«В паутине снов»

Вам, дорогие читатели, с благодарностью и любовью.

Спасибо за вашу веру и поддержку.

Я бежала по темному коридору. Частые удары сердца отдавались в висках. От напряжения заложило уши. Я следила за каждым своим движением — мягко касалась пола мысочками, не давая тяжести тела сместиться на пятки. Меня никто не должен услышать и тем более увидеть. Легкие горели огнем. Сколько я уже задерживала дыхание? Не меньше трех минут, но… Я должна добраться до башни незамеченной. Ловко обойдя сигналку, которая была призвана обнаружить нарушителя спокойствия, я практически ступила на лестницу, и…

Воздух вокруг меня сгустился, повеяло родной энергией, секунда — и меня поглотил портал. Все-таки не успела. Боюсь, в этот раз мне не выкрутиться.

— Ученица Монсорье, вы ничего не хотите сказать? — гневно вопросил декан Школы Стихийников.

— А я что, я ничего… — смотрю в пол и жадно дышу. — И чего злиться?

Новый вдох, легкое головокружение, выдох.

— Ну, нарушила комендантский час, так это же не повод так орать на свою дочь… — Я проследила за деканом, чье лицо покрывалось пятнами, взглянула на куратора факультета, который прятал смешинки в глазах, и на хмурую леди Меркулу, секретаря нашего декана. — Ой…

Я мгновенно прикусила язык. А толку, если слова все равно слетели с губ? Отец махнул рукой, леди Меркула и куратор вышли за дверь, оставляя меня и декана наедине. Чувствую, разговор предстоит безрадостный.

— Анжелика Монсорье, я в последний раз спрашиваю, вы не хотите объяснить ваше поведение? — свистящим шепотом спросил папа.

Он так и не сменил тон, наоборот — выглядел еще более разгневанным, чем пару секунд назад. Мне этого хватило, чтобы понять, сейчас меня не спасет ничего. Даже тот факт, что я его любимая дочь. Получу наказание по всем правилам Школы Стихийников. Ох, и как же мне быть? Правду рассказать не могу, дала слово молчать. Но и врать особо не хочется.

— Па… э-э-э… декан Адвил Монсорье, понимаете, мне срочно понадобилось покинуть школу… э-э-э… на несколько часов. — Я прикусила губу, лихорадочно соображая, что еще можно сказать.

— И какое дело заставило вас, ученица Монсорье, в два часа ночи уйти из школы, при этом оглушить почтенного Навариуса, хранителя врат, заклятием «вечного сна»? — прошипел папенька.