«Ведьмины пляски»

Ведьмины пляски (fb2) - Ведьмины пляски (Два мира(Романовская) - 1) 1382K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ольга Викторовна Романовская

Ольга Романовская Ведьмины пляски

Глава 1. Не зарекайся…

Гордо помахивая жезлом ведьмы (знаю, положена метла, но неудобно в метро с таким габаритным предметом), красуясь в новенькой остроконечной шляпе, я спешила к остановке.

Хэллоуин вызывал особые чувства ещё со школы. Помнится, мы, костлявые пятиклашки, заранее клеили дома колпаки, утаскивали мамины длинные юбки, делали боевую раскраску и тридцать первого октября пугали учителей. Единственной, кто не боялась, была англичанка, но именно с её подачи школа и превращалась в филиал преисподней.

«Trick or treat!» — слышалось повсюду. Первоклашки пугались, а старшеклассники умело отделывались от горе-вымогателей.

Да, именно в школе я полюбила этот славный праздник. До такой степени, что в более сознательном возрасте сама стала шить себе костюмы и ходить на тематические вечеринки.

Времена сиреневой губной помады и чёрных теней минули, так что прохожих я не шокировала. Смотреть — смотрели, но Россия не отсталая страна, поэтому никто не крутил пальцем у виска. Пара девчонок и вовсе разглядывали меня с восхищением.

Кто-то любит вампиров, а я из года в год надеваю костюм ведьмы. Они существа близкие, понятные и владеют магией. Согласитесь, если играть, то в могущественный персонаж? Нет, конечно, можно нарядиться повелительницей демонов или Снежной королевой, но я ощущаю себя ведьмой. Даже мысленно разных вещей людям могу пожелать. Не сбываются, конечно, но помечтать-то можно?

Идти на высоких каблуках по грязи было нелегко. Не легче следить за юбкой, норовившей подмести все лужи. Но мелочи природы и неорганизованность коммунального хозяйства не могли испортить ощущения праздника в душе.

По закону подлости нужный автобус едва не ушёл из-под носа.

Позабыв о шпильках и метущем асфальт подоле, рванула наперерез к остановке и едва успела вскочить на заднюю площадку. Отдышавшись, протиснулась в салон, отыскала проездной и приложила к валидатору.

За окном тянулись унылые кварталы многоэтажек. Серые железобетонные коробки с редкими вкраплениями цветного пластика или цветных штампованных плит, такие делали в области, на одном из ДСК. Я сама выросла и родилась среди городских джунглей, в недрах таких «скворечников для людей», только зелени в нашем районе больше, и рядом море.

За «брежневками» потянулись «хрущёвки» с пятнами детских садов и школ.

Ветви берёз уныло полоскались на ветру. Клёны и вовсе казались мертвецами. Листва с них давно опала и гнила теперь в каком-нибудь карьере.

Что сверкало и искрилось, так это вывески магазинов и неоновая реклама. Оккупировав первые этажи домов, разного рода заведения предлагали оформить кредит, купить лекарство от всех болезней, экипироваться на Северный полюс и запастись провизией. И всё это — какое-то дешёвое, непрочное, как качавшийся на ветру дорожный знак на перекрёстке.

Даже не знаю, почему вдруг накатило уныние. Ещё полчаса назад я была полна жизни, праздника, а теперь, прижавшись к стеклу, уныло рассматривала свой город.

Никогда не приезжайте сюда в сезон дождей, иначе решите, что жители не ведают счастья, а давно почивший основатель города с провинциальной судьбой задумал приют печали и ветров. Никогда не гуляйте в такую погоду по «спальным районам», где море огней маскирует убожество зданий. Приходите на свидание к городу, почувствуйте его и примите. И попытайтесь убедить принять себя. Тогда вы услышите голос, обретёте чувства и никогда никуда не сбежите из объятий самого верного мужчины — холодного хранителя свинцовых вод.

Казалось, что город благоволил мне. Во всяком случае, он позволял беспрепятственно забираться в недра своей души, открывал заповедные уголки и залечивал молчанием душевные раны. Если в жизни что-то шло не так, я всегда отправлялась на прогулку по набережным и вдруг, всегда неожиданно, осознавала, как красиво вокруг. Это была особая красота, горделивая и таинственная, под стать городу. Странно, почему Хэллоуин не сделали местным праздником?

Задумавшись, едва не пропустила, где выходить.

Оказавшись на открытой всем ветрам остановке, — любишь город, терпи все его причуды, — сориентировалась и горделиво зашагала к клубу. Судя по мелькавшим в толпе фигурам, не я одна собралась на шабаш тёмных сил.

Показав приглашение, миновала охрану на входе и скинула верхнюю одежду в гардеробе. Даже его по случаю праздника оформили тёмной драпировкой и тыквами со свечками. Красиво!

Из зала долетали звуки музыки. Заглянув, увидела сцену и целый лес декораций. Куда там школьной самодеятельности! Тут тебе и игрушечные летучие мыши, и домики поселян, и скалящиеся овощи с огнями глаз, и мётлы вдоль стен, и деревянный заборчик, манивший присесть. Вот не зря выбила приглашение у Олега, как чувствовала, что отпраздную лучший Хэллоуин в своей жизни!

Люди тоже одеты стильно. А то придёшь — одни вампиры в джинсах, зато с накладными клыками и ведьмы в открытых топиках и горой макияжа на лице. А тут… В приглушённом свете мелькали фраки минимум пяти Дракул, острые ушки и хвосты оборотниц, такие же, как у меня конуса шляп ведьм. И не отличишь от настоящих! Все загримированные, играют старательно… К слову, о косметике, неплохо бы заглянуть в дамскую комнату.

У зеркала в туалете стояла девушка. Сначала я её не заметила, старательно прорисовывая «стрелки» и накладывая тени: не успела дома. Но потом, когда все вышли, и мы остались одни, поневоле бросила взгляд.

Девушка тоже нарядилась ведьмой. Со спины — моя копия. Даже рост, длина и цвет волос. Однако, присмотревшись, поняла, что я пониже: незнакомка ограничилась скромным устойчивым каблучком туфель с пряжками. Надо было тоже сменную обувь взять, а не париться в осенних сапогах.

Ведьма номер два что-то рассматривала в зеркале. От неё пахло травами. Духи я не узнала и, не удержавшись, спросила название: хотела купить к следующему Хэллоуину

Девушка недоумённо глянула на меня и растянула губы в улыбке:

— Никак. Так пахнет осень.

Озадаченная, подумала, что наша осень благоухает дождём и выхлопными газами. Видимо, незнакомка не желала делиться секретом.

Вернувшись к насущным делам, я забыла о девушке, зато она не забыла обо мне. Сложила руки на груди и разглядывала в упор, будто свекровь будущую невестку. Не выдержав, я убрала аппликатор и поинтересовалась, что ей от меня нужно.

— Да ничего особенного, — пожала плечами девушка и потянулась к холщовой сумочке на поясе. Стиль этно всегда ценился такими, как мы, то есть почитателями фэнтези. — Уже ухожу.

Вот и славно, а то я грешным делом решила, будто она меня обворовывать собралась. Странно, в туалет до сих пор никто не зашёл, а ведь кабинки для дам редко пустуют. Куда обычно собирается очередь в любом аэропорту? Правильно, к двери с вывеской «Ж».

Незнакомка действительно направилась к выходу. Проходя мимо, она внезапно метнула мне в лицо какой-то порошок. Закашлявшись, я закрыла лицо руками, а когда открыла, долго не могла сообразить, где очутилась.

Вокруг — чистое поле, бескрайний ковыль, или как ещё называется эта высокая сухая трава? На горизонте — холмы, а за спиной — галечный дикий пляж. Даже рыбацких сетей нет.

Сначала я решила, что нахожусь под действием наркотика. Громко чихнула, потёрла глаза, надеясь, что частицы мерзости, которую в меня метнули, покинут организм. Не тут-то было! Ни поле, ни море никуда не делись, а порывистый ветер убедил, что климат в данной местности не теплее родного. А я без пальто… Попрыгав, пощипала себя за руки — больно!

Так, холод чувствую, на запястье синяк поставила, в нос бьёт запах солёной воды, а по ушам — крики птиц. Больших таких, тёмных, не чаек. Кажется, я сошла с ума, потому что под кайфом мнишь себя властелином мира, а не бродяжкой.

Не придумав ничего лучше, закричала. Никакого ответа, только птицы загалдели ещё сильнее.

Приплясывая от холода, отчаянно боролась с паникой, пытаясь понять, как я оказалась в сельской местности. Надеюсь, это хотя бы Российская Федерация, сесть в тюрьму за нарушение государственной границы очень бы не хотелось. И паспорта заграничного нет, только общегражданский. Хорошо, он со мной — можно не бояться людей в форме.

Разбежалась! Дамской сумочки со всем необходимым: мобильным телефоном, косметичкой, носовыми платочками, кошельком и документами, — при мне не оказалось. Со стоном вспомнила, что ридикюль остался на полочке перед зеркалом. Воистину: «Что такое не везёт…».

Вспомнив о логическом мышлении, зашагала вдоль берега. Где есть вода, всегда есть рыболовы. А у них можно разжиться всем необходимым для меня-потеряшки. Лишь бы за сбежавшую из дурдома не приняли!

Я шла и шла, а катера и пирсы упорно не собирались показываться. Куда-то пропали яхт-клубы и дачи, даже маяки. Что за чертовщина?! Но я не сдавалась. Хотя бы потому, что движение — это тепло, которого мне так не хватало.

Пейзаж не менялся, оставался таким же унылым и неприкаянным. И я ещё говорила, что мой город наводит тоску? Все познается в сравнении!

Темнело. Красный диск солнца наполовину скрылся в море, и я забеспокоилась. Ночевать под открытым небом означало не только дискомфорт, но и гарантированную простуду. Вздохнув, решила попытаться дойти до холмов и попытать счастья там. Ни на что не надеясь, снова закричала и, надо же, меня услышали! Обрадованная, я замахала руками, запрыгала, привлекая внимание. И остолбенела, увидев, кого звала.

На лошадях в двадцать первом веке не передвигались, и кольчугу не носили.

Запоздалая мысль подсказала, что я попала. Да, как в книжках, и вовсе не в полевой лагерь ролевиков. Но догадка казалась настолько абсурдной, что не хотелось верить.

— Кадара! — с необъяснимой агрессией ткнул в меня пальцем всадник и потянулся за оружием.

Каким, выяснять не стала, а с криком: «Мамочка!» припустила прочь. Глупо, конечно, убегать на высоких каблуках от всадника, но жить очень хотелось.

Как выяснилось, ежегодный забег журнала «Гламур» потерял в моём лице рекордсменку. Стометровку я явно пробежала быстрее Хусейна Болта и не намерена была сбавлять обороты. А вслед мне неслись экспрессивные фразы, смысла которых не понимала, но догадывалась, что все они матерного содержания.

Ожидаемо споткнулась и не совсем ожидаемо куда-то провалилась. Это и спасло мне жизнь.

Как Алиса в Стране чудес, я летела по кротовым норам, пока не плюхнулась на пятую точку возле полусгнившей деревянной лестницы. Наверху, там, куда вели ступени, догорал закат. Не желая обрастать мхом в жиже, полезла наверх. Карабкалась долго, потому что залетела глубоко. Но, наконец, пахнуло холодным ветерком, и я выбралась наружу. Напуганная, грязная, мокрая и замёрзшая.

Холмы, которые я видела от кромки моря, оказались ближе, но не это обрадовало — свет. Человеческое жильё!

Трусцой, постоянно оглядываясь, чтобы недружелюбно настроенный всадник не застал врасплох, добралась до забора. Средневековье Средневековьем! Даже горшки на кольях сушатся.

Поколебавшись, отважилась пробраться во двор.

Заворчала собака, закудахтали куры в курятнике.

Остановившись, я выровняла дыхание и ещё раз, очень медленно и очень подробно всё осмотрела. Крыша из камыша поставила точку в осмыслении происходящего: судьба занесла меня вовсе не на окраину родины. В лучшем случае — в отсталую страну, в худшем… Ты, Ирина, девочка не глупая, географию учила, поэтому должна понимать, что случай — худший. Нет таких неразвитых стран на морском побережье с умеренным климатом.

Плюхнувшись на землю, я зарыдала. Одно дело — любить фэнтези, другое — в нём оказаться. И, главное, абсолютно случайно. Не умереть, не принять предложение бесноватого колдуна, а просто чихнуть и оказаться в другом мире.

Если верить книгам, меня должен был ждать добрый друг, а достался злобный враг. Может, хотя бы магией наградили? Увы, то ли я не умела ею пользоваться, то ли никаких умений при переносе не приобрела.

Распахнулась дверь, и на меня упал свет фонаря.

Перестав размазывать слёзы по щекам, обернулась и увидела мужчину с топором в руках. Хорошее начало ночи!

Бежать не было сил, поэтому осталась сидеть, терпеливо дожидаясь решения своей участи.

Мужчина окликнул меня на какой-то тарабарщине. В ответ пожала плечами и знаками попыталась показать, что не говорю на местном языке. Мужчина почесал бороду и закрыл дверь. Всё, ночлег накрылся, придётся искать другое пристанище.

Однако я ошиблась. Прошло несколько минут, и мужчина вновь возник на пороге. Его тянули за руки и пытались удержать жена и дети.

— Кадара? — мужчина подошёл и ткнул в лицо кнутовищем.

Вновь пожала плечами. Ну не знаю я значения этого слова!

— Кадара маресьи? — настойчиво повторил мужчина.

Вместо ответа разрыдалась и по-русски объяснила, что никакая не «кадара», а обыкновенная студентка четвёртого курса Университета технологии и дизайна Ирина Куракина, которая пришла на вечеринку по случаю Хэллоуина, а оказалась черти где.

Мужчина ещё пару раз попытался выпытать, кадара ли я, а потом плюнул и потащил куда-то. Как оказалось, к хлеву, где среди бурёнок похрустывал соломой видавший виды коняка. Мужчина оседлал его, закинул меня поперек седла, как трофей, и потащил по темноте и холоду в неизвестном направлении.

Я отбила себе всё, что могла. И что не могла, тоже. Вдобавок от тряски и неудобного положения мутило. К счастью, ехали мы не долго.

Мужчина сгрузил меня перед воротами типичного средневекового города, постучал в какую-то дверку, перебросился парой слов со стоящими в карауле солдатами и испарился. Я с тоской посмотрела вслед ему и со страхом — на угрюмых воинов. Один такой недавно гонял по берегу…

Меня грубо ухватили под руки, пихнули фонарь в лицо и, видимо, обругав, втащили внутрь городских стен. Они оказались толстыми — ширина моей квартиры, не меньше. Над головой нависали решётка и колья. Воображение живо нарисовало, что они могут сделать с человеческим телом.

Вскоре под ногами оказалась булыжная мостовая. Потянулись кривые улочки. Такие я видела в Праге. И домики похожие. Только пахнет… Увы, заткнуть нос нечем, руки заняты.

Солдаты остановились у неприметного домика, прилепившегося к городской стене, и постучали. Один раз. Второй. Наконец им соизволили открыть.

На пороге стоял мужчина с крайне недовольным выражением лица.

— Кадара небаро аверо мьедеси, — указал на меня солдат.

Хозяин дома нахмурился ещё больше, но впустил нашу скромную процессию.

— Даро а меси, — дал какое-то указание владелец жилища. Очевидно, провести меня в комнату, потому что именно туда и затолкали.

Солдаты с чувством выполненного долга удалились, а я осталась.

Мужчина пару минут буравил меня глазами, а потом что-то спросил. Привычно пожала плечами и повторила скорбную повесть. Странно, переспрашивать хозяин дома не стал, а просто вышел.

За время отсутствия я успела осмотреться и по интерьеру определить, на уровне какого века по земному летоисчислению находилось государство. Пятнадцатый-шестнадцатый. Что ж, уже хорошо, мог бы и десятый оказаться. Только красители у них какие-то особенные: у нас такого глубокого синего до Нового времени не водилось.

Мужчина вернулся, согнал меня со стула и плюхнулся на него сам. О том, что это невежливо, пришлось промолчать: не у себя дома.

— Так ведьма? — устало поинтересовался владелец горчичного кафтана, или как там эта часть одежды называлась? Кафтан, кажется, только у славян, или что-то путаю? А, ладно, не тем мозги забиваешь!

— Да, на мне костюм ведьмы, — не стала скрывать очевидного.

И только сейчас до меня дошло, что мы разговаривали на одном языке! И язык этот — чистый русский!

Мужчина усмехнулся, правильно разгадав причину округлившихся глаз, и пояснил:

— Я маг.

Он — маг? А где же импозантный красавец? Жизнь, ты редкая сволочь, хоть в мелочах бы улыбнулась!

— Итак, ты не из нашего мира, — резюмировал маг. — А ведьма или нет, вопрос.

— Не ведьма, — заверила я и задала традиционный вопрос попаданки:

— Вы мне поможете, научите языку?

Маг ответил отрицательно.

Грустно вздохнув, прощупала почву с другой стороны. Для чего земных девушек перетаскивают в фэнтези? Увы, спасение мира или хотя бы королевства мне не собирались поручать, попасть в жёны князю, королю, Тёмному властелину не светило, в наложницы тоже. Родственников среди местного населения, судя по всему, не имелось.

Версии кончились, зато у мага появилось горячее желание провести надо мной какой-то эксперимент. С трудом отбившись, буркнула, что хочу спать. Желание моё выполнили, выделив тюфяк на чердаке и таз с тёплой водой. Что ж, придётся воспользоваться здешними удобствами, а завтра разбираться со свалившимися на голову неприятностями.

Глава 2.Дивный новый мир

Меня разбудил сквозняк. Заёрзав, поняла, что заработала не только насморк. С каких это пор кровать стала такой жёсткой? И откуда этот мерзкий запах? Денькины носки? Говорила же: не носи неделями, а запихивай в стиралку! Нет, определённо, это не носки, а что-то сдохло. Вернее, кто-то. Какой-то грызун. Помню, эскалатор на одной станции благоухал так целый месяц.

Заворочалась, потирая затёкшую шею и села. Опрометчиво, потому что тут же ударилась обо что-то головой. Как выяснилось, о деревянную балку. В моей квартире, вроде бы, потолок выше. И живу я не на чердаке. Стоп, неужели это был не сон?

Оглядевшись, убедилась, что реальность беспросветна и безрадостна. Я в дезабилье, потому как костюм ведьмы пришёл в негодность после путешествия по норам побережья, сижу на соломенном тюфяке, прикрытая каким-то тряпьём. С одной стороны — столб, с другой — всякая рухлядь, а вокруг — пыльный чердак с паутиной и слуховыми оконцами. Уборку тут, похоже, не делали никогда. Я начинать тоже не собиралась, быстро поплескалась в остатках вчерашней воды и надела подсохший костюм ведьмы.

Всё ещё надеясь, что это чья-то злая шутка, согнувшись в три погибели, подобралась к окну и выглянула наружу. Ну, выглянула — это громко сказано, потому что разглядеть что-то через местное стекло не представлялось возможным. Сдаётся мне, это и не стекло вовсе.

Вздохнув, отомкнула задвижку и распахнула окно. На меня повеяло утренней свежестью и запахом тины. Память подсказала, что отсюда до побережья — километров десять, значит, где-то неподалёку протекала река.

Осторожно высунувшись, огляделась. Прямо перед носом колыхались веревки с сохнущим бельём, напоминавшие Италию в фильмах неореализма. За ними темнели фасады домов. Тесно прижавшись друг другу, они кое-как соблюдали «красную линию», зато с этажностью были проблемы. Высотный регламент в городе не соблюдали, за чистотой фасадов тоже не следили. Зато домики весёлые: жёлтые, коричневые, оранжевые — видимо, у кого какая краска нашлась. Штукатуренные, с подпорками вторых этажей, опасно нависавших над входом. Крыши разные: у кого черепичные, у кого — из дёрна.

По улице катил бочки какой-то толстяк. Прислонившись к стене дома, пиликал на шарманке старик. Перебранивались женщины. На них я обратила особое внимание, чтобы понять, каковы нормы внешнего вида в неизвестной недружелюбной стране. Разумеется, задерживаться здесь я не собираюсь, но денёк провести точно придётся, пока не уломаю мага вернуть меня обратно в Россию. Ясно же, что оказалась здесь по ошибке. Чародей ведь сам вчера сказал, что задания никакого мне не предложат, жениха тоже не подберут.

Теперь я поняла, что в клубе повстречалась с ведьмой. Очевидно, ей поручили переправить сюда какую-то девицу, но забыли дать чёткие приметы. Вот она первую попавшуюся и того… Только вопрос: как? Тем самым порошком, который я приняла за наркотик? А как же всякие порталы, свист ветра в ушах, состояние невесомости, не могла же я этого пропустить? Не час же с закрытыми глазами стояла! Хотя, кто её знает, эту магию, может, она мгновенного действия. Увы, все сведения о данном предмете были почерпнуты из книг о Вольхе Редной, которые я любила почитывать перед сном. Вольху, к слову, перечитала два раза.

Вздохнув, вернулась к созерцанию улицы и пришла к выводу, что мой наряд не так уж выбивается из общей массы, только слишком яркий. А головной убор придётся сменить: женщины здесь носили белоснежные чепчики. Все или только горожанки, сказать пока затруднялась: слишком мало материала для изучения и видно плохо.

— Ты уже проснулась?

Я вздрогнула и обернулась. За спиной стоял вчерашний маг, одетый в подобие домашнего халата. Из-под халата выглядывало исподнее, по виду напоминающее термобельё, только иного кроя

— Девице невежливо рассматривать мужчин, — заметил чародей и захлопнул слуховое окно. — Свалилась на мою голову, ведьма! Проклянёшь ещё, потом весь дом окуривать.

— Я не ведьма, уважаемый, — со вздохом напомнила я и попросила вернуть меня обратно.

Маг хмыкнул и заявил, что делать ему больше нечего, как название моего мира выяснять.

— А как же тогда… Откуда вы русский знаете? — опешила я.

Надежды вернуться домой рушились на глазах.

— Русский — это твой язык? — догадался маг. — Значит, королевство Русса… Даже не слышал. Всё просто: с этим артефактом, — он гордо продемонстрировал помесь пирамидки и песочных часов, вместе образовывавших замысловатую фигуру из трёх треугольников, — можно понять даже язык зверей. Я его в карты у чернокнижника выиграл.

Кивнула и задумалась, какую выгоду можно извлечь из, похоже, единственного человека в этом городе, понимающего мой язык.

— Пошли, — маг потянул меня к лазу в полу. — Тебя надлежит проверить. Кадары мне не нужны.

— А «кадара» — это кто? — я осторожно, боясь оступиться, слезла за чародеем по приставной лесенке.

Оказалось, ведьма. И их здесь не любят. Во всяком случае, в комнате, куда меня втолкнули, поджидал солдат.

— Сейчас мы проверим, с какими намерениями пришла, — потёр руки маг и усадил в кресло. Увы, оно оказалось не мягким, а твёрдым. Обычный украшенный резьбой стул с подлокотниками.

Чародей ловко защёлкнул ремни, лишив меня возможности двигаться, и приказал солдату строго следить, чтобы я не пыталась колдовать.

Мне стало страшно. Сразу вспомнились инквизиция и пытки. И то, что узникам не давали права выбора: либо признаёшь, что ведьма, либо на костёр. Или их в любом случае на костёр? Ох, зачем я кричала! Рот бы себе теперь кляпом заткнула, сама ведь беду накликала!

Солдат приблизился и ткнул мне в грудь алебардой (догадываюсь, что это не она, но всё, что не копьё, но на палке для меня алебарда). Видимо, чтобы не удумала чего.

Пискнув, что колдовства в нашем мире нет, предложила посильную помощь в модернизации окружающего пространства. Я, конечно, не технарь, но кое-что тоже могу. Например, намекнуть, что неплохо бы изобрести паровой двигатель. Или внести изменения в местную моду, чтобы не стирать каждый день. Или… Но всё это мага не заинтересовало. Он зыркнул так, что я сочла за лучшеепредпочла замолчать.

Солдат, кажется, предлагал меня убить, во всяком случае, слово «кадара» в свой адрес слышала неоднократно. Сопровождалось оно тыканьем мне в лицо алебардой.

Маг засуетился, раздобыл где-то мел и нарисовал что-то под креслом. После этого мужчины почему-то выжидающе посмотрели на меня. Всё, что могла, — это с мольбой заглянуть им в глаза.

Затем пришла очередь пыток.

Маг зажёг свечу из красного воска и поднёс к моей руке. Я, разумеется, завизжала, когда пламя коснулось кожи. К счастью, чародей ограничился тем, что поводил свечой туда-сюда сначала через одну, потом через другую руку. Потом выудил из кармана халата иглу и проколол мне палец.

Не спрашивая моего согласия и не обращая внимания на активное недовольство, маг продолжал истязания. Крови он выдавил больше, чем берут на анализ. Надеюсь, та колба была мытой: не хотелось бы умереть из-за местной антисанитарии.

Кончилось всё тем, что на меня накатила слабость, едва не закончившаяся обмороком.

Наконец мучитель оставил палец в покое и занялся исследованием крови. Зачем-то взболтал её, вызвав у меня закономерный рвотный позыв, и начал сыпать в колбу разные порошки, бормоча заклинания.

Солдат вытянул шею. Его метаморфозы крови интересовали сильнее. Я предпочитала смотреть в потолок и молиться, чтобы сумасшедший маг не проткнул мне ещё что-то или не проверил кости на прочность.

— Странно! — протянул наконец экзекутор, почесав переносицу. — Обычная человеческая кровь. Как тогда ты сюда попала и почему в таком наряде?

— Правда, — глаза мага недобро блеснули, — нельзя исключать возможность действия чар и сокрытия истины. Ведьмы в первом поколении тоже не всегда вычисляются алхимическим способом… Но мне за дорогие ритуалы не платили, так что возрадуйся, скажу, что не ведьма.

От сердца отлегло.

— Спасибо, — пролепетала я, понимая, что избегла какой-то жуткой участи. Те ритуалы наверняка напоминали развлечения сатанистов.

Узнав, что перед ним не «кадара», солдат сплюнул и, бряцая кольчугой, ушёл. Маг развязал меня, и я на радостях повисла у него на шее. Чародей скривился так, будто его укусила змея, и брезгливо отстранил меня.

— Ты мне не родственница, — отрезал он, собирая и убирая колбочки. — Ну и воспитание!

Даже обидно стало. Меня в группе считали «пай-девочкой»: не матерюсь, не курю, пью мало. Парень, и тот постоянный. А тут какой-то маг заявляет, что воспитание хромает. Какие же тогда здесь женщины? Молчаливые тени мужей? Раньше ведь, кажется, без разрешения рта открыть нельзя было. Или я что-то путаю? Увы, история отложилась в голове только в рамках школьной программы.

Пока чародей уносил орудия пыток, я украдкой проверила, не вернулся ли солдат, и осмотрела ранку. Почему-то вспомнились всякие ужасы о заражении крови и полнейшей антисанитарии Средневековья.

Место прокола не почернело. Кровь не шла, края ранки не почернели. На всякий случай облизала палец: слюна дезинфицирует.

— Ты что стоишь? — маг обернулся ко мне и нахмурился. — Тут не странноприимный дом. Даже за деньги на постой не возьму.

— Бирюк! — фыркнула я.

Чародей сделал вид, что не расслышал, и ушёл. Судя по звону посуды, на кухню.

В желудке тут же забурлило, напоминая, что и мне неплохо позавтракать.

Кухню я нашла легко, по запаху. И заодно познакомилась с домработницей мага — сухонькой старушкой в белоснежном чепце и невзрачном сером платье, такое у нас не надели бы даже монахини. И в этом предстоит ходить мне… Может, лучше стать ведьмой?

Старушка одарила меня хмурым взглядом, поджала губы, и обронила:

— Тха!

Судя по тону, слово обозначало какое-то ругательство. Да и маг гаденько хмыкнул, копаясь в тарелке с кашей — той самой овсянкой из фильмов о Шерлоке Холмсе. К каше полагался кусок чёрного хлеба, ломтик ветчины и кружка с каким-то мутным напитком. Однозначно, не кофе.

— Можно мне поесть? — я указала на тарелку с овсянкой.

Конечно, предпочла бы тосты с джемом или хотя бы яичницу, но лучше каша, чем ничего.

Маг хранил молчание и ел. Старушка же, похоже, задалась целью не допустить меня к столу. Она плевала слюной, тыкала пальцем в грудь и, указывая на дверь, повторяла: «Шелон!». Я мужественно терпела, улыбалась и косилась на чародея. Потом решила, что стеснительность и вежливость — путь к голодной смерти, и присела за стол.

— Здесь тебя никто кормить не будет. Скажи спасибо, что не на улице ночевала, — отхлебнув из кружки, маг расставил все точки над «и». — «Шелон» означает: «Убирайся». Дверь найдёшь.

— Вы мужчина или нет? — возмутилась я. — Пытали, а теперь даже не покормите? Ведь я же не кадара, то есть невиновна, и…

— Садись! — недовольно буркнул маг и велел домработнице подать ещё одну тарелку.

Посуда в этом мире оказалась глиняной и деревянной. Столовые приборы — тоже из дерева и из какого-то сплава. А кашу варили без соли. Мерзость страшная! Знала бы, не просила бы.

Домработница, которую, кажется, звали Агна, не поскупилась, навалила целую гору овсянки, а вот ветчины пожалела. Я попыталась выпросить немного у мага: увы, тот съел всё сам. Пришлось давиться кашей и запивать её яблочным компотом.

— Значит, вы не знаете, как вернуть меня назад? — заметив, что маг уже доел и собрался уходить, задала я животрепещущий вопрос. — Даже за деньги?

— Откуда у тебя деньги? — отмахнулся чародей. — Вчера обыскал — ничего.

Я чуть не подавилась компотом. То есть, пока спала, он рылся в моей одежде. А, может, и рядышком полежал: кажется, попаданок нередко пытаются изнасиловать в первой же главе. Но разум подсказывал, что я бы заметила, если б чародей привалился под бок, проснулась по крайней мере.

— Я заработаю и отдам, — с мольбой взглянула на мага. — Назовите цену и…

— Во-первых, я всего лишь цеховой маг, во-вторых, за твоё желание можно целый город купить. И чем ты заработаешь? Тем, что под юбкой?

Чародей презрительно фыркнул, дав понять, что много за меня не даст. В пору бы обидеться, но я сдержалась. Пусть оскорбляет, лишь бы помог. Языка я не знаю, знакомых нет…

— Руками. Могу комнаты помогать декорировать…

Судя по взгляду, меня приняли за сумасшедшую. И правильно — не было профессии дизайнера в Средневековье, зато есть художник.

Я призадумалась и, загибая пальцы, начала перечислять, что умею. Поломойкой в трактире или девицей лёгкого поведения работать не желала: и то, и это предполагало унижения, побои и неразборчивые связи. Конечно, двадцать первый век внёс коррективы в поведение полов, но раскрепоститься до статуса вещи я не желала. Оставался маг, который пристроил бы к кому-то, либо и вовсе оставил при своей особе. Женщины, похоже, его не интересовали, так что уживёмся. Не навсегда же я здесь! Больше месяца жить в иномирье не собиралась.

Маг смотрел с всё возрастающим удивлением, а потом предположил, что меня сослали сюда как представлявшую опасность для королевства. Рассказ об учёбе, чертежах, рисовании и прочем он воспринял как бредни умалишённой и напомнил, что ни читать, ни писать я не умела.

— В служанки? — с тоской взглянула на чародея, стараясь не думать о стирке его кальсон и уборке дома без водопровода и канализации.

— Мне одной хватает, — убил последнюю надежду маг. — Всего хорошего!

Чародей удалился, и я осталась наедине с Агной. Она недовольно бренчала посудой, намекая, что пора кое-кому уходить. Я и ушла, но сначала умылась, посетила места общего пользования и немного изменила наряд. Отстирать, увы, я его за пять минут не могла, зато уменьшила декольте и избавилась от приметного головного убора.

Кажется, Агна с особым удовольствием захлопнула за мной дверь и даже кулаком вслед пригрозила.

Перейдя улицу, постаралась запомнить дом безымянного мага. Пусть здесь мне не рады, зато понимали русский.

Итак, нужны какие-то ориентиры. Крепостная стена позади, солнце — слева, напротив — полинявшее строение ржавого цвета. Крыльцо — три ступеньки. Над дверью — засохшая ветка какого-то дерева. Что ещё? Справа, через три дома, — перекрёсток. Жаль, что ещё не изобрели таблички с названиями улиц и номерами домов.

На меня начали коситься и, чтобы не вызывать ненужных подозрений, я побрела прочь, надеясь до конца дня найти работу или добрую душу, которая бы обогрела.

Даже обида брала: в книгах о героинях заботились, кормили, учили, одеждой снабжали, а я топала по каменной мостовой на высоких каблуках, в маскарадном костюме и без пальто. Холодно, низкое осеннее солнышко не согревало.

Прохожие косились, сторонились. Это настораживало, потому что любой из них мог позвать стражу и обеспечить мне каникулы за решёткой.

Ноги гудели: камни острые, просветы между ними — большие, а многих булыжников и вовсе нет. Тут бы кроссовки или местные сапоги на плоской подошве! Каблуков иномирные дамы не носили, во всяком случае, не спотыкались. У всех — юбки до щиколоток, корсеты на шнуровке, шали на плечах и какой-нибудь головной убор на голове. Чаще — чепец, но встречались и береты с платками.

Волос женщины старались не показывать, разве что выбьется на шею прядка-другая. Девушкам дозволялось чуть больше, но с непокрытой головой я никого не видела.

Мужчины одевались по-разному. Видела я и индивидов в лосинах. Представьте себе: штаны в обтяжку, ничего не скроешь, а поверх — шорты с буфами. Особенно комично смотрелось на пожилых. Но большинство оставались консервативны: тесные, но в меру, штаны, рубашка с планкой, камзол, поверх — куртка или меховая распашная безрукавка.

Бедный люд, конечно, от нашего ничем не отличался. Что земные крестьяне и ремесленники, что эти — одинаковы.

Но мужчины с косичками — это выше моего понимания! Видимо, лосины — признак отсутствия ума.

На прохожих перестала коситься сразу же, как заметила солдат с алебардами. От греха юркнула в какой-то проулок, где едва не распрощалась с завтраком: жители устроили там помойку.

И мы ещё ругаем нашу систему ЖКХ! Поглядели бы на местные стандарты чистоты, поняли бы, что живём в раю. Под ногами нет сточных канав, не благоухает нечистотами, не блестят из щелей глаза крыс.

Усталая и голодная, проплутав по городу часов пять, выбралась на какую-то площадь. Решив, что терять всё равно нечего, привалилась к стене под вывеской с кабаном. Не сделаю больше ни шага, пока меня не возьмут сюда на работу.

Заведение, кажется, приличное, раз находится напротив ратуши с гигантскими часами. Эти самые часы я и рассматривала, следя за движением заводных фигур под стрелками, пока дверь не распахнулась, и какой-то мужчина не попытался прогнать бродяжку, то есть меня. Как выяснилось позже, хозяин трактира.

Глава 3. Чужая среди чужих

Подула на лезшие в глаза волосы и пожалела, что не заплела косу. Волосы у меня средней длины, до лопаток, да ещё стриженные лесенкой, поэтому эталона русской красоты не вышло бы, но жиденькая косичка — вполне. А теперь стою, мучаюсь. И мою посуду. Без «Фейри» и губки приходилось тяжело. Тру и тру засохший жир ветошью и мылом. Оно тут напоминает хозяйственное, только не ровные брусочки, а плоские, кривые, грязно-серые. Пенится плохо, оттирает также.

Ненавижу котлы и чугунные сковородки! Больше, чем официанток, или как их тут положено называть? А, подавальщицы. Они с таким презрением кидают мне тарелки с объедками, будто я существо второго сорта.

Весь день на ногах. Спина затекает, болит. К вечеру валюсь с ног и без всяких сновидений дрыхну до утра, пока повар не растолкает. Рано, на рассвете, потому как мне плиту растапливать.

Никогда в жизни не таскала столько тяжестей. И кресалом никогда не пользовалась. У нас даже в деревнях огонь спичками разжигают. А здесь — шестнадцатый век, что с него возьмёшь? И газетки нет, чтобы пламени помочь разгореться, приходится лучину стругать. Как результат — все пальцы в занозах.

Сплю я на кухне, за занавеской, на деревянной лавке. Она жёсткая, поэтому стелю на неё рваный тулуп. Его мне милостиво подарила жена хозяина, увидев как-то мою посиневшую от холода мордашку во дворе.

Водопровода нет, приходится за водой на улицу бегать, вот и мёрзнешь… То есть мёрзну.

Меня пробовали привлечь колоть дрова, но быстро поняли, что топор я даже не подниму. Оно и к лучшему — отрубила бы себе ногу.

Словом, уже недели три тружусь посудомойкой и поломойкой в таверне «Какой-то там кабан». Какой, я ещё не знаю, а вот слово «кабан» выучила. Когда тыкают на вывеску с этим животным, а потом в название, нетрудно запомнить. Это повар так развлекался. Я для него — предмет вечных забот и развлечений. Почему забот? А потому, что языка не знаю, но активно учу.

Имя моё переделали в Иранэ. Я не возражала — глупо. Повара, к слову, звали Йоханес. С ним мы хоть как-то общались. Жестами и на двух разных языках. Зато мой словарный запас вырос. Через год, наверное, смогу нормально изъясняться.

Ворот платья натирал: грубые нитки не нравились чувствительной коже. Но не до жиру, быть бы живу, поношу и эту хламиду. Единственный плюс — отстежные рукава. Когда моешь посуду, очень удобно. Только намучаешься потом шнурки завязывать. Тут всё на шнурках, а завязки — на груди или сбоку. У знати, возможно, уже пуговицы появились, не знаю пока, не заходят к нам гранды, а мы, бедный люд, ходим по старинке. Я ведь тут на уровне крестьянки. Ещё и чепец на голове… Матрона матроной! Только дюжины детей не хватает.

Нижнего белья в этом мире ещё не изобрели, его заменяла нижняя рубашка или юбка из плотной ткани, похожей на хлопок. И всё. Никаких трусиков, корсетов и бюстье. Я так ходить не могла, поэтому занашивала земное бельё. Так и теплее, и безопаснее. Но в остальном старалась не отличаться от местных. Грязно-зелёное платье в пол, скромный вырез, прикрытый платочком, башмаки на деревянной подошве и тот самый застиранный чепец. Ни дать, ни взять фламандка с полотен Рубенса! Только фигурой скромнее: ни бюста шестого размера, ни целлюлита. Но для местных — нормально. Пару раз меня уже щипали за мягкие места. И не только сзади. Поэтому-то и выпросила у подавальщицы старый платочек, чтобы не смущать морально неустойчивых мужчин, падких на женские прелести. Хорошо, что хозяина и Йоханеса такое не интересовало. У нас сугубо рабочие отношения.

Руки мёрзли, но я упорно боролась с последней партией грязных тарелок. За окном давно стемнело, но посетители в зале ещё сидели, попивали вино и пиво. Когда уйдёт последний, возьму ведро и пойду драить пол. Не люблю начинать день с тряпки, предпочитаю его ею заканчивать.

Никогда не думала, что девушкам в тавернах приходится так тяжело. В романах они ещё гулять по городу умудряются, знакомства заводят. Я же за эти две недели не видела ничего, кроме таверны и заднего двора. Тут даже выходных не предполагалось, оставалось надеяться, что хотя бы заплатят. Или хозяин сэкономил, а я работала за кров и еду? Трудового договора ведь мы не заключали, а спросить не у кого.

Отогнав грустные мысли, вновь погрузила руки в холодную воду. Сначала тяжело было мыть десятки тарелок в одном тазике, но потом наловчилась.

Глиняные кружки, глиняные тарелки, деревянные ложки, металлические вилки, ножи… Несколько горшочков из-под рагу — и всё, можно поесть. Сегодня настоящее пиршество — среди объедков есть мясо.

— Иранэ, месиру! — заглянув на кухню, крикнула подавальщица.

Это Грета. На её груди помещаются восемь пивных кружек.

Так, значит, кто-то что-то пролил в зале, и мне нужно подтереть. «Меси» — это комната. «Месиру» — большая комната, то есть обеденный зал.

Отложив в сторону мыло и ветошь, наполнила ведро водой и поспешила наводить чистоту. Надеюсь, в этот раз меня ни за что не ущипнут, хотя поза располагает: головой вниз, тем самым местом кверху.

Посетителей было много. Кто-кто смеялся, чокаясь кружками, кто-то похрапывал, уткнувшись в тарелку, кто-то ел молча, кто-то спорил — словом, всё, как обычно.

Указывать, что и где вытирать, не потребовалось: винное пятно на полу заметила сразу. Битую посуду уже убрали, а Грета меняла скатерть.

Тихонько, стараясь не беспокоить посетителей, прошмыгнула к столу и принялась за работу.

Хочешь, не хочешь, а поневоле слушаешь и смотришь по сторонам. Так, скользя взглядом по лицам, заметила примечательную парочку: двух мужчин. Один из них сидел, второй стоял. И на шее у него был ошейник. Самый настоящий, железный, поверх воротника куртки. Рабства в этой стране, вроде, не существовало, поэтому я поневоле не сводила глаз с этой парочки, не забывая драить пол. К счастью, они не замечали столь пристального внимания, а то с этим строго: женщина — сама скромность. А прислуга — скромность вдвойне.

Да, кому рассказать — без пяти минут дизайнер работает уборщицей! До этого я и профессию продавца считала неподходящей для лица с высшим образованием (ну, почти высшим, один год всего оставался), а теперь с радостью бы встала за прилавок и приветливо улыбалась. И уж точно не носила бы те обноски, которые перепали с барского плеча, то есть от подавальщиц и хозяйки.

Мужчина в ошейнике стоял ко мне лицом, поэтому сумела хорошо его рассмотреть. Тёмно-рыжий, с вьющимися волосами до плеч, будто у ролевика или певца. И бородка — будто плевок, сбрил бы или отрастил нормальную. Молодой, мой ровесник, наверное. Одет как большинство посетителей, то есть нормально, а не в колготки и шорты. Скромненько так, неприметно.

У второго видела только спину и руки, но и по ним быстро определила, что деньги у мужчины водились. А, может, и титул. У хозяина таких перстней и вышивки серебряной нитью по воротнику куртки не было. Только что такой важный господин делал в нашем заведении? Оно, конечно, не кабак, тут я не ошиблась. Захаживали к нам бюргеры и состоятельные ремесленники — публика приличная по средневековым меркам. Но тут явно человек иного склада.

Внезапно поняла, что рыжий смотрит на меня, и тут же уткнулась носом в тряпку. Быстро протёрла пол насухо и поплелась обратно на кухню.

Спину свербело: не иначе кто-то буравил взглядом. Даже догадываюсь, кто.

Мысленно сложила пальцы крестом. Только не надо гневных воплей: «Иранэ!» и очередных объяснений, как себя нужно вести. Они экстремальные: макнут лицом в воду, покажут на булькающую тебя и на зал, снова макнут. То есть молчи и знай своё место. Сейчас, правда, я и на словах понимала, что значит: «Иранэ, шелон а роста! Ракон сиё, иторисон!». В переводе на русский: «Ирина, пошла на кухню! Работай молча, не смотри!». Забавно, отрицание тут образовывали при помощи приставки «и». То есть «иторисон» — «не смотреть», а «рисон» — наоборот, гляди в оба. Когда с головой погружаешься в языковую среду, азы схватываешь быстро.

Обошлось. Спокойно вылила ведро, прополоскала тряпку и вернулась к посуде.

Спать, как обычно, легла самой последней. Устроилась в своём углу, свернувшись комочком, и забылась до предрассветного часа.

Ночью мне снились родители, Даша, Женя, Денис. Милые обычные сценки, только теперь они вызывали умиление. Кажется, я видела нашу старую квартиру с окнами в двор-«колодец», маму с кипой тетрадей, отца, чистящего картошку.

Даша и Женька сидели на улице, ели мороженое. А Денис… Я просто слышала его голос, не разбирая слов.

Проснулась раньше срока, когда на кухне ещё царили тишина и полумрак. Перед глазами всё ещё стоял давешний сон.

Села, обхватив руками колени, и гадала, что сейчас делают родные. Я часто вспоминала о них в первые дни, представляла, как Денька обзванивает всех моих подруг, обшаривает вдоль и поперёк клуб. Потом пишет заявление в полицию. Родителям не говорит, чтобы не расстраивать. Хорошо, что я живу отдельно, а то бы у папы случился инфаркт.

И теперь я — «пропавшая без вести». Висят мои фотографии на стендах «Их разыскивает милиция», их показывает по ТВ Игорь Кваша. Или Денис мои фото на столбах расклеил? А что, тоже выход. Только, увы, бесполезно: из иномирья в нашу страну никто не заглядывает, разве что та ведьма. Только сомневаюсь, что эта стерва кому-то что-то расскажет.

Иногда мучили страхи: не заняла ли ведьма моё место? Вдруг никто меня не ищет, а мнимая Ирина Куракина спокойно спит с моим парнем, живёт по моим документам, ходит вместо меня на занятия. А я застряла тут навечно, и ничего сделать не могу. В такие минуты проклинала виновницу своих бед, надеясь, что слово всё-таки материально и работает в других мирах. Надеюсь, ведьме хоть икалось.

В последнее время мысль о том, что мы поменялись местами, терзала всё больше. Оставалось только гадать, не втянула ли меня та женщина в историю похуже.

Заснуть опять я всё равно не могла, поэтому встала, сходила за дровами и разожгла плиту. К тому моменту, как пришёл заспанный Йоханес, успела натаскать воды для готовки.

Повар похвалил, а потом что-то сказал про сегодняшний день. Что, не поняла, но сообразила, что нужно позавтракать, одеться и куда-то идти.

За завтраком к нам присоединилась семья хозяина и подавальщицы. Они переговаривались между собой, кажется, шутили, а я сидела и слушала, пытаясь пополнить словарный запас. От глаз не укрылось, что все принарядились, не шпыняли меня. Да и еда за одним столом не в местных обычаях. Хозяева отдельно, прислуга отдельно, а поломойки вообще в углу.

Когда я вымыла тарелки, Йоханес велел одеваться.

Впервые за три недели я вышла на улицу.

Дома теперь не казались необычными, а люди — забавными. Сама такая же. Топаю в деревянных калошах, снег топчу. Он уже выпал, красивый такой, искрящийся. У нас такого не бывает: экология не та.

И дымком пахнет… Нравится мне этот запах! Мороз на время приглушил запах нечистот, так что теперь городок даже мил.

Утро выдалось солнечное, как в пушкинских строках: «Мороз и солнце; день чудесный!». Только «друг прелестный», то есть я, не дремал, а топал в самом хвосте процессии «Некого кабана». Трактир хозяин закрыл. Сначала удивилась, но потом увидела, что ни одна лавка не работает, а людской поток тянется в одну сторону, строго на запад. Все нарядные, улыбающиеся, восторженные. То ли на праздник, то ли на мессу.

Стараясь не отстать от Йоханеса: в городе я не ориентировалась, потеряюсь, обратную дорогу могу не найти, — протискивалась между стенами домов и боками бюргеров. И наконец увидела цель нашего путешествия — площадь с храмом. Словом, всё как обычно, даже архитектура готическую напоминает, только вместо изображений из Святого писания фигуры королей со свитой и разные звери.

Разглядывая здание и гадая, какую религию здесь исповедуют, не заметила самого главного. Оно пряталось за фигурами людей и несколько подпортило настроение, напомнив о первом дне пребывания в Галании. Галания — это страна или мир, куда меня занесло. Полагаю, что всё же страна, потому что в ней находится Нурбок. Это город, самый что ни на есть конкретный город, на площади которого я стою. Всё это узнала за завтраком, когда Йоханес пытался объяснить, куда и зачем мы идём.

Я увлеклась любованием чудесами архитектуры небесной и не обратила внимания на архитектуру земную. А следовало бы!

Перед храмом сколотили помост и сложили костёр из огромных веток, метра два-три каждая.

Когда увидела, что сжигать собираются не куклу, как на нашу Масленицу, а живого человека, мне стало дурно.

Наряд приговорённой к страшной смерти старухи походил на тот, в который меня закинули в этот мир — значит, это кадара. Самая настоящая ведьма. И её действительно сожгут, как на картинке к учебнику шестого класса средней школы. Только тогда инквизиция казалась страшной сказкой, перелистнул и забыл, а тут…

Невольно попятилась, толкнув какую-то бюргершу. Она выругалась так, что даже я поняла.

Пара попыток выбраться из толпы не увенчались успехом, и я осталась стоять, где стояла.

На помост взобрались трое. Двое — в малиновых мантиях, кажется, судейских, а один — в обычном наряде, без шортиков.

Вокруг — оцепление из солдат. Они ощетинились алебардами в сторону толпы, не позволяя подойти слишком близко. Командовал ими усач в кирасе, гарцевавший на белом коне. М-да, вместо принца — палач.

Тот, что без мантии, извлёк из-за пазухи нечто и развернул. Это оказался местный аналог фотографии — портрет размером в плакат. С него на зрителей глядела до боли знакомая женщина. Приглядевшись, поняла, что это та самая ведьма, виновница всех моих бед. Только на рисунке она получилась чем-то похожей на меня… А вот это плохо! И, кажется, я понимаю, зачем ей понадобилось убегать отсюда. Кадар тут убивают и жгут. Ой, как мне повезло, что провалилась тогда в нору! Иначе бы план ведьмы сработал, и меня бы прирезали вместо неё.

Точно, вернусь в трактир, сожгу карнавальный костюм. Он слишком опасен, потому что настоящие ведьмы, вроде той старухи на костре, носят похожие. Во всяком случае, шляпы у них такие же. Вот попала!

А мужчины в мантиях тыкали пальцами в рисунок и, по-видимому, зачитывали приметы.

Сразу захотелось стать ниже: вспомнилось, что ведьма была высокой. Значит, и каблуки тоже носить нельзя. Никогда бы не подумала, что невысокий рост станет подарком.

Заметила, что Грета как-то странно на меня косится. Тут же сделала вид, что мне безумно интересна речь судей и надвинула чепец на лоб. Та женщина на картинке простоволосая, а головной убор сильно меняет внешность. Такой, как на мне, — уродует.

Пару фраз, выкрикнутых в толпу, я поняла, но большая часть так и осталась тарабарщиной. Жаль, что в Галании не издают разговорников, а живут только мерзкие цеховые маги, которые не желают ничему учить. Ничего, за деньги будет. Только где эти деньги достать, когда работаешь за кров и еду?

Судейские замолкли, толпа загудела. Сквозь неё протиснулись двое. Оба конные. Приглядевшись, с удивлением узнала в одном из них рыжего в ошейнике, а вторым оказался важный хрыч, его хозяин. Судя по тому, как низко поклонились все присутствующие, очень важный. Он махнул рукой рыжему, и тот подошёл к ведьме.

Народ ахнул, когда вокруг костра заискрилось нечто, напоминающее электрический разряд. Пресловутая магия? Но если рыжий маг, то почему носит ошейник? Чародеи всемогущи, они правят миром и советуют королям, как надлежит поступать. Или я чего-то не понимаю? Пора бы привыкнуть, что реальность не сходится с книгами фэнтези.

Ведьма дёрнулась, выкрикнула ругательство и сплюнула на землю.

Хозяин рыжего что-то крикнул, я разобрала только «кадара», «тха» и «торилон». Ага, они хотели что-то узнать, а ведьма не стремилась делиться информацией. Поэтому-то и шлюха — это я так «тха» перевела, местное забористое ругательство в адрес женщины. В мой адрес тоже его высказывали — Агна и парочка подвыпивших посетителей. Ничего, последним я средний палец показала. Разумеется, спрятав руку за спину, потому что жест мог оказаться межмирным, а лишаться пальцев не хотелось.

Рыжий что-то сделал, и ведьма захрипела, выгнулась так, что едва не порвала верёвки. Она вдруг увеличилась в размерах, пугающе нависла над замершей в ужасе толпой, но так же быстро сдулась. Однако от пут избавилась, если бы не маг, натворила бы дел. Но тот быстро сориентировался и наградил ведьму разрядом в лоб. Та рухнула на землю. Подбежали солдаты, заново привязали и по знаку хозяина рыжего подожгли ветки.

Я отвернулась, чтобы не видеть, как варварским способом убивают человека. Пусть даже злую ведьму — не заслужила она такого! А как же гуманность, ценность человеческой жизни?

На глаза навернулись слёзы. Поспешно смахнула их, чтобы не обвинили в пособничестве, и зажала нос: запахло горелой плотью.

Площадь прорезал то ли крик, то ли вой. Странный, неестественный. Видимо, так испустила дух ведьма.

Очнулась оттого, что Йоханес тянул меня за рукав. Пришлось покорно пойти за ним в храм мимо догоравшего костра. Возле него выставили караул — видимо, чтобы фанатики не растащили прах ведьмы.

Внутри оказалось душно и пусто. Никаких образов, никакой позолоты, просто голые стены с росписями на мифологические мотивы и карта Галании. Возле неё я и пристроилась, успокаивая нервы, отвлекала себя учёбой, благо где море, знала, поэтому Нурбок нашла быстро. А дальше… Дальше мы пришли к старой проблеме — алфавита я не знаю. Зато вижу, как пишется Нурбок. Итого, можно запомнить начертание шести разных букв. Уже хорошо: смогу соотносить устную и письменную речь.

Никто не возражал, чтобы я занималась самообразованием, пока они внимают священнику. На целый час меня оставили в покое. Успела и поплакать, и попытаться выкинуть из головы ужас сожжения живого человека (ну, просто перестать каждую секунду думать об этом, потому что забыть такое невозможно), и буквы выучить.

Когда мы вышли из храма, помост уже убрали, от костра не осталось и следа — ровное место.

Весёлый колокольный звон как-то не вязался с только что совершённым убийством, как и спонтанные народные пляски на месте преступления.

Скривившись, отвернулась и подумала, что человек действительно животное, просто говорящее и двуногое.

Меня подозвал хозяин и всучил медную монетку. Видимо, по случаю праздника. Поблагодарила, присев в неуклюжем реверансе. К месту он тут или нет, без понятия, но ниже меня по иерархической лестнице только нищие, и вновь обернулась, чтобы глянуть туда, где нашла упокоение ведьма.

Жизнь — борьба, Ира, и твоя борьба только начинается. Но я обязательно выберусь отсюда, а если не удастся, устроюсь с максимальным комфортом, чтобы уж точно не попасть на костёр. Не дождётесь, нурбоки! Или нурбокцы — не знаю, как правильно назвать обитателей города Нурбока. В русском-то языке ногу сломишь, а тут галанийский.

Глава 4. Через тернии к звёздам

В свой выходной, первый выходной в этом чёртовом мире, который успела возненавидеть всеми фибрами души, я направилась к цеховому магу. Как там его звали? Ах да, он не назвался. Впрочем, неважно. Главное другое — чтобы он выдал справку или иной документ, подтверждающий, что я не кадара. А то сожгут за милую душу!

Костёр крепко врезался в память, до сих пор вздрагиваю от запаха гари. По ночам снится та ведьма, инквизиторы на помосте, маг в ошейнике.

Другая болезненная тема — родители и Денис. Хочу к ним, сил нет! Каждый вечер мечтаю проснуться в своей комнате, в своей постели, но, увы! Они там, я здесь. Мучаемся одинаково, если только… Думать об этом не желала, но в России меня могли похоронить. Или не могли? Кажется, мёртвым человека признают через три года, а до этого он просто «без вести пропавший». Через полгода — это если есть основания полагать, что я… того, но тела не нашли. На войне, скажем, потерялась или в горячей точке, при пожаре и тому подобное.

Три года в запасе. Выберусь. Должна выбраться!

Я уже не выделялась в толпе: научилась ходить как местные, смотреть как местные, то есть глазки в пол, а ногами перебирать мелко-мелко. И мылась тоже как местные, отчего шея чесалась, волосы пропахли кухней. Надеюсь, вши не завелись.

Чистоплотностью жители Галании не радовали, но хотя бы ванну каждую неделю принимали. Прислуге хуже — одна грязная вода на всех. Не хочешь: таскай и грей сама. Что я и делала.

Мыться каждый день пришлось бросить: сил не напасёшься. Так, ополоснулась, подмылась — и хороша.

Средства личной гигиены тоже не на высоте, но подавальщицы поделились местным аналогом из корпии и научили делать самой. Ничего, неудобно, но терпимо. Им всё равно хуже — без белья-то.

Но не будем о грустном.

За прошедший месяц мои познания в галанийском значительно продвинулись. Времени стало больше: зима, мороз, снегопад, жители предпочитали сидеть по домам, приезжие не спешили пускаться в дорогу. В итоге подавальщицы скучали, я отдыхала, а Йоханес меня учил. Мы устраивались у очага и разыгрывали пантомиму «пойми меня». Для облегчения понимания пользовалась рисунками. Так обучение пошло быстрее и продуктивнее, словарный запас пополнился кучей существительных и парой глаголов.

С прилагательными, наречиями и предлогами дела обстояли хуже: их не изобразишь. Выучила только основные цвета: тыкала пальцем в нужную вещь и называла её с вопросительной интонацией. Не сразу, но Йоханес понял, чего я хочу.

Под башмаками скрипел снег. Я невольно притопывала, чтобы согреться. Всё, куплю самые толстые шерстные носки, в этих только мёрзнуть.

В декольте спрятала кошелёк со скромными сбережениями: знаешь язык, получаешь деньги. Громко сказано, но пара монет имелась. Два полновесных медных асса (бывают и половинки) и одна четверть серебряного дуката с замком на реверсе. Месячный заработок. Надеюсь, для разовой консультации хватит.

Погода выдалась сумрачная, того и гляди снег пойдёт. Это не радовало, учитывая мой скромный гардероб. Увы, пополнить его не могла: либо беседа с магом, либо местный аналог пальто. Хотя грех жаловаться: не в одном платье по улицам шатаюсь.

С завистью проводив глазами женщину в лисьей накидке, свернула к городским стенам. Недаром в своё время кружилась вокруг дома цехового мага, выискивая ориентиры, сейчас по ним и нашла. Вот перекрёсток, а вот и дома цвета засохшей крови, и три ступеньки перед нужной дверью. Пришла.

Странно, в первый раз я не заметила на вывеске меча в паутине. А что, просто и со вкусом. Подходит для гильдии оружейников или воинов — недаром же стражники именно к этому магу отвели.

Откашлявшись, постучалась.

Сердце бешено колотилось в груди. Как на свидании! Так дело не пойдёт: волнение — главный противник в любых начинаниях. Поэтому десять глубоких вздохов, улыбка на лице — и «Ариде!». «Здравствуйте», то есть.

Обозвавшая меня в своё время шлюхой грымза уставилась с подозрением и спросила, чего угодно. Этот вопрос я знала: как-никак в трактире работаю, поэтому с готовностью ответила: «Торилон ведо». Служанка поняла, пробормотала что-то в ответ и пригласила в дом. Уф, значит, не перепутала окончание! Кажется, в итальянском по последней гласной род определяют. В галанийском тоже. «О» и «а» в разговорной речи схожи, зато можно запросто человека оскорбить.

Размышляя о тонкостях местной лингвистики, не заметила, как оказалась в знакомом кабинете. Зато заметили меня, окинули оценивающим взглядом и решили не тратить время.

Маг снова отвернулся, погрузился в бумаги и махнул рукой — свободна. Я в ответ плотно затворила дверь, поздоровалась, представилась и произнесла коронную фразу: «Вы говорить, я не ведьма». Увы, на большее скудного словарного запаса не хватило.

Волшебник нахмурился, встал и изрёк что-то длинное и сердитое. Пришлось признаться, что не понимаю, и перейти на русский. Он музыкой звучал в ушах. Воистину, никогда так не любишь собственный язык, как тогда, когда поговорить на нём не с кем!

Кажется, маг сообразил, кто осчастливил его дом, потому что велел убираться. Я не пожелала, бесстыдно извлекла кошелёк и помахала перед носом у противного мужика. Пока тот изрыгал ругательства, сумела хорошо его разглядеть и убедиться, что хоть в чём-то фэнтези не врёт. А именно: волшебниками работают вовсе не бородатые пенсионеры вроде Дамблдора. Совсем нет, обычный коротко стриженый мужчина лет сорока. Невысокий, но не полный. Глаза, кажется, карие. А на скуле — шрам, старый, просто белая полоска. На шее — кожаный шнурок, на пальцах — пара колец. По виду — бижутерия, только вряд ли, наверняка какие-то артефакты. Или просто бабушкино наследство.

— Ну, что уставилась?

Я вздрогнула, услышав родную речь.

Маг смотрел в упор, нахмурив брови.

— А вы это… а?..

Предпочла замолчать, чтобы не прослыть дурой. Подумаешь, достал артефакт, будто ты не знала, что он у него есть!

— В прошлый раз я недоходчиво объяснил?

Волшебник встал, ухватил меня за шкирку, но я вывернулась и выпалила, что никуда не уйду, пока не получу нужную бумагу. Гильдейский маг закатил глаза и плюхнулся обратно на стул. Подперев голову рукой, он уставился на потрёпанную книгу с алым корешком. Я терпеливо ждала, понимая: спешка хороша только при ловле блох.

— Как зовут? — на галанийском спросил маг, одарив недобрым прищуром.

Что-то подсказало, что волшебник устал вести светские беседы и решил продемонстрировать своё мастерство.

Сглотнув слюну, медленно попятилась к двери, извинившись за беспокойство.

Ничего, хозяин тоже поручится, что не ведьма, зато жива останусь. Не нравилось мне выражение лица мага, как и сцепленные на столе пальцы. Если верить книгам, нервная система у магов нестабильная, а характер у данного конкретного индивида мерзкий.

Волшебник, ухмыльнулся: видимо, заметил, что испугалась, и повторил вопрос.

Помнится, у некоторых народов имя считалось священным знанием. Назовёшь его тому, кому не следует, — и всё, пропала твоя судьба. Поэтому назывались Маринки Таньками, обманывая тёмные силы. А я… Я дура, ляпнула, что Иранэ, то есть Ирина.

— Кто тебя учил языку?

Вопрос задал опять на местном наречии. Специально, зуб даю!

Нахмурилась, пытаясь выкрутиться. Слова «повар» я не знала, «друг» — тоже. А волшебник продолжал буравить взором, будто поджаривал на медленном огне.

Спина упёрлась в закрытую дверь. Пятиться дальше было некуда.

Пошарила рукой в поисках ручки, нащупала, повернула — не тут-то было! Мерзавец меня запер! Но как, ума ни приложу. Всё время на виду, не чаровал, вроде…

— Ключ, — соизволил объяснить маг на чистейшем русском. — Ты дверь захлопнула, а там замок хитрый. Без меня не откроешь.

Хмыкнула и сделала вид, что поверила сказкам.

Мозг подсказал решение проблемы со словарным запасом. Не можешь сказать? Нарисуй! Я и нарисовала, на полях записей мага. Ему это не понравилось, но рисунки заинтересовали. Согласна, повар получился на славу: с плитой, огнём и кастрюлями. Сама собой гордилась.

— Занятно! — протянул маг, сцепив пальцы за головой. — Женщины — существа глупые, а тут… Не видел бы, не поверил. Как говоришь, твоё королевство называется?

— Россия, — расценив интерес к своей особе как добрый знак, без приглашения присела на высокий табурет в углу и напомнила о справке.

Маг пожевал губы, почесал переносицу и переспросил, что такое справка. Кое-как объяснила.

Волшебник не спешил ничего писать и, тем более, подписывать. Он вновь нахмурился и заявил: не станет подвергать свою жизнь опасности ради чужестранки.

— Это головы может стоить, если ты ведьма.

— Но я не ведьма! — едва не расплакалась от обиды.

Да что же это такое, почему вокруг одни упёртые ослы? Перестраховщик чёртов!

— Я всего лишь цеховой маг, мог просмотреть. Хотя ритуал показал: не ведьма.

Маг задумался, почёсывая шрам на скуле. Рана зажила, а привычка осталась. Вредная, между нами говоря. Во-первых, он мог инфекцию в рану занести, а, во-вторых, блефовать не сможет: выдаст себя.

— Откуда деньги? Тряпки, помню, были другие.

— Заработала, — пожала плечами я. — Вы сказали: «Иди посудомойкой», я и пошла.

Маг округлил глаза и окинул уважительным взглядом. Вздохнул и потянулся за серым листом бумаги:

— Хорошо, Иранэ, я дам бумагу. Напишу, что проверял и ничего не обнаружил. А ты из-за закона, да?

Волшебник обернулся ко мне и хитро прищурился.

Кивнула и, помедлив, рассказала о ведьме, которая меня сюда закинула, и поделилась предположениями, зачем.

В этот раз маг внимательно выслушал, задал пару уточняющих вопросов и подтвердил: опасения не напрасны. Ведьмы — коварные существа, а та, на которую я похожа, обокрала и прокляла самого короля.

Попала, так попала!

Я застонала, обхватив голову руками. Воображение услужливо представило, как поступают с преступниками государственного масштаба. Похоже, в сокровищнице хранились не только королевские регалии, раз ведьма сбежала так далеко и подставила под топор палача невинную жертву.

— Э, а что там было? — облизнув пересохшие губы, поинтересовалась я.

Надо же знать, за какие грехи могу загреметь на костёр.

Маг от ответа ушёл, заверив: не моего ума дело, меньше знаешь, крепче спишь. Он поскрипывал пером, а я терпеливо ждала. И дождалась…

Хлопнула дверь, послышались громкие голоса. Мужские и недобрые. Забряцало оружие.

Я решила, что к магу наведались работодатели, но ошиблась. Поняла это сразу, как только затрещала дверь в кабинет. Кто-то желал её выломать, не обращая внимания на стенания служанки.

Маг нахмурился, прижал чернильницей недописанную бумагу и встал.

Гаркать он тоже умел, как и ругаться, я оценила. Значения слов не знала, но по тону поняла: ждёт гостей долгая дорога туда, куда Макар телят не гонял.

И тут мои пальцы похолодели: мужчина за дверью упомянул ведьму и, вероятно, пригрозил тюрьмой за неповиновение стражам правопорядка, иначе почему маг распахнул дверь?

В комнату ввалились пятеро. Лица красные, глаза — узкие, а в руках — алебарды. Мигом отстранив волшебника со своего пути, солдаты направились ко мне. Старший, офицер, наверное, потому что с мечом, ткнул пальцем в лицо и рявкнул: «Взять ведьму!».

Я подскочила и лихорадочно заметалась по комнате, уворачиваясь от ножиков на древках. Они оказались острыми: солдатам удалось меня кольнуть.

Медленно, но верно, загоняла себя в ловушку, то есть угол — деваться всё равно некуда, везде агрессивно настроенные галанийцы. Запоздало вспомнив, что владею языком, попыталась объясниться, но от волнения забыла все слова.

Затравленно глянула на мага, моля о помощи. Неужели он позволит вот так увести меня и убить? Он ведь знает, что я не ведьма, почему же молчит?!

Остриё алебарды уткнулось в грудь, заставив вскрикнуть. Не от боли — от страха.

Сердце колотилось так, что дышала я через раз. Одежда липла к телу, щёки горели.

Маг наконец-то подал голос, потребовал что-то у офицера. Тот с гадливой улыбочкой помахал перед носом хозяина дома изображением опасной ведьмы — тем самым, которое показывали народу у храма.

Комок подступил к горлу, и я бухнулась на колени. Плевать, что алебарда порвала платье, не до этого.

— Пожалуйста, спасите! — протянула я руки к хмурому магу. — Что угодно сделаю!

Тот вздохнул и покосился на офицера.

Меня тем временем ухватили за шкирку и рывком вздёрнули на ноги. Покачнувшись, едва не упала — не позволили.

Двое солдат держали, а третий стягивал руки верёвкой. Больно-то как!

Кусаться, брыкаться и оказывать иные формы сопротивления не пробовала: жизнь дороже. Местные уже доказали, что с ведьмами у них разговор короткий.

Маг сверкнул глазами и вывел офицера из комнаты. Надеюсь, с благими целями.

Отвлеклась и пропустила момент, когда в рот засунули кляп. Чтобы не прокляла, видимо. Кляп оказался грязной тряпицей и вызвал приступ тошноты.

Ой! Больно-то как!

Это солдат дал мне древком под рёбра за попытку выплюнуть кляп изо рта. А потом, видимо, решив, что этого мало, сорвал с головы чепец и ухватил за волосы. Ай, изверг, так и лысой остаться не долго!

Не дожидаясь возвращения командира, меня за волосы поволокли к выходу. Я отчаянно пыталась встать хотя бы на карачки, но мучители не позволяли, били по ногам.

Слово «тха» прозвучало раз десять, не меньше. Кроме него были и другие: солдаты не скупились на выражения. На тычки и пинки тоже, тело быстро покрылось синяками. Ненавижу средневековый мир!

На крыльце отчаянно, на повышенных тонах, ругались маг с офицером. Увидев избитую и растрёпанную меня, волшебник перешёл на такой крик, что заложило уши, а потом взмахнул рукой, и солдаты дружно схватились за животы.

Я шмякнулась на пол, едва не расквасив нос. Скривилась, потирая затылок, и растерянно оглянулась: почему никто не спешил продолжить экзекуцию? Оказалось, банально сбежали. Куда, выяснять не стала. Лишь бы не за подмогой!

Офицер покраснел как рак и с налитыми кровью глазами пошёл на мага. Тот и глазом не моргнул, с места не двинулся, и — ушам своим не поверила — велел убираться. Странно, но офицер действительно ушёл. А вслед за ним и солдаты. Они зачем-то прятались в доме. Позеленевшие и очень недовольные.

Маг проводил их глазами, обернулся ко мне и недовольно цокнул языком:

— Одни неприятности от тебя, Иранэ! Надеюсь, получу больше, чем потеряю. Завтра в суд пойдём, твою невиновность доказывать. А пока посидишь под замком. Я за тебя поручился.

Благодарно замычала в ответ.

Волшебник сжалился, присел на корточки и вытащил кляп. Затем разрезал верёвки и приложил ладонь к затылку. Ммм, магия! Только, ай, щиплется!

— Агна тебя переоденет, а то на уличную девку похожа, — маг ткнул в разорванное платье, обнажившее бюстгальтер. Только сейчас заметив его, мой спаситель удивлённо вскинул брови и поинтересовался назначением этой вещицы.

— Считайте, что корсет, — пробурчала я, кое-как поднявшись на ноги. Подумала и прикрыла грудь руками: нечего чужое нижнее бельё рассматривать. — У нас женщины такое под одеждой носят.

— Ближе взглянуть можно? — в глазах мага зажёгся азарт первооткрывателя.

Я отпрянула, испугавшись, что он меня разденет при всём честном народе: входная дверь-то открыта!

Проследив за направлением моего взгляда, маг велел Агне запереть дом и никого сегодня не принимать, а сам повёл меня вверх по лестнице. Надеюсь, не в спальню. Оказалось, именно туда, но с иными целями.

— Теперь покажи. Там странная материя и странная конструкция.

Покачала головой, заявив, что незнакомым мужчинам неприлично предлагать такое дамам.

— Свен Гилах, — тут же представился маг. — Волшебник цеха городской стражи. Ещё что-то?

Тяжко вздохнув, отняла руки от груди, надеясь, что средневековые мужчины не сплошь похотливые скотины.

Свен действительно интересовался только бюстгальтером. Он внимательно осмотрел чашечки, бретельки и застёжку, пощупал ткань и задал наиглупейший вопрос: зачем носить второй корсет, если у лифа платья уже есть один? Пришлось рассказать о земной моде и, заодно, просветить по поводу фасонов пикантного изделия.

— И ты сама можешь его надеть? — скептически хмыкнул маг.

— Могу, но показывать не стану, — вспыхнула я, на всякий случай отступив к кровати. Ой, вот это напрасно!

— Тогда нарисуй, как такое шьют. Ты хорошо рисуешь. Пожалуй, найду тебе дело.

Удивлённо захлопала глазами, пытаясь понять, с чего вдруг такая милость. Что такое углядел во мне Свен, что изменилось со времени нашей первой встречи?

Маг сухо сообщил, что в трактире я больше не работаю, и попросил назвать заведение, чтобы лично уведомить хозяина. На закономерный вопрос, с чего вдруг такая честь, туманно ответил: задумал одно дело.

Наконец Свен ушёл, и я смогла прилечь. Кровать у мага оказалась мягкой, пахла лавандой, сама не заметила, как заснула.

Разбудила меня Агна. Она принесла одежду взамен. С первого взгляда стало понятно: мой социальный статус повысился. Ненамного, но всё же. Чепец теперь с оборками, а платье не из самой дешёвой ткани.

— Помыться сначала надо, — скривила нос Агна, — а потом на хозяйской постели валяться. Космы свои расчеши, а то смотреть тошно.

Не стала спорить и потопала на кухню — греть воду.

Какое же это блаженство — целая кадка, и вся моя! И не надо делить её с подавальщицами.

Мурлыкая, нежилась в тёплой воде за ширмой, не спеша вылезать. Недавний страх и завтрашний суд вылетели из головы.

— Ну как, пришла в себя?

Дёрнувшись, я едва не утонула и потянулась за простынёй, чтобы прикрыть наготу. Чему только мужчин в Галании учат! Или?.. Ну да, я ведь не спросила, чем расплачиваться буду. Помнится, в каком-то романе вот так же шотландский лэрд приходил оценить девочку, которую отец отдал в счёт долгов.

Тут Средневековье, Ира, женщин в помощницы не берут, только в помощницы-любовницы. Надеюсь, этот Свен не извращенец.

Маг рассмеялся, наблюдая за моими попытками завернуться в простыню с ног до головы, и попросил отдать на время бюстгальтер:

— Вечером верну. И голая ты ничего так, — нагло добавил он. — Уже не кожа да кости, есть на что посмотреть.

Вместо ответа плеснула ему в лицо мыльной водой, заявив, что могу за себя постоять.

— Мне любовница не нужна, — фыркнул Свен. — Не за тем заступился.

И тут его взгляд упал на трусики. Маг поднял их двумя пальцами, покрутил, изучая, и поинтересовался назначением.

— Под юбкой носить! — пунцовая, я вырвала трусики и послала Свена к чёртовой бабушке, пока причинное место не открутила.

Тот, увы, посылов не понял, всё же разница культур, и огорошил замечанием:

— Неудобно же, натрёт.

Икнула, не зная, что ответить.

Меня и моё нижнее бельё спасла Агна. Она выгнала бесстыдника взашей, пригрозив божьей карой за распутство.

Глава 5. Ведьма

Утро началось рано, но я привыкла, вскочила даже раньше, чем требовалось, засуетилась, одеваясь, и вспомнила: воду сегодня таскать не надо. Непривычно, но приятно.

Плюхнулась обратно на соломенный матрац, разглядывая комнату. Небольшая, захламлённая, с одним окном. Ничего, наведу здесь порядок и станет уютно. Жалко, занавесок нет, они только у господ бывают.

Потянулась и огляделась в поисках «ночной вазы». Туалет в доме один, не набегаешься, да и не принято было в Средние века занимать очередь в «комнату раздумий» как в коммунальной квартире. Да и не комната это зачастую вовсе, а просто дыра в нише на лестничной площадке — так устроены уборные в замках. Представляю, какой запах стоял на этажах! В Нурбоке тоже успела нанюхаться: в обязанности поломойки входило выносить помои.

Горшок я нашла — красивый такой, с цветочками. Наши современники наверняка бы в него букет поставили, а то и вовсе компот налили.

Через мелкий переплёт окна светило скупое зимнее солнце. Вот вам и капризы погоды: то снег, то пасмурно, то ясно. Родной город приучил не обращать на такое внимания и радоваться, что хотя бы в течение дня небо трижды не прояснялось и не хмурилось. У нас даже шутят: выйдешь без зонта, пойдёт дождь. Вот так, не верь глазам своим.

Оделась, взяла «ночную вазу» и вышмыгнула в коридор. Нашла помойное ведро и избавилась от пикантной ноши.

На кухне уже вовсю орудовала Агна. Хмуро глянула на меня, пожелала доброго утра и продолжила кашеварить. Я вызвалась помочь, чем заслужила одобрение престарелой служанки.

Маг появился тогда, когда мы уже метали на стол. Хмурый, всклокоченный, в домашнем халате.

— Суд через два часа, — напомнил он. — Ты помалкивай, говорить буду я. Иначе сожгут, потому что ты никто.

— Вчера не спросила, не до того было, — я наворачивала кашу с домашним сыром, даже кусок масла положила с молчаливого согласия Агны, — почему вы меня защищаете? Для какого дела я вам понадобилась?

— Чертежи делать умеешь? — ответил вопросом на вопрос Свен, хрустя свиным хрящиком.

Кивнула, понадеявшись, что речь о планах, а не чертежах перекрытий. Я ведь дизайнер, сопромата не знаю, других строительных премудростей тоже.

— Значит, справишься. А я награду получу, — Свен довольно погладил подбородок. Побриться бы ему не помешало.

Нахмурилась, гадая, в какую авантюру втянул меня маг. Но есть обстоятельства, когда не выбирают. Закатить истерику и отказаться всегда успею, а вот так хорошо устроиться в чужом городе шанс может никогда больше не выпасть.

— Вещи какие в «Диком кабане» остались? — Свен отрезал краюшку хлеба, положил на неё ломтик ветчины и отправил в рот. — Я вчера не спросил, только уведомил: новую поломойку искать надобно.

Покачала головой: какие вещи, если деньги недавно только завелись?

Интересно, что подумали Йоханес, Грета, хозяин, когда к ним пришёл цеховой маг? Дорого бы дала, чтобы увидеть вытянувшееся лицо зазнайки-подавальщицы! Она ведь меня за человека не считала: «Иранэ, подай! Иранэ, вон пошла, дура безрукая!». А сама-то! Так, Ира, стоп. Плевала ты на эту Грету с высокой колокольни.

— Что чертить придётся?

— Увидишь, — уклончиво ответил маг. — И чертить, и рисовать. Только, — он выпроводил Агну за мёдом и шёпотом продолжил, — о том, что женщина, помалкивай! Я тебя мужчиной переодену, скажу — подмастерье, племянник мой. Но, смотри, ежели приз другому отдадут, опять полы в трактирах мыть будешь!

Так, кажется, ситуация медленно проясняется. Некая особа или организация устраивает конкурс эскизов или проектов, а Свен хочет на этом нагреться. Уж не знаю только, зачем ему лезть в чужую сферу деятельности… Покосилась на мага, но не стала спрашивать: вряд ли он расскажет подробнее.

Носить мужское платье согласилась без проблем, только поинтересовалась, накажут ли, если заподозрят, что девица. Оказалось, нет, местная религия не запрещает, как христианство в Средние века, но общество не одобряет. Типично для феодального строя. Женщине — кухня, церковь, дети, поднос и тряпка, мужчине — циркуль, меч, перо и мастерок.

Раз уж затронули гендерную тему, расспросила о правилах приличия. Список запретов оказался коротким и не включал грамотность и торговлю. Приятно, значит, положение женщин в Галании выше, нежели, скажем, в герцогстве Бургундском. И церковь Цербером не снуёт по рядам прихожан, выискивая ересь.

В Галании двоебоежие. Вернее, бог похож на Януса, един в двух лицах. Захочет — женщиной обернётся, захочет — мужчиной. Зовут его Ио. Вот так, коротко и просто.

О местном божестве рассказывала Агна, Свен только переводил, хмыкая в кулак после каждого восторженного пассажа о мудрости Ио. Наконец маг не выдержал и заявил: бог давно покинул Галанию, а простой люд по старинке шлёт ему молитвы.

— Откуда вы знаете? — подбоченилась Агна.

— Потому что маг, — отрезал Свен. — Именно нам, магам, Ио явился в последний раз, наделил силой и велел бороться со злом. Сам же ушёл в иные миры, менее совершенные и слабые.

Служанка покачала головой, пробурчала какое-то ругательство и разлила… О, это был кофе, кофе со сливками! Неземное наслаждение!

Через полчаса я вслед за Свеном тащилась по улицам Нурбока к Дворцу правосудия. По дороге по привычке рассматривала прохожих, запоминала жесты, манеру поведения, пыталась переводить вывески и обрывки случайно подслушанных фраз.

Дворец правосудия оказался мрачным безвкусным зданием, украшенным огромным гербом. На нём лиса держала виноградную гроздь. Невольно вспомнилась знаменитая басня, но местные правители наверняка не знакомы с творчеством Эзопа. Над гербом реял алый штандарт с вензелем золотым шитьём. Разглядеть инициалы монарха не удалось: Свен толкнул в спину, поторапливая.

Внутри оказалось душно и многолюдно: в холле дожидались решения дел десятки людей. Счастливчики оккупировали скамьи вдоль стен, остальным приходилось стоять.

Маг целеустремлённо двигался вперёд, рассекая толпу. Я болталась за ним, как шарик на верёвочке, поминутно говоря: «Извините! Простите!». На нас недовольно косились, шипели, но молчали. Судя по одежде, все посетители не отличались достатком: ремесленники, мелкие торговцы. У многих блестели на груди цеховые знаки: сапоги, подковы, ножницы. У Свена тоже значок есть: меч в паутине. Если рассуждать логически, меч — символ цеха стражи, а паутина — атрибут магии.

Протиснувшись к дверям в конце коридора, Свен велел обождать и заглянул внутрь. Я же осталась стоять под перекрёстными взглядами солдат, недобрыми, очень недобрыми. Ну да, до них уже дошла весть, как из-за меня поступили с их товарищами.

Наконец Свен махнул рукой, и я вошла в зал заседаний. Странно, но он практически не отличался от наших, даже клетка для заключённых имелась. Именно в неё меня и посадили, приставив охрану.

Обсуждение выдалось жарким и долгим.

Свен активно жестикулировал, наседая на судью — низенького полного человечка в алой мантии. Потом маг начаровал зеркало и велел мне глянуть в него. Глянула — ничего не изменилось, но оппонентов Свена это не убедило, пришлось вновь жертвовать кровь.

Судья, маг и обвинитель, тот самый офицер, который приходил вчера за мной, склонились над столом. Свен колдовал над кровью, остальные двое внимательно следили.

И всё, после меня отпустили и даже сухо извинились. Смысла фразы не поняла, но выражение лица офицера подсказало: ему решение судьи не понравилось.

Из Дворца правосудия мы направились в лавку готового платья. Разумеется, мерить ничего не собиралась: у торговца возникли бы закономерные вопросы, зачем женщине мужской наряд. Поэтому Свен на глаз определил мой размер и купил самое дешёвое из того, что нашёл. Хотя тут и продавали только дешёвое: богатые шили одежду на заказ, у портных.

Весь оставшийся день посвятили учёбе. Я узнала пару новых фраз и освоила правила местного этикета. Пришлось учиться кланяться и запоминать, кого и как надлежит приветствовать. Всё это наводило на мысли о встрече с именитой особой.

Так и этак пробовала разговорить Свена — а то вдруг отведёт к королеве, а я опозорюсь, но маг попался упёртый. Насколько поняла, упрямство — основная черта его характера. А ещё угрюмость и нелюдимость. Нет, не так — мизантропия. Уж не знаю, чем насолил магу окружающий мир, но Свен Гилах относился к нему свысока, особенно к женщинам.

Ох, сколько всего мне пришлось выслушать за эти часы! И произношение у меня крестьянское, и язык кривой, и стою неправильно, и спину горблю, и неуклюжая. Посмотрела бы на него на экспресс-курсе русского языка! Хорошо болтать через артефакт: говоришь на своём наречии, а он переводит. А я отчаянно пытаюсь запомнить дюжину новых слов и не запутаться в окончаниях.

И поклоны. Мушкетёры в фильмах ловко махали шляпами, а мой видавший виды берет вечно оказывался на полу.

Купленная одежда оказалась велика, пришлось подвязывать верёвкой. Теперь ходила и боялась, что штаны спадут. Ткань оказалась непривычно грубой и без белья натёрла бы всё, что могла. Словом, красота писаная в балахоне и шароварах! Спасибо, не в шортах с буфами.

— А волосы как же?

Стричь их не собиралась. Свену надо делать из меня мальчика — пусть наколдует.

— Под берет запихни, — буркнул маг. — Или распусти и зачеши на затылок. Скажу, малец ещё, они частенько не стригутся, даже локоны завивают. И ходи нормально, а не виляй бёдрами!

Почему-то вспомнился «Служебный роман» с секретаршей, учившей «мымру» разным премудростям красоты. Та тоже, по мнению подчинённой, выхаживала как падшая женщина.

— А как надо? Я женщина, у меня и строение иное, — сорвалось с языка.

— Совсем забыл! — хлопнул себя рукой по лбу Свен. — Носок в гульфик засунь, а то кастрат-певчий какой-то…

Дожила! У нас мальчики в девочек иногда переодеваются, красятся, а я перевоплощаюсь в мальчика, то есть прячу грудь и формирую мужское достоинство. Из одних и тех же подручных предметов. Без слёз не взглянешь.

Попутно родился вопрос, как обращаться к Свену и вообще к разным людям. Пока работала в «Диком кабане», обходилась без этого, а Йоханеса звала по имени, он не возражал. Выяснилось, что маги, государственные служащие, именитые горожане, учёные и лекари мэтры, а дворяне — ожидаемо господа. А я так, Иранэ по гроб свой жизни.

Взгрустнула, вспомнив земную жизнь, и ещё раз напомнила себе: вернусь!

Убедившись, что при должном освещении я сойду за парня, Свен пошёл седлать коня.

Впервые сев на лошадь, почти сразу развенчала ещё один миф фэнтези — это неудобно и больно. Сидела я позади мага, крепко вцепившись в его спину, а лошадиный круп, вроде не костлявый, набивал мне синяки.

Мы выехали из Нурбока через массивные ворота. Теперь-то смогла во всей красе рассмотреть произведение средневековой фортификационной архитектуры. Устрашает! Представьте себе мощную, полтора метра толщиной, кладку, тяжёлые, давящие своды ловушки перед воротами, где с одной стороны решётка, с другой — решётка, а наверху — дыра для смолы. Её поджигают и выливают на голову врагу, и деваться тому некуда.

Проезжая под рядом острых кольев, невольно поёжилась. Вдруг верёвка не выдержит, оборвётся и пригвоздит меня к лошади?

Решётка вызвала схожие ощущения. Такая и лошадь в лепёшку превратит, никакая магия не поможет.

Стражники оживились при виде Свена, охотно перебросились с ним парой слов, кивнули на меня. Ага, значит, верно уловила общий смысл беседы: я, какая-то ведьма и помощь в неком деле. В каком — без понятия, словарного запаса не хватает. Хотя вряд ли я запомнила бы столько иностранных слов на стандартных курсах, жизнь, она, по меткому изречению, — лучший учитель.

Наконец, старший караула махнул рукой, и нас пропустили.

Дорога вилась между живописных заборчиков и терялась где-то за грядой холмов. То там, то здесь на горизонте мелькали башни замков — никогда бы не подумала, что их в Галании столько! И как только из-за земли не перессорятся!

Обычные дома тоже встречались. Даже с подворьями. Все сплошь крытые тёсом или соломой.

Дороги в Галании, разумеется, не чистили. Проедет карета, проскачет всадник — вот и хорошо. До нас тут протоптали широкую тропу, так что лошадь резво бежала рысцой. Зато на обочине поджидали глубокие сугробы.

Поневоле взглянула на солнце — скоро сядет. Неужели мы заночуем в том таинственном месте? Выходит, что так, потому что вернуться обратно засветло не успеем.

Свен отказывался отвечать на вопросы, только просил держаться крепче и молчать, пока не спросят. Надувшись, замолчала, рассматривая пейзаж. Нетронутая природа, огромные заснеженные поля…

За холмами оказалась долина с серебристой гладью реки. Над ней довлел огромный замок, я таких никогда не видела, разве что на картинке. Возле его стен выросла деревушка или даже маленький городок. Нос ощутил запах паленой шерсти и сдобы. Поневоле сглотнула слюну: Свен перед отъездом не удосужился меня покормить.

Дорога, она же главная деревенская улица, взбиралась на явно насыпной холм над рекой. Снег здесь превратился в смесь соломы, помёта, земли и природных осадков. Всё это замёрзло и грозило превратиться в гигантский каток.

Между домов сушилось бельё. Затянутые бычьими пузырями, а не слюдяные или стеклянные, как в Нурбоке, окна пропускали наружу тепло и покрылись сосульками.

Кое-где побелка отвалилась, обнажив планки, глину и солому, которыми утепляли жилища. В российских деревнях кое-где ещё строят по такой технологии. Берётся сруб, его обшивают решёткой реек, замешивают специальную смесь и шпателем наносят в «соты», замазывая каркас. Потом выравнивают и штукатурят. Тут, конечно, меньше заботились о внешнем виде домов, делали не так аккуратно, но суть от этого не изменилась.

О, а вот и собаки, как же без них! Какая-то шавка выскочила на дорогу и облаяла нас. Свен на неё цыкнул, замахнулся хлыстом, и собака юркнула в проулок. Но лаять не перестала.

Пожалела, что под рукой нет тетради и карандаша, а то бы зарисовала! Не собаку, разумеется, а деревушку-городок.

Свен зорко посматривал по сторонам, а потом вдруг нахмурился. Проследив за его взглядом, поняла, что внимание мага привлекла какая-то старуха. Закутанная в серый пуховый платок, со связкой хвороста на плечах, она никак не могла попасть ключом в замок.

Поначалу я решила, будто Свен проникся состраданием к старости, но быстро поняла, что ошиблась.

— Жди здесь! — буркнул маг, спрыгнул с коня и всучил мне поводья.

Сам же быстрым шагом направился к старухе.

Да, я, разумеется, осталась верхом на лошади посреди дороги. И, спрашивается, кого честили последними словами селяне? Разумеется, меня, мешавшей пройти и проехать. А тут ещё лошадь отказалась стоять смирно, пришлось намертво вцепиться в поводья и изо всех сил потянуть на себя. Животинка встала и переключила внимание на торчавшее сквозь дырки в заборе сено.

Старуха при виде Свена переменилась в лице, сплюнула на землю и кинула вязанку. С необыкновенной для её возраста прытью она потянулась за кошельком на поясе, развязала тесёмки и бросила в мага щепотку какого-то порошка. Тот еле успел отскочить, выругался и схватился за меч.

Мамочки, неужели передо мной самая настоящая ведьма! Но почему тогда Свен не убьёт её заклинанием? Ага, он и собирается: меч-то светится!

Попутно, выныривая из пучины страха, сделала зарубку на память: маги здесь приравнены к дворянам, раз им дозволяется носить такое оружие. Стоп, а ведь меча при Свене не было, откуда он взялся?!

Ведьма противным писклявым голосом честила мага и грозила костлявым пальцем. Казалось, меч вот-вот прошьёт её насквозь, но нет, старуха оказалась проворной. И опасной, потому что воздух внезапно сгустился, загудел и обрушился на Свена багровой тучей. Чьих это рук дело, понятно: вон, как ведьма хохочет и пальцами щёлкает.

Тут уж я не стерпела, даже страх отступил. Если эта гадина убьёт Свена, кто ж мне выжить в этом мире поможет?! Нет уж, милочка, я домой хочу, а на твою товарку зуб имею. Найду, властям сдам без зазрения совести, даже веток для костра притащу. Она ведь под монастырь меня подвела, то есть на смерть сюда перенесла, не за что жалеть.

Кулём сползла с лошадиного крупа, наклонилась и залепила ведьме в глаз снежком. Попала! Ох, и вовремя, потому что старая карга собиралась полоснуть ножичком по горлу одурманенного Свена. Какие ж ведьмы в Галании сильные, никакого уважения к дипломированным магам!

Упс, теперь пришла моя очередь играть в прятки, потому что старухе мой снежок не понравился. Очень не понравился. Она зашевелила губами, вскинула руку — и, пискнув, повалилась на снег. Свен за два удара снёс ей голову и потащил за волосы как боевой трофей.

Меня же вырвало. При взгляде на труп ведьмы вывернуло ещё раз. Полагаю, не в последний, потому что Свен собирался засунуть ЭТО в седельную сумку. То есть окровавленная голова с выпученными глазами и вывалившимся языком будет касаться моей ноги…

Желудок мгновенно отреагировал на нарисованную воображением картинку. И пусть говорят: размазня, их бы на моё место!

— Спасибо, — скупо поблагодарил Свен. — Сильная, зараза! Десять лет за ней охотились, а она вон, где притаилась, к её светлости подбиралась.

Запихнув голову в мешок, маг вытер мне лицо и рассказал, в кого я попала. Та ведьма пила кровь, из которой и черпала силу. На её счету — десятки безвинных младенцев. Свен подозревал, что ведьма уже «созрела» для серьёзных чёрных дел, хотя, по мне, она и до этого творила отнюдь не добро. В любом случае, я не напрасно опасалась за жизнь мага: такая могла его скрутить в бараний рог. Но это так, мои фантазии, чего она на самом деле хотела, никогда не узнаю. И не хочу знать.

Видя, что я не в состоянии даже стоять, маг закинул меня в седло, а затем уселся сам, избавив от страшного соседства.

— Ты мальчишка, — напомнил он, — хоть не визжи, как баба!

— А я и есть баба! — огрызнулась я. — И пол менять не собиралась.

— Услуги надо отрабатывать, — хмыкнул Свен, тронув поводья.

— Постелью? — Логическая цепочка продолжилась сама собой.

— А мне какой прок? — огорошил маг. — Одни убытки! Нет уж, лучше принеси доход.

Заинтриговав, Свен поехал вверх по улице, к воротам замка.

Глава 6. Дизайнер её светлости

Я рассматривала мох на стенах, пока Свен ругался со стражей. В такие моменты поневоле радуешься плохому знанию языка. Сомневаюсь, будто местный мат обогатил бы мой культурный уровень. Нет, конечно, я не кисейная барышня, но трёхэтажные конструкции, которые, судя по выражению лица, изрекал Свен, точно понимать не хотела.

Наконец маг не выдержал и воспользовался служебным положением.

Я едва не подавилась со смеху, когда несговорчивый стражник заквакал. Да, оригинальный способ заткнуть собеседника! Как оказалось, Свен не просто так гордо именовался чародеем: он вышиб ворота. Именно так — соединив, вытянул руки и в лучших традициях фэнтези породил маленький ураган локального действия.

Солдаты опешили, и мы благополучно въехали внутрь.

Замок её светлости совсем не походил на замки, которые показывали туристам в Европе. Нет, архитектура та же, но всё живое, не прилизанное. Например, навоз на снегу и красноречивые жёлтые пятна у стен. Ну и культура у них, никакого воспитания!

Двор в моём представлении — это нечто пустое, тут же яблоку негде было упасть от построек.

Тянуло дымом и нехитрым ужином. Нечто подобное, судя по запаху, готовили в «Диком кабане». Интересно, как там Йоханес? Глупо, но я скучала по добродушному повару, без него бы точно погибла в чужой средневековой Галании.

— А они не отомстят? — я обернулась и покосилась на стражников.

— Нет, — буркнул Свен. — Сами виноваты, быдлянское отродье!

Кашлянула, напоминая, что рядом дама, но маг проигнорировал мой намёк.

— А квакать он долго будет?

— К полуночи пройдёт. Хватит болтать, Иранэ, у меня нет настроения отвечать на твои идиотские вопросы!

Вот, значит, как! Я ему спасла жизнь, а он… Или попаданкам не положено ничего объяснять?

Не выдержав, высказала Свену всё это в лицо. Тот вздохнул, закатил глаза и заявил:

— Всему своё время. Будут тебе объяснения, если понравишься её светлости. И за помощь я уже поблагодарил.

Пожала плечами и зареклась иметь со Свеном что-то общее. Право слово, это не просто бирюк, а бирюк в кубе! За что он так ненавидит людей? Или только женщин? Может, у него душевная травма?

Я увлеклась построением психологически теорий на песке и не заметила, как мы остановились. Если бы не Свен, который, устав ждать, стащил меня с лошади, так бы и просидела в седле до рассвета.

Смеркалось. Последние отблески солнца окрасили камни. Создавалось впечатление, будто всё пылает.

«Послал Ио на мою голову!» — пробурчал Свен и потащил к лестнице. Она оказалась высокой, как у петровских домов, с каменными балясинами. А на площадке — вазон с припорошёнными снегом цветами.

Лошадь нашу тут же увели, а нас встретил наряженный не по погоде мужчина. Зима на дворе, а на нём лосины. Симпатичные такие, оливковые. Только ноги у мужчины кривые. Шортиков он не носил, только тунику навыпуск. Она тоже поражала яркой расцветкой — малиновой. На груди нашит герб — перекрещенные меч и дубовая ветвь. Значит, слуга. Бедные, недолго, наверное, живут, часто болеют.

За дверьми с барельефами на непонятные темы оказался огромный холл. Даже не так — огро-о-омный холл. Двухсветный, с тяжелыми расписными сводами и обходными галереями, он производил ошеломляющее впечатление.

Видимо, я открыла рот от восхищение, раз Свен наградил меня щелчком по подбородку. Больно, между прочим.

Слуга что-то спросил мага, кивнул и попросил обождать.

Свен махнул на кресла вдоль стен, но я отказалась садиться: верховая езда отбила всё, что можно.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут за нами вернулся уже другой слуга, не в таком фривольном наряде, судя по жезлу в руках, дворецкий или мажордом и повёл на второй этаж.

По дороге успела полюбоваться на ковры, шпалеры и портреты высоких особ. Все они казались на одно лицо, только цвет волос, глаз и длина бороды разнились. От портретов веяло Средневековьем — те же неестественно высокие лбы, та же привычка прятать тело за семью печатями. Нет, я не за нудизм на фото, но волосы или шею открыть-то можно! А тут на женщинах головные уборы похлеще моего чепца. Хорошо, сейчас такого не носят! Под «сейчас» я понимала современную Галанию.

В комнате уютно пылал камин. Возле него, в окружении пяти кошек, сидела женщина. На лицо её падала тень, поэтому пришлось довольствоваться созерцанием расшитого золотом атласа и бархата.

Судя по перстням на пальцах, передо мной та самая её светлость, герцогиня то есть.

— Мне сказали, вы нашли мастера. — Голос её светлости звонко отозвался под потолком. Я даже вздрогнула. Правы учёные, высокий тембр неприятен для слуха. — Это хорошо. Надеюсь, он удивит меня.

— Он постарается, ваша светлость.

Свен подошёл к креслу, опустился на одно колено и припал в поцелуе к холёной руке.

Герцогиня обернулась, пришла моя очередь поклониться и опустить глаза. Но до этого я успела мельком разглядеть лицо её светлости — женщина средних лет, симпатичная брюнетка с крикливым макияжем. Лицо сердечком, но мужчинам наверняка нравится.

Интересно, до меня снизойдут, или мне весь вечер предстоит рассматривать пол? Не спорю, ковёр занятный, шёлковый, с цветочками, но я не ткачиха, мне плетения неинтересны.

— Иран — мой двоюродный племянник. Он совсем юн, но талантлив. Уверен, это тот, кто вам нужен, — заливался соловьём Свен.

Вот тебе и молчун! Врать маг умел, так заливал о моих талантах и счастливых заказчиках, что сама заслушалась и поверила.

Герцогиня подозвала меня и скептически осмотрела. Лежавшая у неё на коленях кошка приподняла голову и одарила презрительным взглядом. Холёная такая, пушистая, белоснежная.

— Он же совсем мальчик! — поджала губы её светлость.

— Но очень смышлёный и образованный, — тут же возразил Свен. — Я за него ручаюсь!

— Хорошо, попробуем. Если мне понравится, оплачу работу, нет, — герцогиня ткнула пальцем в мага, — оплатите ремонт.

Свен недобро покосился на меня и кивнул.

Я сглотнула, поняв, во что ввязалась. Ненавижу мага!

Свен согласился и в третий раз заверил: герцогиня останется довольна.

Её светлость улыбнулась и протянула руку. После шипения мага (казалось, будто он даст мне подзатыльник) я подавила брезгливость и поцеловала воздух над ладонью. А что, слюнявить чужую кожу невежливо, по этикету не положено. На Земле, во всяком случае. Кажется, в Галании иначе, раз её светлость удивлённо округлила глаза.

Герцогиня передала мне кошку и встала. Хвостатое существо завертелось буравчиком, пришлось отпустить его, чтобы не оцарапало. Осторожно, разумеется, а то окажусь в пожизненном кабальном рабстве у Свена.

— Вам покажут детскую и устроят на ночь.

Мы с магом вторично склонились в поклоне, а герцогиня вышла из комнаты, обдав запахом роз. Видимо, других духов у них ещё не изобрели. Хотя, может, ей действительно этот аромат нравится. По мне — так чересчур простой.

Едва стихли шаги, я набросилась на Свена:

— Вы куда меня втянули? Какая детская, какие заказчики?

— Да замолчи ты, кошка бешеная! — маг легко перехватил мои запястья и обезопасил себя. — Сама говорила, что художница. Рисунки я видел, справишься.

Сморщившись от боли, попросила отпустить. Свен и не подумал, сжал ещё сильнее, заставив вскрикнуть.

— Зато истерика прошла, — философски заметил он и ослабил хватку. — Смотри у меня, девица из неизвестного мира! Возиться с тобой никто не собирается, не докажешь, что не клуша…

— … вышвырните на улицу? — закончила я.

— Продам в бордель, — усмехнулся Свен и, заметив мой испуг, пояснил: — Шучу. Лучше расскажи герцогине о тех штучках, что носишь под одеждой. Они ведь на тебе?

Кивнула и вторично попросила отпустить руки. Отпустил. Растирая кожу, назвала его грубияном — только рассмеялся.

— Где ты росла? У вас все такие неженки? Как только в трактире работала!

Пожала плечами. Быть поломойкой везде одинаково. Одинаково неприятно.

— Те вещички сними, выстирай и предложи герцогине. Скажи, сама придумала. Только не забывай, что сейчас мужчина!

— Угу, и как их показывать прикажете?

— Изобразишь свою сестру и покажешь. Я устрою.

Перспектива ходить без белья не радовала, о чём тут же сообщила Свену. Тот удивлённо глянул на меня и заметил: все ходят. Весомый аргумент! Тогда зачем им лифчики предлагать? Загадка.

Не выдержав, задала второй мучивший вопрос: зачем было переодеваться в мужчину? Ответ оказался прост — женщине положено рожать детей, вести домашнее хозяйство, прислуживать, но никак не заниматься квалифицированным трудом. Разумеется, Свен объяснил всё иными словами, но суть осталась прежней.

Оказывается, о нас не забыли. Дверь распахнулась, и очередной слуга в лосинах проводил к объекту будущих работ — детской. Там не оказалось ничего, только стены и узенькое оконце. Мне предстояло облагородить помещение, нарисовав пару назидательных сценок, и заняться дизайном. Настоящая дипломная практика!

— Ну как, сможешь? — поинтересовался Свен.

Кивнула и задумалась: а что в Галании читают в назидание детям? Вдруг не поймут земные сюжеты? Ладно, выберу нейтральные, разбавлю зверушками и понадеюсь, что фреска — это не так сложно, как кажется на первый взгляд.

После нас ждал ужин. Подали его в столовую. Видимо, маг, даже цеховой, человек уважаемый, раз не со слугами есть посадили.

Её светлость с родственниками восседала во главе стола. Детей не было. Ну да, взрослые отдельно, малышня отдельно. Кстати, сколько лет юным графам и графиням? Вдруг они взрослые, а я им мишек нарисую? Тихонько спросила об этом Свена, который спокойно, в отличие от меня, жевал курицу под каким-то соусом. Тот проглотил кусок и ответил: четыре, шесть, десять и двенадцать. Детская для малышей.

Поневоле с уважением взглянула на герцогиню. Четверо детей! Мать-героиня! Потом выяснилось, в Галании это не предел. Безопасного секса тут не существует, поэтому количество детей зависит от активности мужа. Выяснила я всё это случайно и гораздо позже, а пока восхищалась её светлостью и гадала, где же его светлость. Оказалось, живёт в столице. Понятно, пока жена воспитывает детей, сам по бабам.

Её светлость обратила внимание присутствующих на Свена, назвала его благодетелем и выразила желание лично отблагодарить за избавление от «ужасной мерзкой ведьмы». Оказывается, маг успел сдать голову убитой на хранение кому-то из местных и теперь купался в лучах славы. Наверное, поэтому с такой готовностью и переводил, хотя я и так бы связала слова «кадара», «столья», то есть «благодарность» и его имя.

Герцогиня пообещала Свену похлопотать за него в столице. Видимо, того ждала государственная награда. Сейчас же маг удостоился перстня с пальца её светлости с дорогими зелёными гранатами. На мой взгляд, камни в такой массивной оправе действительно лучше смотрелись на мужской руке.

За ужином пришлось пить вино. Много пить, и, признаться, я слегка захмелела. Свену пришлось поддерживать меня, когда вслед за пляшущим пламенем свечи мы шли в выделенные комнаты.

Оказалось, поселили нас в одной. И, разумеется, кровать тоже была одна. Ну да, двое мужчин — нормально, это же Средневековье! Только я девушка и не очень верю в обет безбрачия спутника.

Свена же ничуть не волновала ночь в моём обществе. Он спокойно разделся до пояса и поплескался в тазу. Заметив, что я так и стою каменным изваянием у стеночки, поторопил: «Вода быстро стынет!».

Слегка ополоснула лицо и обернулась к кровати, прикидывая, где бы устроиться. Пожалуй, ближе к двери: от стен дует. Из коридора тоже тянет сквозняком, но в той части комнаты тёплый бок печи.

— Ну, чего встала? — Свен уселся на кровать и стянул сапоги. — Стесняешься, что ли?

Мотнула головой и решительно направилась к кровати. Право слово, Ира, не маньяк же он! А если и полезет голым спать, то чего ты там не видела? Сама ж ты не разденешься, хотя бы по соображениям здоровья — простудиться в исподнем в таком помещении несложно.

Штаны маг не снял, покосился на меня и передумал. Залез под одеяло и буркнул, чтобы потушила свечу и не колобродила. Хозяин — барин. Задула пламя и, повозившись в темноте с собственной обувью, как была, юркнула в постель. Не удержавшись, зевнула, подумав, что день выдался нелёгкий, и провалилась в сон.

Утро ворвалось в мою жизнь лёгкой головной болью и храпом Свена. Маг развалился на кровати и всласть посапывал. Продрав глаза, села, потянулась и взглянула на Свена — даже во сне тот хмурился. Вот ведь человек!

Уснуть снова всё равно бы не получилось, поэтому встала, почесалась (стыдно, не спорю, но с гигиеной в Галании плохо) и поплелась за ширму, где располагались нехитрые удобства.

Я успела справить свои дела и поплескаться во вчерашней воде, а Свен всё храпел. Вот они, маги! Да меня в трактире ещё на рассвете бы подняли, а за окном уже… Кстати, сколько? Тихо прокралась к щели, которую по ошибке назвали окном, отдёрнула занавеску и подставила лицо солнцу. Как я по нему соскучилась!

Оказывается, внутренний двор замка поутру — преинтересное зрелище, с успехом заменяет телевизор. Во всяком случае, мне всё было внове.

Ранние пташки-слуги порхали с вёдрами, чистили ступени, носились туда-сюда. Выгуливали и чистили лошадей, разгружали подводы для кухни. Вот бы всё это зарисовать, а ещё лучше сфотографировать.

Покосилась на спящего мага и задумалась. С одной стороны, неплохо бы позавтракать и заняться детской, хотя бы эскиз дизайна нарисовать, с другой, мой галанийский не на том уровне, чтобы свободно общаться с местными. Нет, я уже многое понимаю, об остальном догадываюсь, но от учебника бы не отказалась. Решено, если Свен хочет заработать на мне кучу денег (иначе зачем бы он ввязался в эту авантюру), то пусть снабдит литературой. Переводчик — это хорошо, но без него лучше.

Решившись, оправила одежду, заново засунула в нужные места сползшие носки и открыла дверь. В случае чего притворюсь немой.

Коридоры казались бесконечными и напоминали лабиринт. К примеру, вон те доспехи с алым плюмажем я видела раза три, не меньше. В итоге с горем пополам добрела до лестницы и задумалась, где же кухня. По логике — внизу, в отдельном корпусе. Значит, мне вниз, а потом… Помнится, кухня и замок соединялись крытым переходом, только где его искать?

По дороге мне встретился слуга. Обрадовавшись, пристала к нему с вопросом, где кухня, благо это слово я знала. Бедняге пришлось объяснять жестами, потому что из всего потока слов понятным оказалось только «налево». Поблагодарив, поспешила прочь. Надеюсь, меня не объявят местным сумасшедшим?

Завтрак выдался изумительным и, главное, мне не пришлось его выпрашивать.

С удовольствием уплетала за обе щеки омлет с ветчиной и не заметила появления Свена. Заспанный и хмурый, он глянул так, будто я совершила преступление. Проигнорировав его взгляд, спокойно продолжила трапезу, вслушиваясь в болтовню прислуги. Кухня — место привычное и понятное, здесь легче всего обогатить свой словарный запас.

Маг плюхнулся рядом и сердито накричал на кухарку. За что — пёс его знает, у Свена всегда повод найдётся. К счастью, мне он ничего не сказал, позволил доесть. Не желая, чтобы Свен маячил за спиной, попросила его только проводить в детскую и принести мне бумагу и карандашей.

— Нет уж, я посмотрю.

Хорошо, лишь бы не мешал.

Через полчаса я устроилась на полу в позе лотоса с угольком в руке.

Первым делом, начертила план комнаты и измерила расстояния. Выбрала масштаб 1 к 100. Вроде бы, всё уместилось.

Итак, детская. Перво-наперво выберем цветовую гамму. У нас девочки, так что остановимся на пастельных тонах. Традиционный розовый, фиолетовый, слоновая кость. Теперь мебель. Безусловно, кровать, даже две кроватки, потому что дети имеют право на собственное личное пространство. Над каждой — полог, будто облако. Да, именно облако! А ещё на нём будут солнце и звёзды. Также понадобятся комод, ящик для игрушек, столик и пара стульев. На полу — ковёр. Пусть он напоминает луг. Точно, а занавески на окнах украсим — побегами лиан и цветами.

Теперь рисунки. Назидательные, значит… Изобразим-ка сказку о Золушке. Чем не идеальный сюжет для девочек? История о труде и доброте, за которую судьба вознаградила любовью.

Взяла второй толстый лист и, задумавшись, набросала эскизы росписей. Решила взять ключевые сцены известной сказки, потолок же просто украсить рисованными гирляндами лент по периметру. На большее я не способна, но роспись наверняка произведёт фурор. Тут ведь даже не Ренессанс, нет ещё Тьеполо и Рафаэля.

Теперь бы воплотить планов громадьё! Ладно, глаза боятся, а руки делают.

Глава 7. Успех и неприятности ходят рядом

Заляпанная краской, я парила под потолком с кистью в зубах. Рядом на стремянке стояли ведёрки с краской. Пахли они непередаваемо, оттенок давали такой же, из цикла: «Сюрприз!», но русский человек не привык сдаваться.

Герцогине эскиз понравился, она даже разрешила заказать мебель по своему усмотрению и выдала солидную сумму на расходы. Тут же припахала Свена, чтобы не просто так капусту стриг, отправила торговаться со столярами и купцами. Тот поворчал, но согласился, правда, бросил одну на пару дней в герцогском замке. Меня это особо не волновало. Кормить кормили, красками снабдили, грунтом и прочими вещами тоже, проживу и без толмача.

Первой фреской на тему Золушки осталась несказанно горда. Такая душещипательная сценка! Злобная мачеха, надутые дочки и бедная сиротка при живом отце. Драит полы, стирает бельё, носит тряпьё, в то время, как её домочадцы прозябают в праздности и обжираются деликатесами.

Второй сюжет превозносил душевные качества Золушки: она одаривала милостыней бедных и помогала другим людям. Тут на помощь пришло знакомое христианство с его заповедями.

Далее — прекрасный принц и бал. Он предпочёл Золушку её вредным сёстрам. Оно и понятно — я постаралась сделать героиню красавицей.

Потом — козни злобных интриганок. Чем омерзительнее, тем лучше. И, наконец, апофеоз любви и справедливости, то есть свадьба и королевский суд.

Краски ложились плохо, приходилось по нескольку раз переписывать один и тот же кусок, но я не сдавалась и методом проб и ошибок стала мастером письма по мокрой штукатурке.

Пологи пришлось шить самой. Увы, объяснить местным, чего хочу, не смогла. Зато никто точно не испортит чудесную кисею, которую удалось найти. Но вот звёзды на ней вышивать не буду — пусть служанки постараются. Вряд ли герцогиню обрадуют мои кривые стежки.

Не успела я закончить с потолком, привезли мебель и ковёр. Пришлось заняться её расстановкой и, заодно, подумать об игрушках. Если уж декорировать, то до конца.

Маг, сначала скептически относившийся к моим талантам, одобрил затею. Ему понравилась детская. Вслух он этого не сказал, но выражение лица красноречиво говорило: я не безнадёжна. Оставалось надеяться, что герцогиня тоже не придёт в ужас от воплощения моих идей.

Она не пришла. Её светлость замерла на пороге, с удивлением рассматривая непривычный декор. Слишком ярко, слишком современно.

Я стояла в сторонке и сжимала пальцы за спиной. Признаться, в голове даже мелькнула мысль: зайду в храм и принесу жертву Ио (или поставлю свечку, не знаю, что положено), если всё выгорит.

Наконец, её светлость изрекла: «Необычно, но мне нравится. Воистину, этот юноша не похож на других. Пусть переделает и мою спальню. Плачу вдвойне».

Во мне боролись два противоположных чувства: радость и злость. Хорошо, когда твою работу оценили по достоинству, но плохо, когда на плечи тут же взвалили другую.

Показала Свену кукиш, чтобы не вздумал согласиться, и, извинившись перед герцогиней, вытащила в коридор.

— Спятила?! Ей понравилось!

Маг потирал плечо, будто я всерьёз его ущипнула.

— Да, я заметила, но новую комнату делать не хочу.

— Кто тебя спросил? — рявкнул Свен, я аж подскочила. — Ты сделаешь и точка. А после снова станешь женщиной и покажешь те вещицы. Я не собираюсь прозябать из-за упрямства какой-то девицы!

— До этого ведь прекрасно прозябал, — огрызнулась я. — Рабыню нанял, да? Так вот, я не рабыня и лучше буду мыть полы…

— Ну и дура! Самой деньги тоже не нужны? Треть дохода.

Задумалась, прикидывая все за и против. В итоге сдалась и, вздохнув, согласилась, но с условием: Свен учит меня языку. Тот дьявольски усмехнулся и пообещал. Ох, предчувствую эти уроки!

Словом, Свен убедил заняться дизайном и маркетингом в стенах мрачного замка. Даже не знаю, сумею ли превратить его в уютное жилище? Тут везде сквозняки, холодно, а мебель жёсткая и неудобная. Взять бы хотя бы стулья — сидеть на них невозможно, обязательно отсидишь пятую точку. Зато кровати необъятные и мягкие. В этих перинах утонуть недолго. Свен, дома меня так не баловал, а тут — райские кущи. Представляю, какова спальня герцогини!

С объектом работ меня ознакомили в тот же день.

Деловито осмотревшись, тут же отдала ряд распоряжений. Никакого чёрного и красного, только спокойные тона. Тот пылесборник, он же ковёр, убрать, заменим-ка мы его какой-нибудь вазочкой. Не знаю, дарят ли герцогине цветы, но будет, куда поставить.

День пролетел незаметно. Даже ела я на месте работ — уплетала куриные ножки с хлебцами. Вилок не подали, салфеток тоже, так что пришлось по рабоче-крестьянски.

Носки, благодаря которым я выглядела мальчиком, сбились и сползли, жутко чесалась грудь, но я терпела. Вокруг столько глаз — разумеется, за мной следили, — что тут же доложат о странностях племянника цехового мага.

Вечером, составив план необходимых изменений, отправилась ужинать.

Я опять удостоилась чести сидеть за одним столом с её светлостью и на этот раз внимательно слушала, стараясь понять, о чём говорили. Погружение в языковую среду — лучший способ выучить чужую речь. Пора пополнять словарный запас и общаться без переводчика.

А после, когда я планировала посмаковать местный вариант сбитня, глядя в окно на звёзды, за меня взялся Свен. Он потащил в библиотеку, зажёг свечи и достал с полки какую-то книгу. Как и положено магу, сделал это без помощи рук, хотя на стремянку и забрался.

— Что это? — я вопросительно уставилась на пыльный том в потрёпанном переплёте.

— Твой учебник. — Свен отодвинул стул и уселся рядом. — Самая простая книга из всех, что есть, да ещё и с картинками. Ты же хотела учиться — так учись. В день — по странице.

— То есть мне придётся читать самой?

От мысли остаться один на один с тарабарщиной стало плохо. Мой галанийский не настолько хорош, чтобы понимать все вывески, тем более книги.

Свен кивнул, но пообещал помогать.

Начали мы с названия. Маг прочёл его, затем написал на бумаге, волшебным образом возникшей из кармана, и начал знакомить с местным алфавитом.

Оказалось, букварь заменила детская книга о мире. В ней рассказывалось о двуликом Ио, его заповедях, разных животных, созданных богом, а также правилах поведения для хороших девочек и мальчиков. Всё это сопровождали красочные миниатюры, отдельные рисованные вставки внутри текста и буквицы из цветов и листьев.

В тот вечер я осилила только один абзац, зато научилась читать практически без акцента и узнала двадцать новых слов. В последующие дни Свен не давал поблажек. Учитель из него вышел строгий, зато учёба пошла в гору.

Умом понимала — скоро маг уедет, у него же дела, поэтому стремилась извлечь из общения с ним максимальную пользу. Весь день проводила в спальне герцогини, а вечером и до ночи грызла гранит науки в библиотеке, пока не слипались глаза.

Спальню герцогини я оформила в стиле барокко. Роскошь, пышность, яркость — словом, праздник жизни, а не суровая реальность.

Наверное, меня возненавидели все слуги, торговцы и краснодеревщики в округе: я заставляла делать то, к чему они не привыкли. Зато её светлость пищала от восторга. В буквальном смысле, потому что голос у неё высокий.

Я заканчивала роспись потолка — хм, вернее, не я, а подмастерья по моим эскизам, — Свен же недвусмысленно намекал: ему пора возвращаться в Нурбок, а мне — показывать бельё. Показать согласилась, а вот отдать — перебьётся. Маг не понимал подобного упорства, но не объяснишь же ему, что эти тряпочки — единственная связь с прежним миром.

Смотрины назначили во временной опочивальне герцогини.

Я в образе девицы, якобы только что приехавшая сестрица мастера, зашла за ширму. Думая о толпе людей, пожелавших взглянуть на невиданную диковинку, старалась убедить себя, будто нахожусь на врачебном консилиуме. Но выходить из-за ширмы не хотелось, как и позволять пристально рассматривать и щупать бельё незнакомым женщинам и мужчинам. Да, последние тоже затесались среди любопытствующих. Оно и понятное — такое пикантное зрелище! И ладно бы Свен, который уже всё пощупал и доказал отсутствие сексуальных намерений, — так брат, кузен и ещё кто-то там её светлости пришли. Только герцога Сторфе не хватало, но тот и не думал променять увеселения столицы на скуку провинции.

Наконец, я набрала в грудь побольше воздуха, закрыла глаза и шагнула. Нет, не на эшафот — под свет софитов.

Сначала все молчали. Открыв глаза, поняла — культурный шок вышел слишком сильным. Мужчинам ожидаемо понравилось, но они предпочитали молчать, просто пожирали глазами, а женщины удивлённо хлопали ресницами.

— Как чудесно и чудно! — первой пришла в себя вертлявая сестрица её светлости. — Я как раз простыла, а с этой тряпочкой — она указала на трусики, — всегда тепло.

— Ну, не знаю, — скептически протянула герцогиня и подошла ближе. — Верх будто у блудницы.

— Зато какое декольте! — не выдержав, подал голос один из мужчин. — Корсет так не поднимает грудь.

— Охальник! — её светлость одарила его укоризненным взглядом и подошла ближе.

Её холодные пальцы коснулись тела, щупая ткань.

— Как атлас, но не атлас, — недоумённо пробормотала она. — И грудь в нём действительно хороша. В чём секрет, милочка, как такое возможно без корсета?

Тут я залилась соловьём, живописуя достоинства бюстгальтера. И косточек нет, и кожу не натирает, и тело не деформирует, и самой надеть можно с любым нарядом, и движений не стесняет, и мужчинам нравится. Свен терпеливо переводил, кося взглядом на мою вздымавшуюся от волнения грудь. Неужели тоже проникся?

Моё плохое знание языка, к слову, объяснили иноземным происхождением. Хотя я не молчала, стараясь жестами и рублеными фразами донести до слушателей смысл рекламной компании: «Нижнее бельё — в каждый галанийский дом».

Ради дела пришлось потерпеть: её светлость ощупала и трусики. Тут пришлось пережить пару неприятных мгновений: на миг показалось, будто с меня снимут бельё.

— Какие хорошие белошвейки! — похвалила герцогиня заводские швы и таки попросила раздеться.

Видя моё смущение, она выставила вон мужчин и объяснила, что её интересует только верх.

В итоге её светлость пожелала иметь такое же бельё. Насколько я поняла из разговоров, она планировала соблазнить мужа и избавиться от вечных женских хворей в холодное время года.

За дверью поджидал Свен. Проводив низким поклоном сиятельных господ, он накинулся на меня с расспросами и, узнав о победе прогресса над традициями, просиял, сжал в объятиях и пообещал вдолбить в мою голову галанийский каким-то радикальным, но действенным способом.

Теперь мне предстояло не только закончить ремонт в спальне её светлости, но и сделать выкройку нижнего белья, чтобы наладить маленькое производство. Слава богу, шить предстояло не мне.

Свен уехал, а я осталась одна, доделывать начатое. Маг клятвенно заверял, что заберёт, но потом обмолвился, что пора бы мне проявить самостоятельность.

Кивнула, гадая, сумею ли. Хотя начинать когда-то надо.

Спальня герцогине понравилась. Она долго ахала, а потом заявила, что некая Анастейша умрёт от зависти.

Я улыбнулась. Нет, не обрадовалась чужой гипотетической смерти, а своим познаниям в галанийском. Я всё поняла, каждое слово! Какие же полезные книги делают для детей!

Её светлость щедро отблагодарила меня. Выданный кошелёк сделал бывшую поломойку богачкой. Потом не удержалась и пересчитала — тридцать пять цехинов и десять дукатов. Представляю, сколько досталось Свену! Наверняка не меньше.

Один дукат я разменяла на кухне: в повседневной жизни нужны мелкие монетки. Прохиндей-слуга попробовал обсчитать, но не вышло. Может, я и иностранка, но с арифметикой дружу.

Её светлость обещала прислать свои размеры и потребовала сшить пробный комплект за месяц. Похоже, я стану успешным галанийским предпринимателем! Только, увы, возвращению домой это никак не способствовало.

А пока приходилось возвращаться в чужое жилище.

Герцогиня распорядилась проводить меня, поэтому сгинуть в снегу не боялась. Где живу, объяснить сумела, даже выкрутилась, когда её светлость задала неудобный вопрос: куда подевалась сестра? Пришлось сочинить историю о болезни матушки. Все нужные слова я знала, а подробности передала пантомимой.

К счастью, жизнь простых людей не волновала аристократов, и, ограничившись пожеланием скорейшего выздоровления больной, герцогиня утратила ко мне интерес.

Собрав нехитрые пожитки: кошелёк и верхнюю одежду, спустилась во двор и пришла в ужас. Ехать предстояло верхом. Спокойный вид мерина уверенности не прибавлял.

Переборов языковой барьер, пискливо призналась: «Я не умею». В итоге сопровождавший меня слуга согласился поработать опорой для неприспособленной к реалиям средневековья девицы.

На обратном пути я расслабилась, убеждённая, что всё позади. Как оказалось, зря.

Мы подъехали к мосту через мелкую речушку, когда из-под него вынырнули четверо.

Блеснули ножи. Один тут же упёрся в грудь мерину, другой — в живот слуги.

— Кошелёк! — прошепелявил один из нападавших, дородный краснолицый человек.

Перечить такому трудно, но придётся, потому что отдавать кому-то свои кровные я не собиралась.

— Оглохли?

Меня пощекотали металлом под рёбра.

Сердце тут же ушло в пятки, но руки к кошельку всё равно не потянулись. Его я спрятала в самом надёжном месте. Нет, не за бюстгальтером, а ниже. Заодно носок не пришлось подкладывать.

Нас стащили с лошади и поволокли под мост. И это среди бела дня!

Слуга пробовал возмущаться, упомянул имя хозяйки, но разбойники род Сторфе не уважали.

До чего же унизительно, когда тебя обыскивают! И ещё неприятнее, когда нож ранит горло. Больно!

Начитавшись в своё время книг, в том числе и исторических, даже не думала брыкаться. За сопротивление такие головорезы могут зарезать и не заметить.

Волосатые руки щупали тело. Их владелец обдавал таким перегаром, что слезились глаза.

— Ба, да это девка! — Мерзавец расстегнул куртку и своими энергичными поисками сдвинул носки. — Ребята, точно девка!

Похотливо облизываясь, он рванул на себя мою рубашку, обнажив бюстгальтер. Вот тут я не выдержала и дала разбойнику коленом в пах. Тот взвыл и наградил меня привычным титулом тхи. Да, только ленивый в Галании не причислил меня к продажным девкам и жёнам кобеля.

Смелый поступок не прошёл бесследно. Боль тут же пронзила живот, на миг перехватило дыхание.

Один из разбойников ухватил за волосы, потянул и пообещал райскую жизнь. Какую, я уже догадывалась. Началась она с верёвки и кляпа, а закончиться должна была в реке. Разумеется, после удовлетворения низменных потребностей всех присутствующих.

Меня, словно куль, забросили поперёк седла.

Что случилось со слугой, я не знала, только слышала крики. Надеюсь, беднягу не убили, хотя разум подсказывал, такая наглая банда свидетелей не оставляла.

Вот и закончилось твоя сказка, Ира, не дожила ты до эльфийского принца! Вот она, суровая реальность попаданок в Средних веках…

Глава 8. Беглец

Мне жутко повезло. Да, висеть поперёк седла с затёкшей шеей и руками — это счастье. Не верите? Взгляните на труп — и почувствуйте разницу. Умирать не хотелось, поэтому радовала любая боль. До известной степени, разумеется. Ещё раз получить удар под дых или кулаком по лицу не хотелось.

Тот разбойник, который пытался меня раздеть и получил коленом по причинному месту, отыгрался. Догадываюсь, какой синяк пунцовел сейчас под глазом! Но и тут нет худа без добра: зубы целы, глаз видит. Только впереди маячило беспросветное будущее. Сначала по кругу, затем — в канаву.

В очередной раз ударившись лбом о потную лошадиную шкуру, в сердцах подумала, почему злодейка-судьба не удосужилась послать мне принца. Или эльфа, или мага — да хоть кого-нибудь, лишь бы спас от рук мерзавцев! В каждом фэнтези попаданка обретает любовь и защиту, её не насилуют дурно пахнущие мужики, не перерезают горло. Это же не наше Средневековье и не район гопников в тёмное время суток! Разум тут же злобно напомнил: авторы похождений о непобедимых и красивых Мери описывают свои фантазии, а не реальность. Их Средние века населены галантными злодеями, которые максимум могут влепить даме пощёчину, а ещё позволяют прекрасному принцу спасти её. Например, не вовремя напьются или разродятся длинной патетической речью над жертвенным камнем.

Мне же предстояло рассчитывать только на себя.

Убедившись, что до места казни ещё нужно доехать, задумалась о способах спасения.

Верёвки. Крепки ли узлы, не протёрлись ли волокна?

Попробовала и убедилась — связали на славу. Руками не пошевелить. Ногами, увы, тоже.

Пессимизм снова поднял чёрный флаг в душе.

Прислушалась, пытаясь понять, о чём говорили разбойники. Кажется, о деньгах. Мерзавцы злились, что не смогли толком поживиться. Откуда они вообще взялись, из тюрьмы сбежали?

Смотреть по сторонам в моей позе неудобно, но я пыталась. Хотя бы для того, чтобы понять, куда мы направляемся. Оказалось — к лесу. Классика жанра!

Задумалась, кому стоит помолиться за свою никчёмную жизнь, и выбрала Ио. Я в его мире, на него и стоит уповать.

Молитва вышла странной. Никогда не знала, как правильно просить бога о помощи, поэтому сочинила нечто слезливое и простенькое, закончив обещанием подарить что-то храму Ио. Надеюсь, он услышал мою нехитрую молитву и поверил, что я безвинная душа.

Над головой сомкнулись кроны деревьев.

Разбойники расслабились, один даже начал насвистывать. Меня похлопали по мягкому месту. Пальцы скользнули под одежду… Мерзко, но ничего поделать не могу. Да, будь на мне юбка, и вовсе бы развлеклись по полной программе.

— Ребята, я уже хочу, — подал голос мой нетерпеливый разбойник.

Он остановил лошадь, грубо ухватил меня за волосы, подтянул к себе и впился в губы. Я благоразумно их плотно сжала, но всё равно насладилась всеми прелестями перегара и гнилых зубов.

Разбойники заспорили, кому первому меня оприходовать. Тут я всё понимала без слов.

Да, просто чудно!

Меня сбросили на землю. Кинули, будто мешок с картошкой, не заботясь, сколько синяков получу. Спасло то, что в лесу лежали глубокие сугробы, и снег смягчил удар. Зато я едва не задохнулась и тут же промокла до нитки. Если выживу, воспаления лёгких не избежать.

Ноги развязали. С утилитарной целью полагаю — иначе штаны не стянешь. Связали-то мне не лодыжки, а колени.

На время оставив меня в покое, разбойники продолжили выяснять отношения. Дело дошло до драки — молодчики толкались, матерились и, наконец, сцепились. Я же, не будь дурой, задёргалась и исхитрилась встать на колени.

Ещё чуть-чуть, немного… Есть!

Ноги слушались плохо, во рту всё ещё торчал кляп, но инстинкт самосохранения гнал всё дальше в лес.

Сумев вытолкнуть языком мерзкую тряпку, сплюнула на землю и задумалась: стоит ли кричать? С одной стороны, одной не справится, с другой, не стоило давать разбойникам отличный ориентир для поисков.

Чудо, конечно, что смогла подняться на ноги. До этого только в боевиках такое видела, а теперь сама исхитрилась.

Лишь бы эти гады друг друга поубивали и не заметили моего исчезновения!

В очередной раз порадовалась штанам. Хороша бы я была, мокрая, в лесу, в юбке! Выживу, расцелую Свена в обе щеки за идею с переодеванием.

Бежала туда, куда глаза глядят. Звери казались менее опасными, нежели разгневанные мужики. А они, как назло, не пожелали дать мне форы. Позади трещал валежник, слышались крики — это неслась погоня. Пешая, потому что конным по бурелому не проехать. И не проползти.

Зазевавшись, угодила ногой в чью-то нору и впечаталась носом в ствол дерева. Проклиная собственную неуклюжесть, как можно скорее поднялась на ноги. Сапог едва не остался под снегом, но я сумела его выдернуть. Бегать босиком по лесу — заведомо проиграть, лучше уж пожертвовать парой минут ради спасения обуви.

— А вот и девка! — гоготали за спиной стервецы.

Они брали в клещи, заходя с разных сторон. В руках каждого — нож. Иллюзий не было — убьют сразу и прикопают.

От страха за спиной будто выросли крылья.

Ветви хлестали по лицу, корни цеплялись за ноги, старая паутина забилась в рот, но я бежала, хоть на чуть, но опережая преследователей.

В боку кололо, дыхание сбилось. Хотелось упасть в снег и дышать, дышать, дышать, но нельзя. Воздуха не хватало, икры сводило судорогой.

Впереди вроде бы мелькнул дикий зверь. Даже не знаю, что хуже: чтобы меня съели или расчленили?

Из последних сил выбежала на просеку и с визгом впечаталась в какого-то человека.

Первой мыслью было: «Пропала!».

Встать я уже не смогла, поэтому валялась на земле, хватая воздух ртом. Руки посинели, потеряли чувствительность. Разгорячённое бегом тело остывало, начала колотить дрожь. Зубы тоже отбивали дробный ритм, горло саднило.

Странно, меня почему-то не вздёрнули за волосы, не ткнули кулаком в живот, а удивлённо поинтересовались, кто я. Голос не пропитый, со странным выговором. Будто мужчина, как и я, не из Галании.

Ответить не успела: с гиканьем и свистом на поляну вывалились разбойники. Заметив жертву, то есть меня, первым делом поспешили её прикончить, но незнакомый мужчина помешал, заслонил собой.

— Убирайся…! — Второе слово, явно ругательство, я не знала, но легко домыслила родной эквивалент.

— Вы не тронете её, — решительно заявил мой спаситель.

Только теперь смогла разглядеть его и нахмурилась. Знакомая куцая бородка, которую лучше сбрить, тёмно-рыжие волнистые волосы… Только ошейника нет, а так — всё тот же маг, который ел когда-то в «Диком кабане», а потом участвовал в казни ведьмы. Каким ветром его сюда занесло?

Разбойники не стали вступать в разговоры. Размахнувшись, один из них метнул в мага нож, а остальные накинулись гурьбой, чтобы добить.

От страха язык прилип к нёбу, но маг оказался не так прост. Нож завис в воздухе, будто завязнув в желе, а разбойники разом споткнулись и проехались носами по земле. Разумеется, им это не понравилось, и они снова бросились в атаку.

Маг просто развёл руки ладонями от себя — и мерзавцев разметало в разные стороны. Один и вовсе оказался висящим на дереве.

Я тоже ощутила ветер, рождённый магом. Он иголками прошёлся по лицу, растрепал волосы, на миг сбил дыхание.

Нахмурившись, маг свёл ладони, подул на них, и из пальцев вспыхнуло пламя. Я ахнула и поспешила закрыть глаза, когда огненный змей вырвался на волю и испепелил разбойников. Того, кто висел на дереве, маг сдёрнул за ногу и просто заколол.

— Вы спасены, — сообщил рыжий незнакомец и, наклонившись, разрезал мои верёвки.

Поблагодарив его, принялась растирать запястья.

От меня не укрылось, что маг то и дело напряжённо прислушивался, будто боялся чего-то. Без лошади, без плаща, как он оказался посредине леса?

— Не выдавайте! Я спас вам жизнь, — рыжий пристально заглянул в глаза. — Вы меня не видели!

— Подождите! — я ухватила мага за куртку.

Если он уйдёт, придётся остаться один на один с холодом, голодом и дикими зверьми. Пока за мной гнались разбойники, это казалось неважным, но теперь-то хотелось жить, раз уж мне удосужились эту самую жизнь подарить.

— Чего вам? — нахмурился маг.

Рука его непроизвольно потянулась к шее. Проследив за ней взглядом, увидела краешек кожаного шнурка. Что там? Амулет?

— Помогите! — Запас галанийских слов требовал лаконичности.

«Нет, что за жизнь! — вполголоса пожаловалась сама себе. — Одна, чёрти где, да ещё почти немая. Как прикажете до Нурбока добираться?».

Маг вздрогнул и уставился на меня, будто на диковинку. Теперь занервничала я и попятилась к лесу. Нет, хватит неприятностей и неожиданностей на сегодня!

Рыжий двинулся за мной, подозрительно держа руки за спиной. Как бы не огрел заклинанием! Вопрос только за что. За то, что не изобразила амнезию и не ушла в лесную чащу?

Маг сделал шаг ко мне, я — от него. Поискала глазами оружие и остановила выбор на сухой еловой ветке. Если сумею отломать, то оставлю пару царапин на лице рыжего. Только это если он будет играть честно, без магии, в чём я крайне сомневаюсь.

Подумав, припустила сквозь бурелом. Плевать на боль в ногах, на температуру — лоб горячий, точно простудилась, и на сугробы: жизнь дороже. И урок на будущее — никогда не связывайся с местными, они больные на всю голову.

— Стойте!

Меня приподняло над землёй в подобии прозрачного кокона. Внутри оказалось тепло, нос тут же потёк, пришлось некультурно утереться рукавом.

— Вы испугались?

Маг подошёл вплотную и мягко улыбнулся. Вышло искренне, но я ему не доверяла. Маньяки тоже притворяются лапочками. С другой стороны, рыжий спас меня. Стоило стараться, чтобы убить. Или он ищет жертву для опытов? Недаром же в ошейнике ходил, может легко оказаться некромантом.

— Вы не местная? — с сильным акцентом задал ещё один вопрос маг, на этот раз на русском.

Глаза пытливо рассматривали меня, будто зверя в зоопарке. Рыжий не поленился, со всех сторон обошёл. Я тоже не осталась в долгу, разглядела, к кому попала.

Никогда не считала рыжих симпатичными, а этот так, ничего, неплохо выглядит. Глаза лукавые — сразу видно, не дурак. И одновременно настороженные — не доверяет. Цвет у них интересный — змеиный.

Вспомнилось почему-то, что в Средние века рыжих зеленоглазых девушек считали ведьмами. Такие обольщали мужчин и отдавали в руки Дьяволу. Может, и этот демон-искуситель?

Прищурилась, оценивая, подойдёт ли маг на роль инкуба. Конечно, я представляла рокового красавца голубоглазым или кареглазым брюнетом, но тут Галания, демоны тоже не обязаны походить на земных.

Маг поспешил прикрыть лицо воротником, едва заметил мой пристальный интерес. Ну да, рыжий же намекал, что скрывается от правосудия. Знать бы, что натворил этот умелец и во что я опять вляпалась!

Кокон лопнул, и я приземлилась в сугроб. Маг протянул мне руку и помог подняться.

— Вы совсем мокрая! — покачал головой он. — Нельзя так. Раздевайтесь.

— Что?!

Сомневаюсь, будто мне станет теплее голышом посреди леса, или рыжий собрался греть известным способом? Конечно, он спас меня, но я даже имени его не знаю.

Маг рассмеялся и заверил: он только высушит одежду.

— И на вопрос вы так и не ответили, — с укором напомнил он.

Нахмурилась и помотала головой. Почудилось, или рыжий опять говорил на русском?

— У вас языковой артефакт? — Не знаю, как правильно называется та штука, которой Свен пользуется.

Маг покачал головой:

— Просто зашёл в ваши мысли. Дальше объяснять долго, но простые фразы я способен понимать и воспроизводить без знания языка.

Кашель замер в горле. Кажется, даже дрожь прошла.

Испуганно уставилась на рыжего и задумалась, что он ещё умеет. Наверняка много, раз ведьм допрашивает.

Так легко и просто залезть в мысли человека! Вот оно, страшное оружие, а вовсе не атомная бомба. Я ведь даже не почувствовала, как в голове копались… рылись…

Стало не по себе. Настолько не по себе, что захотелось снова сбежать. Однако прошлый опыт научил — маг догонит, поэтому осталась сидеть, где сидела.

Видимо, страх отразился в глазах, потому что рыжий поспешил заверить: чтение мыслей — вещь тяжёлая, второй раз за сегодня он повторить не сможет.

Приглядевшись, заметила на лбу мага капельки пота. Значит, не врёт.

Размышления прервал громкий чих. Мой, разумеется.

Простыла я знатно, теперь тело ломило и хотелось в тёплую постель под плед.

Вздохнув, маг шагнул ко мне и коснулся плеча. Я вздрогнула, отшатнулась, но тут же ощутила волну приятного тепла, разлившегося от шеи к груди.

— Плохо сушить одежду на человеке, — рыжий положил вторую руку мне на пояс, — можно обжечь. Но вы девица, понимаю ваш стыд…

— Можно то же на галанийском, — неожиданно ляпнула я, наслаждаясь сухими горячими вещами.

С температурой подогрева маг не переусердствовал, так что вышло хорошо и приятно. Согревал он, кстати, тёплым воздухом, растекавшимся по телу из-под ладоней.

Рыжий задумался, удивлённо глянул на меня — не сумасшедшая ли? — и повторил. Я же попыталась запомнить новые слова.

— Ладно, пойдёте со мной. Нельзя тут задерживаться.

Рыжий схватил меня за руку и решительно зашагал в чащу. Я еле поспевала за ним. Пробовала канючить, напоминать, что больная — безрезультатно, рыжий только ускорял шаг.

Мы брели и брели.

Когда мои ноги начали заплетаться, маг подхватил на руки.

Пару раз попадались дикие звери — кабан и медведь, но рыжий легко отпугнул их эффектной огненной бомбой. Это белый шарик размером не больше теннисного мячика, который, подлетев к жертве, взрывается лавиной пламени. Самого настоящего — ёлки опалило нехило.

На лес упала ночь. Заблестели звёзды. Маяковский называл их плевочками — а что, похоже. Только кто этим развлекался в этом мире? Ио?

Размышляя о сущности бытия неизведанного мира, любовалась лунным светом, пробивавшимся сквозь плотный строй деревьев. Зимой ему легче: листьев нет, поэтому снег искрится серебром. Красота необыкновенная! Даже забываешь о том, что вокруг чащоба и надо бояться. Хотя кого? Дикие звери не жаждали подпалить шкуру, а люди в такую глушь не забредали. Сдаётся, именно их и следует опасаться, а не волков, к примеру.

Наконец, деревья расступились, и мы выбрались к реке. Берег круто обрывался над припорошённым снегом льдом, оголив выступы какой-то породы.

— Заночуем здесь, — заявил маг.

Я спорить не стала, сползла с рук и предложила наломать валежника. Меня грызла совесть, хотелось как-то отблагодарить рыжего. Спас, обогрел девицу, а потом тащил через бурелом столько километров по снегу… Маг возражать не стал, только предупредил, чтобы не забредала далеко.

— Лес дикий, зверья много.

Сам рыжий очистил место для ночлега и отправился за лапником. Когда вернулась, маг соорудил из него лежанки. На таком спартанском ложе я никогда не спала, но придётся. Глупо соваться куда-то в темень, даже если по ту сторону реки есть деревушка.

То, что я приволокла, сложно было назвать сухим, но рыжий каким-то непостижимым образом умудрился это поджечь. И не магией — простым кресалом.

Маг вытащил из сумки краюху хлеба, разломил надвое и протянул половинку мне. К этому он присовокупил немного ветчины и фляжку с каким-то настоем. Странно, не спиртосодержащим — походило на морс.

Покашляв, поблагодарила за заботу и жадно вцепилась зубами в скудный ужин.

Интересно, спохватился ли Свен, ищет ли?

Вздохнула, вспомнив о мягкой постели в Нурбоке. Нескоро увидимся.

— Как тебя зовут?

После совместной трапезы маг перешёл на «ты». Я не возражала.

— Ирина. По-вашему — Иранэ. А вас?

Маг задумался и ответил молчанием.

— Я никому не скажу. Честно!

— Андреас, — переборов недоверие, представился рыжий. — Я тебе завтра покажу, как до деревни дойти. Самому мне туда нельзя.

— Почему?

Мы болтали на смеси русского и галанийского. Получалось понятно и полезно. Не знаю уж, что там делал в моей голове маг, но после этого новые слова запоминались легко и просто.

— Потому что я беглый, — Андреас расстегнул ворот куртки, наклонился и показал следы от ошейника. — За меня награда назначена.

«А…» — сочувственно кивнула, гадая, что такого совершил маг.

— Я вас видела, — прервала я затянувшееся молчание. — Вы с одним дворянином ходили.

— Он мой хозяин. Вернее, считает себя моим хозяином, — Андреас стиснул кулаки и нахмурился. В отблесках костра разглядела, как плотно сжались челюсти, заходили желваки на щеках.

— А на самом деле? — осторожно спросила я, на всякий случай отодвинувшись.

— Попал в кабалу ещё его деду, когда был духом. Но по свитку я заслужил свободу, — мотнул головой Андреас. Рыжие волосы огнём взметнулись по воздуху. Я невольно залюбовалась. — Нельзя держать домашнего мага против воли дольше оговоренного срока.

— Конечно, нельзя, — поддакнула я. — А вы в суд обратитесь.

— Нельзя, — вздохнул Андреас, — казнят.

Ну и порядки в этой Галании! Чуть что — на костёр.

Думая, что не вижу, маг проверил, цел ли шнурок на шее, и поспешил застегнуть воротник. Непроизвольно закралась мысль: Андреас носит какую-то важную вещицу, которую боится потерять.

— А почему вы были духом, а теперь живой?

От еды и усталости глаза слипались, но я держалась. Хотелось разузнать о спутнике как можно больше.

Пододвинувшись к огню, грела руки.

Изо рта шёл пар, белым облачком поднимаясь к небу. Яркие звёзды — это к морозу, так и вышло.

— Потому что умер и заплатил высокую цену за жизнь — собственную свободу, — Андреас ещё раз хлебнул из фляги и потянулся к сумке, чтобы убрать посудину. — А как, по-твоему, получают домашних магов? Никто добровольно в рабство не пойдёт, только если выхода нет.

Кивнула, соглашаясь, хотя понятия не имела, кто такие домашние маги. Вернее, полагала, будто это чародеи, получающие неплохие деньги за службу знатной особе.

Андреас посоветовался устроиться ближе к огню, поводил над огнём руками — как объяснил, чтобы искры не подожгли лапник — и очертил нашу стоянку верёвкой. Зачем, знала, но не понимала, какие зимой змеи. Ладно, спишу на магический ритуал.

— Я вас раньше видела, — зевнув, прилегла, пытаясь найти удобную позу. Оказалось, что тепло и уютно только, свернувшись калачиком. — Вы ведьму допрашивали. А до этого вас господин отчитывал. Почему вы его тоже шариком не шарахнули, как медведя? Сбежали бы — и дело с концом!

— Потому что ошейник сдерживает силу, — улыбнулся Андреас. — Спи, я покараулю.

Хотела ещё что-нибудь спросить, но раздумала. Вместо этого подложила ладонь под щёку и отправилась в объятия Морфея. На холоде хорошо спится, главное, проснуться. Но в этом надеялась на Андреаса. Он показался порядочным, не даст умереть. И не некромант, потому что тогда бы сам себя воскресил.

Во сне мне снились ошейники, разбойники с ножами и почему-то летающие гробы. В дополнение картины, так сказать.

Глава 9. Артефакт

Утро ворвалось в жизнь запахом жареного хлеба.

Я сладко потянулась и только потом вспомнила, где нахожусь.

Андреас сидел у костра и готовил скудный завтрак. Распогодилось, и солнечные лучи дарили волосам мага внутреннее сияние. Казалось, они сами излучают свет.

Пользуясь тем, что Андреас не видит, перевернулась на бок и, подперев голову рукой, уставилась на него.

Признаться, мысли в голове бродили неправильные. Например, как маг умудряется поддерживать волосы в чистоте? На вид они мягкие и вовсе не спутанные. А ведь жители Средневековья не знают кондиционеров и масок. Сама мучилась, пытаясь добиться мягкости и блеска с помощью мыльного корня, отрубей, яиц, хмеля и отваров трав — иного Агна и галанийская косметическая промышленность предложить не могли.

— Уже проснулась?

Я вздрогнула и, не удержав равновесия, хлопнулась обратно на лапник. Иголки слегка оцарапали щёку.

Тело затекло, одежда помялась, пальцы побелели, а нос, наоборот, покраснел. Чудо, конечно, что не замёрзла за ночь!

— Зачем ты на меня смотрела?

Ну и вопросы! Наверное, нужно сказать, как он красив. Не рискнув сделать комплимент мужчине, скромно промолчала. Не говорить же о шампуне!

Вспомнив события прошлого дня, уцепилась за занятную деталь. Она ещё тогда резанула слух, но я слишком устала и испугалась, чтобы задать правильный вопрос.

— Вы предположили, что я тоже не местная. Значит, вы не галаниец?

Андреас мотнул головой и рассмеялся:

— В Галании истинных магов нет. Даже придворный — и тот приезжий.

— Ну, скажете тоже! — я обиделась за Свена. Рыжий с таким пренебрежением отозвался о нём и его коллегах — между тем, магичил мой работодатель неплохо. — Вокруг одни ведьмы и колдуны, а не ярмарочные шуты. Некоторые и вовсе по другим мирам шастают. Так что не задавайтесь!

— Это просто правда, — пропел Андреас и пригласил завтракать. — Они никчёмны.

Фыркнула и воздержалась от ответа. Вот это самомнение! Заносчивый, как мальчишка, а ведь уже не прыщавый юнец.

Не удержавшись, спросила с набитым ртом:

— Истинные маги все такие зазнайки?

Андреас удивлённо вскинул брови и попросил объяснить.

— По-моему, это очевидно. «В Галании истинных магов нет», — спародировала я интонацию мага.

От волнения перешла на русский, но даже не обратила внимания.

Андреас нахмурился и попросил повторить медленнее и на галанийском. Не стала: зачем ссориться?

— Ты из другого мира?

Кивнула, решив не скрывать очевидного.

Думала, Андреас продолжит расспросы, но нет, он не произнёс ни слова, только с интересом косился в мою сторону. По губам гуляла самодовольная улыбка. Не знаю почему, но за неё хотелось стукнуть Андреаса по голове.

После завтрака мы совместно заметали следы, то есть раскидывали лапник по лесу и закапывали костёр. Зачем, не спрашивала: когда человека ищут, он предельно осторожен.

Андреас предложил перейти на «ты». Я согласилась. Разумно, ведь маг уже давно «тыкал».

Теперь, когда рассвело, разглядела противоположный берег реки. Там, до самого горизонта, тянулись поля. Между ними мелькали чёрные точки — фермы, наверное.

Снег искрился россыпью бриллиантов.

Позабыв обо всём, невольно залюбовалась картиной — и получила толчок в бок от Андреаса. Тот без лишних слов подхватил меня под руку и потащил к обрыву. Дурак, что ли, тут же высоко!

Завизжав, попыталась воспрепятствовать неминуемому несчастному случаю, но Андреас, ругаясь, продолжал тянуть.

— Да заткнись ты! — в сердцах прикрикнул он. — Связался на свою голову!

Я мигом замолчала, но ровно на пару мгновений, чтобы снова огласить окрестности криками.

Снежные горки моего детства — ничто по сравнению с этим экстремальным катанием. Представьте себе чуть покатый склон, реку внизу и собственное седалище вместо «ватрушки». Представили? А теперь дополните картину кочками из камней, высокой сухой травой, вовсе не всегда мягкой, и шерстяными штанами. Непередаваемые ощущения! Летишь и гадаешь, о камень голову расшибёшь, штанами обо что-то зацепишься, или суждено-таки под лёд рыбкой уйти.

Визжала я так, что наверняка распугала всех лесных обитателей. И не лесных тоже — сойду за нечисть, чтобы охотников пугать.

Андреас откровенно потешался над моим страхом. Маг крепко держал меня за руку и, кажется, совсем не боялся разбиться. Может, бессмертный? Я ведь забыла спросить, на каких условиях душе предоставили тело. Вдруг передо мной какой-нибудь демон, которого воскресил чернокнижник? Тогда понятно, зачем Андреасу ошейник и как он умудрился заговорить по-русски. Демоны и не такое могут!

Наконец, наш стремительный спуск закончился.

Приземление вышло жёстким и оставило на память пару синяков.

Остановившись на середине реки, я закрыла рот и ощупала себя: цела. Относительно. А вот штаны, кажется, порвала. Убью мага, ей богу, убью! Вот где я новые-то возьму? Не пустят же в Нурбок во рванье.

Запоздало вспомнила про кошелёк и воспрянула духом. Деньги, дарованные герцогиней, не достались разбойникам, потому как до насилия дела не дошло. Вот ведь, отошла от канонов, не положила в декольте и не прогадала.

— Поднимайся! Прости, Иранэ, но я не могу с тобой возиться.

Андреас давно уже встал на ноги и теперь поднял меня. Спрашивать крепкий ли лёд, не стала, просто покорно побрела за провожатым.

Противоположный берег оказался покатым, так что я сама, без посторонней помощи, выбралась, преодолев очередной сугроб. Огляделась и злобно покосилась на Андреаса: ниже по течению виднелся мост. Нет, чтобы по нему переправиться! Но, видите ли, маг у нас скелетонист, ему покататься захотелось.

— Если устанешь или замёрзнешь, скажи, — обронил Андреас и зашагал вперёд, прокладывая путь по снежной целине.

Мои взгляды его не впечатлили, а громко скандалить не хотелось, поэтому смолчала.

Ушибленный зад то и дело напоминал о себе. Сквозь дыру в штанах заметно поддувало, поэтому я трусила рысцой.

Разговор не клеился, поэтому молча созерцала природу и гадала, как доберусь до Нурбока. Умела бы ездить верхом, купила бы лошадь, а так вся надежда на торговый караван.

И ухо придётся держать востро: одинокая девушка — отличная добыча. Накладки я растеряла, одежда теперь не скрывала пол, так что опасаться надлежит не только за кошелёк.

— Я тебя до развилки провожу, хорошо?

Андреас остановился и обернулся. Я с разбегу едва не налетела на него.

От мага пахло лесом, теплом, травами и прелестями путешествия без тёплой воды. Справедливости ради, сама благоухала не лучше.

— А что за развилка?

— Обыкновенная, — пожал плечами Андреас. — Прости, но в деревню мне нельзя. И запомни: ты меня не видела.

— Не видела, не видела, — лукаво заверила я. Само вышло, не специально.

Маг улыбнулся и неожиданно провёл пальцами по моей щеке. Вздрогнув, отпрянула, гадая, как трактовать подобную нежность. Оказалось, просто: хотел грязь смахнуть.

— Тяжело тебе придётся, — вздохнул Андреас и достал носовой платок. — На, держи, сама вытри.

— Почему тяжело? — не поняла я.

— Чужим всегда тяжело. Тебя легко ведьмой объявят.

— Уже объявляли. — Вспомнила о первом дне в Галании и вздрогнула. — Еле жива осталась. Спасибо маг попался честный. Я у него живу.

— Всё равно осторожнее, — посоветовал Андреас. — Ты ведёшь себя неправильно. Женщина, она ведь тихая, скромная, послушная…

— … глупая и на всё согласная, — закончила я логическую цепочку и вернула платок. — Знаю, проходили. Курица не птица, женщина не человек. Шовинисты вы все тут!

— Кто? — не понял маг.

Махнула рукой и не стала объяснять. Всё равно не поймёт, даже если простыми словами изложу.

Андреас остановился, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. Не зная, как реагировать, замерла, честно не отводя взгляда. Скрывать нечего, пусть смотрит. Может, он так проверяет не ведьма ли. Даже если мысли читает, лучше не дёргаться: вдруг больно будет?

Оказалось, у Андреаса длинные ресницы, только белесые и оттого незаметные. Теперь же, оказавшись так близко от мага, что могла рассмотреть рисунок радужки, разглядела их и даже позавидовала. Ну зачем парню такие опахала? С другой стороны, учится со мной, вернее, уже не со мной армянин — так у него ресницы ещё гуще и длиннее.

— Нет, не помешанная, — Андреас, наконец, отпустил меня и продолжил протаптывать тропинку через снежную целину. — Но то, что ты говоришь… Такие странные слова… И в глаза мужчине смотреть нельзя.

— Почему? — удивилась я. — Тут же не Ближний восток!

Маг рассмеялся:

— Какая ты необычная! Просто женщине присуща кротость, и неприлично вот так рассматривать чужие глаза.

Покачала головой, мысленно дивясь местным порядкам. Значит, сжечь меня можно, раздеть можно, учить можно, зарабатывать с моей помощью — пожалуйста, выдавать за мальчика тоже, а как мне просто посмотреть, так нельзя. К счастью, Свен не придерживался мнения, будто стеснение — главная женская добродетель.

Не удержавшись, спросила, откуда родом Андреас.

Ноги вязли в снегу, я уже порядком устала и мечтала о привале. Пока выберешься из очередного сугроба, даже если идёшь след в след, тратишь много сил.

— Неважно, — ушёл от ответа Андреас. — Я случайный встречный, не более. А ты неплохо говоришь по-галанийски, — похвалил он. — Заклинание, конечно, помогает, но без собственных знаний…

— Какое заклинание? — тут же ухватилась я за его слова.

Маг остановился, и я, не успев вовремя притормозить, налетела на него, ткнувшись носом в куртку. Вопреки заверениям романов, ощущения неприятные. Хорошо, нос не расквасила.

Потирая ушибленное место, жадно уставилась на Андреаса. Тот не стал томить и объяснил, что наложил на меня чары.

— С ними твою речь разбирать легче, — оправдывался он. — А ты слова и понимаешь, и запоминаешь.

Ух ты, какая чудесная вещь! Но немного обидно: столько времени учить язык по старинке, мучиться, когда есть такой простой способ. Может, Свен его имел в виду, когда обещал иначе вбивать в мою голову галанийский?

— Оно недолго действует, — вернул с небес на землю Андреас. — Неделю, не больше.

— Понятно, — разочаровано протянула я, решив извлечь из ситуации максимум выгоды. Устрою себе экспресс-курс изучения языка, с головой окунусь в общение с местными — А потом знания пропадут?

— Нет, останутся, — улыбнулся маг и тут же помрачнел, стал серьёзным. — Пошли! Я не могу долго оставаться здесь. Достану лошадь и…

Понимающе кивнула и ускорила шаг, идя чуть ли не вровень с Андреасом.

Не понимаю, почему маг не воспользуется телепортом или порталом? Зачем ему лошадь?

Видимо, мой взгляд буравил спину Андреаса, потому что тот вновь остановился и невежливо поинтересовался, чего ж мне надо. Буркнув: «Ничего», оставила вопросы при себе.

Через час тяжёлой ходьбы мы, наконец, выбрались на дорогу.

Моё внимание привлёк припорошённый снегом миниатюрный домик на высокой ножке. Этакая помесь верстового столбы и скворечника. Оказалось, под крышей табличка, а на ней указано название то ли деревеньки, то ли ближайшего городка. Прочитать не успела, только первые три буквы — Андреас ухватил за руку и поволок дальше, к скоплению низеньких домиков.

— Ты меня никогда не видела, — напомнил он. — Там трактир наверняка есть, зайдёшь, обогреешься, после до дома доберёшься.

Кивнула, хотя оставаться одной в незнакомой деревне не хотелось. Да и средневековый трактир — не самое подходящее для девушки место, если только она там не работает.

Деревушка оказалась небольшой, всего в две улицы.

Трактир стоял на отшибе. Крыльцо вросло в землю, крыша покосилась, а вывеска болталась на ржавой цепи, противно поскрипывая от любого дуновения ветра.

Дверь была приоткрыта, из трактира доносились голоса. Кажется, о чём-то спорили.

На окнах — бычьи пузыри вместо стёкол, сквозь них ничего не разглядеть, а тут ещё и ставни… Представляю, как темно внутри. Темно и парко: потолок-то низкий, а чаду и теплу кухни некуда деваться, кроме как в трубу и в обеденный зал.

Андреас остановился, всем своим видом показывая — дальше он не пойдёт. Я тоже идти не хотела, поэтому мы так и стояли: маг в сомнении рассматривал лошадей у коновязи, я — абсолютно так же дверь трактира.

— Ну, прощай! — наконец, отмер Андреас и ловко поцеловал мне руку.

От неожиданности замерла соляным столпом, а потом не удержалась и глянула в бочку с замёрзшей дождевой водой: когда это успела стать благородной дамой? Но нет, на меня смотрела вся та же девица в мужской одежде, лохматая и изрядно потрёпанная. Значит, просто понравилась.

— И тебе всего хорошего. Милостей Ио и… и благополучно вернуться домой, — шёпотом добавила я.

Андреас кивнул и направился к коновязи.

— Вот он! Хватай его!

Обернувшись, увидела всадников, несущихся во весь опор. И не просто всадников, а солдат с оружием наизготовку. И прямо к Андреасу, я их не интересовала.

Маг тут же занял боевую стойку и свёл ладони вместе. Зная, что за этим последует, поспешила уйти с линии огня.

Всадники резко осадили лошадей и посовещались. До меня долетело: «Нужно дождаться мага».

— Верни артефакт и сдайся, тогда не тронем, — наконец, обратился к Андреасу офицер. Его прикрывали двое арбалетчиков. Механизмы взведены, осталось только отправить смертоносные болты в полёт.

Андреас упрямо отрицательно мотнул головой и чуть развёл ладони.

Я ощутила лёгкое дуновение ветерка — предвестника большой бури.

Солдаты испуганно попятились, не решаясь вступать в открытую конфронтацию с магом.

— Он не всесилен, — проскрипел чей-то голос в паре шагов от меня. — Чего испугались, трусы?

За спиной Андреаса, чуть выше по улице, замерло ещё двое всадников. Один из них, с массивной цепью на груди, и рваной седоватой бородкой, насупившись, вскинул руку с какой-то деревяшкой. Издали она походила на короткую палку, но я догадывалась, это посох. Ни у Свена, ни у Андреаса такого не было, из чего напрашивался логичный вывод — передо мной очень сильный маг.

— Сзади! — я отчаянно замахала руками, привлекая внимание Андреаса.

Догадываюсь, чем всё это для меня обернётся, но нельзя оставить в беде спасителя.

Андреас успел среагировать и уклониться от голубой молнии, вылетевшей из палки-посоха. Маг умело рухнул на грязный снег, перекатился, не размыкая рук, и из положения полулёжа выпустил своё заклинание.

— Девка ему помогает!

Даже не знаю, смеяться или плакать. Не успела решить одну проблему — навалилась вторая, я снова влипла. Не любит Ио попаданок, как пить дать, не любит!

Спрятаться решительно негде, только в трактир юркнуть. Что, собственно, я и сделала, едва не рухнув с порога: пол оказался ниже на добрую ладонь.

Куда дальше? Правильно, на кухню. Туда я и устремилась, надеясь, что там, как и в моей таверне, есть чёрный ход. Солдаты — существа прямолинейные, трактир не обложат, девку, то есть меня, всем отрядом ловить не станут.

Оглянулась затравленным зверем и метнулась в приоткрытую дверь, едва не сбив с ног подавальщицу. Та одарила меня ругательством, которое в приличном месте не повторишь.

Так, без маскарада не обойдёшься. Здравствуй, мальчик, прощай, девочка! Прихватила полотенце и морковку, чтобы, отдышавшись, в безопасном месте сменить пол. Оставалось лицо и волосы. На макияж времени нет, поэтому первое оставила без изменений, а вторые на бегу скрыла под чьей-то косынкой. Получился юный пират. Ох, только бы помогло!

Не надеясь на удачу, выскочила во двор и взобралась на поленницу. Но капризная дама повернулась-таки лицом, и я благополучно приземлилась на задворках чьего-то огорода. И, о счастье, на верёвках там сушилось бельё.

План действий мгновенно поменялся, морковка стала не нужна.

Схватив юбку и чепец, юркнула за сарай, где спешно, наплевав на холод, переоделась. Старые вещи засунула под юбку: она оказалась широка в талии. Теперь оставалось притвориться крестьянкой и выбраться из деревни. Да, и самое главное, не столкнуться с хозяйкой вещей.

Заслышав шум, скрылась в сарае, изобразив бурную деятельность по сбору лучины. Как раз вовремя — солдаты оказались настойчивыми, заглянули и увидели мой зад. Без куртки — её я благоразумно временно скинула, в юбке, рубашке и чепце я не походила на беглянку, поэтому никто меня не схватил. Солдаты только окликнули, спросили, не видела ли мерзавку в штанах. Притворившись немой, замычала, капая слюной — охота разговаривать тут же пропала, и солдаты ушли. Уфф, пронесло!

Подождав немного, выскользнула из убежища и едва не попала под горячую руку хозяйки. Пропажу вещей она пока не заметила, а вот незваной гостье на подворье не обрадовалась.

Оказавшись по ту сторону калитки, задумалась, куда податься. Так и так выходило, что путь один — в трактир. Кто ж его знает, как далеко до другой деревни, можно день идти, а то и два. Да и в Нурбок своим ходом не попаду.

Кружным путём направилась к отправной точке вынужденного бегства, надеясь, что маг с посохом уже уехал.

Внезапно чья-то рука зажала рот, а вторая обхватила вокруг талии.

«Тсс!» — шепнул Андреас, склонившись к самому уху, и куда-то потащил. Я не сопротивлялась: плохого маг не сделает. Кажется, его ранили: на одежде темнело пятно.

Андреас перешёл на бег и практически волочил меня по снегу. Оказалось, к лошади. Откуда он её взял, спрашивать не стала, куда собирается везти, тоже, потому что в ушах уже стояли крики: «Вот он!».

— Прости, не хотел тебя впутывать, — Андреас, скривившись, вскочил в седло, подтянул меня и пустил лошадь галопом.

Мы всё дальше и дальше удалялись от Нурбока, но думала я совсем о другом: первоочередной задачей было остаться в живых.

— Я влил в лошадь силу — не догонят, — заверил Андреас. — Если настигнут, достойно защищаться уже не смогу.

— Так вы свою отдали? — догадалась я.

Маг не ответил. Он шумно дышал, временами бросая тревожные взгляды через плечо. Не на меня — проверял, гоняться ли за нами.

Преследователи постепенно отставали, а потом и вовсе скрылись из глаз.

Когда Андреас резко натянул поводья, я не сразу поняла, что пришло время слезать.

— Развилка, — коротко сообщил маг. — Не та, но тоже хорошая. Ты прости, надо было поступить так, как собирался, а я тебя до деревни проводил… Ничего, лица они не запомнили, обойдётся.

— Там, — Андреас указал направление, — крупное сельцо. К обеду дойдёшь. Ещё раз прощай. Пойду следы заметать.

— Артефакт прятать? — не удержавшись, спросила я.

— Вот об этом забудь! — неожиданно резко ответил Андреас, ссадил меня в сугроб и ускакал.

А я… А что я? Побрела себе к деревне, надеясь, что маг не приврал насчёт плохой зрительной памяти солдат. Теперь встреча с ним не казалась таким уж подарком судьбы.

Глава 10. Выпивка

Я тряслась на телеге и гадала, доеду ли до Нурбока. Повсюду мерещились солдаты и крики: «Держи девку!». Я даже спала плохо, то и дело просыпалась, испуганно прижимая к груди кошелёк.

Вопреки опасениям, на чердаке, где трактирщик сдавал комнатушку для постояльцев, меня не потревожил никто, кроме клопов и пауков. И то хорошо, потому что переживаний за последние дни мне хватило с лихвой.

Деньги, несомненно, великая вещь. Ну, кто бы согласился подвести девицу за красивые глаза, да ещё кормить и поить её?

Я благоразумно не показывала кошелёк, расплатилась мелочью: пусть думают, будто у меня одни ассы. В трактирах тоже дукатами не щеголяла, извлекала монетки из платка, сохранившемся со времён моего карнавала в замке её светлости. Словом, старательно изображала бедную мещаночку. На вопросы, зачем мне в Нурбок, хлопала ресницами и отвечала: к мужу, от матери возвращаюсь. После этого мужчины теряли интерес. Видимо, замужние дамы менее притягательны, или просто супруга боятся: я ведь сказала, что он маг. Как раз для предотвращения непристойных предложений.

Видимо, Андреас не обманул, и стражи закона не запомнили меня в лицо. Во всяком случае, встречавшиеся по дороге солдаты проезжали мимо.

Градус настроения медленно, но верно повышался. Оставалось только благополучно миновать ворота Нурбока и юркнуть в дом Свена. Там и только там я ощущала себя в полной безопасности.

К городу подъехали во второй половине дня, но ещё до заката.

Возница сгрузил меня перед воротами. Дальше предстояло топать ножками. На ломаном галанийском сердечно поблагодарив крестьянина за заботу, затерялась в толпе таких же страждущих попасть в Нурбок.

Боялась ли я? А то! Воображение десятки раз опустило на голову решётку, пронзило стрелами и кинуло в тюрьму. Но у страха глаза велики, а стражники ленивы. Они всего-то потребовали заплатить входную пошлину, а услышав о Свене, и вовсе потеряли интерес. Теперь понятно, почему в Галании процветает преступность.

В город я попала через незнакомые ворота, поэтому долго плутала, пока оказалась на нужной улочке. Плутала не так, как в первый день в Нурбоке, а старалась сориентироваться по известным координатам. Перво-наперво дошла до собора, затем до «Дикого кабана», а там уж доковыляла по лабиринту улиц до городских стен.

Свена дома не оказалось. Меня встретила встревоженная Агна. Служанка, кажется, искренне волновалась, потому что расцеловала в обе щеки и потащила на кухню кормить обедом. И не просто обедом, а разными вкусностями. Я прониклась, расплакалась и поблагодарила за заботу.

— Я уж думала, убили тебя, деточка! — Агна колдовала над тестом для пирога с мочеными яблоками. — А этот изверг даже искать не стал. Мол, что на роду написано…

Ясно, напрасно надеялась на Свена. Получил деньги и всё, свободна!

Внутри невольно закипала злость, хотелось высказать магу наболевшее, не стесняясь в выражениях.

Быстро дожевав остатки каши с сухофруктами, спросила, где искать мерзавца. Агна понятия не имела, но стража наверняка в курсе.

Позабыв о том, что ещё пару часов назад дрожала от одного взгляда солдат, преисполнившись праведного гнева, отправилась к воротам.

После короткого эмоционального общения выяснила, что Свен у сержанта, чинит какие-то амулеты, и направилась в указанном направлении. Вслед полетели смешки: «Ох, горячая девка!» и двусмысленные шуточки. Кажется, солдаты решили, будто я любовница Свена. Ладно, разубеждать не стану, иначе не поймут, почему вдруг живу в доме мага. Тут ведь вариантов немного: жена, любовница, близкая родственница. Второй вызывает меньше всего вопросов, которые, ой, как мне не нужны.

Сержант жил неподалёку, в угловом доме, приютившемся рядом с кабачком. На первом этаже — скобяная лавка, на втором — комнатушка офицера. Сразу видно, сколько получает обычный труженик меча, и сколько — маг.

Вход оказался с проулка, пришлось протискиваться между бочками и грудами мусора. Тут и крысы водились, но я уже не обращала на них внимания. Грызуны — неотъемлемая часть средневековых городов, они даже в наших, современных, водятся. Трави не трави, а пара блестящих любопытных тёмных глаз нет-нет и выглянет из помойки.

Толкнув дверь, поднялась по скрипучей, дышавшей на ладан лестнице.

Сверху доносились голоса. Что-то не похоже, чтобы Свен работал.

Маг сидел за столом перед единственным узким оконцем и, отхлёбывая из кружки бурый напиток неизвестного происхождения, ковырялся в груде подвесок. Временами Свен чертыхался и будто что-то стряхивал с пальцев.

Сержант устроился на узкой койке, тоже с кружкой, и травил байки.

— Значит, сдохла — и хорошо? — вместо приветствия выпалила я, но подойти к магу побоялась: подвески на столе подозрительно светились.

Свен поднял голову и обернулся. Кажется, меньше всего на свете он ожидал увидеть меня, во всяком случае, выражение недовольства на лице сменилось крайним удивлением. Свен даже не отчитал за то, что помешала работе — и это с его-то сварливым характером!

— Ладно, Хант, дома доделаю, завтра занесу, — маг сгрёб амулеты-подвески со стола в карман.

Сержант понимающе кивнул и пожелал удачи в бою.

— Ничего, я на минутку. Просто хотела сказать, какая вы свинья. Собственно, всё, работайте дальше.

Запал прошёл, кричать на людях не хотелось. Мы с Денисом никогда при свидетелях не ссорились, выясняли отношения исключительно между собой. А тут даже не парень, а просто знакомый. Стоит ли из-за него прослыть истеричкой? Хотя, что греха таить, относиться к Свену, как прежде, после слов Агны я не могла и впервые задумалась: не перебраться ли в другое место? Выполнить заказ её светлости и без мага сумею, язык уже сносно знаю, деньги заработаю…

Развернулась и, окрылённая собственной самостоятельностью в чужом мире, зашагала прочь. Я успела спуститься ровно на две ступеньки, когда на плечи легли руки Свена, и нога беспомощно повисла в воздухе.

— Ты ничего не перепутала, Иранэ? — вкрадчиво поинтересовался маг.

Гадая, о чём конкретно речь, помотала головой, и пересказала слова Агны.

— Думаете, мне приятно услышать такое?

— Вернулась же, — философски ответил Свен, отпустил и подтолкнул вниз. — Иди уже!

— Никаких денег вам больше не будет, — мстительно пообещала я. — Раз не нужна…

— Я с ней вожусь, а она капризничает! Могу ведь на улицу выгнать, ничего не держит, но терплю же. И я не говорил, будто бы твоя смерть — это хорошо. Просто, по мнению Агны, я должен был бросить работу и искать тебя под каждым кустом. А у нас тут твари всякие объявились…

Не удержавшись, обернулась и заявила, что ожидала хоть чуточку сочувствия и внимания. В ответ Свен усмехнулся и поволок в ближайший кабачок. Я попыталась воспротивиться, но маг затолкал-таки в тёмный душный зал. Он был полон солдатами, ремесленниками и личностями сомнительного вида. Сама бы ни за что в такое заведение не сунулась, но у Свена, видимо, иные пристрастия. Надеюсь, никто не попытается меня убить или ограбить — маг ведь не заступится.

Сжимая мою ладонь, Свен направился к столику с двумя выпивохами и без слов вытолкал их с насиженного места. Те попытались было возмутиться, но маг пригрозил: «Прокляну». Пьяницы с тоской ретировались на улицу.

— Так, пить умеешь?

Кивнула и поплатилась за самомнение. Местный самогон и крепкие настойки не шли ни в какое сравнение с водкой и перцовкой. От них прошибало слезу, а горло горело огнём. Свен же легко опрокидывал кружку за кружку, закусывая свиной рулькой с капустой.

— Оголодал как собака с этой работой! — пожаловался он и покосился на меня, воевавшую с первой кружкой. — Зажмурься и залпом выпей. Тебе полезно. Переволновалась, поди? Что, к разбойникам в лапы попала?

Кивнула и, последовав совету, зажмурилась и осушила кружку. Ох, будто чистый спирт! Чувствую себя огнедышащим драконом.

Естественно, тут же захмелела и начала честить Свена. Тот пару минут слушал, потом велел заткнуться и заявил, что не радовался моей смерти.

— Или, я, по-твоему, должен был всё здесь бросить? Пускай людей твари жрут, главное их высочество Иранэ? Ты мне невеста, жена? Доделал бы всё, нашёл.

— Угу, мёртвой.

— Живой. Проверил же. Если б опасность угрожала, то, так и быть, вытащил бы. Агна же и не то расскажет! Забыла, как тебя шлюхой звала?

Было дело. Когда я впервые появилась в доме Свена, служанка меня не жаловала, презрительно кривилась и не желала кормить.

— Нет, вы, правда, проверили? — я попыталась заглянуть в глаза Свену.

— Правда, — буркнул он и впился зубами в рульку. Уже с набитым ртом маг добавил: — Из головы выкини, со многими женщинами случается. Главное, жива. Завтра швею поищем.

Вот так легко и просто мужчины относятся к изнасилованиям. Мне повезло, ничего не случилось, а если бы да? Ни слов утешения, ни праведного гнева, ни осуждения мерзавцев. Просто выпей и забудь.

— То есть для вас это нормально? — подперев голову рукой, с осуждением глянула на мага. В глазах слегка двоилось, а звуки в ушах плыли. — Взял, когда хочешь, а ты потом забудь? Мол, потребности мужского организма.

— У, как развезло с одной кружки! — Свен насильно затолкал мне в рот закуску и заставил прожевать. — И я тебя не насиловал, какой с меня спрос?

— Просто несправедливо, — я стукнула кружкой по столу и невольно привлекла внимание окружающих. — Несправедливо, — повторила я, повысив голос, — когда женщину считают заведомо согласной. А потом мужики друг друга покрывают. Подумаешь, не убили ведь!

Свен нахмурился и влепил мне пощёчину. От неё я немного протрезвела и сообразила, что не время и не место устраивать лекции о равноправии полов.

— Выдам замуж! — пригрозил маг. — Мигом поумнеешь.

Да, знал, чем испугать. Нет, не то, чтобы я замуж не хотела, просто не в этом мире и не против воли.

Воцарилась тишина. Хмурый Свен дожёвывал рульку, я тоже ковырялась в тарелке, не зная, куда деться от любопытных взглядов. Пусть часть реплики прозвучала на русском, но галанийские фразы поняли все.

Я всхлипнула, — спасибо местному спиртному! — попыталась встать и уйти. Решение казалось здравым: всё выяснила, опозорилась, можно и сбежать. Заодно не успею окончательно захмелеть и сказать ещё что-нибудь столь же гениальное.

У Свена были другие планы. Он цепко ухватил за руку и усадил на место, цыкнув, чтобы не выпендривалась. Попыталась объяснить ему, что трактир — не место для приличной девушки, и вообще у меня дел много. Маг хмыкнул, оглядел меня и протянул:

— Пить-таки не умеешь. Ну, и куда собралась? Затащить такую тетёху в проулок ничего не стоит.

И то верно, как-то не подумала. Всё время забываю, где я.

Свиная рулька остыла, а меня потянуло на откровения.

Я в красках описала встречу с разбойниками, свой страх. Осторожно поинтересовалась, права ли, что слугу убили.

— Может, просто легонько по голове ударили, а?

Свен подлил мне в кружку ещё адского пойла — не иначе надумал споить — и, заказав ещё закуски, — свою он умял и теперь задумчиво посматривал на мою тарелку — поинтересовался:

— Ты дура?

Вопрос оказался столь неожиданным, что не нашлась, что ответить.

Свен с готовностью развил мысль. Одновременно в его тарелку перекочевала капуста, которой я брезговала.

— Конечно, дура. Хотели бы просто ограбить, орудовали бы в сумерках. Ты такие рожи описала, что удивлюсь, почему они тебя сразу не прирезали. С мёртвой-то удобнее вещи снимать, она не брыкается, не кричит…

Свен говорил со знанием дела, будто сам не раз промышлял грабежом. Даже не по себе стало. Я на всякий случай отодвинулась от него и вцепилась зубами в многострадальную рульку. И почему сначала показалось, будто она несъедобна? Очень даже съедобна, особенно, когда во рту пожар.

— Ты приворотом не баловалась? — продолжал выпытывать Свен. — Или амулет какой на шею, может, повесила? Кстати, надо дать парочку, раз в беды влипаешь. Хотя бы мелкая нечисть не сожрёт.

Он зевнул, даже не подумав прикрыть рот рукой, и поторопил подавальщицу, заболтавшуюся с одноглазым детиной.

Н-да, кто все эти люди вокруг? Уж не местные ли преступные элементы?

Девица подошла и недовольно шмякнула на стол тарелку с куриными крылышками. Их пережарили, но желудок мага переваривал всё.

Свен так аппетитно уплетал за обе щеки, что я решила присоединиться к «обществу чистых тарелок».

В несчастной голове стоял туман, тревоги улеглись.

— Ну, так вы это… — я отчаянно пыталась оторвать зубами кусок рульки, — тоже в замке… И без приворота… И женщин не убивают, их всегда насилуют сначала.

— Разочаровать? — с готовностью осклабился Свен. — Убивают, ещё как! Просто и сразу. И в замке я точно ничего не делал.

— Вы смотрели! — насупилась я. — И в ванной, то есть бадье, тоже!

Маг возвёл очи горе и страдальчески вздохнул:

— По-твоему, отвернуться должен был? Ладно, потащили они тебя в лес, что дальше?

А дальше я поведала о волшебном спасении Андреасом, позабыв о слове, которое ему дала. Хорошо, опомнилась, не брякнула, что он беглый и стащил какой-то артефакт.

Свен задумался и потёр подбородок.

— Значит, маг посредине леса? Откуда же он взялся?

— Нечисть ловил, — соображая, что натворила, буркнула я. — Какая разница что, если он меня спас! Или нельзя было?

— Почему, можно, только… Как его звали?

Не знаю, может, Свен и выпытал бы всю подноготную, если бы не мой желудок.

Поплохело мне резко и сразу, едва не вырвало прямо на стол.

Пошатываясь, я начала протискиваться к выходу, но не успела: и рулька, и капуста, и обед оказались на полу. И это не самое страшное: рвотные массы попали на посетителей. Одному я забрызгала сапоги, а второму штаны.

Падать дальше было некуда, от репутации не осталось ничего.

Я сидела на полу и боролась с новыми приступами тошноты.

Пострадавшие по моей милости мужчины пополнили мой словарный запас. Правда, слушала их вполуха.

Тяжёлая голова клонилась к полу, а желудок всё бесновался.

Может, дело не в выпивке, — никогда со мной такого не случалось! — а в качестве местной пищи?

Не заметила, как подошёл Свен и поднял на ноги. Он же разобрался с желавшими заставить заплатить за испорченные вещи.

Под свист и улюлюканье маг вытащил меня на улицу и прислонил к стене. Прочитав короткую лекцию на тему: «Закусывать надо!», Свен обтёр моё лицо моим же подолом и, матерясь, поволок домой.

Агна запричитала, увидав, в каком виде я явилась. Её праведный гнев обрушился на мага, который довёл «милую девочку» до такого состояния. Свен в долгу не остался и за пять минут довёл служанку до слёз.

Я же мирно пыталась задремать, прислонившись к дверному косяку. Увы, не дали. Зловредный Свен принёс с кухни воды и щедро облил с ног до головы. На возмущённые вопли, что на дворе зима, и я простужусь, ответил: такие не болеют.

Маг затолкал меня на кухню и начал греметь банками на полке.

Несмотря на холодный душ, глаза слипались. Не выдержав, устроилась спать сидя — и едва не захлебнулась той дрянью, которую влил в рот Свен.

— Всё, теперь вонючие тряпки свои сними и катись спать. Но чтобы завтра с утра занялась заказом её светлости!

Кивнув, не думая, начала расстёгивать рубашку и только потом сообразила, что делаю.

— Нет, свалилась же на мою голову! — в сердцах пробормотал Свен и, поморщившись, взял на руки. — Чтобы я ещё раз связался с женщиной!

Он ещё что-то говорил, но я не слышала — задремала.

Утро встретило сухостью во рту, лёгкой головной болью и осознанием того, что Свен умудрился меня раздеть. Совсем. Признаться, это не обрадовало. Нет, конечно, обо мне могла позаботиться и Агна, но она бы точно не забрала нижнее бельё.

Нет, извращенец какой-то! К девушке интереса не проявил, а вещи украл.

Чистой одежды мне тоже не оставили, поэтому пришлось обернуться простынёй и отправиться на поиски Агны.

Увы, разбойники похитили все немногочисленные наряды, а то, что было вчера на мне, наверняка уже валялось на помойке. Я бы тоже такое стирать не стало.

— Агна! — жалобно позвала я, зябко поджимая ноги на холодном полу. — Агна, вы мне платье не одолжите?

То ли служанка не слышала, то ли кричала я тихо, но на помощь не пришла. Пришлось спускаться вниз и надеяться не наткнуться по дороге на соседей или работодателей Свена.

Мелкими перебежками добралась до кухни. Как по закону подлости там допивал желудёвый кофе Свен. И, естественно, от него не укрылась скульптура «Девушка в простыне».

— О, уже вскочила? — бесстыжий маг даже не смутился. — Агна, одень её во что-то, пока тряпками не разжилась. И чаю завари, а то у Иранэ в горле пересохло.

Подоткнув простыню так, чтобы не сползла, протопала к Свену и влепила звонкую пощёчину.

Никогда бы не подумала, что это так упоительно! Знали женщины толк в мести — вон, какой синяк будет! И, в то же время, всё чинно, благородно, в духе леди.

Свен потёр щёку, но промолчал. Знал, за что. Оставалось надеяться, вещи отдаст.

Зато Агна не знала и предположила совсем другое. Нахмурившись, она поставила чайник на плиту и высказала всё, что думала о беспутных мужчинах.

— И это я её, бедную Иранэ, за продажную девку приняла! — причитала Агна, буравя взглядом спину Свена. — Никогда бы не подумала, что хозяин у меня негодник последний. Ио на вас нет, Свен Гилах! Ведь застукала вас тогда, когда девочка мылась, и не смекнула, что к чему. Теперь же вы силком своего добились! Но я не я, если вы на бедняжке не женитесь. Ребёночек хоть при муже родится.

Маг повёл себя странно. Сначала слушал и хмурился, а потом, когда Агна предположила, будто бы он меня совратил, рассмеялся, давясь остатками кофе. Оказалось, Свена тоже может что-то рассмешить. Вот уж не думала!

Служанка же смотрела на хозяина, будто на главного грешника Галании.

— Ох, Агна, она мне не за это, — отсмеявшись, поспешил успокоить маг встревоженную женщину. — Если у Иранэ и будет ребёнок, то точно не от меня.

Агна не верила, пришлось подтвердить: ничего такого, с согласия и без него, Свен не делал.

Служанка засопела и увела меня к себе одеваться. Похоже, она не верила, будто между мной и магом ничего не было. Всё заглядывала в глаза и просила не бояться, сказать, как на духу.

На кухню я вернулась, уже умывшись и посетив уборную.

Свен, как ни странно, дождался и сразу объяснил, зачем забрал бельё:

— Если ты забыла, нам белошвейкам нужно показать. Ничего, походишь пока так. Тёплую юбку куплю.

— Это мои вещи, по какому праву… Верните обратно!

— И не подумаю, — возразил Свен. — Я их уже отдал стирать. Кстати, ты не солгала, на ощупь они приятны, но без них лучше.

Маг замолчал, о чём-то задумавшись, а я залилась краской.

Рука невольно потянулась снова дать пощёчину, но на этот раз Свен её перехватил и больно сжал запястье. Игнорируя моё шипение, мольбы и требования отпустить, он сжал пальцы ещё крепче.

— Да поняла я уже, что бить вас нельзя! — взвыла я.

Больно-то как! У мужчин в Галании руки крепкие, мозолистые, привыкшие к тяжёлому труду, а потому и хватка железная. Даже у мага, казалось бы, работника умственного труда. Оно и не удивительно: Свен меч не для красоты носит, а с ним руки нежными и хлипкими не бывают.

— Что ты ещё полезного знаешь? — неожиданно спросил маг и таки отпустил.

Я тут же принялась дуть на распухшее запястье.

— Того, что принесёт деньги, — уточнил Свен. — Твои сородичи явно умеют больше нас, так поделись.

— А мне что с этого? — окрысилась я.

Распустил руки, наставил синяков, а теперь бесплатно заработать на мне хочет.

— Имя. Ты ведь действительно замуж выскочить можешь, а денежки уплывут. Нечестно, не находишь? Я ведь тебя учил, с её светлостью познакомил, от костра спас…

Свен замолчал и требовательно уставился на меня. Видимо, ожидал излияний благодарности. Но я-то помнила, как он меня спасал.

— Всё оплачу, — заверила я. — И уроки, и кров, и еду.

И тут до меня дошло, к чему он клонит.

— Вы мне так предложение делаете?

Маг покачал головой:

— Нет, пытаюсь понять, какую выгоду ты можешь принести. Если большую, то да, женюсь. Не хочу, чтобы мои деньги достались кому-то другому. А теперь поторапливайся и за работу. Либо ты угодишь герцогине, либо сполна ответишь за её недовольство.

Свен ушёл заканчивать починку амулетов, а я задумалась, шутил он или говорил всерьёз.

Глава 11. Своё дело

Пропажа белья оказалась не единственной потерей — исчезли деньги, которые в своё время сберегла от разбойников. Осталась лишь мелочь, которой расплачивалась в дороге. Она горкой высилась на стуле в моей комнате.

Разумеется, я не собиралась мириться с потерей заработка. Я сберегла его ценой стольких переживаний и не собиралась дарить Свену. В том, что монеты надлежит искать у него, даже не сомневалась.

Придерживая спадавшую юбку — мы с Агной в разных весовых категориях, — направилась в кабинет Свена. Вежливо постучала и, не дождавшись ответа, толкнула дверь. Она не поддалась — заперта. Заскреблась в дверь, надеясь, что Свен откроет.

— Я занят, — буркнул маг, даже не подумав впустить.

— Свен, где мои деньги?! — подумав, решила не церемониться. В конце концов, не я же присвоила чужие кровные.

Ответом стал скрип половиц и поворот ключа в замке.

Свен действительно занимался амулетами. Они валялись на столе и испускали свечение разной степени интенсивности. Один и вовсе будто парил в воздухе.

Пахло озоном.

Эх, посмотреть бы, как маг колдует! Написала бы книгу, заработала бы много денег… «Для этого вернуться домой нужно», — сварливо напомнил внутренний голос. Мыльный пузырь мечты тут же лопнул.

Свен стоял на пороге, закатав рукава. Ворот рубашки расстегнут, видны все амулеты, которыми обвешен маг. Я насчитала четыре штуки. Три кожаных шнурка и один серебряный.

— В целости и сохранности твои деньги. Сколько ж, однако, от тебя шума! — поморщился Свен. — Работать мешаешь.

— Деньги верните, — не отступала я и бочком протиснулась в кабинет.

Маг вздохнул и закрыл дверь. После порылся в кармане и отдал кошелёк. Я пересчитала монеты и удостоилась презрительного вопроса:

— В воровстве подозреваешь?

— Опыт есть, — не смутившись, парировала я.

Монеты лежали одна к одной, ни асса не пропало.

Свен вернулся за стол, потянулся к одному из амулетов, но раздумал, выудил из-за пазухи денежку и кинул мне. Разумеется, я не поймала, поэтому четверть дуката шлёпнулась на пол и завертелась на ребре.

— Я тебе юбку обещал, — пояснил Свен и с головой ушёл в работу.

У меня было два варианта: гордо удалиться или остаться и понаблюдать за колдовством. Я предпочла второй вариант, подняла серебряную монетку и тихо пристроилась в уголке.

Свен будто бы не замечал меня, сопел, ругался и честил какого-то Глоя. Потом Агна объяснила — это предводителей демонов, которому служат все плохие люди. Аналог дьявола то есть.

Маг по очереди брал амулеты в руки, грел в ладонях, а потом вновь клал на стол и проводил над ним ладонью. В ответ свечение либо усиливалось, либо тускнело.

Свен брал в руки различные предметы: стилосы из дерева и металла, зеркальца, увеличительные стёкла, иногда даже нож, и начинал кропотливую работу.

Маг напоминал часовщика, только не копался в деталях, а что-то высматривал, чертил, будто переплетал пальцами, ловко и быстро.

Я невольно залюбовалась, хотела подойти ближе, но под ногой скрипнул пол. Свен вздрогнул и обернулся.

— За дверь! — маг оказался немногословен.

В руках трепетал синий огонёк. Он пульсировал, будто звезда, становясь то белесым, то практически чёрным.

— Разве это опасно? — я покосилась на огонёк.

— Магия всегда опасна. Пошла отсюда!

Оставив мнение о воспитании Свана при себе, ушла и тут же попала в руки Агны. Дотошная служанка всё не могла забыть утренней картины и пыталась выяснить, есть ли что-то между нами и Свеном. Пришлось на ломанном галанийском объяснять и отнекиваться от желания Агны выдать меня замуж. Стоило сказать, сколько мне лет — так сразу началось!

В Галании девушки выходили замуж рано, и к двадцати годам нередко успевали родить троих ребятишек. У Агны и вовсе росли правнуки, а двое дочерей успели умереть. Одна при родах, другая от какой-то болезни.

— Да что же за мужики у вас такие, если такую красавицу замуж не берут! — причитала Агна. — И этот злыдень нос воротит! Чего ему надо?

Вот и пойми её! Пристаёт мужик — плохо. Не пристаёт — тоже плохо.

Кое-как выкрутилась, сослалась на то, что жених есть, только в другой стране. И ведь не солгала: по местным меркам Денис мне жених.

Агна успокоилась, отпустила, только пальцем пригрозила: мол, не затягивай с замужеством! Кивнула и поспешила сбежать из дома.

Покупки отвлекают любую женщину от дурных мыслей. А если есть деньги, то и вовсе ощущаешь себя самой счастливой на свете.

На гонорар, выданный герцогиней, накупила самых лучших чепцов, беретов, лент, кружевных воротничков, ботинок на зиму и на весну. Платье тоже нашлось. Купила пока простенькое, потому как готовое только такое, для бедных, а ещё парочку заказала. А что, вложение в себя. Надо же презентабельно выглядеть перед заказчиками!

Без белья было холодно, поэтому с тоски купила мужские штаны. Обрежу, надену под платье.

Юбку тоже тёплую прикупила и пару сорочек. А ещё толчёных красок, немного холстины и костей — картины рисовать стану. Герцогини мой стиль а ля примитивизм понравился, попробую себя в роли полноценного живописца.

Думаю, сварить клей из костей сумею — не сложнее клейстера.

Пропитать, конечно, холст нечем, но ничего, не боги горшки обжигают, методом проб и ошибок найду решение. А подрамник у столяра закажу.

Вернувшись домой, долго сидела у огня и грелась. Точнее, грела определённую часть тела, пострадавшую по милости Свена. Маг, лёгок на помине, тут же начал распекать: шляешься по лавкам, а к белошвейкам даже не заглянула! Потом заметил среди покупок мужские штаны и замолчал, задумчиво почёсывая подбородок. Я же, не теряя времени даром, обкромсала покупку и с облегчением надела.

Тепло, хорошо, только ткань жёсткая. Как мужчины такое носят? У них ведь исподнего тоже не мягкое, если вообще есть. Свен носит, а вот щёголи в лосинах — сомневаюсь. И не видела в лавках этого самого исподнего. Тайно его шьют, что ли?

Свен обозвал меня неженкой и снова потащил на улицу, к тем самым белошвейкам. У одной из них нашлось моё пропавшее бельишко.

Закипела работа.

Я объясняла мастерицы, что для чего предназначено, из чего шьётся, затем чертила выкройки, давала советы. Свен переводил и с интересом наблюдал за процессом. В шутку предложила подарить ему первую, пробную модель.

— Ты на себя шей, а оценить оценю, — хмыкнул маг. — Агна тоже поглядит. Смотрю, девицы у вас там развратные — так ты поскромнее нарисуй, а то на костре сжечь могут.

Кивнула, признавая правоту Свена, и предложила ему самому выбрать подходящий эскиз. Против слов: «Половина прибыли со всех заказов» маг не устоял, махнул рукой и согласился заниматься «женскими тряпками».

Помощь Свена оказалась незаменимой. Маг умудрился достать по дешёвке муслин, из которого решили шить бельё, договорился с красильщиками, нашёл хорошего портного и заказал ювелиру застёжки для бюстгальтеров. Последний долго удивлялся, зачем такие странные булавки, но за работу взялся. Сделал, разумеется, не бельевые крючки, а нечто похожее на булавку. Надеюсь, не расстегнутся и никого не поранят. К сожалению, пуговиц здесь ещё не изобрели.

Не спорю, булавка — застёжка неудобная, но лучше такая, чем шнуровка.

Первый галанийский лифчик вышел неказистым и натирал грудь: нитки оказались недостаточно тонкими. Я честно продемонстрировала его Свену, дала пощупать и даже расстегнуть. Разумеется, никакого стриптиза не последовало. Я придерживала бюстгальтер руками, а за действиями мага бдительно наблюдала Агна.

Трусики тоже вышли с не достаточно гладко обработанными швами, но нашли применение в хозяйстве.

Второй комплект сшили для Агны.

Служанка бурчала, что отродясь женщины под юбкой ничего не носили, а под платье сорочки хватает, но через неделю изменила мнение и попросила пару трусиков в подарок для внучек.

Весь день я вертелась белкой в колесе, разрываясь между контролем пошива новых образцов, уже по меркам заказчиц, изучением галанийского и живописью.

Первый холст я загубила, зато второй загрунтовала верно, и краски с него не отваливались.

Что рисовала? Простенькие жанровые сценки с людьми и животными. Всё, за исключением неживых предметов, двухмерное, хоть и с перспективой — увы, объём мне давался плохо. Зато я умела прорисовывать складки.

Свен показал кому-то мою мазню, а потом продал один из холстов, со всадниками под деревом. Оказалось, тот приглянулся капитану городской стражи.

На всадниках я заработала двенадцать ассов — немного, но хоть что-то. Дальше — больше. Оказалось, именно незамысловатой оригинальной живописи так не хватало нурбокцам. Местные живописцы писали исключительно портреты и картины на религиозные сюжеты. Они разительно отличались от того, что предлагала я. Но, увы, писать много не могла, основным делом оставалось бельё.

Белошвейки научились-таки делать абсолютно незаметные бельевые швы, и мы со Свеном с трепетом ожидали вердикта её светлости.

К слову, отношение мага ко мне изменилось. Из глупой, недалёкой и бесполезной девицы я превратилась в Иранэ, которую можно выслушать.

Маг подсчитывал, какую прибыль можно извлечь из бельевого дела, подумывал нанять ещё работников, чуть ли не цех организовать. Я идею поддерживала: деньги лишними не бывают, а успешное производство следует развивать.

Лишь бы только её светлость осталась довольна!

Она осталась. Родственницы её тоже. Я даже удостоилась аудиенции герцогини Сторфе — уже как Иранэ.

Её светлость удивлялась, как женщина могла до такого додуматься, и обещала дать хорошее приданое, если моё бельё понравится королеве.

Герцогиня выпытывала, не тяжело ли мне со всем справляться, всё пыталась вызнать, какой из мужчин: Свен или мифический брат — на самом деле делает за меня всю работу. Пришлось разочаровать её светлость, став первой в Галании эмансипе.

Вскоре меня завалили заказами.

Свен с завистью поглядывал на мой пухлый кошелёк и повторял, что неприлично женщине зарабатывать деньги. На меня действительно косо посматривали многие, а мужчины нарочито отказывались говорить о деле. Дискриминация в чистом виде. В итоге приходилось просить Свена договариваться от моего имени и платить тому драконовские проценты за услуги.

После очередного такого грабежа не выдержала и решила поговорить с магом по душам.

— Свен, — для разговора выбрала ужин, когда, по определению, оппонент наиболее беззащитен в плане каверз, — я ваша рабыня, жена, должница?

Эффект неожиданности сработал, но дал иные результаты, нежели требовалось.

Маг оторвался от тарелки и, не переставая жевать, попросил:

— Не порти аппетит и сама ешь.

В ответ отобрала у Свена тарелку. Подумав, ещё и нож: мало ли что? Свен, конечно, психически уравновешенный тип, но припугнуть может.

— Ну чего тебе, бешеная? — маг буравил меня тяжёлым взглядом. — Хуже ведьмы! Еду отдай. Если самой мало, добавки возьми.

— На вопрос ответьте.

— Он дурацкий, хотя женой могла бы быть. Стала бы порядочной уважаемой дамой…

— А так я непорядочная? — возмутилась я.

Да что же это такое, Свен даже предложение нормально сделать не может! Нет, конечно, я отказала бы, потому что маг не герой моего романа, но… Словом, уважай женщину, чьи деньги хочешь получить, поухаживай хотя бы.

— А то! — огорошил Свен, вернув себе тарелку. — Виданное ли дело, чтобы женщина зарабатывала деньги!

— Угу, босая, беременная и на кухне, — кисло поддакнула я. — Ну, в храм ещё можно пойти, полы в трактире помыть — и всё, свободна.

— Иранэ, что тебе надо? — раздражённо спросил Свен. Он даже перестал жевать. — О браке поговорить? Пожалуйста, только безо всяких ужасов твоего мира. Закатить истерику? Вперёд, у себя в комнате.

— Деньги нужны. Мои деньги, которые вы отбираете. Можно подумать, мы не партнёры!

Слова «партнёры» Свен не знал, пришлось объяснить и выслушать ответ, главной мыслью которого стало: компаньонами могут быть только мужчины.

— Почему? Это ваше личное?

— Иранэ, я тебе третий месяц талдычу — и всё мимо ушей! — страдальчески вздохнул Свен. — И не только я, все вокруг, даже книги — нет, она понимать не хочет! Ио что говорил о мужчинах и женщинах? Они равны, одинаковы? Так почему ты, ослица упрямая, всё пытаешься стать мужчиной, будучи женщиной? Дура ты, Иранэ. Своей жизнью надо жить, а не чужую примерять.

В сердцах бросила вилку, встала и обозвала мага всеми нехорошими галанийскими словами, которые знала. Просто до чёртиков стало обидно, что даже он считает меня вторым сортом и открыто об этом говорит.

Помню, помню, Средние века, неравенство полов, но одно дело читать об этом, другое — испытать на себе, когда тебя попрекают попытками выйти за порог кухни.

И ведь сколько превосходства в голосе! Деньгами пользуется, а равной себе не считает.

Свен выбесил непробиваемым шовинизмом, наглостью, жадностью и бездушием.

Маг отложил вилку посоветовал заткнуться и думать до того, как говорю.

— Радуйся, что женщин не бью, — хмуро добавил он. — Хотя руки чешутся. Ты хотя бы знаешь, что сказала?

Я знала, в общих чертах, но знала. Просто была зла, а на волне эмоций человек и не такое скажет.

Отодвинув табурет, гордо встала из-за стола и заявила, что ни асса больше Свен от меня не получит, найду другого человека, честного и порядочного.

Дела шли хорошо, прогореть не боялась, а жить можно и в гостинице. Потом на домик скоплю.

Свен промолчал и позволил уйти. Как выяснилось, недалеко, до лестницы. Там маг ухватил меня за шиворот и поволок наверх, обещая хорошенько проучить «неблагодарную глупую поганку». Я, разумеется, сопротивлялась, звала Агну, но ни она, ни соседи не откликнулись.

Маг швырнул меня на кровать. Сообразив, что он задумал, испугалась и попыталась уползти, но Свен оказался проворнее. И тяжелее, что немаловажно в данном вопросе.

Когда после недолгой борьбы руки мага задрали юбку, резко захотелось за него замуж. Нет, я не ударилась головой, просто из двух зол выбирай меньшее.

Однако маг не спешил реализовывать право мужчины. Придерживая коленом, чтобы не сбежала, он молчаливо выслушал мои причитания, потом всё же сдёрнул с меня трусики — и отшлёпал. От души, надо сказать. Потом вернул бельё на место и заявил, что теперь могу убираться на все четыре стороны.

Лежала и потирала ушибленный зад. Свен не ушёл, сидел тут же, рядом. Хмурился и дулся.

— Что, решила, изнасилую? Могу, но не хочу. Поэтому выметайся.

Одёрнула юбку и попробовала сесть. Куда там! Пришлось снова лечь, заодно, подумать, как поступить в сложившейся ситуации.

Эмоции схлынули, и я даже частично извинилась за сказанные слова.

Маг делал вид, будто вместо меня пустое место. Однако не хлопнул дверью, что дарило надежду окончить ссору миром.

Уходить на ночь глядя никуда не хотелось. Бродить в темноте по Нурбоку могли только любители приключений на свою пятую точку, а она и так у меня пострадала, поэтому, позабыв о гордости, начала искать подходы к Свену. Он любит деньги, на этом и сыграю.

— А как же ваш доход? Если уйду, опять придётся жить одними заказами стражников.

Ох, как зад болит-то!

Кривясь, приложила к пострадавшему месту ладонь.

Холодка бы, но где ж его взять? Не на снег же садиться? Так и простудится не мудрено в феврале-то! Самый коварный и холодный месяц в году… Надо же, я уже столько в Галании живу, не заметила даже.

— Ты сама сказала, мне рассчитывать не на что, — пожал плечами Свен. — Собирай вещи.

Тяжёлый случай, раз даже волшебное слово «золото» не подействовало.

Встав на четвереньки, подползла к магу и вкрадчиво, нежно так, предложила всё оставить по-старому и обещала не устраивать впредь подобных сцен.

Почему я так унижалась? Да потому, что нужен мне Свен, и он это прекрасно знал.

— Никогда не видел, чтобы женщины так возбуждались от порки, — хмыкнул маг. — Только что был навозным жуком, теперь уже Свен. Если дальше так пойдёт, так вообще приласкаешь. Луна не в той фазе? Вы, женщины, от неё зависите, полоумными становитесь, стоит ей не тот бок показать. Ложись давай.

— Что? — опешив, не поняла я.

— Ничего! — передразнил Свен. — На живот ложись. Сейчас вернусь.

Ложиться было страшно, но я легла и сразу почувствовала себя беззащитной. Сейчас как навалится сверху — и всё, через девять месяцев уже Иранэ Гилах, мать семейства.

Но маг поступил благородно — намазал зад какой-то дрянью и обещал, что завтра и не вспомню. Так в итоге и вышло.

Наутро добилась отмены грабительских поборов. Вернее, поставила в известность об этом Свена, а тот не стал возражать.

После завтрака маг ушёл по делам, я же отправилась проведать белошвеек.

Денёк выдался погожим, солнечным.

Снег искрился на крышах, чуть похрустывал под ботинками. Морозец пощипывал щёки.

На углу меня нарочито задела локтем какая-то женщина. Приглядевшись, признала в ней жену суконщика, лавка которого через дорогу.

Женщина одарила злобным взглядом и прошипела: «Срамница!». Оставалось только гадать, почему я удостоилась такой чести.

Впрочем, женщине этого показалось мало, и она крикнула вслед: «Хоть бы постыдилась, в храм сходила!»

Не выдержав, обернулась, попыталась выяснить, что женщина имела в виду, но её и след простыл.

Самый логичный вывод — моя жизнь в доме Свена. Наверное, женщина ратовала за нравственную чистоту, полагая, будто мы любовники. Тогда пожелание сходить в храм — это выйти замуж.

Надо бы узнать, что соседи обо мне думают, а то стану изгоем, падшей женщиной, даже не подозревая об этом.

Невольно вспомнилась «Любовница французского лейтенанта». Там общество тоже пригвоздило к доске позора женщину на пустяшную по нашим временам вещь. Вот она, разница менталитета!

Белошвейки порадовали. Они сотворили изумительный комплект кружевного белья. Такое не стыдно подарить королеве. Себестоимость у него тоже царская, потому как кружево ручной работы.

Решив разнообразить выпускаемую продукцию, набросала эскиз ещё одного фасона и забрала своё, земное, бельё. Носить не буду, сберегу как память.

Вернувшись домой, узнала, что Свена вызвали по делу и обедать, а то и ужинать предстояло в одиночестве.

По словам Агны, маг уехал верхами, мрачный как туча, и велел обеим не высовываться из города.

— Особенно тебе, деточка, — служанка щедро налила мне похлёбки — местного густого супа, заменявшего первое и второе. — Строго-настрого, даже из упрямства и по неотложному делу. Выманивать станут — тоже говорил не ездить.

Оставалось только гадать, какие твари бродят под Нурбоком, если Свен проявил такую заботу.

Я взялась за ложку, готовясь отправить её в рот, когда в дверь требовательно постучали, и чей-то басистый голос прокричал: «Откройте именем короля!».

Глава 12. Тучи сгущаются

Кап-кап… Кап-кап…

Обняв колени, я сидела и смотрела, как вода просачивается сквозь потолок и, набухнув каплями, срывается вниз.

Над головой — решётчатое окошко и тротуар. Спасибо за то, что не бросили в кромешной темноте. И за чистую солому тоже спасибо, и за то, что руки не связали.

Дело приняло серьёзный оборот. Треклятая суконщица сходила в храм и нажаловалась на меня. Не поленилась, видимо, и в местном магистрате побывать.

Подошла к решётке камеры и, обхватив прутья, прижалась к ней лбом.

У ног валялась миска с едой. Есть её не смогла — после стряпни Агны это отрава. Зато крысам она понравилась. Вон, сидит одна в углу, носом водит. Надеюсь, вспомнит, что я её покормила и не загрызёт ночью.

В камеру попала после долгого, утомительного допроса.

Тогда, днём, в дом Свена вломились солдаты и подхватили под руки. Я пыталась узнать по какому праву — в ответ мне под нос сунули какую-то бумагу с печатью. На оттиске был герб Нурбока.

Смекнув, что дело добром не кончится, заартачилась, заявила, что без Свена никуда не пойду — он законы знает и со стражей ладит, но никто и слушать не стал.

Агну оттеснили, мою комнату перерыли вверх дном, требуя показать, где прячу зелья, какой-то «Глаз дракона» и мужскую одежду. Ничего такого, разумеется, не нашли, прихватили только нижнее бельё, которое сочли подозрительным.

На глазах у всей улицы меня затолкали в телегу и увезли. Как оказалось, в тюрьму. Там некий маг небрежно уколол мне палец, проделав тот же ритуал, что некогда Свен.

Разумеется, ведьмой за прошедшие месяцы я не стала, поэтому и избежала знакомства с местной инквизицией. Что-то подсказывало — ненадолго, потому как мужчина в пурпурной мантии, уходя, подозрительно ухмылялся.

И вот теперь я стояла в камере, смотрела на коптящий факел и гадала, в чём меня обвиняли, и, главное, когда всё это закончится.

Часовой дремал в обнимку с алебардой. Он пару раз сделал обход, убедился, что узники не сбежали, и теперь спал до смены караула.

Кажется, камера справа пустовала, а вот слева тоненько выл старичок, будто собака. Сначала его стоны раздражали, а потом привыкла.

Наконец, и сосед успокоился. Заснул, видимо. А вот я не могла…

В итоге ночь выдалась бессонной. Пристроившись в уголке, продремала от силы пару часов. Во-первых, страшно, во-вторых, крысы шебаршатся, в-третьих, неудобно. Соломенная подстилка тонкая, от холода камней не спасает.

На рассвете загремел ключами тюремщик, в узилище вновь закипела жизнь. Она ворвалась в уши перебранкой солдат, стуком миски об стену, звуками ударов — я старалась не представлять, кого и как бьют — и глухими стонами.

— Чего расселась? Миску давай!

Открыв глаза, увидела тюремщика с котлом баланды. К ней прилагался чёрствый кусок хлеба. Отказываться от еды не стала, подняла и протянула миску, чтобы в итоге получить дурно пахнущее нечто.

Понимая, без еды ослабею и умру, заставила себя проглотить немного варева и заела хлебом. Остатки, как и прежде, пошли на корм крысам. Чтобы они не бегали по всей камере, поставила миску в их углу.

С улицы доносились голоса.

Раньше я полагала, будто тюрьма обязательно за колючей проволокой, вдали от людских глаз, а тут за окном царила обычная жизнь. Гремели повозки, ругались уличные торговцы. Жутко хотелось к ним, к утоптанному снегу, отбросам в сточных канавах, к яркому зимнему солнышку…

Вскоре за мной пришли и увели на допрос.

Я радовалась: наконец-то узнаю, в чём меня обвиняют. Не ведьма же — и Свен поручился на суде, и местный маг проверил…

Руки связали. В спину упёрлась алебарда, подталкивая вперёд. Я покорно зашагала в тисках солдат, надеясь, что недоразумение, а мой арест именно недоразумение, скоро разрешится.

Идти пришлось недолго.

Мы не вышли во двор, не поднялись по лестнице, просто перешли из одного конца подвала в другой. Тут не содержали узников, тут их пытали. Об этом свидетельствовали разные механизмы, которые я видела только на выставке, посвящённой инквизиции.

И везде — цепи, кольца, лебёдки… Некоторые заржавели, а некоторые подозрительно блестели.

Заметив мой испуг, ближайший солдат понимающе хмыкнул и посетовал не смотреть. Надо же, не ожидала такой заботы.

Мы пришли в одну из камер, переоборудованную под кабинет для допросов. В ней имелась скамья, табурет, стол и стул. В углу стояло ведро с розгами. Что-то мне уже плохо и очень хочется упасть в обморок.

Вот зачем я читала столько книг! Допрос ещё не начался, а воображение уже нарисовало картинку в духе нуара. Я ведь в невыгодном положении: ничего не знаю, ничего рассказать не могу. Как поступают с такими в фильмах? Правильно, расписывают под хохлому.

Словом, за минуту, которая потребовалась на то, чтобы сесть на табурет перед типом в пурпурной мантии, знакомым по вчерашнему дню, успела себя похоронить и закопать.

Солдаты пристроились за спиной, лениво переговариваясь.

Запястья ныли, верёвки больно врезались в кожу. Скривилась, пытаясь хоть немного поправить их, и, подняв глаза, наткнулась на улыбку «товарища-начальника». Хрустнув пальцами, он сел напротив меня и приготовился записывать показания.

— В чём меня обвиняют? — я решилась задать вопрос первой.

— Ты всё узнаешь, женщина, — пообещал следователь — для удобства буду называть его так, раз не знаю, кто он в этом мире.

Мужчина махнул рукой, и один из солдат встал у двери в камеру. Видимо, чтобы я не сбежала. Интересно, как? В муху оборачиваться не умею, немереной физической силой не обладаю.

Свеча на столе жутко коптила. Такие же были в «Диком кабане» — дешёвые, из свиного жира.

Факелы в держателях на стенах тоже источали неприятный запах.

— Твой имя?

— Иранэ.

Если скажу «Ирина», не поймут и сразу сожгут.

— Чья дочь или жена? Имя рода?

Фамилия что ли? Тяжёлый случай: «Куракина» на галанийский не переводится.

— Безродная я, — решила солгать. — Выкрали в детстве разбойники.

— Откуда?

Ну почём я знаю?! Тыкни в карту — получишь верный ответ.

— Мала была, — уклончиво ответила я. — Далеко отсюда.

Правда ведь, не придерёшься.

— Понятно, девица безродная, в Ио не верящая, так и запишем. — Перо заскрипело по бумаге — хорошо не по пергаменту или бересте.

— Почему не верящая? — возмутилась я. — Очень даже верующая в обе его бессмертные сущности, ибо у мира два лица.

Вижу ведь, куда клонит! Нельзя не верить в Ио — это верный смертный приговор.

Спасибо книги из библиотеки герцогини и Агне, без них бы ничего о местном боге не знала.

Следователь нахмурился и нехотя вычеркнул строку. Так-то лучше!

— Но ты не галанийка, — уточнил обладатель пурпурной мантии.

Подтвердила.

Далее меня расспрашивали о роде занятий, особо упирая на бельевой бизнес. Рассказала в общих чертах, насколько позволяло знание языка. И тут началось…

Меня обвиняли в попрании морали и жизненных устоев, напоминали о роли женщины в мире. Оказалось, завести своё дело — преступление, если носишь юбку.

— Значит, порочите женский род, нарушаете заветы Ио, — ухмылка следователя на глазах становилась всё шире. Судя по всему, он почуял добычу. — Вас надлежит высечь на площади, чтобы другие девицы не смели примерять штаны. Вам повезло, что не занимаетесь этим в одиночку, поэтому просто заплате штраф. Но это мелочи. Меня интересует не ваше непристойное поведение, а артефакт. Где он?

— Какой артефакт? Не знаю никаких артефактов!

— «Глаз дракона». Его украли из королевской сокровищницы.

Следователь замолчал и пристально уставился на меня. Нехорошо так, намекая на виновность.

— Вы полагаете, будто я?.. — не выдержав, разразилась истеричным смехом.

— Ваш дружок, — уточнил следователь. — Не отпирайтесь, нашлись люди, узнали. Вы ведь знаете Андреаса Лиро?

Замотала головой.

Ох, вот и всплыла давняя история! А я успокоилась, поверила, будто всё обошлось…

Значит, Андреас украл артефакт «Глаз дракона». Просто чудно! Если мне не отрубят голову, возлюблю Ио всей душой.

— Так что же? — поторопил следователь.

Ответ вышел классическим: «Я не знаю». Продолжение тоже — мне не поверили.

Следователь настойчиво предлагал вспомнить и чистосердечно всё рассказать, «пока не стало плохо». Я же стояла на том, что никакого Андреаса в глаза не видела. Глупо? Может быть, только не верила, будто в правду кто-то поверит. Значит, лгать и ещё раз лгать, пытаясь спасти свою шкуру. И Андреаса тоже. Он, конечно, вор, но благородный, спас меня. А та стычка с магом и солдатами… Кто же знал, что они в деревне окажутся!

— Подумайте хорошенько, Иранэ, если это ваше настоящее имя.

Пальцы следователя зашевелись, будто лапки паука.

Я невольно дёрнулась и сглотнула вязкую слюну. Взгляд упал на скамейку. Видимо, сейчас меня начнут пороть. Или бить по лицу.

— Упрямая, — улыбка следователя напоминала оскал. — Как там сказано в доносе? «Девица сомнительного поведения и сомнительного происхождения, сиречь ведьма настоящая». Но не ведьма, однако, а жаль! По всем признакам — ведьма.

Он встал, подошёл ко мне и ухватил за шиворот, приблизив моё лицо к своему:

— Ну, говори, какую ворожбу сотворила? Резала чёрную курицу в полнолунье, умывалась кровью младенцев, пила желчь василиска? Почему твоя кровь чиста, ведьма, как ты этого добилась?

Следователь тряс меня, и голова моталась словно груша. Со связанными руками не могла его даже оттолкнуть, только испуганно таращилась на искажённое злобой лицо.

— Я… я…я ничего… не пила-а-а, — с трудом выдавила из себя и всхлипнула. — Я не ведьма, это в суде доказано.

— Да, Свеном Гилахом, с которым ты состоишь в любовной связи. Ничего, я озаботился, чтобы он не помог тебе. Спаси его душу, милостивый Ио!

Следователь, наконец, отпустил меня и вернулся на прежнее место. Я же начала слёзно убеждать, что ни с кем ни в чём не состою, ворожить не умею, зелья варить тоже и всего-то хотела заработать немного денег. Тяжко жить одной в чужой стране без семьи и родных.

— Каждое твоё слово проверят, — предупредил следователь. Теперь он не церемонился и «тыкал». — Одно лишь подозрение, и ты сполна ответишь за злодеяния.

Закивала, надеясь, что ничего такого не найдут.

Следователь посоветовал хорошо подумать и во всём признаться:

— Я скоро вернусь, и если не заговоришь, тебя заставят заговорить.

Изувер подал солдатам какой-то знак, и они с готовностью уложили меня на скамью. Один держал, второй пошёл за розгами.

Зажмурилась, ожидая, что вот-вот взметнутся юбки и посыплются удары. Я действительно услышала свист, но над ухом. Розги не коснулись кожи.

Солдат отпустил меня, и я испуганно вскочила, вызвав довольную улыбку на лице следователя. Он ушёл, меня тоже увели.

Добросердечный конвоир намекнул, что лучше бы покаяться, а то сожгут. Мол, в доносе разные пакости обо мне писали: и что в Ио не верю, в храме под ноги плюю, и что женщин срамными одеждами и мыслями смущаю, и что любовным зельем Свена опоила, и что на шабаш ведьм на метле летала. А ещё будто бы признали во мне девицу в штанах (уже вызов галанийскому обществу), которая беглому домашнему магу помогала. Словом, обложили со всех сторон.

Выберусь — убью суконщицу! Кто, если не эта стерва, донос сфабриковала? Сама писать не умела, наверняка священнику надиктовала.

День прошёл буднично, серо и уныло.

Я жила в атмосфере страха, то и дело ожидая, что откроется дверь, и солдаты потащат на допрос с пристрастием.

Если Галания — средневековая страна (условно средневековая, потому что местной истории не знаю), то пытать тут умеют. Чего стоят только костры для ведьм! А ведь мне, если не вмешается правосудие, предстоит пополнить ряды жертв инквизиции.

Ком подступил к горлу. На глазах выступили слёзы.

Так, Ира, не плакать! Слёзы пригодятся на допросах: вдруг хотя бы солдат разжалобят? Они, как оказалось, не все жестокие и бессердечные. Один, вот, посочувствовал… Лучше продумать линию защиты.

Ясно одно: молчание — золото. Без очной ставки ни за что не признаюсь, будто видела Андреаса. Зато теперь понятно, что он украл и почему за ним охотился сильный маг, может, даже королевский чародей.

Мысли путались, спасительное решение никак не приходило.

Помнится, в приключенческих фильмах герои делали подкоп. Тот же узник замка Иф. Вроде, инструменты необходимые есть — миска, только времени нет и силы не те. Вряд ли я вдруг превращусь в Геракла или Самсона и в два счёта разнесу стены. А завтра наверняка новый допрос, после которого точно не смогу ничего делать.

Иллюзий я не питала, сидела в уголке, смотрела на умывавшуюся крысу, слушала долетавшие с улицы голоса и молилась. Молилась всем и всему сразу, начиная от Ио и кончая домовыми. Кто знает, может, кто-то откликнется.

На Свена тоже надежды нет. Его услали подальше, наверняка под выдуманным предлогом. Хотя, даже если маг вернётся, кто его станет слушать? Он же по легенде опоен и очарован мне, то есть невменяемый.

Вспомнилось предупреждение, переданное через Агну. Уж не предчувствовал ли чего Свен? Он ведь намекал, будто меня могут выманить из дома обманом.

Вот чёрт, зачем я с магом поссорилась? Не обеднела бы от платы за его услуги. А так бы он, глядишь, что-нибудь полезное рассказал. Но дело прошлое, нечего локти кусать.

Попробовала дотянуться до решётки — вышло только в прыжке.

Повиснув на руках, вцепившись в прутья и болтаясь, как мешок с картошкой, разглядывала кусочек улицы, гадая, стоит ли пытаться подманить прохожего. С другой стороны, что я теряю? Ну, не подойдёт, солдат позовёт — так я и так в тюрьме, мне и так несладко, а будет ещё горче. Подумаешь, наказание за нарушение режима — сущие пустяки по сравнению с пытками и костром. Что они сделают? Высекут, без еды оставят? Так и так всё это испытаю.

Висеть было тяжело, поэтому, не теряя времени на раздумья, закричала: «Эй, скажите Агне, служанке цехового мага стражников, что Иранэ собираются казнить! Она заплатит».

Надеюсь, последняя фраза решит исход дела.

Руки не выдержали, и я рухнула на пол, больно ударившись копчиком. Не головой — и то славно.

— Эй, чего вытворяешь? — у решётки тут же возникло красное, испитое лицо тюремщика. — Я тебе пору, ведьме!

Он замахнулся, и я инстинктивно закрыла голову руками, опасаясь удара. О том, что между нами решётка, даже не подумала. Хотя, тоже мне, преграда! У тюремщика есть ключи, он в любой момент может войти и всыпать по первое число, никто слова не скажет. Подумаешь, арестантка пару раз лицом о пол упала.

Погрозив пальцем, тюремщик ушёл, а я осталась сидеть на соломе, растирая руки.

Эх, хорошо парням: они умеют подтягиваться, а я всегда делала три-четыре слабые попытки и сдавалась. Теперь бы пригодились навыки работы с турником, но увы!

Кажется, я задремала, потому что не сразу поняла, что кто-то дёргает меня за подол. Опустив глаза, увидела крошечного косматого человечка с морщинистой кожей цвета кофе, ростом не больше шпица. На нём были зелёные штанишки и зелёная же курточка.

Незнакомец внимательно рассматривал меня, склонив голову набок. Я же во все глаза смотрела на него, даже ущипнула себя за руку: вдруг привиделось?

— Это ты просила о помощи? — голос у человечка оказался тоненьким и писклявым. — Я слышал.

Не стала отпираться и кивнула.

Человечек гордо прошёлся по камере, поднял соломинку и отогнал любопытную крысу. Та испуганно юркнула в нору, хотя, по-моему, легко могла справиться с лилипутом. Кто он? Эльф Доби? Или просто эльф? Не красавец с длинными волосами и очами цвета неба, а обыкновенный труженик из ирландского фольклора.

— Обычно нас никто не видит, а ты видишь. Что это значит?

— Что я сошла с ума? — предположила я.

Человечек зацокал языком и замотал головой:

— Нет, потому что Эй этого хочет.

— А кто такой Эй? — осторожно уточнила я и ещё раз ущипнула себя — больно! Зато точно не сплю.

— Эй — брауни. — Кажется, человечек обиделся за то, что я его не узнала. — Эй живёт в корнях дерева на перекрёстке и следит за этой улицей. Он частенько ходит сюда и смотрит, не нужно ли помочь. Люди, они злые, они любят причинять друг другу боль.

Никогда не слышала о подобном виде нечестии. По-видимому, брауни сродни фейри. Во всяком случае, тоже любят зелёное. А видом напоминают наших домовых.

— Вы правда можете помочь? — осторожно вернулась к первоначальной теме разговора.

— Конечно! — пискнул Эй и выпятил грудь колесом. — Просто иди за мной.

— А зачем вы именно мне помогаете? Вон, — я обвела рукой камеру, — сколько узников в тюрьме.

Что-то не верилось в чудесное избавление от бед, должен быть какой-то подвох. Например, брауни ищет себе замену. Вот соглашусь, пойду за ним и превращусь в такое же волосатое существо, а он станет обратно человеком. Бесплатный сыр, он где? Правильно, в мышеловке. И в фэнтези как? Попала, спасли, дали поручение спасти мир или принести себя в жертву. Услуга за услугу, так сказать. Свен вот деньги берёт. Это, кстати, не худший вариант.

Словом, каковы условия сделки?

— Потому что ты невиновна и не отсюда, — ответил брауни и потянул за юбку. — Поторопись!

Эх, была не была!

Кивнула и последовала за Эйем. Он легко прошёл сквозь стену, высунулся из неё наполовину и предложил и мне повторить подвиг Гарри Поттера на вокзале Кингс-Кросс. И проблемы у нас общие: я не верила, будто не ударюсь лбом о камни.

— Давай! — поторопил фейри, и я решилась.

Странно, но стена будто превратилась в вязкое желе. Я с некоторым трудом, но прошла сквозь него и очутилась в соседней пустой камере.

Брауни бегом бросился к соломенной подстилке, разворошил её, и моему взору открылся деревянный щит. Он скрывал лаз.

— Здесь подкоп, поэтому никого не сажают. А обрушить лень, — пояснил Эй и скомандовал: — Полезай!

— А куда он ведёт?

Представляю, что подумают горожане о всклоченной, перепачканной землёй девице! Любой страже сдаст.

— Куда надо! — начал сердиться брауни. — Смотри, уйду!

Ох, этого не надо!

Собравшись с духом, ухнула в лаз, будто Алиса в кроличью нору. Только мне пришлось ползти, а она летела, что значительно легче.

Темно, не зги не видно… Хорошо, воздух есть, но немного. Если скоро отсюда не выберусь, точно задохнусь. Или землёй завалит: стенки-то осыпаются.

Мучения оборвались столь же резко, как начались.

Внезапно впереди забрезжил свет — отблески закатного солнца. Странно, вроде, оно и не думало садиться, когда я встретила Эйя. Или брауни что-то сотворил со временем?

Как оказалось, не только временем, но и пространством, потому что ни один заключённый не смог бы прорыть такой длинный подземный ход. Тут нужна команда рабочих, инженер, лопаты, вагонетки… А это самый обычный подкоп.

Подтянувшись, вылезла наружу, отдышалась и огляделась.

Над головой — дерево, вокруг — его корни, справа холмик, слева холмик, а впереди поле.

Снег на закате янтарный. Кажется, будто на земле зажглись тысячи драгоценных камней.

Над головой каркнула ворона.

Я вздрогнула, налетела на ствол дерева и осыпала себя снегом. К счастью, только с одной ветки, а то бы превратилась в снегурочку.

Эх, хорошо, когда уводили, одеться позволили, а то бы отбивала дрожь зубами. Но плохо, что обыскали и всё ценное отобрали. Нечем ночлег оплатить.

Пока солнце не село, попыталась сориентироваться по сторонам света и побрела в сторону, противоположную Нурбоку. Надеюсь, что противоположную. Жаль, конечно, денег и вещей в доме Свена, но обратной дороги нет, в Нурбоке меня ждёт костёр. А так вдруг повезёт, и в других частях Галании искать не станут? Решат, будто лопнула, испарилась ведьма, не желая сдаться на милость врагу.

Чтобы шагалось веселее, мысленно напевала песенку Бременских музыкантов. Ту самую: «Мы своё призванье не забудем…». Лучше бы вслух, но звук вечером разносится хорошо, а я пока не желала привлекать внимания.

О том, где придётся ночевать, старалась не думать. И о разной живности тоже. Раз ничего не изменить — не дёргайся, а просто иди. Вдруг вон за той группкой деревьев ферма? Даже если нет, там есть ветки. Герои фэнтезийных книг, да что там, сам Робинзон Крузо, частенько спали на деревьях, чтобы не стать ужином диких зверей. Можно, конечно, легко навернуться с ветки, но это совсем другая проблема, верно?

Пессимисты не выживают, поэтому останусь реалистом. А ещё лучше — оптимистом с реалистичным взглядом на вещи. «Розовые очки» тоже ни к чему.

Итак, как там у нас? «Наш ковер — цветочная поляна, наши стены — сосны-великаны…». Только друзей не хватает, без них как-то не выходит радоваться наступающей ночи.

Решено: дойду до тех деревьев, и если за ними ничего, устроюсь на ночлег.

Эх, поиграем в скаутов и понадеемся, что волки сыты, а нечисть побрезгует.

Глава 13. Дороги и встречи

Надвинув капюшон на лицо, сгорбилась в уголке и жевала чёрствую корку. Её я нашла на полу и обрадовалась, будто бутерброду с чёрной икрой.

Под ложечкой сосало. От запахов дрянной кухни рот наполнялся слюной.

Спасибо, пустили, а не оставили мёрзнуть на улице. Тут хотя бы обогреюсь, помогу прислуге и, если повезёт, нормально поем и посплю. Очень бы хотелось.

В прибрежном кабачке рекой лились пиво и брага. Стараясь перекричать друг друга, что-то живо рассказывали моряки. Заливисто смеялись женщины. Они запросто залезали морякам на колени и подпирали бёдрами столы. Девушки лёгкого поведения, оно и понятно.

А там, ближе к жаровне, над которой парнишка крутил на вертеле целого кабана (или свинью, не разбираюсь в таких тонкостях), сидела другая публика — богаче и культурнее. Кажется, купцы.

У стойки потягивали пиво солдаты. Лениво, не торопясь — значит, не на службе. Я боялась смотреть на них и старательно изображала пустое место.

Между столов сновали подавальщицы, уворачиваясь от шлепков и щипков. Они то надували губки, то строили глазки.

Словом, всё, как всегда. Тот же «Дикий кабан», только с поправкой на местное население.

В этот городок я забрела пару часов назад, до этого наголодавшись и поблуждав по просёлочным дорогам. В деревни заходить боялась, а на фермах меня никто не ждал. Питалась тем, что найду, откопаю или украду. Зато научилась разжигать костёр без огнива, хотя тоже с помощью искры. Мороженные печёные овощи стали деликатесом.

Одежда обтрепалась, теперь я походила на нищенку. Быть может, поэтому никто и не обращал на меня внимания: и стража, лениво мазнувшая глазом по нахохлившейся фигуре, и горожане, и вышибала в дверях. Добрая душа возле храма и вовсе монетку дала. Милостыню. Её я припрятала, решив попробовать заработать еду трудом, как делала в первые месяцы жизни в Галании. Признаться, успела отвыкнуть от лишений.

Город подковой обнимал то ли бухточку, то ли залив. Тут повсюду пахло снастями и морем. А ещё везде валялись головы селёдки — видимо, излюбленной пищи местных. Скелеты рыб доедали кошки. Они во множестве водились на каждой помойке и составляли достойную конкуренцию крысам.

Планировка города — кажется, он назывался Триер — отличалась от нурбокской. Главный променад — набережная. Тут и дома богачей, и главный храм с двумя башнями-близнецами по фасаду, и всевозможные лавки. А напротив — замёрзшее море.

Порт от богатого квартала отделяли мол и стена. Она тянулась на пару километров, надёжно защищая покой бюргеров. Судя по каменной кладке, это часть бывшей крепостной стены. Когда город разросся вширь, её снесли, а этот кусочек оставили.

Сейчас я сидела в верхней части портового квартала. Спуститься в порт посмотреть на корабли побоялась: наслышана о поножовщине и прочих ужасах на прибрежных улочках.

Заведение выбрала наугад. Вернее, оно меня выбрало: вышибалы в других местах категорично не пускали внутрь. Назывался трактирчик «У Закерия». Вот так, просто и незамысловато, в честь владельца, видимо. Только на вывеске почему-то красовался бочонок вина.

Галания — человеческое королевство, поэтому никаких эльфов, орков и гномов здесь не водилось. А, казалось бы, такой трактир — подходящее место, чтобы встретить, к примеру, тролля. Так и представляю себе: сидит грузный, лысый, зелёный «качок» в кожаной куртке и опрокидывает кружечку за кружечкой. Ан нет, судьба не позволила взглянуть на представителей иных рас.

Попадание у меня вообще вышло странное. Будто и не другой мир, а вполне себе земной, только лет пятьсот назад. Может, я привередливая, но, по-моему, самый унылый вариант.

Хлеб кончился, а я, естественно, не наелась. С тоской оглядев пол, убедилась, никто ничего из еды не уронил.

Эх, до чего я докатилась! Словно бродячая собака, подбираю объедки!

Но это ещё ничего, страшнее другое — то, что слышала краем уха на площади. Герольд стращал горожан очередной ведьмой, которая пила кровь и сводила с ума. Многоликая, она втиралась в доверие, обманом заманивала к себе жертву — и всё, человека больше никто не видел. С моими нурбокскими обвинениями я — первая кандидатура для костра. Хорошо, моё имя с помоста не звучало. То ли Нурбок и Триер не дружат, то ли нурбокцы боятся признаться, что упустили ведьму.

Остаться в тюрьме — смерть, сбежать — смерть. Хорош выбор, нечего сказать! Если б знал, где упадёшь… Но что уж жалеть!

Между тем, публика в трактире оживилась. Вместе со всеми глянув на пустовавший до сей поры пятачок между очагом и стойкой, увидела мужчину и женщину в ярких костюмах. Они поклонились публике. Мужчина взялся за странный смычковый музыкальный инструмент, напоминавший овальную скрипку, а женщина сложила руки на животе. Понятно, средневековые музыканты.

Пока женщина гнусавила какую-то балладу, в голове родилась мысль. Зачем мыть тарелки на кухне, если можно спеть и заработать ужин? Неужели я пою хуже этого чуда природы? Вряд ли. Только что спеть? Местного фольклора я не знаю, а репертуар нашей эстрады вряд ли здесь поймут. Разве что… Ну да, конечно, этно! Кто мне мешает познакомить галанийцев с творчеством нашего фольк-рока? Там как раз дух средневековья. Только что выбрать? Вернее, не так, что я помню?

«Нас книги обманут…»[1] — услужливо подсказало сознание. И романс, и музыкальное сопровождение не требуется. А если вдруг, то подобрать его легко, местная скрипка справится. И песня как раз, как душа просит — там сейчас так же муторно.

Оставалась сущая безделица — договориться о плате за выступление с хозяином и пробраться на сцену. Да, совсем по мелочи, — не привлечь внимания солдат, выпивавших у стойки. Но у меня же накидка-невидимка, меч-кладенец и сама я ведьма всея Галании, справлюсь!

Выпить бы для храбрости… Повертела в руках асс и решила его потратить. Это как раз кружка пива. На голодный желудок развезёт, страх уйдёт, язык развяжется — и проснётся Ира на следующий день в тюрьме. Зато там кормят и крыша над головой есть. То есть от любого расклада плюсы, оптимист ты, Ирка!

Женщина заканчивала петь, и я начала движение к стойке. Монетка зажата в кулаке, в глазах — решимость. Разошлась ты, Куракина!

— Пива! — асс стукнул о доски перед хозяином.

Я нарочито беспечно облокотилась о стойку, устроившись спиной к солдатам, чтобы не «палиться» раньше времени.

Хозяин прихлопнул монету ладонью, пристально оглядел, не фальшивая ли, и убрал в кошель. Взамен я получила целую пинту горького мутного пива.

Пену сдувать не научилась, поэтому просто съела. Кстати, пиво сытное — ещё один плюс такой траты денег. Разве нормально поешь на один асс?

— А что, только им петь можно? — я кивнула на музыкантов.

Горькое пиво отрыгивалось, булькая в желудке, зато хмелела я быстро. А раз хмелела, то обретала храбрость.

— Да не… — пожал плечами хозяин и ловко метнул по стойке посетителям две кружки пенного напитка.

— Просто так поют?

Пиво уже не казалось таким гадким, видимо, привыкла. Чем-то «Портер» напоминает. Или «Пшеничное нефильтрованное». Знаю, знаю, вкус у них разный, просто в моём захмелевшем мозгу всё перепуталось.

Как хорошо-то, как тепло! И, главное, без последствий. Желудок пиво принял и расставаться с ним не желал.

— Тебе-то чего? — насторожился хозяин.

— Тоже петь хочу. За тарелку чего-то горячего и ночлег. Я много песен знаю, голос есть, — я безбожно привирала, но не соврёшь, не продашь.

Хозяин задумался, почесал затылок и окинул меня придирчивым взглядом. Выражение лица красноречиво говорило: «Такая рвань клиентов отпугнёт».

— Ладно, пробуй, — смилостивился хозяин. — Понравится, заработаешь на ужин, нет — пинком под зад отсюда полетишь.

— Окей, — позабыв о том, где нахожусь, бравурно ответила я и тут же поправилась, заметив недоумение собеседника: — Согласна то есть. Только пиво допью — за него уп… ик… уплачено.

С кружкой воевала ещё две длиннющих баллады: большая оказалась для маленького девичьего желудка. Зато после стало море по колено.

Задорно подмигнув солдатам, протиснулась к импровизированной сцене и толкнула локтем певицу:

— Я тоже хочу петь, а ты пока отдохни.

Женщина окрысилась на меня, назвала хамкой и тхой подзаборной (интересно, что за шлюхи у них там валяются?), даже попыталась дать тумака на потеху публике, но хозяин предотвратил драку.

Надув губы и бросая взгляды, один красноречивее другого, певица уступила мне место и начала обхаживать купцов у очага, набиваясь в подруги на ночь. Я же прочистила горло, поклонилась (капюшон накидки при этом болтался туда-сюда) и обвела помутневшим взглядом едоков. Лица расплывались, но это и хорошо: меньше бояться буду.

— Я начну, а ты как-то сам, — махнула рукой музыканту и чуть покачнулась.

Коварное пиво!

Зрители заулюлюкали, предлагая петь или проваливать. Я улыбнулась, сделала жест «щас всё будет» и затянула:

«Нас книги обманут,

А люди не вспомнят,

Последняя битва сорвет голоса.

Стараться не стану -

Ничем не наполнит

Пустая молитва пустые глаза».

Чтобы лучше прочувствовать мелодию, прикрыла веки и начала чуть покачиваться из стороны в сторону.

Музыкант ожил, запиликал на скрипке нечто жалостливое и фальшивое.

Я же с каждой строчкой входила в раж.

Песня проникала под кожу, нашла отклик в сердце. Дрожащий голос обрёл силу, в груди даже будто больше воздуха стало. Руки встрепенулись, взметая ввысь вместе с тональностью.

Ух, я, кажется, последним куплетом гул голосов перекричала!

Закончив, покосилась на хозяина: уходить или остаться? Тот молчал, будто в ступор впал, а потом заявил, что солирую сегодня я.

Вот так, не имея музыкального образования, заработала на еду и угол.

На смену грустному романсу пришёл «Луч солнца золотого»[2], а потом и хулиганская «Ведьма» снова от Канцлера. Автобиографично, между прочим. Я ведь тоже формально ведьма и тоже пошла в загул.

Под обещания воздать всем по первое число устами героини песни, лихо отплясывала на дощатом полу. Сначала одна, потом в паре с каким-то моряком. Танец напоминал дикую смесь из польки и тирольских плясок.

Раскрасневшись, задыхаясь, я упёрла руки в боки и отстукивала ритм каблуками.

Кажется, песня заразила весельем не только меня, но ещё с десяток посетителей.

Эх, гуляем! И гори всё синим пламенем!

Петь и плясать одновременно оказалось трудно, поэтому я быстро устала и плюхнулась на лавку.

Моряк предложил пива, я согласилась и потребовала ещё и закуски.

Честно говоря, соображала плохо. Страх полностью ушёл, проблемы с законом забылись. Даже накидку скинула. Зря, конечно, потому что она — хотя бы какая-то маскировка. Но что можно взять с пьяной девушки, после многодневной голодовки дорвавшейся до еды?

Ела я жадно, прямо руками. Тут это в порядке вещей, никто особого внимания не обратил. Кроме солдат. Один из них присел сбоку, по другую сторону от потчевавшего меня моряка, и поинтересовался, откуда я взялась.

— Ась? — не расслышав, повернула голову, попытавшись сосредоточиться на вопросе.

— Откуда ты, спрашиваю. Говор не местный.

Набив рот тушёными бобами с подливой, наугад махнула рукой. Гадай, мол, сам.

— Бродяжка, что ли? — солдат по-своему истолковал мой жест.

— Ага, — с готовностью подтвердила я, запив бобы пивом. После пения горло надлежало смочить. — Пою вот. Или запрещено?

— Да нет, — задумавшись, протянул солдат. — Просто ты странная. И песни тоже странные, хоть и красивые. Галанийские знаешь?

Мотнула головой и, сообразив, что сейчас попадусь, добавила, что они мне просто не нравятся, тоскливые.

Солдат хмыкнул, окинул придирчивым взглядом, но промолчал.

Я, впервые за всё это время сообразив, во что мои выкрутасы могут вылиться, мысленно съёжилась, замерла, хотя не перестала жевать. Кормят в трактире лучше, нежели в тюрьме, поэтому нужно набить желудок.

— Чего к девке привязался? — подал голос моряк.

Видимо, ему не понравилось появление потенциального конкурента.

Солдат хмыкнул и вернулся к стойке.

Я с облегчением перевела дух — и почувствовала мужскую ладонь на коленях. Моряк, склабясь щербатыми зубами, по-хозяйски поглаживал мои ноги и незаметно придвигался всё ближе. Я, соответственно, отодвигалась, но скамейка когда-то должна была закончиться…

— Сладенькая, пойдёшь со мной?

Моряк одной рукой стиснул талию, а другой полез щупать грудь.

Опомнившись, ударила его каблуком по ноге и вскочила, гордо заявив, что не шлюха.

— Да не кобенься, я мужик славный, не пожалеешь, — продолжал настаивать моряк, поднявшись вслед за мной. Кажется, я попала. — Койка тоже справная, свой уголок.

— Не хочу!

Я пятилась, а он наступал.

Напрасно затравленно огляделась по сторонам: никто не собирался вступиться за бродяжку-певицу. Собравшиеся либо не обращали внимания, поглощённые едой и разговорами, либо, наоборот, всячески подбадривали моряка, предлагая всякие похабные вещи. Что похабные, догадывалась по тону и контексту, потому что таких выражений не знала. Моряки — одним словом! Самый сброд в стародавние времена.

Оставалось одно — бежать и надеяться, что не догонят. В противном случае ждёт тебя, Ира, экзотический секс с кучей болезней в придачу. Ещё и побьют, пожалуй.

Нет, определённо, лучше под Свена, чем под эту образину! Там хотя бы с мужем и уважительно, на постели, а тут быстренько, в подворотне… Брр!

Выпитое пиво давало о себе знать. Ноги не желали двигаться по прямой, а мозг работал с опозданием. Как следствие я натыкалась на столы и значительно проигрывала по скорости преследователю.

— На помощь! — пискнула я, когда моряк ухватил за юбку и притянул к себе, обдав незамеченным во время бесшабашных танцев гнилостным дыханием.

Хоть бы один стражник дёрнулся! Как ведьм ловить, так это мы всегда рады, а как женскую честь защитить…

Продолжая попытки безуспешно достучаться до гражданского самосознания, оборонялась всеми доступными средствами.

Ухо, горло, пах.

Моряк взвыл, обозвал ведьмой и отпустил. Я тут же рванула к дверям, надеясь затеряться в темноте. На пороге со всего разбега налетела на нового посетителя и шлёпнулась на пол, потирая лоб и нос. Встать не пыталась, справедливо полагая, что погоня закончилась. Моряк, вот он, рядом, ухмыляется, а в дверях незнакомец и вышибала. Последний матерился и жалел, что впустил меня. Бежать некуда.

Помощь пришла оттуда, откуда не ждали — со стороны того самого пострадавшего от живого тарана посетителя. Он бережно поднял меня на ноги и вежливо попросил моряка идти по своим делам.

— Эй, слышь, девка моя, — пошёл в наступление оппонент и достал нож. — Я первый её увидел.

Я, завизжала и испуганно отпрянула в сторону. Трусливо? Может быть. А вы бы что сделали в такой ситуации, подставились под нож?

Хмель разом выветрился, сознание стало кристально ясным.

Дрожа и не зная, чем помочь, напряжённо наблюдала за моряком и нежданным спасителем. Кажется, я его уже где-то видела, глаза знакомые, волосы… Да это же Андреас!

Моряк не тратил время на разговоры и сразу прибег к весомому аргументу.

Зажатый в руке нож, казалось, неизбежно вонзится в сердце Андреаса — нет у него времени увернуться, однако этого не произошло.

Моряк завопил, дуя на запястье, и выронил оружие. Андреас ловко накрыл его ногой и ударил противника кулаком в лицо. прямо в нос. Хрустнули кости, и лицо моряка залила кровь.

— Это тебе за даму, — коротко пояснил Андреас.

После маг обернулся ко мне и предложил поесть в другом заведении.

Зная о коварстве побеждённых, я поглядывала не на Андреаса, а на моряка сотоварищи. И не зря. Обозлённый моряк и ещё дюжина его товарищей ринулись в бой, обещая размазать мага по стене. Все ребята крепкие, накаченные и вооружённые. Вот и у моего ухажера нашёлся запасной нож за голенищем.

Подлый удар в спину закончился для мага ранением под рёбра.

Обхватив голову руками, ругала себя за беспечность и старалась не смотреть на свалку, в центре которой оказался Андреас. Он, конечно, маг, но раненный…

Сообразив, что намечается убийство, встрепенулись стражники и вышибала. Прочие посетители поспешили сгрудиться у стойки, в относительно безопасном месте. Некоторые и вовсе, расплатившись, сбежали через кухню на улицу.

Мне же деваться было некуда. Не продираться же сквозь яростную толпу! Да меня первую с радостью прирежут. Оставалось надеяться, что останусь живой.

Вжавшись в стену, то и дело пригибалась, спасаясь от шального заклинания или чужого локтя. Дрались рядом, могли легко задеть.

И на улицу не выберешься, хотя дверь рядом: самая свалка там, у входа.

Надо бы помочь Андреасу, только как? Скамейку не подыму, а любимой Рапунцель сковородки нет под рукой. Хорошая вещь, кстати, даст фору иному мечу, если чугунная. Проломленный череп обеспечен.

С голыми руками же не полезешь. Зубы и ногти не вариант, такое крепкому, сильному мужику не помеха, что комариный укус. Разве что… Удавка? По идее, из пояса выйдет.

Убить человека? Нет, не смогу! С другой стороны, они-то могут.

Отринув мораль, сняла пояс, сделала соскальзывающую петлю-удавку и осторожно, чтобы не подставиться под нож, подобралась к ближайшему моряку.

Андреас изрядно потрепал обидчиков, но в помещении не разгуляешься, те же огненные заклинания использовать нельзя — пожар обеспечен, поэтому количество пока теснило качество.

Ещё раз повторив себе, что ничего дурного не делаю, а труп врага лучше собственного трупа, исхитрилась накинуть петлю на бычью шею моряка и изо всех сил потянула. Здоровяк захрипел, ухватился за пояс, грозя порвать его, и обернулся ко мне с нескрываемым желанием пустить на корм бродячим кошкам и крысам.

Испугавшись, выпустила пояс и попыталась протиснуться вдоль стеночки к стойке.

Вот кто наставил здесь все эти столы и скамейки, мешают же! Нет, беру свои слова обратно — помогают, под ними прятаться удобно. Под один из столов я и забилась, признав неудачной затею с удавкой.

Для моряка, разумеется, доски не преграда. Сейчас поднимет стол, отшвырнёт, а то и вовсе кулаком проломит.

Пояс с шеи он уже сорвал и теперь в красках расписывал всё, что он со мной сделает. Впечатляло до дрожи.

Андреас каким-то чудом углядел моё бедственное положение и, пренебрегая правилами безопасности, уложил моряка огненным шаром.

Поджаренное тело брякнулось на стол, рука болталась на уровне глаз. Забившаяся в уголок я в ужасе взирала на покачивавшиеся пальцы. Потом, опомнившись, поползла прочь и под столами и лавками добралась до вожделенной стойки. Теперь можно и сбежать, только я почему-то осталась, с тревогой посматривая на дерущихся.

Рана — вещь опасная, она истощает силы. Пусть моряков осталось немного, большинство уже недвижно замерли на полу, но ведь и одного хватит, чтобы добить Андреаса. А тот уже сдавал, всё чаще отдыхал, удерживая нападавших невидимой стеной. С каждым разом она становилась всё тоньше и уже легко прогибалась.

Вышибала под шумок сбежал. Надеюсь, за стражей. Да, в такой ситуацией я бы обрадовалась её появлению.

— Ну, чего стоите? — оглянувшись, прикрикнула я на мужиков. — Штаны просто так надели? Трусы несчастные! Смотрите, сейчас женщина пойдёт вместо вас драться.

Посетители не спешили пополнить ряды защитников Андреаса, пришлось мне, как и обещала, забраться за стойку, ухватить две припрятанные под ней бутылки и ринуться в бой. Тут хозяин опомнился и, отобрав драгоценный товар, сотоварищи накинулся на моряков. Их быстро скрутили и оттащили к стене.

Бледный Андреас устроился на пороге, ругаясь, пытаясь перевязать рану. Выглядел он плохо. Ему бы отлежаться, отдохнуть…

Рванув не слишком чистую юбку, решилась-таки использовать её как бинт, но поверх рубашки Андреаса. Сейчас главное кровь остановить, а потом нормально перевяжу. И мысли не допускала бросить Андреаса одного: из-за меня пострадал, от насилия спас.

— Спасибо, Иранэ, — тепло улыбнулся маг.

Надо же, он имя моё вспомнил!

— Давайте я помогу, — поспешила подать руку, когда Андреас попытался встать. — О меня обопритесь…

Маг не стал возражать.

Ох, какой он тяжёлый! Едва не упала, когда Андреас навалился на плечо, но потом выпрямилась и повела мага к стойке.

— Там стража, — прислушавшись, нахмурился Андреас. — Уходить надо.

— Куда вам! Вы же…

Маг глянул так, что возражения повисли в воздухе. И то верно, он же тоже беглец. Сама могла бы догадаться! Если признают, Андреаса стражники на месте убьют, а меня через пару деньков сожгут.

Кивнув, увлекла мага на кухню.

Нам никто не мешал. Хозяин подсчитывал убытки, а посетители расходились. Они не хотели давать показания. Смешавшись с толпой, мы тоже проскользнули на задворки трактира.

— Вы где остановились? Лошадь где? — я испуганно озиралась по сторонам, опасаясь, что стража уже оцепила квартал.

— Там, — Андреас махнул рукой в сторону улочки.

Значит, у коновязи.

Усадив Андреаса под деревцем, на свой страх и риск побежала забирать средство передвижения. Если его, конечно, не украли или не реквизировала стража.

Оказалось, всё не так плохо.

Лошадь стояла не у кабачка, а чуть выше по улице, у поилки.

Стража уже подоспела к заведению «У Закерия». Отблески факелов плясали по стенам и мостовой.

Я старалась не торопиться, дрожащими руками распутывая узел поводьев. Любое резкое движение могло стоить жизни.

К счастью, внимание стражников пока занимал трактир. Я не бежала, не пряталась в тени, поэтому удостоилась лишь короткого косого взгляда.

Наконец, справившись с задачей, ухватила лошадь под узды и повела прочь. Прямо к Андреасу не могла — попались бы, а вот в соседний проулок — вполне.

Оставалось надеяться, что за те пять минут, которые потребуются, чтобы сбегать за магом и привести его сюда, лошадь никто не украдёт. Но привязать её не к чему, придётся рисковать.

Глава 14. Откровения

Какая ты счастливая, Ира! Надо неустанно повторять это себе, потому что всё действительно могло окончиться хуже.

Скрестив ноги, я сидела на дорожной сумке и перевязывала Андреаса. Тот, игнорируя время года, и вовсе устроился на снегу.

Магу досталось, без дара он бы погиб. А так, даже тяжёло раненный, отбивался от всей этой шайки.

Со стороны казалось, будто бы Андереас сошёлся с моряками в рукопашную, но, разумеется, это не так. Он пользовался магией, пусть не так эффектно, как в лесу, но нападавшим досталось. Большинство уже никогда не подымутся с пола, а остальные останутся калеками.

Теперь, когда страх и хмель улеглись, вспомнила, что видела в отблеске масляных ламп, гримасы, застывшие на лицах моряков: Мышцы свело спазмом, глаза закатились, язык вывалился… А на шее — будто кольцо из ожогов. Даже одежда обгорела.

Кажется, было ещё несколько заколотых мечом, один зарубленный… Я не рассматривала подробности, да и страшно было, просто совсем игнорировать всё не могла.

Андреас потом объяснил, почему не воспользовался эффектной силовой волной, в своё время разметавшей разбойников: берёг силы и боялся обрушить балки перекрытий.

— Люди опять же могли пострадать, — маг дёрнулся и поморщился от боли — это я наложила на рану тампон с вонючей мазью из сумки. Не знаю, из чего Андреас её делал, но пахла бурая субстанция мышиным помётом. — Каждое заклинание вызывает колебания воздуха, чем сильнее, тем больше. Кроме того стены и мебель могут исказить движение чар, распылить их. Опытный маг никогда не станет так рисковать.

— Даже если его убивают? — покачала головой я и бережно перевязала рану. На этот раз не грязным рваньём, а корпией и бинтами. Их тоже нашла в сумке Андреаса — запасливый.

— Так меня же не убивали.

— Да ну? — хмыкнула я. — Нож под рёбра — это дружеское приветствие? По-моему, дюжина на одного — достойный повод рискнуть. Хозяин трактира не ваш родственник, можно об убытках не думать.

— Эх, не смыслишь ты ничего в магии! — покачал головой маг. — Думаешь, её запас бездонный, а колдовать в любой ситуации можно?

Пожала плечами. Если честно, понятия не имела. В книгах чародеи не задумывались над подобными вопросами, они просто колдовали. И успешно укладывали в штабеля целые армии. Надо просто захотеть, а магия всё за тебя сделает.

Андреас оделся и обернулся ко мне.

Лицо всё ещё оставалось нездорового оттенка. Маг быстро уставал, поэтому делали частые остановки, чтобы он отдохнул, посидел или полежал.

Всеми бытовыми вопросами занималась я: и готовила, и лошадь поила, кормила, и костёр разводила. Разве что место для ночлега выбирал Андреас.

К счастью, спать приходилось не в чистом поле, а под крышей.

Андреас по одному ему ведомым приметам выбирал деревенский домик или фермерский хутор и шёл договариваться с хозяевами. Меня не пускал, даже помочь идти не позволял. Так и ждала у тына, пока мужчины пошепчутся.

Что уж там говорил Андреас, не знаю, но уже через пару минут нас ждал тёплый закуток у печки и остатки крестьянского ужина. Видимо, маг знал подходы к местным, раз они не закладывали его властям.

— В твоём мире есть магия? — Андреас попросил меня встать, вытащил из сумки запасной плащ и растянулся на нём на земле. На боку, разумеется, потому что на спине больно.

Мотнула головой и заработала удивлённый взгляд.

— Тогда как ты сюда попала? Я думал, кто-то баловался с Вратами, а тебя случайно затянуло.

Навострила уши, услышав новое слово. Что за Врата такие? Судя по всему, переход между мирами, этакая «чёрная дыра», раз в них можно кого-то или что-то затянуть. И как таким можно баловаться? Свен говорил, порталы — вещь безумно сложная.

Рассказала Андреасу о неудавшейся вечеринке и о ведьме, которую разыскивали всем королевством. Той самой, которая якобы украла артефакт, на самом деле, находящийся у мага.

Андреас постоянно перебивал, уточняя непонятные слова и понятия. Их оказалось немало. К примеру, сам Хэллоуин. Маг не понимал, зачем изображать нечисть, и что весёлого в таком маскараде. Андреас полагал, будто с таких сборищ регулярно пропадали люди — их забирали для своих чёрных нужд настоящие колдуны и ведьмы.

Я засмеялась и заверила: все маги в моём мире фальшивые, а ритуалы только сатанисты проводят. И то полиция их ловит и сажает в тюрьму.

С грехом пополам объяснив, как развлекается молодёжь, что такое фэнтези и с чем его едят, перешла к кульминации давнего вечера — незнакомке в туалете клуба.

— Опиши её, — нахмурившись, попросил Андреас.

Он даже сел, чтобы лучше слышать.

Напрягла память, пытаясь вспомнить черты лица.

Шатенка, выше меня ростом. Глаза… Глаза, вроде, светлые, но не зелёные. Больше ничего. Пахла травами. Якобы так благоухала осень в её краях.

— Значит, она использовала магический порошок? — лицо Андреаса помрачнело ещё больше. — Это не ведьма, Иранэ, это архиведьма.

— Кто? — не поняла я.

О таких в книгах не писали. Были архимаги, но архиведьмы не встречались ни разу.

— Замыкающая Круг, — пояснил маг. — Она питается его силой и берёт её у других ведьм, тех, которые ей подчиняются. Таковых может насчитываться несколько десятков. Иногда их называют королевами ведьм. По возможностям архиведьмы нередко превосходят большинство магов.

— И что? — я всё ещё не понимала, почему так встревожился Андреас. Питаться ведьме в нашем мире нечем, быстро израсходует запасы магии и превратится в обычную травницу, так и не снискав лавров Чёрного Властелина.

— А то, что она вернётся, — огорошил Андрес. — И не просто вернётся, а принесёт хаос и разрушение.

Я на несколько минут потеряла дар речи, только хлопая глазами, потом, наконец, обрела способность анализировать и озвучивать собственные мысли.

То есть та дрянь спасалась от правосудия, чтобы накопить силы? А меня подставила, чтобы её все считали мёртвой.

Стоп, но откуда ведьма знала, что именно я войду в туалет? А ждала она определённого человека, потому что не носят местные ведьмы карнавальных костюмов и остроконечных шляп. И со спины мы один в один, и с ростом она подгадала…

Провела рукой по вспотевшему лбу и прошептала:

— Архиведьма меня заранее выбрала. Я не случайная жертва.

Андреас вздохнул и закусил губу. На лбу проступила продольная морщинка, так не вязавшаяся с его молодым лицом. Хотя маг ведь только кажется юным.

— Собирался Круг, — наконец, изрёк он. — И он показал тебя. Скажи, ты точно не владеешь ничем ценным?

Покачала головой. Увы, ни колдовской крови, ни жениха-колдуна, ни завалящего артефакта под подушкой.

— Значит, просто искала двойника, а ты оказалась первой в этом списке. Достаточно далеко, чтобы не настигли Магистры, и достаточно близко, чтобы вернуться. Архиведьма действительно украла один артефакт, но слабенький. Полагаю, для отвода глаз, чтобы нашлось, за что тебя сжечь.

Наши мысли сошлись, значит, выводы я сделала правильные. Оставалось надеяться, что архиведьма не устроит какую-то гадость на Земле, а просто выждет. И уповать на её самоуверенность, потому что иначе меня ждет смерть. Не оставит архиведьма в живых свидетеля.

— Ладно, не бойся. — Вздрогнула, не заметив, как рука мага коснулась плеча. — Дам не бросают в беде. На этот раз наши дороги переплелись, а «Глаз дракона» не по зубам даже архиведьме. Главное, его активировать.

Андреас улыбнулся, и я невольно улыбнулась в ответ.

Чтобы отвлечься, попросила рассказать о магии.

Андреас задумался и заверил: это слишком сложно для меня, а вот объяснить, почему не сжёг всех в трактире, может. Далее последовал длинный, нудный рассказ с кучей непонятных слов. Выяснять их значения не стала, просто вычленила суть.

Магическая сила зависит от многих факторов, от физической силы в том числе. То есть истекающий кровью маг не сможет, к примеру, держать знакомый по книгам щит. Вернее, сможет, но недолго, пока не свалится замертво, потому что щит требует постоянной подпитки, а откуда ей взяться у борющегося за жизнь? Либо здоровье, либо чары.

Колдовство и жизненная энергия взаимосвязаны. А ещё у каждого мага есть предел, граница, переходить которую нельзя. Иначе будет загонять себя в могилу, питая чары будет собственной жизнью, а не магической энергией.

Волшебники тоже устают и не способны, даже в добром здравии, колдовать часами напролёт. Им помогают разного рода артефакты, поднимая потолок возможностей, даря дополнительную магическую энергию и расширяя горизонты умений.

Чем искуснее и талантливее маг, тем меньше усилий он тратит на чары и тем быстрее восстанавливается.

В тот день Андрес переступил порог трактира с полным резервом, но много сил потратил на самолечение. Без магии ранение стало бы смертельным. Поэтому, выбирая между стягиванием тканей и подпиткой защитного заклинания, Андреас выбрал первое.

Он говорил много и долго, оседлав любимого конька, но я понимала не больше, нежели если бы мне вещали о квантовой физике. Увы, магия оказалась похожей на неё, даже закон сохранения энергии действовал, а разные её виды плавно перетекали один в другой.

В итоге, устав ощущать себя дурой, попросила помочь с обедом. Раз Андреас в состоянии вести пространные философские беседы, значит и огонь разжечь сил должно хватить.

Маг не стал артачиться и мгновенно решил проблему мокрых дров.

Огненные заклинания — его конёк, недаром Андреас рыжий. Кстати, впервые вижу симпатичного рыжика. Обычно парни с таким цветом волос смешные и нелепые. Вспомнить хотя бы Рона Уизли из бессмертной Поттерианы. Или другого англичанина, футболиста Рунни. Не знаю, может, для кого-то это красавчик, но для меня на редкость асексуальный тип.

Только сбрил бы Андрес эту дурацкую бородку, не красит она его, будто плевок на лице.

Поймав на себе взгляд мага, поспешно отвернулась, изобразив бурную деятельность. Невежливо так рассматривать людей, Андреас невесть что подумает… А что он подумает, кстати?

Мужская психология не входила в сферу моих интересов, поэтому начала рассуждать с женской точки зрения. Что бы я решила, если бы какой-то парень вот так на меня пялился? Хм, варианта три: либо что-то не так, например, надела кофточку наизнанку, либо гадает, не знакомая ли я, либо просто понравилась.

— А когда ты снова сможешь колдовать?

Отбросив ненужные терзания по пустякам, порылась в поисках съестного. Не люблю сало, но есть придётся. Если поджарить на прутиках, то очень даже ничего. Как и чай из сушёных трав. Поначалу гадость, а через некоторое время — очень даже.

Настоящего чая в Галании в принципе не водилось, пили исключительно травяной. Я предпочитала с чабрецом и мятой. После него так сладко спалось… У Андреаса же в мешочке завалялся зверобой.

Воду топила из снега. Он чистый, отравиться нечем. Тут всё экологически чистое, не то, что в родном городе! Там и дышишь-то не воздухом, а выхлопными газами.

— Я уже могу, если немного. Ничего, доберёмся до Волчьего лога, рана быстро затянется, — обнадёжил маг.

Он снова лежал и смотрел на небо. И не холодно же! Я пару минут посидела, продрогла, а Андреаса простуда не берёт.

— А что там, в Волчьем логе?

Сноровисто, дыша на пальцы, зачерпнула в котелок снега и подвесила над огнём.

— Сила, — коротко ответил маг и, помедлив, спросил: — Ты как в Триере оказалась?

— Из тюрьмы сбежала. Вернее, меня оттуда какой-то коричневый человечек вызволил. Крохотный такой.

— Брауни, — подсказал Андреас. — Они да, добрые, жалеют иногда. А за что?..

— Из-за тебя. И за собственное дело. Решили, будто я ведьма, охмурила Свена (это мой домовладелец, тоже маг) и помогла тебе украсть артефакт.

Андреас задумался. Спиной ощущала его пристальный взгляд. Честно говоря, некомфортно.

— Прости, — наконец, вымолвил маг. — Не знал, что всё так обернётся. Но ты странная, немудрено, что не нравилась людям. Они других не любят.

Кивнула. Что верно, то верно. Белую ворону всегда во всех грехах обвинят только из-за цвета оперения. Боятся того, чего не понимают, а раз боятся, то подспудно ненавидят. Или завидуют, как мерзавка-суконщица.

Андреас предположил, что безопаснее будет путешествовать с ним, потому как одна я непременно окажусь на костре.

В памяти всплыла прошлогодняя сцена: показательный суд перед храмом. Тогда Андреас допрашивал ведьму, умело, со знанием дела, будто инквизитор. Кто же бывший хозяин мага, какой пост занимал тот франт?

И как мало я знаю о своём спутнике! Слишком мало, чтобы довериться ему и уйти в неизвестность. Да, он дважды спас меня, но оба раза обернулись неприятностями.

Кто он, сколько ему лет, что за история с душой и телом? Да ещё артефакт… Не стоит ли остерегаться того, кому я доверяю? Ведь галанийцы не дураки, они не стали бы пытаться убить безобидное существо.

Бросив в закипевшую воду зверобой, обернулась к Андреасу и напрямик спросила:

— Кто ты?

Маг удивлённо уставился на меня и напомнил, что уже представлялся.

Отмахнувшись от обвинений в девичьей памяти, потребовала рассказать о себе и об артефакте.

Андреас угрюмо молчал. От былой весёлости и разговорчивости не осталось и следа. Значит, я задала неудобный вопрос.

Волнение потихоньку усиливалось. Поддавшись ему, даже заприметила палку для возможной самообороны — кто знает, может, передо мной главный книжный злодей? Они умеют маскироваться, а потом наивные девочки, вроде меня, случайно проявляют излишнее любопытство. И тогда злодей трагическим голосом произносит: «Жаль, я не хотел убивать тебя, но ты не оставила иного выхода».

Андреас пошевелился, и я, взвинченная расшалившимся воображением, отпрянула, выхватив из костра горящую головню.

— Тихо, Иранэ, я не Глой, — примиряюще вскинул руки маг и тут же скривился от резкого движения. — Не демон то есть. И меня действительно зовут Андреас Миро. Я маг-стихийник из Малайо. Есть такая страна. Остальное ты знаешь, но расскажу подробнее. Лет мне по одному счёту восемьдесят шесть, по другому — сто семнадцать. Телу же — тридцать один год.

Движением ладони оборвала рассказ, пытаясь осмыслить услышанное.

Ветка, шипя, уткнулась в снег, а я плюхнулась на походную сумку.

В голове не укладывалось, как у одного человека может быть три возраста.

Андреас, видимо, ожидал подобной реакции, поэтому лишь слабо улыбался, наблюдая за моими округлившимися глазами и неудачными попытками задать вопрос.

Я разевала рот, словно рыба, не в силах издать ни звука. Наконец, когда первый шок прошёл, сбивчиво попросила пояснить, о каких летоисчислениях идёт речь.

Оказалось, всё просто. Относительно просто, потому что на Земле у людей всего один возраст.

Андреас родился сто семнадцать назад и трагически погиб в тридцать один. Тогда же начался отчёт новой, иной жизни. Длилась она восемьдесят шесть лет — столько, сколько Андреас существовал вне времени.

Он обтекаемо поведал о мрачном дне, разделившем всё на до и после, но по обрывкам фраз и недомолвкам поняла, Андреаса убили при исполнении служебного долга.

Маг служил в каком-то патруле. Они обходили горные дороги и следили, чтобы разные твари не тревожили покой путешественников и не стекались лавиной в долину. По словам Андреаса, никого страшнее троллей, там не встречалось. Маг описал этих тварей: косая сажень в плече, центнера два весу, слоновья кожа… Сомневаюсь, будто тролли настолько безобидны. И питались они не корешками, а разным зверьём. Не брезговали и человечиной. И вот таких тварей выслеживала и убивала команда Андреаса.

Они уже возвращались по темноте в форт, когда дорогу преградил обвал. А потом… Потом магов убили. Всех до единого.

Андреас помнил лишь тени, легко порхавшие по камням — миражи, на которые маги напрасно тратили силы. Затем тени исчезли, а им на смену пришли ползучие лианы и дикие звери. Они будто обезумели, не чувствовали боли, нападали целыми стаями, рвали на части…

— Кажется, на скале стояла женщина, — неуверенно предположил Андреас. — Мне показалось, будто стояла. Но кто бы ни заманил нас в ловушку, колдовать он умел и черпал энергию не из собственного резерва, а прямо из земли.

«Архиведьма!» — мгновенно кольнуло в голове. Именно ведьмы, по легендам, теснее всего связаны с природой и черпают силу из неё.

Андреас отверг моё предположение:

— Там была магия, много магии, целый кокон. И никакого Круга поблизости. Да и женщина держала в руках посох — оружие мага, не ведьмы.

Далее душа Андреаса скиталась по свету, отчаянно не желая улетать в царство Ио. Этому мешало и непогребённое тело, вернее, то, что от него осталось. Андреас не раз возвращался к нему, но среди груды костей не нашлось места для души.

О сделке, заключённой с лэрдом Иакимом Глие взамен на обретение жизни, маг не распространялся, просто сказал, что воскрес восемьдесят шесть лет назад, но потерял свободу.

— Такова цена жизни, — вздохнул Андреас, — вечное кабальное рабство в качестве домашнего мага рода. Глие стареют и умирают, а я им служу. И мне вечно тридцать один год. Но «Глаз дракона» способен сделать меня полноценно живым. Бессмертие — это наказание, а не благо, Иранэ. Это значит, что ты уже мёртв.

Вздрогнула, впервые задумавшись над понятием бессмертия. А ведь его действительно можно трактовать как отсутствие жизни. Всё живое умирает, а бессмертный — нет. Кажется, какое-то учение даже рисует ад вот таким вечным существованием в тоске и унынии.

— Иаким Глие был чернокнижником, — помолчав, добавил Андреас. Он всё сделал сам. Перед смертью лэрд сжёг свои книги, чтобы потомки не догадывались, чем он занимался по ночам. Вот и всё, Иранэ, а теперь решай сама, стоит ли меня бояться.

Наверное, стоит, но я не боялась, а жалела. И ещё жутко хотела знать, кому потребовалось с особой жестокостью убить магов. Кому они мешали? Наверняка перешли дорогу недругам Малайо, планировавших истребить население долины. Или просто не давали провести какой-то ритуал. Знать бы, умирали ещё люди в том регионе?

— Что задумалась? — прервал размышления усталый голос Андреаса.

— Пытаюсь понять, кто убийца. И я пойду с тобой. Если потребуется, помогу…

Маг усмехнулся и покачал головой. Похоже, он не верил, будто я могу принести пользу. Напрасно — никому ещё не мешала лишняя пара глаз и ушей.

Убийцу же нужно найти. Сдаётся мне, он затевал гнусность не местечкового масштаба. Поднять бы архивы! Жаль, газет в этом мире нет, зато есть бабушки — хранительницы преданий старины глубокой. Только пока я в бегах, не светит мне побывать в Малайо. И вообще не светит — слишком далеко, пару лет ехать придётся.

В горы и вовсе соваться не стоит: проснуться в желудке тролля я не желала.

— А чернокнижники, они с кем сделку заключают?

Вот тебе и аристократия! Сами жгут за магию — и сами ею балуются, духов воскрешают.

— С Глойем, Верховным демоном. А зачем тебе? — напрягся Андреас.

— Просто так спросила, чтобы знать…

С одной стороны Ио, с другой — Глой, а между ними — люди. Привычная картина, такое впечатление, будто наши миры под копирку штамповали.

Зазевавшись, едва не превратила чай в чифирь. Хорошо, вовремя спохватилась, сняла котелок с огня и занялась салом. Его нарезала мелкими кусочками, нанизала на прут и обжарила с двух сторон.

После откровенного разговора между мной и Андреасом повисло тяжёлое молчание. Вроде, и недомолвок меньше, а как теперь себя вести, непонятно.

Пару раз порывалась завести разговор о галанийской инквизиции, но, натыкаясь на отстранённый, погружённый в себя взгляд Андреаса, замолкала.

Чтобы не мозолить магу глаза, ушла поить лошадь.

Когда вернулась, Андреас сидел и сжимал в руках какой-то камень. При виде меня маг поспешно спрятал его под рубашку. Не доверял. Обидно, конечно, но его право. Неизвестно, как я бы себя повела в такой ситуации. Тем более, когда речь идёт о могущественном артефакте.

Глава 15. Лес полон неожиданностей

Андреасу стало лучше. Значительно лучше. Рана уже практически не беспокоила, маг твёрдо держался в седле и понемногу колдовал.

Может, мне показалось, но Андреас стал молчаливее и грустнее. Временами ловила на себе его взгляд — пристальный, испытующий, но маг ничего не говорил, просто смотрел. Началось всё после нашего откровенного разговора, и я предполагала, изменения в поведении спутника и та беседа взаимосвязаны.

Вокруг тянулась холмистая лесистая долина.

Временами попадались заимки и хутора. Люди там жили суровые, неизменно встречали взглядом исподлобья и вилами за спиной. Андреас объяснил их поведение боязнью ведьм. По словам мага, это колдовской край, по которому раскидано множество Кругов.

Я боялась, что кто-нибудь из хуторян после нашего отъезда донесёт властям о странных путешественниках. Не сомневаюсь, моё описание развешено уже по всей Галании, а Андреас и вовсе вне закона на самом высшем уровне.

Маг, кажется, тоже опасался погони. Он часто останавливался, прислушивался, делал странные пассы руками, от которых по воздуху расходились видимые концентрические круги — будто от брошенного в воду камня.

— Что это? — как-то не выдержав, поинтересовалась я.

— Поисковое заклинание.

Андреас всё так же не двигался, ожидая, пока затерявшиеся в воздухе круги вернутся обратно. Сначала узкие, а затем широкие. Неискажённые, либо покрытые рябью. Кожа мага будто впитывала их, на мгновение обретая серебристое сияние.

Я такого никогда не видела. В прочитанных книгах поисковые заклинания выглядели иначе и уж точно не входили внутрь создателя, вибрируя вместе с его телом.

Закрыв глаза, Андреас будто прислушивался к себе, а потом сообщал, какие существа бродят поблизости.

Если круги не исказились, в радиусе действия заклинания никого нет. Если линия изломана, то кто-то бродит вокруг. Заклинание зацепляло часть его ауры и передавало сведения Андреасу.

Маг охотно объяснял принцип действия заклинаний, но тут же замыкался, стоило затронуть любую другую тему.

Как-то я не выдержала и решилась поговорить начистоту.

Лошадь понуро брела по просеке, подёргивая ушами от карканья ворон.

Лес с обеих сторон окружал сплошной стеной, иссиня-чёрный, негостеприимный. В таком наверняка водятся волки — и, правда, мы пару раз слышали заунывные рулады.

Но серые хищники не нападали. То ли корма вдоволь, что странно — зимой-то, то ли побаивались мага. Мне иногда казалось, будто животные чувствуют колдовство. Стоит почаровать, как вокруг никого не остаётся, только ветки колышутся. Раньше такого не было, на нас даже напал медведь-шатун, которого мы же наверняка потревожили колдовством. Вернее, попытался напасть, пав смертью храбрых от рук Андреаса.

Маг спокойно, будто перед ним не корчилась опалённая огромная туша с зубами и когтями, обошёл медведя и одним ударом оборвал нить его жизни.

Я отвернулась, чтобы не видеть, как Андреас разделывает тушу. По мне — это мерзость, но маг так не считал. Здесь, в ином мире, другая мораль.

Шкуру Андреас затем помыл, высушил и отдал мне. Маг опасался, что я замёрзну.

Сначала поблагодарила и не хотела брать, но затем оценила полезность подарка. Медвежью полость не зря клали в сани лихачи — самые элитные извозчики царской поры: она отлично защищала от холода и ветра.

В итоге я забралась под тяжёлую шкуру и позабыла о простуде. Андреас, конечно, её вылечит, но зачем же отнимать у него драгоценные силы?

После звери пропали, причем именно в ведьминском краю. Случайность? Вряд ли.

Дождавшись, пока Андреас обработает очередное поисковое заклинание, набрала в грудь побольше воздуха и ступила на тяжкий путь правды.

— Андреас, ты сердишься?

— Почему ты так решила? — удивился маг и тут же замкнулся в своей раковине.

Уголки губ опустились, глаза потухли.

— Потому что ты молчишь? Что случилось, почему больше не желаешь ничего рассказывать? Я была нетактична? — вопросы сыпались, словно из рога изобилия.

Андреас не выдержал и зажал мне рот рукой. От неожиданности едва не поперхнулась.

Ладонь мага оказалась шершавой, тёплой, пахла хвоёй и металлом.

— Всё? — убрав руку, поинтересовался Андреас. — Я боялся оглохнуть.

Вместо ответа кивнула.

Странно, я даже не рассердилась на мага за этот жест. Казалось бы, вопиющее хамство, насилие, а показалось естественным.

И вовсе Андреас не мёртвый — от мертвецов пахнет тленом, в их жилах не бурлит кровь, у них не появляются «цыпки» от холодной воды.

Я смотрела на руки мага, и тот тоже невольно взглянул на них, силясь понять, что же не так. От мороза пальцы покраснели — Андреас снял меховые рукавицы до того, как оборвать мой «словесный понос».

— И? — не выдержав, спросил Андрес. — Трупные пятна появились?

Я рассмеялась и ухватила мага за руку, чтобы показать, с ней всё в порядке.

Ну и мороз! Пальцы у Андреаса ледяные! Немного погрела их и разжала ладони.

Ребяческий привычный жест уже не казался правильным. Это в двадцать первом веке можно спокойно греть руки друга, а в каком-нибудь пятнадцатом-шестнадцатом то же самое считалось верхом неприличия. Ещё решит, будто я девушка лёгкого поведения или намекаю на более близкое знакомство.

— То есть ты не считаешь меня прокажённым? — Андреас пристально смотрел мне в глаза. — Странно, но ведь мне показалось, тебе неприятно общество существа, застывшего между двумя формами бытия.

Так вот оно что! А я-то гадала! Оказывается, маг подумал, будто его откровения настроили меня против него. Видимо, кто-то другой уже высказал своё «фэ», или тут принято делить людей не только по сословному и гендерному признаку, а ещё и по мере «живости».

— Андреас, не говори ерунды! Ты меня дважды спасал, ничего предосудительного не сделал и… — тут я сделала паузу, — очень даже человек. Ну и что, что не стареешь, что чернокнижник оживил. Я и вовсе попаданка, немногим лучше.

Маг впервые за эти дни улыбнулся и покачал головой:

— Ты действительно странная.

Не стала спорить и поинтересовалась, далеко ли до жилья. Хотелось обогреться перед очагом, высушить намокший подол юбки и вздремнуть под завывание ветра в трубе.

Андреас пожал плечами. Он никогда не бывал в этой части Галании.

— Чем ближе Волчий лог, тем пустыннее. Ничего, не замёрзнешь, я не позволю.

Это прозвучало так… Словом, трудно описать, но жутко приятно слышать. Может, тут и Средневековье, и женщины низведены до роли прислуги и свиноматок, но попадаются и такие мужчины — они берут на себя решение проблем, бескорыстно заботятся…

Растаяв, словно масло на солнце от этого «не позволю», засеменила за Андреасом, веря в светлое будущее.

Не успела я с помощью мага взобраться в седло, как тот нахмурился:

— Будто всплеск какой-то. Странно. Постой здесь, а я проверю.

Вручив мне поводья навьюченной лошади, Андреас отошёл к кромке деревьев и прислушался.

Вскинув руки, маг вновь запустил по лесу поисковое заклинание и замер, на всякий случай обнажив меч.

Прошла минута, другая, но воздушные круги не возвращались.

Теперь забеспокоилась я. Может, у меня и плохо с физикой, но с наблюдательностью всё в порядке. Даже если Андреас «прощупывал» площадь двух городских районов, заклинание возвращалось через пару минут. Тут же ни намёка. Значит, его кто-то развеял. Раз так, нас преследует другой маг. Если с ним солдаты, а в руках посох, то дела плохи.

Нет, Андреас сильный колдун, но есть и сильнее. Он сам рассказывал о Магистрах и королевских магах, которые обладали огромными возможностями.

Невольно прижалась к лошади, будто ища у неё защиты. Животное заволновалось, прижало уши и попятилось. В итоге я чуть не упала.

— Плохо дело! — хмурый Андреас подошёл ко мне и легко усадил в седло. — Ты совсем без магии, без семьи, без покровителей, поэтому….

Не договорив, маг хлопнул лошадь по крупу, и та понесла, взметая снежную крошку.

Не ожидая такого поворота событий, я едва не вылетела из седла, чудом удержалась, мгновенно вцепившись в поводья и невольно потянув на себя. Проскакав немного по инерции, лошадь остановилась, в очередной раз едва не заставив сделать сальто, на этот раз через голову.

Обернувшись, поискала глазами Андреаса. Он стоял посреди просеки с обнажённым мечом в одной руке и светившимся огненным шариком в другой. Маг пошатывался и судорожно подрагивал. Я поняла, что поторопилась приписать его к стану здоровых. Стоило ему напрячь спину и выйти за пределы обыденных действий, как сказалась боль и нехватка сил.

Рана просто схватилась, но не зажила. Значит, Андреас уязвим. В бою ранение непременно вскроется, и магу придется тратить силы на исцеление, тем самым, лишившись одного из видов оружия.

Могла ли я сбежать? Глупо, но нет. Взыграло чёртово благородство и порядочность.

Теоретически могла бы напугать лошадь, ударить ногами по бокам и ускакать в неизвестность, но вместо этого попыталась развернуть её. Вышло с трудом, раза с четвёртого и после крепкого словца.

Инстинкт самосохранения кричал: «Беги!», но я его не слушала. Андреас друг, и бросить его, раненного, — сущее свинство.

Да и смысл? Меня тут же поймают. Держусь в седле плохо, управляю лошадью с трудом, поэтому во время бешеной скачки наверняка свалюсь в сугроб. Там меня и найдут стражи закона.

По заснеженному лесу тоже не побегаешь, поэтому взглянем в глаза той сволочи, которая нас выследила.

Лошадь не желала двигаться с места, поэтому, устав с ней бороться, скатилась на снег. Падение вышло чувствительным, но не жёстким, отделалась синяками. Надо научиться ездить верхом или хотя бы слезать и залезать на лошадь.

Заслышав возню за спиной, Андреас обернулся и, изменившись в лице, закричал:

— Беги, идиотка!

Но бежать я не собиралась. Пропустив мимо ушей гневные вопли мага, решительно зашагала к нему, потрясая подобранной по дороге веткой — и замерла, различив между деревьев странное сияние. Казалось, будто между ними растянули тончайший бирюзовый шарф.

Сияние мигнуло и пропало.

— Что это? — испуганно спросила Андреаса.

Вся храбрость мигом исчезла.

— Возьми лошадь под уздцы, — вместо ответа приказал маг. — Другой у меня нет. И вещей будет жалко.

И то верно, об этом я не подумала. Если лошадь убежит, а мы выживем, придётся питаться подножным кормом и путешествовать на своих двоих.

В тоже время не покидало чувство, будто Андреас хотел отослать меня подальше. Значит, то сияние — синоним беды.

Осторожно, чтобы не спугнуть, подобралась к лошади и ухватила её за упавший повод. Сжав его в кулаке, замерла, напряжённо ожидая развития событий.

Неизвестность длилась недолго.

Андреас внезапно пригнулся и одновременно метнул в подлесок огненный шар. Заклинание далось тяжело — маг пошатнулся и с трудом устоял на ногах, не упал в снег.

— Андреас! — испуганно крикнула я и вместе с лошадью рванулась на помощь новоиспечённому другу.

Бледный, покрытый испариной маг обернулся и остановил жестом.

— Какая же ты упрямая! — покачал головой Андреас. — Придётся ставить щит. Надеюсь, он не высосет меня прежде, чем умру.

Сообразив, что ради моей безопасности маг пожертвует с трудом обретённой жизнью, решительно отказалась от такого подарка. Пусть о себе заботится, а я отползу под ёлки.

Ветки зашатались, явив надетую на палку шапку.

Андреас не попался на уловку, не ударил огненным шаром.

Маг уже оправился, выпрямился и всем своим видом показывал, биться будет до конца.

Я разумно решила, что наибольшую опасность представляют ёлочки напротив и затрусила наискось, надеясь, что не подстрелят.

Благополучно пропахав носом сугроб — впопыхах я споткнулась и упала, поднялась, быстро привязала лошадь и раздвинула лапник.

Странно, враг не спешил нападать. Или просто заходил с тыла?

Точно, мысли иногда материальны. Помяни чёрта — он появится.

Чья-то ладонь зажала мне рот, а сильные объятия зафиксировали руки.

Я мычала, колотила обидчика ногами, даже укусить хотела, но передумала и разом обмякла, услышав: «Забери тебя Глой, только крови мне не хватало!».

Свен! Но как он здесь оказался? И почему действует, как разбойник? Исполняет волю властей и ловит ведьму?

Свен отпустил меня, попросив не орать и не царапаться. Голос у него был усталым, вид, как оказалось, не лучше. В первый раз видела Свена таким неопрятным. По каким злачным местам его носило?

— Уфф, еле нашёл! Думал, прикопали в придорожной канаве, не получив указа.

Маг прислонился спиной к дереву и надел перчатки. Надо же, снял, чтобы рот мне зажать, проявил заботу. Я не утрирую, это действительно так.

— С кем ты связалась? — Свен покосился на просеку. — Он тебя из тюрьмы вытащил?

Не ответила ни да, ни нет и предложила вылезти на свет божий.

Огненный шар опалил дерево над головой Свена. Тот присвистнул, потянулся к карману и выудил из него какой-то артефакт.

Понимая, что маги, если их не остановить, поубивают друг друга, на свой страх и риск выбралась на просеку и замахала руками:

— Андреас, свои!

На пальцах мага вспыхнул и погас огонёк.

Андреас нахмурился и исподлобья уставился на меня, будто сомневаясь в моём здравом уме.

Убедившись, что с этой стороны сюрпризов пока ждать не стоит, вернулась к Свену, силой отобрала артефакт, то есть просто сдёрнула с шеи, едва не задушив и заработав проклятие, и потащила мага к Андреасу, знакомиться.

Свен тоже считал меня больной на голову, потому что упирался. Он узнал Андреаса и теперь настоятельно советовал не связываться с беглым преступником.

Дожила, оба хотят меня защитить!

Сначала Андреас призывал бежать, теперь Свен запихивал за спину, обещая выдрать так, что неделю сидеть не смогу. Не выдержав, назвала мага садистом и посоветовала лечиться. Свен смысла оскорбления не понял и, не спрашивая согласия, толкнул на снег, сверху накрыв каким-то маревом. Оно не давало подняться, будто бетонная плита.

— Да кто вы вообще такой? — Выражения лица Андреаса я не видела, но догадывался, что он в бешенстве. — Немедленно отпустите Иранэ, иначе никакие артефакты не помогут!

Свен не ответил и взялся за меч.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, закричала:

— Остановитесь, идиоты, иначе убью того, кто выживет.

Вряд ли, конечно, смогу осуществить угрозу: банально сил не хватит, но попытаюсь, потому что достали. Спасать меня друг от друга надумали!

В ответ воцарилась тишина.

Марево надо мной исчезло, и я смогла спокойно встать.

Свен стоял неподалёку. Меч из рук не выпускал, одним глазом косил на меня, другим — на Андреаса. Брови приподняты, глаза прищурены.

— То есть ты в курсе, кто он, — Свен кивнул на оппонента, — и считаешь его другом. Правильно я понял?

Кивнула и отряхнулась от снега. По милости мага едва не окоченела.

— Ладно, тогда скажу герцогине, что от помилования ты отказалась. За такую дружбу точно сожгут. Завещание только на меня напиши — думаю, это справедливо.

— Церкви всё завещаю, — мстительно буркнула я. Злость всё ещё не улеглась и требовала выхода.

— Неблагодарная! — закатил глаза Свен. — Я ж тебе помилование выхлопотал. Так и знал, добром та поездка не кончится! И верно: вернулся, тебя нет, Агна в слезах, а сам, оказывается, жертва ведьмы.

Решив потом выпытать подробности разборок мага с законом, подошла к Андреасу и вкратце объяснила, кто такой Свен.

— Он не наведёт солдат, — пообещала я и громко, так, чтобы слышал любитель чужих денег, добавила: — А если наведёт, то никогда не получит моей доли. У короны цехины не отберёшь.

Свен промолчал. Да и что тут возразишь? Я сообщница Андреаса, то есть тоже злостная преступница, имущество таких конфискуют в пользу государства.

Убедившись, что мужчины успокоились, занялась Андреасом. Промокнула ему лоб и попросила разрешения взглянуть на рану.

Как и думала, колдовство не пошло на пользу здоровью мага. Рана кровоточила, несильно, но болезненно.

— Свен, там лошадь в подлеске, приведите, пожалуйста, — оказывая первую медицинскую помощь, попросила я.

Показалось, или Свен странно смотрел на меня? Не просто недовольно, а с раздражением. Ревнует? Нет, забавно было бы, если бы Свен Гилах ревновал. Ему на пользу, а то прям бесчувственная скотина.

— Волчий лог рядом, — не сдвинулся с места Свен. — Он ведь к нему и шёл. Не суетись напрасно, не умрёт. А если умрёт, всем полегчает.

Сказано это было так зло, что не удержалась и запустила в мага снежком. Он увернулся и обозвал меня дурой. Тут не выдержал Андреас и пообещал пустить на корм волкам, если Свен ещё раз меня оскорбит.

— Ааа, — многозначительно протянул Свен и умолк.

Ненадолго, правда.

Трудно работать, когда сверлят взглядом в спину, но я старалась не обращать внимания на недовольство Свена. Как выяснилось позднее, его беспокоило не наличие у меня возможного любовника — «Да хоть дюжину заведи, только порадуюсь, что нормальная девка», — а личность Андреаса. Свен вбил себе в голову, будто тот преступник и ничего не желал слушать.

Об этом мы переговорили чуть позже, когда цеховой маг пригласил меня немного прогуляться по лесу. Он не желал ничего объяснять при Андреасе.

Убедившись в моей упёртости, Свен махнул рукой и согласился смолчать, но при условии, что я не стану помогать беглому магу. Мой учитель и компаньон планировал отправить меня к сестре, подальше от пересудов в Нурбоке.

— Там не все верят, будто ты невиновна. Её светлость, конечно, нашептала нужные слова, но рты не заткнёшь. Да и зрелища хочется, давно у нас ведьм не сжигали. На, держи, — в мои руки перекочевал кошелёк. — Это за прошлые вещички. Дамам понравились. Но за следующие ни пол-асса не получишь: за покровительство надо платить. Я тоже не получу, — поспешил добавить Свен, предугадав едва не сорвавшийся с губ вопрос.

— Как вы меня нашли?

Пересчитала деньги и, отвернувшись, положила пока в декольте. Потом перепрячу.

— Я маг или кто? — обиделся Свен. — Могла бы и поблагодарить за хлопоты. По твоей милости носился по Галании как бешеная собака, лошадь загнал…

— Совсем? — испугалась я.

Жалко животное, ни за что пострадало.

— Не знаю, может, не издохнет, — пожал плечами Свен. — Хотелось бы, чтобы на ноги встала.

— Свен, я не ожидала… — восхищённо пробормотала я и лукаво подкольнула: — Или это заслуга Агны? В прошлый раз ведь не искали.

— В прошлый раз тебе не грозил костёр, а мне — позор, — буркнул маг.

Улыбнувшись, решила наградить героя. Он действительно многое сделал, да ещё искал в ущерб сну и еде. Представляю, каких сил стоило так быстро всё провернуть! С магией у Свена наверняка сейчас не густо, если вообще что-то осталось. Недаром же он за меч брался, а не ворожил.

Встав на цыпочки, запечатлела поцелуй на небритой щеке и поспешила вернуться к Андреасу.

Глава 16. Волчий лог

Маги не ладили. Чтобы понять это, не требовалось быть телепатом. Даже больше — они пристально наблюдали друг за другом, готовые в любой момент устроить драку.

Причина лежала на поверхности: один всю жизнь служил правосудию, другой лишь временно притворялся верным слугой галанийского закона, чтобы потом благополучно его нарушить ради собственной выгоды. Осудить желание стать полноправным живым человеком я не могла, поэтому не считала Андреаса преступником.

Злодеи не спасают людей и не возятся с попаданками. Если кто и виноват во всей этой истории, то лэрды Глие. Рабство — отвратительно, а они нацепили на Андреаса ошейник, относились к нему как к вещи. Помню же сценку в родимом трактире!

Свен же шипел, что таких надо убивать, пока бед не натворили. Андреас для него стал кем-то, вроде ведьмы, только чуть человечнее. К счастью, он не подозревал о ритуале воскрешения, а то бы точно под шумок перерезал горло или сжёг. Об этом рассказал Андреас, посоветовав не распространяться о его прошлом.

— Я не болтлива! — обиделась я. — И хочу, чтобы ты получил заслуженную награду.

— Так уж и заслуженную? — усмехнулся Андреас и обернулся, пытаясь разглядеть выражение моего лица.

Ну и как прикажете его перевязывать? Цыкнула на излишне вертлявого больного и велела сидеть смирно, пока накладываю мазь.

После демонстрации силы Свену рана вновь открылась, Андреас начал быстрее уставать. Я, разумеется, крутилась вокруг него, заодно оберегая от цехового мага. И не зря — тот пару раз порывался обыскать Андреаса и отобрать Глаз дракона. Однажды попытка едва не увенчалась успехом. Если бы я не проснулась, Андреас бы навеки потерял надежду.

— Мне вас на ночь привязывать? — шикнула я на цехового мага, стараясь не разбудить спящего. — Уймитесь и сделайте вид, будто артефакта нет. Повторяю: донесёте, переберусь в другой город. Заказчицы мои, идеи мои, а женихов вокруг — пруд пруди. Выберу мужчину посимпатичнее и побогаче, организую цех по пошиву белья, найму бригаду художников и буду деньги зарабатывать, а вы от зависти сдохнете.

— Хороша благодарность! Сдохнуть она мне желает! — тем же тоном ответил Свен, проверяя, целы ли пальцы.

Ну да, я его укусила. Кажется, до крови, потому что маг от неожиданности чертыхнулся, то есть помянул Глоя. Громко так, смачно. А я в свою очередь едва не заработала фингал под глазом — кулак Свена чудом разминулся с лицом. Маг ударил не специально, автоматически, за нечисть или чужака принял. Не видно же в темноте, кто в тебя со всей дури зубами вцепился. А как не вцепиться, если Андреас спит, а Свен уже артефакт стягивает?

Повезло, конечно, что магией не попотчевали и лицо не раскровенили: кольца Свена, если правильно повернуть, за мини-кастет сойдут. Представляю, какие борозды бы пропахали, всю оставшуюся жизнь со шрамами ходить бы пришлось, как якудза из «Вассаби». Только украшения мужчин уродуют женщин.

— Ты не бешенная? — Свен, очевидно, подозрительно глянул на меня. Почему очевидно? В темноте выражения лица не видно. — У, зараза!

— Больно? — заботливо поинтересовалась я, осторожно присела рядом и попыталась разглядеть, что сотворила. — У меня бинты остались, перевязать могу.

— Обойдусь, — зло ответил Свен. — Нет, дура! Дура набитая, чтоб сожгли-то тебя, а я вздохнул спокойно! Какое спасать — вешать надо!

— Вы уж определитесь, сжигать или вешать, — я таки перехватила руку мага и с облегчением вздохнула: только кожу чуть содрала. Быстро заживёт, платочком чистым перевязать… Ах да, местные мужчины чистых платков не носят, они вообще никаких не носят. — И перестаньте выть. Как ребёнок, право слово! Вас послушать — без руки остались, а всего-то царапинка.

Свен возмущённо фыркнул и сообщил, что определился с методом моей казни — утопить, и вся недолга.

— Вы закончили? — ворочаясь, пробормотал Андреас. Оказывается, он не спал и всё слышал. — Ещё не поженились, а ссоритесь так, будто десяток детей родили. Только, Иранэ, пусть твой ненаглядный держится подальше от меня, а то гроб вместо свадебного наряда примерит.

Я вспыхнула и хотела объяснить, что у нас со Свеном чисто деловые отношения, но виновник «торжества» не позволил, заткнул рот рукой и, высказавшись на тему «ещё неизвестно, кого похоронят», оттащил к лошадям.

Кобыла Свена, кстати, не пала, чему маг несказанно обрадовался. Кажется, гораздо больше, нежели моему здравию.

— Да пусть считает, тебе-то что? — Свен убрал ладонь и начал копаться в седельной сумке — спал он отдельно от нас с Андреасом, всячески подчёркивая свою общественную позицию. С другой стороны, это много раз спасало от нападения мелкой лесной нечисти. Свен прекрасно кромсал её на кусочки и поджаривал на лету. — Язык придержи, а то ограбят. Чем больше людей о деньгах знают, тем больше шансов очнуться в канаве с перерезанным горлом. Даже если этот, — маг кивнул на Андреса, — не тронет, то другим разболтает.

— Он мой друг, — возразила я. — Хватит уже, надоели оба! Меня не поделили? Иной причины не вижу.

— Слепая, значит, — Свен нашёл, что искал, и, шумно втянув сквозь зубы воздух, приложил сомнительного вида тряпицу к пострадавшей ладони.

— Сестру зовут Марция, — безо всякого перехода сообщил маг. — У неё семья, ребятишки, поэтому осторожнее там! По кабакам не шляйся, в чащу не заходи, в темноте не шатайся. Деревня, конечно, большая, но мага нет, никто не поможет, если вдруг. Скажешь, что невеста. Не криви губы — сестра иначе не поймёт. Про кольцо соври — украли, мол. Посидишь у Марции месяц — другой, потом заберу в Нурбок. Дом надо тебе присмотреть, а то, хочешь, не хочешь, женюсь. У нас не любят открытого блуда.

— Так мы же не… — начала было я, но Свен не дал договорить, напомнив, кем меня и так все считали. Ну да, любовницей мага или коварной ведьмой-соблазнительницей.

Созрел закономерный вопрос: кто я для Свена и какие у него на меня планы? Задать его постеснялась, вместо этого взяла с мага слово не донимать Андреаса. Свен покачал головой, но дал. И сдержал, хотя общение мужчин по-прежнему сводилось к минимуму.

Волчий лог оказался большим крутым оврагом на опушке леса. С обеих сторон его обрамляли ряды деревьев — не знаешь, никогда не найдёшь.

Внизу, даже зимой, росла трава. Странно, вокруг снег, а там крокусы. И ручеёк течёт между валунов.

Андреас объяснил, замёрзнуть земле не даёт пульсирующая сила. Ею тут наполнено всё: деревья, камни, трава, вода, но именно купание в ручье дарит обновление тела.

Я слушала, открыв рот, а Свен бродил по краю лога, что-то высчитывая и нашёптывая. Пояснять свои действия маг не считал нужным, поэтому не стала к нему приставать. Мы надёжно привязали лошадей, понадеявшись, что на них никто не покусится.

Спуск оказался тяжёлым и долгим. Снег осыпался под ногами, грозя увлечь за собой. Падение бы обернулось серьёзными переломами, а то и вовсе смертью.

Андреас страховал меня. Он спускался первым, интуитивно выбирая место, куда поставить ногу. И ни разу не ошибся — видимо, действительно знал какие-то особые приметы, видел ту самую тропу, которой пользовались маги и ведьмы.

По мере того, как спускались, становилось теплее.

Я сначала скинула капюшон, потом и вовсе сбросила зимнюю накидку, жалея, что больше ничего не снять. Андреасу проще — плащ, куртка, рубашка…

Маг заверил, вещи никуда не денутся: их охраняет лог.

Бросив взгляд на один из камней, увидела на нём обнажённую полупрозрачную синюю фигурку с крылышками. Фея? Фейри? Незнакомка умывалась силой и на глазах обретала материальность, то есть из существа духа превращалась в существо плоти.

Я толкнула локтем Андреаса и указала на фею:

— Ты тоже так мог бы.

— Нет, — улыбнулся маг и осторожно перенёс через скользкий камень. От Андреаса вдруг пахнуло летним лугом — пряным ароматом налитых солнцем трав. — Мне поможет только артефакт и Круг. Волчий лог силён, но не настолько.

— А оживить, оживить бы он смог? — не унималась я.

Фея взмахнула крыльями и улетела.

Андреас задумался и утвердительно кивнул:

— Да, если бы совершающий ритуал сам обладал бы немалой силой и умениями. Лог просто подпитывал бы мага. Пойми, сила и волшебство — разные вещи.

Наконец, спуск закончился, и мы ступили на зелёную траву. Высокая, сочная, насыщенного, какого-то нереального цвета, она щекотала руки. Не удержавшись, разулась — успела соскучиться по лету. В родном мире оно короткое, капризное, а в чужом до него ещё дожить надо. Здесь нет глобального потепления, поэтому в марте наверняка подморозит, апрель порадует распутицей, а буйное цветение начнётся в мае.

Едва ноги в чулках коснулись земли, сердце резко подскочило к горлу. Я даже испугалась, что оно выпрыгнет. На лбу выступили капельки пота, а дыхание участилось.

Меня будто распирало изнутри, нечто рвалось наружу и не находило выхода.

— Иранэ, тебе нельзя! — Андреас мгновенно подхватил на руки, и всё прекратилось, только щёки горели. — Для обычного человека это опасно: сила разорвёт. Наклоняйся и обувайся, я подержу.

С грехом пополам натянула обратно ботинки, только после этого маг вновь опустил на землю и строго-настрого запретил делать что-либо без его разрешения.

— Если устала, можешь умыться из ручья, но не больше. И только одной горстью.

В итоге я предпочла просто стоять, даже присесть на камень побоялась, хотя и хотелось. Он же наверняка тёплый — вокруг царил июль.

Тело под тёплыми вещами вспотело, но я мужественно терпела, хотя теперь и проклинала столь любимое в холода плотное нижнее бельё. Летом оно, определённо, зло.

Убедившись, что со мной всё в порядке, Андреас разделся и окунулся в ручей. Я же в который раз убедилась в разнице современной и средневековой морали. Присутствие малознакомой женщины Андреаса ничуть не смущало, абсолютно не волновали мой блуждающий по телу взгляд. Знаю, неприлично, но глупо изображать, будто любуешься всем вокруг, кроме обнажённого мужчины.

Рана на спине Андреаса на глазах исчезала, следы усталости пропадали, на смену ней приходила бодрость. Видимая, я бы даже сказала.

В итоге решила отвернуться и поискала глазами Свена. Гордец так и не пожелал спуститься. Или дожидается, пока Андреас закончит?

Ничего, а я останусь и на законных основаниях рассмотрю коммерческое предложение. Потенциальная невеста должна знать, что предлагает потенциальный жених.

Хихикнула, представив реакцию Свена на мои комментарии и сравнения с Андреасом. Неважно, в чью пользу выйдет сравнение, маг точно меня утопит, как и грозился. Смех смехом, а ведь может — не Россия двадцать первого века, тут такое недопустимо.

— Всё или ещё здесь побыть хочешь? — мокрая рука Андреаса легла на плечо. С волос капала вода.

Он оделся только по пояс и не обулся.

— Ты мокрый, — напомнила я и вблизи оценила то, что видела издали. Ну, почти всё.

Никаких «кубиков» на животе, никаких рельефных мускулов, а всё равно красиво. Нормальный мужчина без жирка, но не тощий. Даже волосатый, в меру, не как обезьяна, а очень даже соблазнительно. Словом, воображение разыгралось — и тут же затихло по первому слову разума.

Рановато предаваться эротическим фантазиям, для этого впереди долгие вечера лет через…дцать.

Андреас отжал волосы и лёг на землю, прикрыв глаза. Судя по улыбке, он испытывал странное удовольствие, сродни экстазу. Невольно позавидуешь: Андреаса лог любит, принимает, холит и лелеет, а меня пытается убить.

— Всё-таки столичные маги — молодцы!

Вздрогнув, обернулась и увидела Свена. Он таки спустился. Значит, тоже знал, как найти тропу. Наверное, тайные знаки видят все волшебники.

Свен покосился на Андреаса, перевёл взгляд на меня и с ленцой сообщил, мы попали в край фейри.

— Не люблю их, — маг устроился на одном из валунов и опустил руку в ручей. Я внимательно наблюдала за Свеном: выражение его лица тоже менялось, исчезала угрюмость и зажатость. — Маленькие назойливые зазнайки! Злопамятные к тому же. Если встретишь, молчи, потому что расколдовать не смогу.

— Иранэ ничего не грозит, — подал голос Андреас.

— Ты это фейри объясни! У нас до сих пор Молли хромает. У нас — это в моём родном местечке, — пояснил Свен и расстегнул рубашку.

Обеспокоенная судьбой неизвестной Молли, попросила рассказать, что с ней произошло. Если фейри действительно злобны и мстительны, лучше заранее знать, каких ошибок надлежит избегать.

Свен предложил оставить байки до вечера, а теперь обсудить дальнейшие шаги.

По мнению мага, расстаться с Андреасом надлежало сегодня же. Пока мы наслаждались летом, Свен не только ставил защитные чары на лошадей, но и проверял округу.

Безмятежный до той поры Андреас напрягся и сел, вопросительно глядя на Свена. Тот молчал и улыбался, наслаждаясь ролью дурного вестника.

Свен скинул рубашку, облился водой, нарочито медленно промыл в ручье все перстни и артефакты, и только потом соизволил сообщить:

— Охотники вышли на след. Десять миль. Я, конечно, вас не видел, Андреас Лиро, но в следующий раз слепым не останусь.

Андреас понял намёк и начал торопливо одеваться.

Я тоже вскочила, но Свен удержал:

— Чего всполошилась? Твоя свобода у меня в кармане, а соврать, надеюсь, соврёшь. Он, — маг покосился на натягивавшего сапоги Андреса, — сейчас полный под завязку. Разве что не светится. Всё, заботиться больше не о ком, Иранэ, попрощайся и забудь. Малайонцы, особенно не совсем живые, приведут только на костёр. Это я со всей честностью говорю.

— Как один из недоразвитых галанийцев, — неожиданно резко ответил Андреас.

Свен задумался. Видимо, решал, отвечать или сразу дать в морду. Я же пыталась понять, что так разозлило Андреаса. Тот даже переменился в лице и с такой злостью смотрел на оппонента.

— Ну? — наконец, Свен поднялся и взялся за меч. — Иранэ, брысь в сторону! Я помню обещание, но Ио свидетель, малайонец сам напросился.

Андреас кивнул, встал в боевую стойку и тоже взялся за оружие.

Бой двух магов в логе, полном силы, сродни взрыву атомной бомбы. Я хорошо это понимала, как и то, что без крови не обойдётся. И не только крови — пока мужчины выясняют отношения, охотники не дремлют. В любом случае, Андреас не успеет вторично окунуться в ручей.

Противники встали друг против друга.

Мечи поднялись в приветственном жесте и замерли в руках владельцев. Клинки направлены в грудь противников.

Воцарилась шаткая тишина. Слышно было, как звенит ручей, и порхают бабочки.

Струна вот-вот лопнет…

Я очень рисковала. Всё внутри тряслось, ощущение такое, будто смотришь в жерло пушки.

Стараясь не делать резких движений, мелкими шажками подобралась к магам и встала между ними. Подумала и развела руки, осторожно коснувшись обоих клинков.

— Поговорите, наконец! — взмолилась я, поочерёдно заглянув в глаза каждому из магов. — Вам не из-за чего враждовать, да и не время!

Никто не желал опускать меч первым. Не помогали ни просьбы, ни приказы. Правильно, я женщина, подчиниться мне — позор. А ещё я глупая и лезу не в своё дело — это мне хором объяснили. Хоть в чём-то сошлись во мнении!

Не знаю, чем бы всё закончился, если бы по лесу не разнёсся охотничий рог.

Андреас дёрнулся и, подхватив плащ, метнулся вверх по склону. На полпути он обернулся и крикнул: «Видишь, я знал, что он лжёт! Он навёл ищеек! А тебе удачи, Иранэ. Храни тебя Ио до и после смерти!».

Свен не стал преследовать противника, убрал меч в ножны и вернулся на облюбованный ранее камень. На закономерный вопрос о правдивости обвинений Андреаса маг пожал плечами и напомнил, что он верой и правдой помогает нурбокской страже бороться с преступностью.

— Вы… Так вы… — мне не хватало слов, чтобы выразить возмущение.

— Я не назвал имени и промолчал об артефакте, но остальное обязан был сообщить, — отчеканил Свен. — Клятва — не пустой звук, я же не хочу на плаху.

— Значит, вы тогда… — губы сами собой презрительно скривились, а я поспешила отойти подальше от мага.

Так вот что он бурчал себе под нос! Лошадей он защищал, поисковыми чарами лес опутал… Предатель!

На глаза навернулись слёзы. Я мужественно сдержала их, хлюпнув носом, и тоже побрела к тропе.

Тяжело, когда люди вонзают нож в спину.

Свену я доверяла, при всех его недостатках считала порядочным, а он наплевал на всё ради денег. Конечно, это же Свен Гилах! Вспомни, как он вёл себя до того, как тебя обласкала герцогиня. Люди не меняются.

— Иранэ, я сказал о ведьме, — донёсся до меня голос Свена. — И не пытайся выбраться сама — сорвёшься.

— Какой ведьме? — удивлённо переспросила я, обернувшись.

Свен не сдвинулся с места. Разлёгся на камнях и загорал, кося на меня взглядом.

Меч лежит в изголовье, под рукой.

— Твоём дружке. Мол, застал в Волчьем логе ведьму, но та сбежала. Всё равно следы подпитки найдут, возникнут вопросы… Но, — Свен повысил голос, — это в первый и последний раз, когда я тебя послушал. Чует сердце, добром не кончится! — проворчал маг и распластался на камне, будто на пляже.

Не зная, верить или нет, остановилась. Нерешительно взглянула на крутой склон, где осталась лежать накидка.

Как же найти тропинку? Вещи вижу, а как к ним подобраться, без понятия. Снег нетронутый, блестящий, глубокий — волшебство!

В итоге, проигнорировав запреты, уселась на траву и прислушалась к участившемуся биению сердца.

Ой, кажется, голова кружится!

Кажется, я потеряла сознание, потому что очнулась на коленях у Свена. Он разговаривал с офицером; солдаты тщательно обшаривали каждый уголок Волчьего лога, пытаясь отыскать следы Андреаса.

Чуть поодаль замерла одинокая фигура. Маг — теперь я узнавала их сразу, как бы они ни пытались казаться обычными людьми. Вот и этот не просто стоял, а стоял с вытянутой рукой. В ней блестел какой-то кругляшёк.

Заёрзав на коленях Свена, сумела разглядеть, что камень в ладони незнакомого мага подпрыгивал, и испугалась. Вдруг это какой-то следящий артефакт? Надеюсь, Андреас сумеет сбежать.

— Спасибо, вы нам очень помогли, — офицер протянул Свену руку. Тот не пожал её.

Я нахмурилась, пытаясь понять, почему, а потом вспомнила: первым подаёт руку старший по званию или общественному положению. Значит, Свен не считал офицера ровней.

— Вы нам тоже поможете, если оставите заводную лошадь. Мою невесту, — Свен покосился на меня, видимо, ожидая возражений, — ждёт её светлость, герцогиня Сторфе.

— Да, конечно. Мы даже обеспечим ей охрану.

— Вот с этим я сам справлюсь, — осадил офицера Свен и лёгким пинком поднял меня на ноги. Видимо, в отместку за недавние события.

Не став возмущаться грубым обращением, поздоровалась с офицером и замерла, потупив взор, как и положено благовоспитанной девушке.

Свен обсудил с офицером, какие дороги наиболее безопасны, после набрал полную флягу воды и подошёл к коллеге по ремеслу. Я же осталась стоять, как арабская женщина, то есть тише воды, ниже травы, пока мужчина не позовёт.

— А вас как сюда занесло? — полюбопытствовал офицер.

Неопределённо взмахнула рукой, не вдаваясь в подробности. Придумать убедительное объяснение всё равно не смогу.

— Повезло вам. У нас часто после смерти оправдывают.

Вот оно, галанийское правосудие! Сначала сжечь, а потом расследование провести. Как там говорил один христианский идеолог из тьмы веков: «Убивайте всех, Бог узнает своих». Или нечто подобное, сводившееся к тотальной зачистке всех подозрительных лиц. Нет, угораздило же попасть не в уютный фантастический мирок, а в филиал родной истории!

Вернувшись, Свен «обрадовал»: придётся показаться ближайшему инквизитору. По словам мага, простая формальность, «больно не будет». Ну да, только проверка на вшивость.

— Ничего, прогуляемся. А после у сестры посидишь.

Ехать предстояло в тёплой компании представителей закона. Судя по всему, на этом настоял приезжий маг, а Свен не стал возражать. Я его понимала: кому нужны очередные подозрения?

Свен принёс мои вещи, подождал, пока оденусь и повёл к склону. За нами пристроился маг, следом — офицеры с солдатами.

Тревожное предчувствие не давало покоя. Мнилось, будто инквизитор не успокоится, пока не отправит на костёр. Лишь бы не сбылось! И пришлый маг подозрительно посматривает, словно ждёт, что начну ворожить или ударюсь в бега. Поневоле крепко вцепилась в Свена. Со стороны казалось — любящая невеста, на самом деле — трусливая девица.

Свен мои действия трактовал правильно, даже незаметно так старался отгородить от солдат. То ли тоже чего-то опасался, то ли полагал, что со страха наделаю глупостей и старался не нервировать.

Словом, судьба моя опять оказалась в подвешенном состоянии.

Глава 17. Инквизиция и деревенская жизнь

Поджав ноги, сидела на лавке и подозрительно смотрела на сухонького низенького человечка — местного инквизитора. Тот что-то писал, поскрипывая пером.

В чернильнице, наверное, сдох не один десяток мух. Невольно вспомнились слова Шерлока Холмса о том, что свой письменный прибор до такого состояния не доводят. Как всегда, великий сыщик оказался прав: чернильница казённая.

Свен примостился на стуле. Закинув ногу на ногу, маг обмахивался письмом её светлости: в комнате было жутко натоплено.

Городок, куда проводили нас солдаты, походил на деревню-переростка. Из каменных домов — только храм и тюрьма. Все остальные — мазанковые строения в традиционном средневековом стиле. Чёрно-белые крестики смотрелись эффектно и непривычно, но быстро утомляли глаз. Я бы предпочла однотонный минимализм.

Свен важничал и сразу дал понять: ни капитан, ни солдаты ему не ровня. Те не возражали и терпели.

Маг из Волчьего лога уехал с половиной отряда ловить Андреаса. Я надеялась, не найдёт, и гадала, какая участь уготована мне.

Постоянный конвой не внушал оптимизма. Даже в кустики и то ходила под присмотром. Хорошо, не проверяли, справляю ли надобности или же готовлю план побега, а тактично отворачивались.

Дороги в этой части Галании были ужасные. Они и прежде не отличались удобством, но тут приходилось пробиваться чуть ли не по целине посреди густого леса.

Ни жилья, ни постоялого двора — тоска зелёная! И холодно.

Спали под открытым небом. Вот уж не подумала бы, что я, городская жительница, привыкну к потолку в виде голубого неба. Сопела, уткнувшись в плечо Свена — так теплее. А под тулупом — и вовсе хорошо. Тулуп дали солдаты. Подозреваю, по требованию мага, который не желал довольствоваться плащом. Я же примазалась, нагло пристроившись рядом.

— И как это понимать? — поинтересовался Свен, не желавший делиться тулупом.

— Ну, вы же не позволите женщине замёрзнуть? — жалобно спросила я.

У меня плаща нет, медвежья шкура потерялась в лесу — пала жертвой поспешного бегства Андреаса, у него же лежала. На плечах теперь из верхней одежды одна накидка, а под ней, знала по опыту, продрогнуть — раз плюнуть. Простуду я уже подхватывала, повторения не хотелось.

Когда путешествовала с Андреасом, тот позволял брать свои вещи, а потом и вовсе накладывал согревающее заклинание.

— Пожалуйста! — Я плаксиво скривилась и прибегла к последнему аргументу: — Сестра не поймёт, если вы невесту в ледышку превратите.

— Ты фальшивая, — напомнил Свен, но лечь рядом позволил.

После этого солдаты свято уверились в нашей любовной связи. Я же поняла, что нормы морали дозволяют мужчинам маленькие шалости. Спасибо, не сработал прочитанный некогда то ли настоящий, то ли придуманный закон Раннего Средневековья: раз уж лёг рядом с женщиной, то разденься и сделай ей ребёнка.

Я терпела косые взгляды и дивилась добропорядочности Свена. Такая ситуация — и не воспользоваться! И удовольствие, и выгода, и традиционный способ поведения на данном развитии общества. Если верить штампам о Средневековье, насиловали там на каждом углу.

И вот, наконец, мы въехали в обнесённый частоколом городок. Я такие только на картинке видела, а теперь любовалась вживую. Тут и ров, и колья, и деревянная же стена в три современных этажа, по которой бродят арбалетчики. Словом, архаика, взять такой город — раз плюнуть.

Ступая по грязному снегу, источавшему непередаваемый аромат подворотен и помоек, лошади брели вдоль домов к тюрьме, где, собственно, меня и намеревался осмотреть инквизитор.

Я боялась переступать порог неказистого дома за мрачными стенами, но Свен толчком в спину решил проблему страха. Маг вообще не церемонился, частенько вместо словесных давал тактильные указания, то есть хлопал по плечу, спихивал с колен или, как сейчас, толкал. Надо поговорить с ним и объяснить, что с таким подходом богатую наследницу он не подцепит. А небогатая, судя по всему, ему не нужна, иначе давно бы обзавёлся детьми.

Внутри меня обыскали, и не формально, а тщательно. Видимо, опасались, что пронесу какой-нибудь волшебный порошок или могучий артефакт. Обыскивала женщина за закрытыми дверьми — и на том спасибо.

— Кошелёк мой! — пискнула я, увидев, как ушлая проверяющая попыталась присвоить его себе. — У мэтра Гилаха спросите, он подтвердит.

— И спрошу! — буркнула упрямая женщина. — Деньжат-то! Украла, поди?

— Заработала, — обиженно фыркнула я и тут же поправилась, сообразив, как могли интерпретировать мои слова: — Я помогаю её светлости шить одежду.

Женщина хмыкнула и, кажется, не поверила. Воистину, что за мир такой, где деньги можно только в постели любовника найти? Да и какого? Я на элитную куртизанку не похожа, а обычным содержанкам вряд ли платят цехинами.

Поджидавшие за дверью солдаты дождались, пока я выйду и провели в ту самую жарко натопленную комнату, где уже находились Свен и инквизитор.

Стул подозреваемой, то есть мне, не полагался, поэтому села на лавку и терпеливо ждала, что будет дальше.

Инквизитор, наконец, оторвался от бумаг и глянул на меня.

— Так её светлость ручается? — он в сомнении перевёл взгляд на Свена.

Тот с готовностью передал письмо и напомнил: нурбокское правосудие претензий ко мне уже не имеет, всё это — гнусный навет. Правда только — аморальное поведение, но тут уж я понесла наказание и впредь обязуюсь не тревожить покой граждан. Осталось только гадать, каким образом. Продам кому-то дело? Или притворюсь, что всего лишь помогаю Свену? Других вариантов придумать не могла, учитывая местное законодательство.

А вот переехать, видимо, придётся, иначе со свету сживут байками об оргиях с участием цехового мага и его служанки-старушки. Особенно Агны. Она ведь такая горячая штучка!

Хихикнула, представив себе Агну на оргии. Без неё никак, она же следит за чистотой нравов!

Инквизитор как-то по-своему истолковал мой смешок и нахмурился.

— Оскорбление власти?

Я тут же прикрыла рот рукой и замотала головой. Подумала и пропела оду королю Галании. Ну и пусть, что я его никогда не видела, даже имени не знаю, зато выказала благонадёжность.

Инквизитор хмыкнул и вернул письмо Свену. Тот тут же убрал его за пазуху и предложил, если у собеседника всё ещё остаются сомнения в моей невиновности, подвергнуть меня проверке.

В очередной раз сдавать кровь на анализ не хотелось, но кто спросит безродную Иранэ? Спасибо, не заковали!

Мастерски проделав операцию сомнительными инструментами из арсенала палача (надеюсь, ничего не подхвачу), Свен торжествующе показал всем мою кровь. Будто на ней написано «ведьма» или «не ведьма!».

Дуя на место прокола, косилась на местного мага, перепроверявшего Свена. К великому сожалению собравшихся тот не солгал, и жертвы огненного шоу из меня не вышло.

Меня отпустили и полностью оправдали.

Свен задержался у инквизитора. Я же, посасывая палец — иного способа остановить кровь и обеззаразить ранку не нашлось, дожидалась мага во дворе. Не было его долго, успела продрогнуть.

Деньки в феврале ещё короткие, морозец за щёки щиплет, а солнышко скупо пригревает.

Провожать Свена вышел инквизитор. Он неглубоко поклонился и проговорил, протягивая два кошелька, один из которых — мой:

— Благодарю, мэтр, вы мне очень помогли.

— Ничего, — улыбнулся Свен, убрав оба кошелька, — раз не вышло с ведьмой, должен же вам улыбнуться Ио?

Оставалось только гадать, какую услугу маг оказал инквизитору, что тот с ним так расшаркивался.

Кивнув мне, Свен предложил пообедать и обещал сегодня же вернуть деньги:

— Мне чужого не надо.

Мы засели в ближайшем кабачке.

Свен умёл целую курицу с подливой и гарниром, а я лишь слегка поклевала местный суп.

Сытый и благостный маг заказал ещё пива и уставился на меня. Я, соответственно, на него. Закончилось всё это задумчивым замечанием:

— Да-а, точно мир сумасшедших!

Пояснять свои слова Свен не стал, вместо этого начал нудно расписывать правила приличия, которые придётся соблюдать в деревне. Например, мужчин не перебивать, с непокрытой головой не ходить, умом не щеголять, откровенных тряпок не носить, хозяйке дома помогать, о своей жизни не рассказывать и не забывать молиться Ио.

Чем дальше слушала, тем больше хотелось в Нурбок.

Это же хуже «Домостроя» — полное бесправие и бесплатная рабочая сила. Даже в глаза мужчине смотреть нельзя! Дремучее Средневековье! Нет, в городах лучше. Или Свен утрирует, специально стращает, зная мои привычки?

— Бить меня тоже будут? А то небитая баба — день прожит зря.

Свен покачал головой и посоветовал не молоть чепухи:

— Говорил же: за языком следи. Иранэ, это у меня терпение долгое, а деревенские, они действительно поколотить могут.

— И сколько мне там торчать? — пригорюнилась я.

— Пока не заберу. Весной уже. Может, надумаешь чего, — Свен выразительно глянул на меня. — Немолодая уже, пора бы.

Так это он о женитьбе? Нет, определённо, так делать предложение никто не умеет!

Немолодая!

От негодования я даже отобрала у Свена кружку и выпила местного нефильтрованного пива. Подумала и налила себе ещё — понравилось. Оно отличалось от триерского в лучшую сторону. Видимо, там пиво разбавляли.

— Мне всего двадцать один год! — возмутилась я. — Осенью исполнилось. Какая старость?!

— Обыкновенная, — Свен вернул себе кружку и велел подавальщице принести ещё одну, для меня, заодно вместе с полным кувшином. — Пара лет — и уже никому не нужна станешь, даже за деньги. Опять же дети… Ну, кого ты родишь-то, да ещё в первый раз, если самой под тридцать будет?

— Откуда вы знаете, что у меня нет детей? — Щёки пылали, пива хотелось всё больше.

— Проверил, — ничуть не смутившись, ответил Свен. — Должен же знать, здоровая ли. Деньги деньгами, а наследовать их кому-то нужно.

Маг выразительно посмотрел на меня, а я поперхнулась, заёрзала на скамейке и резко захотела сбежать.

Зная Свена, понимала — он не отстанет и облагодетельствует несчастную старую деву, обласканную герцогиней. И размеры благодарности будут столь велики… Словом, наверстаю упущенное.

И когда он успел проверить? Когда раздевал и снимал бельё? Не иначе. Но как, магическим способом?

— Свен… эээ… я вам детей рожать не хочу. И замуж тоже. Вообще, — на всякий случай добавила я.

— Обет дала?

Предпочла промолчать, а Свен пустился в очередные долгие рассуждения о предназначении женщины в этом мире, закончившиеся, впрочем, обнадёживающее — замечанием, что рожать мне пока никто не предлагал. А разговор… Обо мне Свен печётся, неразумной.

Допив пиво, маг подозвал подавальщицу и поинтересовался, где приличным людям можно переночевать. Оказалось, хозяин сдавал комнаты проезжим. Целых две. И свободная, разумеется, осталась только одна.

Реальность превзошла самые худшие ожидания. Низкий потолок, сквозь который пробивается сено с чердака, ни единого окошка, паутина, пыль и нечто, гордо именующееся кроватью. Но жизнь в Галании научила радоваться любым удобствам, даже если они во дворе.

Беспокоил Свен. Кажется, тот всерьёз задумал жениться. Не предпримет ли чего?

И постель узкая, располагает, так сказать…

Умываться пришлось на улице, прямо из колодца.

Вода — ледяная! Я с трудом заставила опустить в неё пальцы и чуть-чуть побрызгала на лицо. А Свен — ничего, окатился, фыркнул, мотая головой, и, накинув куртку, побрёл к внешней лестнице в комнаты. Я побрела за ним, гадая, то ли Волчий лог так усилил иммунитет мага, то ли он привычный к холоду.

— Ну, что стоишь? Ложись. Завтра рано вставать.

Я продолжала мяться у закрывающейся только на хлипкую задвижку двери. Вышибить такую — раз плюнуть, даже хрупкая девушка сможет.

Свен же спокойно обтёрся рубашкой и, хлопнув рукой по лбу, протянул мне кошелёк. Я поблагодарила и спрятала в бюстгальтер.

Тюфяк, заменявший постель, занимал две трети комнаты, поэтому приходилось прикладывать усилия, чтобы не натолкнуться на Свена или не вывалиться за дверь.

— Иранэ, не дури! — недовольно буркнул Свен, развалившись на тюфяке. — Стоя не выспишься. Не поймёшь, как тебя воспитывали. То бесстыжая, как девка, то стеснительная, как дочка Ио.

— Слово дайте, что не тронете! — я сделала шаг и осторожно присела на край постели.

Свен рассмеялся:

— Нет, вот баба! Ей замуж предлагают, а не сеновал. Чего боишься-то? Или решила, будто с подолом к сестре отправлю?

Поколебалась и прилегла рядом с магом. Тот заёрзал, подвинулся и по-хозяйски положил руку на грудь. Я её скинула. Свен класть обратно не стал, засопел.

Деревня, где жила Марция, затерялась среди лесов и полей. Два десятка домов и один трактир с заманчивой вывеской «Едальня».

На отшибе — церквушка, в которую едва дюжина людей набьётся. Зато повод для гордости — молиться ходим не в соседнее село, а в свой храм.

— Вы тут родились? — я вертела головой по сторонам, рассматривая колодец-«журавль», низенькие, крытые дёрном дома и ленивых плешивых собак, развалившихся у заборов.

— Да нет, в другом местечке, — ответил Свен, отбиваясь от чумазых мальчишек, пытавшихся выклянчить монетку у заезжего господина. — Просто сестра замуж вышла, здесь обосновалась.

— Значит, родители ваши в Нурбоке живут?

Вот так, наверное, двести лет назад выглядела и наша глубинка. Та же бедность, то же уныние, те же разбитые дороги, непролазные сугробы и отсутствие развлечений.

Тоска зелёная!

— Родители мои на кладбище, — равнодушно ответил Свен, сворачивая к одному из домов.

— Простите, я не знала…

Свен недоумённо глянул на меня, не понимая, за что я так старательно извиняюсь. Пришлось объяснить и столкнуться с очередной разницей в восприятии мира. Маг воспринимал смерть как обыденность, наоборот, считал за благо, что больной отец не мешал младшей дочери обзавестись семьёй, а отошёл в мир иной.

Мать Свена умерла ещё раньше, родами. Они выдались тяжёлыми, а отец вовремя не поспел с лекарем.

Да, если маг хотел убедить меня не рожать, то он это сделал. Что-то подсказывало, тысячи галаниек повторяли судьбу матери Свена. Я легко могла оказаться в их числе. Положим, Свен богаче отца, не фермер, не живёт далеко от жилья, раскошелится на повитуху, но уровень медицины здесь оставляет желать лучшего.

— Чего приуныла? — Свен спешился и снял меня с лошади.

— Представила себя на месте вашей несчастной вечно беременной матери, — честно ответила я. — И мне там не понравилось.

— Нашла из-за чего переживать! — отмахнулся Свен и привязал лошадь к забору. — Отцу лишние руки в хозяйстве нужны были, вот мать и трудилась.

В живых из детей покойного Гилаха-старшего остались четверо: Свен, две его сестры и младший брат. Последний забрился в солдаты и пропал.

Младшая сестра, та, которая ухаживала за отцом, поселилась с мужем на родительском хуторе, а вторая жила здесь.

На вопрос, почему Свен притащил меня в такую глушь, а не на ферму под Нурбоком, маг ответил:

— Чтобы глаза никому не мозолила. Заодно уму-разуму поучилась. Грета — молодая и глупая, только языком молоть умеет. Это ты и так горазда, в хозяйстве не пригодится.

Понятно, Марция организует мне школу молодой хозяйки и образцовой жены. Я не спросила, но почему-то казалось, она младшая сестра, а не старшая.

Хлопнула дверь, и на пороге показалась беременная женщина в традиционном местном чепце. В руках она держала миску и что-то энергично в ней помешивала. За подол цеплялся маленький мальчик в одной рубашке. Куда мать только смотрит, замёрзнет же!

— Свен! — бросив миску, радостно завопила женщина и поспешила к магу. — Братец, родимый!

Значит, сестра… А что, похожа — те же глаза, тот же цвет волос, только ростом ниже, магу по плечо.

Марция повисла на шее Свена и расцеловала в обе щеки. Тот не остался в долгу и тоже запечатлел на лбу сестры братский поцелуй.

— Надолго? В дом-то заходи, сейчас покормлю! — суетилась вокруг мага Марция, пока не замечая меня.

Обернувшись, она недовольно крикнула:

— Бритт, лентяйка, брата уложи, тесто поставь! Не видишь, дядя старшой приехал. У, надеру тебе уши!

Хныкавшего на пороге мальчика, подняла и прижала к груди востроносая тёмноволосая девочка лет семи. Она испуганно косилась на мать, грозившую ей кулаком. Что-то подсказывало, розги — лучшее средство воспитания в этой семье.

— А это кто? — Марция наконец заметила меня.

— Невеста, — коротко отрекомендовал Свен. — Ты за ней пригляди, пока я дела не улажу. Иранэ не местная, тяжело ей…

— Понимаю, — кивнула Марция, придирчиво осматривая меня с головы до ног. — Сама на чужбине долго приживалась. Ну, в дом пойдёмте, что ли?

Внутри дом ничем не отличался от крестьянских домов, в которых бывала прежде.

Чистенько, цветные половики на полу, колыбелька в углу. На лавке, на брошенной впопыхах мужской куртке, сладко дремлет кошка.

Супружескую кровать оккупировали дети: тот самый мальчик и ещё девочка. Кажется, двойняшки. Мальчик уже успокоился и увлечённо копался в ворохе цветных ленточек — нехитрых детских игрушках.

Семерых по лавкам нет, но пятый уже на подходе.

Надувшаяся Бритт месила тесто на кухне.

Тут стоял чад, пахло подгорелым жиром.

Марция усадила нас за стол, принесла браги и самодельных колбасок на закуску. Поторопив дочь, она принялась ловко рубить овощи для начинки.

Свен пил брагу, а я осматривалась, пытаясь понять, где тут можно устроить ещё одного человека. В сенях? На кухне, на лавке?

На полке привлекла внимание статуэтка двуликого Ио. Потемневшая от времени, она лоснилась. Значит, семейство часто тёрло её, приманивая удачу.

— Свен, может, вы поговорите с кем-то, чтобы я скорее в Нурбок вернулась? — я заискивающе покосилась на мага.

— Как всё уляжется, так и вернёшься.

Пригорюнившись, уставилась в подслеповатое оконце, снаружи заваленное снегом.

Целый месяц, а то и два в этой дыре. Нет, я с ума сойду! Или Свен того и добивается, чтобы силком сама его в храм жениться потащила? Тонкий психолог!

— А что ж вы не пьёте, Иранэ? — Марция заметила, что я не притронулась к кружке. — Замёрзли наверняка, так согрейтесь. Муж сам гонит. Или уже по Свену тоскуете? Ничего, ещё намаетесь с ним!

Хозяйка рассмеялась и снова окунулась в чад готовки.

Свен плеснул мне в кружку бражки и посоветовал не вздыхать о горемычной судьбе, а радоваться, что жива, здорова.

— Тут заказы кое-какие есть… Займёшься в тиши, обдумаешь. Одна знатная дама задумала перестроить дом, прознала о тебе и просит придумать нечто особенное. Ты уж постарайся, — елейным голосом добавил маг.

— И как прикажете стараться, не видя дома?

Вот жук! Когда только заказ успел получить?

— Значит, так. Это старый дворец, такой старый, что детские годы Ио помнит. Света мало, своды низкие. Хозяйка недавно вышла замуж, получила дворец в качестве приданого. Сама понимаешь, что она не простая дворянка.

Кивнула, гадая, уж не для принцессы ли придётся продумывать интерьер.

— Она видела у её светлости твою работу и одобрила. Любимый цвет — красный.

Сведения скупые, но хоть что-то. Будет, чем заняться долгими вечерами.

— А с бельём как? — Я отхлебнула из кружки и тут же заела бражку колбаской. Забористая вещь, да ещё на травах!

— Хорошо. Под лавку место присматриваю. Сдаётся мне, дело прибыльное. Раз уж знать носит, другие тоже начнут.

Нахмурилась, потребовала дать отчёт по белошвейкам. Помнится, недавно маг цех организовывать собрался. Оказывается, действительно подыскивает мастериц.

— Ты тут тоже подумай, — посоветовал он. — Кружева какие новые, вышивка или ещё чего добавь.

— Вы хоть страже-то помогаете или только по торговым делам?

— Одно другому не мешает, — хмыкнул Свен. — Пару умелиц я в Нурбок притащил. Они за пару ассов в месяц работу чище горожанок сделают.

Всё ясно, маг вошёл во вкус и забросил артефакты.

С другой стороны, компаньон не помешает. Планы у меня грандиозные. Раз уж домой не вернуться, то хоть здесь обустрою кусочек родного мира. И в деревне этой тоже кое-что изменю. Если человек не хочет идти к прогрессу, прогресс придёт к нему. И начну, пожалуй, с облегчения женского труда.

Глава 18. Обыкновенное волшебство

Свен остался ночевать, чем несказанно обрадовал сестру. Марция суетилась вокруг него, подкладывала всё новые куски пирога, предлагала даже в трактир сбегать за чем-нибудь вкусным, но маг отказался.

Стемнело, но хозяин дома так и не появился. Я предположила, что тот охотник, и не ошиблась: Нильс действительно забивал зверя на мех. Тем и жили, неплохо по местным понятиям.

Марция не могла нахвалиться на мужа: пьёт мало, бьёт редко, даже по хозяйству иногда помогает. С её слов выходило, будто такого мужчину больше не сыскать. Если в нашем мире отнеслась бы к подобному заявлению с усмешкой, то здесь оставалось лишь поздравить Марцию со счастливым замужеством.

После обеда хозяйка потащила нас гулять: хотела похвастаться перед соседками учёным и богатым братом. Свен отнекивался, но потом согласился под предлогом прогулки со мной по окрестностям.

Мы чинно, будто семейство со старинной картины, шествовали по главной и единственной улице, даже под локоток. Я возражать не стала: удобно виснуть на руке Свена, перебираясь через сугробы. Сельская местность на то и сельская местность, что дороги здесь не чистят, и нужно постоянно смотреть под ноги. Зазеваешься — поскользнёшься.

Марция, оставив хозяйничать Бритт, семенила по другую руку от Свена, не переставая повторять встречным: «Вот, братец навестить приехал, маг известный».

Крестьяне робко сторонились и уважительно посматривали на нас. Видимо, маги для них то же, что для нас кинозвёзды первой величины.

Однако нашлась пара смельчаков, которые по знакомству попытались решить свои проблемы. Свен даже не удостоил их взглядом.

Затем, отослав Марцию, маг потащил меня к трактиру. На вопрос зачем, Свен ответил: «Рожи показывать, от которых надо подальше держаться. Ты же наивная, сунешься».

Оказалось, опасаться стоит одного бородача-калеки. Он играл с хозяином в кости и, кажется, выигрывал.

Свен дал посмотреть на бородача со стороны и тут же вытолкал, пока меня не заметили.

— Вы как нянька! — рассмеялась я. — Только я не ребёнок.

— Ты женщина, значит, дура, — отмахнулся Свен и потащил меня обратно к дому Марции. — Даже не поняла, чем тот человек занимается. И лучше не выясняй! — тут же приструнил маг моё любопытство. — Не хочу застать могилку по приезду.

Марция постелила брату на лежанке, а меня уложила рядом с собой, на кровати. Как и предупреждал Свен, в деревне царили строгие нравы. Меня это радовало, мага, кажется, тоже устраивало. Он даже не подсматривал, когда я плескалась в лохани — первая среди всех, как гостья. Воду, кстати, натаскал из колодца Свен. Спокойно, без напоминаний.

Завернувшись в простыню, устроилась греться у печи. За спиной приводил себя в порядок Свен. Мылся в той же воде, что и я — английский вариант экономии.

— А почему у вас фамилия есть? — Беседовать с человеком, не смотря на него, невежливо, но приходилось. — Вы же из крестьян?

— Крестьяне крестьянам рознь, — фыркая, ответил Свен. — Есть голодранцы, а есть фермеры-хуторяне. Первые живут с прозвищами, а вторые с фамилией. Я старший в семье, мне по праву и дом, и земля, и имя достались.

— А как же Грета? — запуталась я. — Она же в отцовском доме живёт.

— Я ей в приданое отдал. Остальное продал, — равнодушно ответил Свен. — Неинтересны мне коровы, овцы и пшеница.

— И много у вас земли было, раз на учёбу хватило?

— На учёбу я сам зарабатывал. — На вопрос Свен не ответил и, продефилировав в одном исподнем, остановился у печи, положив на неё ладони. С мага капала вода. — Подмастерьем. Не все на готовенькое приходят, Иранэ.

Зябко переступив через натекшую с тела и белья воду, маг, ничуть не смущаясь, снял и отжал исподнее, а затем повесил сушиться на печную заслонку. От такой простоты нравов я язык проглотила.

С другой стороны, других портков у Свена нет, и если они не высохнут к утру, он заработает серьёзное заболевание. Спать в мокром тоже нельзя и стирать иногда требуется.

Но предупреждать-то нужно! Или я для Свена практически жена, поэтому тот и не стесняется?

— Что, очень интересно? Ну смотри, мне не жалко.

Бесстыжий маг присел на корточки перед сундуком, роясь в мужских вещах. Откопав длинную рубаху на выпуск, Свен надел её и спокойно потопал на кухню, за очередным перекусом.

И Марцию, и её детей не шокировал вид мага. Они сами, помывшись по случаю приезда гостя, устроились пить молоко в не менее фривольном виде. И только я восседала в платье, которое с трудом напялила на влажное тело.

И это в деревне строгие нравы! Подозреваю, касаются они только женщин: мир-то мужской.

Зато после мы чинно улеглись спать в разных углах.

Зубы местные жители не чистили, я, соответственно, тоже. В Нурбоке, когда перебралась к Свену, полоскала рот травяным отваром, но этого, конечно, мало.

Засыпая рядом с Марцией и её двойняшками, серьёзно задумалась над изобретением зубного порошка. Вместо щётки придётся пользоваться пальцем, но лучше так, чем гнилые зубы и запах изо рта.

Стоматологом в Средние века подрабатывал брадобрей, сами понимаете, какие у него методы лечения. Коновал, одним словом.

Утром вернулся с охоты Нильс. Именно так я себе и представляла охотника: немногословный, крепко сложенный, только не брюнет, а блондин. Небритый само собой, длинноволосый. Странно, но крестьяне либо стриглись практически под ноль, либо отращивали гриву и собирали в «хвост». Горожане же, наоборот, коротко подрезали волосы.

Нильс пришёл не с пустыми руками — притащил гору битых лисиц. Шкуры с них снимал сам, жену и детей не подпускал.

Свен явно пользовался у Нильса уважением: тот обращался к нему на «вы», а маг… Маг ему «тыкал». Та же история, что со мной.

Нильс обещал присмотреть за невестой шурина и пожурил за якобы потерянное по дороге кольцо. Свен предупредил, я — девушка особенная, и попросил не мешать воплощать в жизнь бредовые идеи.

— Главное, чтобы не поранилась и никого не покалечила. А так… У неё род такой, любознательный и умный без меры.

Свен уехал после полдника, прилюдно поцеловав в щёку. Иначе нельзя — всё семейство Нильса и Марции смотрит, ждёт волнительного прощания жениха и невесты.

Я подыграла, изобразив вселенскую тоску, и порадовалась, что ушлый Свен не потянулся к губам — такого позволять ему не собиралась.

Признаться, настоящую невесту следовало целовать иначе, а не просто ткнуться губами в щёку.

После отъезда Свена взялась реализовывать идею с зубным порошком. Соду и соль отмела сразу: первой нет, вторая слишком дорога. Значит, предстояло найти доступный и безопасный абразив.

На память пришёл уголь. Тот самый, древесный. Но чистые чёрные зубы годились только для фильмов ужасов.

И тут меня осенило: мел! Эта распространённая горная порода, в Галании, наверное, тоже есть. Во всяком случае, скалы видела, а уж что там добывают… И дома чем-то белят. Тут два варианта: мел или известь. Надо у хозяина трактира спросить, чем он стены белил. Если повезёт, будет у меня мел.

Повезло, и к вечеру я получила немного нужного белого порошка.

Теперь добавки. Никакой химии, только натуральные вещества.

Мыльный корень в качестве пенящейся основы нашёлся у Марции, остальное пришлось прикупить у местной знахарки. Разжилась я мятой, которую кое-как истолкла в миске.

Дальше началась кропотливая работа: очистить, истолочь и просеять мел, смешать с мыльным корнем и мятой. Получилось бледное подобие зубного порошка, мерзкое, если честно, но, почистив им вечером зубы, испытала истинное блаженство.

Изо рта не пахло, пропал мерзкий привкус.

— Мама, мама, Иранэ пузыри пускает! — Бритт застала меня за чисткой зубов и тут же привлекла внимание общественности.

Не прошло и пяти минут, как вокруг столпились все, от мала до велика. Только малыша Грега не хватало. Двойняшки Люсия и Мартин удивлённо пялились на мой рот, Марция причитала, что я помешанная, раз слюни текут, а Нильс хмурился.

Пришлось долго и нудно объяснять, что не больна, а всего лишь забочусь о собственном здоровье. Для наглядности помочила палец, обмакнула в самодельный порошок и провела по зубам.

Из чего бы щётку сделать? Животный ворс и дерево подойдут, но сделать такое смогут только в городе, а пока придётся терпеть, либо самой смастерить сей предмет личной гигиены. Другие, чисто женские, я тоже бы усовершенствовала, но решительно не знала как.

Семейство Косоглаз — вот такое прозвище получил в своё время предок Нильса и передал потомкам по наследству — недоумевало, зачем нужно чистить зубы. В ответ я показала свои и попросила улыбнуться Марцию. Разница между нами в пять лет, а по рту сестры Свена стоматолог плачет. Зубы у неё жёлтые, кариозные, а у меня — белые (относительно, конечно, после четырёх-то месяцев жизни в Галании!), без единой щербинки.

Наглядная агитация не помогла, но я упросила-таки Нильса, самого здравомыслящего из всей семьи, испробовать порошок. Согласился он неохотно, но потом признал — так лучше, «больше во рту кошки не гадят». Подозреваю, Нильс чистил зубы исключительно после «вчерашнего».

Сделав ещё одну миску порошка, подарила его знахарке. Та продукт оценила и вскоре пришла за ещё одним. Предыдущий она продала подавальщице из трактира, мечтавшей о белых зубах. В этот раз я не стала работать бесплатно и за сходную цену наладила скромную торговлю диковинным товаром.

Марция безуспешно пыталась урезонить, напоминая: не женское дело деньги зарабатывать. Она отчаянно пыталась увлечь меня в мир горшков, тряпок и скотины, но я рвалась обратно — к обдумыванию плана переделки интерьеров дворца, рисункам углём на коре, пестику и ступке.

«Ведьма, сущая ведьма! — вздыхала Марция. — Брата не позорь! Ему хозяйка нужна, а не мальчонка в юбке». Я её причитаний не слушала: Свен мне подобную деятельность не запрещал, а, наоборот, поощрял. Поэтому и привечал — за деньги, которые приносили мои идеи.

В деревне на меня смотрели косо, будто на сумасшедшую, но без ненависти. Потом Марция распустила слух, что я дочка аптекаря, и сельчане успокоились. Такой можно травки толочь.

Наблюдая за тем, как Марция стирает бельё, задумалась, нельзя ли ей помочь. Беременной женщине вредны тяжёлые физические нагрузки, а хозяйка только этим и занималась.

Стиральных досок в Галании не знали. Бельё сначала кипятили в растворе мыльного корня, а то и просто золы и тащили к реке, где долго и нудно стирали. Если не было реки, то же самое проделывали в лохани.

Я потратила целую неделю, вспоминая конструкцию стиральной доски. Извела кучу коры, сделала десятки набросков и в итоге придумала… примитивную стиральную машину. Оставалось надеяться, что теория перейдёт в практику.

Для осуществления затеи требовалась бочка, крестовина и ремённая передача. Последнюю я представляла смутно, но надеялась на помощь жены кузнеца. Расписав перед ней преимущество чудо-машина, рассчитала всё верно: женщина упросила мужа сделать ей подарок.

Поглядев мои чертежи, кузнец тут же вернул с небес на землю: я оказалась никудышным проектировщиком. Но основную идею он понял, заинтересовался и смастерил-таки в начале весны громоздкую машинку. Опробовав её, жена кузнеца признала: бельё стиралось быстрее, чище и легче.

Таким образом, я осуществила свои наполеоновские планы, зато заработала славу тихой сумасшедшей. Действительно, какая девица в здравом уме станет не пироги печь, а с кузнецом разные детали обсуждать? Я не обижалась, понимая: то, что не приняли в деревне, на ура пойдёт в Нурбоке. Значит, куплю себе дом и смогу нанять сильного мага, способного открывать Врата. Каким бы ни был мир, всё в нём решали деньги.

Что меня ждало в Галании? Участь богатой, но чудаковатой иностранки, супруги кого-то там и матери бог весть скольких детей. Я не питала иллюзий. Это в книгах попаданки изменяют мир под себя, тут же пришлось бы подстраиваться под мир. Иначе — костёр. Одно дело — мелкие шалости, вроде картин, белья, зубного порошка, другое — преобразования морали и жизненных устоев. Этого мне никто не позволит.

Со Свеном мне, признаться, повезло. Родись он аристократом — загнулись бы на корню любые инициативы. Но сметливый крестьянин чуял выгоду и, сам того не понимая, облегчал мне жизнь.

А вот Марция всячески пыталась «исправить» невесту брата. Последней её инициативой стало привлечь меня к уходу за скотиной и стирке. Я жалела беременную женщину, пробовала взвалить на плечи часть повседневных забот, но быстро поняла, горожанка абсолютно беспомощна в деревне.

Корову доить так и не научилась, зато не раз получала хвостом по лицу и переворачивала ведро. Однажды скотина меня даже лягнула. Хорошо, попала по руке, а не в лоб, но после я уже не рисковала к ней подходить.

Стирка тоже оказалась адовым занятием. Пелёнкам не было конца, дети тоже вечно пачкали вещи, Нильс являлся таким грязным, что без отбеливателя не обойтись, а тут только зола да мыльный корень… Сдувая со вспотевшего лба липкие пряди, часами крутила ручку самодельной стиральной машины и мечтала скорее вернуться в Нурбок. Там есть Агна и нет семерых по лавкам, там никто не заставляет вставать с первыми петухами и задавать корма скотине, качать колыбель с маленьким Грегом и одновременно варить обед.

Чтобы поработать, приходилось сбегать из дома и устраиваться на околице деревни, где бы меня не нашла Марция.

Дворцовый интерьер никак не давался, даже начавшее припекать солнышко не помогло возврату вдохновения.

Я отчаянно жевала уголёк, пытаясь придумать, чем бы удивить заказчицу. К сожалению, местная религия не допускала фривольных сценок и обнажённых тел, столь любимых в европейском искусстве, а галанийского фольклора я не знала.

Решение пришло неожиданно, когда, подняв глаза, увидела крохотную синюю девушку с крылышками. Фейри! Тема безобидная и очень красивая.

Фейри подлетела ко мне, пристально глядя в глаза.

Памятуя, предупреждения Свена о маленьком народце, замерла, надеясь, что крылатая дива улетит. Не тут-то было!

Скривив носик, фейри опустилась на пенёк напротив и тоненьким голоском спросила:

— А где молоко?

— Понятия не имею, — честно призналась я. — А должна?

— Конечно! — пискнула фейри. Её крылышки переливались на солнце, будто органза. — Ты обязана меня задобрить.

— Прости, не знала. Сейчас принесу.

Встала, чтобы выполнить просьбу фейри, но та удержала, закружившись возле лица. От мелькания крыльев зарябило в глазах.

— Ты странная, — наконец вынесла вердикт фейри. — Идём за мной!

Предполагая, что ничем хорошим такая прогулка не закончится, попробовала отказаться, но фея тут же продемонстрировала крутость характера.

Кто бы мог подумать, будто эта малышка сможет сделать такую дырку в земле? Просто нахмурилась, взмахнула рукой — и всё, ни пенька, ни сугробов, только жжёной древесиной пахнет.

Ничего не оставалось, как последовать за фейри, надеясь на лучшее.

Шли мы долго и по такому бурелому, что чёрт ногу сломит. Я полагала, фейри хочет просто погубить, заведёт в чащобу к зверям и бросит, но нет, её интересовала конкретная поляна.

Сначала показалось, будто я сошла с ума. Ну не может в начале марта журчать ручеёк и цвести цветы! Для травы и зелени тоже рано — а тут бабочки порхают, пчёлы, стрекозы… и фейри, много разных фейри. Синие, розовые, золотистые, они водили в воздухе хороводы, щедро посыпая землю пыльцой с тонких крыльев.

На берегу ручья сидела девушка с венком на голове. Из одежды на ней — только листья, а волосы странные, с зелёным отливом. Подумала было — русалка, но хвоста нет, а пальцы человеческие.

Девушка пела и водила пальцем по воде. От него расплывались концентрические круги, которые, смыкались, порождая новых насекомых.

Я открыла рот, наблюдая за рождением бабочки из капли воды.

Вот она набухает, отделяется от глади ручья, поднимается ввысь и взрывается, выпуская на волю крылатую прелестницу. Что там файерболы по сравнению с этим простым волшебством!

— Кого ты привела? — девушка прекратила петь и обернулась к фейри. Голос её звенел, будто вторил ручью.

— Я нашла её у деревни.

Фейри подлетела к зеленоглазой незнакомке, села ей на плечо и что-то нашептала на ухо.

Другие феи замерли, напряжённо прислушиваясь, а потом и вовсе разлетелись, затерявшись среди деревьев.

Девушка, которую я мысленно назвала дриадой, поманила к себе и долго рассматривала, зачем-то трогала одежду и волосы.

— Хочешь разбогатеть? — неожиданно спросила она.

В ответ пожала плечами. Книги научили в таких ситуациях ждать подвоха. Бесплатный сыр, он где? Вот-вот, а эльфы, которые не прекрасные Леголасы, а злобные пикси, людей не жалуют. Фейри — их ближайшие родственники. Насчёт дриад не знаю, но вряд ли кто-то из волшебных существ занимается на досуге благотворительностью и раздаёт миллионы за красивые глаза.

— Жаль! — дриада встала и неспешно пошла прочь.

На том месте, где она сидела, остались лежать золотые монеты. Новенькие, блестящие, они просились в кошелёк, будто говорили: «Подними нас!». Я мужественно боролась с искушением, заподозрив проверку. Как выяснилось, не напрасно.

— Иди, ты свободна! — бросила через плечо дриада.

И я пошла, чтобы натолкнуться взглядом в траве на горшочек, полный самоцветов. Он одним боком торчал из земли, будто вода вымыла почву и откопала старый клад.

Дриада уже ушла, фейри, даже моя провожатая, разлетелись, казалось бы, бери, откапывай. Но я не стала. Может, сказки и фэнтезийные книжечки — ерунда, но там множество глупых героев вот так, не подумав, хватались за халяву и наживали множество проблем. Последних у меня и так хватало, заполучить новые не желала, поэтому просто вздохнула и побрела прочь, надеясь отыскать дорогу. Не найду — замёрзну или в желудок волкам попаду.

— Молодец!

Вскрикнула, когда неизвестно откуда взявшаяся дриада свесилась с дерева, ухватила меня подмышки и втащила на ветку.

От зеленоглазой красавицы пахло нектаром, так сладко, что на месте пчёл я бы свила в её волосах улей. Дриада сидела и улыбалась — то ли выражала одобрение моим поступком, то ли, наоборот, потешалась над моим смущением.

Зеленоглазка раскачивала ногами и совсем не боялась упасть. А я вот боялась, поэтому сжалась на ветке и старалась лишний раз не шевелиться.

— Ты первая, кто ничего не взял за последний век, — призналась дриада. — Люди — воры, они не могут не красть. Недаром Найко назвала тебя странной.

Зеленоглазка легко соскользнула на землю, стянула меня и потащила к ручью.

Я гадала, какую ещё проверку на вшивость устроит дриада, но, оказывается, она хотела наградить.

— Это не простой ручей: он исполняет желания.

— Любые? — с энтузиазмом отозвалась я.

Дриада таинственно улыбнулась:

— Нет, всё же, ты человек! Не любые, а те, которые подвластны природе.

Озадаченная, уставилась на воду. Ну, и что у неё попросить?

— Он может вырастить самоцвет, может вернуть здоровье и молодость, показать лицо далёкого человека, — подсказала дриада. — Проси! Одно маленькое желание он исполнит.

Что же пожелать? Без бриллиантов обойдусь, на болезни не жалуюсь…

— Я хочу увидеть Андреаса Лиро, — слова вырвались сами собой.

Как он? Сумел ли запутать погоню, добраться до Круга, дарующего полноценную жизнь?

Эгоистка ты, Ира, только о своих проблемах печёшься, мелочных по сути. Подумаешь, Марция работой по дому нагружает, лекции по домоводству читает! От этого не умирают, а вот Андреас по лезвию бритвы ходит.

Прогресс, деньги… Хоть бы раз вспомнила о том, кого называла другом! А ещё порядочной себя считаешь…

— Уверена? — блеснула зелёными глазами дриада.

Кивнула, вспомнила Волчий лог и тут же почувствовала себя предательницей.

Нурбок у тебя на уме, комфорт, уют — а там человек за жизнь борется. Давно ли сама каждой тени сторонилась? Вспомни, каково тебе пришлось, вспомни ведьму на костре, спасение от разбойников, Триер и ответь, забывают ли о друзьях.

Дриада склонилась над ручьём и запела. Вода подёрнулась лёгкой рябью, будто вторя словам.

— Просто думай о нём, — замолчав, шепнула на ухо дриада и упорхнула.

Я осталась на поляне одна. Робко опустилась на колени, окунула ладони в прохладную воду и вспомнила рыжеволосого Андреаса, его зелёные глаза, «козлиную» бородку.

Ручей безмолвствовал, я по-прежнему видела в нём только своё отражение.

— Пожалуйста. Мне действительно стыдно. И я очень хочу, чтобы с ним всё было хорошо.

Вода обожгла пальцы, став ледяной, потемнела и показала заросшую низким кустарником долину. На горизонте синели горы, а вокруг, насколько хватало глаз, — ни души, только мчался галопом через чуть подтаявшую снежную целину всадник. За ним гнались пятеро.

Воздух дрожал, периодически взрываясь молниями и огненными шарами.

Будто монтажная врезка — и я вижу всадника ближе, узнаю шапку, куртку, плащ и застываю, не в силах оторвать взгляда от погони.

Сердце замирает, когда понимаю: лошадь Андреаса выдохлась и долго не выдержит. Она тяжело дышит, всё глубже и глубже проваливается в рыхлый снег.

Расстояние между Андреасом и преследующей пятёркой сокращается… Четверо солдат и маг. Без посоха, но не менее опасный. Даже если Андреас сильнее, его легко могут подстрелить или просто взять в клещи, пронзить алебардой, мечом — мало ли чем!

Даже не заметила, как до крови прокусила губу, когда несчастная лошадь едва не упала. И, вздрогнув, закричала, будто Андреас мог услышать: «Сзади!».

Солдат взвёл арбалет, прицелился…

Я неосторожно пошевелила ладонью в воде, и изображение пропало. Всё ждала, оно появится вновь, но ручей не желал снова становиться телевизором.

Сердце ныло. Меня мучило дурное предчувствие.

— Пожалуйста, — не выдержав, взмолилась я, — просто скажите: он живой?

— Живой, — прошелестела листва.

Может, просто слуховая галлюцинация? Деревья не разговаривают, а я так желала услышать именно этот ответ.

— Он тебе приснится, — проворковала дриада. Она неслышно подкралась сзади и положила руки мне на плечи. — Но судьбу не перепишешь. Ни о чём не жалей!

Я испуганно обернулась, желая спросить, как это понимать, но дриада приложила палец к губам и покачала головой. Её ладонь легла мне на лоб, прохладная и приятная. Глаза сами собой закрылись…

Очнулась я на околице. Лицо вылизывал косматый пёс. Села, осторожно погладила его и, поддавшись душевному порыву, побрела к часовенке Ио. Надеюсь, тот прислушается даже к безбожнице.

Сердце гулко билось. Я как мантру повторяла: «Промахнись!».

Мысли материальны, если сильно желать, арбалет даст осечку, а лошадь вынесет из снежного плена.

Но как, чёрт побери, как они его выследили?! Не иначе, кто-то выдал.

Потянулась к кошельку, который всегда носила с собой, вытащила серебряную монетку и зажала в кулаке. Знаю, за услуги священников платят меньше, но за дукат тот охотнее передаст Ио просьбу сохранить жизнь одному почти человеку. Для такой цели денег не жалко, заодно успокою собственную совесть, которая ела поедом и не давала дышать.

Спала я в ту ночь дурно, даже вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, благо спала ближе всех к сеням.

Стояла, смотрела на звёзды, прислушивалась к ночным звукам и, кутаясь в тулуп Нильса, гадала, услышал ли бог мои молитвы.

Забылась сном только под утро.

Дриада не обманула: мне приснился Андреас. Живой, невредимый и посреди гор.

Ио заслужил свой дукат.

Глава 19. Не делай добра…

Наступила весна. Вроде бы наступила, потому что календарей в Галании не продавали, на стены не вешали, и оставалось только гадать, какое на дворе число. Я вела приблизительный отсчёт времени, ориентируясь на земное, только вот сезон решительно не совпадал со снегом за окном. Днём, вроде бы, припечёт, зазвенит капель, только пейзаж не меняется.

Быт семьи Косоглазов опостылел до тошноты. Чужие пелёнки, многочасовая готовка и стирка не привлекали, нянчиться с детьми тоже не хотелось, но Марция отчего-то считала это первейшей обязанностью потенциальной невестки. Пробовала возражать, ссылаться на работу — и натыкалась на стену непонимания.

Марция не раз откровенно порицала моё стремление уйти от очага и колыбели, вздыхала, что брат намается, нашёл негодную невесту, и корила за пренебрежение заветами Ио. Я молчала, терпела и радовалась, что не собираюсь замуж за Свена.

Работать удавалось урывками, когда якобы сбегала по ягоды. Местные откапывали их из-под снега и варили из мёрзлой брусники варенье. Вкусное, между прочим.

Узнай Марция, что бруснику мне собирали ребятишки за мелкую монетку, а сама я в это время рисую, то есть валяю дурака, подняла бы крик. Она давно уже растеряла былую предупредительность, гоняя меня по поводу и без, наверняка искренне полагая, будто делает добро. Судя по всему, это то самое пресловутое воспитание, о котором мельком упоминал Свен.

Я поневоле, ни разу не видя, уже любила Грету. Свен описал её как безалаберную особу — значит, мы бы ужились.

А ещё мне пришлось ходить на службы в часовню и вместе со всеми распевать гимны во славу жизни Ио-женщине и благоденствия Ио-мужчине.

Я с трудом пробиралась через хитросплетения слов. Галанийский всё ещё не стал родным, а гимны соревновались друг с другом в высокопарности. Приходилось просто открывать рот и мычать.

Несмотря на бытовые трудности, я умудрилась закончить проект декора дворца. За основу взяла дома эпохи Ренессанса. Оставалось надеяться, Свен не наобещал высокородной заказчице с три короба и правильно описал обстановку.

Всё случилось на сельский Праздник огненного шара.

Деревня будто преобразилась. Ещё вчера здесь текла размеренная скучная жизнь, а уже сегодня бойко стучали молотки. Весело насвистывая, плотники сколачивали помост для священника — без него не обходился ни один праздник.

Возбуждённые девушки вытаскивали из сундуков яркие ленты и нашивали их на чепцы. Марция и мне выдала пару голубых полосок.

Шить иглой из рыбьей кости оказалось тяжело, но иных у простонародья не водилось. Немного помучившись, соорудила два бантика, которыми украсила головной убор. Местные удивились, но одобрили идею. До меня ленты просто свисали, будто мишура, а тут сразу превращались в модные аксессуары. Страшно подумать, я — и законодательница моды! Осталось только заручиться поддержкой церкви, чтобы однажды не угодить на костёр.

От Марции узнала о ярмарке с различными конкурсами, танцами и музыкантами, без которых не обходится ни один Праздник огненного шара. Такой бальзам на израненную бытом душу! Иногда казалось, будто женщины в Галании рождаются только для обслуживания и воспроизводства мужского населения. Нет, это не феминизм, а личные наблюдения. Мартина мать просто ругала, а вот Люсию за тот же проступок шлёпала и запрещала оправдываться. Ужас!

— Возможно, Свен приедет, — обронила как-то в разговоре Марция.

Дело было как раз накануне шумного действа, когда торговцы и бродячие музыканты уже оккупировали трактир, а выпас заполонили кибитки. Сразу стало шумно, суетно и небезопасно. Чужаки охотно щипали женщин и воровали кошельки.

Я удивлённо уставилась на Марцию. До этого не замечала за ней экстрасенсорных способностей. Телефон не изобрели, телеграф тоже, почта в такую глухомань не добирается, если она вообще существует. Сдаётся, по городам и весям носятся обычные гонцы, иначе бы беглую меня сцапали на следующий же день.

— Э? — выдавила я из себя, надеясь услышать объяснения.

Оказалось, на Праздник огненного шара (солнца то есть) принято жениться и заключать помолвки. Якобы это дарит двойное благословение: природное и божественное, и сулит долгие годы совместной жизни. Вот и Марция надеялась, что брат приедет и свяжет себя узами брака именно в этот день.

Признаться, я испугалась и с опаской посматривала за дверь.

Как поступить, если Свен поведёт к священнику? Сбежать, вежливо отказаться? И как тогда объяснить всем ложь насчёт помолвки? Мигом камнями забьют. Тут действительно строго с нравами. Если девушка гуляет с парнем, даже не целуется, а просто проводит с ним много времени, то обязана выйти за него замуж.

Если это ловушка, не завидую Свену. Отравить ему семейную жизнь я сумею! Да, открытого неповиновения не выйдет, но мелкие пакости вредят не хуже крупных.

Подло, мерзко, но принять и смириться по заветам прабабушек? Увы, брак в моём понимании — вещь добровольная, требующая согласия обоих будущих супругов. А если тебя просто ставят перед фактом, да ещё в мире, где нет разводов… Наверное, нет, я не спрашивала, просто подозревала.

Словом, Марция сумела испортить настроение, зато его поднял Свен: маг не приехал. Даже прониклась к нему уважением: мог воспользоваться ситуацией, но не стал. А ведь я ему нужна, без меня ни денег, ни уважения.

Маг — профессия почётная, но до этого Свен в высшем обществе не вращался, теперь же заказчики — сплошь дворяне.

О деньгах и вовсе молчу. Золотые горы!

Никогда бы не подумала, что такая ценная. И ай кью не сто тридцать, и диплома MBA нет, и родители не олигархи, и талантами особыми не наделена — а тут мужик кругами ходит, жадно посматривает. Другая бы порадовалась, я же предпочла бы дружеские отношения.

Не спорю, был момент, когда бы согласилась стать женой Свена, но всё уже, прошло. В мире более-менее освоилась, постоянный доход получила и убедилась: есть на свете мужчины с иным типом мышления. Андреас. Тот, конечно, дивился моим манерам, образу мыслей, но не шлёпал, не унижал и не ставил перед фактом. И внешне он, не в обиду Свену, симпатичнее, моложе… Как он там, осуществил ли мечту?

От тревожных мыслей об Андреасе отвлёк праздник.

Проснувшись, на миг подумала, будто вернулась домой. Тишина — вещь хорошая, но иногда угнетает неподготовленного городского жителя. А тут, что ни говори, уровень шума не идёт ни в какое сравнение с бурным людским и автомобильным потоком.

Быстро поев, мы нарядились в лучшую одежду (я-то в единственную) и чинно отправились выслушивать наставления священника. Как я уже говорила, сегодня он вещал не в часовне, а с помоста.

Сухонький старенький священник обвешался сухими травами. Он держал масляную лампу и всё косился на небо: не испортит ли погода праздник? Но та оказалась милостива и радовала солнцем.

Священник вещал что-то о важности единения природы, бога и человека — понять точнее мешали скромные познания в галанийском, — а потом благословил присутствующих лампадкой.

Мы хором спели: «Славься, Ио, и не оставь нас, недостойных!» и отправились веселиться.

С удовольствием сбежав из-под опеки Марции, решила наведаться в торговые ряды и немного обновить гардероб. Зная торговцев, они наверняка привезли не только сладкие булочки. Ярмарка — лучший способ заработать, а уж если на неё свадьбы играют, то и подавно.

Нужный прилавок нашёлся. Ничего особенного, но для девушки, не умеющей шить, сойдёт. По крайней мере, смогу выстирать старое платье, а то оно уже превратилось в печальное зрелище.

Новый чепец тоже пригодится. Уже привыкла к этому головному убору, даже нашла свои плюсы: голова не мёрзнет и причёска всегда в порядке.

Расплачиваясь, краем уха услышала обрывок разговора. Одна женщина жаловалась другой, постарше, на жуткие алые пятна, слезящиеся глаза и сонливость, преследующие каждое лето, и просила помочь.

Собеседница отвечала уклончиво, намекая: бесплатно такие дела не делаются, нужно заручиться поддержкой Ио и долго-долго совершать странные обряды.

Не выдержав, вмешалась в разговор и спросила, слезятся ли глаза на покосе. Женщина кивнула, и я убедилась: у той банальная аллергия.

— Вам просто не надо самой кормить животных, а ещё держаться подальше от сена. Тогда сыпь сама пройдёт, — пообещала я, пытаясь вспомнить народные средства лечения распространённого недуга.

Женщина захлопала глазами, не зная, что ответить. Зато вторая одарила таким взглядом… Невольно стало не по себе.

Попятилась и поспешила затеряться в толпе, но взгляд пожилой селянки всё ещё сверлил спину. Мне удалось скрыться от него только среди развесёлых танцоров. Один из местных парней тут же подхватил под руку и потащил в круг. Пришлось вместе со всеми хлопать в ладоши, притоптывать ногами и подпрыгивать.

Кто бы мог подумать, тогда, в Триере, я почти угадала местные танцевальные традиции! То ли во всех мирах народные увеселения схожи, то ли интуиция сработала.

Пару раз оборачивалась, искала странную женщину в толпе, но та отстала, и я успокоилась.

Верно говорят: больше всего удовольствия приносят маленькие радости. Например, пляски после тяжёлого домашнего труда. Марция, несомненно, такого не одобрит, но плевать. Не собираюсь из-за мифического жениха стоять в сторонке и перемывать косточки соседкам!

Решив, гулять — так гулять, позволила поухаживать за собой заезжему кавалеру и даже угостить кружечкой пива. С поцелуем, правда, обманула, сбежала через кухню трактира и столкнулась нос с носом с давешней возмутительницей спокойствия пенсионного возраста. Та стояла и улыбалась, нехорошо так.

— Это ты воду мутишь? — голос у неё оказался скрипучим. — Снадобье какое-то для зубов продаёшь, без рук стираешь?

Не найдя ничего лучше, кивнула.

— Ну-ну, — губы женщины вновь расплылись в улыбке-оскале. Пары зубов не хватало, вместо них зияли дырки. — Всем своё место.

Никак не пояснив угрозы, она ушла. А я осталась, позабыв о недавнем ухажёре. Он напомнил о себе сам, прижал к стене, впился в рот влажными губами… Вывернувшись, оттолкнула парня и, подобрав юбки, вторично сбежала.

Долго не могла успокоиться, гадая, какие неприятности приготовила судьба. Вот знала бы, промолчала! Но, как говорится, мы крепки задним умом…

Задумчиво остановилась на опушке леса, гадая, куда податься. В итоге решила не прятаться и вернуться к торговым рядам. Там, посасывая леденец на палочке (абсолютно натуральный продукт, только сладкий), всё опасливо косилась через плечо, но ни незадачливый поклонник, ни старуха больше не объявлялись.

Целовальщика заметила позже. Он тайком, чтобы не заметили родные, обнимался с другой девушкой. Совет да любовь! От сердца отлегло.

По-прежнему играли музыканты, танцевали парочки, и я немного успокоилась, даже посмеялась над собственными страхами. Любая знахарка бы пообещала обрушить на мою голову все тридцать три несчастья, если бы какая-то чужестранка покушалась на её клиентуру.

А взгляд… Выразительный, не более того. Нет же, воображение нарисовало страшные картины проклятий. И это в королевстве, где ведьм ненавидят, в деревне, где часовня под боком!

Раскинь мозгами, Ира, какая богобоязненная галанийка пойдёт к ведьме? И не просто пойдёт, а заведёт беседу посреди ярмарки? Или священник настолько слеп, что проворонил зло под самым носом? Не верю. Опять-таки Свен ничего не почувствовал. Не знаю, правда, каким образом маги вычисляют ведьм, но уж точно не по доносам. Не в первый же раз Свен к сестре ездит, а та женщина не первый год тут живёт, наверняка виделись. Мирок тесный, иначе нельзя.

Выпив сбитня, немного повеселела и пристроилась слушать музыкантов. И не только с целью развлечения: слуховая практика не помешает, а баллады прекрасно заменят аудирование. Не спорю, мой словарный запас значительно возрос, его хватало на полноценный базовый уровень, но останавливаться на достигнутом я не собиралась. Хочу легко и быстро, как та же Марция, жонглировать словами, понимать не только общий смысл фраз, а и детали.

Песня оказалась на редкость занудной. Подперев подбородок ладонью, с тоской вспоминала дискотеки. Эх, с каким удовольствием бы я сейчас послушала самую непритязательную попсу! Желательно зарубежную, потому что наши исполнители отчего-то ударились в тоскливые незамысловатые исповеди о несчастной любви. Радовали только мальчики. Впрочем, они всегда радуют.

Улыбнулась, вспомнив, как Денька со мной знакомился. Умора! Я тогда возвращалась от подруги домой, грустная, погружённая в себя и свои проблемы, а тут парень: «Девушка, можно с вами познакомиться?». Разумеется, нет. А дальше пошла не банальщина, вроде: «Почему нет?». Слово за слово, я улыбнулась и дала номер телефона.

Странно, но мысль о Денисе не вызывала тоски. А ведь совсем недавно он мне снился. Я так беспокоилась, гадала, как там Денька, не окрутила ли его та ведьма, теперь вдруг стало всё равно. Нет, я тосковала, но иначе. Скорее как о друге, а не как о бойфренде.

А ведь действительно, Денис как-то выпал из мыслей. Родители — да, засыпая, нередко вызывала в памяти их лица, надеялась, живы-здоровы. Даже о Маше и нашей кошке Пусе думала, об учёбе, исключили или нет, а о Деньке нет. Сам собой напрашивался вывод: любовь прошла, завяли помидоры. Ведь если любишь, не сможешь так быстро забыть.

Пока решала, какие чувства испытываю к Денису, менестрели закончили петь, и зрители вяло захлопали. Я встрепенулась и тоже зааплодировала.

Растолкав толпу, ко мне протиснулась Марция. В одной руке она сжимала ладошку Люсии, в другой — Мартина. Малыши одинаково посасывали пальцы и любопытно таращились по сторонам. Значит, Бритт либо с отцом, либо сидела с Грегом. Предполагаю последнее: Марция не оставит малыша одного.

— Уфф, обыскалась тебя! — Сестра Свена напоминала бабу на чайнике: такая же пышная, в куче одёжек.

Отдышавшись, она попыталась всучить мне детей, пришлось соврать, будто у меня важные дела.

Нашла няньку! Все веселятся, а я за чужими детьми должна присматривать.

— Какие такие дела? — нахмурилась Марция. — Вот смотрю и гадаю, кто тебя воспитывал. Учишь, учишь, а всё никак поумнеть не желаешь. Может, Свену это по нраву, но я не такую жену ему бы хотела. Лентяйка ты, Иранэ!

Открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. Что толку, если поссорюсь с Марцией? У неё своё мировоззрение, она просто не поймёт. В конце концов, скоро я уеду, и наши пути больше никогда не пересекутся.

— Когда приезжает Свен? — я насильно растянула губы в улыбке и мысленно надела на Марцию шляпу с бубенчиками — некогда читала, будто это помогает унять гнев. Подумала и добавила к бубенчикам клоунский грим.

— Раз сегодня не приехал, то и не любит вовсе, — пробурчала Марция, попутно шлёпнув излишне любопытную Люсию. — Как только прельстила его, чем?

— Деньгами, — не выдержав, вспылила я. — Или Свен не рассказывал, сколько приносит моя «лень»? Меня сама герцогиня Сторфе ценит, а вы…

Махнула рукой и отвернулась, ругая себя за несдержанность. Теперь придётся выслушивать лекцию о безнравственном поведении, а после Марция завалит женской работой, чтобы не оставалось времени на мужскую. Ничему тебя, Ира, жизнь не учит!

Глаза Марции округлились. Она смотрела на меня так, будто увидела сошествие Ио на землю. Несколько раз порывалась открыть рот и закрывала. Наконец из горла вырвались булькающие звуки и членораздельное: «Ооо!».

Взгляд Марции изменился. Исчезла недовольная гримаса, на смену ей пришло удивление.

— Сама герцогиня Сторфе? — тихо переспросила Марция. — Разве ты не… не дочь лавочника?

Я рассмеялась. Вот уж выдумала! Или это Свен постарался? Хоть бы подавальщицей назвал — всё ближе к истине.

Пришлось разубеждать несчастную женщину, объяснять, что мои каракули — это высочайший заказ, а хитроумная машина — будущее приданое.

— Ой, не к добру, не к добру! — запричитала Марция, обхватив голову руками. — Выбрал бы братец простую девушку…

Я бы тоже не возражала, если б Свен женился на другой, но не стала озвучивать свои желания — Марцию хватит удар.

— И как мне к тебе обращаться-то теперь? — придя в себя, спросила она и, охнув, побежала отлавливать ускользнувших детей.

Мартин нашёлся под помостом. Мальчуган отыскал осколок стекла и увлечённо играл с ним, не боясь порезаться.

С трудом вытащила Мартина и, терпеливо снося громкий плач и удары маленькими кулачками, понесла к матери. Та поблагодарила и повторила вопрос насчёт обращения. Пришлось разубеждать милую женщину и признаваться, что от знакомства с герцогиней дворянкой я не стала.

Марция ушла, а я протиснулась ближе к помосту, где затянули местные частушки — шутливые песенки на злободневные темы.

Вздрогнула, ощутив лёгкое прикосновение к щеке. Обернувшись, уткнулась взглядом в большие синие глаза. Такие обычно рисуют в анимэ, только сейчас они принадлежали реальному существу — девушке. Золотистые волосы струились по плечам, игнорируя правила приличия. Ресницы безо всякой туши казались накладными и необыкновенно длинными, любая красавица от зависти повесится.

Незнакомка, одетая в зелёное платье странного кроя, такой бы подошёл эльфийкам, улыбнулась и поманила меня пальцем. Недоумевая, что ей нужно, тем не менее, отошла к стене ближайшего дома.

— Мне нужна ваша помощь, — голос златовласки звенел ручейком. Невольно вспомнилась виденная в лесу дриада. Уж не родственники ли они?

— Боюсь, вы ошиблись, — покачала головой я и твёрдо решила никуда не идти.

Златовласка улыбнулась и потянула за собой, шепча, что меня зовёт Владычица.

Заподозрив подвох, начала вырываться. Не верю я в собственную незаменимость, магией не владею, никакой ценности, кроме денежной и то сугубо для Свена Гилаха, не представляю. Вряд ли мои идеи понадобились местным феям.

Оказывается, я ошибалась.

Златовласка, несмотря на видимую хрупкость, оказалась чрезвычайно сильной. Она с лёгкостью тащила меня к лесу, убеждая, никакого зла мне не причинят. Скрывшись от людских глаз, златовласка отрастила стрекозиные крылья и поднялась в воздух. Я тут же перестала дёргаться, смирившись с любыми поворотами судьбы. Падение в подтаявший снег вряд ли выйдет мягким, поэтому лучше не вырываться.

Моя похитительница приземлилась на зелёную поляну. Посреди неё в окружении дриад и фей с кожей всех оттенков радуги, восседала на оплетённом лианами троне женщина поразительной красоты. Её взгляд гипнотизировал, а губы пылали огнём. Как и полагается богине, женщина была обнажённой, пикантные места прикрывали гигантские белые лилии. Стебли оплели кожу, казалось, даже проросли в волосах.

При виде меня женщина поднялась и приветливо улыбнулась:

— Рада приветствовать тебя, дева.

От высокопарной речи незнакомки веяло рыцарскими романами. Кстати, в них упоминалась легендарная фея Маб, главенствовавшая над сонмом крылатых невесомых созданий. Что ж, теперь увидела её воочию и, признаться, испугалась. Одно дело — дриада, другое — повелительница фей. Одно неосторожное слово — и прощай, Ира!

— До меня дошли слухи, будто ты умеешь делать зубы белее жемчуга. Некий волшебный порошок. Я хочу такой.

Помедлив, поклонилась и уточнила:

— Речь о зубном порошке?

— Я не знаю его названия, — отмахнулась королева фей. — Ты продаёшь то средство людям…

— Вам я его подарю, — быстро выпалила я и перевела дух.

Зубной порошок — это такая мелочь!

— Хорошо. Даю сроку до новой луны. За ним придут.

Новолуние у нас через четыре дня, нужно поторопиться, достать необходимые ингредиенты. А то придёт посланница от королевы Маб, а ничего не готово. Само собой, фея осерчает, а фантазия у неё, ой, богатая!

Королева Маб милостиво улыбнулась и протянула руку. Правильно истолковав её жест, поцеловала холодную кожу. Будто к мрамору прикоснулась.

Остальные феи с интересом посматривали на меня и шептались. Кажется, обсуждали, откуда среди гнилого людского племени взялась такая я.

Та же златовласка, которая принесла меня на поляну, доставила обратно на околицу. Приложив палец к губам, она взяла слово молчать о просьбе повелительницы фей, и упорхнула в лес. Даже не знаю, чего больше опасалась златовласка: того, что прознают о королеве Маб или о том, что у неё запах изо рта и жёлтые зубы.

Я возвращалась на ярмарку, невольно подпрыгивая в такт весёлой танцевальной мелодии, когда чья-то рука ухватила за горло, а вторая сунула под нос тряпицу с омерзительным дурманящим запахом.

Мир перед глазами поплыл, меня замутило.

Рванулась, сумела вырваться и даже разглядеть самодовольную улыбку старухи с ярмарки, но убежать далеко не смогла, рухнула на мягкий талый снег.

Глава 20. Архиведьма

Пробуждение выдалось тяжёлым.

Меня подташнивало, голова кружилась. Виски ломило, будто поднялось давление, или я хлебнула накануне лишнего.

Немного придя в себя, поняла, что связана. Верёвки больно впились в лодыжки и запястья. Одно хорошо — руки мне связали не за спиной. Конечно, похитители же не смотрели голливудские фильмы.

Я лежала на боку в каком-то сарае, прямо на голых досках. Похитители не удосужились подложить ни соломы, ни лапника.

Холодно. По полу гуляли сквозняки.

Привыкнув к скудному освещению — ни свечи, ни окна в сарае не оказалось, — осмотрелась. Что-то не похоже на подсобное помещение крестьянина: ни вил, ни дров, ни инструментов.

Сарай оказался почти пустым, только с потолка свисали пучки трав и гирлянды чего-то непонятного. Долго не могла понять, что это такое, а потом сообразила — сушёные змеи!

Кроме этого, у стены выстроились в ряд небольшие бочонки.

Может, двадцать первый век и сделал нас беспомощными в распознавании разного рода потусторонних сил, но атрибуты ведьмы я узнала. Не хватало только метлы, но местные колдуньи ими не пользуются.

Страх придал сил, заставил забыть о недомогании.

Немного помучавшись, села и уставилась на связанные руки.

Узел крепкий, но я его вижу, и он доступен. Это хорошо, если верить фильмам. Нужно всего лишь найти острый предмет и перерезать верёвки. Но ничего такого поблизости не оказалось.

Внутренний голос шептал: «Беги, Ира, пока не поздно!».

Прислушалась — не хотелось, чтобы беда застала врасплох, — и впилась в верёвки зубами. Оказалось, это не так легко, как кажется, а ещё противно. Но я упорно вновь и вновь вгрызалась в грязную верёвку, по волокну приближая свободу.

Наконец путы ослабли, и я, изловчившись, высвободила руки. Они затекли, пришлось растереть.

Больно-то как! Похоже, похитители не церемонились.

Стоп, кто же притащил меня сюда? Точно не та старая ведьма — теперь я не сомневалась, что она не простая знахарка, и сто раз успела пожалеть о необдуманных словах.

Отгоняя дурные мысли, наклонилась и ощупала ноги.

Пальцы слушались плохо — то ли кровоток ещё не восстановился, то ли сказывалось волнение, поэтому с первого раза не вышло даже отыскать концы верёвки.

Шум за дверью заставил замереть.

Сердце ушло в пятки.

Пошарила ладонью по полу, гадая, стоит ли заново связать руки. Если похитители увидят, что я избавилась от веревок, рассвирепеют.

Скрипнула дверь, в глаза ударил свет.

Я задержала дыхание и замерла в неудобной позе. Одной рукой сжимала верёвку, другая служила опорой.

В сарай вошли двое: та самая беззубая старая карга, накликавшая беду на мою голову, и молодая, чуть выше меня ростом…

Из горла вырвался писк.

На меня, усмехаясь, смотрела та самая шатенка, которая пудрила носик в туалете ночного клуба. Ведьма, обсыпавшая меня волшебным порошком, чтобы переместить в Галанию прямо в руки правосудия. Похитительница артефактов. Архиведьма.

Шатенка подошла и упёрла мне в грудь остриё посоха. Я смотрела на неё глазами, полными ужаса. После рассказов Андреаса ведьма казалась чуть ли не воплощением мирового зла. Но откуда у неё магический посох?

Архиведьма не дала времени на раздумья. Губы растянулись в улыбке, а кончик посоха запылал, будто свеча, озарив моё лицо и блестящие зелёные бездонные глаза, казалось, собиравшиеся выпить душу. Не удивилась бы, если б архиведьма оказалась вампиршей: именно так изображали их взгляд в фэнтези.

— Надо же, живучая!

Накрашенный безупречным алым лаком ноготь упёрся в горло, заставив откинуться назад.

От архиведьмы пахло духами — вовсе не прежним ароматом осеннего леса, а обыкновенными, земными. Кажется, я их даже знала, но никак не могла вспомнить. Выходит, беглянка прекрасно освоила блага нашей цивилизации, раз воспользовалась услугами салона красоты и парфюмерного магазина. А ещё подстриглась и сделала мелирование.

— Ты меня помнишь, детка? — Источаемый голосом мёд отравил бы любого.

Предпочла промолчать: вдруг от этого зависит моя жизнь? Лучше изображать амнезию.

— Не помнишь, значит, — задумчиво протянула архиведьма и выпрямилась, уперев посох в пол. — Вот они, люди… Но это не страшно, даже хорошо. Тебе выпала большая честь — открыть Круг.

— Брайя, — она обернулась к хранившей молчание ведьме, — накормите её. И запомни: девчонка должна дожить до новолуния.

Старуха кивнула и проскрипела:

— Всё исполню, да будет воля твоя.

Архиведьма обернулась ко мне и заверила:

— О тебе ещё напишут пару строк. Как о маленькой жертве ради великого дела.

Удар посоха — и под потолком заплясал огонёк.

— Так веселее, — пояснила архиведьма и ушла.

Её спутница немного задержалась, чтобы позлорадствовать. Она в красках описала, как тринадцать ножей вонзятся в грудь, выпуская кровь и вырывая сердце, как тело изогнётся в предсмертных муках, воззвав к не знающей границ первозданной силе.

Ведьма смаковала подробности, наслаждаясь моим ужасом, бледностью, сиплым дыханием. Когда она ушла, не осталось сомнений: нужно бежать и как можно скорее. Даже смерть лучше Круга ведьм, который, если я всё правильно поняла, впустит в Галанию зло. Нет, вовсе не демонов с рожками, не Чёрного Властелина, а силу, противостоять которой не смогут даже все Магистры вместе взятые.

Но сначала поем. Пусть героини романов бегут на голодный желудок и мучаются от язвы и гастрита, а я хочу не просто жить, а по возможности долго и в здоровом теле. Далеко убежишь, когда в животе бурчит, а ноги еле двигаются от голода?

Ждать кормёжки пришлось долго: Брайя не спешила исполнять приказ госпожи.

Я успела задремать, когда дверь сарая вновь хлопнула.

— Эй, просыпайся! — Меня грубо потрясли за плечо.

Рядом на корточках сидела незнакомая женщина с амулетом-глазом на шее. Она протягивала миску с сомнительного вида похлёбкой, но в Галании я приучилась есть, что дают. Проглотила и это.

Ведьма не уходила, наблюдая, а потом неожиданно достала нож.

Поперхнувшись, заслонилась от удара руками. Глупо, но подобный жест самозащиты раз за разом повторяют тысячи людей в тёмных переулках.

— Боишься? — рассмеялась ведьма.

Холодное остриё коснулось горла и опалило болью. По коже потекла струйка крови.

Ведьма отняла руку, и я, расплескав похлёбку на юбку, прижала ладонь к горлу.

Липкий страх обездвижил. Мысли в панике метались в голове обрывками бессвязных фраз.

Ведьма провела по ножу пальцем и облизала его. Она улыбалась; губы перепачкались в крови.

— Ты невинна?

Вопрос ошеломил. Совсем не это, по-моему, полагалось спрашивать в таких ситуациях. Убийцы вообще убивают молча, даже маньяки.

Покачала головой и, очнувшись от столбняка, попыталась встать. Теоретически даже со связанными ногами можно передвигаться, то есть прыгать. А миску использую вместо щита. Хотя бы часть ударов отразить сумею.

— Жаль! — искренне огорчилась ведьма и потеряла ко мне интерес.

Вот и не верь после этого рассказам о графине Батори! Легенды гласят, она купалась в крови девственниц, чтобы сохранить молодость и физическую привлекательность. Это же развлечение приписывали многим ведьмам и, заодно, мужчинам-некромантам. Последние убивали не ради косметологии, их манила власть. Почему-то именно девственницы наполняли алтари силой.

В любом случае, спасибо изменившимся нравам за временную отсрочку смерти.

Стоило захлопнуться двери — судя по звуку, снаружи её заперли на засов, — как я с остервенением начала терзать путы на ногах.

Горло болело, особенно, когда сглатывала, но, честно, не до него, потом погляжу, перевяжу. Сейчас же нужно выбираться, пока не явилась ещё одна садистка-любительница.

И слова архиведьмы им не указ! Сказано же — чтобы дожила до новолунья. Нет же, всеми способами пытаются убить!

Желание жить придало сил. Чувствовала себя настоящим Самсоном — Самсоном — верёвки пали смертью храбрых.

Так, полдела сделано.

Попрыгала, возвращая ногам былую подвижность.

Больно? Теперь уже привычно. Галании почти удалось превратить изнеженную цивилизацией девушку в привычную к неудобствам средневековую женщину.

Верёвки подняла — пригодятся. Хотя бы для того, чтобы спуститься на землю.

Сдеру в кровь ладони? Возможно, но лучше так, чем попасть на алтарь к ведьмам. Узнать бы, что они замышляют и откуда у архиведьмы волшебный посох?

Невольно вспомнились обстоятельства смерти Андреаса. Там тоже фигурировала некая чародейка с посохом. Я ещё тогда предположила, что на скале стояла архиведьма, но Андреас только рассмеялся в ответ. Он, безусловно, больше знает о магии, но меня учили мыслить логически, да и не слишком ли много совпадений?

Жаль, в своё время не донимала Свена вопросами о ведьмах, тогда бы точно знала, умеют ли они колдовать, как он. Кто бы мог подумать, что это важно!

По идее, ведьмы используют силы природы, а маги — свои собственные и разные артефакты. Если верить книгам, чародеи намного сильнее, но только поодиночке.

И нигде, решительно нигде мне не встречалась ведьма с магическим посохом. Для него требуются иные способности, иные знания… Хотя, по чему я сужу — по книгам-фэнтези! Сколько раз они меня уже в Галании подвели?

Первым делом подкралась к двери и прислушалась. Затем осторожно толкнула — не поддалась. Что ж, значит, действительно лязгнул засов.

Ничего, сарай не темница, выход найдётся.

Обшарила стены, запрокинула голову и, кажется, нашла.

Бочонки пошли в дело — из них получилась шаткая лестница.

Подтянувшись, кое-как оседлала толстую балку и задумалась: что дальше? Танцами я, конечно, занималась, но тут нужен эквилибрист.

Вон оно, узкое слуховое оконце, заслонённое старой подушкой. До него и крытого участка потолка пустота и та самая балка. Но другого выхода нет, попробую. Вот и верёвки пригодятся.

Я старалась не смотреть вниз, только перед собой. Ноги подрагивали, приходилось часто останавливаться и успокаивать себя. Высота небольшая, но если не удержусь, рискую сломать руку. Или ногу. А то и позвоночник.

Вспомнилось, как летом перебиралась через реку по полусгнившему мосту. Это ободрило, придало сил и, представив, что балка — это поребрик, довольно быстро преодолела остаток пути.

От подушки несло сыростью и гнилью. А ещё она собрала столько пыли, что невольно расчихалась. Хорошо, не ночью в стан врага пробралась, а то бы перебудила всех.

Брезгливо отбросив подушку в сторону (аккуратно, чтобы не шмякнулась на пол), занялась окном. Ага, выставить его несложно, недаром затыкали: треснул бычий пузырь, сквозило из него знатно.

Немного повозившись, добилась своей цели.

На грязь уже не обращала внимания, и так вся перемазалась. Волновало меня иное: как спуститься вниз и не поджидают ли внизу сторожа?

Связала концы верёвок и оглядела стену: где бы закрепить? Вроде крюк подходящий имеется. Отлично! Но это только треть дела.

Осторожно выглянула из окна, осмотрелась.

Вокруг деревья, людей не видно. В лесу мы, что ли? С другой стороны, где ещё ведьмам прятаться, особенно при горячей любви инквизиции?

Людей нет. Хорошо. Что ж, попытаю счастья в альпинизме и простите, ладони!

Прочно закрепив составную верёвку и несколько раз проверив узлы на прочность, выбросила её в окно и, помолившись женской ипостаси Ио, повернулась к лесу задом, к сараю передом.

То ли меня в Галании хорошо кормили, то ли слуховые окошки не рассчитаны на людей, но я с трудом пролезла и едва не застряла. К счастью, сработала аксиома: «Пролезет зад, пролезет голова».

А дальше началось самое сложное…

Жалко, нельзя выть и материться — очень хотелось.

Никогда не думала, что спускаться вниз по верёвке безумно тяжело и больно. А герои в фильмах делают всё так легко! Может, у них толстые перчатки на руках? Мне же пришлось несладко.

И рукавицы потеряла, когда ведьма местным аналогом хлороформа травила…

Ладони горели и кровоточили.

Наконец, земля. Не чаяла до неё добраться!

Плюнула на ладони, скривилась и растёрла слюну по коже. Она обезболивает и обеззараживает. Но ничего, спускалась не с третьего этажа, поэтому царапины неглубокие.

Огляделась, прислушалась и рванула к лесу. Там, конечно, дикие звери, разная нечисть, но зато нет безумных ведьм с посохами и ножами. Опять-таки есть шанс наткнуться на людей, попросить помощи.

Эх, со Свеном бы связаться… Ведьмы — его профиль. Я не кровожадная, но с удовольствием бы под его меч пару голов подставила.

Жаль, в Галании нет интернета… Да какого интернета, тут с обычной почтой-то проблемы. Ума не приложу, как при такой организации связи королевство не распалось на мелкие феоды. Центру же нужно контролировать дела на местах, а с проверками не наездишься. Или у короля везде шпионы? Те же священники. В Средние века они активно помогали властям, даже тайну исповеди раскрывали. Это если верить учебникам, а как в действительности, понятия не имею и знать не хочу.

Размышления — размышлениями, но я, подобрав юбки, скакала через бурелом и подтаявшие сугробы. Этот забег давался легче, чем предыдущий, от разбойников, но прибавилась новая проблема — грязь. Она, как известно, скользкая. Результат не заставил себя ждать — проехалась лицом по земле. Хорошо, лоб не расшибла.

Оглядела себя и подумала: может, совсем в грязи извозиться, тогда за нечисть сойду. Но пожалела волосы: отмывать их — морока.

Я бежала и бежала. Умом понимала, надо бы сориентироваться на местности, только что толку? Где деревня Марции, представляла смутно, где сама нахожусь, вообще без понятия. Вот если бы интересовалась в своё время картой галанийского неба, дождалась бы ночи и… Но если бы да кабы, да во рту росли грибы… Поэтому план-минимум — сбежать от ведьм. План-максимум — выйти к человеческому жилью.

Лес густел и темнел.

Я постепенно замедляла шаг, напряжённо поглядывая по сторонам. Везде мерещились волки и медведи.

Остановилась, чтобы отдышаться и принять решение, куда идти. Нельзя бездумно бежать, нужно выбрать направление.

Тяжело плюхнулась на первый попавшийся пенёк, сняла обувь и растёрла ступни.

Следы от верёвок краснели на руках и ногах. Ничего, потом пройдут.

Ладони тоже уже не кровоточили, хотя касаться их по-прежнему было больно.

Зябко поёжившись, поправила сбившийся чепец и набросила капюшон на голову. Пальцы поджала и спрятала под накидкой. Ладно, одета я тепло, не замёрзну. Поесть поела, а без еды человек живёт целый месяц… Теоретически. Практически неделю точно продержусь, а за это время уж точно выберусь к человеческому жилью. Должна выбраться.

Странный звук заставил вздрогнуть и обернуться.

Передо мной парило зелёная фея, такая крошечная, невесомая. Каким ветром её занесло сюда?

В голове щёлкнуло: королева Маб! Она поручила мне заказ и наверняка хочет, чтобы я исполнила его в срок. Если так, то королева фей вытащит меня отсюда.

— Привет! — я тепло улыбнулась крылатой прелестнице. — Меня зовут Иранэ.

Фея скорчила гримасу и осыпала пыльцой. Я мужественно стерпела, продолжая источать дружелюбие.

— Могу я попросить вас об одной услуге?

Фея вновь скривилась и тоненьким голоском, с вызовом спросила:

— А почему я должна тебе помогать?

— Потому что со мной говорила ваша королева.

Моё заявление произвело должное действие. Крылатая гордячка пискнула от удивления и сделала пару кругов вокруг меня, видимо, чтобы лучше рассмотреть.

— Не верю, — наконец выдала фея.

— Так проверь, — пожала плечами.

Фея задумалась и милостиво разрешила озвучить просьбу. Правда, тут же добавила, что не обязуется её исполнить.

— Передай, пожалуйста, вашей королеве, я не смогу порадовать её зубным порошком. И, если не затруднит, найди Свена Гилаха из Нурбока и расскажи, где меня встретила. Только поторопись, пожалуйста, пока ведьмы не спохватились. Они какой-то Круг хотят открыть.

Фея подлетела к лицу и уставилась в глаза. Крылышки трепетали так часто, что закружилась голова. Пришлось отвернуться.

— Так это тебя ищут ведьмы?

Меня уже хватились. Плохо. С другой стороны, на что я надеялась? Прошло несколько часов, кто-нибудь да увидел конец свисающей верёвки или заглянул в сарай, чтобы проверить пленницу.

Кивнула, ожидая реакции феи. Та заметно подобрела, утратила высокомерие и выразила готовность помочь. Значит, феи и ведьмы не дружат. Замечательно, защитники мне не помешают.

Попричитав на тему дисбаланса в природе, фея приказала следовать за ней. Не видя причин возражать, покорно поплелась следом. Только сейчас поняла, насколько устала. А ведь я успела передохнуть…

Фея пела, отгоняя зверей. Её голос волшебным образом преобразился, утратив писклявость. Так, наверное, пели легендарные сирены. Хотелось дать фее в руки лютню. Не знаю почему, вот такая навязчивая идея. Не иначе, фильмов пересмотрела.

Страх постепенно отступал, на душе стало так светло, радостно… И тут в эту душу плюнули.

— Вот она! Держи её, хватай! — раздался зычный крик.

Кто-то засвистел, и дремавший до той поры ветер пробудился, стремительно набирая силу. Фея смело пыталась противостоять ему, но её сдувало. Хорошо, не убило.

Бережно подхватила фею в ладони и, борясь с ураганом, попыталась отыскать хоть какое-то укрытие. Как же, позволили мне!

Ведьма раскачивалась на дереве, будто на качелях, и, как заправский хулиган, свистела. Соловей-Разбойник в юбке! Где ж добрая бабка, которая зубы ей выбьет?

— Отпусти! — потребовала фея.

Подчинилась, мысленно похоронив бедняжку. Если меня сбивало с ног, что ж с ней станется?

Разгневанная фея оказалась живучей. Она засветилась, будто лампочка, выросла в размерах до кошки и, ткнув пальчиком в ведьму, крикнула: «Убирайся!».

Рыжая, как и положено чародейке, свистунья лишь рассмеялась в ответ.

Оскорблённая в лучших чувствах фея вскинула руки — и ветер стих.

Нет, почему нельзя было сделать этого раньше?!

Сложив ладони вместе, фея направила их на ведьму. Они засветились, запылали ровным белым светом так, что стало больно смотреть.

Затаив дыхание, ждала развязки противостояния. Она оказалась неожиданной и печальной.

— Не путайся под ногами, мелочь!

Яркая голубая вспышка пронзила лес и попала в фею.

Крылья безжизненно поникли, и обуглившееся создание палым листом спланировало на землю.

Мёртвая фея стала прозрачной, будто подложка изображения. С каждым мгновением она таяла и таяла, пока совсем не исчезла, оставив после себя лужицу воды и блестящие крылышки.

Беззвучно заплакав, опустилась на колени рядом с останками феи и аккуратно коснулась крыльев. Они оказались гладкими и холодными.

— Пошли! — появившаяся невесть откуда архиведьма рывком вздёрнула меня на ноги и отвесила пощёчину. — Ты и так доставила слишком много хлопот, иномирная дрянь. Ничего, больше не сбежишь.

Руки и ноги стали ватными, я утратила возможность повелевать ими.

Взмах посохом — и я поплыла по воздуху, словно верёвкой привязанная к архиведьме. Та отправилась на охоту не пешком, а верхом на вороном коне и с пышной свитой. Все, кроме неё, пешие, но увешанные разными блестяшками.

Десять пар глаз буравили меня недобрым взглядом, десять ведьм и архиведьма одиннадцатая. Не хватало двоих — и полный Круг в сборе. Ничего, скоро увижу всех, недолго осталось. И надежды на спасение нет…

Впрочем, я оптимистка и не умру до тех пор, пока не убьют.

Глава 21. Ведьмин Круг

На этот раз меня связали крепче и бросили в подвал. Для надёжности засунули в рот кляп.

Заклинание, наложенное архиведьмой, спало через несколько часов. А вместе с этим пришла боль — верёвки впивались в кожу. Я пробовала ослабить, они никак не поддавались, не сдвинулись ни на йоту. Зато кляп я сумела выплюнуть и ещё долго не могла отделаться от мерзкого привкуса во рту.

Вокруг кромешная темень, но даже к ней глаза привыкают, начинаешь различать контуры предметов. Вот и я уже видела стены и мешки — больше ничего, кажется, в подвале не было. Кроме мышей. Эти вездесущие создания доставили немало хлопот. Отогнать их не могла, приходилось визжать и извиваться как змея. Сначала грызуны пугались, а потом привыкли, начали бегать по мне, щекотать коготками.

Стараясь оставаться оптимисткой, искала плюсы. Пока нашлось всего три: мыши — не крысы, меня не избили и не убили. К сожалению, ничем больше порадовать себя не могла. Ведьмы не приносили еду, вообще не заглядывали, и я потеряла счёт времени.

Под ложечкой сосало, во рту пересохло.

Наверняка в мешках что-то съестное, иначе откуда в подвале мыши? Но, к сожалению, до еды мне не добраться.

Зато появилось много свободного времени для мыслей.

Я прокручивала в голове историю Андреаса, припоминала детали и старалась понять, кто его пытался убить. Подсознание упорно называло главной злодейкой архиведьму. У неё посох и серьёзные намерения в отношении Галании. Наверняка в местные правительницы метит.

Как там Андреас? Надеюсь, лучше, чем я. Хоть кому-то в этом мире должно повезти.

Невольно улыбнулась, вспомнив бородку-плевок Андреаса. Испанская она, называется эспаньолка! Когда-то считалась модной, вот и щеголяли франты таким сомнительным украшением.

В Галании я эспаньолок не встречала. Интересно, это воспоминание о прежней жизни? В любом случае, лучше сбрить.

Зато волосы у Андреаса как у барда. И вьются. Сколько себя помню, мечтала о кудрявых волосах. Чего только ни делала! А локоны упорно развивались, не обращая внимания на щипцы, муссы, пенки и лаки. У Андреаса же… Невольно вспоминались картины Ван Дейка, изображавшие английских аристократов семнадцатого века. Тогда среди мужчин модно было отращивать волосы.

Галанийцы тоже любили растительность: и на голове, и на лице. Разумеется, низшие слои общества стриглись, частенько «под горшок», а то и ещё короче, а вот высшие, молодёжь в основном, отращивали волосы до плеч.

Бороды носили и те, и другие, но некоторые предпочитали гладкие подбородки. Цирюльники не маялись без работы. Интересно, они и зубы дерут, как в нашем Средневековье?

Вот такие мысли лезли в голову, пока лежала на полу и терпела дерзкие вылазки мышей. Иногда казалось, будто сошла с ума. Её тут убивать собираются, на алтарь положат, а она о бородах и волосах рассуждает! С другой стороны, что ещё делать? Не выть же! Оплакать свою горькую участь всегда успею.

Раздумывала и над собственным попаданием. Случайно или нет выбрала меня архиведьма? Что она делала в нашем мире, что притащила оттуда? Вдруг оружие, нанотехнологии или спецназ.

Нервно хихикнула, представив мужиков в камуфляже, бегающих с гранатомётами по галанийским лесам. Точно, схожу с ума, наркотиков нанюхалась.

Постаравшись стать серьёзной, воскресила в памяти первую встречу с архиведьмой. Она стояла у зеркала, на плече — холщовая сумочка. Чёрт, не красоту надо было наводить, а за архиведьмой следить! Не замерла же она истуканом, что-то да делала?

Напряглась, припоминая детали.

Духи с запахом осени, похожий на мой костюм, цвет волос, туфли с пряжками на невысоком толстом каблучке… Стоп, Ира, она уже жила в нашем мире или воспользовалась иллюзией. Почему? Не носят в Галании такую обувь, ничего похожего. И волосы архиведьма подкрасила — у меня другой оттенок.

Косметикой тоже наверняка пользовалась, потому что виновница моих злоключений ничем не отличалась от других ряженых. И костюмчик пошила не из здешней натуральной ткани, а из синтетики.

Какой итог моих бредовых размышлений? Архиведьма пробыла минимум пару дней в России, а я — не случайная жертва. Слишком много совпадений. За мной следили, чтобы разыграть всё как по нотам. А я в это время училась, ходила в кино, покупала продукты в магазине…

Миф о невезении рухнул как карточный домик. Одного по-прежнему не понимала: почему именно я? Никаких талантов, кроме отдалённого внешнего сходства с архиведьмой, не замечала, разве что фэнтези увлекалась. Но ведь это бред, какой-то Большой Брат из книжных страниц!

Отбросив фантазии и личность похитительницы, попыталась мыслить логически.

Как можно найти подходящего человека? Через социальные сети. Ну да, я выкладывала фотографии в маскарадных костюмах в открытый доступ, на сборы ролевиков пару раз ездила, однажды даже на фантастический конвент. Я тогда на втором курсе училась, пробовала свои силы в писательстве, но, послушав умных людей, поняла: лучше тебе, Ира, рисовать, больше толку выйдет.

Что же это выходит, архиведьма умеет пользоваться интернетом? Слабо верится. А вот наличие у неё сообщника всё проясняет. Это наш современник, увлекающийся эзотерикой. В лучшем случае. В худшем — очередная ведьма и маг, обосновавшийся в тёплом, безопасном местечке вдали от костров инквизиции.

Наш мир, если разобраться, — отличное прибежище для разных волшебников. Интерес к магии велик, законом она не запрещена, территория огромная, возможности тоже. Только, к счастью, открыть Врата не каждому под силу. Но кто-то ведь сумел и приютил сбежавшую архиведьму.

Жаль, нельзя связаться с Россией, узнать, не случилось ли в родном городе чего-то необычного.

На время забыв о сообщнике архиведьмы (я посчитала его существование доказанным), вернулась к артефакту, который она украла. Если у Андреаса «Глаз дракона», то что у архиведьмы? Пропало это недавно, по всему королевству искали, а похитительницу ожидала смертная казнь.

Информации категорически не хватало, пришлось смириться, что и тут передо мной забрезжил тупик.

Был бы рядом Андреас, он бы мигом разгадал загадку! Рыжий и среди аристократов вертелся, и королевскую сокровищницу видел, и вообще умный.

Вздохнула и перевернулась на другой бок, спугнув мышь. Странно, но я уже не боялась грызунов. Сработало правило: если не можешь ничего изменить, просто расслабься и плыви по течению.

Я и плыла, потому что деваться некуда. Нет, конечно, можно кричать, но кто услышит? Те же ведьмы — обычных людей, как убедилась, вокруг нет. И где я нахожусь, в какой части страны, неизвестно. Оставалось надеяться на жажду наживы Свена. В прошлый раз он примчался, отыскал неведомо где и довольно быстро. Правда, тогда меня бросили в тюрьму, откуда я благополучно сбежала при помощи брауни. А теперь… Пока Марция найдёт, с кем послать весточку, пока гонец доедет… И фея тоже мертва, не получится через королеву Маб передать. Она, конечно, никакая не Маб, но удобнее называть подобных существ земными именами.

Грусть навалилась бетонной плитой и раздавила мой хрупкий оптимизм. Сначала просто уголки губ поползли вниз, потом потекли слёзы.

Я оплакивала свою горемычную судьбу, находила кучу «если бы», которые кардинальным образом изменили бы жизнь. Но что уж там, время не плёнка, обратно не отмотаешь. И не компьютерная программа, где все проблемы решаются нажатием клавиш ctrl + z.

Засосало под ложечкой, конечности онемели. Тело то и дело скручивало судорогой. Оказалось, это намного больнее, нежели впившиеся в кожу верёвки.

Стараясь не думать о последствиях — вплоть до ампутации рук и ног, — попыталась перенастроить мышление на позитив. Увы, по-прежнему хотелось только плакать.

Такой, зарёванной, меня и застала девочка, которая без лишних слов влила в рот суп, осветила каждый угол, будто проверяя, не прорыла ли я потайной ход, и ушла.

Уставшая, измотанная слезами, наконец, заснула.

Дальше время бежало по кругу: темнота, тягостные мысли, надежда на спасение, одиночество. Только супа не было, не приходила девочка.

Не знаю, сколько прошло времени, когда лаз в подвал распахнулся, и на пол упала яркая полоса света.

С непривычки я зажмурилась, а потом, робко открыв глаза, часто-часто заморгала.

Вниз спустились трое. Двоих я помнила, третью ведьму видела впервые. Она держала факелы и осталась стоять у лестницы, остальные же двинулись ко мне, подхватили под мышки и потащили.

— Всё, отмучилась! — обнадёжила правая конвоирша

— Накормите хотя бы, — слабо прошептала я. Отвыкла говорить, и язык еле ворочался. Сглотнула вязкую слюну и поняла, что душу бы продала за стакан воды.

— Накормим, накормим, милая, и переоденем.

Ясно, значит, сегодня Круг. Быстро же пролетело время!

Меня втащили наверх, в светёлку, и водрузили на табурет.

Виденная уже ранее девочка с распущенными, будто у русалки, волосами сноровисто накрыла на стол. На угощение не поскупились, стол ломился.

— Можно руки?.. — ни на что не надеясь, попросила я.

— Конечно, милая! — пропела рыжая ведьма и потянулась за ножом.

Нет, не зарезала, освободила от пут.

Не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, сидела и постанывала. Ведьмы же стояли и ухмылялись. Девочка тоже. Подросток лет тринадцати — а глаза уже злые.

— Ешь! — поторопила рыжая и пододвинула тарелку ближе.

Честно попробовала брать пищу сама и не смогла: пальцы не гнулись. Пришлось ведьме меня кормить. Она отламывала мелкие куски хлеба, мазала их маслом и засовывала мне в рот. Затем отрезала кусочек курочки и отправляла туда же. Закусывать птицу приходилось бобами — никакой картошки или риса галанийцы не ведали и не выращивали. Видела в лавках что-то вроде кукурузной муки, горох, чечевицу и гречу. Странный набор, но ведь и мир не земной, иной.

Еда оказалась вкусной. Жадно глотала всё и доигралась. Нельзя много есть после голода!

Резь в желудке быстро охладила аппетит. Скорчилась и едва не рассталась со всем съеденным. Помог травяной отвар, который против воли влила в рот ведьма. Видимо, дорожила своей стряпнёй.

После меня напоили морсом и потащили к печи, мыть и переодевать.

Странно это, почему нельзя просто так убить? Хотя ведьмы все тоже нарядные, в вышитых рубахах, серебряных браслетах с треугольниками, венках из засохших цветов и босые. На шеях — янтарные бусы и подвески с разными камнями. На левой руке — по кольцу с тёмным камнем.

Меня обрядили в белёную холщовую рубашку, подпоясали ярким пояском и повесили на шею шнурок с серебряным подвесом в виде женского символа, заключённого между двух полумесяцев.

Волосы расчесали и заплели в косы.

— Готово! — довольно улыбнулась рыжая ведьма. — Теперь не стыдно Верховной жрице показать.

А это ещё кому? Оказалось — архиведьме.

Она вошла в дом вся в белом, в летящем платье и янтарной диадеме. Окинула меня взглядом и кивнула.

— Скоро время Круга, — сказала она, — поторопимся.

Ведьмы засуетились, быстро убрали разбросанные по полу вещи — мне подошла далеко не первая одёжка, и вытолкали меня за дверь. Без верхней одежды. А на дворе, на минуточку, март месяц.

Снег опалил босые ноги.

Я вскрикнула и поджала пальцы.

Ведьмы же легко, будто по травке, шлёпали по снегу. Закалённые, привычные, а я-то попаданка, что с меня возьмёшь?

Холодно — это не то слово! Ночи морозные, а эта выдалась ясной.

Новолуние, одни звёзды на небосклоне… А я-то полагала, будто тёмные ритуалы творятся в полнолуние. Оказывается, суеверия безбожно устарели. Если выживу, обязательно расскажу эзотерикам. Угу, если вдобавок выберусь домой, в Галании-то все в курсе, одна я необразованная.

Устав ждать, пока я сделаю шаг, одна из ведьм подтолкнула меня в спину.

Не удержав равновесия, упала носом в снег.

Рубашка мгновенно намокла, зубы застучали, а отступившая было боль в конечностях вернулась.

Рыжеволосая ведьма подхватила за шкирку и куда-то потащила. Я брыкалась, сопротивлялась, но, сейчас, ослабев, стала не сильнее ребёнка.

Ноги скользили по снегу. Он по-прежнему обжигал, как и лёгкое прикосновение морозца.

Скорей бы убили! Лучше так, чем мучиться.

Так, соберись, тряпка! Тебя на убой ведут, а ты смирилась. Овца, самая настоящая овца!

Усилием воли заставила себя упереться ногами и застопорить движение.

Оказалось, если долго стоять на снегу, то уже не холодно и не больно. Привыкаешь, наверное.

Не ожидавшая такого отпора ведьма: она решила, будто я выдохлась, от неожиданности отпустила мой воротник. Я тут же ринулась бежать, но, не сделав и пары шагов, рухнула на снег. Проклятое кровообращение!

— Ишь, какая прыткая! — прошипела ведьма, рывком подняв меня на ноги.

Мельком разглядела бархатную подвязку на ноге мучительницы. Дорогую, с вышивкой и серебряными цепочками, тянувшимися к поясу. Как выяснилось немного позднее, точно такую же носили остальные ведьмы.

Теперь меня конвоировали двое. Я шла сама, с тоской оглядываясь на деревушку. Теперь и подвал казался райским местом.

Мы всё дальше и дальше удалялись от жилья, шли вдоль кромки леса, а потом нырнули под заснеженные кроны деревьев.

Вспыхнули факелы, распугав ночных обитателей.

Пламя плясало на лицах ведьм, отражалось в моём белом одеянии, делая его практически прозрачным. Со стороны — красиво, в реальности — страшно.

Архиведьма шла впереди, прокладывая дорогу к Кругу. Она не взяла посох — значит, тот мог помешать обряду.

Впереди забрезжил просвет, и мы вышли к подножью холма.

Начался долгий путь наверх, к плоской вершине.

Ведьмы тихо затянули заунывную песню, от которой на душе стало ещё тошнее.

Отыскав глазами девочку, решила воззвать к её сердцу. Наивная, я полагала, будто оно у неё есть!

Девочка одарила меня холодным взглядом и отвернулась. Маленькая, она уже с рождения была ведьмой, продавшей душу Глою — тут галанийцы не оригинальны. У нас — Дьявол, у них — Верховный демон.

Моё ухо что-то защекотало. Обернувшись, увидела чуть заметную святящуюся точку. Она спланировала ко мне на плечо и обернулась крошечной девушкой. Фея! Но ведьмы убьют её, как убили ту, прежнюю.

— Тсс! — фея приложила палец к губам. — Не бойся, ты попадёшь к нам.

Обещание счастливой загробной жизни не обрадовало, и я шёпотом попросила помочь.

— Я всего лишь Глашатая, — ответила фея, — прихожу к душам по просьбе Ио.

Видимо, не зря молилась местному богу, раз он проявил столько внимания у обычной девушке. Или попаданкам везде у нас почёт?

— То есть феи — это Глашатаи Ио? — уточнила я.

Крылатая миниатюрная девушка рассмеялась и покачала головой. Прищёлкнула пальцами и обернулась птичкой.

— Видишь, я могу быть кем угодно, — улыбнулась она. — Они, — Глашатая обвела рукой ведьм, — меня не видят, потому что не верят в Ио. И ни я, ни мои собратья не придут за ними. Их души черны, им уготована другая участь.

Значит, по местным меркам я праведница. Слабое утешение, но хоть что-то. Буду сидеть на облаке, свесив ножки вниз…

— До встречи! — пропело небесное создание и исчезло, оставив после себя лёгкое золотистое сияние.

Между тем мы добрались до вершины холма, и я увидела Круг — тринадцать напоминавших менгиры[3] камней, каждый — в четверть человеческого роста. Вокруг них — абсолютно ровное и голое пространство.

В центре круга — плоский камень, припорошенный снегом, сразу и не различишь. Мой камень.

Всё это напоминало Стоунхендж. Невольно закралось сомнение, не использовали ли его кельты не для астрономических целей?

Но как, как Круг до сих пор не нашли, не понимаю?! Это же легко, со всех точек должно быть видно… Или место настолько глухое, что не забредают даже охотники?

— Нравится? — архиведьма подошла ко мне и рассмеялась. Так смеялась бы мачеха Белоснежки.

— Внушительно, — переминаясь с ноги на ногу, пробормотала я. Обхватив себя руками, мёрзла на ветродуе. Внизу, определённо, теплее. Зато окоченевшие конечности, вроде бы, вернули былую подвижность.

— Это самый мощный круг во всей Галании, — похвасталась архиведьма. — Но они все взаимосвязаны, милая. Сегодня ты собой напитаешь силой всех наших сестёр.

— Странно, это ещё не снесли, — я покосилась на Круг.

Надо тянуть время и надеяться на счастливую звезду. Пусть Ио ждёт меня с распростёртыми объятиями, но я не тороплюсь на небо.

— Даже не надейся! — пропела архиведьма и сделала приглашающий жест. — Ну же, иди. Ты совершаешь большое дело.

Значит, Круг маскируют. Раз так, то шансы вычислить его, не сняв чар, равны нулю.

Всхлипнула, впервые осознав, что умру. До этого в душе теплилась надежда, а теперь её огонёк погас. Я стояла и плакала в окружении тринадцати безучастных ведьм. Не выдержав, опустилась на снег.

Нет, так нельзя, я не хочу! У меня ещё столько дел в этой жизни! И дворец принцессы, или кто там она, и новая линия белья, и покупка собственного дома, и деликатный отказ Свену с просьбой остаться друзьями, и Андреас… Он вернёт себе прежнюю сущность, а я не узнаю.

— Хватит рыдать! — Из мира грёз и несбывшихся ожиданий меня вывел тычок под рёбра.

Он же придал сил.

Укусив ближайшую ведьму, ринулась к главной мучительнице, чтобы задушить её собственным ожерельем. Если не сбегу, то хоть умру с честью, отомстив врагу.

Увы, задумка не удалась, а жаль! Зато на память обо мне у архиведьмы осталась красная полоса на шее.

Шипя, Верховная жрица собирала разлетевшиеся бусины, а её подручные, заломив руки за спину, тащили меня к центральному камню.

В бессильной ярости выкрикивала проклятия и матерные слова. В ответ слышала то же от ведьм.

Самая младшая из Круга очистила камень и воткнула факелы по каждой из сторон света.

— Ложись, — приказала архиведьма. — Твоя участь предрешена.

Я не подчинилась, в результате на теле прибавилось синяков, а меня распяли без помощи верёвок. Как, сама не поняла. Только что могла шевелиться, а через мгновение уже нет. А всё из-за очередного порошка, которым под бормотание архиведьмы осыпали меня её подручные.

Все, кроме Верховной жрицы, заняли свои места — взобрались на камни, взялись за руки и начали раскачиваться.

— Крови не будет, — наклонившись к самому уху, прошептала архиведьма, и картинным жестом поправила задравшийся подол моей рубашки. — Ты откроешь Круг, а я замкну его.

Усмехнувшись, она повернулась ко мне спиной и нарочито медленно направилась к единственному свободному камню.

Оставалось только гадать, как именно предстояло умереть. Воображение, подогретое намёками ведьм, рисовало картинку «разнесло Иру по городам и весям».

Верховная жрица грациозно взобралась на камень и замкнула хоровод.

Ведьмы запрокинули головы и вознесли благодарность новорожденной луне, затем затянули какую-то песню, покачиваясь в такт словам.

Тем всё убыстрялся и убыстрялся, голоса звучали всё звонче. Солировала архиведьма, раз за разом исполняя куплет. Она же первая подпрыгнула, приведя в движение живую волну.

Ведьмы легко перескакивали с камня на камень, не размыкая рук и не переставая петь. Они сделали три полных оборота против часовой стрелки, а потом столько же по часовой и застыли.

Камень подо мной ощутимо нагрелся.

Я заёрзала, но смогла лишь прогнуться в пояснице.

Так и есть, камень не только нагрелся, но и завибрировал, засветился. Плохо дело, потекли мои последние минуты в этой жизни, а вот будет ли другая, науке неизвестно.

По идее, самое время проклясть мучителей, что я и сделала. Неумело, запинаясь, но всё-таки обещала им смерть на костре в течение года.

Услышал ли кто-нибудь тихий злобный писк, или я просто сотрясала воздух? Ладно, у богов точно есть уши, и Ио, раз уж решил прибрать к себе мою душу, исполнит пожелание. Ох, надеюсь!

Архиведьма затянула арию и простёрла руки к камню-жертвеннику.

Меня подняло вверх мощным потоком воздуха.

Камень затрещал. Его пронзили лучи света. Стремительно набирая мощь, они поднимались всё выше и выше…

Падение вышло жёстким. Ударившись, я ненадолго потеряла сознание, а когда очнулась, поняла, что нахожусь в движении.

Истошно визжали ведьмы. Пахло палёным.

Что-то поминутно взрывалось, болью отзываясь в ушах. Так недолго и оглохнуть!

Перед глазами всё плыло: искажённое ненавистью лицо архиведьмы, менгиры, окровавленное тело на снегу, расколовшийся надвое жертвенный камень…

Голова билась о тёплую куртку. Она пахла хвоёй и ещё чем-то знакомым, но никак не могла вспомнить, чем или кем.

— Потерпи! — шепнул Андреас, стремительно перепрыгивая из сугроба в сугроб и уворачиваясь от сошедшей с ума природы, которая пыталась то зацепить корнем, то оглушить булыжником. — Скоро всё кончится, я сильнее.

Всё, что могла — это тихо пискнуть от радости. А после… После я вновь потеряла сознание. Видимо, как и полагалось благородным девицам в руках спасителя. Но мне позволительно — столько всего за четыре дня свалилось, ни одна принцесса не выдержит.

Андреас не бросит, Андреас вытащит из этого ада…

Глава 22. Глаз дракона

Я лежала на чём-то мягком. Кажется, обморок перешёл в сон, потому что пробыть столько времени без сознания невозможно. Потеряла я его ночью, а теперь уже утро.

Заворочалась и поняла, тёплое и мягкое — это плечо Андреаса.

Наши глаза встретились, и он прошептал: «Доброе утро».

Никогда не считала себя излишне застенчивой, хотя избытком противоположного качества тоже не страдала, но смутилась и снова закрыла глаза. Банально не знала, как себя вести, что ответить.

Андреас рассмеялся и аккуратно переложил меня на плащ. Он ещё хранил тепло его тела. Ну, и запах — своеобразный с точки зрения горожанина двадцать первого века. Меня подобное не смущало, а травы давно заменили Kenzo.

— Тебе несказанно повезло. Ещё чуть-чуть и было бы поздно.

Приоткрыв глаза, увидела, что Андреас разжигает костёр. Воспользовавшись тем, что он не видит, пригладила волосы и одёрнула рубашку. За время сна она задралась и оголила несколько больше, чем следовало.

Я не замёрзла, значит, всю ночь согревал Андреас — либо собой, либо магией. И то, и то приятно.

Улыбнувшись, потянулась и вспомнила о ведьмах. Как Андреасу удалось уйти от них, как он вообще меня нашёл? Вскочив на ноги, поспешила задать столь волновавшие меня вопросы и получила уклончивый ответ: «Всему своё время».

Андреас кашеварил. По всему видно, торопился, потому что, пробуя полученное варево, обжигал губы и язык. Я слушала тихие ругательства и улыбалась: сам виноват, нечего огонь винить.

Есть пришлось так же быстро, как Андреас готовил. От меня не укрылось его беспокойство, то, как он нервно вздрагивал и косился на кромку леса.

Ночь мы провели в чистом поле, под одиноким кустом.

Чащобы остались слева — синяя полоса на горизонте. Где-то там затаился, ожидая новую жертву, Круг. Где-то там бесновалась архиведьма, пелись странные песни, призывали Глойя…

Лошадь Андреаса бродила рядом, выискивая под снегом прошлогоднюю траву.

Маг ненадолго отлучился, чтобы достать из седельной сумки торбу с овсом и привязать к морде животного — заботился. Интересно, что у него ещё припрятано? Обе сумки полные, доверху набитые и уж точно не одеждой.

— Всё, поела? — Андреас буквально отобрал у меня миску, обтёр снегом и убрал.

Сам он давно проглотил последнюю ложку — как не подавился?

— Попьёшь в пути, — Андреас кинул фляжку и затушил костёр.

— Погоня? — догадалась я.

Открыла фляжку, понюхала — не спиртное, а просто вода. СС одной стороны хорошо, с другой — не согреться. Я продрогла без верхней одежды, да и ногам зябко.

— Сейчас, — виновато улыбнулся Андреас и засуетился у седельных сумок.

На снег полетели нехитрые пожитки. Все велики, все ношенные, но на безрыбье… Жаль, обуви нет, но эту проблему маг частично решил, пожертвовав шерстяными носками. Как бы сам ноги не натёр!

Утеплившись, подождала, пока Андреас свернёт лагерь и навьючит лошадь, и совершила подвиг — вскарабкалась на круп. Хотела сесть впереди мага, но тот предупредил: всё себе отобью. Эх, а как же романтические фильмы? Опять обманули? Спорить не стала, прежде тоже путешествовала на лошадином заду.

Ехали быстро, насколько позволяло заснеженное поле.

Я полагала, мы оставим лес за спиной, но Андреас, сделав круг, направил лошадь к заснеженным елям.

— Ты… Там же ведьмы! — взвизгнула я.

Неужели Андреас сошёл с ума или, ещё хуже, стал врагом?

— Их там нет, — заверил маг. — Они охотятся на нас, а Круг пустует. Прости, но я должен активировать артефакт, иного удобного случая не представится.

Догадка закралась в голову, и я поспешила её озвучить:

— Ты не просто так оказался ночью у Круга?

Андреас кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Меня же не устраивало молчание, и маг нехотя признался:

— Да, я искал действующий Круг, чтобы активировать «Глаз дракона». Долго искал, пока не почувствовал волнение энергетического фона. А потом… потом феи о тебе нашептали, и я пустил лошадь в галоп.

— Но… но Круг не сработает без ведьм! И кто тебе рассказал, если та фея мертва?

Концы в этой истории решительно не сходились. Андреас темнил, не доверял, и это обижало.

— Долго объяснять, Иранэ, — вздохнул маг и погладил мою ладонь. Сделать это было несложно: я обнимала Андреаса за талию. — Ты же ничего не смыслишь в магии и в отношениях внутри мира.

Терпеть не могу подобной позиции! Расскажи, и выясним, пойму или нет. Это же не квантовая физика! Или Андреас поведёт речь о разных формулах и плетениях? Вряд ли.

— Пожалуйста, — сдерживая раздражение, попросила я. — Если ты мне доверяешь.

— Иранэ! — с укором покачал головой Андреас, натянув поводья, обернулся и ловко перетащил меня к себе, на загривок лошади.

Пару минут мы просто смотрели друг на друга, а потом маг взял моё лицо в ладони.

Кожаные перчатки оказались шершавыми на пальцах и гладкими на ладони. Там они даже лоснились. Я чувствовала каждый шов, каждый стежок.

Андреас медленно провёл правой рукой по моей щеке и отпустил.

— Иранэ, зачем ты взялась на мою голову? — вздохнул он. — Без тебя я бы уже стал полноценным человеком, вернул былую сущность. Без тебя я не петлял бы зайцем, не расставлял ловушки, не опасался мести ведьм. И без тебя мне бы так нестерпимо не хотелось выжить.

Поражённая неожиданным признанием, я, затаив дыхание, не отводила взгляда от задумчивого Андреаса.

Сердце замерло, защемило.

— Но зачем?..

— Затем, — Андреас приложил палец к моим губам, а потом, наклонившись, поцеловал.

Оказалось, именно этого мне и хотелось.

Сама не заметила, как обвила шею Андреаса руками, зарылась пальцами в его волосы. Прикрыла глаза и разомкнула губы, позволяя поцелую затянуться.

Бородка Андреаса щекотала подбородок. Обветренные, обкусанные губы завладели моими, бережно и в то же время настойчиво. От них по телу разливалось тепло… и вера в счастливый конец. Не может история с прекрасным принцем закончится трагедией!

Я прижалась к Андреасу и позволила себе то, что делать не следовало, — проявила инициативу.

Счастливый миг оборвался, наваждение развеялось.

Андреас мгновенно отпрянул и уставился на меня так, будто я совершила нечто предосудительное.

Растерянность сменилась досадой. Как я могла забыть о местных женских добродетелях! Девушка может робко ответить на поцелуй, но ни в коем случае не целовать сама и уж точно не касаться языком губ мужчины. Хорошо, французскую технику не освоила, а то бы Андреас посчитал портовой шлюхой. Он и так подозрительно смотрит, наверняка считает, будто парней меняла как перчатки.

— Это что было? — хмурясь, поинтересовался Андреас.

— Поцелуй, — простодушно ответила я и с вызовом добавила: — Да, я умею целоваться, что в этом плохого?

— Ты женщина, — неуверенно аргументировал свою позицию Андреас, — ты не должна…

— … ничего знать об отношениях между мужчиной и женщиной? — закончила я. — Увы, знаю. И поцелуи — не преступление, Андреас, нельзя за такое осуждать. Может, — запнулась, но всё же продолжила, — может, я тебя люблю.

И сразу стало так легко на душе.

Зачем скрывать, зачем притворяться? Если всё время думаешь о человеке, если тревожишься за него, сладко спишь на его плече и растекаешься от одного поцелуя, то это любовь.

Да, я совершила аморальный поступок, пала так низко, как не может пасть порядочная галанийская девушка, но нельзя же молчать! И, если на то пошло, Андреас первым признался в любви. Что же мне теперь, стоять и хлопать ресницами, укорять мага за некультурные чувства? Мол, нельзя целовать никого, кроме жены, нельзя девичий покой страстью смущать. И как тогда быть, как понять, взаимны ли чувства?

Андреас долго молчал, а потом предложил продолжить путь.

Пришлось снова перебраться назад, на прежнее насиженное место.

Неужели действительно принял за падшую женщину?

Сомнения не давали покоя, я волновалась всё больше и больше. Ёрзала на лошадином крупе, но боялась спросить. Неизвестность хоть иногда и страшна, порой лучше горькой правды.

Пальцы вцепились в Андреаса, выдавая страх его потерять. Кусая губы, я упорно молчала, не позволяя себе задать самый важный вопрос.

Лошадь трусила по лесу, сметая хвостом снежную крошку с кустов. Прежде бы я полюбовалась солнечными бликами, чирикающими птичками, первыми ручейками, но теперь не видела ничего, кроме прямой спины Андреаса.

Ладони стали липкими. Морозец щедро щипал их, я не замечала.

— Ты дрожишь. Замёрзла?

Голос Андреаса заставил вздрогнуть, вывел из тяжкого оцепенения и хоровода мрачных мыслей.

Словно за соломинку, ухватилась за скользнувшую в тоне заботу и, судорожно вздохнув, прижалась к нему.

— Скажи, только честно скажи, — быстро зашептала я, — ты считаешь меня недостойной себя?

Андреас рассмеялся и, не останавливаясь, натянул на мои озябшие руки перчатки. Сразу стало так тепло, хорошо и не только из-за спасения от обморожения.

— Ты очень странная, Иранэ, но именно поэтому так привлекательна.

Расплылась в глупой улыбке и ткнулась губами в его шею. Но лошадь не машина, быстро напомнила о необходимости соблюдать дистанцию.

Едва не расквасив нос об Андреаса, села нормально и вновь потребовала рассказать всё о Круге, ведьмах и артефакте.

На этот раз маг согласился объяснить, почему повернул в лес и как оказался в нужном месте в нужное время.

Лошадь трусила по лесной дороге, а Андреас, периодически сверяя направление по солнцу, — с голыми кронами это несложно — рассказывал.

Для того чтобы вновь стать полноценным смертным, любимому магу требовался Круг — только он способен дать достаточный всплеск энергии, чтобы тот срезонировал с артефактом и высвободил его возможности.

Андреас пустился в долгие объяснения сути энергетики, которой обладает живое существо, но, видя, что я не понимаю, махнул рукой и опустил детали.

— Как ты знаешь, я получил тело, обжил его, но перестал стареть и отражаться в зеркале.

Я вздрогнула и удивлённо глянула на Андреаса.

То есть как он не отражается? Как вампир?

Постаралась вспомнить, видела ли Андреаса в котелке с водой. Не помню. Плохо, очень плохо, Ира. Только сообразительность и наблюдательность помогут выжить в этом мире. Влюбилась… А ведь по сути в кого ты влюбилась? В оживший дух, в нечисть. Тёплую, с кровью в жилах, но нечисть. Или нежить? Не сильна я в классификации подобных существ.

Пальцы на миг отпустили Андреаса. Тот среагировал мгновенно, подхватил и велел держаться крепче.

— Ну вот, ты боишься, — укорил он. — И после этого говоришь, будто любишь. Слушать не умеешь, головой не думаешь…

— Думаю! — обиженно возразила я. — Просто…

— Любая бы поняла, что такое недочеловек, а ты… Ты решила, будто я такой же, как твой Свен.

В голосе чувствовалась горечь и ещё что-то. Нет, не ревность, скорее досада.

Андреас замолчал и на пару минут будто отдалился от меня. Я же сидела и рассматривала его. Действительно, Ира, что ты знаешь об этом малайонце? А, неважно, человека судят по поступкам.

— Передумала? — Андреас натянул поводья. — Если хочешь, спрыгни, я пойму.

— Как же обидчивы мужчины! — вздохнула я и обняла напряжённого мага. Неужели он решил, будто отрекусь, возьму свои слова обратно?

Андреас слабо улыбнулся и продолжил рассказ. На этот раз не вдавался в подробности о собственной сути, не пугал бытиём в теле после смерти.

Свен подложил Андреасу жирную свинью. Собственно, я это уже знала, маг лишь подтвердил. Неприятности у него начались сразу после нашего расставания: погоня неожиданно вышла на след. После, изловив одного солдата, Андреас узнал, что послал их инквизитор по наводке некого мага. Дальше уточнять не стал, сам догадался.

Андреасу пришлось долго плутать по Галании. Он практически не спал и не ел.

Его настигли чуть севернее, у самой границы. Завязался бой, фрагмент которого я видела.

Андреасу повезло: подпитавшись из источника силы, он смог противостоять противникам.

— Маг-стихийник из пограничного отряда — не мальчик для битья, — самодовольно улыбнулся Андреас, закончив живописать свои подвиги. — Феи всегда на его стороне.

Заинтриговал так заинтриговал!

Ларчик открывался просто: Андреас попросил о помощи наиболее близких к его стихии существ.

— Они видели, что мысли мои чисты, и отвели людям глаза. Я же… Пришлось их убить.

Андреас замолчал, ожидая моей реакции.

Возмутиться, зайтись в истерике? Да, погибли люди, но когда на чаше весов своя и чужая жизнь… Не могла я осуждать Андреаса, помнила, как болезненно сжималось сердце при виде взведённого арбалета.

Феи не любят людей. Они их точно жалеть не стали. Это тоже узнала от Андреаса.

— Они себялюбивы и горды. Ты для них — что-то вроде собачки, не более. Не верь, если фея тебе благоволит, ей просто скучно. Людей никто не уважает, Иранэ, поэтому никому не верь.

— А как же ты, почему феи помогли тебе?

— Я маг, это другое. И не просто маг, а ношу в душе частичку Огня.

Солгала, будто поняла, и в который раз подивилась, как сложен мир вокруг. У нас как-то проще: люди, животные, растения. Тут же… Настоящий бестиарий, и все разбиты на группы по интересам.

Оказалось, в мире волшебных существ тоже вражда. Например, между магами и ведьмами. Последних, как выяснилось, не любят все, кроме нечисти. И феи не упустят случая насолить — к примеру, сообщили Андреасу о Круге. Без них он ни за что бы не нашёл так быстро святую святых.

А дальше всё просто. Для Андреаса, разумеется. Убедившись в правдивости слов фей по пульсации природной энергии, тот поспешил к месту проведения ритуала. Андреас планировал подождать, пока ведьмы разойдутся, и поймать остаточные всплески Круга. По его словам, их бы хватило для пробуждения артефакта.

Но всё пошло не по плану, когда Андреас увидел, кого собирались принести в жертву ведьмы.

— То есть ты спокойно бы сидел в кустах, пока другую девушку разорвало бы на части? — нахмурилась я и велела остановить лошадь.

Лучше прояснить такие моменты сразу, чтобы не держать в голове образ идеального мужчины.

Нет, гордо сбегать посреди леса не стану, но тёплые чувства в душе попытаюсь задавить. Или хотя бы повременить с безоговорочным доверием.

Андреас задёргался, явно выискивая способ не отвечать на неудобный вопрос, а потом заверил: не позволил бы.

— Круг обычно просто замыкают, без жертв. Тут же… Это такой выброс силы, Иранэ!

— Как раз то, что нужно архиведьме. Если она справляется с посохом, справилась бы и с этим.

Андреас нахмурился, выругался и пустил лошадь в галоп. Бедное животное старалось из-за всех сил, а хозяин всё погонял и погонял её.

— Скоро кончится действие обманки, — соизволил раскрыть ещё одну тайну Андреас, — и ведьмы почувствуют нас. Я заключил договор с феями, но он не вечен.

Стоп, и что Андреас пообещал им взамен? После всех объяснений вера в бескорыстность существ, наделённых магией, пропала окончательно.

Андреас отказался озвучить условия сделки, но заверил, ничего страшного.

— Желание? Скажи, желание? — я затрясла его за плечи.

Судя по молчанию, угадала.

Плохо. Никогда подобные обещания не оканчивались добром. Всю жизнь придётся провести в томительном ожидании. Единственный способ — выкупить долг.

Лихорадочно перебирала, что могу предложить взамен. Бытовые услуги, вроде зубного порошка, не вариант. Оставалось сыграть на ненависти к ведьмам, убившим одну из фей, и воззвать к справедливости королевы Маб. Узнать бы, как её действительно зовут, чтобы не опростоволоситься.

— Я ради тебя, — попытался оправдаться Андреас. — Пойми, нельзя иначе. Я бы сбежал, но нужно же вернуться…

Погладила его по куртке и вздохнула. Ничего, выберемся. Феи не злобные гоблины, голову прекрасного принца, то есть Андреаса не потребуют.

Оказалось, сроку нам — до полудня. После ведьмы почувствуют обман, разгонят морок и соберут Малый Круг.

— Он на разные вопросы отвечает, — ответил Андреас на невысказанный вопрос. — Одно хорошо, безболезненно для ведьм не проходит.

Знакомая долина выросла из-за деревьев неожиданно, вызвав приступ дрожи. Стараясь не думать о событиях прошлой ночи, напряжённо посматривала по сторонам.

Андреас направил измученную скачкой лошадь к подножью холма с Кругом и торопливо вытащил артефакт. Он действительно походил на глаз — отшлифованный продолговатый янтарь с чёрным вкраплением-зрачком внутри. От него расходились прожилки — будто сосуды.

Оправа артефакта оказалась необычной — волны серебра. Не просто изломанная линия, а настоящие буруны, даже с пеной. Работа филигранная — и всё это на обычном шнурке. То ли Андреас повесил артефакт на что под руку попало, то ли создатели Глаза дракона придерживались правила: «Дорогой вещи — простое окружение».

— Подожди здесь! — попросил Андреас, соскочил с седла и поспешил к менгирам.

Я переползла в седло, кое-как уселась и сжала в кулаке поводья.

Вот Андреас уже на вершине холма. Направился к камню в центре, взобрался на него, распростёр руки…

В волнении прокусила губу.

Запрокинув голову, напряжённо наблюдала за действиями Андреаса и старательно гнала от себя мысли о Глашатае Ио. Ошибся бог, рано прислал за мной!

Камни загудели, земля будто завибрировала.

Менгиры закачались. Казалось, ещё немного, и они упадут. Но нет, камни ходили туда-сюда, но держались каждый за своё место.

Потом всё на мгновение стихло, чтобы взорваться ослепительным финальным актом.

Круг вспыхнул и начал расти. Стена света поднялась из земли и соединила менгиры.

Теперь я смутно видела Андреаса и от этого ещё больше переживала за него.

Над Кругом поднялся дракон, самый настоящий огнедышащий дракон.

Вскрикнув, пригнулась к лошадиной шее.

Животное тоже забеспокоилось, прижало уши и попятилось. С трудом удержала лошадь на месте.

Дракон покружил над Кругом и камнем упал вниз. В следующий миг холм потряс взрыв.

Меня ослепило волной нестерпимо белого света.

Воздух трещал, будто лампочка накаливания. Неужели это та самая энергия?

Андреас, бедный Андреас, его же разорвало на кусочки!

Страх за любимого человека заставил побороть собственные фобии. Я спрыгнула с лошади и побежала наверх, туда, где затухало страшное сияние.

Круг потух, и я смогла без труда пересечь невидимую черту.

Намокшие носки тут же высушил жар земли. Будто из Арктики попала в тропическое лето. Внутри Круга не осталось ни снежинки.

Камень, на котором некогда стоял Андреас, раскололся пополам.

У меня задрожали ноги, когда увидела распростёртое на земле тело. Кинулась к нему, приложила руку к груди и с облегчением вздохнула: живой!

— Андреас, Андреас, очнись, пожалуйста! — я затрясла недвижного мага и, не видя никакой реакции, несколько раз хлестнула по щекам. Кажется, именно так приводят в чувства.

Помогло: Андреас открыл глаза, пошатываясь, сел и со счастливой улыбкой показал обгоревший шнурок.

— Я человек, Иранэ, я снова обычный человек! — прошептал он, вскочил, закружил меня в объятиях и уже громче повторил: — Я человек, получилось, сработало!

Я смотрела на него как на умалишённого, а потом заплакала. Слёзы беззвучно лились по щекам, а Андреас успокаивал, заверял, что теперь всё непременно будет хорошо.

— А как же розыск? — напомнила я. — Ты же для всех вор, преступник.

— Мир не ограничивается Галанией, — Андреас приложил палец к моим губам и улыбнулся. — Тебе понравится Малайо.

Он подхватил меня на руки и понёс вниз.

Счастье длилось ровно пять минут, до тех пор, пока Андреас не замер на середине склона и ледяным тоном не пробормотал: «Она!».

Глянув вниз, увидела архиведьму. Усмехаясь, она взирала на нас и поигрывала посохом. Совсем не такая, как ночью, не ведьма, а самая настоящая магиня из книг. В мужской одежде, с кинжалами на поясе и распущенными волосами, эффектно падавшими на плечи. Не женщина, а картинка!

Андреас взметнул вперёд руку, и пространство перед нами помутнело, будто запотевшее зеркало.

— Быстрее, Иранэ! — поторопил маг, опустил на землю и поспешил к лошади.

Я старалась не отставать и не думать о спадающих носках и скрюченных пальцах.

Добежав до лошади, Андреас пригнулся, велев мне сделать то же самое, и попросил не двигаться.

Пульсирующий шар разорвался над нашими головами, чуть-чуть не убив лошадь.

Помрачневший Андреас подтвердил самые худшие опасения: архиведьма оказалась той самой убийцей-магиней из прошлого. Оставалось только гадать, насколько она сильна.

Андреас теперь смертен, и видит Ио, я не хочу его потерять!

Глава 23. Дикая охота

Архиведьма растянула губы в улыбке и погладила посох. Показалось, или тот ответил лёгкой вибрацией?

Я со страхом наблюдала за тем, как над наконечником посоха конденсируется капля, как она натягивается, будто мыльный пузырь, и отрывается от набалдашника.

— Андреас, — не сводя взгляда с архиведьмы, тихо позвала я, надеясь, маг услышит, — а «Глаз дракона», он одноразовый?

— Нет, — не оборачиваясь, ответил маг. Губы его беззвучно шевелились, вокруг рта залегла складка. Значит, Андреас перебирал в уме все возможные варианты. Я плохо представляла себе возможности мага-стихийника, но что-то подсказывало, это опасные и могучие чародеи. Недаром же первобытные люди так боялись сил природы! — Но она не позволит его настроить.

— То есть?

Каждый день, нет, даже каждую минуту новый мир преподносил сюрпризы. Артефакты активировались не силой мысли, ведьмы спокойно шастали по мирам, а инквизиция спокойно уживалась с магией.

Ох, интересно, прав ли Андреас, и архиведьма украла какую-то безделушку только для того, чтобы меня подставить? Но Врата — это не шутки, не связана ли та кража с ними?

Развить умозаключения не позволила архиведьма. Капелька на посохе преобразовалась в шаровую молнию и ударила в холм.

Думала, нас с лошадью размажет по земле, но нет, искрящийся шар с диким грохотом разорвался над головой. Даже жаром не опалило.

Несчастная скотина испуганно заржала и кинулась прочь, естественно, потащив меня за собой — поводья-то не отпустила. К счастью, убежать далеко не смогла, наткнулась на невидимую преграду. И, к несчастью, заметалась по огороженному магией пятачку.

Дико завизжав, я закрыла глаза.

Сейчас, нет, вот сейчас, лошадь раздробит мне череп, переломает руки-ноги, хрустнет позвоночник. Страшная смерть, но против обезумевшего животного я бессильна.

Скрючилась на земле в позе эмбриона, закрыла голову руками и молилась. Ио милостив, уже доказал, что готов выслушать даже попаданку. Эх, улыбнулся бы и в этот раз! Не хочу, не хочу вновь увидеть Глашатаю!

Странно, но я всё ещё лежала, живая и невредимая.

Осторожно приоткрыв один глаз, увидела, застывшую каменным изваянием лошадь. Копыта замерли в считанных сантиметрах от груди. На волосок от смерти.

— Всё хорошо, ты в безопасности.

Андреас одобряюще кивнул, будто рядом не бесновалась архиведьма, пустил пульсирующий разряд по прозрачной сфере вокруг нас с застывшей лошадью, и развернулся к противнице.

Раз — и очередной шар разорвался, не долетев до цели.

— Мастерства не прибавилось, а Круг не замкнуть, — с вызовом бросил архиведьме Андреас. — Легко убивать со спины, а ты попробуй одна, без помощников.

— Вот уж не думала, что кто-то выживет, — с сожалением вздохнула архиведьма и подобралась ближе. Я заметила, как пальцы её свободной руки потянулись к кинжалам, и поспешила предупредить Андреаса. — Напомни, ты откуда? Я за свою жизнь многих отправила в гости к Глойю.

Лицо мага передёрнуло от ярости. Он даже стал будто выше и шире в плечах, навис над ахиведьмой карающим мечом Немезиды — богини мщения. Шумно выпустив воздух через ноздри, Андреас вскинул руки и развёл ладони.

— На память о Ветлейских горах и нашем патруле, — прошипел он, и воздух загудел.

Казалось, чиркни спичкой — взорвётся.

Стало тяжело дышать, будто в воздухе уменьшилось содержание кислорода. Окружающее пространство давило, рождало неприятные ощущения в ушах — как при перегрузке.

Андреас продолжал стоять в прежней позе. Странно, но архиведьма не наносила удар. Хотя нет, пыталась, но не могла — мешала защита мага. Похоже, проведённый недавно ритуал вернул Андреасу не только человеческую сущность, но и щедро напитал силой. Или просто вернулись прежние способности?

Напряжение достигло предела.

У меня носом пошла кровь, но я об этом не думала — пугало то, что сейчас произойдёт. По моим прикидкам нечто вроде взрыва атомной бомбы.

Казалось, прошло несколько минут, но, как объяснил после Андреас, — всего лишь мгновение. Время просто сжалось, максимально наполнилось событиями.

Воздух вокруг рук Андреаса вспыхнул. Языки пламени побежали от кисти к плечам, а потом огнедышащим драконом обрушились на архиведьму. Та воздела посох к небесам, попытавшись убить рождённую Андреасом тварь, но дракон умело уворачивался. Когда же, наконец, вспышка света пронзила пылающее брюхо, крылатый раздвоился.

Вот тебе и стихийный маг! А ещё Магистров опасался.

Я с уважением взирала на Андреаса, радуясь, что он друг, а не враг.

Оказалось, это ещё не всё. Хотя вряд ли давление в моей несчастной черепной коробке повысилось бы только от того, что маг решил сотворить дракона.

Андреас запылал сам, превратившись в сгусток огня.

Зажав рот рукой, боялась даже дышать и старательно отгоняла мысли о поджигавших себя самоубийцах. Не стал бы Андреас терять только что обретённую жизнь, это просто колдовство, фокус не более!

Архиведьма извергала проклятия. Посох её сиял ярче солнца, раскалился добела.

— Значит, так? — злобно пропела она и в очередной раз отбросила от себя дракона. Судя по блеску в глазах, ничего хорошего архиведьма не задумала.

Движение было мимолётным, ловким, умелым. Только что пальцы архиведьмы сжимали посох — и вот он уже парит сам по себе, крутится и щедро одаривает драконов вспышками света, а кисти руксовершают вращательное движение, отправляя в полёт кинжалы.

Слава богу, Андреас заметил, отбил, но архиведьма, как выяснилось, хотела только отвлечь.

В грудь мага ударил мощный поток воздуха, сдувая пламя. Но тот устоял на ногах, одарил архиведьму ругательством, от которого у меня покраснели уши, и выхватил меч.

— Убью! — проревел Андреас и ринулся на противницу.

Не забыл ногой отбросить кинжалы подальше — мало ли, вдруг архиведьма дотянется. Они отлетели ко мне, звякнули о невидимую защитную стену.

Ох, надо бы попросить Андреаса снять защиту — та ведь черпает из него энергию, но страшно. Человек против магов — никто, зато планы у этого человека, то есть меня, грандиозные. Так что побуду принцессой, пока мой рыцарь сражается с драконом.

Пошарила рукой возле кинжалов и прикусила губу от досады.

Так близко — и не достать!

А ведь какой шанс! Архиведьма считает меня слабым, никчёмным существом, без страха повернётся спиной, а я… Ну да, Ира, мечтай! Не сможешь ты убить никого, даже вражину. С другой стороны, если она ранит Андреаса, наплюю на принципы гуманизма и попробую.

Завязался бой.

Треклятая архиведьма умело уходила от ударов и пустила в ход «фирменное» оружие — природные силы. Как и в рассказе Андреаса, из-под земли вылезли корни и толстые стебли, потянулись к магу. Они извивались, будто змеи, стремились повалить, задушить.

Однако на этот раз архиведьма не застала Андреаса в горах после утомительного обхода и битвы с иллюзиями. Сотворённые им драконы сжигали ожившую флору быстро и метко.

— Ты просчиталась, — меч Андреаса едва не оставил отметину на щеке архиведьмы, та едва успела увернуться. — Лицом к лицу ты никто.

Противница нагло рассмеялась в ответ и направила остриё посоха в грудь мага.

Они ударили одновременно. Две противоборствующих магии столкнулись, зашипели, заискрились.

Взрывной волной противников раскидало в разные стороны.

Поставленная над нами с лошадью защита мигнула и пошла рябью.

«Сними же, сними же! — сложив ладони у лица, молила я, буравя взглядом упавшего Андреаса. — Тебе нужна сила, не трать её на меня».

Я сидела у самого края защиты, поминутно проверяя, не опала ли. Пару раз оглянулась на лошадь: несчастная так и пребывала в заморозке. Значит, то заклинание автономно.

Созданные Андреасом драконы тускнели на глазах, пока не превратились в блёклые облачка.

Обуявшее мага пламя тоже потухло.

Воздух снова стал прежним, только необычайно насыщенным озоном. Видимо, взрыв магий схож по эффекту с грозой. Если так, то в основе колдовства обычные физические законы. Только пользы-то от этого открытия!

Я не лэрд Глие, не только оживить, даже свечку без огнива зажечь не смогу. А теперь так бы пригодился внезапно пробудившийся колдовской талант! Но, увы, условия попадания в сказку под названием «королевство Галания» не изменились, «прокачивать» меня, как персонажа компьютерной игрушки никто не собирался.

Не мигая, смотрела на Андреаса.

Сердце то заходилось чаще, то пропускало удары.

Минуты казались вечностью.

Почему, почему он не встаёт?! Такой шанс — убить архиведьму и покончить с этим раз и навсегда. Преступницу я не жалела, просить сохранить ей жизнь не собиралась.

Тревоги не сбылись: Андреас, мотая головой, поднялся на ноги.

Архиведьма тоже села и уставилась на противника остекленевшими глазами.

— Иранэ, вставай, пора уходить! Она созывает Круг, против него мне не выстоять.

Раз — и защита исчезла.

Я тут же подобрала кинжалы и рысцой метнулась к Андреасу. Прижалась к нему и замерла, напряжённо косясь на архиведьму.

Маг осторожно забрал кинжалы и слегка, едва-едва, коснулся губами кончиков ушей.

Два — лошадь отмерла, понеслась было прочь, но по свисту хозяина вернулась обратно. Тот подхватил её под уздцы и посадил меня в седло.

— Закрой глаза и ничего не бойся, — посоветовал Андреас.

Пальцы и губы мага пришли в движение: одни беззвучно шептали слова, вторые совершали непонятные движения.

Пространство перед Андреасом пошло рябью. Его будто подсветили изнутри, и невидимый электрик всё увеличивал и увеличивал яркость ламп.

Как и советовал маг, прикрыла глаза.

Кажется, лошадь сделала шаг вперёд, и мы вместе с ней полетели куда-то…

Я закричала, но не услышала ни звука, будто оглохла.

Тело сдавило, носом снова пошла кровь…

И вот, когда мнилось, будто беспробудная тьма поглотит и расплющит нас с лошадью, всё закончилось.

Падение завершилось жёстким приземлением. Если бы удержалась в седле, не набила бы синяков, но, увы, чувство равновесия подвело. А вот лошадь отделалась лёгким испугом. Невольно закралось сомнение, что ей не впервой падать в пространственную бездну.

Осторожно открыла глаза, утёрла лицо и осмотрела себя на предмет повреждений. Ничего страшного, только сидеть пару часов будет больно.

Носки, разумеется, потерялись, воздух холодил босые ноги.

Вокруг поля, вдалеке деревушка. Позади — речка. Место обжитое и совсем не похоже на северные просторы, на которых собирался Круг.

Воздух прорезала молния, и в паре метров материализовался Андреас.

— Ты в порядке? — заботливо поинтересовался он.

Взгляд его упёрся в мои скрюченные розовые пальчики. Андреас нахмурился и кинулся отогревать.

Оказалось, это так приятно, когда кто-то массирует и согревает дыханием кожу. Непередаваемые ощущения! И дело вовсе не в тепле, а в лёгкой дрожи, поднимающейся от стоп к голеням. В мурашках на коже — тех, что не от холода. Хочется, чтобы это никогда не кончалось и почему-то жутко стыдно.

— Первым делом тебя оденем и обуем, — заявил Андреас и поднял на руки.

Я, всё ещё находясь во власти странной истомы, вздохнула и положила голову ему на плечо.

Рука зарылась в рыжие волосы и замерла на затылке.

Андреас улыбнулся и практически коснулся губами уха. Его дыхание щекотало, отвлекало от мыслей об архиведьме.

Маг с сожалением усадил в седло, укутал, как мог и тихо поговорил с лошадью, успокаивая. Я тоже пришла в себя, подобрала полу соскользнувшего плаща Андреаса, и осторожно спросила:

— Это телепорт?

От волнения перешла на русский.

— Что? — не понял Андреас.

— Ну, мы оказались тут, а не там, очень быстро, — не зная, как объяснить, заёрзала в седле. Как назло, все синонимы выскочили из головы.

— Не знаю, что означает твоё мудрёное слово, но мы просто прошли через Малые Врата.

«Просто прошли»! Неужели для магов это всё обыденно? Раз — и нет десятков километров, только давление поднялось. Возникает закономерный вопрос: если локальное перемещение в пространстве так просто, почему этим активно не пользуются? Тот же Свен тащил меня к сестре через леса, а инквизиция ловила Андреаса по полям. Значит, существуют некие ограничения.

Будучи девушкой любопытной, поспешила уточнить.

— Не забивай голову! — отмахнулся Андреас. — Объяснять долго, всё равно не поймёшь. Тут тонкие расчёты, а женщины, прости, Иранэ, женщины, они для другого — мир украшать.

И что прикажете делать: обидеться или улыбнуться? Я предпочла промолчать, но уяснила, Малые Врата — для экстренных случаев.

— А где мы теперь? — Надеюсь, на этот вопрос Андреас ответит.

— Где-то к востоку от Лотеции, — маг взял лошадь под уздцы и бодрым шагом направился к деревне. — Ненадолго вздохнём спокойно, архиведьме не отследить.

Мы благополучно добрались до крытых дёрном крыш, с которых весёлой дробью срывалась капель. Пахло дымом и хлебом, так вкусно, что засосало под ложечкой.

С хриплым лаем навстречу выбежала лохматая собака. Андреас отогнал её и подвёл лошадь к колодцу.

Маг осторожно снял меня с седла и напоил пережившее не лучшие минуты в жизни животное. Затем пришёл и наш черёд подкрепиться и обогреться.

В первом же доме нам открыли и согласились за скромную плату покормить.

Хозяйка, рябая женщина в неизменном чепце, мазнула по мне взглядом и вздохнула: «Сиротка, наверное». Андреас с готовностью подтвердил, что нашёл меня, горемычную, на пепелище, везёт к дальним родственникам, только вот с одеждой плохо. Сердобольная хозяйка обещала отдать старые башмаки дочери и откопать на дне сундука платье времён своей молодости, в которое давно не влезала.

Разомлев в тепле, лениво посматривала на Андреаса и улыбалась. Тайком от хозяйки мы с ним успели поцеловаться, вернее, это маг тесно прижал к стене и завладел губами. Я не сопротивлялась, только дала по шаловливой руке, залезшей под рубашку. Может, он и соскучился по женской ласке — насколько поняла, до обретения человеческого тела сексом Андреас тоже заниматься не мог, — но это не повод тискать меня по углам.

Данную тему, мы, к счастью, не обсуждали, но тут и так ясно: средневековая мораль не мешает мужчине осуществлять некоторые желания без обручального кольца и согласия партнёрши. Андреас ещё воспитанный, сразу прекратил.

Нет, маг мне нравился, его прикосновения тоже, но не настолько, чтобы забыть о чести и возможных последствиях.

Андреас рассказывал, как можно добраться до Малайо. Я ничего не понимала — увы, не сильна в географии Галании. Оставалось просто кивать.

Мага на полуслове оборвал стук в дверь.

Андреас приложил палец к губам, вынул меч из ножен и как герой заправского боевика скользнул к сеням, прислонился к стене и замер.

На всякий случай — жизнь приучила к неприятным неожиданностям — натянула башмаки. Вдруг бежать, а я босиком?

— Нам нужен Андреас Лиро, — прогремел голос из сеней.

Показалось или забряцало оружие?

Андреас напрягся, обернулся ко мне и показал на окно: спасайся, мол. Но я, в отличие от мага, с бычьим пузырём не справлюсь, солдат во дворе не раскидаю и вдаль на горячем скакуне унестись в одиночку не смогу. Оставалось одно — помогать неожиданно обретённому в чужом мире любимому человеку.

Вот и инквизиция пожаловала, давненько её не видела. Не соскучилась, врать не стану.

Интересно, если меня снова застанут с Андреасом, поможет ли прошлое освидетельствование, или я снова ведьма, соучастница и далее по списку? Ждёт тебя, Ира, романтическая судьба: «И жили они долго и счастливо, пока не сдохли в застенках Тайной канцелярии». В нашем случае — на костре. Ещё точнее — на разных кострах, потому как иначе рискуем оскорбить чувства зрителей безнравственными прощаниями и поцелуями. Изольду, помнится, тоже осуждали, это мы ей сочувствуем. А похоронили-то их в разных могилах, чтобы не множили грех. Интересно, не эта ли парочка ли вдохновила Вознесенского? Там и там «белый шиповник, дикий шиповник в память любви цветёт»[4]. Только могилы Тристана и Изольды он соединил. Вырос, треклятый, над каждым надгробием и потянулся ветками-руками к соседу. Рубили — не помогает.

Отогнала мысли о несчастных влюблённых. Не знаю, как Изольда, а я со своим Тристаном-Андреасом умирать не собираюсь.

Порыскала глазами по сторонам и взялась за ухват — настоящее оружие настоящей русской женщины. Сковородки тут чугунные, хорошие, тяжёлые, но далеко, не успею подхватить. А ухват у печи стоял.

Андреас одними губами сказал: «Дура!», я абсолютно так же ответила: «Дурак!». И не потому, что так жаждала сражаться с солдатами подручной кухонной утварью, а потому, что магу даже в голову не пришло, во дворе нас ждут и с превеликим удовольствием упекут зазнобу преступника, то есть меня, в тюрьму.

На этом разговор и закончился, не до него стало.

Андреас рывком захлопнул хлипкую дверь в сени, заодно расквасив нос солдату.

Между пальцев зазмеилась магия.

Я юркнула в угол, чтобы не зашли со спины, и ощетинилась ухватом. Стояла и уговаривала себя, что пырнуть человека — просто, но как-то неубедительно получалось. А ведь совсем недавно хорохорилась!

Сердце прыгало в районе горла, но я не позволяла страху взять вверх, шептала только: «Сбереги его, Ио!».

На пару минут воцарилась тишина: преследователи держали военный совет. Раз так, мага с ними нет. Потом послышался властный голос:

— Лиро, отпусти женщину!

Андреас ответил презрительным молчанием.

Я нервно хихикнула. Смех да и только! Допустим, я заложница, зачем преступнику отпускать меня просто так? Или командир привык к безоговорочному исполнению приказов?

Выползла из угла и залпом выпила оставленный Андреасом стакан. С алкоголем море по колено, а страхи отступают.

Самогон огнём прошёл по горлу, но не подействовал, как когда-то. Впрочем, сейчас я пила не на пустой желудок.

Крадучись пробралась к окну и попыталась разглядеть творящееся снаружи. В фильмах о спецназе группа захвата частенько врывалась в квартиру с заложниками не через дверь, солдаты могли провернуть нечто подобное. С них бы сталось даже поджечь дом. Выживет преступник — хорошо, нет — тоже. Чужое имущество их вряд ли волнует. Крестьяне — самый незащищённый слой населения.

Выглянула не зря: окошко пытались выдавить снаружи. Чтобы неповадно было, ткнула ухватом и оповестила Андреаса о незваных гостях. Тот крутанулся, велел отойти и поджарил несчастный бычий пузырь. И не просто поджарил, а пронзил потоком огня.

Снаружи завыли и заматерились — удар попал в цель.

Тут же затрещали доски двери. Начался штурм.

Андреас попросил залезть под стол, чтобы ненароком не покалечили, я отказалась. Пусть мне очень страшно, пусть я слабая, но стоять и смотреть, как нас вяжут, не собираюсь.

Первого солдата Андреас зарубил.

Судорожно сглотнув, задумалась, хорошая ли это идея, стоять и смотреть? Может, действительно лучше залезть под стол и закрыть глаза?

Труп солдата, вот он, всего в паре метров от меня…

С трудом заставила себя отвернуться и перевести дух. Не время рефлексировать, Ира, надо действовать. Либо ты кисейная барышня, либо подруга героя, выбирай и не мешай.

Следующего солдата Андреас отправил в нокаут магией. Беднягу вынесло в сени ураганом, по дороге сметя парочку товарищей.

Как и предполагала, выжженное окно привлекло нездоровое внимание. Но тут перевес был на моей стороне. Если лезешь куда-то через узкий проход, не можешь размахивать мечом. Этим я и воспользовалась, забыла о гуманизме и ткнула солдата ухватом. Надеюсь, глаза не выколола — метила ниже.

Оказалось, ещё хуже: я убила человека, попав ухватом в горло. Его тело повисло, наглухо закрыв оконный проём.

Выронив ухват, осела на пол. Руки, ноги дрожали. Казалось, на пальцах кровь, и я постоянно пыталась её вытереть. Потом поняла, это игра воображения, но легче не стало. Спасибо, наизнанку не вывернуло, а так все признаки нервного расстройства налицо.

Завидую героиням в бронелифчиках, честно, завидую! Они так спокойно убивают людей, а я чуть ли не реву в полный голос. Желание подымать ухват нет никакого, но надо, роль подруги героя обязывает. Надеюсь, не упаду, когда встану. А если упаду, то так, чтобы не помешать Андреасу.

Пока предавалась размышлениям об этических проблемах, маг активно работал мечом и магией. Он не пускал никого в комнату, но мало заботился о сохранности чужого имущества. Похоже, хозяйке придётся заново отстраивать дом.

Попробовала встать, но поняла, лучше сидеть. Так и поступила, ограничиваясь словесной помощью из цикла: «Сбоку!», «Слева!», «Пригнись!». Вид крови по-прежнему вызывал неприятные ощущения, но постепенно они притупились — не до того стало, успевай предупреждать об опасности.

И тут случилось то, чего я так опасалась, — нас подпалили.

Андреас почувствовал запах дыма одновременно со мной и велел быстро взять то, что могло бы пригодиться в дороге. На попытку возразить: «Это воровство», ответил: «Думаешь, кто донёс-то?». Я сомневалась в справедливости обвинений хозяйки, но промолчала.

Вот и стало мародёркой. Дом занимается, а я не тушу пожар, а рыскаю по сундукам, набиваю декольте всякой всячиной. Как и любого грабителя, меня, прежде всего, интересовали деньги, а во вторую очередь, как женщину, одежда. О том, как выберемся отсюда, старалась не думать. Андреас не сумасшедший, раз велел собираться, значит, нашёл выход.

Взметнув перед солдатами ревущую стену огня и вторую, прозрачную, щит от стрел и арбалетных болтов, маг метнулся ко мне и отобрал набитую доверху сумку. «Ничего не бойся», — шепнул Андреас и убрал меч в ножны. Я не успела ничего спросить — нас окружил огонь выше человеческого роста. Ухватив за руку, Андреас шагнул в гудящее пламя.

Огонь обжёг кожу и, кажется, подпалил волосы. И тут же стал милым и мягким, как котёнок. Два человека-факела, мы не только не умирали, нам больно не было. Даже одежда и сумка с вещами не занялась.

Запоздало вспомнила о том, что Андреас — маг-стихийник. Но как, когда он успел отдать приказ огню, и разве можно управлять стихией? Это же природа…

Ободрив улыбкой, Андреас спокойно направил мощь огня на одну из стен. Дерево вспыхнуло как спичка, стало хрупким и податливым. Маг без труда соорудил в нём проход и выбрался наружу. Меня, разумеется, не забыл, предварительно окутав странной светящейся сферой. Как оказалось, защитной и прочной — она выдержала падение брёвен. Лишившись опоры в виде нижних венцов, они карточным домиком посыпались вниз, галочкой сложившись в проход.

Снаружи нас не ждали, во всяком случае, не с этой стороны. То ли солдат плохо проинформировали, то ли Андреас прыгнул выше головы.

Маг скинул с себя, а заодно и с меня, огненный факел, обнажил меч и ринулся к местной харчевне. Я едва поспевала за ним, едва не падала, но понимала, иначе нельзя.

Андреаса интересовала лошадь, и он её нашёл. Пусть не нашу, но тоже с седельными сумками, набитыми кое-каким скарбом.

Мысленно посочувствовав путнику, лишившемуся средства передвижения, покорно взлетела на лошадиный круп. Оглянувшись, увидела полыхавший факелом дом. Возле него столпились люди. Мы чудом разминулись с ними, уйдя огородами.

— Держись крепче! — крикнул Андреас. Он вскочил на лошадь, пристроив наше барахло на коленях и пришпорил несчастное животное.

Нас заметили.

Осознав, что треклятый маг с подружкой не сгорели, солдаты очень расстроились, чересчур эмоционально, я бы сказала, и кинулись в погоню.

Ситуация повторялась. Сколько, интересно, нам придётся ещё убегать?

Мёртвой хваткой вцепившись в Андреаса, поминутно оглядывалась назад и молилась только об этом — чтобы шальной болт не вонзился в спину.

Смерть витала в воздухе, свистела, подгоняла. Пока болты не долетали, но это только пока. Лошадь, несущая двух седоков, проигрывает в скорости товаркам с одним, а поставленная Андреасом защита когда-то иссякнет. В итоге он, извинившись, снял её. Я поняла почему — берёг силы. Андреас слишком много колдовал сегодня, а погоня дышала спину.

Дикая охота началась, но мы волки, мы не попадём в загон с флажками, верно?

Глава 24. Старый знакомый

Не знаю, как вынесла лошадь. Подозреваю, Андреас постарался, потому что по всем законам физики и биологии, нас бы догнали. А так бедное взмыленное животное нырнуло в лес и там запетляло не хуже зайца.

Меня слегка ранило — болт оцарапал кожу на щеке. Крови много, но, к счастью, неопасно.

Я, разумеется, испугалась, когда ощутила резкую боль, почувствовала, как что-то тёплое стекает за шиворот и вцепилась в Андреаса, боясь упасть. Если упаду, точно умру.

Маг перепугался, обернулся, ожидая, наверное, увидеть умирающую возлюбленную, но не срослось. И тьфу-тьфу-тьфу, пусть и дальше судьба бережёт от бед. Должна же она хоть как-то компенсировать подлянку от попадания в Галанию?

Оторвавшись от погони, уведя её по следу наскоро сотворённого миража, Андреас натянул поводья и занялся мной. К тому моменту я уже вообразила, будто истеку кровью, и мысленно успела написать завещание.

— Сейчас поправим, — устало улыбнулся маг, спешился и осторожно снял с седла.

Взмыленная, мокрая лошадь с облегчением перевела дух и замерла, уткнув понурую голову в ближайший куст. Есть не ела, просто стояла. Бока тяжело вздымались, ходили ходуном. Надеюсь, не падёт после такой бешеной скачки.

Андреас порылся в чужих сумках, честя солдат на чём свет стоит: «У меня там всё необходимое было, даже мазь, а теперь… Глойю в глотку капрала сотоварищи!». Наконец нашёл чистую тряпицу и, усадив, начал врачевать.

Закусив здоровую щёку, вцепилась в куртку Андреаса. Тот казался коновалом, но на деле действительно лечил. После даже шрама не осталось — всё же магия даст фору любым травкам. Только врут те, кто утверждает, будто это приятно, тепло, убаюкивает. Щиплет, нарывает не хуже больного зуба.

— Вот и всё! — наклонившись, Андреас поцеловал, что примечательно — в губы, не в щёку, поправил самодельную повязку и начертил на снегу карту Галании.

Пока маг выяснял наше примерное местоположение по солнцу и неведомым мне ориентирам, нарезала круги вокруг, пытаясь заглушить боль. Андреас, наверное, мог бы её снять, но не стал, зараза! Силы берёг, на пустяки не тратил, что ли?

Наконец мы снова тронулись в путь.

Практически не спали, ели быстро, на ходу и старались не попадаться людям на глаза.

Оставив меня одну с лошадью в перелеске, Андреас отправлялся за едой. В лицо его знала каждая собака, послушавшая герольдов на сельском сходе, поэтому маг накидывал морок и появлялся в деревнях в сумерках, чтобы никто не разглядел, что личина деланная. Увы, Андреас не мог превратиться из заметного рыжего мужчины, скажем, в седого старика, он всего лишь менял что-то во внешности, обычно волосы. На лысого точно никто не подумает, я сама бы не признала мага в бандюге. А, казалось, всего-то волосы невидимыми сделал.

Каждый раз, отпуская, волновалась, что не вернётся, схватят, попадётся, но Ио старательно отводил глаза служителям местного правосудия.

Они настигли нас тогда, когда мы уже успокоились.

Вечерело.

Мы плелись шагом через поля. Дорога стала совсем непролазной, такой, что лошадь едва переступала с ноги на ногу. Что поделать, весенняя распутица во всей красе.

Я дремала, уронив голову на грудь Андреасу. Тело болело, лука седла оставляла на нём синяки, но конский круп тоже травмировал пятую точку, поэтому без размышлений перебралась вперёд, к магу, — спать хотелось. Андреас одной рукой придерживал, другой правил лошадью.

До границы оставалось немного — завтра должна уже показаться гряда холмов, а за ней — долина Сонны, которая, по словам мага, отделяла Галанию от Малайо.

— А Ветлейские горы где? едва ворочая языком, зевая, спросила я. Глаза закрывались, и, наплевав на местные приличия, засопев, уткнулась носом в Андреаса. Так тепло, так хорошо… Ещё бы поесть и поспать нормально… Эх, мечты, мечты!

— Восточнее. Увидишь, — маг поправил сбившийся чепец и приложил ладонь к глазам, чтобы закатное солнце не мешало.

— А мне там обрадуются? — закрыв глаза, продолжала расспросы. — Ты как, поматросить и бросить, или серьёзно?

— Не знаю, о чём ты тревожишься, но у нас всем рады. И не надейся, теперь не брошу, своей сделаю. Скоро уже.

Нахмурилась, пытаясь понять, что скрывалось за этими словами. Как-то двусмысленно прозвучало.

— Эм, а это как — своей?

Положила ладони Андреасу на грудь и заглянула ему в глаза. Ничего не прочитаешь, одна усмешка.

— Скоро узнаешь, — лукаво пообещал маг. — Как только из лесов выберемся.

Это он о сексе, что ли? Судя по выражению лица, да. А я-то о другом спрашивала, о том, кем стану после этого самого секса. Одно дело — подружка на один раз, другое — любовница на пару месяцев, третье — жена. Не то, чтобы хотелось замуж, но с пузом при местных законах не походишь. И без пуза тоже — съедят за аморалку. Допустим, повезёт, не сделает Андреас ребёнка — Марция подробно просветила насчёт полного отсутствия контрацепции, когда делать аборт тайком к ведьме бегают и мрут, как мухи, поэтому перспективы тесного общения с мужчиной представляла, — но какое положение займу в Малайо? Кто станет уважать блудницу, кто у неё что закажет? А жить на что-то надо, да так, чтобы в лицо не плевали — не из тех я, кто любые деньги подымет.

А ведь сама хороша, так и не спросила, какого происхождения Андреас. Вдруг дворянин, тогда нечего и мечтать о статусе замужней дамы. Или у них маги тоже привилегированная каста, ещё вариант, когда дети без согласия родителей, а то и всей семьи не женятся — мало ли!

— Андреас, — я решила выяснить всё здесь и сейчас, пока отношения не вышли за конфетно-букетный период, — ну, сделаешь ты со мной это, а дальше? Удовлетворил желания и прощай?

— Почему прощай? — обиделся маг. — Я домой тебя привезу, если, конечно, от дома что-то осталось, колечко куплю…

Всё это хорошо, но на свадьбу не намекает. Кольцо, конечно, символ помолвки, но его надевают, а не дарят. Значит, любовница. И теперь вопрос: стоит ли бросать денежный бизнес в Галании ради постели рыжего мага? Может, он хреновый любовник и вовсе не хороший человек. Недостатки, они вылезают тогда, когда уже исправить что-то поздно. И опять-таки, Ира, это не наш мир, тут «интересное положение» со всеми его прелестями наступает быстро. И если бы только физическими! Процесс мужчины любят, а, узнав, о результатах стараний, сбегают. Не последует ли и Андреас их примеру?

— Ты чего? — Андреас натянул поводья и взял за подбородок.

— Того. Видишь ли, в содержанки не пойду.

— Я и не предлагаю. Какие же вы, женщины!..

Маг махнул рукой и покачал головой.

Покраснев, отвернулась. Кажется, просчиталась, и мне серьёзные отношения предлагали, а я не поняла. А, чёрт их разберёт, местных мужчин!

Ласково погладив поверх чепца, Андреас заверил, что одними совместными ночами наше сосуществование не ограничится, придётся домашнее хозяйство вести и красный кушак носить.

— А это для чего?

Маг не ответил, ограничившись туманным: «Так положено». Я же в который раз задумалась, стоило ли бежать вместе с Андреасом. Что бы там ни говорили, чувства, не проверенные бытом и временем, — вещь ненадёжная, а остаться одной в незнакомой стране не хотелось. Только-только выбралась — и теперь снова никто и ничто. Вот если бы Андреас напрямик пообещал: не брошу, женюсь, помогу — так ведь темнит!

Люблю я его, он утверждает, будто тоже, но… Слишком уж прагматичной я стала, наученная чужим и своим горьким опытом.

А, мосты сожжены, остаётся только плыть по течению и стараться вовремя зацепиться за нужный островок.

Так, за размышлениями о женской доле, не заметила, как добрались до деревни. Там, вопреки собственным правилам, решили переночевать.

Деревня оказалась большая, богатая, недаром расположилась на перекрёстке двух трактов. Мы-то подъехали с задворок, а купеческие караваны тащились через реку. Там, у моста, и построили первый из трёх постоялых дворов. Его мы и выбрали: многолюдно, легко затеряться в толпе и улизнуть поутру.

Во дворе было не протолкнуться от повозок, а в конюшне не нашлось места для лошади, пришлось оставить её под навесом. Ничего, бедняжка уже привыкла к ночёвкам под открытым небом, не замёрзнет. Заодно впервые поест нормально, впрочем, как и я.

При мысли о горячей курочке с подливой засосало под ложечкой. А если прибавить к ней наливочки… Я не пьяница, но в моей ситуации стаканчик горячительного — то, что доктор прописал.

Пахло тёплым навозом и дымом. Странное сочетание, но оно мне нравилось, потому что ассоциировалось с жильём. Галания сильно изменила былые предпочтения, переписав их под местные реалии и возможности.

Осторожно ступая по утоптанной талой земле, шагала вслед за Андреасом к ярко светящимся окнам заведения. Оттуда доносился грубый басистый смех, недружные звуки музыки и визгливые крики: «Два пива бородачу!». Гуляли на славу — то, что надо двум беглецам.

Стоило открыть дверь, как в нос ударило смешение десятка запахов, а тело вспотело от тепла. Топили здесь от души, не жалея поленьев.

Андреас замер, огляделся, выискивая свободное местечко, и, подхватив за руку, потащил к залитой пивом скамье. Видимо, поэтому никто туда и не сел, потому как за другими столами яблоку было негде упасть. За нашим тоже сидели двое, по виду, торговцы. Они доедали ужин и обсуждали какую-то ярмарку.

Маг ловко осушил скамейку, сел сам и усадил меня.

Торговцы на минуту замолчали, одарили короткими любопытными взглядами и продолжили прерванную беседу.

Зал потряс очередной взрыв хохота. Шумная компания, сдвинув столы, что-то праздновала. Стучали, чокаясь, кружки, выплёскивалось через край пенное пиво.

Бренчавших у очага музыкантов никто не слушал, да и сами они больше с аппетитом посматривали на поросёнка на вертеле, нежели на струны и дудки.

С третьей или четвёртой попытки Андреасу удалось дозваться подавальщицу и сделать заказ.

Разомлев от тепла и сытной еды, мечтала только об одном — о набитом сеном матрасе и потолке над головой. Надоело засыпать чёрти где, даже если под боком у Андреаса.

— Ну, здравствуй, Иранэ, — на плечи легли сильные руки и удержали, не давая подняться.

Андреас вскочил, взявшись за меч, а я просто открывала рот, пытаясь понять, откуда здесь взялся Свен. Руку на отсечение даю, мы весь обеденный зал осмотрели — никого даже отдалённо похожего на цехового мага! И входная дверь не хлопала, и у стойки никто подозрительный пиво не потягивал… Он плащ-невидимку надел?!

Свен проигнорировал Андреаса, только чуть сильнее надавил на моё плечо. Я намёк поняла, осталась сидеть, где сижу, испуганно переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Странно, Свен поразительно спокоен, а ведь знает, что Андреас силён. Значит, не один пришёл.

Нервно оглянулась, пытаясь вычислить солдат. С оружием людей много, но ведь времена такие, без охраны товар не довезёшь, вот и нанимали охрану, либо и вовсе сами оборонялись.

Кто, кто же?!

— Подвинься, невеста, — цеховой маг пихнул в бок, и я покорно уступила ему место.

Андреас демонстративно навис над Свеном с обнажённым мечом.

Я зажмурилась, подумывала даже зажать уши и нагнуться. Мамочки, сейчас Андреас ему голову отрубит!

— Ну попробуй, — меланхолично проговорил Свен и наконец-то убрал руки. — Давай, заодно и девушку убьёшь. Я-то уклонюсь, а вот Иранэ — вряд ли.

— Проваливай! — прошипел Андреас.

— Даже не подумаю, — судя по тону, цеховой маг настроен решительно, и драки не миновать.

Открыла глаза и робко попыталась урегулировать конфликт. С таким же успехом могла бы сотрясать воздух. Игнорируя меня, мужчины буравили друг друга тяжёлыми взглядами.

Свен сидел вполоборота, заслоняя плечом от возможного удара. Одна рука лежит на рукояти меча, другая подозрительно сжата в щёпоть. Ей-ей, там заготовка какого-то заклинания, и Свен с Андреасом на равных. Казалось бы, радоваться надо, но я-то понимала, чем всё обернётся — пострадают оба. И Андреас… Если Свен здесь не один, если маг на него нападёт при свидетелях, то это всё, конец!

В бессилии сжала голову руками, потом хлебнула пива, всю кружку за раз, а она тут с пинту, не меньше, и встала. Нету, нету иного выхода, Ира, разнимать их надо.

Липкий страх разлился по сердцу, защемило под ложечкой.

Как, как разнять и не спровоцировать? Ведь любое резкое движение и…

— Иранэ, сядь, — приказал Андреас.

Я покачала головой, попыталась перелезть через скамейку, уговорить мага убрать меч, но не сумела, охнув, рухнула обратно на пятую точку. Это постарался Свен, краем глаза наблюдавший за моими телодвижениями.

— Это верно, лучше сиди и молчи. Говорил, дурёхе, никуда не лезь, с малайонцами не связывайся — так она расстаралась, овца безмозглая! — в сердцах добавил Свен и ударил кулаком по столу. Тарелки и кувшин подпрыгнули, а торговцы замолчали, явно раздумывая, не расплатиться ли и уйти от греха.

— Не смей называть её овцой, галаниец, — сквозь зубы процедил Андреас, нависнув над Свеном.

— Как хочу, так невесту и называю, — цеховой маг поднялся. Брови его сошлись, губы сжались и побелели. Руки подрагивали то ли от сдерживаемого гнева, то ли от мышечного напряжения. — Соблазнил дурочку наивную, воспользовался тем, что она на смазливое падка.

Не удержавшись, Андреас замахнулся, метя кулаком в зубы обидчика. Промахнулся и по инерции качнулся в сторону стола, как раз под руку Свена.

Отшатнувшись, завизжала и поспешила очутиться по другую сторону стола, подальше от дерущихся мужчин.

Пару робких воззваний к здравому смыслу, потонули в треске мебели и звоне посуды. Оказывается, дерево такое хрупкое, если крушить его мечом.

Сотрапезники-торговцы позорно сбежали. Музыканты смолкли, а все взгляды обратились к нашему многострадальному столу. Его уже успели подпалить — это Андреас пустил в ход родную стихию. Свен в долгу не остался, расквасил магу нос. Не кулаком — о стол.

Едва успела отскочить, как в воздух взмыла скамья. С рыком, иначе этот звук не назовёшь, с измазанным кровью лицом, Андреас без помощи рук метнул её в противника и одновременно с этим метнулся вперёд, чтобы пырнуть мечом Свена.

Скамья сбила цехового мага с ног.

Цепенея от ужаса, как в замедленной съёмке, наблюдала за происходящим. Язык прилип к нёбу, в горле пересохло, ноги подкашивались — увы, в стрессовой ситуации организм впал в ступор и не думал мобилизовать резервы.

Вот скамья врезается в плечо Свена. Тот, помянув Глойя, падает. Андреас в прыжке метит остриём меча в сердце противника.

Кажется, я всё же кричу, потому что в ушах звенит. Кричу с опозданием, уже пропустив удар.

Свен в последний момент перекатывается на бок, уходя от смертоносного меча.

Андреас тут же выбрасывает вторую руку. С пальцев срывается сноп огня и, шипя, пропадает, видимо, натолкнувшись на защиту.

Краем сознания пытаюсь проанализировать ситуацию, понять, почему Свен не может защититься и от холодного оружия. Или не умеет ставить полноценные щиты?

Свен между тем уже на ногах. На куртке — тёмное пятно. Ранили? Когда?

Меч Свена свистит в воздухе. Его владелец делает обманное движение, а потом резко меняет траекторию удара.

Я замираю и не дышу. Глаза полны ужаса.

Промахнулся! Но опыт на стороне Свена, и он не упустит шанса.

Да, практика — вещь полезная. Андреас хорош в магии, превосходит Свена, а вот моему компаньону лучше удаются колюще-рубящие удары. Оно и понятно — будучи кабальным чародеем, не повоюешь, не потренируешься с мечом, а цеховой маг постоянно кого-то убивает.

Андреас скривился, но даже не вскрикнул, когда меч прошил куртку. Рукав тут же набух от крови.

— Свен, не надо! — выйдя из ступора, завизжала я, с ужасом следя за клинком. Ещё чуть-чуть, и тот снова пронзит Андреаса. Только на этот раз цеховой маг метил в горло, будто собирался отрубить голову. Как ведьме… Той самой ведьме, которая едва не убила его на подъезде к замку её светлости. Он её тоже, одним ударом…

Накатала дурнота, и я рухнула на пол. Никогда не считала себя чувствительной барышней, а тут дрожала всем телом, рыдала, размазывая сопли по рукаву.

Я не желала смерти никому из них, но за Андреаса сердце сжималось сильнее.

Ой, больно-то как, неужели инфаркт? Нет, это нервы, нервы, Ира.

Всё равно больно, холодно и страшно до потливых ладоней.

Магам же было жарко. Скинув куртки, они кружились в бешеном танце. Звенели мечи, искрилась магия. Пахло палёным — Андреас подпалил пару столов. Спасибо посетители успели затушить, а то не миновать пожара.

А вон та дыра в стене — дело рук дело Свена. Цеховой маг, кажется, вложил в этот удар всю злость.

Почему, почему никто не разнимет этих петухов, неужели боятся?

Кое-как, придерживаясь за опрокинутый стол, поднялась на ноги и огляделась, в мольбе переводя взгляд с одного посетителя на другого. Увы, все оказались либо трусами, либо чёрствыми людьми. Пили, ели, торопливо расплачивались и сбегали. Дверь хлопала беспрестанно. Другие же будто и не замечали творящихся на другом конце зала хаоса и неразберихи.

Когда огненный шар едва не спалил волосы, поняла, что пора и мне перебраться в безопасное место.

Пришлось ползти, вытирая платьем пол. Над головой постоянно что-то свистело, взрывалось, сыпалась с потолка побелка и врезалась занозами в кожу щепа.

Хозяин истошно голосил и повторял: «По миру, по миру пустили, душегубы!». Ну да, постоялый двор восстановлению не подлежит, нас тут всех и похоронят…

Нет, не думай, не думай об этом, Ира, перекрытия не рухнут, стены выдержат. Ты успеешь выбраться и привести помощь.

И только сейчас поняла: кого?! Кого я позову на помощь? Андреас — преступник, я преступница… Свен, нет, Свена бы спасли, только ведь этого мало, а меня и слушать не станут, сразу в застенки.

Забившись под стол в углу, не дыша, наблюдала за разыгравшимся светопреставлением. Драка в Триере казалась детской забавой по сравнению с этим, а ведь тогда Андреасу приходилось одному отбиваться от дюжины матросов. Тут же… Это так же страшно, как бой с архиведьмой.

— Позабавились и будет, — тяжело дыша, Свен отбил очередной удар и махнул рукой.

Мирно ужинавшие до этого наёмники и торговцы поднялись и, обнажив оружие, стеной двинулись к Андреасу. Тот крутанулся, чтобы с обеих рук одарить их подарками, и замер, ощутив упёршееся в горло лезвие меча.

— Вот так, Андреас Лиро, стой тихо и не двигайся, — прошипел Свен.

Рука его чуть дрогнула, и по шее Андреаса потекла струйка крови.

— Свен! — в отчаянье завопила я, выбравшись из укрытия.

Поскользнувшись на разлитом пиве, упала, больно ударившись затылком. Как раз под ноги одному из переодетых в штатское солдат.

Не сопротивлялась, когда меня ухватили за шиворот и рывком подняли на ноги. Голова ныла, перед глазами плясали «мушки».

Железная хватка сковала запястья. Ничего, сейчас их свяжут верёвкой, а меня вытолкают на улицу и кинут на телегу. А, может, даже в железную клетку.

Кое-как сфокусировала взгляд на Андреасе: обезоруженный, он проклинал Свена. Тот усмехался и умело связывал мага. Сбежать тому не давали четверо солдат.

У Андреаса на скуле синяк. Новый. А у Свена ворот разодран и, кажется, ожог. Андреас сильно его потрепал: рубашка намокла от пота и крови, на боку и вовсе обуглилась. Однако цеховой маг крепко стоял на ногах и по-прежнему был силён как бык.

— Отпустите её! — крикнул он, заметив, что меня поволокли к выходу. — И суставы ей не выворачивайте, идиоты! Рисовать не сможет, прибью.

Солдаты попытались возразить, напомнили, кто я.

В ответ Свен нахмурился и рявкнул:

— Исполнять или под суд пойдёте, сукины дети!

Меня тут же отпустили.

Растирая запястья и, заодно, бедовую голову, спиной ощущала недобрые взгляды. Эти молодцы уже приговор вынесли и менять его не собирались.

Свен не отказал себе в удовольствии напомнить поверженному противнику о превосходстве галанийцев над всякими подлецами из Малайо и направился ко мне.

Переодетые солдаты же поволокли Андреаса к выходу. Видела, как они пару раз ударили его.

Не желая видеть страдания любимого человека, отвернулась и закрыла лицо руками.

Совесть взяла за горло, с укором зашептала: «Ну, довольна? Теперь твоя душенька спокойна, не обесчестит, не бросит. Продажная шкура ты, Ирка, только о себе думала!».

Можно быть какой угодно оптимисткой, но судьба Андреаса предрешена. Моя же пока неизвестна, но, чёрт возьми, меня это интересовало меньше всего!

Если бы Андреас остался жив, если бы его не сожгли!.. А ведь сожгут, сначала станут пытать, а потом сожгут.

Беззвучные слёзы текли по щекам.

Не выдержав, рванулась к Андреасу, попыталась оттолкнуть солдата, коснуться мага — не позволили, грубо ударив в грудь. Только и успела молитвенно протянуть руки и со смесью любви, ужаса и тоски крикнуть: «Андреас!». Он обернулся, попытался выдавить из себя улыбку и пообещал, что выберется. Ему тут же дали под рёбра, подгоняя.

Сползла на пол и уронила голову на руки. Так меня и застал Свен. Он тяжело опустился рядом, хмыкнул, разглядывая мою скривившуюся от рыданий физиономию, а потом процедил:

— Вставай, мне поговорить с тобой нужно. Своего рыжего потом оплачешь, сразу его никто не казнит. Его величество желает сам взглянуть, как покарают изменника, вора и убийцу.

Я никак не отреагировала на слова Свена, так же сидела и не двигалась, магу пришлось толкнуть, чтобы встрепенулась и вернулась к действительности.

— Он вас ранил? — я скользнула взглядом по рубашке Свена, задержавшись на алых пятнах.

Маг скривился и промолчал. Показалось, или он на миг глянул меня с удивлением, будто ожидал другого вопроса.

— Про ведьму потом тоже расскажешь, — сухо обронил он и поднялся на ноги. — Тебе везёт на всяких, ходячее несчастье. Надо было приехать и жениться!

— Я за вас не пойду! — решительно заявила я.

— Тебя не спрашивают! — огрызнулся Свен и указал на дверь.

Поняла намёк и поплелась вслед за магом. Тот ненадолго задержался на пороге, перебросившись парой слов с крепким мужчиной в одежде купца, видимо, сержантом, и повёл меня к одной из избушек.

За нами увязались трое солдат. Правильно, куда ж я без охраны? Преступница ведь, взятая на поруки Свеном Гилахом. Как ещё выяснилось, его невеста, и свадьба — дело решённое.

Глава 25. Уговоры

Я сидела на лавке и наблюдала, как Свен залечивает раны. Он сопровождал этот процесс откровенными пожеланиями в адрес Андреаса. Как ни прискорбно, но в драку первым полез именно рыжий малайонец. Свен, конечно, тоже хорош: раззадорил, провокационно назвал меня невестой, но голову на плечах иметь нужно! Увы, как показывала практика, эти двое друг друга на дух не переносили.

Магу досталось знатно. Когда Свен, кривясь, снял куртку и рубашку, ужаснулась. Как в таком состоянии можно ходить, не то что колдовать или отдавать приказы?! Кровь, вспоротая и содранная кожа, ожоги…

Рубашку сразу на выброс — одно сплошное бурое пятно.

— Лицо кто разукрасил? — не оборачиваясь, поинтересовался Свен. Он сосредоточенно рассматривал бок. Тот сильно пострадал — и от меча, и от магии.

— Зажило ведь… — удивлённо пробормотала я.

— У меня глаза есть. Ну?

— Солдаты.

Маг мрачно хмыкнул и потянулся за баночкой с мазью. Её он извлёк из собственной сумки — не доверял знахарке, услуги которой предложили местные жители.

Простое движение вылилось в глухой стон, и я не выдержала, соскочила на пол и взмолилась:

— Можно я сделаю, а вы ляжете?

— Совесть взыграла? — зло прокомментировал маг и дотянулся-таки до баночки. — Напоминаю, ты при свидетелях опозорила весь мой род. В Лиске за такое бы публично выпороли.

Лиска — это местность, где родился Свен.

Вздохнула и покачала головой:

— Я не ваша невеста, я ничего не обещала.

— Ты выйдешь за меня замуж, и это не обсуждается, — буркнул маг и в очередной раз выругался: мазь коснулась кожи. — Спасибо скажи, что беру опозоренную, более того, преступницу от костра спасаю. Знаешь, чего это будет стоить, кому ноги придётся лизать, чтобы одна безмозглая девица не поджарилась на костре и не сгнила в тюрьме?!

Кивнула, не став спорить. Свен сейчас на взводе и не такого наговорит, особенно если действительно планировал свадьбу. Я ведь не знаю, чем занимался маг в Нурбоке, учитывая его настойчивые брачные предложения. Свен самонадеян и мысли не допускал об отказе, особенно после «обработки» Марции.

Представила себе приезд мага к сестре. Наверняка явился вскоре после моего исчезновения и не просто так, с твёрдым намерением обручиться. Может, даже кольцо привёз — а несостоявшаяся невеста пропала. Начал искать, выяснил, что видели её с рыжим малайонцем-преступником. И какой из этого следует вывод? Правильно, сбежала девка с любовником. Я ведь не спрашивала, знает ли Свен об архиведьме. Надо бы рассказать, иначе в ящик сыграю. Та шатенка не остановится, пока не убьёт, а Свен — это защита, причём государственная. Уверена, с мощью карательной системы Галании архиведьме не справиться.

— Посвети! — буркнул маг.

Зажгла от свечи огарок в плошке и подошла, разглядывая страшные узоры на теле. Вблизи они оказались ещё хуже, чем издали. Заодно видела, как тяжело ходили бока Свена — тот до сих пор не восстановил дыхание. Ну да, не так много времени прошло, а передвигались драчуны быстро, не давая друг другу ни секунды покоя.

Вообще удивительно, что Свен в такой великолепной физической форме. Вроде бы, в Средние века люди его возраста считались уже пожилыми. Или я что-то путаю? Тут ведь, с одной стороны, старуха-кормилица Джульетты в тридцать лет, и тот же знаменитый Папа римский из рода Борджиа, скончавшийся то ли в семьдесят, то ли в семьдесят два. Вот и не поймёшь, кому верить: страницам учебников, твердивших о средней продолжительности жизни в тридцать пять лет, или хроникам, где всякие купцы покидали этот мир уже за шестьдесят.

Но, в любом случае, Свен уже не мальчик, старше Андреаса лет на десять. Вернее, старше возраста, в котором тот умер, а потом воскрес.

— Ровно держи, — сквозь зубы процедил маг, пытаясь исхитриться и обработать злосчастный бок. По-моему, от этого рана только сильнее кровоточила. Спрашивается, зачем накладывать заклинание, если тут же рушишь его своими действиями?

— Свен, понимаю, вы сердитесь, но позвольте помочь! — не выдержав, снова постаралась достучаться до чужого разума. Не могу я стоять и смотреть, как человек мучается. — Зачем страдать из чистого упрямства? Лягте вы, я всё сделаю.

Едва не ляпнула: «Нам на уроках ОБЖ рассказывали», но вовремя спохватилась. Объяснить, что такое ОБЖ, в двух словах вряд ли смогу. А подробно словарного запаса не хватит.

Свен поднял на меня усталый взгляд и задумался.

Воспользовавшись ситуацией, поставила огарок на соседнюю лавку, намочила чистую тряпку в кадушке и осторожно обмыла края раны. Знаю, саму рану нельзя мочить, но кровь-то с кожи надо смыть, заодно пот, грязь и прочую гадость, от которой легко заработать заражение.

Свен дёрнулся, и я непроизвольно ляпнула: «Ничего, ещё чуть-чуть больно будет и всё». Таким тоном разговаривают с детьми. В ответ маг хрюкнул, а потом и вовсе залился смехом, будто и не ранен вовсе. На обиженное замечание по какому поводу веселье, ответил: «Ты меня с Грегом не перепутала?». И то верно, Ира, нашла, что сказануть! Зато Свен немного подобрел, насколько это вообще возможно в такой ситуации.

Как выяснилось, хорошее настроение мага длилось ровно минуту, после он вновь стал мрачным, молчаливым и отстранённо наблюдал за моими действиями. Прикосновения мокрой тряпки больше не вызывали такой реакции, создавалось впечатление, будто Свен их вообще не чувствует. Неправда, конечно, но выдержка у мага отменная. Ни разу не шелохнулся!

— Лягте, пожалуйста, — отложив в сторону тряпку, попросила я. — И вам, и мне так легче.

— Особенно тебе, — поддел Свен. — Уйти от неприятного разговора.

Понятно, значит, впереди ждёт «промывка» мозгов. Хорошо бы до этого маг умаялся и заснул. Интересно, у хозяйки найдётся мёд? Если смешать его с горячим молоком, выйдет отличное средство два в одном: успокоительное и снотворное. Для Свена, разумеется. Напоить мага этим снадобьем собиралась не только из корыстных целей: ему действительно нужно поспать, восстановить силы. Пусть я и не невеста, чтобы там Свен себе ни вообразил, но друг и компаньон, значит, забочусь о его здоровье.

Как там сейчас Андреас?

Сердце защемило, воображение тут же нарисовало талый снег и израненного, избитого мага на нём. Никто не обмоет раны, даже не принесёт воды…

Невольно вздохнула и тут же нарвалась на колкий вопрос:

— Совесть замучила? Приятно сознавать, что она у тебя таки есть.

— Зато у вас нет, — тихо ответила я и потянулась за корпией и чистой холстиной.

Перевяжу и уложу спать одного, попытаюсь выяснить, что стало со вторым. Пойду, разумеется, не с пустыми руками, прихвачу мазь и местные бинты. И еды. Меня-то точно с утра покормят, а вот Андреаса… Пожалуй, ещё тёплое надо что-то взять, покрывало или плащ.

Разум тут же остановил полёт воображения.

Ну и как тебя со этой кипой вещей пустят к Андреасу? Ты бы ещё тележку с собой взяла, а в ней — перину и домашние тапочки! Хорошо, если повезёт из дома выбраться и найти арестанта. Думаешь, те солдаты ушли, не стоят на часах? Ладно, допустим, выберешься, и куда идти? В темноте, в незнакомом месте…

— К несчастью, она у меня есть, иначе бросил бы дуру. Кинули тебя б в погреб, потом погрузили на телегу и увезли на праведный суд. Так что кончай выкобениваться! В Нурбоке никто не знает, во что ты вляпалась, не вздумай признаться! — пригрозил Свен.

— А то что? — с вызовом спросила я, замерев с баночкой с мазью в руках.

— Вдовцом, знаешь ли, лучше, чем по уши в грязи и с рогами.

Интересно, он серьёзно или нет? Переспрашивать не стала, но притихла. Поразмыслив, пришла к выводу, что вполне серьёзно. Честь в Средние века дороже жизни, а уж женская жизнь и вовсе пустяк. С другой стороны, Свен, конечно, не подарок, избить может, раз уже по пятой точке отшлёпал, но убить… Нет, не тот характер. Да и я золотая жила, затем и женится. Или?..

— Свен, — отставив баночку, робко спросила я, попытась заглянуть в глаза мага, — вы действительно меня убьёте?

— Отстань! — отмахнулся маг и сел. — Хотела оказать посильную помощь, оказывай и помалкивай. Своё ты ещё получишь, безнаказанной не оставлю.

М-да, неприятно, когда тебя называют тхой, да ещё презрительно выплёвывают это слово. Значит, Свен знает о моих чувствах к Андреасу и ревнует. Весь вопрос, в качестве кого ревнует: мужчины или просто владельца вещи? Если первое, то очень плохо, помогать Андреасу не станет, а если второе, уговорю. Предложу выгодную сделку, а за денежки Свен Гилах и за малайонца похлопочет. Вот уж к чему у цехового мага пламенная страсть — так это к цехинам!

Чуть помедлив, обмакнула пальцы в пахучую жирную мазью и коснулась кожи Свена. Действовала осторожно, боялась причинить боль. Пальцами чувствовала, что маг только притворяется невозмутимым, а на самом деле просто терпит. Вон как напрягся, закушенная губа побелела. Но ни звука и не дёргается. Потрясающая выдержка, я бы давно в голос кричала или волосы ртом жевала. Раненым всё время что-то дают в зубы, чтобы не раскрошили их.

Однако выдержка всё же подвела Свена. Когда пришла очередь обрабатывать ожог на шее, страшный, между прочим, с волдырями, маг зашипел, обозвал криворукой и помянул всю родню Глойя. В ответ извинилась и попросила потерпеть. В конце концов, не я же полезла драться с Андреасом!

— Ты… Ай, Глойя тебе в мужья!.. Не умеешь, не лезь! — примерно такие фразы сопровождали мои попытки прикоснуться к больному месту.

Мне приходилось отбиваться, чтобы приложить мокрую ткань к больному месту. Понимаю, боль адская — ожог ведь то ли второй, то ли третьей степени, выглядит так, что у самой ноги подкашиваются. А ведь волдыри ещё проткнуть надо. Ох, привязать, что ли Свена, а то дёрнется, нож артерию заденет.

Интересно, в доме есть самогон? Пригодился бы. Не вовнутрь — снаружи. Хотя… Поглядела на Свена и решила, что внутрь тоже можно. Мужики спиртным стресс снимают, оно же — отличное обезболивающее.

— Тихо, тихо, Свен! — прошептала я, кое-как наложив компресс на ожог. — Если не лечить, не заживёт.

Маг фыркнул и заявил, что врач из меня никудышный. Разумеется, Свен употребил другие выражения, цветастые и ёмкие, но общий смысл тот же.

В бинтах маг напоминал мумию, но зато уже не дышал, будто загнанная лошадь. Оттолкнул мою руку, встал и направился к сумке.

— Так, показываю и рассказываю один раз, — процедил он и извлёк очередную баночку. — Пальцами едва касайся, а не пытайся мне кости сместить. После перевяжи. И никакой корпии!

Свен осторожно подковырнул ногтем холщовую крышку, обмакнул палец в массу, похожую на абрикосовое желе со специфическим химическим запахом — в какой лаборатории только творили, а как же травы? — и на ощупь размазал по шее. Скривился, вновь помянул Верховного демона и накрыл ладонь пальцами второй руки. Она тут же засветилась, а потом покраснела.

Отняв пальцы от шеи, маг что-то стряхнул с них и позволил перевязать ожог. Выглядел тот уже не так устрашающе, немного затянулся.

— Эм, а я магичить не умею, — справедливо заметила я, принимая баночку.

— Зато я умею. Но там вряд ли что-то серьёзное, само заживёт. Этот, — Свен произнёс слово с оттенком презрения, — только один раз попал, остальное — по касательной.

Кожа под мазью горела, будто её натёрли жгучим перцем. Не знаю, по-моему, при соприкосновении подобного лекарства с кожей осатанеешь. Но нет, маг не дёргался, как прежде терпел, только зубы пару раз клацнули.

Ожоги действительно оказались терпимыми.

А Свен такой жилистый, есть ли в нём жир-то! Пальцы ничего не нащупали. Неприятно, конечно, касаться потного тела, потом же пахнущего, но Иранэ в Галании притерпелась к таким мелочам, сама не розами благоухает. Как ни печально, но дезодорантов тут не изобрели, а самодельные составы не всегда помогают. Тут же и вовсе смешно — ожидать океанской свежести после драки и долгой дороги по весенней распутице.

Чтобы немного задобрить Свена, перевязав, помассировала ему шею. Маг отреагировал странно — глянул с таким изумлением. Похоже, здесь о массаже понятия не имеют. Объяснять, что творю, не стала, просто делала.

Приятно ведь, нравится! Надеюсь, теперь не станет колотить.

— Хватит подлизываться! — Свен ловко перехватил мои руки. — Теперь вспомнил, что это напоминает, но ты явно в таких местах не бывала. Хотя… Я ж не знаю, чем ты действительно у себя занималась.

Что ж, пусть сам катится к Глойю! Память у меня хорошая, матерились при мне часто, только что очередной сеанс прослушала, настала очередь Свена. Если он намекает на служительниц древнейшей профессии, то никакого ему самогону, молока с мёдом и прочих благ цивилизации! И перевязывать завтра не стану… «Станешь, Ира, — возразило подсознание, — потому что Свен — единственный, кто может спасти Андреаса».

— Ммм, занятно, — флегматично отреагировал на мою тираду маг. — Только напутала много. С направлением тоже.

Он отпустил мои запястья и велел умыться:

— Выглядишь ты… В какой грязи валялась? И мне с этим ещё спать!

— То есть как — спать? — переспросила я и, воспользовавшись случаем — убирала мазь, заглянула в сумку Свена. Сколько тут всего, глаза разбегаются! Амулеты, еда, смена белья, какие-то камушки, железки, флакончики… Ого, даже серебряный кинжал в ножнах! Против вампиров, не иначе. А ещё говорят, будто девушки носят в сумке всю свою жизнь! Учёные вещи Свена не видели.

— Обычно, — пожал плечами маг и ополоснул лицо в лохани. — Поторапливайся, между прочим, я жду.

— А вам нельзя! — пискнула я и попятилась в сени.

Свен хрюкнул и заверил, что сегодня моё тело его совсем не интересует, как-нибудь в другой раз. Судя по последовавшему затем комментарию, другого раза следовало ждать в обозримом будущем, до свадьбы, чтобы невеста «перестала хвостом крутить».

Маг пристально наблюдал за тем, как я неторопливо плещусь в уже остывшей воде. Думала, ляжет, смогу выскользнуть на улицу — не тут-то было! Свен караулил не хуже надсмотрщика, приходилось дрожать, но изображать, будто водные процедуры доставляют удовольствие.

— Отвернитесь! — разыграв стеснение, попросила я. — Вымыться хочу.

На самом деле собиралась укрыться от глаз Свена самодельной занавеской из хозяйского тряпья и по-тихому сбежать. К тому времени, надеюсь, мага сморит сон. Купаться же… Нет, я не морж, изобразить изображу, а в воду не полезу.

— Даже не собираюсь, — нагло заявил Свен. — Пора полностью оценить, что беру в свою постель. В общих чертах знаю, а вблизи не рассматривал. И воду тебе не подогреть, Иранэ? — с ехидцей добавил он. — Или «гусиная кожа» в моде у россиек?

«Российками» Свен именовал россиянок.

Лучшая защита — это нападение. К ней и прибегла, на правах сиделки отправив мага на боковую. Ноги не держат, весь в бинтах — а ему стриптиз подавай! Сейчас схожу за хозяйкой, попрошу молока и волью в Свена для укрепления сил. Заодно грязную воду вылью и новую наношу.

Сказано — сделано. Вот и законный повод вырваться из жарко натопленной избы в ночь, к Андреасу. Не успокоюсь, не засну, пока его не увижу.

Вслед лежало недовольное бурчание, но я не обращала внимания. Свен не кинется ловить, а оценку своих умственных способностей и угрозы я как-нибудь переживу, благо они для шума.

Лохань оказалась тяжёлой, еле подняла. Отдуваясь, дотащила до сеней и там столкнулась с испуганной хозяйкой. Оказывается, она там ночевала вместе с младшими детьми.

Пришлось переходить к плану Б, то есть спросить крынку и отправиться доить корову. Впрочем, в хлев загляну на обратном пути. Спросят, почему так долго ходила — скотина не давалась.

Доить корову я не умела, но попробую. Хорошо, хозяйка — вдова, а то бы отправился за мной конвоиром её муж. Узнать бы ещё, где старшие сыновья спят. Надеюсь, не там, куда иду.

Вцепившись в ведро, лязгнула засовом и выскользнула на улицу.

Студёно! Надо было тулупчик захватить, но уж больно хотелось вырваться…

Увы, реальность подрезала крылья. Во дворе у костерка грелся часовой. Вот спрашивается, почему ему не хочется в тепло, выпить там, закусить?

Застыла, в досаде кусая губы и пытаясь придумать правдоподобную ложь. Скажу, что в хлев — увяжется ведь следом…

Заметив меня, часовой заметно повеселел и многозначительно ощетинился алебардой.

— Куда собралась? — Вопрос прозвучал грубовато, но, по идее, кто я — всего лишь сообщница преступника, взятая на поруки.

— В кустики! — зло огрызнулась я.

Солдат нахмурился, видимо, вспоминая инструкции на этот счёт, а потом напомнил про ведро в сенях.

— При свидетелях не привыкла. И, вообще, куда, по-твоему, можно сбежать без вещей и тёплой одежды?

Видимо, мои доводы возымели действие, потому что алебарда воткнулась в землю.

Осмелев, бочком соскользнула с крыльца и сделала первый шаг. Он же оказался последним. Увы, я недооценила Свена.

— Иранэ, иди спать, — дверь распахнулась, и маг самым наглым образом поманил меня пальцем. — Поздно уже.

— Но я молока хотела… и в кустики.

Так и хотелось закричать: «Чёрт!», но я держалась и радовалась, что в темноте не видно лица.

— Проводить? — в голосе Свена звучала неприкрытая усмешка. — Заблудишься ведь.

Солдат загоготал и тут же осёкся. Неужели маг одёрнул? Удивительно! Обернулась — так и есть, недобро смотрит на часового. Видимо, издеваться надо мной позволено всего одному человеку, ему самому. Но всё равно, спасибо, действительно не ожидала.

Помявшись немного, уступила силе и вернулась в дом. На плечи тут же легли руки Свена. Маг зыркнул по сторонам, будто подозревал, что я подавала знаки подпольным сторонникам, и затолкал в комнату.

Крестьянка проводила нашу парочку испуганным взглядом и помянула Ио.

— Не дури! — шикнул Свен, устало опустившись на жёсткое крестьянское ложе. — Твоя любовь дорого выльется. Завтра его увидишь.

Маг велел лечь к стенке. На вопрос почему, ответил: «Чтобы не сбежала». Предусмотрительный! Только ведь я всё равно выберусь и съестного чего-то принесу. Не станет же Свен обнимать во сне! Покосилась на мага и уверилась: точно не станет. Про любовь догадался. Плохо. С другой стороны, чем ещё объяснить пламенное желание девицы скитаться по лесам и полям с мужчиной? Не общими же интересами!

Свен наклонился, скривился и с протяжным вздохом кое-как стянул сапоги. Бинты тут же набухли от крови, спина напряглась.

Маг знакомым образом приложил ладонь к ранам и подлечил их, затем откинулся на постель и отшвырнул сапоги.

Штаны Свен стягивать не стал — видимо, не осталось сил. Лежал, полуприкрыв глаза, и смотрел на потолок. Грудь ходила от частого дыхания, на лбу выступила испарина. Вот она, расплата за изображение стойкого оловянного солдатика! Говорила же: прилягте, нет, Свен Гилах упорно стоял на ногах, теперь допрыгался.

Взяла оставшуюся после перевязки тряпицу, присела рядом и обтёрла магу виски. Даже не шелохнулся.

— Свен, он меня спас, — имени не называла, маг и так поймёт. — Меня ведьма выкрала с праздника, никуда я не бежала.

— Час от часу не легче! — пробурчал Свен и приподнялся на локте. Выражения лица не видела — не хватало света, но надеялась, что маг не сердится. В голосе звучала усталость. — Нет, дурище, молчала весь вечер…

— А когда было говорить? — окрысилась я и осторожно вытащила из-под Свена одеяло. Чудом не порвала — оно хлипенькое, лоскутное, сшитое на белую нитку. Стежки грубые, частые. — Сначала вы кричали, потом я вас перевязывала…

— Угу, оправдывайся! Или сейчас придумала, а? — Свен ухватил за подбородок и приблизил моё лицо к своему. Больно, между прочим, пальцы-то сильные!

— Я не лгунья, — решительно отвела его руку и встала. — Нужно доверять своему деловому партнёру. И невесте, — подумав, прибавила я. — Или в Галании принято жениться на неведомых зверушках, производить наследников и закапывать благоверных на кладбище?

Маг молчал и пристально так на меня смотрел, даже мурашки по телу пробежали. Изучает то ли как учёный, то ли как палач — не разберёшь! Не зажигать же ещё свечу и проверять, глупо ведь.

— Я тебя никуда закапывать не собираюсь, — наконец ответил Свен. — Более того, рассчитываю, что проживёшь долго. Я достаточно доверяю тебе, иначе бы не связался, но женщины — существа слабые, неразумные, легко поддающиеся уловкам Глойя. Для них не ведомы понятия чести, они ведомы по жизни чувствами и легко вступают на дорогу греха. Недаром Ио в женском обличии является накануне войн и засух. Именно поэтому, Иранэ, ты легко солжёшь, когда речь пойдёт о собственных желаниях.

Богословие разных миров удивительно похоже! Местное хотя бы позволяет иметь душу и не заставляет каяться от рождения до смерти за чужие грехи.

Возмущаться не стала. Всё это слышала не раз и оскорблением уже не считала — местные культурные реалии надлежит уважать. Да, не нравятся мне они, но никто их под меня менять не собирается. Зато, подстроившись, можно не окончить дни в канаве. Вспыльчивость и упёртость хороши в книгах, но в реальности только вредят.

— Меня действительно похитила ведьма. Я должна была высвободить силу Круга, чтобы архиведьма…

Свен заткнул мне рот ладонью со словами:

— Всё завтра! Дело серьёзное, а у меня раскалывается голова после твоих поисков и бешеного сопротивления малайонца. Обещаю завтра выслушать и расспрошу этого Лиро.

Кивнула, и маг убрал руку. Штаны он таки стянул и, нетерпеливо сопя, ждал, пока я лягу.

Раздеваться или нет? С другой стороны, платье грязное, негоже пачкать чужие простыни. В итоге погасила свечу, быстро разделась до нижней сорочки и наощупь добралась до кровати.

Без белья страшно, но понадеемся на порядочность мага. К тому же насилие наперекор собственному недомоганию — верх мазохизма.

Едва не плюхнулась на Свена и кое-как проползла к стеночке. Там и свернулась комочком, постаравшись не касаться мага. Тот устроился рядом — слышала его кряхтение. А потом ощутила и руку — Свен по-хозяйски положил на бедро. Зашипела, выпрямилась и столкнула её, заработав недовольное: «Привыкай и перестань чудить. Ты, между прочим, арестованная, под смертью ходишь».

А ведь Свен прав. Совсем из головы вылетело, что сидеть мне полагается в одном подвале с Андреасом.

Вздохнула и пробормотала:

— Спасибо.

Маг фыркнул, промолчал и руку на бедро вернул, начал поглаживать, недвусмысленно так. Я терпела, даже тогда, когда маг смял подол рубашки, и гадала, как далеко всё зайдёт.

Свен угомонился быстро, лениво потискал и, зевнув, напомнил: из дома ни-ни!

Мне же пришёл в голову план. Глупый, но другого голова рожать не желала, да и некогда, завтра уже будет поздно.

— Свен? — я села, одёрнув подол, и затрясла задремавшего мага за плечи. Они не ранены, точно помню. — Свен, проснитесь!

— А-аам, чего тебе? — с зевком поинтересовался тот. — Спи, неугомонная, и другим дай поспать.

— Свен, спасите Андреаса! Он украл «Глаз дракона», чтобы стать человеком, разве это преступление? — Свен не ответил, поэтому продолжила уговоры: — Хорошо, я вас отблагодарю. Вы же любите деньги, Свен? Так вот, у вас будет много денег. Очень много. Я кое-что придумала, опробовала, уверена, в Нурбоке оценят. Назовите цену, заплачу! Всё, что угодно сделаю, только спасите Андреаса!

Отчаянная мольба повисла в воздухе.

Маг молчал, а я, молитвенно сложив руки на груди, ждала.

Вдруг Свен заснул? Прислушалась — дыхание мерное, ровное.

Наклонилась, робко коснулась щеки — колючая, щетина отросла.

— Слушай, вот чой тебе от меня надо?! — пробурчал Свен и медленно, осторожно, перевернулся на здоровый бок, спиной ко мне. — Соблазняешь? Не хочу я! И разговаривать на любые темы тоже не хочу. Словом, либо сама ляжешь, либо по голове стукну.

На всякий случай вжалась в стенку и настойчиво спросила:

— Поможете?

Ответом мне стало проклятие и скрип кровати. Пару минут ждала обещанной кары, но вместо этого услышала сопение. Уснул. Но не отказался ведь, а это самое главное! Ничего, найду, чем умаслить Свена. С этой счастливой мыслью и провалилась в мир сновидений. День выдался трудным, не мешало отдохнуть перед боем, пусть даже словесным.

Глава 26. Условия

Утро, к счастью, не принесло сюрпризов. Свен не воспользовался случаем и, когда я проснулась, всё так же спал. Спиной ко мне.

Оправив рубашку, села, зябко поёжившись. За ночь тепло из избы выветрилось, вылезать из-под одеяла не хотелось.

С опаской пригляделась к Свену — нет, спит. На лице — умиротворение. Повязка на шее задубела и окрасилась в жёлтый цвет. Интересно, это так надо?

Но смотрела на мага я вовсе не затем, чтобы любоваться на спящего, а чтобы удостовериться, что тот не помешает себя обыскать. Уверена, в карманах Свена обнаружится много интересного. Например, разного рода бумаги или ключи, которые помогут вытащить Андреаса или хотя бы пролить свет на его судьбу.

Тихо, стараясь не скрипеть кроватью, проползла к изножью и встала. Так, вот ноги Свена, главное не задеть. Задачу усложняло то, что маг спал на самом краю, и, перешагивая через спящего, я рисковала упасть.

Придерживаясь за стену, благополучно слезла с кровати, ещё раз оправила рубашку и, крадучись, потянулась к валявшимся на полу вещам.

Штаны ничего не дали. Галанийцы не шили их с карманами, поэтому при всём желании ничего не спрячешь. Хотя нет, кажется, есть потайной карман, а там… кошелёк. Ну да, куда ж его ещё прятать!

Второй кошель обнаружился в поясной сумке. Но меня не интересовало благосостояние Свена — взгляд приковали сероватые бумаги. Одна и вовсе не бумага, а пергамент, да ещё с восковой печатью. Свёрнутые в трубочку и сложенные вчетверо, они занимали большую часть сумки, ту, что ближе к телу.

Сев по-турецки, разложила улов на полу и погрузилась в чтение, пытаясь по знакомым словам восстановить общий смысл.

Начала с пергамента и быстро поняла: книги и рукописный текст — две большие разницы. Почерк писца изобиловал завитушками, порой изменявшими буквы до неузнаваемости. Но, несмотря на все старания, поняла, что это нечто вроде бумаги кардинала Ришелье. Ну, той самой, которую он дал Миледи. Помните: всё, что сделано податель сего, сделано по моему приказу. Значит, Свен здесь на правах и.о. инквизитора. С одной стороны, хорошо, с другой — маг сделает всё, чтобы избавиться от Андреаса. Свен бредит женитьбой, соперник же мечтает осуществить то же самое. Эх, знала бы, изображала полное равнодушие к Андреасу! Но поздно пить Боржоми, Ира, Свен всё о твоей любви знает.

Аккуратно свернула пергамент и потянулась к одному из серых листов. Кажется, там какие-то рисунки. Ага, изображение «Глаза дракона» и не простое, а ещё с чертежами. Занятно, но непонятно.

А вот личные письма, это…

Задумалась, вертя в руках грязный лист с именем Свена. Имею ли право читать? Ладно, гляну первую строчку и решу. Что тут у нас? «Многоуважаемый брат, да продлит Ио годы вашей жизни и ниспошлёт удачи в делах…». Вряд ли писала Марция: женщины в Галании безграмотны. Значит, священник. Об этом свидетельствует и почерк — ровный такой, буковка к буковке, и масляные следы на бумаге. Они пахучие, напоминают аромат курительниц в храмах.

— И как, руки не отсохли? — в голосе Свена гремел металл.

Я подскочила, выронив письма, и испуганно уставилась на мага. Он тоже смотрел на меня, склонив голову набок, пристально, с усмешкой и чем-то ещё. Раздражением? Пожалуй. Судя по всему, маг уже некоторое время наблюдал за мной, а я и не заметила. Если бы Свен только что проснулся, не сидел бы на постели, скрестив руки.

— Иранэ, — качая головой, разочаровано протянул маг, — неужели ты думала, будто я ничего не узнаю? Что вот так, запросто, бросаю вещи, деньги в незнакомом доме? Ну, не дура ли ты, а?

— Дура, — согласилась я. — Просто у нас магов нет.

— Оно и заметно. — Свен одним движением поднялся с кровати и направился к умывальнику. — На место всё положи. И не вздумай больше ничего читать. Даже если не увижу, буду знать, чего ты касалась. И так наследила.

Сама виновата, Ира, но хотя бы рискнула и кое-что узнала. Радовало и то, что Свен не оторвал голову сразу. Кажется, маг пребывал в хорошем настроении, раз ограничился просто «дурой».

Вернувшись со двора и ополоснув лицо, Свен остановился напротив меня, понуро сидевшей на кровати, и лениво поинтересовался, то ли размышляя вслух, то ли спрашивая:

— Выпороть тебя, что ли?

Я, разумеется, замотала головой и заверила, никогда больше не стану копаться в чужих вещах.

— Ужели? — вскинул бровь Свен.

Он мне не верил. Я бы тоже не поверила.

В комнате повисло молчание. Слышно было, как в сенях возится хозяйка, как переговариваются солдаты во дворе, мычит корова.

— Как ваше здоровье? — наконец робко спросила я.

— Милостью Ио, — пожал плечами Свен и осклабился. — Зубы мне не заговаривай, Иранэ. Я ещё не решил, как с тобой поступить — и сейчас, и вообще. Наказать надо. Повезло тебе, что ничего не украла и в моих бумагах копалась, а то бы со слезами просила судью смилостивиться. Думаешь, не знаю, зачем в сумку полезла? А это, Иранэ, очень серьёзно.

Кивнула и приготовилась стерпеть любое наказание. В любом случае, Свен не палач, а покрасневший зад не сравнится с пытками.

— Ну, чего на меня смотришь? — Свен пошарил глазами в поисках предмета для экзекуции и, хмыкнув, выбрал для неё хлыст. Ой, кажется, молча стерпеть не получится, это не шлепки ладонью! — Легла на живот, рубашку задрала.

Я медлила, и маг сам завалил на постель, прижал коленом.

Первый же удар отозвался стоном. Свен тут же заверил, он и не думал бить в полную силу: «Живого места тогда не останется». Свежо предание, да верится с трудом!

Ой, больно-то как! Кожа горит, саднит, а Свен нарочно бьёт по разным местам. Опытный, гад!

Отсчитав десять ударов, маг отпустил меня, велел привести себя в порядок и помочь хозяйке накрыть на стол.

Сгорая от стыда и потирая пострадавший зад, соскочила с кровати, подхватила одежду и метнулась в угол, одеваться. Свен, разумеется, и не думал уходить, копался в сумке, проверял, всё ли на месте.

Сидеть не могла, поэтому волей-неволей хлопотала по хозяйству. Маг усмехался, но молчал, а хозяйка всё дивилась, почему не присяду. Я бы и рада, только после порки пятая точка превратилась в одно большое болезненное место. В конце концов, не выдержала и принялась клянчить у Свена мазь. Тот не дал — не заслужила.

Меня заперли в избе.

Свен ушёл по делам, туманно обмолвившись, что по возращению поговорим. Чтобы не сидела просто так, велел выстирать грязную одежду. Сам же маг в чистой рубашке отправился допрашивать Андреаса — почему-то ни на минуту не сомневалась, куда он пошёл.

Воды мне принёс солдат, золу раздобыла сама — увы, мыльного корня не оказалось — и принялась за самую неблагодарную работу на свете. Вечно обстирываю семью Гилах! Да ещё эти пятна… Ну как их вывести? Я ещё вчера знала, легче выбросить, чем отстирать. Но я старалась, изображая примерную средневековую женщину. Чувствую, придётся временно ею стать, чтобы выкрутиться из очередной передряги.

Когда вернулся Свен, я по-прежнему стояла, согнувшись в три погибели над корытом. Стирку, вроде, закончила, теперь полоскала. Пятна, как и предполагала, не отошли — «Ариэля» в Галанию не завезли, но поблекли.

Результатом труда я гордилась, а вот маг обхаял, назвал белоручкой.

— Вы уж определитесь, кто вам нужен, — в сердцах огрызнулась я, — прачка или денежный мешок.

Свен не ответил и со стуком положил на стол «Глаз дракона».

Сердце ёкнуло, пришлось прикусить губу, чтобы не спросить об Андреасе. Догадываюсь, маг этого ждал, уже заготовил едкий ответ.

— Ладно, с этим потом, — Свен любовно погладил артефакт, как иные ласкают женщину. Лицо озарила самодовольная улыбка. Понимаю, будучи артефактологом, маг не мог не оценить «Глаз дракона». Представляю, с каким сожалением Свен с ним расстанется. — Чудная вещичка, жалко, разряженная. Но это вопрос половины лунного цикла. Полное самовосстановление, древняя работа…

Кажется, Свен и забыл обо мне. Ладно, прополощу в последний раз рубашку и повешу.

— Так что там с архиведьмой, Иранэ? Яблочко мочёное хочешь?

Я с удивлением уставилась на Свена. Он предлагает мне яблоко?!

— Не хочу, чтобы умерла с голоду, — пояснил маг и положил на стол сморщенный плод. — С утра не ела ничего, так до Нурбока не доживёшь.

Поблагодарила, вытерла руки о юбку и врезалась зубами в яблоко. Странный вкус, но съедобно.

Дождавшись, пока дожую, Свен учинил допрос с пристрастием, сличая мои показания с показаниями Андреаса. Тот молодец, не стал отмалчиваться, поведал о Круге и поединке с архиведьмой.

По мере рассказа Свен хмурился всё больше и больше. Пальцы его то и дело сжимались в кулаки. В итоге маг не выдержал, помянул Глойя и пожелал священнику из деревни Марции меньше пить и лучше смотреть за прихожанами.

— Проворонить ведьму! Она не вчера там появилась, давно обретается, — Свен расхаживал по комнате, метая громы и молнии. — Чтоб мои племянники — и попали на алтарь к этой…

Далее последовало слово, которого я не знала. Судя по контексту — грязное ругательство.

Мне же стало обидно. На меня, значит, плевать, а вот на племянников — нет. И после такого маг настаивает на браке?!

— Как выглядела, опиши, — потребовал Свен. Судя по насупленным бровям, ведьму ждал печальный конец.

Напрягла память, нарисовала словесный портрет и едко добавила:

— Всё напрасно, наверняка она сбежала, не найдёте.

— Найду, тебя же нашёл.

Кстати, тоже интересная тема. Как Свен сумел выйти на след Андреаса, когда тот телепортом воспользовался?

Маг отмахнулся: «Потом расскажу! Это магия, а твой дружок наследил. Да и ты рядом болталась, поисковое заклинание где угодно нашло бы. Я специальное делал».

Странно, если передвижения человека так легко отследить, почему же Андреаса до сих пор не поймали? Или Свен навесил на меня особый «маячок»?

Немного успокоившись, маг продолжил расспросы и через полтора часа назвал место, где находился Круг.

— Говоришь, архиведьма способна магичить? — Свен в сомнении покачал головой. — Исключено! Но сговориться вы не успели, значит, существует такое чудо. Жалко, твой рыжий не убил мерзавку, но ничего, недолго ей осталось. Кстати, это его шанс. Если послужит на благо Галании, зачтётся на суде.

Ох, сомневаюсь, чтобы Андреас согласился пойти на сделку с правосудием! Он невысокого мнения о Галании, Свен же и вовсе для него как красная тряпка для быка. Андреас наверняка решил, будто я дала слово и действительно выйду за цехового мага. Кстати, неплохо бы прояснить этот вопрос, а то Свен много себе позволяет.

Маг склонился над сумкой и извлёк знакомые баночки с мазью. Покопался и выудил чистые бинты. Он не переставал что-то бормотать себе под нос. Я уловила слова «невероятно», «а если попробовать».

— Так, Иранэ, — Свен откупорил первую баночку и стянул рубашку, — ещё раз, всё, что помнишь об архиведьме. Я правильно понял, именно она выдернула тебя из твоего мира?

Кивнула и с тоской покосилась на мазь. Зад всё ещё болел после порки, а ноги гудели. Хотелось присесть, но не могу.

— Что, мучают последствия преступления? — хмыкнул маг, перехватив мой взгляд. И назидательно добавил: — А нечего было копаться! Думал, по головке поглажу за измену?

— Какую измену? — икнула я.

— Государственную. Ладно, ты по дурости, не трясись, не расскажу. Лучше напряги память и очень подробно, вплоть до запахов опиши архиведьму, её пособниц и Круг. В твоих же интересах, между прочим.

Я говорила, а Свен слушал, задавал наводящие вопросы и менял повязки. Раны у него начали затягиваться — то-то прыгал козликом с утра, ожоги тоже не пугали красно-чёрной кожей. Но Свен устал, это чувствовалось по замедленным движениям и частым остановкам.

— Нужно уничтожить Круг, — решительно заявил Свен и скривился: мазь коснулась ожога на шее. — Сегодня же свяжусь с нужными людьми. Но, похоже, придётся ехать самому: сдаётся, эта тварь там Врата открывала. И на побережье тоже, там, где тебя выкинула. Знал бы, сразу же туда наведался!

Спрашивается, что ему мешало? Я сразу о ведьме рассказала — так Свен отмахнулся.

Фыркнула и ограничилась колким замечанием:

— Ничего, иногда приходится задним числом исправлять свои ошибки.

Свен нахмурился, но промолчал. Значит, попала в цель.

Повесила рубашку сушиться и прилегла на постель: ноги не держали.

— Она не ведьма, — спустя какое-то время донёсся голос Свена.

Маг плюхнулся рядом, без спроса задрал юбки и растёр по многострадальному заду вожделенную мазь. Я аж застонала от удовольствия, вызвав на лице Свена довольную усмешку.

— Ну, ну, будет, неженка! — шлёпнув напоследок пониже спины, маг убрал руку. После его прикосновений по коже растёкся приятный холодок.

Одёрнув юбки, осторожно села. Кажется, терпимо, во всяком случае, не тянет тут же вскочить.

Покосилась на Свена — тот достал «Глаз дракона» и, прищурившись, вертел его в руках, явно что-то высматривая, — и запоздало подумала: а не одарили ли меня своеобразной лаской? В тоне мага не звучало злой усмешки. Непривычно-то как!

— Вы говорили, она не ведьма, — напомнила я о прерванной цепи рассуждений. В конце концов, я не сторонний наблюдатель, имею право всё знать.

— Угу, — вынырнул из состояния задумчивости Свен. — Ведьма не умеет колдовать, только ворожить. Разницу понимаешь?

Кивнула: Андреас просветил. Маги, они из себя и разных предметов энергию берут, творят из неё, что хотят, лишь бы знаний и сил хватило, а ведьмы ограничены природой. Хотя, по-моему, ворожба ничуть не хуже магии, иногда, наоборот, сильнее. Недаром именно ведьмы совершали самые страшные злодеяния.

— Так вот, вариантов два, Иранэ. Либо это изгнанная магиня, сумевшая занять место Верховной жрицы, либо байстрючка.

— Почему сразу байстрючка? — насупилась я. Даже обидно стало — на основании пола женщине отказывали в магических способностях и делали незаконнорожденной.

— Потому что связаться с ведьмой — грех, а зачать ей ребёнка — ещё больший. Могло выйти только случайно. И никаких исключений! — предвосхищая готовое сорваться с губ возражение, жёстко заключил маг и поднял палец в характерном менторском жесте.

Но я не стала молчать:

— Ну, конечно, маги же важные, надутые, обрюхатят — так девушка сама виновата.

— Молчи о том, чего не знаешь, — буркнул Свен, недобро сверля глазами. — Не путай ведьм с людьми и вообще лучше молчи. Вот возьму и отправлю к Андреасу крыс кормить. Помнится, несладко в тюрьме пришлось… Если я говорю, нужно слушать, а не пререкаться. Поняла?

Больше об архиведьме мне ничего не рассказали. Свен возился с артефактом, а я сидела рядом и смотрела.

Пальцы мага ловко порхали над камнем, будто перебирая невидимые нити, глаза сфокусировались на чём-то невидимом. Губы беззвучно шевелились.

Ахнула, когда артефакт полыхнул ярким алым светом, и на всякий случай соскочила с кровати.

Свен рассмеялся, самодовольно улыбнулся и велел добыть у хозяйки какой-нибудь шнурок. Последняя, к слову, после завтрака не показывалась на глаза, даже после возвращения мага, когда закончилось моё затворничество.

Крестьянка обреталась на кухне: готовила обед. Судя по объёму работ, на всех солдат скопом. Она отослала порыться в сундуке в комнате и робко спросила, косясь на дверь: «Господин тут надолго?». Пожала плечами. Если бы я знала!

Свен повесил артефакт на шею — прежний шнурок порвался, значит, с Андреаса «Глаз дракона» снимали насильно, — и предложил обсудить дела насущные дела.

— Пленника вечером увезут, иного шанса увидеться не будет, поэтому хорошо подумай.

Начало разговора мне не понравилось. Продолжение — ещё больше: Свен озвучил те самые условия, которых я так ждала и боялась.

Маг развалился на кровати, прикрыл глаза и, поигрывая шнурками на шее — теперь их стало пять, — заявил, помогать мне будет в одном единственном случае. Каком, догадаться несложно.

— Выбирай, Иранэ, я не неволю. Ответишь «нет», мстить не собираюсь, но никого упрашивать тебя спасти не стану. Просить можно только за свою невесту и не мнимую, а реальную, с кольцом и оглашением.

— А Андреас? — оставив без ответа первый вопрос, перешла ко второму. — Вы можете спасти Андреаса? Я… я на всё согласна.

Ясно, Свен меня вытащит, только этого мало. Не смогу я жить, зная, что Андреас сгорел на костре. А ведь наверняка придётся на это ещё и смотреть. Нет, не выдержу, хватило по горло сожжения ведьмы. Тут же не просто живой человек, а дорогой тебе человек… Самая изощрённая пытка!

Покосилась на Свена — лежит, отдыхает, в тепле, в уюте, сытый, обласканный властями, раз получил ту гербовую бумагу, а Андреас… Самое поганое, что мне и шагу нельзя ступить за дверь. Пробовала, когда искала хозяйку, — солдат отреагировал мгновенно, упёр в грудь алебарду. Дисциплина железная.

— Значит, уняла своё упрямство? — Свен приподнялся и пристально глянул на меня. Потом хлопнул рукой по лоскутному одеялу. — Садись, я не намерен кричать.

Покорно пристроилась рядом с магом в ожидании приговора. Шестое чувство подсказывало, Свен дорого возьмёт за услуги.

— Мне нужны твои деньги, а они в твоей голове, — без обиняков, прямолинейно заявил маг. — Сама ты тоже ничего, симпатичная девица, здоровая, где надо, округлая, мягкая. Умна, насколько может быть умна женщина. Словом, идеальная жена. С ведением хозяйства справишься, самой мало что придётся делать. Пойдут дети, найму ещё одну служанку в помощь Агне.

— А нельзя как-нибудь иначе?.. — подозревая, каков будет ответ, всё же задала вопрос.

Признаться, ничего нового Свен не сказал, и моё отношение к его предложению не изменилось.

— Нельзя, — отрезал Свен. — Имущество женщины целиком и полностью принадлежит опекуну или мужу. Мы это уже обсуждали. Но я готов пойти на уступки и расторгнуть брак через пару лет. Если всё правильно сделать, ты получишь свободу, а я… Словом, мы оба останемся довольны, Иранэ.

— То есть вы предлагаете мне фиктивный брак взамен на жизнь Андреаса? — уточнила я.

— Я же говорю, умная, — расплылся в довольной улыбке Свен. Будто кот, загнавший мышь в ловушку. Грызуну некуда деваться — либо в лапы охотнику, либо подставить голову под гильотину. — Я своё не отдаю, уж прости, Иранэ, а живой и свободный малайонец непременно обвяжет красным кушаком.

Я напряжённо молчала, обдумывая сложившуюся ситуацию. Должен же быть какой-то выход, он всегда есть, надо только успокоиться и увидеть. В данном случае нужно найти того, кто может больше Свена. Её светлость? Правильно, Ира, напиши герцогине и попроси заступиться. И постарайся быстренько привести в порядок дворец той принцессы — лишний покровитель не помешает. Сейчас же согласись обручиться со Свеном, чтобы избежать суда. Помолвку всегда можно расторгнуть, что я и сделаю.

Писать по-галанийски не умею? Ничего, найду писаря. За деньги всё возможно, а их я легко заработаю. Подкуплю стражу, переговорю с Андреасом… Лишь бы успеть! Правосудие здесь творят быстро, а если украл нечто из королевской сокровищницы…

Сдержала навернувшиеся на глаза слёзы. Я буду сильной. Да, именно так. Слабая Ира никого не спасёт и поплывёт по течению, а сильная на равных сыграет с противником.

Эх, узнать бы, как Свен нас нашёл! Это очень важно: если куда-то бежишь, надо знать методы охотников.

— А что означает красный кушак?

Пока обдумываю сложившуюся ситуацию, удовлетворю давнее любопытство. Заодно выторгую пару минут передышки. Скоропалительное решение всегда неправильное. Ничего, пара глубоких вздохов, и мозг заработает, как надо. Во всяком случае, прежде я с минимальными потерями выходила из стрессовых ситуаций.

— Замужний статус. В Малайо так принято. Так что, Иранэ?

Свен наклонился ко мне, почти касаясь лица. Захотелось отодвинуться, но маг не позволил. Расстояние между нами по-прежнему оставалось критическим, и я волновалась, как волнуется всякий человек, в личное пространство которого вторглись без разрешения. В голову невольно лезли всякие мысли: от банального поцелуя, до его горизонтального продолжения.

— Я не хочу за вас замуж, — как можно твёрже ответила я и отвернулась.

— Даже без детей? — дыхание Свена щекотало кожу. Руки всё так же прижимали мои к одеялу. — Всего на пару лет? Согласись, малая плата ради того, которого любишь.

— А вы точно его спасёте? Поклянитесь Ио!

— Попытаюсь, — уклончиво ответил маг и отстранился. — Малайонец упрямый, он может сам всё испортить. Убеди его не кочевряжиться, помочь с архиведьмой, тогда сможем просить короля о помиловании. В любом случае, одно обвинение с твоего рыжего снимут, не будет никакого покушения на моё убийство. А ещё спасение прекрасной девы из рук ведьм, героический поединок со злодейкой, искреннее раскаянье… Но, говорю сразу, ты для меня важнее того парня, унижаться ради него не стану.

— А ради меня?

Что-то плохо представляю себе Свена, умоляющего о помиловании преступницы. Просить, это да.

— Придётся, — скривился маг. — Через Магистра попробую. Его мнение весомее мнения любого местного инквизмтора. Придётся бесплатно на цех целый год работать, но ничего… Ну, Иранэ?

Я задумывалась. Прокручивала ситуацию так и этак, но решение не приходило. В итоге неохотно согласилась примерить кольцо.

А со свадьбы сбегу, вытащу Андреаса и сбегу. Всё равно ни в какой храм не пойду, пока архиведьма не умрёт, а её сообщника на Земле не найдут. Только Свену знать об этом пока необязательно.

Глава 27. Между двух огней

Никогда бы не подумала, что мужчина может угадать с размером платья, но маг, очевидно, особый подвид.

Перед самым отъездом хозяйка положила на кровать чистую одежду, коротко пояснив, Свен приказал переодеться. Я его понимаю — невеста в обносках с чужого плеча позорит такого серьёзного господина. Носить и вправду приходилось, что придётся, потому как моя одежда навеки осталась в доме ведьм.

Платье оказалось простым, но новым. Почему? Его ни разу не стирали, определила по запаху. Талия на месте талии, в груди не висит, в бёдрах не тесно. Словом, Свен лапал не зря.

К платью прилагались чулки, башмаки и чепец.

Да, самая настоящая дедовщина — не сам же маг это покупал, послал кого-то в ближайший город. Делаем логический вывод — до крупного населённого пункта рукой подать, раз солдат обернулся за день.

Переодевшись, вышла на крыльцо.

Свен собрался и ушёл раньше, буркнув, что по делам. А перед этим впервые предпринял попытку поцеловать.

От неожиданности я рефлекторно дёрнулась, отшатнулась, вызвав на лице мага понимающую улыбку. Повторять Свен не стал, велел собрать еды в дорогу и ушёл.

Меня уже поджидали.

Солдат забрал узелок с провиантом и махнул в сторону всадников: идёмте. Я и пошла, пару раз оглянувшись на провожавшую нас хозяйку с детьми. На их лицах застыли страх и сочувствие.

Видимо, решив, что я слишком медленно иду, солдат легонько подтолкнул древком алебарды в спину. Всё верно, я подозреваемая, никто обвинений с меня не снимал.

Так и есть, иду под охраной. Сзади солдат, сбоку солдат, ещё двое держат лошадей под уздцы и тоже зорко следят, чтобы не сбежала.

Глаза непроизвольно поискали Андреаса. Где его держат, разве нас не повезут вместе? Но ни малайонца, ни Свена не было видно. Я занервничала. Сразу стало зябко, хотя плечи грела шерстяная накидка с капюшоном.

Вперёд шагнул капрал и, извинившись, связал мне руки. Спереди, а не сзади, но от этого не легче.

Паника комом подступила к горлу. Я затравленно огляделась и едва не упала, когда древко алебарды вновь ткнулось в спину. Всё это до боли напоминало предыдущую встречу с правосудием, разве что меня не волокли по двору и не обзывали.

Неужели Свен обманул? Или не смог отстоять моё право на свободу? Если разобраться, он всего лишь маг цеха стражников Нурбока, а не всесильный вельможа. Но бумага…

Понуро опустив голову, подошла к лошадям и позволила усадить себя впереди солдата. Чувствую, путешествие выйдет весёлым, синяков набью… Местные луки высокие, деревянные, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это вам не спортивное седло двадцать первого века, хотя и в нём вдвоём неудобно, не приспособлена лошадиная холка для седоков.

— А где мэтр Гилах? — осторожно поинтересовалась я, не надеясь на ответ.

Но я его получила.

— Мэтр вскоре присоединиться к нам. Он накладывает чары на преступника, чтобы не сбежал. Вы уж, — солдат замялся, я же обрадовалась, услышав уважительное «вы», — не буяньте, а то больно будет.

Пообещала вести себя тихо и продолжила расспросы. Раз собеседник попался дружелюбный и говорливый, этим нужно воспользоваться.

Оказалось, мы едем в Лотецию — столицу Галании. До неё полторы недели, если по дороге ничего не случится.

Остальная часть отряда поджидала на околице. Вооружённые до зубов солдаты сгрудились вокруг клетки; среди них мелькнула и фигура Свена.

Местный автозак оправдал самые худшие опасения и я порадовалась хорошему отношению к собственной особе в схожих обстоятельствах. Когда меня везли в тюрьму, бросили просто на телегу.

Андреаса держали в клетке. Самой настоящей, железной, поставленной на простую повозку. Под ноги бросили немного соломы и миску с водой — вот и все удобства.

На глаза навернулись слёзы, когда услышала звон цепей. Андреаса заковали! И не просто заковали, а намертво зафиксировали ноги в специальных зажимах.

Руками тоже не помашешь — цепи не позволят. Они короткие, хватит только до миски с водой дотянуться.

Без куртки, в одной рубашке, окровавленный, весь в синяках и ссадинах. Губа разбита, на подбородке — царапина, будто от кольца. Невольно вспомнился Свен. Неужели бил по лицу? Нет, после такого ни о какой свадьбе не может быть и речи!

Не задумываясь о последствиях, заёрзала и попыталась сползти с седла, но солдат не позволил и укоризненно напомнил: «Вы же обещали. Побег — это дурно». Понятно, если спрыгну, то получу под рёбра и окажусь поперёк седла в качестве живого трофея, а то и вовсе перееду в клетку. Там ещё осталась свободная пара кандалов, как раз для меня.

— Давай её мне, — заметив меня, Свен отдал последние указания и подъехал к нам.

Я окинула его полным презрения взглядом и процедила: «Мерзавец!». Свен и бровью не повёл, спокойно забрал и велел трогаться.

Клетка на колёсах дёрнулась, и сгорбившийся на полу Андреас поднял голову, обвёл мучителей гордым взглядом. Глаза остановились на мне. Андреас нахмурился и дёрнулся, силясь вырваться. И тут же со стоном повалился на пол.

Разве я могла усидеть спокойно? Но Свен держал крепко, побарахтавшись, быстро поняла, вырваться не удастся.

Краем глаза перехватила торжествующую улыбку мага. Он смотрел не на меня — на Андреаса и довольно склабился.

— Я же предупреждал, малайонец, что поставлю хорошее заклинание, — лениво протянул Свен и подъехал к качавшейся на ухабах клетке. — Не усугубляй, а то моя невеста нервничает. Сочувствует она тебе.

Лицо Андреаса помрачнело и скривилось, как от удара.

Я же со всей силы ткнула Свена локтем в живот. Он специально издевается над Андреасом, знает о его чувствах ко мне, и старается всячески унизить.

— Это правда, Иранэ? — тихо спросил любимый мужчина. Он пристально смотрел на меня; в глазах читалась растерянность и боль.

Андреас решил, будто я его предала, но я не предавала! Чтобы доказать это, показала связанные руки и так же тихо ответила:

— Кому из нас ты веришь?

Андреас засопел и сжал кулаки. Исподлобья глянув на Свена, который таки помучился от моего удара, сопроводив его крепким словом, маг прошипел:

— Если ты причинишь ей боль, я найду тебя и убью, очень медленно убью.

— Не получится, — усмехнулся Свен, — через две недели тебя сожгут на костре, а Иранэ станет моей женой. Но спешу утешить, больно ей точно не будет.

Цеховой маг пришпорил коня, и мы обогнали клетку, заняв место во главе отряда.

Свен достал нож и аккуратно перерезал верёвки. Я тут же вцепилась в мага, высказав всё, что о нём думала.

Оплеуха отрезвила, а едкие слова напомнили, кто есть кто.

— Иранэ, у меня долгое терпение, но не испытывай его. — Глаза Свена, казалось, прожгут дыру в чепце. — Обещания я держу, но если ты сама себя погубишь… Ведьмы отличаются буйным нравом и заводят шашни с демонами и врагами короны. Ты только что на глазах у десятка свидетелей втоптала в грязь своё доброе имя. Кто теперь поверит, что ты жертва? Хочешь к нему? Это просто, Иранэ, но тогда и дальше вместе — и под пытки, и на костёр. Из клетки не возвращаются.

— Т…т…то есть как не возвращаются? — позабыв о злости, испуганно уставилась на Свена. Обманывает или обманул тогда, когда обещал помочь? Если так, сделаю всё, чтобы и Свен разделил судьбу Андреаса. Не в первый раз под пытками других оговаривают.

Маг покосился через плечо на спутников, будто опасался, что подслушают, взял меня за подбородок и тихо, спокойно ответил:

— То и значит. Думаешь, напрасно Магистра поминал? Твоего разлюбезного по королевскому указу ищут, собственноручно высочайшей рукой подписанного. Всё уже заготовлено, и только один из Магистров может помешать Андреасу Лиро умереть. И тебе тоже. Пока — Свен подчеркнул голосом это слово, — хватает моего поручительства, но потом… В тюрьму тебя посадят, предупреждаю сразу. Если вдруг не получится, увидишь его перед казнью.

Прозвучало это как-то безрадостно, будто маг знал гораздо больше и сознательно недоговаривал, опасаясь бурной реакции.

Я молчала, обдумывая сложившую ситуацию, и поняла, всё намного хуже, чем кажется. Свен недаром юлил насчёт Андреаса, недаром вопил о грядущих унижениях по моей милости, недаром обмолвился о тюрьме, недаром меня связали, недаром вместо телеги пригнали клетку — словом, мозаика сложилась. Пусть и не до конца, но остальное легко домыслить.

Андреасу уже подписан смертный приговор. Свен сам проговорился, бросив, дразня: «Через две недели тебя сожгут на костре». До столицы — при хорошем раскладе полторы недели пути, а ни одно серьёзное судебное разбирательство не уложится в оставшиеся пять-семь дней. Нужно ведь допросить узника, зачитать обвинение, привести показания свидетелей… Значит, процесс формальный.

Приказала себе не плакать и продолжила цепочку рассуждений.

Я пособница преступника, наверняка ещё и государственную измену припишут, побег припомнят, моё странное богатство. Словом, положение серьёзное. Что там Свен говорил? Целый год бесплатно работать? Это какую взятку ему придётся дать? Маг ведь не босяк: прислуга, собственный дом не в одно окно, вхож к аристократам.

— Свен, расскажите всё, как есть, — попросила я. — Без сказок, увёрток и злобы к Андреасу.

Маг покачал головой, чуть подвинулся и притянул меня к себе. Теперь лука седла упёрлась в спину, сделав путешествие удобнее, а Свену — приятнее. Пусть, я даже руки об него погрею.

— Замёрзла? — Свен проявил неожиданную заботу. — Извини, перчатки не отдам: чувствительность пальцев нужна, а остальное пожалуйста. И не лезь во всё это, не женское дело. Если малайонец смирится и перестанет упрямо перечить, заработает снисхождение. Обещаю, вы переговорите. Сделай милость, убеди помочь с архиведьмой. Её смерть перевесит «Глаз дракона» и недовольство лэрда Глие.

— Дайте слово, что не бросите Андреаса на произвол судьбы! — потребовала я.

Думала, отвертится, но нет, не прошло и минуты, как Свен дал слово мага, удобнее прижал к себе, фактически принудив обнять, и на долгие часы погрузился в молчание.

Мимо тянулся однообразный пейзаж: поля, леса. Изредка попадались деревеньки с покосившимися серыми домишками.

Весна медленно, но верно вступала в свои права. Снег, липкий, грязный, чавкал под копытами лошадей. Сугробы покрылись твёрдой корочкой и таяли под тёплым солнышком. Если и дальше так пойдёт, скоро зазеленеют поля — озимые, наверное, в Галании тоже сеют.

Романтической прогулки верхом не вышло. Впрочем, я давно убедилась — таковые встречаются только в книгах. Вот и к Свену тесно прижалась не из-за проявившихся чувств, а ради удобства — так меньше трясёт. И теплее. Маг на подобные проявления нежности никак не отреагировал. Рука его всё так же, придерживая, лежала на моей талии.

Свен изредка оборачивался и посматривал на клетку с Андреасом. Я тоже, но из-за плеча мага ничего не видела. Оставалось надеяться, что Андреасу не стало хуже. Самое поганое, помочь ему ничем не могу.

У моста сделали небольшую остановку: колесо повозки попало в выбоину.

Солдаты спешились, подпёрли задок передвижной тюрьмы и за пару минут вытащили её. Я же, воспользовавшись случаем и разрешением Свена, сползла на землю, чтобы немного размять ноги.

Осторожно, бочком, изображая, будто интересуюсь природой, подбиралась к клетке и, наконец, прильнула к прутьям. Они оказались шершавыми и холодными, даже обожгло руки.

Нахмурилась и проверила: так и есть, прутья будто из холодильника. Определённо, магия — на улице не мороз.

Изловчившись, просунула руку сквозь решётку и коснулась Андреаса. Тот вздрогнул и поднял голову.

— Ты как? — шёпотом спросила я, фактически обняв клетку.

Просунула через железную преграду вторую руку и принялась растирать Андреаса. Получалось плохо, но я не отчаивалась, пыталась хоть как-то согреть.

— Ты с ним?.. — Андреас мотнул головой, убирая с лица спутанную прядь. Губы дрогнули, но маг больше ничем не выдал слабости, наоборот, смотрел прямо, гордо, будто и не было кандалов и цепей.

— Нет, — я не думала ни секунды. — Он просто друг.

— Андреас, — мои пальцы сжали его локоть, — обещай слушать Свена. Понимаю, вы соперники, ненавидите друг друга, но жизнь дороже предрассудков. Тебе предложат помочь уничтожить архиведьму — не откажись!

Маг скривился и посмотрел куда-то выше меня. Обернувшись, очутилась нос к носу к Свену. Тот внимательно слушал, внешне не выказывая никаких эмоций.

— Пора? — со вдохом спросила я, отойдя от повозки. Её уже вытащили, кучер вновь забрался на передок, ожидая приказа трогаться.

Свен кивнул и подтолкнул к лошади. Сам же задержался возле клетки. Думала, скажет или сделает что-то Андреасу, — нет, только пристально посмотрел, усмехнулся, качая головой, и тяжело — сказывались ранения — забрался в седло. Через мгновения меня подхватили подмышки и усадили на прежнее место.

Мы первыми въехали на мост.

Внизу возились на льду утки, чистили пёрышки возле полыньи. Засмотревшись на птиц, пропустила момент, когда Свен пустил лошадь галопом.

Сзади, раскачиваясь, и грозя перевернуться, катила повозка.

Знакомый свист над ухом объяснил столь резкое ускорение.

Из кустов вдоль дороги, ещё пять минут назад казавшихся обычной частью пейзажа, выскочили вооружённые люди.

Конники высыпали из-под моста с двух сторон, отсекая обоз от головы отряда.

Завязался бой, но противник явно превосходил числом вдвое. Все по виду не крестьяне с вилами или разбойники с большой дороги. Те кольчуги и шлемы не носят и не крутят мечами, будто мельничное колесо. Тут же были профессионалы, даже не стражники, а воины. Только какую ценность представляет для них наша скромная компания? Или у Андреаса завелись сторонники в Галании?

— Проклятие! — процедил сквозь зубы Свен, выцепив взглядом ещё один отряд, стремительно приближавшийся со стороны леса. Теперь враги оказались и сзади, и спереди. — Вовремя, будто знали!

Маг осадил лошадь так же быстро, как пустил в галоп, развернул и, вскинув, развёл руки. Я почувствовала, как напряглось его тело, а дыхание замедлилось.

Минуту ничего не происходило, а потом земля вздыбилась, и всадники дружно попадали с коней.

Не пощадив мои уши ругательством из девяти букв, Свен издал короткий хрип и упёрся руками в лошадиную шею. На меня упала капелька пота. Подняв лицо, убедилась, Свен выложился.

— Ничего, Иранэ, отобьёмся, — маг потянулся к мечу и велел покрепче обнять себя. — Спрячься под плащ, чтобы не подстрелили.

Странная логика! По-моему, с тем же успехом можно продырявить Свена вместе со мной. Но высказывать вслух свои соображения не стала: спасибо, хоть какую-то заботу проявили!

Перед тем, как ринуться в бой, Свен сотворил ещё одно заклинание, на этот раз боевое.

Яркая вспышка света, напоминающая молнию, — и ряды противника редеют, сразу трое валятся в подтаявший снег. Но на большее у Свена не хватило сил. Помянув Ио, маг приготовился обороняться. В гущу событий не лез, наблюдал со стороны.

Пару раз возле нас чиркнули арбалетные болты и гулко отскочили от защитной сферы. Когда Свен успел её установить? Но, как бы то ни было, спокойствие продлится недолго, силы мага таяли на глазах.

Несмотря на плачевное состояние, Андреас не остался в стороне. До предела натянув свои цепи, маг кое-как встал и попытался сотворить заклинание. Увы, Свен постарался на славу, вместо чар вышла боль. Андреас с глухим стоном повалился на солому. Его тело сотрясали судороги, кажется, изо рта пошла пена.

— Что вы с ним сделали? — в ужасе зашипела я.

— Это защита, — устало ответил Свен. Он посерел, осунулся и дышал, будто загнанная лошадь. — Против магии. Красного вина бы!

Выпивка требовалась магу вовсе не для успокоения нервов: красное вино восстанавливает силы. Но увы, чего нет, того нет.

Позорно уткнулась в куртку Свена, чтобы не видеть, как гибнут люди.

Пару раз рыпнулась совесть, подталкивая укорить мага за бездействие, но разум быстро пресёк её деятельность. Свен ранен, колдовать больше не может, да ещё и я повисла на шее… Можно, конечно, оставить меня одну, помочь товарищам, но много ли толку от такой помощи? И одной страшно. Могут затоптать, зацепить шальным болтом.

Однако долго бездействовать нам не позволили: налетел второй отряд из леса и оттеснил к клетке с Андреасом. Зажатые со всех сторон, мы вынуждены были обороняться.

Свен не струсил. Убедившись, что бой не минуем, принял его.

Защитная сфера развеялась, зазвенел меч.

Всхрапывая, понукаемая хозяином, лошадь Свена врезалась в ряды нападающих. Теперь я хорошо рассмотрела их — все, как на подбор, рослые, крепкие мужчины. Когда Свен уложил одного такого здоровяка, заметила то, что навело на определённые мысли. Всего-навсего двуцветная обмотка эфеса меча, но это Средневековье, а тут такое не случайно и уж точно не для красоты. Версии навскидку две: подарок любимой и цвета сеньора. Помнится, раньше даже одевались в гербовые одежды. С другой стороны, я ничего не знаю о традициях Галании и окрестных государств, о том же красном кушаке, но спрашивать у Свена не стала, не до того ему.

Какие там «американские горки»! Там суррогат, а настоящий адреналин испытываешь, когда мужчина одной рукой заслоняет тебя, а другой ловко орудует мечом. Когда ты не можешь увернуться от удара и молишься, чтобы твой защитник его отразил. Когда твой подол превращается в решето, силясь заменить щит, лошадь храпит, а одежда пропитывается потом и кровью. Когда каждый миг может стать последним, а клинок жалит воздух в считанных сантиметрах от тебя.

Ио отвернулся от нас.

Ноги лошади подогнулись, и она с пронзительным ржанием повалилась набок, придавив Свена. Я не удержалась в седле и полетела на землю, гадая, хорошо это или плохо: можно как попасть под копыта, так и сразу в плен, а там вдруг повезёт, не убьют вместе с магом.

Свен отчаянно пытался высвободить ноги из стремян и выбраться из-под бившегося в судорогах животного. Попутно магу приходилось обороняться от двух всадников. К ним на подмогу уже скакал третий, крича: «Не убивать, взять живым!».

Силы оказались не равны, и спустя пару минут Свена разоружили. Приставив нож к горлу, двое держали, а третий обыскивал.

Я стояла тут же, повиснув в руках ещё одного солдата. Тот ухватил меня за шкирку, будто котёнка, и тоже пощекотал рёбра для острастки. Впрочем, бежать я не собиралась: куда, если вокруг одни враги?

Почти все наши спутники полегли, привлекая падальщиц-ворон. Мерзавки издалека почувствовали добычу и слетелись на пир. Пока лишь кружили в небе, но как только уйдут люди, опустятся.

Тех, кого не убили, связали и бросили в клетку к Андреасу. К слову, нападавшие проверили, жив ли малайонец, и даже напоили его чем-то из фляги. Значит, его жизнь дороже нашей.

— Вы ответите перед законом, — прошипел Свен, когда с него сорвали все артефакты. И тут же получил кулаком в зубы.

Я охнула и отвернулась. Потом всё же искоса глянула — Свен сплёвывал кровь. Мерзко!

Верёвки вонзились в запястья, точно такие же сковали щиколотки. В рот засунули кляп — обрывок чьей-то одежды и бросили поперёк седла командира. Того самого, кто запретил убивать Свена. Ему же, этому коротко стриженому блондину в дорогих перчатках, не вязавшихся с простотой наряда, отдали артефакты. Сдаётся мне, этот тип — дворянин. Слишком уж хорошо от него пахнет!

Свена не просто связали и бросили в клетку к остальным, но и надели ошейник. Если правильно понимаю, чтобы лишить способности магичить. Андреас некогда тоже носил ошейник — символ рабства и средство контроля.

Пересчитав своих, блондин велел сбросить тела в прорубь, всех, без разбора, и тронул поводья.

Лошади резвой рысцой направились к лесу.

Меня мотало из стороны в сторону; тошнило, но разве блондину есть до этого дело?

Судя по скрипу колёс, повозка-клетка катилась вслед за нами.

Не знаю, сколько мы ехали, но, наконец, лес поредел, вновь потянулись поля.

Изловчившись, приподняла голову и различила на горизонте силуэт замка. По размерам он ничем не уступал жилищу Её светлости.

Петляя, дорога пошла мимо выпасов. Тут всадники подняли лошадей в галоп, и мы с ветерком пронеслись через деревню. Полагаю, из соображений конспирации. Уже смеркалось, вряд ли кто-то разглядел подробности, благо клетку прикрыли холстиной, а я и вовсе слилась с попоной лошади.

Как и предполагала, мы спешили к замку. Вот тебе и оплётка меча, угадала ты, Ира. Только зачем мы местному феодалу?

Блондин затрубил в рог.

На стенах замелькали огни; нехотя, со скрипом, опустился подъёмный мост, распахнулись ворота, и мы на полной скорости пронеслись сквозь толщу стен.

Остановившись во втором дворе, блондин кликнул слуг. Те подскочили, стащили меня с седла и унесли в неизвестном направлении. Надеюсь, не в подземелье.

Глава 28. Новые лица

Я сидела на набитом сеном тюфяке и жевала яблоко. Хлеб уже проглотила, запила и наслаждалась десертом, так сказать. На яблоки не поскупились — принесли целую миску. А ещё меня не связали — видимо, сомневались, будто девушка выберется из высокой башни. Правильно сомневались, мыслей пока никаких не было.

Тюфяк лежал на откидной кровати, державшейся на толстых цепях. Я проверила — не оборвутся, ржавчина металл не проела, можно сидеть без опаски.

Помимо кровати в полукруглой, шагов в сорок по диагонали, комнатке был стол и табурет, особо радовало окно. Роскошная обстановка для узницы!

Окно, разумеется, забрано решёткой. Узкое, вытянутое, оно заранее отметало мысли о побеге с помощью верёвочной лестницы. Да и где её взять? Из постельных принадлежностей у меня только серая простыня, из неё столько лоскутов не выйдет. Ткань хлипкая, много раз стиранная, не выдержит веса. Пусть я и девушка не слишком весомых достоинств, но тяжелее воздуха.

До земли — добрых четыре этажа, если не больше. Меня упекли не в подземелье, а на небеса. Оставалось только уподобиться Рапунцель и отрастить волосы. Сколько на это потребуется? Прикинула и вздохнула — лет сто, не меньше. Волосы растут по паре сантиметров в месяц, за век как раз управлюсь.

Из окна доносился птичий гомон.

Щёку ласкало солнышко, а глаз — голубое небо. Настоящая весна! Интересно, когда-нибудь я спокойно смогу полюбоваться на неё не из-за решётки?

С утра успела немного расспросить служанку, которая принесла скромный завтрак. Признаться, даже не надеялась, что меня покормят. Вчера, когда слуги по приказу дворянина поволокли по лестницам, грешным делом подумала — сейчас бросят в ноги важной шишке или, наоборот, передадут «ласковому» палачу. Но тащили вверх, а не вниз, и надежда на благополучный исход расправила крылья. Да тут же и сложила их, когда заскрежетал ключ в замке.

Выдернув кляп изо рта, меня толкнули внутрь и заперли. Так, связанной, я и пролежала до вечера, пока вновь не открылась дверь.

Видимо, получив новые указания, верёвки разрезали.

Благодетели с лицами мясников оставили огарок свечи, миску похлёбки и удалились, не проронив ни слова. А с утра пришла служанка, существо гражданское, поэтому разговорчивое.

Узников тут не баловали, заботились о фигуре, но, с другой стороны, могли бы и вовсе морить голодом, поэтому не стала ворчать и поблагодарила за скромные яства.

— Да разве ж это еда! — отмахнулась служанка. — Господин с утра холодного рябчика есть изволили — вот то да.

— А чей это замок? — отломив кусочек хлеба, отправила его за щёку.

Ничего так, сытненько. Хлеб с отрубями, а не обычный, значит, несварения желудка не получу.

Служанка, сообразив, что сболтнула лишнего, отвернулась и занялась моим скромным ложем. Ночевать пришлось на голом тюфяке, а теперь меня облагодетельствовали простынёй.

— Да ладно, не злой колдун же он, чтобы молчать! — рассмеялась я. — Просто неудобно общаться с человеком, не зная его титула, фамилии…

— Вряд ли господин станет говорить с вами, — скептически хмыкнула служанка. — Или вы благородная дама?

Задумалась, пытаясь определить собственное положение в обществе. Со времён поломойки оно, конечно, изменилось, но сейчас вновь упало ниже плинтуса. Хотя, с другой стороны, сделал же Свен предложение, а я его приняла. Помнится, магов в Галании уважали. Оно и понятно — не простые рабочие.

И служанка мне выкает — тоже показатель. Значит, подозревает, что не обычная девица. Интересно, я бы даже сказала, очень интересно. По одежде я чистая простолюдинка, тыкать положено, а тут уважение. Какой делаем вывод? Либо меня принимают за кого-то другого, к примеру, помощницу мага, либо в башне не держат простых смертных.

— Я невеста мэтра Гилаха, — после некоторого молчания озвучила собственный статус. По-моему, в самый раз и, главное, ни слова лжи.

— Одного из магов? — оживилась служанка.

Она не спешила уходить и жадно рассматривала меня. Сдаётся, даже оценивала, подхожу в качестве спутницы жизни чародею или не дотягиваю. Судя по промелькнувшему на лице выражению, подхожу. Даже гордость взяла. Я тут же приосанилась, поправила сползший чепец.

— А где их держат и что от нас надо? Между прочим, мой жених королевский приказ исполнял.

Служанка сочувственно посмотрела на меня и вздохнула. Что-то не нравится мне это! Смутное предчувствие заскреблось в груди, даже жевать перестала.

— Мне очень жаль! — в довершение всего служанка опустила глаза и тут же поспешила «обрадовать»: — Ничего, замуж ведь выйти не успели.

То есть Андреаса и Свена пустят в расход? Или уже пустили…

Вскочив, ухватила служанку за плечи, хорошенько встряхнула и, еле сдерживая эмоции, закричала:

— Что с ними сделали? Они живы?

— Наверное, — неуверенно ответила женщина. Теперь она наверняка жалела об откровенности. — Вроде, еду им носят. Господин… — служанка вздохнула. — Он их ждал, знал, что по его землям проедут, готовился…

— Зачем ждал?

Понимаю, феодал не посвящал служанку в свои преступные цели, надо самой думать.

Били Свена, Андреаса же не трогали, даже проявили заботу, чтобы не умер. Сомневаюсь, будто аристократ проникся симпатией к малайонцу и решил его освободить.

Думай, Ира, думай!

Служанка засуетилась, поспешила к двери, но перед тем, как позвать стражу, тихо шепнула: «Мы господина одного ждём, важного такого, кажется, тоже мага. Господин его уважает, если тот прикажет пленников не трогать, выйдете замуж».

На этой оптимистичной ноте мы и расстались. По крайней мере, оба мага живы. Что же от них нужно местному феодалу, да ещё так сильно, что он пошёл на открытую конфронтацию с законом и инквизицией?

Месть? Ой, не смешите мои тапочки! Станет дворянин руки марать, пошлёт наёмного убийцу — и вся недолга.

Нас ждали… Вернее, ждали всех, кроме меня. Я балласт, ценности и опасности не представляю, раз живу в таких царских условиях. Ни одного допроса, ни одного синяка, опять же бельё принесли, а вечером обещали воду для мытья. То есть врагов Андреаса тоже отметаем, как и фанатиков-инквизиторов. Те бы за милую душу оприходовали сообщницу малайонца, а его самого бросили в прорубь вместе с солдатами.

Нет, Ира, личное тут, но настолько личное, что получить его важнее, нежели хранить верность присяге. Значит, власть или деньги — ничто другое не окупит стараний.

Ой, кажется, я догадываюсь, за какие такие грехи мы оказались в этом замке. Пока доказательств нет, но иное в голову не приходит.

Хорошо бы напроситься на прогулку, а то и увидеть Андреаса или Свена. Зуб даю, маги уже в курсе событий.

Доела яблоко и прильнула к окну.

Значит, ждут важного гостя. Уж не Магистра ли? А что, его наверняка все слушаются и боятся, даже король. Эх, знать бы, ждать ли гостя с нетерпением или, наоборот, желать тому подвернуть ногу.

Моё затворничество длилось недолго. Когда начало темнеть, дверь вновь отворилась, и в комнату шагнули двое стражников. Признаться, я ожидала еды и воды и расстроилась. Если уж собрались допрашивать, то хоть чистую и на сытый желудок.

— Поторапливайся! — недружелюбно буркнул один из мужчин.

Второй же, видимо, желая ускорить, подтолкнул меня в спину. Не алебардой или мечом, и на том спасибо!

Я снова зашагала по гулкой и тёмной винтовой лестнице. Чадящие в кольцах факелы давали слишком мало света, чтобы без опаски делать новый шаг. Поэтому я медлила, спускалась очень осторожно, цепляясь за шершавые стены, и заработала немало «лестных» слов в свой адрес от провожатых.

Наконец спуск закончился, и мы оказались в пустом круглом зале, занимавшем весь этаж.

Один солдат остался стоять рядом со мной, второй пошарил рукой по стене, на что-то нажал. С замогильным скрежетом отъехала в сторону стена, открыв потайной ход.

Говорила ли я, что боюсь крыс? Кажется, да. Так вот, сейчас мои страхи обрели материальность.

Устав ждать, пока я перестану визжать и сдвинусь с места, меня подхватили под руки и поволокли в темноту.

Лампа в руках идущего впереди солдата напоминала путеводную звезду. Я непроизвольно тянулась к ней, боясь остаться в одиночестве посреди каменного туннеля.

Путешествие по тёмным закоулкам замка закончилось в богато обставленном зале.

Уютно потрескивал камин, отбрасывая косые тени на выложенный красноватыми плитами пол. Таинственно взирали со шпалер прекрасные дамы, бесстрашно поражали диких зверей мужчины.

Казалось, будто я вместо Галании оказалась в одном из замков долины Луары, только вот за столом, на специальном возвышении, сидит не король, а тот самый блондин, который руководил истреблением нашего отряда.

Перед аристократом стояла целая батарея тарелок. Ни одного деревянного, ни одного оловянного блюда — сплошь серебро. Значит, феодал богат и знатен. Впрочем, у других таких замков не бывает.

Блондин переоделся и щеголял в тех самых шортах и колготках, которые на поверку оказались чулками. Видели, знаем.

Белая манишка, верхняя лёгкая куртка с буфами (не помню, как такие назывались), перстни — и простой шнурок на шее. Стоп, да это же «Глаз дракона»!

Не отрываясь, смотрела на артефакт и хвалила себя за догадливость.

Вот она, та самая причина, по которой мы сюда попали! Конечно, крутясь при дворе, блондин не мог не слышать о «Глазе дракона» и его похитителе, а таинственный маг, которого все так ждали, опять же безусловно поведал о свойствах этого камушка, может, даже заказал похитить его.

Ну конечно, со Свена же в первую очередь срывали артефакты! Именно их поспешили отдать аристократу, ничего больше его не интересовало. И никого больше при мне не обыскали.

Андреас знает, как активировать «Глаз», поэтому его и опаивали всякими укрепляющими снадобьями: вдруг умрёт, и господин ничего не узнает?

Ох, тогда нас точно убьют: свидетелей не оставляют. Но убьют после того, как расскажем всё об артефакте. Вероятно, сейчас меня расспросят об этом камушке. Служанка стопроцентно поведала о «невесте мага», вот феодал и заинтересовался моей скромной персоной, поужинать пригласил.

— Садись!

Для меня отодвинули стул в дальнем конце стола. Я не возражала и заняла предложенное место, заодно отметив, насколько упала по социальной лестнице со времени трапез с Её светлостью. Впрочем, тогда я числилась юношей и сидела рядом со Свеном, нагло примазавшись к чужому авторитету. Да и герцогиня пригласила за стол только потому, что осталась довольна работой и хотела поощрить.

Воспользовавшись случаем, внимательнее осмотрела стол и зал: мало ли пригодится? Иногда мелкие детали помогают сделать большие выводы. Как, например, те яблоки, которые мне принесли.

Зал оказался привычным. Нечто такое представляешь при слове «замок», только доспехов и оружия не хватает.

Шпалеры выполнены в жёлто-зелёной гамме. Ну да, индиго — краска дорогая, столкнулась с этим при пошиве белья.

Что характерно, никаких драконов — убивали исключительно волков, химер и ведьм. Последних сжигали, обезглавливали, варили в котлах — жуткое зрелище!

От созерцания прекрасного отвлёк слуга, который с лёгким звоном поставил передо мной фаянсовую тарелку и с высокомерным видом плюхнул на неё пару ложек странного варева. Засомневавшись, съедобно ли оно, понюхала. Кажется, овощи. Местное рагу, наверное. Интересно, блондин тоже ест его?

Покосилась на аристократа и констатировала: у богатых иной рацион. Мясо любили мужчины всех стран и народов. Признаться, сама бы не отказалась, но приходилось жевать тушёные корнеплоды. Всё лучше, нежели остаться голодной.

— Ты ведь не местная? — вздрогнула и перевела взгляд на феодала.

Крайне неприятное у него лицо, высокомерное. И волосы сальные. Где же вас носило, господин хороший, раз не удосужились шевелюру помыть?

— Из Нурбока.

Большего сообщать не собиралась — хватит с меня инквизиции!

— Нет, — усмехнулся феодал и потянулся к кубку с вином, — ты не из Галании. Расскажи!

Промолчала, сделав вид, будто не расслышала. При такой длине стола это немудрено, отвечая, приходилось повышать голос.

Аристократ нахмурился, сделал глоток и повторил приказ. Я снова промолчала: не собираюсь всем и каждому рассказывать, кто я и откуда.

— Ты ведь землянка? — феодал растянул губы в гадливой улыбке и велел налить мне вина.

Замерший у стены слуга с белым полотенцем через локоть тут же подскочил, поднял изогнутый в восточной манере кувшин и наполнил кубок.

— Спасибо, — поблагодарила я и задумалась: вежливо ли выпить не всё, а только пригубить?

Помнится, при Петре Великом такое своеволие повлекло бы серьёзные неприятности.

Будь моя воля, ни глотка бы не сделала, но аристократ ясно намекал: выпить придётся, иначе обидится.

— Итак, говори, не бойся, — улыбка блондина стала приторно-сладкой.

Взмахнув рукой, он отпустил слугу, напоследок велев зажечь свечи в ещё одном канделябре.

Мягкий живой свет залил стол, заиграл в чеканке серебряных блюд. Стало совсем светло — по галанийским меркам, разумеется. Мы бы назвали такое полумраком, а я уже привыкла. После свечки и вовсе благодать.

Стуча лапами по плитам, к хозяину подошла большая, напоминавшая дога собака и разлеглась у его ног. Феодал отрезал кусок бараньей ляжки, наклонился и скормил псу.

Осмелев, потянулась к соседнему блюду с какой-то закуской и быстро отправила в рот кусок ветчины. Вкусно! Она в обсыпке, с какими-то пряностями.

— Ешь, — милостиво позволил хозяин замка. — Когда ещё придётся!

Ох, не нравятся мне эти намёки! Они не шепчут, а кричат: никуда ты, Ирка, отсюда не выберешься. Только это ещё бабушка надвое сказала, а я безропотно быть чужой пешкой не собираюсь. Одно дело, когда ты не лезешь на рожон и принимаешь правила социальной игры, вроде одежды и морали, и совсем другое, когда тебя пытаются насильственно принудить к каким-то действиям. Иными словами, я готова чтобы выжить мыть пол и есть объедки, но не готова на этом основании развлекать клиентов.

Так, работаем мозгами.

Жевала и думала, анализируя ситуацию.

В замке ко мне относятся лучше других пленников. Ни с каким джентльменством это не связано — в Галании женщин уважают в пределах кухни. Между тем, меня пригласили разделить трапезу с хозяином — знатным сеньором, между прочим! И наедине. Женщину неизвестного происхождения, на которую даже Нильс иногда прикрикивал. Да я ж никто без мужа, а, однако, ем, вино пью…

Версию о сексуальной заинтересованности отметаю — сто раз бы безо всяких проблем изнасиловал, просто перед фактом поставил бы. И разговор, заметьте, начал с моей мировой принадлежности. Откуда, к слову, ему о ней известно?

Ох, чует моё сердце, попали мы в такие щи, расхлебать бы!

Ещё раз покосилась на блондина — нет, по виду галаниец.

О моём происхождении знал только Свен… Неужели рассказал? Ну маг, ну удружил!

— Не стесняйся, — подбодрил аристократ и снова поднял кубок. Выпил без тоста, промокнул губы полотняной салфеткой и принялся за салат из бобовых.

— Я и не стесняюсь, господин, — опустила очи долу и тоже отхлебнула из кубка.

Ммм, вкусно! Я такого вина никогда не пила, не ординарное, марочное, из личного погребка.

— Тогда рассказывай, — блондин откинулся на спинку высокого стула. — Не отпирайся и не ври. Так иномирянка?

— С чего вы взяли? — я старательно разыграла удивление и отправила в рот ещё один ломтик ветчины.

— Я уже видел землян, — огорошил феодал и улыбнулся, наслаждаясь произведённым эффектом, — и слышал, будто одна девица из того мира попала к нам.

— И почему вы решили, будто это я?

Сохранять спокойствие удавалось всё труднее. Пришлось приложить немало усилий, чтобы продолжить жевать и не подавиться.

Сколько же Врат на территории Галании, раз по ним туда-сюда шастают мои соплеменники? Тогда отчего не видела ни одного, а Свен утверждал, будто открыть переход между мирами так трудно? И почему мои поделки оказались тут внове? Слишком много вопросов и один более-менее приемлемый ответ: наш аристократ персонально знаком с каким-то одним землянином, который затаился среди местного населения и никак себя не проявляет.

А блондин продолжил удивлять, убеждая, завязли мы основательно, а аналитик из меня никакой.

— Уверен, Владислав, — он произнёс это имя с ударением на второй слог, — обрадуется, увидев тебя. Он прибудет к полуночи, если Врата не заупрямятся.

Тут я не выдержала и поперхнулась.

Так вот кого мы ждём — землянина! Ещё и мага… Ох, не пособник ли он архиведьмы? С другой стороны, зачем тогда она Круг собирала, раз этот Владислав способен открывать Врата? Блондин ведь обмолвился о них мимоходом — значит, пользовались Вратами не раз и без особых проблем. Узнать бы, где этот переход… Может, он стационарный, то есть постоянный?

— Волнуешься? — усмехнулся феодал. — Волнуйся, это полезно. Хорошо, раз не желаешь рассказывать о Земле, поможешь мне в другом. Нужные сведения из твоей головки я всё равно выбью. Прискорбно будет не использовать такую возможность.

Сглотнула и поспешила приложиться к кубку. Что бы там ни говорили, а вино нервы успокаивает, в умеренном количестве, разумеется.

Вот тебе и разгадка, Ира. С тобой хорошо обращаются из-за «особой породы». Блондин, как и Свен, собрался меня использовать, только цеховой маг куда благороднее. Тут же ждёт меня тюремное заключение в башенке и работа на дядю.

— Ты у нас невеста одного из этих, — аристократ недовольно поморщился — значит, молчали маги, нервы трепали. — Хочешь наверняка, чтобы жених жив остался, а лучше цел и невредим. Ты поешь, и тебя проводят к нему, оставят до утра. А за завтраком расскажешь мне всё о «Глазе дракона».

— Вам нужно, вы сами и расспрашивайте.

— Уже расспросил — молчит. Но дело твоё, хочешь его смерти, он умрёт.

— А что с арестантом? — я резонно предположила, что женихом считают Свена: он же меня вёз.

— Приходит в себя. Враг моего врага мой друг.

Какая ценная информация, Ира! Значит, права служанка, Свена феодал не помилует. А вот с Андреасом непонятно. Радостно, конечно, что тот не в подвале, но строить счастье на чужом несчастье…

— Он ведь тоже маг, мог бы помочь вам, — осторожно закинула удочку, проверяя, как на самом деле обстоят дела с малайонцем.

— Он не в состоянии, — отмахнулся аристократ. — Инквизиция славно поработала, пришлось усыпить, чтобы восстановил силы.

— А можно… можно мне на него взглянуть? — рискнула я. Вроде бы рискую только репутацией, а в свете реющейся над головой смерти это сущие пустяки.

Блондин хитро прищурился и вкрадчиво поинтересовался зачем.

Покраснела и буркнула: из любопытства.

— Падки женщины на передок! — рассмеялся аристократ. — Жалко мне твоего жениха: оставит деньги неизвестно чьим детям.

Это на что он сейчас намекал?!

Репутация, две минуты назад казавшаяся неважной, требовала отмщения. Мне открыто намекали на половую распущенность. Да если б даже вышла за Свена, рогов бы ему не наставила. Я порядочная девушка, а не шваль подзаборная.

Блондин откровенно потешался над свекольным цветом моего лица. И самое поганое, ничего сказать в ответ не могла, кроме стандартного: «Господин ошибается, у меня с малайонцем ничего нет».

Наконец, пресытившись развлечением, аристократ хлопнул в ладоши, и у стола мгновенно возник слуга. Ну и слух у него!

— Проводи к рыжему, а потом в подземелье, — распорядился дворянин, — и обязательно доложи, когда увидишь сияние.

— Там это… — слуга замялся, — кое-чего не хватает.

— Чего? — нахмурился блондин.

Слуга выразительно покосился на меня, намекая: при ней говорить не стану.

— Выйди! — нетерпеливо махнул рукой дворянин.

Даже доесть не дал… Ладно, я уже не голодная, до утра доживу.

Дверь мне открыли и тут же поспешно захлопнули за спиной, оставив одну одинёшеньку в мрачном тёмном помещении. Его освещали всего два факела, закреплённых в держателях на стенах.

Убедившись, что за мной не следят, шмыгнула к окну и жадно уставилась вниз. Как выяснилось, не зря: во дворе происходило нечто интересное.

Нахмурившись, протёрла глаза.

Нет, не показалось — действительно на земле выложили странную фигуру из горящих снопов. Двойной треугольник весело пылал, потрескивал, возле него суетились люди. Ещё пара теней замерла чуть в стороне, будто наблюдая.

Лучше рассмотреть не успела — вернулся слуга и повёл к Андреасу.

Глава 29. Тайны ночи

Я остановилась в дверях и с тревогой смотрела на лежащего на боку Андреаса. В свете свечи не разглядишь, живой ли — от местного феодала можно всего ожидать. Что он приказал подмешать в питьё, не причинил ли вред?

Слуга недовольно сопел за спиной, но я делала вид, будто не слышу. В конце концов, не умрёт, если задержится на пару лишних минут.

Андреаса держали в закутке в другом крыле замка. От остальной комнаты, унылой и нежилой, заросшей паутиной, его отделяла цветастая ширма.

Сундук, даже коврик на пол перед кроватью брошен… Окна нет — оно в другой части зальца, ставнем прикрыто.

Честно говоря, не так я представляла замковые покои в жилище стандартного средневекового феодала. Где же гигантские проходные помещения, в которых все обитатели спят вповалку? Пока подобные попадались только на господской половине, но обставлены они были по дворцовой моде и не допускали мысли об общежитии. Здесь же мы прошли через целую вереницу комнат и комнатушек, нанизанных на коридоры и перетекающих одна в другую. В конкретно эту мы попали из кладовой, где я насчитала не меньше двух дюжин сундуков разных размеров и степени ветхости. Поверх них высились стопки то ли постельного белья, то ли скатертей — не успела разглядеть.

— Ну! — не выдержав, поторопил слуга. — У меня еда на кухне простынет. Сама-то сытая, о чужом брюхе не думаешь…

Развернувшись, нагло забрала свечу и поспешила остановить поток недовольства признанием: «Я темноты боюсь».

Слуга вздохнул, побурчал, но свечу оставил. То ли у него ещё огарок в кармане припасён, то ли видит в темноте не хуже кошки.

— Ко второй страже вернусь, — предупредил слуга и захлопнул дверь. Она запиралась на замок, сбежать нет никакой возможности. Увы, не наделили при рождении особой силой.

Помедлив, тихо, чтобы не разбудить, подошла к узкой кровати, походившей на солдатскую койку, и осветила лицо Андреаса.

Как же он осунулся, какие тени под глазами! Понимаю, не время и не место, но, когда увижу, выскажу Свену всё, что думаю. Его ведь рук дело! Зачем драку спровоцировал, зачем позволил солдатам бить Андреаса, бросил раненного и голодного в клетку? Сам-то в тепле сидел, увечья залечивал, ел от пуза…

Отогнула одеяло и, стараясь не капать воском на спящего, присела рядом.

Сплошные неудобства, даже свечу поставить некуда! Руку в поднятом положении долго не подержишь, а в ином выражения лица Андреаса не видно. Оно такое трогательное — все морщинки, складочки разгладились, губы расслабились, а на глаза вихор падает. Огненный. Ой, и будто светится изнутри! Иллюзия, конечно — любой волос при таком освещении играет.

Пристроив кое-как свечу, — не подпалить бы чего! — наклонилась и погладила Андреаса по спутанным грязным волосам. М-да, какой гадости только в них нет! Перья, скорлупа какая-то… Его в курятнике держали? Спасибо не в свинарнике.

Интересно, когда действие снотворного закончится? И когда пресловутая вторая стража? Смутно помнила, что раньше время отсчитывали по сменам караула, петухам и молитвам, но, увы, не помнила, когда заступала первая стража. На закате? Логично, но не факт. Последняя-то точно в предрассветные часы бродить должна. Томик Умберто Эко бы мне в руки! Но чего нет, того нет, посижу пока, комнатку осмотрю, на Андреаса погляжу.

Просто сидеть оказалось скучно. Умиление, вызванное выражением лица Андреаса, прошло, волнение более-менее улеглось, и я вернулась из мира грёз в мир реальный. Томно вздыхать, это, конечно, хорошо, но какую пользу я принесу этим любимому человеку? Правильно, никакой. А вот если перевяжу подручными средствами, хорошо осмотрю комнату, открою ставни и попытаюсь что-то разглядеть в сгущавшейся темноте, действительно выкажу заботу. Не вечно же Андреас так пролежит! Он хоть и малайонец, но в Галании пожил долго, сможет по приметам определить, к кому именно мы попали. Безымянный феодал — это одно, а феодал с именем — другое. Пока же я только знаю его гербовые цвета.

Оптимистка ты, Ира, выбраться из замка надеешься, сообщить врагам о преступнике. Да, чёрт возьми, оптимистка, иные не живут долго и счастливо.

Об Андреасе позаботились, даже странно. Но вымыть побрезговали.

Уверившись, что здоровью любимого мужчины ничего не грозит, на первый взгляд, во всяком случае, констатировала: аристократ не солгал. В человеколюбие не верю, значит, блондину нужен живой и доверяющий ему Андреас. Или живой и покорный, например, в роли замкового мага. Версия казалась правдоподобной — не собирался же феодал отпускать малайонца! Такому исходу только дурак поверит! Андреас украл артефакт, во всех подробностях видел, как убивали солдат, легко опишет внешность блондина до последней родинки — и после этого гуляй, ты враг моего врага, отпускаю? Я не наивная дурочка, саму вон как в оборот взяли, хотя просто иномирянка, без магии. А тут стихийный маг.

Так, Ира, уж не зельем ли забвения напоили Андреаса? Или подчинения — тоже вариант. На месте преступника, я бы так и поступила, а потом сделала круглые глаза и объявила себя госпожой только что очнувшегося и ничего не помнящего мага.

Пошарила рукой по полу и наткнулась на пустую миску. Как заправская сыщица понюхала её — будто колдовство пахнет! Зато травы точно пахнут, и их сюда подмешали. А я ещё удивлялась, почему Андреас так долго спит!

Ладно, я в магии не смыслю, зато Свен очень даже. Надеюсь, он соображать способен — от этих мучителей всего можно ожидать.

Охрану выставлю за дверь: какие ж увещевания при свидетелях? И покажу ему эту мисочку. Женская одежда — вещь многофункциональная, а уж декольте и вовсе кладовка на все случаи жизни. С нулевым размером фокус бы не прокатил, а с моим вторым никто и не заметит чуть увеличившихся округлостей.

Сказано — сделано. Миска небольшая, почти сошла за бельё. Неудобно? Угу, но, как верно говорили в известном фильме, захочешь жить, ещё не так раскорячишься.

Убедившись, что посуда не выпадет, поспешила к окну. Увы, там меня постигло разочарование: петли проржавели, и ставни не желали открываться. Побродив по комнате и найдя ничего, чем можно было бы их открыть, вернулась к Андреасу и попыталась его разбудить.

Маг не проснулся, но перевернулся на другой бок, пробормотав что-то на незнакомом языке. Хорошо, значит, сознание не полностью отключено и реагирует на внешние раздражители. Надо бы выпросить ещё одно свидание, но что-то подсказывает, не дадут. А ещё этот таинственный гость, знаки во дворе… Не нравится мне всё это, как и неожиданная доброта феодала, который пригласил на ужин, разрешил увидеть обоих пленников. Паниковать не хочется, но пессимизм служанки и здоровая подозрительность советуют готовиться к худшему.

Время до второй стражи пролетело быстро. Не заметила, как снова скрипнула задвижка, и на пороге возник слуга с масляной лампой в руке. Света она давала больше свечи — местные продвинутые технологии.

— Идём! — слуга кивнул на дверь. — Огарок забери, в подземелье пригодится.

Шепнув по-русски Андреасу, что обязательно вернусь и вытащу его из этой передряги, последовала за по-прежнему угрюмым провожатым. А ещё говорят, будто от еды люди добреют! Или ему не терпится под бок к какой-то красотке?

В коридоре к нам присоединились двое конвойных с факелами. Вместе с ними протопала к очередной винтовой лестнице и аккуратно спустилась на три пролёта, чтобы упереться носом в обитую железом дверь. Отстранив меня, один из солдат отпер её.

Из гулкой темноты пахнуло сыростью, но, оказалось, мы ещё не в подземелье, а просто в подвале.

Мне велели смотреть под ноги и поволокли через анфиладу одинаково мрачных помещений с полукруглыми сводами. Тут хранились мешки с зерном, разные бочки и прочий провиант. Вода, разумеется, подтачивала стены, но ниоткуда не капало. Значит, сыростью тянуло откуда-то ещё. Откуда, поняла, когда нечаянно наступила на решётку в полу и поскользнулась.

Вентиляционные отверстия камер! Ужас-то какой! В тюрьме хотя бы окна есть, а тут только дыра в потолке, откуда несёт тем же мышиным помётом.

Наконец, мы свернули в тупичок-«слепую кишку», закончившийся очередной железной дверью.

В этот раз солдат долго возился с засовами и замками — узников здесь запирали на совесть.

По ту сторону оказалась ещё одна лестница, освещённая тусклым светом чадящего факела.

Разбуженный нашей честной компанией тюремщик потирал глаза и бранился.

— Вот, девку магу привёл, — на правах старшего кивнул на меня слуга. — Невесту, вроде. Пущай простится. На ночь закроешь, а с утреца заберу её.

Тюремщик кивнул и, бряцая связкой ключей, поплёлся по низенькому узкому коридору вдоль камер. Я бодро шла за ним, понукать не требовалось.

Ага, помимо тюремщика, тут ещё двое часовых имеются. Вон, сидят в другом конце коридора и, кажется, в кости режутся. Кто бы сомневался, такое место без охраны не оставят. И сдаётся, парадный вход в узилище как раз с той стороны, а мы с задворок вошли. Ну не водят же пленников мимо стратегических запасов!

Дверь камеры, наверное, выдержала бы взрыв. Толстая, неподъёмная, с окошечком наверху, она вселяла страх. Перед тем, как отпереть её, тюремщик отодвинул дощечку-глазок и посмотрел, как там узник.

Оказавшись в камере, долго не могла привыкнуть к темноте и запаху. Как этим вообще можно дышать?

Закашлявшись, жадно глотнула затхлого воздуха коридора и попросила разрешения зажечь огарок.

— Сожжёшь мне тут всё! — скривился тюремщик. — На ощупь прекрасно найдёшь.

— Дай ты ей свечку-то, не убудет, — неожиданно вступился слуга. — Она малёхонькая, догорит быстро, а на память хоть лицо останется.

У меня похолодели кончики пальцев.

Они собирались казнить Свена, казнить завтра! И почему в камере так тихо, почему маг молчит? Может, он иногда и порядочная сволочь, но своя сволочь, и мне не безразлична его судьба.

После недолго препирательства свечу разрешили взять, даже милостиво зажгли её от лампы.

За спиной с грохотом, сотрясая стены, захлопнулась дверь, лязгнули запоры, и я осталась наедине со своими страхами. Долго не решалась обернуться, рассматривая влажные стены, мох на стыках блоков, бледные грибы на плитах пола, проросшие сквозь грязную вонючую солому, и изо всех сил пыталась удержать рвотные спазмы. Общественный туалет по сравнению с этой камерой благоухал Шанелью.

Ох, кажется, где-то крыса сдохла. Нет, меня сейчас стошнит!

Согнулась пополам, но в последний момент удержала ужин в желудке.

— Ну, здравствуй!

Вздрогнула, мысленно дала себе тумака, выпрямилась и посветила туда, откуда доносился этот странный, шепелявый и тихий, усталый голос.

И этого человека я собиралась ругать?!

Свен сидел в углу в очень странной позе. Присмотревшись, предположила, что у него переломы: не может тело так изгибаться. Руки и ноги скованы, на шее — всё тот же ошейник.

Перед Свеном валялась перевёрнутая грязная миска, по которой ползала жирная крыса. Дотянуться и прогнать её маг не мог: не хватало длины цепи. Она не позволяла даже лечь, настоящая пытка!

Преодолела разделявшее нас расстояние, замахнулась на крысу — да, я их боюсь, но за Свена переживаю больше, — и осмотрела мага. Его били, судя по всему, не один час — заплывший глаз, разбитый нос, окровавленная распухшая губа, ссадины на скулах, подбородке. И дыхание тяжёлое, хриплое. Неужели рёбра? Плохо-то как!

Шепелявит, наверное, из-за зубов: получив кулаком в зубы, резко меняешь дикцию.

Да, по сравнению со Свеном Андреас в полном порядке.

— Вас кормили хотя бы? — вырвался странный вопрос.

Свен промолчал, окинул взглядом с макушки до пяток и хмыкнул. Видимо, заметил чересчур цветущий вид.

Разрыла солому — ну и мерзость, будто компостная яма! — и поставила в образовавшуюся лакуну свечу. Не хочу потом тушить пожар, а тут одной искры хватит. Правда, эта влажная масса не вспыхнет пламенем до небес, но мы запросто задохнёмся от дыма.

— Меня вас уговаривать прислали…

— Догадался уж! — хрипло рассмеялся Свен и закашлялся.

Я тут же испуганно потянулась к нему, но маг мотнул головой и заверил: просто сыро.

— Избить меня, конечно, избили, но не всё так плохо, как ты думаешь. Старые раны зажить не успели, в этом беда, — вздохнул Свен и поменял положение тела. Левую руку перенёс бережно — похоже, там перелом или вывих. — Ладно, Иранэ, считай, ты долго и упорно убеждала служить во благо графа Скордео, а я отказался. Лучше расскажи, что наверху творится, и ошейник сними.

— Он магию блокирует, да?

Значит, блондин — граф Скордео. Ну да, Свен же не зря поминал Глоя, завидев нападавших, знал, из какого замка прискакали.

Маг кивнул и пояснил: самому снять ошейник не под силу, даже если цепи не мешают, а вот сторонний человек сумеет, там всего-то «секретка». Всего лишь! А если я её не найду, если не сумею открыть?

Убедившись, что свеча не подпалит гнилую солому, присела возле Свена и покосилась на дверь: не подсматривает ли тюремщик?

— Да дрыхнет он! — легко развеял мои опасения маг. — Обход сделал, под рёбра дал, тебя впустил — значит, теперь можно и нажраться.

Возразила, что никакой бутылки рядом с тюремщиком не видела. В ответ Свен хмыкнул и обозвал дурёхой, ничего не смыслящей в жизни.

Я всё ещё не могла привыкнуть к новому выговору мага и гадала, сколько зубов ему выбили и можно ли их вставить. Жаль, не притащишь в этот мир стоматолога! Их цирюльники настоящие коновалы, не лечат, а калечат.

Свен с тихим вздохом повернулся ко мне спиной, до предела натянув цепи, и наклонил голову.

Волосы спутанные и мокрые от чего-то. Водой мага окатывали, что ли? Помнится, так делали в фильмах, когда узник терял сознание. Или макали в бочку? Тогда это уже пытки.

От Свена пахло не розами, но я понимала: в таком месте и в таком состоянии тоже бы напоминала бомжа. Неприятно, конечно, нос брезгливо морщится, зато руки делают.

Аккуратно ощупала шею и затылок. Шишка. Непроизвольно погладила её и обследовала остальную голову. Кажется, крови нет.

— Ошейник, — напомнил Свен. — Остальное потом.

На ощупь «секретку» не нашла. Ошейник казался абсолютно гладким. Снаружи — металл, изнутри обтянут кожей.

Подняла почти догоревший огарок и пристально вгляделась в матовую поверхность. Чуть мешали отросшие волосы Свена, но, к счастью, он не щеголял кудрями Андреаса, а то бы ещё тяжелее пришлось.

Да, оружейники с магами постарались на славу! Я буквально приникла к ошейнику, чуть ли не носом в него упёрлась. Как свеча не подпалила Свену волосы, не знаю, но маг неоднократно жаловался на горячий воск. На каждое его экспрессивное междометие отвечала короткими извинениями и продолжала работу.

Искомое нашлось, когда уже отчаялась отыскать. Просто водила по ошейнику ногтем, и в одном месте рисунок сбился, палец чуть подпрыгнул.

— Не прошло и года! — ответил на мой приглушённый радостный выкрик Свен.

Он давно уже сам держал свечу, объяснив это нежеланием заработать новые ожоги. Вот упрямец! Конечность затекла, оковы в кожу впились, красный след оставили, а он замер статуей и терпит.

А левая рука-то точно не в порядке, лежит, изогнутая, на коленях. Свен её не шевелит, боится стены коснуться, я заметила.

Следующие минут десять я пыталась расковырять «секретку» и найти заветные рычажки, на которые надлежало нажать, чтобы снять.

Огарок опасливо мигал, готовый в любую минуту погаснуть.

Наконец ноготь подцепил что-то, а пальцы нащупали на срезе едва заметную выпуклость.

— Оба сразу, — подсказал Свен.

Он оказался на редкость терпеливым, уже не ворчал, не дёргался, просто изучал мох на стене и железное кольцо, к которому крепились цепи.

Первая попытка, вторая — и вот щелчок.

Ошейник разомкнулся, и я без труда сняла его, полюбовавшись алой полосой на шее Свена. Тот сразу вскинул подбородок, сделал глубокий вдох и повернулся ко мне. Наши лица оказались так близко, что я чувствовала запах крови, исходивший от мага. А ещё несвежее дыхание и тепло кожи.

— Спасибо, — меня неожиданно легонько, безо всяких намерений поцеловали в щёку и отстранили. — Вот так и начнёшь сомневаться в ущербности женского ума.

Я, признаться, опешила от подобного излияния благодарности. И вежливое слово сказал, и губами кожи коснулся, и комплимент в своём духе отвесил.

Свен же ругнулся, помянув графа Скордео, и замер, уставившись на дрожащий фитилёк. Я всё ждала, что маг что-нибудь предпримет, но он просто сидел и не двигался.

Мигнув, погасла свеча.

Камера погрузилась во мрак, и я непроизвольно подвинулась ближе к Свену. Повсюду мерещились гигантские крысы и злобные духи, даже потолок, кажется, стал ниже. Я не видела его, чувствовала.

— Мы так до утра сидеть будем? — не выдержав спросила я.

— Нет, — коротко ответил маг и, нащупав, ухватил за руку и дёрнул к себе. Не ожидая подобного, взвизгнула, потеряла равновесие и больно ударилась головой о стену.

— Вот неуклюжая! — недовольно пробормотал Свен.

Раз — и я оказалась у него на коленях. Заёрзала, а потом решила: не стоит. Тут тепло, мягко, гораздо лучше, чем на корточках или на полу. Интересно всё же зачем меня сюда посадили?

Звякнули цепи, и тяжёлая рука Свена легла на бедро.

Я мигом напряглась, задумавшись, по какому сценарию пройдёт остаток ночи.

— Ну, что творится в замке? — нахал и вторую руку устроил рядом с первой. — Можешь опереться, только локти убери. Ты, смотрю, ухоженная, цветущая… На что графу сгодилась?

— Если б знала! Наверное, иномирянка заинтересовала.

Вслед за Свеном перейдя на шёпот, поведала о своём заточении, беседе со служанкой и владельцем замка. Не забыла и о таинственном госте, который прибудет с часу на час.

— Плохо! — цокнул языком маг. — Только сообщника той твари не хватало. Я не успею восстановить силы. Ничего подозрительно не видела? Видишь ли, Врата просто так не откроешь… А ещё врала, будто в вашем мире нет магии!

Мозг лихорадочно перерабатывал информацию. После раздумий я в полной мере разделяла опасения Свена. Совсем забыла о пособнике архиведьмы, который обустроил её на Земле, а тут он сам явится в Галанию.

Рука Свена меж тем поглаживала бедро. Судя по сопению, маг напряжённо размышлял, и вовсе не о моих прелестях.

Воспользовавшись приглашением, положила голову на плечо Свену и зевнула. Что поделаешь, день выдался напряжённым, а тут, хоть и воняет, мягко — вот и сработали инстинкты. «Живая подушка» не возражаоа, думала себе, что-то бормотала…

И тут я вспомнила об Андреасе.

Сон как рукой сняло.

Я распустила корсаж — в темноте всё равно не видно — и достала миску.

— Ты чем там занимаешься? Вспоможением узникам? — Темно-то темно, а Свен то ли увидел, то ли догадался. — Я как-то при других обстоятельствах рассчитывал, хотя и теперь не откажусь.

Вот ведь мужчины, у них одно на уме!

Фыркнула, дала миской по рукам Свена — а нечего лезть, куда не просили! — и кое-как, на ощупь, зашнуровала платье. На коленях сидеть осталась — что ни говори, а это самое уютное место в камере.

— Собственному жениху на пороге смерти… Кстати, что это ты с собой притащила? Странная защита девичьей чести.

Свен нашарил отскочившую мне на подол миску и, видимо, пару минут изучал.

— Посуда, — наконец констатировал он. — Лучше бы нож стащила! Пригодится в графской постели.

Видя моё непонимание, Свен пояснил:

— Вы ужинали вдвоём. Неужели не догадалась? Или решила, будто графу так интересно о чужом мире послушать? Ха, да у него маг знакомый оттуда, на кой ему ты?

Хороший вопрос, и, увы, у меня нет на него ответа.

Объяснила, где взяла миску, и робко поинтересовалась, сумеет ли Свен почуять колдовство.

— Ха! — в этом междометии читалось многое. Жаль, выражения лица мага не видела.

Холодные цепи скользнули по мне, едва не дали по носу, — судя по всему, Свен поднёс миску к лицу.

— Обычный дурман, — вынес вердикт маг и швырнул миску об стену. — Больше трёх суток не действует. А теперь собери черепки и встань за дверью, но так, чтобы не пришибло.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем, что подыхать здесь не собираюсь, даже если последние часы скрасишь. Приставишь черепок к горлу тюремщика, заберёшь ключи от кандалов. А ещё лучше просто прирежь. Это легко — в горло всади и прокрути.

Сглотнула, представив нарисованную магом картину.

Ладно, Ира, так надо. Помнится, одного ты уже убила, теперь пришёл черёд второго. Одна жизнь нехорошего человека против жизни трёх хороших людей. Угу, но жизнь же!

Черепки искала долго, умаялась, пока обшарила склизкую солому. Наконец нашла и по стеночке побрела к двери.

Свен терпеливо ждал, пока найду нужный уголок, а потом устроил представление, едва не посадив голос. Но всё же себя маг берёг, поэтому активно использовал цепи, которые гремели так, что глухой бы услышал.

Разумеется, буйство узника не осталось незамеченным

Отъехала дощечка, и сквозь окошечко на пол камеры упала полоса света.

— Чего расшумелся,***? — этого слова я не знаю и знать не хочу, родного мата и познаний в галанийском хватает. — Сейчас как врежу, мигом успокоишься.

— Ну, давай.

Я бы на месте тюремщика насторожилась, услышав столько самоуверенной наглости в тоне Свена. Похоже, маг что-то задумал, а не надеется только на мои черепки.

Дверь в камеру отворилась, впустив немного свежего, а на самом деле просто менее спёртого воздуха.

Рассерженный заспанный тюремщик с факелом в руке решительно шагнул в камеру и замер, вылупив глаза.

— А девка где? — недоумённо спросил он.

Пора!

Я выбралась из укрытия, подкралась и, как учили, приставила остриё черепка к горлу. Кажется, даже надавила. Почему кажется? Да потому, что я плохо соображала от пульсировавшей в висках крови.

— Ключи отдал, — флегматично приказал Свен.

Оправившийся от шока тюремщик ответил руганью и попытался перехватить моё запястье. Со страху рука дёрнулась, и на неё капнула кровь.

Ой, мамочки!

Тюремщик захрипел, развернулся и пошёл на меня. Я его только ранила и раззадорила.

Пятясь, выставила руку с черепком для обороны. Грешным делом подумала, не выскользнуть ли за дверь, но, вспомнив о страже в конце коридора и дверях на запорах, решила, снаружи не лучше.

— Да я тебя сейчас, тварь…

Тюремщик не договорил и рухнул ничком, расквасив нос.

Я, всё ещё не выпуская черепок, подняла испуганный взгляд на Свена — его работа.

— Что стоишь, ключи, факел! — рявкнул маг и скривился, будто от боли.

Солома уже дымила, но огонь на промасленной тряпке ещё не потух, мне удалось спасти его и снова дать разгореться, подержав на сквозняке. Потопала, попрыгала по месиву под ногами — вроде погасло — и склонилась над тюремщиком.

Мёртвый, не дышит.

Отдёрнула руку, но со второй попытки заставила себя обыскать покойника и подала тяжёлую связку Свену, пусть разбирается, что тут от чего. Тот сориентировался мгновенно, с необыкновенной проворностью разомкнул кандалы и, чуть прихрамывая, метнулся к двери.

— Не лезь и не высовывайся! — не оборачиваясь, крикнул Свен, и я с готовностью забилась в дальний угол.

Оказалось, спешил, не жалея себя, маг не просто так. Вот недаром служил в городской страже! Я даже не подумала, расслабилась, нюни распустила, а он не забыл о солдатах. Если бы не Свен, лежала бы сейчас бездыханная на гнилой соломе. Дверь в камеру ведь открыта, звуки под каменными сводами разносятся быстро, а тюремщик подозрительно долго не возвращался, и, разумеется, охрана решила проверить, куда он запропал.

Свен действовал молниеносно. Замерев у порога, так, чтобы видеть коридор, но не подставляться под удар, — спецназ да и только! — он щедро попотчевал солдат магией.

Два фиолетовых разряда сорвались с пальцев и, судя по крику, хоть один, но попал в цель.

Только моргнула, а Свена уже нет на месте, зато из коридора слышится брань и лязг оружия.

Один жив. Ио, дай Свену Гилаху сил!

Пока молилась чужому богу, маг сражался. Раненый, избитый, уставший против потрёпанного, но сытого и отдохнувшего бугая. Как только эта мысль дошла до затуманенного сознания, схватила в качестве оружия связку ключей — если стукнуть, сотрясение мозга обеспечено — и поспешила на помощь. Но спасать оказалось некого — Свен уже отправил в мир иной обоих стражников.

С меча капала кровь; бока мага ходили ходуном, он тяжело дышал, а лицо побелело. Казалось, ещё немного, и Свен рухнет на пол вслед за убитыми.

— Как вы? — подлетев, я осмотрела его, отбиваясь от попыток помещать, ощупала, пытаясь вспомнить, видела ли до этого тот или иной кровоподтёк.

Свен молчал. Закатив глаза, он безуспешно пытался отдышаться.

И тут мы оба не удержались на ногах. Замок подпрыгнул, будто от взрыва или землетрясения, заходил ходуном, а потом успокоился.

Свен с лихорадочным блеском в глазах, разом позабыв об усталости, потянулся к стене и тут же жадно припал к ней ладонями.

— Врата! — облизнув потрескавшиеся губы, прошептал он.

Тогда я не поняла странного поступка мага, но потом узнала: во время открытия переход в другие миры рождал кратковременный всплеск энергии. Её частицы и пытался собрать Свен.

Так, приникнув к стене, маг простоял на коленях с минуту, потом резво подскочил, велел забрать у второго стражника нож, и с мечом в руках решительно зашагал к выходу. Я едва поспевала за Свеном, дивясь, куда подевалась хромота, одышка и нездоровый цвет лица.

На ступенях маг обернулся ко мне и, прищурившись, потребовал поцелуй невесты «на удачу». Я не отказала, сделав то же, что десятки женщин до меня в рыцарских любовных романах.

— Надо же, а я думал, откажешь, — прокомментировал Свен и, заметив моё недовольство, добавил: — Ничего, мне понравилось.

Ответить не успела: маг уже отпер засовы и решительно шагнул в неизвестность.

Глава 30. Маски сброшены

Признаться, не ожидала от Свена такой самоотверженности, хотя я никогда не видела его за работой. Может, он не в первый раз спасает чужие жизни, рискуя своей? Похоже, цеховой маг гильдии стражников — это определённый тип мышления и ежедневная готовность к подвигам.

Израненный, голодный — и бросился в самое пекло, в неизвестность.

Надеюсь, Свен не настолько плох, как показалось. Кашлял опять же, простыл… Шею бы ему тёплым повязать и напоить тем самым самогоном из трактирчика в Нурбоке. Хотя нет, развезёт же на голодной желудок. Свен молчал о своём состоянии, но, уверена, его не кормили. Либо принесли баланду, а маг отказался — недаром же на полу перевёрнутая миска валялась. Строптивым узникам добавки не предлагают и лишают ужина.

Стало стыдно за прежние мысли о Свене. В конце концов, даже если он и приказал избить Андреаса, в чём сейчас сомневаюсь — малайонец выглядел слишком хорошо для кулачного тренажёра солдат, скорее всего, его никто не трогал, — то сполна заплатил за это. Лицо неизвестно когда заживёт, рука тоже, зубы… А он вместо того, чтобы отсидеться, отдохнуть немного, ринулся кого-то убивать.

Вот так и узнаёшь людей! Был расчётливый чёрствый мещанин, который думает в первую очередь о себе, во вторую — о деньгах, а в третью — о тех, кто эти деньги приносит. Но, как выяснилось, долг для Свена превыше всего. В замке же пахло изменой, воняло, я бы сказала.

На минуту промелькнула мысль: уж не на смерть ли проводила? Красавицы обычно целуют героев перед боем, в котором они погибают.

И зачем он попросил поцеловать? В шутку, или это что-то значило? Нет, Свен из тех людей, которые ничего не делают просто так, при этом не считают нужным объяснять свои поступки. Выживет, а ради этого я лоб в молитвах Ио отобью, прижму к стенке и заставлю сказать. Жених, как-никак, пусть и фиктивный, и друг. В новом мире я доверяла только ему и Андреасу и не желала потерять ни одного из них.

Хотя Свен хорош! Ни слова не сказал, обо мне не подумал, даже дверь не придержал. Будто ему всё равно, что со мной станется. Пробовала разговорить молчуна — куда там, ушёл в себя или старательно имитировал глухоту. Оставалось надеяться, Свен действительно задумал нас спасти, а не сбежать по-тихому. Понимаю, ему проще: страна родная, язык тоже, в розыске не числится, сам маг, хоть и выжатый как лимон. Как он солдат уложил? Или ошейник просто сдерживал магию, но не мешал ей накапливаться? По идее, с момента боя с людьми Скордео Свен мог скопить небольшой резерв, однако, по словам Андреаса, сила мага напрямую зависела от физического состояния, а оно у грозы ведьм сейчас хреновое.

Мысли сменяли одна другую, рождая вопросы без ответов, а я, задыхаясь, бежала, стараясь не отстать от Свена. Не спорю, могла бы остаться в камере, теша себя иллюзией спокойствия, дождаться, пока сменится стража и найдёт убитых, и отправиться вслед за ними в загробный мир. Другие, может, и остались бы, полагая, будто их не тронут, пощадят, на блюдечке преподнесут графу Скордео в спальню, где они, такие распрекрасные и уникальные, очаруют его и выторгуют свободу.

Я наивностью давно переболела, ещё в детстве, и прекрасно понимала, шансов у меня никаких. Может, смазливое личико и отпирает двери в книгах, но в реальности красоты слишком мало для тихой, привольной жизни. Та же Роксолана обаяла Сулеймана вовсе не одной ночью с собой, шедевром природы, а умом. Но это совсем другая история, в гарем девушек набирали не для утилизации после пары месяцев, а для услаждения глаз и тела султана. Красоток же, оказавшихся на моём месте, ждало бы горькое разочарование. Я вообще сомневалась, что Скордео бы меня коснулся, тем более уложил в постель. Нет, он желал иного, если всё правильно поняла, использовать земные знания в собственных корыстных целях. А, может, и вовсе намеревался подарить таинственному землянину.

Теперь, впрочем, всё это неважно, планы графа Скордео поменялись. Только умственно неполноценный не догадается, кто снял со Свена ошейник и помог тому сбежать. Особой ценности я не представляю, Военмех не кончала, поэтому в расход. И тут даже накладные ресницы с бюстами не помогут.

Всё это я прекрасно сознавала, поэтому и, спотыкаясь, неслась теперь по холодному подвалу, вцепившись в рукав Свена. Тот, несомненно, слышал моё тяжёлое дыхание, но темпа не сбавлял. Если честно, меня это пугало. Когда кто-то работает на пределе возможностей и даже за ним, это приводит к необратимым последствиям. Помочь Свену, если тот вдруг упадёт, не смогу, даже оттащить и спрятать за мешками — банально сил не хватит. Маг не щупленький юноша, килограмм восемьдесят точно потянет, если не все девяносто. Галанийцы, они не низкорослые, не чета нашим мужчинам того же шестнадцатого века, вот и этому я по плечо. Словом, если упадёт, и меня придавит.

И аптечки нет, даже банальной чистой сорочки, чтобы на лоскуты порвать…

Сумрачный подвал навевал мысли о смерти. Невидимые своды давили и не только в переносном смысле: пару раз я едва не стукнулась затылком о дополнительные опоры, поддерживавшие арочные перекрытия. Старые подвалы, конечно, высокие, но не созданы для пеших прогулок с комфортом, особенно, когда летишь и ничего не видишь. Так легко и лоб расшибить, не заметив очередной распорки-нервюры или мощного столба, укрепляющего и без того мощную конструкцию.

Вокруг клубилась темнота. Её прорезала только небольшое пятно света, отбрасываемая факелом. Он нещадно чадил; пламя плясало на стенах, рождая чудовищ. То здесь, то там мерещились слуги графа Скордео, галлюцинации рисовали звон оружия и крики: «Хватай их!». Я старалась не поддаваться на провокации, но панический страх заставлял буквально повиснуть на руке Свена. Она казалась единственной опорой, единственной защитой и нитью Ариадны среди мира кошмаров. Казалось, отпустишь её и упадёшь в бездну.

Ох, даже думать не хочу, скольких людей заморили в подземельях замка! И о местных духах, злобных фейри и прочей нечисти тоже. Нурбокская тюрьма доказала: нет необитаемых домов, есть умело прячущийся маленький народец. Мне повезло встретиться с добрым брауни и относительно благожелательными феями, но это не значит, может, вон в том углу свил гнездо какой-нибудь злобный карлик.

Временами я явственно ощущала спиной чей-то взгляд и ещё крепче стискивала, тянула руку Свена, отчего факел дёргался, а пламя опасно дрожало. Лишь бы маг удержал, не выронил!

Я наверняка причиняла боль Свену, но ничего не могла поделать — пальцы будто свело судорогой.

Шаги гулко отзывались под сводами подвала. Ещё громче стучало сердце.

Страх наполнил каждую клеточку тела; потребовалось бы закричать, не сумела бы.

Свен неожиданно остановился, и я больно врезалась в него носом. Маг скривился, но помолчал. Плохо, значит ушибы серьёзные. Лишь бы без внутреннего кровотечения! Это вещь коварная и смертельно опасная.

В свете факела лицо Свена выглядело особенно жутко. Огарок не позволял рассмотреть половину синяков, маскируя их под обычные тени.

А ещё свежий порез, до сих пор сочится кровью. Это солдат Свена так?

Брр, как можно видеть одним глазом? Второй заплыл так, что не помогает, а скорее мешает. Жаль, в Галании чай не выращивают, травяные настои пьют, иначе бы сделала примочку. Тут же одёрнула себя. Какую примочку, Ира? рассуждаешь, будто вы в безопасности сидите в гостинице или кабинете Свена. До него ещё добраться надо, а это десятки миль пути и куча препятствий по дороге. Лучше подумай, как Свену здесь и сейчас помочь. Точно, холодное приложить! Можно даже клинок ножа, если осторожно и не дёргаться.

Вторично мысленно обозвала себя дурой. Угу, самое время и место для лечения!

— Ты руку мне оторвать решила? Она у меня одна здоровая, вторая только для колдовства сойдёт.

Смущённо потупилась и объяснила, что не нарочно.

— Ладно, цепляйся, но вообще-то я тебя бросать в темноте не собирался, хотя и идти за собой не просил.

— Там страшнее, — облизнув пересохшие губы, прошептала я.

— Тут везде страшно, — отрезал Свен. — Хорошо, иди, но только до второй двери. Понимаю, темноты боишься, но ничего, потерпишь. В подвале, поверь, тебе будет лучше. Это не игрушки, Иранэ, женщинам наверху делать нечего. Найти потом найду, не брошу.

Маг усмехнулся и приподнял факел, чтобы увидеть выражение лица. Мне, соответственно, пришлось подняться на носочки — пальцы всё так же мёртвой хваткой держались за рукав Свена.

Кивнула, признавая правоту собеседника. Перефразируя слова песни ты, конечно, сразу в бой, а я… не думаю, что тоже[5].. Остальные фразы тоже идеально описывали ситуацию, у хороших исполнителей всегда так. Вроде, писали о совсем другом — а выходит о твоей жизни. Одна половина для Свена, вторая, о любви, — для Андреаса, и общий посыл: «Пожалуйста, не умирай!» — для обоих.

Видимо, что-то отразилось на моём лице, раз Свен покачал головой и вполголоса помянул мнительность женщин. Будто волноваться постыдно!

А я стояла, ещё сильнее стиснув рукав мага, и смотрела чуть выше его головы. Почему? Потому что молилась Ио и делала те же предложения, что и Земфира неизвестному возлюбленному. Хочешь — сделаю, только дай ему вернуться!

Кажется, даже губы плаксиво дрогнули, иначе почему Свен удивлённо обронил:

— Ты чего? Запоздало сообразила, куда влипла, раскаялась наконец-то в грехах? Так и быть, прощаю, не злопамятный.

Мотнула головой и обещала сидеть в подвале.

Однако, каков гусь! Я тут за него молюсь, а он индульгенции раздаёт. Все благочестивые порывы свёл на нет.

— Вот и хорошо, Иранэ, — довольно улыбнулся Свен. — Мне нужна здоровая невеста с толикой здравого смысла.

— А Андрес?.. Вы его бросите? — я с надеждой заглянула в глаза магу и напомнила: — Вы обещали.

— Свен Гилах слово держит, женщина, — раздражённо ответил тот и тут же ехидно поинтересовался: — Если выбирать придётся, кого из вас двоих вытаскивать?

Не выдержав, легонько ударила Свена кулаком в грудь и прошипела:

— Обоих!

Маг пожал плечами: мол, как хочешь, и снова зашагал вперёд. Больше он не оборачивался и со мной не заговаривал.

Вторая дверь выросла из темноты неожиданно.

Свен хлопнул по моим пальцам — пришлось нехотя, с трудом, разжать их и отойти в сторону. Сразу стало холодно и промозгло, а невидимые чудовища с готовностью клацнули зубами. Поёжившись, прислонилась к стене, наблюдая за тем, как маг возится с запорами. Старалась не дрожать — не получалось. Так и не поняла, от холода это или от страха.

Перед тем, как уйти, маг, видимо, сжалившись над жалкой невестой-трусихой, отдал мне факел и, не прощаясь, скрылся в недрах замка.

Пару минут я простояла на месте, судорожно вцепившись в единственный источник света, а потом решила: глупо. Разве не найдут в подвале? Ещё как! Запрусь на засов — трястись меньше не стану. Тут и крысы, и привидения, и раздражающее капанье, и солдаты, которым никто и ничто не мешает прибежать со стороны подземелья. Ни себе, ни Андреасу, ни Свену я бездействием не помогу, поэтому лучше выбираться наружу. Я, конечно, обещала магу сидеть тихо и не высовываться, но шестое чувство подсказывало: нужно наверх.

Здравый смысл слабо пискнул насчёт часто бесславного конца героев, но я уже поднималась по ступеням, пугаясь каждого шороха.

Остановившись на минутку, задумалась, куда пойти, и решила — на поиски графа Скордео и его гостя. Хочу взглянуть на землянина, который не держит шарлатанский магический салон, а способен ходить между мирами. Посмотрю, послушаю, авось что-то интересное узнаю. Попадаться, разумеется, не собираюсь, во всяком случае, постараюсь.

То же шестое чувство шепнуло: землянин скорее всего захочет увидеть тебя, главное, чтобы не сейчас, а с утра. Иначе… Иначе мне придётся туго. Замка не знаю, значит, найдут быстро.

К Андреасу бы надо, попытаться разбудить. Когда этот чёртов дурман выветрится? Пора бы уже! Вместе бы мы сумели помочь Свену, из двух раненных магов получился бы один полноценный. Андреас отдохнул, хоть чуть-чуть да восстановился. Опять же о нём в замке заботились, не били.

Не удержавшись, по-детски шепнула в ладони: «Пусть у меня всё получится!». Простенький аутотренинг помог, я немного успокоилась и поспешила навстречу неизвестности.

Стараясь дышать через раз, кралась, уподобившись тени. От страха мнилось, будто топаю слишком громко, а биение сердца слышно во всех башнях.

Оказавшись на первом этаже в каком-то зале, задумалась, куда идти. Где принимают гостя? Правильно, в личных покоях. Где они, знаю приблизительно, зато помню вид из окна. Если найду тот двор со знаками, быстро сориентируюсь.

Зал отвечал всем представлениям о Средневековье: никаких тебе широких оконных переплётов, скудный свет льётся сверху, из-под потолка.

Расстроенная, хотела вернуться к лестнице, но вовремя заметила обходную галерею, опоясывавшую помещение по периметру, как раз на уровне второго этажа. Замечательно, оттуда окна как на ладони. Посветив, отыскала лесенку и скользнула туда. Факел пока не гасила: пусть и опасно, зато шанс упасть, наделать шуму, а то и свернуть шею уменьшался. Вот заберусь повыше, задую. Там уже стационарные факелы появятся, помню, чадили в кольцах на стенах.

Галерея оказалась забита всяким хламом. Видимо, хозяева ленились выбрасывать старые вещи и стаскивали их сюда. Чего тут только не было! И пыльные подушки, и колченогие стулья, и витые светильники! На обратном пути покопаюсь: вдруг найду что-то полезное? Например, старую одежду. Маскарадный костюм — главный друг шпиона.

Кое-как пробравшись сквозь залежи барахла, добралась до узкого окна и прильнула к мутному стеклу. Сразу видно, граф Скордео богат, раз даже здесь не слюдой переплёты залепил. Стекло, конечно, плохонькое, цвета и изображение искажает, но ничего, мне хватит. Если невмоготу станет, вот до того шпингалета дотянусь и попробую аккуратно приоткрыть эту махину.

Взгляд упёрся во двор — по иронии судьбы, тот самый, который искала, только теперь я взирала на него наискось и сбоку. Ага, значит графские покои вон там, между двумя башнями.

Упёрлась руками в стену и ощутила вибрацию камня. Землетрясение? Только этого мне не хватало!

И тут взгляд упал на другой квадрат двора, где прежде полыхали знаки. Ахнув, с трудом удержалась на ногах: там будто вырезали часть пространства! Вместо него в пульсирующей синей арке виднелся лесок. Рассмотреть его не могла — далеко, а освещение скудное. Если бы не свет, который испускала арка, и вовсе ничего бы не разобрала.

Из леска что-то деловито перетаскивали во двор слуги. Кажется, ящики. Наши, земные ящики! Значит… Вывод напрашивался сам собой: арка и есть Врата.

Пока, разинув рот, пялилась на слуг, арка мигнула. Присматривавший за работой отдельно стоявший человек махнул рукой и, кажется, что-то крикнул. Слуги засуетились и поспешили оказаться подальше от Врат. Они взвились синим пламенем до самой крыши и погасли, исчезли. На месте арки вновь оказался обычный двор, а стены перестали дрожать.

Пару минут простояла в оцепенении, свыкаясь с тем, что увидела. Раньше Врата казались чем-то абстрактным, нереальным, а тут вот они и ведут в родной мир.

Снова защемило в груди полузабытое чувство тоски. Вновь вспомнились родные улочки, вуз, родители… Наверное, я чёрствое существо, раз они перестали сниться. Устроилась в Галании, даже любовь встретила…

Потом встряхнулась, постаралась отложить мечты о давно покинутом мире и занялась насущными делами. Можно, конечно, стоять у окна и плакать, но под лежачий камень вода не течёт. Итак, Врата существуют, значит, их действительно можно открыть. А чтобы их открыть, надо выжить и добраться до Магистров. Этим и займусь, нюни разведу как-нибудь в другой раз, в тепле, уюте и уж точно не в замке графа Скордео.

Аккуратно, чтобы свет от факела не заметили со двора, отошла от окна и бегло осмотрела кучу хлама. Меня интересовала одежда. Увы, ничего, кроме дырявой скатерти, не нашлось, но и её я пустила в дело, сотворив подобие накидки.

Проверила нож — не хочу причинять никому вреда, но так спокойнее — и крадучись спустилась обратно в зал. Теперь я знала, куда идти, поэтому решительно обошла зал по периметру. Он не может быть глухим, раньше строители не занимались подобным расточительством. Каждый этаж можно пройти насквозь, значит, где-то здесь притаилась заветная дверь.

Как ни странно, сложнее всего оказалось не чихать. Вокруг столько пыли, что аллергик бы давно скончался в страшных муках. А чихать мне категорически нельзя: эхо в подобных помещениях замечательное, многократно усиливает звуки и разносит их далеко-далеко.

Сто раз успела проклясть быт галанийцев, пока не наткнулась на заветную занавеску. За ней притаилась дверь — прямо как в романах! Помните, отцы подслушивали разговоры дочерей, стоя за коврами?

Больше всего боялась, что дверь не поддастся, и с опаской надавила на ручку в виде змеиной головы. И тут же с облегчением вздохнула, когда та провернулась. Несказанная удача! И в то же время сигнал — в этом зале бывают, раз не закрывают дверь. Очевидно, слуги сокращают путь до кладовой в подвале.

За дверью оказался ещё один зал с огромными столами, выставленными буквой П. На них высились груды тарелок, блюд, кувшинов и прочей посуды. Вдоль стен стояли шкафы с кубками и сосудами, напоминавшими охотничьи рога.

В торце зала — огромный камин, а над ним — лепной герб. Краска чуть облезла от сырости, но я и так знала, какие цвета там увижу: алый и зелёный. Именно такие носили слуги Скордео.

На каминной решётке — повторение герба. Всё та же фея венчает венком пустоту.

На первый взгляд, я попала в обеденный зал — тут и столы, и скамейки с мягкими подушками, и горки с посудой, но сомневаюсь, будто бы здесь пировали друзья Скордео. Всё слишком просто — никаких рисунков на стенах, одна суровая каменная кладка с неизменными охотничьими трофеями, никаких витражей, а ведь галанийцы с ними знакомы. Разве дворяне едят из оловянных и деревянных мисок — иных на столах я не видела? Разве их кубки не украшают инкрустации? Значит, делаем простой вывод — здесь хорошо проводят время люди рангом пониже, вероятно, вассалы графа, если таковые имеются, гости из второго сословия и военные.

Мышкой, стараясь держаться подальше от окон, больших, полукруглых, но, к счастью, приподнятых над полом на высоту человеческого роста, пронеслась через зал и замерла перед двустворчатыми дубовыми дверьми. Пробовать открыть сразу не стала, сначала прислушалась и лишь потом надавила плечом.

Ага, кажется, запирали только комнаты служебного крыла, где держали Андреаса, и, разумеется, мою башню. Замечательно!

Потушила факел — дальше он мне не потребуется, хватало скудного освещения, — перебежками добралась до ещё одной лестницы. Тут мне пришлось пережить пару неприятных минут, прячась от часовых. Схоронившись за ступенями, напряжённо следила глазами за огоньком факела и боялась, что солдату придёт в голову заглянуть и сюда, под лестницу. Но обошлось.

Выждав ещё пару минут, быстро пересекла квадратный холл и оказалась в анфиладе парадных помещений.

Я потерялась под высокими потолками залов, богато украшенных резьбой и лепниной. Рёбра свода перетекали в столбы и, будто деревья, корнями уходили в пол.

Увы, скупой лунный свет, лившийся из высоких стрельчатых окон, не давал в полной мере насладиться мастерством декораторов. Позабыв об опасности, сбегала назад, чтобы зажечь факел и рассмотреть всё.

Осветила один из столбов — сверху на меня взирали представители местного волшебного мира. Будто в готический собор попала!

Я с восхищением рассматривала убранство зала. Если бы могла, простояла бы здесь всю ночь, любуясь витражами, фресками и узорами в дереве и камне. Наши, земные, залы казались грубой подделкой по сравнению с этим. Да, художники здесь не знали перспективы, не умели делать изображения трёхмерными, предпочитали рисовать растительные орнаменты и пышные клумбы, но их притимитивизм очаровывал.

Как мало мне надо, оказывается! Гуманитарий, что с меня возьмёшь? Провести ладонью по каменной вязи, заглянуть в жерло камина, остановиться напротив хозяйского кресла на возвышении… Парадных стульев пять, из них — только одно напоминает трон. Значит, именно здесь восседал глава рода или почётный венценосный гость.

Красота — страшная сила, и эта сила едва меня не погубила. Я так увлеклась, что едва успела задуть факел и юркнуть под стол, когда отворились двери.

На пол упал неровный круг света.

— Да нет, тебе показалось, — с зевком, протянул мужчина. — А ты — ходит, ходит! Некому тут ходить, кроме призраков. Пошли соснём, всё равно хозяин уже всех распустил.

— Пожалуй, — сделав пару шагов и для порядка осветив дальний конец стола, — ответил его собеседник, наверное, стражник, и пожаловался: — Ненавижу в самую темень шататься! Лучше уж в четвёртую заступать.

— Не, перед рассветом всегда слаще спится, — возразил первый мужчина, и оба ушли.

Обессилив, рухнула на пол, уткнувшись носом в пол. Холодный пот выступил на висках. Я только что на волосок разминулась со смертью, и всё благодаря своему легкомыслию! Всё, больше ничем не любуюсь, ни на что не смотрю и держу ухо востро.

Дальше оказалось труднее. Чем ближе я подбиралась к господским покоям, тем чаще замирало сердце. Моими союзниками стали тени, только они спасали от припозднившихся слуг и обходивших замок часовых. Последние караулили ещё один холл. Обойти их не было никакой возможности, и я стояла, кусала губы и смотрела на две сгорбившиеся фигуры, резавшиеся в кости. Спрашивается, почему им не спиться? Давно за полночь, даже свет в замке потушили, а они зевают, но бодрствуют.

Можно, конечно, повернуть назад и подняться на один этаж, но делать этого не хотелось. Вот она, цель, совсем рядом.

Устроилась на полу и, подперев голову рукой, следила за азартной игрой сквозь щёлочку в дверных портьерах. Самой тоже хотелось спать, но я упорно боролась с соблазном.

Ничего, рано или поздно часовые захрапят — недаром из рук в руки ходит кружка, — и я проскользну наверх. Спальня и кабинет графа точно этажом выше: побывав в замке герцогини Сторфе, выучила, где и кому положено жить.

Интересно, как там Свен? Оставалось надеяться, что его не нашли, иначе бы поднялся такой переполох! А пока всё тихо. К счастью.

Мои ожидания оправдались: часовые начали клевать носом. Убедившись, что они захрапели, так и не закончив очередной кон, выскользнула из укрытия и взлетела вверх по ступеням.

Со страху я подвернула ногу и едва не покатилась вниз, но вовремя ухватилась за перила — тут ими озаботились, видимо, потому, что по ступеням ступала хозяйская нога.

Испуганно, с зашедшимся сердцем глянула вниз, не проснулись ли часовые. Нет, дрыхли, даже храпели. Уфф, едва не попала им прямо в руки!

Осторожно поднялась на ноги и уже не спеша продолжила путь наверх: при расстроенных нервах спешка противопоказана.

Ага, вот и знакомый коридор, а в конце него манит и пугает одновременно полоска света.

Я могла бы зажечь факел от таких же, горевших на лестнице, но не стала, побоялась. Подумала и разулась: вдруг в ночной тиши враги различат стук каблуков? Так, с башмаками в одной руке и потухшим факелом в другой, закутанная в старую скатерть, я и кралась по коридору.

Голоса. Точно, приглушённые голоса. Они доносились из того самого зала, где я ужинала с графом Скордео. Теперь ориентироваться не составляло труда, именно по этому коридору вёл меня вечером слуга. Окна давали достаточно света, чтобы разобрать ряд дверей и прочие приметы.

И вот она, заветная дверь. Глубоко вздохнув, я прижалась к ней ухом.

— Девица из моего мира, говоришь? — приглушённый толстой дверью голос басил. Если бы не низкий тембр, вряд ли бы услышала, хотя практически обняла порог и не дышала. — Откуда такая уверенность?

— Я знаю тебя, вы похожи.

Послышался лёгкий звон — наверняка распивали спиртные напитки.

Как же неудобно-то!

Заёрзала на коленях и кое-как нашла приемлемую позу. Стоять в ней придётся долго, потому как я не собираюсь пропустить ни слова из того, что скажет Владислав. Уверена, он не поболтать явился, а по делу. Судя по намёкам графа Скордео, целенаправленно по души нашей компании.

Маг… Вот откуда, скажите, на Земле маги? Неужели инквизиция проглядела, или инопланетяне подкинули? Не вязалось существование Владислава с моим представлением о мире. Впрочем, я уже устала удивляться, глупо, после встречи с ведьмой в ночном клубе. Теперь, если вернусь, всегда буду держать ухо востро, и у обоих знакомых магов защитные амулеты выпрошу. Лучше выглядеть идиоткой, чем в очередной раз попасть чёрти куда.

— Взглянем, взглянем, но, сдаётся, ты ошибся. Единственная земная девица, которая попала в Галанию, сгинула в тот же день. Солдаты у вас славные, ведьм убивают сразу.

Владислав рассмеялся, но его смех резал уши, будто у киношного бутафорского злодея. Я даже сморщилась — настолько неприятно.

Дав волю воображению, попыталась представить, сколько магу лет. По голосу определить сложно, но юный красавец не обращался бы к графу на ты. На скрипучую развалину Владислав тоже не похож. Ну да, все одиозные лидеры обычно лет сорока — и силы ещё есть, и мудрость пришла, если было откуда и куда приходить.

Эх, что же перетаскивали с земной опушки слуги?

Штампованное сознание тут же родило версию — оружие!

Представила галанийцев, вооруженных автоматом Калашникова, и стало дурно. Какой там государственный переворот, с помощью магов они соседние миры захватят! И ничего им не противопоставишь. Даже не знаю, выстояли бы мы со своими атомными бомбами и истребителями, если бы горстка магов однажды открыла Врата, скажем, в Нью-Йорк и под прикрытием солдат-автоматчиков легко и просто уничтожила и пленила население.

Нет, не думаю, что Владислав такой дурак. Ежу понятно, Скордео не остановится на галанийском троне и прыгнет туда, где удобнее и наживы больше, то есть к нам. Да и несподручно — постоянно таскать патроны, чинить, чистить… Я не спец, но вроде бы оружие в неумелых руках долго не служит. И слава богу!

Ладно, отметаем милитаристскую версию. Врата открывали не впервые, носили бы оружие, нас бы не стрелами атаковали. И бедного Свена в лесочке бы расстреляли за отказ сотрудничать.

Да, богатое воображение когда-нибудь меня в могилу вгонит! Так ярко представила, что дрожь по коже пробежала.

Свен, как там Свен? Он же слабый такой, да ещё с одной здоровой рукой… Удержать? Собственно, как? И какой мужчина стал бы женщину слушать? Даже в нашем мире: «Твой день — восьмое марта». При отсутствия календаря и пресловутого праздника, здесь и вовсе весь год молчи.

Как и собиралась, молча помолилась Ио за обоих магов и, поколебавшись, обещала сделать храму щедрый дар. Один раз помогло, надеюсь, и теперь куплю за золото чью-то жизнь. Не обеднею!

За дверью между тем обсуждали какую-то женщину. Сначала подумала, меня, но нет, ту звали Айруной. Что примечательно, по имени незнакомку называл только Владислав, граф же ограничивался безликим «она».

По полу гуляли сквозняки, и я успела замёрзнуть. Прихваченная по дороге скатерть сошла за накидку, но заменить плед не могла. Замки всегда холодные — из камня построены. Стены толстые, солнце прогреть не успевает.

— Ты говорил, магов два, — разговор вновь вернулся к нашей троице.

— Да, местный и беглый. Взглянуть хочешь?

Владислав задумался и после минутного молчания выдал:

— Завтра. Или не дотянут?

— Нужный дотянет и другого намного переживёт, — заверил граф Скордео. — Я велел опоить его дурманом и сделать всё, чтобы силы вернулись. Всегда мечтал о собственном маге, а этот столько тайн знает, что жизнь и кров заранее отработал.

— Отпустишь?

Граф издал непонятный звук, нечто среднее между мычанием и фырканьем.

— При себе оставлю. Конечно, не в колодках. Враг моего врага — мой друг.

Снова послышался знакомый звон, и я уверилась: выпивают.

Странно, конечно, местные кубки тяжёлые, чокнешься таким — иной звук издадут. Или благодаря Владиславу в Галании завёлся хрусталь?

Мысленно хихикнула: уж не коньяк ли с фужерами носили слуги? А что, маленький такой презент радушному хозяину.

Эх, жаль, я плохо слышу и почти ничего не вижу. Отыскать бы какой-нибудь потайной ход и пробраться в зал. Если шпионить, то шпионить, а не строить догадки по обрывкам фраз.

Ладно, хватит мечтать! Максимум, что могу, — приоткрыть дверь. Страшно, конечно, но Владислава нужно рассмотреть. Судя по имени, европеец. Говорит на галанийском чисто, безо всякого акцента — значит, давно выучил. Ударение в имени на второй слог… Поляк, или графу Скордео просто неудобно правильно произносить? Переделали же меня в Иранэ. Сейчас увидим. Надеюсь, при свете свечей русского от соседа из ближнего зарубежья отличу. Вот облом, если он спиной к двери сидит!

Положившись на извечное авось, осторожно подсунула пальцы под дверь, чтобы вовремя придержать, и толкнула. Да, вот так, хватит.

Теперь я видела часть стола и отблески пламени камина на полу. Увы, собеседники остались вне поля зрения, зато слышала их прекрасно. Обсуждали то, о чём и так догадалась, поэтому не ловила каждое слово, а вспоминала планировку помещения. Тут темно, кроме камина и одинокого подсвечника. Смелость города берёт, а я такой путь проделала, что отступать уже некуда. Единственное, знать бы наверняка, где они сидят, а то выползу и попаду под перекрёстный огонь взглядов. Мне бы под стол, там отсидеться…

«Угу, и поутру тёпленькой угодить в лапы к слугам, — разрушил идеальный план голос разума. — Дверь-то на ночь запрут, а летать ты не умеешь».

Признаться, я много чего не умею и очень сильно сомневаюсь, что смогу выбраться из замка, но ночью и в не замкнутом помещении пространства для манёвра больше. Без магов я, увы, никуда, а они далеко.

Скрепя сердцем, пришлось отказаться от рискованной операции. Пять-десять минут послушаю — и к Андреасу. Если правильно поняла, до четвёртой стражи далеко, а третья частично дрыхнет. Слуги угомонились, хозяева, судя по зевкам, тоже скоро разойдутся по спальням. Уйти нужно раньше них, так что слушай, Ира, и при первых намёках на прощание беги.

Глава 31. Крови!

Неуклюжесть сыграла со мной злую шутку. Не удержав равновесия, ткнулась ладонями в дверь та распахнулась её. Тут же сообразив, что натворила, отползла в коридор, но поздно.

— Однако, ну и сквозняки у тебя! — послышался голос Владислава.

Заскрежетало отодвигаемое кресло, застучали по полу каблуки.

Допрыгалась!

Позабыв о факеле, пусть уж валяется, не до него, вскочила и со всех ног припустила прочь. Тихо не вышло, но сейчас главное скорость.

— Эгей, нас подслушивали! — присвистнул Владислав.

Ответа графа Скордео я уже не слышала: неслась к лестнице.

Чёрт бы побрал факелы, за которые совсем недавно благодарила слуг! Уверена, Владислав прекрасно разглядел мою спину.

— Стой! — полетело мне вслед.

Ага, щас! Я жить хочу, а не попасть в лапы этих заговорщиков.

От страха припустила ещё быстрее и едва не скатилась кубарем по лестнице.

Ох, теперь куда же? Вверх, вниз? Внизу двор, земля, стража, наверху — слуги и пыльный чердак. А, была не была, вниз! Пусть по парадным залам побегают.

Факелы эффектно, один за другим, волной зажглись, вспыхнули в полную силу. Уверена, Владислава рук дело! Откуда ж ты взялся на мою голову и как с местной аристократией познакомился?

Сердце билось где-то под рёбрами, часто и болезненно. Закололо в боку, и я вынужденно остановилась. Прижалась спиной к стене, иначе бы точно упала, скатилась вниз по лестнице, испуганно глянула наверх и нащупала нож.

Задним умом понимала, не следовало открывать злополучную дверь, но что уж теперь!

Глаза лихорадочно метались в поисках укрытия. Безусловно, на лестнице некуда скрыться, если только не вжаться в перила по ту сторону толстого столба-оси.

Сказано — сделано. Пусть я уже хрипела от непомерных физических нагрузок, но сумела преодолеть нужное расстояние за мгновение и не упасть.

Как раз вовремя!

На ступени, туда, где всего минуту назад стояла я, упал яркий луч света. Фонарик! От неожиданности едва не вскрикнула, но вовремя заткнула рот рукой. Определённо, фонарик — белый слепящий электрический свет ни с чем не перепутаешь. Конечно, не станет Владислав пользоваться допотопными факелами.

Луч пошарил по лестнице, переместился на стену и скользнул в ладони от меня.

Страшно? Нет, не так, СТРАШНО. Именно большими буквами, до мокрых подмышек.

Странно, что до сих пор не прибежали слуги, стража. Неужели Владислав с графом Скордео вздумали поиграть в благородство? Или банально развлекаются — охотились же раньше на людей?

Так, а вот это уже интересно: на ступени упал второй луч искусственного света.

Кажется, я ошиблась, предположив, будто Владислав подарил владельцу замка гранатомёт или богемское стекло, хотя, может, и это тоже. Лучший друг заговорщика — осветительный прибор с бесперебойным питанием. В наши дни научились делать фонарики, которые прекрасно обходятся без замены батареек. Покрутил ручку — и всё, зарядился. У папы точно такой же, он с ним машину ремонтирует.

Это только со стороны кажется, подумаешь, фонарик! А вот в мире, где одни свечи да костры, это воистину царский подарок.

— Он обронил факел, — послышался голос графа Скордео.

— Видел, — отозвался Владислав. — Погоди, не зови никого, найдём. Вряд ли шпион успел убежать далеко.

— Как знаешь, — ворчливо пробормотал феодал, — но лучше бы запереть все двери и устроить облаву. Не хватало, чтобы в самый ответственный момент всё сорвалось!

— Не сорвётся, — заверил Владислав. — Кстати, как мой светильник?

— Отличный! Жаль, привёз мало.

Маг рассмеялся.

Зацокали по камням каблуки — сразу двое мужчин спускались ко мне. Самое поганое, с места сдвинуться не могу — заметят. И не сдвинусь — тоже заметят. Пока меня скрывает столб и тени, но стоит Владиславу пройти ещё один виток…

Меня спасла случайность, случайность по имени Айруна. Я уже слышала шаги мага и приготовилась бороться за жизнь до последнего, когда замок осветила яркая вспышка, а сверху послышался недовольный женский голос: «Так-то встречают гостей в благородном доме Скордео?».

Само смешное, что женщину я знала и, увы, не с лучшей стороны. Там, наверху, с мужчинами чопорно здоровалась архиведьма. Ума не приложу, как она успела так быстро оправиться! О тяжёлых ранениях напоминали только долгие паузы после слов и приглушённый, усталый тембр голоса. Оставалось надеяться, архиведьма выглядит хуже, чем говорит. Проверять не собиралась — хватит на сегодня!

Воспользовавшись тем, что новоприбывшая временно отвлекла внимание мужчин, медленно, очень медленно, отделилась от столба и начала спускаться вниз.

Рискованно? А то! Но ведь Айруна непременно присоединится к травле и стопроцентно испепелит на месте. А так призрачный, но шанс спастись.

Ещё один виток, и ещё один, и, наконец, я в холле.

Памятуя о прежних ошибках, не кинулась опрометью в зал, а юркнула под лестницу. Там, среди хлама, можно отсидеться. Выбраться наружу всё равно не получится: граф Скордео наверняка перебудит стражу.

Верность принятого решения подтвердила фигура часового, с факелом пересекшего холл. Не заберись я под лестницу, точно угодила бы ему в руки. До дверей в соседний зал слишком далеко, не успела бы.

Подреберье и грудина ныли — перенервничала и спуртовала на границе возможностей. Ничего, посижу, отдышусь и пройдёт.

Троица наверху, судя по всему, занималась своими делами, во всяком случае, на мои поиски никто не спешил. Впрочем, куда торопиться? Два мага запросто найдут одну маленькую меня.

Подавив тягостный вздох, отступила ещё на шаг, уткнулась во что-то мягкое и сдавленно замычала, когда крепкая рука зажала рот.

— Я тебе! — пригрозил знакомый свистящий шёпот, когда я попыталась ударить нападавшего локтем под дых.

Мгновенно обмякнув, закивала, давая понять, кричать не стану, бежать тоже. Свен неохотно отпустил, сверкнул в темноте глазами и, не тратя время на нравоучения, отвесил лёгкую затрещину. Возмущаться не стала — за дело. Велел ведь в подвале сидеть, а я в покои Скордео пробралась.

— Там архиведьма и её подельник с Земли, маг, — шёпотом сообщила я, потирая затылок.

— Кто? Какие земли, и что такое «подельник»?

Мою руку перехватили, чуть взъерошили волосы, и болеть тут же перестало. Вот может же, если хочет! Сам ударил, сам вылечил, драгоценные силы потратил… Только почему свои раны не затянул? Или это просто самовнушение, и Свен не колдовал вовсе? По идее, я ничего не почувствовала, кроме тепла человеческой кожи.

Коротко, испуганно посматривая в темноту, объяснила, что Россия — это часть мира Земля, а подельник — сообщник.

— Плохо, — резюмировал Свен, опустился на пол и усадил меня рядом. — Молись, чтобы успели. А теперь медленно и по порядку отвечаешь на вопросы.

Думала, начнёт с логичного: какого лешего из подвала ушла? Нет, мага интересовали Врата, Владислав и Айруна, которая архиведьма.

От попыток сориентировать в пространстве наверху Свен отмахнулся:

— Знаю. Все замки одинаковы.

Он немного помолчал, а потом угрюмо пробормотал:

— Я сейчас тебя временным щитом накрою, и ещё попробую невидимость накинуть. Не уверен, что выйдет, но хоть частично. Пойдёшь за малайонцем: он мне нужен. Чтобы спящий красавец проснулся, облей водой.

— А если не поможет?

— Сама что-нибудь придумай. Никто на кухню ни тебя, ни меня не пустит, обойдётся твой Андреас без отрезвляющего зелья и амулетов. «Глаз» бы забрать надо, — заскрежетал зубами Свен. — Его Скордео на шее носит, так?

Кивнула и услышала страшное:

— Значит, придётся вместе с шеей… Да помилует меня его величество и оправдает Ио!

Свен пару минут помолчал. Я же с опаской прислушалась к его дыханию — вроде бы ровное, хоть и глубокое. Хотела спросить, как он, но раздумала: вряд ли Свен ответит правду.

Наконец, маг отмер и заводил вокруг моего тела руками. Я вдруг оказалась внутри сияющего бледно-зелёным цветом кокона, от которого забегали мурашки. Щекотно и странно, будто всё тело отсидела.

Свен придирчиво осмотрел работу, добавил пару штрихов и посетовал, что повесить мне на шею нечего: все артефакты сняли.

— Вам они всё равно нужнее были бы, — брякнула я.

— Да ну! — усмехнулся Свен. — Ещё скажи, ты ножи метать умеешь.

Промолчала, не став спорить.

Чиркнуло огниво. Маг всучил его мне, болезненно скривился и растёр левую руку.

— Больно? — тут же отреагировала я и бросилась помогать.

Ха, не тут-то было! Меня мягко отпружинило от Свена, а тот дёрнулся и сложил пальцы щёпотью, английской «v» отставив безымянный и мизинец. Судя по выражению лица, жест ничего приличного не означал.

— Головой думай! — шипя, посоветовал Свен. — На тебе щиты.

И всё это — шёпотом, чтобы не услышали обитатели замка. Звуки в тишине ночи разлетались далеко, особенно в каменном и пустом зале.

— Без невидимости обойдёшься, — мстительно сообщил маг. — Самому пригодится. А то потрачу на тебя все силы. Право слово, пора проклясть тот день, когда Глой притащил в мой дом иномирянку.

Стало так обидно, что, не выдержав, надавила на больную мозоль:

— И это говорит человек, который на мне озолотился и предложение сделал! Прозябали бы вы без меня, Свен Гилах, а не ходили в фаворитах у всяких герцогинь.

— Скандал закатить решила? Нашла место! Не жена ещё, так что рот закрыла и пошла за Андреасом. Сюда его приведи, надеюсь, поспеет. И так, к слову, треть моих скудных сбережений тебе после смерти достанутся. Вот и проверим, насколько ты корыстная.

Свен буквально вытолкал меня из-под лестницы — поневоле выберешься, если тебя теснят, тут щиты не щиты, а вылезешь, — и, обнажив меч, направился к лестнице. Испуганным шёпотом окликнула мага, тот даже не оглянулся.

Постояла немного, повздыхала и, сжав огниво, зашагала в другой конец замка. Надеюсь, топографическим кретинизмом не страдаю, нужную комнатку найду. Жаль, крыльев нет, боюсь, не успею. Свен ведь отсиживаться не станет, полезет в бой. Вот тебе и торгаш, Ирка! Хотя, как он тогда на ведьму в деревушке под стенами замка Сторфе среагировал — тоже без размышлений. Словом, ноги в руки, чтобы наследство получать не пришлось. Вот зачем Свен про него брякнул? Собственное сребролюбие взыграло, вспомнил, как меня обирал? Или просто картинная игра на публику: мол, смотри, умирать иду ради тебя, неблагодарная.

Оказалось, я переоценила свои возможности и по части ориентирования, и по части бега. Кончилось всё тем, что скатилась с очередной лестницы. Если бы не щиты, сломала бы шею, так же просто отделалась синяками.

Летела и думала: всё, конец! Но нет, тело мягко пружинило от ступеней. Зато голова после долго кружилась, а ещё грохотом привлекла ненужное внимание…

«Ой, мамочки!» — сорвалось с языка, когда прямо передо мной вырос стражник.

Не в силах подняться на ноги, на четвереньках отползла в сторону, гадая, пробьёт защиту алебарда или нет. Не пробила. Это я узнала опытным путём, когда после неудачной попытки схватить ночную гостью, солдат с криком: «Ведьма!» пырнул меня остриём. Нет, удар я почувствовала, но слабый, будто пальцем ткнули. Он придал сил и привёл в чувства после падения.

На площадку третьего этажа я взлетела с рекордной скоростью и вознамерилась, игнорируя покалывание в боку, побить высшие достижения в беге на средние дистанции. Считаем, зал — стометровка, а её, как в анекдоте, надо преодолеть за три секунды, чтобы не догнали пчёлы. В моём случае — солдаты и заспанные слуги. Проверять не стала, но вряд ли часовой остался мирно стоять на посту, а его вопль не нашёл ответа в сердцах товарищей.

Душа ушла в пятки. Задрав юбки повыше, я летела, отбивая дробь по каменному полу. Окажись на пути запертая дверь, снесла бы, наверное, будто торпеда.

Задыхаешься? Ничего, потом отдышишься, а теперь вон туда, налево. Ох, нельзя налево? Ничего, рискну, вдруг испугаются и не тронут?

Зажмурившись, пошла на таран группки слуг с масляными лампами в руках. Больше ничего не рассмотрела, пронеслась, благо щиты помогли, отпинали самых смелых, тех, кто не отскочил. Я сама спружинила на стену, а от нее — на другую, так и добралась до конца коридора.

Ой, плохо, в меня уже стреляют!

Что-то подсказывало, щиты не вечны, рухнут и тогда… Но пока попадания арбалетных болтов выливались только в синяки. Стреляли, к слову, слуги плохо: семь из десяти мимо.

Сама не знаю как, добралась до нужной комнаты и с досадой уставилась на запертую дверь. Ключей у меня нет, украсть их уже не получится, и погоня на хвосте… А, чем чёрт не шутит, поработаю спецназом! Можно, конечно, повозиться с железками, поковыряться в замке, но враг не станет ждать, пока управлюсь. Позовут того же Владислава, и тот мигом лишит подаренных судьбой скиллов, то есть исключительных умений. А при особой любви архиведьмы и пособничестве Свену мне даже ритуальное убийство не светит.

Ох!

Дверь оказалась прочной, щиты тоже. Зато фильмы — точно враньё. Сидя на полу и с тревогой прислушиваясь к топоту ног, пришла к выводу, что Галания — универсальное средство по избавлению от иллюзий. Останусь жива, напишу правдивую книгу о попаданке, только вряд ли её издадут. Там не будет супер умной героини, которую все любят, а она всё умеет, хоть мечом махать, хоть страной управлять. И прекрасный принц не примчится за героиней на белом коне, и не подарят боги мгновенное знание языка, кучу денег и титул. Придётся моей героине, как мне, терпеть голод, холод, нужду и бояться собственной тени, пока не появится покровитель. Я ведь счастливая, между прочим: хозяин «Дикого кабана» взял с улицы, дал работу, а не юбку задрал и выбросил, повар возился, языку ради забавы учил, потом Свен пригрел. Да, не бескорыстно, но теперь понимала: не обязан был изображать доброго самаритянина. Вот вы бы поселили просто так в доме странного человека, не говорящего по-русски, без родни и документов, которого полиция совсем недавно подозревала в совершении тяжкого преступления?

От мыслей о ненаписанной книге отвлекли крики.

Встала, предприняла ещё одну безуспешную попытку сломать дверь и в бессилии забарабанила по ней — это щиты дозволяли, они только от повреждений спасали, — и во весь голос завопила: «Андреас, проснись!». Выдала себя? Ха, я не настолько наивна, чтобы решить, будто меня не найдут. Пятью минутами раньше или позже, какая разница?

Слёзы выступили на глазах. Утёрла их саднящим кулаком и приготовилась утонуть в волнах пессимизма, когда расслышала шевеление по ту сторону двери. Воодушевившись, ещё громче, срывая голос, позвала Андреаса.

Тишина. Неужели мышь, неужели показалось?

— Вот она!

Зажмурилась от яркого света множества факелов: я-то сидела в кромешной темноте.

Разъярённая толпа ринулась на меня, безуспешно попыталась схватить и неожиданно отхлынула.

Мотая головой, я ничего не понимала. Ещё минуту назад вокруг всё кишело слугами графа Скордео, которые пророчили ведьме, то есть мне, долгую и мучительную смерть, а теперь никого.

Осмелев, выглянула в коридор и увидела удаляющиеся отблески факелов.

Повсюду вспыхивали огни, слышался топот ног, но бежали не ко мне — в сторону графских покоев.

Свен! Мысль острой болью пронзила мозг.

Сколько он выдержит, один против всего замка и двух колдунов? Пять-десять минут от силы.

Ничто так не мотивирует, как страх. Вот и я развела бурную деятельность. Её подстёгивал лязг оружия. Замок мгновенно превратился из сонного царства в гудящий улей.

Пока я наименьшее зло, пока спасают графа, но скоро придут и сюда. Ничего, успею. Стиснув зубы, повторяла это как мантру и переворачивала содержимое комнат. Я найду, чем сбить, чем открыть этот чёртов замок!

И нашла — один из многочисленных сундучков. Выбрала тот, что смогла поднять, поменьше. В таких хранили не одежду, а зеркальца и ленты, но весил сундучок порядочно, даром крошечный. Приноровившись, начала бить по самому слабому месту замка.

Я колотила и колотила, пока не сбила скобу. Крепление не выдержало, гвозди подвели. А замок… Что с ним сделается, даже не погнулся.

Дверь поддалась, и я ввалилась внутрь. Щиты смягчили удар, не позволили расшибить лоб.

Вот и всё, сила покинула супермена. Я пыталась шутить, чтобы отогнать назойливые беспокойные мысли, но те возвращались снова и снова.

Значит, никто на мой крик не отозвался, никто не ходил, всего лишь галлюцинация.

Облить водой… Откуда я достану воду? Значит, придётся щипать за щёки. Надеюсь, поможет, и Андреас очнётся.

Малайонец всё так же спал. Ухватившись за столбики кровати, подтянулась и плюхнулась рядом. Перевела дыхание, побаюкала ноющий бок — потерпи, родной, потом отлежимся — и потянулась к рыжим волосам. Запустив пальцы в мягкие пряди, замерла ненадолго, а потом чиркнула ногтями по щеке. По-моему, от такого любой проснётся. Да, больно, но нет времени на деликатность.

Маг лишь дёрнулся, отмахнулся.

Видимо, придётся пойти на крайние меры.

«Андреас!» — завопила я в самое ухо спящему и до крови вонзила в него ногти.

Радикальные меры возымели действие: Андреас на время открыл глаза. Взгляд бессмысленный, но теперь я не отступлю.

Царапины на щеках Андреаса множились, а он всё не просыпался. В отчаянье задумалась, не ударить ли его чем-нибудь, упала рядом и, рыдая, устав кричать, прошептала: «Там архиведьма, она нас всех убьёт».

Странно, то ли слёзы разъели кожу (воды я не нашла), то ли действие дурмана рассеялось, но Андреас дёрнулся, вскочил и спросонья попытался меня столкнуть.

Соприкосновение со щитами окончательно прогнало сон и, кажется, грозило обернуться большими проблемами. Андреас, несомненно, принял меня за врага, потому что с проклятиями призвал силу родной стихии. Если бы вовремя не пискнула, назвавшись, заживо бы сгорела.

На подкорке сознания мелькнула радостная мысль: «Восстановился!».

— Иранэ? — закуток озарился ровным магическим светом.

Слегка щурясь, Андреас удивлённо взирал на меня.

— Но как?..

— Всё потом! Там Свен… Его убивают! Он такой слабый, а ещё рука сломана. Один против архиведьмы и второго мага. Я тебе о нём по дороге расскажу.

Кое-как поднялась на ноги и потянула за собой Андреаса. Но тут же выяснилось, я могу только лежать: так устала. Андреас попытался подхватить и зашипел, дуя на пальцы.

— Это что? — он ткнул пальцем мне в грудь.

— Э, платье, а под ним тело, — недоумённо ответила я, рассевшись на полу.

Вот ведь слабое существо, от одного вышибленного замка, пробежки и падения с лестницы так расквасилась! Соберись, тряпка, ты не при смерти!

— Я о магии, — тем же недружелюбным тоном уточнил Андреас.

— Щиты. Это Свен поставил. Они мне жизнь спасли.

— Зато его погубили, — мрачно заключил маг. — Туда и дорога!

— Андреас, — возмущённо зашипела я, — как ты можешь! Он о тебе вспомнил, вытащить отсюда велел, а ты… Свен сбежать мог, а он…

Так и не найдя подходящих слов, махнула рукой и зло добавила:

— Тебе хорошо, тебя кормили, в тепле держали, силы восстановить помогли, а Свен всё это время в цепях и ошейниках провёл. Его били, пытали, морили голодом — мне продолжать, Андреас, или сам поймёшь?

Даже не знаю, такая злость обуяла, даже клетка забылась. В конце концов, не до былых обид, когда твою жизнь спасают. Вот возьму, стащу где-нибудь копьё или алебарду и одна пойду на помощь другу. А этот рыжий пусть сидит и дуется.

— Что пойму? — засопел Андреас. — Что ты его любишь?

Я опешила, а потом из вредности мстительно ответила:

— Люблю. С каждой минутой, что ты тут сидишь, всё больше. Трус!

Андреас побагровел и сжал кулаки. Думала, сейчас скажет что-то обидное, но нет, просто буркнул:

— Это мы обсудим потом, а пока веди. Заметь, я помогаю тебе, не ему. И с архиведьмой у меня давние счёты.

Зубы его заскрежетали, а на пальцах затрепетал огонёк.

Андреас чувствовал себя много лучше Свена и не раз доказал это, расчищая дорогу к личным покоям графа Скордео. Впрочем, особо и не пришлось, никто не препятствовал, все сгрудились в другом крыле.

По пути пришлось выслушать отповедь Андреаса. Тот старательно развенчивал образ мученика Свена Гилаха, напоминая, как по его приказу обошлись с пленником.

— Но первым в драку полез ты! — задыхаясь, пробормотала я. — И по счетам Свен уже заплатил.

— И за клетку тоже? — зло поинтересовался Андреас. — Значит, галаниец не врал, и ты действительно его невеста? После всего, Иранэ!

Это прозвучало как обвинение в предательстве. Ответить и объяснить все тонкости женского восприятия мира, не успела и не сумела. Быстрый бег за пределами возможностей разговорам не способствовал, а звон оружие и громкие крики и вовсе отбивали охоту пререкаться.

Радовало, что не стала обузой для Андреаса. Нести на руках он из-за щитов не мог, а теперь с чистой совестью из-за них же ринулся в бой. Я уже с трудом поползла вверх по лестнице. Куда, спрашивается?

Её я увидела первой. Айруна в богатом женском наряде по последней моде, только простоволосая, стояла ко мне спиной у самой лестничной площадки. В руках архиведьма сжимала посох. Он гудел и вибрировал, но пока не светился — значит, не напитался силой. Айруна оперлась на него, не сводя взгляда с одной точки. Я тоже посмотрела туда и увидела снесённые с петель двери. Будто они и не из тяжёлого морёного дуба, а из фанеры. Именно оттуда доносились звуки боя.

То и дело полумрак прорывали яркие всполохи, слышались крики.

Там Андреас и там Свен. Живой ли?

Снова перевела взгляд на архиведьму. Что-то она не спешит придти на помощь пособнику. Судя по целенькому костюмчику, сбежала при первой возможности. А теперь задумала нанести удар в спину?

Андреас хорошо потрепал Айруну: она прихрамывала. Это я поняла, когда архиведьма, всё так же опираясь на посох, сделала шаг вперёд. Повинуясь шестому чувству, последовала за ней. Вокруг стоял такой шум и гам, что Айруна не расслышала бы грохот выстрела, не то, что шагов.

Так, друг за другом мы и дошли до развороченной двери. За ней оказалась спальня. Вернее, когда-то была спальня, потому что сейчас царил хаос.

Полог большой кровати обрушился, и по нему, будто циркач, прыгал Андреас, уворачиваясь от мечей и алебард разъярённых слуг.

На полу, среди обугленной и перевёрнутой мебели, крепкой между прочим, сделанной на века, валялись трупы. Даже мельком глянув на них, поняла, какие пали от магии, а какие от колотых ран. Андреас успел обзавестись алебардой и ловко орудовал ею, отбиваясь от нападавших.

Свена не было видно, и это пугало. Заглянуть за плечо архиведьмы не представлялось возможным, оставалось довольствоваться доступным обзором.

И где граф, Владислав?

Задумавшись, едва не пропустила момент, когда Айруна наклонила посох, целясь в Андреаса. Увлечённый боем, тот её не видел.

«Сдохни!» — различала я злорадный смешок.

Я не думала, ни секундочки не думала, когда толкнула архиведьму, повалив на пол.

Заряд посоха ушёл вхолостую, выбив каменную крошку из стены.

Мои слабые руки сжали шею Айруны, пытаясь задушить. Увы, архиведьма оказалась сильнее и после недолгой борьбы повалила на лопатки.

— И тебе прощай, мерзкая тварь! — прошипела Айруна и замахнулась. В руке у неё блеснул нож.

Всё, что успела, — зажмуриться.

И я действительно ощутила боль, но не такую, какая бывает, когда умираешь. Запоздало вспомнила — щиты! Но почему тогда они не сработали в первый раз, когда мы сцепились с архиведьмой?

Посох! Айруна держала в руках посох, и он на время развеял чары.

Отчаянно, забилась, заворочалась, пытаясь ногой выбить и отбросить посох. Есть! Он покатился по полу, видела периферийным зрением. И тут же архиведьма спружинила и скривилась от боли.

— Щиты, значит? — зло прищурилась Айруна, быстро придя в себя. — Ничего, сильные никто из двоих поставить не мог. Подожди немного, красавица, и умрёшь.

Архиведьма коснулась руками пола, и тот заходил ходуном. Ладони Айруны засветились, проступила каждая жилка, каждый нерв.

Полными ужаса глазами наблюдала за тем, как архиведьма черпает силу из земли, перекачивая её в себя через камни. Лежала и даже пошевелиться не могла: тот прилив сил оказался последним. Одно радовало: успела спасти жизнь Андреасу. Надеюсь, он уцелеет, а архиведьма не сможет собрать силы для второго смертельного заклинания.

Айруна криво улыбнулась, свела вместе руки, целясь в грудь.

Последняя минута моей жизни истекала.

Но Ио смилостивился над несчастной: захрипев, архиведьма рухнула на меня и, не дотронувшись, по щитам сползла на пол.

Запахло горелым мясом.

Подняв глаза, увидела Андреаса. Всего на мгновение, пока перед ним вновь не сомкнулись ряды.

Мертва.

Перевернувшись на бок, уткнулась взглядом в застывшие глаза.

Из уголка рта архиведьмы стекала ниточка крови.

Позвоночник перебит, кости обуглились и торчали из раны.

Едва не захлебнувшись рвотой, отвернулась и, пошатываясь, села.

Я должна найти Владислава, должна найти Свена. Повторяя это как заклинание, бездумно потянулась к посоху и, нащупав, сжала в пальцах. Холодный. Как его хозяйка сейчас.

Задумалась. Может, кинуть Андреасу? Нет, не сумею. Ладно, использую пока как клюку, а потом по обстоятельствам. В любом случае, врагу не достанется. Лишь бы только не сработал!

Опасливо глянула на наконечник — не светится. Ну конечно, магическими вещами пользоваться надо уметь, а не просто ткнул, и сработало.

Ноги понесли вперёд, к памятному залу со столом. Меня тянуло туда, сама не знаю зачем.

Я едва не споткнулась о голову графа Скордео, когда в очередной раз оглянулась и, не глядя, сделала шаг вперёд. Завизжав от ужаса, отпрянула к ближайшему окну, чтобы глотнуть воздуха, и, глянув вниз, вновь закричала, на это раз привлекая внимание.

Вот и посох пригодился: им я разбила окно и, высунувшись, сипло завопила: «Сюда, сюда!».

Там, во дворе, бился с солдатами Скордео чей-то отряд. И в нём были маги, иначе бы ночь не превратилась в день, а обороняющихся не косило, будто серпом. Обещанная помощь! Лишь бы успели, лишь бы оба моих мага дожили!

Я махала рукой и сипло кричала, пока оставались силы, а потом в изнеможении рухнула на пол.

Щиты растаяли, то ли от соприкосновения с посохом, то ли сами по себе, когда кончилось действие заклинания. Я об этом не думала, вообще не думала: потеряла сознание.

Глава 32. Королевское правосудие

Я очнулась на полу и сразу поняла: продрогла. Сложно сказать, лежала там же, где упала, или меня перенесли в другое место, но одно несомненно — подо мной голые камни и ни соломки. Я продрогла, тело затекло, а висок вдобавок болел. Видимо, ударилась при падении.

С трудом пошевелившись, пощупала голову — крови нет. Значит, просто синяк. Это не страшно. Попыталась встать и поняла: не могу, ноги намертво сковали колодки.

Запаниковав, кое-как села и, придерживаясь за доски, огляделась. Определённо, это не замковый коридор, а обыкновенный подвал, более того, подземелье.

Сквозь крохотное оконце сочился робкий солнечный свет и рассеивался под потолком. До меня долетали лишь крохи. Так, значит, я не у Скордео: в тюрьме его замка царит кромешная тьма. И на солому, пусть и вонючую, граф не поскупился.

Глаза лихорадочно забегали по стенам, то и дело натыкаясь на кольца разного диаметра и косы свисающих цепей. Были среди них и ручные кандалы.

Странно, конечно, что мне заковали только ноги. По правилам сидела сейчас бы, согнувшись в три погибели, с деревяшкой на шеей и руками в цепочках.

Знать бы, за что угодила в тюрьму… Видимо, за Андреаса. Ну да, я же его сообщница, Свен двоих ловил. И, видимо, отправился к Ио, раз я в тюрьме.

Вздохнув, смахнула слезу.

Жалко мне его, торгаша магического! Ещё жил бы и жил, купоны стриг, артефакты страже чинил, ведьм убивал… Ненавижу аристократов, только о себе думают! Вечно за их желания и интриги расплачиваются ни в чём не повинные люди.

Они похоронили его хотя бы или кое-как в яму сбросили? Не знаю, как тут положено, но догадывалась, скромный подвиг Свена никто не оценит. А для меня он компаньон, учитель, чей дом стал на время родным.

Хлюпая носом, вспомнила Андреаса. Тут уж и вовсе холодком обдало спину: мага ждала смертная казнь. Ему всё припомнят, всех собак повесят. Кто станет разбираться? Вот он, труп графа Скордео, вот преступник, вот пропавший артефакт, вернее, отсутствие оного. И всё, виновен.

Утираясь рукавом, беззвучно ревела.

Сразу оба, а что делать мне, горемычной?

Запоздало вспомнила о посохе архиведьмы, который, потеряв сознание, сжимала в руках, и мысленно подписала себе смертный приговор.

Впервые не думалось. Да и о чём, когда перед глазами стоят лица то одного, то другого мага? Живые, такие, как я их запомнила. Заспанный Андреас, со смесью удивления и недоверия взирающий на меня в той комнате. Он же в плотном кольце врагов, безжалостно сминающий сапогами атласные простыни, с потными слипшимися волосами, с алебардой в руках. Избитый, закованный в железо Свен в углу камеры. Он же потом на лестнице с мечом в руках.

Не выдержав, тоненько заголосила, уронив голову на руки.

Не себя жалела — их, таких разных и по-своему дорогих мужчин. Одного я любила, второго считала другом. И обоих погубила. Роковая женщина — дальше просились матюги.

В самый разгар самобичеваний, когда я признала себя главной злодейкой Галании, со скрипом отворилась дверь, и в камеру вошли двое: солдат и мужчина в грязно-коричневой помятой одежде. Судя по всему, местный следователь.

Я замолкла и исподлобья глянула на нарушителей моего спокойствия. Не хотелось, чтобы кто-то мешал, вторгаясь в столь интимную сферу как оплакивание близких. Кому приятно, когда по его горю пройдутся грязными сапогами? Вот и мне не хотелось.

— Ты женщина, называющая себя Иранэ и проживающая в городе Нурбоке? — голос у следователя оказался писклявый.

Кивнула и отвернулась смахнуть слёзы. Хотя и так видно, что плакала: нос распух, глаза наверняка красные, а пряди у лица выжимать можно.

— Иди за мной. И без глупостей!

Какие уж там глупости, всё, что могла, уже совершила.

Солдат подозрительно глянул на меня и разомкнул колодки.

Я не торопилась вставать, по опыту зная, пока не разотрёшь ноги, шагу не сделаешь. Однако рассиживаться мне не дали, подхватили за шиворот и поволокли куда-то по длинному и узкому, как кишка, коридору. Я не успевала перебирать ногами, поэтому в итоге просто повисла на конвоире. Больно, неудобно, но что поделаешь?

С одной стороны тянулась глухая стена с креплениями для факелов, с другой мелькали двери. По окошечкам знакомой конструкции догадалась — камеры.

Заключённые не молчали, а вели бурную жизнь. Кто-то стонал, кто-то пел, кто-то колотил по доскам и ругался. Уши краснели пожеланий представителям властей, а ведь я многих слов не знала.

Факелы безбожно чадили, и мои бедные глаза чесались и слезились.

Наконец мы попали в допросную. Она выглядела так же, как виденная мной в Нурбоке, даже ведро с розгами стояло.

Меня толкнули на деревянный топчан и без лишних слов привязали руки к изголовью.

Судя по звуку, солдат опробовал розги. Оставалось надеяться, бьют тут не сразу, в превентивном порядке, чтобы узники разговорчивее стали, а за упорное нежелание сотрудничать со следствием.

— Сейчас дождёмся инквизитора и начнём.

Человек в штатском, зевая, очинил перо и зачем-то плюнул в чернильницу. Я хорошо видела его: сидел в трёх шагах от топчана. Значит, не следователь, а просто писарь.

— В прошлый раз меня допрашивали, а не били, — предприняла я робкую попытку избежать телесных наказаний.

— Так и теперь будут, ведьмочка, — осклабился писарь. — Симпатичная у тебя мордашка, жалко портить.

— А вы не портите.

— Придётся, — равнодушно пожал плечами собеседник, — хотя я бы не стал.

Он поднялся с колченогого стула, подошёл ко мне, всеми правдами и неправдами пытавшейся держать в поле зрения всю комнату, и ущипнул за щёку. Невольно вспомнился гулявший по сети анекдот: «Сжечь! — Но ведьма красивая. — Хорошо, но потом сжечь». К счастью, писарь развлекаться не собирался, перебросился парой слов с солдатом и вернулся за стол. Уф, от сердца отлегло!

— Где я? В каком городе?

Может, и глупо, но хотелось знать, куда занесла судьба.

— В тюрьме милая, в тюрьме славного города Орха.

Я хотела задать ещё один вопрос, но тут в комнату вошли двое, и он повис в воздухе.

Несмотря на то, что оба мужчины были одеты предельно скромно, в походную одежду, даже сапоги от грязи не отчистили, сразу поняла: меня почтили не простые люди. Опытный глаз заметил и перстни на мясистых пальцах одного и подозрительно застёгнутый наглухо ворот колета[6] другого. Сам факт, что мужчина носил не просто рубашку и шерстяную безрукавку, а сшитый по фигуре кожаный жилет с меховой оторочкой и воротником-стоечкой о многом говорил. Как и один — единственный перстень на пальце. Аристократы унизывали руки кольцами, этот же носил всего один крупный перстенёк с неогранённым камнем. И всё, больше никаких украшений, только под застёгнутым воротом, как вопила интуиция, прятались цепочки артефактов.

Цепкий взгляд первого, того, что помладше и потучнее, впился в лицо. Я заёрзала и невольно отвернулась — настолько неприятно. Такое впечатление, будто этот чернявый мужчина с раскосыми глазами собрался прожечь во мне дыру.

— Стул мне и мэтру Алидису, — распорядился мужчина и небрежно кинул перчатки на стол. Дорогие, из телячьей, а не свиной кожи, на меху. Впрочем, и сапоги у него, хоть и грязные, но франтовские, с отворотами.

Писарь подскочил и пулей выскочил за дверь. На его стул тут же полетело два плаща, и я укрепилась в догадках: меня почтила вниманием верхушка местного общества. Видимо, посох архиведьмы и Врата сыграли свою роль, иначе стал бы меня допрашивать надменный верховный инквизитор? Да, они не представились, но раз на руках столько золота, а в спутниках — маг, у которого денег куры не клюют, пазл складывался только в эту картинку.

Запыхавшиеся солдаты втащили в допросную два кресла. Оперативно. С какой скоростью они их вниз тащили? Но сами виноваты — знали ведь, что начальство придёт, и не подготовились заранее.

Инквизитор и маг заняли места напротив топчана, обменялись взглядами и, покосившись на меня, перебросились парой слов. Сложно сказать о чём — выражения лиц оставалось бесстрастным.

Занервничав, поискала глазами солдата и не нашла. Полностью обозреть комнату мешало положение тела, и это, признаться, нервировало.

От мысли, что могу разделить участь Андреаса, по спине пробежал холодок, а платье мигом намокло от пота. В горе и в радости — это не на костре! Я не языческая жена, чтобы следовать за мужем, мне жить хочется. И не Джульетта, предпочитаю оплакивать Ромео на этом свете. Видимо, не так сильно люблю, раз не рвусь вслед за ним к местному Создателю. Печально, но ничего не поделаешь.

— Итак, начнём, — инквизитор хрустнул пальцами и слегка подался вперёд.

Запыхавшийся писарь успел плюхнуться на стул и яростно вцепился в перо, готовый тут же, с места в карьер, настрочить целую поэму.

— Тебе известно, в чём тебя обвиняют?

Мотнула головой.

Догадываться догадывалась, но в таких случаях лучше помолчать.

— В ведьмовстве и укрывательстве преступника. Преступника, посягнувшего на имущество короля, — подчеркнул инквизитор.

Плохи мои дела! Закопают и скажут, будто так и было.

— Перед лицом Ио, признаёшь ли ты обвинения? — тем же ровным сухим тоном продолжил инквизитор. Колючие глаза буравчиками сверлили кожу.

— Нет, — вздохнула я и, не выдержав долгого напряжения, легла: руки уже дрожали и болели. Придётся проявить неуважение к суду. — Мэтр Свен Гилах уже объяснил мне и сам же признал, что это навет.

Правильно, Ира, никто уже не проверит, с мёртвых спроса нет, а Свен действительно обещал помочь.

Хлюпнув носом, не на публику, действительно засвербело, уткнулась в еловые доски. Гладкие, отполированные — не одна я на них лежала.

— Мэтра Свена Гилаха мы спросим особо, когда тот придёт в себя. Надеюсь, он подтвердит твои слова.

Свен жив? Неужели… Свен жив!

Наверное, я напугала всех четверых, когда неожиданно начала хохотать и биться на скамье в нервном припадке. Могла бы, на одной ноге бы попрыгала и расцеловала инквизитора за чудесную новость.

Раз расспросят, значит не при смерти. Или?..

— Что с ним, пожалуйста, скажите мне, что с ним! — я тревожно переводила взгляд с одного лица на другое, но везде натыкалась на каменную маску. — Я… я его невеста, мне нужно знать!

— Даже так? — удивлённо поднял брови инквизитор. Похоже, мне удалось нарушить его невозмутимость.

— Тогда понятно, — подал голос маг. — Вот и ответ.

Какой ответ? И скажет мне кто-нибудь, наконец, что со Свеном.

— Я мэтр Алидис, один из Магистров, если тебе это о чём-то говорит, — голос мага лился ровным густым басом и невольно вызывал уважение к его обладателю. — Прибыл, чтобы выяснить истину. Надеюсь, ты мне поможешь?

— Конечно, — пролепетала я и невольно зажмурилась, когда Магистр встал и склонился надо мной. — Всю правду расскажу! И о графе, и о нападении, и об архиведьме…

— Безусловно, расскажешь, — с усмешкой заверил инквизитор. — Все рассказывают.

Воображение тут же подсказало, как именно тут работают с преступниками, и, будто в продолжение колоритной картинки пыток, отозвался болью указательный палец. Вскрикнув, глянула на него и увидела капельку крови. Оказалось, Магистр проткнул мне палец иглой и теперь водил по коже стёклышком.

Стиснув зубы, терпела. А что ещё оставалось делать? Пока не проверят на ведьмовство, разговаривать не станут.

Наконец Магистр оставил в покое мой многострадальный палец и занялся кровью. Инквизитор проявил к ней не меньший интерес, и они оба склонились над столом, что-то бормоча и активно жестикулируя.

— Нет, — с видимым огорчением процедил чернявый властелин костров. — Вы ошибиться не могли, я тоже не слепой.

— Да, опыт у вас богатый, столько лет именем Ио искореняете зло, — подтвердил Магистр и обернулся ко мне.

Я замерла. Сердце тоже, казалось, застучало реже в ожидании решения.

— Может, развязать девчонку? Не ведьма же.

Инквизитор махнул рукой, и солдат тут же перерезал верёвки.

Поблагодарила и села. Как же это, оказывается, чудесно — просто сидеть!

— Ну, расскажи, каким образом у тебя в руках оказался магический посох? — лениво, видимо, потеряв интерес к женщине, которую нельзя сжечь, поинтересовался инквизитор. — Это сильная и опасная вещь, носить её положено лишь людям соответствующего ранга. И уж никак не девицам!

— Почему? Почему девицы им пользоваться не могут? — задала я глупый вопрос.

— Потому, что маги — исключительно мужчины, — со снисходительной улыбкой ответил Магистр. — Ио дал высшие знания только им.

— Но им женщина владела! — вырвалось у меня. — Айруна, архиведьма. Свен тоже смеялся, говорил, будто бы она бастард или вообще плод моего воображения…

Лица мужчин напряглись; даже перо в руках писаря перестало скрипеть.

Я испуганно замолчала, гадая, не ляпнула ли чего-то запретного.

Расслабилась, язык распустила, а ведь с тебя только одно обвинение сняли, кучу других же с лёгкостью навесят. Ту же государственную измену, чтобы избавиться от слишком умной и наблюдательной.

— Итак, ты утверждаешь, будто… Нет, это немыслимо! — воскликнул инквизитор и порывисто встал. Пальцы нервно сжимались, а глаза лихорадочно бегали по комнате. Я даже испугалась, не случится ли с ним припадок. — Тогда выходит…

Не договорив, инквизитор вышел, оставив меня наедине с Магистром. Тот проводил спутника задумчивым взглядом и произнёс в пространство:

— Неисповедимы пути Ио, и враг становится другом, а виновный верным слугой королевства.

Если я всё правильно поняла, речь об Андреасе: он же убил архиведьму. Но радоваться не спешила и быстро заглушила победоносный голос радости.

— Итак, — продолжил допрос Магистр, — посох принадлежал архиведьме. Но как он оказался у тебя?

— Я ей пыталась помешать убить одного человека, мы боролись, вот и отобрала… Это Андреас Лиро её сначала ранил, там, у Круга, а потом убил, — поспешила добавить я. — Она меня похитила, хотела убить и кровью камень напитать…

— Потом! — взмахнул рукой Магистр. — Пока мы судим тебя, а не её. Но показания твои занятны. Мы проверим их, поэтому трижды подумай перед тем, как солгать.

Обиженно насупившись, буркнула, что никогда не лгу, и множество людей подтвердят мою версию.

— Тем лучше, — улыбнулся Магистр. — Хорошо, назови имена и опиши Круг. Учти, я сегодня же через Малые Врата схожу туда и если ничего не увижу…

— Координаты… тьфу, то место, в смысле, где на карте, Андреас Лиро знает. А ещё я мэтру Гилаху рассказала.

— Назови других, — потребовал Магистр. — Один из этих людей узник, второй — тяжелораненый. И не юли, девочка, не бери греха на душу. Чистые сердцем, даже если виновны, будут прощены Ио.

Старая добрая инквизиция и в ином мире такая же. Наша тоже призывала покаяться, чтобы снять груз с души.

Подробно рассказала о похищении, упомянула всех членов семьи Нильса Косоглаза, даже постаралась вспомнить, как выглядела женщина, страдавшая от аллергии. Писарь всё внимательно записал, а Магистр — выслушал.

Потом пришёл черёд сарая и ведьминского Круга. Тут уж как смогла: со страху много не запомнишь, но, кажется, Магистру хватило, раз кивнул и заверил, знает ту местность. Вот и хорошо, пусть теперь проверяет.

Думала, сразу встанет и уйдёт, но нет, Магистр остался. То ли показалось, то ли действительно изменил отношение ко мне, ворот расстегнул наконец, а там — те самые шнурочки и цепочки. А ещё — полумесяц на бархотке. Странно видеть такое на мужчине, но хихихать не стала: вдруг Магистрам положено носить? Забегая вперёд, промахнулась, приняла за знак отличия обыкновенный мощный защитный артефакт. Но носили такие действительно только Магистры: другим изготовить не под силу.

— Мы нашли на тебе остатки щитов. Ты говорила, будто невеста Свена Гилаха… — Кивнула. — Тогда не стану спрашивать, почему тот тебя защищал. Ты, вероятно, тоже пыталась спасти его, когда боролась с архиведьмой?

Не стала разубеждать Магистра и снова кивнула. В конце концов, косвенно я тоже спасала Свена.

Что-то во всей этой истории со спасением не давало покоя, и я, наконец, поняла что. Помощь подоспела так быстро и вовремя, к тому же, не просто солдаты, а маги. Каким образом Свен их позвал?

Долго думала, спрашивать или нет, а потом решила: имею право. Ничего зазорного нет, логичное любопытство.

Магистр кивнул, сочтя мой вопрос резонным, и соизволил ответить. Оказывается, Свен не использовал сложных заклинаний, голубиную почту, а банально потянул за нитку на предплечье. Тюремщики по незнанию не раздели мага, сорвали только артефакты, ощупали на предмет оружия и осмотрели запястья, самое же главное пропустили.

Отправляясь на поиски меня и Андреаса, Свен получил не только памятную бумажку о вседозволенности, но и дополнение к ней — маячок. Он выдавался всем магам на особо важных заданиях. Андреаса считали опасным, вот и подстраховались.

Сорвёшь такую зачарованную нитку — подашь сигнал о помощи и заодно координаты места. Дальше — дело техники: собрать отряд, магов и прискакать в нужное место.

О том, кому подавался сигнал, Магистр умолчал, но я подозревала, что кому-то конкретному, кто мог связаться с ближайшим городским гарнизоном.

Ничего, и такое объяснение проглочу, потом подробнее разузнаю. Сдаётся, половину, причём самую главную, от меня утаили. Однако если бы считали опасной преступницей, не сказали бы и этого. Значит, костёр мне уже не грозит, можно выдохнуть и попытаться выпросить свидание со Свеном. Этот жук точно молчать не станет, а ещё полезный совет даст. Увы, местные законы — тёмный лес, не хотелось бы оступиться.

Магистр пристально наблюдал за выражением моего лица и, наконец, то ли всерьёз, то ли с иронией, по голосу не разберёшь, поинтересовался, не желаю ли я ещё что-нибудь узнать.

— Желаю! — с жаром выпалила я. — О состоянии здоровья мэтра Гилаха и о судьбе Андреаса Лиро.

Ой, кажется, этого спрашивать не стоило: Магистр сразу нахмурился, от чего стал похож на коршуна.

Вот кто за язык тянул? Теперь придётся выкручиваться и доказывать, что никакая я не сообщница, а просто жертва. Судя по взгляду Магистра, тот почувствовал пристальный интерес к Андреасу. Оно и понятно, актриса из меня никакая.

— Ты бы думала о своей судьбе, — жёстко ответил Магистр. — Пока она висит на волоске. Давно не пытали костры в Галании.

Нервно рассмеялась. Давно, говорите? А кого на моей памяти сожгли? И полугода не прошло. Сомневаюсь, будто бы казнь в Нурбоке была единственной за всё это время во всей Галании.

— Тебе смешно? — удивлённо вскинул брови Магистр и, видимо, желая проверить, не сошла ли я с ума, подошёл к топчану.

Ловкие шершавые пальцы — сразу видно, человек привык иметь дело с тонкой работой — ухватили за подбородок. Я покорно подняла на Магистра глаза. Тот достал из поясной сумки какой-то предмет, вроде тех, что используют гипнотизёры — кружочек на верёвочке, погладил его подушечкой большого пальца и недовольно пробормотал нечто неразборчивое.

Скосив глаза, увидела, что кружочек — это камушек со странными вкраплениями, как у янтаря, и дырочкой в центре, утыканной крошечными серебряными булавками. Золото маги судя по всему не жаловали: ни разу не видела, чтобы артефакты и прочие колдовские штучки делали из жёлтого металла. Наверное, серебро лучше энергию передаёт или банально от нечисти защищает — положено же убивать вампиров и оборотней именно такими пулями. И в быту серебро незаменимо: обеззараживает и лечит. Словом, вряд ли его использование случайность.

Магистр, не отпуская подбородка, поднял камушек на уровень моих глаз и начал раскачивать, будто маятник. Взгляд невольно приковала сердцевина кругляшка. Показалось, или серебряные булавки заискрились?

Как заворожённая, я не отрывала глаз от камня на верёвочке. Тот раскачивался всё быстрее, начал описывать круги, а потом и вовсе превратился в блестящее смазанное кольцо.

Веки отяжели, и я рухнула на топчан, погрузившись в странное состояние сна наяву. То есть вижу и слышу всё, но приглушённо, будто в тумане.

Магистр удовлетворённо крякнул, убрал камушек и усадил: видимо, опрашивать лежачих не принято. Поводил ладонью перед моим лицом и улыбнулся. Я же испугалась: глаза не двигались, будто застыли! Что, чёрт побери, Магистр сотворил со мной?! Я превратилась в зомби?

Оказалось, всё намного проще: Магистр прибег к занятному методу допроса, при котором подсудимый не мог соврать. В этом я убедилась буквально через минуту, когда мэтр Алидис начал задавать неудобные вопросы: обо мне, Свене и Андреасе.

Краснела, бледнела, но не могла схитрить. Хорошо, Магистра не интересовала моя личная жизнь, только то, что относилось к краже «Глаза дракона», побега Андреаса и событий в замке графа Скордео.

В самый разгар допроса вернулся господин главный инквизитор. Он напоминал кота, объевшегося сметаны, — такой же довольный, с хитрым и наглым взглядом.

— Прошу, господин Меладах, спрашивайте! — Магистр посторонился, уступая место перед топчаном.

— Вы всё-таки прибегли к этому? — глаза инквизитора разгорелись пуще прежнего. — Были основания?

Магистр кивнул, не вдаваясь в подробности.

— Что же ты скрываешь, девочка? — инквизитор расхаживал туда-сюда, а я сидела, не в силах даже моргнуть. — Сказала не всю правду, верно?

Через час у меня не осталось секретов, мужчины досконально знали всё, что со мной произошло за последние месяцы, инквизитор даже в грязном белье покопался. Единственное, о чём никто не узнал, — это попытка кражи вещей из сумки Свена. Инквизитор удовлетворился беглым рассказом о драке, а потом сразу велел перейти к нападению людей Скордео.

— Занятно, занятно! — мерзавец щурился и почёсывал подбородок. — Протеже её светлости, та самая, которая надела столько шума в столице.

— Увы, ничего серьёзного, — обернулся он к Магистру. — Обычная глупышка. Вызывают подозрения её затеи, но, полагаю, брак всё исправит.

Инквизитор ушёл не прощаясь, поманив за собой писаря. Тот, прихватив бумаги, рысцой сорвался с места и подобострастно засеменил вслед за начальником.

Магистр же задержался, чтобы вернуть мне прежнее состояние. Мэтр Алидис снова достал знакомый камушек и проделал с ним ту же процедуру, только вертел и крутил маятник в обратном направлении.

Снова обретя способность двигаться, вскочила и испуганно забилась в угол: мало ли, что ещё взбредёт в голову Магистру?

Солдат среагировал на моё движение с опозданием, очевидно, не ожидал подобной прыти, но зато жёстко. Лёжа на полу, невольно зауважала местных блюстителей порядка. Ещё и оседлал, чтобы не дёргалась. Между прочим, так и задохнуться недолго, он не двадцать килограмм весит!

— Отпусти её, — лениво протянул Магистр. — Она не ведьма. Поселите в одной из караульных. Или нужно слово Меладаха?

— Никак нет, мэтр, — по-военному отчеканил солдат и вскочил.

Я со вздохом разогнулась и потёрла спину.

Определённо, жизнь меняется в лучшую сторону. Караулка — это не камера, а номер люкс.

— Учти, сегодня же всё проверю! — уходя, пригрозил Магистр.

В ответ низко поклонилась и присела в реверансе: что-то подсказывало, архимагов положено приветствовать так же, как высочайших особ.

Я сидела на узкой койке, застеленной жёстким шерстяным одеялом, и с аппетитом поедала остатки солдатского ужина. Специально для меня никто, разумеется, не готовил, но я не гордая, довольствуюсь и объедками, благо они не шли ни в какое сравнение с рационом узников. Бараньи рёбрышки оказались очень даже ничего, не одни хрящи. Корнеплод, напоминавший по вкусу репу, немного пересолили, но под пиво очень даже ничего. Видимо, воду солдаты не жаловали вовсе, раз и не подумали принести.

После допроса меня никто не тревожил, и я наслаждалась новыми возможностями: спать на кровати, сидеть на стуле, есть за столом, спокойно ходить и смотреть в узкое зарешеченное окошко. Королевская камера, я вам скажу! Даже свечи есть. Интересно, куда караульных дели? Надеюсь, не выгнали на улицу, иначе они меня убьют.

Прокрутив в голове недавний допрос, порадовалось, что господину Меладаху не пришло в голову спросить, каким ветром меня занесло в Нурбок. Мэтра Алидиса этот вопрос не интересовал, поэтому я временно оставалась обычной чужестранкой, а не иномирянкой. Хотя не поручусь за чужие догадки, всё-таки Магистр — мужчина умный и опытный, наверняка не за красивые глаза такое положение в обществе получил.

Я как раз допивала пиво, когда дверь беззвучно отворилась, и на пороге в ореоле факелов возник не к ночи помянутый мэтр Алидис.

— Держи! — в меня полетела простенькая накидка. Увы, летняя, без подбоя, но уж что дали. — И волосы заплети, прикрой чем-нибудь.

Увы, чепец пал смертью храбрых где-то в коридорах замка, поэтому я безбожно нарушала правила приличия, щеголяя непокрытыми патлами.

Гадая, куда повезёт меня суровый Магистр, послушно заплела волосы и облачилась в накидку. Платка или косынки не нашлось, пришлось продолжить бросать вызов местной морали.

— Я всё проверил, — ухватив под локоток, мэтр Алидис вытолкнул меня из караульной. — Ты не лгала. Поедешь к жениху, будешь выхаживать. Суд решит, как с тобой поступить дальше.

Вот и не придётся Свену валятся в ногах у Магистра. Удача таки смилостивилась надо мной, но почему-то сделала это через одно место.

— Её светлость наверняка заступится, но впредь, девочка, будь тише воды! Тебе очень сильно повезло, господин Меладах десятками сжигает и вешает таких. Отныне за тобой следят десятки глаз, стоит оступиться, запылает костёр. И, — мэтр Алидис сделал паузу и шёпотом добавил, — после придёшь ко мне. Я желаю знать, откуда ты взялась. Моей милостью, запомни, моей милостью ты дышишь, поэтому не вздумай игнорировать!

Затравленно кивнула, пообещав чистосердечную исповедь.

Вот и ответ на твой вопрос, Ира, Магистр действительно догадался, заинтересовался диковинным зверьком и вырвал из лап инквизиции.

Свобода пахла сточными канавами, мочой и дымом. Я радовалась этим запахам, и в видавший виды возок, в котором сквозило из всех щелей, забралась с радостью. Рядом уселся Магистр, обдав запахом вербены. Интересно, значит, мужчины тут всё-таки душатся. Или это руки травами пропахли? Незаметно принюхалась и улыбнулась — нет, это одежда.

Эх, вот бы наладить продажу парфюма. Природные ароматы — это хорошо, но так обыденно. Аристократы же хотят выделяться, а тут любая травница пахнет так же. Понимаю, мужчинам всё равно, а вот женщинам… Мечты, мечты!

Пара солдат забралась на облучок, и мы тронулись.

Возок нещадно трясло и подбрасывало на ухабах. Пару раз я едва не вывалилась на повороте, к счастью, Магистр придержал. Он не смотрел на меня, однако чувствовал все движения.

Наконец мы остановились.

Улицы в Галании тёмные, повезёт, если фонарь над крыльцом висит. Тут не висел, поэтому пришлось опереться на руку мэтра Алидиса, чтобы не споткнуться.

Солдаты отчего-то тоже не спешили зажигать факелы; только одиноко горела наверху, в нависавшем над мостовой мезонине свеча в окошке.

Магистр требовательно постучал, и нам открыла заспанная женщина.

— Принимай, — коротко распорядился мэтр Алидис. — Это невеста мага. Проводи, устрой.

Женщина кивнула и повела меня наверх по узкой скрипучей лестнице. Пара ступенек прогнила, и я едва не расквасила нос.

Магистр в дом не зашёл, уехал. Я не жалела: не люблю сильных мира сего. Пусть лучше покровительствуют на расстоянии.

Женщина, то ли хозяйка дома, то ли служанка, впотьмах не разглядишь даже покроя платья, привела меня в ту самую комнатку в мезонине. Свеча всё так же горела на окне, будто маяк для припозднившихся мореходов.

Тяжёлый, спёртый воздух не давал дышать полной грудью. Удушливый горьковатый шлейф напоминал о больнице: там тоже специфически пахло.

— Вон там, — женщина ткнула пальцем в стену. Приглядевшись, заметила нечто, напоминавшее кровать. Отсюда — просто тёмное прямоугольное пятно. — Воды сама наносишь.

Вот так, коротко и недружелюбно.

Женщина ушла, а я, осторожно ступая — мало ли, на что наступлю, — забрала свечу и осмотрела скудную обстановку. Негусто: стол, два стула и кровать. На ней, кстати, кто-то спал. Или не спал, потому что зашевелился, стоило свету упасть на край старого одеяла.

— Иранэ? — тихо, устало окликнул знакомый голос.

Свен! Дура, кто же ещё!

Я тут же оказалась рядом и плюхнулась рядом, рассматривая осунувшегося бледного мага. Выглядел он отвратительно, краше в гроб кладут, зато живой. Голова перевязана красным шарфом, давно не бритый, щека распухла, лицо цветёт пожелтевшими синяками и испещрено сеточкой порезов. На скуле и вовсе ожог.

— Живой! — выдохнула я и разрыдалась, уткнувшись в плечо Свена.

Тот болезненно дёрнулся и попросил не трогать. Голос чуть слышно шелестел, чтобы расслышать, пришлось приложить ухо к самым губам.

Не удержавшись, поцеловала и ощутила слабое, вялое прикосновение к руке.

— Потом. Отпустил — и хорошо.

Я поняла, что имел в виду Свен, и была с ним полностью солидарна. Не хватало ещё мучить раненого расспросами! Но один всё же задала, самый важный:

— Надеюсь, вас за убийство графа Скордео не?..

Свен промолчал и недовольно засопел. Ну да, я любопытная женщина, но за него же волнуюсь!

— Вам ничего не нужно? Я сделаю, принесу…

— Ложись! — вот и голос прорезался, недовольный такой, властный.

Свен тут же закашлялся и отвернулся. Простуда, я совсем о ней забыла! Судя по хрипам, с осложнениями. Но ничего, завтра внимательно осмотрю и займусь лечением. С этой мыслью разделась и юркнула под бок Свену — больше некуда. Нет, мне, конечно, постелили на полу, но там сквозняк, а тюфяк такой тоненький, что кошка побрезгует.

Какой же Свен горячий! И подрагивает.

В тревоге заворочалась и исхитрилась пощупать лоб — влажный и, увы, горячечный. Но, если правильно помню, пот — хороший признак, да и Свен категорично дал понять: если встану, обрушу на себя все проклятия мира. Поэтому пришлось обождать до утра и попытаться заснуть.

Глава 33. Томительное ожидание

Я кормила Свена с ложечки наваристой похлёбкой. Хозяйка расстаралась, полагаю, не бесплатно, и купила на рынке мясо. Готовить пришлось мне, но за эти месяцы я поднаторела в местных рецептах и уже не пугалась допотопной кухонной утвари.

Овощи и мясо нарезала мелко. Зубы Свена пока не видела, но похоже, не все на месте. В челюсть ему раз точно съездили, рисковать не стоит. Представляю, как больно жевать, если зуб шатается или отломан. Хорошо бы вообще пищу через сито протереть, но тут до супов-пюре ещё не дошли.

Ко всему прочему маг действительно подхватил бронхит и простыл. Кашлял хрипло и болезненно, иногда минут по пять заходясь в припадке. Я суетилась, делала компрессы, даже знахарку привела, благо обнаружила под подушкой кошелёк с деньгами. То ли это заначка Свена, то ли Магистр расщедрился.

Знахарка приготовила пахучую мазь, которой я дважды в день, на восходе и закате, обрабатывала раны. Бедняге Свену сильно досталось, приложили хорошо и магией, и подручными колющими предметами. Как он вообще выжил?

Часть волос на голове пришлось выстричь — там тоже красовался глубокий порез.

Зато старые ожоги затянулись.

Свен много спал и мало говорил. Лекарства кривился, но пил. Их тоже давала я, невольно радуясь, что он не упрямится.

Но самым серьёзным испытанием стали первые два дня, когда Свен что-то бормотал в бреду. Я плохо понимала слова, но, кажется, речь шла об артефакте. Нечто вроде: «Не дай ему забрать!».

Тогда я сильно испугалась. Парацетамола нет, из лекарств — только травки да заговоры, а у Свена такой жар, что яичницу жарить можно. Но обошлось, кризис миновал, озноб прошёл, маг больше не бредил.

Сейчас пошла уже вторая неделя моей жизни в мансарде. За это время я старательно получала и применяла на практике навыки сестры милосердия. Даже вчера побрила Свена, а то совсем зарос. Жутко боялась: «опасная бритва» — это не игрушки, но обошлось. Один порезик и пара торчащих волосков не в счёт.

Моя похлёбка, кажется, пришлась по вкусу, пришлось бегать вниз и наливать вторую миску, чтобы удовлетворить аппетит выздоравливающего организма. Смотрелся этот самый организм одновременно и смешно, и грустно. Представьте себе наполовину забинтованную мумию в платочке — ну нечем больше перевязать. А под косынкой — тонзура. Для тех, кто не знает, это стриженая макушка у католических монахов.

Ни Магистра, ни инквизитора, господина Меладаха, я больше не видела и понятия не имела, как те распорядились моей судьбой. Когда предстоит суд — тоже.

Беспокоил Андреас. Если его держали в тюрьме и допрашивали в традициях инквизиции, магу сейчас не многим лучше Свена. Навести справки, увы, не могла: приставленный к дому солдат, с которым ходила за знахаркой, естественно, саму никуда не отпускал, ничего не знал и разговаривать вообще не собирался.

Покормив, взбила Свену подушки и устроилась рядом на шатком стуле. Обычно я рассказывала магу что-нибудь о Земле — вместо снотворного. Тему выбирала сама, Свен особо не вслушивался. Я не обижалась. Пусть спит, это гораздо полезнее.

— Ну, спросить что-нибудь хочешь?

Слова Свена застали врасплох. Я-то решила, будто после сытного обеда он задремлет.

— Хочу, но вам говорить вредно.

— Давно моё здоровье беспокоит? Что, Магистр сказал, без меня на костёр, да?

Я возмущённо вспыхнула и без обиняков назвала мага бездушной сволочью, потому что только сволочь не заметила бы бескорыстную заботу.

— Между прочим, это благодаря мне ты тут сидишь, — нахмурился Свен. — Слово-то могу и забрать. В бреду чего-то только не скажешь.

Губы мага вытянулись и сложились в тонкую линию. Он буравил меня пристальным взглядом, под которым чувствовала себя виноватой до мозга костей. И это при полном отсутствии прегрешений!

— Свен, — взяв себя в руки, постаралась ответить максимально вежливо, — я действительно за вас беспокоюсь, мне действительно не всё равно, что с вами, и…

— … и поэтому я бездушная сволочь? — закончил вместо меня маг. — Которая в крови, в… словом, вспомнила о некой Иранэ и очень сильно, поклявшись цеховым знаком, двумя обличиями Ио и душой, просила её не трогать. Да-да, не надо округлять глаза, слово я сдержал. Думаешь, Магистр просто так на тебя внимание обратил? Да опоздай я, потеряй сознание, когда он появился, крыс бы кормила.

— Я не знала… — расчувствовавшись, забыла былую обиду. — Догадывалась, что вы что-то сказали, но полагала после и не так.

— Угу, после поздно было бы, в замке надо было, исключительно в замке. Люди при смерти редко лгут, поэтому и послушали. Так бы аудиенции месяцами добивался. Скольких денег бы стоило! — Свен скривился. — И неизвестно, помогли бы. Алидис тобой заинтересовался, поэтому защитил. Поедешь с ним потом в столицу.

— Не хочу, — твёрдо заявила я. — Если куда и поеду, то с вами в Нурбок. Или жениться передумали?

Теперь пришло время Свена удивлённо поднять брови.

— Был договор, — напомнила я. — Моя жизнь и жизнь Андреаса в обмен на ненастоящий брак. Вы свою часть договора выполнили, я выполню свою. Только давайте сразу решим, когда вновь стану свободна. Надеюсь, — испытующе глянула на мага, — Андреаса не сожгут?

— Не сожгут, если сам на костёр не полезет, — Свен устало прикрыл глаза. — Похоже, Меладах докопался до архиведьмы. А прибил её твой ненаглядный.

— Но откуда вы знаете? — изумилась я.

Свен не мог этого видеть. Или же?..

— Не слепой и не глухой. В замке, помимо меня, оставался всего один маг. Тот, из твоего мира, благополучно сбежал. Но ничего, — заскрежетал зубами Свен, — отловят. От Меладаха даже мышь не спрячется.

— А он кто, этот господин Меладах?

— Верховный инквизитор, — зевнув, пробормотал маг. — Остальное давай потом? Забыл, что женское любопытство утомительно. Суд денька через три.

Вот так, буднично, сонно, мне сообщили о таком важном событии. И никаких подробностей: ни как себя вести, ни кто будет выносить приговор, ни где этот суд вообще будет. Сиди, Иранэ, мучайся, пока его величество почивать изволит.

Не выдержав, растрясла Свена. Тот недовольно приоткрыл один глаз и напомнил о вывихнутом плече:

— Его только-только вправили, а ты по новой! Ну, чего?

— Либо вы мне сейчас всё рассказываете, либо вечером мыть не стану, — мстительно пригрозила я. Подумав, добавила: — Смазывать мазью тоже.

— Прекрасно, значит, на полу устроишься, — лязгнув челюстями, пробормотал Свен.

Ну как его шантажировать? Знает ведь, на полу холодно, я опять в кровать заберусь. Самому же приятно, будто все мужские мысли на лбу не написаны! Но ничего, как поправится, кончится счастливая жизнь, сладенького Свен не получит. В браке тоже придётся терпеть и смириться с моим целибатом.

Зубы, ты же хотела их пересчитать!

Такой наглости Свен точно не ожидал, зато теперь точно знала, кариес — местный враг номер один, десна в одном месте содрана, заживает, у левого клыка кончик отбит, а соседний коренной шатается. Может, остальные зубы тоже, но пришлось спешно закончить стоматологический осмотр и, дуя на пальцы, запрыгать по комнате.

Укусил, зараза!

— Я тебе лошадь?!

Сон Свена как рукой сняло. Откуда только силы на гнев берутся?

Ой, надо же, даже сплюнул. Неблагодарная скотина, о нём же забочусь!

— Всю жизнь хотите супчик кушать? — тем же тоном парировала я. — Вот возьму и выбью остаток клыка! Зубы у вас дрянные, лечить надо, а то выпадут.

— И так выпадут, — отмахнулся насупившийся Свен. — Выдирать не позволю.

— Почему сразу выдирать? Можно всего лишь… — и осеклась.

Ну да, это не наш век, в Галании зубы только рвут. Ой как плохо! Свен ведь действительно намучается, есть нормально не сможет, если стоматологу его не показать. Не пожилой ещё мужчина, нечего ему дырками во рту щеголять и кровь сплёвывать. Решено: спрошу у знахарки, можно ли травами вылечить, а потом, когда всё утрясётся, огородами к ведьме. Нет, не той, которая детей убивает и по шабашам шастает, а просто к женщине с крохотным магическим даром и хорошими познаниями в области медицины. Слышала, такие и в городах живут, обычными знахарками притворяются. Правда, жгут их тоже нещадно: наверняка лекари доносы пишут. Оно и понятно, ведьмы хлеб отбирают и помогают женщинам регулировать деторождение, что ой, как религией не одобряется! Может, найдётся для Свена какое-то средство, раз стоматолог вне временной зоны доступа.

Дождавшись, пока маг немного успокоиться, объяснила, что заботилась о его здоровье, и сунула под нос окровавленный палец:

— А это как называется? Собаки, и те лечащую руку не кусают.

Надеюсь, обиду и недовольство в голосе Свен услышал, выводы сделал. Насупился, сопит, но молчит. Что, неприятно? Так и мне не радостно.

— Мне перечислить, что сама вытворяла?

Начинается! Этот вину не признает, сразу перейдёт в нападение.

Отсосала кровь, перевязала куском нижней юбки и потребовала в качестве моральной компенсации рассказ о грядущем суде и событиях в замке.

— Сил у вас хватает, ишь, как кусаетесь!

— Вот ведь женщина! — сквозь зубы процедил Свен. — Ни слово, ни палка не учит. Инквизитора тебе в надсмотрщики!

Побушевал, высказавшись насчёт сомнительных достоинств всех дам и меня в особенности, и таки рассказал, скупо, но всё же.

Чтобы лучше слышать — Свен голос не напрягал, кашлял ещё иногда, — уселась на кровать, у изголовья.

Оказалось, судить меня с Анреасом будет особая коллегия во главе с господином Меладахом. Кроме него — Магистр, местный инквизитор и судья, тоже местный и самый опытный. Количество членов коллегии специально делалось чётным, чтобы, по словам Свена, дать осуждённому шанс на спасение: «Если голоса разделятся поровну, назначат новое дознание». Он заверил, меня не сожгут, в тюрьму не посадят, просто присудят штраф. Разумеется, за это придётся расстараться перед Магистром и им, Свеном, который даст на заседании показания. Тут маг выжидающе замолчал, и я не придумала ничего лучше, чем поцеловать его и пообещать принести много-много денежек. Не удержалась и выдала фразу сюсюкающимся тоном. Для полноты картины оставалось только за щёчку потрепать, но рисковать не стала.

— Ладно, мне и обычной благодарности хватит, — пробурчал Свен, но я-то видела, понравилось.

Судьба Андреаса оказалась туманной. Свен лишь предполагал, что его не казнят, но поручиться точно не мог.

— Откуда мне знать мысли Меладаха и настроение судий? Да и малайонец упрям как осёл, оговорит себя и не заметит. Брякнет ещё, будто артефакт добровольно не отдал.

— Чего? — изумлённо брякнула я.

Возмущение насчёт прежней успокоительной лжи оставила на потом, сейчас меня волновало, каким образом Андреас отдал то, что отдавать не собирался.

— Того! — передразнил Свен и на пару минут замолк. После продолжил уже совсем тихо, видимо, горло давало о себе знать. — Солдаты полегли, из отряда живой только я, ну и соврал, будто Андреас не рыпался особо. Благо «Глаз дракона» я со Скордео вместе с головой снял. Надеюсь, тот попадёт к Глойю в колесницу.

О, местные идиомы пошли. Судя по презрительному выражению лица мага, демоническая колесница — особо изощрённое наказание грешников.

Тревожно поинтересовалась, не осудят ли Свена за убийство. Оказалось, нет — казнил изменника. Свен намекнул, что графа Скордео самого будут судить, пусть и посмертно. Доказательств хватало.

Оказалось, события после моего бегства за Андреасом развивались следующим образом. Свен застал троицу за милым разговором. Завязался бой. Маг практически ничего не рассказывал, но, судя по всему, Владислав скоро сбежал. Граф Скордео тоже пытался, но пал в коридоре.

Дальше начались пляски с архиведьмой и со слугами, которые жаждали отомстить за хозяина. На резонный вопрос о причинах такой преданности Свен коротко ответил: «Кровная клятва». Выходит, не всегда люди служили другим только за деньги.

Андреас подоспел вовремя, отвлёк на себя слуг, а Свен остался один на один с архиведьмой. Но та тоже надолго не задержалась: хотела отомстить малайонцу.

— Решила, будто я и так сдохну, — хмыкнул Свен. — А я не сдох, ещё и тайник нашёл, благо на полу лежал.

Почему лежал, и так понятно, спрашивать не стала, только сочувственно вздохнула и назвала героем. Обняла и устроила голову на своём плече. Ладно, пёс с ним, с пальцем, когда Свен всем нам жизнь спас. И Андреасу тоже. Не дай маг обеляющие показания, ничего хорошего малайонцу точно бы не светило. Надеюсь, он всё не испортит. Жаль, не могу его увидеть, а так хочется!

— Хорошая из тебя жена выйдет, — засыпая, пробормотал Свен. — Заботливая. На такую дом не страшно оставить.

Вот такие комплименты у галанийских мужчин. Или это своеобразная попытка извиниться за свинское поведение? Гадать не стала, просто улыбнулась и погладила по голове. Мысли же перенеслись к Андреасу. Он ведь тоже нуждался в помощи, только иного рода. Чувствую, за эти две ночи изведусь от бессонницы.

Утро самого важного дня в моей жизни выдалось дождливым. Ещё до рассвета зарядил противный мокрый снег, который благополучно перешёл в морось.

Вставать совершенно не хотелось. Во-первых, под одеялом тепло, во-вторых, я заснула всего пару часов назад, в-третьих, страшно. Но пришлось, благо и Свен поторапливал, шипел, что солдаты ждать не будут, в рубашке на заседание потащат.

Холодно! Особенно, когда ступаешь босыми ногами на доски.

Оправила перекрутившуюся рубашку (об отсутствии нижнего белья старалась не думать), наскоро оделась и потопала вниз: в туалет, умываться и помогать готовить завтрак. Со Свеном пока хозяйка повозится. Я, конечно, сестра милосердия, но судна носить не нанималась, брезгую. Ничего, скоро этот обалдуй сможет по стеночке, придерживаясь за чьё-нибудь плечо, самостоятельно посещать места уединений.

Когда вернулась с тарелкой каши и кувшином подогретого молока, Свен уже восседал на подушках. Окинув меня оценивающим взглядом, будто работорговец, попросил:

— Волосы не заплетай.

Я оторопело уставилась на мага, едва не разлив молоко. Это что, он чем-то любуется?! И чем — моей спутанной после сна гривой. Невероятно! Но ведь и точно, смотрит именно на волосы.

— Зачем? — настороженно поинтересовалась я: вдруг подвох?

— Мне так больше нравится. Они ведь отросли, верно?

— Хотите остричь и носки из них связать? — пошутила я, сервируя нехитрый завтрак.

Нет, право слово, если Свен чем-то интересуется, то только с точки зрения выгоды.

— Вот стричь не смей! У женщины должны быть длинные мягкие волосы. Ладно, — маг сменил тему, — что говорить, знаешь, или надоумить?

Не стала отказываться от помощи и, присев на кровать, выслушала пару советов. Они сводились к следующему: об архиведьме даже приври, дави на жалость, а об Андреасе молчи, спас и всё тут. Нервный шок, амнезия и всякое такое. Дальше опять-таки подробно о нападении, и нужно обязательно очернить графа Скордео — дескать, с ведьмами и чернокнижниками якшался.

Всё эти инструкции Свен давал с набитым ртом. Проглотит ложку — скажет предложение.

Спросила, не устал ли от болтологии, — нет, даже кружку велел в руки дать. Я особо не верила в силы мага, подстраховала: пальцы-то дрожат, слабо ещё держат. Но ничего, молодцом, не разлил.

После привычно напоила лекарством и перевязала. Косынку с головы, разумеется, сняла и, не выдержав, хихикнула — настолько забавно смотрелся Свен с новой причёской. Мага это обидело.

— Ей смешно, а мне чуть череп не раскроили! А всё потому, что кто-то со щитами на телесах бегал, — буркнул он и отвернулся к стене.

Пришлось извиниться и списать всё на извечную женскую глупость. Свен фыркнул, окинул недовольным взглядом, но смолчал. А я-то уже приготовилась к очередной проповеди на тему женских грехов.

Закончив с лечебными процедурами, помогла магу одеться — не в исподнем же показания давать! Только-только поспела, как раздался требовательный стук в дверь. Во входную.

Торопливо завязала одолженный у хозяйки чепец и во всеоружии встретила ввалившихся в комнату солдат во главе с низеньким офицером.

— Пошла!

Без лишнего пиетета меня выгнали на лестницу, не забыв придать ускорение древком алебарды. Я не жаловалась, понимала, подсудимые права голоса не имеют.

Покорно под конвоем спустилась вниз и остановилась у двери, дожидаясь остальных.

Сегодня я увижу Андреаса, сегодня решится его судьба! Сказать, что страшно, это промолчать. Вдруг он теперь калека, вдруг его осудят, вдруг он сам себя оговорит, даже случайно?

Щёки горели, сердце гулко билось о рёбра, а ноги подгибались от волнения.

О себе я переживала меньше, хотя не исключала, что ни показания Свена, ни интерес Магистра могут не возыметь действия на судий. Мэтр Алидис один, а их там ещё трое. Инквизиторы наверняка захотят устроить показательную казнь.

Разволновалась до тошноты — съеденный завтрак предательски запросился наружу. Сдержалась, начала считать — это хоть как-то успокаивало.

Наконец лестница заскрипела под тяжёлыми шагами, и солдаты на носилках вынесли Свена. Тот, к неудовольствию офицера подозвал меня и напомнил: «Просто молчи».

До Дворца правосудия добрались на знакомом скрипучем возке.

Я уткнулась носом в потемневшую обшивку и старалась не думать о суде. Подмывало уткнуться в Свена и до конца заседания просидеть под его плащом. Но взрослые люди умеют бороться со страхами, я тоже смогу.

— Перестань! Если трясёшься, значит виновна. Чистые сердцем смелы. И обещал ведь, вытащу. Не хотелось бы овдоветь, не женившись.

Хмурый, напряжённый Свен поглядывал то в окно, то на меня.

— Ага, мы в Ладыше, — довольно пробормотал он и пояснил причину странной радости: — Ладыш — это город такой. Он к востоку от замка Скордео. Ничего, местного судью я, кажется, знаю. Он раньше в Нурбоке приговоры выносил, встречались. Этот мне точно поверит. Да и старики не склонны к кровопролитию.

Интересно, за какие такие провинности судью сослали в другое место? По моим впечатлениям, Ладыш меньше Нурбока, хотя, что я видела из своего угла? Может, наоборот, повысили. Вон, сколько народу вокруг, лавки опять же всякие…

— Свен, — я заглянула в глаза магу, — зачем вы так на мне жениться хотите? По-моему, от вашего желания одни неприятности. Неужели я настолько ценный приз?

— Надо же когда-то, — пожал плечами Свен. — Ты годишься. Потом обговорим. Если хочешь, контракт составим.

Вот это новости! Оказывается, в Галании существуют брачные договоры.

Поплутав по запруженным людьми улицам, возок, дёрнувшись, остановился на площади с зарешеченным колодцем посредине. Сразу вспомнилась Прага, с точно таким же источником воды за ажурным железным плетением. Возле колодца толпились люди, в нетерпении тянувшие шеи, силясь что-либо рассмотреть сквозь оцепление солдат.

Где-то неподалёку кудахтала курица.

Пахло сдобой и конским навозом.

— Привезли, привезли! — зашумела толпа, завидев мою скромную персону. — Ведьма, ведьма!

От их фанатичного энтузиазма стало не по себе, даже порадовалась молчаливой компании солдат. Не нравятся мне эти хмурые взгляды, свист и улюлюканье. Народ явно рассчитывает на бесплатное шоу с костром и заранее вынес приговор.

Во Дворец правосудия юркнула мышкой, без понуканий, лишь бы скрыться от беснующейся толпы. Надеюсь, она не прорвётся внутрь, а то нас с Андреасом растерзают. И тех, кто за нас вступиться, тоже.

Меня усадили на одну из длинных скамей в безликом холле.

Острие алебарды уткнулось в грудь — как намёк на бесполезность попыток к бегству. Я и не собиралась, поджав ноги, терпеливо ждала, пока внесут Свена.

Местный Дворец правосудия напоминал нурбокский: тот же герб, те же оплывшие свечи, та же духота, толчея. Только просителей не видно — всё сплошь солдаты и зрители из числа тех, кому разрешили присутствовать на процессе. Они стайками стекались к тяжёлым рельефным дверям с изображением гидры.

Кажется, мы приехали первыми, Андреаса ещё не привезли.

Наконец внесли Свена. К нему тут же подбежала пара мужчин в придворной одежде, то есть в лосинах, шортиках и колетах, и, косясь на меня, начала о чём-то эмоционально расспрашивать.

Хотела встать, но солдат не позволил, толкнул обратно на скамью. Ну да, подсудимые отдельно, свидетели отдельно.

— Ничего, скоро придёт твой черёд, девочка.

Только сейчас я обратила внимание на мужчину, до сей поры молчаливо подпиравшего столб неподалёку от меня. По знаку-паутине поняла: передо мной маг.

Только тогда, когда поток зрителей схлынул, и холл опустел, мне разрешили встать и через боковую незаметную дверь завели в клетку. Рядом встал маг, позади — охрана из двух мускулистых молодцов.

Я испуганно огляделась, из-за прутьев рассматривая зал. Он оказался огромным, с партером и хорами, которые уже оккупировали зрители.

Зал гудел как гигантский муравейник. Люди перешёптывались и то и дело косились на меня.

Заёрзав на жёсткой скамье, отвернулась и устремила взор на возвышение, где должна была заседать коллегия. Все четыре кресла пока пустовали, зато секретарь за отдельным столом в углу уже очинил перо.

Так, где-то здесь и обвинитель. Уж не тот ли мужчина с бычьим лицом? Он подозрительно прохаживался перед судейским возвышением, периодически одаривая меня уничижительным взглядом.

Свена я тоже нашла. Он полулежал в своеобразной ложе и о чём-то переговаривался с двумя другими мужчинами, их я не знала.

Звон цепей и лязг замка за спиной возвестил: привели Андреаса. Пригнув голову, его втолкнули в клетку и усадили рядом со мной.

Андреас выглядел усталым, помятым, но, вроде, невредимым. Пара синяков не в счёт, лишь бы не пытали! Незаметно, вдруг запрещено, сжала пальцы малайонца и одними губами прошептала: «Всё будет хорошо!». Тот улыбнулся и в ответ сжал мою ладонь.

Внезапно голоса стихли, в зале воцарилась напряжённая тишина.

Робко подняв глаза, убедилась, члены коллегии заняли свои места. Начался суд.

Нас с Андреасом судили вместе, и тот самый мужчина, который пару минут назад пытался испепелить меня взглядом, с удовольствием живописал судьям наши прегрешения. От его слов холодела кровь, а в мозгу вертелось: «Сожгут!».

Зал то испуганно ахал, то возмущённо гудел. Я же кусала губы и добела сжимала пальцы.

Андреас казался невозмутимым, будто его не волновала собственная судьба. С каменным лицом малайонец выслушал обвинителя, глядя куда-то поверх его головы, даже не вздрогнул, когда тот выкрикнул, явно играя на публику: «И разве после всего этого они не достойны смерти?!».

Меня обвиняли в пособничестве преступнику и ведьмовстве. По версии обвинения, именно я помогла освободить Андреаса и открыть Врата. И так, по мелочи, убила кое-кого в замке, пока мой сообщник рубил голову графу Скордео, верному слуге короля.

Бред? Угу, бред, только подали его очень убедительно, умело подтасовав факты. Вспомнили, и как из тюрьмы бежала, и как посох в руках сжимала, и как в мужской одежде ходила. Словом, обвинение постаралось на славу.

Андреасу и вовсе вменяли государственную измену, предательство хозяина, чернокнижие, воровство, нападение на вершителей правосудия, шпионаж и убийство графа Скордео. По версии обвинения, Владислав тоже сбежал не без помощи малайонца.

Дело пахло керосином, я не верила, будто всё обойдётся, но обошлось.

Судьи по очереди начали допрашивать свидетелей и зачитывать протоколы допросов.

Обвинитель скрежетал зубами, то и дело выкрикивая: «Ложь!», однако его пыл быстро охладил мэтр Алидис. Он поднял голову, смерил визави уничижающим взглядом и поставил точку в споре одним единственным вопросом: «Вы не доверяете моим ушам и глазам, полагаете, будто я мог не увидеть истину?». Обвинитель сразу стушевался, затих и сел на место.

Мои показания вызвали бурную эмоциональную реакцию зала. Кто-то даже всплакнул. Надо же, у меня завелись фанаты! После тихой, но только по громкости, а не смысловому посылу речи Свена, и вовсе раздались редкие крики: «Невиновна!».

Маг с блеском справился с поставленной задачей. Заливаясь соловьём, живописал страдания, которые я претерпела от архиведьмы, радость спасения безвестным рыцарем, то есть Андреасом, ужасы плена в замке Скордео и жуткие деяния последнего.

На стол коллегии легла пачка писем, бегло просмотрев которые, судьи быстро сняли с меня и Андреаса половину обвинений.

Малайонец по версии Свена даже не думал красть артефакт, он спасал его от предателя-графа и добровольно передал на хранение магу. Кроме этого Андреас героически боролся с архиведьмой, разрушил Круг и помог покарать Скордео. То есть оказал Галании три неоценимые услуги: убил Айруну, временно лишил ведьм силы и сберёг от врагов ценный артефакт.

Искоса глянула на Андреса. Тот хмурился и мотал головой, силясь понять, что происходит. Оставалось надеяться, малайонец не разрушит прекрасную версию своими прошлыми и будущими показаниями.

Выслушав свидетелей, коллегия приступила к допросу обвиняемых. Своё собственное выступление мэтр Алидис и господин Меладах эффектно отложили до конца заседания, собираясь под самый занавес возвестить о сделанных выводах и проведённых опытах.

Я, как и учил Свен, изображала испуганную дурочку и старалась соблюдать легенду. Правду рассказывала дозировано, обходя стороной скользкие места.

Судьи слушали, кивали, но по их лицам сложно было сказать, на чью чашу весов склонится правосудие.

Андреаса пытали каверзными вопросами дольше меня, пытались подловить на противоречиях, но малайонец понял правила игры и уворачивался от ловушек.

Наконец поднялся мэтр Алидис и сообщил о проведённом анализе крови и моей проверки на вшивость.

Казалось, радоваться бы надо, оправдают, но я тревожилась за Андреаса, не допрашивали ли его так, как меня. Если да, вся правда откроется.

Оказалось, допрашивали, но задавали не те вопросы. Господина Меладаха интересовала архиведьма, а не планы Андреаса насчёт «Глаза дракона». Ио, я твоя должница!

Удар молотка возвестил: коллегия удаляется на совещание.

Минуты казались вечностью. Липкий пот струился по вискам, внутри всё сжалось в комок.

Сгорбившись, сидела на скамье и ждала, пока там, в соседнем помещении, четверо судий примут решение. И дождалась: «Девица, называемая Иранэ, неизвестной фамилии и происхождения, приговаривается к публичной порке розгами и выплате в государственную казну двадцати цехинов. Ударов ей отмерить десять, розги смочить в солёной воде».

Андреасу повезло меньше: ему предстояло два дня провести на площади в колодках, получить свои двадцать ударов плетьми, месяц провести в тюрьме и выплатить лэрду Глие кругленькую сумму. До погашения долга малайонец считался всё тем же кабальным магом.

Глава 34. Домой!

Несознательная гражданская позиция, то есть отказ «настучать» на Андреаса сразу после спасения принесла болезненные плоды. Я даже о стыде думать забыла. В детстве никто меня не наказывал, тем более розгами, зато в Галании процветала любовь к телесным наказаниям. Началось всё Свеном, а закончилось помостом на главной площади перед храмом.

Любит же народ смотреть на истязания других! Толпа собралась загодя. Люди толкались, стремясь подобраться ближе к цепочке солдат. Тут были и мужчины, и женщины, даже дети. Видимо, последние смотрели на порку в назидание, чтобы сами не натворили во взрослой жизни бед. Переминаясь с ноги на ногу, зрители шушукались и вертели головами, силясь разглядеть тюремный возок. Едва он показался — сегодня меня везли на телеге, — как толпа резко хлынула к краю площади со злорадными криками: «Везут!»

Мне было страшно. Вцепившись в конвоира, я не хотела вылезать. Пришлось. Тычок в спину, пара крепких слов — и вот я уже стою у лестницы на помост, попеременно в ужасе смотрю то на жаждущую крови толпу, то на палача в традиционном кожаном фартуке, но без маски. Это дородный бородатый мужчина, шире и выше меня раза в два, не меньше. Такой и пополам перешибить может. В руках у него розги. Он пробует их на себе — легонько стегает по ногам. Рядом вертится мальчишка-помощник. Востроносый, угловатый, напоминает ощипанного цыплёнка.

Глашатай зачитывает решение суда и спускается с помоста. Теперь пришла моя очередь.

Медленно, стараясь выиграть время, вдруг помилуют, поднимаюсь по ступеням и отдаю накидку мальчишке. Теперь надо снять платье и лечь на скамью. Все эти премудрости мне поведали загодя, видимо, чтобы не испортила древний ритуал.

Видя, что я добровольно раздеваться и ложиться на лавку не собираюсь, в дело вступают солдаты. Один ловко держит, другой стаскивает одежду и заваливает на скамью.

Руки крепко привязывают, теперь я могу только дрыгать ногами.

Тем не менее, мне повезло, толпа мало что увидит. У нас приговорённых раздевали и подвешивали.

Палач задирает подол рубашки, истязание начинается.

Удары будто разъедают кожу. Зад болит и горит нестерпимо. Пытаюсь отвлечься подсчётами, но после второго же удара сбиваюсь и кричу. Палач — знаток своего дела, стегает неожиданно, хлёстко, резко и по разным местам.

Наконец всё закончилось.

Меня развязали и тут же потеряли всяческий интерес.

Подвывая от боли, едва держась на ногах, я кое-как натянула платье. К горящему заду прикасаться боялась: мнилось, будто с него содрали кожу.

Теперь предстояло доковылять до временного пристанища под перекрёстным обстрелом презрительных, торжествующих и просто любопытных взглядов.

Я шла, низко опустив голову, постаравшись максимально закутаться в накидку. По щекам текли слёзы.

Никогда ещё меня так не унижали, никогда ещё так я не любила нашу цивилизацию. Какая романтика Средневековья? Улюлюканье толпы и сальные взгляды мужчин, обсуждающих, какая у меня попка и ляжки, и как хорошо бы это самое со мной во всех позах? Благодарю покорно! Хочу домой, не желаю умереть в Галании, пусть даже от старости.

Захлопнув дверь, с облегчением перевела дух. Слава богу, хозяйка куда-то запропастилась, иначе тут тоже бы хлебнула позора.

Жаль, у Свена заживляющей мази нет, не помешало б смазать. Можно, конечно, купить у знахарки, благо деньги есть, не мои, правда, но для этого нужно снова выйти на улицу. Ни за какие коврижки!

Поохав, намочила тряпицу и приложила к многострадальному месту. И тут же взвыла. Значит, точно до крови. Поглядела на ветошь и убедилась — пара красно-бурых пятен есть.

Поднялась наверх с твёрдым намерением пролежать попой кверху весь день.

Разумеется, Свен не спал. На пороге же наткнулась на его пристальный взгляд.

— Больно?

Признаться, не ожидала подобного вопроса. Свен меня пожалел?!

Вздохнула и кивнула.

— Покажи!

— Издеваетесь?! — тут же обрушила на мага всю накопившуюся злость и обиду. — Тоже зрелища захотелось?

Свен засопел и неуклюже, едва не упав, сел. Его качало, голова упорно клонилась к подушке. Пошарив за спиной слабой, подрагивающей от напряжения, рукой, маг подложил опору под поясницу и с облегчением откинулся на неё. Всё это он делал со страдальческим выражением лица мужчины, который тщательно скрывает собственную слабость. То есть присутствовали и подёргивающиеся, плотно сжатые губы, напряжённые лицевые нервы, замедленность движений.

Злость сразу прошла. Не издевается Свен, действительно переживает, иначе бы лежал и скалился. Ему ведь намного хуже, нежели мне: и рёбра, и рука, и голова, и грудь, и ноги…

— Я не Первосвященник и не его величество, большего сделать не мог. И так врал под присягой, а это грех, Иранэ.

— Спасибо, — покаянно опустив голову, подошла и встала перед кроватью.

А ведь я так Свена и не поблагодарила, думала только о себе и Андреасе. Вот, даже свидания собралась добиваться, пирог вкусный испечь… Свинья ты неблагодарная, Ирка!

— Неженка ты! — вздохнул Свен. — Из-за порки слёзы в три ручья. Малые дети и то не плачут. Показывай давай. Вылечить не вылечу, а совет дам.

Что-то стало привычным задирать перед магом юбки. Волновало только, как бы ни показать больше необходимого.

— Не стесняйся, видел уж всё, — буркнул Свен, когда сжала ноги.

Когда, как?.. Ну да, когда бельё стащил и на фертильность проверил.

Маг с минуту смотрел, потом коснулся рукой, прокомментировав:

— Хороший палач! Пальцы в слюне смочи, протри по первости, а потом припарки из лопуха поделай. До свадьбы заживёт.

Свен потрепал по бедру и со вздохом лёг. Он был всё ещё слаб, не мог долго сидеть.

Жизнь потекла своим чередом. Свен медленно выздоравливал, я, залечив свои немудрёные раны, бегала в тюрьму. Иногда по полдня простаивала над зарешеченными подвальными окошками, надеясь разглядеть знакомое лицо или услышать знакомый голос. В руках сжимала узелок с харчами.

Увы, в свидании мне отказали, даже слушать не стали. Не жена, не сестра, не мать, не невеста, не Папа Римский (образно, разумеется), значит, свободна. Передать посылку? Да, разумеется. В первый раз действительно оставила узелок в караулке, а потом поняла: не досталось Андреасу ничего. Вон, какие лоснящиеся рожи у тюремщиков, мой пирог тоже наверняка схомячили. И больно знакомый платочек на столе лежит. Вот и маялась, мёрзла на улице, привлекая внимание прохожих.

Весна в Галании выдалась затяжная, то теплело, то вновь ударял морозец, поэтому после дневных бдений приходила с насморком. С ним боролась просто — травками. Знахарка теперь стала доброй знакомой. Оно и понятно, когда раненый в доме.

Андреаса услышала только недели через две, когда, отчаявшись, в очередной раз брела домой. Оказывается, малайонца вчера перевели в другую камеру, с окнами на улицу, вот он и караулил меня, знал, не могу не придти.

Так и беседовали: я, стоя на коленях, прижавшись носом к решётке, и он, взобравшись на край койки.

Ни кувшин с брагой, ни чугунок с кашей, закутанный в шерстяной платок, сквозь прутья не пролез, пришлось ограничиться хлебом. Отламывая ломти, по одному скармливала Андреасу и беспокойно спрашивала, не давая при этом вставить ни слова. Хорошо ли кормят, не бьют ли, не спит ли на холодном? Андреас заверил, относятся хорошо, и объяснил, для разных узников условия разные. Его, к примеру, держали в одиночной камере с окном, матрас дали, кормят не кислятиной, а баландой, даже со вкусом мяса. Самого мяса, разумеется, нет: его солдаты съедали.

Успокоенная, с лёгким сердцем возвращалась к Свену. Совсем скоро Андреаса освободят; он заверял, выкупится, тайком от хозяев заказы будет брать, законом не запрещено. К тому времени со Свеном уладится, а то не представляю, как объясняла бы Андреасу, подожди, мол, пока быстренько за другого выйду и разведусь.

А ещё к нам однажды заглянул мэтр Алидис. Явился без предупреждения, в обеденный час, выставил меня и о чём-то шептался со Свеном. После заметила на столе кошель. Маг пояснил: это не подачка, а честно заработанное — жалование и благодарность за оказанную короне услугу.

Свен задумчиво смотрел в окно. Понимала, не видом он любуется, а думает. Уже не болезненно белый, без синяков и ссадин, маг производил благоприятное впечатление выздоравливающего. Не лежал пластом весь день, а сидел, уткнувшись носом в засаленный фолиант (чей он, не знаю, принесли как-то утром). На ногах Свен держался нетвёрдо, без моей помощи вставать не решался, но по стеночке передвигался уверенно. Магистра тоже принимал не в кровати, а за столом, умытый, одетый, причёсанный.

— Кольцо себе купи, — наконец обронил Свен. — Возьми полцехина.

Щедро, даже очень. Это ведь так, на помолвку, не брачное даже. Зная Свена, ожидала оловянное за пару ассов.

— А разве не жених?..

— Хорошо, — пожал плечами маг и хлебнул из кружки. — Ограничимся оглашением. Или тебе важно, чтобы я выбирал?

Свен, наконец, очнулся от раздумий и пристально, с хитрецой, глянул на меня. Интересно, что вообразил? Но да, я бы хотела, чтобы кольцо мне подарили, а не отделались «купи».

Пожала плечами и села на прежнее место, есть свой обед.

— Обиделась, — констатировал Свен. — Ладно, в столице куплю, всё равно туда ехать: Магистр желает с иномирянкой без свидетелей побеседовать.

Показалось, или магу не нравилось столь пристальное внимание мэтра Алидиса? Так или иначе, Свен злился, даже ложкой о тарелку звякнул. Такого за ним не водилось, поневоле закрадывалась мысль о подозреваемой подлянке. И кошель этот… Уж не вознаграждение ли за меня?

Отодвинув тарелку с остывшей кашей, напрямик спросила:

— Зачем я Магистру? Резать и кровь пускать?

Свен рассмеялся и покачал головой.

— Но замуж бы тебе лучше скорее выйти. Мало ли? Магистры действительно любят науку.

После этих слов в столицу ехать окончательно расхотелось, но пришлось. На это недвусмысленно намекнули в письме, адресованном Свену. Оно пришло дождливым майским утром, или, по-галанийски, утром месяца лугов. Я же попала в Галанию в месяц тумана — так называли октябрь и первую половину ноября. Всё это чем-то напоминало французский революционный календарь — странно, непонятно и непривычно.

Свен уже более-менее пришёл в себя, ходил, даже брал мелкую работу. Я тоже не сидела без дела: рисовала. Местные, как ни странно, оценили мою мазню, покупали.

Маг написал именитой заказчице, той самой принцессе, и извинился за задержку, клятвенно заверив: всё будет исполнено, эскизы готовы. И не соврал ведь: Марция переслала с караваном наброски в Нурбок. Кому, Свен не сказал, но заверил, нужным людям.

— Они начнут, ты вернёшься, проверишь.

— у вас со всеми цехами связи есть? — с уважением поинтересовалась я.

Вот тебе и обычный маг! Удачно ты, Ира, попала, получила компаньона со связями. Мы тут такой бизнес наладим, первыми богачами Галании станем!

Размечтавшись, едва не опрокинула миску с разведённой краской. Да, это не привычный акрил, тут всё растительное и жутко неудобное. Сначала нужно толочь, потом разводить водой…

— Конечно, — Свен стоял за спиной, с интересом рассматривая контуры будущего рисунка.

Работала я у окна: тут света больше. После того, как выставила слюдяной переплёт, стало ещё светлее. Правда, холоднее, но Свен уже не кашляет, меня тоже не продует, тепло одета.

— Я тут письмо одно получил… — тон мага тут же изменился. В нём появилось напряжение и злость. Теперь я, даже не видя выражения лица, угадывала эмоции Свена. — Заканчивай с этой картиной, и едем. Магистр велел до начала сенокоса быть.

— Свен, — отложив кисть, обернулась к нему, — а нельзя как-нибудь отказаться? Вы говорили, он…

— Нельзя, — жёстко ответил маг и взял за руку. Погладил подушечкой пальца кольцо и хмуро добавил: — Не отдам.

Вот так, решительно, коротко и ясно, меня пообещали спасти от опытов. А ведь силы явно не равны. Кто мэтр Алидис и кто Свен? Но цеховой маг не робкого десятка, за своё тем более загрызёт. Я ведь теперь официально его невеста, мы в храм ходили, помолвку оглашали. Это так волнительно, оказывается!

Мы чинно шли по городу под руку: этим Свен всем давал понять, какие у него на меня права. Никто, кроме мужа и жениха, не мог позволить себе подобную вольность.

В кошельке Свена лежало блестящее колечко. Маг купил его сам, но не показывал. Видимо, запомнил моё разочарование просьбой самой заняться кольцом.

Я принарядилась, впервые за два месяца прошлась по лавкам. Жаль, конечно, всё это не для Андреаса, но Свен тоже достоин красивой девушки рядом. Мага, по-моему, и не поблагодарили толком, а ведь он столько всего сделал! Вот и хотелось сделать ему приятное. Свен ведь не просил наряжаться, просто деньги «на булавки» дал.

Дорога проходила мимо тюрьмы. Заметив, как я верчу головой, Свен больно ущипнул за руку и прошипел: «Помни о приличиях и не веди себя, как кошка по весне. Женщину украшает терпение, вот и прояви его!»

Смущённо потупилась и попросила прощения. Свен прав, я его позорю. Раньше как-то не задумывалась, что думают и говорят обо мне люди, а теперь краснела за бдения у тюремных окошек. С такой репутацией, вернее, с её отсутствием, ни один порядочный мужчина замуж бы не взял. Свен же молчал, знал, но молчал. Теперь вспомнились все косые взгляды, все перешёптывания за спиной и осуждающие слова: «Гулящая девка!»

Только теперь поняла, как моё поведение бросало тень на Свена. Привыкла к раскрепощённому обществу, а тут иное, поступок девушки поставят в вину её дяде. В моём случае — жениху. Но не могла я не ходить к Андреасу! Его на днях выпустят и снова наденут ошейник. Жаль, не попрощаться. Да и не пошла бы теперь, как бы ни хотела. Хватит уже, набегалась, как девчонка! Надеюсь, до Нурбока слухи не дошли, а то не видать мне богатых клиентов. Они люди консервативные, а на мне долг висит, куда я без них…

В храме Свен переговорил со священником, дал ему мелкую монетку, и тот пообещал на ближайшей службе огласить наши имена. Маг после пояснил — это необходимое требование для того, чтобы затем законно вступить в брак. Двое не должны скрывать своих намерений, обязаны предупредить всех о будущем статусе.

Священник по очереди благословил нас и разрешил Свену надеть мне кольцо. Оно оказалось простеньким, но золотым, с одним единственным голубым камушком. Интересно, настоящий или магический? Вдруг волшебники тоже умеют выращивать кристаллы?

Кольцо, тем не менее, понравилось. Не люблю вызывающей роскоши. Во-первых, это моветон, во-вторых, зачем искушать судьбу и приманивать грабителей?

Тогда же, в храме, маг впервые поцеловал меня. Я ответила на поцелуй: священник же смотрит.

Как это? Нет, не мерзко. В ноябре бы было противно, теперь нет, я к Свену добрые чувства испытываю. Но воспринимала как друга, а тут в губы… В щёку — сколько угодно, не раз целовала. Стало привычным привстать на цыпочки и коснуться губами колючей от пробивающейся щетины кожи. И на тисканье уже не обращала внимания, спокойно занималась делами, пока рука Свена лежала на талии, илиозволяла походя хлопнуть себя по мягкому месту. Менталитет тут такой, бесполезно возражать. Не чужой, пусть хлопает, тискает. Не пристаёт же! Вот тут бы дала отпор.

Обнять мага? Да я только этим и занималась, пока он приходил в себя: то согреть, то помочь встать, то придержать. Только вот в губы — это другое, интимное. В итоге всё же не удержалась и дёрнулась, когда Свен ко мне потянулся. Надеюсь, списали на стыдливость невесты. Всё равно страстное лобзание не допустимо: не муж с женой же.

Свен поцеловал скромно, без языка и прочих штучек. Хотя, не уверена, что в Галании кто-то знает о «французском поцелуе». Между тем, не робко, а уверено, легко приоткрыв мои нерешительные губы.

Остальные ощущения… Да у меня изо рта так же пахнет, не коробит уже.

Памятуя о не до конца заживших рёбрах и повреждённых зубах Свена, старалась не делать резких движений, чтобы не причинить вреда. Знала, маг периодически мучается от боли, полощет рот отваром коры дуба и тихо честит солдат Скордео. Почему тихо? Чтобы меня не разбудить, но я-то не сплю, всё слышу и вижу.

К врачу бы его, к зубному, а то ни работать, ни жить нормально не сможет. Да и из-за одного больного клыка можно лишиться целой челюсти, а то и заработать заражение крови. Не сильна я в медицине, но одно знала точно: зубы — это не игрушка. Чувствую, заботиться о свеновых придётся мне. Ладно, попробую, знахарок расспрошу, к ведьме схожу. Надеюсь, маг в ответ на заботу не откусит пальцы.

Идеальным выходом в сложившейся ситуации стало поцеловать в ответ.

У, сколько ранок на губах! Не следит совсем… Или это тоже следы побоев?

Отстранилась первая и тут же отступила на шаг: мало ли Свен продолжить захочет? Нет, не захотел, велел обождать у входа, а сам снова пустился в разговоры со священником. Даже обидно. Вот такие женщины существа странные: не люблю, но хочу, чтобы любили, заботились…

Предместья Мархаза встретили меня замками. Они плотным кольцом окружили город, пытаясь перещеголять друг друга размерами, защитными укреплениями или украшениями. И над каждым горделиво реет флаг владельца. Но меня волновали не прекрасные виды, хотя пейзаж действительно казался сошедшим с открытки: заливные луга, светлые сосновые леса, змейки рек и блестящие капли озёр, а Свен. Я ехала позади него, привычно устроившись на крупе, и видела, как напряжена спина, как неестественно положение тела. Свену бы отлежаться, а не трястись по дорогам. Уверена, он крепко сжимает зубы, чтобы не выдать боли. Не удержавшись, предложила делать частые остановки — так маг одарил таким бешеным взглядом, что надолго язык прикусила. Сидела и тихонько поглаживала больные рёбра. За время лечения хорошо запомнила, где они. Через куртку тепло плохо передаётся, но от массажа болезненные ощущения должны потихоньку уменьшиться. Свен всё прекрасно чувствовал, но молчал. Полагаю, принимал заботу за ласку. Нужно потом с ним серьёзно поговорить, обсудить будущий брак и его расторжение. Опять же контракт составить, всё прописать… Хорошо, Свен ко мне нежных чувств не питает, а то тяжело бы пришлось. Тут же на людях спектакль легко можно разыграть, дома же вместо занятий любовью начнем обсуждение нашего совместного предприятия. В конце концов, именно ради него Свен всё и затеял.

Эх, надо бы попросить мага разрекламировать нашу продукцию, найти новые рынки сбыта. Лучше цеховых старшин и глав гильдий никто в этом не поможет, заодно все скользкие вопросы уладим полюбовно.

Мархаз защищали два ряда высоких стен. На дозорных башнях ощетинились арбалетами стражники. Да, король заботится о своей безопасности!

Притихнув и съёжившись, боялась смотреть на прутья решётки. Упадёт такая — и нет никого, одно пустое место.

Свен, не спешиваясь, молча ткнул пальцем сначала в гильдейский знак, потом помахал письмом Магистра. Стражники прониклись, без вопросов пропустили, даже моими бумагами не поинтересовались.

— Вы когда-нибудь в столице бывали? — шёпотом спросила я, боясь озвучить худшие предположения.

Мы в нерешительности замерли в начале извилистой улицы. Здесь яблоку негде было упасть от людей и повозок. Шум стоял такой, что уши разболелись. Будто из Ярославля в Москву попала.

Нечасто, — подтвердил опасения Свен. — Давно уже, когда учился.

— Но ничего, — поспешил обнадёжить маг, — разберёмся. Остановимся в гильдейской гостинице, там и узнаем, где живёт Магистр. За кошельком следи!

Понурая лошадь встрепенулась и зацокала по мостовой. Свен не обращал особого внимания на прохожих, им приходилось самим уворачиваться из-под копыт. Впрочем, такие уж в Галании правила дорожного движения, кто знатнее и важнее, тот и прав.

Направляясь в гильдейскую гостиницу, мы попали в квартал с такими узкими улочками, что вдвоём не разъехаться. Старый город есть Старый город. Зато раз маги обосновались в этом районе, они люди уважаемые и богатые.

Свен остановился у ничем не примечательного дома с изъеденной сыростью штукатуркой и знакомой железной паутиной над входом. Ни вывески, ни иного знака, только примечательный дверной молоток в виде языка змеи.

— Это и есть гостиница? — скептически поинтересовалась я.

— Нет, это дом моего учителя, — раздражённо ответил Свен. — Или ты полагала, будто я могу не навестить?

Промолчала. Что толку возражать? Маг не в настроении, значит, опять зубы болят. Лишь бы этот учитель помог! Он, несомненно, знает больше Свена, раз вольный маг. Почему я так решила? В паутине нет цехового знака.

Свен пару раз стукнул молотком по двери. Через несколько минут её открыла молодая женщина, явно в положении.

— Мэтр дома? — вежливо осведомился маг и улыбнулся.

Невольно нахмурилась и окинула незнакомку критическим взглядом. Значит, как с другими любезничать — это пожалуйста, а меня шпынять и наказывать? Вон, как цветёт и пахнет, даже о зубной боли забыл, глазами блондинку пожирает. А та тоже ресницами хлопает, глазки опускает…

Стоп, это что ещё такое, Ира? Кольцо на тебя так влияет? Но факт остаётся фактом, поведение Свена мне не нравилось.

— Дома, — медовым голоском пропела женщина. — Вас ждут?

— Меня всегда ждут, — заверил Свен и, наконец, соизволил обратить внимание на невесту, то есть обернулся и нетерпеливо махнул рукой.

Женщина посторонилась, пропуская мага. Я чуть задержалась: пока сползала на мостовую, пока привязывала к специальному кольцу лошадь.

Догнав Свена, не удержавшись, спросила, кто та женщина.

— Жена мэтра, — обронил тот. — Третья.

Да она не старше меня! Учителю Свена же не меньше семидесяти. От кого тогда ребёнок? Нет, знаю, некоторые и в старости могут, но больно уж девица развязная, явно любительница противоположного пола.

Свен отлично ориентировался в доме учителя, сразу потянул меня наверх. Туда вела старинная лестница, украшенная балясинами в виде голов диковинных зверей.

Я шла и всё больше подозревала мага во лжи. Это так он бывал в столице давно! Откуда тогда он знает ту девицу? Когда Свен учился, она ещё не родилась. И дом… Казалось, маг мог найти нужную комнату с закрытыми глазами. Всё это говорило только об одном: мне зачем-то солгали. По какой же причине Свен не желал, чтобы я знала о его частых визитах в столицу? Значит, там, при въезде в город, он вовсе не растерялся, а колебался, куда поехать. Короче, подозрения цвели пышным цветом, а в сердце скреблась обида. Так горько, когда друг вешает тебе лапшу на уши.

— Мэтр, мэтр, мне нужен ваш совет, — Свен бестактно распахнул дверь и ворвался в самую настоящую лабораторию.

Повсюду стояли разные колбочки, лежали странные предметы, а посредине и вовсе стоял белый матовый шар на медном треножнике. Сразу вспомнились кабинеты чернокнижников. Над всем этим властвовал представительный мужчина в зелёном, с головой зарывшийся в бумаги за столом.

— Кто там ещё? — недовольно буркнул хозяин дома и обернулся.

Ой, да у него лорнет — стёкла в железной оправе на ручке. Неудобно, приходится держать в руке, зато решает проблему плохого зрения.

Мужчина. Наполовину седой, но ещё крепкий, жилистый, с пронзительным взглядом серых глаз. Умирать от старости маг явно не собирался, мог, наверное, и молодую жену позволить. Интересно, куда делись предыдущие две? Развёлся или умерли?

— Всего лишь я, мэтр, — Свен подошёл и приложился губами к морщинистой руке учителя.

Тот сменил гнев на милость и отечески улыбнулся, потрепав мага по щеке.

— Свени, рад видеть. Какими судьбами?

Свени? Вот, оказывается, какое у мага уменьшительное имя! Уютное такое, забавное.

— Мою невесту позвал Алидис, — Свен придвинул к учительскому креслу свободный стул и сел.

Я же осталась стоять. Куда мне, мужчины тут главнее женщин, нечего возмущаться.

— Чем же она его заинтересовала? — пожилой маг впервые обратил на меня внимание и пристально осмотрел с головы до ног. — Она симпатичная, тип необычный, будто ларнийка, но Магистр предпочитает иных женщин.

— Да я в не в этом смысле, — вздохнул Свен. — Он её как зверушку присмотрел. Иранэ, она не местная, учитель, совсем не местная. Её солдаты нашли в платье шлюхи, приволокли ко мне. Думали, ведьма… И вправду походила, да ещё по-нашему не говорила, пришлось артефактом воспользоваться. Ну, тем, который у одного типа незадолго до казни выиграл.

— Чернокнижника? — сразу догадался учитель. — Как же, помню! Столько прятался и так попался!

— Угу, сам удивился, — рассмеялся Свен. — Но в карты хорошо поиграли, прибыльно. Хороший артефакт.

— И как, действительно работает? — глаза учителя загорелись.

Ага, значит, передо мной изобретатель. Как интересно-то! Всегда мечтала увидеть, как рождаются заклинания. Зато теперь понятно, зачем все эти штучки: проволоки, кристаллы, артефакты, слитки, колбочки с жидкостями…

Свен кивнул и рассказал то, что выяснил о моём мире. Опять исковеркал «Россию», превратив её в «Рассею», но поправлять не стала.

— Так это из её мира пришёл маг? — не в силах сидеть, учитель вскочил и нервно зашагал по комнате. — Свени, ты даже не представляешь, какая это удача!

Маг недоумённо глянул на него, ожидая пояснений. Оказалось, последние десять лет учитель посвятил изучению мирового пространства и усовершенствованию Врат. Маг хотел, чтобы они открывались без такой колоссальной затраты энергии.

— И как? — судя по тону, Свен не верил в успех предприятия.

Вместо ответа учитель ткнул в шар.

— Вот. Это накопитель энергии. Я по капле добавлял её и собрал достаточное количество для безопасного путешествия по соседним королевствам. Может, и дальше, я не решался опробовать. Но теперь… Давай попробуем перебросить какую-то вещь в мир твоей невесты? Она ведь может его представить?

Конечно, могу, он мне частенько по ночам снится. И родной город, и институт, и родители…

После короткого спора решили, что перебросить можно только вещь, принадлежащую иному миру. И оба уставились на меня. А что я, на мне всё галанийское. Если только… Рискнуть или нет? Свен точно не позволит, а вот учитель наверняка согласится. Учёные-фанатики, они такие. Значит, нужно куда-то спровадить жениха.

Но ведь я могу умереть… А, какая разница, иного шанса вернуться в родной мир может не представиться.

А здесь… Тщательно расписанное будущее со Свеном, быт…

Андреас… Да, я люблю его, но здесь всё чужое, а там… В конце концов, если учитель Свена такой гений, он сумеет снова открыть Врата, и я заберу Андреаса к себе. Малайонца тоже ничего здесь не держит, он согласится. Оставалось только записку оставить… А, чёрт, я же по-галанийски писать не умею!

Между тем мы уже подошли к шару.

Свен неодобрительно сопел и напоминал о правилах безопасности, но стоило учителю цыкнуть, как сразу замолчал. Вот это субординация! Ни слова возражения, безоговорочное подчинение, только на лице сердитая гримаса.

— Возьми вещь из того мира и положи на шар, — приказал учитель.

Подумав, вырвала волосок — ничего другого не было, все мои вещи остались в Нурбоке.

— Хорошо. Теперь положили на шар руку и представь тот мир. По моему знаку уберёшь и отойдёшь подальше. Свен, проследи.

Маг тут же пристроился за спиной и для подстраховки подхватил под локоток. Этого я не учла, но как-нибудь успею вырвать руку. Главное, чтобы удалось.

Никогда не думала, что такая авантюристка. Всегда осторожничала, а тут прям рвусь участвовать в смертельно опасном эксперименте. Но вот он, шанс, другого не представится. Можно, конечно, приспособиться к реалиям Галании, завести тут мужа, детей, внуков, а по ночам вздыхать по прошлой жизни. Но я всё же рискну, не желаю потом кусать локти.

Учитель развёл бурную деятельность: зажёг свечи, навесил на себя кучу артефактов и забубнил что-то себе под нос. Маг буквально обнял шар, нежно и трепетно, и приказал представить «Рассею».

Перед глазами тут же встала родная станция метро, мой двор, квартира… Да, именно на квартире сосредоточусь.

Шар всё нагревался и нагревался, но я не замечала. Прикрыла глаза и перенеслась на кухню.

Вот моя любимая кружка на столе, вот микроволновка, подаренная друзьями на день рождения картина… Казалось, они тут, рядом, только руку протяни.

— Убирай! — долетел будто издалека голос учителя Свена.

Но я только крепче вцепилась в шар и, как и собиралась, двинула локтем жениха, чтобы не помешал. Тот ругнулся, дёрнул, но было уже поздно. Пол под ногами заходил ходуном, вдруг превратился в наклонную плоскость, и я полетела куда-то в вакуум.

Носом хлынула кровь. Казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Хорошо, сообразила загодя закрыть глаза.

Я будто летела в стратосфере, только без скафандра или самолёта. Холодно, больно и страшно.

Думала, что умру, но внезапно всё закончилось. Стало заметно теплее, в уши ударил шум большого города… и гудки машин! Ещё не веря, осторожно открыла глаза и завизжала от радости.

Господи, я дома! Дома, дома! Сижу на полу собственной кухни. Окно открыто, а выходит оно на оживлённую улицу…

Расплакавшись, прижала ладони к лицу и только сейчас сообразила, что Свен всё ещё держит за руку.

Радость ненадолго померкла, уступив место навязчивой мысли: «Как вернуть его обратно?» А, подумаю об этом завтра, как Скарлетт, сейчас главное, что за окном родимый город, и никакая инквизиция не пошлёт меня на костёр. Кошмар остался позади.

Примечания

1

Канцлер Ги. «Монсегюрский романс».

(обратно)

2

Песня группы «Мельница».

(обратно)

3

Менгир — один из видов доисторических кельтских памятников, встречающихся в Бретани, Англии и Скандинавии; простой, неотесанный каменный столб, чаще всего четырехгранный, водруженный вертикально, на котором иногда высечены таинственные знаки и надписи.

(обратно)

4

Строки из стихотворения А. Вознесенского «Белый шиповник», написанного для рок-оперы «Юнона и Авось».

(обратно)

5

Речь о строчке из песни Земфиры «Хочешь?». Далее цитируется та же песня.

(обратно)

6

Колет — мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи в XVI–XVII вв.

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Не зарекайся…

Глава 2.Дивный новый мир

Глава 3. Чужая среди чужих

Глава 4. Через тернии к звёздам

Глава 5. Ведьма

Глава 6. Дизайнер её светлости

Глава 7. Успех и неприятности ходят рядом

Глава 8. Беглец

Глава 9. Артефакт

Глава 10. Выпивка

Глава 11. Своё дело

Глава 12. Тучи сгущаются

Глава 13. Дороги и встречи

Глава 14. Откровения

Глава 15. Лес полон неожиданностей

Глава 16. Волчий лог

Глава 17. Инквизиция и деревенская жизнь

Глава 18. Обыкновенное волшебство

Глава 19. Не делай добра…

Глава 20. Архиведьма

Глава 21. Ведьмин Круг

Глава 22. Глаз дракона

Глава 23. Дикая охота

Глава 24. Старый знакомый

Глава 25. Уговоры

Глава 26. Условия

Глава 27. Между двух огней

Глава 28. Новые лица

Глава 29. Тайны ночи

Глава 30. Маски сброшены

Глава 31. Крови!

Глава 32. Королевское правосудие

Глава 33. Томительное ожидание

Глава 34. Домой! Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg