«Я заберу тебя у смерти»

Я заберу тебя у смерти (fb2) - Я заберу тебя у смерти 1225K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Светлана Ледовская

Светлана Ледовская Я заберу тебя у смерти

Пролог

Я не могла иначе…Знаю, глупое оправдание, но другого нет. Высыхаюшая кровь противно стягивала кожу, покрыв её плёнкой. Я потёрла ладони, но это не помогло. Отвратительное ощущение дополняли обмётанные губы с глубокими ноющими трещинами. Да, я убила его, но прежде…　

Передо мной стояло нечто. Назвать "это", смердящее потом и мочой существо человеком язык не поворачивался. Нечто называлось, по его мнению, гордо — Скунс, Но оно считало себя мужиком со всеми вытекающими последствиями. А раз мужик, значит имеет права. Какие — не важно. Вот на данный момент оно хотело или даже похотело. Моё нежелание вступать в брачные игры было воспринято как недостойное внимания. Скунс деловито прикрыл на засов дверь, зажёг огонь в лампе под потолком и принялся расстёгивать ремень. Я сломанной куклой лежала у стены. Там куда это отродье швырнуло меня через всю комнату. Воздух выбило из лёгких и я медленно, о небо, слишком медленно приходила в себя, абстрагируясь от боли, группируясь в ожидании. Мне было известно, что произойдёт дальше. Да и чем меня может удивить тело с напряжённой плотью в районе паха, масляным несфокусированным взглядом и трясущимися руками неспособными спустить штаны?　

Ожидаемо тихо скуля и мелко подрагивая я на самом деле бегло осмотривала помещение. Небольшое углубление в скале шагов десять в ширину и длину, каких в этом подземелье сотни, было отделено от пещеры тяжёлой, грубо сколоченной дверью. Она на удивление крепко сидела в проёме. Но основная причина почему я позволила Скунсу поймать меня была не в том, что его обитель невозможно взломать снаружи, а то, что здесь есть вода. Она стекала редкими каплями с потолка в углу в каменную чашу и я прямо душой слышала как горошины воды ударяются о поверхность лужицы. Это сводило меня ума. Я не пила второй день, просто умирая в этом каменном городе и это заставило меня сыграть жертву с этим ублюдком. Вся ирония в том, что в данный момент я уже не играла, ибо не учла, что его вполне устроит моё бессознательное, неподвижное тело. Сила его удара заставила меня потерять сознание и очнулась я уже тут. Скунс сломал замок на ширинке и взвыл:　

— Твою мааать!!!

1

Подобрав под себя ноги я привалилась спиной к камню. Дрожала я непритворно. Здесь было холодно. На мне была разорванная футболка, тренировочные штаны и матерчатые кеды. На поясе осталась сумка с пустой бутылкой для воды, ключи от шкафчика с большим пластмассовым брелоком, часы и складной нож. Последнее осмысленное воспоминание из привычной жизни — я на скалодроме, проверяю снаряжение…　

Всё.　

Придя в себя на уступе скалы я проверила тело на предмет повреждений. В итоге обнаружилп кровоточащую ссадину под ребрами справа и множественные синяки повсюду. Ощущение, что били меня "знатно, но аккуратно" не покидало. Куда и каким ветром меня занесло я не знала. Меня терзали голод и жажда. В бутылке оставалось немного воды и я сделала пару крохотных глотков. Боль не мешала ясно мыслить и осмотревшись понять, что я влипла: местность явно безлюдная и выбираться будет сложно.　

По всем законам жанра я просто обязана впасть в истерику. Может и стоило ненадолго предаться переживаниям, но у меня профессия не та. С виду я миленькая: метр семьдесят, темно рыжие волосы до лопаток, загорелая, гибкая и подтянутая, зеленоглазая, часто улыбающаяся. Впечатление сильной физически я не произвожу, но при этом выносливая и упёртая. Когда, учась на заочном, пошла работать инструктором по выживанию, подруги решили, чтобы найти мужа. Не стала я им объяснять, что это совсем не так. Замуж конечно хотелось: мне двадцать пять и мама ждёт внуков с терпением маньяка, постоянно твердя о биологических часах и долге женщины перед обществом. А я стремилась оставаться хозяйкой самой себе.

Мой отец никогда не страдал излишней сентиментальностью и долгое время сам занимался моей физической подготовкой, будучи прекрасным тренером кобудо. Мной вслух всегда был недоволен, но за спиной гордился и даже хвалил. Я всегда это знала. Брату своими успехами удавалось отвлечь от меня чрезмерное внимание. Он у меня солнечный, с вечным зарядом радости и хорошего настроения. Старший никогда не давал меня в обиду, но постоянно подначивал сам. Совместные тренировки заканчивались тем, что я злая как ведьма швырялась всем, что подворачивалось под руки и удирала, сверкая пятками. Мне потом, не поморщившись, сидеть было невозможно.　

Мастером я не стала, но отец говорит: "Твой козырь, маленькая, неожиданность и наивный взгляд. Я всегда на него покупаюсь, а как иначе объяснить, что разрешаю тебе быть такой неумехой?"　

В нашем доме всегда крутились его ученики и к мужской компании я привыкла с детства. Подслушивая их шутки и комментарии относительно слабого пола я не питала иллюзий относительно принцев. Нет их и не надо. И ещё я решила: пока не найду мужчину похожего на своего отца, того кого одобрит брат связывать себя узами Гименея не стану. Хочу сильного, заботливого, честного. Знаю, такие есть и на меньшее не соглашусь. Когда встречу — уверена, что сомневаться не стану.　

Немного отдохнув я спустилась с уступа и поковыляла вниз по склону. Над головой постиралось хмурое небо, дул пронизывающий ветер, забираясь под тонкую одежду, а вокруг простиралась степь с расбросанными валунами. Через несколько часов ноги сбитые о камень уже гудели от усталости и боли. Губы потрескались. Вода закончилась и горло нещадно саднило.　

Начало темнеть и я забралась в щель между камней, в надежде избежать встречи с хищниками. Свой спортивный топ я расстелила на камне в надежде собрать конденсат. От холода зубы принялись клацать. Сжав в руке нож я закрыла глаза и настроилась на медитацию. Вдох- выдох. Тело расслаблялось, мышцы постепенно переставали ныть. Вдох — выдох. Приятное покалывание прокатилось по позвоночнику. Вдох — выдох. Мысли покинули смущённое сознание и я сама не заметила погружения в полусон.　

* * *

Очнулась я резко, как-будто услышав щелчок. В темноте кто-то двигался. Мелкие камни явно хрустели под человеческими ногами. Не может животное передвигаться так громко. Я не торопилась обнаружить себя. Пульсирующие кровоподтёки под кожей не способствовали человеколбию. Вскоре неподалеку на камнях заиграли ржавые блики от огня. Огня? Я немного опешила от вида фигуры двигающейся мимо моего убежища с факелом в руке. Тихонько приводя в движение затёкшие мышцы высунулась из рассщелины, вслед за Прометееми и обомлела: прямо за моим временным убежищем в тридцати метрах в скале виднелся проход, куда и скользнул человек. Привыкнув к темноте острожно прокралась следом. Как только я нырнула в проём меня накрыли запахи и звуки. Почему я не замечали этого снаружи не ясно, да и не важно стало с этот момент.　

Слившись со стеной я замерла. Передо мной располагалась пещера из которой в три стороны расходились широкие тоннели. В центре горел костёр и вокруг него в небрежных позах развалились около двух десятков мужчин. Кто-то спал, остальные сидели ближе к огню, переговариваясь и неторопливо передавая друг другу фляги. Запах жаренного мяса дразнил ноздри. Мне едва удалось не зарычать от острого чувства голода. Появилось ощущение, что я не ела неделю или две. Ближе ко мне валялись обглоданные кости, внутренности того, кто подрумянивался на костре.　

Распластавшись на полу я медленно подтянула к себе шкуру, на внутренней стороне которой блестел жир и остатки мяса. Вот не до сантиментов мне было в данной ситуации. Осторожно не создавая шума я сцарапывала влажные ошмётки и запихивала их в рот. Отвратительный вкус компенсировала затихающая боль в желудке.　

Не ослабляя внимания я рассматривала местных. Одеты в робы. Не назовёшь такую одежду иначе: серые рубахи и штаны из грубой плотной ткани. На ногах макасины или сапоги из кожи. Удивило меня присутствие странного на мой взгляд оружия: что-то вроде мачете у одних и топоры с узкими лезвиями на длинных рукоятях у других. Но окончательно меня деморализовало наличие арбалетов. Куда же меня занесло? Пока я раздумывала в мою сторону направился местный. Замерев я задержала дыхание, но он прошёл к выходу.　

Как только абориген скрылся из вида я поползла вдоль стены по темноте вглубь, прикрывшись шкурой. Даже не представляю как при этом смотрелась. Наверно зрелище было презабавное. Но я с ужасом осознала, что не знаю, чего ждать от местных, а наружу в ночь и холод я не сунусь. Добравшись до тоннеля и юркнув в него я наконец поднялась на ноги.　

Примерно каждые тридцать метров из стен торчали факелы. Я довольно быстро обнаружила, что в стенах много проёмов доходящих до пяти местров в глубину с выступами, напоминающими подиумы. Чем-то они напоминали кельи без дверей. От тоннеля шли ответвления. Каждый раз я поворачивала направо. Несколько раз навстречу шли люди и я по стенке забиралась в углубления и пережидала пока становилось возможно продолжить путь без свидетелей.　

Вскоре я вышла на широкую площадку и не сдержала испуганный вздох. Было от чего. Пещера уходила вниз и вверх в виде огромного колодца на много уровней. На каждом из которых виднелись десятки углублений. Меня поразило ещё и то, что они были жилые. По широким карнизам, огороженым поручнями ходили люди.　

Мне повезло, оставшись незамечанной, найти в одном из ответвлений пустую келью, занавешанную куском потрёпанной грязной ткани. Здесь явно никто не обитал и звуки от жилой зоны сюда практически не доносились. Я забралась в дальний угол и, завернувшись в прихваченную шкуру, заснула.　

2

Хотелось пить. До одури, до зубовного скрежета. Встав и пошатываясь я направилась на…Кухни и ванны здесь нет. Я проснулась и застонала от обиды. Как хотелось, чтобы это был сон. Разобрала пальцами спутанные волосы и заплела тугую косу. Кожа над ребрами припухла и стала почти чёрной. Тяжесть в районе печени перерастала в ноющую боль. Меня ощутимо знобило. Ни о чём, кроме жажды думать не получалось.　

Я встала и принялась расстягивать мышцы. Во время физических упражнений мне удавалось отвлечься. Решив не заморачиваться по поводу вопросов где я и как тут оказалась, а остановиться на вопросе как выжить и выбраться…куда? Ладно, для начала — выживание. Нужно найти источник воды, определиться с питанием, раздобыть средства самообороны и решить как вести себя с местным населением. Легко решить, а вот выполнить…　

Воду я нашла. В одном из ответвлений обнаружились горячие источники и даже водопады. Мне хотелось грызть камни от отчаяния. Там были люди. Много. И только мужчины. Мне никак не скрыть факт своей половой принадлежности. Грудь торчит, щетины нет. Мне удалось стащить пару комплектов чистой одежду, сумку с сушёным мясом и фляжкой алкоголя. Из пойла я сделала компресс на особо мощные синяки и переоделась, чтобы не выделяться на фоне местных. Долго жевала мясо, лёжа на шкуре.　

То как вели себя мужчины в купальне напоминало фильмы про зону: мрачные взгляды исподлобья, резкие окрики, множество шрамов, все разбиты на группы, а одиночки сидят спинами к стенам. Это наводит на недобрые мысли. Мне здесь не место. Пока меня не нашли нужно раздобыть запас воды, еды и делать ноги. Только вот куда? Надо подслушать о чем говорят местные.　

Одежда оказалась мне велика и смотрелась я в ней нелепо. В другое время меня бы это повеселило. Свою футболку я обернула вокруг груди и как могла затянула. Волосы решила не срезать: тут у многих были длиннее, а возможность скрыть лицо может пригодиться.

Необходимость добыть воду стала жизненой. Мысли путались и чтобы сосредоточиться я начала бормотать вслух.　

— Спуститься вниз…зайти в купальню…найти углубление подальше…набрать бутыль…может удастся…должно получиться…　

Когда я добралась до "бань" из них выходила толпа мокрых гогочущих мужиков. На сбавляя шаг я протиснулась по стене мимо. Один абориген вдруг крепко вцепился в моё плечо и развернул к себе. Мой желудок срвершил кульбит. Сглотнув горькую слюну я подняла глаза и наткнулась на слишком внимательный прищур чёрных глаз.　

— Ты чьё мясо? — прорычал мой пленитель, усиленно втягивая носом воздух.　

— Ну…ммм… — лихорадочно придумывая, чего бы ему ответить я пропустила момент когда мужчина, резко дёрнув, притянул меня к себе.　

— Я спросил, мясо, кому ты принадлежишь? — прохрипел он у меня над ухом, — Ты глухой или глупый?　

— Хозяин запрещает мне говорить, — сипло пробормотала я первое, что пришло в голову.　

Мужчина провёл пальцами по моему лицу и рвано выдохнул.　

— Какой же хозяин тебя отпутил без метки? — он горячо зашептал, переходя на рык, — Теперь твой хозяин Лимер. Держи, — моё запястие обвила металлическая лента. — Кто сунется покажи, что мой. Понял?　

Он встряхнул меня за плечи так, что клацнули зубы и спина врезалась в камень.　

— Да, я понял, — испуганно вскрикнула я и тут же прикрыла рот рукой.　

Лимер ухмыльнулся и склонился к моему лицу. Его рот накрыл мои губы, сминая и причиняя боль. Я забилась пойманным зверьком когда его руки подхватили под ягодицы и приподняли над полом.　

— Сладкое мясо, — рычал он в мой рот, продолжая мять тело, вминаясь напряжённой плотью в кожу под тканью моих штанов.　

Когда наша шумное дыхание стало отдаваться эхом я осознала, что в коридоре мы остались одни. Мужик уже не церемонился и начал стягивать с меня одежду. Его грудь ходила как кузнечные меха. Напрягшись я оглянулась по сторонам.　

— Не бойся, малыш, сильно не обижу…Ты теперь мой…Станешь дёргаться будет больно… — шептал он как в бреду. — У меня здесь никого нет…но ты…　

Обхватив его шею я мягко массировала мышцы. Он удивлённо вскинул глаза.　

— Не хочу больно, — простонала я, — Пожалуйста, не надо больно. Пойдём к воде. Я сделаю как скажешь, всё что захочешь. Только не причиняй мне боль. Прошу…хозяин…　

Я смотрела на него испуганным невинным взглядом и нарочито неуверенно потянувшись к чужим губам ткнулась в них неумелым поцелуем. Не знаю где я оказалась, но правила этой жизни кажется стала понимать.　

Меня схватили за шкирку и поволокли в купальню. Я не могла больше ни о чём думать, кроме воды, чей плеск в моих ушах слился с ударами испуганного сердца. Лимер кинул меня у края бассейна и принялся раздеваться. Не медля я зачерпнула воды и втянула её в рот. Горло сжалось в судороге и я закашлялась, выплюнув половину.　

— Малыш, ты что сюда пить пришёл? У меня есть чем тебя угостить. Иди ко мне.　

Я оглянулась. Мой хозяин сидел на бортике бассейна, спустив ноги в воду. Естественно он был полностью разоблачён. В другом месте и в другой ситуации, признаюсь, восхитилась бы этим экземпляром: длинные тёмные волосы, открытое лицо с жёсткими линиями скул, бровей и узких иронично скривлённых губ, накачанное тело покрытое тёмными волосками, широкие плечи длинные ноги, руки, оплетенные тугими мышцами и вздувшимися венами. Прямо самец. Если бы он не принял меня за парня и не пытался использовать как секс игрушку я наверно дала нам шанс. Но сейчас он, нервно похлопывая по бедру, давал мне возможность стать шлюхой за глоток воды и возможно некое подобие защиты. Уж не знаю, что означает здесь статус мясо, но полагаю мне отрялили роль раба, ублажающего хозяина.　

На моей стороне был эффект неожиданности. Вот им я и решила воспользоваться. Плавно опустившись на колени я медленно поползла к Лимеру. Он потерялся: вытаращился на меня и раскрыл рот. Явно ждал слёз и паники, а тут — такой аттракцион! Приблизившись я потерлась щекой о его плечо, затем наклонилась и лизнула бедро горячим, немного опухшим языком. Мои глаза уперлись в его напряжённый член. Да, у мужика нет поводов для комплексов. Таким сокровищем только девушек радовать. Ну, или в моем случае, парней.　

Вывернувшись из взметнувшихся рук я скользнула ему за спину и прижалась всем телом к напряжённым мышцам, обнимая его за шею и слегка кусая солёную кожу.　

— Ты…ты…ты… — Лимер задыхался, цепляясь за руки влажными ладонями.　

— Всё сделаю для тебя, — мурчала я, сильнее сдавливая мощную шею в тех точках, которые открылись для меня в этом положении. — Всё…　

Всё. Тело грузно завалилось на бок с протяжным хрипом и я вскочила, оглядываясь по сторонам. Не хотелось, чтобы меня поймали в такой момент. Быстро обыскав вещи мужчины я нашла приличных размеров тесак, несколько явно метательных ножей и кастет. Я забрала всё как компенсацию за моральный ущерб. Когда этот гад очухается лучше не попадаться ему на глаза.　

Конечно я его не убила. Может это бы было вполне уместно и подержав пальцы на шее ещё секунд десять я избавила бы мир от Лимера. Вот только он не сделал или не успел сделать мне ничего, да и я не была убийцей. Может в другой раз буду смелее.　

Раскатистое эхо прокатилось под потолком. Наша уединение было нарушено несколькими мордоворотами. Змеей метнувшись между вошедших я вызвала взрыв хохота, крепкий шлепок по пятой точке и охнув от неожиданной боли прибавила скорость. Не хватало мне продолжения с несколькими участниками. Такое приключение мне вряд ли удастся пережить.　

Я бежала, вжимаясь в стены коридора и почти добралась до своего поворота, когда на моем пути возникла группа людей. Очень удачно мне удалось слиться с тенью пола, припав на колени. Между тем, люди передо мной общались явно не дружески.　

— Скунс, ты занял камеру Ноя до того как обнаружили его тело. Ты так уверен, что он мёртв? Может ты сам… — крупный мужчина сжимал кулаки, при этом продолжая рычать в сторону другого, одетого в замусоленные тряпки мужеподобного существа. — Скунс, если я узнаю, что ты замешан в пропаже Ноя, я тебя вздёрну!　

— Не имеешь права!! — заверещало существо, — Нет никаких доказательств! Твои узгрозы неправомерны! Дикий, ты закон, но не выше закона!　

Названный Диким сгрёб Скунса за грудки и, клянусь я не ошиблась, поднял его над полом на полметра.　

— Ты слышал, что я сказал. Если ты убил хозяина камеры за то, что в ней источник волы я тебя уничтожу. Не знаю где эта камера, но если нужно — найду. Ты слышал меня.　

Грязное создание грудой осело на пол и захлюпало. Я почти не смотрела на него, пожирая глазами другого. Красив как Бог, сурлв как горы. Его назвали законом. Может… Он резко развернулся и пошёл в мою сторору. Я вмялась в стену, но меня легко выдернула на свет крепкая рука.　

— Эй, это же мясо, — задумчиво проговорил Дикий, принюхиваясь.　

Да чем я, чёрт возьми, пахну, что меня принимают за жёртву?　

— Ты чьё? И что тут делаешь один? — он почти ласково спросил, как-то по- отечески приглаживая мои волосы.　

Меня заклинило. Как можно второй раз подряд вляпаться в одно и то же дерьмо. Я всхлипнула что-то неопределённое и попыталась сбросить его руку с плеча. Дикий вцепился в мое запястие и внимательно рассмотрел браслет плотно прилегающий к коже.　

— Лимер? Твой хозяин Лимер! — словно сдерживая рык процедил он, наклоняясь к самому моему лицу и буравя серыми как ртуть глазами. — Да, отвечай же, мясо!　

И тут меня прорвало. Может жажда основательно сплавила мне мозги, может я устала сегодня бояться. Да я никогда так долго не была в подобных эктримальных условиях. Но только для себя я определилась, что в этом проклятом месте я не хочу быть мясом.　

— Убери от мепя лапы! — рявкнула я, сбрасывая его руки, — Я, мать твою, не мясо! Слышишь ты, животное!　

Инстинкт самосохранения меня покинул. Я дышала рвано и шумно. Остановилась, очерчивая рукой пространство вокруг, которое подёрнулось красноватой дымкой и с трудом фокусируя взгляд на вытянувшемся лице мужчины заорала:　

— Не смейте меня трогать, уроды, а иначе я вас по одному в темноте вырежу! Вы у меня узнаете, твари, что такое партизанская война! С этого момента любого кто назовёт меня мясом я… — мысль покинула воспалёный мозг.　

— Ты — что? — протянул застывший передо мной мужчина.　

— Я?　

— Ты! — он как-то подобрался и качнулся в мою сторону.　

— Кастрирую на хрен! Вот, — с шипящим звуком вынула из чехла заимствованный нож, — этой пилкой для ногтей.　

Запал пропал когда до меня дошло, что я натворилм. Тишина стояла оглушительная. Наверно было слышно как моя крыша встала на место. Главное правило выживания — не высовываться. Я прокололась. Меня не просто заметили — меня оценили, рассмотрели, запомнили. Дымка рассеялась и я задрожала от осознания реальности: меня сейчас порвут в клочья.　

Эффект неожиданности никогда не был настолько неожиданным. Я истерично заорала, глядя за спины своих оппонентов и тыча туда пальцем. Двое повернулись проверить чего я там узрела. Лучшего момента ждать я не стала и рванула, лавируя между мужикаи. Дикий схватил меня за край рубахи, но я вывернулась и пригнувшись под раскинутыми в стороны руками впереди стоящего побежала дальше. Никогда я не спасала свою жизнь. Отчаяние добавило мне тонуса и придало ускорение не предавшему меня, в отличии от мозга, телу.　

Дура, непроходимая дура! Какая муха меня загрызла? Зачем я так бездарно засветилась? Если меня целенаправлено будут искать я не смогу выжить. Я же не герой и не боец. Жажда. Дыхание сорвалось окончательно и забившись в какой-то пыльный закуток я пыталась его восстановить. Хотелось разреветься, но от обезвоживания у меня даже слёзы не выделялись. Я сдавленно хрипела и пыталась не закашлять. В купальню мне не пробраться. На помощь расчитывать не приходилось. Я здесь просто загнусь и найдут меня только по запазу как скунса…Скунс! Я вспомнила о чем говорил Дикий. Камера с водой. Камера в которой живёт Скунс.　

Мне пришлось задержать воздух в легких когда мимо меня пробежало несколько человек. Это не хилое ускорние у меня было — так далеко оторваться. Но там позади остался шанс добраться до воды. Собрав остатки сил и уплывающий разум в кучу я, пригнувшись, выползла в коридор.　

3

Скунс сломал замок на штанах и взвыл:　

— Твою мать!!!　

Медленно, по стене я поднялась на ноги. Достала из скрученной на груди футболки спрятанный кастет и выставив одну ногу вперёд приняла нужную мне обманчиво раслабленную позу. В голове не шумело и я больше не дрожала. Желание выжить перевесило доводы совести. Убить за возможность выжить уже не казалась мне ужасным. А увидев у двери обглоданную берцовую человеческую кость, я решила ни в коем случае здесь не умирать: мои останки не должны пройти через кишечный тракт этого существа.　

Скунс вытащил отобранный у меня нож, распорол свои штаны и поднял на меня шальной восторженный взгляд.　

— Сладкое тельце, нежное мясо, — приговаривал безумец, приближаясь короткими из за спущенных штанов шагами.　

Нож он отбросил к двери и я двинулась по дуге навстречу мягко отведя металл зажатый в руке назад за спину.　

— Можно я буду с тобой, Скунс?　

Он запнулся и раскрыл рот в акульей ухмылке. Все его зубы действительно были заточены под клыки.　

— Со мной? Ты хочешь остаться со мной? — он затрясся от хриплого смеха и сам зажал себе рот бормоча в напряженные пальцы, — Если останешся жив после, то ещё останешся со мной. Те части, которые уцелеют. До следующего раза. Сладенькое нежное мяско.

Метнувшись к нему и задержав дыхание я вмазала кастетом, целясь в висок. Скунс отклонился с невероятным проворством и мой удар пришелся в переносицу. Ублюдок взвыл и вцепился в мое плечо своей пастью. Он стал валить меня на пол весом собственного тела. Отступая к стене я тащила его за собой. Челюсть безумца жевала мою плоть. Я с силой толкнула пальцы в его глаза и зубы наконец разжались. Раздалось глухое рычание. Свой собственный голос я узнала не сразу. Но это уже не имело значения. Кастет всё ещё был на моих пальцах. Утопив его в брюхе мерзавца и, не дожидаясь пока он придёт в себя я заскочила ему за спину и взявшись за челёсть рванула голову вбок до страшного сухого хруста. Скунс свалился на пол мерзкой грудой.　

Отвернувшись я дышала ртом так долго пока от обилия кислородм не закружилась голова.　

Я не могла иначе…Кровь тонкой плёнкой стягивала кожу на ладонях. Я потерла их между собой, но противное ощущение не прошло. Нужно смыть… Встрепенувшись повернулась на звук падающих капель. Каменная чаша вмещала около ведра воды. Сняв футболку и смочив её водой стёрла следы убийства с рук. Внутри было холодно и пусто. Я решила не думать. Не сегодня не сейчас.　

Напившись я стянула одежду и убрала вонючие компрессы. Чистой одежды не было и обтеревшись от грязи и пота я надела эту же. Прокушенное плечо выглядело жутковато и немного осмотревшись я нашла знакомую флягу с алкоголем. Немного удивилась, что тара была абсолютно идентичной той, которую я присвоила раньше. Залила рану и сжала зубы с попытке не закричать. Не вышло. Заорала как белуга и разревелась. Без слёз, но с судорогами и с надрывом.　

Когда пришла с себя сидела на полу и раскачивалась, ударялась о камень за спиной. А неподвижное тело, результат моего жизнелюбия, продолжало лежать посередине комнаты. Встала. Схватила край домотканого ковра и завернула в него тушу Скунса. Как же он вонял. Приткнула его к двери. Осторожно высунувшись наружу не увидела вокруг никого. Соседей у придурка не было. Камеры с двух сторон были безлюдны, но наполнены мусором. Как я тащила ковёр с телом через три пролёта и запихивал его за гору объедков и тряпья- я предпочитаю не помнить. Как и то с каким азартом на его тушу набросились крысы. Я не визжала потому, что охрипла ещё за час до этого.　

Вернулась в камеру. За пьедесталом нашла пыльную шкуру и завернувшись в неё заснула. Не убитая и не съеденная, но заснула я как мёртвая.

* * *

Выспалась я знатно. Пружинисто встала на ноги и направилась умыться. С наслаждением глотала холодную воду. Её излишки стекали по широкому желобу в большое отверстие в полу в противоположной стороне комнаты. Прям санитарная зона. Не долго думая скинула потную одежду и пригоршнями плесакала на себя ледяную воду пока не затрясло от холода. Не одеваясь решила осмотреть жилище. В углу была печь. Небольшая буржуйка. Я чуть не упала от восторга. Быстро подхватив пару брикетов похожих на уголь забросила их в топку и пошарив на полке над печью нашла необычные крупные спички. Плеснула на брикет пойло из странной фляги и чиркнула спичкой о камень. Огонь заплясал на стенах.　

В неровном свете я принялась перебирать нетронутую одежду найденную в углу. Она была почти моего размера и явно принадлежала прежнему хозяину камеры. Решила, что ничего зазорного нет в том, что я её позаимствую. Тем более, если сложить всё мне известное, Ноя уже нет в живых. Не удивлюсь если виденная мною ранее кость принадлежала ему. Одевая рубаху слишком обтягивающую грудь и облегающие филейную часть штаны я поняла, что оказавшись здесь, стала заправским вором. Тенденция не радовала. Но другой возможности выжить я не видела и этим успокоила свою совесть. Тем более брала я у тех кто добра мне явно не желал. Вобщем: Робин Гуд пещерный- вот кто я.　

Интересно, здесь есть еда.

Я жевала ржавую сухую рыбу. Найденное здесь мясо предсказуемо выбросила вместе с костьми и вещами Скунса. Вымыла все поверхности. Вытащила жёсткие шкуры из-за печи и застелила ими постамент и пол. Наконец я уселась разложив перед собой теперь уже моё имущество. Тесак, метательные ножи, кастет и, наверно, местные деньги в кожаном мешочке изьятые у Лимера я сложила в заплечный мешок Ноя. Туда же запихнула спички, сухую рыбу, вяленые овощи и фляги с водой. Также у него, судя по запаху и размеру, я забрала тонкий кожанный плащ и пару комплектов одежды. Те экзотические фляжки с пойлом я рассмотрела тщательно. На выпуклой поверхности у самого донышка была выгравирована странная, меня фраза: " К МЯСУ". Так это из за этого антисептика во мне все чуяли мясо. Я смывала с себя эту вонь вместе с запёкшейся кровью и верхним слоем эпителия. Много, много раз.　

4

Мне никогда уже не удастся относится к воде как раньше: как к самому собой разумеющемуся. Теперь, для меня, она дар Богов. Вернусь домой воздвигну ей алтарь. Кстати о возращении. Необходимо понять как добраться до цивилизации. Ведь спички, одежда, деньги откуда то берутся. Не на камнях же это растёт. Кстати не мешало бы узнать, чем здесь занимается такая прорва людей. Может добыча ископаемых. На тюрьму не похоже тем, что здесь нет решёток и замков. Да и надсмоторщиков не видно. Вспомнилась фраза Скунса о Диком как о законе. Что он имел в виду? Может при других условиях без безумия жажды и вони " приправы к мясу" мне удастся с ним договориться. Надо присмотреться. По идее надо бы с кем-то заключить союз. Но меня смущает отсутствие здесь слабого пола- боюсь угадать какую роль мне здесь отведут. И союз может закончится продажей меня в новое рабство. Значить остаётся одно — партизанить. У всех есть свои тайны, свои слабости и потребности. Значит будем искать.　

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ.　

Я размышляла об этом лёжа в нише под потолком общей столовой. Привычно уже сворованная еда радовала разнообразием: мясо, немного вялое яблоко, нежнейший сыр, но гвоздём моего ужина был свежий хлеб. Редкость в этом месте.　

Пробираясь сюда по узкому лазу, бывшему раньше наверно мусоропроводом я легко карабкалась по выбоинам в камнях наверх. Вход был в полуобрушенном тоннеле, а отверстие выхода было прямо под разделочным столом на кухне на верхнем ярусе этого города. Это был мой персональный рай.

Набрав еды я пробиралась на частые потолочные балки с частично сохранившимся навесом для сушки продуктов и по ним гуляла над жующим народом. Запасной выход для меня был в каждом вентиляционном отверстии. Их разветвления я изучала долго, в каждом оставив, как можно догадаться, бутылку с водой. Ну да, это теперь моя личная паранойя. Я узнала, что здесь питается что-то вроде офицерского состава. Лимера я тут не не наблюдала, зато Дикого — регулярно. Вид у него был усталый и недобрый. Хотя я не могу судить насколько он может быть добрым. Чаще он здесь бывал с теми людьми, что в день нашей первой встречи были с ним. И другие из тех, что невольно не вызывали у меня отвращения или страха. Здесь часто слышались шутки и смех. Иногда они пили странное кислое вино и тихо пели очень грустные песни о крови, смерти и доме. Иногда я пила с ними за компанию, лёжа на широких балках, повторяла губами уже выученные слова и плакала. Да, я тосковала по дому. За это время я так и не поняла чем является этот город. Слышала обрывки разговоров про убежище и поселенцев которых испытывают, изгоняют. Причем изгнание являлось худшим наказанием.　

Хотя было ещё кое-что пострашнее. Мясные лавки. Мясом становились те из местных кто не хочет или не способен защитить себя и обеспечить своё существоавание. Эти бедолаги приходят в мясные лавки — дома для временного и постоянного содержания. По сути это рабские дома. Кого-то из "персрнала " хозяева клеймили браслетами и они становлись его собственностью. Дорогое удовольствие для владельца, но дающее право рабу не умереть от голода и жажды. Этот ритуал всегда был добровольным.　

Хоть моё приобретение Лимером не состоялось, да и вряд ли было лигитивным, учитывая моё незнание и явное принуждение, но чёртов браслет не снимался с моей руки. Я пыталась вскрыть замок и перепилить его. Всё напрасно. Пришлось просто обернуть запястие матерчатой лентой. Однако вход в зоны мясных лавок мне был закрыт. Не хотелось, чтобы меня "вернули " хозяину. Я слышала, что где-то на нижних уровнях во время рейдов находили мясные рынки. Там незаконно томились неугодившие рабы и те кому просто не повезло. Вызволенные оттуда люди были изуродованы морально и физически. У тех несчастных меток не было и они почти никогда не сдавали своих мучителей. Порой я пробиралась в лазарет, когда там не было персонала. Увиденное и улышанное мне не забыть никогда.

Для себя решила, что попав в подобную ситуацию выживать не буду. Для этой цели в боковых швах, позаимствованных мною в мастерской, сапог я спрятала металлические заточенные спицы. Отросшие волосы я скручивала узлом на затылке скрепляя его длинными острыми шпильками.　

И всё же я не была готова. Практически ни к чему. Информации было катастрафически мало и я не продвинулась к своей цели. Выходы из города охранялись не тщательно. Однако, когда я пыталась выйти наружу, послышался тонкий звон и я едва успела смыться и не попасться. Так и не поняв какое устройство активировалсь я нашла после на своём запястьи, под ненавистным браслетом довольно глубокий ожог.　

Сегодня я откупорила бутылку с вином. Сыр и хлеб просились в закуску. Не хватало винограда и клубники, но сегодня я не привередничаю. Сегодня на душе тоскливо и светло. На второй кружке внизу раздался грохот раскрытой двери. Я прижалась животом к теплому дереву и с любопытством кошки наблюдала картину. Дикий пнул стоящий на дороге стул и сел за стол.　

— Вот гадство, да когда мы уже найдём этот Выход? — удар по столу опрокинул миски с едой.　

Ах, если бы он так страстно искал меня. Из груди вырвался печальный вздох — он был шикарный. У Дикого только надписи не хватало на лбу: "Я понравлюсь вашей маме”. Даже тонкий шрам пересекающий чёрную бровь был словно специально нанесён гримером. Я не могла не любоваться его широкими плечами, идеально расставленными ключицами, ямочкой между ними. Признаюсь, заглядываясь на его упругую задницу я сама себя отвесила подзатыльник с мыслью, что воздержание и алкоголь это крайне неблагоприятное сочетание. Представила как прижимаюсь к его груди спиной и он склоняет своё лицо с миндалевидными глазами, прямым носом, умопомрачительными чуственными губами, сейчас сжатыми в твёрдую линию, упрямым подбородком с небольшим углублением покрытым лёгкой щетиной и шепчет мне на ухо…　

— Эту вещь нашли на днях у камней прямо перед входом.　

Я похолодела. То, что он назвал вещью и швырнул на стол перед всеми был мой спортивный топ. Аккуратный, розовый, с чашечками и вставками в районе сосков, чтобы они не выделялись над тканью. Сомнений в том, что эта вещица женская не было ни у кого.　

Все молчали так что мне было слышно как тикают часы на руке у Дикого. ЧАСЫ. Я потрясенно рассматривала швецарское чудо. Такие же были у отца. Дорогие и надёжные. Здесь. На этом человеке.　

— Здесь не может быть женщины, Дик. Если бы была, все бы на ушах ходили, — язвительно заметил громила, которого звали Седой.　

Старым он не был, только множество серебрянных нитей в волосах добавляли ему значительности.　

— А я вот думаю, мужики, может кто-то её затащил в камеру и держит там для себя или для компании, — мрачно предположил Рыжий- молодой жилистый парень.　

— Да не утаилось бы всё. Кто нибудь проболтался бы, — не унимался Седой.　

Дикий вскочил и швырнул стул в стену. Он ходил от двери до стола, сжимая кулаки. Я съежилась на своём насесте от странного чуства смеси страха и возбуждения.　

— Может ЕЩЁ не проболтались, — заорал закон запуская петерню в волосы и запрокидывая голову.　

Замерев я боялась вздохнуть. Моя пьяная мечта стоял прямо подо мной с измождённым лицом с закрытыми глазами. Мой мозг стонал и кричал в черепной коробке. Господи, да чего они намешали сегодня в вино, что делает меня мартовской кошкой.　

— А вдруг её убили… — прошептал он обречённо и сел на соседний стол.　

Я боролась с сцмашедшей потребростью спрыгнуть вниз и утешить этого мужчину. Мама бы назвала это инстинктом размножения, а я называла пьяным бредом и голодом.　

Дикий сгрёб интимную часть моей одежды со стола и затолкал в карман потёртой кожаной куртки.　

— Я не в курсе сколько людей знает о ней. Мы так долго её ждали, что сейчас невозможно это замять. Поставить усиленный пост на выходе. Надо проверить все притоны. Все мясные лавки, — он скривился от этой фразы и мне как то сразу полегчало, сама не знаю почему. — Если кто-то тайно держит её — он труп. Объявить награду за находку. Право первого использования получат те кто её найдёт…　

Я чуть не заорала. Перевернулась на спину и закрыла лицо ладонями. Слёзы текли сквозь пальцы и я закусила ребро ладони, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания. Я уже ничего не слышала кроме бешенного стука своего сердца и упругого тока крови шуршащего в моей голове.'Ъудьте вы прокляты, дикие твари." Сомнений нет- надо рвать когти. Но пока нужно переждать этот ажиотаж и надо перенести все вещи в вентиляцию. Конечно они не додумаются, что я могу жить самостоятельно, скрытно от них. Но камеру Ноя могут найти. Там ничего не указывает на меня, но я могу оказаться в ловушке. Надо заходить туда между рейдами купаться и пополнять запасы воды.　

— Собираемся здесь через четыре часа, — бросил Дикий, выходя из помещения.　

Мне захотелось швырнуть в него бутылку. Но я решила швырнуть…　

Война не окончена. Всё только началось. Я тебе подкину гранату.　

5

Конечно я знала где его камера. За это время мне удалось изучилть верхние уровни, где я питалась и прибарахлялась. Повторюсь: мне не стыдно. А теперь и подавно. В его камере я бывала, когда законник уходил в свои рейды на поверхность. Замок на двери был примитивным. Хозяин расчитывал, что никто не сунется в его комнату. Я не страдала от идеализирования этой "дикой" личности и позаимствовала здесь однажды моток верёвки для использования в вентиляционных трубах. Вот только я не могла себе объяснить, зачем приходила туда ещё несколько раз, как безумная валялась в его постели и зачем-то стащила его рубашку. Она была мне до безобразия велика, именно в ней я засыпала в темноте своей камеры под цокот крысиных коготков за дверью.　

Сегодня я пробралась в главный тонель в нужное время. В голове был полный порядок. Не позволю я сентиминальности и розовым соплям влиять на свои поступки. Отвлеку от себя внимание и привлеку его к законнику. Скучно ему не будет. Гаду.　

Я знала что он уже ушёл. Меня ловить. Прокралась, прижимаясь к стене и открыла замок готовой отмычкой. Её я сделала из стилета, который умыкнула у Седого. Но у него было столько оружия, что это пахло диагнозом. Вобщем парой игрушек он поделился. Иногда я успокаивала себя тем, что если бы мужчины знали как эти вещи нужны мне — они бы их сами отдали.　

Когда я тихонько зашла с камеру и прикрыла за собой дверь, мой нос уловил странный травяной запах смешанный с мускусным ароматом мужчины, от которого мой организм медленно сходил с ума. Ничего не могла с собой поделать и затянулась словно наркоманка. Я даже вроде застонала и повернулась к кровати.　

— Какого хрена ты тут забыл? — моё дикое сокровище лежало на кровати с обнажённым торсом и сонно щурилось на меня.　

В свете едва горящей лампы его тело мерцало словно атласное. Я стояла сражённая этим зрелищем и не могла сдвинуться с места. Где-то на краю сознания я отметила, что него у сонного выражение лица становится мягче и как-то теплее.

— Тебе чего здесь нужно малец? — Дикий сел на кровати и простыня соскользнула на пол.　

Мой ступор не остался незамечен. Не могла я отвести глаза от вида его неприкрытой, роскошной эрекции. В лоне свернулся тугой болезненный узел. Бесконтрольным движением прижала руку к низу живота и увидела как он проследил за моим манёвром. Он со злостью подхватил простынь и, уже не сдерживая рычания, поднялся.　

— Ты чего уставился?　

Он сделал шаг ко мне и пискнув я отсупила.　

— Чего испугался? — мужчина проследил за моим взглядом и удивленно снова воззарился на меня. — Ты чего, стояка спросонья не видел?　

Я опять отступила, нашаривая за спиной дверную ручку. В следующую секунду он стоял прямо передо мной, опаляя теплом оторванного ото сна тела. Лицо его я не видела — огонь освещал моё.　

— Постой, я знаю тебя. Ты кто и что здесь делаешь? — мужчина положил руки мне на плечи и слегка наклонил голову, — Чего дрожишь- то? Тебя обидел кто? Прекрати молчать, это уже странно.　

— Знаю, — хрипло выдавила я, прижимаясь спиной к двери. — Просто…когда ты так близко…мне неловко…　

— Чего? — он немного отодвинулся и я с ужасом поняла что если он отойдёт дальше, то увидит мою далеко не мальчишескую грудь с напряженными в данный момент сосками.　

Я дёрнулась к нему, хватая за руку.　

— Подожди…　

Не знаю что это было. То ли его растерянный взгляд или взлохмаченные сном короткие волосы. На мгновенье я просто потеряла себя. Схватила его за голову и притянула к себе с неожиданной силой. Дикий что-то простонал, но я уже не слышала, впившись в твёрдые губы собственническим жёстким поцелуем. Поначалу он растерялся и застыл, а потом вдруг резко кинул меня к стене и припечатал собою сверху, грубовато укусил меня за губу и втянул её в рот. Я уже скулила от восторга когда сильные руки спеленали моё тело. Законник подхватил меня и я обернула ноги вокруг его бёдер, прижимаясь к напряженному члену и потираясь о него, неистово извиваясь.　

— Дик… — простонала я, теряя разум и впиваясь ногтями в его спину, — пожалуйста…　

Он вцепился зубами мне в шею и замер тяжело дыша. Разжал челюсти и пробормотал во взмокшую кожу:　

— Твою мать, я сейчас тебе глотку порву. Ты какого хрена сейчас со мной сделал?　

Я не шевелилась. Мне нечем было дышать. Моё тело плавилось и я торжествовала от мысли, что прижималась к нему живому, а не воображаемому. Он хотел меня и ненавидел за то, что хотел, потому что считал мальчишкой. Мой мозг словил кайф.　

— Хочу тебя, — выдохнула я в его волосы, — так давно и так сильно…у меня от тебя зубы сводит…Диииик…　

— Замолчи!　

Он отшвырнул меня в угол и буквально отпрыгнул в сторону.　

— Это из-за того что я не женщина?　

Я смотрела в его напряженную спину, заламывая руки в бессильной злобе. На него, на себя, на эту ситуацию. Хотела позвать его и почти потянулась, но вздрогнула как под ударом кнута от холодных слов:　

— Меня никогда не интересовало мясо. Даже такое опытное. И будь ты даже женщиной- не люблю когда мне навязываются. Убирайся пока я тебе горло не вскрыл.　

Скривившись я ядовито прошипела:　

— Ты меня ещё будешь умолять.　

Тяжело отлепившись от стены и сгорбившись я отворила дверь. Не помню как добралась до своей камеры. Очнулась у чаши с водой, умывая зарёванное лицо.　

Утешало одно: я сделала то зачем приходила. Дикому не повезло вдвойне. Он пожалеет.

6

С утра я сидела в столовой и ждала представления. Дикий зашёл в комнату и прямо с порога стал на всех рычать.　

— Почему вчера отменили встречу! Почему в коридорах нет должной охраны! Почему не начаты поиски!　

Меня кстати эти ответы тоже очень интересовали. И я медленно пережевывая свой завтрак ждала отчёта.　

— Вчера нашли нелегальную мясную лавку на нижнем уровне, — начал Рыжий. — Ребят около двух десятков. Есть покалечанные. Все в лазарете. Потому и охрана там. Когда явятся хозяева — ребят добьют без наших. Так что уже ищем, только решили шум не поднимать, чтобы не будоражить народ. Правда бойцы не верят, что девчонка с нами. Давай им эту шмотку, — Рыжий покраснел и запнулся, — это…ну…покажем.　

Я чуть яичницей не подавилась: Рыжий смутился. Прямо чудеса. Дикий потер лоб и тяжело вздохнул.　

— Мужики, тут такое дело. Помните мальца который Лимера отключил и потом нам ножом грозился.　

— Это тот шальной который от нас зачем-то сбежал? — голос подал Крыс, лысый мужик с цепким взглядом. К нему в гости не за что ни заходила. Он прямо маньячина. Скользкий и страшный.　

— Ну, тогда я думал, что Лимер в своём праве и пацан — его мясо, — Дик потирал шею и выглядел слишком уставшим. — Это уж потом свидетели нашлись, что он насильно на него браслет нацепил. Мы бы тогда конечно обо всём распросили, но спугнули мальца…

— Ни фига себе малец, — Рыжий оживился, — ты не обманывайся. Лимер тогда чудом остался жив. Наш Док сказал, ещё бы несколько секунд и не было этого озабоченного. Док уверен, что случайно надавить на эти нервные узлы невозможно. А как он стартанул? Ну явно дыхалка в порядке и мышцы тренированные. А как у меня под руками прошел? Сказочно!　

Всё, Рыжий теперь однозначно мой любимчик. Так меня заценил. Слышал бы папа. Всё, решено, верну Рыжему страховочный крюк. Когда-нибудь, потом.　

— Я чего про него вспомнил…　

Да уж, вопрос, блин, на миллион: чего ты про меня вспомнил?　

— Вроде появился, а потом пропал. Не в отрядах его нет, ни в списках ожидающих. Я проверил.　

Проверил он! Я прям жалела, что не могу ему сейчас сказать, что и в каком месте вчера нужно было проверить.　

Седой флегматично наблюдал как поднимается пар над тарелкой похлёбки и вдруг лениво выдал:　

— Да может он в мясной лавке?　

— По своей воле не пошёл бы, — вставил Дикий, — я помню как его скривило тогда от этих слов.　

Меня передёрнуло. Значит законник не считает меня местной проституткой. И вчера просто наговорил, чтобы обидеть. Получилось. Хотя понять его можно: мачо и отвечает на ласки мальчишки. Неприемлимо.　

— Могли и заставить. Да ты вспомни его. Не знал бы, что девок здесь нет, решил что это она. Он же смазливый. И ладный не по-мужски.　

Бинго! Блин, придётся Седому возместить стилет. Умный и замечательный, потому что всё замечает. Учись, Дикий, проявлять цивилизованный подход.　

— Не в лавке он, — Дик вздохнул как перед прыжком. Даже на секунду зажмурился. — Вчера ко мне заходил. Причём я уверен, что дверь была закрыта на ключ.　

— Зачем приходил? — насторожился Рыжий.　

— Не знаю. Он как-то замялся, а потом смылся.　

И всё таки я его зацепила. Или зацепил.　

— Короче, надо его найти! Раздайте ориентировки на постах. При встрече вред не причинять и доставить ко мне лично, не поднимая шума.　

Я подавилась. Стараясь не шуметь пыталась вытолкнуть из глотки кусок жилистого мяса.　

Именно в этот момент Дикий встал из за стола и, уже собираясь уходить, вытащил из кармана куртки моё бельё. ВЕСЬ КОМПЛЕКТ. Да, я честная: взяла рубашку и отдала…трусики. Практически от сердца отрывала.　

Все повскакивали с мест и вытаращились на моё бельё. Гордость за хорошее качество подлянки превысила стыд за то что моё исподнее рассматривают четыре мужика.　

— Какого хрена, Дикий?　

Что ответил Дик я не услышала, ибо почти задыхаясь от куска мяса, ставшего поперёк горла, по вентиляции съехала на уровень ниже.　

Его обвинят в сокрытии женщины. Я знаю какое наказание его ждёт. Изгнание.　

А вдруг, когда я уйду отсюда, мы встретимся там, снаружи. И вот за это он меня и прибьёт. Там.

7

Я гуляла. Взяв нож и бутылку вина ушла по вентиляции в заброшенный сектор где даже крысы не водились. Фонари у меня были припрятаны везде. Пила и пела. Громко и наверняка фальшиво, потому что я ещё зачем то ревела. По бабски горько. Вроде отомстила и себя обезопасила, а на душе черти пляшут в грязных подкованных сапогах. Вобщем и жить не хочется и застрелится лень.　

И чего я нашла в этом аборигене? Чего реву белугой? Он меня готовится сдавать в "использование". Сама же слышала. Знаю, что он не сволочь как Лимер и вроде людей не обижает, но я то не люди — "девка" и что со мной будет непонятно. Я вытерла слёзы рукавом и встала на ноги. Мама дорогая, как я напилась то. Шатаясь и громко икая направилась обратно. Звуки моего перемещения разносились далеко, но мне было по колено. На каком то повороте у шлепнулсь на задницу и не смогла встать. Как заснула уже не помню.　

Меня знобило третий день. Я подтащила печь к кровати. Есть не хотелось, но я засталяла себя жевать сухари и пить воду. На четвертые сутки я ослабею настолько, что не смогу встать. Это сподвигло меня на очередной подвиг. Обернувшись в потрепанный меховой жилет волочащийся по полу я поползла в лазарет через вентиляционные шахты. Коридоры кишили охраной. Отстраненно подумала, что скоро и до моей кельи доберутся.　

Где хранятся порошки я знала. Не зря шпионила. Но пришлось долго ждать пока появилась возможность скользнуть вниз и метнуться к шкафчикам. Не успела я забраться в своё укрытие, когда в комнату вошел Док. Старый мужчина с акуратной бородкой и в круглых совершенно очаровательных очках. Я замерла как олень в свете фар. Док внимательно на меня смотрел. Тяжело дыша я ощущала капли липкого пота стекающие между лопаток и не могла себя заставить достать нож.

Этот человек был здесь наверное самым гуманным. К тому же, он был немного ни в себе и часто забывался где находится. Это я знала и видела много раз. В прошлой жизни он точно заведовал больницей, а в этом месте был самым беззащитным существом. Не могла я заставить себя воспользоваться оружием, хоть сейчас и была на волосок от гибели и плена. Медленно отступив к двери я выставила руки перед собой.　

— Пожалуйста, не поднимайте шум, доктор. Я сейчас уйду.　

— Я так не думаю, дитя, — он резво шагнул ко мне и схватил за локоть.　

Я охнула. Оказывается я ослабела настолько что не могла стряхнуть его ладонь. Старик затащил меня в смотровой кабинети, захлопнул дверь и усадил на стул.　

— Чего трясешься-ломка?　

— Нет, — осторожно вытаскивая спицу из сапога просипела я, — жар у меня, Док.　

— Меня зовут Альберт Петрович, милое дитя.　

С этими словами он виртуозно выхватил импровизированное оружие и кинул её в таз за спиной.　

Сощурился и встряхнул меня за плечи.　

— Ты всё ещё пытаешся убедить меня, что здесь не ради наркотиков? А?　

— А? — тупо переспросила я.　

— Подожди-ка.　

Док ловко сунул мне на язык ложку надавив вниз. Затем, не говоря ни слова, запрыгнул мне за спину и задрал рубаху до самой шеи. Я протестующе зашипела, а он, ей Богу, не шучу, дал мне поздатыльник.　

— Не дури! Дыши… Не дыши…

Доктор слушал мои лёгкие и постукивал по коже над рёбрами. Затем подтянул рубаху и ткнул в рубцующуюся рану на плече от зубов Скунса.　

— А это чего, собака? Прививки делали? А…　

— Альберт Петрович, — мне уже не было неловко и я улыбнулась ему вполне искренне, — у меня все прививки сделаны какие только есть. Начальство требует, мы же с туристами везде бывает мотаемся.　

— Да, да, да, очень хорошо, — Док прошел к печке и долго копался в ней, словно забыв обо мне.　

Встав со стула я двинулась к выходу.　

— Я вас не отпускал, милое дитя, — возмутился доктор и толкнул меня обратно, — Вот эти порошки заваривать как чай и пить три раза в день. Через пару дней придёшь на повторный осмотр. Есть кому за тобой смотреть? — я кивнула. — Ясно, бомжуешь? Бедняга…　

Он погладил меня по голове и странно всхлипнул.　

— Я пойду?　

— Иди, иди, деточка.　

Когда я уже выходила Альберт Петрович вдруг выдал:　

— Точно уверена, что не беременна?　

— Ааааа… — челюсть отвисла основательно, — Да.　

— Это хорошо, а то бы плод пострадал…　

С трудом забравшись в вентиляцию и потратила полдня чтобы доползти обратно к себе.

8

Через несколько дней я пришла в норму. Слабость ещё присутствовала, но тело снова принадлежало мне. Пару раз кто то подходил к двери и прислушавшись стучал. Я грубо орала охрипшим голосом, чтобы отвалили пока я не вышел с тесаком. Пока действовало. Пока.　

Я не знала, что с Диким. Не хотелось признавать, но это сводило меня с ума. И ещё я жалела. О том, что даже не пыталась с ним поговорить. Теперь уже поздно. Осознание того, что не увижу его больше вызывало отчаянное желание сломать кости в собственных пальцах. Пальцах, которые зарывались в его волосы и, чёрт возьми, ещё это помнили. Я бы стесала кожу на губах, чтобы забыть вкус его рта…или попробовать снова.　

Каждую ночь я металась в бреду и шепотом звала его по имени. Я звала того, кто моего имени даже не знал.　

Пробиралась в столовую я как на Голгофу. Необычная тишина немного удивила, но успокоил стыренный завтрак. Пока я не ощутила запах свежего хлеба я даже не поняла как хотела есть. Забившись в угол на стропилах я жевала хрустящую корку, запивая её, о чудо, простоквашей. За звуком работающих челюстей я чуть не пропустила приход людей. Вошли все, но Дика среди них не было. Я нервно сглотнула и закусила губу. А чего я ожидала? Увидеть его сидящим во главе стола? Намотав на палец кончик косы я с силой потянула вниз, чтобы сконцентрироваться на том что говорили внизу.　

Всё было вполне банально: хранение съестного, очистка воды, поиск Выхода, усиление охраны на воротах. Обо мне ни слова. Про Дика тоже. Я сникла. Даже есть перестала.　

Постепенно столовая опустела и осталась знакомая троица.　

— Ну, что мужики, — мрачно взлгянул на остальных Крыс, — теперь о главном.　

Я похолодела.　

— Дикий идёт в отказ. Всё ещё. Раны заживают медленно, но… — он мерзко ухмыльнулся, — мышц у него много.

Чуть не упав с балки я прижалась к стене и судорожно сжала ладонями рот. Хрипы застыли в груди и я беззвучно затряслась. Что же я наделала? Они же варвары моего Дика изуродуют. С каких пор он стал моим? Да, с тех самых… Не знаю я. Да, и какая разница. Где эти уроды его держат? Узнаю…Я понятия не имела, что делать далше, но его в крысиных лапах не оставлю. А уж потом законнику придётся помочь мне выбраться из этих катакомб.　

Крыс ещё посокрушался по поводу непробиваемости бывшего начальника. А я решила подкинуть ему в жилище парочку родственничков. Заслужил, тварь.　

Рыжий взорвался:　

— А зачем его держать в мешке?! К чему эти тайны?! Давайте устроим нормальный суд и решим уже, что делать дальше. Мне надоело ощущать себя палачом.　

Я лихорадочно вспоминала расположение ходов над мешком- углублением в полу диаметром метров в пять с несколькими ответвлениями в стенах заканчивающимися тупиками. Только пара из них были завалены камнями и я воспряла. Около месяца назад я освободила себе там лаз. Он довольно узкий и незаметен изнутри. Дик в него не проберётся, но это поправимо.　

Метнувшись вниз я собирала по дороге воду. Может пригодиться.　

К вечерней смене караула я была над мешком. Охраны было немного. Она раслабленно посапывала прислонившись к стене. Неужели законник так плох, что даже опасности не представляет? Или я чего то не учла. Я прокрутила в голове события дня и кое-что действительно вызывало сомнения. Ну я уже перестраховалась.

В пещеру влетел разорённый Крыс и пнув ноги спящим влетел в мешок задёрнув полог. Раздались невнятные крики и странный треск. Через несколько минут лысый вышел и сплюнув стремительно направился к выходу. Наверно ему не понравилось пополнение семейства в колличестве двадцати штук. Некоторые были повреждены в ловушках, пара дохлых. Короче, остальным было чем поужинать. Я обо всём позаботилась. Если бы я не увидела, что он старательно вытирает руки о штанины, то не испугалась. Мне ли не знать как противно стягивает кровь кожу на ладонях…После этого я не могла рационально мыслить.　

9

Разгильдяйство охраны был более чем подозрительным. Проникнув в мешок в течение часа через дверь я осторожно пробиралась по скудно освещенному коридору. В центре пещеры, слабо чадя, горела единственная лампа. Я слилась со стеной и не шевелилась пока глаза не привыкли к полумраку.　

Когда мне открылось положение вещей я судорожно выдохнула и на подгибающихся ногах подошла к постаменту. Дикий лежал на боку, лицом к свету и ко мне. Через разорванную одежду проступали кровавые пятна. Руки были прикованы цепью к кольцу вбитому в пол. Мертвея я прикоснулась его лицу и отвела влажные пряди со лба. Веки его дрогнули и я поняла, что до этого момента не дышала. Достав из голенища сапога отмычку я примерилась к наручникам. Немного времени спустя осторожно спустила на пол свободную цепь, встала у постамента на колении и моё лицо оказалось на одном уровне с его. Акуратно накрыв сжатый рот ладонью я тихо позвала:　

— Пожалуйста, Дикий…миленький, проснись…　

В тишине отчётливо услышала шорох камней в правом ответвлении и сжав плечо законника приблизилась к его лицу и напряженно прошептала:　

— Дикий. Приди в себя, слышишь, ты мне нужен, — я утонула в его серебрянных глазах, — Ты со мной, здоровяк? — я гладила сбитыми в кровь пальцами его скулы. — Скажи, ты со мной?　

— Да…　

Одного сдавленного слова мне хватило, чтобы сердце дало сбой и забилось быстрее. Я наклонилась и накрыла его губы своими. Он удивленно приоткрыл рот и скользнув языком в его глубину и вложила туда горошину до этого лежащую за моей щекой. Не сдержавшись прихватила зубами его губу и низко простонала:　

— Ты мне потом скажешь как ты недоволен, — поднявшись с колен тихо добавила, — Раскуси горошину, в ней стимулятор. Ты хреново выглядишь. А я одна не справлюсь.　

Я потянулась всем телом, эффектно прогибаясь в спине демонстрируя туго натянутую ткань рубахи на груди. Дикий на выдохе протяжно застонал, не сводя с меня широко распахнутых обалдевших глаз.　

— Соберись, здоровяк, аттракцион не для тебя, — сьязвила я и громко спросила. — Рыжему нравятся мальчики?　

Была уверена, что во тьме прячется именно он, — По нему заметно, что…　

— Ну, ты язва.　

Осклабившись в круг света скользнул Рыжий и начал по дуге меня обходить.　

— Ты просто такой нежный лисёнок, — мурчала я поворачиваясь за ним, — тебя так и хочется почесать за ушком…　

И прыгнула внезапно. На моей сторона было отчаяние. За спиной- мой мужчина. Рыжий удивленно вскрикнул и согнулся от удара, упав на колени. Я заскочиоа сзади и сдавила шею. Он вскинул руки и…мешком свалился на пол.　

— Ты…　

На Дикого было страшно смотреть.　

— Скажи, что он жив, — законник качнулся и я подставила ему плечо.　

— Да, что с ним станется, — ухмыльнулась я, — он же хитрый лис, заочно меня комплементами подкупил. Проспит часа четыре. Как я могу его…ну того…　

Внезапно Дик крепко сжал меня в кольце рук, выбивая из лёгких весь воздух и развернул к свету. Я растерялась и если честно испугалась той беспомощности, которую ощутила прижавшись к нему.　

— Тты ччего…　

— Как тебя зовут?　

— Нам нужно уходить…

— А ты чего дрожишь, маленькая? — прошептал он мне прямо в рот.　

Поддавшись волне желания и ответила его губам. Со всепоглощающим жаром он исследовал мою кожу, словно пытаясь впитаться в мою шею, ключицы. Его руки клеймили моё тело сминая и поднимая одежду. Я не заметила как его ладони оказались под рубашкой. Одной придерживая меня за спину другой сжал мою грудь и, если мне не показалось, я услышала как он по-звериному зарычал. Он ущипнул ставший твёрдым сосок и мои колени подогнулись.　

— Прошу…Диии…　

Потемневшим взглядом смерил меня и закрыл мне рот губами. Лаская его язык медленно, наслаждаясь мужским вкусом я продолжая стонать в него, всё ещё о чём-то прося. Танцуя в желанном рту я внезапно похолодела наткнувшись на то, чего там быть уже не могло: горошина со стимулятором была цела. Но мужчина передо мной не был слаб и измучен. Я прогнулась прижимаясь к законнику грудью и животом, в это время собирая рубаху на спине и сколзя под неё руками. Там не было ран. Проведя ладонями по всем доступным мне частям его напряженного тела я не нашла ни одной. Но это меня не остановило. Уже нет. Совершенно не контролируя потребности своего тела я скользнула под пояс свободных штанов и обхватила его пульсирущий член. Погладила шелковистую кожу задевая кровавые заусенцы на своих пальцах. Дикий выгнулся и рвано выдохнул:　

— Милая…хочу тебя…сумашедше…　

Укусив его в ключицу и не поднимая головы я спросила:　

— Тебе нужно моё имя?　

— Ах…Дааа…

Я из оставшихся сил толкнула его на кровать. Он потянул меня за собой и я оказалась лежащей на его груди. Потянулась и села на него продолжая гладить член, теперь уже спустив штаны к лодыжкам. Он стонал, впиваясь пальцами в мои бёдра. Плавясь от страсти я ловила затуманенный желанием взгляд и сердце замирало. Я не могу, не посмею сейчас остановиться. Хочу его до безумия. И то, что он предал меня не меняет моих потребностей. Мне нужен этот мужчина. Прямо сейчас. А потом… Он пожалеет потом.　

Дик сел, придерживая меня за спину. Он с таким восторгом потёрся носом о моё лицо, что в глазах дрогнули слёзы.　

— Мне нужно умолять тебя, я помню…маленькая…прошу…позволь мне…будь моей…дай — он выдыхал каждую фразу, покачивая меня, потирая лоном о свой напряженный горячий пах.　

Я стянула рубашку с его плеч и рывком сняла с себя. Он не шевелился держа меня за бёдра. Глаза из-за расширившихся зрачков казались чёрными, губы сжались в тонкую линию.　

— Скажи, как тебя зовут?　

Оттолкнувшись от него я встала. Его руки упали и сжались в кулаки. Неспешно я стянула с него штаны. Не отпуская его взгляд сняла свои и отступила на шаг. Я стояла перед мужчиной абсолютно раздетая, украшенная синяками, царапинами- свежими и заживающими. Колени были в свежих ранах покрытых кровавой коркой.　

— Милая, — потрясенно выдохнул Дик, — откуда? Где?　

Он взял меня за локоть, притянув к себе и я зашипела когда его палец погрузился в разрез на коже. Уткнувшись лицом в мой живот законник тяжело дышал.　

— Шла тебя спасать, здоровяк. А здесь повсюду камни. Ну…　

— Перестань. Я понял. Так больше не будет.　

Я запустила пальцы в его волосы и оттянув голову назад заставила смотреть в мои глаза.　

— Мне не нужна твоя жалость. И, если честно, не уверена, что сейчас нужна даже твоя нежность. Я испытываю такой голод, что если ты меня сейчас не накормишь, я пойду питаться подножным кормом — приводить в себя Рыжего…　

Он действительно был диким. Рычал когда кинул меня на кровать и лег сверху, раздвигая коленом дрогнувшие ноги. Выгибаясь навстречу я подавалась тазом наверх. Горячий член скользил по моему лону, не проникая. Он наклонился и обхватил ртом вершину моей груди. Я всхлипнула, цепляясь в широкиео плечи, царапая их, спускаясь по спине, притягивая ближе, умоляя. Прикусив сосок он слегка подул на него и принялся за вторую грудь. Я извивалась под тяжёлым телом, не в силах совладать с собой. Стонала и твердила его имя как одержимая. Дик поднял голову и не отводя взляда от моих шальных зрачков вошел в меня. Он медленно продвигался пока не оказался во мне весь, до упора и замер, слегка покачиваясь, позволяя привыкнуть к его величине. Мне не удалось отвести глаза. Словно завороженная я задыхалась от ощущения восторга наполненности, граничащего со сладкой болью.　

— Потерпи…маленькая…не могу…сдержаться…　

Мужчина вышел и толкнулся и снова. Я поймала его ритм, встерчая его, впившись пальцами во взмокшие плечи. Мои всхлипы и стоны слились с его рычанием и бормотанием. Мужчина говорил что-то, но я не слышала, просто не могла, растворившись в ощущении накатывающих волн экстаза.　

— Дииии…лю…не останавливайся…　

В этот момент его дыхание сбилось, движения стали жестче, хватка больших ладоней сильнее. Я успела заметить как Дик запрокинул голову и…меня не стало… Моё тело раскололось на миллиарды звёзд и они взрывались в оглушительных стонах так долго, что я забыла своё имя.　

— Маленькая, мне правда нужно знать как тебя зовут.　

Этот ласковый голос привёл меня в чуство. Я лежала на горячем плече и поймала себя на странном занятии: мои пальцы выписывали на груди поросшей жесткими волоскам кружевные рисунки.　

— Что в имени тебе моём?

Оно умрёт как шум печальный

Волны, плеснувшей в берег дальний,　

Как звук ночной в лесы глухом.　

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке

Что в нём? Забытое давно

В волненьях новых и мятежных,　

Твоей душе не даст оно

Воспоминаний чистых, нежных.

Я переместила ладони на его лицо и покрыла замысловатой вязью прикосновений его широкие скулы и подбородок.　

Но в день печали, в тишине,　

Произнеси его тоскуя

Скажи: есть память обо мне

Есть в мире сердце, где живу я…

Дикий плотно взял меня за плечи нависнув сверху. Я приподняв голову лизнула его в нос. Он засмеялся и я опешила- ни разу не видела его таким. Глаза светились и лицо стало по мальчишески задорным.　

— Ты неподражаема.　

Я решила остановить эту игру. Чем дальше — тем больнее.　

— Дик, — я сделала вид что опомнилась и испугалась, — нам надо уходить…　

Надо было видеть его лицо. Смесь растерянности, сожаления и чего-то ещё о чём я не хотела думать.　

— Если они нас поймают…　

Он перекатился на спину и я оказалась лежащей на нём. Мужчина томительно нежно массировал мне затылок и не позволял отвести глаза:　

— Маленькая…тут такое дело…я могу всё объяснить.　

— Дииии…　

Притиснувшись к его губам и упивалась самым вкусным поцелуем в мире, скользя пальцами по мощной шее. Пока он не захрипел. Сильные руки скатились на кровать. Я смотрела в его пылающие злостью глаза.　

— Дик, я сама тебе всё объясню.　

Снова поцеловав его я встала с кровати, схватила одежду и стала натягивать на себя. Несколько ран открылись и я морщилась от зудящей боли. Присела на кровать и кровоточащими пальцами пачкая ткань застёгивала рубашку. Я старалась чтобы мой голос не дрожал и он не видел моих наворачивающихся слёз.

— Сразу объясню: ты обездвижен на полчаса максимум. Так что времени у нас мало. Твои остальные друзья сейчас за дверью. Уверена они нас слышали и беспокоятся, что им ничего не достанется. Да, да, глаза не таращ! — я горько усмехнулась. — Я слышала про обещанное первое использование тому кто меня найдёт. Ты попользовался. Считай снял сливки. Так что без обид, но остальные пусть передёрнут вручную. Не строй илюзий, ни фига ты не особенный. Просто мне скучно. Я скоро свалю отсюда. Не вылупляйся ты так. Смотришься глупо.　

Обув сапоги я собрала свои железки. Повернулась к нему спиной и замерла, сглатывая слёзы.　

— Мои раны не придуманы, — тихо прохрипела я, — перестаньте меня загонять как зверя. Я найду куда спрятаться. Знаю как у вас обращаются со слабыми. Лимер сообщил. От вас услышала. Скунс показал. Вещью я не буду. Но сделаю вашу жизнь невыносимой. Я отравлю воду, спалю провиант, устрою такой террор, что вам не до меня станет.　

Развернулась к нему и наклонившись к самым губам не отводя глаз сказала:　

— А моё имя…Не знаю зачем тебе, но скажу как меня зовут. Все здесь зовут меня МЯСО.　

И я ушла в ответвление. Скользнула в лаз, сделала заготовленное сегодня загодя обрушение изнутри, закрыв тканью лицо. Я здесь столько крови оставила на этих долбанных камнях, готовя нам отступление. Никогда секс не обходился мне так дорого. Правда такого умопомрачительного секса в моей жизни ещё не было. Вроде бы. И именно от каменной пыли мои глаза слезились. Всю ночь. Многие последующие ночи.　

10

Я избегала столовой и кухни и даже не заглядывала в сектор, где могла встретить его. Что-то мне подсказывало, что наша встреча не будет томной.　

Каждую ночь я стала просыпаться в странном томлении и тихо подвывала, обхватив себя влажными ладонями. У меня создалось впечатление, что я подцепила от Дикого вирус тоски, заставляющий отчётливо осознать одиночество. Конечно я и раньше здесь была одна, но это не делало меня такой несчастной. Сейчас я страдала от отсутствии возможности разговаривать и прикасаться к людям.　

Ведь я всегда была комуникабельна. Друзей у меня было не много, но мы всегда поддерживали отношения. В институте…Я заорала от боли, пронзившей голову. Скатившись на пол я корчилась, казалось, вечность. Этот приступ был не первый. Сначала боль была вполне терпимой, немного пульсирующей в висках. Возникала она внезапно и довольно быстро затухала. Но последние приступы были слишком интенсивными. Я поднялась на дрожащие ноги и избавилась от пропитанной потом одежды. Возможно у меня была травма головы и эти симптомы что-то вроде отсроченных осложнений. Стоит разобраться с этим когда уберусь из этого ада.　

У меня появилась возможность выбраться отсюда, минуя главные ворота. Рабочие с пищевого склада обсуждали законника и его команду и я узнала, что они часто выходят в рейды через отдельный лаз расположенный на самом верхнем уровне. Может при выходе из него мой браслет не сожжет руку.　

Через неделю мне удалось найти шахту приведшему меня к выходу. Крышка люка распологалась на потолке и выводила на крышу. Охраны здесь не было и я быстро поняла почему: замок был словно на двери банковского сейфа. Ну, не могло же быть всё так просто. Понятно, что ключи у них. Возможно где-то хранятся запасные…Этой мыслью меня шарахнуло словно молотком, ведь я точно видела связку длинных ключей у Дока в каморке. Я заметила их, когда он слушал мои лёгкие. В тот момент мне было не интересно, от какой двери может быть такой длинный ключ, но теперь нашёлся замок как раз для такого.

Пробраться в лазарет было не сложно. Я долго лежала в вентиляции и слушала разговоры пациентов и доктора. А он далеко не глуп и похоже специализация у него широкая. Он зашил рану, наложил шины, вырвал зуб. Потом я заснула. Проснулась я неожиданно от грубого крика, а увидев пациента, похолодела. На столе у Дока лежал бессознательный Рыжий с распоротой ногой. Длинный неровный разрез пролегал по лодыжке с внешней стороны и не задевал кость. Обеспокоенного Седого доктор выпроводил и запер дверь.　

— Можешь спускаться и взять что нужно, — доктор мыл руки чем то отвратительно пахнущим, — просто я не скоро смогу уделить тебе время.　

Стараясь не удивляться тому, что меня так легко вычислил старик я спрыгнула вниз и подошла ближе.　

— С ним всё будете порядке?　

— Да что с ним станется. Молодой и крепкий.　

— Но он без сознания.　

— Начну зашивать очнётся, — с сожалением признал Док, — тут бы наркоз не помешал. Давненько приносили одного. Какой то малый намудрил чего-то с нервными узлами и…　

Положил пальцы на шею Рыжему я стиснула её в определённых точках. Его лицо окончательно расслабилось, принимая какое-то родное детское выржение. Не задумываясь, что делаю взьерошила ему волосы и тут же автоматически поправила прядки упавшие на лоб.　

— Готово, Альберт Петрович. Около четырёх часов он ваш.　

Док не выказал ни грамма удивления, деловито кивнул.　

— А ты чего зашла? Заболела?　

Вот не хотелось мне воровать у этого старика. Никак не хотелось.　

— Альберт Петрович, у меня к вам вопрос не по теме медицины. Я знаю что у вас есть связка любопытных ключей…　

— От центральгого люка? Тебе они нужны что ли?　

— Ну, да, наверное, — смущенно пробормотала я, — нужны.　

Ну, отвыкла я спрашивать. Уже давно беру всё что мне нужно без согласия хозяина. И вроде должно было быть стыдно, а вот только сейчас что-то закралось в обнаглевшее сознание.　

— И зачем же тебе наружу, дитя?　

Завороженно следя за руками Дока я уселась на край табурета. Его по молодому изящные пальцы ловко управляли изогнутой иглой и рана, стягиваемая похоже каким-то жёстким волосом, уже не казалась такой шокирующей.　

— Ключи я тебе дам, деточка, только сначала закончу работу и потом немного поговорим, — остранённо проговорил он и великодушно добавил, — на столе хлеб и ещё чего-то вкусное. Ешь давай.　

Предлагать дважды не требовалось. Метнулась к закуске и с аппетитом уплетала тёплый наваристый суп. Первых блюд не ела…здесь ни разу. Так что душу отвела. Когда утолила первый голод, уже спокойно, не давясь, жевала хлеб и маленькую жёсткую луковицу, присыпанную крупной горьковатой солью. От блаженства зажмурилась и открыв глаза наткнулась на насмешливый изучающий взгляд доктора.　

— А я почти всё сьела, — проглотив слюну призналась я.　

— Да это и было для тебя. Я тебя услышал давно. Всё ждал когда все разойдутся. Думал посидим в компании, я тебя ужином накормлю.　

Окончательно разомлев я даже икнула и смутившись, закрыла рот ладонью.　

— Извините. Спасибо большое, — и уж совсем неприлично широко зевнула с забавным мяукающим звуком.　

— Да ладно. Ты давай иди в подсобку, там топчан. Ложись и спи. А то глаза осоловели.　

Я пыталась возразить, но Док с неожиданной проворностью и силой подцепил меня под локоть и поволок. Мысли ворочались вяло. Может быть в еде было снотровное, а може меня разморило от человеческого тепла и заботы. Почему-то это казалось совсем не важно. И впервые за долгое время я не заметила как заснула.　

Пахло лесом и спиртом. Странное и забавное сочетание. Вместо привычного шороха крысиных лапок за дверью слышилися тяжелы шаги, шуршание и чьё-то тихое бормотание. От этого я не просто проснулась- взметнулась. От грохота отпрыгнула в сторону. Потом в другую, совершенно потеряв ориентацию в пространстве и натыкаясь на незнакомые стены, полки и ящики. Дверь распахнулась и в проёме застыла фигура человека. Я тихо скулила дезориентированная и заторможенная от долгого крепкого сна.　

— Тихо, тихо, тихо, — голос Дока спасительным благословением достиг моего сознания и я совершенно по-детски бросилась ему на грудь, заливаясь слезами, — ну всё, всё маленькая…　

Сама не поняла как взвыла от этой фразы так напомнившей мне слова Дикого и крепче вцепилась в доктора. Приходила в себя уже сидя на стуле с кружкой кислого отвара исходящего паром, шмыгая заложенным от слёз носом.　

— Ну, что ты, дитя, напугала старика, — увещивал меня Док, — Ну, сам виноват. Расшумелся тут. Отвык от гостей.　

Он протянул мне кусок ткани и я громко высморкалась в неё и другим краем вытерла мокрые щёки.　

— Вы уж простите, Альберт Петрович, глупо получилось, — сдавленно выдохнула и хмыкнула. — Совсем я одичала. Скоро от собственного голоса буду вздрагивать.　

— Деточка, — прервал меня врач, — мне не нравится твоё состояние. Я вынужден настаивать на длительной терапии. Понимаю, у тебя сложившийся быт, привычки и вообще свой образ жизни, но я предлагаю тебе свою помощь в виде скромного стариковского общества.　

— Аммм…　

— Как мужчина себя не предлагаю, — заговорчески мне подмигнул, — прошли те времена. И не настаивай. А вот компанию и хорошего собеседника в своём лице гарантирую. Можешь спать здесь когда захочешь. Можешь совсем перебраться. Тебя здесь никто искать не будет. А к твоему лазу мы ширму приставим и…　

Не дослушав я вскочила и отвернувшись к стене закусила кулак. Кружка покатилась по щербатому полу. Док осторожно прикоснулся к плечу.　

— Ну, чего ты…　

Резко развернулась к ошарашенному старику, я сжала его в судорожных объятиях.

— Э…ну… — не ожидал он такого явно, — ты меня тогда дедом что ли зови, а то как то официально, теперь глупо.　

Я вскрикнула от боли огненной лентой обхватившей голову Уже стоя на коленях едва слышно выдавила:　

— Го…ло…ва…　

— Сейчас, деточка подожди. Глотай…　

Послушно проглотила кислое дражже с сухой ладони и откинулась на сидящего рядом Дока. Приступ отпускал медленно и я тихо расслаблялась в его руках.　

— Часто?　

— В последнее время- очень часто.　

— Когда вспоминаешь?　

Я открыла глаза от ососознания, что даже не заметила эту закономерность. Боль приходила в моменты когда я думала о своём прошлом. Неприятное открытие. В первое время моего пребывания здесь я могла вспоминать свободно как дышать. Затем, постепенно заботы о хлебе насущном и элементарным выживанием просто не давали мне времени и желания переживать и страдать по потерянному. А вот теперь…я невольно задумалась.　

— Что это означает, До… дед? — поправилась я, опять болезненно морщась.　

— Приводи себя в порядок. Иди, — рукой махнул в направлении соседней комнаты, — умойся, одежду возьми на полке за дверью, там расческа есть, а вот потом поговорим. Время у нас есть.

11

У Дока… дедом называть его было пока как-то неудобно, но чтобы уважить старика буду стараться, была собственная купальня. Довольно объёмная, наполненная чудесно горячей водой. Я зависла от этого чуда, не в силах поверить в его реальность. Немного постанывая от восторга забралась в воду и решила отомстить грязи, то есть помыть наконец-то всё тело одномоментно.　

Много позже я сидела в комнате своего теперь уже друга и мы делали то что на Руси делали испокон века собираясь в компании: мы пили. Разговор вышел тяжёлый и сложный для моего понимания. Я только удивлялась, что проведя здесь столько времени не, узнала этого раньше. Но основная мысль вычленилась из общей массы информации- мне некуда было бежать. То место где мы находились, не имело географического сообщения с местом, из которого мы здесь все оказались. Это меня вогнало в продолжительный ступор и дед достал бытылку. Да, дедом я обзавелась толковым.　

Закуска присутствовала знатная и захмелеть особо не удавалось. Я даже не знала радоваться ли этому. Может быть легче было бы напиться и забыться.　

— Не налегай, мелкая, — по свойски шлёпнув по руке Док отодвинул бутылку, — Проблемы за градусом не спрячутся. Ты ешь больше. Ты всё время такая тощая была или здесь оголодала?　

— Здесь я жилистей стала, — протянула я, ощущая, что боль в голове едва различима. — По сути я тут и не голодала. Хвастать не чем. В основном тащила с кухни. Но это не от лени. Просто готовить жёстких крыс у меня плохо получается. Они просто неперевариваемые какие-то.　

Дед хохотал.　

— А вот мать твоя готовит роскошно. Даже сапог получится съедобным.　

Оторопев и понизив голос я заметила заплетающися языком:　

— Дед, ты бы сам пил меньше. Чушь какую то мелешь, честное слово.

Док расплывался в широченной по мальчишески наглой ухмылке, словно говорящей: "Много ты знаешь."　

В самый разгар пьяного разговора во входную дверь громко и нетерпеливо постучали. С невнятным проклятием я метнулась к отверстию вентиляции отмечая что алкоголь на скорость реакции не повлиял. Запрыгнула, прижалась к стене, восстанавливая дыхание и притянула решётку на место. Вдруг с поразительной отчётливостью поняла! что доверяю старику практически безоговорочно и мысли о предательстве даже не допускаю. К этой мысли надо бы привыкнуть. Послышались голоса и звук приближающихся шагов. Дверь в каморку распахнулась.　

— Это немыслимо! — голос Дока взвился до критической высот, — Что вы о себе возомнили!　

Комнатка уже казалась не просто маленькой, а крохотной. Седой и Крыс разошлись по сторонам, устраивая методичный обыск в этой и соседних комнатах. Доктор полыхал праведным гневом, однако от меня не укрылось с каким проворством он подмахнул с стола второй прибор и спрятал его в кармане. Я невольно заулыбалась. Дед то ушлый.　

— Чего вы тут вынюхиваете? Варвары, не трогайте шкаф в смотровой…Чего ты забыл в купальне, увалень…　

Намёк был прозрачен. Я успела скользнуть глубоко в лаз и успела до того как Крыс вытащил решётку и протиснулся в узкий для его плечей проход.　

— Ну там то ты чего забыл, комисар?　

— Не пыльно тут. Кто тебе тут прибирает, а, Док?　

— Я тут не только живу, но и работаю. Это медотсек и чистота здесь залог здоровья, — высокопарно распалялся старик, — я вообще не понимаю чего вам тут понадобилось? Стимулирующие я изготавливаю совершенно безобидные, нелегальное мясо не прячу, ворованного не имею и не храню. Чего вы тут выискываете?　

Крыс вытолкнул себя из лаза и я осторожно поползла обратно. Знаю, что поступала глупо, но алкоголь и любопытство превысили страх быть обнаруженной.　

— Слушай Док, тут такое странное дело: вчера ты зашил нашего. Хорошо так зашил, кстати. Только, вот ведь незадача, малой был в отключке очень уж долото. Подозрительно долго. А потом пришел в себя. Резко и безболезненно.　

— И что это должно значить? Хотелось бы уточнить, я травмами головы не заведую. Пришлось дать мальчонке снотворного. От кровопотери действие оказалось чуть более продолжительное. Мальчик хорошо себя чуствует?　

— Да, — скривился лысый.　

— Тогда я попрошу вас извиниться и убраться вон! Мне не понятна цель вашего пребывания здесь и впредь прошу не переступать порог моего жилища по любому поводу кроме вопросов касаемых здоровья и смерти.　

Док смерил присутствующих ледяным презртельным взглядом и скрестив руки на гордо выпяченной груди добавил:　

— Я сообщу свои претензии Дикому сам. Более вас не задерживаю.　

Незванные гости прошли к выходу и на пороге Седой устало спросил:　

— Док, извини, но это очень важно. Ответь ты не видел…к тебе не приходила женщина?　

— Уже и во сне не приходят, возраст не тот, — легко солгал старик, закрывая дверь.　

Меня прямо гордость распирала от его поведения. Сколько достоинства и праведного гнева. Я тихонько вынырнула из лаза и потянула затёкшие мышцы.　

— Дед ты был бесподобен, — заявила я совершенно искренне.　

Док вдруг подскочил ко мне и крепко ухватил за плечи.　

— Скажи мне милое дитя, почему тебя ищут именно эти люди?　

Я немного растерялась и зябко поёжилась от напряженного тона его голоса. Попыталась вывернуться из хавтки его рук. но видно профессиональная способность врача фиксировать пациента не позволила ему меня отпустить.　

— Ну мы пересеклись. Случайно.　

— Сколько раз?　

Мне не понравился его тон. Но больше мне не понравилось то, что я не понимала причин этих вопросов.　

— Дорогая, это не праздный интерес. Ответь мне, прошу.　

— Если быть точнее пересекались мы много раз. Правда они часто даже не узнавали меня или не знали что пересеклись со мной, — сдалась я на вежливость.　

— Ты просто случайно выбрала этих людей, — словно для себя пробормотал старик, хмуря лоб, — Вся компания, все четверо. Я прав?　

Меня это отчего то ужасно смутило и я лишь утвердительно кивнула головой. Доктор внимательно всмотрелся в мои ставшие пунцовыми щёки и ехидно улыбнулся.　

— Вчерашний мальчик тебя так вгоняет в краску?　

— Нет! — вырвалось у меня против моей воли с неожиданной страстью.　

— Даже так, — он ухмыльнулся шире и отошел на шаг, чтобы лучше видеть выражение моего лица, — Седой мрачен для тебя, Крыс…точно не для тебя, да и после их ухода ты не смотришь на дверь с тоской…　

Окончательно смутившись я отвернулась к стене.　

— Дикий? Дееевочка, — протянул он осторожно, — он твой мужчина?　

— Док, давай завязывай с психоанализом. Это вообще не важно.　

— Глупая, — старик обнял меня со спины и крепко сжал, — это единственное что здесь важно. Я всё тебе расскажу. Ты поймешь…　

12

Они появлялись на пустоши. Рейды проводились регулярно и найденных приводили в каменный город. Часть из них не только ничего не помнили из своей жизни, но с трудом ориентировались, теряясь в новой действительности. Эти люди были настолько слабы и испуганны, что легко соглашались стать зависимыми.　

Мясо. Они отдавали себя тем, кто брал на себя заботу об их выживании. Быть чьим-то мясом означает найти себе покровителя и больше не беспокоиться. Ни о чём не беспокоиться, кроме как угодить своему хозяину. В первые дни всех собирают на одном из средних уровней. Док, как главрач, с колегами с других уровней осматривает каждого прибывшего. Также с ними работают несколько людей, выполняющих функции психологов. Там определяется статус каждого. Потерянных отправляют в специальный отсек, где каждый местный может выбрать себе мясо по вкусу. Причём один человек мог набрать себе целый штат рабов. Главное условие — возможность их обеспечить. Меня знобило от этих порядков. Конечно, во всём этом был смысл. Слабых и неприспособленных брали под ответственную опеку, а сильные имели возможность удовлетворять житейские и порой физиологические потребности без насилия и принуждения. Хозяин клеймил раба браслетом с определённым кодом и снять его мог только сам. По действующим законам никто не мог заявить права на чужое мясо без согласия хозяина. Естественно, здесь существовала и теневая сторона. Нелегальные "мясные лавки" были ни чем иным как бараками, где у так называемых работников не было никаких прав.　

Те из найденных кто был вполне адекватен и мог сам себя обеспеить, становились искателями, добытчиками, работниками, копатели. Работники обслуживали город. Они трудились на складах, в тоннелях, в пищеблоке, на плантациях расположенных над городом.　

Добытчики, соответственно, добывали дичь, древесину и предметы из других, давно заброшенных поселениях. Искатели рыщут по округе, собирая появившихся людей, в надежде найти Выход. Копатели разрабатывают породу для продажи в соседние города. Моя знакомая четверка- законники. Они контролируют исполнение местных законов и соблюдение правил. В разрешении конфликтов голос Дикого является решающим.

— Почему у всех здесь прозвища?　

— Деточка, в этом то вся соль, никто не помнит своего имени.　

— Дед, ты меня разыгрываешь? Ты сам мне представился. Сказал как тебя зовут при нашей первой встрече, — растерялась я.　

Он счастливо улыбнулся, растрепав мне волосы.　

— Милая, я вспомнил своё имя из-за тебя.　

Я вопросительно взглянула в насмешливые глаза, удивительным образом напоминающие по цвету мои.　

— Просто, девочка, ты мой Выход.　

— Дед, ты меня с ума сведёшь. Что такое, мать его, Выход? — я поняла, что ничего не поняла.　

— А вот это самое важное, — Док потёр ладони и ловко подскочил к остывающей печи, закинув брикет угля в топку. — Ты не могла не заметить, что здесь нет женщин.　

Мне пришлось согласно мотнуть головой, голос мне отказал.　

— Вы редко появляетесь в нашем мире. Когда в пустоши находят женщину она становится Выходом для нескольких мужчин. Благодарая ей они вспоминают свои имена и то кем они являлись там откуда мы все прибыли.　

— А что потом? — ошарашенно уточнила я совершенно уверенная, что Док не шутит.　

— Они уходят.　

— Куда?　

— Полагаю обратно. Через закрытые города на востоке.　

Я внимательно рассматривала свои ладони пытаясь собрать воедино всё услышанное. Горло першило и я, прокашлявшись, просипела:　

— Дед, ты теперь уйдёшь со мной домой?　

Он хрипло хохотнул, крепко хлопнув меня по спине.　

— Ты словно лимон сьела…　

Я окончательно скуксилась. Не понимаю, что со мной не так. Ведь с самого начала безумно хотела вырваться отсюда и вроде теперь у меня появился пресловутый выход. Однако осознание того, что я могу сегодня, да прямо сейчас уйти, наполнило меня ощущением утраты и неправильности происходящего.　

— Дед, а кто именно вспоминает себя рядом с женщиной?　

— Вот теперь я узнаю свою внучку! Правильный вопрос. Рядом оказываются те кто в прошлой жизни был с ней в родстве, в той или иной степени близости…　

— То есть мы… — и я замолчала, переваривая услышанное.　

— Мы свои с тобою. Как и те, с кем ты пересекалась здесь слишком часто.　

— Все вместе?　

— Мы не просто так сбиваемся в компании. Что-то нас сближает. Все кто уходили здесь всегда были рядом. Даже, — он понизил голос и через силу продолжил, — иногда пары хозяин и мясо оказывались своими друг другу. Нас тянет к друг другу.　

Огонь в печке весело потрескивал. Я смотрела на язычки пламени и сопоставляла факты.　

— Деда, — я протянула это слово лениво, словно пробуя на вкус, — а почему я тебя не помню?　

— Совсем?　

Я нахмурилась.　

— Нет, я ощущаю, что могу доверять тебе…　

— Это дорогого стоит!　

— И мне уютно с тобой и спокойно.　

— Уже не мало.　

— Но я не помню тебя.　

Старик снисходительно улыбнулся:　

— Я тоже не помню подробностей. Может это нормально. Кто ж знает наверняка? Просто за тебя я готов нарушить все законы и знаю точно, что придушу любого кто обидит тебя. Остальное детали, которые не имеют значения.　

Я прижалась к его боку, оказавшись под тёплой рукой. Глаза защипало и я сморгнула ненужные слёзы.　

— Мы не можем уйти пока ты не соберёшь нас всех. Забытых быть не должно. Второго шанса не будет.　

Беспокойно завозившись я собиралась что-то возразить, когда Док поднялся, утягивая меня за собой.　

— Пора спать, детка.　

— Не, — возмутилась я, но широко зевнув устало улыбнулась, — Да. Надо бы.　

Дед отвёл меня в комнату за ширмой и застелил кровать, пока я стаскивала с ног сапоги. Оказавшись в горизонтальном положении я блаженно потянулась и уткнулась носом в подушку, набитую горько пахнущими травами. Старик ласково пригладил мои волосы и немного помолчав всё же спросил:　

— Внучка, тут такое дело, я ведь не знаю как тебя зовут…　

Я попыталась ответить и в голове вспышкой проскользнула едва заметная вспышка боли. Алкоголь и сон спеленали меня крепко, заставляя провалиться в него полностью.

13

Я всё таки вышла наружу. Браслет не опалил мне запястье потому что Док изолировал кожу пластинами из дерева. Сверху я обернула руку кожаной лентой. Оказывается каждый выход здесь перекрыт неким подобием силового поля, не позволяя мясу покинуть безопасное убежище.　

Теперь я сидела на холодном камне, поджав ноги и завороженно смотрела на глубокое чёрное небо пронзённое множеством звёзд и, пригвождённую к центру видимой мне вселенной, полную луну. Я млела от ощущения дикой свободы прямо в этом расчерченном полночными тенями месте.　

Воздух пах осенью: дымом и влажной травой. Закрыв глаза можно было легко представить себя дома. Эту мысль я откинула быстро заученным движением сознания. Для того чтобы уйти надо всех собрать. Я не как не могла решиться встретится с ними. Каждый из этих мужчин меня пугал, а все вместе…Дед сказал, я бегу от себя. А я не смела ему признаться, что не могу взглянуть на людей, которые ловили меня как животное, хотели отдать меня кому-то попользоваться. Но самая страшная тайна которая не позволяла мне отправиться навстречу своим страхам заключалась в том, что я забыла самое главное в своей жизни. Я забыла своё имя. И никак не могла его вспомнить. Это сводило меня с ума.　

Глубоко вздохнув я спустилась с камня. Сегодня под открытым небом я ощущала себя удивитльно живой. Тело, словно сжатая, пружина требовало движения и я не посмела ему отказать. Тренировки я не забрасывала. Это позвляло мне оставаться в нужной форме. Но здесь, в тонких струях ветра, я словно вышла за пределы своих возможностей.　

Удар, кувырок… Запах размятой спиною травы… Удар, прыжок…　

Волосы выбились из косы и хлестали разгоряченное лицо. Я потерялась в ощущении силы. Забыла о времени и месте. Забыла то, о чём никогда нельзя забывать. О безопасности.　

— Ты прекрасен…

Я резко развернулась на голос, отводя руку с ножом за спину и выбрасывая свободную перед собой.　

— Не приближайся, — выдохнула я хрипло, фокусируя зрение.　

Передо мной стоял мужчина одетый в одежду искателя- лёгкую куртку и узкие штаны. Нижняя часть его лица была спрятана под платком. Я осторожно двинулась от скрытого за камнем люка. Мне не нужно было просвещать незнакомца каким путём я попала сюда. Он осторожно сделал шаг навстречу и вскинул руки в примирительном жесте.　

— Я не хотел тебя напугать.　

— Просто ты застал меня врасплох, — напряженно выдавила я набрасывая плащ и продолжая уходить по дуге в сторону пустоши.　

Моя кожа стала влажной не столько от интесивных упражнений сколько от внезапно накатившего страха. Я незаметно осмотрелась, но не заметила больше никого вокруг. Человек передо мной казался опасным. То как он плавно двигался в мою сторону и даже странно рычащий тембр его голоса заставляли меня напрячься.　

— Ты здесь один?　

— Нет, — поспешно ответила я и закусила губу, осознав, что выдала этим свою ложь.　

— Поняяятно, — протянул он, потягиваясь всем телом. Тренированным гибким телом готовым к прыжку.　

То, что он готов напасть, почему то не вызывало у меня сомнений. Я понимала, что решив бежать, спровоцирую этого человека. Да, если откровенно, то и бежать в темноте, по камням, в неопределённую сторону было глупо и бесперспективно. Я выдохнула и попыталась улыбнуться.　

— У меня вино и сыр. Не Бог весть какая трапеза, но…　

— Ты меня на ужин приглашаешь? — ошарашнно перебил меня мужчина.　

— Да, а что не так то? — невинно переспросила я демонстративно убирая оружие в ножны на поясе. — Если не голоден можешь не есть.　

Он неопределённо пожал плечами. Восприняв это как соглсие и легко подхватив сумку, я вывернула провиант на камень.　

— Тебя как зовут, парень? — он улыбнулся подходя ближе.　

Вздрогнув и сделав вид, что уронила флягу я отошла за камень. Теперь мы стояли по разные стороны от валуна на котором разместилась еда.　

— Обычно окликают мальцом.　

Он жадно пробежал по мне глазами и сглотнул:　

— Согласен, ты правда похож на мальчишку. А если бы я верил в чудеса…　

Я, не осознавая, что делаю, чуть отступила назад и скрестила руки на груди в защитном жесте.　

— При этом освещении ты похож на девушку, уж прости, — осклабился мужчина, засунув большие пальцы под ремень и наклонив голову на бок. Платок сьехал с его лица и я, непроизвольно вздрогнув, схватилась за шею.　

Это был Лимер. Из всех возможных неприятностей я наткнулась на эту. Мы оба молчали. Я не могла заставить себя пошевелиться и словно кукла замерла под его изучающим взглядом.　

— Мы уже встречались?　

Я отрицатеьно мотнула головой.　

— Тогда почему ты дрожишь?　

— Вообще то я тренировался…　

— Ты меня боишься?　

— Нет, — пробормотала я, цепенея.

Он подобрался словно готовясь наброситься:　

— Не могу понять где видел тебя..　

Я не успела. Он внезапно оказался рядом и крепко захватив мои руки вывернул прижимая грудью к моей спине. Пыталясь вывернуться я взвыла от боли.　

— Тихо, — прошипел мне на ухо мой оживший кошмар, — ты ведь помнишь меня, моё сбежавшее мясо…　

Я извивалась, игнорируя обжигающую боль и хруст суставов. Лимер не давал вырваться зафиксировав мои запястья одной рукой, а другой обхватил мою шею. Паника сминала моё сознание и я уже почти утонула в ней.　

— Я не могу тебя забыть, чёрт тебя дери. Не дёргайся! — мои запястия обхватила верёвка, врезаясь в кожу и я зашипела.　

Он повернул меня к себе лицом и подхватив под ягодицы усадил на камень. Руки он не убрал. Наши лица оказались на одном уровне. Меня ужаснула ярость полыхающая в его глазах.　

— Ты. Принадлежишь. Мне.　

— Нет!!! — вскрикнула я, ощущая его ладони расстегивающие мои штаны.　

Лимер толкнул меня спиной на камень и я, подогнув колени уперлась стопами в его грудь и с силой отшвырнула от себя. Перекатившись на бок выдрала запястие из- под верёвки. Он затянул её поверх браслета и это позволило мне освободиться. Мужчина, рыча, поднялся и рванул меня за лодыжку на себя. Я оказалась в кольце его рук, с ногами, обвитыми вокруг его бёдер. Тяжёлое дыхание разрывало мои лёгкие. Мы упирались друг в друга лбами.　

— Отпусти меня, — выдавила я едва слышно. — Я не мясо.　

— Ты им стал…ещё тогда. Я своё не отдаю и не отпускаю.　

Я заскулила, когда он, в подтверждение своих слов, сдавил меня крепче. От шума борьбы мы оба не расслышали приближающихся шагов из вдрогнули, когда услышали голос:　

— Какого чёрта? Вы чего тут свидания по ночам устраиваете?　

Лимер продолжая держать меня зажал ладонью мой рот и со злобой проревел:　

— Я не собираюсь объясняться!　

Сквозь шум крови в ушах я расслышала недовольство пришедшего.　

— Лимер? Ты? Ты чего сюда наверх мясо припёр? Ты в своём уме?　

— Дикий, забирай свою свору и оставьте нас. Я уведу своё…　

Я не стала слушать дальше и, собрав поледние силы, забилась под прижавшим меня телом отчаянно взвыв. Лимер не сдвинулся с места, только переместил руку перекрывая мне ещё и нос. Я захрипела.　

— Да там не мясо…　

В глазах потемнело и в груди нещадно горело. Когда меня грубо швырнули на землю я не могла поднятсья и только надсадно кашляла. Повернув голову я увидела Крыса и Седого. Мысли путались, но я отметила, что они оттесняют от меня упирающегося Лимера. Я поднялась на колени и упираясь в них руками продолжала сипеть. Вдруг рядом кто то присел на корточки и осторожно положил руку мне на спину.　

— Парень, ты как? — заботливо пробормотал Дикий над самым моим ухом.　

Отшатнвшись я закрыла ладонями лицо. Он по своему понял мою реакцию, аккуратно обхватил меня за плечи и потянул, ставя на ноги. Я, почти не соображая, что делаю, уткнулась ему в грудь и разрыдалась. Мужчина окаменел, а потом успокаивающе неуклюже похлопал меня по спине.　

— Ну, ну, отставить истерику. Ты же не девочка…　

Я зажала рот пальцами, уже дрожа всем телом и судорожно вздыхая.　

— Ну всё, всё парень. Бери себя в руки и пойдём вовнутрь.　

Кивнув и не поднимая головы я обхватила себя руками. Мысли прояснились и я огляделась по сторонам. Лимер уже не рвался в мою сторону. Смерив компанию ледяным взглядом, он решительно произнёс:　

— Это моё мясо. Я требую его.　

Дикий повернулся ко мне и тихо спросил:　

— Он говорит правду?　

Лимер зло сплюнул:　

— Чего ты спрашиваешь? Смотри на руке браслет.　

Я похолодела и сорванным голосом прокаркала:　

— Он насильно его надел.　

— Вы сексом занимались?　

— Да всё бы было, если бы вы нам не помешали…　

— Лимер, заткнись, — Дик подошёл ко мне вплотную и опять спросил, — ты собирался заняться с ним сексом?　

— Нет, — израненное горло выдавило этот сдавленный звук и я снова закашлялась.　

— Кивни если я прав. Он собирался тебя изнасиловать?　

Я склонила голову и затряслась от накатившего осознания произошедшего. Ко мне подошел Седой и закутал в плащ, надев капюшон.　

— Лим, ты ивращенец, мальчишка ведь почти ребёнок, — прошипел он отводя меня в сторону.　

Голос Дикого донёсся как сквозь вату.　

— Если малец заявит на тебя — считай себя трупом. Тебе и так слишко много сходит с рук. Завтра в полдень придёшь на площадь. Не заставляй тебя искать.　

Лимер рыкнул и, развернувшись, быстро изчез за валунами.　

— Теперь ты, — голос Дикого был усталым, — ты с какого уровня, как зовут?　

— Можно мне домой, — проныла я жалобно и снова закашлялась.　

— Проводить тебя надо. И учти, завтра придёшь на слушание и браслет заодно снимем.　

Мы подошли к люку. Крыс проскрипел ключом и быстро откинул крышку. Я понимала, что как только мы окажемся на свету, мой спектакль будет окончен. Припав на ногу и прихрамывая я стала спускаться по лестнице. Неожиданно крепкие руки сдёрнули меня вниз и прижали к горячей груди.　

— Сильно болит? — спросил Дикий, ставя меня на пол, припадая на колено и методично ощупывая мою лолыжку.　

Я возмущенно фыркнула, ощутив горячую волну даже сквозь ткань возникшую под его пальцами и резко отстранилась.　

— Прекрати, — строго приказал мне Дик, притягивая обратно.　

Я млела под его руками и оперевшись об его плечо вяло простонала.　

— Здесь?　

— Ммм…,- неопределённо мотнула головой и качнулась на подкосившихся коленях. Дикий пробормотал что- то о долге и легко подхватил меня на руки.　

— Отпусти… — испуганно прошептала я и дёрнулась, вырываясь из сладкого плена, — отпусти меня.　

— Да тихо ты, глупый, — усмехнулся Дик, отходя в сторону и показывая мне ладони в знакомом жесте доверия, — Я тебя не трону. Не бойся. Как тебя зовут?　

Я осторожно отступала к боковому тоннелю.　

— Не дури. Чего ты? — выскочил передо мной Седой, — Давай я тебя к Доку отведу.　

От неожиданности я отпрыгнула и капюшон слетел с моей головы. Сдавленный хрип раздался со стороны Дикого.　

— Ты сумашедшая ведьма, — просипел лысый, отталкиваясь от стены в мою сторону.　

— Всего лишь мясо, — горько рассмеялась я, сдёргивая плащ и швыряя в сторону приближающегося законника.　

Стремительно рванув вглубь тоннеля, пользуясь замешательством мужчин и завернув за угол, я подтянулась на едва заметных ненамётанному глазу выступах и проскользнула в лаз воздуховода. Я замерла у края переводя сбитое дыхание. Мимо пробежал Крыс. Позади раненым зверем взревел Дикий и что-то вскрикнул Седой. Но я уже мало, что соображала. Откатом накатило желание сжаться в комок и кусать собственные кулаки в бессилии и неконтролируемом страхе. Забравшись дальше в темноту я сделала всё это.

14

Я снова пробиралась на кухню. Знаю, законники вычислили, что я подслушивала их именно там. Однако была уверенна, что они считают, что я не сунусь сюда. Не удержалась и набрала в рюкзак сушеного мяса, вяленых овощей и сухарей. Не смогла отказаться от сыра, нескольких ломтей хлеба и бутыли вина. Хотелось сегодня деду устроить ужин в извинение за вчерашнее. Ему досталась сомнительная честь выводить меня из состояния истерики. Пришлось ему рассказать о моих злоключениях. Док не стал ругаться или отчитывать меня, просто насыпал горсть дражже и заставил их проглотить. После чего уложил в кровать и потушил лампу.　

Каюс, не смогла сдержаться и прокралась в столовую. Это было безумно глупо, но так хотелось взглянуть на Дикого. Я не анализировала эти странности, просто поддалась потребности. На самом краю выхода из шахты я замерла и прислушалась. Этот голос я узнаю в любой какафонии звуков. Оставила свою ношу и скользнула на балку.　

Он сидел за столом уставившись в свои руки.　

— Она была со мной…Я упустил её из своих рук…　

Внезапно он швырнул стоящий рядом кувшин в стену и заметался раненным зверем.　

— Поверить не могу, какой ты идиот! — Седой потёр виски и шикнул на заржавшего Крыса, — А ты, придурок, чего веселишься? Вы оба дегенераты. О чём вы думали? Она была рядом. Испуганная и обиженная. Вам нужно было просто с ней поговорить. Узнать имя…　

— Да, у неё какой то пунктик по поводу имени. Я спрашивал несколько раз. Не говорит. А эта фраза про мясо? К чему это?　

— Не говорит потому, что ты ведёшь себя как маньяк. Совсем забыл как с женщиной обращаться.

— Да ладно, Крыс слышал как она стонала тогда в мешке. Так что Дикий старался на славу. Хотя может она симулировала. Вот от меня бы она так не ушла гоготнул Рыжий и упал со стула, сбитый законником.　

Они катались клубком по полу, пока Седой и Крыс не растянули их в стороны и не скрутили. Дик с растекающимся синяком на скуле рычал и дёргался словно в конвульсиях. Рыжий пораженно замер, глядя на друга.　

— Дикий, ты чего, брат? Я же шучу. Ты чего, с цепи сорвался? Да отпусти же ты меня, Крыс.　

Он стряхнул с плечей руки и прихрамывая вышел вон. Седой поспешил следом. Дикий сидел на полу, привалившись к стене.　

— Ты должен извинится перед парнем. Он конечно молодой и глупый, но за это не стоит кидаться.　

— Знаю, — проскрежетал законник, — всё это время я просто схожу с ума. Я не могу не думать где она и что с ней. Ты бы видел… Тогда…У неё на плече недавний шрам от укуса, судя по радиусу, человеческого. Твою мать, её сожрать пытались, понимаешь…А вчера? Лимер…он…её…ещё немного и было бы поздно.　

— Надо было с ней поговорить, объяснить, убедить…　

— Крыс, не нагнетай! Тогда у меня крышу рвануло. Я вообще думать не мог. А вчера я не успел сообразить и она меня…　

— Опять кинула. Эту часть истории я знаю. Если кто то и сможет её убедить так это ты.　

— С чего ты взял?　

— Ты клинический идиот, — лысый снял со спинки стула куртку и накинул её не плечи. — Она, хитрая бестия, в прошлый раз поверила, что ты в опасности и рискнула своей шкурой, спасая тебя. Подготовила отход. Она поняла, что обманута. И что? Что она сделала? Отомстила тебе сексом, обездвижила, выговорилась и ушла. Вчера она льнула к тебе как кошка. Я заметил, что глаз она не поднимала и вздрагивала каждый раз, когда ты её трогал. Ты действительно не понимаешь о чём это говорит?　

А этот мужик не так прост как кажется. Недооценила я его. Крыс почти вышел из комнаты и не оборачиваясь небрежно добавил:　

— Ну, если это уж совсем сложно для твоего понимания- спроси её сам. Пока она сидит под потолком и не смылась в свою кроличью нору.　

Я опешила и не сразу среагировала на то, как Дикий вскинул голову и, увидев меня, одним слитным движением поднялся и запрыгнул на стол.　

— Милая, маленькая моя, прошу, не убегай, — взмолился он подтягиваясь на балке и забрасывая своё тренированное тело прямо предо мной.　

Совершенно растерявшись и отталкиваясь ногами, на пятой точке я отползла к выходу. Я понимала, что едва успеваю нырнуть в своё убежище, но мольба в его серебрянных глазах заставляло меня медлить. Мужчина застыл, выставив ладони перед собой.　

— Я не обижу тебя, милая, не стану держать против воли.　

Подтянувшись пальцами за край лаза я перебросила ногу вовнутрь.　

— Родная, не бросай меня, опять, — прошептал он, не двигаясь и что-то внутри меня оборвалось не столько от того, что он не пытается схватить меня, а от его слов и отчаяния, что в них послышалось.　

Прочистив горло и не увереная, что всё делаю правильно я всё же спросила:　

— Я смогу уйти когда захочу?

— Да, — с неожиданным жаром подтвердил Дикий, слегка качнувшись вперёд.　

Я вздрогнула, вжимаясь в спасительный проход.　

— И меня никто не тронет?　

— Я никому не позволю даже прикоснуться к тебе.　

— А ты?　

— Что я?　

— Ты тоже, не прикоснёшься?　

Он словно постарел в одну секунду. Плечи вздогнули и опустились и глухой голос прорезал напряжённую тишину:　

— Я обещаю, что не сделаю ничего чего ты не хочешь. Можешь мне верить.　

Мне стало нечем дышать. Я вернулась на балку, потянула воротник рубахи, ослабляя и чуть слышно выдавила:　

— А если я хочу?　

— Чего хочешь?　

Осторожно придвинувшись к мрачному мужчине я заглянула в его глаза.　

— А если я хочу, чтобы ты ко мне прикасался?　

Вот сказала и сама скуксилась от смущения. Дикий, словно ураган, опрокинул меня на спину на тёплое дерево и впечатался жестким поцелуем в искусанные ночью губы. Я застонала и неожиданно для себя выгнулась в душных обьятиях, обхватывая его ногами и плотнее вжимаясь в желанное тело.　

— Ррродная моя, — мурчал мне в рот законник, сжигая кожу жадными руками, проникшими под одежду, — никому тебя не отдам. Моя…　

Словно в бреду я раздирала его рубашку. Мне до одури хотелось прижаться к его груди и когда это получилось я застонала от наслаждния. Дик тяжело и судорожно дышал и, громко сглотнув, приподнялся на руках, чтобы уткнуться лбом мне в переносицу.　

— Милая, девочка моя, обещай мне, что ты меня выслушаешь, а не сбежишь.　

Я засмеялась, пьянея от его горьковатого, какого-то странного травяного запаха и вкуса.　

— Дикий, да куда я денусь…　

Он выдохнул и лизнул мою щёку.　

— Я хочу…с тобой…Диии…　

Он целовал шею, сминая ладонями ставшую слишком чуствительной грудь. Ловкие пальцы растирали затвердевшие соски.　

— Диии…сейчас люди придут…а мы…тут… — млела я.　

Он приподнялся и я рефлекторно потянулась за ним.　

— Родная, сюда близко никто не сунется, пока мы не выйдем.　

— Точно?　

— Точно.　

Прогнувшись всем корпусом и глядя в ошалелые серые глаза, я совершенно по-глупому улыбнулась.　

— Сделай мне подарок милый.　

— Мм?

Я перевернулась вместе с ошарашенным мужчиной. Он инстинктивно схватил меня и напрягся.　

— Ты теперь на моей территории, — горячо шептала я лихорадочно, стягивая свою одежду.　

Дикий, в ожидании, накрутил прядь моих волос и потянул к себе. Я коротко поцеловала его в уголок губ и, вывернувшись, спустилась дорожкой влажных поцелуев по груди на живот. Мои волосы скользили по напряженным вздрагивающим мышцам, закрывая моё лицо. Он откинул их нетерпеливым движением и собрал в ладонь на затылке. Наши глаза встретились. Внутренне дрожа, я сдвинулась ниже, стягився его штаны и задевая щекой напряженный член. Я нежно обхватила его пальцами и провела от головки до основания, размазав по стволу вязкую смазку. Мой мужчина сцепил зубы и застонал, крепче сжимая волосы в кулаке. Обхватив напряженную плоть губами, я втянула её в рот. Не отводя голодного взгляда, он ловил каждое моё движение, неровно и судорожно вдыхая. Меня завораживал солоноватый терпкий привкус его тела. Словно в трансе я продолжала двигаться, лаская языком бархатную кожу, задерживаясь на гладкой глянцевой головке и снова опускаясь ближе к основанию. В какую-то секунду я закрыла глаза и рука на затылке сжалась сильнее.　

— Милая я слишком…остановись…или я…　

Я с сожаленем освободила вожделенную плоть и забралась сверху на Дика. Он подхватил меня за талию, усаживая на себя. Наслаждаясь ощущением власти, я не торопилась впускать его в себя, потираясь мокрыми складками и распаляя наше общее желание. Его руки скользили по моей взмокшей спине, сжимали ягодицы и бёдра. Я плавно опустилась на его длинный, довольно толстый член, вздрагивая от немного болезненного ощущения первого проникновения.　

— Какая тугая, — прохрипел Дик, не осознавая, что говорит вслух, — моя…моя…　

Поднимаясь и опускаясь вниз, я скользила по его длине, описывая элипсы корпусом. Он продолжал сминать мою кожу всё крепче. Мои движения становились резче. Сладкая судорога пробежала по мышцам и передалась его телу. Он подавался навстречу, встречая каждое моё движение, делая их более жёсткимии законченными. Я не контролировала стоны и хрипы, срывающиеся с губ, лишь отмечая, что не узнаю этих сумашедших томных интонаций и подошла к границе, за которой экстаз переставал быть просто словом. И мы перешагнули эту черту вместе. Дикий подхватил меня под ягодицы, сел и резкими размашистыми движениями стал насаживать меня на член, в такт моим вскрикам. Я обнимала его за шею, чуствуя под пальцами бешенный ритм биения его сердца. И именно осознание того, что его жажда сопоставима моей, сделала мой оргазм умопомрачительным. Я кричала и содрогалась в его руках, цеплялась непослушными пальцами за плечи.　

Уткнувшись лицом в ямочку над его ключицами я наконец, как когда-то мечтала, прикусила кожу над ней и лизнула широким горячим движением. Продолжая ощущать слабеющие содрогания его члена внутри своего тела, я сжала внутренние мышцы и услышала изумлённо восторженный вздох.　

— Мы отсюда никогда не уйдём если ты продолжишь, маленькая, — счастливо шептал мужчина в мои влажные у виска волосы.　

— А я практически дома…　

— Нет, родная ты будешь дома у меня…то есть у нас…　

— Тшш, — я положила ладонь на его губы. — Я имею в виду, что с тобой рядом даже под потолком- я дома.　

Дикий уже целовал мои пальцы и бормотал что-то о женской хитрости. Я продолжала таять, пока он вдруг не замер и не задвинул меня за свою спину. Осторожно подтянув рубашку я выглянула из-за его плеча. В дверь спиной протиснулся Рыжий и стоял, явно скрестив руки на груди.

— Я конечно очень рад, что жизнь кое у кого налаживается. Но боюсь кое-кто сейчас опять, что-то не так скажет, другой не выслушает. Потом, эта другая смоется, а мне опять на лицо кулаки ловить. Так что давайте цивилизованно поговорим…　

— Дик, давай ты его подержишь, а я опять усыплю, — не удержавшись рассмеялась я, — Нет, ну серьёзно.　

Рыжий вытянулся в струну и выскочив, громко захлопнул дверь.　

— Милая, ты заткнула Рыжа! Его слово всегда последнее, — довольно ухмыляясь, Дикий затащил меня на колени и предупредительно рыкнул, когда я начала ёрзать, чтобы удобно устроиться. — А поговорить то надо…　

— Я сейчас хочу есть и спать, — я нетерпеливо взмахнула рукой, — А разговоры давайте оставим на потом.　

— Обещаешь, что позволишь всё рассказать тебе и обьяснить?　

— Обещаешь, что позволишь сделать тебе массаж?　

Сбитый с толку моим вопросом Дик пожал плечами.　

— Да, что хочешь. Делай со мной что хочешь, родная. А зачем тебе делать мне массаж? Хочешь точки какие-нибудь нащупать?　

— Глупый… — я положила голову ему на грудь, отчаянно пряча пунцовые от смущения щеки, — хочу к тебе прикасаться. Я хочу этого так долго, что это стало моим навязчивым желанием.　

— Правда? — шепотом спросил он.　

— Ты даже не представляешь насколько правда… — я нашла носом любимое углубление между ключиц, уткнулась в него шумно втягивая воздух и простонала, — Ты пахнешь так правильно…　

— Прости, милая, но поедим мы позже, — хриплый голос заставил меня задрожать, — потом я за всё извинюсь.　

Дик развернул меня спиной к своей груди и приподняв, резко насадил на восставшую плоть. Я сдавленно вскрикнула. Длинные пальцы скользнули в моё лоно, нашли состредоточие наслаждения, круговыми движениями лаская и сжимая нежную кожу. Другой рукой он обхватил мой живот, направляя меня вверх и резко натягивая вниз. Наши лихорадочные двиижения были наполнены жадностью. Очень скоро мне казалось, что он уже извинился. Заранее и за всё. Он кончил чуть позже меня, содрогаясь, вжимаясь в меня с дикой силой и простонав явно что-то нецензурное. Я тяжело, с надрывом дышала, но не шевелилась: не хотела разрывать контакт, выпускать его из своего тела. Он перекатился на бок, обхватывая меня руками и опустив подбородок на мою макушку.　

— Ты же правда здесь, со мной?　

Я втиснулась в него ещё крепче и блаженно прошептала:　

— Да, и ты всё ещё во мне, маньячина ты мой неугомонный.　

— Не могу поверить, что ты сама пришла. Родная, я чуть не обезумел, когда думал, что тебя потерял. Никогда так не делай, прошу. Я никогда тебя не обижу. Чтобы не случилось выслушай меня, дай мне шанс…　

— Я дам тебе…и шанс тоже…

От его низкого грудного смеха по моей коже пронеслась волна мурашек. Мне нравился этот звук. Я извернулась, чтобы оказаться к нему лицом.　

— Дик, — я захлёбывалась от нежности к этому, ставшему таким близким мне мужчине и коротко поцеловав его в нос с сожалением призналась, — лю…миленький, я такая голодная.　

— Я помню ты говорила. Да и только что доказала, — пошленько скалясь он ущипнул меня за ягодицу.　

— Этот голод боюсь заглушить не получиться, — я тихо засмеялась, — Я с тобой какая- то дикая.　

Мой рот закрыли ласковым поцелуем, заставив постанывать от тихой радости. Но мой желудок решил прервать идиллию, рыкнув, призывая обещанный обед.　

— Так это всё было за то чтобы получить еду?　

Я ткнула его в плечо в притворной обиде.　

— Я уже в предвкушении, что получу за возможность предоставить тебе кровать…　

— Шутник блин, — ворчала я, вытирая липкую кожу на бёдрах и одевая свою робу, — у меня такая же кровать…　

— А где?　

— Да это же на… — я резко замолчала и уставилась на хитрющее сероглазое создание. — Так, любопытный мой, давай договоримся. Я не хочу терять возможность иметь свой угол, в который ты свой нос не суешь. Согласен?　

— Нос этого момента ты живешь со мной. Согласна? — мужчина невозмутимо натянул штаны и рубаху, легко спрыгнул на стол и протянул мне руки.　

Вот прямо невольно залюбовалась его звериной грацией и пришла в себя только, заметив самодовольную мужскую ухмылку. Спрыгнула сама, мимо стола на пол, мягко подогнув колени и плавно поднялась, прогибаясь в спине. Теперь уже ухмылялась я.　

— Рот закрой- слюной забрызжешь, — сьязвила я, проходя за стол. — Посмотрим чем кормить будешь, л…милый.　

Дикий не чем не выдал, что услышал уже не первую мою оговорку и потрепав мне волосы на макушке вышел за дверь. Я разобрала пряди пальцами и заплела подобие косы, когда ощутила за спиной чужое присутствие. Небрежно закинула ногу на колено, вынула из шва сапога спицу и резко вскочила.　

Далее одновременно произошло несколько вещей. Разворачиваясь я швырнула свой стул в вошедшего и заняла стойку, повернув корпус, выставив левую ногу впарёд и заведя вооруженную руку назад. Мой соперник перехватил стул и держа его за спинку, широкими скользящими шагами двинулся, обходя меня по кругу. В следующую секунду мы с Крысом оказались в центре столовой и он с размаху швырнул в меня стул. Чудом ушла от удара в голову, практически распластавшись на полу, я перекатилась к нему под ноги, с силой ударив ступнями по голени и, не медля, сделала грубую подсечку. Лысый удивленно вскрикнул и неэстетично грохнулся на задницу. Действуя механически, я метнулась, оказываясь сверху, зажимая коленями его руки вдоль тела, садясь на пресс и ввела заострённый кончик спицы ему в шею.　

— Не дёргайся, а то глотку распорю.　

Тело звенело от напряжения и я не заметила застывшие фигуры в дверях.　

— Какого хрена здесь происходит? — заорал Дик, подскакивая и сдёргивая меня с мужчины.　

— А она решила всех попробовать! — хохочущая рыжая тварь продолжала набирать штрафные баллы.　

Лысый поднялся на ноги каким-то слишком знакомым движением и я зависла, не понимая что в этом человеке меня цепляет, словно заставляет напрячь память и вспомнить.　

— Выясняли правила поведения, — напряженно процедил Крыс, — Она бешенная. Чего кинулась то?　

— А ты чего подкрадываешься? — возмутилась я. — Я впечатлительная…　

Рыжий ржал в голос, похрюкивая и давясь воздухом. Я всхлипнула и сдерживая слёзы призналась:　

— Я испугалась. Кто-то стоит сзади и молчит…　

— А оглянуться и спросить?　

— Ну, уж, простите, блин, что я такая истеричка. Я здесь паранойей разжилась не от хорошей жизни, — меня понесло. — Я не привыкла, что ко мне знакомится подходят. Да, я с людьми не общаюсь уже…давно короче. Я всегда по углам и норам в темноте. И не буду извинятся и париться, что тебя обидела. И я тебе ещё крыс напихаю к камеру. Я их в брачный сезон тебе связками носить буду, чтоб ты оценил, что такое паранойа.　

Крыс примирительно вскинул вверх руки и даже улыбнулся. Зрелище не для слабонервных.　

— Понял я, понял. Просто стало любопытно. Решил проверить твою реакцию.　

— Проверил? — грозно прервал его мой мужчина.　

Я тихонько сжала его ладонь и прикоснулась к пульсирующей жилке на шее губами.　

— Тшшшш, остынь милый, — едва слышно прошептала я и заглянула ему в глаза. — Я хочу кушать, спать и тебя…целого и местами доброго.　

Дик стиснул меня и спросил устало:　

— Поедим у меня… то есть у нас в комнате?　

Вздохнув, я обвела взглядом столовую. Рыжий стоял прислонившсь и с любопытством рассматривал скалящегося Крыса. В дверях с подносом наполненном едой стоял Седой и растерянно оглядывал нашу компанию.　

— Мне надо привыкать к вам всем, — рассеянно призналась я и поймала на себе внимательные взгляды всех присутствующих.　

15

— Вы решили закормить меня до смерти, — констатировала я, прижимаясь к обнявшему меня Дику.　

— Но ведь вкусно же, — промурчали мне в макушку.　

— Очень…　

— Может всё же поговорим по существу, — вкрадчиво вставил Седой, — А то непонимание может привести к плачевным результатам.　

Я тяжело вздохнула. Ладонь на моём плече сжалась крепче.　

— Ты очень важна, милая, — Дикий прикоснулся носом к моему виску и блаженно о него потёрся. — Пожалуйста…　

— У меня есть пара вопросов.　

— Всего пара? Я думал, что у тебя, женщина, будет больше непоняток, — сострил Рыжий, сидящий на столе и едва уклонился от пролетевшей в его голову ложки.　

— Лисёныш, тебе нужно запретить размножаться! Ты… ты ччего?　

Рыжий вперил в меня остекленевший взгляд и двигал губами, не произнося не звука. Мне не понять как я выскользнула из обьятий и оказалась перед ним.　

— Сеееенька, — простонала я, обхватив его лицо и заглядывая в растерянные глаза. Боль жгла мою голову нестерпимо, — Невыносимый мой, гадкий мальчишка…Как же…　

Он подхватил меня, усадил себе на колени и стиснул руками до хруста костей что- то нечленораздельно бормоча.　

— Убери от неё лапы! — заорал Дик, выводя меня из забытья. — Она моя!　

Рыжий вцепился в меня крепче, беспомощно по-детски глядя в мои глаза.

— Сенечка, наглая моя мордочка, — приговаривала я, гладя его по волосам, — не бойся этого дикаря. Он нас не обидит. Я знаю. Он просто не знает как ты мне дорог…　

Выбросив руку назад я ощутила как в неё легла влажная напряженная ладонь моего мужчины. Притянув его к себе я спиной ощутила вздымающуюся грудь ласково продолжила:　

— Познакомься, Дикий- это Сенька.　

— Ты моя, — злобно процедил Дик, кладя мне подбородок на плечо.　

— Даже не сомневаюсь… милый, — жадные руки моего законника обхватили меня за талию и прижали к себе.　

Я была стиснута между двумя дорогими мне мужчинами и ощущала зарождающееся рычание за спиной.　

— Брат, отпусти мою женщину или я сверну тебе шею…　

— Брат, — потерянно повторил Рыжий и поднял на Дика шальные глаза. — Брат! — закричал он, впечатываясь в мою щёку жёсткими губами.　

Законник грубо стащил меня с его коленей. Сёмка вскочил на ноги и крутнулся вокруг своей оси. Я хотела подойти к нему, но мой защитник оскалился и задвинул меня за спину. Всё же поднырнув ему под руку я оказалась зажата практически у него подмышкой. Сёма, увидев эту картину, ожидаемо засмеялся и, тыча пальцем в моём направлении, выдал:　

— Вот так и держи эту бешеную, а то она опять куда-нибудь вляпается и мама меня убьёт.　

— Мама? — растерялся Дик.　

— Бешеную? — разозлилась я.　

— Брат, — сделал вывод Седой.　

— Драки не будет, — с облегчением выдохнул Крыс и подмигнул мне.

В моих глазах потемнело и стала оседать на пол.　

— Родная моя, что…? — впервые слышала страх в голосе Дикого и это мне не нравилось.　

— В кармане…лекарство…　

Проглотила несколько дражже я села на колени Дику, откинувшись на плечо, ставшего ужасно серьёзным, брата.　

— Что это с тобой? — гладя меня по голове, шепнул он.　

— Мне больно вспоминать.　

— А лекарства помогают? — тихонько присоеденился к допросу Седой　

— Да. С ними почти не больно.　

— Почти? — Дик нежно потёрся губами о мой лоб. — Мы Дока позовём и он найдёт средство.　

Я встрепенулась и, закусив припухшую губу, созналась:　

— Он же не знает, что я здесь. Обидиться, что пришла без него.　

— Я так и знал, — расплылся в удовлетворённой улыбке лысый, — ты ведь была там, когда Док ногу Рыжему шил и когда мы тебя искали. Ну, Док! А как врал то достоверно. Ну, я ему…　

— Только тронь деда и я тебя на ленты порежу, — процедила я ледяным голосом, поднимаясь на ноги и строго тыча пальцем в лыбящегося лысого, — учти Крыс, я знаю где ты живёшь.　

Он ухмыльнулся и развёл руками:　

— Меня пугает то, что каким-то сумашедшим образом я имею отношение к этой семье.

Дикий встал рядом и опять спеленал меня в обьятиях. Я поняла, что бороться с ним не могу, да, и если откровенно, сейчас е хочу.　

— Маленькая, я правильно понял, Док твой дед?　

— Да, Альберт Петрович мой дедушка, — я пожала плечами, — я этого не помню, но просто знаю. Знаю также как и то, что лисёныш — мой брат.　

Сёмка смешно поморщился и выдал:　

— Уверен, мне никогда не нравилось это прозвище.　

— А кто тебя спрашивает? — я взлохматила короткие рыжие волосы и заметила его довольный сверкающий взгляд.　

Дикий развернул меня к себе, хищно улыбнувшись и заклеймил меня собственническим поцелуем. Дабы не злить его я, обхватила за шею, отвечая.　

— Да, ладно, — противно встрял насмехающийся голос Крыса, — совесть у вас есть? Дикий, может это вообще моя дочь.　

Я подавилась этой мыслью и истерично хихикнула.　

— Устала? — громко спросил Дикий, незаметно для всех лизнув меня за ухом.　

— Да, — выдохнула я, теряя ощущение реальности.　

— Мы спать, — авторитетно заявил Дик, обхватив меня за плечи и утягивая на выход.　

— Лисёнька, скажи деду что у меня…нас всё хорошо. Лады?　

Ответ я не услышала, потому что брат снова смеялся. Мы добрались до камеры Дика за рекордно короткое время. Я не замечала проходящих мимо людей, только крепче держалась за предложенную руку, ощущая в груди громко бьющееся сердце и шумящую в ушах кровь.　

— И как вы его терпите?　

— Рыжий хороший парень, — просто сказал Дик.　

— Ты его чуть не прибил…　

Мужчина что-то прорычал и прижал меня к стене коридора у своей двери. Закрывая от проходящих мимо людей, нависая надо мной и выдыхая мне в рот, он произнёс:　

— Я не знаю кем мы были друг другу в той жизни, но точно знаю, что ощущаю тебя своей женщиной. Я как мальчишка ревную тебя ко всему вокруг. Убить готов каждого, кто к тебе прикоснётся.

Я содрогнулась от его тона и чтобы отвлечь, лизнула его в губы. Он застонал и вынул ключ. Тот, звякнув, выпал из дрогнувших пальцев, когда я скользнула ладонью по его животу и нырнула под ремень брюк. Улыбнувшись я вытащила свою отмычку. Пока я возилась с замком Дик поднял связку и вжался напрягшимся пахом мне в поясницу. Я задержала дыхание. Дверь распахнулась, Дик толкнул меня вовнутрь и задвинул засов.　

— Раньше его здесь не было.　

— Перестраховка. Если бы снова пришла ко мне, чтобы не выскользнула так просто.　

— А как же обещание — отпустить если я захочу?　

— Забудь! Никуда я тебя не отпущу, — угрожающе прохрипел он.　

Я так долго мечтала снова оказаться в этой комнате с этим мужчиной, что это наверно отразилось на моём лице.　

— О, маленькая, когда ты так смотришь…　

Он прижал меня к стене и, раздирая ткань рубахи, добрался до моей кожи. Я скулила от желания прижаться к нему сильнее.　

— Чего ты хочешь? Скажи, мне — шептал он, прихватывая мою грудь зубами и зализывая укусы тягучими движениями.　

— Продолжи то, чем хотел со мной заняться здесь в прошлый раз, — исхитрилась ответить, попутно растёгивая штаны и позволяя им скатиться по ногам.　

Он поднял голову и сумашедшая улыбка осветила его лицо.　

— Я сделаю то, что хотела ты.　

Я замурчала, когда он легко подхватил меня и перенёс на кровать. Он был надо мной, оставшейся совсем без одежды и я неожиданно смутилась, автоматически пытаясь прикрыться руками.

— Тише, моя девочка, ну что ты, — он целовал моё лицо, легко касаясь губами и лаская меня своим дыханием, — мне хочеться смотреть на тебя. Можно?　

Мотнула головой, я зарылась пальцами в его волосы. Поцелуи спускались узором сложного лабиринта по моему телу и я металась, теряясь в его прикосновенях. Я выкрикивала его имя и неистово умоляла, сама не понимая о чём. Просто зная, что нуждаюсь в его присутствии в моём теле, впечатанным в мою кожу, растворённым в моём дыхании. Сквозь собственные стоны я услышала его голос, о чём-то спрашивающий меня. Я пыталась разобрать слова, но они совпали с первым толчком его члена в мою глубину, сливаясь с моим собственным вскриком. Он двигался во мне плавно и слишком нежно. Я недовольно заворчала, подаваясь навстречу и тут его голос достиг моего сознания.　

— Скажи мне это…　

Я похолодела. Ему нужно моё имя. Предчуствие боли и невозможность выполнить его желание, наполнили меня отчаянием. Замерев я потянулась, выбираясь из подгорячего тела и поворачиваясь живот. Дикий зарычал вновь, подминая меня под собой.　

— Не пущю…любимая…моя, — он шептал мне в затылок, потираясь жёстким членом о мои ягодицы, — мне нужно…услышать…девочка моя…　

Он прикусил мою кожу между шеей и плечом и воспользовался тем, что я выгнулась, просунул руку под живот и поднял меня на колени. Я вскрикнула от неожиданности, когда он снова вошёл в меня резким движением и замер внутри, покачиваясь. Опираясь руками на кровать, подчиняясь его грубоватым толчкам я не сдерживала рвущиеся из горла восторженные всхлипы. Он наклонился и прорычал мне в ухо, с каждым словом сильно вдалбливаясь в меня:　

— Скажи что ты…меня любишь…скажи…мне…не уйдёшь…моя…　

На последнем слове он замер и я качнулась ему навстречу, практически прорыдав:　

— Люблю…я…люблю…ты…знаешь…твояяя…

Он пробормотал что-то одобрительное и сжав мои бёдра продолжил совершать резкие движения, сопровождающиеся моими несдержанными вскриками. На меня накатывали волны чистого экстаза. Дикий сдавил мои ягодицы, ощутив судорожные сокращения моего лона и кончил вслед за мной, растворяясь в моей дрожи.　

Я тяжело дышала, лёжа на животе и расплываясь в глупой расслабленной улыбке. Дик подозрительно молчал расположившись рядом. Повернув голову я наткнулась на его встревоженный и слишком серьёзный взгляд. Внутренне напряглась, но всё же, сцепив пальцы в замок, спросила:　

— Что-нибудь не так?　

— Ты презираешь меня?　

Мои глаза распахнулись от шока и я потеряла дар речи.　

— Я заставил тебя сказать, что любишь. Ты не хотела…　

Я вскочила так быстро, что закружилась голова. Не думая, я впечаталась в его тело и оказалась лежащей поверх него, обхватила его голову руками, заставляя смотреть прямо мне в глаза.　

— Глупый! — закричала я хриплым от недавних стонов голосом. — Ты с ума сошёл? Да, я люблю тебя! Я в эту постель приходила, мечтая. Я твою рубашку стащила, чтобы в ней спать. Я без тебя уходить не стала.　

— Но ты же не хотела… — потеряно прошептал мой законник.　

— Я испугалась, что ты опять моё имя спрашиваешь…　

— Ты не хочешь мне его говорить, — обреченно добавил он.　

— Глупый, — я нежно скользнула поцелуями по уголкам его губ, ощущая катящиеся на его лицо с моих щёк тёплые капли слёз, — я просто не помню своего имени. Слишком больно.　

Он пораженно застыл, неверяще вглядываясь в моё лицо. Выдохнув, прижал меня ближе и застыл.　

— Если ты его не вспомнишь я останусь здесь с тобой. Навсегда.　

— Почему?　

— А почему ты приходила лежать в моей кровати?　

— Я… — смутилась и попыталась сползти с моего мужчины. Он не отпустил. Перекатился на бок вместе со мной и, натянув сверху на нас одеяло, крепко обнял.　

— Ты об этом мечтала в моей кровати?　

Лежать здесь, вместе с ним, вдыхать его запах и странный горьковатый аромат его одежды, постепенно погружаясь в сон, казалось таким правильным и одновременно…мне не удавалось поймать это второе странное ощущение. Оно меня…смущало. Я вжалась спиной в его грудь и тихо простонала:　

— Да…　

Засыпая, я услышала удовлетворённый выдох Дика:　

— Правда любишь…　

16

Уже давно проснувшись, я лежала неподвижно, наблюдая за мужчиной из-под прикрытых ресниц. Он осторожно выскользнул из кровати и направился затапливать печь. Я наслаждалась видом его обнаженного тела, мягко отсвесивающего в приглушенных бликах едва горящей лампы. Дикий подкинул в печь несколько угольных брикетов и почти уже вернулся в постель, как кто-то осторожно поскрёбся в дверь. Я готова была прыснуть от смеха, увидев нецензурное выражение его лица. Он суетливо натянул штаны, блеснув роскошной задницей и с грацией горного кота прошмыгнул наружу. Удержаться я не смогла. Прошмыгнула к выходу, на бегу оборачиваясь в мятую простынь и зажмурилась от удовольствия, вдыхая его запах пропитавший потёртую матетию. За дверью были слышны голоса: порыкивающий Дикого и журчащий, явно Сёмкин.　

— Ты нам нужен, — настаивал рыжик, — надо обсудить как будем действовать с ней дальше.　

— Мы придём…　

— Давай без неё. Сначала сами решим как распределим использование, а уж потом…

Окаменев, я медленно, словно на сломанных ногах, проковыляла обратно к кровати. В груди что-то надорвалось и пронзительно хрустнуло. От пронзительной боли я буквально сложилась вдвое. Мне так плохо не было даже от воспоминаний. Задыхаясь, я заламывала пальцы в бессильной злобе. Воздух отказывала скользить в мои лёгкие и я насильно его тянула в грудь, напрягаясь и хрипя. Глаза налились предательской влагой и это отрезвило меня. Сразмаху, хлестко стегнула себя по щеке, прекращая начавшуюся было истерику. Не время. Не место. Необходимо придти в себя. Напрасно я доверилась. И совершенно ни к месту расслабилась. В голове пульсировала отвратительная мысль: что-то подобное уже происходило в моей жизни. Я попытаюсь вспомнить это намного позже. А сейчас… Нырнув под одеяло, всё ещё хранящее тепло, я содрогнулась от отвращения к себе, потому что автоматически млела от ощущения присутствия Дика. Когда он вошел, то увидел разметавшуюся во сне девушку. Я почуствовала его пальцы, перебирающие мои волосы и заставила себя не вздрогнуть, а медленно открыть глаза, одновременно потягиваясь всем телом и потираясь щекой о его ладонь. Его взляд лучился неизьяснимой нежностью. Если бы я во второй раз не услышала, что меня здесь собираются " использовать", то наверняка бы прониклась и растеклась бы лужицей у его ног.　

— Ты куда убегал? — я давала ему шанс рассказать мне всё.　

— Твой брат приходил. Мне нужно уйти и решить кое-какие проблемы.　

Я задержала дыхание и задала главный вопрос:　

— Что то серьёзное? Это связано со мной? Можно с тобой?　

— Нет, — поспешно ответил Дикий легко целуя меня в висок, — проблемы с…провизией. Оставайся здесь и никуда не ходи. Вернусь и сходим в отдельную купальню. Она на верхнем уровне…　

— Да знаю я где она, — горько хмыкнула я, — Отмокала там пару раз.　

— Сумашедшая, — пробормотал мужчина горячо, пробегая губами по моей шее, — если бы тебя там застали…

— Не застали ведь, — я немного резковато отодвинулась, непритворно скривилась и солгала, — У меня немного побаливает внутри.　

— Ох… — Дикий сконфуженно отстранился и заглянул мне в глаза. — Прости маленькая. Я не подумал…　

Его лицо казалось таким родным. Я не удержалась и, противореча себе, игнорируя голос разума, впечаталась в его губы отчаянным поцелуем, постанывая от смеси злости и вожделения. Он отвечал, мягко придерживая меня за плечи напрягшимися руками.　

— Милая, — рыкнул он в мой рот, — остановись…я не смогу.　

Я глушила его голос, сплетаясь с его языком и, торопясь, растёгнула ширинку. Он нехотя отранился, фиксируя мои руки.　

— Любимая моя, я не хочу, чтобы тебе больно…　

Вырвавшись, я встала на кровати на колени. Стаскивая штаны вниз и прижимаясь обнажённой грудю к его каменной плоти, я зарылась лицом в его живот.　

— Что возьмешь- то твоё, — выдохнула я, прикусывая тугую мышцу кубика его пресса и впиваясь ногтями в напряженную спину, царапая обкусанными ногтями упругие ягодицы.　

Больше мы не говорили. Стоны, крики и бормотания не в счет. Вскоре наши измождённые тела покрытые испариной зарылись во взбитых простынях. Положив голову ему на грудь, я, впадая в дрёму, признала, что этот наркотик уже вызвал во мне зависимость.　

Когда я открыла глаза в следующий раз в камере я была одна, хотя подушка ещё хранила его тепло. Резко выдохнув, я встала и ошеломленно охнула. Тело действительно отозвалось тягучей болью во всех стратегических местах. Наскоро смыв с кожи следы преступлений, я натянула найденное на полке моё розовое бельё, на ходу замечая уменьшившуюся грудь. Одела штаны и, немного помедлив, тунику без пуговиц безнадёжно большого размера, стянув на поясе ремнём. Из разорванных лохмотьев, оставшихся от моей рубашки, я вытащила свой складной нож.　

Дверь предсказуемо оказалась закрыта. Ощупав карман, я с удивлением обнаружила пропажу отмычек. Ухмыльнувшись, я вынула спицы из сапог. Провозилась чуть дольше, но замок предсказуемо щелкнул и смахнув испарину со лба я вышла наружу.　

Бежать я не собиралась. Мне до дрожи надоело быть жертвой. К тому же я надеялась, Дик найдёт оправдание всей этой истории с использованием и объяснит, что заставило его меня обмануть. К своему стыду я призналась себе, что заранее хочу ему верить. Хочу, но не факт что стану. Я абсолютно точно знала, что этот мужчина мне очень дорог и что выполню обещание: дам ему шанс. Дам шанс нам.　

С этими мыслями я привычно скользила вдоль стены, подбираясь к боковому тонеллю, где был вход в мой личный лабиринт. Возможно именно полное погружение в собственные эмоции позволило мне не заметить крадущихся за мной людей. За поворотом я снизила скорость и практически вмазалась в чьё-то тело. Как всегда, резко наклонила голову, закашляла, прикрыв лицо и пробормотала извинения, пытаясь обогнуть встречного.　

— Не так быстро, приятель.　

Этот голос я не спутаю ни с каким другим. Не тратя время на ненужную конспирацию я ударила ногой в его голень и метнулась в сторону. Лимер зашипел и взмахнул рукой, зацепив мои волосы. Это меня не задержало, однако чужие руки обхватили меня со спины и с размаху швырнули в стену. В глазах заплясали чёрные точки и от боли мне не удалось сразу подняться с пола. Этим восползовался обладатель высоких ботинок, которые впечатались в мой живот. Я завыла и мужик, присев на корточки, зажал ладонью мой рот, притягивая к себе за волосы.　

— Смазливый сучонок. Дашь поиграть, Лим? — спросил громила с внушительным шрамом поперёк лица, не сводя с меня завороженных глаз.　

— Если будет себя плохо вести, — процедил мой оживший кошмар, подходя ближе, — пора знакомится ближе малыш.　

Громила вздёрнул меня на ноги, схватив за шею. Последнее, что отпечаталось в моей памяти то, как Лимер с перекошенным от ярости лицом перехватывает моё оседающее тело, а здоровяк зажимает разбитый нос.

17

Пробуждение было болезненным. Тело затекло от синяков и от неудобной позы, в которой я лежала на тканом ковре в центре довольно большой камеры. Сдерживая стон, я слегка повернула голову и осмотрелась. Я была одна. Это вызвало у меня вздох облегчения. Осторожно потянулась, распрямляя ноющие мышцы и попыталась подняться. Со второго раза мне почти удалось встать на ноги и тут же свалиться обратно. Мои лодыжки были невероятно красиво обвиты тонкой верёвкой и скреплены между собой. Запястия были подвергнуты той же участи. Оторопев, я уставилась на…шибари. Я знала это японское исскуство связывания. Узлы казались мне невероятно знакомыми. Вопрос "почему" и "откуда", я решила оставить на потом. Главное, что я осознала то, что не смогу вывернутся из этих пут. Это вызвало приступ паники. Я стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Мне это почти удалось, когда дверь тихонько скрипнула и в комнату вошёл человек. Я замерла.　

— Можешь не притворяться. Я же вижу, что ты уже в сознании.　

Лимер обхватил меня за талию и поднял, перенося на кровать. Я вскинула испуганное лицо и встретила его внимательный прищуренный взгляд. Кончиками пальцев он провёл по моей щеке, взял за подбородок и, не отводя глаз, приблизился губами к моему рту.　

— Чего ты боишься больше всего?　

Я нервно сглотнула. Он сжал пальцы сильнее.　

— Пожалуйста, не делай мне больно, — прошептала я, надеясь, что именно это он хотел услышать и содрогнулась от его шальной ухмылки, сказавшей мне слишком многое. Сделает. И с большим удовольствием.　

Мои губы были смяты грубым поцелуем и ощутив медный вкус крови, я попыталась отстраниться. Лимер вцепился мне в волосы, не позволяя двигаться и проникая языком глубже в мой рот. Я вскрикнула, когда он оттянул мою голову назад и довольно оскалился.

— Я не хочу так жёстко, но ты заслужил малыш. На дёргайся и может быть будет легче.　

Он швырнул меня на кровать и начал снимать с себя одежду. Я точно знала как извернуться, чтобы оказаться на коленях и я сделала это, содрогаясь от омерзения. Лимер удивленно застыл, увидев, что мне удалось занять эту позу и я воспользовалась его замешательством.　

— Лим, не делай этого со мной. Сними верёвки. Обещаю, что не буду пытаться сбежать.　

Он оглушил меня хлесткой пощечиной, свалившей тело на бок. Боль в мозгу не имела с ударом ничего общего. Лимер положил меня на спину и сел сверху, расположившись на бёдрах. В его руке оказался нож. Я со страхом наблюдала за блеском узкого лезвия.　

— Ну что же ты молчишь, мясо? Попроси меня быть добрым, — мягкий смех не имел ничего общего с ужасом ситуации. — Обещаю, будешь вести себя хорошо и я не стану тебя так больше наказывать. Но сегодня…тебе не понравиться.　

Я закричала. Голова плавилась от умопомрачительной боли. Судорога прошлась по всему телу, выгибая спину дугой. Звуки из моего горла напоминали уже дикие вопли, не имеющие ничего общего с осмысленными звуками рождающимися в человеческом горле. Я билась в конвульсиях и почти не ощущала, что меня неловко хлопают по щекам и трясут за плечи. Моё сознание уплывало. Перед глазами стоял размытый образ человека, который уже делал это со мной. С ощущением вязкой крови стягивающей кожу живота и бедёр…　

— Убей меня, — хрипела я, — на этот раз не оставляй меня живой…　

Это продолжалось наверно целую вечность. В моей голове не осталось не одной мысли. Всё, что затерялось в моём корчащемся мозгу- это единственное желание прекратить эту пытку. В какой-то безумно растянувшийся момент я ощутила, как с влажным всхлипом вывернуло сустав в запястий и сознание меня покинуло.

Чьи-то здоровенные руки подхватили моё обмякшее тело и через какое-то время затуманенным взглядом я отметила, что меня несёт, прижав к груди черноглазый мужчина. Покачиваясь от его размашистых шагов, я осознала, что на моём лице растекается странная безумная улыбка. Совершенно не контролируя свой язык, пребывая на пороге сумашествия, я надорванным голосом простонала:　

— На этот раз ты успел, любимый…　

Мужчина словно споткнулся, затем прижал меня крепче и шумно выдохнул мне в волосы. Я протяжно скулила, уткнувшись в промокшую от моих слёз рубашку. Реальность перестала для меня существовать.　

Очнулась я на жесткой и узкой кровати. Моё тело было плотно зафиксировано в прямом положении, лёжа на спине. Сердце забилось о рёбра в бешенном ритме. Я попыталась выгнуться и не преуспела в этом. В поле зрения появился странный сгорбленный человек. Разглядывая зрачки, он вцепился в мою голову крючковатыми пальцами, затем пробежался ими по шее, деловито стал растёгивать рубашку, что-то бурча скрипучим голосом. Я взвыла так, что заложило уши.　

— Убери от меня руки, мрааазь!　

Где-то рядом что-то громко громыхнуло и в комнату влетел Лимер. Я заорала громче, цепенея от ужаса.　

— Не нааадо! Не нааадо! Пожалуйста, Господи, только не ты!　

Он застыл прямо передо мной, сцепив руки за головой. Я не сразу заметила выражение его лица. Мой голос беспомощно стих, когда я увидела растерянные глаза и отчаянно закушенные губы.　

— Чего тебе нужно? — едва слышно прошептала я, но он услышал.　

Лимер осторожно опустился передо мной на колени и его глаза оказались на одном уровне с моими. Он положил подбородок на моё плечо и обдал горячим дыханием.

— Ты должна была мне сказать…　

Уставившись в потолок я злобно процедила:　

— Ничего я тебе не должна.　

— Глупая, — он потёрся носом о мою обнажённую ключицу, — я бы никогда…　

— Что никогда? — я взорвалась, выплёвывая каждое слово. — Никогда бы на пугал меня? Не бил? Не насиловал?　

— Я не…　

— Да, ты не успел и на этот раз. Не везёт мне, — мой голос дрогнул и я поймала его пронзительный взгляд. — Ненавижу…

Он дёрнулся, словно от пощёчины и сжал губы в тонкую линию.　

— Не говори так. Ты ничего не знаешь.　

— Ас чего ты решил, что я хочу знать хоть что-то?　

Он неожиданно нежно прикоснулся к моему виску костяшками пальцев и провёл вниз по щеке. По коже прокатилась волна. Только вот не омерзения, как я ожидала. Странное ощущуние неуместной неги заставило закрыть глаза уже от стыда.　

— Не трогай меня…　

— Не могу по-другому, — процарапывая мою шею щетиной, он горячо зашептал мне на ухо, — я не могу тебя оставить.　

Извиваясь в коконе из плотных пут, я никак не могла вывернуться. Лимер с голодной жадностью целовал моё лицо, обхватив шершавыми ладонями, скользил пальцами по шее вниз, к напрягшейся груди. Я протестующе взвизгнула.　

— Не надо!　

Он удовлетворённо проворчал что-то, прикусил мою нижнюю губу, тут же лизнув её и уткнулся в мой лоб своим. Мы оба дышали как после забега. Его грудь тяжело вздымалась, задевая мою, судорожно вздагивающую. Я совершенно растеряла боевой настрой и не представляла чего ждать от моего рабовладельца.　

— Развяжи меня пожалуйста, — слабым голосом попросила я, — мне страшно…　

Он не дал мне договорить и, отстранившись, проворно стал распутывать обёрнутые вокруг моего тела ленты ткани. Я зашипела от боли, когда он невзначай коснулся запястия. Оно было перетянуто бинтами и зафиксиовано в прямом положении. Лим подхватил меня под локоть и прижался губами к кончикам моих пальцев.　

— У тебя связки растянуты, — он виновато потупился, — Прости милая. Этого не должно было случиться.　

Я хрипло засмеялась откинувшись на спину.

— Да, уж. Со мной много чего не должно было случиться…　

— Тебя лекарь зафиксировал, когда я принёс тебя в лазарет. Ты пыталась вырваться. Ты не понимала где ты.　

— Я очень хорошо понимала, что я в опасности, — холодно отчеканила я, каменея от злости, — Я пыталась вырваться задолго до того, как оказалась в этой комнате. Я, чёрт тебя подери, была связана и избита в твоей кровати. И ты, ублюдок, собирался меня изнасиловать.　

Сев в кровати, я осторожно баюкала больную руку и упиралась спиной в каменную стену. Смотрела я вниз, усердно избегая лица, всё ещё стоящего на коленях напротив, несостоящегося насильника.　

— Не понимаю, что изменилось. Почему ты решил поиграть в заботливого…　

— Мужа, — услужливо продолжил он за меня.　

Я вскинула голову и уставилась в непоницаемые чёрные омуты его глаз.　

— Ччего?　

Не обращая внимания на вялые протесты мужчина притянул меня к себе за талию и уткнулся носом в мою шею. Я сидела растерянная на кровати, практически обнимая его бёдрами и упиралась в его плечи здоровой рукой. Лим опалял мою кожу влажным дыханием.　

— Я. Вспомнил. Кто. Я.　

Слова камнями упали между нами. Я боялась пошевелиться. Шумно сглотнув, уже не пытаясь отстраниться от стиснувшего меня мужчины я прошептала:　

— Ты пугаешь меня. Правда. Скажи мне, что ты вспомнил.　

Он медленно поднял голову и выражение невероятного счастья на его лице заставило меня охнуть. Лим невыразимо нежно завладел моими губами и застонал в них. Я от растерянности даже не смогла пошевелиться, лишь слегка приоткрыла рот, чем мужчина в тот же момент воспользовался, углубив поцелуй. Его язык поглаживал мой и легко очерчивал дёсна, нёбо. Широкие ладони перемещались по моей спине, даря тягучее знакомое ощущуние. Я не сразу сообразила, что они скользят под одеждой, но начав отстраняться добилась того, что ласковые прикосновения переместились на мою грудь и живот. Я оттолкнула его, выходя из оцепенения и вскрикнула от боли, зацепив больное запястие. Он задержался, не разрывая контакт с моей кожей, внимательно рассматривая моё вспыхнувшее лицо. Не знаю, что он заметил, но, похоже, увиденное его удовлетворило. Лимер довольно, как-то по-мужски усмехнулся и я ошарашенно наблюдала удивительную картину — его ничем не замутнёную улыбку. Именно в эту секунду мой мир разлетелся со звоном битого хрусталя. Я согнулась вцепляясь в голову.　

— Что с тобой?　

— Ничего, ничего, — приговаривала я массируя виски, — мне больно вспоминать.　

— Девочка моя, — я уже сидела на его коленях, но не находила сил с них сползти, — не переживай. Я теперь с тобой. И никому тебя не отдам.　

По моим щекам ползли жгучие слёзы и чужие губы вытирали их с кожи.

18

Он нежно поцеловал меня в висок. Я, как и всё последнее время, притворилась спящей. Лим едва слышно хмыкнул и немного погодя я услышала скрип дверных петель. Только сейчас я поняла, что не дышала. Понимаю, что веду себя глупо, но я не решалась встретиться с ним глазами в момент его, по сути невинной, ласки. Он упорно делал вид, что не замечает как я цепенею в его обьятиях. Каждый раз, словно невзначай, он обхватывал меня за плечи, горячими пальцами проводил по спине и слишком чуствительной коже шеи, спускаясь к ключицам. Я закусывала губы и отворачивала лицо, не в силах сопротивляться его прикосновениям. Сначала я просила его остановиться, кричала, отбивалась. Он невозмутимо ждал, когда я выбьюсь из сил, а затем сгребал меня в охапку, забрасывал на кровать и прижимал к груди, сплетаясь со мной ногами и руками. Я выла от досады, но не могла выбраться из плена. Если я продолжала вырываться, он крепко вдавливался в моё бедро своим эрегированным членом и хриплым голосом просил не останавливаться. После этого я всегда замирала под его хриплый смех, ненавидя себя за беспомощрость и трусость.　

Последнее время он полностью раздевался перед сном и стягивал всю одежду с меня, стараясь не задеть перевязанную руку. Я шипела от злости, но мои желания в этом вопросе не являлись приоритетными. Оказавшись под одеялом, я каждый раз пыталась отползти на дальний край кровати и Лимер, ухмыляясь, предотвращал мой побег. Он подминал меня собою, скользя широкими ладонями по изгибам моего тела и, насладившись моим смущением, нажимал на подбородок, раскрывая мой рот и жадно целовал несмотря на жалкие протесты. За попытки укусить его я поплатилась несколькими крепкими шлепками по ягодицам и просьбой спровоцировать его на что-нибудь ещё. Захватить врасплох его у меня не получалось и я быстро поняла, что физически не способна причинить ему вред. Я буквально рычала от бессилия. Должна признать, что поцелуями и прикосновениями, пусть даже порой излишне окровенными, его поползновения ограничивались. Ощущая его напряжённое возбуждение, я не могла не задуматься, что в один день его воздержание закончится. Когда я почти засыпала, Лим заходил в купальню на несколько минут. Я всё понимала и со страхом ожидала, когда его терпение закончиться. Было бы проще, если бы мужчина был груб и нетерпелив, но он держал меня в своих руках, не причиняя боли и доставляя моему телу наслаждение. Я почти ненавидела себя за это.

Он уходил надолго. Возращался слегка усталым, принося горячую еду. У меня не хватало совести ругаться с ним за ужином и я замечала, с каким удовольствием светяться его глаза, пока он наблюдает как я ем. Я хмурилась и пыталсь отвернуться. Он всегда возвращал меня на место беззлобно усмехаясь.　

— Не вредничай милая, просто мне приятно быть с тобой…　

Сегодня его не было долго. Дверь, дополнительно закрытая на внешнюю задвижку, не позволяла мне даже мечтать о свободе. Я прислушивалась к шагам в коридоре и сама не хотела себе признаваться, что жду его. В комнате, как и в бывшей моей, был источник воды, скрытый за ширмой проход в огромную пещеру с купальней посередине, вместо убогой печки здесь был камин. Пол был сплошь устлан мягкими шкурами. Но самое потрясающее здесь было наличие деревянной кровати. Сначало меня удивило остуствие личных вещей. Лимер объяснил, что это была не его комната, но с моим появлением он решил улучшить жилищные условия. Постепенно он заполнил пустые полки посудой, средствами гигиены, одеждой. Для меня из одежды были только туники длинною до колен. Однако в этой комнате не было ничего, что я могла использовать в целях побега или нападения.　

Послышался шорох мелких камешков и скрип задвижки. Я не сдержалась и подскочила на ноги, нетерпеливо покачиваясь на носках. Дверь открылась и, внимательно осмотрев меня, Лимер вошел. Однажды он ввалился, не глядя и чуть не был прибит чайником. Теперь он всегда отступает на шаг, прежде чем войти. Сейчас он устало улыбался.　

— Тебя долго не было, — зачем-то сказала я.　

— Я тоже соскучился, — он крепко обхватил меня за талию и прижал к себе.　

— Пусти…　

Я громко чихнула, втянув в лёгкие странных кислый запах, вывернулась и нахмурилась, заметив кровь на его руке. Длинная царапина украшала его левую ладонь и уходила к запястью. Я даже не поняла, как схватила полотенце, намочила его водой и стала обтирать пыльную кожу. Мужчина замер, а потом акуратно убрал пальцами выбившуюся прядь моих волос, запрявляя её за ухо.　

— Милая, — довольно проурчал он, обхватывая мой затылок, — заботливая моя…　

Я вскинула голову и впечаталась ртом в его губы. Может я действительно совсем сошла с ума, но вместо того, чтобы как обычно отстраниться, я прильнула к нему, закрыв глаза. Лимер вцепился в меня мёртвой хваткой. Похоже он решил не разбираться в том, что на меня нашло и, не давая мне время одуматься, резко подхватил меня за бедра и прижал к ближайшей стене. Я рефлекторно обхватила его ногами и протяжный стон родился глубоко в его горле. Он ловко избавился от штанов, придавив меня к стене ещё крепче. Я раздирала рубашку на широкой груди, старалась не думать, почему мне так нужно прижиматься к горячему телу и так хочеться впитаться о его обнажённую кожу. На краю сознания я отметила странность своего поведения. Но тут он спустился влажной дорожкой поцелуев по моей шее к ложбинке груди, попутно разрывая тунику. Я держалась руками за его плечи. Моё тело изгибалось и горело. Я почти не понимала, что уже умоляю его хриплым шёпотом:　

— Пожалуйста…прошу тебя…　

Он прихватил зубами моё ухо и утробно прорычал в него, порождая во мне дрожь:　

— Чего ты хочешь? — он скинул на пол обрывки одежды и тёрся своей обнажённой кожей о мою.　

Я всхлипывала и поскуливала, стремясь прижаться к нему ещё ближе, вплавиться в его тело.　

— Скажи мне, милая, что хочешь МЕНЯ…　

— Да…тебя…хочу…сейчас…

Я почти плакала от желания, когда он приподнял меня и резко опустил на свой восставший член. Мой вскрик распорол пространство. С восторгом я привыкала к ощущению наполненности. Лим слегка покачивал меня, словно растягивая и замер, прижимая к себе. Я ощущала его внутри пульсирующим стержнем и практически взмолилась:　

— Лим…прошу…ещё…　

Он крепко стиснул мои бёдра и принялся ритмично насаживать меня на член. Меня совсем не беспокоило, что спиной я тёрлась о камень. Меня захватило дикое удовольствие от его жестких ударов. Лимер впился поцелуем укусом в мою шею и мир вокруг потерял очертания. Я уже громко кричала что-то нечленораздельное. Когда он остановился, изливаясь в меня с тугими сокращениями, я пьяно целовала его лицо, утопая в его мускусном аромате, смешанном со странной, но такой приятной кислинкой. Мужчина уложил меня на край кровати, спустив ноги на пол и, став между ними на колени, гладил моё тело размашистыми жадными движениями. Я приподнялась на локтях, удивлённо взглянув в его глаза, и в этот момент он скользнул в меня вновь одним неторопливым движением, загоняя член до основания. Из меня вырвался долгий выдох. Он положил свою ладони, накрывая полушария моей груди, заставляя извиваться от нетерпения, подаваясь навстречу. Не торопясь, он толкался в меня, слегка меняя угол проникновения. Я закрыла глаза и он стиснул мои соски. Книголюб. нет

— Смотри на меня…　

Я беспрекословно подчинилась. Млела от восторга и закусив губу, не сводила с него заворожённых глаз.　

— Скажи, что хочешь МЕНЯ… — рычал Лим выходя полностью и погружаясь вновь долгими тягучими движениями.　

И я говорила. Несколько раз за последующую за этим долгую ночь.　

19

Я находилась в состоянии дрёмы. Зябко повела плечами и вновь ощутила, окутывающий меня, уже едва заметный аромат, в который хотелось обернуться, по кошачьи кататься, словно в валериане и утробно урчать от…вожделения. Глаза мои внезапно распахнулись. Лампа догорела и комната погрузилась в полумрак, лишь тлеющие угли в камине отбрасывали на стены дрожащие тени. Моё тело удобно распологалось в коконе рук и ног Лимера. Его подбородок упирался мне в макушку и дыхание шевелило спутанные волосы. Я почуствовала невероятно сильное желание отодвинуться, оказаться дальше. Не понимая причину своих желаний, я всё же стала осторожно выскальзывать из удушающих объятий. К моему изумлению мне это удалось и, оказавшись на краю кровати, я спустила ноги на пол.　

Внезапно за спиной раздалось неразборчивое недовольное ворчание. Резко вскочив и отпрыгнув, я развернулаь спиной в стене.　

Мужчина приподнялся на локте и простыня, соскользнув с плечей, открыла тело, переплетёное роскошными мышцами. Я невольно сглотнула. Получилось достаточно громко. На губах Лима обозначилась греховная улыбка и он отбросил ткань, полностью обнажаясь. Я сама не заметила как инстинктивно качнулась в его сторону и чуть слышно простонала. Довольная мужская ухмылка почти привела меня в чуство и разозлившись, я обхватила себя мелко подрагивающими руками, остро ощущая собственную наготу.　

— Ну чего ты там стоишь, глупенькая, иди ко мне…　

Его хриплый низкий голос вибрировал в моём теле, когда я вдруг потеряла ориентиры и стала оседать на пол, поскуливая от волны паники засветившей все остальные эмоции. Широкие ладони обхватили мои плечи и подняли меня на ноги. Колени не держали меня. Я беззастенчиво рыдала, совершенно не осознавая причин, но с ощущением происходящей катастрофы. Он осторожно, словно фарфоровую статуетку уложил меня в постель, укрыв простынью и прижал к груди.　

— Девочка моя, не плачь, ты рвёшь мне сердце, — горячо шептал Лим, поглаживая дрожащими пальцами мою спину, — Ну, что ты, милая…

Я судорожно хватала воздух сухими губами и сама вцепилась в его шею, притягивая к себе.　

— Что со мной? Скажи, почему мне страшно?　

— Страшно?　

— Безумно…　

Он осторожно разцепил мои руки и, поцеловав в лоб. встал, чтобы вернуться через несколько мгновений. Он поднёс к моему рту открытую флягу. Я сморщилась от резкого запаха.　

— Глотай, — безапеляционно приказали мне и я подчинилась.　

Вино был роскошным. Сладковатым с нежной едва заметной горчинкой. Я закашлялась, но сделала ещё несколько глотков согравающих горло и скатившихся жгучей волной в желудок.　

— Я принёс вчера контрабандное вино и фрукты, — Лим по-мальчишески открыто улыбнулся и я на мгновенье откровенно залюбовалась его лицом, ставшим таким ранимым. — Надеялся, что это поможет тебя соблазнить.　

Он крепко обнял меня и продолжил:　

— Я так долго жду твоего ответа. Понимаю, что ты не помнишь меня и когда встретились здесь я вёл себя не так как должен был. Прости, — моё сердце ныло от странного ощущения неправильности, и мужской голос заставлял вспыхивать в моей голове болезненные фейерверки, — Я здесь уже почти два года. Не помня кто я. Не представляешь как это невыносимо.　

— Представляю, — горечь от осознания собственной несостоятельности накрывала с головой.　

— Ты не одна! Больше не одна. Ответь мне, что с тобой было пока мы опять не встретились?　

Я нахмурилась и сама пропустила момент, когда оттолкнула мужчину и поднялась на ослабевшие ноги. Мне нужно было пространство. Не замечая голодного изучающего взгляда Лимер, а я мерила комнату скользящими шагами, теребя растрёпанные волосы, отросшие почти до пояса. Рассеянно отметив, что они были значительно короче, когда меня выбросило сюда.　

— Сколько времени прошло с нашей первой встречи?　

— Около полугода.　

Я мысленно присвистнула. Это сколько же я здесь была в полном одиночестве. Я прокрутила в голове события прошедших месяцев. Скунс, бегство от компании каких то законников, камера Ноя, почему-то вспомнились крысы. Поморщившись я тёрла ноющие виски.　

— Больно? — подскочил Лимер.　

— Не подходи! — неожиданно злобно рявкнула я и сама испугалась своей реакции.　

Лим остановился, словно перед бешенным зверем, выставив раскрытые ладони перед собой. Я отшатнулась и замотала головой.　

— Мне нужно привести мысли в порядок. Не мешай мне. Это так сложно. Я словно в тумане. Я точно могу описать царапины на твоей руке в первую нашу встречу здесь, помню во что ты был одет, когда бил меня снаружи, когда схватил меня в тоннеле и притащил сюда, — он скривился, как от боли, я жестко продолжила, не зацикливаясь на этом совершенно не важном сейчас факте, — но абсолютно не помню, как жила между нашими такими яркими встречами. Не верю, что со мной больше ничего не происходило между этими событиями. Наверняка я общалась с кем-то ещё…　

Лим преодолел расстояние между нами и грубовато обхватил меня за талию, стискивая до боли.　

— Если бы ты кого то встречала, то была бы уже в рабстве.　

Я оскалилась в злобной ухмылке и ткнула ему в лицо запястьем с браслетом.　

— Этого я не забыла. Я уже в рабстве. Твоё МЯСО.　

Мужчина зарычал и завёл мою руку за спину.　

— Я никогда не брал здесь мясо. Это ты меня смутила.　

Я давилась каркающим смехом и он жёстко встряхнул меня.　

— Да пойми ты! Ты меня разбудила. Я просто не мог пройти мимо. Я должен был быть с тобой.　

Отчаянно вырываясь из его железных обьятий, я молча терпела поражение, но не смела позволить себе сдаться. Это было сейчас единственно правильным. Лимер казался мне совершенно посторонним, практически чужим и я не могла осознать, как могла делить с ним постель в прошлую ночь, безумно его желая. Какие бы эмоции я сейчас не испытывала, но не могла не признать, то что между нами произошло было сумашедше, взаимно, дико… Я содрогнулась на последней мысли и это слово… Дико…

— Ты слышишь меня?　

Меня ощутимо встряхнули. Я от неожиданности клацнула зубами и мотнула головой.　

— Я не мог отпустить тебя. Да, я не сразу вспомнил кто мы, но это инстинкт- не отпускать от себя свою пару.　

Я сфокусировала взгляд на его пылающих глазах и онемевшими губами задала главный вопрос:　

— Кто мы друг другу?　

Лимер обхватил ладонью мой затылок и, прижавшись к моему лбу своим, внятно и удовлетворённо произнёс фразу, выбившую почву у меня из-под ног.　

— Ты моя жена.　

— Ты… — я заледенела и словно издали слышала свой придушенный голос, — Может и имя моё помнишь?　

Перед тем как снова закинуть моё одеревеневшее тело в кровать и нависнуть сверху, он выдохнул в мой рот:　

— Твоё имя записано на моей коже…　

20

Я ничего не ощущала. Мужчина целовал мои плечи, гладил похолодевшую кожу груди, раздвигая коленом мои ноги и устраиваясь между бёдер, а я, чёрт возьми, ничего не чуствовала! Он что-то шепатал в мои сомкнутые губы, пытаясь проникнуть языком в рот и натыкаясь на сжатые зубы. Мне показалось, что он вцепиться в мои челюсти руками, чтобы их разжать. Было холодно, пусто…безумно. Закрыв глаза, я завыла. Горько и протяжно, словно вытягивая из себя что-то важное, забытое, но очень нужное.　

Мечась на кровати, я не сразу заметила, что осталась одна. Самое неприятное открытие заключалось в том, что мои запястия были привязаны к спинке кровати. Тело выгибало странной судорогой и кости ощущались скрученными в тугие узлы, которые продолжали затягиваться. Мышцы сокращались бешенными рывками, становясь короче. Теперь я уже орала от боли. Кожа на запястиях отесалась. Вывернув голову набок, я выплюнула содержимое желудка вместе с желчью. Спазмы в животе продолжались, но вытолкнуть больше было нечего. Я зашлась в сумашедшем гомерическом хохоте, прерываемом воем и хриплыми стонами. Серце ломилось в рёбра. Кожа покрылась липкой влагой. Я молила о тьме и беспамятстве. Глазные яблоки, казалось, раскалились докрасна. Тело плавилось, словно в огне, медленном и постоянном. Губы, высушенные и растянутые в крике, с шелестом трескались. В носу лопнул пульсирующий сосуд и вязкая медь потекла в моё горло. Я закашлялась глотая, а осчастливленный желудок выталкивал поступающее в жутких спазмах. Часть крови попала в горло и я закашлялась, пытаясь приподняться. Конечно верёвки, порезавшие руки, не позволили. Теряя рассудок, я тянула руку из плена и смоченная в крови ладонь, в глухим щелчком выбитого большого пальца, выскользнула. Я встала на колени и выкашляла из лёгких вспененную кровь. Превозмогая дрожь в теряющем контроль теле, я развязала верёвку на второй руке, шипя от боли когда задевала отекающий палец. Его я вправила почти без ощущений. Автоматически, как-будто знала как нужно делать такие вещи. В голове шумело и что-то билось. Я встала и на шатких ногах добралась до чаши с водой. Меня даже удивило, что вода на коже не шипела. Пила я жадно, захлёбываясь, а потом упала на колени и, обхватив рукам, и долго сжимала себя, сокращающуюся в судорогах. Меня снова вырвало. И наконец сознание меня благополучно покинуло. Наверно я улыбалась от счастья.

Кто-то смывал с моей кожи пот, кровь и рвоту. Мягкая влажная ткань скользила по моему оцепеневшему телу. Я не шевелилась и не открывала глаза. Всё во мне гудело. Перерастянутые связки, надорванные мышцы, словно потрескавшиеся кости. Никогда я не ощущала своё тело так полно. Сколько же у меня всего! Вот ведь действительно, пока не болит, не озсознаешь, что это у тебя есть. Зато теперь я поняла, что раньше мне никогда не было по- настоящему больно и ещё очень остро осознала, что жива. Эта мысль вызвала странное тепло внутри.　

— Почему она не приходит в себя?　

Голос своего…мужа я узнала. Не знаю откуда взялись такие асоциации, только он показался мне сухим и ломким, присыпанным пеплом.　

— Не знаю я! Раньше надо было думать, когда… — человек захлебнулся бранью и невнятным бормотаньем.　

Я решила это тот доктор, который лечил мне запястие. Когда-то. Сколько прошло времени? Я едва не выдала себя, задержав дыхание, когда над моей головой раздалось злобное шипение.　

— Как ты додумался отравить её морой? Ты мог убить её!　

— Если уже не убил, — мрачно добавил доктор.　

— Я не мог больше видеть её отвращение. Как она ненавидит меня. Не хочет…　

— Зато сейчас всё здорово.　

— Я жалею, не о том, что сделал, а о том, как это сделал. Но ей было хорошо со мной, — почти жалобно простонал Лимер.　

Незнакомец натужно засмеялся, так будто это было для него непривычно.　

— Да с морой она и подо мной бы визжала от восторга…　

Я вздрогнула от оглушительного грохота и забыв про конспирацию вскочила на подогнувшиеся ноги, прихватив прикрывающую меня простынь. Возле кровати дрались двое, придавив третьего. Лекарь притиснулся к стене и прикрыл голову руками, а Лимер катался по полу, сцепившись с огромным мужиком. Мне отчетливо вспомнилось, что это тот самый детина, который пинал меня в тоннеле, когда меня поймали. Оглянувшись на дверь, я с отчаянием поняла, что сбежать не смогу, по причине вполне себе банальной: сил не было. Даже стоять было тяжело. Лимер, меж тем, сдавал позиции и оказался внизу, придавленным громилой. Я рассудила, что знакомый бес лучше чужого и, схватив с камина, у которого стояла, уже зарекомендовавший себя как орудие чайник, с размаху обрушила его на затылок здоровяка. Он тяжело завалился на Лима и, тот натужно прокряхтев, сдвинул его с себя. Он не сразу меня увидел. Сел на полу, потирая плечо и поднял голову.　

— Милая, — он вскинулся и через мгновенье стоял рядом, упираясь грудью в мою выставленную ладонь, — Ты как моя родная?　

Его улыбкой можно было печь зажигать. Я напряглась, чтобы не упасть и с неприкрытой ненавистью выплюнула ему в лицо:　

— Чуть не сдохла! Ты что доктора не слышал?　

Лимер потупился и сжал челюсти. Потом поднял на меня чёрную полночь своих глаз.　

— Ты всё знаешь, — таким голосом только гвозди заколачивать. В крышку моего гроба.　

— Не всё, — я покачнулась и оперлась на каминную полку, — скажи, где нас могут развести?

21

В этой комнате я жила одна. Лимер приносил еду, брикеты с углём, мыло, чистое бельё, одежду. Забирал грязное и мусор. Я демонстративно отворачивалась от него и игнорировала любое к себе обращение. Он обречённо вздыхал и уходил, закрывая меня снаружи. Через пару недель или месяцев я готова была лезть на стену. Мне хотелось выйти хоть куда-нибудь. А ещё хотелось общения. Хотя бы с ним. Конечно, он сволочь и поступил со мной дико…это слово отдавлось во мне головной болью…но может он просто дошёл до отчаяния. Ведь я действительно не подпускала его к себе. Сейчас я старалась придумать ему достойные оправдания, но на самом деле я придумывала повод для себя начать общаться с собственным…мужем. Может мне стоит узнать его поближе? К тому же он единственная моя защита здесь и мой пропуск во внешний мир. Ну, не сидеть же мне вечно в этом каменном мешке! Я огляделась. Обстановка наскучила до омерзения. Я сдвинула огромную кровать и плетёное кресло к стене. Сердце бухало в груди как сумашедшее. Стала я какой-то мармеладной — устала от небольшой нагрузки. Мои мышцы ещё ныли после того отравления. Сев на пол я тихо заплакала от стыда и обиды.　

Именно в таком жалком состоянии меня застал мой благоверный. Я так истосковалась по человеческому теплу, что практически сама прижалась к его груди, когда он опустился рядом. Он мягко гладил меня по спине, шепча что-то ласковое, отчего я сильнее вцепилась в его рубашку. Лим усадил меня в кресло и сел у ног поставив их на своё бедро. Он осторожно массировал мои ступни, не поднимая глаз. Я перестала всхлипывать и рассматривала молчащего мужчину. Ещё в первую встречу я отметила, что он красив, словно крупный дикий…ой…кот. Роскошное тело и лицо созданное для греховных мыслей. Внезапно он вскинул глаза вверх и я шумно втянула воздух. Меня только что застали за откровенным разглядыванием своего мужа. Я часто повторяла про себя свой статус при Лиме, пытаясь смириться с этим. Получалось слабо. Ну, никак я не могла поверить что это дикое… ой… порою злобное великолепие — мой муж.　

— Мне уйти? — слабая соблазнительная улыбка тронула тонкие губы и я выдохнула, вдруг сообразив, что не дышала, — Это твой ответ?　

Мне хотелось возмутиться, но Лим скромно потупил взор и горько заметил:

— Тебе же плохо одной здесь. И мне. Да я просто с ума без тебя схожу, — он нежно прикоснулся щекой к моей лодыжке и потёрся о покрывшуюся мурашками кожу. — Просто давай попробуем всё сначала. Я не буду на тебя давить. Давай знакомиться заново.　

Он опять поймал мой взгляд и я, не найдя в себе сил ответить хоть что-то, просто кивнула головой. Мужчина просиял и, легко подскочив, мазнул поцелуем по моему виску. Я вскрикнула от того, как он легко подхватил меня на руки и закружил, прижимая к груди. Впервые за долгое время, нечто тёплое растеклось в моей душе и, не замечая собственной заблудившейся улыбки, я обвела дрогнувшими пальцами контур его скул. Мне показалось что они должны быть острее. Дикость….ой, блин, да когда уже перестану делать себе больно.　

СПУСТЯ…КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ　

Я волновалась. Лим должен был придти уже давно. В сотый раз я поправила тунику, пригладила волосы, догрызла ноготь. Хотя смазанные петли двери не скрипнули, я ощутила движение воздуха, стремительно развернулась и впечаталась в надвигающуюся фигуру мужа, разворачивая его лицом к свету.　

— У тебя всё хорошо? — я жадно осматривала его и не видела следов борьбы и крови. — Ты цел?　

— Ну, если ты меня так встречаешь, то значит у меня всё просто замечательно, — он усмехнулся, прижавшись, с шумом втянул воздух из моих волос и хрипло добавил, — Просто были сложности. Я торопился к тебе, милая.　

Не разрывая обьятий, я откровенно млела от его тепла, уткнувшись в ямочку между ключиц. Это казалось таким родным. Через мгновение напряглась от привычной вспышки боли и, запрокинув лицо, встретила внимательный взгляд.　

— Больно?　

— Почти нет.　

— Лекарство пила?　

Я кивнула, соврав и нехотя отошла, увлекая его за собой. Он нахмурился рассматривая еду на столе.　

— И ничего не ела.　

— Сложно нагулять аппетит в клетке.　

Охнув от резкого движения, я оказалась на его коленях. Горячие ладони обхватили моё лицо и я окунулась в ночь его усталых глаз. Он тяжело дышал, сжимая челюсти и я завороженно следила как ходят желваки под кожей, покрытой лёгкой щетиной. Мы сидели в кресле в напряжённой тишине, не разрывая зрительного контакта и, отбросив сомнения, я положила пальцы на его лицо, скользя по стиснутым губам, разглаживая нахмуренный лоб, гладя брови, скулы, постепенно стирая с него выражение боли и бессилия. Он ослабил хватку и я, склонясь, потёрлась носом о его щеку и осторожно поцеловала уголок его расслабляющегося рта, скользя по раскрывающимся обветренным губам.　

— Прости меня, — прошептала я в солёную кожу, зарываясь пальцами в его густые волосы и прижимаясь подбородком к его виску, — ты устал, а я тут схожу с ума от безделия. Просто мне тяжело быть здесь взаперти.　

Лимер болезненно простонал и нехотя ссадил меня с колен, как бы случайно проведя руками по моей спине и ягодицам. Я вздрогнула от болезенного спазма внизу живота и отвернулась чтобы он не заметил моего состояния. Знаю, что я уже не невинна и мы вроде как женаты, но почему-то после того приступа я избегала близости и Лим не принуждал меня. Правда, часто сквозь сон я ощущала его лёгкие прикосновения и слышала шумное дыхание, но стоило мне зашевелиться — мужчина замирал. Я старалась его не провоцировать: переодевалась, уходя за ширму, спала одетой. Хотя во сне туника сбивалась, обнажая меня вплоть до груди. На днях я проснулась от странного покалывающего ощущения чужого присутствия и задохнулась, увидев пристальный полный голода и мрака взгляд на хищном лице. Поняв, что я не сплю, он прикрыл меня смятой простынёй, обводя контуры тела полыхающей ладонью и, скривившись словно от боли резко, вкочил, направляясь в купальню. Я скорчилась на кровати, обхватив живот и стонала сквозь стиснутые зубы. Ну, не святая я и законы плоти никто не отменял. Конечно, было бы проще, если бы эта преграда между нами не стояла. У меня было стойкое ощущение, что если я сама потянусь к нему, то перестану быть пленницей. Он будто не доверял мне, словно ждал предательства. Но мне не чем было ответить. В самой глубине своего запертого от воспоминаний сознания хранилось сомнение в правильности происходящего.

— Давай ужинать, милая.　

К Лимеру вернулось хорошее настроние. Он задумчиво улыбался, цепляя вилкой кусочки сочного мяса и протягивая мне через стол. Я решившись сделать первый шаг передвинула плетёное кресло ближе к нему. Он удивленно вскинул брови.　

— Мне холодно.　

— Рядом с камином?　

— Дальше от тебя. Но, — я неуверенно закусила губу, — если ты против…　

Он довольно хмыкнул и придвинул кресло вплотную.　

— Я не против.　

Делясь с ним хрустящим хлебом я позволяла ему каждый раз слегка прихватывать кончики моих пальцев зубами. Отпив вина, он неожиданно сгрёб меня в охапку и пересадил на свои колени. Я замерла в ожидании. Лим склонился к моему лицу и вытолкнул в мой рот вино, смешанное с его собственным вкусом. Я сглотнула.　

— Вкусно, — и широким движением лизнула его губы.　

— Будешь ещё есть? — низко прохрипел он.　

— Больше не хочу.　

— Я весь в пыли. Пойду омоюсь.　

Соскользнув с горячих колен и крепко вцепившись в его ладонь, я неуверенно замерла.　

— Может тебе нужна…помощь?　

Лимер осторожно поднял меня за подбородок и я почуствовала, что его пальцы подрагивают. Встретив его взгляд, я ощутила, что к моим щекам прилила кровь.　

— Наверно мне действительно будет тяжело без твоей…помощи.　

От его шепота по мне прокатилась волна мурашек. И я не смогла ничего сказать, только потянула его за собой. В купальне я зажгла лампу. Наверно пыталась доказать себе самой, что это реальность и я сама её выбираю. Мужчина, казалось, был растерян не меньше. Он держался за ремень, не решаясь его расстегнуть и вопросительно смотрел на меня. Оттого, что не одной мне было не по себе, стало легче. Я ободряюще ему улыбнулась и мягко взялась стягивать пыльную одежду. Он не мешал мне отбросить в сторону его рубашку, расстегнуть ремень и перевязь с ножами. Я встала на колени, чтобы снять с него сапоги, а затем спустить вниз штаны, взглянула на него снизу вверх и охнула от дикого…ой… выражения его лица. Он принял секундную гримасу боли на свой счёт и мгновенно подхватил меня за плечи, ставя на ноги.　

— Не надо мне одолжений, милая.　

Я обняла его за шею и срывающимся голосом пробормотала:　

— Не заставляй меня просить.　

Он нежно отстранил меня и я погрузилась в омут его колдовских глаз. В какой-то сумашедший момент мне повержился в них серебристый всполох и в изменчивом свете чадящих ламп лицо мужа изменилось, становясь острее, делаясь чужим и оттого невероятно желанным. Я судорожно выдохнула и, боясь передумать качнулась, страстно сминая его губы собственническим поцелуем, почти рыча от накатившей волны удовольствия. Ткань моей одежды трещала, сползая под его руками. Он грубовато шарил по моему телу жадными ладонями до сладкой боли, сминая мою плоть. Подхватив меня за бёдра, он посадил меня на край бассейна и оказался в воде между моими ногами. Я блаженно стонала, запрокинув голову и вцепившись в его волосы. Он с остервенением целовал мою шею и грудь, прикусывая до синяков. Я ощущала короткие болезненные вспышки в голове, но это уже не имело значения.　

— Я люблю тебя, — выдохнул он в чуствительную кожу.　

Обхватив ногами, я прижала его к себе. Не открывая глаз я устроила своё лицо в любимых ключицах…ой…и прохрипела:　

— Давай…сейчас…без нежности…Хочу.　

Он напрягся, через мгновенье приставил головку члена к влажному входу и стал медленно вводить его вглубь. Я недовольно всхлипнула, резко двинув тазом навстречу и насаживаясь на длинный ствол.　

— Хорошая девочка, — одобрительно тягуче проурчал мужчина, сжимая мои бёдра.　

Когда он с силой вдалбливался в моё тело, я вскрикивала в такт движениям, плотнее вжимаясь в него лицом и впиваясь ногтями в спину, взрываясь в спышках насладждения, мысленно корчась, называла его диким…　

Очнулась я, сидя в бассейне, прижимаясь спиной к его груди. Мужчина скользкими от мыла пальцами мыл мою грудь, нарочито небрежно перекатывая соски в пальцах. Своей поясницей я ощущала силу его желания. Я была благодарна ему за то, что он не говорил и не просил ответных признаний. Не была уверенна, что ему бы понравился мой ответ. Возможно я ещё не всё вспомнила. Возможно нам нужно больше времени. Возможно я поторопилась, когда оперлась на его колени, возвышающиеся по сторонам от моего тела и плавно опустилась на его жёсткий член. Только когда он гортанно застонал и одной рукой обхватил мои ягодицы, помогая двигаться, а другую завёл вперёд, скользя по моему животу вниз, я признала, что возможно приняла правильное решение решив соблазнить собственного мужа.　

Возможно я нашла путь наружу и мой плен закончится…　

22

Горячее дыхание шевелило волосы на моём затылке. Я открыла глаза и лениво потянулась. Руки вокруг меня напряглись и сжали сильнее. Охнув, я прильнула спиной к вздымающейся груди.　

— Полегче, вождь, ты мне рёбра сломаешь.　

Он легонько куснул меня за ухо.　

— Жалеешь? — глухой голос прошил дрожью позвоночник.　

Я резко надавила на его руки, разрывая обьятия и развернулась к нему лицом. Лимер смотрел на меня загнанным зверем. Он сжался, словно в ожидании удара, не замечая, что закусил губу до крови. Поддавшись импульсу, я подалась ему навстречу, обхватив ладонями сведённое судорогой лицо. Припухшими губами целовала его веки и скулы, ласково шепча:　

— Глупый. Мне не о чем жалеть. Я же сама тебя хотела, — он вздрогнул, я провела пальцами по жёсткой линии челюстей и накрыла его рот влажным коротким поцелуем. — И хочу. Ты мой…　

Его глаза вспыхнули и руки ожили, змеями скользя по моей сиине. Губы изогнулись в знакомой греховной улыбке.　

— Я твой? Значит ты моя?　

— Пока смерть не разлучит нас, — легкомысленно усмехнулась я, забрасывая ногу на его бедро.　

Лим содрогнулся вцепившись в мою кожу до боли. Я ахнула и он расслабил хватку.　

— Даже смерть не разлучит.　

Мы лежали, обнявшись и легко касаясь друг друга. Я забылась в его нежности, сама не заметив как задремала. Когда я проснулась его подушка уже остыла. В камине полыхал огонь. Завернувшись в простынь, я подошла к креслу и села завороженно, наблюдая за игрой света и теней.

Размышлять и анализировать происходящее не хотелось. Рядом лежала небрежно брошенная заплечная сумка Лима. Не колеблясь, я открыла её, изучая содержимое и глупо заулыбалась. Поверх скрутки из плаща лежал немного смятый, но почти не завядший букет из странных голубоватых ромашек. Я ощутила себя странно счастливой. Не думая, прижала их к груди и втянула в себя горьковатый аромат и тут же испуганно отшвырнула прочь. Запах моры я теперь ни с чем не спутаю. Слёзы сами набежали на глаза, туманя окружающее. Зажав зубами ребро ладони, чтобы не разрыдаться, я отошла подальше от отравы, восстанавливая дыхание. Неужели он снова решил использовать этот наркотик? Я уже не была уверенна, что вчерашняя ночь не была навязана мне и я не была под кайфом. Да, я сейчас не испытывала боли и ломки, но как знать? Если бы я сама не решилась на сближение, он бы опять решил это за меня. Конечно, я понимала, что не любовь с большой буквы руководила мною. Желание человеческого тепла, ощущение плеча в этом безумии, знакомое в беспамятстве. Хотелось защиты. Я понимала, что если он будет считать меня своей женщиной, то не позволит случиться со мной ничему плохому. Но в какой то безумный момент я потянулась к нему яростно стучащим сердцем. Мне повержилось, что не только моё тело откликается на его близость.　

Боль от обиды схлестнулась со вспышками в голове и скрутила меня в узел, подломив ноги, опустив на колени. Я задыхалась и хрипела. Меня предавали. Не раз. И не один человек. Не помню кто и когда, но это было, точно. Но почему то именно сейчас меня выворачивало не только от боли, но и злости. Это новое тошнотворное чуство придало тонуса измочаленному сознанию. Я приняла самое нужное мне сейчас решение: я не буду больше бороться с воспоминаниями. Хватит прятаться. Лимер будет пользоваться моим телом. Не страшно. Если это поможет мне выбраться из этой клетки — я пойду на всё. Выбора он мне всё равно не оставил. Я поднялась и проковыляла к брошенным цветам. Задержав дыхание, впихнула их в сумку и затянула шнурок. Во внешнем кармане я нащупала что-то знакомое. Открыв карман, увидела тонкий нож напоминающий стилет. Повертела его знакомым движением в пальцах и быстро нашла место припрятать находку. Дрожащими руками пригладила волосы и нетвёрдым шагом двинулась в купальню.　

Откинув голову на бортик, я неторопливо намылила кожу, пробегая пальцами по зажившим царапинам и шрамам, пытаясь восстановить в памяти историю их появления. На плече был след от укуса. Первый. Это я помнила. Как я впервые увидела Скунса и откуда знаю, что камера в которой жила принадлежала Ною оставалось загадкой. Вот с этого и начну.　

Из-под воды меня вынули, грубо швырнув на каменный пол. Я кашляла, извергая из горящих лёгких жидкость. Лим, а это предсказуемо был он, поставил меня на четвереньки и ощутимо похлопывал между лопаток, придерживая волосы наверху. Потом он подхватил меня на руки и через минуту укладывал на постель, заворачивая в одеяло. Я вяло сопротивлялась и когда он ненадолго отошел, прошлепала мимо кресла, придерживая сползающее одеяло и уселась напротив камина.　

— Что ты…Ты напугала меня, — Лимер устроился рядом, перетасакивая меня на колени и крепко обнимая, — Давай в кровать.　

Я повернулась и внимательно посмотрела на взлахмаченного мужчину.　

— Ты полагаешь, что я только в кровати на что-то способна?　

Он вопросительно поднял брови и я фыркнула.　

— Я тут тихо деградирую в куклу.　

— Мы уже говорили об этом…　

— Ты! Ты говорил, что мне нельзя выходить наружу. Ты решил, что снимать рабский браслет мне не стоит. Ты закрываешь меня снаружи. Ты делаешь из меня домашнюю зверушку.　

Лим развернул меня к себе лицом и легонько встряхнул за плечи.　

— Прекрати! Милая, ты не рабыня и…　

Из последних сил я оттолкнула его руки и поднялась на ноги.　

— Почаще это повторяй. Может я поверю. Однажды. Когда всё остальное забуду.　

Он вскочил, нависая надо мной, шумно дыша, я скрестила руки на груди и с горечью продолжила:　

— Я здесь почти всё забыла. Боюсь проснуться завтра и не вспомнить кто ты. Что было вчера. До прихода сюда я многое знала. Всё время двигалась. Я жила, а теперь проживаю дни. Одинаковые и незапоминающиеся, — закрыв лицо ладонями я замотала головой, — Мне страшно. Мне ещё никогда не было так страшно. Я теряю себя.　

Подняв на него влажные глаза, я протянула руку. Он схватил меня, привлекая к груди.　

— Скажи, я тебе нужен? Ты не уйдёшь? — рычал он, тиская меня, не желая отпустить.　

Сцепив челюсти, ятёрлась о него всем телом, освободившемся из под упавшего одеяла, тихо постанывая словно в бреду:　

— Очень нужен. Очень…очень. Куда я денусь от тебя? Ты же мой… только мой…　

— Никому тебя не отдам!　

Я довольно ухмыльнулась, вставая на цыпочки и притягивая его за волосы вниз.　

— Жадина, — пробормотала в его рот и скользнула языком в его глубину.　

Когда я оказалась в постели, то заблудилась в удовольствии и совершенно забыла, что мужчина, яростно врывающийся в моё тело предал или использовал. В этот конкретный момент я абсолютно ничего не имела против. Он поставил меня на колени, собрал волосы на кулак и притянул назад. Лимер клеймил зубами шею, плечи и я просила его не останавливаться, двигаясь, толкаясь навстечу, с шлепками влажной плоти. Я слышала дикие животные звуки и понимала, что часть из них вырывались из моего горла. В какой-то момент наши движения стали судорожными, теряющими контроль и волна чистого экстаза закрыла от меня существующую действительность. Несколькими движениями позднее Лим замер во мне, громко простонав и скатился в сторону, увлекая моё вздрагивающее от удовольствия тело в кольце своих рук. Он лизнул меня в кровопотёк на шее и слегка подул.　

— Прости, милая, как-то жёстко получилось.　

Всё это время я не открывала глаза. Я свернулась в его руках калачиком, уткнувшись носом в широкую ключицу и совершенно искренне призналась:　

— Наверно я ненормальная, но это было то, что мне сейчас нужно.　

— Ты заслуживаешь нежности, — мужчина гладил мою спину подушечками пальцев и я с удовлетворением ощущала, что они дрожат.　

— В следующий раз, родной, — я закусила губу от вспышки боли и потёрлась носом о взмокшую шею на которой сумашедше забилась жилка.　

— Родная, — Лим задумчиво пробовал на вкус это слово и частыми поцелуями покрыл моё лицо.　

Замерев над губами он всматривался в мои осоловелые глаза и искушающе улыбался.　

— Милая моя, я всё сделаю, чтобы ты была счастлива. Родная…　

Заирая от его поцелуев, в какой-то момент я очень захотела поверить…Как назло вспомнился ворох голубых цветов и выдохнув, я решила не быть дурой. Лимер выскользнул из постели и вернулся с влажным полотенцем. Я вяло ворчала, когда он, посмеиваясь, вытирал мою кожу. Уже накрытая одеялом под его тёплым боком, обнятая его рукой, уплывая в сон, я пробормотала:　

— Вредный у меня муж. Но мой ведь…　

На секунду мы оба перестали дышать. И когда я уже почти провалилась в бессознательное услышала его удовлетворенный выдох:　

— Твой.　

Попался…

23

Я благоговейно касалась ладонями напряженной широкой спины. Под подушечками пальцев на теплом полотне кожи развернулся рисунок роскошной татуировки.　

— Почему ты не показал мне её раньше?　

Лимер хмыкнул и потянулся, демонстрируя мышцы и заставляя меня судорожно выдохнуть. Рисунок словно ожил. Рыжеволосый ангел прильнувший грудью между его лопаток и обхватывающий огненными крыльями всё свободное пространство, словно обнимал его сзади, нежно улыбаясь и прикрыв глаза.　

— Поворачиваться к тебе спиной, милая равнялось самоубийству. Ты же мечтала меня придушить.　

Я скривилась, признавая его правоту и разорвала контакт с его атласной кожей.　

— Посмотри на правом крыле…　

Придвинувшись ближе, я замерла, прочитав витиеватую надпись: " Вера".　

— Это… — моё горло стянуло спазмом.　

— Это твоё имя.　

Повернувшись, Лим впечатался в мои губы жестким захватническим поцелуем и я, растерявшись, отдала ему власть над своим телом. Однако вскоре вывернулась из, ставшего тягостным, плена и испуганно прикрыла рот ладонью.　

— Откуда ты знаешь, что это имя, да ещё и моё?　

Мужчина довольно улыбнулся, беря меня за запястие и лизнул бешенный пульс под тонкой кожей.　

— Глупенькая, так ты чего не узнала себя?　

— Мммм?

— Это же ты на рисунке.　

Вздрогнув, я резко заскочила за его спину, жадно всматриваясь в огненный образ.　

— С чего ты взял? — мертвея, шептала я. — Она похожа на меня?　

— Девочка, ты чего забыла как выглядишь, — Лим неуверенно потёр лоб и, наткнувшись на мой полный ужаса взгляд, охнул. — Прости, я идиот.　

Он обнял моё дрожащее тело и, покачивая, шептал на ухо:　

— У тебя, как и на рисунке, татуировка между лопаток, — он витирал шершавыми пальцами слёзы катящиеся по моим щекам, — Не плачь, родная, ты всё вспомнишь. Я с тобой. Я принесу зеркало. Чёрт, да мы вместе сходим в теплицы. Там зеркала для света огромные. Хочешь? Моя радость…　

Он шекотал горячим дыханием мою шею и я прижалась к нему плотнее, забывая обо всём кроме этого островка определённости.　

— Хочу… — прохрипела я, со внезапно прилившей силой, опрокидывая его на спину и успевая заметить ошарашенный взгляд.　

Сидя на нём, я упиралась руками в его плечи. Лим ласкал меня восхищённым взглядом и не шевелился. Я не узнала своего голоса, ставшего низким и чуственным.　

— Ради всего святого, заставь меня вспомнить. Лим, я не предам тебя и не оставлю, только помоги мне. Если я потеряю себя, то и ты меня потеряешь.　

— Вера…　

Моё имя, произнесённое полустоном полумольбой, прошило меня молнией восторга и я склонилась к его лицу напряжённому и казавшемуся единственно знакомым. Почему-то, смешавшись с уже знакомой болью, перед моии глазами промелькнул образ другого мужского лица. Потрясающие серебрянные глаза вытягивали мою душу, острые скулы, прямой нос и чуть полноватая нижняя губа, небольшая ямочка на подбородке и мускусный запах щекочущий ноздри. Я широко раскрыла глаза и оттолкнулась от Лима. Что-то было не так. Неправильно. Запустив пятерню в свои волосы я с силой потянула их вниз, испытывая желание, превозмогая вспышки боли, вспомнить этого человека.　

— Давай сейчас, — неожиданно выпалила я, — Пойдём сейчас!　

Лим скривился и принялся оглаживать мои бёдра жадными движениями, приягивая меня к себе. Я вдруг с удивлением осознала, что меня немного пугает его похоть. Осторожно перебирая его смоляные пряди, я поцеловала его в макушку и жалобно проныла:　

— Милый, пожалуйста, мне очень надо…　

Он вскинулся и зло сощурил глаза.　

— Мне тоже надо…　

Он, уже не стесняясь, развернул меня к себе спиною и швырнул на колени в мягкий мех шкуры. Я удивлённо вскрикнула, но он явно воспринял это как приглашение и грубовато пробрался в меня длинными пальцами. Я зашипела от сладкой боли. Лимер замер и, сгребая мои волосы в кулак, потянул голову на себя сильно, прогибая меня в пояснице. Его зубы впились в кожу возле уха и он неуместно строго спросил:　

— Ты пьёшь таблетки от головы?　

Я, не раздумывая, подтвердила, соврав, и оказалась стоящей на коленях. Он остановился передо мной, упираясь напряжённым членом в моё лицо. Не выпуская зажатых в ладони волос, он прошел и сел в кресло заставляя меня практически ползти за ним. Я заскулила от обиды и боли. Подтянув меня к себе, он небрежно поцеловал мои искривлённые губы, не замечая моего состояния. Оттолкнув меня, он широко раставил ноги.　

— Приласкай меня, милая, — моего рта коснулась сочащаяся влагой широкая головка члена.　

Будто впервые я увидела его жёсткое лицо. Тонкие губы капризно изогнулись в недоброй ухмылке.　

— Чего ты ждёшь, девочка?　

Внутренне содрогнвшись, я попыталась отстраниться, наткнувшись на злобный прищур.　

— Ты опять начинаешь меня расстраивать, мииилая. Не зли меня.　

Он обхватил моё лицо и с силой надавил на щёки, раздвигая челюсти и всовывая в рот свой подрагивающий орган. Я застонала и он вдолбился глубоко, задёвая глотку, вызывая рвотный позыв. После нескольких резких фрикций, он вздёрнул меня за волосы. Я закашлялась, сплёвывая вязкую слюну.　

— Сама продолжишь или мне ещё тебя "просить"?　

Я мотнула головой и взялась за подлокотники кресла, наклоняя голову и автоматически выполняя приказ. Он недовольно прорычал что-то и грубо отбросил меня на спину, опускаясь на колени между бёдер и резко вдавился в меня.　

— Какая ты горячая, девочка…тесная…　

Я бездумно смотрела в потолок сквозь пелену сочащихся слёз, осознавая, что уже больше недели не пью таблетки и вместе с болью ощущаю невероятную кристальность сознания. Лимер обхватил мой затылок и притянул к себе, практичкски ломая позвоночник. Его подёрнутый удовольствием взгляд не фокусировался на мне.　

— Тебе же нравится…да? Да?　

Мертвея от отвращения, я положила руки на его плечии прохрипела:　

— Да…очень нравится…　

Скрипя зубами, он стонал, сжимая меня в стальных обьятиях и наращивая темп глубоких поникновений. Я сжала внутренние мышцы, надеясь приблизить момент своего освобождения от его тела и крупная судорога прошлась по его мышцам вместе с гортанным криком.　

Немного потеревшись о мою саднящую кожу, он извлёк теряющий твёрдость орган из меня и размашисто ударил ладонью по ягодице.　

— Иди помойся, девочка, у меня ещё на тебя планы…　

Он довольно оскалбился и легко встал на ноги. Я неуклюже поднялась и, шатаясь, двинулась в купальню. Лим остановил меня схватив за локоть.　

— Открой рот, — коротко приказал он и я ощутила на языке два кислых дражже, — глотай.　

Мне удалось покорно двигаться дальше, сжимая лекарство за щекой. Оказавшись одна, я выплюнула их на ладонь и поднесла к носу. Мора. Меня ощутимо подтряхивало и, забравшись в воду, я остервенело тёрла себя, пытаясь избавиться от ощущуения гадливости. Раздавшийся над ухом голос заставил меня истерично вскрикнуть.　

— Мне кажеться ты немного лукавишь…　

Лим скользнул рядом со мной, крепко обхватывая за плечи.　

— Ты не пила сегодня таблетки. Забыла, да?　

Я кивнула, понимая что сейчас глупо отпираться. Мужчина предвкушающе улыбнулся и смял мою шею, прикусывая зубами.　

— Иногда я заигрываюсь, детка. Поэтому мне…нам нужно, чтобы некоторые вещи ты не помнила. Или не воспринимала адекватно. Прости…　

Я вскрикнула от боли, когда он практичаски стал жевать мою плоть на плече.　

— Тшшшшш, — он лизнул укус и резко толкнул меня, ударяя спиной в бортик бассейна, — ты не хотела! Ты. Меня. Не. Хотела.　

Уже не сдерживаясь, я плакала, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но это было бесполезно. Всё равно, что сдвинуть с места дом.　

— Лим, пожалуйста…　

Он плотно прижал меня к себе и зашептал в висок:　

— Ты часто меня просишь. Иногда я не даю тебе таблетки, чтобы посмотреть на твою настоящую реакцию. Чтобы не забыть, что на самом деле ты меня ненавидишь. Всегда. А твоя приязнь это мора.　

— Дурак… — устало выдала я, перстав бороться, обхватывая его лицо и упираясь лбом в его переносицу, — я уже много дней без таблеток.　

Он отшатнулся, неверяще вглядываясь в мои полные солёной влаги глаза.　

— Тебе так хотелось сделать мне больно за то, что я тебя не люблю, что ты не заметил как я начала тебя… Все эти дни я не притворялась. И в тот раз, когда мы впервые были вместе — я не пила эти долбаные таблетки. Если только ты сам не подмешал мне…　

Он отодвинулся в противоположую сторону бассейна и недоумённо рассматривал меня, как-будто впервые увидел. Я плеснула в лицо тёплую воду. Спиной назад осторожно выбралась из бассейна и не решаясь отвернуться от отрешенного от всего мужчины вышла из купальни.　

— Нам нужно поговорить, — совершенно спокойно прозвучал его голос.　

— Конечно, супруг мой, — холодно процедила я, — выбора то у меня всё равно нет.　

Я вытащила из тайника стилет и, несколько раз прерывисто выдохнув, остриём лезвия стала вычерчивать надпись от сгиба локтя к запястию. Я так состредоточилась на своём занятии, что не заметила что в комнате больше не одна.　

— Вера.　

Резко крутнувшись на пятках, я выставила оружие перед собой. Лим ошарашенно вытаращился на мою левую руку сплошь покрытую кровью. Он дёрнулся ко мне и я приставила нож к своей шее, слегка прокалывая кожу и пуская тёплую дорожку скатывающуюся к груди. Нападать на него было глупо. Я окончательно ослабела здесь от моры и со мной мог бы справиться даже котёнок.　

— Не надо, родная, — умоляюще прошептал он, осторожно придвигаясь и я предостерегающе зашипела, вводя остриё глубже.　

Лимер беспомощно развёл руки в стороны. На его побледневшем лице лихорадочно блестели чёрные глаза. Разозлившись, окровавленной ладонью попыталась вытереть слёзы, поздно осознав что всё лицо покрыла вязкой плёнкой.　

— Родная…　

— Не смей называть меня так! — рявкнула я, качнувшись, — Сколько времени ты держишь меня здесь?　

Он опустил лицо и сжатые челюсти сказали мне о многом.　

— Зачем?　

— Ты знаешь…　

— Нет, чёрт тебя дери, я не знаю зачем тебе травить, как ты говоришь, любимого тобой человека. Я же…　

Я опять противно всхлипывала и знакомым с прошлой жизни движением залепила себе пощёчину. Плакать больше не хотелось. Лихорадочно вспоминая, я не могла назвать точный срок заживления запястья, выбитого пальца.　

— У тебя кровь, — убито пробормотал Лимер.　

— Ничего, до свадьбы заживет, — я вскинулась и шагнула к нему, — Ты говорил, что ты мой муж. И рисунок на спине…　

— Это всё правда!　

— Неужели? — не скрывая сарказма, хохотнула я и внезапно потеряла запал, резко сгибаясь. — Как же меня угораздило…　

Швырнула на пол нож, я опустилась на колени, бездумно глядя на огонь. Лим предсказуемо оказался рядом, обтирая кровь с руки. Я ждала когда он прочтёт надпись и удовлетворённо хмыкнула, когда он замер и заметно вздрогнул.　

— Долго будет заживать, — я сумашедше улыбнулась ему, представляя как выглядит моё покрытое кровью лицо, — Может мне руку сломаешь? Пару месяцев похожу с повязкой. Потом ещё раз сломаешь. Можешь кожу содрать. А вернее будет просто ампутировать. Ведь эта рука тебе не сильно нужна. Я и без неё справлюсь с ролью твоей шлюхи.　

Он отшатнулся от меня и остался сидеть в полуметре, обхватив свою голову и покачиваясь. Поднявшись, я подошла к чаше с водой и, набрав полную пригоршню лёдяной жидкости, швырнула её в лицо.　

— Где твои долбанные таблетки, любимый?　

Лимер сжался, словно я его ударила.

— Я не хочу забывать. Но тебя же это не остановит, — я устало опустилась на кровать. — Давай, снова заставь меня верить, что мы счастливы…Что тебя есть за что любить…　

Я пригребла к себе поближе подушку и, обхватив её липкими руками, закрыла глаза. Кровать прогнулась под телом, опустившимся рядом со мной. Широкая ладонь легла на мою спину и я не смогла сдержать сорвавшегося с губ вскрика. Ненавидя себя за эту слабость, я заставила себя перевернуться и столкнуться с пустым взглядом Лима. Я не могла больше быть сильной и отпозла от него к изголовью, вдавившись спиной в жёсткое дерево.　

— Ненавидишь меня? — глухо пробормотал мужчина, сминая простынь.　

— Нет…Я тебя боюсь, — всхлипнула я кутаясь в одеяло.　

Его лицо окаменело. В его глазах отражалась борьба. Резко выдохнув он встал и вышел, набросив на себя одежду. Я вытащила из под одеяла руку и пальцами пробежалась по вырезанным буквам, слагая их в слова: " лим ложь мора”. Меня грела мысль, что хотя бы на короткое время я обрела власть над собственной жизнью. Тело давно предало меня. Не хотелось думать, было ли это лишь под воздействием моры. Меня пронзила страшная догадка.　

Вкочив с кровати, я разорвала подушку набитую душистым сеном. Матрасе постигла та же участь. Половина наполнителя рассыпанного на полу были знакомыми мне голубыми цветами. Я буквально взвыла от злости. Всё, что окружало меня было пропитано ядом. У меня не было шансов.　

Швырнув в огонь последний пучок травы, я закашлялась от дыма, наполняющего камеру. Да, здесь было почти полностью заложено вентиляционное отверстие, а вытяжка камина скйчас не справлялась. Ничего, это я переживу. В порыве всепоглощающего гнева я выгребла из камина пригоршню пепла и, скрипя зубами от боли, втирала его в раны на руке. Не хочу забывать. Не хочу быть игрушкой. Не хочу бояться. Хочу ненавидеть.

24

Грохнула дверь. Я присела, скрестив ноги у дальней стены. Ближе к полу дышать было легче и я долго лежала на холодном камне, прокашливаясь от дыма. Лимер вбежал в купальню и неловко застыл на входе. Явно ожидал увидеть моё бездыханное тело.　

— Хозяин явился, — горько ухмыльнулась я.　

Желваки под кожей и побелевшие костяшки на кулаках подсказали мне, что я была услышана. Он гневно мотнул головой назад и спросил:　

— Что там за дымовая завеса?　

— Контроль за незаконным оборотом наркотических средств. Самосожжение отменилось ввиду невозможности добыть достаточное колличество катализатора. Но если хозяин пожалует мясу немного самогона, то может получиться стейк слабой прожарки.　

— Ты чего городишь? — взревел Лим, широкими шагами приближаясь ко мне.　

— Ежели барин предпочитает среднюю прожарку, поболе надобно самогонки, — пропищала я, теряя запас наглости и прижимаясь к стене.　

Он навис надо мной и я инстинктивно прикрыла голову руками. Широкие ладони схватили меня за плечи, вздёрнули наверх и сильно встряхнули.　

— Ты чего зажимаешься? Я тебя никогда не бил.　

— А я не помню, — вскидываясь, прошипела я. — Ты мне сейчас можешь говорить что угодно. Я тебе не верю.　

Он скривился и внезапно отпустил, перехватывая раненую руку.　

— Какого…　

— Пусти!

Он, не слыша мой крик, рассматривал грязные раны. Знаю, пепел набившийся под кожу выглядел жутковато. Зато быстро не заживёт. Может ещё и гноиться будет. Шрамы точно остануться. Мужчина крепко взял меня за запястье и потащил за собой. Я, молча кусая губы, вырывалась и сопротивлялась. Он горестно вздохнул и закинул меня на плечо. Да, уж. Или этот гад такой здоровый или, что вернее всего, я потеряла не только память, силы, но и вес. Я раскачивалась на жестком плече, ударяясь грудью в его лопатки и боролась с соблазном расцарапать ему задницу. Останавливало меня отсутствие царапалок и осознание, что он воспримет это как предварительные ласки с моей стороны. Я всхлипнула.　

— О чудо! Тебе нечего сказать, — Лимер сочился сарказмом.　

— Пытаюсь вспомнить, как я тебя ещё не оскорбляла. И, мля, не получается.　

Он крепче меня перехватил и я с удивлением поняла, что мы вышли из камеры. Я озиралась по сторонам насколько позволяло моё пикантное положение. Мы довольно быстро передвигались по узкому корридору. Встречающиеся люди не обращали на нас никакого внимания. Неужели похожие картины видят часто? Со стороны мы смотрелись колоритно: Лим в плотной серой безрукавке, узких штанах заправленных в высокие до середины лодыжек кожанные сапоги и, по сравнению с его телосложением, мальчишка, босоногий, в слишком широкой закопченной одежде висящий вниз головой с длинными спутанными волосами свисающими практически до пола. Желудок устал напрягаться и я ощутила накатывающую тошноту. Слабо затрепыхалась и забарабанила кулаками по широкой спине. Меня предсказуемо игнорировали.　

— Меня сейчас вырвет, — зажимая рот рукой, прохрипела я.　

Угроза подействовала. Лимер не останавлтваясь перекинул меня вперёд и, прижимая к груди, понёс дальше. Я сжалась, пряча в ладонях бледное лицо. Не хотелось, чтобы он видел как по щекам струятся злые слёзы.　

— Не спи, — встряхнул меня мужчина.　

— Пошёл ты, хозяин, — язык действительно заплетался и неустанно клонило в сон, — Кстати, ты крыс любишь?

— Ты, бредишь? — он осторожно наклонился к моему лицу.　

— Нет, мля, пытаюсь познакомиться с тобой поближе, — мир вращался передо мной, вспыхивая болью и осыпаясь чёрными точками. — Похоже ты скоро станешь вдовцом, милый…　

Мои кости хрустнули в его тисках и это было последнее, что отпечаталось в моём потухающем сознании. Как-то часто со мной стали происходить такие казусы. По крайней мере из того, что я помню.

25

Мне снилось море. Я лежала на тёплом песке. Ласковые волны набегали, гладя мои руки, шею. Вода поднималась всё выше, омывая зудящую кожу и в какой-то момент захлестнула меня с головой. Я попыталась подняться, но что-то удерживало меня на месте и вода влилась мне в рот. Сглотнув, я закашлялась и открыла глаза. Вокруг было очень темно. Рядом, мягко обнимая меня за плечи, лежал мужчина. Облегченно выдохнув, я прижалась к нему крепче.　

— Лим, мне приснился такой страшный сон, — горячечно зашептала я, обхватывая его за шею и целуя в ключицу, — Не уходи сегодня. Не оставляй меня…　

Он осторожно сжал меня и уткнулся носом в мои волосы.　

— Милая, ты только знай, что я тебя правда люблю.　

Я успокоилась его присутствием и засыпая привычно пробормотала:　

— Ты самый лучший…мой…лю…　

И только окончательно затихая, я вздрогнула от осознания неправильности происходящего. События прошедшего дня пробежали передо мной чередой мерзких картинок. Меня скрутило судорогой и я выгнулась дугой, заходясь в беззвучной крике. Сознание разрывало от коротких вспышкек, вмещающих в себе пронзительную боль и множественные образы чужих людей, которых я когда-то помнила. Я остервенело вцепилась в руки, обхватывающие моё моё и кричала уже вслух, переходя на вой и стоны и снова визжала и хрипела, теряя дыхание. Я уходила и вновь возвращалась, разрывая истерзанное горло нечеловеческими звуками. Моя кожа покрылась липкой испариной. Я горела и плавилась, замерзала и билась в ознобе. Кто-то положил между моих зубов скрутку из ткани и я вгрызалась в неё, рыча в бессильной злобы.

Меня держали руки. Они укрывали меня одеялом, прижимали к чужому горячему телу. Они омывали, казалось, шипящую от жара кожу. Мои волосы обернулись вокруг шеи и мне вержилось, что они стягиваются, пытаясь задушить меня. Кости, размягчённые и гибкие, свернулись в тугие узлы, сухожилия и мышцы одеревенели и крошились при каждом движении мечущегося тела. Я не осознавала ход времени и казалось, что в каждом состоянии я пребываю одновременно и отдельно и длится это бескоечно. В бреду, теряя окончательно ориентиры и желание дышать, я наткнулась на чёрные глаза. Это единственное, за что мне удалось ухватиться. Они тянули к себе. Я фокусировала взгляд, умоляя не отпускать меня. Наверно я орала это вслух или шептала, но именно с этим полночным взглядом я выползала из лабиринта боли и безумия.　

— Вернись ко мне, девочка, — тихий голос заставил меня пошевелиться и приоткрыть глаза.　

— Пить хочу… — говорить с опухшим горлом не получалось и я просипела, но как не странно меня услышали.　

Я пыталась подняться, но тело словно не пренадлежало мне. Накатила паника. Меня ощутимо затрясло.　

— Тшшшшш.

Меня усадили на кровати подсунув за спину подушку и поднесли к губам кружку. Я жадно глотала тёплую воду, проливая струйки на… Окончательно очнувшись, я прикрыла руками, теперь уже мокрую, обнажённую грудь. Вскинула голову и упёрлась взглядом в мрачное лицо Лимера. Он плотно сжал челюсти и выжидающе не сводил с меня полыхающих потусторонним светом глаз. Я дышала. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Сердце ломилось из грудной клетки. Медленно, словно ожидая удара я высвободила левую руку и развернула внутренней стороной к себе. Красные воспалившиеся полосы скрещивались в буквы, а те в свою очередь в слова. Я удовлетворённо выдохнула и, подняв глаза, оцепенела. Лим стоял вплотную ко мне. Он сел рядом и взял изуродованную руку и криво улыбнулся, как будто видя на ней что-то своё. Я не решалась освободиться и просто смотрела на его профиль. Возможно я сумашедшая и потеряла остатки разума в очередном приступе, но я откровенно любовалась мужчиной. Захотелось пальцами разгладить морщинки в уголках глаз, грустную складку на лбу, очертить его губы.　

— Тваааарь!!!　

Я вывернулась и свалилась с другой стороны кровати обессиленным набором мышц и костей. Отчаянным рывком прижалась спиной к стене, обхватила прижатые к груди колени руками и качнувшись врезалась затылком в стену.　

— Твааарь, — провыла я впадая в истерику, — Ну, почему ты меня просто не убьёшь, сволочь?　

Он был сильнее. А когда было по-другому? Небрежным движением он закинул меня на кровать и укутал одеялом, подталкивая под ноги. Я ненавидяще смотрела на проявления этой заботы. На сердце разливалось тепло и предательское желание прижаться к покрытой щетиной коже на подбородке. Стокгольмсикий синдром или мора…　

— Не смей травить меня морой, скотина.　

Он метнул на меня хмурый взгляд. Я только сейчас обратила внимание каким усталым и осунувшимся он выглядит.　

— Моры в тебе больше нет.

— Чёрта с два! — прохрипела я.　

Лимер шагнул ко мне и, не церемонясь, заглянул в зрачки, приподняв веки.　

— Всё чисто, — сухо отметил он и отошёл, как вдруг развернулся на пятках, нависая надо мой и рвано выдохнул, — А с чего ты решила, что ещё под воздействием?　

Я открыла рот и закрыла, понимая, что не могу признаться, в своих странных желаниях. Лим осторожно провёл костяшками пальцев по моему виску и отбросил на подушку прядь волос. Я зачарованно смотрела на тоскливую улыбку, расцветившую его губы. Опомнившись, стряхнула его ладонь и накрылась с головой одеялом. Кровать прогнулась и он лёг рядом, закинув на меня руку. Я только собралась рвать и метать, как он спокойно заявил:　

— Я не уйду. Это моя комната и у тебя ещё могут быть приступы, — я завозилась, собираясь выползти из постели и он крепко стиснул меня в обьятиях. — Затащу обратно и лягу с тобой под одеяло. Голым.　

Я судорожно выдохнула. Он замер.　

— Больно?　

— Отвали…　

— Я боялся за тебя.　

— За себя бойся, скотина.　

Он довольно хмыкнул и проговорил сквозь ткань в моё ухо:　

— Ну раз ты язвишь, значит уже пришла в себя.　

— Сделай мне подарок…　

— Любой, — выпалил он.　

— Разбейся о стену сразбегу.　

Он лёг на место и что-то буркнул.　

— Обещаю, это я не забуду, — понесло меня, — если мой следующий хозяин не станет травить меня морой…　

Он низко зарычал, резко сдёрнул с моего лица одеяло и припечатал меня жёстким болезненным поцелуем в покусанные губы. Я попыталась освободить руки и оттолкнуть его, но он сам отшатнулся и недобро сощурился.　

— Хочешь продолжения? Дай мне повод!　

Сглотнув, я спрятала вспыхнувшее лицо в подушку.　

— Жаль, — ухмыляясь, протянул он и лёг на подушку так близко, что своим дыханием шевелил волосы на затылке.　

Гад. Тварь. Выродок. Чего ему не хватало? Ведь я действиетельно стала видеть в нём мужчину, с которым хотелось быть рядом. По щеке покатилась раскалённая слеза и я зажмурилась, стараясь сдержать подкатывающую слабость. Только не так, не при нём… Где я? Почему с ним? Для чего ему мора, если мы вместе? Неужели он не может быть просто моим мужем? Я могла бы полюбить его, несмотря на все его выверты и недостатки. Ведь я знала его другим. Когда он засыпал в кресле, пыльный и усталый и бормотал во сне, мое сердце сжималось от умиления. Он часто выносил меня на руках из купальни, бережно укладывал на простыни и нежно целовал…Мне хотелось о нём заботиться, быть рядом…　

— Ненавижу, — произнесла я одними губами, обводя пальцем надпись на руке.　

26

Приходилось терпеть, пока лекарь разглядывал мои зрачки и горло и мял подживающую кожу на предплечье. Но когда он стал стягивать с меня тунику, я, со всех оставшихся у меня сил, вмазала ему по морде. Неожиданно крепко вышло. Он опрокинулся на спину, но бодренько поднялся. Я напряглась, когда он засунул руку под полу куртки и вытащил оттуда настоящую плеть.　

— Ааааааа, прибью, мразь паскудная, — взвыла я, швыряя в старика его чемодан с инструментами, подушку, тарелку и тяжёлую кружку.　

Посуда въехала ему в глаз. Он, взвизгнув, развернул плётку и, замахнувшись, прытко двинулся в мою сторону. Я перепрыгнула постель и вжалась в стену. Отступать было некуда. А сил, чтобы сопротивляться даже старику, у меня реально не осталось. Лимер появился внезапно. Схватив лекаря за шкирку, встряхнул и выволок из комнаты. Я осела на пол, не в силах двигаться. Когда рядом опустился Лим и попытался поднять меня я капризно захныкала.　

— Хозяин. А можно я тут в уголочке поживу?　

Я теперь всё время звала его только так. Психовал рабовладелец знатно. Он обречённо вздохнул и, грубовато взяв меня в охапку, усадил на кровать.　

— Я больше не оставлю тебя с ним наедине. Не бойся.　

— Ох, хозяин, с моим здоровьем я скоро и от крысы не смогу отбиться. Забили бы вы животинку на мясо. Да и шкура у меня местами непорченная, — склонив голову набок, я сменила тон и съязвила снова, — Боюсь, что до конца жизни кроме тебя больше никого не увижу…

Он со злостью толкнул меня на постель и прижал крепким телом. Я прикусила нижнюю губу в ожидании. Не признаюсь же я этому гаду, что жду его прикосновений, как наркоман дозы. Что вырываясь и костеря его по чём зря, млею от его запаха. Я проверила всё в этом помещении и моры не нашла. Но зная эту сволочь, могу предположить, что он эту дрянь подкладывает в пищу. Голодать я пробовала. Упала уже к вечеру и Лим насильно затолкав в меня еду, пообещал в следующий раз меня связать. Я зависла, вспомнив шивари, и не решилась его провоцировать.　

— Пусти, — мне и самой мой голос показался приглушенным.　

Лимер мучително долго всматривался в моё лицо, подушечками пальцев обводя мои сжатые губы. Дрожь зародилась где-то внизу живота и прокатилась сладкой волной, выгибая тело. Мужчина довольно усмехнулся, вдавливая меня в матрац и ловя ртом моё неровное дыхание.　

— Ненавидишь меня?　

— Прошу тебя…　

— Ты хоть понимаешь о чём просишь?　

Он лизнул мою шею и я коротко вскрикнула, вцепившись в его волосы и притягивая к себе крепче. Его мускусный аромат щекотал ноздри. Близость горячей кожи заставила меня извиваться, прижимаясь плотнее к его практически неподвижному телу. Я обвила ногами его за талию и укусила за шею. Мужчина заметно содрогнулся и резко перекатился на спину, увлекая меня за собой. Я охнула, ощутив каменную плоть, упирающуюся в моё бедро. Прищуренные чёрные глаза изучающе разглядывали моё полыхающее лицо. Упираясь в его плечи, я не могла не пробежаться по ним пальцами, наслаждаясь их упругой мощью и не сдержавшись, тихо простонала:　

— Что ты со мной делаешь…　

— Пока ничего, — иронично приподнятая бровь и соблазнительная улыбка выбили из меня воздух, — Ты должна меня попросить.　

— Ччто?　

Лимер заправил выбившиеся пряди волос мне за ухо, опаляя прикосновением и я не удержалась и потёрлась щекой о его руку.　

— Милая, я жду…　

Я встала на колени, разместив их по его бокам, медленно вращая тазом, подняла руки и потянулась, прогибаясь в спине и запрокидывая голову. Лимер напрягся и я удовлетворённо хмыкнула. Сбросив его руки со своих бёдер, я закинула их ему за голову и, опираясь на них, прижалась грудью к его вздымающейся. Лим уже не выглядел таким самоуверенным. Я поцеловала его приоткрытый рот и, резко прихватив губу, оттолкнулась. Желание захлестнуло меня с головой и эта самая голова закружилась. Меня наверно повело, потому что широкая ладонь подхватила меня под спину. Мужчина сел, разместив меня на своём жёстком паху, слегка покачивая и потирая второй ладонью через ткань мою напрягшуюся грудь. Я укнулась ему в шею и блаженно замерла. Плевать на мору. Пусть все эти эмоции навязаны мне, но в данный момент они единственное, что заставляло моё сердце биться. Я отстранилась, чтобы встретить пылающий взгляд и потерлась носом о его небритую щёку. Он прерывисто дышал.　

— Лим, — зашептала я, теребя ворот его рубахи, — я…я…　

Он мягко потянул мою тунику, снимая её через голову.　

— Будем считать это просьбой…　

— Нет, — растегивая его штаны, пробормотала я и обхватив горячий член, прижавшийся к упругому животу пальцами погладила его по всей длине.　

Лим зашипел сквозь зубы.　

— Вот это можно считать просьбой, — оскалилась я на ответ на его бешенный взгляд.　

— Ты же сама хочешь, — простонал он.　

— Тебе так важно…

— Да, важно! — Лим схватил меня за подбородок и сжал почти до боли, — Я не хочу одолжений. Хочу, чтобы ты признала, что тебе так же хорошо как и мне. И хочешь ты меня не меньше. И что ты…　

— Люблю тебя? — воспользовавшись его замешательством и умилившись выражению растерянности на его обычно самодовольном лице, я приподнялась, переместив его руки на свои бёдра. — Реши сам, куда меня посадить на себя или на кровать.　

Он осторожно насадил меня на свою пульсирующую плоть. Я впечаталась в его губы и с невыразимой нежностью целовала его обветренные губы, пока он направлял меня, приподнимая и снова опуская вниз. Его пальцы скользили по моей взмокшей коже, увеличивая темп движения. Мы упирались лбами, ловя стоны друг друга. Когда я откинулась назад, теряя контроль над содрогающимся телом, услышала его звериное рычание.　

Мы лежали, соприкасаясь лицами, и мне не хотелось отодвигаться. Не сознавая, что сказала это вслух я собрала испарину над его губой языком.　

— Ты со мной? — в свете затухающего камина его глаза казались бездной.　

— Пока мора не разлучит нас, — грустно пробормотала я и тут же пожалела об этом. Мне надоело спорить.　

Лим вдруг неожиданно лучезарно улыбнулся и крепко смял меня в обьятиях.　

— Ты же счастлива сейчас? — я мотнула головой не в силах врать, — Тебе… кажеться… что ты меня любишь?　

Я сглотнула и вновь уверенно мотнула головой. Он уверенной рукой поднял моё лицо и, глядя в глаза, выдохнул, словно срываясь с высоты:　

— Ты уже два месяца без моры. После того случая я дал тебе антидот и она на тебя больше не подействует, — я опешила и неверяще смотрела на него.　

И вдруг с отчётливой пугающей ясностью поняла, что сейчас он не врёт. Отпихнув его от себя и шатаясь, встала на подрагивающие ноги. Вдруг стало неуютно за то, что я раздета. Мужчина всё понял по-своему. Он резко вскочил и швырнул в меня простынь.　

— Секс из-за наркоты ты приемлешь. А когда выясняешь, что никто тебе ничего не навязывает, то…　

Я всхлипнула, сжимая перед собой мятую ткань, и не отводя от него глаз. Почти не понимая, что он говорит я отмечала тени на его лице и таяла. Непослушными ногами сделала шаг к нему и, запнувшись, упала бы если бы его руки не подхватили меня у пола. Он продолжал говорить что-то, болезненно кривясь и я положила ладонь на его рот. Лим вопросительно уставился на меня. По моим щекам катились слёзы и я не могла скрыть дикую улыбку.　

— Ты слышал меня, Лим? Получается я просто…тебя… — я прижалась к широкрй груди и обхватила его, поглаживая напряжённую спину, — Я чуть с ума не сошла… Ты не представляешь…　

— Я такой дурак, — глухо пробормотал он, поднимая меня на руки и усаживая к себе на колени, — Не верил, что ты без моры захочешь быть со мной. Прости, но было так страшно, что ты уйдёшь. От меня. Совсем. А теперь каждый день ты меня глазами убиваешь и насилуешь. Прости меня, родная.　

Слушая, я вырисовала пальцами на его шее и ключицах ннведомые узоры. Между делом слегка прихватывала солёную кожу зубами, зализывая укусы. На последнай фразе я лизнула его подбородок.　

— Лимер, ты с первой встречи меня шокируешь. Знаешь, я думаю пришло время нам просто говорить о своих желаниях и сомнениях. И раз мы уже определились, что мы…супруги, давай обсудим кое-что, что не даёт мне покоя уже очень давно.　

Он так серьёзно поджал губы, что я не сдержалась от хитрой улыбки.　

— Милый, куда ты дел те шнуры, которыми меня связывал?　

Мужчина весь подобрался и настороженно спросил:　

— Зачем тебе?　

— Почему сразу мне, — продолжая улыбаться я ёрзала на его коленях, ощущая, что мои движения не остаются незамеченными. — Не помню, чтобы умела вязать такие узлы.　

Лимер так забавно смутился, что любуясь, я перестала ёрничать.　

— Думаешь тебе это понравится?　

— Может тебе нужен этот долбанный контроль. Иногда я могу играть с тобой в покорность…думаю, что могу. Я готова попробовать…если это поможет тебе… — я запнулась и, сглотнув, заставила себя продолжить, — быть уверенней…Не играй со мной больше. В следующий раз я убью тебя, Лим. Плевать, пусть сдохну потом сама за пределами этой тюрьмы…Не держи меня здесь больше, — он ждал моих слов и я выдавила их из глотки, — любимый. Я хочу быть с тобой.　

Мой вопрос утонул в жёстком поцелуе. Лим опрокинул меня на пол и, забросив мои ноги на плечи, вошел в меня на всю длину. Я вскрикнула от неожиданности, но вцепилась в его руки, поддерживающие мои ягодицы, и прохрипела:　

— Не вздумай отстановиться!　

Он грубо врывался в мое возбуждённое лоно и я впилась пальцами в мех шкуры, на которой оказалсь. Сейчас всё происходящее обрело новый смысл. Этот иногда невыносимый мужчина принадлежал мне и был мною любим…наверно. Плевать, пусть всё неправильно и дико. Мне не нужно было притворяться, казаться, подстраиваться. Пусть всё началось неправильно. Сейчас всё встало на свои места.　

— Мой… — я металась под содрогающимся мощным телом, не способная сдвинуться и меня не пугала собственная беспомощность и слабость. С ним можно.　

Потом мы лежали в постели и молча прикасались к друг другу, словно впервые знакомясь с тактильными ощущениями.　

— Правда любишь, — удовлетворённо заявил Лим, засыпая и я, свернувшись у его бока, удивилась пронзительному ощущению дежавю.

27.　

Воздух с хрипом вырывался из моих горящих лёгких.　

— Сейчас я буду умирать, — я сидела на пятках, облокотившись на колени.　

Лимер заразительно засмеялся и я невольно залюбовалась выражением его лица. Вот, никак не получалось воспринимать его как должное. Он был великолепен. Даже толком не вспотел, гоняя меня по утоптанной площадке. Моё тело неплохо функционировало после изнуряещего восстановительного процесса. Конечно, до идеальной формы я недотягивала. Но тренер из Лима был неутомимый и несгибаемый. Мне не удавалось его разжалобить и приходилось отрабатывать программу тренировок по полной. Соблазнять его было не бесполезно, но после приятного времяпрепровождения, мы продолжали занятия. Меня это не всегда останавливало. Во время тренировок Лим напоминал мне древнего бога и я готова была преклонить перед ним колени. Он отвечал мне тем же.　

В один из дней мой, мужчина подхватил меня в неудачном падении и усадил к себе на колено.　

— Ты рассеянна, милая, может ты… ну…　

Я подозрительно покосилась на мнущегося Лима. Зрелище небывалое.　

— Может ты…беременна?　

Я отрицательно мотнула головой и как-будто на автомате пробормотала:　

— У меня спираль стоит, — и сама опешила о своих слов, напрягаясь в ожидании боли.　

Моё состояние не укрылось от Лима и он осторожно погладил меня по волосам. Через пару минут я снова спокойно задышала.　

— Скоро начнёшь всё вспоминать, — как-то грустно отозвался Лимер.　

— Ты чего? — я пыталась взглянуть в его глаза и не могла. — Милый, вспомню твоё имя и мы уйдём домой. Вместе.

— Ты права, — излишне довольно отозвался он и у меня сердце защемило от страха.　

В тот день я ловила его задумчивый взгляд, направленный в никуда и успокаивала себя тем, что мой муж просто не умеет быть зависимым. А в этом вопросе он полностью зависел от меня и сам он вспомнить не мог. Лимер был хозяином нижних уровней города, куда не могли сунуться даже законники. Его боялись и я понимала за что: такого врага мне иметь тоже не хотелось. Он был недоверчивым, жёстким и мстительным. Но он был моим. Я не могла уйти, оставив его здесь. Возможно в нашем мире мы сможем разобраться в наших отношениях, может, вспомнив всё, я пойму мотивы его поведения и смогу простить его наконец и принять…Здесь нам нельзя быть порознь. Я не выживу без своего воина в этом безумном мире.　

Сегодняшняя тренировка проходила на свежем воздухе, в руинах заброшенного города в паре километров к северу от убежища. Лимер со своей командой из трёх человек занимался здесь раскопками. Добытые предметы обменивались на товары из запретного города. В убежище добывались ископаемые также подлежащие обмену. Руда, называемая креной, использовалась как топливо. Строгий контроль за колличеством добываемой породы вести не удавалось и все излишки доставались моему ушлому супругу и его подопечным. Попав в запретный город, они станут там довольно обеспеченными гражданами. Если не захотят отправиться домой. Лим обьяснил, что не все захотят уйти туда, откуда попали сюда. Не всех там ждут. Пока обо мне не знал никто, кроме здоровяка со шрамом в поллица — Храма. Лимер представил меня как ученика из-за строптивости клейменного браслетом. Он так и не снял его. Говорил, что так ему спокойней и меня никто не посмеет обидеть. Мне пришлось согласиться. То, что мы жили вместе никого не удивляло и не вызывало непонимания. Оказалось, что у двоих из команды Лимера было в собственности общее мясо и они жили втроём. Странно, но это в общем то не моё дело. Одевалась я, как и остальные в команде- искатели, ведь официально мы искали в пустоши потерявшихся и заброшенных. Единственное отличие было в том, что я никогда не показывала лицо прикрытое платком. На выходе из убежища первое время ко мне докапывались дежурные, но Лим не очень дипломатично обьяснил, что ко мне лезть не стоит и все прониклись. Браслет был скрыт под повязкой и разделён с кожей деревянным обручем. Мы ходили в рейды почти через день.

Была весна. Лим обьяснил, что климат здесь тёплый и сильных перепадов температуры нет, но сейчас пустошь цвела. Я таращилась на это великолепие и Лим тайком запихивал в мой рюкзак особо интересные цветы. Мужики не замечали или же благоразумно делали вид, что не видели наших сцепленных пальцев или жадных рук мужа на моей пятой точке. На первых парах, Храм, якобы случайно, стиснул мою грудь пока Лим не видел и я, выждав время, на привале вывалила ему на колени горящий уголь из костра. Он, взвыв, набросился на меня и я исподтишка изловчилась сломать ему ребро и умотала его, убегая и дразня, оставаясь в недосегаемости. Лим не вмешался, внимательно следя, чтобы шрамированный мне не навредил. А на следующий день он сломал ему ещё одно ребро, а меня довольно обидно отшлепал по попе. Я пыталась отстоять своё право на защиту, но Лим мна обьяснил, что у Храма всё тело в куполах не от хорошей жизни и он не безобидный котенок. Зная, что я жена Лима, он просто решил испытать судьбу. Я поняла, что легко отделалась. Через пару дней Храм мне сказал:　

— А я думал, что он меня убьёт.　

Я, не долго думая, заявила:　

— Не убьёт. Ты мой…кто-то мне.　

— Ты же, если вспомнишь кто я, скажешь? — Храм весь сжался, осторожно подбирая слова. — Я, конечно, не святой, но я тебе зла не желал. Просто Лим…он главный и я не мог не подчиниться, когда надо было тебя поймать. А то, что руки распусти л…ты пойми — я по бабе истосковался и…　

— Я зла не держу, Храм. Ты не такой уж плохой человек, — он странно посмотрел на меня и я пояснила, — ты меня не пытался сьесть.　

Он удивлённо вскинул брови и цокнул языком.　

— Вон оно как. Оказывается и хуже бывает.　

— Всё познаётся в сравнении.　

После этого мы с Храмом общались ровно. Однако Лим меня предостерёг.　

— Если я погибну или стану не способным тебя защитить, не вздумай довериться ему. Сразу иди к законникам. Не бойся, милая, они не так плохи, как кажутся и тебя там не обидят. Лучший способ до них добраться, это попасть к Доку. Это врач на верхнем уровне. Лучший у нас. К нему тащат то, что остальные считают безнадёжным. У него тебя никто не обидит. Я старика знаю. Поняла?　

Я попыталась отшутиться:　

— Лучше знакомый бес…　

Лим схватил меня за волосы и резко дёрнул назад. Я охнула от боли и испуганно уставилась в его перекошенное злостью лицо.　

— Мне нужно повторять или ты поняла?　

— Поняла, — проскулила я, глотая непрошенные слёзы.　

Мужчина внимательно всмотрелся в мои глаза и наверное увидел там что-то удовлетворившее его. Он ослабил хватку и прижал меня к груди, глухо проговорив каким-то чужим голосом:　

— Не делай глупости. Это может стоить тебе жизни. Ты обязана выжить. Запомни.　

Я ещё всхлипывала от обиды и упиралась в его рёбра ладонями.　

— Ты сделал мне больно!　

— Зато ты не забудешь этот разговор. Иногда приходится быть жестоким даже с любимыми, чтобы избежать чужой жестокости. Милая, я не прощу себе, если ты будешь питать илюзии, что окружающие нас люди являются нашими близкий или друзьями, — Лим массировал мне затылок и, замечая как я притихла, поставил подбородок на мою макушку. — Мы волки притворяющиеся людьми. Когда я упаду они порвут меня и доберуться до тебя.　

Я содрогнулась вспомнив этот разговор. Лим стоял ко мне боком и внимательно всматривался в горизонт. Таким я видела его всё чаще. Возникло странное ощущение надвигающейся беды. Я гнала от себя мысль, что относительно спокойная жизнь может закончиться. Поднявшись с колен, смахнув травинки и камешки с одежды, я прильнула к встряхнувшемуся мужчине, гладя ладонями широкую спину, обводя пальцами знакомый рисунок.　

Невольно улыбнулась, вспомнив как разглядывала себя в зеркале, сравнивая с девушкой на татуировке. Лим терпеливо ждал пока я прикусывала губы и робко спустила свою рубашку, чтобы рассмотреть свои отметины. От выступающего позвонка чуть ниже шеи и до середины спины, прямо между лопаток словно случайно скатились несколько звёздочек из огня. Создавалось впечатление, что это из рыжих волос высыпались крупные искры. Стиль наших рисунков был очень похож и видимо был сделан одним мастером.　

— Лим, скажи о чём ты беспокоишься?　

— Вера, — моё имя лаской слетело с его языка, — я всегда о чём-то беспокоюсь. Вот сейчас я замечаю, что ты забыла о тренировке…　

Я недовольно фыркнула и, нырнув ему под руку, оказалась прямо перед ним.　

— Ты же не веришь, что я могу стать бойцом. Мои преимущества это ловкость, скорость, хитрость, — я поглаживала его рельефный живот, проводя кончиками пальцев под ремнём штанов, — У меня же есть ты. Мужчина, который меня защитит. Да я никогда не смогу быть в такой роскошной форме как ты…　

Лимер притянул меня к себе и с довольным рыком, затаскивала в пролом в стене, где мы хранили свои вещи и были скрыты со всех сторон. Он развернул меня к себе спиной, рывком стянул с меня штаны, тунику и толкнул к стене, заставив опереться о камень.　

— Хитрая, рыжая, наглая, любимая моя, — приговаривал он, заставляя меня прогнуться и раздвинуть ноги. — Совсем мне голову задурила…　

Он ворвался в моё тело, заставив сдавленно вскрикнуть и инстинктивно попытаться отстраниться. Лим грязно выругался и, крепко удерживая меня за плечи, прижался грудью к вздрагивающей спине.　

— Прошу. Потерпи. Сейчас будет хорошо…　

Он не соврал. Жар наполнял каждую мою клетку. Я двигалась ему навстречу в навязанном им жёстком ритме, не замечая болезненности шлепков, постанывая в их ожидании. Мужчина выскальзывал из меня и резко входил на всю длину, фиксируя меня, обхватив за талию. Слишком быстро я задохнулась в оргазме, ломая ногти о камень и Лим резко вдавился в меня, содрогнулся и впечатал меня в стену, горячо дыша мне в затылок.　

— Было больно? — немного напряжённо спросил он.　

— Было здорово, — искренне призналась я. — Надо будет потом повторить.　

— Ты делаешь меня сумашедшим…　

— Счастливым сумашедшим?　

Он вышел из меня и развернул к своей груди, окружая теплом ещё подрагивающих мышц.　

— Я всегда жил, ожидая тебя. Ты самое дорогое, что есть у меня… Моё бесценное безумие…　

Только он мог целовать меня с такой нежностью после такого грубоватого соития. Иногда наша близость граничила с болью. Я приняла эту его особенность и в такие моменты проявляла такую нужную ему покорность. Границы он никогда на переступал и я признавалась себе, что нахожу в этом особое удовольствие. Иногда полезно ощущать себя беспомощной рядом с подавляюще сильным партнёром. В остальное время он проявлял себя восхитительно страстным и неутомимым, от чего я млела, чувствуя себя кошкой на валериановом поле.　

Лим заметил, что я задрожала от холода. Он поднял мои вещи и, отряхнув, помог одеться. Я затягивала на поясе широкий ремень, когда едва уловимое движение на краю зрения, заставило меня обернуться. Я окаменела. Через трещину в стене за нами наблюдал Храм. На его лице отображалось сдерживаемое напряжение и рука нервно сжималась в области паха, поглаживая упирающуюся в ткань плоть. Он превёл взгляд на Лима и скривился в выражении животной ненависти. Я непроизвольно отсупила назад, прижав ладони к шее. Лим в один прыжок оказался рядом, с беспокойством заглядывая в глаза.　

— Что случилось, милая?　

— Там, — слабо прохрипела я.　

Он резко развернулся, но за расщелиной уже никого не было. Я с неожиданной для себя силой развернула Лимера к себе, притягивая к своему лицу и едва слышно зашептала ему на ухо:　

— Это Храм. Он убьёт тебя. Ты не видел…его лицо…　

Лим сжал зубы до скрежета и обнял меня до хруста костей. Я пискнула и он слегка ослабил хватку.　

— Слушай внимательно. Это важно. Сейчас ты уйдёшь по дуге в убежище. На карте этот маршрут отмечен у тебя красной линией. Времени уйдёт больше, зато безопсснее. Сразу уходи в свой схрон, — я непонимающе уставилась на него, — В камеру Скунса. Ждёшь три дня. Если я не приду, не смей приближаться к нашей камере. Поняла?　

Я ошеломленно кивнула.　

— Уходишь к Доку или сразу к законникам, — Лим напряженно взглядывался в моё бледное лицо. — Запомни, идёшь к главному и всё рассказываешь. Не бойся он тебя не обидит.　

Вцепившись в него, я пыталась возразить и он прижал пальцы к моим губам.　

— Прости меня за всё, родная. Я не должен был… Просто ты моя слабость. Я не мог не попытаться, — не понимая о чём он говорит, я ужаснулась осознавпя, что он практичесики прощается со мной, — Не вздумай остаться! — он встряхнул меня за плечи, — Если Храм с кем-то в сговоре, они используют тебя, чтобы меня прикончить. Один я смогу усмирить бунт. Пойми, ты моя ахилесова пята.　

Понимая его правоту, я мотнула головой.　

— Прости, за всё меня прости. Ты потом поймёшь, как я виноват перед тобой. Не забудь, что я очень тебя люблю.　

Он одарил в меня горьким отчаянным поцелуем и отодвинулся, когда я, всхлипнув, ответила. Мужчина отвернулся, словно забыв обо мне. Быстро застегнул безрукавку и стал рассовывать по скрытым карманам ножи. Я последовала его примеру, подхватив рюкзак, проверила наличие карты, закрепила узел волос острой спицей, вставила в ножны на предплечьях стилеты и надела на пальцы узкие кастеты. Повернувшись наткнулась на задумчивый взгляд Лима.　

— Какая же ты маленькая.　

Вздрогнув от вялой вспышки головной боли, я поджала губы.　

— Лим, я буду тебя ждать. Ты просто обязан придти. Понял?　

— Договорились, — легко согласился он выдыхая. — Через пару минут как я выйду отсюда, ты двигаешся по маршруту. Не вздумай дурить!　

Я поняла, что ещё немного и со мной случиться истерика. Нервно вскинула рюкзак за спину и сиплым голосом пробормотала:　

— Была бы умная- держалась бы от тебя подальше.

Лим вспыхнул в улыбке и вышел в проём. Я отмерила время по часам и скользнула следом, устремляясь в противоположную сторону. Если бы я знала, чем это обернёться для Лима…для меня…для нас…

28

К убежищу я добралась уже в сумерках. Ноги напряженно гудели от долгого перехода по пресечёной местности. Несколько раз мне приходилось падать на землю, замерев или прячась за камнями, когда я встречала группы искателей. Сегодня мне не нужны были дополнительные проблемы, а в этом мире никому нельзя было доверять. Что-бы Лимер не говорил, но обращаться к законникам я вовсе не собиралась. Видела я однажды пару из них. Один лысый, другой седой. Жутковатые типы с расчетливыми холодными глазами. Было ощущение, что они сканировали каждого встречного и мне едва удалось избежать их внимания, заскочив за спину Храма. Я планировала пройтись по вентилиляции, освежить запасы воды и заменить уголь для ламп. Давно я не совалась в лабиринты и, вспоминая темноту и одиночество тех времён, когда я жила одна, меня пробирала дрожь.　

Думать о том, что может случиться с Лимом не хотелось. Он прав. Я действительно его слабость. Лим лидер и способен управлять толпой. Его заслуженно бояться. И пока не смогут манипулировать, угрожая мне, он будет в безопасности. Если бы я только вспомнила его имя. Мы бы уже давно ушли в запретный город. Правда у меня в голове засела странная мысль, что я должна забрать с собою ещё кого-то. Кого-то, кого не было рядом. Приближенные Лима не в счёт.　

Размышления мои прервал шум шагов, шуршащих по камням. Распластавшись за валуном, я застыла, не обращая внимания на впивающиеся в тело мелкие камни. Мимо молча прошли двое человек. Я прикусила губу, чтобы сдержать испуганный вздох. Помяни чёрта! Законники направлялись к единственному свободному для меня входу. Остальные были под контролем тех, кому я не могла доверять. Я выдохнула, когда между мной мужчинами образовалось расстояние метров в двадцать. Быстро перебирая возможности, я признала, что до других ворот дойти не успею. Набегающая тьма меня не особо пугала, но возможность быть растерзанной пустынными гиенами, выходящими на промысел ночью, была более весомой.

Мне повержилось глухое рычание где-то вдали и я тенью метнулась ко входу, стараясь не шуметь. Припоминая, как попала сюда впервые, я понадеялась опять прокрасться незамечанной. Осторожно скользя вдоль стены по коридору, я оставалась в тени, но в основной пещере света было больше. Наскоро оглядевшись, обнаружила законников, вольготно расположившихся у костра. Они расселись так, чтобы контролировать каждый проход в тонели. За мгновение до того как Рыжий, а это несомненно был он, вскинул глаза, я уже отступила в темноту у стены, задержав дыхание. Дежурные, довольно свободно расположившись между пришедшими, делили ужин.　

— Крыс, чего вы опять до темна шаритесь в пустоши?　

Все выжидательно уставились на лысого, похожего на маньяка мужчину, холодно взирающего на окружающих.　

— Как всегда, — он взял кусок горячего мяса и вгрызся в него, тем самым ничего не ответив.　

Разговор потёк ни о чём и я, зябко кутаясь в плащ, прислонилась к стене, а затем и вовсе сползла на пол. От запаха жарящегося на огне мяса кружилась голова, напоминая, что моей единственной пищей сегодня была сухая лепёшка из муки напоминающей кукурузную. Усталость брала своё и я боролась с невероятным желанием провалиться в сон. В какой-то момент, сморившись окончательно, я свернулась калачиком и тут же вскинулась, осознавая нелепость своего поведения. Осторожно, чтобы не шуметь я стала растягивать затёкшие мышцы и буквально вскрикнула от неожиданного прилетевшего мне в живот пинка. Человек заходящий снаружи, оказалось просто споткнувшийся о моё тело и отшвырнув меня вглубь пещеры, растянулся на полу. Он удивлённо уставился на меня, а точнее на верхнюю часть моего лица, потому что остальное было скрыто платком. Я словно в замедленой съемке подняла лицо и обнаружила на себе около десяти озадаченных взглядов. Обманчиво неуклюже поднялась на ноги и стала отряхивать одежду, пряча кастеты и осторожно подтягиваясь к стилетам.　

— Пацан, ты чего тут делаешь? — вкрадчивый голос упавшего на меня Седого заставил меня передёрнуть плечами.

— Задержался в пустоши, отстал от группы, — сиплый как будто ото сна голос даже отдалённо не напоминал мой собственный.　

— А чего тут прятался?　

— Законников увидел и испугался, — горестно вздохнула, вжимая голову в плечи, — вдруг влетит, что ночью шляюсь.　

Рыжий лениво качнулся в мою сторону, заставив меня сделать шаг назад. Мой манёвр не остался незамечен и он подозрительно оглядывал мою одежду.　

— С какого уровня, имя, в чьей группе?　

— С шестого, Ра, главный Храм, — я давно выучила, что нужно говорить, чтобы от меня отпрыгивали как от чумной, но эти не отступили.　

Крыс словно случайно подцепил носком сапога камушек и отвёл его в сторону, обходя меня по дуге. Седой стал заходить мне за спину и я развернулась упираясь в стену.　

— Вы чччего? — жалобно всхлипнула я, стискивая рукояти ножей под плащом.　

Мужчины молча окружали меня и я действительно испугалась. Это наверно было заметно потому, что Рыжий вскинул ладони.　

— Тихо, не бойся Вер, никто тебя не обидит, — почти ласково проговорил он, осторожно приближаясь.　

— Не подходи, — ощерилась я и вскинув взгляд поверх их голов радостно взвизгнула, — Храаам!

Мне хватило нескольких мгновений замешательства и оглянувшихся людей, чтобы пригнувшись, метнуться в самую гущу. Нескольких мне удалось проскочить, но чьи- то пальцы сорвали мой плащ. Крутнувшись, я внезапно оказалась перед Рыжим, который крепко вцепился мне в плечи. Я прочертила остриями ножей неровные линии на его предплечьях и он зашипел, выпуская меня. Поднырнув под распахнутыми обьятями Крыса и вмазав ему по коленной чашечке, я с наслаждением услышала сдавленные проклятия за своей спиной.　

Не сбавляя скорости, я вбежала в тоннель и рванула дальше, затолкав ножи за пояс. Позади раздавался мат и топот ног. Я неслась в полутьме тонеля, с надеждой успеть нырнуть в первый же лаз воздуховода, когда выберусь на уровень, когда вспышки боли в голове заставили меня сбиться с ног и прокатиться по полу несколько метров, вывалившись в проход и упереться в перила забыв о дыхании. Размахнувшись, ударила себя по щеке сквозь платок. Помогло. В голове прояснилось и я пружиною подскочила на подрагивающие ноги, для того чтобы ошарашенно прижаться спиной к дуге перил. Вокруг меня, плотно окружив, стояло десятка два хмурых законников и внимательно прислушивались к приближающемуся шуму. Я восстанавливала дыхание, попутно отбросив от лица растрепавшиеся волосы и заворачивая их в узел на затылке.　

Бояться было поздно и. когда расступившись, мужчины пропустили взлохмаченного Рыжего и ковыляющего Крыса я не удержалась от смеха. Вид у них был далек от пафосного. Они двинулись на меня и, легко вскочив, я забралась на перила, раскинув руки для баланса. Мысль о том, что я боюсь высоты сейчас была не актуальна.　

— Стой! — страх Рыжего выглядел натуральным.　

— Стою! Пока, — я старалась спокойно выдыхать, не обращая внимания на дрожащие ноги, когда подо мной зияла уходящая отвесно вниз пещера на восемь уровней.　

— Не шевелись!　

— Отвалите от меня, — прохрипела я, покачиваясь, — чего вам нужно? Думали развлечься, твари? Со дна отскребёте и наслаждайтесь.　

— Сойди оттуда, тупица.　

Я успела вскрикнуть, когда вокруг моей руки с щелчком обвился хлыст и меня сдёрнули на пол. Подняться я не успела, как меня грубо скрутили и прижали к полу, снимая пояс с ножами и стягивая с ладоней кастеты. Когда, шаря по рукам, разорвали тунику я взвыла от страха и злобы.　

— Отпустите меня!!!　

Меня вздёрнули на ноги и я оказалась напротив Рыжего, который потянулся к моему лицу. Почти утопая в панике, я заорала:　

— Уберите руки! Я мясо Лимера!　

Мои слова имели эффект разорвавшейся бомбы. Меня отпустили так резко, что я рухнула на колени. Теперь держали рвущегося ко мне Рыжа и оттесняли Крыса. Я завернула разорванный рукав и показала браслет. Теперь уже никто мне не препятвовал встать на ноги и пойти сквозь сдвинувшихся с моего пути мужчин.　

— Остановите, — шипел Рыж.

— Ты знаешь закон. Я неприкосновенная собственность. Все вопросы к хозяину.　

Я зло сплюнула. Не хотелось мне натравливать этих на Лима, но и оказаться в их руках я не могла. Тяжело переступая я свернула за угол и привалилась к стене обхватив себя за плечи. Сухие рыдания сдавили мне грудь. Я несколько раз рвано выдохнула и подтянулась, ныряя в непроницаемую темноту воздуховода.

29

Меряя комнату шагами, я заламывала руки. Три дня я честно выполняла обещанное мужу — ждала его в камере Ноя. Откровенно говоря, мне просто было боязно перечить ему. Да и не за чем. Вот только сегодня меня окончательно накрыло отчаянием. Тонкая струйка ужаса прокралась в разум и обосровалась там окончательно. Конечно меня терзало предчуствие беды, но сегодня оно обрело оболочку. Время вышло. Я обещала пойти к законникам. Бред! Не хватало ещё стать переходящим знаменем. Бешенный взгляд Рыжего, брошенный на меня на прощанье, всплыл в памяти. В нём было какое-то животное отчаяние. Жутко это.　

Я заставила себя остановиться и собраться. Несмотря на свои обещания я всё же решила отправиться на разведку к нашему с Лимом жилищу. Может придётся проверить лазарет и послушать сплетни у мясного рынка. Выдохнув, я распихала по карманам оружие и вышла в коридор.　

В нашей комнате были чужие. Это я поняла сразу. Мы с Лимом условились, в случае " плана Б" он оставит три серых камня вдоль стены. Дверь была открыта и внутри горел огонь, но камней не было. Я не стала выяснять, кто пытался поймать меня и улизнула в сторону лазарета. Если там нет Лимера, то может найдуться его противники.　

Лекарь спал на узкой кушетке и был пьян. Растолкав смердящюю тушу, я смогла добиться от него невнятного бормотания, из которого стало понятно, что Лима здесь не было. Верить этому подобию человека я не спешила, только добиться более точной информации в этом состоянии от него не получилось. К моему вящему ужасу мне пришлось идти на нижний уровень, к мясным лавкам. Только там можно было узнать хоть что-то определённое и при необходимости затаиться. Я запомнила имя хозяина нужного мне притона и надеялась, что у него ещё останься страх перед моим мужем.

Стараясь идти ближе к стене размашистым шагом, не сутулясь и суетясь, словно бывать здесь самое естественное занятие для меня и сброд проходящий рядом не пугает меня до чёртиков, я шла по нижнему городу. Если бы Лим увидел меня здесь, я бы месяц не могла сидеть. Мне мучительно захотелось чтобы он действительно был здесь. Если не рядом, то хотя бы поблизости. Небрежно поигрывая ножом в руке, я остановила протискивающегося мимо сгорбленного старика.　

— Где лавка Грифа?　

Он ткнул рукой в нужном мне направлении и метнулся дальше. Через некоторое время я уперлась в дверь с грубонамалёванным рисунком длинношеей птицы и толкнула створку внутрь. В нос ударил, как ни прискорбно, запах моры и приправы к мясу. Я прижала обёрнутый вокруг лица платок плотнее ко рту и не сдержавшись чихнула.　

— Клиент? — громкий окрик заставил меня потянуться к выходу и я остановилась вполоборота, оглядывсясь по сторонам.　

Гриф, а этот лысеющий огромного роста толстяк с маслянными глазами сплошь покрытый татуировками и шрамами с огомной цепью на бычьей шее, был именно он, буквально протащил меня к дивану у стены и с лёгкостью усадил на него. Улыбаясь он бегло осмотрел меня и удовлетворённо хмыкнул:　

— Клиент. Деньги или в долг?　

— Деньги, — я попыталась сесть более удобно, незаметно вложив пальцы в кастет. — Мне надо отдохнуть, выпить и поесть.　

— Смотреть будешь в зале?　

— Да.　

Он приглашающим жестом указал на неприметную дверь почти в углу и когда я подошла, вдруг резко обхватив меня за шею сзади и впечатал в стену. Воздух покинул мои лёгкие и я сдавленно охнула, когда меня придавило тяжёлое тело, лишая возможности пошевелиться.

— Не рыпайся детка, — хриплый смешок над ухом заставил меня похолодеть. — Скажи, кто тебя подослал?　

— Никто… — писк вышел мало убедительным и меня вдавило сильнее, на последнем выдохе, считая пятна перед глазами я прошептала. — Лимер… мой…　

Гриф ощупал моё запястие и бесцеремонно вздёрнул руку, чтобы рассмотреть браслет и через мгновенье отступил, позволяя мне сползти на пол. Я села, прижавшись спиной к стене и потрясла головой.　

— Прости, малой, — раскаяния в голосе не было, но мне хватило и присутствия кислорода в лёгких. — Времена такие — законники подсылают кого ни попадя. А ты скажи ка мне, куда подевался Лимер? Что-то слухи поползли недобрые, что пропал наш король?　

Я похолодела от предвкушения в голосе проныры, надеясь, что мою дрожь он примет за физическую слабость. Он стоял, перекрывая мне выход.　

— Лимер к запретному городу ушёл. Там сделка особая, — я вскинула голову и пристально уставилась на Грифа. — Поэтому я и пришел. Спрятаться мне надо на пару дней, пока хозяин не вернулся. Он велел. Сказал, что ты не откажешь.　

Мужик слегка растерялся и испытывающе пригляделся ко мне. Может он и сомневался в моих словах, но страх перед Лимом был сильнее.　

— Вставай, малой, пойдём, в номер тебя устрою. По- королевски, — сально усмехнулся Гриф и, крепко сжав моё плечо, повёл в открывшуюся дверь.　

Я старалась не показывать страха. Пройдя по коридору и миновав несколько поворотов, мы упёрлись в камеру с массивной дверью.　

— Твой номер.　

Мы оказались в небольшой, но удивительно уютной комнатке с лежанкой с огромным матрасом, раскиданными по полу шкурами и маленькой печью. Я отошла подальше от верзилы, но он ловко обхватил меня за локоть и притянул обратно.　

— Извини, пацан, но железки я у тебя заберу, — широкая лапа прошлась по моей спине и очертила ягодицы.　

Я взвилась и попыталась оттолкнуться от него. Гриф заржал и, наверно, ради смеха отпустил. Я по инерции отлетела на матрас и опять стала чихать от густого аромата моры.　

— Сам отдам! — я быстро отстегнула пояс, вынула из за наручей стилеты, швырнула к его ногам вместе с кастетами и отползла к стене.　

— Всё?　

— Да.　

— А если проверю? — от этого вкрадчивого вопроса у меня волосы встали дыбом. — А если найду?　

— Правда больше нет, — я всхипнула и обхватила колени похолодевшими руками.　

— Снимай штаны, — я побелела и мужик довольно хрюкнул, — Знаю, сколько там карманов. И всякого хлама там довольно. Мне сюрпризы не нужны. Может тебя с пристрастием обыскать?　

Я мотнула головой и судорожно стянула с себя штаны оставшись в свободной тунике длинной до середины бедра.　

— Ладно, малой, — Гриф сгрёб моё добро, подойдя ближе, забрал сапоги и глумливо добавил, — Молись, чтобы Лимер вернулся. Иначе будешь ублажать…для начала меня…　

Дверь захлопнулась и за ней ещё слышался хриплый смех верзилы, когда я тихо заскулила. Хозяин притона конечно мне на поверил, но решил не рисковать и подождать. В лучшем случае он отдаст меня мужу. В худшем — любому, кто заплатит. Независимо от планов покупателей. В любом случае я подвожу Лима. Мысль, что он не вернётся, я старательно игнорировала. Просто в этом случае для меня всё переставало иметь значение.　

Я зажгла уголь в печи и присела ближе к огню. Вскоре в камеру принес еду здоровый мужик с оспинами на лице. Он долго рассматривал меня и ножиданно обхватил за плечи, притягивая к груди. Я резко ударила его в кадык, шипя отскочила в сторону и метнулась к двери. Проход загоражвал второй здоровяк с наглой ухмылкой. Он восхищённо присвистнул.　

— Ты красивый…　

Подойдя к напряжённо застывшей наизготовке фигуре, я улыбнулась и приподнявшись на цыпочки лизнула его в подбородок. Глаза загорелись шальной искрой и я, осмелев, запустила руку в его длинные волосы и притянув ближе, жадно впилась в его рот. Он зафиксировал мои руки и ответил не сдерживая рыка.

— Вкусный, — выдохнул он, прикусывая губу и глотая мой болезненный стон.　

— Не хочу с ним, — я извивалась в его руках, тщетно пытаясь ослабить его хватку, — люблю длинные волосы…

— Какого хрена здесь твориться!!!　

Гриф вынырнул из-за спины обьекта моего соблазнения и вмазал ему в челюсть, отшвыривая меня. Я откатилась в угол комнаты, ставшей сразу очень маленькой в присутствии троих амбалов. От обилия тестостерона стало душно. Звуки ударов, низкие хрипы и рычание дополнил металлический запах крови. Я напрасно высматривала возможность проскользнуть в дверь. Мимо дерущихся было не пробраться. Гриф вытеснил двоих громил в коридор и, захлопнув дверь, тяжело к ней привалился. Дышал он натужно. Мышцы напряженно дрожали. В дверь послышались оглушительные удары, которые стихли со звуками чужих голосов и потасовки.　

Гриф взглянул на меня исподлобья и от его звериного оскала я замерла, в ужасе ожидая дальнейшего неминуемого наказания и тут меня осенило. Мора! Мужики были под его воздействием. Естественно. Это же бордель. Понятно, что хозяин уже имеет к этому имунитет, но от меня то ожидать подобного он не должен. Я всхлипнула от облегчения, но получилось как-то томно. На коленях я подползла к Грифу и стала тереться щекой о его бедро, цепляясь неловкими пальцами за пояс брюк. Он недовольно что-то пробормотал и откинул меня от себя ногой. Я опять поднялась на сбитые о камень колени и потянулась к нему. Гриф сплюнул и, потирая разбитое лицо, ухватил за угол матрас набитый морой и выволок его выходя. Оглушительно захлопнулась дверь. В замке что-то провернулось. Я ухмыльнулась, вытирая пущенную слюну, поднялась на ноги и рассмотрела свою добычу. В моей руке был узкий складной нож и прицепленный к нему ключ, спрятанный до этого в кармане Грифа.

Для начала я поела. Едва тёплый жилистый кусок мяса с краюхой черствого хлеба пришлись кстати. Порция была огромная, но к моему удивлению я её одолела. Умывшись прохладной водой, я стащила шкуры к печке и улеглась на них, потягивая уставшие мышцы. Украденные вещи я разделила и припрятала в карманах. Не самое лучшее место, но здраво поразмыслив, я пришла к выводу, что в моём положении хранить их нужно поблже к телу. Обрывки разговоров, доносящиеся из коридора, подтвердили, что пытаться вскрыть замок ещё рано. Конечно, Гриф может поставить охрану, но что-то мне подсказывало, что он не захочет афишировать моё присутствие, а конвой будет вызывать слишком много интереса и вопросов. Я пыталась бороться с накатившей слабостью, но признала, что поспать всё же будет не лишним. Хуже от этого не станет. Да, уж, куда хуже то?

30

Проснулась я, рывком вскочив на ноги. В проёме двери виднелась широкая фигура, но во тьме я не смогла разглядеть этого человека. Я осторожно отступила к стене, оставляя небольшое растояние для манёвра. Мужчина не шевелился и я неожиданно дрогнула. Словно что-то внутри хрустнуло и пружина, сжатая в моём теле, освободилась, развернув кольца. Я выставила ладони перед собой.　

— Пожалуйста, не делай мне больно, — я плавно двигалась к вошедшему. — Я сделаю всё, что хочешь.　

Он наклонил голову к плечу, как будто разглядывая что-то забавное.　

— Мне страшно, — всхлипнула я, обхватывая себя и сжимая в ладони нож, — Не обижай меня…　

Я не успела. Мужчина резко схватил меня за руку, заводя её назад и нож выскользнул из ослабевших пальцев. Я зашипела от неожиданной боли и осознала, что крепко прижата спиной к чужой груди. Попыталась вырваться и тут же меня до хруста рёбер стиснули крепкие руки.　

— Не рыпайся, — голос сочился холодной яростью.　

Я застыла от осознания, что хозяин этого голоса нанавидит меня. Он втянул воздух рядом с моим виском, будто запоминая мой запах. Или вспоминая.　

— Я не мясо, — содрогнулась я от липкого страха.　

— Разве? А зачем тогда носишь браслет?　

Названную вещь он дёрнул на моём запястий и я закусила щёку изнутри, сдерживая крик. Разорванную кожу саднило.　

— Я не принадлежу здесь никому. Мой хозяин, — на этих словах я была сжата ещё крепче и буквально выплюнула из себя, — Лимер. И он вытащит из тебя душу, тварь.　

— Посмотрим…

Меня швырнули на пол и дверь захлопнулась. Я откатилась со шкур и попыталась вскочить на ноги. Мужское тело подмяло моё, легко игнорируя яростное сопротивление. Я изгибалась, пытаясь вывернуться и мне удалось вмазать зажатым в кулаке ключом чужаку в лицо. Он выругался и заломав руку вырвал кусок металла и откинул его в сторону. Наше тяжёлое дыхание смешалось. Я ощутила вязкие капли крови, упавшие с его рассеченной брови. Он удерживал мои запястия одной рукой. Второй он резко рванул тунику. Ткань треснула и я завизжала. Он хлестнул меня по щеке и, обхватив подбородок, впечатался в рот чем-то даже отдаленно не напоминающим поцелуй. Как только он отстранился, я плюнула в едва различимое лицо слюной смешанной с кровью.　

— Смертник. Ты труп. Если останусь в живых…　

— Я тебя не убивать буду, — он раздвинул мои ноги коленом. — Может я тебе больше понравлюсь чем хозяин.　

Меня била дрожь, когда его ладонь скользнула между сжатых бёдер, но, к моему ужасу, он не удивился отсутствию у меня мужских принадлежностей. Он прихватил зубами кожу на шее и сдавил до влажного всхлипа, против воли вырвавшегося из моего горла.　

— Больно…　

Он удовлетворённо зарычал и принялся стаскивать с себя одежду. Я взвыла от безысходности. Не останавливаясь, я извивалась, пытаясь вывернуться из-под тяжелого тела. Но когда он прижал горячий член к моему лону и я, уже не пытаясь сдерживаться, разрыдалась. Он вошёл грубо и глубоко. Я вскрикнула и мой рот запечатала широкая ладонь.　

— Потерпи, сейчас станет лучше…　

Я впилась зубами в солёную кожу. Недостаточно крепко, потому как он бысто отдёрнул руку. И я заорала:　

— Лучше убей…мразь.

Он что-то говорил, жёстко погружаясь в меня раз за разом. Я не слышала. Я кричала. Громко. Теряя ориентиры. Не ощущая ничего кроме злости и боли вспыхнувшей в голове и ненависти. Всепоглощающей и тёмной. Тело выгнуло дугой и судороги прокатившиеся по мышцам подбросили меня над полом. На секунду мой мучитель ослабил хватку и мне удалось подтянуться к почти потухшей печи. Когда его руки сомкнулись на моей талии, прижимая к полу и зачерпнула ладонями вспыхнувшие сразу же кораловыми бликами угли и метнула в его сторону. Он заорал и отпрыгнул от меня. Я отползла в другую сторону и прижалась к стене. Запахло палёным. В почти полной темноте я различила мужской силуэт, метнувшийся ко мне. Я сделала класическую подсечку и он растянулся на полу, гулко ударившись головой.　

— Ублюдок…　

Я пнула неподвижное тело. Упёрлась в стену ладонью и ахнула от боли. Несколько крупных волдырей бугрились между пальцами. Я тряхнула головой. Это сейчас было не важно. Между шкур на полу я нащупала его одежду. На поясе, найденном рядом, были ножи. Мне удалось нащупать самый большой. Хорошо, что в темноте головокружение было не так заметно.　

Весь мир вращался вокруг с бешенной скоростью. Насильник был жив и глухой стон это подтвердил. Я тяжело развернулась и шагнула к нему, крепко сжимая оружие в изуродованных ладонях. Сомнения? Нет. Только страх не успеть убить его до того, как от боли скрутившей тело меня не вышвырнет из сознания. Я не поняла, что в камере стало светлее. Что дверь распахнута и кто-то метнулся ко мне, хватая за плечи, отводя удар, выбивая нож. Увидев, что ОН поднялся с пола и смотрит на меня удивительно знакомыми серыми глазами, на покрытом кровью красивом лице. Поняв, что он жив и чьи-то руки держат меня со спины, я внезапно потеряла силы и в ускоряющемся вращении пространства вокруг не забыла себя, пока не сказала неожиданно твёрдым голосом:　

— Пока я жива — научись спать с открытыми глазами.

31

Я куда-то бежала… Ноги не ощущали земли… Меня гнал животный страх… Что-то позади… Нет… Кто-то… Но страшнее было то, что впереди я видела спину уходящего от меня Лимера… Я кричала ему… Звала… Он не обернулся… Не остановился… И когда я упала, задыхаясь и хрипя, меня затопило серебро чужих горящих глаз… Ненавижу… Опять…　

Проснулась я со вкусом крови во рту. Сначала дёрнулась, но тут же застыла. Я была не одна. Кто-то был очень близко. Чужое размеренное дыхание опаляло мою кожу. Открыв глаза, я сдержалась от крика. Рядом со мной, обхватив за плечи, спал Рыжий. Во сне его черты разгладились. Он казался беззащитным и удивительно уязвимым. Усмирив странное желание пригладить его растрепанные волосы, я осторожно стала выбираться из его рук. Разбираться, что я здесь делаю решила потом. Я почти соскользнула с кровати когда его глаза распахнулись. Резко дёрнулась назад, нр законник невероятно сильными руками перехватил меня на полпути к полу. Упираясь в жёсткую грудь я пнула его в голень и, воспользовавшись секундной заминкой, вывернулась, отпрыгивая к стене.　

— Не подходи, — я мерила спиной стену, продвигаясь к двери.　

— Маленькая, не бойся. Я тебя не обижу, — законник легко спрыгнул с кровати и перекрыл мне путь к отходу.　

Я огляделась, замечая перевязанные ладони, чистую тунику до середины лодыжек и собранные в косу волосы. На глаза попался нож, лежащий на столе. Обхватив непослушными пальцами рукоять, я отвела за спину, готовясь к нападению.　

— Выпусти меня.　

Он смотрел на меня грустными глазами и, вскинув руки, упёрся спиною в дверь.　

— Никуда я тебя не отпущу. Хватит того, что уже случилось. Я тебя не сберёг, сестрёнка, — его плечи опустились.

Я вздрогнула. Нож выпал на пол и, опустившись рядом, я обхватив колени и утыкаясь в них лицом. Слёзы катились из глаз. Таких же зелёных как у законника. Он обхватил меня, сминая в ладонях и шепча слова утешения, в которых я не нуждалась. Я положила пальцы на его губы и мотнула головой.　

— Брат?　

— Да. Семён.　

Я зажмурилась, принимая боль как лекарство и неуверенно пробормотала:　

— Ли…Лисёныш…　

— Только тебе позволяю так себя называть, — Рыжий хмыкнул мне в макушку, усадив меня на колени, — Не убегай больше, родная.　

Вскинув голову, я обхватила его лицо так крепко, что повязки на ладонях взмокли.　

— Ты знаешь кто тот ублюдок?　

Сёмка попытался отвести взгляд и я вцепилась в него крепче.　

— Ты не понимаешь…　

Я резко вскочила, сбрасывая его руки и отходя подальше.　

— Да неужели? — я оскалилась. — Просвети меня, чего я не понимаю?　

— Всё сложно, — Рыжий потёр шею.　

— Ни хрена! Всё просто! — я мерила комнату шагами. — Ты назовёшь мне его и…　

— Перестань…　

Я развернулась к брату.　

— Чем же он заслужил твою благосклонность, — я скривилась от отвращения. — За сколько продал сестрёнку, Сеня?

Он побагровел и вскочил на ноги.　

— Ронька, ты вообще соображаешь, что говоришь! Ты мой родной человек! Мы здесь все с ума посходили…　

Дёрнувшись, я заметила движение за спиной и, развернувшись, зарычала. В дверь вошли люди и впереди был тот самый. Труп. Я метнулась к нему, цепляя с пола нож. Сёмка обхватил меня за талию, дёргая назад. Сероглазый выдернул оружие и обнял меня за плечи. Дико крича, я забилась в его руках. Опираясь на брата, я пнула тварь в колено и затем лягнула его в живот. Сенька ослабил хватку и я ударила его затылком в лицо. Сдавленно охнув, он выпустил меня и я, присев, подхватила знакомый нож и запрыгнула на кровать.　

Картина передо мной была фееричной. В небольшом пространстве камеры разместились четверо довольно здоровых мужиков и проскочить мимо них мне не удасться никак. Я крепче перехватила рукоять, морщась от саднящей боли в сорванных волдырях.　

— Стоять на месте! — громко гаркнула я, боясь потерять присутствие духа, — Не подходите!　

— А то что? — лысый мужик флегматично разглядывал мою персону, привалившись к стене.　

Я растерянно огляделась. Действительно, что? Насильник медленно поднялся и подался ко мне. Вскинув руку, я приставила лезвие к груди. Прямо напротив бешенно колотящегося сердца.　

— Я абсолютно не уверена, что готова пойти до конца, но точно знаю, что не хочу оказаться опять с тобой. Не в этой жизни.　

Остриё погрузилось в плоть и ткань вокруг набухла от крови. Судорожно дыша, я обводила окружающих лихорадочным взглядом. Мой кошмар отшатнулся и, сжимая кулаки, отошёл на пару шагов.　

— Рони, не делай глупости…　

— Меня зовут Вера, — я скривилась от напряжения и положила вторую ладонь на рукоять.　

— Только чужие тебя так зовут, милая, — Сёмка выглядел так, будто готов заплакать. — По паспорту Вероника, для своих Рони.　

— Для чужих… — повторила я за ним, цепенея от боли и теряя концентрацию.　

Всё вокруг крутнулось и нож скользнул глубже, чем я рассчитывала. Чьи-то руки обернулись вокруг моего тела, вытаскивая остриё из плоти и прижимая к горячей груди.　

— Сёма, — простонала я, поднимая лицо и опять застывая от ужаса.　

На меня с жадностью смотрели серые глаза. Я забилась пойманным зверьком и завизжала на самой высокой ноте.　

— Пусти меня!　

— Все вышли! — рявкнул он и дверь открылась выпуская присутствующих.　

— Сёмка, — я задыхалась от ужаса, пытаясь вывернуться, — не бросай меня…с ним…　

Брат выдернул меня из чужих рук и завернув в одеяло усадил на свои колени. Уткнувшись ему в шею, я тихо поскуливала.　

— Ненавижу эту тваааарь… — меня несло. — Всё равно его убьююю…　

— Тихо, тихо, Ронька, ну чего ты? Чего ты вызверилась на него?　

— Аа? — я от шока резко пришла в себя, — Сём, а как ты думаешь, что эта мразь со мной сделал в том притоне?

Брат растерянно взглянул на сероглазого и пожал плечами.　

— Ронь, ну, у вас, как бы, отношения с Диким… Мне неловко как-то…　

Я попыталась вскочить на ноги, но была крепче сжата в обьятиях. Дикий уселся рядом и потянулся к моему плечу.　

— Руки убери!　

Он нахмурился, вскочил и, словно не доверяя себе, прислонился к двери, не сводя с меня напряженного взгляда. Я сползла с коленей брата и плотнее запахнулась в одеяло.　

— Я не знаю, Сём, про какие отношения ты тут говоришь. Только там этот ублюдок меня изнасловал.　

Брат неверяще уставился на меня и переведя взгляд на Дикого прошептал:　

— Скажи мне, что она что-то напутала…　

— Я потерял контроль, — сероглазый мотнул головой. — Она ждала Лимера…Сказала, что он её хозяин…　

Я осторожно скинула с себя ткань, морщясь от боли в месте прокола. Кровь пропитала тунику до края подола и не собиралась останавливаться. На долю секунды у меня замутилось в глазах. Я сжала зубы и отодвинулась от забывших обо мне мужчин. Дикий, глядя в пол, продолжал что-то говорить. Брат сжимал кулаки и шумно дышал, не сводя с него глаз. Я подняла испачканный липкий от крови нож и тенью метнулась к мерзавцу.　

Наверно кровопотеря повлияла на меня больше, чем рассчитывала и я неловко затрепыхалась в руках двоих мужчин. От моей туники оторвали рукав и свернув ткань прижали к ране. Я продолжала вяло сопротивляться. Скорее из вредности. Дикий больно сжал меня за локоть и похоже уже не в первый раз спросил тусклым напряжённым голосом:

— Откуда эти шрамы? — он видел три слова, написанные мною очень давно.　

— Сама нарисовала, — я попыталась стряхнуть его ладонь, но в мою руку вцепился брат. — Скучно было.　

— Ронь, Лимер травил тебя морой?　

Закрыв лицо, я отвернулась к стене. Слабость заставляла меня опуститься вниз, но чьи-то руки не дали, подхватив над полом. На краю сознания я ощутила, что меня несут. Я вздохнула прижимаясь к вздрогнувшей груди и безсвязно забормотала:　

— Милый…больше не бросай меня…не хочу без тебя…　

Только вот совсем чужой голос над ухом зловеще прошелестел:　

— Никогда больше тебя не отпущу…

32

Доктор был невероятно добрым. Он очень аккуратно наложил повязку и я не смогла отказать ему в осмотре старых ран и шрамов.　

— Рони, скажи, тебя травили морой?　

— Было дело, — я скривилась от воспоминаний, мягко отстраняясь и пряча исписанную шрамами руку. — Мы с мужем искали общий язык. Эксперементировали…　

— Мужем?　

— Док, мой муж, Лимер, — обьясняла ему словно ребёнку, — Меня сюда притащили против воли. Дикий, тварь, меня…вобщем…надругался, — наконец со смущением подобрала подходящее слово.　

Док выпучил глаза и, подскочив, принялся метаться по лазарету. Он резко остановился передо мной и неожиданно рухнул на колени, обнимая мои колени.　

— Родная, внученька, прости меня… не уберёг…　

Я сползла со стула и обняла содрогающееся тело старика. Мы держались друг за друга так крепко, что пальцы задеревенели от напряжения. Боль полосовала череп изнутри.　

— Ну чего ты? Ну подумаешь- трагедия. Вот вернёться Лим и подрежет ему…крылья. Или ещё чего-нибудь.　

— Бедное дитя, — дед жалобно всхлипнул. — Ты не понимаешь.　

Я напряглась.　

— Лимер вовсе тебе не муж. Твой муж…　

— Неееет, — я закрыла уши, словно ребёнок, понимая что сейчас мой мир расколется на части, — не говори…

— Твой муж Вадим. Здесь его зовут Дикий.　

— Ммммм, — от боли, раздирающей голову, на меня накатила тошнота и пустой желудок сдавили спазмы. Среди калейдоскопа лиц и имён пролетевших в моём сознании не было единственного родного лица.　

— Просто я его ещё не вспомнила…　

— Девочка моя, вспоминаешь не ты. Вспоминаем мы.　

Я оцепенела от страшной правды. Лимер не мог вспомнить. Потому, что вспоминать было некого. Мы были чужими. Злобно выругавшись и развернувшись, я увидела, что в комнате мы уже не одни. Четверо законников стояли у стены и хмурый Дикий красовался огромным синяком на половину лица. Я невольно мстительно улыбнулась.　

— Сеня, ты мой герой.　

— Я не один, — брат фыркнул и подошел ко мне, обнимая напряжённые плечи.　

— Мне плевать, что там ты мой муж, — процедила я и плюнула на пол между нами. — И мне всё равно, что я не помню Лима. Он мой мужчина. Я его выбрала.　

— Выбрала! — проревел Вадим. — Да он тебя травил морой!　

— Не твоё дело!　

— Моё!　

— Не здесь! Здесь я решаю! И я решила!　

— Ты сама ушла?　

Я замешкалась и это не осталось незамечанным.　

— Он выкрал тебя, — Вадим развёл руками, — Мы соеденились и нам было чертовски хорошо. Милая, мне не нужна была мора, чтобы затащить тебя в постель…　

— Вчера бы она не помешала, — я выставила обожженые ладони перед собой и насладилась выражению боли в серебрнных глазах, — Тогда бы тебе не пришлось делать мне больно.　

Тут догадка поразила меня.　

— Ты думал, что я под морой! В борделе все шлюхи под ней. Но ты не мог не понять, когда я сопротивлялась. Может, — я сглотнула, — ты тоже был под воздействием?　

— Нет, — почти прорычал Крыс, — Мы все приняли в своё время антидот. Так что оправдать нашего начальника особо нечем. Кроме того, что он с ума без тебя сходил. И нас сводил. Деточка…　

— Не начинай, Саш, — я застыла неверяще глядя на Крыса и видя друга Вадима и Сеньки с которым мы часто ездили на шашлыки.　

Я присела на лавку, ощущая себя разбитой.　

— Я должна отыскать Лима.　

— Зачем?　

— Он. Мой. Мужчина.　

Вадим шарахнул кулаком по двери и, оттолкнув повисшего на нём Крыса, подскочил ко мне.　

— Ты моя! Я твой мужчина! Твой муж!　

Сразмаху я хлестнула его по лицу и зашипела от боли. Из разорванных волдырей сочилась лимфа. Я отошла подальше от замершего мужчины и злобно ухмыльнулась.　

— Развод ещё никто не отменял!

— Ты не сможешь забрать Лима с собой. Он безымянный, — подал голос Седой и я заметила свежие рассечённые костяшки на его пальцах. Он бил Дикого. Значит свой.　

— Я должна найти его и точка. Вы не понимаете, — я обвела всех усталым взглядом и слабо улыбнулась. — Я не предам его.　

— Нашей девочке нужен отдых, — Док потёр переносицу и махнул рукой, выгоняя всех из лазарета. — Все вопросы решим потом.　

— Дед? — я забралась в кровать и зарылась в одеяло.　

— Ммм?　

— А почему ты со мной не споришь?　

Ответа я не дождалась. Только едва различимый тяжёлый вздох сотряс воздух. Вынырнув из текстильного укрытия, я увидела лишь спину Дока в проёме двери. Он вышел в коридор и вступил в спор с ожидающими его там мужчинами. Несмотря на моё неуёмное любопытство и тотальное недоверие я не смогла преодолеть собственную слабость и, откинувшись на подушку, смежила веки.　

Сбегать я не собиралась. Незачем, да и некуда. Я нещадно тёрла ноющие виски, кривясь от дасады. Мне не хотелось верить, что Лимер, мой Лимер, оказывается чужой. Конечно, начало наших отношений было лишено романтики. Да, и здравого смысла до того момента, пока я сама не призналась Лиму в своей приязни… Я вытерла злые слёзы. Неужели всё было ложью? С этим человеком я долгие месяцы делила кров и пищу. Я доверяла ему. Большую часть времени. В остальное время я просто ему верила. Без доказательств и уверений. Пытаясь вспомнить нас в прошлом, я ощущала вину, за то, что у меня не получалось. А Лим всё это время меня не торопил и ни разу не выказал недовольства по этому поводу. Я таяла в его обьятиях, воспринимала нашу близость как нечто абсолютно закономерное и незыблемое. Свою любовь я приняла как неоспоримое доказательство нашего единства в прошлом. И ведь не сомневалась. С того момента, когда он назвал меня женой, в затхлой комнате лазарета. Даже когда узнала о море. Злилась, обижалась, говорила о ненависти, но продолжала верить.

Дрогнувшими пальцами я провела по выступающим штрихам шрамов и сглотнула вязкую слюну. Не могу, не хочу, не стану верить. В его обьятиях я умирала и возрождалась. Его руки стали родными. Его голос стал необходим. Он стал тем мужчиной, которому я согласилась подчиниться, признала его авторитет и превосходство. И не важно, что было позади. Важно будущее. Я не позволю другим, пусть родным, но таким далёким сейчас людям решать мою судьбу.　

33

Я тщательно разгладила несуществующие складки на одежде оставленной мне Доком. Заплела волосы в тугую косу. Обула сапоги. Всё же без ножей, спиц и кастетов я ощущала себя голой. Даже учитывая, что я ими почти не пользовалась. Просто для меня, существа заведомо слабее окружающих, присутствие оружия всегда действовало успокаивающе. Я не оставляла надежды выпросить что-нибудь у брата. Правда, всё ещё совершенно неясна его позиция касательно прав моего супруга. Вадим ясно дал понять, что считает меня своей и моё мнение относительно этого факта его не интересует. Забавно, в такой же ситуации, Лимеру бы я это позволила.　

Размышляя, я совершенно расслабилась и подпустила вошедшего к себе вплотную. Даже не успела вскрикнуть, как оказалась прижата лицом к стене. Сердце совершило судорожный кульбит и забилось в бешенном ритме. Я внутренне сжалась в пружину.　

— Я не буду просить прощения за то, что взял. Ты моя! — Дикий огладил мои бока и уткнулся носом в шею за ухом. — Чем он тебя купил? Скажи… Что у него есть, чего нет у меня?　

Глухо застонав, прогибаясь в спине, я закинула руки наверх, заводя их за голову. Вадим скользнул ладонями по моей груди и сдавил до боли, впившись в плоть пальцами.　

— Шлюха…　

Оскалившись, я вцепилась обломанными ногтями в его лицо. Не примеряясь, но насколько могла сжала и резко дёрнула на себя. Он взвыл, отступая, и я метнулась к двери. Почти выскочила, когда Дикий схватил меня за косу и резко рванул к себе. Я не удержалась и завалилась на спину, приложившись головой о пол. Он сел на меня, зажимая коленями руки вдоль тела. От удара в ушах шумело, попытавшись открыть глаза, я глухо застонала и оставила эту затею — окружающее пространство опасно крутнулось. Вадим тяжело дышал. Мне не пришлось играть в сломанную куклу — я не могла пошевелиться.

— Дозорные сообщили, что ты ходила с ним в рейды. Добровольно. Он травил тебя морой. Это было обьяснением твоей одержимости им и потери памяти. Но сейчас? Какого чёрта ты о нём бредишь?　

Я сжала зубы и прикусила щеку изнутри, но предательские слёзы всё же проложили дорожки из под век к вискам. Он обхватил мой подбородок и крепко сдавил, приблизившись и обдавая жарким дыханием.　

— Мы вернёмся домой. Я уверен, что смогу тебя вылечить. Я своё не отдаю.　

Я распахнула глаза и неожиданно для Вадима плюнула в его лицо кровью из прокушенной щеки. Он ошеломленно застыл и я с удовлетворением отчеканила:　

— Никогда я не буду твоей по собственной воле. А Лиму не нужно было брать силой, то что я сама ему давала. С радостью.　

— Плевать! — рявкнул он, кусая меня за губу, и насладившись моими бесполезными корчами отодвинулся. — Если не захочешь сама, добавлю моры!　

— Не поможет! У меня имунитет!　

— Значит будешь привыкать быть довольной мною! Другого я не допущу! А про Лима ты забудешь, — последнее он буквально прошипел, разрывая тунику и лениво, словно нехотя, до боли стискивая напрягшуюся грудь. — Ты будешь помнить меня.　

Я тихо скулила от унижения и бессилия. Вадим, будто опомнившись, встал на ноги и подцепив носком сапога мою руку слегка приподнял и скинул обратно.　

— Хотя… Не знаю, может мне и не захочется связываться с обьедками Лимера. Он же избавился от тебя. Может не зря.　

Я не двигалась пока он не вышел из лазарета и только тогда свернулась калачиком и обхватив колени руками захрипела, сдерживая крик. Как этот выродок может быть моим мужем?　

Поднявшись на ноги, я сдёрнула с себя разорванную одежду и нашла другую тунику. Затем умылась, удаляя с себя запах Вадима, неожиданно осознав, что от него несёт морой. Ненавязчиво, но ощутимо. Горький смех застрял в груди. Конечно, мы с ним соеденились по доброй воле. Я смутно припомнала, терпя боль, что действительно сходила с ума от вожделения рядом с ним и у нас был роскошный секс. Странно, учитывая, что я не знала его вообще. Я к Лиму-то потянулась, только когда мы провели много времени, общаясь.　

Тогда я не задумывалась о происходящем, воспринимая Дикого как свою ожившую мечту. Тогда я ещё не знала о море. Не знала как она воздействует. Теперь многое видится в другом свете. Я зарылась лицом в смятую рваную ткань и зарыдала в голос. Очнулась я, сидящей на полу, продолжая размазывать по лицу слёзы в уютных руках деда. Он осторожно гладил меня по голове, заправляя выбившиеся пряди за уши. Я тихонько захныкала уже скорее не в силах остановиться.　

— Они мной пользовались, дед. Дикий тогда затащил меня в постель с помощью моры. Лимер тоже начал с этого…　

— Не думай об этом, Ронечка…　

— Нет! — я перебила Дока со всей свойственной мне горячностью, — Я хочу тебе обьяснить! Лим действительно меня украл. Травил. Использовал. Но! Он дал мне антидот. Он дал мне выбор. И я его правда люблю. Понимаешь? Наверно это сложно понять, но рядом с ним мне не нужно быть сильной. Он делает меня счастливой. Дед, помоги мне его найти. Мне это нужно.　

Док смотрел на меня, слегка прищурясь, и я осознала, что он вглядывается в мои зрачки. Хмыкнув я растянула пальцами веки и приблизилась к нему.　

— Кто к тебе приходил?　

— Дикий.　

— Почему плакала?　

— Дед, — я глубоко вздохнула и поднялась по стене, — поверь, некоторые вещи лучше не знать. Просто поверь, этот Вадим — редкая мразь. Может конечно у него со мной крышу сносит, а в остальном он славный малый, только от этого мне не легче. Прошу, не оставляй меня с ним наедине.　

— Понятно, — Дед кивнул и только ходящие под кожей над челюстями желваки были свидетельством его ярости. — Что ж, надо выяснить где твой благоверный.　

— Ммм?　

— Куда делся Лимер я узнаю. Это дело времни.　

— Спасибо, — я обняла деда, положив голову ему на плечо, — Кстати о времени. Скажи как долго я отсутствовала?　

— Ты пропала почти на год.　

Не так уж страшно. Помню около семи месяцев.　

— Прости. Я не помнила о тебе. Никогда бы так не сделала нарочно.　

— Я это знаю. Только вот твой… Вадим свихнулся от злости и ревности. Это его не оправдывает, конечно, но в это время всем было нелегко. Я только вот не ожидал, что найдя тебя он…　

— А как меня нашли? Ведь не за услугами ребята пришли в бордель.　

— Как я понял, была анонимная наводка, что маленькое мясо Лимера хранится в лавке Грифа. Дальше Вадим словно с цепи сорвался и захватив Сеньку рванул за тобой.　

Я задумалась. Странный аноним сообщает информацию, которую знать может только хозяин лавки. Ему то как раз выгодно сохрнить меня для себя. Совершенно запутавшись в собственных мыслях, я смачно выругалась и покраснела от укоризненного взгляда деда.　

— Хочу выйти наружу. Я здесь с ума сойду, да и размяться над бы.　

— Ладони ещё не затянулись, — Док возражал слишком рьяно. — Ты ещё слабая…　

— Слабая?! Я здесь пленница? — я ощерилась и вскинулась на вошедшего брата. — Мне нельзя выйти?　

Он неловко замялся и, метнув осторожный взгляд на деда, мягко обхватил меня за плечи.　

— Не воспринимай это так. Мы беспокоимся о тебе. Ты можешь…　

Я сбросила его руки и толкнула в грудь. От неожианности Сёмка покачнулся и шагнул назад. Меня накрыло волной злости.　

— Кто так решил?! — заметила виноватый вид на лисьей рожице и взвилась ещё пуще. — Не говорите, что эта мразь?! Услышьте меня! Мне плевать кто он для вас. Для меня это человек, который причиняет мне боль. И если для вас это не аргумент, то вы мне чужие люди. И если вы продолжите игнорировать мои желания, я вас не стану выводить.　

— Ронька, ну чего ты дуришь? Он твой муж и перегнул палку, конечно. Но ты ведь можешь его простить, — Сеня нахмурился, подбирая слова. — Не драматизируй…　

Взвыв словно баньши я подхватила рваную одежду и швырнула ему в лицо.　

— Как часто мне нужно прощать его? Каждый раз, когда он будет доказывать что он сильнее? Скажи где был мой конвой когда он здесь меня с грязью мешал?　

— Сестрёнка, он попросил дать ему успокоить тебя, извиниться…　

— Считай он выбрал неудачный способ. Не смей мне говорить, что его можно понять. Он мне не хозяин. И передай остальным: не подпускайте этого выродка ко мне и помогите найти Лима. Пока с ним не поговорю, я никуда никого не выведу. Поверь, я не сбегу, если ко мне перестанут относиться как к блаженной и закрывать как преступника.　

— Это для твоего блага…　

Я влепила брату крепкую оплеуху и вперила в него злобный взгляд.　

— Не смей даже думать, что ты знаешь, что для меня лучше, — от моего шипения Семка побледнел, — Я не рабыня и не мясо. Отойди…　

Грубо толкнув его плечом, я подхватила широкий плащ, прошла к двери и, распахнув её, не удивилась обнаружив на пороге Крыса. По плотно сжатым губам и скрещенным на груди рукам я поняла, что мужчина зол, но инстинкт самосохранения оставил меня окончательно, когда я потянулась к рукояти ножа на его поясе. Он отшатнулся и удивленно выгнул бровь.　

— Тогда пошли со мной, — хмуро бросила я, обходя его и шагая по коридору.　

Удивительно, но меня никто не остановил. Я набросила капюшон, прикрывая лицо и, легко ориентируясь, направилась к выходу с люком в потолке. Никто не препятствовал мне и почему-то это злило меня особенно. Оказвшись на месте, я неторопливо протянула ладонь вставшему за моей спиной Крысу.　

— Ключ.　

— Сам.　

Он взобрася по лестнице, отпер замок и выскользнул наружу. Следуя за ним, я, даже не оглядываясь, ощущала горящий злобой взгляд, сверлящий меня со спины. Но я забыла об этом, оказавшись в облаке сырого тумана. Набиваясь в нос аромат трав и волглой земли заставил громко чихнуть и горько засмеяться.　

— Ты как? — напряженно застыл лысый в двух шагах от меня.　

— Мора цветёт, — я склонила голову к плечу и искренне забалялась выражению беспокойства на его лице, — Не беспокойся, на меня действительно не влияет.　

По тонким губам скользнула едва заметная улыбка. И я судорожно выдохнула, пропуская сквозь себя поток боли. Мир окрасился багрянцем и покачнулся. Щёку захолодила росистая трава и я выставила руку перед собой.　

— Не подходи, — испуганное сердце выламывало рёбра и воздух с шумом врывался в горящие лёгкие, — Не. Подходи.　

Крыс опустился на колени и не пытался приблизиться. Взгляд исказился ужасом, поражая искреностью и болью.　

— Вера, что происходит? Позволь…　

— Нет!　

Тяжело опираясь на раскуроченные ладони, я приподнялась. Смахнув непрошенные слёзы, я посмотрела на своего… убийцу. Саша сидел на пятках и стискивал кулаки. Перед глазами вновь мелькнули кадры, словно из старого фильма. Он стряхивает с пальцев кровь, мою кровь, и осматривает моё изломанное насилием тело. Вглядывается в зрачки, нащупывает пульс на шее, подносит ладонь к моим губам, устанавливая наличие дыхания. Флегматично, профессионально, безэмоционально. Морщится, с овращением отшатывается, обнаружив, что я ещё жива. Сплевывает на пол, сцеживая немного отборного мата, вытаскивает телефон. Набрав номер, смотрит на меня пристально, испытующе. Я пытаюсь отползти. Не надеясь спастись, но пытаясь сдохнуть подальше от этого холодного человека с волчьими глазами. Он, играючи, останавливает меня, всего лишь наступив на сломанное бедро. Уже не слышу, что он говорит в трубку металлическим голосом. Веки, слишком тяжёлые не желают подниматься и я закрываю глаза. Так легче. Так спокойнее. Так проще. Моё распластанное в неестественной позе тело сверху выглядит странно чужим и невероятно жалким. Уде не страшно. Горько.　

Что-то резко дёрнуло меня вверх.　

— Вера, ну обьясни мне наконец, что с тобой?　

Я вскинула голову и, тихо всхлипнув, позволила Саше прижать меня к груди. Рядом больше никого не было. А сейчас мне нужно было ощутить тепло живого человека. И плевать, что он убил меня ТАМ. Там я мужа любила. И Лима не знала. Всё спуталось в моей голове и мир сошёл с ума. Только руки, держащие меня, были бережны и губы у виска шептали что-то утешающее. И этого мне было достаточно. Сейчас.

34

Моя голова лежала у Саши на коленях. Он задумчиво перебирал мои растрепавшиеся волосы и слушал.　

— И вот он остался там. Понимаешь? А я… Эх… Нужно было остаться, но он же сам сказал…　

— Всё правильно ты сделала. Он знал как надо. А мужика своего стоит слушать.　

— Да, уж, — я всхлипнула и перевернувшись уставилась в его внимательные глаза. — Ты понимаешь, он правда мой. И я просто не могу его бросить и уйти. Мне очень нужно его найти. Сашенька, помоги. А?　

Он криво усмехнулся и утвердительно мотнул головой.　

— А с Вадимом у вас чего? Неужели правда он… — я с удивлением воззарилась на смутившегося Крыса. Зрелище было занятное.　

Знакомый сочащийся злостью голос прорезал затянувшуюся тишину:　

— Ты решила под каждого лечь? Шлюха! А ты, брат? решил мою женушку попробовать? Я не рановато пришёл?　

Сашка медленно поднялся, заслоняя меня собой и обманчиво расслабленно поигрывал травинкой в пальцах.　

— Остынь, Дик. Ты переходишь черту.　

— Черта эта случайно не между её ног? Ты меня не учи…

Мой защитник метнулся к Вадиму и вмазал ему в челюсть. Я отползла к огромному валуну и прижалась к прохладной поверхности. Мужики обменивались хлёсткими ударами и я, трясясь от страха, подтянула к к себе сброшенный Сашей пояс с ножами и, найдя короткий широкий нож, поднялась на ноги. Как раз вовремя. Дикий сидел у сперника на спине и стискивал его шею. Меня он не замечал. Я подступилась и двинула рукоятью по затылку ничего не подозревающего законника. Он всхранул и завалился набок. Сашка тяжело выполз из под его ног и растянулся на траве, тяжело дыша.　

— Вот теперь я правда удивлён, чего ты не осталась с Лимом в пустоши.　

— Знаю, — я села рядом, смахивая манжетом кровь с его рассечёной брови, — ты бы справился сам.　

— Конечно!　

— Но со мной вышло быстрее, — прошептала я, стирая грязь с его щеки, — Скажи мне, Саш, ты помнишь какие у нас с тобой были отношения, там?　

— Отношения? — его глаза распахнулись в непритворном удивлении. — Какие отношения?　

— Мы друзья? — я закусила губу и науверенно промямлила. — Ну или кто друг другу?　

— Вер, я не могу вспомнить ничего конкретного…　

В этот момент Вадим завозился, болезненно застонав и я, тяжело вздохнув, подошла к нему, проверяя кровящую рану на голове.　

— Сильно ему досталось?　

— Жалеешь его?　

— Конечно.　

— Странная штука эта ваша мужская дружба, — я оторвала ленту ткани от туники и обернула голову, прикрывая рану.

— Это не дружба, — я вздрогнула от Сашкиного голоса прозвучавшего прямо над моим ухом, — он мой брат.　

Лысый отработанным движением проверил зрачки Дика, скривился и достал из сумки флягу с водой. Поднёс её к губам мужчины и заставил его глотнуть. Вадим закашлялся и пьяно отмахнулся, но Крыс грубовато встряхнул его за плечи.　

— Ты как?　

— Ммммм…　

— Понятно.　

Сидя чуть поодаль, на прохладном камне, я растерянно переваривала информацию. Меня убил брат моего мужа. То что убил, я не сомневалась. Вспоминая состояние измочаленного тела, я даже не питала илюзиий. Элементарых знаний анатомии достаточно, чтобы понять, что кровь толчками, выходящая с пеной изо рта, свидетельствует о пробитых лёгких, неспособность пошевелиться и странное онемение тела не вызывали оптимистичных прогнозов. А это парение над телом… Брррр… Даже думать жутко. А может и правда не нужно об этом думать. Ведь здесь действительно не важно, что происходило там. Всё не так как должно быть.　

Я нужна им всем. В запретный город, туда, где располагается выход, никто не войдёт без моего сопровождения. Лим мне это чётко обьяснил. И никто не имеет права меня заставить. Я криво ухмыльнулась. Пусть только попробуют. Не позволю. Ведь даже Лимеру это не позволила. А он… Да где же он? Я ждала его все эти дни и продолжаю ждать сейчас. Если он не обьявился… Он не может, просто не имеет права меня оставить. Я не замечала, что плачу пока прохладные пальцы не пробежались по моим щекам, вытирая слёзы. Вздрогнув, я подняла глаза и Сашка виновато пожал плечами, отступая.　

— Не надо, Вера. Не могу видеть женские слёзы. Найдём мы его, — я поймала его ладонь и судорожно стиснула.

* * *

Уже на следующий день я сидела в столовой вместе с четырьмя законниками и Доком. Вадим сверлил меня тяжёлым взглядом. Я делала вид, что не замечаю этого. Сёмка подкалывал Сашу и тот беззлобно отвечал ему, но им не удавалось развеять тяжёлую атмосферу.　

— Значит, хочешь, чтобы я сводил тебя на случку к Лиму, — лениво протянул Дик, сминая в руке ложку, как будто она была из фольги.　

Я сощурилась, затем разозлилась и как можно естественней лучезарно улыбнулась.　

— Заодно благословишь. А то вдруг без твоего одобрения оргазмы были не те…　

Стол был отброшен в сторону и между нами встали все присутствующие.　

— Я убью его! — ревел он, пытаясь добраться до меня.　

Я метнулась у самой стены и неожиданно для всех оказалась за его спиной. Меня то никто не удерживал. Дик развернулся и я подскочила, уткнувшись в его ключицы лицом.　

— Перестань, — забормотала я так, чтобы слышал только он, — перестань мне мстить. Я не могу заставить себя вспомнить тебя. Не могу забыть его. Дай мне последний раз его увидеть. Я проведу вас всех. Я… Без него. Ты же знаешь. Он безымянный. Не заставляй меня сбегать и прятаться. Я смогу.　

Я подняла взгляд, встречаясь с серыми глазами. Красивое лицо, искаженное болью и ненавистью, не давало мне ответа и я двинула кулаком ему в грудь, вскирикнув:　

— Мне нужно умолять тебя?! — я рухнула как подкошенная на колени обхватывая его лодыжки и со злобой продолжила. — Ты этого хочешь? Сделаю!　

Трясущимися пальцами я вцепилась в ремень на его штанах, пытаясь его расстегнуть и он ошарашенный отшатнулся.　

— Ты же этого хочешь. Давай! Я буду послушной, сопротивляться не стану! — я истерично хохотнула и вскочила на ноги, — Ну что же тебе нужно?　

Вадим смотрел на меня, словно видя впервые.　

— Без тебя мне никто не решается помочь. Но кроме вас, — я обвела всех рукой, — найдутся провожатые.　

— Чем расплачиваться с ними будешь? — процедил мой супруг.　

— Обьедками Лима. Так ты теперь это называешь? — я села на стул и глухо процедила, — Не поможете мне- можете забыть про выход. Это моё последнее слово. Не хотите по хорошему. Не надо. Я найду Храма. Он…　

Договорить мне не дали. В следующую секунду меня впечатало в стену высоко над полом. Я клацнула зубами прокусив язык. Моё лицо было на одном уровне с лицом Дикого. Он прохрипел, вжимая меня в стену на каждой фразе:　

— Я помогу тебе. И мы уйдём. С тобой. Вместе.　

Когда он выпустил меня, я осела на пол грудой дрожащий мышц, обхватила себя руками, но не плакала. Просто судорожно вдыхала и подвывая выдыхала. Кто-то пытался меня поднять на ноги. Я отмахнулась и медленно поднялась сама. Размахнувшись, врезала себе по щеке. Помогло. Истерика отступила. Прояснившимся взглядом окинула застывших в шоке законников и бледного Дока.　

— Могла бы попросить я бы сам тебе… — решился пошутить Рыжий.　

— Тронешь- убью, не посмотрю что ты мой брат, — обречённый мёртвый голос даже меня на секунду испугал. — Хватит с меня чужих кулаков. Били, убили… Хватит.　

Я запахнула разорванную на груди тунику и отряхнула запыленные штаны. Взяла у Седого протянутый плащ и неожиданно зависла.　

— Ты надеюсь не мой отец? — конечно он не мог им быть- слишком молод, старше меня лет на восемь не больше, просто мне хотелось стереть остутствующее выражение его лица.　

— А почему "надеюсь”?　

— На представляю, чтобы мой отец позволил моему насильнику дышать, — я сплюнула на пол с удивлением заметив кровь во рту, — Вы все здесь мне по-своему родные, но почему то единстенный, кто поставил бы его сейчас на место, мне похоже никто. И он единственный с кем я хочу отсюда уйти.　

Меня не остановили. Да, кто-то двигался следом, пока я не достигла лазаретм, но в камеру я зашла одна. Добралась до кровати и, сунув под подушку нож, я забылась поверхностным сном. Док вошёл и, неловко потоптавшись рядом, тихо вздохнул и пристроился на кушетке.

35

Собирать мне было нечего. Я искупалась. Заплела чуть влажные волосы в простую косу. По привычке стянула грудь широкой полосой ткани. И натягивая штаны, споткнулась зацепившись за внимательный серебрянный взгляд.　

— Ах…　

Я даже не заметила как он вошел в купальню. Вадим стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Лихорадочно затянула тясёмки на поясе, я вскинула голову, демонстрируя уверенность, которой не было.　

— Что то нужно? — подрагивающими руками, я упёрлась в свои бёдра и от хриплого смешка намертво вцепилась в собственную кожу.　

Дикий тоскливо улыбнулся и, легко оттолкнувшись от стены, шагнул ко мне. Собрав волю в кулак, я не сдвинулась с места. Он сделал вид, что не видит моего напряжения и кончиками пальцев прочертил дорожку от мочки уха, по шее, через ключицу в ложбинку на груди, зацепил за ткань служащую мне заменой белья и потянул на себя. Я заглянула в его глаза и упёрлась в широкие плечи ладонями. Не смея заговорить, я лишь мотнула головой в отрицательном жесте.　

— Скажи мне, детка, ты долго сопротивлялась ему или сразу дала всё чего он хотел?　

Он вглядывался в мои зрачки, очерчивая пальцами линии шрамов на моем предплечий. Волна дрожи прокатилась по моим напрягшимся мышцам и неожиданным горьким выдохом сорвалась с губ. Вадим, словно получив нужный ему ответ, сгрёб меня в охапку и горячо зашептал мне в волосы:　

— Прости меня, маленькая. Я не прав. Он забрал тебя, заставил забыть, отравил, но я обещаю ты сможешь меня вспомнить и поймёшь. Простишь. Ведь ты меня любила, а значит когда вспомнишь снова будешь моей…

Я содрогалась от рвущих душу рыданий и, не забывая кто передо мной, впилась пальцами в тугие мышцы на спине. Мне было так холодно и так страшно. Именно в этот, жуткий по своей откровенности момент, я вдруг отчётливо осознала, что если бы Лим был здоров он уже был рядом. А значит, всё что у меня осталось эта последняя жалкая надежда и этот чужой мужчина, говорящий о любви и ненавидящий меня, потому что простить меня он никогда не сможет. Как бы он не убеждал в этом меня и себя. Он бы простил измену, но никогда не смириться с тем, что я полюбила другого. Сейчас он хочет верить в предательство из за моры и в то, что вернувшись домой, мы сможем это преодолеть. Пусть верит в то, во что хочет. Если это даст мне шанс добраться до Лима, я соглашусь с этим. Только для себя я решила, что не уйду без своего мужчины. Если его не вывести, то провожу своих и вернусь из запретного города обратно.　

С этой мыслью я стала успокаиваться и оцепенела от действий Дика. Горячие ладони зафиксировали моё лицо и жадные губы сминали мои в жёстком бескомпромисном поцелуе. Я пыталась оттолкнуться, но, утробно зарычав, мой муж сжал меня в тисках объятий и от боли я вскрикнула в его рот. Он воспринял это как приглашение и, не размыкая рук, протащил меня в комнату повалил на кровать, подминая под себя. В панике я выгибалась, пытаясь вывернуться из-под тяжелого тела. Вадим не замечал моих жалких потуг и бесцеремонно освобождал меня от мешающей ему одежды.　

— Моя… — он прикусывая до синяков тонкую кожу шеи.　

Я протяжно скулила от боли и бессилия. Дикий не слышал меня и не осознавал, что я всё ещё продолжаю сопротивляться, извиваясь с зажатыми вдоль туловища его бёдрами руками. Пальцами он чертил борозды по коже, сминал плоть, оставляя кровопотёки, похоже даже не понимая, что разорвал зубами мои губы и кровь заливала подбородок и стекала по челюсти, собираясь под шеей.　

Крепко зажмурив глаза, я сцепила зубы. Подобной волны боли разрывающей голову я ещё не переживала. Она накатилась с тошнотворной неотвратимостью и затопила каждую клетку мозга. Щупальца воспоминаний ворвались в моё сознание, приоткрывая ширму, показывая… я не готова к этому. Никогда не была и не буду.　

В моём прошлом, в полутьме я не могла разглядеть лица человека вломившегося в моё тело, куроча его и разрывая, но не узнать своего мужчину я не могла. Кровь из порезов стекала по груди на живот, медленно сочилась из царапин на бёдрах, застывая липкой плёнкой. Руки были связаны и крепко стянуты над головой. Лодыжки крепко зафиксированы, ноги предсказуемо широко разведены. Тело затекло, словно я долго была неподвижна. Зато мой мучитель активно двигался. Во мне. Изломанной, униженной. И я не могла ему помешать. Ни тогда… но сейчас.　

Тело немыслимо изогнулось и судорожно сократившиеся мышцы в рывке подбросили на мгновение опешевшего Дика. Мне хватило секунды, чтобы вырвать руки из захвата и что было сил ударить сцепленными в замок ладонями ему в кадык. Он захрипел, заваливаясь на бок и я выползла из-под тяжелого тела, сваливаясь рядом с кроватью, отползая к двери. Наткнувшись на стул, я не стала тратить время и, поднявшись, швырнула его в Вадима. Он как раз встал с кушетки и от неожиданности позволил стулу впечататься ему в грудь. Я вытащила из брошенных Вадимом ножен тесак и захлёбываясь болью и шоком заорала:　

— Назови мне хоть одну грёбанную причину не убить тебя прямо здесь!!!　

Позади распахнулась дверь, но я не обернулась. Мой единственный враг был прямо передо мной. Пьяно покачиваясь, он вытирал с губ кровь. Мою кровь. И ошарашенно озирался, явно не понимая что происходит.　

— Рони, опусти нож, — Сенька осторожно коснулся моего плеча и отшатнулся, стоило мне оглянуться и оскалиться.　

Не замечая собственной наготы, прикрытая лишь растрепавшимися волосами и кровью, я шагнула по дуге, отведя оружие в сторону для замаха к Дику. Он отступил к стене, сфокусировав взгляд и округлив в непритворном ужасе глаза.　

— Ронь, прости, не знаю что на меня нашло…　

— Забей. И придумай повод чтобы жить.　

— Я знаю где Лимер, — выдавил он, кривясь.　

Я застыл. а вглядываясь в его лицо и сдавленным голосом спросила:　

— Жив?　

— Да.　

Нечеловечески взвыв, я вцепилась в собственные виски, лезвием вспоров кожу на лбу. Дик попытался пройти вдоль стены и я выставила руку в его направлении и выплюнула:

— Отведёшь к нему. Больше не стану играть по твоим правилам.　

Швырнула нож в сторону, я шагнула к купальне. Замерев, развернулась и невозмутимо позволила троим законникам оценить моё потрёпанное Диким тело. Приподняв бровь, я с жёстким смешком промурчала:　

— Мне всё ещё кажется, что муж у меня тварь. Да, мальчики? Я всё ещё излишне драматизирую?　

Вытянувшиеся лица были бледнее обычного. Сашка отвернулся к стене, Седой смотрел в пол.　

— Я просила не оставлять меня с ним. Больше просить не буду. Я убью его, как только между ним и мной никого не будет. Сейчас я смываю кровь и одеваюсь. Если сегодня я не увижу Лима, завтра вы не увидите меня. Я скорее сдохну от своей руки, чем позволю ему опять меня осквернить. Не надеюсь на вашу помощь. Но вам нужна я и поэтому проявите здравый смысл.　

Кровь противно стягивала кожу. Укусы и ссадины щипало. Мышцы ныли. Я зашипела от воспоминаний и рявкнула, когда ко мне качнулся кто то наверно чтобы помочь.　

— Пошли вы все!　

Оставшись одна и погрузившись в воду, я позволила себе беззвучно заплакать.　

— Как же ты ошибался, Лим. Думал что законники меня не обидят. Тебе до некоторых далеко…　

Когда закончила рефлексировать, выползла из купальни и как была обнаженной прошла в комнату. Ожидаемо находящиеся там мужики отвернулись. Кроме Вадима. Я встала перед кроватью и не спеша оделась в слишком большую одежду, кусая губы от боли когда швы на ткани задевала свежие царапины.　

— Как же я выживала рядом с таким животным? — застегнув ремень, я демонстративно развела руками, — Где мои ножи? Или мне в помощь только молитвы и надежды?

Седой приблизился и, не поднимая глаз от пола, протянул мне спицу, которой я закрепила волосы в тугой узел.　

— И то хлеб, — пробурчала я для проформы.　

Лысый усмехался, пока я бесцеремонно не вытащила из ножен на его поясе мачете. На его вытянувшееся лицо я взглянула мельком и ядовито заметила:　

— Сегодня ты мне должен.　

— В расчёте? — натянуто поинтересовался он, отдавая ножны и я оскалилась в ответ.　

Уж больно не хотелось мне сейчас ни с кем вступать в душещипательные беседы. Проходя мимо деда, я взялась за его запястие и крепко сжала. Он посветлел лицом и вымученно улыбнулся. Почему-то вспомнилось, что дед всегда был неконфликтным человеком, немного растерянный профессор с кучей абстрактых мыслей и абсолютно отсутствующим инстинктом самосохранния. Не сдержавшись, я резко подалась вперёд и обняла старика.　

— Скоро будем дома, — шепнула я едва слышно и почуствовала как он слегка кивнул. — Держись дед.　

Так подняв воротник широкого плаща и держа его за руку я и вышла наружу. Одета я была до того в нелепо неудобную одежду, что у меня появилось подозрение, что это не случайность. Запутавшись в собственных ногах обутых в слишком большие сапоги, я коротко выругалась.　

— Куда идти?　

— Наружу, — прошипел из за спины брата Дикий.　

— Конкретней?　

— На север, в сторону амфитеатра…　

Я разулась и резко сдёрнула с себя бесформенный плащ.

— Увидимся…там.　

Не могла я больше находиться рядом с ними и. ободряюще сжав ладонь деда, скользнула по едва заметным углублениям и выступам в стене в отверстие вентиляции. Позади раздался шум и чей-то вскрик, но я уже просчитывала в уме в каком изгибе моего лабиринта у меня схрон. Ориентировалась я немного неуверенно, но вскоре нашла небольшой мешок с водой, оружием и одеждой. Побравшись перекрестье ходов, где места было больше, я зажгла приготовленную там лампу. Переоделась, сменила обувь и распределила свои железки по стратегическим местам за поясом и в сапогах. Закончив, я заплела волосы и обнаружила, что абсолютно успокоилась, проделывая все эти манипуляции. В тишине тёмных переходов я нашла силы подняться и шагнуть в сторону камеры Лима. Знаю, в этом было мало смысла, но откровенно я понимала, что ухожу отсюда навсегда и просто не могла напоследок не взглянуть на то, что считала домом всё последнее время.　

Я оказалась над нужным мне тонеллем, когда из нашей комнаты вышел странно дёрганный парень и, ссутулившись, громко закашлялся и метнулся прочь. Я спрыгнула, настороженно двигаясь вперёд. Когда я оказалась перед приоткрытой дверью, сердце уже отбивало нестройную дробь. Лимер говорил, что закрываться его заставляло то, что с ним была я, а раньше он считал это признаком слабости. К тому же за поворотом, метрах в пятидесяти, стояла охрана и эту часть корридора оберегали словно королевскую казну. Мои же лазы никто другой не осмелился использовать. Поэтому и появление меня было сюрпризом.　

Слегка пригнувшись, я мягко ступила внутрь и слилась со стеной. В полутьме не сразу заметила движение и только приглядевшись поняла, что у кровати кто-то есть. И этот кто-то не один. Ко мне спиной стоял высокий мужчина в приспущенный штанах, перед ним на коленях, обнимая за бёдра был другой. Я смогла заметить недвусмысленные движения со стороны коленнопреклонного и услышала одобрительное бормотание…Лима. Я обхватила собственный рот, запечатывая рвущийся крик. Мысли метались бешенными молниями. Было так легко заставить себя не верить происходящему, но привыкнув к полутьме я увидела изображение огненного ангела на спине своего мужчины. И только тогда я закричала.　

36

Я сидела у стены, обхватив себя руками и словно сквозь пелену наблюдала, как мой любимый толкает от себя миловидного парня, неспешно поттягивает штаны и поворачивается ко мне. Выражение на его лице было определённо недовольное. В очередной раз я ударила стену затылком и удивилась, поняв что странный хриплый вой, извергает моя глотка. Лимер подошёл и, легко подхватив меня за локоть, вздёрнул, ставя на ноги. Опираясь о стену, я надеялась, что снова не упаду. Жадно всматриваясь в родное лицо, я не находила там ничего знакомого, лишь презрительную ухмылку и, кажется, досаду. Он смотрел на меня и что-то говорил. Я закусила губу до крови, чтобы сосредоточится.　

— Какого ты тут делаешь? Ты должна уже быть в запретке со своими. Зачем сюда припёрлась?　

Хотелось сказать. Хоть что-нибудь, но из груди рвались только судорожные всхлипы. Протянув ладонь, я кончиками пальцев прикоснулась к его коже над ключицей. Он резко отодвинулся. Я пошатнулась и ударилась спиной о камень стены.　

— Уходи, слышишь? — зло рыкнул он, передёргиваясь словно с отвращением и отступая дальше, — Поиграли и хватит. Пора воссоединиться с семьёй. Иди к мужу.　

Мимо пытался прошмыгнуть уже одевшийся парень, но Лим схватил его за шкирку и прижал к спиной груди, демонстрируя мне.　

— Твои функции может выполнить любое мясо. Ты не настолько уникальна, чтобы я отказался от предложения Дика.　

Я оцепенела и уже не заметила как мясо проскочило мимо.　

— Какое предложение? — одними губами произнесла я, но он услышал.　

— Я надеялся, что ты мой Выход. Когда понял, что нет, решил просто развлечся, — он окинул меня плотоядным взглядом и многозначительно ухмыльнулся. — Было неплохо. Но не настолько, чтобы отказаться от должности шерифа этого городка. Ты уводишь законников и я со своими становимся на их место.

— Нет… — я мотнула головой и потёрла виски.　

— Ничего личного, детка, но кто же здесь откажется от возможности поиметь девочку? Секс не повод для далекоидущих планов. Надеюсь ты не планировала ничего? Это было бы забавно…　

— Замолчи, — я подняла ладони в защитном жесте. — Дай мне минуту…　

Он схватил меня за запястье рассматривая ожоги.　

— Откуда?　

Я пыталась оттолкнуть его и невольно застонала, когда он схватил меня за плечо. Лим отодвинул рубаху и выругался, увидев синяк с отпечатками зубов.　

— Кто тебя так? — поворачивая меня к себе спиной задирая ткань, рычал мужчипа. — Да на тебе места живого нет!　

— Убери руки! — заорала я, приходя в себя, вминаясь в стену и выставляя перед собой нож. — Не смей меня трогать! Все вы мрази! И ты?! Ты?! Ненавижу! Продал меня. А мой новый хозяин не любит порченный товар, — я уже ничего не видела сквозь пелену слёз. — Сними с меня этот чёртов браслет!　

— Убери нож, — безэмоционально проговорил он.　

Спокойный голос добавил горечи. Взвыла от злости, швырнув оружие на пол и закрыв глаза выставила руку. Лим даже не прикоснулся к моей коже, но с тихим щелчком браслет скатился с запястья.　

— Он обещал тебя не обижать, — словно извиняясь, пробормотал Лимер.　

— Видно не только ты умеешь лгать, дорогой, — я вытерла слёзы и шально улыбнулась. — Зря ты дал мне антидот от моры. С ней было бы проще… Хотя насиловали меня видно не первый раз…　

Он внезапно оказался рядом и неловко, будто впервые, взял меня за плечи.

— Так не должно было быть. Я не хотел, чтобы тебе было больно.　

Это было сильнее меня. Он пах сексом и чужим страхом. И этот человек был мне не знаком. Всё же он был не плохим тренером. Я отвела корпус немного вбок и хлестко, по дуге вмазала ему в челюсть кулаком. Разворачиваясь обратно, ребром ладони вмазала в открывшийся кадык и, когда он пошатнулся, обхватила голову и впечатала в неё колено. Он мешком свалился на пол. Я не смогла сдержаться и от души пнула его в живот. Наклонясь, подобрала с пола свой брошеный нож, небольшой заплечный мешок и зачем-то ненавистный браслет. Лим ошарашенно смотрел на меня кривясь от боли и шумно дыша. Кровь стекала из рассечёной губы и носа.　

— А мне и не было больно, пока ты не сделал. Здесь. Сейчас, — я вытерла лимфу с ладоней и поднялась, — Теперь ты хотя бы отдаленно знаешь, как мне больно. Жаль не могу дать ощутить остальное. Ты после этого не выживешь.　

Уже стоя в проёме двери, я обернулась.　

— Надеюсь ты дождёшся своего Выхода. А иначе, зачем было тебе быть такой мразью? — и чуть помедлив всё же сказала, ведь терять мне было уже нечего. — Будь ты проклят за то, что заставил верить в то, что тебя можно любить.　

Я закрыла платком лицо и надела капюшон. В таком виде меня видели часто и не таясь я побежала по коридору. На очередном повороте меня подхватила за талию широкая рука и по инерции я, развернувшись, впечаталась в чью-то грудь. Подняв глаза, я вскрикнула и забилась, пытаясь вырваться.　

— Тихо, птичка, — заржал Храм, тиская меня за бока, — Ты чего как не родная?　

Повиснув безвольным телом, я заискивающе уставилась на него.　

— Ну, пусти, мне больно…　

— Это ты Лима могла пронять этой фигнёй, я не куплюсь…　

Закончить он не успел и зашипел зажимая вспоротую кожу на животе. Не оглядываясь, я неслась дальше, уже не выпуская нож из руки и не слыша ничего кроме грохота собственного сердца.

Вдох- выдох. Весь мой мир раскололся и рассыпался пылью. Вдох- выдох. Мимо проносились повороты и я уверенно приближалась к выходу. Вдох- выдох. Дежурные, увидев меня, подобрались, но, узнав мясо Лима, расслабились и потеряли ко мне интерес. Вдох- выдох. Ветер ударил в лицо и, заскочив за большой валун, я остановилась. Лёгкие гоняли воздух, не давая мне закричать или расплакаться.　

Восстановив дыхание, я огляделась и не обнаружила преследования и наблюдения. Моей задачей было без приключений добраться до развалин. Самой большой неприятностью казалось почти спустившееся к горизонту солнце. Где-то вдали послышался вой. Я содрогнулась и, переходя на лёгкий бег, двинулась на север.　

37

Прижавшись к скале, я востанавливала дыхание. Ноги дрожали от напряжения и в груди горело. Мне пришлось сменить маршрут, наткнувшись на компанию странных типов. Что-то внути меня при виде их сжалось от страха. Я привыкла доверять своей интуции и свернула на обходную дорогу. Она заняла почти в два раза больше времени и сумерки мягким пологом опустились на землю. Останавливаться я не стала и большую часть ночи осторожно двигалась к цели. Благо почти полная луна освещала пустошь.　

Мне почти удалось добраться до развалин, когда прямо перед мной появилась пустынная гиена. Здоровый зверь, высотой в холке до метра, с остроконечными нервно подрагиваюими ушами, узкой длинной мордой, широкой грудью и изящыми лапами, с густой серой крапчатой шерстью и длинным, постоянно мечущимся хвостом. Главная особенность этих зверей заключалась в том, что они всегда передвигаются стаями до десяти особей. Я оглянулась и осторожно двинулась назад. Зверь припал к земле, глухо зарычав. Справа послышался шорох и я, не глядя, рванула в другую сторону ближайшей скалы. От страха сил прибавилось и через несколько мгновений я уже сидела высоко над землёй. Места на пологой площадке хватало, чтобы сесть и оглядеться. Моё положение было не завидным. Вокруг убежища кружила стая подвывающих гиен. Они не могли забраться ко мне, но это не мешало им пытаться. Когти скребли по камню и соскальзывали. Я понимала, что они навряд ли уйдут и придётся оставаться здесь пока не рассветёт. Эти животные были исключительно ночными созданиями и при свете дня становились практически слепы. Но до утра ещё нужно дожить.　

Через некоторое время пара особей устала мотаться вокруг недоступной добычи и улеглась у подножья скалы. Я мелкими глотками пила воду и жевала сухое мясо. Не бог весть какая еда, но даже в такой ситуации желудок помнил, что давно не получал пищи. Водой я подвилась, когда прямо перед моим лицом клацнули дюймовые зубы. Не успев опомниться, я пнула животное в грудь отбрасывая от себя. Зверь взвизгнул и свалился вниз. Вглянув ему во след, я обмерла. Проклятые твари нашли возможность до меня добраться. Недаром их боялись искатели. Умные животные, взбираясь по лежащему телу, легко оказывались способны запрыгнуть на площадку чуть ниже моей, а следом — ко мне.

Сняв плащ, я обернула его вокруг предплечья и достала из наручней дротики. Их было всего пять и я не была уверена, что попаду в мельтешащие тела, но глубоко вздохнув, я завела руку назад и метнула первый. Одна гиена коротко взвизгнула и, крутнувшись на месте, снова кинулась ко мне. За последующие четыре броска я одолела одного противника, но двое его собратьев осатаневшие от запаха крови принялись за мёртвое тело. Крупный зверь одним прыжком преодолев растояние между мной и нижней площадкой повалил меня на камень, вцепился в руку повязанную тканью и принялся трепать из стороны в сторону. Мне удалось обнажить мачете и одним коротким замахом погрузить его в рычащее тело. Неожиданно оно захрипело и челюсти сдавили руку сильнее. Я не сдержала крика и, выдернув оружие с влажным звуком, снова всадила его в зверя. Сказать, что каким-то образом планировала загородить поверженным врагом проход к себе я не могла. Вообще то связно думать в тот момент я была не способна. И когда из-за туши появилась голова следущей гиены, я снесла ей половину морды окровавленным мачете с оглушительным визгом. Отползла назад и упревшись в камень спиной, заставила себя встать на ноги.　

Там за трупом моего врага, внизу свора рычала и металась. Запах ржавого металла наполнял мои лёгкие и страшно было представить, что он делал с бешенными зверями. Звук разрываемой плоти, хруст костей и чавкание не оставляло простора для воображения. Запоздало пришла мысль, что это пиршество может привлечь другую стаю. Хотя, учитывая с какой готовностью они пожирали друг друга, добычи явно было мало и скорее всего соседи уже могли быть сьеденными. Пока я поправляла повязку на руке метнулась тень и меня впечатало в камень. Острые когти располососвали бедро. Перед глазами мелькнула пасть. Зубы легко рвали плащ. Нож отлетел в сторону. Время расстянулось. Словно в замедленной сьёмке я вмазала кулаком украшенным кастетом в нос псу и когда он тряс мордой вспомнила… Окажись я снова в этой ситуации наверно не смогла бы это повторить. Только моя рука оказалась глубоко в пасти чудовища. Второй я обнимала его за шею, притягивая к себе так, чтобы он не мог вырваться или располосовать меня когтями. Ногами я обхватила поджарое тело практически повиснув снизу, спеленав его. Животное хрипело, задыхаясь, придавив меня и не имея возможности вырваться. Вскоре уже мне пришлось стонать от натуги, сбрасывая с себя неподвижное животное. Вытаскивая руку из пасти, я распорола плоть на предплечье о кинжалоподобные зубы. Поспешно достала фляжку с "приправой для мяса" и щедро окатила раны. Отвратительная вонь должна была заглушить аромат моей крови. Вытирая о штаны обслюнявленную руку, я дотянулась до мачете и взяла в другую ладонь узкий стилет.　

Внизу у скалы утробно рычали и жалобно попискивали. Это были сытые звуки, дающие мне надежду пережить уходящую, светлеющую ночь. Не знаю сколько времени я стояла, раскинув руки и выставив оружие, в ожидании последнего врага, который собьёт меня с дрожащих ног, вопьется в плоть. Только небо расцветилось розовыми всполохами и поредевшая свора, тявкая и подвывая, рванула в сторону запада, где виднелись обрушенные катакомбы.　

Меня трясло. Дрожала я не только от холода и кровопотери. Внутри меня что-то корчилось и содрогалось. Я собрала свои вещи и привалилась к ещё тёплой туше, согреваясь в длинной шерсти. Потом долго размазывала по щекам катящиеся слёзы, тихонько посмеиваясь. Вскоре мой смех огласил округу. Истерика была знатная и некому было её остановить. Хотя, посмотрела бы я на идиота который захотел бы меня залитую кровью и ощетиневшуюся отточенными лезвиями успокоить.　

По уже устоявшейся традиции сама себя огрела по щеке. Это отрезвило. То, что я лежала практически в обьятиях убитого мною зверя особо не коробило. Подтянув рюкзак, я достала очередную бутыль с водой и стала жадно пить. О том, чтобы умыть лицо я не помышляла. Слишком велик был страх тратить живительную жидкость на необязательные процедуры. Да и кого я тут шокирую своим видом? Однако, пришлось промыть царапины на руке и бедре. К счастью они оказались не глубокими. Перевязать их удалось оторванными от низа туники лентами, которые сразу пропитались кровью. Плащ был разодран основательно и стал бесполезен. Я закрыла платком лицо, закрепила мачете на поясе и, забросив рюкзак на плечо, спустилась вниз. Разодранные остатки нескольких животных живописно раскинулись перед камнями. Заметив у подножья непринесший пользы дротик, я наклонилась его поднять.　

— Помощь нужна?　

Я слишком резко развернулась и меня ощутимо повело в сторону. С трудом обретя равновесие, я смогла увидеть говорившего. Искатель. И не один. Они почти никогда не ходят по одному. Вот и этот подаёт кому-то за моей спиной знак и шорох камней позади подсказывает, что меня окружают.　

— Где была ваша помощь когда… — развернувшись, я метнула нож наугад и, судя по вскрику, попала, — А теперь сам разберусь.　

Мачете со свистом вышел из ножен. Я крепко зажала его в ладони и встала спиной к скале.　

— Ты чего ополоумел? — мужик с пробитым плечом выглядел бодрым и злым.　

— Нечего было подкрадываться, — я сплюнула, широко ухмыльнулась и стянула мешающий мне платок.　

Зрелище было наверно знатное. Мужики подзависли и разглядывали меня с нескрываемым отвращением.　

— Ты чего их жрал?　

— Я их убивал. Немного, — руки дрожали всё сильнее и я неожиданно всхлипнула, — Страшно, блин, было.　

Когда я смахнула набежавшие на глаза слёзы они заржали. Громко и беспардонно. Тот, что с раненным плечом даже похрюкивал.　

— Уроды, — признала я.　

— Воин в соплях, — давился хохотом искатель.　

— Идиоты, — я осторожно направилась прочь.　

— Ты как тут оказался то?

— Я в развалины.　

— Зачем?　

— За надом, — рявкнула я, теряя силы и терпение и, замечая, как переглянулись мужики.　

— Давай проводим, — я открыла рот, чтобы возразить и поняла, что это было не предложение.　

Недовольно буркнув, где видела их помощь, я поплелась на север. Искатели шли чуть впереди и многозначительно посмативали на меня. Не нужно быть гением, чтобы понять что в развалинах они собираються устроить мне не отличающиеся креативностью приключения. Раненый как-то очень внимательно разглядывал моё лицо и, чертыхаясь, я снова замотала платок. Но видимо поздновато я спохватилась. Когда, запнувшись о камень, я растянулась на земле, он поднял меня, предварительно пройдясь ладонями по телу и, чтобы уж никаких сомнений не осталось, сжал грудь. Перед глазами потемнело и я закусила губу, чтобы придти в себя. Я попыталась ударить его, надеясь уже не на силу, а на кастет обхватывающий пальцы, только он держал меня в крепких обьятиях.　

— Девка, — ошеломленно выдохнул он и зарылся лицом мне в волосы.　

Сказать, что я испугалась это значит ничего не сказать. Меня парализовало от страха. Ноги подкосились и уставшее тело безвольно повисло в чужих руках　

— Пусти, пусти, — шептала я обречённо, проваливаясь в пустоту, лишаясь надежды. — Ненавижу… твари…　

Возможно мне всего лишь показалось, что я услышала благоговееннное:　

— На бойся…никто не обидит, глупенькая…

38

Первой мыслью, посетившей моё сознание, было признание, что слишком часто я оказываюсь в обморочном состоянии. И вообще, слишком много случается со мной всяких неприятностей. Вот почему я каждый раз влипаю в такие ситуации? Было бы проще, если бы в первый день меня нашли и доставили к законникам. Они бы технично вспомнили себя и мы были уже дома. Наверно. Вообще непонятно, где мы и по какому принципу оказались здесь. А способ доставки обратно неизвестен. Может его и нет вовсе. Мелькнула крамольная мысль, что всё происходящее плод моего воображения. Вот только боль в ранах была слишком реальной. И тело затекло.　

Прислушавшись, я поняла, что вокруг подозрительно тихо. Разве, что тихо потрескивает огонь. Осторожно приоткрыла глаза и огляделась. Похоже я находилась в одном из закутков амфитеатра, маленьком и укромном. Завернутая в плащ, я пошевелилась и со злостью осознала, что руки были связаны. Рядом никого не было, но шорох шагов возвестил, что моё уединение заканчивалось. Я притворилась спящей, для достоверности приоткрыв рот и пустив с уголка губ слюну.　

— Ещё не пришла в себя?　

— Нет. Похоже здорово вымоталась.　

— Ты видел браслет. Он от Лимера.　

— И что? Ты предлагаешь отдать её ему?　

Я напряглась, в ожидании ответа.　

— Уж лучше законникам. Неизвестно, что с нами сделает Лимер, если увидит её в таком виде.　

— Может наоборот, ещё и доволен будет когда вернём…　

Мне надоело изображать недвижимость и я, глубоко вздохнув, приподнялась, тут же падая обратно. Тело затекло.

— Очухалась? — любезно поинтересовались сверху.　

Я глухо застонала.　

— Кто из вас гениев додумался меня связать?　

— Чтобы ты глупостей не наделала.　

— Каких? — всё таки я смогла приподняться и сесть.　

— Ну…　

— Развяжите, — коротко бросила я с уверенностью, которой не ощущала.　

Здоровяк с пробитым плечом хмыкнул и присел рядом, бесцеремонно хватая меня за подбородок и поворачивая к себе лицо.　

— С чего ты решила, что можешь здесь командовать?　

Сглотнув я нацепила свою самую наглую ухмылку и ядовито заметила:　

— А ты не хочешь спросить, от чьего имени я командую?　

Он сжал пальцы на моей коже сильнее, но улыбаться перестал.　

— Тронешь хоть волосок на моей голове и Лим тебя порвёт. А если надеешься на законников, — повисла театральная пауза. — То они тебе голову свинтят.　

— С чего это? Мы тебя нашли. Так что первое использование…　

Какое использование! — возмутилась я, вырываясь из его рук.　

— Кто нашёл, тот имеет право провести рядом с тобой день. Чаще всего именно для нашедших женщина будет Выходом. Потом её знакомят с остальными. Но время ограничено и близкие всегда будут рядом.　

— Понятно, — я перестала вырываться и мрачно взглянула ему в глаза. — Развяжи уже. Не сбегу.

Он нервно мотнул головой, развернул плащ и срезал верёвку с запяст й. Я поднялась, потягиваясь и разминая мышцы. Ненавязчиво продвигаясь мимо костра к выходу. Второй спаситель встал в проёме и скрестив руки на груди хмуро сверлил меня взглядом.　

— Да, ладно, — взвилась я, — чего вы со мной как с преступником?　

— Вдруг ты наш шанс уйти. Сейчас смотаешься, а потом…　

Почуствовав горечь в его словах, я согласно кивнула.　

— Меня зовут Вероника. Для своих Рони. Для…чужих, — горло перхватило и пришлось прокашляться, — для чужих Вера.　

— Тебя здесь уже кто-то нашёл?　

Я внимательно посмотрела на раненого мною мужчину. Высоких, худощавый, лет тридцати, сильно загоревший, с выразительными карими глазами, крупным носом, явно когда-то сломанным, квадратной челюстью и чуть полноватыми губами, с копной неровно стриженных выцветших соломенных волос. Моя рука скользнула по его щеке и я поймала ладонью его рваный выдох.　

— Как тебя зовут?　

— Щебет… — поспешно выдал он.　

— А ты?　

Второй вздрогнул и неожиданно застенчиво потупил глаза.　

— Ёж. Это из-за волос, — зачем-то пояснил он.　

Его волосы действительно торчали во все стороны, делая лицо совем юным, что совершенно не вязалось с широкой накаченной с меня ростом фигурой. Я невольно сравнила этих двоих и пришла к выводу, что между ними есть некое внешнее сходство. Что-то подсказывало мне, что они могут быть братьями. Я тепло улыбнулась, решив, что не хочу обижать этих людей. По сути, у них ведь действительно веские причины удерживать меня.　

— А воды дадите, ребят?　

Ёж нервно качнулся на пятках, но с места не сдвинулся. Щебет шархнулся в сторону и суетливо принялся рыться в сумке.　

— А есть хочешь? Тут у нас есть…　

— Она воды просила, — мрачно подчеркнул второй, сжимая кулаки.　

Я настороженно двинулась к костру и протянула к огню пальцы. Ёж казался сжатой пружиной, которая ждёт случайного движения, чтобы развернуться. Его цепкий взгляд неотрывно следил за каждым моим движением. Это напрягало и я решила определиться с этим.　

— Слушай, колючий, ты меня убить хочешь?　

Он растеряно взглянул на друга и переступил с ноги на ногу, крепче обхватил себя за предплечья, но так и не ответил. Усмехнувшись, я плавно скользнула за спину, опешившего от происходящего Щебета.　

— Ты чего удумал, Ёж?　

Милости от судьбы я не ждала, а потому, позади не обращающего на меня внимания мужчины, присела на пятки и наощупь принялась искать в его рюкзаке оружие. На своё счастье обнаружила довольно крупный тесак, который неудобной рукоятью лёг в мою ладонь.　

— Отдадим её одному, а второй нас прибьёт. Давай лучше…　

Поднялась на ноги, коснувшись раненого плеча, прижалась к широкой спине Щебета.　

— Не надо меня отдавать, ребят, — выглянув из-за мужчины я продемонстрировала Ежу нож приставленный к рёбрам его друга. — Мне непонятно, почему каждый встречный здесь считает меня мясом. И никто не спросит… А может у меня голова болит?　

Щебет ощутил лезвие и повернув голову нервно сглотнул.　

— Верочка, ты ж меня не прирежешь? А?　

— Хватит меня делить, — я прикрыла глаза, пряча предательские слёзы, — Давайте просто…как люди… Лимер меня отпустил. Сам. А законники… Они мои. И если вы тоже мои, то я вас тут не брошу. Если решите… обидеть… Лучше убейте.　

Щебет отвёл нож, взяв меня за руку и внезапно неуклюже обнял.　

— Прости…　

Ёж кусал губы и мялся у входа. Я протянула ему руку и он, гортанно застонав, шагнул ко мне, цепляясь слегка подрагивающими пальцами за ладонь. Сколько мы простояли так, обнявшись втроём, я не знаю. Лицо моё стало мокрым от слёз. Но впервые за долгое время, я ощутила, что никто здесь не захочет получить от меня больше того, чем мне захочется поделиться.　

Я свернулась у костра калачиком, положив голову на грудь колючему и тихо пела. В ночной тишине мой голос звучал светлой печалью. Шершавые пальцы перебирали мои волосы, царапая покрытую солью кожу на щеках. Ёж губами повторял за мной слова песни и, заметив мой взгляд, застенчиво улыбнулся, пожав плечами. В душе разливался запредельный холод. Мы говорили долго и обо всём. Весь день. Смеялись. Но. Эти люди не были из моих. Мы не помнили друг друга. И это казалось неправильным. Ёж подсунул мне под голову рюкзак и, постояв рядом, тихонько шагнул наружу. Щебет накрыл меня плащом и вышел следом.

39

Щебет спал, прергородив собою выход. Осторожно преступив через него, я вышла из логова. Перед глазами раскинулась пустошь. В нескольких метрах от меня скрестив руки стоял Ёж.　

— Уходишь? — он наклонил голову и пнул носком сапога землю рядом с моей сумкой.　

Я подошла, закинула руки ему на шею и упёрлась в его лоб своим.　

— Так надо, колючий, так надо.　

Он ткнулся в мои губы неловким поцелуем. Опешив, я качнулась назад и, поняв, что он отступил вдруг потянулась и сама его поцеловала. Нежно. Долго. Очнулась, поняв, что уже стоим просто, крепко обнявшись, и он шепчет мне в волосы:　

— Спасибо, ласточка. Иди. Не уверен, что позже смогу тебя отпустить.　

Я качнула головой, мягко освободилась из неожиданно сильных обьятий и взяла сумку. Сделав несколько шагов, остановилась и, вынув из рюкзака стилет, кинула его парню.　

— Подарок.　

Он повернул его в пальцах и усмехнулся:　

— Девчачий. Щебету понравится.　

— Чтобы тебе не было обидно, — я стянула с запястия часы, бросила ему и, отвернувшись, зашагала прочь.

Примерно через полчаса, обогнув нексколько полуразвалившихся пристроек, я приблизилась ко входу в амфитеатр. Ещё до того, как увидела законников я услышала их голоса. Ругались знатно. Я привалилась к арке и с садистким удовольствием наблюдала как Сенька с Вадимом ругаются. Остальные сидели у потухшего костра и о чём-то преговаривались. Дед выглядел уставшим. Седой чистил нож. Странно, что ничего не помня о нём, я продолжала считать его своим. А ведь так и не спросила, кем он мне приходится. Тяжело оттолкнувшись, я шагнула из тени.　

— Ты…　

Брат впечатался в меня сразбегу и я зашипела от боли. Вадим отпихнул его в сторону и грубовато принялся ощупывать меня, приподнимая повязки на ранах.　

— Полегче, герой, — я слегка ткнула его кулаком в плечо, — Или хочешь закончить то, что начали гиены?　

— Идиотка!　

— Я тоже соскучилась…　

— Зачем ты сбежала? Какого… ночью в пустоши…одна…　

Он беззастенчиво тискал меня в обьятиях и, пытаясь вырваться, я потерпела фиаско.　

— Когда же ты поймёшь, тварь недалёкая, что я сама решаю…　

— Сама, конечно сама, — обветренные губы касались моего виска, — Будем дома и там будешь сама…　

Дикого рывком оттащили от меня. Благодарно кивнув брату, я шагнула в сторону деда, сидящего в одиночестве. Выглядел он неважно. Бледность лица подчёркивала испарина, грудь тяжело вздымалась.　

— Деда, — ласково провела по его волосам и коснулась лба- он пылал, — что с тобой?　

Он открыл мутные глаза и с видимым облегчением обнажил зубы в подобии улыбки.　

— Деточка, ты пришла. Жива.　

— Прости, что задержалась…　

— Я должен тебе рассказать, — неопределённо махнув рукой Док торопливо продолжил, — Времени мало. Вы должны уйти сегодня. Все здесь. Уведи их.　

— Их? А ты?　

Дед глубоко вздохнул, и погладив меня по щеке сухой ладонью, искренне улыбнулся.　

— Ты такая взрослая. Такая красивая, сильная. Я даже не мечтал увидеть тебя такой. Судьба щедра и она подарила мне возможность обрести внука, внучку. Горько, что с твоим мужем у тебя всё так плохо. Жаль, что Лимер не твой, — он положил пальцы на мои губы, не позволяя перебить его, — Я не могу уйти. Ты видишь, что оказавшись вдали от убежища, я слабею. Даже хуже- умираю. Для меня нет пути назад. Однако, я помню своё имя и это дорогого стоит. Хотя в убежище я нужнее. Не плачь обо мне деточка.　

— Почему? Почему с тобой так?　

— Не знаю. И это в сущности не важно. Мне нужно возвращаться. За мной шли ребята. Да, видно где-то подзадержались.　

— Щебет и Ёж? — всхлипнула я, светлея.　

— Знаешь их? — с надеждой спросил дед.　

Я мотнула головой и, утирая слёзы, выдавила:　

— Не так как хотела бы.　

— Значит так надо. Не переживай. За каждым достойным человеком рано или поздно придёт женщина. А если не придёт, если окажется некому придти, значит ему нечего делать там. Значит не заслужил.　

Я обняла старика и вздрагивала от рыданий, пока не ощутила руки, поднимающие меня. Оглянувшись, увидела грустное лицо брата.　

— Там за дедом пришли.　

Согласно кивнув, я помогла Доку подняться. Рядом появился Щебет и, горько вздохнул, взглянув на меня. Не задумываясь, я обхватила его лицо и, ласково поцеловав в уголок губ, шепнула:　

— Берегите его, пожалуйста.　

Рядом что-то нецензурное заорал Вадим. Кажется, обещал меня расчленить. Не оборачивалась, зная, что его держит его брат, я крикнула через плечо:　

— Я точно сюда пришла не за тобой. Жаль, что нельзя тебя здесь оставить. Ведь вы же договорились с Лимом. Не представляю причин, чтобы не убить тебя по прибытии.　

— И о чём же он договорился с Лимом? — Сенька подозрительно серьёзно покосился на злобно зыркающего на него Вадима.　

— Как же, он теперь новый шериф этого города! Вы что же не знали?　

По лицам присутствующих я поняла, что сказала что-то нелепое.　

— Ронька, ты ошибаешься. Лимер никогда не хотел этой должности. В своё время сам уступил её Дику, когда он появился.　

— Чего я ещё не знаю? — я резко всряхнула брата за грудки, когда заметила, что он стушевался под взглядом моего супруга. — Не смей мне врать! Я имею право знать!　

— Дома разберёмся!

— Заткнись уже. пусть девочка знает правду, — Седой подошел и развернул меня к себе. В карих глазах плескалась ярость. — Лим понял, что вы чужие. Он отпустил тебя. Нас предупредил. Но ты не пришла к нам, как он обещал. Когда ты была в борделе — это он сообщил где ты. Когда ты сбежала, мы предупредили его. Он обещал, что сделает так, чтобы ты сама не захотела остаться.　

Медленно отступая, я упёрлась спиной в чужое тело. Оглянулась и увидела потемневшее лицо деда.　

— Да пошло оно всё, — прохрипела я и шагнула на выход, к аркам.

Тряхнуло меня знатно. Когда я поднялась на ноги, потирая ушибленную пятую точку, вокруг площадки на которой мы раньше тренировались с Лимом, много раз оставались на ночь, сейчас подрагивал полупрозрачный полог. Я протянула ладонь и уперлась в упругую поверхность купола. По другую сторону сидел дед, приставив к моей ладони свою.　

— Что это значит? — сдерживая панику, спросила я.　

— Все в сборе и выход не может нас покинуть. Это портал запретного города, — желчным голосом сообщил мне муж, — Пора домой, нагулялась.　

— Ты знал? — я глядела на деда с безумной надеждой и выдохнула с облегчением, заметив на его лице выражение такого же удивления как у меня. — Дед, скажи ему… Скажи, что он был не прав. Что он ошибся. Нет, не говори. Сама скажу. Когда вернусь. Скажи ему, что я найду способ вернуться.　

— Рони, — дед покачал головой и грустно вздохнул. — Я передам ему. Но ты не сможешь…поверь…　

— Сначала попытаюсь, а верить буду потом, — повернулась к законникам и, игнорируя злобно настроенного мужа, подошла к брату. — Что нужно делать?　

Он виновато пожал плечами и достал нож. Не успела я толком испугаться, как он ловким движением срезал повязку с моего предплечья и сдавил кожу, раскрыв этим рану. Кровь тонкой струйкой покатилась по руке. Мужчины подошли ко мне и каждый, обмакнув пальцы в мою кров, размазал её по лицу.　

— Какого…　

Я попыталась что-то сказать, но моё тело задеревенело. Вадим, стоящий рядом, злобно ощерился и с оттягом, сразмаху вмазал мне в лицо кулаком. Я рухнула навзничь, впечатавшись затылком в землю. Надо мной кто-то закричал, но из-за шума в ушах я не понимала ни слова. На краю сознания мне вержился далёкий голос Лимера. Собравшись силами я, что было сил выкрикнула его имя. Не имея возможности даже пошевелится, я смаргивала слёзы и громко застонала, когда странная судорога скрутила меня.

Пространство словно меняло направление потоков, тело сдавливало и разрывало одновременно во все стороны. Через какое-то время я лежала, свернувшись в позе эмбриона на земле и рядом со мною с искаженными болью лицами оказались законники. Дыхание давалось с трудом и когда лёгкие уже не наполнялись воздухом мир померк. Последняя мысль посетившая мою голову была абсолютно ясной и невероятно абсурдной: "Нельзя всё забыть."

40

Солнце тонким лучиком проникло сквозь неплотно сдвинутые шторы и настырно щекотало веки. Я передвинулась на подушке в сторону, но через несколько минут свет прокрался следом. Недовольно простонав, я сбросила с себя одеяло и, не открывая глаз, опустила ноги на прохладный пол. Пошарив ступнями, нашла тапки и, обувшись, двинулась в сторону ванной. Напротив зеркала пришлось раскрыть глаза. И тут я вскрикнула. Ещё бы! На носу красовался прыщ. Здоровый такой, словно из дурацкой рекламы под слоганом "до." Рассмотрев его со всех сторон, плюнула с досады и зашла в душевую кабину. Прохладные струи основательно привели в боеготовность сонное тело. Закутавшись в огромный пушистый халат мужественного тёмно синего цвета, направилась на кухню. Достала с полки турку и поставила её огонь.　

Новую капсульную кофеварку я сознательно игнорировала. Напиток в ней получался без души. Её подарил мой жених, приучая меня к цивилизации и желая по утрам пить элитный кофе. Халат он тоже мне подарил, чтобы самому кутаться в него после душа. Только вот пока возможности воспользоваться подарками у него не было. Понимаю, что это глупо, но я никак не могу смириться с его присутствием на своей территории. Все наши встречи происходят в его загородном доме, его квартире. Именно оттуда я выскальзываю по утрам и, крадучись, сбегаю к себе. Он жутко злится, но я ничего не могу с собой поделать.　

С трудом представляю как мы будем жить вместе, ведь помолвка автоматически означает, что рано или поздно за ней последует свадьба. Зачем я согласилась стать его невестой? Ответ вобщем то довольно прозаичный. Мне двадцать пять, все подруги замужем, почти каждая уже имеет ребёнка. Мой Вадим на семь лет старше меня, без вредных привычек и компромитирующего прошлого, сильный, красивый, из тех, что не стыдно познакомить с мамой. Самостоятельный, финансово обеспечен, владеет спортивными залами и магазинами спортинвентаря.

Познакомились мы на скалодроме. К слову, я обругала его за то, что он зацепил мою страховку и довольно сильно дёрнул на себя. Он внимательно посмотрел на меня и я не отвела глаз. Говорит, что именно это его зацепило. Привык, что с ним все флиртуют, играют в неженку, а я вызверилась на полном серьёзе и, получив извинения, скривилась и перестала обращать на него внимание. Он потом несколько недель наблюдал за мной. Как я карабкалась по стене, как падала и терпела боль, как смеялась и переругивалась с братом. Правда он не знал, что он мой брат и вдруг понял, что ревнует. Вызвал Семёна на разговор. Надо знать моего брата. Он не спешил объявлять о наших родственных связях и довольно жестко послал Влада. Тот не угомонился.　

Пару месяцев мы словно случайно встречались в кафе, парке. Но когда он появился в зале, где я занималась джиу джитцу, верить в случайность наших встреч стало глупо. Оказавшись напротив, он предложил спаринг. Согласилась из вредности, прекрасно понимая, что с его комплекцией и вероятной квалификацией, ну, не зря же он в зал единоборств пришёл, мне ничего не светит. Когда он придавил меня к полу, нависнув надо мной, я закатила глаза и судорожно выгнулась. Естественно он тут же ослабил хватку и принялся приводить меня в чувство. Тут я и проявила свои способности в полной мере. Знаю, не спортивно, зато действенно. Вадим хохотал и бил рукой по мату, признавая своё поражение. Может это меня подкупило: его капитуляция моей хитрости. После мы сидели в баре и я позволила ему ухаживать за мной. Делал это он красиво. С размахом. Я должна была быть в восторге. Только что-то меня всё время в нём настораживало. Да и сейчас. Про Сеньку он не спрашивал, а я и не знала, что он видит в нём конкурента.

Как то мы с братом купили маме охапку цветов. Мы уже почти подошли к подьезду, когда появился Вадим. Окинув меня холодным взглядом, он схватил брата за грудки и резко встряхнул. Я и слова на успела вставить, как они сцепились в клубок словно два огромных кота. В тот момент я действительно испугалась. Одно дело тренировки и выступления, но когда мужчины с навыками начинают драться всерьёз, это страшно. Мой поклонник был выше и крепче, но Сенька, словно с цепи сорвался и с дикой улыбкой не уступал противнику. Они топтали рассыпанные цветы и аромат лепестков смешанный с запахом крови витал в воздухе. Неожиданно появился папа и неуловимым движением вклинился между дерущимися. Вадим оказался лежащим на спине под ногой на груди и на его лице было выражение крайнего изумления, смешанного с восхищением. Сеньку папа держал за разорванный ворот рубашки и, отвесив подзатыльник, заявил:　

— Что вы здесь устроили? Мать же может в окно увидеть. Вон, — мотнул головой в мою сторону, — и сестру напугали! Хотите силы померить идите в зал. Чему я тебя учил?　

— Бать, — Сенка виновато потупился, но его наглая ухмылка не давала верить в раскаяние, — этот хлыщ за Ронькой увивается. Ну, грех было не проверить.　

Папа посмотрел на растерянного Вадима и позволив ему встать строго спросил:　

— Это вы, молодой человек, кулаками мою дочь отбивать надумали? Напрасно. Этим её не завоевать.　

— А чем? — не растерялся поклонник.　

Я невольно улыбнулась, глядя на растрёпанного и довольно помятого мужчину. Заметив мою улыбку, он с наскрываемой жадностью уставился на меня. Отец, заметив это, хмыкнул и отвесил ему подзатыльник.　

— Огонь притуши. Пойдём, приведёшь себя в порядок. Сегодня ты приглашен на ужин. Заодно познакомимся и я решу стоит ли тебе на что-то расчитывать.　

Я закатила глаза, принимая правила игры, зная что решать свою судьбу буду только сама. Неожиданно Вадим понравился моей семье. Даже мама журила Сеньку за то, что "обидел молодого человека", словно не замечая и на сыне синяки и ссадины. Брат прятал довольную ухмылку и добродушно общался с недавним противником. Провожая гостя, я оказалась в крепких обьятиях и почему-то не захотела освободится. Его губы были требовательными, поцелуй захватническим, бескомпромисным.　

— Я могу за тобой ухаживать? — спросил он сбившимся голосом.　

— Я подумаю, — выдохнула я в его рот и прикусила за губу.　

Через пару месяцев он предложил мне быть его невестой. Я не нашла причин отказать. Может это не правильный повод, но другого не было. Он нравился моим близким. Вобщем то, нравился мне. Было правда кое-что меня настораживающее. Иногда он смотрел на меня с особым, диким выражением и от этого мороз пробегал у меня по коже. Но это же не причина: бежать от мужчины из-за холодных мурашек. Он был ревнив, но меня это не беспокоило. Поводов я не давала. По крайней мере я так думала. Вадим часто брал мой телефон, проверяя звонки и сообщения, листал телефонную книгу. Возражать я не видела смысла, если ему это нужно пусть штудирует. После напряжёных минут пыхтения над мобильником, он целовал меня и торжественно вручал аппарат. Правда, когда он попросил меня поменять сим карту на другую, чтобы он мог контролировать мои звонки, я довольно резко отказала.　

— Это неприемлимо. Если ты мне не доверяешь нам, пожалуй, не о чем говорить.

Он закрыл мой рот губами и мы не возращались к этому вопросу. Думаю со временем он поймёт, что ревновать меня незачем. Знаю, что обижаю его нежеланием переехать к нему жить. Мои давно одобрили наши отношения. Брат с Вадимом стали друзьями и даже мама активно пропагандирует прелести жизни с "этим достойным молодым человеком." Отец советует слушать только своё сердце. Только меня вполне устраивают романтические встречи и моя автономия между ними. Дату свадьбы мы не назначали и я стараюсь не думать, как смирюсь с необходимостью жить одним домом. В родительский дом Вадим приходил как в свой. С братом у них был общий бизнес, для отца он стал финансовым директором и агентом, руководил выступлениями его команды. Меня немного смущала та зависимость, в которой оказались мои близкие от моего жениха, но он утверждал, что зависим как раз он. И уже не может без меня.　

В размышлениях я не заметила, как остыл кофе и пришлось варить другую порцию. Когда я, обжигая губы, сделала первый глоток протренькал дверной звонок. Взглянув на дисплей видеодомофона, я открыла замок. Немного удивилась визиту Вадима, но, нацепив улыбку, открыла дверь. Он резко ворвался в квартиру, отодвигая меня в сторону. Я опешила, когда, не разуваясь он практически в несколько шагов преодолел расстояние до спальни. Послышался шум отодвигаемых занавесок и хлопанье дверец шкафа. Волной ярости пришло понимание, что, а точнее кого он ищет. Я медленно вернулась на кухню, вышла на широкую лоджию и, уставившись в окно, продолжила пить кофе. Позади раздавались звуки расследования: ванная комната, гостинная, шкаф купе в прихожей, наконец туалет, протопав, мимо сыщик отодвинул ширму в углу. Я вперила в него полный ледяной злобы взгляд.　

— Всю моль распугал?　

— Ты не понимаешь, — отчаянно выдохнул он, зарываясь пятернёй в густую гриву чёрных волос.　

— Правда? — фарфоровая чашка полетела на пол и раскрошилась на сотни кусочков, — Ты прав, я действительно не понимаю…　

Он вскочил и схватил меня в охапку. Его горящие сумашедшим огнём глаза оказались слишком близко и я испуганно всхлипнула.　

— Я звонил, — прорычал он. — Ты не брала трубку. Почему?　

— Не слышала…　

— Сколько раз повторять? Всегда бери трубку! — он встряхивал меня на каждом слове. — Не смей меня игрорировать! Слышишь?　

Я до крови прикусила щёку изнутри и в глазах застыли слёзы обиды.　

— Отпусти меня…　

— Ты будешь брать трубку! Повтори!　

— Отпусти! — заорала я, вырываясь.　

Вадим схватил меня за волосы, прижал лицом к стене, приваливаясь сзади.　

— Ты сводишь меня с ума…не могу без тебя… — хрипел он, шумно дыша в мою покрытую липким потом шею.　

— Ты меня пугаешь, — тихо скулила я, уже не сдерживая слёз и вскрикнула, когда он подхватил меня на руки, затаскивая в квартиру.　

Когда мы оказались в спальне, он швырнул меня спиной на кровать и встал на колени между моих ног. Я стянула полы распахнувшегося халата, но он отбросил мои руки и принялся рубленным движениями стягивать с себя одежду.　

— Вадим, — сдавленно протянула я. — Перестань. Я не хочу…　

Он что-то угрожающе прорычал и навис надо мной, в упор сверля серебрянными глазами. Несколько мгновений я цепенела под его взглядом, боясь шелохнуться и спровоцировать его на… Мне он сейчас казался незнакомцем с совершенно нередсказуемым поведением. Но я знала, что делать. Сглотнув горькую слюну, я распахнула глаза.　

— Вадечка, ты меня пугаешь. Ну чего ты? — я смахнула смоляные пряди с хмурящегося лба и легонько погладила небритую щёку, — Что ты себе напридумывал, мой хороший? Мммм…

Приподнявшись, я коснулась дрожащими губами его напряженно сжатого рта, обвела языком обветренную кожу и скользнула глубоко внутрь, когда он гортанно застонал, втягивая меня в тягучий, солёный от моей кровоточащей щеки поцелуй. Широкие ладони обхватили меня за спину и я оказалась прижата к резко вздымающейся груди. Он зарылся лицом в мои волосы и глухо пробормотал:　

— Прости меня, родная. Я схожу по тебе с ума…　

Я позволила ему снова опрокинуть меня на кровать. Жадные руки сминали кожу, заставляя постанывать от смеси боли и страха. Он ворвался в моё напряжённое тело и методично вколачивался, прогибая матрас. Я кричала от боли, но он не замечал, принимая это за поощрение. Выплеснувшись он содрогнулся, замер. Мне хотелось выбраться из-под него, избавиться от саднящей боли внутри, смыть с себя запах страха. В этом унизительном состоянии я почти не слышала его горячий шёпот пока он не прикусил меня за шею.　

— …после регистрации полетим на Гоа. Я сделаю всё для тебя, маленькая.　

По коже прошлась лёгкая судорога и я зябко передёрнула плечами. Он выскользнул из меня, поднялся на ноги и накрыл меня простынью.　

— Я в душ, но сначала… — Вадим рысью прошелся по комнате и через минуту выудил из кресла мой телефон, — Не бросай его без присмотра.　

Мне хотелось его ударить.　

41

Собирая осколки разбитой чашки, я анализировала произошедшее. Вадим ушёл после того, как принял душ и в очередной раз напомнил о телефоне. Я разозлилась, но положила аппарат в карман потёртых старых джинс.　

Тонкий кусочек фарфора впился мне в палец и вынув его из кожи, положила палец в рот, вытягивая кровь. Неожиданно в голову пришла странная мысль, что не все раны такие крохотные. Не знаю, что на меня нашло, но я стала осматривать свои предплечья на предмет повреждений, которых там естественно не оказалось. Отмахнувшись от странных ощущений, я убрала мусор и, повинуясь неожиданному порыву, накинула на плечи растянутую толствку, взяла бумажник и выбежала из дома.　

Словно впервые за долгое время, я наслаждалась солнцем, сидя на парковой лавочке, слушая детский смех и пение птиц. Сердце наполнялось непонятной светлой тоской и безумно хотелось… бежать. Я затянула шнурки на кедах потуже и побежала в спокойном ритме, не определяясь с направлением. Ноги сами несли меня. Через некоторое время появилась жажда и внезапно я ощутила приступ паники. Мне стало просто необходимо иметь при себе воду. Не разбираясь в причинах, в первом же продуктовом магазинчике купила литрову бутылку воды и, привалившись к прилавку, выпила всю. Купила вторую и с чувством удовлетворения отправилась дальше.　

Только остановившись в тени деревьев, решив отдышаться, я огляделась и застыла от шока. Я оказалась на кладбище. Никогда не любила подобные места и даже на похоронах никогда не присутствовала. Честно говоря, я испытывала липкое ощущение страха в месте, где так много людей оплакивают потерянное. Стыдно признаться, но я даже не знала где похоронен мой дед. Кладбище то самое. Это уж я знала. Решившись, достала мобильный и набрала маму. Когда спросила номер могилы деда она удивилась, но к её чести не стала выяснять причин моего любопытства, а просто ответила. За это я была благодарна, потому что сама не понимала мотивов своих дайствий.

Не торопясь, я брела среди могил, зябко потирая озябшие ладони. Возможно сегодняшний инцидент с Вадимом выбил меня из колеи и заставил придти к мёртвым. То, что случилось сегодня было не в первый раз. Когда он срывался и мне приходилось успокаивать его, демонстрируя нежность и покорность. С каждым разом это давалось всё тяжелее. Естественным желанием было уйти от него. Только вот всё не так просто. Я боялась его. Никто кроме меня не замечал его дикости. Иногда я ловила на себе его тяжёлый взгляд и в нём отражалась решимость обладать мною с моего согласия или без. Уверенность, что он пойдёт на всё ради достижения своей цели, была непрерикаема.　

Однажды в клубе, выпив чуть больше положенного, он посчитал, что я засмотрелась на другого. Вадим зажал меня у дальней стены, подальше от нашей компании и злобно прорычал мне в лицо, что уничтожит всё что мне дорого если я только попытаюсь оставить его. В доказательство серьёзности своих намерений он оставил на моей запястий ожог от сигареты. Потом он умолял его простить. Присылал цветы. Говорил, что его попутали бесы. Обещал никогда не причинять мне боли. Стоял под окнами и сидел под дверью. А поймав в подьезде, обнял за талию, рухнув на колени, и не отпускал пока я не сдалась. Только вот в моменты конфликтов он, словно невзначай, поглаживал пальцем крохотный шрам от ожога и от этого простого прикосновения я холодела. Вадим держал в своих руках судьбу моей семьи.　

Сама не заметила как дошла до нужного мне ряда и, прошагав вдоль него, запнулась, наткнувшись глазами на знакомое с детства лицо. Альберт Петрович Вольский. Профессор кафедры общих заболеваний. Гений. А для меня просто дед который умел рассказывать чудесные сказки и учил меня в них верить. Он умер от онкологии когда мне исполнилось двенадцать. Я помню добрые глаза на измождённом лице и голос… В глазах потемнело от боли и я неловко завалилась на бок, зацепившись рукой за ограду. В ушах набатом отзывалось сердце. Тело налилось свинцом. Воздух казался густым и тягучим и не желал свободно скользить в лёгкие. Приходилось с хрипом тянуть его в себя. Распластавшись на земле, я пыталась заставить себя пошевелиться и не могла. Рука, раскроенная острой пикой, украшающей ограду, заливалась кровью и липкая жидкость пропитывала толстовку, образуя странный завораживающий рисунок. Словно кто то кистью набрасывал широкими мазками овал лица. Иллюзия пропала, когда ко мне возвратилась возможность двигаться и я смогла ухватиться за прутья, чтобы подтянувшись, встать на ноги.　

Сдёрнула с себя толстовку и, промыв рану водой, ошалела от увиденного. Длинная царапина напоминала латинскую букву "Л" и занимала всё предплечье. Глубина была небольшая и, разорвав футболку, я наложила давящую повязку. Разгуливать в бюсгалтере было по меньшей мере бесцеремонно, тем более, учитывая, где я находилась поэтому мне пришлось натянуть на себя толстовку, предварительно разорвав ставший тесным окровавленный рукав. Присев на узкую кованную лавочку я вздохнула и нервно хихикнула.　

— Стоило придти сюда, чтобы истечь кровью. Эх, дед, знал бы ты в каком я…　

Злые слёзы покатились из глаз и не было сил их остановить. Я согнулась, прижав голову к коленям и закусив губу, протяжно завыла. Тело сотрясали ритмичные рыдания. Сползла со скамьи и прижалась к боковине гранитного прямоугольника лбом.　

— Не хочу! Не хочу! Он убьёт меня дед. Рано или поздно убьёт… Никто не видит… Никто не знает… Что делать? Что же мне делать?

Я говорила долго, словно сорвав предохранитель, постепенно преходя на хриплый шепот, бессвязный и тихий. Вытерев мокрое лицо, попутно пачкая его кровью, я поднялась, опираясь о памятник, и рассмотрела надпись у самого основания: " Главный герой в жизни ты сам. Не позволяй этого отнять. Никому. Никогда." Я вцепилась в гранит сильнее и наверное сжав его чуть сильнее могла раскрошить камень. Дед… Как же ты смог ответить через столько лет? Прикоснувшись кончиками пальцев к губам, я перенесла их к овалу портрета с лицом улыбающегося мудреца.　

— Спасибо…　

Слегка пошатываясь, медленно двинулась по заросшей тропинке на выход. Да видно свернула не туда и вышла к более свежим захороненям. Немного растерявшись, решила двигаться по протоптанной дорожке между памятниками в сторону высоких ворот, видимых издали. Рана взялась пульсировать в такт биению сердца и пальцы приняли синеватый оттенок. Ни к месту выругавшись, я присела на первую попавшуюся лавку и принялась ослаблять повязку. Снова закрепив ткань на ране, я достала телефон, чтобы вызвать такси. В больницу я решила не обращаться. Благо, прививки у меня все сделаны, а обработать царапину я смогу и дома.　

Зажав трубку между ухом и шеей, я закатывала рукав. И именно в этот момент мир решил встать на паузу. Я увидела его.　

Трубка упала вниз, рукав остался свободным. Я сползла с лавки на колени, упираясь руками в рыхлую землю, и практически подползла к деревянному кресту к планке которого была прикреплена фотография. На кресте. На могиле. Изображение человека, ради которого я готова была убить. Пространство сменило ось вращения. Я скорчилась, обхватив деревянный брус и завыла безнедёжно и долго от боли, причины которой так долго не понимала. Точнее не помнила. До этого момента. Как я могла не помнить? Как забыла? Как могла дышать без этого?　

Запрокинув голову, я прочла надпись под изображением. Его имя. Сергей. Окружающее потеряло цвет и звуки свернулись до стука сердца. Моего потерянного сердца.　

42

Меня тормошили за плечо. Я рыкнула, стряхивая чужую руку и охнула от нежданной боли. Занемевшее тело покалывало. Сколько просидела, скрючившись у могилы, я не знала, но солнце уже спустилось к горизонту. Мужчина довольно приятной внешности, с серебряными волосами осматривал меня с нескрываемым беспокойством. Горько вздохнув, я тяжело поднялась, отмечая, что представляю собой зрелище для неслабонервных.　

— С Вами всё в порядке?　

— Тупой вопрос, Вы не находите? — зачем то съязвила я. — Я в крови, в грязи, в слезах и на кладбище. Определённо, я не в порядке.　

— Но судя по сарказму истерикой не обременены. Идти можете?　

Я оперлась на предложенную руку и сделала шаг, чтобы позорно подогнувшиеся ноги приблизили меня к земле. Мужчина подхватил меня на руки и двинулся прочь. Мне ничего не оставалось, как обхватить его за шею и скомкано поблагодарить.　

— Повезло, что я заметил Вас.　

— Кому это повезло?　

— Понимаю что не мне, — по голосу я поняла, что он улыбаеться, — Как Вас зовут?　

— Вероника.　

— Я Максим.　

— Часто бродите по кладбищу?　

— Навещал могилу матери.　

— Простите, — икренне устыдившись, пробормотала я и, подняв голову, увидела неподдельную боль в его глазах. — Мне плохо и я срываюсь на Вас.

— Что с рукой? — меня поставили на ноги возле высокого внедорожника. — Или это не моё дело?　

— Упала и расцарапала руку.　

— Уверен, что так и было.　

— Конечно. Минуту, — меня бережно запихнули в машину и когда Максим сел на водительское сидение я продолжила возмущаться, — Вы намекаете, что я специально поранила себя?　

Он завел машину и, вздохнув, внимательно посмотрел на меня, прежде чем уставиться на дорогу, отезжая от кладбища.　

— Вы не видите себя со стороны. Может просто не хотите осознавать…　

— Чушь! Я упала у могилы деда и рассекла об ограду руку. Царапина длинная, но не глубокая. Я наложила повязку из своей майки. Потом пошла на выход и…и…　

Замолчав, не в силах продолжить, я поняла, что тело моё дрожит. Я обхватила себя руками и сцепила зубы, чтобы снова не разреветься.　

— Я не из тех идиотов, которые решают проблемы самоубийством.　

— Вы из тех идиотов, которые обнимаются с крестами на могилах?　

Я внимательно посмотрела на водителя и холодно процедила:　

— У Вас самого суицидальные наклонности, если доводите, по вашему психически нестабильную девушку, в движущейся машине.　

Он сглотнул и, скосив глаза, улыбнулся.　

— Пожалуй, я Вам верю, Ника.　

— Сейчас Вам просто выгодно мне верить, — я откинулась на сиденье, прикрыла глаза и произнесла в полголоса. — Но мне нельзя умирать. Слишком много нужно обдумать. И сделать.

Я заметила его оценивающий взгляд и, поёжившись, спросила:　

— А куда мы едем?　

— В больницу.　

— Ладно, — великодушно согласилась я. — Может потом и покормите?　

— Может быть.　

В больнице на меня смотрели как на помешанную. Поймав своё отражение в стеклянной дверце в перевязочном кабинете, я поняла причину. Да, я практически согласилась с окружающими: вся в грязи и крови, волосы всклокочены, одежда разорванна. Просто чудо, что Максим не прошёл мимо. Доктор заметил мой взгляд и проникся.　

— Можете воспользоваться санитарной комнатой. Вам принесут полотенце.　

— Спасибо. Что с раной?　

— Ничего страшного. Не снимайте повязку день. Потом пользуйтесь мазью. Я выпишу рецепт.　

Я пожала ему руку и под немного удивлённым взглядом проследовала в санитарную. Решив воспользоваться всем спектром предложенного, приняла душ, умудрившись не намочить повязку, и вытерев кожу, с сожалением решилась одеть окровавленные тряпки. К моему удивлению на вешалке вместо моих вещей висел пакет с новыми, почти моего размера. Хоть меня несколько покоробило, что кто-то входил пока я была уязвимая и обнаженная, но это не помешало мне одеть немного свободные джинсы и тонкую тунику тут же сползшую с плеча. По понятным причинам бельём пришлось пренибречь.　

Вышла я в коридор заплетая влажные волосы в косу и запнулась, наткнувшись на изучающий взгляд Максима, подпирающего стену возле двери. Невольно покраснев, потупила глаза и услышала тихий смешок.　

— Вы умеете смущаться! Поистине роскошное зрелище.　

— Спасибо за помощь и одежду, — я прервала его, — но Вам ещё меня кормить.　

Он подавился смехом и уважительно показал большой палец. Я хмьжнула. По настоящему стесняться я умела, только будучи сытой. На выходе меня остановил доктор и протянув рецепт, замявшись спросил:　

— Вольская Ваша фамилия по мужу?　

— Я не замужем.　

— Альберт Петрович Вам не дедом приходится?　

— Да, — сморгнув влагу я качнулась на пятках, — На его могиле я и упала.　

— Ваш дед большой человек. Так Вольский Василий Ваш отец? — в его восхищении можно было захлебнуться.　

Максим, заметив мою нервозность, подхватил меня за локоть и повёл к выходу, попутно прощаясь с врачом, который успевал ещё о чём то спрашивать. Оказавшись на парковке, я выдохнула. Моя семья была довольно известна в городе, но я всегда старалась не упоминать о родстве. Во избежании быть забрызганной слюной. К тому же всегда понимала, что не имею к известности никакого отношения. Кроме разве одной забавной истории. Пару лет назад я сделала татуировку на спине в виде рассыпанных огненных звёзд. После подруга уговорила сходить на сессию к одному таланливому фотографу. В итоге очень красивые снимки с моей спиной и профилем оказались к моему смущению не только в моём фотоальбоме, но и на выставке работ мастера. Как оказалось, права на эти снимки принадлежали фотографу. Несколько моих фото, вместе с правами на них, были выкуплены клиентом, пожелавшим остаться неизвестным. Пару оставшихся купил Вадим. И не давал мне забыть об этом "неблаговидном" по его мнению поступке. А я считала фото произведением искусства. И имея права на некомерческое использование, я повесила самый любимый снимок в своей квартире. Он назывался "Спящий ангел".　

— Что будете кушать?　

Вопрос вывел меня из задумчивости и я стушевалась.　

— Если не сложно, отвезите меня домой. Вы и так потратили на меня много времени.　

— Ну, уж нет. Так не пойдёт, — заявил Максим. — Я должен услышать чем знамениты Ваши родственники и добиться права перейти на ты.　

Я была усажена в машину и неслышима для мужчины за рулём, пока мы не остановились у небольшого ресторана в деловой части города.　

— Я не одета для такого места, — пыталась протестовать я, но мой спутник отмахнулся от моих слов и, взяв за руку, повёл в помещение из которого тянуло изумительными ароматами.　

С моего молчаливого согласия было заказано мясо и овощи на гриле. С непонятной жадностью я уплетала горячий ужин, прикрывая от блаженства глаза и даже не пыталась отвечать на вопросы Максима. Он быстро это осознал и с лёгкой улыбкой наблюдал за работой моих челюстей. Я не возражала. По сути мне было всё равно. Утоляя, казалось, вековой голод, я даже не могла трезво обдумывать произошедшее.　

— Для такого аппетита у тебя хорошая фигура, — задумчиво выдал мой спутник.　

— Даже не буду спрашивать где ты рассмотрел мою фигуру, — я мрачно ткнула в его сторону вилкой, — Но на ты перейти действительно пора.　

— Занимаешься фитнесом?　

Танцами, — злорадно усмехнулась я, догрызая хрустящую корочку свежеиспечённого хлеба.　

— Божественный вкус, — озвучил он мои мысли, — Я последние месяцы вдруг осознал, что еда стала вкусней.　

Я согласно кивнула, не замечая, что под его внимательным взглядом облизываю палец, предварительно обмакнув его в соус.　

— Я несколько лет не ходил на кладбище, а сегодня просто не смог не пойти.　

— Ноги сами несли…　

— Пожалуй, — Максим сложил руки на столе и упёрся подбородком в переплетенью пальцы. — Я уверен, что знаю тебя. Так же я уверен, что никогда не встречал тебя прежде.　

Я наклонила голову, одаривая его взглядом исподлобья и хотела сказать что- нибудь желчное. И не смогла. Тяжело вздохнув, откинулась на стуле, вертя в пальцах вилку. Было странное ощущение, что я давно не держала её в руках.　

— Что ты хочешь услышать? Что я понимаю о чём ты говоришь? — тряхнув волосами, я швырнула столовый прибор на скатерть. — Как бы безумно это не звучало, но я понимаю. Даже то, о чём ты сейчас молчишь. И это пугает меня.　

— Та могила… Кто там похоронен?　

— Там… — горло сдавил сухой жёстий спазм и я обхватила пальцами шею. — Я… не знаю… и знаю… Не спрашивай меня. Я точно не знаю, что тебе ответить. Мне нужно с этим переспать. Нужно… вспомнить.　

Найдя правильное слово, я подхватила со стола бокал и опрокинула в себя наполняющую его рубиновую жидкость. Вино обожгло согревая нутро. Подав знак, я дождалась, когда бокал вновь наполнится и, подняв его за ножку, посмотрела сквозь на просвет.　

— Почти как кровь, — задумчиво заключила я и, переведя взгляд на Максима, передёрнулась от его хищного вида, разжимая пальцы.　

Вино расплескалось из разбитого бокала и в хрустальных осколках смотрелось словно в кусочках льда. Я вскочила, опрокидывая стул и пятясь спиной к выходу, сдердживалась, чтобы не побежать. Мужчина успокаивающе вскинул руки, демонстрируя мне раскрытые ладони и мягко поднявшись, двинулся в мою сторону.　

— Пожалуйста…　

Я не смогла сдержать рефлексов тела и, сорвавшись, рванула прочь. Позади слышались удивлённые возгласы посетителей и крик Максима.　

— Стой!　

Куда там! Меня сейчас не удержал бы и всадник апокалипсиса. Свободная одежда не сковывала движений и я неслась, свернув в переулок, пока не остановилась у дерева посреди чужого двора. Дыхание шумно рвалось из груди. Я не могла обьяснить себе почему сбежала от него, но не могла иначе. И мне сейчас вполне хватало этого обьяснения. От ощущения абсурдности всего происходящего, я не сдержалась и негромко засмеялась, кривясь от горечи. От себя не убежишь, но я попыталась. Задумавшись и не замечая ничего вокруг, шагнула от дерева и врезалась в чьё-то тело. Пахнуло пергаром. Я дёрнулась назад, обводя глазами пьяную компанию из нескольких мужиков неопределённого возраста, но была остановлена захватом за плечо.　

— Сама прибежала, куколка. Теперь..　

Он не успел договорить. Я рванула ему навстречу, ударив в солнечное сплетение. Под сдавленный хрип я кружила, пригибаясь и перетекая из одной позиции в другую. Собственное сердце радостно отбивало бешенный ритм танца и мои партнёры неловко оседали на землю, пока я не осталась стоять одна. Мышцы привычно подрагивали. Я стряхнула напряжение с конечностей и резко развернулась на шорох за спиной.　

Прямо передо мной стоял невысокий пёс со впалыми боками и скорее от неожиданности, чем от злобы угрожающе зарычал. Вдруг я отступила, покрываясь липким потом. Животное напоминало кого-то выше, сильнее, опаснее. Кого-то явно из кошмаров. Я вскрикнула, когда собака, почуяв мой страх, шагнула ближе, припадая на брюхо и завизжала уже в голос когда широкие ладони обхватили со спины.　

— Ника, я не причиню тебе вреда…　

— Макс, — с облегчением выдохнула я, разворачиваясь в его руках и утыкаясь ему в грудь.　

— Тихо, тихо, — шептал он, уводя меня из двора сквозь узкую арку, — Я отвезу тебя домой. Не бойся, девочка…　

Всё ещё всхлипывая, я села в машину и, сбросив кеды, забралась на сиденье с ногами. Максим пристегнул ремень, просунув его между коленями и животом. Я не смела поднять на него заплаканных глаз и постепенно укачанная дорогой задремала, попутно понимая, что он не знает моего адреса.　

43

Я проснулась, мгновенно сгрупировавшись и точно понимая, что нахожусь не дома. Запах чужого жилища заставил крохотные волоски на моей коже, приподняться дыбом.　

— Если уже проснулась, то давай вставай и идём завтракать.　

Дёрнувшись, раскрывая глаза и выставляя перед собой руки, я сбрросила одеяло, поздно замечая что туника задралась до груди, демонстрируя то, что мне хотелось бы не показывать практически постороннему человеку. Взвизгнув, я натянула ткань вниз и пождала под себя голые ноги. Но Максим уже вышел из комнаты, прикрыв дверь. Я бегло осмотрелась и нашла джинсы свёрнутые на стуле. На кровати, судя по смятому только с одной стороны белью, спала я одна. Пригладив выбившиеся из косы волосы пальцами, я осторожно выглянула в коридор.　

На кухню я вышла по запаху и шкворчащему звуку. Максим одетый в низко сидящие джинсы и линялую футболку, подчёркивающую ширину плеч, стоял у плиты. Резко оглянувшись и поймав мой откровенно оценивающий взгляд, он отвернулся к плите, чисто по-мужски хмыкнув:　

— Удовлетворена осмотром?　

— Иди ты…　

— Куда? — с совершенно преобразившей его лицо улыбкой он взглянул на меня и удивленно вскинул бровь. — Так куда мне идти?　

— Сколько тебе лет? — решила я сменить тему. — Вчера мне показалось, что ты старше.　

— А сегодня ты разглядела мою задницу и поменяла мнение?

Показушно возмутившись, я кинула в него полотенце. Эта перепалка подействовала на меня умиротворяюще. Я поймала себя на том, что мне комфортно, а это нельзя было считать моим обычным состоянием. Мужчина поставил передо мной сковороду с жареной колбасой и глазуньей присыпанной зелёным луком и крупной солью.　

— Ничего, что без тарелок?　

Я не ответила, перехватывая вилку поудобней. Макс усмехнулся и сел напротив. Столько я не улыбалась давненько. Чёрствым хлебом я собрала остатки масла и с наслаждением облизала пальцы.　

— Кофе готовлю я.　

— Ммм…ммм…м…　

Приняв это за согласие, я достала с полки турку и наполнила её водой. Через некоторое время мы оба жмурились от удовольствия и солнца, сидя на лоджии.　

— Здесь дорогие квартиры, — констатация факта не более. — Ты хорошо зарабатываешь?　

— А ты не похожа на меркантильную особу.　

— Не верь первому впечатлению, — я опёрлась о перила спиной с бесшабашной улыбкой и потупила глаза, когда Макс пальцем отбросил с моего лба непослушную прядь. — Просто интересно где ты работаешь.　

— Так бы и спросила.　

— Так я и спросила.　

— У меня своё дело. Небольшое разыскное агенство.　

— Детективное?

— Можно и так назвать, — он допил кофе перевернул чашку на блюдце. — Я бывший сотрудник спецслужб. Много навыков и связей. Вышел в отставку и решил работать на себя. Делать то, в чём разбираюсь.　

Я подняла его чашку и принялась разглядывать узор из кофейной гущи на фарфоре. Мне показалось кусочки зёрен образуют рисунок в виде звезды. Широкая ладонь обхватила мою и, отставив посуду, мужчина притянул меня к себе. Его карие глаза оказались очень близко. Я вздрогнула, не осознавая причины страха, и рукой упёрлась в его грудь. Он наклонился и накрыл своими губами мои. Охнув, я впустила его в свой рот и, поддавшись напору, ответила на поцелуй. Он был лёгким, нежным и пах луком и кофе. И это казалось чудесным. Только почему-то неправильным. Я отстранилась, не встретив принуждения, просто положила голову ему на грудь, упираясь носом в ключицу.　

— Прости, маленькая, просто не смог сдержаться. Ты такая тёплая.　

— Спасибо, — прошептала я, вздыхая, — Было хорошо. Просто…　

— Я не он…　

Вскинув голову, я посмотрела на него с благодарностью за то, что понял.　

— Я ведь даже не знаю кто он. И…вообще…　

— А я на что? Всё узнаем. О ком захочешь.　

Мы долго простояли, обнявшись и не говоря ни слова. Было тепло. И никто из нас не обратил особого внимания на то, как внизу с громким рыком завелась машина и с визгом вылетела с парковки.　

44

Я смирилась с тем, что потеряла телефон. Сим карту восстановила без труда. Новый аппарат стал тут же тренькать, напоминая об упущенных вызовах и сообщениях. Быстро просмотрев письма, убедилась, что беспокоился, а точнее злился, только Вадим. Думать об этом не хотелось. После того что произошло вчера… Кстати, не мешало бы разобраться, с тем что же всё-таки случилось.　

Задумчиво перебирая в ладонях мокрые волосы в ванильном шампуне, я в очередной раз изумилась с каким восторгом реагирую на простые бытовые вещи. Словно обязательные комфортные условности, как душ, кровать, газовая плита или телефон вдруг стали чем-то экзотическим.　

Размышляя об этом, я неспешно смыла с себя пену и вытершись большим полотенцем, как была обнаженной, прошла в спальню. В раскрытом шкафу было столько ненужных и бесполезных вещей. Я не смогла отказать себе в удовольствии и одела изысканное бельё. Из вороха тряпок выудила лёгкое платье из изумрудного китайского шёлка и застыла разглядывая себя в зеркале. В отпуске я всего неделю, но казалась изумительно свежей и отдохнувшей. Почему-то мне казалось, что я должна быть осунувшейся и постоянный поиск на предплечье следов шрамов уже изрядно напрягал. Вчерашняя царапина уже не выглядела такой жуткой, хотя покрасневшая кожа огибала её контуры. Намазав рану лечебным кремом, я метнулась к выходу.　

Лифт решила не ждать. Каблуки изящных босоножек отбивали дробь по ступеням и сумочка задевала перила. Он ждал меня на площадке между этажами. Высокий, лысый парень в кожанной косухе и рваных джинсах, заправленных в армейские ботинки, нервно передёрнул широкими плечами и, раскинув руки, шагнул мне навстречу. Я не успела среагировать и влетела в его обьятия. Он схватил меня в охапку по инерции повернул, прижимая меня спиной к стене. Трепыхнувшись в кольце крепких рук, я поняла бесплодность своих попыток и замерла, выжидательно уставившись в хитро прищуренные глаза.　

— Привет, — склонив голову к плечу, я широко ощерилась, надеясь, что это сойдёт за улыбку. — Спасибо, что не дал упасть.　

Он хмыкнул, явно не ожидая от меня инициативы.　

— Может отпустишь, а то мне больно, — обычно моё жалобное поскуливание всегда срабатывало и я напряглась под его оценивающим взглядом. — Меня там ждут…　

— Подождут, — припечатал он и склонил голову, зеркально повторив моё движение. — Это срабатывает?　

— Что?　

— Игра в глупую слабую сучку.　

Я перестала делать вид, что улыбаюсь.　

— Так лучше, — одобрительно оскалился лысый, приблизив лицо вплотную к моему, — Послушай мой совет…　

— Бесплатный? — не удержалась я от дерзости.　

— Может я и возьму плату, — от многозначительности в его голосе я похолодела, — Не играй со мной детка. Я знаю где ты живёшь. И, в отличии от Вадима, не страдаю сантиментами в твой адрес.　

— Он тебя подослал?　

— Это моя инициатива…　

— Можешь хвалиться маме, тем как умеешь пугать девушек в подьезде изподтишка, — не могла остановиться я. — Ты ещё ударь меня для солидности. Будет чем гордиться…　

Он выругался и закрыл глаза, словно сдерживаясь от того, чтобы действительно меня не ударить. Я поёжилась и снова подала голос.　

— Так что там с советом?　

— Блииин, — глаза лысого распахнулись и выражение изумления на его лице сделало его почти милым, — Ты неподражаема!

— Очень надеюсь, что это комлимент.　

— Надейся, — усмехнулся он и понизил голос, — Ты правда занятная девочка, но это тебя не спасёт. Мой совет: не зли Вадима. Ты не понимаешь, доведёшь его и он не пощадит. Просто…　

— Будь его подстилкой дальше. Ты это хотел сказать?　

— Что-то вроде.　

От ярости и бессилия я зарычала. Вышло странно и неожиданно. Лысый на секунду ослабил руки и качнулся от меня. Я не могла не воспользоваться этим. В ограниченном промежутке, между лестницами у меня было преимущество. Лысый успел удивиться, когда я вмазала рёбрами ладоней в основание его шеи. Нескольких резких отточенных движений, удивительно грамотная, но вялая защита и мужчина падает на колени. Добить его я не решаюсь, боясь, что он подловит меня на этом мелочном поступке, а отбиться по-честному от него у меня вряд ли получится. Я уже почти спустилась на пролёт вниз, когда услышала его хриплый голос:　

— Не дури…И мужика пожалей!　

Не разбираясь о ком он говорит, я скатилась по лестнице и вывалилась из подьезда. Видок у меня был чумовой. Таксист поглядывая в зеркало заднего вида, пошленько лыбился и намекал на возможность расплатиться натурой. Я рассмотрела себя в отражении зеркально тонированного окна и ахнула: горящее лицо, приоткрытые губы, вздымающаяся грудь с расстёгнутыми чуть ли не до живота пуговицами, растрёпанные волосы и безумные глаза. Приведя себя в порядок и грубовато прикрикнув на водителя, я достала мобильник и наткнулась на сообщения от жениха: " Надо поговорить. Увидимся?"　

— Рано мне умирать. Есть у нас ещё дома дела, — пробормотала я, набирая номер Максима.　

Он легко согласился встретится у него и не удивился просьбе провести меня в дом через чёрный ход. Через полчаса манёвров по тенистой местности и я, схваченная за руку, была втянута в подъезд.

— Консьержка выторговала у меня коньяк за ключ от этой двери.　

— Пойдём, отберём, — мрачно шмыгнув носом, предложила я, но поддержки не нашла.　

Уже в квартире, скинув обувь, я подошла к виденному ранее бару и откупорила бытылку вермута. Хозяин приподнял бровь, но промолчал и подставил бокал. Когда вино было налито, а мой внешний вид подвергнут тщательному анализу Максим заявил:　

— Можешь пожить в моём доме за городом.　

— Это зачем? — искренне изумилась я.　

— Ты сегодня с кем в войну играла?　

— Боюсь мы не играли, — скуксилась я, натурально всхлипнув, но опомнилась, что вряд ли этот спектакль уместен и криво улыбнулась, пожав плечами. — Некто, пожелавший остаться неизвестным, настаивал на том, чтобы я не злила Вадима, во избежании некой страшной кары. Но самое мерзкое, что я ни секунды не сомеваюсь, что парень верит в то, что говорит. А это значит, что…　

— Ничего не значит, — отрезал Макс, доставая стакан и наполня его тёмным янтарным напитком, — Но пока я не выясню, кто твой Вадим и чего от него ждать, ты побудешь в безопасном месте.　

— Тебе то это зачем?　

— Не знаю, — он устало потёр переносицу и грустно улыбнулся, — Но ты мне не безразлична, что бы это не значило.　

— Не мешало бы выяснить что, — проворчала я, кутаясь в найденный на кресле плед.　

— Выясню обязательно. Это моя работа.　

Макс усадил меня на диван рядом с собой и положил руку на плечо, прижимая к себе и рисуя на оголённом плече вензели. Я слегка напряглась и поймала его насмешливый взгляд.　

— А я не обещал, что не буду пытаться.　

— Максим, — укоризненно покачав головой, я попыталась отодвинуться и осталась неподвижна в захвате его ладони.　

— Поправь меня если я не прав: ты решила расстаться с женихом, я вызываю у тебя доверие, даже учитывая, что знаешь меня день, ты сидишь в моей гостинной, мило краснея, ты классно целуешся и повторюсь мило краснеешь и, наконец, парень, который как ты считаешь "тот" лежит в могиле. Я ничего не перепутал?　

Я вспыхнула и, вывернувшись из его обьятий, отошла к окну и зашипела:　

— Не смей решать за меня. И не думай, что знаешь меня. И ОН НЕ МЁРТВ.　

— Он в могиле, — невозмутимо заметил хозяин квартиры.　

— Значит в гробу пусто. Там нет Лима…　

— Кого? — настороженно переспросил Макс.　

— Лима, — растерянно повторила я, теряя запал и прижимая ладонь к сердцу, забившемуся сумашедшей птицей.　

Мужчина поднялся с хищной грацией и двинулся в мою сторону, не сводя фанатично загоревшихся глаз.　

— Ты солгала. Ты знаешь этого Сергея. И я не спрашиваю. Просто знаю.　

Согласно мотнув головой, я протянула взмокшую ладонь и взяла его за запястие. Слова и мысли бились в черепной коробке, причиняя боль. Я тихо охнула, сжимаясь от очередной вспышки и, к своему стыду, оседая на пол. Максим подхватил меня, усаживая на свои колени.　

— Да, что с тобой, — озадаченно пробормотал он, разглаживая сведённые судорогой боли мышцы на лице.　

— Больно… — жалобно проскулила я, сминая в кулаках его футболку. — Когда начинаю думать, что сейчас всё пойму, илм даже вспомню…становится больно.　

— Ты думаешь, что о чём то забыла?　

— Даже уверна. И… Лим…я точно знаю, что он есть. Не был, а есть в настоящем, — я подняла глаза, встретив пронзительный взгляд. — Мне нужно узнать о нём всё. Поможешь?　

— Только при одном условии.　

— Согласна.　

— Так просто? Даже не спросишь каком?　

— Ты был прав: ты вызываешь у меня доверие.　

— Глупая, — выдохнул он в мои волосы. — Обещай, если его нет и ты в этом убедишься, то дашь мне шанс. Я не плохой человек и имею право на счастье. И смогу сделать тебя счстливой.　

— Так просто?　

— А зачем усложнять?　

Я пожала плечами и немного скованно кивнула.　

— Скрепим, — шепнул он, приподняв моё лицо за подбородок, и накрыл губы своими в заявляющем права поцелуе.　

Невольно застонав, я позволила поцелую стать глубже. Если быть искренней, то мне совершенно не хотелось останавливаться. Я запустила пальцы в густые волосы и притянула его голову ещё ближе. Дыхание смешалось горечью желания заменить мечту настоящим. Горячие ладони скользили по шёлку платья, прожигая сквозь него кожу и я изогнулась под ними, прося большего и недовольно запотестовала, когда мужчина отодвинулся, фиксируя мои запястия.　

— Открой глаза…　

Он нависал надо мной, тяжело дыша и повинуясь, я раскрыла глаза, отчаянно надеясь увидеть другое лицо. Он понял это и, наклонясь, прохрипел мне на ухо:　

— Я не буду ему заменой. Когда будем вместе, ты будешь знать, что с тобой я. А пока…　

Горячее тело отпрянуло и от холода захотелось завернуться в плед. Максим с непроницаемым лицом отошел к окну и принялся рассматривать что-то в ночи. Я не могла не признать, что у него была хорошая фигура с признаками постоянных тренировок и если бы не пряди седины в тёмнорусых волосах ему нельзя было бы дать более тридцати.　

— Сколько тебе лет? — мой голос заметно подрагивал.　

— Не всё равно? — он иронично поднял бровь и улыбнулся, растрепав волосы. — Мне тридцать три. Я на восемь лет тебя старше.　

— Откуда…　

— У меня было время узнать о тебе кое-что.

— Мог бы и спросить, — насупилась я, закусывая губу.　

— Я привык доверять фактам. Хотя всё, что я узнал есть в свободном доступе. Впрочем, — он стремительно подошёл и провёл пальцем по щеке, наслаждаясь моим смущением, — я буду рад услышать от тебя что нибудь…личное.　

Я отстранилась от Макса и, обойдя внушительную фигуру, направилась на кухню.　

— Хочу кофе, — прокоментировала я нервный звон посуды и наткнулась на хитрую ухмылку. — Будешь?　

— Сделай, — он уселся за стол напротив, открыл ноутбук и не обращая на меня внимания, принялся стучать по клавишам.　

Немного расслабившись, я перемалывала зёрна на старой крфемолке, украдкой поглядывая на хозяина. Он определенно мне нравился. Сильный, умный, уверенный и к тому же умеет держать себя в руках получше меня. Конечно, мне можно найти оправдание. Ночь, стресс, сильное плечо рядом и жестокая потребность в защите. Только к этому прибавилось желание через него, того кто ощущает ту же скрытую тоску по забытому, прикоснуться к своему мужчине. Меня затопило волной стыда. Если бы Максим не остановился, мы бы уже лежали в одной постели, передавая друг другу сигарету. Никогда не была ханжой и уже давно не невинна, однако партнёров не меняла как перчатки и всегда вела себя разумно. Конечно он привлекателен, но это не оправдывает моего поведения. Особенно учитывая то, что я ощущаю к…Лиму. Предплечье обожгло болью, словно лезвие ножа вычерчивало узоры. Ощущения были настолько реальны, что мне пришлось зажать воображаемую рану ладонью. Макс, погружённый в работу, не видел моих корч и это тешило моё самолюбие. Неосознанно попыталась смыть под струёй воды в раковине кровь и на короткое едва уловимое мгновение увидела на коже вырезанное имя. Максим подскочил от моего вскрика и непонимающе уставился меня.　

— Порезалась? Где? — уверенными движениями развернул руку, — Где?　

— Нет, — промямлила я, понимая, что выгляжу глупо. — Привиделось…　

— Судя по крику что-то злобное и огромное. Да?　

— Что ты собираешься делать? — я сменила тему к неудовольствию Макса. — У тебя же есть план?　

Так было проще: думать о чём-то ещё и не бояться…

45

Домик был крохотный, в две комнаты: спальня и кухонька. Разве открытая веранда компенсировала тесноту. Обстановка однако была вполне уютная и техника современная. Всё было, похоже, выбранно из личных предпочтений хозяина. По- мужски обстоятельно и функционально. Мне понравилось. Даже удобства на улице в виде старорусского коробковидного сооружения и похожего на него с виду, но с баком наверху, душа, умиляли соответствием остальному облику домовладения. Участок ожидаемо был не более шести соток, засажанный невысокими деревцами, предположительно яблонями. Густая трава под ними радовала глаз и босые ступни.　

Приготовив свежий апельсиновый сок я забралась в шезлонг и нежилась в узорчатой тени старой липы. Звенели птичьи голоса, где-то негоромко лаяла собака, позади дома вдали раздавался чуть слышный гул пригородного вокзала. По другую сторону раскидывалось знакомое мне кладбище и торжественная тишина в округе обеспечивалась именно этим соседством. Дом здесь был единственным. Раньше это была сторожка и когда должность смотрителя упразднили, участок выкупил отец Максима. Он ценил уединенность и часто наезжал сюда. Когда он перешёл к Максу пришлось отремонтировать провалившуюся крышу, починить ограду, заменить оконные рамы, поднять завалившуюся веранду. Обновлённый дом стал надёжным пристанищем, о котором почти никто не знал и здесь его хозяин находил возможность спрятаться. А в моём случае спрятать.　

За вещами возвращаться мне не позволил Макс. К счастью у меня с собой была карта и я смогла купить себе новую одежду, на что мой новый друг долго обижался, абсолютно не принимая мою позицию независимости. Родителям я позвонила, сообщив, что отправляюсь в отпуск по горящей путёвке. Мама осторожно поинтересовалась, почему еду без Вадима и я сказала, что всё сложно. Отец, узнав, что я уезжаю, пожелал хорошо отдохнуть и только. Надо отдать должное моим родным. Они никогда не вмешиваются в мою жизнь и не пытатся мною управлять. Потягивая из щербатой кружки сок, я призналась себе, что от меня никто не требовал тех жертв, на которые я пошла в отношениях с Вадимом, более того если бы родные знали, как они меня тяготят, то сделали всё, чтобы освободить меня от общества жениха несмотря на финансовые потери, которые безусловно бы за этим последовали.　

Хлопок дверцы автомобиля вывел меня из задумчивости. Я испуганно вскинулась, запутавшись в складках шезлонга, неловко свалилась на траву и, поднимаясь, снова упала на колени, уткнувшись носом в босую ступню сорок какого-то там размера. К ступням прилагалось знакомое тело с очаровательной улыбкой.　

— Ну, наконец ты осознала мою неотразимость и встречаешь меня подобающе.　

Я возмущенно фыркнула, поднимаясь на ноги и стряхивая траву прилипшую к мягкому трикотажу шорт. Горячие пальцы скользнули по вороту футболки слегка касаясь кожи, задержавшись у линии декольте и триумфально продемонстрировали тонкую травинку, которую он тут же поместил между своих зубов. Почему-то проделанное им заставило меня густо покраснеть и забыть претензии, которые так хотелось озвучить.　

— Я испугалась, — зачем то признала я очевидный факт, скрещивая руки на груди.　

— Здесь тебе нечего бояться, милая. Это место только моё и для тебя, — я нахмурилась и он торопливо добавил, — Сейчас и до тех пор пока это актуально.　

Мотнув головой и увидев пакеты с продуктами, я воспряла. Блаженно улыбаясь, я перебирала, сидя на траве овощи, ароматную зелень, сыр, свежую выпечку. Не сдерджавшись, взвизгнула от восторга, найдя с виду обычное красное яблоко и словно кошка потёрлась о него щекой.　

— Жаль я не купил банан…　

Ехидство Макса не сбило мой настрой и я, крутнувшись, метнулась к колодцу.　

— Куда?　

— Мыть.　

— Поделишься?　

— Обойдёшся. Надо было больше купить.　

— Последнее было.　

Я недовольно заворчала, но откусив от самого румяного бока, передала плод другу.　

— Не слишком много?　

— Да и ты побольше меня будешь, — сочная мякоть мешала чётко говорить.　

— Как мне этого не хватало…　

Максим блаженно зажмурился и я настороженно потянулась к нему.　

— Где не хватало?　

— Там, где мы были… — сказал он, не задумываясь.　

— Там это где?　

— В убежище, — он распахнул глаза и пораженно уставился на меня. Надкушенный плод покатился под ноги, но это уже не было важно. Воспоминания шквалом наполнили сознание и реальность сменила полярность. Ноги подогнулись и в последний момент я успела выставить ладони, чтобы упасть, упираясь на них. Желудок болезненно скрутило и содержимое вывернулось наружу. Судорогой скрутило дрожащие мышцы, суставы дёргало и выгнуло позвоночник дугой, до угрожающего хруста, вырывая их горла животный вопль, даже отдаленно не напоминающий человеческий. Сквозь оглушительный грохот сердечных сокращений, рвущих барабанные перепонки раздавались крики, кто-то стискивал моё тело, прижимая к траве и не позволяя сломаться в безумных корчах. В мучительный, окрашенный медным привкусом крови во рту, момент в мозгу что-то со щелчком лопнуло и мир погрузился во тьму. "Наконец-то…"

46

— Ника…милая…очнись…хорошая моя…пожалуйста… — горячее дыхание касалось лица и когда мои веки дрогнули, небритый подбородок уткнулся мне в шею и голос наполнился отчаянием. — Скажи что нибудь…　

— Сколько требований, — прохрипела я, — а ведь даже не женаты…　

— Это я исправлю…　

Руки Макса смяли меня в жадных обьятиях и обветреные губы нашли мои. Возмутившись, но не найдя сил сопротивляться, просто прикусила его за язык и вздрогнула от того, как он сдавил зубами мою губу и, мучительно долго не выпуская, простонал что-то в мой рот. К собственному стыду, я простонала в ответ и позволила ему лизнуть меня в укус. Дважды.　

— Перестань, — слабо отозвалась я.　

— Как скажешь, милая, — его губы путешествовали по моей шее.　

Я отодвинулась, просовывая между нами руку.　

— Макс! Я помню…　

Он упёрся лбом в мой и его кофейные глаза оказались напротив моих.　

— Я тоже помню. Помню как ты пришла и вывела оттуда. И ещё, — он сжал пальцы на плечах и я невольно сморщилась от боли, — помню, как эти уроды ломали тебя и я ничего не сделал, чтобы помешать им, помочь тебе. Даже когда ты просила… Я даже не знал тебя, но вспомнил будучи рядом. Почему-то. Теперь понимаю почему. Ты замечательная. Особенная. Рядом с тобой мне хочется быть лучше…　

Я попыталась вырваться, но Седой, не замечая моих попыток продолжал крепко держать, почти касаясь моих губ своими.　

— Всё для тебя сделаю. Весь мир переверну. Всех поставлю на колени. Не позволю никому сделать тебе больно. Ты моя…

Он отпрянул, заметив как слёзы катятся по моему лицу и зачарованно смахнул их шершавыми пальцами.　

— Ника, прости. Я помогу тебе. Просто Лим- он скривился, — не тот человек… он не стоит тебя…　

— Ты ничего не знаешь…　

— Ты тоже его не знаешь! Ты ничего…　

— Перестань!!!　

Закрывшись ладонями, я откинулась назад на спинку кровати, запоздало осознавая, что оказалась в спальне с мужчиной, который в открытую демонстрирует свои симпатии и я не хочу делать ему больно, но больше не могу позволить себе жить для чужих желаний. Дверь с тихим скрипом закрылась и я осталась в комнате одна. За стенкой послышался шум двигающейся мебели и чуть более громкие, чем следовало шаги. Хлопнула дверца холодильника, послышался звон посуды, включилось радио на волне ретро музыки.　

Потянувшись всем телом, я встала на ноги и рискнула рассмотреть себя в зеркале. Вид был нездоровый. Растрёпанные волосы обрамляли бледное лицо, с лихорадочно блестящими покрасневшими глазами. Пальцами разобрав　

пряди, стянула их в свободный узел на затылке и, набрав в лёгкие воздуха, шагнула на кухню. Максим стоял у плиты. Его спина заметно напряглась, когда я мягко ткнулась в неё лбом.　

— Прости меня, я совсем потерялась. Мне нужно узнать о Сергее. Пойми…　

— Ты сама понимаешь то, зачем тебе это? — глухо спросил он.　

— Я должна понять как туда попадают.　

— Зачем?　

— Чтобы вернуться…

— Что?! Ты…Ника! — Макс сдвинул с горящей комфорки шкворчащую сковороду и, развернувшись, обхватил моё лицо, приподнимая его, заглядывая в воспалённые глаза. — Куда ты собралась?　

— Иначе нельзя, — глухо усмехнулась я, отступая назад, — Ты то должен понять. Как можно спокойно жить, зная, что там… Скажи мне, если бы там остался ты?　

Он сжимал кулаки, отвернувшись к окну, и тяжело дышал. Я села на подоконник в полуметре от него, как никогда ощущая расстояние между нами.　

— Макс, я должна попытаться. Помоги мне, — я сглотнула вязкую слюну и сильнее стиснула пальцы, — Я сделаю всё, что хочешь, только помоги.　

— Ты меня за кого принимаешь, девочка? — он зло рыкнул, смерив меня горящим взглядом.　

Метнувшись к нему, я обхватила за шею, прижимаясь к напряжённому, неподвижному телу, горячо зашептала, сбиваясь и давясь словами:　

— Ты лучший…самый…прости меня…если…не могу…он там…а я…я…　

— Просто скажи, что будет если ты не сможешь вернуться?　

Я закусила губу и, сжавшись в комок, мотнула головой, не зная что ответить.　

— Ника, пообещай себе, что будешь жить дальше и, — он упрямо вздёрнул подбородок и крепко обхватил меня за плечи, не давая отодвинуться, — дашь себе шанс… Не хочу играть в благородство и сразу признаюсь: я не лучше других мужчин и не хочу тебя отпускать. Просто не могу позволить себе роскошь, встретив девушку, для которой готов совершать ПОСТУПКИ и упустить её. Мне плевать на то, кому ты думаешь, что обязана, потому что я смогу тебя завоевать. Хочу, чтобы мы были вместе и всё сделаю, чтобы ты сама захотела быть со мной. Не отрицай, физически тебя ко мне тянет. Это уже немало, — он прошёлся ладонями по спине и прижал меня к себе, позволив ощутить его желание, отчего я вздрогнула и замерла от странной смеси предвкушения и страха. — Ника, я не обещаю, что не буду давить. Буду. Потому, что хочу быть с тобой. Но сделаю то, что обещал. Помогу. Слышишь?　

Я молча кивнула. Он выпустил меня из кольца рук, оставив на коже огненные следы своих прикосновений. Невольно поёжившись, не поднимая глаз, я села за стол и наткнулась на лежащую на изрезанной столешнице ярко красную папку. Вопросительно уставилась на Макса и, получив утвердительный кивок, под недовольный прищур карих глаз, сдёрнула резинки с пластиковых углов. Сглотнув, отложила в сторону фотографию Лимера, задержав дрогнувшие пальцы на глянцевой поверхности дольше положенного, жадно принялась читать испещрённые мелкими буквами страницы.

"Сергей Лимченко, 34 года, совладелец охранного агенства, владелец художественной галлереи, имеет судимость и условный срок за превышение пределов допустимой обороны во время уличной драки, в собственности две квартиры, загородный дом и недвижимость за рубежом, детей нет, попал в аварию из-за неисправности тормозной системы автомобиля, выжил, но спустя несколько дней скончался от остановки дыхания в реанимационном отделении. Расследование не выявило виновных и, несмотря на некоторые вызывающие сомнения факты, дело было квалифицированно как несчастный случай. Единственным наследником состояния покойного является его супруга… Я закашлялась и, вскочив, рассыпала бумажные листы по полу. Сверху опустилась фотография счастливой семейной пары отсканированная с газетной статьи подписанная: " Ожидается прибавление. Сын или дочь?"　

Взяв себя в руки я подняла снимок вглядываясь в улыбающееся безупречное лицо изящной блондинки и охрипшим голосом спросила:　

— Она беременна. Но в отчёте сказано…　

— Ребёнок так и не родился и. судя по всему, его и не было. По крайней мере, она не обращалась ни в одну клинику с вопросом о прерывании беременности или проблемой с выкидышем.　

— Сколько они были женаты?　

— Около года. И она была безутешна, — мужчина зло ухмыльнулся, — около полугода после его смерти, а потом продала почти всё его имущество и сейчас оформляет английское гражданство.　

— Она ещё здесь?　

— Пока живёт в его квартире на набережной.　

— Максим, ты можешь организовать встречу с… — я с трудом заставила себя прочесть её имя, — Татьяной?　

— Зачем? — он ласково заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос и, не дождавшись ответа, обречённо выдохнул. — Могу представить тебя покупателем квартиры.　

— Когда?　

— Торопишься? — он нахмурился и сжал челюсти. — Садись обедать и после отправимся.　

Обед казался безвкусным. Автоматичаски пережевывая еду под бдительным взглядом Макса, запила всё горячим кофе и бросила посуду в мойку. Развернувшись, врезалась в мужскую грудь и испуганно застыла, не смея пошевелиться. Он чертыхнулся, швырнув тарелку поверх моей, развернулся на пятках и выскочил наружу. Я последовала за ним, прямо за порогом чуть было снова не впечаталась в него и отпрянула назад.

— Да, не сьем я тебя, дура! — заорал он, размахивая руками. — Чего ты дёргаешься? Я что по твоему — насильник? Мы уже рядом достаточно времени и ты, кстати, сама на меня слюни пускаешь. Ты думаешь, я не замечаю как ты на меня пялишься? Но почему-то не хочешь это признать.　

Обойдя его, зацепив плечом, я двинулась в сторону подьездной дорожки. Мужчина бурчал что-то об отсутствии у меня совести и я не решилась его перебивать. Села на пассажирское сиденье впереди и пристегнула ремень. К собственному смущению не могла не признать, что он был прав. Задерживая на нём взгляд, я невольно сжималась от желания прикоснуться, обьясняя это тем, что мы оба прошли через многое и стали близки, но возможно это самообман. Я рассматривала проплывающий окна мимо пейзаж и переодически косилась на водителя. Поджатые губы придавали ему мрачный вид и мне вспомнилась его лукавая улыбка, делающая его таким… желанным. Мне срочно понадобился воздух. Обхватив шею ладонью, я высунулась в окно и машина, резко вильнув, встала на обочине.　

— Что случилось? Тебе плохо? — от неподдельной заботы в его голосе глаза наполнились предательской влагой, — Скажи мне!　

Я отстегнула ремень и, не успев передумать, перебралась на его колени, больно уперевшись поясницей в рулевое колесо. Он откатил сидение назад и перекинул мою ногу через себя, усадив меня сверху, крепко обнимая за талию, поглаживая большими пальцами сквозь трикотаж. Ощутив его возбуждение сквозь штаны, я застыла, заливаясь краской. Он удовлетворённо хмыкнул и пошептал мне прямо в губы:　

— Делай сейчас, что хочешь, не думай о последствиях. Ничего не измениться. Сделаем вид, что ничего не было…　

Крадя его дыхание, я поймала твердые губы своимим и втянула в жадный поцелуй. Задрала футболку, прикосаясь к напряжённому животу, очерчивая рельеф, перешла на грудь, задевая плоские соски и поднимаясь к плечам. Он утробно урчал, забираясь под топ и исследуя налившуюся грудь сквозь кружево белья и я застонала ему в рот, впиваясь ногтями в кожу, прижимаясь к резко вздувшейся джинсовой ткани в его паху.　

— Открой глаза, — властно приказал он и я растерянно подчинилась. — Ты понимаешь с кем ты?　

Ровно на одну секунду я, не понимая о чём он, замялась с ответом и, протяжно выдохнув, Макс стиснул меня в обьятиях, целуя в шею и мягко отстранился, ссаживая с колен на соседнее кресло. Я придушенно всхлипнула и закрыла вспыхнувшее лицо ладонями.　

— Я запуталась…　

— А я считаю ты распутываешься.　

— Спасибо…за…　

— Ника, я остановился не ради тебя, — я вскинула голову и увидела его потемневшее от страсти лицо с горящими глазами. — Когда я буду с тобой, в тебе хочу, чтобы ты кричала МОЁ имя, просила МЕНЯ не останавливаться. И не сомневалась что именнно МЕНЯ ты хочешь. Пока ты этого не понимаешь. Пока…　

Я смотрела на состредоточенного на дороге мужчину, отмечая всё же, что он не отошёл от произошедшего и слегка морщился, нажимая на педали, что неизбежно стимулировало его возбуждённое естество. Бросив в мою сторону короткий взгляд, он понимающе ухмыльнулся и я поняла, что поймана с поличным и, сцепив руки, демонстративно отвернулась. Он негромко по-мужски хохотнул и я, сцепив зубы, пыталась не думать. Просто не думать.　

Мы остановились у магазина одежды. Подобные бренды я никогда не покупала, считая их чрезмерно дорогими, но Макс настаивал и я решила не спорить. После дорожного проишествия мне было сложно смотреть в его глаза, не тушуясь. Пользуясь отсутствием у меня инициативы, мужчина подозвал изящную продавщицу с кукольным лицом и принялся что-то тихо говорить, склонившись к самому её уху. Неожиданная горячая волна ревности захлестнула меня с головой и, ужаснувшись, я отвернулась к окну, глубоко задышав.　

— Всё хорошо? — насмешливо сросил объект моих мучений. — Пройди в примерочную. Тебе принесут одежду.

Я фыркнула и, не поднимая лица, прошагала к кабинке. Улыбчивая ” кукла" принесла мне несколько комплектов обновок и я почти не глядя натянула на себя какую-то изумрудную тряпку. Платье сидело идеально, облегая грудь, талию и бёдра и провокационно открывая спину, но мне было сложно оценить эффект кроя, пока я думала о том, что Макс сейчас что-то мило нашептывает девице в зале. Вскинув голову, я придушенно пискнула. Мой спутник стоял в полушаге от меня, отгородившись от внешнего мира плотной занавеской и, сжав челюсти, хмуро рассматривал меня.　

— Не нравлюсь? — с вызовом бросила я.　

— Не нравиться, что ты опять от меня отгораживаешься. Опять напридумывала себе ограничений и причин отдалиться от меня.　

— Странный способ сближения ты выбрал, — ядовито выдавила я, понимая, что напрасно вступаю в полемику, но не в силах сдержаться выдала. — Флиртуешь с этой… курицей… ты её ещё прямо тут…　

— Ревнуешь, — пораженно констатировал он и, коварно улыбнувшись, прижал меня к зеркалу, вклиниваясь коленями между моих бёдер, — Ты ведь даже не осознаешь, что со мной делаешь? Я покажу.　

Я было возмутилась, но тут же потеряла дар речи. Он скользнул под ремень низко сидящих джинсов и приложил мою руку к своему эрегированному члену, протянув ладонь вдоль внушительной длины. Даже через тонкую ткань белья я ощутила жар, исходящий от его кожи. Второй рукой он взял меня за подбородок, заставив смотреть на него. Я утонула в глубине его кофейных глаз, подёрнутых пеленой желания.　

— Ты заставляешь меня ощущать себя мальчишкой…　

Он продолжал двигать моей ладонью, обхватывая горячий ствол и я неосознанно облизала пересохшие губы. Макс проследил за этим движением и потребовал:　

— Поцелуй меня.　

Как завороженная я привстала на цыпочки и, повинуясь, прильнула к его губам. Под моими пальцами ощущалось пульсирующее напряжение плоти и его язык, в такт движениям руки, исследовал мой рот. Сдавленно простонав, он навис надо мною, уперев руки в зеркало. Меня никто не удерживал, но это было не нужно, чтобы нежно сжать сквозь ткань сокращающиеся мышцы члена и ощутить горячую влагу на пальцах. Он удовлетворённо пробормотал что-то мне в макушку и отодвинулся, заглядывая мне в глаза. Я уловила в его взгляде выражение невыносимой нежности и растерянно улыбнулась.　

— Умоляю, только не думай. Ника, — пальцы скользнули по моему лицу очерчивая скулы, припухшие губы, дрогнувший подбородок, — Ты лучшее, что произошло со мной. Не смей сейчас отрицать, что всё происходит без твоего желания.　

Он развернул меня к зеркалу, крепко держа за плечи и поцеловав в висок, тихо шепнул на ухо:　

— Так выглядят счастливые люди, — я пылала, — В твоём случае ещё слегка и неудовлетворённые. Это можно исправить. Только дай мне знак, милая. Ты не пожалеешь…　

— Макс…　

Мягко освободившись из его разомкнувшихся рук, развернувшись, я уткнулась в грудь. Он не сдвинулся. Я нервно выдохнула и принялась поправлять несуществующие складки на платье.　

— Ниика, — протянул он напряженно, — ты со мной?　

Демонстративно размахнувшись, ударила его кулаком в плечо.　

— Мерзавец, — наигранно возмутилась я, — выйди немедленно отсюда. Ты меня компрометируешь!　

Он расплылся в оскале сытого кота и, довольно хмыкнув, вышел из примерочной, бросая находу:　

— Девушка, мне пожалуй тоже нужна одежда. С моей приключилась… кхмм… беда, — и понизив голос, тихо добавил, чтобы расслышала только я, — нервная и красивая беда, с которой я был бы не против продолжить…　

47

Совершенно растерянная и дезориентированная, я сидела в холле здания и автоматически листала журнал, не глядя на страницы. Анализируя свою жизнь, я приходила к выводу, что всегда шла по пути наименьшего сопротивления. Мужчин я выбирала, исходя из той пользы, что они мне приносили. Нет, я не деньги имею в виду, а ощущения безопасности, силы и связанного с ними комфорта.　

Вадим взял меня измором и ответственностью перед семьёй. Мне нужна была защита в убежище — Дикий был оптимальным вариантом. Чтобы выжить рядом с Лимером, пришлось его покорить и стать для него особенным, важным человеком. Здесь Максим стал для меня оазисом стабильности. Его помощь сейчас неоценима.　

Швырнув журнал на столик, я заслужила настороженный взгляд консьержа. Плевать. Сейчас мою голову разрывали сомнения. Могу ли я доверять своим воспоминаниям о чувствах к Лиму, своим эмоциям по отношению к Максу. Действительно ли я умею любить или эти ощущения обусловленны моим желанием выжить? Как разобраться в этом клубке противоречий я не знала, но решилась точно выяснить.　

В стеклянные двери вплыла изящная блондинка роскошно одетая, с идеальной причёской и макияжем. Я мысленно поблагодарила Максима за визит в салон красоты и соответствующую этой ситуации одежду. На мне было то самом платье, которое было на мне в примерочной, что служило дополнительным источником уверенности в себе, стоило мне только вспомнить каким голодным взглядом провожали меня мужчины на улице и как смотрел Макс. Поднявшись на ноги, я неспешно направилась навстречу вдове Сергея, сохраняя надменную улыбку, копирующую её собственную.　

— Здравствуйте, — сладко пропела она, целуя воздух у моей щеки и оценивающе оглядывая меня с головы до ног, — Вы Вероника? Красивое имя. Я…　

Она резко побледнела, вглядевшись в моё лицо и внезапно севшим голосом отчеканила:

— Давайте поднимемся в квартиру.　

Недоумевая, я двинулась следом за ней, стараясь не отставать. Выйдя из лифта, мы оказались у металлической двери тёмносинего цвета. Татьяна двигалась дёрганно: открыла замок, стремительно ворвалась вовнутрь. Я　

вошла, перешагивая через брошенную на пол сумочку, вывалившееся из неё содержимое и скинутые за порогом босоножки. Блондинка стояла у открытого дальнего окна огромной гостинной-студии с тонкой сигаретой, тщетно пытаясь прикурить её. Я пересекла комнату, взяла из дрожащих пальцев зажигалку и щелчком зажгла огонь. Татьяна глубоко затянулась и, криво ухмыльнувшись, запрокинула голову, выпуская дым.　

Я протянула тяжёлую металлическую вещицу владелице, но она отмахнулась.　

— Это его зажигалка. Я так и не научилась ею пользоваться. Оставь себе.　

Пожав плечами, я не знала, что ответить. Хозяйка присела на широкий подоконник, опасно качнувшись наружу и фыркнула на мой озабоченный взгляд. Я оступила назад и села в широкое громоздкое кресло, явно не вписывающееся в интерьер квартиры. Сузившиеся глаза жены Лима следили за каждым моим движением.　

— Это его кресло. Терпеть его не могу.　

— Кресло? Или хозяина?　

— Осталось только кресло, — злобно прошипела она, — Ты была его любовницей? Для чего ты здесь?　

Я многозначитльно улыбнулась, закидывая ногу на ногу.　

— Почему ты так решила?　

Татьяна захохотала, становясь совершенно некрасивой: в красных пятнах проступивших на лице и шее и, запустив пятерню в волосы, растрепала художественно уложенные пряди.　

— Я тебя узнала, — выкрикнула она, тыча в меня тлеющей сигаретой. — Он был одержим тобою. Сначала я верила, что это просто блажь. Он же общался с этими идиотскими художниками. Все они не от мира сего. Быдло. Потом сделал татуировку с тобой на всю спину. Говорил, что это его персональный ангел хранитель. Не сильно то ему это помогло.　

Она зашлась в кашле, перемежающемся со смехом.　

— Я хотела ему заменить тебя. Выкрасилась в этот жуткий цвет. Даже встретила его в костюме ангела из секс шопа. Он тогда просто озверел. Думала, убьёт. Потом сделал целый алтарь из своего кабинета, а мне запретил даже входить туда. Я была уверена, что ты его сдохшая подружка. Но ты жива! — словно обвиняя меня в этом, она злобно сплюнула прямо на пол. — Какого чёрта вы не были вместе? Ты что, его бросила? И он не смог с этим смириться?　

Поднявшись на ноги, я оглянулась вокруг.　

— Где его кабинет?　

Она молча ткнула пальцем в нужном направлении.　

Мой снимок из скандальной фотосессии висел на стене напротив стола. Я и забыла, как красива эта работа. Обойдя стол, села на потёртый кожанный стул и обомлела. На столешнице в строгих серых рамках стояли мои снимки. Присмотревшись, я узнала не все: несколько из социальных сетей, другие были слегка размыты и сделаны словно издалека, когда я занималась пробежкой в парке, шла по улице, сидела в кафе. На одной фотографии был узкий памятник с изображением перьев. Взяв его в руки, я помертвела, читая надпись: " Главная героиня собственной жизни, даже в смерти продолжающая жить." Вероника…

Я разжала пальцы, роняя рамку. Стекло звонко разлетелось и я, спотыкаясь, выбежала прочь. Оказавшись в ванной, включила воду и плеснула ею в лицо. Уставившись в зеркало, я попыталась осознать факт увиденного. Я видела собственную могилу. На фото. На столе Лима. Безумие в чистом виде. Взгляд зацепился за знакомую коробочку с надписью "неорал." Нахмурившись я вспомнила, что в одном из походов клиент лихорадочно искал этот препарат в рюкзаке и когда мы его нашли плакал от облегчения. Задумчиво вытеревшись бумажным полотенцем, я вышла в гостинную. Татьяна стояла на том же месте, где я её оставила.　

— Таня, лекарство в ванной…　

— Никак не выброшу. Это Сергей пил после пересадки.　

— Какой пересадки?　

— Печени. Кто то сдох и ему подфартило. А то бы он бы от онкологии окочурился. Не повезло. Пришлось… — она запнулась и метнула на меня загнанный взнляд. — Мы поженились, когда я залетела, но потом ребёнка потеряла. Он очень боялся не успеть оставить наследника.　

Я как сквозь вату слышала её слова, а в голове стучала мысль…　

— Какая у Лима группа крови?　

— У кого?　

— У Сергея.　

— Помню, что отрицательная. Вроде третья, — она сморщила лоб и потёрла переносицу тонким наманикюренным пальцем. — Точно, третья. У нас не совпадали и всем приходилось обьяснять, что даже по этой причине я не могу быть донором.　

Меня трясло от злости на эту алчную пустоголовую дрянь. Как Лим мог жениться на такой женщине? Собравшись, я вновь направилась в кабинет, подняла с пола снимок надгробия стряхнула с него осколки стекла и решительно направилась на выход. Оставаться в этой квартире больше не хотелось. Уже на пороге я, обернулась и, леденея от страха, спросила:　

— Когда была операция?　

— В начале сентября. Шестого числа. Пришлось отменять поездку в Милан, — словно оправдывая свою неуместную внимательнсть, пояснила она.　

Я выбежала из здания, задыхаясь и тщетно пытаясь удержать слёзы. В груди сдавило. В голове натянутой струной билась мысль: " Я умерла в его реальности. Он выжил благодаря моей смерти." Кто-то пытался меня остановить — я вырвалась и побежала. Меня обхватили со спины и я забилась в силках чужих рук, крича и плача.　

— Милая…Ника…тихо…моя драгоценная… Я с тобой, моя девочка, — голос Макса проник в моё сознание и я прижалась к нему, продолжая слабо хныкать. — Ну, что ты, лапонька? Что случилось?　

Он подхватил меня на руки, прижав щекой к яростно пульсирующей жилке на его шее.　

— Она тебя обидела? Скажи хоть что-нибудь, Ника. Я её выпотрошу!

Я прижала пальцы к его губам, принуждая молчать.　

— Отвези меня домой, пожалуйста.　

Он запнулся и тихо спросил:　

— К тебе?　

— Хочу к тебе. Можно?　

— Родная…　

Я содрогнулась от этого слова часто употребляемого Вадимом, но Макс воспринял моё движение по-своему и усадив меня в машину накрыл пледом. А ведь действительно меня бил озноб и зубы выбивали чечётку. Сбросив туфли на пол, я подобрала под себя ноги. Это напомнило мне поездку с кладбища. Даже тогда, рядом с незнакомцем было так спокойно. Максим окружил меня заботой, которую я восприняла как должное, также как его отношение ко мне. Он поселил меня в своём доме, занимается моими нуждами, помогает разобраться с бывшим парнем, мёртвым любовником, не требует ничего, не ставит условий. Да никто не делал для меня подобного.　

Зарывшись в плед по самые глаза, незаметно наблюдала за мужчиной, вцепившегося в руль. Он тревожно хмурил брови и над челюстями ходили желваки. Мне вдруг стало мучительно стыдно за то, что втянула его в свои проблемы. За то время, что мы были знакомы, я узнала о нём немало. Живёт работой. Личная жизнь не сложилась. Одинок. Детей нет. Родственников у него не осталось. Как он сам заметил, я была для него выходом, который он явно у кого-то украл. Ведь до убежища мы не были знакомы, а значит он не мог себя вспомнить. Однако ему это удалось. Зная, какой он упрямый и настойчивый, я этому не удивлялась. Вообще он во многом был замечательный. Макс сильный и внимательный, ответственный, прекрасно готовит, умеет слушать, знает как меня рассмешить, умопомрачительно улыбается и целуется… Я тряхнула головой отгоняя непрошенные глупые мысли. Сейчас не время для этого. Нащупав висевшую и чудом не потерянную мною сумку я сжала его руками. В боковом кармане лежало доказательство, что мои воспоминания не бред больного воображения. А также доказательство моей смерти.　

48

За окном шел дождь. Струи воды барабанили по крыше и стакали вниз, образуя на причудливые тени на стенах, отбрасываемые фонарём. Значит уже ночь. Помню, что мы приехали ещё засветло. Макс не настаивал на разговоре и словно ушел в себя. Я решила не рассказывать все сразу и для начала пережевать эту мысль самостоятельно.　

Стянув слишком узкое платье, я надела хозяйский махровый халат. Потрепанный, с вытянутыми нитками, местами линялый он был такой уютный, что в него хотелось завернуться и остаться в мягкой ткани навсегда. Свернувшись в кресле, на кухне с щербатой кружкой, наполненной домашним вином, в ожидании Максима, который куда-то уехал, я, незаметно для себя, задремала.　

Уже в вязкой полутьме, не просыпаясь окончательно ощутила, как он поднял меня на руки и понёс. Словно кошка я прильнула к тёплому сильному телу. Точно знаю, говорила ему что-то казавшееся в тот момент исключительно важным. Он потёрся лицом о мои волосы и что-то сказал в ответ. Слова не отложились в моей памяти, но оставили странное ощущение, словно из далёкого путешествия я вернулась домой и кто-то загодя зажёг в нём очаг.　

Под одеялом было тепло. Осторожно повернувшись, я осознала что в кровати одна. Вместо ожидаемого облегчения, испытала что-то сродни досаде. Осторожно спустила ноги на стылый пол и встала с нагретой постели. Вздрагивая от прохлады, пробралась на кухню и замерла у разложенного в полкомнаты дивана. В неровном свете падающем из окна Макс спал, положив голову на локоть, сбив ногами одеяло и негромко посапывая. Его волосы отливали серебром и казалось светились.

Невольно залюбовалась им открыто, не опасаясь быть застигнутой врасплох его хитрым смеющимся взглядом. Он вызывал во мне волну неконтролируемой нежности ничего не имеющей общего с похотью или вожделением. Хотелось прижаться к нему, такому милому. Осторожно села на край дивана, подобрав под себя застывшие ступни и замера, испугавшись собственной глупости. Зачем пришла? Ведь не собираюсь же я… За собственными измышлениями не заметила как обьект моих дум открыл глаза и внимательно за мной наблюдает. Наткнувшись на его взгляд, я охнула. Ноги затекли и вместо того чтобы вскочить, я чуть было не свалилась на пол. Макс вовремя схватил меня за локоть и притянул к себе, укладывая рядом спиной к своей груди. Молча накрыл нас двоих одеялом, обнял, устроил подбородок на моей макушке и сонно выдохнул:　

— Спи.　

На удивление заснула я почти сразу, убаюканная его ровным дыханием.　

Утро забралось в глаза назойливым солнечным лучиком. Осторожно пошевелившись, обнаружила, что Макс ещё спит. Невольно захотелось сбежать в спальню и сделать вид, что не спала с ним всю ночь рядом. С другой стороны — мы не делали ничего предосудительного, да если бы и делали… Признаться, за последние пару месяцев я по настоящему выспалась и чуствовала себя комфортно. Акуратно выскользнув из-под обнимающей меня руки, столкнула его ногу с бедра и встала, поправляя почти сползшиий с меня халат. Краснея припомнила, что засыпая вчера в кресле была одета только в него. Значит во сне я тёрлась об него голым телом.　

Оглядев мужчину умилилась: даже лёгкая небритость удивительно ему шла. Захотелось провести по его щеке царапая кожу пальцев. Его футболка сбилась, обнажив роскошную вязь татуировки, обхватывающую торс и поднимающуюся через плечо. Неожиданно заинтригованная, я подалась к нему ближе, пытаясь рассмотреть рисунок. Мешала одежда. Одернув себя буквально за руку, побрела на улицу принимать душ.

Вода была холодной, что буквально выбросило меня прочь. Одела шорты, снятые с верёвки на веранде, и хозяйскую футболку. Закутавшись в огромное полотенце, я уселась на лавку в беседке, подставляя лицо солнцу. Тянуло прохладной сыростью. Скрипнула дверь, но я, не оборачиваясь, сдерживала предвкушающую улыбку. Шаги на влажной траве заставили моё сердце бешенно колотиться. Макс стоял прямо за спиной и мне безумно захотелось откинуться назад. Прямо из-за плеча пролетела папка и упала на стол передо мной. Я оглянулась, непонимающе уставясь на Макса.　

— Здесь о твоём женихе, если помнишь кто это, — от ледяного тона его голоса меня передёрнуло.　

Он развернулся и пошёл к дому и лишь сжатые кулаки выдавали его эмоции. Не зацикливаясь на странности его поведения, я взялась за изучение содержимого папки. Ведь не зря же Максим ездил за ней вчера. Здесь я принтера не видела. С первой страницы на меня смотрели двое — Саша и Вадим. Фотография, судя по дате в углу сделана пару дней назад и оба мужчины на ней крайне недовольны. Они действительно братья. Только по отцу. Описание собственности и материальное положение Вадима я пропустила. Отсутствие судимости порадовало, однако насторожило, что, судя по записям, он был подозреваемым в деле об исчезновении Карины… своей девушки.　

Я подобралась и громко сглотнула.　

Девушку так и не нашли и дело прекратили за недостаточностью улик. Ужаснуло меня другое. На снимке из дела я увидела лицо слишком сильно напоминающее моё собственное. Чуть более вздёрнутый нос, немного ближе посаженные глаза и слегка выше расположенные брови. Но сходство было очевидным. Внимательнее вчитавшись в материалы дела, узнала, что в машине Вадима нашлись следы крови, совпадающие по группе с кровью пропавшей, но это было косвенной уликой и он объяснил их присутствие тем, что девушка порезалась в автомобиле задолго до происшествия.

Вобщем можно было бы подумать, что всё это простые совпадения, если бы не одно "но": мы познакомились через полтора месяца после случившегося и Вадим ни словом не обмолвился об этом эпизоде своей жизни. Странне всего было то, что об этом вообще никто ничего не знал. Хотя учитывая связи Вадима, он мог заткнуть многих. Я отбросила папку в сторону и обхватила голову, массируя пульсирующие болью виски. Стало жарко. Вскочила, нервным движением скинула полотенце и стала босиком расхаживать по мокрой траве, чтобы хоть немного прийти в себя.

Не сдержавшись, я сорвалась с места и побежала за калитку. Преодолев небольшой луг, я, перейдя на шаг, вошла в рощу и, кривясь от впивающихся в ступни веточек, шла дальше, пока не оказалась на небольшой покрытой травой прогалине. Футболка взмокла и прилипла к телу. Разгоряченную от бега кожу обдувал свежий ветер и обхватив себя руками я вздрогнула от прохлады.　

Внутри разливалась досада за собственую несостоятельность. Среди высоких деревьев я казалась себе мелкой и ничтожной. Слёзы сами поползли по щекам. Разозлившись прикусила губу до крови. Не помогло. Хлёстко ударила себя по щеке и вскрикнула от злости. Неужели не справлюсь? Не узнаю как умерла, как попала туда, как вновь там оказаться и вытащить оттуда… А почему собственно только Лимера? Вспомнились ребята, с которыми встретилась после нападения гиен. Храм, пусть и гад редкостный, но с какой надеждой он смотрел на меня, думая, что я его выход. Там столько людей которых можно вывести. Главное понять по какому принципу туда попадают и найти информацию на каждого. Потом попасть туда вместе с этой информацией. И не забыть…　

— Ника! — зло прокричал Макс, подбегая ко мне. — Ты чего тут делаешь? Почему не отзываешься?　

Я развернулась к нему, пожимая плечами и не поднимая головы, прошла мимо по направлению к дому.　

— Не смей меня игнорировать! — взвился он, хватая меня за плечо и резко разворачивая к себе. Книголюб. нет

Я зашипела от боли, расцарапав о камень босую ступню. Макс ругнулся и, закинув меня на плечо, потащил домой. Сопротивляться было глупо, но я не сдержалась и попыталась его пнуть, за что получила чуствительный шлепок по ягодице и сразу приуныла: всерьёз меня не воспринимали. Уже на лугу я активно потребовала опустить меня на землю и мужчина молча выполнил моё желание, после чего демонстративно широко зашагал, не оглядываясь на плетущуюся позади меня.　

— Идиот, — бормотала я, — Сам игнорировал, потом наорал. Чего хотел, зачем искал? Идиот…　

Войдя во двор и резко налетев на остановившийся предмет моих возмущений, я по инерции выдала:　

— Идиот. Вот кто ты.　

По сузившимся глазам мне стало понятно, что Макс крайне недоволен.　

— С чего ты сделала такой вывод? Поделись.　

— Ты сам с утра меня с этой папкой оставил, потом орать принялся. А я тебя не слышала. Я никого не слышала. Мне плохо и страшно…　

— Тебе с ночи плохо и с утра сбежала как от прокаженного!　

— Дебил! — заорала я, толкая его от себя и убегая в дом. — Послал же Бог мне этого идиота…　

Остановилась в спальне, захлопнув дверь и прижимаясь к ней спиной. Сердце ходило ходуном. Возникло болезненное желание бить посуду и желательно о мужскую голову, что никогда не было мне свойственно прежде. Хотя, конкретно этой головы в моей жизни раньше не было. Открыла окно и перебравшись через подоконник, оказалась на небольшом заднем дворике, рядом с поленницей и маленьким сарайчиком. Заставила себя дышать глубже и реже. Это всегда помогало бороться со стрессом.　

Вдох- выдох. Почему мне так важно, что он думает обо мне? Вдох- выдох. Потянувшись всем телом выгнулась в позвоночнике и замерла на вдох- выдох. Растянула мышцы рук и присела на пятку отставив вторую ногу в сторону. Вдох- выдох. Переместилась на другую ногу, морщясь от неотступающей обиды. Вдох- выдох. Да какое мне дело до этого идиота? Вдох- выдох. Перед глазами всплыл образ спящего Макса в лучах утреннего солнца и сердце пропустило удар на вдохе и выдохе. Я запнулась и, потеряв равновесие, грохнулась на траву. Растянувшись на мокрой траве, я уставилась на облака, понимая, что слишком давно не смотрела в небо. Глаза защипало от обилия лазури и света.　

В убежище не было неба. И ветра. Пальцами гладила траву вокруг и вдыхала свежий аромат. Смежила веки, отпустив слезинки катиться по вискам и лениво улыбнулась, ощутив себя очень живой. Хорошо, что не показала фотографию своей могилы Максу: он бы наверняка расстроился. Макс… он такой… Невольно застонала, сжимая колени, перекатываясь на бок и резко подскочила, услышав сдавленный вздох. Он стоял у стены, скрестив руки на груди, с нечитаемым выражением лица. Я села, пождав под себя ноги. Мокрая одежда прилипла к коже, в волосах застряли травинки, на ресницах подрагивали слёзы.　

— Ты плакала? — он напрягся и качнулся корпусом в мою сторону.　

— От солнца, — пояснила я, глядя на него снизу, запрокинув голову.　

— Ты промокла. Надо переодеться, а то простудишься.　

Я улыбнулась, наклонив голову к плечу:　

— Спасибо тебе.　

— Мне не нужна твоя благодарность, — он враждебно вскинул подбородок.　

Встав на колени, я протянула ему руку и он, неуверенно шагнул, взяв меня за ладонь, потянул, пытаясь поднять. Я подалась к нему и обняла за колени, прижавшись к бедру лицом.　

— Макс, милый, перастань на меня злиться. Я не могу… не хочу без тебя… не знаю… просто ты мне нужен… — бормотала я ощущая как его покидает напряжение. — Что я сделала не так? Просто скажи мне. Не знаю, чем тебя обидела, но прости меня.　

Он подхватил меня за плечи и поставил на ноги, прижав к груди.　

— Глупая моя девочка. Ты меня прости. Просто не хочу быть заменителем. Ты смотришь на меня и не видишь. Я ворую твои поцелуи, но в твоих глазах… Ты не со мной.　

— Сегодня ночью мы были вместе. Утром ты был рядом, — я тонула в карих глазах, которые мне не верили.

Отстранилась и, обойдя его, я села на подоконник, закинула ноги внутрь комнаты.　

— Давай вместе со всем этим разберёмся. И я очень хочу попробовать… быть с тобой, по-настоящему, — смущённо пожала плечами. — Потому что просто пялиться на тебя, как-то незрело.　

49

Макс тщательно прятал торжествующую ухмылку и будто невзначай постоянно прикасался ко мне. Я сидела в кресле за столом в его офисе и делала вид, что не замечаю, как он поверх моих рук, больше мешая, чем помогая, листает страницы на планшете, прижавшись щекой к моему виску.　

— Просто их слишком много.　

Мы приняли решение отметить знакомые лица из убежища в базе данных погибших от несчастных случаев или убитых. Колличество найденных совпадений ужасало. Все они были погребены на знакомом нам кладбище. Я порывалась поделиться с Максимом по поводу собственного захоронения, но что-то меня останавливало. Закусывая губу, мысленно прикидывала объём работы.　

— Макс, нужно эту информацию как-то сохранить на носителе, который можно будет активировать в убежище.　

— Я уже думал об этом. На ум приходит только диафильмы. Плёнка в рулоне и увеличительное стекло не займут много места при переходе.　

— Ты гений, — восхищённо выдала я, заслужив довольный взгляд. — Осталось только понять как попасть туда.　

— Может получиться переправить плёнки без сопровождения.　

— Как?　

— Что-нибудь придумаю, — нахмурился мужчина и я робко прикоснулась к его лбу, разглаживая упрямую складочку.　

Он походя коснулся ладони губами и я вздрогнула, как от удара током. Мы переглянулись и я густо покрасела, уставившись на его губы.　

— Может дать тебе аванс?　

— Аа?

Он развернул кресло к себе и, поставив руки на подлокотники, приблизил лицо к моему. Мурашки пробежали по коже от хищного выражения его лица. Широкие ладони скользнули от моих коленей вверх по бёдрам. Я задержала дыхание, приподнимаясь на сиденье и его пальцы охватили ягодицы. Макс рывком дёрнул меня на себя. Его лицо оказалось так близко от моего, что я ощутила аромат зубной пасты и лосьона после бритья. Глаза закрылись о предвкушения.　

— Смотри на меня, — потребовал Макс и я повиновалась, шалея от его властности. — Хочу, чтобы ты сама…　

Я впилась в него губами с голодом, ошеломившем меня саму. Обвив шею руками, я прижалась к нему крепче и позволила подхватить меня за бёдра, усадить на стол. Забравшись под подол платья, Макс ласкал горящую обнаженную кожу, скользя по краю трусиков. Он запокинул мне голову, прихватывая зубами кожу шеи и хрипло дыша.　

— Мааакс… — потерянно цепляясь за остатки здравого смысла, благополучно покидающего мою голову, стонала я.　

— Что ты хочешь? — прямо во взмокшую кожу прорычал мужчина и я беспомощно всхлипнула. Удовлетворённо проворчав, Макс уткнулся в основание моей шеи и, тяжело дыша, сообщил, — Надо остановиться.　

— Не хочу, — жалобно выдала я, вздрагивая в его руках.　

— Не здесь. Поехали домой.　

— Ммм… — недовольно скулила я.　

— Потерпи, — осклабился он. — Жадина…　

Макс сгрёб меня со стола, деловито поправив одежду, волосы, сжал дрожащие пальцы в собственническом жесте и, шлёпнув по ягодицам, придал ускорение в сторону выхода. Словно в тумане прошла мимо пялящихся на нас сотрудников, по лестнице на парковку и шмыгнула в открытую мужчиной дверцу в салон машины.　

Всю дорогу Макс стискивал мою руку, поглаживая запястие большим пальцем. На одном из светофоров я прижала его ладонь к лицу, втянув указательный палец в рот, мягко прикусив. Он выругался, нервно дёрнувшись и грубовато ущипнул меня за бедро.　

— Ведьма!　

— Хочу, — капризно захныкала я, откидываясь на сиденье, — Мерзавец… Что ты со мной сделал?　

Когда мы подьехали к дому, ноги меня уже не слушались и я безвольно повисла на его плече, двигаясь автоматически. В лифте мы встали напротив друг друга у противоположных сторон. Я боялась сорваться и наброситься на него озабоченным подростком. Выйдя на нужном этаже, я по стене дошла до двери и, не удержавшись, сползла на пол. Макс открыл дверь и подхватил меня под руку, втаскивая внутрь. Немного нервно засмеялась, прижатая к стене прихожей, и поймала его довольную улыбку.　

— Главное дойти до спальни.　

— Неужели?　

Когда мои руки уже боролись с пряжкой его ремня, зазвонили в дверь. Макс мотнул головой и просил не останавливаться, но в дверь уже долбили, судя по всему, ногами. Мужчина выругался и перехватив мои руки несколько раз глубоко вздохнул.　

— Иди в кровать. Разберусь и приду.　

— Поторопись, пока я не остыла…или не начала без тебя…　

— Ника! — возмущенно крикнул он мне в спину.　

Ждать пришлось долго. Примерно через полчаса я смущённо натянула на себя сброшенную на пол одежду, потом заплела волосы, потом пристроилась в кресле у окна и обхватила ладонями пылающее лицо. Да что со мной твориться? Веду себя как мартовская кошка. Пару месяцев назад я была с Лимом. До этого Дикий… Теперь вешаюсь на шею Максу. По крайней мере сейчас всё обходиться без моры и рабского браслета. В дверь вошёл хозяин квартиры с хмурым лицом и, оглядев меня, скривился.　

— Уже передумала? Быстро ты меняешь приоритеты.　

Его слова хлестнули меня пощёчиной. Я выпрямила спину и надменно взглянула на него.　

— Я обязана с тобой спать?　

— Нет!　

— Тогда к чему претензии? — холодная улыбка змеилась на моих губах.　

— Какие притензии? — Макс ответил мне тем же. — Прости, что навязывался.　

Он развернулся, хлопнул дверью и крикнул от порога:　

— Буду поздно, не скучай!　

Тишина была оглушительной.　

— Не смей плакать! — приказала я себе и послушалась.　

Заставила себя принять душ и переоделась в хозяйскую рубашку. Не удержалась от соблазна и исследовала его кабинет. Макс был крайне аккуратным. Я не нашла практически никаких личных вещей. Не было фотографий, личных записей, даже картин на стенах. Немного безлико, но всё же уютно. Прошло несколько часов. Я дремала на диване в гостинной. В дверь снова зазвонили и я неслышно подошла к выходу, взглянув в глазок.　

— Вероника Васильевна, меня прислал Максим Дальний с продуктами для вас.　

Я переварила информацию и открыла замок, чтобы забрать пару пакетов. Улыбчивый парень в фирменной куртке и кепке окинул меня довольно нахальным взглядом и толкнул дверь, чтобы пройти мимо меня в квартиру. Я открыла рот чтобы попросить его выйти, но он поставил прдукты на пол в коридоре и, прислонившись к стене, масляным взглядом заставил вспомнить, что кроме рубашки на мне ничего нет. Несмотря на смущение, довольно дерзко уперла руки в бёдра и, подняв бровь, вопросительно взглянула на наглеца. Он ухмыльнулся, взявшись за ремень джинсов одной рукой и второй потёр ширинку.　

— Не хочешь развлечься, детка?　

— Пошел вон, выродок, — процедила я, но он, проходя мимо, резко стиснул мою ягодицу и захлопнул ногой дверь.　

— Давай сыграем. Тебе понравиться…　

…Он скулил, пуская слюну с уголка рта. Я прижимала палец к припухшей от удара губе и милостливо позволила ему выползти на коленях за порог. Именно в этот момент вернулся Макс.　

— Какого… — проревел он, нависая над парнем.　

Я испугалась, что он его убьёт, поэтому повисла на его шее, увещевая зайти со мной в квартиру. Только сфокусировав взгляд на моём испуганном лице, он отвлекся от курьера и тот ломанулся вниз по лестнице. Сразу после этого я скользнула в коридор, таща его за руку.　

— Что он с тобой сделал?　

— Ничего, — торопливо заверила его я, отступая назад.　

— Ты чего? Ты меня боишься? — наступал на меня Макс.　

Его я не боялась. Просто была почти раздета и это безумно меня смущало. Он стоял рядом уставший, осунувшийся и так хотелось зарыться в его волосы пальцами, разгладить морщинки на лбу и расслабить сжатые губы. Единствнное что меня останавливало, так это то, что он не примет от меня заботы. Не сейчас.　

— Подожди, — зло зыркнув на меня, он достал из кармана свёрток, кинул в мою сторону и я рефлекторно поймала. — Тут диафильмы и линза. Всё готово.　

— Спасибо…　

Мои слова упали в пустоту. Макс развернулся и стремительно ушёл в ванну. Я побрела в спальню и забралась в постель. Чутко прислушиваясь к звукам из-за двери, я боялась признаться себе, что жду что он войдёт. Этого не случилось. Я представляла его лежащим на диване и от этой картинки становилось по- настоящему жарко.　

В плотном целлофоновом пакете ярко красного цвета я обнаружила пять пластиковых круглых контейнера, миниатюрный нож для бумаги и складывающийся прибор для просмотра диафильмов в защитном футляре. Повинуясь порыву, взяла пропуск Макса лежащий на тумбочке нацарапала на обратной стороне пластиковой карточки " МОЙ " и положила его в свёрток. Не хочу его ТАМ забыть.　

Я уже догадалась как попасть на ту сторону и Макс мне точно не позволит этого сделать. Покопавшись в шкафу, нашла практически незаметную под одеждой сумку пояс, положила туда плёнки и фотографию взятую у Сергея, надела пояс на талию, закрепив липучками плотно к телу. Одела платье. Приоткрыв дверь, я прокралась к дивану и с тоской взглянула на мужчину, хмурящемуся во сне. Он был таким беззащитным в этот момент. Прикусив щёки изнутри, чтобы не произнести не звука, пробралась к выходу и, подхватив туфли, босиком вышла за дверь, осторожно прикрыв её до едва слышного щелчка. Выдохнув, обулась и пошла к лестнице.　

Шорох подошв разнесся по всему подъезду. На секунду мне повержился звук чужого неровного дыхания и я пошла быстрее. На последней площадке не горел свет и я решила проскочить её быстрее. Мою руку обвила крепкая ладонь и другая обхватила рот. Прижатая к стене спиной, ощутила напряженное тело человека примерно на голову выше меня. Скрежечущий по нервам голос раздался у моего уха:　

— Я ведь предупреждал тебя, глупая. Теперь будет плохо…　

Крепкие пальцы пережали жилку на шее и окружающее как-будто поплыло. Мужчина подхватил меня у пола, поднимая на руки. В последнюю секунду мне показалось, что я увидела кое-что странное на его лице. Что-то похожее на сожаление.　

50

— Открой глаза, любимая…　

Я недовольно простонала, ощущая болезненную тяжесть в голове и попытавшись подняться, осознала, что не могу пошевелить руками. Это моментально заставило меня придти в себя и распахнуть глаза. Я сидела на полу, привалившись к стене спиной. Руки были связаны позади. Передо мной на коленях сидел Вадим и смотрел на меня с нежной улыбкой более уместной в постели.　

— Очнулась? Маленькая, ты скучала по мне? — он жестко взял меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза, — Отвечай мне когда я спрашиваю!　

Меня пробрало от его холодного тона и пришлось изогнуть губы в подобии улыбки.　

— Зачем ты меня связал, дорогой? Мне не удобно…　

Вадим резко подхватил меня под локоть и вздернул, ставя на ноги. Я вскрикнула от боли, но он, не обращая внимания на мою реакцию, подтащил меня к центру комнаты и швырнул в старое офисное кресло.　

Наконец я смогла оглядеться. Мы были в каком-то ангаре слишком высоком для простого склада и судя по эху довольно просторным. Прокручивая в голове возможные варианты, я приняла более удобное положение, откинувшись на локти. Некоторое время назад мой жених говорил о покупке старого аэродрома. Он всегда был хватким во всём, что касалось возможности заработать и парашютный спорт должен был стать его новым источником дохода. Я тогда не разделила его энтузиазма, так как ужасно боялась самолётов и потому даже не интересовалась, как продвигаются его успехи в этом вопросе. Смутно припоминая как далеко мы сейчас от города, я не услышала сказанного Вадимом и поплатилась за это. Он отвестл мне хлёсткую пощёчину, заставившую мою голову откинуться назад.　

— Не смей меня игнорировать, Рони!　

— Сволочь, — пробормотала я, сплевывая кровь.　

Он наклонился к моему лицу и проорал, обдавая жарким дыханием:

— Почему ты променяла меня на другого? Тебе стало скучно в постели? Захотелось экспериментов? Может я был слишком хорош? Отвечай, что твой новый любовник даёт тебе, что не могу дать я?　

Безумный вид того кто был напротив, уже даже отдаленно не напоминал разумного человека. Выпученные глаза, оскаленный рот, скрюченные в желании вцепиться в меня пальцы — всё это привело меня к мысли, что жить мне осталось недолго. Неспроста же меня притащили в это Богом забытое место. Он продолжал визжать, обзывая меня шлюхой и неблагодарной дрянью, премежая оскорбления пощёчинами. Кровь текла уже из носа в глотку. Мне пришлось вытолкнуть её изо рта наружу, что на мгновение вызвало у безумца растерянность и, к моему ужасу, брезгливость. Вадим отпрыгнул и принялся тереть руки о свою одежду, пытаясь убрать кровь. Я вытерла рот о собственное плечо, кривясь от боли в рассечённой губе.　

— Ты пожалеешь о том, что бросила меня…　

Он ухватил кресло на спинку и вместе со мною развернул в другую сторону. Проморгавшись от света горящих фар стоящего напротив автомобиля, я содрогнулась от ужаса и зашлась в диком высоком крике. Прямо передо мной лежал Макс — связанный, бледный, неподвижный, в луже крови. Я вскочила на ноги и рухнула на колени прямо в липкую жидкость уткнувшись лицом в грудь прикрытую чёрной футболкой. Тихий стон заставил меня подтянуться и, приподняв лицо, уставиться в приоткрытые карие глаза.　

— Прости, меня, — зашептала я хватая ртом ставший вязким воздух, — Я виновата… Вадим схватил меня за волосы, потянув на себя и поставил на колени.　

— Хоть бы меня постеснялась, детка, — он сжал кулак сильнее, почти срывая с меня скальп. — Если чего-то хочешь, то попроси меня.　

— Отпусти его! Пожалуйста. Я всё сделаю, — жалко скулила я, захлёбываясь слезами. — Я буду послушной. Как ты захочешь. Я больше не буду…

Он глухо засмеялся, поднимая меня за талию и, не боясь больше запачкаться кровью, впился в мои губы жёстким поцелуем укусом. Его язык, проникший глубоко, заставил меня закашляться и вызвал рвотный спазм. Он отодвинулся назад и оскалился вымазанным кровью ртом.　

— Если я тебя развяжу, ты не будешь делать глупости, — я согласно мотнула головой. — И если я освобожу твоего любовника, ты будешь умницей. Будешь делать то, что я захочу. Больше не станешь мне перечить.　

Я кивала как китайский болванчик на всё, что он говорил только ради освобождения Макса. В запале я даже не заметила, что рядом материлизовался Саша.　

— Мы так не договаривались, — лениво протянул он.　

— Заткнись, — прошипел Вадим. — Это моя женщина и я решаю…　

— Зачем тогда приволоки сюда этого хмыря? Ты и его уговоришь быть послушным?　

Мой мучитель наклонил меня вперёд и с щелчком расстегнул наручники. Потирая запястия, я вопросительно взглянула на него.　

— Всё поняла, — довольно заметил он и толкнул меня в плечо к мужчине на полу. — Поговори с ним и обьясни, чтобы не дурил.　

Сдерживая облегчение, я опустилась рядом с Максом и сцепила пальцы, чтобы не вцепиться в него. Он казался ещё бледнее, чем был. Лицо покрылось бисеринками пота. Я огляделась, замечая, что крови стало гораздо больше.　

— Откуда кровь?　

— Всё не так страшно, — тихо пробормотал он и мне пришлось наклониться, чтобы расслышать его стихающий голос, — Этот лысый не оставит тебя живой. Как сможешь — беги.　

Я хотела возразить, но поняла что он прав. Дрожащей рукой прикоснулась к судорожно сократившемуся животу и холодея задрала на нём футболку, открывая развороченную плоть. Рваная рана тянулась поперёк торса от подвздошной области и упиралась в грудину, приоткрывая дугу рёберных костей. Грудь натужно вздымалась и тяжело опадала. Кожа покрылась мраморным узором и стала ледяной на ощупь. Как он мог находиться в сознании при такой травме, было сложно представить. Осмотрев повреждения, я закусила кулак, чтобы сдержать рвущуюся наружу истерику. Макс умирал. Это было очевидно.　

— Всё так плохо? — шепнул он, кривя губы.　

— Могло быть хуже, — не отводя глаз, уверенно солгала я. — В больнице подошьют и будешь как новый.

— Врушка…Я не чуствую ног… Немеют руки… Ника, у меня не получилось тебя защитить. Ты думаешь будет ещё шанс?　

— Уверенна… — я склонилась над мелко подрагивающим телом и заглянула в его напряжённое лицо. — У меня талант влипать в неприятности. Так что без тебя я никак. Ты мне нужен.　

Он уставился на меня и захрипел. Мягко коснулась губами его холодного покрытого розовой пеной рта и поймала момент, когда зрачки полностью заполнили радужку, делая взгляд неподвижным и мёртвым. Через несколько ударов сердца я закрыла ему веки, оставляя на коже ярко красные следы.　

В этот, тянущий из меня ржавыми крюками душу, момент, я подцепила с шеи Макса цепочку с двумя широкими жетонами и, резко дёрнув, сорвала, зажимая между пальцами. Тяжело поднялась на ноги и встала, немного повернув корпус. Ткань платья, пропитавшись вязкой субстанцией облепила моё тело и противно стягивала кожу на груди, животе, бёдрах.　

Ощущение дежавю не отпускало. Я точно уже умирала. Наверно это было иначе и наверняка мне стоило бы знать насколько иначе. Но мне не хотелось ощущать, как это законилось в прошлый раз. Уверена, вспоминать собственную смерть — занятие не из приятных.　

— Проклятье, он умер! — возмущенно вскрикнул Саша, — Ты чего натворил? Мы же договаривались!　

— Заткнись! — рявкнул Вадим, вальяжно направляясь ко мне. — Зато теперь моя маленькая будет совсем ручной…

Я поняла, что лысый заметил мою стойку. Он точно знал, что я собираюсь напасть и слегка склонил голову, словно одобряя. Подскочив навстречу, я подпрыгнула и вмазала зажатым жетоном ему по лицу сверху вниз. Мужчина пошатнулся и рухнул как подкошенный, закрывая голову руками. Понимая, что в запасе у меня слишком мало времени до тех пор, пока он придёт в себя, я ударила его сцепленными в замок ладонями по затылку и отпрыгнула в сторону, уходя от метнувшегося ко мне второго мужчины. Подвернув ногу, стала падать на пол. Вцепившись в подоспевшего Сашу, я повалила его, перекатившись и подмяв под себя. От неожиданности он позволил мне обхватить его голову и, приподняв, грохнуть ею об пол.　

Время форы я использовала, чтобы сползти с опешившего лысыго и, проходя мимо Вадима, пытающегося зажать располосованную бровь, подхватить брошенные на пол наручники и, словно кастетом, ударить его в висок. Чавкающий звук, последовавший за ударом, предшествовал короткому хрипу и расслабленное тело грудой свалилось на пол.　

Я сглотнула и носком туфли повернула его голову лицом кверху. Кровь свободно стекала из расколотого черепа. Серебрянные ободки вокруг огромных зрачков показались мне крохотными колодцами.　

Мне не захотелось прикрывать его веки.　

Мне не хотелось даже обувью прикасаться к нему.　

Мне не хотелось даже быть рядом с ним.　

Этот человек, бывший моим женихом, тем кто манипулировал мною, пугал, насиловал, убивал, чтобы продать… на органы… Я схватилась за шею, сдерживая крик и ощущая нарстающую загрудинную тяжесть. Он уже убивал меня. Осознание этого пришло вместе с пульсирующей головной болью.

* * *

Мы поругались. Он избил и изнасиловал меня в моей собственной квартире, оставил истекать кровью и выть от унижения и боли. Сгорая от жгучего стыда, я не решилась никому рассказать об этом. Только забилась в угол в темноте зашторенных окон и, соврав своим, о том, что уехала по путёвке залечивала разорванное тело и распотрошеную душу.　

Обрезав волосы, сменив соблазнительные платья на тренировочные костюмы, толстовки с капюшонами и кепки, научилась выбегать из дома незамечанной и неузнанной. Даже, когда Вадим ждал меня у подьезда. Он равнодушно скользил взглядом по ссутулившейся осунувшейся фигурке, в слишком просторной неказистой одежде и напряжённо переводил глаза на окна моей квартиры. Я хотела её продать. Вот только поняла, что не смогу пустить в своё жилище чужих людей. Даже риелтора или покупателей.　

Было страшно. Поменяла замки, хотя у бывшего не было ключа, рисковать я не стала. Через пару месяцев уволилась с работы и переехала в другой район города, сняв дешёвую квартиру в непопулярном месте с облупленными стенами и сломанным душем. Стала бледной тенью самой себя. Вздрагивала от шорохов в подьезде за дверью. Чтобы взбодрить себя, отправилась на скалодром. Я даже не поняла, когда он меня нашёл. Узнал. Выследил.　

В один день я была последней на подьёме. Забравшись на самый верх, я уселась на уступ и, впервые за долгое время, улыбнулась. Я поверила, что смогу преодолеть и остальное… Получилось преодолеть двенадцать метров до земли со скоростью падающего тела. До падения я пыталась бороться. Только он был сильнее. Впрочем как всегда. В моём распластанном на полу теле почему-то продолжала тлеть жизнь. Сердце, спотыкаясь о сломанные рёбра, продолжало отбивать ритм. От болевого шока я не ощущала полной меры боли, но сломанное тело не слушало команд мозга и паника наполнила сознание.　

Надо мной стоял Саша, с холодным презрительным взглядом. Я попыталась ползти и хруст костей подтвердил тщетность моих попыток. На бедро встала, обутая в кроссовок, стопа, предотвращая даже попытку оказаться подальше. С каждым выдохом из пробитых сломанными рёбрами лёгких изи рта выплёскивалась розовая пена. Хрипя сквозь зубы, я с ужасом наблюдала как Вадим, спустившись со стены неспешно приблизился и, присев на корточки, схватил меня за волосы и притянув моё лицо к своему и прошипел:　

— Живучая сука, надеюсь тебе достаточно больно. Скоро сдохнешь…　

Второй мужчина, оттолкнул его, недовольно рыкнув и заговорил в телефон. Он вызывал скорую. И сообщал, что я уже умерла. Он наклонился, внимательно рассматривая мои зрачки, неовльно криясь и снова набрал номер на мобильном.　

— Сергей? Ваше мясо готово… — это было последним что я услышала прежде чем стало всё равно…　

Очухалась я, сидя на полу, обхватив свои колени и тихо подвывая. Лысый стоял в нескольких метрах, пьяно покачиваясь и встряхивая головой.

— Вадим! Держи её!　

Я сухо отрывисто засмеялась и он. с трудом сфокусировав взгляд, ткнул в меня пальцем.　

— Не рыпайся!　

— Зачем мне это? — я поднялась на ноги, наблюдая как он достаёт из багажника машины Вадима окровавленный тесак, — Какой смысл, ведь ты всё равно меня убьёшь.　

Однако, инстинкт выживания заставлял меня искать выход. Когда Саша двинулся на меня, я стала обходить его по дуге в противоположную сторону, попутно завязывая узлом на бедре разорванный подол платья. Между нами лежало тело бывшего жениха и, кинув беглый взгляд на брата, лысый запнулся.　

— Ты его… — выдохнул он, сбиваясь с шага. — Ты правда…　

— На этот раз — я его, — невесело заметила я. — Он убил Макса. Только ради его безопасности я бы выполняла любое требование, любое извращенное желание.　

— Этот мужик не стал бы подыгрывать. Я был против. Не хочу, но должен от тебя избавиться.　

— Зачем тебе это? Ты же не псих как этот, — я кивнула на залитого кровью Вадима.　

— Он помогал моей матери. Теперь это только моя ноша. Мне нельзя садиться и я не могу оставить тебя в живых.　

Я развела руки и откинула голову назад, прикрывая веки, и открывая горло.　

— Просто сделай это быстрее, — сглотнула я, содрагаясь от страха.

Он метнулся, вскидывая оружие, и наши глаза встретились за секунду до того, как лезвие ударило мне в шею, разрубая мышцы и с хрустом впиваясь в кость. При падении на пол моё тело было подхвачено на руки и Саша в иступлении заорал, выдёргивая из раны нож и пытаясь стянуть края раны, выплескивающей яркую артериальную кровь. Слабеющую непослушную ладонь я положила ему на шёку и попыталась прохрипеть что-то успокаивающее.　

— Ронька, милая, прости. Боже, что я наделал! Ты же… Я не помнил! Только сейчас…только сейчас…　

— Вер…нусь…опять…　

Он обнимал меня, положив на свои колени, кровь из сонной артерии между его пальцами выплескивалась пульсирующими толчками. Так умирать было совсем не страшно, когда даже твой убийца целует мертвеющие, почти потерявшие чуствительность губы. Я старалась улыбаться, удерживая Сашу в поле зрения, до тех пор пока тьма не поглотила всё вокруг. Единственное, что я ощутила в самом конце, был всепроникающий холод, вымораживающий, казалось, самую душу. Всё-таки это было страшно. Очень…

51

Песок на зубах. Мерзкое ощущение. Я закашлялась, прижимая руку ко рту и что-то выскользнуло, упав, из моей ладони с громким звоном. Разлепив веки, я посмотрела вниз и тотчас окончательно проснулась. Я лежала на камнях. Огромных каменных глыбах, окруженных степью, покрытой скудной растительностью. Вдалеке виднелась горная гряда. Приподнявшись, заняла сидячее положение, морщась от боли во всём, по ощущаниям крепко избитом, теле. Когда голова прекратила кружиться, мне пришлось рассмотреть, почему одежда заскорузла и вклеилась в кожу. Лучше бы я этого не знала. От подбородка до щиколоток я была покрыта кровью и, учитывая, что на мне не было ран, кроме едва заметной зарапины на шее, то кровь была чужая. Под разорванным на боку платьем присутствовало бельё и странный корсет. В нём явно что-то было вшито, но снять его здесь и узнать, что именно я не решилась. Оголяться, даже будучи в… пустоши… странное слово… было не комфортно. Солнце, скрытое за неплотной завесой серых облаков, стояло высоко и это вызывало странное удовлетворение. Раньше не замечала за собой страха темноты. Но раньше я не приходила в себя в таком странном месте. Вроде бы. Это непонятное сомнение заставило меня напрячься. Последнее что я помню… Я собиралась на свадьбу подруги. Мама как всегда ворчит, что я скоро буду единственной старой девой в округе. Мне забавно слышать её заучанные наставления. Сдерживаюсь, чтобы не расказать о своём новом знакомом. Она начнёт накручивать, суетиться, а я ещё не уверена, что он тот самый. Поправив лиф изумрудного платья я украдкой поправила булавочку от сглаза прицепленную на всякий случай. Замуж всё же хотелось, я же не железная…　

Всё. После этого провал и вот я, выгвазданная в крови, побитая и совершенно не понимающая где я, как здесь оказалась…Платье на мне совершенно другое, точно помню. Ко всему прочему очень хотелось пить. Сидеть на месте смысла не было и, осторожно спустившись с камней, я нашла оброненный ранее мною огромный тесак. Преодолевая отвращение, оторвала от подола ленту ткани и, обернув лезвие, привязала его к поясу. Глупо бросать оружие в месте, где оно может понадобиться. Осмотрелась и двинулась, судя по мху на камнях, в сторону юга.

Спустя полчаса пришлось отломать каблуки у туфель. Идти стало гораздо легче. Опасаясь открытых пространств, я старалась быстрее по ним перебираться, сбавляя шаг между камней. Мне не давало покоя осознание, что в этом месте есть угроза и, придерживая бьющийся о бедро свёрток с ножом, я была готова воспоьзоваться им при необходимости. По крайней мере мне хотелось так думать.　

Я почти вышла из-за камней, когда услышала голоса. Нырнув в безопасную тень, осторожно выглянула наружу. Несколько мужчин одетых в подобие роб с навешанными на пояса ножами стояли, как оказалось, у входа в пещеру и передавали по кругу флягу к которой с жадностью припадали. Я глухо простонала. Жажда становилась всепоглощающей. Однако, было страшно выходить к незнакомым людям. Вот только за время моего перехода заметно стемнело и это нервировало. Я скользнула назад, в надежде найти место для наблюдения и присмотреться к ситуации.　

Мне повезло, забравшись на уступ скалы повыше, я нашла возможность подобраться к краю и по возможности удобно устроилась в собственном наблюдательном пункте. Здесь я смогла добраться до корсета, с удивлением не обнаружила крючков. Их заменяла липучка и я потратила около часа, чтобы расстегнуть её, не привлекая внимания у проходящих у подножья моего убежища, людей. К слову, все они были мужчинами в этой странной одежде, только с разной длинной волос и некоторые тащили за спиной рюкзаки. Когда пояс с карманом был снят, я вытащила изнутри пакет. В нём оказались несколько контейнеров с фотоплёнкой, нож для бумаги, что-то похожее на складной стаканчик, размытая фотография камня и карта- пропуск незнакомого человека. Я ничего не понимала. Попыталась рассмотреть плёнку, но в сгущающихся сумерках это оазалось бесполезным. Убрав пояс с содержимом в углублении между камней, я попыталась устроиться поудобней.　

Выбрав из-под себя мелкие камушки, наконец легла, подложив под голову руки и вытянувшись на животе. Было немного зябко и, закрыв глаза, я стала глубоко дышать. Через полсотни вдохов и выдохов моё тело налилось тяжестью и я впала в некое трансовое состояние, в котором и пребывала до тех пор, пока вдруг не пришла в себя от зловещего скрежета. Я подскочила, пытаясь что-то рассмотреть в темноте и охнула, наткнувшись на светящиеся глаза в паре метров ниже.　

Какое-то животное пыталось забраться на скалу ко мне и я сомневалась в его дружелюбных намерениях. Неожиданно рядом появились ещё несколько экземпляров. Они не могли меня выследить, скорее всего зверей привлёк аромат крови на моей коже и одежды. В доказательство к моим мыслям живность принялась рычать, скалясь на меня и друг друга. Страх заставил меня забыть о недоверии к местным жителям и когда подобие собаки, опираясь на спину собрата, ловко подскочило, почти запрыгнув на площадку ведущую ко мне, я пронзительно закричала.　

— Помогите!!!　

Мой голос заставил тварей бесноваться от злобы и бессилия, громко подвывая. Дрожащей рукой развернула тесак и, взяв его двумя руками за длинную рукоять, заняла стойку, развернув корпус. Как раз в этот момент стремительной тенью, зацепившись за уступ, взобралась ко мне одна из тварей. От неожиданности рванула навтречу и снесла острым лезвием с чавкающим звуком половину морды животного. Когда туша рухнула вниз, свора принялась визжа, разрывать её на части.　

— Пожалуйста!!! Кто-нибудь!!! — борясь с истерикой, не переставая, кричала я. — Мать вашу, мужики, помогите!!!　

Почему-то стало светлей. Перед моим убежищем появились люди кидающие в свору коктели молотова. Это сработало. Я смогла их рассмотреть и ужаснулась. Огромные звери похожие на гиен, не сразу бросились бежать, а ушли, утянув с собой убитого мною, огрызаясь на моих спасителей. Когда рычание раздавлось уже далеко, я решилась не искушать судьбу и не ждать их возвращения, а спуститься вниз. Тяжёлый нож, который я всё же не выпустила из рук, пришлось сбросить вниз вместе с туфлями и я наощупь стала сходить вниз, цепляясь слегка онемевшими руками за выступы.　

— Как ты там оказался? — спросили снизу.　

— Забралась, потому что вас боялась, — спрыгивая на землю, сообщища я и медленно обернулась, ощутив мороз на коже от создавшейся тишины.　

Наклонившись, не спеша подхватила свой же тесак и снова встала с ним наперевес. Меня накрывала волна паники: замерев на меня смотрели с нечеловеческим голодом. Сглотнув ставшую горькой вязкую слюну, я перехватила рукоять оружия и срывающимся голосом поинтересовалась:　

— Вы чего, мужики? Перестаньте, а то я, пожалуй, за собачкам рвану.　

Ко мне качнулись сразу все и я, взвизгнув, отрпыгнула назад.　

— Ааааа…　

— Стоять! — рявкнул кто-то и я неожиданно подчинилась. — Никто тебя не обидит. Понятно?　

— Обещаешь? — зачем-то уточнила я, хотя видела, как смутились все, оглядываясь на здорового мужика в одних штанах, с торсом украшенным красивой вязью внушительной татуировки.　

— Железно! — весомо заявил он, но я не сдержалась и съязвила:　

— Главное чтобы не ржаво.　

Засмеялись все. Как по команде — громко и немного нервно.　

— Слышь, пёсики могут вернуться. А ты стоишь к ним спиной. Пойдём вовнутрь.　

Я дёргано оглянулась и, боясь передумать, шагнула в круг света, старась не зацикливаться на алчущих взглядах.　

— Ребят, тронете — обещаю кастрирую кого успею, а остальных брат с отцом сделают убогими.　

— Они крутые? Бандиты? — насмешливо поинтересовался татуированный, легко беря меня за локоть и отводя нож в сторону, — Убери, а то порежешься.　

Я нахально хмыкнула, но опустила лезвие к земле.　

— Мой отец Василий Вольский, — увидев непонятливые лица уточнила. — Он мастер кобудо, — опять никто не понял, — Убить может зубочисткой.　

Мы зашли в хорошо освещенную просторную пещеру с большим костром посередине. Я подошла к огню и, уронив тесак, протянула дрожащие от холода и шока руки к теплу. Рядом тихо шептались люди. Я решила не психовать. Если они захотят причинить мне вред, я всё равно не смогу этому помешать. Тогда зачем дёргаться? Полуголый лидер подошёл ко мне и грубовато развернул к себе.　

— Ты ранена, девочка? Почему не сказала? Кровь ещё идёт?　

Он беззастенчиво стал ощупывать меня через ткань платья и я не сдержавшись отчаянно лягнула его в голень. Когда он согнулся, обхватила его голову и впечатала в колено. Он сдавленно ругнулся, а я подхватила тесак и обвела окружающих тяжёлым взглядом.　

— Кто-то ещё считает меня девочкой, которой нужно помочь, облапав? Желательно по очереди, чтобы на крови не подскользнуться.　

Мужик сел на задницу и прошипел:　

— Ты вся в крови.　

— Это не повод распускать руки, — процедила я и, тяжело вздохнув, доверительно добавила, — к тому же кровь не моя.　

— А чья?　

— Я не помню, — мрачно буркнула я, заметив обеспокоенные взгляды. Правильно, сейчас решат что я маньяк и придушат втихую. — Ребят, только не сжигайте на костре. Я вроде не псих.　

Татуированный встал во весь внушительный рост и я невольно отступила на полшага. Он вскинул ладони в примиряющем жесте.　

— Меня зовут Мрак, а тебя?　

Я прямо кожей ощутила, как возросло напряжение вокруг, электризуя воздух.　

— Меня зовут Вера, — почему то я жутко смутилась, увидев умиление на лицах окружающих. — А что это за имя такое странное, Мрак?　

— А какое бы мне подошло, по твоему? — вкрадчиво спросил он.　

— Ну ты же не кот, чтоб тебя называть, — покраснела я, прикусывая язык от нежданной необходимости назвать его… — Макс…　

— Чччего?　

— Максим, — сжимаясь от нехорошего предсчуствия, прошептала я, но мой голос прзвучал громом в тишине.　

Все синхронно выдохнули и уставились на меня как коты на валерианну. Я всхлипнула:　

— Ну вы чего… — меня обступили два десятка мужчин и я вся подобралсь, сдерживая рвущуюся наружу истерику, — перестаньте…　

Крепкие руки обняли меня за талию и прижали к твёрдому телу так, что я даже не пыталась вырваться из этого стального захвата.　

— Не бойся, девочка, ты здесь богиня. Никто тебя даже пальцем не тронет. Клянусь, — торжественно заявил он.　

— Мрак…　

— Нет, меня зовут Максим, — с восторгом выдал он и чмокнул меня в макушку.　

Я откинула голову на его грудь и тихо выдавила:　

— Расскажешь, что здесь твориться?

— Всё расскажем.　

— А пить?　

— Что?　

— Я пить хочу. Очень. И давно уже.　

Кто-то протянул мне флягу и дрожащими пальцами я принялась отвинчивать тугую крышку.　

— А на что ты готова ради воды, куколка? — издевательски усмехнулся парень с рваной чёлкой, прикрывающий поллица.　

— Разорвать тебе глотку, — злобно прошипела я, не задумываясь как это прозвучит, наконец вскрыв флягу и жадно припала к горлышку.　

Вода только что не зашипела, катясь в горло и сбегая каплями мимо рта по подбородку к груди. Когда ёмкость опустела, я утёрлась ладонью, только тогда обратив внимание на оглушительную тишину вокруг. На меня смотрели настороженно. Отмокшая кровь на коже и платье вновь стала яркой и я содрогнулась, представив какое зрелище собой являю. Оглянувшись на Максима в поисках поддержки, наткнулась на его испытующий взгляд.　

— Как ты сюда попала помнишь?　

Я растерянно пожала плечами и, поняв, что отвечать придётся села ближе к огню.　

— Я спешила на свадьбу…　

— Свою?　

— Что? Нет, подруга замуж выходила. И вот я глаза открыла и оказалась на камнях, там, — махнула рукой в сторону выхода. — Вся в крови, в руках нож, всё болит словно под каток попала и… страшно.　

Я обхватила себя руками и ощутимо задрожала.　

— Потом пошла на юг, зачем-то. Увидела мужиков…ну и… — смущённо поёжилась, — испугалась…　

Позади кто-то хохотнул и раздался шлепок похожий на подзатыльник и недовольное ворчание.　

— Забралась на скалу и затаилась, чтобы понаблюдать за вами. А что? — возмущённо вскинулась я, услышав глумливые смешки. — Может вы террористы! Или сектанты!　

Ржали уже в голос и я обиженно насупилась, отвернувшись. Когда все успокоились и расселись вокруг костра мне всучили чашку с ароматным едва тёплым мясом и я блаженно закрыла глаза.　

— Ешь, Верочка, — ласково пробурчал наречённый Максимом.　

— Когда собаки появились я сильнее испугалась. Да вообще-то тогда уже мало соображала, — рассуждала я, некультурно чавкая, прижатая к сдерживающему смех татуированному. — Я тогда даже Храма бы позвала если…　

Он сдавил мне плечи.　

— Кого?　

— Храма, — потерянно повторила я и громко сглотнула, как воочию увидев мужика сплошь в рисованных куполах.　

— Ты его знаешь? — напряженно допытовался Максим.　

— Да, — выдохнула я, закрывая лицо ладонями, пытаясь отгородиться ото всех. — Не пойму… Этого не было… Макс…　

Меня выгнуло дугой. Несколько рук не позволили мне оказаться в костре. Меня прижали животом к земле и придавили чьим-то телом. Судороги катились по позвоночнику, лёгкие разрывали хрипы и боль — всепоглощающая, помрачающая рассудок нитями обхватила каждую мышцу. Мой собственный вой огушил меня, разрывая нервные волокна. Нервы скрутило веретеном, кости тянулись и сворачивались в узлы. Между зубов кто-то догадался вставить моток ткани и я стискивала его до боли в дёснах. Когда мозг казалось раскалился добела, сознание выключилось с громким хлопком разорванной вены в носу. Вспоминать всегда больно…　

52

Было тепло. Ровное дыхание опаляло висок и широкая ладонь стискивала моё бедро, закинутое поверх обнаженного мужского торса. Я рассматривала мужчину сквозь ресницы, боясь потревожить его сон. Просто я банально не знала, как меня с ним вести. Наверно я была очень пьяна, раз не знаю с кем проснулась в одной постели. Такого ещё со мною не было, но это не повод сходить с ума. Стоило признать, что он был привлекателен опасной и немного дикой красотой неприрученного самца. Короткие седые волосы, грубовато очерченное лицо, тёмные штрихи бровей над широко расставленными глазами, обветренные, губы слегка приоткрытые во сне. Оценила я и кельтский рисунок, покрывающий его руки и грудь. Переплетение гармонично прорисованных линий стекало и на спину, но увидеть мне это предстояло чуть позже. Если доживу. Эта мысль была абсурдной, но заставила меня оглядеться и замереть от страха.　

Я была в подземелье. Вокруг возвышались каменные стены с провалами проходов и в центре распологался очаг с настоящим костром. Понимание, что мой кошмар оказался не сном, а явью, обрушилось волною. Наверно я застонала вслух, потому что мой визави распахнул глаза, одновременно крепче обхватывая меня. Нервно хихикнув, я упираласьладонями ему в грудь.　

— Раздавишь.　

— Прости, — сонный голос с приятной хрипотцой, вызвал лёгкую вибрацию за грудиной, — Ты как?　

— Странный вопрос, — смутилась я, пытаясь отстраниться от твердеющей части его тела внизу его живота. — Может обьяснишь почему мы лежим почти голые в обнимку в… кстати где мы?　

Покрутив головой, я нахмурилась, к собственному удивлению, узнавая каменный мешок. Однако решила до поры не признаваться в этом.　

— Здесь ты в безопасности, — словно забывшись, он поглаживал большими пальцами мою шею. — У тебя был приступ. Что-то вроде эпилепсии. Я решил проконтролировать…　

— Контроль больше не нужен, — ядовито улыбнулась я, приподняв брови.　

Максим сделал вид, что не понял намёка и перевернулся на спину, укладывая меня сверху. Я остро ощутила, что под широкой рубахой абсолютно голоя.　

— Кто меня раздел?　

— Ты была в крови.　

— Ты!　

Я попыталась освободиться, но мужчина позволил только сесть ему на живот, крепко держа меня за талию. Продолжая извиваться, я упёрлась ягодицами в его напряжённую плоть и, истерично пискнув, отодвинулась.　

— Нам надо поговорить, — суровым тоном произнёс он, что не очень то вязалось с жадным выражением на его лице.　

— Ты не мог бы отпустить меня…　

— Нет, — категорично заявил он.　

Закусив губу, я жалобно вздохнула и затравлено огляделась.　

— Насиловать будешь?　

— Что?!　

Я как можно натуральнее всхлипнула. С тщательно скрываемым торжеством ощутила как он содрогнулся и, мягко ссадив меня на кровать слегка, приобнял за плечи, устраиваясь рядом.　

— Не бойся, Верочка, милая. Я тебя не обижу. Просто боюсь, что ты глупостей наделаешь. Убежишь. А здесь много разных людей и кто-то может причинить тебе вред.　

Подняла на него удивлённые глаза, — прохладно поинтересовалась:　

— А по какой причине ты относишься ко мне как к обделённой интеллектом?　

— Эээээ…　

— Не смей делать из меня убогую. И приказывать мне не стоит. И вообще… У меня муж есть! — зачем-то выпалила я.　

Он изучающе смотрел на моё смущённое лицо.　

— Врёшь, — безапеляционно заявил он, наклонившись к уху.　

— Ну, то есть жених, — продолжала тонуть я.　

— Как зовут?　

— Мммм…　

— Опять врёшь, — со сдерживаемым весельем констатировал он.　

— Есть любимый мужчина, — чуть не плача, добавила я и уронила голову, сама понимая как жалко звучит моя ложь. — Я люблю…　

— Потом раскажешь, — пробормотал Макс, склонился к моему лицу, надавливая на подбородок, заставив приоткрыть рот и скользнул языком внутрь.　

Трепыхнувшись в обхвативших меня руках, я замерла от ощущения дежавю. Сама не заметила, что отвечаю ему и, обхватив за шею, притянула к себе. Он сдавленно стонал, стискивая меня крепче. Но внезапно отстранился и, тяжело дыша, уперся лбом в мой лоб. Закрытые веки подрагивали от напряжения.　

— Прости… У меня несколько месяцев не было…Я не должен был пользоваться твоей беспомощностью…　

Я разозлилась. На эту ситуацию, на то, что он считает меня слабой и недалёкой, что на моём месте могла быть любая. Ловко пробежав пальцами по его шее, я откинула от себя обмякшее тело.

— Задолбал, — я встала с кровати и потянулась всем телом, с удовольствием наблюдая за ошарашенным взглядом мужчины, — Когда целуешь девушку и она тебе отвечает- благодари, а не извиняйся. Вместо того, чтобы сделать её довольной, своими соплями ты делаешь её жалкой.　

Мне показалось, что он спрятал в глазах улыбку. Тяжело вздохнув, я подошла к огню, подложила несколько брикетов топлива и взяла стоящее на камне блюдо с едой. Вернувшись на кровать, поставила провиант и сурово спросила у Максима:　

— Будешь дурить? — он ожидаемо не шевелился. — Я не жертва и не дура. Давай нормально общаться. И не лапай меня. После всего мне очень неловко. Моргни дважды, если понял.　

После получения удовлетворяющего меня ответа, я склонилась над телом и мягко надавила на необходимые точки. Шумно выдохнув, он отмер и восхищенно воззарился на меня.　

— Мстить не будешь? — запоздало спохватилась я, когда он втянул меня на кровать, усаживая рядом.　

— Ты ни с кем не встречаешься?　

— Ээээ, нет, — растерялась я и позволила ему сжать мою ладонь в своей.　

— Выходи за меня замуж.　

Я фыркнула, закатив глаза, и стряхнула его руку, проворчав:　

— Дибильная шутка.　

— Я не шучу.　

— Макс! Ты с утра не знал своего имени, давно женщины не видел и не спал…рядом… сколько? — вспеснула руками, заметив, что он открыл ротэ- Это риторический вопрос! Я тебя не знаю. Ты меня тоже…　

— Ты…　

— Я даже не знаю, что у тебя нарисовано на спине, — привела я самый странный аргумент.　

Он подавился своей следующей фразой, молча встал и повернулся, демонстрируя роскошный разлёт лопаток и продолжение татуировки, в виде феникса раскинувшего крылья. На секунду мне повержилось, что я уже видела что-то подобное. Не сдержавшись, подскочила протянула руку и пальцами повторила плавные линии, совершенно забыв, что это кожа. Судорожный вдох заставил меня резко отстраниться.　

— Красиво, — хрипло признала я.　

— Твоя тоже.　

Я поняла, что он рассмотрел моё тело когда смывал кровь и переодевал, но всё равно смутилась.　

— И не только тэту. Ты сама…　

— Заткнись, пожалуйста!　

Он забавно сморщил нос и показался совсем юным. Невольно умилилась и была поймана на этом.　

— Нравлюсь?　

— Бога ради…　

— Так сильно? — насмешливо усмехнулся он и неожиданно помрачнел. — Вера, не злись. Просто так здорово снова быть полноценным.　

Я устыдилась своих претензий и неловко потрепала его по плечу.　

— Не бери в голову. Просто привыкла пикироваться с братом и папиными учениками. Это не всерьёз.　

Мужчина устало опустился на постамент, заваленный шкурами и согласно кивнул, когда я водрузила между нами подставку с едой. Голод у нас оказался зверским. Может это было компенсацией другого голода, но ели мы с жадностью, подсовывая друг другу куски мяса завёрнутые в широкие листья.　

Я поймала себя на любовании тем, как Макс облизывает испачканные жиром пальцы и подавилась, поразившись собственным фантазиям. Он похлопал меня между лопаток и, откинувшись на спину, блаженно закрыл глаза.　

— Тебе нравиться, Вер? Ещё хочешь чего нибудь?　

— Только воды, — ухмыльнулась я, осознав двойственный смысл его вопроса.　

— Надо поговорить, — замогильным голосом обьявил он.　

— Надо, — согласилась я, укладывая голову на его скрещенные лодыжки и вытягиваясь вдоль длинного тела.　

Макс задумчиво поглаживал мои стопы, заставляя поджимать пальцы и говорил. Об этом месте. О людях, оказавшихся здесь. О той надежде, которую давала им я. Всё сказанное было мне не чуждо и за мгновения до того как он произносил слова вслух, я знала, что это прозвучит. Ощущение дежавю кружило голову. Сама не заметила, как крепко обняла его под коленями и потиралась о ноги щекой, успокаивая и успокаиваясь.　

53

Максим сопел, зарывшись в шкуры. Я любовалась игрой света на упругих мышцах широкой спины. Он заснул, рассказав об убежище, моей роли и с восторгом о себе. Слишком эмоционально и путанно, но я словно погрузилась в его мир. К моему смущению мне понравилось его общество и было искренне жаль, что мы не были знакомы раньше. Во время той ломки мне привиделся мужчина с чёрными глазами и саркастической улыбкой. Я должна была его найти. Это билось в голове навязчивой мыслью. С удивлением я вспомнила, что уже была здесь и точно знала как выбраться и пробраться в разные помещения. Невольно вздрогнула от желания уйти прямо сейчас. Только как я могла предать Макса и тех ребят, что спасли меня от гиен? Они же надеялись обрести выход. К сожалению не все вспомнят и я не смогу помочь. Если бы только… внезапно всё встало на свои места.　

Пропуск с фотографией ровно подстриженного и чисто выбритого…Максима. Я вскочила и закружила по комнате, заламывая руки. Плёнка. Линза. Я бы никогда не придумала лучше. Гениально. Натянув приготовленную одежду, едва застегнулась. Ребята конечно не специально подобрали штаны в облипку и рубашку рвущуюся грудью, но смотрелось это на мне удивительно эротично. Плюнув на смущение, я, стараясь не разбудить Макса, вышла из мешка. Сидящие поодаль мужчины повскакивали и двинулись в мою сторону. Зардевшись, всё же скрестила руки на груди и многозначительно кашлянула, отвлекая особо рьяных ценителей декольте.　

— Вера, — нежно, словно смакуя моё имя, спросил коренастый парень с удивительно голубыми глазами, — А где Мрак?　

— Максим спит.　

— Упахала мужика, сучка, — хохотнул кто-то сбоку.　

— Яйца отрежу, — холодно процедила я, не глядя на наглеца, — А потом скажу остальным, что достал и здесь оставлю.　

Послышались сдавленые проклятья и звуки оплеух.　

— Тут такое дело, ребята, у меня с собой кое-что важное было. Оставила на скале.

— А что было то? — вдохновенно переспросили.　

Я боялась раскрыть правду. Кто-то мог вполне захотеть эту информацию продавать или просто уничтожить.　

— Тампоны, — тихо "созналась" я, отчаянно краснея и наблюдая ту же окраску на лицах присутствующих.　

— Проводите?　

— Может Мрак?　

— Упахался мужик, что непонятно, — ехидно протянул уже знакомый голос.　

— Как ты дожил то с таким худым умишком до своего возраста? Невероятно…　

Я молча согласилась и направилась с подобием конвоя на выход. Перед тем как войти в общие коридоры сняла под одобрительные кивки с одного из сопровождающих плащ и накинула прикрывая фигуру и лицо. Я сдерживалась, чтобы не побежать, скорее обогнав всех. Вряд ли это положительно сказалось бы на моральном состоянии моих новых знакомых.　

Со стороны наша группа наверное представляла собой странное зрелище: пятеро мужиков взявших в кольцо шестого щуплого. Хотя никто не проявлял слишком навязчивого внимания и просто проходили мимо. Оказавшись в пещере перед выходом, я натянула капюшон глубже и опустила голову ниже. Здесь было много народу и я немного растерялась, понимая что могу вызвать много вопросов. Несколько косых взглядов в мою сторону были восприняты сопровождением враждебно и это подействовало. Когда я наконец оказалась у памятной скалы от моего самообладания ни осталось и следа и, небрежно скинув мешающую накидку, привычно цепляясь за почти отвесную стену, я стала забираться наверх. Странно, но в тот раз мне казалось, что подьём был проще. Забравшись на площадку кинула взгляд на землю и махнула рукой немного взбледнувшим ребятам.　

— Мне нужно немного времени.　

Возражать мне не стали и быстро отыскала запрятанное. Усевшись по турецки на площадке, я расстелила пояс и выложила на него содержимое. Пропуск действительно принадлежал моему новому знакомому. Его лицо на фото казалось старше, но в полутьме в постели все смотряться иначе. Надпись свидетельствовала, что его зовут Максим Дальний и он является руководителем агенства по поиску пропавших. Я улыбнулась, подумав, что может это он меня нанял найти потерянных. Пластиковую карточку я засунула в бюсгалтер. Просто карманов на рубахе не было. Открыв контейнер я извлекла рулон плёнки, развернула перед глазами, подняв к свету. Действительно, на ней были фотографии и подписи.　

— Потрясающе, — благовейно прошептала я, собирая разложенное сокровище обратно в пояс и раздевшись крепя его на талии.　

Кто бы не приготовил этот набор, он точно был гением, только я очень надеялась, что на слайдах окажется полный список присутствующих здесь. Невольно задумалась как вообще это возможно? Кто мог найти информацию об этих людях? Как оказалось возможным отправить меня сюда? Почему я была в крови? И откуда у меня странное ощущение, что я не помню чего-то крайне важного, жизненно необходимого?　

— Вот это да…　

Я резко дёрнулась, теряя равновесие и оказываясь подхваченной незнакомым громилой. Он обхватил мне рот ладонью.　

— Только не кричи, — заговорчески шепнул он, — А то придётся убить всех твоих защитников внизу. Поняла?　

Я согласно угукнула и он осторожно отнял ладонь от моего лица, с нескрываемым удовольствием рассматривая мою прикрытую только чёрным кружевом грудь.　

— Дай одеться, — сдавленно прошипела я и удостоилась обиженного взгляда и тяжелого вздоха.

Однако он подхватил с камней рубашку и передал мне. Быстро облачившись в грубую ткань, ощутила себя уверенней и отважилась рассмотреть наглеца. Везёт же мне на здоровых мужиков. Эту мысль я решила додумать позже. Данный экземпляр имел внушительную мускулатуру, не скрываемую неказистой одеждой, короткие волосы, но главной отличительной чертой было наличие огромного шрама поперёк грубовысеченного лица. Его глаза мне показались знакомыми и, мертвея от неясных воспоминаний, я пошатнулась выставив ладони перед собой.　

— Только не делай мне больно, — всхлипнула я, попутно оценивая растояние до низлежащего уступа, но здоровяк резко сократил расстояние между нами просто шагнув ко мне, — Пожалуйста.

Он довольно ухмыльнулся, прижимая меня к себе и явно купившись на мою игру " леди в беде". Отец всегда говорил, что моя сила в хитрости и эффекте неожиданности.　

— Я сделаю всё что ты скажешь, — испуганно заглянула в глаза мужчине, — Не обижай меня.　

— Не бойся, киса, Храм сегодня добрый. Сейчас веди себя тихо и пойдешь со мной, — верно истолковав мою дрожь он стиснул мой локоть, — Не зли меня и плохо не будет.　

Я обреченно пошла с ним по совершенно незаметной тропе извивающейся между камней. Злясь на себя за излишнюю самоуверенность и глупость, я старалась запоминать дорогу, по которой мы спустились со скалы с другой стооны и двинулись по пустоши, огибая гряду. Храм перестал держать меня за руку и отодвинувшись внимательно на меня поглядывал.　

— Дурить не будешь — пальцем не трону. Начнёшь чудить…　

Закончить фразу я ему не дала и поспешно вставила:　

— Не буду. Не хочу, чтобы было больно.　

Он похоже основательно поверил в мою слабость и самоуверенно кивнул.　

— Мне тут шепнули, что нашли выход. Я не поверил. Выжидал. Сказали, что ты обо мне обмолвилась. Откуда знаешь?　

— Это прозвище моего брата, — я напоролась на его острый взгляд и пожав плечами, продолжила импровизировать, — У него татухи по телу с куполами…　

С удовольствием наблюдала как похотливый блеск в его глазах сменяеться смущением. Он сбился с шага и хриплым голосом нервно спросил:　

— А как он выглядит? Помнишь?　

Я содрогнулась и резко села на землю, закрыв лицо ладонями заверещав:

— Да не помню я братишку… и батю нашего… всё как в тумане… — слёзы от страха быть уличенной во лжи появились натуральные, задрав лицо уставилась на него покрасневшими глазами, — Мамку помню только…Почему то.　

Он бережно, словно фарфорову статуэтку поднял меня на ноги и неуклюже принялся стирать слёзы с моих щёк.　

— Тихо, маленькая, не плачь. Вспомнишь ты и батю и… брата. Пойдём со мной. Я тебя никому в обиду не дам.　

— Сам обижать будешь?　

— Глупая, — он аккуратно вел меня вдоль камней обводя мимо выбоин, держа за руку.　

Я несколько раз оглянулась и заметила, как наблюдающий за мной Храм усмехается.　

— Тебя никто не найдёт. Никто не сможет так запросто залезть на ту скалу. Кстати, а ты как туда забралась?　

— Я ловкая. Там пряталась перед тем как меня чуть не сожрали.　

— Знаю. Уже рассказали, — мрачнея он сдавил мою ладонь, — Больше так не рискуй.　

— Ладно, — примирительно улыбнулась я словно случайно, прижимаясь лицом к его плечу и, замечая, как светлеют его глаза.　

Вообще он в таком благостном настроении не казался таким уж опасным. Только в моей голове постоянно проигрывался довольно жёсткий разговор в котором кто то меня убеждал не доверять громиле и держаться от него подальше. Кто же меня спросил?

54

Меня охватило отчаяние. Сбежать не удалось. Мой сопровождающий не сводил с меня внимательного взгляда. Храм привёл меня в эту камеру и ушёл, заперев дверь снаружи. Здесь явно не ждали гостей. Повсюду было расбросано оружие, мятая одежда, объедки. Выбраться отсюда самостоятельно я не могла, но это не помешало мне припрятать в карманах пару совершенных стилетов. Они великолепно лежали в ладонях, словно были сделаны для меня. Это немного примирило меня с действительностью и добавило ощущение собственной значимости.　

Я нашла на столе у печи высушенный до состояния сухаря хлеб. Учитывая, что я не ела со вчерашнего дня это было кстати. Сама того не заметив я стала наводить порядок. Почему то это казалось правильным. Я сгребла мусор в угол у входа, вытрясла шкуры на кровати, отскоблила стол от жира. Устала, но осталась довольна результатами проделанной работы.　

К собственному восторгу я обнаружила купальню, примыкающую к помещению. Вдоволь напившись я принялась отмывать руки. Неожиданно захотелось забраться в воду и смыть с себя, казалось, въевшуюся грязь, пот, кровь и страх. Макс после приступа меня протёр, но этого было явно недостаточно. По странному наитию я нашла в углублнии в стене баночки с мыльной субстанцией с потрясающими ароматами. Немного замешкавшись я поняла, что точно знаю где здесь можно найти полотенце. Не колеблясь прошла в комнату и на одной из полок обнаружила ещё и комплект вполне подходящей мне по размеру чистой одежды.　

— Откуда… — я растерянно оглянулась по сторонам, ощущая непонятную тоску и тряхнув головой, решилась.　

Подстроив у входной двери громкую ловушку, чтобы услышать, когда моё уединние будет нарушено, я нетерпеливо рванула в бассейн. Сняв грязные вещи, сложила их на пол и с упоением погрузилась в прохладную воду. Привычным движением откупорила банку и вспенила массу, растирая по коже, намылила голову и долго смывала пока волосы не заскрипели от чистоты. Вынырнув я фыркнула, выплёвывая воду и отчаянно принялась споласкивать средство попавшее в глаза.

— Ты?　

Я завизжала, отпрыгивая от бортика на середину бассейна и прикрываясь руками. Напротив стоял незнакомец с безумным взглядом.　

— Как меня угораздило, — простонала я обреченно, — опять…　

До одежды и оружия было не добраться. С непритворным испугом я наблюдала, как мужчина, словно в трансе стремительно заходит в воду и приближается ко мне.　

— Пожалуйста, не делай мне больно, — проскулила я, заметив его шокированное лицо и в следущую секунду он сгрёб меня в охапку, очень грамотно зафиксировав руки.　

Я попыталась высвободить руку, но он глухо заворчал, стискивая меня сильнее.　

— Вера, перестань, я не позволю тебе делать глупости…　

Окаменев я вытаращилась на него.　

— Ты знаешь меня?　

Он отодвинулся, заглядывая мне в глаза и неуверенно пожимая плечами.　

— Ты не помнишь? Вера, ты вернулась за мной.　

— С чего ты взял?　

— Потому, что ты обещала когда уходила с другими. Мне передали.

Мужчина, заставляя меня отступать, пока на прижал к бортику, жадными движениями скользил по моему телу, не позволяя сопротивляться. Сквозь мокрую ткань штанов я ощутила степень его возбуждения и вздрогнула от странной смеси страха и предвосхищения. Он резко подхватил меня под ягодицы и усадил на пол, вытащив из воды. Прижав бёдра к своим, заставил обхватить его ногами. Я положила ладони ему на плечи, но он резко перехватил мои запястия и мякго, прикоснувшись губами к местам пульсации, завел их мне за спину и сжал в одной своей ладони. У меня не осталось сомнений в том, что он знал меня. Слишком хорошо знал мои приемы. Моё тело реагировало на его близость тяжестью внизу живота. Утробно рыча он прикусывал шею, спускаясь к груди и нежно терзая отвердевшие соски свободной рукой.　

— Пусти, — чуть слышно попросила я, вопреки словам выгибаясь под его откровенной лаской, — Не надо…ты…　

— Меня зовут… — он словно спрашивал меня скользя пальцами по животу вниз.　

Я всхлипнула, запрокидывая голову и судорожно пытаясь отодвинуться. Он крепко держал мои руки за спиной и этим замком не позволял мне сдвинуться с места. Моя кожа плавилась от его прикосновений. Хотелось умолять его продолжать и ударить за то, что он это делает со мной.　

— Остановись, — моё тело предательски извивалось, — Прекрати… мерзавец…　

— Как же я скучал, моя девочка, — он самодовольно ухмыльнулся и жёстко впился в мои губы.　

Когда мужчина слегка отстранился для того, чтобы расстегнуть штаны он замешкался. Уперевшись сжатыми в кулаки ладонями за спиной в пол я откинулась назад и, высвободив ногу, приставила к его грудь и со всех силы толкнула от себя. Он отшатнулся и второй ногой я вмазала ему по лицу. Со всплеском громила упал в воду и не теряя времни я подскочила и, схватив одежду, бросилась прочь. Уже в комнате трясущийся руками натянула штаны и одевая тунику запаниковала, когда ткань прилипла к влажной коже и я судорожно стала дёргать за край пытаясь просунуть голову в ворот.

— Давай помогу, — раздалось над самым моим ухом и я неловко повернулась и стала падать.　

Я захныкала от обиды в его руках. Так глупо попасться. Однако, он аккуратно одел на меня тунику и, усадив на кровать, спиною отошел к двери, чтобы закрыть её на задвижку.　

— Прости, милая, но я весь мокрый, — он стал снимать с себя штаны и я даже после всего произошедшего смогла покраснеть и отвернуться, — Какое доверие.　

Я резко развернулась к нему и охнула оценив его роскошную эрекцию. Мужчина стоял, уперев руки в бёдра, слегка подавшись тазом вперёд и явно наслаждался моим смущением. Не спеша он взял со спинки кресла сложенную мною ранее одежду и, насмешливо поглядывая на меня, оделся.　

— Я глазам не поверил, когда зашёл, а здесь такой порядок. Как раньше, при тебе, — я вопросительно уставилась на него, — А когда почуял запах твоего мыла… Смотрю на тебя и боюсь проснуться…

— Не подходи, — я подскочила с кровати, метнулась к стене где сложила ножи.　

Не успела схватить хоть что-то, когда меня прижали спиною к твёрдой груди обездвижив руки. Я заорала пытаясь ударить его ногой в голень и была завалена на кровать и прижата сверху его телом.　

— Слезь с меня! Гааад! — выла я в подушку.　

— Вера, хватит. Прости. Я обьясню почему тогда так поступил. Я тебя не трону.　

— Зачем тогда лапал?　

— Милая, ты чего? Ты же сама вернулась. Зачем делаешь вид…　

— Да я тебя не знаю, придурок! Меня Храм привёл!　

— Что?　

Меня перевернули и усадили на очень удобные колени. Наши лица оказались напротив. Он слегка удерживал меня за подбородок и сверлил полночным взглядом.　

— Расскажи, как давно ты здесь.　

— Вчера пришла.　

— Что было до этого?　

— Собиралась на свадьбу…　

— Свою?　

— Почему вы все так думаете, — я наклонила голову к плечу и язвительно продолжила, — к подруге. А потом- раз и я здесь, в крови, избитая…　

— Кто это "вы все"?

— Те, кто нашли меня, — я не решилась говорить о Максе.　

— Как Сеня?　

Я пораженно открыла рот и прижала руку к груди.　

— Откуда…　

— Я уже говорил, что ты вернулась за мной. До этого ты увела Сашку, Максима, брата и Вадима, — последнее имя он произнёс с едва сдерживаемой ненавистью, — Провожающие мне рассказали.　

— Не знаю о ком ты говоришь, — я была уверена, что он не лжёт, — Я не помню, что здесь была. Ну, почти… Мне эта комната немного показалась знакомой…　

— А я? — вкрадчиво поинтересовался он.　

Не знаю. Честно.　

— Ты неподражаема. Только ты могла попасть сюда сама, повторно…　

— Почему меня здесь не помнят?　

— Мало кто знал о тебе. Храм знал, но когда ты ушла забыл, словно тебя не было. Помнит тебя Док, я и пара новых законников. Я не знаю почему это так.　

— А кто этот док?　

— Альберт Петрович.　

— Дед? Здесь? Как? Почему? — взвилась я, спрыгнув с колен и подскакивая на месте, — Сережа, миленький отведи меня к нему. Пожалуйста… — я замолчала наткнувшись на ошарашенный взгляд и испуганно закусила губу.　

— Ты меня по имени назвала…　

— Само вырвалось, — оправдывалась я, — Я не знаю, но проверить можно…

— Нечего проверять, Вера. Я знаю как меня зовут.　

— Ты вспомнил?　

— Ещё в прошлый раз.　

— Ничего не понимаю. А почему не ушёл со мной.　

— Всё сложно… — он притянул меня к себе, но я поставив ладонь ему на грудь пыталась отстраниться.　

Неприятное предчуствие сдавило мою грудь. Я была почти уверена, то не хочу знать то, что он мне собираеться рассказать. В этот момент с оглушительным треском распахнулась дверь и в комнату влетел Храм, сверкая бешенными глазами.　

— Убери от неё руки, — взревел он и, не расчитав силу, оттолкнул меня в сторону от Сергея.　

Тонко взвизгнув я впечаталась в стену и сползла по ней, теряя сознание. Опять.　

Моя голова лежала на коленях Храма и он неожиданно ласково гладил мои волосы. Я жмурилась от необычных ощущений: смеси страха и удовольствия.　

— Прости, кроха, иногда меня заносит.　

— Прямо медведь. Только очень совестливый и добрый мишка, — я прижала его руку к щеке и потёрлась о неё заметив, что он словно завис и остекленевшим взглядом смотрит в стену, шевеля губами.　

Осторожно сползла с него и на всякий случай повернулась к мрачному Сергею, сидящему в кресле.　

— Не бойся. Я также вспоминал. Он сейчас придёт в себя.

Я кивнула и устроилась на полу на шкуре рядом Храмом. Он застонал, обхватив голову, и вскочил на ноги.　

— Тебе лучше? — я слегка напряглась готовая к любой негативной реакции с его стороны.　

Взглядом наполненным болью он окинул меня и с горечью выдавил:　

— Мне никогда не будет лучше. Вера, — я попыталась отползти, Сергей приподнялся в кресле, — Я никому не нужен. Если бы не ты-никто бы за мной не пришёл. Ты единственный человек, которому оказалось не всё равно.　

Внезапно он рухнул на колени и сгрёб меня в охапку, едва не сломав нос:　

— Я за тебя весь мир сожгу и сломаю. У тебя есть я- твой Миша. А ты у меня- сестрёнка, — он слегка встряхнул меня с маньячной улыбкой взглянул наЛима, — Обидишь её- убью.　

Резко встав он вышел, а я потирала плечи.　

— Как ты это делаешь?　

Я непонимающе взглянула на мужчину.　

— Приручить его невозможно, но раз он пообещал, то сдохнет ради тебя.　

Не обращая внимания на жадный взгляд Сергея я на коленях проползла и улеглась у печи, завороженно глядя на огонь. Пламя отбрасывало странные тени на окружающие предметы, пробуждая неясные ассоциации.　

— Я должен рассказать тебе, что нас связывает. Странно что ты ничего не помнишь.　

— Помню. Всё помню, — внезапно осознала я, холодея от осознания, что мой мир рассыпается на куски, — И то так ты предал меня.

55

Я не могла смотреть на него. Боль жгла голову раскалённым железом. Словно вчера он сделал меня рабыней, травил морой, называл женой, причинял боль и дарил наслаждение, а затем гнал меня отсюда, заменив покорным мясом, отдав меня… мужу. Вадим. Он изнасиловал, избил, унизил. Я вывела выродка отсюда, но каким то образом снова оказалась в убежище. Неужели вернулась за Лимером? Это неправильно. Стокгольмский синдром?　

— Я тебя люблю, милая…　

— Заткнись, — я сжимала кулаки в бессильной злобе, — Ты пользовался мною и мне не оставалось другого выбора как позволить тебе это. Я фактически была твоей собственностью.　

— Ты любила меня, — он неуверенно возразил и легонько коснулся плеча ладонью.　

— А у меня был выбор? — я зашипела, отпрыг вая в сторону, — Кроме тебя у меня здесь никого не было. Я всё забыла! Мне нужно было выжить!　

Он выглядел ошеломлённым и уязвлённым моим признанием. Только мне было плевать.　

— Мне лекго было убедить саму себя, что хозяина нужно любить. Ты мной владел. Лгал мне. Знал, что законники были моими, но выкрал меня и заставил их забыть. Чего ты ждёшь от меня сейчас?　

Сергей стремительно преодолел расстояние между нами и сгрёб меня в охапку, бесцеремонно закрывая ладонью рот и прожигая фанатично горящим взглядом.　

— Можешь сколько угодно выставлять меня тираном, а себя расчетливой тварью. Я знаю, в тебе говорит обида. Ты вернулась за мной и мне достаточно этого доказательства. Знаешь почему ты не помнишь меня? Потому, что не знала никогда. Тебя знал я. Ты донор моей печени.　

Я остолбенела и замычала в его ладонь, прося дать слово.　

— Тебя знал я, — горько шептал мне Лим, целуя висок и убирая ладонь ото рта. — Донором может быть родственник. Мы…　

— Донором может быть мертвец, — он сжал меня ещё крепче, потому что колени мои подогнулись, — Ты погибла и мне…дали твою печень. Продали очередь за большие деньги. Я заплатил и захотел узнать кто донор. Когда мне дали информацию, я чуть с ума не сошел. Твои фотографии были в моей галерее, я болел тобою, хотел познакомиться, искал. Потом этот диагноз, онкология. Зачем тебе больной? Я наблюдал издалека. Так хотелось быть с тобой. Чтобы ты была моей. А потом ты стала моей… моей частью… Это было невыносимо. Я не смог… не захотел… я ненавидел всех и каждого…　

— Как я умерла? — пустым голосом спросила я.　

— Упала на скалодроме…　

Мир пульсировал в бешенном ритме. Я задыхалась. Откинув голову назад я тихонько проскулила:　

— Меня убили, чтобы продать, — он содрогнулся.　

— Кто?　

— Дикий и Крыс.　

Сергей взвыл раненным зверем, не отпуская меня и сотрясаясь со мною в судорогах корчующих моё тело. Воспоминания волною заполняли мой разум, но что-то скользило по краю. Жизненноважное, невоспроизводимое бесценное. Что-то истёртое новыми событиями. Кто-то! Я вырвалась из цепких обьятий и рухнула на пол, не сумев удержаться на ногах.　

— Не трогай, — просипела я, — Дай мне немного времени.　

— Я не могу без тебя. Не хочу. И не буду. Ты останешься со мной и когда забудешь всех остальных- снова будешь меня любить.　

Он сел рядом со мной, не касаясь и не удерживая. когда я в ужасе отползла от него к стене.　

— Не надо…Серёжа…зачем?　

— Если уйду, кто-то из нас умрёт. Оставаться один я не хочу. Думал, что смогу. Ты вернулась- значит я тебе нужен. Мы уйдём в запретный город. Там мы булем королями. Мы сможем быть вместе. Я больше тебя не оставлю тебя. И никому не отдам!　

Обхватив себя руками я откинулась на стену и закрыла глаза. Почему-то подумала о Максе. Хоть и знаю его всего день, но не хочу забывать. И Щебет и Ёж. Храм. Я вскинула голову и пронзительно закричала. Через несколько мгновений в проёме двери стоял мой должник. Он обвёл нас тяжёлым взглядом.　

— Что случилось?　

Я вскочили и сразбегу врезалась ему в грудь, пытаясь обхватить широкий торс. Верзила даже не качнулся, только неловко похлопал по спине.　

— Лим, ты чего, её обидел? — он зловеще скрипнул зубами.　

— Миша, — жалобно заглянула ему в глаза обхватив шею, — Не оставляй меня с ним. Проводи к Доку. Я вас познакомлю.　

— Я его уже знаю, — удивлённо заметил Храм, выводя меня из комнаты под отчаянным взглядом Сергея, — Ты чего болеешь?　

— Нет, он мой дедушка…　

Договорить мне не дал шорох за спиной и короткий вскрик Миши. Он закатил глаза и мешком осел на пол. За ним стоял Лимер сжимая в руке небольшую дубинку окованную железом. Я попятилась, когда он шагнул в мою сторону и, споткнувшись, упала навзничь. Он навис надо мной, больно сжимая плечи.　

— Ты…убил его…убил…его… — повторяла я, как заведённая.　

— Он жив. Просто в отключке. Я не хочу причинять ему вред, но если он будет мешать мне… — многозначительно покачал головой, — Вставай и идём со мной. Быстро!　

Он вздёрнул меня на ноги и затолкал обратно в камеру. Выдернул ремень из штанов и ловко скрутив руки мне за спиной затянул вокруг запястий.　

— Так надо, девочка. Потерпи.　

— Конечно, хозяин, — сквозь слёзы выдавила я, — Ты умеешь убеждать.　

Он вышел за дверь, прикрыв снаружи засов и громко позвал кого-то, приказав утащить Храма. Я села на колени прямо там где стояла, низко склонила голову и принялась глубоко дышать. Когда Сергей вернулся на моём лице не осталось ни одной эмоции. Совсем.　

56

Он стоял за спиной, заплетая мне волосы. Плавные, тягучие движения заставили меня откинуть голову назад, прикрыв глаза. Тёплые губы прошлись по моим векам и я вцепилась в подлокотники, пытаясь встать с кресла. Удерживая меня за волосы он помешал мне подняться.　

— Не вредничай, — он нежно провёл пальцами по лицу от подбородка до ушей, но я передёрнулась и крепко сжала челюсти, не имея возможности отвернуться.　

— Мразь, — констатировала я, снова надев маску безразличия, и принялась глубоко дышать.　

Сергей протяжно вздохнул и переместил руки мне на плечи, принимаясь лениво их массировать. Я делала вид, что не замечаю, как он, словно случайно, спускается всё ниже, постепенно перемещая ладони на грудь. По щеке сползла упущенная слезинка. Внутри я бесновалась и кричала. Только это было лишним.　

Мой поклонник не обращал внимания на мои претензии и желания. Каждый мой поступок он трактовал себе в угоду. Я перестала сопротивлятся. Только вот терпеть его приставания сил уже не было. Я вцепилась ногтями в его ладони и когда он попытался убрать руки, разодрала их до крови. Зашипев он отпрыгнул в сторону. Я воспользовалась возможностью и отпрянула к двери, опрокидывая между нами кресло. Дверь была закрыта на засов, который не подавался. Заметив краем зрения метнувшуюся в мою сторону фигуру я отскочила по стене, швыряя за спину всё, что подворачивалось под руку.　

— Вера! — взревел он ухватив меня за волосы и дёргая на себя.　

Я резко развернулась и, вложив в своё движение всю злость, ударила его в кадык. Сергей захрипел, обхватив себя шею, и тяжело опустился на пол. Не задумываясь, действуя скорее автоматически, я опустила ему на затылок подхваченное металлическое блюдо. Он рухнул как подкошенный.

Тяжело дыша, усмиряя бешенно трепыхающее сердце и дрожащие конечности я присела рядом степом и приложила пальцы к шее, нащупывая пульсацию артерии. Со вздохом облегчения я разрыдалась, прижимая его голову к животу. У меня не получилось ненавидеть Сергея. Несмотря на уготованную им для меня долю он был несчастен и делал такой же меня. Я вспомнила как считала, что люблю его. По своему я продолжала его любить. Просто больше не хочу делать то, чего от меня ждут и не стану, в благодарность за помощь и поддержку, становиться чьей то собственностью. Да, я хотела вернуться, чтобы забрать его, но каким-то образом мне удалось добыть данные о других попавших сюда. Значит я обязана вытащить домой остальных. Возможно Сергей захочет остаться, но если он решит отправиться… Я не хотела умирать. Вдруг я существую для того, чтобы выполнить эту миссию. Может я должна была умереть… Снова… Тихо поскуливая от страха я нашла в себе силы подняться, забрать спрятанный под ворохом одежды пояс и, отперев дверь, выскользнуть наружу.　

Заученным движением по едва заметным выступам на стене я забралась в вентиляционный лаз напротив камеры. Через пару десятков метров я нашла фонарь и бутыль с несвежей водой. Мрачно ухмыльнулась, похвалив себя за дальновидность.　

Добравшись до разветвления я нырнула в сторону своего старого жилища. По пути натыкалась на запасы воды и огня и поразилась силе собственной паранойи. Оказавшись у комнаты Ноя я внимательно огляделась и, не заметив ничего подозрительного, спрыгнула на пол. В дверном замке никто не ковырялся и достав из-под неприметного камня отмычку воспользовалась ею. Помещение встретило меня затхлым запахом. Когда переехала жить к деду, бывала здесь редко, но оставила запас еды, оружие и одежду. Затопила печку и развернула скрученные в рулоны шкуры. Смыв пыль и переодевшись в удобную одежду с множеством карманов рассовала по ним ножи и спицы. Заплела волосы в тугую косу и свернулась на кровати, чтобы через несколько минут провалиться в тревожный сон.

* * *

Кто-то пытался открыть дверь. Я резко подскочила, попутно ометив, что брикет с углём успел полностью прогореть. Зажав в одной руке рукоять длинного стилета позаимствованного в своё время у… кого-то и широкий тесак в другой я двинулась к двери, но не успела дойти, как она содрогнулась от удара.　

— Какого хрена!? — выкрикнула я хрипло и к моему изумлению мне ответили.　

— Открой!　

— Кому?　

Вместо ответа дерево прогнулось под ошеломительными по силе ударами. Я крепче перехватила оружие и отступила к кровати. Как раз вовремя. Дверь, казавшаяся монолитной, с треском рухнула на пол и в проёме возникла высокая фигура. Признаюсь от неожиданности я совсем незрело взвизгнула, забывая выглядеть угрожающе.　

Мы стояли напротив друг друга. Мужчина пытался рассмотреть меня в темноте камеры, я, стянув грудь тканью, обернув лицо платком, ничем не напоминая себя, стояла, ощерившись ножами вполоборота на полусогнутых ногах.　

— Ты кто? — удивил меня вошедший повелительным тоном.　

— Ты ввалился в моё жилище, — низко прорычала я, — И ещё…　

— Это ты?　

Я растерянно вздрогнула, переместив вес тела на другую ногу, пытаясь рассмотреть говорившего. Он стремительно шагнул ко мне и отскочил, зашипев, напоровшись на лезвие стилета. Воспользовавшись секундным замешательством я проскочила мимо него в коридор и, ахнув, попятилась назад. В тонелле было несколько напряженно застывших фигур и пройти мимо них у меня вряд ли удасться. Резко присела, уходя от хватательного движения, взломавшего дверь и отступила к стене. Люди шагнули, сужая круг, и прочертя лезвием тесака линию по камню я выставила его перед собой.

— Твари, — дико хохотнула я, теряя наспех завязанный платок, — Мясом я не буду!　

Широко раскинув руки вперёд вышел громила из моей камеры и фонарь осветил его лицо.　

— Макс, — я уронила железо и сползла по стене, натягивая капюшон, закрывая ото всех внезапные слёзы, но рыдания сотрясли моё тело и мужчина, загородив меня что-то буркнул и спустя минуту мы остались одни. Он крепко держал меня за плечо и о чём-то спрашивал. Собравшись я вскинула голову и уставилась в его перекошенное злостью лицо.

— Зачем ты сбежала? Я же обещал, что никто тебя не обидит!　

А ведь никто и не понял, что я не ушла сама. Я обвела кончиками пальцев его подбородок и, воспользовавшись тем, что он замолчал, мягко подалась вперёд и поцеловала упрямо сжатые губы. От неожиданности он качнулся назад и я ловко толкнула его на спину, придерживая голову от удара о камень. Он потянул меня за собой и я оказалась лежащей поверх него. Он возмущенно открыл рот, но прежде чем успел что-то сказать я снова захватила его губы. Макс стиснул меня в объятьях, всё ещё пытаясь возмущаться. Я отодвинулась на пару сантиметров и шепотом заметила:　

— Не говори с набитым ртом. Это не вежливо.　

Он обхватил затылок и сильно прикусил меня за губу. Я довольно застонала, рыская ладонями по горячей коже груди и живота. Немного грубо взяв в охапку мою косу он оттянул меня назад и прищурив глаза спросил:　

— Расскажешь почему смылась? Иначе я тебя привяжу.　

Я заметила тёмные круги под глазами, усталые складки на лбу, мотнув головой освободила волосы от его хватки и прижалась щекой к его вздымающейся груди.　

— Максим, меня увели. Я не сама.　

— Кто? — недоверчиво уточнил он.　

— Храм…　

— Что? Как? Откуда? — мужчина сел, ссадив меня на колени и принялся трясти, постепенно повышая голос, — Что он сделал с тобой? Как тебе удалось сбежать? Что ты делаешь здесь?　

Я попыталась сползти с него, но была с силой задвинута обратно. Тогда я несильно щёлкнула его по носу.　

— Какого?

— Ты меня пугаешь, — я хмуро смотрела на смутившегося Макса, — Хватит орать. Мне было не сладко и не хочеться выслушивать нотации от тебя. И вообще, почему ты считаешь себя вправе мне указывать?　

Я оттолкнулась и поднялась на ноги, оставив опешившего мужчину сидящим у стены.　

— Я не твоя собственность! Ты ведь меня затащил в мешок и надеялся там удерживать. Я не мясо! — разорялась я, размахивая руками, уже не замечая истеричных нот, — Я имею право сама распоряжаться своей жизнью! Ты мне никто…　

Я запнулась, внезапно оказавшись прижатая к его груди.　

— Хватит, — отчеканил он, целуя меня в висок, — Никогда не боялся, а тут не смог тебя защитить и чуть с ума не сошёл. Не суди меня строго. Хочешь мне рассказать, что с тобой произошло?　

Как мне не хотелось продолжить капризничать и сопротивляться я уловила в его голосе отчаяние и сломалась.　

— Мне тоже было страшно. Это моё убежище. Я здесь жила, когда попала сюда в первый раз, — поймав его изумлённый взгляд я положила пальцы на его губы, — Пойдём к Доку и я всё расскажу.　

— Зачем тебе врач? — дрогнул он, внимательно окидывая меня взглядом, — Тебя…　

— Меня долго не было и дед наверно соскучился.　

— Ты меня уже с семьёй знакомишь? Это значит…　

— Ничего не значит. Кстати, Храм мой названный брат и тебе ещё ему понравиться надо.　

— Шутишь?　

— Нет. Он вспомнил себя. И меня не обидел.　

— Почему он не с тобой?　

— Его Лимер приказал утащить куда-то своим подручным.　

Я зашла в комнату, переступив через дверь и стала деловито рассовывать по карманам ножи и кастеты. Пару спиц деловито запрятала в швы сапог. Вскинув голову ухмыльнулась под оценивающим взглядом Макса.　

— У меня паранойа. Люблю, чтобы всё было.　

— Пригодилось хоть раз…　

— К сожалению.　

— Вера…　

— Слушай, меня так только чужие зовут. Моё имя Вероника и свои…　

— Ника… — благоговейно произнёс он, и от того каким голосом он это сделал, у меня по спине прокатилась волна мурашек, — Можно?　

Я неловко пожала плечами и отвернулась, чтобы он не заметил как я покраснела. Ласково обхватив меня со спины он прикусил меня за основание шеи, как- будто ставя клеймо. Я сдавленно застонала и он, сорвавшись, смял меня сильными ладонями, развернул и толкнул на кровать. Воздух покинул мои лёгкие и мне не удавалось втянуть его обратно. Макс небрежно подхватил дверь и плотно впихнул её в проём, задвигая печью. Почему-то стало страшно. В полутьме едва тлеющих углей Макс казался чужим и опасным и внезапно на меня накатила паника, перед глазами возник образ комнаты…в борделе Грифа.　

— Нет! — взвизгнула я, теряя ощущение реальности, — Нет, не смей!　

В ужасе я взвилась от прикоснвений, не слыша успокаивающих слов и не осознавая, что меня никто не собираться обижать. Мне удалось несколько раз удачно ударить мужчину, до того как он завернул меня в одеяло, не позволяя вырваться.　

— Ника, лапочка моя, слышишь? Я не сделаю тебе больно. Тихо… Тихо…　

Я судорожно дышала, смаргивая пелену слёз.　

— Макс? — я застыла в коконе одеяла и его рук.　

— Да, милая, не бойся. Я не стану… тебя пугать.　

— Со мной поступали плохо, — призналась я, пряча глаза, — Не спрашивай меня об этом.　

— Обещаю, не стану, — глухо проговорил он, утыкаясь носом в шею, — Прибью любого кто тебя обидит.　

И я рассказала. Макс меня не перебивал. Он зажёг лампы, затопил печь и забрался вместе со мной под одеяло, позволив улечься ему на грудь. Пальцами он невесомо касался моей спины, посылая приятную дрожь по телу. Я старалась не смотреть ему в глаза, ощущая непривычную робость от этой ситуации. Лежать в постели с потрясающим мужчиной, упираясь животом в его напряжённый пах было невероятным и провокационным. Он внимательно выслушал мою историю. Я не стала утаивать от него наличие диафильмов и призналась, что не помню, как они оказались у меня. Сняв пояс я отдала его мужчине. Всё равно он сможет сохранить его лучше.　

— Ты не вспомнила как сама то здесь оказалась?　

— Нет, — вяло созналась я, — Я и в первый раз не помнила. И как вернулась туда не помню. И тебя…　

— Вспомним, — уверенно хмыкнул он, сдвигая меня с упирающего в живот свидетельства его возбуждния и укладывая рядом.　

— Макс, слушай. Я не уверенна…то есть…я хочу быть уверенной, что это не из за необходимости…　

— Разберёмся, — он понимающе улыбнулся и стало легче, — А теперь давай спать.　

— Спать? Здесь?　

— До моих апартамаментов идти долго. Пока тебя искали я не спал.　

Я согласно кивнула и, прильнув к горячему телу, блаженно зевнула. Макс мне нравился.

57

В лазарете стояла напряжённая тишина. Прежде чем спрыгнуть, я высунулась из лаза, тут же была схвачена в охапку и поставлена на пол. Я даже не успела охнуть. Макс недовольно поджимал соблазнительные губы. Он не мог не согласиться, что добираться через вентиляцию для меня было безопасней, чем идти по тоннелям даже с множественным сопровождением, но когда я стремительно отскочила в сторону и забралась в лаз напротив моей комнаты, он забористо выругался и потребовал спуститься. Я ответила сарказтическим смехом, пообещас встретиться в лазарете для определения вида наказания за моё самоуправство. Сейчас я отряхивалась от пыли, пытаясь заглянуть мужчие за плечо.　

— Где дед? — нетерпеливо перступала я с ноги на ногу.　

— Ника, я не говорил о тебе. Вдруг ты опять куда-нибудь бы влипла, а у старика сердце не железное.　

Я благодарно чмокнула его в подбородок и прошмыгнула мимо, отворяя дверь в личную каморку Дока. Он сидел ко мне спиной и перебирал травинки. На одеревеневших ногах я приблизилась и дрогнувшей рукой прикоснулась к его плечу.　

— Ну что ещё… — недовольно пробурчал дед, оборачиваясь, и шумно выдохнул, — Ронька…　

— Дед, у меня получилось, — я обхватила его, прижимаясь к груди, и едва слышно зашептала, — Я знаю, что ты умер. И я тоже. Опять. Ты ведь знал?　

— Догадывался, — сдавленно просипел он, — Как…тебя не стало?　

Я хотела сказать, что не помню, но вдруг поняла, что это не правда. Потрясённо покачав головой я содрогнулась от шока и омерзерия.　

— Крыс. А я Дикого, — я содронулась.　

— А как этот здесь оказался? — дед ткнул пальцем в моего неподвижного сопровождающего.

Отстранившись, покосилась на Макса. Он внимательно слушал с непроницаемым лицом.　

— Он встретил меня здесь когда я вернулась.　

— Я спрашиваю, почему он вернулся снова.　

— Вернулся?　

— Он уходил с тобой и ребятами.　

Я неверяще переглянулась с Максимом, но, судя по его растерянному виду, он тоже не понимал о чём дед говорит.　

— Так вы чего не помните друг друга? — мы синхронно мотнули головами, — Забавно. Ладно, ты голодна?　

— Зверски!　

Я натянуто улыбнулась и фыркнула, когда заметила сконфуженно скривившегося громилу. Дед сокрушенно вздохнул:　

— Ты даже не подумал накормить девочку. О чём только думаете?　

— Вообще то, — повинуясь детской вредности заговорщески громко зашептала я, — Он собирался на мне жениться.　

— Это как раз неудивительно, — дед быстро накрывал на стол на троих, — Ты красива, умна…　

— Единственная здесь женщина, — продолжила я с ехидной усмешкой.　

— Ты Выход, — строго заметил Док подняв кверху указательный палец.　

— И что это значит? — подал голос Макс.　

— Ты кто-то для неё. Неизвестно, конечно, кем ты там был, но факт что не посторонний.

— А для одного я донор, — мрачно добавила я и замялась под серьёзным взглядом.　

— Донор чего?　

— Печени, — нехотя призналась я, жалея что проболталась.　

Старик резко подскочил к остолбеневшему Максу и, не церемонясь, задрал рубаху, обнажая бок.　

— Не он. Дед, это Сергей…　

— Кто? — напряженно пробормотал док.　

— Лим.　

— Он знает?　

— Он ещё тогда знал, поэтому и не пошёл со мной.　

— Обьясните, о чём вы сейчас, — затравленно поинтересовался Макс, глядя исподлобья.　

Я рассказала. Дед добавил историю о Седом, которого я отчего-то не помнила. Оглянулась отмечая покрытую серебрянными волосами голову моего спасителя и удивилась, услышав:　

— А теперь он снова здесь, — дед кивнул на Макса, — И ты. Надеюсь остальные…　

— Если только Вадим, — сжавшись от дурных предчуствий я сама не заматила как прижалась к татуированной груди, тихо подвывая, — Я его убила… Он… убил…а я его…а Сашка…Сашка…　

— Тише, милая, — Максим перетащил меня на колени и, мягко обнимая, слегка покачивал, — Я тебя не дам ему в обиду. Ты со мной, моя…　

Я затаилась слушая его голос, ожидая продолжения. Горячие ладони скользили по позвоночнику строго от затылка до пояснице, задерживаясь внизу чуть дольше нужного и нехотя поднимаясь обратно.

— Кхм, — кашлянул дока Молодёжь, пора есть. Наверное.　

Я смущенно оглянулась на демонстрирующего излишнюю безпечность деда и с сожалением переместилась на соседний стул. Еда была вкусной, как и всегда. Доку несли самое лучшее и в том колличестве, что он требовал. Я заметила с каким наслаждением Макс пережёвывал мясо и улыбнулась, ловя себя на мысли, что то как он это делал казалось очень естественным и… знакомым. Странно, что я не помню его. Совсем. Он ведь такой заметный. Громкий голос вывел меня из созерцания:　

— Как там твоя мама?　

— Как всегда. Мечтает выдать меня замуж.　

— Вернёмся и её мечта сбудется, — буднично отметил Макс, откусывая от ломтя кусок хлеба.　

Я хмыкнула и заметила покровительственную улыбку деда.　

— На твоей могиле написаны очень хорошие слова, — почему-то вспомнилось мне, — Мне помогло…　

— Я же умный, — важно ответил дед, и потрепал меня по голове, — Я подготовился заранее. Но надпись выбирала ты. Просто не помнишь. Да и вряд ли ты понимала смысл слов.　

В горле стал комок. Захотелось остаться одной. Я неловко встала, зацепив стол и, обогнув угол, направилась в сторону купальни, сбросив с плеча руку Максима. Дед шикнул на него и меня оставили в покое. Уверенная в безопасности я скинула одежду и осторожно опустилась в удивительно горячую воду. Я отодвинулась к дальнему бортику, наблюдая сквозь поднимающийся пар за входом. Наверно привыкла здесь быть настороже. Правда не слишком то в этом преуспела. Откинув голову блаженно вытянулась и принялась расплетать волосы. Из-за журчания воды я не слышала ни звука изве и вздрогнула от тонкой ниточки холодного воздуха скользнувшей по лицу, погружаясь глубже и прикрывая грудь ладонями. В проёме двери вырисовывалась высокая фигура, которая могла принадлежать только Максу.

— Тты ччего хотел? — полепетала я испуганно, — Где дед?　

— Вызвали. Что то случилось в шахтах, — он двинулся по краю бассейна ко мне, — Почему ты не рассказала о своём убийстве?　

— Я не помнила пока дед не спросил.　

— Почему ты не сказала о пропуске?　

Я только сейчас заметила в его руках мой пояс с диафильмами.　

— Я не помню откуда он.　

— А надпись на обратной стороне?　

Недоуменно я уставилась на него, искренне не понимая какого ответа он ждёт и в чём меня обвиняет.　

— Какая надпись?　

— И фото это, — он швырнул на пол у бортика рядом со мной клочок бумаги, — тоже не знаешь откуда и с каким изображением?　

Неловко подцепив дрожащими пальцами снимок я поднесла его к глазам. Надгробие без надписи. Глупая шутка или… Я подняла лицо и отпрянула от сидящего рядом мужчины. Сжав губы он пристально всматривался, ловя выражение моего лица.　

— Ты бы сказала мне, если бы знала? — требовательно подцепив меня под локоть подтянул назад, не давая отстраниться.　

— Конечно, — беспомощно выдала я, прикрывшись свободной рукой, — Макс, ну что ты? Зачем меня пугаешь?　

— Я обещал, что не причиню тебе вреда, — отрезал он, поднимаясь на ноги и отворачиваясь к стене, — И ничего не сделал, чтобы ты сомневалась.　

Я обхватила его за лодыжку чуть выше ботинка там. где виднелась полоска кожи и приподнялась из воды.　

— Просто ты такой…　

— Какой? — рявкнул он, повернувшись, и я отскочила на середину бассейна, — Вот ты опять меня боишься.　

— Дурачок, я же голая, — скривилась я от горечи в его голосе, — Меня это как бы смущает.　

— Да я же тебя переодевал, — он с облегчением хохотнул, без смущения рассматривая меня практически в упор.　

— Пожалуйста… — слабо протестовала я.　

Гортанно прорычав он рывками сбросил с себя одежду и шагнул в воду. Непроизвольно взвизгнув я отвернулась.　

— Пожалуйста, — повторила едва слышно.　

— Когда ты так говоришь, — горячо зашептал он в моё ухо, пробегая пальцами по вздрогнувшей спине, — я просто не могу удержаться. Хочется ещё услышать как ты просишь.　

Слегка царапнув кожу за ухом зубами он прикусил её над бешенно бьющейся жилкой заставив меня замереть от предвкушения и страха. Невыносимо медленно он переместил ладони со спины на грудь и заставил меня нервно всхлипнуть, сдавив напрягшиеся соски выступающие над водой. Он подтолкнул меня к краю бассейна и прогнул в спине, заставляя опереться о бортик.　

— Пожалуйста…　

— Всё что ты захочешь, милая…　

Его напряжённый член упёрся мне в поясницу и он со стоном резко развернул меня и подхватив под бёдра посадил на край бассейна. Я опешила, приповнив, что так же было у нас с Лимом. Именно это отрезвило меня заставив упереться в его грудь. Сжав колени и испуганно вскинув глаза я утонула в его пылающем взгляде.　

— Макс, — прохрипела я, отрицательно качнув головой, — Не могу…　

Он упёрся руками в камень по обе стороны от моего тела и, наклонившись, почти касаясь лбом моей груди, сделал несколько глубоких вдохов и шумных выдохов.　

— Прости.　

— Ника, ты ничего не должна, — немного резко проговорил он, — Но скажи только…　

— Не хочу сравнивать тебя с другим, — перебив его я скрестила руки на груди, запоздало смущаясь, — С тобой должно быть иначе.　

— Я тебе это припомню, — просипел он, огибая меня и выходя из воды, — Ты будешь просить, милая. Громко…　

Он подхватил одежду и, на ходу одеваясь, вышел из купальни напоследок наклонившись ко мне.　

— Знаю, что ты уже жалеешь…　

Я соскользнула в бассейн, не смея сознаться, что внизу живота меня скрутила боль от неудовлетворённого желания.　

— Ненавижу то, что ты прав, — пробормотала я, ныряя.　

Выбравшись из воды я наскоро вытерлась полотенцем, натянула штаны и тунику. Войдя в комнату обнаружила за столом улыбающагося парня с коротким ёжиком волос. Он поднялся и развёл руки.　

— Ёж! — взвизгнула я, кидаясь ему на шею.　

Он меня обнял и закружил.　

— Ты вернулась. Поверить не могу.　

— Я обещала.　

— Но как? Когда Док попросил подежурить здесь, я решил, здесь новенькие, — он с опаской покосился на выход и, понизив голос, спросил, — Мрак тебе кто? Вылетел отсюда как чёрт, потребовал глаз с тебя не спускать и пообещал прибить, если что с тобой случиться.　

Я усмехнулась и неопределённо пожала плечами.　

— Раз обещал, то сделает. А где Щебет? С ним всё в порядке?　

— Нормально. Он в рейде на нижних уровнях. Мы теперь как бы законники.　

— Да лаадно, — протянула я забавляясь его довольным видом, — может и уходить не захочеться?　

— Ты же знаешь, — скуксился он, — Тебя то мы помним, но ту жизнь…нет.　

— Есть возможность. Может и получится. Потом расскажу. А сейчас давай поедим?　

— У Дока всегда самое лучшее, — плотоядно осмотрев накрытый стол заключил Ёж и, не мешкая, устроился на стуле.　

Я потрепала его по колючей голове, внутренне молясь, чтобы он был в списке и села напротив. Даже остывший обед был вкусным.

58

Решено было проводить опознание в мешке. Я не была в восторге от этого места, но согласилась, вспомнив о заваленном мною проходе. На этот раз я решила обойтись без самодеятельности и попросила Макса помочь разобрать запасной выход. Он согласился, взяв с меня обещание не сбегать. Мы вместе с настороженным Ежом и Доком установили проектор, сделанный из конфискованных линз и фонаря и на простыне растянутой на стене просматривали слайды. На каждом был снимок человека и краткие данные, включающие имя.　

Ёж нетерпеливо кусал губы, пока не увидел своё изображение. Женя. Он сел у стены на пол и, обхватив себя за голову, не обращая внимания на нас, тихо плакал. Я обнимала его за плечи, шепча что-то ласковое под одобрительным взглядом Макса. Успокоившись парень вытер нос и, хлебнув настойки из кружки, молча вышел наружу. Док, что-то пробормотав, вышел следом.　

Я неловко мялась у стены, поглядывая на выход. Макс в пару шагов преодолел растояние между нами и ласково погладил меня по щеке, отведя выбившуюся прядь волос за ухо.　

— Что такое, ты не рада?　

— Рада. Просто не знаю, смогу ли выдержать всё это, — я неопределённо махнула рукой, — Ведь не все есть в этом списке и…　

— Не надо, Ника, — он уткнулся носом мне в макушку и глубоко втянул воздух, — Тебе не обязательно быть здесь, но я не могу оставить архив без присмотра и не хочу быть далеко от тебя. Лимер от тебя так просто не отстанет. Я бы не отстал.　

Напрягшись от его последей фразы и подняв голову заглянула в карие глаза.　

— Я не маньяк. Просто… ты нужна мне.　

— Конечно, — горько заметила я, — Я — Выход.　

— Глупая…

Он вцепился мне в волосы и оттянул их назад. От неожиданности я ахнула и он накрыл мой рот своим, скользя языком глубоко внутри. Второй рукой он прижал меня к себе, не позволяя отстраниться и оглаживал спину, ягодицы и крепко их сжимая, перехватывая стон из моего горла. Он прикусил мне губу и отодвинулся. Я схватила его за шею, теряя ориентиры, и уткнулась в ключицу, втягивая чистый мускусный аромат его кожи.　

— Ты сводишь меня с ума, — не открывая глаз я почуствовала, что он улыбается, — Мне страшно, Макс. А вдруг мы не вспомним?　

— Вспомним, — довольно пробормотал он.　

Я млела от невыносимо нежных порхающих поцелуев на висках и скулах. Привстав на цыпочки я лизнула его в ухо и шепнула:　

— Ты вкусный…　

— Ведьма, — он отодвиулся от меня, вздрагивая с каждым выдохом, — Сейчас вернётся Док.　

Я закрыла лицо ладонями, согласно кивая.　

— Стыдишься того что между нами? — прорычал он, резко дёргая меня за руку и осёкся, наткнувшись на мою шальную улыбку.　

— Жалею, — его лицо застыло, — что не помню нашего прошлого. Что-то мне подсказывает мне, что скучно нам не было.　

Хруст камешков заставил нас уставиться на выход встретив взлохмаченного Щебета. Я взвизгнула и, успев шлёпнуть по упругой заднице нахмурившегося мужчину, подбежала к входящему.　

— Ты упрямая девчонка, — засмеялся он, подхватывая меня на руки и тут же вздрагивая от хлопка по плечу.

— Поставь её на ноги, — прохладно посоветовал Макс и я тут же оказалась рядом с ним. Он обнял меня за талию и легко коснулся губами виска. Этот жест был таким домашним и значимым, что становилось ясно кто мы друг другу. Щебет понимающе хмыкнул.　

— Да, я и не претендую. Просто очень рад, что вернулась.　

Я вывернулась из-под руки своего защитника и поманила их двоих к проектору. Через полчаса мы нашли его. Брат Жени, как я и предпологала.　

— Роман… — он хмурил лоб, впав в прострацию.　

В пещеру зашёл Женя и подхватив брата под локоть отвёл к стене.　

Я сидела в кресле, поджав под себя ноги и задумчиво наблюдала за игрой огня в небольшой печке рядом. У нас в наличии было больше трёхста слайдов. С трудом погасила в себе панику, поняв, что ещё долго нужно будет оставаться в этом мешке. Макс присел на подлокотник и наклонился.　

— Ты чего, обиделась? Мне немного не по себе, что другие знают тебя, когда я не могу вспомнить. Прости, Ника, я исправлюсь.　

— Спать хочу. Можно мне прилечь ненадолго? — я прижалась к твёрдому животу щекой, — Мне ведь здесь не обязательно наблюдать за ними.　

Он кивнул в сторону одного из ответвлений.　

— Там топчан. Лампа на полу.　

Благодарно сжав его ладонь я прошла в указанный коридор. На секунду у дальней стены, где, как я помню, был завал, мне повержилось движение, но замерев и вглядевшись я поняла, что это отражаются тени от огня позади меня. Отругав себя за несвоевременные страхи я наощупь нашла лежанку и, накрывшись одеялом, вытянулась, блаженно застонав. Из пещеры словно из рупора все звуки слышались отчётливо громко, но усталость наконец взяла своё и до неприличия широко зевнув я провалилась в сон.

Через пару дней стало немного спокойнее. Люди шли по строгой очереди, дед привёл нескольких лекарей с нижних уровней кторые помогали приводить в чуство узнающих и несколько здоровых законников выводящих их наружу. Там разместили, что-то вроде лазарета с узкими лежанками для особо страдающих.　

Макс сдержал обещание, помогая разобрать обрушенный лаз, и мы вместе выходили наружу, чтобы искупаться или размять ноги. Он каждый раз устанавливал в этом проходе множество гремящих ловушек, для моей безопасности. Возмущаться было глупо, мне и самой было страшновато от осознания что в этом скопище людей мог затесаться Вадим, да и Лимера со счетов сбрасывать было глупо. Я не могла никому признаться, но ужасно боялась оказаться в его власти и забыть себя. Самое обидное, что когда мы были вместе, мне ведь не было плохо, только я ничего не решала. Он был ведущим. Хозяином моей жизни. И дело было не в браслете. Совсем нет. Просто мои потребности и желания были не существенны и определял их неоходимость он. Я не хотела возвращаться к этому и снова и становиться зависимой от чужой воли.　

Рядом с Максимом я ощущала себя свободной. Он спорил со мной, запрещал что- то, указывал что делать, но всё это было не ультимативно и я имела своё мнение, которое было приоритетным в каждом касающимся меня вопросе. Мне хотелось быть с ним. По настоящему. Не по необходимости или в целях безопасности, а потому… Я не знала почему, но только рядом с этим мужчиной, мир казался мне правильным.　

Я сидела на прогретом за день валуне и наблюдала, как огромный огненный солнечный диск скатывается за горизонт. Макс злился, но не смог запретить мне эту блажь- выбираться наружу на закатах. Неподалёку у костра сидели два законника и выжидали, когда я, налюбовавшись, спущусь с пригорка. Мы приходили сюда уже несколько дней. Сегодня Максим не смог пойти со мной из-за скопления народа.　

Многим удалось вернуть имена и память, но были и те кто обетал имя, но не память. Однако самые тяжёлые ситуации были с теми, кого не было на слайдах. Они требовали показать им архив. Требовали меня. Женя с Романом организовали круглосуточную охрану мешка, в котором мне нужно было сидеть безвылазно.　

Ветер растрепал волосы и разобрав их пальцами я небрежно заплела косу, перекинув её через плечо. В этот момент тень загородила мне солнце, я не успела отреагировать когда кто-то метнулся ко мне, зажимая рот, опрокидывая на камень и садясь сверху так, что невозможно было пошевелиться. Я в ужасе вгляделась в лицо напавшего, узнавая в нём Вадима. Отчаянно пытаясь освободиться я извивалась под ним, пытаясь сбросить с себя и замычала от отчаяния, когда у меня не вышло. Вадим приставил лезвие ножа к шее и надавил, принуждая замереть.　

— Перестань, — прошипел он, склоняясь к лицу, — Я всё помню и не позволю тебе меня одурачить, дрянь. Сейчас ты пойдёшь со мной. Поняла?　

Я закрыла глаза, выражая покорность.　

— Не смей орать. Прирежу. Мне терять нечего.　

С этии словами он убрал ладонь с моего рта и я, судорожно вдохнув, хриплым голосом спросила:

— Чего ты хочешь?　

— Конечно вернуться домой, дура, чего же ещё? Сейчас мы отправимся на руины.　

— Ночью? — пискнула я, леденея от ужаса.　

— Заткнись.　

Нож вошёл в кожу и тёплая струйка вязкой крови покатилась по шее в углубление между ключицами. Вадим заворожённо наблюдал за этим, непроизвольно облизнувшись.　

— Я не пойду, — с уверенностью, которой не было, заявила я.　

— Поволоку силой.　

Он вздёрнул меня на ноги и утянул за камень, где сопровождающие не могли меня видеть. Я как будто неловко споткнулась, падая на землю и попыталась ударить его в голень, но он неожиданно стремительно отпрыгнул и сразмаху ударил меня в живот. Скрутившись от боли я пыталась восстановить дыхание, но бывший жених схватил меня за волосы, дёргая вверх. Неожиданно его рука изчезла и я бесполезной грудой рухнула обратно, сворачиваясь эмбрионом.　

Минуту спустя я осознала, что рядом происходит потасовка. Сдерживая стон я попыталась подняться и, привалившись к камню, встала на ноги. На губах застыл крик: Вадим и Сергей наносили друг другу хлёсткие удары. Я обернулась, но поняла, что побег невозможен по причине моей слабости. Сопровождающих было не видно и я не понимала почему они не пришли на помощь. Удачная подсечка свалила Лима на землю и противник навис над ним, занося нож для удара. Время застыло и стало тягучим. Я набрала воздух в лёгкие и дико закричала. Вадим всего лишь на мгновенье вздрогнул, реагируя на отчаяние в моём голосе и этого хватило Лимеру, чтобы поставить блок рукой, а другой вогнать нож в шею нападающего. Вадим удивлённо вскрикнул и повалился сверху на Лима. Они не двигались. Я сорвалась и рванула к ним, спихнула тело и истерчно засмеялась, увидев кривящегося Сергея.　

— Испугалась за меня, милая?

Я продолжала смеяться, осмативая глубоко рассечёную руку, отвела её в сторону и захлебнулась страхом. В его груди, где-то между пятым и шестым ребрами, торчала рукоятка ножа. Должно быть в моих глазах отразилось нечто жуткое, потому что Лим помрачнел и попытался подняться. Глухо застонав он откинулся обратно, нащупывая нож в груди.　

— Задел всё-таки, — сцепив зубы пробормотал он и добавил, ласково улыбнувшись, — Так серьёзно? Скажи?　

Мысли путались, меня душили слёзы и дыхание стало шумным и поверхностным. Он не должен умирать. Не здесь и не так… Вдох- выдох… Я нервно передёрнула плечами и стянула с шеи платок, разорвала его вдоль и звязала между собою концы, тем самым удлинив его максимально…Вдох- выдох… Попросила его немного приподняться и зафиксировала нож в ране, перетянув его вокруг торса…Вдох- выдох… Обхватив его запястие я потянула на себя, усаживая…Вдох- выдох… Он откинулся спиною на труп Вадима и я, отбросив ненужные сантименты, села рядом справа, обхватив его за талию, крепко прижавшись.　

— Прости, милая. Я такой идиот…　

— Тшшшш, — я положила пальцы на его губы, обрывая обличительную речь, — Не надо, родной. Всё будет хорошо. Я с тобой…　

Сергей нежно обвел подушечками пальцев контур моего лица и слова оказались лишними. Неуверенно потянулась к его губам и мягко поцеловала, крадя его шумный выдох. Он зарылся пальцами в мои волосы и слегка прикусил разбитую губу, лизнув саднящую ранку. Я ощущала катящиеся по щекам слёзы, делающие наш поцелуй солёным. А может это было от крови. Из раны на руке кровь пачкала мои волосы, сочилась на шею и текла дальше впитываясь в одежду. Я осторожно отстранилась и кивнула на руку.　

— Надо перевязать. Рана глубже чем я думала.

— Вера, — он блаженно улыбнулся, обхватывая меня за шею, — Я так виноват перед тобой. Напугал тебя, хотя хотел просто быть с тобой, чтобы ты любила и была рядом. Люблю тебя и всегда тебя любил. Надо было ещё там встретиться, завоевать тебя, а я… Так боялся, что ты меня не примешь, не сможешь… Что даже пытаться не стал. А здесь я обложил тебя, сделал своей, исполнил своё желание, даже не думая о твоих. А сейчас ты называешь меня "родной", целуешь… Понимаю, просто со мной всё очень плохо, но быть рядом… вместе с тобой, по твоей воле… Это всё чего я хотел. И теперь это у меня есть.

Не сдерживаясь, я плакала и видела его образ дрожащим и мутным сквозь слёзы. Руки соскользнули с шеи и я смахнула влагу с лица.　

— Не плачь обо мне, родная… Нам никак не быть вместе. Кто-то должен быть мёртв. Без тебя я именно такой…　

Я не успела помешать ему. Не смогла остановить. Он провернул нож в ране и захрипел, роняя руки. Нечеловеческий крик вырвался из моей глотки и я вцепилась в его плечи, замечая стекленеющие глаза с расплескавшимися во всю радужку зрачками. Тихий свистящий выдох покидающий его губы, я поймала своими.　

— Не хочу, — шептала я в остывающую кожу, баюкая его голову на своих коленях, перебирая спутанные чёрные волосы, — Серёжка… Зачем?　

Нас нашли позже. Меня едва смогли отцепить от остывшего тела, так крепко я его держала. Макс тащил меня вырывающуюся и брыкающуюся по коридорам. Люди расступались, испуганно преговариваясь между собой. Оказавшись в мешке он выгнал всех наружу. Я надрывно выла, не останавливаясь, пока дед не влил мне в рот какую-то приторносладкую гадость. Моё тело уложили на кровать посреди пещеры. На ней когда-то с убитым Вадимом я занималась любовью. Я пыталась с неё сползти, но Максим закинул меня обратно и улёгся рядом, обняв и не позволяя пошевелиться. Он что-то негромко говорил, только я не различала слов. Я всё ещё была снаружи, слыша последний хрип спасшего меня мужчины.　

Потом я отключилась.　

59

Несколько дней прошли мимо меня. Я ни с кем не разговаривала. Отказывалась от еды пока Макс не пригрозил кормить меня насильно. Я окатила его ледяным взглядом, отчего он поёжился, но остался непреклонен. Мне пришлось подчиниться.　

Дед объяснил, что мой конвой был опоен снотворным и пытался выяснить подробности произошедшего, но я забилась в кокон постели и отвернулась от него. Просто не могла даже думать об этом. Точнее не хотела. Потом зашёл Макс. Он долго говорил, но я уловила только одну фразу "погребение Лима". Вскинув голову я неловко выползла из-под одеял и словно в бреду запричитала:　

— Не ложите его в грязь… Сожжем его, собрав пепел. Он не должен гнить! Пусть осядет в моих волосах…　

Мужчина осторожно подхватил меня и усадил к себе на колени. Я положила голову на его плечо и обхватила руками напрягшееся тело.　

— Отведи меня к огню. Я должна там быть.　

— Что там произошло?　

— Вадим, — я сглотнула сжимая кулаки, — хотел отвести меня в развалины. Потом появился… Сергей и они дрались. Я… не могла вмешаться, не могла помочь. Когда смогла встать — было поздно. Я не могла… Помочь…

Рыдания сотрясали моё тело и Макс тихонько гладил меня по спине. Тепло его кожи грело меня изнутри. Жаркое дыхание шевелило волосы на макушке. И на короткое, едва уловимое мгновение мне повержилось, что я дома, всё хорошо, а действительность — просто страшный сон, от которого я никак не могу очнуться. Коротко всхлипнув я подняла лицо и окунулась в чайную глубину его взгляда. Острым лезвием его образ надрезал кромку моих воспоминаний. Я сжала зубы, каменея от предчувствия, но он воспринял это по своему, нервно ссадил меня с коленей и отошёл на пару шагов, скрестив руки перед собой. Боль отступила, оставив после себя щемящее ощущение пустоты. Ничего не вспомнилось и Максим по прежнему оставался в тени прошлого. Тихонько застонав я поднялась на ноги и качнулась от неожиданной слабости. Мужчина бережно поддержал меня за локоть, хотя я была уверенна, что он даже не смотрел в мою сторону.　

— Я тебе неприятен?　

— О чём ты? — я удивленно воззарилась на него.　

— Ты любила его?　

От неожиданности я отступила назад и его ладонь соскользнула. Стало холодно.　

— Он умер за меня…　

— А если бы остался жив, что бы он сделал с тобой? Об этом ты думала?　

Потерянно я расправляла одеяло на кровати, но Макс резко развернул меня на себя, встряхивая за плечи.　

— Он бы уволок тебя в запретный город. Без памяти ты бы стала его вещью! Ты этого хотела?　

— Нет! — рявкнула я, ощерясь и заставляя его меня отпустить, — Никогда и ни за что я не буду бесправной! И никто не будет мне хозяином!　

— Думаешь он поступил бы по-другому?

— Думаю, что теперь это не имеет значения! Он мёртв! И теперь всё это неважно! — я выдохлась от крика и безпомощно всплеснула руками, — Макс, неужели ты не понимаешь? Всё из-за меня. Это я во всём виновата…　

Он шагнул ко мне и упёрся в выставленную мною ладонь.　

— Не надо. Не надо меня жалеть.　

— Так ты чувствуешь себя виноватой? Ника, не казни себя. Они оба решили свою судьбу, — он легко преодолел моё сопротивление и сжал в тесных обьятиях, — Если хочешь, мы сожжём его и развеем пепел.　

— Я хочу забрать Сергея. Его прах унесу с собой. Так будет правильно.　

— Как скажешь, милая.　

Я позволила ему поднять меня за подбородок и легко коснуться губами моих.　

— Макс… — выдохнула я, отвечая на ласку, выгибаясь в его руках, — За что мне такое сокровище?　

Он что-то пробурчал в мою шею и прикусил кожу, оставляя саднящий след. Зашипев, сильнее вжимаясь в него я недовольно всхлипнула, когда он отстранился.　

— Пойдём, любимая, нас ждут…　

Он резко развернулся и вышел из пещеры, оставив меня растрепанную и разгоряченную. Я поправила одежду и прижала ладони к пылающим щекам.　

— Да, что с тобой, дура, — я схватила со стола пояс с ножнами и обернула его вокруг талии.　

Глубоко дыша я вышла из мешка. На меня смотрели десятки пар глаз с выражением благоговеения. Смутившись я чуть было не шагнула обратно и тут заметила кривую улыбку перикосившую шрамированное лицо.　

— Храм…　

Он раздвигал людей пробираясь ко мне и я рванула к нему навстречу, шокируя окружающих прытью. Храм отшвырнул кинувшегося наперерез парня и сгрёб меня в охапку, поднимая над пол и удерживая на весу.　

— Раздавишь, — пискнула я, шутливо молотя кулаками по его спине, — Мишка! Где ты был?　

— Тебя тут обижали? — прогремел он и я коротко хохотнула.　

— Не познакомишь меня со своим другом?　

Я выглянула из-за широкого плеча- рядом наизготовке вытянулся Макс.　

— Познакомся Миш, это мой… — я запнулась, утонув в карем взгляде, совершенно не зная как продолжить.　

— Будущий муж, — с вызовом закончил мною начатую фразу Максим, под одобрительный гул голосов.　

— Одобряю, если малышка не против, — Храм поставил меня на ноги и внезапно притянул моего опешившего защитника за шею, уткунвшись своим лбом в его, — Обидешь сестру- прибью.　

— Не обижу! Сам где был, когда её делили?　

— Меня держали, — он всё ещё прижимал меня к своему боку и я сдерживала стон, высвобождаясь от крепкого захвата.　

— Миша, — я вклинилась между ними, спиною прижавшись к груди Макса, — Надо упокоить Лима. Пойдём с… нами. Мы решили предать его огню.　

Он одобрительно коротко кивнул.　

— Где?　

— Перед основным выходом.

— Доведи её в целости, — рыкнул он и развернувшись пошёл прочь, негромко добавив, — Кто обидит Веру- разорву.　

Услышали все. Мою ладонь взял в свою Макс и я, не задумываясь, развернулась, мазнув губами его по шее. Я в первый раз шла по коридорам, не прячась и не таясь. Странное ощущение. Тут бы радоваться, но как забыть какой ценой было куплено моё спокойствие. В тонеллях толпились люди. Я дерзко кивнула Грифу.

— Надеюсь тебя мы забудем, — бросила я на ходу остолбеневшему сутенёру.　

Когда мы вышли наружу, солнце уже клонилось к закату.　

— Почему их не похоронили раньше?　

Макс склонился и шепнул:　

— Здесь принято сначала засыпать мёртвых рудой на несколько дней, а потом замуровывать в шахтах, — я поёжилась, — Ты замёрзла?　

Я отрицательно качнула головой и шагнула к выложенным настилам.　

— Когда успели?　

— Ты так захотела, — словно это было обьяснением сообщил подошедший дед.　

— Пожалуйста, дайте мне немного времени. Мне нужно… — я взмахнула слабой рукой и меня оставили.　

В шелесте ветра снующего между камнями, покачивающего чахлую растительность, было слышно как громко бьёться моё сердце. Мне казалось, что рядом никого нет. Не знаю, было ли это кощунством, но я забралась на настил к Вадиму и села ряжом, поджав ноги. Тело было присыпано слегка светящимися порошком. Я прикоснулась пальцами к своему рту и положила их на его губы.　

— Я не любила тебя. Не могла сделать счастливым. Но ведь ты первый убил меня! — я вытерла влажные глаза, — Сашке без тебя будет нелегко. Обещаю, что помогу ему. Прости, что не смогла быть с тобой… Прощай…　

Соскочив с настила я подошла к другому. Здесь я положила подбородок на ветки, сращу не решаясь взойти. Закрыв глаза я подтянулась, зарапаясь о сучки и оказалась рядом с Лимером. Мне сложно было называть его настоящим именем. Я не знала его другим. Встав на колени я обхватила лицо руками, боясь взглянуть на него.

— Ты был для меня всем. Единственным светом и всепоглощающей тьмой. Я тебя ненавидела и любила. Не только я была твоей частью. Ты стал моим маяком. Ты был прав: ради тебя я решила вернуться. Мне жаль, что там ты не решился подойти. И я благодарна тебе за это. Ведь если бы всё было по-другому я бы не погибла, не пришла и не вернулась вновь за всеми этими людьми. В том, что сейчас происходит твоя заслуга. Или вина. Не важно…　

Я открыла глаза и ахнула. Лучи заходящего солнца пронзили насквозь покров из руды на теле мужчины превращая его в жечужную пелену, высветляя кожу, делая её перламутровой. Я коснулась дрожащей рукой его лба привычным когда-то движением провела по виску вниз, очерчивая лицо. Мелкие песчинки породы словно вплавились в его тело, просвечивающее сквозь одежду. Он казался спящим. Я справилась с желанием встряхнуть его, приводя в чувство.　

— Серёжа… Прости… Я не смогла тебе помочь. Не в этот раз. Ты старался. Я знаю.　

Я коснулась его губ своими и застыла ненадолго. Положила голову ему на грудь и, не сдержавшись, всхлипнула. Глаза предательски щипало. Мне не хватало воздуха. Я поднялась. Вдох- выдох. С тоской окинула его в последний раз взглядом. Вдох- выдох. Спрыгнула с настила. Вдох- выдох. Не глядя на расступающихся людей я подошла к тому, что держал в руках факел. Вдох- выдох. Вернулась к Вадиму и запалила ветки. Вдох- выдох. Стоя напротив Лимера я до скрипа сжала зубы и дрогнула. Вдох- выдох. На плечо легла огромная ладонь и обернувшись я увидела Храма. Он обошёл меня и разложил вокруг Сергея его личные вещи. Затем вернулся и легонько толкнул меня в спину.　

— Давай, малышка, зажги его, — шепнул он мне заставляя истерично улыбнуться от двусмысленной фразы.　

Но похоже именно этого он и добивался. Я обошла настил вокруг, поджигая все стороны. Солнце, выпустив последний луч, скрылось за горизонтом. В этот момент огонь с соседнего кострища взвился в тёмное небо, рассыпая оранжевые искры. Я зажмурилась, отступая назад, прикрыв ладонью глаза и упёрлась в чьё-то тело. Учитывая, что здесь находился Миша, вряд ли кто-нибудь кроме Максима посмел бы ко мне прикоснуться. Облегченно откинула голову на его плечо. В темноте и пугающей тишине нарушаемой только треском горящего дерева я запела.　

— Ой, то не вечер, то не вечер

Мне малым мало спалось.

Мне малым, мало спалось

Ой, да, во сне привиделось…　

Меня поддержали несколько голосов. Наша песня разлилась в новорождённой ночи. В груди Макса вибрировали знакомые слова. Его руки крепко обхватывали мою талию. Когда стихли последние слова темноту разрезал далёкий вой гиен. Я содрогнулась, вспомнив этих тварей и непроизвольно попятилась в сторону убежища.　

— Тихо, милая, не бойся. Тебе ничего не грозит.　

Я оглянулась, поражаясь слаженности действий мужчин. Они зажигали факелы вставляя древки в землю и тем самым заливая светом всё вокруг.　

— Мы должны собрать пепел. Ты же этого хотела? — подошёл дед и ласково потрепал меня по голове.　

— Да, — я поцеловала его в сухую ладонь, — Прах Вадима развеем здесь, а Сергея я заберу с собой.　

Макс отправился помогать остальным, а Док отвёл меня к небольшому камню, на котором мы расположились. Было светло, словно ночь не наступала вовсе. Он воровато огляделся и достал из кармана снимок, который был со мной вместе с поясом во время прибытия.　

— Ты знаешь, что на этой фотографии? — он прижимал изображение к груди, чтобы я не увидела.　

— Дед, — грустно улыбаясь я пожала плечами, — Когда я взяла его из дома Лима на нём была запечатлена моя могила. А когда увидела его после, уже здесь просто пустое надгробие.　

— Пустое? — зачем то переспросил он, — Ты уверена?　

— Конечно. Странны вопрос. Да, что там прячешь? — я занервничала и поняла, что боюсь услышать ответ, — Покажи мне.　

Он протянул мне прямоугольный кусочек картона и сжав его пальцами я повернула изображением к себе. На снимке была изображена могила, на камне которой было выбито имя и оно было не моим. Вадим. Я непонимающе взглянула на деда и снова всмотрелась в снимок.　

— Как?　

— Думаю умерший здесь гибнет окончательно.　

Я посмотрела на догорающий настил своего убийцы и поняла, что испытываю облегчение. Мне стало спокойно от осознания, что мы наконец расстались окончательно.　

— Прощай, — прошептала я одними губами и вытерла одинокую слезинку скользившую по щеке.　

— Лимер был обречён и понимал это. Я благодарен ему за то, что он отпустил тебя в прошлый раз. Всё же он любил тебя, моя хорошая, раз был готов не уходить. А то, что он пожелал оставить тебя с собою во второй раз я, как мужчина, могу понять. Кто бы согласился остаться в этом мире без такого сокровища?　

— Ты не бесстрастен, — я горько усмехнулась, — Ты же мой дедушка.　

— Я не идиот и вижу, что ты выросла в очень привлекательную девушку. Ты сильная, с чувством юмора, умная, не ноешь и не требуешь к себе особого отношения, умеешь ценить самое важное.　

— Что именно?　

— Людей, которые тебя окружают. Единственное, что меня расстраивает, так это твой синдром спасителя. Ты готова приносить себя в жертву тому, кому нужна. Это неправильно. Жертвы никому не нужны, даже Богу. Будь чудом, моя милая, спасением, но не примеряй роль спасителя. Будь счастлива, но не стремись делать счастливыми окружающих. Поверь мне, хороший счастливый человек делает мир вокруг прекрасным, не прилагая к этому особых усилий. Ты хорошая. Я знаю. Если ты будешь стараться, то другие будут довольны, но не ты! Это сделает твою жизнь бесполезной. Не смей жертвовать собой.　

Поёжившись от непривычно эмоционального тона я кивнула.　

— Я горжусь тобою и благодарю судьбу, за то, что позволила узнать тебя взрослой. Не жалею, что не могу уйти. Я прожил длинную и насыщенную жизнь. В самом конце рак сделал меня беспомощным, содрогающимся от боли куском мяса. Я молил о смерти, а получил жизнь. Здесь я не страдаю от болезни, словно её и не было. Здесь я выполняю своё предназначение, здесь я на своём месте и другой судьбы себе не желаю. Не печалься обо мне, Вероника, твой старик — счастливый человек.　

Мы сидели, обнявшись, и я роняла нечаяные слёзы в его рубаху.　

— У меня ощущение, что ты прощаешься со мной.　

— Это так. Не думаю, что у нас осталось много времени. Все кто был в списке — найдены. Кстати, — он внимательно осмотрелся, — я вижу здесь почти всех. Они боятся оставаться вдали от тебя и вряд ли оставят одну.　

— Значит мы скоро уйдём.　

— Роня, я вижу как смотрит на тебя этот молодой человек, Макс, — я отчаянно покраснела, но дед, словно не замечая, продолжил, — Он мне действительно нравится. Толковый, не глупый, ответственный, человек слова. Он тот, кто может сделать тебя счастливой.　

— Дед, — смущённо теребя край туники я не поднимала глаз, — Я не помню его, но это не важно. Мне кажется он особенный. И мне кажется… что…я…как бы　

— Что ты "как бы"? — я вскинула лицо, наткнувшись на серьёзного как никогда Макса стоящего рядом, — Ты мне так ни разу не сказала, что думаешь обо мне. Может всё же просветишь?　

Я стушевалась, спрыгнула на землю и перступая с ноги на ногу, увлеченно заламывала пальцы.　

— Ведь я имею права знать. Я знаю о Лиме и Вадиме, но кто я для тебя?　

— Макс, — становясь напротив него я нерешительно положила ладонь на твёрдую грудь и приблизилась настолько, что слышала неровное дыхание — единственное, что выдавало его волнение, — Мне кажется… Нет, я знаю, что ты мне нужен. Хочу быть с тобой. Я только боюсь, что мы не вспомним друг друга. Не хочу тебя терять. А вдруг…　

Он закрыл мой рот губами в лёгком, но многообещающем поцелуе. Когда он отстранился я шепнула ему в солёную кожу шеи:　

— Люблю тебя…

— Зря ты в меня не веришь. Я тебя не просто вспомню, а найду и заставлю повторить всё, что ты сейчас сказала.　

Я сморщила нос и, повернувшись к деду, пожала плечами:　

— Он совершенно…　

— Подходит тебе, — продолжил за меня Док и устало подозвал к себе махнув рукой, — Берегите себя. Постарайтесь вспомнить. И…постарайтесь не возвращаться.　

Я обняла его снова, как в последний раз.　

— Мы собрали пепел Вадима, — рядом материлизовался Женя, — Ты сама с ним разбёрёшся?　

Я молча взяла у него сумку и под внимательными взглядами прошла мимо тлеющего второго настила дальше, туда где свет не рассеивал тьму. Почему то это казалось важным. Взявшись за дно матерчатой сумки я вытряхнула содержимое, пустив его по ветру. Мне повержился тяжёлый вздох в темноте и вздрогнув я попятилась. Тут же меня окружили мужчины, становясь между мной и возможной опасностью. Я взглянула на деда и попыталась смахнуть пелену с глаз. Когда у меня не получилось, я испуганно оглянулась: надо мной подрагивал полупрозрачный купол.　

— Макс! — сдерживая панику я метнулась туда, где оставила его и была подхвачена его руками, — Макс, я думала ты остался за барьером!　

Я судорожно глотала воздух и тряслась всем телом. Вокруг висела напряжённая тишина.　

— Все собрались. Потому здесь и открылся выход. Нужно только активировать процесс, — крикнул Док с другой стороны покрова, — Максим, подойди.　

Меня обступили немного испуганные люди. Я только сейчас обратила внимание как их много. Стало немного жутковато.　

— Что дальше? — спросил кто то грубо разворачичая меня к себе, — Как тебя активировать то?　

— Руки убери, — процедил вовремя появившийся Храм и я только тогда поняла, что задерживала дыхание, — Ты в порядке?　

Благодарно кивнула и повернулась на родной голос.　

— Все разошлись по периметру. Освободить место для ритуала. Если навредите Веронике все останемся здесь. Подходите по одному в порядке очереди. Пока все не будут помечены вход не активируется. Без паники и толчеи. Напугаете её — всё сорвётся.　

Я знала, что он лукавит. В прошлый раз Вадим мне знатно врезал перед уходом. Но все поверили, слаженно разошлись по кругу и принялись ждать. Максим усадил меня на скрученные шкуры у стены купола, за которым маячил дед и взял ладони в свои устроив их на коленях.

— Ника, милая, не беспокойся всё будет хорошо, — он поглаживал большими пальцами мои запястия, — Для активации нужна твоя кровь. Немного на лицах каждого. Достаточно крохотной капли, но каждому.　

Я освободила руку и приподняла его подбородок, чтобы встретится с ним взглядом. В карих глазах плескалась боль. Пальцами разгладила тревожные складки на лбу и улыбнулась с нежностью, которой буквально захлёбывалась.　

— Нужна миска или кружка, — я вынула из пояса нож, — Думаю лучше это сделаю я сама.　

Макс скривился и качнул головой.　

— Нет, лучше я.　

Он достал из ножен узкий стилет. Женя подошёл, сунул мне широкую миску и, виновато потупившись отвернулся. Храм хмуро наблюдал как я оторвала рукав и подставила предплечье.　

— Затяни жгут над локтем. Сделай простой прокол на выступающей вене, — инструктировал побледнавший дед.　

Я глубоко вздохнула и ободряюще улыбнулась Максу.　

— Не тяни. Люди волнуются.　

— Да плевать мне на них, — он заглянул мне в глаза, — Я не хочу делать тебе больно.　

Откинув на спину косу я воспользовалась тем, что он отвлёкся и полоснула себя чуть выше запястия своим ножом. Получилось немного глубже, чем я рассчитывала, но кровь молниеносно выступила на коже и покатилась струйкой вниз к ладони. Храм подхватил с земли чашку и подставил под руку.　

— Девочка, слишком большой разрез, — запричитал дед.

— Значит надо торопиться, — я макнула палец в вязкую жидкость и провела им по щеке ошеломленного моей выходкой Максима, оставив широкий мазок, — Не тяни. Давай метить людей.　

— Подходим по одному! — рявкнул мой помрачневший визави, поворачиваясь к замершей толпе.　

Остальное было словно в дымке. Крови действительно было слишком много. Миску полную крови Храм понёс в центр площади. Макс наложил давящую повязку из рукава своей рубахи на рану и обхватил её ладонями, целуя похолодевшие пальцы.　

— Ронечка, девочка моя, — на дока было страшно смотреть, — Как ты?　

— Дед, когда я очнусь там, на мне даже царапины не останеться. Не переживай, я тебя очень люблю. Мне очень повезло с тобой. Я тоже рада, что с тобой встретилась опять. Даже ради этого стоило умереть разок- другой, — я прижалась щекой к пологу напротив его лба, ощущая тягучую слабость, сжала кулаки, — Там тебя помнят. До сих пор. Ты совсем не изменился, именно таким я тебя помню.　

— Здесь никто не меняется, — он ласково очертил через заслон моё лицо, — Ты мой феникс. Лети домой, живи счастливо…　

Всё вокруг качнулось. Я приготовилась к боли, но на моё счастье, когда коротко вскрикнув Максим обхватил меня за плечи и я успела заметить слёзы на щеках своего старика, мир померк для меня. На краю тьмы я нырнула в темноту зрачков с карей окантовкой и скрип его зубов был последним, что отпечаталось в моей памяти. Иногда потеря сознания — подарок. В этот раз больно не было.

60

Будильник никак не хотел угомониться. Вроде бы я нажала на кнопку, но спустя несколько минут он снова начал трезвонить. Остановив жалобную трель, поднялась на ноги и потянулась всем телом, привычным движением поправив на плече соскользнувшую лямочку маечки. Мама, в надежде, что моя личная жизнь наладиться, обеспечивала меня изысканным бельём. Наверное, чтобы при случае не испугала поутру кавалера линялой пижамой. Однако, я очень быстро привыкла к подобным вещицам и теперь даже по дому щеголяла в кружевах и шёлке.　

Завернувшись в полотенце после душа прошла на кухню, поставила потемневшую медную турку на плиту и выглянула в окно. Солнце только собиралось выглянуть из-за горизонта и небо было восхитительного карамельного оттенка с облаками, сливочной пеной уходящими в сиреневую тень убегающей ночи. На столе стояли букет роз с крохотными бутончиками нежного кремового цвета в стеклянном кувшине для воды. Я усмехнулась, вдыхая аромат и обрывая несколько торчащих листьев. Мама бы была в шоке, что у её дочери нет приличной вазы. Просто мне их некому было дарить.　

Эти цветы принёс курьер. Я долго уточняла не перепутал ли он адресата и, только убедившись, что ошибки нет, приняла анонимный подарок. Задумчиво глотая свежесваренный крепкий кофе я открыла ежедневник и принялась планировать дела на неделю.　

С недавнего времени я совладелец Клуба выживания и экстремальных приключений. Вместе с братом мы основали его, привлекая учеников отца в качастве инструкторов по выживанию. Выкупили старый пионерский лагерь, отреставрировали его и там организовали площадку для тренировок. Возвели в помещении бассейна скалодром. Получилось здорово. Пришлось оформить кредит, заложив квартиру, но вот уже полгода, благодаря авторитету отца и слаженности работы нашего коллектива, мы активно продаём туры и имеем неплохую прибыль.

Чуть больше месяца назад мы получили предложение вложиться в востановление старого аэродрома для авиационно — парашютного клуба. На встречу с владельцем пришлось ехать мне одной. Увидев в ресторане человека с лысой головой я похолодела. Сев напротив мы молча смотрели друг на друга и волна воспоминаний жгла мой мозг. Я обхватила себя ладонями и завыла сквозь сжатые челюсти. Саша сгрёб меня в охапку и, что-то рявкнув подбежавшему официанту, вынес наружу.　

— Тихо, тихо, — шептал он, усаживая меня на сиденье автомобиля, — Вера, милая, скажи, чем тебе помочь.　

Я сдавленно стонала, вцепившись в его плечи пока боль не затихла и я не пришла в себя. Поправив выбившиеся из пучка волосы и растрёпанную одежду я наконец осознала, что странные обрывки воспоминаний и ощущений не плод моего воображения и не повод обратиться к специалисту. Подняв глаза уткнулась во внимательный прищур. Сашка закусывал губу и выглядел удивительно испуганным.　

— Саша, а что с Вадимом?　

— Он разбился на скалодроме.　

— Мне…жаль.　

— Перестань. Это ложь и мы оба это знаем. Ты вернулась. Значит он тоже там был. Так?　

— Да, — я не стала отпираться, — Они с Лимером убили друг друга.　

— Вера, — он обхватил моё лицо, не позволяя отвернуться, — Я рад, что всё так сложилось. Он мой брат. Но мне приходилось подчищать за ним дерьмо и это не было просто. Прости…　

— Как ты можешь помнить ту вероятность?　

— А я и не помнил. Это ты. Всегда была ты. Кто же ты такая и как не сошла с ума от всего этого?

— На уверена, что осталась прежней, — я отвернулась к окну, наблюдая как ветер треплет листву деревьев, — А брат не помнит. Правда иногда смотрит на меня, будто хочет о чём-то спросить и не решается.　

— Поговори с ним. Это тяжело. Словно что-то скользит на краю и уходит, стоит только обернуться.　

— Боюсь, — прижав лоб к стеклу я скрыла свои слёзы, — Что между нами всё уже не будет как раньше.　

— А оно уже по-другому. Не отталкивай его. Рыжий у нас ранимый.　

Я засмеялась:　

— Я и забыла, что ты его знаешь местами получше моего. Поехали.　

— К Сёмке?　

— Обьект смотреть. Это то место где ты меня убил?　

— Ты хочешь…　

— Конечно хочу, — я злорадно ухмыльнулась ошарашенному выражению его лица, — Саша, это выгодное предложение. Я тебя знаю и ты будешь хорошим партнёром. Зачем упускать такую возможность. У тебя есть варианты лучше?　

— Нет, — понурился он, — У меня репутация…мрачная и со мной не очень то хотят работать.　

— Я хочу и буду.　

— Я тебя убил.　

— А я убила твоего брата и вернулась.　

Мы ударили по рукам и теперь восстанавливаем этот объект. Очень перспективное дело оказалось.

Брат вернулся с тура уставший и нервный, но я всё же приехала к нему за город и, сидя у костра, мы с ним поговорили. До того я не видела как он плачет. До утра мы, обнявшись, сидели в беседке и тихо делились наболевшим.　

— Спасибо… За всё.　

С того дня он стал чаще улыбаться. Про то, что Сашка меня убил я не сказала и попросила его тоже не говорить. Они снова стали друзьями и я считаю это нужно им двоим. А что касается меня, то в моей жизни всё стало на свои места. Я стала чаще замечать знакомые лица в толпе, но учитывая, что выведенные видели меня в основном взлохмаченную, без макияжа и женской одежды быть узнанной мне особо не грозило. Иногда я ловила на себе задумчивые взгляды, но никто из нас не решался заговорить и, если честно, это меня устраивало.　

Сегодня, кроме обычных дел, было запланировано посещение выставки, посвящённой шибари. Я надеялась заинтересовать известного фотографа, зовущего себя Мастер, идеей отснять места наших туров вместе с нашими инструкторами. Это могло бы стать потрясающей рекламой для нашего бизнеса, учитывая репутацию Мастера.　

Взглянув на часы я взялась за телефон. Знающие меня люди не удивлялись, что их рабочий день начиналя с моего звонка. К обеду я ощущпла себя выжатой, но была крайне довольна результатами. Пришла мысль, что надо бы нанять секретаря. Хотя, где найдешь достаточно толкового? В этих раздумьях я выскочила из дома и по привычке направилась к стоянке. Резко остановилась, вспомнив что машину пришлось отправить в ремонт. Хорошо, что отказ тормозов обнаружила когда выезжала со двора, а не то обязательно бы попала в аварию, несмотря на то, что достаточно акуратный водитель.　

Недоумевая как могла так глупо запамятовать о транспотре уже перебирала в уме как придётся менять расписание на сегодня, одновременно выходя со двора. Я не заметила человека скользнувшего за мной в арку и успела вскрикнуть когда он обхватил меня сзади, зажимая рот. Рядом остановилась машмна и открылась задняя дверь. Я повисла на руках нападавшего и он от неожиданности почти уронил меня. Когда он стал перехватывать удобнее моё тело за талию, я вскинула локоть, попадая ему в ухо и, воспользовавшись тем, что он разжал руки, углом портфеля врезала ему в кадык. Неудавшийся похититель рухнул на колени, но из машины выбежал второй. Я не решилась воевать в подворотне с неизвестным противником, учитывая, что первый скоро придёт в себя и рванула наружу. Только забежав в кафе за углом я перевела дыхание и, не обращая внимание на удивленно разглядывающих меня людей, попросила вызвать мне такси и прошла в туалет. Из зеркала на меня смотрела покрасневшая с дрожащими губами и потёкшей косметикой девушка. Я достала влажные салфетки и вздрогнула от телефонного звонка.　

— Ваш автомобиль был повреждён намеренно. Это я вам авторитетно заявляю, хоть другие механики со мной поспорили бы. Только я уверен.　

Приведя себя с порядок я вышла к ожидающей меня машине и назвала адрес. Я отправилась в охранное агенство. Визитка у меня осталась с давних времён и почти забытые горячие рекомендации порядочных клиентов. Здание в деловом районе производило впечатление. Судя по арендной плате этой организации я вряд ли смогу позволить себе оплатить их услуги. Но всё же я решилась уточнить расценки и, отметившись внизу, прошла на указанный этаж. В приёмной я была не одна и оставив свои данные у секретаря я вышла в коридор и прошла на балкон. Там ко мне спиной стоял огромный мужчина в явно сшитом на заказ костюме и на кого-то громко орал по телефону. Я попыталась незаметно ретироваться, но была замечена.　

— Извините, — язвительно прорычал он, проходя мимо не удостоив меня взглядом, — Не заметил.　

— Не удивительно, — пробормотала я в полголоса.　

— Что?　

Я отшатнулась от яростного взгляда полыхающего на лице пересечённом неровным шрамом.　

— Вы большой, а я маленькая, — пролепетала я, отступая назад и прижимаясь спиною к перилам, — легко не заметить.　

Сердце против воли сжалось от страха, когда мужчина протянул руку, обхватил меня за подбородок и задрал лицо наверх. К моему изумлению он расплылся в глупой улыбке и грубо притянул меня к себе, впечатав в жёсткую грудь.　

— Верочка, малышка, опять меня нашла…　

— Раздавишь… — меня корчило от отголосков боли.　

Как я могла сразу не вспомнить Храма осталось для меня загадкой. Когда у меня получилось высвободиться я обхватила его за шею и, подтянув к себе, коснулась губами небритой щеки.　

— Я так тебе рада, — искренне призналась я, смаргивая слёзы.　

— Ну, ладно тебе, чего ревёшь то, — неожиданно он нахмурился и взяв меня за затылок, не позволив отвернуться поинтересовалс, — Кто-то тебя обидел?　

— Вроде хотят. Понимаешь, Миша, я пришла в агенство нанять охрану…　

— Пойдём в кабинет.　

Он развернулся, беря меня за руку и широким шагом направился в приёмную, из которой я вышла. Не поспевая за ним я запнулсь и Храм что-то пробурчав, не останавливаясь, внезапно подхватил меня на руки. Он толкнул плечом дверь и рявкнул секретарше:　

— Меня ни для кого нет! — и взглянув на меня добавил, — Нам кофе!　

В кабинете он опустил меня на огромный диван. Я огляделась, отмечая добротную мебель и благородство оттенков.　

— Миша, я правильно поняла, ты здесь заведуешь?　

— Да, малышка, — он самодовольно обвел рукой вокруг, — Здесь моя вотчина. Давай решим твою проблему.　

— Аммм, — я закусила губу и неуверенно поёрзала на коже дивана, — Тут такое дело, я вряд ли смогу воспользоваться твоими услугами.　

— Почему?　

— Тут наверняка расценки запредельные, — смущенно призналась я, — не ожидала такого уровня и…　

— Ты дура, — спокойно прокоментировал Храм, пряча кривоватую улыбку, — Ты же мне счёт не предьявляешь. Ты меня вывела из ада и я никогда не смогу с тобой расплатиться.　

Он подошёл и встал на колени передо мной, отчего его лицо оказалось только немногим выше моего.　

— Рассказывай: кто посмел обидеть моего ангела? — неловкими пальцами он заправил волосы мне за ухо.　

На пороге прявилась секретарша и замялась, явно не решаясь привлечь к себе внимание. Храм повернулся к ней и собирался что-то рявкнуть, но я положила пальцы на его губы.　

— Девушка, а принесите-ка нам коньячку.　

— Пару бокалов? — дрогнув спросила она и попятилась под пристальным взглядом начальника.　

— Бутылку. И себе валерианки накапайте.　

Дверь хлопнула и я хохотнула.　

— Храм, как она от тебя не сбежала?

— Плачу хорошо, — проворчал он, садясь рядом и вытягивая длинные ноги, — Давай расказывай, прежде чем напьёшся.　

— Да после приправы к мясу, любое питье покажеться водой.　

— Это точно, — заржал он.　

Вошедшая секретарша зависла, наверно впервые увидев такое зрелище. Я подскочила и придвинула столик поближе. Расставив бокалы девушка вышла, задержавшись на сукунду в дверях и опалив меня неожиданно ревнимым взглядом. Я недоуменно покосилась на мужчину, он, как ни в чём не бывало, разливал напиток.　

— Миш, а у тебя с девчонкой роман?　

— Вера, ты прикалываешься? Кто по своей воле захочет быть со мной? Я не зверь, чтобы пользоваться положением. Когда нужно вызываю… — он кашлянул, выразительно подняв бровь.　

— Ты идиот. Поверь мне, я знаю о чём говорю, девушка на тебя запала. И не спорь! Я знаю этот взгляд.　

Он нахмурился, и тряхнул головой.　

— Посмотрим, — тряхнул головой и строго взглянул на меня, переставая быть моим другом, — Давай рассказывай всё по порядку. И любые странности, которые кажуться тебе глупыми тоже.　

Я выдала всё. Про машину, слова механика и подворотню. Когда рассказала о Саше, Храм уливленно переспросил о нём. Оказалось, что он совершенно не помнил его, брата, Вадима.　

— А Лимера ты помнишь? — хрипло уточнила я, — Он был тебе другом. Как бы.　

— Может если встречу вспомню, — успокаивал он меня.　

— Его не встретишь. Он мёртв. Там, — я сбросила туфли и поджала под себя ноги.　

Выпили не чокаясь. Я закашлялась от крепости напитка, из глаз брызнули слёзы. Поднявшись я указала на дверь.　

— Я в санузел. Нужно умыться.　

— Иди уже, — добродушно махнул Храм.　

Выйдя в приёмную я наткнулась на подозрительно припухшие глаза секретарши. Тяжело вздохнув я облокатилась на стойку.　

— Как тебя зовут?　

— Наталья, — ответила она, гордо вскинув красный нос.　

— Тебе нравиться Миша?　

— Ччего? — растерянно откачнулась она, но я перехватила его руку застывшую на клавиатуре.　

— Он не плохой человек. Может иногда не добрый, но он преданный друг. Он не простит измены и предательства, но весь мир поставит на колени ради дорогого человека.　

— Зачем ты мне это говоришь? — она растерянно поглядывала на дверь кабинета.　

— Он не верит, что его можно любить.　

— У тебя вроде получается, — горечь слетела с её языка.　

— Он мой названный брат. Я для него не больше чем младшая…　

— А я здесь при чём? — воспряла девушка.　

— Сделай первый шаг, если это тебе действительно нужно и скажи мне, где туалет?　

Зайдя в кафельный рай я сняла пиджак, тщательно умылась, убирая с себя лоск. Заплела волосы в свободную косу. Высушила кожу бумажным полотенцем и вернулась в кабинет. Храм стоял у окна, прижав телом к подоконнику Наталью. Я неловко охнула и они шарахнулись друг от друга в стороны. Секретарша прошмыгнула мимо меня с донельзя довольным выражением лица.　

— Обидешь его- порву, — крикнула я в догонку и лучезарно улыбнулась другу, — Так, кажется, ты так всем говорил?　

— Верка! — грозно прикрикнул он, поправляя ремень, — Садись, надо составить расписание.　

Я решила не искушать судьбу и не лезть больше не в своё дело. Тем более следы помады на его шее и губах говорили больше чем слова.

61

Я выпрямила спину, поправила уложенные наверх волосы, разгладила несуществующие складки на подоле длинного платья глубокого изумрудного цвета с открытой спиной и шагнула в главный зал галереи. Нельзя было упустить возможность заполучить такого нужного мне фотографа. Несмотря на недовольство Храма я пришла на выставку. Он сам меня сопровождал. Быть незаметным мой спутник особо не пытался, буравя тяжёлым взглядом каждого оказавшегося на рассстоянии менее метра от меня и потому рядом никто не задерживался. Рассержено взглянув на него я прошипела сквозь зубы:　

— Пожалуйста, перестань пугать народ.　

— Тот кто намерен причинить тебе вред тоже увидит меня рядом. Поверь, это очень нужная демонстрация.　

— Умоляю, дай мне возможность произвести нужное впечатление на Мастера. Если ты его спугнёшь, то я зря сюда пришла.　

— Я считаю не зря. Посмотри, фотки прикольные, — он подвёл меня к стене, на которой распологалось изображение связанных рук, — Это… красиво.　

Я поражённо уставилась на Храма, словно впервые его увидела. Его лицо светилось внутренней красотой, отголоски которой я видела только в короткие моменты, когда он улыбался. Исчезла напряжённость и хмурость. Шрам придавал ему особый шарм, вовсе не уродуя, а добавляя притягательной уязвимости. Он по настоящему наслаждался снимком, дополняя его собою. Я благовейно отступила на шаг, чтобы залюбоваться композицией.　

— Это фантастически прекрасно, — прошептали мне прямо в ухо, — Я никак не мог понять, почему он рядом с вами. Теперь понимаю, что вы в нём нашли.　

Я повернула голову и поймала хитрый взгляд немного раскосых глаз.　

— Тшшш, не спугните, — заговорчески подмигнула я, но Храм уже вышел из созерцательной нирваны.

В несколько широких шагов он преодолел расстояние между нами и навис над человеком у моего плеча.　

— Этот человек тебе докучает?　

— Этот человек, я полагаю, автор работы, которая тебе понравилась.　

Миша просиял и протянул Мастеру руку. Тот боязливо пожал огромную ладонь.　

— Мне не просто понравилось. Тут всё выглядит так, словно можно прикоснуться и ощутить… — здоровяк смутился и опустил глаза, не понимая как трогательно смотриться в этот момент.　

— Я старался, — с гордостью отметил фотограф, — Рад, что вам и вашей спутнице нравятся мои работы. Я с удовольствием бы поработал с вами. Ваша харизма…　

Храм посуровел и снова стал собою. Мастер замер на полуслове. Я осторожно взяла под руку своего спутника и терпеливо обьяснила:　

— Мастер великолепно улавливает саму суть каждого человека. Пожалуйста, не отказывайся заранее. Посмотри и подумай, очень тебя прошу. Ради меня.　

— Зачем это тебе? — мрачно уточнил он, всё же не сбрасывая мою руку.　

— Мне очень бы хотелось, чтобы не только я увидела тебя настоящего. К тому же, ты можешь попросить оставить только те снимки, которые сам одобришь, — я развернула Храма к согласно кивающему фотографу.　

— Я подумаю, — он с предвкушением посмотрел на следующую фотографию и, замявшись, попросил, — Пройдусь немного. Если что- кричи.　

Когда он отошёл немного, Мастер взял меня под локоть.　

— А зачем вам кричать?　

— Вы умеете хранить тайны?

— Конечно.　

— Миша мой хороший друг, но со мной он в качестве охраны.　

— Позвольте угадать: отверженный влюблённый?　

Я улыбнулась в ответ на лукавое выражение его лица и неопределённо пожала плечами.　

— Он ваш любовник?　

— Он мне как брат.　

— А вы умеете хранить тайны?　

— Конечно.　

— Я скажу вам своё имя, если вы скажите своё, — я кивнула, — Меня зовут Никита.　

— Вероника.　

— И я готов на любую услугу ради вашей помощи в соблазнении вашего друга.　

— Простите, но Миша натурал.　

— Я это уже понял, — с искренней болью пробормотал он и наигранно ухмыльнулся, демонстрируя самодовольную улыбку, — Я буду счастлив запечатлеть его на плёнке, в любом жанре на его выбор. Такое… нельзя скрывать. Вы же видели?　

— Да. Я постараюсь. Хотя, если вы внимательно помотрите на него сейчас, — я подхватила фужер с подноса проходящего мимо официанта, — Он уже очарован вашим талантом. Однако, если вы пообещаете рассмотреть моё предложение, я буду более чем удовлетворена.　

— Готов выслушать.

Я воспользовалась возможностью и подробно, в красках расписала все красоты и преимущества совместной работы. Никита слушал, не проронив ни слова, задумчиво теребя длинную прядь волос падающую с виска. Когда я решила, что напрасно сотрясаю воздух, он резко хлопнул в ладоши и загадочно улыбнулся.　

— Обещайте подумать, — беспомощно понурилась я.　

— Тут не о чем думать. Это будет увлекательно.　

— Вы согласны? — не могла поверить в свою удачу.　

— Да. Сроки и подробности обговорим позже, — он протянул мне карточку с номером, — Позвоните мне, Вероника. Буду рад. И кстати, вы шикарно смотритесь в коже, то есть на коже.　

Совершенно не поняв его последней фразы я, тем не менее, едва сдерживаясь, чтобы не подпрыгнуть от счастья. Мне удалось! Я уже прокручивала в голове план дальнейших действий, когда заметила у дальней стены изображение чего-то странно знакомого. Кау в трансе я прошла сквозь толпу и остановилась перед фотографией Лимера. Я бы узнала его из тысячи. Его руки от локтей до кистей были стянуты наверху, а на переднем плане, на атласных бугрящихся мышцах пылало моё изображение. Я качнулась, с трудом удерживаясь на ногах. Протянув ладонь я почти коснулась изображения, только чьи-то пальцы скользнули по моей спине и вздрогнув я обернулась. В это мгновние вспышка света ослепила меня.　

— Роскошный снимок. Просто…　

Я проморгалась и резко отступила назад. Передо мной стоял…он, одетый в хорошо сшитый костюм и абсолютно живой.　

— Ты… — я пошатнулась и вскинула перед собой ладони, — Ты…

Сергей резко подскочил, хватая меня за плечи и не позволяя упасть. Его лицо оказалось так близко, что было видно как подрагивали темные ресницы. Запах его кожи смешался с незнакомым парфюмом и мятным ароматом жевательной резинки. В полуночных глазах я не видела узнавания.　

— С вами всё в порядке? — хриплый голос, казалось, разрывал мои нервы, — Я вам помогу.　

Я не сопротивлялась, когда он привычным для меня движением подхватил меня на руки и понёс из помещения. Не сдержавшись прижалась к его груди, ощущая как сильные руки чуть крепче чем следовало сжимают моё тело. Мы оказались в кабинете освещённом только настольной лампой. Сергей уложил меня на кушетку с изогнутым изголовьем и отошёл, чтобы вернуться со стаканом воды. Я жадно глотнула прохладную жидкость и, облизнув губы, проследила, каким жадным взглядом он проследил за моим движением. Поняв, что я заметила он смутился и, отвернувшись, отошёл к окну.　

— Вам лучше? — сдержанно поинтересовался он.　

— О, Боже, Лим, ты жив, — шепнула я, поднимаясь на неверные ноги.　

Он развернулся и одним слитным движением метнулся ко мне, усаживая обратно. Я потянула его, опуская рядом. Сергей подчинился и неверяще уставился на меня, когда я обхватила его лицо и дрогнувшими пальцами обвела брови.　

— Вы… — он неуверенно скользнул ладонями по моим рукам вверх и замер на плечах, — Вы…　

— Перестань мне выкать, глупый, — приблизившись шепнула я ему на ухо и слегка прикусила кожу за ним, — Ты…　

— Что ты делаешь?　

— А на что это похоже?　

— Как тебя зовут? — напряжённый голос немного привёл меня в чувство.

— Вера.　

— Вера, у меня в выходные свадьба. Моя невеста…　

— Блин! — я вскочила и швырнув его на спину уселась сверху обхватив его бёдра своими, — Ты идиот? Твоя Таня тебя даже не любит.　

— Откуда…　

— Если бы любила, то пришла за тобой она, а не я. А после пересадки она подстроит аварию…　

Он схватил меня за запястья, сдёрнув с себя, и подмял своим телом на многострадальной кушетке.　

— Откуда ты знаешь о пересадке? — глухо прорычал он.　

— Оттуда откуда и остальное.　

— Отвечай! — он склонился к моему лицу и я природнялась, впечатываясь губами в его губы.　

Он застонал в моё горло, врываясь языком в глубину рта. Сминая платье он пробрался под лиф и коснулся напрягшейся груди под кружевом корсета. Я выгнулась, прижимаясь животом к его твёрдой плоти. Сергей отстранился, безумным взглядом окинул меня и рвано выдохнул:　

— Останови меня и уходи.　

— Я тебя не оставлю, — разрывая стильную рубашку я обнажила поросшую жёсткими волосками широкую грудь, — Не хочу быть одна.

Он, явно сдерживаясь, поднялся, утягивая меня за собой, и развернул к себе спиной. Я замерла в ожидании и вскрикнула, когда его язык стал обводить рисунок на спине, а пальцы нашли молнию на платье и, расстегнув её, опустили ворох ткани на пол. Переступив через шёлк я развернулась к мужчине, прикрывая грудь ладонями и сжимаясь внутри от желания умолять его снять с меня последний кусочек кружев.　

— Ты… я мечтал о тебе.　

— Тогда почему медлишь, — я закинула руки за голову и прикрыла глаза, — Я же могу подумать, что ты не хочешь…　

Взвизгнув от неожиданности я оказалась подхвачена под бёдра и через мгновение уже сидела на столе. Я обернула ноги вокруг него и притянула ближе к себе. Он смёл всё, что находилось на столе на пол и опрокинул меня на спину. Волосы разметались по столешнице, я прогнулась в спине царапая дерево и затуманенным взглядом окинула возбужденного мужчину. Сергей гладил моё тело размашистыми движениями, сминая кожу, защипывая между пальцами и слегка царапая. Закинув мои ноги себе на плечи он подтянул меня ближе и упёрся горячим членом в кружево белья.　

— Не заставляй тебя просить, — просипела я, ловя воздух открытым ртом.　

— Хочу, чтобы ты просила, — тоже задыхаясь, стянув с меня трусики он тёрся возбуждённым пахом о моё лоно.　

— Значит я начну без тебя, — извивалась я в ответ.　

— Ведьма, — гортанно рыкнул Сергей, входя в меня на всю длину, — Боже…　

Я вскрикнула, инстинктивно пытаясь оттолкнуть его. Он держал меня за бёдра, не двигаясь.　

— Тшшш, прости… Сейчас будет хорошо.　

Я всхлипнула, слёзы скатывались к вискам.

— Я почти забыла, какой ты большой, — он покачивался, слегка толкаясь вперёд и застыл, недоуменно уставившись на меня и я, не сдержавшись немного подалась к нему, — Пожалуйста, Лим…　

Он выскользнул из меня и снова вошёл, словно примеряясь. Заскулив я впилась ногтями в загорелые предплечья и он сорвался на бешенный ритм. Стол под нами двигался к окну. Я закусила собственную ладонь, заглушая животные звуки вырывающиеся из горла. Вдруг Сергей пошатнулся и навис надо мной, упираясь руками по обе стороны от моей головы. Наши лица почти соприкасались. Он широким движением лизнул мою щёку, собирая испарину с кожи.　

— Лииим…　

— Люблю тебя, маленькая…　

Я обняла его за шею и вместе с ним поднялась, чтобы сесть. Он всё ещё был во мне- жёсткий и пульсирующий. Сергей резко двинул бёдрами и я зашипела, откидывая голову. Он обхватил меня за затылок, заставляя смотреть ему в глаза и стал жёстко вдалбливаться в моё тело. В этот момент я узнала его. Это был Лимер. И он вспомнил. Наслаждение накатило на меня волной и тело перестало подчиняться, сотрясаясь в сладостных судорогах. Он прижал меня к груди и я прикусила солёную кожу на плече, ощущая как его зубы клеймят мою.　

— Моя, — властно сминая меня в обьятиях, заявил он.　

Я закрыла глаза и вдруг меня затопило ощущение неправильности происходящего. Что-то было не так.

62

Мне всё ещё было слегка не по себе. Я сидела на диване, пытаясь разгладить на себе мятое платье. Лим о чём-то разговаривая по телефону, стоя у окна и не сводя с меня голодного взгляда. Он натянул только брюки, не потрудившись застегнуть пуговицу и в приглушённом свете обнажённый торс рождал желание к нему прикоснуться, чтобы осознать его реальность. Неосознано я сглотнула, чем вызвала самодовольный мужской смешок.　

— Со мной ты не умеешь притворяться. Маленькая, как тебе удалось меня вытащить?　

— Ты помнишь? — я протянула руку и он пересёк комнату, чтобы переплести наши пальцы.　

— Поражаюсь, как мог забыть, но рядом с тобой… — он властно накрыл мои губы ртом и вытянул из меня весь воздух.　

Шутливо ударив его в грудь кулаком я добилась освобождения, но тут же была обхвачена руками и усажена на его колени. Он уткнулся носом мне в шею и глубоко втянул аромат моей кожи.　

— Вера… У меня проблема, — от серьёзного тона я напряглась, — Моя, теперь уже бывшая девушка, ждёт ребёнка…　

— Не правда, — я положила ладонь, прикрыв его рот, и продолжила, — Она не беременна. Я была у неё и всё знаю. И знаю, что она испортила на твоей машине тормоза, когда поняла, что ты не умрёшь от рака…　

— А почему не умру, ты тоже знаешь?　

— Знаю, — я глубоко вздохнула и потёрлась щекой о его закоменевшее плечо, — Меня убьют и ты получишь мою печень. Только этого уже не будет.　

— Почему?

— Моего убийцы здесь нет. Ты убил Вадима, там. И мы найдём другой способ тебе помочь.　

— Какой же, милая? — устало спросил Лим, обводя пальцем мою ключицу.　

— Я же могу стать твоим донором добровольно?　

— Только родственники могут…　

— Давай поженимся, — выпалила я и прикусила губу, — Ну… то есть…　

Лимер замер и крепко сдавил меня за плечо.　

— Ты серьёзно?　

— Нет! Это ты должен сначала меня попросить и…　

— Ты станешь мне женой? — просипел он.　

— Говорят "моей", — смущённо улыбнулась я.　

— Ты уже моя, — Лим ухмыльнулся, пряча неуверенность, — Так ты согласна стать мне супругой?　

— Вообще-то, я много месяцев считала тебя мужем. Так что… — он заметно напрягся, затаив дыхание, — Ты просто обязан на мне жениться и к тому же…　

Он закрыл мне рот самым приятным образом. Я зарылась в его волосы пальцами и доверчиво прильнула к тёплому телу, благодаря судьбы что не произнесла вслух то, о чём думала: если я не стану его женой, ему придётся меня убить или умереть самому. Не уверена, что знаю какой вариант выберет Лимер, который живёт жизнью Сергея.　

Внезапная трель телефона заставила меня сжать зубы, прикусив губу Лима.　

— Ведьма, — пробормотал он, разжимая объятия.

Я спрыгнула с его колен и подхватила с пола сумочку. Вынула из неё телефон и оторопела. О Мише я благополучно забыла и его имя на дисплее немного отрезвило.　

— Да?　

— Где ты? — холодно осведомился он.　

— Я…Ну…　

— Где. Ты. Находишься? — повторил он с напором.　

Взгляд невольно метнулся к Лиму, нарягшемуся большим котом перед прыжком. Я нервно облизнула губы и он резко подскочил, выхватывая аппарат из моих рук.　

— Кто это?… Что тебе нужно от неё?…Со мной говори!　

— Серёжа, — недовольно нахмурившись и уперев руки в бёдра я наблюдала как он, отклонив вызов, швырнул телефон на диван и, взьерошив волосы, пожал плечами.　

— Просто у тебя был такой вид, что я не мог не вмешаться. Я должен знать, что с тобой происходит. Ты не можешь обижаться на это. Это нормально. Ты моя…　

— Я имею право…　

— Ты моя! — рявкнул он, словно это всё обьясняло.　

— Не смей контролировать мою жизнь, — отчеканила я, собирая свои вещи, — Мы не в убежище и я не твоя вещь. Здесь у меня есть права. Пока не научишься уважать меня — держись подальше.　

— Вера, не драматизируй, — он качнулся ко мне, но я отошла к двери, выставляя ладонь между нами.　

— Не указывай мне, — я дёрнула ручку двери и она не подалась, — Открой дверь.

— Ты не уйдёшь, — он шагнул назад, сел на диван и хлопнул ладонью по кожанной обивке, предлагая мне присесть рядом, — Иди ко мне.　

Злобно фыркнув я скрестила руки на груди, Лимер усмехнулся в ответ и вскочил на ноги от громкого стука в дверь. Отодвинув меня в сторону он открыл замок и распахнул створку. На пороге возвышался Храм. Они молча сверлили друг друга глазами, пока я не решилась протиснуться мимо и выйти. Сергей грубовато задвинул меня за спину.　

— Не смей к ней прикасаться! — заорал Храм, окинув выглядывающую из-за спины меня, — Он тебя обидел?　

— Миха, ты дебил? Она похожа на обиженную, — хохотнул Лим.　

— Сергей, ты ведь понимаешь кто она?　

— Она — моя невеста!　

— Вы знакомы здесь? — наконец до меня дошло, что они обращаются по местным именам.　

— Вера, мы владельцы агенства и, в некотором роде, друзья.　

— В каком роде?　

— Если он тебя обидел, то пожалеет, что со мной знаком, малышка, — Храм протянул мне руку и я вышла к нему.　

Лим практически зарычал, хватая меня за плечо и швыряя на диван.　

— Какого хрена ты так её называешь? У вас отношения? Так это ты звонил? — он напирал на ощерившегося Храма и я как-будто снова оказалась в пустоши, когда Лим дрался с Вадимом.　

Поняв, что пройти мимо и покинуть кабинет не получится я зашла за диван и села на пол за спинкой, прижав колени к груди. Звуки потасовки я заглушила, зажав уши и тихо подвывая от бессилия и обиды. Вспомнилось сказанное дедом перед уходом о том, что нельзя быть жертвой. Просто я так устала быть одна. Так хочется тепла и защиты, быть нужной, любимой. В глубине души я понимала, что не люблю Лимера, а просто тянусь к нему от одиночества, в надежде заполнить пустоту. Когда он умер, я вспоминала о нём только хорошее, совершенно игнорируя его тёмные стороны.

Меня обняли за плечи. Подняв заплаканное лицо я окунулась в бездну чёрных глаз. Лим напротив стоял на коленях.　

— Ну ты чего, малышка? Подумаешь, мужики разобрались немного, — пробасил присевший на пятки рядом Храм.　

— Испугалась? — зачем то шепотом спросил Лим.　

Я спрятала лицо в ладонях, не желая смотреть на него. Он поднял меня на ноги и попытался прижать к себе. Вывернувшись я гордо вскинула подбородок, но совершенно не к месту всхлипнула носом.　

— Я могу уйти?　

— Ты этого хочешь? — нервно уточнил он.　

— Да, я хочу! Именно этого хочу. Наверно, я поторопилась.　

Храм выжидательно взглянул на мотнувшего головой друга и взял меня за локоть, проводя к двери. Мы молча прошли по коридору и свернули к запасному выходу. На мой вопросительный взгляд Храм многозначительно улыбнулся.　

— Ты помятая будто мы только что…　

— Я поняла, — обрубила я.　

— А ещё ты зарёванная и вот это погубит мою репутацию.　

— Поняла…　

Он отвёз меня домой и проводил до двери кваритиры. Я открыла замок и собиралась попрощаться, когда Храм отодвинул меня в сторону и зашёл внутрь. Он молча осмотрел комнаты и, войдя на кухню, расположился на широком стуле у окна.　

— Поговорить надо.　

— Подождёшь пока я приведу себя в порядок?　

Он согласно кивнул. Я быстро прошла в ванную, приняла душ, оттирая следы страсти и кривясь от саднящей боли от синяков и укусов покрывающих моё тело. Промокнув волосы полотенцем я набросила длинный шёлковый халат красного цвета отделанный чёрным кружевом, злясь, что не додумалась принести с собой ничего приличней, но в конце концов — я же не ждала посетителей. С этой мыслью я вышла из комнаты и зажмурилась от аромата кофе.　

— Я кофе сварил, — мужчина поставил на стол чашку и я села, поджимая под себя ноги, — Ты очень красивая.　

От его будничного тона я подавилась напитком и закашлялась. Храм легко стукнул меня между лопаток, просто протянув руку. Я никогда не замечала, какая маленькая у меня кухня.　

— Значит ты с Серым вместе?　

— Всё сложно.　

— Не для него, — он тяжело вздохнул, — Вера, я знаю его долго. Он хороший друг, но одержимость тобою меня немного пугает. Я его не видел таким… Мы никогда не доходили до драки до сегодняшнего дня. Сегодня я увидел в нём Лимера. Оттуда…　

— А есть разница между вами там и здесь?　

— Конечно, — он сдавил кружку побелевшими пальцами, — Там все наши черты и грани становяться острее. Усиливаются наши самые лучшие или худшие качества.　

— То есть, — настороженно прикоснулась к его ладони, заставив его посмотреть на меня, — Ты здесь другой? И Сергей…　

— Упрямый, настойчивый, хваткий. Он собственник по натуре, но никогда бы не сделал этого, — он провёл пальцем по отчётливому отпечатку зубов на коже оголишегося плеча, — Лимер умеет быть жестоким.　

— Мне не с чем сравнить. Не знала его другим, — я запахнула поглубже полы халата.　

— Наше поведение там обусловлено обстоятельствами. Здесь нет необходимости быть такими. Но сегодня, рядом с тобой он испугал меня. Меня! Я бы посоветовал держаться от него подальше, только что-то мне подсказывает, это не сработает.　

— Он умирает, — я откинулась на стуле, закрыв глаза, — Это может обьяснить многое.　

— Обьясни, — потребовал Храм и я рассказала.　

Когда я закончила восток за окном посветлело, а в баре стало на бутылку коньяка меньше. Миша задумчиво рассматривал цветы на столе.　

— Кто подарил? — неожиданно поинтересовался он.　

— Курьер принёс без записки позавчера.　

— Ммм, — многозначительно протянул он, — Дай мне номер этого Саши.　

— Зачем?　

— Он звонил кому-то, когда ты умирала последний раз. Мне нужно выяснить…　

— Это было в другой реальности, — возразила я.　

— Я найду способ выяснить, не переживай, птичка, — он потянулся внушительным телом и нехотя встал, — Поеду, уже поздно.　

— Точнее рано, — тоже потянулась я, не забыв придержать халат на груди.　

— Ложись спать, — он поцеловал меня в макушку, — Не провожай.　

Когда захлопнулась дверь, я сгребла посуду со стола, сгрузила её в раковину и открыла кран. Через полчаса кухня сияла чистотой и лучами солнца отражающимися от глянцевых поверхностей. Я снова нырнула под душ и промокнув влагу прошла обнажённой в спальню. Задёрнула плотные шторы и буквально упала в кровать, которая встретила меня прохладой простыней. Обняв подушку, я впала в забытьё.　

63

Звонили в дверь. Долго и настойчиво. Я взглянула на часы и застонала. Поспать удалось всего четыре часа. Накрывшись простынёй я надеялась, что визитёр поймёт, что ему никто не откроет и просто уйдёт. Вскоре в квартире восцарилась блаженная тишина. Странный едва заметный скрежет немного насторожил, но когда он стих я вновь стала проваливаться в сон.　

Мне вержились нежные прикосновения скользящие по спине и мятное дыхание обжигающее висок. Блаженно простонав я изогнулась, понимая, что просыпаюсь, и дико взвизгнула, осозна, что чужое присутствие рядом мне не померещилось. Запутавшись в простыне я забилась к изголовью кровати, выставив перед собой ладони.　

— Пожалуйста, не делайте мне больно, — жалобно проныла я, пытаясь выиграть время и понять кто пробрался в моё жилище, — Я сделаю всё, что захотите…　

Знакомый смех прокатился по комнате, заставляя меня опустить руки и подтянуть простыню до подбородка.　

— Не знал бы какая ты, повёлся бы на этот спектакль. Ведьма.　

Передо мной был Лимер собственной персоной в серой футболке, обтягивающей мощный торс и низко сидящих джинсах неожиданно соблазнительно подчёркивающих его филейную часть.　

— Что ты здесь делаешь? — прошипела я, приглаживая волосы.　

Оглядываясь в поисках приличной одежды, коей не наблюдалось, я подцепила со спинки стула кружевной пеньюар, очередной фривольный подарок мамы и, неловко прикрываясь подушкой, одела его.　

— Храм рассказал мне о том, что тебе хотят навредить. Ты не открывала и я решил, что ты можешь быть в беде.　

— Что за дикость! — я всплеснула руками и покраснев от смущения обернулась простыней, — Ну вот ты убедился, что я в порядке…　

Лимер весь подобрался и с хищной грацией стал обходить кровать, приближаясь. Невольно испугавшись я отступала до тех пор, пока не упёрлась спиною в стену.　

— Лииим…　

— Повтори! — потребовал он, нависая надо мной и выдёргивая из моих сжатых пальцев кусок льняной ткани.　

— Лим, пожалуйста, — пролепетала я, пытаясь прикрыть грудь. Он схватил меня за запястия и вздёрнул их над головой, удерживая в одной широкой ладони. Придавив меня своим телом он не позволял мне пошевелиться. Склонясь к виску он зашептал, посылая по моей коже волну дрожи:　

— Только скажи и я сделаю всё, что ты захочешь…　

— Не надо, — слабо протестовала я, изгибаясь под его второй ладонью оглаживающей мои ягодицы, — Лииим…　

— Маленькая, девочка моя, любимая… — он осыпал меня короткимим жгучими поцелуями, заставляя задыхаться, — Не могу без тебя. Родная…　

— Пусти, — всхлипнула я, закрывая глаза, — Пожалуйста.　

Он освободил мои руки и медленно отступил, придерживая меня за локоть. Колени подогнулись и я стала оседать на пол.　

— Какая же ты упрямая, — он подхватил меня, положил на кровать, вытягиваясь рядом и устраивая мою голову на своём плече, — Я не мог заснуть этой ночью. Ты права. Я не должен давить на тебя. Просто у меня крышу снесло. Как подумаю, что ты с кем- то…　

— После тебя у меня никого не было, — зачем-то призналась я.　

Он снова навис сверху.　

— Правда?　

— Ну, просто…как-то, никто меня не привлекал. А потом я вспомнила, что только ты…и вообще… — совершенно смутилась я и попыталась закрыть лицо и отвернуться, — Не важно…　

— Моя, — восторженно выдохнул он и отвёл мои ладони, чтобы прижать их к своим щекам, — Ты моё рыжее счастье.　

Я залюбовалась его лицом, вдруг заметив то, на что вчера не обратила внимания: склеры глаз были слабого жёлтого оттенка. Внезапно я осознала, что этот мужчина, чьё тело грело меня долое время, чья улыбка освещала мои дни и голос усмирял страхи, смертельно болен и каждый день приближает его к концу. Мне захотелось заслонить его от этой беды. Каким бы он не был тираном, он навсегда останется для меня мужчиной заставляющим моё тело петь, человеком отпустившим меня, чтобы спасти, тем кто бросился между мною и Вадимом. Я подтянулась к его лицу и нежно коснулась носом его подбородка.　

— Вера, — неуверенно отпустив ладони он провёл пальцем по моим губам и я втянула его в рот, легко прикусив зубами, — Моя?　

— Твоя, — промурчала я, игриво пробежав ладонями по его рёбрам, — Тебе очень идут джинсы…　

— Хочешь — сниму, — серьёзно предложил Лим, — А ты можешь остаться в… одежде. Не знал, что ты носишь такие пикантные вещицы. Что ты ещё от меня скрываешь?　

— Я тебя вчера испугалась, — он помрачнел, — Не будь таким, Лим.　

— А почему ты зовёшь меня этим именем?　

— Я знаю тебя под ним. Ты против?　

— Тебе можно всё.　

— Всё? — набираясь смелости я решилась и выпалила, — Давай быстрее поженимся.　

— Почему? — он с наигранным безразличием накручивал на палец локон моих волос.　

Мне хотелось крикнуть, что я не хочу чтобы он умирал, но я боялась, что этот ответ его не устроит и я произнесла уверенно звенящим голосом:　

— Хочу, чтобы ты был моим.　

Лимер обнял меня, перекатываясь на спину и устраивая меня сверху. Откинувшись назад я уселась на его бёдра, упираясь руками в жёсткий живот. Чёрные глаза полыхали триумфом. Он забросил руки за голову, сцепив их в замок и только побелевшие костяшки выдавали его напряжение.　

— В эти выходные запланирована свадьба. Невестой будешь ты. Согласна?　

— Я не хочу торжеств, — забравшись под футболку я вычерчивала на горячей коже узоры, — Не люблю когда много людей. Давай просто распишемся и уедем на пару дней подальше ото всех.　

— Ты хочешь на море?　

— Нет. Давай смотаемся на базу. Там у меня домик у реки далеко ото всех.　

— Какая база?　

— "Убежище”- мой тренировочный лагерь для эктремалов. Тебе понравится.　

— Не сомневаюсь, — он плотоядно облизнул губы, рассматривая мой нескромный наряд, — Ты не хочешь подольше побыть вместе?　

Я сосредоточенно рассматривала дорожку тёмных волос спускающуюся по животу за пояс джинс, боясь поднять глаза и показать ему страх быть непонятой.

— Я должна пройти обследование, — он выжидательно молчал, — Перед пересадкой.　

— Ты для этого хочешь стать мне женой?　

— Нет! — горячо возразила я, обхватывая его лицо и склоняясь к нему, — Я не могу больше тебя потерять! Ты хотя бы представляешь, через что я прошла когда ты умер! Я хоронила тебя! Я хочу, чтобы ты был… — мой голос сорвался и глотая слёзы я прошептала перед тем, как поцеловать его, — останься со мной. Не умирай больше.　

Мы лежали обнявшись, я устроилась на широкой груди и слушала удары его сердца. Он лениво перебирал мои волосы, пробегая пальцами по чуствительной коже, отчего я едва заметно вздрагивала.　

— Ты будешь злиться на меня, — он погладил меня по плечу и выдохнул, словно прыгая с высоты, — Я уже с утра созвонился с ЗАГСом и договорился о замене невесты.　

— Меня это не удивляет, — фыркнула я, — Ты неисправим.　

— Как тебя понять? Я думал ты будешь рвать и метать.　

— А толку то? Что это изменит? Просто пусть это не станет правилом. Давай принимать решения вместе.　

— Я постараюсь. Для тебя.　

— У тебя что то болит? — я гладила кожу над правым подреберьем.　

— Не надо меня жалеть.　

— Не жалею, глупый, а переживаю, — поднявшись я подняла руки вверх, отвлекая его видом груди обтянутой тонким кружевом.

Его ладони тут же забрались под ткань и сжали мою плоть, заставляя стонать. Лим самодовольно хмыкнул и с несвойственной ему акуратностью стянул с меня пеньюар. Благовейно замер и нахмурился, обводя пальцем кровопотёк над грудью потемневший за ночь. Книголюб. нет

— Прости, — я кивнула, — Ты такая красивая…　

Лим встал с кровати и подойдя к окну отдёрнул в стороны шторы и раскрыл раму. Я зажмурилась от света и, смущаясь, попыталась завернуться в простынь. Он по- мальчишески улыбнулся.　

— Иди ко мне, — я послушно приблизилась и оказалась развернутой к распахнутому окну.　

Его грудь прижалась к моим лопаткам, руки скользили по боками встретились на животе. В поясницу упиралась жёсткая ширинка приподнятая эрекцией. Я завела руки за спину и намного повозившись расстегнула пуговицу и потянула язычок молнии вниз освобождая внушительный член скрытый тонкой тканью белья.　

— Ты самое лучшее, что случилось в моей жизни, — шепнул он, прогибая меня в спине, заставляя опереться о подоконник.　

Позади раздался шорох ткани, я оглянулась наслаждаясь видом взбудораженного мужчины. При естественном освещении стал заметен желтоватый оттенок на загорелой коже. Я не удержалась и резко развернулась, обхватив его за талию.　

— Хочу тебя на настоящей кровати.　

Он удивленно поднял бровь и, хитро ухмыльнувшись, подхватил меня, забрасывая на плечо. Я взвизгнула и получила чуствительный шлепок по ягодице.　

— Лим! — возмущённо молотя кулаками его по спине я поняла, что он несёт меня в ванну, — Опусти меня на пол.　

— Только если ты встанешь на колени, — хохотнул он, но всё же сгрузил меня в ванной.　

Мне хотелось сделать обиженную мину, но он притянул меня к себе и жадно ощупывал тело, спускаясь вниз. Я вскинулась когда он провёл пальцами между влажных складок плоти и задел чувствительный бугорок. Всхлипывая я вцепилась в горячие плечи. Он продолжил движение внутрь меня и возвращаясь обратно, замирал, отчего я дёргалась ему навстречу.　

— Хорошая девочка, — прорычал он, разворачивая меня спиной и толкая в душевую кабину.　

Я не успела возмутиться, как его пальцы снова оказались во мне.　

— Открой воду, — отрывисто произнёс он и я подчинилась, — наклонись и проси когда будет невмоготу.　

Я резко вдохнула, когда ощутила как он прикусил кожу на внутренней стороне бедра, а затем широким движением лизнул меня задевая клитор. Лим крепко держал меня за бёдра, не позволяя отстраниться и нежно ласкад ртом мою пульсирующую плоть.　

— Пожалуйста, — он что-то хмыкнул, заставляя меня рыдать, — Хочу тебя внутри.　

Мужчина поднялся. Взял меня за волосы, прогибая в пояснице, вынуждая оперться о стену. Он приставил головку, медленно продвигаясь внутрь, готовя меня и растягивая под себя. Слегка покачиваясь я впустила его глубже.　

— Давай уже, Лим!　

Не сдерживаясь больше он сорвался на уверенный знакомый нам двоим ритм, обхватив мою талию и насаживая меня раз за разом, заставляя меня кричать. Запрокинув голову я чуть было не захлебнулась льющейся сверху водой, когда меня сотрясали судороги оргазма. Лим громко выругался за спиной, следуя за мной и прижал меня к груди, тяжело дыша в шею.　

— Как будто душа выпрыгнула, — пробормотала я и услышала хриплый смешок.　

— Никому тебя не отдам. Моя…　

Я налила в ладонь гель и взмылив его в руках растёрла по его коже. Играя он стал тереться всем телом о меня. Чуть было не выдавив дверцу кабинки мы кое-как смыли с себя пену и, смеясь, вышли наружу. Лим завернул меня в полотенце и хотел закинуть на плечо. Вывернувшись я оставила его за спиной и юркнула на кухню. Мне не хотелось признавать, но он был чуть бледнее обычного и лёгкая испарина на лбу свидетельствовала о том как тяжело ему даются подвиги.　

— Ты решила меня накормить?　

Угукнула, надев передник и открыла холодильник. Быстро соорудив бутерброд с сыром, салатом, курицей и булочкой я закинула его в микроволновку.　

— Булочки немного чёрствые.　

— Эти то? — он шлёпнул меня пониже спины, — Эти самые свежие.　

— Лим, — я пригрозила ему пальцем и метнулась к печке, доставая закуску, — Кофе будешь?　

Следующие минуты я, смеясь, уворачивалась от его загребущих рук и разлив напиток по чашкам наконец устроилась на стуле.　

— Ты другая, — протянул он и, нахмурившись, оторвал миниатюрный бутончик розы и размял его в пальцах.　

— Не спросишь от кого цветы?　

— Зачем? — удивил меня он, — У тебя же никого нет, кроме меня. Этого достаточно.　

— Спасибо, родной, — я обошла его и обняла со спины, — Я тебя не предам.　

— Я знаю, — выдавил он неожиданно виноватым голосом, — Ты никогда меня не подводила. А я… тебя не стою.　

— Дурачок, мы так много прошли вместе, а ты говоришь о цене. Собирайся.　

— Куда?　

— Знакомиться с родными. Если поженимся без их ведома — будет катастрофа.　

— А родных много, — настороженно переспросил он.　

— Родители и брат. Вы с братом знакомы.　

— Да ладно? Кто он?　

— Рыжий из законников, — заметив недоуменный взгляд я добавила, — Увидишь- вспомнишь. Только вы были не очень дружны.　

— Неужели, — по кошачьи фыркнул он, — Да ладно, я дам ему шанс.　

— Какое самомнение. Давай, поднимай свою шикарную задницу…　

— Шикарную?　

— Одевайся и поехали.　

— В джинсах и футболке?　

— Ты удивишься, но мои родители замечательные люди без пафоса и ханжества. Для них главное- моё счастье.　

— С этим я справлюсь, — серьёзно заявил он, — Сделаю тебя счастливой.　

— Этот план мне нравится.

64

Мама была на высоте. Она сделала вид, что не замечает нездорового оттенка кожи моего спутника. Лимер совершенно очаровал её манерами и комплиментами. Отец пристально наблюдавший за ним во время разговора отошел к окну и поманил меня рукой.　

— Интересный парень. Давно его знаешь?　

— Давно.　

— Скрывала?　

— Не афишировала.　

— А почему решила познакомить?　

— Мы женимся в эти выходные.　

— Беременна?　

— Нет.　

— Чем он болен?　

— Рак печени.　

— Он умирает?　

— Нет. Я отдам ему часть печени.　

— Это опасно для тебя?　

— Нет. Печень вырастет заново.　

— Серьёзно? — папа округлил глаза, чего я за всю жизнь не видела.　

— Да, папа.

— Он то тебя любит. А ты?　

— Он мне очень дорог.　

— Этого достаточно?　

— Я не хочу это выяснять на его могиле.　

— Мы тебя любим и поддержим. Ты не смотри, что я не говорю красиво и сопли не развожу. Нужна будет помощь- только скажи.　

Я обняла его и получила тёплый поцелуй в макушку. Мама подозрительно косилась на нас, продолжая улыбаться гостю. Мы вернулись в гостинную и Лим сжал мою ладонь.　

— Милая, — начал папа, — Наша дочь привела в дом будущего мужа. Подробности расскажу позже.　

Мама отследила реакцию папы и расплылась в улыбке.　

— Вам очень повезло с нашей девочкой. Она особенная.　

Лимер удивлённо уставился на неё, потом перевёл глаза на папу, затем на меня. Я то понимала, что мама мне проходу не даст, пока не выбьет все подробности, но для моего спутника эта ситуация казалась уникальной.　

— Когда планируете?　

— В выходные…　

Папа встал и, позвав маму, вышел прочь из квартиры.　

— Мы прогуляемся. Угости Сергея…тортом, — мама подмигнула мне и спустя минуту мы остались одни.　

— Это феноменально, — Лим пораженно развёл руками, — Я готовился к боям без правил, а тут…

— Я говорила…　

Мужчина затащил меня на колени и властно захватил губы поцелуе.　

— Покажи мне свою комнату, — хрипло потребовал он.　

— Лим, давай потерпим до дома… — возразила я отчаянно, понимая, что не могу отказать ему.　

— А ты веди себя тихо, — он ухватил меня за руку и положил на жёсткую ширинку. — Хочу тебя зверски.　

Как в тумане я завела его в комнату и прикрыла дверь, точно зная, что никто не войдёт. Мужчина толкнул меня к окну, задирая подол платья и лихорадочно оглаживая бёдра.　

— На чем мы остановились в твоей спальне? — шепотом спросил он, толкая меня к подоконнику.　

— Ты маньяк, — пыталась возмущаться я, радуясь, что стекло заклеено зеркальной плёнкой.　

— Раздвинь ноги, — приказал он и я подчинилась, — Ты уже влажная?　

— Да, — не могла я не признать очевидное, когда его пальцы скользнули в меня.　

— Прости, родная, но я так долго мечтал о тебе, — он расстегнул джинсы и приспустил их к коленям, — У нас мало времени…Развернись и нагнись.　

Подчиняясь я млела от предвкушения. Немного грубовато Лимер стиснул мои ягодицы, стаскивая трусики, и я ощутила кожей его член. Он приставил его к моему лону и рывком вогнал до упора. Я сдавленно вскрикнула и зажала рот ладонью. Одобрительно рыкнув мужчина толкался в меня, держа за бёдра. Его длинна достигала восхитительных глубин, отчего я вцепилась в раму и принялась подаваться назад.　

— Не так, — Лим развернул меня и, приподняв, усадил на подоконник.　

Я не успела сообразить, что происходит, как он вновь был во мне и двигался жёстко, ритмично. Именно так, как я всегда любила. Впиваясь пальцами в его плечи я тянула его на себя.　

— Моя.　

— Да, — беспомощно всхлипнула я и уткнулась в его грудь, содрогаясь в оргазме.　

Мужчина ещё продолжал погружаться в меня, заставляя корчится от удовольствия граничащего с болью. Когда он выплеснулся во мне, то стиснул так крепко, что я протестующе промычала.　

— Люблю тебя, — шепнул он счастливо и я залюбовалась его заблудившейся улыбкой, — Ради тебя я стану лучше. Всё сделаю, чтобы ты была счастлива…мы вместе были счастливы. Ты всё для меня…моя радость.　

Короткими невесомыми поцелуями он ласкал моё лицо, бережно обхватив ладонями. Только он умел быть одновременно таким нежным и жёстким.　

— Надо привести себя в порядок, — пробурчал он устало, — Не хочу узнавать где предел терпения твоего отца, а они наверняка скоро вернутся.　

Кивнув я шмыгнула в ванну и наскоро умылась, поправила платье и волосы. Лимер зашёл следом.　

— Прости, не мог сдержаться.　

— Мне понравилось, — смущённо улыбнулась я.　

— Может у нас совсем нет времени, — он плеснул в лицо воду, — Я могу оказаться там снова…　

— Лим…　

— И не вздумай снова за мной приходить, — рывком притянув меня к себе мужчина прорычал, — Ты не знаешь меня. Пусть будет только сейчас, здесь, а там…не хочу помнить себя. Хочу просто быть мерзавцем, которому всё равно.　

Мы вернулись в гостинную и встали у окна. Я прижалась к его тёплому боку, не решаясь заговорить. Не сейчас. Вернулись родители и мама, заметив, что торт не тронут всплеснула руками, причитая, что я плохая хозяйка. Она с папой скрылась на кухне и я не могла сдержать смешок.　

— Они у тебя замечательные.　

— Знаю.　

В комнате влетело рыжее безумие, являющееся моим братом. Он не заметил нас и с порога заорал:　

— Мама! Сын гибнет без пищи и…　

Он осёкся, уставившись на нас, и на лице его проступало злобное выражение.　

— Что он тут делает? — зашипел он угржающе, закатывая рукава.　

— Сенечка, — вставая между ними я увещевала брата, — Давай не втягивать наших в эти разборки. Мы не в убежище.　

— Выйдем, — коротко бросил он и выскочил, не закрывая дверь.　

Лим скользнул следом. Я беспомощно заламывала руки, не сразу заметив отца.　

— Ронька, там из окна такой вид, — хитро протянул он и я, не мешкая, рванула вниз по лестнице.　

У подьезда друг напротив друга стояли растрёпанные мужчины со следами потасовки.　

— Семён! — я протиснулась, прижавшись к груди Лима и упёрлась ладонями в брата.　

— Ронька, отойди! — рявкнул он, смотря только на противника.　

— Посмотри на меня, — щёлкнула я перед его носом пальцами и добилась внимания, — Ты опять игнорируешь мои потребности?　

— О чём ты?　

— Вспомни, — я доверительно обхватила его запястия, прижимая их к своему животу, — В тот день когда вы вывели меня из притона, о чём я просила тебя?　

— Вместе убить Вадима.　

— А потом?　

— Помочь найти Лимера.　

— Зачем?　

— Потому… — он замялся, — что ты считала, что он твой муж.　

— А потом?　

— К чему это разговор?　

— Говори, — я сжала его руки сильнее, — Пожалуйста.　

— Ты сказала, что он твой мужчина, ты не уйдёшь без него, что ты выбрала его. Но я видел шрамы и не поверил.　

— А перед тем как Вадим ударил меня в круге что я пообещала деду?　

Он ахнул и едва удержался на подогнувшхся ногах.　

— Ронечка, ты что опять там была? Боже…　

— Я не предала его, как и обещала.　

— Как? Сестрёнка, как ты там оказалась, снова? — убито прошептал он.　

— Он опять убил меня, Сеня, — позади напрягся Лимер, — Я помню как минимум, что это было дважды. Но теперь его нет. Серёжа об этом позаботился. Я забрала его оттуда. И ещё нескольких. Услышь меня наконец: я сделала выбор, на днях у нас свадьба. Не хочу ссориться с тобой.　

Я оказалась зажатой между мужчинами. Лим хотел отойти, но брат ухватил его за плечо.　

— Постой, — ему тяжело давалось говорить, — Я постараюсь привыкнуть, то есть понять…ну…　

— Давай для начала познакомимся, — Лим протянул ему ладонь, — Сергей Лимченко.　

— Семён Вольский, — серьёзно среагировал брат, пожимая руку, — Обидишь её — отправлю в убежище.　

— Она — моё сокровище, — Лимер ласково привлёк меня к себе, обхватывая руками, и едва слышно прошептал мне на ухо, — Ты даже представить не можешь, как мне жаль. Ты не должна была умирать.　

— Это не твоя вина.　

Он не ответил, только откинул со лба пряди и грустно улыбнулся. Мы втроём поднялись в квартиру, где нас ждали невозмутимые родители и остывающий ужин. Мама заговорчески мне подмигнула, я сжалась от дурных предчуствий и брат хохотнул:　

— Ронька поменяет номер телефона в ближайшее время.　

— Почему? — не понял Лим.　

— Чтобы поклонники по ночам не рыдали в трубку.　

Я возмущенно вспыхнула, взглянув на потемневшее лицо Лимера внутренне содрогнулась заметив угрозу в глубине его глаз. Через мгновенье я решила, что это мне привиделось- он улыбнулся, погладив моё бедро под столом. Я смутилась сильнее и он довольно ухмыльнулся, при этом не убирая руку, и едва касаясь трусиков пока мы не встали из-за стола.　

Когда мы выехали со стоянки было темно. В салоне стоял аромат печёных овощей и пирогов, которые мама сложила в контейнеры и всучила Лиму. У него не было шансов, после того как он похвалил стряпню моей родительницы, упомянув, что в последнее время не любит мяса. Она была в восторге и буквально заставила меня взять блокнот с её кулинарными записями, чтобы ” кормить мальчика вкусняшками". "Мальчик" был очарован.　

— Я правильно понял, что один на один они вытянут из тебя все подробности?　

— Естественно, — усмехнулась я, — Поэтому не оставляй меня одну…　

Машина резко ушла в сторону обочины. Я взвизгнула и вцепилась в руль. Лим нажал на тормоз и автомобиль пошёл юзом забросив на крышу траву с почвой. Ремень безопасности больно впился в плечо. Мы находились за пределами дороги. Я расстегнула замок и потянулась к спутнику. Он тяжело дышал, капли пота блестели на лбу, по верхней губе стекала струйка крови из носа, руки вздрагивали на рулевом колесе, взгляд блуждал. Он отшатнулся, когда я положила руку на его плечо и взглянул на меня так, будто не понимал где находится и что я делаю рядом с ним.　

— Я не хотел, чтобы всё было так! Прости меня! — выкрикнул он, уткнувшись лицом в руки, — Ты не виновата!　

— Милый, — я встала на колени и осторожно прикоснулась к его шее, ощущая бешенное биение пульса, — Скажи, что случилось? У тебя что нибудь болит.

— …нет других шансов… невыносимо… по другому нельзя…,- он бессвязно бормотал, сжимая и разжимая пальцы на руле.　

Я вышла из машины вынула телефон из сумочки и, подумав, набрала Храма. Выслушав он спросил:　

— Скорую вызвала?　

— Мы за городом. Сюда будет ехать часа два, не меньше.　

— Жди и… не приближайся к нему.　

— Что?　

— Ты сказала, он не в себе. Не знаю, что он может вытворить.　

Отключив аппарат я всё же обошла машину и открыла водительскую дверь, не ожидая, что Лимер выскочит из салона, вцепившись мне в волосы. Я автоматически ударила его в голень и вывернулась, отпрыгивая назад.　

— Лим! Что с тобой? — закричала я, отступая по дуге и благодаря судьбу, что обула кеды, а не шпильки, — Ты меня пугаешь. Пожалуйста, Лим.　

Он опустил голову и я шагнула к нему. Внезапно обхватив за плечи он швырнул меня в машину. От удара спиной я на мгновение потеряла ориентацию и была придавлена к металлу горячим телом. Огромные ладони сдавили шею и я захрипела, пытаясь стащить их с себя. Перед глазами плыли круги, в груди разгоралось пламя, теряя сознание я собрала все силы и ударила его в область печени. Он дёрнулся и ослабил захват прежде, чем я свалилась на землю. Надсадно кашляя я пыталась выставить руки перед собой, ничего не видя из-за выступивших слёз. Наткнувшись на мужчину бесцельно принялась лягаться и размахивать ослабшими руками.　

— Верочка, милая, тихо, тихо, — Лим затащил меня на свои колени, продолжая успокаивать, — Прости меня родная. Я не понимал. Не понимал.

— Пусти, — прохрипела я, сползая с него и так же на коленях пробираясь дальше.　

— Вера, — обречение в его голосе разрывало мне сердце, — Это интоксикация. Я не виноват.　

— Но это не помешает тебе закончить начатое, если тебя опять накроет, — я уселась у небольшого деревца в метрах пяти от него и вытерла лицо подолом платья.　

— Прости.　

— Ты не виноват. Сейчас приедет Храм и отвезёт нас в больницу.　

— Ты звонила ему?　

— Я испугалась, — зачем-то стала оправдываться я, — Ты говорил странные вещи.　

— Что именно? — он напрягся и я занервничала.　

— Просто слова без смысла.　

Он расслабился и покачал головой.　

— Меня предупреждал доктор, но я не думал, что будет так.　

Нас осветили фары и из подьехавшей машины выбежал огромный мужчина. Миша подскочил ко мне, сел на пятки, обхватил подбородок и, задрав лицо кверху, осмотрел шею. Выругавшись, он поднял меня на ноги и легонько толкнул в спину, направляя к машине. Я оглянулась и поразилась как бережно Храм подставил плечо и подвёл Сергея ко мне. Вблизи стало заметно, что он совсем обессилен. Он сел впереди и я обняла его вместе с сидением, дотянувшись только до плеч. Его ладони легли поверх моих. Не говоря ни слова, мы доехали до клиники и вошли в приёмный покой, держась за руки.　

65

Я наблюдала как Лимер ругался с мед сестрой. Это был каждодневный ритуал. Она абсолютно не обращала внимания на его тон, дождалась пока он проглотит таблетки и с крейсерским спокойствием удалилась.　

Мы расписались три недели назад. Всё это время мы проводили, сдавая анализы и проходя исследования. Лим стал раздражительным и срывался по каждому поводу. Я понимала, как тяжело для него давалась болезнь. Особенно бесновался он, когда наш хирург предупредил о возможных осложнениях для меня. Мой муж был готов отменить операцию и мне едва удалось отговорить его от этого.　

— В конце концов, если мы умрём, то окажемся Там, — шепнула я ему в одну из ночей, — Мне страшно остаться здесь без тебя.　

Он похудел и осунулся, боли стали интенсивнее. Помутнений больше не было, но доктор предупредил, чтобы мы не пропускали приём лекарств. Операция была запланирована на завтра. Я старалась не провоцировать Лима, который буквально кипел.　

— Вера, — он нервно теребил завязки штанов, стоя у окна, — Может перенесём… Ты какая-то бледная.　

Я обняла его со спины, целуя под лопатками. Сейчас я испытывала невероятную нежность к этому человеку, готовому ради меня отказаться от шанса жить. К моему сожалению я признала, что не люблю его. Не знаю отчего, но понимала, что привязанность, которую я питаю в нему не имееет общего с любовью. Я надеялась, что со временем у меня получится ответить на его чувства.　

— Родной, всё будет хорошо. От живого донора прогноз благоприятнее…　

— Это я и так знаю, — раздраженно бросил он, — Этот вариант изначально был наиболее желателен..　

В этот момент вошёл наш доктор для консультации и осмотра и я оставила Лима, сославшись на дела в городе. Он нетерпеливо отмахнулся, отпуская меня без лишних объяснений.

— Ночь вы должны провести в клинике, — напутствовал меня врач в догонку.　

Я лихорадочно отыскала в сумке телефон и уже из такси позвонила Храму.　

— Нам надо срочно встретиться, — отчеканил он, едва услышав мой голос.　

Мы договорились встретиться у меня дома. Я зашла в квартиру и открыла окна, чтобы выветрить затхлый запах. Наскоро приняв душ, я переоделась с тренировочные штаны, растянутую, но удобную футболку и, обернув голову полотенцем, села на кухне с чашкой крепкого кофе и купленным по дороге круасаном. Через несколько минут в дверь позвонили, а затем нетерпеливо постучали. Я подбежала к двери и, не глядя в глазок, распахнула её. На пороге стоял высокий крепкий мужчина с седыми волосами, проницательным взглядом карих глаз на отмеченной суровой красотой лице. Даже в джинсах и футболке он смотрелся по деловому собранным и прямая осанка заменяла деловой костюм с галстуком. Я невольно засмущалась своего небрежного вида, босых ног и мокрых прядей нерасчесанных волос рассыпанных по плечам.　

— Вам кого? — недружелюбно спросила я, скрестив руки и скрывая намокшую трикотажную ткань откровенно обрисовавшую грудь.　

— Вероника Вольская?　

Бархатный голос прокатился по моим нервам и отозвался вибрацией где-то внизу живота. Нервно сглотнув я нащупала ключи в замочной скважине и, вынув их, зажала в кулаке. Он, видимо заметив мои манипуляции, отступил на полшага и выставил перед собой ладонь.　

— Меня предупредили, что вы можете нетривиально отреагировать. Михаил дал мне ваш адрес. Он вас не предупредил, что я заеду?　

— Нет.　

— Позвоните ему.　

Я захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной, схватила телефон с полки в прихожей и дрожащими пальцами набрала номер Храма. Через пару гудков он ответил.　

— Миша, ты ко мне кого-то направил?　

— Забыл предупредить, — сокрушенно признался он, — Впусти мужика. Я скоро буду. Выдохнув, я нерешительно открыла дверь.　

— Извините. Я стала немного нервной в последнее время, — не поднимая глаз, я отошла в сторону, пропуская гостя, — Может в качестве извинения я сварю вам кофе?　

— Вам не за что извиняться, Ника… — меня никто до него так не называл, но это было приятно.　

Он задержался напротив и, казалось, хотел поправить упавшие мне на лицо волосы, но одернул себя и прошёл на кухню. Я свернула волосы узлом на затылке и, на ходу подхватив карандаш, закрепила его. Не зная как вести себя с этим человеком, я неловко протиснулась к плите и поставила на плиту турку. Он выжидающе рассматривал меня, отчего я отчаянно покраснела и дрогнувшей рукой рассыпала кофе на стол.　

— А давайте я займусь этим сам, — он мягко отодвинул меня в сторону и усадил на стул, — Кстати меня зовут Максим Дальний.　

— Красивая фамилия, — я стушевалась под его контролирующим взглядом и пригубила остывший напиток.　

Аксим осторожно забрал из моих пальцев чашку и выплеснул содержимое в раковину.　

— Я сварю для вас свежий, — пояснил он, и неожиданно поинтересовался, — А почему вы не сменили фамилию?　

— Слишком много времени бы ушло на смену документов и…какое ваше дело! — я возмутилась, вскочив, и села обратно под его спокойным взглядом.　

— Если бы вы стали моей женой, я бы не позволил, — он поставил чашку передо мной, — и хотел, чтобы каждый знал, что вы моя женщина.　

— Нас поджимают сроки, — я блаженно втянула аромат и прикрыла глаза, — Божественно…　

— Зачем вам это? — задумчиво спросил он спустя пару минут созерцания.　

— Вам не понять, — отрезала я, взглянув на экран взвизгнувшего телефона, — Может вы обьясните зачем Храм вас пригласил?　

— Михаил? — я согласно кивнула, — Я не хотел бы начинать без него.　

Я протянула ему аппарат где на дисплее было сообщение от Храма, о том что тот застрял в пробке. Максим помрачнел и я поймала себя на мысли, что мне очень хочется снова увидеть как он улыбается. Он вздохнул, поднял с пола оставленную там ранне сумку планшет и вытащил из неё пластиковую папку.　

— Ника, я частный детектив и был нанят вашим другом для выяснения обстоятельств нападения на вас.　

Я похолодела от неясных предчуствий и сцепила ладони в замок перед собой на столе.　

— Михаил не смог мне обьяснить каким образом в этом оказался замешан другой ваш приятель, Александр, но эта информация, как ни странно, оказалась полезной. Ника, то, что я вам сообщу является конфиденциальной информацией.　

— Ближе к делу, у меня на сегодня запланированы дела, — я сжала ладони крепче.　

— Около года назад вы обратились в банк крови для сдачи крови и подали заявку на вступление в регистр потенциальных доноров костного мозга. Несколько месяцев назад вы стали донором костного мозга.　

— Всё верно.　

— К сожалению ваш материал оказался слишком хорош.　

— В каком смысле?　

— Женщина которая получила его оказалась близкой родственницей человека, который крайне заинтересован в вас, как в доноре для себя. Вы имеете с ним уникальную совместимость и он готов пойти на многое чтобы получить доступ к интересующему его органу.　

— Какому органу? — непослушными губами шепнула я.　

— Печень. Так вот, этот индивид пытался нанять Александра для…　

— Моего убийства, — спокойно продолжила я и мужчина сдержанно кивнул.　

— К тому моменту, ваш друг имел финансовые трудности, но, к вашей удаче, его брат погиб, оставив солидное наследство и, так называмый заказ, был снят. Потом были повреждены тормоза на вашей машине, совершно проникновение в вашу квартиру, — я изумлённо вскинулась и Максим протянул мне фотографию… Щебета, — Этот человек проник к вам ночью, но не причинив вреда ушёл. Я встретился с ним, но так и не понял, почему он отступил.　

— С ним всё в порядке?　

— Вы беспокоитесь…　

— Ответьте! — приказала я и встряхнула головой, теряя импровизирванную заколку, — У него брат младший и они хорошие люди…　

— Вы незнакомы! — он смутился, — То есть, по моим сведениям…　

— Ответьте мне.　

— Я не причинил ему вреда, — сдержанно сообщил детектив.　

— И Мише говорить не нужно. Он не станет миндальничать, — я запустила пятерню и растрепала волосы источающие аромат ванили, — Пожалуйста продолжай.　

— На самом деле, поиски начались с пресловутого букета, присланного вам.　

— Только не говорите… — я вскочила и отвернулась к окну, чтобы не показывать страха, который поглощал меня.　

— Цветы вам прислал тот же человек, который отчаянно нуждается в вашей печени.　

— Ответьте мне, Максим, — с наигранной бравадой спросила я разворачиваясь к нему, — Попытки убить меня ещё будут?　

— Полагаю, что нет.　

— В таком случае я считаю нецелесообразным продолжать этот разговор, — я швырнула чашку в мойку, разбив её на куски и, попытавшись вытащить их, порезалась.　

Максим подскочил и обернул кровоточащие пальцы льняной салфеткой.　

— Перикись на полке, — шепнула я и он быстро открыл бутылочку, плеснув жидкость на ранки. Розовая пена стекала с кожи в сток. Мужчина удивительно трогательно держал мою ладонь и слегка дул на ранки. Я боролась с необходимостью разгладить на его лбу хмурую складку и, встретившись с ним взглядом, замерла.

— Ты должна знать, — не отпуская мою ладонь, он не позволил мне сдвинуться с места, прижав меня к стене возле раковины, — Это важно.　

Настойчиво отодвинув его в сторону, я снова села на стул и отвернулась к окну. В отражении стекла я видела, что он стоит за моей спиной. Он положил руки на мои плечи и слегка сдавил.　

— Ника…　

— У меня завтра операция. Мне нужно многое успеть.　

— Ты не должна…　

— Не смей указывать мне, что делать, — я сбросила его руки и встала к нему лицом. Максим не отступил и мы стояли вплотную, ощущая дыхание друг друга.　

— Ты так его любишь? Вы же знакомы меньше месяца!　

— Я не могу его предать.　

— Дура! — он встряхнул меня, так что зубы клацнули, — Ты можешь умереть во время операции! Ты же поняла! Поняла, что это он и всё равно становишься жертвой. Зачем?　

— Чтобы он, наконец, выжил!　

— Даже ценой…　

— Перестань, — я уткнулась ему в грудь и обхватила за талию, — Мне страшно. Но если я этого не сделаю добровольно, он убьёт меня…так или иначе.　

— Я помогу тебе, — он обхватил моё лицо и поднял кверху, — Я не позволю ему тебя обидеть.　

— Ты не понимаешь. Это мой долг.　

— Ничего ты не должна!　

— Так должно быть, — вывернулась я из его рук и вытащив из папки фотографию Лимера, обвела изображение пальцем пачкая его кровью из пореза, — Мы в ответе за тех кого… Ты не видел как его корчит от боли. Не видел страха в его глазах. Уходить туда страшно. Даже когда знаешь, что тебя ждёт там. Он привык быть сильным. Он не знал, что это я.　

— Он готов был убить незнакомого ему человека…　

— Я думаю это сейчас не существенно. Этого не было.　

— Ты веришь, что он тебя любит?　

— Сейчас в это верит он, — я посмотрела Максиму прямо в глаза и грустно улыбнулась, — Спасибо за заботу, хотя я не понимаю ваших мотивов. Оставьте это дело.　

— Вам решать, что делать с этой информацией.　

— Вы хороший человек, — я прошла мимо в сторону выхода и встала на пороге, ожидая когда он подойдёт.　

— Вы совершаете ошибку.　

— Максим, вы даже не представляете как много вы не можете понять. Для меня это быть может единственный способ стать свободной.　

Поддавшись странной потребности, я приблизилась и поцеловала его в уголок губ, а он захватил мои губы в глубокий поцелуй. Он оказался горячим, сладким, с ароматом кофе и мятной жевательной резинки. Это казалось правильным несмотря на всю абсурдность происходящего. Я застонала, уперевшись в его грудь и толкая от себя.　

— Нет!　

— Прости, — на его лице не было раскаяния.　

— Тебе пора, — я распахнула дверь и он вышел, окинув меня цепким взглядом. Он хотел что-то сказать, но я покачала головой и прошептала:

— Не надо…,- когда он не дожидаясь лифта сбежал по лестнице я продолжила уже для себя, — Я не могу передумать…нельзя…нельзя…

66

Когда я добралась до клиники, сгущались сумерки. Я долго изучала оставленные Максимом документы и приняла, как мне казалось, правильное решение. Бросить Лима я не могла. Это было бы подло. После всего что я видела, каждый день живя с его страданиями, осуждать его становилось сложнее, но и жизнь потом с ним я себе не представляла. Однако, как только вошла в палату мужа, то поняла, что моим планам потребуется корректировака. Лимер соскочил с кровати и, ничего не говоря, с оттягом ударил меня по лицу. От неожиданного толчка я упала на пол. К моему ужасу, он резко вздёрнул меня на ноги, возвращая в вертикальное положение и громко закричал:　

— От тебя несёт другим мужиком! Шлюха! Кто он?　

Я забилась в его руках и получила ещё один удар, от которого снова оказалась на полу. Сгрупировавшись, я ожидала продолжения, боясь кричать. Совсем близко раздался шипящий голос:　

— Я тебе доверял…　

— Прошу, Лим, если увидят как ты меня бьёшь нам операцию отменят, — взмолилась я, пытаясь его образумить. Справиться с ним один на один, дадж с ослабленным и больным, я не могла.　

— За те деньги, что я плачу они и сердце у тебя вырежут, — злобно выплюнул он, но всё же отошёл от меня и закрыл дверь изнутри, — Вставай.　

Я поднялась по стене, вытирая кровь с разбитой губы и пискнула, когда он приблизился и притянул меня к себе.　

— Я весь день тебя ждал. Я подумал, что ты меня бросила. Ты не брала трубку. Ты, — он грубо тряхнул меня, впечатывая спиной о стену, — Ты не была рядом, когда должна была.　

— Лим, ты делаешь мне больно, — хныкнула я и он резко отшатнулся, словно очнувшись.

— Боже, что же это? Девочка моя…　

— Не подходи, — я выставила между нами ладони, — Я хочу, чтобы ты меня услышал. Если ты опять ударишь меня, я завтра откажусь ото всего и сделаю тэту, чтобы когда ты опять умрёшь вслед за мной, не вытаскивать тебя оттуда.　

Он остолбенел, а затем рассеянно мотнул головой.　

— Я всё знаю. Как ты нанимал людей, чтобы убить меня. И прислал цветы, зачем-то.　

— Я же не знал, что это ты, — потерянно обхватив себя за плечи, пробормотал он.　

— Лимер которого я знала отпустил меня, чтобы спасти. Он бы не стал убивать невинную девушку.　

— Ты не понимаешь…　

— А если бы я не согласилась на свадьбу?　

Он замешкался на мгновенье и этого было достаточно. На негнущихся ногах я прошла и села в пластиковое кресло за стол. Мужчина стоял неподвижен и громко дышал. Я не могла повернуться к нему и положила голову на сложенные на столе руки.　

— Я люблю тебя, Вера.　

— Недостаточно сильно, чтобы оставить в живых. Лим, — я сдерживала слёзы не пуская истеричные ноты в голос, — Я отдам тебе кусок своей плоти…　

— Спасибо, — он подошёл и встал на колени, обхватив мои руками.　

— Но у меня есть условие, — я подняла голову и встретилась с его напряжённым взглядом, — Ты оставишь меня…　

— Нет! — горячо зашептал он, — Мы начнём всё сначала. Я всё исправлю.　

Я отрицательно мотнула головой и отодвинулась назад вместе с креслом.　

— Я хочу жить своей жизнью. Пообещай мне Лимер, скажи, что отпустишь меня навсегда и я выполню обещание.　

— Как я смогу без тебя…　

— У тебя будет часть меня. Вроде это неплохая цена за мою свободу, — я криво усмехнулась.　

Он поднялся, понурив плечи подошёл к кровати и забрался под одеяло.　

— Я сделаю то о чём ты просишь, — безжизненным голосом произнёс он и я увидела в его глазах поражение.　

— Спасибо.　

Я вышла из его палаты и прошла в свою. Медсестра дала мне таблетку снотворного на ночь и я отключилась, чтобы проспать всю ночь без снов и терзаний.　

Утром я зашла к Лиму. Он сидел у окна и казался отречёнрым ото всего. Немного угловатый от потерянного веса, с пересушенной желтоватой кожей, он оставался тем же красивым мужчиной, от которого женщины теряют голову.　

— Лим, — позвала я несмело.　

— Только ты меня так называешь. Я буду скучать по этому.　

Я обняла его со спины и прошептала на ухо:　

— Не будешь. У тебя впереди будет целая жизнь.　

— Знаешь, — он поцеловал мою ладонь и прижал к своей груди, — Ты ведь права. Я не достаточно люблю тебя и не достоин. Только я не настолько сильный, чтобы отказаться от твоей помощи.　

— Я и не жду этого, родной.　

— Родная? — он затаил дыхание.　

— Навсегда. Мы никогда не будем чужими. С этого дня и навсегда.　

— Я так тебе благодарен, — он перетянул меня к себе на колени и я устроила голову на его груди, — Я тебя не заслужил.　

Он гладил меня по волосам, я тихо пела ему странеую песню о драконе и похищенной девице и ощущала его улыбку. За нами пришли, сделали премидикацию и одели в одноразовые рубахи.　

— Мне не страшно, — мы лежали на кровати соприкасаясь лбами и я выводила несмываемым маркером на внешней стороне мощного предплечья его имя.　

— Да, ты оптимистка, — улыбался он, наблюдая за моими манипуляциями.　

— Хочешь мира готовься к войне, — я всучила ему маркер и он пописал меня тоже.　

— Можно? — он обвёл мои губы пальцем и, соглашаясь, я прикрыла глаза.　

Лимер нежно целовал меня и я млела от удовольствия, не анализируя, не замечая минут, не думая о грядущем.　

— Я буду ждать тебя, если ты передумаешь и дашь мне шанс, — пробормотал он.　

— Не трать время напрасно. Ты имеешь право на счастье, а не на ожидание его.　

Нас положили на каталки и повезли следом друг за другом. Лимер неожиданно негромко запел. Я счастливо засмеялась, когда в коридоре операционной его голос, отталкиваясь от стен, наполнил пространство.　

— Ты лучшее что было со мною, ведьма.　

— Я заберу тебя снова если уйдёшь. Слышишь?　

— Да.　

— Не бойся, родной, я с тобой.　

На прохладной простыне операционного стола, под ярким светом лампы, с катетером в вене, под прицелом камер и несколькими медиками вокруг я всё ещё улыбалась. Я сделала правильный выбор.　

67

Солёный ветер трепал мои выцветшие волосы. Я заплела небрежную косу и перекинула её через плечо. Солнце скользило по воде, щекоча бликами лицо. Лениво потянувшись, я села в шезлонге и взглянула на горизонт. Несколько лодок скользили по волнам, там, где облака касались моря.　

Поднявшись, я прошла в дом. В гостиной я заметила мигающую лампочку на автоответчике и нажала на кнопку. Звонил брат. Рассказывал как идут дела теперь уже в его школе. Довольный и занятой он признался, что меня ему очень не хватает. Просил вернуться. Потом я услышала маму: её вечные расспросы о моей личной жизни и переживания о здоровье. Когда я зашла в душ раздался щелчок и голос Храма наполнил комнату:　

— Малышка, я скучаю без твоих вредностей. Как ты там? Никто не обижает. Ты звони, если что, — он запнулся и заговорческим голосом продолжил, — Он один. Всё ещё надеется. Со здоровьем порядок. Просил передать, привет. Я тебя не выдаю. Сам дурак, что дал тебе развод. Я бы не отпустил… — он негромко кашлянул и продолжил совсем другим тоном, — Наташка стала невыносимой: то клубники хочет, то чеснока. Я потакаю. Как никак двойня, — здесь я услышала гордость и не смогла не улыбнуться, — Пришлось весь бизнес взять на плечи. Тяжеловато, но я ж теперь семейный. Тяну. Ладно, звони.　

Я дождалась трёх сигналов и зашла под воду. Смыв соль, я промокнула полотенцем кожу и замотала его вокруг головы, накинула шёлковую тунику до середины бедра разрисованную павлиньими перьями, взяла их холодильника воду и вернулась на террасу. На столике стоял ноутбук и я, усевшись в удобное кресло, принялась за работу.　

Так часто высмеиваемая моим папой профессия филолога сейчас приносила мне неплохой доход. К моей удаче, одному из известных печатных изданий понадобился редактор. Едва пройдя реабилитацию после операции, я отправилась на собеседование. Войдя в кабинет к начальнику, я попятилась, наткнувшись на его ошалевший взгляд. Оказалось он был в убежище. Не стоит и говорить, что работа была моей и на тех условиях, которые диктовала я сама. Оплата была более чем щедрой, хоть и не выходила за пределы разумной. Стыдно за блат мне не было, так как я была уверена, что достойна этой должности, что и подтвердила в следующие несколько месяцев, не получая нареканий по работе. Начальник был явно удивлён и доволен выбором. А мне досталась работа мечты: дистанционно редактировать тексты, выдавать рецензии и иногда писать то, что мне казалось интересным. Я удачно сдала квартиру, переоформила на брата свою долю в деле за приличную для себя сумму, частью из них расплатилась с банком, а оставшиеся деньги поместила в довольно доходный фонд, рекомендованный ещё одним освобождённым мною заложником. Редакция оплачивала часть моих расходов, как командировочные и добавляя немного своих заработанных средств я позволила себе снять небольшой приличный домик на берегу моря в уединённой части острова Самуи.　

До сезона дождей было достаточно времени и я ещё не планировала куда отправлюсь дальше. Целыми днями я не видела людей и это было именно то, что мне было нужно на данный момент. Связь была на высоте и я заказывала продукты, которые приносил Прамен — абориген, улыбчивый и немногословный. Он оставлял корзину у порога и исчезал в зарослях. Здесь я сама готовила себе еду и ужинала в фиолетовых сумерках под шум волн и шорох листьев. В остальное время наслаждалась местными фруктами, музыкой, солнцем и белым песчаным пляжем, тратя на работу по несколько часов в день. Я настолько привыкла к отсутствию живого общения, что для того чтобы не забыть звук собственного голоса, часто напевала.　

Закончив запланированную на сегодня работу, я отправила файлы по почте и закрыла крышку ноутбука. Снова разместившись в шезлонге, я безмятежно провалилась в полудрёму и тихо мурлыкала под нос знакомую мелодию. Я понимала, что слишком задержалась и расслабилась в этом раю.　

Пальцы автоматически пробежались сквозь ткань по плоскому шву поперёк живота, прямо под рёбрами и я обхватила живот в надежде забыть, как больно мне было после операции. Лимеру пришлось тяжелее. Мы проходили послеоперационный период вместе. К нему нельзя было зайти без маски и халата. Я практически жила за стеклом, периодически забегая к нему, чтобы уговорить выпить лекарство. Наверно именно из-за моей заботы он предпочёл забыть о нашем договоре и пришёл в неистовство, когда я принесла документы на подпись. В ЗАГСе я объяснила всё тем, что не могу видеть в нём мужа, так как часть меня живёт в нём и воспоминания о боли с ощущением потери не позволят мне смириться с совместной жизнью с ним. В любом случае это послужило официальной причиной развода. Родителям я выдала похожую версию и, откровенно говоря, мне было всё равно как это смотрелось со стороны. Лимер в конце концов согласился подписать заявление и спустя месяц я была свободна от обязательств. И вот около полугода я живу в экзотическом месте далеко от дома, от тех кто мне дорог и тех кому дорога я. Никому не сообщая своё местопребывания, работая под псевдонимом. Возможно, это было мне необходимо, только по ночам мне становилось холодно от одиночества.　

Я отбросила мрачные мысли и потянулась за очками, когда тень загородила от меня солнце. Беспечно приставив ладонь к глазам, я надеялась увидеть поднятую ветром занавеску и сдавленно вскрикнула, осознав, что на террасе я не одна. В спину незнакомца бил свет и я не могла рассмотреть его лица. Он поднял руки вверх и что-то сказал, но из-за шума в ушах от бешено колотящегося сердца я не расслышала слов. Неловко поднявшись, я нарочно запнулась и когда он инстинктивно качнулся подхватить меня, ударила его в солнечное сплетение. На мгновение мне показалось, что у меня получилось и здоровяк должен загнуться от боли, только оказалось что он блокировал мой удар и, обхватив за предплечья, развернул к себе спиной, прижимая к груди изгибающееся тело. Отчаянно вырываясь, я осознала насколько противник сильнее меня и обмякла в его руках.　

— Не делай мне больно, — слабо прошептала я, восстанавливая дыхание, — Я сделаю…　

— Всё, что я захочу? — насмешливо прозвучало над ухом и меня тряхнуло от знакомого ощущения странного томления.　

— Пожалуйста… — я растерянно замерла, осознав, что он не причиняет мне вреда, а только удерживает в неподвижности.　

— Всё о чём попросишь, драгоценная…　

Тёплые губы прикоснулись к моей шее, заставляя откинуть голову назад. Я рвано выдохнула, когда его зубы слегка прихватили кожу и почти пропустила момент, когда он отпустил мои руки и смял ладонями ткань туники, поднимая её вверх. Резко отскочив в сторону, я рванула в дом, на ходу опрокидывая кресло и запоздало вспоминая, что на днях сломался дверной замок. Забежав в гостиную соединённую с кухней, я лихорадочно опрокинула с барной стойки плетёное блюдо с фруктами и кувшин, пока не нашла нож. В панике, захлестнувшей меня я выставила оружие перед собой как раз когда мужчина вошел в дом.　

— Ника, прости, я не хотел тебя напугать!　

Я откинула мешающие волосы с лица и нож со звоном выскользнул из моих пальцев. Только один человек, из тех кого я знаю, называл меня так.　

— Максим? Что ты здесь делаешь? — когда он двинулся ко мне я пожалела, что уронила нож и швырнула в него папайей, — Не подходи!　

Он перехватил фрукт и, премиряюще вскинув руки, отступил назад.　

— Как ты нашёл меня?　

— Ты забыла какая у меня профессия?　

— Зачем? — затравленно озираясь с поисках оружия, спросила я.　

— Ника! Перестань истерить, ты же знаешь- я тебе не враг! — его строгий тон отчего то заставил меня стыдливо потупиться и он с жаром продолжил, — Я так долго тебя искал. Знаю, не надо было появляться внезапно, но я только с самолёта и сразу к тебе.　

Я вышла из-за стойки, старательно обходя осколки стекла босыми ступнями.　

— Ты напугал меня, — призналась я, нерешительно останавливаясь в шаге от него, — Зачем ты искал меня?　

— Чтобы найти, глупая…　

Он властно притянул меня к себе, впиваясь поцелуем в изумлённо открытый рот. Жадные ладони блуждали по вспыхнувшей коже сквозь невесомый шёлк. Он опрокинул меня на диван, утробно рыча. Щетина царапала нежную кожу и я потерянно стонала, наслаждаясь этим ощущением. Я обхватила его за шею и прежде чем смогла надавить на нужные точки мои запястья перехватили его руки и, целуя мне пальцы, он сдвинулся, освобождая меня. Отойдя на пару шагов, он запустил пятерню в отросшие волосы, но я заметила как он дрожит.　

— Сашка предупреждал, что ты так умеешь. Я думал таких не бывает, — пробормотал он словно сам себе и взглянув на меня, тоскливо улыбнулся, — Никогда себе не прощу, что позволил тебе уехать.　

Максим сел в кресло напротив, я забралась на диван с ногами и застыла в ожидании.　

— Я всё время думал о твоих словах. Ты сказала, что я не смогу понять почему ты отдаешь ему печень. У меня не получилось помешать тебе сделать это, но когда я узнал о вашем разводе, то просто не мог не начать искать ответы. Конечно я не ожидал, что ты при этом сбежишь на край света. Я опросил всех, с кем ты вступала в контакты. И я узнал правду.　

— Какую же? — я теребила подол туники, даже не надеясь услышать ничего стоящего.　

— Сначала я подумал, что это чушь несусветная, но незнакомые друг с другом люди, разных профессий и слоев в один голос говорили об… убежище и выходе.　

— Замолчи, — я вскочила и стремительно вышла на террасу.　

Я опёрлась о перила и глубоко задышала. Объяснять ему что-то было выше моих сил. Вздрогнув от неожиданности, когда он встал рядом, я хотела отодвинуться, но мужчина накрыл своей ладонью мою, удержав на месте.　

— А потом я встретился с твоим братом и он меня узнал.　

— Что?　

— Не знаю, почему мы с тобой не помним, но ты вывела меня вместе с ним.　

— Не может быть, — неверяще уставившись на него, я заметила усталые круги под глазами.　

— Но самое странное, что Храм вспомнил, что ты вывела меня вместе с ним.　

— Не понимаю.　

— Храм рассказал о слайдах и я понял, что ты могла получить их от меня. Я встретился с Сашкой и он рассказал, что перед тем как убить тебя, его брат убил меня.　

— Не может быть… Я не помню, — растерянно созналась я.　

— Я тоже.　

— Как ты можешь в это верить? Это же…　

— Я верю фактам. И ещё… ты моё наваждение. Знаешь, — он отодвинулся, словно не доверяя себе и сжал пальцами перила, — Я не могу не думать о тебе… С первого момента как увидел — мне хотелось… как будто знаю тебя давно… и хочу заботиться и… кажется даже… понимаю, что это странно, но только я приехал сюда и не знаю как теперь объяснить, что больше не могу без тебя.　

Я прижалась к угловой балке, подпирающей навес и внимательно смотрела на его сосредоточенное лицо. К собственному удивлению, я испытывала к нему похожие чувства. Перестав сдерживаться, робко прикоснулась к его плечу и когда он развернулся, смущенно улыбнулась.　

— Хорошо, что ты здесь, — он сглотнул и я разгладила хмурую складку на его лбу и взяла за руку, — Пойдём, я накормлю тебя ужином.　

Он кивнул и позволил отвести себя внутрь дома. За моей спиной словно раскрылись крылья. С удовольствием, какого давно не ощущала я порхала на кухне, с благодарностью поминая свой плохой аппетит, который позволил мне сохранить так много продуктов в холодильнике. Со скрытым наслаждением я ловила восхищенный взгляд Максима и отчаянно краснела. Когда ужин был готов я переоделась в единственное платье в моём гардеробе оказавшееся белого цвета и сервировала стол снаружи где мы расположились у выложенного в углу камина. Мужчина открыл вино и разлил по бокалам. Мы говорили ни о чём, потом я включила музыку и закружилась в одиноком танце пока он не подхватил меня за талию и я задохнулась от волны мурашек затопивших моё тело. В отблесках огня его лицо казалось удивительно знакомым. Обводя его скулы подушечками пальцев я зачарованно наблюдала как обветренные губы складываются в соблазнительную улыбку. Я почти решилась поцеловать их когда Максим озабоченно оглянулся и выдал:　

— Уже поздно. Мне нужно добраться до отеля. Я взял мотоцикл напрокат, он стоит у пляжа.　

Закусив губу, я боролась с неожиданно подкатившими слезами обиды.　

— Уже темно, как ты поедешь?　

— Здесь отличная дорога и…　

— Останься, — выпалила я и со стыдом выпуталась из тёплых рук, отступая к огню, — Прости. Не знаю, что на меня нашло.　

— Тебе здесь страшно? Вокруг никого…　

— Значит и бояться некого. Я в убежище долго жила одна и шастала в вентиляционных ходах, с крысами по соседству, — передёрнув плечами, я вскинула подбородок, — Давно уже не боюсь темноты.　

— А может просто с тебя достаточно? — он нежно коснулся губами обнажённого плеча и удержал меня на месте, когда я вздрогнула, — Разрешишь мне остаться?　

— Я уже попросила тебя об этом, — пряча глаза, шепнула я.　

Мне не хотелось объяснять ему, что оставляя его, я не планировала ложиться с ним в постель, но Максим сам попросил подушку и простынь и приняв душ в спальне прошёл мимо и расположился на диване в гостиной. Ополоснувшись в прохладной воде я оделась в длинную тунику чуть ниже колен и упала на кровать. В комнате витал мускусный мужской аромат смешанный с ненавязчивым цитрусовым парфюмом.　

В темноте, глядя в низкий потолок мне вержилось, что я в каменной пещере. Стало страшно. Я села прижавшись спиной к изголовью и обхватив колени стала перебирать в памяти картинки прошлого. Что-то не совпадало в мелочах. Кто то помог мне прятаться от Вадима, кто-то был рядом, когда меня убивали. Кто-то встретил меня там на скале, кто-то… А потом в комнате Ноя… В купальне, в лекарской… Я резко вскочила на ноги, поняв, то на что не обращала ранее внимания. Целые фрагменты моего прошлого были вытерты из моей памяти. Но кое-что осталось: мне был не безразличен этот человек. Даже более..　

Долго не решалась зайти в гостиную и заламывая руки, мялась на пороге. Позади маячила кровать в смятых простынях и сбитых подушках. Я ненавидела себя за эту слабость, но больше не могла, не хотела оставаться здесь одна. Моя кожа горела от воспоминаний о прикосновениях горячих мужских рук. И этот мужчина был в соседней комнате. Спал на узком для него диване. Я внутренне заскулила от желания обхватить его за плечи, прижаться к широкой груди, языком прочертить контур ключиц, ощутить вкус его кожи, захватить ртом его губы. Сама не осознала как тихо застонала вслух и вскрикнула, когда дверь, едва слышно скрипнув, распахнулась. В проёме, упираясь руками в косяк, стоял Макс. Его грудь тяжело вздымалась и я, не контролируя себя, шагнула к нему, протянув руку и коснувшись кончиками пальцев кожи на судорожно сократившемся животе. Он зарычал, одним шагом преодолевая расстояние между нами. Я запрокинула голову, ловя в полутьме его безумный взгляд. Ладони смяли тонкую ткань туники задирая её наверх и открывая голые ноги покрытые мурашками. Я всхлипнула от восторга, когда он подхватил меня за бёдра, прижимая к себе и легко обняла его руками за шею и обхватила ногами, скрестив их за его спиной. Его возбужденный пах упирался в моё лоно и, легко стянув вниз тренировочные штаны и переступив через ткань, Макс прижался горячей плотью к моей. Подрагивающие пальцы оглаживали мои ягодицы.　

— Пожалуйста, — надрывно попросила я, сама не зная о чём.　

— Надеюсь ты не передумала, — глухо пробормотал он, опрокидывая меня на кровать и утыкаясь лицом в пульсирующую на шее жилку, — Я не смогу остановиться.　

— Не смей… останавливаться…　

Удовлетворённо проурчав, он проложил дорожку из влажных коротких поцелуев укусов от мочки уха до затвердевшего соска. Когда мужчина перешёл на другую сторону я готова была разрыдаться от поглотившего меня почти животного желания. Он воспринял мои всхлипы правильно, раздвинул бёдра коленом, оказавшись между ними. Горячая головка члена прижалась к моему влажному входу и я невнятно взмолилась о продолжении. Но Макс напряженно замер, нависая надо мной, опираясь руками о кровать по обе стороны от моей головы. Я извивалась под ним, пытаясь податься вперёд, но он отстранился и очень тихо произнёс хриплым срывающимся голосом:　

— Посмотри на меня, — я повиновалась, жалобно постанывая, — Ты понимаешь кто я? Не заменяешь мной другого?　

— Максим! — вскрикнула я ощущая почти физическую боль от его бездействия.　

— Скажи…　

— Хочу, — прошелстела я, теряя ложную гордость, целуя его грудь, широкими движениями языка очерчивая соски.　

— Меня? — сдавленно спросил он.　

— Дааа, — взвыла я, впиваясь ногтями в его плечи и прогибаясь в спине в попытке насадиться на его член, — Макс, прошу…　

Он глубоко вошёл в меня одним слитным движением и я перестала дышать. Макс вколачивал меня в матрас резкими проникновениями, продолжая хрипло рычать. Я вцепилась в его спину, прикусывая солёную кожу на плече. Пробормотав что-то нецензурное, он отодвинулся, перевернул меня на живот и вздёрнул, ставя на колени. Мне хотелось сдвинуться, но он схватил меня за волосы и заставил откинуть голову назад, притянув к себе и резко врываясь в меня. Я вскрикнула от болезненного удовольствия. Макс наклонился, прижимаясь грудью к моей спине и крепко прихватил зубами кожу на загривке, оставляя отметины.　

— За то, что пропала так надолго…　

Он лизнул место укуса и я, теряя себя, крикнула:　

— Ещё…　

Всё ещё держа меня за волосы, он второй рукой погнул меня в пояснице, продолжая двигаться в потрясающем ускоряющемся темпе и переместил руку между моих бёдер, найдя пульсирующий клитор, пропустил его между двумя пальцами и принялся ласкать круговыми и движениями. Я подавалась ему навстречу, поймав правильный ритм, встречая его член, насаживаясь глубже, при этом громко выкрикивая его имя, подчиняясь его воле. Когда удовольствие прокатилось по моему телу, сокращая все мышцы в сладких судорогах, Макс застонал и, толкнувшись несколько раз, выплеснулся в меня собственным оргазмом. Он перекатился на бок, не выходя из меня, жарко выдохнул мне в затылок:

— Больно не было?　

— Глупый, — совершенно счастливо улыбнулась я, ощущая как во мне твердеет его член, — Было замечательно. Только…　

— Что? — настороженно собрался он.　

— Хочу ещё, — промурчала я, выписывая тазом восьмёрки и услышала его довольный смех.　

— Неисправимая, горячая, — он обхватил ладонями грудь, перекатывая в пальцах затвердевшие соски, — Любимая…　

68

Сквозь занавески пробивались рассвет. Тонкие лучики щекотали лицо и норовили забраться под веки. Бриз скользил по обнаженной коже, заставляя свернуться под простынёй. Я потянулась, ощущая тело болезненным и едва слышно охнула. Мышцы ныли везде и даже в тех местах которые давно не использовались.　

Раскрыв глаза, я осторожно повернулась, боясь разбудить мужчину и резко подскочив окончательно проснулась. Я была одна. На секунду меня затопило отчаянием от мысли, что всё произошедшее вчера мне пригрезилось, но только припухшие губы, саднящие следы от жадных пальцев и зубов на коже и вкусно пахнущие мужчиной простыни подтверждали присутствие его в моей постели. Выглянув в гостиную, я поняла, что его нет в доме.　

Надев футболку, я вышла на веранду и с удивлением обнаружила нежные розовые цветы на столике. Я прошла по выложенной дощечками дорожке на пляж и у самой кромки воды нашла Макса, сидящего на белом песке. Он смотрел на рассветное небо и меня смутило потерянное выражение его лица. Мягко коснувшись его плеча, я села рядом и тут же оказалась в кольце надёжных рук. Откинувшись на его плечо, я блаженно прикрыла глаза.　

— Я подумала, ты ушёл.　

— А тебе бы хотелось, чтобы я остался? — очень тихо спросил он.　

— Мне бы… — я принялась гладить его по рукам, осторожно подбирая слова, — То что между нами… Ты и я…　

Развернувшись в его объятьях, я встала на колени между его бёдер и, боясь встретиться с ним глазами, вцепилась в его майку, сминая её в пальцах.　

— Мы мало знакомы и я не понимаю как так вышло, но точно знаю, что ты мой. Не хочу просыпаться без тебя…　

Он взял меня за подбородок и поднял лицо, чтобы встретиться взглядом. Я утонула в тепле карих глаз.

— Стал бы я так долго тебя искать, если бы не рассчитывал остаться с тобой. Просто не думал, что ты тоже этого захочешь. Я планировал доказывать, что тебе нужен.　

— Очень нужен, — я подцепила край футболки и потянула её наверх под его восхищенный вздох.　

— Ты… — он беззастенчиво оглаживал моё тело, опрокидывая на песок, — Моя…моя…девочка моя…драгоценная…　

Я оттолкнула его, услышав недовольное бормотание и положила на лопатки. Оседлала его узкие бёдра, сдёрнула с него майку осыпая короткими поцелуями шею, грудь, живот, лаская жадными пальцами кожу. Развязала шнурок штанов и спустила их вниз. Наконец слегка коснулась губами гладкой головки и после мучительного стона моего мужчины втянула в рот напряжённый ствол. Не рассчитав величины закашлялась и, обхватив у основания, увлажненной слюной ладонью принялась ласкать его, двигаясь в ритме, который мне навязывала рука, сжавшая волосы на моём затылке. Макс сдавленно стонал, откинув голову, слегка двигая бёдрами навстречу моему рту. В какой-то момент он настойчиво оттолкнул мою голову и схватив за плечи подтянул на свои бёдра, всаживая член в горячее лоно. Дав мне немного времени свыкнуться с ощущением наполненности и глубиной проникновения, мужчина приподнял меня за ягодицы и опустил обратно. Я вцепилась в его плечи, всхлипывая от слишком интенсивных ощущений, но уже через пару минут сама стала двигаться в бешеном темпе, ощущая приближение волны удовольствия.　

— Скоро, — простонал мужчина и я, укусив его над ключицей, заставила вскрикнуть, изливаясь глубоко внутри меня и, откинув голову назад, сама погрузилась в водоворот наслаждения.　

Когда тело прекратило содрогаться, я втянула воздух, поняв что какое-то время позабыла о дыхании. Я лежала на взмокшей груди Макса и слушала грохот его сердца. Сумашедшая шальная улыбка поселилась на моем лица и я не могла, да и не хотела разбираться в причинах её возникновения. Мне было тепло и не хотелось ничего менять.　

— Жалеешь? — напряжённо спросил мужчина.

— Да, — выдохнула я, ощущая как он каменеет подо мной и торопливо продолжила, — Жалею, что мы потеряли столько времени…　

— Ты… — я заткнула его возмущение тягучим поцелуем и он покорно раскрыл губы, впуская меня в свой рот.　

Также легко он впустил меня в свою жизнь. Мы говорили обо всём и ни о чём. Целовались и занимались любовью. Через несколько дней я запоздало вспомнила, что мы не пользовались защитой, а перед операцией около года назад мне извлекли спираль. Собравшись духом, я сказала об этом Максу. Не зная какой реакции ожидать, я взвизгнула, когда он подхватил меня на руки и осыпал лицо поцелуями.　

— Я даже не мечтал об этом, лисичка моя… — сбивчиво шептал он, стаскивая с меня одежду и наполняя собой.　

Мы решили пожениться. Предложение было сделано без колец и пафоса в темноте спальни, в сбитых простынях, когда мы, спаянные объятиями и солёной кожей, ещё не отдышались от оргазма.　

— Любимая, я хочу, чтобы ты стала моей женой.　

— Макс…　

— Подумай…　

— Тут не о чем думать, — я смахнула влажные пряди волос с его напряжённого лица, — Я очень хочу стать твоей женой.　

Он сдержанно кивнул и крепко обнял меня. Я млела, ощущая бешеный ритм ставшего родным сердца. Не хотелось отпускать его ни на минуту. Мне было страшно вновь оказаться без него. Я вдруг отчётливо осознала, что до встречи с ним была одинока и весь мир был пустым и враждебным. Только с Максимом мне не нужно было стараться быть счастливой. Я просто была таковой без усилий. Это было непривычно, но жить по прежнему мне больше не хотелось. Обнимая его в ответ, я пробормотала:

— Очень хочу, чтобы ты был моим мужем.　

— Буду… — он потёрся носом о мои волосы, — И фамилию ты поменяешь.　

— Конечно, — пряча довольную усмешку согласилась я, — По другому быть не может.　

— А ты детей хочешь? — осторожно прикусив меня за ухо, он замер в ожидании ответа. — Сама…　

— Хочу, — горячечно шепнула я, обхватывая его лицо и вглядываясь в довольные глаза, — Хочу наших детей…　

— Значит надо согласие закрепить…　

Я взвизгнула подмятая ненасытным телом и вскоре хрипло выкрикивала его имя, умоляя о пощаде.　

Мы заключили брак на нашем пляже среди улыбающихся монахов. Но разве это было важно? Я не видела ничего кроме восхищенных карих глаз и соблазнительных губ изогнутых в многообещающей улыбке. Руки мои дрожали от избытка эмоций и только ласковые прикосновения успокоили меня в нужный момент. Я сказала "Да", ещё не зная, что беременна. Через несколько дней, ранним утром меня затошнило от запаха кофе. Макс решил, что я отравилась и когда понял отчего меня мутит закусил губу, сдерживая эмоции и лишь влажные глаза сообщили мне всё.　

— Давай вернёмся домой, — попросил он, — Закончим оформление документов. У меня дом строится за городом. Надо тебе внести свои предложения. Твои будут в восторге.　

Я замялась, не желая обидеть его отказом и не зная как сказать, что боюсь встречи с Лимом?　

— Ника, что не так? Скажи мне.　

— Макс, милый, может мы… ну… переедем в другой город…　

— Тааак, — он усмехнулся и притянул меня к себе на колени, — Расскажи ка мне, лисичка, чего ты боишься? Уж, не Сергея ли?　

— Ты не понимаешь, — я поёжилась, — Он…　

— Он тебе небезразличен?　

— Мы с ним всегда будем связаны и это неизменно, — задумчиво произнесла я и спохватилась, заметив боль в родных глазах, — Он часть моего прошлого.　

— Ты ради него рисковала своим здоровьем.　

— Ради себя самой. Я обязана была разорвать этот круг, — я покрыла его лицо поцелуями, сбиваясь на шёпот, — Не хочу быть рядом с ним. Никогда больше. Боюсь, что он будет…　

— Не будет, — Макс хитро сощурился и щёлкнул мне по носу, — Я рассказал Храму о нас. И узнал, что Лимченко уезжает в Лондон. Насовсем.

Я замерла с приоткрытым ртом и неожиданно разревелась, уткнувшись ему в ключицу.　

— Хочу домооой… с тобой…,- не могла остановиться я и когда ласковые руки принялись гладить меня по спине, всхлипывала ещё громче.　

— Хорошо, моя лапонька. Полетим, драгоценная моя, — стойко терпел Макс мои гормональные причуды.　

Мы вернулись, попав в суматошный мир заботливых родных и близких. Максим, будучи до этого совершенно одиноким, немного растерялся, но вскоре, ощутив теплое к себе отношение, был абсолютно покорён моей семьёй. Узнав о скором прибавлении, мама впала в эйфорию и я постаралась не мешать ей готовиться к этому эпичному событию.　

Мой дом был там где мой муж. Но он настаивал на переезде к нему и я согласилась. Просторная квартира казалась мне смутно знакомой, так же как и место где строился дом. Когда мы осматривали почти законченный объект в отсутствии строителей, Макс заметил моё смущение и стиснув ладонь спросил:　

— Что то не нравиться? Ты только скажи. Я понимаю, там за рощей кладбище…　

— Милый, всё хорошо, — я инстинктивно прижала руку к ещё незаметному животу, — Это же наше кладбище. Мы же познакомились ТАМ и вернулись ОТТУДА. А то, что мы этого не помним не имеет значения. Знаешь, наверно мы не помним потому, что сами выбрали друг друга. Это не было предопределено.　

— Я тебя нашёл. Ты — моя награда.　

Я улыбнулась, затаскивая мужчину в просторную отделанную комнату и определяя её как будущую спальню. Он не возражал, позволяя мне судорожно расстёгивать одежду и, чертя огненные узоры на коже, в очередной раз выполнить супружеский долг…

* * *

Я нашла его. В тысячи лиц и нескольких собственных смертей, из которых несколько я почти не помнила, но всплывающие обрывки воспоминаний подсказывали мне, что до спасения Лима их было больше двух. Наконец я нашла своего феникса, возродившего из пепла мою жизнь. Наконец у меня появились планы, мечты. Наконец я обрела надежду на будущее.　

Продолжая работать в редакции, я начала писать сказки. Забавно, но они выходят забавными и очень светлыми. Наверно, это гормоны делают меня сентиментальной и очень счастливой, рядом со своим мужчиной.　

Часто я смотрю на мужа, когда он спит. Он кажется таким родным и тёплым, что от этого щемит сердце. Порой он хмурится во сне и я тихо шепчу глупости, надеясь разогнать плохие видения. Думаю, у меня получается. Знаю, что он тоже крепко обнимает меня ночью, словно не веря, что я рядом, вместе с ним. Мы касаемся друг друга так часто, как это возможно. Больше теряться я не хочу. На шее у меня медальон с микрофильмом и лупой, но я точно знаю, что больше не уйду. Просто знаю, что там мне больше делать нечего.　

Порой мне сняться тёмные проходы убежища и камеры с иссякшими источниками. Я бегу, спотыкаясь и сбивая ноги в кровь, а вокруг никого. Совсем никого. Мне некого выводить и не с кем выйти самой. Просыпаясь, я хватаю ртом воздух и забываюсь в руках мужа. Мы не говорим о кошмарах, просто переживаем их вместе. Они всё реже беспокоят нас, становясь менее реальными в ворохе новых солнечных дней.　

Максим оказался настоящим мужчиной. Он взял все бытовые заботы на себя, позволив мне управлять кухней, составлять списки покупок и мило капризничать. Последнее оказалось очень непривычным, но приятным. Оказалось, что я люблю готовить и заниматься домом. Мы часто молча сидим у камина, сложенного на терассе или встречаем рассвет на плетенном диванчике. Много воздуха, ветра, протстранства и близость родного человека воспринимается даром свыше.　

Скоро нашей семьи станет больше. Малыш во мне растёт, активно толкаясь, когда счастливый Максим прижимает ладони к животу. Он будет хорошим отцом, ведь ему удалось стать мне лучшим мужем, единственным мужчиной, который смог согреть мою душу.

— Я люблю тебя, — шепнула я в одну из ночей.　

— Я знаю, — сонно пробормотал он, подгребая меня к себе и грея дыханием висок, — Знаю, лисичка. Я тоже тебя люблю.　

И я в очередной раз ощутила правильность происходящего. Я была на своем месте. Навсегда. Наконец-то.

Лимер. Бонусная глава

Кофе здесь готовили отвратный. Всё же это страна чайных традиций. Привычный напиток здесь превращают в мерзость несусветную, смешав с жирными сливками, ликёром и…брррр. Как это можно пить? Как этим можно наслаждаться? Я отставил чашку с остывшей гущей, разбавленной водой и отвернулся к окну.　

За стеклом сгустился туман. В колышащейся дымке двигались силуэты прохожих, иногда выныривая и вновь погружаясь в молочную реку. Мне нравился этот город с неожиданными дождями и ярким солнцем отражающимся в камнях умытых улиц. Здесь можно было встретить художника с блокнотом, стоящего на пути и настойчиво не позволяющему пройти мимо, пока он не всучит тебе обрывок бумаги с нацарапанным номером телефона, со словами: "Обязательно позвоните мне. У вас такая харизма. Такая тоска в глазах." Это я слышал часто. Женщины постоянно подходили с нелепыми попытками разговорить, произвести впечатление. Скоро я начну это ненавидеть. Уже начал.　

Откинувшись в мягком кресле, я продолжал всматриваться в суету на улице и моё внимание привлекла изящная фигурка в красном плаще, слишком ярком в серой мгле наступающего вечера. Девушка нервно оглядывалась и, перебежав через дорогу, впорхнула в помещение паба. Здесь она огляделась, забавно хмуря брови и пошла к стойке. Не желая этого, я всё же прислушался к разговору с барменом. Она просила вызвать такси, но владелец попросил залог, пояснив, что это правило заведения. Незнакомка закусила губу и сдавленно выругалась на русском.　

— Я могу вам помочь? — зачем то спросил я, уже жалея, что ввязываюсь в непонятную ситуацию.　

Девушка окинула меня долгим оценивающим взглядом и, вороват посмотрев в стеклянную дверь, подошла к моему столику. Теперь я смог рассмотреть её. Интересная. Светловолосая, с тонкими чертами лица и красивыми губами, она, не стесняясь, скинула промокший плащ, бросив его на широкий подоконник и уселась напротив, словно невзначай развернув кресло от входа, чтобы её не было видно.

— Меня зовут Марина, — девушка протянула ладонь для рукопожатия. Это было странно и непривычно. Здесь все пытались получить поцелуй. И никто из женщин не пытался пожать руку.　

— Вы замёрзли, — я с удовольствием задержал её пальцы в своих, отмечая нежность кожи.　

— Дождь, — коротко пояснила она, передёрнув плечами.　

— Здесь почти всё можно объяснить погодой.　

— Кроме дурацких правил, — она потерла переносицу, — У меня нет с собой денег и отчего то никто не возьмёт в толк, что я вынесу их из дома по приезду. Наверно я выгляжу как невнушающая доверия девка…　

— Перестань, — резко оборвал я, переходя на ты, — себя нельзя унижать даже на словах. Давай я отвезу тебя домой, мне ты можешь не платить.　

— Совсем? — язвительно отозвалась Марина и стушевалась под моим тяжелым взглядом, — Ты не сказал как тебя зовут.　

— Сергей. И поверь, тебе нечего мне предложить, — в её серых глазах мелькнула чисто женская обида, но девушка покорно поднялась и пошла следом за мной. Уже в машине я заметил, что она забыла верхнюю одежду.　

— Копеечная тряпка, — поспешила уверить меня новая знакомая и я предпочёл сделать вид, что поверил, понимая, что она оставила слишком яркую вещь намеренно.　

Мы долго ехали по городу и наконец добрались до названной улицы. Марина не спешила выходить, оглядывая дорогу.　

— Спасибо, что довёз, — рассеянно благодарила она, теребя пояс платья и я не мог не заметить как под тонкой тканью вырисовывается высокая грудь с затвердевшими сосками.

— Где твой дом? — вкрадчиво поинтересовался я, блокируя замки. Неприятное предчувствие беды заползло под кожу.　

Она неопределённо махнула рукой и вдруг вся сжалась и согнулась, прижимаясь грудью к коленям. На красивом лице застыл ужас. Я успел заметить в доме напротив в окне качнувшуюся занавеску. Ничего не спрашивая, я завёл машину и двинулся прочь.　

— Ты в беде? Что случилось? — спросил я, остановившись спустя несколько кварталов и разворачивая её к себе. — Может я могу помочь?　

— Он…он…убьёт меня, — выдавила Марина и неожиданно прижалась ко мне, вздрагивая от рыданий. Мы простояли так долго. Я осторожно гладил её по спине, шепча банальные глупости о том, что всё будет хорошо.　

— Я не оставлю тебя. Давай поедем ко мне. Обещаю, что ты сможешь выспаться, а завтра…мы обо всём поговорим и…　

— Хорошо, — прошептала она мне в шею и я гулко сглотнул, понимая, что внутри меня разгорается не самое уместное сейчас желание. Слишком долго я был без женщины. Конечно же причина в этом.　

Девушка осматривала мою квартиру очень сосредоточенно. В моём халате, с влажными волосами после душа и босая она казалась милой и очень домашней.　

— Мне кажется, что я здесь уже бывала, — пояснила она, заметив как я улыбаюсь.　

— Нравится? — она отвела взгляд и покраснела. Стало ясно, что она думает о полотенце на моих бёдрах, — У тебя есть кто-то?　

— Нет, — уверенно ответила она и отвернулась.

Она вышла на балкон и опёрлась о перила. Внизу развернулся город в множестве огней. Именно в этот момент я вдруг понял, что хочу, чтобы она смотрела на меня. Преодолев расстояние между нами, я развернул девушку к себе и подцепив пальцем подбородок поднял её лицо.　

— Хочешь, у тебя буду я? — её глаза распахнулись и губы дрогнули. Конечно она собиралась возмутиться, оттолкнуть меня, возможно ударить, но я не дал ей такой возможности. Прижав её к решётке, я впился в нежный рот собственническим поцелуем. Я пил её, ощущая как с каждой секундой девочка сдаётся, позволяя мне забраться под халат, подхватить ягодицы и приподнять её выше.　

— Обними меня ногами, — приказал я и она, как зачарованная, подчинилась, — Я бываю грубым, но тебе понравится, — я усадил её на узкий парапет и девушка вцепилась в мои плечи. — Я тебя удержу, — голос стал низким, почти рычащим, но её это вроде не пугало.　

Её рука скользнула между нами и пробравшись под полотенце накрыла мой член. Дыхание прервалось, когда Марина огладила длину и неожиданно направила её в себя. Она была влажной и горячей. Держа её за бёдра я толкнулся вперёд, погружаясь в её тесное лоно.　

— Ещё, — потребовала она, скрещивая стопы позади меня и упираясь пятками в мои ягодицы.　

Опешив от её наглости, я не мог не признать, что это было восхитительное ощущение: двигаться внутри этой девушки, ощущая её ногти, впивающиеся в мои мышцы. Капризный голос, постепенно становящийся умоляющим заставили меня зарычать от удовольствия. Она сдалась, шепча моё имя и корчась в оргазме, после чего, я спустил её на пол и, развернув спиной к себе, опробовал сзади. Она слабо всхлипывала, держась за решётку, пока я не разрядился в ней, выплеснувшись слишком бурно. Моё семя стекало по её ногам и я запоздало понял, что даже не задумался о предохранении. Однако, сожалений не было. Подхватив дезориентированную девушку на руки я занёс её в квартиру и уже в своей спальне уложил на кровать. Она свернулась довольной кошкой и, не открывая глаз, улыбалась.　

— Не жалеешь? — не смог не спросить я.　

— А ты заставишь меня жалеть?　

— Нет, — я был в этом уверен, — Ты будешь со мной…　

— Ты меня не знаешь, — вяло отозвалась Марина, а я понял, что вновь её хочу.　

— Давай знакомиться, — разведя острые колени, я устроился между ними и, не теряя времени, погрузился в неё.　

— Ах, — она упёрлась ладонями в мою грудь, но через пару мгновений уже притягивала к себе, обхватив за шею.　

— Будешь со мной, — я не спрашивал, был уверен, что эта странная девушка, выгибающаяся подо мной останется, не уйдёт.　

— Да, — едва слышно выдохнула она и сжала меня изнутри почти до боли, подводя к краю, толкая за него…　

* * *

Я проснулся от запаха кофе. Откинул простынь и…　

— Марина? — вскочив, я едва не упал, запутавшись в простыне и ввалился на кухню совершенно обнажённый с диким выражением лица.　

Она стояла у плиты. Со спутанными волосами, в моей рубашке, просвечиваемой утренним солнцем и с нежной улыбкой. Её губы припухли от моих поцелуев и следы зубов виднелись на тонкой коже шеи, но она не выглядела недовольной.　

— Я думал, что ты ушла, — выпалил я.　

— Ты не настолько был плох, — девушка скрестила руки на груди и я понял, что пялюсь на её соски, — Пожалуй я дам тебе шанс.　

— Ведьма, — вырвалось у меня раньше, чем я успел подумать и моя любовница нахмурилась.　

— Я действительно…мне надо идти, — она понурилась и в комнате словно потушили солнце.　

— Мара, что случилось? — я не собирался её отпускать и усадил на стол, вклиниваясь между стройных бёдер.　

— Так не честно, — она откинулась назад, опираясь на локти, но в глазах её была грусть, — Ты не поймёшь.　

— Давай ты мне всё расскажешь, а если я окажусь идиотом, который тебя не поймёт　

— ты уйдёшь, — я не мог отказать себе в удовольствии развести полы рубашки в стороны и открыть её тело.　

— Я…сумашедшая, — пробормотала она, вздрагивая под моими руками, — совсем тебя не знаю, но позволяю…всё…Это так…правильно…　

— Продолжай, — я развёл влажные складки лона и провёл между ними пальцами, заставляя её выгнуться.

— Серёж… — она смотрела на меня призывно, жаждуще и я не мог терпеть. Жёстко вошёл в неё и с силой толкался, двигая стол и заставляя её кричать моё имя.　

Уже после, затащив её на колени, сидя на маленьком диванчике я целовал её солёное от слёз лицо, а она не могла отдышаться.　

— Как же хорошо, — Марина обвилась вокруг моего тела и замерла. — Если бы так было всегда. Но я действительно…сумашедшая.　

— Расскажи, — попросил…действительно попросил я.　

— Мне кажется, что мой бывший хочет меня убить.　

— Я смогу это решить.　

— Это не главное, — девушка почти перестала дышать и в тишине её шепот прозвучал отчётливо, — я уверена, что он уже это делал со мной. Уже убивал…　

Я сжал хрупкие плечи крепче, понимая, что ей не нужно видеть моего лица. Она могла испугаться, ведь вместо недоверия на нём отразилось понимание.　

— Он больше не причинит тебе вреда. Обещаю, со мной тебе ничего не грозит, — я точно знал, что смогу выполнить обещание. Я был к этому готов.

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27.　

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

Лимер. Бонусная глава Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg