«Бочка порядка, ложка хаоса»

Бочка порядка, ложка хаоса (fb2) - Бочка порядка, ложка хаоса (Миры умирающего древа - 3) 3908K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Татьяна Николаевна Гуркало

Книга 1. Бочка порядка, ложка хаоса

Часть 1.  Маленький камешек в сложный механизм.

       Включить блондинку и ждать пока кто-то поможет

       Собравшаяся толпа с интересом проследила, как незнакомый Максиму здоровяк сползает по стене, а потом в едином порыве уставилась на самого Максима. Ну, да, несколько неожиданно. По всем законам этой вселенной сползать по стенке должен был тот, кто меньше и легче. Только ведь десять лет проведенных между тайским боксом, дзюдо и неисчислимым множеством банальных драк тоже что-то да значат. Отец Максима был не склонен полагаться на доброту судьбы, поэтому гонял своих детей так, словно готовил их для спецназа, как минимум. Сын в этот деле был с ним полностью согласен. Мир, по его глубокому убеждению, только притворялся стабильным, неизменным и скучным, а на самом деле во всей этой стабильности и упорядоченности присутствовала изрядная доля хаоса, способная преподнести любой сюрприз, порушить сколько угодно продуманные планы, или наоборот вытянуть там, где казалось бы никаких шансов нет. Второе, правда, случается очень редко и надеяться на него не надо. Поэтому Максим старался ничему не удивляться, ко всему быть готовым и не полагаться на ветреную дамочку фортуну, которая частенько только притворяется доброй и ласковой.

       Наверное, из-за этой убежденности к нему и прилипла кличка Дао, непонятным образом сумевшая перекочевать из школы в универ. На весь факультет ни одного знакомого лица, зато кличка тут как тут. Конечно, если поискать, то знакомых в университете найти можно, на третьем курсе точно кто-то есть, но из тех, с кем Максим близко общался, нет никого. Неужели он в школе был настолько популярной личностью?

       Слабо верится. Скорее, кому-то очень нравилось звучание непонятного слова.

       Максим потер переносицу и заглянул в темное окно, отражавшее в это время не хуже зеркала. Ничего особенного. Растрепанные волосы, скорее темные, чем светлые, хотя летом выгорали до соломенного цвета. Лицо как лицо, симпатичное, пожалуй, но не больше. Глаза, то, что на этом лице Максиму всегда нравилось, синие такие глаза, как у мамы, миндалевидной формы, кажется. А все остальное так себе. Нос вообще кривой, два раза ломали. Один раз в драке, второй раз хоккейной клюшкой, нечаяно. Над левой бровью маленький шрам, из-за чего она задирается ближе к виску. Откуда этот шрам взялся Максим не помнил, а спрашивать у родителей не рисковал. Они бы с удовольствием рассказали, но попутно пришлось бы выслушать лекцию о том, почему так делать нельзя. Подбородок явно не волевой, обыкновенный подбородок. Уголки губ приподняты, словно он вот-вот улыбнется, учитывая бровь, улыбнется насмешливо. Парень как парень.

       Интересно, почему разнообразные громилы считают своим долгом найти повод для того, чтобы этого парня ударить? Толкаются, задевают, к девушкам лезут... Хоть бы один, прежде чем размахивать кулаками, поинтересовался, способен ли Максим дать сдачи? Ну, да, фигурой не вышел. Так это смотря куда выходить. Если на пляж, то фигура очень даже ничего. Без излишеств. Мышцы Максима умело прятались даже под футболкой, зато силы и скорости у них было достаточно для того, чтобы ставить на место всяких перекачанных здоровяков. Главное не позволить себя ударить, а там дело техники.

       А вот если позволишь... Пожалеешь там, испугаешься сделать слишком больно, отвлечешься. В общем, именно так Максиму впервые нос и сломали. Дурак был, благородство проявил. За что и получил в итоге ботинком в лицо. Если бы дело происходило в не родном дворе, если бы не выбежала орущая как фурия старшая сестра с огнетушителем наперевес и радостной вестью о том, что она уже вызвала милицию, которая тут, прямо за углом, черт знает, что бы ему еще отбили или сломали. А так, можно сказать, что обошлось малой кровью. И урок Максим выучил. Больше подобных глупостей он не делал. Хотя предпочел бы вообще в такие приключения не ввязываться. Только, то ли судьба, то ли тот самый хаос, о котором вычитал в книге о синтоизме, его мнением на этот счет поинтересоваться забыли.

       -- Ну почему ты все время сбоишь? Чего тебе не хватает? -- возмущенно произнесли вверху, и Максим осторожно туда посмотрел, заранее зная, что увидит.

       Девчонка. Коротко стриженая блондинка, увлеченно трясущая какой-то прибор. При этом ее ничуть не смущало, что она сидит на потолке вверх ногами. Эту девчонку Максим встречал уже три раза. До нее ему на глаза попадался парень, бредущий по небу. Рыжий длинноволосый идиот, увлеченно объедавший пыльную шелковицу стоя в воздухе. Группа неизвестных лиц бегущих по стене с очень серьезными физиономиями. Парочка избивавшая друг друга чем-то похожим на алебарды. Художник, сидевший на стене с мольбертом на коленях. И темноволосая стервозного вида женщина, которую какая-то нелегкая семь раз заносила на балкон Максима. Всех этих личностей объединяло одно -- никто кроме Максима их не видел. Впору было усомниться в собственном душевном здоровье, что парень и сделал.

       Впрочем, за два года до того, как он увидел любителя ходить по небу, Максим успел засомневаться в том, что нормален его отец, и как-то очень быстро пришел к выводу, что не очень. Так что собственное сумасшествие его особо не тронуло. Папе же оно не мешало жить. А то, что он старательно готовил своих детей бороться с неведомым злом, с самого раннего детства заставлял зубрить какие-то стишки на несуществующем языке, рисовал непонятные схемы и время от времени с тоской взирал на нарисованные мамой пейзажи -- дело такое... В общем, у всех свои тараканы в голове, у некоторых они просто крупнее. А "физическое развитие" и "растяжка ума" Максиму больше помогали в жизни, чем мешали. Собственно, память у него была почти совершенна, то ли от рождения, то ли из-за того, что ее чуть ли не с пеленок развивали. Учиться ему было легко. Люди вокруг подобрались приятные. И если бы из его жизни куда-то исчезли разнообразные тупые громилы, он был бы этой жизнью доволен.

       -- Вот где здесь сильный источник? -- продолжала возмущаться блондинка. -- Толпа людей, какой-то потерпевший стенку подпирает и ни одного даже самого завалящего демона. Где здесь сильный источник, я хочу знать? В каком месте? В туалете скрывается? В унитазе? Или в женскую сумочку залез и потерялся? Вон у той девицы сумочка габаритная. Может там поискать? Гадская техника. Четвертый раз сбоит. Как мне работать с таким радаром, а? Все исправно, никаких нарушений не выявлено, -- явно передразнила мужчину. -- Сюда бы этих техников, я бы показала им никаких нарушений... Опа, еще один сигнал. Если и на этот раз пустышка -- разобью. Или потеряю. Надежно. Чтобы никто не нашел.

       Высказавшись, девчонка резво вскочила на ноги и помчалась по потолку в сторону выхода, ловко перепрыгивая через лампы.

       Максим потряс головой, посмотрел на своего противника, все еще пытавшегося понять на каком свете он находится, и пошел за блондинкой. По полу, как положено людям. Искренне надеясь, что больше никаких людей плюющих на законы физики по дороге домой не встретит. Двуликая удача гаденько улыбнулась и решила в очередной раз вильнуть хвостом. Чтобы один синеглазый симпатяга не задирал слишком высоко свой кривой нос.

       Максим без приключений доехал до своей остановки и уже почти дошел до дома, когда опять увидел девчонку со сбоящим радаром. Он бы прошел мимо, делая вид, что никого там нет, если бы к блондинке трясущей прибор не подкрадывалось нечто почти не отличимое от темноты вокруг. Только какое-то более плотное, заставлявшее мурашек бегать по затылку.

       Парень остановился, сам не зная зачем.

       Вот не мог он бросить знакомую девчонку в беде, да и незнакомую не мог. Сказывалось отцовское воспитание. И то, что блондинка может оказаться всего лишь плодом его нездорового мозга, не помогало развернуться и уйти.

       А вдруг настоящая?

       А вдруг, это не галлюцинация, а какая-то другая форма жизни? Инопланетянка там. Или иномирянка из параллельной вселенной.

       Да и если выбирать между галлюцинациями...

       Блондинка как-то приятнее, чем крадущаяся к ней темнота.

       -- Да чтоб вас всех разорвало и прихлопнуло, -- тоскливо сказал парень, кожей чувствуя гору неприятностей, зависшую над головой, и решительно рванул к девчонке.

       Что нужно делать в этой ситуации он знал. Такие существа частенько пугали его в детстве, пока Максим не понял, что они материальны и их можно банально стукнуть чем-то тяжелым, столкнуть с балкона, или, если ни первое, ни второе не получилось, прогнать с помощью энергии накопленной в организме. Она всегда накапливалась, если приходилось долго сидеть без движения, и ее легко было стряхнуть, как капли воды. Ни на людей, ни на находящиеся вокруг предметы эти капли не производили никакого впечатления. Они их, похоже, даже не замечали, сами время от времени сбрасывая излишки, не осознавая этого. А вот кошки беспокоились, шарахались и шипели. На нечто сливающееся с темнотой капли действовали как серная кислота. Даже хуже, они мгновенно прожигали в нем дыры и, похоже выбрасывали туда, откуда оно пришло. Чем такие существа могут навредить, Максим не знал, просто чувствовал что они опасны.

       А может ему все это только казалось.

       -- Эй! -- заорал парень.

       Девчонка начала оборачиваться, явно не успевая отреагировать на то, что находилось у нее за спиной.

       -- Присядь!

       На удивление блондинка послушалась и капельки, сорвавшись с пальцев, пролетели у нее над головой.

       Существо исчезло без звука. Колыхнулось, шарахнулось и испарилось. Мгновенно. Словно его и не было.

       Несостоявшаяся жертва, как ни в чем не бывало, тряхнула свой прибор, обернулась, а потом недоверчиво уставилась на Максима.

       -- Ты же человек, местный, -- сказала так, словно ожидала увидеть нечто более впечатляющее.

       -- И что? -- ощетинился парень, подозревая, что сейчас его будут критиковать за то, кто он есть.

       -- Ты мэг? -- пристально уставилась девчонка, еще и прибор поднесла поближе.

       -- Кто? -- вытаращился Максим, отступив от этой ненормальной на шаг.

       -- Материя. Энергия. Граница. Три составляющих истинной силы.

       -- Какой силы?

       Разговор получался ну очень странным.

       -- Что я несу? -- сама у себя спросила блондинка. -- Они же давно ушли. На них гонения начались, и они решили не затевать войну.

       -- Какую войну? -- зачем-то спросил парень. Меньше всего его интересовала эта война.

       -- Не имеет значения, -- равнодушно отмахнулась блондинка. -- Это было очень давно. Но ведь ты человек, -- прозвучало как обвинение в смертном грехе.

       -- Неа, я кролик рождественский, -- вспылил Максим. Вот так, спасай тут всяких, а тебе даже спасибо не скажут.

       -- На тебя радар реагирует, -- тряхнула своим прибором девчонка.

       -- И что?

       -- Твой уровень накопления энергии превышает обычный человеческий. Собственно он выше моего уровня. Но ведь это невозможно. Местные люди не способны удержать в себе миллионной доли энергии необходимой для того, чтобы хоть как-то повлиять на материю и границу. А у тебя параметры, как у очень сильного демона или настоящего сати. Из местных людей так умели только мэги, но они давно покинули эту границу. Хотя есть варианты. Может ты какой-то неучтенный потомок?

       И уставилась, как на трехголовое чудовище.

       -- Что такое сати? -- непонятно почему заинтересовался Максим, решив игнорировать мэгов, зачисленных в его предки.

       -- Я сати, -- торжественно представилась блондинка. Оценила выражение лица собеседника и решила немножко добавить информации. -- Я... Как бы тебе объяснить... Вот ты сущность материальная почти на сто процентов, точнее не ты, обычные люди. У тебя материи столько же, просто еще есть огромный резерв и процентов двенадцать связи с границей. На этом фоне твоя материя как-то теряется. Да и связь с границей можно нарастить банальным обучением. А во мне материи не больше половины от твоей, резерв, правда, меньше, а связь с границей развита до семидесяти трех, только не с этой границей, а с той, что в моей плоскости. В общем, где-то так.

       Из всего сказанного Максим понял, что девчонка не человек. И, возможно, не галлюцинация. Границы, резервы и плоскости могли оказаться чем угодно.

       -- И?

       -- Что и? -- во взгляде девчонки поселилась растерянность и непонимание.

       -- Что теперь?

       -- Не знаю, -- пожала плечами. -- Ничего, скорее всего. Просто придется учитывать то, что на тебя реагируют радары. Ты не мог бы постоянно сообщать, где именно находишься? Я не могу целыми днями метаться по городу за тобой. Этот город не такой и маленький. А я одна.

       -- Сообщать? -- удивился Максим. Этого ему еще не хватало. -- Каким образом? По трамвайным рельсам стучать? Азбукой Морзе?

       -- Я что-нибудь придумаю, -- оптимистично пообещала блондинка, тряхнув прической, как лошадка гривой. -- Ну, все, мне пора. Здесь недалеко кто-то границу прорвал. Наверняка демон. Нужно его уничтожить, пока он не начал увеличивать свою силу за счет человеческой материи.

       -- Что?! -- вытаращился на нее Максим, подозревая, что сведения о демонах лишними не будут.

       Девчонка его проигнорировала, она кивнула сама себе и скоренько убежала. По воздуху. Отвечать на бессмысленные вопросы она не собиралась. Странная какая-то. Ни тебе здравствуйте, ни до свидания, а о благодарности эта особа, похоже, вообще никогда не слышала. Лишь бы опять не появилась.

       Только почему проснувшееся предчувствие вопит во всю мощь, что это была не последняя встреча, а впереди ничего хорошего вообще не предвидится?

       Спасибо папочке за воспитание, а неведомому мэгу за то, что затесался среди предков. И почему все эти резервы и связи с границами вздумали проснуться именно в Максиме Чужом, а? Лучше бы папочкин мужественный облик унаследовать или мамину красоту. Все больше пользы. Хоть какой-то.

       С другой стороны, а с чего это уважаемый и местами даже любимый отец ведет себя как параноик, готовящийся к нападению инопланетян? Может, в нем тоже что-то от мэгов не спит? А может он даже знает, что с этим делать?

       Максим печально улыбнулся и медленно побрел домой. Расспрашивать отца бесполезно, он крайне редко снисходил к объяснениям своих поступков. Чтобы заставить его что-то объяснить, сначала нужно было самому покаяться во всем, о чем так долго не заговаривал. И почему-то казалось, что эта скрытность папаше не понравится. Очень сильно не понравится. Вплоть до отвешивания подзатыльников и лишения карманных денег, в которых всякий уважающий себя студент нуждается ежедневно. И отец будет прав. Так казалось.

       Предчувствие редко обманывало Максима и, похоже, именно сейчас делать это не собиралось. Почему-то так казалось.

       -- Блондинки -- зло, -- сказал парень.

       Решиться на что-то и понять, как жить дальше так и не получилось.

       Дома дорогой и временами обожаемый отец устроил вселенский скандал на пустом месте, окончательно убедив сына, что с этим миром что-то сильно не так. Потом за каким-то чертом приперлась соседка и стала доставать маму. Чтобы от нее избавиться пришлось изображать нынешнюю невоспитанную молодежь. Максиму пришлось, если кто не понял. Потому, что у сестер репутация и им еще замуж выходить, брат послал всех открытым текстом, так как в это время мочил каких-то монстров, а Максиму терять нечего, его и так считают не самым воспитанным парнем в округе.

       Очередное явление блондинки стало прекрасным завершением великолепного дня. Каким образом она просочилась к Максиму в комнату, он так и не понял. Девчонка твердила что-то о полярности и распределении. Ее хотелось придушить. А потом прикопать где-то в парке от греха подальше. Только парень не был уверен, что это чем-то поможет. Воскреснет еще, или прибежит в роли зомбяка...

       В общем, помогать ей он точно не собирался. Честное слово не собирался. Даже когда она разрыдалась и стала обвинять его во всех вселенских грехах. Он клялся самому себе, что никуда не пойдет. Пускай ее голодные демоны сожрут хоть все население города.

       Ах, потом они попрутся в тот мир, откуда приходят невидимые сати увеличивать свою силу уже за их счет? Так почему эти сати вообще позволяют всяким демонам бегать по мирам, а на отлов особо обнаглевших посылают мелких блондинок? Ах, равновесие...

       Максим отнекивался, отнекивался. Блондинка уговаривала и уговаривала. Время близилось к полуночи. Папаша, как назло, не спешил появляться с продолжением скандала. Соседки тоже как вымерли. Невезение по полной программе. Даже сестрам, чью репутацию он совсем недавно в очередной раз спас, на обнаглевшую галлюцинацию не пожалуешься. Не поймут наверняка. И беспокоиться будут.

       А потом, в какой-то момент, Максиму все окончательно надоело, и он сдался. Сначала, как последний идиот, полез по балконам вниз, искренне надеясь, что его примут за вора и вызовут милицию. Не вызвали, а может милиция приехать не успела. Нужно было спускаться медленнее.

       Потом потащился на какой-то пляж, красочно представляя, как его смывает волной в холоднющее море и бьет по голове вовремя подплывшей доской. Ага, размечтался. Море вконец обленилось и волны могли смыть разве что нерасторопную муху, которые, как известно зимой не летают. Досок не было видно вовсе. Зато посреди пляжа сидело нечто огромное, бесформенное и задумчиво жрало несвежего утопленника. Максим попятился от долетевшего запаха, тряхнул головой и посмотрел на блондинку именно так, как она того заслуживала. Как на ненормальную, если кто не понял. Девица в ответ радостно улыбнулась.

       -- Это оно, -- сказала доверительно.

       -- И?

       -- Убей его.

       Максим внимательно осмотрел любителя утопленников.

       -- Идиотка, -- уверенно поставил диагноз. -- Я тебе что, Леон-киллер? Или черепашка-ниндзя какая-то? За кого ты меня вообще принимаешь?

       Девчонка возмущенно фыркнула.

       -- Ты, похоже, не понимаешь, -- зашипела, как разозленная кошка. -- Нам очень повезло, что он наткнулся на этого мертвяка. Иначе бы он уже кого-то живого жрал.

       Максима не впечатлило.

       -- Я тут причем?! -- взвыл парень. Знал же что не нужно никуда идти.

       -- Моего резерва на такого большого демона не хватит. Я же больше половины трачу на то, чтобы удержаться за местную границу. Тут материя плотнее! А у тебя резерв большой...

       -- И я не умею им пользоваться, -- попытался воззвать к разуму блондинки Максим. Получилось даже как-то излишне жизнерадостно.

       Ага, счас. Взял разум и отозвался. Блондинка во всех смыслах!

       -- Так я тебя научу, -- радостно пообещала девчонка.

       -- Что?!!

       -- Прямо сейчас научу. Это много времени не займет.

       -- А это? -- Максим указал пальцем на демона.

       -- Он нам поможет. Его присутствие немного размывает границу. Поэтому будет проще докричаться до резерва.

       -- Чего?

       -- Просто поверь мне на слово.

       -- С какой радости? -- возмутился парень.

       -- Ты мне надоел, -- сказала девчонка и стукнула куаком в лоб, к сожалению не себя.

       Мир мигнул, как лампочка, побледнел, а потом опять наполнился темнотой.

       Максим тряхнул головой и внимательно огляделся. То, что девчонка и любитель утопленников загадочно испарились, его только порадовало. К сожалению, вместе с ними куда-то пропали море, пляж, да и город тоже, не говоря уже о деревьях и прочих мелочах. Замена всему этому была явно неравноценна. Нагромождение камней, нечто напоминающее перекошенную Эйфелеву башню и густой белый туман вокруг. А еще был нескладный белобрысый подросток. Он сидел на самом большом булыжнике, болтал ногой и смотрел на Максима, как смотрят поднадоевший фильм. Вроде раньше было интересно, но сейчас хочется отвлечься и заняться чем-то полезным.

       -- И? -- спросил парень.

       Подросток громко хмыкнул.

       -- Что за фигня? -- решил уточнить Максим.

       -- Я это ты, ты это я-я-я-я... -- немелодично пропел пацан.

       -- Умом тронуться, как смешно, -- оценил Максим.

       Захотелось подойти к камням и хорошенько по ним врезать кулаком, просто чтобы убедиться в их материальности.

       -- Это же надо, -- сварливо сказал подросток. -- Великолепная память. Даже не помнит, как выглядел несколько лет назад.

       -- Ага, -- не стал спорить Максим, полюбовавшись подозрительно прямым носом собеседника. Такого носа он у себя точно не помнил. С одиннадцати лет. А пацан явно старше.

       -- Ладно, чего пришел? -- спросил подросток.

       -- А я знаю? -- пожал плечами парень. -- Какая-то ненормальная пытается заставить меня убить бесформенную гору, жрущую труп...

       -- И? -- решил его подогнать собеседник.

       -- Сказала, что у меня резерв, что научит им пользоваться, и треснула кулаком в лоб. И кажется, он светился.

       -- Лоб?

       -- Кулак.

       -- Понятно, -- оценил рассказ пацан. -- Ладно, лезь сюда. Это рано или поздно должно было случиться. Сколько бы мама не выстраивала между нами стену, мы все равно смешивались, и чем дальше, тем больше.

       -- Чего? -- спросил Максим.

       -- Лезь сюда, говорю, будем будить родовую память.

       -- Какую еще память?!

       -- Сложно объяснить... Ты веришь в ДНК?

       -- Я про него в школе узнал, -- растерянно признался Максим.

       -- Вот! -- поднял палец вверх пацан. -- ДНК это такая вещь, в которой хранится куча физических особенностей твоих предков. В общем, благодаря им ты знаешь, как нужно прямо ходить...

       -- И что?

       -- Не перебивай. Я, можно так сказать, твой второй набор, духовный, если опустить некоторые подробности. Благодаря мне ты будешь знать, как нужно летать.

       -- В смысле?

       -- Ну, образно говоря. Хотя в своем излишне материальном мире с этим проблем наверняка не будет, вот в мирах пожиже, воздух менее надежная опора.

       -- Ты вообще о чем? -- спросил Максим, подозревая, что над ним издеваются.

       -- А, не важно, -- отмахнулся подросток. -- Лови меня!

       -- Какого?! -- успел спросить у судьбы Максим, и ему на голову рухнуло тяжелое тело, обладающее не меньше, чем десятком локтей и коленей. Ими оно успело проехаться и по лицу, и по ребрам прежде чем куда-то пропало.

       Мир опять мигнул и исчез.

       -- Что за фигня? -- спросил у темноты Максим.

       -- Ничего особенного, нас тут трое, -- отозвалась темнота голосом подростка.

       -- И кто третий?

       -- Оружие, -- торжественно произнес подросток.

       -- И что теперь делать?

       -- Возьми его и пошли отсюда.

       Максим пожал плечами, пошарил в темноте рукой и когда на что-то наткнулся, крепко это что-то сжал.

       Мир еще раз мигнул.

       -- Задолбало, -- высказал наболевшее парень морю.

       Волна прошелестела что-то успокаивающее осколками ракушек.

       Парень опять стоял на пляже. Рядом нетерпеливо приплясывала блондинка. Чуть дальше доедал труп демон. И все бы ничего, но теперь Максим знал, точнее видел.

       Он видел синеватый ореол вокруг фигурки девушки. Граница, которая отделяет ее личное пространство от внешнего, сейчас особенно плотная, потому что она в чужом мире и чем-то этому миру не нравится.

       Видел исчерканный ледяными полосками разрыв, через который пришел демон. Если туда попадет человек, его материя мгновенно рассеется по вселенной, еще и не по одной, и будет очередной пропавший без вести. Хорошо, что этот разрыв висит в трех метрах над морем.

       Видел, как поглощаемая демоном мертвая плоть превращается в теплые языки энергии и растекается по его телу. Причем, он от этого становится горячее и сжимается. И, кажется, если он сожрет достаточно много, то превратится в этакую черную дыру.

       -- Задолбало, -- повторил парень.

       -- Убей его! -- радостно отозвалась блондинка.

       -- Как? -- спросил Максим.

       -- А как хочешь, -- великодушно разрешила девушка. -- Ты ведь видишь? Видишь? Присмотрись, он неоднороден. И если его разделить на части, дальше он развалится сам. Будет распадаться, и втягиваться в разрыв. Нужно просто нарушить его границу. Он ведь здесь чужой.

       -- И кто из нас спятил? -- спросил у вселенной парень.

       Вселенная равнодушно промолчала.

       Пришлось медитировать на демона. Следить за светлыми языками, вглядываться в темноту, пока не понял, что там тоже что-то шевелится. А потом, неожиданно для самого себя найти глазами место, в котором шевелиться было нечему. Просто пустота. Спокойствие. Чем-то похоже на воздушный шарик, по ощущениям. И если этот шарик проколоть, будет громкий "бабах".

       -- Эй, ты, -- обернулся к блондинке Максим.

       -- Я страж и...

       -- Неважно, нужно было раньше представиться. Чем ты их прокалываешь?

       -- Их?

       -- Вот таких, вот, -- указал парень на демона.

       -- Дома мечом. А тут энергией. Концентрированной. Только на его шкуру моей энергии не хватит.

       -- Концентрированной, -- задумчиво повторил Максим.

       Если предположить, что те капельки, которыми он бросался во всякую подозрительную темноту и есть концентрированная энергия, то все просто. А больше предполагать нечего. И тогда...

       Руки словно обожгло, а потом обволокло льдом. Капельки, зависшие на кончиках пальцев, светились густой синевой и казались тяжелыми, плотными. С ними определенно было что-то не так.

       Демон подозрительно зашевелился, словно унюхал что-то гораздо вкуснее практически доеденного тела и Максим больше не размышляя тряхнул ладонями.

       -- Болван! -- взвыла блондинка. -- Что за идиотская форма?! Как таким целиться?! Сейчас он слижет...

       Кто и что должен был слизать, осталось невыясненным. Потому что большая часть капель растеклась по демону как разбитые яйца, а меньшая куда-то попала и без прицеливания. "Бабах" получился громкий.

       Максим удивленно отметил, что песок излишне бодро скакнул навстречу и пропахал в этом песке носом борозду. Высказаться по этому поводу помешала волна, лизнувшая щеку и напомнившая, что на дворе не лето. Пришлось отползать от нее подальше, а потом слушать тишину и любоваться обтянутыми штанами женскими ножками, маршировавшими у лица. Сначала туда, потом сюда, потом опять туда и снова сюда. Налюбовавшись вдоволь, парень перевернулся на спину и подмигнул бледным звездам.

       Что-то с этим миром сильно не так.

       Или что-то не так с одним конкретным человеком.

       Или даже не с одним.

       Максим вздохнул и понял, что все равно ничего у отца не спросит. Просто вспомнил слова подростка о том, что мама выстраивала какую-то стену. Где-то. И заподозрил, что мама была его собственная.

       Следовало разобраться, что происходит. Хотя бы примерно.

       А задавать вопросы?

       Может ведь и не ответить. Или не знать. Или...

       Или отвесить подзатыльник и потребовать не лезть не свое дело. Они, взрослые и умные, разберутся и все ему расскажут, когда сочтут нужным.

       Почему-то Максим был уверен, что все произойдет именно так. Привычка у них, он для них до сих пор ребенок.

       Ну, или правильной была самая первая догадка, и папа просто сошел с ума, а за ним и мама, а потом и Максим. Веселая семейка сумасшедших. Вроде бы не буйных. А там кто знает?

       А еще Максиму очень хотелось бы узнать, зачем он поперся помогать собственной блондинистой галлюцинации? И даже если она не галлюцинация, вопрос не терял актуальности. Тяги к бессмысленному героизму он до сих пор за собой не замечал.

       "Включить блондинку и ждать пока кто-нибудь поможет" -- дубль второй.

       Максим отстраненно наблюдал за тенями на потолке и размышлял. Подумать ему было о чем. Папаша на него уже два дня как-то странновато косися. Один раз даже спросил, не желает ли сын что-то ему рассказать? Максим честно признался, что не желает, но внимание отца все равно напрягало.

       Мама очень вовремя куда-то уехала. Хотя даже ей жаловаться совершенно не хотелось. Ни на что не хотелось, ни на галлюцинации, ни на легкую, какую-то похмельную, головную боль, усиливающуюся к вечеру, видимо в ответ на становящиеся интенсивными цвета ореолов вокруг домов, людей, да и вообще всего на свете. Впрочем, что оно такое, Максим уже понял. Просто излучавшееся тепло. А ночью температура воздуха ниже, поэтому и краски ярче. Парень очень рассчитывал на то, что скоро привыкнет и головная боль исчезнет.

       Что со всем этим делать и как его применять он слабо представлял. Точнее, не представлял совершенно. Блондинка загадочно испарилась. Демоны по дороге не попадались. Даже непонятные тени куда-то делись, словно начали бояться и попрятались.

       -- Нэ мала баба клопоту, купыла порося, -- проворчал Максим, вспомнив группу "От винта" и перевернулся на живот.

       Кончики пальцев изредка покалывало, словно энергия из загадочного резерва-подростка просила как-то ее применить, потому что ей скучно. Да и вообще, без применения она скоро через край переливаться начнет и тогда будет такое... На счет "такое" парень почему-то совсем не сомневался. Излишки энергии нужно было как-то сбросить, избавиться от них. Только теперь этих излишков было многовато и что произойдет после того, как он привычно тряхнет руками, Максим даже представлять боялся. Наверняка какие-то разрушения.

       -- И в кого я такой дурак? -- спросил парень у стены.

       Лежать и притворяться то ли больным, то ли ленивым ему уже откровенно надоело. Папаша вроде ушел, кто-то там дверью недавно хлопал. Остальные родственники еще раньше разошлись. Можно было смело отправляться следом, никто не станет останавливать и задавать вопросы вроде: ты куда? а зачем? а надолго?

       Впрочем, Максим и сам понятия не имел куда он. Подальше от людей, точно, а потом, кто знает?

       Пляж. Пустынный. Чьи-то дачи, или что оно такое, довольно далеко. Колючий сухой бурьян за спиной, через который пришлось прорываться с боем лишь для того, чтобы в конце пути обнаружить, что каким-то странным образом вышел на довольно широкую утоптанную тропу. А перед глазами море, которое светится, как в августе, но не из-за водорослей, а из-за того, что вода теплее воздуха. Очень красиво, особенно когда волны лениво разбиваются о здоровенные куски ракушечника с облизанными, как у леденцов краями и разбрасывают веером гаснущие на ветру брызги. А вот ветер Максиму не нравился, влажный и холодный.

       Где он сейчас находится, парень представлял смутно. Он сел на маршрутку, уехал за пределы города и вышел возле какой-то пустующей базы отдыха. А потом куда-то брел, подальше от домов, поближе к морю.

       -- И что нам теперь делать? -- спросил сам у себя Максим.

       Если честно, то в глубине души он надеялся, что на этот вопрос отзовется наглый любитель прыгать на голову. Не свезло. Единственным, что он услышал, был шорох волн по песку.

       -- Хоть бы кто подсказал.

       Парень, размышляя, немного прошелся вдоль кромки моря.

       Просто взять и сбросить лишнюю энергию ему почему-то казалось неправильным. Что-то он упустил.

       -- Ага, девчонка орала, что форма для атаки неподходящая, -- вспомнил Максим. -- Знать бы еще, какая ей подойдет и как эту форму придавать.

       Пришлось походить еще немного.

       -- Если предположить, что папа не просто так на меня косится, что он не чокнутый и, самое главное, он знает, что делать со всякими резервами, то... -- сказал Максим глядя на море.

       А что "то"? Идти пытать папашу? Как-то оно не вписывается в картину мира, скорее отец будет пытать и морально избивать. Воспитывать, так сказать, развивать чувство ответственности и инстинкт самосохранения.

       С другой стороны, если предположить, что родители знали о мэгах и опасались, что однажды в ком-то из их детей проснутся соответствующие таланты, то они должны были как-то к этому подготовиться. И будущих одаренных подготовить. Чтобы не начинать с нуля, когда припечет. Максим так бы и сделал и, зная отца, можно смело утверждать, что он был бы в этом вопросе с сыном целиком и полностью согласен.

       -- Следовательно, готовили...

       Пришлось походить еще немного, размышляя о нелепых стишках, цветочках из разноцветных карандашных линий, слепленных в детстве пластилиновых фигурках, дыхательной гимнастике и прочих странноватых занятиях так любимых отцом.

       Если предположить, что это оно и есть -- та самая подготовка на всякий пожарный -- то среди всей этой мешанины должно быть что-то подходящее для того, чтобы поменять форму капель на что-то другое. На что-то острое, способное помочь пробить шкуру всяким трупоедам.

       -- Угу, -- сказал Максим, порывшись в воспоминаниях. -- Мыльные пузыри нужно растягивать очень осторожно, иначе они сразу лопаются. Приклеить к ладоням и тянуть... Правда, мыло у мамы было какое-то необычное и пузыри получались особо стойкие.

       Парень потер переносицу и решил, что попробовать стоит. Ничего более подходящего в голову не приходило.

       Как сделать пузырь из капель он представлял смутно, пришлось экспериментировать. Сначала дотронулся кончиками пальцев к ладоням, пытаясь размазать по ним стремящуюся наружу энергию. Ладони защипало и обожгло, словно за крапиву схватился. Каким либо другим способом капельки себя проявлять отказались.

       Парень подошел к воде, позволил набежавшей волне лизнуть зудящие ладони и опять задумался.

       Либо он ничего не понимает в этой жизни, либо родители просто так вот развлекали своих отпрысков, либо он все усложняет. Последнее было самым вероятным. Тягу к огораживанию огорода там, где просто надо нащипать ромашковых цветков и бросить их в чай, Максим заметил за собой давно. Откуда взялась вера в то, что стоящие вещи простыми не бывают, он не знал, и умудрялся постоянно наступать на эти грабли. После чего мозги обычно прочищались и переставали искать сложные пути, игнорируя простой.

       И если подумать, то соединить капельки на пальцах обеих рук гораздо проще, чем пытаться надуть из энергии пузырь. Наверное. Попробовать стоило.

       Чувствуя себя малость неумным, да и вообще начинающим самоубийцей, Максим осторожно соединил пальцы, по очереди, начиная с больших и закончив мизинцами. Взрыва не последовало. Подышав холодным воздухом и постаравшись сосредоточиться на чем-то неведомом, парень начал разводить руки, очень аккуратно и плавно, стараясь не разорвать ниточки энергии протянувшейся от пальца к пальцу. Потратив на это нехитрое дело, довольно много времени парень полюбовался результатом, который откровенно не впечатлял. На мыльные пузыри оно не было похоже совершенно. Скорее на сопли, такие себе немного провисшие светящиеся синие сопли, которые хотелось стряхнуть и вымыть руки.

       -- Я определенно чего-то не понимаю, -- сказал Максим.

       Излишки энергии подтверждающе качнулись, и те, что были натянуты между средними и безымянными пальцами слились воедино.

       -- Ага, -- задумчиво одобрил их парень.

       Слепив энергию в целое, парень разочарованно выдохнул. Приятнее она выглядеть от этого не стала, хотя теперь напоминала подтаявшую на солнце жвачку.

       -- Ладно, -- решил смириться с неизбежным экспериментатор. -- Допустим, я держу в руках такую вот глину, из которой нужно что-то слепить. Задача усложняется тем, что отпускать концы нельзя, иначе она шлепнется на пол, соберет на себя кучу мусора, и ее можно будет смело выбрасывать.

       На глину энергия, к сожалению, не была похожа совершенно. А растаявшая жвачка вряд ли станет держать заданную форму. Нет, конечно, если ее мгновенно остудить, а лучше заморозить, то станет, никуда не денется. Но вот как что-то подобное проделать с энергией, если даже не знаешь каким образом из нее что-то лепить?

       -- Вернемся к мыльным пузырям, -- решил Максим. -- Пузыри надуваются, лопаются и вообще нестабильная штука. А еще они просто оболочка с воздухом внутри. С другой стороны, воздушные шарики те же самые пузыри, только их оболочка прочнее, а воздушные шары, на которых летают -- это мегапузыри. С третьей стороны, какой-то части воздуха внутри любого пузыря временно задана форма, очерченная границами. С ума спятить. И что мы в итоге имеем? А имеем мы какой-то бред, который нам ничем в данной ситуации не поможет. Потому что если энергия тот самый воздух, то оболочки у нас нет и как ее делать, мы не знаем. Угу. А еще я царского рода, раз говорю о себе во множественном числе.

       Держать руки на весу было неудобно, тем более, скоро они устанут и до того момента лучше бы что-то придумать.

       -- Пузырь, сопля, жвачка, шарик, -- пробормотал Максим, надеясь на озарение. -- Пузырь выдувают, жвачку заморозить, чтобы не липла, о соплях я думать лучше не буду, шарики лопаются, если налетают на что-то острое или горячее. И что мы имеем? Врожденную дурость, судя по всему и тягу к суициду. Пузырь, жвачка, шарик...

       Потом парню пришло в голову, что он думает о чем-то совершенно не том, лучше подумать о папаше. Чему-то способному помочь в данной ситуации он должен же был научить. Знать бы еще чему.

       -- Ладно, остановимся на жвачке. Ее нужно заморозить или заставить еще каким-то способом временно застыть... Застыть, идиот! Сделать гуще, как тесто, сделать оболочку из теста для крема... Девчачья работа.

       Помнится, отец долго и нудно рассказывал об эклерах и пончиках с начинкой. А еще утверждал, что дырка в этих мучных изделиях должна быть обязательно и умный человек, прежде чем есть, эту дырку найдет. При нажиме из нее вытекает крем. Если ее не будет, то он может потечь где угодно, найдет самую тонкую стенку и как брызнет в лицо.

       -- Эклер, так эклер, -- решил Максим.

       Ведь он, вроде бы, отлично чувствует разницу между теми каплями, что были до появления блондинки, и теми, во что они превратились после прыжка подростка-резерва на голову. Капли стали гуще.

       А если попробовать сделать для них оболочку еще гуще? Что получится? Собрать, например энергию только на мизинцах и попытаться выпустить по самому краю.

       Парень пошевелил пальцами, заставив подтаявшую жвачку колыхнуться и еще немного провиснуть.

       Эксперимент с мизинцами удался, только ничего не дал, потому что более темные и густые полоски почти сразу начали расплываться и смешиваться с тем, что было выпущено из организма раньше. Пожав плечами и опять немного подумав, Максим собрал пальцы в щепоть, немного их развел и повторил попытку, на этот раз не только с мизинцами. К его безмерному удивлению что-то даже получилось. Темная синь окутала светлую, все вместе стало похоже на заизолированную проволоку, то бишь провод.

       -- Ага, -- обрадовался парень своим успехам.

       Дальше он попытался сделать оболочку еще гуще, а потом еще, а потом даже догадался сомкнуть пальцы с одной стороны полностью, а с другой оставив зазор. В итоге получилось что-то похожее на стрелу, только заостренную с двух сторон. Щели в острие, как он подозревал, были и там и там, просто одна менее заметна, чем вторая.

       -- Нарекаю тебя началом, -- произнес Максим, глядя на менее замкнутое острие и недолго думая, швырнул результат своих усилий в море.

       Ну, как швырнул. Тряхнул руками, задавая первичный импульс. Левой ладонью тряхнул чуть сильнее, чем правой, и тут же понял, что не подумал об очень важной вещи. Целиться ведь тоже как-то надо. Потому, что завертевшаяся в воздухе стрела может попасть в следующего демона, какой угодно стороной. А может он и вовсе не прав, и менее густая энергия нужна для того, чтобы придавать ускорение, а более густая и есть боезапас. У кого бы спросить?

       Мысли в голове промелькнули очень быстро. Стрела тем временем плюхнулась в воду, на мгновенье видимо задумалась о том, как на это реагировать, а потом взорвалась, или проделала что-то очень на взрыв похожее.

       Парень ошарашено понаблюдал за тем, как из воды бесшумно вырастает гриб, подозрительно похожий на радиоактивный. Потом догадливо шлепнулся на пузо, накрыл голову руками и стал ждать своей незавидной участи, обзывая себя любимого идиотом, тупицей и еще более обидными, но менее цензурными словами. Участь долго себя ждать не заставила. Для начала со свистом пронесся ветер, засыпав Максима песком. Потом сверху шумно хлюпнулась вода, заставив почувствовать себя лягушкой попавшей под пресс. На этом к счастью все и закончилось.

       Экспериментатор немного полежал, привыкая к своему мокрому состоянию. Пошевелил руками и ногами, убеждаясь, что хруст костей ему почудился, не без труда сел и осмотрелся.

       Обновленный пейзаж впечатлял. Часть песка изображала из себя бархан на месте бывших сорняков, другая часть выглядела так, словно по ней проехались танком, а потом полученный результат заполировали цунами. Сами сорняки собрались в еще один бархан немного дальше песчаного и обвесились каплями воды, радостно сверкавшими в лучах выглянувшего солнца. Но больше всего Максиму понравилась здоровенная лужа посреди испоганенного пляжа. В общем, местные жители жутко обрадуются и обязательно отблагодарят.

       -- Пора делать ноги, -- понял парень.

       Этим он и занялся, решив, что искать людей нежадных настолько, что поделятся сухой одеждой, в его случае будет непозволительной глупостью.

       О том, как в таком виде ехать домой даже думать не хотелось.

       Домой Максим в итоге добрался без особых проблем. Очень повезло с продавщицей магазинчика, на который он набрел. Добродушная толстушка усадила перед камином и велела сохнуть. Продать ему водку для согрева она отказалась, потребовав показать паспорт и обругав мужиков гробящих свое здоровье. Зато сделала кофе, поделилась круглыми желтыми витаминами и величественно сообщила, что мокрый парень ей не мешает. Все равно покупатели появляются только тогда, когда тут останавливается очередная машина или автобус, да и тем чаще всего ничего кроме кофе не надо. Не сезон.

       Под тихое бурчание о том, что современная молодежь даже утопиться толком не может, Максим едва не уснул.

       А еще он думал. Размышлял о том, чему учил папа и о том, кто учил его самого. Вот смешно окажется, если отец самый натуральный мэг, который просто почему-то не пользуется своими умениями. Может, он по какой-то причине вернулся, прячется тут от кого-то, или еще что. В таком случае внимание к себе привлекать наверняка не очень умно.

       С другой стороны, делать вид, что ничего не произошло, а кардинальные изменения пляжа приснились, тоже неправильно. Вот только, что в этой ситуации будет правильным?

       Требовать у отца продолжения обучения? Знать бы еще как он отреагирует. Характер у папы сложный.

       Найти блондинку и попросить ее научить хоть чему-то? А где ее искать? Да и мало ли. У нее ведь наверняка есть начальство, которое может совершенно случайно заинтересоваться учеником. Черт их знает, что от этих сати ждать. Может мэги вовсе и не ушли никуда, может их в свое время уничтожили злобные пришельцы. Из зависти к излишкам материи, наверное.

       -- Бредятина, -- произнес парень и понял, что лучше отправляться домой пока никто не хватился.

       С продавщицей он тепло попрощался и пообещал заглянуть летом на шашлык, который делает ее муж для кафешки под зонтиками. Она образуется ежегодно в двух шагах от магазина.

       Максим поймал попутку и без приключений доехал почти до родной улицы. С отцом удалось счастливо разминуться, дома его не оказалось. Вообще никого не было, что не могло не радовать. Без свидетелей удалось постирать просоленную одежду, почистить куртку и отмыть кроссовки. А вот дальше удача изменила. Нет, родственники не вернулись. Когда Максим в очередной раз зашел в свою комнату, небольшую, с половиной окна, служившего выходом на балкон, зато отгороженную от брата силикатными кирпичами и слоем штукатурки, на столе, рядом с ноутбуком обнаружилась поминаемая блондинка. Она сидела, свесив ножки, изображала печаль и смотрела на парня, как на последнюю надежду в своей жизни.

       -- Что? -- спросил он, решив, что интересовать, как она сюда попала, не будет. Мало ли? Может она через стены ходит. Или замки умеет вскрывать.

       -- Мне нужна твоя помощь. Очень, -- звенящим голоском произнесла девушка.

       Точно как Наташка, самая младшая сестра, готовая вот-вот разрыдаться.

       -- Так я и знал, -- сказал парень.

       И чего все эти спасенные девы норовят в качестве благодарности влезть на голову? Где логика?

       -- Понимаешь, -- бесцветным голосом говорила девчонка, глядя сквозь Максима. -- Я должна была попробовать. Вдруг у этих радаров есть какие-то настройки, о которых мне просто неизвестно. Это бы решило нашу проблему.

       Он слушал. И все бы ничего, но эти объяснения пошли уже на четвертый круг, и начали надоедать.

       -- Я понял, ты пошла допрашивать своих техников. Что они тебе такое сказали? -- попытался подтолкнуть собеседницу парень.

       -- Ничего, -- широко махнула рукой девушка. -- Я до них не дошла...

       Улыбнулась ласково-ласково и вывалила на голову информацию.

       Оказывается, она отправилась в свой мир, прошла сквозь несуществующее и оказалась на одной из приемных площадок. Все как полагается по инструкции -- жителям города почему-то не нравятся люди, появляющиеся посреди улиц. Девушка немного на этой площадке постояла, репетируя гневную речь, и счастливая отправилась к техникам. А дальше, то ли, к сожалению, то ли к счастью, она к ним не дошла. Потому, что услышала разговор. Точнее -- РАЗГОВОР!

       Нельзя сказать, что Максим понял абсолютно все -- блондинка буквально забросала его незнакомыми названиями, странными именами и цитатами из родного закона. Но основное не понять было сложно.

       Девушку подставили.

       Кто-то видимо сбегал на Землю, которая, как известно, планета не маленькая, зацепил на себя то ли ее запах, то ли отпечаток, вернулся домой, убил какого-то старика и украл хранящийся у него могущественный артефакт. И все бы ничего, блондинку поймали бы, убедились, что опасной игрушки у девушки нет, и отпустили под честное слово ее дяди. Но, к сожалению, похититель успел украденное применить, разрушив два каких-то храма, а остатки силы артефакта поглотить, после чего выбросил уже бесполезную вещь посреди площади. И теперь ловить блондинку будут как особо опасного преступника, а они чаще всего в процессе поимки умирают.

       Собственно, именно убить ее и требовал кто-то завернутый в черную тряпку с ног до головы у троицы, завернутой в синие тряпки. А остальные подробности она узнала, подслушав выдачу инструкций поисковому отряду. После чего и поспешила сбежать обратно на Землю, пока никто не заметил, что она вернулась. Идти к родственникам просить защиты и справедливости девушка даже не пыталась. Была уверенна, что там ее ждут в первую очередь и что-либо попросить она не успеет.

       -- Дела, -- задумчиво произнес Максим. -- А подожди-ка... Почему они решили из-за каких-то следов, что это была ты. На Земле уйма городов...

       -- Тонкая грань сейчас находится здесь, -- сказала блондинка и даже ногой притопнула, словно эта грань скрывалась под ковром. -- Поэтому и демоны будут лезть сюда, пока она не переместится. Так что можешь не надеяться, других стражей в твоем мире нет. А так же нет исследователей и праздношатающихся. У первых сейчас полно других дел, а вторым временно вход перекрыт после того, как один придурок протащил котенка и эта тварь сожрала любимую птичку жены второго советника.

       -- Понятно, -- вздохнул парень. Получалось, круг подозреваемых действительно небольшой. А искать кого-то, кого здесь быть не должно, вряд ли станут. -- От меня ты чего хочешь?

       -- Я у тебя буду прятаться! -- безапелляционно заявила девушка.

       -- С чего вдруг? -- неподдельно удивился Максим.

       -- На твоем фоне я буду менее заметна. Вот они придут, увидят какого-то аномального местного и отправятся искать еще где-то.

       -- Гениально! -- рявкнул парень, полюбовавшись торжествующей улыбкой. -- А если не уйдут?

       -- Уйдут, я их знаю.

       Говорила она твердо и уверенно.

       -- Ладно, -- вздохнул Максим. -- Но при одном условии. Ты научишь меня пользоваться моим резервом.

       -- Договорились! -- жизнерадостно согласилась блондинка, и парень понял, что продешевил. Очень сильно продешевил. -- Я Тайрин, -- представилась девушка, прижав ладонь к сердцу.

       -- Я Максим, -- отозвался парень, задумавшись о том, во что же он вляпался.

       Может, поговорить с отцом было бы правильнее?

       Первый же день обучения показал, что Максим не шибко умный и болеет склерозом. Над рассказом о том, как парень глушил рыбу и уничтожал пляж, Тайрин смеялась до слез. А потом еще долго хихикала, услышав слова "вода" и "резерв".

       Все оказалось гораздо проще и, как и подозревал парень, папа основам взаимодействия с силой научить успел. Первых два дня пришлось повторять одну из дыхательных гимнастик, когда на выдохе чувствуешь, что ладони на мгновение становятся невесомыми. Оказалось, это упражнение здорово помогает чувствовать энергию резерва, надо только запомнить ощущение. Потом, когда сумел ощутить легкость в руках без предварительного вдохов-выдохов, потребовалось подключить воображение. И начавшая растворяться в пространстве энергия скрутилась жгутом, пойманная хозяином за хвост, перетекла сама в себя, повинуясь движению пальцев и сформировалась в плотный шарик. Опасный, как сказала бледноватая блондинка, способный снести половину дома. А может быть и весь.

       То, как парень ехал с этим шариком неплотно сжатым в ладони за город и выбрасывал его в море, отдельная история. А Тайрин все это время притворялась пустым местом, на которое почему-то не желали ступать пассажиры, и читала лекции о времени и месте, о соизмерении сил, и о глупых мужчинах, которые долго не живут.

       Повторно вымокнув и полюбовавшись перевернутым вверх тормашками огромным камнем, Максим поинтересовался у недовольной учительницы, не умеет ли она сушить одежду, и нельзя ли было поставить какой-то щит?

       Первое девушка проделала с удовольствием, сбив Максима с ног порывом теплого ветра. О втором долго говорила, пока до парня не дошло, что папа тоже о чем-то подобном рассказывал.

       -- Ага, -- сказал парень. -- Вот мой кусок мира, -- крутанулся на пятке, очертив вокруг себя круг ладонью в воздухе. -- Мое личное пространство. Если кто-то ступает сюда без разрешения, то да, мне неприятно. И если в эту невесомую стеночку добавить энергии и желания вытолкнуть, то она становится прочнее металла.

       -- Да, -- сказала Тайрин. -- А еще ее можно раздвинуть. Это даже дети умеют, только дети слабенькие и любой взрослый сможет сквозь их защиту пройти. А дальше уже все зависит от личной силы. Чем больше у тебя резерв и способность к накапливанию, тем прочнее будет граница.

       -- Я понял, -- отмахнулся Максим. -- Пошли отсюда, а то мало ли, еще кто-то заинтересуется тем, что тут такое бамкнуло.

       Девушка хмыкнула и послушно пошла.

       Они спокойно доехали до города. Тайрин хоть и сидела, но никто почему-то на пустое вроде бы место внимания не обращал. А потом блондинка забеспокоилась, как пес, которому приспичило выгуляться, завертела головой, вскочила на сиденье с ногами.

       -- Демон, -- выдохнула она и, открыв окно, сиганула на улицу.

       -- Вот дура! -- взвыл парень, бросаясь к водителю.

       Пока протиснулся, пока уговорил остановить "вот здеся", девушки и след простыл. Пришлось прислушиваться к пространству и идти в сторону показавшуюся чем-то подозрительной.

       Демона Максим нашел до странности легко. Он сидел посреди крошечного сквера и не особо стремился искать жертву, которую каждый порядочный демон обязан жрать. А может, он там лежал. Или вообще был дохлый, серая дымка, устремляющаяся от него в небеса на это намекала. Если парень ничего не путал и это не родич джина.

       Блондинку тоже обнаружил почти сразу. Ее методично загоняли в угол два смешливых здоровяка, а эта дура что-то рассказывала им просительным тоном. Правда, здоровяки были не самым худшим в ее жизни. Закутанная в синюю хламиду с капюшоном фигура, торжественно идущая к троице, вымахивая на ходу чем-то похожим на копье, скрещенное с двузубой вилкой, Максиму не понравилась гораздо больше. Настолько, что он, не раздумывая, швырнул в нее парочку опасных шариков. Первый благополучно оторвал вилку и растаял вместе с ней. Второй умудрился попасть в капюшон, на что фигура отреагировала воплем, громким хлопком и исчезновением. Здоровяки оглянулись, и парень одарил их еще двумя шариками, только поменьше и не такими опасными, если верить ощущениям. Ребята последовали примеру любителя одежд синего цвета.

       Демон продолжал дымить и было похоже, что он медленно тает.

       Тайрин уселась на землю и равнодушно на него смотрела. На подошедшего Максима она не отреагировала.

       -- Что теперь? -- раздраженно спросил парень, убедившись, что вниманием его не одарят, пока сам не потребует. -- Я их убил?

       -- Нет, -- мотнула головой девушка. -- Активировал защиту стражей. Она реагирует на неожиданное нападение в чужом мире, выбрасывает домой. Они там сейчас осмотрятся, поругаются, отключат ее и вернутся.

       -- Так чего ты дура сидишь?! -- рявкнул парень. -- Пошли отсюда!

       -- Все равно найдут, не сразу, но найдут, -- тоскливо отозвалась блондинка. -- Они мне не поверили, даже слушать не захотели. Сказали, что старшие разберутся. Я пыталась убедить, что меня убьют раньше, чем старшие придут, а они...

       -- Идем!

       Схватить девушку за шкирку и потащить за собой получилось неожиданно легко. А вот отогнать мысль, твердившую, что он лезет, куда не следует, так и не удалось до самого дома. И прятать блондинку у себя не лучшая идея.

       -- Короче, -- сказал парень, заперев квартиру и затолкав гостью в свою комнату. -- Сейчас мы сядем и дружно придумаем, куда в такой ситуации можно сбежать. Ибо есть у меня подозрение, что эти перекачанные придурки меня увидели и запомнили. Ясно?! Сели и думаем. Причем быстро думаем!

       Блондинка в ответ печально вздохнула, и Максиму захотелось ее придушить.

       Если хочешь что-то хорошо спрятать -- прячь на самом видном месте.

       Блондинка своих соотечественников знала хорошо. Долго думать над тем, что делать дальше никому позволять они не собирались. Впрочем, это ничего не меняло. Мысли Максима тупо носились кругами и дружно поминали героических идиотов вкупе с любопытными кошками и прочими персонажами, погибшими из-за собственной глупости. Думать о том, как теперь выпутываться, почему-то не получалось. Поэтому, когда Тайрин, тоскливо сообщила, что теперь все, их нашли и скоро будут тут -- она чувствует направленное внимание, причем близко -- парень не удивился и не огорчился. Он просто спросил, есть ли где-то место, где их найдут не настолько быстро?

       -- Нас везде найдут, -- еще тоскливее ответила она и уставилась на потолок. -- Глупо так. Обиднее всего, что того, кто на самом деле украл артефакт, возможно, вообще никогда не станут искать. И у дяди неприятности будут...

       -- К черту твоего дядю, со своими неприятностями он сам разберется, -- прервал горестный рассказ Максим. -- Как они вообще нас ищут? Не прохожих же расспрашивают.

       -- Мы светимся. И я и ты... Я же тебе говорила, когда мэги ушли, в этом мире осталось очень мало людей, чей резерв вообще можно рассмотреть. А твой большой, да и мой не меньше. Просто я большую часть энергии трачу на свою границу, так оно безопаснее...

       -- Я это уже понял, не отвлекайся. Значит, нас так легко нашли из-за того, что мы здесь как два костра ночью в степи, так?

       -- Примерно, -- не стала спорить с поэтичным определением парня Тайрин.

       -- Ага, -- Максим потер переносицу, потом потеребил мочку уха и вздохнул. -- В таком случае нам либо нужно срочно как-то экранироваться, либо искать людей с резервами, среди которых можно затеряться.

       -- Экранироваться не поучится. Для этого нужно быть сильнее и опытнее, чем мы вместе взятые, -- отмахнулась Тайрин. -- А затеряться... Где здесь затеряешься? Я же сказала, людей с резервом в этом мире очень мало. Возможно, ты вообще единственный, а остальные так, слухи. Так что мы не затеряемся. Разве что толпа демонов заглянет, и мы попремся прятаться среди них.

       -- Только демонов нам и не хватает, -- пробормотал Максим. Парню и одного хватило, чтобы решить: больше он ни на что подобное любоваться не собирается. -- Поставим вопрос по-другому. А где можно найти подходящих для маскировки личностей? Где их много?

       -- У меня дома! -- рявкнула девушка. -- Я же тебе сказала, у нас меньше материи, но больше энергии изначально. И...

       -- А я к тебе домой, как попаду? -- раздраженно спросил парень. Еле удержавшись от того, чтобы обозвать собеседницу тупой блондинкой. Сестры на такое определение обижались. Очень. Дня четыре могли дуться.

       Тайрин несколько раз моргнула, а потом улыбнулась. Многообещающе. Точнее, очень многообещающе.

       -- Действительно, такого они от меня не ждут, -- сказала, глядя в неведомые дали. -- И если ты будешь рядом, меня не обнаружат. Я спрячусь на твоем фоне. А фон у тебя должен получиться большой...

       -- Ты о чем? -- подозрительно спросил Максим.

       -- О том, что материю в энергию превратить проще, чем наоборот. Правда, ею можно будет воспользоваться только как привязью соединяющей с чуждой границей, но у тебя и так резерв глубокий.

       -- Материю в энергию? -- переспросил парень. Что-то данное заявление ему не нравилось. Совсем.

       -- Да! Я же тебе говорила, ты существо более материальное, чем я.

       -- И что?

       -- Поэтому тебе проще попасть в мой мир, чем мне в твой!

       Девчонка жизнерадостно улыбнулась и шагнула к Максиму.

       Парень попятился.

       -- Что я забыл в твоем мире?!

       -- Мы там спрячемся! Сам же говорил, что тебя тоже могли рассмотреть и запомнить. Или ты надеешься, что если меня рядом не будет, то никто и не заинтересуется, зачем ты швырялся в ловцов энергией?

       Вопрос прозвучал настолько ядовито, что захотелось выругаться.

       Нет, Максим ни на что подобное не надеялся, да и никого не винил. Сам же влез, сделал глупость, смысл искать виноватых. Просто, отправиться в чужой мир, жители которого менее материальны? В голове оно как-то не укладывалось. И было, откровенно говоря, страшно, себе-то он признаться мог.

       -- А обратно как? -- задал парень совсем уж глупый вопрос. Словно других проблем не было. Лучше бы спросил, как попадет туда и каким образом превратится в призрака похожего на Тайрин.

       -- Если все будет хорошо, дядя тебя вернет! -- оптимистично пообещала девушка.

       Ей хотелось верить, только у Максима не получалось. До того "хорошо" еще дожить надо, не говоря уже про дядю.

       -- Тайрин, а твои ловцы, они вообще кто? -- спросил парень, решив уточнить, куда и как сильно вляпался.

       -- Стражи, как и я. Только они стражи внутреннего периметра. Как бы тебе объяснить? -- блондинка качнулась с пятки на носок, изобразила на мордашке задумчивость, а потом просияла. -- О! Меня можно считать солдатом, точнее офицером из вашей армии, если отбросить некоторые моменты. А они ближе к тем полицейским из фильма, что мы смотрели. Их даже точно так же в наказание могут отправить регулировать движение. Только не машин на улице, а потоков на срезках. В некоторых городах оно разрешено.

       -- Что такое срезки? -- уныло спросил Максим, понимая, что попал он конкретно.

       -- Что-то вроде телепортации. Сквознячок такой на стыке миров. Его можно направлять и использовать для того, чтобы почти мгновенно переместиться на довольно большое расстояние.

       -- Ага, понятно...

       Не то, чтобы он на самом деле что-то понял. Просто решил, что лучше увидеть своими глазами, чем расспрашивать о чем-то неведомом девушку, не умеющую толком объяснять.

       Лучше бы расспросил. Обо всем и заранее.

       Переноситься в "мир иной", как метко выразился Максим, из квартиры, а так же из родного двора парень отказался наотрез. Во-первых, мало ли как оно повлияет на окружающую действительность? Участи ни в чем неповинного пляжа родному дому Максим не желал. Во-вторых, а вдруг эти стражи, внутренние, или какие они там, заинтересуются жильцами места, из которого был совершен перенос, и наткнутся на папу с его подозрительными знаниями? Мало ли откуда они у него. Так что лучше уйти как можно дальше и не привлекать лишнего внимания к родственникам. Про папу парень блондинке конечно не рассказывал, но с тем, что семьей странного парня ее соотечественники могут заинтересоваться спорить она не стала.

       Тайрин обругала паранойю Максима, его же родичей и себя заодно. После чего послушно пошла выбирать место, предупредив, что далеко от дома уйти они попросту не успеют.

       К счастью далеко ходить и не понадобилось. Через квартал от родной улицы был расположен парк, в котором можно было найти сколько угодно безлюдных мест даже днем, а ночью и искать их долго не придется.

       Парк девушка одобрила. Выбрала пятачок на перекрестке аллей, потерла ладони друг о друга, печально вздохнула.

       -- Что еще? -- подозрительно спросил Максим.

       -- Понимаешь, я не специалист, -- сказала девушка, тряхнув блондинистой прической. -- Теоретически, тебе даже ничего делать не надо. Это при переходе в мир с более плотной материей приходится направлять энергию на свою границу, чтобы обмануть реальность, чтобы миру казаться плотнее, чем ты есть. Иначе он ведь добавит материи, не спросив, а на это может всего резерва не хватить...

       -- И?

       -- Этого давно никто не делал.

       -- Чего этого? -- раздраженно уточнил парень. Она своими загадками и недомолвками кого угодно до белого каления доведет.

       -- Не переходил из более плотного в менее.

       -- Почему?

       -- Ну, мэги же куда-то ушли. Миров менее плотных, чем мой, мы пока не находили. Все примерно такие же. А жители более плотных не находили нас. И вряд ли найдут. Они нас просто не видят. Не мэги же.

       -- Отлично, -- сказал парень. -- От меня ты чего хочешь? Что я должен понять?

       -- Ну, теоретически, лишняя материя станет энергией и сама вольется в границу, -- замялась Тайрин. -- В твою границу.

       -- А практически?

       -- Практически тоже вольется, -- горячо пообещала девушка. -- Только я не знаю, как это будет выглядеть, и что ты будешь при этом чувствовать.

       -- Я хоть выживу? -- мрачно спросил парень, задавив в зародыше желание выругаться. Не до того. Преследователи наверняка на дурацкие разговоры и запугивание друг друга время не тратят.

       -- Выживешь. О смертях ничего не говорилось в учебнике. Просто, для облегчения перехода из материи в энергию нужно как-то ее сдерживать, но я не знаю как.

       -- Тогда и говорить не о чем! -- отрезал парень. -- Где там твои преследователи?

       Тайрин оглянулась, словно рассчитывала увидеть кого-то за спиной, пожала плечами и бледновато улыбнулась.

       -- Близко, -- сказала она. -- Говорить действительно не о чем, просто времени не хватит. О том, куда мы идем, я тебе расскажу потом, ладно?

       -- После того как дойдем? Хорошо, я не против. Какая разница?

       Блондинка кивнула, опять потерла ладошки друг о друга.

       -- Идем, -- тихонько сказала девушка и как-то странно перебрала пальцами в воздухе, словно по струнам музыкального инструмента. -- Точнее, падаем, -- зачем-то уточнила, и Максим послушно упал. В пустоту.

       Желудок тут же попытался выпрыгнуть через рот, видимо решил, что вдали от такого хозяина ему будет лучше. Пока парень с ним боролся, куда-то делся свет, а на кончиках пальцев поселились кусючие муравьи. Должно ли так быть, спросить парень не успел, потому что к нему мягко подошел великан и с размаха отвесил подзатыльник, заставив вокруг головы заплясать звездочки. На счет великана Максим был почти уверен, он всем телом почувствовал вибрацию от тяжелых шагов, а звездочки счел глюком.

       Подумать о том, что с этим глюком теперь делать так и не получилось.

       Великан протяжно вздохнул, обдав теплым воздухом, и сжал парня в ладонях, крепко-крепко, до хруста костей. Пока Максим пытался заорать или вытолкнуть из себя хоть какой-то звук, пусть даже писк или стон, давить его передумали. Зато захотели разорвать и потянули сразу во все стороны. А парень, как ни странно, почувствовал, что его тело растягивается, будто резиновое, деформируется, начинает таять по краям. Ощущения были, мягко говоря, непривычные, он понятия не имел, как на них реагировать. И, наверное, поэтому пришедшей им на смену боли обрадовался, как родной. Даже улыбнулся ей. После чего перестал существовать.

       -- Эй! -- кто-то потряс за плечо и немного потоптался рядом. -- Э-эй!

       Открывать глаза не хотелось. Совершенно. Максим был уверен, что сегодня выходной, спешить ему некуда, а уснуть опять, если встанешь, не получится.

       -- Да, вернись ты! -- воскликнул ломкий мальчишеский голос и кто-то пнул Максима по ребрам.

       Это было слишком. Мало того, что какая-то зараза с ногами залезла на кровать, так еще и дерется. Вот сейчас этот будильник ходячий как полетит!

       Парень попытался вскочить, отбрасывая одеяло в сторону. И повис в пустоте. Никакого мальчишки, никакой кровати, да и вообще ничего рядом не было.

       -- Полный капец! -- возмущенно произнес Максим, убедившись, что себя тоже не видит и потрогать не может, хотя каким-то странным образом ощущает. -- Что за фигня?

       -- Ты куда делся?! -- не менее возмущенно откликнулся ломкий голос. -- Сейчас же вернись!

       -- Куда?! -- заорал Максим. -- Если бы я знал, то давно бы вернулся, понял, идиот?!

       -- Ага, раз кричит, значит целый, -- чему-то обрадовался собеседник.

       -- Целый? -- переспросил Максим.

       -- Ну, да. Могло ведь и на части разорвать, собирай тебя потом. С этими переходами без наращенной защиты никогда нельзя быть уверенным в том, чем оно все закончится.

       -- Та-а-а-ак, -- мрачно потянул парень, неожиданно для самого себя, вспомнив, как блондинка обещала, что все закончится хорошо. -- И что теперь?

       -- Ждем, -- оптимистично сказал собеседник. -- Когда твоя материя стабилизируется, ты должен всплыть наружу.

       -- Должен? -- переспросил Максим.

       -- Не беспокойся, всплывешь, никуда не денешься. Сознание в принципе не может надолго задерживаться в чаше резерва. Сознание слишком привыкло к телу.

       -- Ладно, сделаем вид, что я тебе верю, -- пробурчал Максим. Выбора у него все равно не было. -- И что мне делать?

       -- Ничего. Можешь даже поспать. Ты же, вроде, просыпаться не хотел.

       -- И как я здесь должен спать?! -- вспылил парень.

       -- А как хочешь, -- добродушно отмахнулись от него.

       -- Приехали, -- констатировал Максим и его опять кто-то пнул. Ботинком, в лицо. Точно как тогда, когда впервые сломали нос.

       Сознание поплыло, и парень попытался инстинктивно отползти и заслониться руками. А потом куда-то упал.

       -- Это не может работать! -- громко доказывал отец так, словно несчастная фэнтезийная книга была учебником, а не развлекательной литературой. -- Просто не может! Это все равно, что упрямо долбить мечом об меч, или об щит, надеясь, что у противника эти вещи окажутся хуже качеством, вместо того, чтобы пытаться прирезать человека.

       -- Да, я понял, -- тоскливо отозвался Максим, подозревая, что папа за что-то его, таким образом, наказывает. Учит на будущее. Всякое действие может повлечь расплату, или что-то в этом роде.

       Книгу парень уже читать и не пытался. Если честно, то он начинал жалеть, что вообще взял ее в руки. Кто же знал, что любимый родитель так отреагирует?

       -- Нет, магия сама по себе годится только для защиты, -- уверенно говорил взрослый и вроде бы разумный человек. -- Даже для защиты от стрелкового оружия, будь то лук или пистолет. Без разницы. На то, что не держат человеческие руки очень легко воздействовать на самом деле. Сам по себе предмет через защиту не пробьется, разве что его начинят энергией под завязку, превратив в артефакт. Но какой идиот будет швыряться артефактом?

       Максим громко вздохнул, намекая, что ему неинтересно.

       Папа сделал вид, что намека не понял. А может, не понял на самом деле. Кто его знает?

       -- Но ведь рановато впадать в маразм, -- тихонечко прошептал парень.

       -- Да, магия годится только для защиты, если дело касается других магов. Эта защита будет тем прочнее, чем сильнее маг и больше его резерв. Еще в этом деле может помочь привязка к границе, но тут надо тренироваться и усиливать связь... Правда, некоторым оно не дано в принципе, -- продолжал разоряться отец, старательно не замечая уныния на лице сына. -- Ну, а если противник не маг, то его этими заклинаниями, конечно, убьешь, -- слово "заклинания" прозвучало как ругательство. -- Только в чем тут доблесть? Это все равно, что ребенка прирезать. Маленького, лет пяти, не больше.

       Максим тихонько хмыкнул. Почему-то сравнение не мага с ребенком ему не понравилось. Он не смог бы объяснить почему. Только начало казаться, что в этом пункте отец прав.

       -- Доблесть! -- презрительно произнес папаша, словно гвоздь в чей-то гроб забил. Одним ударом. Умел он так говорить, а дети дружно надеялись, что тоже научатся. -- Позорище! О чем это я?

       Отец неодобрительно посмотрел на сидевшего с ногами в кресле сына. Перевел взгляд на яркую книгу и мрачно прищурился, как хищник высматривающий добычу.

       -- О магах, -- вспомнил тему лекции. -- Чтобы пробить чью-то защиту, нужна основа. Всегда нужна основа, через которую можно проводить энергию. Материальная основа, а не та же энергия, только слегка уплотненная.

       Максим понял, что начинает ненавидеть слово "основа".

       -- Эта основа должна быть сама по себе достаточно прочная, чтобы минимальное воздействие энергии сделало ее почти идеальным оружием. Поэтому дурацкие деревянные резные палки с камнями в навершии не годятся. Разве что кто-то найдет дерево способное пережить встречу с топором. Оружие должно быть оружием! У этих магов должны были быть мечи!

       -- Да, да, должны, -- решил согласиться Максим, в надежде, что папа со своим бредом от него отстанет.

       -- Запомни, магия для защиты. Оружие для нападения. Да, а еще бывает материал прочнее титана.

       -- Запомню, -- пообещал парень. Ему хотелось встать и уйти, но это было чревато тем, что папа прочтет еще одну лекцию, которая будет бредовее, длиннее и зануднее.

       -- Запомнишь, -- многозначительно улыбнулся отец.

       -- Вспомнил! -- заорал Максим и попытался вскочить на ноги.

       Мир зашатался и накренился влево. В глаза ударил яркий свет.

       Парень попытался за что-то схватиться и, замахав руками, куда-то поехал, будто с горки на санках. Скольжение закончилось быстро, точнее сменилось на банальное падение, заставив удивиться тому, как часто в последнее время это происходит. А закончилось все довольно шумным приземлением на что-то не шибко мягкое и устойчивое.

       Парень немного полежал, пережидая звон в голове и давая зрению привыкнуть к яркому свету. Потом осмотрелся и старательно проморгался, заподозрив, что его либо обманывает зрение, либо окончательно поехала крыша.

       Находился Максим в банальном сарае. Большую его часть занимала громадная кипа сена. Свеженького, серо-зеленого, пахнущего терпкой травой и пылью. Парень задрал голову, полюбовался задорно торчащими из стога беленькими цветочками. Прикинул, откуда примерно он падал и тяжко вздохнул. Получалось, высоковато. Место, которым ушибся, наверняка еще разболится. С другой стороны -- если бы летел головой вниз, было бы гораздо хуже.

       То, на что Максим упал, оказалось не менее банальным для такого сарая хламом. Куски досок, что-то подозрительно похожее на якорную цепь, пара железных гнутых ведер, какая-то непонятная сельскохозяйственная ерунда. Хорошо хоть коса не валялась и вилы.

       -- И где это я? -- спросил сам у себя парень.

       Под крышей сарая была куча маленьких окон, через которые солнце освещало вершину стога. Ворота на полстены были открыты, позволяя осветить его снизу до середины.

       -- Людей, что ли, поискать?

       Кого-то разыскивать особо не хотелось, мало ли, как местные жители отреагируют на парня в странной одежде. Но сидеть в одиночестве возле сена, ждать с моря погоды и ничего не делать было как-то неудобно, что ли? Так можно досидеться до чего угодно, попутно напридумывав себе кошмаров, монстров и конец света. Чужой же мир ведь.

       С другой стороны, а вдруг ничего не вышло и его забросило не в мир Тайрин, а в какое-то село. Сено правда смущало, такое сено бывает только летом, но Земля планета большая... Или все тупо приснилось, даже успевшая прийти поздняя осень.

       Максим представил, как выходит из сарая и начинает голосить: "Ау! Люди!". Нервно хихикнул и попытался аккуратно встать на ноги. Доскам его движения явно не нравились. Они шатались, скрипели, хлопали друг о друга, трещали и всячески намекали, что лучше бы парень упал в другом месте. Или вообще тихо и мирно сидел на сене, там мягко и довольно уютно.

       -- Ага, мягко, -- пробормотал Максим, потыкав пальцем в намечающийся синяк. -- Можно подумать я этого сена никогда не видел. То штурпаки, то колючки...

       Выбраться из залежей хлама удалось без потерь. Парень доковылял до ворот, выглянул наружу и несколько долгих мгновений тупо пялился на круглое, похожее на зеркало, озеро, находившееся через дорогу от сарая.

       Дорога, кстати, тоже была обыкновенная. Две пыльных утоптанных колеи в траве, иногда прямых, иногда виляющих. Земля, правда, не черная, а красноватая, но это не доказывало ее иномирское происхождение. Земля -- она разная бывает.

       -- Ой, ты проснулся! -- радостно завопила блондинка, появившись из-за сарая, и бросилась Максиму на шею.

       Он еле удержался от того, чтобы шарахнуться. Терпеливо пережил попытку задушить, поцелуи в щеки и щебет о том, как долго он спал, и с каким трудом его заталкивали на сено с помощью магии.

       -- Мы где? -- наконец смог вставить слово парень.

       Девушка отцепилась, окинула его недоверчивым взглядом.

       -- У меня дома, -- сказала так, словно он сморозил какую-то глупость. -- Точнее не у меня. Мы довольно далеко от города и от дядиных земель. Зато шансов, что кто-то поймает колебания границы и догадается, что ее кто-то пересек, почти нет. Кому мы тут нужны?

       -- Ага, -- глубокомысленно согласился Максим.

       -- К городу мы завтра к вечеру дойдем, если отправимся прямо сейчас. Я даже знаю, как в него попасть, минуя ворота. Штук семь способов, не считая подземелий. Вот только не уверена, что это стоит делать. Так хочется с кем-то посоветоваться... Даже с учителем Нитьей. Не представляю, что теперь делать. Нельзя же вечно прятаться. А искать того, кто украл артефакт на самом деле... А как его искать? Я даже со знакомыми поговорить не могу, а подходить к мастерам и видунам вообще не рискну.

       -- Ага, -- опять сказал Максим. Что-то такое он и предполагал.

       -- А ты ничего не чувствуешь? -- переключилась со своих проблем на его Тайрин.

       И уставилась. Пристально. Как кошка на моль, в ожидании, что та сейчас полетит и можно будет за ней побегать, весело прыгая на занавески, кидаясь на дверь и роняя книги с полок.

       -- Чувствую? -- переспросил парень.

       Он, конечно, чувствовал. Забитый локоть болел. Садиться в ближайшем будущем придется осторожно. Солнце припекало макушку, намекая, что не помешала бы кепка. Ветерок дул, теплый, сухой, пахнущий какими-то цветами. И пить хотелось. Но девушку ведь интересовали не эти ощущения.

       -- Что я должен чувствовать? -- решил уточнить Максим. А то мало ли, может что-то важное упускает.

       -- Не знаю. Я когда впервые попала в твой мир, мне казалось, что все вокруг тяжелое, даже воздух, а я сама легкая-легкая. Странно так, противоречиво.

       Парень улыбнулся и попытался понять, что он чувствует.

       Определенно никакой тяжести. Воздух как воздух. И легкости никакой.

       Максим прищурившись, посмотрел на небо, убедился, что оно тоже обыкновенное, да и солнце на своем месте.

       -- Хм, -- высказался парень.

       Должно же быть что-то не так, или нет?

       Дышится нормально, болит ожидаемо. А если?

       Максим поднес руку к лицу, глубоко вдохнул и попытался направить к кончикам пальцев капельки энергии. И, наконец, почувствовал. От них больше не хотелось избавиться, они казались воздушными шариками или невесомыми бабочками, севшими на человеческую ладонь. Если сжать кулак, они смешаются, сомнутся, а потом опять расправятся, как пружины. Потому что они стали более живыми и уместными. Как-то так.

       -- Эй, -- обеспокоено позвала Тайрин.

       Парень дернул плечом, мол, не мешай, мужик думает.

       -- Ты что делаешь? -- возмутилась девчонка. Будто это не она спрашивала чувствует он что-то или нет?

       Чувства не обманули. Энергия сжалась, потом расправилась. Потом, повинуясь движениям пальцев, сплелась в крошечную воронку и мгновенно раскрыла крылья, зависнув в воздухе над ладонью. Нет, это не бабочки крылья, скорее какого-то локатора. А мир стал другим. Воздух завибрировал от движений находящихся довольно далеко людей, ветер стал колючим, жадно отбирающим влагу. А еще у этого ветра появился брат, вечный, старший и мудрый. Такой себе Гольфстрим в воздухе, широченный, наверное, занимающий все доступное пространство, текущий медленно, но неотвратимо, как само время.

       -- Эй! -- голос блондинки прозвучал где-то очень далеко.

       Максим чувствовал себя островом. Одним из великого множества островов, которые лениво и нехотя обходит течение. А если потянуться и зачерпнуть...

       -- Ты!

       Вопль вывел из транса, или что оно было, и парень удивленно уставился на светлую полоску в своей руке. На джедайский меч походе. И на лампу тоже немного, жалко, что не гудит.

       -- Ты что творишь?!

       -- Не знаю, -- честно признался Максим. -- А на что оно похоже?

       -- На что? -- почему-то удивилась Тайрин.

       -- Ага, на что? -- переспросил парень.

       Течение он продолжал чувствовать. Какая-то дурацкая мысль твердила, что о чем-то подобном папа тоже рассказывал, правда, вспомнить эти рассказы почему-то не удавалось.

       -- Джедайский меч, -- улыбнулся парень, удобнее перехватил полоску и широко ею махнул.

       Она такого обращения не пережила -- размазалась веером и начала таять.

       -- Закрепить результат, -- произнес то ли Максим, то ли папа в воспоминаниях.

       Вторая рука, словно самостоятельно зачерпнула еще немного непонятно чего из течения. Крылья энергии пружиной оплелись вокруг новой световой полосы, повинуясь скорее желанию, чем движению, и джедайский меч начал превращаться в обычный металлический. Точнее, не превращаться, он просто обрастал оболочкой, не теряя своих непонятных свойств.

       -- Энергия может превратиться в материю, довольно нестабильную. Она будет существовать, пока не закончится сама энергия. С другой стороны, любая жизнь существует, пока есть энергия, просто тратить ее на поддержание чего-то другого глупо, -- наконец всплыло воспоминание. -- Но если энергию заякорить на изначальное. На тот хаос, из которого сплетается неживое, из которого состоит основа мира, и который способен породить жизнь очень редко. И жизнь эта будет немного другая, вывернутая на изнанку. У нее будет изменчива материя и неизменна энергия. Да, если эту силу поймать в тиски своей энергии, можно получить и оружие, и доспех, самые прочные из существующих.

       Меч послушно взлетел, скосил травинки и легко, словно не заметив препятствия, вгрызся в ворота сарая, пролетев их до половины и остановившись, повинуясь человеческой руке.

       А потом перед глазами Максима жизнерадостно заплясали алые точки, и мир опять исчез.

       Особенности национального подполья.

       -- Сбежала?! -- вопль разнесся по помещению, отразился от стен и вернулся многоголосым эхом. -- Как эта глупая девчонка смогла от вас сбежать?! Да она без одобрения родственников и шага ступить не смела! Более неуверенного в себе и своих поступках стража найти невозможно! Как она могла сбежать?! Куда?

       -- Не знаю, -- виновато произнес мужской голос, и темная фигура в плаще с капюшоном отошла от стены, на фоне которой ее видно не было, вышла на середину пустого зала. -- Ее нет в том мире, она ушла. Или у нее есть экранирующий амулет. В чем я сильно сомневаюсь, эту игрушку при переходе почуяли бы стражи границы. В обоих случаях искать бесполезно. Лучше подождать, пока сама вернется. Должна же она к своему могущественному дяде прийти, рано или поздно обязательно придет. Там ее мы и будем ждать и перехватим. Если конечно она не сможет попасть из того мира прямо в его дом.

       -- Не сможет! -- рявкнул невидимый собеседник. -- Защита против проникновения не делит людей на своих и чужих, тупица! Там даже через окно никто не залезет, только в дверь!

       -- Да, я понял.

       -- Ничего ты не понял, эту малолетнюю дурочку должны искать. Все. И те, кому дорог был артефакт, и желающие ей помочь родственнички и стражи. Все! Понимаешь, все должны быть увлечены поисками. Тогда они не обратят внимания на мелкие ничего не значащие происшествия. Маленькое легко прятать за большим.

       -- Знаю, -- без намека на эмоции сказал человек стоящий в центре помещения.

       -- А раз знаешь, действуй. Поиски будут длиться, пока девчонку не найдут. И лучше для нас, если ее не найдут никогда.

       -- Но...

       -- И не смей мне рассказывать о своих сложностях, тупица! Думаешь, мне легко было эту слабачку отправить в качестве стража в бывший мир мэгов?!

       -- Не такая она и слабачка, раз смогла подстроить ловушку на охотников.

       -- По сравнению с тобой слабачка! Да по сравнению с большей частью стражей стоящих на воротах, тоже слабачка! Или ты желаешь поспорить со мной?! -- тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил невидимка.

       -- Ей не хватает опыта... -- упрямо произнес его собеседник.

       -- Желаешь, чтобы она его набралась?!

       -- Нет.

       -- Тогда действуй, и не отвлекай меня от дел из-за пустяков. Мне есть чем заняться.

       -- Верю, верю, -- недовольно пробормотал человек в центре зала, прислушиваясь к шорохам, сопутствующим уходу его собеседника. -- Идиот. Можно подумать, я не знаю кто ты.

       -- Держи свои знания при себе, тупица! -- рявкнули напоследок и шорохи стихли.

       -- Заигравшийся болван! Зачем усложнять такое простое дело?! -- возмутился человек в плаще и тоже ушел.

       Максим печально вздохнул, обнаружив себя в знакомой темноте. Как там говорил тот бестелесный голос? Чаша резерва?

       -- Ты его упустил! -- тут же прозвучал мальчишеский голос, стоило его вспомнить.

       -- Кого? -- спросил Максим, решив пока не уточнять, что и этот голос, и новый мир, и блондинка успели его достать. Рекорд, кстати, обычно для этого требовалось гораздо больше времени и усилий.

       -- Оружие!

       -- Какое нафиг оружие?

       -- Свое! Если берешь оружие в руки, не забывай его держать! Ты представляешь, что бы произошло, если бы я не затянут тебя сюда?

       -- Я его держал, -- не согласился Максим.

       Точно ведь держал. Даже энергии добавил, чтобы на время превратить в живую материю, что ли?

       -- Подожди! -- вскинулся парень, сообразив, что делал что-то совсем уж странное. -- Я же начал превращать его в упорядоченную материю. Точнее, заполнил пустоты энергией, чтобы придать ему вид упорядоченности. Как картинку, в которой пазлов не хватает... В общем, без разницы. Как я смог это сделать?! Я же никогда...

       -- Уверен? -- насмешливо спросил голос. -- Дурак! С твоей мамой вообще ни в чем нельзя быть уверенным, чтоб ты знал. Сначала научила, потом загнала все, что касалось этой науки, в темное местечко памяти и навесила замочек с паролем. Ну, или с набором происшествий, после которых этот замочек должен открыться.

       -- Да?

       -- Да! Не бойся, вспомнишь. Знания адаптируются и память вернется. Ерунда все это. И обижаться бессмысленно. Как еще заставить детей не болтать о том, о чем болтать нельзя?

       Максим громко фыркнул. Обидеться хотелось. Очень.

       А еще хотелось злобно орать и что-то разломать.

       -- Но сейчас мы не о маме говорим, -- вкрадчиво произнес мальчишеский голос. -- Сейчас мы о тебе, придурок! Ты зачем его упустил?!

       -- Кого?!

       -- Оружие, я же сказал! Ты что, еще и глухой?!

       -- Я его держал! -- упрямо возразил Максим, даже рукой махнул, что у него, как ни странно получилось. Казалось, кисть на мгновенье появилась, а потом опять растворилась в темноте.

       -- В одной руке держал, идиот, -- слово "идиот" прозвучало как диагноз. Проверенный и перепроверенный, в котором сомневаться бессмысленно. -- А то, что держал во второй, отпустил. Не отправил обратно, не позволил раствориться в мире, а просто отпустил, как есть, всей горстью. Никогда так не делай, оно же когда отдельно от целого совершенно неразумно. Оно может принять какую угодно форму и натворить таких дел, что все демоны, за которыми охотятся сослуживцы твоей подружки, будут рыдать от зависти.

       -- Никого я не отпускал, -- растерянно произнес Максим.

       Не отпускал же, кажется.

       -- Наверное, наша мама перестаралась. У тебя провалы в памяти и без ее участия случаются, -- ядовито сказал голос. -- Попробуй подумать, вспомнить, что ты делал.

       Максим хмыкнул, но решил попробовать. Ничего же не теряет, вроде бы.

       Сначала он вспомнил, как пытался понять чувствует ли разницу между мирами. Это он помнил хорошо. А потом его повело, он каким-то странным образом сотворил локатор, почувствовал искомую разницу. Или не разницу? Или это было что-то другое, имеющее к этому миру не большее отношение, чем к родному? Почему-то казалось, что верно второе предположение. Оружие ведь, судя по всему, то самое, до которого он дотянулся там, на пляже с демоном. Значит, он почувствовал что-то принадлежащее ему. Или что-то, что есть в обоих мирах. Не так оно и важно в данный момент. Потом разберется.

       А пока, что было дальше?

       Джедайский меч, превратившийся потом в веер, в правой руке. Еще один в левой, который начал становиться материальным.

       -- Ну-у-у... -- протяжно провыл мальчишеский голос, словно подслушивал мысли, а Максим, наконец, додумался до чего-то стоящего.

       Парень дернул головой и попытался понять, до чего же додумался. Он держал в левой руке что-то подозрительно похожее на джедайский меч и добавлял в него энергию. Вплетал, как будто детальки вгонял. Даже щелчки слышал, точнее чувствовал.

       Вставить, защелкнуть, подтянуть...

       -- Блин! -- заорал Максим.

       -- Я же говорю -- идиот! -- жизнерадостно поддержал его мальчишка.

       -- Я эту энергию второй рукой вплетал!

       -- Ага! -- еще больше обрадовался собеседник. -- А третьей руки у тебя случайно не было?

       -- Нет, я точно помню, -- отозвался Максим.

       -- Отлично. А хвоста подвижного как у обезьяны? Чем-то же ты держал первую попытку получить оружие.

       -- Нет у меня никакого хвоста! -- заорал парень. -- Отстань!

       Обе руки у него были заняты. Вопрос: куда делся первый джедайский меч, он же веер?

       -- Вот именно! -- припечатал собеседник. -- Куда он делся?

       Максим попытался понять, но момента, когда эта вещь, или что оно там, исчезла, так и не уловил.

       -- Ты его упустил! Просто выпустил из руки! Разжал ладонь и он полетел как воздушный шарик!

       -- Ага, -- не стал спорить Максим, наверное, так оно и было. Везет ему в последнее время на воздушные шарики.

       -- Больше так не делай, -- проникновенно прошептал голос. -- Я еле успел тебя затащить к себе. Иначе я бы его не поймал. Понимаешь?

       -- Понимаю, -- сказа Максим, решив не выяснять, какая взаимосвязь между улетающими воздушными шариками и чашей резерва. И так голова перегружена дальше некуда, а во многих вещах не зная теорию все равно не разберешься.

       -- Тогда исчезни, -- велел мальчишка и пнул, задавая направление движения и начальное ускорение.

       -- Задолбало! -- успел сказать парень на прощанье.

       Мир трясло. Что-то у самого уха поскрипывало в такт. Еще что-то где-то внизу тарахтело, отбивая одному ему ведомый ритм.

       Максим открыл глаза, и некоторое время тупо смотрел на растрепанную сухую веточку полыни, качавшуюся у самого лица. Пахла эта веточка той же полынью, старой и пропыленной. Кроме веточки вверху было небо. Синее-синее, летнее, украшенное пухлым белым облаком.

       Полюбовавшись видом, парень приподнялся на локтях и осмотрел остальное пространство.

       -- Опять сено, -- сказал тихонько, обнаружив, что лежит на телеге до половины засыпанной сухой травой.

       Кроме сена на телеге обнаружился широкоплечий мужик в полотняной рубахе с оторванными рукавами, задумчиво жевавший веточку. Худенькая рыжеватая девочка, с коротенькими косичками над ушами, плетущая венок. И мелкая блондинка-страж что-то рассматривавшая на своих коленях. На облучке, или как оно там называется, сидел еще один мужик. Его рубаха была с рукавами. А еще у него была шикарная соломенная шляпа, похожая на сомбреро. Тащила все это добро серая лошадь, пятнистая как какой-то гепард.

       -- О, очнулся, -- тоненько сказала девочка, отвлекшись от своего венка.

       Блондинка неловко дернулась, недоверчиво посмотрела, а потом со счастливым писком бросилась на Максима. Он даже возразить ничего не успел, как был вдавлен в телегу рухнувшим сверху телом, зацелован и двинут головой о какую-то доску.

       -- Дура! -- придушено зарычал парень.

       -- Сам такой, -- зашипела Тайрин рассерженной кошкой. -- Я сказала, что ты мой брат. Тренировался управлять энергией, перестарался и потерял сознание.

       -- Ага, -- прохрипел совсем уж придушенный Максим. -- Куда мы едем?

       -- Поближе к городу. Там есть такое небольшое селенье. Лошадей к скачкам готовят, -- объяснила девушка. -- Давай, вставай.

       -- Как?!

       -- Ах, да, -- блондинка сползла с поверженного парня и села рядом. -- Хорошо, что у меня внешность обыкновенная. А я еще дура мечтала вырасти в красавицу. Красавицу бы в лицо узнавали не только в родном городе и окрестных селениях, но и в других городах, -- зашептала на ухо.

       Прозвучало почему-то не очень довольно. Так что в радость по поводу того, что она не выросла в красавицу не смог бы поверить даже парень, не общавшийся ежедневно с двумя сестрами.

       Максим критически осмотрел девушку. Мелкая, худенькая, грудь еще поискать надо, особенно под такой широкой одеждой, зато вторые девяносто обтянутые штанами очень даже ничего. Личико тоже симпатичное. Ямочка еще на правой щеке. Глаза синие, в цвет неба, и настороженные.

       -- Ты хорошенькая, -- вынес вердикт парень, вспомнив, как мама называла соседских девчонок.

       Она в ответ фыркнула. Наверное, это слово слышала не впервые.

       -- А ты странный, -- ткнула пальцем Максиму в живот.

       -- Какой есть.

       -- Вот смотри. Ты почти всегда возмутительно спокоен, словно какой-то носящий доспехи одного из великих домов. Только их с детства учат быть такими, а потом еще в процессе обучения отсеивают, а у тебя получается само по себе. Когда ты не спокоен, ты впадаешь в другую крайность, ты показываешь столько чувств, словно пытаешься выпустить все неиспользованные раньше.

       -- Хм, -- сказал парень. Ничего странного он в этом не видел.

       -- Но это ладно, люди разные, -- поддержала его скепсис Тайрин. -- Только то, что ты, не зная элементарных вещей, умудряешься делать сложные -- совершенно ненормально.

       -- Сложные? -- переспросил Максим.

       -- Я же видела. Я не очень поняла, что ты пытался сделать, но ты сплетал разнополярную энергию.

       -- Разнополярную?

       -- Вроде бы. Не совсем похоже, но у меня нет другого объяснения. Проблема не в этом. Проблема в том, что полярность одного потока сначала надо изменить. Заставить ее течь в другую сторону...

       -- Поменять плюс на минус, -- улыбнулся парень. -- С другой стороны, эти плюсы и минусы всего лишь условность.

       -- Мой учитель говорил так же. Еще он говорил, что энергия может, как излучаться, так и поглощаться.

       -- Ага, вещи остывают потому, что излучают тепло и греются тогда, когда рядом есть что-то теплее, чем они. Если смотреть с этой стороны, то вообще ничего сложного. Капли, они холодные, значит должны греться на воздухе. А чтобы мгновенно сделать что-то теплым, это что-то нужно сжать. Ну, знаешь, как шляпка гвоздя нагревающаяся от удара молотком.

       -- И? -- заинтересовалась девушка.

       -- Я теоретизирую, -- признался Максим.

       -- На самом деле нужно второй поток не отпустить от себя, а пропустить через свое тело. В общем, один так, а второй так. Просто нужно научиться чувствовать одновременно и то и то. А оно сложно.

       -- И что с этими потоками потом делать? -- спросил парень.

       -- Сплетать, -- удивленно на него посмотрела блондинка. -- Так и защита прочнее и оружие можно усилить.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Надеюсь, оно мне не пригодится. Никогда.

       Как-то ему не хотелось сплетать неведомо что. Эксперименты они штука такая -- могут получиться, а могут и нет.

       Селение лошадиных тренеров оказалось громадным полем с выстроенными кое-где сарайчиками и загороженными площадями. Еще там были длинные двухскатные крыши, подпертые несерьезными с виду палками. И лошади, очень много лошадей, большей частью пятнистых -- серых или рыжих, меньшей белых с серыми носами или черных, без пятнышек.

       Тренеры, конюхи и прочие жители этого селения обитали в белых небольших домиках, похожих на грибочки, выросшие с двух сторон поля. Тайрин подъезжать близко к этим домикам не захотела. Сердечно распрощалась с людьми согласившимися подвести ее с придурковатым братиком и потащила этого братика в неизвестность.

       Максим не сопротивлялся. Брел следом, не задавая вопросов. Размышлял о жизни, о своей в частности и вообще. И старательно отгонял мысли о том, что мама промывала мозги, а папа не тихий сумасшедший, он либо местный преступник, либо недобитый мэг. Ни то, ни другое не радовало и сулило черт их знает какие неприятности. Семье. А Максим в это время бродит по чужому миру.

       А может все совсем не так, может папе с мамой просто понравилось жить на Земле. Они туда сбежали на медовый месяц и решили оттуда не возвращаться.

       В общем, сведения лучше получать из первых рук. А то до такого додумаешься...

       Любоваться вокруг было нечем. Проплешины скошенной травы, довольно хилые кусты, обвешанные зелеными ягодами. Заросшие овраги.

       Блондинка перла вперед как паровоз, видимо решив куда-то дойти.

       -- Здесь, -- наконец остановилась у очередного оврага.

       -- Что здесь? -- спросил Максим, на всякий случай подозрительно осмотревшись.

       Место вроде бы ничем не отличалось от других таких же. Разве что желтеньких мелких цветочков было много.

       -- Пройдем через поток, здесь точно никого нет поблизости, -- безапелляционно сказала Тайрин.

       -- Через что? -- успел удивиться парень.

       После чего был схвачен за руку и неслабо для такой хиленькой девчонки дернут. Даже сделать шаг пришлось, чтобы удержать равновесие.

       И мир в очередной раз изменился. Он стал ярким до рези в глазах и расплывчатым, словно кто-то его обработал в фотошопе.

       -- Быстрей, пока нас не заметили, -- велела Тайрин и потащила Максима за собой.

       Мир из-за движения стал еще более смазанным, куда-то пропал желтый цвет, заменившись ярко-синим и красным. А зеленое потекло вверх, постепенно примешивая к себе коричневое разных оттенков и черное, темнея и густея.

       -- Все, стой! -- рявкнула девушка и остановилась так неожиданно, что он на нее налетел и чуть не сбил с ног. -- Шаг назад! -- приказала, словно этого не заметила.

       Максим послушно шагнул, и мир опять стал привычным, четким и ясным. Но пейзаж успел измениться кардинально. С поля куда-то исчезли желтые цветочки, оно стало темнее, и пестрело синими васильками и алыми большими маками. А по левую руку, буквально в нескольких шагах начинался сосновый лес. Невысокие деревья карабкались вверх по каменистому склону.

       -- Идем, там есть домик, -- продолжила командовать Тайрин. -- В нем запас нужных вещей, на всякий случай. Мой дядя тут раньше прятался от жены, иногда с любовницей. Пока первая не ушла в хранительницы, а вторая не стала женой. А потом тут же мой двоюродный брат прятался, сын тети, когда его обвинили в превышении полномочий и убийстве мастера. Долго прятался, полгода, пока не разобрались, что там произошло на самом деле, и он не смог вернуться. Как ты понимаешь, его тут не нашли.

       -- Так у вас это семейное, -- улыбнулся Максим.

       -- Не семейное, -- недовольно мотнула головой девушка. -- Я не собираюсь сидеть тут и сходить с ума от неизвестности и тоски!

       -- Ты собираешься пойти в город, где тебя рано или поздно узнают и поймают, -- без труда догадался парень.

       -- Не узнают, -- фыркнула девушка и, окинув Максима мрачным взглядом, пошла к соснам.

       Пришлось идти за ней, размышляя о том, что анекдоты о блондинках появились не на ровном месте.

       С другой стороны, он тоже как бы не брюнет, особенно летом. И это, вероятно, объясняет его странноватые поступки.

       -- Бредятина, -- сказал Максим.

       Тайрин попетляла среди сосенок. Зачем-то потыкала пальцами в торчащие на склоне камни. Причем, если Максиму не показалось, в разные булыжники тыкала разными пальцами. Потом вместе с песком и мелким щебнем соскользнула в ложбинку, все так же ведущую вверх. Наверное, во время дождей по ней стекала вода, но сейчас было сухо, даже трава по краям успела превратиться в подобие сена. Идти по песку и россыпи разновеликих камней было неудобно. То, что секунду назад казалось надежной опорой, норовило разъехаться в стороны, весело покатиться вниз, к макам поближе, или просто и незатейливо проваливалось, увлекая за собой ногу.

       Парень смотрел, на что наступает, сохранял равновесие и тихо ругался, стараясь не выпускать из виду спутницу. Мало ли, вдруг споткнется, упадет? Поэтому тот факт, что ложбинка закончилась практически отвесной стеной из песчаника, стал для него сюрпризом.

       -- Пришли, -- выдохнула девушка.

       -- Куда? -- спросил Максим, скептически посмотрев на преграду.

       Тайрин загадочно улыбнулась. Быстро-быстро отстучала по камню какой-то ритм. У Максима повторить бы его не получилось при всем желании. Мало того, что песчаник глушил звуки, так девушка параллельно еще и ногой его пару раз пнула.

       -- И? -- задал следующий глубокомысленный вопрос парень, так и не дождавшись открытия потайной двери.

       -- Идем, -- махнула рукой блондинка и шагнула вперед.

       Камень повел себя странно. Он не стал сопротивляться, не стал отпрыгивать в сторону и даже туманом не развеялся. Он просто позволил девушке пройти сквозь себя.

       Максим пожал плечами и поспешил следом. Со всеми предосторожностями, выставив перед собой руку, как таран. Голову все-таки было жальче.

       На ощупь камень оказался, как камень, но под рукой он раздвинулся, пропуская в свои глубины. Идти туда было жутковато, казалось, он в любой момент может застыть, оставив человека навеки в себя вмурованным.

       -- Муха в янтаре, чтоб его, -- пробормотал парень, заставляя себя идти дальше.

       Песчаник так и не застыл и через четыре шага Максим оказался в довольно уютной пещере. Кто-то выстелил пол и обшил стены досками, а на своде нарисовал целую кучу светящихся волнистых линий, заменивших лампочки. Под стенами стояло пять шкафов, две кровати, стол, сундуки какие-то. В центре была неглубокая, но широкая выемка с водой, а рядом с ней вырастало из пола что-то подозрительно похожее на кран с насосом. Чтобы из такого получить воду, нужно поднимать и опускать ручку-рычаг.

       -- Кухни не хватает, -- сказал парень, осмотревшись. -- Холодильника там, плиты, запасов продовольствия.

       -- Они там, в нише, -- указала девушка на одну из стен.

       Присмотревшись, Максим заметил дверь, маскирующуюся под доски на стенах.

       Тайрин носилась по комнате-пещере, что-то разыскивая в шкафах и сундуках. Максим посмотрел на свое отражение в воде, потом сел на сундук и стал ждать, чем оно все закончится. Вмешиваться в сборы он не счел нужным, девчонке виднее, что может пригодиться в ее родном городе. Разговаривать не хотелось. Есть почему-то тоже, хотя по идее пора бы.

       Закончилось тем, что ему были торжественно вручены полотняные штаны цвета детской неприятности и зеленая широкая рубашка. Девушка торопливо рассказала, что джинсы, майки, свитера и даже куртки какие-то контрабандисты годик назад умудрились протащить, но это не значит, что такая одежда привычна для окружающих. Где потерялась куртка, и куда делся свитер, которые были на Максиме, когда он отправился в этот мир, блондинка либо не вспомнила, либо сочла ненужным вспоминать. Оставшиеся вещи пообещала закрыть в сундуке, в котором они могут храниться целую вечность. После чего схватила пакетик, перевязанный кокетливой розовой ленточкой, и скрылась за дверью, ведущей в кухню.

       Пришлось переодеться. Выделяться из толпы, если таковая где-то обнаружится, совершенно не хотелось.

       Когда девушка вышла из-за двери, Максим чуть с сундука не сверзился. Тайрин и так была бледненькой, но с черными волосами казалась тяжело больной. Или вампиром. Ну, или готом, в крайнем случае.

       -- Э-э-э, -- неуверенно сказал парень.

       -- Маскируюсь, -- коротко объяснила бывшая блондинка.

       -- Ага, -- оценил Максим, решив не говорить, что теперь ее внешностью только пугать слабонервных. Еще обидится. Девушки часто обижаются на подобную ерунду, хотя между собой в выражениях могут и не стесняться.

       Пока Максим привыкал к преображившейся внешности Тайрин, девушка шустро собрала котомку. Пожаловалась, что денег мало. А потом командирским тоном велела выходить наружу. Им, видите ли, до вечера надо к городу дойти. Впрочем, парень не спорил. Надо так надо.

       На выходе их ждал сюрприз. Полосатый и крылатый, с громким мявом кинувшийся на девушку.

       Пока Максим ошарашено пялился на крылатую кошку величиной с овчарку, Тайрин успела ее погладить, поцеловать в нос, подергать за уши и усы, после чего с победным видом извлекла из-под ошейника крошечную бумажку и начала что-то над ней шептать.

       -- Это что? -- наконец отмер парень. Еще и сообразил, что по идее должен был броситься на защиту спутницы, мало ли откуда это существо взялось и с какими намерениями прилетело. А вместо этого стоял как памятник самому себе. Ешь, мол, киска девушку, она вкуснее.

       -- Это Шаса, -- отозвалась Тайрин, помахивая бумажкой в воздухе.

       -- Э-э-э, -- глубокомысленно высказался Максим. -- А она что такое? Мантикора какая-то?

       -- Она кошка, -- уверенно ответила девушка.

       -- Крылатая?

       -- Да. Их у нас больше чем маленьких и бескрылых. Зато ворон в городах почти нет.

       -- Понятно, -- сказал парень. -- Оригинальное средство борьбы с наглыми птицами.

       Тайрин только фыркнула.

       Бумажка тем временем выросла до размера приличного листа, и девушка поднесла ее к лицу. Зачем-то дунула и начала что-то там высматривать. Или читать.

       -- Письмо? -- спросил Максим.

       -- Ага, -- отозвалась. -- Я была права, нам нужно в город и как можно быстрее. Потому что через два дня мои параметры введут на запрет в охранную систему. Дольше дядя не сможет никого сдерживать.

       -- И?

       -- И тогда город меня не пустит. А это плохо.

       -- Почему?

       -- Потому что у моего дяди есть подозрение, что либо в следующий раз кража, якобы в моем исполнении, случится где-то далеко от города и это будет хорошо. Потому что мое присутствие в его стенах практически докажет, что и в первый раз меня подставили. Либо кто-то попытается выманить из города как можно больше стражей на мою поимку, к этому все идет. А стражу просто так не выманивают. И значит, мне придется продемонстрировать всем, что я у них под носом. Как ты понимаешь, это плохо. Дядя очень просит не попасться, пока не станет ясно чего и кто добивается. Может просто хотят занять его чем-то, пока решается что-то важное. Или попытаются обвинить в моем укрывательстве. Шантажировать там, еще что-то.

       -- Понятно. Мы успеем дойти до твоего города и попасть в него?

       -- Конечно, -- уверенно кивнула Тайрин. -- Идем. Тут уже недалеко.

       -- А кошка? -- спросил парень, заметив, что крылатая Муркина родичка выписывает круги в небесах у них над головами.

       -- Думаю, с нами пойдет. Она умная.

       Максим посмотрел на полосатую тварь, как раз решившую снизиться и от досады сплюнул.

       Вот только этого для полного счастья и не хватало. Подпольщики, чтоб его. Скрывается пара идиотов, бегает из тени в тень, пережидает что-то неведомое в подвалах и на чердаках. А над ними гордо реет крылатая кошка, повиливая недовольно длинным хвостом. И тупые поисковики-любители видимо на нее смотрят и думают: "А что это там такое летает? Белье или птичка?". Полный пипец, в общем.

       -- Ты уверенна, что это хорошая идея? -- осторожно спросил парень. А то мало ли? Вдруг эта габаритная киска для девушки что-то вроде кроличьей лапки приносящей счастье.

       -- Не переживай, -- улыбнулась Тайрин. -- На нее никто не обратит внимания. Она беспородная, расцветка у нее самая обыкновенная, даже крылья серые и глаза зеленые. Таких кошек в городе больше чем людей.

       -- Да? А как она нас нашла?

       -- Ее дядя сюда послал. Он умеет делать так, чтобы животные отправлялись, куда ему надо. Я же говорю, на кошку никто внимания не обратит. Такие ежеминутно через стену перелетают, мышей на поле половить, птичек каких-то, траву погрызть.

       -- Ладно, ладно, -- сдался парень. Может, до крылатых кошек жителям загадочного города есть не больше дела, чем самому Максиму до разноцветных кошаков, оккупировавших мусорные контейнеры во дворе. Просто для него зрелище летящей Мурки непривычно, вот он и дергается. -- С нами, так с нами.

       Вдруг пригодится? Записочку там кому-то отнести. Или на голову неприятелю нагадить. Отвлечь внимание, так сказать.

       Вот ты какой -- город большой.

       Почему-то Максиму казалось, что города, которые нужно оборонять, обносить каменной стеной, вокруг которых одни энтузиасты роют рвы, а другие энтузиасты копают под ними тайные ходы, должны находиться на возвышении, хотя бы какой-то частью. Ну, или на ровном месте. Но никак не в низине.

       Город, который Тайрин торжественно представила Снежным Долом, в эти правила не вписывался. Он уютно устроился в овальной впадине, в его центре словно зеркало поблескивало круглое озеро, а дома, находящиеся за самой новой крепостной стеной, или как оно правильно называется, едва-едва выглядывали из низины. Да и было тех домов на удивление мало.

       Захотелось спросить -- в чем смысл? Но девушка, полюбовавшись открывшимся с холма видом, целеустремленно зашагала к буйно разросшемуся кустарнику. Пришлось идти следом, искренне надеясь, что эти кусты никаких тайных ходов не скрывают, слишком оно в глаза бросается. Как волосатая родинка на молодом лице.

       Ходов они действительно не скрывали. Они скрывали большой камень, весь изрисованный какими-то загадочными знаками, больше всего напоминавшими каляки-маляки маленького ребенка. Тайрин походила немного вокруг этого камня, поводила по нему пальцем, потом упала перед ним на колени и начала беззвучно шевелить губами. Максиму даже показалось, что девушка молится.

       -- Ага! -- наконец радостно заорала, вскочила на ноги и рванула сквозь кустарник, как олень через подлесок.

       Максим проводил ее ошарашенным взглядом, пожал плечами и побежал следом. Нехорошо оно -- бросать девушку в одиночестве в какой-то дикой местности. Даже если эта девушка взяла и окончательно спятила.

       Кошка, почему-то решившая, что рядом с Максимом интереснее, чем с хозяйкой, лениво помахивала крыльями и парила то слева, то справа, то над головой. Избавиться от ожидания того, что в один далеко не прекрасный момент эта туша рухнет ему на голову, парень не мог, как ни старался. Хорошо хоть удавалось удерживать себя от слишком частых взглядов в ее сторону. Под ноги смотреть важнее.

       Покинув кустарники и выбежав в чистое поле, девушка помчалась так, словно на олимпиаде ввели соревнования по бегу по пересеченной местности, и проходила эта олимпиада прямо здесь и сейчас.

       -- Быстрей! -- завопила она, на мгновение обернувшись. -- Нужно успеть пока стража не сменилась!

       Максим попытался ускориться.

       Девчонка резко свернула и понеслась вниз, к городу. В этом месте даже никаких домов перед городской стеной не было и парню показалось, что сейчас умалишенная бывшая блондинка расквасит о серый камень свое личико, разобьет голову и переломает все, что только сможет. Он попытался срезать путь, чтобы ее перехватить, обо что-то споткнулся и едва не полетел кубарем. Тайрин тем временем добежала, благополучно успев снизить скорость, и замерла, прижавшись к стене лбом. Максим кое-как до нее доковылял, подозревая, что умудрился заработать растяжение и оперся о камень рядом.

       -- Что дальше? -- спросил отдышавшись.

       -- Идем, тут недалеко, -- умирающим голосом отозвалась девушка.

       И пошла, опираясь левой рукой об стену. Парень поковылял следом.

       Кошке, видимо, летать надоело, и она, крадучись, шла за Максимом, иногда пытаясь ловить его ноги. Он на нее шикал. Киска делала вид, что она вообще не при делах и почти сразу опять начинала подкрадываться.

       Так они и добрели до впечатляющей кучи ржавого металлолома.

       -- Это что? -- спросил Максим, рассмотрев, что состоит эта куча большей частью из доспехов, сломанных мечей и непонятных, напоминавших рыбий скелет конструкций.

       -- Памятник, -- отмахнулась Тайрин, увлеченно постукивая кулаком по стене.

       -- Кому?! -- вытаращился парень.

       -- Не кому, а чему, -- многозначительно поправила девушка. -- Безалаберному отношению к службе стражей городской стены. Это было давно, город тогда был гораздо меньше, а в первой стене защитка была слабее. А они думали, что если есть носящие доспехи в великих домах, то им можно расслабиться. Доспешники в случае чего нападение отобьют. А их дело маленькое, собирать пошлину и позволять провозить контрабанду за взятки. Дошло до того, что стену в некоторых местах на камни для стройки домов разобрали. Вот. А потом Старшим Сильнейших стал Лейх, которому такое отношение к службе очень не нравилось. Первым своим указом он велел разогнать стражей, сломать их оружие, доспехи и усиливающие конструкты, и бросить гнить под стеной. После этого почти сто лет стражей городской стены вообще не было. Потом их вернули. А эту древнюю рухлядь всегда перетаскивают за пределы города и поближе к баракам. Чтобы напоминала.

       -- Понятно. А ты что делаешь?

       -- Калитку для провинившихся ищу, их заставляют охранять этот хлам, иногда по несколько суток подряд. Она тут, но я ее не вижу. И времени мало. Если стражи сменятся, придется идти к другому входу, а там пробраться сложнее, я смотрела отзывы о степени опасности попасться. На общем камне смотрела. Ну, или полезем в кусты и будем ждать следующей смены, а она только завтра утром.

       Изображать бомжа в кустах Максиму откровенно не хотелось. Идти в неведомые дали, где Тайрин тоже может не найти калитку, у которой еще и риск больше, хотелось еще меньше. Вариант постучаться, вдруг откроют, пришлось признать несостоятельным. Поэтому парень пнул здоровой ногой молодую лебеду и поковылял поближе к спутнице. Не то, чтобы он рассчитывал что-то там рассмотреть, но надежда, как известно, умирает последней.

       -- Еще два шага! -- велел кто-то, то ли в воспоминаниях, то ли в голове, когда парень остановился.

       И Максим послушно пошел, едва не упершись носом в камень.

       -- Смотри, -- сказал отец, после того, как пятнадцать минут наблюдал за попытками Максима замаскировать неуместную фломастерную полосу на рисунке.

       Полосу эту нарисовала Аленка, младшая сестра. Ругаться с ней было бесполезно, малявка же совсем, не поймет, за что ругают, еще и расплачется. Перерисовывать ненавистный рисунок -- схему фотосинтеза -- за каким-то чертом понадобившуюся учительнице биологии, совершенно не хотелось. В итоге нарисованный куст разросся до неприличных размеров, а лишняя полоска начала казаться проволокой вставленной в одну из веток. Не куст в вазоне, а электроприбор какой-то.

       Папа, подозрительно улыбчивый и несерьезный, взял черный карандаш и начал быстро-быстро рисовать косые штрихи, складывающиеся в тени. Спустя две минуты фломастерная полоса стала всего лишь частью такой тени на ветке и перестала привлекать к себе внимание.

       -- Вот. Если что-то не лезет в тайник или не желает прятаться, просто добавь чего-то похожего, и оно перестанет привлекать внимание.

       -- Спасибо, -- сказал Максим, бережно пряча рисунок, пока на нем опять не появились какие-то лишние детали. -- Я запомню.

       Отец кивнул, вид при этом у него был довольный.

       -- Блин, -- сказал Максим, сообразив, что умудрился опять провалиться в собственные воспоминания. -- И что бы это значило?

       -- Смотри, -- тихонько прошелестел отцовский голос, заставив сына подпрыгнуть на месте и диковато осмотреть все доступное взгляду пространство в поисках чего-то способного привлечь внимание.

       -- Так же умом можно тронуться, -- пробормотал, ничего полезного не высмотрев.

       -- Отойди, я тут еще не проверяла, -- Тайрин пихнулась бедром и принялась что-то выстукивать у Максима перед носом.

       -- Точно, дверь! -- осенило парня.

       Если предположить, что это дурацкое воспоминание было подсказкой, тогда... А что тогда?

       Максим присмотрелся к стене. Камень как камень. Серый. Местами темнее, местами светлее. Если моргнуть и позволить себе видеть в первую очередь ореолы энергии, на которые научился не обращать внимания, то видно, что царапины светятся ярче, нагретые солнцем места еще ярче, а стыки большущих булыжников этакие неровные темные линии, словно родные сестры той фломастерной, нарисованной младшей сестрой.

       -- Ага, -- сказал Максим, сообразив, на что ему намекали.

       Дверь ведь должна быть обведенной такой же темной линией. Следовательно, ее замаскировали. Никаких темных теней-штрихов не видно, поэтому можно предположить, что щель там сравнительно велика и пропускает теплый сквознячок. А значит, она светлая, как царапинки. Знать бы еще, с какой радости эти отметины светлее самого камня.

       Впрочем, неважно, главное найти замаскированную дверь, пока кто-то там не сменился.

       Максим отошел на шаг, прищурился и стал следить за, казалось бы, бессистемно разбросанными по камню светлыми линиями, пока не заметил чуть более светлую и непрерывную. Боясь моргнуть, чтобы не потерять ее взглядом, парень шагнул к стене и положил на находку ладонь.

       -- Вот шов, дверь либо слева, либо справа. Что дальше? -- спросил у пыхтящей от недовольства спутницы.

       -- Сейчас я ее открою, -- мрачно пообещала Тайрин, и шлепнула засветившимися ярче ладонями по обеим сторонам от шва.

       Максима чуть не снесло замаскированной под камень створкой. Девушка видимо знала, как на ее шлепок отреагируют, поэтому успела отскочить.

       -- А раньше нельзя было это сделать? Или хлопать можно только по избранному месту? -- раздраженно поинтересовался парень.

       -- Если бы я била по всему подряд, только последний идиот бы не заметил всплески свободной энергии, -- в тон ему ответила Тайрин. -- Идем, у нас мало времени. Скоро смена придет отсыпаться.

       Пришлось идти, едва не споткнувшись об кошку, решившую, видимо, считать Максима лучшим другом. Или главным хозяином. За дверью оказался узкий коридор, довольно темный и пыльный. По нему шли медленно, прислушиваясь к шорохам и стараясь не шуметь. Потом вломились в чью-то пустующую комнату. Не запертую, видимо, из-за того, что воровать кроме постельного белья, не первой свежести, и битой молью коричневой шубы, висевшей на гвоздике, было нечего. Там даже стула не было.

       Комнату покинули через открытое настежь окно и перебежками поспешили к буйным зарослям высоченного бурьяна и раскидистых кустов. Максим еле успел проползти вслед за бывшей блондинкой под колючей ветвью, когда за спиной сработала сигнализация. Может и не она, но звук был очень похож.

       -- Меняются, -- тихонько сказала Тайрин и бодренько поползла дальше, виляя попой и умудряясь не цепляться за колючки.

       Ее бы в пограничники. Хоть польза бы была. Сомнительная, правда.

       Кошка пробиралась через кустарник следом за парнем, изредка оглашая округу недовольным мявом. Наверное, пыталась показать всем заинтересованным, что людей здесь нет, тут киска охотится, а злые птички чирикают и разлетаются.

       Ползанье по зарослям закончилось тем, что дружная компания наткнулась на забор, сбитый из толстых и широких досок. Тайрин немного шепотом поругалась и начала ползать вдоль него туда, сюда, в поисках подкопа обещанного надписями на камне. Максим как раз успел заподозрить, что про подкоп сообщили хозяева этого забора, чтобы ловить разных наивных девчонок, но высказаться по этому поводу он не успел.

       -- Тут, -- обрадовано сообщила бывшая блондинка, чуть ли не уткнувшись носом в землю, подковырнула что-то и с писком исчезла из виду.

       Кошка удивленно мяукнула, ломанулась разыскивать пропавшую хозяйку и тоже загадочно испарилась.

       -- Странно, -- сказал Максим и пополз туда же. Сидеть в одиночестве в этих кустах, в незнакомом городе населенном полоумными магами было неуютно. Доказывай им в случае чего, что ты не жираф.

       Далеко уползти не получилось. Земля под руками резко наклонилась, и он заскользил в темноту.

       Случившееся Максим принял с поразившим его самого спокойствием. Он даже не удивился. Терпеливо дождался, когда скольжение закончится, встал, отряхнул собранные на одежду по дороге сухие травинки, после чего внимательно осмотрелся, подозревая, что прямым рейсом прибыл в местную тюрьму.

       На тюрьму место где он оказался похоже не было, гораздо больше оно напоминало заброшенную штольню. Такую, с подозрительно потемневшими балками, осыпями возле стен и белыми корешками тут и там свисавшими с потолка. Не вписывался в общую картину только пол, на котором была выложена тропинка из плоских камней.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       -- Идем, -- беспечно махнула рукой Тайрин, обнаружившаяся рядом. -- Если я ничего не путаю, то метров через пятьсот должна быть лестница, ведущая в заброшенную башню Малой Школы Вельтеи. Там можно будет отдохнуть и подумать о том, что делать дальше.

       Тайрин не ошиблась. Лестница нашлась. Старая и скрипучая, сбитая каким-то умельцем из всего, что под руку попало. Поколдовав над люком над лестницей, девушка провела спутников -- Максима и кошку -- в помещение напоминавшее чердак, переполненный хламом. Она нашла среди этого хлама диванчик, уселась на него и застыла, изобразив на лице задумчивость.

       Парень осмотрелся, пробрался к оконному проему, который не только стекла давно лишился, но и части рамы, и выглянул на улицу. Пейзаж за окном впечатлял. Во-первых, там был холм, чего быть не могло, если верить тому, что Максим видел, глядя на город при подходе к нему. Зеленый такой холм, с похожими на застывшую пену цветущими белыми кустами, разбросанными по нему без какой-либо системы. Во-вторых, на этом холме был дом.

       Странный дом, если честно. Больше всего это строение напоминало всем известную распальцовку с оттопыренным средним пальцем. Что показалось Максиму весьма символичным. Роль оттопыренного пальца исполняла высоченная белая башня, роль остальных пальцев строения поменьше. Даже количество совпадало. Интересно, из других ракурсов это здание смотрится столь же впечатляюще?

       -- Тайрин, -- сказал парень. -- С этим городом что-то не так.

       Девушка в ответ громко фыркнула, заставив дремавшую кошку открыть глаза и дернуть ухом.

       -- Я же видел. Он был в низине, и не было этого холма. Как этот холм можно было не заметить в таком маленьком городе?

       -- Он не маленький, больше твоего точно, -- буркнула Тайрин. -- Тут живут более тринадцати миллионов человек. И он не в низине. Просто искаженное пространство обманывает зрение и прочие чувства.

       -- Искаженное пространство?

       -- Ну, не совсем. Скорее пространство встроенное в другое пространство. Многоменое. Вот смотри, тот кусок земли, на котором когда-то давно изначально построили крошечное селение, ставшее основой города, был условно плоским. Потом была построена первая стена, к которой привязали отражающий щит. Тогда пространство исказилось в первый раз. Щит как бы выгнул это селение линзой, сам оставаясь при этом плоским. Это дало возможность встроить внутри линзы несколько дополнительных плоскостей. С помощью энергии и натасканных с округи камней и грунта. Потом та же история повторилась со второй городской стеной, потом с третьей. Самая новая уже пятая на самом деле. А снимать старые щиты нельзя, потому что на них держатся встроенные плоскости. В общем, на самом деле этот город многомерный лабиринт, просто находясь на одной плоскости, ты не сможешь увидеть другие.

       -- Можешь считать, что я что-то понял, -- великодушно разрешил Максим. -- А что там за дом?

       -- Там не дом. Там дворец третьего каман-динье Серых Туманов. Точнее третьей. У них сейчас главная женщина, причем она арака. Заместитель, или правильнее -- держатель регалий. И будет держателем пока не появятся доказательства что каман Ижен умер, или пока не пройдет полсотни лет после его исчезновения. Дольше ждать не принято.

       -- Ага, -- сказал парень. Что такое каман-динье он естественно не знал. Также он не знал, чем от них отличаются просто каманы и какие регалии кто-то там должен держать пятьдесят лет. -- Это местный правитель такой?

       Тайрин громко вздохнула.

       -- Один из семи высших советников, -- сказала она. -- В общем, если хотя бы пятеро из них между собой договорятся, то с их решением будет вынужден согласиться даже каман-шай. Вот он правитель, самый главный. Правитель этого города. Но и он должен будет подчиниться решению Владыки, если конечно не договорится поспорить с ним с каман-шаями других двадцати семи больших городов. Как раз получится нужные шестьдесят процентов перевеса. Такое, правда, случалось только однажды, но тогда Владыка был старый, видимо начал впадать в маразм и из-за этого принял совсем уж странное решение.

       -- Ага, -- повторился Максим, удивляясь больше тому факту, что ни разу не задумался о наличии других городов и даже стран в этом мире, чем системе местной власти. -- А еще наверняка есть низший совет.

       -- Есть, -- согласилась девушка. -- И не один. Есть военный совет, есть совет маленьких селений связанных с городом, есть торговый, ремесленный. Их вообще много и если они не могут самостоятельно перестать о чем-то спорить, то идут просить принять решение у кого-то из семи высшего совета. Это бывает примерно раз в полгода, обычно они высших в свои дела не впутывают.

       -- С ума спятить, -- сказал парень. Он с трудом представлял, как что-то подобное вообще может работать.

       -- Да. А еще высшие вмешиваются, если споры идут не внутри допустим ремесленного совета, а спорят тот же ремесленный с военным, или с торговым. И тогда спорщики либо поспешно принимают решение, либо вынуждены смириться с тем, что решит высший. А они, как ты понимаешь, предпочитают не дожидаться пока он что-то там решит.

       -- Я бы тоже не дожидался, -- одобрил спорщиков Максим. Свои проблемы лучше решать без чужого вмешательства. Хотя система власти тут очень странная.

       А еще у него появилось ощущение, что он упускает из виду что-то важное.

       Парень еще раз посмотрел на дворец говорящей формы, перевел взгляд на Тайрин и мрачно улыбнулся.

       -- Ага, -- сказал как можно многозначительнее. -- Не сходится. Ты говорила, что тебя заподозрили потому, что ты единственная ходила в мой мир. Но, как можно быть в этом уверенной, если городов здесь много. Или попасть отсюда в мой мир можно только из Снежного Дола?

       -- Не только, -- кивнула девушка. -- Но если бы артефакт взял кто-то, не проживший в этом городе хотя бы два года, это было бы очень заметно.

       -- А если кто-то живущий здесь отправился в какой-то другой город, оттуда в мой мир, а уже из него вернулся сюда?

       -- Тоже не получится. Никто в здравом уме не позволит чужаку ходить через свой разрыв в чужие миры. Настройки сбиваются. Потом проще заново ходить туда-сюда через тонкую грань, пока не получишь стабильный разрыв, чем пытаться настроить тот, что уже был. Если бы что-то такое произошло, на следующий день наш каман-шай получил бы приказ Владыки явиться пред его очи и объяснить, кто и почему полез в чужой разрыв.

       -- Ладно, -- не стал спорить Максим. -- Но представь, что кто-то в чужом городе намеренно пропустил амулетного вора, поэтому и не пожаловался Владыке. Такое возможно?

       -- Вряд ли, -- грустно вздохнула Тайрин. -- Там ведь не одного человека нужно уговорить, там весь ученый совет и всех каман-динье, а потом еще понадеяться, что никто из стражей не заинтересуется фактом создания нового разрыва. А они обязательно заинтересуются, это создание идет дня три-четыре, незаметно ничего не сделаешь.

       -- Понятно, -- сказал Максим. -- Теперь еще одно. Я ведь через ваш разрыв прошел, правильно? Значит, настройки тоже сбились и о моем присутствии, как минимум, подозревают.

       -- Неа, -- девушка даже улыбнулась, светло и снисходительно, словно он сморозил какую-то забавную глупость. -- У тебя изначально не было привязки к нашей границе, а теперь ты минимально привязан к ближайшему городу. А это Снежный Дол. Поэтому тебя даже за чужака никто не примет.

       -- Как все сложно, -- вздохнул парень.

       А для нее ведь все это само собой разумеющееся. И для любого жителя этого мира, наверняка, тоже. Наверное, придется вспомнить, что молчание золото, чтобы не прослыть идиотом. И в худшем случае не вызвать у собеседника подозрений.

       -- Собеседники! -- подскочил парень.

       -- Что еще?

       -- Тайрин, собеседники!

       -- Что собеседники?

       -- Как же я буду с кем-то разговаривать? Они же наверняка не знают ни русского языка, ни английского...

       -- Со мной ведь ты разговариваешь как-то, -- равнодушно произнесла девушка. -- И тоже не на русском и не на английском.

       -- А на каком? -- опешил Максим.

       -- На верхнем диалекте Четырехзвенья. Уверена, тебе его хватит, на нижнем сейчас только на окраинах говорят, но и они верхний знают.

       -- Ага, -- только и смог сказать парень, не уточняя, что такое окраины. Это же надо -- столько времени говорить на каком-то странном языке и не заметить.

       А с другой стороны, чему удивляться? Если его смогли незаметно научить доставать откуда-то джедайские мечи и превращать их в обычные, то заодно, почему бы не научить верхнему диалекту? Знать бы еще для чего. Родители все-таки.

       Не могли же они знать, что однажды их сын вляпается в непойми что и отправится в параллельную вселенную, или что оно такое, вместе с малознакомой блондинкой? Или могли? Или мама вообще какая-то пророчица?

       А папа тогда Мерлин.

       Лучше об этом пока не думать. Вот появятся какие-то факты, тогда и начинать, а то на пустом месте до такого можно додуматься, жить не захочется.

       -- Тайрин, -- позвал парень девушку, высматривавшую что-то за окном. -- А тебя не удивило, что какой-то парень из чужого мира изъясняется на твоем родном языке?

       Она повернулась, несколько раз моргнула и выдала:

       -- Э-э-э-э...

       -- Вот тебе и "э-э-э", -- вздохнув, сказал Максим. -- Блондинка!

       Сидеть в заброшенной башне было скучно. Тайрин о чем-то старательно думала, иногда даже лоб морщила. Кошка самым наглым образом спала. Максим умудрился не вовремя вспомнить о воде и теперь боролся с жаждой. Тут пить вроде нечего, а куда-то посылать за водой девчонку -- не по-мужски. Вообще странный у них побег получился. Ни еды, ни воды, ни запасной одежды с собой не взяли. И денег, судя по всему, тоже нету. Придется обворовывать сады, если они в этом городе есть, и просить у жалостливых старушек попить.

       В наличии в этом городе таких нужных старушек Максим тоже почему-то сомневался. Предчувствие у него было нехорошее на этот счет.

       Солнце, как ему и положено, переползло за день на запад и начало садиться, окрасив небо золотыми и красными полосами. Никаких других изменений в окружающей обстановке так и не произошло и видимо не произойдет. Логично было бы отправиться искать артефактного вора. Это с одной стороны. С другой, Максим слабо представлял, как два человека, один из которых не местный, могут неизвестно кого найти в тринадцатимиллионном городе. С третьей стороны, сидеть на месте бессмысленно. Самостоятельно этот вор точно не придет в башню сдаваться.

       -- Тайрин, -- наконец решил отвлечь девушку от ее дум парень. А то еще врастет в диванчик, сама того не заметив. -- Допустим, я ничего не понимающий дурак. Но ты мне о своем городе говорила так, что у меня сложилось впечатление, будто он один на весь этот мир.

       Бывшая блондинка фыркнула.

       -- Тебе это зачем-то было нужно? -- решил все-таки прояснить этот вопрос Максим.

       -- Так проще, -- отозвалась она. -- Другие города на данный момент не имеют ни малейшего значения.

       -- Почему? А вдруг эта кража как-то с политикой связана?

       -- Не связана. Слишком много шума. И если вора найдут, если окажется, что он как-то связан с каким-то другим городом, это даст право нашему каман-шаю требовать компенсацию. И Владыка его поддержит.

       -- Какую компенсацию?

       -- Разную. Иногда каким-то мастерам приходится работать в чужом городе, а платят им в родном. Иногда артефакты требуют. Иногда земли, особенно если там есть что-то ценное, или линии силы пересекаются.

       -- Понятно, значит не выгодно. Но только в том случае, если докажут вину. Правильно?

       -- Ее докажут, -- вздохнула Тайрин. -- Через полгода примерно будет сезон штормов. Как бы тебе объяснить? Силы больше становится, там, где проходят линии даже материя начинает плавиться. Ее в первые три дня будет столько, что можно будет оживить зрительные и звуковые отпечатки в месте хранения артефакта. И пройти за вором, даже если его убили к любому из тех, с кем он встречался за все время до предыдущего шторма. А от них еще дальше и еще. Подслушать о чем они говорили. Это сложно, конечно, но это сделают, обязательно. Мой дядя потребует. Особенно если меня убьют.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Следовательно, для чего бы ни крали артефакт, оно должно произойти раньше, чем придет твой шторм.

       -- Если уже не произошло, -- мрачно сказала девушка.

       -- Вряд ли. Знаешь ли, любой теракт планируют для чего-то. Пусть даже это "чего-то" всего лишь громкое заявление во имя борьбы непонятно за что.

       -- Он поглотил силу артефакта. Наверное, просто всю не мог, вот и применил лишнее.

       -- Ерунда. Тогда бы скорее оставил все лишнее на потом. И вообще, разрушенные храмы привлекли внимание, мог бы применить ее как-то иначе. А значит, привлечь внимание наш вор хотел. Понять бы еще зачем. Или у него личные счеты с этими храмами?

       -- Не знаю, -- уныло произнесла Тайрин.

       -- Ладно, зайдем с другой стороны. Кто твой дядя?

       -- Один из каман-динье.

       -- Еще лучше. Скажи мне, милая девушка, а много ли в вашей семье значат такие понятия как: своя кровь, честь, гордость и тому подобное.

       -- Много. Я же сказала, дядя потребует найти настоящего вора, что бы не случилось. Даже если кто-то сможет как-то доказать, что украла я, он все равно не отступится. Потому что должен защищать свою семью, даже рискуя перестать быть каман-динье. Он не потребует только в одном случае, если я приду сама и признаюсь в содеянном.

       -- А если шторм докажет, что это была ты?

       -- Если докажет, я больше не буду частью семьи.

       -- Странно, -- сказал Максим. -- Вор ведь не может всего этого не знать. В чем тогда смысл? Его же по любому найдут именно из-за того, что подозревают тебя. Не понимаю.

       -- Я тоже, -- призналась девушка.

       -- Есть такая пословица, про ловлю рыбки в мутной воде...

       Что-то заскрипело. Кошка открыла глаза, повела ухом, но вскакивать не стала. Тайрин вжалась в диванчик. А Максим инстинктивно попытался слиться со стеной. Так, на всякий случай, чтобы стать для кого-то неприятной неожиданностью.

       Этот кто-то с топотом пробежался по чему-то гулкому, опять чем-то заскрипел, а потом пнул пыльную дверь по левую руку от Максима. До сих пор она прекрасно маскировалась на фоне облезшей штукатурки. На пинок дверь отреагировала очередным скрипом и подозрительным шорохом, словно раздумывала, не развалиться ли на куски.

       -- Эй! -- завопил любитель пинать двери мужским голосом. -- Это я! Атьян! У вас там что-то мешает войти! А я поесть принес и сок! Вишневый! Тетушкин! Эй!

       Тайрин сорвалась с места и помчалась открывать, каким-то чудом ни обо что не споткнувшись и ни во что не врезавшись.

       Кошка лениво встала на ноги, потянулась, выпустив когти, и коснувшись крыльями друг о друга, а потом вальяжно пошла следом за хозяйкой.

       Максим почувствовал себя глупо. Почему-то ему казалось, что до сих пор они никого в гости не ждали. Тем более с запасом еды и вишневым соком.

       -- Так вот ты какой, Дедушка Мороз, -- пробормотал парень, когда Тайрин наконец убрала от двери весь хлам и открыла ее во всю ширь.

       Гость, откровенно говоря, не впечатлял. Худой, невысокий. Обряженный в широченные шорты и растянутую боксерку с веселым слоненком, изображавшим фонтан, на груди. Ко всему хорошему, любитель детских рисунков на одежде был рыжим, растрепанным, конопатым и умел широко улыбаться. В левой руке это странное существо держало раздутый рюкзак. Правой нежно прижимало к себе оплетенную разноцветными веревочками бутыль. К повисшей на шее девушке отнесся рыжий парень с неподражаемым пофигизмом. Мол, повисит немного, потом надоест и сама отвалится.

       -- Так вот, -- сказал гость, словно продолжая прерванный разговор. -- Тебе нужно срочно замаскировать свою границу. Потому что пока тебя можем найти только я, Мираш и Ятика. Остальные родственники даже пытаться не станут, сама понимаешь почему. Но пройдет не так много времени и на твои параметры настроится последний начинающий страж. Оно тебе надо?

       Тайрин отчаянно затрясла головой.

       Денег много не бывает.

       Раздолбай обыкновенный, одна штука.

       Почему-то именно эти слова вертелись в голове, пока Максим жевал принесенные рыжим Атьяном бутерброды. Этот излишне веселый тип его раздражал. Максиму не нравилось, как он смеется, запрокинув голову, словно рисуется перед кем-то. Не нравилось, как он говорит, быстро, уверенно и четко, словно долго репетировал. Спорить с ним было совершенно невозможно, даже если бы захотелось, он бы попросту не отреагировал на то, что у него появился оппонент. Максиму так казалось. Раздражал слоненок и растрепанная рыжая прическа. А больше всего бесило, что Тайрин смотрела на этого типа, как на спасителя, любимую экранную звезду и идеального мужика одновременно. Словно с его приходом у девушки исчезли все проблемы. Или перестали иметь значение. Потому что он с ними справится одной левой, стоит только у негопопросить.

       Девушка этого типа восторженно слушала. Другого слова не подберешь. А он нес какую-то чушь. Рассказывал студенческие байки, изредка примешивая к ним новости о беременных родственницах и окончательно впавших с маразм стариках.

       О присутствии Максима эта парочка, похоже, вообще забыла. Вот и приходилось жевать бутерброды и молча злиться.

       Наконец парочка вспомнила обо всех родственниках, у рыжего видимо закончились свежие байки и Тайрин, скорчив глупую рожицу начала расспросы о том, насколько надежно прятаться в этой башне и будет ли Атьян и дальше кормить двух несчастных потерпельцев.

       -- Эй, -- вмешался Максим, когда монолог бывшей блондинки пошел по третьему кругу.

       -- Что? -- недовольно спросила Тайрин.

       Рыжий одарил снисходительным взглядом.

       Максим глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь успокоиться и не выставить себя совсем уж идиотом. Но высказаться хотелось. Очень. Как-то слишком легко все у них получается на словах.

       -- Ты уверена, что какой-то студент на самом деле знает, что творится в этом учебном заведении?

       Называть школой место, где учатся управлять стихиями люди от шестнадцати и до двадцати двух лет, для Максима было малость непривычно. Школа в его понимании несколько иное.

       -- Я преподаватель, -- сказал Атьян.

       -- Он глава отделения стихии Ветер, -- гордо добавила Тайрин.

       -- Ага, -- только и смог сказать Максим.

       Для преподавателя рыжий выглядел очень странно. Слишком юно и чересчур расхлябано. Опять же -- боксерка со слоном... Да ни один уважающий себя студент подобное существо уважать не станет. Атьяна, в смысле, а не слона.

       -- Так вот, два ближайших десятидневья вы можете спокойно сидеть в этой башне, бродить по подземельям и возвращаться. У огневиков экзамен, так что в свистопляске энергий и границ даже Владыка ничего найти не сможет. Следить за мной не будут. Бесполезно, даже если бы кому-то это пришло в голову. Я пространственник. Шагну через скол или, минуя плоскость, и следящего по всему городу тонким слоем размажет. А допрашивать меня уже допрашивали, утром. И я честно сказал, что Тайрин не видел четыре десятидневья, почти всю синюю луну. Сомневаюсь, что расспрашивать меня по новой начнут раньше, чем опросят всех членов нашего большого семейства. До которых смогут и рискнут дотянуться.

       -- Ага, -- опять сказал Максим. -- А если следить станет другой пространственник?

       Расспрашивать что оно такое, парень не стал. Потом бывшая блондинка расскажет, если оно важно. А если не важно, то и незачем голову забивать. И так понятно, что это какое-то особое умение перемещаться в пространстве. Название намекает.

       -- Пускай, -- широко улыбнулся Атьян. -- Давно не играл в кошки-мышки. Заведу куда-нибудь к демону в пасть и устрою ураган в миниатюре. Пускай сидит, ждет, пока стихия успокоится. А если спросят, почему я так с беднягой обошелся, намекну на женщину. Мне не впервой.

       -- А если он незаметно следить будет?

       -- Не получится, -- убежденно сказал Тайрин. -- Наша семья живет в Снежном Доле с самого его основания. Тут нет ни одной плоскости без наших колокольчиков.

       Максим опять глубоко вдохнул.

       -- Что такое колокольчики?

       -- Что-то вроде невидимой паутины. Когда кто-то на нее настроенный проходит рядом, она звенит, если на него направлено внимание, подкрепленное энергией и чужой границей.

       -- И обмануть ее никак?

       На Максима посмотрели дружно и устало. Как на маленького ребенка, выстреливающего по семьдесят вопросов в минуту.

       -- Можно. Одну, две, но не все. Нужно просто пройтись мимо хотя бы пяти и любой следящий попадется, -- объяснил Атьян. И улыбнулся, так насмешливо, с вызовом.

       Похоже, спутник родственницы ему тоже не сильно нравился.

       -- Ладно, считайте, что вы меня убедили.

       Все-таки спасителем блондинок быть приятнее, чем ничерта не знающим парнем, которому приходится объяснять прописные истины.

       Молчание золото, да? Будешь молчать, никто не догадается, что ты чего-то не знаешь?

       Тупое оправдание. Особенно если учитывать, что расспросы во все времена были самым простым способом узнать необходимое здесь и сейчас. Это всякие умники легких путей не ищут, изобретают изобретенное и лезут в справочник, когда можно спросить у сидящего рядом одногруппника.

       И плевать, кто и что там будет думать.

       Рука болела так, словно успел схватиться ею за какой-то электроприбор, шарахнувший током. Правый бок ныл, намекая, что скоро там появится красивый такой синяк. А еще чесался нос, именно в тот момент, когда реагировать на это было бы большой глупостью.

       Самое странное, что Максим отлично помнил, что это сон. Помнил, как мрачно пил сок прямо из бутыли, потому, что рыжий преподаватель не догадался принести чашки. А Тайрин и Атьян обсуждали какие-то понятные им и непонятные парню с Земли вещи. Спорили о том, стоит ли искать следы. Смеялись над какими-то шутками.

       Помнил, как разгребал завалы мусора, освобождая древние продавленные диваны, чтобы было на чем спать. А девушка проклинала пыль и аккуратно стелила на грязную мебель чистые покрывала.

       Помнил, как долго ворочался, мысленно ругаясь на слишком яркую луну. Синюю, в полном соответствии с названием отрезка времени, который Максим привычно окрестил месяцем.

       И вот на тебе, уснул.

       Лучше бы вообще не спал.

       -- Не правильно! -- рявкнул в который раз отцовский голос, хотя самого отца Максим не видел. Только меч выныривал из пустоты и сразу же исчезал. Точнее, даже не меч. Такая деревянная штука на меч похожая. Бокен, кажется. Или бокен обязательно должен быть изогнутым? -- Не отвлекайся!

       Меч вынырнул и в этот раз атаковал, чуть опять не двинув по ребрам. Максим только каким-то чудом успел отскочить.

       -- Не так, так тебя слишком легко поймать. Ты всегда должен знать, что делаешь, куда ведешь противника. Увидеть его ходы и просчитать свои. Как в шахматах.

       Меч пролетел в каком-то миллиметре от лица и тут же опять исчез. Со своей попыткой ответить ударом на удар Максим безнадежно опоздал. Да и глупо оно, лупить по мечу. Задеть нужно мечника.

       -- Мальчишка! -- словно выплюнул отцовский голос, и меч опять на секунду стал видимым. -- Никогда так не делай! Импульс, демоны с тобой в хороводе! Ты должен отвести чужое оружие, заставить его скользнуть по своему, погасить силу удара, а не тупо подставить меч под меч. Если противник сильнее тебя, или его оружие прочнее, то после первой же такой глупости ты рискуешь остаться без оружия, не говоря уже о том, что рука онемеет. Я даже однажды видел, как таким вот образом руку сломали. Тебе оно надо?!

       Максиму оно было не надо, рука и так болела, поэтому он тряхнул головой и поморщил чесавшийся нос.

       -- В крайнем случае, используй границу как щит, хотя это тоже не очень умно, особенно если у противника большой резерв. Отступи, в конце концов, и пока противник будет делать шаг к тебе, попытайся просчитать свои действия. Но не беги, не поможет. Ты должен контролировать того, с кем сражаешься, и сбегать только после того, как удалось противника чем-то занять. Занять на достаточное для бегства время. Защищайся!

       Каким чудом Максим успел среагировать, шагнуть в сторону и подставить свою деревяшку таким образом, чтобы вынырнувшее из пустоты оружие скользнуло влево, он понять не смог. Но ведь получилось.

       -- Не безнадежен, -- облегченно выдохнул отцовский голос, и сон резко поменялся. Наполнился аплодисментами и леденцами, как град падающими с небес и бьющими по голове.

       -- Гадство! -- заорал парень и проснулся.

       Левая рука, в которой во сне держал деревянный меч, по-прежнему ныла, а пальцы мелко подрагивали. Нос чесался. Один бок разумно решил, что ему до снов нет никакого дела и, наверное, поэтому не болел.

       Парень сел, осмотрелся, убедившись, что все еще находится в напоминавшей чердак башне. Луна больше не заглядывала в окно, зато успешно окрасила синим облака, странно смотревшиеся на черном небе. Звезды там тоже были. Мелкие и яркие. Казалось, их кто-то рассыпал горстями, там больше, там меньше, а вон там вообще ничего, не хватило, наверное.

       Максим широко зевнул, натянул обувь и пошел к окну, стараясь ничего не задеть. Не хватает еще Тайрин разбудить.

       Пейзаж за окном впечатлял. Откуда-то взялись узкие улочки, яркие фонари, деревья в синей пене то ли цветов, то ли листьев. Дома казались разноцветными. Они были живыми, наполненными энергией, оплетенные тоненькой паутиной то ли каких-то магических коммуникаций, то ли защиты от грабителей. Если долго присматриваться, то начинает казаться, что все эти дома кто-то украсил мигающими гирляндами к Новому году.

       Холм непонятным образом стал ниже и шире, а еще у его подножья появились тоненькие башенки, с огоньками на вершинах, похожие на маяки. Правее холма с дворцом-распальцовкой появился еще один холм. Похоже с памятником какому-то мужику с мечом. Хотя кто их знает, может это еще один дворец оригинальной формы. А над этим холмом небеса рассекала то ли трещина, то ли застывшая молния. Такая же синяя как луна.

       -- Баланс сместился, -- хрипло и заспано сказала Тайрин за спиной.

       Максим даже подскочил. Он как-то с этими пейзажами успел забыть о присутствии спящей девушки. Точнее, уже не спящей.

       -- Баланс? -- переспросил парень.

       -- Ага. Я же говорила, все эти плоскости держатся на старых городских стенах. А через сами стены проходят линии энергии из резерва планеты. Из резервов. Их много, они разные и энергия из большинства только и подходит, чтобы держать неживое и убивать живое. Из некоторых черпают силу стихийники. И совсем мало могут помочь при лечении, или выращивании деревьев, например. Вот. А еще количество энергии эти резервы излучают неодинаковое, один может быть сильнее сегодня, второй сильнее через два дня. Баланс между плоскостями меняется и одни как бы наплывают на другие. Люди это видят, некоторые даже расписание составляют. С верхней плоскости всегда легче перейти на нижнюю, чем наоборот. С верхней ты вообще можешь соскользнуть, как мы когда только в город пришли. А с нижней приходится идти, словно на гору. Иногда даже по ступенькам. Увидишь еще.

       -- Понятно, -- сказал Максим. Очень странный город. -- А катастроф с этими плоскостями у вас никогда не случалось?

       -- Когда-то давно случались. Но сейчас любая плоскость привязана более чем к десяти источникам, поэтому баланс колеблется постоянно, но сильных перекосов не бывает.

       -- Угу, -- сказал парень. -- Все равно не понимаю, почему плоскости, которые не наплыли, не видно.

       -- Потому, что ты находишься не на них, -- пожала плечами девушка. -- Ложись спать. Нам нужно с утра побывать возле храма, пока строители и реставраторы не придут. Там сейчас зевак много бродит, так что на нас, скорее всего, внимания не обратят. И границу мою не заметят. Там сейчас буря похуже, чем здесь благодаря экзаменам. Несколько плоскостей ведь задето. А потом вернемся, дождемся Атьяна, и вы мне поможете замаскироваться. Ладно?

       -- Ладно, -- согласился Максим. Хотя и не помнил, чтобы его до сих пор кто-то просил помочь что-то замаскировать. -- Вроде ты говорила, что на моем фоне тебя не видно.

       -- Ага, не видно. Если не присматриваться или не настроиться специально.

       -- Ясно. Считай, что уже сплю.

       Максим еще раз окинул взглядом изменившийся пейзаж и пошел к своему дивану. Как там говорится в сказках? Утро вечера мудренее?

       Вот и проверит теорию на практике. Кому еще такой шанс выпадет и когда?

       Поход к разрушенным храмам был той еще глупостью. Это Максим понял почти сразу. Наверное, понял бы и раньше, если бы сначала не таращился на светящуюся мозаику на стенах очередного подземелья. Бессистемный набор разноцветных пятен, которые казалось, перемещаются, а иногда подмигивают. Парень и сам не понимал, почему так пристально их рассматривал, даже споткнулся пару раз. Почему-то казалось, что стены живые и несут в себе угрозу.

       Потом он столь же бездумно следил за тем, как при переходе с одной плоскости на другую прямо под ногами появляются ступеньки, тут же тая за спиной. От этого зрелища довольно быстро начало мутить, чему поспособствовала колышущаяся на ветру трава, веселенького поля, которое все время было в шаге впереди и до которого никак не получалось дойти. Впрочем, так и не получилось, когда растаяла последняя ступенька Максим обнаружил, что находится на большой площади выложенной красными и серыми гранитными квадратами. Этакая гигантская шахматная доска. Ни памятника, ни какой-то клумбы или фонтана на этой площади не было. Как не было и привычных по родному миру торговцев сувенирами. Видимо тут о туризме и просто втюхивании приезжим всякого мелкого хлама ничего не знают.

       По углам шахматной доски стояли четыре величественных здания. Точнее, одно величественное и прекрасное, два пошарпанных, с обвалившимися декоративными элементами и отсутствующими крышами и одно выглядевшее так, словно его долго бомбили, а оно сопротивлялось назло врагам.

       -- Храмы, -- сказала Тайрин, проследив за взглядом Максима. -- Когда-то давно, они были центром силы привязанной к земле. А сейчас город разросся настолько, что их энергию с подпитки внешнего защитного контура перевели на больницы. Энергия, собранная от солнца, пропущенная через камень и сад-кольцо, растущий вокруг этой площади, очень помогает при лечении, даже регенерацию запускает, если ждать долгого заживления нельзя. Правда после этого человеку придется долго восстанавливаться, ресурсы организма регенерация тоже жрет, как пожар.

       -- Ага, -- сказал Максим. Еще раз окинул взглядом храмы, почесал кончик носа и пристально уставился на девушку. -- Люди, значит. А как же твои вопли о том, что ты сати? Или ты какая-то особенная?

       -- А причем тут это? -- искренне удивилась девушка.

       -- Ну, если я человек, а ты сати...

       -- Тьфу! -- высказалась Тайрин и посмотрела как на умалишенного. -- То, что я сати, не мешает мне быть человеком. И то, что ты, возможно, потомок мэгов, тебе тоже не мешает. Есть люди, которые рождаются вообще без резерва или с таким маленьким резервом, что его лучше и не пытаться использовать. Помнишь, нас подвозили? Вот у них резерва не было. Только старшая дочка родилась с ним, и возница, пока ты спал, долго мне рассказывал, как хорошо она учится в какой-то из верхних школ. Так иногда бывает, что у людей без резерва рождаются сати.

       -- А наоборот? -- заинтересовался Максим.

       -- Наоборот не бывает. Вообще у сати дети рождаются реже, чем у просто людей.

       -- И живут они дольше?

       -- Причем тут срок жизни? Живут дольше те, кто вовремя лечится и омолаживает организм. А фанатики, верящие, что таким образом мы губим посмертие, живут недолго.

       -- Кажется начинаю понимать... И дорого ваше омоложение стоит?

       -- Неа. Можно вообще бесплатно омолодиться, если стать посреди этой площади и простоять дней пять, не сходя с места. Правда, площадь попутно не лечит всякие язвы, не сводит шрамы и не выгоняет из тела вредные бактерии. Так что лучше заплатить.

       -- Ясно. А чем отличаются сати и мэги, если и у тех и у тех есть резерв?

       -- Ну, у мэгов не получалось работать с пространством, их мир более материален, поэтому сопротивлялся.

       -- Еще лучше, -- сказал Максим. -- Значит, если мэги в свое время переселились сюда, они автоматически стали сати?

       Тайрин только плечами пожала.

       -- Идем, лучше следы поищем, -- сказала она, -- Пока ремонтировать храмы не пришли. Потом заставят всех уйти с площади, чтобы не мешали.

       -- Идем, -- не стал спорить Максим. Было интересно, как девушка собирается искать какие-то следы спустя столько времени на площади, где ходят люди. Да и вообще на камне.

       И как эти следы выглядят тоже интересно.

       Оказалось, лучше бы сначала расспросил о процедуре и потребовал придумать что-то новое. Потому что тощенькая девчонка, пускай и уже не блондинка, на коленях ползающая по тому месту, которое она вычислила как центр ударившей по храмам волны энергии, не могла не привлечь внимание. А когда она начала водить ладошками по приглянувшемуся красному куску гранита, в ответ на что он засветился, и ковырять шов между камнями захваченной с собой трезубой вилкой, внимание отдельных личностей стало пристальным и нехорошим. Видимо следы, разные энтузиасты пытались искать и раньше, вот только не находили.

       -- Тайрин, -- тихонько позвал Максим, заметив, что два мужика о чем-то поговорив, направились в их сторону.

       -- Сейчас, почти достала... -- пропыхтела девчонка.

       К мужикам присоединилась еще пара, а потом еще. Потом они почему-то остановились и стали переглядываться между собой.

       -- Тайрин, идем отсюда. Только тихо и осторожно. Можешь даже поползать еще немного, не одна ты такая дура...

       -- Все, достала! -- радостно пискнула девушка, умудрившись подпрыгнуть, не вставая с коленей.

       Хорошо видимо подпрыгнула -- зашипела от боли и тихонько ругнулась, помянув каких-то нетрезвых каменщиков.

       Максим шагнул к ней поближе, еще раз обвел взглядом переглядывавшихся мужиков, зачем-то посмотрел на самый пострадавший храм и замер. Перед зданием стоял еще один мужчина, молодой с виду, а там кто знает с местной системой здравоохранения. Светловолосый, расслабленно опирающийся то ли на лопату, то ли на какое-то оружие. Максим точно не рассмотрел, потому что если светлое дерево выделялось на фоне одежды незнакомца, то металл прекрасно маскировался. Но почему-то казалось, что лопату этот человек держать не будет, не подойдет она ему.

       -- Тайрин, -- позвал Максим тихо-тихо. -- Почему-то мне кажется, что нам пора делать ноги.

       -- Какие ноги? -- полюбопытствовала девушка, вытирая что-то похожее на монетку об штаны.

       Мужчина выпрямился, повел плечами, оглянулся на кого-то, а потом уставился на Максима. В упор. Словно пытался просветить его взглядомкак рентгеном.

       Стало очень неуютно, как перед глазами разозленного отца. Нос опять зачесался, а воздух стал густым и холодным.

       -- Он нас прощупывает! -- недовольно воскликнул на грани слуха голос подростка.

       -- Что? -- спросил Максим.

       -- Нас прощупывают, словно пытаются узнать, дурень! Мы его заинтересовали, но он не узнает.

       -- Нас? -- удивился парень. -- Это хорошо, -- он даже не понял, что хорошего, просто чувствовал. А потом перевел взгляд на ошарашено таращившуюся на блондина девушку, и сразу же дошло. -- Хорошо, что не Тайрин. Ее он узнает.

       Мужчина словно услышал и перевел взгляд на спутницу заинтересовавшего парня.

       И Максим понял -- все. Теперь либо сбежишь, либо поймают. После чего подхватил пребывавшую в ступоре девушку подмышки и поволок за собой. Вроде бы в ту сторону, с которой они пришли.

       -- Стойте! -- рявкнул кто-то сзади.

       Максим в ответ ускорился, а Тайрин наконец очнулась и побежала самостоятельно.

       -- Левее, -- испуганно прошептала она.

       Парень послушно повернул, хотя там были кусты, буйно разросшиеся на фоне кирпичной стены.

       -- Еще левее! Теперь прыгай!

       И Максим прыгнул.

       Мир, в который раз мигнул, на мгновение расплылся, как пейзаж за мокрым окном и опять стал четким. После этого опора под ногами пропала, и беглецы куда-то свалились. Приземление получилось жестким. Максим обо что-то стукнулся локтем, едва успел выставить руку перед собой, спасая физиономию от встречи с полом. Девушка рядом придушенно пискнула.

       -- Вставай, надо успеть пройти. Отсечь, -- потребовала она неизвестно что, и парень послушно встал.

       Сейчас точно не до расспросов. Почему-то тот блондин казался опасным. Гораздо опаснее высоченных шестерых мужиков вместе взятых. И если поймает он, а не они, будет по-настоящему плохо.

       Тайрин потянула куда-то в темноту. За спиной что-то зашуршало. Потом еще раз и еще.

       -- Лабиринт, -- сказала девушка. -- Перегородки меняются местами, задавая новое направление. Я включила. Стражи так контрабандистов ловят, неудачливых. Удачливые лабиринт знают, и управлять им умеют.

       -- Зачем? -- спросил Максим.

       Тайрин его поняла.

       -- Система защиты, на случай нападения и прорыва врагов в подземелья. Устаревшая. А отрезать энергию нельзя, баланс можно нарушить.

       За спиной опять зашуршала очередная перегородка.

       -- Нас, конечно, выследят, но будет поздно. Мы поднимемся наверх, перейдем с плоскости на плоскость несколько раз, а потом спустимся. Наши следы по всему городу размажутся. Тем более у них нет ни одной материальной вещи, чтобы к нам привязаться.

       -- Хорошо, -- сказал парень, хотя понятия не имел, что же в этой ситуации можно найти такого хорошего.

       Ко всему хорошему непонятно, почему никому неизвестным землянином так заинтересовался тот блондин. Мало ли парней по городу бродит? На Тайрин он потом посмотрел, хотя вела себя странно именно она. Привлекать внимание подобного человека совершенно не хотелось. Слишком он отца напоминал. Не внешне. Ощущения были похожи, а своим ощущениям Максим привык верить. Собственно, папа и приучил.

       -- Вот за этим мы ходили?! -- возмущенно ткнул пальцем в находку Тайрин Максим.

       До башни они добрались без приключений. Внутри нашли запас еды, новую бутыль с соком и здоровенную деревянную лохань с набором бутылочек, которой девушка обрадовалась больше всего.

       Первым делом пришлось тащить приобретение в угол, в котором бывшая блондинка откопала за хламом изогнутую трубу, торчащую из стены. Как парень и догадался, это был кран, и в нем даже была вода. Любой температуры. Достаточно было положить на трубу ладонь и подождать, пока она нагреется, после чего потребовать воду. Пить ее было можно. Просто оказалось, что девушка больше любит сок, от которого у Максима уже зубы сводило.

       Потом Тайрин захотела соорудить ширму и припахала к этому делу единственную доступную особь мужского пола. А сама мудро руководила. К моменту когда с "банным комплексом" было закончено, парень был очень зол. Монетка на ладошке стала последней каплей.

       -- Это советские десять копеек, -- раздраженно объяснил он сияющей девушке. -- Такие деньги даже в моем мире мало кому нужны. Тебе оно зачем? Ты уверенна, что ее обронил твой вор?

       -- Это талисман "на удачу", дурень, -- не менее раздраженно отозвалась Тайрин. -- У меня тоже монетка из твоего мира есть. Так принято. Обязательно нужно взять монету чужого мира.

       -- Чтобы вернуться туда! -- рявкнул Максим.

       -- Чтобы деньги всегда были. Считается, что они ревнуют к иномирской монете, поэтому держатся за хозяина.

       -- Ну и бред, -- восхитился парень полетом фантазии местного населения. -- Теперь твой вор обеднеет, да?

       -- Максим, это же редкость. Можно узнать, у кого такая была и пропала. Понимаешь? Я уверена, что ее там потерял вовсе не тот, кто принес из твоего мира. Просто ее материя плотнее, на нее можно навесить больше энергии, сделать защиту сильнее. Понимаешь? Тот, кто украл артефакт -- слабак. Его граница и щиты сами по себе не выдержали бы освобожденной силы. А еще он наверняка знал хозяина монеты. Такую вещь украсть не просто. Она же иномирская. Хозяин должен был разрешить хотя бы раз ее подержать, иначе сразу бы почувствовал, что его вещь в чужих руках. Понимаешь?

       -- Понимаю, -- вздохнул парень. -- Как же у вас все сложно. Уверен, этих десятикопеечных монеток в городе много, а хозяина нашей либо нет дома, либо он ее кому-то подарил.

       -- Посмотрим, -- сказала девушка. -- Больше я там ничего не нашла. Кто-то затер следы. Кто-то гораздо сильнее, чем я.

       -- Угу, как тот мужик, -- вспомнил Максим блондина.

       -- Мужик, -- эхом отозвалась девушка. -- Интересно, что каману Дамии там понадобилось? Решил перепроверить выводы подчиненных?

       -- Он вообще кто?

       -- Командир внутренней стражи. Самый главный страж города. Он обычно подчиненных выслушивает, а не сам полюбоваться разрушениями ходит. Не могу понять, это плохо или хорошо?

       Следствие ведут Колобки.

       -- И что вам помешало? -- человек, закутанный с головы до ног, словно в кокон, в кусок темной тяжелой и немного пыльной ткани, на этот раз не кричал и не пытался показать, что он неуравновешенная истеричная личность. Он говорил тихо и спокойно. И именно из-за этого от его голоса веяло такой угрозой, что хотелось закопаться в ближайшем леске и сделать вид, что никогда не рождался.

       Темноволосый мужчина повел плечами, словно пытался избавиться от наваждения, кривовато улыбнулся и подчеркнуто равнодушно ответил:

       -- Каман Дамия.

       -- Что? Как он мог вам помешать? Внешняя стража не подчиняется командиру внутренней.

       -- Ребята решили, что лучше не привлекать лишний раз его внимания. Одно дело, когда стража хватает кого-то на месте преступления, мало ли какие причины. И другое, когда внешняя делает это на глазах главы внутренней. Тем более, они не были уверенны, что девчонка та самая. Мелкая, конечно, но волосы черные, лица они не рассмотрели.

       -- Поменяла цвет волос, олухи. Женщинам это не сложно.

       -- Остаточной энергии не было. Ятин клялся. У него жена все время пользуется сеточками для легкой смены облика, поэтому он знает, как оно должно выглядеть.

       -- Ладно. Значит, не пользовалась сеточками. Как-то иначе поменяла. Но что там делал Дамия?

       -- Он ведь друг Коярена, а тот принадлежит к этой семейке. Может, попросил? Сами они делают вид, что дела этой девчонки их не касаются...

       -- Попросил, -- прозвучало издевательски. -- А тот пришел сам вместо того, чтобы отправить своих следопытов. Не доверяет им? Не поверю... Тем более, там успели сделать все возможные и невозможные замеры. И нашли только оболочки от накопителей, которые этот дурень выбросил прямо там. Теперь изучают. Долго будут изучать... Что было дальше?

       -- Пока ребята думали, стоит ли рисковать, девчонку схватил какой-то мальчишка и куда-то поволок.

       -- Поволок?

       -- Да. Она не то чтобы сопротивлялась, но и не помогала. Мальчишка совершенно незнакомый, а сведений о том, что в город пришел чужак, его возраста и внешности, нет. Мы специально проверили.

       -- Точно незнакомый? В городе очень много этих мальчишек.

       -- Среди жителей он не значится, с таким резервом остаться незамеченным нереально, а никому из моих подчиненных на глаза он не попадался. Расспрашивать внутреннюю стражу мы не рискнули, Дамия и без того этим мальчишкой заинтересовался.

       -- А он почему?

       -- Не знаю. Хотите, сами у него спросите.

       Человек, закутанный в ткань, тихонько ругнулся, помянул богов, которые вечно подбрасывают камешки, куда не надо и велел заниматься своими делами.

       -- Что-то я вообще ничего не понимаю, -- сказал Максим, подбрасывая найденную Тайрин монетку в воздух и ловя на тыльную сторону ладони. Вопреки всяким теориям она падала то одной стороной вверх, то другой. -- У меня значит, пришлось превратить часть материи в энергию, а у копейки -- нет.

       -- Она не живая, -- объяснила девушка, не поднимая головы от мешка набитого тряпками. -- Ага, это тебе, -- протянула банальные семейные трусы, брезгливо держа их двумя пальцами. Хорошо хоть новые, по крайней мере, с виду.

       Парень неожиданно для себя покраснел, но нужную в хозяйстве вещь взял.

       На этот раз он приход рыжего преподавателя умудрился проспать. Правда, заходил тот на минутку. Принес одежду, мочалки и зубные щетки, больше похожие на кисточки для девчачьей туши. И вместо зубной пасты был порошок вонявший эвкалиптом и больницей. Что тоже как-то не радовало.

       С вопросом, куда девать использованную воду, Тайрин разобралась быстро, вручив Максиму протекающее ведро и велев черпать, а потом нести выливать в подземелье. Там меньше внимания привлечет и быстро просочится сквозь камень на нижние уровни. После пятой ходки захотелось треснуть девчонку этим ведром по голове, но в итоге сошлись на том, что отныне она будет наливать не больше половины лохани, причем раз в три дня. В остальные дни обойдется обливанием из ковшика.

       -- Ладно, не живая и не живая, -- монетка в очередной раз свалилась решкой вверх. -- А ты уверенна, что она вообще имеет какое-то отношение к твоему вору? Почему-то мне кажется, что до нас там побывали профессионалы, собиравшие улики на месте преступления. Странно, что они монету из чужого мира пропустили.

       -- Этому есть объяснение, -- Тайрин даже от своего мешка оторвалась. -- Гранит, он вообще мешает проникновению энергии, а монета застряла между гранитными плитами. Если предположить, что на монете было навешено что-то делавшее ее практически невидимой, и оно как раз к нашему приходу окончательно выдохлось...

       -- Вовремя как, -- пробормотал Максим.

       -- А ты думаешь, почему стражи каждый вечер возвращаются к этим храмам и ведут поиски заново? Некоторые оболочки невидимости, особенно на маленьких вещах могут продержаться до десяти дней. Нам просто повезло, что мы нашли ее первыми. Очень повезло. Почему-то мне кажется, что упущенное и оброненное там ищет не только внутренняя стража.

       -- Ладно, и что мы теперь с монетой будем делать?

       -- Искать хозяина.

       -- Еще лучше. Исправь меня, если я ошибаюсь. Этой монете много лет, за это время в моем родном мире успели побывать толпы и толпы людей из твоего. И любой из них мог притащить монетку. Я прав?

       -- Прав, -- признала девушка.

       -- Ну вот. И как ты среди них найдешь того, у кого талисман пропал? Пойдешь по домам и будешь спрашивать?

       Тайрин задумалась.

       -- Да, это глупо, -- признала. -- С другой стороны, на самом деле нужно искать не хозяина, а того, на кого была настроена защита. А это все-таки проще. Атьян сможет вычислить, у него доступ есть к спискам и границам.

       -- И привлечь к себе чье-то внимание, на свою рыжую голову, -- произнес Максим, поддавшись уговорам паранойи.

       -- Ну, или мы можем попробовать проложить дорожку, ниточку протянуть, -- предложила еще один вариант девушка. -- Только сначала нужно замаскировать мою границу. Потому что за ниточку можно потянуть с обеих сторон и если тот, кто создавал защиту, будет рядом с человеком, потерявшим монету, он меня узнает. На самом деле, много кто узнает, достаточно просто заметить...

       -- Я понял, это опасная затея. Ждем рыжего преподавателя, -- вздохнул парень.

       Никуда ведь не денешься.

       Максим засунул находку в карман, чтобы не потерять, лег на диван, закинув ноги на спинку, и стал пристально смотреть на потолок. Серый от пыли, в непонятных разводах, словно в помещении этажом выше был потоп, с отслоившейся местами штукатуркой. Банальнейший потолок давно не ремонтированного помещения.

       Тогда какого черта он спустя какое-то время начал подмигивать, а потом и вовсе превратился в звездное небо?

       -- Здорово, правда? -- весело спросил белобрысый подросток-резерв. -- Это не звезды, это воспоминания закрытые нашей мамой. А пустота вокруг -- твое "я" отделенное от моего. Точнее, это меня отделили. Еще и рост притормозили, чтобы я перегородку не разрушил.

       Он вздохнул, лег на спину прямо так, ни на что не опираясь, в этом месте похожем на космос. Поболтал ногой и улыбнулся. Хорошо улыбнулся, открыто и светло. Мама так улыбаться умела, а отец нет.

       -- Знаешь, сначала я на них очень злился, на наших родителей. А потом понял, что они правы. Ни я, ни вон те знания не были нужны в том мире. Они бы там только помешали, здорово бы тебе жизнь подпортили.

       -- И что? -- спросил Максим, схватившись за собеседника и, наконец, ощутив себя не бестелесным голосом, а человеком в воде. Даже волны почувствовал.

       -- Теперь тебе знания нужны. Но нельзя отпереть сразу все шкатулки. Твой разум погребет под их содержимым, как лыжника под лавиной. Чтобы хорошо их усвоить, знания нужно получать маленькими порциями. И тебе решать, что важнее знать здесь и сейчас, а что может подождать.

       -- И если я решу, что мне что-то знать необходимо...

       -- Просто протяни руку и поймай на небе звезду. Попытайся поймать. Если такая звездочка здесь существует, у тебя получится. Если нет, придется искать еще где-то.

       -- Понятно, -- кивнул Максим. -- Спасибо.

       -- Пожалуйста, -- улыбнулся подросток все той же похожей на мамину улыбкой. -- Держи, это тебе нужно будет, когда проснешься. Ты об этом уже думал, но вскользь. Когда задумаешься всерьез -- вспомнишь.

       На подставленную ладонь упала крошечная звездочка. И застыла. Как десятикопеечная монета.

       Парень сжал кулак и проснулся.

       -- Лифты, -- прозвучал где-то далеко-далеко голос подростка.

       Максим поднес руку к лицу, раскрыл ладонь, но никакой искорки там не нашел, хотя ощущения говорили, что в кулаке что-то было.

       -- Лифты, -- сказал сам себе. -- Лифты между плоскостями бы не помешали. Неужели они до них не додумались? Любители ступенек и здорового образа жизни.

       -- Что ты там бормочешь? -- раздраженно спросила Тайрин, раскладывавшая принесенные рыжим тряпки на диване.

       -- Да так, думаю.

       Парень потянулся, зевнул и еле успел закрыть рот, когда на лицо упал пушистый хвост.

       -- Муав? -- вопросительно произнесла обладательница этого хвоста.

       -- Ага, именно твоего хвоста мне для полного счастья и не хватало, -- подтвердил Максим, погладив жесткие перья на крыльях. -- Где тебя носило, скотина полосатая?

       Кошка прижала уши и громко замурлыкала. То ли оправдывалась, то ли пыталась перевести разговор на другую тему.

       -- Вся в хозяйку.

       Тайрин возмущенно фыркнула, как норовистая лошадка и запустила в Максима извлеченной из мешка тряпкой. Парень ее поймал, рассмотрел и понял, что штаны из плотной ткани ему не помешают. Главное, чтобы размер подошел.

       А вообще, нужно было что-то делать с финансами, которых не было вовсе. Парень даже не знал, как местные деньги выглядят. Узнать, конечно, было не сложно. Атьян наверняка с удовольствием продемонстрирует. Но где их потом искать? На дороге они вряд ли валяются. А способ быстрого заработка в этом мире воображение придумать отказывалось, ссылаясь на то, что парень понятия не имеет, какие должности ценятся на рынке местного труда и что нужно уметь, чтобы на них претендовать.

       -- Да хоть бы грузчиком, -- пробормотал Максим и опять поставил ноги на спинку дивана, заставив подвинуться кошку. Вдруг что-то дельное приснится?

       Атьян явился ближе к вечеру. На этот раз без сока, зато с бульоном в местном аналоге термоса и с пирожками. Пока Тайрин старательно запихивалась пирожками с каким-то вареньем, Максим узнал таки как выглядит местная валюта. Ничем оно ему, правда, не помогло. То, что местные маги не придумали оружия лучше, чем меч, не помешало им додуматься до банковских карточек. Называлось оно иначе, и было надежнее в силу того, что параллельно считывались данные о наличии денег на счету и параметры того, что Максим решил считать аурой. Да и выглядело как крошечная спираль, которую Атьян повесил на браслет, а большинство населения заказывает вплавленными в кольцо.

       Наличные тоже были. Тоненькие, легко гнущиеся овальные монетки из непонятного металла. Цифр и надписей на них не было. Только какие-то цветочки.

       Накормив всех присутствующих, включительно с кошкой, Атьян решил, что пора приступать к тому, для чего он собственно и пришел. А пришел он сюда сегодня для того, чтобы помочь замаскироваться одной глупой родственнице, не способной тихонько сидеть в башне, ожидая, когда те, кто старше и умнее разберутся в том, что происходит. Максим даже заслушался. Очень оно лекции отца напоминало.

       Тайрин терпеливо выслушала родича, немного покивала, признала свою глупость и уселась на диван рядом с Максимом. Рыжий только вздохнул, видимо решив, что перевоспитывать девушку поздно.

       -- Ладно, приступаем, -- решил он. -- Возьмитесь за руки, будем подделывать ваше родство.

       -- В смысле? -- синхронно спросили Максим и Тайрин, после чего переглянулись.

       -- Это проще всего. Сниму матрицу с парня, подгоню немного под твои параметры, а потом замещу этой матрицей верхний слой твоей границы. Продержится оно в таком виде довольно долго, если конечно не будешь эмоциями пылать и искрить. Горячие чувства прожгут в твоей маскировке дыры.

       -- Но зачем матрицу снимать с него? -- девушка указала пальцем на Максима.

       -- Чтобы ты была похожа на его родственницу. Ищут ведь одинокую девушку, а не девушку, гуляющую по городу с братом, -- терпеливо объяснил Атьян. -- Видишь, на то, что ты будешь сидеть, где тебе скажут, я даже не рассчитываю.

       -- Ладно, -- мрачно согласилась Тайрин.

       -- От меня что требуется? -- спросил Максим. Получилось так же мрачно, как и у бывшей блондинки. Почему-то казалось, что в нормальной ситуации уважающий себя человек на нечто подобное соглашаться не должен.

       -- Сидеть, стараясь не шевелиться. Ощущения будут не то чтобы неприятные, скорее необычные. Если понадобится, пропустишь меня или проведешь.

       -- Куда пропущу? -- решил уточнить подопытный. А то мало ли?

       -- Увидишь. Объяснять долго и сложно.

       -- Ладно, уговорили, -- сдался Максим. Хотя его вроде и не сильно уговаривали. Скорее поставили перед фактом.

       И как он умудрился во все это влипнуть? Всего лишь спас девушку. Подумать только.

       Тайрин рядом вздохнула и покорно сжала пальцы Максима своей ладошкой. Похоже, до последнего надеялась, что он будет возражать. Или предполагала, что есть способ маскировки надежнее и проще в исполнении, но не рискнула спорить с рыжим. А то ведь возьмет и вообще откажется помогать.

       Атьян осмотрелся. Почесал подбородок кошке. Сходил за расшатанной табуреткой, мирно покрывавшейся не первый год пылью возле окна. Опять осмотрелся. Накрыл табуретку полотенцем не первой свежести и аккуратно на нее сел. После чего пристально уставился на Максима.

       -- И? -- спросил тот, когда взгляд рыжего начал напрягать.

       -- Откройся, -- потребовал Атьян.

       -- Как? -- на удивление спокойно спросил Максим, задавив в зародыше неуместное хихиканье. Очень уж рыжий преподаватель напоминал братца Алибабы требовавшего чтобы пещера его выпустила.

       -- Что значит как? -- возмутился Атьян.

       -- То и значит. Понятия не имею, чего ты от меня хочешь.

       Рядом печально вздохнула Тайрин.

       -- Как это ты не имеешь понятия? -- неподдельно удивился рыжий. -- У тебя же щиты. Прочные, поднятые. Не банальный барьер-кокон, а подвижные щиты, взаимозаменяемые. Как ты их выставил, если даже не знаешь, как они открываются?

       -- Я их не выставлял, -- улыбнулся Максим.

       -- А кто?

       -- Понятия не имею. Может мама, может папа, может еще кто...

       Атьян вылупился на Максима, как на приведение. Почесал затылок. Еще раз осмотрелся, словно надеялся увидеть маму и папу сидящего перед ним парня.

       -- Кто бы их не ставил, ты должен уметь ими управлять, -- наконец сказал тихо и уверенно. -- Иначе у тебя были бы все шансы однажды умереть от переутомления, или из-за того, что не смог вовремя избавиться от лишней энергии, всплывшей из резерва. И вообще...

       -- Может я, и умею, -- не стал спорить Максим. Рыжий ведь препод, причем местный и наверняка знает, о чем говорит. -- Я просто не понимаю, какие щиты ты имеешь в виду и чего именно от меня хочешь.

       -- Попробую объяснить, -- расплылся в предвкушающей улыбке Атьян. -- И продемонстрировать.

       Рассказ длился долго и нудно. Начался он с предыстории, плавно перетек в современность и когда Максим уже начал зевать, наконец, добрался до сути проблемы.

       Барьер-кокон -- природная защита. Та самая аура, ореол вокруг тела. Эту защиту можно усилить, как делала Тайрин на Земле и если противник неразумен, ничего лучше придумывать и выстраивать не нужно. Энергия ведь может пригодиться и в другом месте. Чаще всего этот ореол повторяет очертания личной границы человека. Иногда бывает шире, чем она и никогда -- уже.

       А вот когда дело касается разумного противника, способного держать в руках оружие -- эта защита ничего не стоит. Ее можно пробить чем-то острым и достаточно прочным, будь то игла или наконечник копья.

       Дальше Максим наконец узнал, почему сати не додумались до стрелкового оружия. Оказалось, они до него отлично додумались, но применяется оно только на охоте, потому что стрелять в людей бессмысленно. Даже если у человека нет резерва, он вполне способен купить искажающий пространство амулет. А контролировать летящую стрелу или пулю невозможно. В городе она вообще будет лететь как угодно, только не прямо, тут наложение пространств. Человек, да и животное может их игнорировать, идя к намеченной точке. Воля и желание помогут. У летящего предмета своих желаний нет. А рука, которая может его направить здесь и сейчас, уже не держит.

       Максим глубокомысленно покивал. Кое-что он даже понял и был вынужден признать, что меч в такой ситуации лучше пистолета. Атьян этим полюбовался и решил рассказать о щитах.

       -- Понимаешь, пространство между тобой и твоей границей принадлежит только тебе, -- сказал он торжественно. -- И как в любом пространстве в нем можно натянуть плоскости, было бы чем их питать и к чему крепить. Собственно, они и есть щиты, не отражающие, а искажающие. Например, если кто-то попытается в тебя стрелять в твоем мире, в лучшем случае он не попадет. В худшем -- попадет в себя. Надо только позволить щитам выйти за пределы границы.

       -- Ага, -- ошарашено сказал Максим. -- А причем тут твоя попытка изучения моей границы. Они же вроде за ней.

       -- При попытке прикоснуться они разворачиваются перед ней, -- объяснил Атьян. -- Защищают. Я могу взять в руки оружие и попытаться их пробить, что нам совершенно ни к чему. Да и не факт, что это легко получится, и они не восстановятся спустя мгновение.

       -- Ладно, понял, а как их убрать?

       -- Наверное, ты удивишься, -- хихикнула Тайрин. -- Но нужно просто довериться. Позволить зайти в твое личное пространство.

       Максим добросовестно удивился.

       А потом попытался довериться.

       Вообще, с доверьем у него были проблемы и в лучшие времена. А тут, в чужом мире, человеку, который, мягко говоря, не нравится... Проблемы возросли десятикратно.

       Парень пытался себя уговаривать и убеждать. Паранойя бубнила, что не к добру оно и верить отказывалась. С горя Максим даже предложил стукнуть себя по голове, но оказалось, это тоже не выход. Щиты тоже придется стукать. Долго и нудно, пока энергия в резерве не закончится. Это чтобы убить, достаточно мгновения, а чтобы что-то скопировать хотя бы по верхам, может не хватить и всей ночи.

       В конце концов, всем все надоело до такой степени, что щиты удалось убрать только из-за того, что пофигизм вяло махнул на них рукой и разрешил делать все что угодно. Даже убивать и превращать в предметы мебели. А хозяин пока подремлет.

       Атьян терять времени не стал. Застыл, уставился в одну точку и начал беззвучно шевелить губами.

       Максим попытался уснуть, но сон не шел. Вместо него сначала появилось ощущение взгляда в спину. Потом покалывание в кончиках пальцев и щекотка на шее. После этого по груди строем промаршировали мурашки, сначала снизу вверх, потом обратно. Парень терпел. Тайрин рядом несколько раз зевнула. Атьян сидел все так же неподвижно. И, наверное, Максим все же задремал, потому что очнулся после толчка острым локтем в бок и проморгавшись понял, что картина изменилась.

       -- Получилось? -- спросил у потягивающегося рыжего.

       -- Конечно, -- вместо него ответила девушка. Она-то в своем родственнике не сомневалась.

       -- Да, получилось, -- подтвердил Атьян. -- Теперь Тайрин похожа на твою двоюродную сестру, не меньше. Кстати, интересная у тебя граница. Где-то я что-то похожее уже видел. Только не помню где.

       -- Интересная?

       -- Необычная. Есть лишние связи с чем-то. Или настройки на что-то. Словно признаки рода отличного от других. Но если я такое уже видел, то эти признаки есть у кого-то в городе. Не могу вспомнить у кого.

       -- Потом вспомнишь, -- великодушно пообещала девушка. -- А сейчас лучше иди выспись. У тебя завтра занятия.

       -- Ну, да.

       Рыжий задумчиво посмотрел на родственницу, чему-то кивнул и медленно побрел к выходу.

       Тайрин провожала его таким взглядом, что если бы он обернулся, сразу бы понял, что его присутствие стало очень нежелательным. И наверняка бы заинтересовался из-за чего именно.

       -- Что-то случилось? -- спросил тихонько Максим, когда дверь за рыжим закрылась.

       Девушка улыбнулась, широко и насквозь фальшиво.

       -- Мы же нить собирались тянуть, -- сказала торжественно.

       Не заподозрить, что это опасно и Атьян бы подобных действий не одобрил, не получилось бы и у более наивного существа, чем был Максим. Но альтернативы он предложить не мог. Сидеть и ничего не делать вообще считал неразумным. Поэтому молча кивнул и приготовился к худшему.

       Монетка лежала на диване между ними. Светлая, на темном фоне. Девушка пристально на нее смотрела, словно ожидала, что десять копеек сейчас подпрыгнут и превратятся в лягушку. Ага, в ту самую, которая после поцелуя становится принцем.

       Максим молчал и старательно не привлекал к себе внимания. Просто не хотел утешать, уговаривать и успокаивать испуганную девчонку. А Тайрин боялась, очень. Причем не того, что может обнаружить, а потому, что у нее может не получиться. Почему-то Максим был в этом уверен. Просто чувствовал.

       -- Ладно, положи на нее кончик пальца, -- велела девушка, набравшись решительности.

       Парень послушно положил.

       -- Не так, чтобы и мне место осталось, -- потребовала.

       Максим переместил палец на самый краешек монеты. Девушка вздохнула и повторила его маневр.

       -- Что дальше? -- спросил парень после минуты торжественного молчания.

       -- Сейчас, -- девушка закрыла глаза, несколько раз медленно вдохнула и резко выдохнула. -- Помнишь, ты пробовал смотреть вслепую? Чувствовать энергию, которую излучают предметы.

       -- Помню.

       Так же он помнил, что чуть не врезался в столб, который был слишком холодный, чтобы что-то излучать. Один из немногих проведенных Тайрин уроков. Да и тот пятиминутный.

       -- Вот, теперь тоже закрой глаза и попробуй рассмотреть монетку. Когда получится, скажешь мне.

       На удивление получилось почти сразу. Причем сама монетка казалась темной круглой дыркой окруженной желтоватым ореолом. Похоже на солнечное затмение.

       -- Дальше, -- сказал Максим.

       -- А теперь мы должны вдвоем добавить в тепло монеты свою энергию. Я поймаю образы и начну тянуть нить к этим образам, а ты будешь нить подпитывать. В результате мы кого-то должны увидеть.

       -- Понятно.

       Вроде бы ничего сложного. И Тайрин наверное этому учили в ее школе для стражи. Или где местную стражу учат. Но ощущение, что они собираются сделать что-то не то, не покидало. Может, неуверенность девушки передалась?

       На кончике пальца прижатого к монете собралась капля энергии и медленно впиталась в металл. Момент, когда Тайрин начала выплетать свою нить Максим почувствовал, а потом и увидел, не открывая глаз. Если честно, больше всего было похоже на те самые сопли, из которых он пытался соорудить пузырь на испоганенном пляже.

       Кончик ниточки задергался, словно принюхивался, и довольно шустро рванул вперед. Просочился сквозь стену, спугнул какую-то птицу с дерева, на мгновенье завис, а потом нырнул вниз, сквозь брусчатку с проросшей между камнями травой. Секундная темнота сменилась яркой улицей освещенной фонарями и витринами магазинов. Нить пролетела сквозь одну из торговых точек, пропетляла по какой-то улочке, каким-то чудом разминулась с непонятной личностью бредшей навстречу.

       До Максима в какой-то момент все-таки дошло, что он в принципе не может всего этого видеть. Картинка подернулась туманом и задрожала. Рядом злобно зашипела Тайрин и потребовала расслабиться и перестать мешать. Пришлось глубоко вдохнуть и отогнать слово "невозможно" как можно дальше, к конце концов возможность оказаться в мире, где меньше материи и больше энергии тоже не самая вероятная вещь на свете.

       Пока Максим размышлял и настраивался, ниточка опять успела отыскать освещенную улицу с магазинами и праздношатающимся народом. Свернула в какой-то двор. Пролетела над ступенями и перемахнула через кованый забор. За забором нашелся сад из карликовых деревьев, украшенный белыми статуями, Максим даже залюбовался, заставив нить притормозить, за что получил тычок в бок.

       Нить потянулась дальше, проскочила сквозь прутья забора, пролетела над темным пустым местом, нашла какую-то подозрительную речку, вызывавшую ассоциации с канализацией и последовала за ее течением. Когда она нырнула в большую трубу, Максим даже не удивился, еще и хихикнул, вспомнив черепашек-ниндзя. Когда через каких-то сто метров в трубе обнаружилась дыра, ведущая куда-то влево, громко хмыкнул, заподозрив местных преступников в идиотизме. Эти трубы ведь наверняка проверяют и ремонтируют. Кому охота, чтобы из-за какой-то бреши затопило город?

       И, наверное, он слишком отвлекся на размышления. Потому что испуганный возглас Тайрин стал сюрпризом. Нить в ответ задергалась. Максим попытался обеих успокоить. Первую, не глядя, прижал к себе, а во вторую добавил энергии и заставил застыть.

       Картина, после того, как изображение опять стало четким, открылась нерадостная. Местный преступник был не просто идиотом, он был мертвым идиотом. Причем, мертвым давно, судя по раздувшемуся лицу. И умершим не без чужой помощи, на что намекала развороченная грудная клетка, с торчащими ребрами, и свисавшие из распоротого живота кишки.

       -- Нифига себе харакири, -- ошарашено произнес Максим. -- Тайрин, ты его знаешь?

       -- Фанатик, -- дрожащим голосом произнесла девушка. -- Одежда их и символ хранителей духа.

       Максим заставил себя присмотреться. Одежда была похожа на униформу. Черная, со светлой окантовкой по рукавам воротнику и низу верхней части одежды, не поддававшейся точному определению, чем оно было до того, как его превратили в дырявую тряпку. На коленях штанов светлые круглые латки с какими-то рисунками, напоминавшими рахитичного оленя. Символом парень решил считать круглую штуку, величиной с чайное блюдце, прицепленную на цепь и повешенную на шею. Изображение оленя там тоже было.

       С другой стороны, эти особые приметы могли и подкинуть. Заставили беднягу приодеться и провели вскрытие, не дожидаясь смерти.

       -- Я его не убивала, -- пискнула Тайрин. -- Честно, я его не убивала. Не так. Не... Его словно в жертву какому-то богу принесли, чтобы он к своему добраться не мог. Понимаешь. Я бы не стала ничего подобного делать. Не то чтобы верю, но он наверняка верил...

       -- Я тебя и не подозреваю, -- сказал Максим, как можно спокойнее. -- Что будем делать?

       -- Не знаю. Надо нить оборвать, пока никто не пошел по ней сюда, или к трупу и подумать.

       -- Да, подумать будет не лишним, -- согласился Максим.

       Хотя выбор невелик. Либо никому не говорить о находке и позволить убийце спокойненько заметать следы, если он этого еще не сделал. Либо сказать и стать основными подозреваемыми. Точнее, станет Тайрин, о ее спутнике вроде пока не знают. Ключевое слово -- пока.

       -- Тайрин, а какие-то следы того, кто делал для этого человека защиту, ты видишь? Или того, кто его убил хотя бы.

       -- Сейчас.

       Девушка встрепенулась и напряженно застыла. Ниточка опять начала подергиваться, метаться по помещению.

       -- Еще немножко... Ага, вот ты где!

       Мир в очередной раз мигнул, закружился каруселью и озарился яркой вспышкой. Максим вцепился в Тайрин. Та в ответ возмущенно ругнулась. Но художественного плетения сеть, словно надетую на невидимку прислонившегося к стене увидели оба.

       -- Это еще что?

       -- Сигналка на образ! -- азартно подпрыгнула девушка. -- Кто-то видимо боялся, что фанатик сбежит, и оставил эту ловушку. Эта штука его бы не выпустила...

       Сеть начала двигаться. Невидимка медленно повернул голову, поднял руку.

       -- Дура! -- взвыл Максим, дергая нить на себя.

       Она такого обращения не выдержала и со звоном оборвалась.

       -- Ты что сделал?! -- возмущенно закричала Тайрин.

       -- Оно ожило!

       -- Что?!

       -- И тянулось к нашей нити! Что случилось бы, если бы дотянулось?

       -- Проклятье, -- устало сказала девушка. -- Можешь открывать глаза. Ничего хорошего бы не было. Мне вообще могло мозги выжечь. Но оно не могло ожить. Сработавшая сигналка медленно расплетается и рассеивается.

       -- Тайрин, оно ожило. Я видел. Может, оно вовсе не фанатика ждало?

       -- Может. Но что теперь делать?

       -- Не знаю.

       -- Не знаешь? А зачем нить порвал, надо было аккуратно отступить, хоть что-то бы узнали. А так, только и успела рассмотреть, что черпали энергию из своего резерва, а не из города. Но чем оно поможет? Кто добровольно согласится позволить сравнить свой резерв с тем, что я увидела? Да и сильных сати в городе много. А границу я так и не увидела. Не мог подождать?

       -- Не мог.

       Папа когда-то говорил, что невидимки опаснее живого человека, они не умеют думать, сомневаться и примериваться. Они сразу бьют. Причем умеют бить со всех сторон одновременно, увернуться не получится, вся надежда, что защита удар выдержит. А разве у нити была защита?

       Наверное, именно поэтому Максим ниточку и оборвал. Не успел еще осознать, что оно ему напоминает, но подсознание сразу поняло, что они вляпались и пора бежать. А вспомнил отцовские наставления уже потом.

       Интересно, отец откуда это знал? Потому что таких совпадений не бывает. Тоже приходилось отступать, бросая все, увидев эту сигналку? А где именно? В этом городе или в каком-то другом.

       Вот будет весело, если окажется, что папочка преступник за голову которого обещана большая сумма. Тот еще способ заработать.

       Преступники и сообщники.

       После долгих размышлений Тайрин отдала монетку Атьяну. Сама она уже даже не надеялась что-то с ее помощью узнать. Вляпаться в сигналку, которая могла ждать посетителей с распростертыми объятьями, еще раз не хотела. А рыжий мог убрать следы ее и Максимовых прикосновений, а потом довольно достоверно погулять возле храма и найти улику. Хуже ведь не будет. Внутренняя стража сможет хоть частично разобраться в произошедшем. И начнет искать кого-то помимо несчастной, и ни в чем не повинной девушки. В то, что ее перестанут искать, Тайрин не верила. Видимо хорошо своих соотечественников знала.

       Атьян, ближе к вечеру принесший кучу сладостей, похожие на уменьшенную копию арбуза фрукты и килограмм копченого мяса, настроение ей не улучшил. Его, конечно же, допросили, пытаясь выведать, почему уважаемый преподаватель бродил возле храма. А после прочувствованного рассказа о том, что хотел хоть чем-то помочь любимой племяннице, даже поделились своими предположениями. Первое и главное гласило, что у сбежавшей блондинки был сообщник, которого тоже скоро найдут в канализации. Мертвого, если кто не понял. Ибо девочка талантливая, молодая и если у нее сорвало резьбу, то одним убитым мужиком она не ограничится. Возможно, она все затеяла именно для того, чтобы побольше мужиков убить. Обидел ее кто-то, или еще что.

       Вторая версия предполагала, что искать следует не труп мужика, а труп самой девчонки -- глупой и неразумной -- умудрившейся вляпаться куда не следовало. Приверженцы такого развития событий даже спросили у Атьяна, хватало ли девушке денег на жизнь. А то вдруг решила подзаработать, помогая контрабандистам, и не рассчитала собственных сил. А те обозлились, случайно убили и теперь шумят, заметая следы. Попутно убивая друг друга и случайных прохожих.

       Максим покрутил пальцем у виска и предложил автору этой версии писать сценарии для Голливуда.

       Третью выдвинул кто-то сентиментальный и излишне романтичный. Он напирал на роковую любовь, попытки приносить жертвы темному богу и в итоге был изгнан своими коллегами из компании. Точнее изгнана.

       Еще кто-то придумал заговор всех против всех. Тайрин обозвали наживкой, кукловодом, пешкой и бедной девочкой, которой сейчас страшно и плохо. Но, к сожалению, большинство все-таки склонялись к маньячке и предпочитали рыскать по канализации в поисках мужских трупов.

       Девушка все эти новости выслушала, отрешенно жуя конфеты. Что-то в этом роде она и предполагала.

       А вот сообщение о том, что какая-то бабушка Ашата погадала и предрекла, что дома для ее внучки появляться слишком опасно, в тюрьму можно попасть не больше двух раз, на одном месте долго оставаться нельзя и следует больше полагаться на того, кого сама привела, вызвало истерический смех. Еще эта бабушка увидела, что вернется интриган. Помощь придет с неожиданной стороны, причем не с одной и кто-то будет умело отворачиваться. Единственное чего она не разглядела -- фигуру в тенях, похожую на паука.

       Тайрин еще немного похихикала, зажевала истерику очередной конфетой и, в упор глядя на Максима, потусторонним голосом произнесла:

       -- А ведь его найдут.

       -- Кого? -- осторожно спросил парень. А то мало ли. Сейчас она смеется, потом рыдать начнет.

       -- Мужской труп в канализации. Причем это будет тот тип, который убил фанатика. А потом найдут еще один -- того, кто убил убийцу убитого. Потом еще один...

       -- И это будет тот, кто убил третьего, -- сказал Максим.

       -- Да, -- жизнерадостно закивала девушка. -- И всех их друг на друга натравила я. Представляешь? Есть чем гордиться. Из-за меня убивать начали.

       -- Роковая ты наша женщина, -- вздохнул парень.

       На роковую Тайрин, откровенно говоря, не тянула даже в своем блондинистом облике. Да и до женщины пока не доросла, сколько бы лет ей на самом деле не было выглядела она мелкой девчонкой.

       Атьян покачал головой. Попросил присутствующих вести себя тихо, скромно и прилично, никуда не ходить и даже в окно пореже выглядывать. Попутно пообещал попытаться еще что-нибудь разузнать по поводу версий и монетки. Персонально Тайрин велел подумать над пророчеством и тем, что она собирается делать дальше. Потому что на пути к дому ее явно ждут, а внутренней страже попадаться бесполезно. Если у них под носом храмы разрушают, то защитить пойманную подозреваемую они могут и не суметь.

       Девушка покорно пообещала все выполнить, над всем подумать, чмокнула рыжего в щеку и вытолкала из комнаты. После чего уселась на свой диван и на самом деле задумалась, не прекращая поедать конфеты.

       -- Сахар для мозга полезен, -- пробормотал Максим и попытался подыскать себе занятие.

       Правда, ничего интереснее поглаживания кошачьей спины и ленивых размышлений о преступном прошлом собственного отца так и не нашел. Даже хлам в комнате подобрался какой-то неинтересный.

       А потом Тайрин встала, гордо промаршировала к Максиму, уселась чуть ли не сверху на Шани и, прежде чем парень успел задать какой-либо вопрос, поцеловала, напористо и старательно. Удивиться столь странной смене поведения уже не удалось. Мир померк, а потом и вовсе исчез.

       -- Она тебя вырубила, -- насмешливо сказал подросток, сидя на том самом камне, на котором Максим его увидел впервые.

       -- У нее слюна ядовитая? -- зачем-то спросил парень.

       -- Нет, она просто знает, куда и как бить. И правильно вкладывает в удар энергию. Получается не хуже электрошока.

       -- Ага.

       Подросток поболтал ногой, осмотрел Максима с ног до головы и печально вздохнул.

       -- Чем займемся? -- спросил, склонив голову к левому плечу.

       -- Мне без разницы.

       -- Отлично, -- обрадовался резерв. -- Значит, попытаемся применить знания на практике. Будем осознанно усиливать защиту. А то мамины щиты прочные, но управлять ими практически невозможно. Они настроены на необходимость и чувства. Блондинка так и пробилась сквозь них, ты сам открылся. Причем, не в первый раз. Мужик. Любая более-менее симпатичная девушка твоих щитов даже не заметит. Защита, которой управляют не разум, а чувства вообще ненадежная штука. Частенько она еще и запаздывает.

       -- Учиться ставить щиты? Неплохая идея, -- согласился учиться Максим, удивляясь собственному спокойствию.

       Он ведь должен злиться.

       Должен хотеть свернуть Тайрин шею.

       И, наверное, так бы оно и было, если бы не уверенность, что девчонка отправилась сворачивать свою шею самостоятельно. Теперь главное вовремя очнуться и успеть ее если не остановить, то найти и вытащить из той вонючей субстанции, в которую она успеет забрести. Еще бы понять, почему хочется эту дуру спасать. Ответственность, что ли? Вроде взял на себя заботу о ком-то, теперь придется идти до конца. И лучше бы до счастливого.

       -- И как мы будем учиться ставить твои щиты? -- спросил Максим, решив не тратить время на размышлении о Тайрин.

       -- Не мои, а твои, -- недовольно произнес подросток. -- Между мной и тобой, а значит и между мной и внешним миром такая стеночка... Любо дорого смотреть. Мне принципиально ничего не грозит. Правда, это усложняет мое взаимодействие с тобой и ничему толковому кроме защиты научиться, пока ее не уберешь, невозможно. Плюхи, слепленные из сырой энергии не в счет, для тонкой работы они не годятся. Но зато стеночка никому не позволит добраться до меня, даже, если ты будешь без сознания. И пока не научишься держать защиту, разрушать ее мы не будем.

       -- А зачем тогда щиты? -- спросил Максим.

       -- Чтобы защитить тебя, болван. Тебе нужны именно щиты, которые можно поднять или опустить. Стену строить нельзя. Ты или спалишь сам себя или сойдешь с ума.

       -- Ладно, будем считать, что я все понял, -- решил Максим, вспомнив, что время идет, а Тайрин где-то бродит без присмотра.

       -- Вот, теперь смотри туда! -- велел подросток, вцепившись в плечо и развернув на девяносто градусов. -- Внимательно смотри!

       Парень честно посмотрел и ничего интересного не увидел. Там даже звездочек-воспоминаний не было.

       -- Не так смотри. Перестань игнорировать отражение энергии. Ты же не на предмет смотришь. Ты смотришь на ту самую энергию, которую считаешь не имеющим значения фоном.

       Максим кивнул, моргнул, и попытался заставить себя увидеть радужные ореолы вокруг чего-то, не видя самих предметов. Не увидел. Пришлось еще раз моргнуть и еще. И, наконец, он их рассмотрел. Практически сливающиеся в целое прямоугольники. Везде. И над головой и под ногами и спереди и наверняка сзади. Яркие синие линии на стыках этих прямоугольников. А если прислушаться, то слышно даже тихое гудение, как от трансформаторной будки. А может это гудение плод воображения. Парень решил об этом пока не думать.

       -- Увидел, что дальше?

       -- Понимаешь, ты эти щиты можешь убрать, как и каждый по отдельности, так и все сразу. И убираешь, когда хочешь кого-то пустить в свое личное пространство.

       -- До этого я уже додумался, не зря она целоваться начала. Как-то не привык от девчонок в такой ситуации защищаться.

       -- Вот! -- поднял вверх указательный палец резерв. -- В этом и проблема. Личное пространство твоего материального тела эти щиты на самом деле не огораживают. Они мешают влиять на разум и энергетику. Тебе не обязательно было их опускать. Точнее, можешь опустить, как знак доверия и принятия в свой круг, но ощущения на физическом уровне от этого не изменятся. А ты их обрушил, все.

       -- А мог удержать?

       -- Эти вряд ли. Они завязаны на чувства, я говорил. Придется создавать новые, подконтрольные разуму. Те, к которым ты сможешь мысленно прикоснуться и отодвинуть, или добавить энергии.

       -- Как они создаются?

       -- Постепенно. Нужно напитать энергией барьер, сделать его плотным. Потом наметить линии. Не делай такое удивленное лицо. Ты сможешь, ты ведь создавал стрелы и шаровые молнии. Ты можешь заставить энергию уплотниться или стать реже, вот так и нарисуешь их. Как именно, не важно, если тебе проще уплотнить, то уплотняй, если разреживать, разреживай. Главное, чтобы получились линии, границы, ребра прямоугольников. После этого потяни барьер к себе, сожми его и получишь щиты. Они все еще будут связаны созданной тобой сетью, но каждый из них уже не будет неотъемной частью целого. А так как ты барьер сжимал не из-за того, что испугался, то и подчиняться они будут не страху или радости, а твоему сознательному желанию.

       -- А барьер?

       -- Через часик восстановится.

       На словах все казалось очень простым. На деле, сеть стекала и размазывалась прежде, чем Максим успевал ее дорисовать. В конце концов он со злости додумался создать в руках этакий футбольный мяч и увеличить его до нужных размеров. После этого сжать барьер оказалось действительно простым делом. Словно он что-то подобное уже делал.

       А ведь точно делал.

       Воспоминание было смутное и почему-то смешливое. Кажется, они тогда играли с мамой в воздушные шарики. Он и Данка. Младшие брат и сестра были еще слишком маленькими и до таких игр не допускались. А ведь это было очень весело надувать шарик вокруг себя.

       -- Понял, да? -- спросил резерв и его мир куда-то провалился.

       А может, это Максим взлетел. Резко, как из катапульты.

       Вокруг было светло. Слишком светло.

       Максим открыл глаза, убедился, что ему не кажется -- успевшее забраться довольно высоко на небо солнце нахально светило в окно. Похоже, ночь он благополучно пропустил, пока создавал щиты, и Тайрин за это время успела затеряться далеко и надежно.

       -- Вот блин, -- сказал парень.

       Вставать было нужно по любому, даже если понятия не имеешь, что делать дальше, всю оставшуюся жизнь не пролежишь. Поэтому он сполз с дивана, дотащился до торчащей из стены трубы и плескал в лицо водой, пока окончательно не проснулся. После этого догадался осмотреться и заметил клочок бумаги, прижатый чашкой к столу.

       -- Ага, записочка, -- мрачно произнес Максим. -- И что же нам пишут?

       Как он и догадывался, ничего хорошего. И решить возникшую проблему парень не смог бы самостоятельно при всем желании. Он плохо ориентировался в городе, точнее, вообще не ориентировался -- все эти плоскости, наползающие друг на друга, лестницы в никуда, спуски, ямы, подземелья и прочие прелести напоминали компьютерную бродилку. Только зомби не хватало для полного счастья. И парень был уверен, что человек, по всем параметрам похожий на местного жителя и не знающий где находится Дом Внутренней Стражи будет выглядеть слишком подозрительно. Поэтому спрашивать дорогу не стоило. А если и укажут на этот дом пальцем, как он туда попадет, где будет искать Тайрин и что вообще будет там делать?

       Пришлось сесть и настроиться на ожидание. Что-то ведь должно произойти. Либо бывшая блондинка примчится. Либо Атьян с едой придет. Либо появятся бравые стражники и сообщат, что он таки дождался. Арестовывать они придут. За соучастие и помощь беглой преступнице. И их мало будет интересовать, что он не местный и просто пожалел девушку.

       Первым, к счастью, пришел Атьян. Выслушал сбивчивый рассказ, сообщил, что только идиот купится на такую уловку, на которую Максима поймала Тайрин, и решил, что они прямо сейчас и немедленно отправятся к внутренней страже. Хотя бы узнают, попалась девчонка или нет?

       Потом рыжий начал маскироваться. Провел несколько раз ладонью по лицу, пригладил волосы, потянул себя за нос. И превратился в темноволосого длинноносого мужика, непонятного возраста, но очень похожего на сказочную Бабу Ягу.

       -- Здорово, -- сказал Максим. -- А Тайрин так может?

       -- Может, но не станет. Оно фонит. И если на мужчину внимания не обратят, мало ли, может, он на свидание к замужней любовнице отправился, то мелкая девчонка внимание привлечет.

       -- Понятно. А если она замаскируется под мальчика?

       Атьян коснулся пальцем к кончику своего удлинившегося носа.

       -- Занятная идея, надо подумать, -- сказал, страхолюдно улыбнувшись. -- Идем. Тебя маскировать не будем. Тебя и так никто не знает. А двое мужчин с измененной внешностью опять же привлекут внимание.

       -- А может они на свидании, -- широко улыбнулся Максим.

       -- Это без меня, -- гордо дернул подбородком Атьян. -- Идем искать нашу блудную девочку.

       Дом Внутренней Стражи оказался ничем не привлекательной многоэтажкой. Этажей было то ли пять, то ли шесть. На последнем окна были в два раза меньше, чем на всех остальных и там вполне мог быть чердак. Здание покрашено в веселый светло-зеленый цвет. У входа развевались флажки на копьях, вставленных в этакие кованные подсвечники, и стояли рослые парни, старательно делавшие вид, что они просто проходят мимо и никак не пройдут.

       -- Охрана, -- сказал Максим. -- Как мы их обойдем?

       -- Пока никак, сначала нужно решить, что будем делать дальше.

       -- Все зависит от того, насколько сейчас свободна Тайрин. Правильно?

       Если честно, Максиму было очень неуютно стоять под стеной этого здания и притворяться, что выслушивает инструкции старшего товарища. Атьян уверял, что стоять в сквере напротив, будет гораздо подозрительнее, но все равно, убраться отсюда хотелось как можно быстрее и как можно дальше.

       -- И как мы выясним, насколько она свободна не входя в здание и не задавая вопросов стражам? -- изобразил интерес Атьян.

       -- Без понятия, -- признался Максим, и ему на голову что-то свалилось. К счастью не тяжелое и беленькое, как комок бумаги. -- Это еще что? -- возмутился он, подняв то, что действительно оказалось бумагой. -- Нам намекают, чтобы мы отошли?

       Атьян выхватил бумажку, жестом фокусника ее развернул, став так, чтобы Максим его заслонял от рослых парней, и злобным шепотом велел:

       -- Отвлеки их!

       -- Кого? -- ошарашено спросил Максим.

       -- Стражей у входа, я знаю, где Тайрин и смогу ее вывести, если войду в дом.

       -- Как я их отвлеку?

       -- Как хочешь!

       И толкнул, видимо решив, что ответил на все вопросы.

       Максим добросовестно споткнулся и нехотя поплелся к большим парням. Он понятия не имел, что им скажет, и чувствовал себя, как приговоренный к казни идущий на эшафот. Вид, наверное, у него был тот еще, потому что ничье внимание привлекать не потребовалось, сердобольные стражники заинтересовались сами.

       -- Чего тебе, парень? -- спросил молодой, синеглазый и улыбчивый баскетболист-качок.

       -- Это... -- промямлил Максим, отчаянно осмотрел пространство перед собой и заметил крылатую киску, намывавшую лапу на заборе. -- Кошка пропала, -- сказал, чувствуя себя полным идиотом.

       -- Кошка? -- удивленно переспросил синеглазый, видимо его мнение с Максимовым совпало. -- Золотая? -- уточнил зачем-то.

       -- Нет. Обычная, живая, полосатая такая, с крыльями, -- затараторил отчаянно и, видя недоверие на лицах, добавил: -- С розовым бантом на шее. Сестра повязала.

       -- С бантом, -- задумчиво повторил один из стражей.

       -- Да. Понимаете, это любимая кошка моей сестры. Собственно у нее одна кошка. И она пропала. И теперь сестра мне жить не дает, требует вернуть эту полосатую заразу. А как я ее верну? Где я ее искать буду? Может, она замуж вышла и подалась в бега с каким-то привлекательным котом. Или от моей сестры сбежала, без всякого кота. Я бы тоже сбежал, только не могу. Ответственность мешает.

       Стражники переглянулись. Наверное, подобных историй до сих пор не слышали.

       Куда делся Атьян, Максим не заметил. А на продолжение истории о кошке фантазии уже не хватало.

       -- Так вы ее найдете? -- спросил с такой надеждой на лучший исход, словно речь шла о любимой бабушке не успевшей написать завещание и передать свои миллиарды внуку.

       -- Кого найдем? -- спросили за спиной, и на плечо парню опустилась тяжелая ладонь.

       Максим медленно обернулся и понял, что попал. Вляпался по самую макушку. Этого человека он знал, по крайней мере, видел. Блондин, опасный такой, начальник внутренней стражи.

       -- Кошку, -- выдавил из себя парень, приготовившись к худшему.

       -- Ту? -- блондин указал на чистюлю все еще вылизывавшую лапу.

       -- Нет, нужна темнее и с бантиком.

       -- Покрась, -- весело предложил командир стражей. -- И бантик купи.

       -- А вдруг сестра ее как-то узнает? -- засомневался Максим. -- Она же меня потом съест, живьем.

       -- Грозная сестричка, -- одобрил блондин. -- Но мы заниматься поиском кошки не будем. Погуляет и сама придет. Иди-ка ты домой.

       -- Мне бы вашу уверенность, -- буркнул Максим, но задерживаться не стал и медленно побрел, куда глаза глядят.

       Хорошо хоть отпустили.

       Теперь главное не сорваться на бег, бегущий человек привлекает слишком много внимания.

       Интересно, Атьян Тайрин нашел? А если нашел, сможет ли вывести? А если нет, то куда податься бедному и несчастному иномирцу? Он здесь никого не знает.

       Оглядываться Максим боялся. Казалось, в то же мгновение наткнешься взглядом на крадущихся Атьяна и Тайрин. А кто-то перехватит взгляд и тоже их увидит. Поэтому парень шел вперед. Довольно долго шел. И когда решился обернуться, понял, что наложение плоскостей, или еще какой-то местный архитектурно-пространственный выверт сыграл с ним плохую шутку. Пейзаж за спиной кардинально отличался от того, который он ожидал увидеть. Вместо улицы, площади и зеленого дома там обнаружился парк. Паника, как ни странно, так и не пришла. Мысли работали четко, перебрали возможные варианты и с истинно олимпийским спокойствием выдали, что метаться поздно и пора начинать молиться удаче.

       Идти назад Максим не рискнул. Во-первых, там был блондин. Во-вторых, не факт, что окажешься там, где оказаться желаешь. Идти в какую-то другую сторону было тоже бессмысленно. Стоять на месте тем более.

       -- Монетку бросить, что ли? -- спросил у самого себя парень.

       Обследование карманов показало, что бросать нечего.

       Хоть стань и "Ау!" кричи. Или спрашивай дорогу до Атьяновой школы.

       А потом кто-то что-то заподозрит, начнет опрашивать свидетелей и те радостно вспомнят странного парня, не знавшего как эту школу найти.

       -- Вот влип.

       Тайрин прижалась щекой к стеклу и стала ждать. Атьяну главное в здание попасть, а выйти он может и через окно на чердаке. Спрыгнет вниз, раскроет силовые крылья и если повезет с ветром, долетит до ближайшей лестницы, ведущей к школе. Даже с грузом долетит. Если не повезет, придется ждать ночи, потому что днем незаметно для жильцов с крыши того здания, на которое они приземлятся, не спустишься.

       В данный момент девушка осознавала, что идея с самого начала была глупой. Одно то, что она была уверена, что Максим не согласится ее сопровождать, да и саму постарается не отпустить, должно было намекнуть, что делать это не стоит. Ничего же не выиграла в итоге. Ну да, влезла в документы и прочитала все существующие версии. Так она и так их знала. Не все, но новые мало что меняли в картине мира. Подслушки развесила, которые вечером автоматически уничтожит система борьбы с вредителями. Не с ее умением пытаться их маскировать. А надеяться на то, что весь день только и будут о беглой блондинке говорить -- глупо. Пока она тут сидела, ни разу не заговорили. Болтали о неверных женах, пьяных соседях, непослушных детях, каких-то драках и неимоверно важных событиях, вроде выигрыша бутылки вина в дурацком споре. Словно не дом стражи, а клуб усталых семьянинов. Хоть бы о спорте поговорили, что ли. Или о погоде.

       Ко всему хорошему Тайрин еще и записку с мольбой о помощи на голову Атьяну бросила. Или не Атьяну? Впрочем, не важно. Важно то, что эту записку мог заметить, кто угодно и заинтересоваться -- кто и откуда бумагой швыряется? Но об этом она подумала после того, как ловить послание было поздно.

       Девушка так увлеклась самокопанием, что не услышала шаги за дверью. И когда ручка со щелчком провернулась, она на мгновенье застыла, с ужасом осмотрела комнату и, ни о чем не думая, нырнула под стол. После этого осталось побиться головой об столешницу и идти сдаваться. Лимит глупостей был перевыполнен на десятидневье вперед.

       Вошли двое. Один умеющий шагать невесомо, второй чеканящий шаг как на параде. Под стол, к счастью не заглянули. Подошли к окну, довольно долго молчали.

       -- И что ты намерен делать? -- наконец спросил хриплый незнакомый голос.

       -- То, что должен, -- этот голос Тайрин узнала. Каман Дамия. -- Буду ловить девчонку.

       -- Поймаешь?

       -- Как получится. Надеюсь, она сумеет не попасться. Чем дольше она бегает, тем больше у нас шансов выследить еще кого-то.

       -- Кого именно ты надеешься выследить? -- проворчал хриплоголосый.

       -- В том-то и проблема, что не знаю. Но этот кто-то должен быть. Фанатик настоящий, из селения Тригоры. При входе в город не зафиксирован. Зато в самом городе каким-то чудом обзавелся разрешением на проживание. Понимаешь? Стражи стены его бы не пустили, у него репутация не очень умного молодого человека, способного на что угодно. Он из тех, кто даже медицинскую помощь принимать отказывался, не говоря о торговле. Разрушить фокус сил для такого действительно великое деяние... В город такого человека бы не пустили, уже из-за того, что не хотят портить отношения с общинами. Никому не хочется из-за одного идиота опять вылавливать десятки и десятки полоумных юнцов примчавшихся восстанавливать справедливость. Причем, им тоже это не нужно.

       -- И что?

       -- Документы, Таш, документы. Разрешение на проживание. Девочка бы не смогла его достать.

       -- Сообщник?

       -- Вряд ли. Разве что тот, кто с самого начала решил нашуметь и пустить собак по ее следу. А это уже называется по-другому. И обманутая девчонка нашла бы способ указать на обманщика. Да она все бы стены его именем исписала. У нее характер как у бабули Лиян. А значит...

       -- Что значит?

       -- Будем надеяться, что бегать приемная племянница Коярена умеет. Потому что ловим ее не только мы. И знаешь, птичку из клетки достать гораздо проще, чем поймать в небе.

       -- Понял, -- довольно произнес Таш. -- Если поймаем, к этой клетке муха не подлетит.

       -- И внешней страже сведений не давай, -- велел Дамия.

       -- Само собой.

       -- Иди.

       Тайрин пригнув голову, понаблюдала за тем, как ноги Таша маршируют к двери и выходят в коридор. Потом начала бороться с желанием вылезти из своего ненадежного укрытия и все рассказать каману Дамии. К счастью, или к несчастью, решить стоит ли это делать, она не успела. Блондин стукнул кулаком по подоконнику, пробормотал что-то вроде -- как же мне это не нравится -- и тоже ушел.

       Девушка так и сидела, скрючившись под столом, когда пришел жутковатого вида мужик, прошептал, что он Атьян и начал открывать шкафы. Под стол он заглянул только после того, как осмотрел все более-менее подходящие места для того, чтобы там могла спрятаться худенькая девчонка. Выволок ее, тряхнул так, что зубы клацнули, и ожидаемо повел к окну.

       С ветром не повезло. Они едва долетели до третьего квартала. И только когда Рыжик благополучно приземлился на плоскую крышу школы для малышей, Тайрин сообразила, что кого-то в их компании не хватает.

       -- А где Максим? -- спросила и даже оглянулась. -- Я же вас обоих видела там внизу, прямо под окном.

       -- Не знаю. Он большой мальчик, не потеряется.

       -- Потеряется, -- не согласилась девушка. -- Он ведь совсем не умеет ориентироваться в городе.

       -- Тогда найдем, выследим. У нас есть его вещи. Сиди тихо.

       Пришлось глубоко вдохнуть и постараться успокоиться.

       Ничего плохого не случится. Он ведь не совсем дурак. Главное, чтобы его никто не задел. А то ведь он ответит. Наверняка ответит.

       -- Атьян, -- прошептала Тайрин, старательно гоня от себя мысли о том, что Максим обязательно во что-то вляпается. -- Знаешь, я пока сидела под тем столом, заходил каман Дамия с каким-то Ташем. И знаешь, мне кажется, они знали, что я там. И все что сказали, сказали именно для меня. А я тупая дура, я не понимаю, чем мне эти сведения могут пригодиться. И... И почему Дамия велел не делиться информацией с внешней стражей не понимаю. Кого он там заподозрил?

       -- Не знаю. Давай подумаем, когда верну тебя в башню.

       -- Ладно.

       На крыше чужого дома лучше сидеть очень тихо и надеяться, что хозяевам ничего здесь не понадобится.

       Взаимопонимание бывает разное.

       Максим брел. Брел долго упорно и уныло. Иногда даже спотыкался.

       Спроси его кто-то, куда и зачем он идет, парень бы пожал плечами и сказал, что так надо. Кому надо, для чего надо -- не столь важно. Просто не хотелось останавливаться. Казалось, стоит застыть на месте, и откуда-то полезут местные стражи, начнут ловить, арестовывать и всячески угрожать.

       Пейзажи менялись, как в калейдоскопе. Наплывали друг на друга, иногда резко обрывались и заменялись на нечто совсем иное. Как местные жители в этот дурдоме ориентируются, Максим, откровенно говоря, не понимал. Несколько раз он набредал на подъемы-спуски на другие плоскости. Один раз даже спустился, точнее свалился, над чем с готовностью похихикала мелкая девочка.

       -- Домой хочу, -- сказал своей тени парень и пошел дальше. -- А еще есть, пить и придушить Тайрин.

       Тень в ответ промолчала. Зато сжалилось какое-то божество и вырастило на пути яблоню с симпатичными яблоками -- продолговатыми, зелеными с красными бочками.

       Максим огляделся, убедился, что никому до него нет дела, и сорвал несколько штук, распихав их по карманам.

       -- Интересно, куда это меня занесло?

       Было похоже, что в чей-то сад. Каменная дорожка, по которой он шел до сих пор, куда-то делась, под ногами появилась тропа, посыпанная мелким гравием. А вокруг были деревья. Разные, но большей частью фруктовые, на что намекали плоды.

       -- Ладно, надеюсь, собак на меня не спустят.

       Пожав плечами и откусив половину яблока Максим пошел по тропинке. В крайнем случае, если встретит хозяев, честно признается, что искал школу, а тут оказался совершенно случайно, виноваты в чем расстроенные чувства и одна блондинистая зараза.

       Никого живого в саду так и не нашлось. Нет, какие-то птички летали, но они не стали бы загонять в угол и требовать объяснений, а значит, и каяться-жаловаться перед ними незачем.

       Парень опять пожал плечами, сорвал еще одно яблоко, на этот раз красное и сладкое, посидел немного на скамейке, а потом рассмотрел узенькую тропу, петляющую между кустарников, и зачем-то пошел по ней. Шел довольно долго, удивляясь величине сада и любви его владельцев к прогулкам. По дороге начал насвистывать и придумывать казни для Тайрин. Когда вышел к стене сплошь покрытой завитками, рыбками и мозаичными солнышками, как раз сообразил, что фантазии не хватает. Поэтому либо придется распрощаться с этой идеей, либо просить у кого-то помощи.

       -- И что это? -- недовольно спросил Максим у стены, немного постояв перед ней.

       Смысл был прокладывать тропинку, которая приводит именно сюда. Выстроили стеночку, где-то метра два с половиной в высоту и метров пять в ширину, насадили кустов, нарисовали на новостройке граффити и разошлись. Может это ловушка для любопытных? Вот сейчас к ней прикоснешься, и как завоет сигнализация...

       Парень протянул руку и потрогал указательным пальцем одно из солнц.

       Сигнализация не отозвалась, а палец слегка укололо, словно статическим электричеством.

       -- Я не понимаю местных жителей, -- признался Максим.

       Стоять перед стеной, таращась на нее, было глупо, но парень стоял и таращился, размышляя над извечным вопросом -- куда податься? Наверное, смотрел слишком долго, потому что завитки начали перетекать друг в друга, сливаться, рисуя длинномордых собак, крылатых кошек и существ, подозрительно похожих на тираннозавров. Улыбчивые солнца превращались в глаза, а рыбы каким-то образом становились похожими на оскаленные пасти. Словно на тех картинках, которые рисовал папа, рассказывая сказки.

       А еще папа тогда рассказывал о полосатой кошке несущей по небу зеленую рыбу в зубах. И маленький Максим однажды задумался, как эта кошка может там бегать, а отец сказал, что она летает. И если представить, что он на самом деле видел летающих кошек, то...

       -- Я повторяюсь, -- сказал себе парень.

       Провел ладонью по морде тираннозавра.

       -- В небе мчалась кошка, полосатая и усатая, -- заучено произнес. Кошка сразу же нашлась, прямо над головой страшного динозавра. -- Несла котятам рыбу -- зеленую и хищную, щуку, наверное. А тот, кто рыбу отберет, сможет попасть куда пожелает...

       Максим погладил кошку по голове и задумался о том, как можно у нарисованной киски отобрать нарисованную же добычу. Получалось, что никак. Парень еще раз пожал плечами и зачем-то попытался дернуть рыбу за хвост. К его удивлению пальцы провалились в рисунок, потом обхватили что-то гладенькое, провернувшееся со щелчком и в нелепой стене появилась ниша, обшитая отполированными досками, подозрительно похожая на лифт, даже с зеркалом.

       -- Странно, -- сказал Максим и, не давая себе времени на подумать и передумать, шагнул в помещение. Выход за его спиной исчез. -- И что дальше? -- спросил парень у своего отражения.

       По идее, надо как-то заставить лифт двигаться, если это конечно он, а не холодильник для фруктов или ловушка для идиотов. Максим осмотрел место, где оказался и ничего напоминающего подпаленные кнопки не нашел. Даже ничего похожего на целые кнопки не было.

       -- С другой стороны, я должен оказаться там, где хочу. А где я хочу оказаться?

       В голову упорно лез светлый образ дворца похожего на распальцовку с поднятым средним пальцем. Но если подумать, он ведь вроде недалеко от школы, так что, почему бы и нет?

       -- Едем к дворцу.

       Лифт отреагировал мгновенно, скакнул как-то вверх и в сторону, за что Максим отблагодарил его гулким стуком лбом об стену, резко остановился и открылся. Парень проникновенно матюгнулся и поспешил выйти, понимая, что местные лифты не полюбит никогда.

       Как ни странно, он оказался именно там, где хотел. Дворец возвышался чуть ли не перед носом и пытался подавить парня собственным величием. Вокруг него обнаружился невысокий заборчик из пик, виляющий, как подвыпивший стражник. Цветущие белым кусты воняли одновременно жасмином и ванилью, из-за чего есть захотелось с новой силой.

       Максим вздохнул на дворец, развернулся к нему спиной и попытался высмотреть школу, моля всех богов, каких смог вспомнить, чтобы она была именно с той стороны. Наверное, боги его услышали. Школа обнаружилась. И даже нуждавшуюся в ремонте башню он после некоторых сомнений вычислил. А вот дальше появились проблемы. Точнее одна проблема, такая высоченная, тощая и длинноволосая.

       -- Ты кто такой?! -- возмущенно заорала проблема мужским голосом.

       Максим обернулся, удивленно осмотрел с ног до головы весьма странного на его взгляд парня и снова пожал плечами. Отвечать типу, одетому в широкий синий комбинезон и с косой, в которую был вплетен ярко-красный бантик, почему-то не хотелось. Тут бы не захихикать. А то ведь еще оскорбится, стражу начнет звать.

       -- Я спросил, кто ты такой и что делаешь у моего дома?!

       -- Гуляю, -- сказал Максим и поспешно пошел к школе. Ну, их, этих, нетрадиционно одетых.

       Хотя кто знает, как тут принято одеваться, вдруг, бантик в косе у парней последний писк моды?

       -- А ну стоять! -- рявкнул нетрадиционно одетый и бросился следом.

       Нет, стражу он звать не стал. Схватил за плечо и попытался врезать в ухо.

       Максим уклонился, шагнул в сторону и, видя, что от него не отстанут, стукнул преследователя в глаз. Что странно, не попал.

       -- Да как ты смеешь! -- возмутился любитель бантиков. -- Влез на чужую территорию и еще и руки распускаешь!

       И тоже распустил руки. То, что в итоге они дружно скатились с дворцового холма, было закономерным итогом. Когда этот псих успел врезать по челюсти, Максим не помнил. Сам тоже вроде куда-то попал. И неизвестно чем бы оно закончилось, но тут на подходе к холму соткался из воздуха блондинистый глава внутренней стражи.

       -- Ох, -- сказал любитель красных бантов и стал отползать за ближайший куст. Еще и ногой подергал, чуть не заехав Максиму в нос, наверное, намекал, что за ним ползти не надо, там и для одного места мало.

       -- Очень надо, -- проворчал нарушитель границы и бодренько закатился за другой куст. Встречаться с каманом Дамией ему тоже не шибко хотелось, особенно после поисков сестринской кошки.

       Главный стражник, задумчивый, но все равно величественный, дошел до дорожки, карабкающейся на холм, и уверенно зашагал к дворцу. Максим посмотрел на сидевшего в засаде противника и понял, что зря теряет время. Поэтому встал, отряхнул колени, помахал любителю бантиков рукой и рысью помчался к школе. Преследовать его никто не стал, наверное, у всех нашлись дела важнее.

       В башне никого не было. Даже кошки.

       -- И где их носит? -- спросил Максим, размышляя о том, что ему делать, если этих аферистов поймали? Идти на поклон к каману Дамии, как к самому знакомому человеку в городе и просить, чтобы тот вернул бедного и несчастного иномирца домой? Ага, вроде затащили обманом и против воли. -- Не поверит, -- почему-то парень был в этом уверен.

       После недолгих поисков Максим нашел два задубевших пирожка и, решив, что лучше такая еда, чем вообще никакой, начал тщательно их пережевывать. За этим занятием его застала киска, великодушно предложившая добавить в рацион питания принесенную лохматую крысу. Даже на колени поставила. Парень вернул добычу охотнице и стал ей рассказывать, что люди такую гадость, особенно в сыром виде не едят. А варить ту не на чем и не в чем.

       Запропастившиеся Тайрин и Атьян все не появлялись. Кошка забрала все-таки свою крысу и уснула с ней в обнимку на спинке дивана. Максим бродил по комнате, ощущая себя неупокоенным призраком.

       Очень хотелось что-то делать, вот только было непонятно что. С его умением ориентироваться в городе возможность кого-то найти не то, что к нулю стремится, она давно ушла в минус. Чувствовать себя бесполезным парень очень не любил. Вот и оставалось -- бродить по комнате и думать, строить планы по разрушению тюрьмы и прочим противоправным действиям.

       Солнце спряталось за горизонтом, на небе появились звездочки и на улице зажглись фонари. А еще где-то через час появились Тайрин и Атьян. Грязные, в паутине, с листьями, запутавшимися в волосах, но довольные.

       Сволочи!

       -- Вас где носило?! -- рявкнул Максим.

       -- Пережидали, -- сказал рыжий так, словно это слово могло объяснить все на свете. -- Ладно, надеясь на ваше благоразумие, я уйду, у меня завтра толпа учеников, которых необходимо чему-то научить. А вы... Очень надеюсь, что мне больше не придется никого ниоткуда выносить.

       И ушел, не дав времени подумать и предъявить претензии.

       -- Ладно, -- сказал Максим, решив разговаривать с тем, кто есть. -- Идиотка! Ты что творишь?!

       -- Не кричи на меня.

       -- Ах, не кричи... Еще один такой фокус и я тебя придушу. Я тебе вообще зачем? Чтобы сидеть как принцесса в башне дожидаясь хоть кого-нибудь? Влезла в мою жизнь, а теперь ведешь себя так, словно это я за тобой увязался. Надоела.

       -- Ты ничего не понимаешь, -- сказала Тайрин.

       Обычная женская отговорка. Сестры часто пользовались.

       -- Объясни!

       -- Я думала, что -смогу там что-то узнать. И... Ну не могла я тратить время на уговоры.

       -- Узнала?

       -- Нет. Только каман Дамия почему-то не доверяет внешней страже, а еще не очень хочет, чтобы меня быстро поймали.

       -- Я тоже не доверяю твоей внешней страже. Да последний идиот не будет ей доверять! Тебя же отправили на Землю они, неужели не дошло? И ловить кинулись первыми тоже они, причем знали, где ловить и на какую приманку. И если бы кто-то кроме тебя был в моем мире, то мимо твоих сослуживцев незаметно он бы не прошел. Они просто не захотели этого кого-то заметить. Что тут непонятного? И вообще, ты дура и расследуешь по-дурацки. Вот что у тебя вообще есть кроме отданной монетки и мертвого мужика? Кошка и то умнее, притащила крысу, добычу, понимаешь? И сама по себе эта крыса теперь никуда не денется!

       -- И что? -- Тайрин посмотрела как на умалишенного, похоже дохлые лохматые крысы в ее мир не вписывались.

       -- У-у-у-у, страж... Энергия, дурочка. Куда делась энергия из украденного артефакта, если ее использовали не всю, и у твоего фанатика ее не было. А ведь ее не было, да?

       -- Не было, -- сказала девушка. -- Но энергию искать сложнее, чем людей, это все знают...

       -- Отлично, ты, значит, поняла, кого именно тебе нужно искать.

       -- Нет, но...

       -- И не поймешь. Если стража, у которой наверняка есть эксперты по чему угодно, не знает, кого нужно искать кроме тебя, то одной мелкой самоуверенной блондинке вообще ничего не светит, ясно?

       -- Искать энергию глупо, -- упрямо сказала Тайрин.

       -- Отлично. Тогда сиди в башне, жди с моря погоды и прекращай свои фокусы. У меня нервы не железные и у твоего Атьяна наверняка тоже.

       Девушка громко фыркнула и отвернулась к окну.

       -- Будешь меня бить? -- спросила насмешливо?

       -- Зачем? Просто свяжу, засуну в рот кляп и скажу, что так и было. Как думаешь, рыжий потребует тебя развязать?

       Тайрин пожала плечами, потом развернулась и уставилась на Максима, как кошка на мышку.

       -- Максим, -- почти пропела. -- А как ты нашел дорогу к школе? У кого спрашивал и кого нам теперь ждать в гости?

       -- Защита лучшее нападение, да? -- раздраженно спросил парень. -- Ни у кого. Лифтом воспользовался.

       -- Лифтом?

       -- Такой штукой, нишей в стене, которая довезла меня до дворца, украшающего местный пейзаж. А дальше я ножками.

       -- А, перемещатель, -- разочарованно произнесла девушка. -- И что, других желающих поехать куда-то кроме тебя не было?

       -- Нет.

       Девушка села на диван, погладила кошку и печально вздохнула.

       -- Ты даже не представляешь, насколько тебе повезло, -- сказала тихонько. -- Общественные перемещатели переносят в установленные в маршрутах места. Они, конечно, могут переместиться куда угодно, но другие пассажиры вряд ли это одобрят. Да и на проверяющих можно нарваться. Знаешь, почему я предпочитаю ходить по лестницам? Да потому, что на перемещатели могли поставить сигналки реагирующие на меня. С лестницами не получится, лестницы постоянно меняются, сцепляются друг с другом, расходятся, перемещатели же в каждой точке пространства находятся целиком, там плетение не порвется. Вот. А ты зашел. Задал маршрут, которого ни у одного общественного перемещателя быть не может, и не попался. Тебе очень повезло. Еще повезло с тем, что теперь подумают, что хулиганил очередной нетрезвый ученик школы. С ними бывает. Но больше так не делай. Настолько везет очень редко.

       -- Ладно, убедила, -- сказал Максим. Все равно он этими бешеными лифтами пользоваться не собирался. -- А не общественные есть?

       -- Есть, -- кивнула Тайрин. -- У моей семьи свои есть, у любого камана есть. Только они настроены либо на семью, либо на конкретного человека и никто больше ими воспользоваться не сможет.

       -- Проверяют на ДНК? -- заинтересовался Максим.

       -- Что-то вроде того, -- кивнула Тайрин.

       Парень хмыкнул.

       А еще почему-то казалось, что лифт, на котором он приехал, был вовсе не общественным. Хотя кто их знает? Это нужно сравнивать, а если верить Тайрин, то делать этого не стоит. Причин чтобы не верить, в общем-то не было.

       Максим махнул рукой и решил не заниматься глупостями. Лучше выспаться, собраться с мыслями и попытаться вправить мозги бывшей блондинке.

       И как он в это все вляпался?

       -- Кстати, -- загадочно улыбнулась девушка. -- Лицо тебе кто набил?

       Максим потрогал синяк на скуле и покривился.

       -- Какой-то тип с косичкой. Я, видите ли, слишком близко к его дому подошел.

       Тайрин фыркнула и отвернулась. Видимо парень умудрился сделать какую-то несусветную глупость. Но объяснять она ничего не собиралась. А Максим решил не спрашивать. Будь оно жизненно важно, уже бы орала и обзывалась.

       А утром Тайрин озарило, и она решила искать украденную энергию. А может, ее переклинило. В любом случае излишне бодрая девчонка действовала на нервы и навевала мысли о том, что от прекрасного пола умные мужчины держатся подальше. По этой причине и холостяками на всю жизнь остаются, и наверняка в своем статусе счастливы.

       -- Ты знаешь, как будешь ее искать? -- спросил Максим.

       Тайрин расплылась в улыбке и торжественно сказала:

       -- Аномалии. Где проще всего спрятать энергию как не там, где ее и без того много и всякой?

       -- Ты у меня спрашиваешь?!

       -- Нет, я тебе объясняю.

       -- Ага, -- мрачно сказал Максим. -- Нанимаем корабль и плывем к местному Бермудскому Треугольнику.

       -- Какай еще корабль?! -- возмущенно рявкнула девушка. -- Мы в городе искать будем, болван! Не могли эту энергию незаметно вынести за его стены. И вообще, если что-то не нравится, сиди в башне один. А я иду в Срединное подземелье, к озеру. Самое вероятное место. Никаких запретов на посещение нет, а энергия пляшет так, что сотню артефактов можно спрятать.

       -- И часто туда устраивают экскурсии? -- неожиданно для себя заинтересовался Максим.

       -- Никто ничего туда не устраивает. Кладоискатели иногда ходят. Еще студенты, заряжают амулеты и тренируются управлять свободной энергией. Но студентов там сейчас точно нет, у них экзамены, времени на всякие глупости не хватает. А кладоискатели чужими делами не интересуются. Лишь бы им не мешали.

       -- Тишь да гладь, -- пробормотал парень.

       Что-то ему не нравилось, только он не мог понять, что именно. Чего-то они видимо не учли.

       Какими путями окончательно спятившая бывшая блондинка вела Максима к волшебному озеру -- отдельная история, полная лишений и достойная воспевания, или семиэтажных матов. Парень по дороге успел узнать, как выглядит местная канализация и чем она пахнет. Полюбовался гигантскими пауками и красноглазыми полосатыми крысами. Поползал по каким-то сомнительным узким норам, долбанулся головой о выступающий с потолка тоннеля камень и даже споткнулся о чей-то скелет, вольготно разлегшийся прямо посреди прохода. И все это под непрекращающееся девичье шипение и требования соблюдать тишину. Причем Максим как раз молчал, поэтому искренне не понимал, чего от него пытаются добиться? Может криков и напутственных пинков? Так бить девушек как-то некрасиво.

       К озеру Максим дошел злой и с диким желанием ввязаться в драку, чего за собой давно не замечал. Наверное, пнуть девушку все же стоило, ради сохранения собственного спокойствия.

       -- Что дальше? -- спросил таким тоном, что даже самая глупая особа должна была догадаться, что он недоволен миром, гидом, да и собой тоже.

       Тайрин в ответ улыбнулась. Светло и радостно, словно издевалась.

       -- Смотри, -- велела, махнув рукой в сторону громадной пещеры.

       Или это уже грот?

       Впрочем, не важно.

       Максим старательно посмотрел. Полюбовался слабо светящейся дымкой, похожей на туман стелющийся по воде. Уделил немного внимания высоким и тощим силуэтам, торчащим из этой дымки. То ли камни, то ли столбы, то ли какие-то скульптуры. Освещения недостаточно чтобы разглядеть.

       -- Да не так смотри, -- яростно зашипела девушка. -- Ты опять не обращаешь внимания на энергию. А она тут главное.

       Парень тряхнул головой, несколько раз моргнул, пытаясь перестроить зрение. Почему-то не замечать ореолы, кляксы и прочие спецефекты демонстрируемые энергией получалось легко и как-то незаметно. А вот чтобы их опять увидеть приходилось себя буквально заставлять. Организм защищался, что ли?

       Наконец картинка изменилась. Стала яркой, многоцветной и объемной. Туман превратился в радугу. В сотни и сотни радуг, пересекающихся, смешивающихся и опять разбегающихся в разные стороны. Они все время двигались, и казалось, что это такая вода. Кто-то просто взял и раскрасил море, и теперь оно возмущенно вздымает волны, пытаясь очиститься, выбросить краску на берег, не понимая, что сама вода превратилась в цветные полосы.

       -- Красиво, -- сказал парень.

       -- Сколько цветов видишь? -- с неподдельным любопытством спросила Тайрин.

       -- Семь, -- пожал он плечами. -- У радуги всегда семь цветов.

       -- Ого, -- только и сказала девушка, но опять ничего не стала объяснять.

       Видимо семь это много, но не настолько много чтобы тратить время на разговоры. Придется, когда они благополучно вернутся в башню, все-таки ее расспросить и узнать, что эти цвета означают. А то мало ли. Потом прибежит какой-то дядька в черных доспехах и начнет расписывать прелести темной стороны силы.

       -- Что дальше? -- спросил Максим.

       -- Я сейчас попробую поискать. А ты пока последи за окружающим пространством. Потому что одновременно перебирать нити энергии и смотреть, что происходит в материальной части мира несколько затруднительно.

       -- Понятно, -- сказал парень.

       Логично же, чтоб ее. Пошла на примирение, можно сказать, даже святую невинность состроила. И все лишь потому, что на этот раз у нее не было шансов справиться самостоятельно. А Атьян бы на провокацию наверняка не поддался. Умный, сволочь.

       В следующий раз, прежде чем куда-то идти, нужно устраивать допрос с пристрастием. Иначе от ощущения собственного невеликого ума и того, что разрешает себя использовать вслепую, причем бесплатно, избавиться не удастся.

       Так и женоненавистником стать недолго. Мама не оценит, маме хочется внуков.

       Тайрин закрыла глаза и тихонечко начала что-то говорить. Стихи, скорее всего, ритм напоминал. Потом стала раскачиваться в такт и перебирать пальцами что-то невидимое в воздухе.

       Максим некоторое время скептически на нее смотрел, пока не вспомнил о своей миссии телохранителя впавшей в транс девушки. Столь же скептически, как охраняемое тело, осмотрел пространство. Отфутболил мешавшийся под ногами камень и удивленно прислушался к раздавшемуся в ответ из тумана высказыванию, тут же прерванному шлепком, наверняка по голове.

       -- А мы тут не одни, -- жизнерадостно сообщил парень.

       Тайрин не отреагировала.

       Слева что-то металлическое звякнуло, посыпались камешки.

       И тут до Максима дошло, с запозданием, как к тому жирафу из анекдота.

       Какой же болван! Если об этом озере Тайрин подумала в первую очередь, то и остальные решат так же. Все заинтересованные в поисках украденной энергии решат! И все заинтересованные в поисках пропавшей блондинки тоже. Логично ведь.

       -- Тайрин, -- тихонечко позвал парень, тряхнув спутницу за плечо. Она в ответ качнулась и, резко выбросив перед собой руку, сжала что-то в кулаке, потом разочарованно вздохнула и разжала ладонь.

       -- Не то, -- сказала и повела по воздуху рукой, словно кошку гладила.

       -- Идем отсюда. Нет здесь ничего. Только полный идиот что-то спрячет в месте, куда из-за его общедоступности сбегутся все желающие и нежелающие при первой же возможности.

       -- Какой умный мальчик, -- промурлыкал женский голос из тумана.

       И Максим побежал, вроде к выходу, потащив за собой осоловело трясущую головой девчонку.

       -- Куда же ты?! -- разочарованно заорали вслед несколько мужских голосов.

       -- Поймать их! -- благополучно всех переорала женщина.

       А потом и ее заглушил звук падения кучи металла на что-то твердое.

       Тайрин наконец очнулась и прибавила хода, потащив Максима в боковой тоннель, мимо которого он чуть не проскочил. Они благополучно пробежали в полной темноте метров сто, не больше, а потом впереди появился свет и широко улыбающийся мужик, выставивший перед собой то ли меч, странно расширяющийся ближе к концу, то ли такой сюрреалистичный топор. Думать и любоваться необычным оружием, было некогда. Назад не вернешься. Там кто-то вдохновенно матерился, громко топал и грохотал железом. Максим на мгновенье зажмурился, мотнул головой, прогоняя неуместный смех, рвущийся наружу, и вспомнил про джедаев.

       -- Гарев, -- выдохнула Тайрин, видимо решившая представить возникшую на пути преграду.

       -- Начхать! -- жизнерадостно заорал Максим и как-то слишком легко и просто, словно долго тренировался это делать, выхватил из непонятного пространства световую полосу тут же обросшую металлом. А может и не металлом. -- Неважно! -- рявкнул парень. -- Бежим!

       И понесся к улыбчивому мужику.

       Тот, видимо, не ожидал, что загнанная в ловушку дичь сумеет вооружиться. Отреагировал он забавно. Сначала почему-то отступил на шаг. Потом вспомнил, что держит в руках топоро-меч, и помахал им в воздухе. Запугивал, что ли? Даже когда парочка подбежала к нему почти вплотную, попыток убить, он делать не стал, замахнулся на полуторник, который законная добыча держала перед собой как таран. Максим ему ответил тем же. Нервно хихикнул, когда экзотическое оружие развалилось на две неравные половины. Увернулся от бронированного кулака, протолкнул вперед застывшую статуей девушку, обо что-то споткнулся, чуть не протаранив головой стену, и каким-то чудом двинул мужика в живот не лезвием, а рукоятью. Мужик в ответ умудрился одновременно сложиться пополам и замахнуться свободной рукой, попав Максиму по спине и придав ему ускорение.

       -- Летим! -- не теряя оптимизма, парень прогалопировал в неизвестные дали, едва не сбив Тайрин с ног.

       Она тихонько ругнулась и побежала следом, требуя повернуть налево. Сама при этом, догнав и отвесив подзатыльник, потащила вправо. В кромешную темноту. В которой Максим спотыкался, цеплялся мечом за что попало, пока не догадался его отправить туда, откуда вытащил, и, в конце концов, куда-то провалился. Став легким и невесомым.

       -- Ты что, сознание теряешь?! -- возмущенно зашипела темнота почему-то знакомым голосом.

       А потом и она исчезла.

       -- Кажется, умираю, -- то ли прошептал, то ли хотел прошептать парень.

       Подросток-резерв так и не появился, хотя Максим очень на это рассчитывал.

       Спасатели, вперед!

       -- Ну почему ты такой тяжелый? -- раз наверное в двадцатый спрашивала Тайрин у бессознательного тела, которое пыталась тянуть домой.

       Нет, этот гад не умер, что бы он там себе не думал. С одной стороны это было хорошо, зато с другой... Труп бы она давно бросила. Что ей с трупом делать? Даже холодильника нет. А преследователи бы его нашли и позаботились. Скорее всего.

       Приходить в себя парень отказывался. Не реагировал ни на уговоры, ни на пощечины, ни на пинки по ребрам. Лежал и блаженно улыбался.

       Скотина!

       А он подумал, каково девушке тащить мужчину? Пускай даже такого небольшого с виду. Веса в нем было более чем достаточно для того, чтобы захотеть его загрызть. Или самой убиться.

       -- Максим, может, ты встанешь? -- с лаской и заботой, которых до сих пор за собой не замечала, спросила Тайрин.

       Ей естественно не ответили.

       -- Я же тебя до завтра не дотащу, -- отчаянно призналась девушка.

       Реакция была точно такая же.

       -- Гад! -- вынесла вердикт Тайрин, в который раз подхватила парня подмышки, решив, что пока недостаточно зла для того, чтобы тянуть за ноги и попыталась сдвинуть с места.

       -- Маленькой аядэ помочь? -- участливо спросил мужской голос за спиной.

       Девушка выронила с трудом приподнятое тело, отскочила от него и лишь после этого оглянулась.

       Приятный с виду мужчина, которому очень идет синий повседневный вариант формы внутренней стражи. Хорошо хоть не внешней. Стоит, улыбается. Обойти никак, даже без Максима. И назад не вернешься, там до ближайшей развилки довольно далеко, преследователи запросто могли до нее дойти, даже по затертому следу. За этим мужчиной еще трое, чуть менее приятных, в черной форме. Так что о варианте "стукнуть и сбежать" можно сразу забыть.

       -- Помогайте, -- отчаянно махнула рукой Тайрин. -- В какую из тюрем пойдем?

       -- В центральную, возле нашего дома. Там и больница есть. Если я правильно рассмотрел вашего спутника, он умудрился применить изменяющее действие, до которого пока не дорос ни физически, ни энергетически. Талантливый парень, но без помощи медиков ему сейчас не обойтись.

       -- Тогда идем, -- вздохнула девушка.

       Убивать ее явно не собирались. А там может помощник камана Дамии обещанную стражу приставит и от убийц спасет. Отдохнуть можно будет, почти в человеческих условиях.

       Знать бы еще, как потом из этой тюрьмы выбираться и где искать Максима.

       Сидеть и ждать пока все решится само собой, Тайрин не собиралась.

       -- Что тебе на этот раз помешало? -- устало, словно разговаривал с любимым, но бестолковым учеником, спросил человек, закутанный в привычную черную тряпку.

       Гарев старательно задавил улыбку, норовившую продемонстрировать, как он на самом деле относится к маскировке давнего друга отца. Мысленно пожалел, что согласился на казавшуюся такой простой в исполнении авантюру. И впервые задал себе вопрос, зачем же этому человеку понадобился старый артефакт и для чего он собирает энергию? Казалось, у него и так есть все и даже немножко больше. Чего ему может настолько не хватать, чтобы рискнуть рассориться с целым семейством патриотично настроенных оголтелых фанатиков? А ведь он обязательно рассорится, за своих, невинно пострадавших, они порвут кого угодно на тряпочки, не глядя на чины и былые заслуги. Это смерть виновных они могут простить.

       -- Мальчишка, -- наконец сказал молодой страж, когда недовольство собеседника ожиданием стало выражаться в похлопывании ладонью по плечу. -- Этот щенок откуда-то достал меч, хотя я мог бы поклясться, что его у него не было, и отрубил кусок от моего башта. Хорошо хоть служебного. Если бы он угробил семейный, дядя меня бы из дома выгнал и был бы прав.

       -- Тебя это настолько огорчило? -- с фальшивым сочувствием, спросил отцовский друг.

       -- Нет, -- отмахнулся Гарев. -- Они просто сбежали раньше, чем я достал сеть. А потом еще внешняя стража откуда-то набежала. Пришлось прятаться.

       Стражник мысленно утешил себя тем, что к нему в любом случае никаких претензий у семейки девчонки не будет. Он наемник, да еще и наемник, чей отец задолжал этому человеку часть жизни. Такой долг нельзя не отдать, даже если подозреваешь, что тебя впутывают во что-то нехорошее.

       Слабое утешение. Еще мальчишка откуда-то вылез. Мало ли чей он родственник и какие традиции у его семейки. Наверное, где-то на уровне подсознания эта мысль пришла еще в пещерах. Поэтому у добычи и получилось настолько легко сбежать.

       А сейчас необходимо подумать, что же делать дальше. Как бы и отца не опозорить, и врагов не нажить. Но ведь, как раз подумать не дадут. Ни те, ни другие. И почему этой девчонке не сидится там, где ее вся внешняя и внутренняя стража найти не могут? Обязательно нужно лезть именно туда где ее ждут.

       Дура малолетняя. Позор семьи.

       -- Ладно, -- сказал человек в черной тряпке, тоже видимо о чем-то поразмышлявший. -- Сбежали, так сбежали. Внутренняя стража их поймала или нет?

       -- Говорят что нет, -- улыбнулся уголком рта Гарев. -- Но кто их знает? Они частенько прячут преступников от нас, пока не выяснят о них все, что желают выяснить. Могут и на этот раз лгать.

       -- Так узнай точно! -- рявкнул собеседник и резко развернувшись, рванул к двери. Словно вспомнил о чем-то важном.

       -- Я над этим работаю, -- раздраженно пробормотал молодой стражник.

       Ведь на самом деле работает. Вся проблема в том, что приятель, обычно радостно соглашавшийся распить бутылочку и в процессе способный выболтать любые секреты своего командира, куда-то запропастился. То ли в больницу попал. То ли наказан и сидит в тюрьме в качестве бесплатного охранника. То ли встретил очередную любовь своей жизни, и после работы сразу рысит к ней. Хоть бери и пытайся кого-то подкупить. Знать бы еще к кому можно с этим подойти.

       -- Эй, просыпайся.

       Максима кто-то потормошил за плечо и приятный сон о крылатых девушках и огромных кошках, на которых они ездили, медленно истаял, словно был миражом. Парень еще немного полежал, потом смирился со своей участью и сел.

       -- Уже лучше, -- одобрил знакомый голос мальчика-подростка. -- Глаза тоже можешь открыть.

       Максим послушно открыл, широко зевнул и осмотрелся. Место было знакомое. Только куча камней стала меньше. И подросток выглядел чуть старше.

       -- И? -- спросил парень, сам не зная о чем.

       -- Ты болван, -- весело сообщил резерв. -- Но везучий болван. Мог ведь и не выжить после такого фокуса.

       -- Какого фокуса?

       -- Ты в стене отгораживающей меня от тебя пробил дыру, большую. Я еле заткнул, но не полностью. Пригодится оно.

       -- Какую еще дыру? Мне меч нужен был!

       -- Ага, меч, -- широко улыбнулся подросток. -- Стабильный, прочный, материальный.

       -- Он самый, -- подтвердил Максим.

       -- Вот, -- поднял указательный палец вверх резерв. -- В том и проблема. Ты вытащил оружие из хаоса, и придал ему форму, используя свою энергию. Очень много энергии. Ты столько никогда не использовал. Тебе оно не нужно было. Твое тело попросту не привыкло столько сквозь себя пропускать. А еще стена мешала...

       -- И что?

       -- Ты перенапрягся. Нужно было срочно подгонять твои параметры под требуемые в такой ситуации. А потом настраивать. Пришлось тебя вырубить.

       Максим моргнул. Потом хмыкнул. Потом зачем-то посмотрел на свои руки. Вздохнул.

       -- Знаешь, мне это уже надоело, -- сказал тихо-тихо. -- Вы все время меня вырубаете, словно я вам электроприбор какой-то. То ты, то эта ненормальная. Я ведь и обидеться могу.

       -- Обижайся, -- великодушно разрешил подросток. -- Выбора у меня все равно не было. Ты бы в любом случае от боли сознание потерял, когда твое тело начало корежить из-за перенапряжения. Каждая мышца бы болела. И давление поднялось, температура. И кости бы наверняка болели. Тебе этого хотелось?

       -- Нет, -- честно признался парень.

       -- Тогда не делай больше глупостей. Расти постепенно. Стену разбирай по кирпичику. Привыкай к изменениям. На срочную перестройку организма столько энергии уходит... Хорошо хоть тебя отнесли в больницу и лекари поделились своей.

       -- Так я в больнице?

       -- Да.

       -- А Тайрин?

       -- Не знаю, -- равнодушно пожал плечами резерв.

       В принципе, какое ему может быть дело до девчонки, живущей во внешнем мире? Максим даже не понимал, что им самим движет в желании помогать и защищать.

       -- Ладно. Последний вопрос. Почему ты выглядишь взрослее, чем в прошлый раз?

       -- Я теперь ближе к тебе, точнее, ты ко мне. Я ведь не стал замуровывать дыру целиком.

       -- Ничего не понял, -- признался Максим.

       -- Когда исчезнет выстроенная нашей мамой стена, мы станем целым. Одним "я", а не двумя.

       -- И у меня больше не будет раздвоения личности, -- улыбнулся Максим. -- Ясно. Значит, чем больше дыра, тем ближе ты ко мне по возрасту.

       Резерв кивнул.

       -- А как отсюда выйти?

       -- Просто шагни. Куда угодно, даже сквозь камни можешь. Ты теперь вообще много чего можешь.

       Максим кивнул, встал на ноги, отметив, что совсем не удивляется тому, что стоит на пустоте окруженной каменистой землей. Все было правильно, именно так, как нужно.

       -- Спасибо, -- сказал своему резерву и, подпрыгнув, провалился.

       Чтобы в следующее мгновение услышать голоса. Один знакомый, принадлежавший белобрысому начальнику внутренней стражи, второй женский, властный и совершенно незнакомый.

       -- И как долго нам ждать придется? -- спросил каман Дамия.

       -- Дня три, -- недовольно отозвалась женщина. Похоже, ее об этом спрашивали не впервые. -- Вы ведь должны понимать. Мальчишка вообще мог не выжить. Я не знаю, что он сотворил, но это было намного больше, чем он мог себе позволить сотворить. Ему еще повезло с организмом, вместо того чтобы сломаться, он начал расширяться и изменяться. Вы же понимаете, насколько редко такое бывает и что даже в таких случаях мгновенного выздоровления не будет.

       -- Понимаю, -- вздохнул Дамия. -- Но мне необходимо выяснить кто он такой, прежде, чем принимать какие-то решения. А эта девчонка молчит и нагло улыбается. Не могу же я ее пытать.

       -- Внебрачный потомок Тигровой Лилии, -- торжественно произнесла женщина.

       -- Уверена? -- недоверчиво спросил Дамия.

       -- Нет, но другого объяснения я тебе дать не могу. Зато могу поклясться своим резервом, что этот малыш из их семейки. Правда, как оно получилось, я тебе не скажу, обычно они своих детей не теряют ни при каких условиях.

       -- Понятно. Как думаешь, если я расскажу Серой Кошке о мальчике, она обрадуется?

       -- Кто ее знает? Может и обрадуется, только этого никто не заметит.

       Дамия тихо хохотнул.

       -- Ладно, пойду еще раз поговорю с девочкой, -- сказал устало. -- Хотя бесполезно оно все. Либо она ничего сама не понимает, либо ничего и никому не собирается рассказывать. Не могу решить, что хуже. Ах, да, кто у тебя спрашивал о том, когда очнется мальчишка?

       -- Кроме тебя? -- насмешливо переспросила женщина. -- Какие-то невоспитанные болваны из внешней стражи. Я попросила охрану их вывести наружу и по возможности ушибить, чтобы надолго запомнили, что лекарям угрожать нельзя.

       -- Понятно.

       Максим прислушался к шагам. Сначала тяжелым и усталым -- мужским. Потом к легким и быстрым -- женским. Немного полежал, шевеля пальцами левой руки.

       Вставать и куда-то идти было откровенно лень. Но лежать тут и ждать, пока приведут какую-то Серую Кошку на опознание родственника -- глупо. Еще и Тайрин как-то найти надо. Главное не застать рядом с ней камана Дамию, не поймет же.

       Парень зевнул, открыл глаза и немного попялился на потолок. Зелененький такой, по-весеннему радостный. Потом потянулся, сполз с кровати, полюбовался широкой пижамой, в которую его кто-то обрядил и задумался о том, где взять вещи. Идею с оглушить санитаров и ограбить пришлось сразу же отбросить. Мало ли какие тут санитары. Изучение узких изящных шкафов ничем не помогло. Они были пустые. Там даже пыли не было. Пришлось отложить этот вопрос до лучших времен.

       Следующим, что заинтересовало Максима, было окно. Точнее пейзаж за ним. Хороший такой пейзаж. Дерево, которому пришлось спилить концы веток, чтобы оно не упиралось ими в стену и не лезло в окно. И каман Дамия как раз входящий в низенькое серое здание.

       -- Наверное, там Тайрин, -- пробормотал Максим. -- Теперь нужно дождаться пока главный стражник оттуда выйдет и надеяться, что врачиха за это время не вернется. Ее наверняка мое быстрое выздоровление заинтересует. Фиг после этого сбежишь.

       Парень сел на пол у окна и стал ждать, не забывая прислушиваться к звукам за дверью. Сон понятливо не стал о себе напоминать. Больница словно вымерла. А Дамия будто поселился в низеньком здании. Вышел он оттуда, когда Максим потерял всякую надежду. Злой и раздраженный. Еще и в окно палаты не забыл посмотреть, парень еле успел пригнуться. А может, и не успел, только его приняли за кого-то другого. Что там можно было рассмотреть снизу кроме макушки?

       Думать, что враги... или ладно, пусть не враги, пусть противники. В общем, думать, что они столь наивны, чтобы оставить пациента, у которого, как минимум, хотят что-то выяснить, без присмотра и с открытой дверью было глупо.

       Присмотра, правда, скорее всего не было. Максим минут пятнадцать простоял прижавшись ухом к двери, но ничего так и не услышал. Выйти и проверить не получилось. Закрыто было. Непонятно как. Замков парень не обнаружил.

       К дереву, уже назначенному на роль лестницы тоже подобраться не получилось. Окно мало того что не открывалось, оно еще и не разбивалось.

       -- Ладно, -- сказал Максим сам себе. -- Попробуем мыслить логически. В коридоре в больничной пижаме мне делать точно нечего. Наверняка какая-то сволочь заинтересуется, по праву я там брожу или должен тихонько лежать на кровати и кушать таблетки. Значит нужно открыть окно. Весь вопрос в том, как это сделать?

       Парень походил туда-сюда. Вспомнил о стеклорезе, на котором вроде бы есть алмазное напыление. Потом вспомнил, что ни алмазов ни стеклорезов в палате нет. Полюбовался хорошей погодой на улице и десятком одетых в серую униформу парней, бодрой рысью выбегавших из здания, в котором наверняка томится Тайрин.

       -- Где найти замену стеклорезу? -- спросил Максим у дерева.

       -- Меч! -- раздраженно сказал голос подростка-резерва на грани слуха.

       -- А? -- переспросил Максим и задумался о галлюцинациях.

       -- Вспомни, болван. Тебе папа говорил.

       Максим почесал затылок, потом потер переносицу. Память это не простимулировало. Пришлось усесться на кровать и задуматься.

       Почему-то отец вспоминаться не хотел ни в какую. Вместо этого всплывали нудные лекции бывшей блондинки о том, что больше материи лучше, чем меньше. Во-первых, излишки могут спокойно превратиться в энергию и влиться в природный защитный контур. Во-вторых, если им не позволить это сделать, то больше материи всегда тяжелее, прочнее, да и для навешивания магических действий лучше.

       -- А в этом что-то есть, -- задумчиво произнес парень. -- Найти бы что-то более материальное, чем окно и никакой стеклорез не нужен.

       -- Правильно мыслишь, -- одобрил резерв.

       -- Но где мне эту материю искать?

       -- Меч, болван. Тот самый меч. Ты же не просто его вытащил и придал форму. Ты знал, как это делать. Значит, ты этому учился, -- злобно высказался собеседник и замолчал, словно отрезало.

       -- Учился, значит, -- неправильным эхом отозвался Максим.

       А если учился, то учили родители. И тут опять возникает тот же вопрос. Что такого рассказывал папа?

       Да и вообще, как получилось меч создать? Максим этого не помнил. Все произошло слишком быстро. Следить за собственными действиями и запоминать было некогда.

       -- Я его откуда-то вытащил, -- сказал парень. -- Точно вытащил. И не откуда-то, а из течения!

       Максим вспомнил и как падал с сена и как создавал джедайские мечи и как заставил один из них стать материальным, переплетая его со своей энергией. Хаос, из которого рождается неживое. Хотя нет, не так, живое там тоже изредка рождается, когда часть неоформленной материи превращается в неправильную энергию. Энергию не умеющую меняться.

       -- Ага, -- сказал Максим, чувствуя себя не то умственно отсталым, не то болеющим склерозом.

       Он же тогда и локатор умудрился создать и за каких-то две минуты знал, где и сколько находится людей в округе. А сейчас сидит, рефлексирует и надеется, что Тайрин в том здании, в которое ходил Дамия. А вдруг не там?

       -- Защитная реакция организма, что ли? -- пробормотал парень в надежде, что отзовется резерв и что-то объяснит.

       Не отозвался. То ли Максим таки додумался до чего-то правильного, то ли ему в голову упорно лезет полнейшая чушь.

       -- Терять все равно нечего, -- решил парень и уселся на пол.

       Сначала нужно было услышать мир, как тогда. Позволить капелькам собраться на кончиках пальцев, заставить их расправить крылья и...

       И Тайрин нашлась без особого труда. Оказывается, знакомые люди горят ярче, да и их особенности на каком-то подсознательном уровне запоминаются. Еще Максим нашел камана Дамию, судя по ощущениям кого-то не то поучавшего, не то отчитывающего. Что не могло не радовать -- находился сейчас главный стражник довольно далеко и помешать бы не смог.

       В больнице было не больше десятка человек и трое из них спали. На улице бродили еще двое. В здании, где находилась Тайрин, людей было много. Максим насчитал пятьдесят два. И долго думал, что с ними всеми делать, пока не сообразил, что тридцать семь из них, включая бывшую блондинку, находятся в маленьких помещениях и вряд ли смогут их покинуть при всем желании. Остальных, имея локатор, можно было обойти.

       -- Подозрительное везение, -- сказал парень, но решил, что не воспользоваться им нельзя. Фортуна вообще не любит тех, кто игнорирует ее подарки, она дама обидчивая и второго шанса может и не дать. -- Ладно, уговорили.

       Максим встал, как-то даже привычно вытащил в этот мир очередной джедайский меч и вплел в него энергию крыльев-локатора. Получилась сабля, хотя в прошлые разы выходило создать что-то более внушительное. Наверное, резерв не дает черпать лишней энергии. Или подсознание шутит. Хорошо хоть не кинжальчик в стразах.

       К окну Максим примерялся минут пять. Потом сплюнул через левое плечо, глубоко вдохнул и ткнул в неразбиваемое стекло кончиком меча. И даже сопротивления не почувствовал. Постояв немного, подумав и послушав пространство, парень начал вырезать в стекле овал. Почти дорезав до конца, сообразил, что стекло может выпасть наружу. Потоптавшись немного и безнадежно поискав взглядом присоски, понял, что опять не ищет легких путей. Можно ведь просто вырезать щель для пальцев и придерживать кусок, а потом аккуратно его затащить в комнату. От идеи спрятать его под кровать Максим сразу же отказался. Смысл, если пациента не будет, а в окне появится незапланированная дыра. Не настолько же местные жители тупы, чтобы не сложить вместе два этих факта.

       -- Ну вот, спасательная миссия начинается, -- сказал Максим, пристроив вырезанный кусок стекла под стеной.

       Резерв опять не отозвался.

       Парень вздохнул и полез в окно. Поймают, так поймают. Не попробовать он все равно не мог. Даже не ради Тайрин. Ради себя.

       Папа бы не одобрил, если бы он сразу же сдался, не сделав ни единой попытки как-то изменить ситуацию.

       А Тигровые Лилии и Серые Кошки? Никуда они не денутся. Бывшая блондинка наверняка тоже о них знает. Или сможет что-то предположить. Вдруг от них лучше держаться как можно дальше?

       Забраться в серое здание было несложно. Максим вырезал какое-то окошко в подвал, вместе с довольно толстой решеткой и почувствовал себя почти профессиональным взломщиком. Таким мечом наверняка и сейфы можно резать.

       Осмотрев заросшую паутиной комнатку, в которой оказался, парень попытался составить план действий. Причем, чего он совсем уж от себя не ожидал, в голову пришло воспоминание о том, что местные жители могут друг друга узнавать по ауре, или как оно у них тут называется. А, следовательно, вовсе не факт, что спрятавшегося в темном углу коридора посетителя не заметят. Еще и может оказаться, что местные охранники абсолютно точно знают, как выглядят ауры их коллег и подопечных. Лишнего человека в таких условиях обнаружат сразу. Знать бы еще, на каком расстоянии получается рассмотреть все подробности, а на каком находиться безопасно.

       -- Эй, резерв, -- позвал Максим, чувствуя себя окончательно спятившим. -- Я могу как-то стать невидимкой, в смысле, духовно.

       В ответ раздалось гнусненькое хихиканье.

       -- Замаскируйся под кого-то, -- посоветовал нахальный подросток, отсмеявшись и неуважительно добавил. -- И переоденься, придурок.

       -- Да, это идея, -- был вынужден согласиться парень и, создав новые крылья-локатор, начал высматривать жертву, у которой можно будет одолжить одежду и образ.

       Добрый человек, который наверняка поделится и тем и другим, нашелся почти сразу. Он тихо и одиноко спал в помещении почти по соседству с Максимом. Конечно, могло оказаться, что это запертый преступник, но пойти и проверить стоило. Слишком уж далеко находился этот человек от всех остальных. Вряд ли местной охране захочется ежедневно заради его персоны бегать на два этажа вниз, причем по несколько раз на день. Подниматься потом придется.

       -- Рискнем, -- решил парень и пошел открывать дверь.

       Точнее взламывать, вырезая замок. Двери в этом доме привыкли запирать, даже если за ними ничего ценнее вековой давности паутины не было.

       Комнатка, в которой спал отбившийся от коллектива охранник в серой форме, не шибко чистой и украшенной какими-то медальками, встретила Максима богатырским храпом, крепким перегаром и неубедительно проведенной уборкой. Еще в этом помещении было несколько больших сумок, одна раскрытая, с вывалившимися на пол тряпками, и гора матрасов, на которых спал человек.

       -- Жена его, что ли выгнала? -- спросил у самого себя Максим. -- Или тут комнаты недорого сдают? Надеюсь, этот парень действительно охранник, а не замаскированный под охранника бедный студент, которому не хватило места в общаге.

       Выбирать собственно не из кого было. Идею подкрасться к кому-то со спины, оглушить и затащить в темный угол, пришлось забыть, как несостоятельную. Пока будешь волочить одного, прибегут еще трое.

       Максим вздохнул, заглянул в открытую сумку, убедившись, что тряпки -- одежда. Обыскал закрытые и нашел к своему восторгу чистую форму, правда, без медалек. Старательно и вдумчиво переоделся, попутно пытаясь вспомнить, как Атьян маскировал Тайрин. Получалось что-то похожее на надувание шарика-защиты. Создать похожий шарик, только цельный и неплотный и раскрасить его как мыльный пузырь. Не красками, энергией. Там чуть плотнее, вон, у головы стражника синее пятно. В другом месте слегка, светлыми разводами, просто чтобы совсем пусто не было. А вон там что-то среднее. Знать бы еще, что все эти пятна означают. Может просто особенности? Как отпечатки пальцев или сетчатка глаз?

       Наверное, если бы так маскироваться было опасно, Атьян бы сказал.

       Работа по маскировке на удивление много времени не заняла. Защиту и то было сложнее сделать. Правда пятна энергии тут же начали расплываться и наезжать друг на друга, пришлось потратить еще некоторое время, чтобы разграничить их линиями, как пластинки защитного барьера. Возможно та еще глупость, но Максим надеялся, что никто особо приглядываться не станет. Все равно он не знает другого способа держать эти кляксы на нужном месте и за короткое время вряд ли до него додумается.

       -- Постараемся не подходить близко к временным коллегам, -- решил парень. -- Кстати, где они сейчас?

       Охрана оказалась там же где находилась раньше. Шесть человек в комнатке, веселые почему-то. Может у них там местный аналог телевизора стоит? Или они по-тихому что-то празднуют, пока начальства нет? Остальные бродили по двум верхним этажам из трех, игнорируя то, что Максим ясно видел на улице, что здание одноэтажное. Обойти этих ребят можно было. Главное вовремя пропустить одного и не попасться на глаза другому. В комнату какую-то зайти, или за угол завернуть и старательно сделать вид, что спешишь куда-то по делам. В общем, на месте можно разобраться. И если что, убежать никогда не поздно. В подвал, к знакомому вырезанному окошку. Еще бы Тайрин успеть с собой прихватить.

       -- И где наша томящаяся в башне принцесса? -- спросил у спящего стражника Максим.

       Тот не ответил.

       Зато локатор показал, что бывшая блондинка крадется по коридору второго этажа, напрочь игнорируя то, что должна сидеть в своей камере и скромно ждать помощи.

       Как эта дура умудрилась выйти? Тут что замки даже дети вскрывать могут? Чудесная тюрьма, в таком случае. Преступники в ней сидят по доброй воле, а по выходным бегают в магазины, обедают дома и возвращаются к понедельнику...

       -- Блин! -- высказался парень и помчался ловить девчонку, пока она на охранника не наткнулась.

       Вот чего ей не сиделось на месте?

       Как Максим и подозревал, благодаря одной перекрашенной блондинке тихо уйти не удалось. Сначала она наткнулась на какого-то парня, сбила с ног, потопталась по нему, видимо, чтобы сильнее разозлить, и умчалась по коридору вдаль, забыв спросить, где тут выход. Потом эта кретинка что-то уронила, причем так, что грохот Максим услышал этажом ниже. Когда он ее, наконец, перехватил, за Тайрин бегала уже половина охраны и подтягивалась к месту событий вторая. С одной стороны, именно это помогло парню не столкнуться с ними. С другой -- подобное сопровождение за спиной как-то не вдохновляло. Еще и девушка попыталась набить лицо и стукнуть коленом между ног. Неблагодарная.

       -- Сюда, -- шепотом велел Максим и потянул это ходячее несчастье в пустую комнату.

       Нет, не прятаться. Спрячешься тут, когда следом с топотом мчится стадо слонов. Вряд ли охранники настолько тупы, чтобы не поинтересоваться, что за люди сидят там, где им сидеть не положено. Идея у него было более дурацкая, поэтому, как он надеялся, более надежная.

       Пол резался просто отлично. Правда свалился вниз очень громко, и спускаться пришлось, не глядя куда, рискуя переломать руки, ноги и свернуть шею. Впрочем, им повезло, мебели в помещении не было, а вырезанный кусок упал ровно и на куски не разлетелся.

       Дальше, выскочить в коридор, едва опередив бравых молодцев спускающихся с верхнего этажа, скатиться по лестнице и бодро добежать до подвала.

       Ограбленный охранник все так же спал. Зияющим пустотой окном никто заинтересоваться не успел, видимо разлапистый лопух его неплохо маскировал. А потом пришлось положиться на благополучно спасенную девчонку и позволить себя увести в очередное подземелье, которое обязательно выведет к школе.

       Максим понял, что начинает эти подземелья тихо ненавидеть. А сил злиться на Тайрин уже не было. Как она вообще со своей безумной невезучестью до сих пор нигде не свернула голову? И какой идиот отпустил ее в одиночку воевать с демонами?

       Проблемы нужно решать по мере их поступления.

       Благодарности от Тайрин Максим так и не дождался. Не то, чтобы очень хотелось, но должна же она была догадаться, что ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы попасть в тюрьму. Да и вообще, на самом деле он ей ничем не обязан, это она его втравила в неприятности и продолжает в том же духе. Причем, чем дальше, тем неприятностей больше. Могла бы уже почувствовать себя виноватой, что ли? Вместо этого она пьет воду. Вдумчиво так, что хочется отобрать чашку и вылить содержимое девчонке на голову.

       -- И что теперь? -- не выдержал парень и задал самый дурацкий вопрос, из тех, на которые был способен.

       Бывшая блондинка медленно, со вкусом, допила третью чашку воды. Вытряхнула из посудины капельки. Аккуратно положила ее на подоконник. А потом мрачно улыбнулась.

       -- Они все подстроили, -- сказала таким тоном, каким было бы уместно сообщать о приближающемся конце света.

       -- Кто они и что именно подстроили? -- раздраженно спросил Максим. Загадки и недомолвки его уже достали.

       -- Они все, -- не стала мелочиться Тайрин. -- Все!

       А чего ей мелочиться. Жить нескучно, рядом идиот, который полезет куда угодно и освободит. Атьян еще где-то бродит, кормилец и поилец.

       -- Тайрин, ты меня достала. Может, хоть раз объяснишь что-то по-человечески? Или я не достоин?

       -- Пф, -- сказала девушка и отвернулась к окну.

       -- Глубокомысленный ответ, -- оценил Максим.

       Ему захотелось встать, подойти к вздорной девчонке, схватить ее за лодыжки и вытолкнуть в окно. Может хоть так сговорчивее станет. Главное не упустить, а то еще убьется. Объясняйся потом с родственниками.

       Кстати, о родственниках...

       -- Ладно, -- изображая спокойствие и полный самоконтроль, сказал парень. -- Зайдем с другой стороны. Ты случайно не в курсе кто такие Тигровые Лилии? Только не говори, что цветы, меня люди интересуют.

       -- Хм, -- отозвалась бывшая блондинка. -- Вон твои Тигровые Лилии, -- указала пальцем на дворец, украшавший успевший стать привычным пейзаж. -- Они же Серые Туманы. Как бы тебе объяснить... Символика у них такая. Печати, большая часть герба, даже вышивка на платьях невест и плащах женихов. Понимаешь, схематически изобразить туман, чтобы было понятно, что это именно он, наверное, непросто. Вот они и пошли по более легкому пути. Тут весной на этом холме цветы расцветают. Рыжие лилии в крапинку. Чем не символ семьи?

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       Логично вроде бы.

       Спрашивать о Серой Кошке он не стал. И без того ясно, что это какая-то немолодая и, видимо, обладающая властью женщина, живущая в дворце-распальцовке. А разобраться насколько папа и мама учтенные, и юридически оформленные члены этой семейки, Тайрин вряд ли поможет. Да и какая разница? Может у них, как у истинных аристократов бывают изгнанники, которым дома лучше не появляться. Поэтому родители и сбежали в соседний мир.

       Девушка взяла свою чашку, набрала в нее воды и стала задумчиво пить, громко прихлебывая. Максим от нечего делать почесал за ухом мирно спящую на диване кошку.

       Ситуация дурацкая. Они ищут непонятно что. Тайрин не делится информацией. Складывается впечатление, что он либо, узнав ее тайны, должен немедленно сбежать, либо изначально все не так, как казалось, и девушка вовсе не жертва обстоятельств. Понять бы еще, зачем он ей понадобился. Особой пользы вроде нет. А о том, что он сообразит создать крылья-локатор и полезет ее спасать, знать с самого начала блондинка не могла. Даже он не знал. Не пифия ведь она.

       Да и не тянет Тайрин на интриганку. Как-то у нее все путано, дергано и неожиданно для нее самой. Теперь вон водичку пьет. Словно горе ею заливает в отсутствии спиртных напитков.

       -- Тайрин, может, ты объяснишь, что случилось?

       Девушка хихикнула в чашку, закашлялась. Потом все-таки ее отложила и посмотрела на Максима с жалостью.

       -- Они меня все использовали и обманывали с самого начала, -- сказала торжественно. -- Абсолютно все. Кто меньше, кто больше. Одни намеренно, другие просто позволили залезть по самые уши в такое дерьмо... А я дура, только сейчас это поняла. И что мне делать дальше? Спрятаться и поплакать? Пользы не будет никакой, ни мне, ни другим. А так, если буду и дальше изображать идиотку, хоть кому-то помогу. Только ведь не оценят, наверное. Что взять с маленькой девочки, которой позволили влезть в каку, чтобы она, если выживет, наконец, повзрослела?

       -- Как все запущенно, -- сказал парень. Вот тебе и объяснение, почему ее отпустили к демонам. Понять бы еще кого Тайрин имеет в виду, и кто ей там что позволял. -- С самого начала рассказать не хочешь?

       Девушка пожала плечами.

       -- Не получится. Я даже не знаю, для чего оно все делается. Я еле поняла, что именно делается и то только после того, как каман Дамия своими намеками практически ткнул меня носом в подсказки. И... Ты знаешь... Тебе не кажется, что мы слишком легко сбежали?

       -- Считаешь, нам позволили сбежать?

       -- Не знаю. Не уверенна. Я даже не уверенна, что сбегать стоило. Просто не люблю, когда от меня вообще ничего не зависит. Я же не фарфоровая кукла, которую можно поставить на любую полочку, а если надоест, то и разбить.

       Дальнейшие вопросы ситуацию так и не прояснили. Тайрин твердила, что ее все предали, что никому она доверять отныне не может, и вообще жизнь кончена, так что можно смело себя приносить в жертву во благо общества. Наверное, она бы немедленно отправилась жертвовать, только не смогла определиться со злодеем, который ее убьет. Проблема была в том, что со злодеем пока даже каман Дамия не определился, поэтому бывшая блондинка в качестве наживки его вполне устраивала.

       Слово за слово, потом еще слово и еще несколько. И Тайрин перешла к поиску личных врагов, не мелочась, записала в таковые весь город. После этого она немного позлобствовала на тему того, как возьмет, утопится и оставит всех с носом.

       Максим, откровенно говоря, не знал, что делать и как ее успокаивать. Казалось, произнесешь слово и получишь в ответ лавину, которую уже не остановишь. И Тайрин на самом деле утопится, или помчится воевать со всем городом сразу, или еще какую-то несусветную глупость сделает. Поэтому переход к слезам и банальной истерике, с ее несвязными обещаниями убить неизвестно кого, парню даже понравился. Ненадолго. Оказалось, находиться в одном помещении с завывающей фурией пинающей мебель и сыплющей проклятьями очень некомфортно. Еще захочет отомстить всему роду мужскому в его лице, что с ней делать? Не бить же.

       Парень на всякий случай осмотрел помещение в поисках веревок. Потом ощупал покрывало на одном из диванов, убедился, что порвать его непросто. Примерился к простыне. Попытался отойти, заметив, что девушка направилась в его сторону, и едва удержался от того, чтобы отпрыгнуть, когда она на него накинулась с объятьями.

       А потом пришлось утешать. Бормотать какой-то бред. Гладить по голове.

       А вот целовать ее, наверное, не стоило.

       Только на размышления и сомнения не осталось ни сил, ни желания.

       И будь что будет.

       -- Это все усложняет. Это всегда все усложняет, -- бормотала Тайрин.

       Максиму даже показалось, что он так и не проснулся, и бредовый сон о говорящей лошади с указкой в зубах и жизнерадостном, почему-то одноногом, как пират, отце, обещающем вбить ума через задние ворота, раз без таких мер сынок мозги вовремя не включает, все еще продолжается. Просто вышел на новый уровень, и теперь поучать будет сама жертва временного ступора мозга. Хотя это еще вопрос, кто именно тут жертва.

       -- Что? -- туповато спросил парень, прикрыв глаза ладонью.

       Картинка, после того, как он убрал руку, не изменилось. Комнатка в башне, следы женской истерики в виде перевернутой мебели и осколков чашки. Диванчик, коротковатый и совсем не тот, на котором привык спать парень. И как умудрились тут вдвоем поместиться? Кошка свернулась клубком на подоконнике. И растрепанная девушка со скорбным выражением на лице.

       Права лошадь из сна, женщины подобного способа снятия стресса не ценят и начинают психовать уже по другому поводу.

       Бывшая блондинка была похожа на взъерошенного, надутого воробья. Милого такого воробья. Мрачного, правда, очень. Закуталась в одеяло и сидит, поджав ноги, на полу. Как сиротка, обманутая злодеем.

       Роль злодея для Максима была новой, неожиданной и явно неподходящей. Только кому и что тут докажешь?

       -- Все! -- рявкнула девушка, тряхнув головой. -- Все усложняет!

       -- Тебя заело? -- зачем-то поинтересовался парень, шкурой чувствуя, что говорит что-то совсем не то.

       Правда попытки что-то объяснить и утешить прозвучали бы еще хуже. Он был в этом уверен. Да и не похоже, что девушка сильно в утешении нуждается.

       Тайрин хихикнула. Потом вспомнила о своей роли оскорбленного достоинства, или что она там изображала, и стала еще мрачнее.

       -- Ты не понимаешь, -- с драматичным надрывом сказала она. -- У нас и так куча проблем, зачем добавлять еще одну? И вообще, я старше тебя!

       Последнее, похоже, волновало ее больше всего. Хотя бы прозвучало искренне.

       А Максима это почему-то разозлило.

       -- Намного? -- вкрадчиво поинтересовался он, вставая на ноги. Разговаривать лежа все-таки неудобно.

       -- Может, ты сначала оденешься? -- как-то совсем неуверенно спросила девчонка.

       -- Нет, сначала ты ответишь.

       Тайрин опустила глаза в пол, как невинная девица, покраснеть, правда, забыла. Что-то невнятно пробормотала, вряд ли восхищалась фигурой Максима. А потом обреченно созналась:

       -- Мне двадцать два года.

       -- Спятить, -- растерянно сказал парень. Нашла из-за чего переживать. -- Бешеная разница. Целых три года, скорее даже меньше. Ты издеваешься?

       -- Нет, -- отозвалась девчонка. -- Просто ты не понимаешь. Теперь все еще больше не так, чем с самого начала. И я вообще не знаю что делать, -- сказала тихо-тихо.

       Даже захотелось ее утешить, но Максим сдержался, может и зря.

       Девушки вечно придумывают какие-то дурацкие проблемы.

       -- А еще, -- она посмотрела, как на личного врага. -- В следующий раз держи свои руки при себе! Мне, учитывая все, только в отношениях разбираться не хватает. Мне и так не скучно!

       -- Мои руки?! -- опешил Максим. -- Ты первая мне под рубашку полезла!

       Тайрин прикусила губу, немного подумала и выдала:

       -- И что? Мне просто было интересно.

       Что именно ей было там настолько интересно, уточнять она не стала, а Максим решил не допытываться. Ну, ее, истеричку. Издевается же, потерпевшая. Раздражение на своих соотечественников и начальников вымещает. Кому она вообще такая нужна?

       Максим досчитал до десяти. Посмотрел на девчонку.

       Сидит, запрокинула голову и ждет. Симпатичная.

       Ну, поругаешься с ней, пытаясь доказать свою правоту, и что потом?

       А если не ругаться, тоже непонятно, что будет дальше. И нужно ли какое-то дальше.

       В общем, в чем-то она даже права. Все стало сложнее. Просто из-за того, что невозможно плюнуть и уйти в ответ на любые претензии.

       -- Ты бы встала, -- сказал парень, решив отложить личные отношения на потом. -- Пол каменный, простудишься.

       -- Я на подушке сижу, -- флегматично отозвалась бывшая блондинка. -- А ты странный. Ты обязан чувствовать себя виноватым.

       -- С какой радости?

       -- Ну... хм... если бы ты что-то планировал...

       -- Ничего я не планировал.

       -- Все равно. Я девушка -- существо хрупкое, нежное, любопытное, поддающееся соблазнам.

       -- Соблазнам? -- заинтересовался Максим.

       -- Тьфу на тебя, -- со вздохом сказала Тайрин, видимо устав доносить до него известные ей прописные истины. Плавно поднялась на ноги и потопала к спрятанной за ширмой ванне, волоча одеяло по полу.

       -- Вот и поговорили, -- тихонько сказал парень.

       Он подобрал подушку, зашвырнул ее на диван. Собрал свою одежду. Полюбовался на след от ботинка на спине рубашки. Попытался его оттереть, но лучше не стало, а стирать не тянуло. Пришлось искать другую рубашку. И поймал себя на мысли, что точно так же отец ищет что-то по утрам, ленясь заглянуть в шкаф. Ведь рано или поздно жена не выдержит и все найдет сама.

       -- Только этого мне и не хватало.

       После помывки и наблюдения за тем, как Максим бурча и тихо матерясь, таскает воду, Тайрин стала собранной и деловой. Для начала она довольно вежливо попросила парня вытереть голову и не капать на стол. Потом разложила собственноручно нарезанные бутерброды, разлила по чашкам очередную порцию непонятно когда и как появившегося вишневого сока. А когда сочла, что мужик поел и подобрел, приступила к изложению своего очередного гениального плана.

       Оказалось, она передумала топиться и решила послужить во благо родины. И что Максим тоже послужит, была уверена. Впрочем, он не возражал. Ему тоже хотелось что-то делать. Попробовать опять оружие достать. Хоть каким-то способом вытащить из памяти запрятанные мамой знания. Экстремальные ситуации, по идее, должны этому поспособствовать.

       План бывшей блондинки оказался простым и незамысловатым, поэтому и был признан годным.

       Тайрин решила быть очень активной приманкой. Появляться как там, где ее наверняка ждут, так и там где для явления народу нет, и не предвидится никаких внятных причин. Для начала она решила таки побывать рядом с городскими энергетическими аномалиями. Попутно навестить места, где энергия хранится по праву и под контролем. Еще ей хотелось сходить на праздник. Навестить поздно ночью одного школьного учителя и довести его до кондрашки. Прогуляться по какому-то парку. Искупаться в Срединном Озере. И обязательно наесться сладостей так, чтобы тошнить начинало от одного их вида.

       -- Неплохой план, -- одобрил парень, решительно загнав мысли об охране и охотниках на блондинку как можно дальше. Все равно ведь ничего полезного не надумаешь. Просто нужно успевать вовремя смываться и все сложится удачно. Скорее всего.

       Первая городская аномалия из попавшихся на пути, Тайрин не подвела. Девушка успела громко и безумно похохотать, опасно нависая над ямой, в которой находилась сама аномалия и охранявшие ее ребята. Максим держал чокнутую девицу за талию, красочно представляя, как они сейчас дружно рухнут вниз. Ребята в яме сначала азартно резались в карты, потом стали столь же азартно выкрикивать угрозы, на что Тайрин показала им язык и помахала ручкой. На этом первое представление и закончилось. Сбросить бедолагам на головы камень Максим не позволил. Жалко стало в сущности ни в чем не повинных парней.

       Посчитав, что эта миссия выполнена, бывшая блондинка поплутала немного по каким-то замусоренным катакомбам, вывела парня на поверхность и даже накормила пирожным с чаем в маленькой кафешке под тентом.

       Второе явление народу Тайрин запланировала на послеобеденное время, возможно, надеялась, что охранники аномалий хорошо поедят, из-за чего будут плохо бегать. Вдаваться в подробности Максим не стал. Он и без того чувствовал себя малость ненормальным. Сидеть на плетенном стуле за резным деревянным столиком и уплетать пирожные в тот момент, когда тебя наверняка ищет вся внутренняя стража города... В этом есть что-то глубоко пофигистичное и даже философское. А люди, которые настолько равнодушно относятся к своей безопасности, долго не живут. Если они конечно не любимцы фортуны, которая каждый раз их вытаскивает на свет божий, отряхивает и пинком направляет на путь истинный. С которого они спустя некоторое время благополучно сбиваются. То ли память короткая. То ли дорога длинная. То ли ноги кривые и глаза косят. Черт их знает.

       Впрочем, везунчиком Максим себя не считал. Поэтому в его случае такое поведение выглядело еще запущеннее и непонятнее. Причем, для него самого.

       Может в этом мире в воздухе что-то такое есть, что отключает у людей инстинкт самосохранения?

       -- Куда дальше пойдем? -- спросил парень, лениво щурясь на солнце.

       Пирожные оказались вкусными, в меру сладкими, с горчинкой, как тирамису. Погода хорошая. В такую погоду нужно сидеть на балконе и читать книгу. Чтобы ветер приносил запах моря, и какие-то наглые птицы на дереве перекликались с соседской канарейкой. Да, а в книге обезбашенный герой толпами крошил врагов и соблазнял благородных девиц. Тоже толпами. Хорошо таким героям, думать в принципе некогда.

       Благородная девица, сидящая напротив Максима, зевнула, прикрыв рот ладошкой. Выпила еще чая и покачала чашечкой. На разговоры ее, похоже, не тянуло.

       -- Так куда? -- решил проявить настойчивость парень. А то опять очнешься и обнаружишь себя в очередной больнице при тюрьме. Вот сюрприз будет.

       -- Пауков считать, -- наконец соизволила отозваться девушка.

       -- Кого? -- не поверил своим ушам Максим.

       -- Пауков. Знаешь, такие черные, мохнатые, величиной с твой кулак. Они еще птичьи яйца воруют. А вообще плетут паутину и на ней, потом, оседает напитанная зимней энергией влага. Хорошая вещь. Полезная. Раньше ее использовали в холодильниках. А сейчас с ее помощью головную боль снимают. Ни одно лекарство не помогает так быстро и настолько хорошо. А тут достаточно виски увлажнить.

       -- Ага, -- ошарашено сказал парень.

       Они еще и лечебных пауков выращивают. Странные люди.

       -- Нам эти пауки очень нужны? -- спросил Максим.

       Нет, всяких членистоногих, или к кому там пауки относятся, он вовсе не боялся. Просто в памяти были еще свежи воспоминания о том, как он соскребал паутину с волос и одежды, а она липла на руки. А еще там были дохлые мухи и свежие отходы жизнедеятельности какой-то особо меткой птицы. Ну их, такие приключения.

       -- Нужны! -- решительно сказала Тайрин. -- Там нас точно ждут.

       -- Понятно, -- улыбнулся Максим. -- Я бы тоже заподозрил, что одной мелкой девчонке нужно голову полечить и ждал рядом с соответствующей больницей.

       Тайрин злобно фыркнула в чашку.

       Потом неторопливо и с чувством собственного достоинства доела пирожное. Загадочно похмыкала, довольно долго смотрела на что-то за спиной спутника. После чего решительно встала, бросила на стол овальную пластинку-монету и, махнув рукой -- пошли мол, хватит рассиживаться -- бодро зашагала в неизвестном направлении. Пока Максим вставал, пока подымал перевернутый из-за поспешности стул, пока искал упавшую денюжку, девчонка успела отойти довольно далеко и ждать, видимо, никого не собиралась. Пришлось догонять ее рысью, спиной чувствуя недовольные взгляды двух женщин выгуливавших детей. Наверное, он их чадам плохой пример подает.

       -- Ты куда? -- почти зарычал Максим, догнав девушку.

       -- К паукам, -- недовольно отозвалась она. -- Пока прямо.

       -- Потом под землю...

       -- Зачем под землю? -- поддельно удивилась Тайрин. -- Эти пауки под землей не живут.

       -- А где они живут?

       -- На холме. Там древние развалины, заросшие мохом и роща.

       -- Офигеть, -- оценил Максим. В случае чего, даже по подземным лабиринтам не сбежишь. Хорошо хоть тут стрелковым оружием пользоваться нельзя. С другой стороны, не факт, что местные маги не умеют сбивать с ног бегущих людей каким-то другим способом. -- Еще сюрпризы будут?

       -- Мне откуда знать?

       -- Ну да, как-то я не подумал. Ты у нас барышня не местная. Бродишь в потемках без компаса, об черных кошек спотыкаешься.

       Тайрин хихикнула, наверное, представила этих кошек, больших и крылатых, и поскакала дальше. Что-либо объяснять она не собиралась. И Максим решил, что разберется на месте. Хотя заранее узнать о путях отступления все же стоило, о чем он подумал, когда расспрашивать было уже поздно.

       Пейзаж впечатлял.

       Такое просто не могло быть сотворено природой, потому, что придумать что-то подобное способен только полный псих. Ну, или художник абстракционист, которому тоже бы пришлось доказывать Максиму свою вменяемость и нелюбовь к галлюциногенам. Нет, холм там был. И обещанную рощу после некоторых усилий парень опознал. Просто все вместе слишком уж напоминало вкопанное в землю яйцо, раскрашенное цветными пятнами, такими яркими, что смотреть больно, и украшенное где оленьими рогами, где непонятными спиралями, а где загадочными черными дырами, кажущимися бездонными колодцами, поставленными за каким-то чертом параллельно к земле. Как Максим не пытался себя убедить, что тогда это уже не колодцы, а пещеры, ничего у него не получилось. Казалось, подойди к ним поближе, загляни в неведомые глубины и вопреки всем законам физики свалишься в дыру. И лететь будешь бесконечно долго. В черных дырах время течет медленно. Так говорят ученые.

       Когда Тайрин все так же бодро довела спутника до этого монументального сооружения, он понял, что абстрактный пейзаж не самое худшее. Запашочек от этого пейзажа шел еще тот. Сначала еле заметный, ненавязчивый, но постепенно то ли накапливающийся, то ли подбирающийся к человеку и начинающий напоминать ароматы давно не мытого, несколько раз потекшего и с кучей забытых в доисторические времена продуктов холодильника. Парень даже понял, почему блестящая мыльной пленкой влага на стенках паутинного яйца считается целебной. Головную боль она одним только ароматом излечит, наверняка и на всю оставшуюся жизнь. Просто потому, что повторять подобный опыт никто не захочет.

       -- Тайрин, нам лезть туда? -- спросил парень, брезгливо махнув рукой в направлении одной из темных дыр.

       -- Нет, -- помотала головой девчонка. -- Мы лучше обойдем по кругу и найдем проход побольше, недавно расчищенный местными смотрителями. А то в этих узких можно сознание потерять из-за концетрации влаги в воздухе.

       -- Ага, -- сказал Максим, размышляя о том, как спутница воспримет предложение плюнуть на пауков и отправиться домой. Вряд ли хорошо. Тяга у нее такая -- лезть во все, что дурно пахнет.

       Свежерасчищенный проход они нашли почти сразу. Заодно нашли и смотрителей, и нескольких хмурых типов в знакомой форме, и еще одного улыбчивого, как маньяк встретивший жертву, одетого в белое, с обнаженным мечом в левой руке и бутербродом в правой.

       -- Каман Коярен? -- робко спросила Тайрин, словно не верила своему счастью.

       Тип в белом улыбнулся еще шире. Пихнул свой бутерброд в руки печального бородатого дядечки, вероятно смотрителя и качнул мечом в воздухе, как маятником.

       -- Ой, -- сказала бывшая блондинка и робко улыбнулась в ответ.

       -- Добегалась, -- удовлетворенно сказал тип в белом.

       Максиму захотелось с ним согласиться. Именно добегалась. Если каман Дамия выглядел уверенным в себе, немного грозным, но в душе добрым, то каман Коярен почему-то упорно ассоциировался с буйным психом, отпущенным по непонятной причине из больнички. Причем не каким-то там, а успевшим убить человек сто, не меньше. И сомневаться убить ли еще кого-то, причем, вроде как преступника, за которого даже не поругают, он не станет.

       А вообще, инстинкты замечательная вещь. Не проснись они, Максим так бы и стоял, рассматривая впечатляющего человека, пока тот бы не подошел и порубил бывшую блондинку на мелкие кусочки. А так, схватил девчонку за шиворот, зашвырнул себе за спину и зачем-то улыбнулся. Получилось, наверное, очень похоже на типа в белом, потому что половина присутствующих добросовестно шарахнулась.

       -- А это у нас кто? -- задумчиво спросил каман Коярен.

       И шагнул вперед, точнее перетек, словно состоял из воды на все сто процентов.

       За спиной тихонько пискнула Тайрин и, схватившись за рубашку, попыталась куда-то оттащить. Наверное, предлагала бежать, но парень дернул плечом и тоже шагнул. Меч в руке появился сразу, наверное, с перепуга получилось сплести световой луч с твердой энергией в процессе вытаскивания. Думать об этом было некогда, просто хотелось, чтобы в руке было оружие, тяжелое, безумно материальное.

       А каман Коярен не удивился и не остановился, только глаза прищурил, словно силился рассмотреть какую-то мелкую незнакомую зверушку.

       Или таракана нагло влезшего на стол.

       -- Да чтоб вас, -- пожелал кому-то неведомому парень, и в следующее мгновение почувствовал себя как в том сне, где отец кричал, требуя защищаться и молотил по мечу, пока рука болеть не начала.

       Вот только противник был настоящим, и разговаривать не собирался. А еще его оружие не желало распадаться на куски, встретившись с мечом Максима. Пришлось заставлять его скользить. Отступать, надеясь, что девушка за спиной сообразит убежать и думать. О каких-то совсем уж несусветных глупостях, которым здесь и сейчас не время и не место.

       Противник явно сильнее, опытнее, старше да и...

       В общем, честно его не победишь.

       Вот только зачем честно? Не на ринге же. Судья не засчитает поражение из-за неспортивного поведения и...

       И долго так продолжаться не будет. Папа, наверное, учил сражаться на мечах, иначе непонятно откуда оно вылезло -- это знание, как нужно парировать и почему в данный момент противник пытается обмануть, а в следующее мгновение изменит направление движения. Да, учил. Только неизвестно долго ли и вряд ли достаточно. А каман просто обязан быть очень крут. Иначе, какой он каман? А значит, честно его не победить и долго против него не продержишься. Но как схитрить?

       Или... неспортивное поведение, оно самое. Дурь еще та. Как бы воплотить ее в жизнь?

       Инстинкты опять сработали быстрее буксующего разума. Рука с мечом подставила клинок. Вторая нащупала что-то в кармане и попыталась швырнуть каману Коярену в лицо. Тот только отмахнулся, как от мухи. Но самое ценное прикрыть не догадался, за что и поплатился. Любоваться тем, как грозный воин отреагирует на подлый удар, Максим не стал. Схватил за руку стоявшую в ступоре девушку и потащил в неведомые дали, лишь бы подальше от безумных пауков и не менее безумных маньяков.

       -- Теперь он тебя убьет, теперь он точно тебя убьет, -- подозрительно жизнерадостно бормотала Тайрин, шустро перебирая ногами.

       Максим зачем-то оглянулся и увидел, что никто их не преследует. Главному маньяку пока не до того, остальные пытаются его утешить. Вроде как. Или не попасться под горячую руку, что было бы с их стороны гораздо умнее. Попытаться поймать беглецов, тоже было бы неглупо, но ребята видимо растерялись. Неспортивное поведение, да.

       -- Теперь он тебя убьет, -- продолжала разоряться девчонка. -- Нельзя же так...

       -- Он и без того пытался меня убить! -- рявкнул Максим.

       -- Он пугал, а теперь точно убьет. Он всегда пугает, нравится ему, когда наглые и юные начинают оглядываться в поисках норы, в которую можно зарыться. Но тебя он убьет. Точно убьет. Ты его оскорбил.

       -- Раньше нужно было предупреждать!

       Дальше побежали молча. Причем, успевшая стать параноиком девчонка была уверена, что их отпустили специально, и теперь будут пытаться выследить, в надежде, что это приведет к остаткам украденной энергии. В связи с этим по городу она плутала часа три, заходила в какие-то храмы, бегала по лестницам, прыгала в подозрительные ямы и время от времени хихикала. К концу забега Максиму уже хотелось вызвать скорую и отправить девчонку к психиатрам.

       Старой башне он обрадовался, как родной. Дал себе зарок расспросить Тайрин о безумном камане с его маньячной улыбочкой. Сел подождать пока девчонка наревется в свое удовольствие в отгороженном закутке, умоется и соизволит выйти, но пригревшись рядом с кошкой, умудрился задремать.

       Снилось ему, что он зеленый мячик, которым хохоча играют в теннис любимый папочка и каман Коярен. Летал Максим туда-сюда, молча злился, потому что мячики разговаривать не умеют и думал. Много думал. И даже до чего-то додумался.

       Только бы не забыть до чего, когда проснется. Но сначала все равно нужно расспросить Тайрин, кого он заимел в качестве личного врага. Оно нужнее. Точнее, важнее. Свои проблемы всегда ближе к телу. А Тайрин до решения своих и сама бы додумалась, если бы не искала сложных путей, а решила сначала проверить простые.

       -- А я ведь уже не сплю, -- понял парень и улыбнулся басовито мурлычущей кошке.

       Вопросы, впрочем, пришлось отложить. Девчонка, видимо выплакавшись и обматерив всех о ком смогла вспомнить решила немного полежать и успокоиться. И теперь благополучно заменяла Максима в мире сновидений. Не будить же ее. Вопросы подождут. И разные злобные каманы тоже.

       Простые пути со сложными поворотами.

       -- И, -- голос резерва прозвучал как гром среди ясного неба. Максим даже подскочил и чуть не спихнул кошку с коленей. -- Ты хоть что-то понял?

       Создавалось впечатление, что совсем рядом сидит невидимка и издевается. А раньше голос подростка звучал в отдалении и вроде бы в голове. Интересно, что опять изменилось? Или это дыра в маминой стене так повлияла?

       -- Чего тебе? -- тихонько спросил Максим, представляя, как отреагирует Тайрин, если прямо сейчас возьмет и проснется. Разговаривать с собственной шизой не каждому дано и не все окружающие поймут.

       -- Ох, дурак, -- вздохнул резерв. -- Сделал, но не понял, это же надо. Скажи кому, не поверят.

       -- Что я сделал?

       -- Материализовал часть своего хаоса. Полностью материализовал, мгновенно и устойчиво. В меч. Понимаешь?

       -- Нет, -- честно признался Максим.

       -- Ладно, видимо ты так и не вспомнил, внешне не вспомнил, а вот внутренне уже... Ты достал оружие. На этот раз в твоем мече не было энергии. Точнее, она была, но другая. Тоже из потока, понимаешь?

       -- Нет, -- опять сказал Максим.

       -- Считается, что если что-то состоит из одного только хаоса, оно не может быть живым. Оно упорядочивается в материю, но не оживает, понимаешь. Жизнь, это и есть энергия. Возможно какая-то особенная. Просто непонятно откуда она берется и куда однажды исчезает. При этом ее можно пополнять энергией изменений, только понемногу и осторожно, так работают омолаживающие площади, да и умеющие исцелять тоже.

       -- Угу, -- сказал Максим. -- Хаос превращается в материю, а энергия в жизнь.

       -- Примерно, но не всегда и не обязательно. Бывают исключения. Знаешь, материя способна стать энергией, из материи энергию можно извлечь, как пример -- обычный костер. А еще, довольно редко, но хаос тоже способен стать жизнью. Наделить какую-то часть новосозданной материи разумом и способностью меняться. Как твое оружие. В общем, получается живое существо, с особой энергией, нуждающееся в напарнике, привязке к материальному миру. Если не будет напарника, оно не сможет удерживать форму, какую-то линию поведения, не сможет развивать свой разум. Чтобы что-то выучить и чем-то стать, нужно научиться быть чем-то, обрести лицо, осознать себя именно этим существом, этой личностью, иначе череда безсистемных изменений довольно скоро приведет обратно в хаос.

       -- Кажется, понял, -- сказал Максим. -- И откуда у меня взялось это оружие? Заразился где-то как вирусом?

       -- Ты особый случай, ты с ним появился на свет. Так тоже бывает.

       -- Да? И при каких условиях?

       Резерв хмыкнул и, по ощущениям, широко и насмешливо улыбнулся.

       -- А ты подумай, -- предложил великодушно. -- Ответ лежит на поверхности. Генетика, знаешь ли. Ни из чего что-то не берется. Даже мутации не происходят сами по себе, нужен толчок. Просто... тебе полезно будет знать, что твой меч никогда не станет самостоятельной личностью, он изначально часть тебя. Не то чтобы часть тела, и вовсе не вещь которую можно взять, а потом положить на место. Вы просто обитаете в одном пространстве одновременно. Вас нельзя разделить, и нельзя полностью сплавить воедино. Вот такая ерунда получается. Привыкай.

       -- Ясно, теперь у меня растроение личности. Сущности множатся, а докторов что-то не видно.

       -- Раздвоение, -- мягко поправил резерв. -- Я оторван искусственно и временно. Разберем стеночку, и я к тебе вернусь полностью, вместе с запертой памятью.

       -- Это я как раз понял.

       -- Рад за тебя. А еще, делай то, что захочется, каким бы глупым оно не казалось. Твое подсознание сейчас видит и умеет больше, чем ты.

       -- Это меня и пугает, -- признался Максим. Мало ли какие навыки подсознание вспомнит. Зная характер папочки, ожидать можно чего угодно, точнее неугодно, просто из человеколюбия.

       Отвечать на эту реплику резерв не стал.

       Парень еще немного подождал, потом потянулся и пошел к окну -- пейзажем полюбоваться, а заодно посмотреть, не идет ли там Атьян с очередной порцией еды. Пирожные как-то слишком быстро переварились. Наверное, вызов меча и беготня от каманов лучше всякого фитнеса сжигает калории. Кому бы эту методику предложить?

       Атьяна за окном не оказалось. Очередной наплыв добавил в пейзаж заросшие бурьяном развалины, а личная инициатива -- двух подростков шалопаистого вида. Они что-то увлеченно выплетали из сухой травы, то ли венки, то ли корзины, по очереди что-то чертили в пыли и подозрительно оглядывались на дорогу. Наверное, ловушку кому-то готовят. Лишь бы не родственнику Тайрин. А то еще попадет, кто тогда кормить будет? Кафешки о прочие общепиты не выход из ситуации, даже если у бывшей блондинки куча денег, которые ей девать больше некуда. Мало ли кто туда пообедать или поужинать припрется. Пусть даже не очередной каман, а какой-то его подчиненный. Поесть ведь не даст. Борцы за справедливость и охотники на блондинок, они такие. Далась им эта девчонка, неужели других версий нет?

       Мальчишки, закончив переводить траву на помесь венков с корзинами, бодренько куда-то ускакали. Атьян так и не появился. Наверное, у него есть дела важнее.

       Максим вздохнул о еде и обернулся.

       Тайрин сидела на диване, поджав ноги, и смотрела. Очень странно смотрела. На Максима. Скорее даже любовалась.

       -- Что? -- спросил парень. Мало ли в какую сторону ее переклинило на этот раз. Сейчас еще как набросится.

       Хотя он был бы не против.

       Девушка пожала плечами и отвернулась.

       -- Ладно, -- сказал Максим, потерев переносицу. -- Начнем с другой стороны. Тебе что-нибудь известно о такой полезной вещи, как инстинкт самосохранения?

       -- Известно, -- буркнула девчонка.

       -- Отлично. Он у тебя вообще есть?

       -- Есть.

       -- Еще лучше. Так почему ты им не пользуешься? Какого ты ждала, чем закончится моя эпическая битва с тем чокнутым каманом? Ты должна была сбежать и спрятаться, понятно?

       -- Нет, -- упрямо сказала Тайрин, и посмотрела так, словно он ей предложил убить родного и любимого папу. Ее папу. Или принести в жертву младенца.

       Девушка с принципами, не бросающая в беде своих. Оказывается, это хуже чем девчонки, разбегающиеся с визгом и не догадывающиеся позвать кого-то на помощь своему защитнику. Странное открытие.

       -- Почему нет?! -- рявкнул Максим, отлично понимая, что ничего не докажет. -- Было интересно, чем оно закончится? Так не хочу тебя огорчать, но мне тупо повезло. Там гораздо больше было шансов на то, что прибьют сначала меня, а следом и тебя.

       -- Дурак! -- припечатала девушка. -- Это тебе нужно было убежать, никто бы тебя преследовать не стал. Зачем ты им? И вообще, ты бы сам дорогу сюда не нашел. И в этот мир тебя привела я. А я не имела права рисковать ничьей жизнью. Нельзя так. Просто я не думала, что все получится так вот. Точнее совсем ничего не получится. Понимаешь?! А сейчас я не могу тебя даже домой отправить и это хуже всего. Неправильно.

       -- Как же с тобой сложно, -- сказал Максим. -- Упертая блондинка.

       -- Ты упрямее, -- раздраженно фыркнула девушка.

       Вот и поговорили. Выяснили все и сразу. Еще бы кто-то поесть принес.

       И нужно что-то делать.

       Собеседника Гарев в конце концов нашел. Сначала показалось, что не самого лучшего -- что может знать худенькая девчонка, помощник третьего секретаря, еще и неравнодушная к мало-мальски симпатичным мужчинам? Правильно, только о наличии в тех или иных местах тех самых мужчин. Но выбирать было не из кого, внутренняя стража вообще люди подозрительные, а в последнее время к представителям внешней подозрительны вдвойне. Видимо все идет вовсе не так ровно и гладко, как кажется неуважаемому заказчику. И если самого Гареева, помня о его заслугах и репутации никто в темных подворотнях поджидать не станет, то некоторых непрошенных помощников поймают с большим удовольствием. За что лично Гарев скажет внутренней страже спасибо. Люди готовые ввязаться в такую авантюру ради призрачной прибыли слишком глупы для того, чтобы носить форму. Гарев в прибыль не верил. Вообще не понимал, зачем оно все нужно. Просто исполнял, искупая долг, и пытался искать пути для того, чтобы и от долга избавиться, и заказчику помешать. Не нравился он ему. Причем никогда не нравился, даже в детстве вызывал желание тихонько исчезнуть из дома и гулять, пока тот не уйдет.

       Вино помощница секретаря хлестала, как воду в жаркий день. Вдохновенно рассказывала о дурах подружках, и пыталась описывать достоинства сидевшего перед ней мужчины, безбожно их преувеличивая. Заставить ее говорить о том, что интересовало Гарева, оказалось нелегким делом. Но вот когда заставил и продрался сквозь хитросплетения пьяных жалоб на начальников...

       Да, жизнь оказалась вовсе не такой плохой штукой, как казалось. Любые долги имеют свои пределы. И жизнь одного человека может оказаться ничего не стоящей дешевкой, за которую запросили непомерную цену.

       Сказано же кем-то мудрым -- соизмеряйте и не пытайтесь положить на весы больше, чем положили до вас. Чаша перевернется и положенное раньше перестанет вам принадлежать.

       Слишком большую цену можно отказаться платить. Это уже не урон для чести, это победа над мошенником.

       Да, а дотащить нетрезвую даму до дома оказалось сложнее, чем пьяного приятеля. Тот хотя бы не повисал на шее и не требовал романтической прогулки под луной вокруг города. Интересно, как она себе это представляла? Ковыляет парочка по зарослям бурьяна, переругивается с юными стражниками стены, об грызунов и кошек спотыкается. Романтика, кто ж спорит?

       Атьян с едой все еще не появлялся. Тайрин утверждала, что это не страшно. Либо у него экзамены, либо опять кто-то пришел с расспросами и он не может прийти к башне, пока тот не отправится восвояси. Пришлось отвлекать себя разговорами.

       -- Тайрин, а этот злобный каман, он вообще кто? Тоже глава какой-то стражи?

       -- А? -- девушка сонно моргнула, сфокусировала взгляд на Максиме и несколько секунд подумала, осмысливая вопрос. -- Каман Коярен? Нет, он не из стражи. Он что-то вроде судьи в конфликтах торговцев. Еще контрабандные товары ищет. Он умный.

       -- Судья и следователь значит, -- сказал парень.

       В роли судьи злобный мужик смотрелся очень даже неплохо. Один раз на таком суде побываешь, сразу же научишься свои конфликты решать самостоятельно или вообще их не затевать. А вот как каман Коярен ищет контрабанду, воображение представлять отказывалось. Там же мало того, что найти нужно, тоже та еще кропотливая работа, но и доказать, что товар контрабандный. Или у них все проверяется волшебным взмахом руки?

       -- Тайрин, а почему он за тобой бегать начал? Не его ведь профиль.

       Девушка пожала плечами.

       -- Кто его знает? Может, просто скучно стало. Каман Коярен странный.

       -- Это я заметил. Надеюсь, больше за тобой никто не погонится.

       -- Я бы не надеялась. Чем дольше меня ловят, тем больший интерес я вызываю.

       -- Отлично, -- сказал Максим.

       Вот так сюрприз. Похоже, через пару деньков эти каманы размножатся почкованием, и будут выскакивать из-за всех углов десятками. Прав был папа, когда говорил, что не стоит ввязываться в то, чего совсем не понимаешь. Изучить бы для начала обстановку. План какой-то выработать, учитывая все обстоятельства. Хотя какой тут план? Лучшее, что можно было с самого начала сделать -- спрятаться и сидеть тихо-тихо, дожидаясь шторма, который все расставит по местам. Но ведь Тайрин не захотела. Почему-то. Не может же она быть настолько дурой и так сильно любить приключения.

       -- Тайрин, зачем оно тебе?

       -- Что?

       -- Эти дурацкие поиски. Ты ведь должна понимать, что вряд ли что-то найдешь. А если и найдешь, то, что будешь делать дальше? Так для чего?

       -- Не знаю, -- печально призналась девчонка. -- Но так правильно. Ты ведь сам тогда сказал. Все случится до шторма, иначе бессмысленно было затевать. А я не хочу, чтобы случилось. Понимаешь, тот, кто все затеял, почему-то даже мою семью не побоялся. Значит, либо он совершеннейший глупец без чувства самосохранения, либо, после того, как у него все получится, моя семья уже ничего ему сделать не сможет. А я не представляю, что должно случиться, чтобы дядя не потребовал справедливости. Меня это пугает. И я пытаюсь сделать. Хоть что-то.

       -- Глупости ты делаешь, и я с тобой заодно.

       -- Ну, каман Дамия одобрил. Кажется, -- неуверенно сказала девушка.

       -- Ага, одобрил. Так и сказал, побегай девочка, собери хвост из маньяков, а мы под шумок попытаемся выловить крупную рыбку в этой мутной водичке.

       -- Не совсем так.

       -- Я иносказательно.

       И что с ней делать? Дать идею для очередного странного похода, или подождать пока она сама его спланирует. Может здесь светящиеся в темноте летучие мыши где-то живут. Они какают не просто удобрениями, а удобрениями вперемешку с алмазами, а по четным числам поют детскими голосами оперу. Или премудрый змей где-то валяется, которого нужно раз в месяц кормить слоном, а он за это предсказывает будущее.

       -- Тайрин, а твоих аномалий еще много? -- спросил Максим.

       -- Сильных еще пять. А слабых больше сотни. Но возле слабых вряд ли имеет смысл что-то прятать, заметно будет.

       -- Угу, значит, еще в пяти местах нас поджидают веселые мужики с мечами.

       -- Наверное, -- равнодушно отозвалась девушка.

       -- Ладно, поделюсь с тобой мыслями, вроде умными, -- решил парень. Все равно ведь идти куда-то придется. А дополнительные препятствия на пути вроде ни к чему. -- Давай для начала предположим, что каман Дамия действительно белый и пушистый.

       -- Что?

       -- Он ни в чем не виноват, -- терпеливо расшифровал Максим. -- Тем более уж он то мог уже десять раз тебя убить, хотя бы при попытке к бегству. Если конечно ему именно вся эта беготня не нужна.

       -- Нет, -- тряхнула головой Тайрин. -- Меня еще в твоем мире хотели убить. Там ведь не только стражники были.

       -- Тип в синем?

       -- Да, безликий. Наемник, причем рискнувший прийти в какой-то город и воспользоваться переходом. Ему должно быть очень много заплатили.

       -- Ясно. Значит каман Дамия практически вне подозрений. Этот чокнутый с мечом, наверняка, тоже. Он бы сам пришел и прирезал, мне так кажется.

       -- И что?

       -- Да так, размышляю, кого стоит попробовать привести за собой.

       -- Куда?

       -- А вот это самое интересное, -- улыбнулся Максим. -- Знаешь, я почти уверен, что ходить к аномалиям бесполезно. Это первое, что пришло в голову даже тебе. Значит что-то там прятать попросту глупо. Ребята с мечами не просто же так там сидели, наверняка успели обыскать все, на что хватило их воображения. И никто бы не дал гарантии, что если бы там что-то было, то они бы не нашли. Я ведь прав?

       -- И да, и нет, -- задумчиво произнесла Тайрин. -- Но найти могли. Или случайно наткнуться. Как энергию не маскируй, для нее нужно вместилище. А каман Коярен даже мелкие камни, валяющиеся под ногами, приказал бы проверить. Все, до единого. А потом бы еще и результат подчиненных перепроверил.

       -- Точно маньяк, -- кивнул парень. -- Понятно, почему он решил поучаствовать в твоей ловле. Где еще можно так весело поизмываться над подчиненными.

       Девушка фыркнула, но улыбнулась. Наверное, тоже представила как несчастные стражники, и прочие неудачники пересчитывают камешки, ползая по земле, и что-то там замеряют. Может еще, и как-то помечают проверенные.

       -- Ладно, и где нам тогда искать? -- спросила Тайрин, подперев ладошкой щеку. Приготовилась слушать.

       -- Там, где энергию хранят и куда не пускают чужих. Даже парней в форме пускают со скрипом и кипой разрешающих бумажек. Такие места ведь есть?

       -- Есть, но мы туда вряд ли попадем.

       -- А нам и не нужно. Просто продолжим изображать наживку, на этот раз более качественную. Но сначала нужно как-то предупредить об этом рыбака, то есть камана Дамию. А то прибьют нас, а он появится только через пару дней. Обидно будет.

       -- Предупредить? -- переспросила Тайрин.

       -- Да. Составить расписание. Сообщить, где и когда мы будем. В общем, нужно где-то его найти и совершенно случайно наткнуться. И как-то это расписание передать. А еще надеяться, что главный злодей не рискнет ошиваться рядом с ним.

       -- Каман Дамия знает кто он, просто не может схватить за руку, -- подскочила Тайрин.

       -- С чего ты взяла?

       -- Отношение. Всего лишь отношение. Я ведь для него ребенок. Я потому не захотела идти во внутреннюю стражу, он бы меня опекал, а это унижает. А тут вдруг позволяет сбежать, зная, что я продолжу подвергать свою драгоценную жизнь опасности. Он не стал бы так делать, если бы у него был выбор.

       -- Уверенна?

       -- Да!

       Она была уверенна. Абсолютно. И Максим решил поверить. Выбора ведь особого нет. В одиночку сражаться с армией не умно. Пойти и попроситься домой вообще не выбор. Мало ли на кого там наткнешься. Да и как сказала Тайрин -- неправильно оно будет.

       -- Хорошо, -- согласился парень. -- Тогда, ты думай над списком, а мне нужно потренироваться... Если я тут создам свой меч или еще что, заметить могут?

       -- Вряд ли, тут и без тебя тренирующихся хватает, но лучше спустись в подвал.

       -- Ладно, когда придет Атьян, зови. Есть хочется.

       В подвал так в подвал. Там тихо и безлюдно, никто не помешает и не заинтересуется разговорами с резервом, если таковые состоятся.

       Тренировка сразу не пошла, точнее, пошла, но совсем не в ту сторону, куда хотелось Максиму. Меч удалось то ли вызвать, то ли создать на удивление легко. Он просто сплелся, практически мгновенно, и принял ту форму, о которой думал парень. На этот раз мысли почему-то упорно соскальзывали в сторону Японии, всяческих тати и катана.

       Рассмотрев получившийся в итоге не то коротковатый тати, не то длинноватый катана Максим сел под стеночкой и решил подумать. По всему выходило, что извлекает в свою реальность он вовсе не меч, а что-то способное принять заданную форму. Причем, если верить интуиции, ощущениям и намекам резерва изначально это именно оружие. Такое себе бесформенное оружие.

       -- Интересно, а автомат из него получится? -- спросил парень в пространство.

       Резерв в ответ протяжно вздохнул, видимо сожалея об умственных способностях одного начинающего мага и мечника. Правильно, не получится. Потому что автомат стреляет пулями, а делить себя на части, отрывать кусочки, живое и даже местами разумное существо не захочет. Оно приходит, точнее, выныривает в этот мир, а потом уходит обратно. И его наверняка можно ранить, каким-то совсем уж странным способом.

       Интересное открытие.

       И что будет, если позвать, а форму не задать?

       -- Я бы не стал это делать, -- недовольно отозвался резерв. -- Тем более, ты уже пробовал, я еле успел тебя остановить.

       -- А? Когда?

       -- Болван! -- припечатал резерв.

       А, правда, когда?

       Пришлось еще немного подумать, порыться в своей дырявой памяти и вспомнить, как ехал на подводе, после того как чуть не упустил световую полосу.

       -- Вспомнил, -- удовлетворенно сказал резерв.

       -- Значит, нельзя, -- резюмировал Максим.

       -- Смотря какой противник, -- задумчиво сказал резерв.

       -- Противник?

       -- Ага, если противник выдержит удар и сможет погасить силу, город останется цел и невредим. А если не сможет, энергия пойдет гулять дальше.

       -- Интересно, -- улыбнулся Максим. -- А каманы выдержат?

       -- Эти выдержат. Потреплет их, если сразу защиту не сообразят поставить, но не убьет. Они и не с таким сталкивались.

       -- Еще интереснее, -- парень встал на ноги, походил туда, сюда. -- Но это должно быть сработает всего один раз. При следующей встрече они защиту выставят заранее.

       -- Наверняка, -- не стал спорить резерв.

       -- Ладно, уточним еще один момент. Направить его в сторону каманов я смогу?

       -- Сможешь. Просто толкнешь.

       -- Как?

       -- Руками. А как ты обычно толкаешь?

       -- Очень смешно, -- оценил Максим и опять присел под стеной, чтобы еще немного подумать.

       Вот так его тренировка и превратилась в попытки толкнуть перед собой что-то неведомое поначалу и сгусток рассеянной энергии после того, как воображение окончательно отказалось видеть перед собой хаос бесформенный.

       Закончилось все закономерно -- куском обвалившегося полтолка и рассерженной фурией Тайрин, потребовавшей перестать разносить город. Тем более Атьян соизволил таки появиться и принести начиненную яблоками утку.

       Еще он принес новости и очередное пророчество блондинкиной родственницы. Первые заключались в том, что сегодня бедного и ни в чем не повинного преподавателя решили расспросить внешние стражники, собственные ученики и какой-то брызжущий слюной полоумный пророк незнакомого Атьяну божества. Причем последний утверждал, что мир может измениться, и нельзя позволить этому случиться. Представитель от внутренней стражи сначала спас Атьяна от окончательно обнаглевшего и начавшего угрожать внешнего стражника. Потом рассказал какую-то забавную историю, подозрительно осматривая потолки. Задал стандартные вопросы о "видел?", "знаешь?", "будешь сотрудничать?". После чего раскланялся, передал записку для семейной пророчицы и попросил беречь девочку, не уточняя какую. Ушел он, так и не соизволив ответить ни на один вопрос Атьяна. Записку препод передал и получил собственно пророчество. Если опустить иносказания и загадочные слова о маятнике, судьбе и ком-то достойном, то все сводилось к тому, что на этот раз Тайрин следует послушаться спутника и тогда все получится. Знания ведь можно передать по-разному. А вместе с сильным ударом можно подбросить и образ.

       Максим заподозрил, что сходит с ума. Сразу заподозрил. Слова о том, что уважаемая пророчица, к сожалению сама не знает, о чем говорит, просто из нескольких путей выбрала лучший, только укрепили в этом подозрении.

       И почему-то захотелось домой.

       Сильно захотелось.

       Вместо этого пришлось отправиться в подвал и приступить к новым тренировкам. Атьян взялся учить создавать образ и толкать его к адресату. Потому что Тайрин это делать нельзя -- засекут. На нее наверняка настроились и ждут именно такой глупости.

       Еще и порадовался гад, что вторая часть у Максима неплохо получается. А вот с первой были проблемы. Долго были. Пока Максим не получил удар стеной в лоб и не прозрел. А может, от сотрясения какая-то часть спрятанной мамой памяти вернулась, или его осенило. Защиту ведь создавал. Сеть рисовал. А чем хуже текст? Подумаешь, немного сложнее. Так пускай Тайрин напишет, а он просто скопирует, все равно писать по-местному пока даже не пробовал, хотя был уверен, что умеет.

       -- Атьян, тебе ничего не кажется странным? -- спросил Максим, пока они поднимались к скучающей девушке и недоеденной утке. Должен же он был хоть чем-то заинтересоваться и сообразить, что люди из родного мира невольного помощника его полоумной родственницы не должны знать и уметь то, что этот помощник знает и умеет. Какой-то он слишком нелюбопытный.

       -- Хм, -- отозвался преподаватель.

       -- Тебя ничего не удивляет?

       -- Нет, -- загадочно улыбнулся Атьян. -- А ты знаешь, как зовут твоего отца?

       И взгляд такой, наглый и хитрый. Как у кота сожравшего колбасу и уверенного что никто ничего не докажет.

       -- Игорь, -- сказал Максим.

       -- Угу, похоже.

       -- На что похоже? -- споткнулся об ступеньку Максим.

       -- Имя похоже, не по звукам, по ощущению, запомнить легко и начать откликаться.

       -- Какое еще имя?

       -- У отца спросишь, когда увидишь, -- совсем уж нагло улыбнулся Атьян. -- Я в чужие семейные отношения не лезу, и разбираться в чьих-то нелепых поступках не собираюсь.

       -- У отца? -- туповато переспросил Максим.

       -- Да. Знаешь, в твоей семье не принято отпускать детей в опасные места без присмотра.

       -- И что?

       -- Значит, пока ты неплохо справляешься.

       -- С чем справляюсь?

       Атьян вздохнул.

       -- Не знаю. Об этом тоже спросишь у своего отца. И я бы на твоем месте не рассчитывал, что он тебя не найдет. И на похвалу бы не надеялся. Хотя с другой стороны, с отцом тебе очень повезло.

       Максим печально вздохнул. Ему изредка тоже так казалось. Но в большинстве случаев он бы с Атьяном не согласился.

       -- А с мамой мне тоже повезло? -- решил попробовать вытянуть из преподавателя хоть какие-то сведения.

       -- Понятия не имею, кто твоя мама, -- равнодушно отозвался Атьян и бодренько поскакал дальше, перешагивая через две ступеньки.

       -- Вот и поговорили, -- пробормотал Максим.

       Похоже, над ним тут все издеваются. Кто больше, кто меньше. Даже интересно стало, а каман Дамия действительно случайно проговорился про Тигровые Лилии? Или он отлично знал, что парень пришел в себя и подслушивает? Как бы этот вопрос прояснить?

       А еще становится понятно, откуда у папы паранойя. Мир такой, паранойя тут передается, как вирус, а окружающие ее питают и трепетно растят. Чтобы жизнь скучной не показалась, наверное.

       Окно открылось тихо-тихо, если бы рама вначале привычно не щелкнула, человек, сидевший за столом, ничего бы не заметил.

       -- Шете Гарев, -- удивленно произнес, когда темная фигура спрыгнула на пол и стянула с головы капюшон. -- Что вас привело ко мне домой в таком виде и в такое время?

       Ну, да, молодые, подающие надежды офицеры, пускай даже стражи, а не защитных рядов, редко позволяют себе вспоминать о старой профессии, особенно если из-за этой самой профессии в свое время три года просидели в тюрьме и были выпущены только после согласия стать стражником, и начать ловить своих бывших товарищей и коллег.

       -- Каман Дамия, -- молодой и талантливый склонил голову, насмешливо улыбнулся мечу, направленному ему в живот, и окинул взглядом комнату, словно пытался убедиться, что попал именно туда, куда собирался. -- Знаете, мой отец был не самым лучшим человеком. Он меня научил не лучшему ремеслу и остался должником не очень приятных людей. Но он всегда придерживался одного простого убеждения. Всему есть предел. И если кто-то пытается эти пределы перешагнуть, его необходимо остановить.

       -- Интересная мысль, -- согласился Дамия и направил меч острием в пол. Угрожать мальчишке, решившему влезть в чужой дом, чтобы пофилософствовать, как-то нелепо.

       -- А у меня потребовал отдать отцовский долг человек, который не просто переступить желает. Он хочет пределы уничтожить. Все и сразу. В этом городе. Мне это не нравится, я рассчитывал здесь растить своих детей, даже почти женился.

       -- Еще интереснее, -- сказал каман Дамия. -- Садись, -- указал на гостевое кресло. -- И рассказывай. Посмотрим, что можно с этим сделать.

       Цыплят по осени считают.

       -- Нехорошее у меня предчувствие, -- сказал Максим.

       Тайрин сделала вид, что не услышала. Она была очень увлечена тысяча первым вариантом списка из четырех пунктов, который художественно изобразила на куске чего-то гладкого и тонкого, совершенно не похожего на бумагу . Парень эту штуку пощупал, обнюхал и даже попробовал откусить кусочек. И с удивлением обнаружил, что состоит она из тоненьких ниточек. В общем, это оказалась ткань очень плотного плетения, покрытая какой-то гадостью с примесью смолы. А местные на ней пишут, на шпаргалки рвут, и оно их ни капельки не смущает.

       Пункты накануне вечером сочиняли долго и нудно. Изначально в списке их было то ли пятнадцать, то ли семнадцать, но девять Атьян вычеркнул сразу. Три из этих девяти были хранилищами наикрутейших семейств города. Причем, что с точки зрения Максима было несколько странно, хранилища были общими, то есть одновременно принадлежали четырем-пяти семьям. Поделиться с ними энергией мог любой житель города, и его имя вписывалось в какие-то таблички. Да и использовать эти хранилища предполагалось в случае каких-то катастроф. Оттуда же черпали силу целители, если у них был завал, погром и собственных запасов не хватало. А самое главное, рано или поздно такие хранилища переполнялись и тогда энергию использовали для создания очередной плоскости. И вот плоскости уже частично попадали под управление семей, которым хранилище принадлежало, семьи же имели право продавать территорию, дарить ее, разрешать строить школы, храмы и прочие культурные центры. С другой стороны, люди, которые были вписаны в таблички, могли там селиться, не спрашивая разрешения и ничего не заплатив, просто сообщив об этом одной из семей. Ну, или потомки этих людей. Так же могли смело открывать там магазинчики, садить сады и разводить огороды, если было на то их желание.

       Еще два хранилища принадлежали храмам, а Атьян был почему-то уверен, что именно эти храмы в подобную историю впутываться бы не стали.

       Четыре принадлежали старейшим и самым большим больницам города. С тем, что доктора вряд ли станут воровать артефакты лишь для того, чтобы через неделю их вычерпать при лечении партии пострадавших из-за собственной дурости подростков, согласился даже Максим. Как-то оно нелогично.

       Остальные пункты Тайрин с Атьяном обсуждали долго и бурно, упоминая чьи-то имена, какие-то термины и адреса. Максим немного их послушал и отправился в подвал, решив, что лучше потратит это время на изучение мира с помощью бабочки-радара. А потом увлекся запутанными лабиринтами подземелий, мелкими животными, похожими на лохматых крыс и странными личностями, что-то таскавшими по запутанному участку тоннелей. Тайрин позвала его кушать и спать как раз в тот момент, когда к странным личностям добавилось еще несколько человек, и они дружно начали поднимать таскаемое куда-то наверх. Наверное, это и были любимые бывшей блондинкой контрабандисты.

       А с утра Тайрин взялась за творчество. Оставшиеся четыре пункта она сначала шифровала зачем-то. Потом долго сокрушалась, что каман Дамия может и не понять. Максиму пришлось убеждать ее, что в чужие руки список все равно не попадет, поэтому шифрование не имеет смысла. После этого появилась следующая проблема. Девчонке, как оказалось, не нравился ее почерк, и она не собиралась с его помощью позориться перед великим человеком. Из-за этого она пыталась изображать каллиграфа часа два, не меньше и достала своими стенаниями даже кошку, сиганувшую в окно и скрывшуюся в кустах. Максим улететь и спрятаться не мог, поэтому был вынужден терпеть, постепенно понимая, что ненормальные каманы не худшее, что может с ним случиться в этой жизни.

       Когда Тайрин наконец одобрила собственное творчество, парень ушам своим не поверил. На всякий случай переспросил и, получив утвердительный ответ с воплем "Алилуйя!" закружил девушку по комнате. Столь бурного выявления эмоций она не поняла, немного пообижалась, а потом тяжко вздохнула и спросила, почему-то у Максима:

       -- Где мы будем камана Дамию ловить?

       Парень опешил. До этого момента ему казалось, что с этим вопросом девушка разобралась в первую очередь, придумала очередной идиотский план и только и ждет подходящего момента, чтобы обрадовать Максима.

       -- А где его вообще можно поймать? -- осторожно спросил парень.

       Девушка излишне жизнерадостно улыбнулась.

       -- Дома, или на работе. Любимого места попойки у него нет, внебрачных детей и любовниц до сих пор никто не находил. У него даже никакого увлечения вроде скачек и рыбной ловли нет. А тренируется он на работе вместе с подчиненными, там же гоняет учеников. Изредка приходит в школы в качестве учителя-законника, но вряд ли станет это делать в ближайшем будущем. Не до того ему.

       -- Угу, -- глубокомысленно сказал Максим.

       Звучало все очень разумно, не поспоришь.

       -- А если его подстеречь, когда он будет идти на работу или домой? -- спросил, ни на что особо не надеясь. Тайрин наверняка бы упомянула, если бы это имело какой-то смысл.

       -- Любимой дороги у него тоже нет, -- флегматично отозвалась девушка. -- Вообще он не любит терять время, поэтому чаще всего пользуется либо семейным, либо личным переместителем. Ждать камана Дамию возле них неразумно. Там вечно кто-то бродит, особенно возле семейного, а личный могут у стандартных пусковых точек охранять.

       -- Ясно, -- вздохнул Максим, вспомнив парня с косой и синей ленточкой. Попробуй сосредоточься на образе который нужно бросить, когда рядом орет и размахивает кулаками нечто подобное. -- Вообще его реально где-нибудь застать в одиночестве?

       -- Реально. В кабинете. Но там охрана, мало чем уступающая каманам.

       -- Блин, -- сказал Максим.

       Приехали, как говорится. И так не подойдешь и этак не подберешься. Попросить бы у кого-то совета. Даже у отца. Хотя он бы посоветовал действовать по обстоятельствам, скорее всего. Или сидеть тихо и никуда не лезть.

       В итоге решили пойти в тюрьму. Проверить, как там дела с полом, заделали ли дыры. Кто знает, может и Дамию туда принесет какая-то нелегкая. Вот захочется ему полюбоваться качеством восстановительных работ. Или с каким-то преступником пообщаться в тишине.

       Если честно, Максим считал этот, так сказать, план самой большой дуростью из тех, что они уже успели совершить. Правда альтернативы придумать не смог, поэтому шел молча и старательно не думал о собственной глупости.

       То, что Тайрин вспомнила слова семейной пророчицы о том, что в тюрьме можно побывать дважды, его совсем не убедило. Мало ли что там имелось в виду. Может, первым разом считалась смелая и не шибко умная вылазка девчонки с целью что-то подслушать. Не совсем тюрьма конечно, но заведение стоит по соседству, и сбежать без чужой помощи она оттуда не смогла.

       В общем и целом, Максим был морально готов к тому, что их поймают.

       Тайрин старательно изображала радость и уверенность в завтрашнем дне.

       Кошка, зачем-то увязавшаяся, следом обнюхивала стены подземелья и недовольно размахивала хвостом. Наверное, они своим топотом ей всех мышей распугали.

       -- Нехорошее у меня предчувствие, -- весело произнесла девушка, похлопывая ладонью по ступеньке древней деревянной лестницы.

       -- Думаешь развалится? -- спросил Максим, сообразив, что именно по этому сооружению они будут подниматься наверх.

       А наверху, если верить глазам, ничего похожего на люк нет. Каменная кладка, заросшая пылью и паутиной. Причем залежи и того и другого были столь же древние, как и лестница.

       -- Раньше выдерживала, -- загадочно улыбнулась девушка.

       -- Раньше?

       -- Угу, три года назад. Мы тогда брата похищали.

       -- Зачем?

       -- Ну, ему в тюрьме было неуютно.

       -- Угу, -- сказал Максим. -- Значит, любой умеющий думать сообразит, что ты можешь попытаться воспользоваться этим потайным ходом.

       -- Может. А может, решит, что как раз им я пользоваться не стану.

       Беззаботная такая. Словно не ее тут непонятно кто убить желает.

       Максим глубоко вдохнул, досчитал до десяти, выдохнул. Желание схватить спутницу за шею и хорошенько встряхнуть никуда не делось, как и желание что-нибудь разломать. Например, эту древнюю лестницу.

       -- Идем, -- сказала девушка и, не дав высказаться о ее уме и прочих достоинствах начала подъем.

       Лестнице это не понравилось. Она протестующее заскрипела, осыпала стоявшего внизу парня мусором, дважды пошатнулась.

       -- Вот блин, -- выдохнул Максим, вспомнив, что выше бывшей блондинки на полторы головы и тяжелее.

       Падать в принципе невысоко. Но получить доской по голове почему-то не хотелось. Инстинкт самосохранения проснулся, что ли?

       -- Ты идешь? -- спросила девушка, упершись ладонью в грязный потолок.

       -- А куда я денусь?

       Поднимался он осторожно-осторожно. Смотрел вперед, не забывал оглядываться назад, чтобы убедиться, что медленное расползание основания лестницы существует только в его воображении. Основание, как ни странно разваливаться не спешило. Зато кошка смотрела так, что Максим почувствовал себя канатоходцем, решившим пройти от крыши одного небоскреба к крыше другого по тоненькому тросу без страховки, проигнорировав ураганный ветер.

       -- Зато теперь я знаю, кто в нашей компании самый умный, -- утешил себя парень.

       Лестница подтвердила пронзительным скрипом.

       -- Что ты там бормочешь, давай быстрее, не могу же я его держать вечно, -- потребовала девушка.

       -- Да так, мир познаю, -- отозвался Максим.

       Тайрин возмущенно фыркнула, дождалась, пока парень приблизится вплотную и хлопнула второй ладонью слева от первой, вызвав дождь из дохлых пауков и пыли.

       -- Твою ж...

       -- Заткнись, -- разъяренно оборвала протесты девушка. -- И давай бегом, оно открывается ненадолго.

       Ненадолго.

       Максим перешагнул две ступени, подтянулся, пропихивая себя вслед за девушкой, и заметил, что дыра, в которую он лезет начала уменьшаться. Неторопливо так, как в кошмарном сне. А в следующее мгновение он почувствовал себя пробкой от бутылки с шампанским. Даже взлететь получилось. И долбануться головой о низкий потолок тоже.

       -- Ползем, -- велела невидимая в темноте Тайрин и, судя по звукам, куда-то поползла.

       Особого выбора у Максима не было, поэтому он тоже пополз. Чувствовал он себя при этом очень странно. Глупо чувствовал. Лучше уж с ненормальным каманом сражаться, чем ползать по какой-то трубе, время от времени врезаясь головой в попу девушки. И что странно, ее ноги как-то умудрялся обходить. Загадка, чтоб ее.

       Предчувствие Максима не обмануло, чему он сначала удивился, а потом даже умудрился обрадоваться. Хотя радоваться как раз было нечему.

       Труба закончилась неожиданно. Тайрин чем-то прошуршала, зачем-то постучала по стене перекрывшей, или обрезавшей трубу, высказалась о чьих-то предках и сбылась давняя мечта Максима. Он почувствовал свободное падение. Правда, длилось оно недолго и закончилось болезненным приземлением на какую-то огромную железяку.

       -- Это еще что? -- горестно спросил у вселенной, потирая ушибленное место.

       -- Музей. Точнее, почти музей. Раньше тут была пыточная, а потом война закончилась, пытки отменили, и совет начал подыскивать помещение для оборудования, чтобы пугать посетителей. До сих пор ищут, -- жизнерадостно рассказала Тайрин, сумевшая приземлиться на ноги, на ровное место и чувствовавшая себя хорошо.

       -- Ага, музей, -- пробормотал парень.

       Он оперся ладонями об пол, поднялся на ноги, попытался стряхнуть с коленей пыль, собранную в трубе. Потом решил, что пришла пора высказать Тайрин все, что успело накопиться. А то стоит, улыбается.

       И высказал бы, если бы не обвел взглядом захламленное оборудованием помещение, пытаясь подобрать слова повыразительнее.

       -- Тайрин, а мы тут не одни, -- сказал так же жизнерадостно, как Тайрин рассказывала про музей.

       -- Я знаю, -- ни капли не расстроилась девушка.

       -- Что будем делать?

       Бывшая блондинка пожала плечами. Мол, ты мужик, попробуй сам придумать что-нибудь.

       Максим вздохнул. Ни одной разумной мысли в голову не приходило. Зато роем носились неразумные.

       С одной стороны, им вроде даже повезло. Каман Дамия нашелся сразу, они даже к поискам приступить не успели. Сидит себе за столом, накрытым белой скатертью и уставленным бутылками, и какой-то снедью. Натюрморт на фоне орудий для пыток выглядел совершенно неуместным, но никого это не волновало. Максим тоже решил, не обращать на него внимания. У каждого свои причуды. Вон, говорят, некоторые работники морга обедают, любуясь покойниками, а тут всего лишь старые железяки. Да и помимо стола было на что посмотреть. Точнее на кого.

       В общем, каман Дамия сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел с неподражаемым любопытством. Словно именно такой глупости от Тайрин ждал изначально, и теперь хотел узнать, что она будет делать дальше. И был блондин меньшим из зол, не по габаритам, конечно, а по характеру и привычкам.

       Каман Коярен улыбался. Предвкушающе так. Возможно, именно так улыбался волк, пришедший пообедать глупыми козлятами, неспособными узнать материнский голос. И рукоять меча поглаживал. И смотрел исключительно на Максима. Или ему так только казалось?

       Третий, как догадался парень тоже каман, был помельче первых двух. Физиономия у него была равнодушная и даже скучающая. Тонкие пальцы поглаживали откупоренную бутылку, словно их хозяин размышлял -- выпить прямо сейчас, или отложить на потом, сначала посмотрев, чем закончится явление парочки малолеток. Но это было не самое плохое в нем. Хуже было то, что Максим не мог отвязаться от ощущения, что где-то уже этого коротышку видел. Причем не раз и не два.

       -- Сбылась мечта идиотки, -- сказал Максим, когда всеобщее молчание начало надоедать.

       Тайрин хихикнула.

       -- Ох, простите, у нас гости, а мы сидим, -- добродушно протянул каман Дамия и резво встал.

       Собутыльники последовали его примеру.

       Максим едва не шарахнулся.

       -- Каман Дамия Белых Лилий, -- церемонно представился блондин, коротко кивнув.

       Тайрин почему-то печально вздохнула.

       -- Каман Коярен, -- сказал любитель помахать мечом и широко улыбнулся, Максим даже догадался, что этой улыбочкой предлагали спросить, почему имя такое короткое. Но решил, что спрашивать не станет. Ну, его, может, у него просто нет могучих родичей, и он своего титула добивался сам, без семейной поддержки и опоры, чем теперь очень гордится. Или его за что-то из семьи выгнали.

       -- Каман Лакья Серых Туманов, -- представился коротышка.

       Максим ошарашено моргнул. До него неожиданно дошло, почему этот мужчина кажется знакомым. Ему бы цвет волос посветлее, не такую бледную кожу и чуть менее тонкокостную фигуру и любой идиот заподозрил бы, что Максим именно его сын.

       Тайрин опять вздохнула.

       -- Тайрин Желтой Горы, -- сказала четко и звонко.

       Каманы дружно кивнули и перевели взгляды на Максима.

       -- Максим, -- представился парень, старательно изображая на лице пофигизм и незаинтересованность происходящим.

       Мужчины переглянулись.

       -- И что мы будем делать с залетевшими к нам птенчиками? -- лениво спросил каман Коярен.

       -- Зависит от их поведения, -- улыбнулся каман Лакья.

       -- Сами прилетели, что уж тут сделаешь. Не можем же мы нарушить закон, -- печально произнес каман Дамия.

       Максим заподозрил, что эти великие и могучие пытаются над ним и Тайрин поиздеваться, намекают на что-то, только не мог сообразить на что. Наверное, не хватает знаний о местных законах и реалиях этого мира.

       С другой стороны, нужно же как-то передать блондину заготовленное девчонкой послание. Вот только нападать сразу на троих каманов казалось форменным самоубийством.

       -- А если мы сейчас уйдем? -- храбро спросила Тайрин, видимо пыталась тянуть время, надеясь что-нибудь придумать. Слишком уж глупый вопрос.

       -- Не получится, -- пугающе улыбнулся каман Коярен. -- Ты преступница. А к твоему спутнику у меня личные счеты.

       Максим в ответ фыркнул. Счеты у него. Парню начало казаться, что убивать страшный каман и на этот раз никого не собирается. Опять пугает. Ждет какой-то реакции, забавной на его взгляд. Тоже еще, любитель реалити шоу.

       Почему-то такое отношение злило.

       И мозги прочистило, пробудило память и заставило соображать.

       А почему бы и не напасть на троих каманов сразу? Один раз обязательно получится, да и тюрьма имеет все шансы устоять. Главное, чтобы бывшая блондинка не растерялась и сразу помчалась к очередному тайному ходу. В противном случае придется убегать через парадную дверь, а там кто-то может бежать навстречу, целой толпой.

       -- Невоспитанные дети, -- поставил диагноз каман Коярен.

       Нападать он не спешил. Остальные каманы тоже стояли себе, видимо ждали, что птенчики передумают.

       Молчание затягивалось. Максим старательно настраивал свое послание, одновременно пытаясь сообразить, как толкнуть ленивое течение в нужную сторону. А еще его нужно было как-то извлечь. Или уговорить? А каким образом? Световые полосы просто доставал, словно ладонью воду черпал. Меч вообще появлялся, словно сам собой. А тут нужно было толкнуть энергию, всю эту реку, а потом вовремя ее остановить.

       Или достаточно ее отпустить? Она ведь течет, довольно быстро. И если ей позволить вытечь в мир сати... По ощущениям это должно быть как... Как что?

       Черпнуть, извлечь, отпустить.

       Почему, когда не понимал что делаешь, получилось легко и с первой попытки? А когда понимаешь, что это нечто совсем иное, чужое в этом мире, появляются сложности? Разницы ведь на самом деле никакой. Вот оно течение, плеснуть по нему ладонью, попытаться подогнать и отойти в сторону. Нет, не то, скорее пропустить сквозь себя.

       Если человек и есть тот шлюз, не дающий выплеснуться потоку в этот мир, то он не только может перекрывать, он может пропустить. Не важно, немного, или всю реку сразу.

       -- Ага, -- сказал Максим и улыбнулся.

       -- Они не понимают, -- сказал каман Дамия. -- Девочка, мы обязаны. Мы не можем тебя отпустить, даже если бы захотели. У нас могут спросить, кто-то умудрился уговорить Совет задать этот вопрос, и мы не сможем солгать, ты же понимаешь.

       Словно намекал, что стоять не стоит. Пытайтесь бежать, если посмеете и считаете себя вправе. А мы будем ловить.

       Это злило. Уж они-то будут правы в любом случае. А птенчики сами виноваты, что угодили в сети. Могли ведь и не приходить. Просто спрятаться, как поступили бы все разумные люди. Только где они тут увидели разумных? Сидеть и ждать пока все само, так или иначе, решится? Тайрин права, это худшее из решений. Попытки что-то сделать, как-то повлиять лучше, чем ничегонеделанье. В первом случае хоть какие-то шансы есть. Во втором, полагаться стоит только на судьбу или удачу и надеяться, что происходящее пройдет мимо.

       -- Значит так? -- неизвестно у кого и о чем спросил Максим. Где-то глубоко внутри поднималась волна. Нет, не то, не волна. Это было цунами. Огромное, спокойное и безжалостное. Инстинкты радостно потирали ручки, а то, что Тайрин называла резервом сати, а сам Максим ощущал в себе как вредного подростка, отошло в сторону и приготовилось смотреть интересное представление. Цунами к резерву сати не имело ни малейшего отношения. Оно было гораздо старше, сильнее и стабильнее.

       Энергия, из которой получается материя. Штука способная меняться в гораздо большей степени, чем то, что называют энергией изменений. Смешно на самом деле.

       -- Мальчик, ты проиграл. Смирись и сдавайся. Не заставляй себя калечить. Мне этого бы очень не хотелось, -- светловолосый каман все еще пытался решить дело миром. Не то, чтобы он не понимал, что о мире в этой ситуации можно забыть, а Тайрин, пока все не выяснится, вообще противопоказано попадать в руки властей, просто такова была его суть. Не любил он сражаться с детьми и все еще пытался как-то обойти решение Совета.

       Может опять рассчитывает запереть там, где они смогут сбежать?

       Странный человек. Вот зачем ему это надо? Чего он пытается добиться? Все еще надеется, что главный злодей лично придет убивать Тайрин? Делать ему нечего.

       Максим бы не пришел, он бы обязательно придумал, кому это дело поручить.

       -- Каман Дамия, отойдите, -- на удивление вежливо попросил парень. Нравился ему командир внутренней стражи. Своим спокойствием маму напоминал. Да и если он отойдет, целиться будет проще.

       -- Этот упрямый мальчишка тебя не послушается, -- удовлетворенно сказал каман Коярен. Этот великан драться обожал. Не важно с кем и за что. Главное, чтобы противник был достаточно силен. Впору гордо задирать нос. Максима счел достойным противником сам чокнутый Коярен. Надеется, что он опять начнет поступать неспортивно? Или думает, что сумеет заставить незнакомого мальчишку сражаться честно? А смысл?

       Каман Лакья стоял молча, в уговорах не участвовал, в драку не рвался и, кажется, к чему-то прислушивался. Возможно, к приближающейся стихии способной все смести на своем пути. Не сати, а натуральный утес. Величественный, хоть и маленький. Выдержавший удары стольких волн, что уже и не помнит, когда это сражение началось. Знающий, что рано или поздно найдется волна, которая сумеет его обрушить. Ему хотелось вцепиться в волосы и рвануть изо всех сил, чтобы разбудить хоть какие-то чувства. Улыбалась же эта сволочь сначала, а теперь изображает древнего эльфа, высшее существо.

       Родственничек.

       -- Максим, -- маленькая ладошка легла на плечо, намекая, что ее хозяйка уже готова сдаться. А потом сбежать, обмануть, попытаться еще раз. Она что-нибудь придумает. Обязательно. Блондинка.

       -- Дурочка, -- сказал парень. -- Все в порядке. У меня есть план и у нас получится все, что мы задумывали. Нельзя же упускать такой шанс. А потом мы просто уйдем, быстро, но величественно.

       -- Правда? -- удивленно спросил Коярен. В его понимании троих каманов гораздо больше, чем необходимо для поимки одного зарвавшегося юнца, решившего помочь подозреваемой.

       Цунами колыхнулось, вздохнуло, и Максим улыбнулся, предельно насмешливо, как отец.

       -- Я никогда не говорю того, в чем не уверен.

       Лакья в ответ на эти слова почему-то вскинул голову и уставился на Максима так, словно надеялся увидеть на его месте совершенно другого человека.

       -- Держите, -- сказал Максим и просто отпустил волну. Целиком. Ни во что ее не превращая. Не хватаясь за образы оружия, не стараясь спрятать суть этой силы или замаскировать ее под резерв сати, еле удержавшись от того, чтобы самому на мгновение слиться с волной и наполнить ее накопившейся за эти дни злостью. Вместо этого он швырнул следом послание, наплевав на то, что оно достанется не только Дамии, схватил впавшую в ступор девчонку за руку и потянул к ближайшей стене -- ломать и крушить. Не важно куда они попадут, важно, что оттуда можно попасть еще куда-то и еще. И Тайрин найдет очередной ход в любимое подземелье, и выслеживать их никто не станет, да и не сможет. Тюрьма устоит, в этом Максим был уверен. Как и в том, что целой и невредимой она не останется и на лишнюю дыру в стене в такой обстановке обратят внимание не сразу.

       Должно же им повезти.

       -- Что это было? -- спросил Коярен, вытирая рукавом кровь под носом. -- Мне показалось, что на меня обрушилась гора. Нет, целый горный массив. Меня протащило как щенка на веревке. Я даже пошевелиться не мог, и резерв словно отрезало. Как будто...

       -- Как будто меч даче Лакья ожил и врезал тебе по физиономии? -- заботливо поинтересовался Дамия. Выглядел он не лучше, чем Коярен. Вся левая половина лица превратилась в сплошной синяк. Но он улыбался.

       А почему бы ему не улыбаться? Он с самого начала был уверен, что дочка его приятеля справится с трудностями и не даст себя поймать.

       То, что она, как это принято у женщин, переложила решение части своих проблем на малолетнего, но уже мужчину, на самом деле частности. Такое тоже умеют не все, тем более внешность у девчонки заурядная, на красоту ловить бесполезно.

       А на счет меча...

       -- Похоже, -- удивленно признал Коярен. -- Ощущения как от песни его меча, только хуже. Словно... Словно Лакья в какой-то момент перестал его сдерживать и позволил применять силу на свое усмотрение. Это ведь был даже не противник. Просто меня кто-то сбил с ног, потоптался и побежал дальше.

       -- Я, кажется, его знаю, -- заторможено сказал Лакья.

       -- Кого?!! -- завопил Коярен, резко к нему развернувшись. Заговоривший не по делу Каменный Страж само по себе удивительная штука. А Страж решивший озвучить свои мысли... Грядет Конец Света.

       -- Мальчишку. Ощущение, словно я знал его всю свою жизнь.

       -- Да?! Ты лучше объясни, что он такое сделал?

       -- Он ничего. Просто выпустил одну из своих сущностей. Хуже будет, если он захочет эту сущность как-то применить. Мой Таката слабее того, что живет в этом ребенке.

       -- Что?!!

       Коярен удивленно уставился на меч даче Лакья, осмотрел его хозяина, убеждаясь, что он умудрился в очередной раз как-то себя защитить, и треснул себя кулаком по лбу.

       -- Может я недостаточно умный, но твой меч сущность из хаоса. Редкий демон сильнее, чем твой меч. Тебе достаточно вытащить его из ножен и твари из изнанки разбегаются во все стороны, забыв о том, что голодны. Как он может быть слабее какого-то мальчишки?

       -- Не знаю. Только мне кажется, что я их уже видел. Всех. И этого мальчика. И его резерв. И даже ту силу, с помощью которой он сбежал. Словно в этом ребенке собралось вместе несколько моих старых знакомых. Я этого не понимаю.

       -- Ты лучше скажи, мы сможем с ним справиться? -- решил не углубляться в размышления Каменного Стража Коярен.

       -- Сможем. С трудом, но сможем. Только... Только у меня пропало желание его ловить. Я бы позволил ему бегать даже тогда, когда мы сможем ручаться за безопасность этих детей, и посмотрел бы, что из этого получится. Мне кажется, мы все в чем-то ошиблись. Не сейчас. Давно. Именно эта ошибка позволила этому ребенку здесь появиться.

       -- Философ, -- Коярен хмыкнул и обернулся к подозрительно молчаливому Дамии. Казалось, он знает гораздо больше, чем говорит.

       -- Он его родственник, -- улыбнулся блондин, ощупывая пострадавшую часть лица.

       -- Кто чей? -- уточнил Коярен. А то мало ли.

       -- Мальчик родственник даче Лакьи. Довольно близкий, если верить моей жене. А ей не верить глупо. Если бы ты присмотрелся, тоже бы заметил родовые признаки Туманов.

       -- Ага, -- ошарашено сказал Коярен. -- И что это значит? Чей это ребенок? И каким образом они его потеряли?

       -- Думаю, они его не теряли, -- уверенно сказал Дамия. -- Но я могу ошибаться. Мне хочется верить во многие странные вещи.

       -- Ого, -- только и сказал Коярен, вспомнив, во что блондин упрямо продолжал верить уже много-много времени.

       А Лакья промолчал. Только глаза прищурил. Дела семьи посторонних не касаются. И что бы там на самом деле не произошло, ничего он сейчас не скажет, даже если знает.

       Самовлюбленные сволочи.

       -- Ты не прав, -- сказал Дамия. -- Мы действительно в чем-то ошиблись. Кого-то вовремя не схватили за руку. Не стали ловить, доказательств не было, а человек ценный.

       -- Знаешь кого?

       -- Подозреваю. А еще... Ты ничего лишнего на себе не видишь?

       -- Проклятый мальчишка, -- уважительно сказал Коярен, рассмотрев лишнее и неожиданно поняв, что детки добровольно и вдумчиво лезли в ловушку с самого начала. Может даже знали, что именно здесь трое каманов собираются, чтобы дружно подумать. Хотя откуда бы им знать? Скорее собирались пошуметь в тюрьме и надеялись, что кто-то на шум прибежит. -- Если это его сын, я его из-под земли достану и набью ему физиономию. Детей нужно воспитывать!

       -- Но ведь забавно получилось, -- улыбнулся Дамия. -- И лгать нам не нужно. Почти. Ты, кстати, рассмотрел артефакт, которым они воспользовались?

       -- Конечно, -- жизнерадостно подтвердил Коярен. -- Какая-то зеленая штука, на улитку похоже, или на воронку, или на спираль, или на рог... Вон даче Лакья подтвердит.

       -- А может на водоворот? -- задумчиво спросил неожиданно обретший юного и невоспитанного родственника мудрый муж.

       -- Может и на водоворот, -- не стал спорить Коярен. -- Тебе виднее, что там твой дед в свое время мастерил.

       -- Тогда кувшин, -- решил Лакья. -- С росписью. Такие часто продавались и они одноразовые.

       -- Значит кувшин, с нарисованными улитками. Но зеленый.

       -- Совет очень обрадуется, -- сказал Дамия. -- Этих кувшинов столько продали, даже после запрета контрабандой вывозили.

       -- А почему бы и нет? -- пожал плечами Лакья. -- Против нашей семьи они все равно не действуют и в войне вряд ли бы кому-то пригодились.

       -- Преступники, -- припечатал Коярен. -- Все вы преступники. А еще высокородные.

       Лакья только улыбнулся.

       Преследуя кого-то, убедись, что никто не преследует тебя.

       -- Я не знала, что они там будут. В прошлый раз их там не было, -- страстно шептала Тайрин, вышагивая по очередному подземелью. А может и по тому самому. Максим с недавних пор начал подозревать, что подземелий не так и много, просто он их не различает и поэтому сам для себя увеличивает их число.

       -- Было бы страннее, если бы ты их и в прошлый раз там застала и все равно решила сходить проверить, -- проворчал парень.

       В голове шумело море. Волновалось, качало мысли-кораблики, с плеском ударялось обо что-то твердое. То ли об черепную коробку, то ли о мамину стену.

       Думать, утешать блондинку, да просто разговаривать не хотелось совершенно. Упасть бы где-то, свернуться в клубочек, как кот зимой возле батареи, и уснуть хотя бы на сутки.

       Хорошо кошкам. Спят семьдесят процентов своей жизни и их это устраивает. Люди глупее, им кажется, что сон крадет у них время. Не всем, конечно, но многим.

       -- Тайрин, на какой день ты назначила свидание в башне? -- спросил Максим.

       -- На завтра. Я думаю, каману Дамии тоже нужно подумать, собрать кого-то, тайком их туда провести, замаскировать.

       -- Тайком, -- проворчал Максим. Хотя то, что можно никуда не бежать до завтра было отличной новостью. -- А если заметят?

       -- То мы ошиблись, и самый вероятный вариант не сыграл. Придется пробовать следующий.

       Максим тряхнул головой, пытаясь прояснить сознание. Не помогло. На море появился туман.

       -- Нет, не соображу сам, -- признался, отсчитав пять шагов. -- Не вижу связи между "заметят" и "ошиблись".

       -- Понимаешь, люди, которые могут заметить что-то замаскированное женой камана Дамии, с тем же успехом наткнутся на спрятанные остатки силы из артефакта. И прежде чем прятать энергию в башне нужно как-то избавиться от всех этих людей.

       Говорила Тайрин серьезно и даже торжественно. А Максима тянуло гнусно захихикать. Дурное воображение рисовало крадущуюся в ночи фигуру с ножом, зверские убийства всех, от кого следовало избавиться и перетаскивание трупов в подвал. Ага. А потом еще и замочек амбарный навесят и будут каждые пять минут разбрызгивать освежитель воздуха, стараясь перебить подозрительный запашок. Бредятина.

       Наверное, это усталость. Моральная.

       Побыстрее бы уснуть.

       До башни Максим добрел совсем уже на автопилоте. Спать хотелось неимоверно. Мысли ворочались с трудом и неохотой. Пошатываясь и зевая, он дошел до дивана, с размаху на него свалился и, кажется, мгновенно уснул.

       А может и не мгновенно.

       Показалось, что бывшая блондинка на цыпочках подкралась, наклонилась, долго-долго что-то высматривала, а потом поцеловала уголок губ.

       Для сна слишком странно.

       А от Тайрин можно ожидать чего угодно. Узнать бы, зачем оно ей надо? Может, рассчитывала, что он превратится в принца-лягушку и его можно будет взять за лапку и куда-то вышвырнуть?

       Тайрин никогда и ничего не делает просто так, Максим успел в этом убедиться.

       Наверное, все-таки приснилось. Нехватка женского общества сказывается. Лучше бы какая-нибудь голливудская актриса в сон пришла, желательно, с четвертым размером.

       -- Э-ге-гей! Бейся со злом, лети в небо!

       Вопль сработал как будильник. Максим подскочил, не открывая глаз, и зашарил рукой слева, стараясь найти телефон и шваркнуть им об стену. Вместо телефона рука нашла только пустоту. Даже тумбочка куда-то делать.

       -- Э-ге-гей! Если ты герой, ты должен! Предки с тобой! -- продолжал надрываться загадочный и безголосый певец, сопровождая вопли грохотом металлом об металл.

       -- Э-ге-гей! Если тебя запомнят, ты будешь жить вечно! Славься! Славься!

       -- Чтоб тебя разорвало, -- душевно пожелал Максим и открыл глаза.

       Проморгался. Подождал, пока предметы станут четкими, а свет перестанет слепить. Раздраженно осмотрелся.

       Телефон не нашелся. Так же не нашлась тумбочка и множество других привычных вещей. Зато обнаружились кучи хлама с разводами грязи, в которую превратилась пыль, после того, как Тайрин пыталась заняться уборкой. Каменные стены. Несколько чистых уголков. Ширма, за которой прячется лохань-ванная. Здоровенная кошка на подоконнике, с повисшим до пола крылом. И мелкая девчонка, сидящая на диване и старательно зажимающая уши.

       Максим тихонько матюгнулся, зажмурился, открыл глаза. Не помогло. Обстановка не поменялась. Таинственный певец все так же надрывался за окном.

       -- Могло и присниться, -- попенял судьбе парень.

       Спать, пока обладатель проникновенного вокала не перестанет распугивать ворон, было совершенно невозможно. Пришлось вылезать из-под одеяла и делать вид, что выспался на несколько дней вперед.

       Что странно, Максим помнил, что вчера уснул, не раздеваясь и даже не сняв обуви. А сегодня проснулся мало, что без верхней одежды, так еще и накрытым. Кошка бы заботиться об удобстве и защите от сквозняков для непонятного человека не стала. Она бы и для любимой хозяйки не стала. Кошки вообще считают, что если холодно, нужно накрыть нос хвостом или лапой и сразу станет теплее. Атьян тоже вряд ли бы чем-то подобным занялся. Из подозреваемых в заботе, осталась только Тайрин. А она до сих пор как-то не стремилась проявлять типичные женские качества.

       -- Э-ге-гей! И встретит тебя невеста!

       -- Заткнется он когда-нибудь? -- спросил у потолка Максим.

       -- Э-ге-гей! Обнимет, поцелует!

       -- Зеленый демон тебя поцелует, извращенец! -- натурально взвыл женский голос, раздался звук падения, и все затихло.

       -- Что это было? -- спросил Максим, когда Тайрин убрала ладони от ушей.

       -- Придурок какой-то, проигрался, наверное. Сидел голый на дереве и пел.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Подумаешь, какой-то голый кретин на дереве, у них это в порядке вещей. Вон птички тоже без одежды летают.

       День начался просто чудесно.

       Даже интересно, чем он закончится?

       На этот раз Тайрин решила все тщательно обдумать, собрать необходимые вещи и даже позаботиться о собственной безопасности. В результате, на шее девчонки висела гроздь раковин раскрашенных в разные цвета, Атьян сбежал чуть ли не подвывая, а Максим уныло размышлял, как в маленькую сумку запихнуть все то, что понадобилось бывшей блондинке. Вопрос о том, кто эту сумку потом понесет, даже не стоял. Ей надо, она пускай и тащит. Он точно без непонятного хлама обойдется.

       Причем, как показывала практика, ей оно тоже не нужно. Главное ведь вовремя сбежать. А сумка в этом деле будет только помехой.

       -- Что это за фигня? -- наконец спросил Максим, вытащив из кучи хлама самую большую железяку, подозрительно похожую на скрученный в бараний рог лом.

       Тайрин несколько раз моргнула.

       -- Зачем оно тебе? -- спросила отстраненным тоном.

       -- Мне? -- удивился парень. -- Это ты сказала упаковать его в сумку!

       -- Да? -- удивилась бывшая блондинка. -- Наверное, случайно взяла. Интересно, что это такое?...

       -- Вот и мне интересно! -- рявкнул Максим и зашвырнул испоганенный лом в угол.

       Тайрин в ответ широко зевнула.

       -- Зачем я это делаю? -- спросил у вселенной Максим.

       По всему выходило -- всего лишь для того, чтобы чем-то занять руки. Хуже ожидания нет ничего. Лучше бы опять бесцельно бродили по подземельям. Хотя бы движение. Да что угодно лучше.

       Глубоко вдохнув, парень решил не отвлекаться и заняться чем-то. Для начала попробовать впихнуть в сумку невпихуемое. Потом можно попробовать расспросить Тайрин. О чем-то. Главное успеть придумать вопросы и талантливо изобразить интерес. Девчонки же вроде болтливые. Правда бывшая блондинка какая-то нестандартная, так что кто ее знает? Может у нее сегодня день молчаливых размышлений.

       Максим почесал нос и начал трамбовать добро.

       Тайрин с каким-то нездоровым любопытством за ним наблюдала, накручивая на палец прядь. Словно приценивалась. Не то, чтобы это раздражало, но ведь отвлекало.

       -- Ладно, идем, пора, -- потусторонним голосом сказала девушка, именно в тот момент, когда Максим увлекся размышлениями о новых гранях ее непростого характера.

       -- А сумка? -- зачем-то спросил парень.

       -- Я передумала ее брать, -- отмахнулась бывшая блондинка. -- Тень достает до середины двора. В музей привели школьников, а работники архива начали расходиться. Дети охранников здорово отвлекают, знаешь ли. И бледные архивные дамы по углам прятаться не будут, им домой хочется

       -- Да я не спорю, -- улыбнулся Максим.

       Торжественности момента так и не состоялось. Поход за головой главного злодея начался тихо и скромно -- со спуска в подземелья. Блуждали на этот раз совсем недолго, и в конце пути никаких грозящихся развалиться лестниц не обнаружилось. Просто дверца в стене. Железная. Выкрашенная темной краской. С ручкой-кольцом и банальным засовом, задвинутым, но находящимся со стороны подземелий. Складывалось впечатление, что контрабандисты и прочие посетители местных катакомб оградили себя от того, что находится за дверью.

       С музеями и архивами так обычно не поступают. А значит, Тайрин опять чего-то недоговаривает, причем сильно недоговаривает.

       -- Стоять! -- рявкнул Максим, когда девушка потянулась к засову. -- Это еще что такое?

       -- Задвижка, -- наивно улыбнулась бывшая блондинка. -- Такими дверь закрывают. Вот видишь кольца? Одно на двери, второе на стене...

       -- Не морочь мне голову. Почему дверь заперли с этой стороны?

       Тайрин вздохнула, пнула пару раз пол, посмотрела на потолок.

       -- Понимаешь, -- сказала тихо-тихо. -- У камана Талинея плохая репутация. А он тут главный и часто бывает...

       -- Насколько плохая?

       -- Ну, он когда только появился, ходили слухи, что его выгнали из его города. А людей редко выгоняют из городов и причина должна быть о-го-го какая. Потом слухи затихли, никакие желающие мести преследователи так и не появились, да и он оказался полезным. Талантливый и вообще...

       -- Тайрин, ближе к сути, иначе мы тут простоим до вечера.

       -- Ну, всякое бывало. Люди, которые пытались его в чем-то обвинить исчезали. Еще он воров одно время прикармливал и защищал, но этого никто не доказал...

       -- Зачем?

       -- У нескольких семей артефакты пропали, но одноразовые, так что никто особо не обеспокоился. Одноразовые много вреда не нанесут, да и известны они и город сильно в случае чего не пострадает. Как понимаешь, официально предъявить обвинение Талинею было невозможно. А потом он по праву сильнейшего среди Теней стал каманом. Еще и архив на нем висел. Вроде бы успокоился. Хотя опять же ходили слухи, что несколько воришек попытавшихся что-то украсть из его владений умерли странными смертями. Но эти слухи так и утихли, без предъявления обвинений и вообще...

       -- В общем, бывший пират ставший губернатором, -- пробормотал Максим. -- Ладно, пускай себе. Что ты имела в виду, когда назвала его сильнейшим среди Теней?

       -- Атьян Тень, мастер маскировки, любой. Он может себя замаскировать, меня, тебя и даже энергию в самом себе. Долго объяснять. Это такой талант, с ним родиться надо, а потом кропотливо развивать, расширять границы.

       -- Угу, -- сказал парень. -- Ты меня почти утешила. Получается, мы может пройти в двух шагах от злобного хозяина архивной башни и не заметить его...

       -- Вряд ли, -- тряхнула головой девчонка. -- Чтобы себя спрятать, нужно некоторое время и повод. Он же каман. Подчиненные должны относительно легко его находить.

       -- Не убедила. Хотя, знаешь, энергию из краденой драгоценности он тоже мог бы замаскировать. Или я вообще ничего не понимаю в этой жизни.

       -- Мог бы. Но Атьян думает, что вряд ли. Он бы не стал рисковать положением из-за такой ерунды. Зато у камана Талинея куча талантливых подчиненных, некоторые даже лучше Атьяна.

       -- Ладно, -- решил Максим, хотя бывшая блондинка его так и не убедила в непричастности камана. Мало ли для чего ему понадобилась та энергия. -- Идем. Нам по любому нужно туда пойти. Не будем разочаровывать камана Дамию.

       Тайрин смело отодвинула засов и храбро открыла дверь. Та даже не сопротивлялась, видимо ее никогда не запирали с другой стороны и не забывали смазывать петли маслом. Авось очередной воришка забредет, будет на ком сорвать злость.

       Все пошло совсем не так, как должно было. Нет, архивных дам на их рабочих местах не было. Только подвявшие букетики сиротливо стояли в вазах, и чья-то шаль свисала со стула, как шкура убитого животного. Больше в той комнате, в которую привел короткий коридорчик, обнаружившийся за маленькой дверцей, ничего о работающих там женщинах не напоминало. Никаких тебе милых безделушек, портретов любимых детей и мужей. Все строго, четко и большей частью серо.

       А вот то, что обещанных детей и замороченных охранников в музее тоже не оказалось, Максиму совсем не понравилось. Экскурсии ведь постоянные. Приобщают подрастающее поколение к великой истории родного города. Так почему на этот раз отказали?

       Тайрин успокоила тем, что каман Дамия мог побеспокоиться о безопасности детей и уговорить хозяина башни никого лишнего сегодня не пускать. Что уж он там выдумал, чтобы подозрений не вызвать, Тайрин не представляла, но в талант убеждения блондина верила истово и свято.

       Дальше стало хуже. Башня словно вымерла. Никакие заготовки Атьяна попросту не понадобились, прятаться было не от кого.

       Тайрин, изображая уверенность, храбро перла вперед, почему-то решившая, что если что-то и спрятали в этом здании, то где-то повыше, куда случайные посетители не попадают вообще. Нет, оно, конечно, логично. Но посетителям там не обрадуются.

       Максим подозрительно оглядывался, ему все время казалось, что за ними кто-то крадется и посмеивается. Он чувствовал себя параноиком. Еще и резерв молчал, не реагируя на мысленные вопросы. Он же наверняка видел, крадется или нет. Он вообще видит гораздо больше, Максим был в этом уверен.

       И весь план был дурью.

       Вдруг каманы решили не придавать значения выдумкам парочки недорослей?

       Или кто-то из троицы в тюремном подвале и был тем самым заказчиком убийства одной мелкой блондинки.

       Да и вообще...

       Очень хотелось посоветоваться с папой. Он бы наверняка придумал что-то умнее. Не мог не придумать. Только где же его взять?

       Бредовое состояние.

       Чего Максим точно от себя не ожидал -- это желания увидеть отца и следовать его советам. Обычно от этих советов хотелось сбежать как можно дальше.

       -- Долго еще? -- спросил парень.

       -- Нет, сейчас по лестнице поднимемся в Зал Колонн. Самое подходящее место. С одной стороны народ ходит часто, с другой -- никто там не задерживается. Только по праздникам, когда награды вручают. Эта башня раньше принадлежала моей семье, там гостей встречали, танцевали... А потом ее подарили городу, когда дворец построили, и для Зала Колонн применения так и не нашлось. Большое пространство, окна по кругу, колонны, которые перемещаются, отмеряя время.

       -- Перемудрили, -- резюмировал Максим.

       -- Для зала торжеств годилось, -- оскорблено фыркнула Тайрин. -- Они сами виноваты, что у них торжеств мало.

       -- Я ж не спорю, -- улыбнулся парень.

       За спиной опять послышался смешок и Максим заставил себя не оглядываться. Ну, его. Если там действительно кто-то есть, то пускай думает, что остался незамеченным. Если нет -- незачем попусту дергаться? До зала с бродячими колоннами недалеко. А там должен быть каман Дамия. А ему Тайрин доверяет, значит, он поможет в случае чего. Очень хотелось в это верить. Сильно хотелось. Хоть бери и молись. Кому-то там.

       Зал впечатлял. Как выглядит башня снаружи, Максим не знал, но почему-то она ему до сих пор представлялась похожей, как родная сестра на ту, в которой он с Тайрин вынужден был жить. Оказалось, ошибался. В той башенке подобный зал бы не поместился. Он был огромный и обещанные окна чередовались с зеркалами, из-за чего казалось, что он еще больше. Не зал, а целый лабиринт из отражений, с растущими тут и там деревьями, чьи кроны теряются в царящем над головой мраке.

       Захотелось остановиться и присвистнуть.

       Вместо этого Максим осторожно шагнул вперед, по гулкому полу, и, к собственному неудовольствию, услышал за спиной шорох. Причем показалось, что крались там как минимум двое, один вслед за другим. Или это эхо тут такое?

       -- Тайрин, -- прошептал Максим. Эхо подхватило и изобразило шелест упавших листьев под ногами. -- Где и что мы тут будем искать?

       Несмотря на колонны-деревья, зал неплохо просматривался.

       Девушка обвела пространство взглядом, дернула плечом и мрачно улыбнулась.

       -- А где-нибудь, -- сказала раздраженно. -- Это ведь энергия. Ее можно засунуть в какой угодно временный носитель, главное правильно его подготовить. Так что искать придется везде, каждую плитку на полу обнюхаем.

       -- Ага, -- сказал Максим. Плитки были маленькие, черные и довольно плотно друг к другу пригнанные. Работы не на один день. -- Я, наверное, с колонн начну.

       -- Как хочешь.

       Максим хмыкнул, понаблюдал за тем, как девчонка шлепнулась на колени и поползла вперед, поглаживая по дороге плитки, и отправился к колоннам, искать то, не знаю что. Расспрашивать Тайрин, как должна выглядеть, или хотя бы чувствоваться энергия он не стал. Все равно ведь не найдет. Тут главное делать вид и дождаться, чтобы на них напали, или не напали. В зависимости от того, насколько правильно Атьян вычислил самое вероятное место.

       А еще сильно хотелось верить, что каман Дамия где-то здесь, хотя его не видно и не слышно. Иначе поиски украденного в этом зале будут последней глупостью в жизни бывшей блондинки. Да и в его жизни, наверное, тоже.

       Дойти до облюбованной колонны парень не успел.

       Его что-то толкнуло. Показалось, что рядом промелькнул женский силуэт, а возле уха пронеслось нечто горячее. Максим каким-то чудом удержался на ногах, попытался осмотреться и получил еще один толчок, на этот раз в спину, пробежал три шага и благополучно рухнул, едва не протаранив головой колонну, к которой так стремился.

       Первым порывом было вскочить и дать сдачи толкателю. Потом инстинкт самосохранения все-таки проснулся, парень отполз за колонну, не очень понимая зачем, поискал глазами девушку, обнаружившуюся рядом с еще одной колонной, и попытался понять, что щдесь происходит.

       Зряшное занятие, как оказалось.

       События понеслись вскачь.

       Зал наполнился тенями, полупрозрачными силуэтами, руганью и топотом. Эхо, сообразив, что со всем этим ему не справиться, сделало вид, что его тут никогда не было.

       Максим прижался к колонне, чтобы случайно не затоптали, кое-как поднялся на ноги, глубоко вдохнул и посмотрел в сторону выхода. Самое ведь разумное -- уйти подальше от места боевых действий, не дожидаясь пока тебя кто-нибудь случайно зашибет. Проблема была в том, что до этого выхода еще надо было добраться. Как-то обойти матерящихся на разные голоса призраков. Не вляпаться в колышущуюся пелену-парус, растянувшуюся чуть ли не от пола и почти до потолка. Не нарваться на искомого злодея...

       Запасных выходов из зала Максим не заметил.

       А еще бывшую блондинку следовало как-то вытащить. Разборки явно не ее уровня. Но ее это не волнует. Подпрыгивает азартно у своей колонны, болеет за кого-то, в ладоши хлопает. Дурочка.

       Да и это не все проблемы. Как-то слишком быстро, легко и предсказуемо сработала ловушка.

       Максиму это не нравилось. Абсолютно. Казалось, что вот здесь и сейчас кто-то пытается его обмануть. И стоит только окончательно поверить, как лишишься головы, и пикнуть не успеешь.

       -- Зараза, -- прошептал парень.

       Тени стягивались поближе к одной точке. Чуть левее выхода. Некоторые даже превращались в живых людей. Пелена-парус становилась плотнее и сворачивалась то ли в кокон, то ли в крышку-колпак.

       -- Зараза, -- повторил парень.

       Что-то определенно не так. Интуиция об этом вопит не переставая. А может и не интуиция, может инстинкт самосохранения. И взгляд чужой чувствуется. Нехороший такой взгляд, многообещающий. Сверлящий лоб.

       Если логично подумать, то тому, кого сейчас пытаются поймать пеленой-парусом, должно быть меньше всего дела до парня стоящего у колонны. Нет у него времени на пристальные взгляды. А значит, должен быть еще кто-то, тихонечко стоящий в сторонке и наблюдающий за представлением.

       Кто вообще сказал, что Тайрин ищет одного человека?

       И...

       И если тени вместе с ловушкой сместятся еще левее, то этот наблюдатель сможет спокойно уйти. А потом вернуться, когда его будут меньше всего ждать.

       И кто-то ведь крался за спиной, возможно, даже кто-то не один.

       -- Зараза, -- опять повторил парень. -- Тут же гении маскировки работают.

       Логично ведь. Один показался, привлекая к себе внимание. Второй, третий, четвертый, или сколько их там, спрятались понадежнее и ждут подходящего момента для удара. Даже интересно, кого они быть собираются?

       Впрочем, неважно.

       -- И что теперь делать? -- спросил сам у себя Максим, обдумав свою догадку и придя к выводу, что ничего хорошего лично ему такой расклад не сулит.

       О том, что ему скорее всего вообще ничего хорошего в мире сати не светит, парень старался не думать. Проблемы лучше решать по мере их поступления. А пока таинственный любитель сверлить взглядом лоб на первом месте.

       -- Поискать их, что ли? -- задумчиво произнес он, вспомнив об своих крыльях-локаторе.

       Вдруг найдет?

       Тени тем временем кого-то таки поймали и даже не успели отойти от двери, что не могло не радовать. Пустота, накрытая полупрозрачным, дымчато-серым колпаком, пошла рябью, начала сгущаться в человеческую фигуру. Ловцы тоже обретали живой и человеческий вид. Тайрин счастливо улыбаясь, обнимала колонну. И Максим неожиданно для себя почувствовал себя идиотом. Всем хорошо, все довольны, одному ему больше всех надо, не верит он, что все так просто закончилось. Сложности подавай, подвиги, эпические битвы и неуловимых злодеев.

       -- Все равно проверю! -- сказал упрямо и начал растить капельки.

       Человек под колпаком обрел плотность и застыл в величественной позе, сложив руки на груди. Мол, ну поймали, и что теперь? Как извлекать будете?

       Максим хмыкнул, оценив и черный плащ, и глубокий капюшон, и широкий пояс -- этакий кусок кольчуги из светлого металла. Прямо опереточный злодей.

       -- Тал, ты ведь понимаешь, что уйти не сможешь, -- устало произнес каман Дамия, видимо вдоволь налюбовавшись уловом. -- Есть вещи, которые переступать нельзя.

       Улов непочтительно фыркнул.

       -- Это не значит, что я стану облегчать вам жизнь, -- произнес на удивление спокойно. -- Я ведь долго могу здесь стоять. А потом умру, вы ничего не узнаете, и проблема с извлечением тела никуда не денется. Моя защита вплелась в вашу ловушку, так что с моей смертью не исчезнет. А если я ее еще и к башне привяжу...

       -- Перестань ерничать! -- потребовала какая-то женщина.

       -- Не позорься и помни о чести? -- насмешливо протянул пойманный. -- Я не из вашего дома и на честь мне всегда было наплевать. Важны желания и возможность их исполнить. Мои желания. Так что виноваты вы. Это вы помешали мне пойти по официальному и разрешенному пути, ничего не переступая. Репутация вам моя не нравилась?

       -- Да кто тебе вообще поверит настолько? -- сказала женщина.

       -- Репутация основополагающее для доверия. Человеку с твоей репутацией даже я не поверю, -- улыбнулся Дамия. -- Да что я... С тобой и Коярен не стал бы вести общих дел. Сложно жить в одной банке со скорпионом. Не стоит оно того.

       Каман Коярен величественно кивнул подтверждая.

       Человек под колпаком что-то пробормотал и опустил голову, то ли что-то интересное заметил на полу, то ли показал таким образом, что больше разговаривать не собирается.

       -- Ладно, -- сказала та же женщина, которая начала разговор о чести и репутации. -- Будем извлекать. Я глава совета архитекторов даю свое разрешение на частичное разрушение архивной башни и обязуюсь все восстановить в кратчайшие сроки.

       Пойманный дернулся, видимо такого он не ожидал. Каман Коярен зверски улыбнулся и начал закатывать рукава, медленно так и со вкусом. Кто-то особо нетерпеливый долбанул чем-то по колпаку, заставив тот завибрировать и пойти волнами.

       -- Бред какой-то, -- сказал Максим и развернул крылья-локатор.

       И никого не увидел.

       Внутри колпака никого не увидел. То ли защита была настолько сильная, то ли главный злодей легко и просто всех переиграл, отвлек разговором с пустотой и подготовил план "Б" за это время.

       Зато там, где, казалось бы, никого нет, обнаружились три фигуры. Одна тихонечко, по шажочку кралась к выходу. Две спокойно стояли у окна, видимо ждали, что будет дальше.

       -- Угу, -- сказал Максим. -- Нашел. И что теперь делать?

       А потом придет папа и всем вам покажет.

       Долго Максиму думать не дали. Великие мира сего, точнее сильные города приступили к штурму. Они окружили несчастный колпак, о чем-то поговорили, потом взялись за руки, закрыли глаза и застыли.

       Максим, если честно, на это представление уставился, как баран на новые ворота. Чего-то он видимо не понимал.

       Фигура, крадущаяся под стеной, решила воспользоваться моментом и ускорила шаг. Но ей не повезло. Откуда-то примчались запыхавшиеся парни, одетые в форму стражи, кажется внутренней, и дружненько застыли в дверях. Видимо, боялись помешать. Беглец разочаровано остановился.

       -- Так не получится, -- первой ожила глава совета архитекторов. -- Так мы всю башню разнесем. А тут и книги, и архивы, и музей...

       -- Может сначала все ценное вынести? -- оптимистично предложил каман Коярен.

       На него посмотрели с сомнением.

       Максим хихикнул, представив, как охотники на злодеев сейчас переквалифицируются в грузчики и начнут выносить ценности. Некто пытавшийся сбежать обернулся на звук и посмотрел. Наверное, злобно посмотрел, или придушить хотел. У Максима шея зачесалась.

       -- Ага, -- сказал парень, определившись с любителем сверлить чужие лбы недобрым взглядом.

       Осмотрелся, подмигнул Тайрин, шагнул от колонны и заорал:

       -- Его там нет! Там вообще никого нет! Он невидимый, под стеной!

       И даже пальцем ткнул в направлении беглеца. Попытался ткнуть.

       Беглец дернулся и исчез.

       -- Какой умный мальчик, -- прошелестело рядом.

       Правила защиты. Сначала найди врага, убедись, что он никуда оттуда не денется и не сможет навредить тебе, и лишь потом говори, что знаешь о нем. Какой идиот...

       Максим лихорадочно ухватился за хаос кажущийся течением и понял, что не успеет. Не успеет вытянуть и ухватиться за тень оружия, превратить его во что-то материальное. Толкнуть неправильную силу, опять устроив небольшой катаклизм, тоже не успеет. Вообще ничего не успеет. Каман Талиней -- а кто это еще может быть? -- рядом и уже замахнулся для удара. Мгновение и все закончится. Для Максима.

       Вздох пространства. Коротышка Лакья начинает оборачиваться. Почему-то бледный и кажется, даже испуганный. И алебарда камана с плохой репутацией со звоном обрушивается на подставленный меч. Изящный такой меч, кажущийся совсем хрупким на фоне мужчины держащего его.

       Время скачком несется вперед, словно пытается компенсировать растянувшиеся на целую вечность секунды.

       -- Папа?! -- обалдело произнес Максим.

       -- Ижен?! -- неправильным эхом отозвался Лакья, шагая вперед.

       -- Идиоты! -- рявкнул мужчина на обоих, и слегка качнув кистью, заставил Талинея шарахнуться в сторону и стать видимым. -- Два идиота. Точнее кучка идиотов. Во главе с премудрым Дойтире.

       -- Ижен! -- радостно заорал Коярен. -- Ты смотри, живой.

       -- Пааап, -- неуверенно позвал Максим, глядя на изящный меч в руке отца. Этого не могло быть, но меч он узнал. Сразу узнал. Даже в таком облике.

       -- Молчать, малолетний болван! Кто тебя просил лезть во все это? Силу почувствовал? Сообразил, как ею пользоваться? Возомнил о себе невесть что? Идиот! Трижды идиот со всеми своими внутренними мирами! Только полный кретин начнет войну ничего не зная о противнике!

       -- Я знаю! Хватит на меня орать! Оно само получилось! Я вообще старался все время убегать!

       В этом весь отец. Он не жалеет и не утешает, он даже не объясняет, он орет и требует. И оправдываться бесполезно, даже если есть смягчающие вину обстоятельства. Но почему-то гордо смолчать не получается.

       -- Ах, убегать?! Ты! -- меч безжалостно указал на Тайрин, робко выглядывающую из-за спины подошедшего поближе Коярена. -- Ты, мелкая бестолочь, ты должна была понимать! На что ты понадеялась?

       -- Я?! -- Тайрин сама не могла понять на что. Это было написано у нее на лице яснее всяких слов. Она даже не очень понимала, чего от нее хотят. Оно ведь действительно получилось само. Они просто убегали и добегались до того, что заставили Талинея придумать план "Б". Знать бы еще, что это за план.

       -- Что ты вообще творишь? Ты же страж! Не твое дело влезать в интриги! Для этого существуют тени и крылья! Неужели трудно понять? И спать с мальчишкой зачем было?! Чтобы не отказал в помощи?!

       У Тайрин натурально отвисла челюсть.

       А Коярен громко заржал, запрокинув голову.

       -- Ижен, это ее дочка, -- мягко сказал каман Дамия. -- Вряд ли она старше твоего сына. И она не страж равновесия, просто девочка из внешней стражи.

       Отец недоверчиво посмотрел на бывшую блондинку и на некоторое время умолк. Максим был уверен, что ненадолго. Любит папа разносы устраивать. А тут такой повод -- сын сбежал из дома и вляпался по самое не хочу.

       -- Я не для того. Само как-то получилось, -- тихонько произнесла Тайрин.

       Лучше бы молчала.

       -- Ага! -- непонятно чему обрадовался Ижен. -- Ты, идиот, хоть понимаешь с кем связался?! -- вернулся к притихшему сыну. -- Да ее родственники...

       -- Да?! -- перебил отца Максим. Это уже было слишком. Отчитывать прилюдно за неподходящую с его точки зрения девушку? -- Кто бы говорил. Я хотя бы не наделал детей собственному мечу!

       О сказанном Максим пожалел через мгновение, а спустя еще одно мгновенье перед ним появилась тоненькая синеглазая красавица и отвесила такую пощечину, что он еле на ногах устоял.

       -- Мама, я не то хотел сказать, -- жалобно проблеял парень.

       -- Всем заткнуться! -- рявкнул Талиней, о котором все как-то подзабыли, увлеченные воплями воскресшего Ижена.

       -- Что?!! -- хором спросили Максим, Ижен и меч в облике женщины. Получилось абсолютно одинаково, слитно и от этого жутко.

       -- Поздно! Я сейчас...

       Что именно собирался сделать теперь уже бывший хранитель архива, никто так и не узнал. Ижен схватил его за шею и, не изобретая ничего величественного и требующего огромного резерва, шандарахнул головой об свое колено.

       Защиты против колена у Скользящего В Тени не оказалось.

       -- Ваша проблема в том, что вы все не ищете легких путей, -- удовлетворенно сказал Ижен, полюбовавшись на свалившееся кулем тело у собственных ног.

       -- Ты! -- заорал Коярен.

       -- Да, конечно, ты абсолютно прав. Я вас использовал.

       -- Но...

       -- Почему я раньше не появился? Не имел возможности. Я же умер. Если бы Марика не успела собрать материю на изнанке и запихнуть меня в нее, я бы и не воскрес. И так для восстановления резерва куча времени понадобилась. Еле успел. На самом деле, не свяжись мой мальчишка с твоей внучатой племянницей и не вломись в планы хранителя, как слон в посудную лавку, пришлось бы мне бегать за этим интриганом по городам.

       -- Так ты все знал! -- возмущенно сказал Максим, понятия не имея, что именно знал и как давно. Лучшая защита нападение, так ведь?

       -- Что знал? -- насмешливо спросил отец. -- Что меня кто-то попытался убить после того, как я поставил печать на хранилище Звезды Хаоса. Так знаешь, трудно не заметить, если убивают именно тебя, попутно пытаясь скопировать параметры резерва. Без правильных настроек на печать дверь не откроешь. Придется ждать лет двести, пока замок постареет. А дальше все просто. Эта дрянная вещичка годится только для того, чтобы нарушать баланс плоскостей и разрушать города. Следовательно, не получилось так, попытаются как-то иначе. Лет через десять-двадцать, когда забудется первая попытка, и перестанут бояться ходить по тропам шторма. Тоже, знаешь ли, равновесие нарушается и без того шаткое в сезон штормов.

       -- Раньше бы не перестали бояться? -- заинтересовался Максим. Хождение по тропам шторма наверное та штука с помощью которой родственники Тайрин собирались доказать ее невиновность. Но все равно, что-то тут не так. Что-то определенно не сходится, только он не мог понять что.

       -- Ну, через два года после первой попытки вряд ли, -- задумчиво улыбнулся отец. -- Потом по моим расчетам должны были быть слишком слабые шторма, чтобы собрать от выброса достаточно энергии. А ближайший сильный в этом году. Так что беспокоиться было не о чем, разве что мой убийца отправился бы разрушать чужие города, без подготовки, таранным способом. С родным такой номер не проходит.

       -- Ага, -- сказал Максим, мало что, поняв, но, сообразив, что папа все здесь и сейчас объяснять не станет. -- Тебя чуть не убил, город чуть не развалил...

       -- Со мной ему просто повезло, -- безмятежно отмахнулся отец. -- Я очень глупо попался в его ловушку, расслабился, почувствовал себя сильным, а крылья не смогли найти ее следов. Я думаю их Марика случайно затерла. Она меня спасала, до всего остального ей дела не было.

       -- Можно задать один вопрос? -- спросил Максим.

       Ижен улыбнулся. Многозначительно. Мол, задавай, если не боишься.

       -- Ты вообще кто? -- упрямо спросил Максим.

       -- Я? Это длинная история. Если вкратце, то я старший брат камана Лакья, врожденный хранитель, как ты понимаешь, бывший глава теней равновесия. Что-то вроде главного инженера при мосте. Остальное не столь важно.

       -- А мама?

       -- Марика? Ты же разговаривал со своим изначальным, -- Максим качнул головой, никаких внятных разговоров он не помнил. -- Ты научился слишком хорошо чувствовать эту силу в себе, следовательно, понимаешь, что он такое, -- тут же исправился отец. -- Только твой изначальный, это ты и есть, такая же часть тебя, как и твой резерв. А Марика, она сама по себе. Воплощенный хаос пожелавший обрести форму. Не думай, не ради меня. Просто пришло ее время, и она появилась. Они так рождаются, когда приходит время. А потом она встретила меня, такого же малолетнего идиота как ты сейчас и решила меня оберегать. Вот так вот. А насчет наделал детей... Наверное, прозвучит глупо, но это получилось случайно.

       -- Четыре раза?! -- опешил Максим

       -- Не понимаю, что именно тебя удивляет? Да, четыре раза. Я же был почти мертвый, от моего резерва ничего не осталось. Обычный человек. Марика тоже. Она всю свою изначальную выложила, чтобы вытащить нас хотя бы в мир людей. В общем, как ни странно, мы временно стали существами одного вида. И были уверенны, что ненадолго, а оказалось на одиннадцать лет.

       -- И...

       -- Что, и? У существ одного вида могут быть общие дети. У сати и изначальной не могут, а у парочки людей запросто.

       -- Спятить. Я тогда кто?

       -- Сложно объяснить. Дана ближе к сати. Вова и Алена ближе к изначальным. А в тебе больше от сати, но при этом силы изначальных больше чем в Вове и Марине вместе взятых. Странно. Тебе бы еще чуточку ума...

       -- Значит я не человек.

       -- Почему? -- неподдельно удивился отец. -- Человек. Сати, я же сказал. Просто в тебе изначального много.

       -- А Вова и Марина?

       -- Они тоже люди. И Марика человек, если не придираться к сути ее силы и происхождению...

       Максим понял, что либо отец и сам не знает, как оно все сочетается, либо пытается запутать, кого-то.

       -- У нас так уже было, поколений семь назад, -- сказал папа и загадочно улыбнулся.

       -- Племянник, -- задумчиво среагировал на улыбку Лакья. -- Похожий на первую. А где-то еще трое...

       -- Не переживай. Остальные поспокойнее, -- отмахнулся Ижен, он же Игорь. -- Это у Максима, как не праздник, так похороны. Весь в дедушку. Ты лучше подумай о том, что делать с этим? -- указал на бессознательного Талинея. -- Из любимой тюрьмы Дамии он сбежит. Если из нее даже мой недоросль сбегал...

       -- Твой недоросль даже из Долины Одиноких сбежит, -- добродушно сказал каман Дамия. -- Прорежет тоннель в скале и ищи его потом. Но Таллинея я к себе все равно не возьму. Подозреваю, он не просто так ходил ко мне в гости, наверняка оставил для самого себя какие-то сюрпризы. Теперь придется их искать.

       -- Пускай решает Дойтире, -- со странной мстительностью сказала дама-главный архитектор. -- Зачем-то же нам каман-шай нужен.

       -- Отличная идея, -- одобрил каман Коярен. -- Мы сейчас Талинея упакуем и отошлем премудрому и вечно занятому в качестве подарка к свадьбе сына.

       -- Ленточкой не забудьте перевязать, -- пробормотал Максим.

       Странные они тут все. Веселятся как дети, поймавшие жука-носорога. Несерьезные какие-то. Папа на их фоне выделяется в лучшую сторону. Или это только кажется?

       Куда в итоге дели злодеистого камана Максим так и не узнал. Ему не соизволили сказать, просто сообщили, что это страшная тайна и попросили не лезть во взрослые разборки. Ну, он особо и не настаивал, у него и без того проблем хватало. Одно объяснение с отцом чего стоило. А еще Тайрин куда-то запропастилась, и оказалось, что без нее скучно. И мама до сих пор обижалась, или делала вид, в наказание не умеющему сдерживать язык сыну.

       Но все было терпимо ровно до того момента, как папа сообщил радостную весть о том, что его дорогая сестра, та самая Серая Кошка из Тигровых Лилий, согласилась взять новообретенного племянника под свое крылышко, всячески опекать его и оберегать. Айра, так звали тетушку, в этот момент стояла на шаг позади отца, рассматривала свое приобретение и была им явно недовольна. Красивая, с виду молодая, не намного старше Тайрин. Высоченная, как топмодель, но не такая тощая. И смотрит так, словно готова в любой момент прибить, дай ей только повод. Даже каман Коярен выглядел добряком в сравнении с этой дамой. Максим заподозрил, что папочка держательницу его регалий чем-то запугивал или как-то шантажировал. В общем, от тетки не приходилось ждать ничего хорошего.

       Сам отец собирался вернуться на Землю, и сделать все возможное и невозможное для того, чтобы и остальные его дети переселились в родной для него мир. Максима он с собой брать не хотел ни под каким предлогом. Велел адаптироваться, раз уж сам дорогу нашел, и не позорить семью. А то позорить такую семью не принято, да и опасно.

       Максим старательно делал вид, что его все устраивает. Спорить бесполезно, а унижаться и просить бессмысленно. К униженным просьбам папа точно не снизойдет. В крайнем случае, прочитает лекцию и велит взрослеть, пока не стало поздно.

       Да и с памятью оказалось все не так уж просто. Дома стена, отделяющая Максима от его собственного резерва никогда окончательно не исчезнет. Там обстановка неподходящая. Так оно изначально и задумывалось. Дома резервом лучше не светить, если не хочешь стать приманкой для заглядывающих туда время от времени демонов.

       А значит и заблокированная память не вернется. Мама все увязала вместе. Потом, спустя почти десять лет пожалела об этом, но переделывать ничего не стала. Чем меньше там вмешиваешься, тем лучше. А она и без того наворотила, беспокоясь о безопасности чад.

       Зато в этом мире стена по кирпичику исчезнет, даже если он не будет прилагать к этому никаких усилий. Доступ к забытому откроется и Максим будет счастлив. Возможно. Если найдет в обретенном что-то хорошее.

       В последнем парень почему-то сомневался. Обрывки уже вернувшихся воспоминаний ничего хорошего не принесли.

       В общем, утешать мама тоже не собиралась. Настоящие мужчины в утешении не нуждаются.

       Поэтому сидел парень в какой-то захламленной мебелью комнатке, выделенной добрыми родственниками в качестве квартиры. Любовался через окно питейным заведением и думал о смысле жизни.

       Жить во дворце ему пока было нельзя. Не то, чтобы сильно хотелось, просто была в этом всем какая-то нечестность. Стать частью дворца-распальцовки можно только после того, как официально представят и введут в семью. Представлять и вводить должен папочка, который заради такой мелочи воскресать не хотел. И так слишком много людей знают о том, что он жив и местами даже здоров. Из-за этого, Максим считался кем-то вроде приемыша -- человеком, о котором семья заботится, но чтобы стать ее частью, придется постараться, заслужить, проявить себя как-то и вывернуться наизнанку. Бред же.

       Раздражало, что именно попыток заслужить от него все будут ждать. Так и хотелось взамен сделать какую-то громкую глупость.

       А еще Максиму предстояло научиться соответствовать, сдать экзамены по основам, которые он знал, но пока не вспомнил, изучить этикет, жизнь в городе, выбрать будущее направление и заняться еще черт знает чем. Хорошо хоть не потребовали отрастить косичку и перевить ее синей лентой.

       Помогать ему, видимо, никто не собирался. Нет, в школу вспоминать основы отведут и даже с учителями познакомят. А дальше сам. Как-нибудь. Не имея ни малейшего представления, чем в той школе занимаются, как себя ведут и что там вообще делают. Этикет, судя по всему, предстояло изучать тоже самостоятельно. Добрая тетушка даже сказала, что верит в него в этом деле. Ничего сложного мол. Разъяснить, что именно она подразумевает под этикетом, отказалась. Мол, ты изучай, а мы потом посмотрим.

       Обо всем остальном и думать не хотелось.

       Лучше быть сиротой, чем заполучить кучу родственников, которые дружно что-то хотят и отказываются помочь. Хорошо хоть денег дали. Ага, из отцовских запасов. Оказывается, детям полагается давать деньги, пока их не признали взрослыми.

       Из питейного заведения выходили люди. Другие в него заходили. Всем им было хорошо и наверняка не одиноко, или хотя бы нескучно. Захотелось тоже туда сходить и напиться до фиолетовых слоников, и зеленых бегемотов. Уронить проклятущую честь семьи с размаху, да еще и потоптаться. Может, после этого тетушка пинком отправит на Землю, не слушая отцовских возражений. А то, папочка рассказал, что его сестра молодец, умница, да и вообще почти заменила ему маму, попросил вести себя хорошо, не огорчать ее и смылся. В том числе и от умницы заменившей маму. А Максиму придется сидеть тут и надеяться, что детские шалости папаши Серая Кошка вспоминает с умилением, а не желанием на ком-то за них отыграться.

       -- Пойду и напьюсь! -- решил парень. Хуже чем есть, вряд ли станет.

       В ответ кто-то постучал в дверь. Вряд ли собутыльник. Скорее родственники в очередной раз о нем вспомнили и решили прочитать еще одну очень важную лекцию, без которой он, как есть, пропадет.

       -- Зараза, -- сказал Максим и пошел открывать.

       Не баррикадироваться же от них.

       Родственников, как ни странно, за дверью не обнаружилось. Там стояла Тайрин, опять превратившаяся в блондинку. Она робко улыбалась и пытала отпихнуть ногой от двери крылатую кошку Шасу.

       -- Ага, -- сказал парень.

       -- Привет, -- отозвалась девушка. -- Я пришла объяснить. Раньше не могла. Меня переводили, во внутреннюю стражу. А еще я отчеты писала. Это тебе хорошо, у тебя начальства нет.

       -- У меня есть родственники, -- решил разочаровать ее Максим.

       -- Ну, я зайду?

       -- Заходи.

       Впустить пришлось обеих. Кошка оставаться в одиночестве в подъезде не захотела.

       Шаса привычно разлеглась на подоконнике. Наверное, решила вместо Максима понаблюдать за питейным заведением, авось кого-то интересного принесет.

       Девушка с ногами залезла в кресло, обняла колени и стала похожей на обиженного жизнью воробья. Словно на допрос пришла.

       -- Что ты хотела объяснить? -- спросил парень, сев во второе кресло. А то она долго молчать будет.

       -- Все, с самого начала. И вообще, я дура.

       -- Ага, -- глубокомысленно выдал Максим, о последнем он давно догадался.

       -- Тебе не понять. Тебя даже в семью официально не приняли, ты практически свободен от обязательств и необходимости казаться лучше, чем ты есть. А мне приходилось. И я притворялась и сама себя обманула. Понимаешь, каман Дамия с самого начала позвал меня к себе, а я не согласилась, мне казалось, он будет меня опекать и опозорит. А потом пришел Тильен, мой бывший начальник. И тоже выбрал меня. Одну меня из трех десятков претендентов. Еще и похвалил так, почти незаметно, негрубо. И я побежала к нему, как последняя идиотка. Даже не подумала для чего ему может понадобиться среди ходящих по мирам новичок, ничего полезного на самом деле не умеющий. Я даже с тем демоном без тебя не смогла справиться, не мой уровень, до такого мне еще расти и расти.

       -- Я понял, тебя обманули, -- сказал Максим, а то она со своим самобичеванием сейчас детские проступки начнет вспоминать, и уверять, что произошедшее расплата за все.

       -- Я сама себя обманула, я же говорю, -- печально улыбнулась блондинка. -- Там нужно было немножко подумать. Не бежать сломя голову, а задуматься о том, что я не соответствую должности. Ни опыта, ни подходящего таланта, да еще и часть резерва будет уходить на поддержку границы. Вот. А я не подумала... Знаешь, ему заплатили. Тильену. Немного, на самом деле. И пообещали власть. Так что, не одна я дура. Он тоже о многих вещах не подумал, прежде чем соглашаться. И ему сейчас хуже.

       -- Ага, -- опять сказал Максим. А что тут еще скажешь? Позлорадствовать вместе с Тайрин над ее бывшим начальником?

       -- Ну и вот... -- вздохнула блондинка. -- Тебе вообще рассказали, для чего Талиней все затеял?

       Максим честно попытался вспомнить. Вроде что-то говорили, но ему в тот момент было не до того. Голова болела, папаша лекцию читал, а у окошка стояла тетушка, что-то рассказывала маме и время от времени нехорошо зыркала на племянника. На фоне всего этого робкие попытки невысокого паренька что-то объяснить, как-то терялись.

       -- Можно считать, что нет, -- решил парень.

       -- Понятно, -- азартно подпрыгнула Тайрин. -- Понимаешь, у него плохая репутация, я тебе уже говорила. А для человека его должности и ранга это было нехорошо. Как бы тебе объяснить? Вот если ты садовник, ты гордишься своим садом, какой-то очень красивой клумбой, выведенным тобой сортом слив. Если архитектор, то построенными домами. Вот. А он каман. Точнее был каманом. А если у камана за спиной нет семьи, как у Коярена, например, то ему, чтобы запомнили и его потомки не затерялись, придется создать что-то свое. Вот. У Таллинея семьи тоже не было, но он оказался не таким как Коярен.

       -- Подожди, я про Коярена тоже ничего не знаю, кроме того, что он псих.

       -- Ну, он сирота. Его мама была недоучившейся лекаркой. Порошки готовила, чтобы волосы лучше росли, веснушки пропали, даже краску для волос делала. Моя мама ее знала, говорила, что она была хорошая, но глупая и упрямая. Не хотела ни от кого помощи принимать. А потом она упала с дерева, неудачно очень, разбила голову и когда ее нашли, ничем помочь уже было нельзя. А Коярен остался один. Ему тогда было тринадцать. И он такой же упрямый как его мама, только умный и ничего не боится. Знаешь, он даже на свою гордость наступил, когда моя бабушка решила заплатить за его учебу в школе хранителей. Пошел, отучился и до сих пор кланяется ей как человеку, которому обязан всем, хотя долг нашей семье давно отдал. И свою школу мечников для талантливых, но бедных он открыл еще до того, как стал каманом. И сам там некоторое время учил, тратя почти все свои средства. За одно это его бы запомнили, не каждый решится взять на себя такую ответственность.

       -- Давай попробую догадаться, -- сказал Максим. -- У Коярена не смотря на то, что он псих, хорошая репутация. И когда он стал каманом, то без труда смог сделать что-то такое, что полагается этим каманам делать. Видимо в одиночку тут не справиться. Поэтому у Талинея ничего не получилось, с ним не захотели связываться.

       -- Да, -- улыбнулась Тайрин. -- Город растет, когда появляется новая плоскость, я кажется, объясняла.

       Максим кивнул, вспомнив рассказ о стенах, плоскостях и людях, которые собирают энергию для создания новых плоскостей.

       -- Вот, -- кивнула девушка. -- А любой каман может создать новое хранилище, у него есть доступ к пустотам между плоскостями. Причем, что в этой ситуации самое интересное, чем меньше связь с городом, тем легче создать кокон, отгородить его. И если кому-то из старых семей придется звать на помощь почти всех своих родственников, а они могут и не прийти, потратив часть резерва на что-то другое, то каман Коярен мог справиться в одиночку. В смысле, создать. Чтобы закрепить и правильно вплести, нужна помощь кого-то из старых семей. А если вплести неправильно, то энергия будет рассеиваться, утекать, да и вообще, кокон окажется бессмысленной тратой сил и времени, потому что ничего оттуда достать будет невозможно.

       -- Понятно. Значит, у Коярена есть такой кокон, который не только его, но и тех семей, которые помогали вплетать. А Талинею никто помочь не захотел.

       --Да. Кто захочет помогать человеку, который в любой момент способен нарушить клятву? Самое смешное, что Коярену оно не сильно и нужно было. Ему интереснее школа. А кокон он создал просто для того, чтобы были запасы энергии, да и против роста города он не возражает. Зато Талинею хотелось свою собственную плоскость, пускай даже свою частично. И ее он получить не мог. Столько энергии один человек не соберет. И тогда он решил, что строить плоскость именно в Снежном Доле не обязательно. Можно вообще новый город начать. И как получить энергию придумал. Решил собрать ту, которая высвободится при разрушении плоскостей.

       -- Плоскостей Снежного Дола? -- зачем-то уточнил Максим, хотя и так все было ясно.

       -- Угу, -- кивнула блондинка. -- Отобрать ключ от Звезды Хаоса у твоего папы не получилось. Он не испугался и не стал безумно спасать свою жизнь. Тогда Талиней пошел по более длинному пути. Подождал. Потом нашел глупую девочку, чье доброе имя обязательно бросятся защищать родственники, и сделал все возможное и невозможное, чтобы им пришлось позвать в свидетели шторм. А там нужно просто убить кого-то из держащих тропу, помешать кому-то другому подхватить упущенное и результат будет не намного отличаться от действия Звезды Хаоса. Равновесие нарушится, плоскости окажутся одновременно в одно время и в одном месте... Чем сильнее шторм, тем больше плоскостей и меньше шансов не дать им столкнуться.

       -- Понятно, -- сказал Максим. Вот тебе и техногенная катастрофа. -- Он бы собрал энергию и счастливый куда-то ускакал.

       -- Ага. Только у него не получилось меня убить. А если бы я сама пошла по тропе шторма, то в худшем случае просто бы никуда не дошла, и меня бы признали виновной. Ему не это было нужно.

       -- Ну, да, -- согласился Максим. -- Размах не тот.

       Тайрин спустила ноги на пол, оперлась локтями о колени и стала задумчиво рассматривать стену. Долго рассматривала. Хозяин квартиры даже успел подумать о том, как бы сам поступил на месте Талинея. Но либо он чего-то не понимал, либо ему собственная плоскость была нужна еще меньше чем психу Коярену, только ничего разрушать он бы не стал. Наверное, потому, что не смог вообразить себя спокойно убивающим миллионы людей живущих в этом городе. Лучше заранее побеспокоиться о хорошей репутации. Так, на всякий случай, авось пригодится когда-нибудь.

       -- Максим, -- наконец позвала девушка, так ничего интересного на стене и не высмотрев. -- Странная мы с тобой парочка, не находишь? Я дура, ты вообще ничего не понимал, а умного интригана переиграли.

       -- Мы бегать умеем, -- сказал парень. -- Хочешь предложить продолжать в том же духе?

       -- Не совсем, -- махнула рукой девушка, порывисто встала и подошла к Максиму вплотную. -- Понимаешь, я была уверена, что ты вернешься к себе домой, в мир мэгов. А я останусь тут. Меня еще долго в чужие миры не пустят. Вот и сказала то, что сказала. Про сложности и вообще.

       -- И вообще? -- переспросил Максим. -- Ты мне встречаться предлагаешь, что ли?

       Попробуй, пойми, что у этой блондинки в голове. Сейчас оскорбится и попытается убить. Лучше бы на стул сел, с него вскакивать удобнее.

       -- Ну-у-у-у... -- задумчиво протянула девушка, словно сама сомневалась в том, что пыталась сказать. -- Я намекала. А предложить должен был ты. Но раз так, то считай, что предложила я.

       -- А как же, милый, ты мне нравишься, я от тебя без ума?

       -- Я от тебя не без ума, у тебя куча недостатков, но да, нравишься, -- топнула ногой блондинка. -- Тебе подумать надо, да? Ладно, думай, три дня, потом можешь не приходить!

       И высказавшись, рванула к выходу, едва не снесла дверь и с топотом помчалась по лестнице вниз.

       -- Странная она какая-то, -- сказал Максим кошке, даже не подумавшей уйти вместе с хозяйкой. -- Вообще не умеет нормально слушать. Хоть бы сказала, где ее теперь искать. Или за моим ответом она придет сама? Ровно через три дня. Блин, пора учиться ориентироваться в городе. А то зайти в лифт моей семейки можно не везде. Вообще дурацкая какая-то система. Выйти можно где угодно, а вход нужно искать.

       Кошка согласно вильнула хвостом и уронила голову на передние лапы. Мол, ты думай, а я пока посплю. Удобный тут подоконник, широкий и пейзаж за окном не из худших. Чокнутые школьники точно не полезут голышом на дерево, чтобы попеть с утра. Их посетители питейного заведения не поймут и отреагируют чересчур бурно.

Часть 2.  Делай, что должно, и будь что будет.

       Действие и противодействие.

       Муха медленно и нагло ползла по окну. Максим зачем-то следил за ее передвижением, прищурив глаза на солнце. Самому себе он сейчас казался ленивым, сытым и довольным жизнью котом. Учитель Вартак наверняка согласился бы исключительно с тем, что неожиданно обретенный ученик ленив. Впрочем, в данный момент учителю было не до Максима, он увлеченно рассказывал очередную занудную историю о появлении очередной плоскости города, перечислял всех причастных и восхвалял деяние. Зачем и кому нужны эти лекции, Максим откровенно не понимал, и большинство учеников были с ним согласны. Самые умные спали. Остальные маялись от скуки, что-то черкали на листках местного заменителя бумаги, зевали и мечтали оказаться где-нибудь подальше отсюда.

       Муха доползла до подоконника, деловито пожужжала и вернулась к исследованию стекла. Упорная.

       Максим зевнул в ладонь, немного полюбовался хорошей погодой и зеленой кроной дерева, зачем-то посмотрел на учителя.

       Судя по степени покраснения ушей, лекция приближалась к концу, и пора было делать заинтересованное лицо. Иначе на него в очередной раз пожалуются Серой Кошке, а двух лекций на историческую тему для одного дня будет многовато.

       Если честно, Максим с самого начала заподозрил, что лекции Вартака просто наказание, за что-то. Или попытка уменьшить количество свободного времени обретенного семьей ребенка. Все то же, что этот зануда рассказывал, можно было прочитать, получив значительно больше удовольствия и пользы. Книги в городской библиотеке были, парень проверял. Вместо этого приходится сидеть и скучать.

       Максим опять зевнул.

       Обучение основам, которые необходимо знать парню его возраста, на самом деле шло не так и плохо. Кое-что он вспомнил, стоило прослушать несколько уроков. Кое-что его заинтересовало. Как, например, правильное распределение извлеченной из резерва энергии. Оказалось, эту энергию даже на самолечение можно собирать. Главное место выделить. В ауре, или талисман-накопитель купить. Второе надежнее, не смотря на то, что крохотную вещичку можно запросто потерять. Ибо первое в случае потери сознания может быстренько опустеть, так и не добившись заметных улучшений в физическом состоянии хозяина. Говорят, правда, что кто-то там умеет такие тайнички правильно программировать и направлять, но, скорее всего, врут. Даже знакомые Максиму доктора-целители не очень то понимали, как это можно сделать. Даже теоретически, не говоря уже о практике.

       Новобретенная семья особо парня не беспокоила. Они, похоже, все еще не решили, что с ним делать. Или папочка их попросил доставать отпрыска умеренно, а то он сбесится и сбежит. На что-то такое отец намекал, кажется.

       И город благодаря Тайрин изучался быстро. Из девушки получился отличный экскурсовод и ее рассказы были значительно интереснее исторических лекций Вартака.

       Но все-таки...

       Но все-таки, иногда очень хотелось домой. И разобраться до конца, чего именно от него ждут, что он делает не так, не получалось. У местных жителей было многовато ритуалов и непонятных традиций. Приходилось их изучать и подстраиваться по мере своих сил и понимания ситуации.

       В чужой монастырь, как известно, со своим уставом не ходят.

       Вартак захлопнул папку, давая понять, что на сегодня сказал все, что хотел. Недовольным взглядом обвел аудиторию. Уделил немного своего драгоценного внимания спящим, быстренько записал их имена и, не прощаясь, вышел.

       Облегченный вздох у учеников получился на редкость дружным и громким. Если бы лектор в очередной раз решил задать несколько вопросов, терпеть издевательство прошлось бы еще долго. Внятно вряд ли кто-то ответит, и пытка знаниями будет длиться и длиться. В самом худшем случае -- до вечера.

       -- Хочу в свой универ, -- сказал мухе Максим, утрамбовывая письменные принадлежности в сумку.

       Чем заняться дальше, он представлял слабо. Дома скучно. Друзья-приятели завестись пока не успели. Отпрыски благородных домов, для которых он был всего лишь не имеющим прав приемышем Серых Туманов, обращать на него внимание считали ниже своего достоинства. Видимо, он это внимание должен был заслужить. Только что-то не хотелось, унизительным оно казалось. На общение с кем-то попроще, то времени не хватало, то желания. А то никого попроще вокруг не было.

       Из аудитории Максим вышел последним. Спешить было некуда. Ждет в лучшем случае Шаса, загорающая на подоконнике. Та еще загадка, как она попадает в квартиру. То ли действительно научилась открывать форточку, то ли Максим банально забывал ее закрыть. Ничего особо ценного там все равно нет, вот память и сбоит.

       Улица встретила Максима ярким солнцем, птичьим щебетом и не спешащей расходиться толпой соучеников. А еще руганью в исполнении знакомого девичьего голоса.

       -- Куда она опять влезла? -- спросил у самого себя парень и пошел на голос.

       Пришлось обходить не желающих расступаться ребят. Потом некоторое время удивленно таращиться на то, как Тайрин уперев руки в бока наступает на двух парней, которые были повыше нее и повнушительнее. Зрелище получалось странное, словно парочка каких-нибудь доберманов трусливо поджав хвосты, пятится от лающей на них левретки.

       -- Ты! -- девушка указала пальцем на одного из парней. -- Тупой урод! Да тебя последняя старая дева постесняется обнаружить рядом с собой в постели. Лучше так и помрет невинной!

       Тупой урод покраснел и задумчиво посмотрел на свой кулак. Видимо решал, что будет хуже -- ударить мелкую блондинку или выслушивать и дальше ее оскорбления.

       -- Трус! -- рявкнула Тайрин и решила, что пора бить лица. С этой целью и кинулась на выбранную жертву.

       Каким чудом Максим успел ее перехватить и прижать к себе, он и сам не понял. Девушка задрыгала руками и ногами, попыталась пнуть и лишь потом обернулась, чтобы посмотреть, кто ее там хватает.

       -- Ага! -- заорала излишне радостно, передумав вырываться. -- Меня только что оскорбили! Трижды!

       -- На дуэль их вызвать? -- уныло спросил Максим.

       Мало ли что этой девчонке придет в голову, может и дуэль покажется не худшей идеей.

       И как Тайрин умудряется вечно во что-то вляпаться? Везде приключения находит. Даже там, где их в принципе найти невозможно. А еще представительница закона, в форму обряженная. Образец чего-то там.

       -- Нет, -- мотнула головой девушка. -- Никаких дуэлей. Эти недостойны. Ты послушай, что они сказали!

       Максим взял и послушал, а потом прокомментировал, а потом получилось то, что получилось.

       Зато день неожиданно перестал быть скучным.

       Нужно ведь во всем искать хорошее, не так ли?

       Рихо Бьяч недовольно посмотрел на подчиненных. Потом перевел усталый взгляд на малолеток, которых эти подчиненные притащили. Маленькая блондинка в форме внутренней стражи стояла, гордо задрав нос, и делала вид, что оказалась здесь совершенно случайно. Стражи, как известно, не хулиганят и патрулям не попадаются. Невысокий парень увлеченно ощупывал подбородок и вообще, мало интересовался происходящим. Парочка высоких, с породистыми лицами мальчишек старалась выглядеть уверенно, но получалось у них плоховато. Вероятно из-за того, что предыдущее их наказание, назначенное после того, как были пойманы патрулем, закончилось каких-то четыре дня назад. А это уже рекорд. Глава рода их точно не одобрит и на этот раз лишение карманных денег на неопределенное время будет не худшим из того, что им сделают добрые родственники.

       -- Рассказывайте, -- велел Рихо подчиненным. Вряд ли они его удивят, но во что опять вляпались внуки Ирея Белой Птицы интересно. Особенно после его заявления, что мало кто в городе умеет хорошо воспитывать молодежь. Наверное, он имел в виду своих сыновей.

       Подчиненные переглянулись, потом темноволосый шагнул вперед, кивнул и торжественно начал повествование о длинных языках и легко воспламеняющихся девушках.

       История была проста и привычна, когда дело касалось этой парочки из дома Белых Птиц. Увидели блондинку. Один сказал, что неплохо было бы с ней познакомиться, не смотря на ее форму, которая испортит любую девушку. Второй фыркнул и намекнул, что девушка недостаточно для него хороша -- маленькая, довольно невзрачная и личико неприветливое. Первый решил блеснуть умом, или чем-то другим, в этом патрульные как раз разобраться не смогли, потому что подобной дури ожидали скорее от кого-то нетрезвого, значительно старшего и считающего себя неотразимым покорителем женских сердец. Мальчишка поднял палец вверх и со знанием дела заявил, что такие маленькие девушки -- маленькие везде, поэтому им можно простить некоторые недостатки внешности.

       Слушать дальнейшие "комплименты" юная стражница сочла лишним и высказала начинающим покорителям женщин все, что о них думала. Патрульные в это время стояли недалеко и, посмеиваясь, делали ставки на то, как быстро девчонка заставит парней броситься в бега. Неизвестно, чем бы оно закончилось, но тут на сцене появилось еще одно действующее лицо и решило тоже высказаться.

       Рихо перевел взгляд на это действующее лицо. Парень как парень. Спокойный такой. Виноватым он себя явно не чувствует, и ни в чем раскаиваться не собирается.

       -- Что он им сказал?

       Патрульный широко улыбнулся.

       -- Им ничего. Он девушку успокаивал. Сказал, что подобные проблемы волнуют только парней, у которых тоже все маленькое.

       -- Понятно, -- вздохнул Рихо.

       Парочка Белых Птиц сочла себя страшно оскорбленной и пошла в атаку. О том, что им ответили их же оружием, они даже не задумались. Великолепное воспитание. Зато будет что сказать в следующий раз склочному старику.

       -- И зачем ты влез? -- спросил у, все еще изучающего пострадавшую в драке челюсть, мальчишки.

       Тот равнодушно пожал плечами, кого-то этим движением напомнив.

       -- Воспитание, -- сказал, посмотрев зачем-то на потолок. -- Папа бы меня не понял, если бы я стоял в сторонке, в то время, как какие-то ненормальные цепляются к моей девушке. И то, что девушка могла прекрасно справиться и без меня, его бы не утешило. Он у меня вообще, с принципами.

       -- Понятно, -- сказал Рихо, сообразив, что видит перед собой найденыша из дома Туманов. На Лакью похож, а высказывается, как старая Кошка. Спокойно и равнодушно, словно его эит слова не касаются. Тоже порода, хотя на внешности она совершенно не отражается. -- Значит так. Эти двое, видимо, решили отомстить внутренней страже в лице девушки, за то, что остались без карманных денег. Патруль в прошлый раз позвал кто-то из стражи, решив, что разносить трактир нехорошо, а сами они с буянами не справятся. Девушка не стала позориться и звать на помощь, на что видимо, рассчитывали ее обидчики, и тоже высказалась, что не делает ей чести, но в подобной ситуации простительно. Бить ее так и не решились, то ли форма напугала, то ли сообразили, что такого противника в случае поражения им даже дедушка не простит. Но тут очень вовремя появился философ и мыслитель с Холма Лилий...

       -- Я не с холма. Меня официально не приняли, -- улыбнулся мальчишка.

       -- Не важно, -- отмахнулся Рихо. -- Важно, что началась драка. В которую замешана внутренняя стража и превысившие всякий лимит на хулиганство представители великого рода.

       -- Это дает вам шанс от нас избавиться? -- спросил непринятый в семью.

       -- Конечно, -- искренне улыбнулся Рихо. Лесные духи знают, почему этого мальчишку не хотят пока вмешивать в семейные дела, но явно не из-за его тупости. -- Итак, с девушкой пускай разбирается ее непосредственное начальство. А остальные пускай посидят в тюрьме внутренней стражи за компанию и получат соответствующее проступкам наказание. Через два дня. Когда Милен вернется.

       -- Хм, -- сказал мальчика Туманов.

       Белые Птицы уныло переглянулись. Как бы их в итоге не наказали, сидеть два дня в тесной комнатушке, в которой даже заняться особо нечем им явно хотелось еще меньше. Стражница тихонечко фыркнула и почему-то улыбнулась. Словно уважаемый судья Рихо умудрился только что сделать кому-то пакость, сам того не желая.

       Максиму хотелось спать.

       Суд, или что оно там было, оказался на удивление скоротечным и скучным. Кислые лица обидчиков блондинок совершенно не радовали. Тайрин что-то тихонечко напевала и излучала счастье. Одни патрульные вели себя так, как полагалось вести в этой ситуации. Они с каменными лицами сопровождали арестованных в тюрьму. Загнали всех в переместитель, довезли до тюрьмы и бодренько провели к запертой двери.

       Дальше бравые ребята вежливо постучали. Дождались, пока на их стук откликнутся, приветливо заулыбались открывшему дверь человеку... А вот дальше все пошло явно не так, как планировалось. Улыбаться в ответ никто не стал. Тюремный стражник вытаращился на Максима, как на трехногого инопланетянина, перевел неуверенный взгляд на улыбчивую Тайрин и только после этого почтил своим вниманием патруль.

       -- Что? -- спросил предельно невежливо.

       -- Подержите этих ребят у себя хотя бы сутки, -- опять заулыбался блондин. -- А потом пускай Милен решит, что с ними делать. Судья Рихо велел. Двое оскорбили стражницу, третий вмешался, девушка в сторонке тоже не стояла...

       -- Нет, -- сказал представитель тюрьмы.

       -- Но... -- сделал слабую попытку что-то объяснить охотник на хулиганов.

       -- Ноги их больше не будет в моей тюрьме! -- рявкнул охранник и с грохотом запер дверь, видимо, решив, что переговоры на этом можно закончить.

       -- Вообще-то это тюрьма камана Дамии, -- справедливо возразила Тайрин.

       Отвечать ей никто не стал.

       -- И как он тебя узнал, -- заинтересованно спросила блондинка у Максима. -- Ладно, я. Но видеть, кто прорезал те дыры, он не мог.

       -- Я просил его найти кошку, -- сознался парень.

       -- Какую еще кошку?!

       -- Крылатую. В полосочку. Когда ты на разведку ходила. Этот тип там стоял с приятелями, а Атьян очень просил чем-то их отвлечь. Вот я и попросил найти кошку сестры...

       -- А они?

       -- Они сказали, чтобы я домой шел. Никакого сочувствия у людей.

       -- Ага, -- глубокомысленно сказала Тайрин.

       Патрульные переглянулись, и дружно начали выстукивать на двери какой-то затейливый ритм. Стучали долго и увлеченно. Охранник, в конце концов, не выдержал и открыл. Хотя Максим на его месте отошел бы подальше и спокойно переждал.

       -- Что еще?

       -- Судья Рихо велел их вести сюда, -- сказал темноволосый патрульный. -- Мы не вправе оспаривать его решения. И вы не вправе...

       -- В городе много тюрем! -- рявкнул охранник.

       -- Пойдите, объясните это судье Рихо, -- вежливо посоветовал темноволосый.

       -- Хотите, я пообещаю, что дыр в стенах прорезать не буду? -- философски спросил Максим. С одной стороны, тюрьма не самое приятное место. С другой, там тихо, и никаких лекций по истории города не предвидится.

       -- В стенах?! -- обернулся к нему охранник.

       -- А также в потолке и в полу, -- добавил Максим. Ничего разрушать он действительно не собирался. Смысла не видел.

       Тайрин тихонько хихикнула.

       -- Что они натворили? -- устало спросил охранник, видимо решив смириться со своей участью.

       -- Подрались, -- дружно ответили патрульные.

       Потом рассказали подробности. Подтвердили, что нынешнюю молодежь плохо воспитывают. В точности воспроизвели приказ судьи. И в итоге таки передали арестованных в тюрьму камана Дамии. После чего резво сбежали. Видимо боялись, что охранник передумает.

       Тюрьма Максима несколько разочаровала. Опять тишина, спокойствие, никаких стенающих заключенных и мрачных охранников у каждой двери. Может у них тут где-то есть сигнализация, а стенать попросту не принято?

       Подравшихся хулиганов почему-то не стали разводить по отдельным тихим комнатам с зарешеченными окнами. Тайрин оставили в помещении подозрительно похожем на чей-то захламленный кабинет и велели рассортировать пыльные документы. Парней проводили немного дальше и заперли в довольно большом помещении, разделенном на части внебрачными детьми клеток для хищников в зоопарке. Особо умилили Максима крошечные пространства завешенные тряпками, скрывающими бездонные дыры в полу и умывальники. Под умывальниками стояли садовые лейки. Видимо предполагалось, что они вполне способны заменить собой душ.

       -- Санузел, -- сразу догадался Максим.

       Охранник гордо промолчал и столь же гордо ушел, не забыв запереть за арестантами дверцы клеток.

       Общаться с обидчиками Тайрин не хотелось совершенно. Максим еще раз осмотрел странное помещение, пожал плечами и уселся на кровать. Книгу он с собой захватить как-то не догадался, библиотеки вокруг не наблюдалось. Спать, как назло, резко перехотелось. Сидеть, глядя в одну точку как-то не шибко увлекательно. Пришлось немного подумать и прийти к выводу, что настала пора потренировать свои выдающиеся способности. Хотя бы ту же бабочку-радар опять создать и проверить, насколько далеко с ее помощью можно заглянуть.

       -- Эй, -- позвал один из Белых Птиц, когда радар-бабочка раскрыл крылья над ладонями Максима. -- Ты что делаешь?

       -- Тренируюсь, -- отстраненно произнес парень, успевший обнаружить под помещением с клетками глубоченный подвал. Метров семь, не меньше, а может и все десять. Может тут принято особо надоедливых заключенных туда сбрасывать? Угу. А потом делать честные глаза и говорить, что они сами сбежали. Бред какой-то.

       -- Что ты тренируешь? -- не отстал любопытный Птица.

       -- Умение смотреть вглубь, -- сказал Максим.

       В подвале было темно, пыльно и пусто. Зато углов почему-то было пять. И в каждом из этих углов из сходящихся стен торчали какие-то странные штыри. Этакие лесенки от пола до потолка.

       Может это такая пыточная?

       Или генератор неизвестной науке энергии?

       -- Эта мелкая и вправду твоя девушка? -- задал следующий вопрос, не умеющий спокойно молчать Птица.

       -- Правда, -- признался Максим.

       Под полом подвала обнаружился еще один подвал. Не такой глубокий, зато его стены, пол и потолок были покрыты потеками металла. Будто кто-то этот металл расплавил, вылил, а потом вертел помещение так и этак, заставляя потеки сплетаться и растекаться, любуясь получившейся картиной, словно какая-то гадалка кофейной гущей на стенках чашечки. О назначении этого подвала Максим даже не пытался догадаться. Он не мог представить, кому и для чего нечто подобное вообще может понадобиться. Папу расспросить при встрече, что ли?

       -- А ты вообще кто? -- задал следующий вопрос Птица.

       -- Максим, -- представился парень. -- Я вместе с вами лекции по истории слушаю.

       -- А-а-а-а... -- протянул Птица и, наконец, отстал.

       Милен вернулся уже к вечеру. Похоже, охранник так боялся за тюрьму, что решил позвать начальство на помощь.

       Белые Птицы перед вошедшим толстячком вытянулись во весь рост и заметно побледнели. Наверное, встречались не впервые, и предыдущие встречи оказались запоминающимися. Максим поспешно развеял свой радар и грустно вздохнул. Изучать тюрьму оказалось интересным занятием. Тут была куча прорытых кем-то нор-ходов, нашлись двойные стены и крошечные комнатушки под потолками рассчитанных на несколько человек камер. А еще целая куча подвалов, как захламленных, так и девственно чистых. Даже бочки с вином были. Не говоря уже о пыточных с поржавевшим оборудованием и прочих интересных комнатках.

       -- Так, -- многозначительно сказал Милен.

       Охранник, не хотевший никого впускать в свою тюрьму, маячивший за его спиной, довольно улыбнулся.

       -- Я опять вас здесь вижу, -- продолжил Милен.

       Белые Птицы синхронно опустили головы и сделали виноватый вид.

       -- Вы мне надоели. А особенно мне надоели те глупости, из-за которых вы успели побывать в половине тюрем города. И на этот раз я просто так вас не отпущу... Даже если ваша бабушка просить будет.

       Птицы переглянулись.

       Максим немного подумал и встал с кровати. Мало ли, может сидящий в его присутствии хулиган оскорбляет чувства толстячка.

       -- Итак, -- торжественно начал Милен. -- Вы двое поступаете в распоряжение уважаемого Вита Адании. Он мне еще на прошлой неделе рассказывал, что ему нужны помощники для чистки конюшен. Магию там не применишь, лошади плохо себя после этого чувствуют. Так что только ручной труд. Два десятидневья. И я очень надеюсь, что уважаемый Вит Адания на вас не пожалуется. Потому что если пожалуется, я сочту это личным оскорблением.

       Птицы уныло кивнули.

       -- Теперь ты, -- толстячок обернулся к Максиму и посмотрел на него с любопытством, словно видел перед собой не банального парня с побитой физиономией, а какое-то экзотическое животное. -- Насколько я знаю твоих родственников, за тебя никто просить не будет, к сожалению. Я бы тебя отпустил, еще и пнул на прощание, чтобы побыстрее от тебя избавиться, но, увы, не имею права. Так что, придется тебя здесь оставить на те три дня, о которых просил судья. Архивы будешь разбирать. Тут давно до них ни у кого руки не доходят.

       Максим кивнул. Архивы так архивы. Лекции по истории города вроде бы хуже.

       -- Отлично. Теперь марш все на выход!

       Замки послушно щелкнули и открылись, выпуская сидевших по клеткам людей. Милен поспешно куда-то ушел. Охранник хмуро посмотрел на парней и махнул рукой. Мол, идите пока за мной, а там разберемся куда, кого и с кем отправлять дальше. Они и пошли. Первые три метра даже молча. А потом разговорчивому Птице опять приспичило поговорить.

       -- Почему тебя официально не приняли в семью?

       -- Хм, -- сказал Максим. -- Времени не было, насколько я понял.

       Птицы ошарашено переглянулись. Похоже, о подобной причине слышали впервые.

       -- У кого?

       -- У моего отца.

       -- Ага, -- недоверчиво произнес Птица. -- Ну, ладно, это не имеет значения. Можешь считать, что отныне я твой враг. Официальный. Ты мне не нравишься.

       -- Какие страсти, -- пробормотал Максим. Только какого-то придурка-врага ему и не хватало для полного счастья. -- И не подумаю ничего считать. Ты мне не подходишь. Мой папа всегда говорил, что судить о людях нужно не по их друзьям, а по врагам. И если я стану считать тебя своим врагом это будет равнозначно тому, что я признаю себя таким же идиотом, цепляющимся к мелким блондинкам и чистящим вручную конюшни. Неохота, знаешь ли.

       Птица покраснел и несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова для ответа. Может, и подобрал бы. Но времени ему не хватило. Возле очередного поворота Максима ждала Тайрин, которую тоже наказали архивами, а Птицам пришлось идти дальше, к ждущим в нетерпении конюшням.

       -- Гераклы, чтоб их, -- высказался парень на прощанье.

       Теперь придется еще и со званием официального врага разбираться. Вдруг оно имеет какое-то тайное значение и этих врагов принято травить при первом удобном случае.

       Дурацкий мир.

       Тюремные архивы оказались близкими родственниками свалки. Убирались здесь в последний раз видимо еще до рождения Максима. Слой пыли был соответствующий. Порядка не наблюдалось вовсе.

       -- Тайрин, как думаешь, если мы возьмем и все выбросим, на нас сильно обидятся?

       Девушка пожала плечами и попыталась рассмотреть то, что достала с верхней полки. На первый взгляд это была какая-то тряпочка, но ведь могло оказаться важным документом.

       -- Это старый архив, -- объяснила, бросив находку на пол. -- В новом чистота и порядок. А еще копии всего нужного из этого архива.

       -- Так зачем нам что-то сортировать? -- удивился Максим.

       -- Наказание, -- мрачно произнесла Тайрин. -- Думаю, тут вообще нет ничего полезного. Его либо сожгли после копирования, либо куда-то спрятали. Зато сюда периодически тащат всякий мусор, который лень донести до улицы.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Значит, можем смело выбрасывать.

       -- Неа, переложим с места на место. Уберем совсем уж хлам, и нас отпустят. Мой брат тут три раза был.

       -- Семейная традиция, -- пробормотал парень. -- Кстати, что ты делала возле школы?

       -- К тебе пришла. Думала, сходим куда-то, по городу погуляем. А оно вот как получилось.

       -- Бывает.

       Перебирать хлам было скучно. Даже не смотря на пыль, заставлявшую делать все очень медленно и осторожно, чтобы не разлеталась. Максиму еще приходилось выносить все то, что Тайрин признавала мусором. Она девушка маленькая, изящная, ей тяжести таскать нельзя. Даже легкие тяжести. Особого разнообразия походы на улицу к мусоросбоникам не вносили. Максиму опять захотелось спать, и чтобы хоть как-то отвлечься он решил позадавать вопросы блондинке.

       -- Тайрин, официальное звание врага что-то значит? -- спросил, душераздирающе зевнув и чуть не уронив с полки очередной никому не нужный документ, свернутый в трубочку.

       -- Ага, -- жизнерадостно отозвалась девушка. -- Значит. Это как официальное пугало.

       -- Пугало?

       -- Ну, да. Стоишь себе, вроде ничего не делаешь, а вороны подлетать не стремятся.

       -- Ничего не понял, -- честно признался парень.

       Девушка вздохнула.

       -- Да ничего оно не значит, -- сказала раздраженно. -- Просто некоторые идиоты собирают коллекцию врагов. Ну, как другие идиоты ржавое оружие или сломанные подковы примерно. Просто чтобы ткнуть пальцем и похвастаться, что вот это тоже враг, совсем недавно приобретенный.

       -- Спятить, -- сказал Максим. -- А если кто-то откажется быть врагом?

       -- Значит не будет. Официальным, в смысле. Зато неофициально могут отомстить. Придурки -- они такие, мстительные.

       -- Ясно.

       То, что Птица придурок Максим понял почти сразу. Но вот ждать его мести... Мало ли что ему в голову взбредет. Еще додумается кирпич с крыши сбросить. Прямо на темечко.

       С другой стороны, быть экспонатом в коллекции этого придурка совсем не хотелось. Обойдется. Хотя...

       -- Тайрин, а официальных врагов по каким признакам выбирают?

       -- Не знаю, я подобной ерундой не занималась никогда. Но если подумать, родовитость там, какие-то особенности. Вон камана Коярена многие выбирали до того, как он стал каманом. Теперь не рискуют. Особенно после того, как он стал испытания для своих врагов проводить, на дуэли вызывал и бил так, что они еле уползали.

       -- Может мне его вызвать? -- задумчиво у самого себя спросил Максим.

       -- Камана Коярена?! -- удивилась Тайрин.

       -- Нет. Идиота этого. Теоретика предпочитающего миниатюрных девушек.

       -- Не стоит, -- фыркнула блондинка. -- Еще опять накажут. Он же обязательно расскажет родственникам, с кем дрался. А те твоей Кошке пожалуются. Вообще до двадцати лет ты не имеешь права принимать такие решения. В смысле на дуэли вызывать.

       -- Мне скоро двадцать.

       -- Вот и подожди немного.

       Мудрая женщина, оказывается. Мудрая тогда, когда дело касается кого-то другого. О себе она, похоже, не думает, совсем.

       Максим почесал затылок, улыбнулся и решил, что изредка будет думать за нее. А то нехорошо оно, когда изящная блондинка бьет больших парней. А ведь она побьет, наверняка. И сила никому там не поможет. Энергию тоже можно превратить в силу, ненадолго. Максим однажды видел, как это делается. Демонстрировала это умение Тайрин.

       Хлам медленно перекочевывал с полок на пол. Часть отправлялась в мусоросборник, другая возвращалась на полки, только не на те, на которых стояла до этого. Вроде как сортировка. Хотя ни Тайрин, ни Максим не вчитывались в то, что они сортируют. Главное переложить, а там никто проверять не станет, насколько правильно все было сделано. Никому оно не надо. И, слава богу.

       Утешало еще то, что Птицам сейчас хуже. Навоз наверняка воняет. И он точно тяжелее пыльных документов.

       -- Максим, ты будь осторожнее, -- ни с того, ни с сего сказала Тайрин, когда разговор о врагах, казалось, успел забыться.

       -- Буду, -- пообещал парень, таща к выходу очередную стопку хлама. -- А куда я денусь? -- проворчал себе под нос.

       Может попытаться выловить этих Птиц ночью в темном переулке и доходчиво объяснить, что они поступают неправильно?

       А если они решат не мстить? Весело будет.

       Наверное, лучше подождать. Как-то оно все сложится.

       Законы, ритуалы и желания.

       Серая Кошка Максима все-таки позвала. Дождалась, пока его выпустят из тюремного архива, переждала денек, видимо для того, чтобы он привел себя в порядок и отдохнул, а потом прислала курьера, который и сообщил, что каман-динье Серых Туманов с нетерпением его ждет. Для чего ждет, не объяснил, но Максим и так догадывался, что не для того, чтобы поинтересоваться его самочувствием и выслушать жалобы на подорванное тюрьмой здоровье.

       Пришлось смириться со своей участью и идти. Родственники все-таки, которые за него отвечают перед отцом.

       Шел Максим не спеша. Игнорируя семейный лифт-переместитель, любуясь пейзажами. Даже какую-то незнакомую кошку погладил.

       Дворец, не смотря на все уловки, неотвратимо приближался.

       Пришлось задуматься о том, почему настолько не хочется туда идти. Не боится же он на самом деле Серую Кошку.

       Думалось плохо. Получалось, ему просто там не нравилось, непонятно из-за чего. Атмосфера такая, что ли?

       Дошел до здания-распальцовки Максим совсем уж в плохом настроении. Кислая физиономия привратника его не улучшила.

       Максим стоял, скрестив руки на груди. Защитный жест, конечно, но так кулаки меньше чесались.

       Привратник застыл перед калиточкой в воротах, как последнее препятствие на пути варваров-захватчиков. И выражение лица соответствующее -- брезгливо-недовольное. Мол, ходят тут всякие, а потом ценности пропадают и грязь везде. То, что ему не хотелось впускать Максима во дворец, было ясно без слов. Именно поэтому парень молчал. Очень интересно, как его будут не пускать.

       -- Ты, -- наконец сказал привратник.

       -- Я, -- безмятежно подтвердил Максим.

       -- Зачем пришел?

       -- Позвали, -- сказал парень.

       Привратник мрачно улыбнулся.

       -- Позвали?! -- уточнил недоверчиво. -- Позвали его... Ты не имеешь права сюда ходить, тебя не полностью приняли. Ты это право должен заслужить!

       -- Как интересно, -- пробормотал Максим. -- Собака я что ли? Там заслужи, тут заслужи...

       -- Щенок! -- радостно подтвердил привратник, видимо определившись с тем, кем отныне считать наглого приемыша. -- Тебя не могут позвать. Тебя сюда впустят только с официальным приглашением в руках. Приглашающий будет за тебя отвечать. А иначе...

       -- А иначе мне ноль доверия, -- кивнул Максим.

       Забавная ситуация. Можно подумать, Серая Кошка не знала об этих официальных приглашениях. Может, она думала, что ее устного слова достаточно для успокоения подозрительности привратника? Точнее, была в этом уверена. С другой стороны, что-то он не спрашивает, кто позвал. А доказывать, что именно Серая Кошка, Максиму почему-то не хотелось. Могла бы своего привратника предупредить. А раз так, то можно спокойно отправляться домой. Штурмовать дворец нет ни малейшего желания.

       -- Ладно, я пошел, -- сказал парень и, развернувшись, зашагал с холма вниз.

       -- Э-э-э... -- неуверенно отозвался привратник. -- Куда?

       -- Домой, ждать приглашения.

       Максим даже оглянулся. Физиономия у стража ворот была растерянная. Наверное, готовился к спору, в котором обязательно победит, а ему взяли и сдались без боя. Разочаровали.

       Помахав на прощанье рукой, парень пошел дальше. Вот только спокойно уйти ему не дали. Из-за очередного куста, как черт из табакерки выскочил знакомый любитель бить в лицо. Длинноволосый такой, с косичкой. Лента, правда, на этот раз была желтая.

       Он ошарашено уставился на Максима, немного поморгал, а потом изобразил на лице озарение.

       -- Так это ты! -- заорал жизнерадостно.

       Максим на всякий случай отступил на шаг. Почему-то показалось, что его сейчас бросятся обнимать.

       -- Я Матиль, -- представился обладатель косы.

       -- Максим...

       -- Ты куда идешь? -- не теряя оптимизма, спросил Матиль.

       -- Домой, -- честно признался Максим. Странный парень, если честно.

       -- Зачем? -- несколько растерялся длинноволосый. -- Тебе во дворец нужно. С братьями знакомиться.

       -- Какими еще братьями? -- опешил Максим. -- У меня один брат и я его отлично знаю.

       -- С моими! Двоюродными. Они сыновья брата отца.

       -- А, -- сказал Максим.

       Дурдом на выезде. Выходит, Кошка его позвала для того, чтобы познакомить с длинноволосой семейкой, а не для того, чтобы отчитать. Удивительно.

       -- Ну, от меня потребовали официальное приглашение, -- объяснил, ткнув пальцев в привратника, все так же загораживающего своим телом дверцу в одной из створок ворот. -- Так что я домой. Буду спать, читать и есть.

       -- Приглашения? Зачем? -- удивился Матиль.

       -- А я знаю?

       -- Странно, -- сказал длинноволосый и, оставив Максима в покое, решительно пошел к привратнику, усиленно изображавшему радость от встречи.

       Что уж он там ему объяснял, услышать не удалось. Разговаривали они тихо. Но то, что привратник сдаваться не хотел, Максим понял довольно быстро. Поэтому, махнув еще раз рукой и пошел дальше. Пускай сначала выяснят кто, что и кому должен, а потом присылают посыльных. А у него есть занятия интереснее, чем стоять у дворца и ждать с моря погоды.

       С другой стороны, хоть не скучно.

       Теперь придется еще и с приглашениями разбираться. Может у них тут вообще не принято выходить из дома, пока тебя куда-то не пригласят. А он это основополагающее правило долгое время нарушает. Или это закон такой?

       -- Дурацкий мир, -- пробормотал Максим.

       Матиль за спиной что-то кричал, но был проигнорирован. Надоели, честное слово. Знают же, что он тут живет не долго, ничего не знает, так разъяснили бы.

       Издеваются, что ли?

       Бежать следом Матиль не стал, может вообще орал на привратника.

       Да и родственники больше в этот день не беспокоили.

       Зато ближе к вечеру появилась Тайрин и решила, что Максима нужно развлечь. Ей не понравилось его лицо. А он не возражал. Тем более ничего внятного про приглашения выяснить так и не удалось. Либо это личный бзик Серых Туманов, либо информация разглашению не подлежащая.

       -- А у нас вино закончилось, -- сказала блондинка номер два, таким тоном, словно это предвещало начало конца света.

       Максим посмотрел на нее, немного подумал и понял, что закончившееся вино действительно проблема. Ему-то ничего, у него есть Тайрин, а кому-то из парней придется провожать домой эту вот дамочку. А на трезвую голову такой подвиг совершить сложно. Страшновата она, откровенно говоря. Большая такая, и лицо напоминает высушенную рыбу. Как блондинку зовут, Максим не помнил. Он вообще не помнил, как кого зовут в их дружной компании из семи человек, отправившихся на ночь глядя праздновать что-то неизвестное за пределом городских стен. Когда знакомился, парень был уже нетрезв.

       Из города уходили по подземельям. Попутно Тайрин представляла троих парней и двух девушек в форме внутренней стражи. А Максим пытался зачем-то запомнить дорогу и не упустить доверенную сумку. В итоге сумку он донес, но что-либо запомнить не получилось.

       -- Вино, закончилось, -- задумчиво произнес Максим, обдумав проблему. -- А я знаю, где его много...

       -- Где? -- заинтересовалась Тайрин, сразу сообразив, что говорит он не о семейных запасах и даже не о магазине.

       -- В подвале, третьем кажется. Или пятом. Под тюрьмой камана Дамии.

       -- Под тюрьмой есть вино?! -- неподдельно удивилась блондинка.

       -- Ага, -- гордо подтвердил Максим. -- Я его там нашел. Мне было скучно, пока в клетке сидел, и я изучал подвалы.

       -- Так идем пить! -- обрадовалась блондинка номер два и они пошли. Спотыкаясь об траву и пытаясь сориентироваться, где тот вход в подземелья, через который они сюда попали.

       Рядом кто-то тихо и вдохновенно ругался. Почему-то женским голосом. Монотонно так ругался, но спать все равно мешал.

       Максим попытался перевернуться и накрыть голову подушкой. Не получилось. Подушка не поддалась. Она брыкнулась и сбросила его голову на пол. Каменный. Пришлось открыть глаза и осмотреться.

       -- Чтоб меня покрасили, -- произнес парень, ущипнув себя и убедившись, что ему это не снится.

       Место было подозрительно знакомым. Кажется, именно в этом сарае, или в каком-то очень на него похожем, он очнулся, оказавшись в мире сати. Сено, яркое солнышко, сваленные под стеной вилы, даже распахнутые настежь огромные ворота -- все было один в один.

       Брыкающаяся подушка вообще оказалась ногами Тайрин. А материлась блондинка номер два. Смотрела она при этом на неаккуратную кучку местных тоненьких монеток. Именно монетки и помогли Максиму вспомнить, как дружная компания вчерашних собутыльников оказалась в сарае. Они тут вино продавали. То ли контрабандистам, то ли какому-то трактирщику, то ли еще кому-то. Хорошее вино. Из найденного таки подвала под тюрьмой камана Дамии. Торг был длинным и занятным. Торговалась Тайрин, поминала каких-то бабушек, которые не простят, если она продешевит. А парни изо всех сил изображали охрану. А после и грузчиков, когда пришлось затаскивать вино на повозку.

       Интересно, как они умудрились дотащить бочки до этого сарая? Память поему-то на эту тему скромненько молчала.

       Зато Максим вспомнил, как они подвал с вином искали, натыкаясь на тупики и стены. А он рисовал планы и указывал направления. Полагаясь большей частью на интуицию, меньшей на дырявую память. Самое интересное -- нашли ведь.

       Ага, а потом девушки искали рычаги, нажимали на подозрительные камешки и пытались напитать щели энергией. Кажется, именно последнее и помогло открыть запертую с полтысячи лет назад дверь. Кем запертую Максиму рассказали, только он так и не понял, почему какой-то военачальник, при защите тогда еще всего лишь двухуровневого города, решил в первую очередь спасать вино и зачем его упрятал именно под тюрьмой. Наверное, рассказывали путано. Или он невнимательно слушал.

       Еще Максим к своему стыду вспомнил, что некрасивая блондинка доказывала ему, что она некрасивая временно, с растратой энергии перестаралась. Где-то через полмесяца опять превратится в красавицу и тогда он посмотрит. А он в ответ хихикал, вспомнив анекдот о лягушке, которая утверждала, что сейчас болеет, а вообще она белая и пушистая. Вспомнить с чего начался этот разговор он так и не смог. Но искренне надеялся, что собеседница на него не обиделась. Внутренняя стажа все-таки. Да и сама по себе девушка приятная. Не считая внешности.

       Вот кто предложил продавать вино, он, к сожалению, тоже не вспомнил, хотя даже проспавшись готов был признать, что деньги лишними не бывают и ему они пригодятся.

       Пересчитав присутствующих, уделив особое внимание сапогам, торчащим из сена, убедившись, что все на месте, а на улице давно день, Максим задумался о том, что делать дальше? Думалось плохо. Голова почему-то не болела, пить не хотелось, но это ни капельки не помогало.

       -- Почему она ругается? -- хрипловато спросила Тайрин, не открывая глаз.

       -- Не знаю, сидит над деньгами, как Кащей над златом, -- отозвался Максим. -- Тайрин, ты не помнишь, как мы дотащили сюда бочки?

       -- Через поток, -- сказала Тайрин, вставая. Озабочено себя осмотрев она стряхнула налипшее сено, выпутала несколько веточек из волос и объяснила: -- Мы же не собирались в городе их продавать, поэтому смогли проскользнуть. Про сарайчик, кстати, ты вспомнил.

       -- Проскользнуть?

       -- Мимо внешней стражи. Ночью оно легко, особенно когда идешь из города и не несешь ничего запретного. Запрета на вынос алкоголя пока не было. Даже если это целых две бочки.

       -- Угу, -- глубокомысленно сказал Максим. Проскользнули, значит. Через поток. Этакий спрямитель путей, когда ни стены, ни деревья не имеют значения. Главное вовремя остановиться, где-нибудь в чистом поле, если не желаешь обнаружить себя внутри какого-то строения, или еще хуже, каменной кладки. -- А покупатели откуда взялись?

       -- А я им вестника послала, -- жизнерадостно улыбнулась девушка. -- Они какие-то очень дальние родственники жены Атьяна. Жадные, ужас. Но кто им продал вино, рассказывать не станут.

       -- Ага, -- вздохнул парень.

       Страж закона. Еще и контрабандистов ловила. Кажется.

       -- Дила, ты почему ругаешься? -- спросила Тайрин, подойдя к сидящей над монетками девушке.

       Блондинка номер два удивленно посмотрела на блондинку номер один, горестно вздохнула и голосом полным тоски спросила:

       -- Мы ведь их продали, да?

       -- Кого? -- решила уточнить Тайрин, видимо потому, что подобным тоном спрашивают либо о семейной реликвии, либо о любимом колечке, браслете, котенке, щеночке, вплоть до ребенка.

       -- Бочки, -- практически простонала Дила.

       -- Ну, да, продали, -- осторожно подтвердила Тайрин и отступила на шажочек, так, на всякий случай.

       -- Они же не наши, -- тихонько сказала блондинка номер два.

       -- Наши! -- уверенно произнесла Тайрин и посмотрела на Максима, словно он должен был подтвердить это заявление.

       Парень на всякий случай кивнул.

       -- Но, они там стояли в подвале... -- неуверенно начала Дила.

       -- Пятьсот лет, -- глухо произнес обладатель сапог, не вылезая из сена.

       -- Да, кстати, почему вино за пятьсот лет не испортилось? -- заинтересовался Максим.

       -- На бочках сеточки. Энергетические, самовосстанавливающиеся. Микробов не пропускают, температуру поддерживают и еще что-то. Я в вине не очень разбираюсь, -- объяснила блондинка номер два нормальным голосом.

       -- Ага, -- сказал Максим. А он уже размечтался о подвале, в котором остановлено время. Непонятно, правда, зачем ему этот подвал нужен, но ведь мог пригодиться.

       -- Но оно все равно не наше. Мы его туда не ставили, -- вернулась Дила к своим страданиям.

       -- Зато мы его там нашли, -- упрямо сказала Тайрин. -- Через пятьсот лет. Все искали во дворце, в казармах, даже в лабиринте под городом. А бочки в первой тюрьме оказались... А раз мы нашли, то оно наше, по праву наследования утерянного. Ты ведь не будешь требовать, чтобы Вияр вернул семейству Большого Ручья накопители? Их предок спрятал, никому не сказал где, значит, права наследования имеет любой нашедший. То же самое с вином. Оно наше и мы имеем право его продавать. Вот!

       -- Какие интересные законы, -- пробормотал Максим.

       Дила вздохнула. Поворошила монетки, заставив их мелодично зазвенеть. Посмотрела на сапоги, торчащие из сена.

       -- Ладно, -- сказала грустно-грустно, как ребенок, который понимает, что его пытаются обмануть взрослые. -- Нашли. Почему тогда никому не сказали о своей находке?

       Максиму тоже было интересно. Слишком уж легко к родному законодательству относится Тайрин.

       Блондинка номер один фыркнула, тряхнула головой и стала в позу "сейчас я вас научу правильным жизненным принципам".

       -- Скажем, если другого выхода не будет, -- торжественно произнесла, улыбнулась. -- А пока пускай постоят там, где находятся сейчас. Или у кого-то есть место для хранения нашего вина?

       -- Место? -- переспросили из сена.

       -- Ну, да, -- подтвердила Тайрин. -- Нас же заставят его забрать. Тюрьма не хранилище для чужих ценностей.

       Дила вздохнула. Места для хранения вина у нее, похоже, тоже не было. Остальные скромненько промолчали.

       -- Давайте деньги делить, что ли? -- предложила блондинка номер два и еще раз зазывно поворошила монетки.

       Сапоги отреагировали первыми. Они друг за дружкой свалились на пол. Следом полез их хозяин, почему-то всклокоченной головой вперед.

       Может он сапогами дыры затыкал чтобы не сквозило?

       Деньги поделили быстро. Монетки были одного номинала, их количество отлично делилось на семь и вскоре все присутствующие стали обладателями небольшой кучки тоненьких пластинок. И видимо, как и Максим задумались о том, куда эту кучку засунуть, чтобы не сильно звенела, ничего не оттопыривала и не потерялась по дороге.

       Девушки немного поразмышляв, начали деловито распределять заработанное за пазухой, по карманам, сумочкам. Дила даже в прическу несколько монеток засунула. Коротковолосые Тайрин и темноволосая девушка, чьего имени Максим так и не вспомнил, посмотрели на нее с завистью.

       Парни думали дольше, но и они сумели рассредоточить деньги по телу.

       После этого Тайрин скорчила торжественную рожицу и загробным голосом произнесла:

       -- Давайте проведем ритуал, чтобы не проговориться.

       -- Какой еще ритуал? -- первым отреагировал Максим, уверенный, что когда девушка так говорит, обязательно произойдет какая-то ерунда.

       -- Замыкающий, -- сказал один из парней.

       -- Замыкающий что?

       -- Слова, -- как маленькому сказала Тайрин. -- Чтобы случайно никому про наше вино не рассказать. Выпив, например, или со злости, или хвастаясь своими достижениями перед очередной зеленоглазой курицей.

       При упоминании курицы девушки дружно посмотрели на обладателя сапог любящих торчать из сена. Он виновато хмыкнул.

       Максим пожал плечами. Соучастники видимо понимают, что хотят сделать. А он потом обязательно Тайрин расспросит. Если не забудет. Вот о том, зачем парням нужны длинные косы и ленточки спросить вечно забывает.

       Готовилась к своему ритуалу Тайрин основательно. Заставила парней убрать сено с выбранного участка пола, откопала в кармане среди монеток мел и начала рисовать. Максим на это действо смотрел скептически. Даже он вместе со своей сбоящей памятью понимал, что чертить непонятные геометрические фигуры мало того, что не обязательно, а вообще глупо. Проше протянуть линии из энергии. Менее затратно получится, да и внятных следов не останется. Насколько он понял, чертили обычно по двум причинам. В первом случае, когда были не в состоянии представить всю картинку разом и протянуть по ней энергию. Во втором -- когда боялись, что их неправильно поймут. Показывали, что делают. Иногда даже исправляли рисунки, если кому-то что-то не нравилось. Что именно должно было помешать художникам вместо того, чтобы пустить силу по меловым линиям, изобразить этой силой нечто иное поверх рисунка, Максим так и не понял.

       Странные люди, в общем.

       Даже интересно, Тайрин боится что-то упустить, или опасается, что кто-то в чем-то ее заподозрит?

       -- Теперь становитесь на лучи звезды! -- торжественно приказала начинающая художница-абстракционистка, отряхнув ладони от мела.

       Максим немного полюбовался раскоряченным дальним родичем кальмара и послушно стал. Тайрин, стоявшая в центре своего рисунка, дождалась пока все выберут себе место, притопнула ногой, что-то забормотала и резко присела, хлопнув ладошкой по полу. И Максима долбануло током. Хорошо так долбануло, он даже со своего луча слетел.

       -- Совсем сдурела?! -- взвыла блондинка номер два.

       -- Я случайно! -- отозвалась Тайрин. -- Тут пол неровный, не рассчитала!

       -- Что ж вы так орете? -- спросил кто-то из парней.

       Максим потряс головой, пытаясь избавиться от комариного звона в ушах. Посмотрел на собравшуюся в сарае компанию торговцев вином, и устало спросил:

       -- Хоть получилось?

       -- Должно, -- сказала Дила. -- Точнее узнаем, если кто-то попытается проговориться.

       -- Ага, -- вздохнул парень.

       Все сати чокнутые. Но ведь он и так это знал. Зачем теперь удивляться?

       -- А вы на работу не опоздаете? -- спросил, сам не зная зачем. Яркое солнышко на улице несколько раздражало. С настроением не совпадало.

       -- Ой, -- печально сказала Тайрин.

       -- Уже опоздали, -- поддержала ее Дила.

       -- Бегом в город! -- подозрительно дружно заорали парни и рванули в неизвестность.

       -- Вот идиоты, -- высказалась темноволосая девушка. -- Тай, проведешь нас через поток? Поближе к стене. У тебя быстрее, чем у Дилы получится.

       -- Проведу, -- кивнула Тайрин, проводив сбежавших парней удивленным взглядом.

       А Максим вспомнил, как долго ехала подвода только до селения лошадиных владельцев. Забег парней на этом фоне выглядел малость нелепо. Может к вечеру добегут, если не заблудятся.

       -- А они сквозь поток ходить умеют? -- спросил на всякий случай.

       -- Нет. Только я и Дила, -- гордо отозвалась Тайрин. -- Но они мужчины, а мужчины принятое решение не меняют. Значит, ждать, пока они вернутся бессмысленно.

       -- Бредятина, -- высказался по этому поводу Максим.

       День начинался странно. Наверное, поэтому казалось, что ничего хорошего ждать от него не стоит. Даже неучтенные семейством деньги, распиханные по карманам, как-то не грели. И хотелось опять напиться.

       Девушки бросили Максима посреди города и разбежались по своим местам работы. Им еще перед начальством требовалось оправдаться за опоздание, получить свои нагоняи, в общем, не до него.

       Максиму, вроде бы, оправдываться было не перед кем. Разве что Шаса осталась некормленой. Но она себе пропитание найдет. Птичку какую-нибудь поймает. Птичек -- голубей и ворон наловит.

       Идти домой не хотелось. Во дворец -- тем более. Да и кому он там нужен? Чем заняться, совершенно неясно, сегодня даже никаких лекций запланировано не было. Хоть бери, ищи малолюдное место и тренируйся, в чем-то там.

       Вообще папаша, перед тем как исчезнуть, мог хотя бы какие-то инструкции оставить, чтобы было от чего отталкиваться. Совершенно неясно чем тут заниматься в свободное от попыток вернуть себе память время. Вдруг займется чем-то не тем? Возможно, что-то ему в подобном состоянии вообще противопоказано, а Максим ни сном, ни духом.

       -- Деньги что ли пойти потратить? А на что?

       Отвечать на этот вопрос никто не стал.

       Парень вздохнул и побрел по улице, в надежде, что по дороге до чего-то додумается.

       Думалось плохо.

       Магазины тут были. Большей частью продуктовые и с женской одеждой. Да и попадись магазин с мужской, Максим туда заходить бы не стал. Он все еще не разобрался в местной моде. Зато отлично уяснил, что некоторые виды одежды надевать не имеет права. Найти бы еще где-то списочек этих видов.

       Так что самостоятельный выбор ему в ближайшем будущем не грозил. Лучше попросить Тайрин помочь, все меньше проблем.

       Создавать себе проблемы из-за тряпок, что может быть глупее?

       Всякие сувенирчики, вазочки, поделки и прочий ширпотреб он и на Земле покупал только тогда, когда приходилось задумываться о подарке сестрам, соседкам, одноклассницам. Женщины такую ерунду почему-то любят.

       Домашние животные тоже как-то не вдохновляли.

       Ничего удивительного, что в итоге Максим забрел в какую-то довольно темную кафешку пропахшую шоколадом и яблоками, и решил сидеть там, пока до чего-то не додумается. Думалось, к сожалению, плохо. Принесенная улыбчивой девчонкой выпечка и слабоалкогольный напиток в этом деле ни капельки не помогли. Попытки рисовать блок-схемы, доказали, что у него маловато данных, поэтому он вряд ли разберется хоть в чем-то. А то, что он занимается ерундой, парень понимал с самого начала.

       День длился и длился. Солнце все так же ярко светило в маленькие окошки под потолком. Люди приходили и уходили. Видимо знали, куда и зачем.

       -- Может попробовать вернуться домой, в смысле на Землю? -- тихонько спросил сам у себя парень, и тут же сам себе ответил. -- А зачем? Родители не обрадуются и тут же отправят обратно. Тетка разозлится. Еще додумается кого-то приставить, чтобы следил и не давал делать глупости... И как все эти герои в книгах находят себе приключения? Мне бы хоть найти, чем заняться, а то чувствую себя недочеловеком. Призрак в городе. Возможно, вся проблема в том, что у меня с самого начала не было никаких проблем. Где жить есть, деньги выдают, учиться вроде как поздно, точнее невозможно, пока не буду точно знать, что я уже умею. Развлекаться целыми днями... Видимо мне оно не интересно, или я ничего в развлечениях не понимаю. Блин, вот чем мне заняться?

       -- Крестиком вышивай! -- насмешливо посоветовал бесплотный голос резерва. Развивать эту тему он не стал. Видимо отозвался исключительно со скуки.

       -- Дожился, -- вздохнул Максим и решил побродить еще немного по городу.

       Вдруг все-таки до чего-то додумается? На глаза что-то попадется, подаст идею, вдохновит.

       Интересно, почему ему все время кажется, что он что-то упускает из виду?

       -- Эй! -- голос был знакомый и немного испуганный. -- Сейчас же проснись!

       Максим попытался вскочить и почувствовал, что зависает. Не как заглючивший компьютер, а как космонавт в невесомости. Только космонавты могут как-то двигаться, а у него почему-то не получалось.

       -- Сейчас же вставай! Немедленно!

       Голос, похоже, паниковал. Максим дернулся, мотнул головой, изогнулся всем телом, и что-то с громовым грохотом лопнуло, освобождая его. Вокруг мелодично застучали друг об друга невидимые осколки. Точно как монетки, которые ворошила ладонью очень честная девушка Дила. Захотелось накрыть голову руками, сжаться и попытаться куда-то уползти. Вместо этого он сел и резко вдохнул. Кажется, до этого он некоторое время не дышал.

       Осколки сыпались и сыпались. Окружающую темноту прорезали трещины, разрослись, как невиданные деревья, а потом слились в единое целое. В знакомый пейзаж, со звездами-воспоминаниями на темно-синем небе, с каменной светлой стеной, в которой теперь зияло довольно много дыр. Правда, эти дыры находились далековато друг от друга, и до того момента, как стена рухнет, было еще далеко.

       Сам Максим сидел на травке, а перед ним стоял бледноватый резерв опять успевший повзрослеть, хоть и не так заметно, как в прошлую встречу.

       -- Проснулся, -- выдохнул резерв и тоже присел на травку. -- Ты хоть что-то помнишь? -- спросил, подозрительно внимательно глядя в глаза.

       -- В смысле? -- заинтересовался Максим.

       Что-то он помнил. Как ушел из кафешки помнил. Как захотелось после сладкой выпечки чего-то острого и мясного. Потом он вышел к какому-то пруду и ловил рыбу одолженной у вихрастого мальчишки удочкой. Правда, ни одну так и не поймал. И с мечтой про уху пришлось проститься. Потом он опять куда-то шел. Точно не домой. Домой ему не хотелось. Брел, сам не зная куда, ждал пока солнце сядет, словно после этого что-то изменится.

       А еще сидел на скамейке под деревом. Долго сидел, пока кто-то не позвал. После этого воспоминания куда-то делись.

       -- Что случилось? -- спросил Максим.

       -- Не знаю. Я не могу знать то, чего не знаешь ты. Точнее, я помню то, что ты пока вспомнить не можешь, но если среди воспоминаний чего-то нет...

       -- Я понял. Давай разберемся сначала. Меня кто-то позвал, кто-то знакомый, потому что я пошел. Только я не вижу кто.

       -- Тот мальчишка. Птица. Который врагом хотел быть, -- резерв, похоже, это прекрасно видел. А значит, кто-то, на этот раз точно не мама, попытался куда-то упрятать эти воспоминания. Или упрятал. От Максима.

       -- Значит Птица. А дальше? -- спросил парень.

       -- Дальше тебя ударили и ты заснул. Еле добудился, -- устало сказал резерв.

       -- Отлично, -- кивнул Максим, хотя ничего отличного в этой ситуации не было. -- Меня, похоже, вырубили. Причем так, что я не провалился сюда, а оказался в какой-то тьме.

       -- Тебя попытались отрезать от энергии. Временно.

       -- Такое возможно?

       -- Да, -- уверенно произнес резерв. -- Только тебя отрезать нельзя. У тебя разум разделен, часть твоего разума сейчас я. Если бы ты не проснулся, ты бы этого не пережил.

       -- Еще лучше, -- сказал Максим.

       Похоже, память придется возвращать как можно быстрее. А то убьют нечаянно и сами не поймут, как это получилось. Не носить же с собой табличку с предупреждением.

       -- Они что-то посадили. И оно растет, -- сказал резерв, кивнув в сторону стены.

       -- Где растет? -- не понял Максим. Никакой незнакомой растительности он не видел.

       -- За стеной. Я туда не могу пока попасть, но оно там есть. Я чувствую его сквозь дыры.

       -- Здорово, -- выдохнул Максим.

       А что, просто прелестно. Тайрин же говорила, что этот придурок, не состоявшийся официальный враг, может попытаться отомстить. И вот вам, пожалуйста, кушайте не обляпайтесь. Понять бы еще, что он сделал. Или не он? Наверняка кого-то попросил, кому-то заплатил. Да мало ли. Сам он по идее все еще должен чистить конюшни. Следовательно, его там быть вообще не могло, если ему кто-то не помог отлучиться, пообещав прикрыть перед работодателем. Или он отпросился на пару часов?

       -- И что нам теперь делать? -- спросил парень.

       -- Не знаю. Я не могу понять что там, пока не увижу. Ты не сможешь увидеть, пока мы с тобой не станем целым. А ломать эту стену нельзя. И оставить его расти нельзя, слишком сильное и разрушительное.

       -- Угу. Придется просить помощи, -- понял Максим.

       Даже понял, у кого и это ему очень не понравилось. Идти к тете Айре, объяснять, что вляпался непонятно во что? Просто из-за того, что отказался считаться чьим-то там врагом? Глупо.

       Или, наоборот, разумно?

       Если нечто растет, то лучше не ждать пока оно вырастет. Значит, особого выбора нет. Очень логично. Настолько, что, кажется, будто кто-то подталкивает к такому решению.

       -- Не буду я просить, -- упрямо сказал Максим.

       -- Почему? -- забеспокоился резерв.

       -- По двум причинам. Первое, я попытаюсь сам разобраться. Кто бы, что там не посадил, он наверняка не учитывал мое течение-хаос, мамино наследство.

       Резерв кивнул.

       -- А второе, -- парень глубоко вдохнул и выдал: -- Никому я на самом деле не нужен, понимаешь? И этот придурок мог попытаться мстить самостоятельно в силу своего ума и предпочтений. Это же дело чести -- не распространяться о том, что кто-то посмел отказаться быть врагом. Я в этом почти уверен. А значит, если кто-то ему помог посадить нечто, что тебя напугало то...

       -- То ему нужен не ты, -- уныло сказал резерв.

       -- Ага. Не знаю откуда некто узнал, что этот придурок желает отомстить... Хотя мы там почти орали, услышать мог кто угодно. Не важно, в общем. Но просить помощи я могу только у Серой Кошки, остальные родственники, похоже, сами не знают, как себя со мной вести. Понимаешь? У меня нет выбора. И если кто-то об этом знает...

       -- То идти к твоей тетке можно в последнюю очередь, крича при этом, что для нее это может быть опасно.

       -- Именно, -- подтвердил Максим. -- Давай лучше подумаем, как побыстрее разобрать стену и чтобы я при этом умом не тронулся.

       -- Думай, -- разрешил резерв. -- Я этого не знаю и ничему новому я научиться не способен, в отличие от тебя.

       Проблемы по одной не ходят, в одиночестве им скучно.

       Очнулся Максим под деревом. Сквозь крону просвечивало солнце. Блики шевелились на траве, бегали по лицу, норовили заслепить глаза. Парень перевернулся на бок и попытался понять, где находится. Быстро убедился, что кроме кустарников ничего не рассмотрит и сел. Наверное, излишне резко, потому что замутило, перед глазами заплясали черные точки, и тело попыталось лечь обратно. Пришлось устроиться поудобнее, ткнуться лбом в колени и дышать, размерено и спокойно, пережидая головокружение.

       На ноги Максим встал не скоро, доковылял до ствола дерева, оперся об него и еще немного подышал. Вообще ощущение было такое, что его кто-то побил. Точнее каким-то невообразимым способом умудрился ударить сразу и по всей поверхности тела. Болело не сильно, но зато все, если верить ощущениям, даже волосы, которые по идее болеть не могут. Еще было похоже на банальное сотрясение.

       Людей, которых можно было бы позвать на помощь, вокруг не наблюдалось. Или их заслоняли все те же кусты. Высокие. Переплетение гибких ветвей, с тоненькими листиками и невзрачными серо-розовыми цветочками.

       -- Эй! -- на всякий случай позвал парень.

       Как он и думал, никто откликаться на его призывы не стал. Пришлось идти самостоятельно. Сначала до тоненького деревца похожего на рябину, росшего у края своеобразной полянки. Потом протискиваться сквозь просвет в кустарнике, радуясь двум вещам -- кусты оказались не колючими и отлично выдерживали вес падавшего на них время от времени тела.

       А потом кусты закончились и Максим с размаху шлепнулся в воду. Тепленькую такую, пахнущую тиной и мокрыми щепками. Хорошо хоть было неглубоко и не особо грязно.

       Выбирался из лужи парень долго. Ноги по чему-то скользили. Руки находили под водой травинки и старательно за них цеплялись. А когда, наконец, вылез на сушу о себе напомнило сотрясение, если оно, конечно, было и желудок благополучно распрощался со съеденным.

       Как ни странно, после этого полегчало. Только руки тряслись.

       Максим опять полюбовался пейзажем. Лужа оказалась вовсе не большой. Зато в нескольких шагах от нее лениво несла свои воды небольшая речушка. За спиной обнаружилось нечто подозрительно похожее на лес. А вот чего-то хотя бы отдаленно напоминающего город так и не нашлось.

       -- Куда это нас занесло? -- спросил парень у резерва.

       Тот в ответ промолчал. Видимо тоже не знал.

       Сидеть возле лужи, размышляя о вечном было довольно глупо. Поэтому Максим встал, отряхнул мокрые штаны и побрел вдоль речки, вниз по течению. Идти ведь все равно куда.

       Направление он выбрал, как оказалось, правильное. Где-то через двадцать минут на пути встретился деревянный мост и дорога. Хорошая дорога, не какая-то грунтовка. Парень присел, потрогал дорогу пальцем. Не асфальт, конечно, хотя цвет похож. Гладенькое такое покрытие, без трещин. По такой дороге просто обязано что-нибудь ездить. Иначе смысл с нее? А у едущих можно попытаться выяснить куда попал и попросить подвезти.

       Максим вздохнул и дальше побрел вдоль дороги. Через мост переходить он не рискнул. Не доверял своему равновесию.

       Шел парень долго, по ощущениям, больше часа. Никакого транспорта так и не встретил. Воображение стало подбрасывать странноватые версии происхождения дороги. Волшебный жук-плавильщик прополз. Маг побаловался. А может это вообще естественное образование, что-то вроде земного асфальтового озера. Во все эти версии маленько не вписывался мост, но мало ли кто и зачем его построил.

       А потом парень заметил нечто движущееся ему навстречу. Остановился, присмотрелся и с удивлением убедился, что это бричка, высокая и ярко-красная. Кирпично-коричневая пятнистая лошадка на ее фоне терялась, зато мужик в белой рубахе смотрелся, как моль на лакированной мебели.

       Максим остановился. Немного поморгал, чтобы убедиться -- это не мираж и не глюк. Бричка неспешно подъехала и тоже остановилась. Лошадка перебрала на месте ногами, словно намекала хозяину, что остановок в их маршруте не запланировано. Мужик с интересом посмотрел на парня.

       -- Здрасти, -- сказал Максим.

       -- И ты будь здоров, -- прогудел возница. -- Через поток ходил? -- спросил с любопытством. -- Наверное, раз в пятый, не больше. Мой сын, когда учился держать направление, тоже так выглядел. Лицо зеленое, а в глазах решимость. Чудные вы дети. Хоть бы говорили кому-то, что будете пробовать. А то пока кинутся вас искать, не один день пройти может.

       -- Ага, -- зачем-то сказал Максим, не сразу сообразив про какой поток говорит мужчина. Потом до него дошло, что вероятно про тот, через который таскают всех желающих Тайрин и Дила, но что-либо добавлять к сказанному было поздно.

       -- И что мне с тобой делать? -- спросил мужик.

       -- Подвезите, -- подсказал Максим, стараясь улыбаться вежливо и обаятельно.

       Вроде даже получалось.

       -- Подвезти? -- дядька добродушно улыбался, а лошадь загадочно косила глазом.

       Максим пожал плечами.

       -- Мне в Снежный Дол надо.

       -- Так ты идешь не в ту сторону, -- сообщил возница и расхохотался. Лошадь поддержала его тихим ржанием. Наверное, начинающий маг казался обоим очень забавным.

       Подвезти Максима все-таки согласились, причем, ему показалось, что согласие лошади тоже имело важное значение. Он забрался в экипаж, втиснулся между пахнущим медом небольшим бочонком и корзиной, полной оранжевых абрикос. Выслушал рассказ о том, что едет дядька к сыну с невесткой, внуков повидать. Поэтому и так, потихоньку, с лошадью и по дороге, а не быстро через поток с проводником и летающим плотом для груза. Спешить некуда, погода хорошая и Ланьку, то есть лошадку, внуки любят. Кто их еще так покатает? Возле города лошадей немного и те либо уставшие тихоходы, на которых учатся ездить, либо гордые красавцы привыкшие вышагивать на парадах или носиться на бегах.

       Максим немного покивал, посоглашался и незаметно для себя задремал, обняв бочонок.

       Снился ему Атьян в васильковом венке, наигрывавший на дудочке веселую мелодию. Сам Максим в этом сне прятался в высоких бурьянах и понимал, что у бестолкового преподавателя тоже просить помощи не будет. Это он с виду безалаберный и бесполезный. А на самом деле, кто его знает? Может, охотятся как раз за ним, а вовсе не за Серой Кошкой. Надо бы аккуратно расспросить Тайрин о том, кому ее родственник мог помешать. А главное чем? Не ученики же мстят за плохие оценки.

       -- Где ты был? -- сонно спросила Тайрин, сидевшая в кресле.

       -- Мау? -- поддержала ее кошка с подоконника, пошевелив хвостом.

       -- Заблудился, -- сказал Максим, решив не уточнять, где именно заблудился и каким образом. С Тайрин станется начать новое расследование. Ему с головой хватило и первого.

       -- Опять, -- вздохнула девушка. -- А тут твой родственник приходил. Равновесник.

       -- Кто? -- спросил Максим. Кажется, с этим родственником он познакомиться еще не успел.

       -- Равновесник, -- терпеливо объяснила Тайрин. -- Почти как моя мама. Только моя мама сильная и ее голос имеет вес в совете. А он еще мальчик. Учится пока. Даже волосы еще не обрезал.

       -- Тайрин, я вообще не знаю кто такие равновесники. Мне никто не рассказывал, а я почему-то не спрашивал.

       -- О, -- сказала блондинка. -- Ну, это не сложно. Они те, кто умеет держать равновесие. Даже в сезон бурь. Они... Они умеют делать что-то меньше, чем оно есть, понимаешь?

       Максим покачал головой. Ничего он из этих объяснений не понял.

       Девушка опять вздохнула.

       -- Вот смотри... Знаешь почему Талиней сначала пытался присвоить Звезду твоего отца, а потом расшатать равновесие города в сезон бурь? Как думаешь, зачем ему такие сложности, почему он не попытался накопить энергии и разбить участок одной из стен, выбив из-под плоскостей опору?

       -- Не знаю, -- признался парень.

       -- Потому что у него ничего бы не вышло, -- улыбнулась блондинка. -- Равновесников, конечно, не слишком много, но достаточно для того, чтобы плоскости не рухнули. Нет, не думай, они бы не смогли мгновенно отремонтировать стену, это никому не под силу, там ведь и энергопотоки придется восстанавливать. Они бы уменьшили толкающую силу энергии на других участках настолько, чтобы временная подпорка смогла продержаться, пока дыру не залатает кто-то другой. Это долгий процесс, но не сложный. Ну и людей бы попросили временно покинуть неустойчивые плоскости, чтобы равновесие не расшатывать. С равновесниками в таких случаях спорить не принято. История учит, что они не ошибаются в оценке опасности.

       -- Ага, -- сказал Максим. МЧС местного разлива, похоже. -- А длинные волосы причем? -- спросил, сообразив, что приходил, вероятно, Матиль. Какому равновеснику он еще нужен?

       -- Равновесники лишнюю энергию сквозь себя проводят. И поначалу, чем больше поверхность тела, тем легче это делать. А волосы хоть и тоненькие, но их много.

       -- Понятно, площадь увеличивается, -- хмыкнул Максим. Вот тебе и физика вместе с геометрией. -- Тайрин, ты не спросила, зачем он приходил?

       -- Спросила. Но он сказал, что его дело не очень важно и он поищет тебя завтра.

       -- Ладно, -- вздохнул Максим.

       То он никому не нужен был. То сразу набежали и родственники и мстители-похитители. Даже интересно, зачем вторые вывезли его за город, причем увезли довольно далеко? Для того чтобы он не дай бог не подумал, что просто перенапрягся и шлепнулся в обморок? И деньги не взяли, чтобы парень не заподозрил банальное ограбление. А что, логично. Раз случилось непонятно что, явно не без чужой помощи, нормальные люди пытаются выяснить, что именно и идут советоваться с умными родственниками, врачами, задушевными друзьями-собутыльниками и прочими непричастными. Максим, к счастью, нормальным себя никогда не считал, поэтому мог это правило смело игнорировать.

       Книги почитать, что ли? Вдруг в какой-то написано что именно и как можно посадить в чужой чаше резерва? Неплохая идея, в принципе.

       Матиль появился с утра. Видимо боялся опять упустить Максима. Он жизнерадостно сообщил, что его братья уже уехали, дела у них важные, но через два десятидневья вернутся, на этот раз надолго. Еще рассказал, что Серая Кошка рассердилась. Причем в равной степени на дурака привратника, который, видимо, возомнил себя гласом дворца и нетерпеливого племянника, который не соизволил не то что сообщить, кто его звал, но и банально дать зарвавшемуся служаке в нос. Драка бы тетушку хотя бы повеселила. Как терпение согласуется с дракой, Максим откровенно не понял, но веселить тетушку так и не захотел. Ну, их, такие развлечения.

       Переговорить равновесника Максим не пытался. Сразу было понятно, что в этом виде спорта потерпит поражение. Поэтому постепенно узнал, что Матиль его довольно близкий родственник -- его бабушка была сестрой Кошки и Ижена, жалко, что так рано умерла. Мама у Матиля довольно бестолковая, зато она архитектор, настолько великий, что ее постоянно приглашают в чужие города что-то строить и дома ее застать сложновато. С папочкой Матилю повезло значительно меньше. Его папочка умудрился позволить себя сожрать какой-то твари через три дня после рождения долгожданного сына. То ли он был настолько пьян, то ли тварь попалась сильнее, чем казалось на первый взгляд, неясно. Утешало парня только то, что это деяние пожиратель отцов тоже не пережил. Подавился, видимо.

       Рядом с жизнерадостным Матилем Максим чувствовал себя старым и угрюмым.

       А еще хотелось что-то делать, чтобы не почувствовать себя совсем уж дряхлым стариком. Действие -- жизнь. Так ведь?

       -- Матиль, -- вклинился Максим в паузу в очередном рассказе об очередных придурковатых родственниках, чьи приключения были, конечно, занятны и смешны, но несколько не своевременны. О таких приключениях хорошо слушать в пивном баре, сидя за столом заставленным бокалами, которые девушка-бармен достает из морозильника и наполняет продукцией какой-нибудь маленькой пивоварни. -- Ты не знаешь, где есть хорошая библиотека? Мне про чашу резерва нужно почитать.

       -- Во дворце хорошая, -- улыбнулся равновесник. -- Одна из лучших. И тебя там не пустят разве что в отдел темной истории. А в городской разрешат читать только основы. Ты ведь пока экзамен по ним не сдал?

       Максим покачал головой. Прежде чем сдавать экзамен следовало разобраться с собственной памятью, а это дело затягивалось.

       -- Вот. Значит, тебе нужно идти во дворец, -- сделал вывод Матиль.

       Зачем Максиму книги про чашу резерва он спрашивать не стал. То ли не принято лезть к родственникам в душу. То ли решил, что найденыш знает, что делает. Может, вспомнил что-то, теперь пытается разобраться. Мало ли?

       -- Значит, придется идти, -- вздохнул Максим. Идти откровенно не хотелось.

       -- Могу с тобой пойти, -- великодушно предложил Матиль.

       И Максим неожиданно для себя кивнул. Пускай идет. Хоть никакие привратники не прицепятся. А при особом везении можно будет избежать общения с Кошкой.

       Очередную лекцию об истории плоскостей города Максим пережил легко и незаметно для самого себя. Пока преподаватель занудно что-то рассказывал, парень старательно думал, рисовал схемы с кучей стрелочек и убеждался, что ничего не понимает. То есть, абсолютно. Мстительный Птица был тих и незаметен, хотя по идее должен был излучать злорадство. И это настораживало. Почему-то казалось, что парень тоже умудрился во что-то вляпаться и теперь очень об этом жалеет.

       Говорят, что общие проблемы объединяют. В этом случае проблема наверняка была общая, но объединяться Максиму что-то не хотелось. Даже ради того, чтобы выяснить, кто решил прийти придурку Птице на помощь. Само оно выяснится, рано или поздно. Да и вряд ли парень сможет внятно рассказать, кто ему помог. А если сможет, то либо резерв преувеличил опасность, либо Максим вообще ничего не понимает в людях.

       Или Птица сам занялся садоводством в чужой чаше резерва, на пьяную голову? А на трезвую взял и пожалел. В это Максим верил еще меньше.

       Лекция закончилась неожиданно. Пришлось побросать листочки с безумными схемами в сумку и уныло отправиться на улицу, следом за одногрупниками.

       Далеко уйти не удалось, что становилось традицией. Тайрин, правда, на этот раз слышно не было, да и Птицы как-то неуверенно переминались у самой двери, видимо не решаясь идти дальше. Пришлось протискиваться мимо них, потом кое-как пробиваться сквозь толпу. Черт их знает, сколько они тут будут стоять. А там Матиль должен ждать и библиотека.

       Выбравшись из толпы, Максим обнаружил причину дружного остолбенения и с любопытством эту причину осмотрел с ног до головы. Парень, как парень, судя по прическе -- равновесник. А больше ничего примечательного в его облике не было. Светловолосый, скуластый и голубоглазый. Еще и рост небольшой, даже меньше, чем у Максима.

       Может тут на равновесников принято пялиться?

       -- Вот ты! -- явно обрадовался объект всеобщего интереса.

       Максим оглянулся.

       -- Ты, ты, -- широко улыбнулся блондин. -- Я тебя с маленькой стражницей видел.

       -- С Тайрин? -- зачем-то переспросил Максим.

       -- С ней, -- подтвердил парень.

       -- И что?

       -- Каман Коярен решил, что пришла пора исполнить обещанное, -- загадочно сказал блондин и улыбнулся, широко и как-то торжественно.

       Максим честно попытался вспомнить, что ему там было обещано. Получалось, что ничего хорошего.

       -- Он меня решил прибить? -- уточнил на всякий случай.

       -- Учить, бестолочь. Он твоему отцу пообещал. Хотя учить тебя будет не он, слишком много чести. Для начала старшие ученики, а там посмотрим.

       -- Чему учить? -- спросил Максим.

       Мог бы и сам догадаться. Школа у Коярена воинская. Чему он еще учить может?

       Блондин Максима не разочаровал. Он торжественно перечислил кучу видов оружия, упомянул что-то рукопашное и закончил речь выбором оружия, которое нового ученика примет.

       -- У меня есть оружие, -- угрюмо сообщил парень. -- И папа меня учил...

       -- Ты болван! -- припечатал блондин. -- Твое оружие годится, только если противник серьезный. Если ты его убить хочешь. Твое оружие вообще можно нести в этом мире нечасто и зная, что разрушений может быть больше, чем пользы. Ты же не станешь им размахивать, если тебя кто-то вызовет.

       -- Стану, -- сказал Максим.

       -- Но это нечестно!

       -- Почему? Если у кого-то хватает ума вызвать парня, которого он считает слабее себя, то все абсолютно честно.

       -- Ну, если так... -- задумался блондин. -- Все равно, тебе нужно другое оружие. Вдруг ты тоже в стражу пойдешь, следом за Тайрин.

       -- Ага, -- кивнул Максим. -- В качестве ее подчиненного. Только такого счастья мне и не хватало. Я лучше лошадей дрессировать пойду. Или собак.

       -- Как знаешь, -- не стал спорить блондин. -- Но учиться тебе придется.

       -- С чего? У меня и так дел полно.

       -- Потому что каман Коярен так решил! -- припечатал парень.

       -- Я должен испугаться? -- уточнил Максим.

       -- Нет, принять к сведению. Каман Коярен от своих решений не отступает.

       -- Весь в моего отца! -- фальшиво восхитился Максим. -- Достали, честное слово. У него что, заняться больше нечем?

       -- Есть чем, -- улыбнулся блондин. -- Поэтому сначала тебя будут учить старшие ученики, чтобы выяснить, что именно ты уже умеешь. А потом он подумает, что с тобой делать дальше. Он ведь слово дал.

       -- Моему отцу?

       -- Ему.

       -- И когда только успел? -- удивился Максим. -- А главное, зачем оно папаше?

       -- Наверное, беспокоится о тебе...

       -- Если бы он обо мне беспокоился, он бы постарался не привлекать ко мне внимание, -- не согласился Максим. -- А тут сначала Кошка с ее характером и привратниками. Теперь ненормальный каман с его обещаниями. Интересно, он у местных богов ничего попросить не успел? В общем, о безопасности отпрыска так не беспокоятся.

       -- Тебе лучше знать, -- широко улыбнулся блондин. -- Ждем тебя в школе сегодня после заката. Не опаздывай. У нас как раз занятия закончатся, и будет время поговорить и посмотреть на тебя.

       -- Ждите, -- сказал Максим и, махнув рукой, пошел дальше.

       Ждет ли его Матиль, волновало как-то больше. А ученики Коярена могут подождать и до второго пришествия, если, конечно, тут было первое.

       -- Хочешь понять, что построила в твоей чаше твоя мама? -- спросила строгая дама, посмотрев на Максима, как на забавную зверушку, которая конечно миленькая, но в библиотеке ей не место.

       -- Вроде того, -- сказал парень. -- Вообще хочу разобраться, что такое чаша резерва и что там можно построить. Может оно поможет мою память привести в порядок.

       Врать этой даме не хотелось. Почему-то казалось, что она сразу поймет. Но вот если недоговорить немного. Тем более с памятью тоже нужно было что-то делать. По кирпичику стена будет разбираться долго.

       -- Ладно, -- величественно кивнула женщина. -- Подожди, я принесу то, что следует прочитать для начала. Думаю, эти книги помогут тебе понять, куда идти дальше.

       Максим выдавил улыбку.

       Спорить он не собирался. Тем более сам не знал, что ищет. Радовало уже то, что в семейную библиотеку пустили, не задавая вопросов и не пытаясь выяснить, почему он резко воспылал тягой к знаниям.

       Матиль просто представил его новому привратнику, представил Максиму самого привратника -- арен, то есть уважаемый и взрослый мужчина, Тесар -- сообщил, что вот этот парень будет приходить часто, и попросил сопровождающего до библиотеки. Сам он провести родственника не мог, его где-то кто-то тоже ждал. А в библиотеке Максима познакомили с суровой дамой Иредой, хранительницей сокровищницы знаний. Она быстренько выяснила, что ему надо, провела в комнату очень похожую на читательский зал и ушла искать литературу. И никаких тебе препятствий, к которым он морально готовился. Даже обидно.

       Максим сел на краешек стоявшей под стеной скамейки, оперся локтями о колени и приготовился ждать. Долго ждать. Удобные кресла у окна и камина он решил игнорировать принципиально. Практика показывала, что стоит только ему в такое умоститься, как обязательно придет кто-то выяснять отношения, читать лекции или пытаться задавить его собственным величием. Дело может и не в креслах, но рисковать не хотелось. Да и со скамейки вскакивать удобнее. Кроме кресел и скамеек в комнате были ряды длинных столов и стоявших возле них стульев с высокими спинками. Все такое светлое, наверняка из какой-то ценной древесины.

       Зато пол был темным и каменным. Ковриков Максим не заметил, правда и не сильно их искал. Занавесок на высоких стрельчатых окнах не было, и читатели могли спокойно любоваться кронами деревьев или небом, на выбор. Больше смотреть было не на что. Стены и потолок выкрашены в приятный песочный цвет. Люстры нет. А на столах стоят лампы в желтых абажурах. Абсолютно одинаковые, выстроенные, как под линейку. Скучная обстановка, зато ничего не отвлекает.

       Хранительница знаний вернулась довольно быстро. Неодобрительно посмотрела на Максима, кивком указала ему на один из столов и туда же поставила три толстых тома, на удивление похожих на Большую Советскую Энциклопедию. Пришлось идти и приступать к чтению, подозревая, что читать придется долго, нудно и вдумчиво. Вообще искать то не знаю что сложновато. А искать в огромной книге с маленьким шрифтом сложнее вдвойне.

       С другой стороны -- не могли же ему принести народные сказки с красочными иллюстрациями.

       Для начала Максим решил книги просто просмотреть, потому, что содержание ему почти ни о чем не говорило. Иногда из текста выцеплял знакомые слова, вчитывался и убеждался, что нашел что-то совсем не то.

       Где-то через полчаса он уже чувствовал себя обезьяной, случайно сюда забредшей. Слова путались в голове, и парень сомневался в том, что именно ищет. Нет, он и раньше сомневался, но до этого хотя бы примерно представлял, а сейчас в голове не осталось ни одной здравой мысли. Наверное, следовало читать книгу сначала и подряд.

       -- Все в порядке?

       Голос Иреды прозвучал настолько неожиданно, что Максим пытавшийся сосредоточиться на том, что читает, подпрыгнул.

       -- А? -- переспросил парень. -- Да.

       Борьбу с книгой он безнадежно проигрывал, а впереди его ждали еще две ее товарки.

       Хотя...

       -- Можно я их домой возьму? -- спросил, заглянув грозной даме в глаза.

       -- Можно, -- равнодушно пожала плечами она. -- Главное их не потеряй, потому что придется искать. Даже со дна моря достанешь, если туда упустишь.

       Прозвучало многообещающе.

       -- А если их украдут?

       -- Никому бы не советовала трогать эти книги без спросу, -- улыбнулась хранительница знаний.

       -- А что произойдет?

       -- Не знаю. Все зависит от того, почему трогают. Если случайно прикоснутся, то ничего. Если не случайно...

       И замолчала. Мол, попробуй догадаться сам.

       Максим вздохнул и решил, что думать над этим не будет. Вот кто-то тронет, так сразу и увидит.

       -- Ну, тогда я пошел, -- сказал парень.

       -- Иди, -- величественно разрешила Иреда.

       Максим кивнул, зажал книги подмышкой и ушел. Каким-то чудом умудрился не заблудиться во дворце, неожиданно для самого себя оказался у выхода и с облегчением вывалился на улицу. Хоть Серой Кошке не понадобился, и на том спасибо. А то с нее сталось бы отправить его прослушивать очередные дурацкие лекции.

       К своей квартире Максим добрался на лифте. Напился воды, немного посидел, пытаясь прояснить мозги, и опять взялся за книгу.

       Как ни странно читать местную энциклопедию с самого начала было даже увлекательно. Нашлись упражнения для уравновешивания собственной энергии. На них Максим застрял надолго. Попытался потренироваться и едва не устроил пожар, когда уронил очередную повисшую на пальце каплю. Черную такую, маслянисто блестящую. Хорошо хоть ничего не взорвалось.

       Солнце село на удивление быстро. Кошка привычно влезла через форточку, полюбовалась увлеченно читающим человеком, что-то нелицеприятное мяукнула и ушла.

       О том, что его где-то ждут ученики камана Коярена, Максим вспомнил, когда совсем стемнело. Желания куда-либо идти так и не появилось. Лучше выспаться и морально подготовиться к очередной лекции об истории плоскостей.

       Может попробовать забиться там в какой-то угол, спрятаться за чужими спинами и продолжить чтение?

       Эту идею следовало обдумать.

       Не влезай, убьет!

       Сегодня Птица вел себя еще странее, чем вчера. Сегодня вообще все отличились. Кое-кто, раньше величественно Максима не замечавший, шарахался и стыдливо прятал глаза. Парень даже не сразу понял, что такие изменения произошли из-за вчерашнего ученика Коярена.

       А Птица смотрел тоскливо и виновато, как напакостивший щенок. Правда, подходить, просить прощения и что-то объяснять он не пытался. Вера, наверное, не позволяла.

       Максим посмотрел немного на этот цирк, уселся на свое место и достал книгу, намереваясь почитать. К несчастью, именно в этот момент от кучки тихо о чем-то споривших парней отделился представитель и подошел к нему.

       Максим ходока проигнорировал, хотя терпеть не мог, когда у него стояли над головой.

       -- Эй, -- сказал ходок.

       -- Интересная манера здороваться, -- пробормотал Максим. -- Нужно будет запомнить.

       Парень скрипнул зубами.

       -- Глисты? -- задумчиво спросил Максим, вспомнив народные приметы.

       Последовал тяжкий вздох и мрачное:

       -- Ты нарываешься.

       -- Я сижу, пытаюсь читать.

       Прозвучало равнодушно. Объяснять, что парень сам подошел и его вообще-то не звали, Максим не стал. Не хватало еще затеять спор с каким-то пылким юношей.

       Ходок оглянулся на свою компанию, несколько человек ему кивнули, после чего он еще раз вздохнул и громко спросил:

       -- Ты дрался с бешеным Кояреном?

       В аудитории повисла тишина. Все начали старательно пялиться на Максима.

       -- Нет, -- мотнул головой. -- Я что дурак драться с человеком, который опытнее чем я, сильнее и умелее?

       Кто-то облегченно выдохнул. А Максим мстительно добавил:

       -- Я пару раз парировал его удары, стукнул между ног и сбежал.

       На него посмотрели как на святотатца.

       -- А он? -- спросил робкий голос.

       -- А он согнулся пополам и остался на месте.

       -- Ага, -- убито сказал ходок и отправился к своей компании. То ли не поверил, то ли решил, что от психа вроде Максима лучше держаться подальше.

       Учитель Вартак куда-то запропастился, поэтому все продолжали заниматься своими делами. Максим увлеченно читал, ловя себя на том, что большую часть прочитанного не просто понимает, а вспоминает. Ощущение было точно такое, как при подготовке к экзамену по предмету, который и без того неплохо знаешь.

       Компания парней продолжала спорить.

       Потом от нее отделился следующий ходок, замер перед Максимом и начал гипнотизировать его взглядом. До отца парню в этом деле было далеко, поэтому игнорировать его было проще простого. Чем Максим и занимался.

       -- Эй, -- наконец ходок номер два повторил первого.

       -- Точно приветствие, -- вздохнул Максим, не отрываясь от книги.

       -- Да как ты смеешь! -- возмутился ходок и схватился за книгу, видимо для того, чтобы зашвырнуть ее куда подальше.

       Книге, точнее библиотечной защите, оно очень не понравилось. Раздался громкий щелчок и ходок вместе со столом, находившимся за его спиной, полетел к ближайшей стене. В которую вместе с мебелью впечатался, рухнул на пол и получил столом по голове.

       Максим перевернул страницу и продолжил чтение. В гробовой тишине. Продлилась, правда, она недолго. Друзья потерпевшего примчались галопом и хором заорали:

       -- Ты что сделал?!

       -- Ничего, -- честно ответил Максим. Надоел ему этот цирк. -- На книге защита. Ее нельзя хватать без спросу.

       На всякий случай он продемонстрировал обложку.

       Хор мальчиков уставился на нее так же дружно, как и вопил.

       -- Это из библиотеки какого-то дворца, -- уверенно заявил первый ходок.

       -- Я знаю, -- раздраженно сказал Максим. -- Вы мне мешаете!

       -- Где ты ее взял?! -- не пожелал успокоиться ходок.

       -- В библиотеке!

       -- Но это невозможно, таким как ты, не доверят...

       Что не доверят, и каким именно, узнать Максиму было не суждено. Появился учитель Вартак, обвел мрачным взглядом аудиторию, дождался, пока ученики рассядутся и предельно занудным тоном начал очередную лекцию. Ходок номер два все так же валялся под стеной, вместе со столом, но никого это, похоже, не смущало. Хоть бы проверили, жив он там и насколько покалечен.

       Максим вздохнул о местных нравах и продолжил читать. Почему-то захотелось начать экономить время и спешить. Куда-то.

       Очнулся ходок номер два минут через пятнадцать. Окинул Максима обвиняющим взглядом, кое-как доковылял до свободного места и рухнул на стул.

       Максим виноватым себя не чувствовал, поэтому насмешливо улыбнулся потерпевшему и вернулся к своим делам. Если кто-то считает, что он кому-то что-то должен, пускай попробуют заставить заплатить.

       Расплата пришла неожиданно, со стороны, откуда не ждали и слишком быстро. Максим чересчур увлекся чтением и не заметил того, что учитель Вартак увлекся наблюдением за ним. Его интерес был столь силен, что он изменил своим убеждениям и подошел к ученику. Некоторое время постоял у него над головой, убедился, что ученик прочно застрял в книжном пространстве и вкрадчиво спросил:

       -- Интересно?

       Максим на автомате кивнул. Потом услышал смешки, сообразил, где находится, и поднял на учителя виноватый взгляд.

       Вартака оно не проняло. Он брезгливо поджал губы, покачал головой и заявил в пространство:

       -- А потом они удивляются, что их дети вырастают наглыми неучами.

       Максим на всякий случай вздохнул, надеясь, что вздох будет похож на виноватый.

       Видимо не получилось. Потому что учитель еще раз покачал головой и потянулся к книге.

       -- Не нужно... -- попытался протестовать нерадивый ученик.

       Учительские пальцы сомкнулись на обложке, последовал очередной щелчок и Вартак отпрыгнул, тряся кистью.

       -- Что за?.. -- нервно спросил он.

       -- Блин горелый, -- простонал Максим, не сомневаясь, что учитель будет мстить.

       Но он повел себя странно. Осмотрел ладонь. Осторожно подошел к Максиму, уделил немного внимания его макушке и много обложке книги. Потом загадочно улыбнулся и что-то ворча, вернулся к своему столу.

       -- Э-э-э... -- не смог сформулировать вопрос Максим.

       Его каким-то чудом поняли.

       -- Ты читай, читай, -- сказал Вартак. -- Когда дочитаешь, сообщишь, и я тебя опрошу о теории переменных.

       -- Переменных?

       -- Там ближе к середине. Важный исторический момент, -- объяснил, улыбаясь, как добрый дедушка любимому внуку. -- Хоть кто-то делает что-то полезное, -- проворчал, прежде чем вернуться к своей занудной лекции. -- Обычно читают дешевые романчики и пишут плохие стихи.

       Максиму осталось только удивленно моргнуть и вернуться к чтению. В том, что на опросе он взвоет, парень ни капли не сомневался. Но до опроса следовало еще дожить, а пока буря пронеслась мимо и на том спасибо.

       -- Блин горелый, -- прочувствованно произнес Максим три дня спустя.

       Книга читалась излишне быстро. Даже пробуждение воспоминаний и попытки уложить их по полочкам в этом деле не мешали. Так что вскоре Максим узнал, что такое теория переменных в магическом мире. Ничего общего с переменным током и к счастью еще меньше с функциями комплексных переменных. Никакой тебе физики и математики. Зато есть шторм, по тропе которого собиралась идти Тайрин, чтобы очистить свое доброе имя. Шторм, который меняет рисунок соединений-потоков между резервами планеты.

       Оказалось, эти изменения можно заранее просчитать, не полностью, но достаточно точно для того, чтобы устояли плоскости городов, и не появилось новых Бездонных Провалов на месте горного массива. В подробности Максим вдаваться не стал. Все равно воспользоваться не сможет, ибо не равновесник, колебаний не чувствует и силы предстоящего шторма не вычислит.

       Заинтересовало его другое. Точнее сразу две других вещи. Первая -- чаши человеческих резервов тоже можно было привязать к изменчивым потокам-соединениям. Ненадолго. Просто чтобы пополнить запас энергии в чаше. Часто это делать было нельзя. Вообще считалось, что это крайний случай, потому что если не рассчитаешь, переполнишь, то в лучшем случае сойдешь с ума. В худшем -- сгоришь.

       Вторая -- если прикоснуться к этому соединению, можно увидеть себя со стороны. Увидеть свою чашу, ее спектр, наполнение и окружение. Этот момент Максима заинтересовал больше всего, но о нем как назло было меньше всего сведений. Зато была куча дат и коротких биографий равновесников, которые придумали, доказали и нашли применение теории переменных. И учителя Вартака интересовали именно они. В этом Максим ни капли не сомневался. Пришлось тратить на них время и заучивать как попугай. Отложив попытку посмотреть на то, что растет у маминой стены на несколько дней. Это если повезет и учитель удовлетворится ответами.

       Учитель удовлетворился и по секрету рассказал, что мало какой ученик понимает, что именно нужно учить. Почему-то большинству кажется, что преподавателю истории будет интересно, как работает теория переменных. Наивные.

       Максим только пожал плечами. По его наблюдениям, в этом городе вообще не принято искать легких путей.

       Следующим пунктом после сдачи внепланового экзамена было посещение дворца в целом и библиотеки в частности. Максим вернул суровой даме две книги из трех и попросил что-то о той самой теории переменных. Получил целую кипу тонких брошюрок и осчастливленный отправился домой, где убил остаток дня и половину ночи, пытаясь разобраться, что ему досталось и с чего начинать чтение. Так и не разобрался.

       Поэтому, отправляясь утром на очередную лекцию по истории, захватил с собой две первые попавшиеся брошюрки, решив, что что-то поймет, когда приступит к вдумчивому чтению. Читать на лекции он больше не рисковал. Практика показала, что сэкономить время оно не поможет, скорее наоборот. Но надеялся, что учитель Вартак опять опоздает. Как оказалось -- зря. Учитель пришел вовремя, а потом долго-предолго говорил. Лекция казалась бесконечной. Максим заставлял себя сидеть и слушать, а хотелось вертеться, куда-то бежать и читать. Еще и от ощущения чужого взгляда никак не получалось избавиться.

       Когда Вартак, наконец, закончил издеваться над учениками, выяснилось, что Максимом опять заинтересовались соученики. Кто-то из них выяснил, кто такая Тайрин и, мягко говоря, удивился, что девушка Желтой Горы встречается с каким-то непонятным приемышем Серых Туманов. Совет избранных поговорил и пришел к выводу, что столь низко пасть она бы не могла, а если бы пала, то ее бы уже из дома выгнали. Следовательно, она знает что-то такое, чего не знают они -- избранные жители города.

       То, что семье Тайрин в целом плевать на происхождение кого бы то ни было, а волнуют в первую очередь личные качества, для избранных стало бы открытием. Неприятным.

       Максима они обступили решительно и дружно, всем своим видом пытаясь показать, что пока не получат ответы на свои вопросы -- не отпустят.

       Максим ответил. Абсолютно честно. Повторил свои слова об отце и попытался доказать, что понятия не имеет почему он поступил так, а не иначе. А эти придурки взяли и не поверили.

       Время шло. Жизнерадостная толпа сыпала совершенно идиотскими предположениями и получала от этого удовольствие. Максим тихо зверел, но пытался уладить все миром. Уговорить и доказать.

       Не получилось.

       А потом терпение закончилось, слова тоже. Парень достал из сумки брошюры, скрутил в трубочки, скрестил перед лицом и мрачно сообщил, что взял их в библиотеке. В той самой, в которой брал книги. И защита на них такая же.

       Ему либо не поверили, либо не поняли, что он собирается делать. Выяснять Максим не стал, пошел честить всех подряд. Желающие отобрать оружие образовались довольно быстро, и стало еще веселее.

       Сквозь толпу Максим прорвался, проклиная все на свете и стараясь не думать о том, как придет на следующую лекцию. Чувствовал он себя полным идиотом. Вывалился на улицу. Злобно дыша, прошагал метров десять и застыл, чуть не врезавшись в престранную парочку. Два парня. Один уже знакомый ученик-равновесник Коярена. Длинноволосый, улыбчивый. Тоненький такой, особенно на фоне высоченного и широченного напарника.

       Максим удивленно на них вытаращился. За спиной с шумом вывалилась на улицу толпа избранных и подозрительно быстро затихла.

       -- Что? -- сообразил спросить Максим.

       -- Каман Коярен берет тебя в ученики, -- широко улыбнулся равновесник. -- А ты не идешь и не идешь...

       -- Мы пришли тебе помочь, -- прогудел его напарник.

       -- В смысле?

       Парни переглянулись.

       -- Мы тебя донесем! -- слитно изрекли и прежде, чем Максим сообразил, чем ему это грозит, подхватили под руки и поволокли в неведомые дали.

       Его сопротивления они даже не заметили.

       Утешало одно -- толпа соучеников так и осталась на пороге.

       Утащили Максима недалеко. Занесли в довольно заросший парк, сгрузили на скамейку и уселись с двух сторон, как конвой.

       -- Что дальше? -- спросил Максим.

       -- Ждем.

       -- Ага, -- оценил глубину ответа парень.

       Убегать от этой парочки было бы неразумно. Догонят наверняка. Поэтому Максим устроился поудобнее и начал вдумчиво раскручивать свои брошюры. К счастью они даже не помялись, иначе он не представлял, как будет оправдываться перед суровой библиотекаршей.

       Равновесник с интересом следил. Потом загадочно улыбался. Потом хмыкнул и спросил:

       -- Хочешь посмотреть на свою чашу?

       -- Да, -- от неожиданности признался Максим. -- С чего ты взял?

       -- У меня брат такие брошюрки читал, когда хотел.

       -- У него получилось?

       -- Конечно, -- расцвел равновесник. -- Я его сводил к Большому Провалу. Там, если немного спуститься, можно найти место, где один из резервов планеты почти на виду. До него кто угодно дотянется, если рискнет.

       Слова о риске Максим решил игнорировать. Не в его положении беспокоиться о безопасности.

       Дальнейшие расспросы, сначала осторожные, потом увлеченные, помогли Максиму понять, что парочка похитителей неплохие парни. Что явились они на самом деле уговаривать Максима ходить в школу Коярена по-хорошему. Потому что таскать силой по городу такого взрослого парня некрасиво, да и напряжно. Что ждут они тут остальных ребят согласившихся принять участие в уговорах. Что в Большом Провале дотянуться до резерва планеты может кто угодно, но советы тут давать невозможно, у всех оно получается по-разному.

       Поговорив еще немного с такими отличными ребятами, Максим к своему удивлению сумел их уговорить помочь ему спуститься в провал, показать место, где спускаться лучше всего и все-таки помочь советами, хоть какими-то.

       Дождавшись еще троих отличных ребят, компания дружной толпой отправилась искать реквизит. В первую очередь, веревки, что почему-то не насторожило Макисма.

       -- Подходит, -- вынес вердикт Итишь, он же блондин-равновесник.

       Максим внимательно осмотрел выбранные веревки и ничего особенного в них не нашел. Сплетены из серых и песочных волокон. Довольно волосатые и рыхлые на ощупь. Трос даже не напоминают. И в их прочности Максим как-то сомневался.

       Говорить о своих сомнениях парень не стал. Парни местные, им виднее и о качестве товаров они знают больше. Может эти веревки замагичены на прочность. Или сделаны из каких-то особенных волокон.

       Дальше был поход к провалу. Сначала влезли в какую-то веретенообразную штуку, на них там посветили синими лампочками и разрешили идти через срезки. Здоровье позволяло.

       Потом были те самые срезки. В целом оно было похоже на поток, только с остановками. Остановками на долю секунды, чтобы оттолкнуться и откорректировать направление. На дальние расстояния иначе по потоку двигаться нельзя.

       Пока прыгали, Итишь весело рассказывал, что некоторые умудряются менять направление. Не предупредив. А потом их ловят и пытаются вправить мозги. Ибо опасно, причем, не только для них.

       Максим его слушал и мысленно желал провалиться вместе с придурками менявшими направление. Ему было плохо. Хотелось лечь и притвориться мертвым. Болтало так, как, наверное, на корабле в десятибалльном шторме. А этим сволочам хоть бы хны. Привыкли, наверное. Или вестибулярный аппарат лучше.

       Когда прыжки наконец-то закончились, Максим, счастливо улыбаясь, рухнул в траву и понял, что встанет не скоро. Ученики Коярена тоже что-то такое поняли, поэтому ловко его подняли и, придерживая под руки, повели в сторону двух желтых холмов, похожих на верблюжьи горбы. Максим послушно переставлял ноги, наблюдал за насекомыми и ни о чем не думал. Ему даже нравилось, что здесь и сейчас все решают за него не задавая дурацких вопросов. А объяснения? Они никуда не денутся. Скорее всего.

       Скоро компания вышла на тропинку, виляющую так, словно ее прокладывали нетрезвые люди, или вывалившиеся из потока в таком же состоянии, как Максим. Тропинка вывела к холмам и уверенно устремилась дальше между ними. Видно не одному Максиму не хотелось лезть вверх. Пусть даже по пологому склону, укрытому сплошным ковром ползучего растения усыпанного меленькими желтыми звездочками цветов.

       Пока шли между холмами, Максиму успело полегчать. Да и тропинка выровнялась. Парень приободрился, попытался собраться с мыслями, но именно в этот момент закончились холмы, и тропинка, и земля в целом. Словно кто-то взял и рубанул громадным топором раскаленным докрасна. Срез на левом холме, на который Максим с интересом уставился, был ровный, в потеках чего-то расплавившегося, а потом застывшего. На краю тропы стоял внушительный черный камень с нарисованным на нем черепом, как предупреждение о том, что дальше пути нет. А пропасть казалась бесконечной, тем самым краем мира. Если где-то там и был другой край, то он прекрасно маскировался в туманной дымке, легкой, как кисея. Ветер эту дымку взбивал и перемешивал, заставлял идти волнами и закручиваться в небольшие вихри.

       Вниз смотреть не хотелось. Из-за уверенности, что ничего хорошего там не увидишь.

       Максим и не увидел, когда заглянул. Дна у пропасти не было. Там был космос. Иссиня-черный с редкими проблесками крохотных звездочек.

       -- Обалдеть, -- только и смог сказать парень. -- Оно что, планету насквозь пробило?

       Что такое "оно" парень и представить боялся.

       -- Нет, -- широко улыбнулся Итишь. -- Там вода.

       Максим зачем-то кивнул, как ученый слон.

       Итишь кивнул в ответ и начал распутывать веревки. Улыбался он все так же широко и беззаботно, а до Максима, наконец, дошло, что с помощью этих веревок придется спускаться в пропасть.

       -- А она глубокая? -- осторожно уточнил, глядя в пропасть.

       -- Глубокая, -- не стал его успокаивать равновесник. -- Но тебе на дно не нужно. Примерно на пять твоих ростов спустим. Этого хватит. Там чем ближе ко дну, тем хуже воздух. А еще жарко.

       -- Утешил, -- пробормотал Максим.

       Захотелось отговориться срочным делом и сбежать.

       С другой стороны, жизненно необходимо было посмотреть, что же там растет под маминым забором.

       С третьей, вряд ли его решили убить таким экзотическим способом. А то, что веревки выглядят не особо прочными и равновесник связывает из них совсем уж непонятную конструкцию... он должен знать, что делает. Местный житель. И парень. Возможно, в детстве к этой колоссальной яме бегал ежедневно. Нервы щекотал. Родителям.

       -- Готово!

       Максим вздрогнул и удивленно посмотрел на Итиша. Потом на авоську в его руках. Потом печально вздохнул. Сбежать захотелось еще больше.

       Не сбежал.

       То, как на него натягивали сплетенную из веревок конструкцию, Максим предпочел бы никогда не вспоминать. Он попадал руками и ногами не в те дыры. Итишь что-то перетягивал, потом недотягивал, потом запутывал. Зрители смотрели с неподдельным интересом, изредка хихикая.

       Максим старательно гнал от себя мысли о том, зачем на него натягивают эту сбрую. А они, сволочи, не уходили. Воображение красочно рисовало, как рвется веревка и он летит то ли к воде, то ли к звездам. Долго летит, целую вечность, успевая не по одному разу вспомнить обо всех своих глупостях. Начиная со спасения блондинок и заканчивая охотой на каманов.

       Наконец все наделось и затянулось. К сетке каким-то хитрым узлом привязали веревку. Ребята дружно в нее вцепились, выстроились справа от камня и велели Максиму спускаться в пропасть слева.

       -- На какую глубину? -- мрачно спросил парень.

       -- Все рассчитано, -- жизнерадостно улыбнулся непробиваемый равновесник. -- Как раз длины веревки хватит.

       -- Ладно, -- покладисто сказал Максим. -- Что я там должен буду делать?

       -- Почувствуй движение энергии, найди источник и дотянись до него. Это и будет канал. Когда прицепишься к нему, станешь как бы его частью и сможешь увидеть свой резерв со стороны.

       -- Ладно, -- повторился Максим.

       И полез. Сначала сел рядом с камнем на краю пропасти, спустив ноги вниз. Убедился, что ему не кажется, пропасть не просто отвесная, она еще и с отрицательным уклоном. Небольшим, но все таки. Помянул нехорошим словом братьев Птица и глубоко вдохнув съехал вниз. Веревка натянулась, завибрировала, но, как ни странно, выдержала.

       А дальше начался спуск. Медленный, с рывками. Максим почувствовал себя маятником. В скалу он то ударялся спиной, то поворачивался к ней лицом и успевал выставить перед собой руку. Почувствовать, что камень гладкий как зеркало. А все трещины, разноцветные волны-переходы, вкрапления какой-то другой породы покрыты толстым слоем чего-то прозрачного, как стекло. Словно кто-то решил защитить этот провал от осыпания. Думать над этим не хотелось. Вниз смотреть тем более.

       От бесконечного раскачивания и пляшущих по скале отблесков начало мутить. Максим начал задумываться о том, чтобы попросить его вытащить обратно, но не успел. Движение вниз прекратилось, раскачивание стихло, и парень повис обдуваемый влажным сквознячком.

       -- Приехали, -- понял он.

       Голос затерялся и растаял, слился с ветром. Наверное, орать и требовать вытащить тут бесполезно. Вся надежда на то, что парни догадаются сами сделать это спустя некоторое время. Не будут же они сутками тут стоять. Вроде не настолько чокнутые.

       -- Ищем энергию, -- сказал Максим.

       Собственный голос его успокаивал и помогал настроиться. Да и вряд ли тут кто-то услышит, что он разговаривает с самим собой.

       Как искать энергию Максим имел весьма смутное представление. Как-то не догадался об этом спросить. Пришлось экспериментировать.

       Сначала парень пытался высмотреть канал привычно расфокусировав взгляд, но очень быстро потерялся в разноцветье царившем в этом провале. Тут воздух просто кипел от дармовой энергии. Она поднималась откуда-то снизу большими пузырями. Пузыри перетекали друг в друга, иногда лопались, иногда делились или соединялись и постепенно растворялись в небесах.

       Когда Максим понял, что уже не соображает где верх, а где низ, он поспешил крепко зажмуриться и вернуться к обычному зрению. Обнаружить себя все так же висящим в авоське над пропастью стало для него настоящим счастьем.

       Следующая попытка была глупее первой. Максим начал ощупывать скалу. И в какой-то момент даже показалось, что нащупал теплый ручеек. Правда, быстро в этом разуверился.

       Боднув дважды холодный камень, чтобы мозги на место стали, парень, наконец, вспомнил о своей бабочке-локаторе. Осторожно ее раскрыл и в шоке некоторое время наблюдал, как она превращается в огромного монстра.

       -- Зараза, -- ругнулся парень, сообразив, что бабочка каким-то образом поглощает пузыри энергии. -- Шоб меня покрасили. Что за нафиг?

       Каким-то чудом удалось от локатора избавиться.

       Максим немного подумал, боднул скалу еще раз и вспомнил об отце.

       -- Может, я тоже не ищу легких путей? -- спросил сам у себя.

       Зачем что-то искать, если парни наверху утверждали, что опустят как можно ближе к каналу? А если предположить, что он здесь, то ли за слоем камня, то ли на его поверхности, то смысл пытаться его рассмотреть. Нужно просто подключиться. Выпустить ручеек из своей чаши и водить по скале пока он не вольется в искомую реку.

       Вроде логично.

       Приняв решение, парень сцепил руки, настраиваясь, осторожно прикоснулся к скале, чувствуя на кончиках пальцев набухающие капельки энергии и успел почувствовать себя полным идиотом. Канал оказался именно каналом, а не тоненькой ниточкой. Он был шириной метров пять, и пролегал по скале параллельно краю обрыва. Точнее, он и в глубину уходил и за пределы камня выходил. Да Максим все это время сидел в канале, даже не подозревая об этом.

       Обрадоваться открытию парень не успел. В глазах потемнело, и он в очередной раз провалился в какую-то преисподнюю.

       Как вырастить фасоль?

       -- Что за нафиг? -- спросил у вселенной Максим, когда падение закончилось.

       Он висел в пустоте, а вокруг были звезды. Только не такие, как те, что прятали отрезанные мамой воспоминания. Эти звезды были пушистые и ощутимо теплые. А еще они двигались, прятались друг за друга, куда-то исчезали, а потом появлялись.

       Максим удивленно за ними наблюдал. Убедился, что звезды есть и слева и справа. Потом зачем-то оглянулся и увидел солнце. Косматое и ярко-рыжее. Похожее на свернувшегося в клубок кота. Солнце грело, но не жгло и его хотелось погладить.

       Парень хмыкнул, протянул руку и опасливо прикоснулся кончиком пальца пушистому солнышку. Вселенная вздохнула, толкнула Максима в спину, и солнце стало больше. Или он стал меньше. А может, оно приблизилось?

       Парень пожал плечами, изучил инстинктивно отдернутый палец и не найдя на нем повреждений прикоснулся к странному светилу ладонью. Оно выросло почти мгновенно. Заполнило собой весь мир и затянуло Максима в свои глубины. И он увидел странноватый пейзаж. Высушенная летним солнцем и отсутствием дождей степь. Трещины в земле, ковыль изображает застывшие морские волны украшенные пенными шапками. Серая полынь и жизнерадостные колючки с ярко-розовыми головками цветов. Еще желтые ромашки и меленькие фиолетовые топорики. А если поискать, то можно найти и мышиный горошек, и более редкие цветы, и кучу разнообразных колосков.

       Хорошая такая степь. Настоящая. Именно поэтому высоченная стена из желтого ракушечника окружившая довольно большой участок выглядела совершенно неуместной.

       -- Чудеса, -- сказал Максим, сообразив, что это за стена. -- Интересно, какое из растений тут лишнее.

       Он с подозрением посмотрел на раскидистый лопух с цветущими ежиками незрелых семян. Потер переносицу и решительно пошел к стене. Если что-то искать, то лучше поближе к ней. Возможно это что-то настолько неуместное, что он сразу поймет.

       Вокруг забора Максим брел по ощущениям очень долго. Слишком долго. Отсутствующее в этом пейзаже солнце каким-то образом все время слепило глаза. Ракушечник на ощупь оказался теплым, да и живым. Показалось, что он даже дышит.

       Максим шел, думал обо всех этих странностях и едва не пропустил искомое неуместное растение. Большая золотистая фасоль с фиолетовыми стручками. Сначала она показалась рисунком на камне. Желтым на желтом и стручки, повисшие в воздухе.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Что делать с находкой он понятия не имел. Поэтому сел на сухую траву и довольно долго фасолью любовался. Никакой внятной идеи в голову так и не пришло. Потом он вспомнил, что в заборе должны быть дыры и отправился на их поиски.

       Дыра нашлась через пятьдесят два шага. Небольшая, человек не пролезет. Зато пейзаж с черными камнями был виден отлично.

       -- Эй, резерв! -- позвал Максим. -- Это я, выходи! Эй!

       Подождал немного, потом опять покричал. Еще подождал и покричал. Белобрысый мальчишка так и не появился. То ли спал, то ли был неспособен услышать кого-то стоящего с другой стороны забора.

       Вообще странный забор. Если предположить, что эта степь -- чаша. То получается, что мама заперла резерв в какой-то ее части. Части, которая почему-то непохожа на остальной пейзаж. У кого бы спросить об этих странностях?

       Размышления на эту тему тоже ничего не дали. Родители далеко, задавать вопросы знакомым и родственникам кажется глупостью. Мало ли какие выводы сделают. В местных законах Максим все еще разбирался плохо.

       Книги -- лучшие друзья.

       Парень понял, что ничего нового тут больше не увидит и вряд ли что-то поймет. Поэтому встал, потянулся и решительно отвернулся от стены. С какой стороны пришел, Максим не представлял, как-то не догадался пометить то место, возле которого подошел к забору. Что делать теперь, тоже не знал. Спросить у учеников Коярена, как от канала отсоединиться он не сообразил. Поэтому сделал единственное, что пришло ему в голову -- пошел прочь от стены.

       Брел долго, цепляясь ногами за траву и высматривая насекомых. Никаких пчел, жучков и бабочек так и не увидел. И далеко отойти от желтого забора почему-то не получалось.

       Максим упрямо шел.

       Забор не отставал.

       Парню хотелось ругаться и пить. Но воды нигде не было, и слушать ругань было некому.

       Потому он просто шел, пока его что-то не дернуло влево и вверх. Ощутив себя пойманной рыбой, парень замахал руками, и степь исчезла, сменившись темнотой, пушистыми звездами, опять темнотой и, наконец, знакомой пропастью.

       Стукнувшись плечом об скалу, Максим, наконец, сообразил, что его вытаскивают, хмыкнул и решительно потерял сознание.

       Над головой жужжали голоса. Что-то обожгло щеку, потом еще раз. На голову полилась холодная вода. А Максим лежал в какой-то полутьме, прислушивался к своему состоянию и пытался понять, когда же, наконец, его стошнит. После этого легче станет, наверняка.

       Еще было интересно, что же он такое съел или выпил? И в каких количествах? Память на эти вопросы отвечать отказывалась. Она вообще была восхитительно пустой, до звона и эха.

       -- Как же с тобой сложно, -- огорченно произнес знакомый голос прямо в голове.

       Максим задумался о том, как обладатель голоса сумел миновать слух. А потом что-то щелкнуло, ярко вспыхнуло и его все-таки стошнило. Голоса над головой беспокойно завопили, кто-то поспешно перевернул лицом вниз и приподнял.

       -- Зараза, -- простонал Максим сообразив где и почему находится.

       Похоже его вытащили.

       -- Получилось? -- хором спросили несколько голосов.

       -- Что? -- туповато отозвался Максим.

       -- Отстаньте от него! -- велел равновесник.

       Максима поставили на ноги, поддерживая с двух сторон отвели подальше от пропасти и усадили на землю. Парень закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Нужно было срочно решить, что можно говорить этим ребятам, а чего не стоит. Наверняка ведь будут расспрашивать. О фасоли точно лучше не говорить. О заборе тем более. А вот про степь... Наверняка этот пейзаж что-то значит.

       -- Степь, -- практически простонал Максим.

       -- А? -- переспросил кто-то.

       -- Там степь, -- объяснил Максим. -- И дождя давно не было. А еще лопухи цветут и ковыль, как море.

       -- Гадство, -- сказал равновесник.

       Максим удивленно на него вытаращился.

       Жизнерадостный парень широко улыбнулся.

       -- Ты ненормальный! -- поставил диагноз. -- Без инстинкта самосохранения! -- прозвучало даже восхищенно. -- Зачем ты его трогал?! Не пришло в голову, что это может быть опасно?!

       Максим пожал плечами. Не объяснять же им, что нужно было посмотреть что растет под забором.

       -- Что он трогал? -- спросил кто-то за спиной.

       -- Сосуд. К счастью, свой. Полез бы к чужому, мозги бы выгорели до состояния младенца.

       -- Какой еще сосуд? -- удивился Максим. -- Там были звезды и я трогал самую близкую.

       -- Звезды... -- простонал равновесник. -- Откуда ты такой взялся? Чаша, она ведь не где-то, она в том же месте, где и твое физическое тело, просто она настолько иное, что может существовать с этим телом одновременно ни капельки ему не мешая. А защищает ее сосуд, этакая смесь разума, воли, инстинктов. Это все равно, что пытаться читать чьи-то мысли. Тебя погребет под лавиной информации, там ведь невозможно отделить какую-то конкретную мысль. Сразу видишь и предпосылки и выводы и кучу всего лишнего... Это все знают!

       -- Спятить, -- сказал Максим, решив не говорить, почему он не знает. А может и знает, просто эти знания пока заперты.

       -- Тебе это не грозит. Ты и так, того... -- вздохнул равновесник. -- Испытали, называется.

       -- Что испытали? -- подозрительно спросил Максим.

       -- Тебя, -- махнул рукой равновесник.

       Максим моргнул, потом ругнулся, потом обозвал всех идиотами и поинтересовался, почему его решили испытывать? Оказалось, кого попало в их школу не берут и все без исключения ученики должны пройти испытание на храбрость. И раз Максим попался на заинтересованности видом своей чаши, то зачем придумывать что-то еще? Был бы пугливым, спускаться в пропасть не рискнул бы.

       Испытуемому после этих слов только и осталось покачать головой и попроситься домой.

       Ребята взяли с него слово, что он будет приходить в их школу, пусть даже не каждый день. Ежедневно там мало кто ходит. Потом объяснили, что со здоровьем у него на данный момент некоторые проблемы, поэтому от срезков лучше держаться подальше. Полюбовавшись выражением его лица, подхватили под руки и отправились искать транспорт.

       -- А степь там почему? -- вспомнил о своем вопросе Максим.

       -- Она тебе нравится, -- добродушно улыбнулся равновесник. -- Чаша всегда выглядит так, чтобы нравиться. Превращается в то, на что ее хозяину приятно смотреть.

       -- Понятно, -- вздохнул Максим.

       И никакой тебе загадки.

       Степь Максиму нравилась, особенно такая, прожаренная летним солнцем. Море тоже нравилось, но изображать воду чаша, наверное, не хотела. Земная твердь, она надежнее.

       Домой ехали долго и нудно. Давно успел закончиться день, пришла ночь, а они все так же уныло тряслись на скрипучей телеге управляемой неунывающим дедком. К городу транспортное средство доехало глухой ночью. Зевающие стражи ворот после недолгих переговоров пропустили путешественников. Максима довели до его квартиры, посоветовали хорошо поесть и отоспаться, после чего с чистой совестью разошлись.

       А утро встретило Максима радостной вестью о том, что его ждет Серая Кошка. И явиться он должен немедленно.

       Пришлось вставать и, зевая изо всех сил, идти.

       Тетя Айра смотрела на Максима, как он в свое время на подкованную блоху в музее миниатюр. Только микроскопа и не хватало. А так один в один. На лице смесь любопытства, брезгливости и капельки восхищения. Руки за спиной. Видимо тоже хочется потрогать экспонат.

       Даже интересно, с чего такая честь?

       -- Что ты творишь? -- торжественно спросила Серая Кошка.

       Максим пожал плечами. Мало ли что она имеет в виду. Сейчас начнешь объяснять и окажется, что именно об этом проступке дама ничего не знает. Папа в свое время ловил на этом детей.

       -- Думаешь, зачем я тебя отправила слушать лекции по истории города? -- задала следующий вопрос тетушка, поняв, что каяться во всем подряд племянник не станет.

       -- Чтоб у меня было меньше свободного времени, -- выдал самую вероятную, по его мнению причину.

       Серая Кошка задумчиво хмыкнула.

       -- И это тоже, -- кивнула и мрачно добавила. -- Но не только и не в первую очередь.

       Максим потер пальцем переносицу и выдал следующее предположение:

       -- Чтобы показать меня горожанам.

       А что? На лекции тащиться далеко, уйму людей по дороге встречаешь.

       Тетушка совершенно по-кошачьи фыркнула.

       -- Ты не рыжая обезьянка, чтобы тебя демонстрировать.

       Парень дернул плечом и помимо воли улыбнулся. С обезьянкой его до сих пор не сравнивали. Но то, что не демонстрируют, как диковинку, почему-то греет.

       -- Чтобы я историю изучил? -- с сомнением сказал, немного подумав.

       Тетушка покачала головой.

       Максим и сам в эту версию не верил, поэтому опять улыбнулся и уставился Серой Кошке в лицо, пытаясь изобразить наивность и искренний интерес.

       -- Весь в отца, -- проворчала Айра. -- Терпению и сдержанности тебе нужно научиться, -- объяснила ядовито. -- Иногда жизненно необходимо смолчать, не отреагировать, сделать вид, что не заметил того, что тебя пытаются задеть.

       -- Ага, -- жизнерадостно закивал Максим, ощущая себя дрессированным слоном. -- Но все запомнить и отомстить, когда не ждут.

       Тетушка покачала головой.

       -- Можно не мстить, можно просто попросить расплатиться в тот момент, когда этим людям что-то от тебя нужно. Точнее, не попросить, а намекнуть. Намекнуть так, чтобы они до последнего сомневались, что это был намек. Так веселее.

       Максим кивнул. Так действительно веселее. Только у него вряд ли получится. Не умеет он запоминать разные глупые обиды. Проще сразу врезать по роже и пойти дальше своей дорогой. Блокнотик что ли завести? И записывать все. А потом тратить кучу времени на чтение его содержимого. Чтобы не дай бог не забыть кому-то и на что намекнуть, когда время придет.

       Выражение лица у парня было скептическое.

       Айра опять покачала головой и велела:

       -- Садись!

       Максим неторопливо подошел к шикарному креслу у стены, сел на краешек и приготовился слушать.

       Тетушка его не разочаровала. Выносить мозг она умела не хуже отца.

       -- Ты! -- яростно рявкнула она, перестав расписывать глубину падения рода после того, как в него влился сын ее непутевого братца. -- Прошло совсем немного времени, а ты уже успел побывать в тюрьме, тебя видели нетрезвого ночью на выходе из города, ты устроил драку чуть не со всеми своими соучениками.

       -- Это они устроили, -- справедливо возразил Максим. -- И вообще, я рядом с этими избранными детьми великого народа деградирую. И мне это не нравится.

       -- А ты не деградируй! -- велела Айра. -- Тебе что, заняться больше нечем?! Только и осталось подстраиваться под кучу балбесов, перевоспитать которых уже не надеются даже их семьи? Подумай головой! У тебя во время лекций куча свободного времени, главное лицо заинтересованное держать. И тебя там видит уйма народа, так что в случае чего никто не заподозрит, что ты занимался чем-то предосудительным!

       Парень удивленно моргнул, потряс головой. Не помогло. Он уныло обвел взглядом обстановку комнаты. Мебель как мебель, красивая, правда. Стулья на изогнутых ножках, обитые серо-зеленой тканью с вышитыми черными нитками лилиями, теми самыми, тигровыми. Кресла с такой же обивкой. Стол. Роскошный стол, массивный, с каменной столешницей и целыми картинами, вырезанными на деревянных ножках. Правда, назвать эти массивные подпорки ножками, наверное, неправильно. Стены светлые, жемчужно-серые, разрисованные зелененькими побегами неизвестного Максиму растения. На фоне той, что слева обыкновеннейшие полки, без каких-либо украшений, даже задней стенки нет. А на этих полках уйма занимательных вещей. И медная астролябия, и изящный глобус, и парусник на подставке, и какие-то куклы, статуэтки, непонятные приспособления. А в центре всего этого великолепия цветущий ярко-белыми цветами кактус. Справа собственно стол, кресла и стулья. Напротив двери-картины с изображением огромной синей луны висящей над городом, окно во всю стену. За окном вид на школу. Максим даже нашел башню в которой прятался с Тайрин.

       -- Ничего не понимаю, -- сказал парень, решив, что помолчал достаточно долго для того, Чтобы Серая Кошка заподозрила обдумывание ее слов.

       Тетушка пренебрежительно фыркнула.

       -- Лекции Вартака идеальное место для того, чтобы извлечь воспоминания. На маленькие всплески энергии никто не обратит внимания, там все ученики занимаются чем попало, лишь бы не уснуть. Большинство, правда в карты играют, навешивая на них иллюзии, некоторые заряжают игрушки, которые принимают за амулеты.

       -- И?! -- удивился Максим.

       Причем тут воспоминания к игрушкам, картам и всплескам энергии.

       -- Ох, балбес, -- вздохнула тетя Айра. -- Я почему-то думала, что ты сообразительнее. Когда ломаешь замок, даже в собственной голове, высвобождается энергия, которая его держит. А повторяющиеся всплески одинакового диапазона привлекают внимание. Мало ли, может ты там заряжаешь бусины, создавая взрывающееся ожерелье, или еще какой-то глупостью занимаешься.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- А как эти замки ломать?

       -- Не знаю, -- равнодушно пожала плечами тетушка. -- Как-то же ты их до сих пор ломал, не дожидаясь, пока распадутся сами. Так и делай дальше.

       Парень удивленно на нее вытаращился. Почему-то он не помнил никаких взломанных замков. Звездочки ловил, было дело. И держал их в руке, пока не впитаются под кожу. Правда, уже после четвертой на ладони был такой ожог, что его выбросило из чаши.

       С другой стороны, может эти звезды и есть Кошкины замки?

       -- Я попробую, -- сказал покорно.

       Читать на лекциях не получится, а так, хоть какое-то занятие.

       -- Не больше двух подряд. Потом делаешь перерыв, убеждаешься, что в голове меньше пустоты и продолжаешь. Думаю, за день без вреда для психики можно сломать штук шесть-восемь. Сам посмотришь по самочувствию.

       Максим кивнул.

       Хоть какая-то польза от родственников.

       Парень встал, поблагодарил Айру и, решив, что аудиенция окончена, направился к выходу.

       -- Стоять! -- велела добрая женщина, таким тоном, что ноги сами приросли к полу. -- На место!

       Командует как собакой!

       Максим возмущенно засопел, но вернулся в кресло.

       -- А сейчас у нас будет день приветствий, -- мстительно сказала Серая Кошка, прищурив глаза. -- И начнем мы, пожалуй, с двоюродного дедушки. Старику так одиноко в его башне. А выйти из нее он не может. За пределами башни его имеет право убить первый встречный. Вальд вообще был изобретателен в наказаниях. За что его и отравила собственная дочь. Или она его отравила за то, что не давал выйти замуж? Нельзя так тиранить детей...

       Максим вытаращился на тетушку как на привидение.

       -- Какой день? -- переспросил зачем-то.

       -- Приветствий! -- загадочно улыбнулась Айра, накидывая на плечи широкий алый шарф. -- Нам нужно представить тебя родственникам, которые по какой-то причине не могут прийти во дворец. Познакомишься с ними, узнаешь, как они дошли до своего нынешнего состояния и, возможно, не станешь повторять их ошибок. Обычно день приветствий проводят в четырнадцать лет, но у тебя случай особый.

       День приветствий оказался действительно днем. По родственникам Максима водили до глубокой ночи. И старик не выходящий из башни оказался не самым интересным экземпляром в этой коллекции недоумков и моральных уродов. Дедульку в башню посадили всего лишь за то, что обокрал родственников и проиграл всю сумму в кости, еще и долгов набрал, в счет которых неведомый Вальд отдал кредиторам его жизнь. Некоторые кредиторы успели благополучно сгинуть, но их тут же заменили наследники, не менее обозленные на затворника за потерю одолженного.

       Среди родственничков, к удивлению Максима, нашелся и пылкий юноша с изуродованной физиономией, додумавшийся притащить в город демона, запакованного в якобы невероятно прочную сеть. И тетенька пытавшаяся выменять своих новорожденных детей на какую-то сверхмощную игрушку, как выразилась тетя. И придурок-химик, случайно обрушивший кусок городской стены. И несколько лжесвидетелей, не сообразивших, что их слова проверят на тропах шторма. А разных неудачливых интриганов пытавшихся как-либо навредить семье собралась целая толпа, расселенная по окрестным селам в качестве бесплатной магической помощи.

       Уродов в семье оказалось много. Немного утешало, что эта коллекция собралась за три столетия. До этого подобных провинившихся либо казнили, либо отдавали в своеобразное рабство в чужие дворцы, иногда даже в другие города, в зависимости от проступка. Некоторые умудрялись получить право вернуться. Впрочем, сейчас тоже можно заработать это право. Но наказанные почему-то не спешили. А кто хотел, давно заработал.

       -- Впечатлился? -- ласково спросила тетенька, когда Максима наконец-то довезли домой.

       Парень кивнул, смутно подозревая, что ему намекали на то, что в этой семье не принято вытаскивать своих родственников из неприятностей, которые они сами для себя устроили. Впрочем, об этом же говорил тот странный судья, отправивший Максима и Тайрин в тюрьму камана Дамии.

       -- Что собираешься делать? -- задала следующий вопрос Кошка.

       -- С чем? -- мрачно уточнил Максим.

       -- С собой.

       -- Вы ничего обо мне не знаете, -- сказал парень. -- Не знаю, кто и что придумал, но...

       -- Болван! -- припечатала тетенька. -- Никто ни в чем тебя не подозревает! Просто, ты должен понять, из маленьких случайностей, которые ты себе позволяешь, может однажды родиться большая проблема! Думаешь, Маян хотел ту стену обрушить? Нет. Он просто слишком увлекся и перестал анализировать происшествия. Происшествия мелкие и казалось бы незначительные. Сдерживай себя! Не наживай врагов на пустом месте.

       -- Постараюсь, -- пообещал Максим.

       Говорить о том, что он, похоже, уже нажил, совсем не хотелось. Разобраться бы сначала, откуда эти враги взялись и что сделали. Не Птицу же пытать. Вряд ли он что-то внятное расскажет. А вот тот, кто посадил фасоль, может темой допроса заинтересоваться.

       А может, это просто паранойя.

       Распрощавшись с тетей, Максим упал на кровать и попытался подумать.

       По всему получалось, для начала следует выяснить, что фасоль, растущая в чаше, из себя представляет и уже оттуда плясать. Хоть какая-то подсказка.

       -- Как вырастить фасоль? -- спросил парень у кошки лежащей на подоконнике. -- Как вообще можно что-то вырастить в месте, которое выглядит так, как подсознательно хочется хозяину? О фасоли я никогда не мечтал.

       Подумав еще немного, Максим решил, что попробует расспросить учеников Коярена. Им он уже рассказал про степь, а значит, его любопытство парней не очень удивит. Вот не знает он, как и почему выглядят чаши резерва, но очень хочет узнать. А еще жутко интересно, можно ли как-то внести изменения в пейзаж?

       С этими мыслями Максим и уснул.

       Проснулся Максим от того, что ему на нос села муха. Наглая такая, не реагирующая на взмахи ладонью. Попытавшись муху прибить, парень таковой не обнаружил. Улетела, наверное.

       Вздохнув об ушедшем сне, парень открыл глаза и мстительно осмотрел потолок в поисках мухи. Не нашел. Похоже, за насекомое он принял припекающий лучик солнца, пробивающийся в щель между занавесками. Или потолок эту муху не интересует, улетела она в другое место.

       Парень сел, потянулся, слез с кровати и потащился к окну, чтобы впустить в комнату свет и поискать муху на мебели. Раздвинув занавески Максим широко зевнул, развернулся к комнате и замер с открытым ртом.

       В квартире выросла золотистая фасоль. Оплела стены, обняла дверь, букетом взгромоздилась на стол. Максим изумленно таращился на это явление. Слишком оно было похоже на застывшую музыку. Пожалуй, на печальную мелодию, исполнявшуюся скрипкой. Красиво и похоже на растение посаженное кем-то у него в чаше.

       -- Зараза, -- сказал парень и ущипнул себя за руку. -- Похоже, не сплю.

       Он подошел к столу, осторожно дотронулся до фасолевого побега.

       Упругий и прохладный, на металл похож больше, чем на растение.

       -- Вот только тебя мне и не хватало, -- сказал парень, очень ярко представив, что будет, если сюда сейчас придет Тайрин. Вряд ли ее удастся убедить, что он вырастил это нечто самостоятельно. Обязательно устроит допрос. А врать ей не хотелось. И посвящать в свои проблемы тоже. Еще ринется их решать.

       Максим потер переносицу, тоскливо осмотрел комнату и остановил взгляд на кровати, точнее, на подкроватном пространстве.

       Выяснить что оно такое можно и потом. Сейчас главное спрятать. Хоть как-то. Выбросить всегда успеет, тем более казалось, что выбрасывать как раз не стоит. Во-первых, кто-то может подобрать. Во-вторых... Что во-вторых, Максим не знал, точнее, не мог сформулировать, даже для себя. Да и жалко было эту фасоль. Красивая.

       Следующие минут двадцать парень стаскивал фасолевые побеги со стен и мебели, сматывал в подобие клубка. Клубочек получался не хилый, хоть частью снеговика делай. Затолкать его под кровать удалось с трудом. Потом Максим еще норовившие выпасть наружу стебли утрамбовывал. Перестилал постель, стараясь, чтобы простыня свисала как можно ниже. Пил чай, пытаясь понять, заинтересует кого-то подкроватное пространство или нет? И старательно гнал от себя мысли о ядовитых испарениях, растениях-убийцах и прочих опасностях.

       В конце концов, убить можно и проще. А все остальное...

       Есть Тайрин, которая поймет, если Максим начнет вести себя неадекватно. Очень он на это рассчитывал.

       А про фасоль нужно выяснить как можно быстрее. С этой мыслью парень вышел из дома.

       Немного сутулый парень в одежде посыльного удивленно рассматривал комнату. Того за чем он пришел, не было.

       -- Выбросил он ее, что ли? -- недовольно спросил сам у себя и громко щелкнув, захлопнул шкатулку-раковину, в которую собирался затянуть выращенную накануне пугалку.

       Зря растили. Испуганным мальчишка не выглядел, если верить наблюдателям. Отправился с утра по своим делам, даже насвистывал, настолько беззаботно, что у кого-то кулаки зачесались. То ли не понял, на что ему намекают, то ли решил игнорировать. Ни в одном из этих случаев он не побежит жаловаться и просить помощи, на что так рассчитывал заказчик.

       -- Странный мальчишка, -- пробормотал фальшивый посыльный, засунул шкатулку в карман и поспешил покинуть чужое жилье.

       Посыльные имеют право переступать чужой порог без разрешения. Оставить послание и уйти, немедленно. Если они задержатся, сработает защита от воров, и тогда позора не оберешься. Нельзя нарушать избранный образ. Иначе из невидимки превратишься в яркий маяк. И хорошо, если заинтересуются соседи или зеваки из питейного заведения. Могут ведь и стражи подойти. А столкновение со стражей -- последнее дело. После такого наверняка уволят, не глядя на все заслуги.

       Но все-таки интересно, что мальчишка сделал с пугалкой? Энергии в нее закачали много, и если сумеет ее извлечь, использовать можно как угодно. Вот будет весело, если он что-то разрушит. Энергию ведь опознают, и искать будут вовсе не этого непонятного родственника Серых Туманов. И как тогда заказчик будет оправдываться?

       Впрочем, его проблемы. Четких указаний, что делать с этой энергией не было.

       Фальшивый посыльный улыбнулся и бодро зашагал по улице. Спасение своей чести и спокойствия заказчик не оплачивал, так что и беспокоиться не о чем. Хотя заключенная в пугалке энергия могла пригодиться.

       О ландшафтном дизайне и мстительности.

       Дождь весело стучал по крыше, шелестел в листьях, звонко хлопал по лужам и даже не думал заканчиваться, не смотря на все уверения равновесника Итиша. Максим сидел на пороге школы, вместе с этим равновесником и еще несколькими неудачниками, не успевшими уйти домой до начала ливня, наблюдал за лопавшимися в луже пузырями и думал. Обо всем подряд. Мысли скакали от пейзажа расплывавшегося в струях дождя, до тетушкиных претензий. Надолго ни на чем не задерживались.

       Вообще, так вот сидеть было очень спокойно. Можно даже задремать. Все равно дома никто не ждет. Тайрин пропадала на каком-то задании вне города. Ее друзья Максимом не интересовались. А кошка где-то загуляла. Наверное, нашла себе кота.

       Школа Коярена оказалась не самым плохим местом. Никто к Максиму здесь не цеплялся. Выяснили, что его уровень владения холодным оружием не ниже третьего круга, и сообщили в какие дни тут можно найти людей равных по умениям. Они здесь учатся друг у друга, проводят спарринги и выслушивают замечания изредка заглядывавших учителей.

       Вообще кругов было восемь. Восьмой самый низкий из возможных. Когда ученик достигал этого круга, ему вручали ленточку с соответствующим количеством вышитых кружочков. Достигая следующего, ученик отрезал лишний кружок от ленты и вешал ее обратно на стену. Или в ящик стола прятал. Тут уж, кто где хранил этот ценный экспонат.

       Максиму ленточку пообещали принести через пару дней. Их изготавливали из специального материала и вышивали вручную.

       А еще сообщили, что ему есть чем гордиться. Третий круг в его возрасте -- это очень хорошо. Чем выше круг, тем сложнее его достигнуть. И чаще всего люди банально ленятся приложить больше усилий, уверенные, что никуда оно не денется. Максим в ответ пробурчал, что учителя были хорошие, на этом от него и отстали.

       -- Да, -- сказал Максим, когда мысли затронули валявшуюся под кроватью фасоль. -- Итишь, а внешний вид чаши можно как-то поменять?

       Равновесник широко зевнул и уставился на Максима с любопытством.

       -- Можно, -- сказал лениво и равнодушно. -- Когда меняется человек, его взгляды на жизнь, любимый пейзаж, еще что-то, тогда меняется и чаша. Подстраивается под изменения, произошедшие в хозяине.

       Максим вздохнул. Явно не его случай.

       -- Я если я прямо сейчас хочу? Розы, например посадить.

       Прозвучало глупо, но равновесник задумался, подставив ладонь под струю воды, срывавшуюся с крыши.

       -- Наверное, как-то можно, но не стоит. Изменения в чаше могут повлечь за собой изменения в тебе. Были прецеденты.

       А вот это уже интересно.

       -- Какие еще прецеденты? -- спросил Максим, подавшись вперед.

       -- Плохо помню, -- вздохнул Итишь. -- У меня с историей нелады. Неинтересна она мне. Кто-то кого-то подчинял и отправлял убивать. А еще так можно энергию запечатать, только там нужно сажать в центре чаши, иначе ничего не получится. Пойдет перекос, в чаше случится что-то вроде шторма, который сметет все лишнее. Голова у хозяина этой чаши болеть будет, может даже в кому впасть ненадолго, но это не смертельно.

       -- А запечатывание энергии смертельно?

       -- Нет. Но там, если вовремя не кинуться и не убрать все лишнее, зарастет поток. А это навсегда. Никто не рискнет его открыть. Выплескивается столько энергии, что половину города может разрушить. Как ты понимаешь, те, кто будет рядом с хозяином этой чаши, точно не выживут.

       -- И что нужно сажать? -- мрачно спросил Максим, подозревая, что ту самую фасоль. Не зря же похожую в квартиру притащили. Намекали. Если не ему, то Тайрин, которая не могла не заинтересоваться. Хорошо, что ее нет в городе.

       С другой стороны, раз любители бобовых об отсутствии Тайрин не знают, можно надеяться, что стражи на этот раз ни причем.

       Итишь посмотрел на Максима удивленно. Чему-то улыбнулся и полез в свой рюкзак цвета хаки, наверняка притащенный какими-то контрабандистами с Земли. Долго там копался, чем-то шуршал, а потом извлек блокнот и карандаш.

       -- Это я помню, -- сказал не без гордости. -- Смотри.

       И начал быстро, штрихами, рисовать растение удивительно похожее на то, что валялось у Максима под кроватью.

       -- Фасоль, -- сказал парень. Даже разочарование получилось изобразить. Мол, рассчитывал увидеть что-то более впечатляющее.

       -- Угу, -- подтвердил Итишь, отложив блокнот. -- Не розы. Всякие вьющиеся растения вообще проще создать из энергии, не нужно задавать большой жесткости и конкретного направления роста. И растут они быстрее. Энергозатраты у них меньше. А у роз еще и колючки. Филигранная работа.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Теперь он хотя бы знал, что искать. Понять бы еще -- где? В дворцовую библиотеку с таким вопросом не пойдешь и маминой стеночкой не отговоришься. Может сходить в городскую? Там книги выносить нельзя, придется читать на месте. Зато никого не заинтересует, что именно читаешь и зачем. Насколько Максим понял, местные студиозы интересуются многими вещами, в том числе и теми, которые опасны и вряд ли когда-то им пригодятся. Лишь бы было о чем поговорить. А мешать кому-либо просвещаться, тут не принято. Да и вряд ли там есть совсем уж опасные книги.

       С фасолью в принципе все понятно. Пытались посадить в центре, но помешал мамин забор вокруг запертых воспоминаний. Проблема в том, что на рисунке Итиша не было стручков. Следовательно, в чаше растет что-то модифицированное. И по-прежнему опасное для тех, кто возьмется помогать.

       Может поискать эти стручки отдельно? Фиолетовенькие. Максим никогда фиолетовый цвет не любил, как чувствовал.

       И с клубком под кроватью нужно что-то сделать. Подкинуть Птицам, что ли?

       Парень ярко представил, как тащит фасоль по темным улицам. Несет по лестницам, потому что в лифт тащить не умно. Прячется с ней по чужим садам. Проползает по клумбам. А в конце пути торжественно бросает на голову спящему Птице, каким-то образом сумев залезть на подоконник и протиснуть клубок в форточку.

       Дурацкая идея. Проще сжечь, если она горит.

       Или лучше для начала выяснить из чего фасоль состоит. А то мало ли. Еще взорвется при попытке поджечь.

       Дождь постепенно затихал. Все еще шептал что-то в кронах деревьев. Но небо светлело. В разрывы прозрачных туч проглядывали солнечные лучи, и казалось, что небо пытается улыбнуться.

       Все будет хорошо, правда ведь?

       Максим не сдержался и улыбнулся небу в ответ.

       -- Все, расходимся! -- велел равновесник, ловко вставая на ноги. -- Эта морось еще долго будет падать. Замучаемся ждать. А сильно уже не вымокнем.

       -- Вашим контрабандистам следовало тащить сюда зонтики, а не рюкзаки, -- проворчал Максим.

       Спорить он не собирался, просто вспомнил о зонтиках. От него довольно дружно отмахнулись, послав полоть чей-то огород. Хорошие ребята. Веселые. Не зацикленные на собственном величии. Хотя им, в отличие от избранных детей великих семей, было чем гордиться.

       Очередная лекция по истории города прошла на удивление быстро и незаметно. Максим даже огорчился, когда она закончилась. Он только-только настроился на ловлю звездочек-воспоминаний, умудряясь краем сознания держать заинтересованность на лице и следить за обстановкой в аудитории, как Вартак захлопнул толстый том и сказал, что все свободны.

       Максим от отчаяния схватил первое, что попалось под руку. Вывалился из чаши, ошалело помотал головой и начал судорожно скидывать в сумку вещи.

       Соученики опять делали вид, что его не существует. Максим подозревал, что им тоже сделали внушение. Вряд ли столь оригинальное, как ему, но, похоже, действенное.

       Интересно, насколько этого внушения хватит? Его, в случае чего, оно не удержит.

       Пойманное воспоминание пока не подавало признаков жизни.

       Тайрин еще не вернулась, и Максим решил попытаться разобраться с фасолью. Девушка вряд ли позволит ему заниматься подобными глупостями. Поэтому придется тащить странное растение в укромное место и там изучать. Еще бы это укромное место найти. Парень знал только подземелья, по которым бродят контрабандисты и прочие подозрительные личности, и башню при школе, до которой еще нужно как-то дойти. Да и в квартире оно удобнее.

       Размышляя с чего бы начать, парень добрел до дома. Никаких сюрпризов, к счастью, на этот раз его там не ждало. Но он на всякий случай все осмотрел, даже в шкаф заглянул. Просыпаться в компании неизвестных науке растений Максиму не понравилось.

       Убедившись, что ничего и никого нет, Максим задернул занавески, вытащил из-под кровати фасолевый клубок и сел над ним подумать.

       Думалось плохо. Сначала захотелось есть. Парень сжевал вчерашний пирожок, потом яблоко, потом семечки. Потом понял, что хочет супа, которого не было в холодильнике. И холодильника тоже не было.

       Суп был в питейном заведении напротив, но идти туда было лень.

       Вздохнув, парень поудобнее устроился над клубком, настроился...

       И ему захотелось пить. Очень. Так, словно он день бродил по пустыне, а вода закончилась еще вчера.

       -- Что за нафиг? -- спросил у вселенной, начиная подозревать, что на него воздействует фасоль.

       Или это волнение, замешанное на страхе? Мандраж. Как на экзамене.

       -- Зараза.

       Максим сходил попить воды, опять сел перед мотком, поерзал и понял, что у него нет ни единой мысли. От нечего делать он отмотал кусочек растения и попытался его оторвать. Кусочек не поддался. Парень осмотрелся, увидел нож, торчащий в щели подоконника, пожал плечами и пошел вооружаться.

       Минута неспешного отпиливания показала, что ножам фасоль не поддается.

       Пришлось потереть переносицу и еще немного подумать. Ничего кроме оружия из потока хаоса в голову так и не пришло, хотя и оно казалось плохой идеей.

       А вот других не было. Ни хороших, ни средненьких.

       -- Ладно, -- сказал Максим, пытаясь себя подбодрить. -- Рискнем.

       Максим оперся локтем о колено, подпер ладонью щеку и еще немного подумал. Так, на всякий случай. Потом вытащил из потока что-то похожее на кинжал и легко перерубил побег.

       Вспышка была яркая.

       Парень свалился на спину, шустро перевернулся на бок и попытался отползти. Далеко не уполз. Стукнулся головой о стену и сел. Проморгавшись, Максим обернулся, пытаясь оценить разрушения.

       Клубок явно уменьшился. Намного уменьшился, чуть ли не вполовину. Столько Максим явно не отрубал.

       Отрубленной части нигде видно не было. Зато на полу темной лужицей расплылась энергия, довольно быстро испарявшаяся. Вокруг нее ярким ореолом горел огонь.

       Максим зачарованно смотрел на пламя. Долго смотрел, пока не понял, что костер разгорается, огненная кайма расширяется и, потрескивая, подбирается к шкафу.

       -- Зараза! -- рявкнул парень, вскакивая на ноги.

       Безумно заметался по комнате разыскивая посудину побольше. Потом, спотыкаясь, побежал за водой. Потом еще раз и еще. Потом все-таки навернулся, разбив с таким трудом найденную вазу. Хихикнул и пополз искать ей замену.

       А потом с потолка пошел дождь, затушив разгорающийся пожар. Заодно он привел Максима в чувство. Парень уселся в лужу, тряхнул головой и зачем-то еще раз хихикнул.

       Исследователь! Сам же понял, что обращаться с фасолью нужно аккуратно. С самого начала понял! А потом ее ножиком. Понятия не имея, что оно такое и из чего состоит.

       Тупица.

       Вздохнув и представив, что бы сказал папа, парень решил поинтересоваться, откуда взялся дождь. Противопожарная система тут такая, что ли? Хотя вряд ли. Родственники бы сказали.

       Максим встал на ноги, шагнул к шкафу и тут заметил их. Девушку. Блондинку. Красивую. И полосатую кошку Шасу, сидящую у ее ног. Находилась эта парочка у двери и смотрела на Максима одинаково скептически. И если Шаса имела на это право, все-таки давно знакомы, то какое дело до его глупостей этой девушке, парень откровенно не понял.

       -- Так вот ты какой! -- сказала блондинка, вдоволь налюбовавшись мокрым хозяином квартиры.

       Прозвучало радостно. Словно девушка нашла потерянного в детстве брата.

       А в родственниках Максим разочаровался, так и не успев ими очароваться.

       -- Я сестра Тайрин, старшая, -- затараторила гостья, приближаясь к парню неотвратимо, как лавина к уютной долине. -- Я когда узнала, что у нее есть пара, все время хотела познакомиться. А у нее то дела, то проблемы, то она уехала. Как будто прячет. Вот я и решила сама прийти, не дожидаясь представления. Я и сама представиться могу. Я Эста.

       -- Старшая сестра Тайрин, -- ошарашено произнес Максим.

       -- Да! У меня выходной и я решила прийти. А где сестренка? Работает, наверное. Выбрала она себе работу, престижно, конечно, но ведь опасно и времени вечно нет. Я бы так работать не хотела. Хотя и моя работа не без изъянов, но ведь не настолько, чтобы о родственниках забывать...

       Каким образом болтливой гостье удалось загнать Максима в закуток между шкафом и стеной, он, откровенно говоря, не понял. Он даже не заметил, что отступает от нее. А девушка удовлетворенно улыбнулась, уперла руки в бока и потребовала:

       -- А теперь рассказывай!

       -- Что? -- ошалело спросил Максим.

       Эста тяжко вздохнула, посмотрела на трущуюся у ног Шасу и загадочно улыбнулась.

       -- Какой милый мальчик, наивный, -- сказала кошке. -- Воспитывать такого и воспитывать...

       Максим моргнул и вспомнил, кто здесь хозяин.

       -- Чего ты хочешь? Сестра Тайрин.

       Изобразить недоверие получилось хорошо, но девушку ни капельки не проняло.

       -- Я ему пожар потушила, а он даже спасибо не сказал, -- пожаловалась Шассе.

       Кошка басовито мяукнула, видимо подтвердила.

       -- Спасибо, -- кивнул Максим.

       -- Так бы и раньше, -- ласково-ласково, медово-сладко сказала блондинка и отступила на шаг.

       Потом еще на один и еще. А потом остановилась возле фасолевого клубка. Кошка села рядом, уложила хвост на передние лапы и застыла.

       Максим оперся спиной на стену и сложил руки на груди, стараясь показать, что готов выслушать все, что ему желает сказать гостья. Эста в ответ улыбнулась, осмотрела комнату и застыла, широко открыв глаза. Артистка погорелого театра.

       -- Где ты взял эту штуку? -- промурлыкала девушка, глядя на отощавший клубок с неподдельным восторгом.

       -- Нашел, -- мрачно сказал Максим.

       Действительно ведь нашел. Правда, в своей собственной комнате, но это уже частности.

       -- Нашел, -- почти пропела Эста. -- Какая прелесть.

       Она обошла клубок по кругу и остановилась перед Максимом.

       -- Почему я ничего такого не нахожу? У меня как раз два разряженных амулета. Поисковик и менялка.

       Названия амулетов парню ничего не сказали, поэтому он кривовато улыбнулся и попытался посмотреть на клубок с гордостью. Мол, знай наших!

       -- Давай поделим! -- жизнерадостно предложила девушка. -- Пополам!

       -- Э-э-э-э... -- загадочно протянул Максим.

       Делить он вроде уже пытался. Второго пожара комната наверняка не переживет.

       -- Не беспокойся, -- продолжала феерить девушка. -- Я умею ставить пробки. Во второй раз не растечется, а оболочка тут крепкая, видишь, даже затянулась самостоятельно.

       Максим осторожно кивнул и задумался о том, как бы выведать у Эсты, что оно вообще такое. Похоже, девушка уверенна, что он знает.

       -- Так вот, смотри и учись! -- девушка присела над клубком и вытащила из него побег. -- Не знаю, у кого ты его стащил, но первое, что было нужно сделать, изменить внешний вид. Чтобы не нашли. Не смотря на запрет их создавать, все равно ведь будут искать. Энергия безлика, а в оболочку могли вшить маяки. А если мы ее структуру поменяем, они растекутся по всей поверхности и тоже станут безликими.

       Парень глубокомысленно кивнул.

       -- Знаешь, из-за чего их запретили? -- улыбнулась Эста, поглаживая побег.

       Максим честно помотал головой.

       -- Из-за таких личностей как ты! -- выдала девушка. -- Которые устраивали пожары и взрывы, пытались вытащить из накопителя энергию.

       -- Ага, -- сказал парень.

       Так это накопитель! Кто бы подумал.

       -- Вот! -- подняла палец вверх девушка. -- Недоучки всегда все портят! Я видела картины садов, в которых выращивали такие накопители. Красота. А потом взяли и запретили. После взорванной городской стены.

       -- Да?! -- зачем-то переспросил Максим.

       Похоже у них любимее национальное развлечение -- разрушение этих несчастных стен. Или соревнование. Нужно придумать наиболее запоминающийся способ.

       -- Да! -- припечатала девушка. -- Так что учись, пока у меня есть желание тебя учить. Чего стоишь? Оттуда ты мало что увидишь!

       Максим послушно присел, вспомнив Тайрин. Она такая тихая и спокойная, по сравнению с сестрой. И командует меньше, особенно таким тоном.

       -- Вот! -- рявкнула блондинка на ухо. -- Разматываем.

       Фасоль от ее рывка размотался почти полностью.

       -- Выбираем точку разрыва.

       Приподняла на ладошке чем-то приглянувшуюся часть.

       -- Ставим пробки. Две. Одновременно.

       Эста двумя пальцами нажала на побег, и одно растение распалось на два. Девушка шустро начала наматывать на руку приглянувшуюся часть, через локоть и ладонь. Максим приподнял свою, и посмотрел на пробку. Оказалось обычная густая капля, медленно зарастающая.

       -- Понял? -- спросила девушка.

       -- Да, -- кивнул парень. -- Спасибо!

       -- Теперь меняем внешний вид, -- предвкушающе улыбнулась Эста. -- Это будет интересно. Я такое сделаю... Заряжу амулеты, а остатки подкину одной сволочи. Он меня на всю жизнь запомнит, если догадается, кто с ним так поступил. Но ничего не докажет! Пускай его папочка спасает. Опозорится...

       В голосе девушки было столько предвкушения, что Максим посочувствовал несчастному, умудрившемуся ее разозлить. Но высказываться не рискнул. Еще передумает учить.

       Красавица и злючка.

       Похоже, Тайрин тоже не повезло с семьей.

       С другой стороны, понятно, почему папа именно такой, какой он есть. Всю жизнь прожил в этом безумном городе, в окружении впечатляющих родственников, половина которых за свои художества исполняют роль музейных экспонатов. А потом еще убить пытались, после чего пришлось притворяться забытым на Земле мэгом.

       У него еще мягкий характер после всего этого.

       Внешний вид своей части фасоли девушка меняла долго и вдумчиво. Оказалось, это ручная работа.

       Сначала Эста аккуратно растягивала побег, потом его сжимала в ладонях и начинала лепить, словно размягченный пластилин. Она склеивала несколько побегов вместе, скручивала косичкой, связывала и выравнивала узелки, оставляя небольшие уплотнения. Под ее пальцами фасоль постепенно превращалась в некое подобие плетеного коврика -- золотистого с фиолетовыми рыбками.

       -- Главное не спешить, -- бормотала девушка. -- И не растягивать оболочку до предела. Порвется, и будет еще один пожар. Ты не думай, это ее разорвать сложно, когда тянешь всю поверхность. А когда разминаешь по точкам, она буквально течет. Так и задумывалось, чтобы работать было проще.

       Максим старательно кивал и пытался разминать. Что-то даже получалось. Но получалось коряво и некрасиво.

       Впрочем, красота ему была ни к чему. Все равно под кроватью никто не увидит.

       -- А почему он разноцветный?

       -- Кто? -- отстраненно спросила Эста, увлеченная творчеством.

       -- Накопитель, -- сказал Максим. -- Стебли золотистые, стручки фиолетовые.

       -- Кто их знает? -- проворчала девушка. -- Эстеты. Насколько я понимаю, стебли похожи на такую штуку, которой энергию в чаше можно перекрыть. Не помню, как она правильно называется. А стручки... Без понятия, почему именно фиолетовые, может любимый цвет создателя этого шедевра. Но вообще в такую форму удобно упаковывать ловушки. Свернул энергию в горошину, задал направление развития и спрятал, чтобы раньше времени не сработало. А потом кто-то повредит стручок и получит проблему. Ловушку ведь даже не почувствуешь, пока она не сработает. Но ты не бойся, эти стручки наполнены свободной энергией, как и побеги. Оболочка на самом деле единое целое и ловушкам было бы куда расти. Думаю, они бы попытались вытолкать свободную энергию, ей толкаться особо некуда, разве что уплотнится немного. А потом был бы грандиозный взрыв вроде того, который разрушил городскую стену. Вообще, если задаешь направление развития, ничто не должно мешать этому развитию.

       -- Ага, -- печально сказал Максим.

       Похоже, любители выращивать в чужих чашах всякую ерунду, действительно приготовили ловушку на тех, к кому хозяин чаши помчится за помощью. Паранойя оказалась права.

       И почему это не радует?

       Вздохнув, парень посмотрел на свое творение и начал скручивать его жгутом. Главное, чтобы места поменьше занимало.

       Следовало срочно придумать как избавиться от фасоли в чаше, не повредив стручков. Должны же где-то быть сведения о корчевании.

       Остатки клубка в руках задумавшегося парня очень скоро превратились в подобие древней половой тряпки, засохшей в скрученном состоянии. Он полюбовался своим творением и ногой задвинул его под кровать, чтобы эту гадость случайно не выбросили.

       -- Интересный ты парень, -- сказала Эста, упаковав свою часть дармовой энергии в тряпичную сумку висящую на плече, и улыбнулась, светло, как солнышко. -- Если еще что-то такое найдешь, зови.

       Максим рассеяно кивнул. Вряд ли ему еще что-то подбросят. Интриганы обычно не повторяются. Так ему казалось.

       -- Спасибо, -- сказал неуверенно.

       -- Тебе спасибо, -- промурлыкала девушка и, шагнув к Максиму, громко чмокнула его в щеку.

       Парень потер переносицу. Полюбовался странным выражением лица Эсты. Слишком оно у нее был довольным, словно только что сделала кому-то большую пакость. А потом догадался обернуться к двери.

       Там стояла Тайрин.

       Злющая, как демон, Тайрин.

       -- Э-э-э-э... -- попытался что-то объяснить Максим, не представляя, как это сделать, не упоминая фасоль и то, во что она превратилась.

       -- Отойди! -- прорычала мелкая блондинка. -- Сейчас я ее буду убивать.

       Парень послушно шагнул в сторону. Потом осторожно спросил:

       -- За что? Ничего такого...

       -- Молчать! -- рявкнула Тайрин. -- Ты опять за свое?! -- вызверилась на сестру. -- Тебе мало?!

       -- На него не действует, -- ласково улыбнулась Эста.

       -- Что не действует? -- заинтересовался парень.

       -- Не твое дело! -- дружно заорали девушки и опять уставились друг на друга.

       Максим отошел в сторону и сел на стол.

       Девушки немного посверлили его глазами, а потом вернулись к своему обсуждению.

       -- Не смей больше так делать! -- требовала Тайрин.

       -- Я должна была проверить! Для тебя же старалась! -- орала в ответ Эста.

       -- Я не нуждаюсь в твоих проверках!

       -- Ты маленькая дурочка! Лучше сразу все выяснить!

       -- Сама дура! Никогда замуж не выйдешь, даже со своей смазливой физиономией. Всех кого могла распугала! Не лезь ко мне!

       -- Труса испугать несложно! Зачем мне эти трусы?! А ты хочешь зайти далеко и только потом узнать?!

       -- Безмозглая курица!

       -- Кошка драная!

       Дальнейший обмен любезностями был небезынтересен, но совсем неинформативен. Орали девушки громко, обещали друг другу переломать конечности и выдрать волосы. Но никаких действий не предпринимали. Потом, наконец, выдохлись. Тайрин уселась на подоконник, нахохлившись, как воробей. Эста недовольно на нее посмотрела, возмущенно фыркнула и гордо ушла, хлопнув на прощанье дверью.

       -- Держись от нее подальше, -- сказала Тайрин в пространство.

       -- Почему? -- спросил Максим, решив не добавлять, что Эста приятная девушка.

       -- Лучше тебе не знать, -- мотнула головой Тайрин.

       -- Я ведь у кого-то другого спрошу, -- упрямо сказал Максим.

       Тайрин вздохнула, печально улыбнулась.

       -- Она плетельщица, -- сказала Тайрин.

       -- И?

       -- И удильщица.

       -- Еще лучше, -- кивнул Максим. -- Жалко, что оно мне ни о чем не говорит.

       -- Ладно, -- печально вздохнула Тайрин. -- Удильщицы, они умеют выуживать правду. А еще ловят мужчин. Она и без того красивая, но если захочет, зацепит мужчину за что-то, и он будет бегать за ней как собачка. Правда, не долго. Потом заново придется ловить. А плетельщицы умеют выплетать страх. Заставляют бояться. Раньше они так пытали, теперь наказывают.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- И что именно на меня не подействовало?

       -- Ловля. Сплетение без санкций -- нарушение закона.

       -- Угу. И зачем она меня ловила?

       -- Проверяла, дура.

       -- Что проверяла?!

       -- Попадешься ли ты...

       -- Тайрин!

       -- Захочешь ли ты от меня сбежать к ней. Она ведь красивая.

       -- Дурдом, -- сказал парень. -- Она так тарахтела, что только полный идиот побежит к ней от такой спокойной девушки, как ты. Идиотам терять нечего. У них нет мозга, который можно выносить.

       Тайрин улыбнулась. Бледно так. Похоже, Максим ее ни капельки не убедил.

       Знать бы еще, в чем убеждать.

       -- Ладно, -- сказала тихонько. -- У меня еще дела.

       И ушла, забрав с собой кошку.

       Обиделась, что ли?

       Похоже, он опять сказал что-то не то.

       Повторение -- мать учения!

       -- Почему этот мальчишка ничего не делает? -- раздраженно спросил темноволосый мужчина у зеркала. -- Времени все меньше и меньше, а он не шевелится! Проклятье, если все зайдет слишком далеко...

       Мужчина со всей накопленной злостью ударил кулаком по зеркалу. Зеркало в ответ качнулось и, сорвавшись с крюка, рухнуло к его ногам. С грохотом и звоном. Деревянная рама падение пережила, все остальное -- нет. Отражающее стекло разлетелось осколками, букетики из хрусталя, украшавшие углы рамы, последовали его примеру. А темная замша, зачем-то приклеенная на зеркало с обратной стороны, разорвалась почти пополам.

       -- Плохая примета, -- задумчиво сказал мужчина, полюбовавшись делом рук своих. -- А еще говорили, что вечное и меня переживет. Лжецы!

       Он поворошил ногой осколки, покачал головой.

       -- А что, если вообще ничего не получилось? Поэтому мальчишка и не делает ничего, знает, что не получилось и ничего ему не грозит. Да, нет, ерунда. Все равно должен был проверить... Или он подумал, что над ним друзья подшутили? Вывезли за город и бросили... Да. Это больше похоже на правду. А накопитель украли. Живет этот мальчишка не в самом законопослушном месте. Придется намекнуть еще раз.

       -- Ну, здравствуй, здравствуй, дитя неразумное, -- прозвучал голос из темноты.

       Максим от неожиданности выпустил из рук амебу с кучей ложноножек, в которую успел превратить обнаруженный в руках фасолевый клубок, и она, медленно покачиваясь на невидимый волнах, поплыла к невидимому горизонту.

       -- Что? -- спросил невидимку парень.

       -- Ты еще спроси: кто тут? -- сварливо сказал невидимка.

       -- Кто тут? -- послушно спросил Максим.

       -- Твоя совесть, -- представился невидимка. -- Давай, выходи оттуда. Хватит галлюцинациями любоваться.

       -- Тут нечем любоваться, -- проворчал парень, вглядываясь в темноту.

       -- Тем более... Выходи!

       Максим пожал плечами, хмыкнул и пошел. Шагнул в сторону невидимки, ни на что не опираясь и не чувствуя, что идет. Не смотря на это, он дошел. Вывалился в свою чашу резерва. Прямо к ногам подростка, который успел еще немного подрасти. Вытянулся, похудел еще больше. Ходячий скелет, а не парень. Зато на лице от детской округлости не осталось и следа.

       -- Что случилось? -- спросил Максим, поднявшись на ноги.

       -- А я знаю?! -- раздраженно отозвался резерв. -- Тебя опять вырубили. А я не вижу того, чего не видишь ты.

       -- Ага, -- сказал Максим, потерев переносицу.

       Что-то слишком часто его вырубают.

       -- Надеюсь, на этот раз ничего не посадили?

       -- Нет. Но добавили энергии тому, что уже растет. И оно начало развиваться быстрее.

       -- Зараза.

       -- Полностью с тобой согласен, -- сказал подросток и уселся на камень. -- Нужно что-то делать.

       -- Нужно, а что? Просить помощи я не буду. Уверен, от меня именно этого ждут. А еще, одна красотка рассказала, что в стручки могли засунуть ловушки. Насколько понял, на тех кто попытается дотянуться до фасоли снаружи. Так что, сам понимаешь... Придется корчевать самостоятельно. Изнутри.

       -- Не получится. Пока стоит забор, я не смогу к этому растению дотянуться. А без меня ты ничего не сделаешь. Хаос-материя в этом случае не помощник, ее вообще нельзя сюда пускать.

       -- С другой стороны, посадили вовсе не в центре. Может, пускай себе растет, пока само не завянет, -- сказал Максим.

       Резерв посмотрел на него как на идиота.

       -- Ладно, -- не стал спорить парень. -- Будем корчевать. В крайнем случае опять спущусь в пропасть.

       -- И что это тебе даст?

       -- Пока не знаю. Просто подумал. Если сюда нельзя приносить хаос, это ведь вовсе не значит, что нельзя придти с энергией. Я не могу достать ее из своей чаши, значит, попробую достать из чужой. Даже доставать не нужно, у меня есть накопитель. Там кто-то уже достал.

       -- И как ты сюда затащишь свой накопитель? -- заинтересовался резерв.

       -- Не знаю. Но уверен, что этой проблемой уже интересовались и наверняка ее решили. Сам подумай. Как-то ведь местные люди омолаживаются и лечатся. Значит, умеют проводить в организм левую энергию.

       -- В организм вовсе не означает, что и в чашу тоже.

       -- А что, болезней связных с чашей не существует? -- раздраженно спросил Максим, уверенный, что существуют.

       -- У меня таких сведений нет.

       -- Я и не требую. Сам поищу.

       -- Ладно, ищи, -- проворчал резерв. -- А теперь иди. Тебе пора. Там дождь, еще простудишься.

       Максим кивнул и провалился под землю, после чего куда-то полетел сквозь звезды, спиной вперед. Ощущение было странное, но, как ни странно, приятное. Максим летел и летел, начал улыбаться. И грохулся с небольшой высоты на что-то твердое.

       На лицо рухнул водопад пахнущий медом. Парень закашлялся, перевернулся на живот и попытался подняться хотя бы на четвереньки. Колени тут же промокли. По затылку забарабанили большие капли. Мир немного покачался, хлопая по щекам мокрыми метелками соцветий, потом резко остановился и замер.

       Появился звук. Разноголосое шуршание и хлопанье.

       Максим открыл глаза, полюбовался пейзажем и вдохновенно выругался. Место он узнал. Та же полянка, спрятанная в кустарнике, на которой он очнулся после ссоры с Птицами. Дождь, обещанный резервом, был по-осеннему унылым. С ветвей срывались капли, смешанные с чем-то пахучим. То ли соком, то ли жилье местных пчел смыло и размазало по ветвям.

       -- Жизнь прекрасна, -- сказал парень, поднимаясь на ноги. Состояние организма на этот раз было лучше и это не могло не радовать. -- Жизнь просто изумительна. А у кого-то воображения не хватает! Но ничего, я вам еще покажу.

       Что именно он собирается показывать, Максим представлял смутно, но показать хотел очень.

       И в первую очередь он собирался научиться корчевать фасоль. Когда знаешь, что ищешь, наверняка найдешь. В библиотеку дворца идти не стоит, там обязательно заинтересуются, зачем оно ему. Но ведь в городе полно других библиотек.

       -- Запечатывание потока, запечатывание потока, -- бормотал Максим, медленно передвигаясь вдоль книжных полок.

       Наверное, он идиот, раз сразу приперся сюда. В библиотеке обязан быть каталог, в котором можно спокойно покопаться, найти нужную тему и выяснить, где искать книги, в которых эта тема так или иначе представлена. Нет же, потянуло сразу к полкам. К бесконечным рядам полок, возле которых он уже бродит с полчаса.

       Домой Максим на этот раз добирался долго. Сначала его подвез мальчишка на тарантайке загруженной бережно укрытым сеном. Потом пришлось ждать вестовых в селении конезаводчиков. Вестовой почему-то не явился. Наверное, напился и где-то отсыпается. Следующим кандидатом в извозчики была смешливая девушка, но она Максима провезла метра три, не больше. Явился ее ревнивый жених и пообещал набить морду. Драться совершенно не хотелось, и девушка уехала в гордом одиночестве. Ближе к вечеру все-таки нашелся добрый человек и Максим попал в город. Только для того, чтобы выслушать подозрения Тайрин на счет ее же сестры. Убедить девушку, что Эсты и близко не было, кое-как получилось, но настроение к тому моменту было препаршивое, и Максим высказавшись на счет ревности и подозрений, рухнул на кровать и заявил, что будет спать. Тайрин на это хлопнула дверью и убежала, якобы на дежурство.

       -- Запечатывание потока, запечатывание потока...

       -- Это не здесь, -- ласково произнес девичий голосок.

       Максим шарахнулся от неожиданности, стукнулся плечом об полку и обернулся, подозревая, что к нему подкралась библиотекарша -- неприятная с виду девица, смотревшая на посетителей так, словно они пришли украсть ее бережно хранимые книги. Максим мимо нее прошмыгнул, как мышка, решив отложить общение на потом. Сначала найдет книги.

       Оказалось, не она.

       Перед парнем стояла нимфа. Изящная и воздушная. Большеглазая. Губки пухленькие. Личико наивное и милое. Кудряшки еще, золотистые такие. Сама невинность.

       Весь предыдущий опыт общения с такими девушками говорил Максиму, что эти девушки либо его боятся, либо им что-то от него нужно. Не тянет он на мужчину мечты подобных созданий. Совершенно.

       И их наивность либо фальшива, либо признак небольшого ума. И непонятно, что хуже.

       В общем лучше от этих нимф держаться подальше, особенно в свете последних событий.

       -- Не здесь? -- переспросил Максим, изо всех сил улыбаясь.

       -- Да, -- томно прошептал этот ангелочек. -- Тебе нужно в третью секцию. Хочешь, покажу?

       -- Показывай, -- махнул рукой парень.

       Как говорится, от паршивой овцы хоть шерсти клок. Пускай очаровывает и подлизывается, если ей заняться больше нечем. Заодно расскажет нанимателю, что парень знает, что растет в его чаше. Пускай поломают головы над его нестандартным поведением.

       Паранойя захихикала и потерла ладони в предвкушении развлечения.

       Считаете кого-то идиотом, вот и получите идиота. Злость вопила и требовала.

       -- Вот оно, -- нежно улыбнулась книгам девушка, после пяти минут кружения по лабиринту из книжных полок.

       -- Спасибо, -- томно произнес Максим. По крайней мере, попытался. А уж как оно там получилось, дело десятое.

       Девушке понравилось. Она буквально расцвела. И тут же предложила помочь искать необходимую ему литературу.

       Максим отказываться не стал. Наблюдать за этим ангелочком было очень интересно. Она так старалась продемонстрировать свой интерес, так хотела понравиться. Чересчур старалась, в общем. Впору было заподозрить, что он получил наследство, о котором пока ничего не знает. Зато знают все аферистки города. Или не все. Возможно, только избранные.

       -- Ты хочешь запечатать поток? -- деловито спросила девушка.

       -- Нет, -- мотнул головой парень. -- Хочу знать, что делать, если попытаются запечатать мой, или моей... Моих друзей. Так, на всякий случай. У меня тут враги успели образоваться.

       Девушка немного поморгала, но живо согнала с лица сомнения в его вменяемости и жизнерадостно закивала. Как цирковая лошадка. Только пера на голове не хватало.

       -- Тогда нам сюда!

       Девушка схватила его за руку и потащила вдоль полок. Резко затормозила и, став на цыпочки, потянулась куда-то наверх. Максим даже залюбовался. Такое рвение. Ни сестры, ни мама никогда ничего подобного в его отношении не демонстрировали.

       -- Тебя хоть как зовут? -- спросил Максим, сообразив, что не знает, как к девушке обращаться.

       -- Лайна, -- представилась нимфа, таки подцепив здоровенный том и начав тянуть его на себя.

       Тянула, старалась, резко дернула и начала заваливаться назад под весом книги.

       Максим проследил, как она падает на попу, отобрал книгу и сделал вид, что углубился в ее изучение.

       Девушка сидела на полу и смотрела на него с потрясающе наивной обидой. Наверное, рассчитывала, что ее поймают и прижмут к крепкой мужской груди.

       Падала Лайна, кстати, профессионально. Каскадерша, чтоб ее. Еще бы картинно потеряла сознание, не забыв предупредить, что нашатырь хранит в лифчике.

       Сидела девушка долго, хлопала глазами, невербально намекая, что не мешало бы помочь ей встать. Максим намеки стойко игнорировал. Тем более книга попалась занятная. Еще и с картинками и схемами.

       -- Еще что-то по этой теме есть? -- спросил, закрыв книгу.

       -- Эта лучшая для начинающих.

       Прелесть. Это надо же так спалиться. Она даже знает, что он начинающий.

       -- Ладно, -- широко улыбнулся парень. -- А ты, почему там сидишь?

       -- Отдыхаю, -- буркнула девушка.

       -- А-а-а, -- равнодушно отозвался Максим. -- Не буду мешать. У меня еще куча дел. И в школу Коярена сегодня нужно сходить, иначе эти придурки припрутся выяснять, почему не пришел.

       Лайна шустро вскочила и заявила, что ей тоже нужно идти, куда-то. Но им наверняка по пути, как заподозрил Максим.

       Брела вслед за Максимом девушка долго. Пока ему окончательно не надоело и он спросил, куда ее провести? Над этим вопросом Лайна, видимо, подумать не сообразила. Поэтому невнятно что-то пробормотала, махнула рукой вверх и тихонько удалилась. Странно, что не улетела, направление было самое то.

       -- Бредятина какая-то, -- сказал парень. -- Где они эту святую простоту откопали?

       Спокойно посидеть в парке и почитать не получилось. На скамейку село дивное виденье, прямо по Пушкину. Черноволосое, синеглазое и бледненькое. И все бы ничего, но скамеек было много, в том числе и пустых. С какой радости эта девица решила посидеть рядом с мрачным парнем в не шибко чистой куртке?

       Игнорировать ее не получалось. Красавица время от времени тоскливо вздыхала и смотрела вдаль такими глазами, что казалось, сейчас вскочит и пойдет топиться. Вон и пруд недалеко.

       -- Что-то случилось? -- неприветливо спросил Максим, решив смириться со своей участью.

       Девушка всхлипнула и по ее щекам потекли слезы.

       -- Э-э-э... -- задумчиво протянул парень.

       Бредятина же. То нимфы, то дивные виденья и все к нему. Ну не верил он в такое совпадение. То ни одной красавице и даром был не нужен, то они стаями слетаются.

       -- Так что у тебя случилось?

       Надо выяснить. Хотя бы ради интереса -- насколько у этой плакальщицы буйная фантазия.

       -- Кошка на дереве, а они снимать не хотят. И никто не хочет. А она молодая, глупая, дорогу домой не найдет.

       Максим, откровенно говоря, обалдел. Кажется, его нагло плагиатят. Правда, он с вопросам о кошках приставал к внутренней страже.

       -- Крылатая? -- спросил зачем-то.

       -- Нет, маленькая. Персиковая и пушистая. А они не хотят ее снять с дерева. Сказали, сама залезла, сама и слезет. А еще внутренняя стража.

       Точно плагиатит.

       -- У тебя валерьянка есть? -- мрачно спросил Максим, хотя хотелось последовать примеру стражников.

       -- Нет, а зачем? -- мгновенно воспряла духом девушка.

       -- Увидишь, -- многозначительно пообещал парень.

       Валерьянку нашли быстро, в местном аналоге аптеки. Хорошую валерьянку, вонючую. Пока возвращались в парк, за этой валерьянкой увязались три представителя местных крылатых кошек. Полосатых и наглых, орущих дурными голосами. Максим пытался их шугать, но коты не уходили.

       -- Наркоманы! -- обозвал преследователей Максим.

       Котов не проняло.

       Девушка издавала подозрительные звуки. Кажется, придушено хихикала. Весело ей, владелице лохматой кошки.

       -- Дерево показывай! -- раздраженно потребовал парень.

       Красавица осмотрелась и уверенно ломанулась в кусты. Пришлось идти за ней, хотя кусты Максима на данный момент бесили даже больше, чем завывающие любители валерьянки. Коты не отставали. Они бодро махали крыльями, совмещая полет с прыжками, и продолжали орать. Так собравшаяся компания и дошла ясеня.

       -- Вот оно, -- пальчиком указала на дерево девушка.

       Максим кивнул и пошел высматривать лохматую кошку. По идее, нечто персиковое на зеленом фоне должно быть видно хорошо.

       Коты преданно потрусили за ним. Хоть орать перестали, и на том спасибо.

       Кому и что должна кошка, осталось невыясненным. Эта зараза умела мимикрировать и отлично маскироваться в листве.

       -- Кис-кис, -- на всякий случай позвал Максим.

       Ясень загадочно пошуршал листвой.

       Пришлось отломать у ближайшего куста длинную гибкую ветвь, открыть флакончик, отпихивая котов ногами, побрызгать на листики и попытаться приманить невидимую кошку, размахивая веткой над головой. Крылатые твари дружно взлетели и начали ловить ветку. То ли окончательно спятили от запаха валерьянки, то ли решили, что странный человек с ними играет.

       Кошка продолжала партизанить.

       Кошачья владелица отвернулась и загадочно похрюкивала.

       Максим на всякий случай потыкал веткой в дерево, огрел одного из котов и мрачно посмотрел на девушку.

       -- Там нет никакой кошки, -- сказал со всей возможной уверенностью.

       Девушка придушено всхлипнула. Немного постояла, наклонив голову, потом повернулась и просветленным голосом сказала:

       -- Наверное, слезла и убежала, -- немного подумала и добавила тоном начинающей плакальщицы. -- Где я ее теперь буду искать? Моя бедная, маленькая...

       -- Глупенькая, -- перебил парень, всучил ветку и мрачно произнес. -- Иди, ищи. Потому что если я найду, прибью заразу.

       Хотя был уверен, что никакой кошки не было изначально. Просто кто-то решил, что он любит этих пушистых гадин, и подумал, что спасать персиковую он побежит радостно подскакивая.

       Девушка ветку взяла. Растерянно ею взмахнула, заставив притихших котов взбодриться, и потыкала верхушкой в куст.

       -- Удачи, -- пожелал парень и пошел к цивилизации.

       Придется читать дома. Там, конечно, нужно следить, чтобы не попасться со столь интересной книгой в руках на глаза Тайрин, но хоть никакие ненормальные кошковладелицы приставать не будут. И чего им неймется? Ушел от блондинки, решили подослать брюнетку? Следующая красавица будет рыжей? Или придумают что-то поэкзотичнее? Лысую, например, подошлют. И она попросит помочь подобрать парик, потому что родные волосы отрастут через три месяца. А виноват в этом неудачный эксперимент с энергией и границей.

       Весело, конечно, но времени отнимает кучу.

       С другой стороны, любопытно насколько далеко эти странные знакомства могут зайти. Вот только та же Тайрин подобного любопытства не одобрит. А оправдываться и объяснять Максим ненавидел. Проще до этого не доводить.

       А может, все проще. Может какие-то не шибко умные парни из родни Тайрин решили таким образом ее от него спасти. И в этом случае гнать этих девиц нужно сразу и далеко.

       Третьей девушки, желающей познакомиться так и не появилось, хотя Максим добросовестно шарахался от незнакомок до вечера. Попытки почитать тоже закончились ничем. Не лезло оно в голову. Из-за тех же девушек. А вечером появилась Тайрин, чем-то озабоченная и явно нуждающаяся в тишине, одиночестве и отдыхе. Максим поцеловал ее в лоб, пообещал не выдавать родственникам и отправился в крошечный садик за домом осуществлять очередную бредовую идею.

       Просто вспомнил, что расчудесный меч из потока ничего не смог сделать оружию Коярена. Следовательно, на всякий случай нужно вооружиться основательнее. А Тайрин когда-то рассказывала о разнополярных потоках, которые можно сплести. Разделить свою энергию на две части, одну выпускать как есть, а вторую пропускать сквозь себя. Об этом он читал. Еще в те дни, когда папочка не успел сбежать. Читал просто от скуки. А сейчас захотелось поупражняться на практике. Вдруг пригодится? На самый крайний случай.

       Оказалось, теория, как всегда, не совсем совпадает с практикой. Если вдохнуть в себя готовую вырваться на волю энергию и прочувствовать, как она огнем бежит по кровеносным сосудам, кое-как получилось, то заставить ее покинуть тело "подобно солнечным лучам" не выходило. Пригрелась, наверное, а на улице холодно. Или Максим чего-то недопонял. Сколько он не пытался, получал все те же капельки, разной густоты и непременно холодные. Горячие лучи и плети являлись только в воображении.

       Парень промучился с полчаса. Результатом его усилий стало головокружение, замерзшие на ветру уши и легкий ожог пальцев. Максим, назло врагам и здравому смыслу продолжал стоять на месте, растопырив пальцы, и пытался вытолкать поглощенную организмом энергию.

       Спустя еще десять минут он решил сдаться. Не получается и черт с ним, обойдется. Советоваться с кем-то по этому поводу было бы верхом глупости. Незачем местным парням его возраста изучать возможности разнополярной энергии. У них и без того есть чем заняться. Физиономии друг другу бьют, обзаводятся официальными врагами и изучают историю, чтоб ее.

       Задумавшись о несправедливости мира, Максим расслабился, опустил руки и, наконец, случилось это. Энергия схлынула, как волна именно туда, куда ее безуспешно пытались загнать. Сорвалась с ладоней вязкими плетями, похожими на загустевшую лаву. Дохлыми змеями шлепнулась на некошеную, местами подсохшую траву и та загорелась красивым рыжим пламенем.

       -- Твою ж мать! -- заорал парень, бодро отскакивая подальше и пытаясь сообразить, откуда ближе тащить воду.

       С чистого неба хлынул ливень. Мгновенно и так же быстро исчез.

       Максим тряхнул головой, оглянулся и увидел ее. Эсту. Мрачную такую.

       -- Любитель пожаров, -- недовольно сказала девушка. -- Вот думаю, не спалишь ли ты наш дом?

       -- Ваш дом? -- растеряно переспросил Максим.

       Кажется, у него получилось добыть энергию. Сама добылась. Теперь бы еще научиться это делать осознано. И тренироваться лучше в месте, где нечему гореть.

       Или попросить сестричку Тайрин научить делать дождик?

       -- Да, наш дом, -- улыбнулась девушка.

       -- Ага, -- сказал Максим, не имея ни малейшего желания угадывать, на что она там намекает. -- Эста, научи меня тушить пожары.

       -- Зачем? -- подозрительно спросила девушка.

       -- На всякий пожарный, -- попытался улыбнуться как можно обаятельнее Максим.

       Блондинка посмотрела на него скептически. Задумчиво хмыкнула. Потом сдвинула с запястья рукав и продемонстрировала овальную синюю бусину изображавшую браслет на пару с суровой ниткой.

       -- Стандартная тушилка, главное не забывать заряжать, -- объяснила, ткнув в бусину пальцем. -- Продаются в магазинчиках на нулевой плоскости.

       Максим рассмотрел тушилку и искренне улыбнулся. Оказывается, все так просто. Пошел и купил, что нужно. А он успел напридумывать себе сложностей. Сбор влаги в воздухе, создание тучи...

       -- Эста, ты чудесная девушка.

       -- Ты опять?! -- злобно зарычала Тайрин, свесившись через забор.

       -- Что на этот раз?! -- не менее злобно уточнила Эста.

       Максим на всякий случай отошел на пару шагов. Мало ли. Может, сейчас молниями бросаться начнут.

       -- Не лезь к нему! -- рявкнула Тайрин, перекидывая через забор ногу.

       -- Я не лезу! -- стала в гордую позу Эста. -- Я тут пожар тушила, всего лишь. Навоображала себе, дура!

       -- Я все время воображаю... -- процедила Тайрин, спрыгнув на землю.

       -- Не уводила я того придурка, -- отступила поближе к Максиму Эста. -- Сам ушел. И не ко мне, а к смазливой глупышке.

       -- А ты у нас умная, прямо ужас...

       -- Молчать! -- рявкнул Максим, которому это выяснение отношений уже надоело. -- Никто меня не уведет, я не собачка на поводке. А ты, -- парень посмотрел на подозрительно улыбчивую Эсту. -- Перестань ее дразнить. Ни за что не поверю, что случайно мимо проходила. И вообще, если узнаю, что некие блондинка и брюнетка твои подружки...

       Что он сделает, Максим так с ходу придумать не смог, поэтому попытался состроить злобное лицо.

       -- У меня только блондинка, к брюнетке я отношения не имею, -- равнодушно сказала Эста, подозрительно быстро успокоившись.

       Тайрин продолжала пыхтеть, видимо, придумывая сестричке страшную месть.

       -- А у меня две сестры, которые своих подружек подсылали, -- сообщил Максим и, махнув рукой, отправился в квартиру. Пускай дальше сами разбираются.

       Хорошо хоть с ангелочком прояснилось, откуда она взялась. Теперь бы еще узнать, кто рассказал дивному виденью о его любви к кошкам. Слишком оно подозрительно.

       -- Ничего не получилось, -- беззаботно сказала девчонка.

       Нахалка. Сидит на подоконнике, покачивает ногой, улыбается. Словно не понимает, что провалила экзамен.

       -- Пересдача через полгода, -- мстительно произнес учитель.

       Девчонка спрыгнула с подоконника, потянулась, улыбнулась еще раз.

       -- Сведения были неточными, -- сказала, изобразив нечто скромное и невинное. -- Он любит кошек гораздо меньше, чем мне сказали. И со своей девушкой вовсе не из-за того, что другого выбора не было. По-моему, он красивых дур не любит вовсе, просто относится к ним снисходительно и старается не обижать.

       -- Предпочитает некрасивых, -- проворчал учитель.

       -- Думаю, на счет его девушки сведения тоже неточны. Так что экзамен провалила вовсе не я.

       Учитель посмотрел на нахалку, побарабанил пальцами по столу.

       -- Проверим, -- решил наконец.

       И если окажется, что она права, один малолетний шалопай очень об этом пожалеет. Потому что ошибиться он не мог. Если приложил усилия. А вот если смотрел поверхностно, спеша на очередное свидание или на соревнования... Наловил слухов и успокоился. Давно пора ему объяснить, что талант не гарантирует безошибочность. Чтобы не ошибиться, нужно все проверить и перепроверить, а не взглянуть мельком и сбежать туда, где интереснее.

       С другой стороны, сам виноват. Нужно было с самого начала работать самому, не перекладывать на учеников. Нет же, захотелось совместить работу с экзаменами. Сэкономить. Вот и получилось то, что получилось. Теперь мальчишка может насторожиться и аванс придется вернуть. С извинениями. И опять думать, где взять деньги на свадьбу дочери, раз пообещал.

       Может, попытаться подослать ему друга, если с девушкой не вышло?

       Совместить наказание и экзамен для одного шалопая.

       -- Ладно, завтра получишь другое задание. Иди, смывай краску с лица, снимай парик и домой.

       Девчонка жизнерадостно кивнула и упорхнула. Даже не попрощавшись. Обиделась. А обижать учеников нехорошо, да и неумно. Придется завтра ее как-то задобрить. Думай еще над этим. И все из-за поспешности талантливого шалопая.

       Придется мстить. Иначе уважать не будут.

       А мы в гости пойдем!

       Появились девушки только через час. Вдвоем. Целые и невредимые. Даже прически были в порядке.

       Максиму стало интересно, чем они все это время занимались в саду, но мужественно решил не спрашивать. Еще найдут причину для очередной ссоры и его попытаются втянуть. Или обвинят во всем, как это принято у слабого пола. Ладно, Эста, ей, похоже, нравится выяснять отношения с родственниками и случайно оказавшимися рядом людьми. А Тайрин оно зачем? Дурное влияние сестрички?

       Блондинки одарили Максима улыбками, дружно вытолкали за дверь Шасу и усадили парня на кровать. Потом Эста скромненько уселась на стул в углу, Тайрин стала в гордую позу в центре комнаты и объявила:

       -- Мы завтра идем в гости!

       -- Да? -- неподдельно удивился Максим. Как-то странно она это сообщение преподнесла.

       -- Да! -- величественно подтвердила Тайрин. -- Мы пойдем в гости к моей бабушке.

       -- Мне нужно бояться? -- спросил парень.

       -- Тебе? А ты сможешь? Ты даже Серую Кошку не боишься.

       -- А почему я ее должен бояться? -- удивился Максим. -- Точнее, я ее, конечно, опасаюсь, но...

       -- Но, -- хихикнула Тайрин. -- Почтения в тебе не больше, чем в Шасе.

       Максим пожал плечами, потер переносицу.

       -- Так что там с бабушкой?

       -- Она желает с тобой познакомиться, -- широко и как-то по людоедски улыбнулась Эста.

       -- И? -- пристально уставился на нее Максим.

       -- Она тебя выпотрошит, вывернет мозги на изнанку и заставит чувствовать себя червем, не вовремя выползшим на поверхность земли. А потом еще и растопчет, -- объяснила Эста. -- Если ты после этого сможешь уйти с достоинством, возможно, ей понравишься. Что, к сожалению, не факт, ей мало кто гравится.

       -- И что мне это даст, если понравлюсь? -- полюбопытствовал парень.

       -- Она не будет мешать тебе жить. Точнее, будет мешать только в своем Доме. А вот если не понравишься, начнет преследовать и в городе. Она это умеет, -- с удовольствием объяснила Эста.

       -- А если не пойду в гости?

       -- Можешь считать себя трупом. Пренебрежения своим приглашением бабушка тебе точно не простит, -- мрачно произнесла Тайрин.

       -- Весело, -- сказал Максим.

       Родных отца и тети ему видимо не хватало. Судьба решила еще и чью-то бабушку подкинуть. Насколько Максим себя знал, ничьим бабушкам нравиться он не способен в принципе.

       -- Подозреваю, для меня не будет никакой разницы, приду я или нет, -- признался парень.

       -- Но попробовать то стоит! -- жизнерадостно сказала Эста.

       -- Стоит, -- покладисто согласился парень, хотя ни с какими бабушками знакомиться не хотелось.

       Расстраивать девушек не хотелось еще больше. А они обязательно расстроятся. Если Максим что-то понимал в жизни, то не получив заказанную жертву, бабушка отыграется на внучках. А вот ему терять уже нечего и хуже по любому не станет. Просто жалко времени, которое можно было бы потратить на чтение.

       Лишь бы фасоль росла медленнее, чем он выясняет, как от нее избавиться.

       Давая согласие сходить в гости к бабушке, Максим даже не подозревал, во что это выльется. Он наивно думал, что они сейчас встанут и пойдут.

       Впрочем, пошли. Искать костюм. Потому что одетым в черт те что к таким женщинам приходить некомильфо. Поэтому девушки подхватили Максима под руки и потянули одалживать костюм у Атьяна. Робкий скулеж о том, что у них разные размеры суровые девы проигнорировали.

       Притащили Максима вовсе не к знакомой школе, как он почему-то надеялся, а к непонятному строению, выглядевшему так, словно оно страдало радикулитом, или его архитектор -- вдохновлялся чем-то галлюциногенным. Это странное здание оказалось еще одной школой. Искусств. Или чего-то вроде того. Тут по коридорам порхали странные девушки с одухотворенными лицами -- на ходу что-то торжественно бормочущие. Парни с музыкальными инструментами и ярко накрашенные мамзельки, за которыми эти инструменты таскали все те же парни. Кто-то где-то пел. На подоконнике сидела художница. Пара малолетних шалопаев бодро куда-то тащили охапки одежды.

       Максим обалдело осматривался, не представляя каким ветром сюда могло занести Атьяна.

       Оказалось, он еще и актер. Непрофессиональный, но талантливый и согласный делиться опытом. Нет, не с другими актерами. С телохранителями, которым в этом мире оно зачем-то было нужно, и для которых в этой школе был отдельный то ли факультет, то ли кружок по интересам.

       В нюансы Максим не вникал. Да и некогда было. Его дружно поволокли в маленькую комнатку, заполненную рядами вешалок с одеждой, с помощью тесемочки с бусинами выяснили размер и начали шумно что-то искать.

       Первыми нашлись штаны. Черные, плотные как джинсы и довольно узкие. Максим послушно их натянул, хоть и ощущал себя неловко. Вторыми Эста принесла ботинки на шнуровке, похожие на военные берцы или горные ботинки, парень так и не понял, на что больше. Рубашка Максиму досталась серая, с воротником стойкой и кучей мелких пуговиц прятавшихся под планкой, что еще больше усложнило их застегивание. Пока парень боролся с пуговками, любители экстремальных нарядов отрыли где-то внебрачного сына бушлата, темно-серого, опять же с воротником-стойкой и кучей маленьких пряжек, на месте ожидаемых пуговиц, которые одним своим видом ввели будущего владельца в ступор. Как это застегивать, особенно под подбородком, он не представлял, но подозревал, что придется. Иначе от него не отстанут.

       -- Это обязательно надевать? -- спросил на всякий случай.

       -- Обязательно, -- хором отрезали девушки.

       Атьян сочувственно улыбнулся и объяснил:

       -- У тебя официальный визит к старшей женщине Дома. Придется. Так одеваются все представители Домов, если их приглашают официально.

       -- Меня не приняли...

       -- Твоя тетя сказала, что это временно, -- широко и хищно улыбнулась Эста. -- Поэтому значения для нашей бабушки не имеет. Давай, надевай. Времени мало.

       Максим вздохнул и надел. Затянул первую пряжку, каким-то чудом попав искривленным волной язычком в крохотную дырочку. Потом вторую, потом третью. На четвертой даже как-то втянулся, хотя пальцы начали казаться толстыми и неловкими. На пятой мысли начали перескакивать с одного на другое. Скакали и скакали, пока из каких-то глубин подсознания не зазвучал голос отца. Торжественный такой, серьезный. А самое странное, что текст, который этот голос озвучивал, был Максиму совершенно незнаком:

       -- Мы то, что из нас лепит мир, события с нами происходящие, воспитатели, родственники и просто мимо проходившие люди. Единственное, что мы можем сделать, это позволить или не позволить внести очередное изменение в наш облик. Да и то. Сопротивляться сложно. Немногие станут. Проще покориться, а потом говорить, что виновата судьба, родители, парень, который когда-то избил, неинтересная работа и плохая экология. А еще виновато общество, которое толкало и затягивало. Быть не таким как окружающие сложно. Но и вырваться из этого окружения можно, только став хоть немного другим.

       Пальцы путались в застежках, но дело мало-помалу продвигалось. А отец продолжал говорить.

       -- У всего есть две стороны. И если ты решишься отстаивать себя -- во всем, что произойдет дальше будешь виноват только ты. Не обстоятельства и не родственники. И в целом это сложно. День за днем сопротивляться, когда проще плыть по течению. И еще, не всему следует бездумно сопротивляться, большую часть того, что несет общество, следует принять. А выбрать среди всего то, чего принимать не следует...

       -- Максим, ты скоро? -- спросила Тайрин, выглядывая из-за вешалок.

       -- Нет, -- отстраненно сказал парень, успевший сбиться со счета пряжек.

       -- Научившись выбирать и отказываться, ты обретешь себя, -- продолжал говорить отец. -- Станешь скалой среди моря. Волны будут пытаться тебя обрушить и однажды обрушат, но оно того стоит. Тебя будет видно, ты перестанешь сливаться с окружающими...

       -- Вот! Это тоже возьми, -- жизнерадостно велела Эста, протиснувшись между вешалок, и повесила на шею Максиму шарфик. Черный-пречерный. Кажется, шелковый.

       -- И последнее, накрепко запомни, иногда лучше получить достойного врага, чем переступить через себя и сделать то, что от тебя ждут, -- сказал отец и, наконец, умолк.

       Пряжки все еще не закончились. Девушки и Атьян чем-то шуршали среди одежды. А в голове у Максима тихонько звенело.

       -- И что это было? -- пробормотал парень.

       -- Память, -- прошелестел голос резерва. -- Еще не все, но остальное всплывет постепенно... Ты удивишься, в том числе и самому себе.

       -- Весело, -- сказал Максим.

       Похоже, он умудрился попасть в одну из ситуаций, которая должна была извлечь упрятанные мамой воспоминания. Чем-то ему эта лекция при встрече с бабушкой сестричек пригодится. Или оно было на костюмчик настроено? Впрочем, какая разница? Костюм официальный, возможно правила поведения в ситуациях, когда его надевают, должно быть столь же официальны и выверены до мелочей. Или некий Максим ничего в этой жизни не понимает. Лишь бы отец и вправду озаботился правилами, а не какими-нибудь принципами вежливого хамства. Уметь вежливо хамить конечно полезно, но вряд ли нужнее проклятущего местного этикета и каких-нибудь дипломатических расшаркиваний.

       -- Да что ты возишься?! -- воскликнула Тайрин, появившись откуда-то из-за спины.

       В руках она держала перчатки. К счастью, черные, а не парадно-белые.

       -- Как могу, так и вожусь, -- проворчал парень.

       Девушка вздохнула. Всучила Максиму перчатки и начала быстро и ловко застегивать неподатливые пряжечки. Словно ежедневно этим занималась. Хотя, кто ее знает?

       -- Тайрин, кто эту гадость вообще придумал и зачем? Чем их пуговицы не устраивали?

       -- Ты удивишься, -- улыбнулась блондинка. -- Но о пуговицах мы узнали только после того, как впервые попали в ваш мир. Странно, правда? При всей похожести наших миров, у нас никто не додумался до такого простого способа. Шнуровками пользовались, пряжками всякими, шпильками, даже молнию изобрели. А до пуговиц не додумались.

       -- И?

       -- Это официальный костюм. Если в рубашке пуговицы еще допустимы, при условии, что их не будет видно, то в куртке -- нет.

       -- Ах, это куртка, -- пробормотал Максим, сообразив, с кем согрешил бушлат. Вероятнее всего с байкерской косухой. Только застежка тут не косая, а прямая, смешенная вправо.

       Эста вылезла из одежных залежей только после того, как все было застегнуто, поправлено и даже шарфик завязан каким-то декоративным способом. Полюбовавшись результатом, она одобрительно кивнула, громко попрощалась с потерявшимся среди вешалок Атьяном и пошла к выходу. Тайрин поспешила следом, таща за собой на буксире Максима.

       Звон в голове парня не прекращался. Но других неприятных ощущений почему-то не было.

       А паранойя радостно твердила, что он обязательно свалится в обморок в гостях у суровой бабули. И навеки опозорится, доказав отцу, что его лекции ничем не могут помочь потомкам. Уточнил хотя бы как эти тайные знания можно применить на практике. А то философствовать Максим тоже умел.

       Резерв загадочно молчал.

       Тайрин с упорством тягача вела в гости.

       Эста то ли показывала дорогу, то ли делала вид, что она не с ними.

       И все бы так и шло, если бы Максиму не пришла в голову неожиданная мысль.

       -- Э-э-э-э-э... -- старательно ее обдумал парень. -- Тайрин, раз вы меня принарядили, то и вам не мешает приодеться. Или вы меня официально затолкаете к своей бабушке и сбежите?

       Девушки дружно замерли, переглянулись и хихикнули.

       -- Я же говорила, мы о чем-то забыли, -- сказала Эста. -- Точнее не подумали, размышляя где взять костюм твоей находке. Ты ведь тоже с ним пойдешь. И если явишься не в платье с хвостом, тебя съедят. Если не бабуля, то тетки.

       Тайрин обреченно вздохнула, потом просияла.

       -- Обойдутся! -- сказала, стиснув Максиму ладонь. -- Я же страж. Надену парадную форму. Пускай любуются, сколько влезет.

       Эста хмыкнула.

       -- Рискни. Может и получится.

       Максим покачал головой. Странные они, все-таки. До сих пор ему казалось, что девушки могут забыть о чем угодно, только не о наряде.

       -- Интересно, у Кошки в шкафу нигде не припасен для меня официальный костюм? -- спросил у вселенной и послушно пошел за девушками, свернувшими вправо.

       Не смотря на все опасения Максима, сестры привели его вовсе не к семейному дворцу. Здание было двухэтажным, основательным. Единственным его украшением были две бочкообразные колонны, подпиравшие балкон -- образец минимализма.

       Привратник у бабушки был в наличии. С виду сноб в кубе, Кошкиным еще учиться и учиться. На Максима он посмотрел с большим сомнением, но задавать вопросов не стал. Шагнул в сторону, пропуская девушек с гостем. Эста почти синхронно с ним тоже сделала шаг и Тайрин оказалась первой в очереди на вход. Блондинка на это отреагировала странновато. Она остановилась, зачем-то похлопала ладошками по своему синему с белой окантовкой кителю. Полюбовалась носком ботинка. Тяжко вздохнула и оглянулась на цветочную клумбу, мимо которой столь гордо прошагала.

       -- Тайрин, -- позвал Максим, заподозрив, что должен заходить первым.

       -- Да, сейчас, -- отозвалась девушка и пошла к двери.

       Схватилась за ручку, аккуратно нажала на нее, потянула на себя. И вошла, словно в омут нырнула. В реку слепящего света. Парень поспешил следом и только чудом не врезался в спину застывшей в двух шагах от порога девушки.

       Перед Тайрин стояли две женщины. Кто из них бабушка, а кто тетя понять было невозможно, но в том, что это именно они Максим не сомневался. С виду возраст одинаковый. Внешностью тоже не сильно отличаются. Блондинистые, породистые и надменные. И на Тайрин они смотрели одинаково-недовольно. Видимо праздничный мундир подходил для похода к ним в гости гораздо меньше, чем ей казалось.

       Захотелось ляпнуть банальное "здрасти" вызывая огонь на себя. Но то ли проснувшийся здравый смысл, то ли какое-то тайное звание не позволило. Максим шагнул немного в сторону, чтобы быть за правым плечом девушки и кивнул, спокойно и с достоинством, как того требовал дурацкий местный этикет. Породистые блондинки переглянулись и изобразили приветливые улыбки.

       Бабушкой оказалась более светлая блондинка. Айтирэ Бияс На Ножах, как ее представила Тайрин. Тетю звали попроще. Всего лишь Эрна Кейю. На их имена в голове Максима что-то отозвалось. Тихий звон возобновился. Тело начало действовать словно само по себе. Делало оно все правильно. Легкий поклон, пожатие ладошки Тайрин, спокойная улыбка в ответ на слова о пропавшем батюшке. Мысли только и успевали констатировать факт.

       Тетушка что-то тихонько выговаривала Тайрин. Бабушка отвела Максима к изящному металлическому столику и учинила форменный допрос. Он отвечал. Местами честно, местами весьма уклончиво и безукоризненно вежливо, хотя женщине хотелось откусить голову. Что-то подсказывало, что держать гостей практически у входа в дом очень невежливо и это попытка продемонстрировать отношение. Не лучшее отношение. Наверное, он должен был вспылить, гордо задрать нос и уйти. Или намекнуть, что место для допроса неподходящее. Так было бы правильно. И неправильно. Совсем. Странное ощущение, но ему нужно было верить.

       Пока Максим пытался разобраться в своих ощущениях, дама На Ножах успела узнать сколько у него сестер, как зовут брата и маму. Попыталась выпытать, как сильно он любит Серую Кошку, почему-то ни капельки не сомневаясь, что любит. О Тайрин и Атьяне тоже не забыла спросить. Плавно перешла на школу Коярена и помощь внучке в ее расследовании.

       Звон в голове усиливался, и вместе с этим приходило знание. Если кто-то сильно чего-то хочет добиться, не поддавайся. Будь вежлив и спокоен. Сделай вид, будто не понимаешь, что тебя оскорбляют. Намерено, старательно и последовательно. А потом продемонстрируй, что ты не испугался, все понял правильно, но решил снизойти. Оно не сложно. Главное правильно выбрать момент. И уйти тогда, когда решат снизойти к тебе.

       Допрашивала молодая бабушка долго, кажется, некоторые вопросы задавала не по одному разу. Максим вежливо улыбался и отвечал. И не задавал вопросов, когда На Ножах делала паузу. Тетя читать лекцию давно перестала, но Тайрин к гостю не подпускала.

       Потом появилась темноволосая девушка с подносом. Расставила на столике миниатюрные чашечки с непонятным напитком и молча удалилась. Максим перестал в очередной раз рассказывать, какие у него чудесные сестры, осмотрелся, и, не обнаружив стульев, задумчиво хмыкнул. Чаепитие при шведском столе. Забавно. И чашек гораздо больше, чем людей. Даже интересно, что этим хотят сказать.

       -- Возьми любую. Отпей глоток, положи в центре и больше не трогай, -- велел отцовский голос.

       Парень моргнул. Послушно взял чашечку и отпил. Совсем чуть-чуть. И еле удержался от того, чтобы отпитое выплюнуть. Гадость оказалась несусветная. Горькая, перченая, соленая, кислая, сладкая и все одновременно и насыщено. Проглотил он это только потому, что держать во рту было еще хуже. Горло обожгло. В желудке обосновался ежик и начал там топтаться. Поставить чашечку в центр столика удалось только каким-то чудом.

       Бабушка мгновенно ее сцапала. Понюхала и задумчиво хмыкнула.

       -- Интересно судьба намеки раздает, -- сказала потолку. Обернулась к внучке и властно позвала: -- Тайрин!

       Девушка примчалась рысью. Тетя немного отстала.

       -- Он из тех, кто желает испытать все и убедиться самому, -- торжественно произнесла На Ножах.

       Тетя фыркнула, как кошка.

       Тайрин кивнула.

       -- Ладно, -- сказала бабушка, не дождавшись другой реакции. -- Сейчас пообедаем...

       -- Я не могу, мне пора, -- отстраненно сказал Максим, прислушиваясь к ежику в желудке.

       Что-либо есть до того, как этот ежик исчезнет было страшно. Да и находиться в доме бабушки больше не хотелось. И это было правильно.

       -- Но! -- возмущенно произнесла тетя и тут же замолчала, повинуясь взмаху бабушкиной ладони.

       -- Меня ждут. Я слово дал. Раньше, чем узнал о вашем приглашении, -- все тем же лунатичным тоном сказал парень и зачем-то склонил голову. Что тоже было правильно.

       Потом Максим попрощался, развернулся и пошел к двери.

       -- Дура твоя Тэльда, -- услышал голос На Ножах за спиной. -- Подозревать, что Кошка тянет время и демонстрирует фальшивых наследников... Проще поверить, что Ижен слишком омолодился, изменил внешность и вернулся в облике собственного сына. Нахальство никуда не делось...

       Что она еще там говорила, Максим уже не слышал. Дверь приблизилась слишком быстро, пришлось ее открыть и выйти.

       Впрочем, и не интересно оно. Похоже, грозные дамы пытались выяснить не обманывает ли он их наивную внучку и племянницу в одном лице.

       Узнать бы еще, почему они считают Тайрин наивной.

       И поступил он, наверное, действительно правильно. Фальшивые наследники они такие. Они обязаны пытаться нравиться. Правда, и настоящим оно бы не помешало. Вот только этим женщинам невозможно понравиться при всем желании. Чем больше будешь этого хотеть, тем меньше будет получаться.

       Откуда-то Максим это знал.

       Возможно, это знание тоже в памяти хранилось и теперь всплыло.

       Интересно, что там еще есть полезное?

       -- Моя бабушка курит трубку, черный-пречерный табак. Моя бабушка курит трубку, в суровый моряцкий затяг, -- бормотал Максим, бодренько шагая к школе Коярена.

       С какой стати вспомнилась эта песня, он понятия не имел. Но прицепилась она основательно, и отцепляться не собиралась.

       Вообще чувствовал Максим себя странновато. Небо укуталось в темно-серые тучи и плакало мелким унылым дождиком. Люди попрятались по домам. Или быстро шли, боясь вымокнуть. А он вышагивал, как по солнечной алее -- неспешно, наслаждаясь процессом.

       Ребята в школе действительно его ждали, так что суровых дам он не обманул. Подумаешь, не стали бы ничего выяснять, если бы он не пришел и прекрасно бы без него обошлись. Неважно. Главное, что он сказал правду.

       И идти по улице, напевая песню про бабушку, не обращая внимания на дождь было правильно. Он ни разу до сих пор не чувствовал себя в этом городе настолько свободным. А значит, так оно и должно быть.

       -- ... у нее в кошельке три рубля...

       -- Эй!

       Голос окликнувшего был знаком, но и он не мог испортить Максиму настроение. Поэтому парень обернулся и одарил старшего Птицу задумчивым взглядом.

       -- Ты чего так одет? -- недовольно спросил Птица и посмотрел на своих спутников, словно призывал их в свидетели.

       Максим посмотрел на рукав внебрачного дитяти бушлата и только теперь сообразил, что не отдал Атьяну одолженную одежду. Так и поперся за каким-то чертом.

       -- Да, так, -- равнодушно сказал, размышляя, найдется ли в школе Коярена что-то более подходящее для прогулки по городу, и разрешат ли ему в это подходящее переодеться. А то мало ли. Могут решить, что ему жизненно необходимо научиться драться в неудобной одежде.

       -- Ты не имеешь права на этот костюм! -- торжественно провозгласил Птица.

       -- Ну, да, -- не стал спорить Максим. -- Мне его одолжили.

       И спокойно пошел дальше, решив, что идея с неудобной одеждой не так и плоха.

       Птица с приятелями, судя по их лицам, несколько растерялись. Быстренько посоветовались и бросились следом. Догнав, мелочиться ребята не стали. Обвинили в самозванстве, наглости, попрании традиций, которые не забыли перечислить, и в топтании по чувству прекрасного. Максим узнал, что является счастливым владельцем мерзкой рожи, лживых глаз и еще кучи недостатков. Даже не шибко ровный нос упомянуть не забыли. Парень выслушал их не без интереса и посоветовал идти работать в театр, чтобы такие чувства и экспрессия зря не пропадали. Чем их сильно обидел. Наверное, местным потомкам великих и избранных актерское ремесло противопоказано. Оно находится где-то гораздо ниже их достоинства.

       Вообще Максим чувствовал себя тем самым верблюдом, на которого собака лает, точнее стая собак. Он намеревался дойти до школы, захлопнуть перед сопровождением дверь и сдаться на милость очередному учителю. А собакам захотелось верблюда укусить. Точнее, собаке -- рыжей, мелкой и трусливой. Из тех, что кусают и удирают, поджав хвост, а потом облаивают с безопасного расстояния. Или прячутся за спиной кого-то крупного и сильного.

       Чем уж Максим настолько его оскорбил, похоже, не понял и знаток местных традиций их семейства Птиц. Он даже попытался эту мелочь поймать в момент наскока на обидчика. Не успел. Зато успел Максим. Просто отмахнулся, заехав куда-то в район уха тыльной стороной ладони, не сильно, кстати. Но этого хватило. Падал рыжий красиво и достоверно, футболисты бы от зависти обрыдались. И ему поверили. Часть сопровождения бросилась поднимать пострадавшего. Другая часть -- мстить. Драться они не умели, чем Максима сильно удивили, но их было пятеро, плюс композиция из мелкой шавки и двух его подпорок. Птица, как ни странно, стоял в стороне и что-то орал. Кажется, призывал к перемирию.

       Проще всего в такой ситуации было растолкать противников и сбежать. Но не хотелось. Это было бы унизительно, что ли? Да и не стоили они того.

       Сильно избивать придурков было бы неправильно. Откуда-то всплыло знание, что после этого они с полным на то правом помчатся жаловаться законникам. Просто потому, что Максим не предупредил их, что ходит в школу Коярена. А уж как там законники оценят ситуацию... С одной стороны затеял драку не Максим, но с другой -- он не сделал ничего чтобы ее избежать. В общем, получат все. А тратить время на очередное наказание и выслушивать лекции Серой Кошки не хотелось. Фасоль ведь растет.

       Как от них отвязаться парень не представлял. Очень не хватало брошюрки из библиотеки практически родного дворца. На ее защитную реакцию никто жаловаться бы не посмел, потом пришлось бы объяснять, зачем ее вообще трогали.

       Идиотская ситуация.

       Возможно, голосистому Птице, в конце концов, удалось бы докричаться до своих полоумных приятелей и все бы мирно разошлись, наговорив друг другу напоследок гадостей. Но тут рыжему недоразумению надоело изображать умирающего лебедя, и он решил поучаствовать в мести за себя любимого. И поучаствовал, как умел. Бросился вперед с воплем. Толкнул одного из своих защитников, то ли случайно, то ли чтобы не мешал совершать забег. Тот в свою очередь налетел на другого защитника и в результате Максим получил его башкой по многострадальному носу.

       И сразу стало веселее. Рыжее недоразумение заорало о разбитой голове, таращась при этом на Максима с таким ужасом, что он даже ощупал пострадавший нос, ничего кроме собственной крови там не обнаружив. Птица, наконец, заткнулся. Мстители на удивление дружно отступили на шаг, переглянулись, и белобрысый парень сложил ладони ковшиком, над которыми начал закручиваться маленький вихрь.

       -- Маги, -- сказал Максим, размышляя, что делать теперь и как его вообще угораздило? Попугать их мечом? Понять бы еще, что они собираются сделать. Город разрушать ведь нельзя, а таким несерьезным вихрем никого не убедишь.

       Ребята нестройно, но угрожающе подтвердили и злорадно пообещали отомстить за все. За что именно, Максим спросить не успел. Раздался громкий щелчок. Мелкий дождик сменился обжигающе холодным ливнем, хорошенько вымочил присутствующих и опять стал унылым и несерьезным. Оставив мстителей ошарашено обтекать, а Максима с интересом пялиться на небо.

       -- Что за кретинство тут происходит? -- тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросили за спиной Максима.

       Мстители поскучнели и стали переглядываться.

       Максим обернулся и увидел такого же, как Атьян любителя нелепой иномирской одежды. Камуфляжные штаны у него чудненьким образом сочетались с местными ботинками на липучках и черной ветровкой. Вместо левого нагрудного кармана на куртке красовался вышитый оскаленный череп в красной бандане и с огоньками в глазницах. Второй карман был на месте. Только он почему-то был джинсовым и обтрепанным.

       -- Ты... -- робко попыталось высказаться рыжее недоразумение.

       -- Я вас недоучек сейчас заморожу и в таком виде отправлю родственникам, -- угрожающе сказал любитель камуфляжных штанов. -- Какого вы орете под моим окном и ломаете носы прохожим?

       -- Марен, каким твоим окном? -- неподдельно удивился Птица и оглянулся на серое здание за спиной.

       -- Я тут собирался комнату снять, -- широко улыбнулся Марен. -- Отсюда ближе к моему ведущему практики. Хотя вам не понять. Привыкли под мамкиными юбками прятаться.

       Прозвучало настолько презрительно, что Максим позавидовал, он так говорить не умел. А веселая компашка почему-то не обиделась. Или не рискнула свою обиду продемонстрировать.

       -- Это наше дело, -- все никак не могла уняться рыжая мелочь.

       -- Твое дело отмывать лабораторию сестры до блеска. Ни на что большее ты не годишься. Потому что слишком высокого о себе мнения без каких-либо на то оснований, -- отрезал Марен. -- Так что удовлетворите мое любопытство. С каких пор такие недоумки, как вы, рискуют портить физиономии ученикам воинских школ? Неужели не дошло, что если его разозлите по настоящему, он вам ноги переломает?

       -- Какой еще школы? -- вытаращилось рыжее недоразумение.

       -- Без понятия. Но метка на границе у него уже есть, значит, успел забраться довольно высоко.

       -- Школа Коярена, -- уныло подтвердил Птица. -- Я пытался сказать, но меня не слушали.

       -- Мы маги и... -- стал в гордую позу неуемный рыжий.

       -- Вы не маги. Вы бездари и лентяи. Сами разбирайтесь, кто есть кто. Но ни тем, ни другим сквозь его границу не пробиться. Даже без щитов. Я сам там пробьюсь с определенными трудностями...

       -- Блин, -- сказал Максим, до которого, наконец, дошло, какой он тупица и каким образом его вырубали для посадки фасоли и последующего ускорения ее роста.

       Он забыл про щиты. Просто забыл. Про те, которые мог поднимать по своему желанию. А мамины не отреагировали, потому, что он не успевал испугаться. Нужно было еще после первого раза поднять их и не опускать. И пускай всякие магически одаренные личности удивляются.

       Да и какое им дело? Может у него паранойя. Или он так тренируется.

       -- Зачем вы к нему полезли? -- продолжал допытываться любопытный Марен, грозно сложив руки на груди.

       -- Он не имел права так одеваться, -- попытался объяснить Птица.

       -- Почему ты так думаешь?

       -- Он... Приемыш и все такое, без официального принятия.

       -- Приемыш? -- заинтересованный взгляд переместился на Максима.

       -- Не-а, -- отстраненно сказал тот, пытаясь понять, действительно ли ему сломали нос. По ощущениям вроде нет, а там кто знает. -- И в этом проблема. Меня пригласили официально, вот и пришлось надеть это внебрачное дитя бушлата с идиотскими пряжечками. Еще бы сто лет их не видеть и ничего о них не знать.

       Марен почему-то громко расхохотался. Маги-недоучки вытаращились, как на Змея Горыныча попросившего закурить.

       -- Это честь... -- попытался что-то объяснить Птица.

       -- В гробу я такую честь видел, -- честно сказал Максим.

       Марен хихикнул и покачал головой. То ли одобрил, то ли нет.

       -- Хочу посмотреть на тебя на семейном приеме, -- сказал широко улыбнувшись. -- Хочу посмотреть на твое лицо, когда тебя еще и щит заставят держать и приветствовать гостей стуком палицы об этот щит. Ни за что это зрелище не пропущу.

       Похоже, в том, что щит Максиму держать придется, он ни капельки не сомневался. И в том, что держащий будет выглядеть по-идиотски -- тоже.

       Компания Птицы почему-то непомерно удивилась. Но к счастью, свое удивление выражала вытаращенными глазами и невнятными звуками. Марен махнул на них рукой и предложил полечить, потому что синяки под глазами даже ученику воинской школы не очень пойдут. Максим согласился, терпеливо переждал ощупывание носа и уколы чужой энергии. Поблагодарил доброго доктора. На чем и разошлись. Марен присматривать себе жилье. Птица с приятелями искать сухую одежду или того, кто сможет высушить ту, что была на них. А Максим в школу Коярена, потому что туда было ближе, чем домой.

       Вопрос о смене костюма опять стал актуальным. Смешно будет, если там ничего не окажется. Ходить мокрым придется еще долго. Или лучше сразу голым? Забиться в какой-то угол и надеяться, что ни одна из воинственных девиц не заглянет.

       Или лучше по дороге в магазин зайти?

       Или нос где-то подлечить?

       Или хотя бы умыться?

       Впрочем, никуда Максим не зашел. Так и приперся воинскую школу мокрым, в обляпанном кровью официальном костюме. Хорошо хоть дождик умыл и немного привел в порядок разбегающиеся мысли.

       Традиции бывают разные.

       -- Ого! -- жизнерадостно сказал Итишь, полюбовавшись все-таки опухшим носом и официальным костюмом. -- Тебя что, на дуэль вызывали?

       -- Нет, -- мрачно сказал Максим. -- Разошелся тут с одними во мнении, что мне следует надевать, а что категорически нельзя.

       -- Ага. Тебе нос полечить? -- спросил добрый парень. -- Риман умеет.

       -- Меня уже лечили. Сказали, что больше сегодня нельзя. Разве что сходить в больницу, попросить посмотреть. Может какая-то мазь поможет.

       -- Не поможет, -- со знанием дела сказал Итишь. -- Ладно, с носом понятно. А мокрый ты почему? Дождь вроде еле капает, там чтобы вымокнуть нужно очень постараться.

       -- А это один парень нас облил. Он не любит когда у него под окнами шумят. Да и эту компашку не любит, насколько я понял. Особенно мелкого рыжего придурка с замашками нервной болонки.

       -- Похоже, ты интересно провел время.

       Максим вздохнул -- куда уж интереснее.

       А потом рассказал Итишу о бабушкином приглашении, о допросе, о дурацком подобии бушлата с пряжечками и своем к нему отношении. Не забыл о Птице с придурковатыми приятелями и добром маге Марене, у которого какая-то практика. Рассказал быстро, не вдаваясь в детали. Вдруг что-то умное посоветует.

       -- Весело, -- оценил равновесник, дернув себя за косу. -- Знаешь, тебе нужно в купальню. Согреешься и расслабишься. Правда, нос у тебя... Нужно у Римана спросить, вдруг нельзя.

       Максим пожал плечами. Купальня, так купальня. Согреться действительно не помешает.

       Нос невысокий белобрысый парнишка изучал долго и вдумчиво. Максиму даже начало казаться, что он так и уснет, с ладонью над его несчастным носом.

       -- Нет, в парильню нельзя, -- наконец протяжно выдал Риман. -- Сосуды. И в бассейне я бы сильно не плавал. Пускай посидит немного в яме и вылезает. Согреться успеет. Главное хорошо высохнуть.

       -- Отлично! -- жизнерадостно воскликнул Итишь, бросил Максиму темно-синий комбинезон и куда-то пошел.

       Пришлось идти следом, размышляя о загадочной яме.

       Привел равновесник Максима к куполообразному строению, окруженному тремя рядами яблонь. Бодро прошагал по песчаной дорожке и нырнул в темную дыру, обнаружившуюся в стене здания. Максим пожал плечами и последовал его примеру. Оказалось, там вовсе не темно. Сумрачно и как-то странно сухо. Такой себе короткий коридор-арка заканчивающийся деревянной резной дверцей. На полу ковер, подозрительно похожий на коричневый мох. На стенах длинные серые плети неясного происхождения, переходящие ближе к потолку в какое-то мутное зеркало. Дверца в этом интерьере смотрелась как новенькие сувенирные лапти посреди постапокалиптического пейзажа.

       За дверцей обнаружился еще один коридор. Светлый, кажется мраморный. Заканчивался он тупиком. А по обеим сторонам на довольно большом расстоянии друг от друга были двери. Разные, но все деревянные.

       Итишь вошел в ближайшую, указал Максиму на высокую скамью со спинкой под стеной и велел раздеваться.

       Максим послушно разделся. Аккуратно развесил вещи на планках под потолком, уложил на скамейке комбинезон и вышел вслед за равновесником в коридор.

       Три двери Итишь пропустил. А за четвертой оказалось небольшое помещение пахнущее морем. Максим удивленно уставился на душ в углу. До сих пор он был уверен, что местные жители им не пользуются. Перевел взгляд на желто-коричневую стену, потом на шероховатый пол вызывавший ассоциации с пляжем и только после этого присмотрелся к овальному бассейну посреди комнаты.

       -- Лезь туда, -- указал на него равновесник. -- Там вода соленая и полезная. А я рядом посижу. Нам нужно поговорить.

       Максим хмыкнул. Говорить ему резко перехотелось, в данный момент вообще жалел, что рассказал о своем походе к бабушке. Почему-то казалось, что неправильно сделал и дальше будет только хуже.

       Вода в бассейне оказалась чуть теплой, пахла морем и казалась густой. Бассейн был мелким и ступенчатым. Даже в центре на самой глубине вряд ли выше головы. А ближе к краю вообще можно сесть на ступеньку и мокнуть в свое удовольствие. Что Максим и сделал.

       -- Откуда ты? -- спросил Итишь, подождав пока пострадавший поудобнее устроится.

       -- А? -- отстраненно откликнулся Максим. Мысли опять норовили увести его куда-то далеко-далеко, и вопрос равновесника прозвучал неожиданно.

       Итишь грустно улыбнулся и повторил свой вопрос:

       -- Откуда ты?

       -- В смысле? -- переспросил Максим, понимая, что просто так этот парень похожие вопросы задавать не будет. Мало ли, вдруг заподозрил выходца из враждебной страны. На шпиона Максим не тянул, при всем к самому себе уважении.

       -- Ты неправильный, -- сказал равновесник, зачем-то уставившись на потолок. -- Точнее, у тебя хорошее воспитание, не хуже чем у местных парней выросших в старых семьях. Одним характером такого не добьешься. Нужно знать, как и когда реагировать, интуитивно. Но для этого необходимо иметь хоть какое-то представление о том, какой у тебя есть выбор в той или иной ситуации. А этому учатся с детства. Ребята нагулянные на стороне и принятые в семью первое время всегда ошибаются. Потому что привыкли делать выбор из других возможностей-предпочтений. Как бы тебе объяснить...

       -- Я понял,-- сказал Максим. -- Если человек привык есть только ложкой, он интуитивно будет искать ее на столе. У него первое время не будет получаться не глядя выбирать нужный предмет и им пользоваться.

       -- Примерно, -- кивнул Итишь. -- Только у тебя еще заметнее получается. Можно предположить, что ты воспитывался в семье. Тогда неясно, почему ты ее решил сменить на другую. Понятно ведь, что здесь сначала будет сложно. Другой город, другие родственники, от которых можно ожидать чего угодно, немного другие традиции, не говоря уже об истории рода. Но ладно, обстоятельства бывают разные. Только в твоем случае опять ничего не совпадает. Видно, что ты вообще не привык общаться со старшими родственниками, не знаешь, что с ними делать, не гордишься, что тебя такого малолетку официально приглашают куда-то...

       -- Этим нужно гордиться? -- удивился Максим.

       -- Желательно, -- улыбнулся равновесник. -- Хотя, некоторые считают обузой... Но и они не жалуются на официальный костюм. Привыкли. На праздник имени старших женщин всегда ходят в этих костюмах, на официальные приемы, даже если твой Дом приглашающая сторона. Лет с семи ходят. Понимаешь? Да и вообще, ты выделяешься.

       -- Угу, -- сказал Максим. -- А что означает держать щит на приеме?

       Почему бы и не спросить? Терять нечего.

       -- Давай ответ на ответ, -- предложил Итишь.

       -- Ладно, -- не стал спорить Максим. Вроде это и не тайна. Никто ведь не просил не признаваться. Вон половина внутренней стражи знает. -- Я вырос в другом мире. Там, где раньше мэги жили. Мой папа случайно застрял, получив более материальное, чем нужно, тело и лишившись энергии. Пока копил, я вырасти успел. Он меня и воспитывал соответствующе.

       -- Мэги? -- задумчиво переспросил Итишь. -- Ну, хоть не зеркальщики. Зеркальщики неприятные существа.

       -- Без понятия кто это, -- признался Максим.

       -- Мы с ними иногда воюем, -- отмахнулся Итишь. -- Их мир считается отражением нашего. Или наш ихнего. В зависимости от точки зрения. В общем два мира в которых нет разницы между материей и небольшая разница между границами и энергией. Единственное, они демонами умеют управлять и раньше открывали для них врата. Сейчас не рискуют. Обожравшийся демон непослушен и слишком опасен в первую очередь для хозяев, они для него лакомство. А голодных мы быстро убиваем, если успеваем вовремя найти. Если не успеваем, тогда не быстро...

       -- Я одного убил, -- признался Максим. -- Еще в своем мире. Тайрин требовала помочь.

       -- Мечом?

       -- Неа, каплями, -- увидев недоумение на лице собеседника, Максим объяснил. -- Собрал энергию на кончиках пальцев и запустил в демона. Он взорвался.

       -- Ого, -- сказал Итишь. -- Тогда я знаю, почему в тебя вцепился каман Коярен. Тебя бы по любому одна из школ забрала. Люди умеющие бросать энергию не то чтобы редкость, но и не так уж часто рождаются, как бы хотелось. Большинству приходится собирать ее в предметах.

       Максим глубокомысленно кивнул, решив не признаваться, что ни разу не заинтересовался этим вопросом.

       -- Как бойцы они очень ценятся, -- добавил равновесик.

       -- Угу, а со щитами что?

       -- А это весело. Правда, некоторые считают, что сидеть у порога ниже их достоинства.

       Рассказывал Итишь интересно и немногословно, Максим даже заслушался. У него бы поучиться преподавателю истории города.

       В первую очередь равновесник рассказал о щитах, которыми угрожал добрый маг Марен.

       Традиция сидеть у порога за большим щитом и бить по нему, возвещая о подходе гостей, сохранилась с каких-то древних времен. Тогда гости имели плохую привычку нападать на хозяев, и чтобы это не произошло неожиданно, некие стражи несли караул и выстукивали условные знаки вроде -- тревога, что-то не так, или все в порядке. А сейчас с этими щитами сидят заради торжественности. И абы кого не садят. Правда, как именно выбирают достойного, Итишь не знал, его этой сомнительной чести ни разу не удостоили.

       Потом разговор перешел на приемы. Оказалось, их бывает несколько видов, делящихся по временам года. Вроде осеннего, на котором все пьют яблочную наливку и объявляют о помолвках и скорых свадьбах. Он, кстати, скоро. Не мешает заранее подготовиться, хотя бы морально.

       Еще бывают обязательные праздничные и необязательные. Первые -- тот же праздник имени старших женщин -- пропускать нельзя, вести себя нужно по правилам, чуть ли не по заранее написанному сценарию. Вторые -- вроде дней рождения -- могут и не устраивать. А если устраивают, то официальная одежда единственное чего следует придерживаться, в остальном бывает даже весело.

       С приемов как-то перескочили на демонов. Их оказалось множество видов. Они приходили из разных миров и некоторые были довольно безобидны. Один такой даже в озере недалеко от города живет. Местная достопримечательность. Ему разные ненормальные девицы приносят дары, вроде заряженных структурированной энергией колечек, кормят таким образом и просят продемонстрировать будущего мужа. А демон и рад стараться, демонстрирует расплывчатые физиономии неизвестного пола. Девицы расходятся довольные и спокойные, веря, что замуж они таки выйдут.

       В демонах Максим запутался почти разу, поэтому спросил, что такое структурированная энергия. Оказалось, заготовка заклинания, или плетения или черт его знает чего. Энергии придают образ и запихивают в предмет. Как-то. Итишь не знал как, он смог только объяснить как наполнять предметы неизмененяемой энергией. Тут ничего сложного. Достаточно его подержать немного в руке и слить туда сколько влезет. А потом уже из предмета выпускать в мир. В общем, точно то же, что Максим умудряется делать без каких-либо предметов.

       А вот если научиться запихивать в предметы измененную, получаются амулеты, вроде того с помощью которого Эста тушила пожары. Энергия на выходе достраивается, как было задано изначально, и кто-то не умеющий влиять на погоду призывает дождь. Ну, или ведро воды на чью-то голову, смотря, что требуется, и сколько энергии выпустишь.

       Это Максим как раз понял. Поэтому спросил, как узнать, что человек сможет сделать, а для каких случаев искать амулеты? Итишь разъяснил, что никак. По людям это не видно, тут проблема в том, как устроены мозги и какой величины тараканы там обитают. В общем, придется пробовать, чтобы выяснить получится или нет. Правда, может получиться что-то незапланированное, но это мелочи, полигон выдержит.

       И кстати, если кто-то может запросто убить демона, вовсе не факт, что он не сможет повлиять на погоду, или с помощью магии убрать комнату. Тут либо получится. Либо не получится. А может получиться после тренировок и настроек. А может и не получиться, только зря потратишь кучу времени и сил. Потому что сдвиг в мозгу не в ту сторону.

       Закончив краткую лекцию об устройстве мира, Итишь сообщил приунывшему Максиму, что пора вылезать из ямы. Велел смыть соль под душем и сходить в комнату за следующей дверью. Там тепло и можно быстро обсохнуть. Потом можно надеть комбинезон и отнести туда сушиться официальный костюм.

       Максим поблагодарил и пошел к душу, размышляя об отце, тетке и практически родном дворце. Чему-то не тому они его учат. Вот так жил-жил и вдруг оказалось, что умудрился упустить из виду столько элементарных вещей. Начинать расспрашивать Тайрин, что ли? Или знания обо всем этом спокойно хранятся за маминой стеной? Поэтому родственники и не напрягаются, рано или поздно само всплывет.

       А за амулетами сходить стоит. Хотя бы за вызывающими дождь. Было у Максима предчувствие, что они обязательно пригодятся.

       О запечатывании потока удалось прочитать тем же вечером. Тайрин почему-то не пришла. То ли опять своих контрабандистов ловила, то ли бабушка позвала пообщаться, то ли решила променять Максима на подружек и отправилась на девичник. Она даже записку оставила. Но прочесть ее не было возможности, настолько старательно и качественно эту писульку пожевала Шаса.

       В школе Коярена парня ничему учить не захотели. Почему-то решили, что сначала ему следует вылечить нос. В больнице дали пахучую мазь и велели мазать не раньше завтрашнего вечера и не забыть прийти на сеанс восстановления утром.

       В общем, заняться было нечем, и он вспомнил о книге.

       Как оказалось -- зря. Он попросту ничего в ней не понял. Не хватало каких-то базовых знаний, возможно даже элементарных. Единственным утешением стали сноски на трех последних страницах. Благодаря им Максим выяснил, что заряженные предметы в чашу не затащишь и не важно свой это резерв или чей-то еще. Так же туда не стоит соваться с полуматериальными накопителями, вроде бывшей фасоли под кроватью, заполненными чужой энергией, там и со своей нужно быть очень осторожным, чтобы не задеть. Иначе вынесет с треском, может даже мозг выжечь. Что именно нельзя задевать, почему-то не уточнялось. Наверное, это все и так знают.

       Радовало, что накопители со своей энергией занести можно. Освобожденная энергия даже в худшем случае просто вернется в проток. А из комы местные люди обычно выходят.

       Еще бы узнать, где эти накопители взять, или как сделать? А главное -- у кого об этом можно спросить? Кроме Эсты Максим других кандидатов не вспомнил. Правда, он не знал, где эта славная девушка живет. И подозревал, что у Тайрин лучше не спрашивать. Только и осталось надеяться на счастливый случай. Вдруг ее опять принесет в гости.

       Судьба решила в очередной раз над Максимом поиздеваться. Не успел парень уснуть, как Эсту в гости принесло. Точнее, она принесла Тайрин, приволокла на своих хрупких плечах. Потому что была чуть менее пьяна и бросить сестру в невменяемом состоянии не могла. Тащить домой тоже не могла, там ее могли обнаружить родственники и устроить скандал.

       В том, чтобы устроить скандал Максиму она ничего плохого не видела.

       -- Ты гад! -- заявила, уронив сестру на кровать и объяснив, почему пришлось идти сюда.

       Тайрин невнятно подтвердила и попыталась кивнуть, чуть не шлепнувшись на пол.

       -- Ага, змей по гороскопу, -- подтвердил парень, слабо представлявший, что нужно делать в этой ситуации. Сестры до такого состояния не допивались. А знакомых девушек всегда провожал кто-то другой.

       -- Ты почему не пришел?! -- Эста больно ткнула кулаком в ребра, хихикнула и состроила обиженную мордашку. -- Мы напились с горя. Ты не выдержал проверку. Тайка больше напилась, ей обиднее. Ты ей дал надежду. А потом взял и не прошел. Не пришел, а многообещал сколько.

       -- Куда я не пришел? -- спросил Максим, размышляя, как бы эту воинственную деву усадить в кресло. А то она как-то подозрительно пошатывается.

       -- Куда просили! Писали! Тайка писала! Намекала. Какие друзья детства ночью? Ты должен был прийти. Заревновать и прийти! Как порядочный!

       Максим печально вздохнул. Даже интересно, к кому он там должен был заревновать и с какой стати? А главное, что ему писали?

       -- Записка! -- вспомнил парень. -- Ее Шаса пожевала.

       -- Не оправдывайся! -- рявкнула Эста, широко махнув рукой.

       Ее занесло, качнуло, и Максим еле успел поймать, получив локтем в живот.

       -- Ты ее обнимаешь! Гад, как есть! -- неожиданно внятно сказала Тайрин.

       Обернуться к ней и попытаться что-то объяснить парень не успел. На голову обрушилось что-то тяжелое, и мир померк. А потом появилась чаша резерва. И подросток на этот раз смотрел на свою первую половину, как на полного придурка.

       -- Щиты, -- устало сказал он. -- Ты ведь решил их поднять и не опускать. И забыл. Это же надо быть таким рассеянным.

       -- Щиты, -- согласился Максим. Вздохнул и уселся на землю.

       Оставалось только надеяться, что обиженные непонятно на что девушки не вывезут его на природу, и не затащат ни в какие кусты.

       -- Ты придумал, что делать с растением? -- спросил резерв, забравшись на свой любимый камень.

       Наверное, ему нравилось смотреть сверху вниз.

       -- Да, -- сказал Максим. -- Примерно. Мне один парень рассказывал о демонах, и я придумал. Идея так себе, но ничего другого я сделать не смогу. Потому что ничего не понимаю. Я пытался читать про запечатывание и обнаружил, что у меня не хватает специальных знаний. Оказывается, чтобы что-то выплести или расплести нужно разбираться в каких-то преломлениях, плоскостях, углах и прочей геометрии. В общем, не по научному я свою бабочку создаю. И щиты мы с тобой ставили неправильно.

       -- До твоей геометрии все так делали, -- отмахнулся резерв. -- Это сейчас высчитывают, убирая риски. Поэтому так мало нового создается. С другой стороны, ученики реже гибнут. С третьей, немногие люди умеют работать с энергией и границей интуитивно.

       -- Ага, художники превратились в ремесленников, -- улыбнулся Максим.

       -- Примерно, -- не стал спорить резерв. -- Так что ты придумал?

       -- Поступлю с этой гадостью как с демоном. Просто уничтожу. Насколько я понял, природа у всего, что создано местной магией такая же, как у демонов, просто они появляются без участия людей. Граница и энергия, притворяющаяся материей. Существует и то и другое пока поступает энергия извне, или пока не закончится вложенный изначально запас. Беда в том, что мы ждать не можем. Фасоль вырастет выше маминой стены раньше, чем этот запас иссякнет. Ничего хорошего после этого не произойдет.

       -- Да, -- подтвердил резерв. -- Но ты придумал глупость. Помнишь, что произошло, когда ты убил демона?

       -- Взрыв, -- сказал Максим.

       -- Боюсь, тут будет то же самое. А рядом стена.

       -- Я попытаюсь освободить как можно больше воспоминай, прежде чем избавляться от фасоли, -- пообещал Максим. -- Все равно пока не могу придумать, как затащить сюда свою же энергию, извлеченную в мир. Тащить чужую будет большой глупостью, которую я точно не переживу. Так что...

       -- Тебя приводят в чувство, -- сказал резерв, и Максима резко дернуло вверх.

       Открыть глаза и обнаружить перед собой родной шкаф было даже приятно. А вот то, что руки связаны за спинкой стула -- как-то не очень.

       -- Сейчас мы будем тебя пытать, -- мрачно пообещала Эста.

       -- Зачем? -- устало спросил парень.

       -- Выясним. Ты ее любишь?

       -- Кого?

       Мало ли? Судя по степени трезвости девушек, времени прошло немного. И им запросто могло прийти в голову заставить его признаваться в любви той же Шассе. Или блондиночке с ангельским взглядом -- подружке Эсты.

       -- А у тебя есть из кого выбирать? -- подозрительно спросила Тайрин, размахивая кухонным ножом.

       Уши она собирается на память отрезать, что ли? Или что-то другое?

       -- Дура, -- сказал парень. Достали на самом деле. То ангелочков подсылают. То записки пожеванные кошкой оставляют.

       Тайрин уронила нож и громко зарыдала. Эста почему-то захихикала.

       -- Молодец, -- похвалила, налюбовавшись сестрой. -- Точно как папа. Дура и все тут. Он маме точно так же сказал, когда она решила его проверить.

       -- Ваша мама тоже скормила записку кошке? -- поинтересовался Максим. Странные у них традиции. Вообще на такие проверки он должен обижаться, только почему-то не хочется.

       А хочется встать, уложить этих ненормальных спать и когда проспятся устроить разбор полетов. А потом помириться. С обеими. С Эстой в обмен на информацию, а с Тайрин просто так, или заставив дать обещание больше не соглашаться на идиотские проверки.

       -- Нет, мама кошку не кормила. Папа чуть не убил дядю Лерта. А ты не пришел.

       -- И кого я должен был убить?

       -- Неважно, -- отмахнулась Эста. -- Где записка?

       -- На окне.

       Полюбовавшись пожеванным клочком бумаги, старшая сестра позвала рыдающую младшую и подтвердила, что там действительно ничего прочитать нельзя. На чем пытки закончились, так и не успев начаться. Максима девушки развязали, заставив поклясться, что он не будет мстить, и скромненько улеглись спать. Даже просить не пришлось. Хозяину видимо оставили для тех же целей кресло.

       -- И кого я должен был полюбить? -- спросил парень у своего растрепанного отражения.

       Нет, он конечно догадывался. И может, даже любил, не разбирался он в этом. Но говорить эту ерунду вслух? Что-что, а слезоточивые сериалы и романчики, над которыми днями сидела одна из соседок, он с детства ненавидел. Черт их знает, почему. Не из-за того же, что сестры не давали хоккей смотреть.

       Просыпались девушки долго. Максим успел сходить за булочками, попить чай и переложить вещи с места на место на полках. К уборке стола так и не приступил, рабочее настроение пропало, и он сел в кресло ждать пробуждения спящих красавиц.

       -- Ты почему вчера за Тайрин не пришел? -- мрачно спросила проснувшаяся первой Эста, вдоволь налюбовавшись ярким солнцем за окном.

       -- Это мы вчера уже выяснили, -- сказал Максим.

       Выглядела девушка так, что ее хотелось обнять и пожалеть. Растрепанная, бледная до зелени, но гордая и несломленная.

       -- Ах, да, записка, -- вспомнила Эста. -- У тебя кофе нет?

       -- Есть. У меня нет кофеварки и даже джезвы.

       Эста отчаянно зевнула, опасно качнувшись на краю кровати, и устало велела:

       -- Вари в кастрюльке. Или их у тебя тоже нет?

       Кастрюлька у Максима была. Или казанок был. Он так и не разобрался что оно такое. По форме похоже на второе, но до сих пор ему не случалось видеть зеленых эмалированных казанков украшенных божьими коровками.

       За кофе парень не уследил. Оно то ли переварилось, то ли еще что, но получилась гадость несусветная. А Эста ничего, выпила и даже несколько приободрилась.

       -- Так, -- сказала она, кое-как пригладив волосы. -- Тайрин не буди. Она вчера очень расстроилась и несколько увлеклась. И не ругай ее. Бедняжке и без того будет плохо. А еще стыдно и вообще...

       -- На проверку моих чувств ты ее подбила, -- сказал Максим.

       Блондинка пожала плечами. Улыбнулась и заявила:

       -- Мне казалось, это будет весело. Парни обычно так забавно себя ведут. Один даже с двоюродной сестрой пришел, выдавал ее за новую любовь.

       -- Угу, -- сказал Максим. Весело ей. Тайрин что-то не очень. -- Ты мне должна.

       -- Я?!

       -- Да.

       Эста фыркнула как кошка и направилась к двери.

       -- Уйдешь, я покажу Тайрин мою часть накопителя и скажу, что ты пыталась нас рассорить чтобы его выдурить, -- мрачно пообещал парень.

       -- Что?! -- не поверила своим ушам девушка. Но остановилась. Наверняка на что-то подобное была способна и сестра об этом знала. -- Думаешь, ты меня напугал?

       -- Без понятия, -- признался Максим. -- Зато реакцию Тайрин я могу предсказать.

       Эста опять фыркнула, но уходить не стала. Еще раз пригладила волосы, покачалась с пятки на носок, подумала о чем-то возвышенном.

       -- И чего ты хочешь? -- спросила насмешливо.

       -- Узнать, как можно сделать или где купить накопитель. Мне нужно немного своей энергии собрать. А предмет в этом случае не подойдет.

       -- Никак, -- уверенно отрезала девушка. -- Не твой уровень и даже не мой. Да и законом оно запрещено. И где купить не знаю. Разве что на первой плоскости поискать. Но там тебя пошлют чистить лошадиный навоз. Или лицо набьют. В зависимости от того, в чем заподозрят. Могут ведь и в глупости, и в работе на стражу, и в подготовке убийства. Фантазия у жителей первой плоскости буйная. Больше ничего выяснить не хочешь?

       -- Нет, -- сказал парень.

       Даже интересно, в чем она его заподозрила? Скорее всего, в глупости. Ну и ладно, не самое плохое, что могло произойти. Лишь бы Тайрин не рассказала. Она точно заинтересуется, зачем ему понадобилось накапливать энергию.

       -- Этот мальчишка все равно ничего не делает, -- мрачно сказал мужчина сидевший в кресле у окна. -- Похоже, он Серую Кошку боится, поэтому и не стал ей жаловаться. Даже костюм попросил у родственника девочки. Такую интригу угробил, словно специально. Взял и не пришел за костюмом. Не могу же я сказать старой ведьме, что случайно встретил ее юного родственника на улице и столь же случайно заглянул в него. Не поверит.

       Разговаривать с самим собой глупо. И за волосы себя дергать глупо. Но принять решение почему-то оно помогает. Так что...

       -- Пора прекращать. Не получилось, так не получилось. Что бы такого с этим мальчишкой сделать?

       Мода в повседневности.

       Тайрин проснулась часа через два. И ей хотелось только воды. Вид у девушки был несчастный и виноватый. Даже выяснять отношения как-то неудобно. Все равно, что избивать кого-то и так уже лежащего на земле, и не пытающегося встать. Поэтому Максим молча вручил чашку с водой, сообщил, что идет на очередную лекцию по истории, и ушел. И дверью на прощанье не хлопнул, хотя очень хотелось.

       День прошел на удивление неплохо. Лекцию Максим пропустил мимо слуха, отлавливая звездочки-воспоминания. Птица с компанией делали вид, что вообще его не знают и знать не хотят. Итишь объяснил, как попасть на первую плоскость, не спросив, почему Максим решил туда идти. И даже по дороге никто не пристал.

       В лестницах и перемещателях парень не запутался. Описывал нужную плоскость равновесник красочно, и не узнать превращенную в подобие базара улочку было сложно. А вот дальше дела пошли хуже. Задавать вопросы прямо Максим не рискнул, признавая правоту Эсты. Попытки расспрашивать окольными путями ни к чему не привели. Продавцы, как за яркими лотками, так и в крошечных магазинчиках смотрели на него с одинаковой скукой на лице, и посылали друг к другу, даже не пытаясь выяснить, что же ему на самом деле нужно. Наверное, он не первый тут играет в таинственность. Да и возраст у него неубедительный.

       Потратив на блуждания часа два, парень понял, что ничего не найдет. Самое разумное, что он может сделать -- купить амулет для вызова воды и отправиться домой, пока кто-то в чем-то не заподозрил. А заподозрить тут могут в чем угодно. Если Максим правильно понял, не все здесь торгуют легальными вещами, даже если они выставлены на самое видное место.

       Помянув судьбу и чью-то паранойю, парень решил смириться со своей участью и отправился за амулетом. Нашел он его в первом же магазинчике. Там же объяснили, как браслетом нужно встряхивать и какой силы импульс задавать, в зависимости от нужного количества воды. Максим расплатился, поблагодарил и побрел к встреченной по дороге питейне. Есть хотелось зверски.

       -- Опять ты? -- удивленно воскликнул человек, на которого грустный Максим натолкнулся у входа в питейню.

       Парень моргнул, тряхнул головой отгоняя дурные мысли, и рассеяно уставился на Марена.

       -- Какой-то ты невеселый, -- улыбнулся чей-то практикант. -- Есть хочешь? Нужна компания. А то тут столики двухместные и вечно какие-то странные девушки подсаживаются. Незнакомые. На заработок намекают.

       -- На чей? -- спросил Максим.

       -- На мой. Дурят, в общем. Подзарядка амулетов стоит гораздо дороже той цены, что они предлагают, а у них еще и ворованные бывают, с защитой.

       -- А, ну ладно, -- кивнул Максим.

       Не хватает, чтобы еще и к нему пристали. Наверняка опять какие-то ангелочки и дивные виденья припрутся.

       Марен снова был одет в земную одежду. Темно-синие джинсы, рубашка в клетку и очередная черная ветровка, на этот раз с красно-золотым китайским драконом на спине. Похоже, у парня есть знакомые контрабандисты, таскающие одежду из чужих миров. Или лишние деньги. И вообще, странный парень, Атьян иномирскую одежду носит изредка и обязательно в сочетании с местной.

       Заказ официант принял быстро, после чего куда-то загадочно пропал. Максим долго смотрел в окно. Потом рассматривал царапины на столе. Потом девушек. Потом заметил, каким недовольным взглядом отвечает спутник одной из них, и решил заняться чем-то другим. Из другого и интересного была только одежда Марена. Спросить, что ли? Не ответит, так не ответит. Что-то же они находят в одежде, в которой частенько смотрятся натуральными пугалами.

       -- Марен, почему ты так одеваешься? -- спросил, старательно демонстрируя, что не особо ему интересно, просто молчать надоело.

       -- Я талантливый но у меня резерв маленький, -- широко и беззаботно улыбнулся Марен. -- Он очень быстро восстанавливается, так что сильно оно мне не мешает. Но на случай если понадобится больше энергии, чем у меня есть, вот так вот одеваюсь. Меня по такой одежде даже узнают незнакомые люди.

       -- Ага, -- растерянно сказал Максим.

       Причем тут одежда?

       Марен полюбовался выражением его лица и опять улыбнулся.

       -- Она ведь из мира, где материи больше, -- и пальцем по лбу постучал. Намекал, наверное, на что-то.

       -- И?

       -- Хм, -- задумчиво произнес маг. -- Не знаешь?

       -- Чего не знаю?

       -- До этого рано или поздно додумываются все. Одежда не живое существо. Поэтому она попадает сюда без изменений. Понимаешь? В ней материи больше, чем в том, что сделано здесь.

       Максим попытался подумать над намеками. Получалось плохо. Мысли никак не желали отвлекаться от ненайденных накопителей.

       -- Ну, больше материи... -- задумчиво произнес он.

       Марен довольно мерзко хихикнул. Похоже, окончательно убедился в Максимовой туповатости.

       -- Материю можно превратить в энергию. А когда ее больше, чем нужно... Причем настолько больше, что куртка звенит в грозу и весит раза в три больше, чем должна бы... В общем, превратить ее в энергию проще простого. Она повторяет контуры тела и не конфликтует с границей. Нужно просто задать импульс. Направить. Создать поток и лишняя материя, став энергией, с радостью туда вольется. И будет неотличима от той, которая стала началом этого потока. Понял? Ее не нужно преобразовывать, она изначально твоя и чаша не будет пытаться ее вытолкнуть. Это словно временно появляется еще один проток. Человеку с небольшим резервом оно может пригодиться в любой момент.

       -- Понял, -- выдохнул Максим, еле удержавшись от немедленного забега домой.

       Тайрин там все равно нет. А без нее ту замаскированную пещеру жилого типа, в которой до сих пор где-то лежит одежда, в которой он появился в этом мире, он не найдет. Да и нужно придумать, как эту одежду вернуть и не дать девушке поводов для подозрений. Если заподозрит -- не отцепится.

       Оказывается, у сложной задачи может быть такое простое решение. Папа прав, беда большинства людей в том, что они не ищут легких путей.

       В питейне Максим таки пообедал. О чем-то поговорил с Мареном, только в упор не помнил о чем. С трудом дождался прощания и порысил домой, на ходу размышляя над тем, что скажет своей блондинке. В этом случае, к сожалению, умной блондинке. И недоверчивой. Попробуй такую обмани.

       И не заметил, с каким сомнением Марен смотрит вослед.

       С мыслями о джинсах и футболке Максим носился восемь дней. Все это время он старательно наматывал круги вокруг Тайрин, не зная как бы ей намекнуть, чтобы она ничего не заподозрила. Девушка наверняка знает о свойствах одежды с Земли. Не зря ведь ее Атьян носит. И Марен сказал, что все догадываются.

       Намекнуть не получалось.

       А потом пришел Атьян и намекнул, что не мешало бы вернуть одолженный костюм. Максим бросился его искать. Заглянул в шкаф, хотя не помнил, чтобы туда его ложил. Ни на кресле, ни на стульях искомого тоже не обнаружилось. Парень даже под кровать заглянул и полюбовался припорошенным пылью накопителем. Атьян следил за ним со скептическим выражением лица.

       Максим потер переносицу и попытался подумать. У него даже получилось. Вспомнил, как развешивал Атьяново имущество в комнате-сушилке, но так и не смог вспомнить, как его оттуда забирал. Даже ощущения, что что-то забыл, не было. Наверное, подсознанию этот костюм нравился еще меньше, чем сознанию. Вот оно и не стало напоминать об этой ерунде.

       -- Вот блин, -- сказал задумчиво.

       -- Завтра принесешь в школу, -- категорически потребовал Атьян.

       -- Занесу, -- легко пообещал Максим. -- Только в которую?

       -- Думаешь, моим ученикам в школе Вельтеи нужны эти шмотки? -- изобразил удивление Атьян.

       -- Думаю, что нет.

       -- Тогда не задавай глупых вопросов!

       Забытый в купальне костюм к счастью нашелся. Кто-то добрый, аккуратный и заботливый развесил вещи на планках в раздевалке. Так они там и висели. И никому до сих пор не понадобились.

       Максим собрал имущество в охапку и понес отдавать, пока опять где-то не забыл.

       Атьян к нему не вышел. Похоже, вообще спрятался. Максима посылали с места на место. Он побывал на всех этажах, позаглядывал в кучу аудиторий, но неуловимого блондина так и не нашел. В итоге над ним сжалилась кареглазая девушка, отвела на склад одежды и, осмотрев официальный костюм, на предмет повреждений, пошла вешать дитя бушлата и рубашку. Максиму объяснила, куда отнести штаны и ботинки, и попросила сделать это быстро. Парень послушно понес. Нашел сначала низенький и длинный шкаф со штанами. Потом едва не споткнулся о полки с обувью. А когда шел обратно, зацепился взглядом за знакомого слоненка изображавшего фонтан. На ходу выцепил его из горы разноцветной одежды и, скомкав, засунул майку за пазуху. И все инстинктивно. Не думая и не сомневаясь. Не помрет же Атьян без этой майки. Еще бы брюки где-то найти...

       Интересно, сколько в майке энергии? И как это выяснить?

       Над этим вопросом Максим думал до вечера. Из-за рассеянности получил по физиономии от спарринг-партнера в школе Коярена и был обруган учителем. И послан. Домой. Но таким тоном, что становилось понятно -- послать хотели гораздо дальше, в какое-то неприличное место.

       Дома терпеливо ждала Шаса и открытая форточка, выпустившая из квартиры все тепло. Парень вяло выругался, закрыл форточку, дал кошке поесть и уселся в кресло подумать. Думалось плохо. Голова за день беспрерывного думанья успела устать. Взгляд остановился на стопке книг, и Максим решил поискать решение проблемы в них. Полистал первую попавшуюся и понял, что не представляет, что искать.

       Он бы, наверное, придумал что-то гораздо занятнее, чем перелистывание книг, но тут пришла Тайрин и спросила, кто умер. Лицо у него было соответствующее этому событию.

       -- Тайрин, где Атьян берет одежду из моего мира?

       Спросил Максим от растерянности и без надежды, что ему ответят. Девушка и не ответила.

       -- Не знаю, никогда не интересовалась, -- отозвалась абсолютно равнодушно. Потом встрепенулась, внимательно посмотрела на грустного парня, виновато улыбнулась и спросила непривычно ласково: -- Ты по дому скучаешь?

       Максим промямлил что-то загадочное и непонятное, не зная, что ответить. По сестрам и брату он скучал, по маме и даже по отцу. А по миру? Как-то не до того было.

       -- Ой, -- хлопнула ладошками Тайрин, виновато улыбнулась. -- Я не знаю, честно. И знать не хочу. Я же страж. Но... А давай заберем твои вещи из домика в холме.

       Максим чуть не подпрыгнул от радости. Какая добрая и понятливая девушка. Он думал, думал. А она взяла, пожалела и предложила сама.

       -- Давай, -- выдохнул парень, боясь спугнуть удачу.

       -- Только завтра вечером. Днем я занята.

       -- Хорошо.

       Максим днем тоже был занят. А еще нужно было подготовить почву для повторного спуска в Большой Провал. Намекнуть как-то ребятам в школе Коярена. Может разозлить их чем-то. Или подбить на это благое дело Птицу с приятелями? Должна же от этого сомнительного знакомства быть хоть какая-то польза. Правда, они могут на самом интересном месте обрезать веревку. Или забыть вытащить.

       Да и мамина стена все еще слишком цела.

       Так что спешить пока некуда. Не нужно паниковать и давать девушке повод для подозрений.

       Спустя три дня Максим был счастливым обладателем целых трех вещей из родного мира. Сводить парня к сундуку в пещере на следующий день девушка не смогла. Ее чем-то загрузили на работе. Потом позвала бабушка вместе с Эстой. Видимо кто-то донес о том, до какой степени они недавно допились. А это роняло честь семьи. Вернулась Тайрин злая, как черт, и Максим не рискнул задавать ей дурацкие вопросы. Зато утром она сама вспомнила об обещании и с подозрительным рвением бросилась его выполнять.

       Получив джинсы и футболку, парень еле донес их домой. Хотелось надеть прямо посреди дороги, как только девушка ушла, не забыв чмокнуть в щеку. Но дотерпел. Натянул футболку поверх боксерки со слоном, надел джинсы и почувствовал себя защищенным. Непонятно почему. До сих пор резерва ему хватало. Собственно до сих пор он вообще не представлял, куда можно потратить такую прорву энергии.

       На радостях Максим даже вспомнил о щитах и поспешил их поднять. Настроение это улучшило еще больше. Его не смогла испортить лекция по истории, которую парень благополучно пропустил мимо ушей. На улицу он вылетал почти на крыльях, мысленно выстраивая разговор с Итишем. Казалось, сегодня обязательно должно повезти. Сегодня вообще будет везти во всем. И уговорить равновесника повторно спустить его на веревке в провал у Максима непременно получится.

       Предстоящим разговором Максим увлекся. Шел, не замечая ничего вокруг, за что и получил в очередной раз по голове. Ничем другим внезапное исчезновение мира он объяснить не смог.

       Ощущение было странное. Он завис в темноте, и только далеко-далеко что-то светилось. Причем, он ощущал свое тело сразу в двух местах. Был одновременно здесь и где-то еще, совсем рядом, за тоненькой гранью. Тело за гранью было гораздо тяжелее. Зато тело здесь умело летать. Или плавать. А может, оно было воздушным шариком, пустым таким и легким.

       Немного повисев неподвижно и подумав, парень решил попробовать дотянуться до тела за гранью. На удивление получилось легко и просто, но вот выйти за эту грань он не смог.

       Висеть на месте было неудобно. Словно стоять голышом посреди улицы. Казалось, сейчас зажжется свет и появится толпа. А он стоит, как столб.

       Максим крутанулся на месте, легко-легко, как перышко. Загреб рукой и медленно поплыл в направлении далекого света. Время не ощущалось. Расстояние тоже. Но светящееся нечто постепенно приближалось и все больше становилось похожим на солнце. Когда желтое солнышко стало величиной с зорб, Максима кто-то обнял, оплел руками-лианами и затянул в середину. Парень только и успел резко выдохнуть.

       -- Степь, -- сказал парень.

       Жизнерадостная такая степь. Зеленая и цветущая. Пропахшая медом и почему-то дымом. Казалось, стоит пройти немного вперед, и обнаружишь балку с заросшим камышами прудом и веселой компанией жарящей шашлык. Ну, Максим и пошел. Нужно было что-то делать, и ходьба казалась самой безобидной.

       Балка так и не появилась. Зато из непонятно откуда взявшегося тумана вынырнула знакомая стена. И фасоль. Высоченная, зараза, разросшаяся.

       -- Не получается, -- растерянно сказал незнакомый голос.

       Фасоль колыхнулась, судорожно дернулась и звякнула.

       -- Не получается...

       -- Щит, болван! Куда ты лезешь! Не смей давить! Хочешь, чтобы его родственники дружно сбежались выяснять, почему им резко стало страшно за мальчишку?! -- заорал второй голос, высокий и визгливый, но не женский.

       -- Не было щита...

       -- Раньше не было, теперь есть!

       Максим подошел к фасоли, осторожно к ней прикоснулся.

       Растение оказалось странно-теплым и твердым, как проволока. И оно звенело, тихо-тихо, напоминая о гуле трансформаторной будки.

       -- Не получается... -- растеряно произнес первый голос где-то в небесах. -- Кто ему поставил такой щит?

       -- Сейчас посмотрю, -- недовольно сказал визгливый.

       И до Максима резко дошло, кто именно там говорит. Наверняка похитители, любящие бросать похищенных в кустах. Опять вырубили и пытаются что-то сделать с фасолью. Вряд ли что-то хорошее. Возможно решили еще больше ускорить рост.

       Только на этот раз он почему-то оказался за маминой стеной, даже вне пределов своей чаши. Из-за щита, что ли? Других отличий вроде нет.

       -- Странно, -- сказал визгливый голос над головой. -- Придется потратиться.

       И Максим решился. А чего ждать? И так дождался, дальше некуда.

       Парень оглянулся. Потом понял, что бежать никуда не надо, грань по-прежнему ощущалась рядом, как поток хаоса, когда тянешься за оружием. И он потянулся. Только не за оружием. А за плотной материей. И она послушно потекла навстречу, плавясь и формируясь в очередной меч. В саблю или ятаган, или что-то среднее.

       -- А это еще кто? -- удивленно спросил голос первого похитителя над головой.

       Визгливый ругнулся.

       Максим хихикнул и замахнулся, решив, что терять нечего.

       -- Мальчик, исчезни, -- ласково, как змей Каа попросил визгливый. -- Тебя это не касается, а лечиться будешь долго.

       -- Касается! -- жизнерадостно возразил третий голос, очень знакомый.

       И Максим рубанул саблей по фасоли, как можно ближе к земле.

       Меч вспыхнул и осыпался тающими налету осколками. Фасоль звякнула, как потревоженная тарелка барабанной установки и стала заваливаться. А потом поступила точно так же, как накопитель, который Максим резал ножом из хаоса. Что-то потекло, трава загорелась, мгновенно, пламя поднялось выше стены, и Максим исчез.

       Кажется, он доигрался с огнем. Кремация, чтоб ее.

       Но почему-то все еще мыслил. Только недолго. Пришла тьма и проглотила его, как та гадюка зазевавшуюся лягушку.

       Вокруг опять было темно и пусто. И ничего нигде не светилось. Тут существовали только голоса. За правым плечом кто-то икал и тихо матерился. За левым вяло напевал Штиль "Арии", безбожно фальшивя и безумно раздражая. Над головой увлеченно повторяли таблицу умножения трио голосов. Под ногами бубнили целым хором. А прямо перед лицом кто-то громко и обижено сопел.

       Максиму очень хотелось протянуть руку и оттолкнуть того, кто сопит. Но руки не было. Странно как-то не было. Она существовала, когда он прислушивался к певцу и исчезала, стоило подумать о сопевшем.

       Продолжалось это долго-долго. И, наверное, было страшно. Но Максим не умел бояться, забыл, как это делается.

       А потом раздался щелчок, будто деталь стала в гнездо, и сопевший исчез. Слился, кажется с тем, кто был за левым плечом.

       -- Выплюнь гадость! -- голос одной сестры возмущенно звенел в квартире. Стеклами звенел. Орать она с младенчества умела, если верить отцу.

       -- Макс, я тоже хочу, тоже! -- канючила вторая сестра, цепляясь за руку.

       Да, именно с этого момента мир одного мальчишки разделился пополам. Мама тогда очень испугалась. И обрадовалась. Это так странно выглядело -- одновременно испуганная и обрадованная мама. Максим не понимал, чего она боится и чему радуется. Ведь та гадость, которую требовала выплюнуть сестра, была всего лишь цветами, сорванными с акации за окном. А в них сладенький нектар. И он вовсе не лез на подоконник, чтобы эти цветы сорвать, мама запретила, да и не дотянулся бы он. Цветы сами прилетели, потому что мальчик очень этого хотел и вежливо их позвал. А мама все равно испугалась.

       Но это было началом, первая деталька пазла.

       Перед лицом взамен сопевшего появился кто-то другой, выдернутый из хора под ногами. Он гнусно хихикал и все время вертелся. Это раздражало еще больше, чем сопение, но руки опять не было. То одной, то другой.

       -- Что вы с ним сделали?! -- прогремел голос в несуществующих небесах.

       Темноту тряхнуло, как бутылку с минералкой и хихикающий исчез, то ли развоплотился, то ли слился. Запахло цветущей акацией и ночным морем. Запах ночного моря Максим умел отличать от дневного. Просто однажды забыл, как это делается.

       -- Ничего! -- раздраженно рявкнул другой голос, но не менее громогласный.

       -- Эй, кажется, пацан умирает, -- растеряно произнес третий голос чуть потише. -- Он нас убьет.

       -- Как умирает?! -- не поверил второй.

       -- Отойдите от него! -- отчаянно потребовал первый, и тьму опять тряхнуло.

       Перед лицом появились сразу двое соединенные друг с другом. Или один сиамский близнец о двух головах. Головы спорили между собой, несли какую-то чушь о векторах и секторах. И этот спор почему-то Максима успокаивал. Даже убаюкивал. Уносил далеко-далеко, а он не сопротивлялся. Как нужно сопротивляться он тоже не помнил.

       Его унесло, затянуло. В какую-то другую тьму. Где не существовало вообще ничего, даже его самого.

       Тьму опять колыхнуло, но это уже не имело значения.

       Долго не имело значения.

       Или меньше мгновенья?

       -- Просыпайся, спящий красавец, -- ласково попросил женский голос.

       Максим улыбнулся, попробовал открыть глаза и понял, что опять как-то оказался в первой тьме. Перед лицом кто-то испуганно трепыхался и пытался отодвинуться, но у него не получалось. А на несуществующих небесах продолжали греметь голоса.

       -- Исчезни, идиот, я его спасаю!

       -- Думаете, я поверю?! Сначала почти убили, а потом спасаете!

       -- Мне плевать, веришь ли ты! Аяр, не стой столбом, убери от меня этого ребенка!

       -- Я?!

       -- Нет, я отпущу ускользающего мальчишку и начну разгонять разных ненормальных!

       -- Убери от него руки!

       -- Если уберу, он умрет!

       -- Что ты делаешь с моим племянником?

       Новый голос был тихий и, кажется, женский, но такой сильный и страшный, что Максим научился бояться и попытался отступить, спрятаться. После чего опять провалился во вторую тьму. И успел обрадоваться. Там тихо и спокойно. Там нет страшных женских голосов. Там вообще ничего нет.

       Серая Кошка, как всегда появилась настолько не вовремя, что невольно верилось в ее феноменальное чутье. Аяр пытался оттащить полоумного пацана, якобы нанятого неизвестно кем телохранителя. Получалось у него плохо. Пацан сопротивлялся и пытался продавить Аяру щиты, успевая переругиваться и требовать убраться к демонам и чьей-то рыжей корове под хвост одновременно. Будь у него оружие, убил бы не сомневаясь и не сожалея.

       Сам Айтэ стоял на коленях перед бессознательным телом и изо всех сил старался удержать ускользающее в неведомые дали сознание второго пацана. Родственника проклятущей Кошки. А ему мешал щит, мощный, с таким впору на войну ходить, или растить паранойю достойную этой ненормальной семейки. Еще ему мешали вопли телохранителя. Дождь. Беспомощность Аяра. И, наконец, то, что у умирающего пацана сознание по каким-то непонятным причинам двоилось, троилось, разрасталось кустарником, сплеталось пряжей и ускользало водой сквозь решето. А Айтэ ловил, проклиная тот день, когда в голову пришел простой до гениальности план. Нельзя было забывать, что с этой семейкой в принципе не может быть просто. И от возраста оно не зависит.

       И вот теперь явилась еще и Кошка. Хорошо хоть решила сначала послушать оправдания и лишь потом бить.

       -- Я пытаюсь не дать ему умереть! -- раздраженно объяснил Айтэ, не прекращая своего увлекательного занятия.

       Отпустишь, они же войну объявят. И плевать им будет на то, как это скажется на городе. Айтэ бы и сам объявил. Нельзя убивать детей, которые ничего не успели сотворить и ни на что повлиять.

       А он почти убил. Формально.

       Кто же знал, что этот мальчишка рискнет решить свою проблему самостоятельно? Откуда они такие смелые берутся?

       Ненормальная семейка.

       Кошка подошла, плавно и грациозно. Опустилась на колени перед бессознательным телом. Прямо в лужу, пачкая жемчужно-серое платье. Наклонилась. Долго-долго что-то высматривала. А потом резким оточенным движением прижала палец к голове умирающего. Чуть выше и левее уха. И сознание мальчишки перестало вырываться из рук. Нет, оно все еще делилось и опять сплеталось, но уже как-то вяло и неспешно.

       -- Вы двое, немедленно в город за лекарями. Пока его к кому-то не привяжем, перемещать нельзя, -- велела, не глядя на Аяра и мальчишку-телохранителя.

       И что странно, с ней они спорить не посмели. Исчезли мгновенно, не задавая дурацких вопросов и не упоминая ни чьих коров. Как бы так научиться?

       -- А ты держи, -- нехорошо улыбнулась Айтэ. -- И рассказывай, что натворил.

       -- Ижен живой? -- спросил, ни на что уже не надеясь.

       Собственная правота и срочность в таких делах не оправдание. Нужно было сразу идти к Кошке, не смотря на то, что очень хотелось обойтись без посредников.

       -- Не твое дело, -- отрезала суровая женщина. -- Рассказывай. И я подумаю, как ты на этот раз будешь расплачиваться. Хотя, подожди. Не надо, чтобы мальчик нас слышал...

       -- Он слышит? -- удивился Айтэ.

       Вот только этого не хватало. Позорище. Еще и мальчишка будет знать, как они тут паниковали и переругивались с его телохранителем.

       -- Слышит, -- провела второй ладонью по голове племянника, улыбнулась на удивление по-доброму. -- Вот теперь нет. Рассказывай.

Эпилог первый.

       У человека два крыла.

       Максим очнулся как-то резко. Вот только что висел в темноте и безвремье, распятый, как мученик на кресте -- руки в стороны, голова запрокинута. А тут очнулся и время появилось. Положение, правда, не изменилось. Кто-то невидимый по-прежнему держит за волосы, чтобы смотрел, смотрел вверх. Туда, где все равно ничего не видно. Где раньше повторяли таблицу умножения. А сейчас молчат и смотрят на него. Максим это чувствовал.

       -- Да, -- сказал один из трио.

       -- Да, -- повторил второй.

       -- Да, -- не остался в стороне третий.

       -- Вы кто? -- решил вмешаться в увлекательный разговор парень. А то они ведь так и продолжат дакать. Это он откуда-то знал.

       -- Мы? -- неподдельно удивилось трио. -- Ты!

       -- Э-э-э-э... -- только и смог сказать Максим.

       -- Я то кем ты был совсем недавно, -- сказал первый.

       -- Я тот, кого спрятали за стеной в центре чаши, -- представился второй.

       -- Я тот, кто их разделил. Я держу крылья, -- заявил третий.

       -- Какие еще крылья? -- удивился Максим.

       С двумя вроде все более-менее понятно, но откуда третий взялся?

       -- У твоих ног течет река. Вечная. Она пришла в мир вместе с тобой, уйдет, как только уйдешь ты, но существовать не перестанет. За твоей спиной два крыла. Возможность и умение. Тебя учили уметь. Тебя учили понимать то, что ты никогда уметь не будешь. А потом обрезали перья и уронили их в реку. Поймали мокрые и превратили перья в камень из которых выстроили стену между силой и жизнью.

       -- Э-э-э-э... -- повторился Максим.

       Они хотят сказать, что стена тоже была выстроена из спрятанных мамой воспоминаний? А как же звездочки?

       -- Ты знаешь, как будет выглядеть свет, спрятанный в камне, когда смотришь на него издалека? -- спросил третий.

       -- Не знаю, -- признался Максим.

       -- Знаешь. Он что кошачий взгляд ночью, -- возразил третий и шагнул.

       Шагнул сразу в две стороны и вниз, слившись с теми двумя, которые стояли за плечами.

       Свет резко ударил по глазам. А земля по свалившемуся мешком телу. Парочка над головой хихикнула, бросилась поднимать и исчезла. То ли растаяла, то ли тоже с кем-то слилась. Правда, сливаться уже было не с кем, разве что с самим Максимом. Может, они так и сделали?

       Вставать пришлось самостоятельно. Сначала на колени. А переждав головокружение, опереться рукой о землю и оттолкнуться, помогая себе встать.

       Ноги, как ни странно, держали. Парень осмотрелся, немного полюбовался красными маками, сливавшимися в сплошной ковер, и пошел к башне возвышавшейся над степью. Чем ближе он к ней подходил, тем больше удивлялся. Это была не башня. Это был маяк. Знакомый Одесский маяк. Самое неожиданное строение посреди степи.

       Подойдя почти вплотную, парень понял, почувствовал, что на этом самом месте раньше была куча огромных камней. И подросток. А теперь только маяк с приветливо открытой дверью.

       Заходить вовнутрь Максим не стал. Знал что там. Квадратный колодец в центре и металлические лестницы на стенах на случай, если захочется залезть наверх, к зеркалам и фонарям. Странный выверт сознания испугавшегося семилетнего ребенка. Когда появился маяк, Максим перестал бояться темноты.

       Главное ведь найти дорогу домой.

       Погладив шершавую стену, парень оттолкнулся ногами от земли, раскинув руки, резко взлетел вверх и очнулся.

       -- Я ведь предупреждала, -- ворчала Серая Кошка, лично, своими руками помогая Максиму встать. -- Просила. Нет, потянуло на геройство. Ты слишком долго лежал. Вставать нужно осторожно и под присмотром. Никаких резких движений. И с головой у тебя до сих пор не все в порядке.

       -- Голова, это врожденное, -- отозвался Максим.

       Не объяснять же ей, что очень хотелось подойти к окну и убедиться, что осень не закончилась. Что на деревьях есть листья, хотя они и успели пожелтеть. Почему-то все время казалось, что его обманывают, что времени прошло гораздо больше.

       -- Тебе через два дня необходимо явиться на полигон и сдать экзамен на владение. К концу десятидневья необходимо провести церемонию привязки к семье. А ты пытаешься голову разбить. Хочешь долежаться до шторма, а потом во время его сидеть прикованным на цепи, как пес? Тебя наверняка поведет и потянет, у тебя слабая связь с границей мира.

       Штормом Максима уже пугали. Маги сати во время этих штормов частенько сходили с ума и пытались отправиться в неведомые миры. Нередко у них получалось. И если не были привязаны к семье -- не возвращались. Не находили дорогу. А Максима потянет наверняка, чем слабее связь с границей, тем больше шансов. Только якорная цепь и удержит. Металл ослабит зов и не позволит уйти физически.

       -- У человека два крыла, -- вспомнил Максим. -- Возможность и умение. Все будет в порядке. А умею открывать ворота и ходить по тропе. Папа учил. Если не смогу прийти на церемонию ногами, потрачу энергию, но прилечу.

       -- Летун! Я хочу, чтобы ты был вменяем и здоров. Не смей меня позорить!

       -- А то вернете папе?

       -- Нет. Заставлю учить все, что ты и так знаешь. Ты ведь не любишь терять время.

       Грозная женщина. Но добрая на самом деле. Отец прав. Незачем ее расстраивать. Хочет она провести красивую церемонию, придется подчиниться и вести себя как положено.

       -- Там твоя девушка пришла, приведи себя в порядок, -- велела Серая Кошка, усадив племянника в кресло и, наконец, вышла.

       Максим осмотрелся, размышляя, как именно должен приводить себя в порядок. Пригладил ладонью волосы, одернул халат и улыбнулся.

       Тайрин, это хорошо. Наверняка расскажет какие-то новости, хотя и будет ругать. А то тут скучно. Даже поговорить не с кем. И с самим собой больше не поговоришь, сознание резерва, как ему и положено, слилось с сознанием носителя. Зато теперь понятно, почему у местных жителей столько правил. Не будь их, носило бы несчастных из крайности в крайность. Максим сам себя ловил на том, что в одинаковой ситуации хочется сделать что-то совершенно противоположное. И только правила говорят, как делать нужно, чтобы никого не обидеть, не оскорбить, никому не помешать и не навредить себе. Со здравым смыслом у сати большие проблемы, приходится заменять его муштрой и четкими указаниями на тот или иной случай.

       Но частенько и это не помогает. Вон вроде бы умный и взрослый каман Айтэ вместо того, чтобы подойти к Серой Кошке и спросить, где носит ее брата и как с ним встретиться, затеял дурацкую интригу. Решил, напугать мальчишку, заставить его попросить помощи у родственников. Те в свою очередь должны были позвать самого близкого родственника мальчишки, то есть его отца, потому что, чем родственная связь ближе, тем меньше шансов как-то навредить. И тут бы каман Айтэ выскочил из укрытия и поймал якобы умершего Ижена. Черт знает, для чего он ему нужен.

       А мальчишка взял и решил справляться с проблемой самостоятельно.

       Просто не знал, что в такой ситуации справиться самостоятельно практически невозможно.

       Узнать бы еще, какое отношение к этим гениальным планам имеет старший Птица. Не зря же у него был виноватый вид. Узнать и отомстить. Чтобы другой желающий поучаствовать в чужих интригах прежде хорошенько подумал.

Эпилог второй.

       Сколько не готовься.

       Максиму снилась мама. Она вела какой-то урок. Рассказывала открывшим рты детям, что они такое и чем отличаются от людей. Оказалось, совсем маленькие сати ничем не отличаются от человека обыкновенного. Они плачут, кушают и портят памперсы. Собственно, чаще всего человек о том, что он сати, узнает лет в девять-десять. В этом возрасте открывается чаша. А до этого она сжата в точку, в крохотный бутон, который растет, зреет, готовится...

       Но сколько не готовься, все равно раскрытие чаши происходит неожиданно и маленькие маги без присмотра родителей начинают испытывать новые возможности. А у некоторых чаша еще и раскрывается в шесть лет. Хотя родители вообще сомневаются, что в этом мире их дети сумеют получить какую-то силу.

       Ижен молча слушал рассказ. Ту самую причину, по которой доблестный Айтэ Старого Дуба едва не угробил его ребенка.

       Доблестному Айтэ очень хотелось врезать по физиономии, не смотря на все извинения и обещания искупить. Интриган, чтоб его. Подойти и сказать он не мог, слишком просто и безыскусно. Обязательно нужно все усложнить. Неужели ему бы отказали? Он сам в это верил?

       -- И? -- раздраженно перебил Ижен, когда витиеватое повествование о племяннице второй жены отца решившей выйти замуж пошло на третий круг.

       -- Там пустота, -- выдохнул Айтэ еле слышно. Словно страшную тайну доверял.

       Ижен честно говоря запутался.

       -- Где пустота? В голове мужа этой доблестной девицы?

       Айтэ возмущенно тряхнул головой, потеребил перстень на большом пальце и, наконец, заговорил нормально, без любимых украшательств всего и всея.

       -- Под Змеиным островом. Понимаешь? Так положено, родственники новобрачных выбирают место для состязаний, чтобы решить, кто в семье будет главным. Чьи родственники победят, тот и будет. И драка может быть серьезной, поэтому стараются выбрать пустынное место. Такие у них традиции. Мы посмотрели на карте и выбрали этот остров. С одной стороны не очень далеко, с другой -- никому он не нужен, так что и жаловаться никто не будет. Так вот, приплыли мы на этот остров на какой-то древней лоханке, только начали тянуть путь через срезки... Там ведь разные люди были. И множество без чаши...

       -- Не отвлекайся, -- потребовал Ижен, а то его сейчас опять понесет перечислять гостей и места, откуда они прибыли.

       -- Да, -- не стал спорить Айтэ. -- Начали мы тянуть, а Ризма, такая тощая и некрасивая девица, ты ее знаешь, она еще в патруле тобой командовала.

       -- Эта Ризма?

       -- Эта. Родственница жениха. Мы тянем, она страхует и неожиданно начинает орать, чтобы мы остановились. Ну, мы и остановились. Голосок у нее... Ты и сам знаешь. Стоим три болвана, сдерживает энергию, а она замерла и слушает. Причем было видно, что слышит что-то недоступное нам, но опасное. Потом она отмирает и заявляет, что остров вибрирует, как барабан во дворце Волчьего Клыка. И нам лучше немедленно убраться, потому что не к добру оно.

       -- Что было дальше? -- спросил Ижен, подозревая, что знает что. Не зря же он так Айтэ понадобился.

       -- Мы ушли. Провели соревнования на убранном поле, выплатив хозяину ущерб. А потом вернулись. Я, Ризма и еще один древний пень, ты его не знаешь. Побродили там, поизучали. Нашли грот и через него вошли в то, что раньше было небольшой пещерой. Древний пень говорил -- примерно семь-восемь шагов.

       -- Что там сейчас?

       -- Ничего, -- грустно улыбнулся Айтэ. -- Представляешь, от острова осталась одна оболочка. Это была скала. Новая, крепкая, выращенная каким-то дурнем, не знавшим, куда деть энергию. А сейчас -- каменный барабан полузатопленный в море. Точно как у Волчьих Клыков. Только гораздо больше. Не зря Ризме похожим показался.

       -- Остров большой? -- спросил Ижен.

       -- Не маленький. В диаметре, как два наших города.

       -- Проклятье.

       В том, что это то же самое Ижен не сомневался. Он давно ждал, что опять встретит что-то подобное. Ждал и надеялся, что не дождется. Но готовился, чтобы не растеряться, чтобы изучить, сравнить и попытаться понять, что оно такое.

       Но как же не вовремя. Дети все еще в чужом мире. Кто же знал?

       Точно не юный раздолбай, которого едва не похоронило под обвалившимся сводом невероятной пещеры, которую он нашел внутри старой горы. Ему ведь тогда так и не поверили. Считали, что мальчишка сам что-то сотворил. Получил свой меч и отправился испытывать. И даже родственникам не удалось доказать, что меч, который умеет приносить в мир материю никогда не сможет ее забрать.

       Теперь, наконец, поверят. Но почему-то это не радует.

       -- Мы никому пока не говорили. Только твоей сестре пришлось. Посмотри сначала ты. Сравни. Остров ведь сотворенный, вдруг просто закончился срок заклятья.

       -- Я посмотрю, -- пообещал Ижен.

       --Каман Лаирт! Каман Лаирт! Быстрее, он решил рассказать! Зовет вас! Говорит, что ему больно! Просит добить, но сначала расскажет, чтобы отмстить! Они его предали, как вы и думали!

       Мечник едва не уронил оружие. Ругнулся. Опять все происходит не вовремя. Хорошо хоть с постели не подняли. Было бы еще сквернее. Тут придется бросить тренировку, а там бы пришлось как-то проснуться. Сразу и полностью.

       За мальчишкой вестником он побежал не раздумывая. Не тратя время на умывание и прочие попытки привести себя в соответствующий вид. Если Талинею оно не понравится -- его проблемы. Не предателям пенять на этикет.

       Бежал Лаирт быстро. И все равно опоздал. Когда толкнул дверь комнаты содержания, бывший каман был безнадежно мертв. А лекари и прочие присутствующие молча переглядывались, словно пытались решить, как теперь будут это объяснять.

       -- Что?! -- спросил Лаирт, надеясь, что проклятый Талинэй хоть перед смертью умерил гордыню и решил поделиться своим секретом не с самым высоким чином из живущих в крепости.

       -- Умер, -- сказала старшая лекарка. -- В муках, если вас это утешит.

       -- Меня не утешает! -- рявкнул каман Лаирт. Знал бы, поселился бы с этой сволочью по соседству и не выходил из крепости. А так ждал, готовился и не успел. -- Он что-то сказал?

       -- Сказал. Может, уже бредил. Что-то про старое зеркало и паутину, -- отчиталась лекарка.

       Каман Лаирт выругался. Громко и вдохновенно. Пускай небеса свалятся на землю, если он не знает что это за зеркало и к чему там паутина.

       Только этого и не хватало. Интересно, не творится ли сейчас чего-то нехорошего в других городах?

Книга 2.

Часть 1. Осень -- время перемен.

       Удивительная география и родовые традиции.

       Максим смотрел на глобус. Самый натуральный глобус. И вспоминал, как удивлялся, когда впервые его увидел. Такого он, честно говоря, не ожидал. Зато стало понятно, почему город на плоскостях когда-то показался отличной идеей.

       В этом мире не было материков. Даже самый большой клочок земли был меньше Австралии в два раза. А все остальное -- цепочки островов своим видом напоминавшие Японию. Они были, где гуще, где разреженней. В Центре Мира гордо торчал посреди водного пространства одинокий островок. В Большой Пустоте земли вообще не было.

       При таком соотношении воды и суши умение возвращать молодость, продлевая жизнь в разы, стало той вещью, которая заставила задуматься о перенаселении. Если города начнут разрастаться вширь, скоро не останется земли чтобы выращивать банальные овощи. Если будут расти ввысь, превратятся в муравейники, в которые едва проникает солнечный свет. Некто Альбес Красноголовый появился как нельзя вовремя. Его занесло в мир сати через пробитый демоном проход. Как он выжил и почему не был съеден, история умалчивает. Мир этого человека так и не нашли. Вообще не смогли найти ни единого мира, в котором человечество успело расселиться по дальнему космосу. Максимум, изучали планеты своей системы.

       Как ни странно, именно этот человек, не сталкивавшийся прежде с людьми, умеющими пользоваться энергией, накопленной организмом или вытянутой из резервов планеты, смог помочь. Изначально от него было мало пользы, а он не привык к этому. И приложил кучу усилий, чтобы разобраться, что такое чаши, энергия, границы. Как всем этим пользуются. Какие есть ограничения. И есть ли какие-то точки соприкосновения с наукой его мира.

       Оказалось, точек соприкосновения не мало. И если отбросить способы добычи энергии, то можно смело говорить, что именно отличий немного.

       Следующее, что он сделал -- пришел к каман-шай города, в котором жил, и предложил поделиться своими знаниями. Тот согласился. Отправил в какую-то из школ. И спустя три года к нему пришла целая группа, размахивавшая мятыми листами и пылавшая энтузиазмом. Так уж получилось, что как раз в тот момент каман-шай мучительно размышлял отдать под застройку старый парк, в котором мальчишкой охотился на белок, или объявить об новых границах города и готовиться к очередным покушениям со стороны недовольных землевладельцев, чью собственность город начнет занимать. И плевать им, что в старых кварталах живут на головах друг у друга. А там куча магов не принадлежащих дворцам, ежедневные пожары и взрывы... недовольных полно. И оплата за утерянное имущество землевладельцев не убедит. Столько город не заплатит, сколько они бы могли заработать, продавая ежегодно тому же городу все, что на этой земле выращивали.

       В общем, и так плохо и этак нехорошо.

       Практически смирившийся со своей участью каман-шай от полной безнадеги выслушал ненормальных просителей. И согласился рискнуть, попробовать отразить одно из полей находящихся рядом с городом, надеясь, что из-за унесенного ведра земли и нескольких камней владельцы не обидятся. Для отражения нужна была материальная основа того, что требовалось получить. И помощников энтузиастам нашел. Наловил как-либо проштрафившихся, маявшихся дурью жителей старых кварталов. А уж когда у сумасшедших энтузиастов получилась Первая Плоскость, сумел ее разрекламировать жителям города так, что энергию для чего-то большего собрали за два месяца.

       И вот он результат, стоит рядом с глобусом. Куполообразный лабиринт из какого-то прозрачного материала, в котором окрашивается цветом нужная плоскость, на ней рисуются улицы, дома, даже деревья. План города. Назвать эту трехмерную ерундовину картой Максим не мог. Карта в его понимании плоская, двухмерная.

       Вообще в этом мире много странного и непривычного скрывается под знакомыми названиями. Календарь, например. Делится тут год не на месяцы, а на разноцветные луны. Луна на самом деле одна. Но из-за особенностей атмосферы световой спектр искажается. То ли там какие-то зеркальные облака, то ли граница мира так влияет, местные жители сами не были уверены. А в облака большая часть населения вообще не верила. В общем, солнечный свет слишком интенсивен, чтобы это заметить. А вот луна меняет цвет. Постепенно. Переход от голубого к синему, например, длится не один день и граница этих цветов весьма условна. Цветов всего семь, как у радуги. Каждый цвет луны -- отрезок времени аналогичный земному месяцу. В каждой цветной луне -- пять десятидневьев. В десятидневьях -- десять дней. Еще восемь дней отсчитываются сами по себе -- четыре у короткой, всего одна луна, осени и по одному на все остальные времена года. И того триста пятьдесят восемь дней в году. Зачем такие сложности, Максим не очень понимал. Впрочем, люди выросшие в этом мире ничего сложного не видели, и не понимали где видит он.

       -- Настроился? -- ласково промурлыкал голос тетушки Айры.

       Парень обернулся. Несколько ошарашено посмотрел на женщину одетую в какой-то безумный розовый с золотом халат. На голове, в поддержку этого безумия, красовалась прическа, похожая на копну сена, утыканную перьями и обвитую черной веревкой.

       -- Я старшая женщина Дома, -- улыбнулась Серая Кошка. -- Не по возрасту, по статусу. Поэтому мне положено на подобные ритуалы надевать жреческий костюм.

       -- Э-э-э-э... -- только и смог сказать Максим.

       То, что Серые Туманы чтят Возрождающую научившую людей лечить с помощью энергии, он знал. Но не предполагал, что "платье подобное утренней заре" и "подаренные мужем манки для птиц и разных гадов" выглядят именно так. Звучало оно величественно. А на деле помесь индейца и тети Розы решившей прогуляться до мусоропровода.

       А он еще жаловался на пряжечки. Хотя бы выглядят прилично. И после тренировок застегнуть их уже легче.

       -- Идем, тебя ждут.

       Максим одернул куртку с теми самыми пряжечками, сделал морду кирпичом и торжественно пошагал следом за Серой Кошкой. Так положено. Так требуют традиции. Сейчас они дошагают до перемещателя, прибудут в главный храм Возрождающей-покровительницы и дворец-распальцовка официально обретет нового жителя. То, что этот житель полное десятидневье и еще два дня безвылазно сидел во дворце, тренируя приобретенные благодаря разрушению маминой стены навыки, уже частности. Все сделают вид, что ничего подобного не было.

       -- Скоро шторм, -- сказала тетя, не оборачиваясь к шагавшему следом племяннику. -- Очень скоро. Мы еле успели. Они, кстати, тоже успели.

       Парень кивнул. Похоже, отец так и не набьет лицо любителям выращивать фасоль в чужой чаше. И даже не нажалуется на них каман-шай. Есть дела важнее. Для него и для всех. Что за дела, Максим уточнить не посмел, только и удалось подслушать, что необходимо успеть до шторма. А потом появилась тетя и оттащила от двери за ухо, как нашкодившего ребенка и дотащила до его комнаты. Еще и лекцию прочла о том, что такое хорошо, что плохо и как определяется достойный человек перед тобой или не очень. Стыд и позор. Хорошо хоть никто по пути не встретился.

       Но все-таки интересно, чем там папа занимается?

       -- Укрепили!

       Девчонка сияла от счастья. Авантюра со скелетом для поддержки острова удалась. И теперь его можно будет изучить, не опасаясь, что купол чудовищной пещеры обрушится, и остатки острова пропадут в глубинах океана. Вместе с изучающими.

       Ижен одобрительно улыбнулся девушке и поспешил следом.

       То, что Ризма называла распорками, а ее ученики скелетом, на деле больше всего напоминало старую корзину, из которой вытащили большую часть прутьев. Металлических прутьев, синеватых таких, гибких и очень прочных. Ижен даже залюбовался. Истратили на это сооружение ученики Ризмы не один куб-накопитель. И, похоже, ни капли не жалеют, хотя наполнять свои амулеты-акамуляторы теперь будут долго. Они, наверняка, не расстроятся, даже если ничего способного дать подсказку о том, куда делись внутренности острова, не найдется. Колоссальность сооружения искупляла любые затраты. Теперь им будет, чем похвастаться. Скоро еще и экскурсии начнут водить. Как только Ризма разрешит.

       -- Что скажешь?

       Ризма словно из-под земли выросла.

       -- С виду то же самое, -- сказал Ижен, прикоснувшись к камню. -- В том мире, где я сейчас живу, есть такая вещь -- экскаватор. У него есть ковш, с помощью которого копают ямы. И этот ковш оставляет похожие следы.

       Он провел пальцем по борозде на стене.

       -- В той горе тоже такие были? -- насторожилась бывшая начальница.

       Наверное, представила, как кто-то перетаскивает из более плотного мира технику. А потом, совершенно случайно, вся эта техника взрывается.

       -- Были, -- улыбнулся Ижен. -- Но это не оно, не экскаваторы. Даже учитывая большую плотность материи, все равно, камень бы они не раскопали. А если бы раскопали, куда бы дели породу? Мы ведь дно вокруг острова осмотрели. Ничего там нет. В то, что незаметно вывезли за три дня, я не поверю. Ладно, еще в горах разбросать успели, там годами никого не бывало, а на остров до вас приплывали за три дня. Мальчишки за раковинами ныряли. Пещера тогда выглядела обыкновенно.

       Ризма вздохнула.

       -- Эха применения большого количества энергии тоже нет. А малым тут не обошлись бы. Хоть бери и верь в демонов, сожравших внутренности этого острова.

       -- Демоны питаются либо живым, либо чистой энергией, -- улыбнулся Ижен.

       Ризма возмущенно хмыкнула. Она отлично это знала.

       Демоны не едят камень. Они даже дерево почему-то жрать не хотят, хотя деревья живые. Наверное в них маловато энергии чтобы привлечь этих проглотов. Им подавай что-то животного происхождения, а лучше человека. Еще лучше -- сати с полным резервом. А на закуску парочку амулетов, лучше накопителей.

       -- Ладно, работаем! -- приказала Ризма.

       Ее ученики и ученицы забегали, как тараканы по кухне при включенном свете. Ижен сам еле сдержался. Старые привычки так просто себя не изживают.

       Тщательное изучение колоссальной пещеры мало что дало. Участие механизмов с Земли в ее создании исключили почти сразу. Экскаваторы не плавят камень, впрочем, как и демоны. Как выглядят следы буров, Ижен не знал, но был уверен, что не так. Да и не заметить буровую установку тоже не могли.

       Следы остаточной энергии обнаружили. Но энергия была какая-то необычная. Не местная, что ли? Если учитывать, что до сих пор считалось, что любая энергия при пересечении границы мира изменяется под параметры этого мира, то это очень странно.

       Какая-то девочка предположила, что камень плавили. Или резали, чем-то способным его плавить, на части, а потом выносили. Куда-то. С ней долго спорили. Причем, даже не о том, что это должно было занять кучу времени, да и энергии тут бы понадобилось не меньше, чем для создания новой плоскости. Непонятно было, как, куда и зачем потом этот камень увезли. Ладно бы украли что-то ценное. Но камень, который даже в строительстве практически не применяется?

       А потом кто-то вместо слова "перевезли", применил слово "переместили" и все сразу же стало гораздо веселее. Потому что перемещать можно между мирами. И опять непонятно зачем. Более плотным мирам материя из менее плотных, вроде, не нужна. Ее там даже не каждый увидеть сможет. А тащить такое количество материи в менее плотный мир, все равно что атомную бомбу способную взорваться от малейшего сотрясения.

       Воюет там кто-то что ли? И все зашло настолько далеко, что противники готовы уничтожить друг друга вместе со своим миром?

       Наверное, стоило такой мир поискать. Но найти его можно только случайно.

       До сих пор Максим видел местные храмы только издалека и то, один из них был разрушен. А вблизи эти сооружения даже пугали. Чем ближе парень подходил к тройке тонких, светлых и даже воздушных башен, тем больше крепло ощущение, что на него кто-то смотрит.

       Выглядел храм красиво. Три башни сверкали многочисленными окнами, соединялись кучей подвесных мостиков и были увенчаны конусообразными крышами с тонкими шпилями, напоминавшими громоотводы.

       На лестнице центральной башни по обеим сторонам выстроились девушки в таких же безумных розовых халатах, как тетя, только вместо золота было серебро. И прически у них были попроще, без перьев. Зато в руках букеты цветов. Синеньких и вонючих, хуже лилий.

       На самом верху стояли Матиль и русоволосая девушка-равновесница, чье имя Максим никак не мог запомнить. Самые близкие по возрасту к Максиму уравновешивающие мир. Для чего они там нужны, он большей частью прослушал. То ли для престижа. То ли для того самого равновесия.

       Ощущение взгляда усиливалось. Утешало то, что смотрели с веселым любопытством, а не зло. Максим, стараясь дышать как можно реже, торжественно поднялся следом за тетей по лестнице, отвесил положенные поклоны Матилю и девушке, терпеливо дождался трех гулких ударов по чему-то металлическому в храме и первым вошел вовнутрь.

       Воздух в храме был густой и зеленый, пропахший чем-то горьким, как полынь. Стекла, которые снаружи казались прозрачными и бесцветными, изнутри были изумрудными. Зеленые лучи расчерчивали светло-серый пол на зеленые квадраты. Много-много зеленых квадратов складывающихся в длинную дорожку, ведущую к очередным ступеням, ныряющим в темную арку. Даже непонятно вниз те ступени ведут или вверх.

       Серая Кошка шедшая в шаге за Максимом легонько подтолкнула его в спину, намекая, что останавливаться на пороге не стоит. Парень послушно пошел по зеленой дорожке, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам. С одной стороны вроде ничего интересного. Окна, какие-то абстрактные рисунки. Зато со второй были ниши, и в них темные фигуры. То ли живые люди, то ли статуи. При входе показалось, что одна из этих фигур сверкала глазами, как кошка в темноте. И очень тянуло проверить, сверкают ли остальные.

       Арка с лестницей приближалась. Максим глубоко дышал. Старался идти спокойно, расправив плечи, даже не моргать. Чувствовал он себя солдатом на параде.

       За спиной шуршала странным нарядом тетя, о чем-то тихонько переговаривалась пара равновесников. А в четырех шагах от них попарно выстроились в колонну девушки с вонючими букетами. Они будут его ждать тут, стоя вдоль дорожки, и на обратном пути чем-то забросают. Чем, парень тоже прослушал, но надеялся, что чем-то легким.

       Лестница в арке вела вверх. Она была деревянная, скрипучая и закручивалась влево между двумя стенами. Где-то наверху что-то светилось, наверное, там были окна. Но этот свет с трудом пробивался между рядами ступеней над головой. Максим, не глядя под ноги, голову опускать было нельзя, медленно зашагал по лестнице. Чем выше он поднимался, тем светлее становилось, и в этом был какой-то смысл. Только рассказать об этом смысле почему-то не сочли нужным.

       Закончилась лестница широкой аркой и круглым окном на потолке. И оттуда, и оттуда бил яркий свет. За аркой кто-то пел. Красивым голосом. Тенором, кажется. На незнакомом языке.

       Максим шагнул в свет и оказался в хрустальном замке. Углы-грани сверкали, прозрачные переходы множились лабиринтом, а над головой плыли облака. Люди в белой одежде на фоне этого великолепия терялись. И почему-то закружилась голова.

       Равновесники подхватили парня под руки с двух сторон, и повели к встречающим. Тетя держалась за плечо, словно боялась потеряться. А Максим автоматически шагал и пытался понять, кто поет. Почему-то это казалось важным. Он так и не понял, почему.

       Потом, ему задавали вопросы, а он отвечал. Правильно отвечал, хотя думать над ними не получалось. После этого девушка тоненькой кисточкой рисовала коричневые узоры на тыльной стороне ладони, как какой-то индуске. Потом Максим пил нечто похожее на сидр и клялся не предавать свой род. После чего ему повесили на шею медальон и отпустили с миром. И все бы ничего. Подумаешь, ритуал. Только в то мгновение, когда цепочка медальона коснулась кожи, парень начал чувствовать, где стоит тетя Айра, что Матиль и девушка-равновесница почему-то веселятся. Что внизу на площади собралось что-то около сорока других родственников, разной степени близости. А вот к отцу не дотянулся, он был далеко. Зато Максим мог указать в каком направлении нужно двигаться чтобы к нему дойти. Или доплыть.

       Посетившая ошалевшую голову мысль была нелепа и неуместна. Но Максиму очень захотелось выяснить, как Тайрин умудрялась прятаться от своих родичей, когда сидела в башне у школы Атьяна. Ведь пряталась, наверняка. Иначе им бы пришлось лгать. Всем поголовно.

       Бросали девушки в розовых халатах свои букеты. Хорошо хоть эти букеты не были связаны и цветы падали на голову Максиму поодиночке, а не целым веником. Но воняли они страшно.

       Как он оказался дома, во дворце, Максим потом вспомнить не мог. Мир словно стал гораздо больше, и он пытался в нем сориентироваться. А потом потерялся.

       Ближе к вечеру все прошло. Устаканилось.

       Максим открыл глаза. С удивлением обнаружил, что лежит на своей кровати. В узких неудобных штанах и серой рубашке. Хорошо хоть куртку кто-то снял. Рядом в кресле спала Тайрин, похожая на сказочного эльфа. Тоненькая такая в огромном кресле. Ножки на подлокотнике. Светлые волосы свесились на лицо.

       Интересно, как она сюда попала? Точнее, кто ее пригласил и привел? Во дворец посторонних без приглашения не пускают.

       Максим приподнялся, постарался осторожно спуститься на пол, но девушка все равно проснулась. Откинула волосы, поморгала, удивленно рассматривая незнакомую комнату, потом улыбнулась.

       -- С добрым утром, -- сказал Максим. Голос почему-то был хриплым.

       -- С добрым днем, -- поправила Тайрин. -- Тебе все еще плохо?

       -- А мне было плохо? -- удивился парень.

       -- Было, -- беззаботно подтвердила блондинка. -- Серая Кошка даже меня решила позвать. Твоего отца беспокоить почему-то не решилась. Странно это.

       От отца с его странностями парень отмахнулся.

       -- И в чем это выражалось? То, что мне плохо? -- поспешил перевести разговор на себя.

       -- Ты был невменяем, и порывался куда-то пойти и что-то проверить. Как будто сильно пьяный. Так бывает, конечно, но не часто. Вот твоя тетя и побеспокоилась, чтобы когда ты проснешься, первым делом увидел знакомое лицо.

       -- Ага, -- сказал парень.

       Занятно. Ни о чем подобном его не предупреждали. Может, боялись напугать?

       Впрочем, ерунда все это. Есть проблемы важнее.

       -- Тайрин, можно как-то сделать, чтобы я перестал их чувствовать?

       -- Кого? -- удивилась блондинка.

       -- Родственников. Они все время ходят, мельтешат...

       Девушка почему-то захихикала.

       -- Вот это да, -- сказала восторженно. -- Ты не умеешь. Тебя не сообразили научить. А потом удивляются, что тебе плохо стало.

       -- Чему научить?

       -- Отгораживаться!

       Все оказалось проще простого. Нужно было просто не хотеть видеть, отгородиться от них своей границей. Почти то же самое, что поднять щиты. Собственное желание, немного энергии и получается закрашенное стекло, которое не пропускает какую-то часть спектра.

       И чтобы не опозориться по дороге домой нужно было всего лишь спросить.

       Почему ему не пришло это в голову? Неумение искать легкие пути?

       Вечером пришла тетя, прервав увлекательный рассказ о том, как от, все еще не похорошевшей, подруги Тайрин убегали застигнутые в подземельях контрабандисты, принявшие ее то ли за призрака, то ли за демона. Храбрую девушку это почему-то не обидело. Она даже начала изучать иллюзии, чтобы уродовать свою внешность, когда таки похорошеет. Видимо ей понравилось носиться за мужиками, подвывая и обещая поотрывать им ноги. Правильная стражница, долг превыше всего. И проданную бочку вина искренне оплакивала, пока не убедили, что она была не чужая.

       Серая Кошка тоже немного послушала, потом подняла руку, призывая к тишине, и заявила, что Максим должен привести себя в порядок, хорошо выспаться и явиться завтра с утра для получения указаний. Парень поинтересовался, каких, и узнал, что послезавтра будет церемония привязки к семье. Официальная. Первый в жизни Максима прием посвященный ему. Собственно, вообще первый в жизни. И Максиму придется выучить сценарий.

       Сценарий тут же был вручен. Выглядел он как затасканный нерадивыми студентами конспект.

       Осчастливив предстоящим событием племянника, Айра величественно ушла, а Тайрин противно захихикала.

       -- Что? -- спросил несколько ошарашенный Максим.

       -- Теперь ты узнаешь, что такое настоящий официальный костюм, -- почти пропела девушка. -- И поймешь, что до сих пор носил только удобную одежду.

       -- Настоящий? -- переспросил парень.

       -- И древний, -- широко улыбнулась Тайрин. -- Тебе понравится. Точнее, не понравится. Совсем.

       Сценарий парень начал читать тут же, под руководством Тайрин, указавшей, что нужно выучить на память, о чем нужно помнить, а о чем можно спокойно забыть, потому что оно пригодится только в случае неожиданно начавшейся войны с заявившимися в гости врагами.

       С костюмом Максима познакомил Матиль уже утром. Разбудил чуть ли не пинками, отвел полусонного в мрачное помещение, напоминавшее музей, подвел к манекену, наряженному во что-то больше всего похожее на японские доспехи и представил:

       -- Костюм младшего сына дома.

       Максим от неожиданности даже икнул.

       -- Мне нужно это надеть? -- спросил недоверчиво.

       -- Тебе нужно научиться в этом ходить! -- почему-то развеселился Матиль.

       Спустя примерно полчаса Максим знал почему. Сволочные доспехи оказались тяжеленными. Они почти не гнулись. Острый край воротника упирался в подбородок, не давая смотреть под ноги. Рукава, прошитые металлическими нитями, стояли колом и цеплялись за ткань, как репейник. Максим чуть не стянул скатерть, потянул за собой занавеску и совсем уж непонятным образом приклеился рукой к своим же штанам.

       Матиль проявил поразительную выдержку. Он ни разу не расхохотался. Терпеливо объяснял, как держать руки, как идти, чтобы ничего не звенело. Утешал, что если он что-то сделает не так, никого это не удивит и не оскорбит. Даже парням выросшим просто вне семей это прощается первых два-три года. А уж от парня явившегося из другого мира-плоскости тем более не будут ждать безупречности. Главное вести себя достойно и вежливо. Даже с врагами.

       Тренировался Максим долго. Потом пришла тетушка Айра поинтересоваться, прочел ли дорогой племянник сценарий. Узнав, что прочел, выяснила, что он запомнил, а что нет. Взяла слово, что он перечитает некоторые важные места, велела Матилю поводить его по залу приемов и ушла.

       Равновесник непочтительно хмыкнул ей вслед, жизнерадостно улыбнулся и потащил родственника куда велели, заявив, что побывать там в костюме стоит, иначе будет спотыкаться обо все ступени и пороги.

       В зале приемов Максим уже был. Огромное помещение. Или несколько помещений соединенных арками. Ступеней и порогов там действительно было много. А еще там были узкие витражные окна с синими цветами, похожими на те, которыми Максима закидывали в храме. Песочного цвета полотна, зачем-то развешанные по грубым каменным стенам. И потолки, на которых были нарисованы тигровые лилии. Мебели там не было, но ее должны были принести. Соответствующую мебель под соответствующее событие.

       Интересно, какая мебель появится в зале в день приема парня с Земли в семью?

       Или это будет представление другим семьям уже принятого парня?

       Как-то оно все тут путано. И отец вроде должен был Максима представлять на этом самом приеме, а он не появится.

       Как великомудрая тетя собирается обойти вопрос с отцовством? Вроде положено о родословной говорить. Или это не обязательно?

       -- Доживу, увижу, -- сказал Максим, умудрившийся опять зацепиться рукавом за занавеску.

       Матиль посмеиваясь помог отцепиться и принялся рассказывать, как какой-то их предок на эти рукава нацеплял пуха из подушки чуть ли не перед входом в ожидавший его зал приемов. Бедняга пытался их стряхнуть, поливал водой из кувшина и сильно ругался. В общем, дверь перед ним открылась очень не вовремя. Так он и остался в истории человеком несдержанным и не шибко умным.

       Максим только вздохнул, подозревая, что ему грозит перещеголять далекого предка.

       И почему папе не пришло в голову научить детей носить эти дурацкие доспехи? Сильно бы облегчил им жизнь. Наверное, забыл с собой захватить.

       Вопрос с отцовством решился просто. Кто-то из родственников придумал официальную версию, которую и собирались озвучить на приеме. Оказалось, официальные версии не считаются ложью.

       Гласила эта версия, что Максим потомок какого-то неудачника занесенного очередным штормом в неведомый мир. Как известно, человек, попавший в шторм и выброшенный им в чужой плоскости-мире почти всегда получает недостающую материю, если тот мир более материален. Это с неудачником и произошло. Оно же помешало вернуться домой, потому что он не был уверен, что сможет по возвращении стать таким, как прежде. Учился, видимо, плохо. Пришлось бедолаге там жить и размножаться.

       Нашла Максима, потомка этого неудачника, Тайрин. Совершенно случайно. Девушка сразу же заметила семейное сходство с каманом Лакья. Сумела с парнем поговорить. Она же привела его на родину предка.

       Версия, конечно, так себе. В нее вряд ли кто-то поверит. Но расспрашивать не станут -- не принято. Будут сами придумывать версии отличные от официальной.

       Церемонии и милые семейные посиделки.

       Максим с неподдельным интересом смотрел на Матиля сидевшего на крошечной низенькой лавочке. Больше всего парень со своей косой и в коричневом широком одеянии был похож на задумавшуюся доярку, у которой увели корову, а она и не заметила. Мечтательный такой. Подбородок подпер ладонью, смотрит в неведомые дали.

       -- Ты чего тут? -- спросил Максим, вдоволь налюбовавшись.

       Он жутко неудобно и нелепо чувствовал себя в доспехах, которые не снимал с самого утра, старательно к ним привыкая. Ближе к вечеру только рубашку переодел. Свою родную сменил на выданную говорливой девушкой, то ли горничной, то ли помощницей тети. Рубашка была мягкая, желтовато-серая, с черной абстрактной вышивкой. Даже красивая по своему. Странно, что она нигде из-под доспеха не выглядывала.

       Матиль в коричневой то ли сутане, то ли мантии выглядел еще нелепее.

       -- Эй! -- позвал Максим, когда равновсник не отреагировал, и легонько толкнул его в плечо.

       Матиль вскинулся и уставился на него как на привидение.

       -- Ты что здесь делаешь? -- повторился Максим.

       -- Сижу, -- мрачно ответил тот. -- Щит жду.

       -- Что?!

       -- Щит и палицу.

       -- Э-э-э... -- только и смог сказать Максим.

       Похоже, теперь он знает, кто будет на приеме в его честь встречать гостей торжественным стуком по щиту.

       -- А почему так рано? -- определился с вопросом.

       -- А вдруг кто-то придет раньше, -- кого-то передразнил Матиль. -- Ненавижу тут сидеть. Встать нельзя. Щит тяжелый, палица тоже. Потом болят и плечи, и спина, и голова. Иногда даже колени, непонятно почему. А еще в сон вечно клонит. И стоит только задремать, как обязательно припрется кто-то опоздавший. Я один раз щит удачно на одного такого уронил. Думал, после этого меня оставят в покое. Не оставили.

       -- Ты мне жалуешься? -- удивился Максим.

       -- Не тебе, -- сказала тетя за спиной. -- Мне. Умник. Делает вид, что меня не заметил.

       Матиль почему-то покраснел.

       -- Не морочь мне голову, -- потребовала Серая Кошка. -- Будешь сидеть, пока Ярим не подрастет или кого-то другого не сочтут достойным. Лейта и Итара я не допущу. Один боится собственной тени, второй по рассеянности может начать стучать в дверь или проломит сам себе голову. Остальные свое уже отсидели.

       Максим обернулся и удивленно на нее посмотрел.

       -- И тебя не допущу! -- раздраженно сказала тетя. -- Пока у твоего отца мозги на место не станут.

       -- Ага, -- сказал Максим, ни капельки не огорчившись.

       Насколько он знал своего отца, мозги на место у него никогда не станут. Так что бояться щита и палицы не стоит. Будет Матиль и дальше страдать.

       -- Так, ты...

       Что хотела сказать тетя Айра, осталось неизвестным. Воздух в шаге от нее замерцал, разошелся створками двери перемещателя, и из него вывалилась колоритная парочка державшая с двух сторон серо-синий ростовой щит. Красивый. С тем же абстрактным орнаментом, что был вышит на рубашке Максима. Парни чуть не уронили щит на Кошку, извинились и довольно бодро подняли его по ступеням к Матилю. С грохотом установили щит у его ног, и ни слова не говоря куда-то порысили.

       Максим проводил их удивленным взглядом.

       -- А палица где?! -- завопил вслед Матиль.

       Один из щитоносцев вернулся, снял с плеча помесь булавы с ежиком и вручил Матилю.

       -- Вот, -- проворчал равновесник, просовывая кисть в петлю, подпирая щит плечом. -- Теперь буду сидеть здесь до полуночи. А мама говорит: женись, женись. А я то со щитом сижу, то следом за учителем брожу, то мамины нотации слушаю. На ком мне жениться?

       -- На палице, -- хихикнул Максим и получил подзатыльник от тети.

       -- Ты, сиди и не болтай! -- велела Матилю. -- Ты иди за мной, -- зыркнула на Максима. -- Будешь стоять у арки и вежливо улыбаться!

       -- Кому? -- удивился Максим собиравшийся выпросить на кухне что-то съедобное.

       -- Сначала букету, а потом тем, кто придет.

       -- Но...

       -- Веди себя достойно!

       Пришлось идти, проклиная свое любопытство и тетину решительность.

       Неужели тут на самом деле гости приходят раньше времени?

       Оказалось, еще как приходят.

       Букет, которому следовало улыбаться, оказался здоровенным веником в напольной вазе. Из этого веника во все стороны торчали зеленые пружины и рыжие тигровые лилии. Основным фоном были мелкие желтые ромашки. И все в целом напоминало произведение художника авангардиста. Или попавший в аварию НЛО.

       Впрочем, приемный зал от этого веника ушел недалеко. Его заполонили полупрозрачные фигуры, видимо заменявшие статуи, черно-белые стулья и низенькие зеленые столики, которые потихоньку загружали едой и напитками. С потолка до самого пола свисали широкие серые ленты все в тех же тигровых лилиях. Они колыхались от малейшего сквозняка и напоминали водоросли.

       Стоять возле букета Максиму надоело быстро. Он отвлекся, осмотрелся и отправился щупать ближайшую ленту. Почему-то стало интересно вышиты там цветы или нарисованы. Именно этим он и занимался, когда здание сотряслось от тройного бамм.

       -- А колокол тут откуда? -- спросил у ленты парень.

       Лилии оказались нарисованными, похоже, вручную.

       Девушки и парни, таскавшие напитки и еду засуетились и шустро куда-то пропали. Максим вернуться к букету не сообразил. Поэтому вместо того чтобы улыбаться женщине с неприятным лицом, самым наглым образом стоял к ней спиной. Это ей не понравилось. И Серой Кошке тоже. Взгляд у нее был убийственный.

       Спустя где-то полчаса Максим уже знал, что колокола во дворце нет, а бамкает Матиль булавой о щит. Бамканье возвещает о появлении очередного гостя, которому следует улыбнуться и представиться. А возвращение шустрых парней и девушек говорит о том, что можно расслабиться -- очередные гости ушли обсуждать какие-то важные дела со старшими представителями семьи.

       О том, что для него прием будет скучным, Максим знал изначально. Его следовало просто пережить. Не думать о том, что тут всем кроме него есть чем заняться. А главное, не обращать внимания на отдельных неприятных личностей. Особенно на братьев Птиц, старательно изображавших вселенскую скорбь. Даже маринованное мясо, свернутое в крохотные рогалики, они поедали с таким видом, будто точно знали, что вместо начинки там отрава. При этом ели его в неимоверных количествах.

       Максим не меньше миллиона раз назвал свое имя, не забыв витиевато упомянуть, что он младший сын дома и безмерно рад всех видеть. На втором десятке перестал воспринимать чужие имена. До ряби в глазах налюбовался на пестрые доспехи разнообразных домов, с трудом вспомнив, что пестрые они из-за семейной символики. Это Серым Туманам повезло с расцветкой. К изначально серому прибавился рыжий, постепенно потемневший до благородного коричневого. А некоторым несчастным пришлось довольствоваться милыми сочетаниями белоснежных вершин с сосновыми лесами.

       Максим отвечал на вопросы незнакомых людей. Вел себя достойно и невозмутимо, в душе проклиная подпиравший подбородок воротник. Старательно избегал все тех же Птиц. Казалось, у них хватит ума устроить скандал, после которого Серая Кошка любимого племянника прикопает в саду. А потом пришла семья Тайрин, полным составом. Все зеленые, как кузнечики. Женщины в длинных жакетах и юбках-штанах до пола. Мужчины все в тех же доспехах разных вариаций. Семейство у Тайрин оказалось многочисленным. Одних только младших сынов было четырнадцать штук. Атьян оказался достойным некровным родственником, то ли его мама за кого-то вышла замуж, то ли усыновили, то ли воспитывали сына погибшего друга, а потом решили принять его в семью. Спрашивать о таком было нельзя, считалось плохим тоном. А сам он вряд ли расскажет. Тайрин мрачно теребила длинную серебряную цепочку незамужней девицы из наследующей ветви. Ее сестра такую же цепочку накручивала на палец. Вид у Эсты был, как у кошки, задумавшей пакость.

       В беде Максима девушки не оставили, развлекали его анекдотами между представлениями очередным семьям. А Эста еще и братьев Птиц шуганула так, что они больше на глаза не попадались.

       Благодаря девушкам Максим до полуночи дожил, даже умудрился съесть что-то мясное. Пить Тайрин не разрешила, пообещав потом отпраздновать официальное принятие в семью по-своему.

       А в полночь гости разошлись. Практически разбежались, как Золушки. Даже Тайрин со своим семейством ушла. И не попрощалась. Прощаться на официальных приемах тут, видимо, не принято. Максим долго смотрел на закрытую дверь приемного зала, потом на букет, которому следовало вежливо улыбаться. А потом вернулись Тайрин и Эста. Вернуться после того, как все ушли местные традиции не запрещали.

       -- Я тут окончательно умом тронусь, -- заявил букету Максим и отправился переодеваться в цивильное.

       Тайрин вприпрыжку отправилась следом. От своего зеленого костюма она уже избавилась и видимо была этому очень рада. Эста шагала гордо и величественно.

       Максим покрутил головой, потянулся и с ненавистью посмотрел на красовавшийся на манекене доспех.

       -- Легко жить, правда? -- хихикнула Тайрин.

       -- Вот так и понимаешь, что такое настоящее счастье, -- улыбнулся Максим, вспомнив притчу о еврее, который ходил в обуви на два размера меньше.

       Потом подумал об еще одном несчастном, просидевшем половину ночи у порога в компании здоровенного прямоугольного щита и шипастой палицы. Ему даже вставать со скамеечки нельзя было.

       -- Девочки, давайте еще одного парня с собой возьмем.

       Девочки переглянулись и жизнерадостно согласились. Эста еще и сказала, что парней много не бывает.

       Матиль нашелся в приемном зале. Он задумчиво что-то жевал у одного из столиков, откинувшись немного назад и держась за поясницу. Коса болталась из стороны в сторону, как маятник.

       -- Равновесник, -- с придыханием сказала Эста, уставившись на эту косу.

       Матиль резко повернулся и закашлялся.

       -- И этот давится, -- удовлетворенно сказала девушка, подмигнув Максиму. -- У равновесников организм как-то не так устроен.

       -- Это у тебя не так, -- проворчал Максим. -- Матиль, пошли с нами.

       -- Куда? -- прохрипел равновесник.

       -- Действительно, куда? -- заинтересовался Максим, которому до сих пор не приходило в голову этим поинтересоваться.

       -- В башню, -- улыбнулась Тайрин.

       -- О, -- только и сказал Максим, мгновенно сообразив о какой башне идет речь.

       -- Какую башню? -- подозрительно прищурился Матиль.

       -- Какая тебе разница? Его приглашают, а он смотрит, как на врагов, -- возмутилась Эста.

       Матиль пожал плечами.

       -- Там еда будет? -- задал следующий вопрос.

       -- Там все будет! -- раздраженно пообещала Тайрин. -- Идем, иначе ночь закончится раньше, чем мы дойдем.

       -- Ладно, идем, -- еще раз пожал плечами Матиль.

       К башне шли напрямик через сад, клумбы, поле с подсохшей травой и какие-то непонятные фундаменты, замаскированные в этой траве. Девушки весело болтали об общих знакомых и их дивных прическах. Матиль спотыкался, потирал поясницу и что-то ел. Максим дышал свежим воздухом, любовался освещенными окнами школы и башни. Почему-то вспомнился брошенный в родном мире университет. С грустью вспомнился, светлой такой. Хотя этот университет Максим никогда особо не любил.

       А в башне их встретила компания из шести человек. Шатающийся стол. Знакомая бутыль в оплетке, в которой на этот раз оказалось вино, судя по хитрой мордашке Тайрин -- то самое, из подвала под тюрьмой. Еда была разная. От поклеванного кем-то с одной стороны яблока, до мясной нарезки сваленной в небольшое ведерко.

       Из шести человек Максим узнал только все еще не похорошевшую блондинку Дилу. С остальными либо не знакомился, либо не узнал. Брюнетка в прошлый раз вроде была пониже одной из присутствующих и худее второй. Два присутствующих сегодня парня вообще были кучерявы, а третий отличался вытянутым, каким-то лошадиным лицом. Имена, которые назвала Тайрин, в голове не задержались. Голова и так была переполнена именами. Эти имена видимо водили в голове хороводы со все еще всплывающими воспоминаниями и тихонько жужжали, как пчелы в улье ближе к ночи.

       Общий разговор сначала как-то не вязался. Двушки все еще обсуждали прически, словно ничего важнее не было. Парни разговаривали о каком-то чудаке, решившем высушить намокшую при падении в пруд форму на крыше, а потом снимавшем ее с деревьев по всему саду. Матиль задумчиво ел, глядя пустыми глазами сквозь Эсту. Как какой-то робот.

       Первой о Максиме и вине вспомнила Тайрин, видимо прически и заколки из бисера успели ей надоесть. Девушка вскочила, громко хлопнула в ладоши и заявила:

       -- Кажется, мы забыли, в чью честь здесь собрались!

       -- В чью? -- поинтересовался кудрявый парень, который, похоже, изначально не знал в чью честь сюда пришел.

       -- В его! -- ткнула пальцем в лоб Максиму Тайрин.

       И улыбнулась. Гордо так, словно собиралась хвастаться любимым чадом.

       -- И чем же он это заслужил? -- тоненьким голоском спросила Эста.

       Тайрин набрала побольше воздуха и разродилась длинной речью о том, что этого парня приняли в семью по всем правилам и отныне его нужно уважать со страшной силой. Иначе придут родственники и отомстят в особо извращенной форме. Серые Туманы вообще этим славились. То заставляли жениться на стервах, которых замуж мог взять только самоубийца. То обеспечивали врагами на всю жизнь. Не какими-то официальными, а настоящими, способными эту жизнь испоганить. Максим даже заслушался. Оказывается, семья -- страшная сила. Особенно его семья.

       Зато вторую часть речи блондинки Максим слушал без интереса, чуть не уснул. Его не сильно интересовали цветастые восхваления своих несуществующих достоинств. Пока Тайрин говорила, парень съел кусок мяса и запил его подсунутым Эстой вином. Вкусным, надо сказать вином, с привкусом черной смородины. Потом сам выпил с Матилем, хотя родственник и сопротивлялся сначала. Потом с кудрявым парнем. А потом выдохлась Тайрин и поинтересовалась, достаточно ли прочувствованная речь у нее получилась. Ей, видите ли, нечто похожее придется говорить на дне рождения брата, которого она не шибко любит.

       Максим девушку похвалил и предложил выпить. И Матиля уговорил, на этот раз тот даже отказывался неуверенно.

       После третьей чашки вина равновесник наконец повеселел. И разговор как-то сам собой наладился. Правда, Матиль разговаривал со стеной, и о чем-то своем.

       -- Умение держать равновесие у нас в голове, а не в руках, -- вдохновенно доказывал Матиль внимательно слушающей стене. -- Из-за этого мы двуногие, а не четверолапые. А были бы четверолапыми, равновесие было бы в хвосте и мы бы им крутили при падении. Хорошо падать на четыре лапы, но только ума мало, голова слишком близко к лапам. Передним.

       -- Вот его разнесло, -- восхитилась Эста.

       Матиль перевел нетрезвый взгляд на нее и широко улыбнулся.

       -- Блондинка. Милая блондинка. Может мне пора жениться?

       -- Женись, -- великодушно разрешила Эста.

       -- Хорошо, -- еще шире заулыбался равновесник. -- На тебе и женюсь.

       Брюнетки захихикали. Эста фыркнула и махнула в его сторону пустой чашкой.

       -- Не дождетесь!

       -- Гордая! -- уставился на нее с умилением Матиль.

       Брюнетки опять захихикали, а Максим налил себе вина и выпил. Кажется, Матиль не умеет пить. Но отбирать у него выпивку было уже поздно.

       Так бедный равновесник и уговаривал Эсту стать его женой, пока девушка не спряталась за спиной одного из кудрявых парней. После этого он начал признаваться в любви мясу в ведерке. Столь же вдохновенно и безответно.

       Стражи рассказывали байки о службе. Максим слушал и завидовал. Весело живут ребята, заняться всегда есть чем и лекции по истории слушать не нужно. Захотелось и себе чем-то заняться. Чем-то веселым и порочащим честь семьи. Только чтобы тетя не узнала, а то запилит до смерти. И Максим вспомнил о целом подвале вина, которое можно выгодно продать. Деньги ведь всем нужны, правда?

       Оказалось -- всем.

       -- Ого, -- сказал Максим, удивленно глядя на подвал.

       В прошлый раз он то ли его не рассмотрел, то ли быстро рассмотренное забыл. А может вообще не до того было. Память на этот счет сбоила.

       Подвал впечатлял. Он был огромным. Высоченный потолок. Противоположная стена теряется в темноте. А с двух сторон от прохода бочки, тоже большие, до самого потолка. Множество бочек с вином. Лежат на полках-сотах и даже пылью за прошедшие годы не припали.

       Пока шли сюда, блуждая по подземельям, Тайрин успела объяснить, что вино нашел Максим. Следовательно, принадлежит оно ему. И брать его можно только с его разрешения. Приятели-стражи довольно равнодушно с этим согласились. Эста широко улыбнулась. А Матиль, похоже, так и не понял куда они и зачем идут. Хорошо хоть со стенами больше не общался.

       -- Так, -- Тайрин посмотрела на ближайшую полку. -- Отсюда мы вино отливали. Значит, его и продадим. Тащим!

       Тайрин, некрасивая блондинка Дила и один из кудрявых парней выстроились в рядочек, вытянули перед собой руки и сложили ладони лодочками. Бочка пошевелилась и медленно поползла со своей полки. Доползла до края, развернулась, взлетев почти под потолок, и плавно как пушинка опустилась на пол.

       -- Ага, -- удивленно сказал Максим.

       А потом сообразил, что они пользовались энергией. Или границей. Или и тем и другим одновременно.

       Тряхнув головой, он кое-как сосредоточился и начал смотреть.

       Бочка была оплетена паутиной из тоненьких энергетических нитей. Разобраться где заканчиваются нити одного человека и начинаются другого Максим не смог. Зато рассмотрел дымку границы-защиты, не позволяющей бочку сжечь или раздавить.

       -- Отлично, -- похвалила помощников Тайрин. -- Теперь поднимаем и идем!

       -- Куда? -- подозрительно спросил Матиль, осоловело рассматривая бочку.

       -- В поле за городом. А потом ручками потащим в один овражек. Там бочку у нас купят.

       Эста громко хмыкнула.

       -- И кое-кто ничего не скажет папе! -- с нажимом добавила девушка.

       Эста пожала плечами и величественно кивнула.

       Матиль уставился на нее с дурацкой улыбочкой.

       -- Хватайтесь! -- приказала Тайрин.

       Максим вцепился в рукав Матиля, второй рукой схватился за Эсту.

       -- Шаг!

       Максим послушно шагнул и мир размазался черно-коричневыми красками, еще шаг и к ним прибавилось серебро, третий шаг и стало темно.

       -- Стоп! -- рявкнула Тайрин и Максим благополучно споткнулся о чьи-то ноги. Пробежался вперед и остановился, обняв бочку.

       -- Ты такая красивая, -- завел по новой старую песню Матиль.

       Максим отцепился от такой удобной бочки, оглянулся.

       Матиль держал Эсту за руку. Она почему-то не пыталась вырваться. А храбрые стражи стояли рядышком и дружно таращились на Максима.

       -- Что? -- спросил он.

       -- Ты так нежно ее обнимал. Думаем, согласишься ли после этого расстаться, -- хихикнула Тайрин.

       -- Соглашусь, -- заверил парень. -- Где ваш овражек?

       Блондинка молча указала влево, где темнели какие-то заросли. То ли низенькие деревья, то ли кустарники.

       Бочку опустили на бок и покатили в сторону непонятной растительности. Медленно и аккуратно. И почти докатили. Точнее, чуть не упустили с обрывистого края в большую яму с прудом, зданием и деревьями на дне.

       -- Овраг? -- удивился Максим.

       -- Да! -- подтвердила Тайрин. -- Вы стойте тут, а я сбегаю, поторгуюсь.

       И жизнерадостно поскакала к зданию, ловко, как горная козочка.

       -- Ты такая красивая, -- опять нашел Эсту Матиль. -- На тебе было бы хорошо жениться. И мама бы одобрила...

       -- Отстань! -- потребовала девушка.

       Максим сел на землю и обхватил голову руками. Настроение у него испортилось, и продажа вина больше не казалась веселым делом. Еще и Матиль помешался. Вдруг протрезвеет, но так и не вернется в разум? Как это тете объяснить? А ведь она обязательно заинтересуется.

       Так и сидел, глядя вдаль, пока Эста пыталась избавиться от ухажера, а стража дружно решала, на что потратит деньги. А потом увидел бредущую по полю фигуру. Человеческую, вроде. Она шла, мерцала, и казалась слегка размазанной.

       -- Местный призрак, или я все-таки спятил? -- спросил сам у себя Максим. Как-то многовато спятивших для такой маленькой компании.

       Фигура тем временем дошла до оврага и исчезла, будто провалилась. Или свалилась, что гораздо вероятнее. Такое себе неуклюжее привидение.

       За бочкой, вместе с Тайрин, пришли крепкие мужики. Девушка жизнерадостно позвякивала раздутыми карманами. А мужики молча схватили бочку с двух сторон и потащили в темноту.

       -- Здорово, -- сказал Максим. -- Они ее сами тащат, или энергией управляют?

       -- Сами, -- гордо, как за родных детей, улыбнулась Тайрин.

       -- Здорово, -- повторил Максим. -- И что дальше?

       Тайрин пожала плечами. Ее друзья переглянулись. Одна Эста улыбнулась и предложила:

       -- Давайте поделим деньги пойдем прогуляем их в городе. Я такие интересные места знаю.

       И почему-то никто ей не возразил, хотя деньги хотели потратить как-то иначе. И уж точно не все сразу.

       О мерцающем человеке Максим так никому и не сказал. Хотя, возможно, стоило. Интуиция подсказывала, что точно стоило. А может и паранойя.

       Максим от обеих отмахнулся, а потом забыл.

       К большому сожалению.

       -- Это не твой сын? -- спросила Ризма, глядя поверх стакана на вход славного заведения, в котором печально обмывала подтвердившуюся теорию собственной ученицы.

       Ученица у Ризмы была юна, хороша собой и умна. Как уж этой славной девушке пришло в голову сравнить превратившийся в огромную пещеру остров и то, как демоны выедают энергию из амулетов и накопителей вместе с частью материи, она и сама объяснить не могла. Но сравнила. Не побоялась с этой глупой теорией прийти к учительнице, наплевав на то, что не наполненное энергией неживое эти твари не жрут. И это доказано. Много, много раз.

       Нет, демоны острова не жрут. Они и мертвецов пожирают от безысходности. Но то, что произошло, поразительно напоминало демона прихватившего часть материи вместе с энергией. Только очень большого демона. Появившегося каким-то образом внутри острова, открывшего пасть и проглотившего остров почти полностью.

       Ижен поставил на стол стакан и оглянулся на дверь. Там действительно был его сын. Веселый. В компании таких же веселых людей. Они стояли на пороге, пошатываясь, и держась друг за друга, и что-то бурно выясняли.

       -- Ризма, не привлекай внимания, -- попросил, вдоволь налюбовавшись нетрезвым отпрыском. -- А лучше пошли отсюда. Меня вообще в городе не должно быть, иначе придется принять обязанности.

       -- Он тебя не узнает, -- улыбнулась Ризма. -- Иллюзия качественная. Моя сестра подобными лицо меняла, ни разу не узнали. Думаешь, почему на эту иллюзию столько энергии уходит?

       -- Максим узнает. Он даже Талинея рассмотрел. А там была не иллюзия, там целая стена была. Коярен не заметил, а малыш начал тыкать пальцем и кричать, что видит. Хорошо хоть не в меня.

       -- О, -- сказала Ризма. -- Унаследовал таланты твоего меча?

       -- Моей Марики, -- поправил Ижен. -- Унаследовал. Хаос тоже часть его. Так что идем. Они зайдут, сядут и пойдем.

       Ризма только плечами пожала. Она всегда считала, что от детей только проблемы. И чем роднее эти дети, тем проблем больше.

       Снова учиться и еще раз учиться.

       Солнце светило прямо в глаз. Почему-то только в один. Максим немного об этом подумал и понял, что ничего не выяснит, пока будет притворяться спящим. Осторожно открыв глаза, парень недоуменно полюбовался ломкой травой и рыжим листом, спасавшим левый глаз от солнечных лучей.

       -- Странно, -- сказал Максим.

       Голос был хриплый, практически неузнаваемый. Из-за чего, парень вспомнил мгновенно. Очень бурно болел за крысу, с синим бантиком на хвосте. Эта крыса, вместе с товарками носилась по лабиринту из тонких дощечек, срывала колокольчики, роняла все, что попадалось на пути, и переплывала водные пространства в виде вкопанных корыт. Зачем все это было нужно, Максим, откровенно говоря, не помнил. Но было очень весело. Только пива не хватало.

       -- Где это я?

       Приподнявшись на локте, Максим осмотрелся.

       Вокруг был сад, очень знакомый. И кусок стены с небесными кошками -- тоже. Перемещатель. Семейный.

       Интересно, он сам сюда дошел или принесли очередные доброжелатели? Хорошо что за город не вывезли. Хоть какое-то разнообразие.

       Полежав немного и поразмышляв, о том, почему лежать не холодно, Максим понял, что пора вставать. Или хотя бы сесть. Несмотря на то, что лень.

       Сев и еще раз осмотревшись, парень увидел в траве несколько тел. Мужских, включительно с Матилем. Девушки куда-то делись. Или ушли, бросив ребят здесь, позаботившись каким-то образом, чтобы те не замерзли и не простудились.

       -- Странно.

       Вставать на ноги не хотелось. В памяти зияли дыры и провалы, наполненные туманом. И вообще, эта голова была тяжелая, словно гранитная. Отпилили у какого-то памятника и нахлобучили вместо родной. Хорошо хоть не болела. Видимо, камень болеть не умеет в принципе.

       Но все же это тоже странно. Неужели кто-то полечить успел? Девушки? Или в этом саду воздух обладает такими чудесными свойствами?

       Посидев немного и старательно подумав над этой проблемой, Максим неожиданно для себя вспомнил, как они все здесь оказались. Яблочек захотелось. Матилю. И он повел в сад, где они самые вкусные. Фруктов они тут не нашли, урожай кто-то собрал раньше, зато равновесник провел целую экскурсию. Показал, где в детстве хоронил выпавшего из гнезда и замерзшего ночью птенца. Долго обнимался с грушей, с которой как-то сверзился. Потом повел к самым вкусным сливам и просто огромным абрикосам. Рассказал, как играл здесь в прятки и закончил очередным намеком на то, что мог бы жениться на Эсте. И тогда их дети тоже будут здесь прятаться.

       Блондинку это почему-то не обрадовало.

       Потом они пытались разжечь костер. К счастью найденная ветка гореть отказалась.

       А потом девушки захотели домой. А парни решили героически дождаться рассвета. Лежа. Наверное так и заснули. А девушки позаботились, чтобы они не замерзли, как выпавший из гнезда птенец из детства Матиля. Пожалели.

       Добрые.

       Вообще вчера действительно было весело. Хорошо. Намного лучше тетушкиного приема. Главное, чтобы эта тетушка теперь не хватилась. А то мало ли? Вдруг ей такое времяпровождение не понравится? Честь семьи там очерняет, или папа просил присмотреть.

       С другой стороны, не будет же она допытывать взрослого парня, где он провел ночь.

       Или будет?

       -- Нужно разбудить Матиля и уточнить, -- решил Максим и пополз к родственнику.

       Пробуждаться равновесник не желал. Даже когда Максим зажал ему нос, только поморщился и дальше дышал ртом.

       -- Эй! -- заорал Максим родственнику на ухо.

       Тот даже не пошевелился. Зато дружно подскочили кудрявые стражи и начали диковато осматривать пространство. Похоже, у них тоже нелады с памятью.

       -- Блин...

       Вскоре Матиля дружно будили все присутствующие. Он бормотал, отмахивался и порывался обнять первую попавшуюся конечность, чтобы использовать ее в качестве подушки.

       -- Кажется с ним что-то не так, -- выдал гениальную мысль один из кудрявых.

       -- Что? -- заинтересовался Максим.

       -- А я знаю?

       Посоветовавшись, парни приняли решение грузить спящего в перемещатель и пытаться незаметно занести во дворец. Как они это сделают, все представляли весьма смутно. Тем более почему-то никто не подумал, как будут проносить спящего Матиля мимо бдящего привратника. Черных ходов у дворца не было. Даже продукты таскали через парадный, всей разницы, что сразу за воротами сворачивали вправо.

       Впрочем, размышления на эту тему все равно ничего бы не дали.

       Вывалившись из перемещателя, и носильщики и груз попали прямиком в ласковые объятья тетушки Айры. Эта, со всех сторон достойная женщина, стояла на коленях перед круглой клумбой, выкапывая лопаточкай какие-то луковичные. Как уж матиленосители умудрились вывалиться чуть ли не ей на голову, осталось неизвестным. Возможно, все случилось из-за того, что Максим о тете думал, больше всего опасаясь встретить именно ее.

       Серая Кошка группе парней на своей клумбе естественно не обрадовалась. Она грациозно поднялась, нехорошо на них посмотрела, уделив большую часть времени Матилю. Потом вздохнула.

       -- Пошли! -- велела и направилась к дворцу.

       Парни послушно пошли, унылые и несчастные. Матиль продолжал спать, запрокинув голову. Его рука мотылялась в такт шагам носильщиков, из полуоткрытого рта текла слюна, но ему было лучше всех. Если и устроят головоломку, то не раньше, чем приведут в сознание.

       Привратник уставился на процессию, как на явление ангелов господних. Айра грациозно проплыла мимо него. Парни дружно споткнулись о порог и чуть не уронили равновесника. После чего Максим поздоровался. Ошарашенный привратник пробормотал что-то невнятное.

       Во дворце на носильщиков и груз смотрели не менее удивленно.

       Айра привела парней в большую светлую комнату, жестом приказала положить Матиля на диван, а самим сесть на стулья стоявшие вдоль стены. Ребята уселись. Тетушка походила туда-сюда, пристально на каждого посмотрела и печально вздохнула.

       -- Думаете, буду читать вам лекцию?

       Стражи помотали головами. Максим кивнул.

       -- Правильно думаете, -- улыбнулась Серая Кошка. -- Вы никуда не опаздываете?

       Стражи переглянулись и еще больше погрустнели. Похоже, они уже опоздали.

       -- Отлично. Вас я надолго не задержу. Первое -- приведите себя в порядок. С такими помятыми лицами представлять закон, только этот закон позорить. Можете воспользоваться купальней на первом этаже. Второе -- я очень надеюсь, что то, где и как Матиль дошел до такого состояния, и как вы его несли домой, не превратится в веселую историю. А если и превратится, то его имя упомянуто не будет. Третье -- мне не интересно, где и как вы провели ночь, но вы должны раз и навсегда запомнить: отправляетесь позорить стражу, будьте добры хотя бы не надевать униформу. Так жителям города будет проще делать вид, что они вас не узнали. Все поняли?

       -- Да, -- довольно дружно отозвались старжи.

       -- Отлично. У лестницы вас ждет Ваяр. Он вас проводит в купальню, а потом выведет из дворца.

       Ребята кивнули, поблагодарили и понятливо вышли из комнаты.

       -- Теперь ты, -- тетя опять прошлась туда-сюда. -- Тебе нужно учиться. Похоже, многому.

       -- Э-э-э-э...

       -- Экзамены ты сдашь, как только воспоминания улягутся. Почитаешь, и они всплывут. Так же у тебя не будет проблем с правилами, традициями родов, историей и всем прочим так или иначе связанным с необходимостью. Но жить, тебе нужно учиться.

       -- Жить? -- переспросил Максим.

       -- Да. Ижен, конечно умен, но он мужчина и не понимает элементарных вещей. А Марика слишком хорошо его чувствует, чтобы понять, что тому, что она практически мгновенно узнала от него, остальные учатся пока взрослеют. Вот ты знаешь, что у сати тоже рождаются неодаренные? Что большая часть тех, кто живет в городе вовсе не сати? Некоторые банально обвешиваются амулетами. Другие поступают мудрее -- они служат. Одни в храмах, другие в дворцах, третьи в школах. Это сложнее, чем купить амулет. Это требует очень много времени, крайне редко меньше сотни лет. Но все служащие однажды, после очередного большого шторма, обнаруживают, что они стали сати. Почему, к сожалению, до сих пор так и не поняли. Просто обнаружили такую взаимосвязь. Большой шторм изучению почти не поддается.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       -- Думаешь, зачем я тебе это рассказываю? -- улыбнулась тетя.

       -- Ну...

       -- Ну, -- передразнила Айра. -- Тебе необходимо знать такие вещи. Удивлением можно оскорбить. Незнанием можно оскорбить. Вопросом можно оскорбить и обидеть.

       -- Понятно, -- кивнул парень.

       Помнится, он удивляся, что к Марену пристают девушки на предмет зарядки амулетов. Хорошо хоть не спросил почему. Вот бы тот удивился.

       Интересно, куда жизнерадостный маг делся?

       -- Еще у тебя будут обязанности, -- обрадовала Айра. -- Какие, я пока не решила. Но решу. Довольно быстро. Так что запомни -- отныне ты семье принадлежишь больше, чем самому себе.

       -- Угу, -- печально отозвался Максим.

       -- Молодежь, -- фыркнула тетушка. -- Никто тебе не запрещает изучать ночную жизнь города. Никто бы и не стал. Глупо оно.

       -- Понятно.

       -- Хорошо, что тебе понятно. Можешь идти.

       -- А с Матилем что? -- чуть не забыл о спящем равновеснике Максим. -- Он же много не пил!

       -- А ему много и не надо. Такой организм. Иногда еще пророчить начинает и ему верят.

       -- Ага, Матилю пить не давать, -- улыбнулся Максим.

       -- Иди. Выспись. Потом придешь ко мне, и я объясню, кто и чему будет тебя учить.

       Парень послушно встал и ушел, чувствуя себя, откровенно говоря, туповатым. Ладно, никто не сообразил рассказать о неодаренных живущих в городе. Им попросту не пришло в голову, что он об этом не знает. Зато сам пришелец с Земли хорош. Ничего не заметил, даже когда Марен прямым текстом сказал.

       Балбес.

       Интересно, чего он еще не заметил из того, что лежит перед самым носом?

       Как оказалось три дня спустя, воинскую школу Коярена никто не отменял. Его развеселые ученики просто затаились в засаде и ждали удобного момента, чтобы оттуда выскочить и взять в плен. Зато от лекций по истории освободили.

       Максим шел к уважаемому, хоть и занудному, лектору сообщить, что больше к нему не придет. Пропадать просто так не вежливо. Необходимо попрощаться, поблагодарить, помахать ручкой соученикам.

       О соучениках парень и думал, когда из-за угла выскочил Итишь с приятелями, окружили Максима и довольно дружно поинтересовались, почему он не появляется в школе? Его, видите ли, ждут. Школа взяла на себя обязательство. А он пропал и даже не сообщил на сколько.

       Парень пообещал что-то невнятное и сбежал прощаться, искренне надеясь, что тетя придумает, как от школы Коярена избавиться. У него и без того образовалось не меньше десятка учителей-родственников. Зря надеялся. Тетю школа целиком и полностью устраивала. Чем больше учителей, тем больше шансов научиться чему-то полезному. Такая вот странная арифметика.

       Робкие попытки доказать, что у него и без того очень мало времени на личную жизнь и прочие радости, были проигнорированы.

       Максим со злости сплюнул и ушел грустить в город на зло тетушке. В свою квартиру. Улегся на кровати и стал думать. Возможно, так бы и уснул, если бы мысли не вывели на бывший фасолевый клубок, все еще валявшийся под этой самой кроватью.

       Парень слез с постели, приподнял покрывало и полюбовался пыльным накопителем. И куда его теперь деть? Серая Кошка может в любой момент эту квартирку отобрать, точно так же как и дала. Особенно после сегодняшнего побега любимого племянника.

       -- Болван, -- восхитился собой любимым Максим. -- Идиот!

       По всему выходило, что придется либо просить помощи у сестер блондинок, одна из которых о накопителе даже не догадывается. Либо как-то занести во дворец. Мимо привратника.

       -- Может тебя пока в башне спрятать? -- спросил у накопителя.

       Тот загадочно промолчал.

       -- И почистить бы тебя не помешало. А то тряпка тряпкой. Древняя и нестиранная столетиями. С другой стороны...

       Интересно, привратник он сати или просто служит семье, ожидая своего волшебного шторма? Если нет, то пронести мимо него накопитель не проблема, он его не заметит. Главное потом никому на глаза не попасться. И...

       И не факт что спрятать во дворце нельзя. Вряд ли учуют. Тайрин же под кроватью не учуяла. Значит, сполоснуть тряпочку, засунуть за пазуху и вперед. А там засунуть в свои вещи. Кому он нужен, чтобы рыться в его одежде? Главное вовремя отдавать в стирку-чистку и никто даже не поинтересуется порядок в его шкафах или нет. Если кому-то нравится ходить в мятой одежде, это его проблемы.

       Приняв решение Максим повеселел и занялся делом. Накопитель отмыл, засунул за пазуху, как продрогшего котенка и отправился во дворец.

       Привратник уделил Максиму не больше внимания, чем обычно. Больше никто так и не встретился, хотя парень старательно шарахался от любой тени и выглядел наверняка очень подозрительно.

       Накопитель парень спрятал в шкафу. Засунул в рукав одной из курток. После этого сел в кресло вгостинной и стал делать вид, что не занимался ничем предосудительным. Долго делал вид. Но зря. Никто Максимом и его видом так и не заинтересовался. Даже когда он уснул в кресле.

       А утром его разбудил стук в дверь.

       Парень открыл, кое-как пригладил стоявшие дыбом волосы и удивленно уставился на светловолосую девчонку: то ли какую-то дальнюю родственницу на побегушках у Серой Кошки, то ли одну из помощниц. Она окинула Максима брезгливым взглядом и величественно сообщила, что его ждет каман-динье. Парень даже не сразу понял, что речь идет о его тете.

       -- Ладно, -- сказал Максим.

       -- Я подожду в коридоре, -- с нажимом произнесла девушка, красноречиво осмотрев собеседника с ног до головы.

       Парень захлопнул дверь перед ее носом и отправился приводить себя в порядок. Неспешно. Почистил зубы, ополоснулся, вдумчиво выбрал одежду, еще более вдумчиво полюбовался пейзажем. Счов, что девица подождала достаточно, Максим вышел. Она окинула его презрительным взглядом и пошла, видимо показывая дорогу.

       Серая Кошка ждала Максима в своем кабинете. Мрачная, как на похоронах.

       Парень, пока подходил к ней, успел вспомнить о спрятанном в шкафу накопителе. Решить, что ничего она о нем не знает. Заподозрить, что она нашла нового учителя-мечника или, что хуже, историка. И только после этого вспомнил, что тетя обещала просветить его о реалиях мира, о которых он не знает.

       -- Так, -- многозначительно сказала тетя Айра.

       Максим остановился и застыл как солдат в строю.

       -- Я подумала и решила, что учить тебя бесполезно, все равно упустим что-то важное, чего ты не знаешь. Поэтому ты не будешь выходить из дворца без сопровождения...

       -- Что?! -- ошарашено уставился на нее Максим.

       -- Не кричи. Ты имеешь право уходить со своей девушкой, ее сестрой, которая согласилась быть твоим поводырем. Можешь даже уходить сам, но в этом случае не имеешь права идти в незнакомые места и разговаривать с незнакомыми людьми. Так же тебя может сопровождать Матиль. Да и кто угодно, если ты ему доверяешь. В твои обязанности отныне входит задавать сопровождающим вопросы, если ты чего-то не понимаешь. Беспрекословно слушаться если они что-то запрещают. И делать виноватый вид, если они из-за чего-то сделанного тобой начнут просить прощения. Так же ты должен тратить как можно больше времени на знакомство с городом, это тебе поможет. Но, повторяю, только с сопровождающим.

       Максим кивнул. Вроде разумно, хоть и не совсем приятно.

       -- А это надолго? -- спросил Максим.

       -- Посмотрим, -- не стала его обнадеживать тетя. -- Теперь иди. О твоих обязанностях поговорим после общего экзамена на взрослость. Завтра пойдешь в Третью Школу и сдашь. Тебя будут ждать утром.

       -- Завтра?! -- ошарашено переспросил Максим. -- Но...

       -- Тира вчера на тебя смотрела...

       -- Кто?

       -- Не перебивай! Тира. Ее ты не знаешь, и знать пока незачем. Она вчера на тебя смотрела...

       -- Где?

       -- Не перебивай! Это не важно! И тебя касается меньше всего.

       Максиму очень хотелось уточнить, почему его не касается, если смотрели именно на него, но у Серой Кошки был такой взгляд, что он не рискнул.

       -- Тира сказала, что ты готов пользоваться своими знаниями. И чем скорее ты этим займешься, тем меньше шансов, что ты сам того не заметив, забудешь что-то важное. Поэтому завтра ты сдаешь общий экзамен, который сдают после окончания школы. Он поможет выявить твои основные способности и понять в какую сторону дальше развиваться. Хотя, думается мне, это и так понятно. Очень удивлюсь, если ошибаюсь. Утром пойдешь в Третью Школу. По вечерам кто-то будет расспрашивать тебя об истории семьи. Так же с сегодняшнего дня и до моего распоряжения ты идешь на все приемы, куда тебя пригласят. О том, чтобы приглашали, я уже позаботилась. Кто-то из сопровождающих будет ходить с тобой и ловить за хвост, если попытаешься выкинуть какую-то глупость способную обидеть хозяев и гостей. Потом...

       -- Это еще не все? -- удивился Максим, глядя на задумавшуюся тетю.

       -- Не все, -- подтвердила она. -- Твоего ученичества никто не отменял. А еще ты будешь читать о Большом Шторме. Книги тебе принесут. Почему-то Ижен упустил эту тему.

       Максим вздохнул.

       А он еще размечтался о каком-то свободном времени. Тут бы выжить.

       Книги Максиму принесли. Пять человек сразу. И у каждого стопка. Парень полюбовался тем, как их складывают на стол, и понял, что тетя желает ему смерти. Наверное, рассчитывает, что он выпрыгнет в окно, избавив ее от необходимости изобретать несчастный случай.

       Тоскливо вздохнув и немного полюбовавшись бледным упырем, притворявшимся его отражением, Максим решил не откладывать на завтра то, что можно уже сегодня задвинуть в угол за ненадобностью. Взял первую попавшуюся книгу, полистал немного и неожиданно для себя увлекся теорией происхождения жизни в этом мире. Если верить этой теории, когда-то существовала одна планета. Совершенно обычная. Вот только жили на ней какие-то любители грандиозных экспериментов. И однажды они доэкспериментировались -- вызвали самый первый Большой Шторм. А уж он то ли разодрал планету, то ли размазал по реальностям, попутно разбросав людей по всем подвернувшимся мирам. Эта теория ссылалась на какие-то древние верования и загадочные артефакты. Доказать и оспорить ее так и не смогли. Да и не особо хотели. Скорее соревновались в поисках наиболее экзотических доказательств.

       В этой книге было множество как доказательств, так и опровержений. Попадались как нелепые, так и достойные внимания. Максим их читал, читал, а потом обнаружил, что скоро утро. А он даже не пытался спать.

       -- Вот зараза, -- сказал окну, пытаясь решить спать или не спать.

       По всему выходило, что не стоит. Все равно выспаться ни единого шанса. А если сейчас уснуть, проснуться будет сложно.

       Смирившись со своей участью, Максим еще немного почитал. Потом подошел к окну полюбоваться рассветом, и был вознагражден невероятным зрелищем. Поднимавшееся солнце красило облака желтыми и ярко-алыми полосами. Потом облака темнели, выцветая до слегка окрашенного серого, а спустя мгновенье опять вспыхивали. Полосы складывались в узоры, перетекали друг в друга, менялись местами и пропадали.

       Зрелище завораживало. Максим даже не сразу услышал стук в дверь, и открывать пошел в душе проклиная стучавшего.

       Оказалось вместе с ало-золотыми облаками во дворец пришло утро. Оно тут начиналась с рассветом. Так же оно пришло в Третью Школу, в которой Максима вот-вот начнут ждать. А он вчера даже не соизволил поинтересоваться, где эта школа находится и что следует надеть?

       Хорошо хоть Матиль объяснил и взялся довести.

       Спустя десять минут в зеркале отражался бледный упырь с покрасневшими глазами, темными кругами под этими глазами, влажными волосами и обряженный в куртку с пряжками. То, что разрешалось надеть нормальные штаны, утешало слабо. Собственно вообще не утешало. Куртку предстояло еще застегнуть по дороге.

       С пряжками Максим боролся всю дорогу. Последние застегнул у самой школы. Из-за них так и не спросил у молчаливого и не выспавшегося Матиля о том, что из себя представляет предстоящий экзамен. А потом стало не до того. Максима подхватили под руки какие-то потерпевшие, поволокли в высокое серое здание. Равновесник только помахал вослед. Еще и улыбался так многообещающе.

       Почему он улыбался, Максим понял сразу.

       Затащили Максима в большое гулкое помещение с длинным столом, за которым сидели какие-то люди, и единственной на все помещение школьной партой, низенькой и неудобной.

       Парень автоматически поздоровался и застыл перед столом.

       -- Садитесь, -- велел седой дяденька.

       Максим неуверенно посмотрел на парту, но сел. Колени тут же уперлись в столешницу. Скамейку захотелось отодвинуть, но она была присобачена к столу намертво. Покрутившись и приняв более-менее удобное положение, парень посмотрел на экзаменационную комиссию, стараясь изобразить заинтересованность.

       Трое мужчин улыбнулись насмешливо, одна из женщин ободряюще, остальные остались равнодушны.

       -- Начнем, -- сказал седой.

       И они начали. На Максима посыпались множество вопросов, чуть ли не одновременно. Он ошарашено отвечал, его перебивали, задавали еще вопросы, он опять отвечал, не усевая подумать и выбрать. Просто говорил первое, что пришло в голову. За что зацепились остатки внимания.

       Вопросы сыпались и сыпались, как зерно из прохудившегося мешка. Они, кажется, повторялись, только парень не успевал об этом подумать и понять, какие именно. Наверняка во всем этом был какой-то смысл, только уловить его тоже не удавалось.

       Сколько все это длилось, Максим не понял. Но, наверняка, долго. Ему четыре раза светловолосая девчонка приносила воду. Откуда она появлялась, парень как-то не заметил. Возможно из воздуха. Но выходила она всегда через дверь. И после ее ухода возобновлялась пытка вопросами.

       А потом все закончилось. Максим неживым голосом рассказал об обязанностях Владыки перед народом. Опять появилась девчонка с чашкой воды. А когда она ушла, вопросов больше не задавали.

       Тишина звенела надоедливым комаром. Тело затекло и проклятущую парту хотелось вышвырнуть в окно. Экзаменаторы о чем-то пошептались. Седой сказал, что результаты принесут во дворец вечером, и разрешил уйти.

       Пришибленный экзаменом парень с трудом вылез из-за парты. Поблагодарил. И ушел, как сомнамбула, едва не вписавшись в стену.

       Как он вышел на улицу Максим потом вспомнить не мог. Очнулся он от того, что Матиль, прождавший его на скамеечке у школьной лестницы, схватил за рукав.

       Но очнулся, видимо, не полностью. Через сквер у школы перебежками продвигался очередной мерцающий человек. Он прятался в тени деревьев, перебегал освещенные неярким осенним солнцем места, петлял, и в итоге исчез за высоким кустарником. Максим только головой потряс.

       Похоже, этот экзамен вреден для рассудка.

       Права и обязанности.

       На отдых после экзамена Максиму дали целый день. Большую часть этого дня он благополучно проспал. Потом почитал немного о штормах. Побродил по замку. Повторно познакомился с несколькими родственниками. Опять поспал и пошел сдаваться тете. Ничего не делать было скучно.

       Серая Кошка встретила его ласковой улыбкой. Словно весь день мечтала о появлении любимого племянника.

       -- Отлично, -- промурлыкала, как довольная кошка. -- Пришел.

       Максим застыл, задрав подбородок. Как-то у него само по себе начало получаться принимать позу гордого и достойного молодого человека. Воротник при такой позе не упирается в подбородок.

       -- Ты садись, -- махнула рукой в направлении кресла.

       Парень послушно сел.

       -- Поговорим об обязанностях.

       Максим моргнул. Ему казалось, что обязанностей у него и так выше крыши.

       -- Щит я тебе пока поручить не могу, -- явно развлекалась тетя. -- Зато меч носить будешь.

       -- Какой меч?! -- удивился парень и тут же вспомнил какой.

       Церемониальный, чтоб его. Тяжелая, тупая, медная дура. Тяжеленная. С витой рукоятью украшенной черными камнями. Ее следовало нести на плече, когда семья отправлялась приносить жертву в последний осенний день. Первый день зимы, он же первый день фиолетовой луны, считался здесь началом нового года. Времени до этого дня было еще довольно много. Перед этим еще нужно было пережить Большой Шторм.

       О том, что или кого и где семья приносит в жертву, отец почему-то не говорил, а вот церемониальный меч расписал красочно. И то как еле его волочил в пятнадцать лет. И как камни впивались в ладонь. И как шея с плечом болели.

       Возможно, слишком увлекся и забыл о жертве и церемонии.

       -- Каман-динье Айра, -- неуверенно обратился Максим. -- Папа мне не сказал...

       -- Кого и как приносят в жертву? -- догадалась тетя.

       Парень кивнул.

       -- Тебе это знать нельзя. Первый раз должен быть полностью первым, это важно. Пока забудь. Пока что это не важно. Зато важно другое. С помощью экзамена слушающие определили твою склонность к предметам и умениям. Как я и думала, ты не равновесник, хотя Ижену казался похожим.

       -- Э-э-э... -- сказал Максим.

       -- Не перебивай! Ты все-таки воин, у тебя неплохие способности по тактике, но посредственные в стратегии. Возможно из-за лени, или неопытности. Попробуем это исправить. У тебя отличная память, гораздо выше среднего уровня. Ты способен практически мгновенно подстроиться под ситуацию, не теряешься перед авторитетами. К сожалению, это же и твой недостаток. Ты с козлиным упрямством можешь бодать стену там, где до тебя давно нашли дверь. Есть еще множество мелочей, но, думаю, тебе лучше узнавать их постепенно. А сейчас ты будешь учиться и практиковаться.

       -- Чему?!

       Серая Кошка вздохнула.

       -- Всему, что мне придет в голову. К самостоятельной жизни ты пока не готов. А самая большая проблема в твоем потоке. Он влияет на чашу, поэтому тебе мало подходят стандартные манипуляции с энергией. Да и не умно оно. Нельзя игнорировать половину способностей. Поэтому твоя учеба в Верхней Школе будет совмещаться с семейными уроками на полигоне. Попробуем закончить настройку организма. У Ижена это не очень хорошо получилось. Педагог из него получился так себе.

       -- Ага, -- сказал Максим. Учиться он был не против. Искать что-то самостоятельно в книгах слишком рискованно.

       -- Это еще не все твои обязанности, -- улыбнулась тетя. -- Самое главное, отныне ты полноправный член семьи. И обязан вести себя соответствующе. Никаких поблажек самому себе. Если во что-то вляпаешься, делай что хочешь, но мне жаловаться не должны. За каждой жалобой последует наказание, и степень твоей вины особого значения иметь не будет.

       Максим пожал плечами и кивнул. Отец придерживался похожего мнения, ничего особо нового.

       -- А права у меня будут? -- спросил на всякий случай.

       -- Будут.

       Но рассказывать о правах тетя не стала. Сослалась на занятость и отправила Максима любоваться церемониальным мечом. Даже подержать разрешила. Видимо, о своих правах он должен был узнать самостоятельно.

       Парень поблагодарил, и пошел куда послали.

       Мечом Максим любовался недолго. Не было там чем любоваться. Здоровенная уродливая орясина. Хранитель этого меча рассказал, что его отлили в незапамятные времена, он привязан к земле и хранит семью. Больше ничего интересного парень не узнал, хотя расспрашивать пытался.

       Распрощавшись с хранителем парень побрел к своим комнатам. По пути встретил грустного Матиля и какой-то черт дернул поинтересоваться причиной грусти.

       Равновесник немного помялся и сознался, что не может забыть Эсту. Максим чуть не заржал. Нашел по кому страдать! К счастью, вовремя вспомнил, что заняться по-прежнему нечем и великодушно предложил сходить в гости к Тайрин, а потом вместе поискать Эсту.

       Матиль отказываться не стал. Попросил подождать и куда-то умчался.

       Максим похлопал глазами, потер переносицу и уселся на подоконник. Равновесники странные люди. Хорошо, что папа ошибся.

       Подоконник был удобным, широким. Парень отодвинул мешавшую штору, тяжелую и немного пыльную и стал смотреть на улицу. Школа с башней была с другой стороны. Вид из этого окна был интереснее. Одна из лестниц между плоскостями, казалось упиравшаяся в дерево. Кусок металлического забора, появлявшийся из ниоткуда и исчезавший в никуда. И пруд. Довольно большой. С камышами, мостками и лодками, на которых то ли катались, то ли рыбачили. А слева, вплотную к пруду начиналась улица из двухэтажных рыжих кирпичных домов. В принципе, дома как дома. Зато на крышах были флюгера напоминавшие стрелку компаса. А самое интересное -- направлены они были в разные стороны.

       Максим рассматривал флюгера, размышлял о ветре, который, похоже, у каждого дома дует в свою сторону, и прозевал появление Матиля.

       -- Они направление потоков свободной энергии показывают! -- жизнерадостно заявил равновесник, видимо догадавшись, на что родственник с таким интересом смотрит. -- Они из-за плоскостей петляют, как хотят. А амулетчикам ловить их и подстраиваться некогда. Все время следить сложно. Вот они и ставят стрелки на крышу, там проходящие мимо люди на них не влияют, а их уменьшенные копии встроены в стол.

       -- Ага, -- сказал Максим, оборачиваясь к нему. Все-таки ветер, хоть и не атмосферное явление.

       Матиль успел принарядиться. Надел черный костюм с взлетающими в направлении воротника хищными птицами на груди. Переплел косу, украсив ее черной лентой с золотыми завитками. Выглядел он в этом наряде бледным и экзотичным. Хоть бери, и вампиров с него рисуй.

       -- Идем? -- спросил сияющий равновесник.

       Максим решил, что рисовать с него придется вампиров, в предки которых каким-то образом затесались нервные собаки охотничьей породы. Вот как след взял, дай команду и помчится загонять оленя.

       Олениху. Белобрысую. Со скверным характером.

       -- Идем, -- согласился Максим, спрыгнув с подоконника.

       Где искать Тайрин Максим представлял смутно. К ней домой идти не рискнул. Тетя бы за такое точно убила. Явиться в чужой дворец без приглашения и сопровождения, мягко говоря, невежливо. Где именно в городе искать работу девушки спросить парень не сообразил. Как-то оно ему было без надобности, она сама его находила.

       Немного подумав, Максим решил идти в школу к Атьяну. Сначала в ту, что ближе. Когда его там не оказалось, отправился в другую. Оттуда парней послали в магазинчик с черепахой на вывеске. Который вот тут недалеко, всего четыре здания влево.

       Парни добросовестно отсчитали. С трудом рассмотрели зеленую черепаху в переплетении ветвей растения оплетшего вывеску. Переглянулись.

       -- Магазин женских шляп, -- сказал Матиль.

       -- Зачем черепахе шляпа? -- заинтересовался Максим.

       -- Не знаю, -- признался равновесник. -- Идем.

       Внутри магазин оказался длинным гулким помещением со скамеечками, какими-то пальмами в вазонах и похожими на огромных светляков лампами. Окон не было. Покупателей, продавцов и шляп тоже.

       -- Это коридор? -- неуверенно спросил Максим. -- Или предбанник?

       -- Не знаю, я тут впервые.

       Еще раз переглянувшись парни пошли вперед. Далеко зайти не успели. На третьем шаге коридор исчез, и они оказались в довольно уютном помещении. На светло-серых стенах куча картинок с девушками в разнообразных головных уборах. Несколько столиков в центре, за одним из которых сидели Тайрин, Эста и незнакомая девушка. Они что-то бурно обсуждали вполголоса. Атьян сидел за другим столиком и с унылым видом смотрел в чашку.

       -- Ну, вот, нашли, -- неуверенно сказал Максим.

       Он чувствовал себя так, словно пришел на пасху в церковь и начал призывать дьявола. В общем, сильно лишним себя почувствовал.

       Матиль расцвел, заулыбался и, глядя только на предмет своих мечтаний, пошел к девушкам. Столика, на своем пути он не заметил, просто протаранил и пошел дальше. Зато девушки наконец его заметили и умолкли.

       Подойдя к Эсте почти вплотную, Матиль застыл. Пришлось идти к нему.

       -- Привет, -- сказал Максим.

       Девушки посмотрели на него как на клопа.

       -- Мы вам помешали, -- догадался парень.

       -- Сядь туда и этого забери, -- велела Эста и раскрыла журнал лежавший перед ней.

       Максим пожал плечами и послушно отбуксировал Матиля к Атьяну.

       Рыжий поприветствовал новоприбывших кивком, поболтал содержимое чашки и перевел печальный взгляд на окно.

       -- Атьян, что с ними? -- спросил Максим, скосив глаза на девушек.

       -- Шляпы для охоты выбирают, -- меланхолично объяснил рыжий. -- А я их сопровождаю. Со вчерашнего дня. А они и завтра не выберут все, что хотят.

       -- Э-э-э-э... Охоты?

       Максим впервые слышал, что местное высшее общество на кого-то охотится.

       -- На демонов.

       -- Чтобы охотиться на демонов, нужны шляпы? -- удивился Максим.

       -- Смотря, какие демоны, -- все так же меланхолично сказал Атьян. -- Те, которые появляются перед Большим штормом ничем не хуже животных. И их никому не жалко.

       -- Так они еще и разные бывают, -- вздохнул Максим.

       Про демонов папа и мама почему-то не рассказывали. Наверное, решили, что на месте изучит самостоятельно, когда попадет в большую и дружную семью во дворце-распальцовке.

       -- Ладно, -- сказал Максим. -- Но я все равно не понимаю, чем помогут шляпы при охоте на демонов.

       -- Да ничем, -- дернул плечом Атьян. -- Разве что от дождя защитит и то не сильно.

       -- Ничего не понимаю.

       -- И я не понимаю, -- признался рыжий. -- Три дня выбирают шляпы только для того, чтобы потом пустить их плавать по реке. Красиво и бессмысленно. Еще и радуются, когда они тонут. Раньше считалось, что вместе со шляпой тонут какие-то женские несчастья, но сейчас в это мало кто верит.

       -- А у нас венки запускали раньше, -- сказал Максим. -- Но все равно дурость какая-то.

       Атьян только плечами пожал.

       Шляпы девушки выбирали долго и вдумчиво. Парни успели поговорить о странностях женского ума, Матиль немного подремал. А Максим благополучно забыл, зачем искал Тайрин, и когда она об этом спросила, только и смог промычать что-то невнятное.

       Прогулка по городу не сложилась. В попавшейся по пути питейне не оказалось свободных столов. В парке сидеть было холодно и как-то глупо. Искать другую питейню никому не хотелось. Матиль ел глазами Эсту, а эта зараза издевалась. Ловко и обстоятельно доводила парня до мысли, что он ничтожество недостойное даже смотреть в ее сторону. Равновесник к его счастью этого не понимал. Зато понимал Атьян, и его происходящее веселило.

       Максим обнимал Тайрин, размышлял, зачем ему сдались прогулки по городу. Лучше бы отправил Матиля развлекать Эсту, а сам увел свою блондинку куда-нибудь подальше от них, лучше сразу в квартиру.

       -- А это еще что такое? -- перебила Матиля Эста.

       Максим посмотрел на темнеющее небо, которое удивленно рассматривала Эста, и обнаружил, что оно больше не темнеет, а как раз наоборот. Больше всего это было похоже на огненную радугу. Огромную огненную радугу, в полнеба. Только радуга эта была трехцветна. Синий снизу, зеленый посередине и желтые вихри-языки вверху.

       -- Демон, большой, -- зачаровано сказала Тайрин.

       -- В городе? -- вытаращилась на нее Эста.

       -- Почему в городе? -- почему-то заинтересовался Максим. -- Небо, оно не только над городом...

       -- Причем тут небо? -- вызверилась на него Эста. -- Это реакция защиты, сигнализация такая. Чем эта красота больше, тем сильнее то, что задело сигналки, понял?

       -- Ну, да, -- осторожно сказал Максим, а то еще драться полезет, успокаивай потом эту малохольную.

       -- Но почему он лезет в город?! Он же огромный, должен чувствовать и бояться! -- продолжала разоряться Эста.

       -- Я же страж! -- вспомнила Тайрин и ринулась вперед, едва не сбросив Максима со скамейки. -- Мне нужно на службу!

       -- Расскажешь мне, что это был за демон! -- напутствовала ее сестра.

       -- Нам тоже нужно по домам, а то мало ли, -- сказал совершенно спокойный Атьян. -- И вообще, желательно оказаться в помещении раньше, чем эта гадость достроит свой разрыв и начнет лезть в наш мир.

       Матиль радостно закивал, возможно, решил, что Эста отправится вместе с ним во дворец-распальцовку.

       -- По домам! -- скомандовала Эста и, подхватив Атьяна под локоть, куда-то его поволокла.

       Равновесник проводил блондинку взглядом и вздохнул.

       -- Да, нас бросили, -- сказал Максим погрустневшему родственнику. -- Пошли, что ли, домой, пока сюда кракозябра не полезла.

       Матиль кивнул и пошел. Не спеша. Максиму пришлось его ускорить толчком.

       Во дворце никого трехцветная радуга не озаботила. Или все успешно делали вид. Максим полюбовался бдящим привратником, попрощался с Матилем и отправился к тете спрашивать, что ему делать. А у кого еще спрашивать? Тем более, что-то делать очень хотелось. И это было очень странно.

       До сих пор Максим за собой не замечал тяги к общественным делам, да и к семейным тоже. Ладно, помогал Тайрин, девушка все же, в беде. Но чтобы рваться что-то делать, когда не просят? Удивительно.

       Пока парень бегал по этажам в поисках неуловимой Серой Кошки, он успел об этом подумать и, найдя, спросил совсем не о том, о чем собирался.

       Айра обстоятельно объяснила, что да, память, как и события, может повлиять на характер. Нет, она не знает как именно. Да, папа так и не вспомнил точно, чему учил детей, а чему не учил. И мама тоже не вспомнила. Не смотря на свое более чем необычное происхождение, психологически она человек и память у нее не намного совершеннее среднестатистического сати. И почему родители не записывали, чему учили, она тоже не знает. Да, возможно из-за паранойи.

       Поняв, что ничего о будущих изменениях в себе не узнает, Максим немного подумал и все-таки предложил свою кандидатуру для чего-то. После этого он узнал, что даже если демон полезет, его встретят стражи, а они умеют с демонами справляться. Демон в принципе для города вообще не проблема. Если бы он не решил свалиться на город, то никто бы даже не удивился. В небольших селениях есть свои умельцы для их отлова. Если кому-то такой монстр встретится посреди дороги, бросают все и прыгают через срезок. Есть такие амулеты. Они могут зашвырнуть куда угодно, направление и длину прыжка задать невозможно, зато от демона точно сбежишь.

       Узнав, все что ему сочли нужным сказать, Максим попрощался и пошел к двери, но выйти не успел.

       -- Стой! -- скомандовала тетя.

       Парень застыл, обернулся.

       Айра стояла возле стола и смотрела на племянника очень уж задумчивым взглядом.

       -- Так... -- сказала она. -- Чуть не забыла. Пойди в библиотеку и попроси таблицы особенностей восприятия детей Валады.

       -- Кого? -- переспросил парень.

       -- Основателя нашей семьи. Он был таким же как твоя мама, просто немного умнее и талантливее. Он сумел превратить себя в сати. Ради девушки. Очень она детей хотела. В результате получились близнецы. С тех пор девушки нашей семьи завидные невесты. К людям нашей крови гораздо чаще, чем ко всем остальным, приходят разумные из хаоса. Правда, девушки за редкими исключениями предпочитают не менять дом и находят себе мужей где угодно, только не в чужих дворцах.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Только я не девушка.

       -- Ты полукровка, -- не оценила юмор Серая Кошка. -- Такой же, как близнецы Валады. Ты даже больше, чем полукровка. И можешь увидеть то, что не увидят все остальные. А это может быть важно. Демон, лезущий в город, это очень необычно. Да и другие странности происходили. В таблицах описано множество вещей, которые замечали близнецы, еще больше вещей, которые они умели. Например, сочетать энергию из чаши и неустойчивую материю из потока...

       -- Подождите, -- вспомнил о своих галлюцинациях парень. -- Я видел мерцающих людей, два раза.

       -- Кого? -- насторожилась Айра.

       -- Людей мерцающих. Двух. Сначала одного, потом другого. Они такие. Пропадет, появится, пропадет, появится, только очень быстро.

       -- Где ты их видел?

       Пришлось рассказать где. К счастью тетя не спросила, что он там делал. Слишком ее обеспокоили мерцающие люди. Объяснять племяннику она ничего не стала, напомнила о таблицах и выгнала.

       Таблицы Максиму дали и велели идти изучать. Только вот читать ему совершенно не хотелось, до отвращения. Парень сложил скрученные таблицы на стол и отправился бродить по дворцу. Рассматривать картины, роспись на стенах, чьи-то бюсты в нишах, высокие двери комнат. Открывать эти двери Максим не рисковал. Они не запирались, наверное, принципиально. А оказаться там могло что угодно. Начиная от жилых комнат и заканчивая здоровенным аквариумом во всю стену со светящимися желтыми медузами.

       А потом он увидел камана Лакью и зачем-то пошел следом за ним.

       Далеко не зашел. Родственник остановился, обернулся и холодно поинтересовался, что Максиму нужно. Парень неуверенно промямлил, что ничего. Этот почти безэмоциональный человек его не то чтобы пугал, но чувствовал он себя рядом с ним неуютно.

       Лакья хмыкнул и пошел дальше, а Максим свернул к лестнице, прижался спиной к стене и создал свой радар. Интуиция или паранойя твердила, что зря каманы по дворцу не бродят, особенно тогда, когда над городом висит трехцветная радуга.

       Лакья все так же неспешно и величественно дошел до стены в конце коридора. Подозрительно осмотрелся и прошел сквозь препятствие. Максим хмыкнул и стал следить дальше.

       За стеной оказался коротенький коридорчик с парой дверей по обе стороны. Лакья открыл левую, и вошел в комнату с овальным столом. На стульях с высокими спинками сидели Серая Кошка собственной недовольной персоной, какая-то тощая тетка, кудрявая девочка лет двенадцати-тринадцати, очень похожая на Тайрин, каманы Дамия и Коярен и как главный приз родной отец Максима. Присутствующие о чем-то разговаривали, но слов парень не услышал. И это было тем более обидно, что вид у всех был озабоченный, а Дамия время от времени смотрел на потолок, словно надеялся рассмотреть сквозь него сегодняшнее небесное явление.

       -- Обманула она меня, что ли? -- спросил сам у себя Максим, имея в виду тетю и ее утверждение, что все под контролем.

       Очень хотелось подслушать, о чем говорит высокое собрание, но он отлично понимал, что стаканы, приложенные к стене, в этом случае не помогут. А улучшать радар поздно. И почему он раньше об этом не подумал? Даже идея есть. Нужно превратить радар в антенну. В спутниковую тарелку. Может и получится. А если нет, нужно расспросить Тайрин, а лучше Эсту. Эти девушки наверняка подслушивали и знают, как это делать.

       Ага, нажаловаться на то, что тетя что-то темнит и попросить помощи. А то вдруг его женить собрались, а он не в курсе.

       Интересно, тут насильно женят?

       -- Заходи, -- велела Айра.

       Лакья зашел, поприветствовал присутствующих и сел за стол.

       -- Что-то случилось? -- спросил, глядя на стену.

       Коярен мрачно хмыкнул.

       -- Случилось? -- переспросил. -- Ты явление над городом видел?

       Лакья посмотрел на него как на сумасшедшего и кивнул.

       -- Сумасшедший демон, -- дал определение явлению.

       Коярен вздохнул и посмотрел на Ижена, мысленно призывая его вправить мозги младшему брату.

       -- У нас материю воруют, -- вместо этого сказал Ижен. -- Не знаем, как и зачем, но, скорее всего зеркальщики. Мой сын видел мерцающих людей. Похоже, наши миры опять соприкоснулись, а мы опять этого не заметили.

       -- О, -- сказал Лакья.

       Лет двести назад зеркальщики уже появлялись. Сначала официально и дружественно. С намеками на свое бедственное положение и то, что спасти их могут только города на плоскостях. Им честно объяснили, что миры не настолько похожи, чтобы получилось это умение применить. А они взяли и не поверили. Цирк с попытками выкрасть тайну длился восемь лет. А потом миры разошлись и зеркальщики пропали. Свободно перемещать между мирами они умели только демонов, да и там скорее задавали направление.

       -- Демон, наверное, их, -- сделал вывод Лакья.

       -- А то мы не поняли, -- разозлился Коярен.

       Серая Кошка подняла руку, призывая к тишине, и кивнула Ижену.

       -- Не знаю, их ли демон, -- сказал устало тот. -- Или пришел потому, что их учуял. Это на самом деле не важно. Потому что зеркальщики здесь уже больше двадцати лет. И Талиней об этом знал. Уверен, он им чем-то помогал, или они ему, а скорее друг-другу. Теперь, когда его нет, некому скрывать их присутствие. В нашем городе некому. Мы наверняка можем доверять только некоторым людям и не в немногих городах. Да и с теми придется встречаться тайно, пока не выясним, кто помогает зеркальщикам в их городах. 

       -- Может никто, -- проворчал Коярен. -- Городов много.

       -- Маловероятно, -- отрезал Ижен. -- Они не знают, где хранятся сведения о постройке городов. В то, что в любой библиотеке и у них оно не работает из-за разницы между мирами, нам не верят. Так что будут искать везде. Людей у них много, причем немало лишних.

       -- Ладно, -- упрямо сказал Коярен. -- А материя им зачем?

       -- Может острова строят, -- предположил Лакья. -- У нас тоже хотели одно время строить, только не знали из чего. Из потока тянуть не рискнули. Мало ли как оно сложится.

       -- И что мы будем делать? -- спросил Коярен, которому явно хотелось что-то делать, неважно что, лишь бы не сидеть на месте, ожидая, пока проблема сама на голову свалится.

       -- Ходить в гости. И устраивать официальные приемы, -- улыбнулась Айра. -- Вон у нас есть мальчик, которого необходимо представить нашим друзьям и знакомым. Там и поговорим. Все знают, что о серьезных вещах на приемах не говорят, нарушим традицию. 

       -- Ладно, а следящая нам зачем? -- Коярен невежливо указал пальцем на малолетнюю девчонку, столбом сидевшую на своем стуле.

       -- А следящая будет ходить по городу, и следить за изменениями в потоках энергии, составит карту, и мы пройдемся по аномалиям. Наверняка найдем если не зеркальщиков, то места, где они оставили следы. Попробуем угадать, что они собираются предпринять.

       -- Будем водить девочку по городу? -- искренне удивился Коярен. -- Мне говорить, что она моя внебрачная дочь?

       -- Да хоть бабушка отца. У тебя куча учеников, попроси погулять с девчонкой. Она будет рисовать. Почувствует что-то неладное и сядет делать наброски, пока не запечатлит все отклонения, -- раздраженно сказал Ижен.

       -- Может лучше твоего сына водить? Он зеркальщиков видит, -- предложил Коярен.

       -- И его тоже. Пускай запоминает, где их видит и при каких обстоятельствах. Главное как-то его убедить не удивляться, не рассказав, зачем его мерцающие люди нам нужны. Иначе влезет. Он и так может влезть.

       -- Дети такое счастье, -- протянул Коярен, за что получил три недовольных взгляда.

       -- Ох, не нравится мне это, -- вздохнул Дамия и тоже получил свои раздраженные взгляды.

       Что могут натворить люди умеющие быть невидимыми и практически неощутимыми все представляли. Да и воровство материи ничего хорошего не сулило. Вдруг они в следующий раз уволокут часть держащей плоскости стены. Или всю стену. Или гранитную основу из-под города.

       -- Нужно рассказать страже, хотя бы внутренней, -- сказал Лакья. -- Не уверен, что все, но хотя бы про угрозу разрушений. Нужно что-то придумать.

       -- О, каменного человека проняло, -- проворчал Коярен. -- Дамия над этим вторые сутки думает. Получается, что рассказать только часть не выйдет. В стражу нелюбопытных и глупых не берут.

       -- Ладно, расходимся, пока никого не хватились -- решила Айра. -- Коярен, озаботь своих учеников экскурсиями для маленькой провинциалочки. С Максимом я сама поговорю. И об экскурсиях тоже. Не помешает узнать точно, что чувствуют следящие рядом с его мерцающими людьми. Может тогда можно будет подключить городских следящих, не вызывая подозрений.

       На обратном пути каман Лакья опять встретил племянника. Он медленно шел по коридору, шевелил пальцами и что-то бормотал. Парень настолько задумался, что уткнулся носом в стену, не повернув вовремя вместе с коридором. Ощупал препятствие и как сомнамбула пошел вдоль нее. До ближайшей двери, от которой почему-то шарахнулся и очнулся.

       Если верить семейным легендам, близнецы были очень странными людьми. Максим, похоже, решил эти легенды подтвердить.

       И вдруг все меняется.

       За изучение таблиц Максим взялся только потому, что надеялся узнать, как превратить свой радар в приемник способный проникнуть сквозь стены и защиты. Подслушать о чем говорили отец, и прочие родственники с гостями хотелось ужасно. То, что этот разговор давно закончился, беспокоило мало, парень был уверен, что гости придут еще не раз.

       Ничего способного помочь в этом деле так и не обнаружил. Зато пришел к парадоксальному выводу о том, что странные личности, которых он время от времени видел на Земле, вовсе не обязательно пришли из того мира, в котором он сейчас находится. Скорее даже наоборот, он видел жителей множества миров. Мама, пришедшая из хаоса, наделила способностью замечать даже очень малое количество материи и то, что для сати было пустым местом, для него могло быть человеком.

       А потом пришла Серая Кошка и завела какой-то странный разговор о том, что ему не помешает побродить по городу. Что одной маленькой девочке оно тоже будет интересно. Но любимый племянник, так на всякий случай, должен высматривать мерцающих людей. И если увидит, намекнуть как-то об этом той самой маленькой девочке и посмотреть на ее реакцию.

       Максим обалдело смотрел на тетю несущую какую-то чушь о чьих-то невнятных подозрениях и размышлял о том, считают ли его идиотом или он и должен был догадаться, что что-то с этим заданием не так? Чтобы отнесся к нему серьезно.

       Может маленькая девочка, с которой нужно гулять, местная террористка, а мерцающие люди ее помощники?

       Неужели нельзя объяснить нормально?

       Максим посмотрел на серьезное лицо тети и понял, что нельзя. Вот только почему? Не доверяют ему? Боятся что проговорится? Сами не знают, что происходит?

       Гулять, как это назвала тетя Айра, Максим отправился не в лучшем настроении. Его раздражал цветущий вид Матиля, придумавшего какой-то дурацкий план по покорению Эсты. Почему-то равновесник был уверен, что задумка сработает и девушка с радостным визгом бросится в его объятья. Переубеждать его не хотелось. Не поверит, а потом еще и виноватым сделает, когда план провалится.

       Еще больше раздражала мелкая девчонка, которую следовало выгуливать. Она выглядела равнодушной ко всему фарфоровой куклой. Спина прямая, на губах тень улыбки, в глазах космическая пустота. Не ребенок, а уставшая от жизни старушка.

       Далеко уйти в составе трио не успели. Из открывшегося чуть ли не у Максима перед носом переместителя выскочил запыхавшийся парень. Каким-то чудом с ним разминулся и вписался прямо в Матиля. Пока равновесник которого столь грубо спустили с небес неуверенно пялился на возникшее перед ним препятствие, Максим сообразил, где этого парня видел. Маг по имени Марен.

       -- Я телохранитель, -- широко улыбнувшись, заявил новоприбывший. Полюбовался ошарашенными лицами парней и добавил. -- Ее телохранитель, -- дернул подбородком в сторону фарфоровой девочки.

       -- Ей телохранитель нужен? -- заинтересовался Максим.

       -- Не то чтобы, -- дернул себя за ухо Марен. -- Просто она когда задумается или увлечется, может случайно куда-то свалиться. Нужно присматривать.

       Взгляд у Максима, наверное, стал очень удивленным, потому что Марен широко улыбнулся и добавил:

       -- Особенности восприятия. Из-за дара. Она иногда видит то, что не видят все остальные и не видит то, что видят.

       -- Странная девочка, -- пробормотал Максим.

       После этого прогулка, как ни странно, удалась. Матиль мечтал и никому не мешал. Марен рассказывал веселые истории из своего ученичества, причем Максиму постепенно начало казаться, что он учится в цирковом училище.

       Девочка, которую звали Сока, бродила с отстраненным видом. Время от времени замирала без видимых причин, доставала блокнот с карандашом из сумки, которую таскал Марен, и что-то рисовала. Компания терпеливо ее ждала, пялясь на трехцветную радугу и не думавшую пропадать с неба. Максим, помня о просьбе тети, пытался время от времени высматривать мерцающих людей среди заинтересовавших Соку пейзажей. Так никого и не высмотрел.

       И на следующий день тоже.

       И на следующий.

       И в тот, что был после него.

       А потом Максиму все окончательно надоело. И рассказы Марена. И мечтательная физиономия Матиля. И странная девочка Сока вместе с ее рисунками. И городские пейзажи, начавшие сливаться в нечто серое и угловатое. А больше всего надоела трехцветная радуга на небе. Из-за этой радуги Тайрин пропала куда-то с концами. Во дворце-распальцовке появлялись и исчезали какие-то люди. Максиму никто ничего не рассказывал, а подслушать не получалось. И чувствовал он себя из-за этого идиотом, которого все дурят, плетут какие-то интриги вокруг него и насмехаются за спиной.

       На четвертый день Максим набрался храбрости и отправился к тете требовать какое-то более внятное задание, чем выгул чьего-то ребенка. Надо было видеть, как его требованиям обрадовалась Серая Кошка. Прямо расцвела, даже ее стервозность куда-то делась.

       Максиму стало не по себе и захотелось оказаться где-то далеко-далеко.

       -- Молодец! -- похвалила Айра. -- Завтра пойдем в гости.

       Прозвучало многообещающе.

       Парень кивнул и попытался изобразить радость. Получилось плохо.

       -- Куда? -- осторожно спросил Максим.

       -- В гости. На праздник. Официальный.

       -- О, -- только и сказал парень.

       Вот только этого ему и не хватало для полного счастья. Максим смутно представлял, что будет делать в чужом дворце на празднике. В памяти что-то было, но ухватить это что-то за кончик мелькающего хвоста и вытащить наружу не получалось.

       -- Я еще не все вспомнил, -- попытался объяснить веселой тете.

       -- Вспомнишь, когда понадобится, -- ничуть не огорчилась она.

       -- Мне опять костюм надевать?

       -- Костюм меньшая из твоих проблем, -- ласково сказала Серая Кошка. -- Следи за собой.

       Максим удивленно моргнул и потер переносицу.

       -- И продолжайте гулять. Вы еще не везде побывали.

       -- Что?! -- вытаращился парень.

       Айра окинула его недовольным взглядом.

       -- Что ты знаешь об этой девочке?

       Максим разумно промолчал, подозревая, что не знает чего-то очень важного.

       -- Поверь, сейчас ты занимаешься важным делом. Каким именно тебе не говорят, чтобы ты не вмешался, не наследил и нам не пришлось разбираться где твои следы, а где не твои.

       -- А, -- ошарашено сказал парень.

       Кажется, его разводят как ребенка.

       Ты делаешь важное дело, малыш, не отвлекайся, продолжай!

       И малыш продолжает вырезать из газеты квадратики, не мешая отцу смотреть футбол.

       Или не разводят?

       Надоели вместе со своими тайнами. Особенно отец. Сборище параноиков.

       Гулять Максим пошел с самого утра и опять никого так и не высмотрел. Да и девочка вела себя точно так же. То изображала механическую куклу, то рисовала. Матиль всю дорогу вслух строил планы по завоеванию Эсты. Марен смотрел на него с подозрением, но свое мнение держал при себе.

       Когда вернулись во дворец, парней быстро накормили и отправили наряжаться. В доспехи, потому что прием был в честь старшей женщины решившей выйти замуж. Ко всему привыкший Матиль костюмчику тоже не обрадовался. Оказалось, у него за рукава цепляется коса. Иногда сама, иногда помогают. Некоторым недоумкам кажется, что это очень смешно.

       На предложение как-то ее закрепить на голове Матиль обиделся и сказал, что женские прически делать не будет.

       То, как представители Серых Туманов выходили из дома, было достойно кисти художника. Величественные мужчины в костюмах-доспехах. Почти все невысокие, некоторые откровенно тощие. И дамы во главе с Айрой. Величественные, изящные и в большинстве своем выше мужчин.

       Максим несколько ошарашено смотрел на это шествие. Пока родственники не собрались в кучу, то, что женщины выше мужчин в глаза не бросалось.

       Немаленькая такая толпа непонятным образом зашла в переместитель и вышла из него возле дворца. Точнее возле хоровода белых башен соединенных подвесными мостами. Казалось, башни держатся за руки и ждут музыку. Или новогоднюю елку, которую обязательно поставят в центре.

       Максиму очень хотелось подмигнуть несчастному сидевшему у порога со щитом в обнимку, но он сдержался и прошел мимо с каменным лицом. Даже на запоздавшее "бамм" удалось не отреагировать. Есть чем гордиться.

       Прием у Белого Дерева мало чем отличался от того на котором Максим был в качестве дрессированной обезьянки. Вообще парень заметил только одно отличие -- стоял на самом видном месте и всем вежливо улыбался не он. А в остальном... Родственники разбежались почти мгновенно. Как тараканы. Разбежались и попрятались.

       Максим почувствовал себя неуютно и вообще лишним. Он немного поозирался, так и не высмотрев никого знакомого. Побродил между людьми, чувствуя себя невидимкой. Совершенно случайно наткнулся на Матиля пытавшегося вежливо отшить какую-то глазастую девушку и поспешил уйти подальше, а то еще его втянут.

       Прошло совсем немного времени, а парню больше всего хотелось сбежать, или хотя бы спрятаться за занавеску. Только было нельзя. Подобного оскорбления ему бы не простили, родственники в первую очередь.

       Послонявшись еще немного и так и не дождавшись торжественного появления семейства Тайрин, Максим решил смириться со своей участью и пошел к столикам что-нибудь съесть. Выбирал долго и вдумчиво. Жители этого дворца явно любили сюрреализм и креатив, так что съедобным на столиках выглядело немногое. А когда протянул руку за корзинкой с ярко-зеленой массой, наткнулся на мужскую ладонь устремившуюся туда же.

       -- Хм, -- задумчиво сказал Максим.

       Интересно, это что судьба пытается спасти его от отравления?

       -- Да, -- не менее задумчиво отозвался владелец ладони.

       Максим обернулся и интересом уставился на совершенно незнакомого смуглого и темноглазого парня.

       -- Тигровые Лилии, -- сказал незнакомец. -- Цвета их, лицо их, но почему я тебя не знаю?

       -- Я тебя тоже не знаю, -- пожал плечами Максим.

       Есть ему не хотелось. А тут кто-то решил поговорить. Интересно, почему?

       -- Меня на твое представление городу не приглашали, -- широко улыбнулся парень. -- Не принято.

       -- Почему?

       -- Наши семьи лет четыреста назад воевали друг против друга. Пока один из владетелей не пообещал и тех и других выгнать из города. Не нравилось ему находить у себя на пороге трупы с перерезанными глотками, -- весело объяснил парень.

       -- Ага, -- ошарашено сказал Максим. -- И что теперь? Я дожжен плюнуть тебе в лицо и гордо удалиться?

       -- Нет, -- помотал головой парень. -- Откуда такие фантазии? Просто не принято друг друга приглашать на приемы. Предкам это не понравится. А так, у нас даже общее хранилище энергии есть.

       -- А, -- сказал Максим, совсем ничего не понимая. -- И что теперь?

       -- Эен, -- представился парень, склонив голову. -- Седое Озеро.

       -- Максим, Серые Туманы.

       -- А что теперь? -- Эен опять улыбнулся. -- Могу быть твоим официальным врагом. У тебя как раз никого нет.

       Максим хмыкнул. Что такое официальный враг он "вспомнил". То же самое, что неофициальный друг. С этими врагами принято проводить спарринги, устраивать скачки по пересеченной местности и всячески пытаться свернуть себе шею. У них же можно попросить помощи и они помогут вопреки всему. Потому что жаль терять такого хорошего врага.

       -- Ну, если можешь, -- улыбнулся Максим.

       Спросить, что на столике можно есть, а что лучше не надо Максим не успел.

       Раздался громкий, вибрирующий звук, от которого задрожали стела. И мир утонул в зеленой вспышке.

       -- Демон! -- заорали рядом, и мир пришел в движение.

       Все куда-то бежали, каким-то чудом не натыкаясь друг на друга. Потом новоиспеченный враг схватил Максима за шкирку и заорал на ухо, что нужно уйти из зала, в нем слишком много окон, которые могут разлететься осколками. И они побежали.

       Максим пару раз споткнулся, а потом сообразил, что видеть ореолы зеленый свет, затопивший комнату, не помешает. Они энергия, а не материя.

       Бежать сразу стало веселее.

       Эен, видимо, был во дворце не впервые. Потому уверенно вывел Максима в пустой коридор, попрощался и бодро умчался разыскивать родственников.

       Максим немного постоял, вспомнил, что после посещения храма чувствовал всех своих родственников. А теперь достаточно найти тетю и он будет знать, куда двигаться дальше.

       -- Вверх? -- удивился парень и отправился искать лестницу.

       Она оказалась в трех шагах. Узкая, с высокими ступенями и латунными перилами. Максим как можно тише поднялся по ней, сам не зная, почему крадется. Стараясь не топать, прошел по узкому и темному коридору без окон и остановился перед дверью. Над тем, входить или нет, думал недолго. В крайнем случае, извинится и пожалуется, что не знает, что теперь делать.

       Дверь открылась тихо, тихо и парень оказался в маленькой комнате. Напротив была еще одна дверь, полуоткрытая и из-за нее слышались голоса.

       Максим замер, прислушался, а потом подкрался к двери. Говорил там отец, а это было очень странно. Официально его не то что в городе не было. Он находился на Земле и измывался над оставшимися там детьми.

       -- Я еще раз прошу, -- мягким тоном говорил папа.

       Максим не знал, кому он это говорил, но на месте его собеседников начал готовить пути к отступлению. Таким тоном отец говорит только когда очень зол.

       -- Это нарушит равновесие! -- злобно зашипел женский голос. -- Скоро шторм, оно и так еле держится. А тут еще демон лезет.

       -- А равновесники вам зачем?! -- рявкнул Ижен и опять перешел на уговоры: -- Демона нужно выдворить как можно быстрее. Стража не может с ним справиться и не сможет. Посылать им на подмогу молодежь тоже бесполезно. Тем более чем больше будет этой молодежи, тем сложнее будет равновесникам удержать стены. Без мелких разрушений не обойдется.

       -- Поэтому ты предлагаешь масштабные разрушения, -- промурлыкала тетушка, ласково, словно уговаривала маленького ребенка бросить каку.

       -- Я предлагаю не расшатывать стены, а выдворить его одним ударом, -- не согласился отец.

       -- А если не получится, отдача будет такая, что все равновесники города стены не удержат, -- сказал кто-то незнакомый.

       -- Именно поэтому я требую старших магов из дворцов, чтобы удар не отразил.

       -- А если не получится...

       -- Получится, не настолько силен этот демон, чтобы с ним не справились старшие. А если мы будем ждать, то дождемся того, что среди стражи будут не только раненые, но и убитые. А если дождемся до шторма...

       -- Тогда демон разнесет город вдребезги, -- уныло сказал еще один незнакомый голос.

       -- Так что выбора у нас нет, -- опять заговорил Ижен. -- Только собрать всех равновесников...

       -- Всех не получится, -- перебил унылый. -- У старшей равновесницы Желтой Горы дочка-стражница ранена, сильно, сам понимаешь, сосредоточиться сложно. А Лаина страж равновесия во дворце, без нее подчиненные вряд ли смогут сконцентрировать внимание...

       Что там говорили дальше, Максим слушать не стал. Ассоциативная цепочка -- Желтая Гора, Тайрин, ее мама главная равновесница -- выстроилась мгновенно. И парень развернулся и бросился искать выход.

       Стражем равновесия Желтой Горы была мама Тайрин. Значит ранена тоже Тайрин.

       И уже выскакивая в коридор, парень услышал как кто-то громко и напористо сказал:

       -- Ты готов рискнуть городом, лишь бы не рисковать сыном!

       После этого отец начал нецензурно орать на уважаемых людей. Причем, назвать их уважаемыми он не забыл.

       Как Максим выскочил из дворца он, потом, вспомнить не мог. Просто куда-то бежал, бежал, казалось, заблудился, а потом оказался на улице. Тайрин он нашел не задумываясь. Подумал о ней, радар-бабочка распахнул крылья, и парень побежал дальше, каким-то чудом сообразив не ломиться напрямик через кусты. Даже костюм-доспехи перестал мешать.

       Тайрин, к счастью, нашлась в больнице. Максим слабо представлял, как бы ломился в чужой дворец. Его и в больницу не хотели пускать, пока не вышла Эста и не объяснила кто он такой. На доспехи парня персонал больницы смотрел круглыми глазами. Видимо, просто так бегать по городу в подобных костюмах, было не принято, а его, как всегда, забыли предупредить.

       Эста тоже полюбовалась костюмчиком и прежде чем вести к сестре поинтересовалась, с какого приема парень сбежал. Шутила, как оказалось. Потому что стоило Максиму рассказать о своем забеге, девушка дернула себя за ухо и злым шепотом объяснила ему, что он идиот. Потому что сбежал, не сообщив, куда бежит. И стоит Серой Кошке обнаружить его отсутствие, она бросится искать. И найдет, родственник все-таки.

       -- О! -- сказал Максим. Вздохнул, тетушки ему здесь было ненужно, и спросил: -- А спрятаться никак?

       Девушка недовольно на него посмотрела, сняла с шеи монетку с просверленной дырочкой и вручила ее парню.

       -- Пользуйся. Только никому не говори, откуда взял.

       -- Что это?

       -- Тенька. Как бы тебе объяснить... Ты словно оказываешься в тени другого человека. И видят его, а не тебя. Я образ с одного торговца овощами сняла. Так что безопасно. Вряд ли его искать в городе станут.

       -- О! -- повторил Максим.

       Умная девушка Эста, хоть и стерва. Может Матилю действительно жениться на ней? Он парень по-своему наивный. А с такой женой не пропадет.

       Парень повесил монетку на шею, кое-как затолкал за воротник и пошел следом за девушкой. Поднялся по лестнице на второй этаж, постоял под дверью, пока Эста вела переговоры с миловидной женщиной. Потом тихонько вошел в палату. Светлую, с бежевыми стенами. Двухместную. Одна кровать пустовала, а на второй лежала Тайрин. Бледная, с прозеленью. На стене за головой какая-то овальная штуковина с медленно перетекающими снизу вверх цветами. Ничего похожего на медицинское оборудование Максим не увидел. Но кто знает, как оно в этом мире выглядит? Парень точно не знал.

       -- Что с ней? -- спросил тихонько у Эсты.

       Подходить к Тайрин было жутковато. Казалось, она не дышит и стоит подойти обмануть себя будет уже невозможно.

       -- Демон продавил защиту. Тайка и еще несколько человек его толкали, пока ее достраивали, а потом их отдачей приложило. Несильно. Их накрывали индивидуалками и как только смогли, оттащили. Но этого хватило. Тайке еще повезло, у нее кости целые. А сотрясения, внутренние кровотечения, разорванные органы, сотрясения у всех без исключения. Но, ты не переживай, с ней все будет в порядке.

       -- А почему этого демона до сих пор не убили? -- спросил Максим, чувствуя, как закипает злость. Целый город магов, а с демонами бороться опять посылают мелкую блондинку.

       -- Думаешь, демона так легко убить?! -- возмутилась Эста.

       -- Я одного убил, ничего сложного.

       Эста недоверчиво хмыкнула и спросила какого демона он убил, где и каким образом? Максим со злости объяснил, напрочь забыв, что Тайрин просила об этой эпической битве со злом никому не рассказывать. Эста похлопала немного глазами, став похожей на классическую блондинку из анекдотов, и задумалась. Надолго.

       Парень успел подойти к Тайрин. Зачем-то потрогал лоб и немного подержался за ладошку. Попутно убедился, что девушка дышит.

       -- Ага! -- неожиданно воскликнула Эста, когда Максим успел углубиться в свои мысли. -- Там ведь материи больше. И демон там был слабее, они в таких мирах кормятся, прежде чем ломиться в такие, как наш.

       -- И что? -- спросил Максим, пропустив почти все сказанное мимо ушей.

       -- Резонанс. Твоя материя усилила твой удар энергией. Это как с мечом из хаоса. В таком мече может быть какое угодно количество материи. Такое, какое нужно в тот или иной момент. С его помощью можно усилить свою энергию, или ослабить чужую. Вообще-то любым из таких мечей можно легко убить какого угодно демона. И мечей в городе хватает. Если бы та тварь, которая висит над городом, спустилась с небес, ее бы давно убили. А так...

       -- А летать вы не умеете.

       -- Умеем. Только не к нему. Он сожрет энергию быстрее, чем его убьют и летун упадет.

       -- Понятно, -- сказал Максим и задумался об арбалете.

       Думал долго, но получалась все время какая-то фигня. Мешала способность города заворачивать стрелы в какую угодно кроме нужной сторону.

       -- Эста, в этом городе есть место, где болт будет лететь прямо? -- спросил парень.

       -- Какой еще болт? -- удивилась блондинка.

       -- Для арбалета. Я просто вспомнил, как джедайские мечи делал и один улетел, -- заметив что Эста на него смотрит с подозрением, объяснил: -- Вытащил в мир немного хаоса. Два раза вытащил. Понимаешь? Можно попробовать сделать стрелу-резонатор.

       -- Хм, -- задумчиво сказала девушка.

       -- Не веришь?

       -- Да, как сказать. Ты эти болты-стрелы когда-то делал?

       -- Нет, -- признался Максим. -- Но я умею делать бабочку. А еще делал копье из энергии. А теперь понял, что оболочку нужно делать не из энергии, а из материи, которую можно взять из хаоса. Именно про это говорил папа, когда рассказывал про эклеры с начинкой. Я просто тогда не знал, что это разные вещи.

       -- Да подожди ты, -- потребовала Эста. -- Ты умеешь черпать хаос?

       -- Умею, -- убежденно сказал парень.

       -- О, -- сказала девушка. -- Теперь понятно, зачем эта таинственность и куча дурацких слухов. Берегут.

       -- Что?

       -- Тебя идиота берегут. А где стрела летит прямо... На верхних плоскостях. Их две. Но мы можем пойти только на одну, на второй слишком людно, там сейчас равновесники и стража демона держат.

       Максим кивнул и опять задумался об арбалете. Его конструкцию он представлял смутно. Лук присобаченный к палке. Точнее к ложу для болта. Еще там должен быть крючок, который тетиву держит, пока на что-то не нажмут. Интересно, что тогда должно произойти?

       А еще интереснее, будет ли работать арбалет из хаоса если хозяин не знает принципа его работы? Не зря же папа заставлял изучать виды мечей, заточки, даже примерный вес.

       -- В таком виде тебе идти нельзя, -- сказала Эста.

       Максим опять кивнул и послушно пошел за выскользнувшей в коридор девушкой. Она провела его по коридору, завела в крохотную комнатку, заставленную полками и вешалками с чьей-то одеждой, и велела переодеваться. Парень пожал плечами и попросил помочь снять доспехи. Эста хмыкнула, но спорить не стала. Нашла все крючки. Чуть не оторвала воротником уши. Почему-то хихикала при этом. А Максим думал об арбалете и понимал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Лучше попытаться получить пневматическое ружье. Чисто теоретически Максим знал, как его сделать. И умел стрелять, шариками с краской. Единственная проблема -- насос. Какой-то он там был сложный, от велосипедного даже внешним видом отличающийся, и работает, кажется, от электричества. Была там зачем-то батарейка. Или она только для электроклапана? Впрочем, неважно, как устроен электроклапан Максим тоже не знал. Нужно придумать какое-то пневморужье попроще. Или вспомнить...

       -- Воздушка! -- жизнерадостно воскликнул Максим.

       -- Не ори! -- яростно потребовала Эста и нахлобучила на него чью-то рубашку, поверх той, которая была на парне.

       -- Блондинка ты, -- тихонько сказал Максим. -- Воздушка, понимаешь? Бутылка, ниппель, кран и обыкновенный велосипедный насос, чье устройство я знаю.

       -- И что это будет? -- спросила девушка, решив, не уточнять из чего оно состоит.

       -- Оружие. Стрелковое. Можно зарядить тем же болтом, облегченным его вариантом, только трубку надо к крану присобачить подходящей длины.

       -- Мужчины, -- проворчала Эста, поправив Максиму воротник и всучила ему куртку воняющую резиной. -- Пошли.

       Из обворованного гардероба они вышли как партизаны из засады подозревающие, что где-то рядом есть засада на них. Галопом промчались к выходу, и пошли на ту самую верхнюю плоскость. Мстить демону ранившему Тайрин и раскрасившему небо во взбесившуюся сине-зеленую полоску.

       Чем выше поднимались, тем меньше людей встречалось на улицах. Самая верхняя плоскость вообще словно вымерла. Зато Максим, наконец, рассмотрел демона. Бесформенная куча, напоминавшая мусорную, нависала над домами и пыталась просочиться сквозь что-то невидимое. Время от времени из кучи вырастали щупальца, канаты украшенные присосками на конце или нечто похожее на швабры с древними тряпками, и били по защите. Та в ответ прогибалась, а потом отталкивала псевдоконечность посиневшим участком. Успешно с этим справившись, опять становилась прозрачной.

       Эста вывела парня на большое поле и остановилась. Наверное, это было единственное место на этой плоскости, где нечего разрушать.

       -- У меня вопрос, -- сказал Максим вдоволь налюбовавшись демоном и даже немного подумав о том, где у этой кучи рот и чем она вообще ест. -- Мой болт сквозь щит над нами пролетит?

       -- Конечно, -- загадочно улыбнулась девушка. -- Выпускает он вообще что угодно, а не впускает только то, что сочтет опасным. Против людей, даже сати он в принципе не годится. И воевать не мешал.

       -- Отлично, -- сказал парень.

       Потянулся, размял пальцы и, закрыв глаза, схватил свое оружие. Оно в руке смялось как пластилин, потекло и приняло форму состряпанной своими руками воздушки, прицепленной к велосипедному насосу.

       -- Отлично, -- повторил Максим и, зажав бутылку между коленями, начал ваять болт, начиненный энергией.

       Получилось на удивление легко, сказалась тренировка на копьях.

       -- Эста, ты отойди на всякий случай, а то я не очень понимаю, как из этой штуки целиться.

       -- Думаешь, сможешь не попасть? -- оптимистично улыбнулась девушка.

       Парень пожал плечами. Промазать в огромное нечто занявшее пол неба было бы сложно. Но мало ли? Вдруг воздушка окажется слабой и болт до демона не долетит?

       Максим честно попытался это объяснить, но упрямая блондинка только хмыкнула.

       Подкачав бутылку, Максим попытался отвинтить насос от ниппеля и обнаружил, что сделать это невозможно. Пришлось смириться с тем, что он будет болтаться и мешать.

       -- Ладно, -- сказал парень, решив не просить Эсту подержать насос. -- Попробуем.

       Максим направил трубку в сторону демона, запихнул в нее свой болт и открыл вентиль. Запуск удался. Болт маленькой ракетой взлетел в небо, преодолел защиту города и пропал слившись с очередным щупальцем. Парень успел почесать переносицу, задуматься о бутылке побольше и болте помощнее, когда демон посветлел и начал раздуваться.

       -- Падай! -- заорала Эста, бросая что-то в Максима.

       Он отпустил оружие и послушно шлепнулся, вспомнив, чем закончилось убийство первого в его жизни демона.

       Небеса зазвенели, потом басовито загудели и, наконец, бабахнули, уронив на Максима демона. Ощущения били непередаваемые. Потом пришла синяя мгла, усыпанная серебряными звездами, и сознание затерялось в ее глубинах.

       -- Эй, ты живой?! -- загрохотало где-то далеко-далеко.

       Парень попытался ответить, выплюнул попавшую в рот травинку и понял, что очнулся.

       -- Вставай, давай, или ползи, -- велела растрепанная Эста с поцарапанным лицом.

       -- Э-э-э-э... -- протянул Максим, больше ничего ему в голову не пришло.

       -- А, поздно, -- отмахнулась девушка. -- Сейчас нас будут благодарить.

       Максим кое-как сел, посмотрел туда же, куда смотрела девушка, и увидел весело шатавшиеся из стороны в сторону фигуры. Вроде человеческие. А может, и нет. Может это демонята бегут мстить за маменьку.

       Парень широко улыбнулся и стал ждать своей участи.

       Благодарили героических борцов с демонами необъятной величины недолго, зато вдохновенно, громко и большей частью нецензурно. Громче и нецензурнее всех орал Ижен. Максим в ответ улыбался, чувствуя себя пациентом дурдома и тихонько жаловался на голову. Слушать его не желали. Лечить не хотели. Вместо этого наоравшись, подняли на ноги и погнали домой, как козла в сарай с поля.

       Именно этим козлом парень себя и чувствовал. Несчастным уставшим козлом. Безмозглым, зато с тяжеленными рогами мешавшими держать голову гордо, как полагается героям, спасшим город.

       Наверное, папа прав, об авантюрах лучше предупреждать. А то ведь могло и не сработать. И пришлось бы быть не героем, а разрушителем. Впрочем, разрушителей тоже помнят, возможно, даже дольше, чем героев.

       Личная жизнь родственников и диверсии везде и сразу.

       Откровенно говоря, Максиму было плохо, только фиг бы он кому-то в этом сознался. Любимый папочка как появился внезапно так же и пропал. Даже не попрощался, сволочь. К тете с утра пришел потрепанный мужик, удивительно похожий на ведьмака из книг Сапковского. Максим его в окно увидел и залюбовался. Седой дядька, длинноволосый, лицо неприятное, возможно даже в шрамах, но со второго этажа их не видно. Еще бы оружием обвесился, и образ был бы полный.

       Серая Кошка гостя приняла на удивление ласково. Сама к порогу вышла. А это, насколько успел уяснить Максим, большая честь и кому попало ее не оказывают. Ведьмак был приглашен во дворец, и тетушка пропала. Физически. Два предыдущих дня она каждые три часа приходила читать Максиму лекции о технике безопасности и обязанностях младшего сына семьи. А тут ни разу не появилась. Чем они там занимаются, парень не знал, но очень хотел бы узнать. Не в шахматы ведь играют.

       От скуки и желания пойти и кого-нибудь убить, парень начал сочинять версии. Большей частью неприличные. Сначала возле окна стоял, но на улице больше ничего интересного не происходило, и он вернулся к кровати.

       Дворец жил своей жизнью. Что-то где-то стучало и шуршало. Где-то там ходили люди. И никому на самом деле не было дела до захандрившего младшего сына -- победителя аж двух демонов.

       Максим лежал, смотрел в потолок, думал о молодой тете, наверняка не такой достойной и правильной, как сейчас. Думал, думал и заснул. Сон ему снился эротичный и яркий. Молодая тетя изображала танец живота на круглом столе. Вокруг него сидели разнокалиберные мужики и пихали монеты ей за пояс прозрачных шаровар. Монеты там естественно не держались и со звоном раскатывались по помещению. Одна подскочила, треснула Максима по лбу...

       И он проснулся. На кровати нахально сидела Эста и улыбалась. За ее спиной стоял Матиль и тоже улыбался, как гробовщик клиенту. Печальненько так, и сочувствующе.

       -- Что случилось?! -- сел Максим.

       -- Эста твой костюм принесла, -- растерянно сказал равновесник и зачем-то добавил. -- Официальный.

       -- Доспехи?

       Удивительно, но их никто так и не хватился, даже сам Максим, пока не напомнили.

       -- Их, -- подтвердила Эста. -- Матиль их на место занес, на манекен повесил, даже почистил что-то. Благодари!

       -- Спасибо, -- сказал Максим. -- Тайрин выздоровела?

       -- Почти, -- отмахнулась любящая сестра. -- Из больницы пока не отпускают и кормят как гуся перед праздником.

       -- О, -- сказал Максим.

       Похоже, эта парочка приперлась обрадовать его возвращенными доспехами. Других проблем и новостей нет.

       -- О, -- передразнила Эста. -- Все с ней будет в порядке. Даже хорошо, что она там. Наши многомудрые и великие пришли к выводу, что демона наслали не для того, чтобы города разрушить, на это у него немного шансов было. Кто-то решил с его помощью умотать до состояния полутрупов каманов и остальных сильнейших и старших сати. Зачем это нужно, пока не придумали. И выложиться полностью благодаря тебе не успели. Но стражу на всякий случай усиливают и вооружают. Боюсь, не напрасно.

       -- О, -- опять сказал Максим.

       Вот тебе и на. Ему ничего подобного в голову не пришло, хотя все и говорили, что демоны обычно в город не лезут. А получается, зря не пришло. Очень оно логично. Если хочешь захватить крепость -- сначала обессиль ее защитников.

       -- Все не так уж плохо, -- улыбнулась блондинка. -- Равновесники поучаствовать не успели, стены будет кому держать. Так что, в крайнем случае, воспользуются запасенной энергией.

       -- Угу, -- думать об энергии Максиму не хотелось. Все равно ничего не поймет. Знаний не хватает. А учить его что-то не спешат. Только идиотские лекции читают после того, как он из-за нехватки этих знаний делает очередную глупость.

       Хотя выходит, что убийство демонов глупостью не было. Перестраховываются, что ли? Не хотят хвалить, чтобы он не пошел искать следующего демона для закрепления навыков?

       -- И это тоже пройдет, -- сказал парень.

       Матиль громко хмыкнул.

       -- Ах, да, -- уставился на него Максим. -- Ты не знаешь, что за седой мужик сегодня пришел?

       Равновесник глупо хлопнул глазами. Зато Эста подобралась, как кошка готовая броситься на зазевавшуюся мышку.

       -- Седой? -- почти пропела она. -- Волосы длинные, да?

       -- Да, -- подтвердил Максим, подозревая, что опять ляпнул, что не следовало. И присутствие Матиля этому не помешало.

       -- Кьен вернулся, -- обрадовала присутствующих девушка.

       -- Кто? -- переспросил Максим.

       -- Твой дедушка. Он тебе понравится.

       -- Дедушка?

       -- Дедушка, -- растерянно подтвердил Матиль, сообразив, о ком говорят. -- Только, он поклялся, что вернется не раньше, чем Серая Кошка найдет мужа.

       -- О, -- еще раз сказал Максим. -- Она его потеряла?

       -- Да, -- подтвердил Матиль.

       Максим решил не говорить, что пошутил. Подумаешь, мужа потеряла. Вон некоторые детей теряют, и никто не удивляется.

       -- Чем этот дедушка нам грозит? -- спросил у задумчивого равновесника.

       -- Выволочкой! -- басовито рявкнули с порога и парни дернулись.

       Максим только каким-то чудом не вытащил из своего хаоса меч. Кончики пальцев зудели. Матиль постарался изобразить почтение и спокойствие. Второе получалось плохо.

       В комнату Максима без стука и предупреждения пришли Серая Кошка и ведьмак. Шрамов у дедушки на лице не оказалось, морщин тоже, но он не стал выглядеть приятнее. А еще казался очень старым, даже древним, непонятно почему. Лицо молодое.

       -- Мне пора! Удачного дня! -- поспешила исчезнуть Эста. И улыбалась она так натянуто, что Максиму стало страшно.

       -- Я провожу! Удачного дня! -- бросился к девушке Матиль.

       И эти предатели сбежали.

       Максим спустил ноги с кровати, но вставать и здороваться не стал.

       -- Ну, вот, -- сказал Кьен, подмигнув тете. -- Запугала парня. Сидит и мрачно молчит, как враг на допросе.

       Максим наклонил голову влево и улыбнулся. Дедушка нравился ему все меньше и меньше. И, похоже, взаимно.

       Серая Кошка вздохнула. Парень перевел взгляд на нее.

       -- Хочешь ты или не хочешь, но тебе придется учиться сосуществовать с твоим хаосом. Это пока все легко и просто. А потом, спустя время, он начнет прорываться в мир. Так или иначе. И тебе придется создавать из него материю. Быстро и правильно. Потому что материя бывает разная. И если ты обрушишь камень на город, никого это не обрадует. Да, даже если воду обрушишь. Защита ведь может и не устоять.

       -- Понятно, -- Максим посмотрел на Кьена. -- Он умеет учить.

       -- Умеет.

       Уверенности в голосе тетушки было немного. Дедушка наверняка умел, но еще лучше он умел выносить мозг. Не зря же от него даже Эста сбежала.

       Мужа Серая Кошка, как оказалось, не нашла. Просто дедуля решил снизойти персонально к Максиму. Впечатленная возвращением блудного родственника Эста больше не появлялась. Новости о Тайрин, и делах в общем, носил Матиль. Подозрительно жизнерадостный. Один раз даже незамысловатый мотивчик насвистывал. То ли блондинка к нему таки снизошла, то ли он смирился и быстренько нашел ей замену. Максим не спрашивал, а то равновесник мог взять и рассказать. А самое удивительное -- куда-то пропали ученики Коярена. Именно тогда, когда их компания была нужна. Из дворца героического убивца демонов не выпускали, и ему было скучно.

       Дедушка тоже не появлялся. Возможно, изучал биографию ученика. Или советовался с его отцом.

       От тоски Максим пару раз сходил в библиотеку. Потом с помощью бабочки составил план дворца вместе с его потайными ходами, семиуровневыми подвалами и двухэтажным чердаком. Когда закончил, вручил этот слегка кривоватый шедевр тете и некоторое время любовался ее ошарашенным лицом. Парень уже приготовился получать заслуженную оплеуху и обещание не выпускать его в город до скончания времен, но Айра ткнула пальцем в линию подземного тоннеля ведущего из шестого сверху подвала в неизвестность и спросила, зачем он ее нарисовал? Максим пожал плечами и сказал, что он все нарисовал, все, что есть.

       Тетя задумалась. Зачем-то покрутила план и сказала многозначительно:

       -- Так!

       -- Что-то случилось? -- вежливо улыбнулся парень.

       -- К нам под дворец подкопались! -- обрадовала его Айра и развернувшись куда-то пошла. Даже не спросила, как племянник этот подкоп обнаружил.

       Может ей уже рассказали про бабочку? Интересно, кто? Максим этого за собой не помнил.

       Парень потер переносицу и пошел следом. Не запретили ведь.

       По дороге к подвалам деятельная тетка насобирала по дороге людей. Большей частью мужиков с оружием, меньшей кого попало. Складывалось впечатление, что она собирается вот прямо сейчас убить подкопщиков.

       Подвалов Максим до сих пор не видел. Даже не думал о них. Как оказалось -- зря. Интересное место. Самый верхний абсолютно традиционный. Заставленный ящиками с продуктами, бочками с вином. Где-то там левее были ниши тоже с вином, но в бутылках. А правее ледяное хранилище. Пройдя сквозь него вышли к лестнице спускавшейся ниже.

       Второй раньше был тюрьмой. На это намекали загороженные решетками ниши. Но тюрьма оказалась красивой и светлой. Стены украшали батальные картины, то ли нарисованные прямо на камне, то ли наколдованные. Дрались сати не как простые смертные. И погибали чаще всего из-за того, что не смогли удержать выпущенную из чаши энергию. Поэтому отрубленных голов, безруких солдат и залитых кровью полей на картинах не было. Зато были горящие веселым факелом фигуры. Замороженные люди и подозрительные черные пятна на зеленой травке. И все такое яркое, жизнерадостное.

       Под потолком через каждые два шага висели вечные лампы, изображавшие свечи криво установленные в чашки. А пол и потолок одинакового песочного цвета.

       На третьем уровне жили крысы. Одна даже нагло сидела посреди дороги, Максиму пришлось ее переступить. Родственники на нее внимания не обратили, и парень решил считать, что так и нужно. Еще там были пронумерованные двери нарисованные на стенах. И паутина.

       Четвертый встретил залежами пыли и хлама. Фальшивыми. Компания прошла сквозь них. Несколько раз свернула. И Максим вспомнил, что на самом деле там лабиринт. И проход в общегородские подземелья.

       В пятом подвале хранилось оружие. И у него единственного были двери. Небольшие, но толстые и тяжелые. Чтобы они не пришибли при попытке пройти, приходилось придерживать их ладонью. Доказывать таким образом, что являешься членом семьи и имеешь право зайти в подвал и из него выйти. Двери умели людей опознавать, измерять и даже вычислять силу давления. Зачем, Максим решил не спрашивать.

       Зато шестой подвал был пуст, пылен и влажен одновременно. На стенах росли синие грибы похожие на вешенки. В центре был фонтанчик, но вода сразу же куда-то пропадала. Айра сказала, что это запас воды на всякий случай. А грибы накапливают энергию. И в седьмой лучше не соваться лишний раз. Потому что там хранится энергия из таких грибов. Собирали ту энергию много веков. Оттуда же периодически сливают ее в общие хранилища и в больницы, когда случаются катастрофы, есть пострадавшие и город нуждается в поддержке и восстановлении.

       Максим впечатлился и пообещал не соваться. Энергия ему не нужна. Он даже не знает, что делать с бывшей фасолью запрятанной в шкаф. И без нее отлично получается учудить что-то такое, что родственники не знают радоваться или запереть его в личную башню от греха подальше.

       Подкоп под замок искали недолго. Серая Кошка сверилась с планом и недобро уставилась на стену. Мужчины задвинули ее за свои широкие спины. Дружно что-то пощупали, пошептались, отступили на шаг и выставили перед собой ладони. И стена посыпалась, как песок из разбитой клепсидры. Максим опять впечатлился. Похоже, его крутость сильно надумана. Не видел он до сих пор, как работают профессионалы.

       За стеной оказался темный тоннель, ведущий в неизвестность. Айра полюбовалась открывшейся картиной, поджала губы и приказала:

       -- Вернуть как было и выставить охрану... Нет, лучше сигналку, защищенную и невидимую. Мы должны поймать этих кротов!

       Присутствующие дружно закивали.

       Тетушка на них немного посмотрела, резко развернулась и заметила скромно стоявшего Максима.

       -- Ты, немедленно в свою комнату!

       -- Но... -- попытался возразить парень. -- Я хочу посмотреть.

       Прозвучало совсем по детски. Но Серая Кошка на удивление смилостивилась, и выгонять не стала.

       Смотреть было не на что, если честно. Стена словно сама собой вернулась обратно. Потом родственники немного поспорили и начали колдовать. Парень сообразил моргнуть, настраивая зрение, и увидел, как стену оплетают тоненькие паутинки, почти прозрачные. Кто-то пройдет, порвет нити, и создатели об этом узнают.

       Интересно, во дворце предусмотрена сигнализация? А то Максиму тоже хотелось на кротов посмотреть, но его вряд ли позовут.

       Немного подумав и отказавшись от идеи навесить на стену еще и свою сигналку, которую он не знал, как сделать, парень пришел к выводу, что легче всего настроиться на всех присутствующих и подождать пока они дружно побегут в подвалы. Нужно просто захотеть их чувствовать. По родственному.

       В подвалы родственники побежали гораздо раньше, чем Максим рассчитывал. Да еще и посреди ночи. Из-за чего парень некоторое время сидел на кровати и пытался сообразить, что его разбудило. Ощущение было такое, будто на него вылили ведро холодной воды. Только почему-то ни он, ни кровать не намокли.

       Пока Максим понял, что происходит. Пока оделся, путаясь в рукавах и штанинах. Родственники успели добежать до подвалов и спуститься на третий уровень.

       -- Зараза! -- высказался по этому поводу парень и бросился догонять.

       Самое удивительное -- его никто не остановил. Нигде. Хотя люди по пути попадались. Парень галопом промчался по дворцу, скатился по лестнице в первый подвал, чуть не навернулся во второй. На пятой лестнице решил вести себя осторожнее и начал красться. Зря, как оказалось. На шестом уровне орали и чем-то стучали так, что подкрадываться к пятому смысла не имело. Стоявшие там люди прислушивались к шуму и друг другу. Максим тоже прислушался. У самой двери стояли Серая Кошка, Кьен и молодой запыхавшийся парень.

       Парень оказался гонцом, принесшим нерадостные новости. Подкопались, как и предполагала Айра, во все дворцы. И напали на данный момент -- тоже. Причем, Тигровым Лилиям еще повезло. Некоторые не успели подкопы найти, даже поискать их не успели.

       Из дальнейшего разговора Максим узнал, что в нападавших подозревают хозяев почившего с его помощью демона -- тех самых зеркальщиков. Что пришли эти нехорошие иномиряне наверняка за несуществующими тайными знаниями по созданию многомерных городов. И что отбиться от них будет нелегко, потому что сильные устали, а слабые сами не справятся. Тоннель, как оказалось, рыли для того, чтобы было где открыть портал из мира зеркальщиков. Закрыть его пока не получается. Проще всего было бы дестабилизировать портал чистой энергией, но где ее взять? Личные запасы опустошил демон. А тянуть с седьмого уровня нельзя. Седьмой уровень вообще заблокировали и опечатали, чтобы он в случае чего не унес дворец в небеса. Никому помочь Серые Туманы в такой ситуации не могут. Им бы кто помог.

       Дальше слушать Максим не стал, развернулся и рванул обратно. У него был личный запас энергии. В шкафу без дела валялся.

       Притащить бывшую фасоль было не сложно. Никому вообще не было дела до того, что носит в объятьях Максим. А вот вручить ее сильным и умным защитникам дворца оказалось невозможно. От парня отмахивались, посылали его в разные нехорошие места. Дважды обещали где-то запереть, если он не отстанет со своими глупыми и неуместными вопросами. Один раз прикопать. Учитывая, что Максим вообще ничего не спрашивал, звучало это странно. И обидно. Папаша как всегда отличился. Он пообещал отвесить сыну направляющий пинок, если тот не уйдет добровольно.

       Когда Максима окончательно достали все эти посылы, он сел на пол под стенкой и стал наблюдать. Парень смутно надеялся, что в какой-то момент сможет обратить на себя внимание. Хоть кого-то.

       Или услышит как взрослые и умные собирались портал дестабилизировать. После чего займется этим сам.

       Обращать внимание и что-то обсуждать сильные Серых Туманов не спешили. Некогда им было отвлекаться на такую ерунду. Они дружно думали, периодически отвлекаясь на возвращение обратно в портал всего того, что оттуда пыталось вылезти.

       Максим сидел и сидел. Взрослые и умные то спорили, то дрались с личностями в черном, то заталкивали в портал мелких демонов. Все так монотонно, однообразно, что парень умудрился задремать, спасибо очень ранней побудке. Ему начал сниться многоголовый дракон, качавший головами под вальс. И Тайрин, плетущая венок из одуванчиков у ног этого дракона. Еще там летали птички и жужжали мухи.

       Максим некоторое время удивлялся этой картинке. Потом почему-то подумал, что пора начинать сказку. А то злое чудище и прекрасная принцесса скучают. Взял в руки полуторный меч, махнул им как флажком на старте и только начал бежать спасать упавшую в притворный обморок девушку, как кто-то в небесах заорал:

       -- Это не может долго продолжаться! Фундамент не выдержит!

       Максим подскочил, ударился головой об стену и проснулся.

       Обстановка в подвале немного поменялась. Откуда-то взялся завывающий ветер, который все пытались перекричать.

       -- Может туда амулет бросить?! -- заорал черноволосый незнакомец с рассеченным лбом. -- Ничего лучше мы не придумаем!

       Максим встал, потянулся. Подобрал свою ношу и в который раз пошел к главным людям дворца. На него опять не обратили внимания.

       -- Где мы тебе его возьмем? Когда ты в последний раз вообще видел настолько сильный амулет?! Даже завалящегося накопителя в замке нет! Хранить опасно! -- разорялась Серая Кошка забыв о собственном величии.

       Выглядела тетя изумительно. Волосы развеваются. Щеки пылают. Племянник сразу понял, что на этот раз она его выставит. И разрешит отцу отвесить направляющий пинок. Поэтому решение Максим принял самостоятельно. Даже не думал над ним.

       -- Этот подойдет?! -- завопил изо всех сил парень и бросил бывшую фасоль.

       Здорово так бросил, сам удивился своей меткости. Целился он в любимую местами тетю. Только не учел свистопляски у портала не желавшего закрываться. Хранилище энергии вильнуло, шандарахнулось о синий гриб. Тот взорвался как петарда, повредил оболочку и спружинившый накопитель футбольным мячом залетел в портал. Присутствующие ошарашено за этим наблюдали. Дружно проводили бывшую фасоль, исчезнувшую в мареве, невнятным воплем, а потом черноволосый заорал:

       -- На землю!

       Максим послушно упал, врезался лбом в чьи-то ноги и зачем-то посмотрел в чьи. Обладателя ног он не рассмотрел. Портал выгнулся линзой в сторону подвала, растянулся языком над людьми, слизнул несколько грибов и резко втянулся в тоннель.

       -- Бвыммм! -- затрясло подвал.

       Тоннель ярко вспыхнул и потемнел.

       -- Идиот! -- завопила Серая Кошка. -- Бестолочь! Ты соображаешь, что творишь?!

       -- Нет, -- честно признался Максим, пытаясь рассмотреть хоть кого-нибудь. Перед глазами весело плясали солнечные зайчики и черные точки.

       Кто-то схватил его за шкирку, поднял на ноги, встряхнул как щенка и толкнул кому-то в объятья.

       -- Сколько пальцев видишь? -- жизнерадостно спросил этот кто-то.

       -- А они у вас как выглядят? -- уточнил Максим. -- Блестят, или черные?

       Парня встряхнули повторно, в несколько рук. В животе что-то булькнуло и поспешило наружу. Максим судорожно сглотнул, закашлялся и получил хлопок по спине, от которого чуть не рухнул на колени.

       -- Так, -- тоном, не обещавшим ничего хорошего, сказала тетя. -- Кто должен был следить за дверью?

       -- Я, -- несмело отозвался кто-то. -- Но я не мог его держать. Все время был занят. И вообще, не я один его видел.

       -- Не ты один?! -- рявкнул папаша. -- Да я тебя...

       -- Ижен, сидеть! -- велела Серая Кошка. -- А ты... Не мог держать, значит. А простенькую защитку на это недоразумение бросить мог?!

       -- Мог, -- не стал спорить провинившийся. -- Не подумал...

       -- Голова тебе зачем?! -- опять взвился папаша.

       -- Ижен, сядь! Ничего с твоим недоумком не будет! Его не задело, всего лишь на вспышку посмотрел! Яда к вечеру его вылечит. Хотя может и не надо. Может пускай прочувствует, что его геройства могут закончиться плохо.

       -- Не поможет, -- философски произнес молодой голос.

       Максим готов был подтвердить. Все он понимал. Просто не мог действовать иначе. И фасоль в портал попала случайно. Если бы его сразу выслушали, он бы вообще ею не швырялся.

       Парень попытался это объяснить, но его быстро заткнули и куда-то поволокли. Кто-то еще и сказал издевательски:

       -- Если тебя не слушают, значит, ты не умеешь говорить!

       Максим обижался. На родственников, на обстоятельства, на Эсту, которая уже три дня, как увела куда-то Матиля и до сих пор не вернула. Теперь даже поговорить не с кем.

       Обижаться было глупо. Настоящие мужики в принципе не тратят свое время и силы на обиды. В худшем случае они мстят. Но заняться Максиму было нечем, вот оно и накатило. Зрение все еще не вернулось, хотя к точкам и блесткам добавились колышущиеся медузоподобные силуэты. С лекциями о технике безопасности никто не приходил, видимо родственники ждали, пока он выздоровеет.

       Скучно.

       О том, что именно произошло, и кто напал на дворец, Максиму почему-то рассказали. Все было просто и непонятно. И строилось на догадках.

       Нападали действительно на все дворцы города. Почему-то только одного. Почему -- предполагать не брались. Мало ли что придет в головы дурным зеркальщикам. Портал, как оказалось, на самом деле был один. Точнее у него был один вход и много выходов. Иначе, как объяснить, что после броска бывшей фасолью штурм прекратился везде и сразу? Может, конечно, Максим умудрился повредить то, что питало множество порталов, но в это мало кто верил.

       А вообще, Максим был молодец еще тогда, когда убил демона. Если бы от него избавлялись старшие из дворцов, сил на то, чтобы удержать тех, кто рвался из порталов, у них бы не осталось. Но парня и за это никто не думал хвалить.

       В общем -- обидно. А еще родственники. Для них главная проблема -- он не поздоровался с кем-то, с кем был должен, по дороге до демона. И этот кто-то нажаловался. Официально.

       То, что Максим никого тогда вообще не замечал, Серую Кошку не утешило. Тетушка еще и пообещала поучить племянника внимательности. Угрожающе так пообещала.

       Парень вздохнул, нашарил на столе конфету, развернул ее и сунул в рот. И надо же было, чтобы именно в этот момент открылась дверь, и кто-то вошел. Пришлось судорожно глотать и вскакивать на ноги, демонстрируя уважение.

       -- Надо же, услышал, -- фальшиво восхитилась поминаемая тетя.

       Максим рухнул обратно в кресло. В знак протеста.

       -- Так, -- недобрым тоном сказала женщина. -- Это еще что?

       -- Ну... -- сказал парень.

       Глупо оно все. Не признаваться же что обиделся. Засмеет.

       -- Тебе повезло, -- сказала Серая Кошка подойдя вплотную. -- Эста добрая девочка.

       -- О!

       В каком месте она добрая, хотелось бы знать?!

       -- О, -- передразнила Айра. -- Теперь по городу ходят слухи, что демона ты уничтожил с помощью первой части накопителя, порталы с помощью второй. Можно не бояться, что завтра мерцающие люди придут похищать тебя в надежде узнать очередной несуществующий секрет.

       -- Э-э-э-э... -- что-то с этими слухами было не так. -- Точно! А добросил первую половину до демона я как?!

       -- С помощью боевой рогатки.

       -- Какой рогатки?!

       -- Боевой. Когда-то с их помощью вражеские города поджигали. Неплохая идея, кстати, но почему-то о ней никто не подумал, пока ты не бросил в демона заряд с помощью воздуха. Стереотипы...

       -- И где я вашу рогатку взял?!

       -- В музее. Эста подтвердит, что помогла ее выкрасть, а потом вернуть на место.

       -- Капец, -- только и сказал парень. Теперь он еще и расхититель музеев.

       -- Глаза лучше? -- спросила Серая Кошка.

       -- Немного.

       -- Нехорошо, -- вздохнула женщина. -- Шторм приближается.

       -- Шторм? -- глупо переспросил Максим.

       -- Большой шторм. И у людей с увечьями больше шансов уйти в него.

       -- И что мне делать?

       -- Ничего. Главное не паниковать когда поймешь, что находишься неизвестно где. Мы тебя найдем.

       -- Ладно, -- вздохнул парень.

       Если ничего нельзя сделать, смысл об этом беспокоиться? Тем более есть надежда, что пресловутый шторм вылечит зрение. А там, может Тайрин выздоровеет. И запропастившийся папаша вернется. Возможно, даже объяснит почему он так себя ведет и где мама. 

       Нужно просто переждать шторм. Все равно где.

       А потом...

       Потом Максима обещали чему-то научить. Наверняка чему-то интересному. И ребята из школы Коярена опять появятся. Или очередной демон заглянет в гости. Или родственники устрашающую экскурсию проведут. В общем, будет не скучно.

       Нужно просто переждать шторм.

       Максим был уверен в том, что обязательно окажется неизвестно где. Не с его счастьем надеяться, что сработают минимальные шансы на то, что все обойдется.

       Обелус.

       Небо поменяло цвет. Резко и пугающе. Только что оно было привычно синее с белыми облаками. И вдруг стало желтым, а облака превратились в трафаретные дыры. Нужно взять баллончик с краской и закрасить эти дыры. В любой цвет, желательно в яркий. Тогда трафарет уберут, и небо опять станет синим, только облака будут цветными. Как на рассвете, или закате.

       Максим осмотрелся, но баллончика с краской не обнаружил.

       Вообще, умом он понимал, что происходит что-то странное, но правильно действовать не мог. Чувства врали. Казалось, сделай он что-то правильно и мир расколется, разобьется и осыплется в бездну хаоса цветными осколками. Вечная река эти осколки обкатает, измельчит в песок и поглотит, чтобы когда-то они стали частью нового мира.

       -- Материя, -- сказал парень. -- Материя почти всегда не живая, жизнь в нее вдыхает энергия. А когда энергия заканчивается, неживое опять возвращается к неживому. Все так просто.

       Здравая мысль попыталась Максиму напомнить, что зрение у него так и не восстановилось, и он не может видеть небо. Вообще не может. Ни синее с белым, ни желтое с черным. Но кто будет слушать здравые мысли, когда начинаешь понимать то, что тебе пытались объяснить все это время.

       -- Мэг. Материя, энергия, граница. Просто мир. Граница в которой есть и магия и материя. Материя не живая. Энергия дает ей жизнь. Все живое меняется. Когда меняется, обязательно теряет свою часть, крохотную. Но постепенно эти крохотные части превращаются в лавину и энергии больше не остается. Материя опять становится неживой, перестает себя сознавать и граница исчезает. Граница есть только там, где есть определенность. Где можно поделить на мы и они. Если нет определенности, нет и границы. Если нет границы -- мир мертв. Если есть -- жив и главное не дать нарушить равновесие между материей и энергией. Иначе лавина. Смерть. А если умеешь открывать и закрывать границы, не важно, мира или предмета, ты становишься мэгом, или сати. Потому что можешь добавить энергии и изменить материю.

       Парень встал. Подошел к окну и улыбнулся небу.

       А может быть и иначе. Можно спасти умирающий мир. Просверлить в границе дыру, вставить туда клапан, подсоединить насос и подкачивать энергию. Чужую, которая быстро станет родной. Но пока она меняется и подстраивается, по миру проносится шторм способный затянуть в чужие миры.

       -- Все так просто, -- сказал Максим, залез на подоконник и шагнул вниз.

       Вода была настолько ледяная, что в первое мгновенье показалась кипятком. Максим судорожно выгнулся, каким-то чудом сориентировался и, сдерживая вопль, поплыл вверх, чувствуя себя поплавком. Вынырнув, он осмотрелся и радостно погреб к близкому берегу. Будь этот берег дальше, вряд ли бы доплыл.

       На суше было на удивление тепло. Пахло медом и мятой. Парень полежал на животе, давая солнцу если не обсушить, то хотя бы погреть спину. Потом перевернулся и некоторое время удивленно смотрел на небо. Хорошее небо, синее. Если бы кто-то не написал там облаками русское слово "достали", было бы еще лучше.

       -- Странно, -- сказал Максим и сел.

       Нужно было срочно выяснить, где он находится. На то, что облака так сложились сами, шансы исчезающее малы.

       Находился он на берегу маленького круглого озера, похожего на зеркало. Вокруг невысокая зеленая трава вперемешку с мятой и цветущим мышиным горошком. Местами что-то желтело и краснело. Наверное, тоже цветы. А самое интересное, что это благолепие долго до горизонта не дотягивалось. Обрывалось гораздо раньше.

       Парень потер переносицу и встал на ноги. Убедился, что ему не кажется, трава и цветы действительно быстро пропадают и пошел смотреть почему. Прямо через гадский мышиный горошек, путавшийся в ногах, как рыбацкие сети.

       -- Хм, -- сказал, дойдя до обрыва.

       Далеко внизу была узкая наклонная ступенька заросшая чем-то темно-зеленым. А еще дальше кроны деревьев. Любоваться этой красотой откровенно не хотелось, тем более спуститься туда нереально.

       -- Дела, -- добавил парень и решил идти в другую сторону. Обрывы так близко от себя любимого ему не нравились. Тем более тут даже Кояреновых учеников нет, чтобы привязали и спустили. А главное, не уронили случайно.

       Шел Максим не очень долго. Где-то полчаса. И пришел к другому обрыву.

       -- Странно, -- сказал парень и решил пойти влево, догадываясь, что находится на плато.

       Догадки его не обманули. Обрыв плавно закруглялся. Пейзаж не менялся. Солнце припекало и хотелось пить. Максим уже решил вернуться к озеру, как увидел маленькую речку, срывавшуюся водопадом вниз. К этой воде было ближе. Подумать можно было и там. Так что парень привередничать не стал.

       Вода в речке оказалась такой же холодной, как и в озере. Максим напился, сел поудобнее и задумался.

       Что делать, он не представлял. Сидит один такой придурок на плато с пару километров диаметром. Одет в штаны и заляпанную чем-то футболку. Босой. При себе ничего полезного нет. Бесполезного тоже. Поджигать тот же костер нечем, да и складывать его не из чего. Единственное что утешает -- родственники обещали найти. Если к тому моменту не помрет с голода, то обязательно найдут.

       -- А ты еще кто?! -- спросили за спиной.

       На русском спросили.

       Очень недовольно спросили.

       Мужским голосом.

       Максим повернулся и удивленно уставился на парня. Русоволосый, нечеловечески синеглазый. В джинсах, странноватой рубашке и со здоровенным мечом, изображавшим на плече коромысло. Даже ведерко подвешено на рукоять.

       -- Э-э-э-э-э... -- сказал Максим.

       Дивное виденье, ничего не скажешь.

       -- Что ты мне глазки строишь! -- возмутился незнакомец. -- Нигде от вас покоя нет! Везде найдете! Что тебе надо?!

       -- Ничего, -- сказал Максим. -- Я тут случайно...

       Чудилось в этом парне что-то родное. Или в том, как он задавал свои вопросы.

       -- Блин, -- сказал незнакомец и сел. -- Так кто ты?

       -- Максим.

       -- С Земли?

       -- Ну, сначала был с Земли. А потом два месяца я жил на родине папы, они ее тоже Землей называют, только это другая Земля. Девочка оттуда помогла добраться.

       -- Чего? Какая еще родина папы? Я семь лет как перекрыл доступ к Земле. Не морочь мне голову.

       -- Э-э-э-э-э... -- только и смог сказать Максим на такое заявление. -- Как это перекрыл?

       -- А вот так! Либо с Перекрестья, либо никак. Тоннель я там запечатал на веки вечные.

       -- Какой еще тоннель?! Меня охотница на демонов провела! Из более материального мира в менее материальный сделать это не сложно!

       -- Менее материальный? Демоны?! -- искренне удивился собеседник. -- Так, подожди. Либо что-то здесь не так, либо мне продолжают вешать лапшу на уши.

       Дальнейший разговор был разговором слепого с человеком не различающим запахи. Максим рассказывал о хаосе, энергии и границах. Незнакомец увлеченно разглагольствовал о ветвях, нитях и драконах-знаниях. Причем оба были уверены в своей правоте. И пощупать успели и укусить. В процессе выяснилось, что незнакомца зовут Ярослав и он здесь прячется от подданных. Потому что достали.

       -- А вообще, я собираюсь сходить в умирающие ветви. Посмотреть, что там происходит. Может можно как-то это остановить, пока не поздно. Если уже не поздно, -- рассказал Ярослав.

       -- Умирающие? -- удивился Максим. О чем-то таком он думал совсем недавно. -- Ах, да. Умирание происходит из-за того, что при изменениях, росте, там, болезни, выздоровлении, просто замене умерших клеток на новые, происходят потери. Меньшей частью -- материальные. Большей -- энергетические. А потом энергии в пределах границы больше нет, или недостаточно, чтобы удержать границу, и происходит превращение живого в неживое.

       -- Хм, -- сказал собеседник и подергал себя за ухо. -- Интересная теория. Имеет право на существование. А если что-то перестает изменяться, оно умирает еще быстрее. Потому что энергия без движения существовать не может. Думаю, она тоже превращается в материю, в нити, в мертвые ни для чего не пригодные нити. А заставить их двигаться прямо сейчас я не могу. Создателей способных менять много и сразу все, еще мало. Обученных хоть как-то еще меньше. А от необученных какая польза? Только вред.

       -- А если энергии докачать? Понимаешь, в том мире где я сейчас живу так кто-то и сделал. Там раз в год проносится шторм, энергия откуда-то извне. Так и живут. И не помнят уже сколько времени.

       -- Интересно... -- задумался Ярослав. -- Только все равно не понимаю, откуда взялся твой хаос. Должны же быть нити. Хотя...

       Он застыл, немного потаращился в пустоту, а потом вдохновенно выругался.

       -- Обрывки! Понимаешь, обрывки! Отсюда и странные люди из хаоса и разница в материальности миров! Это нити распределены равномерно, а обрывки носятся как угодно, вот и получается то, что получается.

       -- Э-э-э-э-э...

       -- Да не заморачивайся, -- отмахнулся Ярослав. -- Кто не видел нити, тот не поймет. Но твой хаос... Я хочу это увидеть!

       Выглядел парень при этом заявлении форменным психом, и Максиму стало совсем грустно. Вот и поговорили, называется. Пообщались на отвлеченные темы.

       И что теперь делать? У психа меч. Доставать свой и начинать отмахиваться?

       -- Так, осталось выяснить еще одну вещь, -- продолжил фонтанировать Ярослав. -- Сюда ты как попал?

       -- Шторм помог, я же говорил.

       -- Тот самый?

       -- Да, тот самый.

       -- Отлично. Посиди немного. Скоро вернусь.

       И исчез. Словно галлюцинация.

       А Максиму стало еще грустнее. Черт знает, когда явятся родственники. А так был хоть какой-то собеседник. Печально.

       Он напился воды и стал ждать. И ведь дождался. Следующими на плато явились темноволосая девушка и большущая крылатая ящерица. Девушка сидела на ящерице верхом. А ящерица в свою очередь была то ли недобитым динозавром, то ли не менее недобитым драконом. Максим решить не успел. Эта парочка грузно приземлилась. Девушка соскользнула со спины транспортного средства и, пылая гневом, подошла к парню.

       -- Где он! -- топнула ногой.

       -- Кто? -- спросил Максим, хотя прекрасно понимал, кем она интересуется.

       -- Яро! Мой муж!

       -- Завидую я вашему мужу, -- философски сказал парень и улыбнулся.

       А почему бы и не позавидовать? Красивая девушка.

       Она только фыркнула.

       -- Его ждут, а он, -- пожаловалась и, не представившись и не попрощавшись, забралась обратно на дракона.

       Ящер подпрыгнул, взмахнул крыльями так, что Максима снесло с ног, и шустро куда-то полетел.

       Парень немного полежал и понял, что зря не попросил забрать его с собой. Родственникам все равно где его находить. А сам Максим имеет все шансы умереть от голода, если не придумает, как спуститься с плато.

       Ижен и Кьен сидели друг напротив друга с закрытыми глазами и искали. Одного чересчур решительного недоросля искали. Они еще и умудрились поспорить о том, кто первый найдет. Но пока ни у того, ни у другого не получалось. То ли мальчишка забыл снять маскировку, с помощью которой прятался от Айры. То ли его занесло куда-то очень далеко и дотянутся до него не скоро.

       А может то и другое вместе.

       Ничего кроме поиска предпринять было невозможно. Вот они сидели и искали. И не они одни.

       Максим о том, что Эста помогла спрятаться от родственников, даже не вспомнил. Сначала он размышлял о том, можно ли выжить, питаясь мышиным горошком. Сначала цветочками, а потом и семена подтянутся, если он все не сожрет. Долго размышлять не пришлось. Вернулся Ярослав. Просто появился из воздуха. Подозрительно посмотрел на примятую драконом траву и предложил пойти куда-нибудь еще. Максим был не против.

       Следующее место в этом мире ему понравилось гораздо больше чем плато. Это была миленькая кафешка пропахшая выпечкой.

       Ярослав заказал пирожки с чем-то загадочным, чай и приступил к допросу. Ему хотелось знать, как и чем живут люди в том мире, откуда Максим попал на Перекресток. Он расспрашивал о чаше, о которой гость случайно проговорился и о демонах. О шторме и о родственниках. Даже о доспехах.

       Максим пока рассказывал, чуть не охрип. Потом закусил рассказ пирожками, а Ярослав о чем-то задумался.

       Спокойно поесть Максиму не дали. В кафешку ворвался эльф. Самый настоящий, с острыми ушами и нечеловеческим лицом. Пока гость давился пирожком, эльф отчитал Ярослава и сообщил, что его ждут. А он, роняя свою честь, прячется. Как ребенок. И ему давно нужно вырасти. Ответственность же. Сверкнув на прощанье глазами, эльф пропал. А откашлявшийся Максим начал чувствовать себя пациентом дурдома.

       -- Надоели, -- вздохнул Ярослав. -- Можно подумать, они без меня не разберутся. Я все равно в экономике не очень разбираюсь.

       -- Эгэ, -- выдавил из себя Максим.

       -- Ладно, мне пора. Тебе куда нужно, на Землю или к родственникам?

       -- К родственникам! -- подскочил Максим. -- А как?

       Ярослав тяжко вздохнул, куда-то исчез, а опять появившись вручил гостю кругляшок на веревочке.

       -- Это пропуск, -- сказал серьезно. -- Если у тебя он есть ты можешь откуда угодно попасть на Перекресток. А отсюда соответственно куда угодно.

       Максим взял, рассмотрел и не заметил, как Ярослав опять пропал. Немного подумав, Максим вышел из кафешки и пошел вдоль улицы, дивясь разнообразию домов, каким-то чудом неплохо друг с другом сочетающихся. Людей на улице было немного.

       Побродив, и так и не воспылав желанием остаться в этом городе хоть на какое-то время, Максим решил, что хочет домой. Именно домой, не уточняя во дворец в многомерном городе, или в квартиру в Одессе. Подсознание выбрало само. Почему-то комнату во дворце.

       Родственников вблизи не наблюдалось. Максим улыбнулся зеркалу и подошел к окну. И стоял там долго-долго.

       В город пришла зима. Небо затянуло пушистыми белыми облаками. С деревьев пропала листва. А хрупкие снежинки танцевали вальс и таяли на серой траве.

       А еще что-то опять поменялось в балансе города и теперь окна комнаты Максима выходили на пруд с беседкой в центре. Над беседкой вяло мотылялся желтый флаг. А по пруду плавали какие-то белые птицы, может даже лебеди.

       Захотелось пойти половить рыбу. Только вряд и хозяева пруда этому обрадуются.

       Максим вздохнул и отправился спать. Имеет же он право отдохнуть, пока родственники не набежали.

       А отец и дедушка продолжали его искать, и им не могло прийти в голову, что сын и внук в одном лице сумел вернуться самостоятельно. Чтобы вернуться нужно знать и уметь гораздо больше, чем знал и умел Максим.

       Так что они искали. Где-то далеко. В неведомых мирах.

       Разбудил Максима семиэтажный мат в исполнении отца. Парень удивленно на него вытаращился и не успел среагировать когда мужчина шагнул к кровати и схватил его за волосы.

       -- Ты что творишь?! -- завершил пламенную речь Ижен.

       -- Э-э-э-э... -- сказал парень цепляясь за отцовскую руку.

       Висеть на волосах было неприятно. А встать хотя бы на колени не получалось. Проклятущая мягкая кровать!

       -- Мы его ищем! Тратим силы! А он здесь! -- продолжил возмущаться Ижен.

       -- Отпусти мальчика, -- мягко попросил невидимый за отцом мужчина.

       Ижен еще раз выругался и отпустил. Так, что Максим шандарахнулся лицом, хорошо что об мягкое. Немного побарахтавшись и выпутав ноги из одеяла парень сел.

       -- Здрасте, -- сказал оценив обстановку.

       Дедушка улыбнулся. Ласково-ласково. Сразу захотелось нырнуть под кровать и там забаррикадироваться. А еще стало понятно кто воспитывал Серую Кошку.

       Отец поджал губы, недовольно прищурился, но промолчал.

       -- Тут такое дело, -- продолжил Максим. Рассказывать о Ярославе и его подарке не хотелось. Очень не хотелось. Отберут же, начнут изучать и наверняка сломают. Потому что там физика мира другая и нет никакого потока хаоса-материи. -- Я встретил людей и они помогли мне добраться домой.

       И ведь не соврал. Встретил же. И помогли.

       -- Людей? -- нехорошим тоном переспросил папа.

       -- Людей. И эльфа. И дракона.

       На Максима посмотрели очень странно.

       -- Далеко, -- растерянно сказал папа.

       -- Но ведь вернулся и не через двадцать лет.

       Расспрашивали Максима долго и по очереди. Один устал, второй начал. У парня пересохло в горле, заплетался язык, а они все не могли успокоиться. Поверить, что видел Максим только плато с мышиным горошком и пару улиц в незнакомом городе родственники не хотели.

       Неужели они рассчитывали, что кто-то проведет ему экскурсию, познакомит с выдающимися магами и научит паре-тройке магических наук. Сглаз лечить научат, не иначе.

       Потом папа с дедушкой опять переглянулись и отстали.

       Просто ушли. Даже не сказали, что ему теперь делать.

       Максим немного посидел, погипнотизировал дверь. Никто не пришел.

       Тогда он решил пойти сам, куда-то. Бродил по коридорам дворца, рассматривая портреты и пейзажи развешанные по стенам. Здоровался с людьми. И вообще неплохо себя чувствовал, пока не встретил на пути Серую Кошку.

       Она вытаращилась на племянника как на приведение. А узнав, что с ним уже поговорили папа и дедушка куда-то быстро ушла. Наверняка ругаться.

       Максим понял, что дело труба. Сейчас тетя устроит скандал, о нем вспомнят и опять начнут допрашивать. А он, идиот такой, бродит по дворцу вместо того, чтобы бежать и прятаться. И к Тайрин надо было сходить. И вообще...

       Сбежать он не успел.

       Во второй раз Максима допрашивали обстоятельнее. Хорошо, что не о способе которым его домой отправили. А то бы вряд ли он эту тайну сохранил.

       А потом Максима обрадовали тем, что завтра дедушка начнет его учить. Почему-то отказались рассказать чему именно и наконец отпустили, предупредив, что из дворца ему выходить пока нельзя. Почему нельзя выходить тоже не сказали.

       Родственнички!

       Парень со злости грохнул дверью своей комнаты и подумал, что лучше сидеть на плато в мире Ярослава. Воображение живенько нарисовало требуемый пейзаж и следующий шаг привел Максима именно туда, куда ему хотелось.

       От неожиданности парень частично повторил речь отца.

       Постоял, подумал. Вспомнил, что предшествовало плато с цветущим мышиным горошком и опять шагнул, изо всех сил представляя свою комнату во дворце. Как ни странно вернуться получилось.

       -- Значит, куда угодно, -- сказал парень, подбросив на ладони кругляшок на веревочке. -- Куда угодно... Сначала в тот мир, а потом дальше... Главное место представить...

       Максим походил по комнате. Поймал в зеркале свой шальной взгляд и споткнулся на ровном месте.

       -- Ну я вам еще покажу. Всем! -- пообещал мрачно не очень понимая кому и что собирается показывать.

       Как создаются миры.

       Никому ничего доказать у Максима не получалось. Родственники его величественно игнорировали. То ли наказывали таким образом, то ли пока не решили, что с ним делать.

       Парень делал вид, что его это ни капельки не волнует и бесцельно слонялся по дворцу, иногда зачем-то сверяясь с заново нарисованным планом.

       Было очень скучно. Новости вообще перестали приносить. Матиль запропастился с концами. А может хорошо прятался. А Максиму как назло хотелось чем-то заняться. Хоть чем-нибудь. Бывал у него иногда такой рабочий зуд. Хорошо хоть не часто.

       -- Я деградирую, -- сказал Максим своему отражению в большом темном зеркале за каким-то чертом висящем в тупике коридора.

       -- Что, правда? -- весело спросили за спиной.

       Максим натурально подскочил, потом сообразил обернуться и увидел опиравшегося на сену Ярослава.

       -- Э-э-э-э-э... Может у меня уже галлюцинации от безделья?

       -- Нет, -- широко улыбнулся гость. -- Это я, собственной персоной. Я к тебе шел. Вспомнил тебя и шагнул, у меня такое получается.

       -- А, ну привет.

       В данный момент Максима больше всего интересовало почему Ярослав не отражается в зеркале. Стена есть, а вместо него какая-то еле заметная дымка.

       -- У вас тут с физикой какая-то ерунда, -- обрадовал Максима гость. -- Не то, чтобы я сильно хорошо знал физику... Но когда у камней и воздуха одинаковая плотность, это ненормально.

       -- Чего?

       -- Плотность, говорю, одинаковая.

       -- Как это? Почему я тогда сквозь стены не хожу?

       -- Кто тебя знает? Я, например, хожу.

       В подтверждение своих слов Ярослав засунул в стену ладонь.

       -- Ага, -- сказал Максим и попытался повторить фокус, у него ничего не вышло.

       -- Как интересно, -- Ярослав подался вперед. -- Ану, повтори еще раз.

       Максим послушно повторил.

       -- Так вот она какая граница о которой ты говорил.

       -- Что?

       -- Граница. Поздравляю, у тебя и камня в отличие от воздуха есть твердая оболочка, которая держит вас в форме.

       -- Чего?!

       Максим чувствовал себя очень тупым. А еще казалось, что он сейчас проснется.

       -- Как бы объяснить... Что такое молекулы и атомы ты знаешь?

       Максим кивнул.

       -- То, что они умеют притягиваться, отталкиваться, а при нагревании ускоряют движение тоже знаешь?

       -- Знаю, я в школе учился!

       -- Поздравляю. Так вот, все твои молекулы и атомы окружены большим количеством непонятной мне штуки, будем считать, что это твоя энергия. Настолько большим, что ее гораздо больше, чем самих этих атомов и она однородна. Уверен, это и есть граница, которая позволяет тебе выглядеть человеком.

       -- А камень?

       -- У камня она тоже есть. Только если в твоем теле энергия течет, то в камне статична, не понимаю, как это может быть.

       -- Ага, -- зачем-то сказал Максим.

       Вот тебе и взгляд со стороны.

       -- Вот тебе и "ага".

       -- Подожди, -- вспомнил Максим одну важную вещь. -- А как же тогда та энергия, которая применяется при магии? Она другая?

       -- Думаю, что нет, хотя проверить не помешает.

       -- Думаешь?

       -- Это было бы слишком. Скорее, твое тело может уместить какое-то количество энергии, еще какое-то количество находится в твоей чаше, я ее, кстати, сейчас даже вижу, хотя на Перекрестье ничего подобного у тебя не было.

       -- Видишь?

       -- Над головой, как нимб.

       Максим поводил ладонью над головой, но ничего не обнаружил.

       -- Ты не можешь ее почувствовать, там совсем нет материи. Она как-то пропускает воздух не соприкасаясь с ним. А еще у нее есть пуповина, а ну повернись.

       Максим послушно повернулся.

       -- Ага, пуповина. Сзади ничего подобного нет. Она сообщается с головой как раз в том месте, где у младенцев родничок.

       -- Э-э-э-э-э... -- сказал Максим.

       Интересно, родственники об этом знают? Или увидеть может только ненормальный Ярослав? Непонятно как-то. Насколько Максим знал, чтобы увидеть чужую чашу, нужно смотреть сквозь человека, а не на его макушку. Странно все это.

       -- Подожди, -- опомнился Максим. -- Граница отдельно, энергия отдельно. Я точно знаю.

       -- Одно другому не мешает. Верхний слой граница, а в целом энергия.

       -- Чего? А как же тогда граница мира?!

       -- А границу мира я не видел, может она что-то другое, не спорю. И кстати, поток хаоса я тоже не видел. Можешь показать? Мне нужно кое в чем удостовериться. Хочу понять, как умирают ветви.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       И это он думал, что у него родственники ненормальные. Все познается в сравнении. И если сравнивать родственников с Ярославом, то оказывается -- они вменяемы, предельно разумны и странностей у них совсем немного.

       -- Подожди, -- вспомнил Максим. -- Ты что, молекулы и атомы видишь?

       -- Я? Неа, не вижу. Я просто чувствую, что у тебя и у воздуха плотность одинаковая. Зато я вижу ту штуку, которую вы здесь называете энергией. Подозреваю, это то, из чего состоят составляющие. Просто они то ли не успели сформироваться... Хотя, наверняка не могут. Старые ваши распадаются, отсюда и мало материи, а новые не растут, потому что ветвь мертвая. При этом, насос качает энергию откуда-то извне. Целые составляющие он затянуть не может, зато то, из чего они формируются и во что превращаются отмирая -- запросто. Отсюда и теории, что раньше заклинания были сильнее, а магии больше. Может и вправду были, просто из-за вас рост новых составляющих замедлился, а старые почти все обрели воплощение. Как-то так.

       -- Э-э-э-э-э... -- сказал Максим. Лучше бы он ничего не спрашивал.

       -- Давай лучше поток смотреть, я подозреваю что оно такое, но хочу увидеть.

       -- Давай. Только не здесь. Если что-то в городе нарушим -- меня линчуют.

       За город Максим повел Ярослава кружными путями. Через плато в мире Перекресток. Оттуда они почему-то вышли в саду, в котором Максим когда-то впервые увидел семейный лифт. Опять отправились на Перекресток и наконец оказались посреди дороги, где максима подобрал добрый дядька у которого сын в городе учится. Пейзажем Ярослав удовлетворился и решил, что нужно отойти подальше от дороги, чтобы прохожим и проезжим в глаза не бросаться. Никаких проезжих видно не было, но Максим решил не спорить.

       Земля за городом подмерзла, трава покрытая ледяной корочкой с хрустом ломалась под ногами, и Максиму было холодно, не смотря на свитер и куртку. Зато Ярослав весело вышагивал в тонкой рубашке и холода не замечал. Хорошо ему.

       -- Так, это место пойдет, -- гость остановился перед заросшим кустарником оврагом, пнул камешек и начал спускаться.

       Максим последовал за ним.

       В овраге оказалось теплее и уютнее. Кусты защищали от ветра, опавшие листья мягко пружинили под ногами. И какие-то мелкие птички с чириканьем объедали черные ягоды.

       -- Отлично, -- сказал Ярослав. -- Теперь доставай свое оружие из потока. Попробую на него посмотреть.

       Максим пожал плечами, но потянулся и вытащил в мир меч. Явно японский, похожий на катану, но коротковатый для нее.

       -- Ух, ты! -- чему-то обрадовался Ярослав.

       Он кончиком пальца прикоснулся к мечу, постоял так немного, а потом произошла самая удивительная на свете вещь. Поток хаоса как-то подобрался, закрутился смерчем и рассыпался брызгами. И Максиму стало так легко-легко, будто гора с плеч свалилась. Воспоминания, которые мучили головными болями и не могли найти себе места стали простыми и ясными, будто Максим всю жизнь ими пользовался. И тетя оказалась не права. Как нужно реагировать на обычные жизненные ситуации родители тоже учили. Целые сценки в детстве разыгрывали. И не так уж по-идиотски как утверждала тетя Максим себя все это время вел. Преувеличивала и пугала, гадюка старая.

       -- Я был не прав, -- сказал Ярослав зарывшись пальцами в волосы. -- Никакие это не обрывки составляющих. Из обрывков этот мир состоит. А то, что вы называете потоком хаоса в человеке, на самом деле это дракон

       -- Что?

       -- У тебя там дракон. Драконы, они знания на которых держится мир. А у тебя молодой дракон и очень глупый, неспособный тебе помочь без подсказки. Удивительно. Учитывая, что это у тебя от мамы -- твоя мама тоже дракон. С ума спятить. Дракон, который родил человека и дракона одновременно. Наверное из-за недостатка материи они не могут воплощаться в мире в своем привычном виде. Зато с людьми приходят и в оружие превращаются. Безумие какое-то. Нет. Умирание тут конечно надо остановить, но возвращать все в изначальный вид я не стану. Это же целая экосистема, оригинальная. Зачем ее превращать в банальность?

       -- Э-э-э-э-э... Ты хочешь остановить умирание?

       -- Конечно. Я хочу заставить дерево опять расти. Изначально я думал срезать мертвые ветви. Но сейчас... Придется придумать что-то другое. Чтобы они и дереву не мешали, и сами перестали разрушаться, и чтобы жизнь в них сохранилась. Интересная задача, правда? А они мне -- экономика, купцы, контрабанда. Будто мне заняться больше нечем.

       -- Да подожди ты со своей экономикой! Ты хочешь сказать, что можешь влиять на целые вселенные?!

       -- Нет. Это другое. Я могу влиять на дерево, на котором как ветки растут целые вселенные. Примерно так. А потом уже мое влияние на дерево влияет на вселенные. Я же создатель. Разве я не говорил? А наше дерево умирает. Нет, оно конечно, еще долго умирать будет, но желательно остановить это умирание как можно раньше. Чтобы потом поздно не было. На самом деле это не сложно. Нужно просто учить создателей, делать их настоящими создателями, а не магами умеющими придумывать новые плетения-заклинания. Только это долгий процесс. Сейчас создателей очень мало, и те на начальном уровне. Поэтому пока нужно придумать что-то другое. Пока не очень представляю что. Поэтому и заинтересовался способами путешествовать между мирами, которым пользуются твои сати. Вдруг таким способом получится попасть на то дерево вселенных, которое сейчас растят ушедшие от нас создатели? Хоть посоветуюсь. А то мой учитель, конечно, умный. Но всего он не знает. Только ту часть, которой интересовался при жизни.

       -- У тебя мертвый учитель? -- вытаращился Максим.

       -- Не то чтобы мертвый. Но и не живой, на данный момент. Он все еще по частям бегает.

       Максим понял, что ему с родственниками очень повезло. Просто таки невероятно. У него хотя бы учительские части нигде не бегают и оживлять дерево никто не требует. И почему он на них жаловался? Не ценил своего счастья.

       -- Ага, значит поток хаоса это дракон, а не то из чего состоит материя.

       -- Почему не то? -- удивился Ярослав. -- Все то. Просто, если бы не было дракона, ты бы не мог так легко воздействовать на этот поток. Он подстраивает его под тебя. Причем плохо подстраивает, потому что маленький и глупый. Подрастет, наберется ума, сам заметишь разницу. Понимаешь, драконы, они умеют сплетать составляющие, похуже чем создатели, но получше, чем простые маги. А тут составляющих нет. Работать с обрывками в драконов не заложено теми, кто создавал наше дерево. Поэтому он эти обрывки собирает, направляет к тебе, а ты уже делай с ними, что хочешь. Можешь даже попытаться мир создать. Что-нибудь простое, вроде острова в пространственном кармане наверняка получится.

       -- Не хочу я мир создавать.

       -- И правильно. С мирами столько мороки. С целым деревом и то меньше, хотя бы никто не дергает и не требует одобрения своим действиям. А еще, знаешь, я тут подумал. Наверное, драконы рожденные в мертвых ветвях без привязки к человеку выжить не могут. И скорее всего переходят по наследству от мамы к сыну, или от отца к дочери. В общем, детям достаются, потом внукам и так далее. Если долго не прерывать цепочку, он вырастет и начнет влиять на мир по настоящему. Тогда чьи-то теории и догадки воплотятся в жизнь.

       -- И кто-то построит многомерный город, -- пробормотал Максим.

       -- Многомерный город? -- заинтересовался Ярослав.

       Город Ярославу явно понравился. Он засовывал руки, ноги и голову прямо в стены, деревья, а иногда просто в воздух. Максиму было жутко наблюдать как части его тела в этом воздухе исчезают.

       -- Любопытно. Очень любопытно, -- бормотал чокнутый гость, не обращая внимания на то, как на него таращатся прохожие, ставшие свидетелями этих фокусов.

       Максим тащил его в место потише. И был уверен, что тетя после сегодняшнего дня любимого племянника точно убьет.

       Место потише Ярослава не устраивало, там не было очевидных стыков. Что такое эти очевидные стыки он так и не объяснил.

       -- Слушай что я понял, -- сказал в итоге создатель, сидя на скамейке в сквере с фонтаном. -- У вас удивительный мир. В моем мире ничего подобного сделать не получится, потому что у воздуха, земли, деревьев, людей и всего прочего разная плотность. И система будет слишком сложной, ведь пересекающиеся дерево и дом, это не то же самое, что пересекающиеся дом и воздух. В общем, слишком ненадежная штука, я бы не стал рисковать. А у вас у всего одинаковая плотность, это все держится вместе благодаря вашей энергии, которая штука сговорчивая и может уступить свое место материи того же дерева. На время, пока его дальше не потянет. Кстати, потому город сделали динамическим. Думаю, если бы он был статичным, начались бы проблемы, все эти дома, деревья, мостовые начали объединяться в одно целое, и получилась бы весьма гротескная конструкция. Тот кто придумал город был гением.

       -- Какой интересный, а главное, правильный вывод, -- промурлыкала Серая Кошка за спиной Максима.

       Он подскочил на ноги и застыл, чувствуя себя очень глупо. Не побежишь же в такой ситуации, если не хочешь выглядеть еще большим придурком, чем есть. Ярослав остался сидеть, только голову повернул и улыбнулся.

       -- Так, -- многозначительно сказала тетушка Айра.

       -- Не надо угрожать, -- улыбка Ярослава стала еще шире. -- Вы мне ничего не сможете сделать, совсем ничего. Я в этом мире, что призрак, у меня слишком много материи и мало того, что вы называете энергией. А превратить мою материю в энергию я вам не позволю. Это не сложно на самом деле, если умеешь управлять составляющими. Я даже не позволил им под мир подстроиться, хотя их так и тянуло распасться на кусочки.

       Серая Кошка выслушала, а потом хлестнула Ярослава какой-то светящейся штукой, похожей на короткую ленту гимнастки. По скамейке хлопнуло и создатель с любопытством посмотрел вниз.

       -- Вот плеткой меня бить еще не пытались, -- пробормотал своим ногам. -- Ладно, на этом откланиваюсь. Максим, надеюсь, увидимся через пару лет. Раньше не получится, а к тому времени, возможно, я придумаю что-то такое, что если не оживит вашу ветвь, то хотя бы законсервирует в таком состоянии, как есть, -- задумчиво улыбнулся. -- А законсервировать интересная идея, надо подумать.

       Ярослав помахал рукой, встал на ноги, шагнул и исчез.

       -- Так, -- сказала Серая Кошка и Максму захотелось провалиться сквозь землю. -- Кто это был?!

       -- Создатель, -- сказал племянник. -- Он собирается нас спасти. Когда его учитель соберется полностью и обученных создателей станет больше. Один он не справится. Если я правильно понял, он и сам недоучка.

       -- Нас спасти? -- удивилась Айра.

       -- У нас ветка мертвая. Возможно, мы вообще единственный мир на этой ветке, где осталась жизнь. Да и та, благодаря шторму. Но через столько-то лет даже шторм спасать перестанет.

       -- Хм, -- сказала Серая Кошка. -- Как интересно. Пошли!

       -- Куда?

       -- Ответишь еще на пару вопросов!

       -- Да, это тот маг, который помог мне вернуться домой! Нет, вы не сможете помешать ему появляться и исчезать! Это из-за мира, который он сам создал. Оттуда можно куда угодно попасть, и туда откуда угодно. Даже если бы вы его каким-то чудом поймали, он все равно бы ушел, когда захотел. И, да, ему нет никакого дела до нас. Зачем мы ему сдались, если он может создавать целые миры? Что у нас есть такое, чего нет у него?

       -- Молчать! -- рявкнула тетя, схватила Максима за руку и потащила домой. -- Я просила тебя не уходить из дворца? Просила! Даже если бы десять создателей пришло, ты не имел права игнорировать мою просьбу! Ты... Ты необязательный оболтус, как тебе можно доверять?!

       -- Доверять?! Да вы мне никогда не доверяли! Вы все! С папашей во главе!

       -- Теперь и не будем, -- мрачно сказала тетя Айра.

       -- И не надо, -- пробормотал Максим.

       Вот за что они с ним так? Что он им сделал? Или орать больше не на кого?

       Максим шел ничего не замечая. Лелеял свою обиду и думал.

       Что он может сделать в такой ситуации?

       А ничего, разве что сбежать из дома, как какой-то идиот подросток. И возможность есть. Только, что дальше? Бродить, как веселая фигня с мечом по мирам защищая сирых и убогих? А оно ему надо? Пускай эти убогие справляются со своими проблемы сами. А не могут, их проблемы. В благодарность жалких личностей Максим не верил в принципе, скорее будут завидовать и ждать пока спасатель оступится, чтобы низвести его до своего уровня.

       Максим вообще в человечество не сильно верил.

       Да и как тут верить, если даже родственники раз за разом доказывают, что надеяться на них не стоит?

       -- Жизнь дерьмо, -- сказал парень захлопнутой тетей двери и пошел спать.

       И пускай этот мир хоть провалится.

       Ага, так и дали ему поспать. Явились папаша с дедом, выволокли с постели и погнали в темную комнату на втором этаже. В этой комнате была какая-то защита, никто не услышит, что бы там не сказали.

       В этот раз Максима допрашивали долго и обстоятельно. К счастью, опять не о том. Максим вяло отвечал, не собираясь им помогать, и отчаянно зевал.

       Потом Максима отпустили, а сами остались поговорить. Напоминать о том, что ему нельзя покидать дворец не стали. А ему никуда ходить и не хотелось.

       -- Он странно выглядит, -- сказал Кьен.

       -- Кто? -- рассеяно спросила Айра, что-то записывая в толстый блокнот.

       -- Твой племянник!

       -- А он всегда странно выглядит, -- отмахнулась Серая Кошка.

       -- Вот поэтому от тебя муж и сбежал, -- нехорошо улыбнулся Кьен. -- Ты не замечаешь очевидного. С парнем что-то происходит.

       -- Что происходит?

       -- Не знаю. Если бы я был знаком с ним дольше, может быть и понял, а так...

       -- У Ижена спроси, это его отпрыск.

       Кьен вздохнул. Посмотрел в окно, за которым начался мелкий дождь, и вздохнул. Как добрая девочка, собиравшая по окрестностям кошек, могла вырасти в эту змею? Может ее неправильно воспитывали? Но Ижена воспитывали так же, а он нормальный человек.

       -- Ладно, пойду посмотрю, как там мальчик, -- решил Кьен.

       Айра только хмыкнула.

       Во дворце было тихо и пустынно, словно его обитатели тоже сбежали от Серой Кошки. Запугала людей.

       Кьен, так никого и не встретив, дошел до комнаты внука. Постучал. А когда никто не открыл ему, толкнул дверь. Она бесшумно открылась.

       Максим сидел в кресле у окна. То ли наблюдал за потоками воды, текущими по стеклу, то ли думал о чем-то.

       Кьен к нему подошел, взял стул и сел рядом.

       -- Ты на нее злишься? -- спросил, когда парень обратил на него внимание. -- Не стоит. Она со всеми такая.

       -- Если бы только она, -- сказал Максим. -- И я не злюсь. Просто...

       -- Обижаешься, -- решил Кьен. -- Этого тоже не нужно. Нет ничего хуже обиды, лучше злиться. Злость может заставить действовать вопреки всему. А обида сковывает и мешает думать здраво. О том, на что толкает обида, большинство людей очень жалеют.

       -- Хм, -- вяло улыбнулся Максим. -- Я что-то такое всегда подозревал. Просто. Это не только тетка. Все. И это унизительно.

       -- Унизительно? -- удивился Кьен.

       Как это унизительно? Парень ведь жил в совершенно другом мире. Он не должен пока понимать, что именно унижает в действиях Айры. Или?

       -- Воспоминания полностью твои!

       Кьен хлопнул ладонью по колену и качнулся на стуле.

       -- Наверное, -- не стал спорить Максим.

       -- Отлично, не говори ей. Будет очень весело наблюдать.

       -- За кем наблюдать? -- уточнил парень.

       -- За моей дочерью. А еще можно издеваться над ней же, делая вид, что не знаешь, как действовать в той или иной ситуации.

       -- Хм. Неплохая идея. Только папа поймет. Он всегда знает, если я вру или притворяюсь.

       -- А папа завтра уезжает. Ненадолго, но время развлечься у тебя будет.

       Выражение лица внука буквально говорило, что Кьен очень странный дед. Обычно дедушки учат уважать старших, а тут...

       -- Она заслуживает, -- добавил Кьен. -- Такого мужа выгнала. Она целиком его мизинца не стоит. Наверное понимала это, потому и изводила. Айре нравится казаться совершенством. А добиться этого проще, если все вокруг менее совершенны. Почему она такой выросла?

       -- Баловать не надо было, -- вспомнил Максим слова отца.

       -- Возможно, -- не стал спорить Кьен, уверенный, что девочек, девушек и женщин как раз баловать нужно.

       -- А почему от вас Эста сбежала?

       -- Эста? О, это та девочка, которая воровала мои сапоги, хотела выращивать в них цветы. Может ей стыдно?

       Парень только глазами похлопал. С ответом он так и не нашелся. Зато настроение явно улучшилось.

       -- Ладно, готовься. Завтра начнем учиться.

       Здравствуй, мир!

       Заточение Максима во дворце закончилось неожиданно. Просто пришел Кьен, велел одеться потеплее и куда-то повел садами и закоулками.

       К удивлению Максима, вышли к больнице, в которой лечили Тайрин. Дедушка переговорил с хмурым мужиком стоявшим у маленькой дверцы, видимо черного хода в больницу и повел внука дальше. По темному низкому коридору, потом вверх по неожиданно широкой и светлой лестнице. А потом они вышли в еще один коридор и Максим увидел Эсту и Матиля, сидевших на корточках, опершись спинами о стену и о чем-то тихонько разговаривали.

       -- Хм-хм, -- задумчиво сказал Кьен.

       Парочка вскочила на ноги и уставилась на него. Причем, Эста покраснела. Покраснела! Максим был уверен, что она вообще этого не умеет. Может она в деда влюблена? Отсюда и цветы в сапогах -- изъявление детской привязанности. С этих девчонок станется.

       А может, это заточение плохо влияет на кое чьи мозги.

       Максим потряс головой, поздоровался и пошел к Тайрин.

       Она сидела на постели и что-то читала. Бледная до прозрачности, но хотя бы в сознании.

       -- Тай... -- парень сам не знал, что хочет сказать. В голову лезла какая-то ерунда. Но даже ее озвучить не дали.

       Следом за Максимом в палату вошел дедушка.

       -- О, милая девушка очнулась.

       Улыбался он, как продавец на Привозе, пытающийся всунуть в пакет вместе с хорошими апельсинами несколько начавших гнить. Максим удивленно на него вытаращился. Дедушка решил не оставлять внука наедине с девушками?

       -- Ох, -- печально вздохнул Кьен, как о бездарно прожитой молодости. -- Не люблю огорчать девушек, но мне придется забрать на некоторое время этого юношу и отправиться с ним путешествовать.

       А парней он, значит, огорчать любит?

       Максим, если честно, начал уже планы с участием Тайрин строить. И ту на тебе, путешествие.

       -- Подождать путешествие не может? -- мрачно спросил парень.

       -- Не может. Хочу научить тебя чувствовать чужое. А через пару недель это чужое превратится в свое.

       -- Энергия из шторма, что ли? -- удивился Максим.

       -- Она самая.

       Максим только вздохнул. Дед, конечно был прав. Ждать до следующего шторма только потому, что кто-то надеется наладить личную жизнь нехорошо. Но пару дней подождать он мог? Тайрин окончательно вылечится и вообще.

       -- Вы тут поговорите недолго и пойдем, -- сказал Кьен.

       Добрый дедушка, ничего не скажешь. Никакого понимания.

       -- Ты как? -- задал самый дурацкий вопрос из возможных Максим.

       Девушка улыбнулась.

       -- Неплохо. Чувствую себя живой. Похоже, я столько интересного пропустила.

       Максим тоже улыбнулся, сел и стал рассказывать интересное. А Кьен подождет, никуда не денется.

       Из города уходили все так же -- по садам и подозрительным проулкам, через дворы и арки между домами. Максим заподозрил, что тетя Айра понятия не имеет о том, что дедушка решил выгулять внука. Но промолчал. Пускай между собой разбираются, быть участником заговора в этом деле он не собирался.

       В итоге дошли до потайного выхода на волю, подозрительно похожего на могильную плиту за каким-то надом прикрепленную к стене. Дедушка поколдовал, провел внука по узкому лазу, а потом поспешил скрыться в кустарниках разросшихся недалеко от него.

       -- Может лучше черед поток? -- спросил Максим, получив украшенной инеем веткой по лицу.

       -- Найдет, я ее знаю. Лучше ножками, ножками, пока не выйдем к природному потоку. Она, конечно, догадается, что к нему мы и пошли, но их в округе семнадцать, и узнать, кто ими пользовался невозможно. Следы смываются мгновенно.

       -- Ага, -- сказал парень, и отвел от лица следующую ветку, ей он успел подставить ладонь.

       Дедушка решил поиграть в партизан и побегать от Серой Кошки. Или он решил в мышку поиграть? В общем, странные семейные отношения. Обычно дети от родителей бегают, а не наоборот.

       -- А куда мы идем? -- задал следующий вопрос Максим, когда кустарник, наконец, закончился, зато появился овраг в котором хлюпало под ногами, было скользко, да еще и камни маскировались в пожухлой траве.

       -- Пока что пришли. Садись и попытайся почувствовать что-то чуждое.

       Парень посмотрел на Кьена, потом себе под ноги, потом опять на Кьена.

       -- Садиться? -- переспросил, не поверив своим ушам.

       Он, вообще-то, давно вырос из того возраста, когда извазюкаться в грязи самое милое дело. Да и сидеть в луже по такой погоде не лучшая идея.

       -- Можешь стоять, -- милостиво разрешил дед. -- Я отойду, чтобы не мешать.

       И действительно отошел. Метров на пятьдесят.

       Максим глубоко вдохнул, закрыл глаза и попытался что-то почувствовать. Пытаться ощутить то, о чем понятия не имеешь, оказалось увлекательным занятием. Парень слышал шелест ветра, хлюпанье воды, когда переступал с ноги на ногу. Пахло поздней осенью и носу привычно было холодно. Наверное он уже покраснел. Где-то за спиной отчаянно чирикала сумасшедшая птичка и что-то шуршало в траве. Возможно, полевая мышь. Точно не ящерка, приличные ящерки в такое время года спят. В общем, природа как природа. Что тут может быть необычного?

       -- Ага, не получилось! -- громко сказал Кьен.

       Максим дернулся, открыл глаза и сплюнул. Дедушка стоял рядом, еще и в лицо заглядывал. И как подкрался?

       -- Идем дальше. Тут ты ничего не услышишь.

       Парень спорить не стал. Дальше так дальше.

       Еще бы знать почему он согласился на эту прогулку, было бы вообще хорошо.

       Следующим местом, где максиму пришлось пытаться почувствовать что-то чужеродное, оказались заросли высоченного бурьяна. Подмерзшие сорняки шуршали и бились друг об друга, услышать что-то постороннее там было невозможно. Максим особо и не пытался.

       Потом они вышли к ручью. Потом наконец к природному потоку и он отнес их заброшенному карьеру. Там Максим слушал долго. А Кьен в это время ел бутерброд, завоняв весь карьер копченым мясом. В итоге услышал парень бурчание своего желудка.

       Делиться бутербродами добрый дедушка отказался. Видите ли, сытость не способствует тонкости чувств. Максим на зло по дороге к следующему чем-то приглянувшемуся Кьену месту откопал в кармане засохшее печенье и мрачно его грыз.

       Деда это, похоже, развеселило.

       А потом они вышли к развалинам заросшим орешником и кленами. Кьен завел внука в обрушившийся с одной стороны подвал и опять приказал пытаться почувствовать.

       И Максим действительно почувствовал. Здесь не было ветра, никто не шуршал и не чирикал. Запах копчености почти выветрился. А вот носу было холодно, и руки мерзли, странно так мерзли. От прикосновения неожиданно теплого воздуха.

       -- Понял? -- спросил дед.

       -- Э-э-э-э... Странно. Будто что-то отдает тепло и из-за этого становится очень холодным. Причем и тепло и холод существуют одновременно.

       -- Отлично. Запомни это ощущение. Твой отец так и не смог его поймать, а если сам не поймаешь, никто не поможет и не объяснит.

       -- Оно мне пригодится?

       -- Не помешает, -- уклончиво ответил дед. -- Ладно, поедим и пойдем обратно. Айра вообще не верит, что можно почувствовать присутствие чужого медленно врастающего в мир. Она думает, что это моя блажь. Моя и Лакья и еще трех десятков избранных. Заговор у нас такой. Как была упрямой девчонкой, так и осталась.

       -- Вы знали, что я почувствую.

       -- Нет, -- улыбнулся. -- Но нужно было попробовать. После шторма оно, конечно, ничем не поможет. Хотя именно в такое время больше всего шансов выцепить это ощущение. Но, когда приходят гости из других миров, не демоны, демоны они терять и делиться не могут, они только жрут, то ты сможешь ощутить их присутствие. А там. кто знает, вдруг эти гости недобрые.

       -- Понятно, -- сказал Максим, заподозрив, что эти гости добрыми точно не будут. Добрым незачем скрывать свое присутствие. Вон Ярослав город изучал никого не стесняясь. -- Происходит что-то плохое, да?

       Кьен улыбнулся и покачал головой.

       -- Думаю, что-то плохое происходит всегда. Главное с ним справиться. И вовремя заметить.

       Максим вздохнул.

       Темнит что-то дедушка. Ну, да ладно. Может внук это плохое тоже должен сам обнаружить. Иначе пользы не будет.

       Кьен наконец вручил Максиму бутерброд и парень подумал, что жизнь начинает налаживаться.

       -- Завтра буду учить тебя защищаться. Прятать эмоции и правильно реагировать на угрозу. Ты слишком долго думаешь. На самом деле опасных ситуаций, конечно, нескончаемое множество, но правильных реакций на них мало. Нужно просто видеть мир. Весь и сразу.

       Парень благодушно кивнул. Учить, так учить. Все занятие.

       -- Придется опять уйти из города. Но в этот раз мы пойдем к одному моему знакомому. Он поможет.

       Максим опять кивнул.

       Кьен тихонько хмыкнул. Похоже, учеба внуку совсем не понравится.

       Ну и ладно. Все на свете нравиться не может. Вон лекарства тоже невкусные в большинстве случаев. И никто не отказывается их принимать.

       Серая Кошка встретила вернувшихся племянника и отца сияющей улыбкой. Эта улыбка так ей не подходила, была настолько непривычна, что Максиму захотелось извиниться и сбежать.

       -- Тебе очень повезло, -- практически промурлыкала она глядя на Кьена и, к счастью, игнорируя Максима. -- Еще немного и я бы начала вас искать.

       Дед только улыбнулся.

       -- Ему нельзя покидать дворец! -- повысила голос Айра. -- Не сейчас! Шторм еще слишком близко. Вдруг его опять куда-то потянет. Или кого-то притянет к нему.

       Максим только глазами похлопал. Ему-то казалось, что тетка держит его взаперти из вредности. А тут на тебе. Беспокоится.

       -- Никого к нему не притянет, -- мрачно сказал Кьен и мстительно добавил: -- Плохо я тебя воспитал. Никакого уважения к родителю.

       Айра только фыркнула, как самая настоящая кошка, и ушла.

       -- Ну, вот, -- пробормотал дед. -- Завтра придется уходить как можно раньше.

       Как можно раньше в его понимании оказалось в четыре часа ночи. Максим как-то в такое время на рыбалку ходил с другом и так и не понял, что некоторые находят хорошего в подобном времяпровождении. Нет, рыбу ловить он любил, но не тогда, когда холодно, туман начинает наползать, комары летают как истребители, а вокруг раздаются непонятные шорохи и кто-то недалеко воет.

       Комаров и тумана в этот раз не было. Но Максиму все равно не понравилось, в такое время он просыпаться не привык. Ладно еще ложиться спать. А так, экстрим какой-то.

       А потом они вышли из города и Максим понял, что лучше комары с туманом, чем ветер и снежная крупа вперемешку с мелким дождиком.

       -- Нам далеко идти? -- спросил парень пытаясь натянуть капюшон до носа.

       -- Нет, -- настолько жизнерадостно отозвался Кьен, что Максим сразу понял -- врет.

       Бродили они по полям, лесам, природным потокам и дорогам до рассвета. А вместе с рассветом на горизонте появилось какое-то свечение, желтое и теплое. Максим сначала глазам не поверил. Потом решил, что они идут вовсе не туда. Да и вообще, мало ли что там светится. Может аномалия какая-то. Или вулкан, действующий. В окончание путешествия парень не верил. Свечение приближалось, становилось ярче и все больше было похоже, что там какое-то селение. Максим даже воспрял духом.

       И тут случился большой облом. Дед дернул его за руку и они понеслись по очередному потоку.

       Убийства после этого не произошло только потому, что выпали они из него рядом с внушительным каменным забором. Если есть забор, должно быть и жилье. Или хотя бы какой-то хлев, лишь бы там не дуло и крыша была.

       -- Кьен!

       Высоченный, закутанный с ног до головы во что-то темное мужчина появился так неожиданно и заорал так громко, что Максим шарахнулся и чуть не навернулся. Удержал дедушка.

       -- Миян, я тебе ученика привел. Еле его из-под носа Коярена увел. Благодари.

       -- Ученика Коярена? -- недоверчиво переспросил великан.

       Потом прямо в ладони зажег небольшой огонек и поднес его к лицу Максима.

       -- Тьху, -- сказал добродушно. -- Это же твой родственник. Похож на младшенького сына, как отпрыск.

       -- Его племянник, -- гордо возразил Кьен. -- Это Ижена.

       -- Внук, значит.

       -- У меня их четверо. Только остальных папаша пока не показывает. Маленькие, мол, для таких потрясений.

       Миян басовито захохотал и пригласил гостей в дом.

       До которого надо было еще дойти. Сначала метров сто вдоль забора, потом от ворот через парк и до чего-то подозрительно похожего на стадион. Потом мимо клумб и сосен. Максим заподозрил, что Миян примчался встречать гостей потому, что сработала какая-то сигнализация. Пока развивал эту мысль, клумбы и сосны закончились и начались дома. Разные. Совсем крошечные с плоскими крышами, напоминавшие гаражи и двухэтажные увенчанные конусами с флюгерами. В центре между домами гордо возвышался замок. Но туда они не дошли, свернули к одному из двухэтажных домов.

       Внутри дом оказался помесью музея и магазина ковров. Коврами были завешаны все стены, устелены полы. А на коврах оружие, чуть ли не от порога. Разное, но в основном мечи. Хозяин вытряхнул гостей из обледеневшей верхней одежды, всучил ее сидевшим в кресле с книгой на коленях пацанам. Обошел по кругу Максима, похмыкал чему-то.

       -- Ладно, -- сказал. -- Пошли пить теплое вино с медом. Там и поговорим.

       Вино, к безмерному удивлению Максима, Миян разливал из трехлитрового китайского термоса. Зато аромат у этого вина был такой, что наверное и покойник бы встал почувствовав его. И вкус аромату соответствовал.

       Максим сидел в кресле, пил, как ему и сказали, крохотными глоточками вино. По телу разливалось приятное тепло. Дед о чем-то тихо разговаривал с хозяином дома. В общем, ничто не предвещало.

       А потом мужикам приспичило испытать ученика Коярена, и единственным таким учеником в округе был Максим. Он честно попытался отказаться от этой чести. Ссылался на вино и на то, что учил его Коярен совсем недолго. А если точнее, учили там другие ученики.

       Не помогло.

       Парня затащили в большую комнату, возможно единственную в доме, где не было ковров. Дед вывел примерно в центр, а сам пошел постоять возле двери, возможно, чтобы внук не сбежал.

       Миян, нехорошо улыбаясь, потряс руками, хмыкнул, а потом шагнул вперед. Максим инстинктивно шарахнулся, каким-то чудом увернулся от летящей в лицо штуковины, не успев сообразить, что оно такое почему-то дернулся вправо, отступил на шаг и не успел отпрыгнуть влево. Так надо было, а он не успел и задохнулся. А может и потерял на мгновение сознание. Потому что, как упал, парень не помнил и обнаружив, что лежит на полу очень удивился.

       -- Неплохо, неплохо, -- басовито гудел Миян. -- Если он на самом деле вырос не в этом мире, то даже хорошо.

       -- Этого не хватит, -- сказал дед.

       -- Ты собираешься отправить его драться с каманом, не меньше? Для его возраста хватит. Реакция хорошая. Тело нужно тренировать, но это придется делать в любом случае.

       -- Я хочу, чтобы ты тренировал, -- заявил Кьен. -- Моя безумная дочь считает, что для безопасности его следует запирать, следить за ним, телохранителей нанимать и загружать учебой. Какой парень это выдержит? А в городе она в своем праве и может просто его не отпустить. Так что мы у тебя погостим.

       -- Не надо было отдавать ей власть над домом, -- проворчал Миян. -- Девчонка совсем от рук отбилась.

       -- Я ей ничего не давал. Она сама взяла, когда Ижен пропал. А прибегать и требовать отдать игрушку, с моей стороны было бы недостойно.

       -- Ерунда, -- отмахнулся великан. -- Что может быть недостойнее, чем уйти из-за того, что дочь не захотела с мужем мириться? Ты просто не захотел.

       -- Может и так, -- не стал спорить Кьен. -- Но у тебя мы поживем.

       -- Живите, -- великодушно разрешил Миян.

       Спустя две недели Максим, расхристанный и мокрый, как мышь раскапывал снежный сугроб. Раскопки проводил не он один, но работы было много и хватало всем ученикам Мияна.

       Почему ему пришло в голову убрать снег со стадиона не знал никто. Почему это следовало сделать вручную, тоже не знали, но списывали на сволочной характер учителя. Сам этот учитель сидел с дедом на уже откопанной скамье и пили то самое вино из термоса. Алкаши.

       Завидовать нехорошо, но очень хотелось.

       За пошедшее время Максим узнал много нового и неожиданного о себе, об отце и об ученичестве.

       Во-первых, его никогда в жизни так не избивали, как на уроках Мияна. Впрочем, там все с трудом расползались, пили на ночь восстанавливающие микстуры, мазались регенерационными мазями и надеялись, что завтра не наступит никогда. Завтра, как ему и положено наступало. Посвежевшие и восстановленные ученики делали все положенные упражнения, ели, слушали лекции об оружии, разогревались и отправлялись получать сегодняшнюю порцию ударов. Послушные такие, словно заколдовал кто-то.

       Во-вторых, Максим никогда и никого так не бил. Потому что если не увернешься и не нанесешь удар, ударят тебя. Били по любому, но то, что доставалось и противникам парня утешало. В общем, какие бои без правил? Учеба, вот что страшно. Особенно, когда с оружием в руках. Да, с тупым, да обвешаны щитами против физического воздействия, как банковский сейф, да, когда щитов не оставалось бой останавливали. Но от огромных и болючих синяков это не спасало. Ни его, ни противников.

       В-четвертых, Максим был уверен, что в еду подмешивают какую-то гадость. Ну, может и не гадость, но люди, даже если они сати, физически не могут так быстро прогрессировать, становиться с каждым днем заметно выносливее и быстрее. К концу второй недели парень стал замечать почти все удары, и хотя бы частично уклонялся от половины. Учитывая, что противники учились у Мияна от месяца до трех впору было считать себя гением.

       А в-пятых, что самое интересное, в этой школе, или что оно такое, вообще не учили с нуля. Сюда приходили те, кому не хватало спаррингов, или кто решал, что одни и те же противники есть нехорошо. Потому что привыкаешь. Изучаешь их. Знаешь как реагировать. А потом появляется кто-то незнакомый и оказывается, что все твои умения почти ничего не стоят.

       В общем, та еще школа.

       Тетя сюда бы точно не отпустила. Дед в этом был уверен. А папа хоть и отпустил бы, но не раньше, чем решил бы все свои проблемы. Потому что не захотел бы ссориться с Серой Кошкой. Поэтому Кьен просто взял и увел внука.

       Время от времени к Мияну приходили новые ученики. Он ворчал, но почему-то никого не прогонял. Так же кто-то уходил, непременно обещая еще вернуться.

       Самое удивительное, Максим чувствовал себя как никогда хорошо. Спокойно, что ли? Словно он наконец нашел то место, где можно просто отдохнуть. Сомнительный отдых получается, но ощущения именно такие. Или будто закончилась сессия в университете и теперь можно некоторое время побездельничать. Чтобы потом за несколько ночей все выучить, не иначе.

       Максим разогнулся, потянулся и понаклонялся влево, вправо. Посмотрел на сугроб и глубоко вдохнув продолжил грузить снег на носилки. Донесут, таскают его ребята не слабые.

       Думалось при такой физической работе просто отлично. Хотя Максиму в принципе уже некоторое время думалось хорошо. Словно разум наконец обрел равновесие. Воспоминания, когда-то спрятанные мамой, так прочно вросли в те, что всегда были открыты, что парень, как ни пытался, не мог заметить разницы и понять где какие. Он просто делал, знал, чувствовал, помнил и удивлялся, когда дед посмеивался и говорил, что внучок становится местным. А может уже стал. Что тоже неплохо. Еще немного и родственникам не придется за него краснеть. Хотя эти родственники и без того краснеть не спешили.

       В общем, жизнь налаживалась. Через неделю один парень уходящий от Мияна отнесет Тайрин письмо с извинениями, объяснениями и обратным адресом. Тогда будет вообще хорошо. Может она даже в гости придет. Хотя вряд ли.

       Изобрести, что ли, здесь телефон? А то магическая связь штука ненадежная, настолько, что даже в городе предпочитают послать гонца и не морочить никому голову. Ага, найти и выследить могут кого угодно, если он специально не прячется, а поговорить на расстоянии с трудом и с такими затратами энергии, что оно того не стоит. Телефон бы пригодился. Жаль Максим никогда не интересовался тем, как он устроен. Но подумать стоит, а если получится, потомки будут помнить.

       А потом, как-то совсем уж неожиданно, пришел последний день осени. А с ним и Серая Кошка с благой вестью о том, что церемониальный меч никуда от Максима не денется. Да и Максим от меча тоже.

       Как она их нашла и почему не искала раньше, тетя Айра рассказать отказалась. Да и вообще, она была подозрительно добра. Максим даже заподозрил, что кто-то умер.

       Дедушка возвращаться во дворец гордо отказался. Вино и Миян были ему милее родной дочери. Собственно, милее дочери Кьену было что угодно. Максиму он пообещал еще вернуться, пообщаться и поучить чему-то интересному. А Серой Кошке велел найти мужа и только после этого с ним разговаривать. До этого дочери вменялось делать вид, что отца в упор не видит.

       Подозрения в том, что кто-то умер, так и не подтвердились, но легче от этого не стало. Воспоминания отца об огромном бронзовом дрыне, который следовало нести на плече, гордо при этом вышагивая и ни в коем случае не наклоняясь, так и не смогли подготовить его сына к подобной участи. Папины воспоминания были веселыми, напоминали байку, да и рассказывал он об этом мече чтобы развлечь детей. А тут всучили оглоблю и при куда скажут. Итишь бы посмеялся, сбылось его пророчество.

       Максим шел, мысленно матерился на все лады. Тупой, тяжелый и холодный бронзовый меч давил на плечо, упирался в шею и всячески изводил своего носильщика. Пользоваться этим мечом по назначению мог разве что какой-то бог, и роста в нем должно было быть не меньше трех метров, иначе никак. А тащить его пришлось далеко, на ту самую первую плоскость, где живут всякие сумасшедшие амулетчики и где было положено начало города. Начало его истории, истории живущих веками в нем семей. Там были построены первы храмы и даже устроено первое кладбище -- этакий каменный лабиринт с крохотными нишами в стенах. В этих нишах за металлическими дверцами стояли глиняные бутыли с прахом предков.

       Предков почтили, Максима и меч им показали и поперлись к храму, где надо было принести жертвоприношение.

       Судя по тому, что погода не испортилась, небо на землю не упало и даже стена нигде не треснула, предки зрелищем остались довольны. Или им было плевать, лишь бы потомки не задерживались дольше, чем того требовали обычаи.

       Храм Максима не впечатлил. Строили его наверняка на скорую руку, а потом не захотели переделывать сотворенное. Вот и осталось это строение сооружением из нагроможденных кое-как камней, разной величины и, похоже, оставшихся от каких-то других строек. Они были разноцветными. Белый мрамор спокойно соседствовал с гранитом и чем-то зеленым. Кое-где рыжели кирпичи, видимо заменившие собой какой-то нестойкий строительный материал, вроде того же ракушечника. Ко всему эти стены были неровными, да и само здание загадочно-перекошенное. Будто было в родстве с Пизанской башней.

       Загадка с жертвоприношением разрешилась банально и неинтересно. Местные жители записывали на бумажки то, что они не успели по их мнению в этом году сделать и сжигали их, якобы жертвуя прошедшему году. Ага, чтобы в следующем году опять не успеть.

       Максим к этой традиции отнесся скептически, но остальные искренне чему-то ему непонятному радовались, поэтому свое мнение парень оставил при себе. Написал, что не успел спасти мир и поджег бумажку. Горела она красиво, рассыпалась алыми лохмотьями и падала у ног серыми хлопьями. Возможно, что-то оно даже значило, но гадание на пепле было Максиму не более интересно, чем гадание на кофейной гуще.

       Группа "Поиск" праздновала окончание года скромно и уныло. За время существования этой группы были обнаружены еще пять мест откуда кто-то украл камень, глину, целый островок, вместе со всем, что на нем было. Поймать никого так и не удалось. Следы чего-то похожего на демона обнаружили, но это никого не радовало. Потому что не смотря на похожесть это был не демон, и что делать, если на это существо кто-то таки наткнется никто не знал.

       -- Бессмысленно, -- высказала общую мысль Ризма. -- Мы не можем понять что это и откуда взялось. Пока не поймем, не сможем с ним бороться. Все наши умозаключения пусты и нелепы, потому что нет ни подтверждения ни опровержения. Так мы можем придумывать что угодно. Нам остается только ждать, как бы плохо это не звучало. Даже твоя жена ничего не поняла.

       Ижен кивнул.

       -- Это разумные делают, -- сказал задумчиво. -- Причем разумные, которые знают куда надо идти чтобы не быть сразу же обнаруженными. Может ваше существо похожее на демона действительно существует, но направляет его кто-то с мозгами.

       -- Зачем разумным скальная порода в таких количествах? Что они строить собираются?

       -- Не знаю, -- сказал Ижен. -- В том мире, где я жил, даже острова строить умеют, заданной формы. Так что, я ничему не удивлюсь.

       -- Там материи больше. В эту стройку не понадобится добавлять столько энергии, что стройка потеряет всякий смысл. Тем более энергию придется обновлять, пока построенные острова не врастут в то место где их возвели. Это же не один крошечный островок, выращенный из подводного камня. Тут материю перенесли в какое-то совершенно другое место.

       -- Возможно для кого-то смысл есть, -- упрямо сказал Ижен. -- Может у кого-то материи еще меньше чем у нас и перестраивать энергию гораздо проще. Вон мой сын мага встретил, который называет себя создателем и утверждает, что наша материя постепенно распадается.

       -- Ну, это доказанный факт, -- печально улыбнулась Ризма. -- Именно энергия не дает материи распасться окончательно, и именно поэтому ни в коем случае нельзя откуда-то забирать всю энергию. Ты же знаешь как появилось Провальное озеро. Туда всех школьников на экскурсию водят.

       -- А может... -- вскинулась одна из учениц Ризмы. -- Может, то существо выедает энергию и кто-то забирает начавшую распадаться материю, а потом как-то стабилизирует.

       -- Может, -- не стал спорить с девчонкой Ижен. -- А может маг, который создатель, действительно нас спасет. Может быть что угодно. Но если мы не поймем, как не позволить кому-то красть у нас острова, нам никто не поможет. Есть у меня подозрение, что на пустынных островах эти воры не остановятся. И это пока они тащат камень, а потом придумают как уносить воду и воздух, это ведь тоже материя.

       Присутствующие дружно вздохнули и задумались.

       -- А может их уже крадут, -- решил добить всех Ижен, -- Просто это не так заметно, вот мы и не знаем об этом.

       -- Давайте праздновать, что ли? -- злобно улыбнулась Ризма. -- Все равно сейчас ни до чего не додумаемся. А потом... Зря Серая Кошка упустила того мага. Зря его спугнула. К нему нужно было отнестись по-хорошему, заманить, может он бы посмотрел на место кражи и что-то понял. Что-то, что не способны понять мы.

       -- Ты...

       -- Я склонна поверить в то, что рассказал твой сын. Почему бы и нет? Легенды врут, что раньше материи было больше, потом люди разгневали богов и ее стало меньше. Откуда-то эти легенды взялись. И откуда-то древние артефакты, защищенные от изменений, тоже взялись. А они все плотнее, словно были принесены из другого мира. И шторм твой сын обозвал насосом для закачки энергии. Став на тропу этого самого шторма понял это. Знания, которые приходят со штормом всегда истинные.

       -- Не смей приближаться к моему сыну, -- очень ласково попросил Ижен.

       Ризма только фыркнула. Вот кто бы мог подумать, что Ижен готовый идти по головам и трупам окажется таким чадолюбивым? Насмешка какая-то над всеми, кто знал его юным и несдержанным.

Часть 2. Такие вот дела

              И снежинки танцуют.

       Максим стоял рядом с заснеженным кустом шиповника и наблюдал. Куст сам по себе был хорош, пушистый от снега, выстреливающий в разные стороны колючие ветви, украшенный красными ягодами. А за кустом начиналась другая плоскость и снежинки там летели слева направо. Там где стоял Максим направление их полета было справа налево. И это притом, что ветра вообще не было.

       Матиль говорил, что если погулять по городу, то можно встретить даже снег идущий горизонтально к земле и пропадающий на другой плоскости. И на той второй плоскости будут снежные сугробы, хотя на первой снега почти нет.

       Ничего подобного искать Максим, конечно, не собирался, подумаешь, зрелище. Но, стоять возле куста и смотреть на падающий снег почему-то было интересно. Завораживало оно.

       -- Вот ты где!

       Итишь вышедший из-за куста напоминал снеговика и Снегурочку одновременно. Синяя, отороченная мехом шапка и длинная коса от Снегурочки, объемная белая шуба облепленная снегом и перетянутая поясом в талии напоминала о свежеслепленном снеговике.

       -- А? -- сказал Максим, надеясь, что это виденье сейчас рассеется.

       -- Матиль сказал, что ты вернулся, -- широко улыбнулся Итишь.

       Максим тоже улыбнулся. Вот тебе и отдохнул. А Матиль хорош, настоящий друг, беспокоится о том, чтобы Максим не заскучал.

       Гад!

       Сначала Максим честно попытался отговорить Итиша от затеи идти в школу Коярена. Не получилось. А потом он заинтересовался этим предложением. Умел равновесник зазывать и соблазнять. Казалось бы, чего там не видел? Да и в школьном соревновании на титул "Сильнейший парни нашей школы" участвовать изначально не хотелось. И надо же, пошел. Словно школы Мияна мало было.

       -- Я ничего и никому доказывать не хочу, -- бормотал Максим, настраивая себя на то, что поприсутствует в качестве зрителя. -- Ничего и никому.

       Снежинки вальсируя спускались с неба, тихо ложились на землю. Мороз был слабый и прогулка в целом Максиму нравилась. Но вот конечный пункт... Наверняка там специально для сына Ижена приготовлена какая-то пакость. Не зря же Итишь его искал. Или Коярен узнал о том, что ученичок вплоть до дня официального начала зимы сидел в школе Мияна. И его это обидело.

       Впрочем, есть ли смысл строить предположения? Придет и все увидит. Ага, и почувствует.

       Благие намерения Максима посидеть в сторонке и просто посмотреть, разбились о реальность почти сразу. У него забыли спросить собирается ли он участвовать в боях. Каман Коярен просто взял за шкирку, тряхнул зачем-то и велел разуться. Переодеться почему-то не послал, видимо, снял куртку и ладно. А Максим так надеялся тихонько уйти, а потом сделать вид, что ушел не просто так, что позвали. Придумать бы еще кто и зачем.

       Пришлось разуться, стянуть носки, радуясь, что надел их совсем недавно, послушно попрыгать, походить и помахать руками. После этого каман Коярен удовлетворился физической формой ученика и вызвал его первого противника. С ним Максиму повезло. Парень то ли не воспринимал то пропадающего то появляющегося новичка всерьез, то ли сам был новичком, но повел он себя глупо. Широко улыбнулся, широко шагнул вперед и широко же, красиво замахнулся, целясь куда-то в голову. Максиму только и осталось поднырнуть под руку и ударить ладонью в подбородок. Парень клацнул зубами и сел, Максиму показалось, что больше от неожиданности, чем силы удара. Коярен обозвал любителя красивых замахов идиотом, на чем первый бой и закончился.

       И везение Максима закончилось вместе с ним.

       Остальные противники глупостей не делали. Они скользили, резко бросались вперед, правильно распределяли вес тела и били. В какой-то момент Максим понял, что блокирует удары чаще, чем уклоняется от них, не говоря уже об атаке, что его совсем не обрадовало. Похоже он устал и уклоняться попросту не успевал. А потом стал пропускать. И закончилась великая битва ударом коленом в живот. Максиму сразу похорошело и он решил отлежаться. Не станут же его здесь бить ногами пока он валяется.

       Не стали.

       -- Вот! -- сказал Коярен пройдясь рядом с Максимом туда-сюда. -- Этого я от вас добиваюсь. Минимум движений. Минимум! А вы суетитесь, скачете. Дальше. Если есть пространство, уклоняйтесь! Почему большая часть из вас считает, что лучше находиться как можно ближе к противнику я не понимаю. Чего вы пытаетесь этим добиться?

       -- Но ведь получилось, -- сказал кто-то ломающимся мальчишеским голосом.

       -- Мне громко смеяться или не очень? -- спросил каман Коярен. -- Получилось у них. Особенно у Кана хорошо получилось. Зубы все целы? Если бы не Рин, Айен и Тибаш, вы бы плясали здесь еще долго. Пока он бы от усталости не свалился. Какой позор. Двенадцать моих учеников не могут справиться с первой попытки с одним парнем.

       -- Но... -- сказал кто-то.

       -- Что?! -- грозно спросил Коярен.

       -- Но ведь он... Его все равно кто-то где-то учил, не мог он так выучиться за несколько месяцев что живет в городе.

       Прозвучало упрямо и вызывающе. Будто Коярен пытался говорившего обмануть, а он такой умный все понял.

       -- Учил. Отец его учил. Причем, подходящие противники, там где его учили, вряд ли были. А если и были... не мог его отец своего ребенка этим противникам показывать. Они там скрывали свои таланты.

       -- О-о-о-о-о... -- высоко оценил откровение кто-то.

       Максим перевернулся на спину, положил руки под голову и стал слушать что еще скажут.

       Сказал Коярен много. Он рассказал своим ученикам сказку про белого бычка, то есть о славном парне Ижене, которого неудачно убивали и он выжил. О его бесстрашном сыне, который защищая свою девушку не побоялся сразиться с самим Кояреном. И даже победил благодаря внезапности нападения. Даже не постеснялся сказать какой именно удар привел к победе. Ученики были ошарашены и подавлены. То, что кто-то может бесчестно ударить камана в пах у них уже не укладывалось в голове. А то, что каман после этого еще и не прибьет ударившего, стало откровением.

       -- Так что именно он поедет на бои, -- торжественно закончил рассказывать Коярен.

       -- Какие еще бои?! -- подскочил Максим.

       -- Ежегодные бои, -- сказал учитель.

       Максиму оно ничего не объяснило, но он решительно отказался куда-либо ехать. Да и почему именно он? Здесь других учеников нет?

       Коярен улыбнулся как добрый Дедушка Мороз и объяснил:

       -- Ты был в школе Мияна. Вернулся целый и невредимый. Значит готов. А других... Другие есть, ты не один поедешь, но их всех знают. А в команде обязательно должен быть кто-то новый.

       -- Понятно, -- сказал Максим и повторно отказался от великой чести.

       Коярен спорить с ним не стал, отправил к Итишу.

       Равновесник, не в пример своему учителю, к уговорам приступил обстоятельно и старательно. Он рассказывал, о том, какая честь самого факта участия в тех боях. Там даже не важно победил, или проиграл в первом же бою. Ага, дрались на выбывание, Максим угадал.

       Еще он рассказал, что там, где соревнования между школами будут проводиться сейчас тепло и лето. Попутно выяснилось, что Итишь терпеть не может зиму и рад уехать куда угодно, лишь бы подальше от морозов. А эти самые морозы будут только крепчать. И снега навалит целую гору.

       Максиму зима нравилась, поэтому теплом и летом не впечатлился.

       Итишь глубоко вдохнул и достал последний козырь.

       Туда, где будут проходить соревнования, можно поехать с девушкой. Никто не запрещает и платить ей за проживание тоже не придется. А еще бои там не каждый день. И погулять можно будет и вообще... Некоторые умудряются напиться, побуянить, а потом первое место занять.

       Да и проигравших домой не отправляют.

       На словах о девушке Максим задумался, а потом пообещал спросить у Тайрин не сможет ли она с ним поехать. Если сможет, так и быть, Максим в команде.

       И кто бы мог подумать? Вечно занятая на работе блондинка оказалась свободной, как птичка. Ее за какие-то особые заслуги отпустили в отпуск. На полтора месяца. Этого времени как раз хватало чтобы побывать на соревнованиях, а потом еще и отдохнуть в свое удовольствие.

       -- Судьба, -- понял Максим и решил смириться.

       Кто он такой чтобы спорить с судьбой в таких мелочах? Лучше он поспорит в чем-то действительно стоящем и победит. Потому что судьба к таким спорам не приучена. А фактор неожиданности -- он действенная штука.

       Последним препятствием на пути к теплу и лету оставалась тетя Айра. Но Максим был уверен, что не спросив ее, спрашивать племянника Коярен бы не стал. Поэтому о боях между школами парень заговорил только на следующий день и был сразу же отпущен с миром. Мол, к добру оно все. Теперь Максим людей посмотрит, себя покажет, убедится, что планета сати большая и разная. В жизни ему это пригодится.

       Серая Кошка еще и деньгами одарила. На мелкие расходы по ее словам, но сумма Максиму понравилась.

       Парень поблагодарил и пошел собираться.

       Хоть обстановку сменит. Все к лучшему.

       Путешествие началось с портала. Оказалось, они в этом мире тоже есть. Стационарные, потому что обязательно нужна точка привязки. Тот, что в Снежном Доле выглядел как арка из темного камня. Обыкновенная такая, даже без каких-либо украшений. Довольно большая. Компания отправляющаяся на соревнования прошла через нее неорганизованной толпой и оказалась на пустыре у моря.

       -- Так. Теперь придется подождать, -- сказал Ньер, один из старших учеников Коярена сопровождавших "малышню" на соревнования. -- Я сейчас заплачу, но перестраивать все равно будут долго. Маршрут нестандартный.

       Задавать вопросы никто не стал, поэтому Максим тоже промолчал. Ждать, так ждать.

       Сначала он с Тайрин пошел поближе к морю. Они немного посмотрели с высоты скального уступа на волны увенчанные пеной, разбивающиеся о торчащие из воды камни. Ничего похожего на пляж тут в принципе не было, зато было множество чаек, бесстрашно бросавшихся вниз за рыбой.

       Потом появились настройщики. Два заросших мужика и заспанная девушка, судя по длиннющей косе -- равновесница.

       Они походили вокруг арки. Немного поспорили. Потом стали что-то чертить палками на снегу. Полученный результат им не понравился и один из мужиков побежал за справочником.

       Дальше они шаманили сверяясь с толстой книгой. Максим наблюдал за ними с все возрастающим беспокойством. Смущали его профессионалы с книжечкой, а особенно спорящие профессионалы.

       Спор закончился как-то неожиданно. Мужики стали с двух сторон арки. Девушка напротив входа. Они немного так постояли и сказали, что можно идти. Ну компания и пошла.

       К удивлению максима оказались они не в открытом космосе, не на необитаемом острове, и даже не на северном полюсе. Для полюса было жарковато. А для необитаемого острова слишком людно.

       -- Голова Дракона, -- проворковала Тайрин обняв Максима за талию. -- Как давно я здесь не была. С тех самых пор, как выросла.

       -- Дракона? -- переспросил парень.

       -- Цепь островов, все вместе называются Спящим Драконом. А каждый по отдельности какая-то часть этого ящера. Больше всего островов в хвосте. То ли двенадцать, то ли четырнадцать, даже местные путаются. Но те острова мелкие и скалистые. Там почти ничего не растет.

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       Ему становилось жарко. Встречающие, похоже, опаздывали. Или это гости прибыли раньше, чем рассчитывали. Рюкзак с вещами оттягивал руку. А еще прохожие таращились. Прохожим было хорошо, они одеты по погоде и могут идти куда захотят. Им не нужно стоять на солнцепеке и ждать неизвестно кого, потому что участников должны регистрировать сразу по прибытии.

       -- Блин, -- сказал Максим.

       -- Это вы! -- радостно заверещали у него за спиной.

       Утешало то, что шарахнулся не он один.

       -- Точно вы! Я вас встречаю, просто сначала не узнал!

       Встречающий оказался мелким пацаном -- курносым, улыбчивым и отчаянно рыжим.

       -- Я Ати, -- представился рыжий. -- Идем, вам надо зарегистрироваться, а потом отправимся в долину. Через портал. Его специально построили и попасть через него можно только в долину. И из долины можно уйти только через него. Или по старинке, ногами, но это долго. А вообще, там сейчас хорошо. Целый городок вырос. Магазины, сувениры, гостиные дома, все такое. Там же зрителей толпы! Но если захотите куда-то уйти, никто держать не будет, с этого года даже экскурсовода можно нанять, с правом прохождения через порталы. Он покажет самые знаменитые места Спящего Дракона. Ну или живописные, или интересные, на любой интерес что-то подберет. Вот так.

       Болтал парень без умолку и очень скоро его перестали слушать, как то радио, включенное для фона.

       Город, по которому он вел компанию, похоже, не был многомерным. По крайней мере пейзажи не менялись резко и неожиданно. Максим решил, что спросит потом у Тайрин. сейчас лучше молчать, еще внимание Ати привлечешь.

       Максим все-таки стянул куртку и размышлял, стоит ли на ходу снимать и свитер? Вдруг стриптиз, даже такой невинный запрещен законодательно? Насколько Максим понял, эти острова что-то среднее между другим государством и автономной республикой. Черт знает какие здесь законы.

       Рыжик долго вел компанию мимо домов, похожих на слегка оплавленные куски сыра с окнами. Мимо высоченных, скругленных вверху заборов с цветущими розами под ними. Мимо раскидистых кустов похожих на жасминовые. Мимо растущих рядочком дынных деревьев и каких-то странных пальм с желто-черными стволами. И болтал, болтал, болтал.

       Город пах пылью и почему-то лимонами. Время от времени этот запах перебивал аромат кофе и выпечки, и Максим вспоминал, что из-за тетиной лекции на дорожку не успел поесть.

       А потом они дошли до здания ничем не отличавшегося от уже виденных. Ати поздоровался с кем-то прятавшимся за стойкой у входа, толкнул дверь и завел компанию в блаженную прохладу и полутень. Когда глаза привыкли, стало понято, что это коридор с множеством дверей. Зашли они в первую же с правой стороны и оказались в большой светлой комнате. Под песчаного цвета стенами стояли стулья. У небольшого окна стол. А за столом в кресле сидел лысоватый дядька и не спеша поедал бутерброд. На посетителей он внимания не обратил.

       -- Регистрация! -- рявкнул Ати.

       Мужчина отложил бутерброд, вытер руки и только после этого обратил внимание на пришедших.

       -- Кто старший? -- спросил вдоволь налюбовавшись.

       Спешить, похоже в этом месте было не принято.

       Прибывшие понятливо расселись на стульях, а старший Кояренов ученик пошел регистрироваться. Делом это оказалось долгим и муторным. Максим даже задремать успел и проснуться от того, что опиравшаяся об его плечо Тайрин начала сползать вниз. Парень устроил девушку поудобнее и посмотрел чем там занимаются регистратор и его жертва. Они довольно увлеченно что-то искали на карте висевшей на стене.

       -- Вот же, -- тыкал в какой-то остров Ньер. -- Здесь наш остров, а город примерно в центре.

       -- Вы уверенны? -- равнодушно спрашивал мужик. -- Снежный Дол распространенное название. Существует три города с таким названием и множество селений меньше.

       -- Уверен! -- отчаянно сказал парень.

       -- Ладно, -- не стал больше допытываться регистратор. -- Координаты принимаю. Теперь вам нужно прочесть основные законы для приезжих и подписать бумагу о том, что обязуетесь ознакомить с ним вашу команду.

       Ньену была вручена брошюрка, а мужик взял бутерброд и стал придирчиво его рассматривать.

       -- Скоро закончат, -- обнадежил всех не унывающий Ати. -- Остались законы, возраст и особые приметы.

       Закончили не так уж скоро, но закончили и счастливая группа вышла на улицу. Портал оказался на заднем дворе этого же дома. Оплывшая, желтоватая арка, возле которой дежурил заморенный парень с мечом. Он внимательно осмотрел выданные регистратором браслеты, хлопнул по арке ладонью и велел идти. Они и пошли.

       И оказались на склоне горы, с которого открывался чудесный вид на огромный стадион и окружившие его разнообразные строения.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       -- Ни разу здесь не бывала, -- призналась Тайрин. -- Интересно.

       Вниз спустились на канатной дороге. Потом, не прекращающий болтать Ати привел их к гостиному дому и наконец оставил в покое.

       В местном аналоге гостиницы регистрировали гораздо быстрее, чем в неведомом городе и Максим наконец то переоделся, из-за чего у него улучшилось настроение и проснулась жажда деятельности.

       -- Тайрин, пошли гулять, -- заглянул в смежный номер. -- Заодно поедим, а то я дома не успел.

       -- Пошли, -- не стала спорить девушка, развешивавшая в шкафу какие-то шмотки.

       Где поесть они нашли быстро. По запаху.

       В помещении кафешки, или что оно такое, было многолюдно, шумно. За столами сидели в основном парни. А вот официантки были девушками, причем прехорошенькими. Максим привычно осмотрелся и повлек Тайрин к столику на двоих под стеной. Там стояла грязная посуда, но парень надеялся, что ее быстро уберут. А ждать? В таких местах пока ждешь, столик кто-то другой займет. Очень уж оно напоминало пиццерию рядом с каким-то вышем.

       Официантка подбежала почти мгновенно. Собрала тарелки и чашки на поднос, протерла стол и уронила на него меню в черной кожаной обложке.

       -- Такс, -- сказал Максим, убедившись, что названия блюд ничего ему не говорят и отдал меню Тайрин. Может она хоть и ингредиентах разбирается.

       -- Мясо будешь? -- как-то неуверенно спросила девушка. -- Или рыбу? Эту рыбу я знаю, она вкусная. Еще тортик знаю и кофе.

       Максим непонятно почему развеселился и к выбору блюд они приступили уже вдвоем.

       В итоге даже угадали. Максиму принесли огромную котлету начиненную какой-то зеленью и тушенные овощи. Тайрин узнанную рыбу и салатик оранжевого цвета. Потом они спросили у парней за соседним столиком, как называются лепешки в которые были завернуты разнообразные начинки и заказали еще и их. Тортик в Тайрин после этого уже не полез и она грустно пила сок, вздыхая о том, какой этот торт был вкусный в далеком детстве.

       В общем, все было чудесно, пока не явился он. Он был подозрительно весел, ужасно самоуверен и безмерно нахален. Максим так и подумал, когда парень встал из-за своего стола и пошел к ним -- рыжий, наглый придурок.

       -- Я его куплю! -- заявил парень на всю кафешку, опершись на хлипкий столик, закачавшийся под его весом.

       Максиму показалось, что именно столик он покупать и собирается. Тайрин показалось другое.

       -- Макса? -- шокировано спросила она. -- Я не продам!

       Хоть на том спасибо.

       В воображении Максима живо нарисовалась чудненькая сцена торгов за него любимого и он громко фыркнул.

       -- Торт! -- выдохнул рыжий парень и над столом запахло пивом.

       -- У меня нет, -- сказала Тайрин, -- Не заказывала.

       Парень явно задумался, переступил с ноги на ногу, столик опять зашатался.

       -- Я куплю, -- интимно пророкотал парень, наклонившись к Тайрин.

       -- Чтобы я потом продала? -- удивилась девушка.

       -- Нет, -- замотал головой парень, аж стол заскрипел. -- Чтобы съела! -- он выпрямился, махнул рукой и разродился речью: -- Парень, который не может купить девушке пирожное, недостоин этой девушки. Есть множество парней, которые более достойны. И если девушка не понимает, кто-то объяснит, поможет, спасет...

       -- Придурок какой-то, -- сказала Тайрин.

       -- Да, придурок! -- восторженно поддержал ее рыжий. -- Только придурок не будет ценить такую девушку! И поэтому...

       -- Максим, пошли отсюда, -- предложила Тайрин.

       Оратор резко захлопнул рот, аж челюсть клацнула и возмущенно на нее уставился.

       -- Ты не понимаешь, любой парень лучше, чем этот...

       И схватил Максима за воротник, резко наклонившись вперед. А тот инстинктивно отреагировал -- дернул к себе за руку и приложил лицом об стол.

       -- Вот блин, -- сказал задумчиво.

       -- Почему он вообще решил, что мне необходим торт? -- спросила блондинка, глядя на парня, зажимавшего ладонью нос, и на его приятелей, встающих из-за стола. -- Я слишком громко говорила?

       -- Стенала, -- улыбнулся Максим, -- Больше про детство, чем про торт.

       -- Ага.

       Драка к счастью не состоялась. Появились мужчины в синей форме, вооруженные мечами и довольно вежливо попросили Максима, рыжего спасителя девушек от диеты и его четверых приятелей пройти с ними. Отказаться никто не рискнул.

       По дороге выяснилось, что мужчины в форме местная стража. Что рыжий бросается на защиту девушек из-за того, что у него сестра -- дура. Сначала она верит всяким, а потом плачем у него на плече. Что Тайрин на самом деле не хотелось торта, по крайней мере в тот момент не хотелось. Она и так объелась. Что парни, от которых ощутимо несло пивом, команда из города с цветочным названием Лилия и они мнят себя лучшими в этом году. Что о Снежном Доле они слышали, но этот город не любят из-за подозрительного скопления старших семей. Нет, вообще понятно почему они там скопились. Город самый старый из тех, что строятся на гранях и туда изначально ринулись всякие, но аристократов парни не любили. Потому что те слишком высокого о себе мнения, без всяких на то оснований.

       Тайрин хихикнула и спросила скольких аристократов парням случалось видеть. Те немного подумали и честно признались что троих, да и тех издали. Не поедут же эти аристократы в их горный городок, да и сюда на соревнования вряд ли явятся.

       На это заявление Тайрин хихикнула гораздо громче и мрачно сообщила, что еще как явятся. И являются ежегодно.

       Парни не поверили. Представители старших семей в их воображении вообще были какими-то чудовищами. Везде ходили в традиционных костюмах, таскали мечи и разговаривали о высоком. Максим вспомнил доспех и еле удержался от фырканья. О высоком ему говорить как-то не хотелось, да и меч доставать тоже. Не похож он на аристократа.

       Дальше выяснилось, что парни из старших семей это такие звери, которые что попало есть не будут. Они вообще питаются только в трех местах: дома, на приемах и в традиционных едальнях пронесших свою кухню сквозь века.

       Тайрин покачала головой и Максим кивнул. Неправильно они питаются, оказывается.

       Еще парни были уверены, что сии дивные звери водятся только в правительстве, потому что заниматься чем-то другим для них некомильфо. Максим спросил на что же они тогда живут и поставил этим вопросом парней в тупик. Думали и выдвигали странные версии ребята долго, до самой двери серого здания за которым скрывалась контора местной стражи. А может и тюрьма, хотя бы предварительного задержания.

       На пороге славного заведения парни притихли, видимо не успели пока побывать.

       -- Что произошло? -- спросила стервозного вида женщина, к которой в кабинет привели задержанных.

       -- Недоразумение, -- честно ответил Максим.

       Остальные промолчали.

       -- Садитесь! -- велела дама. -- Не стесняйтесь, поближе. Мне нужно проверить вас амулетом.

       Тайрин печально вздохнула, но стул вместе с остальными придвинула.

       -- Тэлла Эйн, -- представилась хозяйка кабинета и пристально посмотрела на Тайрин.

       -- Тайрин Желтой Горы, -- тихонько представилась девушка.

       Парни откровенно на нее вылупились, двойная фамилия указывающая на местность первый признак страшного зверя -- представителя старших семей.

       -- Так, -- сказала Тэлла и покачала над головой блондинки обещанным амулетом. -- Так, -- повторила со значением. -- И почему многоуважаемая коллега решила нарушить закон в долине? Надеетесь, что никто не пожалуется вашему начальству?

       Парни переглянулись и стали смотреть дальше. Аристократка-страж была для них в новинку, они, видимо, такое даже вообразить не могли.

       -- Я не нарушала, -- оскорблено вскинула голову Тайрин. -- Я сидела, кушала, про тортик, который ела в детстве вспомнила.

       -- Так, -- опять повторила Тэлла. -- А кто нарушал?

       -- Я, -- признался Максим.

       Кто ее знает, еще на самом деле начальству нажалуется, начальство Тайрин накажет. Кому оно надо.

       -- Зачем? -- спросила страж и помахала амулетом над ним. -- Максим Серых Туманов.

       На него парни посмотрели уже не столь удивленно, привыкать начали.

       -- Случайно, -- сказал парень. -- Я в последнее время только тем и занимался, что дрался. Дедушка и один из моих учителей считают это тренировкой. А этот рыжий схватил меня за воротник, дернул. Я среагировал, тоже дернул, мордой об стол. Нечаянно. 

       Тэлла поджала губы и постучала пальцем по столу.

       -- Правду говоришь, -- сказала задумчиво. -- Постарайся держать себя в руках, -- и ласково добавила. -- Младший сын рода.

       -- Постараюсь, -- легко пообещал Максим.

       -- Как же я вас люблю, что твоего папашу, что деда, что твои инстинкты. Вечно вы... Только попробуй во что-то влезть! Если увидишь, как грабят дом, зови стражу, сам не вмешивайся!

       -- А если увижу, как грабят меня? -- спросил Максим.

       -- Тоже! Хотя, кому я это говорю. Ненормальная семейка.

       -- Если вы знаете папу, то я не такой, -- зачем-то сказал Максим.

       -- Он тоже так говорил! Если вы знали папу... А потом чуть не подох, получив мечом под ребра.

       -- Э-э-э-э-э...

       -- У отца спроси, -- сказала добрая женщина. -- Если тебя опять приведут сюда по сколько-нибудь серьезной причине, вылетишь из долины и соревнований мигом!

       -- Ага.

       Максим представил, как спрашивает, что ему отвечают и решил, что попытается узнать как-то иначе. Интересно же.

       С парнями разобрались быстро. Четверым погрозили пальчиком и сообщили, что в долине алкоголь запрещен и лучше бы им больше его сюда не приносить. Рыжему налепили на предплечье желтую полоску, обозвали ее первым предпреждением, и обрадовали тем, что если таких предупреждений будет три, судьба его ждет точно такая же как и Максима, которому хватит и одной.

       -- Несправедливо, -- пробормотал сын успевшего прославиться в долине отца.

       -- Что?! -- спросила Тэлла.

       -- Нет, ничего.

       -- Безумная семейка. Как вы дожили до наших времен?

       -- Наверное повезло, -- предположил парень.

       На чем и был отпущен. Вместе со всеми остальными.

       -- У нее против меня предубеждение, -- сказал Максим, когда они вышли на улицу.

       -- Против Ижена, -- поправила Тайрин.

       -- Но вымещать она будет на мне, сама сказала. Хотя я ничего сделать пока не успел. Ничего такого, на желтую полоску.

       -- Она твою биографию теперь знает, -- обрадовала Тайрин. -- Ей эту биографию прислали перед соревнованиями. Присылают биографии всех, кто едет в долину, и участников, и зрителей. Тут иногда происходят неприятные вещи. Происходили. Поэтому стали присылать и биографии, и показатели энергии-границы, и вообще. Иначе не пускают. Когда знаешь, что тебя поймать легко, как-то меньше желания зарезать под шумок старого врага и еще десяток человек, чтобы никто не понял, кого хотели убить на самом деле. Вот и... Когда уезжаешь, все это удаляется. По договору. И регулярно проверяют, чтобы действительно удаляли, а то мало ли...

       -- Биографию? -- переспросил Максим. -- Тот амулет, он ей биографию в голову грузит?

       -- Что-то вроде того. И она знает все. И как ты демона с Эстой убивал, и как хранилкой в портал швырялся... Все, что известно официльно.

       -- И как Коярена бил куда не надо... Блин. Знаешь, я начинаю ее понимать. Я бы тоже попытался от меня избавиться.

       На дорогу падали белые цветочные лепестки, похожие на вишневые. Они напоминали снег. Так же вальсировали и ложились на землю мягко-мягко. А Максим думал.

       Судьба у него такая, что ли? Не прошло даже дня, с того момента, как приехал, и сразу же вляпался в неприятности. Мелкие такие неприятности, но... И предупреждение получил. Первое и последнее, спасибо родственникам.

       А может натворить что-то и счастливо отправиться домой? Тоже идея. Только на крайний случай. Зря что ли Тайрин с собой звал?

       А ребята оказались любопытными. К счастью, их интересовало не то, как на самом деле живут старые семьи. Убийство демона и хранилки гораздо интереснее. Максим им рассказал, кое в чем солгал, кое в чем преувеличил или преуменьшил, но рассказал. И им понравилось, настолько, что они признали Максима неплохим парнем.

       Жеребьевка и групповой этап.

       Жеребьевка проходила торжественно, на том самом стадионе. Команды выстроились квадратами, заняв большую часть поля. На меньшей части стояло хлипкое с виду возвышение сколоченное из досок. На возвышении рядочком сидели восемь мужчин и три женщины. Они явно скучали, но пытались делать вид, что счастливы там сидеть. Перед ними стояло четыре больших стеклянных вазы, полупрозрачных. Внутри этих ваз было что-то похожее на шарики для пинг-понга, правда, черного цвета.

       -- Жеребьевка начинается! -- объявил невидимый комментатор и с двух сторон стадиона вспыхнули похожие на экраны иллюзии. -- Напоминаю правила. Представитель каждой команды подходит к вазам, вытаскивает из них столько капсул, сколько человек в его команде и распределяет эти капсулы между шестнадцатью корзинами, стараясь, чтобы во всех корзинах их было одинаково. Наши прекрасные девушки вскрывают капсулы и объявляют результат. После этого идет представитель следующей команды и пытается отомстить. Удачи участникам!

       Обещанные прекрасные девушки, наряженные во что-то подозрительно похожее на Максимов традиционный костюм, по очереди поднялись на возвышение и замерли, поставив у ног по широкой корзине.

       Зрители девушек радостно поприветствовали.

       По какому принципу вызывали представителей команд Максим не понял. Не по алфавиту точно. Некоторых зрители освистывали, других приветствовали, к третьим оставались равнодушными. Выходу Итиша явно обрадовались и Максиму объяснили, что это скорее из-за того, что он очень симпатичный парень, потому что на прошлых соревнованиях из-за него куча людей проиграли на ставках. Мало кто мог подумать, что такая здыхонь дойдет до полуфинала и получит почетное четвертое место.

       Максим оценил и посмотрел на Итиша новыми глазами. Он, честно говоря, тоже ни о чем подобном не думал. Равновесник и равновесник. Матиль вон тоже равовесник, зато крупнее, в плечах шире.

       Блондин оказался удачливой сволочью, вытянул исключительно людей из своей команды и распределил эту команду равномерно по корзинам. Только в одну пришлось ложить два шара, но оно бы по любому случилось, групп было шестнадцать, парней семьнадцать. Зрителям его удачливость тоже понравилась.

       Максим, сообразив, что оказался одинешенек в списке с незнакомыми именами, наконец, додумался спросить, как эти соревнования проходят? Его в первую очередь обрадовали тем, что из каждой корзины дальше выходят шестеро. Учитывая, что будет там около сорока человек -- задача еще та. Сражаются эти группы по две на день, первая утром, вторая ближе к вечеру. Кто когда и в какой день определят тоже жеребьевкой.

       После восьми дней будет два дня отдыха и начнется самое интересное, со ставками и прочим -- бои вышедших из групп. А еще драться будут на время, а не просто до пяти пропущенных ударов.

       Максим пожал плечами. И удивился, что ему раньше не пришло в голову спросить куда он едет и что там будет делать. Казалось, соревнования и соревнования. Чего он там не видел? Сколько он этих соревнований пересмотрел по телевизору. И в живую тоже. Даже одно время болел фанатской влюбленностью в одесский клуб таиландского бокса. Нравилось оно ему, а папа туда не пустил, вот и пришлось наблюдать со стороны.

       А тут, оказывается, свои загадочные правила. Которые не мешало бы изучить.

       Добрый Итишь пообещал записать эти правила на лист бумаги и отдать изучать. Остальным почему-то было очень весело. Максим понадеялся, что его корзина хотя бы не начнет соревнования уже завтра, и какие-то высшие силы тут же разбили эти надежды на осколки. Утешало то, что корзине с синим треугольником достался вечер. Если бы утро, парень бы вообще не знал, что делать.

       -- Не переживай. Тут почти все так же, как в школе Коярена, -- сказал Итишь.

       Слово "почти" Максиму не понравилось, очень.

       Наверное, глупости и невнимательность у него все-таки врожденные. Зато ребят повеселил, и то хлеб.

       Правила записанные Итишем Максим читал долго и вдумчиво. Читал, потом перечитывал, пытался как-то их запомнить, или хотя бы понять в чем смысл. Ладно, групповой этап. Там вроде все ясно. Пять ударов -- идешь дальше. Победил пять человек -- идешь драться с четырьмя такими же победителями. Там уже будет считаться количество побед, и пройдут те, у которых этих побед больше. Дальше по той же схеме, пока от группы не останется шесть человек.

       А вот дальше все становилось странно и запутано. И все упиралось в судей, которые могли как-то определить силу удара, скорость, точность и вообще все на свете. Максим перечитывал эти параметры, перечитывал, а потом плюнул и решил, что раз судьям виднее, то пускай они и смотрят. Становиться победителем он не собирался, так что напрягаться совершенно не хотелось.

       Наблюдать как сражаются парни и даже несколько девушек из первой группы Максим сначала не хотел, а потом решил пойти. Какая разница где учить правила? Соревнования, как оказалось, проходили не на стадионе, а в одном из окружающих его зданий. Там обнаружился впечатляющий размерами спортзал с тремя огороженными канатами площадками. На полу этих площадок не было ни татами, ни даже коврика и падать там наверняка очень неприятно. Максим немного полюбовался и решил, что падать не будет. Обойдутся.

       Сами бои он почти все пропустил, пытаясь разобраться с правилами. Проходили эти бои слишком быстро, даже те, которые был в конце.

       Еще Максим чуть не пропустил время, когда надо было появиться в спортзале вместе со своей группой. Спасибо, Тайрин проследила и вовремя спохватилась.

       На парней столпившихся между двумя площадками грозно посмотрел незнакомый мужчина. Кивнул, громко объявил, что все чистые, никаких плетений усиливающих силу, ловкость и выносливость нет и объявил соревнования открытыми.

       Максим решил, что ждать нечего и пролез под канатом. Назвал свое имя, фамилия никого не интересовала почему-то, поклонился, подождал противника, который не спешил. И вообще, этот противник оказался странным парнем. Ему очень хотелось зайти Максиму за спину. Противник прилагал столько усилий, что Максим позволил обойти сбоку и лягнул в колено. Удар засчитали. Парня это ничему не научило и он продолжил свои странные маневры за что опять получил. В третий раз он Максима все-таки подловил в четвертый Максим его. В пятый они обменялись взаимными ударами. В шестой тоже, и противник ушел с просветленной физиономией. Складывалось впечатление, что он с кем-то поспорил, что такая тактика глупа и только что это доказал.

       Со вторым противником Максиму не сильно повезло, он очень здорово уклонялся и в итоге у них получилась ничья. Судьи пошептались и милостиво разрешили сражаться дальше обоим.

       Третий противник был веселым идиотом. Он улыбался, прыгал, суетился и вообще непонятно что здесь делал.

       Четвертый чуть не сломал Максиму нос -- кулак пролетел в каком-то сантиметре. И парень заподозрил, что предыдущая мартышка появилась именно для того, чтобы он расслабился. А чем не стратегия? Тело отреагировало правильно и пока любитель бить в лицо не вернулся в стойку, врезал ему в бок. После этого противник был гораздо осторожнее, но ловкости ему явно не хватало. С другой стороны, если бы этот здоровяк Максима все-таки ударил, соревнования бы для него наверняка закончились. Возможно, в больнице.

       Пятой оказалась девчонка. На голову выше Максима. Широкоплечая, как пловчиха. И парень чуть не проиграл, не умел он девушек бить и не хотел. К очередной ничье этот позор свелся каким-то чудом. А может противница его идиота пожалела. Первые три удара были за ней, а потом она как-то глупо подставилась. В общем, подозрения у Максима были, но он разумно решил их не озвучивать. И понадеялся, что девушек больше не будет.

       Зря, как оказалось. Девушки ему попадались еще трижды. Первая была абсолютно чокнутая, она умудрилась Максима так разозлить, что он швырнул ее на канаты, после этого тупо уклонялся, но его все равно посчитали победителем. Девчонка так ни разу и не достала. Остальным он проиграл.

       С парнями было проще. Парни они прочнее, и синяки им больше идут, и вообще. Сидели бы эти воинственные дамочки дома. Или ладно, пускай им отдельную лигу организуют, как в цивилизованном обществе.

       Максим отдыхал, шел к следующему противнику, к еще одному и еще. То его били, то он бил. А потом все как-то неожиданно закончилось. И парень обнаружил, что оказался в шестерке победителей. Вместе с доброй девушкой. Противником, с которым впервые получил ничью. С высоким, гибким парнем, улыбчивым и рыжеватым. Со смуглым и мрачным здоровяком, перебиравшим четки. И с еще одним здоровяком, темноволосым и бледным, с таким аристократичным лицом, что хоть бери и завидуй. Максим в этой компании оказался самым невысоким и почему-то чувствовал себя неуютно.

       Победителям выдали ленточки с номерками и отпустили с миром.

       Болевшие за него ученики Коярена радовались больше, чем сам Максим. Они буквально скатились с трибун, Итишь пытался обнимать, всем было весело, а он продолжал думать о девчонках, которых наверняка еще много и том, что оказывается рост у него ниже среднего. Или это тут все высокие? Вон в семье только они и Лакья ростом не вышли. Дурацкая проблема, но настырная и испаряться из уставшей головы не хочет.

       Радостная компания, во главе с Тайрин, утащила Максима в очередную кафешку, дружно его накормила и не забыла еще несколько раз похвалить. Новички из группового этапа выходили редко, это надо было отметить и желательно не кофе с сыром.

       Максим соглашался и в душе радовался, что алкоголь в долине запрещен. А то бы напоили, гады.

       -- Эй, ты!

       Не шибко ловкий громила в компании парня-обезьянки появился совершенно неожиданно и мрачно уставился на Максима, игнорируя остальных.

       -- Я? -- зачем-то переспросил тот.

       -- Ты! Как ты посмел?! Ты знаешь, кто я?!

       -- Понятия не имею, -- признался Максим.

       Громилу это почему-то огорчило. Возможно он местная знаменитость. Огорчался парень долго и нецензурно.

       -- Я тебя вызываю! -- закончил он речь.

       -- Куда? -- поинтересовался Максим.

       -- На дуэль он тебя вызывает, -- объяснила Тайрин и заела это откровение тортиком.

       -- Серьезно? -- удивился Максим.

       -- Серьезно, -- подтвердил Итишь.

       -- И что мне делать?

       -- Лучше принять, -- рассудительно сказала блондинка. -- Все-таки старший сын великого рода, зачем его обижать? -- и тихонько добавила: -- Его и так природа обидела, мозгов мало дала.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       И почему он о дуэлях никогда не мечтал? Сейчас бы мечта сбылась. А так... А так -- невесело.

       Место для дуэли выбрал Итишь, он тут уже бывал. Оружие выбирал Максим, который предложил сражаться на матерных словах -- у кого будут заковыристее, тот и победит. Вызывающий не согласился, а еще не представился, поэтому оставался для противника придурком. Не смотря на это пришлось подумать и предложить мечи, надеясь, что у придурка меча с собой нет. Зря надеялся, он у него был. В комнате. За мечом послали его то ли секунданта, то ли лучшего друга.

       Время шло, парень-обезьяна не спешил возвращаться. Тайрин высказала мысль, что его сожрал призрак съемного дома и до прихода бравой стражи они спорили о том бывают такие или нет. В том, что призрак может кого-то съесть почему-то никто не сомневался.

       А потом пришли местные защитники порядка и вежливо попросили пойти с ними. Ситуация была до боли знакома, поэтому Максим столь же вежливо согласился. Тайрин пожала плечами, ученики Коярена не возражали, а вот любитель дуэлей такое отношение к себе не оценил. И начал хамить, упирая на свой древний и знаменитый род. Стража не впечатлилась и поволокла его за собой силой, не забыв связать руки, засунуть в рот какую-то тряпку и надеть на шею блокирующую чашу резерва подвеску.

       -- Вот так оно и бывает, -- тоном экскурсовода рассказывала Тайрин. -- Не считаешь нужным читать законы места, в которое приехал, привыкаешь, что стража в родном городе ходит вокруг тебя на цыпочках, а потом раз и магию блокируют. А все почему? А все потому, что он в своем городе на самом деле особенный. Единственная на весь город старшая семья, а он один из трех сати этой семьи. Вот и привык.

       -- Мне его пожалеть? -- спросил Максим.

       -- Нет. Жалеть его нельзя, его нужно пороть. Может еще не поздно.

       Представитель единственной на весь город старшей семьи что-то промычал, но на него не обратили внимания.

       Тэлла Максиму обрадовалась как родному. Тетя Айра радовалась точно так же. Стражница обошла его по кругу, похмыкала, щелкнула пальцами и мрачно сказала:

       -- Так.

       Потом подошла к мычащему придурку, пощелкала языком.

       Вернулась на свое место за столом.

       -- Никогда не думала, что так обрадуюсь появление в долине очередного пацана Серых Туманов. Сказали бы -- не поверила.

       Представитель древнего и какого-то там еще рода, если проще, то придурок, что-то загадочно промычал сквозь кляп.

       -- Максим Серых Туманов, -- расшифровала мычание добрая Тайрин.

       -- Рассказывай! -- потребовала Тэлла, явно не у придурка.

       -- Он меня на дуэль вызвал, -- сказал Максим.

       -- Почему?

       -- Понятия не имею. Я на что-то там права не имел, что ли?

       Любитель вызывать на дуэли опять замычал. Его проигнорировали.

       -- Понятно, -- сказала стражница. -- И ты решил выбрать мечи в качестве оружия.

       -- Нет. То есть, да, но сначала я предложил сражаться на нецензурных словах, но он отказался.

       Тэлла вздохнула.

       -- Его приятеля поймали с мечом возле стадиона. На вежливый вопрос куда и зачем он тащит оружие, паренек отреагировал попыткой огреть этим оружием по голове стражника, поэтому будет отправлен домой без права когда-либо вернуться. Дальше... -- она встала, подошла к мычащему представителю древнего рода и извлекла кляп. -- Тебя я предупреждала. Дважды. Но ты упорно продолжаешь путать долину со своим городом и вызывать всех, кто умелее тебя на идиотские дуэли. Это третий раз. Я напишу твоему прадеду, сообщу, что тебе больше нежелательно участвовать в соревнованиях и укажу причину. Все причины, в том числе и то, что ты вызвал на дуэль Максима Серых Туманов утверждая, что он ниже тебя по происхождению. Думаю твой прадед очень обрадуется. Особенно тому, что из-за этой дуэли ему в очередной раз придется приносить извинения... кто там сейчас глава? Твой отец?

       На Максима она посмотрела очень внимательно.

       -- Моя тетя. Технически папа пока не вернулся и ни к каким обязанностям не приступил.

       -- Отлично. Приносить извинения старому шовинисту придется девчонке, которую он считал намного глупее своего отпрыска. Боюсь, после этого тебя, как и твоего папашу лишат права наследования, -- улыбнулась притихшему придурку. -- А все почему? А все потому, что ты оскорбляешь людей. Хороший урок. Запоминающийся. Просто великолепный.

       Тэлла хлопнула ладонями по бедрам и вернулась к столу. Немного посидела.

       -- Нам можно идти? -- спросила Тайрин.

       -- Можно. Хотя... мальчик Серых Туманов, задержись. Нужно тебе кое-что сказать.

       Ее послушались. Максим подозревал, что ничего хорошего ему не скажут и приготовился к худшему.

       -- Знаешь, -- произнесла стражница сев в свое кресло. -- Есть два типа парней из старших семей. Всего два. Одни вляпываются в неприятности, другие создают их окружающим. Так вот, ты -- первый тип, причем, судя по биографии, ярчайший представитель. А я таких не люблю. Понимаешь ли, мне не нравится находить полумертвых мальчишек в окрестностях долины. Мертвых тоже не нравится. Но еще больше я не люблю второй тип. И если первых я готова терпеть, то от вторых стараюсь избавиться. Раз и навсегда. Вот ты мне и помог в этом деле. Я тебе благодарна. Но это вовсе не значит, что я поменяла к тебе отношение. Понятно?

       Максим кивнул.

       -- Можешь идти, -- разрешила Тэлла и указала на дверь рукой.

       Парень пошел.

       -- Нет, -- сказал ждущей у самой двери Тайрин. -- Она определенно ко мне предвзята. А где остальные?

       -- Ушли. Это ты временно свободен, а у них бои.

       -- Ага.

       Посреди коридора стоял знакомый рыжий парень. Тот самый, который хотел купить Тайрин кусок торта. Он широко улыбался и явно ждал именно их. И все бы ничего, но на предплечье у рыжика красовалось уже две желтых полосы.

       -- Я вино хотел принести, -- пожаловался заметив взгляд Максима. -- Поймали. Я, кстати, Ивин. А то я ваши имена знаю, а вы мое -- нет. Нехорошо.

       Блондинка кивнула, соглашаясь, что да, нехорошо.

       Вино рыжему нужно было для того чтобы отпраздновать будущий выход из корзины. Или оплакать будущий проигрыш. Тут как получится. Решится этот вопрос завтра. Все ребята из его школы умудрились попасть на завтрашнее утро и вечер.

       Ивин особо не переживал ни из-за желтых полос, ни из-за того, что его поймали. Праздник, или оплакивание ребята решили перенести за пределы долины и пригласили туда Максима с Тайрин. Рыжий от имени всех и пригласил.

       Максим решил, что для того, чтобы продолжить изучение страшных зверей -- представителей старших семей, но отказываться не стал. Хотя бы на зло Тэлле.

       -- И поболеть приходите, -- сказал Ивин на прощание.

       Групповой этап из всей компании Ивина прошел только он сам. Ребята его искренне поздравляли, пророчили прохождение в финал, а сам бестолковый рыжик мечтал только о празднике.

       Из долины они ушли спокойно. Никто не пытался удержать, ни о чем не предупреждали, Максим даже разочаровался немного. Смысл запрещать где-то выпивку если буквально в двух шагах ее пить можно.

       -- Вообще, это почти родной наш остров. Я сюда в детстве часто на рыбалку приезжал, и не один я. Тут течение и риф, точнее, сначала риф, а потом течение и рыбы много. А у нас скалы и нырять опасно, детям вообще не разрешают.

       -- О! -- сказала Тайрин, решив поддержать разговор.

       -- Да! И родители нас отправляли сюда, по соседству же. И соревнования бывают, по рыбалке. Я никогда не побеждал, зато мой брат побеждал. А я дерусь лучше. Меня даже в ночную стражу возьмут, когда учиться закончу.

       -- О! -- опять сказала Тайрин, окинув взглядом будущего коллегу.

       -- А еще тут много всего интересного. Остров небольшой, его за день можно пересечь, если идти с востока на запад, или с запада на восток. А интересного много. Странно так. Мы с братом однажды даже руины нашли, древнего дворца, только не помню где. 

       Рассказывал об острове Ивин всю дорогу. Путано рассказывал, перескакивая с одного на другое, потом возвращаясь. Но каким-то странным образом сумел Максима заинтересовать и ему тоже захотелось побродить по острову, как рыжий парень в детстве. И руины обязательно найти. Пусть они заросшие и по ним козы бродят, но интересно. Руины древних дворцов Максим ни разу не видел.

       И Тайрин мечтательно улыбалась. Возможно будет не против погулять. Сидеть безвылазно в долине смысла особого нет.

       А потом компания вышла к заливу, проевшему в острове дыру, будто метеорит упал. Немного полюбовались и стали спускаться к небольшому селению у самой воды. На волнах покачивались небольшие кораблики, наверное рыбацкие лодки. Отчаянно кричали чайки, пикирующие к какому-то месту на берегу. Максим заподозрил, что там местная свалка, на которую выбрасывают рыбьи отходы.

       Жизнерадостный Ивин довел всю компанию до столиков под навесом из легкой белоснежной ткани, и с чувством выполненного долга рухнул на стул у самого большого стола.

       -- Это место я тоже помню, -- заявил довольно громко. -- Утром тут собираются рыбаки, которые уходили в море ночью. Они матерятся, пьют пиво с копченой рыбой и всегда пахнут костром. Потому что приходят сюда не сразу с лодок, а после того, как загрузят улов летучки в коптильни. Если ее сразу не начать коптить, у нее кожа трескается и цена сразу падает. А эта рыба такая вкусная. Сейчас рыбаки не придут, так что...

       -- Будем мы пить пиво с вкусной рыбой! -- решительно сказала Тайрин.

       А то ведь он еще долго может предаваться воспоминаниям. До самого утра и появления рыбаков.

       Законы гостеприимства.

       Из учеников Коярена пока что только один не прошел дальше. Ему очень повезло с корзиной, в которой, как назло, собрались финалисты четырех предыдущих лет. Максим пожелал остальным легких рук, быстрых ног и ясной головы, предупредил неразговорчивого старшего ученика, что уходит изучать остров и ушел, пока для него не придумали какое-то занятие. А то с них станется. Тренироваться, например, заставят, потом что вчерашнего издевательства им мало.

       Тайрин ждала сидя на травке под деревом. Одетая в явно земную футболку, местные штаны и легкомысленную шляпку, плохо сочетающуюся с остальной одеждой, зато делающую блондинку прехорошенькой. Таких девушек должны рисовать великие художники, чтобы картина пережила века и века, а все, кто на нее посмотрят сразу понимали -- назвали картину "Летом" вовсе не из-за морского пейзажа или порхающих бабочек. Достаточно посмотреть на девушку и сразу понятно -- вот это оно лето и есть, когда красавицы надевают такие шляпки, поля затеняют лицо, а ветер треплет концы ленты, опоясывающей тулью.

       -- Идем? -- спросила Тайрин.

       -- Идем, -- улыбнулся парень.

       Развалины они сначала искали самостоятельно. Нашли еще одно рыбацкое поселение у моря, целое стадо овец, мирно пасущихся в низинке, и злобно лающего пса, этих овец охранявшего. На лай собаки из кустов вылез заспанный парень, удивленно посмотрел на явно не местную парочку и отчаянно зевнув сказал, что к долине нужно идти прямо, прямо и прямо.

       -- В долине мы уже были, -- улыбнулся аборигену Максим. -- Теперь хотим побывать возле развалин. Нам их так хвалили.

       -- Это туда, -- указал влево пастух и опять зевнул.

       -- Благодарю, -- сказал Максим.

       Парень кивнул и полез в кусты досыпать.

       Гости острова переглянулись и послушно пошли налево, надеясь, что не придут к местным зыбучим пескам или болоту. Тропинок в новом направлении не обнаружилось. Зато там обнаружились россыпи скальных обломков и склон то ли высокого холма, то ли низкой горы.

       Карабкаться туда путешественникам было лень и они решили для начала обойти это возвышение. Обходили долго. Вокруг то ли горы, то ли холма кто-то насажал непролазных кустов. Колючих, усыпанных мелкими красными ягодками. Эти кусты приходилось обходить. Максим и Тайрин так увлеклись, что когда наткнулись на руины даже расстроились.

       -- Хм, -- сказал парень. -- А может это остров великанов, к которому плавал Гулливер?

       -- Интересный был дворец, -- отозвалась блондинка, поправляя шляпку.

       Максим согласился. Прямоугольные и квадратные блоки были колоссальными. И сооружение из них наверняка было большим. Как их поднимали и складывали друг на друга, он не представлял. Тут даже магия не поможет.

       -- Может они слеплены из чего-то поменьше? -- предположил.

       -- Пошли, посмотрим, -- загорелась исследовательским огнем Тайрин.

       -- Пошли.

       Вблизи блоки казались еще больше, чем издали. Максим немного попрыгал возле одного, но так и не смог дотянуться до верха. Потом нашел вросший в землю и кое-как забрался наверх. Походил туда-сюда.

       -- Знаешь, -- сказал стоявшей внизу Тайрин. -- Сомневаюсь, что это был дворец. Скорее какая-то башня. Причем, эти камни основание башни, они лежат как лежали всегда. Их никто не трогал и не сдвигал. Просто унесли камни поменьше, из которых поднимали стены. Зря на горку не полезли, оттуда наверняка бы сразу заметили, что лежат эти камни шестигранником, двумя шестигранниками. Один больше, второй меньше и внутри первого. А между ними то ли что-то было, то ли нет. Может там было две стены и лестница между ними.

       -- Какой умный ребенок! -- восхитился незнакомый и нетрезвый голос. -- Это была не башня. Это был маяк. Хороший маяк. Долго стоял, пока вулкан не стал расти. Сати вулкан остановили, но пока останавливали, большую часть маяка на ограждение этого вулкана извели.

       -- Вулкан? -- удивился Максим.

       Холм совершенно не был похож на вулкан.

       -- Вулкан, -- подтвердил голос. -- Его замуровали.

       -- Ага, -- сказал парень, не представляя кто и как это сделал.

       -- А-то! -- жизнерадостно откликнулся голос, словно сам своими руками замуровывал.

       -- Может вы покажетесь? -- спросила Тайрин, которую напрягали бестелесные голоса.

       -- Может и покажусь.

       С шорохом и треском из колючего кустарника вылез бородатый мужчина, нежно прижимавший к животу кастрюлю без одной ручки.

       -- Ягодки собираю, -- объяснил он. -- Настойку буду делать. Так-то эти ягодки никуда не годятся. Гадость редкостная. Терпкие и вязкие, аж челюсть сводит. Но настойка из них получается отменная. И бабы, то есть женщины, ее любят.

       Мужик оказался любителем поговорить и хорошим рассказчиком в одном лице.

       Он поведал о том, что маяк на этом острове простоял не меньше пятиста лет перед тем, как его разобрали на камни, пытаясь усмирить вулкан. Остров раньше был даже меньше, чем сейчас, с увеличением площади помог тот самый вулкан. Но здесь всегда было много рыбы, а еще, именно с этой стороны отличный подход к острову, в любой шторм можно было к берегу подойти, не опасаясь скал.

       Максим в том, что кто-то станет в шторм приставать к берегу засомневался, но перебивать мужика не стал.

       Первым на острове построили маяк. Его начали резать прямо в скале, и эти огромные камни на самом деле не лежат здесь, это часть скальной основы. Строили маяк несколько лет. Если бы кто-то платил, дело пошло бы быстрее, а так как строили добровольцы и рыбаки, то ничего удивительного.

       Потом построили пристань и даже коптильню для летучки.

       А потом, спустя много-много лет прямо под коптильней начал расти вулкан. Рос он быстро, за два дня дорос до угрожающих размеров и рыбаки до последнего думавшие, что само пройдет, были вынуждены позвать на помощь сати. Сначала равновестинков, а потом, когда те заявили, что сами не справятся и других специалистов.

       Эти специалисты страшно ругались и обзывались. Сразу успокоить вулкан и они не могли, потому что была пройдена какая-то точка напряжения. Поэтому сати быстренько разобрали маяк, натаскали камней из окрестностей и стали строить ограждение для вулкана, чтобы лава текла в море, а не на остров. Еще они там что-то укрепляли энергией и ставили невидимые простому глазу щиты, но в таких высоких материях прадед мужчины, который и был свидетелем этого действа, не разбирался.

       Вулкан в конце концов успокоили и замуровали, облака пепла отогнали в море и на этом успокоились. Откапывать пристань и восстанавливать маяк никто не стал. К тому времени на острове постоянно жили люди, у них были свои пристани и маяки, пусть не столь грандиозные, зато целые и невредимые.

       На этом история со старым маяком и закончилась, только основание осталось.

       Пока мужчина, представившийся Адалом Йина рассказывал, Максим и Тайрин помогали ему собирать ягоды. Как-то неудобно было просто стоять и слушать, а тем более ходить следом хвостиком. Набрать успели целую кастрюлю с горкой. Мужчина завязал посудину вытащенным из-за пазухи платком и торжественно пригласил помощников в гости.

       Жил Адал в доме на сваях у самого моря. Жены у него давно не было, что с ней случилось, гости так и не поняли, очень уж пространными и путанными были объяснения, но она вроде бы не умерла. Зато было два загорелых и улыбчивых сына. Четыре соседа, ждущих вместе с этими сыновьями возвращения хозяина дома. Три жены сыновей, третий сын по словам Адала был занят какой-то ерундой и скоро помрет на работе. Потому что отдыхать тоже надо. Еще был целый выводок разновозрастных детей, дружно канючивших у мам и теть какую-то особую наживку, чтобы поймать особенную рыбу. Женщины почему-то наживку не давали, причем пойти к морю без нее не запрещали, просили только за младшими смотреть.

       Хозяин дома важно высыпал собранные ягоды в пузатый бочонок, стоявший в углу, вытащил из тумбочки бутылку с высоким горлом, заткнутую тряпочкой и пригласил всех присутствующих на веранду, праздновать то ли хорошую погоду, то ли хорошее настроение. Максим опять не очень понял, но отказываться не стал.

       Женщины засуетились. Адал торжественно вывел мужчин на открытую веранду с видом на море. Кроме вида в веранде был большой стол с плетеной столешницей, совершенно сельские лавки отполированные в процессе эксплуатации и картины из крашеной соломы. А может то такие циновки были, подвесные.

       Вообще дом Максиму понравился, себе такой же захотелось. На стенах дощечки песчаного цвета, никаких тебе обоев и ковров. Вторых даже на полу не было, зато были обтрепанные дорожки, пестрые и похоже ручной работы. Мебель хоть и не изящная, зато сразу видно, что прочная. Окна большие, еще вот веранда и море в двух шагах.

       В бутылке оказалась та самая настойка и она очень хорошо пошла под рассказ о том, какие в древности были законы гостеприимства. Например, гостю подносили лепешку из кукурузной муки, приправленную перцем и медом, и внимательно следили как гость ест. Если плохо ел, значит задумал что-то нехорошее и от слежки после этого гость не смог бы избавиться никакими силами. Так одну дочку целого каман-шая до истерики довели. А потом оказалось, что девица просто пыталась сбежать от папеньки к любовнику.

       Если гостю были не рады, ему мягко на это намекали поднося маринованную рыбу и свежее молоко. Редкий гость соглашался съесть рыбку и запить молочком в обмен на то, что его пустят в дом.

       А девушки, которые не хотели чтобы молодой и красивый гость уходил, подсыпали ему порошок из семян жжонки. Несчастный после этого надолго задерживался. Сложно куда-то идти, если ноги не носят, а равновесие не хочет держаться.

       Максим на всякий случай обнял Тайрин. А то мало ли кто и что подсыплет из лучших побуждений. Одна из девочек-подростков, таскавших на стол еду, смотрела с непонятным и пугающим в свете таких обычаев любопытством.

       Сидели долго. Поговорить любил не только хозяин дома и рассказы перетекали один в другой. Интересные рассказы.

       Первая бутылка настойки закончилась. Дети, вместе с девочками-подростками умчались галдящей толпой к морю и куда-то вправо. То ли наживку выпросили, то ли пошли искать рыбу менее интересную для лова.

       К подходу третьей бутылки выяснилось, что этот домик что-то вроде дачи. Постоянно тут никто не живет. А все семейство именно сейчас съехалось потому, что чей-то сын принимал участие в соревнованиях и они собирались пойти за него поболеть.

       Максим этой дружной семье даже позавидовал. Вон приехать поболеть за него никто даже не подумал.

       Море мерно шелестело и пыталось дотянуться до Максима, лежавшего на песке. Парень наблюдал за луной, лунной дорожкой на воде и Тайрин бредущей по прибою.

       Лежать было хорошо. Песок еще не успел остыть, с моря тянуло прохладой и пейзаж красивый.

       -- Максим, иди сюда, мы же купаться пришли!

       Купаться парню особо не хотелось. В голове еще одним морем шумела настойка, покачивая мир вокруг. Нет, сильно пьяным он не был. Выпили гости с веселым семейством только три бутылки, а что тех бутылок на такое количество людей? Так что шум и покачивание были очень приятными. И зрелище обнаженной девушки бредущей по воде в маленьком заливчике прятавшемся за скалами -- тоже. Так зачем вставать и куда-то идти, если лежать так хорошо?

       -- Максим! -- громким шепотом позвала Тайрин.

       Парень вздохнул. Сел, стянул футболку.

       -- Ну!

       Пришлось раздеваться дальше, вставать на ноги и чувствуя, как песок под ногами легонько раскачивается, идти к морю. А потом под ноги что-то подвернулось и парень плюхнулся в воду. Немного побарахтался, сел, почему-то лицом к берегу, тряхнул головой и увидел его. Очередного мерцающего человека, нагло пересекающего пляж.

       -- Э-э-э-э-э... -- сказал Максим, пытаясь встать на ноги.

       Человек дошел до скалы и исчез. А может сквозь камень просочился, или прошел, или...

       Да какая разница!

       -- Тайрин, ты видела?

       -- Что? -- спросила девушка, бредущая к луне.

       -- Ну...

       А может, показалось? Луна еще эта. Лунная дорожка дрожит и мерцает на волнах. Настойка, вторя морю, шумит в голове. Тут что угодно покажется.

       Или не показалось?

       А если не показалось, то что этот гад здесь делает? Ну, не соревнования же хочет сорвать. Мелко оно как-то.

       А потом Тайрин надоело бродить в одиночестве и она вернулась к Максиму. И тому резко стало не до мерцающих людей.

       Возвращение получилось триумфальным, не смотря на то, что вернулись Тайрин и Максим скорее все еще ночью, чем уже утром. Ньеру в это время почему-то не спалось. А еще у этого старшего Кояренового ученика был нюх как у собаки. Он унюхал и настойку, и кофе с чем-то похожим на коньяк, выпитое, чтобы согреться. К тому времени, как они набрели на заведение общепита, столы в котором лениво вытирала заспанная девушка, стало довольно прохладно, а еще туман наполз. Девушка оказалась доброй, и не смотря на то, что было уже закрыто, сделала кофе и щедро плеснула туда алкоголя.

       -- Та-а-ак, -- многозначительно сказал Ньер.

       Тон был таким, что Максима сразу потянуло извиняться. Пришлось приложить усилие, чтобы это странное желание задавить на корню.

       -- Значит, вот как! -- развил свою мысль старший ученик. -- Вот так вот...

       -- Что? -- не выдержал Максим, хотя отлично понимал что.

       -- Пошли! -- рявкнул Ньер, схватил Максима за предплечье и куда-то повел.

       Причем, держал крепко, словно подозревал его в том, что обязательно попытается сбежать. Мксим, к сожалению, не знал куда и зачем его ведут, поэтому попыток побега не предпринял. О чем жалел буквально через пять минут.

       -- Еще глоток! -- приказывал Ньер, держа Максима за шкирку, как нашкодившего котенка.

       Того и от первого глотка мутило так, словно он выпил раз в пять больше настойки, чем до сих пор думал. Он помотал головой, из-за чего гадость заболталась в желудке и молотком врезала по голове.

       -- Пей, тебе легче станет, -- сказал второй экзекутор, встряхнув бутылочку с гадостью.

       Максим не поверил.

       Уговаривать его долго не стали, влили насильно и не дали выплюнуть. Обещанное облегчение действительно пришло, ознаменовав свой приход еще одним ударом по голове. Мутить резко перестало, зато захотелось спать. Настолько, что глаза слипались не смотря на все усилия.

       -- Вот и ладно, -- сказал Ньер. -- Вот и хорошо. Проспишься. Стражам на глаза не попадешься. И чувствовать себя будешь, как новенький. И напиваться больше не захочешь, пока соревнования не закончатся. А то знаю я вас. Тут немножко, там немножко, а потом у тебя бой, а противник двоится и ноги не держат.

       Максим хотел сказать, что с ним такого не случится, но сон победил и утащил в бездонную пропасть. Парень туда падал и падал, вокруг порхали феечки, родные сестры Динь-динь из диснеевского мультика. Они показывали язык, смеялись и щебетали. Максим пытался их отогнать, но противные девчонки разлетались в разные стороны и не отставали.

       Проснулся Максим от воплей за окном. Ему страшно хотелось пить, к счастью кто-то добрый оставил на тумбочке стеклянный кувшин с водой. Там же стояла чашка, но ее парень заметил только после того, как напился.

       Вопли за окном не прекращались. Максим отодвинул занавеску, выглянул и увидел, что вся команда, старшие ученики и даже Тайрин дружно скачут вокруг Итиша.

       -- Странно.

       Может он еще не проснулся?

       Оказалось проснулся. Просто Итишь умудрился победить кого-то очень крутого и пройти дальше вопреки другим чуть менее крутым. Максим за него тоже порадовался. Изобразить радость вообще было не сложно. А проклятущие мысли поскакали по образам разных крутых бойцов, во главе с Тайсоном, почему-то перекинулись на Ку Мун Рена, а с него на мерцающего человека, то ли пересекающего пляж, то ли привидевшегося на том пляже.

       Вот как теперь понять?

       Соревнования шли своим чередом.

       Школа Коярена действительно оказалась одной из лучших, ее ученики проходили дальше, получали поздравления и даже обещания сделать на них ставку. Максиму ничего подобного не обещали, но новичкам оно и не полагалось. Обычай такой.

       Дни шли за днями. Максим с Тайрин продолжили изучать остров, правда, добрых мужиков с настойками больше не попадалось, так что и напиться повода не было. А Ньер, наверное, думал, что помогло его внушение.

       Мерцающие люди на глаза тоже не попадались и Максим решил, что ему показалось.

       Потом групповой этап закончился. Два свободных дня пролетели, словно их и не было и Максим опять в последний момент вспомнил, что так и не разобрался в правилах. Были занятия интереснее.

       Пришлось взять в помощники Тайрин и внимательно их перечитать. Блондинка тоже не очень поняла, в чем там дело и как время соотносится с ударами.

       -- Ты сильно хочешь победить? -- спросила в конце концов девушка.

       Максим пожал плечами. Нет, победить он бы не отказался. Но если и не победит, сильно расстраиваться не будет. Он об этом соревновании не мечтал, и вообще не собирался на него ехать. Его поставили перед фактом.

       -- Ну и не переживай, -- махнула рукой Тайрин. -- Сделаешь что-то не так, тебя оштрафуют, балл снимут. И что? Зато правила в процессе выучишь.

       Оптимизм блондинки Максиму понравился.

       А потом вообще оказалось, что он зря переживал. Перед началом боев мужчина в черном плаще обстоятельно и довольно нудно перечислил все то, что делать нельзя и вызвал первую пару на площадку огороженную канатами.

       Выбирал он противников вытаскивая бумажки с их именами из очередной корзины.

       Площадка на этот раз была больше. Когда подходил конец раунда, или как этот отрезок времени назывался, мальчишка одетый в красное начинал бить в гулкий барабан. С непривычки оно нервировало, но до того времени, как вытащили бумажку с Максимовым именем, он успел привыкнуть.

       После каждого раунда судьи, стоявшие по двое с четырех сторон площадки, недолго советовались и сообщали сколько баллов получают оба участника. Тот кто получал меньше прощался с соревнованиями.

       К первому противнику Максим пошел спокойный, как просветленный буддистский монах. Раунд закончился как-то слишком быстро. Максим только-только увлекся противником и попытками пробить его блоки, как мальчишка начал бить в барабан. Пришлось срочно закругляться и пнуть на прощанье в колено. К удивлению этот удар достиг цели и Максим заподозрил, что блоки у парня настолько хороши потому, что он вообще не умеет уклоняться.

       Дальнейшее течение боя в этом только убедило. Уворачиваться парень то ли не умел, то ли не считал нужным -- фигурой он пошел в предка-гнома, видимо принесенного большим штормом и сумевшего выдать себя за человека, и вырос невысоким, широкоплечим и каким-то монументальным, что ли? Максим увлеченно его пинал и к своему удивлению, хоть и с минимальным отрывом, но победил.

       Вообще, все шло неплохо. Даже девушки среди противников не попадались. А потом судьба подбросила Итиша и Максим почувствовал себя слепым щенком, которого хозяева за каким-то чертом отправили сражаться с боевым псом. Он просто не успевал реагировать и проиграл совершенно закономерно.

       А сволочь Итишь еще и поздравил, мол, забрался Максим для новичка очень далеко.

       После этого переживать за так и не понятые правила было незачем, наблюдать за боями было в удовольствие и Максим ежедневно ходил поболеть за своих, подозревая, что белобрысый равноввесник заберется дальше всех. И когда тот победил, он совсем не удивился. Ну, почти не удивился. Все остальные все равно удивлялись больше. Особенно те, кто решил не делать ставки на выскочку с северного острова. Потому что победить должны уроженцы с хвоста дракона. Там, видите ли, зародились боевые искусства и оттуда они распространялись дальше. А потом все остальные переняли и даже не поблагодарили.

       Максим удивился претензиям, но решил не вдаваться в подробности. Наверняка ведь ерунда. Да и выглядело все довольно благопристойно. Словно шумели только в силу традиций, иначе предки не поймут и не простят.

       Итишь принимал поздравления. Игнорировал как тех, кто благодарил его за выигранную ставку, так и тех, кто обвинял в проигрыше. Получил из рук мужчины в черном плаще, оказавшимся великим бойцом, венок, бутылку дорогущего вина, наручи работы знаменитого мастера и денежный приз. На этом соревнования официально закончились. Даже торжественных речей не было.

       Максим пожал плечами и решил, что так даже лучше.

       Законы гостеприимства Спящего Дракона сподвигли неунывающего Ивина найти Максима и торжественно пригласить ребят из школы Коярена на своеобразную экскурсию по островам. На заданные вопросы рыжий ответил, что поводить по островам самого победителя -- это честь. Он просто первый успел с этим предложением. А еще Ивину не хотелось домой -- там будет скучно -- и хотелось погулять по порталам бесплатно. А победителя с сопровождением в ближайший месяц не только через порталы задаром пропустят, еще и на лодках, паромах, воздухопланах покатают, потому что честь, и можно будет приколотить соответствующую табличку на самом видном месте. Себя Ивин разрекламировал, как лучшего знатока самых интересных мест и Итишь согласился.

       Ага, ему не хотелось возвращаться домой, где зима и холодно. Старшие Кояреновы ученики решили вернуться домой, они обязаны были присматривать за младшими только на соревнованиях. Тэлла, то ли случайно проходившая мимо и решившая заглянуть на огонек, то ли пришедшая намеренно, предупредила любителей экскурсий, что следит за ними и если будут вести себя плохо, наплюет на все обычаи и пинком отправит их в объятья учителя. Ей пообещали вести себя хорошо.

       До вечера изучали карты островов, отмечали интересные места и прокладывали маршруты. За это же время отказали еще нескольким людям обещавшим увлекательные экскурсии, правда, в отличие от Ивина предлагали они не просто так, а в обмен на рекламу их услуг. Тех самых, экскурсоводных.

       А ночью Максиму снился странный сон. Мерцающие люди водили хороводы вокруг цветущего папоротника. И пели. Тоненькими голосами на незнакомом языке. Напевшись и наплясавшись эти люди пускали по воде мерцающие венки, похожие на тот, который надели на голову Итишу, чему-то радовались, потом отращивали стрекозиные крылышки и улетали к подмигивающей луне. Сон был настолько дурной, что проснулся Максим с тяжелой головой и некоторое время размышлял над тем, нужна ли ему экскурсия?

       Зиму в отличие от Итиша он любил, особенно зиму со снегом.

       И предчувствие еще такое появилось, непонятное. Не то, чтобы нехорошее, скорее какое-то ждущее, как перед экзаменом, который стопроцентно сдашь, но все равно спокойно относиться не можешь. Привычка.

       К сожалению, намеки на то, что лично ему экскурсия не сильно нужна, никто слушать не стал. Гостеприимство на островах Спящего Дракона было беспощадное, и гостей без экскурсии не отпускали. Нужно было сбежать накануне. Вместе с Ньером и остальными старшими учениками.

       С другой стороны -- ну предчувствие и что? Может оно приближение шторма чувствует, или предупреждает, что нельзя есть незнакомые фрукты, не спросив у аборигенов съедобны ли они. Или...

       Да мало ли что?

       Возможно это все из-за сна. Надо же было присниться именно мерцающим людям.

       Тайна зовет, тайна манит.

       Быть праздным туристом Максиму нравилось. Благодаря Итишу компания не только порталы бесплатно проходила, их еще и накормить, напоить и спать уложить в большинстве случаев соглашались бесплатно -- умел Ивин убалтывать.

       За двенадцать дней они успели пересечь Спящего Дракона от головы и до хвоста. Насмотрелись на разные дворцы, к некоторым даже довольно близко пускали. Максим чуть не убился забравшись на остатки стены в знаменитых руинах взорвавшейся крепости. Взорвали эту крепость давно и совершенно случайно. На самом деле там хотели защитить стены от сырости и использовали для этого что-то настолько неподходящее, что оно впиталось в камни, а потом разорвало их на части. К счастью для обитателей крепости произошло это не в один миг, крепость разваливалась четыре дня, и эвакуироваться они успели. Отстраивать ее не стали. То ли в назидание, то ли эта крепость давно никому не была нужна.

       В маленьком городке на берегу моря, где они ели жареный в карамели лук и маринованную мелкую рыбу, Тайрин купила себе купальник и решила, что непременно побывает на последних островах хвоста. Там лучшие пляжи в мире. Максим не возражал. Ему было абсолютно все равно куда дальше двигаться, а если девушка хочет, то почему бы и не согласиться? Итишь тоже собирался задержаться на островах Дракона как можно дольше, но намек на то, что третий лишний парень понял сразу.

       Самым интересным из всего, что компания видела неожиданно оказался зоопарк. В этом мире на каких-то островах водились динозавры. Самые натуральные динозавры, правда измельчавшие, но это ерунда. В зоопарке травоядные рептилии неспешно бродили по огромному вольеру и объедали растущие вдоль забора кусты. Понаблюдав за ними Максим решил, что динозавры умом и сообразительностью не отличаются от курицы -- так же тупо тычутся в прутья забора ограждавшего кормушки, не сразу сообразив дойти до прохода. Это притом, что маршрут известный и другого не предполагается.

       На втором месте оказался парк развлечений на воде, хотя там ничего особенного для жителя большого земного города не нашлось бы.

       На третьем пещеры с разноголосым эхом. В пещерах было жутковато. Что-то капало, и этот тихий звук разлетался во все стороны, множась и усиливаясь. Свет фонарей загадочно мерцал в потревоженных лужах. А на стенах был природный рисунок из разноцветного кварца и гранита. Где-то дальше в этих пещерах находились остатки рукотворных коридоров, оставшихся с тех времен как тут пытались искать что-то ценное. Так и не нашли, но это и к лучшему, а то наверняка бы все порушили и изуродовали.

       А потом компания возле очередного портала встретила троицу не шибко трезвых сати. И те, видимо от скуки рассказали страшную историю о том, что самый последний остров в хвосте дракона уничтожен. Почти полностью. От него осталась только оболочка, внутри он абсолютно пуст. Поэтому туда сейчас никого не пускают -- опасно оно.

       Что с тем островом случилось, толком не знает никто. Какие-то люди пытались все вообще утаить, но местные жители успели там побывать и все увидеть, а слухи остановить невозможно. Ценного в том острове, конечно, нет ничего. Просто скала торчащая из воды. Там даже птицы почти не селились. Но сам факт...

       А вдруг в следующий раз окажется что только оболочка осталась от острова на которм они сейчас так мило разговаривают?

       Слушатели поняли и прониклись. И решили, что обязательно попытаются подобраться как можно ближе к последнему в хвосте острову. Интересно же. А погонят, так погонят.

       Рассказчики над ними посмеялись, но переубеждать не пытались.

       Вот так ученики Коярена вместе с экскурсоводами и оказались на предпоследнем острове в хвосте. Тайрин пригодился купальник, закрытый спереди, с открытой спиной и коротенькой юбочкой-оборкой. Максиму пришлось купить шорты для купания и довольствоваться тем, что поселиться удалось в отдельном домике. И если бы не ожившее предчувствие, жизнь была бы прекрасна.

       На остров-скалу, как и предположил Ивин попасть не удалось. Правда, никто особо и не пытался. Пока все собирали слухи и строили предположения.

       Строить предположения рядом с местом событий -- увлекательнейшее занятие.

       А потом Максиму повезло. Или не повезло. Он и сам не знал, когда познакомился с аборигенами готовившими экспедицию к сожранному изнутри остову. Возможно, следовало промолчать и сделать вид, что он их не видел. Или хотя бы не рассказывать вроде бы разумному Итишу. Так нет же, остров-скала к себе манил и Максим решил посоветоваться. Так что на рассвете к опасному месту гребли парни и девушки в двух лодках. Туман эту экспедицию прикрывал легкой дымкой. Наткнуться на риф тут, по уверениям местных жителей было невозможно. А то, что они плывут куда нельзя бодрило и почему-то веселило.

       В общем, путь к тайне оказался интереснее, чем сама тайна. Внешне остров выглядел как всегда, по крайней мере аборигены отличий не заметили. До пещеры ведущей в глубь острова доплыли без приключений. Возле пещеры их никто не ждал и не пытался остановить, так что они бесстрашно в нее полезли.

       -- Впечатляет, -- сказал Итишь, вдоволь налюбовавшись громадным пустым пространством, которое меньше всего ожидаешь увидеть под крошечным островом.

       -- Ерунда какая-то, -- отозвался один из аборигенов.

       -- А оно нам на головы не рухнет? -- забеспокоился еще один, видимо раньше не понимавший почему это место считают опасным.

       -- Демоны знают, -- отозвался кто-то.

       -- Тут очень знакомо пахнет, -- сказал Максим ни к кому не обращаясь.

       Все тут же стали принюхиваться, но ничего знакомого не уловили. По их мнению пахло морем, птичьими какашками, мокрыми перьями и пылью. А Максиму все равно казалось, что пахнет еще чем-то, едва уловимым, но очень знакомым. И он не мог понять, почему оно знакомо. Раз знакомо, значит где-то уже встречалось, так ведь? А где?

       -- Давайте возвращаться, -- предложил высокий парень, глава этой экспедиции. -- А то туман уйдет и нас обязательно увидят. Кому-то охота объясняться с ночной стражей?

       Никому охота не было.

       На этом приключение и закончилось.

       А может только началось.

       Тайрин ныряла, пытаясь поймать юрких крабов, нагло бродивших очень близко к берегу. Этих крабов было отлично видно. Вода прозрачная, песок серый, а крабы вызывающе оранжевые, словно кто-то их уже варил. Но ловиться они не хотели. Блондинка сдаваться тоже не хотела, раз сказала, что поймает, так оно и будет.

       Парни дружно наблюдали за ее потугами с берега. Сидели на песке, пили какой-то компотик со льдом и обсуждали экспедицию к последнему острову в хвосте. Им хотелось что-то сделать. Максим считал, что это от скуки и свойственной им придури, но остальные -- что этого требует героическая кровь предков.

       В общем, есть хороший пейзаж, тема для разговора, холодный напиток. Что еще надо для отдыха?

       Ивин искренне считал, что нужны приключения или хотя бы поход к очередным развалинам.

       -- Я не пойду, -- сразу же отказался Максим, узнав, что идти придется далеко и до вечера вернуться не удастся.

       Остальные сочли развалины достойной заменой острову, с которым все равно непонятно, что можно сделать, и пошли собираться в путь. Некоторые еще и оглядывались, словно надеялись, что Максим передумает.

       -- Поймала!

       Тайрин брела к суше высоко подняв левую руку.

       Парень сел удобнее.

       Девушка вышла из воды, вприпрыжку подошла к Максиму и продемонстрировала ему улов -- шевелящего клешнями маленького крабика. Есть там было нечего, но Максим все равно похвалил. Вдруг она вдохновится и наловит их целое ведро? Эти крабы съедобны, Максим узнавал, и под пиво хорошо идут.

       -- А где все? -- спросила не вдохновившаяся на дальнейшее ныряние блондинка.

       -- Пошли искать очередные развалины.

       -- А-а-а-а...

       Тайрин развалины тоже оказались неинтересны. Она отобрала у Максима стакан с компотиком, выпила половину и потом предложила:

       -- Пошли плавать.

       -- У тебя жабры скоро вырастут.

       -- Я их волосами прикрою, -- ни капли не огорчилась девушка.

       -- Тогда ладно, тогда пошли.

       В конце концов, отдыхать он сюда отправлялся или думать о подозрительно знакомых запахах?

       Без шумной и частенько надоедливой компании Кояреновых учеников день прошел просто великолепно. Максим плавал, ленился в свое удовольствие, ел, пил, предлагал Тайрин разные, по ее словам, пошлости. Потом обманом завлек ее в домик. Потом опять ел и пил, плавал, спал на солнышке, пока блондинка его не разбудила вылив на голову воду из ладоней. Потом мстил. А потом день как-то незаметно закончился.

       Тайрин, пытавшаяся читать книгу, уснула прямо в кресле. Видимо книга была очень интересной. Максим стоял у окна, подставляя лицо ветру и любуясь огромной, обглоданной с одной стороны луной, вынырнувшей прямо из воды. А потом увидел его -- очередного мерцающего человека прущегося куда-то через пляж. И настроение сразу же испортилось.

       -- Сволочь, -- прошептал Максим.

       Немного подумал, перелез через подоконник и пошел к морю. Так, словно никакого мерцающего человека в упор не видел, просто гуляет себе. Первое, что заметил -- сволочь оставляла на песке следы. Максим тихонько хмыкнул, оглянулся на покинутый домик и пошел рядом со следами, насвистывая и заложив за спину руки. Гуляет он тут.

       Мерцающий человек внимания на него не обращал. Пер себе и пер. Потом свернул с пляжа и исчез между деревьями.

       Максим задумался. Если он пойдет следом, это уже будет подозрительно. Если не пойдет, сволочь скроется и наверняка сделает какую-то пакость. Что выбрать?

       -- Ладно, я недалеко, -- пообещал сам себе парень и пошел к деревьям.

       Мерцающего человека там не оказалось. То ли он спрятался, то ли под землю провалился, то ли успел уйти куда-то далеко. Зато то, что с пляжа казалось темной тенью, оказалось домиком. Таким же как тот, в котором жил он с Тайрин. Окно было плотно закрыто ставнями, так что света было не видно. Зато был слышен разговор двух мужчин стоявших у двери. Слова Максим разобрать не мог, разговаривали они тихо. Зато голос одного из мужчин узнал. Голос отца, которого, если верить доброй тетушке Айре, сейчас в этом мире вообще нет.

       -- Странно, -- пробормотал Максим.

       Совпадение? Мерцающие люди. Остров от которого почти ничего не осталось. Папа с кем-то тихонько спорит. А если учитывать, что тот мерцающий человек пошел именно сюда, все очень подозрительно.

       А вдруг то, что здесь бродят мерцающие люди как-то связано с тем, что здесь находится Ижен? И это очень важно?

       -- Ладно, -- сказал Максим и пошел здороваться с папашей, очень надеясь, что тот вопреки себе самому сначала выслушает, а потом прогонит. На то, что не прогонит, рассчитывать не приходилось.

       Максим зря надеялся. Отец обрадовался ему как пытающемуся зайти в гости дабы переночевать бомжу. Выражение лица было самое то. Он даже здороваться не стал, сразу попытался выпроводить, намекая, что сын срывает какую-то тайную операцию.

       Парень, решив идти до конца, упрямо держался за столбик беседки и на одной ноте бормотал, что ему жизненно необходимо поговорить с папой. Это дело жизни и смерти. Если отец не снизойдет -- пойдет к морю и утопится.

       На шум выглянула худая темноволосая женщина. Змеей зашипела на Ижена, и велела зайти в дом и не привлекать внимания.

       Максим проскользнул у папаши под рукой и послушно зашел.

       -- Я видел мерцающего человека! -- заявил парень, не дав отцу заговорить.

       -- Где? -- сразу стал серьезным Ижен.

       -- Я сюда пришел потому, что шел за ним. Увидел его на пляже и решил прогуляться, а он где-то здесь пропал.

       -- Что еще за мерцающий человек? -- спросила худая женщина.

       -- Все еще хуже, чем мы думали, -- обрадовал ее папаша. -- За нами следят. Возможно подслушивают. Паранойя Дита себя оправдала, не зря щиты ставили...

       -- Подожди ты, что за мерцающий человек? -- повторила вопрос женщина.

       -- Зеркальщик, -- басом прогудел бородатый полный мужчина, удивительным образом похожий одновременно на попа и байкера.

       -- Зеркальщик, -- подтвердил Ижен. -- Но мы и так знали, что без них не обошлось. Плохо то, что они здесь бродят, а мы не знаем.

       -- Ладно, с этим разобрались, -- раздраженно сказала женщина. -- А Это что за дитя и откуда оно взялось?

       -- Мой сын, -- мрачно представил дитя отец.

       -- Мы тут отдыхаем, в море купаемся. После соревнований устроили экскурсию и она занесла нас сюда, к крабам. Оранжевым, -- объяснил откуда он взялся Максим.

       -- Тот самый сын? -- как-то странно посмотрела женщина.

       -- Тот самый, -- нехотя сказал Ижен.

       -- Хм-хм.

       -- Нне смей никуда впутывать моих детей!

       -- Я не впутываю, -- улыбнулась женщина. -- Я думаю. Например о том, что у некоторых талант во все впутываться самостоятельно и ничего с этим не сделаешь, наследственность.

       -- Ризма!

       -- Ладно, я не собираюсь трогать твоего мальчишку, просто потому, что отлично понимаю -- проблем от него будет больше, чем пользы. Но! Но какого демона ты мне не рассказал о мерцающих людях, которые бродят вокруг?!

       -- Я их не вижу!

       -- Плевать! Ты знаешь об их существовании! Лон тоже знает! А я даже не подозреваю! Что мне после этого думать?!

       -- Я забыл, -- мрачно буркнул Ижен. -- Поверишь? Просто забыл. Их тогда так и не высмотрели, никого не поймали, зато появились подкопы под дворцы и стало совсем не до них...

       -- Подкопы! -- хлопнул ладонью по бедру Максим. -- Запах! Подкопы! Там был такой же запах. Я тогда на него не обратил внимания... думаю, никто в первый раз не обращает... зато потом...

       -- Максим! -- рявкнул папаша.

       Парень глубоко вдохнул и задумался. Если рассказать о запахе, придется сказать и о том, что плавал к последнему в хвосте острову. Если не сказать... А вдруг оно важно? Очень важно?

       -- Максим!

       -- Понимаешь, сюда мы отправились потому, что услышали, что кто-то украл внутренности мелкого острова, который рядом с этим. Некоторым очень хотелось на это посмотреть.

       -- Посмотрели? -- спросила почему-то развеселившаяся Ризма.

       -- Посмотрели, -- подтвердил Максим.

       -- Что? -- вскинулся то ли поп, то ли байкер. -- Как?! За островом же следят.

       -- Дождались тумана и потихоньку... -- сдал аборигенов Максим.

       -- Проклятье!

       -- Ты не отвлекайся, -- сказала Максиму женщина. -- Вы побывали там где нельзя, и что?

       -- Мне показалось, что там пахнет чем-то знакомым, причем остальные никаких особенных запахов не заметили. А я никак не мог вспомнить где и когда что-то похожее встречал. Теперь вспомнил. В подвале, там где портал открывали. Причем, так пахло после того, как он схлопнулся.

       -- Так... -- многозначительно сказала Ризма. -- Теперь мы знаем как они унесли материю. Это был не демон. Это был портал, который казался демоном, потому что его наделили какими-то свойствами этих тварей.

       -- Думаешь?

       -- Уверена. Ты сам говорил, что под дворцы подкапывались не из города, и даже не из нашего мира. Словно открыли портал и стали копать.

       -- Но это невозможно, потому что из портала нужно выйти чтобы как-то воздействовать на мир. А в скалу зеркальщики не просочатся, -- подтвердил Ижен.

       -- Вот! А что если они научились делать порталы воздействующие на наш мир? Портал создал в скале начало того подкопа, а материя которую портал отрезал, стала частью их мира.

       -- Тогда все плохо. Мы не сможем их поймать, потому что ловить надо в их мире.

       -- Маяки, -- задумчиво сказал Максим.

       -- Что? -- подозрительно на него уставился отец.

       -- Я просто подумал, а почему они бродят? В смысле, мерцающие люди. Смысл бродить, если могут открыть никем незамеченный портал и делать что хочется? Значит им оно нужно. Например, они маяки ставят. Или высчитывают координаты точки, в которой откроют портал. Или он вообще на них ориентируется.

       -- Интересная мысль, -- промурлыкала Ризма. -- Жаль, что мерцающих людей видят только такие уникумы, как ты. Это какая-то маскировка, что ли? Раньше зеркальщиков видели все, теперь только некоторые и по-разному. Ох, не важно. Я имею в виду, что пока нам эта мысль ничем не поможет. Ведь кое-кто забыл сказать, что его сын видел зеркальщиков перед тем, как они напали на дворцы. И все те немногие, которые могут их заметить занимаются кто чем, вместо того, чтобы помогать нам.

       Ижен только хмыкнул. Он явно был уверен, что даже если бы не забыл, ничем бы оно не помогло.

       -- Боюсь, вот этот мальчик на данный момент единственный из уникумов кто их не спугнет, -- пробасил бородатый. -- Они ведь не идиоты и способны додумаься не попадаться им на глаза.

       -- Думаешь они их всех знают?

       -- Думаю, знают. Очень много времени прошло. Чем-то ведь они занимались. И наверняка тем, что выясняли что за ищейки помогали ночной страже гонять их по городам.

       -- Тогда и мальчика могут знать, -- сказал еще один мужчина.

       -- Вряд ли. Он недавно появился, -- покачала головой Ризма.

       -- Один мальчишка нам все равно не поможет.

       -- Он уже помог, -- улыбнулся бородатый, -- Мы не способны их увидеть, но ведь как-то они в наш мир попадают. А значит должны быть порталы на поверхность земли. И следы от них засечь не так уж сложно, если начать прочесывать все подряд. Еще есть запах. Или, как я подозреваю, вовсе не запах...

       -- А что? -- спросил Максим.

       -- Тебе этого знать не положено! -- отрезал отец явно тоже понявший, что то за запах.

       -- Ну и ладно, -- решил не настаивать сын.

       Оно ему надо? Он, вообще-то отдыхает здесь.

       -- И Максим, -- очень ласково обратился папаша. -- Я очень надеюсь, что завтра тебя на этом острове уже не будет. Очень. Иначе отправлю тебя домой.

       -- Я никуда не буду лезть.

       -- Конечно не будешь. Потому что тебя здесь не будет.

       -- Боишься, что меня найдут истекающим кровью под чьим-то забором? Или как там тебя Тэлла нашла?

       -- Максим!

       -- И вообще! Все мои проблемы из-за того, что меня держат в неведении. Я просто не знаю что нельзя делать. Кое-кто мне этого не говорит. Если бы я знал о существовании сати, я бы наверняка не спасал всяких блондинок и меня бы здесь вообще не было. Если бы знал, что о фасоли следует сказать...

       -- Максим, ты как можно быстрее уберешься с этого острова! Все что тебе надо знать -- зеркальщики опасны!

       -- Ладно, ладно, попытаюсь уехать. Если ребята согласятся, -- пообещал парень. Все равно ничего от него не добьешься.

       С чем и ушел, сделав вид, что не услышал, как отец за спиной выругался.

       Погода на улице по-прежнему была отличная. Луна куталась в легкое облачко, как стареющая кокетка в шаль. Где-то противно орала какая-то ночная тварь. А Максим шел и бубнил себе под нос.

       -- Родственнички... Особенно папаша. Гоняют туда, потом гоняют сюда. Вечно я им мешаю. А чем мешаю? Я что в их дела лезу? Или я специально приехал сюда, чтобы ему мешать и отвлекать? Я вообще отдыхаю... А он даже не спросил, как у меня прошли соревнования и кто победил. Папаша. Вот пойду и утоплюсь и они все будут плакать... крокодильими слезами. С другой стороны, опять же повод выпить. Поминки и все такое. Потом еще плясать начнут, никакого уважения ко мне мертвому. Может я по нему соскучился. Увидел, обрадовался, а он...

       Шел Максим медленно, бормотал довольно громко, а когда увидел выходящего их разросшихся кустарников мерцающего человека, сделал вид, что в упор его не видит.

       Кто его знает, вдруг что-то заподозрил и следит?

       Паранойя такая родная, такая нужная.

       Для мерцающего человека Максим развил тему с утоплением и с тем, что папа его не любит.

       -- И чем я ему мешаю? -- спросил Максим и обнаружил, что дверь домика заперта. Изнутри.

       Пришлось лезть в окно.

       Тайрин все так же спала, уронив книгу на пол.

       Максим вздохнул, осторожно перенес девушку на кровать и сел рядом на пол подумать.

       Наследственность, значит.

       Все эти тетки уверены, что влипать в неприятности у него на роду написано, потому что наследственность такая. Может они правы?

       В таком случае радует только одно -- жизнь будет нескучная. А предупрежден -- значит вооружен. Так ведь?

       -- Монк, что за запах почувствовал мальчик? -- устало спросила Ризма, сев на проклятый неудобный стул, скрипевший при малейшем движении сидевшего на нем.

       -- Не запах, -- покачал головой бородатый мужчина. -- Мальчишка просто неопытен, поэтому пока не понимает. Не различает запахи и изменение соотношения материи с энергией. Он чувствует, но пока не способен понять что оно такое.

       -- Чувствует? Мы ведь проводили замеры. Там никаких изменений не было. Пропал камень, но в остальном...

       -- Риз, поверь моему опыту, все нужно проверять и перепроверять по несколько раз и спустя некоторое время. Тебе название "отстрочено срабатывающая ловушка" ни о чем не говорит?

       Женщина скривилась. Когда-то давно, в той жуткой юности, о которой она не любит вспоминать, одна очень глупая и самонадеянная девчонка влезла в энергетическую паутину. Ничего не случилось и она никому об этом не сказала. А спустя двенадцать дней чуть не умерла.

       -- И? Причем тут ловушки?

       -- Принцип, Риз. Тот же самый принцип. Нечто начинает работать спустя время. Уже после того, как мы все там изучим. Возможно, срабатывает только дождавшись нас, реагируя на какие-то наши действия. Так же возможно, что если мы вернемся, оно перестанет работать и мы опять ничего не найдем. Поэтому мы туда не пойдем. Нет. Туда пойдет кто-то безобидный. Например, юные, глупые девушки решившие насобирать сувениров.

       Ризма вздохнула. Юные глупые девушки... А если собранные сувениры ничего не дадут? Не обязательно зная результат можно понять, что к такому результату привело. Но ладно.

       -- Девушки, так девушки. Но почему ты решил, что сын Ижена почувствовал изменения в соотношении материи и энергии?

       -- Там ведь портал схлопнулся, в подвале дворца, -- улыбнулся Монк. -- Портал из другого мира. Портал, который за мгновение до того, как исчезнуть выбросил к нам немного материи и энергии зеркальщиков. Понимаешь? И мальчишка это почувствовал. И здесь тоже.

       Выглядел он довольным собой и происходящим.

       Еще один гений на ее голову.

       И откуда они все берутся?

       -- Ижен, а может?..

       -- Не смей трогать моего ребенка!

       -- Можно подумать, я его совращать попытаюсь!

       -- Совращать его уже поздно, но это мне бы тоже не понравилось, -- совершенно серьезно заявил чадолюбивый папаша.

       -- Ижен, я всего лишь хочу чтобы он прогулялся кое-где, ничего опасного для него...

       -- Ризма, он опасное для себя находит во дворце, понимаешь? Так что никаких прогулок. Да и. Ну увидит он кого-то и что? Они же не сидят на месте, бродят. В прошлый раз он своих мерцающих людей даже за городом видел, а там никаких нападений и подкопов не было.

       -- Там мог быть портал, -- заметил Монк.

       -- Мог. Где-то там. Возможно он их увидел как раз на полпути между порталом и городом. Так что поверьте -- бесполезно оно. Лучше...

       -- Лучше попробуем поискать маяки вокруг острова, -- сказал спокойный Монк. -- Уверен, если они есть, то они есть вокруг этого проклятущего острова. И портал открыли в точке фокуса. Это самое разумное из моих предположений.

       -- Давай поищем, -- не стала спорить Ризма. -- Кто будет нырять?

       Дочки-матери и войнушки.

       -- Я не умею истерики устраивать! -- открещивалась одна из учениц Ризмы, пятясь назад.

       Ижен широко-прешироко улыбался.

       -- Я тебе помогу. Сейчас наброшу соответствующую паутину, будешь раздраженная и готовая к истерике, -- пообещал великодушно.

       На него посмотрели как на врага рода человеческого. Причем обе.

       -- Но ведь это идиотизм! -- привела следующий аргумент ученица.

       -- Поэтому обязательно сработает, -- заверила Ризма. -- Они могут сколько угодно следить за нами, но кто заподозрит малолетнюю девчонку, не подчиняющуюся матери, в том, что она маяки ищет, а не назло этой маме крутится вместе со своим мужчиной рядом с запретным местом?

       -- Я бы заподозрил, -- сказал Ижен.

       -- Ты параноик. Ты даже чаек подозревал в том, что они замаскировавшийся демон. А у зеркальщиков вряд ли есть возможность следить за детьми. Они могут сколько угодно быть невидимы, но их не больше двух-трех на острове, иначе их бы заметили. Для этого вовсе не обязательно их видеть, достаточно заинтересоваться несоответствием реально присутствующей материи в каком-то месте и тем, что фиксируется. Порталы сбоить начнут и это несоответствие увидят, сначала настройщики, потом их начальство и далее по цепочке. Думаешь, никто не заинтересуется? И лодку зеркальщики невидимой не сделают, маяки они наверняка разбрасывали в видимом своем состоянии и никто не обратил внимания, потому что там часто плавали, рыбу ловили. Тем более они не станут создавать невидимую лодку ради того, чтобы искать любителей приключений в тумане. Эти любители плавают к острову чуть ли не ежедневно.

       -- Вот! -- воспряла несчастная ученица. -- Зачем тогда все это? Если ежедневно плавают? Поплыли бы, проверили...

       -- А если с первой попытки не найдут? Если то, что мы считаем маяком просто какое-то искажение? Тем, что кто-то плавает к острову слишком часто уже заинтересуются. Нужна причина и мы ее предоставим. Назло маме, которая запретила.

       -- Это же идиотизм, -- повторилась ученица, явно сдаваясь.

       А Ижену было весело. Очень весело.

       План действительно на первый взгляд был очень странным, если не сказать хуже. Но на второй и все последующие взгляды он ему нравился. Именно своим идиотизмом.

       Ризмова ученица, к своему неимоверному удивлению встречает на пляже родную дочь пятнадцати лет отроду. В компании мальчишки, который старше на два года, а по уму даже младше. И как должна реагировать любящая родительница? Правильно. Дочь в беде. Мама хватает ее за локоток и тащит в укромное место выяснять отношения. Попутно передает записку с координатами, но это уже частности.

       То, что настоящая пятнадцатилетняя дочь в данный момент весело проводит время на природе совсем в другом месте, тоже частности.

       Играть разозленную маму, на взгляд Ижена, у Ризминой ученицы получалось плохо. Она немного постояла возле загорающей парочки, словно думала, что с ними теперь делать. Потом почему-то начала извиняться. Монк глядя на нее давился смехом. Он может и хотел бы облегчить участь фальшивой мамаши, но сделать ничего не мог. Профессиональная ныряльщица Енна Йон была похожа именно на ее дочь. Маскировать ее под кого-то другого было бы долгим и проблематичным процессом.

       Утащить дочку с пляжа удалось без проблем, та, видимо видя насколько неуверенна мамаша, особо не сопротивлялась. Зато скандал у них на удивление получился. И то, что будет лезть куда хочет, ныряльщица проорала громко и убедительно.

       А потом они ждали. До вечера, всю ночь и утро, пока блудная дочь не пришла повторно поругаться с мамой, якобы надеясь, что та все поняла, осознала и ольше не будет лезть в ее личную жизнь. Вместе с собой дочь принесла упакованный в энергетический мешок маяк и сообщение, что эта штука уже не работает. И вообще, она самая целая из всех, что там были, маяки видимо начали разрушаться в тот момент, когда перестали работать.

       -- Вовремя нас навесил твой сынок, -- сказала Ризма.

       И Ижен не удержался от гордой улыбки. Приятно, когда детей хвалят, даже приятнее, чем когда хвалят тебя самого. И ерунда, что хвалить особо не за что.

       А бедной ученице пришлось изображать маму ныряльщицы еще три дня. Потому что иначе подозрительно. И Монк ей сочувствовал, когда не смеялся наблюдая через окно за очередной постановкой из семейной жизни.

       Максим наивно думал, что стоит сказать ребятам, что переезжает с этого острова на другой, они мирно его отпустят и платочками вслед помашут.

       Нет, они, конечно, выслушали. И то, что прогоняет родственник, у которого здесь какие-то дела выслушали. И даже советов по борьбе с родственниками давать не стали, чего Максим, честно говоря, опасался.

       Ребята поступили проще и непредсказуемее. Они решили ехать вместе с Максимом. А то вдруг ему там скучно станет? Объяснять, что рассчитывал на дальнейший отдых в компании Тайрин он им уже не стал. Еще обидятся, или как-то не так поймут. Пришлось ехать вместе.

       -- Лучше бы мы сбежали оставив записочку чтобы не беспокоились, -- бормотал парень запихивая в сумку нестиранные носки обнаружившиеся под кроватью.

       Запихивал он их туда по инерции, хотя был уверен, что серых носков с елочками опоясывающими голень у него не было.

       Тайрин загадочно молчала, удивленно рассматривая синюю кофточку выуженную из другой сумки.

       На соседний остров перебирались шумно и весело. Строили какие-то планы, Максим надеялся, что не на исследование очередных руин. Не тянуло его туда почему-то. И вообще, казалось, что лучше бы он поехал домой -- там зима, снег и есть чем заняться. А тут... А тут казалось, что кто-то смотрит в спину, недобро усмехается и чего-то ждет. Наверное это была семейная паранойя.

       На новое место отдыха по старинке плыли на пароме. Ученики Коярена смеялись над очередной историей Ивина. Тайрин сидела рядом, положив голову на плечо и наблюдала за облаками. И в целом было неплохо. Но ощущение взгляда в спину не исчезало. И никаких мерцающих людей, на которых можно бы было его списать, на пароме не было.

       -- А сейчас вы увидите недостроенный мост! -- тоном гида провозгласил Ивин и махнул рукой вправо.

       Максим послушно посмотрел и то, что до сих пор казалось темной скалой постепенно превратилось в металлический мост обрывающийся в море.

       -- Его строил один каман-шай. Тогда порталы существовали только на очень дальние расстояния, а пользоваться потоком никто не умел и мост, соединивший два острова казался хорошей идеей, способной прославить в веках. Строили этот мост очень долго. Бросали, потом ремонтировали и опять строили, пока не оказалось что порталы и дешевле, и строятся легче и надежнее. Мост законсервировали и оставили, как памятник упорству.

       Максим полюбовался гигантским сооружением и согласился что это можно было построить только из упорства или бараньего упрямства. Потому что смысла особого не было. Корабли быстроходнее и вместительнее лошадей и возков, которые к ним цепляли. Тех же лошадей можно перевезти на корабле вместе с их грузом, если они так уж сильно нужны.

       Мост тянулся и тянулся, возвышался над водой на опорах, скалился с перилл непонятными монстрами и, казалось, вибрировал. А может, вибрировал на самом деле.

       -- Вот доплывем, -- не унимался Ивин, -- и я отведу вас в одно место. Там лучшее на Драконе пиво и жареный сыр. Еще там есть рыба, куда уж без нее. Остров ведь маленький, тут везде море.

       На пиво Максим был согласен. На сыр тоже. Но все равно решил начать уговаривать Тайрин вернуться домой. Так будет правильно. Чем быстрее отсюда уберешься, тем меньше проблем получишь. Почему-то парень был в этом уверен.

       Этот остров, в отличие от предыдущего, оказался полностью курортным. Яркие дома, сувенирные магазинчики на каждом шагу, еще больше разнообразных питеен. Парк развлечений, два театра, один традиционный, второй новый, Максим так и не понял в чем между ними разница, но сходить туда и туда милостиво пообещал. И на закуску тир, в котором стреляли из арбалетов. Еще с этого острова открывался чудный вид на Маленьких Близнецов, два островка-скалы, соединяющихся мостом-перемычкой. Выглядели эти островки сказочно, будто заколдованный замок.

       -- Вот здесь и будем жить! -- оценил пейзаж Ивин и отправился радовать хозяина гостиного дома тем, что к нему прибыл чемпион.

       Максима и Тайрин категорически отказались поселить в одной комнате, оно оскорбляло чью-то мораль. Причем, насколько Ивин понял, на этом острове их нигде вместе не поселят, пока они не предъявят свидетельство, что женаты.

       -- Фанатики какие-то, -- непонятно чему обрадовался Итишь.

       Максим кивнул и укрепился во мнении, что с островов Спящего Дракона надо линять. И лучше сегодня вечером.

       Благие намерения как всегда скончались в страшных муках.

       Началось все с того, что Итишь в заведении общепита, в который компания пришла поесть, встретил своего знакомого. Познакомился он с ним на прошлых соревнованиях и поэтому равновесника интересовало почему этого знакомого не было на соревнованиях нынешних. Тот сослался на неожиданно для него самого появившуюся семейную жизнь, на какие-то экзамены и целую кучу проблем. Парню даже сочувствовать хотелось. Ровно до того мгновения, как он широко улыбнулся, оглядел Кояреновых учеников и спросил:

       -- А вы в других соревнованиях поучаствовать не согласитесь?

       -- Каких? -- спросил за всех Ивин, до сих пор делающий вид, что никакого отношения к ученикам Коярена не имеет.

       -- Сати против демонов. У нас людей для массовости не хватает, а чем больше людей, тем интереснее.

       Ребята заинтересовались. Даже Максим заинтересовался, одна Тайрин весьма скептически улыбнулась. Она же объяснила Максиму правила. Оказалось, банальные войнушки, только вместо врагов и наших демоны и сати. На команды разбивались по жребию, иначе демонов маловато набиралось. Друг друга старались выследить, вырубить и упаковать в веревки или удерживающее плетение, кому как нравилось, до окончания этого странного соревнования. Применять для вырубания можно было свои кулаки и легкие оглушающие плетения, никакого оружия, даже палок использовать нельзя было.

       Проходить это соревнование должно было на южной оконечности одного из соседних островов, но их оттуда прогнали узнавшие об войнушках местные жители, испугавшиеся, что парни по ошибке опять нападут на случайных прохожих. Поэтому жаждущие сражения переехали сюда. Тут тоже есть довольно заросший то ли парк, то ли лес, там хватает камней и оврагов, в общем, вполне подходящее место. Еще и среди отдыхающих можно набрать народа для массовости. И луна пока большая, ночью можно играть. Ночью оно интереснее -- все так загадочно шелестит, потрескивает, непонятные тени мечутся, найти и выследить кого-то непросто.

       Максим на этот рассказ благодушно кивал и опомниться не успел, как оказался участником предстоящего сражения.

       Нет, он сразу не сдался и мириться с тем, что его мнения забыли спросить, не собирался. Изначально парень собирался на все плюнуть и тихонько отправиться к ближайшему порталу. Потом выяснилось, что как раз своего портала на острове нет, поэтому паром такой популярный. Портал, в случае с этим островом не окупится, паром гораздо дешевле обходится, и отдыхающим оно нравится. Правда, у паромов есть свои недостатки, они ходят по расписанию и ради Максима менять его не собирались. Поздно он кинулся.

       А потом как-то тихо и незаметно пришел вечер и уходить по-английски стало поздно. Разве что в комнате баррикадироваться, чтобы потом приезжим об этом случае рассказывали как о чем-то невероятно забавном.

       -- Тормоз я какой-то, -- сказал парень своему отражению.

       Тайрин хорошо, Тайрин девушка и ее никто не подначивал тем, что хоть раз в жизни в подобном соревновании должен поучаствовать каждый мужчина. И опозорить на весь город тоже не обещали. Максиму то от того позора было бы и не холодно, и не жарко, только он не был уверен, что та же тетушка его поймет.

       Почему ему не хотелось бегать между кустами и деревьями изображая то ли придурковатого сати, то ли не менее придурковатого демона Максим не знал. Просто не хотелось и все тут.

       Последняя надежда у Максима была на луну и тучи. Первые должны были появиться и закрыть вторую, тогда бы экстремалы не наигравшиеся в детстве перенесли свое сражение на другой день, а он успел бы отправиться домой. И пускай делают что хотят.

       Тучи так и не появились и луна нагло смотрела с небес, еще больше обкусанная, но яркая и годящаяся для освещения великой партизанской битвы между сати и демонами.

       -- Зараза, -- сказал луне Максим.

       Она оказалась не обидчивой и светила все так же ярко.

       К деревьям и кустарникам разросшимся между большими камнями, по словам организаторов войнушек выброшенными когда-то на остров морем, пробирались по трое-четверо, чтобы местные жители ничего не заподозрили и не стали мешать. Максим шел и думал каким именно образом море умудрилось выбросить на берег такие булыжники. Что это был за катаклизм?

       -- Там нужно быть осторожным, -- рассказывал высоченный блондин. -- Кроме камней и деревьев там есть ямы, из которых копали песок, ямы, которые вымыли ливни, ямы, которые появились непонятно как. Некоторые не видно, пока не подойдешь к ним вплотную, или пока туда не свалишься. На деревья лучше не лезть, они старые, ломкие, а иногда даже падают. На камни лезть можно, но лучше не надо, они скользкие, в некоторых трещины. У одного парня в такой нога застряла, всю ночь сидел, потому что на крики никто не реагировал. А потом его полдня освобождали, могли бы быстрее, но тогда не гарантировали, что не оторвут ему случайно ступню.

       Максим слушал вполуха, думал и следил за луной. Луна следила за ним. А еще за ним следили острова-близнецы, торчали себе над водой, похожие на остатки чьего-то зуба и молчали. Нехорошо так молчали.

       -- А на близнецах кто-то живет? -- спросил Максим.

       -- А? -- отозвался блондин. -- Нет. Кому оно надо? Там только скалы. Ни воды, ни почвы, ничего другого. Когда-то давно там тюрьма была, но от нее остался только фундамент.

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       Лучше бы не спрашивал, теперь еще и мысли о призраках безвинно замученных заключенных полезли.

       Дорога по которой они шли, закончилась неожиданно. Просто оборвалась по непонятной причине, словно была близкой родственницей недостроенного моста. Дальше начались обещанные камни. Огромные камни, лежащие сами по себе и друг на друге. И это тоже было нехорошо. Казалось, один из этих камешков обязательно сегодня свалится кому-то на голову.

       -- Итишь, ты веришь в предчувствие?

       -- Предчувствие? -- переспросил равновесник. -- В смысле пророчество? Нет, не верю, они невозможны, нельзя увидеть или почувствовать то, что еще не произошло, а может и не произойти.

       -- Аха, -- выдохнул Максим.

       Наверное в этом вздохе было облегчение, или еще что-то, но Итишь посмотрел на Максима, пристально так.

       -- Зато я верю в подсознание, -- сказал серьезно. -- Например, ты мог что-то увидеть мельком, не придать ему значения, не запомнить, вообще мазнуть взглядом и даже не осознать что оно такое. А вот в подсознании оно отпечаталось, там произошел анализ, были сделаны выводы и сейчас ты откуда-то знаешь что должно произойти что-то нехорошее.

       Максим хмыкнул. На откровенность он его вызывает, что ли?

       -- У меня паранойя, семейная, -- признался. -- Но это вовсе не значит, что меня никто не преследует.

       -- Ну, да, -- не стал спорить равновесник.

       -- Вон они! -- чему-то обрадовался блондин организатор войнушек и уверенно пошел к камням.

       Остальные последовали за ним.

       В низинке между камнями обнаружилось человек тридцать парней. Они сидели на земле, не шумели, почти не шевелились и были очень похожи на поднятых заезжим некромантом свеженьких зомби.

       Максим тоже сел и стал ждать неведомо чего. Дождлся прихода еще трех группок и жеребьевки, благодаря которой оказался демоном. Ему вменили больно не кусаться и участники войнушек разбрелись.

       Демоны все-таки оказались в худшем положении, чем сати. Сати могли объединяться, могли по правилам охотиться на демона максимум втроем. А вот демоны должны были оставаться одинокими.

       -- Несправедливо, -- пробормотал Максим, просачиваясь между двумя камнями.

       Кого-то ловить и кусать не больно ему по-прежнему не хотелось. Не игровое настроение, совершенно. Поэтому щели между камнями он обрадовался. Кто-то крупнее там вряд ли пролезет. А если повезет...

       Не повезло. За камнями оказалась яма. Наверняка глубокая, дна в лунном свете не видно. Не навернулся Максим туда только каким-то чудом.

       -- Да, -- сказал парень яме.

       Лезть обратно не хотелось. Вперед не пойдешь. Зато можно некоторое время постоять и подумать. К нему ведь тоже никто не подойдет и в тени вряд ли увидит. Но на всякий случай нужно узнать где они все.

       Радар-бабочка развернул крылья и Максим закрыл глаза чтобы лучше видеть.

       Ребята умудрились разбрестись по всему пространству для игры и продолжали разбредаться. Найти друг друга они могли бы только случайно, или ориентируясь на слух. Некоторые, видимо самые умные или опытные, лежали и сидели в засаде, ожидая пока противники сами придут. Кто-то даже на камнях лежал, видимо рассчитавая свалиться оттуда кому-то на голову. Максим улыбнулся, похвалил свою предусмотрительность и решил, что никуда до утра от своей ямы не уйдет, разве что другого выбора не будет.

       Думалось в основном о подсознании и его причудах. Если допустить, что он действительно что-то увидел из-за чего теперь хочется сбежать с этого острова, значит это что-то увиденное ассоциируется исключительно с неприятностями. И в эти неприятности он уже влипал, наверняка. А что ассоциируется с неприятностями?

       -- Мелкие блондинки и мерцающие люди, -- сказал бабочке парень.

       Радар согласно махнул крыльями.

       Слева и справа Максим ничего интересного не нашел, поэтому решил посмотреть еще и впереди, до самого моря. Что он хочет найти интересного парень даже не представлял, но когда это интересное обнаружил, довольно долго пялился в темноту и не знал что теперь с этим интересным делать.

       -- А может это контрабандисты? -- спросил у самого себя. -- Сувениры привезли, теперь сортируют. Или кто-то нарушает правила... хотя для нарушителей их там многовато, разве что позвали друзей, чтобы нарушать было приятнее. Или кто-то там занимается чем-то похуже контрабанды. Труп, например, закапывают. А тут я припрусь и им придется копать еще одну яму.

       Восемнадцать человек все так же продолжали стоять на месте и никуда идти видимо не собирались.

       -- Ладно, -- сказал Максим. -- Допустим я Магомед, а вы гора. Горы к Магомедам не ходят, к сожалению, но это не значит, что я туда попрусь один.

       Итиша найти было не сложно, он оказался одним из тех умников, которые залегли на камнях. Максим в упор не помнил демон он или сати, но тому, что равновесник там лежит без напарника обрадовался. С одним будет проще объясниться. Если бы блондин камешек выбрал поближе, было бы вообще хорошо. А так...

       Максим вздохнул и полез в щель, не пряча радар. Так оно надежнее, меньше шансов на кого-то случайно наткнуться и потерять время. Объяснять что-либо парням, с которыми только-только познакомился он не собирался.

       -- У нас проблемы, -- сказал Монк.

       Ризма тяжко вздохнула, ее бы удивило, если бы проблем не было. И вообще, эти проблемы не новость.

       -- Ижен, демоном тебе об голову, тебя эти проблемы касаются в первую очередь, отвлекись от своих художеств!

       -- Хм, -- сказал тот, но блокнот с набросками отложил.

       -- Рассказывай! -- потребовала Ризма, а то любит он драматизма нагнать, жить без этого не может.

       -- Они разобрались как работают маяки, смогли один восстановить и запустить и...

       -- И? -- встал на ноги Ижен.

       -- Мы ошиблись. Эти штуки в данный момент работают не в одном месте. Причем, работают они по нарастающей, и портал в камне открывается, судя по всему, в тот момент, когда излучение достигает пика. Возможно, оно даже используется как первичный импульс, но в этом они не уверены...

       -- Монк, ты сказал, что это мои проблемы в первую очередь, -- нетерпеливо напомнил Ижен. -- А пока то, что я слышу, меня касается не больше, чем всех остальных.

       -- На какой остров твой сын отправился? -- спросил Монк.

       -- На соседний, слева, не помню какое у него самоназвание.

       -- Да? -- поддельно удивился Монк. -- Так вот, лучше бы твой сын остался здесь. Потому что возле того острова есть две скалы торчащие из воды и самые близкие к пику маяки расположены вокруг этих скал.

       Ижен выругался и стал паковать в чехол блокнот и карандаши, неаккуратно паковать, что-то внутри трещало и шуршало.

       -- Там нет портала, -- вспомнила Ритке, найдя остров на карте.

       Ижен выругался еще раз.

       -- Монк, ищи корабль, хоть из-под земли его достань!

       -- Я с морской стражей договорился, -- улыбнулся толстяк. -- Они нас ждут. Успеем мы твоего отпрыска с острова убрать.

       -- Ты его просто не знаешь, -- сказал чадолюбивый отец. -- Не успеем. Или не найдем, потому что он уже куда-то влез и прячется. Или...

       -- Попытаться мы можем, -- отрезала Ризма. -- Пошли.

       И они пошли. Ризма делающая вид, что она спокойна и знает, что делает. Притихшие ее ученицы. Монк, заедающий нервы орешками. Ныряльщица, все еще изображающая недовольного жизнью подростка. Парни-техники и представители стражи. Что-то себе под нос бормочущий отец проблемного ребенка, которого некоторые еще и гением с нестандартным мышлением обозвали. Немаленькая такая толпа получилась. Не заметить, что эта толпа грузится на юркий кораблик морской стражи и куда-то отплывает было бы довольно сложно. Но делать вид, что ни о чем не догадываешься и не знаешь где искать было уже поздно.

       Гонки со временем.

       Тайрин снился такой чудесный сон, что когда ее разбудили, попутно своими воплями перебудив весь гостиный дом, оравшего она готова была убить. Натянув футболку задом наперед и штаны, которые никак не хотели застегиваться, девушка пошла открывать.

       За дверью обнаружилась толпа. И все бы ничего, мало ли кому по ночам не спится, но в этой толпе был отец Максима.

       -- Где он?! -- первым делом спросил Ижен, и в комнату заглянул, словно надеялся, что его сынок прячется под кроватью. Или в шкафу.

       -- Ушел играть, -- сказала Тайрин и зевнула. -- А я спать хочу. А вы мне не даете.

       -- Куда ушел? -- как-то подозрительно напрягся Ижен.

       -- Во что играть? -- неправильным эхом спросил бородатый мужчина.

       -- В охоту на демонов, -- сказала девушка. -- А куда, точно не знаю, но там много камней и деревьев. И совсем нет домов. Они так говорили.

       -- Я знаю где это! -- жизнерадостно воскликнул высокий тощий парень.

       Тайрин на него внимательно посмотрела и поняла, что если начнет убивать эту толпу, то он будет первым. Нельзя быть таким веселым разбудив ни в чем не повинных людей.

       -- Благодарю, -- сказал Максимов отец Тайрин и схватил весельчака за плечо. -- А ты веди! Быстро.

       -- Да ладно вам...

       -- Веди я сказал!

       Парень послушно повел. Для начала прочь из гостиного дома.

       Тайрин проводила толпу недовольным взглядом и пошла досыпать. Вдруг сон вернется?

       Сон не вернулся, ни тот, который снился, ни какой-то другой. Зато пришли мысли, все нехорошие и утверждающие, что просто так Ижен сюда бы не прибежал. И ловить сына столь оригинальным способом бы не стал. А значит, у Максима неприятности. Так или иначе. И скорее всего совершенно случайно, именно из-за того, что он согласился поучаствовать в идиотской игре.

       -- И куда мне теперь идти? -- спросила девушка у зеркала, перед которым расчесывалась. -- Где этих придурков искать?

       О том, что там может быть опасно и для стража, и вообще ее там никто не ждет Тайрин конечно подумала. Но сидеть на кровати и переживать ничего не делая она не собиралась.

       -- У твоего ребенка талант находить зеркальщиков, -- сказала Ризма. -- Его можно вместо собаки использовать.

       Ижен одарил ее убийственным взглядом и ускорил шаг. В том, что зеркальщики будут там же где и Максим он не сомневался. Самое подходящее место, судя по всему. Они просто не рассчитывали, что толпа недорослей решит, что в такую лунную ночь хорошо играть в травмоопасную игру и выберет место, в котором маловероятно, что появятся местные жители. Вот будет сюрприз, когда эти любители пустынных мест друг на друга наткнутся.

       Луна, как назло, светила ярко. Облаков не было и не предвиделось. Надеяться на то, что мальчишки быстренько наиграются и разойдутся не приходилось.

       Лишь бы эти мальчишки не помешали и не пострадали.

       Незаметно их переловить и убрать с опасного места не получится.

       Заметно, тоже вряд ли.

       Максим крался чувствуя себя тем еще придурком. Ходить тихо и незаметно у него не получалось, поэтому приходилось несколько раз прятаться и пережидать, пока другиме придурки не уйдут, решив, что им показалось и никого здесь нет. Один раз переждать не получилось и ему пришлось вязать незнакомого парня его же поясом -- ну не захватил Максим веревки -- не слушая его страстного шепота о том, что он тоже демон. Что он хотел этими словами сказать, Максим понял, когда возвращаться и развязывать было уже поздно. Он только понадеялся, что из пояса парень вылезет. Или ветку куста сломает, к которой привязан и куда-то уйдет. В конце концов, связаны у него только руки, Максим бы точно ушел.

       Итишь, словно издеваясь, належавшись на одном камне, перебежками добрался до другого и залег уже там. Максиму из-за его беготни пришлось прятаться под деревом и заново прокладывать маршрут к равновеснику.

       Вообще, желающих побегать было много. Кого-то вроде ловили, другие подставлялись и ловили тех, кто считал их своей добычей. Но в чем смысл этой игры Максим все равно не понимал. Остаться в живых должен кто-то один, что ли? Или кто победит -- демоны или сати? Учитывая, что каждый играет за себя, весьма спорно.

       В общем, глупость какая-то, особенно учитывая, что удача тут играет гораздо большую роль, чем сила, умение и наличие веревки. В конце концов, можно отлежаться на камнях, как тот же Итишь, подождать пока противников переловят и спуститься, чтобы почувствовать себя победителем.

       Максим вздохнул, в очередной раз спрятался, пропуская мрачно бредущую на полусогнутых фигуру, пытавшуюся казаться ниже, чем она есть, и пошел к камню Итиша.

       Тот, на удивление, лежал там как привязанный. Даже не шевелился. И на появление Максима не отреагировал, даже когда тот подошел вплотную.

       -- Может он там умер? -- задал вопрос сам себе парень.

       Пришлось лезть на камень, надеясь, что равновесник не попытается его оттуда сбросить. Падать было бы неприятно. И что никто не подкрадется пока он лезет.

       -- Так, -- сказал Максим.

       Итишь на камне спал, самым бессовестным образом. И не холодно ему, гаду.

       Максим побарахтался, кое-как заполз на ровную и гладкую площадку на камне, раскрыл радар, убедился, что никто пока этим камнем не заинтересовался. Стараясь прижаться к нему поплотнее, а то еще кто-то увидит, подполз к дрыхнувшему парню и зажал ему нос. Тот всхрапнул и стал дышать ртом.

       -- Придурок, -- окрестил равновесника Максим.

       Отпускать радар не хотелось, мало ли кого сюда принесет. Одной рукой закрыть и нос и рот не получалось, Итишь мотал головой и стал себе дальше.

       -- Эй, -- интимно прошептал Максим ему в ухо и потряс за плечо. Реакции не последовало.

       Пришлось опять шатать, пинать, шептать, мысленно умоляя местных богов чтобы те сделали что-то и этого шума никто не услышал. А проснулся Итишь только после того, как Максим дернул его за косу. А может его разбудил удар головой об камень, хотя приподнял эту голову за косу Максим не высоко.

       -- Убью, -- мрачно, но тихо пообещал равновесник.

       -- Обязательно убьешь, но не сегодня. Мне нужно твоя помощь.

       К камню кто-то подкрадывался. Осторожно так, замирая в каждой тени, так что не случайно это направление выбрал.

       -- Какая еще помощь? -- возмутился Итишь, словно это не он чуть ли не насильно затащил Максима на эту игру.

       -- Обыкновенная. Я хочу посмотреть что за толпа и почему выстроилась в кружок у самого моря. Оно мне подозрительно, особенно в свете того острова, который пустой внутри. А ты постоишь на стреме и в случае чего побежишь звать кого-нибудь на помощь. 

       -- Кого? -- решил уточнить равновесник.

       -- А кого хочешь, -- милостиво разрешил Максим, который об этом совсем не думал. Итишь ведь местный, так что ему виднее. -- А сейчас мы тихо-тихо отсюда уйдем. Там какой-то тип подкрадывается.

       Уйти тихо не получилось. Как раз с той стороны, с которой они спускались кто-то набросал под камень сухих веток. Видно их в тени не было, зато трещали они оглушительно.

       -- Ходу! -- выдохнул Максим и почему-то пригнувшись рванул к темной массе кустарника.

       Итишь его поймал, показал жестом вправо и бодро туда помчался, а потом пропал. Максим даже удивиться не успел, как земля под ногами исчезла и он покатился куда-то вниз по песчаной осыпи.

       -- Размыв, -- прошептал равновесник, сидевший внизу.

       -- Что?

       -- Вода размыла и песка нанесла. Когда шторм, вода сюда достает, а почва здесь мягкая.

       -- А, -- сказал Максим, удивляясь, что Итишь может думать о такой ерунде.

       А с другой стороны, о бродящих вокруг мерцающих людях он не знает, почему бы и не подумать о чем-то другом?

       -- Пошли, -- махнул рукой в темноту Итишь. -- Не один я карту купил. Куда дальше?

       Максим удивленно на него посмотрел и раскрыл радар. Подумать только, они еще и карты покупают. А некоторые, наверняка, ходили сюда днем, в надежде, что потом смогут сориентироваться ночью. Увлеченные люди.

       Дальше они пошли шурша песком к морю. Восемнадцать подозрительных человек стояли чуть сбоку от того места, где начинался размыв.

       -- Там нет никого, -- недовольно сказал Итишь, долго всматривавшийся в темноту между сравнительно небольшими камнями.

       -- Ошибаешься, есть, -- покачал головой Максим. -- Там люди, мерцающие.

       Итишь немного посмотрел на Максима, потом вздохнул. Тряхнул руками, сложил ладони вместе перед грудью, немного так постоял, словно молился кому-то. А потом стал смотреть в сторону мерцающих людей обхватив ладонями голову.

       -- Понятно, -- сказал задумчиво. -- Зеркальщики. Я их по-прежнему не вижу, зато вижу пустоту где они стоят. Чем они там занимаются?

       -- Понятия не имею. Но подозреваю, что воруют очередной остров. Не зря же они выбрали место с которого очень хорошо видно Близнецов.

       -- Не зря, -- эхом отозвался Итишь. -- Ладно. Пошли отсюда. Нужно сказать кому-то.

       -- Ты иди и говори. Ты умеешь заставлять себя слушать. А я понаблюдаю.

       -- Зачем? -- спросил Итишь.

       -- Не знаю. Просто мне надо. И вдруг смогу увидеть что-то, что потом поможет.

       Итишь кивнул, развернулся и ушел. Хороший парень, а главное, не надоедливый.

       -- Ты спятил? -- Монк тряхнул пойманного за шкирку парня и уронил его на землю.

       Тот сел и удивленно на него уставился.

       -- Э-э-э-э... -- сказал.

       -- Ижен, ты как? -- Ризма села возле валявшегося на земле мужчины и потрясла его за плечо.

       -- Живой, -- простонал папаша, сбитый с ног выскочившим из-за камня парнем.

       -- А целый? -- поинтересовался кто-то.

       Ижен натурально зарычал и встал на ноги.

       -- Идем! Хотя... Где Максим?! -- рявкнул на парня.

       -- Не знаю, -- неуверенно сказал тот.

       Похоже он даже не знал кто такой этот Максим. Или что такое. Имя у Иженового отпрыска оригинальное.

       -- Идем! -- повторил обеспокоенный папаша и рванул вперед.

       Слева из-за куста на него вывалился очередной парень, с ног не сбил, но врезал куда-то так, что Ижен согнулся.

       -- Стоять! -- повысила голос Ризма, которой выскакивающие отовсюду и пытающиеся покалечить Ижена мальчишки надоели. -- Ижен, на место! Не отходи от нас и они тебя не тронут. Монк, хватит ржать!

       -- А давайте мы... -- излишне жизнерадостно попытался предложить что-то кто-то за ее спиной, но его сразу же заткнули, а то Ижен и так зол, дальше некуда.

       -- Все вернулись на места и идем! -- велела Ризма. -- К морю. Быстро.

       Из-за очередного камня, как привидение вышел очередной парень. Невысокий, светловолосый, с длинной косой. Он остановился, посмотрел на хихикающего Монка, потом на Ризму, потом перевел взгляд на все еще кланяющегося земле Ижена и пошел к нему.

       -- Я вас знаю, -- заявил потусторонним голосом.

       Ижен что-то простонал, явно что-то нелестное, но парень, как и положено равновеснику, остался спокоен и невозмутим.

       -- Максим просил сказать кому-то. Думаю вы подойдете.

       -- Подойдет? -- удивленно переспросила Ризма.

       -- Максим? -- распрямился Ижен. -- Где он?

       -- Охраняет своих мерцающих людей.

       -- Что?! -- заорал несчастный отец ненормального ребенка, наверняка переполошив и охотников, и демонов, и случайных прохожих на противоположной стороне острова. -- Как охраняет?!

       -- Смотрит что они там делают, -- все так же невозмутимо уточнил равновесник. -- Когда я уходил, они ничего не делали. Стояли кружочком, молчали. Но он остался на случай, если начнут делать. Или уходить.

       -- Тогда он пойдет за ними, -- простонал папаша.

       -- Зачем? -- удивился равновесник. -- У него эта штука, ему не надо никуда ни за кем ходить, чтобы проследить куда этот кто-то идет.

       Что за штука Ижен видимо понял, поэтому несколько успокоился.

       -- Давайте я вас туда проведу, -- предложил добрый равновесник. -- Если идти по размыву, можно подойти очень тихо. Если, конечно, не кричать.

       Монк опять начал давиться смехом и Ризма его пнула. Давно хотелось, а тут такой повод.

       Мерцающие люди стояли и ничего не делали. Максиму было скучно, он зевал и чувствовал, что еще немного и уснет. Стоя, как лошадь.

       -- Да делайте вы что-нибудь, -- попросил парень. -- А то я тут челюсть с вами вывихну.

       И его словно услышали.

       Мерцающие люди зашевелились, потянулись друг к другу руками. К Максиму опять вернулся недобрый взгляд в спину, он даже оглянулся, чтобы убедиться, что камень там на месте. Здоровенный булыжник никуда не делся, зато что-то негромко, на грани слуха, зазвенело над морем.

       -- Твою ж маму, -- прошептал парень, ошарашено глядя на то, что показывал радар.

       В одной из скал-островов внутри росла пустота, словно камень выедала кислота. Парень быстренько осмотрел Близнецов, обнаружил именно в этой явно рукотворную пещерку с каким-то барахлом.

       -- Им нужен вход зачем-то, -- сказал сам себе Максим.

       Огляделся и тихонько пошел к стоявшим прислонившись друг к другу булыжникам. Там можно было спрятаться. Что Максим собирался там делать, он понятия не имел. Но что-то сделать хотелось. Сильно.

       Пока он дошел, пока влез, изображая рака отшельника, под камни, пока выгреб из-под себя каменное крошево и улегся поудобнее, по ощущениям прошла целая вечность. И в тот момент, когда радар-бабочка в очередной раз раскрывала крылья, ему казалось, что от островка уже ничего не осталось. Просто пустая оболочка.

       -- Хм.

       Разрастание пустоты явно замедлилось, но продолжалось. Максиму лежать было неудобно и он задумался над тем, зачем сюда залез? Ощущение взгляда в спину никуда не делось, а если захотят найти, то все равно найдут. Гораздо проще было бы сбежать с помощью подвески Ярослава.

       -- Блин...

       Стоило вспомнить о подвеске, как сразу вспомнились и слова создателя о том, что в Максиме живет дракон, а значит Максим сможет при желании построить даже маленький мирок. И почему этот Максим до сих пор не соизволил хотя бы подумать над этим вопросом? И посоветоваться не с кем. Ярослава в том городе можно искать долго, зеркальщики успеют острова украсть и сбежать, а потом вернуться и украсть следующие.

       -- Надо подумать, -- решил парень.

       Думалось под камнями плохо, вроде бы убранные камешки вернулись обратно и всячески намекали, что Максим здесь лишний. Пришлось выползти, дойти до дерева и сесть под ним, в тени кроны. Из-под дерева открывался отличный вид на мерцающих людей. Они стояли трогательно держась за руки и покачивались.

       -- Уроды, -- обозвал зеркальщиков Максим.

       Думалось почему-то все время не о том. Кто-то где-то орал, сбивая с мысли, море шумело, звенела какая-то пакость, будто рой комаров. Неподходящая обстановка для размышлений, а другой нет.

       От нечего делать Максим вытащил в мир меч, прямой и короткий, он такой в учебнике по истории видел, дважды им взмахнул и сообразил, что чего-то сильно не понимает.

       Это оружие появляется из потока хаоса. Из личного потока хаоса Максима. Именно этот поток Ярослав обозвал драконом, молодым и глупым, но уже драконом. Вот только он вовсе не говорил, что миры создаются из драконов. Нет, он рассказывал о составляющих, которых в этом мире нет. Зато тут есть их обрывки, тот самый хаос из которого получается материя и в который она опять превращается. Из того хаоса пришла мама. Из него же получился дракон, как-то от этого хаоса отгородившийся. А значит... А значит личный поток совершенно ни при чем. Миры строить надо из хаоса не принадлежащего никому.

       -- Ага, -- чему-то обрадовался парень. -- Значит свой поток не трогаем. Трогаем то из чего он появляется и куда исчезает. Знать бы еще, как к этому чему-то дотянуться.

       Меч в руке изогнулся, качнулся сам по себе, а потом из него свалилась на землю капля на лету превратившаяся в мелкий камушек.

       -- Э-э-э-э... Ты меня понимаешь? -- уставился с подозрением на меч.

       С другой стороны, драконы вроде твари разумные.

       -- Ты мои мысли читаешь? -- уточнил парень.

       Меч загадочно промолчал. Если он и читал мысли, то сознаваться в этом не сбирался.

       -- Ладно, если ты меня понимаешь, качнись сверху вниз, если не понимаешь, качнись из стороны в сторону.

       Качаться меч не захотел.

       -- То ли не понимает, то ли понимает что-то не то, -- решил Максим.

       Если подумать, то когда меч стал странно себя вести, его хозяин вовсе не разговаривал. Так почему он должен понимать слова?

       Думал Максим тоже словам и в этом была проблема.

       Или не в этом?

       Может меч понимает образы? И камешек появился из-за того, что эти камни сидевшего на них Максима вконец заколебали? А вести себя меч начал так из-за того, что в голове бродили образы постройки миров, создания предметов и прочая дурь. Вот оно и наложилось. Раньше ведь Максиму ничего строить и создавать не хотелось.

       Да. Раньше ему хотелось получить меч. И каким бы тот меч не получался, он всегда был похож на то, что Максим уже видел и что наверняка в тот момент представил.

       -- Какой-то я несобранный, даже меч один и тот же в голове не держится, -- сказал парень камешку вытащенному из-под бедра. -- Ладно попробуем думать образами. Чего же мне сейчас хочется? Мне хочется, чтобы заросла дыра в острове. Не идет она ему, выгнивший изнутри зуб напоминает, а это больно. Поэтому надо взять и зарастить эту дыру, чтобы ее не было.

       В воображении почему-то нарисовался мастерок быстро, ловко и щедро забрасывающий пустоту в камне цементом.

       Максим, не выпуская из руки меч, на второй раскрыл радар и посмотрел на Близнеца. Там ничего не изменилось, наверное образ был не подходящий для понимания юного и глупого дракона.

       -- Ладно, -- терпеливо прошептал Максим. -- Попробуем иначе.

       Кирпичами закладывать пустоту дракон тоже не захотел, как и засыпать песком, хотя здесь Максим заподозрил, что идея изначально была глупая, особенно с кирпичами. Так же не получилось набросать в пустоту камней и обрушить остров к чертовой матери, чтобы мерцающим людям неповадно было. Максиму пришлось думать дальше, долго думать, предлагая разнообразные варианты. Он даже не подозревал, что у него такое развитое воображение, способное представить как с Земной свалки переносится чать того, что там валяется, скатывается в компактный шар, прессуется и затыкает все растущую дыру.

       А помог в итоге урок химии, который вспомнился совсем уж непонятно к чему. На этом уроке рассказывали как получается поэлитилен, винил и прочая пакость. Формул Максим естественно не помнил, зато помнил, что там растут цепочки, что ли. Из поэтилена мысли перескочили на кристаллы которые тоже растут и парень ярко представил, как пустота внутри острова зарастает друзами кристаллов. Они растут, наслаиваются, срастаются намертво, цепляются в камень.

       Когда Максим посмотрел на радар, даже не удивился почему-то. Пустота больше не увеличивалась она зарастала. А когда от нее почти ничего не осталось, мерцающие люди забеспокоились, один дергаться начал, трое вроде на море уставились.

       И тут, как те американские полицейские из боевиков, которые появляются именно в тот момент, когда они уже никому не нужны, появился папаша с компанией то ли коллег, то ли друзей. Мерцающих людей они как-то рассмотрели, галопом бросились их ловить, не забыв наорать на и так не рвущегося туда Итиша, чтобы он стоял на месте и никому не мешал.

       -- А если эти привидения сейчас начнут разбегаться и один будет пробегать в метре от блондина, он тоже не должен мешать? -- удивился Максим и решил, что хватит сидеть под деревом.

       Он вышел из-под него, удивляясь, что лунный свет становится то ярче, то темнее, словно это не луна, а электрическая лампочка, реагирующая на перепады напряжения.

       Под ноги попался камешек, Максим об него спотыкнулся, потом немного пошатался еще на одном, подождал пока луна станет ярче и пошел к Итишу. Почему-то казалось, что ему там скучно, а еще у него обзор на драку лучше.

       С папашей на самом деле пришла целая толпа людей. Они бегали, орали, натыкались друг на друга. Если бы не догадались перекрыть проходы между камнями, зеркальщики давно бы сбежали. А так пытались, но у них не получалось. Люди там стояли умелые и сильные.

       -- А я бы через верх полез, -- философски сказал Максим Итишу, до которого медленно, но дошел.

       Равновесник посмотрел на него как-то странно.

       -- Что с тобой?

       -- А? -- удивился Максим. Луна опять померкла и он зажмурился в надежде, что глаза привыкнут быстрее. Поверхность под ногами начала клониться вправо. -- Я говорю, что полез бы через верх на месте этих, -- махнул рукой в направлении мерцающих людей.

       Глаза пришлось открыть, потому что его повело куда-то вперед и он еле удержался на ногах.

       Луна на удивление опять светило ярко. А Итишь почему-то заглядывал в лицо и держал за плечо.

       -- Может ты сядешь? -- участливо спросил равновесник.

       -- Зачем? -- спросил Максим.

       -- Тебе надо, -- серьезно сказал Итишь.

       Максиму сидеть не хотелось, на местных камнях, камешках и каменюшечках он насиделся на всю оставшуюся жизнь. Поэтому он помотал головой, подождал пока луна перестанет шататься и вернулся к предыдущей теме разговора:

       -- Если бы я был практически невидимкой, я бы не стал бегать и орать. Я бы тихонько подошел к камню и перелез через него.

       -- То ты, -- сказал Итишь, продолжая вглядываться в лицо.

       -- Никогда не думал, что незнакомые люди глупее меня. Сначала я в этом убеждаюсь, а потом думаю. Мне вон тот камень нравится.

       Высказавшись Максим пошел к широкому, но не высокому камню. Он бы на него забрался без особого труда. Камень, на котором спал Итишь был выше.

       -- Ты смотри, точно лезет, -- удивился Максим, заметив мерцающую фигуру и рванул вперед.

       Итишь что-то крикнул и бросился следом. Кажется не помогать, а ловить и оттаскивать подальше от опасности.

       Зеркальщик сел на камне, спустив ноги, похоже, заметил бегущих к нему парней и махнул перед собой руками. Итишь дернул Максима на себя и они оба упали, кажется, на спины. Максим не был уверен, потому что луна стала очень яркой, до рези в глазах, а потом вообще исчезла.

       И где-то далеко закричала женщина. А потом стало жарко и все пропало. Почти все. Мерзкий звенящий звук почему-то остался.

       Разбор полетов.

       -- Если я попытаюсь обидеть его ребенка, убейте меня. Просто убейте. Если я только попытаюсь обидеть его ребенка... -- бормотал какой-то парень за спиной Ризмы.

       Оборачиваться и смотреть кого там заклинило ей не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Зеркальщиков они поймали. Не всех. Равновесник говорил, что их было восемнадцать, а в сетке сидели двенадцать. Еще одному целители пытались не дать умереть, хотя по мнению Ризмы его нужно было добить из человеколюбия. Тем более, вряд ли этот ненормальный знает больше остальных.

       Это же надо было додуматься швыряться в мальчишек заряженным зеркалом.

       Ризма такие штуки ненавидела. Сами по себе. Да, они спокойно пролетали через щиты и могли на некоторое время парализовать владельцев этих щитов. И да, это не сети, которые нужно еще набросить и сплести, воспользоваться может кто угодно, не обязательно сати. Вон даже иномирец воспользовался. Ничего ведь сложного, бросил, зеркало пролетев через щит и среагировав на него выпустило плетение и опять стало простой стекляшкой. Это в теории.

       А на практике, эти зеркала ломались чаще, чем срабатывали, особенно если никаких щитов не было. Да они и просто так ломались, при замахе, в полете, даже в кармане. А уж как часто они ломались ударяясь об человека которого хотелось всего лишь парализовать на некоторое время...

       А тут еще и Иженов сын в полуобморочном состоянии каким-то образом отмахнулся мечом, попал по проклятому зеркалу. К счастью не разбил, просто отбросил к ногам придурка, который зеркалом бросался. А тот наступил. И теперь то, что от него осталось после выброса энергии целители пытаются удержать среди живых.

       И Ижен бродит злющий и требует отдать ему придурка для пыток и экспериментов.

       И из светловолосого равновесника все еще пытаются выковырять осколки. К счастью, у него пострадала только рука, которой он инстинктивно прикрывал лицо. Не сильно пострадала и целители пытаются не усугубить.

       А вот Иженов сын теперь красивый. На удивление везучий парень на самом деле. Мог ведь и без глаз остаться. А так, заживет. Когда-нибудь.

       Но самое плохое, во всей этой истории вовсе не пострадавшие мальчишки. И даже не папаша одного из них требующий пыток. Самое плохое -- зеркало было местной поделкой и умерший в тюрьме каман не имел к нему никакого отношения. Заряд в зеркале держится дня два-три в полном объеме, а потом за две недели полностью рассеивается. Со дня смерти Талинея прошло гораздо больше времени, а зеркало было полным. И судя по тому, чем закончилось нарушение целостности -- заряд там был сильный. А значит, делал мастер. Подрабатывающие студенты такое не сделают. Да и не станут связываться. Никто не станет связываться, если у него нет личного интереса.

       Не успели решить одну проблему. И вот вам вторая, возможно еще хуже первой. Маяки-то можно заглушить и не беспокоиться больше. А типа, который делает для зеркальщиков носители для плетений придется искать и ловить. Знать бы еще кого и где.

       Возможно он там не один.

       Ризма вздохнула и откинулась на спинку стула. Спина болела неимоверно. А допрос, даже если умеешь отличать правду от лжи, дело долгое. Можно ведь просто молчать. Или лгать так, что до правды там ни за что не доберешься. Поэтому она сидела здесь и терпеливо ждала, чем он закончится.

       А еще, если подумать, Ижен не прав. Его ребенок вовсе не неудачник. Он неимоверно везучий человек, просто везет ему на неприятности. Если они где-то есть, он их обязательно найдет. Вот не бросься этот мальчишка смотреть кто там лезет через камень, любитель швыряться зеркалами бы сбежал и о том, что эти зеркала кто-то для него сделал, они бы так и не узнали. Что в этом было бы хорошего?

       Неудачник в этой истории в данный момент почти мертв, был бы мертв полностью, если бы не целители. Это надо же било наступить на собственное зеркало.

       -- Придурок, -- прошептала Ризма и попыталась устроиться удобнее.

       Опыт ей подсказывал, что ждать придется долго.

       Тайрин спала в кресле, закинув ноги на поручень и подложив под щеку ладонь.

       Максим на нее смотрел. Долго-долго. И ни о чем не думал. Совсем. Состояние не располагало к размышлениям. Голова не то чтобы болела, но была тяжелая и какая-то чужая. Лицо щипало. Максим попытался его потрогать и нащупал что-то подозрительно похожее на пластырь. А еще обнаружил, что прикосновение почти не ощущается.

       Смотреть на спящую девушку было приятно. И лениво. Вставать, кстати, тоже не хотелось.

       Где Максим в данный момент находился, он понятия не имел. На больницу не похоже, видел он местные больницы. В них в палатах не бывает на полу и стенах ковров. И таких глубоких, с высоченной спинкой кресел не бывает. Зато бывает запах, довольно приятный, но его здесь как раз не было.

       Максим лежал и смотрел на девушку. Девушка спала. За окном ярко светило солнце и шатало ветками дерево. Неплохо было, если честно. А потом пришел папа. И маму привел. И Максиму сразу стало хуже.

       -- Зеркало дать? -- мрачно спросил отец.

       -- Зачем? -- решил не проявлять инициативу Максим.

       -- Полюбуешься физиономией.

       -- Зачем?

       Ижен глубоко вдохнул и немного помолчал, наверное считал до десяти.

       -- Чтобы увидеть к чему приводят твои геройства. Кто тебя просил лезть к тому зеркальщику, а потом еще и отбивать мечом зеркало?!

       Папа все-таки повысил голос и Тайрин дернувшись проснулась. Удивленно посмотрела на стоявшую перед Максимом пару и почему-то покраснела.

       -- Тихо, -- похлопала Марика мужа по руке.

       -- Мечом зеркало? -- неподдельно удивился их сын. -- Не помню. -- Мы шли к камню. Потом там полез мерцающий человек, я побежал, Итишь за мной. Мерцающий человек махнул руками, мы упали и все.

       -- И все?! -- практически зарычал папаша.

       -- Тише, -- повторила мама. -- Тот мальчик сказал, что он периодически терял сознание и тут же приходил в себя.

       -- Кто терял сознание? -- спросил Максим.

       -- Ты! -- обрадовал его отец.

       -- А почему? -- заинтересовался парень.

       Действительно же интересно. Вроде ничего такого не делал, головой не ударялся и вообще...

       -- Не делай больше так, -- серьезно попросила мама.

       Как, Максим понял сразу.

       -- Но ведь это не я. Я ничего не делал, только представил как растут кристаллы и поток все сам. Просто нужно было образ подобрать.

       Мама вздохнула.

       -- Тебе только кажется, что ты ничего не делал. Все из-за того, что делишь себя на части. Для тебя ты сати-человек отдельно, поток отдельно. На самом деле это не так. Вы единое целое. И то, что ты сделал... Это все равно, что никогда прежде не бегав взять и пробежать марафон. Если бы не энергия из чаши, ты бы умер.

       -- Вот блин, -- сказал Максим. Больше ничего в голову не приходило. -- А как оно работает? Я сделал, но ничего не понял.

       -- Можешь считать, что насобирал камней и построил замок, -- улыбнулась мама. -- Оно похоже. Просто камни очень маленькие.

       -- Ладно, буду считать.

       Помолчали. Тайрин поерзала в кресле.

       -- Давайте зеркало, -- решил Максим. Все-таки интересно, насколько там все страшно.

       -- Сейчас принесу, -- улыбнулась мама и ушла.

       И папашу стало некому сдерживать.

       -- Так, -- многозначительно улыбнулся он. -- Девочка, -- обернулся к Тайрин. -- Пойди погуляй, подыши свежим воздухом. Ты и так всю ночь здесь просидела. Потом пойди поспи.

       -- Хорошо, -- кивнула блондинка, но даже не пошевелилась.

       Ижен вздохнул. Непослушные дети.

       -- Теперь ты, -- повернулся к сыну. -- Никогда больше так не делай! Не занимайся тем, чего не умеешь, чего никогда не делал и не знаешь чем оно тебе грозит! Не возвращай материю никому не нужным островам! Не пытайся в одиночку ловить людей, которых мы ловим всей группой! Просто не вмешивайся! Пройди мимо, задави свое проклятое любопытство и пройди! Почему тебя вообще понесло к зеркальщикам?! Вот почему?! Интересно было, да?!

       -- Нет, -- сказал Максим. -- Тут другое. Мне казалось, что опасно, я хотел убедиться и позвать...

       -- Позвать?! Ты вообще соображаешь, что ты творишь?! Люди от опасности бегут, а не ходят убедиться! В кого ты такой...

       Максиму очень хотелось сказать в кого, но вернулась мама с зеркалом и увлекательную беседу пришлось прервать.

       Пластырь отдирала Тайрин. Она же объяснила, что ничего не болит потому, что там залечили что могли. А что не смогли, болеть не может само по себе. Пластырь наклеили для того, чтобы Максим пока спит нигде ничего не расчесал случайно, а так он не нужен. Потом она всучила парню зеркало и сказала подозрительно бодрым голосом:

       -- Обычная магическая травма. Бывают и хуже.

       Максим полюбовался отражением. Правая половина лица выглядела как всегда, а вот левая изменилась не в лучшую сторону. Шрамы, наверное украшают мужчин, но не тогда, когда они толстые, вишневого цвета и веером расходятся по щеке от носа к уху и подбородку. Парень насчитал семь шрамов, потрогал задранный больше обычного уголок губы и порадовался, что глаз почти не изменился.

       -- На ожог немного похоже, -- сказал ждущим его реакции женщинам.

       Ну, не головой же об стену биться на самом деле. Подумаешь, физиономия. Люди без рук ног живут и не жалуются. А тут всего лишь физиономия.

       -- Фактически, это он и есть, -- кивнула Тайрин. -- Когда осколок полетел к вам, тебе досталась энергия, а Итишу уже простая стекляшка.

       -- Итишу?

       -- С ним все в порядке. Вытащат осколок и вылечат. За три дня рука будет как новенькая. А у тебя энергия, которая вросла в тело, в кожу, в мышцы, вроде даже в кость. Никто ее трогать не станет, мало ли как отреагирует. Придется подождать пока сама рассеется, а уже потом лечить.

       -- Долго ждать?

       Тайрин вздохнула.

       -- Как повезет. Может уже завтра ее не будет. А может... Мой прадед почти семьдесят лет так прожил.

       -- За семьдесят лет я привыкну, -- улыбнулся Максим.

       Пощипывание в ответ на улыбку сосредоточилось возле губы, а вся остальная щека зачесалась. Пришлось потереть ее тыльной стороной ладони и попросить приклеить пластырь обратно. Вдруг действительно чесать нельзя. Кожа начнет облезать, как в ужастике, шрамы ветвиться и размножаться. Лучше потерпеть.

       А вообще, да, отлично отдохнул. Острова Спящего Дракона на всю жизнь запомнит. И будет вспоминать каждый раз, как увидит свое отражение.

       Домой отправились два дня спустя. Перед этим Максим успел пообщаться с недовольной Тэллой. Начала она этот разговор словами:

       -- Так я и знала.

       Долго расспрашивала. Потом привела ангелоподобного блондина и велела вспоминать мерцающих людей. Зачем, не сказала. Максим честно вспоминал, довольно долго вспоминал, во всех подробностях, пока блондин не заявил, что уловил ощущение. На этом визит закончился.

       После Тэллы заходили какие-то незнакомые люди. Тоже расспрашивали, иногда искали отца или каких-то незнакомых Максиму людей. Дважды приходили целители, долго рассматривали лицо, качали головами, как ученые слоны из мультика, и ничего не говорили. А пациент не спрашивал, если бы что-то улучшилось, ему бы наверняка сказали. А так... Все равно он в местной медицине не разбирался.

       Перед самым уходом из приютившего Максима дома появился отец. Веселый и подозрительно добрый.

       -- Ты поменял валерьянку на коньяк? -- поинтересовался сын, который с утра был не в настроении, оно испортилось сразу после того, как от него шарахнулась девчонка встреченная в коридоре.

       -- Придурок наступивший на зеркало ожил, не совсем, но достаточно, чтобы поговорить. Он считает, что его обманули. Ему даже не сказали, что зеркала могут быть опасны, -- поделился сокровенным Ижен.

       -- А, -- сказал Максим.

       -- Так что, дорогой мой мальчик, ты некоторое время посидишь под присмотром родственников, сам присмотришь за сестрой и не будешь никуда выходить, если с тобой не идут двое-трое людей.

       -- Какой сестренкой и каких людей? -- вежливо поинтересовался Максим, хотя очень хотелось язвить и хамить.

       -- Твоей сестренкой, Диной, -- обрадовал папа. -- А людей каких хочешь, можешь даже гулять со своими блондинками.

       -- Моими блондинками? -- туповато переспросил Максим.

       Они собираются притащить сюда Динку?!

       -- Я думал ты задашь другой вопрос, -- улыбнулся папаша и весело насвистывая ушел.

       -- Точно переживания коньяком глушит, -- пробормотал сын, рассеяно глядя на стену.

       И думал.

       В голове оно не укладывалось. Никак. Этот мир опасен. Тут зеркальщики бегают, всякие придурки фасоли выращивают и вообще. А они собираются притащить сюда Динку.

       Зачем?!

       Думал над этим вопросом Максим пока собирался. Думал, когда пришли Тайрин и Итишь, видимо для того, чтобы рядом было два человека, присутствия которых требовал отец. Блондинка была бледновата и решительна. Равновесник баюкал руку и светло улыбался.

       Продолжал думать над тем, почему родители решили, что Данке нужно жить в этом мире, Максим всю дорогу до парома. Продолжал размышлять на пароме и возле портала. Даже люди смотревшие на него скорее с любопытством, чем с брезгливостью, которую он ожидал, парня от дум о сестре не отвлекали.

       И в итоге пришел к выводу, что просто чего-то не знает. Возможно, по какой-то причине Данке в данный момент жить на Земле опаснее, чем здесь. Вряд ли из-за бандитских разборок и прочей ерунды -- тогда бы родители сюда перетащили всех детей. Опасность скорее всего в самой Данке.

       -- Тайрин, -- позвал Максим зевающую от скуки девушку. -- Ты не знаешь, человек, рожденный в другом мире может ни с того, ни с сего начать терять материю или еще что-то?

       -- Не может, -- уверенно сказала блондинка.

       -- Тогда вообще ничего не понимаю.

       Снежный Дол оправдывая свое название был завален снегом. С обеих сторон непонятным способом расчищенной дороги возвышались сугробы в полтора роста Максима.

       Сам парень, вместе со своим ростом и мыслями сидел в открытых всем ветрам санях и мрачно любовался неровностями на снежных стенах. Сидел он там не один. Вообще, в большие сани набилась куча людей -- Кояреновы ученики, Тайрин, не шибко трезвые незнакомые мужики, не более знакомые девицы в количестве шесть штук. Все закутаны в меха и пледы. Мужики что-то тихонько распивали, Максиму с парнями тоже предлагали, но они отказались, подозревая, что Коярен, который наверняка будет их встречать, не одобрит. Девицы хихикали и старались незаметно посмотреть на Максима. Всю дорогу старались, словно насмотреться не могли. Парень, чтобы они не заработали косоглазие, оттянул с лица капюшон и продемонстрировал шрамы во всей красе, но этим любительницам зрелищ, похоже, не хватило. И они такие были не первые. На Максима таращились везде, хорошо хоть не шарахались, как та девочка. Физические травмы в этом мире легко залечивались. А магические, не поддающиеся лечению чаще всего бывали на местах не столь заметных. В общем, повезло. Дальше просто некуда.

       Настроение у Максима было прямо пропорциональным количеству внимания. Иногда вообще хотелось где-нибудь закопаться, но чаще швырнуть чем-то тяжелым в любопытных. И Тайрин наверняка это понимала, хотя он старательно делал вид, что все в порядке. Девушка обнимала за талию, прижималась к спине, словно пыталась удержать от необдуманного поступка. Она его отвлекала и всячески развлекала. И Максим чувствовал себя неблагодарной скотиной. Какое ему вообще дело до дур и дураков, которые никогда шрамов не видели? Никакого. Так почему он их не игнорирует? Может просто не привык? А потом станет все равно?

       -- Все будет хорошо, -- пробормотал парень. -- Я привыкну. Ко мне привыкнут. Люди вообще такие твари, которые ко всему привыкают.

       Город появился как призрак. Вынырнул из снега, пропустил в ворота и радушно встретил чистыми улицами и заснеженными деревьями. Причем, деревья выглядели так, словно снег на них закидывал специальный человек с художественным вкусом.

       Девчонки наконец отвлеклись от Максима. Мужики торопливо прятали недопитое. Лошади остановились, подергивали хвостами, шевелили ушами, фыркали -- всячески намекали, что сани без снега не ездят и пассажирам пора выгружаться.

       Коярена, как ни странно видно не было. Зато были Матиль и тетя Айра. Они стояли возле ближайшего дома и нетерпеливо смотрели на прибывших.

       -- Выгружаемся, -- скомандовал Максим, решивший сразу получить от Серой Кошки заслуженное и отправиться отбывать наказание. Раньше начнет, раньше закончит.

       А там, может компания для прогулок подберется. Сидеть в комнате и страдать, как обиженная нехорошими людьми трепетная дева, Максим не собирался. Он собирался адаптироваться и приучить к своей новой внешности окружающих, причем, как можно быстрее.

       -- Давай, -- поддержал Максима один из мужиков и помог спуститься с саней девчонке в серой шубке из неизвестного зверя.

       Максим спрыгнул через бортик, решив не ждать своей очереди к ступенькам, подхватил Тайрин, достал из-под скамейки сумки, забросил их на плечо и пошел сдаваться. А чего тянуть? Решил ведь.

       Сердце колотилось в ушах, заглушая шаги. Парень до сих пор даже не подозревал, что мнение отцовской сестры для него имеет такое значение. И вообще, хотелось развернуться и гордо удалиться. Куда-нибудь. Но он шел, пока не оказался рядом с женщиной. 

       Она поджала губы, покачала головой, а потом взяла и обняла.

       А Максим стоял идиот идиотом и не знал, что теперь делать. Он рассчитывал на расспросы, неодобрение, очередную лекцию, а тут...

       Женщины очень странные существа. Непредсказуемые.

       А потом они пошли домой.

       Нет, не так. Сначала тетя и Матиль подчеркнуто церемонно попрощались с Итишем и парнями. Потом Серая Кошка безупречно вежливо поинтересовалась куда Тайрин дальше отправится. Узнав, что к себе домой, пожелала всего наилучшего и пригласила во дворец Серых Туманов. В любое время.

       Блондинка ошарашено кивнула, забрала у Максима свою сумку и ушла. Задумчивая такая, презадумчивая.

       А парень пошел за молчащей Айрой.

       Она так ничего и не сказала за всю дорогу. Они молча зашли в здание-распальцовку. Так же молча поднялись к комнатам Максима. И у самой двери Серая Кошка, наконец, заговорила.

       -- Не волнуйся. Внешность, это такая штука, к которой быстро привыкают. Любая внешность.

       -- Я знаю, -- сказал Максим.

       -- Вот и хорошо. Завтра поговорим о здравом смысле, любопытстве, тайнах и еще многих интересных вещах. А пока просто подумай.

       -- О чем?

       -- О том, что ты сделал не так и что бы хотел сделать иначе.

       -- Ладно.

       Тетя кивнула и ушла. Матиль поспешил следом. Так ничего и не сказал, но хотя бы не таращился.

       Максим открыл дверь, вошел, бросил сумку и верхнюю одежду под стену, решив, что разберется с ними завтра, и добрел до кресла у окна. Подумать, так подумать.

       Думалось хорошо. За окном опять начался снег и пушистые снежинки медленно спускались к земле. По подоконнику прыгала птичка похожая на синицу. Все такое спокойное, домашнее, что мысли текут медленно, без рывков и метаний от темы к теме.

       Что бы он хотел сделать иначе?

       Не пойти на ту игру?

       Можно бы было. Но тогда зеркальщики украли бы остров и наверняка успели сбежать прежде, чем отец с компанией их бы нашли. И он бы не вырастил те кристаллы. И мама бы не сказала, что нельзя отделять дракона от себя. В данный момент они хоть и разное, но в то же время единое целое. И физиономия бы осталась целой.

       Не надо было идти к мерцающему человеку лезущему через камень? Он бы не бросил зеркало с плетением и ничего бы не случилось.

       Да, ничего. Физиономия бы опять же осталась целой. Зеркальщик тоже был бы целым. А еще он бы был далеко. Очень. С целым зеркалом в кармане. И никто бы не узнал, что это зеркало у него есть.

       Почему-то Максиму казалось, что не знать о существовании зеркала было бы нехорошо.

       -- Надо было падать лицом вниз, -- понял Максим. -- Тогда бы у меня было лицо без шрамов и лысина сзади со шрамами. Загадочный бы вид был. Я бы носил все с капюшонами, и снимал бы их только в присутствии привыкших ко мне знакомых.

       Идиотский какой-то вывод. Получается, все, что от него зависело менять ему не хочется. А то, что изменить согласен, на самом деле зависело от Итиша. И еще от инерции, наверное, земного притяжения, закона кратчайших расстояний. В общем, от чего угодно, из всего на что он никак повлиять не может.

       Так что на самом деле думать не о чем.

       А перебирание возможных развитий ситуации -- пустая трата времени.

       Наверное тетя Айра именно это и хотела сказать.

Часть 3. Иногда лучше говорить, чем молчать.

              Если все идет слишком хорошо...

       Максим читал книгу. Старательно читал и честно пытался понять, что там написано, но голове на его старательность было начхать. В ней ничего не задерживалось. Что читал, что не читал, никакой разницы.

       -- Перегруз, -- в который раз сказал парень и посмотрел в окно.

       За окном была метель. Гулкая. Снег летел сплошной стеной и Максиму становилось хорошо уже от того, что он находится в помещении. А вот Тайрин где-то там работает. Хотя какой идиот пойдет совершать преступление в такую погоду?

       Полюбовавшись метелью Максим вернулся к книге, хотя сам отлично понимал, что ничего не то, что не выучит, даже не заучит. Ну, не лезло оно ему в голову в таких количествах.

       -- Родственники, -- пробормотал парень, силясь в четвертый раз понять, какое отношение рост деревьев весной имеет к настройке количества вкладываемой в плетение энергии?

       Ничего общего он так и не нашел и подозревал, что вообще не в состоянии что-либо понять, даже почему два плюс два будет именно четыре. А все почему? А все потому, что родственники полумер не знают и не принимают. Когда считали, что пока учить не будут, не учили ничему полезному, вообще ничему, даже если это полезное умел делать пятилетний ребенок. А вот когда решили, что учить пора...

       На данный момент у Максима было семь учителей и все считали своим догом впихнуть в голову ученика за зиму то, что остальные сати учат лет пять, а некоторые и все шесть. В итоге получалась какая-то ерунда. Максим все путал. Плетение, которое должно было убрать из комнаты пыль, выбило окно. При попытке сделать из маленького невзрачного камешка такую себе напоминалку, вызывающую в голове образ того, что он должен сделать, получился магический родственник сломанного будильника. Эта сволочь трезвонила и трезвонила. В итоге ее закопали под снег и оставили разряжаться, потому что выяснять где Максим напутал учитель отказался. Ему, видите ли, были дороги пальцы, да и руки в целом.

       Ах, да, ко всему хорошему Максиму пришлось заучивать какие-то странные распальцовки, к которым можно будет привязать самые нужные плетения. Иногда бывает так, что воспроизводить мысленно плетение некогда, а вот пальцы сложить успеваешь.

       Максим мстительно привязал одно такое плетение к символу с Земли, на который был похож дворец, и теперь ждал очередного возвращения отца, чтобы порадовать его демонстрацией.

       -- Это нереально, -- сказал книге Максим. -- Может они занялись моим обучением, чтобы загрузить по самую маковку и у меня не осталось ни времени ни сил на всякие глупости? Надо спросить у Эсты, вдруг здесь существуют какие-то стимулирующие и тонизирующие напитки. А еще лучше, если существуют те, которые могут помочь учиться. А то я из-за этих знаний скоро сдохну и будут книги моей надгробной плитой. Если, конечно, библиотекарша разрешит. Нет, нужно отвлечься.

       Парень закрыл книгу, заложив страницу карандашом, и отправился отвлекаться. Чем именно, он не знал, но надеялся, что по дороге что-то попадется.

       Три заснеженные фигуры вынырнули из метели, с трудом перебрались через сугроб и побрели к воротам. Привратник за ними наблюдал с неудовольствием и надеялся, что они испарятся как мираж. Не дождался. Люди дошли до ворот и стали стучать, ему пришлось оставить чашку с чаем и отправиться открывать. Он не особо спешил, рассудив, что если им настолько надо, что их не остановила метель, то никуда эти гости не денутся.

       На пороге дворца обнаружился Ижен с женой и девчонкой закутанной в меха и шарф. Вид у мужчины был недовольный. Марика держала его за руку, словно боялась, что сейчас он бросится с кулаками на неторопливого привратника. Девчонка не скрываясь рассматривала все, что попадалось ей на глаза.

       -- Кама... -- попытался поприветствовать привратник.

       -- С дороги! -- рявкнул Ижен. Схватил девчонку за руку и поволок в дом.

       -- Пап! -- протестующе пискнула она.

       -- Потом рассмотришь!

       Привратник проводил семью удивленным взглядом и задумался о том, скольких еще детей приведет отыскавшийся Ижен.

       -- Пап, подожди, -- требовала Дана, пытаясь одной рукой размотать длиннющий щарф. Мало того, что он был колючий, так еще и снег набившийся в него начал таять. И чувствовала девушка себя чучелом, впору становиться на огороде и начинать гонять ворон.

       Утешало девушку то, что никакие светские дамы и разнообразные кавалеры по дороге не попались. Не хватало еще опозориться в первый же день. Первое впечатление потом будет очень сложно изменить.

       -- Мам, куда мы идем? -- решила Дана зайти с другой стороны.

       -- Не знаю, -- беззаботно отозвалась Марика.

       Они поднялись по лестнице, на которой девушка не успела рассмотреть кованые перила, свернули в довольно узкий и мрачный коридор, в котором на стенах висели портреты и с них таращились такие же мрачные как и коридор люди. Опять свернули и оказались в еще одном коридоре -- светлом и широком. Портретов здесь не было, зато была куча дверей, стоек с копьями и непонятно для чего предназначенные металлические перекладины ближе к потолку. А еще в коридоре был Бетмен, он висел вниз головой на одной из этих перекладин.

       -- Так, -- сказал Ижен и настолько резко остановился, что и дочь, и жена шагнули дальше, потянув его за собой.

       -- Это ты, -- сонно отозвался Бетмен, пару раз качнулся, схватился руками за перекладину и спустился. -- Я тут учусь, а у меня в голову ничего не лезет.

       -- Максим? -- удивленно спросила Дана, наконец узнав в Бетмене родного брата. -- Ты почему вверх ногами висел?

       -- О, Данка! -- явно обрадовался парень. -- У меня мозги не соображают, пытался их очистить.

       -- Не поможет, -- уверено сказала девушка, отпустила руку отца и подошла ближе к брату.

       А потом наконец его рассмотрела и застыла, ошарашено на него глядя.

       -- Шрам? -- спросил Максим. -- Это несчастный случай, я уже почти привык. И он потом пройдет.

       -- Па-а-ап, -- обернулась к родителям девушка.

       -- Несчастный случай, -- подтвердил Ижен.

       -- Несчастный случай? -- каким-то странным тоном переспросила Дана. По пальцам правой руки стекла нестерпимо светящаяся синим капля и упала на пол. Тот начал тлеть. -- Несчастный случай?

       -- Дана, успокойся! -- потребовал Ижен.

       Девушка стянула шарф и швырнула его в отца.

       -- Со мной тоже несчастный случай произойдет? -- вкрадчиво спросила.

       На пол упала еще одна капля.

       -- Данка! -- рявкнул Максим и прижал сестру к себе, а то она сейчас либо пожар устроит, либо набросится на папашу. -- Я там сам виноват, влез куда не просили и вот...

       -- И вот? Сейчас же верните меня домой! Немедленно!

       Справа открылась дверь и оттуда выглянуло две головы -- Матиля и Эсты -- обе растрепанные и светящиеся любопытством. Они немного посмотрели и тихонько закрыли дверь. Ни родители, ни Данка этого явления не заметили.

       Итишь опять схватил дочь за руку.

       -- Максим, перестань заниматься дурью, иди учись! -- велел сыну. -- А мы идем представлять племянницу тете. Немедленно идем. Поговорите потом!

       И пошел, не обращая внимания на протесты Данки.

       Попадаться на глаза Серой Кошке Максиму совершенно не хотелось, поэтому он остался на месте, проводил родителей и сестру взглядом, а потом приоткрыл дверь в комнату из которой выглядывали Матиль и Эста.

       Полуголый равновесник торопливо плел косу. Девушка завязывала веревочку на вороте блузы. Рубашка Матиля до самого пола свисала со спинки дивана. Из-под рубашки выглядывал красный, похоже женский свитер.

       -- Блин, нашли место, -- пробормотал Максим и решил не мешать им одеваться.

       А то ведь не успеют. Кто-то придет за своим костюмом-доспехами, а тут парочка торопливо поправляет прически и натягивает одежду. Вряд ли этот кто-то поверит, что они дружно примеряли официальные костюмы Серых Туманов.

       Максим бы точно не поверил.

       -- Ну и как Эста оказалась во дворце? -- спросил Максим, нависнув над равновесником.

       Матиль опустил глаза, что тебе красна девица.

       -- Так, как? -- решил настоять Максим.

       Интересно же и вдруг пригодится?

       Данка наблюдала за переговорами с интересом. Она вообще на все смотрела с интересом. Успела засмущать двух привратников, подружилась с суровой библиотекаршей на почве интереса к легкомысленным романчикам, потискала всех крылатых и бескрылых кошек, которых обнаружила во дворце, не смотря на протесты их хозяев, и вообще обживалась быстро и увлеченно.

       Сейчас Данке хотелось подергать Матиля за длинную косу, чтоб убедиться, что она настоящая, но девушка сдерживалась, считая, что для начала нужно приучить его к себе. А то кто этих местных жителей знает? Еще в обморок упадет.

       Вообще, по мнению Даны аборигены были странными людьми. Чего только стоили их официальные костюмы. А если верить Максу, жреческие платья еще круче. Потом, местные жители не смотря на свою вполне себе современность, были излишне церемонными, а местами и занудными. А еще они были обидчивыми и обижались так величественно, с чувством собственно достоинства, что обижать их больше не хотелось. А то начинаешь чувствовать себя быдлом необразованным.

       -- Матиль!

       Максим оперся на плечо равновесника и ждал ответа, ни капельки не сомневаясь, что он ответит.

       К шрамам на лице младшего брата Дана так и не привыкла. Она всю жизнь воспринимала его как маленького, благо ростом он не в отца пошел. Младшего братика она защищала, поучала, а в детстве даже расчесывала и шнурки завязывала. А тут на тебе -- самоуверенный парень, который со своим ростом умудряется казаться выше, чем она. Шрамы еще эти. Друзья непонятные. Девушка у него мелкая, шустрая, симпатичная и уверенная в себе, совсем не похожая на тех овечек хлопающих глазками, которых он водил по кафешкам в Одессе.

       -- Матиль!

       -- Мы через подземелья пришли, -- сдался равновесник.

       -- Какие еще подземелья? У дворца нет выхода на городские подземелья. Я подвалы изучал.

       -- Есть. Но они не в подвалах. И кто попало там не пройдет.

       -- Так...

       Максим наконец нашел что-то интересное, способное отвлечь от учебы и прочистить мозги. Может именно после этого от той учебы будет какая-то польза.

       -- Так? -- переспросил Матиль.

       -- Пошли, покажешь. Заодно сходим в городе погуляем. Погода хорошая. И два человека сопровождения у меня есть. Не нарушу приказа Серой Кошки.

       Равновесник вздохнул, но спорить не стал. Не особо ему и хотелось.

       Тайный ход, как выразилась Дана, начинался за той самой комнатой с доспехами, в которой Матилю и Эсте очень понравился диван. Но сразу уйти из дворца не получилось. Данку заинтересовали доспехи, до сих пор она видела только женскую официальную одежду, ей даже такую шили. Женщинам всегда эти костюмы доставались новенькие, из раритетов только украшения в прическу. А мужские сплошь древности, их редко делают. Слишком много нужно вложить труда, магии, да и по фигуре их подгонять незачем -- размер подходит и ладно.

       Девушка доспехи трогала, гладила по рукавам, теребила пряжечки и нюхала кожу. Парни наблюдали.

       -- Она всегда музеи любила, -- сказал Максим.

       Матиль, которому такая реакция на официальную одежду была в новинку, только кивнул.

       -- Несправедливо, -- наконец сказала Дана. -- Может я всю жизнь мечтала такое носить.

       -- Они неудобные, -- попытался охладить ее восторги брат.

       -- Плевать. Главное, что красивые. Смотрю на них и не могу понять с чем они у меня в первую очередь ассоциируются. То ли с Геральтом, то ли...

       -- С японскими доспехами, -- подсказал Максим.

       -- Нет, там совсем другое. Их делали из металлических пластин, кожу клеили сверху и вроде не всегда, лакировали еще. А тут куртка. Из толстой кожи.

       -- Внешне напоминают.

       -- Не похожи они ни капли, -- протестующее помотала головой Дана. -- Тут еще и застежка почти как у ципао, а ты "японские доспехи, японские доспехи". Ни капли не похоже.

       Максим решил не спорить, просто потер переносицу и сказал Матилю:

       -- Веди дальше. Она уже полюбовалась. А унести к себе в комнату ей все равно никто не разрешит.

       Равновесник подошел к окну, стал немного сбоку и стал искать пальцами что-то под подоконником. А может он там что-то нажимал. В любом случае, после его манипуляций пол возле окна провалился вниз и превратился в пять верхних ступеней лестницы ведущей куда-то в темноту.

       -- Там на самом деле светло, -- сказал Матиль, ступив на первую ступень. -- И в подземельях мы окажемся на другой плоскости. Оно так специально сделано, там в конце подобие перемещателя, которое выносит на ближайшую линию пересечения плоскостей, проходящую по подземельям.

       -- О! -- восхитился Максим, убедившись, что предки были не меньшими параноиками чем папа. Иначе зачем такие сложности? -- А обратно как?

       -- Как обычно. На всех плоскостях, которые когда-либо пересекались с нашей, в подземельях есть входы в перемещатель. Но если ты не из Серых Туманов, ты его даже не увидишь.

       -- Интересно, -- восхитилась Данка. -- Пошли посмотрим.

       -- Ты ничего не увидишь, -- сказал ей Максим. -- Тебя пока официально членом семьи не признали. Поверь моему опыту, пока не признают, ты даже некоторых коридоров и комнат во дворце замечать не будешь. На кровь тут ничего не настраивают -- мало ли чей ребенок, откуда и с какими намерениями приблудится.

       Данка хмыкнула и начала расспрашивать Матиля о том, что нужно делать, чтобы ускорить принятие. Тот ссылался на Ижена и Айру, но девушка настаивала. Ей не нравились ситуации в которых от нее ничего не зависит.

       Пока Матиль пытался что-то доказать, ступени закончились, потом закончился и коридор, судя по виду, прорубленный в скале, и совершенно неожиданно начались те самые подземелья. Максим их даже узнал.

       -- Мне кажется, или мы возле школы Коярена?

       -- Мы недалеко от нее, -- подтвердил Матиль, обрадованный тому, что можно отвлечься от расспросов Данки.

       -- Пошли тогда поздороваемся.

       Коярен обрадовался Максиму, как родному сыну. Долго крутил его лицо туда-сюда, рассматривая шрамы. Потом поковырял их пальцем, под протестующий вопль Данки, поцокал языком и сказал, что подумает о том, что с этим можно сделать. Причем, тон у него был такой, что Максим поверил, что Коярен знает о чем говорит, поэтому не просто подумает, а еще и что-то придумает.

       Данка бессовестно заигрывала с парнями. Те распустили хвосты и предлагали девушке чему-то ее научить. Данка хихикала, наивно хлопала глазами и старательно игнорировала брата. Хорошо хоть телефонов в этом мире не было, а то она бы уже раздала всем номерок и предложила сначала разобраться между собой. В итоге Максим уволок ее почти силой, а Данка жизнерадостно щебетала о том, что обожает мускулистых парней и обязательно будет провожать брата в эту школу, когда его в нее отпустят.

       -- Данка, они же серьезно, -- сказал Максим на улице.

       -- Я тоже, -- гордо задрала нос девушка. -- Я серьезно обожаю мускулистых парней. А там их столько и хорошеньких. Натуральные кавайки.

       Максим осмотрелся выбирая сугроб, в котором закопает сестру. Сугробы, как назло, были маловаты и не впечатляющи. Наверно Кояреновы ученики уже убрали большие, а маленькие оставили для красоты. А то зима же, снег должен быть.

       -- А Матиль где? -- решила сменить тему разговора от греха подальше Дина.

       -- Блин. Давай подождем, а то наша тетя разозлится, что со мной не два человека.

       -- Боишься тетю?

       -- Если бы я ее боялся, то тебя бы в качестве второго человека не взял, -- улыбнулся Максим. -- Просто я пообещал, что будет не меньше двух человек. Не хочу ее сердить нарушая обещание.

       Данка хмыкнула.

       Матиля ждали подперев с двух сторон столбик. Мимо шли люди, выныривая из другой плоскости. Дане это зрелище нравилось, а Максиму откровенно наскучило. Парню было интереснее наблюдать за тем, как сестре на нос постепенно сползает огромный капюшон опушенный мехом. Она дула на щекочущие ворсинки, потом смирялась и поправляла капюшон, и процесс начинался сначала.

       Равновесник все не шел. Зато на дороге появился старший Птица. Споткнулся на ровном месте, некоторое время потаращился на Максима, как на привидение, а потом решительно полез через сугроб отделявший школу от дороги.

       -- Еще один милаха, -- лениво прокомментировала Дана.

       -- Это не милаха, это сволочь которой я забыл отомстить.

       -- А? -- посмотрела на брата девушка.

       -- Это борец за чистоту крови и против приемных детей. Он помогал одному, как оказалось, хорошему человеку засунуть в мою чашу резерва дрянь, которая меня чуть не убила.

       -- О, -- оценила откровение Дана и изучающе посмотрела на перебравшегося через сугроб парня.

       Он отряхнулся от снега, поправил шапку и целеустремленно пошел к парочке у столба.

       -- Если он опять скажет, что хочет быть моим официальным врагом, я его прибью, -- мрачно пообещал Максим.

       Лучше бы сказал. Потому что когда Птица с размаху свалился на колени, Максим чуть от столба не отпрыгнул, а Данка брезгливо подобрала полу шубы, чтобы придурок не стал за нее хвататься.

       -- Ты спятил? -- спросил Максим.

       -- Прости меня! -- страстно заорал Птица, даже прохожие начали оглядываться.

       -- Прощаю, -- великодушно сказал Максим, лишь бы отстал.

       Птица поднял голову и удивленно посмотрел на Максима, явно подозревая подвох.

       -- Прощаю твой идиотизм, -- уточнил Максим.

       Птица перевел взгляд на Данку и некоторое время на нее таращился.

       -- Шел бы ты домой, -- сказала добрая девушка. -- Нервы бы подлечил и вообще.

       -- Да, -- выдохнул Птица, поднялся на ноги и пошел к сугробу, оглядываясь на оставшихся. Закономерно шлепнулся в снег, побарахтался немного, выполз и не отряхнув одежду ушел в неизвестность.

       -- Какой-то он неадекватный, -- сказала Данка.

       -- В младенчестве часто роняли, -- улыбнулся Максим. -- Дана, пошли, наверное к Тайрин. Она как раз работать заканчивает и ее сослуживцы умеют развлекаться. Может в этом городе даже глинтвейн варить умеют, а я не в курсе. А Матиля потом найдем, с помощью радара.

       Против глитвейна Дана ничего не имела, поэтому взяла брата под руку и царственно приказала вести.

       Закончился этот поход в мрачноватом подвальчике, в котором пахло сеном, чесноком и горячим вином с медом и специями. Привела их туда подруга Тайрин, та, которая успела похорошеть. Девушки грели руки о чашки. Тайрин о чем-то шушукалась с Данкой, они вообще как-то подозрительно легко и быстро сошлись. Максим ел колбаски и молчал. Сидеть за одним столом с тремя девушками конечно приятно, но то, что они время от времени не скрываясь начинали обсуждать его, Максима смущало. Хорошо хоть не жалели.

       Голова у Максима была пустая-пустая, казалось, если прислушаться, можно услышать гуляющий там ветер. Сейчас он не смог бы не только что-то выучить, но и вспомнить то, что знал. И было лениво. И хорошо. И хотелось впасть в спячку в обнимку с чашкой с глитвейном, чтобы аромат расползался по берлоге и приманивал приятные сны.

       -- Макс, ты что спишь?

       Парень перевел взгляд от чашки на сестру.

       -- Не спишь. Это хорошо. Идем строить крепость!

       -- Какую еще крепость? -- удивился Максим, заподозрив, что что-то пропустил.

       -- Ледяную. А еще там на коньках катаются.

       Никакие крепости, откровенно говоря, Максиму строить не хотелось. Но вот коньки... Коньки это хорошо.

       -- Идем, -- улыбнулся парень.

       Жизнь отличная штука, особенно, когда поворачивается лицом, а не тем местом на котором сидят.

       -- Это точно он? -- спросил Черный Саян.

       -- Точно, -- уверенно подтвердил Светлый Саян.

       И это было плохо. Он выглядел вовсе не так, как должен был. Не впечатляюще. Какой-то хилый мальчишка. И выражение на лице туповатое. Может это вообще местный идиот, а они зря прилагают столько усилий.

       -- Не впечатляет, -- сообщил о своем мнении Черный.

       Светлый его проигнорировал. Компания, за которой они наблюдали вышла на улицу и куда-то пошла. Весело так пошла, как ходят только люди у которых нет никаких проблем. И Светлый им завидовал. У них есть дом, у них есть семья и их будущее зависит от случайности. А еще оно зависти не только от случайности. Они не могут в один из дней просто перестать существовать. Не умереть, не пропасть, а именно перестать существовать, даже не поняв этого.

       И ничего не останется ни от тела, ни от духа.

       Поэтому Светлый завидовал.

       И ему было никого не жалко.

       ... то скоро случится какая-то лажа.

       Каток оказался очищенным от снега и отполированным куском озера. Остальную часть водоема облюбовали рыбаки. Возле катка строили ту самую крепость, в данный момент лепили из снега стену, периодически поливая ее водой.

       Возле недостроенной крепости стояла грандиозная палатка разделенная на две части. В одной части сдавали в аренду коньки, в другой -- стояли столики, за которыми можно было выпить кофе или чай, чтобы согреться. Девушки, первым делом пошли греться. Максим немного посидел с ними, выслушал очередную порцию непонятных сплетен и ушел за коньками, поклявшись, что никуда с катка не денется. Разве что инопланетяне украдут.

       Обменяв ботинки на довольно ободранные коньки, Максим доковылял до выхода из палатки, немного полюбовался работой строителей крепости. Удивился, что кто-то может тратить столько времени и сил на подобную придурь и поковылял дальше, держась за заборчик огораживающий строительство -- к озеру еще надо было спуститься.

       -- Что-то они со своей палаткой не додумали, -- бормотал парень. -- Надо было ставить ее на лед. А то тут убиться можно так и не дойдя.

       Максим так увлекся спуском, что в тот момент, когда его схватили за плечи и потянули на другую сторону заборчика, не сразу понял, что происходит.

       -- Эй! -- возмущенно воскликнул парень и против своей воли нырнул головой в сугроб.

       Выбраться не удалось, держали крепко, причем, несколько человек. Максим побарахтался, пытаясь понять, на каком языке разговаривают над головой, потом его выдернули из сугроба и куда-то швырнули.

       -- Чтобы вас разорвало! -- душевно пожелал парень, выгребая снег из-за шиворота.

       Отвечать ему не стали, просто дернули вверх и усадили в кресло.

       Максим обложил дергателей матом. Остатки снега потекли по спине холодными ручейками. Максим поматерился еще и в их адрес, потом, наконец, обратил внимание на то, где он находится.

       Место, мягко говоря, было незнакомым и очень мрачным. Темно-красная ткань на стенах, черная мебель, решетки на окнах. Веселенькое бежевое кресло, в котором сидел Максим, выглядело в этой комнате неуместным. Зато четверо типов с постными физиономиями, выстроившихся в шеренгу, вписывались великолепно, им бы еще длинные клыки, и были бы вылитые вампиры.

       -- Что? -- спросил Максим, устроившись поудобнее.

       Похоже, его похитили. Понять бы еще зачем. Хотят папу шантажировать? Или выкуп у Серой Кошки требовать? Или одновременно и то и другое?

       Нет, Максим совершенно не беспокоило это похищение. Что они могут ему сделать? А ничего. Стоит только вспомнить плато в мире Ярослава, шагнуть вперед и похищение благополучно закончится.

       -- Ты должен это сделать, -- мрачно и с акцентом сказал второй справа тип.

       -- Сектанты, что ли? -- полюбопытствовал Максим.

       Мужики переглянулись, немного поговорили на своем непонятном языке, потом опять уставились на похищенного.

       -- Ты обязан это сделать, -- взял слово крайний слева.

       Максим заподозрил, что "это" что-то неприличное и ему стало интересно.

       -- Что это я должен сделать? -- спросил парень.

       Мужики опять переглянулись и поговорили. Максим терпеливо ждал ответ.

       -- Ты должен вернуть нашу материю! -- торжественно сказал второй слева.

       -- В смысле?

       Не ткань же они потеряли. Да и причем он к какой-то ткани?

       Следующим заговорил крайний справа. Говорил он долго, нудно и о странном. Лучше бы и вправду какие-то извращения предлагали или просили найти потерянный рулон ткани.

       -- Подождите, -- перебил говоруна Максим. -- Вы хотите, чтобы я вернул исчезающую материю вашего мира? А почему вы решили, что ее взял я?

       -- Ты не брал, просто ты умеешь, -- загадочно произнес крайний слева.

       -- Умею забирать материю? Никогда этого за собой не замечал. Вот мерцающие придурки, эти да, эти умеют, когда на зеркалах не подрываются. А я даже не пробовал ни разу. И пробовать не собираюсь.

       -- Ты умеешь возвращать материю, -- несколько раздраженно сказал второй справа.

       -- Допустим, -- не стал спорить Максим. Смысл спорить, если они знают. -- Хотя, технически вы не правы, я ее нифига не возвращаю, я просто превращаю не оформившуюся материю в оформившуюся. Из хаоса порядок делаю. И мама мне запретила этим заниматься, я из-за того крохотного островка чуть не подох. И, да, вы вообще кто?

       Мужики опять заговорили на своем непонятном языке. Говорили долго, Максиму даже надоело. А потом до чего-то договорились.

       -- Тогда будешь возвращать понемногу! -- подозрительно жизнерадостно заявил крайний справа.

       -- Извините, что повторяюсь, но вы кто?

       -- Мы зеркальщики, -- хищно улыбнулся крайний слева.

       -- А, мерцающие придурки, -- сказал Максим, заподозривший, что его пытаются пугать. -- Интересно, почему паранойя на этот раз не сработала? Она вас всегда чует.

       -- Мы экранировались, -- скромненько признался второй справа.

       -- Отпустим мы тебя только после того, как ты вернешь материю! Пока посиди и подумай! -- рявкнул крайний слева и все остальные удивленно на него посмотрели.

       -- Извините, -- терпеливо сказал Максим. -- Но вам придется ждать до второго пришествия. Или до первого, если его здесь не было. Я не могу возвращать материю, я могу превращать хаос в порядок. Причем, хаос родного мира в порядок родного мира. К вашему миру ни я, ни дракон отношения не имеем. Ищите себе кого-то местного.

       Высказавшись, парень встал и шагнул в мир Ярослава.

       И оказался на знакомом плато, хотя вроде собирался в город.

       С другой стороны, хорошо, что попал именно сюда. Потому что видок для местной погоды не подходит. На плато цвели ромашки, гудели пчелы, летали бабочки. А тут он -- в зимней куртке на меху и с коньками на ногах. Коньки особо были "уместны", они проваливались в землю и выдергивали с корнями бурьян. Максим кое-как дошел до ручья, стянул куртку попил воды и решил подумать.

       В том, что зеркальщики зря его похищали, парень был уверен. Если у них даже города на плоскостях строить невозможно, то почему должен что-то строить дракон? Тем более, в том мире ему не нравилось, Максим чувствовал. Вот здесь поток успокоился, хотя по-прежнему был маленьким и закольцованным, не соединяющимся с тем большим, из которого черпал материю для острова. А в мире зеркальщиков пытался сжаться и спрятаться, словно ему что-то там угрожало.

       Жалко, что дракон молодой, глупый и ничего не сможет объяснить. Придется самому разбираться...

       С другой стороны, а зачем оно ему вообще надо? Там есть местные супермены-похитители, пускай они и разбираются. А то воровать материю в чужом мире они могут, а разобраться со своим миром -- никак.

       -- Придурки! -- обозвал мерцающих людей Максим.

       Две запыхавшиеся девушки, подруга Тайрин отказалась идти туда, куда ее никто не звал, пролетели по дворцу, как фурии. Сама по себе Дана кабинет тети вряд ли б нашла, она там была только однажды и дорогу не запомнила. Зато братова блондинка ориентировалась так, словно провела в этом здании большую часть жизни.

       Возле двери они остановились, чинно подергали за веревочку висящую над дверью, подождали.

       Дверь открыл Ижен.

       -- Папа, Макса украли! -- заорала дочь, хватая его за рукав.

       -- Уже? -- рассеяно отозвался он. -- Как-то они быстро.

       Дана застыла с приоткрытым ртом.

       Папа тем временем развернулся и заорал:

       -- Ризма, приступайте к поиску, его уже украли!

       -- Те, кто надо? -- въедливо спросила женщина в кабинете, явно не тетя Айра.

       -- Кто и как его украл? -- решил уточнить Ижен у дочери.

       Дана ответила одним емким, но нецензурным словом.

       -- Мы только увидели как его затянули за забор и все, -- сказала Тайрин. -- Пропал, бесследно. Если бы его потащили к крепости, мы бы заметили.

       -- Ризма, те, ищите! Быстро! Если вы мне потеряете ребенка...

       -- Ищем, ищем, -- недовольно отозвалась женщина.

       -- Идите, девочки, мы его найдем, -- улыбнулся Ижен девушкам и захлопнул перед ними дверь.

       -- Что это значит? -- мрачно спросила у двери Дана.

       -- Они знали, что его похитят. Поэтому запретили выходить из дворца одному, чтобы сопровождение увидело, что его нет и кому-нибудь сказало, -- объяснила Тайрин.

       -- Сволочи.

       -- Пошли отсюда.

       -- Я их...

       -- Идем, идем.

       Мелкая блондинка схватила Дану за предплечье и оттащила от двери. Причем, держала крепко и тащила уверено.

       -- Но...

       -- Ты хочешь им помешать, чтобы искали Максима дольше? -- спросила Тайрин.

       -- Нет, -- сдалась Дана. -- Но с папой я еще поговорю.

       -- Обязательно поговоришь, -- не стала спорить Тайрин и повела Максову сестру дальше. -- Идем, выпьем чаю, отдохнем. Подождем. Не будем же мы ждать стоя в коридоре.

       -- Не будем... -- эхом отозвалась Дана.

       Чай им пришлось пить долго. Они успели поговорить о Максиме, о жизни, о любимых пирожных и даже о кошках. А никто их искать даже не пытался.

       Что-то у Ижена с компанией явно не ладилось.

       -- Есть! -- сказала Ризма. -- Мы нашли их мир. Тонкая грань совсем рядом.

       -- Идем! -- обрадовался Ижен.

       -- Подожди, сначала защита.

       Ижен недовольно наблюдал за тем, как ученицы Ризмы стоят в центре комнаты, трогательно взявшись за руки. Через тонкую грань пройти на самом деле легко, если знаешь как. Зеркальщики, например, не знают, поэтому строят такие ненадежные и энергоемкие штуки, как порталы между мирами. Миры, как известно, не стоят на месте относительно друг друга. И сколько точку сопряжения не высчитывай, она в любой момент может не оказаться там, где должна быть. И тогда людей идущих через портал никто и нигде не найдет, в лучшем случае. В худшем схлопнувшийся портал устроит такой катаклизм, что на много и много километров вокруг ничего живого не останется. А зеркальщики рискуют, раз за разом, из-за самой идиотской из возможных причин.

       Самое смешное в этой ситуации то, что порталы зеркальщики всегда открывали на той же тонкой грани, так меньше энергии уходило. Но даже зная эту зависимость, воспользоваться гранью они не могли. У них какая-то совершенно другая теория магии, которая заставляет их выводить энергию за свою границу. Развивать связь с границей мира им в головы не приходило, развивать свою границу они и не пытались, поэтому пройти через грань без портала не могли. У них не было ни якоря, ни стенобитного орудия.

       Зато зеркальщики умели воевать. И идти в их мир без защиты действительно не стоило.

       -- Готово, идем! -- велела Ризма.

       Группа, держась друг за друга, чтобы при переходе не разбросало, шагнула сквозь грань.

       И оказалась в мрачной комнате, в которой четыре человека дружно таращились на пустое кресло.

       -- Так, -- сказал Ижен, ударив кулаком об ладонь.

       Четверка переглянулась и уставилась на гостей.

       -- Где мой сын?! -- повысил голос обеспокоенный папаша.

       Четверо аборигенов опять переглянулись и заговорили на непонятном языке.

       -- Тотин, переводи! -- велела Ризма, сложив руки на груди.

       Аборигены сразу же замолчали.

       Ижен повторил вопрос о сыне. Четверо местных переглянулись. Ижен повторил еще раз. Аборигены посмотрели на кресло. Ижен тоже туда посмотрел, но Максима не обнаружил и повторил вопрос.

       Ризма стояла и любовалась. Особенно умиляло, что и Ижен, и аборигены были серьезны.

       К сожалению, продолжался этот цирк не долго. Ижен не выдержал первым и полез в драку. Откуда-то набежали еще аборигены. Сати дружно выставили щиты. Ризма заблокировала дверь, чтобы еще кто-то на подмогу не прибежал. В общем, к разговору вернулись не скоро, только после того, как все еще стоявшие на ногах зеркальщики поняли, что сквозь щиты приготовленные специально для защиты от них, они не пробьют.

       -- Как это его здесь нет?! -- задавал второй любимый на сегодня вопрос Ижен. -- Куда вы его дели?! -- добавлял третий.

       -- Никуда, он сам пропал, -- в который раз сказал один из четверки встречавших. -- Сидел, сидел, а потом пропал.

       Ижен не верил и грозился всех убить. Из-за него у Ризмы не получалось спросить у запуганных грозным папашей зеркальщиков, почему они решили, что воровство островов останется незамеченным?

       С другой стороны, требовалось показать именно силу и готовность крушить и ломать, если они опять сунутся. А у Ижена оно получалось неплохо.

       -- Придется опять искать этого мальчишку, -- сказала Ризма, но тихо-тихо, чтобы не отвлекать Ижена от запугивания. Подозвала жестом Тэну и Ясена.

       Поиск на этот раз прошел на удивление легко и закончился быстро. Максима действительно не было в мире зеркальщиков, несносный мальчишка успел вернуться домой.

       Новости Ижен обрадовался. На радостях пообещал оторвать сыночку ноги, чтобы не сбегал, когда не просят. Зеркальщикам поклялся поотрывать головы, если они еще раз тронут его ребенка и уступил место переговорщика Ризме, которая, наконец-то, задала интересующий ее вопрос.

       Оказалось, все очень запущено. Острова воровала Лига Спасения, которую сати должны искать сами, если им надо. А присутствующие всего лишь разведчики и о Максиме узнали случайно.

       -- Чтоб вас демоны сожрали, -- душевно пожелал Ижен, на чем гости и откланялись.

       Шли они опять к Максиму. Ризма почему-то понадеялась, что мальчишка во дворце. Зря надеялась. Оказались они рядом с озером. Максим сидел на скамейке и протирал снегом испачканные в грязи коньки.

       Где он эту грязь нашел?

       Появление папаши в сопровождении толпы стало для Максима тем самым громом среди ясного неба. Он сидел, пытался очистить коньки, потому что отдавать грязные было неудобно, никому не мешал, и вдруг на тебе, пришли, остановились над головой и смотрят нехорошо.

       -- Ничего не хочешь сказать? -- вместо приветствия спросил папа.

       -- Со мной было целых три девушки. Только они куда-то делись, -- сказал то, что хотел Максим.

       -- Пошли! -- рявкнул Ижен и стащил сына со скамейки.

       -- Блин, дайте мне хотя бы переобуться! -- заорал парень, которому меньше всего хотелось ковылять на коньках по городу.

       Папа тряхнул его так, что зубы клацнули и поволок к палатке. Максим от неожиданности даже не сопротивлялся, так отец давно себя не вел.

       Девушка в палатке, увидев выражение лица Ижена, не задавая вопросов поменяла коньки на ботинки Максима. Папаша, постукивая от нетерпения, а может и злости, ногой дождался, пока парень обуется, схватил его выше локтя и опять куда-то поволок. Максим надеялся, что домой, но выйдя из перемещателя обнаружил, что оказались они на совершенно незнакомой улице перед грандиозным зданием. Оно подавляло величиной, высотой и мрачной внешностью.

       Максим несколько ошарашено смотрел на мордатых чудищ с раззявленными пастями, сидевших на балюстраде, потом на тех, которые сидели по обе стороны лестницы. А потом чудища закончились и начались воины. Они были вырезаны из камня, с занесенными над головами мечами и топорами. Они были на батальных полотнах, украшавших стены широкого и гулкого коридора. Они сурово смотрели с потолка и на их плечи опирался балкон, полукругом обнимавший огромный зал. От воинов рябило в глазах. А еще они были живыми и провожали пришедшую компанию подозрительными взглядами.

       -- Папа, мы где?

       -- В Доме Следящих.

       -- Где? -- решил уточнить парень. Ни о каких следящих он до сих пор не слышал.

       -- Что-то среднее между разведуправлением, министерством внутренних дел и лабораторией безумного ученого.

       Максим оценил откровение и ему сразу же захотелось отсюда уйти.

       -- Пап, мы зачем сюда пришли?

       -- Будем разговаривать и цеплять на тебя маяк. Чтобы ты больше не терялся.

       -- Я не терялся, меня похитили!

       -- Я знаю.

       Максима завели в комнату, такую же мрачную, как и здание. Усадили на табурет, обступили кружочком и приступили к допросу.

       -- Итак, -- сказал папаша. -- Ждем твоих объяснений.

       -- По поводу чего? -- спросил Максим, не собиравшийся признаваться во всем подряд.

       -- По поводу того, как ты оказался возле озера в то время, как я искал тебя в мире зеркальщиков.

       -- Мне надо было тебя дождаться? -- удивился Максим, все еще не понимающий сути претензий. -- В следующий раз так и сделаю, особенно если буду знать, что ты уже идешь меня спасать.

       -- А мальчик-то хамит, -- задумчиво сказала Ризма.

       Ижен ее проигнорировал.

       -- Рассказывай! -- потребовал от сына.

       Причем потребовал таким тоном, что Максиму захотелось признаться во всех своих грехах, да еще и в недостойных мыслях.

       -- Как я ушел от тех придурковатых похитителей? -- уточнил на всякий случай.

       -- Да!

       Максим потер переносицу. Признаваться придется. Не во всем, конечно, но... расставаться с подвеской Ярослава не хотелось. А, судя по всему, придется.

       -- Понимаешь, тот парень, который создатель, дал мне амулет. Он может перенести куда надо. Может порталы незаметно открывает, или еще как, я не знаю. Я просто представляю место, шагаю вперед и оказываюсь там, где надо. Но это только в критических ситуациях. Я, наверное, сосредотачиваться не умею, потому что вечно оказываюсь не там где надо, а в том месте, которое случайно вспомню. Вот и сейчас сначала оказался на поляне в лесу, а возле катка со второй попытки.

       -- Как интересно, -- сказала Ризма.

       -- Амулет! -- потребовал Ижен.

       Максим снял подвеску и вместе со шнурком положил отцу на ладонь. Тот покрутил кругляш, посмотрел на непонятные символы и передал его Ризме.

       Женщина рассматривала амулет гораздо дольше. Причем, сосредоточено рассматривала, беззвучно шевелила губами, шевелила пальцами. Наконец вздохнула и сказала:

       -- Нет.

       -- Что нет? -- уточнил Ижен.

       -- Это пустышка, -- уверенно сказала Ризма. -- Символ того, что у твоего сына есть доступ к чему-то, вряд ли мы поймем к чему. Он и без амулета сможет исчезнуть откуда угодно и оказаться где вспомнит или представит. Скорее всего на этой штуке было плетение помечающее человека. Сейчас его уже нет. Думаю, при большом желании, Максим может кого-то захватить с собой, одного-двух человек, но нам это не поможет.

       -- Понятно, -- кивнул Ижен и вернулся к сыну. -- А теперь ты дословно расскажешь о том, что от тебя хотели зеркальщики.

       -- Они хотели чтобы я вернул им материю, -- сказал Максим.

       -- Дословно! -- повторил отец. -- Они могли сказать что-то, что поможет нам понять. Что-нибудь понять.

       Максим задумался. Дословно он не помнил. Память отказалась запоминать те странные требования. Вот то, что они были странные, парень помнил, но какие?

       -- Ладно, попробую, -- сказал Максим.

       Выбора все равно нет.

       А знать то, что он и без амулета может попасть в мир Ярослава очень полезно. Так что большое спасибо за то, что просветили.

       Чужие проблемы.

       Пытали Максима долго. Очень долго. И возможно, даже нашли что-то полезное в его описании эмоций зеркальщиков, их словах и странном поведении. Перед Максимом никто не отчитывался. Просто дали подержаться за овальный камень величиной с человеческую голову, стоявший на треноге в освещенной одинокой свечой комнате. Обрадовали его тем, что теперь его поостерегутся похищать, потому что последний идиот увидит маяк в границе-ауре. И отпустили домой. Под конвоем из четырех мрачных парней. Наверное, все-таки, здравомыслию последних идиотов папа не доверял. У папы паранойя. Семейная.

       Максим, впрочем, тоже не сильно верил, что какой-то маяк остановит ненормальных похитителей с их странными требованиями.

       Дома недовольная тетя позвала Тайрин и Данку, и за компанию с Максимом прочитала им прочувствованную лекцию о том, что дети должны держаться вместе и никуда не ходить с незнакомцами. Максиму казалось, что лучше бы она обматерила, тогда он бы не чувствовал себя таким недоразвитым.

       Данку оно не проняло. Наглая девушка еще и выпросила у Серой Кошки какую-то книгу, которую без тетиного высочайшего дозволения в библиотеке не давали.

       -- Может мне вообще из дворца не выходить? -- спросил у самого себя Максим.

       Айра услышала, окинула его непонятным взглядом и сказала:

       -- Выходи. Познакомь сестру с городом. Подготовь морально к принятию в семью.

       -- В этом вроде нет ничего страшного, -- сказал парень. -- В смысле, в принятии в семью.

       -- Это для тебя ничего страшного. Ты не особенно любишь людей и умудрился завести себе друзей. А еще не был привязан к своему миру. Тебе все равно где жить. У Даны не так, она до сих пор не понимает, что жить будет здесь. Ведет себя словно в гостях.

       Дана тихонько фыркнула и Айра ей мрачно улыбнулась.

       -- Да, девочка. Ты не в гостях, ты дома. Пока неофициально дома. Потом будешь официально. И если станешь вести себя глупо, обязательно найдешь себе неприятности. Так что я бы на твоем месте сейчас не фривольные романы читала и не способы изготовления традиционных костюмов изучала. Я бы учила законы о замужестве. Некоторые до сих пор действуют. А жениться обманом на глупышке из старшей семьи желающие могут найтись. Ижен им, конечно потом и ноги оторвет и все остальное, но твою репутацию это уже не спасет. Так и останешься для всех той самой дурой. Тебе этого хочется?

       -- Нет, -- сказала Дана.

       -- Тогда вместо той книги, которую просишь, возьмешь другую. Костюмы подождут, -- решила Серая Кошка.

       -- Хорошо, -- подозрительно покладисто сказала Дана.

       Тетя кивнула и наконец ушла.

       -- Какой-то отсталый мир, -- сказала Максиму сестра. -- И почему я такая разумная? Была бы действительно дурой, сбежала бы на Землю, купила автомат и отстерливалась от всех, кто рискнул бы попытаться вернуть меня сюда.

       -- А ты разумная? -- удивился брат.

       -- Разумная. Я понимаю, что магу лучше жить там, где маги обыденное дело и где магии учат. А то папа сказал, что я равновесница с нестабильным даром, и он за такое не возьмется.

       -- Ты равновесница? -- неподдельно удивился Максим.

       Шебутная Данка совершенно не была похожа на знакомых ему равновесников. Они спокойные и непробиваемые. Может это из-за того, что она пока не училась и даже косу отращивать не начала?

       -- Нет, у меня дар есть. Но он не стабильный. То появляется, то исчезает. Поэтому его лучше не развивать, а направить на что-то другое. А это, судя по всему, сложно. А если я не буду учиться, то однажды могу проснуться в горящей квартире, всего лишь потому, что мне приснился кошмар и я непроизвольно отпустила энергию. А могу и вообще не проснуться.

       -- Папа сказал? -- спросил Максим.

       -- Папа. Он заметил, что у меня какие-то каналы расширились и я начала втягивать свободную энергию. Их специально расширяют с детства, медленно и осторожно, чтобы они были как можно больше. Но если это не сделать, они все равно расширятся, сами, количество накапливаемой, а потом сбрасываемой энергии увеличивается. И тогда становится опасно. Лучше вовремя научиться заряжать амулеты и таскать заготовки с собой. Чтобы было куда энергию деть.

       -- Папа у нас параноик.

       -- Это вовсе не значит, что его опасения беспочвенны и что каналы не продолжат скачкообразно расти, -- грустно улыбнулась Данка. -- Он нас все-таки любит, беспокоится.

       -- Ага, по-своему, -- подтвердил Максим.

       -- А вообще, -- предвкушающее улыбнулась девушка. -- Сейчас я больше всего хочу посмотреть на Сашку, когда родители его тоже приведут во дворец, сообщат, что отныне он будет жить здесь, а он обнаружит, что в этом мире нет ни компьютеров, ни его любимых игр.

       -- Тогда Сашка изобретет и компьютеры, и игры, и телефон бонусом. Он упорный, когда ему что-то надо.

       Дана хихикнула, улыбнулась и чмокнула Максима в щеку, ту, что без шрамов.

       -- Дана, тебе здесь совсем не нравится? А как же кавайки? -- спросил он.

       -- Кавайки меня примиряют с действительностью, -- улыбнулась сестра. -- На Земле ни разу не встречала красивого парня их возраста способного покраснеть и засмущаться. А еще все такие галантные, и смотрят в лицо.

       -- Их так воспитывали. Я вон, даже не понял намека, когда Тайрин решила, что я должен предложить ей встречаться. Хорошо, что она на такую ерунду не обижается.

       -- Намека?

       -- Ага, вообще, забавно получилось. Но когда Матиль мне объяснил, что мужчина всегда должен делать вид, что принял решение именно он, я почувствовал себя не самым умным. Она так намекала, пыталась беречь мое мужское достоинство, ждала, что я сейчас закричу "Эврика!" и как положено сделаю предложение первым, а я не понял. Представляешь?

       -- А ты такие намеки вообще никогда не понимал, -- отмахнулась от этого откровения Данка. -- Половина моих подруг тоже тебе намекали, а ты ни в какую, овечек своих выгуливал.

       -- Овечек?

       -- Ну, дурочек. С большими газами и маленькими мозгами. Они еще вечно у тебя смеялись не в тему. Где ты их только брал?

       -- Сами заводились, -- честно признался Максим.

       -- Как тараканы?

       -- Тьху, на тебя. Где твоя женская солидарность?

       -- При виде очередной хихикающей дуры убегала в ужасе. Тоже боялась, что ты из-за таких девушек деградируешь.

       -- Не деградировал же.

       -- А кто тебя знает? Вдруг ты родился гением.

       -- Только этого мне и не хватает.

       Что хорошего в гениальности Максим никогда не понимал. Лучше уж быть философом. В крайнем случае можно даже в бочке на пляже пожить и говорить всем, что очень любишь Диогена. А гениев при жизни редко признают, чаше гнобят.

       Следующие четыре дня прошли спокойно и даже скучно.

       Данка штудировала свод законов о замужестве. Временами прибегала к Максиму, шипела, плевалась и обещала оборвать местным мужикам первичные половые признаки. Потом тыкала ему под нос книгу и заставляла читать. Максим читал и натурально прифигевал, другое слово к этому состоянию он подобрать не мог. Дурами в этом мире действительно было быть опасно. Их могли фактически купить в рабство именуемое третьим видом брака, всучив дорогой подарок и всего лишь не уточнив, что дарится он без намека и ожидания. Получалось, они сами себя продавали. Допустим, какой-нибудь бедняжке, у которой голодные дети и никаких перспектив оно могло бы даже подойти, но и она должна быть достаточно умной для того, чтобы потребовать договор, в котором будет записано то, на что она не согласна.

       Еще девушек могли элементарно поймать на слове. Она в шутку пообещала выйти замуж, а он пришел со свидетелями требовать обещанного. Или подсунуть камень из храма, возьмешь такой в руку, а потом доказывай, что случайно. Могли оказать услугу и потребовать в качестве оплаты замужество, причем, не обязательно за собой. Так что прежде, чем соглашаться на чью-то помощь, лучше уточнить, что замуж за него не собираешься. Но такое большая редкость и тут еще надо доказать, что услуга того стоит.

       В общем, весело люди живут, с фантазией. Хорошо, что у девушек не приято себя навязывать. Почти не принято.

       Потом Данка уходила читать дальше, а Максим учился. Набеги сестры вообще здорово отвлекали и после них учеба шла легче. Учителя приходили, задавали вопросы, хвалили, объясняли, уходили, а Максим оставался и пытался втиснуть в себя очередную порцию знаний.

       Еще он водил сестру по городу, чтобы привыкала, чаще всего вместе с Матилем или Тайрин. Но иногда приходила Эста, которая учила Данку плохому. Рассказывала, на что ловить местных мужиков, как сбежать из-под надзора старшей родственницы. какие занятные вещички можно купить на первой плоскости, даже о средствах контрацепции рассказала, громко, с подробностями и не стесняясь присутствующих парней. Истинная дочь старшей семьи, чтоб ее. Так же Максим познакомил сестру со своим единственным официальным врагом, и потом они оба долго ей объясняли что это значит и зачем нужно. В общем, было неплохо.

       А потом Максима опять похитили.

       Причем глупо так, даже Данки, Эсты и Матиля не постеснялись. Просто подбежали со спины, подхватили под руки и потащили в кусты.

       Паранойя опять не предупредила. Максим не сопротивлялся, ему стало интересно, какие идиотские требования они еще выдвинут? А вот на то, что ему брызнут чем-то в лицо и он вырубится, парень как-то не рассчитывал. Поэтому прежде, чем потерять сознание успел обидеться и пообещать отомстить.

       Девушки и равновесник не думая бросились в те же кусты. Кое-как продрались, пробежали по прочищенной тропинке, которая оказалась немного в стороне от того места, где они преодолевали кустарник. И успели заметить затухающий портал.

       -- Поубиваю, куплю пистолет и поубиваю, -- мрачно пообещала Данка, и тряхнула руками.

       Капли энергии с шипением исчезли в снегу.

       -- Думаю, с ним все будет в порядке, -- сказал разумный Матиль. -- А вот если мы немедленно не расскажем Серой Кошке, то с нами все в порядке не будет.

       -- Идем! -- чему-то обрадовалась Эста и галопом понеслась обратно к кустам.

       -- И это леди, -- печально вздохнула Данка, до сих пор бывшая о леди лучшего мнения.

       Очнулся Максим в похожей на предыдущую мрачной комнате. Да и компания если и отличалась своим составом, то он этого отличия не заметил. Вампироподобные мужики, на взгляд Максима, вообще все были на одно лицо.

       А вот положение самого парня ухудшилось. На этот раз не было никакого кресла. Был стул, неудобный. И Максим сидел на нем с завернутыми за спинку и связанными руками. Хорошо хоть ноги не додумались привязать к ножкам.

       Максим сидел, молчал. Зеркальщики тоже молчали, время от времени преглядываясь. Пауза затягивалась.

       -- Что, даже вернуть вам материю не попросите? -- наконец поинтересовался парень.

       Мужики опять переглянулись, потом дружно уставились на Максима.

       -- Ты не понял? -- став в пафосную позу, спросил один из них.

       -- Чего не понял? -- вежливо спросил Максим, твердо уверенный, что идиотам и сумасшедшим грубить не стоит, даже если сильно хочется. Это низводит до их уровня.

       -- Будешь сидеть здесь, пока не сделаешь!

       -- Чего не сделаю?

       -- Не вернешь нам материю!

       -- А я и не собирался, -- честно признался Максим.

       Поток-дракон пытался сжаться в точку, в мире зеркальщиков ему не нравилось еще больше, чем в прошлый раз. Даже если бы Максим захотел провести эксперимент, у него бы ничего не получилось.

       И вообще, пускай своих драконов третируют.

       -- Ты должен...

       -- Ничего я вам не должен, -- твердо сказал Максим. -- Это первое. Второе -- даже если бы я и захотел, ничего бы я здесь сделать бы не смог. Моему хаосу у вас в гостях не нравится, он пытается просочиться сам в себя и спрятаться. Понятия не имею почему. Я бы на вашем месте поискал местных людей пришедших из хаоса и поинтересовался этим вопросом у них. Почему вы вообще ко мне прицепились? Вам время некуда девать?

       -- Пришедших из хаоса? -- удивленно переспросил один из зеркальщиков.

       -- Проклятых, -- объяснил второй. -- Эти твари лет двести назад еще появлялись. Последнего сожрали демоны, когда мой прадед был ребенком.

       -- А, эти?! -- неподдельно удивился первый. -- Они не люди и...

       -- Простите за странный вопрос, -- перебил его Максим. -- Но, вы что, людей из хаоса демонам скармливали? Понятно, почему моему дракону здесь не нравится. Кому понравится в месте, где уничтожили его сородичей.

       -- Ты сати, причем тут эти ... ? -- зеркальщик сказал какое-то странное слово, Макасим заподозрил, что матюк.

       -- Эти, не буду повторять то, что вы сказали, умеют превращать хаос в материю. Умеют в родном мире. Я частично из этих, ясно? Так что ищите и обрящете. И вообще, уверен, что драконы миру для чего-то нужны, иначе они бы не рождались. Жаль, что я не спросил для чего. Может потом спрошу. Если же вы скармливали их демонам, то теперь сами виноваты в своих проблемах и должны сами их решать. Вам никто не станет помогать, тем более, бесплатно. А я даже платно не буду. Вы меня достали.

       Зеркальщики переглянулись и стали совещаться, довольно бурно.

       Максим сидел, наблюдал и ему становилось скучно. А еще подумалось, что этим придуркам вполне может прийти в их ненормальные головы скормить демонам и его. Вместе со стулом. Становиться кормом для демонов как-то не хотелось. А шагнуть не получалось. Для этого нужно было как-то привстать, вместе со стулом. Неудобным и тяжелым. Проще вместе с ним упасть.

       -- Упасть, -- пробормотал Максим.

       Ярослав вроде не говорил, что движение вперед, назад или куда-то еще обязательно должно быть именно шагом. Вроде нужно само движение. А при падении движение будет.

       Максим попробовал оттолкнуться ногами и к его удивлению стул поехал.

       -- Так даже лучше, -- решил парень.

       Глубоко вдохнул, старательно представил город в мире создателя, там наверняка найдется кто-то согласный отвязать от стула, и предпринял вторую попытку, изо всех сил желая оказаться в этом городе.

       Мебель у зеркальщиков оказалась с норовом, а может, полы излишне неровные, но Максим, к своему удивлению, качнулся на стуле, еще раз качнулся и завалился назад. План, как ни странно, сработал, упал он вовсе не на каменный пол мрачной комнаты, но и не в городе. Оказался парень среди знакомых ромашек, на знакомом плато. Рукам падение все равно не понравилось, но если бы не сработало им бы было хуже. Да и Максиму в целом было бы нехорошо. Зеркальщики очень странные люди, мало ли как они отреагировали бы.

       -- Эй! -- на всякий случай позвал парень. Мало ли, вдруг кто-то дракона возле ручья пасет? Или блудный муж опять от кого-то прячется?

       Никто естественно не отозвался. Только подозрительно крупная божья коровка сорвалась с ромашки и с гудением куда-то полетела. Пришлось сжать руки в кулаки и раскачиваться влево-вправо, чтобы на бок свалиться уже в комнате сестры.

       Данка, в этот момент ловившая ложкой в высокой узкой банке какие-то ягоды, закашлялась и уронила посудину. Та разлетелась на осколки. Ягоды красиво раскатились по полу, как бусы.

       -- А мне котенка обещали. Крылатого, -- сказала откашлявшись сестра, и Максим со своим стулом почувствовал себя совсем лишним.

       Как чуть позже выяснилось, вязали руки зеркальщики на совесть, Дана развязать не смогла. Подумав и попытавшись резать веревку осколком банки, девушка смирилась с необходимостью принести нож и отправилась на его поиски.

       Вернулась Данка с целой делегацией, во главе которой был отец. Максим, у которого от лежания на голом полу начал мерзнуть бок и голова, а из-за связанных рук болели сами руки, плечи и шея, почувствовал себя микробом под микроскопом. С таким интересом все на него смотрели.

       -- Значит, они кормили демонов людьми из хаоса? -- уточнила Ризма.

       -- Не факт, -- покачал головой Максим. -- Просто я предположил, а они не стали отрицать, а может просто не успели, я после этого довольно быстро сбежал. А вот то, что у них двести лет люди из хаоса не появлялись они сказали. А еще они таких людей тварями обзывают.

       Расспрашивали Максима на этот раз вполне вежливо, обстоятельно и почему-то в комнате Данки. Сама девушка в это время ползала по полу собирая ягоды, которые отказалась выбрасывать. Видите ли, банка в магазине была последняя, а ягоды оказались очень вкусными, и их можно помыть и перекипятить. Девушка-прислуга с веником, совком и шваброй терпеливо сидела на стуле, от которого отвязали Максима, и ждала пока Данке надоест ползать. Она была спокойна и невозмутима, вежливо объяснила вздорной, пока не принятой в семью девчонке, что за работу ей платят, веник она не даст, а аптечка находится вон на той полке. Зачем аптечка? Так стекло ведь острое, а Данка неаккуратная.

       -- Это очень странно, -- сказал Ижен.

       -- Что странно? -- спросила Ризма.

       -- То, что люди из хаоса перестали приходить. Даже если их сразу убивали, они не могут не прийти по своему желанию. Это все равно, что ребенок отказался рождаться и решил провести всю жизнь в животе у мамы.

       -- Может у них действительно материя заканчивается, -- предположил Максим, хотя его не спрашивали. -- Вот и рождаться людям из хаоса не из чего.

       -- Может, -- неожиданно не стал спорить с ним отец. -- Придется как-то с ними договориться и проверить. Нас оно тоже может касаться, мир очень похож на наш.

       -- Подождем, пока твоего сына в очередной раз украдут и пойдем к нему. Так будет проще и так мы наверняка попадем именно туда, куда нам надо. Или найдем того, кто нас по нужному адресу отведет.

       Ижен на то, что Максима опять будут похищать не согласился. Ризма стала доказывать ему, что ничего с его сыном не случится, парень может в любой момент сбежать. Остальные разумно молчали и не вмешивались.

       Данка лежала на полу и заглядывала под кресло. Максим жевал уже третью конфету из вазочки на столе сестры. По подоконнику прыгала мелкая птичка, что-то там клевала. Ярко светило солнце, сверкал снег. В такую погоду вовсе не хочется, чтобы кто-то похищал и куда-то тащил. Но Ризма отца наверняка переспорит. Он вообще не очень умел спорить с женщинами.

       Правда, не факт, что зеркальщики предпримут третью попытку. Максим бы на их месте не предпринимал ничего уже после первой. Ему бы хватило общения с разозленным папашей похищенного на всю оставшуюся жизнь. Да и здравый смысл бы подсказал, что парень просто наживка, с помощью которой легко и просто Ижен с компанией попал в их мир. Сами бы они искали и высчитывали долго.

       Хотя, судя по второму похищению, никакого здравого смысла у похитителей нет. Просто придурки. Может вообще какая-то секта, или самозваная лига спасения мира.

       Ага, и острова воровали вовсе не они.

       Еще немного поспорив, и так и не решив, разрешать зеркальщикам похищать Максима или нет, отец, Ризма и их сопровождающие ушли. Данка еще немного поползала и уселась в кресло, обнимая миску с ягодами так, словно кто-то мог ее отобрать. Служанка быстро убрала и гордо удалилась, гораздо больше в этот момент похожая на леди, чем Эста когда-либо.

       -- Не справедливо, -- сказала Данка.

       Максим, целиком засунув в рот очередную конфету и подозревая, что это уже нервное, с набитым ртом спросил:

       -- Что?

       -- Все, -- не стала мелочиться Данка и засунула в рот не мытую и не кипяченную ягоду.-- Жизнь вообще не справедлива. А тут еще больше. Девушка, которая выглядит как аристократка, никакая не аристократка. Те, которые аристократки, одна похожа на пацанку и работает полицейским, вторая вообще, как подружка из универа. Только хитрее и знает много полезного.

       -- Это ты их в официальной обстановке не видела, -- сказал Максим.

       Дана хмыкнула и выдала следующее откровение.

       -- Ладно, они, их хоть с детства учат. А я ничего не знаю и аристократка из меня как из тяжелоатлетки балерина. Вот один в один.

       -- Тебя тоже с детства учили, -- сказал Максим и потянулся к следующей конфете.

       Почему она решила поговорить об этих проблемах именно с ним? Нашла бы себе какую-нибудь женщину для разговора. Тетю, например. Или ту же Эсту. Все равно блондинку почти каждый день можно найти во дворце, в который ее никто не приглашал. Чаще всего Эста сидит в библиотеке, или бродит рядом с ней, иногда даже без Матиля. Вот и думай, зачем она на самом деле приходит? А самое интересное, почему ее не гонят? Приманивают и приучают к дому, что ли?

       -- Я не помню ничего, -- печально сказала Дана.

       -- Я тоже не помнил. Потом вспомнил.

       -- И чуть не умер.

       -- Это случайность. Ты будешь вспоминать правильно и ничего подобного с тобой не случится.

       -- У тебя все так легко, -- выдала следующую претензию Данка и Максим заподозрил, что она над ним издевается.

       Не может же она говорить это серьезно?

       Посмотрел на надутую, как индюк, сестру и понял, что может.

       -- Дана, может тебе шоколадку съесть? Говорят, шоколад настроение улучшает.

       -- Все с моим настроением в порядке. Просто я чувствую себя здесь ненужной. Даже убирать не дают. Вот чем мне здесь заниматься? Бродить целыми днями по дворцу и городу как привидение?

       Максим помимо воли улыбнулся. Вот почему у него таких проблем никогда не было? То фасоль возле чаши сажают. То с Тайрин прячется. То учат, то бьют, то совмещают. То на соревнования отправляют. То похищают.

       -- Дана, вот вспомнишь все и будешь учиться. Поверь, это много времени занимает. А еще в середине зимы будет десятидневье приемов. Тайрин говорит, что там вообще с ума сойти можно. Все чего-то хотят, на что-то намекают... Кстати, ты эту книгу о почти насильственных способах заключения брака получше выучи. А то как раз на таких приемах можно встретить всяких, которые ищут способы убраться из своей семьи, или просочиться в чужую. Не факт, что тебя к тому времени официально примут в семью, наверняка не примут. Но люди знают, что ты моя сестра, так что вряд ли сомневаются, что это произойдет. Так что ты завидная невеста.

       -- Убью этих уродов, -- мрачно сказал Дана, и, отложив свои ягоды, ушла в спальню. Вернулась она с книгой о видах браков и способах их заключения.

       Эстафетная палочка.

       Матиль и Эста сидели на подоконнике. Он что-то тихонько рассказывал, она переплетала его косу, еще и ленточку вплетала, зеленую, в цвет глаз. Откуда у равновесника взялись глаза на задней части головы или на спине Максим знать не желал. Он вообще желал учиться, но дурное воображение рисовало эти глаза, то на лопатках, то разгребающие ресницами волосы на затылке.

       Вообще, Максиму очень хотелось узнать, почему эта парочка сидит на подоконнике именно в его комнате. Нет, он их конечно впустил сам, но искренне при этом надеялся, что они скажут что хотели и тут же уйдут. Так нет же. Сначала они смотрели в окно и обсуждали птичек, игнорируя хозяина комнаты. Теперь вообще сидят и улыбаются. Запустить бы в них чем-то, так ничего подходящего нет.

       -- Эй! -- наконец не выдержал Максим.

       -- Мы тут прячемся, -- сказала Эста не отрываясь от косы. -- Там моя мама выясняет мой статус. У Серой Кошки выясняет. Не хочется им мешать.

       -- Хочет чтобы вы немедленно поженились? -- заинтересовался помимо воли Максим.

       Если их поженят, то больше им незачем будет сидеть на подоконнике в чужой комнате.

       -- Нет. Просто выясняет мой статус, -- сказала Эста.

       -- Ничего не понимаю, -- признался Максим.

       -- Ей интересно, почему я здесь провожу больше времени, чем дома. У меня мама любопытная, -- разъяснила Эста. -- Вот. А за одно мы смотрим, чтобы тебя опять не украли.

       -- Из дворца меня точно никто не украдет, -- сказал Максим, пытаясь вернуться к учебе.

       -- Я бы не была так уверена.

       Максим хмыкнул и решил, что будет игнорировать эту парочку. Тоже еще -- телохранители.

       Учеба в голову не лезла. Фантазия о глазах на спине равновесника преследовать не перестала. И погода опять была отличная. Поэтому, когда Данка прибежала с троицей малознакомых Максиму родственниц и предложила всем пойти кататься с горки на огромных санках, он не размышляя отложил книгу и пошел собираться. Матиль и Эста переглянулись и не доплетая косу куда-то убежали. После чего загадочным образом пропали. Ни при выходе из дворца не появились, ни по дороге не догнали. Странные телохранители какие-то.

       Горка откровенно не впечатляла. Очередной холм, довольно пологий и местами заросший разлапистыми кустами. На вершине гордо торчало непонятное двухэтажное строение, к нему не то что прочищенной дороги, даже протоптанной тропинки не было.

       Зато санки оказались колоссальными, в них можно было смело впрягать лошадь. Вместо этого впряглись пятеро парней и потащили их наверх, утопая в снегу по колено и гордо отказываясь от девчачьей помощи. Девушки брели следом, причем девушек было в два раза больше, чем парней. Максим даже заподозрил, что эти представительницы прекрасной половины человечества изначально никаких парней звать не собирались, а потом решили, что на холм санки должны таскать мужчины, ибо не женское это дело, и передумали.

       Тянулись санки не так уж плохо, в снег они не проваливались, чего нельзя было сказать о парнях. Если бы не щиты, которые Максим решил держать поднятыми, пока не разрешится ситуация с зеркальщиками, то он был бы в снегу с ног до головы. Но все равно, не шибко приятно, особенно когда падаешь и кто-то норовит на тебя то наступить, то санки затащить сверху.

       А потом компания добралась до здания с заколоченными окнами, кое-как втиснулась на санки и держась друг за друга и за что попало, под девчачий визг поехала вниз. Кого-то потеряли по дороге, кто-то вывалился в конце пути, Максима все-таки переехали санками, утопив в сугробе, но было весело. Пока не стало понятно, что транспортное средство надо опять тащить вверх.

       -- Хорошее дело канатная дорога, -- поделился тайным знанием Максим, но тащить не отказался, очень хотелось на этот раз сбросить под сани того умника, который столкнул его.

       Во второй раз тянулось веселее, какую-никакую, но тропу в снегу уже проложили. Девушки по очереди подталкивали транспортное средство, смеялись, чью-то потерянную при спуске шапку пытались высмотреть. Данка вытряхивала одолженные у кого-то здоровенные рукавицы, при каждом шаге ударяя ими о колено. Всем было чем заняться. Один Максим строил планы мести и смотрел на медленно приближающееся здание. И высмотрел запропастившихся телохранителей. Ненормальная парочка выглядывала из-за дома, видимо забравшись на холм с другой стороны.

       -- А может они поспорили о том, похитят меня на этот раз или нет? -- спросил сам у себя Максим и решил делать вид, что никого там не заметил.

       С горки компания спускалась еще семь раз, после чего решили пойти пить кофе, желательно с добавкой чего-то алкогольного, чтобы наверняка согреться и не простудиться.

       Пока девушки отряхивали друг другу спины, вытаскивали снег из капюшонов и опять над чем-то смеялись, а парни выясняли кто потащит санки к владельцу, у которого взяли их не спросив, Максим стоял в стороне и размышлял куда ему теперь идти. С одной стороны, от кофе он бы не отказался. С другой -- учебу никто не отменял. С третьей -- Матиль и Эста то ли примерзли к строению на холме, то ли решили там поселиться, но в любом случае не помешало бы их оттуда спустить и выяснить, что они вообще там забыли. В шпионов играют?

       -- Телохранители, -- пробормотал Максим.

       И это слово стало сигналом для очередных похитителей. А может и тех самых, по крайней мере брызнуть вырубающей гадостью в лицо они попытались. Парень в ответ пнул мужика с брызгалкой в колено. Дернул, снимая с головы капюшон того, что был справа и рухнул в снег из-за толчка сзади. Пока Максим барахтался в сугробе, проклиная тяжелую и неудобную зимнюю одежду, кто-то пытался тянуть его за ногу, кто-то другой дергал за воротник пытаясь задушить, кто-то орал, девушки верещали. А потом он куда-то провалился, вместе со снегом. Больно шлепнулся на каменный пол, весьма знакомый каменный пол. И поток-дракон знакомо сжался. После этого дергать и орать наконец перестали и Максим смог высказать наболевшее. Всем. Похитителям, полу, липовым телохранителям непонятно что делавшим на холме, жизни в целом и этому дню в частности. Его не перебивали, бормотали что-то на своем непонятном языке и даже не пытались подойти ближе.

       Высказавшись, Максим встал на ноги и мрачно уставился все на тех же похожих на вампиров мужиков.

       -- Почему ты не спишь? -- наивно спросил один из них.

       -- Не хочется.

       Они опять о чем-то поговорили.

       -- Может ты сядешь? -- задал следующий вопрос все тот же недовампир.

       -- А может вы ляжете? -- улыбнулся Максим.

       Его не поняли и опять стали общаться между собой. Это раздражало и парень все больше укреплялся во мнении, что похищают его все время местные идиоты. А это было обидно, потому что намекало и на его невеликий ум.

       -- Мы хотели спросить, -- неуверенно сказал другой недовампир.

       -- Спрашивайте, -- разрешил Максим, решив все-таки послушать, что они на этот раз скажут.

       -- Это правда, что проклятые умели возвращать материю?

       Максим решил не делать вид, что не понял о ком они, хотя сильно хотелось.

       -- Не правда, -- сказал. -- Они не умели возвращать материю. Я тоже не умею. Просто все мы можем из хаоса-материи сделать порядок-материю. Из одного состояния перевести в другое. И то, тут нужен какой-то источник энергии, понятия не имею какой. Я, когда всего лишь вырастил кристаллы внутри острова не умер только благодаря своей чаше. А остров там крошечный.

       -- Я же говорил, эти твари бесполезны... -- начал выступление молчавший до этого мужик и его тут же прервали.

       Двери за спинами недовампиров вылетели, с грохотом приземлились, чуть ли не на головы великолепной четверке и в комнату ворвалась целая толпа. К сожалению, возглавлял эту толпу вовсе не папа. Очень смуглый и на удивление светловолосый мужчина в пластинчатом доспехе был огромен, мрачен и решителен. Он жестами приказал подчиненным схватить замерших, как суслики недовампиров и уставился на Максима. Нехорошо уставился, изучающе.

       -- Так, -- сказал многообещающе. -- Это тот юнец из мира вернов, который якобы умеет создавать материю из ничего?

       -- Вернов? -- переспросил Максим, которому куда-либо уходить в данный момент не хотелось, хотя здравый смысл твердил, что пора.

       -- Ну, сати. Какая разница? Вы нас тоже называете совсем не тымами. Так что там с материей?

       -- Из ничего невозможно сделать что-то, -- поделился сокровенным Максим.

       -- Так я и думал, -- кивнул мужик. -- Дальше, ты кто?

       -- Максим Тигровых Лилий, они же Серые Туманы. Сын Ижена, племянник его сестры, внук его отца и далее по списку, если вам о чем-то это говорит.

       Мужик замер, моргнул пару раз, а потом стал материться на все том же незнакомом языке. Максим слушал и зачем-то пытался запомнить то, что повторялось чаще всего.

       -- Так, -- еще более многообещающе произнес блондин, перестав ругаться, и посмотрел на пришибленных происходящим недовампиров. Что-то им сказал, из-за чего один из четверки побледнел и пошатнулся. Перевел взгляд на Максима. -- И как скоро нам ждать твоего папашу? Проклятье, поставить блок на их старый проход, уничтожить все маяки, двадцать шесть лет тратить энергию на изменение фонового шума сферы нашего мира и все для того, чтобы верны перестали сюда шляться, как к себе домой. И что делают эти недоумки? Они тащат сюда живой маяк, который наверняка оставил след, на поиск и уничтожение которого теперь придется потратить не меньше полугода. И это наверняка не поможет. Во второй раз верны нам спрятаться не позволят, изгадят всю сферу своими метками. Вот что за идиотизм?

       -- Мой папа здесь уже был. Когда меня в первый раз похитили, -- обрадовал блондина Максим.

       Тот опять на мгновенье завис, а потом ласково-ласково спросил:

       -- Тебя похищают не в первый раз?

       -- В третий.

       Мужик обернулся к подчиненным, махнул рукой в сторону недовампиров. Тех подхватили под руки и куда-то поволокли.

       -- Теперь ты... -- блондин внимательно посмотрел на Максима. -- Пошли в гости, что ли?

       -- В гости? -- переспросил парень. Какой-то слишком неожиданный поворот.

       -- Ко мне в гости. Подождем твоего папу, мне надо с ним поговорить. Хотел искать его там, но если так получилось...

       -- Поговорить с папой?!

       -- Не с этими недоумками же мне разговаривать, -- блондин посмотрел на потолок и часть его подчиненных куда-то побежали. -- Давно нужно было их переловить, так казались ведь безобидными, пока не начали открывать несанкционированные порталы...

       -- А те, которые воруют острова, тоже безобидные? -- спросил Максим.

       -- Лига спасения?

       -- Понятия не имею.

       -- Они, они, экспериментаторы. Угробили кучу средств и времени лишь для того, чтобы выяснить -- материя из чужого мира только ускоряет исчезновение материи из нашего. Со вчерашнего дня это признанный факт, как и очередной бездонный провал на месте горы Скадант.

       -- Поздравляю, -- сказал Максим.

       -- Весь в папашу, -- одобрил блондин, потом склонил голову на бок и представился. -- Етанай-до третий фелт. Хотя откуда тебе знать, что такое фелт? Пошли.

       -- Чувствую себя эстафетной палочкой, -- по-русски сказал Максим, но пошел.

       В конце концов, уйти на плато с ромашками он может откуда угодно, а что творится за стенами мрачной каменной комнаты -- интересно.

       За выбитой дверью обнаружился коридор, без украшений, мебели, ковра и прочих излишеств, даже стены не покрашены. За коридором еще одна дверь и лестница, обе старые, деревянные и скрипучие. Еще и пыльные.

       Потом они наконец вышли на улицу и Максим замер, изумленно глядя на небо привидевшееся в бреду навеянном Большим штормом. Желтое небо с черными трафаретами-облаками.

       -- И давно оно такое? -- спросил севшим голосом.

       -- Последние шестьдесят лет. Когда мой отец был маленьким, оно было другим, не таким как у вас, но тоже синее, с зеленоватым оттенком. А потом появился первый бездонный провал и небо стало таким. Траурное небо.

       -- Тогда я вообще ничего не понимаю, -- рассеяно сказал Максим, впечатленный небом. -- То ли такое небо не редкость и оно ничего не значит. То ли сначала шторм меня занес именно сюда. И тогда теория Ярослава ничего не стоит, потому что ваш мир все равно умирает, не смотря на подпитку.

       -- Ярослав?

       -- Один создатель, вы его не знаете. Меня шторм в его мире выбросил. А у вас вправду всех драконов убили?

       -- Драконов?

       -- Проклятых, -- Максим подумал и добавил слово, которое слышал от похитителя.

       -- А они существуют? -- неподдельно удивился Етанай-до. -- Это же сказки, которыми фанатики Озаряющего детей пугают.

       -- Фанатики Озаряющего?

       -- Твои похитители.

       -- Ага. А драконы существуют. Я даже парочку видел в драконьем виде. Только они были в более плотном мире, здесь у них материи бы не хватило для того, чтобы выглядеть как положено драконам, вот они и выглядят людьми.

       -- Как интересно, -- пробормотал блондин, очередным жестом отдавая распоряжения очередным подчиненным. -- И книги их захватите! Хочу почитать на ночь о проклятых!

       Максим оглянулся на здание из которого вышел, убедился, что оно такое же мрачное и унылое снаружи, как и внутри. Коробка в три этажа, гранитная, как надгробная плита, с редкими узкими окнами и плоской крышей. Если это храм Озаряющего, то его адептов, или кто они там, стоило переловить хотя бы за то, что они своими храмами навевают мысли о суициде.

       Парень вздохнул, расстегнул куртку, засунул шапку в карман и поспешил за не оглядывающимся Етанай-до.

       Любопытство оно такое, к кому угодно в гости заведет.

       -- Надеюсь папа меня не прибьет за это.

       Максим пил чай. С конфетками.

       То и другое принесла на подносе девушка по имени Танкье, дочка Етанай-до, которую оставили развлекать гостя, пока хозяин дома отдает последние распоряжения подчиненным. Странная девушка, если честно. Вела она себя как чопорная учительница, одета была соответствующе -- белая блузочка с большим бантом, серые широкие штаны из мягкой ткани, еще и прическа -- строгое такое каре с неожиданно пушистой челкой.

       Представления о том, как следует развлекать парней у этой девушки оказались новы и неожиданны на взгляд Максима. Сначала она провела краткую экскурсию по коридору с портретами. Потом зачем-то подергала несколько запертых дверей и оставила гостя в комнате в компании стола, трех кресел, камина и чьей-то шкуры валявшейся на полу. Как оказалось чуть позже, девушка ходила за угощеньем.

       А дальше началось что-то вроде пытки. Чай был слишком сладкий, конфеты напоминали грильяж, а слушать монолог о видах грибов в соседнем лесу и способах их размножения в домашних условиях было выше его сил. Парень даже заподозрил, что желтое небо плохо влияет на мозги местных жителей. Недовампиры очень странные люди, эта девчонка еще страннее. Етанай-до тоже наверняка странный, просто умеет не демонстрировать свои странности посторонним людям.

       -- Может он эти грибы у себя в спальне выращивает, -- предположил Максим, глядя в чашку.

       Ему как никогда хотелось напиться. До полной невменяемости. Но алкоголя вблизи не наблюдалось. А уйти так и не поговорив с хозяином дома будет невежливо. И вообще, он тут папу ждет.

       -- Кто грибы в спальне выращивает? -- заинтересовалась Танкье.

       -- Етанай-до.

       -- Папа? -- удивилась девушка. -- Он не любит грибы.

       -- Знаешь, я тоже их не сильно люблю. Разве что жареные в сметане.

       Девушка печально-припечально вздохнула.

       -- Я опять увлеклась, -- сказала тоненьким голоском, опустив глаза вниз. -- Может тебе что-то интересно, что я могу рассказать? -- спросила таким тоном, что Максиму пришлось срочно придумать это интересное.

       -- Демоны! -- выдал он первое, что пришло в голову. -- Кто-то, не помню кто, говорил, что вы натравливали их на наш мир.

       -- Мы не натравливали, -- оскорблено возразила Танкье. -- Это дерхи, они и на нас их натравливали, пока их острова не пропали. Их бог требовал.

       -- Что-то у вас здесь фанатики на каждом шагу.

       -- Фанатики? -- удивленно похлопала глазами девушка.

       Притворяется -- понял Максим. Пытается увести тему разговора от демонов.

       -- У папы спросишь, -- улыбнулся парень. -- Так что там с демонами? Я парочку убил. Один был стопроцентно диким, а вот второй вел себя странно. Он наверняка был отсюда. А еще, какие-то придурки под дворцы пытались подкопаться. Тоже из вашего мира. И острова Лига Спасения воровала. Уверен оно все взаимосвязано.

       Танкье вздохнула, сцепила пальцы и безэмоционально, как учительница, которой давным-давно надоела ее профессия, сказала:

       -- Ты прав. Демоны бывают дикие и ручные. Условно ручные.

       -- И чем же вы своих условно ручных кормите?

       -- Другими демонами. Иногда так преступников казнят, но для этого нужно сотворить что-то из ряда вон выходящее.

       -- Понятно. А зачем вам ручные демоны? Ну, кроме случаев, когда нужно кого-то казнить или отвлечь сильных сати в городе.

       -- Чтобы ели диких. Иначе дикие едят материю.

       -- Э-э-э-э... В смысле материю? Тайрин говорила, что самое неживое, что эти твари жрут, это трупы. Они даже давно срубленные или засохшие деревья есть не хотят, да и вообще предпочитают мясо.

       -- Может в твоем мире оно и так. У нас тоже так было. Тогда демоны были нужны для того, чтобы воевать с дерхами. А теперь они едят все, особенно если рядом бездонный провал. Собираются по краям и грызут, пока не лопнут. Все грызут, словно стараются провал увеличить. Вообще, есть теория, что эти провалы изначально делают демоны. Они как-то попадают под землю и жрут все на своем пути, пока наружу не выберутся. Но это, скорее всего, чушь. Потому что никто этих выбравшихся не видел. Зато видели, как материя превращается в облако тумана, которое поднимается вверх и постепенно рассеивается, не как пыль или туман, а просто исчезает.

       -- Хм, -- Маским потер переносицу и выдал еще одну теорию: -- Возможно это облако состоит из лопнувших от обжорства демонов.

       -- Нет, -- покачала головой девушка. -- Даже не похоже. Лопнувшие демоны в энергию превращаются, которая ломает деревья и оставляет в земле яму, а не поднимается вверх и бесследно исчезает.

       -- Знаешь, -- сказал Максим загрустившей девушке. -- Однажды я встретил одного парня, он называет себя создателем. Так вот он сказал, что наша ветвь миров умирает, где быстрее, где медленнее, но умирает. И Большой шторм, это та штука, которая не дает ей умереть окончательно. Пока он есть, наша ветвь будет подпитываться извне и жить, хоть и теряя материю. Так что все не так плохо, как могло быть. А еще он обещал, что когда узнает как, обязательно придет сюда и заставит ветвь ожить. Просто он пока создатель-ученик, которому учителя нужно собрать в единое целое.

       -- Учителя в целое?

       -- Я тоже удивился, -- улыбнулся Маким. -- Но создатели, они такие. Даже разобрать себя на кучку мелких существ способны, если нужда припрет.

       Танкье улыбнулась и сразу похорошела. Ей вообще не шла холодность и отстраненность, которую она держала на лице. И ерунда, что в существование создателей она, похоже не поверила. Решила, что гость пытается ее развлечь. Ерунда. Девушки должны улыбаться, так оно правильнее. А то строят из себя синие чулки, а бедному парню приходится думать -- это он им настолько не нравится, или они такие по жизни?

       Максим разгрыз конфету, чувствуя, как в ней увязают зубы, поспешно добавил чая, в надежде, что размокнет и проглотил то, что получилось. Конфетно-чайный комок застрял в горле, пришлось его проталкивать еще порцией чая. И именно в тот момент, когда Максиму больше всего хотелось попрыгать, чтобы конфетка провалилась в желудок, в комнату вошел Етанай-до.

       Танкье выпрямилась и перестала улыбаться. Максим глубоко вдохнул и закашлялся. Хозяин дома подошел, хлопнул по спине так, что парень чуть с кресла не вылетел.

       -- Так, -- мрачно сказал он. -- Два вопроса. Чего от тебя хотели помощники Озаряющего и как ты исчезал?

       -- Они хотели чтобы я вернул материю. Я этого сделать не смогу, даже если бы захотел, так что уходил не дожидаясь пыток и угроз.

       -- Как уходил?

       -- Просто уходил, -- сказал Максим.

       -- Через грань ты ходить не можешь. Не дорос, это сразу видно. Те, которые доросли светятся. Открывать порталы тебя вряд ли учили, тем более, между мирами. Междумировые порталы вы вообще за что-то не любите. Так что, как?

       Максим вздохнул.

       -- Я не знаю как. Спросите у той тетки, которая с папой придет..

       -- Какой тетки? -- уточнил Етанай-до.

       -- Самой стервозной с виду.

       Мужчина вздохнул, посмотрел на дочь и решил:

       -- Ладно, подождем твою тетку.

       Взял конфету, попробовал ее раскусить, потом удивленно посмотрел на отпечаток зубов на сладости. Понюхал чай и скривился.

       -- Что это такое? -- спросил у дочери.

       -- Медово-ореховые конфеты. Они полезные.

       -- Но не для зубов, -- уточнил Максим.

       Етанай-до бросил полезную сладость обратно и покачал головой. Танкье села еще прямее и ручки на груди скрестила. Этакое воплощение обиды.

       -- А я бы съел что-то более существенное, -- мечтательно сказал Максим. -- Мужчины любят мясо. Или хотя бы макароны. А лучше макароны с мясом.

       Танкье одарила его убийственным взглядом.

       Странная все-таки девушка. Может она борется за здоровое питание отца, а ей все мешают?

       -- Существеннее, так существеннее, -- сказал отец странной девушки и дважды хлопнул в ладони.

       Прошло не больше пяти минут, как заполошные девушки в синих одинаковых, наверное форменных платьях принесли целую гору еды, стола из-под нее вообще видно не было, чему способствовали квадратные тарелки. Пахла еда завлекательно.

       Максим улыбнулся запеченной целиком большой птице, с кокетливыми бантиками на задранных вверх ножках, сел, и только приготовился познакомиться с ней поближе, как появился злющий отец и все испортил. Не сам появился, в сопровождении все той же компании, на удивление мрачной, словно на похороны пришли.

       -- Привет, -- сказал Максим.

       -- Домой! -- рявкнул Ижен.

       -- Но...

       -- Немедленно!

       -- А ты не меняешься, -- неизвестно чему обрадовался Етанай-до и Ижен соизволил его заметить.

       После чего уставился, как на воскресшего прадедушку.

       -- Я же тебя убил.

       -- Ты пытался. Неплохо пытался, но недостаточно. У меня тоже не вышло, чему на данный момент я рад. Мне сейчас проще довериться врагу с честью, чем бесчестным друзьям.

       -- У тебя появились друзья? -- неподдельно удивился Ижен.

       -- У меня даже семья появилась. У тебя, впрочем, тоже.

       Етанай-до улыбнулся и развел руками.

       А Ижен чему-то кивнул.

       И выражения лиц у них были похожие-похожие. Словно они знали главную тайну вселенной, и договорились никому о ней не рассказывать.

       -- Ага, в один горшок писали, -- сказал Максим, за что и получил подзатыльник.

       Подслушивать -- плохо.

       На этот раз Ижен не орал и вел себя так, словно его ненаглядного сыночка пригласил в гости дальний родственник, а он взял и пошел, забыв сообщить об этом родителям. Сыну за это досталось, а вот с родственником общается вежливо и уважительно.

       Ризма, на просьбу блондина рассказать, как Максим скачет между мирами столь же вежливо отказалась это делать, мысленно похвалив мальчишку хоть за какую-то сообразительность.

       Сам мальчишка наблюдал за этими расшаркиваниями и задумчиво улыбался. Куда-либо уходить он категорически отказался. Вместо этого сначала поел, потом развалился в кресле с кувшином руках и что-то пил прямо из него. Дочка хозяина дома смотрела на него неодобрительно, но кувшин почему-то не отбирала.

       Поняв, что увести отсюда сына может только насильно и решив так перед Етанай-до не позориться, Ижен предложил пойти в более подходящее место и там поговорить. Обо всем. Начиная с демонов и заканчивая украденной материей. Почему он собрался разговаривать об этом именно с этим человеком, Ризма не поняла. С другой стороны, своего правителя и начальника в одном лице Етанай-до неуважительно обозвал фанатичным придурком, так что разговаривать там наверняка не с кем. Это все равно, что пойти договариваться с похитителями Иженового сына. Зеркальщики всегда были странными людьми, а в последнее время, судя по тому, что рассказали пленники, окончательно деградировали, причем настолько, что стали приносить человеческие жертвы странному богу.

       Ризме не хотелось разговаривать вообще ни с кем в этом мире. Умирает он по словам Максима, так пускай и продолжает в том же темпе и направлении, меньше проблем будет. Но это эмоции.

       А разум доказывал, что выслушать стоит. Хотя бы для того, чтобы узнать как оно все началось и что местные жители предпринимали для того, чтобы остановить. Не могли же они только людей на алтаре убивать для этого. Должен быть кто-то разумнее, хотя бы начальники идиотов воровавших материю.

       Миры слишком похожи друг на друга и нет гарантии, что завтра то же самое не начнет происходить дома. А значит, нужно узнать как можно больше.

       Но это не значит, что кто-то станет полностью доверять третьему фелту.

       -- Танкье, твой отец вообще кто? -- спросил Максим, когда взрослые и умные всем составом ушли вести переговоры.

       Приказать сидеть в этой комнате и никуда не рыпаться папа не забыл и Максим решил его послушаться. Неплохое место.

       -- Он третий фелт, -- гордо сказала девушка.

       -- Ага. А что такое третий фелт? Я не местный и не знаю.

       Танкье закрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула.

       -- Ты до десяти посчитай, говорят помогает, -- предложил Максим.

       Девушка одарила его очередным убийственным взглядом. Похоже, чем дальше, тем меньше он ей нравился.

       -- Фелт, значит, что человеку кто-то подчиняется, -- сказала безжизненным голосом. -- Первому фелту подчиняются вообще все, он наш правитель. Второй фелт его старший сын и наследник. Мой папа третий фелт, ему подчиняется армия. Четвертому подчиняется флот. Пятому...

       -- Понял я, понял, потом список напишешь с номерками и теми, кто этим номеркам подчиняется. Значит, твой папа маршал или генералиссимус какой-то. Вопрос в другом. Армия твоему папе действительно подчиняется, или в случае чего плюнет на его приказы и уйдет в степь?

       -- Действительно, -- дернула подбородком вверх Танкье.

       -- Верю, верю. И он наверняка родственник первого фелта, иначе его бы так высоко не пустили.

       -- Моя мама была сестрой первого фелта.

       -- Чудненько, с племянницами императоров я еще не разговаривал. Значит, у твоего отца есть реальная власть и с ним имеет смысл вести переговоры. Интересно, мой папа поинтересуется как высоко твой успел забраться? Хотя... поинтересуется. Он вообще у меня въедливый. Танкье, а тебе не интересно, о чем они там разговаривают?

       -- Нет!

       Нос и подбородок дочки третьего фелта задрались еще выше. Хоть бери и ваяй с нее памятник гордости и чувству собственного достоинства. Данке она бы понравилась, соответствует ее представлениям об аристократках.

       -- Я приличная девушка и... -- зачем-то добавила Танкье.

       -- А я не девушка, -- улыбнулся Максим. -- И даже не приличная. Не приличный. Так что мне можно. А ты выйди в коридор, чтобы не услышать чего-то лишнего.

       -- В коридор? -- удивилась Танкье.

       -- Да. Я тут сейчас подслушивать буду. А ты приличная девушка и так далее.

       -- Подслушивать нехорошо.

       -- Так не подслушивай, -- сказал Максим.

       Не смотря на опасения и недовольство потока радар-бабочка на ладонях развернулся привычно легко. Максим закрыл глаза, чтобы ничего не мешало, откинулся на спинку кресла и стал искать отца. Дом, в котором они находились оказался настоящим лабиринтом. В нем были широкие коридоры и идущие параллельно им узкие коридорчики. Фальшивые двери, и пустоты за стенами. Комнаты в комнатах и лаз между этажами, напоминавший ту самую вентиляционную систему из голливудских фильмов, по которой так любят ползать герои.

       Максим настолько увлекся изучением архитектуры, тайных ходов, коридоров, сворачивающих из стороны в сторону, разветвляющихся, а потом сходящихся, что чуть не пропустил комнату где заседали хозяин дома и сати.

       -- Так, -- сказал Максим. -- Если идти не через коридор, а сюда.

       Он встал, подошел к стене и постучал по ней костяшками пальцев.

       -- Танкье, умеешь этот потайной ход открывать?

       -- Умею, -- мрачно сказала девушка.

       -- Так открой, я никому не скажу. Иначе придется тянуться через стены и они могут как-то не так отреагировать на энергию из моей чаши.

       -- Не тянись! -- повысила голос девушка.

       -- Не могу. Мне надо услышать, что они там говорят. Иначе опять во что-то влезу случайно, обзаведусь шрамами на другой половине лица. Может меня вообще убьют, а виновата будешь ты.

       Танкье фыркнула, как кошка -- жалости в этой девушке было не больше, чем в тете Айре -- но подошла к Максиму и отстучала по стене замысловатый ритм. Она в ответ провалилась куда-то в глубину, оставив проход.

       -- Ладно, скоро вернусь, -- сказал парень.

       -- Я с тобой, -- схватила его за руку Танкье, почему-то покраснела и неуверенно добавила: -- А то еще заблудишься. Или тронешь что-то, что трогать нельзя.

       -- Украду, -- серьезно кивнул Максим.

       Аккуратно разжал ее пальчики и пошел в темноту тайного хода. Девушка опять фыркнула и поспешила за ним, натыкаясь на стены и парня. Радара у нее не было, и в темноте она ничего не видела.

       -- Тихо, -- потребовал Максим, когда девушка в очередной раз в него врезалась. -- Мы пришли.

       Идея с подслушиванием сквозь стену была не оригинальна и не нова. Тот же стакан, который всякие любопытные личности прижимали к стене, чтобы услышать, что творится в соседней комнате. Просто магический стакан.

       Бабочка шевельнула крыльями, развернула их и прижала к стене. Тут же зазвучал голос Ижена:

       -- Все так плохо?

       -- Все еще хуже, -- устало сказал Етанай-до. -- Там ничего нет, даже воздуха, один идиот сунул сквозь этот барьер руку и она тоже исчезла, мгновенно, словно ее и не было. Что оно такое и откуда берется, никто объяснить не смог. Одно время фанатики Озаряющего бегали, орали о божественном наказании, чуть войну не устроили. А когда им разрешили делать то, что они считают нужным, ничего сделать не смогли. Их молитвы и жертвоприношения действовали не больше, чем все то, что придумали в Лиге Спасения. Хотя нет, я не прав, после их молитв хотя бы новых бездонных провалов не появлялось, а из-за Лиги их уже на три больше. А еще демоны начали жрать материю на краю провалов и они стали увеличиваться. Просто не понимаю. Твой сын сказал, что наш мир умирает и я склонен ему поверить.

       -- Тот мальчик, создатель, утверждал, что все миры, которые находятся рядом, медленно умирают. Но о бездонных провалах я слышу впервые, -- сказал Ижен. -- Ризма?

       -- Я тоже не слышала, но могу уточнить. Вдруг кому-то попадались... Хотя, такое небо точно никто не описывал, а небо и эти провалы, судя по всему, взаимосвязаны. Никогда не обращала внимания на то, что небо у вас странного цвета.

       -- Даже если мы разберемся, мы вряд ли сможем остановить ваши провалы, -- сказал кто-то незнакомый Максиму.

       -- Нам бы демонов остановить, -- сказал Етанай-до. -- Чтобы было больше времени. Может мы найдем что-то в старых записях, что поможет. Сейчас над расшифровкой этих записей столько людей сидит, но дело идет медленно. За десять лет разобрались как маскироваться и как Агьен-зара украл дворец из вашего мира...

       -- Вы расшифровываете старые записи? -- удивилась Ризма.

       -- Дневники великих, -- сказал Етанай-до.

       -- А придумать что-то новое не пробовали? -- спросил хрипловатый женский голос.

       -- Что? Да и кто думать будет? Все заняты. Да и придумать что-то, что не было придумано великими нереально. Пробовали уже, потом находили в записях, очень удивлялись. То, что придумывают сейчас, чаще всего так и остается выдумкой, реже рано или поздно находят в записях.

       -- Как интересно, -- промурлыкала Ризма.

       -- От нас ты чего хочешь? -- спросил Ижен.

       -- Посмотрите на демонов у провалов. Вы лучше кого-либо умеете их убивать. Может, поймете, почему мы их убить не можем.

       -- Не можете убить демонов? -- удивилась Ризма.

       -- Не можем, словно у них какая-то защита появилась. Наши демоны, которых мы на них гоним, этих демонов жрут, но в половине случаев там и остаются. Так что...

       -- Первый фелт давал разрешение на нашу помощь? -- спросил Ижен.

       -- Нет, -- устало вздохнул Етанай-до. -- Там все очень плохо. Он все еще верит Озяряющему. Верит в то, что его дворец цел потому, что помогает бог. И что провалы уничтожают тех, кого этот бог наказывает. И когда уничтожат всех, провалы исчезнут. Его сын не лучше, того, кто был лучше, они отравили. Воины все еще мои, но только из-за того, что от верящих Озаряющему мы так или иначе избавляемся. Иначе они избавятся от нас.

       -- Невесело, -- сказал Ижен. -- А Лига Спасения?

       -- А они не подчиняются ни нам, ни дворцу первого фелта. Зато у них большая часть записей и они сравнительно разумны. Если кто-то будет бороться с демонами, они мешать не станут, даже если этот кто-то будет господином всего злого.

       -- Понятно. Мы посмотрим, -- решила Ризма и Ижен не стал с ней спорить.

       Заскрипела мебель, что-то отодвинули и Максим решил, что пора уходить. Они там наверняка будут смотреть карты и заключать договоры. Это займет некоторое время. Так что сейчас могут кого-то послать, чтобы проверил, чем занимается один парень со шрамами на лице. Или чтобы этот кто-то передал требование отправиться домой. Да мало ли что придет в голову папаше, он ведь параноик.

       -- Танкье, бегом обратно! -- велел Максим, свернув радар.

       Девушка что-то прошептала, но пошла. Идти обратно было гораздо легче, был виден свет в проходе в комнату.

       -- Надеюсь, туда никто не заходил, -- пробормотал Максим.

       Как оказалось, отца Максим знал отлично. Не успели он и Танкье вернуться в кресла, как пришел чем-то очень недовольный мужик и заявил, что Максиму пора возвращаться домой. Мол, учеба ждет, труба зовет и вообще.

       Парень пообещал, что вернется, не уточняя когда, и осчастливленный его покладистостью мужчина бодро ушел. Может даже надолго.

       -- Танкье, а ближайший бездонный провал далеко находится? -- спросил Максим у сидевшей, словно палку проглотила, девушки.

       -- Нет, -- кратко ответила она.

       -- Нет, в смысле недалеко?

       -- Нет, значит, что мы туда не пойдем, -- сказала девушка и сложила руки на груди.

       Максим немного полюбовался этим воплощением упрямства и решил зайти с другой стороны.

       -- А ты там была?

       -- Была, -- призналась Танкье и покраснела.

       -- Без разрешения, -- кивнул сам себе Максим.

       Девушка поджала губы и одарила его очередным убийственным взглядом.

       -- Ладно, -- решил Максим. -- Сам найду. У прохожих спрошу. Скажу, что я дикий родственник твоего отца. Вот только вчера из горного селения на три хижины приехал и сразу захотел достопримечательностями полюбоваться.

       Танкье фыркнула.

       -- Или радаром воспользуюсь.

       Танкье фыркнула еще раз. Суровая женщина.

       -- Ладно, я пошел.

       Максиму вдруг стало интересно, попытается она его задержать или нет?

       -- Я с тобой, -- вскочила из кресла передумавшая девушка. -- Хочу посмотреть, как там сейчас, а папа не пустит -- немного подумала и мстительно добавила. -- Портал без меня ты не откроешь, а пешком будешь три дня идти.

       -- Я не против, -- улыбнулся Максим.

       Какая изменчивая девушка.

       Открывать портал пошли в сад. Потому что если его открывать в доме, сбегутся не только стражники, но и слуги, и гости, и вообще все кто есть, так будет орать сигнализация. Из дома через портал выходить нельзя, заходить в дом -- тоже. Такая вот защита.

       Сад Максиму не понравился. Он как-то иначе представлял сады. А тут -- рукотворный ручей, в желобке выложенном синей плиткой, облезшие сосны в несколько рядов. Какое-то огромное дерево, может даже баобаб. То, что не дуб, Максим понял сразу, а вот баобабов видеть не доводилось. Тропинки петляющие между растительностью. Цветы в кадках. И карликовые яблони, часть из которых тоже в кадках. И что это за сад? В саду должно быть много фруктовых деревьев, беседки, статуи, розы какие-нибудь, а тут ерунда какая-то.

       Свое мнение Максим решил мудро оставить при себе. Танкье этот сад, похоже, нравился.

       Портал девушка открывала у того самого баобаба. Остановилась перед деревом, присела, положила с двух сторон какие-то маленькие блестящие штуковины, встала и немного постояла, раскинув руки.

       -- Идем, -- сказала. -- Энергии мало, продержится не дольше минуты.

       И пошла первой, к дереву, но сразу же пропала.

       -- Блин, -- сказал Максим, дивясь девчачьей логике, которая не позволила Танкье объяснить как ее портал работает, прежде, чем его открывать.

       Через три шага он оказался в совершенно другом месте.

       Буквально в ста метрах впереди полосами клубился то ли туман, то ли облака. Там же были демоны. Торчали какие-то скалы и небо было странно черным.

       -- А еще ближе к провалу нельзя было открыть? -- язвительно спросил Максим, красочно представив, как идет, идет и оказывается в куче демонов, или еще хуже, в свободном падении в бездонную яму.

       -- Я не хотела, -- прошептала девушка. -- Раньше край был далеко от этого места, а оно ровное, когда ровное, энергии на дольше хватает. Я побоялась открывать в скалах.

       Максим догадался обернуться и обнаружил, что за спиной тоже камни, торчащие в небеса, как клыки, обломанные такие клыки.

       -- Пошли оттуда посмотрим. Заберемся повыше и посмотрим. Для начала, -- решил парень, которому одновременно и хотелось, и не хотелось подойти к провалу ближе. -- С высоты будет лучше видно, там и решим, что делать дальше.

       Больше всего его смущали именно демоны. Неимоверное количество демонов. Огромных. Даже самый маленький из них гораздо больше, чем тот, который висел над Снежным Долом. Привлекать их внимание к себе совершенно не хотелось. А мимо незаметно вряд ли просочишься. Демоны конечно тупые твари, но они тупы не настолько, чтобы не заметить человека наступившего на них.

       На выбранную скалу карабкались довольно долго. И вовсе не из-за того, что она была неприступная. На этих скалах обнаружились ступени и вбитые в камень скобы, лезь, не хочу. Но оказалось, что у Танкье ботинки со скользкой подошвой. А еще она высоты боялась. И оставаться внизу в одиночестве тоже боялась, хотя делала вид, что это не так, что лезть хочет за компанию и из-за любопытства. Наверное, жутко интересно, долезет или нет, и утянет ли за собой сорвавшись Максима.

       -- Тут, до того, как появился провал, строили гнезда, -- бормотала девушка тоном утомленного экскурсовода. -- Домики такие, где можно было побыть одному. Художники пользовались, всякие молящиеся Озаряющему, просто отцы больших семейств, которых эти семейства утомили. А потом строить перестали.

       -- Я их понимаю, -- сказал Максим, втаскивая девушку на ровную площадку на вершине скалы.

       Пейзаж отсюда открывался великолепный. Туман остался внизу. Он расползался змеями по расселинам, водопадам падал в провал, исчезая, не успев упасть и на метр, путался среди демонов. Провал оказался громадной ямой, другой стороны даже видно не было. Его край вился змеей и терялся среди скал. Вместо дна была подозрительная тьма. Такая же тьма была вместо неба.

       Демоны кучковались у самого края. Наползали друг на друга, расползались в разные стороны и почему местные жители решили, что они там жрут камни, Максим так и не понял. Больше было похоже, что монстры устроили себе пляж, на котором отдыхали, как умели. А рядом с провалом они потому, что туда люди не полезут, по крайней мере, большинство людей.

       -- Сюрреалистичная картинка, -- пробормотал Максим.

       Танкье только кивнула.

       -- Черная дыра какая-то, -- добавил парень.

       И тут, словно для того, чтобы придать пейзажу еще больше фантастичности, среди демонов появился человек, очень маленький, по сравнению с ними. Откуда он взялся, Максим не понял. Не пришел, точно, если бы пришел, он бы его раньше заметил. Слишком он в пейзаж не вписывается.

       Демоны от неуместного человека шарахались и старались отползти. А он немного постоял, возможно подумал, а потом принял решение и целенаправленно пошел к самому большому демону из ближайших, приблизился вплотную, протянул к нему ладонь и монстра всосало в руку, как в пылесос. Максим даже глазам не поверил.

       Человек опять немного постоял и пошел к следующему демону. Неотвратимо, как сама судьба. Или смерть.

       -- Танкье, спускаемся! -- приказал Максим.

       Паранойя, а может, в кои то веки проснувшийся здравый смысл, или они вместе, прямо вопили, требуя немедленно отсюда убираться и бежать как можно дальше и как можно быстрее. На демонов такой реакции не было, что странно. А от вида неуместного в этом пейзаже человека даже потряхивало.

       -- Быстро!

       -- Да, -- пискнула подозрительно бледная девушка.

       Как они спустились и каким чудом не упали, Максим так и не понял. Но спустились быстро. Еще быстрее обошли скалу, с которой спустились и ту, что оказалась за ней. Идти за третью Максим категорически отказался, и Танкье пришлось открывать портал где есть, а не искать ровную площадку, на которой энергии на дольше хватит. Парень почему-то был уверен, что чем быстрее эта энергия закончится, тем лучше. Казалось, что человек-пылесос отвлечется от демонов, догонит, пройдет в портал следом за беглецами, поймает их и сожрет живьем.

       -- Убежали, -- неуверенно сказала девушка, когда они благополучно вернулись к громадному дереву в саду.

       -- Откуда убежали? -- очень мрачно спросил знакомый мужской голос.

       Максим обернулся и убедился, что говорит Етанай-до. И что рядом с ним стоят папа и стервозная Ризма. Тоже очень недовольные.

       -- Мы его видели! -- страстно заявила Танкье, бросаясь отцу на шею. -- Видели!

       -- Кого? -- растерянно спросил Етанай-до, не ожидавший такой реакции на свое появление там, где его не ждет блудная дочь.

       -- Пожирателя демонов!

       -- Он существует? -- удивленно спросил мужчина, и Максим захихикал.

       Это же надо, какой недоверчивый. В драконов он не верит, в мужика умеющего втягивать в руку демонов -- тоже, даже в бога Озаряющего не верит.

       Ижен подошел к сыну, заглянул в лицо, а потом схватил за плечи и хорошенько тряхнул, так, что зубы клацнули.

       -- Кого вы видели и где? -- спросил серьезно.

       -- Я хотел на провал посмотреть, пока меня домой не выгнали, -- признался Максим. -- Любопытство, чтоб его.

       -- Дальше.

       -- Посмотрел. Ничего интересного, если не учитывать толпы демонов и того, что там, похоже, нет ни дна, ни неба. Не понимаю, как такое может быть. Физика, она...

       -- Забудь о физике, кого вы видели?!

       -- Человека, -- сказа Максим. -- Кажется мужчину, хотя я не уверен, далековато было. Он дотронулся до демона и тот втянулся в него.

       -- Кто в кого втянулся? -- раздраженно уточнил Ижен.

       -- Демон в мужика. Как пакет в пылесос. Раз и все, и он пошел к следующему. Дальше мы не видели, дальше мы сбежали. Там атмосфера стала такая нехорошая, что захотелось закопаться поглубже, или убежать подальше. Второе как-то предпочтительнее. Копать там неудобно, камень, скалы.

       -- Понятно. Ворон, кого они видели?

       -- Пожирателя демонов, -- сказал недоверчивый Етанай-до. -- Байки о нем появились почти одновременно с провалами, немного раньше, чем они. Только рассказывали их разные перепуганные и нетрезвые личности, так что веры этим байкам немного.

       -- Твоя дочь тоже нетрезвая? -- вкрадчиво спросил папаша.

       Етанай-до пожал плечами, но спорить не стал.

       -- А знаешь, -- задумчиво произнесла Ризма, улыбнувшись Максиму. -- С этим ребенком действительно что-то не так. Он все время умудряется увидеть то, что другие не видят, во что не верят, считают выдумками...

       -- Только посмей, -- угрожающе сказал папаша и велел Максиму: -- Домой, немедленно! И девочку с собой захвати! Скажешь Айре, что это моя приемная племянница!

       -- Чего?! -- вытаращился на него сын.

       -- Моей семье опасно здесь оставаться, -- объяснил Етанай-до. -- Особенно после того, как я позвал твоего отца. Кто-то наверняка увидит и поймет. Но сыновья без меня не уйдут. А Танкье придется, она, в отличие от братьев, защищаться совершенно не умеет, у нее другой талант.

       -- Но моя библиотека и собаки... -- растерянно сказала девушка.

       -- Получишь и библиотеку, и собак. Позже, -- великодушно пообещал Ижен. -- Теперь идите. Ризма!

       -- Не смей мной командовать! -- огрызнулась женщина, но схватила Максима и Танкье за руки, и повела к своим ученицам, умеющим ходить через грань.

       А Максим задумался

       И в голову пришли странные мысли.

       И очень не хотелось уходить.

       Или лучше вернуться позже, обдумав все, что пришло в голову?

       Наблюдения.

       Собаку Танкье с собой прихватила. К счастью, только одну и мелкую. К несчастью эта шавка пронзительно гавкала, дрожала всем телом и угрожающе клацала клыками.

       Вообще, девушке дали время, чтобы она собрала необходимые вещи, на то, что она успеет сбегать за домашним любимцем никто не рассчитывал. Но проводницы сквозь грань решили делать вид, что шавка им не мешает. Пожалели бедную девочку вынужденную покинуть родной мир.

       Необходимые вещи тащил Максим, ощущая себя осликом. Но это было не худшее, что с ним случилось в тот день. Худшим был разговор с Серой Кошкой и попытка объяснить, откуда папаша откопал себе племянницу. С Етанай-до тетушка, к сожалению, оказалась знакома, поэтому и наорала на Максима, за неимением спятившего брата.

       А потом опять пришлось тащить вещи. На третий этаж, где есть свободные комнаты. Где именно они там есть нужно было спросить у распорядительницы этажа. А этой заразы на ее рабочем месте, в комнатке у лестницы не оказалось. Ушла она куда-то. То ли на обед, плавно переходящий в ужин, то ли на свидание, то ли просто ушла, потому что задания всем раздала, за уборкой проследила, новые занавески в угловых комнатах развесить помогла и даже написала записку Серой Кошке. В этой записке распорядительница интересовалась, не пора ли отремонтировать одну из комнат, потому что там что-то отклеилось, а что-то другое вздулось.

       Выслушав говорливую служанку Максим опустил сумки на пол и сел рядом. Шавка его сразу же облаяла.

       -- Давайте я пошлю гонца к Ривели, -- великодушно предложила служанка.

       -- Давайте, -- покорно согласился Максим, размышляя, нормально ли для младшего сына дома спать в коридоре подложив под голову чужую сумку? Скорее всего ненормально, именно поэтому хотелось, в знак протеста. Можно подумать, тетя не знала, что распорядительница давно куда-то ушла. Просто злость срывает. Злость на папашу.

       Лечь и поспать Максиму помешала Данка. Она подошла, задала пару вопросов служанке, потом полюбовалась Танкье и лишь потом перевела взгляд на брата.

       -- Идемте пока ко мне, -- предложила, ласково улыбнувшись.

       Ласково и фальшиво, похоже, гостья ей не понравилась.

       Собачонка зарычала и звонко залаяла. И ее захотелось выбросить через окно в сугроб. Возможно, даже с хозяйкой вместе.

       -- Она тебя клеит, -- заявила Данка, после того, как клевавшую носом Танкье увели служанки в ее комнаты.

       Вещи с собачонкой они, к счастью, тоже унесли и Максим наконец смог позволить себе откинуться на спинку кресла, вытянув ноги. Кресла в гостиной у Данки были отличные. Широкие, с вогнуто-выгнутой, наверняка ортопедической, спинкой. В таком даже спать можно.

       -- Почему ты так думаешь? -- вяло удивился Максим. -- Чтобы такая девушка клеила малознакомого парня, еще и с таким украшением на физиономии... -- Максим потрогал не собиравшийся уменьшаться шрам и прикрыл глаза.

       Может действительно уснуть здесь? Не прогонит же его Данка.

       -- Ты вообще ничего не понимаешь в женщинах, -- открыла страшную тайну сестра.

       Максим почему-то был уверен, что на свете существует очень мало мужчин, которые в женщинах понимают хоть что-то, большинство просто разумно подстраиваются не пытаясь объять необъятное.

       -- Возможно, -- не стал спорить парень.

       -- Так что слушайся меня, я понимаю больше. И сейчас понимаю, что она тебя клеит, а ты, наивная душа, даже не замечаешь.

       -- Чего я не замечаю?

       -- Она строит тебе глазки. Это раз. Она изображает трепетную лань, хотя могу поклясться, эта девица привыкла командовать. Это два. Она старательно сдерживает эмоции, видимо пытается понять, какие тебе у женщин нравятся, а какие ты терпеть не можешь. Это три. Она старается подойти к тебе поближе, но не слишком близко. Это четыре. Она заставила тебя подавать ей вещи, повздыхала о судьбе несчастной собаковладелицы, чей питомец непослушен, заметив, что ее псина тебя раздражает. Да много чего. Она тебя клеит!

       -- Ты преувеличиваешь, -- сказал Максим.

       -- Я?! Да она три пуговицы расстегнула, пока сидела здесь. Четвертую не тронула только потому, что строит из себя приличную девушку.

       -- Ладно, ладно, -- открыл глаза парень. Пуговицы, это уже серьезно. -- Тогда зачем ей я? Еще и с такой физиономией.

       -- Забудь ты о своем лице, -- раздраженно сказала Данка. -- Бывают страшнее, причем они страшнее и без всяких шрамов. В любовь с первого взгляда я не поверю, не тот типаж. Значит, ей что-то от тебя нужно.

       -- Что?

       -- Не знаю.

       Максим вздохнул.

       Если Танкье действительно что-то нужно, пускай говорит прямо. А то глазки, пуговицы... идиотизм какой-то.

       Если честно, помогать Танкье совершенно не хотелось. Тут бы со своими делами разобраться. Может на нее Тайрин натравить? Об этом стоило подумать. Девушки между собой по любому быстрее разберутся.

       -- Дана, можно я у тебя здесь посплю?

       -- Нет! -- отказала нехорошая сестра. -- Марш к себе! Я тут еще чай буду пить, а потом читать. Мне такую интересную книгу дали.

       Пришлось встать и уйти.

       Команда в мире зеркальщиков за половину дня увеличилась вчетверо и Етанай-до чувствовал себя очень неуютно. Их наверняка уже заметили, а возможно и донесли первому фелту. Не то, чтобы третий фелт этого боялся, но начинать войну ему не хотелось, а решить дело миром не получится. Фанатики Озаряющего и так уверенны, что все подстроили верны. Кто же еще? Вернам ведь делать нечего, они всеми силами стремятся в чужие миры, чтобы что-то подстроить. Потратить уйму сил, энергии и времени для того, чтобы этот чужой мир уничтожить. Зачем вернам это, они не знали, говорили что-то о злобности и зависти. Напрочь забывая, что в прошлый раз верны пришли из-за дархов, возомнивших себя завоевателями земель и что пострадали больше всего демоны.

       Потом Етанай-до себя одернул. Кто их здесь увидит? Разве что кто-то из Лиги Спасения, все остальные к провалам давно не ходят, с тех самых пор, как один из них неожиданно увеличился, поглотив с сотню любопытных. Боятся. Настолько, что не видят разницы между тремя и пяти сотнями шагов.

       А Лига Спасения... С ними верн хотят поговорить, надеются на обмен знаниями. Даже кражу материи готовы простить.

       Етанай-до проследил как парень с замысловатой железякой в руке лезет на скалу и вздохнув отвернулся. Он не понимал, что они делают. Зачем стайка девчонок взялась за руки и тихонько стоит кружочком уже довольно долго? Почему другие девчонки, которыми командовала Ризма сыпали светлый песок, дойдя от скал почти вплотную к демонам? А чем занимаются мужчины сидящие на скалах как большие птицы?

       -- Получилось! -- радостно подпрыгнула одна из учениц Ризмы и к ней кинулись не меньше половины присутствующих.

       Етанай-до тоже пошел, хотя сомневался, что поймет, что именно там получилось. Вот Танкье бы поняла, а он всего лишь воин.

       -- Они действительно жрут материю, -- сказала девчонка. -- Вот смотрите, три пальца за время наблюдений. Если они все так жрут, с такой скоростью, то к этим скалам дойдут чуть больше, чем через десятидневье.

       -- Демоны не едят неживое, -- сказал кто-то.

       -- Эти едят. Возможно, это какие-то другие демоны. Другой вид.

       -- Только другого вида нам и не хватало, -- сказал спрыгнувший со скалы Ижен. -- Что-то еще заметили?

       -- Да, но мы не уверенны.

       -- Что?

       -- Демонов стало больше, мелкие появились, у самого провала. Их почти сразу сожрали. Но возможно, это не новые демоны были, а части старых. Отвалилось что-то от кого-то.

       -- Или они размножаются делением, -- хихикнул светловолосый парень.

       -- Может и размножаются, -- не стала спорить серьезная девушка -- Нужно за этим понаблюдать. Мы ведь не знаем откуда и почему приходят демоны. Вдруг они рождаются именно в таких мирах, с провалами.

       -- Что происходит и что такое эти провалы вы не поняли, -- сказал Етанай-до.

       Он не особо надеялся, что поймут, скорее рассчитывал, что ему с семьей и хотя бы частью армии, тоже с семьями, разрешат переселиться в их мир, когда решат, что остановить это невозможно. В том, что невозможно третий фелт был почти уверен. Как можно остановить то, на что невозможно воздействовать? Что уничтожило уже половину мира?

       Впрочем, если бы верны согласились провести его не к себе, а куда-то еще, он бы тоже был благодарен. Хорошо иметь честных врагов, которые не нарушат заключенную сделку. Он тоже ее не нарушит, даже если придется начать войну. Исследователям провала никто не помешает. А если помешают, то какая разница от чего им умереть? От оружия в руках человека даже лучше, чем однажды просто исчезнуть.

       -- Что такое провалы, мы поняли сразу, -- гордо сказала все та же девушка. -- Вы никогда не изучали границу, поэтому и не видите. На самом деле там заканчивается граница вашего мира. Думаю, если ступить в провал и через грань одновременно, окажешься там, где нужно. Вот только, граница не должна быть в самом мире, она должна быть между вашим миром и каким-то другим.

       -- Другим? -- спросил Еанай-до, никакого другого мира в провале не видевший.

       -- Да, другим. Но его там нет. Похоже, с ним случилось то же, что сейчас происходит здесь. Возможно из того мира эта напасть сюда перешла. А может, он исчез очень давно, а сейчас эта пустота оказалась здесь из-за того, что ваш мир тоже исчезает. Может эти пустоты даже сливаются в итоге.

       -- Все плохо, -- понял третий фелт.

       -- Нехорошо, -- сказала девушка. -- Но возможно, границу еще можно как-то закрепить там, где она сейчас есть. Мы поэтому демонов изучаем. демоны не должны жрать материю. Они состоят из энергии. Полностью состоят. Они могут превращать материю в энергию, но предпочитают то, в чем изначально энергии больше. А тут, не обращают внимание на людей и жрут камень. Очень странно.

       -- Да, очень, -- согласился Етанай-до.

       Он не верил, что границу, чем бы она ни была, можно остановить. Пустота поедает мир. С каждым годом поедает его все быстрее и быстрее. Каких-то пять лет назад казалось, что земли Озаряющего она не тронет, что это те, на чьи земли она пришла что-то для этого сделали. А теперь понятно, что эта громадная пустота пытается себя заполнить, хотя сделать это невозможно. Кто бы ей это объяснил? И ей все равно кого сожрать, все равно правы они ли виноваты, праведники или преступники. Абсолютно все равно.

       Из этого мира можно только сбежать. И пускай фанатики не существующего бога приносят друг другу в жертву, пока их всех не сожрет пустота.

       На самом деле, это уже не предательство, что бы не шептали снящиеся предки. Если тебя предали, потребовали собственными руками убить дочь, потому что так сказал мстительный ублюдок, якобы любивший в юности твою жену, то ты свободен. Невозможно честно служить тому, кому честность и верность не нужны. Нужно просто уйти. Куда-то. Желательно туда, где будут знать о существовании большой пустоты.

       А Лига Спасения появилась вечером. Точнее, ее главы, почти полным составом. Такие мирные-мирные и готовые к переговорам.

       Данка таки решила спасать брата от подозрительной гостьи и для начала узнать, что ей вообще надо. Для чего посоветовалась с Эстой и решила вместе с ней напоить Танкье чаем. Максим думал, что в чайке будет сыворотка правды, но девушки его разочаровали. Они ведь не пытки устраивают, они просто хотят поговорить.

       Чаепитие девушки устроили в гостиной у Максима, не интересуясь его мнением на этот счет. Они принесли с собой конфеты в бумажном кульке, пирожные в коробке и разноцветное желе в креманках на подносе. Конфеты несла Эста, нежно прижимая их к груди, как младенца. Коробку перла Данка, выставив ее перед собой будто щит. А поднос, с грациозностью танцовщицы несла на одной руке Танкье.

       Чайник, умеющий кипятить воду без всякого электричества нашелся в стенной нише, так хорошо замаскированной, что Максим до сих пор о ней даже не подозревал. Там же были чашки, заварка и вообще все, что нужно для чаепития. В соседней нише, которую гордо продемонстрировала Эста, оказались бутылки с алкоголем и разнообразные бокалы-стаканчики, а в третьей -- маленький холодильник с закуской, и парень понял, что до сих пор не то и не там искал во дворце с помощью радара.

       Девушки бодро устроились за столом, дождались пока заварится чай, разложили перед собой сладости и начали загадочный разговор.

       -- История -- великая наука, -- гордо сказала Танкье и манерно поднесла ко рту ложечку с кусочком желе.

       Данка и Эста на удивление дружно хмыкнули, после чего первая взяла пирожное и откусила половину, а вторая щелчком забросила себе в рот конфету. Танкье зависла, переводя взгляд с одной на другую.

       -- Что тебе на самом деле надо? -- спросила Данка с набитым ртом.

       Максим, ради которого затеяли это безумное чаепитие, сидел в кресле с тарелкой на коленях, ел сыр и чувствовал себя хомяком. Таким бессловесным домашним любимцем, которого главное покормить вовремя.

       -- Надо? -- удивленно спросила Танкье и опять вернулась к любимой теме. -- Так вот, история, она великая наука. Она сохраняет знания. Чаще всего не полные и окрашенные в нужные цвета, но сохраняет. Если умеешь видеть между строк, можно понять, что происходило на самом деле. Например, когда говорят, что пришли злобные верны, стали уничтожать демонов и их владельцев, следует подумать -- а почему они пришли? И почему не приходили раньше? И тогда...

       -- Не заговаривай нам зубы. Что тебе надо от моего брата? -- перебила увлекательное повествование Данка, после чего доела пирожное.

       -- Вы знали, что нам пришлось спрятать от вас мир? -- и не подумала остановиться Танкье. -- Просто для того, чтобы вы перестали ходить. Вам не понять, но это действительно пугает, когда есть кто-то способный мгновенно, без особых затрат и усилий привести миллионную армию. Дархи копили энергию пять лет, чтобы перебросить своих демонов и три сотни направляющих их пастухов. Они просто не представляли сколько в этом мире живет людей. Что в одном этом городе мужчин с мечами больше, чем на всех их островах. Они не знали, как долго вы живете. Они вообще ничего не знали, но им были нужны новые земли и они решили рискнуть. Вот так и совершаются величайшие ошибки. Люди судят по себе. Они видят, что величина островов почти одинакова и решают, что там живет столько же людей, а на самом деле...

       -- Я сейчас чай тебе на голову вылью, -- мрачно пообещала Данка. -- В последний раз спрашиваю, что тебе надо от моего брата?

       Танкье расправила юбку на коленях, мягко улыбнулась.

       -- Я люблю историю и знаю, что чаще всего люди пугают себя сами, еще чаще их пугают другие для чего-то. А на самом деле, нужно всего лишь подумать и тогда все станет понятно. Вот скажи, что твой брат делает лучше всего?

       Эста и Данка переглянулись, пожали плечами.

       Максим сыто зевнул и открыл страшную тайну:

       -- Убегаю. То вместе с Тайрин, то сам по себе.

       -- Ах, да, у него девушка есть! -- заявила Данка.

       -- Пускай себе будет, -- милостиво разрешила Танкье. -- Мне его девушка не нужна. Мне нужно сбежать.

       -- Куда? -- поинтересовался Максим.

       -- Откуда, -- поправила, поковырявшись ложечкой в желе. -- Но сначала туда нужно попасть.

       -- И куда же тебе нужно попасть? -- угрожающе спросила Данка.

       Еще и чашку приподняла, намекая.

       -- В библиотеку.

       -- Что? -- дружно удивились Данка и Эста.

       -- В библиотеку. В закрытую секцию одной библиотеки в моем мире. Там есть очень нужная мне книга.

       -- По истории, -- сказал сыру Максим.

       -- Нет, -- улыбнулась Танкье. -- Это один из трех сохранившихся учебников школы Глубинных Воздействий. Два других я точно не знаю где. Знаю у кого, но спрятать они их могли куда угодно. Странные люди, прячут то, что им самим никогда не понадобится...

       -- Какие еще глубинные воздействия? -- мрачно спросила Данка.

       -- Была когда-то такая школа, ее запретили из-за того, что глава участвовал в заговоре. Тогда и книги жгли и людей, даже упоминать запретили. Хотя школа отличная. Умея воздействовать на человека можно как убить его, так и вылечить, второе вероятнее, кто в здравом уме позволит воздействовать на себя незнакомцу? Хотя одна любовница фелта так его и убила...

       -- Не отвлекайся, -- потребовала Эста. -- Кого ты хочешь убить?

       -- Никого. Я хочу научиться воздействовать. Не только на людей. В этой школе учили и как заставить животных слушаться себя. Они могли стаю волков остановить взглядом, ну, не совсем взглядом. Еще можно воздействовать на неживое, если приложить много сил и вложить много энергии, даже камень в золото превращался. Пастухи демонов, они ведь тоже из этой школы, единственная уцелевшая ветвь. Самая бесполезная, если подумать.

       -- Лечить хочешь? -- вкрадчиво спросила Данка.

       -- Да! -- мгновенно ответила Танкье.

       -- Сестра милосердия, значит, -- сказал Максим.

       Его проигнорировали.

       -- Дана, ты ей веришь? -- спросила Эста, разломав напополам конфету.

       -- Ни капли.

       -- И что нам с ней делать?

       -- Побрить на лысо?

       -- Нет, не пойдет, она запрется в комнате и не выйдет, пока ей парик не принесут.

       -- Ломать пальцы слишком жестоко, да и не умею я это делать.

       -- Могу сбегать за ножом, будете отрезать, -- великодушно предложил Максим.

       Его одарили недовольными взглядами.

       -- Нет, -- сказала Данка. -- Калечить не будем. Может раздеть, облить смолой, извалять в перьях и выгнать на улицу?

       -- Там зима, -- напомнил Максим.

       -- Смолу мы быстро не найдем, и обливать придется горячей, лучше уж пальцы резать, -- покачала головой Эста. -- Но можно смолу заменить на мед.

       -- На улице зима, мороз, сугробы, -- сделал еще одну попытку Максим.

       Его проигнорировали.

       -- Все не то, -- сказала Данка. -- Вдруг зрителей не будет. Рядом с дворцом толпы не ходят.

       -- Глупые, -- сказала Танкье, отложив пустую креманку. -- Я не испугаюсь. Но если вам так хочется знать... я просто хочу научиться защищаться. Я не воин, но в школе Глубинных Воздействий воинов и не было. Зато защищаться они умели так, что на уничтожение их школ потратили почти четыре года. Представляете? Это были всего лишь школы, не крепости и даже не дворцы. Но ученики и учителя смогли так долго их защищать.

       -- Уже ближе к истине, -- одобрительно сказала Данка. -- Может ты еще что-то вспомнишь?

       -- Отец мне не разрешит это сделать, -- вспомнила Танкье.

       -- Он против воровства, -- пробормотал Максим. -- Ладно, мне все равно, сколько книг ты украдешь, нести все равно сама будешь. Но я меняюсь. Я веду тебя в библиотеку и возвращаю обратно. А ты мне помогаешь экранировать выброс энергии.

       -- Какой еще выброс энергии? -- забеспокоилась Танкье.

       -- Обыкновенный, -- сказал Максим.

       -- Сильный?

       -- Сильный.

       -- Тогда стандартный поглотитель не поможет.

       -- А где есть не стандартные?

       -- У папы, в сейфе.

       -- Там и возьмем, -- решил Максим.

       Данка и Эста, что удивительно, не вмешивались.

       -- Но папа...

       -- Согласна, или нет?

       Танкье посмотрела на Максима. Потом на девушек. Провела пальцем по краю креманки и выдохнула:

       -- Да.

       -- Тогда надень что-нибудь удобное и идем, пока мой папа не вернулся. Он у меня параноик.

       -- Нет, -- Танкье помотала головой и объяснила, что ее не устраивает. -- Тебе нужно переодеться. Твоя одежда слишком необычна. Я... Я открою портал к библиотеке, но не в саму библиотеку. Там людей много и стулья, лесенки...

       -- Понял, я, понял, -- сказал Максим. -- Но у меня нет одежды из твоего мира.

       -- Подберем что-то из того, что есть! -- жизнерадостно решила Эста.

       Максим заподозрил, что часть ее конфет с коньяком, большая часть.

       Одежду выбирали шумно и весело. Причем, неожиданно для Максима, тряпок в шкафах оказалось великое множество. Откуда большая их часть взялась, парень понятия не имел.

       Данка и Эста доставали вещи, прикладывали к Максиму. Сидящая в кресле с видом уставшей царицы Танкье критиковала и пыталась объяснить, что не так. В итоге, Максима нарядили во все широкое, в три слоя, подпоясали шарфом и даже попытались сделать подходящую прическу. Когда парня подпустили к зеркалу, он увидел там помесь Иванушки-дурачка и самурая. Причем человек в зеркале был низеньким, плотненьким и дебильно улыбался.

       И вот это чудо Танкье обозвала отличным мужчиной. Странные у нее вкусы.

       -- Максим, я ей все равно не доверяю, -- шепнула на прощанье Данка.

       -- Я тоже. У меня щиты, и я хорошо убегаю.

       Самое забавное, что представители Лиги Спасения понятия не имели к кому шли. Они думали встретить каких-то загадочных единомышленников, которых давно пытались вызвать на откровенный разговор, а оказались окруженными недовольными их художествами сати. Бедняги даже растерялись сначала. Потом ничего, посоветовались и спросили, что уважаемые враги первого фелта здесь делают? Возле провалов, видите ли опасно.

       Уважаемые враги фелта тоже посоветовались, дружно задвинули желавшего сначала поговорить о взрывающихся амулетах Ижена за спины и предложили переговоры. Чем и занимались уже третий час.

       О том, откуда взялись амулеты, представители Лиги ответили Ижену не сопротивляясь. Они их купили. У кого не знали, но судя по тому, что продавец нашел их сам, маскировка зеркальщиков против него годилась не больше, чем против Максима. А таких сати не так уж много. Ко всему, продажей этот нехороший человек занимался далеко от какого-либо города, зато близко от одной каменистой пустыни, знаменитой тем, что туда ссылали наказанных семьей.

       -- Или кто-то специально выбрал такое место, -- сказала Ризма, на что Ижен потребовал не усложнять. И без того появились сложности.

       Да, Лига воровала материю, они надеялись, что это поможет их миру. А вот огромный демон над городом и порталы в подвалах дворцов, это уже не их рук дело. На чем зеркальщики настаивали долго и уверенно.

       Обменяться сведениями Лига была согласна. Но только одновременно, заранее они ничего не дадут. Ризма обозвала их параноиками и пригласила изучать странное поведение демонов и границы вместе. Заодно пообещала рассказать, что такое граница и почему за ее пределы лучше не пихать руки, ноги и головы. Даже если бы там пустоты не было, пихать не стоило. Потому что все миры разные, чем-то, да отличаются. И при переходе границы, если не поставить защиту, человек тоже изменяется, подстраивается под мир. А если изменится только рука, ничем хорошим для этой руки оно не закончится. Из мира в мир нужно ходить через грань или портал, в этом случае люди куда надо попадают целиком.

       После этой прочувствованной речи представители Лиги еще немного посовещались и снизошли до работы вместе, с параллельным обменом сведениями.

       Если честно, Ризма просто надеялась таким образом сэкономить время. Не хотелось изобретать изобретенное и находить давно найденное. А оказалось, Лига Спасения не смотря на странные идеи об этом спасении не так и плоха. Например, они знали скорость движения пустоты. Знали, что демоны возле провалов рождаются из освобожденной от материи энергии и были уверенны, что демоны всегда рождаются похожим способом. И возможно, те, которые бродят по мирам и нападают на людей появились из живых существ. Поэтому они и подвижнее и вроде бы умнее. А самое главное, умники из Лиги были уверенны, что в их мире чего-то не хватает. Они, как оказалось, провели сравнения с миром вернов и заметили странную вещь. Энергия, не та, которая свободна, которую называют энергией изменений и с которой можно делать что угодно. Другая энергия, получившая свое место и не поддающаяся извлечению из этого места без вреда для окружающего, потому что она каким-то образом вросла в материю. Вот эта энергия в мире сати и в мире зеркальщиков разная. Совсем разная. В мире сати она более упорядоченная и, возможно, незаметно меняет материю, направленно меняет. А у зеркальщиков движение этой энергии хаотично, а иногда вообще отсутствует, хотя это считалось невозможным. И постепенно этой спящей энергии все больше. Точнее, не так, ее все больше возле провалов и демоны жрут именно ту материю, чья энергия неподвижна. И почти наверняка провалы появляются именно там, где энергия спит. Почему появляются, Лига придумать не смогла, но зато додумалась до другой идеи -- притащить в свой мир материю с направленной энергией. Идея, к сожалению, не сработала, а другой у них не было.

       -- Вы убивали тех, кто приходил из хаоса, -- мрачно сказал Ижен, в ответ на эти жалобы. -- А они, похоже, и есть то, что дает энергии направление, -- он посмотрел на Ризму и мрачно добавил: -- Хотелось бы мне расспросить того мальчишку.

       -- Создателя? -- спросила женщина. -- Подождем пока он опять придет в гости к одному умеющему находить неприятности мальчику?

       -- У меня есть идея лучше, -- сказал Ижен и потребовал провести его сквозь грань.

       Ему предложили захватить дома заготовку для амулета перехода, его прямо здесь настроят и пускай уважаемый ходит туда-сюда сколько хочет. На что Ижен гордо отказался и заявил, что амулет могут украсть и тогда туда-сюда будут ходить кто попало. Ему бы этого не хотелось. Пускай эти кто попало и дальше с порталами мучаются.

       Слушавший этот разговор зеркальщик гордо заявил, что у него и в мыслях не было, но Ижен верить ему и облегчать жизнь всем остальным отказался.

       Параноик, что с него взять?

       А паранойя, она заразна. Ризме тоже не хотелось нести в этот мир заготовки для переходя. Даже слабенькие амулеты, не говоря о сильных стационарных, которыми пользуется внутренняя стража.

       Вот не доверяла она Лиге Спасения. И доверять не собиралась. Врагов нужно держать близко и желательно не спускать с них глаз. Помощи ведь эти несчастные не попросили, они предпочли красть материю и калечить детей зеркалами.

       -- Ижен, надолго не пропадай, -- попросила Ризма, но он только рукой помахал, прежде чем исчезнуть.

       Сколько не бегай...

       В мир зеркальщиков Максим провел Танкье неожиданно легко. Она даже ромашкам и плато не удивилась, хотя парень так и не придумал, что бы такое сказать, чтобы она не заподозрила, что напрямую он пойти не может при всем желании. Просто улыбнулась и велела сосредоточиться, мол начинающие портальщики часто промахиваются.

       После плато они оказались в той комнате, где Танкье кормила Максима полезными конфетами. Девушка этому обстоятельству обрадовалась, велела подождать и с топотом куда-то унеслась. Вернулась довольно быстро, успев переодеться в мешковатое платье и длинную кофту с огромными накладными карманами.

       -- Поглотитель нашла? -- подозрительно спросил Максим.

       -- Да, -- девушка извлекла из кармана квадратную пластину. -- Идем в библиотеку и...

       -- Нет, -- покачал головой парень. -- В библиотеку мы пойдем потом, после того, как я проверю одну свою теорию. Нам нужно пустынное место, желательно недалеко от провала, не того, возле которого сейчас заседает мой отец. Но если ты к другому провалу провести меня не можешь, подойдет и просто пустынное место.

       Танкье закрыла глаза, немного постояла и сказала:

       -- Идем!

       Пошли они к знакомому дереву. Прошли через портал и оказались возле лысого холма, рыжего, словно состоял он из глины, местами оплавленной.

       -- Полигон одной школы, -- мрачно сказала Танкье. -- До экзаменов сюда никто не придет, но я три месяца сидеть здесь не хочу.

       -- Мне всего пара минут нужна. Включай свою глушилку. А то, если я его не удержу, придется бежать. А если удержу, не факт, что сюда не сбегутся разные любопытные.

       Танкье вздохнула. Положила пластину на землю, отошла от нее на два шага и немного постояла.

       -- Включила.

       Максим улыбнулся девушке.

       Вот чего она злится? Хотела сначала в библиотеку попасть? А потом бегать туда-сюда с книгами в охапке? Странная какая-то.

       Поток-дракон тоже злился. Он даже ворчал и знакомо пытался сжаться в точку.

       -- Мне всего лишь нужно проверить, -- тихонько сказал Максим. -- Просто отпущу маленькую часть энергии. Или материи? Не важно. Мне не нужен джедайский меч, мне нужна джедайская иголка. И я подозреваю, что все равно ничего не произойдет, твоя часть не попытается воздействовать на мир... Просто ты во мне, тебе страшно, наверное из-за того, что ты не можешь дотянуться до местного потока. Но если ты будешь вне меня, маленькая частичка будет вне меня, возможно, ты этот поток сможешь найти. Он должен здесь быть, не такой, как дома, но должен. Иначе бы у меня радар не получился. А ты прячешься в моем теле и боишься искать.

       Уговоры не подействовали, поток не перестал прятаться сам в себе, но джедайскую иголку Максим получил. Отпустил из рук, готовый хватить и ловить, если она отлетит далеко, а она зависла в воздухе.

       -- Странно, -- сказал парень.

       Поток внутри вздохнул и резко расширился, потянулся к иголке и в него начал втекать тоненький ручеек, совсем хилый и какой-то вялый.

       -- Понятно, -- сказал Максим и схватил иголку, которая тут же впиталась в руку. -- Значит, не всех убили. Нужно привести сюда Ярослава, он в драконах разбирается. Вроде.

       -- Кого? -- подозрительно спросила Танкье.

       -- Ты его не знаешь. Но если кто-то способен разобраться, что у вас здесь происходит, то это он.

       -- Тогда веди, -- милостиво разрешила девушка. -- Хотя мне все равно. Меня здесь убить хотят.

       Прозвучало обиженно и зло. И парень решил не лезть со своими расспросами. Еще расскажет, потом плакаться начнет, потом потребует быть ее рыцарем и защищать от всего нехорошего в двух мирах. Танкье очень странная девушка.

       -- Эту штуку будем возвращать? -- спросил Максим, указав на пластину.

       -- Бессмысленно, она уже сработала, теперь это просто кусочек металла. Идем в библиотеку.

       Пластину девушка все-таки подняла и спрятала в карман, наверное не хотела оставлять следов пребывания возле лысого холма. Портал она открывать не хотела, потому что здесь это могут заметить и проследить, куда через него ушли. Пришлось Максиму опять вести Танкье через ромашки в ту же комнату. Девушка даже похихикала над его бестолковостью.

       Дальнейший путь повторился -- по коридорам и лестницам вниз, замирая на каждый шорох, оттуда в сад и к дереву. где энергия спит. все больше. Точнее, не так, ее все больше возле провалов и почти наверняка они появляютм. не поддающ этом сп

       Из портала Максим и Танкье вышли на пустынной узкой улочке, рядом с массивным столбом, вкопанным среди дороги.

       -- Ориентир, -- обозвала столб девушка и хлопнула по нему ладонью.

       -- Ага, -- сообразил Максим, что вкопали это великолепие специально для любителей путешествовать с помощью порталов.

       Танкье как-то странно на парня посмотрела, еще раз хлопнула по столбу и сказала:

       -- Какая же я глупая.

       -- Глупая? -- переспросил Максим, не понимая к чему это заявление.

       -- Тебе лучше молчать, -- задумчиво произнесла девушка.

       -- Что?!

       -- Тебе лучше молчать, -- повторила Танкье. -- Я не подумала с самого начала, а теперь думать поздно. Но даже если бы и подумала, ничего бы не изменилось.

       Максим подошел к столбу и тоже хлопнул по нему ладонью. Путанные объяснения, непонятно к чему относящиеся, его раздражали.

       Девушка печально вздохнула и опять повторила:

       -- Тебе лучше молчать. Ты не умеешь разговаривать на языке Видина.

       -- Видина? -- глупо переспросил Максим, подозревая, что так называется страна, в которой они сейчас находятся.

       -- Видин по легендам был первым фелтом. В смысле, самым первым. Тогда фелт вообще был только один. А еще он был завоевателем покорившим половину мира, из-за чего эта половина сейчас разговаривает на одном языке.

       -- Как интересно, -- фальшиво восхитился Максим. -- Ладно, буду изображать немого.

       -- Вот и хорошо, -- обрадовалась Танкье. -- Идем, нужно успеть дойти до библиотеки прежде, чем туда сбегутся студенты.

       Девушка отпустила столб, вытащила из кармана и расправила похожую на детское ведерко шапочку, нахлобучила ее на голову. Из другого кармана достала шарфик, протянула его концы через дырки в шапочке и закрыла лицо до глаз, на манер бандитов из вестернов.

       Максим изумленно смотрел на эти приготовления.

       -- Понимаешь, меня хотели принести в жертву, -- беззаботно объяснила она парню. -- Папа отвез меня в старый семейный дом и всем сказал, что я сбежала. Даже поиски организовал. А там, в доме, все моей семье преданы, так что я могла бы сидеть долго, пока не решу, что смерть лучше этого затворничества. Вот так. Лучше, чтобы меня сейчас не узнали. Поэтому пускай считают меня твоей наложницей.

       -- Кем?!

       -- Наложницей. Они вот так лицо закрывают. Понимаешь, наложница, это почти такая же работа, как служанка, например. Только, если кто-то точно будет знать, что девушка так работала, уважать ее уже не будут. Поэтому они закрывают лицо, когда не наедине со своим мужчиной.

       -- Работа? -- удивился Максим, у него о наложницах было несколько иное представление.

       -- Да, работа. Девушки из бедных семей на нее часто соглашаются. Потом, когда господин находит себе кого-то другого, или женится, они могут спокойно выйти за кого-нибудь замуж, и муж будет делать вид, что не догадывается откуда у нее деньги на домик с садом, или ферму, или... В общем, что кому нравится.

       -- Понятно, -- сказал парень.

       Похоже наложницам в этом мире неплохо платят.

       -- Теперь молчи. Если что-то заинтересует, укажи пальцем, я расскажу. Будешь немым сыном богатого родителя, впервые приехавшим в большой город.

       Максим улыбнулся и кивнул.

       Хорошо хоть не отстающим в развитии братцем.

       Улочка вывела путешественников по мирам на шестиугольную площадь с колодцем в центре. Танкье взяла Максима под руку и потянула влево, разойдясь с шумной и явно не трезвой компанией. После этого подошла к колодцу, заглянула в него и прикоснулась пальцами ко лбу, шепотом велев Максиму сделать то же самое. Он послушно повторил ее движения и они поспешили дальше, к низенькому плоскокрышему белому домику, мимо него, на широкую улицу, похоже пешеходную. Иначе зачем в художественном беспорядке разбрасывать по дороге большие булыжники?

       С двух сторон от этой дороги были заборы. Красивые, кованные. Из-за них выглядывали розы и какие-то незнакомые цветы. Над некоторыми из заборов свисали ветви незнакомых Максиму деревьев, с длинными светлыми листьями и гроздьями мелких бледно-голубых соцветий. Дома, перед которыми красовалась вся эта растительность, были однотипными -- белыми, трехэтажными, с плоскими крышами и высокими узкими лестницами у парадного входа.

       Следующая улица была близнецом первой, и следующая тоже, и следующая. Максим сбился со счета этим похожим улицам, когда пейзаж резко изменился. Дома выросли до небольших дворцов, с крышами-конусами, башенками по углам. Перед этими домами появились дворы. А вот заборы вообще исчезли.

       Танкье ускорила шаг и прошептала:

       -- Старая часть города. Здесь в основном не живут, эти дома -- музеи, представительства разные, школы. Здесь все быстро ходят. И стараются не останавливаться, чтобы не привлекать внимание разнообразных охранников. Зато библиотека совсем рядом.

       Максим только кивнул, помня о роли немого. Спросить о том, нельзя ли было выйти из портала поближе к этой проклятущей библиотеке можно будет и позже.

       Чем дальше, тем больше людей появлялось на улице. Все какие-то хмурые, чем-то озабоченные, смотрят под ноги, чуть ли не бегут, что-то бормочут на ходу, словно злых духов отгоняют. На девушку с закрытым лицом и парня в дурацком наряде они внимания не обращали. Видимо такие парочки на этой улице были не в новинку, хотя и выделялись на фоне всех остальных, как один одетых во что-то серое.

       Танкье подталкивала Максима вперед, делая вид, что это он ее ведет. Крутила головой туда-сюда, изображая туристку и все ускоряла шаг. Словно боялась, что студенты в ее библиотеку набегут прямо сейчас и помешают ей воровать книги.

       О том, как она эти книги собирается красть, Максим даже думать не хотел. Его дело маленькое -- схватить девушку в охапку и исчезнуть, когда набегут охранники.

       Дойти спокойно до библиотеки Максиму и Танкье было не суждено. Нет, их не остановила охрана, не перебежал дорогу черный кот и даже не свалились на головы кирпичи. Причина была наибанальнейшая -- два придурка, то ли из местной золотой молодежи, толи из блатной, а может даже какие-то дембеля или солдаты в самоволке решили, что невысокий парень и пугливая наложница подходят для того, чтобы улучшить за их счет себе настроение. Максим не понимал что они говорят, но вот жесты и тон были характерные. Танкье прижалась поплотнее и опустила глаза в пол. Она то ли тоже решила делать вид, что ничего не слышит и ответить не способна, то ли из-за роли ничего сказать или позвать на помощь не могла. Спросить ведь невозможно.

       В итоге парочку придурков спугнула другая парочка, с виду совсем не страшная. Мужчина и тоненькая женщина, оба в оранжевых хламидах. Лица одухотворенные, руки перебирают четки. А Танкье испугалась их больше, чем нетрезвых рослых парней ищущих за чей бы счет развлечься. В Максима она вцепилась так, словно боялась, что ее сейчас от него оттащат и уволокут в какое-то нехорошее место.

       В тоне, приветливом и даже веселом это не отразилось. Танкье щебетала, кланялась, не выпуская руку парня, явно благодарила, что-то рассказывала. Мужчина с четками большей частью молчал, говорила его спутница. Зато он больше внимания уделил Максиму, а потом невежливо ткнул пальцем прямо в шрам, сказал какое-то звучное слово и что-то спросил у Танкье. Девушка все тем же тоном жизнерадостной дурочки ответила, указала вправо, немного посмеялась, ответила еще на пару вопросов, после чего собеседники наконец ушли.

       Максима Танкье после этого потянула в ту сторону, куда показывала. Неспешно так потянула, словно они гуляли. Гуляя прошли между двумя домами, по тропинке углубились то ли в парк, то ли в сад, дошли до скамейки прикрытой со стороны зданий кустом и там сели.

       -- Все очень плохо, -- сказал девушка. -- И у нас очень мало времени.

       -- Что случилось? -- тихонько спросил Максим.

       Надо же знать почему ему какие-то типы без спросу тычут пальцем в лицо.

       -- Он назвал тебя отмеченным. И спросил где мы живем. И куда сейчас идем спросил. Я еле придумала.

       -- Кто он такой?

       Танкье после этого вопроса уставилась с непередаваемым удивлением, словно он в мужике с белой бородой, с мешком из атласной ткани, одетого в красное пальто не узнал Деда Мороза. Потом вздохнула, зачем-то плюнула вправо и объяснила.

       -- Уста Озаряющего. Они говорят от его имени, передают его приказы и пожелания. И они... Думаю, они выбрали тебя в качестве очередной жертвы.

       -- Ага, -- сказал Максим. Забавная ситуация. -- Значит так. Сейчас мы быстренько, желательно садами и огородами идем в библиотеку. Забираем твои книги и счастливо исчезаем из этого мира.

       Девушка кивнула.

       К библиотеке они пробирались по парку, прячась за кустами, выглядывая прохожих и неспешно переходя от дерева к дереву, надеясь, что никто не удивится выбранному для прогулок месту. А у входа в ту самую библиотеку их ждал очередной сюрприз -- четверо мужиков одетых в оранжевые хламиды. Ни Максиму, ни Танкье не хотелось подходить к ним близко настолько, чтобы спровоцировать очередные тычки пальцами в шрам.

       -- Другой вход есть? -- спросил парень.

       Танкье помотала головой.

       -- Ладно. А пожарная лестница? Вечно открытое окно? Плохо держащаяся решетка над каким-то воздуховодом? Хоть что-нибудь.

       Девушка немного подумала и опять помотала головой.

       -- Ладно. Тогда просто окно, близко от земли, ведущее туда, где нас не увидят, когда мы будем заниматься взломом.

       На этот раз Танкье кивнула и кустами стала обходить массивное здание.

       С другой стороны оно оказалось серым, неприветливым и без украшений. Словно нежно-голубой краски и лепнины на эту сторону не хватило. Зато тут были окошки в полуподвальные помещения и одно из них Танкье выбрала для взлома. Максим выбор одобрил, окно было полуоткрыто, оттуда воняло хлоркой и еще какой-то пакостью, а решетка была двухстворчатая, на петлях, с большим навесным замком, жирным от пролитого масла.

       -- Теперь внимательно слушай, -- сказал Максим. -- Подозреваю, что мой нож здесь не учуют, как и в мире сати, но на всякий случай все делать будем очень быстро.

       Танкье одобрительно кивнула.

       Парень вытащил в мир обычный с виду нож, какие есть на каждой кухне, аккуратно обрезал дужку замка и открыл чуть поскрипывавшую решетку. С окном пришлось повозиться, скрипело оно гораздо противнее и громче решетки.

       -- И где это мы? -- спросил Максим осмотрев маленькое захламленное помещение.

       -- Тут хранятся всякие штуки, для борьбы с паразитами, -- охотно объяснила девушка и пошла к двери.

       Дверь она приоткрыла, выглянула в коридор и, взмахом руки, позвала за собой Максима.

       За дверью оказался коридор. Мрачный, зачем-то выкрашенный, включительно с потолком, в темно-зеленый цвет. Танкье довела Максима до крошечной дверцы, немного постояла, прижавшись к ней ухом, а потом решительно открыла.

       За дверцей оказался еще один коридор, светлый, высокий, украшенный легкомысленными картинами с бегающими девушками одетыми во что-то напоминавшее простыню. Танкье опять взяла Максима под руку и стала подталкивать к большой двустворчатой двери в конце этого коридора. А вот за этой дверью наконец-то были книги. Великое множество книг на полках, рядами уходящих к далекой стене.

       У двери за крохотным столиком сидела седая женщина с вязанием. Она недовольно посмотрела на парочку нарушившую ее покой и Танкье что-то быстро и сбивчиво забормотала. Тетенька выслушала, махнула рукой и, сказа что-то недобрым тоном, вернулась к деревянному крючку и ниткам.

       Завела девушка Максима в самый конец огромного помещения, подозрительно осмотрелась и потянула его к крайней полке.

       -- Быстрей! -- зашипела, наплевав на конспирацию. -- Тут охранка, сейчас сюда стража сбежится. Посетителям без печати второго фелта к этим полкам подходить нельзя.

       Максим ругнулся. Могла и раньше предупредить.

       Не смотря на это он послушно помог вытащить с полки книгу в бархатной малиновой обложке, тяжелый том девушкиным усилиям не поддавался. Потом подсадил ее к другой книге, решив, что за лесенкой бежать будет дольше. Помог достать третью. А когда они в две руки тянули четвертую, воздух на выходе из закутка подозрительно загудел.

       Танкье даже не оглянулась, похоже отлично знала, что оно такое.

       Пятая и шестая книга нашлись в самом низу и когда стоявшая на коленях девушка их вытягивала, гудение прекратилось, зато послышался топот множества ног.

       -- Быстрей! -- потребовал Максим, как раз подвязывающий поясом книги норовившие вывалиться из-за пазухи. Они были тяжелые, объемные и большие, а еще их было три.

       Танкье встала, обнимая еще четыре книги. Максим оглянулся и увидел заросшего бородой мужика с арбалетом. Причем, арбалет был взведен.

       -- Еще одна, -- девушка потянулась к полке, подозрительно легко выдернула тонкий желтый томик и мужик выстрелил, почему-то в Максима.

       Болт за мгновенье преодолел расстояние до парня, соприкоснулся с его щитом и вильнул влево, застряв в книжных рядах.

       К бородатому мужику присоединились еще трое, безбородых, но с арбалетами.

       -- Черт, -- сказал Максим, дергая девушку к себе и стараясь закрыть от арбалетов. -- Шагай!

       Переспрашивать Танкье не стала. А мужики, похоже, выстрелили. Потому что прежде, чем оказаться на знакомом плато с цветущими ромашками, Максим получил упавшей откуда-то книгой по голове, а потом с удивлением обнаружил, что прихватил ее с собой. Наверное, в качестве трофея.

       -- Получилось! -- жизнерадостно сказала сидящая среди ромашек Танкье.

       Взяла у Максима лишнюю книгу, с интересом ее полистала и хихикнула.

       -- Что?

       -- Ты забрал оригинал "Договора с изменчивой стихией".

       -- С чем? -- переспросил парень.

       -- С водой. Хороший учебник, если подумать. В быту очень полезный, если получится научиться. Двор от снега можно убрать, не прилагая усилий, договориться с дождем, чтобы он не лил на протекающую крышу. Много чего можно сделать. Но хранить такую книгу среди опасных? Странно.

       Максим только вздохнул и забрал у девушки свой трофей. Рассказывать ей, что в человеке тоже много воды он не стал. Может у них в копии все опасное вносить не стали. А оригинал хранили, так, на всякий случай.

       Интересно, папа знает язык зеркальщиков? И что он подумает, если попросить его научить на нем читать и писать? Или лучше попросить Танкье, в качестве ответной услуги? И вообще, что она за книги украла? Обязательно нужно их кому-то показать.

       -- Ладно, гроза библиотек, идем домой, -- решил парень.

       -- Ты даже ничего не спросишь? -- удивилась девушка. -- Здесь отличное место, я сбежать никуда не смогу.

       -- Хочешь, сама расскажи. Не хочешь, можешь соврать.

       Танкье вздохнула.

       -- Я там работала, -- сказала гордо. -- В библиотеке. Искала знания способные спасти мой мир от провалов. И эти книги нашла случайно. А потом, когда ко мне подошли уста Озаряющего, и начали рассуждать о живущем во мне свете, я эти книги расставила так, чтобы легко было их забрать, и чтобы в глаза не бросались. Потом папа меня спрятал. А книги... Это компенсация. Я столько сделала, так старалась, а они...

       -- Понятно, -- сказал Максим. -- Идем.

       Книги определенно надо кому-то показать. И с Танкье нельзя спускать глаз, пока этот кто-то не посмотрит на них.

       Максим рассеяно шагнул домой, увлекая за собой девушку.

       В гостиной у парня шло чаепитие. По новому кругу и с новым участником. Притихшие Данка и Эста скромно держали в руках по чашечке. А папа, которому блудный сын так хотел показать книги из мира зеркальщиков, сидел, опершись локтями об стол и мрачно смотрел на них.

       -- Здрасти! -- обрадовался отцу Максим. -- У меня как раз к тебе дело. Посмотри, что за книги мы украли из библиотеки и насколько они безопасны для молодого неокрепшего ума.

       -- Твоего? -- уточнил Ижен.

       -- Нет, ее, -- указал парень на соучастницу, и стал выкладывать перед ним тома извлеченные из-за пазухи.

       Танкье стояла с каменным лицом и книги к себе прижимала, как родных детей.

       -- Так, -- деловито сказал папаша. Полистал первую книгу, потом вторую, в третью даже заглядывать не стал. -- Интересная подборка.

       -- Они опасные? -- спросил Максим.

       -- Для тебя, да, с ума сойти можешь. Для нее похоже, не сильно. Кукловодом хочешь быть? -- спросил у девушки.

       -- Нет, -- сказала она мрачно. -- Я хочу себя перестроить. Я... Я больше не хочу быть недомагом, у которого можно вытянуть энергию, а сам он ничего не способен сделать. Это унизительно!

       -- Хм, -- сказал Ижен. -- Унизительно создавать амулеты, а при желании и артефакты, за которыми будут охотиться поколения и поколения потомков? Интересное заявление. Дана, тебе делать артефакты будет не унизительно?

       -- Нет.

       -- А ей унизительно.

       -- Вы не понимаете! -- Танкье даже подошла ближе к столу. -- Я... Я хочу что-то свое, а не повторять игрушки, которые был придуманы умными предками и...

       -- Свое? -- переспросил Ижен. -- Так учись и делай свое. Думаешь, есть какая-то разница между стандартными амулетами и стандартными плетениями? Какая наивная девочка. Свое или не свое определяет вовсе не наличие-отсутствие предмета. Свое можно сделать только от начала и до конца и не важно, будет это свободное плетение, которое потом нарисуют в учебниках, или плетение связанное с предметом. Наличие предмета ничего не решает. Оно просто позволяет воспользоваться тем, что ты сделала другим людям. Собственно, свободным плетением тоже будут пользоваться другие, но их будет гораздо меньше. А чем больше благодарных потомков, тем лучше.

       Ижен даже улыбнулся.

       -- Я не доживу до благодарных потомков, -- мрачно сказала Танкье.

       -- Кто тебе сказал? -- улыбнулся Ижен и посмотрел на сына. -- Максим, отдай девушке ее книги, здесь она все равно сможет навредить только себе. Эта система не учитывает границы. Дальше пускай с ней отец разбирается, если доживет. А ты... А мы с тобой пойдем поговорить в другое место. Не будем мешать девушкам развлекаться.

       Максим кивнул и уточнил:

       -- Будешь читать лекции?

       -- Само собой, хотя и бесполезно. Но лекции не главное.

       -- Подожди, я переоденусь.

       Бродить пугалом по дворцу Максиму не хотелось. Зачем кому-то давать повод для шуток? А папа и лекции никуда не денутся.

       А еще нужно не забыть рассказать о том, что мужик в оранжевой хламиде заинтересовался шрамами, вдруг оно что-то значит? И расспросить о кукловодах и о том, что Танкье хочет с собой сотворить. Не такая уж плохая девушка. Может стоит ее отвлечь от суицидальных идей.

       Да, и не забыть потребовать привести сюда маму. Если кто-то и знает, что означает тот хиленький ручеек хаоса, то это она. Максиму нужно было удостовериться, что его догадки хоть в какой-то степени верны. А потом уже решать, что делать дальше.

       А что-то делать было нужно, парень это чувствовал.

       Вообще, было ощущение, что что-то необходимое может сделать только он.

       А еще он упустил из вида какую-то мелочь, но тут лучше не думать, насильно ее на божий свет не вытащишь. С такими мелочами вообще, чем меньше о них думаешь, тем быстрее они о себе напоминают. Не хотят быть забытыми, заразы. Нет, чтобы сразу не прятаться.

       -- Женщины, -- пробормотал Максим, стягивая рубашку.

       Трофейную книгу он бросил на столик у окна. Да так о ней и забыл.

       Пошли туда, не знаю куда.

       Комната, в которую Ижен привел сына, была мрачная и неуютная. Пейзаж с дождливым осенним лесом, висевший на стене, только усугублял впечатление, а горевший камин его не улучшал. Максим сидел за столом напротив отца и внимательно слушал. Стул, как назло, был неудобный, но поменять положение казалось кощунственным, особенно когда папаша сидит вот так ровно и с такой задумчивой физиономией.

       Рассказывать Максиму, как он не прав, отец почему-то не стал, и парня оно напрягало. Лучше сразу узнать все, что о тебе думают, чем сидеть и ждать, пока об этом вспомнят.

       Вместо лекций Ижен обстоятельно рассказывал о том, чем он с командой Ризмы занимается в мире зеркальщиков. Максим, в принципе, и так догадывался, но перебивать не решался. Потом рассказ плавно перешел на убитых людей из хаоса и к выводу, что бездонные провалы как-то с этим фактом связаны.

       -- Уверен, что связаны, -- сказал Максим. -- У их там почти нет потока. Он совсем крошечный и какой-то вялый.

       -- Потока? -- переспросил отец.

       -- Ну, понимаешь, я же не просто ходил книги красть. Заодно я проверил одну свою догадку. Ярик... тот парень, создатель, он говорил, что драконы неотъемлемая часть мира, и что дракон во мне новорожденный и глупый. При этом, когда я умру, он все равно останется и будет жить, пока то, что он в себе несет не устареет и не станет бессмысленным. Как-то так. Точно не помню. Получается, у зеркальщиков драконов почти нет, вот и...

       -- Понятно, -- сказал Ижен.

       -- Поэтому мне надо поговорить с мамой! -- заявил Максим.

       Отец покачал головой.

       -- Ты не слушал, что я тебе говорил, -- сказал задумчиво. -- Марика пришла ко мне из хаоса. Она тоже очень молодой дракон, по твоей терминологии. Так что... Может Лакью попросить? Его меч старый, по наследству достался. Правда, уговорить этот меч стать человеком и поговорить практически нереально.

       -- Давай попробуем, -- согласился Максим.

       Ижен задумчиво потеребил подбородок.

       -- Так. Лакью пускай ищет Айра, может она даже знает, где его носит. А нам нужно сделать еще одну вещь.

       -- Какую? -- напрягся парень.

       Ижен улыбнулся.

       -- Не переживай, -- сказал сыну. -- Нам всего лишь нужно поговорить, посоветоваться с одним твоим знакомым.

       -- С Ярославом? -- догадался Максим.

       -- С ним.

       Парень вздохнул. С Яриком он собирался поговорить в любом случае. А вот впутывать в эти разговоры отца наоборот не хотел. И что теперь делать?

       -- Я не уверен, что смогу его найти. Я даже не представляю, как искать и у кого спрашивать...

       -- У прохожих, -- серьезно сказал Ижен. -- Рано или поздно мы наткнемся на того, кто будет знать, где он находится.

       -- Или нас побьют. Или в тюрьму бросят. Или...

       -- Или ничего плохого не случится.

       Максим еще раз вздохнул. Отец принял решение. А от своих решений он не отступает. Теперь либо будет так, как он хочет, либо все пожалеют, что не согласились. Вспомнить только, как папа еще на Земле боролся с машинами загораживающими выход из подъезда. Черт его знает, что он сделал, Максим тогда был маленький и не догадался спросить, но спустя всего четыре дня между машинами был проход, через который спокойно могли мамочки провезти своих чад в колясках. А до этого и без колясок приходилось протискиваться чуть ли не боком. Умеет папа убеждать. И лучше его до этого не доводить.

       -- Ладно, я попробую, -- сказал Максим.

       -- Мы попробуем, -- опять улыбнулся Ижен.

       -- Но...

       -- Ты ведь не знаешь о чем спрашивать и куда вести.

       -- Знаю, -- возразил Максим.

       -- Поверь мне, не знаешь. Даже Ризма не знает. Ей не пришло в голову спросить у Етанай-до где именно находится бездонный провал появившийся первым. И о жертвоприношении солнцу ей никто не рассказывал. Так что...

       -- Блин, -- сказал Максим, ярко представив, как водит папашу по тому странному городу в мире Ярослава. -- Ладно, идем.

       На ромашковом плато шел дождь. И свитер, который Максим почему-то не догадался снять, был совершенно неуместен.

       А еще на плато, у ручья спал дракон. Красивый. Ярко-красный, с черным гребнем.

       -- Ого, -- только и сказал Ижен.

       Сон у дракона был чуткий. Он поднял голову, несколько раз моргнул и недовольно уставился на людей.

       -- Извините, -- сказал на русском Максим. -- Мы Ярослава ищем.

       Дракон зевнул, выпустил из ноздрей струйки дыма и уронил голову в ромашки.

       -- Эй! -- позвал Максим местного жителя. -- Вы не знаете, где Ярослав?

       Дракон опять поднял голову и о чем-то подумал. Еще раз зевнул и сказал:

       -- Знаю. В замке прячется.

       И опять уронил голову.

       -- Спасибо, -- вежливо поблагодарил Максим и потащил отца домой. Переодеваться и сушиться.

       Вторая попытка была удачнее, получилось шагнуть в город, на ту улочку, где росло огромное дерево. И на улице были прохожие. Правда, они не понимали русского языка. Языка сати не понимали тем более. В результате, бродили отец с сыном по городу долго, пока совершенно случайно не наткнулись на бородатого мужика, матерившегося через каждых два слова, но матерившегося именно на русском.

       -- Какое счастье! -- широко улыбнулся Максим, в ответ на посыл в далекое эротическое путешествие.

       Мужик ошарашено на него посмотрел. Такой реакции он явно не ожидал.

       -- Где замок?! -- рявкнул Ижен, которого хождение по пестрым улицам этого города достало до печенок.

       Мужик посмотрел и на него. Потом как-то неуверенно указал себе за спину и вежливо объяснил:

       -- Серое здание, четырехэтажное. С башней и гербовым щитом над входом.

       -- Спасибо, -- поблагодарил Максим, а папа молча развернулся и пошел в указанном направлении.

       Замок они, не смотря на описание, узнали не сразу и чуть мимо него не прошли. Максим замки представлял как-то иначе. А тут серая коробка с присобаченной сбоку белой тонкой башенкой со шпилем и флюгером.

       Зато над входом этого недоразумения был щит с каким-то абстрактным рисунком.

       Злой на весь этот мир Ижен постучал кулаком в дверь, потом заметил свисающую веревку и решительно подергал за нее. Почти сразу открыл заспанный темноволосый парень и хрипло что-то спросил.

       -- Мы не понимаем, -- сказал Максим.

       Парень зевнул и повторил на русском, с каким-то странным акцентом:

       -- Его нет, он где-то бродит.

       -- А мы подождем! -- жизнерадостно решил Ижен, отодвинул парня в сторону и вошел куда не звали.

       Максим вздохнул и пошел следом, подозревая, что после этого точно окажется в местной тюрьме. Вообще интересно проходит день. То кража, то в чужой дом врывается. Интересно, чем он закончится?

       Парень за спиной ругнулся, причем таким тоном, что Максим еле удержался от того, чтобы обернуться. Вдруг он сейчас с ножом кинется?

       А папаша тем временем кого-то весело приветствовал. Кого, Максим не понял, в помещении было темновато, особенно после яркого солнца на улице.

       -- А, это вы, -- печально-печально сказал Ярослав. -- Они мне надоели. Целый день пытаются навязать вторую жену. Вот зачем мне вторая жена? Мне и одной хватает и плевать мне на их традиции. Это они в мой мир пришли, а не я в их. Так нет же, тащат и тащат этих смущающихся красавиц. Достали. И выгнать не могу, сам пустил.

       Глаза Максима привыкли в полумраку и он рассмотрел Ярослава сидевшего на полу под противоположной от входа стеной.

       -- Нам поговорить надо, -- сказал Максим, подозревая, что его сейчас пошлют следом за смущающимися красавицами и теми, кто их тащит. Потер переносицу и поспешно добавил: -- Привет!

       -- Привет, -- Ярослав вяло махнул рукой и разрешил: -- Говорите.

       Ижен хмыкнул, подошел к создателю и сел рядом. Немного помолчал, словно собирался с мыслями, посмотрел на переминающегося с ноги на ногу сына и завел рассказ. Начал он издалека, с того самого исторического момента, когда в мир сати пришли какие-то недоумки с демонами и попытались отобрать несколько островов. За что и получили хорошего пинка с ускорением. Впрочем, сати отправились следом, им стало интересно где живут подобные придурки. Вдруг их там много и они начнут бегать ежегодно.

       Мир, в который попали идущие по следу их несколько разочаровал. Он был очень похож на их собственный, если не учитывать небо безумного желтого цвета и немного отличающуюся структуру энергии. Придурков в этом мире оказалось немного. Да и сравнительно умных людей тоже мало. Один из таких сравнительно умных едва Ижена не убил, после чего они познакомились, выпили, обменялись званиями официальных врагов и пообещали друг на друга охотиться. И даже честно обещание выполняли. В последний раз Ижену даже не повезло настолько, что выжил он благодаря наличию трех медиков в команде молодых балбесов, решивших поохотиться на демонов там, где их много.

       А потом как отрезало. Тот мир словно исчез. Нет, было бы желание, его бы опять нашли, но искать особо не хотели. Просто имели в виду, что в том мире все еще есть придурки с ручными демонами.

       А потом, спустя пару лет они опять объявились. К счастью, вовсе не недоумки со своими зверушками. Появившиеся люди были сравнительно умны. Они провели эксперимент, украв гору. Неудачно, но списали эту неудачу на недоработки и на некоторое время об этом забыли. Да и о том, что гору украли именно эти сравнительно умные, никто в мире сати не подумал. Прошло еще довольно много лет и похитителей горы приперло настолько, что они решили провести еще один эксперимент, на ходу его дорабатывая. Благодаря чему лишили мир сати двух островов и себя части мира.

       Что было дальше Максим знал. В похищениях он лично участвовал в качестве жертвы и оно ему было неинтересно, еще и стыдно почему-то. Поэтому он перестал слушать и стал следить за темноволосым парнем, то пытавшимся спать в кресле у входа, то нехотя бредущим к двери отваживать очередных посетителей. В то, что Ярослав где-то бродит, верили все без исключения. Один папаша оказался недоверчивым.

       -- Понятно, -- сказал Ярослав, когда Ижен замолчал. -- Что-то подобное я рассчитывал увидеть в вашем мире. У вас тоже близкий к критическому процент материи. К счастью для вас, не увидел. Кто-то очень удачно изменил ваш мир, возможно помог родиться дракону или даже нескольким. Думаю, это были люди, или сати. Один точно тот, кто придумал строить города на плоскостях, именно тогда то, что энергия может заменить недостающую материю стало для вашего мира аксиомой. Со вторым я не разобрался. Он каким-то образом создал ваш Большой Шторм. Я пытался понять как и откуда оно вообще берется, так и не понял. В моем мире ничего подобного существовать не может. Впрочем, города на плоскостях тоже невозможны, так что...

       -- Драконы влияют на то, как устроен мир? -- спросил Ижен.

       -- Драконы заставляют мир расти и меняться. Пока мир растет и меняется, он жив. Когда перестает -- умирает. Все взаимосвязано. Энергия изменений нужна ведь не только для того, чтобы маги могли показывать свои фокусы. Она помогает меняться миру. Если бы не было ее, не моли бы рождаться драконы и знания способные изменить мир не смогли бы в этот мир прорасти, как зернышко. Сложно оно все.

       -- Ладно, -- сказал Ижен, решив поверить на слово. -- Большой Шторм значит приносит энергию способную менять...

       -- Не уверен. Понимаете, у вас нет целых связующих, ваш мир в принципе не способен расти, но он растет. Наверное я чего-то не знаю. А может и никто не знает, сомневаюсь, что в молодой и здоровой вселенной могло быть что-то похожее на ваш мир. Так что...

       -- Подожди! -- перебил Максим. -- А как же поток?

       -- Какой поток?

       -- В который впадает мой. Он здесь тоже впадает, причем местный поток ничем не отличается от того, что находится в нашем мире. А у зеркальщиков он какой-то хилый и полудохлый, мой поток даже от него прячется, словно брезгует прикоснуться, или боится.

       -- Впадает поток? -- переспросил Ярослав. -- А-ну...

       Он встал на ноги, сделал шаг и застыл, потом сделал второй шаг.

       -- Э-э-э-э... Как бы тебе сказать, -- Ярослав почесал макушку и выдал: -- Твой дракон общается с местными драконами.

       -- В смысле общается?

       -- А черт их знает, в каком смысле, -- равнодушно сказал создатель. -- Я драконов не понимаю и тебе не советую. Мозги иначе устроены. Думаю, они каким-то образом сплетают знания, которые в себе несут. Что-то вроде Интернета, что ли? Большая-пребольшая куча всякого мусора, в которой есть как полезное, так и абсолютно бесполезное. Но ни то, ни другое выбрасывать нельзя, оно определяет устройство мира.

       -- Ясно, -- глубокомысленно сказал Максим. -- А мой дракон ничего вредного не нахватается?

       -- Кто его знает? Утешайся тем, что ему виднее.

       Максим только кивнул.

       Сходить в мир зеркальщиков Ярослав не отказался. Он даже обрадовался. Хоть на какое-то время избавится от ходоков с прекрасными девами. А там жена вернется с подругой. И подруга жены разгонит как ходоков, так и дев, Она это умеет.

       -- Только давайте завтра. А то я тут кое-кого жду. А завтра смогу к вам прийти, там и договоримся.

       Ижен величественно кивнул и пространно распрощался.

       Максимово "пока" на этом фоне прозвучало жалко. Пора учиться величию. Наверное. Или оно с возрастом приходит? Если посчитать, отцу уймища лет.

       С этими мыслями Максим взял отца за руку и провел домой, в свою гостиную.

       Девчонки, как оказалось, продолжали чаепитие. Расширившимся коллективом. К чаепитию присоединились: Тайрин, русоволосая девушка-равновесница, библиотекарша, две служанки, судя по цивильным платьям, успевшие передать обязанности сменщицам, белая крылатая кошка и здоровенный торт, залитый шоколадом. Максима и Ижена девушки поприветствовали очень радостно. То ли что-то алкогольное в чай добавляли, то ли мужчин в коллективе не хватало. Умный папаша ответил на приветствие улыбкой и сразу сбежал. Максим замешкался, за что получил кусок торта, чашку чая и возможность послушать женские разговоры, которые ему были совершенно неинтересны. Но ведь не отпускали, заразы.

       Лакье Серая Кошка нашла быстро, а вот с тем, чтобы привести во вменяемое состояние возникли проблемы. Даче Лакья был пьян и весел. И ненавидел женщин. Всех, включительно с сестрой. О чем не забыл ей сказать.

       Ижен недолго любовался братом, параллельно слушая рассказ одного из его собутыльников. Оказалось, Лакью то ли бросили, то ли не бросили, то ли обманули, то ли предали, а может он что-то недопонял и во всем виноват сам.

       -- Кто его бросил? -- не выдержав спросил Ижен.

       -- Женщина, -- хором ответили ему трое собутыльников.

       -- Какая?

       -- Красивая!

       Ижен только вздохнул.

       К брату пришлось звать лекаря. Когда, наконец, он привел Лакья в порядок, первым делом Ижен спросил, что же там за женщина? Оказалось, и умница, и красавица, и хороший собеседник. Лакья она понравилась настолько, что он в кои то веки купил пирожное в красивой коробочке и отправился приглашать на свидание. А умница и красавица в одном лице исчезла. Причем, исчезла давно и родственники понятия не имели где она.

       Лакья обиделся. Не то, чтобы ему никогда не отказывали женщины, просто до сих пор он не давал им такого шанса. А тут даже спросить не смог. Сбежала она от него. А даже если не от него... Как она посмела?

       -- Может у нее дела и ты совсем ни при чем, -- сказал Ижен, который был уже не рад, что спросил.

       Упрямого Лакью чьи-то дела мало интересовали. Он переступил через себя, купил дурацкий десерт в коробочке с бантиком. С этой коробочкой в руках он сам себя дураком чувствовал. И все зря.

       Отвлечь брата от прекрасной и сбежавшей получилось не сразу. Зато то, что Ижену захотелось поговорить с его мечом Лакью очень развеселило и он сразу же великодушно разрешил это сделать. После чего уселся в кресло и стал ждать.

       -- Может ты позовешь его? -- спросил Ижен.

       -- Ах, да.

       Лакья пошевелил пальцами в воздухе и положил на колени воплотившийся меч.

       Ижен с сомнением посмотрел на обоих.

       -- Лакья, это очень важно.

       Брат пожал плечами и потер переносицу -- жест, который совсем уж непонятным образом перенял Максим.

       -- Ему все равно, -- сказал и улыбнулся.

       -- Мне необходимо с ним поговорить, -- повторился Ижен.

       Лакья вздохнул и поманил к себе пальцем.

       -- Если ты так же обращаешься с женщинами, не удивительно, что они от тебя бегают, -- проворчал Ижен, но подошел и послушно сел на пол, положив на меч ладонь.

       Зря, как оказалось. Впрочем, он изначально знал, что от склочного меча ничего хорошего ждать не стоит. Его не интересовали чужие проблемы и то, что они вполне могут стать не чужими, если бездонные провалы появятся и в этом мире. Сначала он хотел выяснить отношения.

       Видите ли, Ижен не должен был подбирать ту девчонку, вывалившуюся на него из изначального. Потому что он -- Таката семьи Серых Туманов -- тогда еще не сделал свой выбор. И вполне возможно, он бы себе выбрал именно Ижена. Маловероятно, он не сильно любил шумных мальчишек, но возможно. А один из претендентов взял и привел какую-то девчонку.

       -- Ага, девчонку, которая оказалась сильнее, чем почтенный Таката, -- улыбнулся Ижен.

       Зря он это сказал. После этих слов старый меч долго и нудно бранился и обещал всяческие несчастья. Ижен терпел и вспоминал почему так не хотел стать обладателем этой ценности. Он бы его просто не выдержал. Пошел бы и утопился, лишь бы больше его не слышать. Это Лакья способен все на свете пропустить мимо ушей, у Ижена таких способностей никогда не было.

       Уговаривать семейную ценность пришлось долго. Меч наслаждался и не спешил соглашаться. С другой стороны -- категорически не отказывался, а значит шанс уговорить был. Главное не терять выдержки и развлекать древнее существо столько, сколько ему захочется.

       Ижен подозревал, что день для него будет долгим.

       Максим проснулся с гудящей головой и ощущением, что на него кто-то нехорошо смотрит. Причем, что обидно, болела голова не из-за алкоголя, такое воздействие на нее произвел девичий щебет в безумных количествах. Как девушки друг друга понимали, для Максима осталось большой загадкой -- они говорили все одновременно и каждая о своем. И несчастного парня, случайно попавшего на этот девичник, отпускать не хотели. Еще и какие-то странные вопросы задавали.

       Смотрела, как оказалось, на парня Тайрин. Еще и книгой по ладони похлопывала.

       -- Что она делала в твоей спальне, -- спросила очень мрачно.

       -- Кто? -- поинтересовался он и зачем-то заглянул под одеяло. Ничего нового и неожиданного он там не увидел.

       Тайрин встала и потрясла перед его носом книгой, после чего повторила вопрос:

       -- Что она здесь делала?

       -- Лежала, -- честно ответил Максим.

       Тайрин на мгновенье застыла, а потом мрачно пообещала:

       -- Я ей физиономию расцарапаю!

       -- Книге? -- удивился парень, пытающийся понять, чего Тайрин на самом деле от него хочет.

       -- Какой книге? -- задала неожиданный вопрос девушка.

       -- Той, которую ты в руках держишь. Она здесь лежала, кажется, на столике.

       Тайрин швырнула книгу на тот самый столик и задала следующий вопрос:

       -- А Танкье, что здесь делала?

       -- Ничего, -- устало сказал Максим, сообразив, что Тайрин знает на каком языке написана книга. -- Ее здесь не было. Эту книгу я случайно из той библиотеки прихватил. Она мне на голову свалилась.

       -- Но Эста...

       -- У твоей Эсты шутки идиотские! -- поставил диагноз Максим и накрылся одеялом с головой, решив, что будет лежать, пока потолок не упадет. А так как он упадет вряд ли, значит всю оставшуюся жизнь.

       Под одеялом было хорошо уже от того, что там было темно и не было девушек. К сожалению, Тайрин его в покое не оставила, зачем-то подергала за ногу. Потом еще раз и еще.

       -- Можно я возьму ее почитать? -- спросила, когда Максим стянул одеяло с головы. -- Тут такие интересные сплетения...

       -- Ты понимаешь что там написано? -- удивился парень и от удивления сел, забыв о своем обещании.

       -- Не все, но можно посмотреть в словарях и перевести, -- скромненько призналась девушка. -- У меня бабушка, она считает, что язык врага нужно знать.

       -- Тайрин, ты у меня золото, -- искренне сказал парень, подумывавший о том, чтобы найти нелюбопытного переводчика. Тайрин, конечно, любопытна. Но ябедничать Серой Кошке на племянника она не станет. -- А твоя бабушка великая женщина.

       -- Я знаю, -- улыбнулась девушка. Потом нахмурилась. -- Почему я пришла... Там тебя отец зовет, в алый оружейный зал. Срочно. А мне пора на работу. А я не выспалась...

       -- Подожди. Тайрин, для меня ты эту книгу переведешь?

       -- Переведу, -- легко согласилась девушка. -- Я возьму ее с собой? Все равно сегодня в доме стражи сижу, посетителей зверским оскалом встречаю. Как раз между посетителями начну переводить.

       Тайрин забрала со столика книгу, чмокнула Максима в щеку и весело ускакала.

       -- Ну и где находится алый оружейный зал? -- сам у себя спросил Максим.

       Память не отозвалась. Наверное в ней нужной информации не было.

       -- Ладно, по пути у кого-нибудь спрошу, -- решил парень и пошел приводить себя в порядок.

       Заодно можно будет по пути попросить у кого-нибудь что-то от головной боли. А то с отцом и со здоровой головой разговаривать опасно, а уж с больной...

       А еще Максима очень напрягало словосочетание "оружейный зал". Правда предчувствие и паранойя дружно молчали, поэтому парень решил не думать об этом. После чего оно начало напрягать с утроенной силой.

       В общем, день начался отлично. А такие дни хорошо не заканчиваются.

       Еще и в зеркале отразилась помятая, физиономия. Даже не верилось, что он вчера пил только чай.

       Такие вот пироги.

       Алый оружейный зал нашелся на первом этаже. Помещение было небольшим, ничего алого, или хотя бы красного в его отделке не было, оружия там тоже не наблюдалось, как и мебели. Поэтому, первое что спросил Максим зайдя туда было:

       -- А почему зал алый?

       Присутствующие дружно переглянулись. Максим посмотрел на присутствующих.

       Компания подобралась странная, если честно. Папа был предельно мрачен. Рядом с ним стоял невысокий каман Лакья, младший папашин брат, которого Максим в последний раз видел в подвале тюрьмы, когда швырял в него, и каманов Дамию и Коярена послание Тайрин. А было это настолько давно и с тех пор произошло столько событий, что о существовании этого родственника Максим как-то даже забыл. Лицо у Лакья было несколько помятое и на нем была написана такая покорность судьбе, что племяннику стало не по себе.

       Кроме братьев в комнате присутствовали целых три равновесника -- какие-то дальние родственники, с которыми Максима знакомили на церемонии представления семье и имена которых выветрились из памяти сразу же после знакомства. Причем все старше того же Матиля и без кос. Максим даже не сразу понял кто они такие, еле узнал.

       Кем являлась темноволосая девушка с отрешенным лицом, парень не знал. А вот голубоглазая пухленькая блондинка была лекаркой, она его лечила после корчевания фасоли в чаше. Присутствие лекарки Максиму совсем не понравилось. Лекари просто так на разные подозрительные собрания не приходят.

       -- Алый он, потому что здесь когда-то устроили засаду на одного нехорошего человека, -- улыбнувшись, объяснила лекарка. -- А он был хорошим воином и просто так не сдался.

       -- Понятно, -- сказа Максим.

       Наверное здесь пролили реки крови, запачкали и изрубили в хлам всю мебель, после чего ее и выбросили, а новую решили не приносить. В память о событии. Или примета плохая. Так что, коврик постелили и разошлись довольные полученным результатом.

       Впрочем, история алого оружейного зала Максима не вдохновила. Папаша с компанией тоже напоминали засаду. Причем, настолько, что парню очень хотелось развернуться и сбежать.

       -- Не спросишь, зачем мы тебя позвали? -- поинтересовался Ижен.

       -- Сами расскажете, -- сказал Максим и оглянулся на дверь.

       Там стоял мужчина, словно перекрывал путь для отступления. Высокий такой, пронзительно-рыжий, с неприятным лицом склочника со стажем. Мужчина этот Максиму был совершенно не знаком и одновременно кого-то напоминал. Причем, непонятно чем напоминал.

       -- Здрасти, -- сказал парень.

       -- Пфы, -- ответил мужчина и отошел от двери. Мол, попробуй, сбеги, может даже получится.

       Максим повернулся к отцу с компанией и застыл, сложив руки на груди.

       -- Упрямый, весь в тебя, -- толкнул Ижена в бок один из равновесников.

       -- Думаешь, почему я переживаю, -- проворчал папаша, потом внимательно посмотрел на сына. -- Максим, тебе придется пойти с нами к зкркальщикам. Таката считает, что это необходимо. Ему нужно будет с кем-то сверить ощущения. А с Марикой работать он не желает. С кем-то не из нашей семьи тем более. Остаешься только ты.

       -- Я видеть эту девчонку не желаю, -- проворчал мужик с неприятным лицом.

       Максим сообразил, что рыжий мужик -- меч камана Лакьи.

       -- Боюсь, от меня будет мало пользы, -- сказал парень. -- Мой поток еще не умеет разговаривать и вообще. Как вы собираетесь сверять ощущения?

       -- Зато ты разговаривать умеешь, -- широко улыбнулся один из равновесников. -- Правда, ты не всегда понимаешь, что чувствует твое оружие, но это потому, что он не умеет делиться ощущениями, а это поправимо.

       -- Поправимо? -- переспросил Максим.

       -- Да, -- мрачно подтвердил отец. -- Чтобы ты мог понимать оружие, всего лишь нужно его научить этим делиться.

       -- Научить? -- не поверил парень своим ушам.

       Они таким составом собираются чему-то учить поток? Больше похоже, что в жертву будут приносить. Причем не поток, к которому еще нужно добраться, а Максима.

       -- Научить. Думаю ты тоже многому научишься, -- улыбнулась лекарка.

       -- И сколько это обучение будет длиться? -- спросил Максим, все равно подозревая подвох.

       -- Таката согласился нам помочь, так что недолго, -- сказал Ижен.

       -- В чем подвох? -- не выдержал недосказанности Максим.

       Компания опять переглянулась. Равновесники заулыбались, лекарка скромненько опустила очи к полу, темноволосая девушка наоборот уставилась на Максима с непонятным интересом, а отец и Лакья дружно хмыкнули.

       -- Подвох, -- сказал младший брат.

       -- Подвох, -- поддержал старший.

       Максим заподозрил, что над ним издеваются, пытаются вывеси из равновесия. Поэтому решил промолчать, оставив мнение о ближайших родственниках при себе.

       -- Ладно, подходит, -- сказала темноволосая девушка. -- Даю вам разрешение. Но танцевать все равно его научите.

       -- Какое еще танцевать? -- удивился Максим.

       -- Забудь пока о танцах, -- улыбнулась девушка, с чем и ушла.

       Оставшиеся тем временем немного побродили по помещению, выбрали чем-то приглянувшееся место и поманили к себе Максима. Он пожал плечами и пошел. Не убегать же от них.

       Дальше все было странно. Никто ничего так и не объяснил, наверное, сочли это излишеством. Равновесники выстроились в треугольник с острой вершиной. Максиму пришлось сесть в центре. Ижен и Лакья стали по бокам треугольника, лицами друг к другу. А неприятный мужик-меч остановился за спиной Максима, еще и ладонь на голову положил.

       -- И что теперь? -- спросил парень.

       -- Какой нетерпеливый, -- проворчал за спиной Таката. -- Ни о чем не думай!

       -- Что?

       -- Молчи!

       Максим хмыкнул, но замолчал. Происходящее, если честно, его раздражало. Сидит на коврике, как собачка. Равновесники стоят, как памятники, еще папаша с дядей. Человек-меч за спиной нависает. И ничего не происходит. Ровным счетом ничегошеньки. Даже поток-дракон как впадал в большой поток, так и впадает, не реагируя на то, что Максим раздражен и недоволен.

       -- Хорошо, -- сказал Таката. -- Теперь возьми оружие.

       -- Оружие? -- зачем-то переспросил Максим.

       -- Оружие, -- мягко подтвердил Таката и хлопнул парня ладонью по голове.

       Максим раздраженно потянул в материальный мир меч, размышляя о том, что будет, если он этим мечом сейчас проткнет тот, который в человеческом облике стоит за спиной. Он даже решил попробовать. Но не успел. Таката, словно прочитав его мысли, выхватил из ладони парня оружие и проткнул себя сам.

       -- Э-э-э-э... -- сказал Максим, отползая от психопата. А то мало ли, сейчас еще харакири начнет делать, вываливая кишки на того, кто оказался рядом.

       -- Хорошо, -- сказал Таката, и, как ни в чем не бывало, вытащил меч из живота и протянул Максиму. Рукоятью вперед.

       -- Главное техника безопасности, -- пробормотал парень, принимая оружие.

       Никаких изменений он так и не почувствовал, но задавать вопросы не стал. Ну их в баню, может они решили так вот оригинально пошутить.

       -- Теперь он знает о мире то, что знаю я, -- заявил рыжий психопат и даже улыбнулся, игнорируя расплывающееся на животе алое пятно.

       Максим встал на ноги и отошел от него как можно дальше.

       -- Поздравляю, твой меч стал совершеннолетним, -- поддержал психопата Ижен.

       Максим кивнул. Подозрение, что над ним издеваются крепло и разрасталось.

       -- Как интересно, -- восхищенно произнес за спиной Максима Ярослав, которого здесь вроде бы не было.

       Максим резко развернулся и отошел в другую сторону. Выглядел Ярослав престранно. Волосы стояли почти дыбом, лицо расцарапано, у рубашки полуоторван рукав.

       -- Тебя кандидатки на вторую жену делили? -- спросил Максим.

       -- Я ребенка ловил. Сначала я за этим ребенком присматривал, потом отвлекся и пришлось его ловить.

       Максим только глазами похлопал.

       -- Он в кустах прятался, -- объяснил Ярослав. -- Потом пришла его мама, я отдал чадо и сразу сбежал. А то мало ли, может я как-то не так за ним присматривал. Он тоже поцарапался.

       -- Ага, -- сказал Максим, решив никогда не соглашаться присматривать за посторонними детьми.

       -- Твой дракон подрос, -- сказал Ярослав, пытаясь пригладить волосы.

       -- В смысле, подрос? -- удивился Максим. Он опять же не замечал никаких изменений.

       -- Драконы чем старше, тем сильнее врастают в мир, как корни растений в землю, что ли? В то же время то знание, которое они в себе несут, врастает в разные сферы. Не думал, что этот процесс можно ускорить. Интересно, мои драконы так умеют?

       -- И что это мне дает? -- подозрительно спросил Максим.

       -- Понятия не имею, -- легко признался Ярослав. -- Мои драконы мне ничего не дают кроме головной боли. Просто они есть и они нужны вселенной.

       -- Какой разумный юноша, -- восхитился Таката.

       Максим обернулся к нему.

       -- Что вы все здесь сделали? -- спросил уже у него.

       -- Помогли твоему мечу поумнеть, -- сказал Ижен.

       Таката гордо промолчал.

       -- Никакой разницы не вижу, -- признался Максим.

       -- А тебе и не надо, не ты поумнел, -- насмешливо сказал Таката, и хлопнув еще раз ладонью Максима по голове, пошел к Лакья.

       Не дошел, на полпути загадочно испарился.

       -- Бредятина, -- сказа Максим.

       Чувство, что над ним попросту поиздевались так никуда и не делось.

       -- А лекарка вам зачем? -- задал еще один вопрос.

       -- На всякий случай, -- сказал Ижен. -- Обычно меч и человек существуют не в одном месте. Виен следила за изменениями в твоем организме.

       -- Ничего не изменилось, -- мягко улыбнулась лекарка.

       Максим только вздохнул.

       Интриганы. Доморощенные. А еще родственники.

       Рукав Ярослав прирастил к рубашке всего лишь прижав его пальцами. Правда, шва там больше не было.

       После этого Ижен поблагодарил равновесников и лекарку, отпустил их и поставил брата перед фактом, что он тоже идет к зеркальщикам. Таскать чужой меч Ижен не собирался. Лакья особо не сопротивлялся, он вообще был какой-то флегматичный и грустный. Ярослав заявил, что долго гулять по неведомым мирам не может -- дома жена, заботы и целых два учителя. С чем они и отправились к зеркальщикам, держась друг за друга и пристально глядя на амулет лежащий на ладони Ижена.

       Оказались они в скалах недалеко от провала, но почему-то гораздо левее того места, где сати изучали бездонную дыру. Ижен сослался на изменение каких-то углов и пообещал, что с каждым днем эти углы будут изменяться все больше и больше, поэтому умнее было бы пользоваться стационарным амулетом. С одной стороны. С другой стороны -- Ризма все-таки права.

       Под бурчание о правоте этой восхитительной, но стервозной дамы они и дошли к провалу и сати.

       -- Знаете что, -- сказал Ярослав, когда его представили Ризме, трем ее ученицам и одному ученику. -- Я бы на вашем месте отошел от этого места подальше и побыстрее. Метров на двести. И то будет в притык. Лучше отойдите на двести пятьдесят.

       Ризма, ее ученики, папа, дядя и куча незнакомых личностей дружно уставились на невозмутимого создателя.

       -- Почему? -- спросил Максим, так как никто задавать этот вопрос не спешил.

       -- Потому что стоите на пустоте, и в любой момент довольно тонкий слой камня и грунта может провалиться или исчезнуть.

       -- Ризма! -- мрачно произнес Ижен.

       -- Они же говорили, что один раз часть материи неожиданно пропала, вместе с теми, кто там стоял! -- воскликнула женщина, после чего бросилась раздавать приказы.

       Отступали от провала сати и примкнувшая к ним лига Спасения организованно, быстро и без паники. Когда Ярослав разрешил, сразу же остановились.

       -- Что дальше? -- спросил плотный светловолосый парень.

       -- А ничего, -- почему-то ответил ему именно Ярослав. -- В смысле, что бы вы не делали, все будет бесполезно. Невозможно оживить гниющий и распадающийся на части труп.

       -- Но поток же есть, -- зачем-то сказал Максим.

       Ярослав только плечами пожал.

       -- Как это труп? -- возмущенно переспросил кто-то из Лиги.

       -- А вот так, -- спокойно ответил Ярослав. -- Этот мир -- труп. Он мертв. Он еще некоторое время просуществует, но постепенно будет исчезать, пока от него ничего не останется. Мне так кажется. А еще... Мне нужно поближе посмотреть на ваших демонов.

       И ушел, видимо ловить и рассматривать демонов.

       -- Ненормальный, -- восхитилась Ризма.

       -- А мне что делать? -- поинтересовался Максим, только сейчас сообразив, что забыл спросить, чем вообще будет здесь заниматься. С полудохлым драконом разговаривать?

       Оказалось, да, именно разговаривать и именно с полудохлым. Точнее, разговаривать брался Таката, а Максиму со своим потоком следовало внимательно слушать, следить за обстановкой, быть на подхвате и реагировать, если что-то сильно не понравится. Полудохлым драконам меч Лакье почему-то не доверял.

       Искать полудохлых драконов пришлось именно Максиму. Оказалось, Таката физически не способен приманить кого-то отковырнув от себя самого кусочек. А отпустить в свободный полет джедайскую иголку в его понимании было тем самым ковырянием живой плоти. 

       Максим, которому стало не по себе от понимания того, что он фактически отрывает от живого существа кусочек тела, трясущимися руками иголку таки извлек, отпустил и с неудовольствием почувствовал как в его поток вливается то ли тот же самый, то ли похожий хиленький ручеек. Таката, пребывавший в человеческом облике, замер, как-то странно дернул головой, шагнул вперед и поймал светящуюся иголку раньше, чем Максим успел среагировать. После чего замер уставившись в пустоту.

       -- Завис, -- сказал Максим и сел на камень. Чтобы наблюдать, прислушиваться и пытаться реагировать, если что-то пойдет не так.

       Хотелось бы ему знать, как это "не так" выглядит.

       Вокруг сновали люди, занимающиеся своими непонятными делами, а Максим сидел и старательно таращился на застывшего, словно он встретился взглядом с Медузой Горгоной и окаменел, рыжего мужчину с неприятным лицом. Одновременно парень старательно прислушивался к своим ощущениям, наблюдал за тем, как хилый ручеек течет и течет, видимо обмениваясь информацией с все еще маленьким, хоть и неожиданно поумневшим драконом. Как назло, ничего не происходило и становилось скучно. А может, наоборот, происходило, просто Максим в силу того, что он не дракон заметить и понять этого не мог. С другой стороны, если бы что-то было не так, поток наверняка бы как-то на это отреагировал. А он наоборот, был спокоен и невозмутим. Наверное разговор проходил хорошо и увлекательно.

       А потом вернулся Ярослав и сразу стало весело, особенно Лиге Спасения. С собой самопровозглашенный создатель привел демона, как собачку на поводке. Несчастное существо время от времени пыталось остановиться, но Ярослав дергал рукой, невидимая веревка натягивалась и демон покорно двигался дальше.

       Не обратив ни малейшего внимания на переполох, который учинило его явление, Ярослав некоторое время потаращился пустыми глазами на людей и указал пальцем на ближайшего зеркальщика.

       -- Ты!

       Молодой парень, попытался спрятаться за людьми от указующего перста, но его не пустили.

       -- Да, ты, -- повторил Ярослав. -- У тебя здесь родственники пропадали?

       -- Да, сестра, -- признался несчастный.

       -- Так я и думал. Это все усложняет. Чем больше людей в умирающем мире, тем больше будет таких тварей и тем быстрее этот мир умрет.

       -- Больше людей? -- холодея переспросил зеркальщик.

       -- Это существо, -- Ярослав перевел указующий палец на демона. -- В какой-то мере, это то, что осталось от людей попавших в провал. Они поэтому камень жрут, инстинктивно пытаются вернуться из такого тающе-энергетического состояния в привычное физическое. И от провала из-за этого далеко отойти не могут. Думаю, другие демоны, те которые жрут живое, на этих похожи только внешне и несут в себе какую-то функцию. А может и не несут, может... Если подумать, то даже та пустота, что в провале, она не абсолютна. И из нее вполне себе могут приходить ваши демоны, не имеющие к людям никакого отношения. Они там рождаются и отправляются искать энергию, которой им вечно не хватает, потому что они не успев появиться на свет, сразу же начинают ее терять. Вот так вот. 

       Зеркальщик, у которого пропала сестра, потеряно таращился на норовившего вернуться к провалу демона.

       -- Эти, -- еще один зеркальщик выругался. -- Они приносили жертвы, толкая людей в провал. Потом Озаряющему стало угодно, чтобы людей убивали в храмах.

       Ярослав почему-то кивнул.

       -- И что нам делать? -- спросил подошедший Етанай-до.

       -- Куда-то уйти, -- выдал идею Ярослав и отпустил демона, поспешившего убрести к провалу. -- Здесь оставаться бессмысленно. В любой момент, в каком угодно месте может появиться новый провал, чем дальше, тем чаще и быстрее они будут появляться.

       -- Куда уйти? -- спросил брат пропавшей сестры.

       -- Можете уйти в мой мир, население нам все еще нужно. У нас очень много земли и очень мало людей. Только, те, кто приносил жертвы, мне не нужны. Смысла не вижу. Либо они друг друга поубивают во славу божества, либо их всех перебьют после первой же попытки принести в жертву кого-то не из своих. Народ у меня нетерпеливый и большей частью не очень законопослушный, обижать их не стоит.

       -- Значит, ты считаешь, что здесь ничего сделать нельзя? -- спросила девушка-сати, стоявшая рядом с Максимом.

       -- Ничего, -- кивнул Ярослав. -- И вам тоже лучше здесь не задерживаться. Все мои познания об умирающих мирах теоретические, и не факт, что в один далеко не прекрасный день этот мир не схлопнется сам в себя, превратившись в черную дыру, квазар, или еще какую-то пакость. А еще, так уж получилось, что создатели в нашу древо-вселенную пришли откуда-то извне и они понятия не имеют откуда это древо взялось изначально. Точнее, не так, когда они пришли, это древо было всеобщим хаосом из составляющих. Они бурно росли и расползались во все стороны. Жалко, что вы не знаете теорию о Большом Взрыве. В двух словах, вся наша огромная вселенная появилась из-за того, что взорвалось что-то очень маленькое. Мой учитель, узнав об этой теории долго думал, а потом заявил, что теории о проросшем зерне она не противоречит, просто разные образы. А мне подумалось, что зерна ниоткуда не берутся и возможно они то, что остается от умерших миров.

       -- Местных жителей оно не утешит, -- сказал Максим.

       -- Местным жителям следует сбежать отсюда, -- повторился Ярослав. -- Все равно ни помешать этому процессу, ни особо помочь не смогут. Даже создатели не смогут. Этот мир уже мертв.

       Спорить и возражать никто не стал. Как и обещать спасти мир зеркальщиков вопреки всему.

       -- В первую очередь Озяряющий возжелал получить в свои объятья тех, кто умел ходить между мирами, -- печально улыбнулся Етанай-до. -- Кто-то решил, что это их вина, что они порвали ткань пространства, защитную мембрану и оскорбили бога.

       -- Нас они ненавидят за то, что мы отказались отдать своих портальщиков, -- сказал седой мужчина из Лиги. -- Буду я отдавать святошам своих людей из-за столь безумных теорий. Особенно из-за оскорбленного божества.

       -- Я разрешаю местным жителям ступить на мои земли, -- сказал Ярослав. -- Любой, кто захочет уйти из этого мира должен просто сделать шаг и пожелать исчезнуть отсюда. Если этот человек не из ваших любителей жертвоприношений, не маньяк какой-то и не мечтает о завоевании миров, он окажется на перекрестье.

       Седой цветасто Ярослава поблагодарил и заявил, что никуда не пойдет, но своим молодым подчиненным этого не запрещает. Даже приказывает хватать семьи и уходить. Потому что здесь их либо пустота убьет, либо верящие Озаряющему.

       А драконы все общались и общались, не обращая внимания на внешние раздражители. Интересно, до чего они договорятся?

       -- Эй! -- вспомнил Максим. -- А как же тот человек, который демонов в себя втягивал?

       На него никто не обратил внимания. Все были заняты спорами, планами, переговорами и решением величайшей проблемы -- стоит или нет просить Ярослава поймать еще одного демона, а потом тащить его домой, чтобы поближе изучить? Мнения на этот счет разделились, а спросить у создателя станет ли он вообще это делать почему-то никто не догадался.

       Хотели как лучше, а получилось, как получилось.

       Таката зашевелился совсем неожиданно для окружающих. К тому времени на него даже Максим перестал обращать внимание, увлекшись от безделья складыванием пирамиды из камешков, не говоря у всех остальных, у которых было чем заняться.

       -- Мир умирает, -- открыл страшную тайну, которую и так все знали меч Лакьи.

       С ним согласились все, кто был поблизости, некоторые даже нецензурно.

       Таката немного постоял, покачиваясь с пятки на носок, вздохнул, напомнив замотанного учителя, которого достали бестолковые школьники и принялся торжественно рассказывать, видимо решив, что если кто-то не услышит, то это целиком и полностью его проблемы.

       -- Мальчик прав, в этом мире почти нет тех, кто приходит из хаоса. Их осталось всего четверо, древних, умеющих притворяться обыкновенными людьми. Один из этих четверых давно сумасшедший, разговаривать с ним бесполезно. Остальные слишком стары. Они давно бы ушли, если бы было кому их заменить, но замены нет. Замену, которая едва успевала осознать себя в мире людей, сразу же убивали. Много-много времени убивали. С того самого дня, когда какой-то безумный владетель землями, впоследствии якобы ставший богом, заявил, что они несут в себе зло, болезни, войны и разруху. Почему-то это странное заявление понравилось и другим правителям, так что практически не осталось мест, где могли бы спокойно жить те, кто пришел из хаоса. Они даже подрасти и поумнеть не успевали. Кто-то из тех, кто пришел из хаоса давно, бросился защищать этих детей. Их тоже убили, хотя сделать это было нелегко. Потом стало еще хуже. Чем меньше людей из хаоса оставалось в мире, тем быстрее потоки становились неуправляемыми и тем меньше было шансов, что из хаоса придет кто-то новый. Потом, в какой-то момент их осталось всего четверо и потоки перестали слушаться окончательно, они распадались в пыль и исчезали. А когда почти не стало свободного хаоса, распадаться стал тот, из которого состоит мир. Так что этот мир умрет, что-либо делать уже поздно. Просто не осталось того, из чего это что-то было возможно сделать. И тех, кто мог бы сделать тоже не осталось.

       Слушали Такату очень внимательно. Когда он замолчал и шагнув к Лакья исчез, люди заговорили все разом. Зеркальщики что-то друг другу доказывали. Сати пытались решить стоит или нет здесь задерживаться. Ярослав под шумок загадочно испарился и Максиму захотелось испариться следом за ним. Останавливало то, что он еще может понадобиться. Зачем-то. Хотя откровенно не понимал чем и кому помогло его присутствие тут.

       В итоге, количество зеркальщиков ополовинилось, часть из них ушли собирать родных и близких, и отправлять их в мир Ярослава. А чего ждать? Того момента, когда селение в котором эти родственники живут провалится в пустоту? Другая часть решила остаться и провести замеры и наблюдения вместе с сати. Они даже ширину каменной переборки, с которой их согнал Ярослав, собирались как-то измерить.

       Максим немного подумал и вернулся к пирамидам из камешков. Хоть под ногами не путается. Довольно скоро к нему присоединились невозмутимый Лакья и грустный Етанай-до.

       -- Когда я был маленьким, -- сказал зеркальщик, заложив основание своей пирамиды, -- я с другими мальчишками играл в героев. И мы обязательно убивали злобных монстров пришедших из мира мертвых. И сожалели, что эти монстры давно не приходят. В молодости наших дедов еще приходили, а нашим отцам их уже почти не досталось. Точнее, совсем не досталось, одна единственная женщина, которую дархи разрезали на куски и скормили демонам. А может и этой женщины не было. Точнее, она была, но была не монстром из мира мертвых, а обыкновенной сумасшедшей. Да, мы переживали, что не сможем героически победить монстра. Монстра, смерть которого убивала и наш мир. Глупо так.

       -- Вы не знали, -- сказал Максим.

       Етанай-до, поправил камешки в своей пирамиде, почему-то улыбнулся.

       -- Тогда не знали. Потом, гораздо позже, когда отец отправил меня учиться, я узнал почему фелт, который стал Озаряющим, назвал людей из хаоса монстрами. Ему просто был нужен общий враг, он хотел объединить людей под своими знаменами. Объединил, уничтожив мир. До того момента, как я это прочитал, я ни разу не задумывался, почему смерти монстров не останавливали ни войны, ни болезни... они вообще ничего не останавливали. И если бы мой учитель не считал, что его ученики должны знать историю без украшательств, так бы и не задумывался. Просто продолжал бы верить. А после этого... после этого я вообще перестал верить истории, легендам и богам. Но даже тогда мне не пришло в голову, что Озаряющий был не прав. Мне казалось, что смерти нескольких притворяющихся людьми существ ничто по сравнению с островами, которые смог объединить тот фелт. Я плохой ученик, я так и не поверил, что миру необходимо все, что в этом мире существует.

       -- Пирамида, -- сказал Максим. -- Вытащили камешек из основания и она рухнула.

       -- Да, пирамида, -- согласился Етанай-до. -- Вам повезло, вы сумели этот камешек сделать полезным.

       -- Нам очень повезло, -- глухо сказал Лакья. -- Одна глупая девочка влюбилась и решила стать оружием для того, кого любила. И оказалось, что быть оружием интересно.

       Етанай-до кивнул.

       -- А вы что здесь делаете?! -- грянул как гром среди ясного неба голос Ижена над головами строителей пирамид.

       -- Сидим, -- сказал Максим.

       -- Ждем, -- неправильным эхом добавил Лакья.

       -- Считайте, что дождались! -- обрадовал их Ижен. -- Бегом к Ризме, будете помогать ее ученикам и ученицам переносить образцы. Они наковыряли камней из скал на устойчивой части и на той, которая вот-вот провалится в бездну. Будут сравнивать, потому что кому-то показалось, что какие-то из них легче. Больших камней наковыряли и много.

       Максим только вздохнул.

       Нужно было сбежать вместе с Ярославом.

       Определенно нужно было.

       И чего ждал, спрашивается?

       Сборы проходили шумно и весело. Ризма гоняла практически добровольных помощников наравне со своими подчиненными. Камней действительно была куча. Они отличались формой, весом, цветом и выцарапанными на них полосками, которых было либо две, либо три. Царапать одинокую полоску кому-то, видимо, не нравилось.

       Грузили эти камни на широкие носилки, с накрученными на ручки разноцветными шнурками, вроде даже амулетными, уменьшающими вес груза. Правда, в амулетность шнурков Максим не сильно поверил и следом за Лакья отказался быть носильщиком. У Етанай-до, почему-то спрашивать не стали, хотя грузил он бодро и зло.

       А в самый разгар погрузки этих ценностей начался цирк. Причем в роли клоунов выступали мужики в кожаных доспехах, стальных нагрудниках и с арбалетами в руках. Появились эти мужики явно из портала, место выбрали наилучшее из возможных -- именно ту часть скал, с которой в срочном порядке сбежали сати и Лига после предупреждения Ярослава. Етанай-до некоторое время что-то арбалетчикам орал, плохо знавший язык зеркальщиков Лакья утверждал, что пытался объяснить им, что там стоять опасно.

       Потом перед строем с арбалетами вышел блондинистый тип, с прической напоминавшей дикобраза, и начал что-то орать Етанай-до. Лакья немного послушал и потребовал перевести, потому что этих слов он не знал. На что одна из учениц Ризмы заявила, что нецензурную речь не переводит принципиально, а если ее убрать, то все вопли сводятся к тому, что предателей и отщепенцев никто слушаться не станет. Точность перевода Лакью видимо не удовлетворила, он, не реагируя на удивленный взгляд Максима и окрик Ижена подошел к девушке, и стал ее трясти, как березку, утверждая, что она что-то ему должна. Что-то настолько загадочное, что Максим так и не понял, что именно. Оттаскивать спятившего камана от девушки почему-то никто не стал. Зато Ижен снизошел и стал переводить. Все переводить. Даже матюки.

       Зеркальщики, если опустить все лишнее весело и задорно обвиняли друг друга в предательстве, попутно выяснив, что блондин со странной прической верит Озаряющему больше, чем третьему фелту, которому теперь не служит. А сам третий фелт божество видел в неприличной позе в объятьях демона, первого фелта хотел бы придушить в колыбели, придурка им запродавшегося за нарисованные на его доме идиотские значки желает видеть на алтаре, а весь этот мир там, где ему самое место, раз в нем рождаются такие идиоты. В общем, переговоры успехом не увенчались. Арбалетчики дружно навели оружие на сати и оппонент третьего фелта сообщил, что они окружены. Орущего Етанай-до оттащили к носилкам с камнями, а веселый до неприличия Ижен что-то громко сказал. Наверное что-то нехорошее, потому что арбалетчики выстрелили. Болты, встретившись со щитами сати весело разлетелись по округе, парочка даже вернулась к стрелявшим.

       -- Уходим! -- рявкнула Ризма, как самый натуральный генерал.

       -- А мы? -- робко проблеял кто-то из Лиги.

       -- Вы тоже уходите, -- ласково сказал Ижен. -- Или хотите остаться?

       Желающих остаться так и не нашлось.

       -- Подождите! -- потребовал Етанай-до. -- Мне нужно предупредить и отдать приказ!

       Его почему-то терпеливо подождали, не обращая внимания на арбалетные болты, летевшие уже с двух сторон.

       -- А почему они не пытаются пробить наши щиты магией? -- спросил Максим, не надеясь, что ему кто-то ответит.

       -- Были прецеденты, -- нехорошо улыбнулась Ризма. -- Оказалось, вернувшееся к хозяину плетение приносит больше вреда, чем вернувшаяся стрела. И чем оно мощнее...

       -- Понятно, -- сказал парень.

       Зря зеркальщики не изучали границу. Вот так упустили мелочь и оказалось, что их атакующая магия ерунда по сравнению с чьей-то защитной.

       Етанай-до сидел на земле и что-то говорил в сложенные ковшиком ладони, в которых лежала круглая монетка. Потом, вдоволь наговорившись, свел ладони вместе, а когда их развел, монетка пропала.

       -- Пап? -- позвал Максим, давя неуместное хихиканье. Очень уж действия третьего фелта были похожи на действия фокусника средней паршивости.

       Цирк, как есть -- цирк. Клоуны есть, из арбалетов стреляют, теперь вот монетки исчезают. Дальше, наверное, пудели в юбочках появятся.

       -- Портал это был, портал, -- проворчал Ижен. -- Он приказал своей армии разбегаться и объяснил как и куда. И о предательстве рассказал.

       -- Ага, -- сказал Максим и потер переносицу.

       Интересно, воссоединяться со своей армией Етанай-до собирается? Или останется жить во дворце Серых Туманов вместе с дочерью? На правах официального врага, наверное.

       Лакья, не обращая внимания ни на арбалетчиков, ни на раздающую команды Ризму довольно бурно выяснял отношения с девушкой, которая успела отвесить ему пощечину. Причем, на взгляд Максима, претензии у него были странноваты. Если эта девушка не телепат, то ухаживал дядя из рук вон плохо. Он вообще чемпион по отвратительному ухаживанию. Максим бы на месте девушки тоже не догадался, что каман Лакья оказывает знаки внимания.

       -- Дурдом, -- сказал парень и на всякий случай отошел от носилок с камнями, а то Ризма начала искать желающих их нести.

       К тому моменту, как все собрались и построились, а проводники сквозь границу взялись за руки, арбалетчики несколько утомились и стреляли вяло, в разнобой. Блондин со странной прической что-то хрипло кричал, наверняка угрожал, но Етанай-до делал вид, что не слышит его, а может и не знает. Он тратил время гораздо продуктивнее, объяснял кучкующимся вокруг него зеркальщикам почему нужно шагнуть по приказу и что может случиться, если шагнуть они не успеют. Пугал, в общем, оторванными конечностями и половинками тел. Максим ни о чем подобном не слышал. Проводники сквозь границу, судя по их удивленным лицам, тоже.

       -- Готовы? -- спросила Ризма.

       Подождала пока все вразнобой ответят, что готовы и скомандовала:

       -- Шагаем на счет три! Раз! Два! Три!

       И Максим шагнул, вместе со всеми.

       И оказался на вытоптанном поле, окруженном высоким забором.

       -- Что это за фигня? -- спросил у вселенной парень.

       -- Испытательный полигон, -- представил фигню папаша. -- Ты пока любуйся, привыкай. Тебе тоже придется проходить здесь испытания. А мы будем решать что делать дальше и кого куда отправлять.

       Максим посмотрел на притихших зеркальщиков и кивнул. А потом отошел в сторону, и стал любоваться и привыкать. Пейзаж откровенно не вдохновлял. Поле оказалось не просто вытоптанным. Местами оно было выжжено, местами виднелись подозрительные ямы и еще более подозрительные участки присыпанные песком. На выживание его будут тут испытывать, что ли?

       Обсуждали сложившееся положение взрослые и умные довольно долго. Причем, к удивлению Максима, хоть временами оно и напоминало выяснение отношений, но выяснение было вежливое и цивилизованное. Зеркальщикам хотелось вернуться домой за семьями, которые прятались в каких-то горах. Им доказывали, что семьи и без них эвакуируют в мир доброго Ярослава. Они в свою очередь хотели лично в этом убедиться. Ризма отказалась рисковать проводниками сквозь границу и заявила, что в таком случае пускай их ведет убеждаться Максим. За что была обругана Иженом.

       Етанай-до почему-то сидел в стороне и в обсуждении не участвовал. Он вообще, словно постарел. Мрачный, голова и плечи опущены, смотрит вниз. Максим, которому рассматривать подозрительное поле надоело, подошел к нему и сел рядом. Мужчина окинул его внимательным взглядом.

       -- Размышляете, сколько ваших солдат послушается и уйдет, и у скольких это получится? -- спросил парень.

       -- Большая часть тех, кто считается моими личными солдатами и мало кто из остальной части армии, -- сказал Етанай-до. -- Я долгое время подбирал себе разумных и не верящих, что Озаряющий способен их спасти. Думал, что смогу поднять восстание, был уверен, что бездонные провалы появляются из-за жертвоприношений, что они что-то нарушают в ткани мира.

       -- Вы были не так и не правы, -- сказал Максим.

       -- Только с восстанием опоздал. Даже со своим появлением на свет опоздал. Судьба надо мной посмеялась. Я хотел спасти свой мир, а стал просто предателем.

       -- У вас не было выбора, так вы хоть кого-то спасете, -- сказал парень.

       -- Никого я не спасу. Незачем себя обманывать. Даже если я стану на площади перед библиотекой и начну кричать, что мир умирает, мне мало кто поверит. И сбежать из мира попытаются именно те, кого тот мальчик видеть не желает -- служители Озаряющего. Они точно знают, что никому и ничем их жертвоприношения не помогают.

       -- Ну, этих Ярослав к себе не пустит, -- сказал Максим.

       Етанай-до только кивнул.

       Потом подошел Ижен и поманил третьего фелта за собой. О чем они разговаривали, Максим не слышал, слишком уж шумели все еще торговавшиеся сати и зеркальщики, а наговорившись почему-то пошли к нему. Причем, у отца было такое недовольное лицо, словно он только что продал душу дьяволу и сразу же понял, что продешевил.

       -- Максим, можешь отвести нас в замок Етанай-до? -- спросил Ижен. -- Проводников сквозь грань в этом случае беспокоить не стоит. Да и не смогут они попасть в место, которое находится далеко от тонкого места.

       -- Тоже хотите украсть парочку книг? -- полюбопытствовал парень.

       Мужчин переглянулись.

       -- Нет, -- сказал Ижен. -- Хотим украсть одного из его сыновей.

       И невежливо ткнул пальцем в Етанай-до. Тот только скривился.

       -- Украсть? -- переспросил Максим.

       -- Сам он не уйдет, а нам может пригодиться.

       -- Не уйдет?

       -- Этот... -- Етанай-до явно выругался, -- мститель. Он даже со своей Лигой не уйдет, ему хватит ума решить, что его обманывают. Решит, как только узнает, что я пришел вместе с сати. А если и поверит... Он все равно останется. Чтобы убедиться -- храмы Озаряющего канули в бездну вместе со всем миром.

       -- О-о-о-о... -- только и смог сказать Максим.

       Что же эти храмы сделали мстительному сыну Етанай-до?

       -- И где ваш сын? -- спросил у третьего фелта.

       -- Не знаю. Официально я от него отрекся. А на самом деле не видел уже шестнадцать дней.

       -- Ага, -- сказал Максим, ярко представив, как они ищут того, не зная где.

       -- Но они знают, -- указал на представителей Лиги Спасения Етанай-до.

       -- Думаю, если вежливо попросить, они не откажутся нам сказать, -- добавил Ижен.

       На отца Максим посмотрел с большим сомнением. С таким выражением лица, как у него вежливо не просят, скорее угрожают.

       Решив, что молчание знак согласия, и что именно поэтому молчит Максим, папаши пошли пытать Лигу Спасения. Пытки увенчались успехом и с собой они привели щуплого парня, растрепанного и явно недовольного, что его куда-то ведут.

       -- Вот, он знает, -- сказал Ижен и велел сыну: -- Веди!

       -- Тогда держитесь за меня, что ли, -- сказал парень, чувствуя себя конем-тяжеловозом.

       И вообще, эти прыжки по мирам его уже достали. Болтается туда-сюда, чужие проблемы помогает решить. Вместо того, чтобы учиться, в школу Коярена ходить и вообще, жить, как нормальный парень.

       Пассажиры послушно вцепились в тягач и парень их повел. На ромашковое плато. Чуть в ручей не зашел.

       -- Хм, -- сказал папаша. -- Странный пейзаж.

       -- Хорошо, -- пробормотал Етанай-до.

       -- Священные цветы! -- жизнерадостно заорал парень из Лиги.

       Максим оглянулся и ошарашено замер. Ненормальный зеркальщик стоял на четвереньках уткнувшись головой в ромашки.

       -- Что с ним? -- спросил Максим.

       -- Он шактана, -- равнодушно сказал Етанай-до. -- Не думал, что кто-то из этих ненормальных выжил. А пейзаж хороший. Давно таких цветов не видел. С тех пор как Озаряющий повелел стереть саму память об отрицающих.

       -- Он молится?

       -- С природой сливается, -- улыбнулся третий фелт. -- Сейчас встанет.

       Шактана, что бы оно ни значило, действительно встал, осмотрелся и опять рухнул на колени. На этот раз, чтобы бережно собрать созревшие ромашковые семена.

       -- Эй, -- позвал Максим. -- Вы здесь жить будете. А таких цветочков здесь дофига, я их даже в городе видел.

       Ненормальный зеркальщик расплылся в дурацкой улыбке.

       Парня пришлось поднимать на ноги и в себя он более-менее пришел только в доме Етанай-до.

       -- Отлично, -- сказал Ижен. -- Теперь нам нужно кое с кем поговорить. А ты, Максим, посидишь здесь.

       Максим осмотрел знакомую комнату, в которой уже сидел с Танкье и ее конфетами. Удивился своему подсознанию, которое мечется между ромашками и этой комнатой. После чего заподозрил, что его опять бросят и пойдут искать мстительного сына Етанай-до. Хорошо, если бросят не в компании очередной странной девушки, любительницы полезных конфет.

       -- Посижу? -- зачем-то переспросил парень.

       -- Посидишь. В город тебе нельзя. Ты книги воровал.

       -- Я был так одет, что... -- начал говорить Максим.

       -- Одежда! -- хлопнул себя по лбу Етанай-до и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.

       Вернулся он быстро, с охапкой вещей в руках и предложил их Ижену.

       -- Ага, -- скептически сказал Максим, рассмотрев серую хламиду и штаны немного темнее тоном. -- Ладно, мой папаша, оденется, замаскируется. А вы как свою физиономию собираетесь прятать? Вас те арбалетчики знают, и скорее всего уже спят и видят, как ловят вас и тащат приносить в жертву.

       -- Бороду приклею, -- отмахнулся Етанай-до.

       Ижен натянул поверх своей одежды принесенную. Потом пришли парень и две девушки. Парень оказался младшим сыном Етанай-до и, если верить его папаше, вызвался составить Максиму компанию. Девушки принесли бороду, помогли ее приклеить и получив инструкции, упорхнули собирать слуг и радовать их счастливой вестью о новой родине. Причем, если Максим правильно понял, переселяться они собирались вовсе не к Ярославу. Похоже папаша на правах главы дома пригласил Етанай-до со всем семейством, слугами, библиотекой и прочими ценностями на свои земли. На какие именно земли, парень не знал, но хорошо хоть не во дворец. А то после этого нашествия тетя Айра кого-то бы точно убила и вряд ли горячо любимого брата.

       Интересно, зачем оно папаше?

       Тихано, сын Етанай-до, оказался приятным парнем. Язык сати он знал гораздо хуже сестры, зато в том, что предпочитают мужчины разбирался, и ушедших совершать подвиг отцов они ждали в приятной компании терпкой настойки и мясных рулетиков с сыром, грибами и зеленью.

       Вернулись папаши совсем уж неожиданно. Вывалились из портала прямо посреди комнаты. Парня из Лиги Спасения они где-то потеряли, зато приволокли на замену двух других. Обоих с побитыми физиономиями и без сознания.

       -- У вас два сына? -- удивился Максим.

       -- У меня четыре сына! -- рявкнул Етанай-до. -- Тихано, быстро к братьям, пускай хватают, что могут и идут в сад! Максим...

       -- Я целую толпу за собой не потащу! Я вообще не знаю как оно работает, но уверен, что толпу провести у меня не получится!

       -- Целую толпу не надо, -- сказал на удивление спокойный Ижен, все так же держа на плече бессознательного парня. -- Только нас четверых. Все остальные отправятся туда, куда их позвал Ярослав. Когда они уйдут, мы возьмем несколько нужных вещей, а все остальное подожжем.

       -- Что?!

       -- Подожжем, -- повторил Ижен.

       -- Не хочу, чтобы в моем доме поселился какой-то... -- Етанай-до опять выругался, бросил своего бессознательного парня на пол и куда-то убежал. Наверное за нужными вещами.

       Максим подошел к валявшемуся телу, заглянул в лицо, но сходства с третьим фелтом не обнаружил.

       -- А любителя ромашек вы куда дели? -- спросил у отца, пытавшегося примостить второе тело рядом с первым.

       -- Никуда. Лига тоже собирает вещи и поджигает все, что не могут или не хотят брать с собой.

       -- Все так спешат сбежать? Думают, что провал завтра появится у них под ногами.

       -- Первый фелт объявил священную войну. Заявил, что это мы провалы создаем, а Лига Спасения, Етанай-до и еще множество неповинных людей нам помогают.

       -- И как мы это делаем? -- заинтересовался Максим.

       -- Понятия не имею. В городе демоны знают что творится. Лига Спасения и солдаты успели распустить слухи о том, что из этого мира можно просто уйти. Еще и птиц с посланиями в другие города отправили. Так что, одни хотят воевать, другие сбежать... нам пришлось по крышам идти. А тут еще эти, -- Ижен легонько пнул одно из тел. -- Маги-теоретики. С мечами. Один знает, что делает, второй его всячески поддерживает. Еле уговорили их пойти с нами.

       -- Уговорили? -- засомневался Максим.

       -- Уговорили, -- спокойно подтвердил Ижен.

       -- А зачем они тебе? Ты же не просто так спросил Етанай-до о сыне.

       -- Я его спросил о тех, кто придумал способ красть у нас материю. Сначала спрашивал у Лиги, но они не хотели говорить. А тут Етанай-до, бездельем мается. Я даже не думал, что он на самом деле знает.

       -- Ага, -- только и смог сказать Максим.

       У кого папаша собирается материю воровать? Или ему оно для чего-то другого нужно? Причем, Максиму казалось, что нужно именно отцу. Возможно Ризма с компанией даже не подозревают куда и зачем он ушел. Впрочем, то, что люди из этого дворца переселятся в мир сати Максиму тоже казалось. А они отправляются к Ярославу. Возможно, он опять что-то не так понял.

       А нужно ли ему что-то понимать?

       Хотя да, интересно.

       Вернулся Етанай-до с большущей потрепанной сумкой в руках. Обозвал эту сумку артефактом и заявил, что в ней библиотека и другие артефакты. Максим даже восхитился.

       -- Поджигать замок когда будем? -- спросил на всякий случай.

       -- Уже, -- грустно улыбнулся Етанай-до. -- Как только последний человек покинет эти стены, мой дом загорится. Так что, -- он посмотрел на потолок, -- можем идти.

       Максим кивнул.

       Если честно, ему на данный момент хотелось уйти. Очень хотелось, паранойя требовала и вопила.

       А еще он надеялся, что больше никогда в этот мир не вернется.

       Этот мир пытался вытянуть из людей жизнь. Парень в этом был уверен, хотя понятия не имел почему. Может поумневший дракон сказал?

       Вычисления.

       Кетеййо недовольно смотрел на отца. Етанай-до отвечал ему спокойным взглядом и чуть заметной улыбкой. Довольный собой. Сумел настоять и убрать ребенка из опасного места.

       Нет, Кетеййо отлично понимал, что оставаться в мире, который разваливается на части и исчезает -- глупо. И его желание самому посмотреть как проваливаются к темным богам храмы Озаряющего не менее глупо. И то, что жена, пускай не любимая, но умевшая слушать и дружить этого бы не одобрила, тоже знал. Просто ему хотелось убедиться. Посмотреть своими глазами, раз уж не смог ничего сделать с провалами и доказать, что служители Озаряющего лгут.

       Кетеййо хотелось мстить. За жену, которую схватили посреди улицы и потащили в проклятый храм, за сестру друга, за многих других, которых убили только потому, что нетрезвый служитель заявил, что Озаряющий срочно требует отправить к нему служанок. И то, что Кетеййо тогда разрушил тот храм, похоронив служителей под руинами его жажду мести не уменьшило. Этих храмов еще много. Слишком много. И он хотел бы увидеть как исчезает каждый. Как бы глупо оно не выглядело. Поэтому ему приходилось сидеть с высоко поднятой головой и делать вид, что не понимает, что отец и этот его странный враг его спасли.

       И дерха Шехи они тоже спасли. Он бы тоже не ушел. Он вообще считал, что должен был исчезнуть вместе со своим народом разгневавшим богов. А теперь ему придется жить. Опять. Потому, что должен отдать долг тем, кому должен свою жизнь. Везет ему на такие долги. Сначала задолжал Кетеййо, теперь еще и этим... исследователям. А главное, никто у него так и не спросил, нужно ли его жизнь спасать. Будь он немного другим, как большинство дерхов, которые только на словах были верны своим законам, он бы давно умер, или хотя бы ушел. Но Шехи оказался одним из тех кто чтил и законы, и богов, и врагов, и вообще все, что было положено дерхам.

       -- Долго будете молчать? -- спросил Ижен.

       Кетеййо перевел взгляд на него. Странный человек, если все то, что рассказывал о своей бурной молодости отец правда, то он даже на порог третьего фелта и его семью пускать не должен был. А он привел, теперь сидит, вопросы задает. Вежливо.

       -- Что вы хотите? -- решил все-таки поинтересоваться Кетеййо.

       Молчать тоже глупо, пытать его, похоже, никто не собирается. В крайнем случае, как сказал хозяин дома, отведут в место, где он не сможет ни солгать, ни смолчать и расспросят. А это будет унизительно, неприятно, но не опасно и даже не больно.

       Возможно он солгал и такого места не существует, но проверять сыну третьего фелта не хотелось.

       -- Хочу узнать всего лишь две вещи, -- серьезно сказал Ижен. -- Каким образом вы скопировали плетение из моего мира, не зная как работать с границей. И откуда вы его взяли изначально. О книгах можете не говорить. В ваших книгах ничего подобного найти нельзя, какими бы древними они не были.

       Кетеййо хмыкнул.

       -- Можешь хмыкать сколько угодно, но лучше расскажи. Твой отец уже проговорился, что ты копировал что-то принадлежащее сати. Так где ты это что-то взял?

       -- Учитель дал, -- признался зеркальщик и посмотрел на своего приятеля. -- Вот ему дал. Плетение было в схронках. Их было много, но все они были слабенькие, много материи мы бы не забрали. Поэтому я скопировал и увеличил, как мог. Там было много непонятного, но я ведь не переделывал, всего лишь увеличивал.

       -- Етанай-до, у тебя очень талантливый сын, -- сказал Ижен, покачав головой.

       -- Дочь еще талантливее, -- улыбнулся гордый детьми отец.

       -- Понятно. Ладно, следующий вопрос, -- Ижен посмотрел на Шехи. -- Где твой учитель взял схронки с плетением?

       -- Поменял. На ловушки с демонами, -- тихо сказал дерх. -- И договорился. О чем-то. Я не знаю о чем, я тогда был маленький. Но мы проводили испытания, и возле реки Геечи холм появился.

       -- Понятно, -- пробормотал Ижен. -- Демонов в ловушках много было?

       -- Четыре. Но это были большие и сильные демоны. Старые. Такие редкость.

       -- Значит у кого-то есть еще три, -- кивнул Ижен. -- И для этого кого-то станет неприятным сюрпризом, что дерхи, вместе с их договорами сгинули. И что Лига Спасения совершенно случайно начала красть острова после явления демона городу. Интересно, его не удивила величина украденного? Хотя... Возможно, он не знает, что крали острова, просто сидит и ждет чего-то, о чем договорился. Шехи, ты когда был маленьким, к твоему учителю странные люди не приходили?

       -- К нему много странных людей приходило, -- сказал дерх.

       -- Значит искать образ бессмысленно, -- пробормотал Ижен. -- К сожалению. Хоть схронки сохранились?

       -- Две штуки, -- сказал Кетеййо. -- Мы их оставили на всякий случай.

       И поднял руку, отодвинув рукав.

       Запястье обхватывал тонкий браслет, больше подошедший бы девушке, чем мужчине. Обычный серебряный браслет с черненными узорами. Второй браслет оказался на запястье Шехи.

       -- Так, -- сказал Ижен, полюбовавшись схронками. -- Пока пускай будут у вас. Потом я приведу одну девушку и она посмотрит, что это такое. Потому, что даже я вижу, что с этими схронками что-то не так, и что они могут как угодно отреагировать на попытку их изучить и попытаться понять, кто их создал.

       -- Мы ведь изучали, и ничего не случилось, -- потряс рукой Кетеййо.

       -- Вы границу не трогали. Просто не знали, что с ней делать, -- объяснил Ижен. -- Ладно, пока побудете моими гостями. А дальше посмотрим и подумаем. Найти ваших друзей и подчиненных в том мире, куда они должны уйти, мы всегда успеем. У нас там есть метки.

       -- Везде успели, -- проворчал Етанай-до.

       -- Приходится, -- улыбнулся Ижен.

       Максим проснулся с головной болью и тяжестью в теле. Оценив состояние организма, он решил еще немного поспать, но сон почему-то не шел. Пришлось выползать из-под одеяла, параллельно пытаясь вспомнить чем же закончился вчерашний день?

       Как вернулись на полигон для испытаний парень помнил. Как Ризма орала на отца , тоже помнил. И как Лакья, решительный и бесстрастный, будто айсберг, волочил за руку сопротивляющуюся девушку, а потом не мог внятно объяснить зачем и куда. Старшему брату не мог объяснить. Закончились эти объяснения тем, что Максим предположил -- девушку Лакья тащил в ближайшие кусты, где собирался склонять к сексу. За это он получил от отца подзатыльник и обещание от дяди зашить рот. Дядя подзатыльник тоже получил, после чего отпустил мрачно на него смотревшую девушку. Наверное мозги на место стали.

       Дальше папаша клятвенно обещал Ризме, что все ей расскажет, как только сам разберется. И доказывал, что ничего от нее не скрывал. Просто умудрился задать один единственный вопрос именно тому человеку, которому его задать стоило. Повезло ему.

       До чего договорились с зеркальщиками из Лиги Максим не знал, да и не интересно оно ему было в тот момент. Куда они в итоге делись, ему тоже никто не сообщил.

       Зато запомнился эпический поход до ближайшего портала, который от полигона был довольно далеко, наверное для того, чтобы испытуемые не разбежались. Идти пришлось по выжженной палящим солнцем степи. А может и по пустыне. Как-то оно было похоже и на степь в которой случилась засуха и на каменистую пустыню. В портал пришедшую толпу пустили без проблем, стоило только Ризме сказать пару слов. В другой портал тоже. Возле третьего пришлось стоять в очереди. А из четвертого они неожиданно для Максима вывалились в метель. Что особо радовало, ни один человек из их компании не догадался захватить теплые вещи.

       Максиму очень хотелось уйти во дворец через ромашковое поле. А папаше хотелось приключений и он пошел просить теплую одежду у добрых людей. Где-то он этих людей даже нашел, и вернулся с ними и одеждой минут через пятнадцать-двадцать. Так что окончательно замерзнуть никто не успел, но впечатления все получили на всю оставшуюся жизнь.

       Как Максим оказался во дворце, он уже не помнил. Зато откуда неприятные ощущения с утра, догадывался. Наверняка простыл.

       -- Нужно найти лекаря, -- решил парень, чем и занялся.

       Лекари во дворце словно вымерли. Ни одного хорошо знакомого в их комнатах не было. Где живут малознакомые, Максим не знал, впрочем, как это узнать -- тоже. Чтобы о ком-то спрашивать, надо хотя бы вспомнить как этого кого-то зовут.

       Вместо лекаря Максим в итоге нашел Танкье и парней, которых вчера притащили папаша и Етанай-до. Девушка что-то весело щебетала. Один из парней хмурился, а второй краснел, как маков цвет. Что она говорила, Максим не понял и пришел к выводу, что язык зеркальщиков нужно выучить обязательно. Почему эта троица решила пообщаться посреди коридора тоже было непонятно.

       -- Здрасте, -- прохрипел Максим, подкравшись к Танкье и ее слушателям.

       Девушка подпргнула. Парни синхронно обернулись.

       -- Вы лекаря не видели? -- спросил Максим, проигнорировав многообещающие взгляды. -- Куда-то они все запропастились.

       -- Видели, -- сказала Танкье. -- Двое ушли в алый оружейный зал. Полечили Шехи от простуды и ушли. Им там лекцию читают.

       -- Спасибо, спасительница, -- прочувствованно поблагодарил Максим и пошел следом за лекарями.

       Получается, гостей от простуды уже лечили, а вот проверить не простыл ли он как-то не догадались. Гады.

       -- Отомстить, что ли? -- спросил у потолка парень.

       Мстить, если честно, совсем не хотелось. Хотелось избавиться от неприятных ощущений и чем-то заняться, чем-то более конструктивным, чем идиотская месть за попранную гордость. И как всякие потерпевшие помнят кому собирались мстить, почему собирались, а потом еще и находят на эту ерунду силы, время и желание? Наверное для этого нужно быть очень увлеченным человеком.

       -- Лекари, я иду к вам, -- мрачно сказал парень.

       Хотел еще похохотать, но не решился. Еще кто-то услышит, так и останется на всю оставшуюся жизнь с убеждением, что сын Ижена придурок. Уважать не будет и придется мстить еще и ему. Зачем самому себе такие проблемы создавать?

       С этими мыслями Максим быстро спустился по лестнице, свернул в коридор и на кого-то налетел.

       -- Вот ты где! -- обрадовался этот кто-то. -- Составь мне компанию.

       Максим закрыл глаза, подождал, пока боль в голове перестанет носиться влево-право и недовольно уставился на Ярослава.

       -- Ты...

       -- Пошли! Поможешь мне замеры провести и посчитать все. Я могу либо смотреть, либо писать. А если сначала посмотрю, потом записать не смогу, половину чисел забуду.

       -- У меня голова болит! -- заявил Максим, чувствуя себя очень глупо.

       -- На самом деле? -- удивился Ярослав. -- А ну, дай...

       И обхватил ладонями голову Максима. Тот дернулся, а потом замер. Головная боль начала уменьшаться, растворяться и исчезать.

       -- Все! -- жизнерадостно сказал Ярослав отпустив голову. -- Теперь ты здоров, как среднестатистический организм. Идем.

       -- Среднестатистический? -- переспросил Максим.

       -- Ага, -- улыбнулся Ярослав. -- Лечить вообще не просто и в моем случае можно было лечить разве что раны. Всякие микробы, бактерии и прочую пакость я попросту неспособен обнаружить. Но один умник нашел выход. И теперь я могу любого заболевшего вернуть в состояние среднестатистического здорового человека, плюс, минус там, на телосложение, пол и так далее. Даже если у человека по жизни температура немного выше, чем у остального человечества, такое лечение все равно помогает, а температура потом выравнивается.

       -- Ага, -- только и смог сказать Максим.

       Интересно, этот умник походя может таким вот образом вылечить что-то вроде цероза печени? А от рака избавиться может?

       -- А куда мы идем? -- заинтересовался Максим, обнаружив, что успел оказаться на знакомом плато с ромашками.

       -- В умирающий мир. Мне нужно понять как давно он умирает и сколько ему еще осталось. Понимаешь, я долго думал и понял, что даже если там уже ничем нельзя помочь, я могу обнаружить другие миры, где что-то сделать будет еще не поздно. И самое простое, что мне пришло в голову -- заставить родиться дракона. Это возможно, но занимает довольно много времени. И хотелось бы сразу понять, есть ли у меня это время.

       -- Ага, -- только и смог сказать Максим.

       Ну и проблемы у этого парня.

       Измерения Ярослав проводил странно. Сначала в скалах возле знакомого бездонного провала, который таки успел стать больше, чем был, возможно проглотив часть арбалетчиков, если они уйти не успели.

       Ярослав шуганул демонов, всучил Максиму блокнот с ручкой, и потребовал бдеть и записывать. После чего застыл статуей. Демоны подходить к людям почему-то даже не пытались. Ярослав молчал. Максиму становилось скучно, причем настолько, что он отвлекся на скалу похожую формой на сидящую собаку и чуть не пропустил момент, когда создатель начал выстреливать числа.

       Чисел было много, три колонки на блокнотном листе получилось. Что эти цифры значили, Максим и предположить боялся.

       -- Отлично, -- сказал отмерший Ярослав, полюбовавшись записями. Теперь нужно отойти.

       И пошел в дальние дали, подобрав по дороге арбалетный болт.

       Максим побрел следом, размышляя, почему на это согласился. Вроде и так было чем заняться. И приключений хватило бы на всю оставшуюся жизнь. И путешествовать по мирам никогда не хотелось. И на тебе, изображает секретаря при безумном ученом.

       В скалах они бродили минут двадцать, пока Ярослав выбирал подходящее место. После этого он опять замер, надиктовал кучу цифр и заявил, что теперь желательно пойти в какое-то место, где живут люди.

       Максим из таких мест знал только замок Етанай-до, который наверняка уже сгорел. Город, который вчера стоял на ушах и вряд ли успокоился сегодня. И дом в котором его после похищения держали местные фанатики, а они любят прохожих в жертву приносить. 

       Ярослав выбрал дом фанатиков и Максиму пришлось вести. Сначала на плато, а потом уже туда.

       Комната, в которой оказались парни, ни капельки не изменилась. Такая же мрачная и с минимумом мебели. На улице за окном вдохновенно пел хор, немного невпопад, но вполне себе душевно. Наверное свое божество славили. Или кого-то в жертву приносили посреди двора. Выяснять Максиму не хотелось.

       Ярослав осмотрелся, взял довольно хлипкий с виду стул и засунул его спинку под ручку двери. После этого процедура повторилась. Ярик стоял и диктовал числа, Макс старательно их записывал. Всей разницы, что блокнот лежал на столе и было немного удобнее.

       На этом приключение, или что оно было такое, благополучно закончилось. Парни вернулись на плато с ромашками, немного там посидели. Ярослав просматривал записи. Максим ощипывал цветочки и размышлял о полезном ромашковом чае, который мама заставляла пить в детстве.

       Убедившись, что Максим все записал правильно, Ярослав пригласил в гости когда-нибудь потом и распрощался. Его как всегда кто-то ждал.

       Максима тоже ждали книги и учеба, поэтому он задерживаться на плато не стал. Набрал в ладонь целебных цветочков, сам не зная для чего, и ушел домой. Во дворец Серых Туманов, в свою спальню. В которой сидел на низеньком столике недовольный отец.

       -- Так, -- многозначительно сказал Ижен.

       -- Чая захотелось, -- выдал гениальное оправдание парень и высыпал рядом с отцом цветы из ладони. -- Ромашкового.

       -- Ромашкового? -- мрачно уточнил Ижен.

       -- Да, -- нахально подтвердил Максим.

       -- Так вот, могу тебя обрадовать, Таката искал тебя каким-то своим способом и сказал, что тебя нет в нашем мире! -- злобно прищурившись сказал отец.

       -- Я был на плато в мире Ярослава. Там ромашки есть стопроцентно. А у нас мало, что снегом все засыпано, так еще и не факт, что росли где-то изначально, -- заявил Максим.

       -- Совсем обнаглел, -- покачал головой Ижен. -- Еще раз куда-то исчезнешь никого не предупредив, посажу на цепь и плевать мне, как это будет выглядеть!

       -- Гав! -- сказал Максим и получил отцовский подзатыльник.

       После этого разговор стал более конструктивным. Оказалось, искал папаша сына потому, что Таката хотел сверить какие-то свои ощущения с ощущениями дракона жившего в Максиме. А еще, как оказалось, меч Лакьи обнаружил в мире зеркальщиков существо, которого там быть не должно. Его хаос отличался от хаоса того мира. Таката разумно решил Лиге Спасения и даже Етанай-до этого не говорить. Этотого старого параноика обеспокоила возможность зеркальщиков броситься на поиски того существа, найти его, а потом попытаться с ним торговаться. А они знали как попасть в мир сати. Так что рисковать незачем.

       -- А то существо могло чем-то им помочь? -- заинтересовался Максим.

       -- Не думаю. И Таката в это не верит. Но они воровали у нас острова, так что незачем рисковать.

       Парень кивнул. Рисковать действительно не стоило. Мало ли что могло втемяшиться в головы людям надеющимся спасти свой дом. Они могли даже резко уверовать в Озаряющего и решить, что в жертвы нужно приносить именно сати. Или подумать, что Таката обнаружил того, кто уничтожает их мир, и попробовать выкупить его остатки, предложив мир сати.

       Таката, сидевший на полу все в том же алом оружейном зале, был Максимом недоволен, о чем сразу же ему сказал. Еще и претензию странную предъявил. Мол, сам неизвестно где бродит и бестолкового дракончика с собой таскает. Парень, услышав это, несклько обалдел и перевел взгляд на подпирающего стену Лакью. Полюбовался бланшем под левым глазом, странно смотревшимся на его одухотворенном лице, почему-то хихикнул.

       -- Он совершенно не умеет обращаться с женщинами, -- сказал Ижен.

       Лакья мрачно на него посмотрел.

       -- Давайте лучше займемся делом, -- предложил Максим, которому совершенно не хотелось разбираться в дядиной личной жизни.

       -- Давайте, -- ядовито его передразнил Таката. -- И для начала ты мне расскажешь кого видел с той девчонкой, дочерью третьего фелта.

       -- Кого? -- переспросил сбитый с толку Максим.

       -- Пожирателя демонов, -- подсказал отец.

       -- Ага, -- вздохнул Максим и попытался вспомнить как тот пожиратель выглядел.

       Внешности Такате не хватило. Он требовал описывать ощущения, реакцию Танкье, то, как вели себя несъеденные демоны, звуки, запахи и вообще все на свете. Потом заставил Максима сесть и долго нависал над его головой общаясь с драконом в нем.

       -- Нет, -- сделал неожиданный вывод наговорившись вдоволь. -- Это был не бог.

       Максим тупо на него вылупился. Он действительно подозревал, что пожиратель демонов и Озаряющий одно лицо?

       -- И кто это был? -- заинтересовался Ижен.

       -- Возможно человек из хаоса, -- неуверенно сказал Таката. -- Только очень странный человек из хаоса. Изменившийся. Возможно, сошедший с ума.

       -- Понятно, что ничего не понятно, -- кивнул Максим. -- Что вы еще хотели сверить?

       Оказалось, многое. И скорость течения хилого потока в мире зеркальщиков. Таката и дракон Максима воспринимали ее по-разному, из-за своего возраста. Для меча Лакьи эта скорость была выше.

       И ощущения от мира в целом. Такату тот мир не пугал. Таката ощущал не свойственную ему жалость и свойственную брезгливость.

       И, почему-то, заинтересовало, что почувствовал юный дракон, когда в шрамы на лице Максима тыкал пальцем служитель Озаряющего. Причем, ощущения дракона и самого Максима тоже сверяли. Зачем им это было нужно, парню не сказали.

       Когда Максима, наконец, отпустили, он чувствовал себя так, словно ему врезали по голове чем-то тяжелым, но к счастью довольно мягким. Парень спотыкаясь и покачиваясь из стороны в сторону брел сам не зная куда. Вообще, изначально он шел в свои комнаты, но в голове шумело, вялые мысли ни о чем непонятно почему захватили и Максим незаметно для себя забрел куда-то не туда. А потом почему-то не вернулся и не остановился. Просто пошел дальше.

       -- С тобой все в порядке? -- знакомая девущка-равновесница, напарница Матиля на семейных церемониях, появилась из ниоткуда. Возможно даже вышла из стены. как привидение.

       -- Порядок, -- самоуверенно заявил Максим.

       -- Пошли!

       Она подхватила его под руку и куда-то повела. Он даже не сопротивлялся. какая разница куда?

       В себя Максим пришел от того, что голову прострелила боль. Быстрая и резкая, тут же исчезнувшая, но встряхнувшая, как удар током.

       -- А? -- парень удивленно посмотрел на пухленькую лекарку, деловито трущую ладони друг о друга.

       -- Переутомление, -- поставила диагноз она. -- И кто-то не очень умный пытался перестроить организм.

       -- Что? -- удивился Максим, а потом вспомнил лечение Ярослава.

       -- Организм перестроить пытались, -- повторила лекарка. -- В твоем теле куча микроорганизмов, свой состав крови, да много чего. А кто-то воздействовал так, что это все не то, чтобы изменилось, скорее выстроилось в какой-то непонятный мне порядок. А потом начало возвращаться в привычное состояние. Все бы ничего, но тот, кто воздействовал должен был предупредить, что в это время тебе лучше спать, или хотя бы лежать и не шевелиться.

       -- Понятно, -- сказал Максим, решив, что больше никогда не согласится лечиться у человека, который сам заявляет, что лечить он нифига не умеет, таланта такого у него, видите ли, нет.

       -- Полежи пока здесь, постарайся поспать, -- велела лекарка. -- А то еще в обмороки начнешь падать... Правда, есть у меня и хорошая для тебя новость.

       -- Хорошая? -- туповато переспросил Максим.

       -- Шрам уменьшился. Не сильно, и пока даже почти не заметно. Но я его измерила. Он уменьшился. Если все и дальше пойдет с такой скоростью, то носить тебе его не дольше двух лет. А это лучше чем семьдесят.

       -- Лучше, -- подтвердил Максим и даже улыбнулся.

       Не то, чтобы ему шрам сильно мешал. В последнее время он о нем и вспоминал не часто, не до того было. Но физиономию без шрамов видеть в зеркале все-таки приятнее.

       Уснуть, как ни странно, у Максима получилось. И приснилась ему какая-то ерунда.

       Во сне он разговаривал со своим драконом. Причем, этот дракон был не внутри, а стоял напротив и нагло улыбался. И доказывал, что он очень нужен этому миру. Необходим, как и любой дракон. Но так, как появился на свет он необычным способом, то увы, не знает благодаря какому знанию появился на свет. И Максиму нужно узнать, обязательно, пока человек, сумевший изменить мир сам этого не заметив не умер унеся это знание вместе с собой.

       Нет, дракон вместе с ним не умрет, просто все станет сложнее. Развиваться ему станет сложнее. Он вообще будет маленьким и слабым, пока повторно не изобретут уже изобретенное. Поэтому лучше человека найти и выяснить, вдруг уже сейчас можно как-то это знание развивать.

       Максим покачал головой и поинтересовался, как именно ему искать среди населения целого мира одного-единственного человека? А главное, среди населения какого мира?

       Дракон громко фыркнул и заявил, что точно не среди населения Земли. Если бы он был привязан к Земле, на Земле бы он сознание и обрел. Так что искать нужно в мире сати. Искать человека, который был на Земле в то время, как мама Максима гордо носила живот, в котором этот самый Максим жил, рос и развивался.

       -- Тогда зачем его искать? -- спросил этот самый Максим. -- В то время там был папа.

       -- Нет, -- помотал головой дракон. -- Твой папа повинен в рождении твоего брата тем, кто он есть. Он дал ему его часть хаоса. А ты... Тогда в нем было слишком мало сати, для чтобы он мог повлиять на то, как ты развиваешься. Должен быть кто-то другой. Кто-то, кто достаточно долго находился рядом с твоей мамой и ее животом, чтобы ты родился не просто сати, а сати, в котором живет знание. Чтобы на свет появились мы оба. Может это был кто-то вроде твоей блондинки, хотя вряд ли. Зачем внешней страже ничем не примечательная землянка? Да, твои родители этого человека должны были знать. И он должен был знать кто они, что делают на Земле и почему не могут или не хотят вернуться.

       -- Тогда нужно спросить у папы, -- решил Максим и проснулся.

       Чувствовал он себя на удивление хорошо. Это "хорошо" не испортил даже отец, стоявший под стеной, со скрещенными на груди руками и недовольно смотревший на сына.

       -- Пап, -- позвал парень.

       -- Ты когда-нибудь научишься сразу говорить, что у тебя что-то болит, что тебе плохо и требуется помощь? -- спросил Ижен.

       -- Научусь, -- легко пообещал Максим, и, пока сон окончательно не ушел, превратившись в воспоминание, спросил: -- Папа, кто знал, что вы живете на Земле? Точнее, кто знал и приходил к вам в гости?

       Ижен приподнял бровь.

       -- Почему ты спрашиваешь? -- задал встречный вопрос.

       -- Дракон просил узнать. Мой дракон, -- признался парень.

       Ижен хмыкнул, улыбнулся и ответил:

       -- Два человека. Мой отец, после того, как поссорился с моей сестрой, но не долго, боялся, что его выследят. И моя сестра, до того, как он ушел и ей пришлось принять на время мои обязанности.

       -- Ага, -- вздохнул Максим. Ладно еще дедушка, но тетя? С какой стороны к ней вообще подойти вместе со своими знаниями, которые нужны дракону. -- Пап, а когда мама была беременна мной, кто из них к вам приходил?

       -- Твой дедушка, -- опять улыбнулся Ижен.

       Максим облегченно выдохнул. Кьен по любому предпочтительнее тетушки Айры. Узнать бы еще, куда он делся.

       И почему кажется, что сон был не просто сном тоже узнать бы хотелось. Дракон научился таким вот образом общаться?

       С другой стороны, даже если это был просто сон и дедушка не повинен в том, что Максим появился на свет вместе с драконом, что он теряет пытаясь этот вопрос прояснить? Будет глупо выглядеть? Переживет. Зато если окажется, что дедушка очень даже причем... возможно получится помочь дракону взрослеть, мужать и развиваться. Лишним оно в любом случае не будет.

Эпилог первый.

       Немного о танцах, превратностях любви и ошибках прошлого.

       С танцами у Максима не задалось с самого начала. То ли он действительно не старался, как утверждала Ливин, суровая дама обучавшая этому искусству его и Данку, то ли танцевальный талант у него пострадал из-за того же медведя, который некоторым музыкальный слух портит, но танцевал Максим как слон в посудной лавке и его партнершам можно было только посочувствовать. Самым плохим в этой ситуации было то, что научиться правильно двигаться под местную музыку нужно было до Праздника Середины Зимы. Потому что на этом празднике требовалось танцевать и позорить семью своими сомнительными умениями Максим права не имел. Вот и тратил на такую ерунду кучу времени и нервов.

       Партнерш у Максима было много. Сначала Ливин пыталась учить его и Данку как пару, но довольно быстро от этой затеи отказалась, поймала где-то Матиля и Эсту и заставила их подключиться к благому делу. Эста привела Тайрин. Потом прибежала Танкье, которой просто было любопытно, но у которой отказался танцевальный талант. Потом подключились две равновесницы, одна постарше и посимпатичнее, вторая очень юная, очень стеснительная и по подростковому угловатая. Равновесницы привели подружек, а Тайрин Дилу, которая по ее словам умела танцевать почти как богиня. Дилу это умение не спасло. И никого не спасло. Ладно бы оттоптал девушкам ноги, таким виноватым Максим бы себя не чувствовал, но он умудрялся запутаться рукавами официальных доспехов в их волосах, Диле вообще нос случайно разбил, старшей равновеснице вывихнул палец. В общем, на месте девушек он бы себя убил. А они ничего, прощали, терпели и утверждали, что у него что-то получается.

       После танцев Максим обычно сбегал в школу Коярена. Там ему было хорошо, там он правильно двигался, делал то, что было нужно и не боялся, что кого-то ударит.

       А когда сбежать не удавалось, танцы заканчивались прогулкой и угощением пострадавших, или просто оказавшихся рядом девушек пирожными с кофе. Это даже начало превращаться в традицию. Неплохую в принципе традицию если бы не одно "но". Точнее, два "но". Данка в этих прогулках участвовала всегда, а когда Данка выходила за пределы дворца, словно из-под земли появлялся старший Птица и уныло брел следом, время от времени печально вздыхая. Прямо как влюбленный романтичный и трепетный принц из девичьих грез. Хорошо хоть Данка о таком принце никогда не мечтала, а то бы сейчас разочаровалась.

       Птица девушку раздражал. Она пыталась его и выслушать, и что-то ему объяснить, и послать туда где раки зимуют. На него ничто не действовало. Парень искренне считал, что влюблен, об этом он заявил Данке при первом же удобном случае. При втором случае этот придурок начал просить прощения за то, что обидел Максима, почему-то тоже у Данки. Когда девушка отказалась его простить, он пообещал быть ее тенью и свое обещание выполнял. Хорошо еще, что его во дворец не пускали.

       Максиму эта вздыхающая тень так надоела, что он решил снизойти и поговорить. Серьезно поговорить. Объяснить, что своим поведением он Данку только раздражает, что нормальные парни так себя не ведут, что...

       Птица его не понял. А может, заподозрил в попытке навредить во имя страшной мсти. Но ходить и вздыхать не перестал. И это было хуже танцев.

       А зимние праздники приближались, приближались, приближались.

       На уроках танцев Максиму хотелось остановить время и держать его, пока не научится танцевать хоть сколько-нибудь правильно.

       Когда видел постную физиономию Птицы, время хотелось ускорить, в надежде, что так он быстрее отстанет.

       Вот такая вот ерунда и делай с ней что хочешь.

Эпилог второй.

       Немного о добрых делах и их последствиях. А так же о хороших людях.

       Ижен, пропадавший уже почти два десятидневья появился в жизни сына неожиданно и очень не вовремя.

       Когда сидишь в кресле с полураздетой девушкой на коленях, меньше всего хочется, чтобы кто-то начал ломиться в запертую дверь. Но ломившийся был настойчив и ему пришлось открыть.

       С Тайрин папаша вежливо поздоровался и не менее вежливо намекнул, что ей пора домой. Потому что Максим уходит. Немедленно.

       Мнением самого Максима по этому поводу он не интересовался. На возражения и вопрос не обратил внимания. Просто открыл шкаф, швырнул в него теплой одеждой и велел одеваться.

       Вот так и началось странное путешествие сквозь ночь и метель, сначала пешком, потом на санях, а потом через портал, за которым ночь и метель все еще продолжались. Еще там были другие сани, которые довезли до полузаметенного домика прилепившегося к скале.

       В дверь домика Ижен ломился так же настойчиво, как и в двери комнат сына. И ему опять открыли.

       Максим сочувственно посмотрел на взъерошенного бледного парня, кутающегося в плед, кивнул в ответ на приветствие и зашел следом за отцом в домик.

       -- Продолжим разговор с того места, на котором его прервали, -- с порога заявил Ижен, и схватил сына за плечо выставил его перед собой. -- Уважаемый Тенк из дома Закатного Острова утверждал, что ничего плохого не сделал и никто из-за его действий не пострадал, я правильно помню?

       Бледнй парень неуверенно кивнул.

       -- Тогда уважаемому следует посмотреть на лицо этого мальчика и повторить свои слова. Ему повторить.

       Уважаемый послушно перевел взгляд на Максима, с которого папаша стянул шапку. Потом подошел и как-то неуверенно прикоснулся кончиками пальцев левой руки к шраму. Словно подозревал, что это украшение не настоящее. Обычный грим.

       -- Не может быть, -- растерянно произнес Тенк.

       -- Уважаемый чувствует свою энергию? -- въедливо уточнил Ижен.

       Тенк кивнул.

       -- Посмеешь повторить свои слова? О том, что никто не пострадал?

       -- Давайте сядем, -- совершенно убитым тоном предложил хозяин дома и побрел к стульям рядочком выстроившимся под стеной.

       Гости последовали за ним. Как и хозяин, взяли по стулу и переместили их к горящему камину. Потом сняли верхнюю одежду, развесив ее на спинках и, наконец, расселись.

       -- Я не думал, что так получится, я посто хотел ему помочь, -- повинился Тенк. -- У него совсем не было денег. Он... он сказал, что продаст их в каком-то мире, в котором их физическая составляющая не может разбиться, купит там какие-то ценности, принесет их сюда... Он... он мне казался хорошим человеком. Одним из немногих, кто не бросил, не отказался...

       -- С твоим "бросили" и "отказались" мы потом разберемся, -- жестко сказал Ижен. -- Как и с тем, кому именно ты обязан изгнанием. Ризма там смотрела, в твоей лаборатории не было ничего способного взорваться и разворотить половину левого крыла дворца, так что...

       Тенк вздохнул.

       -- Разве теперь это имеет значение?

       -- Имеет, -- отрубил Ижен. -- Часть твоих зеркал, вместе с другими вещами кто-то выменял у зеркальщиков на больших и старых демонов. Одна из этих тварей висела над Снежным Долом, пока ее не уничтожили. Твой хороший человек вовсе не хороший. И я могу поверить, что он подстроил тот взрыв, чтобы получить амулетчика, который никому и ничего не расскажет. А если и начнет рассказывать, то кто обратит внимание на лепет идиота разворотившего половину дворца. Подумают, что ты пытаешься привлечь внимание родственников объявивших тебе бойкот. Так что я договорился с твоей матерью и она разрешила тебя забрать и спрятать. Потому что ты не только талантливый амулетчик, но еще и наивный, слабый и не способный себя защитить. Другого такого он вряд ли найдет, но это вовсе не значит, что он не решит тебя убить, когда посчитает опасным для себя.

       -- Я не хотел чтобы так получилось, -- сказал Тенк.

       -- Никто не хотел. Ты хоть знаешь, как твоего хорошего человека зовут? Он хотя бы из нашего мира?

       -- Он сати, -- уверенно сказал амулетчик. -- Я на его границу смотрел, так что уверен -- он сати.

       Ижен кивнул. Возможно, то, что враг находится в этом мире даже хорошо. Искать кого-то неизвестно где было бы гораздо хуже.

       -- Еще чем-то обрадуешь? -- спросил у Тенка.

       Амулетчик улыбнулся и стал похож на своего отца, настолько похож, что Ижен даже головой тряхнул, прогоняя наваждение.

       -- Я подумал над тем, о чем говорила та злобная женщина, -- заявил Тенк. -- И, возможно, я знаю как из одной точки открывали несколько порталов. Только эта точка не может быть в мире зеркальщиков, не хватило бы энергии.

       -- Точка? -- заинтересовался Ижен.

       -- Сейчас, -- сказал Тенк и куда-то рванул, чуть не перевернув стул.

       Вернулся он с карандашом, кухонной доской для нарезки и листом бумаги на этой доске. Сел на стул, задумчиво поводил по бумаге карандашом, а потом отдал ее Ижену.

       -- Примерно так, -- сказал, ткнув кончиком карандаша в кружок в основании веера из линий. Может быть немного дальше или ближе, в зависимости от рельефа местности, но направление можно угадать. Если порталы выстраиваются в линию, значит направление правильное.

       -- Имеет смысл, -- задумчиво сказал Ижен, полюбовавшись рисунком. -- Только я не представляю где наш злодей взял столько энергии и как заставил ее поделиться на каналы. Это ведь не стационарный портал.

       -- Разница между стационарным порталом и теми, которыми пользовались до открытия потоков-срезков небольшая на самом деле, -- заявил Тенк. -- Стационарный портал многоразовый и он стоит на постоянном источнике энергии. Поэтому он может перебросить очень далеко, бесконечное количество раз и почти без вреда для людей. Если такие порталы связать в сеть, то вред практически исключается, порталы друг друга перекрывают и дополняют. А вот те, которые даже сейчас используют в крайнем случае, когда нет поблизости стационарного... они слабее, менее надежны и пользоваться ими можно конечное количество раз. От пяти и примерно до семидесяти, смотря кто и из чего слелал, и на какое расстояние ходил человек с помощью такого портала. Разрушается материальная часть и все. Разрушается именно из-за того, что через портальные амулеты проходит энергия, которая разная в разных местах мира. Это на одну или несколько постоянных можно настроить, а если материальную часть портала носить с собой... Вы должны понимать! Но, если кому-то нужно было открыть порталы всего один раз, у него было много энергии и фильтр способный дробить направления, то открыть несколько порталов в разные точки он бы смог. Правда, я до сих пор думал, что угадать в какой из этих точек выйдешь невозможно.

       -- А они не угадывали, -- сказал Максим, хотя его и не спрашивали. -- Просто вошли в портал все сразу и вышли в разных местах. Им было все равно кого и куда забросит, лишь бы забросило.

       -- Может быть, -- кивнул Тенк. -- Тогда это был не один портал. Это было несколько сфокусированных в одну точку порталов, поэтому точка входа получилась большая и... А что случилось с теми порталами?

       -- Один балбес швырнул в одну из точек выхода хранилку с энергией. Точка схлопнулась, плюнув энергией. В других местах точки просто схлопнулись, -- рассказал Ижен.

       -- Много энергии плюнул?

       -- Слабенько плюнул. Если верить замерам, даже если бы там не было защиты, все равно бы даже трещины на стене не появилось. Было бы оплавленное пятно на стене и все.

       -- Понятно, -- кивнул Тенк. -- Значит энергия ушла в другое место. И если в городе нет разрушений, то они есть там, где была точка входа. А если ее до сих пор не нашли, то только потому, что не искали, а места там безлюдные и труднодоступные.

       -- Туманные горы, -- сказал Ижен.

       И Тенк кивнул.

       А Максим почувствовал себя лишним. А еще маленьким ребенком, при котором можно говорить о чем угодно, все равно он не поймет. Интересно, к чему бы это?

       Парень очень надеялся, что отцу не придет в голову опять спрятать за очередной стеной часть воспоминаний. Хоть бери и клянись вести себя хорошо, никуда не лезть и даже не интересоваться что это за Туманные горы.

       Такс. Автор подумала и поняла, что этот кусочек все-таки отсюда.

Эпилог третий.

       О находках и идеях.

       Камни были разбросаны по всей долине и сейчас совсем не верилось, что все они были частью здания, которое умники Ризмы брались восстановить. И у них наверняка получится. Нашли же. Ни выпавший снег не помешал, ни сложности на пути в эту долину, из-за чего здесь даже летом мало кто бывает.

       Долго сидели, высчитывали, что-то измеряли на карте, а потом подозрительно дружно указали на точку. Ту самую точку, где должны сойтись порталы, чтобы потом разойтись веером и забросить штурмующих во дворцы города.

       Вот найти порталы входы которых сходились к этой точке было сложнее. Пока нашли только три и один из них в этой долине.

       Самое плохое в этой истории было то, что все найденные входы, вопреки предположениям умников, оказались стационарными. Их кто-то незаметно построил, спрятал в зданиях и никого не заинтересовало что и зачем строится в разных труднодоступных местах. А потом просто включали. Импульсно. И это опять прошло мимо внимания всех, кого могло заинтересовать. Привыкли следить только за работой того, что поручено, вот и не заметили.

       Ижен пнул камень и тихонько помянул лысого черта.

       Он отлично понимал, что даже восстановление найденных зданий и портальных арок мало что даст. Враг умен. Умен настолько, что сумел незаметно построить стационарные порталы. И строил он их не в одиночку. При этом никто не проговорился. И подозрительных эпидемий смертей нигде не было.

       Или?

       Пришедщая в голову идея была настолько неожиданна, что Ижен поспешил ею поделиться.

       -- Ризма! -- позвал Ижен женщину, рассматривавшую примерзший камень.

       -- Что? -- недовольно отозвалась она.

       -- Ризма, нам пора собирать сплетни. Причем, не в окрестностях, а где-то далеко.

       -- Какие еще сплетни?

       -- Любые. О том, что кто-то отлично заработал на стройке. Строил домик в горах для странного чудака, доверяющего постройку только тем, кто родился в третий день синей луны, например. Будем искать чушь вроде этой, объясняющую почему строителей собирали в разных местах, стараясь, чтобы среди них не было тех, кто привык работать вместе. Таким наверняка хвастались. И над работодателем посмеивались.

       -- И?

       -- Найдем строителей. Они могли увидеть больше, чем сами помнят, -- широко улыбнулся Ижен. -- А могли и не увидеть, но мы скажем, что видели. Половим рыбку на эту наживку.

       Ризма серьезно кивнула.

Книга 3.

Предисловие первое.

       День у Максима не задался с самого утра.

       Проснулся он из-за того, что кто-то медленно и как-то даже торжественно стягивал с него одеяло. Парень попытался остановить беспредел и вцепился в свою собственность двумя руками. Одеяло пару раз дернули и оставили в покое. Зато спустя несколько секунд начали щекотать пятку.

       Максим матюгнулся и открыл глаза.

       Тайрин тут же оставила в покое пятку и мрачно улыбнулась. А парень чуть не застонал. Очень уж знакомое выражение лица. И поза знакомая. И сидит наверняка опять на подушке, а не на полу, просто под простыней не видно. Так что тут и думать не надо -- девушка приготовилась к неприятному разговору. Сейчас заявит, что им надо расстаться, потому что она сменила веру и теперь ей до свадьбы спать с мужчинами нельзя.

       -- Мы скоро поженимся, -- торжественно произнесла Тайрин. И улыбнулась, фальшиво-префальшиво.

       -- Почему? -- спросил Максим, размышляя о том, как бы уговорить ее вернуться в старую веру.

       -- Противозачаточное не сработало.

       Улыбка у девушки стала еще шире.

       Максим со сна не сразу сообразил о чем она говорит, поэтому поинтересовался:

       -- И что?

       -- И все! -- обрадовала его Тайрин. -- Теперь лучше пожениться прежде, чем об этом узнает кто-то кроме нас. А то все равно поженят. Традиционно. Сначала тебя палкой побьют, потом свяжут и поведут, даже умыться не позволят.

       -- Почему не позволят? -- зачем-то спросил Максим. Тоже еще проблема.

       -- Так принято, -- сказала девушка. -- Мы из старших семей и...

       -- Подожди. Дай подумаю, -- попросил парень. -- Обязательно бить и связывать?!

       -- Если не успеем пожениться прежде, чем кто-то придет к твоей тете обвинять тебя в недостойном поведении, то обязательно побьют и свяжут. Причем бить будут твои родственники, а связывать мои. Потом они будут пить и веселиться, а мы сидеть запертые в комнате, привыкая к совместной жизни.

       -- Какие занятные традиции, -- восхитился Максим.

       -- Да. Не повезло, -- вздохнула девушка.

       -- Когда и где жениться будем? -- спросил Максим, ничего особо против женитьбы не имевший, кроме такой вот внезапности. К идее с женитьбой, по его мнению, следовало сначала привыкнуть.

       -- Лучше побыстрее и не в городе. В городе кто-то может предупредить моих или твоих родственников и тогда попытка тайком пожениться закончится традиционно.

       -- Меня побьют палками, свяжут и все равно женят, -- сказал парень и признался: -- Не вижу никакой логики. Если мы и так женимся, то зачем?

       -- Традиции, -- вздохнула Тайрин.

       Максим потер переносицу и задумчиво спросил:

       -- Интересно, почему моего папашу не ловят и не бьют. Вряд ли земной брак здесь считается законным.

       -- Не могут, -- сказала девушка. -- Официально его здесь все еще нет.

       -- Обалдеть, -- оценил отцовскую предусмотрительность парень. И задал еще один, очень логичный с его точки зрения вопрос: -- А незаконнорожденные дети, являющиеся во дворцы успев повзрослеть тогда откуда берутся? Меня же именно таким считали.

       -- А об их существовании вовремя не узнали, -- сказала Тайрин. -- А потом было уже поздно, виновник успел жениться на другой.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       В его случае жениться на другой явно не выход. Если выбирать между Тайрин и какой-то незнакомкой, Тайрин явно предпочтительнее.

       -- С другой стороны, никто нам не помешает развестись в случае чего, -- сказала задумчивая Тайрин. -- Главное чтобы у ребенка было имя и чтобы нигде не было написано, что мы не имеем права разводиться.

       Максим кивнул и до него наконец дошло -- женитьба сама по себе ерунда. А вот в роли отца он себя совсем не представлял. А теперь придется как-то представить, смириться, научиться и много чего другого, пока неведомого.

       -- Вот тебе и новый поворот, -- вспомнил Макаревича парень и решил заранее не придумывать себе проблемы. Может все на самом деле не так страшно, как кажется. Это всего лишь ребенок. Маленький, не умеющий разговаривать ребенок. С которым непонятно что делать.

       Наверное пора паниковать.

Предисловие второе.

       Продолжился день для Максима тоже не ахти. Во дворце появился папа. Причем, не прокрался тайком, стараясь не попасться на глаза детям. Не закрылся в кабинете с Серой Кошкой и толпой подозрительных личностей. Не стал вызывать сына в комнаты с разноцветными названиями.

       Вопреки самому себе отец сразу же ворвался в комнату сына, схватил его за предплечье и потащил к Данке. Даже здороваться не стал.

       Максим шокировано молчал и даже не сопротивлялся.

       Дане повезло еще меньше. Ее деятельный папаша вытащил из постели, накинул на голову халатик и в таком виде оттранспортировал к диванчику в гостиной девушки, на котором уже сидел сын.

       Пока Данка выпутывалась из халатика, ничего не понимающий Максим таращился на вышитого на пижамных штанах девушки котенка. Очень клыкастого котенка с недобрым прищуром.

       -- Что случилось? -- спросила Данка, справившись с одеждой.

       Ижен, метавшийся по комнате туда-сюда, резко остановился, глубоко вдохнул и огорошил детей:

       -- Вова пропал!

       -- Как пропал? -- подскочила на диванчике Данка, привыкшая опекать младшего брата. -- Куда пропал?

       Второй вопрос явно был неуместен и Ижен уставился на дочь весьма удивленным взглядом.

       -- Рядом с ним какая-нибудь блондинка не крутилась? -- подозрительно спросил Максим, вспомнив, как сам пропал из родного мира.

       -- Какая еще блондинка?! -- совсем расстроился непонятливости детей Ижен. -- Вове всего шестнадцать лет.

       -- И что? -- Максим задумчиво потер переносицу, улыбнулся и признался: -- У меня в шестнадцать лет была девушка. Точнее две. Сразу. Я выбрать не мог. А потом они друг о друге узнали и подрались. Победила Сашка. Она карате занималась и штангу тягала. Хорошая была девушка, только дура и ревнивая. Я даже обрадовался, когда она сказала, что нам лучше расстаться, потому что я ее спортивной карьере мешаю. Отвлекаю от чего-то.

       Отец и сестра смотрели на него очень удивленно.

       -- А вторая девушка что? -- спросила Данка.

       -- А вторая в Киев уехала с мамой. И даже звонить мне не стала, хотя и обещала. А может телефон опять потеряла и номер не смогла вспомнить.

       -- А ты ей звонил? -- зачем-то уточнила Данка.

       -- А я не обещал.

       Дана громко хмыкнула.

       -- Вова пропал! -- повторился Ижен, пытаясь привлечь внимание детей к проблеме.

       -- Вот я и спрашиваю, там блондинок поблизости не было? Ведь если ты его не нашел, то пропал он не на Земле. Правильно?

       -- Правильно, -- подтвердил отец.

       -- Значит отправился помогать блондинке, -- поделился своим опытом Максим. -- Или инопланетяне украли.

       Ижен сел на пол, обхватил голову руками и стал покачиваться из стороны в сторону, задавая вселенной один единственный вопрос:

       -- Кого я вырастил?

       Максим на этот вопрос отвечать не стал, хотя очень хотелось. Просто побоялся случайно проболтаться о своей проблеме и необходимости жениться. Ну его, пускай лучше Вову ищет.

       Почему-то Максим был уверен, что с братом все в порядке.

       И что без девушки там не обошлось.

Часть 1.  Кого манит дорога.

       Праздник середины зимы.

       Максим чувствовал себя бесчувственной сволочью, полным придурком и наивным провинциалом одновременно. А все потому, что вместо того, чтобы искать брата или выбирать с Тайрин подходящее для женитьбы место он ехал на бал. Или на что-то на этот бал похожее.

       На Земле ни на какие балы никто его не звал. Да и сам он этими балами не интересовался. Так что имел о них весьма смутное представление. Не смотря на это, то ли сознание, то ли подсознание упрямо считало, что праздник середины зимы не что иное, как бал. Точнее балы. Ибо длился этот праздник восемь дней.

       Все это время жители города ходили друг к другу в гости. Кто получив приглашение, кто по традиции, кто просто решил людей посмотреть. Отказывать в гостеприимстве было не принято. Любой горожанин мог спокойно прийти во дворец, записать свое имя на доске у входа и быть уверенным, что никто его не прогонит. Главное не выходить за пределы открытой части дворца. И не забыть вычеркнуть имя, когда будет уходить, потому что забывчивым, которых искали в сугробах после того, как гости разошлись, в следующий раз будут не рады. Причем не рады будут не только в том дворце, где искали. Именно поэтому гости, какого бы происхождения они ни были, предпочитали не напиваться настолько, чтобы забыть о доске с именами.

       Максим, естественно, поинтересовался почему бы к той доске не прикрутить какой-то амулет, который сам будет фиксировать приход-уход гостей? И узнал, что традиции не позволяют. Во-первых. А во-вторых, именно необходимость помнить о доске и имени не позволяют делать множество глупостей и заставляют держать себя в узде.

       Не написать имя тоже было нельзя. За этим следили стражи входа.

       Еще, гости, которые пришли просто посмотреть, не могли принимать участия в танцах. Максим им даже завидовал. Сам он был либо приглашен, либо шел туда, куда его семья ходила по традиции. Даже то, что в этом году Серые Туманы гостей не принимают его не утешало. Лучше бы ему дали какие-то обязанности, чем ворох разноцветных квадратиков, на которых были написаны имена девушек -- партнерш по танцам. Ни одного знакомого имени он на этих квадратиках не увидел и окончательно убедился, что удача его за что-то не любит. Почему не любит? Да потому, что эти квадратики ему достались по жребию.

       Максим вздохнул и натянул на нос капюшон, не желая любоваться заснеженными пейзажами. То, что в гости следовало ехать на санях мимо этих пейзажей его тоже не радовало. Парень и без того чувствовал себя цирковой обезьянкой.

       А тут, четыре белых в серые пятнышки лошади. Сани еще эти, с позолоченными лилиями нарисованными где только можно. Шуба с капюшоном. Широкая, зараза, и белая, сшитая из неведомого зверя. Под шубой все тот же официальный доспех, все такой же неудобный, хотя и успевший стать привычным благодаря обучению танцам.

       Прохожие машут руками, чему-то радуются. Хотя вряд ли для них эта кавалькада саней такое уж редкое и непривычное зрелище. Спокойно могли проигнорировать.

       -- Не дуйся, -- сказала Серая Кошка, стянув с головы племянника капюшон. -- В гости нужно ходить в хорошем настроении.

       -- Я не дуюсь, -- пробормотал парень. -- Просто мне не нравится.

       Что ему не нравится, Максим уточнять не стал. Он и сам не знал, что именно. Наверное вся ситуация в целом не устраивала. Необходимость изображать танцора, выслушивать каких-то незнакомых девиц, знакомиться и вежливо улыбаться придуркам вроде братьев Птиц, терять время на всю эту ерунду, в тот момент, когда и так есть чем заняться. А еще будут эти горожане, которые пришли просто поглазеть и поесть-выпить на халяву. Ага, это же так интересно -- наблюдать за представителями старших семей, как за мартышками в зоопарке.

       Максим не понимал почему всех это устраивает и зачем оно вообще нужно. И не хотел понимать. Бредятина же какая-то. Ладно бы еще фотографы-журналисты и прочие осветители события пялились. А тут обычные зеваки.

       Странные традиции.

       Парень глубоко вдохнул и вернул капюшон на голову. Пускай на Данку пялятся, ей это нравится. Сияет ярче, чем снег на солнце.

       Данке шли и белые меха. И серое платье, традиционное, с вышитым лилиями лифом, воротником-стойкой, длинными узкими рукавами и широкой, струящейся юбкой. И украшения из жемчуга. Данка как и хотела, выглядела настоящей леди.

       А Максим чувствовал себя недоразумением.

       И хотелось плюнуть на все и заняться делами. Учиться продолжить. Пропавшего брата найти. Максиму почему-то казалось, что если он на этом сосредоточится, то обязательно его найдет. Потому что папа упустил какую-то важную мелочь. Что-то связанное с драконами. Но сосредоточиться Максиму не давали. Дергали, отвлекали, поучали, требовали и заставляли разучивать танцы.

       Теперь бы еще не попутать на какой танец какую девушку приглашать. И запомнить всех девушек с первого раза. А то подходить к родственникам и просить показать очередную партнершу как-то нехорошо.

       Бал обещал быть долгим и морально тяжелым.

       Данка не скрываясь рассматривала чужой дворец. Но ей можно, даже когда официально примут в семью, все равно будет можно. Потому что она женщина. А вот Максим мужчина и ему нельзя. Он должен быть невозмутим, что бы не произошло. А хозяева этого дворца сделали все, чтобы эту невозмутимость поколебать.

       Издалека дворец Старой Рощи смотрелся хорошо. Очертаниями он напоминал земной средневековый замок. Зато вблизи...

       Первое что бросалось в глаза -- два каменных козла с раззявленными пастями у основания лестницы. Два трехметровых каменных козла.

       Второй была сама лестница. Она вела к замку находившемуся на вершине довольно крутого холма. И ладно бы вела прямо к замку. Так нет же. Эту заразу тянуло то влево, то вправо и каждый поворот венчался все тем же козлом, к счастью стандартного для козлов размера. А еще какой-то гениальный архитектор решил соригинальничать, в результате чего ступени у лестницы были разной высоты. В общем, все для удобства дорогих гостей.

       Третьим потрясением для Максима стали хозяева обряженные в привидений. Только ржавых цепей для полноты образа не хватало. А оказалось, это у них такие плащи. Зимние. В которых можно в снегу маскироваться. Почему они решили маскироваться в собственном дворце парень не знал и знать не желал. Наверняка очередные традиции, а традициями Максим был сыт по горло.

       Пока Матиль шепотом объяснял Максиму и Данке что это за плащи такие, один из мужчин одетых в эти плащи обменялся с Серой Кошкой торжественными приветствиями. Получил от Айры свиток перевязанный ленточкой и вручил ей похожий. После этого представителей Серых Туманов пропустили и даже не заставили писать имена на досках сложенных под стеной. Оказалось, приглашенным гостям этого делать не надо. А Максим уже настроился.

       Внутри дворца каменных козлов не оказалось. Их заменили птицы. И ладно бы какие-то орлы-соколы. Так нет.

       Посреди холла находился фонтан. Круглая чаша на спинах четырех гусей с растопыренными крыльями и по-змеиному вытянутыми шеями. В чаше стояла девушка с кувшином на плече, из которого лилась вода. И шокированный Максим потратил некоторое время на размышления о том, это девушка такая маленькая, или гуси огромные?

       Возле каждого из семи окон стояла скульптура нахохленной совы, перед которой зачем-то поставили вазу с цветами.

       На стенах были обои с нарисованными птичками подозрительно похожими на воробьев.

       А сразу за фонтаном открывался вид на очередную лестницу. И у ее начала стояли очередные птицы, кто-то из семейства журавлиных. Причем стояли в таких позах, что у Максима в голове стала крутиться мелодия из "В мире животных".

       В конце же лестницы на балюстраде сидели голуби.

       Подниматься по этой лестнице к счастью не пришлось. Откуда-то набежали девушки, забравшие у гостей шубы. Потом появился парень в официальных доспехах и повел гостей налево, к высокой двухстворчатой двери.

       Данка улыбаясь и наивно хлопая глазами рассматривала каменных птиц, других гостей, девушек куда-то уносивших верхнюю одежду, парней в доспехах. Дверь она даже потрогала, заслужив удивленный взгляд одного из мужиков открывавших створки перед гостями.

       Дальше, к удивлению Максима, не оказалось человека объявляющего имена и титулы гостей. Хотя, насколько парень помнил, распорядитель на этом празднике был. Он объявлял танцы, причем все, и обязательные, которые следовало танцевать с той девушкой, которая выпала по жребию, и свободные, которые танцевали по желанию. Свободные танцы Максим намеревался игнорировать, попросту сбегать в боковой зал к столам. И больше всего парень жалел о том, что из-за возраста не может спрятаться там на всю ночь. Да и в местные карточные игры он играть не умел, так что пришлось бы либо пить, либо есть, либо разговаривать, непонятно с кем и о чем.

       Разговоры, честно говоря, Максима вдохновляли не больше, чем танцы. Наверняка ведь кто-то попытается что-то выведать у такого наивного мальчика, как он. И это будет раздражать.

       А ко всему хорошему, были еще те, кто пришел людей посмотреть. Кучковались на балконе, особо нахальные висли на балюстраде. Группками стояли под стенами, разговаривали о чем-то. И все они таращились на Максима. Парень это чувствовал и очень жалел что шубу с таким чудесным капюшоном у него отобрали. Казалось бы, только окружающие привыкли к его разукрашенному лицу, только прохожие перестали шарахаться и тут на тебе -- толпа людей, для которых он в новинку.

       В общем, не праздник, а сплошное расстройство.

       Следующие полчаса жизни Максим потратил на знакомство с девушками, с которыми следовало танцевать. Он сразу же перепутал все имена, зато успел на квадратиках с танцами и этими именами записать цвет платья, узор и бросающиеся в глаза особые приметы, если таковые были. Так что опозориться он мог только случайно пригласив родственницу нужной девушки одетую в похожее платье и с носом такой же длины, или такую же рыжую. Максим даже не был уверен, что эти родственницы не носят одинаковых украшений.

       После знакомства с девушками захотелось напиться. Нет, они вовсе не были как на подбор страшненькими. Но и приятными не были тоже. У одной в особых приметах парень так и написал -- дура напыщенная. Еще одна мерзко хихикала и пыталась схватить собеседника за руку. А большинство просто и незатейливо обливали презрением. То ли считали, что именно так должна себя вести истинная леди. То ли Максим их сильно не устраивал в качестве партнера по танцам. Лицом, видимо, не устраивал. Точнее шрамами на лице.

       Окончательно впасть в уныние Максиму не дал Матиль, неустанно рассказывающий забавные истории о прошлых праздниках Середины зимы. Оказалось, на этих праздниках и дуэли случаются, и похищения девиц, и банальные драки. А однажды даже сообщили о скором Армагеддоне.

       А потом распорядитель объявил первый обязательный танец. Максим нашел длинноносую брюнетку в синем платье с загадочными волнистыми линиями вышитыми белыми нитками. Что оно такое и какое отношение имеет к Дальнему утесу парень не знал, а спрашивать не решился. Девушка и так старательно изображала великомученицу.

       К счастью, разговаривать она не пыталась. Максим считал шаги и повороты. Успевал костерить на все лады придурка, решившего, что танцы по жребию помогают молодежи знакомиться и заводить, как минимум, дружеские отношения. И, когда танец закончился, с большим удовольствием отвел девушку туда, где ее взял, не забыв еще раз раскланяться с ее родственниками.

       Распорядитель, горластый дядька с огромным бантом завязанным на плече тут же объявил необязательный танец, и Максим поспешил уйти к столам, задавив желание пройти напрямик, через центр зала. Плохой тон, чтоб его. Хуже только побежать через этот центр зала.

       Людей во втором зале почти не было. Группа мужчин сидели за игральным столом и что-то обсуждали. Два парня в рубашках со знаками внутренней стражи на рукавах разговаривали с барменом, или как там правильно называется должность парня разливающего выпивку. И Данка что-то объясняла старшему Птице. Серьезно объясняла. А у него алели уши.

       -- Так, -- сказал Максим и пошел к этой паре.

       Данку на танцы по жребию не тянули, ее официально вообще не существовало. Но она, вроде, должна была танцевать с каким-то родственником, достаточно взрослым для того, чтобы не участвовать в дурацкой жеребьевке. Так откуда взялся Птица?

       -- Что-то случилось? -- спросил Максим у сестры.

       Птица шарахнулся и уставился на него с явным испугом.

       -- Страница семнадцать случилась, -- сказала девушка.

       -- Страница? -- удивился Максим.

       -- Из той книги, что мне тетя посоветовала. Мне только что попытались навязать услугу. Пустяковую. Напиток принести. Но вот формулировка точь-в-точь, как на странице семнадцать.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Теперь я понимаю, как на предыдущих праздниках начинались драки.

       -- Я ему уже объяснила, что я не дура, -- попыталась предотвратить драку добрая Данка.

       -- Это не имеет значения, -- широко улыбнулся Максим. -- Если бы ты не читала ту книгу, ум тебе вряд ли бы помог.

       -- Я не хотел ничего плохого, -- осмелился заговорить Птица.

       -- Правда? -- фальшиво удивилась Данка.

       -- Я тоже ничего плохого не хочу, -- покивал Максим. -- Но я должен, понимаешь?

       -- Должен? -- зачарованно переспросил Птица.

       -- Да. Ты пытался обидеть мою сестру.

       -- Я не хотел ее обидеть, -- запротестовал Птица. Причем громко, даже стражники обернулись.

       -- А что ты хотел сделать? -- поинтересовалась Данка.

       -- Осчастливить тебя собственной персоной, -- объяснил Максим. -- Я говорил, он из этих придурков, которые считают, что голубизна крови делает их лучшими из лучших.

       -- Голубизна крови? -- удивился Птица.

       -- Принадлежность к старшей семье, -- объяснила Данка.

       -- Да, -- подтвердил Максим. -- Правда он не учитывает несколько малюсеньких нюансиков, первый из которых -- на голубую кровь можно поймать только тех девушек, которые ниже по положению, да и то не всех. Когда дело касается равных, нужно уже нечто большее. А так как он ноль без палочки, и даже не наследник, то клюнуть могут только на его смазливую физиономию. Дана, тебе его физиономия нравится?

       -- Итишь симпатичнее, -- вынесла вердикт Данка. -- Но, знаешь, давай ты этого блондинко побьешь в следующий раз. Ладно? А то меня запрут вместе с тобой, мы же помрем от скуки.

       Максим улыбнулся и кивнул.

       Птица посмотрел немного на Данку, потом перевел неуверенный взгляд на Максима. Потом попытался что-то сказать, но его прервали.

       В зал величественно вплыла блондинка. Прекрасная и величественная, как сама зима. Рядом с ней, гордо задрав подбородок, шла Серая Кошка, которую бережно поддерживал под руку горбоносый мужчина в официальном доспехе.

       Птица увидев это шествие побледнел, шагнул назад, а потом обреченно застыл. Максим попытался сделать морду кирпичом, так, на всякий случай. Зато Дана уставилась на незнакомую женщину с неподдельным восторгом.

       Тетя представила Максима и Дану мужчине и женщине. Потом представила их племяннику и племяннице. Скептически понаблюдала за тем, как бестолковые дети Ижена кланяются главе семьи Белых Птиц и ее внучатому племяннику, одобрительно кивнула и перевела взгляд на неудачливого Данкиного ухажера.

       Женщина, воплощенная зима, сделал то же самое. Причем, ее взгляд был очень скептичен.

       -- Риян, ты помнишь, что попытаться пригласить на танец девушку, которую тебе не представили -- оскорбление? -- вкрадчиво спросила прекрасная блондинка.

       Несчастный парень кивнул.

       -- Тогда почему ты это сделал?

       Птица ответил что-то невнятное и перевел несчастный взгляд на Данку. И Максим понял, если сейчас кто-то упомянет о семнадцатой странице, парня закопают живьем. Или запинают до смерти. В общем, наказания применяемые тетей Айрой цветочки по сравнению с тем, что может придумать прекрасная блондинка.

       И наверное Риян это заслужил.

       Но Максим почему-то промолчал. А Данка, скорее всего, ничего не поняла. Она продолжала нахально любоваться ледяной красотой главы семьи Белых Птиц. И явно завидовала.

       Тетя Айра еще три раза представляла племянника и племянницу главам семей. Зачем, Максим откровенно не понял. Никто ничего не спрашивал, не пытался разговаривать, а визиток в этом мире не было вовсе.

       Данку Максим старался охранять. Сначала танцевал с ней необязательные танцы и наблюдал за тем, как она танцует обязательные с родственниками. Потом смог перепоручить охрану сестры обнаруженным на празднике знакомым -- парням из школы Коярена, своему единственному официальному врагу, внутренним стражам, с которым когда-то знакомила Тайрин.

       А самое интересное для Максима началось после ужина. Он еще сидя за столиком и делая вид, что проклятые доспехи совсем не мешают есть, заметил девчонку, которая бросала на него заинтересованные взгляды и о чем-то шепталась с русоволосым равновесником.

       Потом он ее заметил с тем же равновесником под стеной, причем оба пялились на Максима. Ему так казалось. Причем, пялились с сомнением, как на уцененный товар.

       А потом Максим, избегая очередного танца, чуть не столкнулся с той самой девчонкой. И к своему неудовольствию обнаружил, что этот танец "белый". Как раз после того, как незнакомая и никем не представленная девчонка, которым подобные вольности опять же прощались, пригласила на этот проклятущий танец.

       Отказать Максим не рискнул. Еще посчитает себя оскорбленной и униженной. Зачем создавать проблемы на пустом месте?

       Танец Максим перетерпел. Выслушал щебет партнерши. Сумел вовремя отреагировать и ответить на вопросы. А потом послушно повел ее к брату. Тому самому раввновеснику. На чем и погорел. Потому что брат и сестра жизнерадостно представили Максиму друг друга. Ему пришлось ответить взаимностью.

       Дальше начался какой-то бред.

       Янин из рода Железного Моста то ли Максима преследовала, то ли совершенно случайно умудрялась находиться где-то поблизости. Она зазывно улыбалась и нахально строила глазки. Дождалась следующего "белого" танца и опять отловила Максима, игнорируя то, что это уже плохой тон. А потом попросила отвести ее к столикам, потому что ей жарко и хочется пить.

       Максиму пришлось вести, выслушивая очередной бредовый рассказ о каких-то микроорганизмах, умеющих накапливать и сохранять энергию. Ага, эта ненормальная оказалась то ли биологом, то ли его одаренным магией аналогом.

       Дальше, парень не успел опомниться, как уже сидел за столиком вместе с девчонкой и ее братом-равновесником Каей. Почему он на это согласился, Максим сам не понимал, просто очень надеялся, что распорядитель вот-вот объявит очередной обязательный танец и можно будет сбежать под благовидным предлогом. На столе, тем временем, как по волшебству появились напитки. Янин продолжала щебетать о природе мира сати. Кая изредка вставлял реплики, а большей частью мрачно молчал, что Максиму откровенно не нравилось.

       А потом заворочался дракон-поток и Максим понял-почувствовал, что напиток, который он до этого пил, теперь пить почему-то нельзя.

       Парень поболтал содержимое бокала, посмотрел сквозь него на свет и, подражая ледяному спокойствию главы семьи Белых Птиц, спросил:

       -- И что вы сюда подлили?

       Кая побледнел.

       Его сестра стала улыбаться. Широко-широко, как девочка в каске из анекдота. Которой кирпич на голову упал.

       -- Ну? Или мне отдать это Серой Кошке? Думаю, она заинтересуется.

       Упоминание тети произвело на ребят эффект. Парень стал еще бледнее, а девчонка хихикнула и заявила:

       -- А они говорили, что ты тупой.

       -- Нет, я острый, как перец чили, -- поделился сокровенным Максим. Вздохнул и все-таки спросил: -- И кто такого невысокого обо мне мнения?

       Оказалось, ребята с которыми Максим долгое время слушал усыпляющие лекции по истории. Там были родственники этой парочки, вот у них такое мнение и сложилось. Непонятно из-за чего.

       -- Ага, -- сказал Максим и потер переносицу, так лучше думалось. -- А подлили вы мне что? И зачем?

       Равновесник хмыкнул и посмотрел на девчонку. Она замялась, поводила пальчиком по столу и призналась:

       -- Оно не опасное. Просто симпатию вызывает и желание общаться. Так подружиться проще.

       -- И влюбиться? -- заинтересовался Максим. Странновато она себя вела для всего лишь "подружиться легче".

       -- Не обязательно, но бывает, -- со вздохом призналась Янин.

       -- Знаешь, -- решил опять поделиться сокровенным Максим. -- Раньше мне нравились дурочки, но эти времена как бы прошли.

       -- Я не дурочка! -- вспыхнула девчонка.

       -- Дурочка. Еще и мелкая. Думаешь, никто бы не заметил воздействия этого зелья?

       -- Тебя мало кто знает и...

       -- И у меня куча родственников, девушка, сестра, которая уж точно знает мена немало. В общем, ты дурочка.

       Равновесник кивнул и стал улыбаться.

       -- Ладно, проехали, -- вздохнул Максим, и чувствуя, что еще об этом пожалеет таки повторил вопрос: -- Зачем ты мне это подлила? Только не говори про "влюбилась" и "интересный собеседник". Я твою биологию знаю чуть лучше, чем никак.

       -- В тебе живет он! -- страстным шепотом заявила девчонка, наклонившись над столом и чуть не перевернув свой бокал.

       -- Глист? -- развеселился Максим. -- Или этот, ленточный червь? Не помню как он называется по научному.

       Янин застыла с приоткрытым ртом. Видимо не ожидала, что кто-то может затронуть такую тему за столом. Ее брат тихо хрюкал в кулак, руша легенду о безмерном спокойствии равновесников.

       -- Ты! -- наконец ожила девчонка. -- Ты издеваешься!

       -- Это ты издеваешься, -- вздохнул Максим. -- Так зачем я тебе понадобился? Кто во мне живет?

       -- Человек из хаоса, -- выдохнула Янин и уставилась на Максима так, словно он вот-вот должен был начать размножаться почкованием. Или зацвести, как кактус, который цветет раз в сто лет.

       -- Тебе дракон нужен? -- удивился Максим. -- Какое он отношение имеет к биологии? А ладно, не важно. Важно другое. Во мне никто не живет. Технически, я и он одно целое. Это скорее раздвоение личности, чем два разных существа. Как бы тебе объяснить? Мы существует одновременно в одном месте. Просто моя материя упорядочена, а его в хаосе. Понимаешь? У него есть сознание, но при этом он не отдельный человек. Он не как моя мама, скорее я сам, как моя мама. Зараза, как же все сложно, кто бы подумал? В общем, проблема в том, что он не воплотился в человека, понимаешь?

       Девчонка ничего не понимала. Сидела и хлопала глазами.

       -- Ладно, -- вздохнул Максим. Не отстанет же. -- Подумай вот о чем. Все равно это всем известные вещи. Люди из хаоса, они на самом деле гораздо больше, чем мы видим. У них есть их человеческое тело и длиннющий хвост-поток, состоящий из того самого хаоса. Вот. А у меня история сложнее. Я самый натуральный сати. И у меня есть этот хвост-поток, который умеет мыслить немного не так как я. Вот и все. Понимаешь? Мой дракон не сможет воплотиться в человека, ему незачем. Я его человеческая составляющая.

       Девчонка неуверенно кивнула.

       А Максим неожиданно для себя задумался о том, почему дракон воплотиться не сможет? Вообще, кто сказал, что именно не сможет? Возможно, он пока просто слишком маленький. В меч же он воплощается.

       -- От женщин одни проблемы, -- сказал бокалу Максим и решил, что лучше будет танцевать, чем сидеть за столом. Безопаснее оно, как выяснилось.

       Вечер плавно перетек в ночь. Дождавшись звезд хозяева позвали всех на улицу, шустрые девушки и парни раздали гостям их шубы и проводили к лестнице. Гости, как ни странно, дружно пошли, даже немолодые мужчины, проводившие бал за игрой в карты или в что-то похожее.

       -- Сейчас будет салют! -- страстно зашептала Данка Максиму на ухо.

       Парень не понял чему она радуется. Да и что за салют, он тоже не понял.

       -- Какой еще салют? -- спросил у сестры. -- Тут порох не работает, если он, конечно не принесен с Земли. А земной взорвется так, что от острова мало что останется.

       -- Магический салют, -- сказала Данка.

       -- А, -- отозвался Максим.

       Магический салют был ему столь же интересен, как и обычный. То есть почти не интересен. Ну, взрывается что-то, разлетается разноцветными искрами и что?

       Стоять на лестнице было холодно. Еще и ветер усилился. И меленькие реденькие снежинки пролетать начали, намекая, что скоро начнется очередная метель, или просто снегопад. В любом случае, людям лучше сидеть по домам и греться.

       -- Вот, -- зачаровано сказала Данка.

       По темному небу заструились ручейки-нити. Яркие и разноцветные. Они стали ветвиться, сплетаться и сотворили огромную птицу, лениво покачивающую крыльями. Потом птица осыпалась перьями, те подхватил ветер, сбил их в кучу и из разноцветного облака выросли цветы.

       -- Блин, -- сказал Максим. -- Тоже мне спецэфекты.

       Смотреть на дальнейшую трансформацию иллюзии, пускай даже такой большой иллюзии, ему было не намного интереснее, чем на обычный салют. Поэтому парень стал смотреть на людей.

       Многие стояли запрокинув лица, восторженно наблюдали, особо впечатлительные барышни охали и ахали, словно впервые что-то подобное видели. Но были и менее увлеченные зрители. Они переговаривались о чем-то. Серая Кошка, обнаружившаяся в двух шагах от Данки, что-то сурово втолковывала незнакомому Максиму мужику. Парень левее тети смущал разговорами порозовевшую то ли от мороза, то ли от этих разговоров девушку. В общем, множество людей занимались своими делами. Которыми вполне могли заняться в доме, где тепло, уютно и ветер не дует.

       -- Бредятина, -- сказал своим ногам Максим и посмотрел на небо.

       Там крылатый змей кусал себя за хвост. Наверное проголодался.

       А потом к Максиму кто-то подкрался сзади и вложил в ладонь клочок бумаги.

       -- Не оборачивайся! -- потребовали подозрительно знакомым голосом.

       -- Хм, -- сказал парень.

       Кажется это кто-то из сослуживцев Тайрин. И записка наверняка от нее.

       Как бы эту записку теперь незаметно прочесть?

       Выходило, что никак. Если он стоит, рассматривает людей, то и кто-то другой может этим заниматься и совершенно случайно увидеть как Максим что-то читает. А там мало ли? Вдруг этим любопытным окажется родная тетя?

       Парень вздохнул. Кое-как засунул записку в рукав поддоспешной рубашки, чуть не приклеившись к доспеху и решил на этом пока успокоиться. А любопытство можно унять. Найти ему тему для размышлений. Например, что за ерунда происходит с белыми шубами, в одну из которых он сейчас одет? Почему доспешные рукава спокойно проскальзывают в рукава шуб внутри и норовят зацепиться за мех снаружи? Магия какая-то?

       -- Я ненавижу праздники, особенно официальные, -- тихонько сказал парень и, как назло, именно в этот момент заметил девчонок, дружно на него таращивщихся и почему-то хихикавших. -- Дуры. Запомню и приглашу танцевать, -- пообещал мрачно. -- Чтобы рассмотрели получше, а то издалека не видно.

       Снежинок стало больше, да и они сами выросли, превратились в пушистые хлопья, медленно вальсирующие при падении. Зато ветер утих и иллюзия стала менее яркой, от чего похорошела, приобрела загадочность и настоящесть, что ли? Словно в небе самый настоящий метаморф пытается принять какую-то форму, но у него не получается. Не может закрепиться в полученном состоянии. А может, пока не определился с формой, в которой хочет быть. Экспериментирует он так. Или веселится.

       Да, менять форму было бы весело. Надо будет не забыть спросить у мамы, как она это делает. Как превращается из человека в меч? Может если ее бестолковый сын поймет и потренируется, у него тоже получится?

       Ага, превратиться в меч и кому-то самого себя подбросить. Надо только решить, другу или врагу. В первом случае можно помочь, когда будет такая необходимость. Во втором... Во втором можно повеселиться.

       -- Странные мне мысли в голову приходят, -- пожаловался снежинкам Максим.

       Не Данке же увлеченной зрелищем жаловаться на хихикающих девчонок и желание сбежать в горы, в скит, куда дорогу знает только один человек, да и тот уже лет десять дойти туда не сможет из-за плохого здоровья. От людей хотелось отдохнуть. Особенно от незнакомых людей, которым надо было улыбаться и кланяться.

       А еще хотелось заняться чем-то полезным.

       И записка в рукаве жгла как уголек. Ее следовало прочитать, как можно быстрее.

       Хотя Максим и так догадывался, что там написано.

       Записку Максим смог прочитать только дома.

       Доспех украшал собой гостиную парня, был надет на специально принесенный манекен, стоявший в углу. Рубашку, штаны и даже шубу унесла служанка, пообещав, что все почистят-постирают и завтра утром вернут. Данка довольно долго делилась впечатлениями, подпрыгивая на диване и не замолкая ни на секунду. Потом, видимо поняла, что брат думает о чем-то постороннем, поцеловала в щеку и упорхнула спать. Поздно ведь. А утром ей вместе со всеми женщинами живущими во дворце нужно идти в какой-то храм. Потому что день такой, женский. А послезавтра в мужской день в тот же храм отправятся мужчины. Зачем в этот храм вообще ходить Максиму почему-то не сказали.

       Данка ушла спать. Максим достал из кармана торопливо туда спрятанную записку, расправил ее на колене и стал читать.

       Записка на проверку оказалась целым письмом, еще и с планом.

       -- Ага, -- сказал парень расшифровав написанное меленькими буковками и сообразив, что там за план. -- За город, значит. Пока женщины будут в храме. Побежим, значит, через поток на срезках. Успеем вернуться. Блин.

       С женитьбой Тайрин, похоже, сумела разобраться быстро и кардинально. Выбрала подходящий день, сумела найти того кто поженит где-то довольно далеко от города. Свидетелей тоже нашла. В общем, никаких тебе проблем. Максиму бы радоваться, а он почувствовал себя ни на что не годным болваном, которого как того ослика на веревочке водят.

       Дурацкое такое ощущение, совершенно неуместное.

       Тайрин ведь в этом мире всю жизнь прожила в отличие от него, она попросту больше знает, у нее связи, знакомства и вообще.

       Парень подошел к окну, немного понаблюдал, как снег налипает на стекло, а потом тает и течет вниз, собираясь в ручеек ближе к левому краю. Магия какая-то, наверное. Которая нужна для того, чтобы можно было любоваться пейзажем в любое время года и при любой температуре.

       Снегопад нагонял сон и успокаивал. И Максим решил не спорить. У него завтра тоже много дел. Нужно как-то незаметно из дворца исчезнуть, через потайной ход, наверное. И успеть вернуться прежде, чем кто-то хватится.

       Тайрин пока радовать родственников замужеством не хотелось.

       Максим ее в этом поддерживал. Тем более он был уверен, что родственники не обрадуются. Они бы предпочли женить его традиционно, с битьем палками и связыванием. Так ведь веселее. Всем, кроме него.

       Разбудила Максима пылающая возмущением Данка, уверенная, что ей совсем не идет розовый цвет, но вынужденная в него нарядиться для похода в храм. Она немного побегала по комнате, вскидывая вверх руки и изрекая: "За что?!". Убедилась, что сочувствия от брата не дождется и ушла изображая вселенскую обиду.

       Спать парень больше не хотел, поэтому для большей бодрости сделал утреннюю зарядку, облился холодной водой и начал потихоньку собираться, периодически выглядывая в окно. Понаблюдал как дворцовые женщины, включительно со служанками, помощницами и прочими секретарями рассаживаются по саням и торжественно отправляются к храму. Немного подождал, схватил висевшую в шкафу дубленку и пошел к потайному ходу показанному Матилем.

       В общем, уйти получилось без проблем. В подземельях Максим все-таки заплутал, то ли вопреки наличию плана, то ли из-за него. Поэтому воспользовался радаром и пошел к Тайрин по ближайшему пути.

       Девушка ждала у самого выхода. Бледно улыбнулась Максиму. Поправила шарф, потом капюшон пуховика, опушенный рыжим мехом. Еще раз улыбнулась, натянула на руки варежки и поманила парня за собой. Даже здороваться не стала. А он тоже почему-то промолчал. Просто пошел куда звали.

       Как шли через поток, отдельная история. Мир вокруг был ослепительно белым, иногда резко становился черным или полосатым, как зебра. Снег почему-то не мешал. Вполне возможно, они над этим снегом летели, или шли с такой скоростью, что он не успевал проваливаться. Зато в конце пути и Максим и Тайрин дружно влетели в сугроб, где и барахтались, пока им не помогли вылезти оттуда.

       -- Привет, -- сказала Эста, помахав рукой.

       Дила и незнакомая Максиму темноволосая девушка помогали Тайрин стряхнуть с одежды снег. Максиму было помогать некому. Эста делала вид, что любуется пейзажем. А претендентов кроме нее не было. Поэтому парень кое-как выгреб снег из капюшона, похлопал по бокам и решил, что промокнуть не должен в любом случае, так что сойдет.

       Кивнув сам себе он подошел к Эсте и тоже стал любоваться пейзажем. Красивым пейзажем, надо сказать. Дорога, на которой они все оказались как раз забралась на холм и дальше ныряла вниз, к маленькому селению в низине. Это селение делила напополам речка, а соединял мост. Дальше опять были холмы и заснеженный лес.

       Солнце пряталось за тучами. Ветер напоминал о себе лишь время от времени, надолго утихая. И Максиму было тепло и даже уютно. Так бы стоял и любовался, долго-долго, пока мерзнуть не начнет.

       -- Все, идем, -- сказала Тайрин.

       Эста подхватила Максима под руку и повела к селению. То ли боялась, что он в последний момент передумает и сбежит, то ли так было принято.

       Тайрин взяли за руки подруги.

       Так они и спускались с холма. Впереди Максим с Эстой. За ними три девушки, держащиеся за руки, как школьницы на экскурсии.

       Как ни странно, аборигенам было совсем не интересно кто и почему бродит по их селению. Даже собака облаяла только однажды, да и так как-то лениво. Мол, идите побыстрее дальше, отвлекаете.

       Максим собаке улыбнулся. Потом немного подумал и стал смотреть в окна домов, в надежде увидеть там любопытные лица. Так и не увидел.

       -- Вымерли они, что ли? -- тихонько спросил парень.

       -- В город на праздники уехали, -- сказала Эста. -- А кто не уехал, наверняка еще спит. Или читает. Или еще чем-то интересным занимается. Не до нас им.

       -- Понятно.

       Аборигены Максима восхищали. Какие нелюбопытные люди.

       Место, куда гости селения в итоге пришли меньше всего было похоже на храм. Да и на ЗАГС оно похоже не было. Просто дом. С плетеными половиками на полу из досок. Со стенами обитыми тканью в мелкий цветочек. С комнатой, довольно темной из-за маленького окошка, в которой стоял массивный стол и такие же массивные стулья. Еще в этой комнате был древний с виду сундук и два шкафа с книгами.

       Максим решил не удивляться.

       Он не удивился, когда следом за гостями в комнату зашел мужик, из тех, которые медведю хребет сломают, если ему не повезет на них нарваться. Не удивился, что этот мужик одет в зеленую хламиду, делавшую его похожим на раскормленную лягушку. Даже не вздрогнул, когда мужик с размаху шлепнул на стол огроменную книгу и не проявил любопытства, когда он стал что-то в ней искать.

       -- Садитесь, -- приказал мужик, раскрыв книгу на нужной ему странице. -- Я Иенс Даго, держатель этой земли и имею право заключать браки по типовому договору. Если хотите что-то особенное, то вам следует обратиться к кому-то другому.

       -- Типовой нас устраивает, -- почему-то сказала именно Эста и стала всех представлять.

       Потом они расселись, Максим с Тайрин поближе к мужику. Он поводил рукой над книгой, пошептал что-то и над ней взлетели два листа бумаги. Вряд ли вырванные страницы, скорее копии того, что на этих страницах написано.

       -- Прочтите, все ли правильно, или вам нужен другой типовой договор, -- велел мужик. -- Я пока чашу достану и зажгу свечи.

       Он встал, торжественно прошествовал к сундуку, очень осторожно, даже как-то нежно его открыл и стал что-то там рассматривать. Словно впервые видел. А может таким нехитрым образом давал брачующимся время для прочтения договора.

       Максим пожал плечами и стал читать.

       Оказалось, какая-то ерунда.

       Если свести все, что было написано на листе в одно предложение, выходило, что жених и невеста не собираются предъявлять права на имущество друг друга, не имеют никаких претензий и заключают что-то вроде союза равных. Максима все вполне устраивало. Тайрин, похоже, тоже. Потому что она быстро просмотрела написанное и положила бумагу перед собой. Парень потер переносицу и сделал то же самое.

       -- Какие молодцы, знают чего хотят, -- пробормотал Иенс Даго и столь же торжественно как уходил, вернулся к столу, принеся с собой расписную деревянную миску. -- Что же, раз всех все устраивает, приступим.

       Он сложил ладони перед грудью и стал что-то быстро и неразборчиво бормотать. Потом несколько раз тряхнул руками, поводил пальцем по краю миски и велел:

       -- Протяните левые руки.

       Тайрин послушно протянула, раскрытой ладонью вверх. Максим повторил ее жест.

       Мужик еще немного побормотал. Заглянул в миску, хмыкнул и выудил оттуда две металлические подвески, хотя Максим мог бы поклясться, что посудина пуста.

       -- Силы и боги на вашей стороне, -- торжественно сказал Иенс и вложил подвески в ладони брачующимся.

       Максиму досталось непонятное существо, то ли помесь птицы с ящеркой, то ли близкий родственник микрораптора. Тайрин же получила крылатую кошку, кокетливо свернувшуюся в клубок. Парень был уверен, что оно что-то значит, но спрашивать не рискнул. Решив отложить это на потом, когда рядом не будет мужиков-лягушек.

       -- Положите ваши знаки на договора, -- велел Иенс.

       Брачующиеся послушно положили. Мужик опять начал бормотать, потом резко и неожиданно хлопнул в ладони и листы бумаги ярко вспыхнули.

       -- Все, теперь вы муж и жена, -- сказа Иенс. -- Любите друг друга, уважайте и далее по списку. Прочитаете в "Книге мира" если интересно. Плату за ритуал привезете летом. Мой бог зиму не любит, поэтому я подожду.

       Прямо как Итишь, мысленно восхитился богом Максим.

       Подвеску он повесил на поданный Эстой шнурок и намотал полученную конструкцию на запястье. Лист бумаги, на котором теперь помимо текста договора были оттиски обеих подвесок, сложил вчетверо и засунул в карман штанов. Там целее будет, хотя блондинки дружно утверждали, что эту бумагу при всем желании потерять невозможно.

       -- Подвеску нужно носить на теле, -- объяснила Эста, когда они вышли из дома. -- Родственникам не показывайте, они сразу поймут, что это такое. Дальше...

       Она потопала ногой по утрамбованному снегу, улыбнулась.

       -- А дальше нам нужно теплое место, где мы отпразднуем. Я вас по родственному обругаю, потому что жениться без недовольного этим родственника рядом, очень плохая примета. И мы вернем Максима домой. И не забудем попросить прощения у Серой Кошки за то, что его оттуда забрали. Хороший план?

       -- Отличный, -- наконец ожила Тайрин. -- Не поверите, но я боялась, что вот-вот кто-то прибежит и все испортит.

       -- Паранойя, она заразная, -- сказал Максим и девушки дружно захихикали.

       Когда компания забралась на холм, в разрыв между тучами выглянуло солнце и снег вокруг заискрился. Эста почему-то засмеялась и запрыгала на одной ноге. Довольно долго прыгала, пока в сугроб не свалилась. Ее оттуда вытащили, отряхнули и стали совещаться куда идти дальше. Понятно, что в город лучше не идти, слишком велика вероятность встретить знакомых. А портить родственникам праздник известием о состоявшемся ритуале новобрачным не хотелось. Так что остановились на предложении темноволосой девушки-стража, решили пойти в едальню ее двоюродного дяди, находящуюся в селении со странным названием Большой Угол.

       -- Веди нас, Сусанин в юбке, -- сказал Максим и девушка повела.

       Большой Угол оказался чем-то вроде ПГТ. Большую его часть занимали склады-рынки с сельхозпродукцией. Там ее хранили в "подобающих" условиях, сортировали и продавали мелким оптом. Так что разных питейных и гостиничных заведений в поселке было много. Надо же где-то развлекаться-отдыхать как тем, кто привез свою продукцию на склады, так и тем, кто приехал ее купить.

       Питейня, куда пришли новобрачные с компанией называлась "Кошачье ухо". Максим заподозрил, что эти уши здесь жарят в кляре и предлагают посетителям к пиву, и почти угадал. Кошачьи уши оказались жареным в кляре сыром треугольной формы.

       В питейне было тепло, малолюдно, пахло сеном и специями, и обстановка очень к этому запаху подходила. Этакий этностиль, с нарочито грубыми столами и лавками, с перегородками между столами сделанными из толстых брусьев и плетеных из лозы щитов. Под потолком висели лампы -- плоские медные чаши подвешенные на цепочки. Парень сомневался, что там на самом деле поджигают масло или расставляют свечи, но выглядело впечатляюще. На трех полках опоясывающих весь зал для посетителей были расставлены кувшины, кувшинчики, горшки и миски из красной глины. На них были нарисованы белой краской геометрические узоры и лозы. В некоторых кувшинах стояли сухие цветы, а в мисках через одну восседали куклы издали похожие на обереги-мотанки. Еще посреди этого заведения на подставке стоял странный агрегат, то ли древняя ручная мельница для зерна, то ли что-то очень на нее похожее. Правда, чем еще кроме мельницы могут быть два каменных круга с ручкой, лежащих один на другом Максим не представлял.

       -- Красиво, -- сказала Тайрин.

       -- Да, -- подтвердила Эста, расплываясь в подозрительной улыбке. Она огляделась и решительно повела компанию в самый дальний угол.

       Не успели гости рассесться, как к ним подбежал парень в вышитом елочкой переднике, оказавшийся местным официантом. Меню в этом славном заведении было не предусмотрено. Парень довольно занудно перечислил блюда, которые в этот день принято готовить по какому-то загадочному календарю, и замер в ожидании.

       Девушки переглянулись, кивнули и сделали выбор. Мнения Максима они не спрашивали, да он и не собирался им делиться. Все равно понятия не имеет, что это за традиционные блюда и из чего их готовят. Главное, что вино принесут. И виноградный сок, персонально для Тайрин, пообещавшей разумной сестре вино только попробовать. И те самые кошачьи уши, которые шли бонусом под любую выпивку. Сыр Максим любил, в каком угодно виде.

       Вино с сыром и сок официант принес быстро. Блюда по его словам уже готовились.

       Максим разлил вино девушкам. Выслушал жизнерадостные поздравления Эсты, подозрительно похожие на издевательство. Потом поздравляли девушки-стражницы. Потом Максим вспомнил о подвесках и спросил, что они означают?

       На него дружно вытаращились. Потом так же дружно стали хихикать и восхищаться мужской невнимательностью, из-за которой он даже не поинтересовался как именно в этом мире заключают брак. Максим повинился и признался, что, да, не поинтересовался. Слишком быстро все произошло. Слишком неожиданно. Да еще и в тот момент, когда он и без того был занят. Девушкам стало еще веселее.

       О подвесках они все-таки рассказали, когда насмеялись вволю.

       Оказалось, эти подвески у всех разные и кому какая достанется узнать заранее невозможно. Вообще, подвески что-то вроде предупреждения супругу. Они в первую очередь говорят о характере половинки. Во многих библиотеках хранятся книги с описаниями и рисунками подвесок, и перечислением черт характера владельцев из-за которых та или иная подвеска им досталась.

       Кошка Тайрин была вполне себе стандартной фигуркой и ничего нового Максим о своей теперь уже жене не узнал. Ну, да, умеет бросаться в бой не задумываясь о последствиях и чувство долга сильно. И мягкой, ласковой быть Тайрин умеет. А еще хитрой. А уж как она умеет просить, когда снисходит к этому. А еще скрытная и недоверчивая. Это Максим тоже знал.

       О себе любимом парень узнал гораздо больше нового и неожиданного. Для начала Эста обвинила его в самоуверенности и излишнем любопытстве. Потом сказала о какой-то скрытой силе и великом уме, и предложила гордиться собой. Максим пообещал непременно этим заняться, сразу после праздников середины зимы. Дальнейшее описание характера типичного владельца пернатой ящерки привели Максима к неутешительному выводу. Он та самая всем бочкам затычка, которой всегда больше всех нужно. И бит он за это будет неоднократно, иногда даже физически. А если не научится доверять людям, то получать будет в два раза чаще. Людям почему-то не нравятся выскочки, которые лезут в их проблемы и не делятся сведениями.

       Максим покивал и предложил эти откровения запить. Тем более официант принес заказанные блюда, салаты какие-то, мясо с гарниром из незнакомой Максиму крупы, пирожки посыпанные луковыми кольцами, зеленый соус в пиалочке. В общем, еды было много, вина тоже и сидели они хорошо. Даже забыли по какому поводу сидят за этим столом.

       Разговор скакал с темы на тему. Максим то принимал участие, то сидел, пил и пытался понять почему девчонки об "этом" говорят с таким увлечением, чушь ведь, да еще и какая. Впрочем девчачьи интересы Максима часто удивляли, поэтому он мудро не вмешивался. В какой-то момент парень даже умудрился задремать. К тому времени людей в "Кошачьем ухе" было уже много, они монотонно шумели, напоминая морской прибой. Можно было закрыть глаза и представлять себя на пляже.

       -- Эй!

       Дракон дернулся и замер в немом изумлении. Максим погладил его, вроде бы по голове. Сам не понял как это сделал и, удивившись, открыл глаза.

       -- Так вот ты какой, мальчик Ижена, -- сказал совершенно незнакомый мужчина и тоже погладил по голове. Максима.

       Парень ошарашено похлопал глазами и отвел руку мужчины в сторону.

       -- Ты кто? -- спросил Максим.

       -- Алкогольный бред, -- представился мужчина и улыбнулся. Странно знакомой улыбкой.

       Максим определенно где-то и когда-то видел кого-то умеющего похоже улыбаться, но не мог вспомнить где, когда и кого.

       -- Так вот ты какая, белочка, -- пробормотал парень.

       Мужчина опять улыбнулся и покачал головой.

       Девушки завели очередной увлекательный разговор о каких-то высоких материях и на Максима совсем не обращали внимания. Наверное, они бы не заметили, даже если бы его в этот момент ударили по голове и куда-то уволокли.

       Мужчина все так же стоял рядом с Максимом, улыбался и молчал.

       -- Что вам нужно? -- спросил парень.

       Не нравились ему люди нависающие над головой. Даже если эти люди так вот приятно улыбаются.

       -- Исправить кое-что, -- сказал мужчина и ткнул пальцем Максиму в лицо, прямо в шрам.

       -- Что? -- мрачно уточнил парень, опять отведя в сторону руку.

       Больше чем нависающие над головой, ему не нравились типы тычущие пальцами в лицо. Желание встать и врезать мужчине прямо по улыбке росло и крепло.

       -- Да я уже все, заживет теперь быстрее, -- рассеяно сказал мужчина.

       Он похлопал по карманам пуховика и извлек из нагрудного штырек на цепочке.

       -- Вот, отдашь отцу. И привет передашь.

       -- От белочки? -- уточнил Максим, посмотрев на качающийся перед носом штырек, как на ядовитую змею.

       -- От Тилара.

       Мужчина опять улыбнулся.

       Имя Тилар Максиму почему-то показалось знакомым, таким же знакомым, как и улыбка.

       -- Да кто ты такой?! -- не выдержал и вскочил на ноги парень.

       -- Какой невежливый, -- покачал головой мужчина. -- Вот я в твоем возрасте... Впрочем, не важно. В том мире воспитывают детей иначе. Но я рад, что у меня все получилось.

       -- Что получилось? -- мрачно спросил Максим.

       -- Все, -- сказал мужчина, еще раз улыбнулся, шагнул назад и исчез.

       Просто исчез. Растаял как мираж. Или как будто один создатель-недоучка и ему подарил амулет -- ключ к его миру.

       -- Бредятина какая-то, -- сказал Максим и сел.

       Девушки все еще разговаривали. Вообще все вокруг вели себя так, словно никакого улыбчивого мужчины не было. Будто к Максиму на самом деле явилась та самая белочка в таком вот занятном облике. В эту теорию не вписывался только штырек на цепочке, лежащий на столе.

       -- Зараза, -- сказал парень.

       Прикоснулся к цепочке кончиком пальца.

       Ничего не произошло.

       Тогда он цепочку схватил и подтянул штырек к себе. Внимательно его рассмотрел и потер переносицу. С виду это был кусочек камня похожего на розовый кварц. Возможно это он самый и был. Но зачем он отцу? И стоит ли его передавать?

       -- Вот и отпраздновал женитьбу, -- сказал Максим, вздохнул и засунул камешек в карман, решив, что подумает над этой проблемой дома и на трезвую голову.

       В конце концов, если бы отца хотели убить, то придумали бы способ попроще и с большей гарантией. Любящий сын, трепетно лелеющий семейную паранойю запросто может этот камешек выбросить. В пропасть сбросить. Или вообще отнести в чужой мир и оставить там. Так что это скорее всего послание. Которое папаша поймет. А Максим нет. Потому что не знает, с каким событием в жизни отца похожие камешки связаны.

       -- Где же я мог видеть этого типа? -- задал себе следующий вопрос парень.

       Где-то он его определенно видел. Не обязательно вживую. И не обязательно в этом мире. Может на Земле встречал в раннем детстве. Хоть бери и на сеанс гипноза отправляйся.

       А еще дракон на этого мужика странно отреагировал. Почему, тоже следует узнать. Попытаться узнать. Вряд ли дракон расскажет что-то вразумительное. Побыстрее бы он вырос и поумнел.

       Знатная дичь.

       Проснулся Максим из-за того, что ему стало холодно. Причем, что странно, холодно было левой ноге, всему остальному телу было даже жарко. Парень немного полежал с закрытыми глазами, поудивлялся. Потом попытался прислушаться к организму и выяснить какое у него самочувствие. Обнаружил, что оно лучше, чем можно было предположить. Пить хотелось зверски, остальные признаки похмелья не давали о себе знать.

       Как тихое и мирное празднование состоявшегося бракосочетания превратилось в попойку, парень не помнил. Все, конечно же началось с парней-стражников, которых встретили вернувшись в город. О главном событии дня им не сказали, да и Тайрин отправили домой, отдыхать и думать над тем, как выпросить у начальства внеплановый отпуск -- свое интересное положение блондинка решила скрывать до последнего, а бегать за всякими нехорошими личностями рискуя упасть или получить удар она не собиралась. Но стражники особо и не расспрашивали, им хватило праздника середины зимы чтобы захотеть сначала выпить, а потом и подраться.

       В драке Максим не участвовал. Принципиально. На свадьбе должны драться гости, а не жених. Он сидел в углу за перевернутым столом вместе с Эстой и пышнотелой официанткой, и рассказывал девушкам анекдоты. Возможно даже смешные. Потом пришли другие стражи, трезвые и при исполнении, похватали всех драчунов и куда-то их увели. Максиму сразу стало скучно и он пригласил девушек выпить где-то еще.

       Помимо этого парень помнил, как брел сквозь начавшийся снегопад к ближайшей от разгромленной питейни. И как девушек за руки держал, чтобы они не потерялись, тоже помнил. Еще парень помнил как толстый дядька в ядовито-зеленом переднике предлагал настойки собственного изготовления, а вот после этого воспоминания шли урывками и были похожи на бред. Не мог же он на самом деле лепить снеговика в три человеческих роста, угрохав на эту дурь кучу энергии, потому что поддерживать призрачные руки оказалось сложным делом. Откуда он вообще эти руки выкопал? А полынья вырезанная во льду на пруду мечом на самом деле была? И он действительно кричал в нее: "Рыба, выходи!"? Это что же и в каких количествах надо было выпить! А еще память услужливо подкинула погоню по замерзшей реке на лыжах. Но откуда эта река взялась и кто за кем гнался, подсказать память не могла, не сохранились в ней эти сведения.

       -- Блин горелый, -- пробормотал парень и открыл глаза.

       Помещение, в котором он находился, было совершенно незнакомым. Лежал Максим на чем-то подозрительно похожем на строительные носилки. Чуть ли не перед носом возвышалась горка снега, которую намело сквозь дырявую крышу. На эту горку светило яркое солнце, остальное помещение тонуло в полумраке, но все равно было видно, что наполняет его какой-то хлам, вроде того, что был в заброшенной башне, где Максим с Тайрин прятались.

       -- Странно, -- сказал парень.

       По идее в таком помещении холодно должно быть не только ноге. И одеяло спасать не должно, тем более выглядевшее настолько неубедительно.

       Максим потрогал тонкое одеяло, немного подумал и спрятал под него ногу. Ей сразу же стало тепло.

       -- Магия, -- восхитился парень и закусил это откровение снегом.

       Потом Максим обнаружил, что лежать в носилках все-таки неудобно и решил покинуть гостеприимный сарай, прихватив волшебное одеяло с собой. А то кто знает, что там творится на улице, а у него ни шубы, ни куртки, ни даже доспеха.

       На борьбу с дверью парень потратил кучу времени, пока окончательно не убедился, что она заперта снаружи. Пришлось призывать меч и портить чужое имущество. Максим честно старался разрезать только замок, но он куда-то делся и пришлось порезать дверь на дощечки, попутно обнаружив, что запиралась она с помощью трех бревен, чуть не придавивших взломщику ноги.

       -- Что за зараза? -- спросил Максим у бревен.

       Они гордо промолчали.

       Выбравшись из сарая парень обнаружил, что находится в заснеженном парке. А может и саду. Невдалеке возвышался холм с дворцом-распальцовкой на вершине. К нему вела неубедительная дорожка из петляющих следов нескольких человек, протоптанная в снегу. 

       -- Блин, -- повторился Максим и отправился сдаваться на милость родственников. -- Интересно, как я здесь оказался и почему меня здесь оставили?

       Брести по сугробам кутаясь в одеяло оказалось тем еще удовольствием. Максим четыре раза упал. Потратил кучу времени пытаясь вытащить снег из-за шиворота. Успел промокнуть, замерзнуть и возненавидеть зиму. Когда он, наконец, дошел до дворца, то был уже готов бежать к Итишу и уговаривать его создать клуб любителей теплых островов.

       Самое обидное было, что только пройдя весь путь, Максим вспомнил, что все можно было сделать проще, еще в сарайчике. Сначала шагнуть на плато с ромашками, оттуда в свою спальню и там уже думать о родственниках и рыться в памяти.

       -- Блин, -- в третий раз повторил парень и пообещал себе больше не напиваться, какой бы повод там ни был.

       Тихо и мирно дойти до своих комнат у Максима не получилось. Буквально на пороге дворца его ждала Серая Кошка. Тетя была подозрительно весела, одарила племянника милой улыбкой и отобрала одеяло. Парню захотелось вернуться, зарыться в сугроб и тихо там умереть. Не к добру такие улыбки.

       -- Пошли, чудовище, -- поманила Айра Максима за собой и повела его к лестнице.

       Парень пошел, а что ему оставалось делать?

       По пути выяснилось, что в сарай он забрел сам. Его попытались оттуда увести, но Максим дрался и угрожал. Мечом. Поэтому ему дали одеяло и оставили в покое, не забыв запереть дверь, чтобы он в невменяемом состоянии куда-то опять не убрел.

       Куртку он тоже сам выбросил. А полечила его лекарка, дистанционно. Жалко ей стало молодого балбеса.

       -- Так, -- многозначительно сказала Айра, приведя племянника в свой кабинет и дождавшись пока он устроится в кресле.

       Максим вяло улыбнулся и промолчал. Мало ли чего она хочет. Не хватало только начать каяться, когда это не требуется.

       -- Ладно, -- еще более многозначительно сказала тетя. -- Начнем сначала. Мне не интересно где и с кем ты пил, но больше постарайся так не напиваться. Даже если эти ехидны вслух начнут выражать свое негодование по поводу того, что им приходится танцевать с изуродованным парнем неясного происхождения.

       -- Ехидны? -- заторможено переспросил Максим.

       -- Мне Дана рассказала. С негодованием и обещаниями выдрать патлы.

       Серая Кошка улыбнулась и постучала пальцами по столу.

       Максим кивнул, разумно решив не признаваться, что отношение девиц его особо не расстроило и напиваться из-за них он бы точно не стал.

       -- Теперь дальше. Аста, целительница, которая лечила тебя от похмелья, говорит, что твои шрамы стали заживать подозрительно быстро и чужая энергия в них почти исчезла. Как это получилось?

       Максим потрогал лицо, тряхнул головой и рассеяно признался:

       -- Мужик какой-то подошел. Сказал что-то вроде: так вот ты какой. Потом пальцем в лицо тыкал и просил передать папе привет. А еще эту ерунду дал.

       Парень порылся в карманах и извлек штырек на цепочке, продемонстрировав его тетке. В конце концов тот мужик не говорил, что нельзя показывать кому-то помимо отца.

       Серая Кошка отреагировала странно. Она замерла, побледнела, потом покраснела и стала злобно дышать.

       -- Ах он... скотина, -- практически прорычала.

       Выхватила из рук племянника цепочку, поднесла камешек к глазам и посмотрела сквозь него на свет.

       -- Сволочь! -- зашипела и швырнула штырек на стол. -- Передашь это отцу! И если увидишь того мужика... я ему яйца оторву, так и скажи!

       Максим от неожиданности икнул и поспешно спрятал камешек в карман. От греха подальше.

       Серая Кошка взмахом руки отпустила племянника и он поспешно ретировался.

       Дойдя до своих комнат и рухнув на кровать прямо в одежде, парень достал из кармана камешек и тоже посмотрел сквозь него на свет. Очень хотелось знать из-за чего тетя Айра разбушевалась.

       -- Стереокартинка, блин, -- пробормотал парень, убедившись, что ему не кажется.

       В камешке свет каким-то непонятным образом дробился на спектр и на фоне этой радуги был виден силуэт белки. Через ее пузо шла надпись на незнакомом Максиму языке.

       Парень встал. Нашел лист бумаги и карандаш, и принялся зарисовывать надпись, сверяясь с белкой. Получилось вполне узнаваемо. Осталось только найти человека, который переведет и объяснит, что оно значит.

       -- Или лучше в книгах поискать? -- спросил сам у себя Максим. -- В библиотеке наверняка есть словари.

       Здравый смысл подсказывал, что ничего хорошего там не написано и лучше об этой надписи вообще забыть. Но любопытство было сильнее. В конце концов перевод этого слова сам по себе ничем не навредит. Главное на этом успокоиться и не выяснять ничего дальше.

       Максим кивнул любопытству и пошел в библиотеку, пока не передумал.

       Словарей в библиотеке было много. Безумно много. Потому что языков тоже оказалось великое множество. Даже в мире сати, как оказалось, существовали места где все еще разговаривали на каком-то одном им понятном языке. А уж в других мирах этих языков была уймища.

       Максим подумал, потер переносицу, еще раз подумал и решил начать с неведомых языков мира сати. Библиотекарша хмыкнула, но словари принесла. И даже не спросила зачем они ему нужны. Наверняка решила, что он блажит. Шифр придумывает. Или книжку на непонятном языке купил. Этим занималась обычно только Данка, но в своей непричастности к подобной ерунде Максим убеждать никого не собирался.

       Повезло Максиму уже с третьим словарем. В нем он нашел подходящие значки, которые оказались вовсе не буквами. Они были слогами. Первые два слога оказались именем, к такому выводу пришел Максим так и не найдя перевода. То, что перевелось как "ведомый вдаль" скорее всего было фамилией. Остальные значки сложились в фразу "все еще верит".

       -- Тилар Ведомый Вдаль все еще верит, -- пробормотал Максим. -- Интересно, во что он верит? А фамилия переводится, или следует читать Текината? Или Теки Ната? И не спросишь ни у кого. Если спросишь, точно заинтересуются моим интересом. Интересно, какое отношение этот Тилар имеет к Серой Кошке? И почему она угрожает ему яйца оторвать? Первая неудачная любовь, что ли? Или он чем-то другим ее обидел?

       Максим сложил словари стопочкой. Сжег бумажку с переведенной надписью и решил, что на сегодня хватит. Да и в сон клонить почему-то начало. Наверное он в том сарае спал не очень долго.

       Парень лег на диванчике, закинув ноги на подлокотник и стал смотреть в потолок, стараясь ни о чем не думать. Как назло его старания привели к противоположному результату. Причем, думалось почему-то о загадочном Тиларе и его связи с тетей Айрой. Мысли текли плавно и лениво, но останавливаться не собирались. А потом они вслед за Максимом провалились в сон, причем в его сон. Парень это заметил и попытался их выгнать, размахивая откуда-то появившейся в руках старой шваброй.

       Мысли сложились в распальцовку, ту самую, на которую был похож дворец Серых Туманов, потом отрастили крылья и куда-то упорхнули. Парень махнул вслед им шваброй и навернулся, обо что-то споткнувшись на ровном месте. Встать он не успел. Вообще он обнаружил, что находится под столом и обзор закрывает длинная скатерть, свисающая почти до пола. Ситуация почему-то была знакомой, поэтому Максим аккуратно положил швабру на пол, лег рядом, чуть-чуть приподнял скатерть и заглянул в щель.

       Оказалось из-под стола открывается отличный вид на диван, тот самый на котором Максим с сестрами в детстве прыгал, периодически роняя на пол совсем уж мелкого Вову. Ни сейчас никаких детей на диване не было. Там чинно сидели мужчина и женщина. Ижен и Айра.

       -- И что ты об этом думаешь? -- спросила тетя, прерывая тишину.

       -- Твой муж окончательно спятил, к сожалению, -- вынес вердикт папаша. -- И виновата в этом в первую очередь ты. Хотела его переделать? Переделала. Нравится результат?

       -- Нет, -- выдохнула Айра и неожиданно заплакала. -- Он совсем не похож а того Тилара, которого я тогда встретила. Он... Сначала мне это очень нравилось. Но сейчас... Ижен, что мне делать?!

       -- Ничего. Оставь бедного мужика в покое. Что бы ты не делала, сделаешь только хуже. Позволь ему самому справиться.

       -- А если у него получится? -- совсем убитым тоном спросила тетя.

       -- Тогда он гений. А гениев я судить не берусь. Да и... не факт, что так действительно не будет хуже.

       -- Но Ижен!

       -- Просто никому ничего не говори. Пропал и пропал. Набегается и вернется, когда-нибудь.

       -- Я не могу.

       -- Сможешь. Айра, ты действительно сама виновата. Не усугубляй. Я не думаю, что у него что-то выйдет. Твой Тилар на гения совсем не похож. Я не представляю, что должно произойти для того, чтобы у него что-то вышло. Так что просто подожди. Он или вернется, чтобы попытаться себя реализовать каким-то другим способом. Либо не вернется, потому что окончательно спятил и будет пытаться сотворить эту ерунду пока не помрет. А твое вмешательство только усугубит ситуацию. Если ты станешь доказывать, что он не прав, первый вариант станет невозможен даже теоретически.

       -- Ладно.

       Тетя Айра вздохнула, чмокнула брата в щеку и тихо ушла.

       Ижен немного посидел на диване, а потом врезал кулаком в спинку и смачно выругался на двух языках сразу. Причем, ругался он на сестру, а вовсе не на ее спятившего мужа.

       Что было дальше, Максим досмотреть не смог. Его разбудила Данка, стянув с диванчика и уронив на пол. Девушка была показушно весела, изо всех сил лучилась счастьем и держала в руках кипу конвертов, перевязанных красной лентой.

       -- Что это? -- хрипло со сна спросил парень.

       -- Послания и приглашения. Это все тебе, -- жизнерадостно ответила Данка и аккуратно положила кипу на стол.

       Максим похлопал глазами, пытаясь понять не очередной ли это сон. Зевнул и встал на ноги.

       -- Что мне с этим делать? -- спросил у сестры.

       Трогать письма почем-то совсем не хотелось.

       -- Читать, балбес! -- весело сказала Данка. -- Ладно, оставляю вас наедине. Жалко, что мне посланий не положено пока меня в семью официально не примут. Интересно, какая бы у меня стопка была?

       Высказавшись девушка ушла, а Максим остался с письмами. Ему казалось, что они на него смотрят. Наблюдают и выжидают. Как хищники залегшие в густой траве, поджидающие пока к ним подойдет неосторожное травоядное. Трогать эти послания и приглашения совсем не хотелось.

       -- Что за бред? -- спросил у потолка парень и решительно дернул за ленту.

       Письма рассыпались по столу. Максим поворошил их ладонью, как опавшие листья. А потом нашел его. Самое неприятное письмо. От него даже воняло какой-то гадостью и казалось, стоит его тронуть и оно растечется гнилью.

       -- Это еще что за зараза?

       В голове почти мгновенно возник образ. Знакомый бокал, тот самый в котором был напиток в который те придурковатые брат с сестрой подмешали что-то для того, чтобы было легче подружиться. Этот бокал опрокинулся на письмо. Потом еще один такой же и еще.

       -- Со мной опять кто-то пытается подружиться? -- спросил Максим. -- И концентрацию той гадости повысили.

       Дракон одобрительно проворчал.

       -- Письмо трогать не стоит, -- сделал вывод парень. -- И что же нам с ним сделать?

       Отвечать дракон не стал. Просто решил проблему как умел. Письмо не расплылось гнилью. Оно потекло, разделилось на мельчайшие кусочки и смешалось в неопрятный комок. А потом потекло, становясь невидимым в мире сати, превращаясь в часть хаоса.

       И все остальные письма перестали быть хищниками, превратились в обычные бумажки, точнее в куски ткани, тонкие, очень плотного плетения, и покрашенные чем-то белым.

       -- Твою ж маму за ногу, -- ошарашено произнес Максим, сообразив, что только что видел, как материя превращается в хаос. -- Чтобы меня покрасили.

       Интересно, кому он опять понадобился. Вряд ли это та же самая девчонка желающая изучить драконов. Хотя кто ее знает? Может, у нее фантазии на большее не хватает. А отступать она не привыкла и слова "нет" не понимает. Но не жаловаться же на эту дуру.

       Гораздо интереснее приснившийся сон. Очень подозрительный сон. У кого бы спросить, как зовут мужа тети Айры?

       Вот смешно будет, если действительно Тилар.

       Тогда получается, тот мужик и есть муж Серой Кошки? А откуда он там взялся и почему смог вылечить неизлечимые шрамы на лице?

       Наверное лучше об этом не думать. Просто передать папе привет вместе с камушком и забыть к чертовой матери. Своих проблем хватает. Еще как-то родственников надо обрадовать состоявшимся бракосочетанием. Вову найти. Праздники пережить. И вообще.

       Отдать камешек папе не получилось. Он опять куда-то запропастился.

       Тетя, к счастью, решила совсем уж не издеваться над племянником и на следующий бал его с собой не брала. Впрочем, как и Данку, объяснив расстроенной девушке, что ей и вовсе как бы не полагается бывать на приемах. Она там за компанию. Потому что ее не приглашали. Невозможно пригласить того, о существовании которого как бы не знаешь.

       Дана смирилась, но все равно ходила расстроенная и обиженная. Пришлось Максиму ее выгуливать, чтобы отвлеклась.

       Они бродили по заснеженным улицам. Пару раз заходили в едальни, где Данка заказывала и себе и брату кофе, для того чтобы согреться. Сходили на тот самый каток, с которого Максима как-то похитили. И на этом катке парень впервые заметил ее -- девушку подозрительно похожую на Тайрин. Настолько похожую, что он ее чуть не окликнул, но к счастью сообразил, что для Тайрин эта блондинка высоковата.

       Во второй раз Максим заметил девушку похожую на его собственную жену в третьей по счету едальне. Она помялась на пороге, словно размышляла заходить или нет, а потом строевым шагом промаршировала к столику, на который Максим не мог не смотреть при всем желании. Перед глазами же.

       В общем, все выглядело очень подозрительно.

       После этого проснулась паранойя и заставила Максима следить за окружением. Незаметно следить, старательно делая вид, что блондинку он в упор не замечает.

       Подозрительная девушка сначала мелькала вдалеке. Потом стала подкрадываться все ближе и ближе. Когда Данка, перегнувшись через обледеневшие перила, наблюдала за рукотворным гейзером, бьющим посреди небольшого пруда, блондинка окончательно обнаглела и вообще остановилась рядом с Максимом. Она, подражая Данке, старательно уставилась на пейзаж. Парень столь же старательно ее не заметил. Ему сестру надо было держать, за шубу, потому что за ногу она не разрешила. Сестру, норовившую выскользнуть и шлепнуться в воду, от которой шел легкий парок.

       Неизвестно чем бы появление блондинки закончилось, но в этот момент с шумом и визгом появилась Танкье. Она буквально свалилась у ног Максима, вместе с кучей снега, который заставил подозрительную девицу взвизгнуть и отскочить в сторону.

       Танкье нервно хихикнула и с причитаниями на родном языке начала рыться в снегу. Пока Максим изумленно на нее таращился, попутно оттаскивая Данку подальше от перил, ставших из-за кучи снега еще опаснее, Танкье откопала в снегу мелкую лохматую шавку, наряженную в жилетку из выкрашенного в ядовито-зеленый цвет меха, и нежно прижала трясущуюся собачку к груди.

       -- Что случилось? -- спросил Максим, так и не поняв, откуда гостья практически родного дворца вообще взялась.

       -- Я портал открыть смогла, -- жизнерадостно сообщила Танкье, пытаясь стряхнуть с собаки снег. -- Представляешь, всего лишь нужно было поправить исходные и амулет сработал. В этом мире сработал.

       -- Представляю, -- мрачно сказал Максим, сообразив, что Танкье проводила эксперимент. Наверняка никем не утвержденный эксперимент. Да ей в голову не придет просить у кого-то разрешения, этой папиной дочке. А виноват в произошедшем окажется он, Максим. Потому что не сумел вовремя развлечь и отвлечь. Можно подумать, у него своих проблем нет. -- Ладно, у тебя получилось, -- напряженно сказал парень. -- А снег откуда?

       -- Из сада. Я опять шла к дереву, так легче.

       -- Из сада, -- пробормотал парень. А потом ему в голову пришла еще одна мысль. -- Танкье, а шла ты куда? Ты ведь совсем не знаешь города. На что ты настраивалась?

       -- На тебя, -- просто призналась девушка, осмотрела собачку, очищенную от снега, и зачем-то ее тряхнула.

       -- На меня, -- сказал Максим.

       Воображение тут же ярко нарисовало прибытие Танкье верхом на сугробе на бал. В самый разгар этого бала. В танцующую обязательный танец толпу. Максиму захотелось ругаться. Вместо этого он глубоко вдохнул, досчитал до десяти и спросил:

       -- А тебе не приходило в голову, что я могу находиться там, где твое появление, мягко говоря, нежелательно?

       Девушка отрицательно помотала головой и чмокнула свою псину в нос. Та благодарно оскалилась и глухо заворчала.

       -- Дура, -- сказал Максим.

       -- Зато талантливая, -- ни капли не обиделась Танкье, осмотрелась и с восторгом уставилась на пруд. -- А где это мы?

       Максим только рукой махнул.

       Данка наконец отвлеклась от пруда и стала объяснять, причем, почему-то как дойти сюда от дворца. Парень отошел от девушек на шаг и попытался найти взглядом подозрительную блондинку. Но она словно испарилась.

       В следующий раз похожая на Тайрин девица появилась, когда Максим тихо и мирно брел в школу Коярена, решив, что лучше спрятаться там и получить пару раз по физиономии, чем попасться на глаза деятельной Серой Кошке и быть припаханным к чему-то менее приятному. Например, к разъяснению Танкье правил поведения приличной девушки на улицах города. И то, что Максим сам как бы не девушка тетю не убедит.

       В общем, Максим шел, никому не мешал и тут из-за угла на него вылетело нечто, сбило с ног и осталось лежать на парне сверху, загнанно при этом дыша. Максим, к своему собственному удивлению, отнесся к происшествию философски и к еще большему удивлению задумался о признаках астмы. Как-то не хотелось тащить девицу, вольготно на нем разлегшуюся, в больницу, призывая немедленно ее спасти.

       Вдоволь надышавшись, девица наконец обратила внимание на то, на чем лежит. Охнула. Попыталась вскочить, заехав локтем парню в подбородок и непонятно как уронив с головы шапку. Всполошено стала поправлять блондинистую прическу и что-то щебетать писклявым голосом. Что именно, Максим прослушал. Он в это время думал о наглости и плохих актрисах.

       Сообразив, что парень вообще не реагирует на ее щебет, поддельная Тайрин заинтересовалась его здоровьем и состоянием.

       -- Здоров и не беден, -- мрачно сказал Максим. -- Может ты, наконец, встанешь? У меня ноги не казенные и на скамейку не похожи.

       Девушка вылупилась на него как на заговорившее дерево. Даже ротик некрасиво приоткрыла.

       -- Эй, ты сейчас в эпилептическом припадке биться не собираешься? -- спросил парень. Очень уж странно она выглядела.

       -- Нет, -- пискнула блондинка.

       -- Вот и хорошо. Значит вставай и смело продолжай свой путь. У меня дела.

       Девушка встала. Отряхнула колени и локоть от налипшего снега. Подождала пока встанет парень, помогла ему избавиться от снега на спине, а потом уставилась как на счастье всей своей жизни. Максим от неожиданности шагнул назад, поскользнулся и чуть опять не упал.

       -- Я Теска! -- жизнерадостно пропищала ненормальная.

       -- Рад за тебя, -- сказал парень и поспешно сбежал от греха подальше. Мало ли что странная девица еще предпримет.

       А когда подходил к школе Коярена, понял, что действовал неправильно. Надо было с подозрительно похожей на Тайрин девушкой познакомиться, пригласить ее куда-то, завести в темное безлюдное место и узнать, что этой заразе на самом деле надо. Вряд ли что-то хорошее, особенно учитывая письмо, которое уничтожил дракон. Возможно девица и письмо вообще взаимосвязаны. Отсюда и такой удивленный взгляд. Она то думала, что парень начнет пускать слюни и побежит за ней, радостно повиливая хвостиком, а он недовольство соизволил проявить.

       С другой стороны, не факт, что в том темном и безлюдном месте Максима бы не ждали нехорошие личности с арматурой наперевес. Или с веревками, чтобы, значит, вязать и похищать.

       В общем, над проблемой следовало подумать. И в безлюдные места, наверное, лучше не соваться. А то возомнишь себя великим охотником и не заметишь как станешь дичью.

       -- Ладно, -- мрачно сказал парень. -- Устрою я вам большую охоту. Очень большую и многолюдную. Ибо нефиг.

       Пришедшая в голову идея Максиму понравилась. Осталось только посоветоваться с кем-то о том, как это организовать, чтобы раньше времени не заинтересовать стражу и родственников. А люди найдутся. Взять хотя бы учеников Коярена, того же Итиша. Матиля еще в компанию. Можно даже Танкье с ее собаками для массовки и большего хаоса. Весело будет всем. И всякие подозрительные девицы зарекутся краситься в блондинок.

       -- Интересно, лицо у нее настоящее, или подделка? -- спросил парень у двери школы Коярена. -- Вряд ли настоящее. Если верить Эсте, самая похожая на Тайрин женщина в их семье, как раз мама Тайрин и Эсты и есть. А тут почти один в один.

       Парень хмыкнул и толкнул дверь.

       А еще подумал, что советоваться следует именно с Эстой.

       Ученики Коярена обрадовались Максиму, как той самой богатой тетушке из Бразилии. Они его обступили, стали улыбаться, пялиться и с чем-то поздравлять. Парень даже испугался, что они откуда-то узнали о женитьбе. А оказалось, Коярен всего лишь присвоил ему звание, позволяющее учить других. Ага, присвоил, а самому Максиму сказать забыл. Или не захотел. Чтобы он не попытался протестовать до того, как на это присвоение согласятся тетя, папа, дед, вместе с его приятелем, в чьей школе внука долго и нудно били, и все остальные заинтересованные личности. А теперь протестовать как бы поздно. Вот и стоят вокруг разновозрастные парни. Одни всерьез надеются, что он сможет их чему-то полезному научить. Другие откровенно издеваются, потому что успели побывать в такой же ситуации.

       -- Вот зараза! -- восхитился учителем Максим.

       А может, они это все специально? Чтобы у Иженового сына меньше времени на разные глупости было? А то один сын пропал, второй вечно вляпывается куда не надо. Коярен мог согласиться помочь таким вот образом.

       -- Я никого учить не буду, -- мрачно сказал Максим.

       -- А пока и не надо, -- сказал спокойный, как и полагается равновеснику, Итишь. -- Ученики обычно сами появляются. Цепляются, как болезни. И избавиться от них не получается. Просто подожди.

       -- И ждать не буду, -- пообещал Максим. Потом вспомнил, с какими мыслями шел к школе. -- Кстати, мне похоже понадобится ваша помощь. Поможете?

       Парни довольно дружно подтвердили, что помогут. Даже спрашивать не стали как и в чем именно. Хорошие ребята, в общем.

       Получив свою порцию ударов и отоварив ими других, Максим засобирался домой. Перед выходом посмотрел в окно, но блондинки не обнаружил. Что, впрочем, ни о чем не говорило. Может она убежала с кем-то советоваться. Или замаскировалась. А может, вообще в засаде сидит. А потом как выпрыгнет оттуда...

       -- Бред, -- сам себе сказал парень и даже потряс головой, пытаясь избавиться от нарисованной фантазией картины выпрыгивания из засады. Ага, в мехах а-ля "первобытный человек" на голое тело и с каменным топором.

       Блондинка, к счастью для нее, в этот день на глаза больше не попалась. А потом Максиму вообще стало не до подозрительных девиц. Серая Кошка о нем вспомнила и поставила перед фактом, что завтра он идет на очередной прием. Причем, что напрягало еще больше, сама Айра, как и почти все старшие родственники отправлялись на другой прием. И Максиму было добродушно вменено развлекаться, ни о чем не думать и знакомиться со сверстниками.

       Данку тетушка забирала с собой. Как и Матиля. Родственников, с которыми Макисм шел к кому-то в гости, парень практически не знал. Так, видел пару раз. В общем, понятно, что Серая Кошка задумала какую-то пакость. Только неясно какую именно.

       Очередной бал проводили в мрачном здании из серого камня. Это трехэтажное здание, с высокой двускатной крышей из темно-зеленой черепицы, с квадратными башенками по бокам, с высокими узкими окнами, было украшено крылатыми тварями, напоминавшими сильно выросшую летучую мышь. Они сидели на башенках. И на выступах по бокам окон. И на краю крыши. И наверху лестницы. Именно эти твари и придавали зданию мрачности. Они же делали его оригинальным.

       Максим раскланялся с встречающими, отдал девушкам шубу и медленно потащился следом за родственниками. Куда-то да выведут.

       Вывели они его в ярко освещенный зал, украшенный цветущими лианами, свисающими с балкона, и зеркалами, из-за чего этот зал казался огромным. А еще из-за зеркал невозможно было сразу понять, где находится выход в боковой зал, и Максим долго присматривался, не желая опозориться, уверенно направившись к зеркалу. Потом плюнул на это дело и стал наблюдать за людьми, в конце концов, таки вычислив арку. Попутно он нашел девушек, которых следовало пригласить на обязательные танцы. И высмотрел Эсту, которой искренне обрадовался, помня о том, что с кем-то надо посоветоваться.

       Знал бы, чем этот бал закончится, держался бы от блондинки как можно дальше. Но увы, ни предчувствие, ни семейная паранойя ни о чем предупредить почему-то не захотели. Так что, случилось то, что случилось.

       Оттанцевав первый обязательный танец и сделав вид, что не заметил, с каким ужасом на его щеку таращилась партнерша, когда думала, что он на нее не смотрит, Максим выловил в толпе кучкующейся поближе к стенам Эсту и, вежливо с ней раскланявшись, увел девушку к столикам. Чтобы поговорить. Попутно пришлось принести ей пирожных с ядовито-зеленым, неаппетитно выглядящим кремом. Потом сок. Потом вино. А потом Максиму надоело бегать туда-сюда, и он принес Эсте хвост интересной формы, отломанный от кошки из прессованного сахара, гордо обозвав его леденцом. Девушка, как ни странно, не обиделась. Похихикала немного, а потом спросила, какая проблема заставила Максима оторвать ее от танцев.

       Парень вздохнул, собрался с мыслями и стал подробно рассказывать. Начал с письма, которое уничтожил дракон. Описал подозрительную блондинку и то, как она на него якобы случайно свалилась из-за угла. Поделился своими размышлениями и выводами. А так же желанием устроить большую охоту на охотницу.

       Эста одобрила и пообещала подумать. Было у нее на примете несколько человек, способных выследить кого угодно, но надо бы выбрать самого подходящего.

       А потом девушка захотела веселиться и потащила Максима танцевать, заявив, что раньше обязательного танца его не отпустит.

       Девушки ее порыв явно не оценили. Те, которые поняли кто и кого выбрал в партнеры для танцев, удивленно таращились, о чем-то шептались и обменивались странными жестами -- крутили указательным пальцем в воздухе, на уровни груди. Эста немного полюбовалась на это из-под полуопущенных ресниц и объяснила, что жест означает сочувствие дурному вкусу. Причем сочувствовали дамы в невежливой, а зачастую и оскорбительной форме. Смотря какими словами этот жест сопровождали.

       Саму Эсту происходящее явно веселило, чего она пожелала и Максиму. Даже немного выпить для улучшения настроения разрешила.

       Потом девушкам надоело пялиться и шептаться. Они разбрелись кто куда. Одних пригласили танцевать, других нет, и они ушли делать вид, что изначально хотели сидеть за столиками, перемывать кости более удачливым подругам и поедать пирожные, не жалея фигур. Об этом Максиму поведала Эста. По большому секрету.

       Удовлетворившись тем, что девушки потеряли к нему интерес, Максим к своему неудовольствию заметил парня, решившего их сменить на этом посту. Парень смотрел недобро, немного наклонив голову вперед. И стакан с чем-то зеленым, который вообще-то не должен был бы выносить из бокового зала в центральный, держал так, словно собирался запустить его Максиму в голову. И ладно бы этот парень был Максиму знаком. Так он хотя бы знал что его злит. Так ведь нет.

       С другой стороны, возможно, это знакомый Эсты, которому она успела пообещать практически все танцы, а потом упорхнула с непонятным типом, у которого еще и физиономия экзотически изуродована. Есть от чего злиться.

       -- Эста, -- привлек внимание о чем-то замечтавшейся девушки Максим, и указал подбородком на злобно смотревшего незнакомца.

       Блондинка, на удивление, сразу поняла, чего от нее хотят.

       -- Не обращай внимание, -- прощебетала она, одарив незнакомца пренебрежительным взглядом. -- Он мне не нравится, но никак не может этого понять. Хотя я прямым текстом говорила.

       -- Ага, -- задумчиво сказал Максим, заподозрив, что и танцевать его потащили для того, чтобы этот тип наконец отстал. Такой себе тонкий намек -- даже шрамы на лице этого парня мне милее, чем ты. -- Стерва.

       -- Ты ведь сильный парень? -- спросила Эста, томно глядя Максиму в глаза.

       -- Нет, -- мрачно сказал Максим.

       -- Сильный, сильный, -- сказала блондинка и приблизилась к партнеру по танцам почти вплотную. Гораздо ближе, чем этими танцами было предусмотрено. -- Тебе нечего бояться. А его следует проучить. Может, после этого он поймет значение слова "нет".

       -- Какие высокие отношения, -- восхитился парень.

       Подпортить Максиму жизнь любящий стервозных блондинок незнакомец попытался сразу после второго обязательного танца. Максим как раз вел к родственникам партнершу, изображавшую из себя трепетную лань, готовую свалиться в обмок при малейшем подозрительном шуме. И тут появился Эстин ухажер, споткнулся на ровном месте и попытался вылить то ли на Максима, то ли на сопровождаемую им девушку содержимое очередного стакана. Маневр у него не удался. Максим отступил на шаг, и девушка не сопротивляясь позволила запрятать себя за спину. Розовое нечто хлюпнулось на живот бородатому мужчине, и покушенец застыл с выпученными глазами и наклоненным стаканом. Что там было дальше, Максим предпочел не узнавать. Быстренько вернул партнершу родственникам, вежливо со всеми раскланялся и сбежал с места событий, непонятным образом опять угодив в загребущие ручки Эсты.

       Танцевать блондинке, к счастью, больше не хотелось. Ей нужен был партнер для игры в карты. И до следующего обязательного танца Максим просидел в комфортном кресле, играя в малопонятную игру и разговаривая с немолодым мужчиной о мечах.

       Потом выяснилось, что надоедливый блондинкин ухажер куда-то запропастился, и остаток вечера прошел неплохо.

       А утром Максима вызвали на дуэль. Официально, прислав письмо с зеленым бантиком и вменив в вину танцы с Эстой. Мол, они были обещаны другому и никто не имел права мешать это обещание выполнить.

       Максим удивился идиотизму претензий, покачал головой и пошел готовиться к дуэли. Тем более, он даже правил не знал. А еще свидетеля-секунданта следовало найти. И выяснить что такое "Вторая махровая долина", в коей дуэль должна была проходить. И где эта долина находится, тоже узнать не помешает.

       Быть секундантом согласился Матиль. Он же, внимательно прочитав текст вызова, объяснил Максиму, чего от него хотят. Выходило, что оружие можно брать любое, лишь бы соперник умел им пользоваться. А так как этот соперник трижды подчеркнул, что является просто-таки расчудесным мечником, то вряд ли он согласится с утверждением, что умеет пользоваться чем-то другим. Даже если ему свидетелей предъявят.

       Еще следовало нарядиться в родовые доспехи, потому что противник представился полным именем, оказавшись Шутеном Белых Песков, третьим сыном главы семьи.

       Так же можно было применять магию, ставить щиты и пытаться раздолбать чужие.

       А вот до смертоубийства лучше бы эту дуэль не доводить -- это и стражу привлечет, и семьи может поссорить. И в этом была основная сложность.

       Максим, выслушав пояснения Матиля, потер переносицу и пошел одеваться в доспех и шубу. С этим следовало поспешить, потому что опаздывать на дуэли было не принято, а времени на подготовку противник почти не оставил.

       О том, как Максим с Матилем пробирались по сугробам к низинке, находящейся вне стен города, потом ни тот, ни другой вспоминать не хотели. А уж сколько раз они проваливались и какими словами крыли Шутена, придумавшего этот поход! Ходить на лыжах не умели ни Максим, выросший в южном городе, где снег был достаточно редким явлением, ни Матиль, никогда этими лыжами не интересовавшийся. Вот они и брели, утопая в снегу то по колено, то по пояс. Максиму снег набился куда только смог и до места дуэли парень дошел в очень скверном настроении. Затейнику Шутену хотелось по простому набить морду, а Эсту, не умеющую или не желающую отшивать вовремя парней, вообще закопать в ближайшем сугробе до весны, пока снег сам не сойдет.

       То, что подозрительно жизнерадостная сестричка жены обнаружилась в той же низинке, куда так долго пробирался Максим, настроение парню только ухудшило. Зато Матиль обрадовался и пошел жаловаться и обниматься, видимо желая, чтобы и его вызвали на дуэль.

       В общем, пока ходячая проблема по имени Эста хлопотала вокруг своего равновесника, помогала ему стряхнуть снег, поправляла одежду и весело щебетала, а Максим мечтал о том, как зароет эту девчонку в ближайшем сугробе, Шутен бил копытом и всех убивал взглядом. Он же и призвал всех к порядку, напомнив, ради чего все здесь собрались.

       Матиль мгновенно стал серьезным и помог Максиму снять шубу, как того требовали правила. Громко сообщил, что выяснять отношения дуэлянты будут с помощью мечей, чем вызвал на лице Шутена довольную улыбку. А потом сразу же эту улыбку согнал, обрадовав всех тем, что идти бой будет до тех пор, пока один из мечей не будет сломан.

       Шутен переглянулся со своим секундантом, о чем-то с ним пошептался, но протестовать против странного условия не стал. Видимо, считал свой меч достаточно прочным.

       Потом зрители в лице Эсты и секунданты отошли на вытоптанный кем-то в сугробе пятачок. Шутен красиво извлек свой меч из ножен и стал в стойку -- вполоборота, на полусогнутых ногах, удивительно напоминая раздавленную машиной земляную жабу. Наверное из-за цвета и фасона семейных доспехов.

       Максим вздохнул. Посмотрел на снег, показал кулак улыбчивой Эсте и потянул свой меч из хаоса, надеясь, что на этот раз он не станет изображать из себя катану. А то как-то несуразно будет смотреться -- катана против узкого полуторника. Меч, словно издеваясь, явил себя миру в виде спортивной рапиры с рукояткой "пистолет".

       Максим опять тяжко вздохнул.

       Потом посмотрел на ошарашено вытаращившегося противника. Несколько секунд потратил на обдумывание того, что именно его так удивило -- вид оружия или то, откуда Максим это оружие взял? Потом качнул рукой туда-сюда, пытаясь понять, как за эту ортопедическую рукоять правильно держаться. Так и не понял. Потому что держаться было непривычно, все мешало и лезло под пальцы.

       -- Какой-то день у меня сегодня невезучий, -- пожаловался противнику Максим и спросил: -- Приступим?

       Шутен заторможено кивнул, и Максим приступил.

       Нет, длинное оружие штука хорошая. Особенно если умеешь им пользоваться. Но вот когда меч противника режет практически что угодно, длина оружия особого значения не имеет. В чем Шутен и убедился, обнаружив, что держит в руках половину меча.

       -- Вот, -- сказал Максим. -- Надеюсь, вы удовлетворены.

       И дождавшись очередного заторможенного кивка, обернулся к Эсте, нагло льнущей к Матилю.

       -- А ты мне должна! -- заявил, нехорошо посмотрев на девушку. -- Крутит хвостом, как... кошка драная. А мне чужое оружие портить приходится.

       Эста только пожала плечами и осветила мир беззаботной улыбкой. Похоже, она на что-то такое и рассчитывала. Развлекается она так. Веселится.

       Блондинка!

       Обещанного Эстой человека, способного выследить вообще кого угодно, ждали в неприметной кафешке. В ней было сумрачно из-за того, что на окна налип снег, а хозяева по какой-то причине не стали их чистить. Они-то и к порогу прокопали в сугробах неширокую тропу, оставив остальной двор под снежными наносами, иногда достигавшими полутораметровой высоты. А окна их, видимо, совсем не интересовали. Зато в самой кафешке, несмотря на сумрак, было уютно и пахло выпечкой.

       Максима неугомонная Эста замаскировала, навесив на его приметную из-за шрамов физиономию какую-то сложную иллюзию. Зачем оно было нужно, парень не очень понял, разве что для того, чтобы не распугать посетителей кафешки, если они настолько слабонервные. В остальном... Он сидел за столом с двумя блондинками -- Тайрин и Эстой, так что если кому-то будет нужно, он без особого труда догадается, что под иллюзией прячется именно он -- Максим.

       Впрочем, спорить парень не стал изначально. Хотят девушки развлечься таким вот образом, пускай развлекаются. От него не убудет. Он, если честно, даже не поинтересовался, как выглядит, и во встреченные по пути зеркала так ни разу и не заглянул.

       Тайрин изо всех сил делала вид, что с Максимом малознакома, время от времени почему-то хихикала и ела. Несусветную гадость по мнению Максима -- пирожное с жирным, приторно-сладким кремом, посыпанное жареными орехами и сахарной пудрой. До сих пор он за девушкой подобных пристрастий не замечал, а сейчас она ковырялась ложечкой уже во втором таком пирожном.

       Эста чинно, удивительно напоминая ухоженную и знающую себе цену домашнюю кошку, пила какой-то травяной настой. Что там было, Максиму было неинтересно. В любом случае все перебивал запах меда.

       Сам парень предпочел бы бокал пива. Но пива в кафешке не было, здесь вообще ничего алкогольного не было, поэтому пришлось довольствоваться кофе.

       Так они и сидели, довольно долго, а обещанного Эстой человека все не было и не было. И появился он только тогда, когда Максим начал изобретать причины для того, чтобы встать и отправиться домой. Словно почувствовал.

       -- Эйран Кин, -- представила парня старшая блондинка.

       Тайрин кивнула и проявлять интерес не стала. Видимо, знала этого Эйрана. Максим громко хмыкнул. Более экзотической личности он в этом мире пока не видел. Начать с того, что парень был очень смуглым и при этом голубоглазым. Еще у него была аккуратная русая бородка и абсолютно лысая голова. Смотрелось странно.

       Пока Максим рассматривал Эйрана, Эста рассказала ему об подозрительной блондинке, о сожранном драконом письме и своих подозрениях. Парень внимательно выслушал. Пару раз кивнул и задумался.

       -- Что-то мне это напоминает, -- сказал наконец. -- Что-то похожее я уже слышал. Надо подумать, может, вспомню.

       Против "подумать" Эста не возражала.

       Потом компания пила чай с привкусом шиповника. Молчаливая Тайрин съела третье пирожное и захотела чего-то солененького, а лучше острого, а еще лучше вообще сыра, козьего, посыпанного красным перцем. И Максим тихо порадовался, что пока они живут в разных местах. А то с нее станется послать его посреди ночи за персиками, не обращая внимания на то, что за окном пурга и найти эти персики можно разве что на каком-то из теплых островов. Да и то не факт, что они там растут и что для них сезон.

       Эйран ни до чего так и не додумался, но сказал, что будет следить за Максимом ни во что не вмешиваясь, пока опять не появится похожая на Тайрин девушка. А дальше он будет следить за этой подозрительной особой и узнает о ней все, что только можно.

       Персонально Эсте Эйран сказал, что денег ему за работу не надо. А надо ему, чтобы кто-то зарядил парочку амулетов. Туда, где этим занимаются официально, отнести их парень не мог. Амулеты были необычные и не совсем законные, но в его работе без них никуда. Эста мгновенно согласилась. Еще и Максиму зачем-то подмигнула.

       Стерва! И как ее Матиль терпит? Или рядом с Матилем она ведет себя иначе?

       У Ижена дела шли совсем нехорошо. Сына найти не получалось. Тех, кто выменял в ныне не существующем мире зеркальщиков огромных демонов -- тоже. Хотя в этом деле утешало уже то, что хранят демонов не в мире сати. Будь иначе, их бы уже нашли. Знают ведь, что искать.

       С Вовой было хуже. Он как в воду канул. Даже направление определить не удалось. И это притом, что раньше Ижен находил менее близких родственников унесенных Большим Штормом.

       Выходило, что Вову прячут. Сам бы он спрятаться не смог, у него элементарно не хватает знаний. А значит, либо он откуда-то узнал, что прятаться нужно, если не желает быть найденным и возвращенным домой, и уговорил кого-то помочь. Либо Вову действительно похитили. Похитил кто-то, кто знает чей он сын. И второй вариант был вероятнее.

       Умники Ризмы тем временем собрали уже три из пяти найденных портальных арок. Дома, в которых эти арки прятали, они решили не трогать. Все равно никому они не нужны. В большинство долин даже пастухи и охотники не забредали.

       Попутно Ризма додумалась до того, что на эти дома и арки угрохали колоссальные суммы. А их нужно было где-то брать. Женщина была уверена, что незаметно такие суммы не пропадают и не появляются, но на деле именно это с ними и произошло. Так что теперь подчиненные Ризмы собирали еще и слухи о найденных кладах.

       В общем, всем было не скучно и без поисков непутевого сына Ижена. Помогать ему, естественно, никто не собирался. Впрочем, если бы собрались, вряд ли бы смогли. Если уж даже родной отец не чувствует направления, то никто другой его не отыщет.

       И Ижен злился. Чувствовать себя беспомощным ему никогда не нравилось.

       Маленькие такие сюрпризы.

       День у Максима начался с собаки. Эта мелкая мохнатая гадина непонятно как пробралась в спальню, сумела забраться на кровать, немного потопталась у парня на животе, а потом полезла облизывать нос. Спросонья Максим не сразу понял, что происходит. Тем более снилась перед этим Тайрин. Поэтому, когда он в ответ на поцелуй открыл глаза, заорал так громко, что псину снесло звуковой волной.

       Собака сразу отомстила, напрудив лужу там, куда упала.

       Максим, решив отнести псину хозяйке и учинить скандал, об этом не знал, поэтому с размаха вступил в напруженное. И как раз в тот момент, когда он матерился и обещал сделать из собаки коврик, в комнату ворвалась Танкье.

       Максим по инерции еще немного поругался. Попытался пнуть мерзкую собачонку, решившую на него порычать. И только после этого заметил какими круглыми глазами на него таращится хозяйка псины. Большими и круглыми. И лицо такое ошарашено-возмущенное. Словно это он ворвался в ее спальню, запустив перед этим собаку со слабым мочевым пузырем.

       -- Что еще?! -- грозно спросил парень.

       Танкье открыла рот, что-то загадочное прошептала, закрыла его. Немного подумала, прокашлялась и заявила:

       -- Ты голый!

       И обвиняющее указала пальцем, словно Максим мог засомневаться, что это было сказано именно ему.

       Парень, мягко говоря, удивился.

       -- Я? -- уточнил и опустил взгляд вниз.

       Как Максим и думал, голым он не был. Как лег спать в трусах, так и проснулся.

       -- Ты...

       Девушка задохнулась от негодования и попыталась выразить свои мысли жестами. Максиму показалось, что неприличными.

       -- Это моя спальня! -- раздраженно рявкнул парень. -- Я тут спал до того, как твой питомец решил обгадить ковер! И я не голый! И приличные девушки в спальни к мужчинам не врываются! И...

       Танкье как-то придушено пискнула, осмотрелась и покраснела.

       -- Ты так спишь? -- зачем-то уточнила.

       -- Я так сплю! -- подтвердил Максим. -- И не только я!

       -- Я не знала, -- прошептала девушка. -- Как неприлично.

       Максим натурально зарычал.

       Псина поддержала его в этом начинании.

       А Танкье похлопала глазами, а потом тоном наивного дитяти спросила:

       -- В чем тогда спят женщины?

       -- Иди нафиг! -- рявкнул Максим, еле удержавшись о того, чтобы послать в более неприличное место.

       Объяснять Танкье, в чем там спят женщины, он точно не собирался. Пускай у Данки спросит. Они неплохо спелись.

       -- Ой, извини! -- воскликнула девушка. Подхватила свою собачку и наконец ушла.

       Максим сел на кровать и задумался о том, что двери нужно закрывать. На замок. И днем и ночью. У людей, которые занимаются уборкой, стиркой занавесок и прочей полезной деятельностью, ключи наверняка есть. А всяким собакам и посторонним девицам в его комнатах делать нечего.

       Вообще Максим почти не верил приметы. Чаще всего он об них даже не вспоминал. Но именно в этот день он задумался о том, что в фразе "как встретишь новый год, так его и проведешь" что-то есть. Просто в его случае "новый год" следовало заменить на "новый день".

       Не успел Максим смириться с собачьим произволом и неподходящим для этого мира воспитанием хозяйки лохматой гадины, как день решила подпортить дорогая и любимая тетя. Она поймала племянника в коридоре и сообщила, что он идет в гости. Но на это раз не на бал, а на ужин. И лучше бы любимому племяннику заранее с кем-то поговорить и уточнить спорные моменты.

       Максим поинтересовался кого Серая Кошка считает любимым племянником. За что получил подзатыльник и был отправлен к Матилю. Чтобы поговорить и уточнить.

       Максим пожал плечами и послушно пошел. Куда-то. О том, что он понятия не имеет где Матиль сейчас находится, парень задумался, когда успел обойти полдворца и задолбать всех расспросами о равновеснике. Пришлось остановиться посреди коридора и поискать с помощью радара-бабочки. А самое обидное -- выяснилось что в доме Матиля вообще нет. Зато есть Тайрин и Эста. Обе блондинки находились в комнате сестры. К сожалению, там же находилась и Танкье с тремя собаками.

       Парень немного постоял и подумал. С собаками, да и их хозяйкой встречаться совсем не хотелось. Но Эста может знать, где находится Матиль. А еще там Тайрин, почему-то не дошедшая до родного мужа. Да и вообще, не сожрут же его эти собаки. И блондинки наверняка смогут все объяснить и без участия равновесника.

       -- Ладно, -- сказал сам себе Максим. -- Переживу.

       И отправился к девушкам.

       То, что Максим пришел не вовремя, он понял сразу же. Танкье, видимо, решила все-таки выяснить, в чем спят женщины. Ей с удовольствием рассказали, показали и даже дали примерить. Данкину ночнушку, которая у нее была для красоты, потому что спала сестра в пижамах. Ночнушка была куцая, с разрезами по бокам, украшенная кружевом, да еще и полупрозрачная. Поэтому не удивительно, что увидев Максима, Танкье, обряженная в эту ночнушку, пронзительно завизжала и попыталась закутаться в скатерть. Со стола со звоном посыпались чашки. Из-под него выскочили собаки и стали защищать хозяйку, вдохновенно облаивая Максима. В общем, всем было весело. Особенно Эсте, скрючившейся в кресле от смеха.

       Танкье навизжалась в свое удовольствие, упаковалась в скатерть и стала обзываться. Парень в ответ только вздохнул -- она на это столько времени потратила, что можно было три раза сбегать в спальню и переодеться. Потом это же дошло до скандалистки и она гордо удалилась.

       -- Привет, девушки, -- наконец смог поздороваться Максим.

       Эста вяло помахала ладошкой, все еще похрюкивая от смеха. Данка что-то промычала, она как раз засунула в рот подобранную с пола шоколадную конфету. Тайрин солнечно улыбнулась и похлопала по дивану рядом с собой. Максим понятливо сел, получил в награду поцелуй и расслабился.

       -- Меня тетя Айра посылает на ужин, -- сказал Максим и тоже подобрал с пола конфету. Очень уж удачно лежала, у самой ноги.

       -- В качестве блюда? -- ласково поинтересовалась Эста и хихикнула.

       -- В качестве гостя, -- терпеливо сказал Максим.

       Эста, как ни крути, теперь родственница. И терпеть ее придется еще долго. Зачем из-за ерунды и странного чувства юмора портить отношения? Тем более пользы от нее все-таки больше, чем вреда. Это от Танкье один только вред. И от ее собак тоже.

       Максим отодвинул очередную лохматую псину, пытавшуюся разлечься, используя его ступню в качестве подушки, вздохнул и продолжил переговоры.

       -- Девочки, мне нужно у кого-то уточнить детали. Мне тетя приказала.

       -- А, -- загадочно отозвалась Эста и опять хихикнула.

       Максим заподозрил, что валяющиеся на полу конфеты начинены коноплей. Вон Эста съела пару штук, теперь хихикает. А скоро и самого Максима проберет. И Данку. И накроется ужин медным тазом. Чего Серая Кошка точно не простит.

       -- А давайте устроим ужин в миниатюре, -- вдохновенно предложила Тайрин. -- И Максим всему научится.

       -- Давайте, -- согласилась Эста и опять хихикнула.

       На этот раз на нее покосилась Данка и положила на стол очередную подобранную конфету. Наверное посетили мысли похожие на те, что пришли в голову Максиму.

       Когда вернулась Танкье, одетая в рубашку, похожую на мужскую, и широкие штаны, ее собаки были согнаны в угол. Стол стоял посреди гостиной, был накрыт новой скатертью, а стулья расставлены вокруг него. Эста и Тайрин суетились вокруг стола, расставляя тарелки, бокалы и приборы по какому-то понятному только им принципу. Данка бегала рядом с блондинками и задавала какие-то высокоинтеллектуальные, судя по тому, что на большинство не нашлось ответов, вопросы. Девушка в форменном платье держала за ручку тачку с накрытыми баранчиками блюдами. Складывалось впечатление, что она опасается того, что кто-то эту тачку возьмет и угонит. Или перевернет. Или еще какую-то пакость сделает.

       Максим за этой суетой наблюдал с дивана и получал удовольствие. Ему нравился вид женщин суетящихся вокруг стола. Нравились запахи, для которых баранчики не стали препятствием. И нравилось, как Эста рявкнула на надоедливых собак. Бедняги даже не тявкнули в ответ -- трусливо поджали хвосты и пошли куда погнали. Впрочем, Максим всегда знал, что пользы от мелких шавок немного, разве что лают громко и истерично. А настоящая собака должна быть большой, хотя бы величиной с лайку.

       А еще Максим понял, что опозориться на ужине у него шансов немного. Приборов было меньше, чем на каком-то великосветском земном поедании пищи. Как ими пользоваться и что после чего есть, Максим знал, даже вспомнил, как папа этому учил. Главное, попробовать и убедиться, что руки тоже помнят эту науку. Да и в целом, судя по репликам Эсты, тем кто молод и попал на ужин впервые главное помалкивать и четко отвечать на вопросы. Тогда о тебе сложится впечатление, что ты вежливый и неглупый. А большего на первый раз и не надо.

       А вообще, судя по всему, самой большой проблемой для Максима будет то, что доспешные рукава отлично цепляются за скатерть. И за этим придется следить. Иначе точно опозорится. А если достаточно резко дернет скатерть и что-то на кого-то опрокинет, то еще и врагов на ровном месте наживет.

       Максим на это замечание только вздохнул. Официальные доспехи он и раньше не любил. А сати, которые не могут без этих доспехов обойтись, не поймет никогда. Зачем так себе жизнь усложнять?

       Ужин на удивление прошел без эксцессов. Даже на шрамы никто особо не таращился. То ли впечатлительных особ на этот ужин не пригласили принципиально, то ли всех заранее предупредили и даже показали Максимову фотографию. Ага, над кроватями эти фотографии развесили. И кто сумел, проснувшись, не заорать, тех на ужин и послали.

       Максим вежливо отвечал на вопросы, точнее вежливо пытался от них уйти и перевести тему. Слишком уж неудобные вопросы ему задавали. Вот, например, зачем кому-то знать, где сейчас носит Ижена и что об этом думает тетя Айра? Правильно, незачем. Обойдутся без этого великого знания.

       Скатерть Максим пару раз рукавами все-таки зацепил, но сумел вовремя это заметить и отцепиться. Возможно, даже незаметно. Но сам парень слабо в это верил. Утешало его то, что не один он такой был неуклюжий. Даже мужчины постарше цеплялись. Мазохисты.

       В общем, с этого ужина Максим шел довольный собой, потому что был уверен, что особо не напортачил. Зачем его туда послали, так и не понял. Не для того же, чтобы кто-то задавал интригующие вопросы о папаше и получал в ответ вежливые отговорки в стиле: я не знаю, я еще маленький, мне ничего не говорят, а так хотелось. Хотя кто знает? Может Серая Кошка решила провести племяннику испытание на умение хранить тайны и никому при этом не грубить. С нее станется.

       Домой Максим шел пешком -- по сути всего-то надо было дойти до ближайшего лифта-перемещателя, лучше бы семейного, но сойдет любой. Прохожих было немного. С серого неба опять посыпался снег. Ленивый такой. Огромные пушистые снежинки медленно и величественно падали на землю и почему-то казались теплыми. А еще они вгоняли в сон.

       Максим, зевая, свернул за угол, надеясь наконец выйти к перемещателю, как чуть ли не ему под ноги выскочил мелкий пацан и тут же начал голосить. Что он там кричал, Максим не понял, он в это время пытался сообразить, туда пошел или нет, потому что перемещателя на этой улочке видно не было. С другой стороны, на ней вообще мало что было видно, начало темнеть, а фонари то ли не успели зажечь, то ли их вообще не было. Так что перемещатель мог быть, просто нужно до него дойти. С третьей стороны, а почему бы не воспользоваться радаром?

       Максим хмыкнул, стянул мешающую перчатку и подставил ладонь под падающие снежинки. Искать перемещатели с помощью радара он еще не пробовал, но надо же когда-то начинать.

       Опыт оказался интересным. Как этот перемещатель должен выглядеть, парень не знал. Сначала он искал маленькое помещение с раздвигающейся дверью. Ничего похожего не нашел. Комнаты в домах были довольно большие. Потом сообразил, что перемещатель в первую очередь какой-то урезанный вариант портала и на самом деле никуда он не едет. Он перемещает из точки А в точку Б, по кратчайшему пути. Все остальное -- иллюзия для облегчения восприятия. Почему-то человеческий мозг без этих иллюзий перемещение на сравнительно небольшие расстояния воспринимал неадекватно.

       А что главное в портале? Правильно -- энергетический узел.

       Максим кивнул своим мыслям, закрыл глаза и стал искать это узел. Нашел практически мгновенно. Узел был похож на куст, с корнями выдранный из земли. Тоненькие кривые веточки и корни торчали во все стороны и слабо светились. Парень немного полюбовался, решил, что ничем иным кроме перемещателя эта штука быть не может и шагнул в ее сторону.

       И наткнулся на какое-то препятствие. Не стену дома, если что. Стены дома тверже. Они от толчка не отшатываются и сдавленно не охают.

       Максим открыл глаза и посмотрел на препятствие. Препятствие нехорошо уставилось на Максима. Это оказался все тот же мелкий тип, просто он перестал кричать.

       -- Так, -- мрачно сказал Максим, убедившись, что уйти с пути это несчастье не желает. -- И что дальше?

       -- Ты пожалеешь! -- как-то не шибко уверенно заявил пацан.

       -- О чем? -- поинтересовался Максим и попытался его обойти.

       Несчастье торопливо заступило дорогу и заявило:

       -- О неуважении!

       Максим хмыкнул. Потом подумал, вспомнил о прошедшем ужине и хихикнул. Очень уж созвучно получилось с его собственными мыслями.

       -- И кого же я не уважил? -- спросил у несчастья.

       -- Меня! -- гордо ответило оно и выпятило вперед подбородок. -- Если ты думаешь, что можешь не уважать тех, кто меньше, чем ты...

       -- Специально подбирали под речь? -- поинтересовался Максим.

       Пацан сбился и замолчал. А потом стал звать подмогу, утверждая, что его здесь чуть ли не ногами бьют. Максим немного послушал, надел на руку перчатку и опять попытался дойти до перемещателя, отодвинув крикуна с пути. Успел шагнуть четыре раза и тут из ближайшего переулка выскочила подмога маленького и обиженного. Все как положено, с дубинами наперевес и воплями о грядущем возмездии. Максим даже залюбовался. Потом обернулся, убедился, что за спиной тоже защитники появились и тяжко вздохнул.

       -- Ну, никакой фантазии, -- сказал злорадно на него смотревшему несчастью. -- Даже не буду спрашивать, ограбить вы меня хотите или кто-то за что-то мстит. Надеюсь, вас предупредили, что я сати, немного псих и у меня есть меч.

       Несчастье загадочно хохотнуло.

       Его защитники медленно подходили, наверное, боялись поскользнуться и рухнуть всей толпой.

       Максим покачал головой, снял и бросил на снег неудобную шубу. На шубу швырнул перчатки. Сложил ладони вместе, а потом медленно их развел, демонстрируя растянувшуюся между ладонями энергию. Темную и маслянисто блестящую.

       Несчастье побледнело и поспешно отступило. Остальные то ли не поняли, что оно такое, то ли решили, что Максим не рискнет этой энергией швыряться.

       -- Ловите! -- поспешил их разочаровать парень и бросил энергию под ноги защитникам справедливости.

       Бабахнуло не очень громко, не зря же Максим учился дозировать эту энергию, но нападавшим хватило. Их снесло с ног, протащило по сугробам и стукнуло об стену. Образовавшаяся куча-мала стала ругаться, обзываться и пытаться разделиться на составляющие.

       Максим покачал головой и обернулся к тем, что были за спиной, но они успели загадочным образом испариться.

       -- Идиоты! -- сказал он замершему сусликом маленькому и обиженному, подобрал шубу с перчатками и побрел к перемещателю. Спать хотелось неимоверно.

       Об инциденте, произошедшем после ужина, Максим так никому и не рассказал. И без того от него требовали отчетов, впечатлений и восторгов. Все подряд требовали. Начиная от любимой тети и заканчивая Танкье. Парень вяло отмахивался и спешил сбежать. В конце концов, отчитываться он обязан только перед Айрой, а остальные обойдутся без его воспоминаний и впечатлений.

       Потом стало вообще не до странноватых парней, решивших, что дубины подходящее оружие для защиты справедливости. Максима потащили на очередной бал. Без предупреждения и именно потому, что он хорошо себя показал на ужине. Пришлось одновременно одеваться, читать карточки с именами очередных партнерш и отшвыривать ногой очередную псину Танкье. Собака почему-то решила, что его ноги отличная игрушка, которую можно облаять и погрызть.

       В общем, настроение у Максима было "расчудесное".

       Тетя, решившая перед самым выходом прочитать лекцию о том, что в городе нужно вести себя осторожно, а бросаться энергией во всяких придурков только в самом крайнем случае, это настроение только ухудшила. Замороченный парень даже не сразу понял, к чему эта лекция. Зато догадался, что следует поблагодарить и сделать виноватый вид.

       Айра еще немного пожурила племянника и ушла. Максим опять отшвырнул нервную псину, почему-то спрятавшуюся от Серой Кошки и вылезшую из-под кресла сразу после ее ухода. Попытался поправить жесткий воротник, убедившись, что все эти попытки бесполезны. Посмотрел на себя в зеркало.

       И тут до него дошло, как до того жирафа из анекдота.

       Тетя Айра откуда-то узнала о парнях с дубинами и о том, как Максим их разогнал. Откуда, догадаться в принципе не сложно. Стражи рассказали. А их могли вызвать жители домов стоявших на той улочке. Им наверняка не понравились как действия нападавших, так и действие защищавшегося. У них наверняка стекла дрожали.

       Впрочем, Максим их понимал, ему бы тоже не понравились взрывы под собственным окном. И то, что его не наказали... вряд ли пожалели, просто решили предупредить. Снизошли к тому, что он не совсем местный, и рассказали, что так делать, нельзя. Устраивать взрывы можно только в безлюдных и бездомных местах. Так что к следующему разу нужно придумать что-то менее шумное. Помнится, кто-то рассказывал о многохвостном кнуте из энергии. Наверняка хорошая штука, узнать бы еще, как ее делать и можно смело идти в бой с превосходящими силами противника.

       Максим вздохнул, кивнул своему отражению и вышел из комнаты.

       Родственников огорчать опозданием нельзя. Огорченные родственники могут взять и не защитить такого хорошего парня, вынужденно использовавшего посреди города разрушительную магию. Пускай даже слабенькую магию, способную только напугать.

       Зато теперь понятно, почему те придурки не разбежались сразу. Они думали, что Максим не посмеет.

       Следующий день у Максима опять начался с собаки. Только на этот раз псина по нему не топталась. Ее держала в вытянутых руках Данка и пыталась собачьим хвостом щекотать брату нос. Когда Максим сообразил, что ему это не снится, и поспешно отполз в сторону, сестра жизнерадостно хихикнула и спросила:

       -- Правда, лапочка?

       О ком и кого она спрашивала, парень не понял. С Данки станется интересоваться мнением собаки насчет брата.

       Обозвав Данку дурой, Максим убрел в душ, где сидел дольше обычного, давая сестре время хорошенько подумать и тихо уйти. А когда наконец вышел, обнаружил, что она сидит на его кровати и чешет пузо разлегшейся рядом псине.

       -- Блин, -- прочувствованно сказал Максим.

       -- Правда, лапочка? -- повторила вопрос сестра. Видимо этот вопрос очень ее волновал.

       -- Кто? -- мрачно уточнил Максим.

       -- Бидаль, -- сказала Данка и подняла собаку с кровати, чтобы продемонстрировать брату во всей красе.

       Собака пару раз мотнула хвостом и обреченно, совсем по-кошачьи, обвисла.

       Максим побоялся спрашивать что такое "бидаль". Это могла быть и кличка, и порода, и слово означающее "собака" в родном языке Танкье. Но пугало Максима не это. Глаза Данки горели таким фанатичным огнем, что он сразу понял, стоит только задать один-единственный вопрос и получишь восторженную лекцию на пару часов.

       -- Лапочка, -- с трудом выдавил из себя парень и понял, что из этого дурдома пора бежать. Причем, как можно дальше и желательно побыстрее.

       Этим он и занялся, пока не поймали и не остановили.

       Куда идти, Максиму было все равно. Но, к сожалению, очень скоро он понял, что погода не подходит для того, чтобы бесцельно бродить по улицам. Снег не шел, но зато дул пробирающий до костей ветер.

       Парень зашел в питейню. Погрелся. Выпил кофе. Поговорил о чем-то непонятном с нетрезвым мужиком и понял, что такое времяпровождение ему тоже не подходит.

       Немного подумав, Максим отправился в школу Атьяна. Сначала в одну. В ту, возле которой стоит памятная башня. В этой школе никого не оказалось, даже сторожа. Наверное все празднуют.

       Пришлось идти в другую, подозревая, что там будет то же самое.

       Предположение не оправдалось -- жизнь в школе сияла и бурлила. Там одни готовились к балу, другие пересдавали какие-то экзамены, третьи эти экзамены принимали. К сожалению, Атьяна не оказалось ни среди первых, ни среди вторых, ни среди третьих. Максим немного побродил, позаглядывал в аудитории. Ему в этой школе даже нравилось. Никто не таращился на шрамы и не шарахался, наверное, думали, что это грим. Время от времени пробегали практически раздетые девушки. Кто-то пел, что-то громко бабахало. Красота. А потом Максим наткнулся на человека, которому стало интересно, кто он такой и зачем пришел? После чего пришлось уйти.

       Постояв возле школы и убедившись, что ветер никуда не делся, Максим решил сходить еще и в школу Коярена. Там ему обрадовались, заставили отрабатывать удары на Итише. Почему именно на нем, Максим не понял. Сложно что-то отрабатывать на человеке, по которому попасть не можешь. И ладно бы потом прочли лекцию на тему: а где же ваша скорость, молодой человек? Или, а почему вы такой неловкий? Да мало ли, что можно было по этому поводу сказать. Так нет же. И Коярен и его старшие ученики загадочно помолчали и всех отпустили.

       После этого Максим понял, что день у него на редкость неудачный, и решил возвращаться домой, пока на голову не стали падать сосульки и кирпичи. Дорога была знакомой и привычной. Поэтому по сторонам парень особо не смотрел. Ему и без того было о чем подумать.

       Получалась какая-то странная вещь. С одной стороны, он вроде хороший боец. Его и дед хвалил, и папа, и на соревнованиях он зашел достаточно далеко, как для первого раза. Но когда дело касается Итиша, оказывается, что некто Максим Серых Туманов -- ноль без палочки. А все его умения -- ничто. Вот и думай, то ли лыжи не едут, то ли дальше по тексту. Не может же Итишь быть таким монстром. Он даже не старший ученик. А следовательно, чего-то Максим сильно не понимает. И именно в это его сегодня ткнули носом.

       -- Дела, -- сказал Максим и даже остановился, чтобы немного подумать над выводом, к которому привели размышления. -- А нормальным человеческим языком сказать нельзя? Или я это ребус должен обязательно разгадать сам? А главное, почему я? У меня есть шанс стать таким же монстром? Или мне доходчиво объяснили, что есть горы, которые не перейти и даже не перелететь? Вот что за люди?

       Покачав головой, парень пошел дальше. Пересек невидимую границу между плоскостями и мрачно уставился на узкую улочку. Появление этой улочки означало, что из-за очередного смещения плоскостей дорога увеличилась ровно в два раза. И лучше бы он не выпендривался, а воспользовался перемещателем. Потому что на этой улочке даже летним безветренным днем гуляют холодные сквозняки. А уж сейчас...

       На этой аномальной улице даже никто жить не захотел. Точнее, сначала жили, а потом разбежались, кто куда мог. А жилые дома постепенно заменили склады.

       -- Точно день неудачный, -- понял Максим и поспешил вперед.

       Возвращаться по-любому будет дольше.

       Капюшон Максим натянул до самого носа, нагнулся немного вперед и в таком положении добежал почти до конца улочки. Добежал бы и дальше, но с размаха боднул спружинившее препятствие и уселся в сугроб.

       -- Блин, -- высказался по этому поводу парень.

       Стащил с головы капюшон и мрачно уставился на гордо стоявшего посреди дороги парня. Чуть левее него стояло еще семеро. Все слабенькие маги, это Максим понял после того, как попытался рассмотреть то, что отбросило его в сугроб. Рассмотрел. И щиты великолепной восьмерки рассмотрел. И то, что щиты не их родные, а созданные браслетами, прямо пылавшими в потоках энергии. Хорошие браслеты, Максим бы тоже от таких не отказался. До сих пор он даже не подозревал, что существуют вещи способные самостоятельно заряжаться от окружающего пространства. Интересно, почему ему никто о них не рассказал? Может сильному магу они только мешают? Если подумать, то его родные, запитанные на чашу резерва щиты попрочнее будут.

       -- Родные, -- сказал Максим и мрачно улыбнулся.

       Убедился, что эти самые родные щиты на месте. Успел привыкнуть их ставить не замечая и носить не ощущая. Паранойя тоже бывает полезной. Наткнуться на чужой щит в непассивном состоянии, не имея своего пассивного было бы больно и неприятно.

       -- Вам что-то надо? -- спросил у продрогшей восьмерки.

       Ребята переглянулись. Потом тот, что стоял посреди дороги заявил:

       -- Надо.

       И улыбнулся. Многообещающе.

       -- Понятно, бить будете, -- вздохнув, сказал Максим.

       Как же ему все это надоело. Настолько, что было даже не интересно за что его бить собираются. Какая-то трепетная дева не смогла спокойно пережить необходимость танцевать с парнем со шрамами на лице? Или какая-то настолько сильно этого не хочет, что решила нежеланного партнера отправить в больницу? Или очередной поклонник Эсты обиделся? Да мало ли, что могло случиться.

       Максим встал, отряхнул левый рукав. Потом хмыкнул и привычно снял шубу. Лучше холод, чем одежда, в которой невозможно нормально двигаться.

       Великолепная восьмерка переглянулась.

       -- Ну, чего стоим, кого ждем? -- поинтересовался Максим. -- Щит я не сниму, вы тоже. Так что придется так. Может кто-то и пробьет.

       -- Да он издевается! -- понял кто-то сообразительный, и ребята наконец задвигались.

       Самого быстрого, агрессивного и дурного Максим от всей души пнул в колено. Он в ответ замахал руками и, не устояв на ногах, красиво тюкнулся лицом вниз. Двое из его приятелей не успели среагировать и пробежались по его спине. Браслеты на руках бедняги засияли еще ярче, а потом резко потускнели. Что оно означает, Максим понять не успел. Не до того было. Он уклонился от летящего в лицо кулака. Врезал кого-то в бок, споткнулся об снег, находящийся за спиной, и опять рухнул в сугроб.

       Пока Максим барахтался, пытаясь выбраться как можно быстрее, над ним пролетело тело и закончило свой полет, повстречавшись со стеной. После чего загадочно затихло. Парень, когда встал, даже повернулся посмотреть и убедился, что лежит бедняга и не шевелится. Почему-то без щита лежит. И браслеты у него совсем тусклые.

       Долго любоваться пейзажем Максиму не дали, врезали-таки по физиономии и опять отправили в сугроб. Поближе к объекту неуместного интереса.

       -- Заколебали, -- сказал Максим, выплюнув снег, который щит счел неопасным.

       Сообразительные противники дружно додумались до того, что нельзя давать ему встать. И столь же дружно на Максима бросились. Увидев такую прыть и оценив масштабы предстоящей катастрофы, Максим, не раздумывая, на четвереньках, нырнул в нетронутый снег левее. Не глядя, брыкнул кого-то вцепившегося за ногу, поспешно встал и отступил. Обернулся к противникам, только пройдя в снегу четыре шага.

       -- Ну, все, хана вам, ребята, -- обрадовал парней Максим и вытащил меч.

       Трое ребят, успевших встать и броситься за ним, замерли и уставились как на спустившегося с небес святого. Те, которые цепляясь друг за друга, барахтались в снегу ничего не заметили и продолжили заниматься своими делами.

       -- Интересно, ваши щиты хотя бы один удар выдержат? -- спросил Максим и описал в воздухе восьмерку острием знакомой спортивной рапиры, с не менее знакомой ортопедической рукоятью.

       Парни дружно отступили. Наверное, щиты даже вида меча не выдерживали.

       -- Ты не посмеешь, -- несмело сказал один из противников.

       -- Посмею, -- жизнерадостно пообещал Максим, понятия не имея, что именно обещает. -- Почему вы ко мне прицепились? Только не надо рассказывать, что оказались здесь совершенно случайно. Чтобы здесь оказаться, надо было знать, что сместились плоскости, и что я из школы Коярена почти всегда хожу пешком, минуя перемещатели.

       Над последними своими словами Максим задумался. Очень разумные слова были. И уместные, как никогда.

       -- Нам сказали... -- начал рассказывать один из тройки и получил тычок.

       -- Мы уходим, -- уверенно сказал второй.

       -- Вы остаетесь, -- возразил Максим. -- И отвечаете на вопросы.

       -- Ха! -- сказал тот, который сообщил, что они уходят. Широко улыбнулся и свел предплечья вместе, стукнув браслетом об браслет.

       Последовавшая вспышка стала для Максима неприятным сюрпризом. Для части противников тоже, судя по ругани, звукам падений и жалобам на зрение.

       Максим стоял на месте, пытался проморгаться и был готов вслепую ткнуть мечом в любого рискнувшего подойти слишком близко. Но рискнувших не оказалось. Даже того парня, который отдыхал под стеной, забрали, судя по звукам, обойдя Максима по широкой дуге. А когда зрение наконец вернулось в норму, противников и след простыл. Наверняка перешли на другую плоскость и стали прятаться. Бегать за ними бесполезно.

       -- И что это было? -- спросил у вселенной Максим.

       Ответа он не получил. Зато почувствовал, что ветер продувает облепленный снегом свитер насквозь и поспешил подобрать шубу. Попытался отряхнуться, понял, что быстрее превратится в ледышку и со злости перевел щит в активный режим, с защитой от всего. Ветер сразу перестал ощущаться, но теплее не стало, так что пришлось надевать шубу, не обращая внимания на налипший снег. И щит переводить обратно в пассивный режим пришлось, потому что активный мало того, что энергию жрал как не в себя, так еще и чье-то ненужное внимание мог привлечь.

       В общем, прогулка удалась. И в тот момент, когда Максим дошел до дворца, парню очень хотелось кого-то убить. Он даже стал надеяться на встречу с очередной истеричной собачкой Танкье. Хоть будет кого пнуть.

       На самом деле, если бы Максим рискнул задержаться и поискать, у него были все шансы найти нападавших. Далеко они не ушли. Всего лишь добежали до конца улицы, свернули влево к складу и переждали уход психа с мечом за сугробом, возвышавшимся возле стены. Проводив Максима взглядами и обозвав его разными нехорошими словами, парни постучали в ворота склада. Сначала кулаками постучали. Потом стали пинать ногами. А когда стали решать, как быстро и качественно изготовить таран, калиточка, прорезанная в левой створке огромных ворот, наконец открылась и оттуда выглянула девушка с покрасневшим от холода носом и в как-то неудачно нахлобученном на голову блондинистом парике.

       -- Где? -- хрипло каркнула ненастоящая блондинка.

       -- Где?! -- недоверчиво переспросил тот парень, который разговаривал и с Максимом. -- Где?! Да ты... Ты нас обманула!

       Девушка прокашлялась, попыталась поправить парик, а потом жестом предложила парням зайти в склад и не привлекать излишнего внимания.

       -- Вы идиоты! -- грозно рявкнула девушка, когда парни зашли. -- С одним человеком не смогли справиться! Я им щиты дала. К месту доставила. Замок этого склада взломала. А вы...

       -- Твои щиты -- дерьмо! -- веско сказал парень. -- Они почти сразу перестали работать. Единственное, на что они годятся, это временно ослепить противника. Но и от этого пользы почти нет, когда у него в руках живой меч. Поняла, дура?!

       -- Они экспериментальные, конечно, у них пока куча недостатков! -- заорала в ответ девушка.

       -- Значит, ты на нас поэкспериментировать решила? -- недобрым тоном спросил парень.

       -- Вы сами даже такие щиты поставить не в состоянии, -- припечатала девушка, ни капельки не впечатлившись его тоном. -- Так что помогла, чем могла. А вы даже его оглушить не смогли.

       -- Идиотка! Вот сама бы попробовала его оглушить, не причинив вреда!

       -- Вас восемь человек! А он один!

       -- У него меч из хаоса, дура! И он псих! Он бы нас поубивал, и ничего бы ему за это не было! Мы на него напали! А твои щиты даже обычный меч бы не задержали! Неужели ты не соображаешь, что должна была об этом предупредить?!

       -- Да? -- неподдельно удивилась девушка. -- Как-то я об этом не подумала... Надо было, чтобы вы тоже взяли мечи...

       -- Боги, за что вы меня наказали такой кузиной?! -- патетично воскликнул парень, глядя в потолок. Потом мрачно уставился на девушку. -- Ты чем слушаешь, ненормальная?! У него живой меч, соображаешь?! Да ему наши железки, что соломинки. У нас нет мечей такого качества, чтобы рискнуть выйти против кого-то, у кого в руках создание хаоса. И никогда не будет, благодаря тебе. Потому, что мы не доживем!

       -- Да? -- опять удивилась девушка -- Я в ваших мечах совсем не разбираюсь. Но если так, придется придумать что-то другое...

       -- Да придумывай что угодно. Но без нас, -- припечатал парень и пошел к двери, больше не обращая внимания на фальшивую блондинку.

       Его компания потянулась за ним.

       Девушка немного постояла, подумала, ковыряя каблуком сапога земляной пол. Потом улыбнулась, стянула парик и куда-то пошла, с решительным выражением на лице.

       Ни парни, ни девушка так и не заметили мужчину, сидевшего на крыше склада и время от времени что-то пившего из маленькой бутылочки. Он дождался, пока девушка отойдет достаточно далеко. Соскользнул по крыше, свалился в сугроб и поспешил вслед за девушкой, как-то странно виляя из стороны в сторону и покачивая ладонями, словно боялся потерять равновесие и упасть. Через десяток шагов силуэт мужчины стал нечетким. И к моменту, когда пошел снег, рассмотреть его можно было, только если знаешь, куда смотреть. Даже если он будет стоять на расстоянии вытянутой руки.

       Звук скрипящего под ногами снега пропал немного позже. Но девушка вряд ли бы его заметила, даже если бы он не исчез. Слишком она была погружена в свои мысли.

       На следующий день Максим проснулся с ощущением, что кто-то добрый избавил его от собачьего проклятья. Собак рядом не было. Ни тех, которые сами забредали, куда хотели. Ни тех, которых таскали по дворцу Данка и Танкье.

       За избавление от проклятья следовало поблагодарить тетю Айру. Вечером какой-то псине не повезло попасться ей под ноги и отреагировать на это пронзительным скулежом. И Серой Кошке это не понравилось. Сильно. Мало того, что она чуть не упала на глазах у служанок, вытиравших от пыли большие листья растения, стоявшего в углу. Так еще и скулить собака начала не вовремя, у Айры и без того болела голова. Поэтому женщина схватила псину за шкирку и на вытянутой руке отнесла к хозяйке. А Танкье было сообщено, что если еще хоть один ее питомец будет бродить без присмотра, они все дружно отправятся за город и будут ждать прихода лета в конюшне. А если дорогая гостья посмеет возразить -- отправится следом за собаками.

       Дорогая гостья возражать не посмела и за собаками поклялась следить.

       В общем, день для Максима начался очень даже неплохо.

       Тетя заданий не давала. Очередного бала можно было не опасаться. В школу Коярена он сам решил не идти, а вместо этого потратить время на изучение литературы относящейся к боевым искусствам. В библиотеке наверняка были такие книги. И если Итишь действительно монстр, сведения о таких монстрах найти можно. А если в какой-то момент все такими монстрами становятся, то и это вряд ли обойдут вниманием. Проще, конечно, было бы спросить у деда или отца, но где их искать? А позориться перед другими родственниками Максиму почему-то не хотелось. Почему позориться? Да потому, что Максим подозревал -- искать он будет общеизвестные сведения. Те, которые даже дети знают, а вот папаша их упомянуть почему-то забыл. Или упустил из виду, из-за их общеизвестности.

       Дойти до библиотеки Максим не успел. На полпути его перехватили Эста и Тайрин, взяли под руки и сообщили, что сейчас они дружной тройкой идут пить кофе. Причем Эста об этом говорила таким тоном, что впору было заподозрить -- за словами "пить кофе" скрывается подготовка к теракту, как минимум. Максиму именно поэтому стало интересно, и он послушно пошел, куда повели. А повели Максима сначала на выход из дворца. Потом к перемещателю. А потом в неизвестность по узкой петляющей улочке.

       Именно на улочке Максим вспомнил, зачем шел в библиотеку, и решил, что хуже не будет, если он попытается прояснить вопрос с Итишем у блондинок. Все-таки одна из них страж, а вторая весьма конфликтная личность, должны разбираться.

       А блондинки в ответ удивленно на него посмотрели и переглянулись.

       -- Может контроль? -- спросила Эста.

       Тайрин пожала плечами.

       -- Какой еще контроль? -- удивился Максим.

       -- Ну, равновесники как никто умеют контролировать эмоции, движения, причем как свои, так и чужие, да и... По-моему, они вообще все на свете умеют контролировать, -- сказала Эста. -- Поэтому, если они всерьез занимаются боевкой, получается у них неплохо.

       -- Неплохо? -- переспросил Максим.

       Если у Итиша получается всего лишь неплохо, то как же тогда получается у него самого? Наверное, никак.

       -- Ага, неплохо, -- подтвердила Эста. -- У тех, кто не умеет все настолько контролировать, обычно получается лучше. Потому что контролировать и действовать немного разные вещи. В общем, сначала этот контроль только мешает и нужно быть упертым бараном, чтобы не плюнуть и подстроить тело под этот контроль.

       -- Обычно подстраивают контроль под тело, -- сказала Тайрин. -- И становятся средненькими бойцами.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Итишь действительно монстр.

       -- С другой стороны, контролировать тоже можно научиться. Но это не проще, чем равновеснику научиться двигаться соразмерно контролю, -- сказала Эста. -- И обычно на это уходит лет десять. Понимаешь, когда-то проводили один эксперимент и выяснили, что не только равновесники могут видеть точку равновесия...

       -- Какую еще точку равновесия? -- удивился Максим. Вроде говорили о рукопашке.

       -- Ну, если предположить, что мир система, то в нем есть точка равновесия, стоя в которой можно сдвинуть эту систему в любую сторону, не прилагая особых усилий. Ну, знаешь, как с фокусом "подними девушку". Если девушка стоит прямо, ее можно легко поднять взяв за талию. Если силы, конечно, хватает изначально. А стоит девушке сместить точку равновесия, опереться на ногу, которая отставлена назад, немного наклониться, и даже очень сильный парень оторвать ее от земли не сможет. Понимаешь? Система нарушена и усилие должно быть направлено в другую сторону, но не зная, ты это вряд ли поймешь. А равновесники все это видят-ощущают. И неравновесники тоже могут научиться. Только вряд ли быстро. Для этого в первую очередь нужно много опыта. Разного опыта.

       -- Понятно, -- сказал Максим. -- Кто-то считает, что у меня слишком много свободного времени, и ищет, чем бы меня занять.

       Эста хмыкнула, а Тайрин только улыбнулась. Тайрин вообще стала как-то добрее и мечтательнее. И Максиму, с одной стороны, это нравилось, а с другой -- напрягало. Казалось, что пройдет еще немного времени и девушка преподнесет ему сюрприз. Наверняка неприятный. А своей добротой она его к этому сюрпризу заманивает. Бред, конечно, но от ощущения Максим избавиться не мог.

       И вообще, следовало подумать о том, как с наименьшими потерями обрадовать родственников собственной женитьбой и скорым отцовством. Вот только думать не хотелось, проще было подождать и посмотреть, как оно сложится само по себе.

       Большая охота.

       То, что жизнь все-таки налаживается, Максим понял в тот момент, когда светящаяся энтузиазмом Эста сообщила, что Эйран нашел блондинку и ждет заказчика, дабы предоставить отчет. Максима это настолько обрадовало, что настроение ему не смог испортить ни очередной бал, ни дурочка -- партнерша по танцам -- почему-то решившая сообщить парню, что не рада его видеть. Ей, видите ли, было неприятно смотреть на его лицо. Максим в ответ важно покивал и поделился с девушкой по секрету тем, что ему тоже неприятно смотреть на глупые личики девиц, танцевать с которыми заставляют тетя, жребий и традиции. Но он ведь терпит. И ей тоже придется потерпеть.

       Девушка почему-то обиделась и пожаловалась родственнику. Ага, молодому, горячему родственнику, у которого еще и ума было не больше, чем у нее самой. И этот родственник додумался устроить дуэль. Причем ему приспичило настолько, что он схватил Максима за плечо прямо посреди очередного обязательного танца и стал орать в лицо свои претензии.

       Эти претензии Максима восхитили. Он согласился, что родственникам нужно помогать. И с тем, что нельзя обижать незнакомых людей оскорбительными намеками согласился. И даже с тем, что после этого следует, как минимум, извиниться, а как максимум, слизать пыль с сапог.

       Прооравшись, защитник родственницы выдохся, а Максим, не прекращая улыбаться, спросил, когда и кто будет извиняться и слизывать пыль за нанесенное ему оскорбление? Его, конечно, собственная внешность не сильно заботит, но это не значит, что разные странные девицы могут спокойно по этой внешности прохаживаться.

       А еще Максим порадовался тому, что у этой странной девицы оказался такой понимающий родственник, решивший столь громко сообщить, что не одобряет ее поведение.

       Родственник с ответом на эти слова так и не нашелся. Стоял, выпучив глаза, и таращился на Максима. Танцевать мешал. Потом пришли парни в доспехах хозяев дома и куда-то несчастного увели. Вряд ли для того, чтобы похвалить его за внесенное в праздник разнообразие.

       Серая Кошка тоже не стала портить племяннику настроение. Она его похвалила за удачно разрешенный конфликт. И за привлечение внимания к себе любимому тоже похвалила. Удачным для репутации способом он это внимание привлек. Потому что если бы согласился подраться за честь недалекой девушки, было бы серо, уныло и привычно, как возня детишек в песочнице. А если бы промолчал -- вообще плохо, и потом пришлось бы долго доказывать, что он вовсе не слабый, безответный и глупый.

       Максим за себя любимого порадовался и поспешил сбежать от тети. То, что расскажет Эйран было интереснее всего того, что могла сказать Айра. По крайней мере, Максиму так казалось. Может, и зря.

       Эйран ждал в питейне. Время он зря не терял, когда пришел Максим, в сопровождении Тайрин и Эсты, профессионал своего дела как раз доедал поджаренную, пахнущую чесноком колбаску.

       Блондинка, замаскировавшаяся под Тайрин, оказалась все-таки фальшивкой, причем довольно умной фальшивкой. Она не стала маскироваться с помощью иллюзий, которые любой средний маг заметит с легкостью. Девушка пошла по сложному пути грима, парика и заученных движений. Зачем она вообще стала маскироваться, Эйран так и не понял. Он счел это глупым и все списал на загадочную женскую душу.

       В общем и целом, фальшивая блондинка оказалась коллегой девушки-биолога, встреченной Максимом на балу. У них даже методы для знакомства с интересным объектом для исследований оказались похожими. Одна сыпала зелья в бокалы, другая пропитывала этими зельями письма. Почему ни той, ни другой не пришло в голову просто поговорить, никто из сидевших за столом в питейне так и не придумал. Точнее, придумать они-то придумали. Но все версии были, мягко говоря, странными. Максиму больше всего понравилась та, которую выдвинула Тайрин -- это была секта людей не верящих в легкие пути. Помнится, папа тоже с этой сектой боролся в меру своих сил и возможностей.

       Звали преследовательницу Кайра Коведа. В последний раз на Максима попытался напасть ее родственник с приятелями. Это была часть плана по заманиванию и покорению. Очнулся бы Максим рядом с девушкой, которая рассказала бы, с каким трудом отбила его у нападавших, и он был бы благодарен по гроб жизни. Она почему-то так считала. И в том, что поддельная внешность ей поможет, была уверена. Раз ему нравятся именно такие девушки, почему бы не воспользоваться?

       -- Вот дура, -- восхитилась Эста.

       -- Нет, -- не согласился Эйран. -- Она умная. Просто односторонне умная. И мир воспринимает несколько странновато. Впрочем, ей с детства твердили, что она гений и все будет именно так, как она решит. Вот и выросло то, что выросло.

       Тайрин и Эста переглянулись и пожали плечами. Максим потер переносицу.

       -- А зачем я ей нужен? -- спросил он, немного подумав.

       -- Ты редкость, -- сказала Эста. -- Диковинка. Ты не просто потомок тех людей, которые умудрились скреститься с существами из хаоса. Ты ребенок человека из хаоса и сати. И в тебе одновременно уживается и то и другое, причем в больших количествах. Вот ей и захотелось изучить феномен.

       -- Можно подумать, до нее не изучили, -- пробормотала Тайрин. -- Когда-то наша семья даже пыталась выкрасть эти секретные сведения у Серых Туманов. А потом они перестали быть секретными. Бери и изучай.

       -- Девушка желает еще раз изобрести велосипед, -- сказал Максим. -- Думает, что увидит в нем что-то такое, чего не заметили целые поколения тех, кто жил с потомками хаоса бок о бок.

       -- Наверняка, -- согласилась Эста. -- И что мы будем с этой генией делать?

       -- Докажем ей, что кроме ее интересов есть еще и интересы других людей, -- сказал Максим.

       -- Воспитанием, значит, займемся, -- задумчиво произнесла Эста.

       Максим хмыкнул. Никого он воспитывать не собирался. А вот попугать было бы неплохо. Чтобы эта гения в следующий раз подумала о том, что нельзя бездумно совать руку в пасть крокодилу. Крокодилу может и не понравиться то, что кто-то ковыряется в его зубах, в надежде найти никому не известную бактерию.

       -- Устроим большую охоту, -- сказал Максим. -- Она же за мной охотилась? Охотилась. Теперь мы будем ее ловить и требовать... А чего бы от нее потребовать, чтобы она испугалась.

       Тайрин пожала плечами. Эста задумчиво побарабанила пальцами по столу. А Эйран улыбнулся и предложил:

       -- Пускай отдаст катализатор силы.

       -- Что? -- переспросил Максим.

       А девушки хихикнули и объяснили.

       Оказывается в мире сати тоже долгое время изобретали философский камень. Вот только не для того, чтобы делать из железа золото. Изобретатели искали что-то такое, что могло мгновенно и без участия Большого Шторма сделать сати из любого человека. Разбудить в нем дар, вырастить чашу и сделать великим магом. Или наоборот -- лишить силы, причем полностью, без надежды на возрождение.

       Изобретали этот катализатор долго. Попутно изобрели много чего нужного и полезного. А потом доказали, что существование этого катализатора невозможно. Точнее, Большой Шторм этот катализатор и есть. Вот только но влияет на все подряд, на весь мир, а не на отдельно взятого человека. Люди научились увеличивать шансы на то, что кто-то станет сати, но вероятность все равно не была стопроцентной. Процесс был необратим. И воздействие не было точечным. А это некоторых гениальных особ не устраивало. Им хотелось превращать людей в магов по собственному желанию и в любой момент.

       И именно это изобретение Эйран предложил требовать у Кайры, причем требовать так, словно оно у нее уже есть.

       Максим широко улыбнулся и обозвал Эйрана гением. Идея была великолепная.

       А еще, подумав, Максим предложил Эйрану поискать пропавшего Вову. Но мужчина, узнав откуда и при каких обстоятельствах тот пропал, сразу же отказался, заявив, что никого найти не сможет. Тут если кто-то и сможет найти, то только родственники пропавшего. А его дело найти свежий след, стать на него и идти, пока не приведут в логово. А Вовин след, увы, давно пропал и выветрился. Теперь только кровь, зов и прочий хардкор.

       Максим поблагодарил и почувствовал, что упускает какую-то мелочь. Что-то важное, находящееся перед самым носом. Возможно, он даже бы это важное ухватил за хвост и вытащил на свет божий. Но в этот момент, как снег на голову, свалился Матиль и страшным шепотом сообщил, что вернулся дедушка. И Максим вспомнил, что так и не выяснил, откуда взялся его дракон, а дед первый подозреваемый в этом деле. Его следовало расспросить, пока опять не исчез.

       К дворцу Максим бежал полный решительности и желания допросить деда. А если придется, то и выбить из него правду. О том, что в итоге, скорее всего, именно дед побьет внука, думать парень не хотел, ведь у него была цель, которую следовало достичь.

       А вселенной на его цели было начхать. Дед действительно был дома, но был он в таком состоянии, что проще было допросить тайфун. Кьен бушевал, орал и швырялся вещами. Большей частью в любимую доченьку Айру, меньшей -- куда попало. Подходить к нему никто даже не пытался. Понять чего он хочет -- тоже. Серая Кошка пыталась папашу успокоить, но как-то вяло и без огонька. Максиму вообще показалось, что она постепенно оттесняет его в комнату с гостеприимно распахнутой дверью.

       Расспросив присутствующих, Максим с удивлением выяснил, что дедушка пьян. Мертвецки. Он мало что соображает, и Матиля на поиски Максима никто не отправлял. Равновесник его случайно заметил и решил поделиться новостью.

       Еще выяснилось, что напивался Кьен не часто, но когда это случалось, то было стихийным бедствием сродни Большому Шторму. Пьяный дед всегда был буйным и спешил высказать родичам все, что накипело за всю предыдущую жизнь. К счастью для этих родственников, уже много-много лет пообщаться Кьен спешил именно к Айре и всех остальных не трогал.

       Правда, сегодня дед превзошел самого себя. Домой вернулся с помощью портального амулета, которым всю предыдущую жизнь не доверял. Свалился в овраг, прятавшийся под снегом. Со злости прочистил себе дорогу, завалив снегом половину сада, и чуть не выбил ворота, почему-то решив, что они заперты.

       Где он взял амулет, Кьен никому не сказал. Точнее сказал, что дал "тот гениальный мальчик". Но что это за мальчик и сколько ему лет... особенно учитывая возраст самого Кьена, для которого большинство каманов мальчики и девочки, не говоря обо всех остальных.

       В общем, выяснить ничего не удалось, даже несмотря на то, что дед на удивление некоторое время спокойно общался, пока не увидел дочь. На Айру он стал орать сразу и останавливаться не собирался, судя по всему. Максим немного послушал. Понял, что дед кричит на каком-то странном наречии, в котором его внук половины слов не понимает. После этого парень вздохнул и ушел, решив подождать, пока дедушка проорется, проспится и проснется.

       Как оказалось, зря он это сделал. Кьена следовало не выпускать из поля зрения, тогда бы были шансы застать тот славный миг, когда он пришел в себя и был достаточно благодушен, чтобы пообщаться с внуком. А так, дед выпил лекарство от головной боли и куда-то ушел. Обозвав на прощанье любимую дочь идиоткой.

       В общем, добавил и себе и ей очков в репутацию.

       Зато вместо деда Максим наконец застал родного папашу и смог его расспросить о поисках брата. Ижен в ответ на эти расспросы смотрел на сына, как на врага народа. Отвечал неохотно и старательно увиливал. Так что у Максима сложилось впечатление, что папаша даже не представляет, как Вову искать. К роду младшенький не привязан, так что всей толпой родственники на него настроиться не смогут. А отцовских умений, видимо, не хватало, чтобы проделать это в гордом одиночестве. Учить этому Максима он не пожелал, сославшись на то, что ему нужно для начала научиться не сбегать из мира сати туда, куда Большой Шторм понесет. Мама тоже помочь не могла. У нее другие таланты.

       В общем, будет Вова бегать там, где бегает, пока сам не вернется.

       Почему-то Максим упорно не верил, что брата действительно похитили, и паранойя его в этом поддерживала. Так что с отцом он распрощался тихо, мирно и спокойно. А еще опять задумался о том, что упускает какую-то мелочь. Правда, долго об этой ерунде думать не стал, само придет, если действительно важно. А сейчас пора начинать охоту на фальшивую блондинку. А для этого сначала следует сходить в школу Коярена.

       Коярена в школе не было. Старших учеников тоже. Так, что когда Максим предложил сесть и поговорить, никто не возражал. Ребята расселись на полу кружочком и стали слушать.

       Максим рассказал о фальшивой блондинке, о письме, сожранном хаосом. Письмо парни не одобрили. Причем сильно. Они считали, что это подло и недостойно. И уже из-за одного этого письма готовы были мстить Кайре Коведа всеми доступными способами, вплоть до изгнания из города. Все остальное только подлило масла в огонь.

       К тому моменту, когда пришел сонный и уставший Коярен, план был готов и первым к девчонке собирался сходить Итишь. У него внешность была симпатичная и добродушная, никто ничего плохого от него не ждет. Тем будет неожиданнее сюрприз.

       Коярен немного постоял, посмотрел на сидящих учеников, а потом рявкнул на них так, что они вскочили на ноги раньше, чем успели осознать, что происходит. Добрый учитель поделил парней на пары и приказал отрабатывать удары. Видимо это ему очень нравилось.

       Максим, которому в пару опять достался Итишь, действовал вяло и неохотно, представляя, что будет, когда придет очередь равновесника бить. За что и был обруган, обозван сонной черепахой и хлопнут ладонью по затылку. Парень от неожиданности возмутился и указал на то, что по Итишу не может попасть при всем желании. На что Коярен изобразил задумчивость, а потом широко улыбнулся и по секрету сообщил, что Максиму и не надо. Пока что Коярен попросту сравнивает скорость реакции своих учеников. Для того, чтобы подобрать для них упражнения, которые помогут им преодолеть некоторые сдерживающие факторы. И пары Коярен подобрал примерно равные. И не его вина, что Максим слишком много думает, причем все время не о том. Думал бы меньше -- действовал бы, наверняка, быстрее.

       Парни послушали, похихикали, а Максим почувствовал себя тупицей. Действительно, почему он решил, что во всем опять виноват папа? И что Коярен этого папу видит чаще, чем родной сын? Глупость какая-то, недостойная мужчины. А все паранойя, заставляющая видеть заговоры там, где их отродясь не было. Надо бы с этой паранойей что-то сделать, как-то уменьшить ее влияние, что ли? Полностью от нее избавляться Максим не хотел. Временами она весьма полезна.

       Коярен еще немного понаблюдал за учениками, покачивая головой и бормоча что-то неодобрительное. Потом громко обозвал праздники демоновыми и всех отпустил, приказав возвращаться не раньше, чем Праздник Середины Зимы наконец закончится. Потому что этот праздник плохо на учеников влияет. Они ведут себя как сонные мухи, еле шевелятся и дружно думают о чем-то постороннем.

       Когда ученики уже выходили, Коярен на прощанье напутствовал их задумчивым:

       -- А после праздников я вам отомщу.

       Это почему-то никого не вдохновило.

       Итишь, которого для полноты образа одели в Максову коричневую дубленку и зеленую шапку с помпоном, одолженную у девочки, катавшейся на лыжах прямо посреди улицы, медленно и торжественно брел наперерез Кайре. Она на этот раз была не блондинкой -- из-под шапки выглядывали длинные темные волосы. Вид у нее был задумчивый. И она наверняка была не готова к встрече с таким нелепым существом, каковым выглядел равновесник в великоватой дубленке и девчачьей шапке. А Итишь еще и лицо соответствующее состроил. Из-за чего напоминал тихого сумасшедшего, отпущенного из дурдома в честь праздников.

       -- Девушка, -- с придыханием сказал Итишь, когда их пути наконец пересеклись.

       Задумавшаяся и ничего не замечавшая Кайра отскочила, замахала руками и села на землю.

       Итишь тяжко вздохнул и подал девушке руку. Она на эту руку уставилась как на змею и даже немного отползла не вставая.

       -- Какая-то припадочная, -- сказал кто-то за спиной Максима.

       Он и остальные ученики школы Коярена за разыгрывавшимся представлением наблюдали из-за высоченного сугроба у чьего-то забора. Оттуда же наблюдала и владелица зеленой шапки, решившая, что это интереснее, чем кататься на лыжах.

       -- Девушка, -- мягко и неодобрительно сказал Итишь, живо напомнив добрую Бабу Ягу. -- Что же вы так неосторожно? Скользко же. Давайте руку.

       Кайра немного на него потаращилась, но ладошку в его ладонь все-таки вложила.

       Итишь поднял ее на ноги, терпеливо подождал, пока она отряхнется от снега и загадочно улыбнулся.

       -- Девушка, вы ведь Кайра Коведа? -- с предельной серьезностью спросил Итишь, подкрепив вопрос широкой улыбкой. Дождался неуверенного кивка и улыбнулся еще раз.

       Кайре, похоже, захотелось оказаться где-то далеко-далеко. Выражение лица у нее было самое то для побега в неизвестность.

       -- Вот! -- сказал Итишь. -- Вы мне нужны, очень сильно. Одолжите мне его, пожалуйста. Ненадолго. Я помогу другу и верну его вам. Клянусь! Вы ведь мне верите.

       -- Кого одолжить? -- обеспокоено спросила Коведа, видимо, заподозрила, что просят что-то очень ценное. Ага, семейный амулет от насморка.

       -- Его, -- с придыханием сказал Итишь.

       -- Кого?

       -- Вы ведь знаете, -- уверенно сказал равновесник.

       Кайра не знала и попыталась уйти, но была поймана за руку и притянута к Итишу вплотную, где и замерла испуганным кроликом перед удавом.

       -- Я ничего не знаю и понятия не имею, чего ты хочешь, -- как можно грознее заявила девушка и попыталась вырваться.

       -- Все ты знаешь! -- истерично заявил Итишь.

       За спиной Максима кто-то придушенно засмеялся.

       -- Я не знаю! -- запаниковала Кайра и оглянулась в поисках желающих ей помочь. Таковых не нашлось.

       -- Знаешь! Я ведь не навсегда. Я помогу другу и верну его. Одолжи. Что тебе, жалко? От этого зависит судьба человека!

       -- Что тебе одолжить? -- грозно спросила девушка, решив задавить оппонента уверенностью и больше не показывать страх.

       -- Его, -- громким шепотом заявил Итишь.

       -- Кого "его"?!

       Итишь наклонился к уху девушки и что-то зашептал. Глаза у нее стали большие и почти круглые.

       -- Но ведь... -- попыталась она что-то объяснить приставшему психу.

       -- Не лги! -- патетично заявил он. -- Он у тебя, ты лучшая, ты смогла. Ты подумай и реши, я еще раз приду. Мне он очень нужен. Ненадолго.

       Высказавшись, Итишь отпустил девушку и ушел. А она так и осталась стоять посреди улицы с ошарашенным лицом.

       Над Кайрой Коэда ученики Коярена издевались три дня, постепенно подключив к этому увлекательному занятию родных, знакомых и знакомых знакомых. Несчастная девушка сначала пыталась объяснить, что катализатор силы -- выдумка. Его не существует и не может существовать. Это было доказано много раз. Ее не слушали и упорно продолжали требовать поделиться изобретением.

       Потом кто-то додумался поугрожать и проделал это столь удачно, что Коэда вообще перестала выходить на улицу в одиночестве и старательно шарахалась от теней и шорохов. Максим, который опознал в ее сопровождении парней -- любителей подрался в сугробе -- собрал совет, на где было решено против команды высылать команду. Так что в следующий раз Коэду подстерегла целая толпа весьма странных личностей, додумавшихся замотать лица до самых глаз шарфами и натянуть капюшоны до бровей. Девушку и ее сопровождение это настолько впечатлило, что стандартные требования они выслушали молча и не шевелясь.

       Выражения лиц при этом у них были такие, что Максим наконец почувствовал себя отомщенным. А разумная Эста после того, как веселая компания отпустила фальшивую блондинку и избавилась от шарфов, сказала, что охоту пора прекращать. Иначе все может закончится очень плохо. Мало ли до чего додумается испуганная девчонка. Эста, например, додумалась бы до чего угодно, даже до того, чтобы натравить демона на желающих волшебного катализатора.

       Парням прекращать веселье не хотелось, поэтому они немного поспорили, но в конце концов все-таки признали правоту блондинки. Так что следующим вопросом на повестке дня стало: "Кого пошлем на переговоры с испуганной злодейкой?". Нужен был кто-то представительный, но не шибко страшный. Максим шел в любом случае, он ведь пострадавший. Но в одиночестве он идти не мог.

       Поспорив и поругавшись, компания на столь почетную роль избрала тихонько сидевшего в углу Итиша. К нему, видимо для пресловутого равновесия, добавила еще одного равновестника -- Матиля. Умный Матиль, недолго думая, затребовал кого-то умеющего вести переговоры, на что Тайрин широко зевнула и сказала, что их умеет вести Атьян. Только его сначала найти надо. А Эста избрала себя сама. Ей попросту было интересно, и она желала все узнать первой. Блондинка даже пообещала вести себя хорошо и ни во что не вмешиваться. О чем почти сразу пожалела, но сказанные сгоряча слова назад не взяла.

       Атьяна нашли на удивление быстро.

       Он был не совсем трезв, поэтому весел и на все согласен. Эста попыталась напоить его протрезвином, но Атьян гордо отказался и заявил, что все будет в порядке.

       В итоге к Коэде они шли весело и не очень быстро. А блондинка все надеялась, что Атьян по дороге протрезвеет.

       Кайра Коэда гостям почему-то не обрадовалась.

       Сначала она удивленно вытаращилась на Максима. Он широко улыбнулся и подмигнул. Потом узнала стоявшего с безучастным лицом Итиша, что-то пискнула и захлопнула дверь.

       -- Бедная девочка, -- сказал Атьян.

       Эста только фыркнула и стала стучать по двери, радуясь тому, что переговариваться с фальшивой блондинкой решили не у нее дома, а на работе. Дома ее выстучать было бы сложнее. Там соседи кругом, да и сам домик не маленький. Девчонка могла бы забиться в какой-то угол, накрыть голову подушкой и спокойно переждать нашествие гостей.

       А вот в институте Нэла Габса у Коэды такой возможности не было. Несмотря на всю свою гениальность, до собственной лаборатории девушка еще не доросла. В общей, в которой даже дверей не было, прятаться было бы бесполезно. А кабинетик у Кайры маленький, в самом углу, с хлипкой тонкой дверью. Эту дверь сломать ничего не стоит, но это на крайний случай. Эста была уверена, что злодейка выйдет и так. Тем более, спасать ее некому. Праздники все-таки, работают только такие безумные ученые, как Коэда. Да и те через одного. У половины из них есть семьи и обязательства.

       -- Что вам надо?! -- довольно быстро не выдержала Коэда грохота.

       -- Тебя, -- мрачно сказала Эста и подкрепила заявление пинком по двери.

       -- У меня нет мифических эликсиров! -- попыталась воззвать к голосу разума Коэда.

       -- А мы в курсе! -- отозвался Максим. -- Выходи, подлый трус! Натравливать на меня своих парней смогла, а когда с ней поговорить об этом пришли, спряталась. Женщины, блин!

       -- Я девушка, -- гордо заявила Кайра и надолго замолчала.

       Эста с удовольствием еще немного попинала дверь.

       Главный переговорщик Атьян прислонился к стене, закрыл глаза и, кажется, задремал.

       Итишь и Матиль стали вести глубокомысленную беседу на понятную только равновесникам тему.

       Максим задрал голову и стал считать квадратные плитки приклеенные к потолку.

       В общем, всем было чем заняться. Коэда выходить не спешила, видимо, думала. А потом, наконец, додумалась и несмело открыла дверь. Посмотрела на гостей с подозрением, что-то пробормотала, а потом сказала:

       -- Заходите.

       -- Она еще и хозяйку положения из себя корчит, -- жизнерадостно сказала Эста.

       Кайра гордо ее проигнорировала.

       Кабинет у девушки оказался совсем крошечным. Сидеть там было особо не на чем, поэтому гости выстроились у двери, отрезав пути для отступления и дружно уставились на хозяйку.

       -- Что вам надо? -- наконец не выдержала Кайра.

       -- Поговорить надо, -- сказал Максим. -- Мне интересно, зачем ты переодевалась в Тайрин и что тебе от меня надо?

       Коэда фыркнула, на что отреагировал Атьян. Он сфокусировал зрение на девушке, почему-то улыбнулся и заявил:

       -- Ученица Ерда.

       Прозвучало так, словно он назвал девушку дурой.

       Кайра почему-то покраснела.

       -- И как, вы сумели приручить хаос? -- поинтересовался Атьян.

       -- Нет! -- рявкнула Коэда и посмотрела на Максима.

       -- Хаос сопротивлялся и не давался, -- подтвердил парень.

       Коэда покраснела еще больше, а потом тяжко вздохнула и стала каяться.

       Оказалось, она, упоминаемый Атьяном Ерд и еще несколько гениев изучают хаос и возможность преобразования его в порядок. Они ловили демонов и ходили за грань. Приставали к владельцам мечей из хаоса и к самим мечам. В общем, занимались тем, что Атьян обозвал "ерундой и глупостями". Чего именно эта группа исследователей хотела добиться, Коэда сформулировать не смогла, но в том, что чего-то хорошего, была уверена. Максим на это даже покивал и пообещал свести Коэду со знакомым создателем, который точно знает, что такое хаос, и сможет это объяснить ее группе. Может, после этого они перестанут беспокоить людей.

       Девушка в ответ обиделась и оскорбилась. Обозвала Максима неучем. Долго и пространно рассказывала о сделанных когда-то и кем-то открытиях. А потом заявила, что Максим должен.

       Парень поинтересовался, что именно и кому?

       Оказалось -- науке и человечеству. По словам Коэды он просто-таки обязан был принести себя в жертву и Ерд даже попытался договориться об этом с Серой Кошкой, но был послан по эротическому маршруту, на чем и успокоился. А вот его любимая ученица так просто сдаваться не собиралась и решила убедить самого Максима. Правда, с убеждением как-то не очень хорошо получилось. Наверное потому, что она плохо в парнях разбирается.

       -- Ладно, -- сказал Максим, решив, что объяснять дуре, что ссориться с его семьей не лучшая идея, бесполезно. -- Допустим, ты меня убедила. И что дальше? Что ты собиралась изучать?

       -- Хаос, -- сказала Коэда таким тоном, словно собеседник был идиотом не понимающим элементарных вещей.

       -- Какой хаос, идиотка?! -- вспылила Эста.

       -- Тот, из которого он наполовину состоит, -- уверенно сказала Кайра и гордо задрала нос.

       -- Ерд тот еще придурок, -- поделился наболевшим Атьян. -- Живет в каком-то своем выдуманном мире, но умеет морочить головы юным и гениальным. Эту девчонку из-за него уже один раз чуть не уволили, что поставило бы крест на ее репутации. Так нет же, неймется, очередную гениальную идею выдал. И убедил же в этом бреде. Она умная, знает, как устроен мир и чего в нем быть не может, а он все равно убедил.

       -- Я не состою наполовину из хаоса, -- сказал Максим. -- Я этот хаос вообще только однажды случайно в мир вытащил и не сообразил упорядочить. Хорошо, чаша успела энергию поглотить, иначе снес бы и тот сарайчик, и много чего еще.

       -- Но твоя мама... -- начала что-то доказывать Коэда.

       -- Дура! -- рявкнула Эста. -- Его мама пришла из хаоса. Но в этом мире она такой же порядок, как и все остальное. Иначе она не смогла бы здесь существовать. Понимаешь? И Максим не состоит наполовину из хаоса. Он просто может к этому хаосу дотянуться. У него это очень легко получается, но в принципе то, что он делает, ничем не отличается от того, что делаешь ты сама, когда сплетаешь сдвоенные плетения.

       -- Но этого мало, -- сказала Коэда. -- Те крохи, что мы может достать -- ничто. Хаоса много, и если его достать весь, наш мир преобразится. Мы сможем сделать...

       -- Большой бадабум, -- мрачно сказал Максим, готовый согласиться с тем, что Коэда идиотка. -- Даже я знаю, что мир перетекает сам в себя. То, что хаос -- постепенно превращается в материю, то, что материя -- постепенно превращается в хаос. Ты бы хоть с равновесниками поговорила. Они это чувствуют.

       Итишь и Матиль дружно подтвердили.

       -- Вот! -- сказал Максим. -- Тоже мне еще умники. Гении, блин. У меня куча дел. У меня брат пропал, его найти надо! Я бы уже к Ярославу сходил, попросил помочь, а вместо этого...

       И тут Максим наконец понял, какую мелочь он все это время упускал из вида.

       -- Блин, Ярослав... -- сказал задумчиво. -- Я ведь мог давным-давно найти Вову. Вот идиотизм. Что же я так туплю?

       Атьян долго и нудно объяснял Кайре, какая она дура и в чем именно не права. К сожалению, девушка действительно оказалась дурой и ее так и не проняло, как он ни старался. Она все талдычила о высшей цели и пыталась доказать, что цели оправдывают средства.

       Обозленная этим диалогом Эста не выдержала и таки поинтересовалась целями гениальной ученой. Как блондинка и подозревала, цели эти оказались расплывчатыми и весьма условными, за что Кайра получила еще одну лекцию и обещание открутить дурную голову.

       Кайру опять не проняло. После чего подключились равновесники и стали вещать о том самом равновесии. Особенно хорошо получалось у Итиша. Но девушка и после этого выстояла и не засомневалась. Всего лишь пообещала уточнить некоторые детали.

       После равновесников опять заговорил Атьян, то ли окончательно протрезвевший, то ли принявший решение. Он печально посмотрел на Кайру и заявил, что больше ее жалеть никто не будет. Да и вообще, зря ее пожалели в первый раз. Если человек ставит свое любопытство выше чужой безопасности -- этого человека следует убрать туда, где он никому не навредит. И у Кайры теперь есть только два выхода. Либо она начинает вести себя чуть более вменяемо, либо первая же провинность становится так же и последней.

       Девушка в ответ злобно попыхтела и гордо вскинула голову, после чего Итишь обозвал ее упрямой козой и сказал, что идет домой. Потому что ничего они тут не добьются. И лучше бы на проделки гениальной ученой заявить куда следует.

       Максим все слушал вполуха и весьма невнимательно. Все это время он пытался решить: стоит или нет предупреждать Серую Кошку о том, куда он идет? С одной стороны, вроде бы стоит. Мало ли, вдруг он задержится, а у тети на него какие-то планы. Она же потом отомстит. С другой стороны, если планы, то тетя может не отпустить. Или вообще запретить куда-либо отправляться без папаши или кого-то другого. Максим, может, был бы и не против, но сколько этих других придется ждать? А вдруг с Вовой что-то плохое происходит? Он же пацан совсем.

       А еще у Максима появилось странное ощущение. Очень хотелось немедленно куда-то бежать. Потому что еще немного, и он опоздает. Настырное такое ощущение. Хотя оно могло появиться и из-за того, что ему не шибко хочется отпрашиваться у Серой Кошки. Не маленький же он мальчик, в самом то деле. Сам может решить куда и когда идти.

       Когда Атьян устало махнул рукой и сказал, что это бесполезно, а значит, можно расходиться, Максим принял решение. Он спокойно вышел на улицу. Столь же спокойно попрощался с ребятами, пожелал Матилю и Эсте удачи и не спеша отправился в сторону дворца. И только когда завернул за угол, оглянулся и убедился, что никто его не видит, сорвался на бег, изо всех сил желая оказаться в мире Ярослава.

       Вывалился он все на том же плато. Только ромашек там уже не было. На плато пенными барашками на волнах покачивался ковыль, цвели и одуряющее пахли какие-то меленькие желтые цветочки и гудели пчелы. Максим даже присвистнул. Потом вздохнул и снял дубленку. Где бы он после плато не оказался, дубленка только помешает. А если там окажется настолько уж очень холодно, вернуться за одеждой можно в любой момент.

       Бросив дубленку на ковыль, Максим глубоко вдохнул и стал представлять Вову. Ведь на самом деле, какая разница где он находится, если можно просто пойти к нему?

       Потом в голову Максиму неожиданно пришла толковая мысль, и он потянул из хаоса меч. Даже если он не пригодится, лучше, чтобы он был. Мгновенно он ведь не появляется. А секунда промедления может закончиться очень плохо.

       Переведя щит в активное состояние, парень еще раз глубоко вдохнул и шагнул. К брату, где бы он ни был.

       Девушка и парень карабкались на крутой холм. Причем спроси у них кто-то: кто и кому помогает туда взобраться, ответить они бы не смогли. Как-то так получалось, что они помогали друг другу.

       -- Ты уверена, что получится? -- пропыхтел парень, цепляясь за чахлый кустик одной рукой и держа девушку за локоть второй.

       -- Не уверена, -- честно призналась она. -- Но у нас нет выбора. А у меня может получиться. Высота поможет. Чем я выше, тем мне легче.

       Парень промолчал, хотя отлично понимал, что высоты холма вряд ли хватит. Наслушался он ее историй об ученичестве. Много историй выслушал. И по всему выходило, что менять ипостаси ей сложно. Она одинаково хорошо чувствовала себя в обеих, но когда надо было сменить одну на другую начинались непонятные никому проблемы. И если эти проблемы каким-то чудом не закончатся...

       Парень вздохнул и обернулся. Преследователи оказались упорными. Они штурмовали холм вопреки здравому смыслу. А может, и понимали, что делают. Получалось у них, несмотря на доспехи и мечи, не намного хуже, чем у тех, кого они преследовали.

       И шансов спуститься с этого холма на самом деле не было. Впрочем, как и добежать до видневшегося вдалеке леса. У преследователей были лошади. И на холм парень с девушкой полезли от полной безнадеги.

       -- Мрак, -- почти прохрипел парень. -- Вот и погуляли...

       А ведь так хорошо все начиналось. Иные миры, разные и интересные. Красивая девушка рядом, пообещавшая обучить родовой магии. И ведь сдержала обещание, у него даже стало что-то получаться. Кто же знал, что они попадут в мир, в котором эта магия практически не действует. Точнее действует, но с такими энергетическими затратами, что девушка даже щит поставить не смогла.

       Если бы они повстречали этих любителей страшных немного позже, когда у девушки баланс после перехода между мирами уже восстановился, все бы было по-другому. Преследователи бы и вякнуть не успели. А так пришлось пользоваться накопителями, которых, как оказалось, слишком мало. А пользоваться своей странной магией парень все еще не умел.

       -- Я их всех поубиваю, -- мрачно пообещала девушка. -- Мы сбежим, подождем пока я врасту в мир, потом вернемся сюда и я их убью.

       Парень резко выдохнул, схватился за очередной кустик и выбрался на неожиданно ровную и довольно широкую площадку на вершине холма. Затащил за собой девушку и сел, где стоял.

       -- Сейчас, -- пообещала она и попыталась правильно дышать. Медленно и размеренно, настраиваясь на переход из одного состояния в другое. -- Ой, -- сказала немного подышав.

       -- Что "ой"? -- устало спросил парень.

       -- Не получится, -- печально сообщила она. -- Составляющих нет.

       -- Как нет? -- ошарашено спросил парень, которого долго и нудно убеждали, что именно из этих составляющих все миры и состоят.

       -- Не знаю как, но их нет, -- растерянно призналась девушка. -- Вместо них какое-то крошево. Не понимаю, как такое может быть. Так ведь не бывает. Не бывает.

       -- Понятно, -- сказал парень.

       Он встал на ноги и пошел к торчащему у края кусту. Надо было отломать ветку попрочнее и хотя бы нескольких гадов столкнуть с холма. Многих вряд ли столкнет, но хоть какое-то утешение. Лететь они будут с приличной скоростью, может, кого-то по дороге собьют. Все утешение. Хотя бы такое сомнительное.

       Жалко, что их так много.

       Ветку парень выбрал. Долго ее сгибал туда-сюда, дергал, потом прижал ногой и уперся двумя руками. И она наконец хрустнула, только это мало чем помогло. Кора у куста оказалась толстой и прочной, рваться не хотела.

       Парень выругался и побежал к брошенному рюкзаку за ножом, поминая недобрым словом свое нежелание носить этот нож за поясом.

       Девушка стояла раскинув руки и смотрела в небо. Настраивалась. Готовилась запустить в преследователей чем-то убойным. Сдаваться живой она по любому не собиралась. Внешность и обещания преследователей этому не способствовали.

       Нож, как назло, куда-то запропастился. Парень со злости вытряхнул на землю все содержимое рюкзака. Разгреб кучу в разные стороны и в этот момент одновременно случилось две вещи.

       На площадку почти забрался первый преследователь.

       И словно из воздуха у самого края соткался невысокий парень с мечом.

       -- Твою маму... -- восторженно сказал он, полюбовавшись пейзажем и, не раздумывая, зарядил ногой в лоб типу почти забравшемуся на холм.

       Потом оглянулся и бросился к парню и девушке.

       -- За щит, живо! -- приказал таким тоном, что девушка покачнулась и наверняка растеряла всю концентрацию.

       -- Ма-а-акс, -- неуверенно протянул так и не нашедший нож парень.

       -- Я! -- жизнерадостно подтвердил пришелец. Дернул за шкирку парня, подтащив его к своим ногам. Потом практически ему на голову швырнул девушку и сообщил: -- Сейчас будет громкий бабах.

       Он воткнул меч в землю, поднял руки над головой, сложил ладони вместе, а потом резко развел. Между ладонями растянулось что-то темное, маслянисто блестящее.

       Девушка сдавленно охнула.

       Макс нехорошо улыбнулся и бросил то, что держал перед собой, за край площадки.

       Бабах действительно получился громкий. Казалось, холм подпрыгнул к небесам и рухнул вниз. Невидимый до сих пор щит помутнел, а потом опять стал прозрачным.

       Макс схватил меч, подбежал к осыпавшемуся краю площадки, покачал головой и зачем-то срубил торчащий там куст. Потом вернулся обратно.

       -- Так, объяснять некогда, -- сказал, поставив спасенных на ноги. -- Там внизу активно шевелятся и ругаются. Скоро опять пойдут на штурм. Здесь плотность больше, я немного не рассчитал... В общем, не важно. Вы, двое, сейчас схватитесь за меня и шагнете одновременно со мной. После этого мы с вами окажемся на симпатичном плато, где и поговорим.

       Спасенные дружно кивнули, и парень бросился запихивать вещи обратно в рюкзак. Почему-то бросать их не хотелось. Запихнуть получилось на удивление быстро, всего два движения понадобилось.

       -- Идиот! -- все равно не одобрил его Макс и велел: -- Хватайтесь и ни о чем не думайте! Быстро!

       Они схватили его за плечи.

       -- Закройте лучше глаза, -- решил Макс. И когда они это сделали, приказал: -- На счет "три" шагаем. Раз, два, три...

       И они шагнули. Выбора ведь нет, а поговорить о том, почему брат так странно одет можно и потом. Главное, чтобы это "потом" было.

       Максим сидел на дубленке и покачивал сорванным стебельком ковыля перед носом брата.

       Вова, откровенно говоря, выглядел жалко. Такой себе типичнейший подросток -- длинный, худющий. Давно не стриженые волосы собраны в неряшливый хвостик. На подбородке неубедительная растительность начала пробиваться. Красавец. Учитывая комья грязи на одежде, любой бомж принял бы его за своего. И возгордился собой. Потому что бомжи бывают чище.

       А еще братец напоминал загнанную лошадь. Сидит на коленях, плечи опушены, ладонями в землю упирается и пытается отдышаться.

       Девчонка, на удивление, выглядела лучше. Она была чище. Устояла на ногах и теперь так и стояла на них, обхватив себя руками. Смотрела насторожено, как бродячая кошка, уверенная, что люди созданы для того, чтобы ее пинать.

       Девчонка с виду была не старше Вовы. Такая же тощенькая и угловатая. Зато личико миловидное, глаза большие, да еще и блондинка светлее Тайрин и Эсты. Максиму впору было записывать себя в пророки. Он с самого начала сказал папаше, что возле Вовы должна крутиться светловолосая особа. И на тебе, вот она.

       -- Так, -- наконец сказал Максим.

       Вздрогнули и Вова, и девочка. И уставились вдвоем как на врага народа.

       -- Хм, -- высказался по этому поводу Максим и потер переносицу. Ему как раз пришла в голову отличная мысль -- а пускай с этой парочкой разбирается кто-то другой. А то ведь сейчас попытаются уговорить на какую-то глупость. По физиономиям видно. -- Так, -- повторил он. -- Ладно, спрошу самое животрепещущее. От кого вы там на горку забежали? А то ведь выяснится, что папаша беглую дурочку-дочурку ловил. А я его с ноги по физиономии. Нехорошо как-то.

       Девчонка покраснела.

       А Вова вскинулся, несколько раз беззвучно открыл-закрыл рот, как рыбка вуалехвост, а потом возмущенно выдал:

       -- Какой еще папаша! Они ее поймать и продать хотели!

       -- Это она тебе сказала? -- поинтересовался Максим.

       -- Нет! -- рявкнул Вова. -- Это они мне сказали. Сначала хотели нас попросту убить. Говорили, что добрые. Почему-то решили, что она моя сестра. А потом...

       -- А потом я их толкнула щитом и мы побежали, -- сказала девчонка и печально улыбнулась.

       -- Так, барышня... -- не впечатлился улыбкой Максим. -- Вопрос номер один. Ты откуда русский язык знаешь? Не похожа ты... на девочку с Земли.

       А ведь и вправду была не похожа. Какая нафиг землянка?! Скорее эльфийка. Вон глазища какие.

       -- Я копировать умею, -- тихонько призналась девчонка и опять покраснела. Словно копировать было неприлично.

       -- Так... -- мрачно сказал Максим.

       -- Из головы, -- еще тише сказала девчонка. -- Потом просто надо привыкнуть правильно выговаривать звуки и все.

       -- Хм, -- сказал Максим. Интересное же умение. Нужное. А она краснеет. К чему бы это? -- И что же не так с этим копированием?

       -- Ну, там верхние мысли видно... э-э-э-э... слышно? В общем, знаешь, о чем думает тот, у кого копируешь, в тот момент, когда копируешь.

       -- Она стояла очень близко, вплотную, -- сказал Вова и тоже покраснел.

       -- Блин, -- сказал Максим.

       Ага, о чем может думать шестнадцатилетний пацан, когда вплотную стоит хорошенькая девушка? Точно не об интегралах и формуле бензола.

       -- Все с вами понятно, -- сказал Максим и добавил: -- Ромка и Жулька, блин.

       Девчонка опять покраснела, а Вова состроил решительную рожу. Видимо, захотел поругаться и защитить свое. Балбес.

       -- Вова, я, конечно, рад за тебя и все такое. Но тебя ищет папа. И он думает, что тебя украли нехорошие люди. Или сожрали не менее плохие демоны. Так что ты как хочешь, а романтический круиз придется прекращать.

       -- Почему романтический? Мы просто гуляли по мирам! -- вскинулся Вова и даже встал на ноги.

       Максим громко хмыкнул. Младший братик успел догнать его в росте и даже перегнать, но все равно выглядел мокрым, неуверенным воробьем и смотреть сверху вниз у него не получалось.

       -- Мне фиолетово, где и почему вы гуляли, -- сказал Максим. -- Я вас, конечно, расспрошу, но сейчас есть проблемы важнее. Понимаешь, Вов, на Землю я тебя вернуть не могу. Боюсь, после этого папаша меня прибьет. И вообще, нехорошо нарушать прямые приказы главы семьи, особенно по мелочам. Главы после этого перестают доверять и начинают следить, ожидая подвоха. А это очень мешает. Что делать с твоей блондинкой, вообще не представляю. Разбираться некогда, мне лучше побыстрее вернуться домой... В общем, не важно. Важно, что вас я забираю с собой. И это не обсуждается.

       К удивлению Максима, они спорить с ним даже не попытались. Просто переглянулись и пожали плечами.

       -- Отлично, -- сказал старший брат. -- Значит, сейчас идем в мир сати. Вопрос только в том, а куда именно? Во дворец гостей без разрешения водить нельзя. Не уверен, но возможно там есть сигналка и защита против посетителей появившихся из ниоткуда. Так что надо решить, к Серой Кошке вас тащить или к папаше. Они оба могут дать официальное разрешение. Только тут есть несколько "но". Тетя может оказаться на очередном ужине, и свалиться ей на голову в компании грязных подростков не лучшая идея. Айра меня после этого придушить захочет. И мстить будет страшно. Опять на какие-то тупые лекции пошлет... В общем, папаша предпочтительнее. Он тоже может оказаться в таком месте, где мы будем лишними. Но найденному ребенку он точно обрадуется и под это дело простит что угодно. Главное чтобы мы не помешали ему в разгар битвы с каким-то вселенским злом. Помешаем и прощать будет некому. И некого. Ну, вы поняли. Кстати, вариант со злом маловероятен. Скорее он со своей компашкой очередные планы строит.

       Вова глуповато посмотрел на блондинку. Она ответила ему растерянным взглядом.

       Максим вздохнул.

       -- Ладно, я все понял. Решать все равно мне. Так что идем к папаше, и будь что будет. Может, он вас даже накормит. А то тощие, смотреть страшно.

       Ижен не сражался со вселенским злом и даже планы не строил. Он тихо и мирно напивался. Удавалось ему это неплохо. И когда в маленькой, заставленной столами питейне появились два его сына и незнакомая девочка, Ижен широко и нетрезво улыбнулся, попытался выдавить скупую мужскую слезу, а потом пошел обнимать детей.

       Старшенький отцовский порыв не оценил. Он отскочил в сторону, врезался в стол, к счастью в незанятый, и растянулся на нем, похожий в своей дубленке на большую мягкую игрушку.

       Младшенький отреагировать не успел. Зашатался в отцовских объятьях как молодая березка, а потом вообще рухнул, придушенно что-то пискнув.

       Девчонка смотрела на это большими и круглыми глазами.

       -- Так, -- сказал Максим, подойдя к родственникам. Потер переносицу. Переступил их и полюбовался еще и с другой стороны. -- Вставайте, давайте. На вас же люди смотрят.

       Вова что-то промычал.

       Папаша завозился, нащупал рукой стол и с третьей попытки кое-как поднялся и помог встать сыну.

       -- Вот, -- сказал Максим. -- Я его нашел. Что делать дальше?

       Ижен на мгновение задумался, а потом заорал:

       -- Ризма!

       Шарахнулся не только Вова. Некоторые посетители даже умудрились перевернуть столы.

       Максим только тяжко вздохнул.

       Как потом оказалось, орал Ижен потому, что с чего-то решил -- он таки допился до белочки и она пришла к нему в виде сыновей и блондинки. А Ризма, видимо, должна была его от страшного зверя спасти. Вместо этого прибежавшая на зов женщина отвесила подзатыльник и, не подбирая выражения, рассказала о вреде пьянства. Максим даже заслушался.

       Протрезвили Ижена довольно быстро.

       Вову и блондинку тем временем отмыли, напоили чаем и накормили булочками. И папу они дожидались в маленькой захламленной комнатке. В компании мрачной Ризмы и не менее мрачного Максима, которого папаша почему-то не захотел отпустить домой.

       Когда сидеть и молча ждать окончательно надоело, Вова додумался до того, что блондинку надо бы представить. Звали девчонку красиво и почти по-эльфийски -- Лирела. И она заблудилась. И по мирам Вова с блондинкой бродили не просто так, они искали тот, в котором она жила. А нашли неприятности.

       Впрочем, Максим считал, что им и так слишком долго везло. Он наверняка эти неприятности нашел бы гораздо раньше.

       Ижен пришел как нельзя вовремя. Подключился к разговору и с легкостью выпытал все, что только было возможно.

       Оказалось, встретил Вова Лирелу на том же месте, где Максим спасал Тайрин от хищной темноты. Заколдованное какое-то место, наверное. На Лирелу там никто не нападал. Она просто стояла и смотрела вокруг с таким растерянным видом, что Вова сразу понял -- девушка если и не попала пока в беду, то обязательно вскоре попадет. Выглядела она самой натуральной жертвой.

       Как парень объяснялся с девчонкой жестами -- отдельная песня. В итоге он привел ее домой, в пустую квартиру. Напоил чаем, немного полюбовался и очень удивился, когда спасенная полезла обниматься. Это потом он узнал, что она таким образом языки изучает.

       Расспросив Лирелу, Вова узнал, что она потерялась. Случайно. Вообще девушка оказалась наполовину драконом. Причем страшно редкой полукровкой -- в громадную ящерку она умела обращаться как и чистокровные. Обычно полукровки этого не умеют, в организме чего-то не хватает.

       -- Нового знания пришедшего в мир не хватает, -- мрачно проворчал Максим, но его проигнорировали.

       В тот день девчонка очень обиделась на учителя и со злости сделала страшную глупость -- пожелала оказаться рядом с таким же полудраконом, как и она сама. Таким же сильным и полноценным, с той самой штукой в организме.

       -- Ага, с хвостом из хаоса, -- сказал Максим.

       Его опять проигнорировали.

       Пожелав, Лирела шагнула в сотворенный портал без заданной конечной точки и, к своему неимоверному удивлению, оказалась в другом мире. А должна бы была по плану оказаться рядом с кем-то, кто мог бы заменить излишне придирчивого учителя.

       -- Да, Вова придираться точно не станет. Сложно придираться к тому, в чем ни фига не понимаешь, -- опять влез Максим и опять был проигнорирован.

       Вова, к удивлению блондинки, оказался искомым полукровкой. Правда, совсем не обученным. Они поговорили, а потом с какой-то дури решили поискать родной мир Лирелы. Причем сначала девушка даже была уверена, что легко его найдет по ориентирам, а Вова пошел с ней из любопытства. А потом оказалось, что они не то что мир блондинки найти не могут, но и Землю потеряли. Так что бродили между мирами они долго. Лирела придумывала очередной ориентир и открывала портал с желанием оказаться рядом с ним. И оказывалась рядом с чем-то похожим, но не тем, с чем хотела.

       -- Настоящая блондинка, -- сказал Максим.

       В общем, бродили они долго. Вова в меру своих сил защищал Лирелу от опасностей и не хотел с ней разлучаться.

       -- Она ему дала, -- опять сказал Максим и на этот раз не был проигнорирован.

       -- Я ее люблю! -- рявкнул Вова и наградил брата убийственным взглядом.

       -- Одно другому не мешает, -- философски сказала Ризма и добавила: -- Осталось выяснить, кто и почему на вас напал.

       -- Они что-то рисовали на земле, а мы помешали. Кажется, ритуал прервали, -- неуверенно сказала девчонка. -- Они очень разозлились и пообещали нас убить. А потом решили, что если меня продать, то это компенсирует убытки. Ну и... О! Тот холм был в этом же мире, только там почему-то баланс был немного другим. Может, его тем рисунком нарушили?

       Ижен и Ризма переглянулись.

       -- Ты уверена? -- осторожно спросил мужчина.

       -- Да. Я ведь дракон. Я сразу узнаю мир, в котором уже была.

       -- Кажется, мы их нашли, -- задумчиво сказала Ризма.

       -- Кажется, домой я сегодня не вернусь, -- понял Максим.

       Максим, Вова и Лирела стояли под раскидистым деревом и наблюдали за действиями команды Ризмы.

       Сначала взрослые и умные маги искали следы. Какие-то конкретные следы на вытоптанном лужке и не менее вытоптанном холме. В общем, следов они нашли великое множество и радостно отчитались начальнице в том, что знают, кто их оставил. Оказалось, высокие мужчины в доспехе, причем не церемониальном, а военном.

       Начальница команду отругала и повторила для самых непонятливых то, что троица стоящая под деревом этих мужиков в доспехах даже видела.

       Кто-то самый смелый заикнулся о том, что дети могли что-то напутать и был Ризмой послан. Искать место куда следы ведут.

       Ко всеобщему удивлению, следы вели на тот самый холм, на который с таким трудом забрались младшенький Ижена и блондинка. Максим даже заподозрил, что каким-то образом мужики в доспехах сумели пойти следом за беглецами на плато в мире Ярослава, но к счастью по дороге потерялись. А оказалось, на холме был стационарный портал, которого Максим в упор не увидел. То ли его столь удачно замаскировали, то ли старшенькому Ижена было настолько не до того.

       В портал команда Ризмы вцепилась, как ребенок в конфетку.

       Зато братьев и блондинку наконец отпустили. И ничего так и не рассказали. Даже о том, что пытались изобразить, выкладывая на лужке белые меловые камни. Может, сами не поняли, а может, считали, что детям такие вещи знать рано.

       Вообще эпопея с поисками того самого холма поначалу затянулась. И, возможно, именно Максим был виноват, что мужики в доспехах успели сбежать. Его никто не винил, но он все равно не мог отделаться от мыслей на эту тему.

       Вот что было бы, если бы он изначально лучше рассмотрел пейзаж? Или хотя бы сообразил, что снега на холме не было, а мужики в доспехах из пейзажа могут исчезнуть?

       Он бы точно четыре раза не приводил папу не туда. И блондинистой проблеме не пришлось бы делиться воспоминаниями. Неприятная процедура, надо сказать. Нужный образ в голову был впихнут насильно и некоторое время маячил перед глазами. А потом голова еще и болеть начала. И Вова настороженно смотрел. Не понравилось ему, что Лирела стояла слишком близко к брату, обхватив руками его голову. А еще больше не понравилось, что потом братец вцепился за блондинку, навалившись на нее всем весом. Этому балбесу объяснили, что Максим чуть сознание не потерял, а он все равно таращится.

       После того, как холм был наконец найден и Ижен настроил туда временный портал для команды Ризмы, Максим решил, что пора расслабиться, и не придумал ничего лучше, чем расспросить брата о путешествии. В итоге узнал много лишних подробностей о способах добычи еды в дикой местности. Понял, что в ответ на любой вопрос личного плана Вова только краснеет и мрачно сопит. И обнаружил, что Лирела способна выстреливать десять тысяч слов в минуту. А если долго ее слушать, то возвращается отступившая было головная боль.

       Ко всему хорошему оказалось, что для Вовы то, что на Землю он теперь не вернется -- очень неприятный сюрприз. Он, видите ли, собирался поучаствовать в каком-то геймерском турнире.

       А то, что Лирелу надо будет вернуть домой, как только этот дом найдется -- было сюрпризом еще неприятнее. Даже разумные слова о том, что там переживают родственники и учитель, а сюда девушка сможет вернуться, не помогли.

       В общем, во дворец троица прибыла в преотвратном настроении.

       Серая Кошка, осчастливленная еще одним племянником, почему-то своему счастью не обрадовалась и поспешила испортить настроение еще больше. Сначала Ижену, но он сбежал, сославшись на работу и спасение мира. Потом Вове, но эта святая простота стала жаловаться и требовать отпустить его на турнир, он там кому-то обещал. Так что остался один Максим, который и получил за всех. И за то, что полез спасать брата в одиночестве, получил. И за то, что не явился на очередной бал, который должен был стать для Максима приятным сюрпризом. И за многое другое.

       К концу выговора парень даже не прислушивался. Молча таращился в окно и завидовал Вове и Лиреле, которых давно увели к Данке.

       -- Похоже на мекоры, -- не шибко уверенно сказал Елик Табия и пригладил бородку.

       Ризма посмотрела на белый камень у ног и вздохнула. Ей тоже казалось, что похоже. Только кому эти мекоры сейчас нужны? А главное, для чего строить новый?

       Мекоры были древними сооружениями. Сначала считалось, что остатками каких-то развалин, но потом, когда их обнаружили больше десяти штук, абсолютно похожих друг на друга, были вынуждены признать, что так оно изначально и задумывалось.

       Еще мекоры действительно были ритуальным рисунком. Этаким громоздким и статичным накопителем. Как они накапливали энергию, дело десятое. Теории были начиная от добровольно отданной, как в современных хранилищах, до перерабатывания энергии солнца и принесения бесчисленных жертв. Ни одну из этих теорий так никто и не доказал, хотя все сходились во мнении, что мекоры были предшествиями хранилищ.

       Еще мекоры, что на удивление было доказано, использовались для фокусировки энергии. И возможно, их применяли как оружие. На чем и погорели. Управлять пучком энергии, превосходящей всякие человеческие возможности, на самом деле нереально. Некоторое время хозяевам мекоров везло. А потом случилось то, что должно было случиться. Пучок вышел из-под чьего-то контроля, и от хозяев остались одни воспоминания. Иногда оставались развалины городов со следами страшного пожара, но чаще просто слой спекшейся земли, на который нанесло новый грунт.

       И зачем кому-то строить новый мекор? Что они с ним делать собираются? А главное -- как? Никаких знаний об этих мекорах не сохранилось, даже о том, кто их строил, было неизвестно. Слишком давно это был. А исторические хроники тогда еще не писали. Или писали, но они не сохранились.

       -- С порталом что? -- спросила женщина, решив, что подумать о мекорах еще успеет. Есть дела важнее на данный момент.

       -- Разведчики нашли выход. Там пещера. Покинутая в спешке. Даже посуда и одежда остались. Видимо, уносили что-то очень ценное, не до личных вещей было. Сейчас ребята пытаются вычислить владельцев этих вещей, но думаю, это бесполезно. Бросить искажающее плетение несложно и недолго... Еще в этой пещере есть следы, говорящие о том, что там уничтожили большого демона. Очень большого. И миниатюрная копия этого мекора есть. Правда сложенная из гранита.

       -- Дела, -- задумчиво сказала Ризма. Кто-то помешался на мекорах. -- Какие-то следы есть?

       -- Затертые. Ведут в болото, где и обрываются. Ижен там скачет с кочки на кочку и причитает на непонятном языке. Он считает, что в болоте утоплена портальная арка и ею можно воспользоваться, если знать какие координаты на ней вырезаны.

       -- Он желает осушить болото, -- догадалась Ризма и задумалась о том, у кого просить разрешение на такое масштабное вмешательство в экосистему.

       Даже если клятвенно обещать потом все вернуть обратно, желающих разрешить будет немного. Но чутью Ижена она доверяла. Да и следы, оборвавшиеся в болоте, намекают. Нельзя такое игнорировать.

       Сплошные проблемы. Но то, что старшенький сын Ижена в итоге оказался именно там, где всплыла очередная часть странной головоломки, Ризме на самом деле нравилось. Он каким-то образом причастен. А если учитывать, что мальчик -- сын так же и женщины из хаоса, то причастен точно. Пускай он об этом даже не догадывается, но он может и должен влиять на ситуацию. Убедить бы еще в этом его отца. Должен же понимать, что от дел, к которым притягивает хаос, как ни старайся, сбежать невозможно. Так нет же, упрямится.

       Может, посоветовать Айре найти племяннику учителя, способного научить Максима слышать хаос? Ижен будет недоволен, но тогда хотя бы станет понятно, чего именно хаос от его сына хочет. А это уже не мало.

       Да за такую подсказку ничего не жалко. По крайней мере Ризме. А Ижену жалко сына, и он упрямо игнорирует тот факт, что уберечь ребенка он все равно не сможет. Только хуже делает, на самом деле.

       -- Поговорю с Айрой, -- приняла решение женщина.

Часть 2. Куда ведут дороги хаоса

       Переполох и семейные проблемы.

       В том, что мир Лирелы надо так или иначе найти, Вову убеждали долго и дружно. Даже Серая Кошка к уговорам подключилась, а от нее этого ждали в последнюю очередь. Вова уперся рогом и приводил разные безумные аргументы. Лирела гладила его по голове и обещала ходить в гости и познакомить его с папой. Папа по словам девушки был замечательный. Наверное потому, что человек. А вот мама была драконом, причем весьма ветреным. Она могла пропасть на несколько месяцев, а потом ворваться в жизнь дочери ураганом, завалить подарками, придушить в объятьях и согреть материнской любовью.

       Мама, в общем-то, тоже была хорошая, просто пропадала часто и чушь несла, словно ее любимая доченька все еще младенец.

       Когда Вову наконец уговорили, попутно поставив перед фактом, что ему придется многому научиться, попутно возвращая спрятанную мамой память, и он согласился Лирелу отпустить, все поняли, что есть еще одна проблема. Мир девушки сначала надо было найти. И учитывая, что среди сати ее близких родственников не было, процесс этот мог затянуться на года. Лирела тогда даже расплакалась и стала спрашивать саму себя, почему так плохо училась и почему не удосужилась отыскать в своем мире какой-то неповторимый ориентир?

       Максим, присутствующий при этом заламывании рук, тяжко вздохнул и предложил сходить к Ярославу. В его мире есть куча драконов. Возможно, они смогут помочь.

       Лирела в ответ на это предложение перестала плакать и расцвела.

       Вова, наоборот, помрачнел и показал брату кулак.

       Кулак Максима не впечатлил. Желания куда-либо вести девчонку так и не появилось. Но раз пообещал, надо сделать.

       Ярика пришлось разыскивать по всему городу. Вообще, получалась какая-то странная вещь. Все Ярослава видели вот только что, и никто не мог сказать, когда и куда он делся.

       В итоге они нашли какого-то странного парня -- долговязого, с рассеянным взглядом и лохматой разноцветной прической. Он некоторое время удивленно таращился на Максима, потом не менее удивленно на Вову, а потом и на Лирелу. После чего озабоченно заявил:

       -- Опять драконьи половинки бродят.

       И попытался куда-то убрести. Видимо следом за половинками.

       -- Стоять! -- рявкнул Максим, которому окончательно все надоело.

       Парень замер с поднятой ногой. Обернулся и немного поморгал:

       -- Где Ярослав?! -- задал Максим вопрос дня.

       Парень покрутил головой туда-сюда, кажется, даже принюхался, а потом указал налево.

       -- Там.

       И опять попытался уйти.

       Максим сорвался с места, поймал его за руку и жутким шепотом приказал:

       -- Отведи нас к нему!

       Парень в ответ посмотрел как на идиота, пожал плечами и молча пошел в указанном ранее направлении.

       По улицам города петляли они долго и упорно. То ли преследуемый Ярослав убегал по столь замысловатому маршруту, то ли проводник принципиально сворачивал при первом удобном случае. Максим спрашивать побоялся. А Вова и Лирела вообще ничего не заметили. Они восторженно таращились на практически не сочетаемые выверты местной архитектуры. Максим еще в прошлое посещение города понял, что одинаковые дома здесь строят не охотно, поэтому старался не отвелекаться.

       Наконец проводник вывел гостей города к серому зданию без архитектурных излишеств и указал на него пальцем.

       -- Он там, -- сказал потусторонне. Видимо для самых непонятливых.

       Максим сдержанно поблагодарил, взял за шкирки Вову и мечту всей его жизни и потянул к указанному зданию.

       Вообще, он думал, что серый дом придется долго штурмовать, да и вообще, что угодно могло случиться, вплоть до того, что Ярослав опять куда-то денется. Вместо этого, не успели они пройти половину пути, как им навстречу выскочило нечто рыжее, мелкое, кривоногое и азиатской наружности. Еще и одетое под панка. При ближайшем рассмотрении оно оказалось мужчиной. Улыбчивым таким, жизнерадостным, словно он всю предыдущую жизнь мечтал встретить именно этих гостей.

       -- Вот! -- заорал он на всю улицу. -- Я же говорил, вторжение большой группой и возмущение! А они мне: проспись, проспись, параноик...

       Максим даже не сразу понял, что орут на русском.

       Следом за рыжим панком из дома вышел Ярослав. Подозрительно посмотрел сначала налево, потом направо и поманил гостей за собой.

       Максим пожал плечами и пошел, все так же таща брата и его пассию.

       Первым делом гости узнали почему крашенное в рыжий цвет недоразумение обозвало их вторженцами. Оказалось оно маялось дурью от безделья и следило за потоками. Поэтому и заметило, что на Перекрестье стало сразу на три дракона больше. Неожиданно так стало. Еще и драконы были какими-то неправильными.

       Паниковать рыжий панк не стал. Он просто решил задолбать всех вокруг бредовыми виденьями, предсказаниями и легендами. Развлекается он так. И мстит. Ярославу в первую очередь. Во вторую очередь эльфам. За что-то неведомое. Точнее, никто не желал разбираться за что именно. Мстить ведь все равно не перестанет, а головной боли добавится. Этот древний дракон, потерявший половину себя любимого, мог обидеться на что угодно. Вплоть до рубашки, чей цвет плохо сочетался с первым вторником месяца.

       -- Дела, -- посочувствовал Максим.

       Потом указал на Лирелу и рассказал ее печальную историю.

       Ярослав покачал головой, мягко намекнул, что учителей лучше слушаться. А то ведь вляпаешься в каку и сам не заметишь. Он вот в целый мир вляпался, который сам и сотворил нечаянно.

       Девушка ему посочувствовала. Со знанием дела посочувствовала. Словно сама ежедневно миры создавала, с которыми потом не знала что делать.

       Максим слушал и тихо офигевал.

       Любезностями они обменивались долго, и первым не выдержал Вова, почему-то решивший, что пришла пора немного поревновать девушку. Он напомнил с чего начался разговор и потребовал взять и предъявить ее мир. А то там родители плачут, учитель себе места не находит и даже трава плохо расти стала. Конопля, видимо. Иначе с чего Вове так за той травой убиваться?

       Ярослав слушал с интересом. Оперся локтем на стол, положил подбородок на ладонь и ласково улыбался. Максим бы на месте Вовы, увидев эту улыбку, давно заткнулся. Потому что сразу понятно, слушающий считает говорившего забавным дурачком. Но Вову несло и выдохся он не скоро.

       -- Знаешь ли, мой юный падаван, миров во вселенной слишком много, -- сказал Ярослав, когда Вова наконец исчерпал все свои странные аргументы. -- И вселенных тоже великое множество. Из нашей вселенной, например, когда-то ушли почти все создатели. Чтобы вырастить новое дерево. То есть, новую вселенную. А оставшихся по глупости перебили драконы возжелавшие свободы. Но эту печальную историю я тебе расскажу как-нибудь в другой раз. Просто поверь на слово, драконы так просто не теряются. Они всегда оказываются там, где нужны, где начинает работать то, из-за чего они появились на свет. Так что уйми свой пыл, никуда эта юная девушка от тебя не денется. И никто ее насильно нигде задержать не сможет. Если она пришла к тебе, значит вас что-то объединяло с момента рождения. Так что...

       -- Домой ей возвращаться нельзя? -- спросил Максим.

       -- Почему же нельзя? Можно. Узор уже сплелся и не имеет значения, куда она пойдет. В свою точку-узел она сможет вернуться в любой момент, просто сделав шаг. Вот этот пацан тоже туда сможет вернуться. Только я бы для начала выяснил, что это за точка и чем оно чревато. Понимаешь, в чем штука, на самом деле гибель одного и даже двух драконов ни на что особо не повлияет. К одному и тому же знанию множество людей идут разными путями, поэтому и драконов рождается несколько. Чаще всего несколько десятков. В общем, девочка может спокойно идти домой, я ей разрешаю.

       -- Разрешаешь? -- переспросила Лирела.

       -- Да, разрешаю, -- подтвердил Ярослав. -- Вряд ли твой мир находится где-то вне нашей вселенной. А из моего мира можно попасть куда угодно, лишь бы это угодно было в пределах нашего древа. И это не примерные драконьи тропы, которыми еще надо уметь пользоваться. Окажешься именно там, куда захочешь попасть.

       Девушка кивнула.

       -- Подожди, -- потребовал Максим, успевший подумать о точках-узлах. -- Эти две идиотины бродили из мира в мир, пока их не вынесло на тот холм. Опасность им грозила только там. Значит ли это, что твоя точка-узел находится в мире сати? Или все-таки на Земле, где они встретились?

       Ярослав сочувственно посмотрел на Максима, покачал головой.

       -- Все гораздо хуже, -- сказал задумчиво. -- Драконов, так или иначе, тянет туда, где они больше всего нужны. Взрослые умеют этому сопротивляться, справедливо полагая, что их местоположение на самом деле ни на что не влияет. Составляющие, они везде достанут. Даже туда достанут, где эти составляющие превращаются в хаос из обрезков. Так что суетиться и куда-то бежать в своем физическом состоянии не обязательно. Вот. А молодняку сложнее. Особенно такому половинчатому, как вы все. Вам стоит только сделать первый шаг, и как бы вы не сопротивлялись, все равно окажетесь в нужное время и в нужном месте.

       -- Мы все? -- решил уточнить Максим.

       -- Вы все. Ты тоже, причем в первую очередь. Не зря же тебя первого в тот мир потащило. Вообще, можете подождать еще немного, и количество малолетних драконов в мире сати увеличится. Вряд ли придут все, многим просто везет, и они не делают тот самый первый шаг. Но кто-то обязательно придет. И попадет в неприятности. В общем, если вам ни с того, ни с сего станет казаться, что кто-то в беде, не раздумывайте и идите, спасайте. Три дракона в три раза сильнее, чем один дракон. Хотя... Нет, я не прав, не в три раза, сила там растет в геометрической прогрессии, просто надо захотеть эти силы объединить. Думаю, сами удивитесь. Тренироваться только в этом деле не надо. Сила всегда требует выхода, разрушения будут. А в точку-узел вы можете шагнуть откуда угодно и когда угодно. Эта точка, кстати, не статична. Она всегда там, где происходят основные события.

       -- Блин, -- только и смог сказать в ответ на эти откровения Максим.

       Похоже он вляпался. Причем давно и основательно.

       В итоге Лирела стала счастливой обладательницей подвески, способной транзитом через Перекрестье доставить в любой мир в пределах Большого Древа, как обозвал вселенную Ярик. Девушка сдержанно поблагодарила, многословно, со слезами, объятьями и обещаниями, попрощалась с Вовой и ушла радовать родителей и учителей виноватой физиономией. Причем выражение лица она прорепетировала, прежде чем отправиться в объятья любящих родственников. И Максим заподозрил, что в ее семье приняты телесные наказания.

       Вове дарить подвеску Ярослав не стал. Еще и обозвал слоном в посудной лавке.

       Братца это огорчило, но ругаться с создателем целого мира он благоразумно не стал.

       В мир сати сыновья Ижена возвращались с такими лицами, словно кто-то умер. Причины для этого у них были разные, и каждый искренне считал, что брат мается дурью. Максиму было абсолютно понятно, что Лирела вернется. И не так уж важно к Вове она вернется, или потому, что притянул точка-узел. А Вова в свою очередь вообще не понимал, что беспокоит брата. В конце концов, от опасности можно попросту сбежать, а лучше вообще не ходить к ней, раз знаешь, что тянет тебя туда, где она есть.

       Во дворце улучшать им настроение никто не собирался. Вову подозрительно ласковая и улыбчивая Серая Кошка буквально толкнула в объятья высоченной тетки с неприятным лицом и велела эту тетку слушаться. Что-либо объяснить, Айра почему-то не догадалась. А Вовины протесты и вопросы никого не заинтересовали. Да и его то ли сопровождающая, то ли конвоир перла как бульдозер, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление парня.

       На Максима тетушка Айра смотрела долго, пристально и неласково. Потом глубоко вдохнула. Немного полюбовалась потолком и мрачно велела:

       -- Оденься прилично и явись в Цветочную гостиную. Быстро!

       И, ничего не объясняя, величественно ушла.

       Максим потер переносицу, пожал плечами и даже тоже посмотрел на потолок. Никаких откровений там написано не было.

       Что означают слова "оденься прилично" парень так и не понял. Насколько прилично? Достаточно чистых штанов и рубашки с серым жилетом? Или следует вырядиться в официальный доспех? А главное: где гостиная с дурацким названием находится? И насколько быстро туда следует прийти?

       -- Если я сделаю что-то не так, она сама виновата, -- мрачно сказал потолку парень и неспешно отправился переодеваться.

       Предчувствие у него было нехорошее, и очень хотелось запереться в комнате, а всем стучащим кричать, что никого нет, потому что все умерли.

       Перед шкафом Максим стоял довольно долго, гипнотизируя взглядом висящие на плечиках вещи. На взгляд парня они все были приличные, большую часть он вообще ни разу не надевал, а меньшую до сих пор даже не замечал. Но ведь Айре наверняка нужно что-то конкретное.

       -- Ладно, -- сказал Максим вещам. -- Подумаем логически. Если бы надо было надевать доспех или официальный костюм попроще, она наверняка бы так и сказала. Чтобы я случайно семью не опозорил. Значит эти вещи отпадают. А вот остальные... Хм... Ладно, к черту логику, пойдем путем попроще.

       Парень отступил на два шага, закрыл глаза и пошел навстречу приличной одежде. Этот способ выбора на взгляд Максима был ничем не хуже других. А еще он достаточно быстрый.

       Одевшись в то, что бог послал, и вяло удивившись тому, что неизвестному божеству нравится зеленый цвет, Максим пошел искать гостиную со странным названием. К счастью, а может быть совсем наоборот, на пути попалась добрая девушка в форменном платье. Она с сочувствием посмотрела на парня, а потом взяла его за руку, как маленького и отвела куда было надо.

       Перед дверью в гостиную он еще раз глубоко вдохнул и осторожно открыл дверь, удержавшись от желания сначала просунуть голову в щель и осмотреть помещение.

       Впрочем, его бы это вряд ли спасло. Компания в комнате, заставленной диванами, низенькими столиками и пуфиками, на первый взгляд подобралась безобидная.

       Сама тетя Айра величественно восседала на диване и на появление племянника отреагировала приподнятыми бровями. Наверное, темно-зеленый костюм для тренировок был все-таки недостаточно приличным.

       Максим Серой Кошке улыбнулся.

       Возле Айры сидела незнакомая тетка с таким выражением на лице, словно никак не могла вспомнить -- выключила она утюг или нет? Тетка была полновата, светловолоса, и ее отлично описывало словосочетание "кроткая овечка".

       На втором диване сидели двое мужчин. Один явно чего-то боялся. А может, в чем-то сомневался. В общем, Максим не был уверен, но то, что мужик чувствует себя не в своей тарелке, буквально ощущалось кожей. Второй мужик был напоказ равнодушен. Так ведут себя люди, которых впутали в неприятную историю. Они бы рады отказаться, но по какой-то причине не могут, поэтому выражают свое неодобрение таким вот способом. Этот мужик Максиму даже понравился.

       На третьем диване сидели две девушки. Обе Максиму были незнакомы и обе таращились на него так, словно точно знали -- сейчас он безумно захохочет и набросится на них с топором в руках. Девушки были рыжие. Одна полновата и круглолица. Она обнимала за плечи вторую -- тощенькую и заплаканную.

       Может тетя ее пугала страшным племянником? А этот племянник взял и явился в зеленом костюме. И теперь бедняжка думает -- а к чему бы это? И боится того, до чего не может додуматься.

       -- Надо было надеть красный, -- пробормотал Максим.

       Правда, он не помнил, чтобы в шкафу было что-то красное, но это мелочи. Дворец большой, обитателей в нем много, у кого-то наверняка можно было бы одолжить что-то цвета крови.

       -- Он? -- спросила Серая Кошка.

       -- Он, -- несмело подтвердила заплаканная девушка.

       -- Что "он"? -- вежливо поинтересовался Максим.

       И тут, словно дождался сигнала, на ноги вскочил неуверенный мужик. Он наставил на Максима указательный палец и на повышенных тонах завел речь о том, что совращать девиц нехорошо, а дети, наоборот, очень даже хорошо. Что обманывать нельзя, а за поступки нужно платить. Что девушки существа глупые, поддающиеся порывам, а мужчинам следует себя контролировать. И уж если мужчины этого не делают, то это их и только их проблемы.

       -- Вы это к чему? -- не менее вежливо спросил Максим, когда мужик выдохся.

       Айра громко хмыкнула.

       Мужик выдал непонятный звук и стал багроветь.

       Максиму стало интересно -- хватит его удар или нет?

       -- Так, -- абсолютно спокойно сказала Серая Кошка. -- Уважаемый Йонэ, сядьте на место и не тычьте в моего племянника пальцем. Он подойти боится. Вдруг вы ему в глаз этот палец пихнете...

       Мужик открыл рот, закрыл его, клацнув зубами, и, кипя от возмущения, сел.

       -- Максим, ты тоже сядь напротив нас, -- велела тетя.

       Парень пожал плечами и послушно сел.

       -- Так, -- сказала Айра. -- Начнем с самого начала. Максим, ты знаком с Нэлой Йонэ?

       -- Нет, -- честно ответил парень.

       -- Но... -- опять вскинулся мужик, но был остановлен вторым.

       -- Нэла, а ты узнаешь моего племянника? -- задала следующий вопрос тетя.

       -- Да, -- весьма неуверенно сказала заплаканная девушка. -- Это он меня... Мы вдвоем... Тогда...

       -- Что "мы вдвоем"? -- решил уточнить Максим, заподозрив самое худшее.

       Вдруг они вдвоем кого-то убили и труп под яблоней прикопали?

       Лучше бы убили.

       Девушка и ее папаша, опять вскочивший на ноги, в два голоса стали доказывать, что Максим скоро станет папой. Папой того ребенка, который уважаемого Йонэ сделает дедушкой.

       Максим торопливо отбросил мысли о Тайрин и мрачно сообщил, что впервые видит и девушку, и ее папу, и с удовольствием бы не видел их и дальше.

       Уважаемый Йонэ обиделся и стал обзываться, а его неуважаемая дочь бурно зарыдала на плече родственницы.

       -- Дурдом, -- сказал Максим и посмотрел на Серую Кошку.

       Она в ответ улыбнулась.

       -- Мой племянник вашу дочь не помнит, -- сказала все так же спокойно.

       Девушка пронзительно всхлипнула и что-то забормотала.

       Папаша встал в гордую позу, хоть памятник с него ваяй, и заявил:

       -- Мы узнавали. Ваш... не при женщинах будет сказано, племянник вернулся в тот день очень поздно и в непотребном состоянии. Не удивительно, что он ничего не помнит!

       -- В какой еще день? -- удивился Максим.

       Айра опять улыбнулась.

       -- В тот день, когда все женщины дворца ездили говорить с богами, -- объяснила она.

       -- А ты воспользовался, сбежал, напился и соблазнил мою доченьку.

       Папаша даже пустил скупую мужскую слезу и уставился на Максима как на врага народа.

       -- Странные вкусы у вашей доченьки, раз ее может соблазнить вдупель пьяный парень со шрамами на физиономии, -- философски сказал Максим.

       Папаша опять начал багроветь.

       Нэла возрыдала еще громче и горестнее. Родственница стала гладить ее по голове.

       -- И вообще, когда бы я ее успел соблазнить? -- удивился сам себе Максим. -- Я же там не один был. Меня даже в переместитель запихивал Матиль, которому хотелось остаться наедине со своей блондинкой. И выпихивал, кстати, тоже он. А оттуда я сразу пошел в тот сарайчик. Так что, что-то в ваших показаниях не сходится.

       -- Матиль пришел, когда ты уже был пьян, у тебя было часа два, чтобы соблазнить кого угодно, -- напомнила добрая тетя Айра.

       Максим даже не сразу сообразил гордиться собой, способным кого угодно соблазнить за каких-то два часа или злиться на родственницу.

       -- А до того, как появился Матиль, я сначала женился, а потом эту женитьбу праздновал, чему есть куча свидетелей.

       -- Как женился?! -- испуганно воскликнула Нэла, даже рыдания куда-то пропали. -- На ком такой урод вообще мог жениться? Я была уверена, что ни одна не согласится, да я вообще единственный шанс обрести семью! Да я...

       -- Молчать! -- приказала Серая Кошка таким тоном, что девушка застыла с открытым ртом, Максиму даже показалось, что она челюсть себе вывихнула с перепуга. -- Максим, на ком ты женился?

       -- А на ком я по-вашему мог жениться? -- удивился вопросу парень. -- Не на какой-то же рыжей дуре, умеющей изображать истерику.

       -- Так, -- мрачно сказал тетя. -- Почему столь поспешно и почему не сообщил эту радостную весть?

       -- А по той же причине, -- сказал парень и махнул рукой в сторону бледной до синевы Нэлы. -- А сообщить... Да у вас такие дурацкие традиции, что мне что-либо сообщать откровенно страшно.

       -- Так, -- повторилась Серая Кошка. -- Традиции ему не нравятся. Родственников развлечь не желает. Недоросль! Документы где?!

       -- В храме, или что оно такое, оставили. Там бог зимой спит, так что вернуться все равно придется, заодно и заберем.

       -- Понятно. Значит благословленный брак. Контракт какой?

       -- Обыкновенный. Я читал, меня все устроило.

       -- Его все устроило... -- пробормотала тетя Айра. -- И ее, наверняка, тоже все устроило. А то, что теперь семьи веками будут делить детей, их не волнует. Недоросли!

       -- Не будете вы никого делить, -- сказал Максим. -- Наследственность у них дурная, обучить смогут только здесь. Эста это долго и нудно объясняла, под вино хорошо шло.

       -- А потом они могут захотеть жить не здесь, -- упрямо сказала Айра, хорошо хоть не злилась.

       -- Потом они вообще могут захотеть уйти жить в другой мир или иную вселенную, -- философски сказал Максим.

       Серая Кошка хмыкнула и перевела взгляд на уважаемого Йонэ.

       -- Итак, -- сказала задумчиво. -- Ваши извинения я приму только потому, что вы и так наказаны невоспитанной и лживой дочерью. Хранить в тайне произошедшее я не намерена. О том, как вздорная девица пыталась оболгать моего племянника, я расскажу всем, кто пожелает слушать, просто потому, что утаить ваш шумный штурм дворца не получится, даже пожелай я этого.

       -- Вы меня обманываете, -- вскочила, видимо до чего-то додумавшаяся Нэла. -- Вы его теперь специально жените чтобы...

       -- Дура, -- сказал Максим, которому претензии этой странной девушки окончательно надоели. -- Ты хоть соображаешь, что я фактически полукровка и что кого угодно выдать за моего ребенка не получится?

       Девушка захлопала глазами, а потом зарыдала. По-настоящему.

       -- И вообще, -- задумчиво произнес парень. -- Надо местным лекарям научиться проводить тесты на ДНК. Ибо не фиг. У меня даже есть знакомая биолог. Может, ей идею подкинуть?

       Данка смертельно обиделась на то, что ее не позвали на свадьбу. Сестру даже не смущало, что эту свадьбу специально подгадали на то время, когда женщины дворца будут в храме. Максим пытался объяснить, но она гордо задирала нос и молча уходила, чаще всего прижимая к груди одну из лохматых собачек Танкье. Если брат пытался подойти в тот момент, когда рядом с Данкой был кто-то помимо собак, она вообще делала вид, что Максима не существует, и весело несла какую-то чушь, понятную только девушкам.

       В итоге новобрачный махнул рукой, решив подождать, пока она перестанет обижаться. Данка вообще была отходчивая, так что долго ждать не придется.

       Гораздо больше проблем Максиму доставили другие родственники. Причем как его, так и Тайрин. Жену он три дня вообще не видел. Потом ее привели под конвоем и мрачно наблюдали за тем, как она сидит на диване рядом с Максимом. Чего эти родственники пытались добиться, парень так и не понял. Просто он чувствовал себя диковинкой из кунсткамеры.

       Потом родственники с обеих сторон подозрительно дружно стали выяснять как Тайрин и Максим собираются жить дальше. К сожалению ни парень, ни девушка не сообразили подумать об этом заранее, поэтому изгалялись над ними долго. Максиму хотелось всех послать, но он мужественно терпел, держа Тайрин за руку.

       Потом кому-то умному пришла в голову мысль, что беременных женщин волновать нельзя, и изгаляться стали над одним Максимом. Зато Тайрин оставили в покое полностью, решили за нее проблемы с работой и даже разрешили жить с мужем. После чего начался великий исход блондинки с родного дворца в тот, который, если верить Серой Кошке, скоро родным станет. Исход Максима из успевших стать привычными комнат происходил параллельно. Но он закончился быстро. Вещи далеко таскать не надо было. Всего лишь с левого крайнего пальца в крайний правый, где молодой семейной паре досталось четверть этажа, видимо, в расчете на толпу детей.

       Тайрин в новый дом тащила за собой все, что успела нажить. И этого нажитого было очень много. К нему добавили то, что Эста мрачно обозвала приданным каждой уважающей себя девушки и подарки. Подарки, кстати, Эста обозвала древним хламом, от которого иначе не избавиться. И посоветовала сестре нарожать побольше девочек, иначе этот хлам останется с ней до конца жизни. Ну, или сыновей вместе с хламом выгонять в семью жены.

       Вообще, за время переезда Максим узнал великое множество вещей о местном семейном кодексе. Они ему были не очень нужны, но в голове засели надежно и иногда снились в кошмарах. Оказывается, большинство девушек из старших семей очень привязаны к родным дворцам и не стремятся оттуда переезжать, поэтому мужей выбирают попроще. Мужчины, впрочем, поступают похожим образом. А когда случаются такие браки, как у Максима с Тайрин, родственники пытаются заранее договориться о дележе их детей. Никто этих детей у родителей, к счастью, не отбирает, но тех, которые после совершеннолетия должны будут отправиться жить в семью мамы приучают к этой мысли чуть ли не с пеленок. Когда детки становятся более-менее самостоятельными их начинают обучать так, как положено в той семье, куда они уйдут, да и времени они в той семье проводят не меньше, чем с мамой и папой. Это, конечно, не гарантировало, что ребенок не пожелает остаться там, где появился на свет, но срабатывало в большинстве случаев. С полтысячи лет назад даже случилась война из-за того, что ребенок отказался переезжать. Сейчас с этим проще. Сейчас ребенок вообще мог помахать обеим семьям ручкой и уйти жить в другой город.

       Максиму идея "помахать ручкой", кстати, понравилась. И Тайрин тоже. Только он отлично понимал, что в его случае с реализацией ничего не получится. В ближайшие годы точно, он пока даже не понимает, как в этом мире можно заработать. Причем так, чтобы не уронить честь семьи, не вляпаться в неприятности, да еще и зарабатывать достаточно. Хоть бери и иди вслед за Тайрин в стражу. Правда, не факт, что возьмут. Вряд ли там нужны парни, которых преследуют неприятности.

       Когда переезд счастливо завершился, старинные наряды, мебель, посуда и черт его знает что, включительно с драгоценностями, было распихано по углам и Максим имел неосторожность решить, что худшее позади, во дворце появился Ижен. Которому тоже не понравилось, что его не пригласили на свадьбу. Вот только обижаться он не стал. Он стал дико орать. И спрашивать, почему Максим ни разу не сходил к Вове, вынужденному одиноко обитать в крошечной квартире в незнакомом городе.

       Максим по дурости сказал, что Вова там не один. Подоконник в той квартире давно и основательно обжила крылатая кошка. Она заскучать брату не даст.

       Папу почему-то это не успокоило, и орать он стал еще громче, даже не обратил внимания на Тайрин, когда она пришла на вопли и, сев на стол, стала наблюдать и есть виноград. Вид у девушки был отстраненный. Она почему-то улыбалась. И Максиму стало казаться, что это просто дурной сон. Проснуться, к сожалению, не удалось.

       Ижен вспомнил, зачем именно пришел и вернулся к теме неожиданной женитьбы. По его словам выходило, что так приличные сыновья не поступают. Что он мог хотя бы родителям сказать, и те бы не стали его выдавать остальным родственникам. Что...

       У Тайрин закончился виноград. Она слезла со стола, куда-то ушла и вернулась с миской наполненной конфетами.

       Ощущение нереальности у Максима усилилось.

       Он рассеянно улыбнулся. Посмотрел в окно, за которым опят мела метель. Зачем-то полез в карманы и неожиданно для себя самого нащупал камешек, который должен был передать отцу.

       Вытащив нащупанное, Максим убедился, что это действительно он -- презент для папаши от предположительно мужа тетки.

       Хмыкнув, Максим накрутил цепочку на указательный палец и помахал камешком перед носом отца. Он замолчал. Скорее всего от неожиданности. Потом рассмотрел, что именно мелькает перед его лицом, и схватил сына за руку. Пару раз моргнул и нечеловечески взревел:

       -- Откуда?!

       -- От верблюда, точнее, от белочки, -- сказал Максим.

       Тайрин закашлялась и стала запивать конфетку водой прямо из кувшина.

       -- Не может быть, -- сказал Ижен и потянул презент к себе, чуть не оторвав сыну палец.

       Максим поспешно размотал цепочку. Понаблюдал за тем, как отец смотрит сквозь камешек на свет, а потом почему-то краснеет и скрипит зубами.

       -- Зато он мне лицо вылечил. Шрамы теперь очень быстро заживают, -- поделился радостью парень.

       -- Еще бы не вылечил! -- гаркнул папаша.

       Тайрин отложила очередную конфету и подалась вперед, словно могла что-то случайно прослушать.

       -- Это его магия была! -- припечатал Ижен.

       -- Чья? -- полюбопытствовал Максим.

       -- Не твое дело!

       -- Ладно, -- не стал спорить Максим. -- Это "не мое дело" передавало тебе привет. А тетя просила передать, что оторвет ему яйца.

       -- Врет, -- сказал Ижен и поспешно ушел. Похоже даже забыл, что явился воспитывать сына.

       -- Дурдом, -- сказал Максим и пошел к жене.

       Тайрин девушка хорошая, она наверняка поделится конфетами. А потом, возможно, даже сможет что-то рассказать о муже Серой Кошки. Слухи какие-то, сплетни, факты. Максиму было все равно. Но личность этого мужа была очень интересна. Как и реакция папаши. Что-то оно наверняка значит.

       Тем более Максим был уверен, что отец еще вернется, чтобы спросить, когда, где и при каких обстоятельствах его старшенький встретил свою персональную белочку, передавшую камешек.

       Максим не ошибся. Ижен действительно вернулся, чтобы расспросить его о встрече с Тиларом. Вот только вернулся он не один, а с какой-то странной женщиной -- то ли гипнотизером, то ли с чем-то пострашнее.

       Ижен сына расспрашивал, уточнял детали, заставлял описывать ощущения от прикосновения Тилара, его одежду, тональность голоса, да и вообще все на свете. Максим начал подозревать, что умудрился встретиться с самим темным властелином. И совсем перестал обращать внимание на спутницу папаши. А потом, как-то незаметно для себя, то ли уснул, то ли потерял сознание. Причем то ли проснулся, то ли очнулся он тоже как-то вдруг, мгновенно. И первым делом шарахнулся от нависшей над ним женщины.

       Она почему-то хихикнула.

       Вторым делом парень осмотрелся, увидел папашу и вопросительно на него посмотрел.

       Голова у Максима была пустая-препустая, легкая-прелегкая, а выражение лица у отца уставшее-преуставшее и неуверенное, как никогда. По крайней мере, Максим впервые видел такое неуверенное выражение на лице отца.

       -- Что-то случилось? -- спросил парень, осознав, что уснул или потерял сознание не без помощи странной женщины.

       -- Оно давно случилось, -- сказал Ижен. -- Не беспокойся, тебя тогда еще на свете не было. Ты ни в чем не виноват и ничего не сможешь сделать. Так что не беспокойся.

       Женщина покачала головой.

       А Максим хмыкнул. Если верить Ярославу, то как раз он сможет. И даже если он действительно сможет не беспокоиться, ничего это спокойствие не изменит. Он все равно будет оказываться в центре событий, хочет того или нет.

       С другой стороны, беспокоиться действительно не о чем, потому что сопротивляться и бегать от опасности бессмысленно. А раз бессмысленно, то пускай оно все будет, как будет.

       -- Хороший у тебя сын, -- сказала Дэя, словно утешить пыталась.

       Дея вообще любила утешать, особенно когда не просили. Наверное, потому до сих пор не замужем. Мало кто выдержит навязчивую заботу в тот момент, когда жизненно необходимо побыть наедине и подумать. А она считала, что людей наедине с их проблемами оставлять нельзя. Ни на мгновение. Может боялась, что они пойдут и повесятся?

       -- Да, сын у меня хороший, -- подтвердил Ижен после того, как заглядывающая ему в лицо Дэя поскользнулась и чуть не упала. -- У меня все дети хорошие. Когда были маленькие, были даже лучше. А сейчас одна с силой экспериментировала, не понимая, что оно такое, второй и третий девушкам решили помочь... А так, да, хорошие.

       Ижен искренне не понимал, почему эти повзрослевшие дети столь дружно решили со своими проблемами справляться самостоятельно. Нет, он их, конечно, приучал к самостоятельности, но это вовсе не значит, что они не должны были советоваться и просить помощи, когда столкнулись с чем-то настолько непонятным. Может он в воспитании с чем-то переборщил?

       Загадка.

       И последнего ребенка так или иначе надо увозить с Земли. А подготовить дочь некогда. Вот и жди теперь, пока и она во что-то вляпается, после чего ждать уже будет невозможно.

       Тилара хотелось поймать и набить ему лицо. За его гениальные идеи и за желание их воплотить. Вообще, в последнее время Ижену казалось, что этот парень не просто муж сестры. Он родственник по крови, в первую очередь Максиму. Умение раздувать таинственность на ровном месте и желание со всем справиться самостоятельно у них абсолютно одинаковы.

       Но Максим ладно, он оказался в незнакомом мире и часть тайн вокруг него появляется только из-за того, что он не знает, что о том или вон том следует рассказать вон тому и еще вон тому. А Тилар все знает. И уже больше двадцати лет умудряется от всех прятаться и занимается черт знает чем.

       Вот что он творит? Что это за история с продажей иномирянки и гонкой за детьми на холм? Тилар там был, это доказано. В то, что он опустится до охоты на парочку подростков Ижен не верил. Зато верил в другое -- проклятому гению для чего-то нужно было напугать Вову и Лирелу. Возможно, он даже знал, что спасать их прибежит именно Максим.

       Вот только, откуда он мог это знать, если сам Максим бросился на помощь чуть ли не в последний момент, та еще загадка.

       И зачем Тилару мекоры, тоже совершенно непонятно. Разобраться в принципах их работы ни у кого так и не получилось, хотя пытались тысячелетиями. В то, что у Тилара это получилось, Ижен, честно говоря, не верил. Скорее, муженек сестры решил их приспособить для своих нужд. Оружие ведь ему не нужно. Завоевывать мир он не собирался. Да и бессмысленно это, как он сам же и доказывал.

       Тилар хотел причинить миру добро. Он, конечно, не сам до этого додумался. Его долго и нудно толкала в том направлении любимая жена, пока он однажды не сдался и не решил сделать женщине приятное. И теперь он не остановится, даже если Айра станет уговаривать его все бросить и вернуться. Ей нужен был сильный мужчина, так она его получит. А где не поможет сила, там ее заменят упертость и гордость. Тилар это умеет. К сожалению.

       -- Дэя, он желает сделать мир лучше, -- сказал Ижен. -- Точнее, не так. Он желает вернуть в мир материю, хочет чтобы он был таким же плотным, как в день сотворения.

       -- Твой сын? -- удивилась женщина.

       -- Нет. Человек, которого мы ищем. Как думаешь, у него получится?

       -- Не знаю, -- честно ответила женщина. -- Только мне кажется, что нельзя мгновенно возвращать то, что исчезало на протяжении очень долгого времени.

       -- Мне тоже так кажется, -- сказал Ижен. -- Но меня пугает не это. Понимаешь, если в мир вернется материя, в этом мире не смогут существовать города на плоскостях. Но я не уверен, что это понимает такой хороший парень Тилар. Я не успел ему сказать. Думал, что еще успею, а он исчез, и я не успел.

       -- Поэтому мы его ищем, -- сказала Дэя.

       Ижен хмыкнул. Ему почему-то казалось, что ищут они Тилара вовсе не для того, чтобы объяснить ему что такое города на плоскостях. Но кто этих женщин разберет. Может Ризма с Дэей ищут именно для этого.

       В зеркале отражалась неприятная и небритая рожа. Рожа была заспанная, недовольная и даже немного опухшая. Хотя последнее могло просто казаться.

       Состояние Максима вполне соответствовало роже в зеркале. Ему очень хотелось спать и еще больше кого-то убить. Временами убить хотелось не абстрактного кого-то, а родного папашу. Потому что именно после его появления в компании гипнотизерши у парня начала болеть голова, причем так сильно, что казалось, даже зубы дергаются в такт пульсирующей боли. Максим некоторое время потерпел, надеясь, что само пройдет, а потом пошел сдаваться лекарям, до которых он, к несчастью, не дошел.

       Первой на пути к спасению от головной боли встретилась Тайрин. У нее был очень мечтательный вид. Она шла по коридору, зачем-то поглаживала ни капельки не изменившийся живот и, увидев мужа, заявила ему, что хочет апельсинку, которую унюхала в его старой комнате неделю назад. Парень, откровенно говоря, даже не сразу понял, что попал. Он остановился и попытался объяснить, что апельсинов у него в комнате никогда не было. Да и не любит он апельсины, переел их в детстве.

       Тайрин немного подумала, светло улыбнулась и заявила, что в таком случае она хочет то, что пахло как апельсинка.

       Максим честно попытался вспомнить, что же там так пахло. В голову ничего не приходило, видимо, все место в голове было занято болью и ни на что другое его не осталось.

       Пока Максим пытался выудить из памяти что-то неведомое, в коридоре появилась Танкье, держащая на руках очередную лохматую собачонку. А может, и не очередную, может, ту самую, которая устроила парню незабываемое пробуждение. И эта тварь оказалась умной и мстительной. Она сразу поняла, что у Максима болит голова, жизнерадостно завиляла хвостом и звонко залаяла.

       Боль в голове стала пульсировать в такт собачьему лаю, и думать стало совершенно невозможно.

       -- Тебе плохо? -- спросила собаковладелица, подойдя поближе. -- Ты как-то позеленел.

       -- У меня голова болит! -- злобно сообщил Максим, но потребовать заткнуть псину не успел.

       Из-за двери, возле которой вся компания стояла, гордо вышла Данка и уставилась в упор на брата.

       -- Дана, ты не знаешь, что у меня в комнате воняло апельсинами? -- спросил парень.

       -- Знаю, -- безучастно сказала сестра. -- У тебя на полке в гостиной помандер стоял. Там такая статуэтка была -- девушка сидящая на коленях. Вот она его и держала в объятьях. Наверное эту девушку специально сделали...

       -- Какой еще помандер? -- удивился Максим.

       Статуэткам и прочей ерунде он особого значения не придавал, вообще не считал их своими. Так что стоять там могло что угодно.

       -- Помандер -- это натуральный освежитель воздуха. Его делают из апельсина и гвоздики, -- поучительно сказала Данка.

       -- Апельсинка, -- страстно прошептала Тайрин и улыбнулась.

       -- Его есть можно? -- решил уточнить Максим.

       -- Он высох, -- поучительно сказала Данка.

       -- Апельсинка, -- печально отозвалась Тайрин.

       Тон был такой, что можно было решить -- без апельсина она не выживет.

       -- Мы сейчас найдем тебе апельсин! -- тут же пообещала Данка.

       Она схватила одной рукой Тайрин за ладошку, второй брата и куда-то их потащила. Танкье шла следом, наверное, чтобы счастливый молодожен по дороге не потерялся. Такой процессией они дошли до кухни, где наглая Данка стала приставать к занятым людям и требовать апельсин.

       Пока Данка носилась туда-сюда, а собака Танкье всех облаивала, головная боль Максима все больше усиливалась и к ней постепенно добавлялась тошнота. Словно он сотрясение непонятным образом заработал. Парню хотелось лечь на пол, свернуться калачиком и больше никогда не вставать. Лекари из необходимости постепенно превращались в смутную, но прекрасную мечту.

       -- Да заткни ты свою собаку! -- наконец не выдержал Максим. -- У меня голова сейчас лопнет, а тут еще и она.

       Данка, спешащая к бедной беременной девочке с найденным апельсином, на мгновение застыла, нахмурилась, а потом почти побежала. Вручив фрукт Тайрин, она принялась расспрашивать брата о самочувствии и описывать непередаваемый цвет его лица. Максим честно ответил, что самочувствие хреновое, отказался смотреть на себя в зеркало и попросился к лекарям. А добрые девушки подхватили его под руки и куда-то потащили.

       Следом опять шла Танкье. А ее собака опять лаяла. Обоих хотелось убить. Останавливало то, что Данка опять могла обидеться.

       Довольно быстро найденная лекарка наконец выгнала собаковладелицу вместе с ее питомцем. Всучила Тайрин какую-то брошюрку. И только после этого поводила ладонью над головой Максима.

       -- Как неаккуратно, -- сказала она и поцокала языком. -- И лекарство дать забыли, а еще думают, что могут обойтись без профессионалов.

       -- У меня голова сейчас лопнет, -- напомнил о своей проблеме Максим.

       -- Не лопнет, -- отмахнулась от него лекарка. -- Тебя всего лишь не очень аккуратно заставили что-то вспомнить, не преувеличивай.

       Она весело попорхала по комнате, всучила Максиму здоровенную бутылку. Приказала открыть ее и нюхать. После этого стала что-то рассказывать Тайрин.

       Максим добросовестно нюхал, нюхал и не заметил, как отрубился.

       А теперь вот проснулся. В незнакомой темной комнате. Маленькой и запертой. Из мебели в этой комнате были узкая кровать, кресло и большое зеркало -- прямоугольное, без рамы, намертво приклеенное к стене.

       Состояние у Максима было хреновое. Пробуждение напоминало сцену из плохого фильма о похищении. Ага, дверь заперта. На окне решетка, но даже не будь ее, находится это окно очень далеко от земли. За окном заснеженный пейзаж -- поле и темная полоса леса вдалеке.

       Ко всему хорошему, Максим был совсем не одет и совсем не чувствовал чашу резерва. Так что и о щите можно было забыть.

       -- Вот что это за бред? -- спросил у отражения парень.

       Зеркало отвечать не стало.

       Вообще, если совсем припрет, можно будет достать меч из хаоса и все на фиг порубить. Хотя разумнее будет попросту сбежать. Амулет Ярослава унесли вместе с одеждой, но Ризма, помнится, говорила, что амулет всего лишь символ и его отсутствие не помешает Максиму оказаться на Перекрестье. Так что...

       Вот только сбегать Максиму совсем не хотелось. Как и рубить что-либо. Ему хотелось набить кому-то рожу и узнать о цели похищения. И если опять какие-то придурки желают поговорить о драконе, он не выдержит и кого-то таки убьет.

       Придурки приходить и разговаривать не спешили. Время шло. Максим о скуки соорудил что-то похожее на тогу из простыни. Посидел в кресле. Еще немного полюбовался неприятной заросшей рожей в зеркале, отметив, что шрамы незаметно успели стать меньше. Полежал на кровати, рассматривая потолок. Походил. Посмотрел на пейзаж.

       Никто не шел, словно забыли о нем.

       Максим вздохнул, сел на кровать и стал размышлять о том, каким именно образом его утащили из дворца. Может, через потайной ход? Ведь бред какой-то получается. Похищать гораздо проще на улице. Мало ли он бродил в одиночестве? Неразумные какие-то похитители.

       Или не похитители?

       Максим задумался, потер переносицу, а потом решительно подошел к зеркалу и постучал по стеклу костяшками пальцев.

       -- Знаете, -- сказал, глядя на свое отражение. -- Мне ведь сейчас надоест и я уйду к знакомому создателю. Бред же какой-то. Не верю я, что можно незаметно вытащить человека из дворца. Так что, либо меня сослали, что вряд ли, потому что пока не за что, либо то, что я вижу за окном -- иллюзия. Вот. Так что или говорите, чего вы от меня добиваетесь, либо я обижаюсь и ухожу. Сам я не догадаюсь. Мне думать лень.

       Никто не отозвался.

       Максим немного подождал. Вздохнул.

       -- Ладно, я пошел. Вернусь ближе к лету, можете не переживать...

       -- Стоять! -- рявкнул потолок голосом Серой Кошки, и комната заколыхалась, поплыла, а потом превратилась в ее кабинет.

       Максим замер, убедился, что на самом деле одет. Потрогал подбородок, обнаружив там щетину. Потом оглянулся.

       Тетя совсем по-девчоночьи сидела на столе.

       Рядом с ней примостился незнакомый мужик. Неприятный такой с виду. Остроносый, узколицый, седой. И смотрит, как на неизвестного науке таракана, с любопытством и легкой брезгливостью.

       -- Нетерпеливый, -- сказал мужик неожиданно приятным баритоном.

       Айра хмыкнула.

       -- Это Ижен был нетерпеливый. Он стены начал ломать.

       -- Этот иначе нетерпеливый, -- уточнил мужик. -- Совсем иначе. Он желает все сразу. Пытается схватить больше, чем способен проглотить.

       -- Теперь я еще и удав, -- пробормотал Максим.

       -- Он нетерпеливый, -- опять повторил мужик, совсем не обратив внимания на слова Максима. -- Поэтому с ним все случается. Он желает найти ответ быстро. Прийти к нему по прямому пути. И ему плевать, что обходные безопаснее. Нетерпеливый. Почему-то считает, что чем быстрее что-то получит, тем больше сможет взять от жизни. Теряет мелочи, не видит дополнительного, идет всегда прямо, напролом через любые препятствия. И заметь, он их не штурмует, не пытается преодолеть. Он их ломает. Поэтому его меч так силен. Он создан для того, чтобы ломать. Они оба созданы для этого. Человек войны. Нетерпеливый.

       -- Э-э-э-э... -- задумчиво сказал Максим.

       -- Нетерпеливый, -- опять повторил мужик. -- Не думает, не строит версии, не пытается их проверить. Ищет то единственное, что станет решением наверняка и действует. Упускает столько возможностей чему-то научиться, что-то попробовать, что мне страшно. Ему не нужен красивый рисунок боя. Ему нужен один верный удар. Верный, единственный и последний. После этого удара противник уже не встанет.

       -- Ты его берешь? -- спросила Серая Кошка.

       -- Беру, -- ответил мужик. -- Должен же кто-то научить его останавливаться и ждать. Иначе за его спиной будет оставаться только пепел.

       -- Что за фигня? -- спросил у вселенной Максим, подозревая, что тетя Айра только что продала его в рабство.

       Кто на что учился

       За каких-то три дня Ижен с Ризмой и ее командой успели побывать возле всех известных мекоров, а так же в трех местах их предположительного существования. Два места даже подтвердились. Мекор, который ушел под воду вместе с некогда существовавшим на том месте островом, зарос кораллами, но найден был вопреки всему. Второй находился под вечными снегами Южного Ожерелья. Воочию его, конечно, не рассмотрели, но то, что он стоит себе целый и невредимый под толщей льда -- подтвердили.

       Третье место оказалось фальшивкой. Находящиеся там обломки когда-то были чем угодно, но не мекором.

       Зачем были нужны эти поиски, похоже, не понимала даже Ризма. Она просто надеялась, что они что-то поймут. К сожалению, так и не поняли. Даже гениальнейшие из гениев спасовали. Все, на что их хватило -- это заявить, что мекоров не хватает. У них какой-то рисунок не складывался. Предположительное местоположение того, чего не хватает, они определить не смогли, сложить и уравновесить этот рисунок можно было сотней разных способов. Они даже количества мекоров, которых не хватает, не вычислили. Просто добавили проблем и искренне считали, что продвинули расследование на целый шаг.

       Ижен их выслушал, покивал и решил, что пора напиться. Потому что искать неизвестно где, то что наверняка давно разрушено и надежно забыто, да еще и непонятно зачем, было для него слишком внове. А других идей ни у кого так и не появилось.

       -- А еще можно расспросить людей из хаоса, -- робко предложила светловолосая девчонка, когда все устали спорить и затихли.

       И Ижен передумал напиваться. Это была первая стоящая идея за очень долгое время. Хуже все равно не будет, даже если мечи ничего о мекорах не знают.

       Идея действительно оказалась стоящей. О мекорах люди из хаоса знали гораздо больше, чем сати. И чем старше мечи были, тем больше они знали.

       Оказалось, изначально мекоры вовсе не были оружием, это позже их приспособили для этих целей, что оказалось большой ошибкой. Подтвердилось, что мекоров было больше, причем гораздо больше, но это не имело ни малейшего значения. Потому что первых изначальных и главных всего пять. Остальные вспомогательные. И правильный, равновесный рисунок действительно может быть каким угодно. Все зависит от того, какие вспомогательные мекоры будут задействованы, а какие нет. Разрушить, кстати, могли только вспомогательные, потому что главные встроены в саму ткань мира и разрушить их можно только вместе с этим миром.

       Указать пять главных мекоров мечи не смогли. Они все были недостаточно стары, чтобы это знать. Мекоры вообще появились раньше, чем люди из хаоса стали приходить в мир порядка. Но мечи были уверены, что главные мекоры отличаются от остальных, поэтому их можно вычислить.

       Для чего мекоры строили, люди хаоса, к сожалению, не знали. А может, кто-то постарше и знал, просто по какой-то причине не захотел сказать.

       Впрочем у Ижена и без того было что делать. Почему-то ему казалось, что Тилар главные мекоры давно нашел и, возможно, именно возле них стоит устроить на него засаду.

       У Максима были свои проблемы. Главная из которых -- Митек по прозвищу Медный. Почему именно Медный, для Максима так и осталось загадкой. Митек не был рыжим. Он был тощим и седым. Когда-то темноволосым.

       А еще этот Митек был новым учителем Максима, и именно это было проблемой, перед которой меркли Танкье с собаками и Тайрин со странными гастрономическими пристрастиями вместе взятые. От учителя с его гениальными методами обучения хотелось сбежать, но мешали воспитание и упрямство.

       Первым делом Митек пообщался с Кояреном и до чего-то с ним договорился. До чего именно, Максим пока не знал, но подозревал, что до чего-то плохого. Вторым делом Митек дал ученику целый список книг, оказавшихся сборниками местных мифов, и стал требовать делать выводы из прочитанного. Ага, искать в мифах разумное зерно, а потом искать это же зерно в истории мира сати. Учитывая, что историю мира Максим не знал, и узнавать особо не хотел, приходилось искать добрых людей, способных помочь с поисками этого зерна. К концу десятидневья Максим достал вопросами об истории и мифологии половину обитателей дворца и учеников Коярена. Эста, вообще, увидев мужа сестры, срывалась в бег и спешила скрыться.

       Самое интересное -- зачем были нужны эти сравнения, Максиму никто объяснить не смог, а учитель не захотел. В итоге парень заподозрил, что его попросту пытаются чем-то занять, чтобы было меньше свободного времени и желания лезть в разные приключения.

       Потом ни с того, ни с сего Митека переклинило в другую сторону, и он стал рассказывать об интуиции, голосах на грани слуха и прочих странных вещах. Митек почему-то считал, что Максима все эти странные вещи должны преследовать. Парень честно сознался, что с головой у него практически порядок, если не учитывать семейную паранойю, и почему-то был обруган. В первую очередь за невнимательность. Во вторую за недоверие и дурацкое чувство юмора. Вот после этого Максим и понял, что Митек само зло. Чем еще можно объяснить попытку свести ученика с ума?

       Максим, лишь бы от него отстали, даже рассказал о подростке, жившем в чаше, но Митек только отмахнулся и потребовал слушать загадочные голоса. А потом еще и лекцию закатал о древних героях, родовом наследии и об обязанностях.

       Парень слушал молча и хотел побиться головой об стену. И жалел о тех днях, когда жил в маленькой квартирке напротив питейни, а в гости приходили то Тайрин, то кошка. Сейчас в той квартирке живет Вова и даже не подозревает, насколько ему хорошо. И как плохо станет после того, как его официально примут в семью.

       Может, посоветовать брату сбежать, пока не поздно?

       Правда, в мир сати его все равно потянет. Из-за дракона. И папочка наверняка найдет и вернет в семью.

       -- Ты невнимателен, -- наконец сказал выдохшийся Митек.

       Максим рассеянно кивнул и потер переносицу. Смысл спорить с очевидным. Да и становиться внимательным к мозговыносящим проповедям навязанного теткой учителя совершенно не хотелось. Еще действительно с ума сойдешь и не заметишь.

       -- Вот! -- чему-то обрадовался Митек и поднял указательный палец над головой. -- Именно об этом я с самого начала и говорил. Ты нашел решение и теперь не желаешь отступать, думать и смотреть по сторонам. Ты упрямо игнорируешь то, что я говорю. Тратишь силы и время на это игнорирование, вместо того чтобы подумать и начать учиться.

       -- Чему учиться? -- спросил Максим. -- Слышать призраков и разговаривать с внутренним голосом?

       -- Балбес, -- восхитился учитель. -- Тебе нужно научиться слушать хаос!

       -- Э-э-э-э... -- только и смог сказать Максим. Почему-то об этом он даже не подумал. Возможно потому, что голосом на краю сознания его дракон точно не был. Его дракон умел насылать сны и видения. -- Я умею свой хаос слушать. Просто он пока маленький и толком объяснить не может...

       Митек хлопнул себя ладонью по лбу и стал качать головой. Еще и бормотал что-то вроде: "Ай-яй-яй, с кем я связался".

       -- Балбес! -- повторился учитель. -- Какой балбес, -- в его голосе прозвучал восторг. -- Ты кому-то об этом сказал?

       -- Вроде, -- неуверенно произнес Максим. Он ведь говорил отцу. Или не говорил?

       -- Пойди и расскажи об этом Серой Кошке. Потом расскажешь мне, в подробностях! Так... А еще, это все-таки не совсем то, чего от тебя добиваюсь я. Ты должен научиться слышать хаос. Не только свой. В целом.

       -- В целом с другими драконами может пообщаться мой дракон и все мне передать, -- сказал Максим, как ему казалось, разумную вещь.

       -- Балбес! -- опять повторился Митек. -- Я ведь сказал, что ты должен научиться слышать хаос, а не людей из хаоса. Это не одно и то же, балбес!

       И Максим действительно почувствовал себя балбесом. Просто потому, что так и не понял, чего именно от него хотят.

       Увлекательный разговор, как и обучение чему-то неведомому, Митек решил продолжить только спустя два дня. То ли занят был, то ли искал подходы к проблемному ученику, то ли что-то о нем выяснял. Максим бы поставил на последнее, потому что смотреть на него Митек стал с непонятным интересом. Как на экзотическую зверушку.

       На удивление, на этот раз Митек не стал обзываться, да и разговор начал издалека.

       -- Ты взрослый парень, -- сказал учитель. -- Уже женатый. Скоро у тебя будет ребенок.

       -- Да, -- подтвердил Максим.

       -- Поэтому тебе пора становиться мужчиной, -- заявил Митек. -- Самостоятельным, способным позаботиться о себе и семье.

       Максим кивнул. Хотя с самостоятельностью были проблемы.

       Во-первых, он как младший сын семьи вообще не имел на это права. Пока не переведут в старшие, он в этом мире по сути будет несовершеннолетним. Обязанным без возражений и рассуждений выполнять приказы старших, достаточно близких по крови родственников. А таковых помимо отца, тетки, дяди и деда насчитывалось еще человек двенадцать. Хорошо хоть эти двенадцать к нему не лезли. Не интересен он им был. И слава богу.

       Во-вторых, Максим пока понятия не имел, как в этом мире получают профессию и зарабатывают на содержание той самой семьи. Он, конечно, спрашивал, но в ответ получал либо рассуждения о талантах и предназначении, либо заверения в том, что пока об этом думать рано, вот придет время...

       В-третьих, ему с семьей все равно придется жить во дворце. Традиции, чтоб их. Так что в принципе его семья в любом случае не будет ни в чем нуждаться. Разве что Тайрин переклинит, и она возжелает сделать ремонт, чтобы все было по ее вкусу, купить свой собственный домик где-то на теплых островах или увлечется коллекционированием драгоценностей. Да мало ли как может переклинить женщину.

       Впрочем, мужчину тоже может переклинить от безделья. А ему пока бездельничать некогда. То с демонами сражается, то фальшивых блондинок ловит, то на балы ходит, то учителей слушает.

       -- Для того, чтобы стать самостоятельным, тебе в первую очередь нужно разобраться в себе, -- задумчиво продолжил учитель. -- Понять, в каком направлении развиваться, где ты можешь приносить пользу и где без тебя настолько не смогут обойтись, что готовы будут отдать за твою помощь любые деньги. В твоем случае, к счастью для тебя, это не так и сложно. Ты у нас парень редких талантов.

       -- Понятия не имею, где эти таланты могут понадобиться, -- сознался Максим.

       -- Еще узнаешь, -- легко пообещал Митек. -- Но развивать их нужно. Причем как можно быстрее. Потому что в данный момент дар куда-то тебя ведет. Вслепую. А научившись слушать хаос, ты сможешь понять куда и зачем.

       -- И рассказать кому-то об этом, -- кивнув, сказал Максим. Заодно он вспомнил, что так и не рассказал тете о снах насылаемых драконом. Хотя должен был это сделать, несмотря на то, что не хотелось.

       С другой стороны, учителя ведь Айра привела, так что сейчас она наверняка уже в курсе. А то, что не задает вопросы и не пытается уточнить малейшие детали. Наверное, считает, что так будет правильнее. А кто он такой, чтобы спорить с временным главой семьи и навязывать ей свои проблемы?

       С третьей стороны, Максим и без общения с хаосом знал, куда его ведет дар -- в точку-узел, местоположение которой меняется в зависимости от того, где происходят важные события. Черт его знает, для чего эти события важны.

       В общем, с талантами сплошные проблемы, и платить за такие таланты Максим бы никому не стал.

       -- Ладно, -- сказал парень. -- Я понял. Я должен научиться слышать хаос. И как это сделать?

       Митек улыбнулся и опять завел речь о тихом голосе на краю сознания. После чего Максим заподозрил, что что-то с ним не то. Никаких голосов на краю сознания у него не было. Не было и странных шорохов на грани слуха. И обернуться совсем не хотелось.

       Учитель выслушал, немного покивал и, не теряя оптимизма, заявил, что все это еще появится. Главное, чтобы Максим не отталкивал и стремился. А добрый Митек ему поможет. Научит смотреть не только в одну сторону, прислушиваться и вовремя притормаживать. Максиму это поможет.

       Парень кивнул, хотя и сильно сомневался. Особенно в том, что оно ему в принципе нужно. Зачем что-то слушать, если и так знаешь, что ведет тебя к тому, из-за чего ты по сути появился на свет именно таким, какой ты есть?

       А еще ему подумалось, что слушать хаос, это все равно, что пытаться расслышать голоса мертвых среди радиопомех. А может, и не подумалось. Может, это дракон подсказал.

       Побыстрее бы он вырос.

       Вова подозрительно смотрел на школу искусств.

       И был уверен, что школа столь же подозрительно смотрит на него. Слишком уж живым и дышащим это здание ощущалось.

       Зачем ему в эту школу, Вова понимал слабо. Ему просто принесли предписание и сказали, куда идти и кого там искать. Что-либо объяснять отказались. Дать сначала поговорить с братом и сестрой тоже отказались. Позвать отца, как ни странно, согласились. И пообещали, что обязательно его позовут, как только узнают, где он в данный момент находится.

       -- Гойден, -- пробормотал парень, заглянув в листок-шпаргалку. -- Гойден Ютими, учитель чего-то там и художник. Зачем оно мне?

       Засунув листок обратно в папку, Вова глубоко вдохнул и решительно пошел вперед. В конце концов, что может быть такого в этой школе, чего он прежде не видел?

       Как оказалось, многое.

       Первым делом его обругали за то, что он поперся к лестнице в верхней одежде. На вопрос: "Куда ее деть?" -- дружно помахали руками и сказали поискать на первом этаже. Гардеробная у них, видите ли, бродячая. Кто-то гениальный, желая сэкономить пространство, предложил устроить ее в кармане на стыке плоскостей и не учел смены баланса. Вот ее и носит по всему первому этажу, иногда заносит даже в подвал. Почему это всех устраивает, Вове объяснить не смогли. Наверное им нравился квест: "Найди гардеробную прежде, чем подземное чудище сожрет оставленную там одежду".

       Гардеробную Вова нашел почти сразу. Вот только ему забыли сказать, что найдя, следует бежать к ней как можно быстрее, потому что она может переместиться в любой момент. Вот помещение и исчезло буквально перед носом.

       Вторая попытка оказалась удачнее. Вова успел открыть дверь с надписью "Гардеробная" и войти. За дверью оказалось большое помещение с рядами вешалок. Еще там была тетенька, ловко вязавшая полосатый шарф, и крылатая кошка, дрыхнувшая на подоконнике раскинув лапы и крылья.

       Вова постучал по столу. Тетенька посмотрела на него, как на зеленого инопланетянина, но на вопросы ответила доброжелательно и объяснила, что одежду можно вешать где угодно, главное не забыть где. А тетенька в гардеробной сидела для того, чтобы разные несознательные личности не распивали там крепкие напитки, прогуливая уроки.

       Вова покивал, поблагодарил, избавился от куртки с шапкой и пошел на выход. Коридор за дверью оказался незнакомым и парень понял, как чувствовала себя девочка Алиса, попав в Зазеркалье.

       И школа стала его настораживать с каждым шагом все больше и больше. Отовсюду звучало пение, смех. Что-то грохотало. Потом вообще стали бегать девчонки с радужными стрекозиными крыльями за спиной. Они явно что-то искали и переживали, что Яла их убьет. Вова даже спрашивать о Гойдене у них не решился.

       Зато решился на свою голову расспросить мрачного парня, что-то читавшего, сидя на подоконнике. Парень сначала посмотрел так, словно только что прибыл с Луны и еще не успел адаптироваться. Потом заложил книгу пальцем, закрыл ее и стал биться затылком об оконное стекло. Стекло в ответ вибрировало и дребезжало. Вова не знал, что делать и кого звать.

       Потом парень потер ладонью лицо, светло улыбнулся и сказал:

       -- Прости, я образ проверял. У тебя такой взгляд был. Меня точно на роль возьмут.

       Вова на всякий случай отступил на шаг.

       -- А Гойден на третьем этаже в левом крыле. Они там какого-то гения ждут, испытывать его собираются, -- добавил парень извиняющимся тоном и подозрительно уставившись на Вову, поинтересовался: -- Это не ты гений?

       Вова покачал головой и поспешно отступил.

       А еще он понял -- это вовсе не школа. Это филиал местного дурдома.

       Интересно, на что папины родичи таким необычным способом намекают?

       Лестницу на третий этаж Вова нашел совершенно случайно. Бродил себе, бродил, а потом открыл дверь и ошарашено уставился на искомую лестницу. Причем она была очень далеко от того места, где находилась лестница ведущая на второй этаж с первого. В общем, архитектура у Школы Искусств была странная.

       Поднявшись и расспросив людей, парень узнал, что находится не в том крыле. Но его успокоили и отправили к объединяющему мосту. Сказали, что так будет ближе. А еще он так точно не заблудится.

       А Вова взял и по неведомой причине этих советчиков послушался. Расспросил бы для начала, что это за мост, может быть и не рискнул по нему бежать, узнав, что это просто металлическая перемычка между смотревшими друг на друга частями здания. Довольно узкая перемычка. С деревянным настилом и изящными перильцами, за которые хвататься было страшно.

       Нет, высоты Вова вовсе не боялся. Он боялся того, что этот мост раскачивается под порывами ветра. А еще парню не нравилось, что верхняя одежда осталась где-то в гардеробе на первом этаже. А может даже в подвале.

       Почему Вова, увидев мост, не развернулся и не пошел по обходному пути, он и сам не знал. Может, дух противоречия взыграл, может, мозги незаметно для себя простудил, может, еще что-то, вплоть до порчи и гипноза. В общем, Вова сделал глупость. Закрыл за спиной дверь и решительно побрел по мосту. А на улице как раз снег начался, почему-то летевший параллельно земле, слева направо. И ветер, опять же. И холодрыга. Зима ведь.

       Таким идиотом Вова давно себя не чувствовал. И это ему еще повезло. Ведь дверь на противоположном конце моста могла быть запертой. Тогда пришлось бы идти в другую сторону, ловить советчиков и устраивать драку. Просто чтобы согреться.

       Оказавшись в спасительном тепле школы, Вова первым делом присел, обхватил себя руками и попытался согреться. Потом сообразил, что двигаясь согреется быстрее. Потом попытался отряхнуть снег. А потом так и пошел дальше, чувствуя себя искупанным кошаком. Ага, тем, который сухим выглядит толстым и красивым, а мокрым -- тощей горбатой сдыхонью.

       Попадавшиеся на пути люди смотрели на Вову с удивлением. Иногда с сочувствием. Иногда насмешливо.

       Парень, смирившись со своей участью, опять стал спрашивать об неуловимом Гойдене и в итоге был послан к синей двери с правой стороны в конце коридора. Как ни странно, даже нашел ее с первой попытки. То ли объяснили хорошо, то ли эта дверь была такая одна на весь этаж.

       Вова немного постоял, пригладил волосы и решительно постучал. После чего дверь открыл и вошел, держа на всякий случай папку перед собой.

       За дверью обнаружилась захламленная комната со свисающими с потолка кусками ткани.

       -- А это еще кто? -- недовольно спросил женский голос слева и из-за полотнища выглянула курносая веснушчатая девушка.

       Симпатичная девушка. Поэтому Вова улыбнулся и заявил:

       -- Меня к Гойдену послали.

       -- А, -- сказала девушка и, потеряв к нему интерес, скрылась за тканью.

       Вова переступил с ноги на ногу, осмотрелся.

       -- Эй, мне Гойден нужен!

       За тряпкой справа что-то с шорохом осыпалось, а потом кто-то стал тихо материться.

       -- Эй! -- повторил Вова, не любивший игнорирования своей персоны.

       -- Да здесь я, здесь, -- недовольно отозвались справа. -- Иди, помоги! Иначе долго ждать придется. Кто только их придумал...

       Вова немного подумал, а потом взял и пошел.

       За тканью обнаружился темноволосый всклокоченный дядька, всем телом державший норовившую рухнуть колонну сложенную из чего-то похожего на прозрачные патефонные пластинки. Дядька старался, держал, а пластинки, несмотря на его усилия, потихоньку расползались и осыпались с вершины колонны. Мужчина опять матерился, но своей странной деятельности не прекращал.

       -- Хм, -- сказал Вова, считавший, что проще эту колонну уронить, а потом сложить заново.

       -- Помогай! -- приказал дядька и получил по голове упавшей пластиной.

       -- Как? -- спросил парень, которому казалось, что чужая помощь мужчине только помешает.

       -- Хватай верхние, стопкой!

       Вова скептически посмотрел на то, что ему приказали хватать, и опять хмыкнул.

       -- Я как бы не эквилибрист, чтобы что-то такое схватить и не рассыпать, -- сообщил парень.

       -- Как не эквилибрист? -- искренне удивился мужчина, дернулся, пытаясь рассмотреть Вову получше, и колонна таки рухнула. -- Ты еще кто? -- заинтересовался, полюбовавшись рассыпавшимися у его ног пластинами.

       Вова молча протянул папку.

       Мужчина ее открыл, полюбовался шпаргалкой, отдал ее парню. Потом стал читать то, что в папке было помимо шпаргалки. Вова сколько не пытался, понять что там написано не смог. Буквы вроде знакомые, слова тоже, а во что-то осмысленное они почему-то не складывались.

       -- Так это ты, -- задумчиво сказал мужчина и взлохматил пятерней и без того лохматую прическу. -- Ага, ага. Помочь и направить. Раскрыть подсознание. Психопрофиль подходящий. Вот психопрофилей мне и не хватало. Ты как амнезию умудрился заработать? -- спросил Гойден, в упор глядя на Вову.

       -- Амнезию? -- пришибленно переспросил парень.

       -- А, не важно, -- решил мужчина и продолжил чтение. -- Так. Отказать я не могу. Долги надо отдавать. Но что с тобой делать? К начинающим не засунешь, там люди учатся, а не пытаются с внутренним миром поговорить. Так что же делать? Может в вечернюю группу? С одной стороны, все условия будут соблюдены, с другой стороны, ты сможешь заниматься тем, чем тебе захочется. В некоторых рамках. Потому что нельзя петь в художественном классе. Понимаешь?

       Вова ничего не понял, но на всякий случай кивнул. Ощущение, что он находится в дурдоме у парня росло и крепло.

       -- Вот и хорошо! -- обрадовался чему-то неведомому Гойден и заорал: -- Ратика!

       Вова от неожиданности даже подпрыгнул.

       На вопль пришла веснушчатая девушка. Неодобрительно посмотрела на Гойдена, еще более неодобрительно на Вову и, поворошив ногой пластины, мрачно спросила:

       -- Кто весь этот бардак будет убирать?

       -- Забудь! -- жизнерадостно приказал мужчина. -- Лучше принимай ученика.

       -- Моего? -- еще более мрачно спросила девушка и окинула Вову убийственным взглядом.

       -- Нет-нет, -- поспешил ее заверить Гойден. -- В вечернюю группу. У мальчика амнезия. Посочувствуй ребенку.

       -- И не подумаю, -- сказала девушка. -- Программа у него есть?

       Гойден кивнул и всучил ей папку.

       Читала Ратика долго и старательно. Похоже некоторые, особо ей не понравившиеся места, даже перечитывала несколько раз. Потом захлопнула папку и решительно сказала:

       -- Они лгут!

       -- Да пускай себе лгут, -- ни капли не проникся мужчина. -- У ребенка что-то случилось с нужными ему воспоминаниями. Их надо вернуть. Медики решили, что проще и безболезненнее сделать это через искусство.

       -- Тебе не кажется, что многовато этих мальчиков стало появляться у Серых Туманов? -- спросила девушка.

       -- Он точно их, по физиономии видно. Вылитый Кьен, только моложе.

       -- Я не говорю, что они воруют талантливых детей. Я говорю...

       -- Милая, какая тебе разница. Определи его в одну из групп. Я тебе половину оплаты отдам. Мне им заниматься некогда, у меня эквилибрист не пришел...

       -- Я его еще и курировать должна?! -- почему-то разозлилась девушка.

       -- Ты отлично умеешь курировать. Твои золотые руки...

       -- Ты мне еще о серебряных ногах расскажи! -- натурально зарычала девушка. -- Да от них одни неприятности. Ненавижу дурных малолеток из старших семей, которым якобы не нашлось учителя среди родственников. Почему они перекладывают проблемных детей на нас?! Чем ему поможет искусство, если мозгов нет?!

       -- У него всего лишь памяти не хватает, -- мягко сказал Гойден. -- И вообще, очень милый мальчик.

       Вова улыбнулся, изо всех сил стараясь выглядеть именно милым. Было у него ощущение, что если не получится, добрая девушка Ратика стукнет его чем-то тяжелым по голове, или сбросит с моста между крыльями школы. И никто не докажет, что это был не несчастный случай.

       А вообще, Вова злился.

       Что за ерунда здесь происходит?

       Какая еще амнезия?!

       И почему ему не дают общаться с братом и сестрой?!

       Это все явно не к добру.

       И Вове хотелось драться, только было непонятно с кем и за что.

       А если не знаешь, где находится противник и что происходит, лучше затаиться и подождать. Потому что носиться, как безголовая курица по двору, последняя глупость. А в этом мире, похоже, она может натурально стать последней в жизни.

       О Тиларе, вроде бы муже Серой Кошки, Максим вспомнил неожиданно для себя самого, и, похоже, не совсем в тему. Эста и Матиль одарили его одинаковыми удивленными взглядами. Тайрин, сосредоточено чистившая апельсин, посмотрела с любопытством, зевнула и вернулась к своему занятию. А рослая блондинка Дэла, принесшая Тайрин новости с работы, поперхнулась чаем и долго кашляла.

       -- Ты откуда о нем знаешь? -- наконец подозрительно спросил Матиль.

       -- Это какая-то страшная тайна? -- в свою очередь спросил Максим и потер переносицу. Странно все это. Не могла же тетка прятать своего мужа, пока он не сбежал.

       -- Не то чтобы... -- задумчиво сказал равновесник.

       -- Просто о нем говорить не принято, -- попыталась объяснить Эста. -- Он не то чтобы умер... он хуже. Он все бросил и исчез, словно стер себя из семьи. Сложно объяснить.

       -- Мой папа тоже исчез, -- напомнил Максим.

       -- Твой папа исчез иначе, -- уверенно сказал Матиль, но как именно иначе, объяснить не смог.

       Он честно пытался это сделать, но Максим особой разницы между двумя случаями исчезновения так и не заметил.

       -- Давай я расскажу с самого начала, -- предложила Эста, когда ее равновесник окончательно запутался и стал сомневаться в собственных словах. -- Может, поймешь. Потому что это на самом деле сложно.

       Максим пожал плечами и кивнул соглашаясь.

       Началось все с того, что Айре, которая на самом деле была старше братьев больше, чем на десять лет, одна из теток намекнула на то, что пора бы столь чудесной и выдающейся девушке подумать о семье. И все бы ничего, но намекнула она вполне себе официально, в присутствии свидетелей. И Айре для того, чтобы не прослыть неудачницей, которой семья ищет мужа, пришлось самостоятельно искать себе хотя бы мужчину для сопровождения. Никто ведь не докажет, что ничего кроме сопровождения там нет. Да и не станут доказывать. Не принято. А потом молодая пара поссорится, разойдется и родственницы счастливо забудут о незамужней девушке на ближайших два-три года. Потом, конечно, опять вспомнят, но к тому времени все может разрешиться само собой. Вплоть до того, что она действительно выйдет замуж.

       К поиску сопровождения девушка, которую в то время еще не называли Серой Кошкой, приступила вдумчиво и основательно. Кто попало ей для этой цели не годился. Мужчины, которые таким незамысловатым образом зарабатывали на жизнь -- не годились тем более. У них, конечно, множество всяких достоинств, начиная от представительной внешности и заканчивая умением не переступать определенную черту, но их знали, и во внезапно вспыхнувшую любовь никто бы не поверил. Мужчины, которые этим не зарабатывали, тоже не годились, как оно парадоксально ни звучит. Для них не существовало той самой черты и вылиться это могло во что угодно.

       Айра долго перебирала кандидатуры. Присматривалась. Даже в одну школу ходила -- поговорить с симпатичным учителем, но что-то ему в этой затее не понравилось. А потом, когда она совсем уже отчаялась, Айре помог случай -- ее отец привел во дворец ученика-погорельца и велел дочери присмотреть за ним. Потому что ученик был талантлив, но очень рассеян. Девушке хотелось отвлечься от своих поисков, и она согласилась.

       Присматривала она недолго. Погорельцу сделали ремонт и отправили домой. Но он оказался парнем благодарным и пригласил девушку на праздник огней. Вот собственно на этом празднике она и познакомилась с Тиларом Макаске. Как уж там было дело, история умалчивает. Может она ему понравилась с первого взгляда. Может отчаявшаяся и успевшая немного выпить девушка решила подойти с интересным предложением к парню с растерянным взглядом. Но закончилось все тем, что к концу лета они взяли и поженились. Тайно. Потому что Айре хотелось замуж и не хотелось радовать родственниц.

       На этом месте Максим хихикнул и был обозван бесчувственным типом ничего не смыслящем в любви. Причем, обзывал почему-то Матиль. Тайрин продолжала бороться с апельсином. Дэла что-то высматривала в чашке. А Эста только вздохнула и продолжила рассказ.

       Все тайное рано или поздно становится явным. В случае занятной парочки -- Айра плюс Тилар -- тайное всплыло после того, как Кьен напоил подозрительного хахаля дочки и расспросил его. Родственники, особенно женского пола, на Айру обиделись. У нее в принципе не было причин, чтобы лишать их долгожданного праздника. Тилар тоже обиделся. Наивный парень был уверен, что женат на дальней родственнице главы рода, а вовсе не на его родной дочери. В придачу к этой новости на него насела толпа доброжелателей и прочих сочувствующих. Они дружно пытались выяснить, что он умеет и для чего может сгодиться семье. Потому что быть бесполезным в такой семье нехорошо и неправильно. Недостойно мужчины.

       К счастью для Тилара, он оказался не безнадежен. Он был плохо обученным магом, но это было поправимо. Он увлекался историей. Умел делать заготовки для амулетов, причем очень даже неплохого качества. Еще он был сиротой неясного происхождения, но это ему великодушно простили и постановили, что он должен усиленно учиться и расти над собой. Тилар, собственно, особо не возражал. Он был парень покладистый, да и учиться любил. И все, что ему было нужно в тот момент -- это поддержка от девушки, которая втравила его в историю, забыв об этом предупредить. А девушка повела себя глупо. Вместо того, чтобы поддержать своего мужчину, она решила поддержать свою семью и стала от него требовать -- всего, сразу и как можно быстрее. Он терпел, старался, а она все его успехи обесценивала и низводила. Требовала больше. Рассказывала о своих гениальных предках. Намекала на то, что немного его стыдится, хоть и любит. Неизвестно чего она пыталась добиться, но добилась того, что он однажды сказал:

       -- Желаешь, чтобы я перевернул для тебя мир? Хорошо!

       В присутствии свидетелей сказал. После чего ушел.

       Дело было на одном из вечеров Праздника Середины Зимы, так что сначала никто его даже не искал. Думали, что парень остынет и вернется. У него на тот момент были обязательства из тех, о которых не забывают из-за каприза взбалмошной жены. А он забыл. И не вернулся.

       Его потом искали, но так и не нашли. Даже стали ходить слухи, что с его происхождением на самом деле что-то сильно не то. Правда, они быстро затихли после того, как Кьен пообещал укоротить особенно длинные языки, принадлежащие тем, кто не сможет доказать свои интересные теории.

       А потом пропал Ижен, только-только ставший главой Серых Туманов. Причем было доказано, что его пытались убить и многие уверовали, что убить пытался, а скорее всего убил, обезумевший муж Айры. Правда, Кьен в своей излюбленной манере и тут доказал, что они не правы. Попутно он отказался опять брать бразды правления в свои руки. Только ведь от этих бразд избавился. И временным каман-шай Серых Туманов стала безутешная жена, у которой неожиданно для всех появилась стальная воля и холодный разум.

       -- Понимаешь? -- спросила Эста, закончив рассказ.

       -- Кажется, да, -- сказал Максим. -- Разница в том, что мой отец исчез не по своей воле, а Тилар как раз по своей. Причем причина у него на мой взгляд недостаточна для того, чтобы все бросить и уйти.

       -- Ага, -- подтвердила Эста.

       -- Он обещал вернуться, -- заявил Матиль.

       На него дружно и удивленно посмотрели.

       -- Он сказал, что вернется, когда мир перевернет. Не раньше и не позже.

       -- Точно! -- подтвердила Эста. -- Так что, никогда он не вернется. И Серая Кошка могла бы давно развестись из-за нежелания мужа жить с ней под одной крышей. Но почему-то этого не делает.

       -- Ждет она его, -- печально сказала Тайрин и закусила этот откровение апельсиновой долькой.

       -- И не дождется, -- припечатала Эста.

       Матиль и Дэла дружно кивнули.

       А Максим потер переносицу.

       Почему-то ему казалось, что у тети Айры есть все шансы дождаться блудного мужа. И что в этом основная проблема. Потому что переворачивать мир -- нехорошо.

       Могла бы тетка и что-то попроще потребовать. А то сначала сами желают, чтобы к их ногам бросали миры, а потом плачутся, что кто-то на самом деле решил это сделать.

       И еще Максим неожиданно для самого себя понял, почему было так важно узнать из-за кого появился на свет его дракон и что за знание привело его в мир.

       Пока Максим размышлял над этим, Дэла дорассказала Тайрин новости, пожелала ей удачи и ушла. Ее ждала любимая работа.

       Эста и Матиль тоже решили куда-то уйти, но были остановлены Максимом.

       -- Ребята, я вам сейчас скажу одну вещь, а вы попробуйте над ней подумать, -- сказал парень. На него с интересом уставились три пары глаз. -- Драконы, то есть люди из хаоса, рождаются в тот момент, когда в мир приходит новое знание. Когда, не помню кто, изобрел города на плоскостях, в мире родился дракон и вероятнее всего не один, понимаете? Если задаться целью, можно даже этих драконов вычислить. Это было первое. Второе -- драконов тянет в узел-точку. В то место, где происходят события тесно связанные со знанием, из-за которого они родились. И если вспомнить где именно и когда я попадал в неприятности, можно найти места, где эта узел-точка была. Так вот. Теперь подумайте, что или кто объединяет и первое, и второе?

       -- Тилар? -- робко спросила Тайрин, отложив второй апельсин в сторону. -- Но ты родился на Земле и...

       -- И значит Тилар нашел на Земле моих родителей. И учитывая, что потом родился еще и Вова, который стал драконом из-за моего папаши, этот папаша к знанию каким-то местом причастен. Понимаете? Так что мой отец знает, что именно беглый муж пытается сделать. Он ему помог, вероятно не понимая, в чем именно. Вот. Еще, Серые Туманы, вопреки всему, упорно ждали возвращения своего сгинувшего каман-шая. Это было бы странно, если бы они не были уверены, что он жив. Значит, Тилар как-то сообщил об этом, предоставил какие-то доказательства, но почему-то не сказал где он находится. А почему не сказал? А потому, что вернувшийся Ижен мог ему помешать, вот. У моего папаши, конечно, есть недостатки. Он мог помочь не понимая, в чем именно. А потом мог сообразить и стать для Тилара опасным. Причем судя по тому, что папа не бросился сюда при первой возможности, будучи на Земле, он не подозревал о том, что представляет опасность, а оказавшись здесь, сразу понял. Как-то так. Вот. А еще -- Тилар, несмотря ни на что, хороший человек. Моего отца проще было бы убить.

       -- Никто и не говорил, что он нехороший, -- пробормотал Матиль. -- Даже не факт, что он делает что-то нехорошее.

       -- Нет-нет, -- задумчиво произнесла Эста, помотав головой. -- Большие изменения почти наверняка нехорошо. Чем изменения больше, тем больше они задевают. А он пообещал перевернуть мир. Так что... так что, давайте действительно подумаем. Может, до чего-то и додумаемся. Вот в чем Ижен, который был хранителем артефакта, отличным бойцом и не менее отличной ищейкой, мог помочь Тилару -- полной его противоположности? И вообще, что так и не доучившийся маг мог изобрести?

       -- Может все дело в том, что он не доучился, -- предположила Тайрин. -- Поэтому те, кто доучился, и не замечают то, что очевидно ему.

       Эста кивнула и в упор уставилась на Максима.

       -- А ты ведь тоже недоучка, -- почти пропела она. -- Родители не могли тебя научить всему. Для многого нужна практика и испытания, которые в другом мире не пройдешь. Так что...

       -- Так что я тоже недоучка. Когда семья решит, что мои мозги окончательно пришли в норму, кто-то это обучение продолжит. Проблема в другом -- я не такой недоучка, как Тилар. Меня учили не там и наверняка не тому.

       Эста вздохнула и признала, что он прав. Хотя теория о недоучках ей все равно нравилась. Просто она не знала, что с этой теорией теперь делать и как ее применять.

       По прошествии восьми дней Вова так и не понял, для чего его послали в Школу Искусств. За это время он немного привык к странной архитектуре школы и теперь почти сразу находил нужное помещение. Еще за это время Вова успел попробовать себя во множестве вещей. Его, как и собирались, отправили в вечернюю группу. Сначала в вечернюю группу певцов, где разновозрастные люди учились вокалу, но его оттуда выгнали уже через полчаса -- у Вовы не было ни слуха, ни голоса. Зато была громкость.

       Ратика, ворча и поминая каких-то богов, повела его к стихоплетам, но оттуда спустя час сбежал сам Вова. Слишком уж странные стихи там читали, причем почему-то дружно и ему, требуя одобрения.

       Ратика опять обругала богов и повела Вову к актерам. Там он задержался на целых три дня. А на четвертый день подрался с нетрезвым типом, оказавшимся сценаристом, и был выставлен за дверь чуть ли не пинком.

       Злая, как крокодилица, Ратика прочитала парню лекцию о том, что старших следует уважать, а с незнакомцами не следует пререкаться. А потом отвела к художникам, поклявшись, что если он продержится там меньше десятидневья, она убьет его своими руками. Вова не то чтобы поверил, скорее не захотел огорчать девушку, поэтому решил приложить усилия. Да и рисовал он, в принципе, неплохо. Правда, только героев компьютерных игр. Так что пока остальные ученики пытались изобразить вазу, арбуз или яблоко с грушей, Вова старательно вырисовывал орков с молотами и скудно одетых эльфиек. Это, похоже, всех устраивало. По крайней мере, замечаний Вове никто не делал и рисовать кувшины не заставлял.

       И так бы наверняка продолжалось очень долго, ко всеобщему удовлетворению, но однажды рисунки увидел рыжий вихрастый парень, пришедший проводить домой сестру. Он долго пялился на эльфийку в бронелифчике. Потом столь же долго на Вову. А потом сказал:

       -- Неяд Сотора.

       -- Что? -- удивленно переспросил Вова.

       -- Меня зовут Неяд Сотора, -- сказал парень и широко улыбнулся.

       -- А-а-а-а... А меня Вова.

       Парень кивнул, еще раз улыбнулся и полюбопытствовал, откуда такие странные фантазии о броне и почему у девушки ослиные уши?

       Вова обиделся за свою эльфийку и сообщил, что так и должно быть.

       Неяд удивился.

       Вова хмыкнул и зачем-то рассказал ему о любимом ноуте, оставшемся на родине, и об онлайниграх.

       Неяд неподдельно заинтересовался.

       Слово за слово, и Вова рассказал и о том, откуда он, и о достижениях родной науки, и о любимых играх, и еще об очень многом.

       Неяд был в восторге и обещал подумать.

       Появился он спустя два дня и сходу заявил, что у него есть идея, как с помощью силы и толики хаоса сделать динамичные иллюзии. А если подумать еще немного, то их наверняка можно будет заставить двигаться в нужную сторону.

       Вова покивал, изобразил бурную радость, на чем они и расстались.

       А потом оказалось, что как-то незаметно пошло целых восемь дней. Вова продолжал рисовать, пытался понять, чем ему это может помочь, и не понимал. Постепенно ему становилось скучно и хотелось что-то разломать. Или опять с кем-то подраться. Останавливало то, что не хотелось беспокоить Ратику. Поэтому Вова придумал себе развлечение -- давал сам себе квесты и шел их исполнять. Вычислить алгоритм движения гардеробной получилось за каких-то три дня. Найти танцоров за час, а вот на поиски места, где им шьют костюмы, Вова потратил целых семь дней, чему был рад.

       Потом квесты переместились из школы на улицы города. Вова искал в магазинах странные вещи и задавал людям странные вопросы. Помогал девушкам донести корзины со снедью и доставал торговцев на небольшом рынке вопросом о соленой радужной рыбке. А еще Вова учился ориентироваться во всяческих лестницах и переходах и научился заставлять стены исчезать, точнее куда-то перемещаться именно в тот момент, когда они ему мешали срезать путь. Последнее у него получилось само собой. Ему просто захотелось, чтобы дорога, которая была вчера, вернулась на свое место, и загадочный баланс сместился и мир потек. Одни дома выцветали и становились прозрачными, другие, наоборот, становились яркими и плотными.

       Потом Вова понял, что благодаря этому умению может подзывать гардеробную к себе, как пса. И она на самом деле стала появляться.

       В общем, жизнь была не скучна.

       Никакие воспоминания Вову не тревожили.

       Быт тоже постепенно налаживался. Парень нашел прачечную и место, где можно было нормально питаться. И, возможно, дальше жизнь бы потекла тихо, размеренно и без особых потрясений. И Вова бы даже придумал, как заставить этот мир выпустить его и отправить в то место, где находится Лирела. Но опять пришел Неяд и позвал смотреть на динамичные иллюзии. А Вова взял и зачем-то согласился.

       Привел Неяд его в приземистое здание с узкими высокими окнами. В здании они долго петляли по ярко освещенным коридорам, а потом пришли в небольшую комнатку, в которой под стенами кучковалась толпа людей. Эта толпа жизнерадостно приветствовала Неяда. Худой мужчина с бородкой торжественно сообщил, что испытание начинается и в комнатке погас свет. А потом прямо с пола стала расти фигура воина с огромным мечом в руках. Воин крутанулся на пятке, свирепо посмотрел прямо на Вову и кинулся вперед. Парень даже испугаться не успел, как перед ним появилась эльфийка и взмахом тонкого клинка снесла воину голову. Потом обернулась, заманчиво улыбнулась и осыпалась снежинками.

       Свет тут же включился.

       -- Ни фига себе три дэ эффекты, -- ошарашено пробормотал Вова.

       -- Да, неплохо получилось, -- согласился Неяд и расцвел в улыбке. -- Жалко, что так недолго. Мы пока не можем решить проблему с энергозатратами. Не получается ее подавать линейно, порциями.

       -- Почему? -- заинтересовался Вова.

       Неяд вздохнул и стал объяснять что-то странное. Вова как ни пытался, так ничего и не понял, но, чтобы не подумали, что он совсем дурак, спросил:

       -- А почему энергию не пускать по проводам?

       На него уставились с интересом.

       -- Понимаете, -- задумчиво сказал парень, пытаясь сообразить, что бы еще умного им сказать. -- Энергия, она ведь рассеивается и расползается по всей комнате...

       Поправлять его никто не стал, хотя Вова понятия не имел, откуда к нему пришло это сакральное знание.

       -- А что если ее заключить в оболочку, в которой она будет двигаться и выходить наружу дозировано?

       -- Накопители, -- задумчиво кто-то сказал.

       -- Они опасные, -- возразил Неяд. -- Если кто-то повредит оболочку...

       -- От нас ничего не останется, -- мрачно предрекла девушка с косой до талии.

       -- А если... -- сказал Вова и почесал затылок. -- Если заставить ваши иллюзии самим притягивать к себе энергию. Тогда она не рассеется и попадет в них дозировано. И добавлять можно будет. И... -- что бы еще сказать, Вова так и не придумал. Чушь же какая-то. А всему виной воспоминание магнита притягивающего металлическую стружку.

       Вове казалось, что сейчас над ним посмеются.

       А вместо этого собравшаяся компания сначала затихла, а потом стала бурно спорить.

       Вот так Вова и стал чем-то вроде музы для исследовательской группы Митара. И это оказалось интересным делом, гораздо интереснее рисования и дрессировки гардеробной. Постепенно Вове стало казаться, что он начинает что-то понимать. А может, даже действительно понимал. И ему очень хотелось помочь. Хоть чем-то. Например, упорядочить невидимые для магов-ученых частицы, создавая тончайшие паутинки, не совсем материальные, но близкие к материи. И энергия стала послушно течь по этим паутинкам, концентрируясь в центре комнаты и не сбивая больше настройки.

       Митар, оказавшийся учителем собравшейся в группу молодежи, когда узнал об паутинках, чуть ли не по потолку бегал. Потом привел женщину обозванную равновесницей и долго задавал ей странные вопросы. После женщины пригласил мрачного коротышку, вроде бы даже Вовиного дядю, правда, парень в этом не был уверен. Коротышка потрогал паутинки и заявил, что это просто стабильные потоки хаоса. На материальный мир они особо не влияют, потому что такое количество хаоса в мире есть всегда. Паутинки недостаточно плотные, чтобы воздействовать и вредить. Все, что они могут -- это захватить совсем крошечные частицы энергии и увлечь за собой. А потом, когда поток заканчивается, энергия получает свободу и ведет себя как обычно.

       Коротышку слушали внимательно, а после его ухода стали спорить.

       И каким-то непонятным Вове способом спор закончился всеобщим желанием научиться искусственно создавать такие потоки. Зачем эти потоки были нужны, никто не знал, но отчего-то всем казалось, что они непременно пригодятся.

       Вот так Вова стал официальным членом группы -- экспертом и подопытным кроликом в одном лице. Но это было очень весело, парень чувствовал себя нужным и не возражал против своего статуса. Все равно ведь больше заняться нечем.

       Надоело учиться? Иди работать!

       Максим чувствовал себя деревянной лошадкой из детской карусели. Вроде бы шевелится, куда-то движется под бравурную музыку, а на самом деле крутится по кругу и только седоки меняются.

       Круг у Максима был невелик. Сначала в школу Коярена, который сдержал слово и стал всячески ученикам мстить. Максима он то заставлял мышечную массу наращивать, то вдруг передумывал и заявлял, что у него недостаточная растяжка, то начинал критиковать скорость и реакцию. Но с ним Коярен еще обходился мягко, остальным было хуже. А что "добрый" учитель делал с Итишем, даже спрашивать было страшно. С ним Коярен занимался индивидуально. И равновесник после этих занятий бродил с таким просветленным лицом, словно они там на самом деле курили какую-то дрянь и познавали нирвану.

       Потом Коярен наконец отпускал, и эстафету перехватывал второй учитель, все еще уверенный, что Максим просто-таки обязан что-то уловить на грани слуха. Парень с ним не спорил, делал вид, что пытается, и больше всего боялся на этих занятиях заснуть. Слишком уж спокойный и умиротворенный голос был у Митека. А еще он рассказывал предельно скучные вещи, вел сам с собой философские беседы и только изредка интересовался мнением ученика. Издевался, в общем.

       Когда это издевательство заканчивалось, Максима подхватывали под руки Тайрин с Данкой и почти насильно тащили на курсы молодых родителей. Там парень к своему ужасу узнал, что даже в огромном дворце, переполненном лекарями, может остаться наедине с рожающей женой и тогда ему придется срочно становиться акушером. Максим первое время пытался доказать, что женщина, с непонятным восторгом описывающая такие ситуации, в корне неправа. Даже если во дворце не останется ни одного лекаря, там обязательно будут какие-то женщины, разбирающиеся в родах гораздо лучше. Но его слушать не стали. Еще и обозвали трусом.

       Помимо выслушивания страшных историй, беременным, их несчастным мужьям и группе поддержки приходилось заниматься какой-то странной гимнастикой, громко дышать и разговаривать с животами. За разговорами с животами так называемая учитель следила особенно пристально, и Максим заподозрил, что она на самом деле сумасшедшая. Просто умело свое сумасшествие маскирует.

       Потом Максим возвращался во дворец, проходила ночь, и круг начинался заново.

       В какой-то момент Максиму стало казаться, что занимается он полной ерундой. И вообще, бездарно тратит свою жизнь. Что надо бы заняться чем-то полезным, иначе это кружение никогда не закончится. Вот только чем бы заняться, Максим так и не придумал. Поэтому мрачно улыбнулся отражению в зеркале и пошел третировать Серую Кошку.

       Айра выслушала путанные объяснения племянника со странным интересом и добродушно сказала, что все в порядке. Это просто зима. Местная зима частенько на неподготовленных к ней влияет таким вот образом. Что на самом деле Максим загружен под завязку. И он обязательно это поймет и почувствует. Как только придет весна. Тогда ему захочется тратить время на себя и он обнаружит, что этого времени нет.

       Максим хмыкнул и сообщил, что ему весны дожидаться не обязательно. Ему просто нужны какие-то перемены в жизни. А то он скоро натурально одеревенеет. И будет как та фигурка в старинных настенных часах ежедневно исполнять один и тот же простенький танец, под одну и ту же мелодию.

       На крайний случай могли бы рассказать, где целыми днями пропадает Вова. А то за все время Максим сумел застать его в той квартире только один раз. Да и тогда брат нес какую-то чушь о своих любимых играх.

       От Вовы Серая Кошка отмахнулась и заявила, что он учится.

       Потом постучала пальцем по столу и нехорошо улыбнулась.

       -- Хочешь перемен в жизни? -- спросила задумчиво. -- Хорошо. Очень хорошо. Наверное, пора тебе разобраться, что ты такое и для чего нужен семье.

       Максим удивленно на нее уставился.

       Что-то разговор пошел не в ту сторону.

       -- Итак, сначала ты прочтешь несколько книг и расскажешь мне, что в них понял, а что нет. Непонятности я тебе объясню. А потом... потом, пожалуй, начнешь помогать Лакья. Думаю, тебе понравится. Ты любишь совать свой нос во всяческие неприятные и опасные дела. Может, тебе это даже поможет. А то Митека ты всерьез не воспринимаешь. Думаешь, что он тебе сказки рассказывает.

       Максим сидел и молчал.

       Айра немного на него посмотрела и закрыла глаза, словно пыталась собраться с мыслями.

       -- Знаешь, -- сказала она. -- В этом мире есть вещи, которые невозможно увидеть, если не знаешь, куда смотреть. Большей части населения невозможно увидеть. Но бывают уникумы, которые и сами видят и другим могут показать. Эти уникумы очень ценятся. Настолько, что когда-то приравнивались к ценному имуществу, к артефактам. Некоторых это даже устраивало. А вот других -- нет. Они сбегали, прятались и искали место, где будут считаться людьми. Многих догоняли, часть из них убивали, или они убивали себя сами, отчаявшись обрести эфемерную свободу. Думаю, так было навсегда утеряно множество нестандартных способностей. Вот такой был мир. И в этом мире были Серые Туманы. Наша семья. С ценными и уникальными способностями. Как думаешь, почему никто не пытался нас захватить и объявить своим имуществом?

       -- Я думаю, что пытались, -- сказал Максим.

       -- Ну да, пытались, -- не стала спорить тетя и загадочно улыбнулась. -- Спрошу по-другому. Почему не смогли?

       -- Силы не хватило? -- заинтересовался Максим.

       -- Что ты. Изначально особой силы у Серых Туманов не было. У наших противников ее было гораздо больше. Так почему они не рискнули напасть?

       -- Эмс, -- сказал Максим. Что-то такое он определенно знал. Просто надо сосредоточиться и... -- Точно! Хаос. Если я могу вытащить в мир хаос и устроить взрыв, то и те, первые, тоже наверняка могли. И сумели вовремя это продемонстрировать. А еще сумели продемонстрировать что-то такое, что убивать их стало невыгодно.

       -- Правильно, -- одобрила Айра. -- Их не трогали потому, что держать такое имущество у себя дома сродни самоубийству. Да и пользы особой от этого имущества не добьешься. А гуляя на свободе... Впрочем, иди читать книги, сам узнаешь, чем Серые Туманы занимались, да и до сих пор занимаются. Думаю, тебе понравится.

       На чем аудиенция была закончена.

       Максиму Айра всучила листок с лично написанным перечнем книг и отправила в библиотеку.

       И он пошел.

       Даже библиотека в череде дней, похожих друг на друга, была приятным разнообразием. А там, может, книги будут интересные. Может, появятся вопросы, которые можно будет задать Тайрин или Эсте. Или случится что-то. Или получится выловить Вову и узнать, где и чему его учат. Вот будет смешно, если и его отправили слушать лекции по истории. С этой семейки станется. Они считают своим долгом поиздеваться над теми, кто младше.

       Библиотекарша, получив листок, исписанный аккуратным почерком Серой Кошки, округлила глаза и некоторое время бездумно таращилась в пустоту. Потом ожила, улыбнулась и опрометью куда-то побежала. Максим только и успел проводить ее удивленным взглядом.

       Вывод напрашивался сам собой. Библиотекарша не ожидала, что его допустят к этим книгам.

       -- Любопытно, -- пробормотал парень.

       Вернулась девушка гордо неся перед собой нечто мало похожее на книги. Скорее это были кипы листов подшитые в папки.

       При ближайшем рассмотрении оказалось, что Максим почти угадал.

       Две дощечки-обложки зажимали между собой белоснежные листы, видимо защищенные от времени и прочих невзгод какой-то магией. Таких недопапок было аж семь штук, причем, три из них были довольно пухлыми, а одна совсем тоненькой.

       Библиотекарша аккуратно положила их на столик, хлопнула ладонью и монотонным голосом сообщила:

       -- Это своеобразный архив. Одна из его частей. Он неуничтожим, даже если ты их сожжешь, спустя некоторое время они восстановятся, причем в том месте, откуда я их принесла. Но все-таки будь аккуратен, для восстановления требуется время, а они в любой момент могут кому-то понадобиться. Посторонним читать их и рассказывать о том, что в них написано нельзя. Даже твоим брату и сестре пока нельзя, только после официального принятия в семью. С женой делиться можешь, она уже наша, но предупреди, чтобы не пыталась что-то рассказать хотя бы тем же родителям. Ей ничего не будет, да и они сразу все забудут, но головы у них будут болеть очень сильно. И случайно могут исчезнуть воспоминания не касающиеся архивов. Вернешь, когда дочитаешь и обдумаешь. Подумать следует обязательно, потому что наверняка захочется перечитать некоторые места. Если они кому-то понадобятся, я приду и заберу на некоторое время. Никому кроме меня не отдавай. Даже тетке. Иначе по рукам получишь. -- Девушка выдохнула, немного подумала и кивнула. -- Кажется все. Если я что-то забыла, потом приду и скажу. Но ничего важного я забыть не могла.

       Максим поблагодарил и, забрав архивы, отправился с ними знакомиться.

       -- Ах, да! -- вспомнила не важное библиотекарша, когда он дошел до двери. -- Номер архива на изнанке обложки. И цифры там телькские. Попроси кого-то их тебе нарисовать, у меня они малоузнаваемые получаются.

       Максим поблагодарил еще раз.

       Телькские цифры нарисовала рассеянная Тайрин. Она даже не спросила, для чего они нужны, зато поцеловала в щеку и поделилась новостью о том, что Данка начала учить ее вязать детские пинетки. Пока она училась только теоретически, потому что ни у кого во дворце не оказалось крючка для вязания. Но крючки, после долгих объяснений, пообещал смастерить какой-то сердобольный дядька. А пряжу принесет Эста. Она знала где ее можно купить, хотя и была уверена, что вещи вяжутся на специальном станке.

       Максим молча удивился тому, что сестра оказывается умеет что-то вязать. Рассказал Тайрин об архивах и, удивленно выслушав ее пожелания читать быстро и вдумчиво, отправился именно этим заниматься.

       Архивы оказались интересным чтивом. Временами они становились похожи на сборник сказок народов мира о волшебных мечах и мудрых учителях. Потом сказки заменялись хоррором о демонах сожравших все население в немаленьких городах и нехороших людях вырезавших не меньше, в надежде, что эти жертвы насытят демонов и те уберутся. Неизвестно, сколько бы эти жертвоприношения продолжались, но однажды демонов таки смогли убить. Ага, те самые близнецы положившие начало роду Серых Туманов. В благодарность близнецов попытались изучить, но пришли волшебные мечи в человеческих обличьях, спасли их, а потом кто-то даже толкнул речь о том, что если людей не устраивает такая помощь, то они не получат никакой.

       Некоторое время после этого шла охота на мечи. Но оружие было не чета несчастной парочке детей решивших совершить подвиг и желающие получить волшебный меч способный уничтожить демона лишались то голов, то конечностей, то длинных носов. А потом таки нашелся мудрый правитель. Он сумел договориться с не столь уж наивными к тому моменту близнецами и узнал, что они видят разрывы пространства задолго до того, как оттуда начинают лезть демоны. И это в то время, когда даже самые сильные маги начинают видеть разрывы, когда до появления демона остаются считанные часы, если не минуты.

       Правитель был очень мудрый, поэтому наградил близнецов землями, титулом и защитной грамотой. А потом не постеснялся повесить дальнего родственника почему-то решившего, что близнецов все еще можно ловить и пытаться выпытать секреты. Попутно было объяснено, что новоиспеченные аристократы создавать разрывы и натравливать демонов на врагов не умеют. Зато они умеют закрывать те, которые не успели вырасти до критического состояния, не давая демонам прорваться в мир. И если кто-то не желает, чтобы это делали на его землях, пускай попробует пойти против воли правителя.

       Желающих попытать счастья было немного, хотя и не все поверили в неумение создавать разрывы. И, наверное, после смерти правителя на близнецов опять бы началась охота. Если бы они не стали обучать всех способных пользоваться силой чаши резерва, не взирая на происхождение. Так что, когда близнецам попытались указать их истинное место, оказалось, что у них во дворце больше обученных сати, чем на всем остальном острове. А еще у них были дети, которые сумели приручить волшебные мечи.

       После этого получить способности странных близнецов силой больше не пытались. Предпочитали дружить, в надежде однажды получить в свою семью кого-то из их внуков. У некоторых это даже получилось. Поэтому спустя триста лет люди из хаоса стали приходить не только к Серым Туманам. Да и разрывы стали видеть не только они. А вот с тем, чтобы эти разрывы закрыть у тех кто рос вдали от Дома Серых Туманов возникли проблемы. Кровь постепенно разбавлялась, да и принадлежность к другому роду влияла. Когда человека официально принимают в семью, или признают его совершеннолетним, он включается в сложную паутину, в которой узелки -- все кто этой семье принадлежит. И эта паутина не может не влиять на способности. У Серых Туманов она усиливает способность доставшуюся от близнецов. У всех остальных ее рассеивает.

       Некоторое время даже пытались не включать людей с этой способностью в свою паутину, но это мало чем помогло. Дар без усиления родом был слабенький, а проблем возникало множество.

       -- Хм, -- сказал Максим, заподозрив, что в первой, самой пухлой папке ни о чем кроме этого дара говориться не будет.

       Он немного ее полистал. Убедился, что прав. Так же убедился, что Серые Туманы до сих пор занимаются латанием пространства, за что им платит специальный сбор практически все население мира. И заподозрил, что именно этим предстоит заниматься и ему. Он, ведь мало чем отличается от тех близнецов, так что и дар должен быть сильный. Игнорировать его нельзя при всем желании. Незачем кормить демонов мирными гражданами.

       Вторая папка оказалась вдумчивой и подробной историей семьи. В ней перечислялись все, кто родился и умер. Все, кто ушел по каким-либо причинам в другие семи. Все, кого приняли.

       Самым интересным в этой папке оказалось то, что у тех, кто служил семье и получил дар во время Большого Шторма, этот дар в пятидесяти случаях из ста тоже позволял закрывать разрывы. Правда для этого им приходилось работать минимум вдесятером.

       Третья папка была историей города и Максим решил пока ее отложить.

       Четвертая оказалась какой-то заковыристой бухгалтерской книгой. Максим ее полистал. Сообразил, что там как-то высчитывали сколько и какой член семьи получал из тех денег, что платил весь мир, и решил этим не заморачиваться. Вряд ли его станут обманывать, если решат платить.

       В пятой, самой тоненькой папке, были какие-то бредовые теории о том, для чего в мир приходят демоны. Максим почитал, поудивлялся человеческой фантазии и тоже отложил эту папку.

       В шестой папке оказался еще один сборник сказок. На этот раз междумировой. Там тоже говорилось о демонах, о способах борьбы с ними и были вычисления взаимосвязи между плотностью мира и частотой прорывов демонов. Связь определенно была -- чем плотнее мир, тем реже появляются демоны. Сати даже несколько раз находили миры, где с демонами так и не научились бороться, если судить по тому, что никого и ничего живого там не осталось. В других мирах шла непрекращающаяся война. И лишь в немногих не плотных мирах умели закрывать разрывы, не давая демонам эту войну развязать.

       Самой интересной оказалась седьмая папка. В ней говорилось о Большом Шторме. И Максим читал ее до глубокой ночи, пока не отрубился прямо за столом. Оказалось, Шторм, не смотря на то, что не обходит вниманием ни одного острова, на самом деле всегда движется по одному и тому же маршруту. Просто движется очень быстро. Даже пожелай кто-то, убраться с его пути бы не успел. Постепенно Большой Шторм накрывает весь мир, как шерстяная нить стеклянный шарик, и несколько дней держит его в своей власти. А потом столь же быстро куда-то уходит.

       Это определенно что-то значило. Но Максим так и не сообразил, что именно. А потом на некоторое время об этом забыл. Или отложил загадку до тех времен, когда прочитает архивы внимательно, вдумчиво и целиком. Наверняка ведь что-то новое узнает.

       А утром к Максиму пришел бледный и какой-то потерянный Лакья. Он довольно долго смотрел на подбородок племянника, ждущего, чтоб ему сказали, для чего надо было будить в такую рань. Потом перевел взгляд на стену. Пошевелил пальцами и спросил:

       -- Ты архивы прочел?

       -- Просмотрел, -- честно признался Максим.

       -- Сойдет, -- решил Лакья и махнул рукой в сторону общего коридора. -- Пошли.

       -- Куда? -- удивился Максим.

       -- Какая разница? -- спросил дядя и опять пошевелил пальцами. -- Для тебя никакой разницы.

       -- А, -- сказал Максим, решивший все-таки не спрашивать, как давно Лакья навещал психиатра и куда дел справку о душевном нездоровье? -- Одеться мне можно?

       -- Нужно, -- обрадовал племянника Лакья. -- Там холодно. Холоднее, чем здесь. Но оденься удобно, наверное, потребуется лезть на гору.

       Максим удивился такой словоохотливости и пошел одеваться. О том, что никогда не увлекался скалолазанием, он решил не говорить. Если что, на месте обрадует.

       Просто жутко надоели родственники вместе с их таинственностью и намеками. Неужели нельзя сразу сказать по-человечески. Или они думают, что он должен догадаться сам? Странные люди. Знать бы еще, о чем надо догадываться.

       Увидев обещанную гору, Максим даже проснулся. Она была колоссальная. И, похоже, состояла из льда. Ну, или обледенела столь сильно, что существующем под ледяным панцирем камне даже сама давно забыла. Вершина горы скрывалась в облаках.

       Максим так увлекся горой, что чуть не отстал от куда-то пошедшего Лакья. Шел он весьма уверенно, словно под ногами был не лед, а новенький гладенький асфальт. Максим, бросившись за ним, сразу же поскользнулся и чуть не свалился. Дальше он пошел осторожно, почти не отрывая ног от льда. А Лакья знай себе шагает и камешком на цепочке, открывающим временные порталы, помахивает.

       -- Мы куда? -- спросил Максим, кое-как догнав дядю.

       -- Туда, -- сказал Лакья, но направление движения не указал.

       Максим его обогнал, посмотрел в лицо и тихонько выругался.

       Лицо у Лакья было застывшее и ничего не выражавшее. Глаза закрыты. И на тебе, прет куда-то как танк.

       Максим остановился, пытаясь все-таки что-то рассмотреть на дядином лице, и тот прошел мимо, словно племянника не существовало.

       -- Зараза, -- сказал парень и побрел следом.

       Лакья шел, шел и шел. Так долго, что Максим заподозрил -- он собирается обойти гору по кругу.

       А потом дядя резко остановился и застыл, словно встретился взглядом с василиском.

       Максим немного потоптался на месте, походил туда-сюда, еще раз заглянул дяде в лицо.

       Лакья стоял долго-долго, казалось, целую вечность. А потом ожил, зашевелился и указал пальцем на гору.

       -- Там.

       Максим обернулся, полюбовался ледяным склоном и спросил:

       -- Что там?

       -- Разрыв.

       Парень удивился, еще раз обернулся и посмотрел внимательнее. Но так ничего и не заметил.

       -- Где?

       -- Не на горе, рядом.

       Максим попытался что-то рассмотреть рядом с горой, но так и не увидел знакомой дыры в пространстве.

       -- Маленький разрыв, -- уточнил Лакья.

       Максим вздохнул и, чувствуя себя тупицей, попытался присмотреться еще раз. И когда глаза начали слезиться и болеть, заметил легкую дымку. Словно кто-то оторвал крохотный клочок от облака и повесил его немного выше человеческого роста.

       -- Вот! -- обрадовался парень, и Лакья одобрительно кивнул.

       -- Теперь запоминай, -- сказал дядя, о чем-то подумав. -- Первое, что ты должен научиться делать, это ощущать такие разрывы, а не искать их глазами. Причем ощущать на любом расстоянии.

       Максим кивнул, закрыл глаза и попытался ощутить.

       Почувствовал много холода и неудобство. Непонятное такое неудобство, для которого вроде бы нет причины, а оно все равно есть. Так Максим иногда себя чувствовал в общественном транспорте, и сестры дружно утверждали, что это реакция на чужой нехороший взгляд. Правда, сказать откуда идет это неудобство и дойти к его источнику, как это сделал Лакья, Максим бы не смог при всем желании. Он даже разрыв, к которому они пришли, постоянно терял из вида, и приходилось долго присматриваться, чтобы опять его найти.

       -- Ничего, -- сказал дядя и мягко улыбнулся. -- Это придет с опытом. Пока и так неплохо.

       Максим кивнул, заподозрив, что Лакья очень хороший физиономист.

       А потом они вдвоем закрывали разрыв, потому что дядя утверждал -- Максим это умеет, у него это в крови. Это ведь даже не магия. Достаточно признать себя частью мира и все получится.

       Максим признать себя частью мира так и не сумел, судя по тому, что не стал ощущать ледяную гору частью своего тела. Зато понял, что может избавиться от неудобства. Достаточно просто протянуть руку и сжать в ладони колючую снежинку, сминая ее и превращая в невидимую глазом точку.

       -- Интересно, -- сказал Лакья и почесал затылок. -- Очень интересно. Я могу прикасаться к разрыву только через меч.

       Максим открыл глаза и посмотрел на улыбающегося родственника. Рядом с ним стоял меч в человеческом обличье. Тот самый меч, старый и ворчливый. И у парня появилось такое ощущение, что он что-то забыл.

       -- Вы что сделали? -- спросил, глядя Лакья в глаза.

       -- Помогли и подтолкнули, -- ответил меч. -- Ты талантливый ребенок, но ленивый и недоверчивый.

       -- Вы меня загипнотизировали? -- задал следующий вопрос Максим.

       -- Нет, -- сказал Лакья и опять улыбнулся.

       -- Я помог твоему хаосу прикоснуться к миру не разрушая его, -- сказал меч. -- Скоро вспомнишь. И почувствуешь. И поймешь. Тебе это нужно.

       -- Психи, -- восхитился Максим.

       Проснулся Максим с больной головой, словно вчера опять напился, а поход к ледяной горе был всего лишь таким странным сном. Голова, правда, болеть перестала сама, и довольно быстро, парень даже не успел собраться на поиски доброй лекарки. А вот ощущение неправильности мира осталось. Причем неправильность был очень заметная. Взять хотя бы то, что время было ближе к обеду, а он еще не побывал даже в школе Коярена.

       Странным так же было то, что никто его не разбудил. Даже девчонки ушли слушать очередную страшную историю о беременности без него. Впору было заподозрить худшее.

       Максим посидел, подумал, полюбовался морозными узорами на стекле, а потом встал и решительно пошел к Серой Кошке. Она в этом дворце самая компетентная и, если захочет, сможет объяснить, что именно произошло. А главное, почему Максима в тот момент все устраивало. Его вообще возле ледяной горы хватило только на то, чтобы вяло удивиться.

       Неправильная ведь реакция.

       Тетя Айра обнаружилась в кабинете. Максим, постучав и не дождавшись приглашения войти, вошел без этого приглашения. Подошел вплотную к столу и попытался намекнуть Серой Кошке взглядом на свое недовольство.

       А она только улыбнулась.

       -- Садись, горе, -- сказала ласково, как больному ребенку. Ага, ребенку больному на голову.

       Максим потер переносицу, но сел в кресло.

       -- Догадываюсь, почему ты пришел, -- сказала Айра. -- Так вот, у тебя не амнезия. Просто они перестарались и вместо того, чтобы дотянуться до сознания твоего меча через твое сознание, умудрились тебя усыпить и поговорить с ним напрямую. Причем эти олухи заметили это не сразу. А потом решили не пугать мальчика.

       Максим мрачно кивнул и вспомнил сон, приснившийся за мгновение до того, как он проснулся. Этот сон был яркий, объемный и очень интересный. В первую очередь потому, что мир во сне воспринимался неправильно. Мир словно состоял из кубов разной величины и, чтобы не навредить, нужно было переходить из куба в куб очень быстро и целиком. Чтобы держать себя в границах и случайно не выпустить больше силы, чем можно было в том или ином месте.

       Максим сначала развлекался тем, что ходил из куба в куб. Потом заметил, что его ждут и пытаются ненавязчиво звать два существа. Одно из них было человеком, второе человеком только притворялось, потому что тоже старательно держалось поближе к центру куба. Эти существа что-то пытались объяснить, но Максим их понимал очень плохо. То, что они говорили, было слишком сложно и выходило за рамки его мира. Постепенно они все-таки это поняли и решили показать. Щель в другой страшный мир. В том мире было слишком много мертвого, а живое пожирало живое в бессмысленной надежде уцелеть. А еще это живое пыталось из того мира выбраться, чтобы жрать живое там, где его много. И ему нельзя было позволять это сделать. Это тоже было непонятно. Потому что то живое было огромно и в крошечную щель поместиться не могло. Поэтому Максим решил разбудить того, кто понимает больше. И проснулся.

       -- Твою ж маму за ногу, -- сказал парень.

       -- Лакья посоветовался с одним человеком и больше тебя к разрывам не возьмет. Не сейчас. Сначала тебе придется пообщаться с чужими мечами. Считай это своей работой. Думаю, это поможет поумнеть твоему мечу. Кстати, Лакья почему-то считает, что когда он поумнеет, то сможет научиться от тебя отделяться и то, что он пришел в мир не к кому-то, а с кем-то -- просто сбой. Твоя мама с этим не согласна. Точнее, она согласна, что он сможет появляться не только в облике меча, но и человека, но при этом все равно будет неотделим от тебя, потому что вы одно. Как близнецы со своими мечами. Знаешь, ведь, когда близнецы умерли, фактически умерли только их человеческие тела. Разумы перестали существовать только вместе с мечами. Вот так вот. Сначала близнецы носили мечи в себе, потом мечи носили в себе близнецов.

       -- С ума спятить, -- сказал Максим. Как-то не ожидал он таких откровений. Был уверен, что ему объяснять для чего надо было в очередной раз копаться в его мозгах и отпустят с миром.

       -- Таката тебя, кстати, ждет, -- сказала Серая Кошка и многообещающе улыбнулась.

       Максим кивнул и попытался сообразить, кто такой этот Таката. Имя было знакомое, но кому оно принадлежало, парень не помнил.

       -- Меч Лакья, -- подсказала тетя.

       -- Точно! -- сам не понял чему обрадовался Максим. -- А где он меня ждет?

       -- В подвале. Третьем сверху. Ему там нравится находиться. Особенно в человеческом обличье.

       -- Наверное кубы там большие, -- задумчиво сказал Максим и был вознагражден заинтересованным взглядом. -- Ну, пространство, в которое меч может натащить хаоса без вреда для окружающего, -- попытался объяснить парень, и Серая Кошка кивнула. Видимо, поняла.

       -- Иди, -- сказала Айра.

       Максим пожал плечами и послушно пошел.

       Третий уровень подвалов опять встретил Максима паутиной под потолком и нагло сидящей посреди дороги упитанной крысой. Крысе парень помахал рукой, как старой знакомой, и спокойно ее переступил. Зверушка не возражала. Наверное, привыкла к такому отношению.

       А вот найти Таката оказалось гораздо сложнее, чем паутину и крысу. Казалось бы, что там искать? Коридор и коридор, ну, сворачивает то влево, то вправо, так ведь не разветвляется. Где там можно спрятаться? Не сквозь нарисованные на стене двери же старый меч просочился. А найти его Максим не мог. Сначала долго брел в одну сторону, пока не уперся в тупик. Потом пошел в другую. С тем же результатом. Потом на всякий случай потрогал одну из дверей, подозревая подвох. Но глаза не обманывали.

       Вздохнув и обозвав Такату старым придурком, Максим создал на ладони радар и решил поискать с его помощью. Не могла же Серая Кошка столь оригинальным образом пошутить.

       А может, и могла, потому что никого человекоподобного в подвале на третьем уровне не было. Зато обнаружилось семь крыс.

       Или это меч ушел, не дождавшись?

       -- Древний придурок, -- пробормотал парень.

       В принципе, больше в подвале делать было нечего, но Максима не покидало ощущение неправильности. Причем на этот раз неправильность была не в мире, а в его собственных действиях.

       -- Древний придурок, -- повторил парень, смакуя слова. -- Очень старый меч и... Меч.

       Максим задумчиво потер переносицу и решил поискать еще и меч. Таката вроде вообще не шибко любит находиться в человеческом обличье.

       Меч Максим нашел почти сразу. Он был воткнут в стену недалеко от лестницы и, видимо, наблюдал за метаниями племянника владельца с большим интересом.

       Максим хмыкнул и пошел к Такате, понимая почему папаша радовался, что этот меч ему не достался.

       Потом пришлось долго стоять, опершись спиной о стену, и смотреть на старого упрямца, любящего испытывать чужое терпение. Просить превратиться в человека Максим не собирался. Подозревал, что не поможет. Тем более это он Такате понадобился, а не наоборот. Так что и сам превратится.

       Потом парень задумался о превратностях жизни и незаметно для себя задремал, хотя мог бы поклясться, что отоспался на трое суток вперед. И когда по плечу ударило что-то тяжелое и хлесткое, натурально подпрыгнул.

       -- Вот молодежь, -- проворчал Таката, глядя в лицо. -- Сначала блуждает как потерянная тень, потом вообще спит. Никакого уважения. Мог бы для начала поздороваться.

       -- Здрасте, -- сказал Максим.

       Меч в человеческом обличье покачал головой и тяжко вздохнул.

       -- Он прав, -- сказал задумчиво. -- Ты нетерпелив. Но, возможно, так даже лучше. Я не скажу ему, что его наука не идет тебе на пользу. Может, это изменится. Или он сам поймет. Может, пока просто не то время.

       Максим похлопал глазами и пожал плечами.

       Таката опять тяжко вздохнул.

       -- Ты тоже сам поймешь, -- сказал меч мстительно. -- А сейчас хочу рассказать тебе то, что знают все, кто пришел из хаоса, но по какой-то причине не помнит тот, кто пришел в мир с тобой. Возможно, именно это знание вернет ему хотя бы часть разума, который он то ли потерял, то ли запер из-за того, что ты был ребенком. Вы, люди, конечно же не понимаете, но мы приходим к взрослым не из-за того, что так нам удобнее. Просто дети, пока растут, слишком восприимчивы и можно случайно на них так повлиять, что они либо сойдут с ума, либо перестанут мыслить как люди. Впрочем, одно от другого отличается не сильно.

       Максим зачем-то кивнул.

       -- Слушай внимательно и не отвлекайся, -- приказал Таката. -- Не переспрашивай и не перебивай. Просто слушай. Вопросы задашь потом, когда обдумаешь.

       Максим опять кивнул.

       -- Когда-то мы не нуждались в людях, -- сказал Таката. -- Нам незачем было с ними соприкасаться. Мы просто существовали, и они тоже существовали. А потом что-то случилось. Давно случилось, тогда еще хаос не был хаосом и нам вовсе не надо было, едва родившись, отправляться в мир материи. Мы могли спокойно существовать где-то в другом месте, которое куда-то делось, а может, и превратилось в хаос. Точно никто не помнит. Потому что те, кто был старше нас, либо умерли, либо изменились так, что их можно было назвать новорожденными. Эти, вторые, очень мало помнили о старом мире. А мы были юными и не спрашивали и только потом обнаружили, что они постепенно забывают даже те крохи, которые сохранили изначально. Наверное, потому, что наш мир продолжал меняться. И они менялись вместе с ним, что-то при этом теряя. Я часто думаю о том, а не меняюсь ли я точно так же. Поэтому когда-то стал вести записи и сверять с ними свою память. Так вот я почему-то не забываю, а они забывают. Возможно, из-за того, что так и не сумели привыкнуть к существованию хаоса. Это первое, что я хотел тебе сказать.

       Таката внимательно посмотрел на стоявшего с каменной физиономией Максима и продолжил:

       -- Теперь второе. Сколько бы мы не бились и не протестовали, рано или поздно каждый из нас признает, что наш мир на самом деле давно мертв. И хаос, это то, во что превратилось нечто когда-то делавшее его живым. Как любой труп, наш мир постепенно распадается. Понимаешь ли, в живом теле тоже умирают клетки, но их заменяют живые. Они способны делиться и заполнять пустоту. Как-то так. Наш мир делать это разучился. В нем появляются пустоты и нет того, что способно их заполнить. Поэтому мы, фактически воруем клетки из чужого тела, точнее, чужих тел.

       -- Большой Шторм, -- сказал Максим, вспомнив рассуждения Ярослава.

       -- Да, Большой Шторм. И нет, он не способен оживить труп. Он всего лишь ремонтирует куклу. Или мумию. Не знаю, во что наш мир превратился. Знали те, кто гораздо старше, чем я. Они когда-то даже знали, откуда взялся Большой Шторм. Но теперь забыли. А мы, глупые дети, не спросили когда еще было можно. Вот так вот. А еще мы не знаем куда этот шторм уносит то, что окончательно умерло. Возможно это имеет какое-то значение, а мы не знаем.

       -- Зачем вы мне это рассказываете? -- спросил Максим.

       Таката мрачно улыбнулся и хлопнул ладонью по плечу.

       -- Потому что ты способен найти ответы на эти вопросы, -- сказал меч. -- Они в тебе. Это чувствуется. Ты появился на свет, когда кто-то их нашел. Так что подумай. Может, вспомнишь. И не рассказывай об этом даже отцу. Ты должен сам принять решение. 

       -- Какое еще решение? -- удивился Максим.

       -- Не знаю. Но однажды каждый из нас принимает решение. Решение способное изменить мир. Немного его изменить. И тогда мир на несколько мгновений оживает. Или наоборот, становится еще мертвее, но тоже всего на несколько мгновений. На самом деле нет никакой разницы. Просто мы надеемся, что кто-то сумеет принять такое решение, что мир оживет навсегда.

       -- Или навсегда умрет, -- сказал Максим.

       -- Кто знает... -- не стал спорить Таката.

       Гибель мира его, похоже, совсем не волновала. И именно поэтому парню стало жутко.

       По дороге шторма

       Во второй раз архивы Максим читал долго, вдумчиво и все подряд. Но это все равно не сильно помогло. Возможно, он был недостаточно умен, чтобы заметить какие-то намеки. Может, он первый, с кем Таката поделился реальным положением дел в мире сати. А может, и не первый. Просто писать об этом даже в архивах никто не решился. В общем, ничем эти архивы помочь не смогли. Или это Максима интересовало совсем не то, что должно было по мнению Серой Кошки.

       Начитавшись в свое удовольствие, Максим разлегся поперек кровати и стал смотреть в потолок, старательно ни о чем не думая. Надеялся, что в такой ситуации оно само придет. Что именно "оно" Максим не знал. Возможно, то самое состояние сатори.

       Но ничего так и не пришло. Возможно, попросту не успело, потому что парень заснул.

       Снилось ему плато в мире Ярослава. Холодный ручей, срывающийся в пустоту. И дракон. Огромный, темно-красный с черным гребнем. Абсолютно правильный дракон, такой, какими они и должны быть. А вот в мире сати драконы неправильные. Им здесь материи не хватает, чтобы появляться в своем облике, поэтому приходится притворяться людьми. Об этом говорил Ярослав. А еще он радовался тому, что драконы в этом мире продолжают рождаться.

       -- Или для этого мира? -- рокочущим голосом спросил дракон.

       Максим подскочил и проснулся.

       Похоже, сатори к нему все-таки пришло. Драконы ведь рождаются не в мире. Они в мир приходят. Из хаоса. По крайней мере они так считают. Или просто говорят. Потому что они из тех неудачников, которых притянуло в точку-узел. Они понимают, что никуда от нее не денутся и остаются жить рядом с ней. А на самом деле они рождаются в плотных мирах. Как пассия Вовы, или его дракон, или... В общем, драконы в мертвых мирах не рождаются, они рождаются для этих миров. И наверняка должны на что-то повлиять. Так или иначе.

       А еще, именно поэтому те, кого меч Лакья обозвал теми "кто гораздо старше, чем я", очень многого не помнят. В мире становится меньше материи. Поэтому драконы, которым не повезло родиться в этом мире, тоже что-то теряют, а потом это что-то заменяется тем, что приносит Большой Шторм. А те, кто помоложе, не страдают амнезией из-за того, что на самом деле большая их часть находится в живых и плотных мирах. А меньшая, видимо, ни на что особо не влияет. Вот и все, что хотел на самом деле донести Таката. Так что можно расслабиться и заняться чем-то полезным. Или интересным.

       А что в этом мире интереснее Большого Шторма? Он ведь влияет на все на свете. Без него ни в одном деле не обойдешься. Если это дело достаточно масштабное. Хотя бы с дракона величиной.

       -- Тайрин, откуда берется Большой Шторм?

       -- Что? -- блондинка посмотрела на Максима рассеянным взглядом и продолжила наматывать пряжу на клубок.

       -- Ну, он ведь откуда-то начинается. Ладно, он не может в этом мире зародиться. Но тогда он должен где-то появиться. Сначала в одной крошечной точке, а потом накрыть весь мир. Правильно? Это же не рыба-кит глотающая солнце. Это ветер, пускай и волшебный. Движение. Пускай не атмосферных потоков, а чего-то другого. А у движения должно быть начало. Толчок. Или место. Ну, как из маленького горного ручья начинается река. Понимаешь?

       Тайрин кивнула.

       -- Так откуда он начинается?

       -- Никогда этим не интересовалась, -- призналась блондинка.

       Пряжу она отложила, немного посидела, прижав пальчик к верхней губе, а потом сорвалась на ноги и куда-то побежала.

       -- Подожди, я сейчас! -- крикнула от самого порога и захлопнула за собой дверь.

       Максим пожал плечами.

       Он сам не понимал, почему был уверен в том, что у Большого Шторма должно быть начало. О ветрах, даже самых обыкновенных, он знал не очень много. Как там? Теплый воздух поднимается вверх и получается область с низким давлением, то есть со сравнительно разреженной атмосферой. Но свято место пусто не бывает, поэтому на его место устремляется холодный воздух. Например, с моря на раскаленную солнцем сушу. Или с того места, где давление высокое.

       С ураганами все сложнее. Для их начала нужно много очень теплой воды, можно недалеко от экватора, но ни в коем случае не слишком близко и не на самом экваторе. Почему не на экваторе Максим не помнил, что-то связанное с вращением Земли. Но что именно? Кажется, на экваторе не образовываются вихри необходимые для зарождения урагана. В общем, физику надо было учить лучше, сейчас бы пригодилась. А так, появился вихрь и накрутил вокруг себя целый ураган, сам себя подогревая за счет испаряющейся теплой воды. А потом еще и движение почему-то начал. И Максим в упор не помнил, почему ураганам не сидится над таким теплым океаном или не менее теплым течением. Зачем они на сушу прутся? Они же не просто ветер, они система. Циркуляция воздуха по кругу. Или по тору?

       В общем, Максим представлял, что это такое и был уверен, что должно быть место, где оно зарождается. Магический аналог нагретого солнцем океана. В котором появляется вихрь, разрастающийся до урагана. Этакая аномалия. Или прокол в более плотные миры.

       В общем, что-то где-то должно быть.

       Вернулась Тайрин действительно скоро. Максим всего-то успел полюбоваться пейзажем, подумать и намотать с десяток кругов по комнате. Блондинка гордо несла перед собой здоровенный талмуд, а за ней понуро плелся Матиль и весело скакала лохматая собачонка, изо всех сил вилявшая хвостом. Псину Максиму пришлось ловить и выставлять в коридор, где она немного полаяла, а потом куда-то делась. Парень надеялся, что не гадить в обувь пошла. Или этим занимаются исключительно коты?

       К моменту, когда Максим подошел к столу, Тайрин споро выписывала из талмуда какие-то цифры и хмурила бровки, а Матиль закреплял по углам столешницы металлические скрепки-переростки.

       -- Это карта. Динамическая, -- сказал равновесник, в ответ на вопросительный взгляд.

       -- Ага, -- отозвался Максим, хотя ничего не понял.

       -- Сейчас Тайрин выпишет даты и положение относительно точек равновесия и мы все поймем.

       -- Какие еще даты и точки? -- удивился Максим.

       -- Ну, шторм ведь приходит не в один и тот же день. Вообще, высчитать когда он точно придет невозможно. Точнее, совсем точно не получается. Там ошибка может быть на два-три дня в ту или другую сторону. Все зависит от равновесных точек. Понимаешь, хаос на нас не может не влиять. Поэтому с одной стороны хаос, а с другой относительный порядок. Как на весах. И весы колеблются, смещая баланс, то в одну сторону, то в другую. Вот. А еще при этом колебании есть равновесные точки. Например, в данный момент перевешивает хаос, а еще через мгновение будет нарастать порядок. Ну, или хаос убывать, уменьшать влияние. Чаша порядка будет опускаться, хаоса подниматься, и на некоторое время между ними установится равновесие. А потом порядок перевесит. Понимаешь.

       -- Понимаю.

       -- Вот, -- обрадовался сообразительности собеседника Матиль. -- Это и есть равновесные точки. И шторм всегда приходит, когда весы в этом равновесии.

       -- А карта зачем?

       -- Равновесие не наступает сразу в целом мире. Собственно, его и не бывает везде и одновременно. Это слишком краткосрочное явление. Оно начинается в том месте, где отступает одна из вечных стихий, а потом перемещается следом за той, которая слабеет. Иногда полдня проходит прежде чем баланс стабилизируется и равновесная точка исчезает из мира. И так до следующего раза. Вот. А твоя жена хочет посмотреть, где появлялись точки равновесия, когда начинался шторм. Ей кажется, что начало шторма и равновесная точка должны совпадать. Так что я задал поиск начальных координат этих точек в то время, когда приходил Большой Шторм. Так мы должны найти места, где он начинался.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Не худшая из теорий, на самом деле. Тем более других вообще нет.

       Закрепленные скрепки тоненько зажужжали, и столешницу покрыла тоненькая пленка карты.

       Тайрин, почему-то совсем уж хмурая, подошла и, глядя в свой листочек, стала тыкать в родной город, называя время прихода шторма с точностью до секунды. Видимо кто-то это фиксировал. В ответ на карте зажигался огонек. После третьего огонька стал хмуриться и Матиль. А после седьмого даже Максим, не дружащий с географией этого мира, сообразил, что огоньки зажигаются если не в одном месте, то где-то очень близко.

       -- Нам нужна более детальная карта, -- сказал он, когда Тайрин надоело говорить, и она устало махнула рукой.

       Спустя два дня Максим, Матиль и Тайрин были твердо уверенны, что Большой Шторм действительно появляется в одном и том же месте. Максим еще удивился, что до сих пор никто этого не вычислил, но жена махнула рукой и объяснил, что оно просто было никому не интересно. Максим не поверил. Вот не могло такое быть не интересным. Тут либо кто-то вычислил, но почему-то молчал. Либо что-то мешало сати заняться этими вычислениями.

       Впрочем, свои домыслы он оставил при себе.

       Спустя еще два дня был рожден план посещения загадочного места. Понятно, что скажи они правду, Серая Кошка никуда не отпустит. Еще и цепью к потолочной балке прикует на всякий случай. А не сможет она, поможет папаша. Так что над этой проблемой пришлось подумать. А решила ее Данка. Совершенно случайно. Просто узнала откуда-то, что в этом мире тоже принято ездить в свадебные путешествия и поинтересовалась почему ее балбес-братец не предложил жене этим заняться. Оказывается, в таких делах инициатива должна исходить от мужчины.

       Обрадованный Максим поблагодарил сестру, побежал к Тайрин и с ходу сделал заманчивое предложение, на всякий случай потыкав пальцем в карту острова, на котором начинался Большой Шторм.

       А дальше было просто. Дальше беременная девочка резко захотела путешествовать, пока еще возможно. И маршрут путешествия родственникам предоставила, заявив, что в тех местах сейчас тепло и красиво. А родственники особо и не возражали.

       Последним препятствием стали учителя Максима, но и они отстали быстро. Велев тренироваться, учиться и не лениться.

       О том, что на том острове может быть опасно, Максим конечно же подумал, причем в первую очередь. Но Тайрин, к счастью, оказалась девушкой разумной и согласилась подождать на соседнем островке, пока муж сходит на разведку. Просто пришлось пообещать в случае чего сразу же бежать в мир Ярослава.

       А потом прошло еще три дня и романтическое путешествие началось.

       Началось с поездки на санях к портальной арке.

       Остров Малого Паука встретил молодоженов крупными синими лепестками, падавшими с растущего недалеко от портала дерева. Тайрин подставила ладонь, поймала лепесток, а потом его понюхала.

       -- Яблоком пахнет, -- сказала удивленно.

       Ветер, словно ее услышав и поняв, качнул ветку дерева, и лепестки устроили маленький снегопад. Тайрин засмеялась, сдула лепесток с носа, а потом всучила Максиму сумочку и стала снимать шубу. Шуба в этой местности явно была неуместна.

       Гостиницу со странным названием "Третья Лапа" Максим и Тайрин нашли быстро. Оказалось, это просто здание, которое стоит в начале косы, далеко уходящей в море. Эта то коса и считалась одной из паучьих лап.

       Побросав вещи в номере и переодевшись по погоде, путешественники пошли смотреть на косу, через которую время от времени лениво перекатывались волны. Потом Тайрин захотелось побродить вдоль берега, поесть каких-то ракообразных и выпить не меньше литры чая. Максим ходил следом и ловил себя на том, что безмятежно улыбается, а думать не хочется вообще.

       Наверное, в свадебных путешествиях действительно что-то было.

       На этом острове они провели три дня. Спешить особо было некуда. Стояло то загадочное место тысячелетиями и еще немного постоит. Да и странно будут выглядеть молодожены, срывающиеся с места не успев туда прибыть.

       Следующий остров назывался Барка и, если верить экскурсоводу, славился виноградниками и вином. На Барку Максим и Тайрин отправились на пароме. Туристическом, судя по разглагольствующем всю дорогу дядьке, с отлично поставленным голосом. Тихоходный паром довез их до острова ближе к вечеру. Экскурсовод призвал всех полюбоваться закатом и показал с какой стороны он будет. Наверное, подозревал, что не все знают, что такое закат. Максим хмыкнул, но послушно посмотрел в указанную сторону. И увидел его -- Тилара, сбежавшего мужа Серой Кошки.

       Максим в первое мгновение не поверил своим глазам. Моргнул. Потом зажмурился и тряхнул головой. Виденье никуда не делось, еще и приветливо помахало ладонью.

       -- Тайрин, смотри, -- прошептал парень.

       Блондинка посмотрела, и Тилар ей вежливо поклонился.

       -- Это он, -- сказал Максим.

       Теткин муж широко улыбнулся, а потом пошел в их сторону.

       Максиму почему-то захотелось сбежать. А Тайрин смотрела с интересом и предвкушением чуда. Возможно, считала, что беглые мужья чем-то отличаются от остального человечества. Или опять гормоны в голову ударили, вот она и умиляется всему подряд. Парень еще помнил, как жена, обычно не интересующаяся растениями, с непонятным восторгом рассматривала раскопанную в снегу собакой Танкье вечнозеленую траву. То ли барвинок, то ли еще какую-то ерунду.

       -- Помогло, -- удовлетворенно сказал Тилар, заглянув Максиму в лицо.

       Парень мрачно улыбнулся.

       -- Какой обидчивый, -- восхитился теткин муж и улыбнулся Тайрин. -- Наверное, с ним куча проблем. Его папа такой же был в его возрасте. Но это ничего. Дети их сильно меняют, заставляют быть ответственными и сильными.

       Максим посмотрел на мужчину с подозрением, но тот опять улыбнулся.

       -- Ищешь разгадку, да? -- спросил тихонько. -- Ну, ищи. Только не удивляйся тому, что найдешь в конце пути. Разгадки редко совпадают с нашими представлениями, и потом приходится думать, что делать с этим великим знанием. Принимать решение. Делать выбор, который никто за тебя сделать не сможет.

       Слово "выбор" прозвучало для Максима как выстрел стартового пистолета. Паранойя сразу подняла голову, а потом вообще встала во весь свой рост и подозрительно уставилась на Тилара.

       -- Вы знаете... -- практически зарычал Максим, но теткин муж закрыл его рот ладонью и подмигнул.

       -- Я знаю, -- сказал серьезно. -- Но тебе подсказывать не буду. Ты по своей дороге хаоса должен пройти сам. Эти дороги вообще не терпят чужого вмешательства и тех, кто пытается свои проблемы переложить на других. Решение должен принять только ты. Основывая его на том, что узнал самостоятельно. Не считаясь с чужим мнением. Так надо. Иначе ничего не получится. Иначе будет только хуже.

       Высказавшись, Тилар шагнул назад и пропал.

       -- Твою маму... -- пробормотал Максим.

       Вот что это такое было? Впору поверить, что теткин муж спелся с Ярославом. Или все проще? У Танкье ведь получилось открыть портал и свалиться чуть ли не на голову Данке вместе со своей собакой. А Тилар определенно имел какие-то дела с ее соотечественниками. Так что...

       -- Максим, он струна, -- сказала Тайрин, дернув задумавшегося парня за рукав.

       -- Кто? -- удивился он.

       -- Струна. Нить. Как бы... человек не принадлежащий миру. Так бывает, если кто-то пошел по дороге шторма без подстраховки, но четко зная, что ищет. Там нужно очень четко знать, иначе тебя размажет по всем направлениям, и если нет страхующего, то никто не сможет вернуть обратно. Но если знаешь и сумеешь натренировать разум так, чтобы думать только о том, о чем нужно, ты становишься струной. Ты одновременно здесь и там, где нужный тебе ответ. И так до следующего шторма, когда ты сможешь опять стать полностью здесь. Если захочешь. Струнам почему-то нравится это состояние, хотя думать они начинают как-то не так, как все остальные. А может, это все остальные чего-то не понимают и просто боятся неведомого.

       -- Э-э-э-э... -- сказал Максим. -- Подожди, хочешь сказать, что он физически сразу в нескольких местах?

       Тайрин помотала головой.

       -- Нет. По дороге шторма ведь не ногами ходят. Это путешествие разума.

       -- Ага, -- сказал Максим.

       Похоже, Тилар тот еще псих, но определенно знает больше, чем все остальные.

       И зачем-то же он попался на глаза именно здесь. Словно предупредить о чем-то хотел, просто собеседник в силу своей ущербности не понял о чем.

       В то, что эта встреча -- совпадение, Максим совсем не верил. Не бывает таких совпадений. Его с Тайрин попросту выследили и подождали прибытия парома, с которого они никуда бы не делись.

       В общем, все очень странно. Особенно учитывая тот факт, что Максим решил не откладывать и наведаться на соседний остров с разведкой этой же ночью. Он даже картинку с собой взял. Вместе с книгой, в которой эта картинка была. На картинке была изображена гора, похожая на потухший вулкан. И если Матиль прав, то место, где зарождается Большой Шторм, находится у подножья этой горы.

       Впрочем, вряд ли он не прав. Добраться до этой горы обычными путями трудно, да и незачем. Ничего там интересного, если верить аборигенам, не было. Так, какие-то старые развалины и гнездовья птиц, которые селились там именно потому, что не хотели соседствовать с людьми.

       -- Максим, пошли, -- тихонько сказала Тайрин, сжав ладонь. -- А то все уже разошлись, а мы тут стоим.

       -- Тайрин, а у вас нет верований связанных со струнами? Например, что встретить их не к добру? Или наоборот, к удаче?

       -- Нет. Они просто странные. Думают иначе. И чаще всего бесполезные, но безопасные. Изредка они приносят пользу. Изобретают что-то нужное... Знаешь, тот человек, который построил первый город на плоскостях, он тоже был струной. Правда, всего год. У него что-то не получалось, и он отправился искать ответ, нашел его, решил свою задачу и перестал быть струной. Он говорил, что струны бесполезны именно потому, что всегда направлены в одну сторону. В сторону ответа, который нашли, а все остальное их не интересует. И в первую очередь человеческая мораль. Он говорил, что был психопатом, абсолютно асоциальной личностью, зацикленной на одной единственной вещи.

       -- Психопатом? -- переспросил Максим.

       -- Ну, знаешь, есть такие люди, абсолютные логики, что ли? Они не злые, просто... просто, если у них будет выбор: столкнуть человека с тонущего корабля, чтобы он перестал тонуть и могли спастись все остальные, или оставить все на волю судьбы, они столкнут. Без сомнений, а главное без каких-либо эмоций и чувств. Понимаешь, они знают, что убивать людей даже ради того, чтобы спасти других -- нехорошо. Но они это знают только умом, жалости они почувствовать не способны и сомневаться на уровне чувств не будут.

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       Сравнение струн с психопатами ему не понравилось. И больше всего не понравилось то, что бывшая струна наверняка знал, о чем говорил.

       Сведения о соседнем острове Максим и Тайрин собирали осторожно. Наверное, поэтому ничего особо ценного так и не узнали.

       Им рассказали о том, где лучше всего готовят полосатых крабов. О том, почему нельзя есть недозрелые плоды дерева кадвир и как они хороши, когда доспеют. Не забыли сказать о том, что вина на соседнем острове хуже, а дегустационные экскурсии вообще убоги. В общем, рассказали много разной ерунды, которая могла бы быть интересной стандартной паре молодоженов.

       Увидев картинку в книге рассказчики дружно не советовали туда отправляться. Потому что добираться туда нереально сложно, а найти что-то интересное невозможно. Зато дружно подтвердили, что иллюстрация соответствует действительности. Изредка туда все-таки ходили, проверяли надежен ли сон вулкана.

       Послушав умных людей и пообещав не портить себе путешествие, молодожены отправились в свой гостиный дом. Где заперлись в номере и дружно приняли решение о том, что идти на соседний остров лучше днем. Потому что ночью там даже черт ноги переломает. Тем более отсутствие Максима никто не заметит. И никого не удивит, что молодожены заперлись в номере.

       Максим долго рассматривал картинку, изображающую пейзаж с потухшим вулканом. Пытался запомнить все до мельчайшей черточки. А потом плюнул и взял книгу с собой.

       На плато в мире Ярослава в кои то веки была ночь. На небе красовалось сразу две луны -- одна побольше, другая поменьше. Света они особо не давали, поэтому картинку пришлось подсвечивать. Собранной в каплю энергией, висящей на кончике пальца. Максим при этом чувствовал себя не очень умным. И едва успел поймать таки сорвавшуюся с пальца каплю. Ерунда, если бы она книгу пропалила. А вот если бы разнесла плато, было бы совсем нехорошо.

       Посидев, подумав и обозвав самого себя олухом, парень вздохнул и вернулся в мир сати.

       Следующая попытка оказалась лучше. Знакомый город в мире Ярослава ночью освещался. Максим остановился под ближайшим фонарем, раскрыл книгу на нужной странице и наконец шагнул в место, изображенное на картинке. Неудачно шагнул, потому что сразу же вписался лбом в низкую ветку дерева.

       -- Зараза, -- пробормотал парень.

       В ответ жизнерадостно заорала какая-то птица.

       Максим осмотрелся, пожал плечами и пошел куда глаза глядят. Загадочные развалины могли быть с какой угодно стороны. А больше ничего интересного возле горы не было. Так что либо их искать, либо подозревать саму гору. Первое показалось Максиму менее сложным.

       Спустя каких-то пятнадцать минут парень в этом уже не был уверен. У него вообще складывалось впечатление, что кто-то специально устроил вокруг горы полосу препятствий. Широкую полосу. Очень широкую. Чтобы ни у кого не возникло желания обойти ее по кругу.

       Максим перелезал через упавшие деревья и пробивался сквозь кустарники. Он полз, карабкался, переваливался и очень жалел, что ему вообще пришло в голову сюда прийти в одиночестве. Для прогулок вокруг потухшего вулкана нужна была толпа с мачете, топорами, ломами, а лучше с волшебными палочками, с помощью которых можно в любой местности проложить заасфальтированную дорогу.

       Неправильная какая-то магия у сати. Дорогу сделать не может. Сжечь к чертовой бабушке большую часть препятствий эта магия бы могла, но как потом тушить пожар, Максим не представлял.

       Бродил Максим долго. По ощущениям, целую вечность и уже хотел вернуться к Тайрин, чтобы завтра, отдохнув и набравшись сил, начать поход с того места, где остановился сегодня. Парень присмотрел приметное дерево и пошел к нему, намереваясь пометить его, нацарапав букву "м", чтобы наверняка завтра не ошибиться.

       До дерева Максим дошел, а вырезать букву не стал, потому что услышал людей. Люди были за роскошными кустарниками, осыпанными мелкими красными цветочками. Они там довольно громко о чем-то спорили и через слово упоминали какие-то мекоры. И все бы ничего, мало ли кого могло к этой горе принести и о чем бы этот кто-то пожелал бы вести разговоры. Но голоса Максиму были знакомы, и добра это не сулило.

       Папаша же вроде занимался вовсе не Большим Штормом, так что совпадение очень странное.

       Максим присел, немного подумал и решил, что пора уходить. А сюда лучше действительно вернуться завтра. Возможно и отец со своей группой к тому времени отсюда уберется. Если нет, то придется обходить гору с другой стороны и надеяться, что что-то обнаружится там.

       Знать бы еще, что должно обнаружиться.

       Максим кивнул своим мыслям, встал на ноги и был схвачен за локоть.

       -- А ты что здесь делаешь?! -- рявкнула в ухо бывшая начальница папаши.

       Максим подскочил и шарахнулся в сторону.

       -- Стоять! -- еще громче заорала Ризма и дернула парня к себе.

       Под ноги Максиму подвернулась ветка. Он об нее благополучно споткнулся, потерял равновесие и боднул женщину в живот. Она сдавленно охнула и стукнула кулаком по затылку. После чего Максим разлегся у ее ног.

       Именно в этот момент через кусты стал ломиться какой-то бегемот, подбадриваемый дружным матом и вопросами о самочувствии Ризмы.

       Максим вздохнул и сел. Сбегать уже поздно. Его увидели, опознали, а значит, расскажут папаше. А уж он знает, где искать, и после побега будет гораздо злее, чем сейчас.

       -- Так... -- многозначительно сказал Ижен, вывалившись из кустарника.

       Максим тихонько хмыкнул.

       -- Что ты здесь делаешь?! -- повысил голос папаша и подошел ближе. -- И не смей лгать! Я сразу пойму, если попробуешь!

       -- Гуляю, -- мрачно сказал Максим.

       -- Гуляешь?! -- не поверил своим ушам Ижен.

       -- Воздухом дышу. Для здоровья полезно, -- добавил Максим.

       -- Сейчас я кого-то убью, -- задумчиво сказал Ижен.

       Старые развалины Максим все-таки нашел. Оказалось это и не развалины вовсе, а мекоры -- непонятная фигня, построенная неизвестно кем для неведомых целей. Об этом рассказала Ризма. Наверное, надеялась, что Максим тоже в ответ что-то расскажет.

       Парень немного подумал и рассказал анекдот о поручике Ржевском. Женщина почему-то не оценила.

       Потом подошел папаша, старательно делавший вид, что он абсолютно спокоен, добр и готов простить что угодно.

       -- У нас свадебное путешествие, -- заявил Максим в ответ на очередной вопрос, пытаясь удобнее устроиться на жестком камне.

       -- Здесь? -- искренне удивился Ижен.

       -- Пока на соседнем острове.

       -- Хорошо. А здесь ты что делаешь?

       Максим пожал плечами, вздохнул и признался:

       -- Развалины я искал.

       -- Зачем?

       -- Думал, что увижу что-то подозрительное. Необычное. Не увидел.

       -- Так, -- почему-то еще больше насторожился папаша, получив честный ответ. -- Во что ты опять влип?!

       -- Ни во что.

       -- Во что тогда собираешься?

       -- Да не собираюсь я. Просто совпадение интересное.

       -- Какое еще совпадение?!

       Максим вздохнул. Ну, расскажет он и что? Ничего ведь не теряет. Ему в любом случае запретят что-либо делать, а им оно, может, чем-то и поможет.

       -- Ладно, слушай, -- смирился с неизбежным парень. -- Возле этой горы начинается шторм.

       -- Какой шторм? -- удивился Ижен, заподозрив, что сын опять пытается увести разговор в сторону.

       -- Большой Шторм, -- серьезно сказал Максим. -- Тайрин просчитала, по равновесным точкам. С помощью карты. Оказалось, шторм всегда начинается, когда в этом месте есть хоть одна такая точка. Странное совпадение, правда? В общем, мы решили, что он начинается здесь. Просто очень быстро разрастается, вот никто и не замечает. Вот. А потом нам еще рассказали, что здесь есть развалины, и я решил на них посмотреть.

       -- Ризма! -- заорал Ижен, обернувшись.

       Максим удивленно похлопал глазами.

       -- Ризма, иди сюда! -- продолжил орать папаша.

       Женщина подошла и с интересом посмотрела на его перекошенную физиономию.

       -- Послушай, что он говорит! -- тоном, не терпящим возражений, приказал папаша и велел Максиму: -- Повтори!

       Парень послушно повторил.

       Женщина задумчиво хмыкнула.

       -- А знаешь, интересная идея, -- сказала, немного подумав. -- Не представляю, чем нам эта идея может помочь, но интересная.

       -- Интересная?

       -- А ты думаешь, что нет? Представь, что он тоже додумался до того, чтобы сопоставить точки и место. Во что это может вылиться?

       -- Да во что угодно! -- рявкнул Ижен и нехорошо уставился на Максима. -- Сейчас же отправляйся к жене и не смей никуда лезть! Иначе я тебя на цепь посажу!

       Парень только вздохнул.

       -- И что ты об этом думаешь? -- спросила Ризма, когда Ижен благополучно спровадил своего ребенка к его жене.

       -- Я вообще ни о чем не думаю! -- рявкнул Ижен и зачем-то ломанулся в ближайший кустарник.

       Женщина только плечами пожала. Может у него желудок прихватило.

       Хотя сын у Ижена... врагу не пожелаешь. Ребенок, конечно, со всех сторон талантливый. И основной его талант, похоже заключается в умении притягивать неприятности.

       Возле этой горы группа Ризмы оказалась из-за того, что исследователи дружно утверждали -- именно возле нее находится центральный мекор. Идей особых ни у кого не было, вот и решили посмотреть, чем центральный отличается от всех остальных, и отличается ли вообще.

       Оказалось -- не отличается. И Ризма уже думала, что зря они сюда поперлись, пока не поймала под кустом Максима. Теперь уж она уходить с этого места не собиралась. А все Иженов пацан. Стало ему интересно, где начинается шторм. Кто бы мог подумать...

       Ижен вернулся нескоро. Был он зол и исцарапан. И смотрел так, что все разбегались с его пути.

       -- Ты спрашивала, что я думаю?! -- выпалил мужчина, приблизившись к бывшей начальнице вплотную. -- Я думаю, что этот придурок решил что-то сделать с Большим Штормом! Это самое логичное, что пришло мне в голову! А еще я думаю, что мекоры строили для того, чтобы этот шторм сотворить! Я на гору лазил. Так вот, поздравляю, мы все идиоты!

       И обвел всех пылающим взором.

       Ризма громко хмыкнула.

       -- Да, идиоты! -- повторил Ижен. -- Залезь на гору, сама в этом убедишься! И если бы мы додумались посмотреть с высоты, давно бы все поняли! Так нет же, легких путей мы не ищем, у нас есть гении, умеющие отковыривать куски от древних камней и проверять их на все, что взбредет им в их гениальные головы!

       -- Ижен, что ты там увидел? -- спросила Ризма, стараясь излучать спокойствие и уверенность.

       -- Что?! -- переспросил мужчина и от полноты чувств пнул валявшуюся под ногами сухую ветку. -- Это, мать его, портальная арка!

       Ижен обличающее указал пальцем на мекор.

       -- Как портальная арка?! -- спросил кто-то таким тоном, что в пору было заподозрить то, что Ижен только что разбил на осколки его представления о мире.

       -- А вот так!

       Ижен опять пнул ветку. Потом еще раз и еще. Потом остановился, резко выдохнул и пошел к мекору.

       -- Да подожди ты! -- приказала Ризма. В конце концов, именно она здесь главная и не беда, что Ижен числится вольным специалистом, не обязанным никому подчиняться. -- Какая к демонам портальная арка? Не похоже...

       Ижен обернулся и смерил бывшую начальницу пылающим, хищным взглядом.

       -- Не похоже? -- практически промурлыкал. -- Да у Максима и его блондинки больше мозгов чем у тебя. Они видят то, что на поверхности. А ты, со своими гениями, норовишь зарыться поглубже, а потом дружно удивляетесь, что вам темно и ничего не видно. 

       -- Ижен, -- предостерегающе сказала Ризма. Он, конечно, парень вспыльчивый, но говорить ей такое в присутствии подчиненных, это слишком.

       -- Ладно, прости, -- сказал мужчина и закрыл глаза. -- Ризма, это действительно арка. Просто она не стоит, как ей полагается. Она лежит. И вектора, судя по всему, сдвинуты. Причем, совершенно непонятным мне образом. Я там долго сидел, но так и не смог разобраться в системе координат, а я ведь один из лучших. Если не веришь мне, пойди на гору и убедись. А потом собери своих гениев и заставь их найти символы, которые были использованы в качестве якорей.

       -- Эти символы за столько лет давно стерлись, -- сказала Ризма. -- Их нужно постоянно обновлять, ты же знаешь. Чуть скол, немного грязи, и аркой пользоваться слишком опасно...

       -- Они не стерлись, -- уверенно заявил Ижен. -- Иначе давно бы перестали работать.

       Впрочем, Ижен оказался прав. Они не стерлись, на поверхности камня их попросту никогда не было. Зато в глубине камней обнаружились вкрапления металла, непонятным образом туда засунутые. Рассмотреть их толком не удалось, как ни старались. И Ижену, скрипя зубами и обещая кого-то убить, пришлось отправиться за сыном, у которого был радар-бабочка.

       Папаша свалился буквально на голову, причем в очень неподходящий момент. Задержись он еще минут на пять, момент мог бы стать еще более неподходящим. Но и так Тайрин навизжалась от всей души, умудрившись мгновенно замотаться в простынь, как гусеница в кокон. Переполошенная охрана, сорвавшая дверь с петель, чуть не отпинала Ижена. А Максим сидел, хлопал глазами и прикрывал подушкой самое ценное.

       Настроение все произошедшее папаше не улучшило. Его не улучшили даже извинения охраны. И Максим его даже понимал. Только отправил сына подальше от неведомой опасности, как сам же и пришел чтобы опять их воссоединить.

       -- Радар? -- переспросил парень, натягивая штаны.

       Ижен стол спиной к молодоженам и держал норовившую свалиться дверь. Ждал, пока они оденутся.

       -- Радар, -- вздохнув, подтвердил отец. -- Надо понять, что находится внутри камней.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Только смысла особого не вижу. Я рисовать не умею, а описывать словесно... Наверняка ведь не смогу и получится что-то вроде стремного фоторобота преступника.

       -- Вряд ли там что-то сложное, -- неуверенно сказал Ижен.

       Потом они дружно уговаривали Тайрин остаться и проследить за ремонтом двери. А то мало ли, вдруг рабочие что-то стащат. Потом Максим смирился и стал уговаривать отца взять блондинку с собой. Так ведь будет и проще, и легче. И лишь к моменту прихода рабочих Ижен сдался, не забыв обругать глупых женщин.

       Мекоры Тайрин понравились. Она бродила среди камней. Трогала их. Пыталась что-то услышать, прижимаясь ухом к нагретой солнцем поверхности. И утверждала, что в воздухе витает запах древности. В общем, для нее приключение удалось.

       Максим ей даже завидовал. Потому что ему приходилось переходить от камня к камню в сопровождении напряженно молчащей толпы, а потом еще и пытаться изобразить странного вида загогулины. Причем, смотреть на эти загогулины приходилось с разных сторон и рисовать, соответствующе, тоже.

       -- Я знаю что это! -- наконец заявил вихрастый парень, выхвативший из рук Максима очередной рисунок. -- Бальская азбука. У них еще цифр не было. Точнее, их цифры почти не отличались от букв. Их просто подчеркивали.

       -- И что? -- спросила Ризма, никогда не слышавшая об этой азбуке.

       -- А никто не знает, какая буква какой цифре соответствовала. Точнее, не так. Этой азбукой пользовались на трех десятках островов, примерно. И у них разные буквы соответствовали одной и той же цифре. Не знаю почему. Сказки еще есть о том, как правители друг друга обсчитывали.

       Максим подчеркнул очередную загогулину и вручил ее говорливому парню. Тот посмотрел на перекошенную кракозябру, вздохнул и сказал:

       -- А это именно цифры и вряд ли мы разберемся какие. Мы ведь не знаем кто мекоры строил. Так же, мы только примерно знаем, что бальской азбукой пользовались около четырех тысяч лет. Потом ее вытеснила наша родная, когда Светнесущий и его потомки стали объединять острова в торговую сеть и для защиты от пиратов.

       -- Зараза! -- прочувствованно сказал Ижен. -- Но ведь он как-то разобрался!

       -- Не обязательно, -- сказала Ризма. -- Гораздо вероятнее, что он просто разобрался в принципе работы, а координаты мира, куда ведет арка, ему ни к чему.

       -- Думаешь, мира? -- спросил Ижен.

       -- Кто знает, -- не стала утверждать мудрая женщина.

       Ижен вздохнул и милостиво разрешил Максиму погулять с женой. Еще и судьбе пожаловался на такого нехорошего сына. Вот Вова хороший, сидит себе в школе и никуда не лезет.

       Бедный отец очень бы удивился, узнай он, что в школе его отпрыск не появлялся уже пять дней. И этого пока не заметили только из-за того, что такое поведение учеников было в порядке вещей и никого не удивляло. Может, у мальчика вдохновение, и он рисует своих монстров дома. А когда дорисует, тогда и придет советоваться с учителем.

       Отцы и дети

       Вернулись Максим и Тайрин красивые, загорелые, весьма довольные жизнью и как раз к очередному скандалу. В последнем был виноват Ижен, старательно следивший за тем, чтобы его отпрыск не приближался к мекорам, а потом еще и решивший проводить супругов домой. А то мало ли, еще по дороге потеряются. Ищи их потом.

       Максим старательно делал вид, что покорился папашиной тирании и мысленно разрабатывал планы по изучению мекоров. Понятно, что в библиотеке дворца после явления Ижена и его личной просьбы книги на эту тему загадочно испарятся. По крайней мере для проштрафившегося сына. В городской библиотеке скорее всего тоже не дадут. Папаша не постесняется и туда сходить. Или пошлет кого-то менее заметного, но имеющего право говорить от имени Серых Туманов. Но, в этом городе наверняка есть еще множество библиотек. Просто надо их найти.

       -- Может у Эсты попросить? -- задумчиво, сам у себя, спросил Максим.

       Нет, блондинка, конечно же, не откажет и нужную литературу найдет. Просто обязательно заинтересуется, почему Максим решил изучать древние сооружения. И на историю не сошлешься. Сам ведь говорил, что историей сыт по горло.

       В общем, Максим как раз обдумывал эту проблему. Тайрин снимала шубку, готовясь красиво ее уронить в руки мужу. Нравилось ей это. А Ижен был очень доволен собой, своими действиями и покорностью сына. Что прямо-таки излучал, сияя улыбкой.

       И в этот момент вверху лестницы появилась Серая Кошка.

       -- А ну стой! -- рявкнула она, хотя никто никуда не собирался уходить.

       Где-то слева что-то с грохотом свалилось.

       Айра сбежала по лестнице вниз, едва касаясь пальцами перилл, и замерла перед братом, хищно глядя ему в лицо. Максим, увидев теткин прищур и улыбку, чуть не попятился. А папаша ничего, стоял, смотрел, ждал развития событий.

       -- Ижен! -- словно припечатала Айра и ткнула пальцем брату в грудь. -- Ты никчемный отец! Ты... Да тебе вообще нельзя детей доверять! Ты не умеешь их воспитывать! Разве у нормального человека дети будут дружно пытаться закончить жизнь самоубийством?!

       -- Ить... -- только и смог сказать Максим.

       Обвинения на его взгляд были несколько слишком. Папе многое можно было вменить, но детей он любил, защищал и сделал все возможное, чтобы они умели защитить себя сами в случае чего.

       -- Ить? -- удивилась Серая Кошка и перевела пылающий взгляд на племянника. -- Ить?! Да ты!.. Недоросль! Ты давно свою физиономию в зеркале видел?! Ить, ему! То он демонов убивает, то Коярена бьет, то в лицо под чужую магию подставляет. И еще смеет что-то говорить, когда не нужно. Самоубийца!

       Максим пожал плечами и на всякий случай покаянно склонил голову. А то ведь сейчас еще и наказать решит. Причем без особого труда придумает за что. Максим бы и сам мог придумать.

       -- Так вот, -- несколько спокойнее сказала Айра, переведя взгляд на брата. -- Ижен, ты никчемный отец. Я не представляю, как твои дети дожили до такого возраста. Ладно бы один. С одним еще бывает. Оно простительно. Так ведь и дочь ты срочно привел сюда, потому что она чуть не угробила себя своим же даром. Второй сын тоже из дома пропал. А теперь еще и со школы пропал. И из квартиры! Оставил идиотскую записку, где говорилось, что он ставит эксперимент, и пропал. И не додумался написать ни где этот эксперимент проходит, ни что это за эксперимент, ни зачем он ему понадобился! Я в школе выяснила, что он с какими-то исследователями хаос изучает! Хаос, Ижен! Самую опасную вещь, которую можно найти в нашем мире! А ты даже не подозреваешь об этом! Сейчас же его найди!

       Ижен только кивнул.

       Вторая часть марлезонского балета, то есть скандала, случилась ближе к вечеру, когда Ижен притащил сопротивляющегося Вову.

       Максим и Тайрин как раз сидели в засаде на диванчике под лестницей. Они там делали вид, что выбирают имя для малыша в толстенной книге. Айра наверняка догадывалась, что ждут они возвращения ее братца с блудным сыном, но мешать не стала. То ли не хотела расстраивать беременную девочку, которой втемяшилась в голову очередная блажь. То ли решила, что Максиму данное зрелище послужит наглядным уроком -- он наконец увидит, как жалко и нелепо выглядит, когда отец гонит в родные пенаты после очередного приключения.

       Так что молодожены листали книгу, удивляясь разнообразию нелепых имен, ждали и, наконец, дождались.

       Максим сразу почувствовал себя сдержанным и гордым самураем. Потому что всегда шел практически добровольно и не орал при этом, как потерпевший. А тут, картина маслом. Папаша, с каменным лицом, тащит Вову за руку, как ребенка. Тот упирается и вопит, пытаясь что-то доказать. Следом идут две непонятные личности, причем выражения на лицах у них такие, что сразу ясно -- они будут защищать бедного обиженного мальчика до конца. Ну, или помогать этого мальчика скрутить, если они пришли с Иженом, в чем Максим сильно сомневался.

       Молодожены переглянулись, бросили книгу на скрипнувший от ее веса столик и поспешили следом за процессией. Которая в итоге пришла к кабинету Серой Кошки, за дверями которого и исчезла всем составом.

       Только Ижен напоследок обернулся и погрозил кулаком старшенькому. То ли намекал на обещанную цепь, то ли таким оригинальным образом пытался донести, что разговор предстоит важный и Максима никаким боком не касающийся.

       -- Ладно, потом узнаем, -- решил парень. -- Вову расспросим.

       -- А вдруг они его отправят куда-то далеко, -- засомневалась блондинка.

       -- Хм, -- задумался над ее аргументом Максим. -- Ладно идем. Попробуем подслушать.

       И повел жену в соседнюю с теткиным кабинетом комнату. Не посреди коридора же торчать. А там, может, никто и не застукает. Зима же. Время отпусков. Вот и теткина помощница где-то отдыхает от трудов праведных. А кабинет стоит бесхозный, незапертый, и только девушки в форменных платьях заходят туда ради борьбы с пылью.

       Вова сидел в кресле, как пионер пойманный фашистами. Несгибаемо сидел, гордо и явно был готов стерпеть любые мучения, но не сдаться и не предать.

       Его сопровождающие от группы исследователей вели себя не настолько вызывающе, но и мириться с ситуацией, извиняться и тихо уходить они явно не собирались. А это уже о чем-то говорило. Видимо, Вова для них ценный кадр, без него они не смогут, не обойдутся, да и не хотят обходиться. И довести людей до такого состояния младшенький сумел за какое-то десятидневье. Явный талант.

       Ижен покачал головой и предложил всем сока.

       Вова громко фыркнул и сверкнул глазами.

       Изобретатели переглянулись и пожали плечами.

       Айра вообще проигнорировала.

       Так что пришлось Ижену пить сок самому.

       -- Ладно, -- сказал несчастный отец слишком умного ребенка. -- Начнем с самого начала. Вова, ты понял, что должен был учиться в той школе? Что обязан был ходить туда ежедневно?

       -- Я там не учился, -- мрачно пробурчал сын и зачем-то добавил: -- И им не нравится, как я пою.

       -- Мне тоже не нравится, как я пою, но я же сам от себя не сбегаю, -- заметил Ижен и потер ладонью лоб.

       Голова гудела. То ли собиралась вот-вот начать болеть, то ли просто от столпившихся в ней мыслей, неспособных оформиться во что-то внятное и выйти в мир.

       -- Я не сбегал, -- мрачно сказал Вова и гордо дернул подбородком.

       Хоть бери и любуйся ним.

       -- Он не сбегал, -- дружно подтвердили изобретатели.

       Ижен опять попил сока. Надо было собраться с мыслями и объяснить младшенькому, в чем он не прав. А думалось почему-то о мекорах и беглом муже Айры. Главное, что вовремя.

       -- Ладно, -- опять сказал Ижен. -- Попытаюсь объяснить. Вова, тебе ведь говорили, что ты в этом мире чужой, тебе нужно вести себя осторожно и делать то, что скажут. А еще у тебя есть закрытая память, которая может помочь приспособиться, но ее нужно для этого открыть. Именно по этой причине тебя отправили в школу искусств. Тебе в такой обстановке будет легче вспомнить...

       -- Хм, -- сказал сын и шмыгнул носом, как маленький. -- Мне ничего подобного не говорили.

       Ижен уставился на сестру.

       Серая Кошка пожала плечами, ласково улыбнулась и практически промурлыкала:

       -- Мы решили, что пока рано травмировать ребенка. Предупредили, что он что-то может вспомнить, чтобы не пугался, но что именно, не говорили.

       Ижен опять выпил сока. Очень уж хотелось схватить Айру за плечи и хорошенько тряхнуть. Что за интриги на пустом месте?!

       Впрочем, можно и головой побиться. А потом уйти. И пускай они друг с другом сами разбираются. Так ведь нельзя. Малодушно это и недостойно.

       -- Ладно, -- сказал Ижен со всем возможным в такой ситуации терпением. -- Вова, тебе это еще расскажут. Со всеми подробностями. А ты внимательно выслушаешь.

       Младшенький равнодушно пожал плечами. Подробности его, похоже, не интересовали.

       Айра загадочно улыбнулась.

       -- Так. -- Ижен поскреб затылок и опять потянулся к соку, хотя хотелось выпить чего-то покрепче. -- С этим разобрались. Теперь дальше. Вова, пойми, ты обязан ходить в школу. Так надо.

       -- Там скучно, -- упрямо сказал младшенький, опять шмыгнул носом и добавил: -- И им тоже не интересно, что я рисую. Занят, и ладно, главное чтобы не мешал. Бесполезная какая-то учеба. И школа бесполезная. Вот чем там заняться? Я уже и гардеробную выдрессировал и улицы научил вовремя появляться. И все от скуки. Я же там мозгами двинусь и начну с лично нарисованными эльфийками разговаривать.

       И в этот самый момент Ижену следовало попытаться доказать сыну, что дальше будет веселее. Что в школе можно еще какое-то занятие, кроме рисования, подобрать. Да, в конце концов, рассказать о существующем там клубе юных разведчиков. Всем бы было лучше, поступи он именно так.

       Вместо этого Ижена заинтересовало признание в дрессировке гардеробной и вовремя появляющихся улиц.

       А Вова вместо того, чтобы сообразить, что сотворил что-то не то и свести все к шутке, взял и признался, что игрался с пространством города, менял баланс, как хотел, и даже не понимал, что делает что-то очень опасное. Айра, услышав это, схватилась за голову и куда-то убежала. Исследователи заинтересовались и стали выспрашивать подробности. А спустя каких-то десять минут кабинет Серой Кошки был переполнен людьми, и все дружно пытались понять, что и как сделал Иженов младшенький. А главное, чем это всем грозит?

       Равновесники клялись, что никаких колебаний не заметили и смотрели на Вову с искренним восторгом. Практически, как на ожившее божество. Они, в отличие от малолетнего шалопая, понимали, что он творил что-то невероятное -- походя менял соотношение хаоса-порядка, не напрягаясь и не создавая опасных ситуаций.

       Исследователи тоже восторгались и спешили задать побольше вопросов, пока кто-нибудь не попытался выставить их из дворца. Похоже, они были не прочь прямо сейчас провести несколько экспериментов, чтобы проверить и убедиться. Потому что перед этой способностью Вовы меркло даже то, что они успели изобрести не без его помощи.

       Действительно, что такое картинки из пребывающего в вечном движении хаоса и изобретение средства связи в перспективе, по сравнению с тем, что кто-то может мановением пальца менять баланс? Причем так, что этого даже равновесники не замечают.

       А Вова так и не понял, почему все восторгаются и шумят. Наивное дитя думало, что местные волшебники тоже так умеют.

       Ижен пил сок, борясь с желанием откусить кусок стакана и плюнуть стеклом в собравшуюся толпу.

       Айра уже явно была не рада, что эту толпу собрала.

       Вова старательно и последовательно изображал робкого наивного мальчика и явно просчитывал, как из происходящего получить побольше бонусов. Ижен на счет младшенького никогда не заблуждался. Это Максима можно упрекнуть в некоторой наивности и излишнем благородстве. Вова парень простой и выгоду не упустит, пускай даже эта выгода будет заключаться в списанной задачке по математике.

       -- Кого я вырастил? -- тихонько спросил сам у себя Ижен.

       Наверное, нужно звать на помощь Марику. Она должна понимать, что творит младшенький. Она и сама умела менять баланс, не умей она этого, и Ижен бы тогда не выжил. Но Марика рассказывать об этом умении почему-то не спешила. Даже любимому мужчине. А он мудро делал вид, что ни о чем не догадывается. А тут, на тебе, ребенок взял и унаследовал эту способность. Да еще и разболтал о ней.

       Вылиться это может во что угодно.

       -- Пап, дай сока.

       Ижен от неожиданности чуть на самом деле не откусил кусок стакана. Пришлось этот стакан медленно и осторожно поставить на стол. Глубоко вдохнуть и только после этого обернуться.

       Максим и Тайрин сидели под стеной, так, чтобы стол их скрывал от большинства присутствующих. Причем, старшенький загадочно улыбался.

       -- Да, мы подслушивали, -- тихонько признался Максим. -- А потом поняли, что в этом бедламе даже на слона не обратят внимания и решили поприсутствовать.

       Ижен кивнул.

       -- Дай сока и я тебе кое-что расскажу о Вове. То, что я понял, -- великодушно предложил Максим. -- Тайрин пить хочет.

       Ижен опять кивнул и послушно протянул стакан невестке.

       -- Так вот, -- еще тише зашептал Максим и подполз вплотную к креслу отца. -- Ты ведь сам говорил, что во мне, несмотря на поток, от сати больше, чем от дракона. Я по сути человек, и мозги у меня устроены, как у человека. А Вова по своей сути дракон, потому что он кто угодно, но не сати. У него даже чаши резерва нет. Вот он и действует, как дракон. А Ярик говорил, что драконы тоже умеют менять миры, почти как создатели, только не в таких масштабах. Такая вот у них магия. И Вова потихоньку меняет мир, подстраивает его под себя. В мелочах. Что-то глобальное он сделать не сможет, насколько я понял. Вот. Поэтому и изобретает всякое. Знаешь, есть у меня подозрение, что не появись здесь Вова, и фиг бы эти изобретатели изобрели свою недоматерию из разреженного хаоса. Это стало возможно только потому, что моему брату хочется и дальше тупо сидеть за компом и убивать монстров. А компов здесь нет. Так что для начала их нужно создать.

       Ижен деревянно кивнул. Погладил старшенького по голове и запил его откровение соком. Нужно было срочно поговорить с Марикой. Все остальное подождет. А то Вова возьмет и походя создаст атомную бомбу из подручного материала. Что тогда делать?

       Разговор о Вове закончился неожиданным решением даже для самих разговаривающих. Как они к этому решению пришли, просидевший весь разговор в засаде за креслом отца, в компании Тайрин и остатков сока, Максим так и не понял. Вроде и не сильно спорили. И к общему знаменателю прийти даже не пытались. Каждый старательно доказывал свою правоту, не слушая других. А потом встал папаша, шандарахнул кулаком по столу так, что по столешнице пошла трещина, и потребовал решение. Немедленно. Иначе он примет решение сам, ни с кем не считаясь.

       Вова таращился на отца в немом восхищении.

       Тайрин пролила сок и тихонько отползала от растекающейся лужи.

       Максим наблюдал за передвижениями жены.

       А все остальные переглядывались. Довольно долго. После чего слово взяла Серая Кошка и выдала новое расписание Вовиного дня.

       Нет, скучную школу никто не отменил, потому что говорившие с Вовой лекари дружно утверждали, что там для него самая подходящая обстановка для того, чтобы поменьше травмировать психику и побыстрее все вспомнить. Зато Айра пообещала подробно объяснить племяннику, зачем та школа ему нужна.

       После школы искусств младшенький Ижена отправлялся к исследователям, которые должны были сегодня же объяснить компетентным людям Серых Туманов чем занимаются и согласиться на то, чтобы рядом с малолетним Вовой всегда присутствовал кто-то из родственников.

       Исследователи были готовы объяснить что угодно и согласиться даже на присутствие Годзиллы, лишь бы их драконо-музу не отбирали.

       А главное, Вова торжественно переезжал во дворец, бросая квартиру на Шассу. Попутно, Ижену вменялось официально объявить о своей живучести и признаться в наличие аж четверых детей.

       Папаша на последнее заявление скривился так, что Максиму показалось, что его перекосит на всю оставшуюся жизнь. К счастью, обошлось. Ижен даже спорить не стал. Просто потребовал несколько дней на разговор с женой и повторную женитьбу на ней же. Потому что ему некогда участвовать в официальных свадьбах и прочих ритуалах.

       Айра со скрипом согласилась, но стребовала еще одну свадьбу брата когда-нибудь в будущем. Потому что жителям дворца хочется праздника, а тут как раз такое подходящее для празднования событие -- аж целый каман-шай женился и наплодил детей.

       В общем, ситуацию разрулили. Мнение Вовы по этому поводу спросить забыли, но он, ко всеобщему счастью, этого не заметил. Максима с Тайрин за креслом все-таки обнаружили и отругали. На что блондинка прогнулась в спине, выпятив все еще не изменившийся живот вперед, всплакнула и тоненьким голоском заявила, что ничего плохого делать не хотела. Айру эта сценка впечатлила настолько, что она даже велела племяннику сводить жену к лекарю, сурово напомнив, что волновать беременных нельзя.

       Максим пожал плечами и послушно повел.

       Самые гениальные, как и самые дурацкие, идеи приходят в голову, когда они меньше всего нужны. К Максиму такая идея постучалась на грани сна и яви. После чего сон благополучно смылся в неизвестные дали, а мысли стали бодро и возбужденно бегать по кругу, перебирая воспоминания и впечатления прошедшего дня. Воображение рисовало то перекошенное лицо отца, то ошарашенную Вовой Айру. И для сна в этом мельтешении места не было.

       Максим немного поворочался, стараясь не разбудить Тайрин. Потом смирился с бессонницей и пошел в гостиную читать семейные архивы.

       Впрочем, читалось тоже плохо.

       Зато хорошо думалось. О той самой то ли дурацкой, то ли гениальной идее.

       Вот интересно, если Вова может походя менять баланс и магичить по-драконьи, что мешает тем же самым заниматься его брату? Чаша резерва? А она тут причем? С потоком хаоса чаша не пересекается. Может, все дело в косности мышления и убежденности, что это невозможно? Что не может сати применять драконью магию и все тут. Что уже является заблуждением, потому что сам Максим ее применял. Возможно, в урезанном виде, но применял. Взять тот же радар в качестве примера.

       А еще Ярослав вроде бы говорил, что Максим очень даже может пользоваться умениями дракона. Точнее, сможет, когда дракон подрастет.

       Интересно, как определить, дорос он до этих способностей или еще нет?

       Максиму захотелось встать и отправиться расспрашивать Вову о его способе изменять мир. Правда, Вова вряд ли сможет объяснить. Он даже как пройти сложный уровень в игре объяснить не смог. По его словам все было проще пареной репы и не справлялись там только полные идиоты. Так что, наверное, не надо. Лучше подумать самому. Или поговорить с настоящими, цельными драконами, живущими в мире Ярослава.

       Максим сам себе кивнул, понял, что, даже придя к этому решению, не уснет и пошел собираться в гости.

       Пока собирался, в голову пришла еще одна интересная мысль.

       Почему бы не спросить у теткиного мужа напрямую о том, что он собирается делать? Вдруг ответит? Только желательно прихватить с собой кого-то достаточно грозного в качестве группы поддержки. А то мало ли как психопат-струна отреагирует на расспросы.

       В мир Ярослава Максим отправился задумчивый-презадумчивый. Причем думал он именно о Ярославе, потому что кто, как не он, может познакомить с драконами? Наверное, из-за этого и повторил подвиг отца, точнее, превзошел этот подвиг. Максим умудрился свалиться прямо на спину спокойно спящему создателю мира. И все бы ничего, но спал он не в одиночестве, так что не успел Максим сориентироваться, как получил чем-то по голове и благополучно отрубился.

       Возвращалось сознание долго и нехотя. Наверное вспомнило, что поспать не удалось и пыталось таким вот образом.

       Рядом тихонько спорили мужчина и женщина. А еще хныкал ребенок. И открывать глаза Максиму совсем не хотелось.

       -- Ладно, ладно, подумаю я над твоей защитой от проникновения, -- устало кому-то пообещал Ярослав. -- Хотя и не думаю, что кто-то проникнет через старую. Разве что опять какой-то драконий детеныш заблудится.

       Женский голосок повысился и высказался на тему драконьих детенышей и того, что не желает видеть их у себя в спальне. Ребенок ее поддержал.

       -- Я пообещал, значит сделаю, -- твердо сказал Ярослав и подергал Максима за волосы. -- Подъем, спящий красавец. Ты мне жену напугал.

       -- Угу, -- не стал спорить нежданный гость.

       Ему очень хотелось провалиться сквозь землю. Сказали же, окажешься в том месте, которое представляешь. А где можно оказаться, если думаешь о хозяине мира? Правильно, вблизи от этого хозяина.

       Глаза открыть пришлось и виновато посмотреть на красавицу, укачивающую младенца. Она в ответ мрачно улыбнулась. Гость ей, похоже, совсем не понравился.

       -- Ты совсем дурак или притворяешься? -- спросил Ярослав, узнав зачем Максим к нему пришел.

       Сидели они в крошечной комнатушке, заваленной хламом до самого потолка. Ярославу почему-то в этой комнате было удобно. А Максиму казалось, что на него вот-вот что-то рухнет. Вон тот ящик, например, косо свисающий со шкафа. Или Вавилонская башня из книг обрушится. Или свернутые в рулоны ковры. В общем, опасности в этой комнате были на любой вкус. А Ярославу оно нравилось. Потому что старые ободранные и продавленные кресла он продавливал своим собственным задом долгое время и успел к ним привязаться. А нехорошие женщины, оккупировавшие его дом, заставили отнести такую удобную и любимую мебель в эту комнатку. Точнее, они хотели заставить его их выбросить, но не сумели.

       -- Может и дурак, -- не стал спорить Максим.

       Кто, как не идиот, попрется неизвестно куда посреди ночи из-за пришедшей в голову странноватой идеи и желания немедленно овладеть драконьей магией.

       -- Я не о том, -- сказал Ярослав и широко улыбнулся. -- Зачем тебе драконы? Собираешься свой дом основывать и пытаешься выведать чужие секреты?

       -- Ты о чем? -- искренне удивился Максим.

       -- У драконов нет магии в нашем понимании этого слова. Я же вроде говорил об этом. Они сами магия. Ты свой радар как сделал? Долго изобретал, размышлял и экспериментировал?

       -- Нет, -- признался Максим. -- Просто захотел.

       -- Вот. Так и действуй дальше. Просто захоти. Искреннее. Так ты научишься именно тому, что тебе нужно. Нет, драконы, конечно, тоже собирают чужие секреты и воруют у сородичей то, чего сами не умеют. Но тебе-то оно зачем? Ты разве собираешься стать Темным Властелином среди драконов?

       -- Не собираюсь.

       -- Вот и отлично. Поэтому просто делай то, чего тебе хочется. Если захочется достаточно сильно, оно у тебя получится.

       -- И мир подстроится под меня, -- задумчиво сказал Максим.

       -- Именно, -- подтвердил Ярослав. -- Только будь осторожнее в своих желаниях. А то мало ли. Мир ты, конечно, не создашь, но изменить что-то в существующем вполне можешь. Случайно так. А потом сильно удивишься, что небо стало зеленым в ромашечку. Или коровы отрастили крылья и стали гадить людям на головы.

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       Вот и сходил в гости. Узнал о себе много нового и неожиданного.

       Максим уже не меньше десяти минут стоял в начале аномально-ветреной улицы и очень сильно хотел, чтобы сменился баланс и она куда-то делась. Улица его желание игнорировала. То ли парень желал неправильно. То ли его драконья магия никуда не годилась. То ли эта улица аномальна еще и в этом отношении.

       Стоять было холодно и приходилось все время притопывать, а иногда и подпрыгивать. Потому что диагноз Ярослава оказался верен. Максим действительно был дураком. Кто, как не дурак, догадается прихватить с собой шубу и шапку на всякий случай, но при этом напялит кроссовки и совершенно забудет о свитере и теплых подштанниках? А шуба, зараза, оказалось коротковата. И носки совсем тоненькие. И улица, чтоб она куда-то провалилась, стояла и исчезать не спешила.

       В общем, идея с тем, чтобы прямо сейчас попробовать подстроить мир под себя оказалась не лучшей из его идей.

       -- Ладно, сменим объект, -- признал свое поражение Максим, державшийся чисто из упрямства.

       Зубы выбили жизнерадостную дробь, и парень отправился на знакомое и почти родное плато. Надо было согреться, подумать и выбрать другой объект для приложения усилий.

       На плато было хорошо. Там дул теплый ветер и горьковато пахла трава. Максим сел, разулся и стал шевелить замерзшими пальцами. А еще он думал, подбирая объект. Правда, довольно скоро додумался до того, что занимается ерундой. Не получится у него легко и непринужденно командовать балансом. Просто потому не получится, что он точно знает -- это очень опасно. А ведь дракону нужно искренне пожелать. А какое искреннее желание, если боишься что-то нарушить и сломать?

       Кроссовки, в отличие от ног, все еще были ледяными. Максим поболтал ими в воздухе и мужественно обулся. Ночь штука не очень длинная, а он хотел сходить еще в одно место, где бы это место не было.

       О том, что хотел взять с собой кого-то в поддержку, Максим вспомнил, когда обнаружил себя на расстоянии вытянутой руки от Тилара. Он сидел на диване, откинувшись на спинку и положив на нее же руки. Спокойный такой, как скала. И почему-то ощутимо большой.

       -- Пришел, -- сказал мужчина таким тоном, словно ждал племянника целую вечность.

       -- Пришел, -- подтвердил Максим, пытаясь собраться с мыслями.

       -- Молодец, -- похвалил Тилар и широко улыбнулся, сразу став симпатичнее. -- Я в тебя верил. Верил, что ты заинтересуешься. Людям нужно знать, для чего они рождены. Некоторые ищут ответ на этот вопрос всю жизнь, а ты его получишь от меня.

       -- Хм, -- сказал Максим и потер переносицу. Вот чего он меньше всего хотел, так это получить ответ на вопрос, который его никогда не интересовал. И ведь не откажешься. -- Ладно, внимательно слушаю, -- сказал, смирившись со своей участью.

       В общем, часть рассказанной истории Максим и так знал. И сводилась эта часть к тому, что Айра мужа за безынициативность пилила, пилила, пока не допилила до того, что он, меланхоличный и спокойный, решил ей что-то доказать, о чем и сообщил во всеуслышание. Проблема была только в том, что он понятия не имел, что собирается делать. Он даже не знал, с чего эти доказательства можно начать. И вот в таком раздрае сам с собой он дождался Большого Шторма. И тот сыграл с Тиларом нехорошую шутку: отнес именно туда, где знали, что ему теперь делать.

       В том мире не было людей, зато были драконы, любящие раздавать советы и слушать сказки. Тилар не помнил, каким именно образом завязавшийся разговор коснулся его проблем с женой, но это произошло и драконы заинтересовались не только женой, но и миром. Они же и объяснили Тилару, что такое мертвые ветви Великого Древа и почему разумным следовало сбежать из мира сати еще пару тысячелетий назад. А Тилар был так расстроен, что захотел свой мир оживить, и был готов сделать для этого что угодно.

       Драконы задумались. Надолго. Человеку даже стало казаться, что они о нем забыли. Но потом они додумались и посоветовали родить дракона. Точнее, заставить его родиться. Потому что только рождение дракона нужной направленности могло помочь в этом сложном деле. А еще лучше, если дракон будет не один. Но для того, чтобы дракон появился на свет, следовало принести в мир знание способное этот мир перевернуть.

       На этой жизнеутверждающей ноте разговор с драконами и закончился. Тилар нашел дорогу домой, сумел спрятаться от родственников и даже стал думать, как жить дальше. И все бы ничего, но драконы с головы не шли, до следующего Большого Шторма продержались. И Тилар, который искренне считал, что терять ему все равно нечего, решил сделать еще одну глупость. Пройтись по тропе шторма.

       Чем эта прогулка закончилась, Максиму объяснила Тайрин. Что он благодаря этой прогулке узнал и понял, Тилар рассказать отказался. Сказал, что пока рано.

       Зато объяснил, как и почему Максим появился на свет с потоком хаоса. Тилар набрал учеников, поделился с ними знанием. Они стали проводить эксперименты, а потом пришло время и Тилар, успевший у тому времени разыскать запропастившегося Ижена отправился поздравлять братца жены с пока не родившимся первенцем. Это был такой эксперимент. И прошел он вполне удачно. Причем, даже удачнее, чем ожидал Тилар. Потому что рождение одного дракона дало какой-то толчок и их родилось не меньше тридцати штук. Нескольких Тилар даже нашел. Правда, так и не придумал пока, как заставить их помогать.

       -- А их не надо заставлять, -- мрачно пробормотал Максим. -- Они одним своим существованием помогают. Даже если бы не хотели, не могли бы этого не делать, если я все правильно понял.

       Тилар широко улыбнулся и кивнул.

       А Максим только вздохнул. Ну, не сказал бы он ему этого, и этот псих отправился бы ловить детей, решив, что пришло то самое время.

       -- Так, так, -- сказал Тилар, еще раз улыбнувшись. -- С прошлым разобрались, теперь о будущем. Думаю, ты понял, что я хочу оживить мир. А для этого нужно вернуть в него материю. Для начала. А потом влить жизнь. Понимаешь? На Земле есть такая сказка, о живой и мертвой воде. Мертвая убирает повреждения, возвращая телу здоровый и цветущий вид. А живая оживляет.

       -- Если вы вернете материю, города на плоскости перестанут существовать, -- мрачно сказал Максим. -- И да, допустим, вы сумеете заставить людей уйти оттуда до начала вливания мертвой воды. А дальше что? Что эти люди будут есть и где жить? Вы знаете, что сейчас даже поля и огороды обзаводятся дополнительными плоскостями, потому что плодородной земли на такое большое население элементарно не хватает. Знаете?

       -- Знаю, -- серьезно сказал Тилар. -- Поэтому организовывать эвакуацию не буду.

       -- Ага, убьете всех быстро.

       -- Какой хороший мальчик, -- неискренне восхитился мужчина. -- Я думал об этом, долго. И не только я. И теперь у нас есть решение.

       -- Какое еще решение?

       -- Вернуть в мир материю, -- сказал Тилар. -- Другого не может быть.

       -- Псих, -- сказал Максим.

       -- Не суди о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия, -- проворчал Тилар. -- В конце концов, плоскости изначально не выход. Еще немного, и они и без моей помощи схлопнутся. Материя из мира все еще утекает.

       -- А что -- выход? Расселить всех этих людей по иным мирам?

       -- Можно и так сказать.

       Улыбка у Тилара была самодовольная, и Максиму стало казаться, что он над ним издевается. Не говорит всего. Может он придумал какой-то портал, который тупо разнесет плоскости по разным мирам? Ну, не верилось, что этот мужчина решил убить одним махом столько народа.

       -- Зачем вам мекоры? -- мрачно спросил парень.

       -- Ты ведь знаешь, что они ведут в наш мир Большой Шторм. По проторенной дороге. И я не считаю нужным строить новую.

       -- Ага.

       Тилар опять улыбнулся, потянулся и встал на ноги.

       -- Ладно, тебе пора домой, -- казал серьезно. -- Расскажешь о нашем разговоре отцу. Он умнее тебя, может, до чего-то и додумается. Пускай это будет для него подарком.

       Максим громко хмыкнул. Что-то он сомневался, что папаша подарочку обрадуется. Скорее действительно попытается посадить на цепь. В первую очередь за то, что поперся к этому психу по собственной инициативе, никому об этом не сказав.

       Идиотский поступок, если вдуматься.

       С другой стороны, а зачем признаваться в личной инициативе?

       Незачем.

       Правда солгать могло и не получиться, но Максим собирался попробовать. Тилару все равно хуже не будет, что бы он ему не приписал.

Часть 3. Весы

       Круги на воде.

       Зима закончилась как-то неожиданно. Еще пару дней назад за окном несла снег очередная метель, а теперь там ярко светило солнце, подозрительно быстро плавившее сугробы. На проплешинах в снегу так же быстро начала появляться какая-то зелень. И холм, на вершине которого стоял дворец-распальцовка, выглядел очень странно. Словно его накрыли шкурой какого-то диковинного плешивого зверя. Только было неясно, что считать шерстью -- остатки снега, все еще держащегося вокруг кустарников, или серо-зеленые оголившиеся пятна земли.

       -- Ненавижу все это, -- мрачно сказал холму Максим и поковылял дальше.

       Некогда ему было красотами любоваться. А все из-за неуемного любопытства и теткиного мужа, чтобы ему икалось не переставая дней десять.

       Ижен сына все-таки наказал. Хотя и не столь сурово, как обещал. Нет, сначала он похвалил за принесенные сведения. Потом похвалил за почти удачную попытку солгать и вывернуться. А потом назначил наказание.

       Раз это дитя кипит от излишков энергии, из-за них же попадая, а чаще всего откровенно влезая, в неприятности, значит проблему можно решить. Причем довольно просто. Дитя нужно избавить от энергии раньше, чем она станет переливаться через край и требовать влезть в очередную дерьмовую ситуацию. Вот и бегает теперь старшенький Иженов сын вокруг холма, невзирая на погоду, как последний идиот. Причем это сейчас еще ничего. Каких-то пару дней назад он бегал по снегу, периодически проваливаясь в сугробы, а иногда и на другие плоскости. То-то радости было прохожим, когда перед ними появлялся взмыленный парень с гантелями в руках. Пару раз Максима даже побить пытались. И ведь не откажешься бегать. Родственники бдят.

       Максим резко выдохнул, подавил малодушное желание свалиться и сделать вид, что потерял сознание, и упрямо продолжил изображать трусцу. Возможно, папаша рассчитывал, что переполненное энергией дитя во всем раскается и приползет просить прощения. В этом Максим уверен не был. Но ползти и раскаиваться не собирался в любом случае.

       Вове было хорошо. Вову все еще не признали официально, и во дворце он появлялся редко. А когда появлялся, восторженно рассказывал о том, как идут дела с изобретением компьютеров. Если ему верить, все шло неплохо. Группа как раз начала разбираться в земных средствах связи, в которых сам Вова мало что понимал. А также по Вовиной просьбе откуда-то притащили ноутбук, но он в условиях нового мира наотрез отказался работать.

       Наказывать Вову идиотскими пробежками тоже никто не собирался, хотя по мнению Максима было за что.

       В общем, младшему брату старший завидовал, а иногда даже жалел, что вовремя не выпил приворотного зелья и не пошел к биологам в качестве подопытной крыски. Тогда родственники его бы точно оставили в покое. Вову же не трогают.

       -- Жизнь штука несправедливая, -- прохрипел Максим.

       И, словно в подтверждение этого тезиса, обо что-то споткнулся и шлепнулся. К счастью, всего лишь на колени, а не лицом в грязь, что успел красочно представить.

       Гантели, которые он выпустил из рук, разлетелись в разные стороны. Одна закончила полет в луже, вторая вообще нырнула в снег. Надо было встать, взять проклятущие железяки в руки и продолжить забег. Еще четыре круга оставалось. А вставать не хотелось, несмотря на то, что штаны сразу же стали промокать.

       -- Зараза, -- сказал Максим.

       И призвал само зло. По крайней мере так утверждала Серая Кошка.

       Появившееся из ниоткуда зло подняло гантель из лужи, взвесило ее на руке и направилось к Максиму.

       -- Твоя? -- спросило вполне себе приятным мужским голосом.

       Впрочем, внешность у этого зла тоже была приятная, не зря на него когда-то запала Айра. И небритость ему шла. И такой вот серьезный взгляд.

       А Максиму хотелось выругаться.

       Нашел где появляться, придурок! Мало того, что рядом с дворцом, так еще и к человеку, которого и так из-за него наказали, подошел. Взять бы вторую гантель и по голове, по голове.

       -- О, шрамы почти исчезли, -- изобразил радость Тилар, рассмотрев Максимово недовольное лицо.

       Насквозь фальшивую радость! Парень это сразу понял, поэтому инстинктивно потянулся к мечу в хаосе.

       -- Не надо, -- мягко сказал Тилар. -- Я всего лишь хочу поговорить. Спросить хочу. Ты не знаешь как найти остальных драконов? Если удастся построить круг, все пройдет, как нельзя лучше.

       Что пройдет, и что за круг, объяснять он, видимо, не собирался. Впрочем, Максим и не нуждался в этих объяснениях.

       -- Я не собираюсь вам помогать. Ни в чем! -- сказал твердо и встал на ноги.

       А то сидеть перед этим типом -- это совсем себя не уважать.

       -- Хм, -- сказал Тилар и улыбнулся. -- Храбрый мальчик. Впрочем, заставлять я тебя не буду. Ты сам согласишься и придешь, когда поймешь то, что понял я.

       Высказавшись, он отошел, достал из снега вторую гантель и бросил ее владельцу.

       -- Удачи, -- сказал каким-то странным тоном и исчез так же, как и появился: быстро и внезапно.

       -- Урод! -- обозвал Тилара Максим.

       А потом налетели родственники. Толпой. Они стали галдеть, что-то спрашивать, тормошить Максима и искать на нем повреждения. И парень понял -- он попал. И совсем не удивился, когда вечером его позвала тетя и сообщила, что отныне он бегать вокруг холма не будет. А в ближайшее время не будет даже выходить из дворца.

       Сколько это ближайшее время продлится, она не сообщила. Наверняка сама не знала.

       Сообщение о том, что Тилар опять разговаривал с Максимом, застало Ижена в тот момент, когда он проводил сложные расчеты и пытался построить схему. Схему чего-то неведомого. Впрочем, такие схемы строил не он один. Вся группа во главе с Ризмой занималась тем же самым. Таким вот нелепым образом они пытались понять то, что каким-то непонятным образом понял Тилар. Стать струной в их случае выходом не было. Они недостаточно сильно желали получить ответ на этот вопрос. Да и не факт, что тот, кто струной станет, потом поделится озарением с остальными. Мало ли что у него в мозгах переклинит. Тилар ведь тоже когда-то был нормальным, общительным парнем.

       -- Ерунда какая-то получается, -- сказал Ижен, выслушав доклад об очередном происшествии со старшеньким, и помахал в воздухе своей схемой. -- Какой еще круг драконов? Сначала мекоры, теперь драконы. Допустим, мы все поняли правильно и он собирается каким-то образом изменить Большой Шторм. Но драконы... Может, ему энергия хаоса нужна?

       Ижен почесал затылок и понял, что опять надо отправляться на Землю для разговора с разобидевшейся женой. И попросить прощения за неправильно сделанное предложение о повторной женитьбе придется, хотя мужчина понятия не имел, в чем именно виноват. И последнего ребенка забирать. Тоже без подготовки.

       Зато семья, наконец, воссоединится.

       Ижен вздохнул и опять посмотрел на свою схему.

       Есть центральный мекор, он же портал в иные пространства. Который работает вопреки всему. Где он берет энергию для работы, совершенно непонятно. Может, из хаоса благодаря драконам? И что же нужно было сделать с несчастными, чтобы эта каменная поделка работала тысячелетиями? Их в жертву принесли? Или превратили в эти самые камни? Может, зарыли под ними в состоянии "не живой и не мертвый"?

       Бред какой-то.

       Остальные мекоры в понимании планов Тилара только мешали. Их пытались по-всякому соединять с центральным. Рисовали разнообразные звезды и прочие геометрические фигуры. Пытались высчитать что и где случится, если прогнать энергию по той или иной линии. И чем дальше, тем яснее понимали, что что-то упускают. Что-то совсем простое. Как там говорят любители бритвы Оккама? Не умножайте сущности? В принципе они правы.

       Ижен вздохнул и скомкал свой план.

       Начать лучше с простого. Попросту перестать учитывать все мекоры кроме центрального. Допустить, что только он имеет значение, а все остальные... Все остальные можно построить где угодно, в зависимости от возможности, желания, а главное, потребностей. И тогда это будет конструктор. Если присобачить к центральной детальке крылья и хвост, то получится самолет. А если кабину и кузов -- тот грузовик.

       -- Ризма! -- заорал осененный идеей Ижен.

       -- Что? -- отозвалась замороченная женщина.

       -- Ризма, а давай попробуем накладывать на них известные плетения.

       -- Что?!

       -- Плетения. Амулетные, -- как можно спокойнее сказал Ижен. -- Вот возьмем и допустим, что это просто такой большой амулет. Сложносоставной. Который может работать как угодно, в зависимости от того, какие дополнительные детали к нему прикрутишь.

       -- Псих, -- восхитилась Ризма. -- Мы так и не выяснили есть где-то еще уцелевшие мекоры или нет. И уж точно не знаем обо всех, которые когда-либо существовали. Так что...

       -- Ризма, он сказал моему сыну, что будет строить круг. Не уточнил какой, но он не сказал, что сеть. Понимаешь? А если учитывать все мекоры, то так или иначе именно сеть с кучей лишних и непонятных функций получается. Давай будем упрощать. А если для чего-то не хватает мекоров, попробуем сначала сделать вид, что они там были, а потом и отыскать их остатки. Рано или поздно мы эти остатки найдем, я уверен. И тогда поймем принцип этого амулетостроения и, возможно, узнаем, откуда и как берется энергия. 

       -- Ладно, -- не стала спорить Ризма.

       Идеи лучше у нее все равно не было. А так, хотя бы какая-то смена деятельности. Потому что увязать все мекоры в одно, действительно не получалось.

       Иженова идея имела грандиозный успех. Уже к вечеру все, кому было не лень, вывалили на Ризму кучу расчетов и плетений, укладывающихся в систему. К утру несчастная женщина была уверена, что там подойдет вообще любое плетение, поэтому собрала подчиненных и царственно велела искать то, что отлично бы вписалось, если бы где-то стоял еще один мекор.

       Над этой задачей думали аж целых два дня. Наверняка бы получилось быстрее, если бы не день рождение хорошенькой Ринки, непомерное поглощение пива в ее честь и последующая драка между ее женихом и всеми, кто слишком пристально на девушку смотрел. После этого происшествия Ризма даже неожиданно для себя поняла, что ненавидит влюбленных идиотов во всех их проявлениях. До этого она была уверена, что не любит только таких самодовольных глупцов, как младший братец Ижена.

       Потом работа потихоньку наладилась. Ревнивый придурок попросил у всех прощения и первым принес расчет. Получалось, что мекора не хватает немного левее Птичьего острова. Если бы этот мекор там был, можно бы было сделать гигантский амулет-мешок, наподобие тех, в которых собирают энергию в городах. Ризма даже удивилась. Но группу распинала и отправилась во главе этой группы искать несуществующий мекор.

       В общем, она изначально знала, что ничего там не найдет, поэтому не сильно расстроилась. Понятно же, что плетение должно быть очень старым, настолько, чтобы никто и не помнил уже кто первым сотворил такой вот амулет. Впрочем, поправку она внесла и группа еще три дня перебирала древние плетения. Первым, на удивление, опять справился все тот же ревнивый жених. Видимо, в нем неугасимым огнем горело чувство вины, и парень желал оправдать свое существование.

       -- Твою маму... -- восхитился Ижен, когда мекор рядом с одним из островов Ожерелья вопреки всему нашли.

       -- Нэлла считает, что раньше этот участок тоже был частью острова, просто позже затонул, а с ним и мекор, -- задумчиво сказала Ризма, разделявшая мнение геолога Нэллы.

       -- Твою маму... -- повторился Ижен.

       Похоже он был вовсе не рад тому, что его теория столь блестяще подтвердилась.

       Мекор покоился под осадочной слоем породы, порос кораллами, а еще через него проходила трещина. Если бы его в этом месте специально не искали, никогда бы не узнали. Но его искали и нашли.

       -- Ризма, ты понимаешь, что он действительно что-то знает, -- совершенно убитым тоном сказал Ижен. -- Тилар что-то знает. Причем этого знания у него значительно больше, чем у нас. Возможно, он даже знает, как эти мекоры строились и благодаря чему они столько времени простояли. А еще, он наверняка знает, как ими управлять. Представляешь, что он может сделать? Представляешь?

       Ризма кивнула.

       Она как раз представила амулет от бессонницы. Гигантский амулет от бессонницы. Кто-то его активирует, и половина мира засыпает. А может, и весь мир.

       Вот только вряд ли Тилару нужен такой почти безвредный амулет. Он наверняка попытается построить что-то грандиознее. А все Серая Кошка, будь она неладна. Столкнула своего ленивого кота в воду, и теперь круги от этого падения расходятся по всему миру.

       Дура!

       -- В конце концов, нам всего лишь надо найти мекоры, которые он строит, -- осторожно сказала Ризма. -- Те, что уже есть, вряд ли ему подойдут, он ведь придумал что-то новое. Ты сам сказал. Будь это что-то старое, пускай даже забытое, и твой сын родился бы обыкновенным мальчиком.

       -- Ага, -- мрачно сказал Ижен, развернулся и убрел в темноту.

       Похоже, он мало верил в то, что строящиеся мекоры удастся найти.

       В этой ситуации самым умным могло бы быть -- уничтожить тот мекор, который в центре. Но, к сожалению, этот план никуда не годился. Центральный мекор был вратами, через которые приходил Большой Шторм. А без его появления мир сати долго вряд ли протянет. В это Ризма верила без каких-либо доказательств.

       Максим поймал себя на том, что потихоньку деградирует. Чем еще можно объяснить тот факт, что он сидит на постели, босой, в одних трусах и чешет за ухом очередную собачонку Танкье? Еще и улыбается при этом как идиот.

       Тайрин в сопровождении Эсты и Матиля ушла на очередную лекцию по уходу за младенцем. Ее вообще крепко заклинило на младенцах и способах их кормления, воспитания и даже купания. Потом она возвращалась и все узнанное вываливала на мужа. А Максим сидел в немом шоке и таращился на живот жены. Он даже не подозревал, что младенцам столько всего надо, и заранее чувствовал себя неуютно.

       А ошалевшая от скорого материнства Тайрин ничего не замечала. Она носилась по дворцу, хвасталась всем подряд, что дитя в животе начало пинаться, и не желала выяснять мальчик там или девочка. Хотя Максиму было любопытно.

       А еще ему было любопытно, станут ли после рождения ребенка мозги девушки на место. Потому что сейчас она вела себя совсем неадекватно. По крайней мере совсем не так, как во времена их знакомства. Да эту сюсюкающую с занавесками полоумную даже на пушечный выстрел не подпустили бы к стражам. А оружие ей вообще нельзя было давать. Точнее, оружие ей нельзя было даже показывать. Она от его вида начинала плакать.

       Максим погладил по голове метущую хвостом собачку, почесал ей подбородок и печально вздохнул.

       Ему нужно было чем-то заняться. Семейные архивы он уже прочел несколько раз, правда, ничего нового оттуда так и не выудил. Наверное, не умел искать сокрытые смыслы между строк. Или листы следовало греть над свечой, и там бы проступили тайные знания, написанные молоком. Сделать это парень так и не рискнул, хотя руки чесались.

       Ага, чесались они несмотря на то, что он отлично понимал, нет там никаких тайных знаний. А все его проблемы от безделья.

       Если честно, Максим давно бы уже сбежал, несмотря на все запреты. В мир Ярослава бы подался, с умным человеком поговорил. Останавливала его Тайрин, которую в данный момент мог расстроить любой пустяк. А расстраивать жену Максиму не хотелось. Особенно после того, как Данка прочла прочувствованную лекцию о зависимости между настроением беременной женщины и будущим характером ее ребенка. Может, Данка и не права, но рисковать и получить в итоге орущее и днем и ночью дитя Максиму совсем не хотелось. Лучше уж потерпеть.

       Максим еще раз вздохнул, дернул собачку за ухо и встал на ноги. Ему определенно нужно чем-то заняться, а то он так скоро пеленки начнет вышивать. Гладью.

       Помнится, Серая Кошка утверждала, что отныне Максим всегда будет составлять компанию в походах дяди Лакья к дырам в пространстве и демонам. Пускай выполняет обещанное!

       Мир несправедлив!

       В принципе Максим это знал давно, но окончательно в этом убедился только тогда, когда узнал, что Лакья уже больше месяца нет во дворце, а жаждущему действия парню было предложено на выбор: помочь библиотекарше с сортировкой книг или Данке, получившей ответственное задание -- накормить кошек суспензией от глистов. Максим предпочел книги. Просто вспомнил, что кошек во дворце много и большая их часть умеет летать.

       К сожалению, он не догадался вспомнить о размерах библиотеки и количестве книг.

       Сортировка на самом деле оказалась уборкой и уточнением каталога. Библиотекарша ходила между полками и перебирала карточки. Максим ходил следом, вытаскивал книги по одной и протирал их тряпочкой, смоченной в специальной жидкости.

       Спустя всего полчаса он заподозрил, что над ним издеваются. И что все то, что он проделал за эти полчаса, можно было бы сделать за секунду с помощью какого-то плетения.

       Библиотекарша его подозрения спокойно подтвердила. А потом еще и намекнула, что Айру злить не стоит. Те, кто злят, обычно и занимаются в итоге тупой и никому не нужной работой. А это очень угнетает.

       Максим посмотрел на поле деятельности. Прикинул количество полок и понял, что уже угнетен, дальше некуда. Он эти книги протрет как раз к следующему празднику Середины Зимы. Впрочем, может и не успеть справиться.

       К вечеру у Максима болела спина, не гнулись пальцы и очень хотелось есть. И когда жизнерадостная и не знающая усталости библиотекарша его отпустила, парень первым делом поковылял в малую столовую.

       Там его наконец накормили и почему-то с любопытством на него потаращились.

       Максим на всякий случай поблагодарил. А то мало ли, может злобная тетушка приказала подсыпать проносного. И после этой благодарности их будет мучить совесть. Возможно.

       По коридорам Максим еле шел. Люди продолжали на него таращиться, и он заподозрил, что вся стертая с книг пыль осела у него на голове. Поэтому, когда дошел до своих комнат, первым делом заглянул в зеркало. И не сразу понял, чего не хватает.

       На лице больше не было шрамов. Точнее, они были, тот который возле брови никуда не делся. А вот те, которые были нанесены взорвавшимся амулетом, пропали.

       Максим поскреб щеку, не зная к добру это или наоборот. Вяло сам себе улыбнулся. А потом пошел демонстрировать отсутствие шрамов жене. И только после этого понял, что не хватает не только шрамов.

       Тайрин тоже не хватало. Обычно она в это время сидела в кресле у окна и читала очередные брошюрки о младенцах, а сейчас кресло было пустым. И у Максима появилось стойкое ощущение, что это не к добру.

       Максим ждал возвращения блудной жены больше часа. А потом ему просто надоело. Окончательно и бесповоротно. Все надоело. И идиотские приказы Серой Кошки, и запреты папаши, и уверения в том, что беременной женщине, видите ли, не опасно шляться по городу, а ему опасно. И вообще, порядочные жены должны до вечера возвращаться домой. А если они по какой-либо причине не могут, в этом деле им помогают порядочные мужья.

       Приняв решение и на всякий случай постучав по дереву, после того, как вспомнил тетю Айру, Максим оделся и отправился искать жену. Транзитом через плато в мире Ярослава.

       Обнаружились Тайрин, Эста и Матиль в деревянной беседке на крошечном островке посреди озера. Место было красивое. Берег озера зарос кустами, в розовой дымке мелких цветочков, и чем-то издали похожим на ивы. Водную гладь нахально рассекали красноголовые утки и лебеди. Людей они не боялись. То ли были домашними, то ли не знали, что люди страшные.

       Пейзаж как нельзя лучше подходил для медитации. Ну, или для медитативного распития чая. Вторым компания в беседке и занималась.

       -- Вы совсем охренели, -- выдал оригинальное приветствие Максим и сел на скамейку рядом с Тайрин.

       -- Нас похитили, -- абсолютно спокойно сообщил Матиль и отпил из чашки.

       -- Это ловушка на тебя, -- столь же спокойно добавила Эста.

       Максим удивился их спокойствию, потер переносицу, а потом взял чашку Тайрин и понюхал содержимое. Чай явно был с добавлением мяты. Вот только почему на эту компанию какая-то несчастная мята оказала столь сильное воздействие?

       -- Ладно, посидели и хватит, -- решил за всех Максим. -- Пошли домой!

       Нужно было принять это решение раньше. Как только появился в беседке, выстроить всех цепочкой и увести. Так нет же, чай решил изучить.

       Тилар как всегда появился из ниоткуда. С собой он припер медный чайник и еще две чашки. А еще он улыбался, широко-широко. Как только рожа не треснула?

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Можно было сразу догадаться. Кому я еще нужен, кроме беглого мужа и придурковатой девчонки в парике?

       Тилар аккуратно поставил чайник на стол и протянул Максиму одну из чашек.

       Парень демонстративно сложил руки на груди.

       -- У тебя лицо зажило, -- тоном жизнерадостного идиота сказал мужчина и уселся возле Эсты.

       -- Вашими молитвами, -- отозвался Максим, наблюдая за тем, как девушка старательно отодвигается от Тилара и прижимается к Матилю.

       Видимо, чай был не настолько действенным, как ему сначала показалось.

       -- Ты подумал над моим предложением? -- спросил Тилар, доливая всем чая.

       -- Я даже не собирался, -- поспешно его обрадовал Максим. -- И вообще, слова "все поймешь и сам придешь" как-то плохо сочетаются с похищением моей жены и друзей.

       -- Обстоятельства изменились, -- печально сказал Тилар, а потом опять стал улыбаться.

       -- Даже слушать не хочу о ваших обстоятельствах.

       Тилар еще раз улыбнулся и стал пить чай.

       Максим буравил его недовольным взглядом, от всей души желая дяде подавиться. Но искреннее желание почему-то опять не сбылось.

       -- Что вам от меня нужно? -- не выдержал парень.

       Бред же какой-то. Сидят посреди озера, пьют чай, лебедями любуются. Посиделки в гостях у темного властелина, не иначе.

       -- Найди драконов. Я создам круг...

       -- Я не собираюсь никого искать, -- отказался Максим. -- И участвовать в создании какого-то круга тоже не собираюсь.

       -- А тебе участвовать в круге и не надо, -- обрадовал его Тилар. -- От тебя потребуется другое. Но об этом потом. Когда ты наконец поймешь, что другого выхода нет. Совсем. Я ведь тоже сначала думал, что он есть. Но наш мир разваливается и с каждым годом это разрушение идет все быстрее. А однажды он достигнет критической точки...

       -- Я до этого все равно не доживу, -- упрямо сказал Максим.

       И кажется, сказал что-то совсем не то, потому что на него удивленно уставились все, даже Тайрин, казалось бы увлеченная чаем и поглаживанием живота.

       -- Блин! -- сказал парень. -- Ладно, я понимаю, что о будущих поколениях надо заботиться и все такое. Но то, что он предлагает... Да этих будущих поколений попросту не будет. Он ведь уничтожит города на плоскостях.

       -- Он считает, что лучше дождаться, пока эти города падут по естественным причинам, -- грустно сказал Тилар. -- Весь в Ижена. Такой же упертый и дальше своего носа не видит. Надеюсь, с возрастом это пройдет.

       -- Надейтесь, -- мрачно сказал Максим. -- Мы уходим!

       Тилар равнодушно пожал плечами и стал любоваться утиным семейством, подплывшим к островку с беседкой. Мешать он не стал, и Максим благополучно привел родственников во дворец Серых Туманов.

       -- Бред какой-то, -- сказал он Тайрин, когда Матиль с Эстой попрощались и ушли. -- Не понимаю, чего он добивается. Что-то здесь сильно не так.

       А мужчина, оставшийся в беседке, улыбался.

       Все шло, как надо. Он уже столкнул камешек, заронил сомнение, и теперь всего лишь нужно было не давать утихнуть мелким волнам. Круги будут расходиться, цеплять все новые обстоятельства, задевать людей и, что самое приятное, не людей. Особенно -- не людей. Они это чувствуют. И могут понять. А также могут рискнуть. И поделятся с мальчиком страшной тайной.

       Да, так и будет.

       Тилар довольно улыбнулся, бросил в озеро чашку и наблюдал за кругами на воде. Красиво. И именно так на самом деле выгляди Большой Шторм. Кто-то или что-то бросает камни, и неживое начинает волноваться, наполняться подобием жизни. Правда, эти волны быстро успокаиваются и приходится бросать новый камень.

       Тилар швырнул в озеро еще одну чашку.

       Жаль, что так не может продолжаться слишком долго. Нет, камни не закончатся. Просто вода постепенно высохнет и волноваться будет нечему. И там сколько камней не брось, в лучшем случае построишь курган. В худшем они канут в бездну без какой-либо пользы.

       -- Не люблю слишком умных детей, -- задумчиво сказал Тилар. -- Особенно тех, которые отбирают у меня и у этого мира драгоценное время. Не проще ли попросить помощи у того странного парня? А как его заставить искренне желать? Что ему до нашего мира? Ему и его мир в тягость...

       Третья чашка полетела в воду, и мужчина ушел.

       У него еще было слишком много дел. Важных дел. А он полдня развлекал детей, только ради того, чтобы один упертый, как его отец, мальчишка не переставал думать о гибели мира.

       Да, к этой мысли следовало привыкнуть. Ее слишком легко выбросить из головы, просто потому, что осознать ее очень сложно. А вот когда привыкнет и осознает, можно будет говорить дальше. Сейчас бесполезно. Сейчас он видит то, что есть и ищет не возможности, а препятствия. А это нехорошо.

       А у Максима опять были проблемы. Причем из-за его же собственной глупости -- именно он проговорился о том, что опять видел Тилара. Остальные молчали, а он взял и все разболтал. Потому что разозлился.

       В итоге Тайрин на свои лекции о младенцах стала ходить с охраной, а Максим продолжил уборку библиотеки.

       Как назло, беглый теткин муж из головы не шел, а паранойя росла не по дням, а по часам. В какой-то момент Максим себя поймал на том, что прежде, чем зайти в очередной ряд книжных полок, заглядывает туда и довольно долго таращится, не моргая.

       С этим надо было что-то делать.

       А в голову кроме "напиться" других идей почему-то не приходило.

       И спусти три дня Максим решил попробовать. Дождался ухода Тайрин, достал из бара бутылку с чем-то похожим на коньяк, нарезал сыр на всякий случай и сел пить у окна. Лучше бы, конечно, найти для этого дела компанию, но поиски наверняка привлекут ненужное внимание. Это если искать собутыльника во дворце. А в город ради такого пустяка Максим идти не собирался. Если уж нарушаешь приказы заместительницы главы семейства, то лучше бы их нарушать из-за более весомого повода.

       Коньяк оказался странным. У него был карамельный привкус, а еще терпкость, как будто в бочку для лучшего вкуса набросали какой-то травы. И пился он отлично, легко так шел, разливаясь по телу приятным теплом.

       Где-то после десятого глотка Максим заподозрил, что этот вовсе не коньяк, а какая-то настойка. Но ему в принципе было все равно, и он продолжил пить, изредка заедая выпитое сыром.

       А потом, как-то подозрительно быстро, к Максиму пришла белочка. Причем, что странно, персональная белочка отца. Ага, та самая, которая ему камешек передавала.

       -- Ты мне кажешься, -- сказал Максим, с удивлением отмечая, что несмотря на то, что он мыслит ясно, язык почему-то слушается. -- Сгинь галлюцинация.

       Ну, действительно, что за бред? Максим точно помнил, что пил во дворце, в своей собственной спальне, сидя в своем собственном кресле. Не мог Тилар так спокойно припереться в гости к Серым Туманам. Они же его ловят!

       Парень похлопал кресло по подлокотнику и окончательно убедился, что Тилара на самом деле в этой комнате нет. Поэтому выпил еще глоток и зажевал его сыром.

       Похоже паранойя переросла во что-то большее, и это было печально.

       Тилар неодобрительно покачал головой и отобрал у Максима кофейную чашку, из которой он пил.

       -- Дурень, -- сказал мужчина странно-теплым тоном. -- Этот напиток нельзя пить в таких количествах.

       -- Иначе придет белочка и прочитает лекцию о вреде алкоголя, -- не стал с ним спорить Максим и отпил из бутылки.

       Бутылку Тилар тоже отобрал и поставил ее на стол, так, чтобы Максим не дотянулся. На что парень громко хмыкнул.

       -- Хочу тебе кое-что показать, -- сказал мужчина. -- Тебе нужно это увидеть. Возможно, что-то поймешь.

       -- Хм, -- сказал Максим. -- Показывайте.

       И неожиданно для самого себя хихикнул.

       Тилар покачал головой, а потом схватил парня за предплечье и дернул к себе.

       И Максиму показалось, что в комнату падает выбитая дверь.

       А потом он упал сам.

       А может, полетел.

       Ощущение было очень странное, хорошо, что не долгое. Его даже за те несколько мгновений, в течение которых оно длилось, успело замутить.

       Когда тошнота прошла, а перед глазами перестали выплясывать ярко-белые пятна, Максим наконец осмотрелся. И понял, что в бутылке было что-то наркотическое. Ничем иным открывшийся пейзаж объяснить было нельзя.

       Когда-то давно Максим смотрел фильм по книге Стивена Кинга. О самолете, попавшем в прошлое, и о существах, которые это прошлое поедали. Так вот, пейзаж, который было хорошо видно с того возвышения, на котором он стоял с Тиларом, сразу напомнил об этом фильме.

       Пейзаж был удивительно пустым и пыльным. Присыпанным этакой пылью древности. Кроме пыли там были высохшие деревья, развалины каких-то зданий, остатки дороги, вроде даже асфальтированной. Валялись остовы чего-то насквозь проржавевшего, возможно даже автобусов, хотя Максим никогда не видел таких больших автобусов. А еще там была голая земля, рыжеватая такая, словно тоже покрылась ржавчиной, и камни, почему-то собранные в группы. Сами по себе камни вряд ли бы так собрались, так что перетаскивали их явно разумные существа. Которых в пейзаже не было и не могло быть.

       Или могло?

       Может это такой постапокалипсис?

       Максим вздохнул и посмотрел на то, что напомнило о Стивене Кинге. На первый взгляд это были пропасти, всего лишь огромные трещины в земле. И можно было успокаивать себя этой мыслью, пока взгляд не натыкался на два крошечных клочка земли, вокруг которых была только пустота. Почему-то казалось, что там даже воздуха нет.

       -- Видишь, -- сказал Тилар, о присутствии которого Максим даже успел забыть. -- Этот мир умер тогда же, когда и наш. Всей разницы -- здесь не бывает Большого Шторма. Так что он не сумел притвориться живым и стал распадаться. Сначала в нем исчезло все живое. Потом стало исчезать все материальное. Думаю, ему уже недолго осталось. Скоро он исчезнет полностью. Рассыплется в мельчайшую пыль, которую унесет хаос.

       -- В нашем мире есть Большой Шторм, -- зачем-то сказал Максим, удивляясь грандиозности галлюцинации.

       -- Поэтому наш мир превратился в мумию. В мумию, которая распадается значительно дольше, но все равно распадается. Но самое плохое вовсе не это. Самое плохое то, что однажды эта мумия достигнет критической точки и осыплется песком. Люди даже ахнуть не успеют. Они вряд ли вообще осознают свою гибель.

       -- Ага, -- сказал Максим, чувствуя, что по-дурацки улыбается. -- Поэтому вы решили их убить медленно, чтобы они прочувствовали и осознали.

       -- Я решил спасти мой мир, -- серьезно сказал Тилар. -- Я не хочу чтобы он исчез.

       -- Я тоже не хочу. Но так же я не хочу чтобы исчезли города на плоскости, -- упрямо произнес Максим.

       -- Вот поэтому мне нужны драконы, -- продолжил увлекательный разговор Тилар. -- И ты мне тоже нужен. Без драконов у меня не получается собрать нужной энергии. А я пытался...

       -- Помню я одного вашего помощника, -- перебил Максим, вспомнив из-за кого оказался в мире сати. И как этот кто-то мечом замахивался.

       -- Не важно, -- решительно отмел любые возражения Тилар. -- Важно, что мне нужны драконы и энергия. И тогда у меня все должно получиться. И даже города устоят с семидесятипроцентной гарантией. Я знаю как решить проблему с городами. Для этого всего лишь нужно искреннее желание и живое воображение. Вот ты можешь представить город целиком?

       -- Я макет видел, -- сказал Максим.

       -- Отлично. А теперь представь, что этот макет -- целый мир.

       Максим попытался представить и понял, что Тилар столь изысканно издевается. Или пытается взять на слабо. Потому что ничего кроме запутанных бус в голову Максиму не шло.

       -- Чего вы от меня хотите? -- раздраженно спросил парень.

       -- Помощи и искреннего желания. Тогда все получится.

       -- С семидесятипроцентной гарантией, -- ядовито сказал Максим. -- Идите, знаете куда?

       -- Догадываюсь, -- не стал отпираться Тилар. -- А ты развивай воображение. Оно тебе пригодится, когда придет время. А сейчас, домой!

       И толкнул Максима в спину.

       Парень заорал и полетел вниз, прямо в бездонную пропасть. Но вместо того, чтобы навеки в ней затеряться, свалился на пол в своей спальне. Прямо к ногам любимой и обожаемой тети Айры.

       Она шарахнулась, широко открыла глаза, а потом бухнулась на колени и обняла племянника.

       -- Точно что-то наркотическое, -- пробормотал ей в плечо парень и отрубился.

       Приманка.

       Потолок был светло-зеленым. И Максим некоторое время тупо на него пялился, подозревая, что это не потолок такого странного цвета, а со зрением что-то не менее странное происходит. В общем, первое время после того, как то ли очнулся, то ли проснулся, соображал парень очень плохо.

       Немного позже Максим заметил, что кровать тоже незнакомая и какая-то несуразная. Она была узкая, низкая, зато с невысокими бортиками по краям. Остальная мебель была под стать кровати с потолком -- у нее были сглажены все углы, а яркие карамельные цвета хорошо бы смотрелись в детском садике.

       -- Что за бред? -- сам у себя спросил Максим и задумался о том, сколько ему понадобилось выпить для того, чтобы согласиться пожить в таком помещении.

       Возможно, ему бы даже удалось провести эти сложные подсчеты. Но, к счастью, пришла лекарка и сообщила парню, что находится он в комнате рядом с ее кабинетом. И он сюда вовсе не пришел, и уж тем более ни на что не соглашался. Его принесли, и Максим счастливо пропустил заселение в психоделическую комнату, пребывая в обмороке.

       После этих объяснений пошел рассказ о причине обморока и добрая девушка сразу же превратилась в мегеру плюющую ядом. Она рассказала Максиму много нового и неожиданного о нем самом. Не пытаясь сглаживать выражения, сообщила об отсутствии у него ума и сообразительности. Не забыла обозвать алкашом и почему-то трусом.

       Самое забавное, что в итоге оказалось -- таким вот замысловатым способом она пыталась донести до пациента, что тянуть в рот незнакомые грибы, ягоды и прочие продукты, включительно с настойками из личного бара, подобает только самоубийце. Ему все равно терять уже нечего, так что можно над собой напоследок поэкспериментировать. Всем остальным лучше для начала узнать о свойствах продукта. Потому что настойку, которую Максим столь лихо распивал, можно пить только в небольших количествах. Так она хорошо согревает и бодрит. А превышение дозы может быть чревато чем угодно, вплоть до летального исхода.

       -- Вы бы инструкции на эти бутылки вешали, что ли, -- сказал впечатленный лекцией Максим.

       -- Неуч и лентяй! -- обозвала его лекарка и на этой веселой ноте выгнала из яркой комнаты.

       -- Странная женщина, -- пробормотал Максим и пошел искать свои комнаты.

       По идее они должны быть где-то недалеко. Вряд ли бы его к лекарке тащили через весь дворец. Но коридоры были незнакомы и напоминали лабиринт.

       Поплутав немного, Максим был вынужден согласиться -- да, он лентяй. За столько времени даже не попытался изучить планировку дворца. Теперь, вот, бродит.

       -- Ладно, позориться, так по полной, -- решил парень и развернул на ладони радар. -- Будем искать Тайрин. Надеюсь она уже дома.

       Тайрин оказалась дома, и парень побрел к ней, на этот раз не заходя в тупики и зигзагообразные коридоры. По дороге он вспомнил, что так и не спросил у лекарки, бывают ли от выпитой настойки галлюцинации, но возвращаться не стал.

       Хотя в то, что Тилар всего лишь почудился, верилось мало.

       То, что путешествие в мертвый мир было реальностью, подтвердила Серая Кошка на следующее утро. Попутно она подтвердила, что Максим идиот, который своей смертью не умрет, запретила тащить в рот незнакомые напитки, зато разрешила выходить в город, сказав, что сидеть взаперти бессмысленно, Тилар везде достанет.

       Так что все вернулось на круги своя.

       Максим опять стал ходить с женой на лекции о младенцах, все больше убеждаясь, что маленькие дети самые страшные существа во вселенной. И в школу Коярена вернулся, правда, учителя там не оказалось, он куда-то срочно уехал, так что можно было учиться самостоятельно и тому, что было интересно. Слушать хаос тоже приходилось, к счастью, не часто.

       В общем, все было почти как раньше, и Максим даже мог бы почувствовать себя счастливым, если бы не одно "но!". За Максимом постоянно следили. Чаще всего он чувствовал взгляды следящих, изредка видел людей. И это уже была не паранойя.

       Парень не знал, его все те, кто следит, охраняют или на Тилара охотятся, но слежка была неприятна. Она раздражала настолько, что хотелось сотворить какую-то глупость. Например, сбежать в мир Ярослава, а потом появиться в своей спальне, где и продрыхнуть весь день, пока родственники организовывают поиски. Почему Максим этого не делал, он и сам не знал. Вряд ли из-за благоразумия.

       Собственно, больше всего Максима раздражало то, что его не предупредили о слежке. Вот на что они рассчитывали? Думали, что он не заметит? Так среди этих следящих куча родственников, которые даже не пытаются скрывать от него свое присутствие. Как такое можно не заметить?!

       -- Бред какой-то, -- сказал Максим, целенаправленно забредая в лужу посреди улицы. -- Наверное я чего-то не понимаю.

       Родственники выскакивать из всех углов и ругать непослушного ребенка не стали. Собственно, Максим на это не сильно рассчитывал. Просто надеялся уловить неодобрение. Но ничего, кроме любопытства, не почувствовал. То ли его полным придурком считают, то ли догадались, зачем ему понадобился эксперимент с лужей.

       -- Ладно, -- сказал Максим, вернувшись на мостовую. -- Допустим, охраняют меня. А смысл? Зачем тогда гулять отпускают? Охранять проще в ограниченном пространстве. А если ловят Тилара? Ну не такой же он идиот, чтобы попасться. Или я чего-то о струнах не знаю? Мало ли как у них мозги работают...

       Так ни до чего не додумавшись, Максим осмотрелся, пытаясь понять, куда забрел, и увидел ее. Бывшую фальшивую блондинку -- Кайру Коэду.

       Девушка куда-то шустро шла, явно ничего вокруг не замечая. Выражение лица у нее было озабоченное какой-то проблемой мирового масштаба. И Максиму стало интересно. Поэтому он развернулся и пошел за девушкой.

       -- Следуй за белым кроликом, приятель, -- пробормотал себе под нос.

       Родственники девчонку то ли не заметили, то ли не знали, кто она такая, но судя по коллективной реакции на действия Максима, дружно не поняли, почему его понесло в узкий переулок между домами. Половина точно была уверена, что он пытается от них сбежать. И парень еле удержался о того, чтобы обернуться и продемонстрировать преследователям распальцовку, на которую был похож дворец. Вряд ли они поймут, что их оскорбили. Так что и смысла нет.

       На выходе из переулка Коэда замерла и стала кого-то выглядывать. Максим улыбнулся, подкрался к девушке и положил ладонь ей на плечо.

       -- Привет, -- сказал громким шепотом.

       Девушка натурально подпрыгнула и обернулась с таким видом, словно ожидала увидеть за спиной маньяка с бензопилой. Узрев всего лишь Максима, она его даже не узнала. Шрамов для быстрого опознания не хватало. Поэтому она нахмурилась и отвернулась.

       -- Это же я, полукровка, который наполовину из хаоса, -- сказал Максим все тем же громким шепотом.

       Коэда опять повернулась и уставилась в лицо.

       -- Меня вылечили, -- сказал парень.

       -- Поздравляю, -- раздраженно произнесла девушка и опять отвернулась.

       -- Какие-то вы, женщины, непостоянные.

       -- Я не женщина! -- оскорбилась Коэда.

       -- Сочувствую, -- сказал Максим нормальным голосом. -- Хочешь, я тебя с парнями из школы Коярена познакомлю? Может, с кем-то что-то и сложится.

       -- Что?! -- явно не поверила своим ушам девушка и обернулась, пылая праведным гневом. -- Ты на что намекаешь?!

       -- Ты же сама сказала...

       -- Что здесь происходит? -- спросил спокойный мужской голос, и Коэда опять подпрыгнула.

       Какая-то она пугливая.

       А Максим вытаращился на заговорившего, как на воскресшего Иисуса Христа. Вот кого он меньше всего ожидал увидеть, так это родного, умеющего прятаться от родственников деда.

       Кьен смотрел с незамутненным интересом.

       Коэда почему-то начала краснеть.

       А Максим широко улыбнулся.

       -- Вы знаете эту девушку? -- спросил у деда.

       -- Конечно, -- ответил Кьен. -- Это моя ученица. Талантливая девочка, но иногда такая глупая.

       -- Ага, я заметил, -- сказал Максим. -- Эта талантливая в Тайрин переодевалась и письма с приворотными зельями присылала. Я так до конца и не понял, чего она от меня хотела. А еще она не только ваша ученица.

       Кьен с интересом уставился на девушку. Она в ответ отчаянно покраснела, а потом вообще закрыла лицо руками.

       -- Ну, что не только моя, я знаю, -- сказал дед. -- А чего ты от моего внука хотела?

       -- Изучить, -- сказала девушка убитым тоном. -- Эрд считает что...

       -- Неуч твой Эрд! -- отрезал Кьен. -- Что ж вы, девки, такие глупые? Вечно как влюбитесь в какое-то... даже не знаю, как его назвать. Почему ты все время позволяешь заморочить себе голову?

       -- Не знаю, -- тихонечко сказала девушка.

       -- Не знает она... так чего вы от Максима хотели?

       -- Они хотели, чтобы я наполовину из хаоса состоял, -- наябедничал парень.

       -- Что за бред? -- искренне удивился Кьен. -- Сколько раз говорить, что элементарные знания потому и элементарны, что их не сможет изменить ни одна, даже самая грандиозная теория. Чем ты слушаешь?

       Коэда всхлипнула, не отнимая ладоней от лица.

       Максим приготовился слушать лекцию для нерадивой ученицы и наслаждаться, но тут дед замер, широко открыл глаза и сказал:

       -- Это еще что?!

       После чего шагнул назад и исчез.

       Точно как Тилар.

       -- Твою ж маму... -- восхищенно сказал Максим, мгновенно сообразив, что узнал только что, каким именно образом дед бегает от родственников.

       Теперь бы еще разобраться кто и у кого научился мгновенно исчезать. Потому что если Кьен у Тилара, из этого вытекает что-то нехорошее. А если наоборот -- то дед просто не умеет подбирать себе учеников. Они у него все с придурью.

       -- Пошли, болезная, чаем напою, -- сказал Максим, хватая Коэду за руку. -- А ты мне немного о дедушке расскажешь. А то у меня такая таинственная семейка, сплошные параноики, боящиеся рассказать мне что-то лишнее.

       Коэда вцепилась в чашку с чаем, как утопающий в соломинку. На Максима девушка смотрела настороженно и явно ждала от него подвоха.

       -- Если что, я женат, -- сказал парень и отпил кофе.

       -- Мне не интересно, -- пробурчала Коэда.

       -- Да?! -- фальшиво удивился Максим. -- А зачем тогда в парики рядилась, из-за угла на меня выскакивала.

       Девушка покраснела и попыталась спрятать лицо за чашкой с чаем.

       -- Хм-хм, -- сказал Максим и потер переносицу. -- Я шучу, успокойся. Я даже понимаю, что шутки дурацкие, просто у меня настроение тоже дурацкое.

       Коэда кивнула и поспешно выпила чая.

       -- Ладно, -- сказал Максим. -- Я тебя слушаю.

       -- Что слушаешь? -- удивилась девушка.

       -- Мне казалось, я это уже сказал, -- задумчиво произнес парень. -- Но ладно, наверное, ты прослушала. Давай рассказывай о моем деде, все что знаешь, с самого начала. А я буду уточняющие вопросы задавать.

       -- Я не собираюсь тебе ничего рассказывать, -- уверенно сказала девушка.

       -- Даже за чай?

       Она удивленно на него посмотрела и неуверенно кивнула.

       -- А за пироженку? -- поинтересовался парень. -- Вкусную. Моя жена такие любит, особенно в последнее время.

       Коэда помотала головой.

       -- Партизанка, -- восхитился Максим. -- Ладно, зайдем с другой стороны. Думаю, ты понимаешь, что меня не интересуют общедоступные вещи, вроде родился, учился, работал. А я уверен, что ты не расскажешь мне никаких страшных тайн, даже если их знаешь. Так что можешь успокоиться, я их и не требую. Мне просто интересно, чему тебя мой дед учил. Не теориям же о парнях наполовину состоящих из хаоса.

       Коэда фыркнула в чашку. Немного подумала, а потом призналась:

       -- Мы Большой Шторм изучали. И баланс еще. Точнее, влияние Шторма на баланс. Очень интересная проблема. Вообще, знаешь, мы одно время проводили анализ, собирали сведения, в архивах разных городов рылись, и выяснили одну интересную вещь -- за последние семьдесят лет скорость волн увеличилась на два процента.

       -- Каких еще волн? -- удивился Максим.

       -- Ну, ты ведь знаешь, что на самом деле баланс между порядком и хаосом все время смещается, то в одну сторону, то в другую.

       Максим кивнул. Об этом он как раз совсем недавно успел узнать.

       -- Вот! -- чему-то обрадовалась Коэда и включила режим школьной учительницы. -- Эти смещения и есть волны. Они идут одно за другим, и то, что считается спокойствием, просто пики. Верхние и нижние пики. И чем быстрее волна, тем выше или ниже будет пик и тем кратковременнее он будет. Понимаешь?

       Максим опять кивнул. А чего тут непонятного, разнообразных графиков он в свое время нарисовал великое множество, так что образно это объяснение видел. А в зависимости скорости и высоты можно буде разобраться и потом, если сильно понадобится. Сейчас главное -- девчонку не спугнуть.

       -- Так вот, -- продолжила объяснения Коэда. -- Мы все проанализировали и выяснили, что постепенно скорость волн растет, а вместе с ней растут и перепады. И похоже это происходит уже очень давно. Просто за последние семьдесят лет стало очень заметно. Вот! Выяснив это, мы отправились изучать Большой Шторм...

       -- Отправились? -- искренне удивился Максим, искренне считавший, что изучать Шторм можно где угодно, главное, дождаться его появления.

       -- Ну да, отправились. К тому древнему сооружению. Мекору возле вулкана, -- сказала святая простота и запила откровение чаем.

       Максим почувствовал, что у него глаза лезут на лоб. Получается, дедушка давно знал, откуда начинается Большой Шторм? Усилием воли парень заставил вернуться на лицо спокойствие и глубоко вдохнул.

       -- И что вы там выяснили? -- спросил тихонько.

       -- Мы не выяснили, мы подтвердили старую теорию. Большой Шторм делает волны меньше, когда они дорастают до какого-то предела. Сглаживает ихи тогдавсе начинается сначала, они опять начинают расти. И, знаешь, если поверить в то, что на смену времен года влияет именно Шторм и раньше год был длиннее, то выходит, что сейчас вмешательство Шторма требуется раньше. Поэтому он раньше приходит. И именно из-за этого в тех местах, где нет вечного лета, так резко и внезапно холодает. Раньше холодало постепенно, но теперь Шторм эту границу стер. Понимаешь?

       -- Ага, -- заворожено сказал Максим.

       -- Вот. Интересно ведь. И я уверена, что следовало эту зависимость изучать дальше. А учитель взял и исчез. Просто раздал всем задания, сказал, что ему срочно нужно что-то сделать и исчез. На три года. А потом появился, но нашу группу опять так и не собрал. Наверное, у него все еще дела и на нас времени не хватает.

       -- И поэтому ты связалась с каким-то придурком, -- сказал Максим.

       Девушка только плечами пожала.

       Чай Коэда пила долго и вдумчиво. Максим молча на нее смотрел и думал.

       Паранойя бодренько нашептывала парню, что эта девица специально рассказала именно то, что рассказала. Что она возводит на дедушку напраслину. Что ей вообще верить нельзя. Но Максим почему-то верил.

       А еще он верил в то, что Кьен хороший человек. И совсем не верил в то, что какой-то там Тилар смог бы задурить ему голову.

       Нет, если дед во что-то ввязался, то ввязался с полным осознанием того, что и зачем делает. А он умный человек и...

       И Максим окончательно запутался в происходящем. Наверное ему не хватает каких-то сведений. Или он совершенно не понимает сати.

       Разговор с Кайрой Коэда совершенно выбил Максима из колеи. Его даже перестали раздражать родственники ходившие следом. В школу Коярена парень вообще зря явился, потому что не стоит участвовать в спаррингах и думать при этом о чем-то постороннем. На вопросы Тайрин о фингале под глазом и здоровенной шишке на лбу Максим отвечал столь рассеянно, что жена в итоге обиделась и гордо удалилась общаться с умными людьми. А Максим даже не сообразил спросить, что это за умные люди.

       Потом он, конечно, опомнился, вспомнил, что беременных расстраивать нельзя, взбодрился и отправился искать свою блондинку, чтобы на всякий случай попросить прощения и объяснить, каким именно образом встретился лбом с полом.

       У Данки Тайрин не оказалось. У Танкье тоже. Собственно, девушек вообще не было во дворце.

       Максим взгрустнул и решил, что раз такое дело, и есть лишнее время, то стоит его потратить на изучение планировки дворца. Хоть какая-то польза будет.

       Приняв столь неожиданное для самого себя решение, Максим вернулся в свои комнаты, уселся на пол рядом с диваном и вызвал радар.

       Дворец оказался запутанной штукой, и планировали его какие-то взбесившиеся мыши-великаны. Точнее, как планировали? Тупо прогрызали ходы в камне, не особо заботясь о том, куда они идут.

       Максим сидел, удивлялся, пытался понять, как жители дворца не путаются в этом лабиринте. Потом до него дошло, что добрая половина ходов либо тайная, либо не для общего пользования. И вполне может быть так, что о множестве коридоров и помещений почти никто не знает. И там может быть что-то очень интересное.

       -- А стоит ли туда лезть? -- сам у себя спросил Максим, которому полезть хотелось. Только он не был уверен из-за любопытства или назло родственникам.

       -- Не стоит, -- уверенно ответил знакомый голос.

       Максим открыл глаза.

       Перед ним стоял меч Лакья в человеческом обличье. Выражение лица у него было такое, словно у Таката болели все зубы сразу и причиной этой боли был Максим.

       -- Что-то случилось? -- спросил парень.

       -- Оно давно случилось, -- раздраженно ответил меч. -- Просто они решили, что пришло время тебе рассказать. Что не стоит ждать, пока начнет понимать твой хаос. Лучше, чтобы понял ты, так и он будет знать.

       -- Ничего не понимаю, -- признался Максим, заподозрив, что сейчас ему на голову свалятся очередные откровения.

       -- Времени мало, -- сказал Таката. -- Они спешат. Она, твоя мать, была бы против, но пока ее здесь нет. И они спешат. Жалкие трусы. Боятся принять решение и хотят, чтобы его принял мальчишка.

       -- Принял решение?

       -- Не сейчас, позже, -- сказал Таката и широко махнул рукой. -- Болваны. Какое решение? Когда придет время надо просто схватить и бросить. Тогда мальчишке придется действовать. Мальчишкам нельзя давать времени на размышления.

       Максим заподозрил, что это все о нем, и раздраженно спросил:

       -- И что же вы мне желаете сказать?

       -- Наш мир мертв, -- открыл страшную тайну Таката.

       -- Я в курсе! -- сообщил Максим.

       -- И существовать ему осталось не больше десяти лет по нашим расчетам, -- огорошил Таката. -- Но принять решение лучше пораньше. Лет через пять, максимум. Потом шансов на успех будет слишком мало.

       -- Спятить, -- сказал Максим. -- А я тут причем?

       -- Ты умеешь правильно думать. Ты человек. Драконы так думать не умеют.

       -- О чем думать?

       -- О мире.

       -- И как я должен думать?

       -- Нелогично и беспричинно. Фантазировать без привязки к существующему. Строить новое. Нужно увидеть то, чего нет, и сделать его существующим. Так рождаются драконы.

       -- Спятить, -- сказал Максим. -- Вы хотите, чтобы я вам драконов рожал?

       -- Нет! Ты идиот! -- почему-то разозлился Таката, развернулся и практически выбежал из гостиной.

       -- Дурдом, -- сказал Максим, почесал переносицу и задумчиво спросил у потолка: -- А может это заговор против меня?

       Максим сидел на кровати и старательно думал. Сначала о волнах, которые постепенно растут, но благодаря Большому Шторму в критический момент уменьшаются. Понял, что ни до чего не додумается и стал думать о Такате.

       -- Десять лет, -- пробормотал Максим.

       Если подумать, это не так уж мало. За это время можно успеть переселить куда-то все население мира сати. А драконы почему-то молчат и хранят эту тайну. Интересно, почему? Хотят, чтобы люди исчезли вместе со своим миром?

       -- Действительно интересно, -- сказал парень.

       Да и расспросить Такату не помешает. А то пришел, ляпнул что-то и сбежал.

       Старый меч Максим нашел с помощью радара в помещении, к которому вел один из то ли тайных, то ли не тайных коридоров. Парень хмыкнул и решительно пошел общаться.

       К счастью, коридор начинался за обыкновенной и незапертой дверью. Людей там не было, и Максим без проблем дошел до еще одной двери. Зашел в комнату, пустую, только в центре стояла деревянная штуковина, на которой на специальной подставке лежал меч. Максим хмыкнул, подошел к Такате, потыкал в него пальцем. Меч вполне достоверно притворялся куском металла.

       -- Эй! -- позвал парень.

       Меч его проигнорировал. Максим даже засомневался, а вправду ли это тот самый меч? Может, просто похожий.

       -- Таката, -- еще раз позвал парень. -- Я хочу задать пару вопросов.

       Меч молчал и превращаться в человека не спешил.

       -- Эй!

       Максим взял меч в руки, потряс его, сам не понимая, чего этим пытается добиться.

       -- Ну и ладно, -- сказал, убедившись, что Таката не отзовется. -- Тогда я сейчас пойду, найду папу и стану с ним советоваться по поводу того, что ты мне рассказал.

       -- Нельзя, -- прошелестел голос.

       -- Нельзя? А с чего вдруг нельзя? Если осталось так мало времени, пора эвакуировать население.

       -- Нельзя. Если уйдет много людей, нарушится баланс между живым и мертвым, тогда все рухнет.

       -- Насколько много людей? -- спросил Максим, не зная, как относиться к очередному откровению.

       -- Мы не знаем. Несколько сотен туда-сюда постоянно ходят и это почти ни на что не влияет. Одни уходят, другие возвращаются.

       -- Вся загвоздка в слове "почти", -- догадался Максим.

       -- Да, -- подтвердил Таката.

       -- Значит, все-таки на что-то влияют.

       -- Влияют. Из-за переходов между мирами появляются крохотные волны, они едва шевелят весы. Баланс не успевает нарушиться. Но что будет, если людей уйдет много и волны будут большие? Возможно, даже больше, чем они бывают в конце года.

       -- Весы свалятся, -- мрачно сказал Максим. -- И каким образом вы подслушали мой разговор с Коэдой?

       -- Твой хаос слышал. И мы слышали. Когда мы хотим, мы можем слышать всех людей хаоса в этом мире.

       -- Прелестно, -- сказал Максим.

       Постоял, помолчал, подумал. Мысли в голову лезли нерадостные. Допустим, Серые Туманы благодаря одному младшему сыну дома спасутся. Попросту вовремя сбегут всем коллективом. Но вся беда в том, что Максим даже точно не знал, сколько людей обитает во дворце, не говоря уже о тех, кто появлялся набегами. Возможно, этих людей как раз хватит для того, чтобы мир рухнул в тартарары. Быть виноватым в гибели целого мира Максим не хотел, но, наверное, даже это бы пережил, если бы все было так просто.

       Вот Тайрин, например, не захочет бросать своих родственников, которых у нее тоже целый дворец. И не одна она такая в дворце-распальцовке. Опять же, в городе могут оказаться чьи-то любимые, лучшие друзья, учителя и так далее. Так что очень быстро все выйдет из-под контроля. Возможно, даже раньше, чем первые из Серых Туманов начнут уходить в чужой мир.

       А даже если успеют уйти, то что? Где им настолько обрадуются? Разве что в мире Ярослава, которому населения не хватает. Но кем они там станут? И захотят ли стать? Может, они вообще дружно бросятся спасать мир.

       А могут ведь еще и не поверить.

       -- Или придумать как мир спасти, -- сказал Таката, явно подслушав мысли. -- Серые Туманы что-то придумают и начнут воплощать. Кто-то узнает и тоже что-то придумает. И баланс опять же рухнет.

       -- Да, все не Слава Богу, -- пробормотал Максим. -- Получается, семьдесят процентов Тилара вовсе не плохая ставка. Возможно, единственная верная.

       -- Получается, -- подтвердил Таката.

       -- Отлично, -- сказал парень. -- В связи с этим у меня назрел еще один вопрос. Вот вы дружно утверждаете, что без меня не обойдетесь. Так какого хрена вы мне не говорите, что вам от меня нужно?!

       -- Потому что нельзя, -- уверенно произнес Таката. -- Просто нельзя. Я и так сказал больше, чем было нужно. А когда придет время, просто думай. Представляй. И все получится.

       -- С семидесятипроцентной вероятностью, -- пробормотал Максим. -- Как я могу что-то сделать, понятия не имея, что именно? Я вам кто?

       -- Ты человек. Ты умеешь думать не так как драконы. Это подсказка.

       И замолчал. Больше он ничего так и не сказал, даже после того, как окончательно разозлившийся Максим схватил меч и с размаху швырнул его об пол.

       С другой стороны, была у него какая-то мысль. Что-то такое, почти неуловимое, все время торчащее на краю сознания и не показывающееся на глаза.

       Кто-то что-то о том, что он умеет думать иначе, чем драконы уже говорил. Вспомнить бы теперь, кто именно.

       -- Ладно, -- сказал Максим, положив меч на место. -- Пойду поговорю еще и с одним заинтересованным лицом. Может, хоть он что-то объяснит. Интересно же, почему именно я? Почему не Вова, например? И не Данка? Никогда не хотел быть спасителем мира. Обошелся бы я без этой чести.

       Самым заинтересованным лицом был безусловно Тилар. И Максим решил считать, что мужа Серой Кошки интересуют так же и его претензии. Нет, он не надеялся, что этот псих все поймет, улыбнется и решит поискать другого спасителя мира. Но, возможно, если его хорошо достать, он наконец перестанет темнить и расскажет чего же ему надо? А то все говорят загадками и почему-то считают что недалекий Иженов отпрыск еще и радоваться должен.

       Заглянув в свои комнаты и убедившись, что жены там до сих пор нет, Максим глубоко вдохнул и отправился доставать вопросами самого настоящего психопата. Чувствовал он при этом себя тоже ненормальным. Зато было спокойно. Уж два ненормальных как-нибудь общий язык найдут. Наверное.

       На плато было темно, звездно и пахло медом. А еще там появился холм, которого раньше не было. Пока Максим удивленно на этот холм таращился, он встрепенулся, вытащил голову из-под крыла и уставился на парня светящимися в темноте желтыми глазами.

       -- Детеныш, -- прошелестел голос дракона.

       Максим от неожиданности икнул. Потом собрался с мыслями, потер переносицу и выдал:

       -- Здрасте.

       -- Приветствую, -- отозвался дракон и зевнул. -- Ты заблудился?

       -- А? -- удивился вопросу Максим. -- Нет, я так, транзитом к одному знакомому. Поговорить нужно.

       -- Будь осторожен, -- сказал дракон. -- У тебя нехорошее настроение. Люди в таком настроении часто попадают в неприятности. Или создают миры, если их правильно подтолкнуть.

       Дракон хекнул, а может и так вот засмеялся, а потом опять зевнул.

       -- Создают миры? -- удивился Максим.

       -- Не беспокойся, у тебя не получится. Ты не создатель. Ты всего лишь детеныш с двойственным сознанием. Ты и дракон и человек. Будь ты постарше, ты бы мог стать почти создателем. От человека взял бы фантазию, от дракона силу. Но пока ты только детеныш, ты еще не скоро научишься черпать энергию. Да и когда научишься... мир ты все равно не создашь, дракон в тебе помешает. Дракон влияют только на то, что уже есть, самим своим рождением влияют. Могут повлиять очень сильно, так, что существующее изменится до неузнаваемости. Но создать что-то новое из ничего ни один дракон не сможет. Драконы чересчур материальны, нам нужно на что-то опираться.

       -- Понятно, -- сказал Максим.

       -- Ты успокоился, -- проворчал дракон.

       -- Да, спасибо, я кое-что понял. Теперь знаю, что скажу человеку, к которому иду.

       -- Удачи, детеныш, -- сказал дракон и опять зевнул. А потом закрыл глаза и по птичьи засунул голову под крыло.

       -- Спасибо, -- поблагодарил парень и отправился дальше.

       Вот и не верь после этого в судьбу. Похоже, он, наконец понял чего же от него хотят. Теперь бы еще как-то это все конкретизировать, чтобы хотя бы примерно знать, что делать. А лучше подыскать для грандиозных планов кого-то другого.

       Что-что, а менять миры Максим не хотел. И через пять лет вряд ли захочет.

       Понимание ситуации Максиму ни капельки не помогло. Потому что понять Тилара было сложнее, чем ситуацию. Возможно, теткин муж даже пытался объяснить, зачем ему именно Максим, но сам парень его аргументы не оценил и стал подозревать, что над ним издеваются.

       Закончился веселый разговор тем, что разозленный Максим схватил Тилара за рукав и потащил к эксперту по созданию миров -- Ярославу. О том, что там сейчас как бы ночь, парень вспомнил в тот момент, когда опять свалился на чужую постель А то, что он все-таки везучий, осознал, когда обнаружил, что в этой постели мирно спит создатель мира, а его боевая женушка отсутствует.

       Спал Ярослав крепко. Свалившиеся в гости Тилар и Максим ему ни капельки не мешали. На тычки пальцем в спину он не реагировал. Когда Максим его потряс, пробормотал что-то о превращении в черного лебедя и всхрапнул.

       -- Ты неправильно его будишь, -- сказал Тилар, невозмутимо сидящий на чужой постели.

       -- Разбуди правильно, -- не стал спорить Максим и с готовностью отодвинулся в сторону.

       Тилар кивнул, а потом, закрыв ладонью рот Ярослава, зажал двумя пальцами нос.

       Жить не дыша создатели миров, видимо, не умели. Или им так жить было некомфортно. Потому что Ярослав заворочался и открыл глаза.

       -- Так, -- сказал он хрипло и задумчиво, когда Тилар его отпустил. -- Ты уже экскурсии начал водить.

       Максим пожал плечами и нагло заявил:

       -- Есть важный разговор.

       Ярослав только хмыкнул.

       А потом они пили растворимый кофе и пытались объяснить хозяину мира, зачем приперлись.

       Максим долго и нудно доказывал, что не сможет изменить мир так, чтобы его спасти, и требовал, чтобы этим занялся Ярослав. Он создатель, у него наверняка получится.

       Создатель хмыкал в чашку, чесал затылок и признавался, что он пока создатель аховый, потому что недоучка. И учиться ему еще долго и нудно, вряд ли он успеет выучиться за пять лет. Вот если нужны фиолетовые коровы или разумные божьи коровки, это он с радостью. Разные нелепости у него получаются сами, зато наилучшим образом. А вот чтобы оживить мертвые ветви, нужно уметь что-то совсем иное. И Ярослав этого пока не умеет. А его учитель не помнит, потому что не нашел часть себя, в которую впихнул эти знания.

       От частей неведомого учителя Максим отмахнулся и решил натравить создателя на струну. Наябедничал, что этот нехороший человек ходил к беременной маме с какими-то знаниями, из-за чего он, Максим, появился на свет не пойми каким полукровкой.

       Ярослав заинтересовался и спросил, зачем Тилар навещал беременную женщину? И тон при этом у него был странный. Таким тоном говорят с детьми. Ну или с людьми, у которых большое отставание в развитии.

       Тилар, то ли не заметив тона, то ли решив его игнорировать, спокойно объяснил, что хотел, чтобы родился дракон. А так как Марика была именно драконом, то кому их рожать, как не ей?

       На этом месте Ярослав натурально заржал. И смеялся очень долго, схватившись за живот и наклонившись вперед.

       Гости удивленно на него таращились.

       -- Расскажу кому-нибудь, не поверят, -- заявил Ярослав, отсмеявшись. -- Какое незамутненное сознание, какая изобретательность. А все из-за отсутствия знаний и принятого за действительное желаемого. Тилар, драконы так не рождаются. Если бы они так рождались, никаких бы проблем не было. Придумал какую-то ересь, уговорил дракониху превратиться в человечку и забеременеть, а потом посидел рядом, погладил живот, подумал о своей ереси и ву-а-ля -- драконенок готов, пускай и полукровка. Собственно, полукровка как раз родится. Вот только от дракона у него будут какие-то особенности дара, не больше. Понимаешь ли, дракон -- это знание. Чтобы дракон появился на свет, знание должно достигнуть той критической точки, после пересечения которой оно должно из разряда предположений перейти в разряд истины. И кто-то должен это знание в нужном направлении подтолкнуть. Убедить в его истинности других людей, заставить их заинтересоваться. И тут уже особой роли не играет, что это за знание. Будь то какая-то ерунда вроде доказанной теории о том, что у мужчин, которым изменяют жены, не растут рога только из-за нехватки в организме кальция, или что-то способное поставить мир с ног на голову -- все равно родится дракон. И тогда реально начнут расти рога после приема определенной дозы кальция. Или то, что раньше считалось головой мира, станет его ногами. Понимаете? От существенности знания зависит только количество появившихся на свет драконов. А родиться они могут где угодно. То, что Максим родился у своей мамы всего лишь совпадение. Вот такой он невезучий.

       -- Почему это невезучий? -- спросил Максим.

       -- Потому что теперь тебе придется менять свой мир.

       -- Почему именно я?!

       -- Потому что этот вот добрый человек принес в мир знание о том, что драконы-полукровки могут оживлять мертвые ветви. Понимаешь? Причем драконы-полукровки специально для этого рожденные.

       -- Понимаю, -- печально сказал Максим и врезал теткиному мужу по его наглой морде.

       Тилар потрогал челюсть, но отвечать не стал. Максим от него отвернулся, немного подумал и задал еще один вопрос:

       -- И у меня получится?

       -- Не факт, -- сказал Ярослав. -- Этот добрый человек заложил семидесятипроцентную вероятность. Заложил бы стопроцентную, точно бы получилось. А так, тридцать процентов против тебя.

       -- Придурок, -- оценил Максим дядину предусмотрительность. Это он, наверное, чтобы скучно не было. -- Что мне делать, чтобы получилось?

       -- Не знаю, -- сказал Ярослав. -- У меня получается, когда я очень ярко ощущаю то, чего еще нет. Запахи чувствую, звуки слышу, ветерок ощущаю и вообще. Это все сила воображения. Такое у меня получается когда я разозлюсь, расстроюсь или напьюсь. Правда, в третьем случае гораздо реже. А когда мне хорошо, создавать не выходит. Учитель говорит, что это неправильно, но пока мы с этим ничего сделать не можем.

       -- Твою ж маму... -- оценил перспективы Максим.

       Лучше бы ничего не знал. Спал бы крепче.

       В мир сати Максим и Тилар возвращались в молчании. Парень обдумывал свою незавидную участь. Мужчина тоже о чем-то размышлял. Вернуться он согласился куда угодно и ни капельки не огорчился, когда оказался посреди огромной лужи за школой Коярена. Задерживаться он там, правда, не собирался, но парень успел поймать его за плечо и страшно прошептать в ухо:

       -- Только попробуй подойти к моей жене. Изменю мир так, что ты будешь жить в нем вечно и вечно же мучиться от боли во всех местах. И обезболивающее тебе не поможет. И лекари.

       Тилар кивнул и все-таки исчез.

       Хотели как лучше...

       -- Давайте с вами договоримся, -- сказал Максим.

       Тилар посмотрел с наигранным любопытством и кивнул.

       Сидели они в той же беседке, в которой Максим совсем недавно нашел похищенную жену. Снаружи шел мелкий противный дождь. И озеро шуршало. И казалось, что над ним плывет туман, в глубине которого скрывается рой насекомых. Наверняка опасных насекомых.

       Умные утки куда-то попрятались.

       А неумные люди сидели в беседке, старательно пили чай и время от времени ежились из-за порывов мокрого ветра.

       -- Так вот, -- сказал Максим, переждав очередной порыв и усилием воли заставив зубы не выбивать дробь. -- Давайте с вами договоримся, что вы терпеливо подождете пять лет. Это большой срок, на самом деле. Может, к тому времени Ярик станет настоящим создателем и всех спасет. Или кто-то придумает что-то со стопроцентной гарантией успеха. У меня вон брат тот еще изобретатель... В общем, пять лет. И если ничего не изменится, я в полном вашем распоряжении.

       Тилар опять кивнул.

       А Максиму захотелось взять где-то дрын побольше и съездить дяде по физиономии. Ага, именно дрыном, потому что кулака для него маловато будет.

       Вряд ли после этого что-то бы изменилось в лучшую сторону, но Максим хотя бы душу отвел. Слишком уж ярко он чувствовал, что его не воспринимают всерьез. Точнее, не так. Всерьез, может, его и воспринимают, но считаться все равно не собираются. И что бы он не говорил, какие доказательства бы не приводил, если понадобится, на все его просьбы и заключенные с ним договоры попросту наплюют.

       Неприятно такое чувствовать.

       -- Ижен, мы его нашли!

       Ризма светилась от счастья и чуть ли нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ей хотелось схватить бывшего подчиненного за руку и потащить его туда, где нашелся беглый муж его сестры. Немедленно потащить, пока этот муж опять не сбежал. Такое вот иррациональное желание. Понятно ведь, что от скорости в этой ситуации почти ничего не зависит. Тилара нашли, окружили барьерной границей, и теперь он либо сбежит, да хоть и в самый последний момент, либо не сможет прорваться.

       -- Где нашли? -- спросил Ижен, не прекращая ставить размашистую подпись на документах, подсунутых Серой Кошкой.

       -- Как и думали, рядом с твоим сыном. Уж не знаю, о чем они разговаривали, но твой мальчишка ушел расстроенным. А Тилара мы сразу окружили барьером.

       -- Угу, -- сказал Ижен, удивленно глядя на очередной документ. Тяжко вздохнув, он непонравившуюся бумагу отложил в сторону и, не глядя, расписался на следующей.

       -- Что "угу"? Тебе неинтересно о чем они разговаривали посреди озера?

       -- Мне интересно, но вряд ли вы знаете, -- пробормотал Ижен.

       Ризма опять вздохнули. Они действительно не знали. Из-за дождя и слышимость и видимость были плохие. А подслушивать в открытую они не рискнули. Может, Тилар и недоучка, но маг он, судя по всему, очень даже неплохой. Да и времени, чтобы до чего-то все-таки доучиться, у него была куча.

       -- Потом сына расспросишь, -- сказала женщина. -- Если твой зять не расскажет сам.

       -- Уверена, что поймаете? -- спросил Ижен, отложив в сторону очередную бумагу.

       -- Уверена! -- твердо сказала Ризма, хотя ни в чем уверенной не была.

       Как потом оказалось, совершенно зря.

       Тилар даже не пытался сбежать. Пока они разыскивали лодки, пока тащили их к озеру, через временные порталы, пока отправляли парней за забытыми веслами, проклятый муж Айры спокойно сидел в беседке и наблюдал за суетой на берегу.

       Плыть к нему было жутковато, все время казалось, что сейчас он швырнет какую-то гадость и мрачно захохочет, после чего поймавшие его маги дружно пойдут ко дну. Им ведь даже помочь не смогут. Чтобы помочь, надо будет либо обрушить барьер, после чего Тилар, наверняка, опять сбежит, либо долго и муторно открывать в нем проход для спасателей. В общем, пока откроют, тонущие успеют пойти ко дну, умеющим плавать Тилар поможет последовать за не умеющими и опять усядется в беседке с чашкой в руках. И спасатели отправятся следом за теми, кого не успели спасти, если рискнут храбро броситься в воду.

       В общем, очень странная ситуация.

       Безумная ситуация.

       А выбора нет. Надо схватить Тилара до того, как барьер рухнет из-за смещения баланса.

       Тилар все так же сидел в беседке, пил чай, наблюдал за приближающимися лодками и никого топить не спешил. Лодки приближались. Гребцы и пассажиры нервничали, а ничего не происходило. Это заставляло нервничать еще больше, потому что что-то произойти было просто обязано. Ну не может же человек, успешно бегавший от всех не один десяток лет, просто взять и сдаться?

       Как оказалось, очень даже может.

       Еще и чая предложил.

       Сволочь!

       -- Рассказывай! -- потребовал Ижен, сев за стол напротив Тилара.

       -- Мы все умрем, -- послушно рассказал Тилар и потряс перед носом Ижена ладонью, заставив зазвенеть глушащий чашу резерва браслет.

       -- Когда мы умрем? -- заинтересовался Ижен.

       -- А кто вас знает? -- равнодушно сказал Тилар. -- Вы, возможно, завтра утром возьмете и не проснетесь. Что я вам, пророк?

       -- Ты только что сказал...

       -- Я помню.

       Тилар отмахнулся от раздраженного Ижена и посмотрел в окно.

       -- Тилар! -- рявкнул Ижен, привставая.

       -- Как же вы мне надоели, -- устало сказал пойманный беглец. -- Головы вам для чего нужны? Думать и сопоставлять факты не пробовали? А расспросить свои мечи? Вот твой сын захотел и все узнал, еще и условия мне ставить посмел. А вы мечетесь, как слепые куры по ночному полю, и ищете заговоры. Еще и другим мешаете работать.

       Ижен шандарахнул кулаком по столу и уставился на Тилара почти с ненавистью.

       -- Ты...

       -- У жены спроси, в конце-то концов. Я понимаю, она многодетная мама, у нее муж полоумный и детки излишне талантливы, но почему ты ее оставил в том мире?! Ей давно пора вернуться, посидеть, осмотреть и прочувствовать. Думаю после этого она тебе все расскажет. Она сразу поймет, как и остальные, когда перестали искать странные оправдания происходящему и надеяться, что все обойдется.

       -- Ладно, -- устало сказал Ижен, сев на место. -- Расспрошу Марику, если ты считаешь, что она все поймет. Максим тебе зачем?

       -- Твой Максим -- ключ.

       -- Ключ к чему?

       -- Ко всему, -- не стал мелочиться Тилар.

       Ижен сжал кулаки и мрачно задышал. Ризме, наблюдавшей за этим цирком через смотровое окошко, захотелось вмешаться и не дать бывшему подопечному убить арестованного. А Тилар взял и улыбнулся.

       -- Боги, -- сказал задумчиво. -- Он все такой же. Время его совсем не изменило. Жена его не изменила. Четверо детей его не изменили. Какой из него глава семейства? Сплошное позорище. Ижен, может, ты уступишь главенство старшему сыну?

       -- Что?! -- взвыл отец четверых детей.

       -- Понимаешь, твой Максим безрассуден, здравого смысла в нем еще меньше, чем в тебе, он не шибко любит людей и почему-то не умеет доверять. Зато как он ведет переговоры. Это же просто чудо. Он мелкий пацан, который почти ничего не умеет, но говорит так, что начинаешь ощущать -- этот пацан нечто гораздо большее, чем кажется на первый взгляд. И он не срывается на крик. И сразу понятно, что ничто не заставит его засомневаться. Возможно, когда он уйдет, сомнения его догонят и начнут издеваться. Но в тот момент, когда пытаешься его убедить в чем-то для него неприемлемом, он тверд, как скала. Он уверен, понимаешь? В себе уверен. И готов за эту уверенность отвечать. А ты вопишь, краснеешь, раздуваешься, как филин, пыжишься чего-то. Поэтому Ризма тобой и командовала. И поэтому ты никого не смог убедить, что ту гору обрушил не сам. Нет в тебе уверенности. Понимаешь?

       Ижен сжал металлическую столешницу так, что она заскрипела.

       -- Понимаешь, -- удовлетворенно сказал Тилар. -- А еще твой сын умеет находить правильные вопросы и мгновенно делать выводы. Тебе всегда этого не хватало. Ты просто пытался задавить энергией и силой. Тебе с ростом повезло, будь ты меньше, так хорошо у тебя бы не получалось. Впрочем, не важно. Отдай главенство старшему сыну, так будет лучше всего.

       -- Не заговаривай мне зубы, -- мрачно проворчал Ижен. -- Что тебе нужно от Максима? Что за ключ? От чего?

       -- От мира, -- сказал Тилар и опять улыбнулся. -- Он хаос с мозгами порядка. Он может упорядочить хаос. Все остальные его только усилят.

       -- Зачем тебе упорядочивать хаос? -- спросил Ижен.

       -- Спроси у жены. Ее ты не ударишь, когда поймешь, что от тебя скрывали. А мне жить еще хочется.

       И опять улыбнулся. Ижен что-то невнятно прорычал, вскочил на ноги и бросился к двери.

       -- Эй, позови Максима, я расскажу кое-что интересное только в его присутствии! -- жизнерадостно закричал Тилар в спину отцу всесторонне талантливого ребенка. -- Позови, у тебя нет другого выхода! Пытать вы меня не сможете, я умею отсекать сознание, зелья на меня не действуют, а отличить правду от лжи никто не сможет, если я буду молчать!

       -- Ублюдок! -- рявкнул Ижен и так хлопнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка.

       Тилар опять улыбнулся и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

       А потом еще и засвистел.

       И Ризма окончательно поняла, что никого они так и не поймали. Что этот невыносимый тип сам пришел в ловушку, сам сдался, а возможно, и тот дождь подстроил. Что Тилар желает что-то им рассказать, но не сделает этого, пока Ижен не согласится привести Максима. А согласится разозленный Ижен не скоро. И это тоже подстроил Тилар. Специально его злил, чтобы мальчишку привели именно тогда, когда ему нужно.

       Как бы теперь все это объяснить Ижену? Он упрямый, как осел. Чаще всего его упрямство больше помогает, чем мешает, но не тогда, когда дело касается людей, которые знают его так же хорошо, как и Тилар.

       Хорошо, что таких людей немного.

       И хорошо, что на большинство случаев в жизни есть четкие правила, нарушать которые Ижен себе не позволяет.

       -- Действительно, плохой из него получится глава Дома, -- пришла к выводу Ризма и отправилась уговаривать Ижена немедленно отправиться за женой.

       А там, Марика его успокоит и можно будет поговорить об инсинуациях Тилара.

       Но сначала нужно поговорить с Максимом.

       Хотя Ризма сильно сомневалась, что мальчишка расскажет что-то такое, чего рассказывать не пожелает. Что-что, а характер у Иженового отпрыска есть. А допрашивать его никто не разрешит. Недолетка же. Тем более, все узнать можно другим способом.

       День у Максима выдался странный. Сначала был разговор с Тиларом в беседке. По возвращении девушки организовали чаепитие и заставили Максима присутствовать, упирая на то, что не может же он отказать беременной жене. Данка еще и говорила о том, что того, кто откажет беременной, обязательно сожрут мыши. И Максим был готов с ней согласиться -- у очередной собачонки Танкье, на этот раз почти лысой и похожей на крысу, был уж очень голодный взгляд. Вот соберутся такие псины в стаю и исполнят роль мышей, во славу обиженным беременным.

       Зачем это чаепитие девушкам понадобилось, Максим понял где-то через полчаса. Оказалось, они просто хотели рассказать ему о весеннем празднике цветов и намекнуть, что в честь этого праздника принято дарить женам милые безделушки. И нехорошо было бы, если бы Максим об этом так и не узнал. А теперь он в курсе и Данка даже готова помочь выбрать.

       Замороченный парень обозвал сестру дурой и сказал, что быстрее бы все понял и осознал, если бы ему сказали прямо, без предыстории и описаний чьего-то браслета с фиалками.

       Девушки страшно обиделись, дружно обозвали его черствым чурбаном и на этой жизнеутверждающей ноте куда-то ушли.

       Максим вслух удивился вывертам женской логики и, наконец, пошел в школу Коярена, с твердым намерением сорвать на ком-то накопившуюся злость.

       К сожалению, дойти он успел только до ворот дворца. А потом навстречу, будто чертик из табакерки, выскочил папаша и стал срывать злость на сыне. Орал он страшно и все не в тему. Обвинял в слабоумии и утверждал, что умрет Максим очень молодым, причем от руки родного отца.

       Максим стоял, слушал и размышлял о том, а не сорвать ли злость на папаше? Или лучше на том, кто его довел до такого состояния? Нет, покричать отец любил, и голос у него был командирский, но обычно он себя сдерживал, не обзывался и быстро выдыхался. А тут стоит и вопит, как потерпевший.

       -- Что-то случилось? -- спросил Максим в тот момент, когда папаша замолчал, чтобы набрать воздуха и разразиться продолжением монолога.

       Ижен даже закашлялся.

       -- Случилось?! -- неподдельно удивился он. -- Ты еще смеешь спрашивать?! Во что ты опять влез, мелкий недоумок?!

       -- Хм, -- задумчиво выдал Максим. -- Пока ни во что, но я над этим обязательно подумаю. Вот вернусь из школы Коярена, сяду где-нибудь и подумаю.

       Ижен вытаращился на отпрыска, как на заговоривший шкаф, сообщивший, что со вчерашнего дня умеет предсказывать будущее.

       -- Ты не сказал из-за чего кричишь, -- подсказал Максим. -- Но это ничего, у меня уже не первый час такая фигня. Девчонки тоже долго не говорили, чего от меня хотят. А потом еще и обиделись. День наверное неудачный для моего знака зодиака.

       Ижен глубоко вдохнул, схватил Максима за предплечье и потащил к перемещателю.

       И ничего так и не объяснил. Вообще молчал в ответ на все вопросы.

       Притащил папаша Максима в итоге в незнакомое помещение, зато в знакомую компанию. Помещение было небольшое, но пустое и гулкое. Максима посадили в кресло у стены. Папаша сел напротив на скособоченный стул. А Ризма и светловолосая девушка, чьего имени Максим не помнил, по бокам от него на табуреточки. В итоге получилось этакое окружение. Захочешь сбежать, либо прыгай через подлокотники, либо через людей.

       -- И что дальше? -- мрачно спросил Максим.

       -- Чем занимается Тилар? -- на удивление спокойно и даже ласково спросила Ризма.

       -- Вы его поймали? -- спросил Максим, сообразив, что уже два дня за ним никто не таскается.

       -- Поймали, -- легко призналась Ризма.

       -- И все это время он доводил моего отца, -- сказал Максим, вспомнив чудный характер и манеру разговора теткиного мужа.

       -- Доводил, -- не стала спорить Ризма.

       -- Тогда понятно, -- сказал Максим и откинулся на спинку кресла.

       Кресло ему досталось удобное, в нем даже спать можно было бы. А уж читать -- вообще сплошное удовольствие. Наверное, Ярослав прав. Старая мебель удобнее новенькой и красивой.

       -- А это ваше кресло? -- спросил парень, налюбовавшись задумчивыми физиономиями сидящей напротив троицы. -- Можно я его себе заберу?

       -- Можно, -- сказала Ризма. -- Но ты не ответил на вопрос. Чем занимается Тилар? Он сказал, что ты знаешь.

       -- Хм, -- задумчиво выдал Максим. -- Можно подумать, вы не знаете. Мир он пытается изменить. Точнее оживить.

       -- Я помню, -- сказал папаша. -- Но как? И зачем ему ты?

       -- Ну, подробностей я не знаю. Я даже не очень понял, чего он хочет от меня. Все твердил, чтобы я развивал фантазию. Хм. -- Максим потер переносицу и признался: -- Знаете, если подумать, то зря вы его ловили. С ним хотя бы разговаривать можно было. А вот остальные... Их кто-нибудь хотя бы видел?

       -- Какие остальные? -- спросила блондинка.

       -- Думаешь, он мир собирается оживлять в гордом одиночестве? -- удивился ее вопросу Максим. -- Ерунда же. Там где-то вообще должна быть группа ученых, которая доказала теорию, из-за которой я, Вова и еще целая куча драконов появились на свет. Уж не знаю, что они там доказывали, но это как-то связано с Большим Штормом. Так что поищите среди тех, кто бьется над этой проблемой. Может и найдете кого-то. И, думаю, кроме ученых там еще кто-то есть. Хотя, я бы лучше отпустил Тилара и оставил его в покое.

       -- Почему? -- спросила Ризма.

       Папаша поддержал ее скрипом зубов.

       -- Потому что с Тиларом у нашего мира есть семьдесят процентов на выживание. А без него он довольно скоро повторит судьбу мира Танкье.

       -- Это тебе Тилар сказал?

       -- Нет, я у него потом только уточнял. А сказал мне Таката. Хотя и до этого говорил Ярослав, просто он не пытался время рассчитывать. А мечи рассчитали и взгрустнули. И знаете, что самое паршивое в этой ситуации? Мы даже сбежать никуда не можем. Стоит какому-то количеству людей покинуть мир сати и все, привет-пока, нарушится баланс и этот мир сожрет великое ничто.

       -- Это тебе сказал Тилар?! -- напряженно уточнил папаша.

       -- Нет. Меч сказал. Но Тилар, как мне кажется, какими-то своими способами-путями высчитал это давно. А теперь, оцените силу характера человека и его героизм. Он не сбежал, не стал сеять панику, он стал думать, как этот мир спасти, даже в струну не побоялся превратиться. И придумал же. Вот только с городами проблемы. Обрушиться они могут с тридцатипроцентной вероятностью. Поэтому он ко мне и приставал, почему-то считает, что я могу городам чем-то помочь. Черт его знает чем.

       -- Нила, -- тихонько позвала Ризма.

       Блондинка кивнула, а потом сказала вслух:

       -- Он говорит правду.

       Ризма вздохнула.

       Ижен закрыл глаза, о чем-то подумал и на удивление спокойно спросил:

       -- И почему ты об этом никому не сказал?

       -- А зачем? Никто кроме Тилара ничего сделать не сможет. Ярик это подтвердил. Решение Тилара верное, будь это не так, не родились бы драконы. Так что и смысла посвящать в дела наши скорбные еще кого-то я особого не вижу. Вот вы узнали и что сделали? Тилара поймали. Еще кто-то узнает и возомнит, что со всем справится лучше и натворит делов, после которых спасать будет нечего. Еще кто-то узнает и решит, что лучше сбежать. И родственников-знакомых прихватить, а те еще кого-то прихватят и к миру придет большой и пушистый северный лисец. Такая вот фигня.

       -- Он говорит правду, -- опять сказала блондинка.

       Ижен закрыл глаза ладонью и спросил у вселенной:

       -- Кого я вырастил?

       Ризма почему-то хихикнула и заявила:

       -- А знаешь, Тилар насчет главы семейства прав.

       Ижен ее обматерил. А потом велел сыну возвращаться во дворец. И даже кресло пообещал принести. Как только, так сразу и принесет.

       В общем, им взрослым и умным надо было о чем-то посовещаться, а Максим им мешал.

       О Максиме забыли на целых три дня. А когда и он начал расслабляться, пришел папа. С мамой и обещанным креслом.

       Первое, что сделали родители, это поставили сына перед тем фактом, что опять поженились, причем на этот раз по местным законам.

       -- Ага, -- глубокомысленно сказал Максим. -- Теперь Данка на вас обижаться будет.

       Обрадовав ребенка своим бракосочетанием, Ижен перешел к проблемам. Начал он с того, что позавчера вечером мама подтвердила слова Максима о том, что миру существовать недолго осталось. Правда, мама в математике была не сильна и точную дату конца света вычислить не смогла. После этого родители, собственно, и побежали жениться, а после женитьбы пришли к Тилару и стали уговаривать его одуматься.

       -- Одуматься? -- искренне удивился Максим. -- Вы не хотите, чтобы он мир спасал? Считаете, что плохо спасет? Или он не имеет на это права? Или...

       -- Помолчи, -- требовательно сказал отец, а мама положила ему на плечо ладошку.

       Ижен посмотрел на жену, глубоко вдохнул и продолжил знакомить сына с новостями.

       Как оказалось, против спасения мира именно Тиларом никто и ничего не имел. Проблема была в другом. Группа Ризмы хотела поучаствовать. А папаша вообще считал, что без четкого контроля Тилар такого наспасает, что лучше бы к миру действительно пришел тот самый северный лисец.

       Дальше Ижен стал длинно и нудно вываливать на сына свое мнение о зяте. В основу этого мнения легло то, что нормальный мужик с Айрой бы не связался, следовательно -- Тилар ненормальный. Максиму даже стало интересно, почему папа такого мнения о мужиках родной сестры, но тот почему-то покраснел, завилял и в итоге заявил, что сыну знать о таком пока рано. Максим заподозрил, что Серая Кошка та еще извращенка, о чем и спросил. Папаша покраснел еще больше и стал громко дышать. А мама хихикнула и объяснила, что папа уверен, что с такой властной женщиной свяжется только подкаблучник. А о подкаблучниках он всегда был невысокого мнения.

       Максим фыркнул, получил подзатыльник и продолжил слушать.

       Папаша говорил много и пространно, но в итоге все свелось к тому, что Тилар желает Максима видеть, иначе ничего не скажет, а Ижен вместе с группой Ризмы дружно желают, чтобы Максим уговорил Тилара одуматься.

       Непочтительный сын опять фыркнул, увернулся от подзатыльника и попытался объяснить отцу, что никого уговорить не сможет. А Тилара не сможет уговорить сам Господь Бог. Потому что Тилар -- струна. А они психопаты, и им чьи-то уговоры до одного места.

       А папа то ли не поверил, то ли настолько верил в уговорческие таланты сына, в общем, разговор закончился тем, что Максима взяли под руки и повели к преступнику века.

       Тилар смотрелся очень хорошо. Он сидел облокотившись на металлический стол, смотрел в неведомые дали и вид имел мечтательный. Максиму даже показалось, что мечтает теткин муж о скорой мести обидчику. Тому самому, который ему глаз подбил.

       -- Вы его что, пытали? -- удивился вслух Максим.

       -- Нет, -- мрачно произнес Ижен. -- Бессмысленно.

       -- А зачем тогда его бить? -- еще больше удивился Максим. Фингал у Тилара был свежий. -- Сбежать пытался?

       -- Нет, -- сказал Ижен и тяжко вздохнул. -- Случайно получилось.

       -- Ага, -- сказал Максим, красочно представив, как папаша клянется напополам разорвать и размахивает кулаками, а четверо неизвестных оттаскивают его от самоуверенной жертвы. Видел он подобную сцену, тогда отца пытался поучить жизни здоровенный верзила, утверждавший, что он боксер и таких одним пальцем перешибает. -- Весело у вас тут.

       -- Пошли, -- сказал Ижен, оттащил сына от смотрового окошка и за руку повел к Тилару.

       Может, эта сволочь хоть так скажет что-то ценное, если уж уговариваться на сотрудничество не захочет.

       И почему не хочет? Чем они ему помешают? Не дадут наделать совсем уж больших глупостей? Так он утверждает, что и не собирался их делать.

       Дверь открылась с противным тонким скрипом. Тилар повернул голову, с интересом посмотрел на вошедших и приветливо улыбнулся.

       -- Ну, вот, -- сказал как-то излишне жизнерадостно. -- А говорил, что ни за что на свете не станешь рисковать ребенком.

       Ижен за спиной подталкиваемого вперед Максима громко заскрипел зубами.

       -- И зачем было столько времени терять? -- спросил Тилар, судя по направлению взгляда, у потолка. -- Все равно ведь сдался. Семейное упрямство, конечно, штука хорошая, но не тогда, когда другого выхода нет совсем.

       Отец Максима дотолкал почти вплотную к столу, потом схватил за локоть и остановил.

       -- Говори, что хотел! -- рявкнул прямо в ухо сыну.

       Максим потер переносицу. Вроде бы он ничего говорить не собирался. Или папа думает, что он пылает желанием приступить к уговорам, которые все равно ни к чему не приведут?

       Тилар широко улыбнулся.

       -- Что же я хотел сказать? -- спросил сам у себя. -- Ах, да. Мальчик, слушай внимательно. Я знаю, что ты умный и догадливый, возможно, ты даже догадался, кто руководит моей группой в мое отсутствие, хотя это и маловероятно, но то, что эта группа существует, ты точно должен был понять.

       Максим кивнул.

       Ижен что-то пробормотал.

       -- Вот, а теперь попробуй догадаться, что произойдет после того, как меня поймали, избили и не выпускают. Что попытаются сделать люди, понимающие, что возможно, у них совсем не осталось времени?

       -- Никто тебя не избивал! -- рявкнул Ижен.

       -- Не важно, -- отмахнулся от него Тилар. -- Мозголомами вы мне уже угрожали. А может, даже попробуете. И если то, что главное, вы не узнаете, то какие-то детали, чьи-то лица и имена могут всплыть. Так что, сам понимаешь, опасность для моей группы действительно существует.

       Ижен матюгнулся. А Максим поскреб переносицу и опять кивнул.

       -- Вот. Так что эти люди станут делать? -- спросил Тилар.

       -- Ускорять процесс? -- предположил Максим. -- Следовательно, плакал наш договор о том, что вы подождете пять лет.

       -- Умница, -- похвалил Тилар.

       Ижен обозвал то ли его, то ли сына, то ли обоих нехорошим словом.

       -- У вас драконов не хватает, -- мрачно сказал Максим, подозревая, что разговоры о драконах были всего лишь отвлекалкой.

       -- Уже хватает, -- почти пропел Тилар. -- У того мальчика такой чудесный мир. Там много драконов, и они не отказали в помощи, помогли найти сородичей.

       -- Вот придурки, -- восхитился Максим.

       -- Им не нравится, что мир умер.

       -- Мне тоже не нравится, но пять лет можно было подождать!

       -- Можно, -- легко согласился Тилар. -- И я бы сдержал слово. Но я здесь, а они боятся, что не успеют, если станут ждать. Понимаешь?

       -- Понимаю. И когда они начнут лить мертвую воду?

       -- Не знаю точно, но скоро. А может, уже начали.

       -- И что теперь делать? Остановить еще можно?

       -- Если начали, то нельзя.

       -- Ладно, а мне что делать? -- спросил Максим. -- Или я вам тоже уже не нужен?

       -- Тебе нужно еще раз посоветоваться с тем мальчиком. Спроси его об ощущениях и том, что он видит. А дальше, не знаю. Может, и тебе замену уже нашли.

       -- Хм, -- сказал за спиной сына Ижен.

       В замену он, видимо, не верил.

       Впрочем, Максим тоже не верил. Да и сам Тилар не сильно, по лицу видно, что темнит он что-то.

       -- Ладно, я посоветуюсь, -- пообещал Максим.

       -- Но сам он никуда не пойдет! -- рявкнул на ухо папаша.

       -- Вот! -- сам не понял чему обрадовался Максим. -- Я элементарно не знаю, куда идти. Вы бы мне провожатого выделили, что ли.

       -- Я тебя отведу, если меня отпустят, -- легко пообещал Тилар.

       Папаша опять хмыкнул и заявил:

       -- Не дождешься!

       И Максим понял, подозрительная натура отца нашла очередную сложную интригу и заподозрила, что все эти разговоры и нужны только для того, чтобы отпустили Тилара. И это была бы не худшая версия, если бы Максим не знал о причастности деда. А папа ведь об этом не знает, даже не подозревает. Так что запросто отпустит сына с дедушкой куда угодно, особенно если Кьен пообещает присмотреть.

       -- Дела, -- задумчиво сказал Максим и Тилар подмигнул.

       С Яриком Максим все-таки поговорил.

       Точнее, не так. Сначала он поговорил с Тайрин, которая наверняка бы расстроилась, обнаружив, что муж неизвестно где шляется посреди ночи. Потом, спокойно глядя на девушку, распознающую ложь, пообещал, что не выйдет за дверь спальни. А потом, не выходя за эту самую дверь, отправился в мир Ярослава.

       Там, к счастью, оказался день. А Ярик сидел в том самом старом кресле и читал потрепанную книгу. В ответ на вопросы Максима он сначала почему-то странновато похихикал, а потом объяснил, что все фигня. На самом деле, как Максим представит, так и будет, главное в детали не вдаваться, тогда вселенная сама дорисует все недостающее. И если Максиму нужно сохранить города на плоскостях, то пускай представляет именно эти города в обновленном мире. Они не могут там существовать, потому что мир станет плотнее? А почему он должен становиться плотнее? Или Максиму так сильно хочется утрамбовать вернувшуюся материю в какой-то объем?

       Максиму ничего трамбовать не хотелось, но он слабо представлял, как ее не трамбовать. Растянуть в пространстве? Ага сделать из лишней материи этакий щит отражающий все опасности.

       -- Отражающий, -- пробормотал Максим, вернувшись домой.

       Чем-то ему это слово нравилось, только он не мог понять чем именно. А еще почему-то вспомнилось, как он слушал сотни и тысячи кусочков самого себя. Как они бормотали, пели, ругались и постепенно сливались в одно. Эти кусочки, конечно, были не материальны, но они ведь существовали. А значит...

       Что именно значит, Максим так и не придумал, попросту уснул. А утром забегался и на некоторое время вообще выбросил из головы как зеркала, так и кусочки своей памяти.

       Тилар с непонятным интересом рассматривал стену. Что он там видел, Ризма даже представлять не хотела. Потому что этот мужик ненормальный. А кто, кроме ненормального, будет планомерно и последовательно доводит Ижена до белого каления? И, главное, даже после того, как получил по физиономии, Тилар не остановился. Дошло до того, что Ижен больше не желал к нему приближаться, боялся, что не выдержит и пришибет случайно, так что дальнейшие переговоры пришлось вести Ризме.

       И Ризма их честно вела, хотя уже перестала понимать, для чего это делает.

       -- Вот объясни, почему ты сопротивляешься? -- спросила женщина.

       Тилар светло улыбнулся, превратившись в этакого обаяшку. Пригладил волосы. Почему-то хмыкнул. А потом спросил:

       -- А почему вы настаиваете?

       -- Мы хотим помочь, -- уверенно сказала Ризма.

       -- Чем? -- явно заинтересовался Тилар.

       Ризма только вздохнула.

       На самом деле, они понятия не имеют, что же он такое сотворил. А следовательно -- не знают чем там можно помочь и надо ли помогать. Но признать это и отступить? Невозможно. Невозможно просто из-за того, что тогда все полетит в тартарары и каждый возомнивший себя гением юнец будет творить, что в голову придет. Послабления в таком вопросе давать нельзя. Послабления слишком часто приводили к войнам и катастрофам.

       -- Тилар, ты на самом деле договорился с Максимом о том, что подождешь пять лет?

       -- Да, -- спокойно сказал мужчина. -- Столько времени у нашего мира еще есть. Но теперь говорить об этом поздно.

       -- Интересно, почему я не верю? -- сама у себя спросила женщина.

       -- Потому что ты не желаешь быть виноватой в чем-либо, -- сказал Тилар. -- Никто не желает. И при этом вы не можете нарушить закон, на который я наплевал. Но даже это не главное. Главное ведь интуиция. А она тебе говорит, что мне не хотелось ждать пять лет. Вдруг за это время что-то бы сильно изменилось? Да банально, все, без кого не обойтись, могли взять и умереть. Что тогда делать? И я с вами сыграл в игру. Дал вам возможность исключить меня из рядов тех, кто принимает решения. А все остальные ничего Максиму не обещали.

       -- И мы тебе подыграли, -- печально сказала Ризма.

       Ей ведь с самого начала казалось, что он все подстроил. Жалко, что тогда остановиться и все проанализировать было уже невозможно.

       -- Не говори об этом Ижену, -- серьезно попросил Тилар.

       -- Боишься, что он тебя убьет?

       -- Боюсь, что он лопнет от злости.

       -- Какой добрый, -- фальшиво восхитилась Ризма и встала.

       К демонам эти переговоры. Они ничего не дадут просто потому, что Тилар попался по собственному желанию. И получить свободу он на самом деле не хочет. А следовательно, и торговаться с ним бесполезно. Хоть бери и обещай, что в противном случае пинком отправят на волю.

       Правда, и это уже бесполезно. Не успеет она всех уговорить и доказать свою правоту до того, как спасатели мира начнут его спасать. Ризма это чувствовала, знала.

       Тилар -- струна. Он все просчитал.

       Сволочь смазливая!

       За Максимом опять таскались неизвестные личности. Парень этому вяло удивился и стал их игнорировать. Вот, действительно, пользы с того, что они ходят следом, если он в любой момент может попросту исчезнуть из этого мира. Или они надеются опять кого-то поймать?

       Странные люди, в общем.

       Папаша почему-то больше не появлялся. Поговорить с Тиларом не предлагал. Да и вообще, было тихо и спокойно.

       На третий день Максим решил, что это затишье перед бурей.

       На четвертый заподозрил, что это опять говорит паранойя и никакой особенной бури на самом деле не будет.

       А может, это говорила скука. Как-то он отвык, что каждый следующий день похож на предыдущий. Всех развлечений -- получить по физиономии в школе Коярена и выслушать очередную страшную историю из жизни младенцев на курсах для молодых родителей.

       На пятый день к Максиму подошла девушка, которая проверяла правду он говорит или нет, подергала за рукав, похлопала глазами, а потом ткнулась носом в ухо и прошептала:

       -- Возьми ее.

       Максим даже шарахнулся. Почему-то в первое мгновение показалось, что ему предлагают кое-что неприличное. А потом он ощутил, что в ладонь вкладывают бумажку, и послушно ее взял.

       Эта бумажка жгла сначала его руку, а потом, когда была положена в карман, бедро больше часа. Парню казалось, что все бросить, забиться в темный угол и прочесть ее было бы слишком подозрительно. За ним ведь следят! Поэтому он спокойно занимался своими делами, а потом столь же спокойно отправился в спальню, где вроде бы не следили. И наконец прочел записку.

       Впрочем, он и так догадывался, что там. Очень примерно догадывался. Увидеть сфотографированный незнакомый пейзаж он точно не ожидал.

       -- Как можно быстрее идти сюда, -- пробормотал парень. -- Вот будет хохма, если это папа так шутит и проверяет, пойду я или нет.

       Но в шутку и проверку почему-то совсем не верилось.

       А еще очень хотелось действовать.

       И до сих пор не было понятно, что же делать с городами. Вот чем его фантазия может им помочь?

       Максим немного посидел на кровати, стараясь ни о чем не думать. Глубоко вдохнул и, изображая успевшую стать привычной скуку, отправился искать жену.

       Нашел он ее в комнате Данки, в компании Танкье, Эсты и Матиля. Они сидели за столом и мирно пили чай.

       -- Так, -- сказал Максим и поскреб переносицу.

       Сестра почему-то выпрямилась и замерла.

       -- Так, -- повторился Максим. -- Сейчас все вы берете ноги в руки и отправляетесь гулять.

       -- Куда? -- заинтересовалась Данка.

       -- За город. Не забудьте прихватить с собой Вову. А еще... А еще я сейчас напишу записку и Матиль отдаст ее Серой Кошке. Не читая.

       Равновесник кивнул. Эста и Тайрин переглянулись. А Танкье так прижала очередную собачонку к животу, что та взвизгнула. Одна Данка так ничего и не поняла.

       -- Зачем гулять? -- спросила она.

       -- За "надом", -- отрезал Максим. -- Дана, просто поверь мне. Я очень серьезен. Вообще все очень серьезно. Даже в другой мир сбежать нельзя. Вы можете элементарно не успеть. Я понятия не имею, что случится с границей в самое ближайшее время, но с ней обязательно что-то случится. Поэтому отправляйтесь за город. Мир точно выживет.

       -- А города не точно, -- пробормотала Эста. -- Матиль, неси записку и увози девочек, а я... а мне надо своим сказать!

       И сорвалась на ноги.

       -- Ну вот, я так и знал, -- пробормотал Максим и сел писать записку. Длинную, с пояснениями и ссылками на Такату и папашу.

       Тетя Айра родственников точно выведет.

       А может, даже сможет придумать что-то такое, что заставит хоть часть жителей тоже уйти за город. Ничего больше Максим сделать не мог. Не бегать же по городу с транспарантом, теряя время и нарываясь на неприятности.

       -- Вот, держи, -- пробормотал Максим, отдав сложенный вчетверо листок Матилю. -- И, Тайрин, ты главное не волнуйся, хорошо? Со мной точно ничего не случится. Я буду не в городе. А опасность, как сказала Эста, грозит только городам. Посиди в какой-то питейне, подожди меня. Хорошо?

       Блондинка кивнула. Максим сжал ее пальчики, а потом отправился на знакомое плато в мире Ярослава.

       На плато было хорошо. Тепло, солнечно и ветрено. Возле ручья опять лежал дракон. Красивый -- красно-черный. Возможно даже тот самый, который был здесь и в прошлый раз.

       -- Видимо, судьба, -- сказал Максим и решительно пошел к дракону.

       Ящер заинтересованно приподнял голову и выпустил дым через ноздри.

       -- Детеныш? -- спросил с любопытством.

       -- Я самый, -- не стал отрицать Максим. -- Мне совет нужен.

       -- Хэх, -- выдохнул дракон и, кажется, хихикнул.

       -- Как сделать так, чтобы возвращенная материя не повлияла на плотность мира? -- не стал ходить вокруг да около Максим, помня о том, что времени на самом деле немного.

       -- Теоретически?

       -- Нет, практически. Вот есть города на плоскостях. И эти плоскости могут существовать только в мире, где материя определенной плотности. Но материю нужно срочно вернуть. И как бы ее вернуть так, чтобы плоскости остались на своем месте.

       -- Плоскости? -- переспросил дракон. -- Интересно. Насколько тонкие плоскости?

       -- Не знаю! Я вообще не уверен, что они тонкие. Они ведь трехмерны, это же город с многоэтажными домами, с дворцами на холмах и вообще.

       -- О! -- чему-то обрадовался дракон. -- Тогда задача решается просто. Создай лабиринт.

       -- Что? -- удивился Максим.

       -- Лабиринт, -- терпеливо повторил дракон. -- Брось материю не в мир, а в плоскости. Сделай их больше. Это интересно будет.

       -- Спятить, -- сказал Максим. Что-то в этом совете определенно было. Но вот что? -- А как?

       -- Как-нибудь, -- сказал дракон и закрыл глаза.

       -- Как-нибудь, -- пробормотал парень, достал из кармана фотографию и попытался настроиться на пейзаж. -- Как-нибудь, хм... А как я из мира Ярика попадаю в другие миры? Словно перехожу какую-то границу. Как Алиса сквозь зеркало или...

       Идея, пришедшая в голову, была очень проста и неожиданна. Но в ней определенно что-то было. Как там у Нестайко? "По ту сторону этого волшебного зеркала -- Страна Солнечных Зайчиков. Нам нужно пройти туда". Нестайко писал сказки для детей, но был абсолютно прав. По ту сторону зеркала может быть страна, в которой пятнышки света -- живые и материальные зайцы. А по ту сторону городской плоскости может быть вообще что угодно. А главное -- сколько угодно.

       -- Спасибо, -- сказал Максим дракону и шагнул к пейзажу на фотографии.

       "По ту сторону этого волшебного зеркала..."

       Как Максим и думал, несмотря на паранойю, заставлявшую везде видеть заговоры и сговоры, ни папаши, ни его компании в месте прибытия не оказалось. Зато там оказался кустарник, высокий, густой и колючий. Парень умудрился появиться на краю оврага, не удержался там и свалился на кустарники сверху. Они спружинили и протестующее затрещали. Парень забарахтался и как можно осторожнее пополз по ненадежным веткам к краю оврага. В процессе несколько раз чуть не провалился в загадочную глубину зарослей, оцарапал руку и лицо, а когда наконец дополз, обнаружил, что все это время за его передвижением наблюдал дедушка Кьен. И выражение на лице у него было такое, полное скептицизма и сомнений. Видимо, в этот самый момент он окончательно разочаровался в своих потомках.

       -- Ага, -- сказал Максим, хватаясь за поданную руку.

       Дед дернул так, что Максим пулей вылетел из оврага с его кустами и приземлился коленями на камни. Пошипев немного и обматерив горы, парень решил все-таки высказаться и насчет родственника:

       -- Значит я правильно догадался. Интересно, почему мой папа не сопоставил два факта: "Тилар -- ученик Кьена" и "Кьен давно и упорно неизвестно где шляется и неизвестно чем занимается"?

       -- Старших нужно уважать, -- проворчал дед и отвесил подзатыльник.

       -- Так это из-за уважения?! -- неподдельно восхитился Максим. -- Знаете, если оно не позволяет замечать очевидные вещи, я лучше как-нибудь обойдусь.

       Дед хмыкнул, потом, схватив за воротник, поднял Максима на ноги и придирчиво осмотрел со всех сторон.

       -- Молодец Нила, все следилки убрала, -- похвалил, кажется, ту самую блондиночку, что записку с фотографией передала. -- Вот кто работать умеет. Эх...

       -- Давайте семью покритикуем, -- тоном жизнерадостного идиота предложил раздраженный Максим.

       -- В другой раз, -- отказался дед. -- Идем.

       И повел внука вдоль пересекающего долину оврага. Вопросы Кьен игнорировал, на ворчание не обращал внимания, а на заявление о том, что Максим может в любой момент уйти так же, как и пришел, выдал очередной "хмык".

       Дошли они в итоге до входа в пещеру. Этот вход был частично завален осыпью, частично зарос кустами и найти его, не зная, наверняка было бы практически невозможно, а зная -- проблематично.

       -- И почему я себя Аладдином чувствую? -- спросил сам у себя Максим.

       Дед пошуршал в кустах, вытащил оттуда фонарик и опять хмыкнул.

       -- Ага, -- сказал Максим. -- Сейчас мы спустимся глубоко-глубоко под землю и обнаружим покинутый город гномов. А там будет колодец и из колодца на нас что-то как бросится...

       -- Не нервничай, -- добродушно проворчал Кьен. -- Тебе ничего не грозит. Я бы никому не позволил обижать моих внуков.

       -- А как же Вова?

       -- Так его и не обидел никто, просто погоняли немного.

       -- Ага, -- опять сказал Максим.

       Разговаривать с дедушкой резко перехотелось.

       Пещера оказалась обыкновенной, без следов присутствия людей. Даже сталактитов и сталагмитов не было. Постепенно эта пещера росла вверх и сужалась. А потом вообще превратилась в узкое ущелье, кое-где заваленное камнями, через которые приходилось перелазить. Когда же по этому ущелью дошли до следующей пещеры, Максим сильно удивился. Что за странные выверты природы?

       Впрочем, как оказалось дальше, природа там была ни при чем. Эту пещеру, или как оно правильно называется, продолбили в горе люди для своих целей. Узкий проход вначале быстро сменился на нечто громадное, со стеклянными потеками на стенах и свисавшими со свода стеклянными же сосульками. Этот то ли грот, то ли зал освещался подвешенным к одной из сосулек косматым светящимся шаром. Что оно такое, Максим не понял, а на заданный вопрос никто не ответил. Внизу же находился мекор и среди его камней суетились люди.

       -- Гениально, -- сказал Максим, вдоволь налюбовавшись открывшейся картиной. -- Папа их ищет в местах, где когда-либо могли быть эти штуки, а они в это время спокойно строят новую под горой.

       -- Хм, -- опять сказал Кьен. -- Идем, я тебя кое с кем познакомлю.

       Кое-кто оказался мелким пацаном, белобрысым, тощим и улыбчивым. И все бы ничего, но этот пацан был драконом. Это Максим почувствовал сразу. И то, что дракон местный, понял тоже. Видимо, от кого-то меч сбежал. А может, к кому-то пришел. Эту тайну Максиму раскрывать не стали. Зато Дасу, как звали дракона, долго смотрел на Максима, а потом покачал головой и заявил:

       -- Да он же младенец!

       -- На себя посмотри, -- огрызнулся Максим.

       -- Я о том, кто в тебе. Он младенец. Или умственно отсталый.

       -- Сам ты умственно отсталый, -- возмутился Максим. -- Дай-ка догадаюсь. Ты один из тех придурков, что будут участвовать в круге, что бы оно ни значило.

       -- Нет, я один из тех придурков, которые построили все это, -- гордо сказал пацан.

       -- Я в восхищении, -- пробормотал Максим. -- Может, хоть теперь мне кто-то объяснит, что за херню вы собираетесь сотворить и что делать мне?!

       Кьен вздохнул. Наверное опять разочаровался в потомках.

       -- Мы мир спасаем! -- гордо заявил Дасу.

       -- Я в курсе, мне подробности нужны.

       -- Подробности? -- неподдельно удивился дракон. -- Какие еще подробности? Все и так понятно. Мы построили несколько дополнительных мекоров. Дождались, пока по миру пройдет Большой Шторм, чтобы баланс был устойчивее. А сейчас изменим этот шторм и впустим его в мир еще раз. Ничего сложного. Он принесет материю, как всегда, но не потащит большую ее часть дальше и не исчезнет почти сразу. Он будет ее нести в наш мир, пока ее не станет достаточно.

       -- Достаточно для чего? -- полюбопытствовал Максим.

       -- Достаточно для того, чтобы исчезли все повреждения. Точнее, не совсем так. Это будет материал, который постепенно встроится в существующее. И когда дойдет до критической массы, ты дашь толчок и направление для того, чтобы дальше все шло, как надо. Понимаешь, в принципе, можно и без тебя обойтись. Но тогда мир попросту вернется в начальное состояние и будет очень много жертв. Да и с магией будет непорядок. Материя и границы ведь изменятся. В общем...

       -- В общем, понятно, что ничего непонятно, -- сказал Максим. -- Вы тупо потащите в мир материю, напитаете ее, судя по сотворяемому кругу из драконов, энергией. И она оживет. А для того, чтобы ожила и встроилась не так как было раньше, вам нужен я. И вы понятия не имеете, что мне надо для этого делать.

       Дедушка опять хмыкнул, а Максим загрустил. Грустил долго и старательно, попутно размышляя о том, а не устроить ли драку с воплями. Папе оно помогало.

       -- Так что, ты согласен? -- наконец спросил дедушка, когда дракон ушел, а никто ему на замену не явился развлекать гостя интересными разговорами.

       -- А у меня есть выбор? Вы ведь уже запустили свою адскую машину, я прав?

       -- Запустили.

       -- Вот и я о том. Поздно метаться. Лучше сесть, посидеть и подождать, что получится.

       -- Ты придумал, что будешь делать? -- спросил Кьен. -- Тилар уверен, что у тебя все получится, что ты для этого рожден, но...

       -- Придумал. Взрослые драконы умеют давать отличные советы, в отличие от пацанов с зашкаливающим самомнением. Наверное они в жизни лучше разбираются.

       -- Наверное, -- не стал спорить дед. -- Пошли, посидим пока. Шторм вот-вот начнется, но у тебя на отдохнуть и подумать есть еще пара часов.

       -- Лучше бы их не было, -- пробормотал Максим.

       В голову лезли разные жуткие мысли. Данка ведь не привязана к семье, ее может унести куда угодно. Он, потом, сестру конечно найдет. Но ведь ее не предупредили! Просто не знали, что уже пора предупреждать. И она не знает. И испугается. И может попасть в неприятности. Она ведь девушка!

       А еще Тайрин с животом. А Максиму никто так ни разу и не сказал, как Большой Шторм действует на беременных. А спросить сейчас он не решался. Хоть бери и отправляй кого-то всех спасти.

       -- Кьен, -- позвал Максим, когда мысли пошли по третьему кругу. -- Данке никто не рассказал, чем опасен Большой Шторм.

       -- Расскажут, думаю признаки его появления успели заметить.

       -- Не расскажут. Я девчонок за город отправил.

       -- Правильно сделал, -- похвалил Кьен.

       -- Дед! -- с нажимом произнес Максим.

       -- Ладно, я за ними присмотрю, -- принял решение Кьен и встал на ноги. -- А ты слушайся Дасу. Он позовет тебя, когда придет время.

       -- Хорошо, -- выдохнул Максим.

       Странно, но стало спокойнее.

       Кьен ушел.

       Максим откинулся на спинку кресла, в котором сидел и закрыл глаза. Нет, он понимал, почему ему следовало оказаться в этом рукотворном гроте до того, как появятся первые признаки Большого Шторма, но ждать ему все равно не нравилось. Мысли в голову лезли сплошь нерадостные и настроиться на хоть какой-то позитив не получалось.

       С другой стороны, Ярослав же говорил, что творить у него получается в плохом настроении. Так что, возможно, позитив в этой ситуации будет лишним и на самом деле все идет как надо.

       Может, именно на это рассчитывал Тилар -- гений и подлюка в одном лице.

       На тот момент, когда прибежала Ризма в сопровождении половины группы, Ижен успел дойти до точки кипения, схватить Тилара за шиворот и поднять в воздух.

       -- Отпусти его, -- с порога потребовала женщина. Ей показалось, что Ижен Тилара душит. Или собирается придушить.

       -- Отпустить?! -- проревел Ижен, уставившись на бывшую начальницу, как на само зло. -- Пускай скажет, куда дел моего ребенка!

       -- Как он мог куда-то его деть, если не выходил отсюда! -- тоже закричала доведенная до крайности Ризма. Подумать только, было время, когда она совместную работу с этим ненормальным вспоминала с ностальгией, как нечто приятное и временами забавное. Почему-то из памяти совершенно вылетели приступы злости Ижена, устроение им драки и прочий бардак с воплями.

       -- Как-то смог! -- рявкнул Ижен и швырнул Тилара на стул.

       Ризма мрачно проследила, как стул опрокидывается, роняет человека головой об пол, переворачивается и отлетает поближе к стене. Тилар остался лежать и признаков жизни не подавал.

       -- Убил! -- восхитился кто-то за спиной начальницы.

       Ижен подошел к поверженному врагу, потыкал его в бок носком ботинка и усмехнулся.

       -- Убьешь этого таракана, как же.

       Тилар громко хмыкнул и сел. Похоже приступы злости родственника его ни капельки не беспокоили.

       -- Что у вас опять произошло? -- мрачно спросила Ризма.

       -- Максим пропал, -- еще более мрачно отозвался Ижен. -- Точнее, ушел, а перед этим передал записку интересного содержания. Айра курьера прислала. Ну и вот.

       Нет, Ижен вовсе не раскаивался и даже не смущался своего недостойного поведения. Он просто объяснял и давал понять, что в следующий раз в похожей ситуации поступит точно так же. И будет лучше для всех, если этой ситуации не случится.

       Упертая сволочь!

       Выгнав из камеры всех лишних и получив новый взамен сломавшегося стул, Ижен, Ризма и Тилар сели за стол.

       -- Так что у нас опять случилось? -- спросила Ризма.

       -- Максим ушел! -- рявкнул Ижен.

       -- Я сразу сказал, что раз я здесь, мои подчиненные пять лет ждать не будут, -- невозмутимо произнес Тилар, потрогав шишку на затылке. -- Но вы ведь умные, жизнью битые и никому не верите.

       Ризма вздохнула. Если этот придурковатый гений и дальше продолжит разговор в той же манере, Ижен опять сорвется. Тем более дело касается его ребенка.

       -- Ладно, -- сказала женщина. -- Зовем мозголома.

       -- Зовите, -- милостиво разрешил Тилар. -- Все равно ничего уже не успеете.

       -- Почему? -- заинтересовалась Ризма.

       -- А ни один мозголом не рискнет работать, пока не закончится Большой Шторм.

       -- Большой Шторм уже был и теперь не скоро... -- начала говорить Ризма.

       -- Нет, -- каким-то странным тоном произнес перебив ее Ижен. -- Уже скоро. У меня лопатки чесаться начали, словно там крылья пробиваются. Первый признак.

       -- Да, первый, -- согласился Тилар и улыбнулся. -- Так вот, скоро начнется Большой Шторм. И длиться он будет долго-долго, пока в наш мир не вернется вся исчезнувшая материя. А уж как она распределится, зависит от умненького мальчика Максима. Думаю, у него все получится.

       -- Да почему именно мой сын?!

       Тилар серьезно посмотрел на Ижена, почему-то кивнул.

       -- Такое вот везение, -- сказал и опять улыбнулся. -- Да не беспокойся ты, никто его не обидит. И все будет хорошо. Мои расчеты верны. Это и драконы подтвердили и еще один умный мальчик, тот, который целый мир сумел создать.

       -- Мне бы твою уверенность, -- пробормотал Ижен, почему-то успокоившись. -- И Максим... чертов малолетка. Просто взял и ушел, оставив записку. Почему он никогда не просит помощи?

       -- А смысл? -- сказала Ризма. -- Ты бы его не отпустил, пока не убедился, что все будет хорошо. А убедиться в такой ситуации? Не представляю как это можно сделать.

       -- Я бы с ним пошел! -- припечатал Ижен.

       -- Нужен ты нам там... как слон в посудной лавке, -- проворчал Тилар. -- Там и без тебя хватает всяких неуклюжих личностей. Но от них хотя бы польза есть. И присмотрят за ними. А ты... Да, в конце концов, это было решение твоего сына. Добровольно принятое, на основе известных ему и неизвестных тебе фактов. Смирись, Ижен, твой ребенок вырос и научился принимать решения.

       Глава Дома Серых Туманов выругался и треснул кулаком по столу, оставив на столешнице вмятину.

       Слухи о том, что какие-то идиоты что-то натворили в подземельях и теперь в некоторых частях города находиться довольно опасно, распространились быстро. На попытки уточнить где и что произошло, все, кто мог хоть что-то знать загадочно молчали. И самые пугливые горожане стали потихоньку разъезжаться по гостям и курортам.

       К сожалению, было их немного.

       А большего Айра сделать не могла. Да и не хотела. Она и сама не собиралась никуда уезжать. Выставила из города всех несовершеннолетних и всех, кто пожелал переждать неведомую опасность в спокойном месте и продолжила спокойно работать.

       А вечером начался Большой Шторм и это напугало горожан гораздо больше, чем какие-то невнятные слухи. Сопоставив одно с другим, поспешили покинуть город еще какая-то часть жителей. Ну а когда Шторм не исчез так же быстро, как и обычно, даже до самых несообразительных дошло, что творится что-то не то. Вот только что именно не то, мало кто понимал, и слухи появлялись все странее и безумнее. Причем кое-кто даже виноватых в происходящем находил и упускал их в самый последний момент.

       Но несмотря на все это, оставшиеся в городе люди уходить не спешили. То ли девяносто процентов горожан были фаталистами, то ли считали, что за городом так же опасно, как и в городе.

       На третий день Айра даже стала им завидовать. Они не знали, что где-то там кто-то пытается оживить их мир, который, если ничего не получится, перестанет существовать через десяток лет. И от их бестолковых племянников ничего не зависит. И муж непричастен к происходящему. Муж, которого она так и не увидела, потому что, когда решила сделать это, оказалось -- Ризма днем раньше приняла решение его отпустить, в надежде, что он чем-то поможет своей группе, за что была готова нести всю полноту ответственности.

       А Ижен где-то там сходит с ума. Потому что Тилара догнать не смог. И сына найти не может. Сын умеет прятать свое присутствие от родственников.

       А Марика в это время вместе с другими мечами сидят в подвале дворца Серых Туманов и, по их выражению, изо всех сил гасят волны в хаосе. Вид у них действительно был бледный и сосредоточенный. Так что их пытались не беспокоить.

       И в других подвалах наверняка тем же самым занимаются другие мечи.

       Айра вздохнула и подошла к окну.

       Пейзаж за стеклом дрожал и множился и она уже была не уверена в том, что это обман зрения. Может даже небо на самом деле превратилось в изломанную изгибами смятую бумагу. И вон тот пруд, появившийся за окном вчера, действительно постепенно вытягивается в овал и истончается посередине. Как какое-то простейшее, решившее, что пора делиться.

       А самое странное, что именно пруд, ведущий себя как какая-то амеба, Айру успокаивал. И казалось, что все идет как надо. И ничего плохого не случится.

       А то, что случится что-то непривычное, так пускай себе.

       На этот раз приближение Большого Шторма Максим почувствовал кожей. Ощущение было такое, странное, словно в воздухе появился какой-то компонент, вызывавший легкую щекотку и дрожание, как от холода. Не сказать чтобы ощущение было неприятным, но здорово отвлекало и раздражало.

       До того, как почувствовал приближение шторма, Максим наблюдал за действом в центре мекора. Сначала там что-то рисовали, потом посыпали нарисованное песком и опалили огнем. Наверное, для того, чтобы этот рисунок не смог никто нарушить.

       После этого сверху на камни мекора поставили другие камни, зеленоватые, с коричневыми прожилками и вырезанными по бокам загадочными символами.

       А потом пришли драконы. Видимо, по каким-то своим дорогам. Они появлялись по одному и по двое, о чем-то разговаривали с Дасу, а потом заходили в мекор и начинали переговариваться между собой. Постепенно драконов набралось штук тридцать. В точном числе Максим не был уверен. Изначально их считать он не стал, а потом, когда пытался это сделать, драконы все время бродили и перемешивались. Причем некоторые были еще и похожи друг на друга. Или Максим некоторых из них посчитал несколько раз.

       Когда драконы собрались, в мекор забежал Дасу и стал всех строить. Может, в круг, может, в какую-то другую геометрическую фигуру -- чтобы уточнить и убедиться, надо было бы зайти в мекор и посмотреть, как там стоят те, кого скрывали камни. Но ничего такого делать Максим бы не стал. Чувствовал, что не стоит.

       Дальше происходила какая-то ерунда. Драконы стояли, зеленые камни потихоньку начали загораться и становиться похожими на светящиеся в ночи гнилушки. Максов дракон, с которым парень попытался посоветоваться, показал образ соединенных между собой мекоров. Где эти мекоры находились, Максим не понял, но там тоже были драконы и зеленые камни. А еще центр снежинки из соединяющих линий находился в том мекоре возле горы, который папаша с компанией изучал. Наверное, его как-то наполняли энергией.

       Сколько это действо длилось, Максим не знал. Он несколько раз отлучался, успел съесть два бутерброда, сделанных доброй девушкой, и запить их горячим чаем. Даже подремать немного успел. А потом появилось ощущение приближающегося Большого Шторма и Максиму резко захотелось что-то делать.

       А дела ему не предлагали.

       Парень бродил по пещере, подходил к незнакомым людям, наблюдал за их работой, наверняка мешая. Потом ему всучили потрепанную книжку и предложили почитать. Максим пожал плечами, вернулся в свое кресло и честно попытался читать, но то ли книга была не интересная, то ли настроение неподходящее, но увлечься не получалось.

       Когда к Максиму наконец подошла темноволосая девушка и сказала, что пора, он вылетел из кресла так, словно это "пора" могли сразу же отменить, если он задержится хоть на секунду.

       -- Сюда, -- позвала девушка.

       И повела мимо мекора и занятых чем-то непонятным людей. Довела до дыры в стене и зажгла на ладони огонек.

       Дыра оказалась прорубленной в скале лестницей, ведущий куда-то вверх. Узкой совсем, Максим задевал камень плечами и почему-то представлял, как в этой дыре застрянет кто-то крупнее, чем он. Папаша, например. У него и плечи шире, и вообще он больше. А уж если на эту лестницу попрется какой-нибудь обладатель пивного пуза, вытаскивать его придется всей компанией работающей внизу. Или ждать, пока похудеет.

       Максим нервно хихикнул и получил удивленный взгляд девушки.

       Потом лестница, наконец, закончилась, и они оказались в небольшом помещении с овальным сводом. Мебели здесь не было. Зато пол был застелен ковром и забросан подушками на любой вкус. К стене были прислонены несколько матрасов.

       -- Вот, -- сказала девушка, зажигая одну из ламп, висящих на стенах. -- Эта комнатка находится точно над мекором. Мы просто не смогли придумать, как иначе сосредоточить на тебе вершину конуса. Не подвешивать же тебя под потолком.

       Максим кивнул, висеть под потолком ему действительно не хотелось.

       -- Можешь сесть или лечь, как тебе будет удобно. Но лучше, все-таки лечь. Мастер Тилар считает, что то, что ты должен делать, займет не один день. Он не знал сколько, но вряд ли слишком долго. А я тебя буду поить и кормить.

       -- Ага, -- растерянно сказал Максим. Сосредоточиться сразу на деле почему-то не получалось. Мысли вообще плыли медленно и лениво, причем были они все на отвлеченные темы. -- Это меня не отвлечет?

       -- Нет, мы проверяли. Дасу погружался в транс, при этом он мог отлично и пить, и есть. Жутковатое зрелище, глаза пустые, а пихаешь в руку чашку, и он пьет. Потом, когда выпьет, чашку надо забрать, иначе не остановится.

       -- Ага, -- сказал Максим, впечатлившись откровением.

       Впрочем, упоминание Дасу помогло. Дасу -- дракон, а значит, и погружаться в транс нужно по-драконьи. Драконы, видимо, это умеют от рождения.

       -- Если я лягу, как ты меня поить будешь, -- отстраненно поинтересовался Максим, мысленно тормоша вялого и сонного обитателя хаоса в себе.

       -- Я тебя приподниму, -- пообещала девушка и улыбнулась.

       Дальше Максим решил ничего не выяснять. Попросил девушку убрать подушки из центра помещения и пошел за матрасами.

       Матрасы оказались тяжелыми и тащить их пришлось по одному. Потом помогать убирать мешавшиеся подушки и класть матрасы впритык к друг другу. Потом Максим долго выбирал удобную подушку, попутно пытаясь понять, что пытается сказать его дракон. Так и не понял, но ощущения, волнами расходящиеся от потока, навевали спокойствие, и парень решил, что все хорошо.

       Лежал на матрасе Максим довольно долго. Смотрел в потолок, пытался ни о чем не думать. А в голову, как назло, лез всякий бред. Еще и почему-то захотелось организовать в мире сати футбольный турнир. А то у них со спортом как-то не очень. Только турниры бойцов и скачки на лошадях.

       -- Пирамида, -- наконец сказал сам себе парень. -- Если я нахожусь в том месте, где находится и ее вершина, то я должен как-то это почувствовать. Надо же от чего-то отталкиваться.

       Девушка, сидевшая на подушке и наблюдавшая за попытками Максима сосредоточиться, тихонько хмыкнула и тут же закрыла рот ладошкой. Отвлекать не хотела, хорошая девочка. Наверное, она медик и в случае чего сумеет оказать первую помощь, так что беспокоиться не о чем. Тем более Дасу это уже делал. Не совсем это, если быть точным, но что-то похожее.

       -- Ладно, -- сказал Максим и закрыл глаза. Так сосредоточиться проще.

       Интересно, что такое драконий транс? Может, то самое спокойствие, которое изо всех сил излучает поток? А что, если не пытаться что-то сделать, а просто расслабиться и позволить что-то делать дракону?

       Максим стал глубоко дышать и пытаться поговорить с драконом. Почувствовать-увидеть очередную картинку-образ. Бестолковые мысли постепенно поредели, а потом и вовсе исчезли. Поток ощущался, как спокойная река, полноводная и ленивая, несущая в неизведанные дали упавшие с деревьев листья и прочий мелкий плавучий мусор. Если лечь на эту воду и не сопротивляться, то она будет нести и пловца.

       А некоторые пловцы даже спать на воде умеют. Хорошо им.

       Спокойствие Максима окутывало и убаюкивало. В этом спокойствии было тепло и уютно, как в детстве в коконе из пухового одеяла. А потом придет мама, обнимет вместе с одеялом и скажет, что пора спать. И расскажет перед сном чудесную историю. У мамы всегда получалось рассказывать ярко и образно, а потом Максиму снились такие же яркие сны.

       Парень улыбнулся, лег на воду и оттолкнулся от мешавшегося берега.

       И на мгновение пропал.

       А может, на целую вечность.

       Потому, что когда опять почувствовал самого себя, понял, что успел очень сильно измениться. К сожалению, в этих изменениях разбираться было некогда. Гораздо важнее была яркая звездочка, висящая прямо перед лицом. Точка, в которой сходился еще один пучок энергии, той энергии, которая склеивала в единое целое клочки материи и была готова вот-вот превратиться в жизнь. И ее следовало задержать, потому что лить живую воду было еще рано. Сначала надо придать материи форму.

       Максим погладил звездочку как котенка, сжал ее в ладони и опять пропал. Раздробился на тысячи тысяч Максимов. Оказался сразу везде и сумел увидеть весь мир сразу. Улыбнулся Тайрин, которая, забавно хмуря брови, читала очередную книгу о младенцах, взлохматил волосы пьяному и печальному отцу и заглянул через плечо Вове, рисовавшему полуголую эльфийку, подозрительно похожую на его пассию. Вова единственный присутствие Максима почувствовал и оглянулся, но не увидел.

       -- По ту сторону волшебного зеркала есть волшебная страна, -- как мантру прошептал Максим и резко сжался в точку, перестав существовать, но продолжая мыслить. А страшно почему-то не было. Точку окутывали спокойные воды реки, напитывали ее энергией необходимой для роста. И нужно было просто успокоиться и сосредоточиться. Чтобы, когда энергии будет достаточно, начать вплетать мир живущий только в воображении в мир существующий на самом деле.

       Впрочем, можно было и поспать. Так даже лучше, разные глупые мысли беспокоить не будут.

       Максим мысленно улыбнулся, закрыл несуществующие глаза и мгновенно провалился в мягкую и пушистую серость сна.

       Проснулся Максим резко, толчком. Удивленно осмотрелся, потрогал лохматого светляка, висевшего над головой, и долго прислушивался к своим ощущениям.

       Ощущения были странные. Сквозь Максима текло тепло, закручивалось пружиной, сжималось и готово было выстрелить в любую сторону. Нужно просто задать направление.

       Максим убрал руку от светляка и опять осмотрелся. Поток, который все это время куда-то его нес, куда-то пропал. Зато вокруг висело множество лент. Живых лент, светившихся мягким внутренним светом. А может, это были водоросли. И их тихонько покачивала вода, которую Максим не ощущал. Или это был такой ветер, тоже неощутимый.

       -- Странно, -- сказал Максим.

       Ленты-водоросли завибрировали и колыхнулись в его сторону.

       Максим ошарашено замер, вздохнул и решительно протянул руку к одной из лент. Она была теплая и упругая. А еще она была частью чего-то большого, находящегося не здесь.

       -- Хм, -- сказал парень.

       Может, это и есть те составляющие, о которых говорил Ярослав? Если это они, если эти штуки получились из хаоса-потока, то тогда, получается, мертвой воды налили достаточно для того, чтобы мир залечил раны и стал оживать. А значит, следует поспешить.

       Парень глубоко вдохнул, положил ладонь на светляка, который ощущался средоточием энергии, и закрыл глаза. Так думалось лучше.

       Когда-то, когда был еще маленьким, мама зашла в обувной магазин и села на красный пуфик примерять понравившиеся босоножки. А он, будучи любопытным ребенком, побрел вдоль полки, рассматривая диковинную женскую обувь, украшенную бусинами, цветочками и даже бабочками. И сам не заметил, как уперся носом в зеркало. Оно было большое, на полстены, и очень чистое. Из-за чего казалось, что это не зеркало вовсе, а продолжение магазина. Потом, когда подрос и поумнел, с удивлением узнал, что такие зеркала нужны для зрительного увеличения пространства. И есть любители делать зеркальные стены даже в жилых помещениях. Им так кажется, что в комнате просторнее, больше воздуха и света.

       А что, если это будет не иллюзия? Что, если мир отраженный в посеребренном стекле не будет отражением? Точнее, не так. Он отразится, но будет таким же настоящим, как и то, что отразилось. И таких зеркал будет великое множество, достаточное для того, чтобы не пришлось увеличивать плотность материи в том, что уже существует.

       -- Зеркало, -- сказал Максим и, несмотря на то, что глаза все еще были закрыты, увидел-ощутил, как колыхнулись ленты. -- Лабиринт из зеркал-плоскостей, каждая из которых не просто часть города, а начало целого мира. Хорошая ведь идея?

       Он видел этот лабиринт. Тот же город, только плоскости не заканчиваются лестницами и перемещателями, ведущими на другие плоскости, или городской стеной. С любой плоскости можно пойти дальше и выйти в степь, заросшую мышиным горошком и ковылем, или к лесу, а может, сразу за городской стеной раскинется море или изрезанная каменистыми ущельями пустошь. Да мало ли что там может быть? Пейзажей много, и за этими пейзажами обязательно будет еще что-то и еще, а там, может быть, окажется плоскость какого-то другого города. Или какой-нибудь рыбацкий поселок, не имеющий ни малейшего отношения к плоскостям. Это ведь лабиринт, и необязательно он должен вести в города.

       Вот только...

       В этом лабиринте кто угодно потеряется, если плоскости будут двигаться так же бестолково как сейчас, меняя положение в ответ на смещение баланса.

       С другой стороны, раз нет потока-хаоса, то почему этот баланс должен меняться? Должна быть какая-то стабильность и плоскости должны застыть в том положении, в котором пребывают сейчас. После этого всего лишь нужно изучить лабиринт из тысяч маленьких миров и все будет в порядке. А рано или поздно его изучат.

       -- Хорошо, -- сказал сам себе Максим и крепко сжал в ладони светляк.

       Пружина энергии выстрелила сразу во все стороны.

       Ленты сначала расступились, а потом потянулись к ней, начав переплетаться, создавать что-то новое. И открывший глаза Максим увидел то самое зеркало, за которым волшебная страна. Потрогал его и шагнул вперед, преодолевая легкое сопротивление того, что еще мгновение назад казалось стеклом. Вместе с Максимом в зеркальный мир шагнул объем, стал разворачиваться во все стороны, как надувная игрушка, наполняющаяся воздухом. Появились звуки и запахи. Тихо шелестел листьями незнакомый, но когда-то где-то уже виденный куст. Пахло недавно прошедшим дождем, хотя трава была сухая. Наверное, он прошел где-то дальше, а сюда запах приносит ветер. Так бывает. По небу плыли облака, и только с одной стороны темнели грозовые тучи. В этом пейзаже не хватало только щебета птиц. Должны они быть. А еще должны быть насекомые. Муравьи всякие, божьи коровки, даже тля. А еще гусеницы и бабочки, как же без них?

       Насекомые появились резко. Еще мгновение назад тишину нарушал только ветер, шелестевший листьями, а потом над головой Максима с басовитым жужжанием пролетел толстый шмель и деловито сел на торчащий над травой василек и стал там копошиться.

       Птицы появились гораздо позже насекомых. Наверное, птицы сложнее, и для того, чтобы они сплелись из тех лент, нужно время.

       Максим сел на траву и стал наблюдать, как небольшая желтогрудая птичка с хохолком покачивается на ветке, что-то высматривая в глубине кустарника. Наверное, надо было подумать о каких-то животных, грызунах там, еще ком-то, но в голову лезли одни ежики. И грибы. Погода как раз хорошая. Должны уже появиться такие летние, сморчки, кажется. Они жареные вкусные. С картошкой.

       Максим улыбнулся и лег. Солнца на небе не было, хотя было светло. Наверное, в этом мире-плоскости солнце видно только тогда, когда оно находится в небе под подходящим углом. На плоскостях города так частенько бывает. Вот оно и передалось.

       Хотя невидимое солнце вовсе не проблема. Главное, что с миром все будет в порядке. И с городами тоже.

       Сколько Максим лежал глядя на небо без солнца, он сказать бы не мог. А потом ему в ладонь ткнулся носом ежик и стал пыхтеть. Парень удивленно на него посмотрел, зачем-то прикоснулся к колючке и улыбнулся.

       -- Да, приятель, -- сказал задумчиво. -- Хорошо, что я об обезьянах не думал. Или... Нет, так дело не пойдет, нужен экологический баланс. Раз есть ежики, должны быть и мышки, иначе что ты кушать будешь? Дохлых насекомых собирать? Да и хитрые лисы, умеющие вас разворачивать и съедать должны быть, иначе вы расплодитесь и завоюете мир. Так что... Да. Если мои маленькие миры -- отражения существующих в мире сати пейзажей, то пускай и живность отражается. Иначе как? Моря без рыбы? Только людей отражать не надо. Людей и так слишком много.

       Мир вокруг Максима колыхнулся, и что-то в нем сместилось. Или изменилось. Идеальный пейзаж стал более настоящим. Из травы робко выглядывали обломки серого камня, у кустарника появились сухие ветви, а Максим обнаружил, что лежит рядом с россыпью засохших козьих какашек-горошин. Но так было даже лучше. Мир должен быть настоящим, иначе какой с него смысл?

       Ежик куда-то ушел, наверное, у него были дела и помимо приведения в чувства замечтавшегося об идеальном мире дракона-полукровки. Шмель наматывал вокруг Максима круги, видимо, намекал, что парень ему чем-то мешает. Птичка поймала какого-то крупного жука и улетела. А Максим лежал и наблюдал за облаками, пока не почувствовал, что его зовут.

       Пришлось вставать и идти. Причем он отлично понимал, что если пойдет вон туда, то вернется в пещеру с матрасами и подушками, а если свернет направо и будет упорно идти километра три, то имеет все шансы оказаться перед холмом с дворцом-распальцовкой. Видимо он научился ориентироваться в пространстве по-драконьи. И это было очень приятное ощущение. Теперь он наконец понял, что такое драконьи дороги и почему они чувствуют сразу весь мир.

       -- Привет, -- сказал Максим людям, топтавшимся по подушкам в пещере, когда прошел сквозь очередное стекло-нестекло.

       На него дружно и очень удивленно уставились, а потом столь же дружно загалдели и галдели, пока не поднял руку вверх щуплый мужчина и не гаркнул басом, чтобы все замолчали.

       -- Ты встал и ушел сквозь камень, как сомнамбула. Даже глаза не открыл! -- обвиняющее сказала в наступившей тишине девушка, которая сидела в пещерке с Максимом.

       -- Извини, -- сказал Максим. -- Мне надо было пойти туда, иначе бы я не почувствовал, не встретил ежика и напортачил.

       Люди стали переглядываться, а потом кто-то робко спросил:

       -- Получилось?

       -- Получилось, -- подтвердил Максим.

       И они радостно заорали, стали обниматься и поздравлять друг друга. А самое странное, что им, похоже, было абсолютно все равно, что именно там получилось. Этим они заинтересуются позже. А сейчас они победители. И это, наверное, правильно.

       Новый старый мир.

       Прежде, чем вернуться во дворец, Максим поспал, поел и хорошо подумал.

       Нужно было как-то объяснить семье, что именно произошло. Не тащить же к ним малолетнего Дасу ради объяснений. И деда подставлять не хотелось, тем более, на данный момент у Кьена алиби -- он девушек охранял где-то за городом.

       Думалось Максиму не очень хорошо. Пришлось взять лист бумаги и изложить свои мысли на нем. Иначе обязательно бы забыл что-то важное.

       Перечитав получившийся список несколько раз, почесав переносицу и добавив еще несколько пунктов, Максим тяжко вздохнул и отправился сдаваться. Почему-то ему казалось, что по голове его не погладят в любом случае. Как не крути, а он нарушил целую кучу писанных и неписанных правил, а может, даже законов.

       Пока что Максим не всегда понимал, где правило, а где закон и чем они отличаются.

       Последнее, что помнил Ижен, было то, что пришел Тилар и предложил составить компанию. Вид у него был встрепанный и почему-то веселый. Ижену даже подумалось, что его каким-то чудом поймала Айра и он еле вырвался, в самый последний момент. Теперь вот радуется и думает, как бы попасться еще раз.

       -- Выпить хочешь? -- спросил Ижен, покачивая бутылкой над столом.

       -- Хочу, -- отозвался Тилар. -- У меня голова сейчас пустая-пустая. Непривычно быть обычным человеком.

       -- А, -- сказал Ижен. -- Ты больше не струна? Шторм смел с тебя гениальность...

       -- Она мне больше не нужна. Там и без меня справятся. А я... Я бы только мешал. Я ведь пообещал подождать пять лет. Понимаешь?

       Ижен не понял, но кивнул и предложил за это выпить.

       Вот где-то после третьего стакана, выпитого за понимание, и был провал в памяти.

       В голове гудело, и поднимать ее со стола совсем не хотелось. После подъема ей будет еще хуже. А водой и обезболивающими он не запасся, насколько Ижен помнил.

       Может, Тилара послать, если он не ушел?

       Очень аккуратно и медленно приподняв голову, Ижен осмотрелся.

       Тилар, как оказалось, никуда не ушел. Он спал напротив, щекой на столе, а руки упорно держались за стакан.

       -- Алкаш, -- восхитился Ижен.

       -- Я не алкаш, у меня жизнь меняется, -- прохрипел Тилар, не открывая глаз. -- А я не знаю, чего от этой жизни хочу.

       -- Тебя жена ждет, -- напомнил Ижен. -- До сих пор не сбегала в храм, чтобы разорвать ваш союз в связи с отсутствием мужа.

       -- Ха, -- выдохнул Тилар. То ли знал что-то такое, чего не знал родной брат этой жены, то ли считал, что лучше бы не дождалась.

       И, наверное, они бы договорились до чего-то нехорошего, например, до драки. А может, решили бы запить эти откровения последней полной бутылкой, гордо стоявшей на подоконнике. Но не сложилось.

       Из ниоткуда прямо на стол свалился Максим, печально охнул и обматерил какие-то драконьи пути, которые хуже переместителей.

       Оба мужчины удивленно на него уставились.

       Максим помотал головой. Посмотрел сначала на Тилара и довольно улыбнулся. Потом на Ижена и нахмурился.

       -- Дела, -- сказал задумчиво. -- Я тут иду-иду, думаю, дай для начала с умным человеком посоветуюсь. Он то в том, что сотворил должен разбираться лучше. А тут папа.

       -- Получилось? -- азартно спросил Тилар.

       --Получилось. Мир живой, а материя все такая же разреженная.

       -- И как? -- спросил Тилар.

       -- Как что? Как оно у меня получилось? -- уточнил Максим.

       -- Да, -- выдохнул Тилар.

       Ижен тоже подобрался и постарался выбросить все посторонние мысли из головы. Выбросить бы оттуда еще и пульсирующую боль, вообще хорошо бы было.

       -- Зеркала, -- гордо сказал Максим. -- Я материю попросту отразил. Теперь в этом мире есть множество одинаковых мест на разных плоскостях бытия. И лабиринт надо изучать. Потому что фиг теперь с наскока разберешься, куда ведет знакомая дорога. В общем, есть чем заняться. Ах, да, зато теперь еще долго не будет проблем с территорией. Вот.

       Ижен посмотрел на довольную физиономию сына. Перевел взгляд на не менее довольного Тилара и принял решение.

       -- Так, -- сказал серьезно. -- Я, как глава Дома, возвращаю себе регалии и повелеваю. Марш оба во дворец и сидите там тихо, как мыши. Не знаю сколько сидите. Но чтобы ни один из вас не попался никому лишнему на глаза до того, как нам начнут слать официальные запросы и пытаться советоваться.

       -- Э-э-э-э-э... -- задумчиво отозвался Максим.

       -- Он наши шкуры спасает, -- с довольной улыбкой сказал Тилар. -- В первую очередь твою, но и меня будет спасать за компанию. Понимаешь, если за нас возьмутся до того, как убедятся, что все более-менее в порядке... Нехорошо нам будет.

       -- Так я и думал, -- сказал Максим. -- Спасай их, спасай и никакой благодарности. А как нас, кстати, вычислят?

       -- Меня вычислять давно не надо, -- серьезно сказал Тилар. -- А тебя по следам воздействия.

       -- Ясно.

       -- Ты не думай, нас все равно накажут, -- опять развеселился Тилар. -- Но не так сурово.

       -- Ноги в руки и марш во дворец! -- рявкнул Ижен и со стоном схватился за голову.

       -- Ага, сейчас, секундочку, -- не стал спорить Максим.

       А потом хлопнул ладонью отца по голове, словно комара пытался убить.

       Ижен возмущенно охнул, а потом изумленно потряс головой. Боль куда-то пропала, словно ее и не было.

       -- Вот так, -- удовлетворенно сказал Максим. -- Я тебе добавил воды и убрал продукты полураспада алкоголя. В общем, можешь пить дальше.

       -- Убрал? -- переспросил Ижен.

       -- Я теперь немного иначе мир вижу. Дракон во мне повзрослел, поумнел и научился быть со мной единым целым. Такие занятные ощущения. Теперь понимаю, почему Вова временами такой странный. Он просто видит больше, чем люди.

       Ижен невнятно выругался и повторно отправил собутыльника и сына во дворец. Тем более идти недалеко. Напивался он в сарайчике в саду. Когда-то в этом сарайчике держали сбрую для лошадей. Потом попытались сделать домик для сторожа. А теперь это было просто заброшенное пыльное помещение, заросшее паутиной и страшными историями из детства. Почему-то все дети дворца считали, что в этом сарайчике обитает привидение, и обязательно ходили на него посмотреть. Ночью ходили. В одиночестве. А некоторые даже видели.

       Максим наконец слез со стола и направился к двери.

       Тилар его догнал и стал что-то на ходу объяснять.

       А Ижен задумался о том, что делать дальше. По всему выходило, что надо советоваться с Ризмой. У нее ведь тоже будут проблемы. Именно она отпустила Тилара, и то, что в спасении мира он не участвовал, могут и не учесть при разбирательстве.

       Первые ходоки появились спустя пять дней. До этого ходокам было некогда. Вообще складывалось впечатление, что одна половина населения города потерялась на сотворенных Максимом пространствах, а вторая занималась их поисками. Причем часть второй половины тоже успела потеряться, а часть первой сама собой нашлась.

       Потом кто-то додумался до метода Ариадны и в городе за один вечер скупили все веревки, более-менее прочные нитки и тросы. Самые отчаянные и не успевшие вовремя затариться скупали женские ленты и кружева. А потом в ход пошли ткани, простыни и вообще все, из чего можно было нарезать полос и навертеть клубков.

       В общем, спустя четыре дня нашли всех потерявшихся, даже группку детей, не подозревавших, что они потерялись. Дети вообще хорошо проводили время. У них с собой оказались бутерброды, они почти сразу нашли ручей с питьевой водой и решили строить на природе шалаш, а потом играть в стражей и демонов. Так до вечера и играли, пока не появились обеспокоенные родственники.

       Утро пятого дня было посвящено поискам виноватых. Тилара вычислили первым, все-таки в группе у Ризмы были разные люди и им было разрешено все рассказать родственникам. Незачем еще и из них делать соучастников.

       Максима вычислили по следам магического присутствия.

       Остальных вычислить так и не смогли. Они были умные, работали только группами, путая и переплетая свое воздействие, а в лица их всех знал только Тилар, который выдавать их не собирался. Тилар бы и Максима заставил работать в группе, если бы это было возможно. Этот ненормальный всерьез решил всю вину взять на себя.

       И, наверное, именно поэтому Ижен решил его не отдавать. Ну их, такие жертвы. Копаться в голове этого гения семья не позволит, после таких раскопок люди идиотами, пускающими слюни, становятся, а какие-то соучастники этого не стоят. Потребовать его убить никто не посмеет, да и не за что, откровенно говоря. А все остальное... Допрос человеком, отличающим правду от лжи Тилар точно переживет.

       Айра, которая рвала и метала, попутно клянясь придушить блудного муженька собственными руками, с доводами Ижена согласилась, хотя прощать Тилара не собиралась, даже если он догадается прощения попросить. Остальные, имеющие право голоса, тоже спорить не стали. Они вообще Тиларом гордились, несмотря на то, что он наплевал на законы и традиции. Впрочем, гордиться было чем, благодаря Тилару и Максиму Серые Туманы опять самая сильная, умная и талантливая семья. Кто еще что-то подобное сотворит. А уж когда все разберутся, что именно они сотворили...

       Ижен даже прижмурился от удовольствия. Приятно чувствовать себя главой семьи, представители которой способны спасать целые миры. Такое деяние в веках не затеряется.

       Во всей этой ситуации Ижена больше всего беспокоил Максим. Его сознание, похоже, действительно перестроилось, и временами он вел себя очень странно. Однажды на глазах у изумленного Матиля еще и сквозь дверь прошел. Лицо при этом у Максима было задумчивое-презадумчивое, и вряд ли он вообще понял, что сделал.

       И к тому моменту, как пришли первые ходоки, Ижен едва-едва договорился с Тиларом о том, что и кому он будет изначально говорить, попутно убедившись, что его соучастники законы действительно знают и не вылезут с признаниями до того, как Тилар сумеет взять всю вину на себя. Бегать и защищать еще и каких-то посторонних Ижену совсем не хотелось. Их же придется прятать на своей территории, кормить, поить и следить, чтобы они никуда не влезли. Кому оно надо? Точно не Айре. Если до этого дойдет, она точно попытается своего муженька придушить.

       Встречал делегацию Ижен в своем кабинете, наскоро отмытом и отчищенном. Официальный доспех надевать не стал. А зачем? Он у себя дома и воевать ни с кем не собирается. По крайней мере -- пока.

       Как оказалось, там даже не было ради кого этот доспех надевать. Люди просто спешили первыми узнать новости. И то, что Ижен опять глава семьи, стало первой из них.

       Таращились гости на хозяина кабинета непозволительно долго. Потом еще и переглядывались. И лишь после этого отвесили официальные поклоны.

       Ижен кивнул, как положено вышестоящему, и пригласил всех сесть.

       Начинать переговоры гости не спешили. То ли увидев Ижена вместо Айры, растеряли все вопросы. То ли когда шли, думали, что придумают их, как только дойдут.

       Ижен терпеливо ждал. Никому помогать он не собирался. А если гости будут молчать достаточно долго, встанет и вежливо укажет им на выход. Помолчать они могут и в другом месте.

       -- Мы пришли поговорить о вашем сыне, -- наконец заявил один из гостей. А представиться забыл. То ли думал, что хозяин кабинета с какого-то перепуга и так его узнает, то ли совсем растерялся.

       Ижен приподнял бровь, улыбнулся и вежливо поинтересовался:

       -- О котором? У меня два сына.

       Гости опять стали переглядываться.

       Потом самый сообразительный громко прошептал: "Тот мальчишка в школе искусств!". Ижен хмыкнул и посетители, решившие считать это подтверждением догадки, продолжили переговоры. Правда, продолжать их взялся уже другой человек, тоже забывший представиться и представить то ли коллег, то ли друзей и родственников.

       -- Следы вмешательства вашего старшего сына были найдены... -- осторожно заговорил он.

       -- Я догадываюсь, где они были найдены, -- сказал Ижен, решив подтолкнуть разговор. А то они еще долго будут вежливые слова подбирать.

       -- Мы хотим знать, что это такое! -- решительно вмешался самый догадливый. -- Откуда взялись те... острова? плоскости? Да что оно хоть такое?

       Ижен ему благодарно кивнул, хоть один знает, чего хочет. А вот остальные гости почему-то нетерпеливого коллегу не одобрили. Видимо, хотели вести разговор медленно и печально, со всем возможным почтением. Правда, говорить о почтении после того, как эти рассеянные личности забыли представиться, было уже поздно.

       -- Начнем с вопроса "Что оно такое?", -- решил Ижен. -- Это лабиринт, продолжение плоскостей разных городов и отражение пейзажей уже существующих в нашем мире. Все, что там находится, материально и никуда не денется. Просто в нашем мире резко увеличилось количество материи и хаос преобразовался... даже не знаю, во что он преобразовался. Я не специалист. И знаю только одного специалиста, который живет не в этом мире. Думаю, рано или поздно мы сможем уговорить его объяснить нам, во что превратился хаос, но сейчас это не столь важно. Сейчас есть много других проблем, которые следует решить. Хотя бы изучить лабиринт и как-то пометить входы-выходы в него и из него. Один... хм... юморист предлагает вкопать указатели. Или поставить большие камни с надписями. Но это, как мне кажется, мы решим все вместе и немного позже, когда люди поймут, что ничего плохого не случилось.

       -- Значит, не случилось? -- азартно переспросил все тот же нетерпеливый.

       -- Нет, не случилось, -- твердо сказал Ижен. -- И о том, что и почему произошло, спросите лучше у людей из хаоса. И не у тех, которые из Серых Туманов. Выберите самых нейтральных и спросите. Думаю, они вам с удовольствием все расскажут. А до этого никаких разговоров с моим сыном не будет. Вообще ни с кем не будет. Мы отказываемся вести переговоры о чем-либо до того, как вы, да и все остальные, получите необходимую для понимания сути произошедшего информацию из нейтрального источника.

       Говорливый печально вздохнул, но даже он не посмел спорить.

       После этого ходоки раскланялись, заверили Ижена в своих добрых намерениях и быстро ушли. Скорее всего докладывать о результатах разговора кому-то более сообразительному. Может, их вообще послали на заклание какие-то умники из других Домов. Вот так встретились, поговорили и решили сначала послать на разведку кого-то, кого не жалко. А уж дальше действовать по итогам произошедшего разговора. А то пошлешь кого-то своего, Серые Туманы его случайно прибьют, еще войну начинать придется. А сейчас явно не до войны. Мир вон тихо и незаметно взял и изменился. И к этому причастны Серые Туманы. Мало ли что они еще могут сотворить?

       -- Так, -- сказал Ижен и побарабанил пальцами по столу. -- Так. Наверное, пора баррикадироваться и ждать следующих переговорщиков. И всех собрать во дворце, даже официально изгнанных. А то еще кому-то придет в его дурную голову взять кого-то в заложники. Выпутывайся потом из этой истории. Изгнанные прекрасно посидят в подвалах, места там много.

       Ижен кивнул сам себе и встал из-за стола.

       Первым делом зов и отлов самых упертых, считающих, что зов главы семьи можно проигнорировать. Потом все остальное. Время еще есть. Пока поговорят с драконами. Пока поделятся радостной вестью со всеми, с кем посчитают нужным поделиться. Пока каман-динье между собой переговорят, пока каман-шай примет решение и соберет официальное представительство... В общем, время точно есть.

       А еще ведь могут начать вводить в курс дел другие города, распространять новости и заниматься прочей ерундой. Даже Марика к тому времени восстановит силы. И Максим может успеть разобраться в себе. А то мало ли как поведет себя в самый неподходящий момент. Еще опять почувствует, что Тайрин чего-то испугалась, и на полуслове рванет к ней, вот весело будет.

       Хорошо хоть с Тиларом никаких проблем. Тилар успел превратиться в на редкость собранного и хладнокровного мужчину. Наверное, пребывание в виде струны хорошо на него повлияло. А то Ижен помнил его бестолковым парнем, излучавшим обаяние и готовым шуметь по любому поводу.

       Тот Тилар стал бы проблемой почище Максима. Максим хотя бы вовремя сосредоточиться может и промолчать, когда именно это и нужно.

       Максим лежал на кровати и чувствовал себя пауком в паутине. А паутиной был весь мир. Нити постоянно кто-то задевал, их шевелили неощутимые другими ветра, а Максим все это чувствовал и когда хотел, мог понять, что там происходит. Но чаще всего он хотел отрешиться и не чувствовать ничего, и уже три дня, как у него это неплохо получалось. Зато до этого он был уверен, что вскоре сойдет с ума.

       Когда Максим научился отрешаться от мира, появилась другая проблема. Ему было жутко неуютно не ощущать в этом мире родных и близких. Нет, сати тоже их ощущают, но не так, как драконы, а то, что чувствует дракон, Максиму больше нравилось. Поэтому сейчас он лежал и выискивал среди переплетений нитей Тайрин. Ее первую. Просто она сейчас самая беспомощная и ее больше всех следует защищать.

       Потом Максим намеревался найти Данку, Вову, маму с отцом, а постепенно и всех остальных. Но сначала Тайрин. Нужно было сделать так, чтобы не слышать весь мир, а слышать ее одну. А это было сложно. Паутинки Тайрин вовсе не были связанным в единое целое пучком. Вообще создавалось впечатление, что то, из чего была сплетена блондинка, разбросано по очень большой площади и перемешано черт-те с чем. А еще там был ребенок, который одновременно ощущался и отдельно, и вместе с Тайрин. Это очень мешало. Максим постоянно находил ниточки, которые казались частью блондинки, а потом оказывались частью ребенка, и приходилось их помечать отдельно.

       Да найти в хаосе нитей ребенка Максим тоже собирался. Он ведь скоро родится. Потом ползать научится. Потом вообще бегать, а ты тут переживай за него.

       Максим выдохнул и сосредоточился на Тайрин. Поиски ее нитей были долгим и довольно скучным процессом, но Максим был уверен, что оно того стоит. А еще он попутно учился. Или учил своего дракона быть драконом. Максим так до конца и не разобрался, да это было и не важно. Он с драконом все равно существовали и думали в унисон. Только изредка дракон немного отставал и казался эхом.

       Лежал на кровати Максим долго. Наверное несколько часов, но его никто не беспокоил, давали время, чтобы разобрался в себе и опять научился здраво соображать. Максим за собой здравого соображения не помнил, если честно, но возражать не стал.

       Нити Тайрин он, наконец, отыскал все. Сел, потянулся и успел встать на ноги, когда по голове ударило отцовским ором. Максим от неожиданности даже опять на кровать свалился и только после этого понял, что кричит папаша вовсе не на него. Точнее и на него тоже, но не только.

       От крика Ижена нити из которых состоял мир завибрировали и часть из них резко стали единым целым. Пока Максим изумлялся произошедшему и соображал, что те нити, которые целое -- это и есть представители дома Серых Туманов, мир успокоился, а самому Максиму резко захотелось пойти к отцу. Очень захотелось.

       Парень задумчиво хмыкнул, пожал плечами и пошел.

       Просто стало интересно.

       А то, что идет по тропе дракона, Максим понял не сразу и очень удивился, когда опять свалился на стол перед отцом.

       Вид у Ижена был неважный. Он сидел в кресле бледный-бледный и какой-то даже похудевший. Из носа шла кровь, и хлопотавшая рядом тетя Айра требовала, чтобы он приложил к носу лед, но папаша ее, похоже, даже не слышал.

       Максим покачал головой, подполз по столу поближе к отцу и положил ладонь ему на лоб, одновременно потянувшись к нитям отца. И обнаружил странную штуку. Все нити вокруг светились. Какие-то тусклее, какие-то ярче. А вот нити Ижена были совсем тусклыми, и казалось, еще мгновение -- и они совсем потухнут, а потом осыплются легким пеплом.

       -- Что за фигня? -- спросил сам у себя парень, игнорируя вопросы Серой Кошки. -- Впрочем, хуже не будет. Тут просто не хватает энергии. Нужно ее добавить, главное осторожно.

       Максим потянулся к ничейным ниточками, которых в новом-старом мире было великое множество, дотронулся до них одновременно и у каждой из них взял крошечную капельку энергии. А потом тоненьким ручейком стал вливать полученное в отца.

       Кто-то на физическом плане тряс его за плечо и задавал вопросы, но Максим сосредоточено переливал энергию, игнорируя любые помехи. Главное, не ошибиться и вовремя остановиться. Все остальное потом.

       Зов -- сложная вещь.

       Ижен это отлично помнил.

       Еще он отлично знал, что лучше сначала посоветоваться с Кьеном, но не хотел тратить время на его поиски и уговоры.

       Поэтому решительно пошел к сестре и попросил подержать, а потом привести в чувство.

       Звать семью Ижен умел. Теоретически. На практике он, естественно, никогда ничего подобного не проделывал и понятия не имел насколько все на самом деле плохо. Зов мгновенно вычерпал чашу резерва до самого дна, а потом стал тянуть энергию из тела. И, наверное, будь у Серых Туманов хотя бы на три человека больше, зов Ижен бы не пережил. И поддержка Айры, вливающей понемногу энергию, не помогла бы. Не зря, видимо, всех новоявленных глав семей предупреждают, что держать должны двое. Непонятно только, почему ничего не говорят о причине этого.

       В общем очнулся Ижен тогда, когда сидевший на корточках на столе Максим забрал ладонь с его лба и тоном тысячелетнего мудреца заявил:

       -- Ну нельзя же так. Ты чуть не умер. Чуть в кучку пепла не превратился.

       Ижен для начала хмыкнул. Он чувствовал себя очень живым и бодрым.

       Потом потянулся к чаше, убедился, что она опять полна и изумленно уставился на Айру. Не могла она отдать столько энергии. У нее столько энергии даже не было.

       -- У него спроси, -- указала сестра на все так же сидевшего на столе Максима и устало махнула рукой. -- Твои дети, Ижен, сведут меня с ума.

       -- Нужно своих завести, не так обидно будет, -- сказал ей племянник и улыбнулся. Потом почесал переносицу и тоном наивного идиота спросил: -- А что вы здесь такое делали? Вы хотели увязать семью в единое целое или оно случайно получилось?

       Ижен тяжко вздохнул, а потом стал объяснять, попутно расспрашивая о том, что и как понял Максим. И тихо удивлялся, если не сказать хуже. Потому что соображал Ижен всегда неплохо и сразу понял, что это не Максим такой особенный, это все люди хаоса обрели ранее недоступные им способности. Так что мир ждет новое потрясение. И хорошо, что Серые Туманы уже об этом знают.

       Впрочем, сейчас были проблемы важнее.

       Ижен чувствовал, что большинство родственников стали быстро или медленно, но продвигаться в сторону дворца. А самоуверенное меньшинство, как всегда, решило немного обождать и заняться первоочередными делами. И следовало к этому меньшинству послать кого-то достаточно злого и с тяжелой рукой, чтобы в другой раз неповадно было игнорировать зов.

       Здесь глава дома чуть не умер, а они игнорируют.

       Разве так можно?

       Максим и Айра помогли Ижену встать с кресла и повели к двери.

       Максим утверждал, что отцу нужно просто поспать и слабость пройдет. На самом деле телу всего лишь нужно заново настроиться на полноценную работу, потому что оно получило нокаутирующий удар от своего же хозяина.

       Айра вытирала кровь под носом, одобряла Максима и предлагала кандидатуры "злых с тяжелыми руками" людей. Ижен на каждую кандидатуру кивал и требовал повести его сначала к большой карте, чтобы он прежде, чем вырубиться, пометил места, где находятся представители семьи проигнорировавшие зов. Так их легче будет найти. Эти идиоты ведь наверняка еще и свое присутствие прячут.

       Айра одобрила, и Ижена поволокли к карте. На полпути великолепное трио встретило двух дюжих парней, и дальше главу семьи на своих плечах волокли уже они. А Максим с Айрой шли за спиной Ижена и обсуждали какие-то высокие материи. И это успокаивало, настраивало на мирный лад и казалось, что все будет хорошо.

       А о переговорщиках, которые вскоре обязательно опять придут, думать совершенно не хотелось, хотя надо бы было.

       Собрать всю семью во дворце удалось за два дня до явления следующих переговорщиков. Причем эти два дня Ижен не отдыхал. Он носился по дворцу и успокаивал разных буянов. Дошло до того, что нескольких он даже пообещал отправить в ссылку, как только появится такая возможность.

       Максим продолжал чудить и совершенно случайно, просто задумавшись, появлялся там, где его не ждали. Любимым предметом мебели, на котором он столь эффектно возникал из ниоткуда, по-прежнему были столы. Утешало Ижена только то, что все эти столы находились во дворце. Хотя в последнем он уверен не был. Максим вполне мог успевать куда-то сбегать, а потом незаметно вернуться. Кто бы за ним уследил.

       Хорошо хоть Вова никаких проблем не доставлял. Рисовал себе тихонько. Или чай с девушками пил. Девушки Вову за что-то любили, причем разные девушки -- начиная от служанок и заканчивая Танкье, вечно окруженной собаками. А еще Вова уделял внимание животу Тайрин и утверждал, что ребенок там потихоньку магичит. Правда, не мог сказать, что именно магичит, но был уверен, что что-то хорошее.

       В общем, Ижену было не скучно. И ему меньше всего хотелось разговаривать с людьми неожиданно узнавшими, что мир был мертв и готов вот-вот исчезнуть, если бы не героическое спасение в исполнении Тилара. Нет, мечи наверняка это как-то иначе преподнесли и о своем участии вряд ли умолчали. Но новость все равно ошарашивающая и отреагировать на нее могли как угодно. А тут еще Максим со своим лабиринтом. Так что идти и разговаривать с гостями Ижену совсем не хотелось. Но никого другого отправить на эти переговоры было нельзя.

       -- Прорвемся, -- сам себе сказал мужчина, состроил суровое лицо, очень хорошо смотрящееся в комплекте с родовыми доспехами и решительно пошел.

       Откровенно говоря Дэнши Кейн никогда не любил Серые Туманы. И дело было даже не в том, что в древности Три Горы с Туманами воевали. И даже не в том, что в той войне благополучно проиграли. Дело было в отношении. В отношении большинства людей к этим Туманам. Отношение было чересчур уважительное, а иногда и подобострастное. Незаслуженное отношение, на взгляд Кейна. Подумаешь, несколько человек из всей этой семейки умеют разрывы в пространстве закрывать. Ну и что? Это просто везение. Или судьба. Те близнецы могли появиться где угодно и любой другой род мог бы обладать столь редкими умениями.

       Дэнши Кейн был уверен, что сколько бы не существовал мир, ничего более выдающегося, чем латание дыр, прорванных демонами, эта семейка так и не сотворит. А потом и демоны передохнут, после чего о Серых Туманах все благополучно забудут. И тут, на тебе. Он, Дэнши Кейн, должен идти с группой переговорщиков во дворец столь нелюбимой семьи. И ладно бы для того, чтобы поставить их на место. Нет. Он будет просить и пытаться договориться по-хорошему. И надеяться, что славящиеся упрямством Туманы пойдут на уступки. Иначе либо придется переписывать законы, которые всех устраивали веками, либо воевать, как того требуют эти законы.

       Впрочем и это не столь уж сильно Кейна огорчало. Законы он, конечно, уважал, но вовсе не считал их чем-то незыблемым. Слишком уж хорошо знал историю и то, что уже бывали случаи, когда законы уступали людям.

       Кейна бесила причина, из-за которой люди Серых Туманов законы нарушили. Ладно бы из-за собственной выгоды или по глупости, как случается с недолетками -- это простительно и понятно. Так нет же, недолетке Туманов вздумалось спасать мир, что он благополучно и проделал. Еще и вместе с человеком, который, казалось бы, тоже от семейки жены не в восторге. Да и семейка его должна была невзлюбить, он ведь от дочери тогдашнего главы сбежал, выставив девушку не в лучшем свете. А сейчас вместе с недолеткой, сыном теперешнего каман-динье, прячется во дворце, под защитой семьи.

       Странная история, если честно.

       Либо Серые Туманы изначально знали, чем муженек Серой Кошки занимается, либо слухи об их гордости и вспыльчивости сильно преувеличены. В первом они вряд ли сознаются, а поверить во второе... Кейн был к этому не готов. Так больше шансов выжить.

       С этими мыслями Кейн во главе переговорной группы подошел к воротам дворца.

       Привратник в парадном костюме молча склонил голову перед посланцами и открыл дверь. В холле их уже ждал равновесник-недолетка, очень спокойный и уверенный настолько, что никто даже не попытался задать ему неуместный вопрос, в надежде, что наивное дитя проговорится или как-то выдаст истинные настроения обитателей дворца.

       Равновесник молча довел гостей до двери, украшенной вырезанным на ней гербовым щитом, поклонился, после чего просто взял и ушел.

       Облегчать участь переговорщиков в этом дворце никто не собирался, судя по всему.

       Кейн кивнул своим мыслям, постучал маленьким молоточком, привязанным к ручке, по металлической пластине на двери и невольно шагнул назад, когда она тут же открылась, словно человек, ее открывший, стоял за створкой и ждал.

       Впрочем, именно так могло и быть.

       Человек представился помощником главы дома, подождал, пока все представятся, и пригласил войти. Дальше все пошло как надо. Помощник представил гостей хозяину кабинета, а его гостям и сел за стол в углу. Ижен встал, вежливо кивнул и пригласил всех рассаживаться. Даже необходимое количество стульев успел приготовить, гад. Наверняка успел узнать, что Дэнши Кейн гораздо уютнее себя чувствует, когда стоит и возвышается над сидящим, кем бы он не был.

       Впрочем, держать лицо Кейн умел. Поэтому сел и кивнул своему помощнику. Тот раскрыл папку, спросил о том, желает ли глава дома Серых Туманов слушать и, получив согласие, стал читать. Ровным безэмоциональным голосом. А Ижен слушал. Иногда даже вежливо улыбался. Словно не о его сыне шла речь. И это злило Кейна еще больше.

       Впрочем, изображать спокойствие он тоже умел.

       А начинать войну из-за того, что чей-то недолетка, не получив разрешения и одобрения, решил заняться спасением мира? Ну глупо ведь оно.

       -- Что совет и Владетель собираются в связи со всем этим делать? -- спросил Ижен, выслушав все обвинения и претензии собранные в папке.

       -- Владетель требует суда, -- сказал Кейн.

       -- Над кем? -- уточнил Ижен.

       -- Пока над Тиларом Серых Туманов и Максимом Серых Туманов.

       -- Хм, -- задумчиво выдал Ижен и почему-то улыбнулся. -- Мы не согласны. Там, -- кивком указал на папку, -- нет упоминаний о смягчающих вину причинах и последствиях. Так же там нет ни единой строчки о том, что вы уже поняли что такое Лабиринт...

       -- Лабиринт? -- переспросил Кейн, не сразу сообразив, что каман-динье Серых Туманов говорит о появившихся после оживления мира пространствах.

       -- Да, мой сын назвал свое творение Лабиринтом. Впрочем, название не самое важное, что вас должно волновать. По законам, которые вы пришли защищать, все, что создано людьми, принадлежит людям. Так что сейчас Лабиринт принадлежит Максиму, тем пришедшим из хаоса, которые дали энергию, Тилару. Так же на него может претендовать еще одна группа людей, но они это делать не станут, пока не решится проблема с законами.

       -- Хм, забавно, -- задумчиво сказал Кейн.

       Похоже, Серым Туманам сейчас принадлежит нечто более, чем был мир изначально. И с этим ничего не сделаешь. Даже если сейчас договориться и вырезать Серые Туманы под корень, ничего не изменится. Потому что есть еще неизвестная группа людей. И порождения хаоса. Если первые могут так и не рискнуть претендовать на принадлежащее им, то вторые молчать не станут, предъявят своим семьям кусочек принадлежащий им. И договариваться уже придется не с одним Домом, как главой владельцев Лабиринта, а с несколькими Домами, желающими получить как можно больше, а возможно, и несколькими десятками домов. И совсем весело будет, если окажется, что среди этих десятков есть и инициатор резни. Его первого и уничтожат. А потом станут воевать между собой, тратя время и ресурсы, пока все равно не договорятся. Лучше уж следовать законам. Начинать войну в тот момент, когда даже не знаешь точно, насколько сильно изменился твой мир -- что может быть глупее?

       -- Владетель выслушает дом Серых Туманов, -- принял решение Кейн. -- Мое имя и честь будет защищать вашего посланца, кем бы он не был.

       -- Отлично, -- явно обрадовался Ижен и улыбнулся, широко и хищно. -- Тилар, выходи. Тебя выслушают и обещают вернуть в целости и сохранности.

       Дэнши Кейн даже удивиться этому призыву не успел. Справа от стола зашевелилась закрывающая окно штора, и из-за нее вышел еще один персонаж, как раз тот, которого Кейн ожидал увидеть меньше всего.

       Муженек Серой Кошки поклонился и замер за левым плечом главы дома.

       А Кейн понял, что его нелюбовь к Туманам взаимна. Иначе с чего главе этого Дома издеваться? А чем, как не издевательством, является необходимость оберегать человека, которого пришел обвинять? Лучше бы это был Иженов недолетка, что бы он не натворил, спросу с него меньше. А Тилар взрослый мужик и законы обязан чтить.

       -- Он ответит на любые вопросы, -- сказал Ижен. -- Точнее, на те, на которые может и имеет право отвечать. И да, я вовсе не беспокоюсь о том, что вы можете нарушить слово. Если по какой-то причине вы не сумеете его сдержать, Тилар имеет право сделать это за вас. Сам или с чужой помощью, мне не важно. Все остальное будет на вашей совести. Я вам поверил.

       На этой жизнеутверждающей ноте пришлось откланяться и отправиться обратно, радовать совет каман-шай и Владетеля человеком способным прояснить ситуацию. Кейн даже знал, насколько они обрадуются. Особенно тому, что лично ему Ижен соизволил угрожать в столь вежливой форме.

       А самое поганое будет, если великие каман-шай решат проверить, насколько далеко каман-динье Серых Туманов зайдет в своих угрозах. Тилару они, может, ничего и не сделают, но Кейн мало верил в то, что сможет эту проверку пережить.

       И зачем ввязался в эти переговоры?

       Был бы умным, тоже бы старался не попадаться совету на глаза. Ушел бы Лабиринт изучать и слал бы невнятные записки, как это делает сейчас большая часть внешней и внутренней стражи различных городов. Так нет же, на подвиги потянуло, захотелось вблизи увидеть логово гадов, зовущихся Серыми Туманами. Еще бы захотел тигра за усы дернуть, болван. Издали тигр тоже кажется ленивым котом, чья сила и агрессивность сильно преувеличены.

       -- Зачем ты его отпустил?!

       Ижен как раз сидел за столом и пил воду, а Максим любовался пейзажем за окном, когда в кабинет фурией залетела Айра и задала этот вопрос, убивая брата взглядом.

       -- Он сам так хотел, -- сказал Максим, за что был вознагражден убийственным взглядом. Теткин взгляд Максима не смутил и он добавил: -- Тилару скучно.

       -- Скучно?! -- практически зашипела Айра. -- А если его убьют?!

       -- Это вряд ли, -- сказал Ижен.

       -- Вы сами его придушить хотели, так какие проблемы? -- заинтересовался Максим.

       Племянника Айра обозвала болваном, а брата одарила еще одним убийственным взглядом.

       -- Вряд ли?! Да ты... ты должен защищать...

       -- Айра, я знаю, кого я должен защищать. Но Тилар не маленький. Он лучше всех знает, что именно делал для спасения мира, и сможет объяснить. А еще он умеет перемещаться по амулетным порталам, как Танкье. Даже лучше, чем она. Поэтому в случае чего просто сбежит.

       -- А если...

       -- А если сам не сможет сбежать, я ему помогу, -- пообещал Максим. -- Я за ним сейчас слежу. Если что-то случится, пойду и заберу. Не волнуйтесь.

       -- Я не волнуюсь! -- рявкнула Айра и гордо ушла, не забыв на прощанье хлопнуть дверью.

       -- Женщины, -- проворчал Максим.

       Ижен только кивнул.

       Побыстрее бы Айра определилась со своим отношением к мужу. Всем проще будет.

       Пустые разговоры.

       Максим самым наглым образом подслушивал и тихо восхищался Тиларом. А самым приятным в этой ситуации было то, что для подслушивания ему не понадобилось никуда идти. Даже создавать радар не понадобилось, хотя радар по-любому бы так далеко не дотянулся.

       Неприятным в этой ситуации было то, что в его с Тайрин гостиную набилась толпа народа и кто-то из этой толпы все время напоминал, что надо продолжать рассказывать, что же там происходит. И Максим уже наговорился на два года вперед.

       А началось все с того, что к Максиму пришел Вова, в компании какого-то немолодого мужчины, и стал жаловаться, что их общее изобретение теперь как-то не так работает. Не то чтобы оно работало хуже, скорее даже наоборот -- слова сказанные с точке "А" передавались в точку "Б" гораздо быстрее. Точнее даже не так, они передавались мгновенно. Но ученых мужей это напугало, и они бросились выяснять, что происходит. Потому что по их расчетам ничего подобного не должно было случиться. Не мог же хаос настолько ускориться. Если бы он ускорился, в мире бы сейчас происходили невероятные катаклизмы. А ничего особенного не было, если не учитывать внеплановый Большой Шторм, успевший давно закончиться.

       Почему они пришли с этой проблемой именно к нему, Максим так до конца и не понял. Зато зачем-то обрадовал брата и его друга-ученого тем, что хаоса как такового больше не существует. А вместо него есть куча лент-связующих, сплетающихся в материю. И они, в отличие от потоков хаоса, статичны. Никуда не движутся, только и умеют колыхаться, будто под ветром. В то же время они единое целое. Так что в тайне ускорившегося сигнала никакой тайны нет. В том подпространстве, где связующие можно увидеть и даже потрогать, точки "А" и "Б" находятся в одном месте.

       Ученый несколько обалдел и сел на диванчик подумать. А Вова со всей своей подростковой непосредственностью стал расспрашивать о связующих, подпространствах и том, что Максим умеет с этими лентами и пространствами делать.

       Максиму и самому было интересно, если честно.

       Еще он вспомнил, как одновременно видел всех своих родственников.

       И о том, что Тилар сейчас пытается что-то кому-то объяснить. Причем, судя по отклику постоянно от него идущему, эти объяснения теткиного мужа уже окончательно заколебали и если все так продолжится и дальше, он плюнет и уйдет. Или позовет на помощь, если по какой-то причине не сможет уйти сам.

       В общем, на Тиларе мысли Максима застопорились, и ему захотелось услышать, что же там такое доставучее у него спрашивают. И, к сожалению, он стал пытаться подслушать не наедине с собой, а в компании брата, задумавшегося ученого, а позже Тайрин, Данки и Танкье.

       В общем, увлекся. Наверное потому, что увидеть получилось сразу, словно сквозь фальшивое зеркало смотрел, у услышать не получалось ни в какую, пока Максим не сообразил приложить к этому не существующему фальш-зеркалу то, что ощущалось в подпространстве связующих как собственное Максимово ухо. После этого почему-то получилось. И он заподозрил, что изначально мешала собственная фантазия, которая знала, что пока не прижмешься ухом к стене, соседский скандал так и будет оставаться непонятным бубнежом на грани слуха. К сожалению, об этом Максим сказал вслух. И забыл предупредить присутствующих, чтобы больше никому не говорили. Так что ничего удивительного, что вскоре в гостиной сидели где попало, даже на полу, куча родственников, желающих знать, что там рассказывает Тилар.

       Тилар, на взгляд Максима, в десятый раз пытался объяснить прописные истины каким-то не шибко сообразительным личностям. Причем среди этих личностей был дракон, монотонно подтверждавший слова Тилара и тоже пытавшийся объяснять. Но до слушателей занятной лекции все равно не доходило.

       Или они вид делали.

       -- Вы утверждаете, что с помощью Большого Шторма, вызванного вами с помощью мекоров, добавили в мир материи, а потом влили энергию, что дало толчок к тому, чтобы он ожил? -- в десятый раз спрашивал щекастый коротышка, похожий на бритого гнома в своих родовых доспехах.

       -- Да, -- коротко подтвердил Тилар, которого этот вопрос уже заколебал. Впрочем, как и тот, кто неустанно и требовательно его задавал.

       -- И куда же эта материя делась? -- задавал коротышка следующий из своих вопросов.

       -- В лабиринт ушла, -- вяло отвечал Тилар.

       -- Сама? -- въедливо уточнял длинный и тощий тип одетый во все черное. Он у Максима ассоциировался со святой инквизицией.

       -- Нет, помогли, -- отвечал Тилар.

       На этом месте в разговор вступала единственная среди присутствующих женщина. Она поправляла явно декоративные очки, склонялась над столом, за которым сидел Тилар, вываливая на обозрение допрашиваемому великолепный бюст и ласково вопрошала:

       -- Почему тогда количество материи в мире не увеличилось?

       -- Потому что она распределилась, -- делился сокровенным Тилар, которого бюст этой дамы достал не меньше, чем задаваемые ею вопросы. -- По лабиринту распределилась. Фактически, наш мир сейчас состоит из целой связки миров, находящихся в разных плоскостях бытия. Это как город на плоскостях, только увеличенный в несколько сотен раз. А может, и в несколько тысяч. Материи наш мир успел потерять много, за то время, пока был мертв. А мы, кажется, случайно вернули ее больше, чем было изначально. Нам пришлось тянуть ее немного дольше, чем предполагалось.

       -- Почему, -- чуть ли не подпрыгивал от понятного только ему восторга коротышка.

       -- Потому что мы ждали, пока будет построен лабиринт. Мы баланс не хотели нарушить. Тот самый, при котором могут существовать города на плоскостях. Этот баланс, конечно, штука не статичная, он изменчивая величина в определенном отрезке, но выходить за границы этого отрезка было нельзя. Понимаете?

       Понимали почти все. И Максим понимал. И люди, которым он озвучивал этот странный допрос, понимали. Похоже, даже собаки Танкье, пробравшиеся в комнату, давным-давно все поняли. А вот до любителей задавать вопросы никак не доходило.

       Или они с упорством достойным лучшего применения пытались найти в ответах Тилара какой-то скрытый подвох.

       -- Как же вы мне надоели, -- тоскливо сказал Тилар в ответ на очередной повторяющийся, хоть и сформулированный немного иначе, вопрос. -- Да, я решил оживить этот мир, потому что он мне дорог как память о юности. Да, в противном случае через десяток лет этого мира бы уже не было. Да, мир со столь разреженной материей быть живым не мог, потому что для жизни мира есть какой-то порог, перейдя который он превращается в гниющий и рассыпающийся на части труп. Да, меня занимала проблема городов, я долго над ней бился и нашел решение с помощью подсказки тех, кого вы называете людьми хаоса, живущих в другом мире. Да, материи в нашем мире сейчас хватает для того, чтобы он был живым еще много-много времени, просто она распределена интересным способом. Да, я не собирался никого просить о помощи, я даже свою семью не просил, потому что действовать надо было быстро, а с такими любителями по сто раз переспрашивать одно и то же, десять лет прошло бы гораздо быстрее, чем вы приняли бы решение мне помогать. Да, я уверен, что вы бы его приняли. У меня были аргументы. Да, я осознаю, что без всеобщего разрешения не имел права влиять на такую большую штуку, как целый мир, но мне плевать. Я из тех, кто оттаскивает самоубийц от края пропасти вопреки их воле. Да, я ни о чем не сожалею. А если вы сожалеете и желаете красиво исчезнуть вместе с каким-то миром, так я вам помогу. Буквально по соседству есть один существовать которому осталось меньше года, там и сейчас пустоты больше, чем материи, а жизнь исчезла в незапамятные времена. Да, я готов принять наказание, но только то, на которое согласится моя семья. Да, им я точно-преточно тоже ничего не сказал. Не сказал именно потому, что не хотел, чтобы вы всей семье сейчас это наказание придумывали. В общем, я сказал все, что хотел и больше ничего говорить не собираюсь. До свиданья.

       Тилар встал, вежливо и очень низко поклонился, едва не долбанувшись лбом об стол. А потом шагнул назад и исчез с той комнаты.

       А великолепное и недоверчивое трио так и осталось стоять, удивленно таращась на пустой стул. Видимо привыкли над Тиларом нависать, а он взял и пропал.

       Первой смирилась с произошедшим женщина. Она опять поправила очки, потом прическу, а потом широко улыбнулась.

       -- Какой занятный экземпляр, -- сказала задумчиво. -- Жалко, что женат.

       -- Он не врал, -- мрачно заявил длинный в черном.

       -- Но он и не сказал больше, чем хотел, -- добавил коротышка.

       -- И не скажет, -- уверенно припечатала женщина. -- Не люблю я эти Туманы, но какой же интересный экземпляр. И как та драная кошка его рассмотрела? С виду был обыкновенным безмозглым обаяшкой.

       -- Старая стерва, -- обозвала женщину стоявшая у двери гостиной тетя Айра и попросила Максима не выпускать эту женщину из вида.

       По мнению тети, она обязательно окажется там, где будут решать, что теперь делать с Серыми Туманами и как с честью выйти из сложившейся ситуации. И подслушать, до чего там договорятся, будет не лишним.

       Максим вздохнул, но кивнул. А куда он денется. Хорошо хоть тетя помогла избавиться от набившихся в гостиную слушателей, попросту напомнив, что у всех них есть свои дела, которыми не мешало бы заняться.

       Следить за женщиной, которую тетя Айра обозвала старой стервой было, на взгляд Максима, не очень интересно. Эта дама носилась как угорелая, вела разговоры и, похоже, со страшной силой интриговала. За каких-то четыре дня она успела переговорить со столькими людьми, со сколькими Максим не разговаривал за всю свою жизнь. Зато на пятый день наконец привела к запрошенным Серой Кошкой каман-шаям, почему-то проводившим свое заседание в неприметном домике посреди леса. То, что это именно каман-шаи, Максим понял не сразу и благополучно прослушал часть разговора. Но самое главное услышать успел и был готов к явлению очередных переговорщиков.

       Ни Серой Кошке, ни отцу о том, что они вот-вот придут, Максим по здравым размышлениям не сказал. Потому что они обязательно бы стали расспрашивать и могли выпытать о списке вопросов. А вопросы в этом списке были такие, что лучше к ним заранее не готовиться. А то узнаешь случайно чуть больше, чем надо, и осложнишь самому себе жизнь.

       А в умение Тилара увиливать и выкручиваться Максим верил свято.

       Следующие гости пришли в дворец Серых Туманов чуть ли не на рассвете. На этот раз делегация была очень официальной, со всеми бумагами, регалиями и разрешениями.

       Воевать с Серыми Туманами, похоже, никто так и не решился, но отказывать себе в желании устроить допрос никто не собирался. И Ижену пришлось дать разрешение. Потому что одно дело отказывать не пойми кому и совсем другое -- официальному представителю самого владетеля.

       Первым расспрашивали самого Ижена. Наверное, для того, чтобы он не успел подготовиться. Вопросы были унылые и однообразные, большей частью вообще бессмысленные. И у Ижена сложилось впечатление, что на самом деле представителей самого владетеля интересовал один-единственный вопрос -- сколько человек из Серых Туманов участвовало в спасении мира?

       Ижен хмыкнул, пожал плечами, а потом честно ответил:

       -- Двое. Тилар и Максим.

       Спрашивающий -- Фицек Нилье -- посмотрел на рыжеволосую девушку, и она кивнула. После чего он нахмурился и мрачно хмыкнул.

       -- Плохо вы за своей семьей следите, -- выдал, немного подумав.

       -- Я был официально мертв. За семьей следила моя сестра, -- признался Ижен.

       Нилье нахмурился еще больше и потребовал сестру.

       Айра вплыла в кабинет Ижена, как само воплощение грации, стиля и красоты. Она величественно кивнула в ответ на приветствия. Бросила заинтересованный взгляд на Ижена, стоявшего под стеной скрестив руки на груди, и села на предложенный стул.

       Похоже, упрямого главу Серых Туманов вежливо выгнать из его же собственного кабинета не смогли, а делать это невежливо постеснялись. Теперь он нависает над головами сидящих людей и сверлит взглядом затылки.

       Умник.

       Выслушав извинения и заверения в добрых намерениях, Айра узнала, что Ижен согласился на ее допрос и вежливо улыбнулась. Хотя брата хотелось пнуть. Мало ли что у нее спросят? Она ведь не готовилась. Максим этих деятелей так и не выследил, если не соврал. А он мог, если бы счел, что так будет лучше.

       Самостоятельный мальчик.

       Айра глубоко вдохнула и кивнула в ответ на предложение выслушать первый вопрос.

       -- Вы принимали решение о том, что наш мир следует спасти? -- первым делом спросил Нилье.

       Айра не удержалась и одарила его удивленным взглядом.

       -- Нет, -- ответила совершенно честно.

       Нилье переглянулся с рыжей девицей.

       -- Вы давали разрешение?

       -- Нет.

       -- Сколько человек из вашей семьи в этом участвовали?

       Ижен насмешливо хмыкнул.

       А Айра пожала плечами и сказала:

       -- Двое.

       Уточнять кто и почему она не собиралась. Им надо, пускай расспрашивают.

       К сожалению никто и ничего расспрашивать не собирался.

       А Айра не собиралась уходить из кабинета, раз уж позвали, и пристроилась под стеной рядом с Иженом, игнорируя недовольные взгляды гостей.

       Следующим позвали Тилара, и разговор с ним окончательно испортил настроение Фицеку Нилье. Тилар явно вилял и даже не пытался это скрывать, но на прямые вопросы давал прямые ответы. Или отказывался отвечать, ссылаясь на клятву данную людям, которые добровольно ему помогали.

       -- Сколько членов вашей семьи было среди этих людей? -- злобно спросил доведенный до крайности Нилье.

       -- Один, -- уверенно ответил Тилар и широко улыбнулся. -- Только один был в моей группе и добровольно помогал.

       Ижен тихонько ругнулся под нос.

       А Айра стояла и старательно держала лицо. Она тоже поняла, что говорит Тилар совсем не о Максиме. Максим никому помогать добровольно не собирался. Его, по его же словам, поставили перед фактом и выбора там не было.

       -- Ладно, давайте мальчишку! -- потребовал Нилье, проследив за тем, как Тилар пристраивается под стеной рядом с женой. -- И закончим этот балаган.

       Наверное он считал, что с Максимом будет разговаривать легче, чем с тремя его старшими родственниками.

       Наивный человек.

       С Максимом Фицек Ниле не стал ходить вокруг да около. Он сразу перешел к самым интересным для него вопросам и попытался задавить сонного пацана собственным величием.

       -- Сколько человек из твоей семьи знали, что готовится спасение мира? -- спросил Нилье, уставившись на Максима в упор.

       -- Без понятия, -- сказал парень и зевнул. -- Тилар строил мекоры. Папа ловил Тилара. Тетя меня ругала и Лакью как-то уговорила сходить со мной к разрыву. Так что... сами понимаете. Берегли они меня. От Тилара и берегли.

       -- Ладно, -- сказал Нилье. -- Спрошу по-другому. Сколько человек из твоей семьи занимались спасением мира.

       -- Двое, -- протяжно сказал Максим, мечтая о кровати и сне где-то до обеда. -- Остальные не участвовали и вообще были против, даже если что-то подозревали. Обо мне беспокоились. Так что сами понимаете...

       -- Свободен! -- раздраженно сказал Нилье, и Максим, развернувшись, лунатичной походкой побрел к двери.

       Ижен стоял с каменной рожей и ждал, пока гости наговорятся в свое удовольствие и разойдутся. И ему тоже хотелось задать парочку вопросов. Сначала Тилару, а потом и выспавшемуся сыну. Потому что они оба насчитали лишних членов семьи, участвовавших в авантюре. Тилар, когда сказал, что добровольно ему помогал только один родственник. А Максим вообще самым наглым образом взял и не посчитал себя. Впрочем, он и так говорил, что спасал вовсе не мир. Максим спасал города. А мир бы устоял в любом случае.

       -- Гениальный ребенок, -- пробормотала Айра.

       И, словно именно эти слова были сигналом, гости начали вставать и цветасто прощаться.

       И Ижену даже не пришлось изображать радость. Он был очень рад, что они, наконец, уходят. И не беда, что должен был радоваться их присутствию.

       А потом, на довольно долгое время, разные ходоки и переговорщики оставили Серые Туманы в покое. Зато в гости приходили другие люди. Друзья, знакомые, просто сочувствующие или желающие приобщиться хоть к чему-то. Они приносили новости, предлагали сотрудничество, рассказывали о том, как продвигается изучение Лабиринта и чем занимается совет владетеля, работающий в авральном темпе.

       Ижен попутно пытался потихоньку выведать то у Максима, то у Тилара, кто же еще из семьи участвовал в их авантюре, но оба загадочно молчали, а сам виновник приходить и каяться не спешил. Давить Ижен не решался, возможно, они правы и ему лучше пока не знать.

       Потом в гости явился каман Коярен, с толпой своих учеников и у скучавшего от безделья Максима появилось занятие. Коярен утверждал, что готовит ученика к очередным соревнованиям, но Ижен подозревал, что таким образом он демонстирирует свое отношение к происходящему. Каман-шай города наверняка ведь неофициально намекнул на то, что пока все не прояснится, Туманы останутся в осадном положении, так что задерживаться в их дворце не стоит. А Коярен взял и задержался, почти на два десятидневья, до того самого светлого дня, когда владетель прислал официальных обвинителей с не менее официальными требованиями. Вместе с обвинителями прибыл и представитель владетеля, для ведения переговоров.

       Как Ижен и думал, воевать и уничтожать его Дом никто не собирался, слишком много проблем оно вызовет и неизвестно чем это все закончится. Просто намекнули, что целый Лабиринт во владении одной семьи -- это слишком много. И надо бы решить вопрос с тем, как сделать его хотя бы частично свободными землями. А те места, которые состыкуются с чужими плоскостями, лучше бы вообще подарить в честь каких-то праздников и событий. Так будет лучше для всех. Потому что Серые Туманы физически не смогут все контролировать, а им еще и мешать будут.

       С этим Ижен спорить не собирался. Просто сказал, что обижать свою семью не позволит.

       Ижена поспешно заверили в том, что никто никого обижать и не собирался. И опять же намекнули, что это Туманы всех вокруг случайно обидели.

       С представителем Ижен разговаривал долго и в итоге согласился подождать предложений по разделению Лабиринта на участки и договора о сотрудничестве. Надо просто подождать внесения поправки в соответствующий закон. А это никто не станет делать до того, как Лабиринт будет изучен хотя бы как-то.

       Впрочем, договор о защите интересов Серых Туманов Ижен получил, а против таких вещей мало кто рискнет выступить. И этого выступившего большая часть каман-шаев поспешат поставить на место. Они за этот договор голосовали, так что это будет наплевательством на их драгоценное мнение, а так же на честь, достоинство и те самые законы о старшинстве и подчинении. Причем наплевательство без каких-либо смягчающих вину обстоятельств.

       Осадное положение с дворца можно было снимать, просто не следовало забывать об осторожности.

       А вот с Тиларом и Максимом все было сложнее.

       Их смерти, как оказалось, вообще никто не требовал, видимо, разум возобладал над обидой. И грозило им, в худшем случае, изгнание на неопределенный срок. В лучшем случае им могли бы просто погрозить пальцем и отпустить, но Ижен в это не верил. Так что следовало сражаться за уменьшение срока изгнания. И забыть о том, что все равно практически невозможно воплотить в реальность. Незачем тратить на него силы.

       Вообще, забавная ситуация получалась. С одной стороны, Тилар и Максим герои, которые будут внесены в реестр и об которых будут рассказывать историки. С другой -- такую явную непокорность с такими впечатляющими результатами еще надо было поискать. Даже в темные времена максимум похищали старших дочерей каман-шаев, грабя попутно всех, кто подвернется под руку. И то войны разгорались. А здесь, не поставив никого в известность, взяли и изменили мир. И чужие земли скопировали, тоже не спрашивая. И Большой Шторм повторили, из-за чего сейчас ищут тех, кто не успел среагировать и потерялся в чужих мирах.

       В общем, нехорошо оно, попрали законы и обычаи. И в то же время герои и спасители. Их и не наказать нельзя и наградить следует. Такая вот дилемма. Хорошо хоть самому Ижену не надо было ломать над ней голову.

       Максим ехал в столицу мира сати.

       До сих пор Максим даже не знал, что эта столица существует, вот такой он невнимательный. И тут на тебе, едет. Через портальные арки и чужие города. А вокруг зеваки, которым хочется своими глазами посмотреть на тех самых парней, которые посмели попрать вековые традиции и спасти мир без участия сильных мира сего.

       Выглядели Максим и Тилар соответствующе, куда тем цирковым обезьянкам. Обезьянок наряжают в костюмчики с блестками, бантики им повязывают, а Максима с Тиларом одели в совсем уж древние родовые доспехи, нахлобучили на головы металлические шлемы, скребущие по шее при каждом движении, и вручили в руки длинные дрыны, перевитые медными полосами. Зачем эти дрыны нужны, Максим прослушал, но то, что их следует при малейшем намеке на зрителей поднимать в вертикальное положение и изображать из себя Деда Мороза в сидячем положении, к счастью, услышал. Иначе бы опозорился почти сразу.

       Перевозили Максима и Тилара на повозке, точнее, на повозках, потому что перед каждой портальной аркой приходилось спускаться, проходить сквозь арку на своих двоих, а там уже садиться в следующую повозку. Максиму вообще казалось, что попасть в столицу можно было напрямик, но их возили для того, чтобы все желающие смогли полюбоваться в свое удовольствие. И вообще, надо быть благодарным уже за то, что лошади впряжены в повозки. Изначально кто-то предлагал, чтобы герои-преступники ехали верхом, а Максим в последний раз залезал на лошадь в парке в десятилетнем возрасте. Потом уже неинтересно было. К сожалению.

       Везли героев-преступников на суд. Об этом суде долго и нудно рассказывал Ижен, уверяя, что ничего страшного уже не произойдет. Максиму персонально провели несколько лекций на тему, что можно говорить, чего нельзя, как вежливо отказаться отвечать на вопросы и почему нельзя прямо лгать. На этом подготовка к суду для Максима и закончилась. И у него сложилось впечатление, что суды сати мало похожи на земные. Правда, ничего выяснить он уже не успел.

       Шлем Максима достал почти сразу, а снимать его было нельзя.

       Зрители раздражали всегда.

       А столица все никак не желала появляться.

       В общем, день изначально был неудачный и ничем хорошим он закончиться не мог. Об этом Максим и размышлял, когда его отвлек Тилар.

       -- Приехали, -- сказал напарник по несчастью, неустанно раздающий всем подряд улыбки.

       Максим оторвался от грустных мыслей, кивнул и огляделся.

       На этот раз портал вывел на грандиозную площадь с тремя фонтанами и каким-то баобабом, растущим в центре. Площадь была овальная, окруженная плотно стоящими семиэтажными разноцветными зданиями. И в рядах этих зданий было прорублено три улицы-дороги, ведущие в разные стороны. С четвертой стороны была портальная арка.

       -- Странное место, -- сказал Максим.

       Ему эта площадь почему-то не нравилась. И нарочито-яркие дома-коробки не нравились. И то, что зрителей, кроме стражи, на этой площади не было. И чужой любопытный взгляд откуда-то слева. А особенно почему-то баобаб.

       -- Здесь когда-то тюрьма была для смертников. Потом ее снесли, сделали площадь и посадили дерево-память о жертвах судебных ошибок. Но люди это место все равно не любят, -- рассказал Тилар.

       -- Последнее я заметил, -- проворчал Максим. -- И я их понимаю. Интересно, нам так на что-то намекают или ставят на место? Хотя какая в сущности разница? Побыстрее бы все это закончилось.

       Тилар почему-то громко хмыкнул и очередная повозка тронулась в путь.

       В судейском доме был ажиотаж. Сегодня сюда люди шли как в театр, поэтому впервые за долгое время балконы были заняты все. На тех, которые были отданы публике попроще, кто-то даже стоял за спинами сидящих. А семья подсудимых дружно пряталась за занавесью, мешавшей разглядеть сколько же предсавителей этого семейства соизволило прийти, но не мешавшей им видеть все происходящее. Время от времени изящная женская рука отодвигала край занавеси, наверное ее обладательница пыталась рассмореть все получше. Или это именно ее мужа вот-вот начнут судить там внизу. Впрочем, насколько Сонт успел узнать, оба подсудимые были женаты.

       Сам Сонт учился быть хранителем истории и в отличие от великого множества зевак здесь и сегодня был по делу. Что не мешало ему рассматривать сквозь увеличивающую трубу сидевших внизу людей. Сначала с любопытством рассматривать, а потом с нарастающим недоумением. Он, если честно, ожидал большего. Они же из Серых Туманов и сотворили такое, что мало кому даже присниться могло. И на тебе. Один вообще пацан, а второй хоть и старше, но с виду слишком несерьезен. Впрочем первый не нравился Сонту больше, его присутствие казалось более неуместным.

       -- Он совсем мальчишка, младше меня, -- возмущенно сказал Сонт Канна и посмотрел на друга, рассчитывая на поддержку возмущения столь прискорбным фактом.

       -- Зато второй гораздо взрослее, -- и не подумал его поддерживать Милак. -- Точнее, первый взрослее. Тот, который моложе, то ли его подчиненный, то ли вообще жертва, как говорит мама.

       Сонт насмешливо фыркнул и опять посмотрел на парня в старинном родовом доспехе. Сонт такие видел только в музее, его Дом ничего похожего сохранить не сумел. А даже если бы и сохранил, вряд ли бы позволил напялить парню, который только-только стал совершеннолетним. Да и в далекой перспективе Сонт бы этой чести не заслужил, он это понимал лучше, чем кто-либо. Талантом не вышел, да и характером, если честно.

       А тут на тебе. Сидит пацан в древнем доспехе. И физиономия у него недовольная. Лучше бы и дальше сидел в шлеме, так он выглядел представительнее и недовольство на лице было менее заметно. В общем, не сочеталось это юное лицо со старыми доспехами. Совсем. У человека, надевшего этот доспех, лицо должно быть благородным и спокойным, преисполненным собственного достоинства.

       С другой стороны -- на суде чести таким пацанам тоже делать нечего, так уж сложилось исторически, что судили тех, кто ими руководил. А тут на тебе, сидит. Значит, сам принял решение, сам вляпался в историю и готов сам отвечать за последствия. А Сонту никто бы даже такого приказа не дал, побоялись бы, что он не справится. Его даже в зал пускать сначала не хотели. Учитель помог, назвав лучшим учеником и будущим хранителем истории.

       Так что этот молодой парень с недовольным лицом наверняка незаурядная личность, но Сонту он все равно не нравился. Одним своим присутствием вызывал внутренний протест. Слишком уж не вписывался в обстановку. И с доспехом не сочетался.

       Впрочем, если Сонт хоть как-то разбирался в людях, то ощущение, что Максим Серых Туманов сочетаться с доспехом попросту не желает -- верно. И наверное, еще и поэтому этот парень Сонту не нравился. Нельзя так относиться к такой ценности.

       -- Заходят, -- сказал Милак.

       Сонт подобрался, готовясь слушать, запоминать и записывать. Шум на балконах, переполненных зрителями, мгновенно утих. А пацан в старинном доспехе почему-то нахмурился и потер пальцем переносицу. После чего его лицо стало спокойным-спокойным.

       Выбранные в Круг заходили по одному и молча садились на свои места. Тот самый Круг Из Камня над головами сидящих на небольшом возвышении обвиняемых постепенно светлел, принимая в себя внимание своих выбранных. Пацан в старинном родовом доспехе смотрел на этих выбранных с отстраненным любопытством, словно не ему будут задавать вопросы люди, чьих лиц он даже не увидит. Они ведь шлемы не снимут, и даже забрало не поднимут.

       Второй обвиняемый странновато улыбался, и казалось, что он думает о вещах более приятных, чем то, что сейчас происходит в этом зале.

       Когда все выбранные вошли и расселись по местам, каменное кольцо было белоснежным, готовым потемнеть от лжи и поддержать правду. В книгах оно описывалось очень красиво, но Сонт этой красоты так и не заметил, мрамор и мрамор, даже без высеченных узоров или надписей. Родовые доспехи были лучше и интереснее.

       Зачитывали то, в чем обвиняли парочку под Кругом, очень долго и торжественно. Причем Сонт к концу чтения так и не понял, в чем именно их обвиняют кроме неподчинения старшим. Слишком все было запутано и противоречиво. Возможно, текст обвинения специально запутывали. И что весь этот суд просто зрелище для зрителей. На самом же деле героев-преступников давно допросили и решили, что с ними делать. И как бы сильно не потемнел камень Круга, ситуация для этих двоих вряд ли ухудшится.

       И, возможно, оно даже правильно.

       Потому что даже Сонт, которому Максим Серых Туманов не понравился с первого взгляда, готов был признать, что спасения мира законы как раз не учитывают и тут совсем неясно что перевешивает -- нарушение уравновешивающего закона или то, что мир будет существовать дальше. Так что и как вернуть равновесие, тоже неясно. Скорее всего, лучше дать весам время на то, чтобы они сами вернулись в свое равновесие, а до тех пор спрятать эту парочку как можно дальше. Чтобы не раскачивали чаши.

       -- Милак, спорим их отправят в изгнание на несколько лет, -- сказал Сонт.

       -- Думаешь?

       -- Уверен. Три-пять лет, не больше. И никого, кроме родственников, к ним пускать не будут, объясняя это тем, что наказанные не должны соприкасаться с внешним миром.

       -- Хм, -- сказал Милак. -- Я тебе верю.

       Суд Максим кое-как пережил. И даже ни разу не зевнул, хотя скука была смертная. Все заданные вопросы он уже слышал и даже успел несколько раз на них ответить, поэтому никаких проблем с необходимостью умолчать о чем-то не возникло.

       Зрителей повторяющиеся вопросы о том, были ли причастны Серые Туманы как Дом к несанкционированному спасению мира, тоже быстро перестали интересовать. И оживить это сонное царство смог только Тилар, торжественно, хорошо поставленным голосом сообщивший, что никого из помощников не выдаст, потому что дал им клятву. В общем, вину за нарушение закона о подчинении Тилар взял на себя. Зрители ему поаплодировали. А Максим, мало разбирающийся в местных законах, удивился как реакции зрителей, так и тому, что Тилару разрешили быть единственным виноватым из всей его группы.

       Насколько Максим понял, все дядины люди, включительно с Кьеном, после этого могли спокойно сознаваться в содеянном. Потому что вину с них сняли. И вроде бы переложили на широкие плечи Тилара. Правда, в последнем Максим уверен не был.

       Странные люди и странные законы, в общем.

       Поговорив с Тиларом, люди, не снимавшие с голов шлемы, вернулись к Максиму и стали расспрашивать о том, почему он не попросил разрешения на свои действия у семьи? На что он спокойно ответил, что они бы наверняка не разрешили, стали бы охранять, разбираться в проблеме и терять время. И тогда ему бы пришлось нарушить прямой запрет. А это хуже. Нарушать прямые запреты главы семьи вообще нельзя.

       И этот ответ даже кому-то понравился. Потому что Максим почувствовал резко вспыхнувшее одобрение где-то слева.

       Потом в центр зала вышел кто-то вроде адвоката и стал торжественно рассказывать о том, какие же хорошие люди его подзащитные. Максим узнал о себе много нового и интересного. А зрители опять стали потихоньку дремать. Из этого состояния их ненадолго вывела Ризма, приглашенная защитником для того, чтобы рассказать об ныне не существующем мире, в котором она успела побывать накануне его окончательного исчезновения. Расказчиком Ризма была хорошим, ей впору было писать страшилки, и зрители явно впечатлились участью, от которой их спасли непослушные сыновья дома Серых Туманов.

       После Ризмы опять говорил защитник и все опять стали дремать. Максим даже заподозрил, что дядьку с таким усыпляющим и притупляющим внимательность голосом подобрали специально. Потому что после защитника один из мужчин, одетых в доспехи и закрытые шлемы, как-то слишком быстро и скомкано расспросил Максима о том, что такое Лабиринт и откуда оно взялось. Причем подробности ему были не нужны, судя по всему. Он их, наверное, и так знал. О Лабиринте Максим разным любителям задавать вопросы в официальной обстановке, рассказывал уже не меньше сотни раз. А еще ставил подпись на документе, в котором говорилось, что отныне часть этого Лабиринта -- свободные земли, что-то вроде заповедника, а другие части устно пообещал подарить городам.

       И да, только пообещав дарить куски Лабиринта, Максим наконец сообразил, что фактически является его владельцем. Вот такой он был замороченный вопросами и недосыпом.

       После расспросов о Лабиринте опять вышел защитник и стал всех усыплять. А Максим стал усиленно размышлять о младенцах и их воспитании. Иначе бы точно зевнул и опозорился.

       -- Все, сейчас огласят решение!

       Жизнерадостный Милак толкнул усыпающего, несмотря на щипки, Сонта локтем в бок и уставился в ценр зала.

       Круг над головами парочки из Серых Туманов потемнел совсем немного и было неясно, то ли это они такие правдивые, то ли им специально подобрали вопросы, да еще и заранее все отрепетировали. Сонт склонялся ко второму, хотя наивный Милак наверняка ничего так и не понял.

       -- Виновны, -- мрачно и глухо из-за шлема прозвучал голос одного из выбранных в Круг.

       -- Смягчающие вину обстоятельства учтены и признаны достойными, -- сказал второй выбранный. -- Вина с тех, кто был в подчинении снимается.

       -- Наказание, -- сказал третий выбранный. -- Тилар, принятый Серыми Туманами, чьи вина и осознание больше, наказывается изгнанием в замок в Скалистых Горах сроком на пять лет. Разрешено поддерживать связь только с родственниками и учениками. Максим, рожденный Серых Туманов, чьи вина и осознание меньше, наказывается тремя годами изгнания в тот же замок. Разрешено поддерживать отношения с родственниками и учителями.

       -- Решение принято и пересмотрено не будет ни при каких обстоятельствах, -- сказал еще один выбранный, после чего они встали и гуськом пошли к двери, словно не хотели больше терять время на этот суд.

       -- Ты даже количество лет угадал, -- восхитился Милак.

       -- Я не только это угадал, -- сказал Сонт, но объяснять приятелю, что на самом деле решение было принято еще до суда, не стал. Разочаруется еще. Или разболтает. И потом его будут судить за вмешательство в едва-едва установившееся равновесие между Серыми Туманами и всем остальным миром.

       А вмешательство в равновесие проступок гораздо серьезнее, чем какое-то непослушание. Тем более, для непослушания хотя бы причины были, а неумение Милака держать язык за зубами смягчающим вину обстоятельством никто не сочтет.

Эпилог

       -- Ты не скучаешь? -- придирчиво спросил Вова и подал темно-красное яблоко, извлеченное из кармана.

       -- Да даже если я захочу заскучать, вы же мне не дадите, -- возмущенно отозвался Максим.

       Вова за два с половиной года прошедшие с момента начала изгнания подрос и возмужал. Теперь окончательно стало ясно, что фигурой он пошел в отца, а ростом превзошел даже его. А еще Вова всегда был серьезен и спокоен, что пугало его оппонентов больше, чем папашина привычка давить взглядом, а если не получится, то и голосом. Эста очень веселилась, когда рассказывала, как Вова одним своим присутсвием заставил замолчать орущих посреди улицы малолеток, а потом долго удивлялся тому, как они на него смотрели. В общем, не ценил Вова подарка природы, не знал, что его брату в таком же возрасте частенко приходилось затыкать всяких крикунов исключительно кулаками, потому что обращать внимание на какого-то щуплого коротышку они не считали нужным.

       А еще Вова был драконом и периодически доставлял всем проблемы. Год назад он вообще научился путешествовать между мирами и ничего никому не сказав отправился искать свою пассию. Причем он знал направление, девушка его ждала, а этот балбес взял и заблудился. В итоге искать его пришлось Максиму нарушив обещание вести себя как приличный временно изгнанный из рода и никуда не отлучаться из места изгнания.

       На все попытки объяснить Вове, что и когда он делает не так, братец отвечал кротким полным терпения взглядом, из-за чего учителя чувствовали себя некомфортно и спешили закруглить лекцию. Максим даже был рад, что пока Вовино воспитане его не касалось. У него и без Вовы было кого воспитывать.

       Младенцы, кстати, оказались вовсе не такими страшными существами, как утверждали разнообразные учителя. Когда Тайрин впервые принесла маленький сверточек со спящей внутри дочкой, Максим даже на руки боялся это хрупкое существо взять. Вдруг что-то сломает? Но Ренка оказалась ребенком крепеньким и снисходительным. Сначала она только спала и ела. Потом начала улыбаться и хватать папин палец. Позже выяснилось, что ей абсолюно все равно где спать и в этом деле ей не мешает даже орущая на мужа Айра за окном. Страшнее всего было, когда Ренка научилась ползать, потому что поначалу она все время ползла к лестнице и норовила начать спуск перевешивающей головкой вперед. Зато когда начала ходить, крутым лестницам уже не доверяла и спускалась по ним на четвереньках, пропуская вперед головы попу. Сейчас Ренка бодро болтала что-то на своем большей частью непонятном языке, любила разнообразные супы и не любила молочные продукты, на что вечно жаловалась Тайрин. Она ради ребенка даже научилась печь, чтобы лично прятать творог под тестом, но дочка и тогда половину полезного продукта выковыривала и выбрасывала.

       Зато в лице Ренки наконец нашлась управа на наглых собак Танкье, окончательно поселившейся во дворце. Собаки, едва заслышав детский голосок разбегались и прятались так, что их даже хозяйка найти не могла. И на призывы они не откликались, потому что знали, стоит подойти повиливая хвостом, как сразу же окажешься в цепких детских руках.

       Сама собачья хозяйка на данный момент была счастливой женой одного из равновесников и подумывала о том, чтобы еще больше усложнить жизнь своим питомцам. Зато ее отец и братья прижились в мире Ярослава. И там им было вполне комфртно. Они даже свой город начали строить.

       -- Ты точно не скучаешь? -- опять уточнил Вова, придирчиво рассматривая второе яблоко. -- А то там парни предложили поиграть в охоту на демонов. А этот замок вполне подходящее место. И даже условия изгнания мы не нарушим. Часть из играющих наши родственники, другая часть может приехать в качестве твоих спарринг-партнеров. Коярен ведь привозил, так что все законно.

       -- Вова, мне не скучно. У меня сейчас такая насыщенная жизнь, что страшно становится -- куча учителей, вечно какие-то вопросы о Лабиринте, разные подозрительные типы, якобы заблудившиеся, пытаются выдурить у такого наивного дитяти как я кусочек созданных мной земель. Еще Данка со своим гаремом. То она со мной советуется о том, кто лучше -- Итишь или все-таки тот парень, которого я даже не видел ни разу. То Птица в стотысячный раз приходит извиняться и намекает на то, чтобы я повлиял на сестру. Придурок. Его семья скоро на штрафах разорится. Или им его хождения надоедят больше, чем мне, после чего этот придурок счастливо проведет несколько следующих лет в похожем на этот замке. А еще все, кому не лень, новости несут почти ежедневно. Так что, сам понимаешь, у меня мало шансов заскучать.

       -- Ого, -- явно восхитился наивный Вова. -- Те, что заблудились, они ведь закон нарушают.

       -- Они думают, что овчинка будет стоить вычинки. Кто-то распустил слух, что я бедный обдуренный Тиларом мальчик. Я даже знаю кто -- одна белобрысая сестра моей жены. Только доказать не могу. Вот они и ходят, в надежде, что штраф окупится. Мне даже интересно, когда же эти идиоты переведутся? Давно пора было понять, что слухи лгут и ничего я просто так никому не дарю.

       -- Ага, даришь только по большим праздникам, после того, как папа проведет переговоры и до чего-то договорится, -- согласился Вова и таки откусил от яблока. -- Интересно, почему они опять ругаются? -- спросил прожевав.

       Максим прислушался к долетавшим со двора крикам и вздохнул. Две идиотических личности в лице Тилара и Айры успели его достать до печенок. Казалось бы -- взрослые и умные люди, гораздо умнее его и Вовы вместе взятых. А ведут себя как подростки из дешевых сериалов про большую любовь. Уже больше двух лет выясняют отношения и конца этому не видно. Ладно бы хоть изредка мирились. Так нет же, Айра приходит и буквально через полчаса начинаются вопли.

       -- Не обращай внимания, -- сказал Максим. -- Покричат и разбегутся в разные стороны.

       -- И почему они не разведутся? -- задумчиво спросил Вова.

       -- А фиг их знает. Наверное боятся, что после этого их скука заест.

       -- А так они друг у друга мозги жрут, -- мрачно сказал Вова и с хрустом откусил еще кусок от яблока.

       -- Да даже если разведутся, не поможет. Тилар ведь принятый Серых Туманов. Все равно будут пересекаться, -- философски сказал Максим и в этот момент выясняющая отношения парочка резко замолчала.

       -- Их там убили?! -- обрадовался тишине Вова и пошел к окну любоваться трупами. -- А, нет, стоят, таращатся друг на друга. Сейчас опять кричать будут.

       -- Закрой окно, -- попросил Максим, не сомневаясь в Вовиной правоте.

       Закрытое окно хоть немного звук приглушит. Полностью звуки оно не глушило, окон, которые были на это способны, изгнанным было не положено.

       Вообще, тетя Айра Максима удивляла чем дальше, тем больше. Тилар был явно ей нужен. Она была перед ним виновата. Но вместо того, чтобы хотя бы извиниться и попытаться найти какое-то решение, раз уж отпускать друг друга они не хотят, эта "мудрая" женщина предъявляла претензии. И сразу было поняно, что подобная глупость передается в семье Серых Туманов на генетическом уровне, вспомнить хотя бы ухаживания того же Лакья. Хорошо хоть не у всех отвечающие за это гены в активном состоянии. А то долго бы такая семья не просуществовала. Тупо бы вымерли, что-то доказывая своим избранникам и избранницам.

       В последний раз Айра вообще превзошла саму себя. Она стала требовать от Тилара ребенка. Максим, подслушивающий сидя рядом с окном, так и не понял, как она намеревалась этого ребенка получить. То ли Тилар должен был размножиться почкованием, то ли вручить ей генетический материал в баночке и пинком отправить зиниматься самосеменением, но скандал у них получился знатный. Лучше бы они эту энергию действительно тратили на детей. Или на то, что предшествует их появлению. Наверняка давно бы помирились. А так, эти бразильские страсти затянутся надолго. На все Тиларовво изгнание, как минимум. А потом дядя начнет еще убегать и прятаться.

       -- А может им чего-то возбуждающего подлить куда-то? -- спросил Вова, рассматривая оставшийся от яблока корешок. -- Вдруг им понравится и они помирятся?

       -- Или объединятся, чтобы убить тебя.

       -- Не убьют, я спрячусь за папой и буду отстреливаться.

       Максим хмыкнул, за папой братец целиком уже не поместится. Почесал переносицу и задумчиво сказал:

       -- А попробуй. Вдруг она реально получит ребенка и хотя бы пересанет сюда бегать через день.

       Вообще, если не придираться к мелочам в виде выясняющих отношения родственников, изгнание у Максима получилось довольно комфортным и плодотворным. Кроме родственников, к нему дейчствительно ходили учителя, хотя лучшим из этих учителей был Тилар, которому и ходить никуда не надо было. Друзья умудрялись под тем или иным видом просачиваться. Впрочем, этих друзей у Максима было немного и почти все они были учениками Коярена. Тайрин с дочкой могла вообще месяцами сидеть в замке и никто ей не намекал, что пора бы покинуть помещение. А еще можно было гулять в горах.

       Так что наказали Максима скорее для вида, чем на самом деле. Он помнил, как вместе с тетей навещал других наказанных, у них ситуация была хуже, иногда немного, а иногда и очень сильно. Да и до конца этого наказания оставалось вего полгода. По прошествии которых будет ждать Коярен, желающий отправить Максима на очередное соревнование.

       В общем, нужно морально себя готовить к тому, что кто-то опять буде таращиться и задавать дурацкие вопросы. Но без этого, увы, не обойдешься. О Максиме Серых Туманов, сейчас даже собаки и крылатые кошки знают.

       Распрощавшись с Максимом из замка Вова сразу не пошел. Некоторое время он сидел под стеной в коридоре, пристально глядя на два яблока на ладонях. Потом пошел к ругающейся во дворе парочке, дождался перерыва в скандале и угостил обоих яблочками. После чего и ушел, предвкушающе улыбаясь.

 20.12.2015, черновик

Оглавление

Книга 1. Бочка порядка, ложка хаоса

  Часть 1.  Маленький камешек в сложный механизм.

  Часть 2.  Делай, что должно, и будь что будет.

  Эпилог первый.

  Эпилог второй.

Книга 2.

  Часть 1. Осень -- время перемен.

  Часть 2. Такие вот дела

  Часть 3. Иногда лучше говорить, чем молчать.

  Эпилог первый.

  Эпилог второй.

  Эпилог третий.

Книга 3.

  Предисловие первое.

  Предисловие второе.

  Часть 1.  Кого манит дорога.

  Часть 2. Куда ведут дороги хаоса

  Часть 3. Весы

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg