«Скарлет»

Скарлет (fb2) - Скарлет [ЛП] 1984K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Хезер Б. Мур

Хезер Б. Мур Скарлет

Оригинальное название: Scarlet by Heather B. Moore (2017)

Перевод: Solitary-angel

Сверка: So-chan

Вычитка: Shareli, Лайла

Обложка: Solitary-angel

Перевод осуществлён специально для сайта WorldSelena:

ГЛАВА 1

Я всегда возвращаюсь домой длинной дорогой. Независимо от погоды. Снег, дождь, гололёд, ветер или зной. Я не желаю проходить мимо дома каменщика, ведь никогда не знаешь, находится во дворе его сын или нет.

Сын каменщика, Август, с детства дразнил меня. Изводил по пути в школу, ставил подножки, дёргал за косы, воровал ленч.

Матушка уверяла, что мальчишки изводят девочек, которые им нравятся.

Но я знала, что не нравлюсь Августу. Вот Сойер души не чаял в моей подруге Вайлет. Он дарил ей цветы. Писал стихи. Носил учебники. И его зелёные глаза искрились нежностью и добротой.

У Августа же глаза чернее ночи. Цвет волос подобен грязи, а кожа загорела на солнце. Толстенные мускулистые руки, как полагается сыну каменщика. А взгляд холодный, как северный ветер, и когда Август смотрит на меня, я не в силах сдержать дрожь.

Августа нигде не видно, так почему же я дрожу сейчас? Мне нужно пройти мимо его дома, чтобы не опоздать и присоединиться к матушке.

Она отправилась к миссис Айви, когда у той начались схватки. Женщина должна была произвести на свет своё третье дитя. У неё уже двое сыновей. Мама заверяла, что под сердцем она снова носит мальчика.

Но роды оказались долгими и тяжёлыми. Матушка послала меня за травами. Мы сушим их над очагом, как раз для таких случаев. Как сельская повитуха мать осматривает женщин и помогает им во время родов, а я обучаюсь её ремеслу.

Сжимаю корзину с высушенными травами и тщательно прикрываю их тканью, чтобы защитить от ветра.

Вскоре дом Августа позади, и я облегчённо вздыхаю.

Ферма миссис Айви уже близко, буквально за следующим поворотом. И я начинаю верить, что всё обошлось, поэтому не замечаю Августа, пока не становится слишком поздно.

Он ведёт огромного жеребца за поводья и, кажется, животное ранено.

Я замираю посреди дороги и на минуту теряю дар речи от потрясения.

Август окидывает меня взглядом с головы до пят, и я понимаю, что от его внимания не ускользнуло моё штопаное-перештопанное платье, протёртые рукава и единственная лента, едва сдерживающая копну волос.

— Тпру, — говорит он жеребцу, и цокот копыт затихает.

Я отхожу к краю дороги, подальше от зверя и человека.

— Гуляешь в одиночестве, Аленькая Кроха?

Меня передёрнуло от его прозвища. Мои волосы больше не ярко-красные как в юности. Сейчас, в сумрачном свете, они струятся по спине в темно-рыжем беспорядке. Но моё настоящее имя не далеко ушло от его дурацкого прозвища. Скарлет[1].

— Ещё даже не стемнело, — собравшись с духом, заявляю я и с вызовом смотрю в чёрные глаза.

— Ты же знаешь, у волков в это время года течка.

Я вздрагиваю от его грубого голоса и пытаюсь не краснеть. Август никогда не следит за языком.

На дворе конец лета и полнолуние. Последние несколько ночей я слышала волчий вой, хотя научилась не замечать завывания. Волки во власти течки подобны мифическим монстрам. С ними не справится ни человек, ни охотник.

В такие ночи жители деревни привыкли закрывать ворота, запирать двери и окна.

— Я помогаю матушке с миссис Айви, — говорю я, хотя это не касается Августа.

Его глаза озаряет искра понимания, отчего на моих щеках снова вспыхивает румянец.

Как же я ненавижу свою привычку краснеть, когда Август поблизости. Она никак не помогает мне избавиться от детского прозвища.

— Тогда не задерживаю, иди, — заявляет Август, будто он мой властелин и хозяин.

Рука сжимается в кулак, но я не позволяю себе потерять самообладание и продолжаю путь по краю дороги.

Я чувствую, как его взгляд неотрывно следует за мной, и, только полностью скрывшись за поворотом, слышу цокот копыт.

Ускоряю шаг, осознав, насколько сейчас поздно. Длинные тени тянутся с одной стороны дороги к другой. Деревья помрачнели в сумраке ночи, хотя ещё не похолодало.

Слева от меня из огромного колючего куста ежевики раздаётся шелест, но я решаю, что это просто шалят нервы после предупреждения Августа. Теперь я спешу, едва не срываясь на бег, стуча ботинками по земле. Если волк бродит неподалёку, возможно, мне удастся отпугнуть его в одиночку.

Даже когда мчусь к дому миссис Айви, понимаю, что волки представляют настоящую угрозу. Каждые несколько лет кого-то ранят или убивают. В прошлом году жертвой стал четырёхлетний малыш. После наступления темноты отец с ребёнком возвращались с охоты, когда их окружили. Тяжело раненный и искалеченный на всю жизнь отец выжил в ту роковую ночь, а сына утащили в лесную чащу. На следующее утро его останки обнаружила кучка смельчаков, отправившихся на поиски.

При виде света в окнах дома семейства Айви на меня накатывает волна облегчения. Я почти в безопасности.

Стучу в дверь, а потом открываю её сама, прекрасно зная, что в доме все заняты. Когда я прохожу мимо мистера Айви, тот отрывает голову от кухонного стола и смотрит на меня. Он колет орехи, а малыши ему помогают, но больше, похоже, разводят беспорядок.

Из другой комнаты раздаётся крик, и я знаю, что это миссис Айви. Но звук меня ничуть не беспокоит. Мне он знаком, и с этим я могу помочь. Плотно прикрываю входную дверь и запираю на засов. Мистер Айви ничего не говорит на сей счёт, лишь кивает.

Пробегаю кухню и выхожу в пыльный коридор. Миссис Айви нельзя назвать идеальной хозяйкой. Дверь спальни приоткрыта, и я распахиваю её, чтобы зайти.

Матушка с прикрытыми синим платком волосами направляется к чайнику.

— Скарлет, замочи траву, да поживей.

Я смотрю на миссис Айви и сразу же жалею об этом.

Её круглое лицо усыпано бисеринками пота, а края губ посинели. Классические симптомы болезни крови. Остается надеяться, что я успела вовремя.

ГЛАВА 2

Август несколько минут ждал на дороге, ведущей к ферме четы Айви. Он проследил за тем, чтоб Скарлет вошла в дом, поэтому знал, что она в безопасности.

Как долго она там пробудет, помогая своей матушке с роженицей? Окажется ли Скарлет настолько глупой, чтобы отправиться домой посреди ночи, стоит ребёнку появиться на свет?

В обычных обстоятельствах его бы это не заботило, но сегодня полнолуние. У волков непомерные аппетиты во время брачного периода, и они бы обезумили, учуяв поблизости плоть.

Жители деревни не всегда прислушивались к его предупреждениям, но он неустанно их повторял.

Глубокое чувство вины снедало Августа за каждую жизнь, отнятую волками. Но при этом он понимал, почему их деревне нужна волчья стая.

Август совершенно случайно узнал об этом факте. Ему было девять, когда однажды он отправился следом за отцом в лес, хотя ему было велено оставаться дома и помогать матери.

Мать же мучилась очередным приступом головной боли и отправила его на улицу. Ей не хотелось, чтобы её тревожили. В то время Август только учился пользоваться луком и стрелами, поэтому отец не брал его с собой на охоту.

Август не собирался уходить далеко, но, ступив в лес, заметил проблеск отцовской рубахи. Удивительно, но его отец не ушёл далеко. Он стоял на коленях, наполняя флягу водой из ручья. По какой-то причине Август не окликнул отца, а решил пойти следом, пытаясь не попасться.

Август последовал за отцом вглубь леса, забираясь вверх по крутому хребту. На горе хлестал ледяной ветер, но снедаемый любопытством Август продолжал идти, желая знать, куда направился отец и на кого намерен охотиться. Когда внезапно тот скрылся из виду, Август остановился. А потом услышал…

Рычание и завывание. Похожее на собак, только более дикое.

Август осторожно стал красться на звук, пока не увидел расщелину на склоне горы. Проскользнув в узкий проход, он остановился, увидев тайное убежище.

Отец стоял на коленях, вытаскивая куски мяса из своей сумки.

Пятеро волков окружили его, поскуливая с таким видом, будто были готовы наброситься на мясо и человека.

В следующую секунду отец обернулся и посмотрел на сына.

Испуганный и растерянный Август побежал со всех ног. До самого дома. Прошло несколько часов, прежде чем отец вернулся, но Август всё ещё лежал в кровати и дрожал от страха.

— Ты пошёл следом за мной, — тихо сказал отец, заперев дверь спальни. — Зачем?

Август во все глаза смотрел на своего широкоплечего батюшку.

— Я-я-я хотел посмотреть, куда вы направились. И м-м-мне хотелось вместе с вами поохотиться.

Тяжело вздохнув, отец сел на край кровати.

— Никогда и никому из деревни не смей рассказывать об увиденном сегодня, даже матери.

Август кивнул.

— Раз в неделю я кормлю волков, — продолжил отец. — Если я не буду этого делать, они станут рыскать в поисках еды вблизи деревни. — Он сложил на груди могучие руки каменщика. — Есть существа похуже волков, которые станут совершать набеги на нашу маленькую деревушку. За холмами обитают медведи и пумы. Если в нашей местности не будет волков, они придут сюда. До тех пор, пока я кормлю их, они не уходят с этой территории и не охотятся на людей, конечно, если те сами не идут к ним в лапы.

Август зачаровано смотрел на отца.

— Когда-нибудь я поведаю тебе обо всём, но пока тебе следует хранить эту тайну. Понимаешь?

«Когда-нибудь» наступило через три года, когда отец вернулся домой после охоты с распоротым бедром. Рана загноилась и, несмотря на усилия лекарей, стала подобно яду. За несколько дней отец угас, становясь всё слабее и бледнее.

В конце концов, мать позвала Августа к смертному одру отца, когда деревенский лекарь предупредил, что дни каменщика сочтены.

Август вошёл в покои и увидел отца, раздетого до пояса и покрытого рваными ранами от кровопускания — тщетных попыток лекаря вылечить каменщика.

— Сынок, — позвал отец, протягивая дрожащую руку.

Август был на пороге зрелости, но с трудом мог вынести вид отца в таком состоянии. Бледная тень крепкого мужчины, каким привык видеть его Август.

Трясущейся серой рукой каменщик сжал ожерелье, которое никогда ни снимал, и сорвал с шеи.

— Теперь оно твоё. Ты новый Хранитель волков.

Август взял ожерелье дрожащей рукой. Его снедало любопытство, все твердили, что это семейный герб. На кожаном шнурке плоский круглый камень, на котором высечен полукруг.

— Он символизирует полумесяц, — сказал отец. — Когда луна убывает или прибывает, деревня в безопасности. Теперь поверни его.

Август повиновался. На другой стороне был просто круг.

— Это полнолуние, — продолжил отец. — Когда луна полная, деревня в опасности. Ты должен предупредить их. — Тёмные глаза впились в Августа, — и ты должен при любых обстоятельствах каждую неделю кормить волков. Не стоит их недооценивать, они очень умны. Если перестанешь их насыщать, то поплатишься за это. — Подняв трясущуюся руку с простыней, он схватил Августа за запястье. — Ни при каких обстоятельствах не позволяй волкам узнать о тех, кого ты любишь. На них они нападут в первую очередь.

— О чем вы, отец?

— Иногда во время полнолуния волкам мало принесённого мною мяса, они жаждут большего. Порой они следят за мной вплоть до деревни. Я остаюсь ночевать в лесу, чтобы они не смогли выследить наш дом. Я не мог рассказать твоей матери о том, что делаю еженедельно. Я должен был защитить её любой ценной, но хранить тайны от жены невыносимо.

Это были последние внятные слова, которые Август услышал от своего отца. Мужчина умер на следующий день. Тяжесть каменного ожерелья служила для Августа ежедневным напоминанием об огромной ответственности перед жителями деревни. Только он залог их безопасности. Поэтому Август стал носить волкам мясо. Сначала он оставлял корм вдалеке от логова. Но с возрастом стал смелее. Тем не менее, даже с еженедельным подношением в полнолуние просыпалась дикая сущность этих хищников. Конец лета — худшая пора. Никто не в безопасности. Даже Август.

Даже если его считали деревенским ворчуном, спасение жизней того стоило.

Именно это Август сказал себе стоя вблизи дома Айви, мучаясь вопросом, настолько ли Скарлет глупа, чтобы отправиться домой ночью. Её аромат приманит волков, будоража их непомерный аппетит.

Август отбросил в сторону мысли о Скарлет, которые все чаще лезли в голову. О том, как её улыбка способна заставить мужское сердце гулко биться в груди. Или то, как он всегда остро чувствовал её присутствие, как изнывал от желания предупредить и защитить ото всего на свете, независимо от того, что делала Аленькая.

Она просто ещё одна деревенская девушка, которая, как и остальные, выйдет замуж. Нарожает деток, будет ходить стирать вещи и выпекать сладости для фестиваля выпечки.

Её огненно-рыжие волосы стали теперь насыщенного каштанового оттенка. Но глаза не изменили цвет, они остались кристально голубыми, как летнее озеро. Такая безрассудная и напористая. Ей удавалось обыграть всех мальчишек на школьном дворе. Всех, кроме Августа. И, похоже, она злилась на него за это.

Когда умер отец, оставив на Августе заботу о матери, он бросил школу и занялся ремеслом каменщика. Время тянулось мучительно долго, дни были изнурительными, и всё же… он умудрялся тайно кормить волков. А потом, на следующий день после пятнадцатилетия Августа, мать умерла, оставив его в полном одиночестве.

От волчьего воя, раздающегося вдалеке, у Августа по коже побежали мурашки. Волки проснулись, а ночь только началась.

Когда распахнулась парадная дверь, Август отступил в тень.

Мистер Айви шагнул за порог, а следом вышла… Аленькая.

Август тяжело вздохнул. Скарлет оказалась глупой девчонкой, нет, бестолковой женщиной.

Мистер Айви что-то сказал Аленькой, махнув рукой на прощанье, и она направилась по тропинке. Скарлет нервно куталась в плащ, поглядывая на луну. В руках она больше не несла корзинку.

Август наблюдал, как она направилась к нему, поражённый такой беспечностью. Если он не выйдет к ней, Аленькая даже не заметит его в сумраке ночи. С другой стороны, стоит ей свернуть за поворот, как она сразу же увидит его жеребца, пасущегося у обочины. Но пока она шла, ни на что не обращая внимания. Возможно, пришло время преподать глупой женщине урок.

ГЛАВА 3

Не могу поверить, что Август следит за мной. Он не шевелится, даже когда я подхожу к нему. Я почувствовала его присутствие, стоило выйти за порог. Есть один момент, в которых мне нет равных — я всегда знаю, когда он поблизости. Мне кажется, я пойму это даже с завязанными глазами.

Для меня остается загадкой, что он тут делает. Возможно, у него какое-то дело к мистеру Айви? Но если так, неужели оно не может подождать до утра?

Миссис Айви серьёзно больна, и матушка от греха подальше отправила меня домой. Мать боялась, что женщина не доживёт до утра. Младенец жив, но на этом все утешительные новости закончились.

У меня в запасе лишь несколько часов, чтобы принести целебный отвар, которым матушка спасла жизни другим женщинам в аналогичном состоянии. Лекарство закончилось, но мать не желала в полнолуние идти в лес, где жила владелица аптеки Зои.

Когда я предложила сходить за ним, а мистер Айви вызвался меня сопровождать, мать строго-настрого нам это запретила.

— Я не желаю, чтобы ваша смерть была на моей совести.

Но при виде скорби в глазах мистера Айви, когда он вышел на порог проводить меня, я всё же решаюсь принести отвар.

Теперь я смотрю на луну, гадая, может ли мне сегодня сопутствовать удача и сбережёт ли она в пути. Каковы шансы, что волки учуют мой запах? Я не малое слабое дитя. Мне под силу убежать. Позвать на помощь. Вступить с ними в схватку.

Август по-прежнему стоит как истукан, и я прохожу мимо, делая вид, что не замечаю. Он странный угрюмый мужчина, не способный сказать и тёплого словечка. Капюшон опущен, но тёмно-коричневые волосы, стянутые обычным кожаным шнурком, сливаются с деревьями. А тёмный плащ идеально смешивается с мраком ночи.

Не знаю, почему он прячется от меня. Я его не боюсь. Но несмотря на это, дважды хлопаю себя по бедру, где у меня спрятан нож. Оружие на месте.

Свернув за поворот, я вижу жеребца Августа.

И едва сдерживаю смех.

Зачем вообще Август прятался? Его жеребца на открытой дороге, освещённой яркой луной, не увидит только слепой. Скинув плащ с плеч, я иду к жеребцу.

Он ржёт, но больше ничем не выдаёт недовольства моим присутствием. Я прижимаю плащ к его телу и потираю им круп. Теперь плащ будет пахнуть больше конём, чем человеком, маскируя мой запах от волков.

Снова накидываю его на плечи и собираюсь пройти мимо жеребца, когда рука хватает меня за запястье.

— Аленькая, — сурово шепчет Август, нависая надо мной.

Я вздрагиваю. Кажется, он стал ещё крупнее. Он усиливает хватку, и моё сердце пускается вскачь. Его глаза такие тёмные, подобно двум огромным бездонным озёрам. Август пахнет удивительной смесью леса, дерева, камня и сосен. Я никогда так близко не находилась рядом с ним, по крайней мере, со школьных времён. Август перестал посещать занятия после смерти отца.

— Я тебе говорил, что с наступлением сумерек небезопасно гулять по лесу, — рычит он, как дикий зверь. — Куда ты путь держишь?

Мне хочется спросить: «Тебе какая разница?». Вместо этого я говорю:

— Домой.

Август смотрит на меня, прищурившись.

— Лгунья, — шипит он, и слово подобно удару кнута.

По глазам не видно, что у него творится в душе. Я хочу отойти, но его пальцы держат меня, подобно стальным горячим капканам.

— Ты не можешь отправиться в лес, Аленькая Кроха, — повторяет он.

— Моё имя — Скарлет, — рявкаю я. — И то, что я делаю, тебя не касается.

Я одергиваю руку, и он её отпускает. Возможно, удивлённый этой вспышкой ярости. Крепко сжав плащ, я поворачиваюсь и торопливо иду по тропе.

Его шаги громыхают за моей спиной, и это нервирует. Шаг Августа намного длиннее моего. Он далеко не милый мужчина, а сейчас середина ночи, и я к тому же одна. Кроме волков, я никого и ничего не боялась в деревне. До сих пор.

С чего вдруг Август так решительно настроен контролировать, куда я иду и что делаю?

Он преграждает мне путь, и я останавливаюсь. Прекрасно понимая, что даже если попытаюсь увернуться, это ничего не даст. С его ростом Август возвышается надо мной как гора, и я знаю, что он намного быстрее меня.

— Я спрашиваю ещё раз, — гулко повторяет он. — Куда ты путь держишь? И если ты снова солжёшь, я силком отволоку тебя домой.

Его слова покалывают кожу, подобно льду и пламени, соревнуясь за ощущения. Встретившись с его пристальным взглядом, я не сомневаюсь, что он осуществит угрозу.

Я вздёргиваю подбородок. Август может тащить меня куда угодно, но я любой ценой заполучу отвар. Это мой дог.

— Я иду к аптекарше, — едва не срываясь на писк, отвечаю я. Не в моем характере вести себя как трусиха. Я откашливаюсь и продолжаю, пока его полные недовольства глаза не обратились в поток полных недовольства слов: — У аптекаря Зои есть эликсир, который может помочь миссис Айви с болезнью крови.

Суровость в чертах Августа тает на глазах. Он протяжно выдыхает, и его тёплое дыхание ласкает мою кожу. На меня накатывает безумное желание наклониться ближе и уткнуться носом в его пропахший лесом плащ.

— А до утра это подождать не может?

Я моргаю, пытаясь выкинуть из головы бредовые мысли.

— Утром будет слишком поздно.

С минуту он молчит. Моё сердце замедляет свой ритм, а кожа холодеет с приходом ночи.

— Я отвезу тебя, — наконец говорит он.

Я не уверена, что правильно расслышала, но Август щёлкает языком, и жеребец рысью скачет к нам.

Август хватает поводья одной рукой, а вторую протягивает мне. Я с сомнением смотрю на ладонь.

— Скарлет, — от того, как он произносит моё имя, по коже проносится приятное покалывание.

Я кладу руку на его ладонь, и Август, подхватив, усаживает меня на жеребца. Через мгновение он запрыгивает в седло позади меня и тянется вперёд за поводьями, в результате чего я оказываюсь тесно прижата к нему. После этого мы трогаемся с места.

Луна отбрасывает достаточно света и, кажется, жеребец без проблем прокладывает себе путь среди затемнённого леса. Руки Августа окружают меня, но я стараюсь не облокачиваться на него. Чем меньше контакта, тем лучше. У меня и так неистово колотится сердце, а дыхание отрывисто, хотя мы просто едем верхом.

Мне никогда не доводилось находиться с мужчиной в такой непосредственной близости. Никогда. Во время фестиваля солнцестояния я танцевала с несколькими молодыми людьми, но никогда не испытывала того, что чувствую сейчас рядом с Августом.

Именно моя неопытность заставляет сердце неистово биться. Пытаюсь убедить себя я. Мне не стоит выкинуть из головы мысли об Августе. О том, как его дыхание шевелит волосы, или о груди, согревающей спину, как, впрочем, и об обхватывающих меня мускулистых руках, пока мы пробираемся через ветвистые заросли.

Волчий вой прорезает тишину. Я вздрагиваю, а Август напрягается. Через секунду раздаётся новое завывание, только гораздо ближе. Грудь сжимают тиски страха, мне хочется выхватить поводья и пустить коня в галоп.

Август словно читает мои мысли, одновременно щёлкает языком и поводьями. Жеребец прытью рвётся вперёд, и меня наклоняет в сторону. Август хватает поводья одной рукой, а второй обнимает меня, тесно прижимая к себе.

Я бы запротестовала, если бы не волчий вой. Но неожиданно на меня накатывает волна благодарности за то, что Август рядом.

Среди деревьев замечаю всполохи жёлтого света. Хижина аптекарши уже близко, и никогда в жизни я ничему так не радовалась.

— Мы почти на месте, — шепчет Август, словно почувствовав моё облегчение.

Ещё один вой проносится в ночи. Совсем близко.

— Держись, — ухмыляется Август. Его хватка ужесточается. Он подстёгивает жеребца к бешеному галопу.

Земля не ровная, но каким-то чудом конь не натыкается на кустарники и низкие ветви. Возможно, зверь так же напуган как и мы. Я хватаюсь за бедра Августа, чтобы удержаться в седле, пока мы на бешеной скорости мчимся через лес, а холодный воздух треплет мои волосы и вздымает плащ.

Завываний всё больше, и я не осмеливаюсь оглянуться, прекрасно зная, что увижу стаю серебристых волков, преследующих нас.

Жеребец вылетает на поляну, посреди которой стоит хижина.

— Миссис Зои! — кричит Август.

Интересно, конь собирается протаранить дверь хижины, но Август тянет поводья. Я опять бы чуть не свалилась, если бы не его стальная хватка.

— Беги внутрь, живо, — говорит он мне, спрыгивая с седла и снимая меня.

— А как насчёт…

Дверь открывается в ту самую секунду, как показывается первый волк. Огромный, серебристый, с пылающими глазами от света, льющегося из дома.

У меня вырывается крик.

— Внутрь! — рявкает Август и толкает меня к двери, а сам достаёт длинный охотничий нож.

— Я тоже могу драться…

Скрюченная, но, тем не менее, сильная рука смыкается на моём запястье и тащит в хижину.

— Он обучен бороться с волками, — заявляет аптекарша сиплым голосом.

Не понимаю, о чем она. Но для старухи она невероятно сильна. Ей удаётся затащить меня в дом, после чего она запирает дверь.

ГЛАВА 4

Август протянул обе руки: одна пустая, во второй — нож. Первым до них добрался вожак, но теперь на краю поляны стояло ещё четверо волков. Август знал, что они не станут нападать, пока стая не соберется. И это может дать ему одну, а может две минуты, прежде чем придётся защищать собственную жизнь, жеребца и двух женщин в хижине. С таким же успехом он мог защитить всю деревню.

Если сегодня волки отведают человеческой крови, то обезумеют.

Завывание и рычание, единственное, что слышал Август помимо своего сердцебиения. Он выругался, проклиная волков, а потом и Скарлет. О чём она только думала? Жеребец начал отступать к хижине. Август практически чуял страх животного. Так похожий на его собственный.

Вожак низко зарычал, выходя на поляну. Августа удивило, что он не подождал всю стаю, но, возможно, это даст Августу так необходимое преимущество.

— Именно я приношу вам мясо, — прорычал Август волку. — Но ты преследуешь меня, намереваясь напасть. Жадная дворняга!

Жёлтые глаза волка пылали. Ощетинившись и рыча, хищник подбирался к Августу.

Жеребец начал рыть копытом землю за спиной Августа. Женские голоса перекрикивали завывание волков. Скарлет спорила с аптекаршей.

У Августа вырвался новый поток ругательств. Волк прижался к земле, выгнув спину. Август знал, что последует за этим.

Тем не менее, он был готов. Если только сможет схлестнуться с волком один на один.

В ту секунду, как волк кинулся вперёд, Август прыгнул, пользуясь по полной своим ростом. Волчья морда врезалась ему в плечо. Оскаленные клыки разорвали рукав, и он понял, что его ранили, но боли пока не испытывал, она придёт позднее. Пока главное — не допустить, чтобы волк натворил больших бед.

Он повернулся как раз вовремя, успев отразить новую атаку волка ножом. Они начали странный танец: волк нападал, а Август отмахивался ножом. Только он понимал, что эта игра не может длиться вечно. Скоро остальные присоединятся к своему предводителю.

Пронзительный крик за его спиной, точнее женский вопль, прорезал тишину ночи.

Август не обернулся, продолжая неотрывно следить за волком, но зверюга замерла.

В следующую секунду перед ним оказалась Скарлет. У Августа в голове не укладывалось, что она выбралась из хижины. Она бросила кувшин жидкости в волка. Временный отвлекающий манёвр, но это невелика помощь.

— Вернись назад!.. — закричал Август, но не успел договорить, так как Скарлет встала на колени и коснулась жидкости пламенем свечи.

Удивительно, но жидкость взорвалась вспышкой огня.

Август схватил её за руку и потянул Скарлет подальше от полыхающего пожара. Языки пламени расползались по поляне по следу разлитой Скарлет жидкости. Серый волк побежал к своей стае, которая уже отступила от разрастающегося пожара.

Скарлет была либо неимоверно находчива, либо глупа.

Ему хотелось снова запереть её в хижине, но Август не был до конца уверен, безопасно ли там. Огонь всегда остаётся огнём. Горела только странная жидкость на земле, но помимо неё могли заполыхать деревья, подлесок и хижина за спиной.

Август смотрел в полном изумлении, как волки покинули поляну и побежали в тень леса. Громкий вой с каждой минутой отдалялся, становясь тише.

А огонь… горел синим пламенем на кипящей жидкости, потом поутих и совсем погас.

По мере того, как потрескивающие звуки пламени затихли, Август осознал, насколько тяжело дышит сам и его жеребец. А потом понял, что Скарлет всё ещё стоит рядом, сжимая его плащ.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Она смотрела вперёд, на губах играла триумфальная улыбка и в тоже время по щекам текли слёзы.

Она была самой невероятной женщиной, которую ему довелось знавать.

— Они ушли, — надломленным голосом прошептала она с изумлением.

Её тёмно-красные волосы рассыпались по плечам, глаза блестели то ли от удовольствия, то ли от непролитых слёз, Август не был уверен до конца. А кожа казалась полупрозрачной в лучах затухающего огня и лунного света, льнущего с неба.

Она спасла его.

Август едва мог в это поверить. Неужели ему снилась эта странная ночь? Он поднял руку и прикоснулся к её скуле.

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, но не отстранилась от прикосновения.

Кожа Аленькой оказалась такой тёплой. Август смахнул с её щёк почти высохшие слёзы.

— Что ты наделала? — спросил он, но задавая вопрос Август знал, что говорит не об огне. А о вспыхнувших в нем чувствах от одного взгляда на её лицо.

Губы Скарлет подрагивали, словно она не могла решить, о чём он спрашивал.

— Сработало! — миссис Зои захлопала в ладоши. — Я волновалась, что смесь ещё не доработана.

Аптекарша вышла на поляну. На ней была надета привычная чёрная одежда, а тонкие запястья украшали десяток браслетов и кожаных шнурков. Белоснежные волосы напоминали Августу гнездо из перьев птиц. Август отпустил Скарлет и опустил руку. Он не был до конца уверен, что они сейчас в безопасности. Волки могли в любую минуту вернуться.

Миссис Зои ринулась к жеребцу и погладила того по голове.

— Ну-ну, тише. Теперь ты в безопасности.

— Что это за жидкость? — спросил Август аптекаря.

— О, она из корня одного дерева, — рассеянно ответила та, — с неприятным запахом, но вспыхивает от любой искры. — Она покачала головой, продолжая гладить коня. — Волки сегодня свирепствуют. Я удивлена, что ты приехал ко мне в такую ночь.

Она не сводила глаз с Августа.

— Скарлет необходим эликсир для миссис Айви.

— Да, — подтвердила девушка. — Август был так добр, что вызвался отвезти меня к вам.

Возможно, это была самая приятная вещь, которую Скарлет говорила в его адрес. Пускай она сказала простую истину, но от этого душа Августа воспарила.

— Миссис Айви родила малыша, но страдает от болезни крови, — продолжила Скарлет. — Моя мать сомневается, что она протянет до утра.

— Что ж, тогда, — ответила аптекарша, убирая руки, — я принесу эликсир, и вы отправитесь в путь. — Прищурившись, она посмотрела на Августа. — Ты уверен, что доставишь ее в целости и сохранности?

Он отрывисто кивнул.

Миссис Зои поспешила к хижине. Скарлет повернулась, будто намереваясь отправиться за ней следом. Август протянул руку и обхватил ее запястье.

— Погоди, — окликнул он.

Обернувшись, она посмотрела на него. И вместо того, чтобы выказать раздражение, как ожидал Август, посмотрела на него с любопытством.

— Ты могла погибнуть, — тихо промолвил он. Её голубые глаза напоминали бархат в полумраке поляны. — Я велел тебе оставаться в хижине.

По виду, Скарлет совсем не раскаивалась. В следующую секунду она опустила взгляд.

— У тебя идёт кровь.

Август посмотрел вниз. Рукав туники был разорван, и кровь, как слезинки, скатывалась с раны от клыков волка. Из-за адреналина в крови он не чувствовал боли.

— Пошли, нам нужно обработать и перевязать рану, — заявила Скарлет, взяв его за другую руку.

Её ладошка казалась такой маленькой в сравнении с его сильной ладонью. Аленькая потащила его к хижине, и все вопросы вместе с выговорами так и не слетели с его губ, когда они вошли в дом.

На первый взгляд, Августу показалась, что хижина захламлена всякой всячиной. На каждой поверхности и даже стенах что-то висело, разлитое по бутылочкам или собранное в пучки.

Запашок мог сбить с ног взрослого мужика: смесь шкур животного и гниющих овощей. Идя за Скарлет, он старался не дышать полной грудью. Они подошли к очагу, где задорно потрескивали поленья. Там стояла аптекарша. Над огнём висел огромный железный котёл. Миссис Зои помешивала бурлящую жидкость, от которой по воздуху растекался сладкий запах клубники.

— Августа ранили, — сказала Скарлет.

Зои оторвалась от кипящего котелка и посмотрела на них.

— Дайте я гляну.

Август неохотно потянул рубаху, обнажая рану. Кровь шла, но не сильно. Кожа была рассечена в длину где-то на палец.

— Нужно обработать порез, — сказала Аленькая, и аптекарша опустила кусок ткани в кипящий котёл, а потом протянула Скарлет тряпицу, от которой подымался пар.

Август зашипел, когда горячий материал коснулся раны. Несколько секунд жгло, а потом, как ни странно, ему стало намного лучше.

Скарлет подняла ткань и осмотрела рану.

— Нам нужно её зашить? — спросила она.

— У нас нет времени на это, — ответил Август, посчитав, что рана неглубокая. — Если это необходимо, я могу подождать до зари.

— Не стоит рисковать, она может загноиться, — запротестовала Скарлет.

Август отошёл от Скарлет и забрал кусок ткани у аптекарши. Он бинтовал руку, а Аленькая, поджав губы, наблюдала за ним. После этого он опустил рубаху, прикрыв рану.

— Где эликсир? — спросил он миссис Зои, нарочно игнорируя осуждающий взгляд Скарлет.

Миссис Зои дошла до полки, забитой бутылочками различных форм и цветов.

Рука Августа начала пульсировать от нового приступа боли, на который он не стал обращать внимания.

— Ох, вот он. — Аптекарь подняла узкую жёлтую бутылочку и протянула её Скарлет.

— Спасибо, — поблагодарила она и что-то начала искать в плаще. — У меня где-то лежало несколько монет.

— Вот, — протянул Август деньги миссис Зои. — Нам нужно отправляться в путь. — Он чувствовал на себе взгляд Скарлет, но продолжал игнорировать его. — Пошли, — сказал он, поворачиваясь. От зловония гнили у него разболелась голова.

Отворив дверь хижины, Август увидел поджидавшего их жеребца. Обернувшись, он поманил за собой Скарлет. Сказав на прощанье пару слов аптекарше, Аленькая вышла на двор.

— Я могу с тобой расплатиться, — заявила она. От тепла хижины на её щеках полыхал румянец.

— Замечательно, — ответил Август. Хотя для него пару монет не деньги. — Нам нужно поторопиться.

Волки могли вернуться, кроме этого ветер разносил их запах, и сюда могли пожаловать любые другие хищники.

Август посадил Скарлет на жеребца, а потом сам запрыгнул в седло.

Ночь ещё не закончилась.

ГЛАВА 5

По пути к дому четы Айви волков не было слышно. Я находилась в кольце рук Августа, но он не держал меня так крепко, как раньше.

Мои страхи развеялись, и я всё больше ощущаю его присутствие, крепкое тело и силу рук. Мы подъезжаем к дороге, волков по-прежнему не слышно, и я позволяю себе расслабиться. Но не сильно. Я стараюсь держаться от Августа как можно дальше.

На меня накатывает волна облегчения, когда вдалеке появляется ферма Айви. Мы справились. Остаётся лишь надеяться, что не опоздали. Из окон тускло льётся свет лампады, но я не уверена, хороший ли это знак.

Август подгоняет жеребца вплоть до входной двери, а потом натягивает поводья и спрыгивает на землю. Он снимает меня с коня, и, как только мои ноги касаются твёрдой почвы, я одёргиваю руку. Мне стоит выкинуть из головы, как он держал мою ладонь, отчего по коже побежали мурашки, словно сноп искр.

— Утром я верну долг, — говорю я, а потом понимаю, что оно скоро наступит. — Вернее, сегодня днём.

Август молча кивает. При этом не отходит от меня, не отворачивается и не подгоняет жеребца.

— Спасибо, что помог мне, — говорю я.

Август по-прежнему молчит, лишь смотрит на меня тёмным полыхающим взглядом. Я не могу больше ждать, поэтому поворачиваюсь и иду к двери.

Берусь за ручку, забыв постучать, и понимаю, что дверь не заперта.

В очаге полыхает огонь. Двух старших детей нигде не видно, но мистер Айви сидит за столом со склонённой головой и опущенными плечами.

Я догадываюсь, что он спит.

Я подхожу к нему, хотя страшусь узнать у него о состоянии супруги. Мистер Айви поднимает голову до того, как я пытаюсь его разбудить.

— Ты вернулась? — бормочет он.

— Я принесла эликсир для вашей жены.

Он несколько раз моргает, а потом вскакивает из-за стола.

— Пошли.

Я иду следом за ним, хотя знаю, где находится спальня. Наши шаги нарушают повисшую в доме гробовую тишину. Ни плача новорождённого, ни криков роженицы.

Когда мы подходим к двери спальни, мистер Айви открывает её дрожащей рукой.

В комнате царит полумрак. Детская люлька стоит возле камина, внутри спит укутанный в пелёнки малыш. Моя мама сидит на стуле подле кровати, где лежит закутанная до самого подбородка миссис Айви. Глаза у обеих женщин прикрыты, поэтому я шагаю тихо, стараясь никого не напугать.

Миссис Айви бледна, как смерть. Под глазами пролегли тёмные круги, затруднённое дыхание короткими вздохами вырывается из потрескавшихся губ. Она так осунулась, что на лице одна кожа, а синева вокруг рта стала ещё больше выражена.

Мама шевелится и раскрывает глаза.

— Что ты тут делаешь? — шёпотом спрашивает она.

Я протягиваю ей эликсир, и матушка потрясенно ахает.

— Откуда у тебя?.. Ты же не ходила в лес?

— Со мной всё в порядке. Вот лекарство.

Я не могу рассказать ей о волках или о том, что Август дрался с вожаком стаи или о начатом мною пожаре. Может позже, но не сейчас.

Матушка поджимает губы, явно догадываясь, что я о многом умалчиваю. Тем не менее, ей тоже не хочется терять время. Она откупоривает бутылочку и поднимает ложку, лежащую возле миски с холодным бульоном.

— Джинни, — зовёт она. — У нас для тебя есть лекарство. Пожалуйста, выпей.

Миссис Айви слегка приоткрывает глаза, и каким-то образом матери удаётся заставить её проглотить две ложки эликсира. После этого её глаза вновь закрываются.

Матушка закупоривает эликсир, а потом переводит взгляд с меня на мистера Айви, который продолжает топтаться на пороге.

— Теперь мы должны подождать, — выдыхает она и берет меня за руку, прикрывая глаза, будто намереваясь поспать.

Я присаживаюсь рядом и кладу голову ей на колени. Сердце в груди колотится так, словно я несколько часов бегала и теперь, наконец, могу остановиться и передохнуть.

— Скарлет, — зовёт меня матушка, обхватив ладонью плечо.

Я мгновенно просыпаюсь и понимаю, что, вероятно, задремала. В комнате по-прежнему полумрак, а за окном кромешная тьма. Мистера Айви уже нет в комнате.

— На её лицо возвращаются краски, — тихо говорит матушка о миссис Айви.

Мама права. Бледная кожа женщины постепенно приобретает здоровый оттенок, а синева вокруг губ почти бесследно исчезла. Круги под глазами стали сходить, как и бисеринки пота, усыпавшие лоб.

В следующую секунду миссис Айви открывает глаза. Она сразу смотрит на мою мать, а потом переводит взгляд на меня.

— Где мой малыш? — чётко спрашивает она.

Моя мама смеётся с явным облегчением.

— Твой сын спит.

На губах миссис Айви расплывается улыбка.

— Тогда разбуди его.

От этих слов уже я не в силах сдержать смех. Моя матушка кивает. Я встаю на ноги, а потом подхватываю спящего малыша с колыбели. Он зевает, когда я подношу его к миссис Айви. Мы все любуемся крошечным созданием, когда я передаю матери ребёнка. Женщина спускает с плеч одежду, а моя матушка помогает приложить малыша к груди.

Когда малыш начинает сосать молоко, на мои глаза наворачиваются слёзы при виде матери, кормящей своё новорождённое дитя.

— Как ты себя чувствуешь, Джинни? — спрашивает моя матушка.

— Лучше, — шепчет она голосом, переполненным эмоциями. — Позовите моего мужа, чтобы он мог встретиться с сыном.

В этот раз встаёт матушка, чтобы позвать главу семейства. Когда он приходит, глаза мистера Айви сияют от волнения и благодарности. Я выхожу из комнаты, чтобы дать мужу с женой побыть наедине с их маленьким чадом.

Матушка влетает следом за мной на кухню и обнимает меня. А потом отстраняется, обхватывает ладонью мой подбородок и приподнимает.

— Дочь, ты сегодня спасла жизнь женщине. Но больше никогда не смей мне перечить.

Не знаю, плакать мне или смеяться, а может, следует сделать и то, и другое.

— Я должна была попытаться.

Матушка кивает, а потом размыкает объятия и отворачивается, чтобы заняться делом. Я понимаю, что её тоже переполняют эмоции, а, занявшись работой, легче пережить момент. Чуть позже я замечаю жеребца за окном.

Август ещё не уехал? Прошло больше двух, а может и трёх часов, как я зашла в дом.

Когда матушка выходит из кухни, чтобы вернуться в комнату роженицы, я выхожу на двор. Жеребец поднимает при виде меня морду, словно приветствуя, а я выглядываю его хозяина. Август сидит у дома и дремлет, положа голову на согнутые колени. Я прикрываю за собой дверь, и его глаза распахиваются.

В следующую секунду он вскакивает на ноги и не сводит с меня глаз. На мгновение я вижу перед собой не злобного мужчину, который пытается навести на меня страху. А человека, который заботится о других и обо мне. Готового отправиться в полнолуние в лес, рискнув тем самым собственной жизнью. Того, кто сражается с волками, пока я нахожусь в безопасности хижины аптекаря.

Я иду к нему, а Август следит за мной своими полуночными глазами.

— Эликсир помог? — спрашивает он хрипловатым ото сна голосом. Август откидывает с лица непослушные пряди, выбившиеся из-под кожаного шнурка.

— Да, — отвечаю я, не в силах сдержать улыбку, расплывающуюся на моем лице.

Без раздумий я подхожу к нему и обвиваю руками шею.

— Спасибо, — выдыхаю я, уткнувшись ему в грудь. — Ты сегодня спас роженицу.

С минуту Август не шевелится. Не сомневаюсь, что я испугала его своими действиями. Потом его руки скользят вокруг меня, и он крепко прижимает меня к себе.

Моё сердце готово вырваться из груди, а пульс неистово бьётся. Эти ощущения новые для меня и далёкие, и я каждой частичкой тела чувствую твёрдые мускулы Августа, прижатые к моим изгибам. Он горячий, твёрдый и такой… Август. Мне хочется навечно остаться в его руках, вдыхать его особый аромат со смесью пряностей. Но чем больше я рядом с ним, тем сильнее жажду…

Я отстраняюсь от него и пытаюсь взять под контроль свои чувства. Август отпускает меня, но я не в силах поднять на него глаза, ведь он увидит в них правду. Кровь в моих венах бурлит так, будто я со всех ног бежала по деревне. Август обхватывает ладонью мой подбородок и приподнимает, заставляя посмотреть на него. Это совсем не помогает мне прийти в себя.

Он смотрит на меня, завораживая своими тёмными бездонными очами.

— Я рад, что она поправится, — говорит он, поглаживая мой подбородок.

Я не в силах пошевелиться. Дышать.

— Что же мне с тобой делать? — продолжает он, а затем поднимает вторую руку и обхватывает моё лицо ладонями.

От его тёплых мозолистых рук я вся пылаю. Кажется, сердце вырвется из груди, если он перестанет прикасаться ко мне. Мне нужно пространство. Необходимо окунуть голову в ледяную колодезную воду.

Но прежде чем я успела отступить, рука Августа скользит к моему затылку и пальцы зарываются в моих волосах. Он опускает голову.

А потом целует меня.

У него тёплые губы. Лёгкая щетина щекочет мне кожу, но это лишь усиливает дрожь наслаждения. Август притягивает меня ближе, а потом его поцелуй становится торопливым, словно он уговаривает меня ответить. И я подчиняюсь.

Я уже целовалась с парнем или двумя, но я быстро ощутила разницу между поцелуем мальчишки и мужчины. Август тщательно исследует мой рот. Одна его рука зарыта в моих волосах, а вторая скользит по спине и задерживается на талии. Нет спору, Август целуется как истинный мужчина.

Все мои чувства обострены и охвачены им. Августом. Не знаю, касаются ли мои ноги земли, или я парю в небе. В данную секунду я поглощена ртом Августа, его руками и плащом, окутывающим мои ноги, а ещё волосами, которые выбились из-под кожаного шнурка и ласкают моё лицо. Холодный ночной воздух не проникает в наш тёплый кокон.

Его хватка на моей талии крепка, но нежна. Даже через одежду я чувствую тепло его тела, и на мгновение желаю отмести прочь все разделяющие нас барьеры. Потрясённая собственной мыслью я отстраняюсь от него. Порыв прохладного воздуха устремляется между нами, и от этого я с тяжёлым стуком возвращаюсь с небес на землю.

Приподняв бровь, Август внимательно всматривается в моё лицо, словно по его выражению сможет понять причину моей нервозности.

— Я должна… мне нужно пойти проверить миссис Айви, — бормочу я, заикаясь.

Август молчит, но по глазам видно, что он не хочет меня отпускать. Но что-то меняется в его взгляде, и он размыкает ладонь и отпускает.

Я стою как истукан, моё желание исполнилось, но почему-то в моей голове эхом отдаётся слово «дурочка». В конце концов, я оборачиваюсь, а потом спешу к дому, проложив между собой и Августом столь необходимое расстояние.

Я открываю дверь и стону от ужаса. Какой же я была дурой. Пошла на поводу у желания, о существовании которого даже не подозревала. Или, может, все же подозревала, но до этой минуты благополучно игнорировала. Идя по кухне, я понимаю, что мои губы припухли, волосы растрепались, а тело объято пламенем. Из комнаты доносятся голоса, поэтому я останавливаюсь в коридоре, чтобы привести в порядок волосы и перевести дыхание.

То короткое мгновение во дворе с Августом безвозвратно изменило меня. На несколько минут я почувствовала себя женщиной, которую страстно желал мужчина.

ГЛАВА 6

Август ждал возле дома четы Айви, пока рассвет не озарил небо и не позолотил восточные горы. Проходил час за часом, но Скарлет так и не вышла. Август уверял себя, что обождёт до первых лучей утренней зари. Тем не менее, небо меняло цвет от чёрного до серого, а потом фиолетового, но он так никуда и не ушёл.

И вот уже солнце озарило своими лучами всю долину и согрело теплом все дома в деревне. Август знал, что ему следует уйти. Но он продолжал сидеть и думать о том, как обнимал Скарлет. Воскрешал в памяти поцелуй. Вспоминал, как её руки обвили его, и впервые он почувствовал себя… целым, в какой-то мере. Словно вся его тайная работа по защите деревни наконец была признана, а годы, прожитые в одиночестве, растаяли как дымка на ветру.

Он добился успеха. Смог благополучно отвезти Скарлет, и миссис Айви удалось спасти. Август был готов сражаться с волками каждую ночь, если Скарлет раз за разом будет благодарить его объятиями, поцелуями…

Крик новорожденного малыша, донёсшийся из дома, вырвал Августа из мыслей.

Он подошёл к жеребцу и запрыгнул в седло. Конь всю ночь пасся и теперь нуждался в пробежке. А Августу необходим сон.

Он мчался во весь опор ранним утром, пытаясь выбросить из головы мысли о голубых глазах Скарлет и о том, как они искрились после его поцелуя. А ещё ему следовало забыть о необузданном, почти отчаянном отклике собственного тела на неё, а ещё о том, что он продолжал жаждать её прикосновений. В его жизни не было места увлечениям, из-за которых человек теряет бдительность. Он поклялся отцу защитить деревню и собирался во что бы то ни стало сдержать свою клятву. Он и по сей день не мог забыть предсмертные слова отца, хотя прошли годы после его смерти.

«Никогда не позволяй волкам узнать о том, кого ты любишь. На них стая нападёт в первую очередь».

Вот поэтому ему следует держаться от Скарлет подальше.

Приблизившись к дому, Август натянул поводья, переходя на шаг. Что-то было не так. Распахнутые настежь ворота висели на одной петле. Утренний ветерок раскачивал их, отчего они хлопали и тревожно скрипели. Спрыгнув на землю, Август отвёл жеребца к небольшой конюшне у ограды. Закрыв дверь, он налил коню свежей воды и направился к дому.

Вдоль тропинки, ведущей к парадному входу, валялись клочки волчьего меха серебристо-серого и чёрного цвета. У Августа волосы встали дыбом. Входная дверь была приоткрыта, будто её забыли запереть должным образом. Вытащив нож из ножен, Август распахнул дверь.

В доме стояла гробовая тишина.

Август осмотрелся. Кухонный стол перевернут. Мешки с зерном и бочки с яблоками рассыпаны. Кто-то что-то искал. Или кого-то.

Он выбежал на двор и оббежал дом. Куриные клетки были разломаны, а все цыплята исчезли. Остались только перья и пятна крови.

Волки нашли его.

Глубоко вздохнув, Август попытался прийти в себя и собраться с мыслями. Волки разгромили его ворота, ворвались в дом, а потом нашли цыплят. Они пробрались в деревню и напали. Стая не набрела на кого-то в лесу на их территории, отнюдь, они действовали умышленно. Целенаправленно. Злонамеренно.

В голове Августа крутились слова отца: «Не стоит недооценивать волков. Они очень умны».

«Как волки узнали, куда следует нанести удар?»

Но от следующей мысли у Августа кровь заледенела в жилах.

«А что, если я не единственная жертва набега? Что, если волки напали на других жителей деревни, пока я сидел возле дома семейства Айви?»

Август побежал со всех ног. Добежав до каменной стены, отделявшей его ферму от соседских, он увидел вдову Грин, возившуюся в саду с сорняками.

— Доброе утро, Август, — радостно поприветствовала она. Вполне нормальным голосом.

— У вас все хорошо? — спросил он, пытаясь не выказать собственной паники.

Вдова Грин прищурившись, посмотрела на него.

— Да, и сегодняшний день будет замечательным.

Он не хотел давать ей повод для тревоги, если для этого нет оснований. Возможно, он был единственной жертвой.

— Тогда хорошего вам дня, — ответил он как можно бодрее. А потом прошёл через ворота, направляясь к соседнему двору. За час он обошёл все дома. Нигде не было и признака вторжения волков. Они больше ни на кого не напали, кроме Августа.

Его отец проявлял такую осторожность, скрывая от волков свой дом, а теперь каким-то образом стая очутилась на его пороге.

Страх и беспокойство подгоняли Августа к дому Скарлет. Ворота стояли целые. Вокруг царила тишина, спокойствие, и если мать с дочерью были дома, то вероятно спали.

Несмотря на это, Августа одолевало желание постучать. Он не мог уйти, не узнав, все ли с ними в порядке. Открыв ворота, он подошёл к парадному входу. Так же легко и волк мог это сделать. Август заглянул в окно. Солнечный свет озарял комнату, но на кухне никого не было. Он подошёл к другому окну с противоположной стороны дома.

У Августа перехватило дыхание, когда он увидел кровать и тело под бледно-голубым одеялом. По плечам девушки рассыпались тёмно-красные волосы. Он не видел лица, но не сомневался, что перед ним Скарлет. Судя по тому, как равномерно поднималось и опускалось её плечо, она безмятежно спала.

Август смотрел на неё дольше, чем следовало, но, в конце концов, заставил себя повернуться и уйти. Аленькая была в безопасности, спала в собственной кровати, и о большем на данный момент он не мог мечтать.

Остаток утра Август провёл за ремонтом ворот, добавляя к входной двери дополнительную заслонку и убирая царящий в доме беспорядок. Позже ему ещё предстояло купить кур.

Наконец, когда солнце достигло зенита, Август уснул на перьевом матрасе.

ГЛАВА 7

Когда я просыпаюсь, моя спальня купается в золотистых лучах послеобеденного солнца. Я проспала весь день. Лежу в кровати и слышу, как матушка возится на кухне. Воспоминания о прошлой ночи накатывают на меня волной: миссис Айви, новорожденный малыш, погоня по лесу на жеребце Августа, схватка с волками… поцелуй…

Мне становится жарко от этих воспоминаний, и я встаю с кровати. Лицо выглядит совершенно обычным, когда я смотрюсь в зеркало над умывальником. Глаза по-прежнему голубые, и губы такие же как всегда. Никто бы не догадался, что меня целовали. Или догадались бы? Приглаживаю спутанные волосы и перевязываю их лентой, а потом умываюсь тёплой водой.

Матушка дала мне выспаться, и я благодарна ей за это. Я даже не представляла себе, насколько устала. Но теперь она захочет выслушать обо всем произошедшем.

— Проснулась, — говорит она, когда я выхожу на кухню.

Мать сидит за столом, чистя кучу картошки, хотя уже начистила с дюжину.

— Ты решила на всю неделю наготовить тушёного мяса? — спрашиваю я, затем сажусь и беру картошку с ножом.

— На ужин мы ждём гостя.

Я пристально смотрю на неё. Яркие глаза, розовая кожа. Моя матушка симпатичная женщина, и до того, как возраст стал брать своё, считалась красавицей.

— Да? — подталкиваю я.

— Августа, — отвечает она, не спуская с меня глаз. — Это меньшее, чем мы можем отблагодарить его за то, что отвёз тебя за эликсиром.

Я прекрасно понимаю, что мои щёки пылают, и мать замечает румянец. Остаётся только уповать на то, что ей ничего не известно о поцелуе. Если я признаюсь о своём влечении к Августу, то придётся встать в очередь за всеми незамужними девушками в деревне.

Август никогда никого не поощрял. Я даже не думала, что он целовался с кем-то… до сих пор. И его неприступность даёт мне надежду, что в свою очередь доказывает, насколько я глупа.

И вот теперь матушка пригласила его к нам на ужин. И теперь нам что, нужно болтать как ни в чём не бывало, и есть?

— А мы не можем просто с ним расплатиться парой монет? — отрывисто спрашиваю я.

Матушка смеётся, а потом расстраивается.

— Он рассказал мне обо всём, Скарлет. Я пошла отблагодарить Августа и застала его за перевязкой раны. Он признался в том, что был вынужден драться с волками, и в том, что ты его спасла с помощью горючей жидкости, — глаза матери горят неистовым пламенем, а голос становится резким. — Ты поступила чрезвычайно глупо. Это могло стоить вам обоим жизней.

На этот раз мои щеки пылают от стыда.

— Мне очень жаль.

Она откладывает в сторону картофель и кладёт руку мне на плечо. Её прикосновение нежное, а не суровое.

— Если бы случилось непоправимое, я бы никогда не простила себя за то, что взяла тебя с собой к семейству Айви.

— Я хочу тебе помогать, — заверяю я её. — И обучиться всем тонкостям ремесла акушерки.

— Знаю, — отвечает она, слегка сжимая моё плечо. — Но я не позволю тебе рисковать собственной жизнью.

Я киваю, к горлу подкатывает ком. При свете дня и на светлую голову события прошлой ночи кажутся дурным кошмаром. Мне и самой не верится, что все это было на самом деле.

Как только мы начищаем и нарезаем картофель кубиками, я говорю матери, что пойду подою корову, пока она готовит лук и морковь. Мне нужно всё хорошенько обдумать, и не в доме, где давят стены. Я беру из угла кухни молочное ведро и выхожу во двор.

Направляясь к сараю, где вальяжно стоит наша единственная корова, пытаюсь придумать темы для разговора во время ужина. Нервничаю из-за предстоящей встречи с Августом.

Что он скажет, здороваясь со мной? Как посмотрит? Станет ли смотреть на меня, как прошлой ночью?

У меня вырывается нервный смешок. Август всегда пристально наблюдает за мной… по крайней мере, создаётся такое ощущение. С одной стороны, мне хочется солгать матери, что я себя неважно чувствую и не смогу с ними поужинать. Но с другой стороны, у меня появляется желание подкараулить его и сказать, что мы больше никогда не будем целоваться.

Но есть одна маленькая проблема, я не уверена, чего на самом деле хочу.

Возможно, он считает это ошибкой… может, поцелуй для него не повод не спать по ночам.

Наша корова по кличке Джустик приветливо мычит при виде меня. Ей больно, поскольку мы с матерью пропустили утреннюю дойку. Я беру табурет возле стенки сарая и ставлю ведро для молока, принесенное из дома.

— Прости девочка, — утешаю я и глажу ей бока, прежде чем приступить к дойке.

Джустик снова мычит, но потом замолкает, когда я берусь за вымя. Работа помогает мне собраться с мыслями, и я начинаю подумывать, что Август может не поднимать тему о поцелуе. Мы оба можем сделать вид, будто ничего не произошло. Прошлая ночь обернулась чередой странных событий, а дневной свет принёс ясность.

— Тебе лучше, девочка? — спрашиваю я Джустик.

Я продолжаю заниматься делом и, прикрыв глаза, начинаю напевать. Ритмичные движения во время дойки помогают расслабиться и унять одолевающее меня напряжения из-за предстоящего ужина с Августом.

Когда я почти заканчиваю, мурашки начинают бежать по рукам. Открываю глаза и вижу падающую на меня тень.

Не оборачиваюсь, хотя знаю, за моей спиной стоит Август.

Он не говорит ни слова, тем не менее, от осознания того, что Август следит за мной, я становлюсь медлительней. Заканчиваю дойку, а потом поглаживаю бока Джустик.

— Хорошая девочка.

Я встаю и поворачиваюсь к Августу.

На нём хлопковая рубаха, распахнутый ворот открывает взору шею и ожерелье с каменным кулоном, который он носит не снимая. Рубаха заправлена в тёмно-серые бриджи. Сейчас он не надел плащ, который был на нём прошлой ночью, и от этого он кажется более дружелюбным, хотя полуночные глаза как никогда бездонно чёрные.

Я замечаю, что Август побрился, и мгновенно краснею от воспоминаний о его поцелуе.

Его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на глазах. Уверена, от его внимания не ускользнул румянец, заливший мои щеки.

— Здравствуй, — говорю я едва ли не шёпотом. Мне неприятно, что голос подвёл меня. Я начинаю нервничать.

— Твоя мать сказала, что ты здесь, — отвечает он, наклоняясь вперёд.

На долю секунды мне кажется, что он собирается поцеловать меня, прямо здесь во дворе отчего дома на глазах любого путника, проезжавшего по дороге. Его рука скользит по моей кисти, Август забирает у меня ведро с парным молоком, а потом снова выравнивается.

Нет, он не пытался меня поцеловать. Я выдыхаю, но не уверена, с облегчением или разочарованием.

Август направляется к дому, а я, стараясь унять хаотично метавшиеся в голове мысли, следую за ним.

— Как твоё плечо? — спрашиваю я.

Опустив взгляд, он смотрит на меня свысока, а на губах мелькает редкая призрачная улыбка.

— Уже лучше. Твоя мать дала мне целебную мазь.

— Хорошо, — отвечаю я. Мы уже подошли к дому, поэтому, собравшись с духом, я бросаюсь в омут. — Что ты ей рассказал о прошлой ночи?

Он останавливается, ведро покачивается в руке. В лучах заката за его спиной кожа Августа отливает золотом. Я сглатываю, ожидая ответа.

— Я ей не рассказал о том, что поцеловал тебя, — заявляет он.

От неожиданности у меня открывается рот. Потом я его резко захлопываю.

Он смеётся. Тёмный и богатый звук льнёт как музыка.

Мне кажется, я никогда раньше не слышала смех Августа. Он был таким серьёзным мальчиком, а после смерти его отца мы редко виделись и общались. Отчасти из-за того, что я сознательно его избегала.

Его смех пленит меня, и я не знаю, что с этим делать. Я пролетаю мимо него, не заботясь о том, что задеваю ведро, и молоко проливается на землю. Почти добегаю до двери, как Август хватает меня за запястье.

— Аленькая, — хрипло говорит он.

Я вырываю руку.

— Не называй меня так.

— Скарлет… — в его интонации слышно раскаянье. Но мне всё равно.

Я открываю дверь и вижу, как мать раскладывает жаркое по металлическим тарелкам. Ужин готов.

— А вот и вы, — весело улыбается матушка.

— Я только закончила, — отвечаю я как можно спокойней.

Мама ставит на стол полевые цветы в вазе.

Август заходит в дом следом за мной и ставит ведро с молоком. Я чувствую, как его взгляд прожигает во мне дыры, но не собираюсь смотреть на него.

После того, как Август отходит от ведра, я забираю его и наливаю молоко в кувшин. А потом отношу на стол вместе с нашими лучшими глиняными кружками. К счастью, у нас квадратный стол, так что каждый может сидеть на своей стороне. Матушка садится слева от меня, а Август — справа. Я готова смириться с таким положением дел, но не собираюсь разговаривать или смотреть на него.

Матушка берёт меня за руку, чтобы произнести молитву, а вторую протягивает Августу. Мне ничего не остается, как взять его за другую руку.

На его большой теплой мозолистой ладони моя рука выглядит карликовой, холодной и напряжённой.

— Господи, благослови пищу сию, — говорит матушка.

Я смотрю на стол, слишком взволновавшись, чтобы прикрыть глаза. Помимо этого, я чувствую взгляд Августа на себе.

Он что, не молится перед трапезой?

Матушка благодарит Всевышнего за наше здоровье, благосостояние коровы, жителей деревни, миссис Айви и её новорожденного малыша, моё благополучие и наконец выражает свою признательность за то, что Август присоединился к нашему ужину.

Потом ещё говорит о чём-то, Август сжимает мою руку. Я сглатываю, и стоит матери сказать: — Аминь, — как я мгновенно одёргиваю свою руку от него.

ГЛАВА 8

Показное раздражение Скарлет не одурачило Августа. Он видел желание, которое она до сих пор старалась скрыть, даже сейчас, во время ужина.

Весь вечер её мать болтала об односельчанах, своём саде и приближающемся фестивале урожая. Август как мог поддерживал беседу, стараясь выказывать должную для гостя заинтересованность. Хотя прекрасно знал, что матушка Скарлет так же, как и он, заметила молчаливость Скарлет. Та даже отказывалась взглянуть на него.

Сей факт отвлекал, и ему безумно хотелось вывести её на двор и снова поцеловать. Скарлет даже представить себе не могла, что от румянца на щеках выглядела ещё краше.

Август понимал, что ему следует выкинуть Скарлет из головы и сосредоточиться на причине, из-за которой он принял приглашение отужинать с ними. Ему следовало предупредить их.

— Прошлой ночью волки украли моих кур прямо из курятника, — сказал Август, когда матушка Скарлет закончила рассказывать о новом рецепте тыквенного пирога.

Услышав это, Скарлет подняла глаза и посмотрела на него.

Её матушка судорожно вздохнула.

— Ты уверен, что это волки? — спросила она. — Возможно, виноваты собаки.

— Нападение было намного агрессивней, — заверил он. Выражение лица Скарлет было настороженным, казалось, она не совсем поверила ему. Но, по крайней мере, теперь она смотрела на него и слушала.

— Вам стоит проявлять осторожность ночью и запирать окна и двери, — продолжил он, адресуя эти слова Скарлет.

Она слегка тряхнула головой.

— Полнолуние всегда будит их волчью сущность, — сказала она. — Но я уверена, что если бы они действительно наведались в деревню, об этом бы судачили все.

Она пока может ему не верить. Он бы объяснил ей всё, не будь поблизости её матушки. Тем не менее, ему не хотелось сеять панику. Покойный батюшка предупреждал его об охоте на волков. Если стаю уничтожат, их деревушка будет под ещё большей угрозой.

После этого, казалось, ужин тянулся бесконечно медленно, и наконец после того, как подали лимонный пудинг, он мог откланяться, не выказывая непочтения.

— Я весьма благодарен вам за угощения. Спасибо.

Матушка Скарлет кивнула и поднялась из-за стола.

— А мы благодарны за визит. Скарлет, почему бы тебе не проводить до ворот нашего гостя?

Аленькая сердито посмотрела на мать, и Август едва сдержал смех. Он не сильно хорошо знал её матушку, но женщина ему очень понравилась.

Скарлет старалась не смотреть в его сторону, и Август знал, что прогулка до ворот будет короткой.

Открыв дверь, Август отошёл, пропуская Скарлет вперёд. Она неохотно вышла на двор.

Но стоило ему закрыть за ними замок, как Аленькая скрестила руки на груди.

— Неужели я и правда тебя так расстроил, что ты даже не можешь смотреть на меня? — спросил он.

Скарлет вздрогнула, на щеках вспыхнул румянец. Август не смог сдержать улыбку, но та быстро растаяла, поскольку они приблизились к воротам, а ему ещё нужно было рассказать ей, что волки натворили в его дворе.

— Скарлет, — подчеркнул Август, используя её истинное имя. — Я тебе должен кое о чём ещё рассказать.

Небесно-голубые очи взирали на него, а потом начали сужаться.

— Но не моей матушке?

Август взглянул на дом, а потом схватил её за руку и потянул за ворота, пока они не оказались скрыты по другую сторону каменной изгороди. К счастью, на дороге не было путников. Сумерки начали окутывать их. Золотистый дневной свет сменялся фиолетовым закатом.

Скарлет немедленно выдернула руку из его хватки, но, по крайней мере, теперь всё её внимание было обращено на него.

— Волки забрались в мой дом, — сказал он.

У неё от потрясения расширились глаза.

— Как?.. Может, это был вор?

— Нет, оставленные клубы шерсти доказывают это, — заверил её Август. — Я должен был тебя предупредить, и чтобы ты это хорошенько уяснила. Пообещай мне, что всё запрёшь на ночь и никуда не пойдёшь. Даже со своей матерью.

Скарлет упрямо поджала губы, а потом сложила руки на груди.

— Ты же знаешь, я не могу тебе этого обещать. Моя матушка — повитуха. В деревне ещё две женщины вот-вот родят.

Август положил руку ей на плечо и шагнул ближе. Она не вздрогнула и не отступила, что он воспринял, как хороший знак.

— Женщины веками рожали без посторонней помощи.

Скарлет прикусила губу, а на её щеках вспыхнул румянец.

Неужели она решила его помучить?

— Послушай меня, Скарлет. Волкам известно, кто я. После того, как мы одолели их с помощью огня, стая пришла ко мне домой отомстить. Я не знаю, откуда они узнали, какой именно дом мой. Возможно, это им известно давным-давно.

— Они могут учуять твой запах, — сказала Аленькая.

— Что?

— Я говорю о том, что у людей, как и у животных, свой запах.

Август об этом знал. Но ему в голову не пришло, что таким образом волки отследили его дом. А ещё он знал нечто большее… волки хотели отомстить. И отец предупреждал его, что волки узнаю, что и кого он… любит.

Он посмотрел в глаза Скарлет.

— Ты не понимаешь

Она вздохнула.

— Это я тебя что-то не пойму.

Август поднял руку и потёр затылок. Он должен был ей всё рассказать. Иного способа нет. Только так Скарлет поймёт, почему она будет в безопасности, если он сможет держаться от неё на расстоянии. Август посмотрел на небо. Сумерки сгущались, на ярко-фиолетовом небе виднелись красные полосы.

— Хорошо, — сказал он. — Пошли со мной.

Скарлет выгнула бровь.

— Скоро стемнеет.

— Мы недалеко уйдём.

Он взял её за руку, но на этот раз она не попыталась вырваться. Август повёл девушку вдоль стены, ограждавшей её ферму. Он остановился, как только они зашли за деревья, скрывавшие их от дороги.

Каменный забор здесь был высотой чуть выше пояса, и Август сел на него, скрестив руки.

Скарлет тоже уселась на забор, хотя чуть поодаль от него. После чего в ожидании скрестила руки на груди.

Август начал рассказ с того, как его батюшка кормил волков. Скарлет внимательно слушала, потрясено глядя на него. Она задала несколько вопросов, но в основном слушала. Потом Август показал ей свой каменный амулет и поведал об откровениях отца на смертном одре.

Скарлет озадачено смотрела на него после того, как он повторил ей предсмертные слова батюшки.

— Погоди, — попросила Скарлет. — Ты после смерти отца каждую неделю кормил волков и не рассказал об этом не единой живой душе?

— Именно так, — подтвердил Август.

Сейчас было уже темно, но свет от лампад внутри дома доказывал, что матушка Скарлет терпеливо ждёт дочь.

— Тогда почему рассказываешь мне?

— Из-за того, что произошло вчера у хижины миссис Зои, — волки запомнят, что ты была со мной и выследят.

Август видел, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться над ним.

— Ты, правда, в это веришь? — спросила она. — Они животные.

Август спрыгнул с забора и повернулся к ней.

— Они гораздо умней, чем ты думаешь. Их можно усмирить, но тем не менее, они будут опасны как никогда. Поэтому нужно проявлять осторожность и не терять бдительность.

Скарлет наклонилась вперёд.

— Я не боюсь волков, — заявила она почти с насмешкой. — Если мне под силу справиться с тобой, то с волками и подавно.

Август шагнул к ней.

— Надеюсь, ты пошутила, Аленькая.

Она не поправила его. В сгущающихся сумерках её глаза казались бездонными, но лунный свет позволял ему хорошенько рассмотреть Скарлет.

Сейчас он стоял подле неё и не мог унять кровь, бурлящую в жилах.

— Я забочусь о тебе, — выпалил он с нежностью. — И волкам об этом известно.

— Хм, — пробормотала Скарлет, глядя на него.

Её манящие губы казались краснее. Как такое возможно? Август сделал ещё один шаг в направлении к ней и положил руки на каменный забор по обе стороны. Скарлет не двигалась, и Август не был уверен, что даже дышит.

От неё пахло полевыми цветами и лимоном. Опьяняющий аромат. Больше всего на свете он жаждал прикоснуться к ней и более не мог сдерживать сие желание. Ему нужно уйти или…

Опустив голову, Август припал губами к изгибу её шеи.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Целую тебя, — пробормотал он, лаская её кожу.

— Я думала… Мне казалось, произошедшее прошлой ночью не повторится.

Август поднял голову и посмотрел на неё.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл.

— Нет, — ответила Скарлет после секундного молчания.

— И мне не хочется уходить.

Аленькая улыбнулась, и у него сердце перевернулось в груди.

— Так ты собираешься поцеловать меня, а потом запереть?

Он прижался губами к её уху.

— Именно.

— Нет.

Прежде чем он успел ответить, Аленькая поцеловала его. Её рот был тёплым и радушным. Она пылко целовала его с большей уверенностью, чем накануне, и Август не имел ничего против этого.

Фиолетовое небо стало чернильным, когда она обняла его, притянув к себе. Август пропал целиком и полностью.

ГЛАВА 9

Август — удивительный мужчина. Такой нежный, что его чрезмерная забота и желание защитить, которое меня всегда так раздражало, теперь казалось милым. И всё же, как бы мне ни нравилось находиться в его крепких объятиях и чувствовать губами его уста, я не собираюсь ночью быть узницей.

Знаю, что матушка ждёт меня, и это одна из двух причин, почему я отстраняюсь от Августа. Вторая — перевести дух.

Он прижимается своим лбом к моему, и в словах пока нет необходимости.

Своими ласковыми поцелуями он прояснил свои намерения. Август заботится обо мне, но он всей душой верит, что волки забрались в деревню. И если я ему хоть на йоту доверяю, то должна в это поверить.

Провожу руками по его плечам, стараясь не прикасаться к перевязанной ране, скольжу ладонями к запястьям, а потом переплетаю вместе наши пальцы.

— Мы должны дать отпор, — говорю я.

Он поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я не смогу нормально жить, каждую минуту опасаясь нападения зверя, — продолжаю я, собрав в кулак мужество и решимость. — Я не стану баррикадироваться по ночам в доме.

Август вздыхает.

— В полнолуние они более агрессивны.

Я отпускаю одну его ладонь и прижимаю палец к губам, не давая продолжить. Похоже, он совсем не против моего прикосновения.

— Знаю, ты годами предупреждал и защищал нас. Пришло время разделить бремя.

Резко выпрямившись, он моргает.

— Нет, Скарлет. Я не могу позволить кому-либо подвергать себя опасности.

Я склоняю голову набок.

— О, значит, только ты можешь рисковать своей жизнью…. Единственный, кому приходится нести сие бремя? — Я обхватываю ладонями его лицо. — Ты не должен делать это в одиночку. Знаю, что так поступал твой покойный батюшка. Но я здесь, с тобой. Я могу помочь тебе.

Страх мелькает на его лице, и с одной стороны мне приятна его забота, но с другой — она меня расстраивает. У меня появляется идея.

— Мы убьём вожака, — тихо говорю я. — Это ослабит стаю.

Август качает головой.

— Они выберут другого, а их жажда мести лишь усилится.

Возможно, он прав.

— Тогда мы убьём вожака, только скроем, что это сделали люди.

Август смотрит на меня в отблесках лунного света. Частично его лицо скрыто в тени, а на скулах играют желваки. Знаю, он намеривается продолжить спорить со мной, так что я наклоняюсь и целую его в щеку.

Неожиданно Август притягивает меня к себе и крепко обнимает. Словно не в силах находиться от меня далеко. Я вдыхаю, наслаждаясь его ароматом.

— Не знаю, — бормочет он. — Честно, не знаю.

Из этого следует, что Август, по крайней мере, обдумывает такую возможность.

— Мы устроим ловушку, — шепчу я. — Вожак попадёт в неё, и его исчезновение ослабит стаю.

Август продолжает крепко обнимать меня, тесно прижимая к себе. Я чувствую, как колотится его сердце и жду ответа. Наконец он отстраняется от меня и гладит мою щеку костяшками пальцев.

— Сегодня ночью, — говорит Август. — Они будут рыскать в лесу в поисках приключений.

У меня перехватывает дыхание.

— Где мы встретимся?

— За пределами моей земли есть старый колодец, в который я могу заманить их свежим мясом. Колодец будет идеальной ловушкой. Это с северной стороны сожжённого домика фермера, — отвечает он. — Я приду за тобой, как только поймаю вожака.

Сказав это, Август целует меня. На этот раз с яростным пылом, будто не уверен, что мы снова увидимся. Август провожает меня к воротам, и, направляясь к входной двери, я чувствую на себе его взгляд. Не знаю, когда он придёт за мной, но уверена, что не сомкну ночью глаз.

Я вхожу. Матушка, подняв взор от стола, смотрит на меня. Она занимается вышивкой при свете свечи. При виде меня мать улыбается, а мои щеки пылают огнём.

— Тебя долго не было. Но я знала, что ты недалеко.

Я киваю, но не желаю ничего объяснять.

— Я всё надёжно запру.

Сначала я задвигаю засов на двери, а потом иду к окну.

Мать пристально смотрит на меня, отложив в сторону узорчатую вышивку.

— Кажется, он увлечён тобой.

Я оборачиваюсь к ней.

— Правда?

Она улыбается.

— Он не спускает с тебя глаз и ни за кем в деревне так пристально не наблюдает.

У меня начинает гореть шея.

— Он чрезмерно серьёзный мужчина.

Мать приподнимает брови.

— Он такой, — она встаёт. — И на этой ноте я отправляюсь спать. Увидимся за завтраком, дочка.

— Спокойной ночи, — говорю я, гадая, что сулит нам утро.

Заперев окна, я захожу в свою спальню. Яркий лунный свет освещает всю комнату. Открыв окно, я рассматриваю ночные пейзажи. Я думаю об Августе, пытаясь угадать, чем он занят. На дворе ещё ночь, и нет ветра. Время тянется медленно, проходит более двух часов, прежде чем раздается завывание.

У меня волосы на руках встают дыбом от жуткого воя. Хотя он идёт издалека, я пытаюсь убедить себя, что деревне ничего не грозит. Но мне известна правда. С каждой минутой волки всё ближе.

У меня потеют ладони, и сердце неистово бьётся. Я всматриваюсь в окно. Лунный свет освещает поляну за каменной изгородью и деревья по другую сторону дороги.

— Август, — шёпотом зову я.

Он уже поставил ловушку, но волки загнали его туда? Учуяв запах, они выследили его?

Без раздумий хватаю плащ и заправляю маленький ножик за пояс. Тихо, как мышка, я пробираюсь на кухню и отрезаю немного вяленого мяса, которое мать на всякий случай держит дома. Возможно, мясо сможет отвлечь волков, если я с ними столкнусь. После этого я возвращаюсь в свою спальню и вылезаю через окно, чтобы не оставлять парадную дверь незапертой. Я приподнимаю подол юбки, когда, зацепившись, едва ни рву её. Минуя двор, я юркаю за ворота и тихо закрываю их за собой.

Раздаётся череда новых завываний, от которых по коже ползут мурашки, а в животе скручивается узел страха.

Впереди на озарённой луной дороге я вижу тёмную фигуру. Сразу понятно, это не человек, и я всей душой надеюсь, что это собака. Но животное слишком быстро. Оно перебегает дорогу и исчезает в лесу.

Если это волк, то он один, правда, утешительного в этом мало. Я бегу к ферме Августа. Его дом находится на краю деревни и обычно путь занимает у меня чуть больше четверти часа.

Я бегу и понимаю, что завывания прекратились и мои шаги — единственное, что нарушает тишину ночи. Плащ развивается за спиной, пот струится по коже. Когда я оказываюсь перед воротами фермы Августа, то задыхаюсь от быстрого бега. В окнах темно. Его нет дома.

Я опираюсь о врата и пытаюсь решить, что мне делать дальше. Он ещё у колодца? Или на жеребце пытается выманить волков из деревни?

Раздаётся ещё один вой, на этот раз ближе. Я не могу просто стоять и ждать. Мне нужно что-то сделать.

Открываю ворота и быстро пересекаю двор Августа. Заглядываю в амбар и понимаю, что он ушёл пешком. Жеребец стоит в стойле с довольным и сытым видом. На принятие решения у меня уходит секунда.

— Эй, мальчик, — говорю я, направляясь к жеребцу. Он настороженно смотрит, но не отступает, когда я протягиваю к нему руку.

Бочка с подсушенными яблоками стоит возле входа в стойло, и я протягиваю угощенье коню.

Жеребец нюхает его, а потом проглатывает лакомство целиком.

Я глажу ему нос, а потом открываю стойло. Через несколько минут выезжаю через двор в направлении колодца.

Конь быстрый и сильный, и я во время скачки едва удерживаюсь в седле. В прошлый раз жеребцом управлял Август, и теперь я сомневаюсь в правильности своего решения.

Раздаётся волчий вой, и конь готов встать на дыбы.

— Найди Августа, — молю я жеребца.

Мы едем по краю деревьев соседнего заброшенного поля. Вдалеке виднеются очертания разрушенного дома. Матушка рассказывала, что дом фермера сгорел, когда я была ребёнком. Я вижу почерневшие остатки стен, которые за годы заросли виноградными лозами и сорняками.

При свете луны развалины похожи на костлявые пальцы, тянущиеся из земли. Вздрогнув, я подгоняю жеребца вперёд, срываясь на галоп.

Я не успеваю перевести дух, как мы подъезжаем к колодцу. Кусок свежего мяса лежит на выступе, и, я уверена, внизу ещё больше приманки. Но по близости никого. Ни Августа. Ни волков. Мурашки бегут по коже, и я понимаю, что за мной следят. Я внимательно окидываю взглядом деревья на противоположной стороне колодца. Ничего.

Спрыгнув с коня, я направляюсь пешком к старому колодцу. На краю валяется лопата. Августа?

Я подхожу к краю колодца и заглядываю внутрь. Чернота, но я знаю, там пусто.

В следующую секунду слышу шорох деревьев. Вовремя подымаю голову и вижу, как Август падает с дерева, откуда он следил за происходящим.

— Август! — шёпотом зову я.

Округлив глаза, он смотрит на меня, но молчит. А потом поднимает руку и прижимает палец к губам. Я медленно поворачиваю голову. Ко мне слева крадётся волк.

Замираю от страха. В лунном свете мускулистая спина волка отливает серебром, сверкающие оранжевые глаза сосредоточены на мне. Морда зверя искажена в страшном оскале.

Мне хочется бежать, но я понимаю, что далеко не уйду. Может, я смогу прыгнуть в колодец. С этого угла я не могу увидеть жеребца, но даже если он убежал, не мне его винить.

Я дотягиваюсь до ножа, скрытого за поясом, вид которого не пугает волка. Зверь огромен, а оружие маленькое.

Волк рычит, и этот рык вибрирует сквозь меня. Страх, сковавший тело и разум, отступает под волной кипящей ярости. Это существо не будет угрожать моей деревне, близким, семье и мне самой.

— Скарлет, — тихий шёпот Августа разносит ветер. — Медленно встань за мной.

Я понимаю, что он добрался до меня. Каким-то образом Август бесшумно подкрался ко мне и теперь, взяв за руку, подталкивает к себе за спину. Волк переместился и теперь находился на другой стороне колодца от нас.

— Зачем ты пришла? — спрашивает Август у меня на ухо.

Он зол.

— Потому что ты всю жизнь один этим занимался, — отвечаю я.

Август вздыхает, и на мгновение я ощущаю, как он прижался губами к моим волосам. А потом он толкает меня себе за спину и швыряет камень в волка.

Тот врезается зверю в плечо. Волк рычит и кидается вперёд.

Всё происходит так быстро, что я едва успеваю отскочить.

Вместо того, чтобы налететь на колодец или оббежать вокруг, волк прыгает через него. Кровь стынет у меня в жилах, когда я понимаю намерения зверя. Август тоже всё понимает и кидается вперёд, чтобы помешать зверю.

Они оба падают на землю, и я вижу лишь кубарь меха и зубов. У меня вырывается крик.

Схватив нож, бросаюсь к ним и бью волка. Тот взвывает. Знаю, что нанесла небольшое увечье, но боль остаётся болью. И это даёт Августу шанс воспользоваться собственным ножом и спихнуть зверя в колодец. Волк падает вниз, но приземлившись на дно продолжает рычать.

— Он жив, — отрывисто дышу я, не в силах обернуться, опасаясь, что волк выскочит на нас.

Август хватает лопату и начинает закидывать колодец землёй.

Я падаю на колени и помогаю ему загребая руками грязь. Мы работаем как сумасшедшие, каждая минута кажется часом.

Немного погодя, Август хватает меня за руку, останавливая хаотичные движения.

— Скарлет, хватит.

Я понимаю, что всё это время плакала.

— Он мёртв, — заверяет меня Август и поднимает на ноги.

Я бросаюсь в его объятия, Август сгребает меня в охапку и прижимает к себе.

— Зачем ты сюда пришла? — отрывисто спрашивает он.

— Я должна была найти тебя, — отвечаю я, превозмогая рыдания. — Я не могла допустить, чтобы с тобой что-то случилось.

Он крепко обнимает меня и зарывается лицом в мои волосы.

— Ты безрассудная женщина, Аленькая.

Я закрываю глаза, прижимаясь к нему и вдыхая его неповторимый аромат.

— Давай, — говорит он, одной рукой гладя мне спину. — Нам нужно уничтожить следы и скрыться до того, как стая выследит своего вожака. — Август свистит, и его жеребец возвращается к нам. — Ты отведёшь назад коня, а я устрою пожар.

Я качаю головой.

— Я тебя не брошу.

Я сижу верхом и смотрю, как Август кусочком кремня разжигает огонь. Он бросает сухую траву в колодец, а потом швыряет туда горящую палку. На мгновение пламя вспыхивает в колодце, а затем затухает. Огонь перебьёт волчий запах, и стая не сможет найти вожака.

Август запрыгивает в седло позади меня и притягивает к себе. Мы скачем в ночи. Снова раздаются завывания, и я напрягаюсь.

— Сейчас они в чаще леса.

— Жаль, что мы не можем избавиться от них всех.

— Мы нуждаемся в их защите. Обитающие рядом волки защищают деревню от крупных хищников. Надеюсь, смерть вожака удержит их от нападений, — дыхание Августа ласкает моё ухо, когда он отвечает мне.

— Я тоже на это надеюсь.

Прикрыв глаза, я расслабляюсь в надёжном кольце рук, нежась от тепла его тела.

— Весной я отведу тебя к их логову, — говорит он. — Издалека ты сможешь посмотреть, как резвятся маленькие щенки с матерями.

— А сколько рождается в год?

— Обычно один помёт, но, как правило, выживает только один.

Меня передергивает. Если бы рождалось больше детёнышей, то волки могли уничтожить деревню.

Август заезжает на коне в свой амбар, спрыгивает на пол, а потом помогает спуститься мне. Он заводит жеребца в стойло, берёт меня за руку и ведёт в дом. Август зажигает две масляные лампы, и комнату заливает тусклым светом. Я никогда здесь раньше не была, но не удивлена, что мебели не так много. Август не похож на мужчину с большими запросами.

— Садись, — говорит он. Хотя это скорей приказ.

Я присаживаюсь за кухонный стол, голова идёт кругом от всего случившегося. Я даже не против того, что Август командует.

Он скидывает свою порванную, грязную рубаху. Его грудь и живот покрыты царапинами и синяками, но когда я встаю, чтобы осмотреть раны, Август говорит мне оставаться на месте.

Я наблюдаю, как он моется в тазике, а потом обтирается тканью. После этого Август подходит ко мне с кувшином и чашкой.

— Пей, — говорит он, протягивая мне что-то пахнущее крепким сидром.

Я глотаю, и жидкость приятно обжигает горло.

Затем Август приносит чистый кусок ткани, смачивает его водой и становится передо мной на колени. Мокрой тканью он вытирает слёзы и грязь с моего лица. Прикрыв глаза, я позволяю ему поухаживать за мной. К горлу подступают слёзы, но нет причин плакать. Мы победили. Вожак мёртв. Волчья стая ослабнет.

Вместе мы сможем защитить нашу деревню.

— Скарлет, — зовёт меня Август.

Медленно я открываю глаза. Он вглядывается в меня таким привычным проницательным и напряжённым взглядом.

— Я мог потерять тебя, — шепчет он.

Я сглатываю подступивший к горлу комок.

Август по-прежнему стоит предо мной на коленях, поэтому наши глаза на одном уровне, он обхватывает ладонями моё лицо. У меня перехватывает дыхание от того, как он смотрит на меня. Август словно зрит мне в самую душу и видит каждую мысль, чувство.

От воспоминания, как на него напал волк, у меня на глаза наворачиваются слёзы. Я тоже чуть не потеряла его.

— Никогда не покидай меня, — просит он и наклоняется вперёд, припав к моим устам в самом нежном поцелуе.

— Не буду, — обещаю я. Мне не сложно поклясться в этом. Каким-то образом Август стал частью моей сущности.

Уголки его губ приподнимаются, как мне кажется, в одобрении.

— Хорошо, — говорит он и целует меня на этот раз дольше, нетерпеливо. А потом снова отстраняется. — Скарлет, я завтра поговорю с твоей матерью, если ты не против.

Я напрягаюсь.

— О том, что сегодня произошло?

Он отрицательно машет головой с ласковой улыбкой, озарившей его черты.

— О нас. О том, что я жить без тебя не могу. И как сильно хочу, чтобы ты стала моей женой.

У меня вырывается вздох, такое чувство, будто я парю.

— Ты уверен? — шёпотом спрашиваю я.

На мгновение он приподнимает брови.

— Как никогда, — заверяет Август и медленно целует меня.

Обвив его шею руками, я прижимаюсь к тёплой голой коже. Каменный амулет с луной прохладен на ощупь. Я пылко отвечаю на поцелуй. Август жив. Мы теперь вместе. Он мой. А я принадлежу ему.

Вместе мы защитим деревню.

— КОНЕЦ ~

ВНИМАНИЕ

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Любое коммерческое использование данного перевода запрещено. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Скарлет (англ. Scarlet) — алый цвет — самый яркий оттенок красного.

(обратно)

Оглавление

Хезер Б. Мур Скарлет

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg