«Будь моей игрушкой»

Двенадцать лет назад…

Они сутки ехали на поезде, а потом еще полдня тряслись в дилижансе прежде, чем высадились у вестового камня, отмечавшего границу земель клана.

Здесь их уже ждали. Мужчина средних лет скользнул по матери равнодушным взглядом и уставился на Дженни. Она попятилась, цепляясь за материнскую юбку.

— Это она? — хмуро спросил он, а потом сплюнул.

— Ну и дура ты, Бренда.

Потом было полчаса в горку, в кузове старенького, ревущего от натуги пикапа, прежде чем перед глазами показались крыши поселения Маккензи.

Деревни, которая должна была стать новым домом для Дженни.

Мать оставила ее — притихшую, напуганную предчувствием перемен — на крыльце дома, а сама вошла внутрь. Дженни даже оглядеться по сторонам не успела, когда услышала из-за спины противный голос.

— Человечка! Она резко обернулась на голос. Оскорбительные слова принадлежали девочке — по виду ровеснице Дженни или чуть старше.

Каштановые волосы, с редкими темными прядями, карие глаза. Совсем, как у мамы.

— Я не человечка, — сердито возразила она. Человеческие дети дразнили ее зверушкой, и она привыкла мысленно считать себя волком, пусть даже предок не спешил подарить ей свой облик.

Стоявший рядом с девочкой мальчик принюхался.

— Точно человечка, — подтвердил он.

— Рыжая человечка.

— Что ты делаешь здесь, человечка? — Я не человечка, слышите, вы! — возмущенно воскликнула Дженни. Даже слезы на глазах выступили от обиды.

— Если ты не человечка, покажи мне своего волка, — с этими словами мальчик кувырнулся вперед превращаясь в мощную зверюгу, размером с взрослого дога.

Игриво тяфкнул, припал к земле и сделал вид, что хочет цапнуть Дженни за ногу.

Она взвизгнула и попятилась, и это стало сигналом для остальных.

— Обернись! Обернись! — зарычали дети, превращаясь в зверей. Зубы лязгнули над ухом, острые клыки прихватили кожу на голени.

Дженни завизжала и побежала, а стая помчалась за ней, радостно подвывая.

Дорога выворачивалась из под ног, дома и кусты слились в неразличимые пятна. Она мчалась вперед, не помня себя от ужаса, а стая дышала в спину, гнала ее — глупую маленькую человечку, осмелившуюся назвать себя оборотнем…