«Меж молотом и наковальней [СИ]»

Домой возвращалась я безлунной июльской ночью, низко пролетая над таинственно переговаривающимися березами. Днем и при свете луны я не летала никогда: не очень хотелось шокировать людей своим транспортным средством… метлой.

Летать на метле — хобби, от которого я отказываться не собираюсь. Я понимаю, что двадцать первый век на дворе, что существуют машины, самолеты, но с полетом на метле это не сравнится никогда, как и с бурлящим в жилах огнем, когда первая рвешь ленточку финиша, оставляя за спиной даже златокудрую ведьму из Гренландии… А ведь до меня она была первой.

Да, я выиграла. И теперь в удобно устроившемся на спине рюкзачке приятно позвякивал золотой кубок, которым я собиралась похвастаться перед домочадцами. Что поделать, потомственной ведьме в тринадцатом поколении скромной быть не полагается. Разве что если она больна на голову или является той самой уродливой кикиморой, какой изобразили мою прапрабабку не слишком-то наблюдательные художники.

Я любила образ своей прапрабабки и всегда хотела походить на нее. Она обладала отменным чувством юмора и вовсе не хотела разочаровывать своих клиенток. Перед ними представала угрюмой каргой с единственным, и тем гнилым зубом, с огромной бородавкой на крючковатом носу и сухими, крючковатыми пальцами. Чтобы было пострашнее, ее второе «я» являлось почти лысым, с редкими волосами на обтянутом желтой кожей черепе… Только глаза. Глаза у нее оставаясь прежними — большими, изумрудно-зелеными, с практически поглотившей белок радужной оболочкой.

Аристократки дрожали под пронзительным взглядом этих глаз, но все равно раз за разом возвращались к «ненавистной ведьме», платя за зелья драгоценностями и золотом. В варить зелья прапрабабка умела, в этом ей не откажешь. Любые — от любовных, до продлевающих молодость и красоту. Мы, ведьмы, умеем зарабатывать, что бы там кто ни говорил. И не считаем это зазорным, потому что жить, к тому же жить нормально, всем охота, даже ведьмам.

К тому же, говорят, она была на диво мудра. Она умела слушать и давать советы, утешала и помогала найти силы жить дальше. Мама говорила, что прапрабабка была светом в окошке, надеждой и успокоением. Чем-то вроде тогдашнего психолога, чуткого и бесконечно мудрого.