«Когда расцветает жемчуг»

Когда расцветает жемчуг (fb2) - Когда расцветает жемчуг 938K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вероника Янушкина

Когда расцветает жемчуг Вероника Янушкина

Глава 1. На ковре

Жемчуг.

Как он появляется?

Когда луна смотрит в морские глубины, свет касается доверчиво распахнутых раковин и внутри створок превращается в крохотные «луны» - жемчужины. Так гласит легенда.

Другая повествует, что это окаменевшая вода, которая скатилась с цветка и упала в ракушку. Капля с лепестков кубышки, скользнувшая на закате, становится золотистой жемчужиной, лотос на рассвете дарит розовый самоцвет, кувшинка в полдень преподносит серебристый камень.

Но как природа создаёт белый? Тот, что леди надевают к платью на торжество? Тот, что в браслетах и колье сияет на полках ювелирных магазинов? Тот, что художники запечатлели на картинах? Скорее всего, люди вырастили сокровище на фермах, крупный продали на фабрики, мелкий отдали в мастерские.

В полотняном мешочке позвякивали жемчужины. На солнце камни мерцали подобно лепесткам лилии и, казалось, прикосновение погасит внутренний свет, останется уродливым чернильным отпечатком. Мазком, поправшим священную чистоту перламутра.

Развязав сиреневую тесьму, Саша вытащила дары природы. Они переливались во мраке пасмурного дня и воплощали мечту ювелира. Округлые, идеально гладкие, без наплывов - такие должны сиять в короне монарха! Храниться в коллекции редчайших сокровищ и выставляться в праздничные дни! И кто бы догадался, что, на самом деле, это семена. Пять семян уничтоженного молнией древа, которое Глебовой предстояло вырастить. Со стороны всё просто: закопай в землю, полей и жди-отдыхай, пока проклюнутся. Но целое состоит из мелочей, подобно витражу, спаянному из разноцветного стекла, и о садоводстве в Карвахене дерья не знала ничего. Удобрения? Почва? Свет? Это не любимые тюльпаны и гиацинты. Это...

Металлическая пластина, вмонтированная в дверцу шкафа, засветилась:

- Через полчаса Его величество ждёт вас с отчётом о работе, - равнодушно произнёс старший садовник и по совместительству начальник, Зеран Смолдерс, - не забудьте примерить парадную форму.

Экран погас. Саша убрала семена в сейф и закрыла кодовый замок. За каждую перламутровую горошинку она отвечала головой, каорри объяснили ёмко и просто: посмотришь в глаза и увидишь картины ярче и страшнее, чем в любом эпическом кинофильме. Первое, что дерья усвоила в Карвахене - глядеть собеседнику за плечо или в сторону. Зрительный контакт дольше пяти секунд опасен для таких, как Глебова. Причём, головная боль станет меньшим из зол.

Полчаса! До приёмной добираться минут пятнадцать, не меньше. Ещё надо сочинить правдивые ответы на предсказуемые вопросы и переодеться.

В гардеробе висел голубой комбинезон. Мешковатая, бледная, словно постиранная десятки раз, форма, тем не менее, была новой, о чём свидетельствовала фабричная бирка. Прислуга при дворе Растана I носила одеяния синих тонов. Для низшего звена, где числилась Саша, шили одеяния из блёклой ткани, среднее выделялось ровным цветом, для высшего предназначались густые краски. Выслуга и милость короны - единственный способ сменить костюм.

Отстегнув ремень с инструментами, Глебова закрыла дверь и убрала ключи во внутренний карман. Не доверять никому - второе правило жизни в Карвахене. Не любило государство чужаков, презирало не таких, как все. Мать дерьи - беглая каорри, отец - простой... не сейчас. Сдаваться Саша не собиралась. Ещё поборется.

С антрацитового неба срывались капли-иголки. По листьям согнувшегося над травой олеандра, словно по желобкам, стекал дождь; размокшие бутоны казались обрывками цветной бумаги. Под ветвями кустарника жались друг к другу неразлучники. Перья слиплись, хвосты утопли в грязи, словно попугаи окунулись в лужу.

- Бедные, - присела дерья, - опаздываю, но...

Садовница отнесла птиц в вольер. Дверцы были закрыты, и она посадила крылатых бедолаг на опутавшую купол пёструю лиану. Звенья в плетёной решётке крупные, неразлучники проберутся в дом между листьев.

Глебова поторопилась к аллее и шагнула на два чёрных камня брусчатки.

- «Приёмная короля».

Минерал охватил подошву парадной обуви - кроссовок из тёмно-коричневой кожи - и бесшумно двинулся вперёд.

Поначалу Саша сильно удивлялась, как работает конструкция, но, присмотревшись к дорожкам, увидела тончайший металлический каркас. «Ступенька», которую садовники называли кафом, скользила по оболочке, доставляла пассажира в указанное место и замирала до новой команды. Дерья не знала, как живёт столица Карвахена, но по дворцу и зелёным угодьям каорри едва ли ходили. Ну, кроме суетливых поваров да опаздывающих по делам господ. По распоряжению Его величества Глебовой не полагалось переступать порог замка без приглашения. Флигель, в котором прежде хранили старые вещи, и парк стали пределом мечтаний чужой полукровки. И хорошо, рассудила она: реже попадалась, меньше неприятностей привлекала.

Платформа приближалась к дворцу. Возведённый из белого мрамора, он воскрешал в памяти иллюстрации из восточных сказок. Балконы, опирающиеся на резные колонны, десятки незастеклённых окон и бесконечная резьба - садовницу не отпускало чувство, что королевская династия живёт в храме. Величественном и громоздком, призванным впечатлять гостей, но не ведающем тепла. Дотронься до стены и почувствуешь лёд камня.

Серебряный купол в форме луковицы венчала спица, испускающая в небо странные электрические разряды. Вспышки исчезали в тучах и усиливали дождь: в небе над резиденцией Растана I словно расплескались чернила. Клубились тёмные вихри, волны косого дождя барабанили по крыше, ветер срывал ивовые плети - в Карвахене зарождался смерч.

Позади возвышалась узорчатая башня, напоминавшая минарет. Во что верили каорри, Глебова не знала, но сомневалась, что в стране ведали об исламе. Призывов на молитву Саша не слышала, а в кухонном флигеле поварихи готовили свинину, к ужину подавали мужчинам креплёное вино.

По портикам ходили стражи, одетые в тёмно-зелёную форму. Плащи оберегали от дождя, а на кожаных поясах раскачивались приспособления, схожие с полицейскими дубинками. Дерья помнила, как десять дней назад каорри вели её во дворец. Удар, и Саша вздрагивала от крохотных молний и до крови кусала губы, чтобы не закричать. До сих пор плечи и спину расцвечивали синяки.

Заметив садовницу, привратники остановили механизм. Первый провёл над камнем тыльной стороной перчатки и, увидев золотистое мерцание на пришитой пластине, удовлетворённо кивнул. Второй брезгливо покосился на гостью, но промолчал. «Ступенька» успешно преодолела лестницу и заскользила по коридору первого этажа.

По дороге в приёмную Глебову проверили ещё трое. Причём, последний потребовал назвать имя, цель встречи с королём, после встал на другой каф и сопроводил до дверей. Получил приказ или побоялся, что Саша сбежит? Но куда? Теперь-то везде отыщут. На лодыжке был закреплён браслет, по которому отследят даже в другом мире.

В комнате с округлым потолком, изрезанным алыми узорами, находились двое. Зеран Смолдерс стоял около книжного шкафа и беседовал с мужчиной, которого Глебова видела второй раз. Голова закружилась. Он привёз дерью в Карвахен! Обездвижил парой точечных ударов, перекинул через плечо подобно мешку с бельём и доставил венценосному брату. Воспоминание о полёте на сальфе отозвалось болезненным стоном. Привычная жизнь рухнула словно карточный домик! Не будь Саша слабее, бросилась бы с кулаками! Отомстила за унижения! Заставила бы ощутить толику её отчаяния!

- Васперити, вам плохо? - холодно спросил Стеллан орд Стасгард. В узких чёрных брюках и расшитом серебряной нитью пиджаке каорри напоминал ворона. Сходства добавляли зачёсанные назад смолянистые локоны и резкие, будто высеченные рукой опытного скульптора, черты лица.

И глаза, мерцающие словно опалы. Необычайно яркие, но опасные, проникающие в душу и узнающие сокровенные тайны. Так Стеллан обманул Сашу! Линзами скрыл истинный цвет и незаметно прочитал мысли! Дерья ещё удивилась, как много у неё общего с новым знакомым! Поверила и...

- Не обращайте внимания, - расплылся в фальшивой улыбке старший садовник, одетый в ярко-синюю форму. Мужчина потирал запястья, словно перчатки натёрли кожу, - она постоянно кривит лицо. Повара в кухонном флигеле твердят, что Васперити высокомерна: здоровается, будто делает одолжение.

- Не привыкли? Пора бы.

Неимоверным усилием воли Глебова промолчала. Одно слово, и сорвётся. Волны обиды и боли разрушат стену самообладания, и бой будет проигран.

Скрипнула дверь, и в приёмную вошли страж и секретарь. Словно по невидимой команде каорри опустили головы, поприветствовав Его величество Растана орд Стасгарда.

От близнеца его отличала стать. Если младший напоминал садовнице затаившегося среди ветвей угрюмого ворона, то в старшем она видела павлина. Роскошного, гордо идущего к трону-жёрдочке. Узкие брюки и застёгнутый до воротника сюртук цвета сирени украшали самоцветы, каблуки атласных остроносых туфель отбивали звонкий шаг. В такт раскачивалось ожерелье - вязь из треугольников, удерживаемая четырьмя золотыми цепочками.

В свете многоярусной люстры кудри монарха искрились аметистами, как и глаза. Серых, карих или голубых у каорри Глебова не видела, только похожие на драгоценные камни. Манящие переливами и сиянием, но смертельно опасные. Первое Прочтение лишило дерью сознания и погрузило в лихорадку, что будет после второго?

Король занял высокое кресло:

- Я собрал вас ненадолго. Алессе тен Васперити, - он заметил, как Саша сжала губы, - или предпочитаете старое имя?

- Как вам угодно.

Александра Викторовна Глебова - «сложно и нелепо» рассудил Его величество и переиначил на местный манер.

- Стеллан, грамма готова?

Близнец кивнул.

- Вручи Алессе.

Граммой оказался перстень, который дерья видела у каждого каорри. Кольцо сжалось по мизинцу, камень вспыхнул и погас, запечатлев информацию о Саше. Имя, возраст, привычки, статус - всё запомнил «паспорт».

- Вы живёте в Карвахене неделю. Одиннадцать дней - достаточный срок, чтобы узнать о жемчужном древе и найти подход к вверенным вам семенам. Я очень хочу услышать о ваших успехах и поделиться с господами. К сожалению, асан не присутствует на встрече, но весьма заинтересован в ваших достижениях.

Глебова сглотнула. Слава богу, тот мужчина не пришёл! Как забыть того, кто пытал её словно преступницу! Будто наслаждался беспомощностью жертвы, «резко листая» страницы памяти. Не вмешайся брат короля, первый день в Карвахене стал бы последним.

- Мне нечем порадовать Ваше величество.

- Почему?

- Я не знаю, что делать с камнями.

Король задумчиво касался ожерелья.

- Насколько мне известно, в прошлом вы победили в цветоводческом конкурсе. Значит, умеете обращаться с землёй, чувствуете растения.

- У вас всё иное. И ни в одной из книг нет советов, как вырастить древо. Только иллюстрации и легенды.

И портреты...

- Как вы провели неделю?

Дерья сжала губы. Привыкала! Его бы вырвали из дома и поселили бог знает, где!

- Посмотрите мне в глаза.

- Нет.

Свежи были воспоминания о прошлой пытке!

- Сейчас же!

Аметистовая радужка искрилась, будто на короля светило солнце. Ярко-фиолетовые переливы напоминали молнии, и с каждой искрой оборона в сознании давала трещину. Слепящий разряд ударил в голову, погрузил разум в грозовую бурю и открыл монарху сокровенные мысли. Тоска, злость, наивная вера в счастливое и свободное будущее - всё «прочитал» Растан орд Стасгард. Прочитал и рассмеялся - эхо его чувств коснулось садовницы, когда мужчина оборвал связь.

На лбу выступил пот, с носа потекла кровь. Ноги задрожали, и Глебова опустилась на колено. Не упала в обморок, как впервые после Прочтения. Крохотный успех, но курочка по зёрнышку клюёт. Научиться бы закрывать разум от каорри!

- Вы не стараетесь. Жалеете себя, плачете, но при этом подписали договор.

- У меня не было выбора.

Король задумчиво касался подлокотника.

- Я вижу крайне слабую человеческую дерью, что весьма странно. Вы должны были хоть что-то унаследовать от матери. Стеллан, - король повернулся к младшему брату, - тен Хемсворт вернулся с задания?

- Нет.

- Свяжись и скажи, что его присутствие во дворце необходимо. Пусть Ильхан изучит нашу гостью. Сдаётся мне, Ильсия зачаровала наследницу. А пока, - он встал с кресла, - возвращайтесь во флигель и работайте! Безделье никого не красит. Через неделю жду обстоятельный отчёт.

Глебова кое-как побрела в коридор. До спальни дойдёт пешком, долго стоять на «ступеньке» не осталось сил.

- Остальные пусть задержатся.

Понятно, остаток беседы не предназначался для посторонних. Где садовнице до великих умов мира сего. В сердцах она ударила по стене. Угораздило поучаствовать в конкурсе на лучший дизайн ландшафта! Сидела бы себе дома и в ус не дула, составляла бухгалтерские балансы и сводила отчёты, так нет, пыталась вырастить неведомое древо.

***

Едва Саша коснулась головой подушки, переговорный экран засветился, и старший садовник поручил задание: высадить каллы вдоль главной аллеи парка. Точнее то, что напоминало родной с детства белокрыльник. Кипельно-белый лепесток, нежной ладонью обнимающий колосок цвета горного мёда. Не поэтому ли мама поместила цветок в рабатку около дома? Утром открывая окно или вечером возвращаясь с работы, видела растение и вспоминала родину. Но почему скрыла правду?

Невозможно было забыть утро, когда жизнь пошла наперекосяк. Заканчивались майские праздники, погода радовала теплом. После дождливого апреля, оказавшегося серьёзным испытанием для городских служб (ливнёвки не справились, и город буквально утонул), конец весны выдался сухим и тёплым. Посему, повесив между деревьями гамак, Глебова включила радио и углубилась в вопросы вступительных экзаменов. Институт Саша выбрала ещё летом, когда подрабатывала в местном санатории. Расписанные, словно радужной кистью, клумбы и регулярный парк столь сильно впечатлили школьницу, что сомнений в выборе профессии не осталось: ландшафтный дизайн, и точка.

Солнце поднялось над домом, когда раздался телефонный звонок. Спокойным голосом незнакомая женщина сообщила, что «Ирина Ивановна отравилась и лежит в больнице». Учебники и тетрадки остались в гамаке, а Глебова, торопливо одевшись, побежала на автобусную остановку. Спустя полчаса девушка сидела в палате рядом с мамой. Вены на лице и руках набухли и проступили чернильной сетью; сосуды в глазах лопнули. Задыхаясь, мама просила забыть о растениях, выбросить её вещи и, если получится, переехать в другой город. Твердила о врагах, которые отыскали её и скоро придут за Сашей. Она потеряла сознание, и врачи выставили испуганную школьницу в коридор. Спустя час, который показался бесконечным, из операционной появилась медсестра и будничным тоном объявила о смерти пациентки.

Милицию происшествие не заинтересовало. Стражи правопорядка опросили коллег Ирины Ивановны и в отчёте написали, что та отравилась удобрением. Перепутала мешки, плохо помыла руки и случайно приняла химию внутрь. Следствие прекратили. Не поверила Саша, что столь опытная садовница нарушила технику безопасности. Мама всегда работала в перчатках и отличала вещества не по надписям на упаковках, а по цвету, запаху, структуре и другим признакам. Подозрения Глебовой списали на моральную травму.

«- Успокойтесь, гражданочка. Делом занимались профессионалы. Лучше отпустите покойную и думайте о собственном будущем», - ответили в участке и посоветовали принять настойку валерианы и пустырника.

В тот год девушка никуда не поступила. Решила чётко исполнить последнюю волю мамы, забрала документы из института, сожгла вещи в костре. Отдавать кому-то показалось кощунством, и она предала огню. Приехавший из столицы отец помог продать дом и купить скромную квартиру на юге, через день вернулся к другой жене.

Родители развелись, когда Саше исполнилось десять лет. Виктор Глебов предпочёл вечно занятой супруге любовницу, директрису крупного предприятия. Мама спокойно отнеслась к разрыву. Сказала, что не будет бороться за человека, для которого брачные клятвы - пустой звук. В тот же вечер отец собрал вещи и надолго исчез из жизни дочери.

Месяцы следовали один за другим. Враги, о которых сказала мама, не появились, и Саша принялась постигать азы бухгалтерии. Рассудила, что любой организации нужен специалист по счетам, посему без работы и средств к существованию Глебова не останется. Схемы и проводки постигались тяжело, бесконечные цифры навевали тоску, и единственной отрадой служили клумбы перед главным корпусом института. Деканат набирал добровольцев в помощь озеленителям, и второкурсница подала заявку. Прополка, полив отнимали каплю сил и словно возвращали в те дни, когда в жизни царил покой.

После защиты диплома девушка устроилась в санаторий, где работала в школьные годы. Должность помощника бухгалтера оказалась не денежной, зато позволила гулять в закрытом парке и вспоминать мамины уроки. В конце концов, уставшие от советов и замечаний сотрудницы отдали Саше «для экспериментов» заброшенный кусочек земли. В глинозёме и среди камней цветы росли плохо, но Глебова была бесконечно рада подарку. Она раньше приходила на работу, вечерами задерживалась, наведывалась в праздники и выходные, даже набивала отчётность, сидя на раскладном стуле. Коллеги называли новенькую «повёрнутой на растениях», но насмешки её не трогали.

Спустя два года городская администрация объявила конкурс на лучший ландшафтный дизайн. Проектами победителей и призёров в десяти номинациях пообещали украсить территорию нового международного отеля, а лучших мастеров зачислить в штат.

Отправляя чертёж альпийской горки, Саша не верила в удачу. Знала, таких мечтателей, как она, набралось несколько сотен. Трёхзначный номер заявки при регистрации, казалось бы, поставил на мечте крест. Разве могла самоучка, без профильного образования, солидного банковского счёта и связей, тягаться с профессионалами, среди которых оказались «лучшие умы» санатория? Начальник отдела по озеленению, заместители, старшие сотрудники - все рассуждали о победе и надеялись на минуту славы.

Через полгода девушку вызвало руководство и в торжественной атмосфере объявило о третьем месте в зачёте «Южных Альп». Под всеобщие аплодисменты директор вручил приглашение в отель на церемонию награждения и предложил сменить бухгалтерию на должность проектировщика зелёных зон. Конечно, после прохождения курсов повышения квалификации и экзаменов.

Вечер начался волшебно. Разодетые в восточные костюмы слуги встретили Сашу около врат и проводили в банкетный зал. Задрапированные шелками стены, ароматы специй, птицы в клетках на постаментах - очарование востока окутало девушку незримым покрывалом и пробудило веру в чудеса. Помощница бухгалтера прикоснулась к мечте! Её талант оценили! А что может быть лучше, чем зарабатывать на жизнь любимым делом?

После ужина глава администрации вручил призёрам памятные статуэтки и дипломы, утром пообещал оформить документы. Глебова изучала подарок, когда один из организаторов отвлёк от созерцания хрустального кубка-ракушки и пригласил на танец. Посул блестящей карьеры, восхищение платьем цвета мимозы в снегу и причёской - столь приторным сиропом Сашу не поливал никто. Лёгкий акцент выдал восточное происхождение, и девушка успокоилась. Что оказалось сладко для неё, было привычно для иностранца.

В разгар банкета они спустились в парк. Сердце Глебовой трепетало. В сиянии фонарей клумбы казались полотнами художников, воплощёнными живыми красками растений. Алая разлилась розами и георгинами, жёлтая украла яркость декоративных подсолнухов, синяя вспыхнула салютом из гортензий.

Хорошо знакомая альпийская горка располагалась недалеко от искусственного ручья. Обходительный кавалер поинтересовался, что вдохновило создательницу на причудливый узор из кругов и треугольников. Любуясь цветами, помощница бухгалтера рассказывала про рисунок на браслете мамы и с теплотой вспоминала детство. Ещё Ирина Глебова носила два кольца: обручальное и перстень на мизинце. Первое она сняла в день развода, второе навечно осталось на руке. Врачи предложили забрать, но Саша отказалась. Как-никак, то было любимое украшение.

Выслушав историю, спутник привлёк девушку к себе и... ткнул пальцем в рёбра. Обмякшая, словно тряпичная кукла, она упала хитрецу на руки и беспомощно глядела, как тот отдавал указания невесть откуда появившимся мужчинам. Немногим позже Саша узнала, что символ на браслете - не что иное, как герб Карвахена, а мама - беглая садовница. Ильсия тен Васперити, хранительница жемчужного древа, свято почитаемого в государстве. После исчезновения мамы оно зачахло, а пять лет назад сгорело из-за удара молнии. Каорри искали беглянку, но нашли дочь и обязали вырастить новое. Король гневался, слуги презирали, а Саша не понимала, чем ценно древо. Спросила, но ответа не услышала.

Размышления оборвал смех. Стоя на механизмах, во дворец направлялись четверо. Пожилой мужчина, одетый в шаровары и рубаху с фигурным вырезом, сопровождал трёх девушек. Темноволосые красавицы любовались парком и предвкушали роскошный приём. В нос ударил приторно-сладкий аромат сантала и цитрусов, словно гостьи искупались в ванне, куда слуги налили масло вместо воды.

- Устала. Скорее бы откланяться и отведать шербет...

Глебова чихнула.

Каорри смолкли. Садовница перехватила взгляд одной из них и торопливо опустила голову. Аметистовая радужка. Значит, это новые цетры короля. Помнится, в четвёртый день пленения Саши не подошедших кандидаток на роль жены Его величества провожал из дворца почётный караул. Любовниц бы так отсылать не стали, было в этом титуле что-то особенное. Деталей иерархии Карвахена девушка не знала. Её мир ограничили флигелем и парком, общение (если можно так сказать) свели к заданиям старшего садовника, кратким беседам с другими слугами и отчётом сиятельному орд Стасгарду.

- Остановись! - красавица в расшитой звёздами тёмно-синей блузке и юбке топнула по «ступеньке», - Караса, Лале, посмотрите! Птенчик вернулся в гнездо!

- Это она?

- Дочь? Айлин, ты уверена?

- У неё глаза бесцветные. Серые, как противный осенний туман. А, значит, она не истинная каорри, - гостья смотрела на Сашу так, будто с комбинезона стекали помои, - и волосы, как выцветшая солома. Дома прислуга такую заготавливает для сальфов.

- И правда, - щурилась девушка в наряде цвета корицы, - она другая. Бледная и...

- Тощая. Ни груди, ни бёдер, - презрительно бросила третья, тронув складки туники ежевичного оттенка, - её бы той соломой откормить, иначе ветром сломает.

Глебова прикусила губу. Делая вид, что не слышит разговора, садовница копала ямки для белокрыльника. Цетры посмеются и уйдут, а Саша за грубость схлопочет наказание.

- Вдруг она больна?

- Тогда почему не лечат?

- Глупости, Караса! Где это видано, исцелять белого лекаря?

- Вдруг она бесталанна? И поэтому роется в земле! Представляю, как разочарованы Стасгарды! Годы поисков прошли впустую!

Лунки походили на кротовые норы, но садовница не останавливалась, до боли сжимая лопатку и вбивая в грунт так, что разлетались комья. «Истинным каорри» легко рассуждать! Небось, полжизни готовились разделить ложе с Его величеством и не ведали тягот судьбы. Посмотрела бы Глебова, как холёные красавицы проживут в её мире!

Небо пронзила молния.

- Чего она кривится? Живот заболел?

- Устала, наверное.

Беседу прервал опекун:

- Дерьи, мы опаздываем на представление ко двору! Хотите намокнуть под дождём и опозориться?

- Приёмная короля! - цетра по имени Айлин оправила ворот блузки, - не грусти, позже я тебя найду.

Лопатка увязла в почве. Не дай бог!

Механизмы заскользили к вратам. Затянув резинку на косе, Саша сосредоточилась на задании. Утром приставучая цетра забудет о «птенчике». Ночь в «гнезде» с коронованным павлином сотрёт из памяти мимолётную встречу.

***

-Странная, - пробормотала Айлин.

- Слабая, - бросила Караса, - наследница рода в садовничьем комбинезоне! Белая лекарица в удобрениях и с грязью на руках! Асан первым опротестует её право на остатки семейного богатства и будет прав.

- Потерянная, - Лале сцепила пальцы в замок, - выросла в зазеркалье, Карвахен для неё покрыт густым туманом. Кому она нужна? Без имени, титулов и дара её ждёт незавидная участь. Цетрой не станет, вот если бы нашёлся опекун...

- Пусть мать благодарит. Сбежала, понесла неизвестно от кого. Разве так ведут себя истинные каорри? Предают традиции и отрекаются от благодетелей! - дерья поправила сползший из-под обруча платок оттенка лесной фиалки, - кайхалы до сих пор поминают Ильсию недобрым словом. Взорвать хранилище артефактов! Чудовищно!

- Ты строга. Разве дочь виновата в ошибках?

- Справедлива. Клеймо рода предателей придётся носить ей. Носить и до конца жизни бояться смотреть в глаза королю.

- Не только ему.

Айлин не слушала подруг. Тайны последней Васперити будут разгаданы позже, сейчас - внимание монарху. Сиятельный Растан орд Стасгард обязан выделить её и поднести бокал шербета. Пригласить на прогулку по галерее скульптур и подарить первую ночь, только тогда дерья из обедневшего рода добьётся уважения. Старшая цетра Его величества - титул, открывающий любые двери в Карвахене.

Дед и отец Айлин устраивали пиры и гуляния каждую семерику. Готовясь ко сну, девочка слышала, как из торжественных залов доносилась музыка, а воздух пах яствами. До рассвета господа наслаждались весельем, после отдыхали и готовились к очередному празднику. С детства младшая тен Махети видела услады гостей, которые не стеснялись наследницы дома, иной раз срывая злость за «кривой взгляд». Грубые слова, пощёчины, пинки - казалось, взрослые путали молодую хозяйку с прислугой.

В десять лет каорри поступали в гимназию. Айлин собирала вещи и прощалась с подругами, когда отец сообщил, что она никуда не поедет. Крох фамильного богатства не хватило, чтобы оплатить обучение. Единственный оставшийся рудник сельвиолита истощился, деньги от продажи последних кристаллов глава семьи отдал за долги. Балы прекратились, кухарки получили расчёт. Айлин заставили готовить и подносить блюда, пообещав отдать в школу, где учились будущие горничные, конюхи, садовники и повара.

Девочку спасла тётка по материнской линии. Точнее, предложила договор: племянница вернёт недостающую сумму с процентами, когда станет цетрой Его величества, иначе потеряет имя и отдаст завещанный матерью дом. Наследница без раздумий поставила росчерк: иного способа вырваться из нищеты она не видела и скорее бы добровольно рассталась с жизнью, чем надела форму прислуги.

В гимназии учениц распределяли по стихиям. Рождённая под знаком молнии Айлин угодила в особенный класс, где воспитывали претенденток в супруги короля. Там она познакомилась с Карасой, без раздумий говорящей правду в лицо, и застенчивой, краснеющей при упоминании о мужчинах, Лале. Сильные соперницы, но обе не заслужили высший балл в искусстве обольщения. Первая заявила экзаменатору, что у того кривой нос и оттопыренные уши, вторая отказалась раздеться. Айлин рассмеялась, представив, как те опозорятся в спальне монарха.

Небо над куполом расчертила серебряная вспышка, и тен Махети сжала губы. Не время предаваться размышлениям и тонуть в омутах грусти, только уверенность отопрёт вожделенные двери к признанию. Не сосчитать, сколько раз перед зеркалом Айлин повторяла жесты, и поклоны, улыбалась до боли в мышцах и танцевала, обсуждала с воображаемым собеседником события Карвахена. Лишь бы выбрали её!

Стражи поклонились и последовали за гостьями. Проверять приглашение не посмели, неуважение к королевским цетрам каралось ссылкой в комиссариат при бедных графствах Карвахена.

- Помните, ваша цель - привлечь внимание, - в коридоре произнёс попечитель, - сделайте всё, чтобы монарх вас заметил. Помните, судьба в ваших руках.

Айлин выпрямила спину. Карасе и Лале было, куда вернуться, а её никто не ждал. Отец спился, когда дочь ещё училась; тётка помешалась о богатствах и каждую семерку напоминала о долге. Прав дерий, тен Махети обязана сама рисовать картину жизни - выбирать кисти и краски, делать мазки и воплощать смелые сюжеты. Отступать некуда. Пусть голубой фартук горничной носят неудачницы!

Скрипнула дверь, и девушки шагнули в приёмную.

Растан I сидел в кресле. Сюртук оттенка баклажана подчёркивал аметистовые переливы волос; эполеты, высокие сапоги и пояс с кинжалом придавали царственному Стасгарду сходство с генералом, готовым сиюминутно повести армию в бой.

- Ваше сиятельное величество, - торжественно произнёс опекун, - позвольте представить претенденток на венец.

Красавицы опустились на колени.

Ковёр источал аромат ванили. Густые ворсинки сливались в рисунок - растущее на скале древо с аметистовыми цветами, над которым парил сокол. Образ Адара - воплощения грозы - каорри изображали в напольных мозаиках, витражах и мебели, вырезая подлокотники и спинки подобно крыльям королевской птицы. Единожды в год знать Карвахена проводила соколиную охоту, награду победителю (статуэтку из редчайшего минерала, арделита, и приглашение во дворец на ужин) вручал сиятельный Стасгард.

Ноги больно покалывало, волосы оттенка молотого кофе щекотали лицо, но Айлин не шевелилась. В гимназии наставники рассказывали, что мужчина почувствует свою цетру. Неважно, полна она будет или худа, молода или опытна, он ощутит родственную душу. Поэтому дерьям запрещалось двигаться и смотреть в глаза. Девять отборов не подарили стране королеву, может, стихии сжалятся в десятом?

Монарх сошёл с кресла. Айлин чувствовала сомнение Его величества. Сколько красавиц он встречал, одаривал богатствами и через год отправлял восвояси. Гладкая причёска, цитрусовые масла на запястьях, подведённые брови и густо накрашенные ресницы - вкусы короля цетры знали давным-давно. Знали и наперебой не жалели туши и желатина, чтобы добиться идеального образа. Иной раз гостьи перегибали палку, и опекун отправлял «грязнуль» в купальни, либо выбирал других, «поумнее».

Дерья поступила иначе. Растрепала косу и капнула на волосы цветочную воду, смягчила губы розовым кремом. Попечитель осуждающе покачал головой, но Айлин не отступила. Уставший от вычурных кукол мужчина заметит её. Осталось малое...

Напоенный свежестью грозы ветер коснулся плеча тен Махети, и платок выскользнул из-под обруча, упав на ковёр. Опасная уловка. Докажи кто умысел, и кандидатку выставят из дворца за попрание традиций.

Звон стекла возвестил о решении короля. Его величество взял бокал и, значит, выбрал старшую цетру. Кого? Караса дерзка, но природа одарила её пышной грудью и стройными ногами. Наряды из простых тканей смотрелись на гимназистке, словно та носила аметистовый венец. На экзамене, когда дерьи сшили платья из холщовых мешков и показали попечителям, Караса заслужила высший балл. Лале скромна, зато черты лица идеальны, будто стихии благословили при рождении. Солнечной улыбкой она добивалась желанных отметок, взглядом из-под бровей вымаливала уступки. Скромна или хитра? Поздно гадать, но с тихоней надо быть осторожнее. Айлин причисляла себя к «золотой середине», понимая, что по внешности слабее соперниц. На что посмотрит мужчина, перед которым сидят гостьи?

Дерья прислушивалась к шагам. Кажется, сапоги примяли ворс рядом с Лале. Едва слышно охнула Караса, и слабое дуновение потревожило...

- Как тебя зовут?

- Айлин тен Махети.

Растан I поднял девушку с колен. Приняв бокал, она глотнула шербета. Имбирная горечь, смягчённая сладостью сливы и ароматом винограда, обожгла горло и оставила терпкое послевкусие. Горячий напиток растопил сомнения Айлин и воспламенил было потухшую искру веры в себя.

- По законам Карвахена я должен тебя наказать. Выжечь на грамме клеймо и отослать с попечителем в гимназию, - дерья прикусила губу, а король зацепил платок за обруч, - но не стану. Прогуляемся?

Монарх взял цетру под локоть, та мягко прильнула к плечу. Первая ступень лестницы к успеху пройдена. Дворец запомнит Айлин тен Махети. Обязательно.

***

ВКарвахене воцарилась ночь.

Настроив газовый светильник на предельную яркость, Саша открыла книгу и устроилась на постели. Пока Глебова сажала белокрыльник, кто-то принёс в комнату подробную энциклопедию растений, справочник по этикету, свод законов и, зачем-то, сборник сказок и легенд. Подарок полезный, но лишний раз доказывающий, что во флигеле нет закрытых дверей. Вот так, уснёшь в каморке, а проснёшься неизвестно где. Если вообще глаза откроешь. Терзала мысль, что внезапная смерть мамы связана с каорри. Если бы узнать, что на самом деле произошло! Случайное отравление... держите карман шире! Вот о ком она предупреждала в последние минуты жизни!

Выведенные чернилами ежевичного цвета строки повествовали о законах страны. В оглавлении Саша отыскала параграфы о семьях Карвахена с приставкой «тен». Элита государства, на которую опиралась королевская власть, обладала десятками привилегий, доступных мужчинам и женщинам после совершеннолетия. Отдельная поправка касалась признания наследников недостойными и лишения богатств, причём, первый пункт напрямую затрагивал Глебову. Если она не докажет, что овладела природной стихией, то остаток жизни проведёт на попечении лекарей, как неизлечимо больная.

Садовница захлопнула том и отбросила на подушку. Откуда взять то, о чём никогда не слышала? Что надо сделать? Огнём плюнуть? Раствориться в луже? Взлететь над парком? Истекала неделя, длившаяся в Карвахене одиннадцать дней, а дерью по-прежнему сжигал страх. Как спрятаться от человекоподобных существ с пронизывающим взглядом, куда пойти, где отыскать спасения - она не знала. Почему Его величество не понимал, что требует невозможного? Вырастить древо, будучи в чужой стране без году неделю сумел бы могущественный чародей, а не помощница бухгалтера. Вывод: либо монарх ослеплён верой в таланты рода Васперити, либо Саша кому-то не угодила и стала «козлом отпущения». Справится - хорошо, нет - каорри придумают что-нибудь ещё.

Вечерело. Хотелось выпить чаю и согреться в тёплой ванне, но кухонные комнаты и купальни закрывались до рассвета. В последних Глебова шагала к дальней кабине, запирала дверь изнутри и торопливо мылась. Иногда кто-то стучал, дёргал ручку и просил показать «прелести дерьи из зазеркалья». На всякий случай Саша брала черенок от лопаты, хотя понимала: вряд ли отобьётся.

Кувшин с питьевой водой стоял на полке, под кроватью прятался горшок. Во флигеле, куда поселили садовницу, каорри хранили инвентарь. По распоряжению короля слуги перенесли инструменты, втащили старенький раскладной диван и выдали два комплекта постельного белья. Остальную мебель Глебова отыскала в смежных комнатах. Подлатала, помыла - кое-как, но обустроила спальню.

Пропитанный сладостью жасмина ветер трепал занавеску. Сдвинув штору, Саша хотела закрыть окно, но замерла. Вдоль кромки озера шагала женщина. Закутанная в мантию цвета ночного неба, она внимала шёпоту листвы и любовалась звёздами. Вдруг незнакомка принесла книги? Надо бы поблагодарить, ведь трудно жить в океане всеобщего презрения. На роде Васперити выжжено клеймо предателей, а без помощи Глебова долго не протянет.

Парк озаряли луны. Сиреневая, словно лепесток лаванды, цеплялась за башню и будто карабкалась в чернильные высоты; зелёная, как побег папоротника, призрачным фонарём сияла над безмятежной водой. В погожий вечер Саша задёргивала гардины - по-другому не понимала, день или ночь восходят над Карвахеном. Краски привычного рассвета остались в другом мире. В царстве каорри солнце дарило земле бледно-зелёный свет, к полудню наливающийся знакомым золотом и теряющий силу на закате.

В вольере закричал попугай. Женщина повернулась к плетёной клетке и... прошла сквозь камыш. Взвились серебряные мушки и погасли, брошенные плутом-ветром в гущу ивовых плетей.

Дух!

- Что вы делаете в парке в поздний час?

На тропке около зарослей стоял брат-близнец Его величества. Складки на угольном пиджаке лоснились подобно перьям, и Глебовой опять почудился ворон в человеческом облике. Гордый и резкий, способный выклевать глаза врагу, но предпочитающий следить из укрытия. Такой не ринется в гущу событий, благоразумно обождёт.

- Увидела незнакомку в плаще, - Саша глядела левее мужчины.

- Где она?

- Это был призрак. Чей, не знаю.

- Само собой.

Дерья пожала плечами.

- Утром приготовьтесь к прогулке, - командным тоном произнёс Стеллан, будто увидел солдата, - сейчас идите во флигель.

- Спокойной ночи.

Глебова поторопилась в спальню. Одно слово младшего брата, и завтра король вызовет на допрос. Ещё одно Прочтение оставит от рассудка воспоминания.

- Дам совет. Не подходите к озеру, это опасно для жизни.

Саша обернулась. Там, где стоял каорри, ветер кружил камышовый пух.

Глава 2. Мёртвое древо

Растан орд Стасгард проснулся до рассвета. Многолетняя привычка, что сказать. Ещё в детстве царственный каорри осознал: предполагаешь успеть, вставай до первых лучей солнца. Только это время не подвластно строгому распорядку и свободно для собственных чаяний. Хочешь - стой и на балконе и любуйся укутанным сиреневой дымкой Карвахеном, хочешь - просматривай доклады и отчёты, что не успел изучить до ужина.

Айлин спала у монарха на плече. Король считал веснушки на щеках, вдыхал цветочный аромат волос и любовался мерцанием кожи. Масло и золотистая пудра - единственное, в чём эта цетра походила на остальных. Раскрепощённая, обольстительная, знающая, как доставить мужчине удовольствие, но без физического опыта. Видя, как тен Махети отзывается на прикосновения и мягко указывает путь, Его величество засомневался в нетронутости Айлин, но скоро убедился в обратном. Что ж, аметистовая, королевская спальня - в самый раз для страстной красавицы. Её подруги дождутся сиятельного Стасгарда в малахитовых и гранатовых покоях. И, пожалуй, это будет нескоро. У старшей цетры много загадок...

Дерья пошевелилась, и Растан аккуратно переложил её на покрывало. Поднявшись, вытащил из гардероба костюм цвета спелого винограда и принялся одеваться. Пусть отдохнёт, заслужила. Слуги подадут сытный завтрак, после проводят к лекарям, а дальше - парк и дворец в распоряжении Айлин. И, пожалуй, внутренний сад, куда спускались только монарх и главный садовник. Обитель аметистового древа, чьи цветы разжигали стихию и выводили монарха на пик сил. Ах, если бы обрести ещё и жемчужный бутон!

Вспомнив о роде Васперити, король помрачнел. Не врёт Алессе, она лишена природного таланта и едва ли на что-то способна. Но, если не покорная полукровка, то кто оживит жемчуг? Ещё в годы правления Лирана I, отца нынешнего правителя, остались всего два потомка рода белых лекарей. Мегара тен Васперити умерла и покоится в долине стихий, её дочь сбежала в зазеркалье, по меркам Карвахена исчезнув на сто лет. Стеллан предупредил, что время в том искривлении течёт иначе, но, всё же, Ильсия что-то сотворила с наследницей. Глаза тусклы, сама худа, будто что-то выпивает силы. Надежда на верховного кайхала, посмотрит Ильхан девчонку и заметит скрытые чары. Обязан!

В зеркале отразился первый луч. Плотнее задвинув шторы, Растан убрал с лица Айлин непослушный локон и вышел в коридор. Предстоял обычный день: четыре встречи, обед с асаном и беседа с верховным комиссаром тайной канцелярии. Последнее - важное, не терпящее отлагательств.

Секретарь поджидал в галерее скульптур.

- Доброе утро, - поклонился каорри.

- Доброе. Пусть завтрак подадут в кабинет, - король принял папку из рук помощника, - и добавят в чай побольше имбиря.

- Будет исполнено.

Мужчины шагали вдоль каменных изваяний семи стихий, подаренных знатью правящей династии со дня воцарения.

- Эрдан свободен? Скажи, чтобы зашёл прямо сейчас.

- Он прибыл поздно ночью...

- Отдохнёт позже, - Его величество коснулся дверной ручки, - но, прежде, отыщи моего брата, для него есть важное задание.

- Конечно.

- Свободен.

В овальном или, как его называла прислуга, дубовом кабинете монарх изучал документы, готовился к собраниям и беседовал с приближёнными. То была единственная комната в холодном мраморном дворце, где главенствовали тёплая древесина и сотканные вручную гобелены. Паркет мягко пружинил под каблуками остроносых туфель, резной массив стола помнил прикосновения царственных Стасгардов и хранил ценности в скрытых ящиках. Каждый принятый закон король собственноручно переписывал на пергамент и клал на полки потемневших от времени дубовых шкафов. Стеклянные дверцы оберегали свитки со дня восшествия династии на престол.

Старомодная люстра, на манер цветущей магнолии, осияла уголок покоя сельвиолитовыми лепестками-лодочками. Пять веков назад подобные светильники висели в каждом доме, вдоль дорог и на площадях, но пространственные зеркала открыли путь в другие искривления, откуда каорри позаимствовали много находок. Как, например, горючий газ без цвета и запаха. Дешёвая и простая замена добываемому в шахтах минералу, которую использовали везде, кроме обители традиций.

Растан присел в обитое сиреневым атласом кресло и, отложив папку, дотронулся до одной из трёх пластин, что лежали на столе.

- Показать отчёт.

Засияла вязь на серебристом металле, мерцание слилось в буквы и строки, застывшие на уровне глаз.

- Так и думал, - касаясь рубина в углублении, Его величество листал страницы и читал проекцию, - дерья из обедневшей семьи. Отец пропил и проиграл все богатства, мать не вынесла позора и повесилась на поясе свадебного платья, опеку над наследницей оформила алчущая наживы тётка. Жестокая ирония, что сказать.

Стук в дверь отвлёк от изучения неурядиц рода тен Махети.

- Входите.

- Доброе утро.

Монарха потревожил брат. Сдержанный, хмурый, равнодушный к дерьям - чудо, что близнец. О комиссарах Растан знал больше, чем о Стеллане, но не сомневался в преданности короне. Помнил слова отца, что мать растила младшего как верного помощника династии. Слава стихиям, он жил в башне и не пугал дворец своим присутствием. Слуги до ужаса боялись отмеченного смертью: горничные роняли бельё, кухарки проливали напитки, даже стражи смотрели в пол и крепче сжимали оружие. Слишком хорошо история помнила кровавую череду убийств, учинённых хранимых Морой. Чёрный огонь уничтожил деревни на севере Карвахена, и лишь чудо помогло войскам обезглавить безумных врагов.

- Доброе. Готов к полёту на скалы?

Каорри кивнул.

- После выполнишь другое задание, - он постукивал пальцами по столу, - забери из комиссариата Архары отчёты о допросах заговорщиков, схваченных на прошлой неделе. Заодно поинтересуйся, не нужна ли стражам дополнительная помощь, - король откинул пряди со лба, - пока будешь в управлении, Алессе оставь в саду стихий. Пусть Васперити посмотрит на деревья, может, вспомнит что-то.

- Другие указания?

- На сегодня достаточно. Жду завтра к утру. Успеешь?

- Да, Ваше величество.

- Свободен.

Растан зажёг проекцию. Последние страницы окончательно объяснили поведение новоявленной старшей цетры. Долг: оплата за обучение в гимназии или форма прислуги и пожизненные мучения в доме «щедрой» тётки. Что ж, Айлин постаралась на славу и заслужила щедрую награду.

Стук возвестил о новом госте.

- Входите.

- Доброе утро, - поклонился верховный комиссар тайной канцелярии. Рубиновые искры в глазах выдавали стихию Эрдана тен Маршелла, рождённого под покровительством огня, - просматриваете отчёты?

- Дерья из рода Махети весьма интересна.

- Попечитель боялся, вы не одобрите её вольный вид. Она сознательно нарушила предписания, хотя знала о последствиях.

- Иной раз от правил можно отступить. Даже самый любимый шербет становится безвкусным, если слуги подносят его каждый день. Считай, что я утолил жажду чаем с особенными специями.

Тен Маршалл поглаживал ямочку на подбородке.

- Я донесу до гимназии ваши советы.

- И оплатишь долг семьи Айлин, - прищурился монарх, - заодно добейся отселения её тётки из фамильного дома. Или, вообще, выдвори за пределы столицы, премерзкая каорри. Обстоятельства придумай, сам знаешь.

- Исполню в лучшем виде, - приподнял бровь Эрдан.

Его величество довольно кивнул.

Труд и самоотверженность цетры достойны награды. Не сдалась, рискнула и попала точно в цель. Угадала настроение сиятельного Стасгарда, которому наскучили одинаковые красавицы. Умница, что ещё добавить.

- Но это не главное, для чего я тебя пригласил, - Растан отодвинул пластину, - ходят слухи, что во дворец проникли шпионы заговорщиков. И, если об этом узнал даже я, то ситуация выходит из-под контроля.

- Откуда такая информация?

- Неважно. Делай, что хочешь, но отыщи чужаков. Подними всю тайную канцелярию, проверь всех комиссаров, слуг и остальных, но до конца семерики назови имена. Иначе отошлю в беднейшее графство, где требуется наместник. Понятно?

- Да, Ваше величество.

***

Саша едва ли спала той ночью. Помнила о словах близнеца Его величества и боялась опоздать, то и дело посматривая на часы-календарь. Тяжёлая, на вид, вмонтированная в стену пластина мало напоминала знакомые для Глебовой печатные издания. Одиннадцать чисел в пяти строках обозначали дни, выше серебряная вязь отделяла ряд из семи камней, над которыми мерцали ярко-сиреневые цифры - минуты и часы. Каорри строго-настрого запретили трогать механизм и не потрудились объяснить принцип работы. Переглянулись, дескать, как можно не знать подобных элементарностей?

Из обрывков фраз, что дерья услышала в кухонном флигеле, выстроилась картина: Карвахен не ведал холодов. Слуги твердили, что «снег сыплет высоко в горах, где уважающим себя каорри нечего делать», а нынешняя семерика, на календаре отмеченная изумрудом, «щедра на грозы вместо солнца, и скоро столица оглохнет от вечного грохота». Вчерашняя непогода - начало в веренице пасмурных дней.

За окном ветер трепетал акации, и сквозь щели в занавесках ветви отбрасывали причудливые тени. Мерещились крылья фантастических птиц, парящих в небе и ожидающих, когда садовники наполнят прикреплённые к вольеру кормушки. Впрочем, кто знал, что за существа обитают в загадочном государстве? В парке - тишь да гладь, но за границей из мраморных плит, подобных щиткам на панцире черепахи, скрывался неизведанный мир. Спрятаться от возможных тягот или познать родину мамы - Саша не знала, как разрубить гордиев узел. Не знала и всеми силами старалась отложить трудный выбор. Вернуться домой и забыть Карвахен, как страшный сон, или...

Переговорная пластина засветилась:

- Через десять минут вы должны быть на главной аллее.

Над «или» Глебова подумает позже.

Спустя указанное время дерья остановилась около высаженных в ряд калл. Один к одному, бело-зелёные кустики смотрели на брусчатку и покачивались на ветру, словно приветствовали шедших каорри.

Особенно низкого «поклона» удостоился Стеллан орд Стасгард. Оглядев мешковатый комбинезон, мужчина приподнял бровь, но промолчал. В отличие от господ, прислуга носила два наряда: рабочий и праздничный. Второй обязали беречь, посему в неизвестное путешествие садовница отправилась в первом. Оставила перчатки, отстегнула пояс с инструментами да сменила сапоги на некое подобие кожаных кроссовок, которые отыскала в чулане флигеля. Лишние для других, полезные для неё.

- Пойдёмте.

Младший брат Его величества направился в сторону ограды. Не вызвал «ступеньку», значит, путь вёл за пределы дворца. Похоже, «или» наступило раньше, чем планировала последняя из рода Васперити.

Около пилонов поджидал старший садовник и держал поводья двух существ, отдалённо похожих на лошадей. Вороные кони яростно крошили мрамор серебряными копытами и разминали кожистые, как у летучей мыши, крылья. Острые, будто наконечники копья, костяные наросты венчали края. Багровый цвет подсказывал Саше, что это не украшение, а опасное оружие, способное пронзить врага в воздушном бою.

Кроваво-красные глаза пробирали душу, словно кони унаследовали способность у хозяев.

Только не это!

Глебова попятилась:

- Я на нём не поеду! Нет!

- Почему?

- Высоты боюсь!

- Есть что-то, чего вы не боитесь? - каорри проверял упряжь. Ниже стремян крепились объёмные кожаные складки с металлическими ножнами. Неужели для крыльев?

Первой мыслью было сбежать. Выставить себя на посмешище и схлопотать наказание, но не подниматься в заоблачные дали.

- Я не смогу!

- Перестаньте вести себя, как капризный ребёнок, - в голосе младшего Стасгарда слышалось недовольство, - либо вы сами забираетесь в седло, либо я обездвижу и посажу насильно. Выбор за вами.

Стук зубов заглушал пение птиц. Почувствовав себя редкой размазнёй, садовница с помощью «конвоира» залезла на сальфа и до боли в пальцах вцепилась в ремни. Спереди сел Стеллан, Зеран оседлал другого коня.

Хлопок ладонью по сплетённой в косы гриве, и жеребцы, оттолкнувшись, взмыли в небо. Саша закрыла глаза и нервным комком вжалась в седло. Казалось, от взмахов крыльев вот-вот остановится сердце, а желудок отторгнет скудный завтрак. Она словно катилась на аттракционе в старом вагончике, где дрожали и держались на ржавых болтах колёса, а конструкция не предусматривала ремней безопасности. Резкий поворот, пике, крутой подъём - тележка норовила сойти с рельсов и рухнуть в пропасть.

Глебова не знала, как долго длилась мука. Студёный ветер обжигал лицо, щупальцами пробирался под комбинезон и стискивал грудь ледяными доспехами. Сдавливал, заставляя дерью дрожать и сквозь зубы вспоминать всевышних покровителей. Якобы, технически развитое государство, а путешествуют на драконоподобных лошадях! С которых упасть - как нечего делать! Лучше идти несколько дней, чем лететь на чудовищах...

- Откройте глаза.

- Н-нет.

- Вы должны это увидеть.

Саша сглотнула вязкую слюну.

Сальф парил над утёсом. На обрамлённом водопадами выступе чернел искорёженный ствол. Единственная ветвь раскачивалась подобно старческой руке и грозила сучком-пальчиком: «Не приближайся!»

Неужели это...

Тряхнув гривой, конь спикировал на камни и убрал крылья в складки. Стеллан уверенно спрыгнул на землю, Саша сползла как мягкое желе. Кружилась голова, дрожали ноги, царапины и синюшные полосы расцвечивали ладони - слишком крепко садовница сжимала ремни. Самое страшное, что, судя по всему, покинуть скалу можно было только по воздуху, и предстоял обратный полёт. Ещё один!

Ветер бросил в лицо облако брызг. Глебова с наслаждением размазала ледяные капли, ощутила прилив сил. Раскисать она будет во флигеле, сейчас надо собрать волю в кулак и изучить сожжённое молнией древо. Хотя бы так показать каорри, что Саша достойна капли уважения. Да, боится летать, но преодолевает тяготы.

Сухое и словно выточенное из угольной глыбы, дерево мерцало в лучах солнца, отбрасывая на валуны сгорбленную тень. Реликвия рода Васперити грозила рассыпаться в щепки от малейшего прикосновения.

- Оно мертво.

- Как вы догадались?

- Почему дерево росло на утёсе? - дерья пропустила колкость старшего садовника мимо ушей, - камни, ветер, брызги - любое растение зачахнет.

- Для этого вы здесь, - елейно произнёс Зеран, - походите, посмотрите, сделайте выводы. Его величеству бездельники не по душе.

Кто бы сомневался.

Подумав, Глебова отломила веточку и прикрепила к резинке на поясе, в кармашек насыпала горсть земли и положила гальку, смочила платок в водопаде. Во флигеле Саша изучит находки и поймёт, сохранились ли остатки удобрений или подобных веществ. Несколько раз мама показывала, как с помощью простейших добавок определять состав смеси.

В глазах блеснули слёзы. Ключи к успеху в будущем спрятаны в прошлом. Если беглая каорри предвидела появление дочери в Карвахене и постаралась незаметно подготовить? Да, она хотела для наследницы другой жизни, но предчувствовала неизбежный поворот судьбы. Сейчас Саша бы всё отдала за беседу с Ильсией тен Васперити. За двадцать четыре года та ни разу не упомянула о родной стране!

Острые куски коры торчали подобно иглам обозлённого ежа. Прикосновение осталось на пальце ранкой, откуда на камни капнула кровь. Упала и растворилась в язычке вонючего дыма.

- Так не должно быть, - дерья отошла от пня. Царапина болела, как после ожога, - в книге писали про молнию, но...

- Что «но»? - Стеллан сложил руки на груди.

- Мне тоже интересно, - встрял Зеран.

- Сначала проверю.

Глебова погрузила руки в воду. Нет, никаких выводов и утверждений, пока не изучит находки. В одном садовница уверилась: молния - половина беды. Кто-то очень постарался, чтобы уничтожить древо.

***

Иснова полёт.

Снова садовница прижималась к седлу и молила небесных покровителей о скорейшем завершении пытки. Лучше перемещаться на медлительной «ступеньке» и терпеть насмешки старшего садовника, нежели чувствовать себя заледеневшим на ветру комком нервов. Если что-то случится, то высокомерные каорри не поймают последнюю Васперити.

Страх высоты преследовал Глебову с детства. Ребята карабкались на деревья и срывали фрукты, а маленькая Саша ждала внизу. Друзья смеялись, но девочка отвечала, что ушибла колено, обожгла пальцы или попросту не голодна. В гостях у одноклассников она никогда не выходила на балкон, на уроках физкультуры падала с бревна и не забиралась на канат выше метра. Поднималась по лестницам, избегала лифтов. Труднее всего пришлось в институте, когда студентов отправили на конференцию в другой город. Лекарства не помогали, и весь полёт третьекурсницу тошнило. Ожидаемо для себя, она заняла последнее место и удостоилась презрительного прозвища: «высотница».

Сальф спикировал. Мягкий удар копытами, и конь перешёл на рысь. Тугой узел ослаб, и Глебова открыла глаза, чтобы тут же охнуть от удивления. Мост из чёрного камня упирался в подножие горы. На нижних и средних кольцах-ярусах возвышались дома, верхний утопал в зелени, среди которой маячила башня, острой спицей пронзающая укутанное облаками небо. С краю этажи пересекала полоса, похожая на желоб аттракциона в аквапарке. Вокруг золотились барханы да скрипел на ветру колючий кустарник, ругал злую судьбу.

- Что это? - изумилась Саша.

- Архара. В прошлом - столица Карвахена.

Лошади миновали арочный проход. Выложенную терракотовой плиткой площадь украшали пилоны. Выбитый рисунок - переплетение треугольников и дуг - навеял воспоминания о мамином браслете. Интересно, она бывала в городе? Может быть, где-то на ярусах остался её дом... Заброшенный. Садовница верила: был бы жив кто-то из родных, обязательно встретился с ней.

Завидя всадников, каорри расступались. Одетые в кожаные доспехи стражи почтительно кивали и следовали за гостями. Стеллан вёл коня вглубь города. К лестнице? Или существовал иной способ подняться на другой ярус? О планах близнеца Его величества Глебова не спрашивала. Знала, промолчит. Истинный ворон: косо посмотрит на глупого воробья, нахохлится и погрузится в размышления о сущности бытия. Если не ударит клювом в темечко, в назидание за бесконечные капризы.

Эскорт остановился около провала в стене.

- Сад стихий.

Каменная платформа под копытами сальфов задрожала и, засияв, двинулась вверх по жёлобу. Саша прикусила губу. Та же «ступенька», только большего размера, и с трёх сторон - обрыв. Каорри не боялись высоты, так почему последняя Васперити крепко сжимала ремни и чувствовала на лбу испарину?

На границах ярусов подъёмник замедлялся, но створки раздвигались и пропускали. Стражам хватало взгляда, чтобы признать царственного гостя и вслед пожелать доброго дня.

- Почему столицу перенесли? - не утерпела дерья.

- Этого вам знать не следует.

Скрипнули последние врата, и платформа остановилась. Кони ступили на поросшую травой тропинку. Саша в немом изумлении таращилась на деревья, усыпанные цветами - драгоценными камнями. Рубиновые, изумрудные, сапфировые, аметистовые, янтарные бутоны переливались, словно в лепестках горели диодные лампочки. Это украшения? Проволокой примотанные к ветвям и работающие благодаря солнечной энергии?

Дорожка упиралась в ротонду. Небесно-голубой камень, серебряная вязь из листьев и облаков, платки между опорными колоннами - беседку возвели для господ, хозяев чудесного сада. В пыльном комбинезоне и кроссовках Глебова бы постеснялась шагнуть под мраморный купол.

Около постройки Стеллан придержал сальфа.

- Зеран, позаботься о животных, - младший Стасгард спрыгнул на землю и без обиняков спустил дерью, - вечером они должны быть готовы к обратному пути.

- Исполню в точности, - старший садовник увёл коней.

Пол в ротонде устилали подушки, а посередине на хрустальной колонне стояли графин, стаканы и корзина с фруктами.

- Мы одни, и я хочу услышать о ваших подозрениях.

Садовница прислонилась к колонне:

- Жемчужное дерево погибло не только из-за молнии. Остатки коры и камни пропитаны едким веществом.

- Что это?

- Скорее всего, кислота, - Саша смотрела на порез, который покрылся тёмной коркой, - в высокой концентрации она растворяет практически всё. Возможно, кто-то дождался удачного момента и облил дерево. Чтобы уничтожить наверняка.

- Вы можете это доказать?

- Думаю, да. Мама показывала, как определять кислотность почвы.

- Что для этого необходимо?

- Индикатор, посуда, перчатки. Растение для первого я видела в парке, остальное можно отыскать в кладовых флигеля.

- Хорошо, - мужчина завершил допрос, - мне поручили задание в комиссариате, и до вечера вы свободны. С горожанами вам лучше не видеться, так что устраивайтесь в ротонде. И не трогайте цветы. Чужая стихия убьёт вас, - будничным тоном произнёс близнец Его величества, - отдыхайте.

- А хозяева?

- Сад принадлежит короне.

Он коснулся платка.

- Вы расследовали пожар на утёсе?

Стеллан замер. Одарив косым взглядом, он торопливо сошёл по ступеням и скрылся за чудесными деревьями. Понятно, очередной вопрос остался без ответа.

Саша опустилась на подушку цвета вина. Бахрома щекотала лицо, расшитый золотой нитью атлас источал аромат горьких лилий и гвоздики - любимых духов мамы. Казалось, та отдыхала в беседке, но услышала шаги и почему-то спряталась от дочери. Притаилась за колонной и не решается подойти...

Вдох, другой, и садовница окунулась в море фантазий всемогущего Морфея.

***

Раскачивался гамак.

В небе цвета пурпурных чернил сияла зелёная луна. Призрачный свет затмевал звёзды и мягко лился на землю, скользя по аркам ротонды и даруя платкам изумрудные переливы. Пахло травой и листьями, где-то далеко шумел дождь.

Трещины изрезали шар, который раскрывался подобно магнолии. Подул ветер, и лепестки-лодочки закружились на незримых волнах, поплыли к сводам беседки. Коснувшись покрывал, небесные парусники загорелись, и в дыму почудился женский силуэт. Гостья протягивала руку, словно передавала что-то.

- Сашуля...

Этот голос Глебова узнает всюду!

- Мама!

- Кофейный столик в Зеркальной башне. Запомни: собери герб Карвахена и возьми то, что найдёшь. Ты справишься.

Фигура таяла.

- Подожди! Пожалуйста!

- Прости за ложь...

***

Крик птицы развеял сон. По лбу струился ледяной пот, а пальцы крепко сжимали подушку. В ушах звучали слова мамы. Только она называла дочь Сашулей! Ласково и требовательно. Спрашивала ли о школе, помогала испечь именинный торт или выбрать в магазине джинсы - неважно. Это в Карвахене помощницу бухгалтера окрестили Алессе и словно перечеркнули прошлое. Но Глебова не хотела начинать жизнь с чистого листа, пусть каорри утонут в интригах и заговорах, а её оставят в покое.

Дерья мысленно повторила наказ: собрать герб на столике в Зеркальной башне. Похоже, трудности жизни в чуждом государстве только начинались. Где искать сию постройку? И почему она Зеркальная? Как спросить, чтобы не вызвать подозрений? Любой каорри догадается о «двойном дне» вопроса. Да и у кого? Много трудностей и загадок, но мама - единственная, кто заслуживал доверия. Пусть она скрывала истинное имя, зато искренне любила и оберегала. Вот, послала вещий сон и подсобила хотя бы так.

- Спасибо.

Над Архарой остывал закат. Окутанные зеленоватой дымкой деревья трепетали на ветру, словно пели колыбельные. Ветвям и листьям вторили ручьи. Узкие (легко перешагнуть), но глубокие (человек бы промочил ногу до колена) ключи прозрачнее хрусталя разбивали сад на островки. В излучинах торчали камни-волнорезы, над которыми склонялись стрелки болотного ириса и на ветру ловили жемчужные капли. По левую сторону ротонды вода спешила вниз по склону, по правую - поднималась к истокам и замыкала сетчатый овал.

Шагая по мосткам и тропкам, Саша смотрела на чудесные цветы. Смотрела и чувствовала себя на редкость глупой. Настоящие, живые, но почему сияли? Солнце скрылось за облаками, а лепестки светились, точно были обмотаны гирляндами. Химеры? Растения, смешанные с инородной силой?

«Чужая стихия убьёт вас».

Бутоны мерцали драгоценными камнями, как глаза каорри. Возможно, прикосновение наделяло мощью (если цвет совпадал) или иссушало, в противном случае. Тогда зачем королю жемчужное древо? Сиятельный Стасгард родился под знаком грозы, заключённой в грани аметиста, и вряд ли безболезненно перенесёт слияние с другой силой. Причём, Его величество знает это, но жаждет заполучить цветок. Для чего? Мысль, как последняя Васперити требует объяснений от монарха, вызвала нервный смех.

День голодовки отозвался болью в желудке, и Глебова вернулась в ротонду. Села, прислонившись к колонне, и обняла подушку. Персики и разрезанные на треугольники дыни манили медовым запахом, алый бочок груши предвещал сладкое наслаждение, вода в графине казалась чище бриллиантов, но Саша не трогала фрукты и питьё. Венценосные хозяева не обрадуются огрызкам и грязному стакану.

Тишину вечера потревожили шаги.

- Добрый вечер, Алессе, - мужчина в комбинезоне садовника держал поднос, - меня попросили принести вам ужин.

- Спасибо.

Снедью оказались рисовая каша с изюмом, горсть фиников и душистый чай. Скромно, зато, наверняка, вкусно.

- Отдыхайте, вы - наша гостья.

Вилкой Глебова перемешала еду и вдохнула аромат напитка. Чабрец, мелисса, цветки мандарина и что-то ещё. Полузабытое, из детства...

- Что-то не так?

- Устала за день. Не обращайте внимания.

Каорри покинул беседку, а Саша отодвинула поднос. Сомнительная настойка, слишком дружелюбный садовник - бережёного бог бережёт. Как ни странно, первые ростки доверия потянулись к тому, кто принёс последнюю Васперити в Карвахен. Если бы Стеллан хотел от неё избавиться, то «случайно уронил» при полёте. Легко и просто.

Дерья вылила питьё в ручей, кашу спрятала в траве. Вечер, вот-вот появится младший Стасгард, и они отбудут во дворец. Надо запастись терпением.

- Алессе тен Васперити.

Саша вздрогнула. Между колоннами стояли уже знакомый каорри и ещё двое, одетые в форму стражей. С дубинками на поясах.

- Дамир, теряешь хватку. Она ничего не съела.

- Взгляд чист, пальцы не дрожат.

- Разве это проблема?

- Сейчас узнаем.

Глебова прижала подушку к груди. Творилось что-то неладное.

- Что задумал Растан? - в глазах лже-садовника полыхало рубиновое пламя. Голос напоминал звериный рык, предвещающий бросок хищника.

- Вы о чём?

- Не притворяйтесь. Ваш единственный способ сохранить жизнь - это рассказать о планах короля. Зачем он присылает брата каждую неделю? Надеется отыскать выживших и добить? Отвечайте!

- Не знаю! Я садовница!

Каорри ничего не перепутали? Кто доверит полукровке государственные тайны? Может, её приняли за хозяйку сада?

- Бросьте. Всем известно, для чего тирану жемчужное древо.

- Мы не позволим уничтожить остатки сопротивления.

- В ваших интересах с нами сотрудничать.

Саша покосилась на дорожку.

- Бесполезно. Ваши спутники заняты и освободятся нескоро.

Догадались.

- Послушайте, я ничего не знаю о планах Его величества. Неделю живу во флигеле и порог дворца переступала дважды, чтобы отчитаться, - дерья глубоко дышала, - поймите, я не та, с кем монарх будет откровенничать.

- Ложь. Только Васперити могут пробудить энергию жемчуга. У Растана нет выбора.

- Я не понимаю, о чём вы говорите.

Враги короны переглянулись.

- Хорошо. Хотите по-плохому, так и быть.

Дамир вплотную приблизился к садовнице.

- Посмотри в глаза.

- Нет.

- Посмотри!

Она ударила мужчину подушкой. Тот выбил её и намотал косу на ладонь:

- Делай, что сказано!

Алый огонь прожёг душу. Казалось, волна адского пламени окатила Сашу и придавила к оплавленной колонне. Горели воспоминания, обращаясь в пепел обрывочных событий. Вчера? Сегодня? День за днём исчезал в саже повреждённого сознания.

Голоса долетали словно из тумана.

- Что ты узнал?

- Пустая, полностью, - презрительно плюнул каорри, - Растан потребовал вырастить древо, об остальном умолчал.

- Получается, всё зря?

Глебова пыталась опереться о колонну, но падала. Ладони тряслись, по щеке текла слюна. Ещё одно Прочтение, и рассудок будет утерян.

- Отнюдь. Я знаю, что делать дальше.

- А она? Жалко выглядит.

- Оставлять нельзя, но и забирать нет смысла. Ничтожное подобие белых лекарей, -бросил Дамир, - дар блистательной Ильсии не передался дочери. Полукровка, что сказать.

- Тогда действуй.

Он стоял над жертвой.

- Алессе, вам нет места в Карвахене.

Вместо слов изо рта вырвались бульканья, как у полугодовалого ребёнка. Что ж, пусть сделает всё быстро. Наконец-то Саша отдохнёт.

Вспышка чёрного огня ударила врага о колонну. Сообщники бросились бежать. Блюдо с фруктами упало; графин разбился, усыпав беседку осколками стеклянного льда.

Рядом с Глебовой присел Стеллан. Ладонь окутал тёмный дым, который лёгким прикосновением проник дерье в голову и потушил угли заклятия, пролившись тёплым дождём. Мысли связались в единую цепь, сознание окрепло.

- Спа-спасибо, - садовница глубоко дышала, - он переоделся слугой и принёс отраву, но я вылила её в кусты. Двое... двое других потребовали рассказать о планах короля. Будто я знаю цели вашего брата!

- В комиссариате я раскусил обман и поспешил в сад. Полагаю, Зеран связан и лежит в деннике.

- Вдруг его...

- Убили? Сомневаюсь. Мятежникам он не интересен.

- Как и я. Они убедились, что я бесполезна.

Теперь-то Сашу оставят в покое. Сопротивление узнало, что она пуста, и не тронет. Скорее бы запереться во флигеле! Рухнуть на покрывало и уснуть! Глубоко-глубоко, чтобы забыть о нападении и увидеть маму. Помощница бухгалтера как никогда нуждалась в добром слове, капле поддержки и понимания!

- Я не могу привести вас во дворец.

Ответ младшего Стасгарда ударил сильнее дубинки стражей.

- Почему?

- Во время Прочтения жертве можно внушить всё, что угодно. Узнать мысли и оставить приказ, - холодно пояснил спаситель, - вы опасны для моего брата.

- И... что?

- Я должен Прочесть вас.

Садовницу бросило в холод:

- Нет!

- Иначе сопровожу в камеру и оставлю до выяснения полных обстоятельств нападения.

- Хорошо!

- В заключении вы долго не проживёте.

- Какая разница? Вы ломаете мой рассудок! Ломаете меня! Это дикая боль! После пытки я не помню себя и становлюсь жалким подобием человека! Те каорри сказали, что я не знаю и половины правды и абсолютно бесполезна! Дерево я не выращу, домой не вернусь, так лучше сохраню себя и умру в камере!

Глебову душили рыдания. Везде чужая и бесправная! Ещё чуть-чуть, и она сломается подобно соломинке и утонет в водовороте невзгод! Уже сломалась...

- Саша.

Услышав родное имя, последняя Васперити против воли посмотрела на Стеллана и замерла. Переменчивый камень, опал. Перламутровые блики скользили по граням радуги и кружили в хороводе. Дерья словно танцевала в сиянии падающих звёзд и только глубоко внутри чувствовала лёгкое прикосновение, словно кто-то держал за руку и поглаживал пальцы.

- Ваше сознание свободно от внушений.

Морок растворился.

Взору предстала беседка. Безмятежно трепетали на ветру покрывала, блестели осколки графина. Рядом на коленях сидел близнец Его величества.

- Пойдёмте.

- А заговорщик? - она покосилась на оглушённого каорри.

- Не пропадёт.

В глубине сада возвышался особняк. Два этажа венчал купол из белого камня, на портике перед входом серебрился высеченный журавль в короне из лотосов - фамильная птица хозяев сада, не иначе.

Стеллан проводил в гостиную. Коснувшись головой дивана, Саша мгновенно уснула.

Глава 3. Урок химии

Во дворец они прибыли в полдень.

По приказу старшего садовника, которого каорри освободили из денника в Архаре, Глебова досаживала каллы вдоль главной аллеи. Голова слегка кружилась, но дерья не стала просить об отдыхе. Наоборот, мысленно готовилась к очередному допросу. Ждала, когда Его величество вызовет в приёмную, и настраивалась на Прочтение. Сиятельный Стасгард не обойдётся докладом брата, сам захочет узнать о нападении в саду стихий. Как? Проникнув в память невезучей свидетельницы.

Саша расправила листья помятого цветка. Вдруг всё будет лучше, чем она думала? В беседке Стеллан мягко проверил воспоминания: не вторгся в глубины разума подобно смертоносной лавине, в клочья разорвавшей сознание, а мягко погрузил в волшебную иллюзию. Пытка или сон - выбирает каорри.

И, было что-то странное в слиянии сознаний. На мгновение садовница ощутила интерес и... понимание, точно младшему брату короля были знакомы её проблемы. Но чтобы его так же Прочитали? Измучили и опозорили подобно слабой полукровке? Нет, глупость. Осторожный ворон не подпустит врага. Клюнет в темя и, взмахнув атласными крыльями, улетит в чащу. Куда там невезучей помощнице бухгалтера!

Бордюр накрыла тень.

- Добрый день.

- Здравствуйте, дерья Айлин.

Глебова встала и поклонилась цетре Его величества. Скрученные в ракушку волосы кофейного оттенка поддерживал аметистовый венец; платье из шёлка цвета сирени подчёркивало глаза, и, казалось, по аллее гуляла королева Карвахена. Яркая, словно райская птица, притягательная, представшая героиней восточных сказок. Невольно садовница захотела коснуться красавицы и проверить: это живая каорри или мираж.

- К чему такие манеры? Алессе? - она оправила накинутый на плечи кружевной платок, - тебя ведь так зовут?

- Да.

Саша стёрла с лица эмоции. Просто так господа до слуг не снисходят.

- Уделишь несколько минут?

- Как пожелаете.

- Прошу, прибереги манеры для Его величества. Он ценит поклоны и обращение на «вы», а мне всё равно, - Айлин улыбнулась, словно встретилась с близкой подругой, - давай прогуляемся к пилонам и обратно.

Дерья шагнула на «ступеньку», дождалась, когда Глебова займёт вторую, и приказала: «Парадные врата»! Механизм зафиксировал туфельки и покатил по аллее.

По небу стелился тончайший тюль облаков, и свет золотой монеты солнца не обжигал глаза. На ветвях глициний чирикали попугаи; ветер теребил кисти, с которых цветочной изморосью осыпались увядшие бутоны. В кольце мраморных глыб гордо возвышались белоснежные лилии, медовым благоуханием приманивая пчёл.

Аромат вскружил голову садовнице, и та покачнулась.

- Ты здорова?

- Да.

Саша глубоко вдохнула. С детства не любила приторные запахи. Вместо духов она покупала в аптеке цветочные масла, разбавляла и втирала капельки за мочками ушей и на запястьях. Помнится, в вечер похищения дерья предпочла дамасскую розу... будто почувствовала резкие перемены в жизни.

- Твоё появление наделало шуму в Афелете.

- Что такое Афелет?

Айлин округлила глаза:

- Не знаешь столицу Карвахена? Серьёзное упущение короля.

- Признаться, я мало что ведаю, - осторожно сказала Глебова. Похоже, цетра была готова рассказать много интересного, осталось лишь подтолкнуть, - не понимаю, почему именно я должна вырастить жемчужное древо, и что в нём особенного. В книгах по ботанике описаны обычные цветы. В парке работают опытные садовники, и какой прок от самоучки? Испорчу семена и что дальше?

- Нет, я точно попрошу Растана нанять тебе учителя! Не рассказать о стихиях! - она теребила бахрому на платке, - как он смеет что-то требовать от тебя?

Саша приподняла бровь.

- Жалко тебя... ну, хорошо. Каждый каорри - носитель одной из семи стихий. Жизни, смерти, огня, воды, воздуха, земли и молнии. Из поколения в поколение семьи оберегают древо своего элемента и собирают цветы. Слияние с бутоном - праздник, полное покорение природной силы. Надеюсь, когда-нибудь будущий супруг подарит аметистовый цветок, - цетра мечтательно улыбнулась солнцу, - мне благоволит энергия небесных вихрей, и в непогоду чувствую себя особенно хорошо. А ты отмечена жизнью.

- Как вы узнали?

- Глаза. Моя стихия проявляется в цвете грозового неба, - Айлин коснулась венца, - у тебя глаза цвета тумана. Твой отец не каорри, ведь так?

- Он человек.

- Поэтому радужка не сияет, из-за примеси чужой крови, - прищурилась фаворитка, - удивительно, как тебя отыскали в зазеркалье. Внешне ты мало похожа на кого-либо из нас, да и магического потенциала нет.

Для последней Васперити откровение прозвучало сродни комплименту. Как и мама, она не обладала пышными формами, на фоне королевских цетр казалась бледной и костлявой. Зато природа наградила ростом: сними собеседница туфли на высоком каблуке, оказалась бы на полголовы ниже.

«Ступеньки» остановились около парадных врат.

Браслет на ноге Саши нагрелся и завибрировал, словно предупредил хозяйку о нарушении границы. Видимо, перед полётом в Архару механизм отключили. Сейчас он работал и посылал сигнал во дворец.

- «Начало главной аллеи»! - скомандовала Айлин. Крутанувшись, устройство покатило обратно.

- Что значит «жизнь»? - Глебова ощутила, как жжение прекратилось.

- Только Васперити отмечены этой стихией. Белые лекари, по слухам, способные излечить смертельные раны и вернуть душу в тело. Цветы жемчужного древа наделяют каорри силой кайхала и дарят крепкое здоровье. Конечно, Его величество заинтересован в реликвии твоей семьи.

- Почему? - садовница осторожно задала ожидаемый вопрос, - монарх хочет дожить до глубокой старости?

- Твоя наивность ранит глубже кинжала, больнее укуса пчелы. Не все довольны политикой Стасгардов. Поговаривают, в Архаре собираются заговорщики, и сиятельному Растану необходимо укрепить власть. Он давно мечтает о личной гвардии кайхалов. И, - она помедлила, - грезит о наследнике.

- Ну, это просто.

Айлин рассмеялась:

- Не в нашем зазеркалье. Только носители одной стихии способны зачать ребёнка. Ты знаешь, кто такие цетры?

- Нет.

Назвать роскошную собеседницу любовницей короля Саша не осмелилась.

- Претендентки в жёны. Я проживу во дворце год. Если понесу от Его величества, то после рождения малыша стану законной супругой. Нет - покину дворец, и тётка подыщет нового каорри, желающего создать семью.

- Получается, свадьба возможна только после появления наследника? - нахмурилась дерья.

- Ровно через год. В день рождения первенца родители приходят в Дом обрядов, и кайхал проводит церемонию. Единственная причина, по которой свадьбу могут отложить, - это болезнь. Иначе мужчина будет строго наказан.

- Как другие кандидаты отнесутся к вашему статусу? - помедлила Саша, - если не получится...

В аметистовых глазах Айлин вспыхнул огонёк.

- Намекаешь, кто позарится на использованную дерью? Любой. Тем более, после короля. Для нас это почётно.

Садовница прикусила губу. Надо бы аккуратнее, не то цетра пожалуется монарху.

- А вы хотите стать королевой?

- Нет. Это скучно. Через год я надеюсь покинуть дворец и поступить в университет. Пусть повезёт Лале или Карасе. Иначе будет новый отбор. Три очередные кандидатки постараются вытянуть счастливый билет в лотерее судьбы.

Райская птица оправила складку на платке. Между бровей промелькнула морщинка, губы сжались в линию - собеседница выдала желаемое за действительное. Сказала про учёбу, но мечтает о другом.

- Ваши стихии совпадают, так в чём проблема? Король не...

- За такие мысли тебя выпорют, как разбившую тарелку повариху, - тен Махети оборвала садовницу, - противники династии судачат о проклятии, но истина вряд ли кому-то известна. Сиятельный Растан верит, что цветок жемчужного древа излечит недуг и подарит сына. Чем скорее, тем лучше.

- У короля есть брат.

- Младший. Пока у старшего не появится наследник, Стеллан должен забыть о цетрах. Но, главное, - Айлин понизила голос, - его элемент «смерть». Последний носитель стихии умер в битве за Архару, пятьсот лет назад. Опаловое древо сохранилось лишь на картинках, и таланты Стеллана окутаны мраком. Многие его боятся, а кто-то вовсе не любит. Молчаливый, угрюмый - страшно представить себя в объятиях смерти, - красавица сжала губы, точно ощутила приступ тошноты, - посмотрит в глаза и убьёт случайно. Не понимаю, почему Растан доверяет отмеченному Морой. Я бы отослала его куда подальше. Хотя бы, в беднейшее графство, пусть там наводит порядки и усмиряет недовольных.

Ощущение не обмануло Глебову. Младший Стасгард понимает её чувства. Саша - неугодная многим полукровка, он - навечно одинокий принц.

- Ты забавная, - Айлин наблюдала за садовницей, - не красуешься перед высокородными каорри, не просишь об услугах. Мне это нравится. Отыскать бы тебе опекуна и заявить о правах на наследство семьи...

Вот как. Для дерьи - она диковинка. Скоро интерес угаснет, и пусть. Лишь бы к тому дню Глебова как можно больше узнала о Карвахене. Станет внимательным слушателем и впитает секреты этого мира. Курочка по зёрнышку клюёт.

Около инструментов и ящика с каллами стоял близнец короля и озирался в поисках последней Васперити.

- Добрый день, - он поклонился цетре Его величества и посмотрел на Сашу, - вам необходимо пройти в приёмную.

- А парадная форма?

Земляные корки на коленях комбинезона, перчатки в дырках-горошинах, выцветшая кепи - во дворце долго будут обсуждать нищенку.

- Вы должны были явиться на встречу десять минут назад, но оставили цветы и не получили послание старшего садовника. Предпочитаете выговор за опоздание?

Дерья сжала зубы и молчаливо последовала за Стелланом.

Сама виновата. Знала о Прочтении, но отправилась на прогулку с королевской фавориткой. Хотя, это того стоило. Айлин поведала о древе и стихиях и пролила свет на туманные истины Карвахена. Жемчуг, жизнь. Звучит пафосно и нелепо. Сам монарх признал, что у Саши не было дара, но всё равно потребовал «достать с неба звезду».

- Впредь, если захотите приблизиться к вратам, то предупреждайте заранее, - не обернувшись, произнёс близнец Его величества, - комиссар тайной канцелярии подумал, что вы сбежали, и едва не отправил солдат.

- Спасибо, - прошептала Глебова.

- Не за что.

Садовница глядела спасителю в спину. Колючий и отстранённый, находящий спокойствие в уединении; наверное, только такие выживают в этом мире. Избегают лишних переживаний, прячут эмоции глубоко в себе и свысока взирают на остальных. Без привязанностей, без болевых точек, куда бы ударил или надавил враг, - только ясный разум, подчинённый законам логики.

И хладнокровие. Едва ли Саша понимала, когда Стеллан злится или скучает. То ли сердится на Глебову из-за пробела в знаниях о Карвахене, то ли сожалеет о потерянном времени, то ли вовсе думает о своём. Не издевается - на том спасибо.

Стражи искоса глядели на грязный комбинезон, но пропускали садовницу без проверки.

В приёмной сиятельный Растан орд Стасгард диктовал секретарю послание.

- ...и подготовить к моему приезду. Почему так долго? - последнее предназначалось Саше, - мой день расписан по минутам, в отличие от вашего. На первый раз прощу, на второй - будете строго наказаны. Усвоили?

- Да, - она поклонилась, - простите.

- Что за вид? В саду ходите, как угодно: в грязном тряпье, ночной сорочке или голышом, - усмехнулся монарх, - но во дворец надевайте парадную форму. И помойтесь, я отсюда чувствую запах травы и удобрений.

- Виновата.

Его величество кивнул:

- Принимаю извинения. Я наслышан о приключениях в Архаре, - он улыбался, - но хочу увидеть сам, как это случилось. Алессе, подойдите ко мне.

Саша сглотнула ком в горле. Снова. И, судя по настроению, церемониться король не станет. Танец среди звёзд? Пытка молниями!

- Не стоит этого делать.

В немом изумлении последняя Васперити повернулась к Стеллану.

- Почему? - Растан приподнял бровь.

- Разум дерьи повреждён. Прочтение сведёт её с ума.

- Я не намерен отказываться от задуманного.

- Она не сможет вырастить древо, - сухо произнёс младший Стасгард, - прошу вас подождать неделю, иначе Алессе угодит к лекарям.

В волосах Его величества искрили крохотные молнии, выдавая злость: никогда прежде младший не осмеливался сказать слова против. Исполнял приказы и смиренно терпел наказания, когда ошибался. Но сегодня!

- Давно ты встал на защиту рода предателей? - монарх сжал цепи, на которой висела пластина, - ещё скажи, что беспокоишься за полукровку.

- Слияние погубит рассудок.

- Перечишь? Откуда...

В дверь постучали.

- Кто ещё? - щелчком пальцев король распахнул створки. Вспышки погасли, будто венценосный близнец взял чувства под контроль.

- Простите, Ваше величество, - прислужник рухнул на колени, - вы просили сообщить, когда во дворец прибудет верховный кайхал.

- Тен Хемсворт здесь?

- Пьёт чай в малой гостиной.

- Пусть немедленно идёт в приёмную.

Посыльный торопливо скрылся в коридоре.

- Подожду, что скажет Ильхан, - Растан смотрел на Сашу, точно изучающий предметы старины антиквар на блошином рынке, - а с тобой мы ещё поговорим, обстоятельно поговорим, - он покосился на брата.

Глебова чувствовала, как по спине течёт пот. Неужели угроза Прочтения миновала? Но радоваться рано. Вдруг загадочный каорри, которого вот-вот приведёт слуга, придумает что-то более ужасное? Все, кем восторгался король, казались дерье волками в овечьей шкуре. Внешне благородны, а внутри - изъедены червями зависти и тщеславия.

И следовало бы поблагодарить младшего Стасгарда. Единственного, кто не желал зла садовнице. Он не шёл на поводу собственных желаний, а думал о ближнем, пусть ради блага короны.

- Приветствую, Ваше величество.

В комнату вошёл высокий мужчина, одетый в тёмно-синюю мантию. Русые, с проседью, волосы поддерживал обруч, сплетённый из трёх сапфировых колец; в уголках глаз залегали морщины. Правую щеку пересекал тонкий шрам, будто след удара ножом, и исчезал за ухом.

По цепкому взгляду и походке угадывался боец, готовый сиюминутно отразить нападение или броситься в атаку. Властный, но без павлиньего шика Его величества, гость напоминал садовнице орла, который сидит на скалистом уступе и высматривает добычу. Взмах могучих крыльев, протяжный крик, и хищник пикирует к земле, хватает глупую мышь.

Саша прикусила губу. Почему каорри похожи на птиц? И, будь она чистокровной, с кем сравнила себя? Гадким утёнком?

- Успешно съездили?

- Да, - хриплый голос выдал усталость верховного кайхала.

- Завтра подробно отчитаетесь. Сейчас другое задание, - он довольно потёр ладони, - знакомьтесь, Алессе тен Васперити. Дочь Ильсии тен Васперити.

- Дочь?

В глазах цвета огранённого сапфира отразилось изумление, спустя секунды уступившее место презрению. Так вожак смотрит на хилого слетка, не готового встать на крыло. Чуждого в стае и своей слабостью подставляющего под ружьё охотника.

- Да. Искали мать, а нашли её. Дерья абсолютно без сил, словно младенец. Она должна была хоть что-то унаследовать от Ильсии, но я не чувствую ничего. Возможно, беглянка зачаровала её, посему - изучите гостью.

- Во дворце есть хорошо освещённая комната?

- Да, - кивнул младший близнец.

- Превосходно, - воодушевился монарх, - Стеллан, проводи верховного кайхала. И, будь любезен, доведи это дело до конца. Вверяю Алессе тебе, как самому надёжному исполнителю. Присматривай, помогай. Только не перестарайся, на горшок водить и с ложки кормить не надо, - с издёвкой произнёс Его величество, но Саша едва сдержала улыбку. Если сиятельный Растан узнает, что выбрал лучшего опекуна из возможных, то изменит решение, на зло последней Васперити.

В клетке посреди округлого павильона дремали соколы. Сквозь стрельчатые окна лился свет, яркости добавляла закреплённая на потолке лампа-лилия, обогревающая птиц. Ковёр под резными ножками запечатлел полёт каорри верхом на сальфах. На стойке висели кожаные перчатки и жилеты, поодаль из ножен торчали посеребрённые трости.

- Подойдёт, - запер дверь Ильхан тен Хемсворт, - раздевайтесь.

Глебова округлила глаза.

- Делайте, что сказано!

Садовница покорно сняла кепи, комбинезон и водолазку. Вещи сложила под клеткой, рядом примостила сапоги и ремень.

- Корсет забыли.

Вместо бюстгальтеров дерьи этого мира носили корсеты, затянутые спереди на шнурке или крючках. Тканые чашечки поддерживали грудь, жёсткие вставки придавали талии плавный изгиб. Выделенный комплект оказался велик, но Саша предпочла носить его под одеждой, нежели чувствовать себя голой.

Обнажиться перед незнакомым мужчиной? Вдруг ему в голову придут неблаговидные мысли? Приказ короля «изучить гостью» обретал иной смысл.

- Никто не собирается вас насиловать, - Стеллан будто прочёл мысли.

- Скелеты меня не привлекают, - рассмеялся верховный кайхал.

Глебова расцепила крючки, оставшись в тонких хлопковых шортиках. Ладонями она инстинктивно закрыла грудь.

Из приоткрытого окна подул холодный ветер. Проснувшийся сокол отряхнул перья и перепрыгнул на нижний насест, вровень со смущённой садовницей. Издавая свистящие звуки и щёлкая клювом, птица наблюдала за «осмотром».

- Разведите руки в стороны.

Она сделала это.

- Вы её не кормите? Смотреть страшно. Рёбра выпирают, вены просвечивают, как у больной, - щурясь, Ильхан глядел на дерью, - бледная, словно всю жизнь в тёмном подвале провела.

- Она была такой изначально.

Тен Хемсворт обошёл вокруг Саши. Та почувствовала аромат бергамота и мускуса, услышала мягкий шелест мантии и точно глотнула эликсир спокойствия. Представила, будто находится на приёме у врача в городской поликлинике. Слушает глупые шутки и ждёт, когда поставят диагноз. Пусть «доктор» смеётся: не он первый, не он последний.

- Вы не ошиблись? Это действительно дочь Ильсии? Глаза мутные, как у дохлой рыбы. Не чувствую даже зачатков стихии, - он закатал рукава, показав змееподобные татуировки и выточенные из цельных кусков минералов браслеты, - где сама белая лекарица? Почему я вижу перед собой подобие каорри?

- В воспоминаниях Алессе я видел похороны матери, - Стеллан приблизился к стойке с перчатками и поправил косо висевшую пару, - в Карвахене, уже после Прочтения, её личность подтвердил асан.

Сокол жалобно засвистел и разбудил остальных. Пернатые лазили по клетке; один стучал клювом по квадратной ёмкости и будто требовал корм.

На ладонях Ильхана загорелся серый огонь. Ледяным пламенем мужчина коснулся шеи Глебовой, и дерью объяла безжалостная стихия. Опутала коконом и, казалось, жар спалил кожу и кости. И только ключицу не тронуло заклятие.

- Догадка Его величества верна, - колдун (как подумала Саша) задумчиво сложил руки на груди, - видите, под крохотным шрамом, проступило чёрное пятно? От него отходят тёмные линии-паутинки?

- Что это?

- Замороженные магические артерии, блокированные, по всей видимости, осколком зеркала, - щелчком пальцев он погасил пламя, - вы знаете, что Ильсия разбила одно из двух пространственных зеркал, когда сбежала из Карвахена?

- Да, - кивнул близнец Его величества.

- Скорее всего, она забрала фрагменты и вживила себе и дочери. Поэтому заклятия поиска не сработали. Осколки подавляют стихию.

- Шрам на животе тоже особенный?

- Нет, бытовой. В детстве напоролась на что-то острое, - Ильхан сжал губы, - одевайтесь, не то птицы сломают клетку. Больно вы похожи на обед, - произнёс он под оглушительный гомон голодных соколов.

Глебова застёгивала корсет. Приём у доктора окончен, пора вернуться в парк и поразмыслить над диагнозом.

Шрамы были у неё всегда. На груди, величиной с крупную горошину, и животе, зубчатый, как отпечаток рифлёного ножа. Мама рассказывала, что в детском саду маленькая Саша поскользнулась в столовой и упала на посуду.

- Осколок надо извлечь, - вслух рассуждал верховный кайхал, - но это потребует тщательной подготовки.

- Последствия?

- Познает свою стихию или умрёт.

Садовница уронила сапог.

- Если король одобрит, то через неделю я жду дерью в Зеркальной башне.

Саша вздрогнула. Кофейный столик в Зеркальной башне! Уж не об этом ли сказала мама? Глебова обязана последовать её совету и проверить.

***

Встреча с верховным кайхалом оставила незабываемые впечатления.

«Познает свою стихию или умрёт».

Циник! Самоуверенный, не привыкший тратить время на бестолковых девиц! «Глаза, как у дохлой рыбы», «похожа на обед для птиц» - обладатель сапфирового обруча не ведал о такте, рубил правду-матку в лицо. Саша видела, с каким неодобрением он глядел на неё и будто сожалел, что выполняет поручение короля вместо долгожданного отдыха. Интересно, с Его величеством Ильхан тен Хемсворт так же прямолинеен и беспристрастен?

Иголка кольнула под ноготь, и Глебова прикусила губу. Дырки с перчаток не исчезнут по мановению волшебной палочки, а новую пару выдадут через две недели. Старший садовник предупредил, что инвентарь надо беречь.

На прикреплённой между гардеробом и диваном верёвке высыхали комбинезон и водолазка, около порога стояли вычищенные сапоги, и дерья сидела на постели в корсете и шортах. Упрёк сиятельного Растана задел последнюю Васперити, и та постирала рабочую форму, после в парадном костюме добежала до купален и надолго заперлась в кабинке. Мыло, скраб, шампунь, бальзамы - использовала всё. В конце пересилила отвращение к резким запахам и втёрла в кожу масло персика, смешанного с ванилью. Уважила местный обычай. Никто никогда не называл Сашу грязной!

Шитьё отвлекало от печальных дум. Стежок за стежком, и мысли о Карвахене обретали чёткость, строились по порядку и подсказывали шаги. Первое и самое очевидное - огромный пробел в знаниях о каорри. Нет, не пробел, а пропасть, зияющая между Глебовой и берегом спасения. Пока она не ведает простейших фактов, любой каорри будет манипулировать. Притворяться добряком и ставить невыполнимые задачи. Что король, что его цетра. Хитра Айлин, но её интерес пока не понятен. Лавры королевы райскую птицу не прельщают, но поёт ли она правдивую песню? Мягко стелет, да жёстко спать.

Второе - государство напоминает театр закулисных интриг. На одной чаше весов - королевская династия, на другой - заговорщики из Архары. Посередине застряла одинокая садовница, чужая для элиты и неугодная потомкам притеснённых семей. Шаг в сторону, и... кто-то опустится на дно или победит?

Третье. Меньше говорить и больше слушать. Запоминать брошенные вскользь слова, намёки и по крупицам рисовать картину под названием Карвахен. Видно, судьба такая - всюду быть чужой. Дома Саша чувствовала себя лишней на празднике жизни, здесь удостаивалась презрительных взглядов и напоминаний о предательстве мамы. Пыталась ли побеседовать с кухарками, горничными, другими садовниками, в ответ слышала одно: «Разговор с тобой ниже достоинства уважающего себя каорри».

Ильсию тен Васперити упрекнуть не в чем. Кто по доброй воле захочет жить в осиннике? Лучше сбежать, чем стать инструментом в чужих руках и медленно утонуть в бездне отчаяния. Возможно, мама утаила правду, потому что верила в спокойную жизнь в другом мире. Скажи она Саше о человекоподобном гордом народе и волшебных деревьях, дочь бы рассмеялась в полный голос.

Зато в воображаемой лестнице познания Карвахена появилась первая ступенька. Зеркальная башня - дом кайхалов, по-видимому - чем-то заслужила доверие мамы, раз та что-то спрятала там перед исчезновением. Не забрала в другой мир, а сберегла вдали от дворца, посчитав надёжным местом. Значит, её связывало нечто важное и...

В дверь постучали.

Глебова накинула на плечи палантин, сшитый из платья, в котором попала в Карвахен, и натянула носки.

- Входите.

Скрипнула створка, и порог переступил младший Стасгард.

- У вас всё готово? - он задёрнул шторы.

- Да.

Стеллан прикоснулся к переговорной пластине и набрал код. Та зашипела подобно испорченному радио, кнопки потемнели.

- Чтобы не потревожили. Приступайте.

Игла, нитки отправились в ящик.

На столе садовница расставила пять склянок. Пора приступать к уроку химии.

- В четырёх я приготовила растворы с находками с островка. Каждая банка подписана, - она по очереди указала на ёмкости, - смывы с камня, пропитанного в водопаде платка, грунта и ветки. В последней, самой большой, налит индикатор. Настой особенной розы. К счастью, она растёт в обоих мирах.

Штамбовые деревца с крупными алыми, сиреневыми и белыми бутонами возвышались около башни, рисуя узор из пёстрых колец.

- Что должно произойти?

- Если образцы чисты, то станут красными, как настой. Значит, посторонних веществ нет, и жемчужное древо уничтожила именно гроза, - Саша надевала перчатки, - другие оттенки выдадут злой умысел. К примеру, оранжевый, зелёный или синий. Концентрация слабая, но, думаю, хватит для опыта.

- Где вы этому научились?

- Мама показывала, как определять кислотность почвы, - дерья завязала палантин на манер плаща, - у каждого растения свои предпочтения. Одно хорошо чувствует себя на щелочной, другому ближе нейтральная. Не зная этого, глупо что-либо сажать. Только испортите или замучаете цветы.

Стеллан промолчал.

Саша взяла склянку, где вымачивала платок.

Едва слышное бульканье, жидкости смешались.

- Ничего.

- Водопад чист, - Глебова смотрела, как рубиново-красный индикатор плескался в стеклянных оковах, - вы правы.

Смыв с камня тоже окрасился в алый, как и вода с частицами земли. Что ж, истину покажет последний образец.

- Что это значит?

Саша ощутила, как по спине скользнул холодок. Настой окрасился в ярко-оранжевый цвет. Змейки шипящих пузырьков поднимались со дна, словно жидкость кипела на тихом огне. И это в литровой банке!

- Отойдите на несколько шагов, на всякий случай, - Глебовой не нравилось, как бурлила смесь, - слишком сильная реакция. Ох!

Садовница отступила к дивану. И вовремя: заклубился пар, стекло изрезали трещины, и склянка взорвалась. Осколки и брызги отравили бы флигель, но вмешался Стеллан. Едва уловимым движением пальцев он создал сачок из тёмного дыма и поймал остатки неудачного урока химии. Последняя Васперити невольно подивилась реакции каорри: так ловко обезвредил «гранату»! Словно почувствовал, что полукровка ошибётся.

- Простите, я не ожидала подобного.

Младший Стасгард не ответил.

- В моём зазеркалье подобный цвет даёт кислота, - Саша проследила, как мужчина сплёл сеть в пузырь и щелчком пальцев уничтожил содержимое, и открыла окно. В спальне воняло едким газом, - полагаю, древо облили концентрированной кислотой, либо смесью с другим веществом. Возможно, катализатора и...

- Скажите так, чтобы я понял.

- Ускорителем. Отдельно элемент безвреден, но в слиянии с другим срабатывает подобно бомбе. Смесь пропитала кору, дерево загорелось. Ночью бушевала гроза, и никто не заподозрил. Списали на удар молнии.

Или захотели списать. Любое прикосновение к стволу выдало бы истинную природу пожара! Провёл бы кто расследование...

- Сможете повторить опыт?

- Да, конечно, - нахмурилась дерья, - в Карвахене есть оружие или что-либо другое с аналогичным действием?

- Есть, - ответил Стеллан после длительного молчания, - но каждое выдаётся по личному разрешению асана. Вы его помните. Вторая фигура в государстве неприкосновенна, за клевету любому каорри грозит обвинение в измене и казнь.

Саша пожала плечами.

- Никому не рассказывайте о результатах. Старшему садовнику, если спросит, сообщите, что ошиблись. В ваших интересах притвориться глупой.

Глебова прикусила язык. Стеллан первый каорри, кто не презирает её за неполноценную кровь? Как выяснилось, родство не ставит близнеца на вторую ступень в иерархии. Похоже, всему виной природный элемент. В Карвахене боялись опала (чего стоил рассказ цетры Айлин!), только последняя Васперити не видела связи между поступками давних лет и жизнью отмеченного Морой.

- Отдыхайте, - мужчина активировал пластину.

- Спасибо, что не позволили Прочесть.

Ворон сделал вид, что не услышал.

Дверь закрылась с обратной стороны.

Дерья опорожнила склянки в горшок и протёрла столик. Утром она встанет до рассвета и выльет смеси в раковину купальни. Чтобы никто не увидел: не то подумают, что Глебова замыслила каверзу. Щепок ветки, связанных в тряпице и убранных в сейф к семенам, сохранилось достаточно для повторения опыта.

Когда следов урока химии не осталось, Саша сняла палантин и вернулась к штопке дырок. Дай бог закончить, пока старший садовник не поручил новое задание. С него станется разбудить посреди ночи и елейным голосом озвучить приказ.

Глава 4. Дворец стихий

Из-за гор поднималось солнце.

На востоке Афелета, в укрытой от холодных ветров долине, каорри заложили сад пяти стихий. Хрупкие деревца, высотой до пояса взрослому мужчине, едва походили на источники сил. Серебристые листья-полумесяцы, антрацитовая кора, тонкие веточки-пальцы - минует десятилетие, прежде чем воплощённые в цветах искры наделят силами жителей Карвахена. Бутоны второго года роста (один, дарованный природой, когда древо не толще мизинца; за ним следует время долгого ожидания) давным-давно собраны и разделены на лепестки и семена, хранящиеся в королевской сокровищнице.

Стеллан шагал по аллее, пронзающей садовые угодья подобно стреле, и размышлял об уроке химии последней Васперити. Пропасть между столицами государства расширялась. В Архаре росла сеть заговорщиков, постепенно подминающая под себя сановников и простое население. Визиты младшего близнеца в комиссариат оборачивались слежкой и злословием, но Растан не видел угрозы. Ждал, когда глупцы устанут бунтовать и покорятся воле правящей династии. Только нападение в саду стихий раскрыло королю намерения потомков опальных семей и заставило усилить воинские патрули.

Но, как показал опыт Алессе, у династии появились иные враги. Более опасные, чем подпольщики пирамидального города. Если всё так, как думал Стеллан, то Стасгарды пригрели на груди змею. Дремлющую и спокойную, но готовую в любой момент совершить смертоносный бросок. Но - выводы после сбора доказательств. Голословные обвинения станут смертельной петлёй для младшего Стасгарда.

Аллея упиралась в беседку. Семь разноцветных колонн, выточенных по образу стихий, поддерживали купол-солнце, ослепительно сияющий в погожий день. Столпы указывали на очерченные ручьями сектора, где росли деревца - воплощения элементов природы. Жемчужный и опаловый возвышались напротив цветочных клумб. Остатки древа, отмеченного среброволосой Авитой, пугали птиц на островке между водопадами; память о Море сохранилась на картинках старинных энциклопедий.

На рассвете постройка пустовала. Каорри работали в саду: сквозь шум ручьёв ветер доносил щелчки секаторов и скрип колёс тележек, запахи листьев и скошенной травы. На дорожках лежали мешки с удобрениями.

Граммой Стеллан коснулся сиреневой колонны и отступил. На округлой плите замерцала переговорная пластина.

- Назовите себя.

- Стеллан орд Стасгард. Второй уровень доступа.

- Подтверждаю. Цель?

- Документы по хранению и выдаче крелов.

Фрагмент колонны бесшумно сдвинулся, открыв узкий проход в архив городского комиссариата.

- Сведения о вашем посещении будут переданы асану.

Шагнув на плиту, Стеллан сложил руки на груди и приготовился к спуску в хранилище. Когда-то каорри складывали бумаги и свитки в громоздкие шкафы, читали тома в душных библиотеках, но времена изменились. Смерть предшествующего короля, Лирана орд Стасгарда, подтолкнула Карвахен к переменам. Вид обезображенного после падения с сальфа отца убедил Растана, что государству требуются реформы. С помощью пространственного зеркала и сфер перемещения специально отобранные каорри путешествовали по мирам и воровали полезные изобретения. Обучались у мастеров, перечерчивали схемы и, возвращаясь домой, внедряли новинки.

Так, на смену книжному архиву пришли пластины. Несколько прикосновений, и цифры обновлялись. Рукописи перевезли в Архару, залы переделали под архив, который не требовал особенного ухода. Раз в неделю документоведы вносили новые данные, в семерику уточняли старые и заряжали сельвилитовые батареи. По велению тайной канцелярии каждый просмотр оставался в памяти схем - так стражи отслеживали опасных для короны каорри. В первую беседу они предупреждали, во вторую читали обвинительный приговор, до третьей никто не доживал.

Плита остановилась. Бледно-голубые лампы освещали сотни кубов, в строгом порядке расставленных на гранитном полу. Стеллана интересовал крайний слева ряд, где хранилась информация о военных делах Карвахена.

Мужчина приблизился к последней стойке.

- Сведения о крелах.

Прикосновение граммой, и из куба выдвинулась пластина толщиной с палец.

- Уточните запрос, - произнёс женский голос.

- Сколько снарядов хранится в государстве на сегодняшний день?

- Сто сорок восемь.

- Сколько было десять лет назад?

- Сто сорок девять.

- Имя каорри, который забрал крел.

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Кто выдал разрешение?

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Сеанс окончен.

Пластина опустилась, и куб погас.

Стеллан задумчиво шагал между рядов. Случайный сбой? Комиссар по особенным вопросам (прозвище в шутку придумал сиятельный Растан и после недолгих размышлений закрепил как официальное звание) не верил в совпадения. Кто-то нарочно исказил информацию, скрыл неугодную правду, подтвердив догадку Алессе. Возможно, получится узнать имя иным путём.

- Сведения о происшествиях.

- Уточните запрос.

- Дело Ильсии тен Васперити.

- Требуется первый уровень доступа. Запрос не выполнен.

- Кто расследовал исчезновение?

- Требуется первый уровень доступа. Запрос не выполнен.

- Кто последний интересовался Ильсией тен Васперити?

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Сеанс окончен.

Мужчина криво улыбнулся. Вот она, другая сторона перенятых достижений. Только старший брат и асан ведали об истинных причинах бегства и смерти белой лекарицы. Не будь в давних событиях тёмных пятен, поставил бы кто-то предельную защиту? Исказил работу кубов? Придётся посетить библиотеки Архары, отыскать рукописные книги и пролить свет истины на окутанное туманом прошлое.

Но сначала полёт в Зеркальную башню. Растан дал добро, и послезавтра верховный кайхал извлечёт осколок из груди Алессе. Если операция пройдёт успешно, то монарх станет на шаг ближе к заветной цели - жемчужному древу.

Много тайн вьётся вокруг старшей Васперити, делая младшую крайне уязвимой. Что-то затевается в Карвахене, и цена любой ошибки будет очень высока.

***

Асан Карвахена изучал отчёт о происшествии в Архаре. Слухи о заговорщиках ходили последние три года, но только сегодня Селим тен Илметтин получил подтверждение. Захват комиссариата, переодевание в форму служителей закона, проникновение в сад стихий - и всё ради чего? Прочтения полукровки, в таланты которой слепо верит король? Истинный глупец мог подумать, что неспособную от защиты к Прочтению дерью посветят в тайны королевского двора. Нет, настоящие цели врага сокрыты мраком.

Мужчина отложил бумаги и граммой коснулся пластины:

- Показать макет нападения.

Проекция Архары замерла над металлической поверхностью. Мерцающие красные точки отображали заговорщиков, окружающих комиссариат и сквозь вентиляционную сеть поднимающихся в сад стихий. Вспышка защитного заклятия, и один нападавший остался на верхнем ярусе города, прочие исчезли в шахте.

- Сеанс окончен, - повторное прикосновение погасило пластину.

Селим встал с кресла и, оправив полы длинного вишнёвого пиджака, шагнул к занавеске. Висевшая на груди пластина, инкрустированная аметистами и янтарём, звякнула и покачнулась в такт шагам. Кайхалы носили обручи разного плетения (по иерархии), прочим каорри король жаловал ожерелья. Знак отличия на одной цепочке предназначался старшим чиновникам, две украшали шеи главных, три выделяли асана и ближайшее окружение Его величества. Сам сиятельный монарх обладал четырьмя.

Тен Илметтин дотронулся до седых, с янтарными прядями, волос. Две сотни лет миновало со дня, когда он получил символ высокого статуса. На троне восседал уже третий король, но Селим сохранял пост. Стратег, чьи подсказки всегда оказывались верными, советник, тонко чувствующий желания правящей династии и умело направляющий гнев на других каорри. Тен Илметтины стали единственными, кого не тронула череда казней смутного времени, и кто присутствовал на каждом торжестве монарха. Отмеченный Элле, стихией воздуха, асан уверенно дошагал до последней ступени лестницы знати Карвахена. Точнее, до предпоследней. Покушаться на лавры Его величества он не смел.

- Кто информатор? - мужчина сложил руки за спиной.

События развернулись слишком стремительно. За полтора часа с момента прибытия младшего Стасгарда заговорщики успели захватить комиссариат и проникнуть на закрытый ярус. Чётко знали, сколько стражей охраняли здание, куда прибыл близнец, и кого с собой привёз. Алессе - ходячий источник неприятностей.

Асан видел её единожды, но сохранил в памяти образ испуганной, неуклюжей дерьи с глазами грязного серого цвета. Где достоинство каорри? Куда исчезла сила рода Васперити? От птиц в саду больше пользы, чем полукровки с пустым разумом. Те клюют вредных жуков и гусениц, эта беспомощно таращится на всех вокруг.

С разрешения Его величества он Прочитал полукровку и неприятно удивился «недалёкости» мыслей. Что такое Карвахен, кто такие каорри, и откуда появились стихии, она не ведала. Только образ Ильсии в памяти убедил Селима, что Алессе - её дочь. Тем не менее, сиятельный Растан отдал дерью на попечение младшему брату, понадеялся на всплеск дара. Гиблая затея, но перечить королю не смел никто.

Стасгарды не терпели чужого мнения. Асан помнил деда нынешнего короля, Златана орд Стасгарда, по указу которого столица из Архары была перенесена в Афелет. По общепринятому мнению, монарху надоело каждый день путешествовать, и он повелел построить город вокруг дворца. Несогласные с решением правителя каорри лишились положения в обществе и «добровольно» отдали сельвиолитовые рудники (особо рьяные потеряли головы).

Селим знал истинные причины, но из-за давней клятвы хранил молчание. Пусть горожане верят в прихоть, чем ненавидят Златана. Да, последствия того поступка по сей день тревожили правящий дом. В пленном заговорщике тен Илметтин узнал Кирбита тен Альели, чья семья потеряла всё. К сожалению, выведать у него имена других не получилось. В камере пленник совершил самоубийство.

Переговорная пластина замерцала, и асан отвлёкся от размышлений.

- Слушаю.

- Срочное сообщение из архива городского комиссариата. Стеллан орд Стасгард запрашивал данные о крелах.

Селим изумлённо вскинул брови.

- Подготовьте полный отчёт, - он щёлкнул пальцами, - и назначьте встречу с близнецом Его величества на ближайший свободный день.

- Будет исполнено.

Пластина погасла.

- Неладное известие.

Асан одёрнул гардины, позволив полуденному солнцу осветить кабинет. Что затеял младший Стасгард? Крелы... по договорённости с Его величеством информация об оружии была засекречена. Наполненный едкими жидкостями шар взрывался, когда из него вытаскивали заслонку, взбалтывали и бросали. Дерево сгорало, металл плавился, от живых существ оставались кости. Слишком опасную находку перенял Карвахен в одном из зазеркалий.

Со Стелланом необходимо побеседовать, как бы неприятно это ни было. Селим, как и прочие, избегал отмеченного смертью. Летописи о войне сохранили упоминания, что каорри с глазами цвета ночи выпивают жизнь и пробуждают покойников, делая покорными рабами. Счастье, что Селим собственными руками вырвал страницы из редких книг и уничтожил старинные свитки времён до эпохи Стасгардов. Бережёного стихия бережёт.

***

Толчок, и сальф перешёл на шаг.

- Полёт окончен.

Саша открыла глаза. Конь ступал к малахитовой арке, увенчанной гербом Карвахена. Впереди в свинцовые высоты тянулась узкая, словно соломинка, башня. Сходства добавляли песочный цвет камня и расщеплённая на зубцы вершина, на которой сиреневый огонёк испускал крохотные молнии во все стороны света. Каменную площадь, изрезанную разноцветными символами, ограничивали треугольные блоки; единственный зазор между плитами, по-видимому, служил входом и выходом, словно в постройке жили не колдуны, а отбывали срок заключённые строгого режима.

Вокруг башни ветер колыхал степное разнотравье. По левую сторону от садовницы зеленела чаща, справа - чернели осколки скал, и грозно рокотал прибой.

- Что это? - едва слышно пробормотала Глебова. Всего она насчитала четырнадцать этажей. Окна трёх первых и последних защищали кованые решётки, - вы молниями погодой управляете?

- Глупости. Из-за вспышек сальф не приземляется на вершину.

В горле застрял ком:

- На... вершину?

- Любая постройка в Карвахене защищена от нападения с воздуха. Башню окружает незримое поле, и только под аркой путь свободен.

- На дворцовом куполе...

- Тот же механизм. И, может быть, отпустите меня?

- Простите.

Расцепив ладони, Саша отодвинулась на край седла. В полёте она держалась за Стеллана. Само собой, тому мешали крепкие объятия, но иначе дерья не могла. До луки не дотягивалась, а больше уцепиться было не за что. С её страхом высоты кожаные ремни по бокам оказались слабой защитой.

Около врат в обитель колдунов стояли двое. Тёмно-зелёные плащи напомнили одеяния университетских магистров. Оружия садовница не заметила: видимо, кайхалы доверяли собственному могуществу больше, чем изобретениям.

Навстречу вышел Ильхан тен Хемсворт, в васильково-синем плаще.

- Рад вашему прибытию.

Судя по голосу приветствие было дежурным. Похожим тоном продавцы в дорогом магазине провожают клиента, который перемерил половину нарядов и ушёл, ничего не купив. Промолчали бы, но обязаны помнить о вежливости.

- Взаимно.

- Зал подготовлен, - он искоса смотрел на Глебову, - не вижу причин откладывать. Раньше начнём, раньше закончим.

- Согласен.

И только Сашу не спросили. Впрочем, она потеряла право распоряжаться своей судьбой, когда подала заявку на конкурс.

- Надеюсь, ваша спутница не завтракала?

- Нет.

- Помылась, как следует?

- Да, - ровно ответила последняя Васперити, не придав значения упрёку. Куда больше её волновали предстоящие события.

- Тогда спускайтесь.

По знаку верховного кайхала помощники взяли поводья и увели коня за башню.

Первым на платформу ступил Ильхан тен Хемсворт. Дерья вспомнила встречу во дворце и «рентген» огнём. Айлин сказала, что король мечтает о личной гвардии колдунов, значит, они могущественны и редки. Невольно закралась мысль: на чьей стороне особенные каорри, тот и правит страной. Пока они поддерживают сиятельного Растана, но, что будет, если переметнутся на сторону заговорщиков? Или создадут собственное государство?

Хозяин башни коснулся выемки, и плита двинулась вверх. Саша отошла от края. Подсказал бы кто рецепт, как побороть страх.

- Не упадёте. Даже, если прыгнете, - усмехнулся верховный кайхал, - хотите испытать защитные механизмы?

- Жестокая шутка, - прошептала дерья.

- Ранимая душа, - посерьёзнел мужчина, - такой в Карвахене долго не прожить. Научитесь извлекать выгоду из обстоятельств или сгинете от безысходности.

- Разумный совет, - поддержал Стеллан.

Глебова смотрела на платформу. Понимала правоту Ильхана, знала, что обязана перестроиться, но не верила в успех. Не примут каорри полукровку. Должно свершиться что-то фантастическое, чтобы садовницу зауважали и посмотрели, как на равную.

Подъёмник остановился. Перешагнув через две ступеньки, хозяин башни открыл врата в зал. Посреди возвышался прямоугольный камень с крестообразными ответвлениями и ремнями, рядом стояли зеркало в человеческий рост и тумба с медицинскими принадлежностями. Склянки, растворы, бинты, ножницы, иглы. Пахло спиртовыми настойками, будто в хирургии.

Чувствуя себя животным, которого ведут на убой, Глебова шагала к алтарю.

- Раздевайтесь и ложитесь.

В этот раз она быстро сняла комбинезон и корсет. Подумаешь, полуголая. Они уже видели, куда важнее операция - по-другому садовница не представляла, как извлечь осколок. Будут резать.

- Поможете? - спросил верховный кайхал, - можно позвать другого, но...

- Нет, - против воли вырвалось у «пациентки».

- ... это усилит страх дерьи.

- Что я должен делать?

- Подавать инструменты, - он кивнул на тумбу, - но, сначала, вымойте руки и наденьте перчатки и маску.

Холод камня обжёг спину. Саша словно лежала на льду.

Мужчины затягивали ремни на руках и ногах, а Глебова молчаливо глядела в потолок и кусала губы, ругая себя за непрошенные слёзы. Должно быть в этой жизни что-то хорошее? Для них - она трусливая полукровка, но даже такая мечтает о счастье! Капельке счастья! Последняя Васперити не хотела быть лабораторной мышью, над которой ставили эксперименты!

Но выход один: подчинение или смерть.

Тен Хемсворт снял мантию, оставшись в тёмно-синих брюках и застёгнутом на десятки пуговиц пиджаке. Хозяин башни вымыл руки, надел маску, настоем протёр ключицу садовницы, и та перестала чувствовать грудь. В ладони «хирурга» блеснул нож, и спустя мгновения слуха коснулся звук, будто режут ткань. Трещат волокна, сопротивляются, но острейшая сталь сильнее.

- Промокните.

- Так?

- Да. Подайте расширитель. Крайний справа, - он зафиксировал инструмент, - смочите бинты в синей жидкости, отожмите и обложите рану.

В нос ударил сильнейший запах спирта.

- Готово.

- Скальпель, - верховный кайхал сделал едва заметное движение, - промокните. Зажим, ещё один зажим. Промокните.

- Это он? Пятиугольный?

- Верно.

- Сверкает, как солнце.

- На первый взгляд, его просто вытащить. Но Ильсию не зря считали сильнейшей белой лекарицей своего рода. Присмотритесь внимательнее: зеркало рассекло сплетение энергетических артерий. Ключевая точка, где у нас с вами создаётся сила, у Алессе заморожена. Причём, осколок прочно вплетён в каналы. Потянешь его, и последняя Васперити навечно закроет глаза. Этого ваш сиятельный брат мне не простит.

- Если вытащить частями?

- Это единственное, что можно сделать. Придвиньте и наклоните зеркало так, чтобы свет попадал точно на разрез. А вы, - он покосился на Глебову, - расслабьтесь. Напряжение мышц усложняет работу.

Взмах молоточком, и по залу прокатился звон разбитого стекла. Вопреки словам верховного кайхала, Саша стиснула пальцы.

- У вас на редкость непослушная подопечная. Что я сказал?

Тен Хемсворт коснулся её тела в нескольких местах, будто набрал код, и мышцы онемели. Остались силы только для дыхания.

- Теперь самое трудное, - Ильхан взял из рук помощника пинцет, - вытащить всё и сшить энергетические артерии.

Садовница не знала, сколько времени лежала. Смотрела в потолок, по кругу считала цветные треугольники-лепестки витиеватого узора. Грамму с аналогичным рисунком носил хозяин башни. На пальце Стеллана она тоже видела печатку, но другую. С одним камнем. В башне переливались семь - по числу стихий, подумала Глебова. Значит, кайхал - это каорри, освоивший все элементы? Не только природный? Понятно, почему Его величество мечтает о собственной гвардии колдунов.

- Промокните. Последний остался.

- Крупный.

- Сейчас уменьшим.

В дверь постучали.

- Срочное донесение из Архары!

Чувства проснулись. Удар молоточком буквально прибил Сашу к алтарю. Проделал сквозную дыру и рассёк артерии, из которых толчками выплёскивалась кровь.

- Я приказал: не беспокоить! - сотряс стены грозный окрик.

- Но...

- Пошёл вон!

Дверь хлопнула.

- Он перерезал...

- Знаю! - с ладоней верховного кайхала стекали алые капли, - если не вытащить сейчас, разница энергетических полей добьёт её! Осколок погрузился глубже!

- Вы не успеете.

Последним, что увидела Глебова, стали глаза цвета опала. Холодные, чарующие, они заворожили и словно попросили подремать. Пообещали сладкий сон взамен мучений, негу без тоски и боли. Сказку со счастливым концом.

Саша поверила.

Пусть кошмары останутся на алтаре, а она поднимется в безоблачные дали.

***

- Вы не успеете.

Из груди дерьи волнами выливалась кровь.

- Я не вижу осколка!

Сиреневые губы что-то зашептали, пальцы стиснули ремни: судороги скрутили Алессе, которая отчаянно хваталась за соломинку жизни. Одинокая, не признанная Карвахеном полукровка, лишенная привычных для каорри привилегий. Жемчужное древо не подарит ей уважения, а посадит в серебряную клетку, как редкую птицу. Одной рукой король будет гладить по хохолку и кормить, другой - выдёргивать перья из хвоста и душить. Некому позаботиться о журавлице. Нет у неё покровителя, который, в своё время, ограждал от бед отвергнутого воронёнка...

Близнец Его величества снял маску и перчатки.

- Отойдите.

Стеллан поймал взгляд наследницы рода белых лекарей. Пусть она уснёт. Стихии не ждут гостью так скоро и удивятся появлению во дворце. Заминка подарит драгоценное время и позволит верховному кайхалу довершить операцию. Тайна раскроется, зато Алессе получит шанс на жизнь. Заслужила.

Младший Стасгард прикоснулся к запястью. По телу садовницы заскользили опаловые блики, и она глубоко вдохнула. Мышцы ослабли, кровотечение замедлилось. Последняя Васперити погрузилась в мир тревожных грёз.

- У вас пятнадцать минут, прежде чем её заберёт Мора, - близнец Его величества посмотрел на верховного кайхала, - дольше не удержу.

В глазах тен Хемсворта читалась ожидаемая неприязнь. Сжав губы, он ополоснул руки, натянул чистые перчатки и склонился над дерьей. Обойдётся без помощника, тем более, такого. С радостью бы выгнал приспешника смерти. Владеет элементом, вопреки увещеваниям династии! И это при уничтоженных книгах о темнейшем искусстве! Кто научил? Кто показал? Развеять бы этого каорри!

Позади что-то скрипнуло. Послышался всплеск, и на пол хлынула ледяная вода.

Стеллан побледнел. Сколько ему было, когда они виделись? Семь?

Закончился ужин в честь дня рождения наследника династии. К столу подавали рисовый суп, цыплёнка в пряно-сливочном соусе и торт с инжирами и орехами, на сладкое. Всё, как любил будущий король, ведь по указанию отца сегодня все были обязаны исполнять прихоти дерия. Абсолютно все.

Накануне Стеллан заболел. Он жевал блюда, хотя чувствовал, что долго в желудке те не задержатся. Сделав вид, что отведал десерта, младший отпросился в спальню. За ним последовал старший. Растан рассердился, что брат не доел сладкое, и на лестнице толкнул его. Теперь будет слушаться взрослых!

Удар затылком о ступеньку, и маленький каорри, вопреки всему, упал в... реку. Студёную и тихую-тихую, словно закрытую от ветров колыбелью скал. Не шумела листва, не пели птицы, только звёзды ослепляли, рисуя на воде радужные блики. Ослепляли и смеялись, словно призывали: вставай! Пора веселиться!

Нестерпимо болела голова. Ребёнок слышал собственное дыхание, чувствовал, как волны омывают лицо, оставляя на губах крошки льда и острые крупинки соли. Вдруг это море? Глубокое и бескрайнее, как писали в книгах. Скорее бы взошло солнце и озарило берега! Мама рассказывала, что на севере Карвахена плещутся холодные воды, богатые сокровищами. Они откроются смелым и останутся незаметными для робких.

По реке плыла лодка. Чёрный деревянный борт рассекал гладь, мерно скрипели вёсла. На изогнутом, как бобовый стручок, носу покачивался фонарь.

- Так и будешь глядеть в небо? Ждать, когда упадут звёзды, и прольются чернила? - просипел каорри. Так разговаривали старые учителя брата, значит, спасителем оказался пожилой рыбак, - или заберёшься ко мне?

- А можно?

Гребец промолчал.

Кое-как младший Стасгард доплыл до судёнышка и уцепился за ростр.

Лодка покачнулась, словно не захотела принимать гостя. Вода хлынула в рот, дерево ободрало щёку, и Стеллана отбросило к корме.

- Хватайся.

По веслу он перелез и в изнеможении упал на борт. Пальцы онемели, от соли свело язык.

- Спаси... - слова застряли в горле. Брату наследника улыбалась самая страшная женщина, которую тот когда-либо видел. Круглые глаза блестели чёрными бусинами, острый нос походил на клюв, смолянистые волосы казались растрёпанными перьями. Она сидела в накидке из тёмного пуха и, ребёнку подумалось, что это изящно сложенные крылья. Подует ветер, и она взлетит, унеся его, глупенького каорри, в гнездо, где скормит птенцам.

- Боишься? - она улыбнулась, показав зубы-иголки.

Дерий помотал головой. От страха он не вымолвил ни слова. Только дрожал, мелко-мелко, как осиновый лист на ветру.

- Лжёшь. Но это правильно. Отныне ты должен быть осторожен. Любимца Моры ждёт трудная, но полная свершений жизнь.

Стеллан покосился на реку.

- Не советую прыгать. Впереди по течению - водопад Скорби. После него ты никогда не вернёшься домой. Хочешь снова увидеть мать? Она рядом, места себе не находит, - стихия отпустила вёсла, - а брат прячется за колонну и ждёт, когда взрослые покинут лестницу. Избалованный трус.

Малец кивнул.

- Как ты думаешь, почему вода в реке солёная? Из-за слёз тех, кто потерял близкого. Она пополняется каждый час, каждую минуту. Всех, кто перешагнул черту, подбирают мои помощницы. Сажают в лодки и плывут к водопаду, - Мора коснулась дерия, и того словно пронзила ледяная молния, - я беседую только с особенными.

- Отпустите меня, пожалуйста.

- Хорошо.

Стихия указала на фонарь.

- Смотри.

Опал вспыхнул. Лопнули оковы, хрустальным дождём брызнули в реку. Ледяная капля оцарапала ребёнку ладонь, но тот не ощутил боли. Огонь цвета звёзд окутал Стеллана, исцелил раны и перебросил в хорошо знакомую спальню.

- Я буду наблюдать за тобой. Не опозорь величайшую стихию...

Полтора века миновали, но младшему Стасгарду показалось, будто они встретились вчера. Сколько раз он просыпался, плача от страха! Мора хищно кричала, хватала дерия когтями и клевала, клевала, клевала...

Вдоль стен клубился пар, призрачными ладонями ощупывая владения. Вода омывала ноги до щиколоток, корка льда серебрила обувь и сковывала алтарь. Позади мерно скрипели вёсла, будто волны раскачивали незримую лодку. Пахло солью.

- Что происходит? - комиссар по особым вопросам едва ли не чувствовал злость Ильхана, - какое лихо вы впустили в мою башню?

- Не отвлекайтесь, - по вискам Стеллана струился пот. Из-за потери энергии пальцы на руках онемели, - она пришла не за вами.

- Она? - тен Хемсворт чудом не уронил пинцет.

Лёд охватил зеркало, и в зал шагнула худая женщина. На платье цвета смолы сверкали слёзы-опалы и бусины, похожие на птичьи глаза. Короткие локоны, темнее вороньего крыла, подчёркивали серую, как хлопья пепла, кожу. На тонких, словно паучьи лапы, пальцах не было ногтей. Глаза пересекал вытянутый, будто свечной, огонёк.

- Здравствуй, воронёнок.

Ступая по воде, гостья медленно приближалась к алтарю. С волос капало чёрное пламя и, падая, превращало воду в камень.

- Александра Глебова избавится от мучений и обретёт новый дом, - голос напоминал шипение сырых дров, - оставь её.

- Нет.

- Споришь со мной?

Стеллан сильнее сжал запястье дерьи. Слабел пульс, время истекало.

- Да.

- Вырос, но не поумнел. Тратишь силы на бесполезную полукровку!

На пальцах стихии выросли когти-крюки. Вода прибывала: суровые волны окатывали мужчин по колено, а в зеркале раскачивалась лодка. Свет фонаря проникал в зал, и, казалось, граница вот-вот разрушится.

Скрипнула и тут же захлопнулась дверь, за которой послышались испуганные крики. Кайхалы побоялись встать на пути смерти.

- Алессе нужна короне.

- Или тебе? Милость легко обернуть в проклятие. Сегодня я опекаю тебя, завтра толкаю в пропасть. Во дворце есть роскошные покои...

- Готово.

Ильхан тен Хемсворт бросил осколок в блюдце и принялся зашивать рану.

- Долг платежом красен. Запомни, дерзкий воронёнок.

Мора замахнулась, словно хотела ударить по щеке, но растворилась в спирали чёрного дыма. Зеркало потускнело, вода схлынула. О появлении стихии напоминали скорлупки льда на алтаре и застывшие опалами огненные капли.

Стеллан отпустил руку садовницы и вытер испарину со лба. Исчезла. Рассердилась и не упустит случая отомстить. Близнец Его величества не смог отдать Алессе. На других бы закрыл глаза, но последняя Васперити стояла особняком. Почему? Он затруднялся с ответом. Иная, отличная на других и не ведающая страха перед отмеченным Морой.

- Едва ваша подопечная выздоровеет, сию минуту покинете башню и никогда не переступите под аркой, - верховный кайхал затянул узел и отрезал нить, - иначе я собственными руками отправлю вас на свидание к стихии.

Мановением ладони обозлённый каорри распахнул окно: в зале нестерпимо воняло солью.

***

Пели флейты, нежно звучала арфа. Шуршали ткани, слышался тихий смех, а в воздухе витала сладость вина и фруктов. Темноту разгоняла узкая полоса света, словно Глебову от праздника жизни отделяла штора.

Пройдя между гардин, Саша охнула. Это был зал отеля, где вручали призы победителям конкурса! Трещали в камине поленья, ветер трепетал кипельно-белые скатерти, украшенные монограммой «РоС», на витраже семь треугольников сплетались в цветок - всё это помощница бухгалтера увидела, когда приехала на церемонию награждения! Увидела, да не поняла смысла. Узнала бы, сбежала из мышеловки без оглядки.

Танцевали три пары. Юноша в рубиновом пиджаке и брюках кружился с дерьей в платье цвета янтаря. Рядом пожилой мужчина в фиолетовом держал за руки леди в зелёном, поодаль вальсировали подростки в синем и белом. Поколения одной семьи? В ярких нарядах и перьевых накидках, тогда как прочие предпочли скромные одеяния. Вон, прислужница в фартуке и кухонном колпаке собирала осколки разбитой посуды.

Зрители взяли господ в кольцо. Одни улыбались, другие завидовали, третьи двигались в такт и будто ждали момента, когда хозяева разрешат вступить в танец. Среди гостей мелькали слуги и забирали пустые бокалы, взамен отдавая полные. Поодаль играл оркестр, а за окнами бесшумно сыпался снег. Что это? Сон? Зал казался знакомым, но кем были эти гордые каорри? Короли и королевы? Или... это стихии, о которых рассказывала Айлин? Похоже, шестеро что-то праздновали, седьмой нигде не было видно.

Садовница шагнула на мраморную ступень, музыка стихла. Пары остановились.

- Новенькая? - спросил юноша с алыми волосами, над которыми клубился огонь. Глаза тлели, словно угли в печи. Костюм переливался ало-золотым сиянием и, казалось, прикосновение обожжёт пальцы, - приветствую во дворце.

- Она не в том облике, - нахмурился мужчина в камзоле, расшитом узорами из аметистовых туч. Взъерошенные локоны сверкали седыми молниями, низкий голос напоминал рокот грозы, - рана кровоточит, сущность не проявилась. Наша гостья жива.

- Как это возможно? - леди в зелёном, похожая на эльфийку из сказочных книг, повернулась к белокурой красавице, - Авита?

Красавица приблизилась к Саше. Заплетённые в две косы волосы соединялись в хвост, кудрявыми концами щекочущий плечи. Молочно-белый шёлк платья облегал талию и расширялся подобно лепесткам лотоса, ажурными краями касаясь колен. Вышитая длинными перьями накидка и сатиновые балетки дополняли образ танцовщицы.

Юная стихия окинула гостью взглядом и отвернулась. Голова поникла, плечи задрожали, будто она заплакала.

- Час не настал, - в зале словно запела птичка-зарянка, - мы должны были встретиться много позже! На рассвете, в день схождения трёх лун и...

- Она ко мне, - из-за арфы встала худая женщина в чёрном наряде, украшенном опалами и бусинами, похожими на птичьи глаза, и зашагала к садовнице, - не бойся. Самое страшное позади. Враги тебя на тронут.

Голос трещал, как сырые поленья в огне.

- Мора, пожалуйста.

Шёпот Авиты растворился в шуршании платья.

- Смелее, Александра. Там тебя ничто не держит, - холодно улыбалась стихия, будто не слышавшая мольбы, - не меня ли ты хотела видеть, когда лежала на алтаре и упрекала судьбу? Мечтала о капле счастья?

- Да.

- Возьми меня за руку.

В груди Саши кольнуло. Желание исполнено, до избавления остался шаг, но... действительно ли садовница хотела этого? Навечно остаться в зале и наблюдать за танцами стихий? Тем более, если её покровительница страшится Моры?

- За тебя не борется никто, - она словно прочитала мысли, - даже Авита не смеет выступить против меня. Теряет последнее воплощение, но боится сделать шаг. Помнит о предназначении, но трусит посмотреть в глаза.

- Стеллан...

Если бы не его забота, то дерья сгинула в Карвахене.

Имя опекуна разозлило смерть:

- Не смей произносить его имя!

Она замахнулась, но кто-то ухватил Сашу за плечо и утянул в тёмную комнату. Ту, где очутилась сбитая с толку садовница.

Спаситель одёрнул шторы в другом углу, за которыми вниз уходила лестница. Деревянная, окутанная паутиной и покрытая толстым слоем пыли, словно по ней никогда не ходили. Узкий (вдвоём не разойтись) коридор освещали мутные фонари на цепях-змеях, прибитых к стенам из чёрного камня. Воняло плесенью - потайной ход вёл в подлунный мир, навечно закрытый для отмеченных Морой каорри.

- Быстрее! Дверь ещё открыта!

Чудом Глебова не упала на первой ступеньке.

- Мама? Ты... тоже здесь? Ты собирала осколки тарелок?

Саша вспомнила женщину в фартуке и колпаке.

- Да. У стихий праздник, очередь прислуживать помощников Авиты.

- Ты стала кухаркой? - по щекам Глебовой скользнули слёзы.

- Только сегодня, но забудь. Важно другое! Ты можешь сбежать из надлунного мира, а я... - она показала татуировку на левом плече: чёрную молнию, рассекающую журавля, - мой путь закончен.

Лестница сердито скрипела, хлопья седой пыли преграждали спуск.

- Скажи, что я должна делать? Куда идти? Кому верить? Карвахен - это... болото! Мёртвое и вязкое! Я чувствую, что вот-вот захлебнусь!

Мама улыбнулась. Глаза цвета жемчуга тепло мерцали.

- У тебя есть друг. Внешне суровый, зато преданный. Он отсрочил смерть, что разозлило Мору. Меня она забрала в больнице и привезла в лодке к дворцу, - Ильсия отбросила колпак на перила, - прикосновение навсегда прерывает связь между мирами. Стеллан создал иллюзию и подарил время Ильхану. Перенёс живой, чтобы сбить стихий с толку и выгадать момент. Пока сдерживает Мору, но силы не безграничны.

- Его накажут?

- Не мне решать. Осторожно!

Цепь-змея зашипела и бросилась на Сашу. Клыки разорвали комбинезон, но промахнулись мимо руки. Фонарь разбился, облитые маслом ступени загорелись.

- Мора в ярости!

- Она тебе не отомстит?

- Как? Я покинула подлунный мир восемь лет назад. В худшем случае, стану прислугой, но это мелочи. Главное, выведу тебя.

Саша прокусила губу. Теперь-то появился шанс узнать правду! Понять, что произошло в тот злополучный день!

Фонари погасли. Мать и дочь бежали в кромешной темноте.

- Тебя отравили каорри? Что случилось в санатории?

- Я рассыпала удобрения в розарии, когда услышала шаги за колонной перголы. Не успела обернуться, только почувствовала укол в спину и мгновенную слабость. За цветами мелькнула тень, и после я упала. Единственное, помню запах акации и мелодичный звон, словно включился будильник на часах. Старинных, похожих на цветок одного из семи великих древ, такие были у мамы в Карвахене. И я поняла, что в парке прятался каорри. Понадеялась, что враг не проведал о тебе, и наказала бежать.

- Я так и поступила, но тщетно, - садовница чувствовала, как дрожит голос, - поучаствовала в конкурсе и попала в ловушку. Вспомнила твой браслет и создала по его образу чертёж клумбы! И началось... Король требует жемчужное древо, асан глубоко презирает, остальным вовсе глаза мозолю! Как поступить?

Лестница подводила к двери. Скрипя, та медленно закрывалась.

- Я виновата. Поверила, что нас не найдут, и... - она смахнула слезу, - прости, если сможешь. Кофейный столик в кабинете верховного кайхала. В нише спрятано самое ценное, что у меня осталось. Дом отняли, когда была маленькой, а в башню я прилетала каждую семерику и знала там каждый уголок.

- Колдун заберёт!

- Ильхан в долгу перед семьёй Васперити. Я помогла достичь высшей должности среди колдунов. Тен Хемсворт отрицает, но это так. Он всегда презирал женщин, однажды обозвал меня белокурой фурией.

Сзади что-то зашипело. Ильсия оттолкнула Сашу, подставив плечо под змеиные клыки. Цепь приковала женщину к стене.

- Мама!

- Беги! - она улыбнулась дочери, - может быть, мы ещё увидимся.

- Спасибо!

Садовница прыгнула в просвет.

Глава 5. Страницы памяти

«Поздравляю, Его величество выделил тебя, - Лале присела в реверансе, - когда он со мной, думает о тебе».

«Не удивлена, - сухо произнесла Караса, - удачи».

Вспомнив пожелания цетр, Айлин улыбнулась. Подруги по гимназии, они же соперницы, признали первенство дерьи из рода тен Махети. Миновали полторы недели, и лишь четыре ночи монарх провёл в других спальнях. И то, утром зашёл к новоявленной любимице и поинтересовался, как спала, чего хотела бы отведать на завтрак? Но, главное, разрешил отдыхать во внутреннем саду дворца. Только монарх и главный садовник гуляли под сенью аметистового древа!

Шумел ручей, трепетали на ветру лилии, даруя сладостный аромат. Тень ветвей оберегала от зноя деревянную скамью, куда фаворитка приходила после завтрака и расшивала наряды лентами, шёлковой нитью и каменьями. Господа и слуги любовались древом через оконца длинных коридоров. От королевских покоев к мостику на сокровенный остров вела балконная лестница. Поистине, щедрый подарок! Награда за исполнение капризов отмеченного властью мужчины! Покорить его оказалось проще, чем думала цетра.

Айлин прикоснулась к складкам антрацитовой коры. Наверху, среди гроздей серебристо-изумрудных листьев, к небесам тянулся бутон. Растан подарит его королеве в день свадьбы как благодарность за рождение наследника. Войдёт ли тен Махети в Дом обрядов или то будет иная дерья - празднества растянутся на семерику. Влияние, почёт, богатства - о чём ещё мечтать? Разве что о выплате долгов. Первый, как сообщила почему-то недовольная тётка, закрыт. Второй... хранителю традиций не интересны сокровища подлунного мира. Вернуть бы тот злополучный день и отказаться от милости...

Шкатулку с нитями и лентами накрыла тень.

- О чём печалишься, страстная птица?

Монарх привлёк цетру к себе и усадил на колени.

- Дурной сон видела.

На вершине древа запел соловей.

- Когда успела? - Растан считал аметистовые бусины ожерелья Айлин, - до утра оставалось полтора часа.

Тен Махети пожала плечами.

- Что тебя расстроило?

- Мы ужинали в оранжерейном зале, - она касалась атласных пуговиц на пиджаке Его величества, - ты допил шербет и торжественно объявил, что выбираешь Карасу, остальных отправляешь восвояси. Помню, как провожаю вас в Дом обрядов и ночью бреду, куда глаза глядят. Пальцы дрожат, слёзы льются...

Король оборвал рассказ фаворитки поцелуем.

- Дурной сон? - он рассмеялся, - это кошмар. Твоя подруга умна и остра на язык, но холодна, словно глыба горного льда. Из неё получился бы хороший страж, но не жена. Страсть, удовольствие - Карасе не ведомы эти слова.

Сиятельный Стасгард смахнул пыльцу лилий с щеки цетры и пальцем обвёл губы.

- А Лале?

- Пуглива, словно дикая лань. Я дотронулся, она задрожала. От страха. А после ударилась в слёзы и убежала в купальню!

- Удивительно.

Мужчина покачал головой:

- Чему учат в гимназии? Обязаны присылать достойнейших, а что по-настоящему? Если бы не ты, то я объявил попечителям строгий выговор и назначил других. Одна грубая, вторая робкая. С радостью бы позабыл о законах и выслал обеих из дворца. Доселе не припоминаю подобных странностей. На обучение цетр в казне выведена отдельная статья, и, пожалуй-ка, я отправлю проверяющих. Путь изучат траты.

Айлин поддержала игру и тыльной стороной ладони очертила подбородок.

- А я? - она рассмеялась, - кто я?

- Страстная птица.

Дерья улыбнулась. Только такая способна разжечь в душе короля пламя, остальные наскучат и позабудутся к утру. Интересно, кого присылали в девяти отборах? Книги сохранили имена и скудные описания внешности. Тен Махети интересовал характер. Сиятельный Растан прав: учителя дали маху. Или понадеялись, что кандидатки пересилят себя? Впрочем, ошибка пришлась на руку фаворитке.

За колоннами, подпирающими этажи королевских спален, ожидал Селим тен Илметтин. Пиджак и брюки соломенного оттенка, ожерелье, папка с бумагами и пластиной в руках - без сомнения, сановник прибыл с отчётами.

- Асан приехал.

- Уже? - обернулся монарх, - превосходно.

- Надеюсь, он сообщит приятные вести.

Айлин опустилась на скамью. В политике красавица разбиралась плохо. В гимназии на изучении законов скучала, получая за домашние задания средние баллы. Абзацы длинных, тягомотных текстов, переполненных мудрёными словами, вселяли уныние и навевали сон. Это Караса ведала подробности приказов и помнила родословные знатных домов Карвахена. Тен Махети предпочитала слушать и, после беседы, читать книги и вникать в события. Выхватывать суть, а не бесполезные подробности.

Ночью цетра хотела впечатлить Его Величество короткой туникой, расшитой узорами из соколиных перьев. Осталось подчеркнуть рисунок тёмно-золотыми нитями и брызнуть на полупрозрачный шёлк розовых духов.

- Хочешь поучаствовать? Послушать доклад.

Айлин сжала сундучок:

- Я помешаю!

- Почему же? - он мягко поцеловал в губы, - я с интересом выслушаю твоё мнение. Селим опирается на факты и логику, а ты - сама чувственность, - монарх защёлкнул шкатулку и сдвинул на край скамьи, - смотришь на вопрос с другой стороны.

- Уверен?

- Будущая королева должна знать о государстве всё. Пойдём.

Дерья потупила взор. Приглашал ли Растан на совещания других фавориток? Или ей, первой, выпала честь? Ещё одна маленькая победа в обольщении сиятельного Стасгарда. Ближе, полезнее, желаннее. Всегда рядом, словно повторяющая жесты тень. Только бы не узнал о втором долге!

Айлин улыбнулась асану, тот вежливо кивнул и зашагал следом. Удивился поступку Его величества, но промолчал. Тен Махети знала - король ценит мнение второго лица в государстве - и размышляла, как впечатлить Селима. Холостой, равнодушный к женской красоте, знаток истории Карвахена и приверженец твёрдой власти (фаворитка помнила, как он подавлял восстания в Архаре) - чем не пара Карасе? Жаль, элементы не совпадают.

Около дверей в кабинет ждал близнец Его величества. По коже скользнул мороз, и цетра сжала губы. Из всех каорри, она бы предпочла не встречаться именно с ним. Мрачный, скупой на чувства, молчаливый - истинный ворон, подлинное воплощение безжалостной стихии. Во дворце когда-нибудь видели улыбку Стеллана? Бр-р, лучше не знать.

- Все в сборе, - Растан посадил Айлин в кресло и опёрся о подлокотник, - слушаю.

Асан положил документы на стол.

- Полагаю, вашей цетре будет скучно.

- Ничуть. Или сомневаетесь в её талантах?

- Что вы, - поклонился Селим, - я всего лишь беспокоюсь о досуге красавицы из рода тен Махети. Цифры, факты, прогнозы - любой затоскует.

- Решение не обсуждается, - король коснулся плеча фаворитки.

- Урок усвоен.

Айлин сдержала улыбку. Маленькая победа за ней.

- Докладывайте.

- Несколько дней назад ваш брат посещал архив и спрашивал о крелах.

Цетра охнула. Крелы? При всей нелюбви к истории, дерья помнила, как подавили крупнейший бунт в Архаре. Король Лиран отдал приказ: пресечь беспорядки, и стражи использовали новое оружие. Едкая смесь взрывалась и моментально растворяла живую плоть, обрекая каорри на мучительную смерть. Останки мятежников были сброшены с Одинокой скалы. Последствия ужаснули Карвахен, и монарх, под давлением элиты, запретил снаряды. Завод закрыли, бомбы схоронили в оружейных. Предлагали взорвать на пустоши или сбросить с утёса, но Стасгард настоял на своём.

- Стеллан? - король повернулся к близнецу, - зачем?

- Появились подозрения, что жемчужное древо уничтожили крелом. В хранилище не хватает одного, и я хотел выяснить, кто его забрал.

Будто в поисках спокойствия, тен Махети дотронулась до ладони Растана. Даже сейчас отмеченный Морой сохранял хладнокровие и рассказывал о бомбах, словно о цветах в парке! Он, что, вообще не ведает о чувствах?

- Это не входит в твои обязанности. Разве я поручал такое задание? Расследование давным-давно прекращено, - он гневался, - изложи всё в письменной форме, и, если я сочту доводы вескими, то отдам на доследование тайной канцелярии. Ты прекрасно знаешь порядок и взял на себя больше, чем положено!

Айлин видела, как хмурится король, и понимала причину. Младший действовал за спиной старшего и не ощущал вины.

- Я признаю ошибку.

- Что с твоей подопечной? - грубо спросил Его величество, - почему вернулся один?

- Операция прошла с осложнениями, - Стеллан смотрел на документы, - осколок извлекли, но дерья пробудет в башне около пяти дней. Так сказал верховный кайхал.

- Стихия проявилась?

- Пока непонятно.

- Как обычно, - Растан криво улыбнулся, - очередное безрадостное известие. Положительных, от тебя, похоже, вряд ли дождусь. К ужину подготовь подробный письменный отчёт и опиши причины провала.

Он поглаживал цетру по волосам. Не будь Айлин в кабинете, монарх беседовал с братом в ином ключе, не сдерживая себя.

- Позвольте мне поделиться мнением, - асан дождался кивания короля, - на поиски беглянок рода Васперити династия потратила много лет. И что в итоге? Белая лекарица усопла, её дочь ничего не ведает о Карвахене и лишена сил. Боюсь показаться излишне резким, но так ли оправдана вера в Алессе? Как вы поступите, если она вернётся без жемчужной искры? Оставите садовницей, не смотря на отзывы слуг и риск нападения заговорщиков? Единожды они добрались до неё, не исключён риск, что попытаются снова...

- К чему вы клоните?

- Не вижу смысла ждать помощи от плаксивой дерьи, - Селим тщательно произносил слова, будто читал речь в суде, - для дворца она обуза, место Алессе на первом ярусе Архары, в Институте прислужниц...

- Вы не правы, - встряла Айлин. Невольно она вспомнила детство, как на званом обеде родители, гости и тётка, не стесняясь девочки и слуг, обсуждали, куда её пристроить и во сколько обойдётся содержание «нахлебницы».

Мужчины посмотрели на цетру, но та не смутилась:

- Последней Васперити не позавидуешь. Без родных, опекуна, - она покосилась на Стеллана, - лишённая привилегий и состояния - у кухарок прав больше, чем наследницы могущественного рода. Я знаю, беседовала с Алессе. Она боится посмотреть в глаза, так как ждёт очередного пинка! Спрашивает меня, что такое Афелет! Не верит в существование и стихий и не знает о своей! Уму непостижимо!

- Это всё? - улыбался асан.

- Нет, - тен Махети почувствовала, как к щекам прилила кровь, - чтобы выросло дерево, саженец надо хотя бы поливать! Вы посадили полумёртвую ветку в сухую землю и ждёте ростков! Но так не бывает!

- Что ты предлагаешь? - щурясь, король смотрел на фаворитку.

- Дай Алессе время. Пусть она почувствует корни, проникнется духом! Тогда и требуй жемчужный цветок. Я знаю, у неё есть способности.

- Свободны, - Растан мельком посмотрел на асана и младшего брата, - что делать, знаете.

Каорри покинули кабинет.

Айлин скромно глядела на ковёр. Не перегнула ли она палку? Король сам позвал на совещание, но вряд ли подумал, что цетра усомнится в мудрости Селима тен Илметтина. Его слабина - незнание женской сущности. Это не стражей командовать или приказы подписывать, к запуганной дерье другой подход нужен.

- Молодец, с блеском прошла испытание. Хочешь стать советником? - губами король коснулся скулы тен Махети, - обещаю крупное жалование и тёплую постель.

- Предпочитаю последнее.

Дожидавшийся в коридоре секретарь тихо претворил дверь и понимающе улыбнулся. На цетру Его величества украдкой заглядывались придворные; господа выстраивались в очередь, чтобы через год пригласить в дом обольстительную красавицу.

***

Разбудил Сашу ветер.

Пропитанный дождём и запахом сосновых шишек, он дул сильно, будто Глебова спала на сквозняке. Или на высоте. С каорри сталось бы заточить слабую полукровку на верхних этажах. С её боязнью шага не сделает от матраса или покрывала. Не верилось, что кайхалы выделили кровать.

Садовница усмехнулась. О каких глупостях думала? Чудом сбежала из дворца стихий, увильнула от прикосновения смерти, увидела маму и размышляла о постели! И это после рассказа о поступке Стеллана! Никто не заставлял его становиться на пути Моры и вытаскивать Сашу из беды. Рисковать собой и дарить спасительные минуты! Доложил бы королю, что не пережила операцию, и избавился от обузы. Редкий человек бы поставил долг превыше всего, тут каорри встретился. Может, он... нет. Ерунда.

Сверкнула вспышка, и уши заложил раскат грома.

«Моя стихия проявляется в цвете грозового неба».

Глебова открыла глаза. Постель из подушек, разбросанных между угловатыми колоннами, ароматическая лампа и головокружительный вид на стороны света Карвахена - такого дерья не ожидала. Из комбинезона кайхалы переодели её в брюки и тунику цвета спелой малины с рисунком из оливковых листьев, на ноги обули остроносые туфли из серебристого атласа. Где только отыскали женские вещи? Колдуний в Зеркальной башне последняя Васперити не встретила.

Казалось, небо нависло над головой. Подними Саша руку, и пальцы бы коснулись туч, утонули в струйках пара. Густого сиреневого, словно усыпанного аметистовой пудрой. Вот о чём говорила Айлин.

Молния ударила в лес, и над соснами закружило серое облако. Над пожарищем кружили вороны; дым стелился по земле, предвещая ливень. И точно: маячившую на горизонте тонкую полоску домов скрыла пелена дождя. Словно паук, завеса медленно ползла к обители кайхалов, обращая горы в расплывчатые пятна. Вот-вот непогода обрушится на террасу! Надо бы спуститься в укрытие!

Попытка встать отозвалась болью в груди. На месте шрама садовница нащупала перевязь и поморщилась. Работать с цветами Глебова не способна, что рассердит Его величество. Хотя, пусть тот благодарит младшего брата, что она вообще жива осталась. Может, после извлечения осколка каорри её не Прочитают? Не владея искусством защиты разума, она чувствовала себя беспомощной. Даже кухарки могущественнее горе-наследницы древнего рода.

Дождь пригнул деревья, замахнулся на башню, но капли-градины ударились о барьер и скатились, будто по прозрачному зонту.

- Удивительно.

- Крыша защищена от непогоды.

У дальней колонны за подопечной наблюдал Стеллан.

- Понятно. Это... моя комната? - Саша оглядела террасу.

- Нет. Верховный кайхал решил проверить, остался ли у вас страх высоты. Это ненормально для любого каорри.

- Я полукровка.

- Сейчас это незаметно.

Последняя Васперити сделала вид, что изучает подушки. Во сне у мамы глаза сияли жемчугом. Если дочь подойдёт к зеркалу, то увидит то же самое? Мягкие волны перламутровых переливов вместо привычного с детства серого цвета?

- Да, ваша стихия проявилась, - догадался мужчина, - посмотрите на левое плечо.

Дерья закатала рукав. На руке серебрился летящий журавль, такой, как во дворце стихий показала Ильсия тен Васперити. В воспоминаниях забрезжил рисунок на портике особняка в Архаре. Неужели...

- Воплощение Авиты, покровительницы жизни.

- Теперь вы не Прочитаете меня?

- Прочитаю. Искусству защиты разума каорри учатся в последних классах гимназии. В вашем случае, сиятельный Растан посчитал сию затею бессмысленной.

Понятно, королю выгоднее держать игрушку на коротком поводке.

- Как узнали, что я проснулась?

- За вами наблюдали, - младший Стасгард указал на пластины, вмонтированные в колонны.

В небе вспыхнула молния. Оглушительный разряд сотряс колонны, которые в испуге задрожали и словно взмолились стихии о пощаде.

- Вы приглашены на кофе к верховному кайхалу.

Стеллан шагал к ложу из подушек. Айлин боялась близнеца Его величества, Саша чувствовала спокойствие. Может, оттого, что выросла в другом мире и не ведала о предрассудках каорри? На отмеченного Морой опекуна словно повесили табличку и приказали: избегать и ненавидеть! Понятно, почему он холоден. Глебова тоже бы сторонилась людей, зная, что те плюнут в душу.

- Сможете встать?

Вместо ответа садовница задержала дыхание и поднялась на ноги, чтобы тут же покачнуться и упасть на руки младшего Стасгарда.

- Вы не готовы к беседе.

- Н-нет, всё прошло.

Несколько раз глубоко вдохнув, она выпрямила спину.

- Уверены? - он приподнял бровь.

- Да. Но сначала...

Держась за плечо Стеллана, Саша шагала к краю. Обязана посмотреть страху в лицо.

Внизу паслись сальфы. Дождь по куполу стекал в канаву, откуда вода мутными струями впадала в озеро. Волны цвета ржавой глины разбивались о скалистое побережье и мириадами брызг осыпали крикливых чаек.

Глебова вдохнула запах тины и дыма. Тошнота не подступала, руки не тряслись, а мысли сохраняли удивительную ясность. Проклятие высоты исчезло.

- Завтра будете учиться летать на сальфах.

- Зачем? - искренне удивилась садовница.

- Не хочу, чтобы случайно задушили меня.

Саша прикусила губу. Вежливо и доходчиво.

- Пойдёмте. Верховный кайхал не любит опозданий.

Молния ударила в скалу. С хриплым рёвом глыбы упали в озеро, и грязные волны затопили луг, выбросили рыбу. Чайки тучей закружились над серыми пятнами.

Скрипя, платформа опускалась. Садовница мысленно призывала себя начать разговор. Трудный, но очень важный. Она должна узнать ответ, обязана.

- Я была во дворце стихий, - ровно произнесла дерья.

- Знаю.

- Вы спасли меня. Зачем?

Стеллан стоял спиной к подопечной и глядел в сторону леса.

- Мне не понятен ваш вопрос.

- Умри я во время операции, вы бы освободились от обузы. Доложили о моей смерти и вернулись к привычной жизни. Я вижу, что мешаю вам.

- Ваше рассуждение наивно, - он чеканил слова как учитель, заметивший элементарную ошибку в работе ученика. Похожим тоном математичка отчитала Глебову после экзамена в девятом классе, указав на неверные координаты параболы. Дескать, «такое знают даже малыши», - я служу короне и привык отодвигать личные интересы на дальний план. В Карвахене допустимо только одно «Я» и принадлежит сие право Его величеству. Сиятельный Растан надеется на жемчужное древо, но без вас его не вырастить. Пока он верит, я сделаю всё, чтобы исполнить приказ.

- Почему вы говорите о брате, как о чужом? Вы - близнецы и ...

- Это вас не касается.

Резкий тон дал понять, что Саша затронула опасную тему.

Платформа остановилась. Скрипнув, двери открыли коридор. Овальный свод поддерживали монументы в виде птиц, кладка на полу напоминала рисунок потолка операционного зала: разноцветные треугольники-стихии.

Верховный кайхал сидел в кресле и ложечкой помешивал кофе. У стен возвышались шкафы, заполненные разномастными вещами на подставках и подушечках. Часы, браслеты, зеркала в причудливых оправах, шары (как для новогодней ёлки) - всё это оберегали стеклянные дверцы. Свет проникал сквозь единственное окно, посему с потолка на цепях свисали плафоны-хризантемы, озаряющие комнату голубоватым сиянием.

- Присаживайтесь и угощайтесь, - Ильхан тен Хемсворт указал на стулья, кружки и тарелку с заварными пирожными.

«Кофейный столик в кабинете верховного кайхала».

Квадратный - за таким легко устраивать шахматные партии - он стоял посреди комнаты на витых, словно усы винограда, ножках. На крышке перепутались треугольники, овалы и петли - как в детской игре-головоломке.

- Рад видеть вас в добром здравии.

- Да, - мысленно Глебова собирала мозаику, - спасибо.

- Послезавтра вы вернётесь в Афелет.

- Послезавтра? - она пролила кофе на ладонь и сжала губы. Взятой со стола салфеткой вытерла руку и «случайно» коснулась фигуры. Элемент сдвинулся и вместе с другим образовал синий треугольник, вершину герба.

Саша не успеет собрать рисунок! Да что там, собрать! Как подойти без подозрений, не знает! Взломает кабинет колдуна? Чушь! Скажет о просьбе мамы, и что? Услышит смех и «получит направление в психдиспансер»!

- Что-то не так? - указательным пальцем верховный кайхал скользил по кайме кружки. Витой обруч в волосах бликовал в свете плафонов.

- Напиток слишком крепкий, но всё в порядке.

- Уверены?

- Да, конечно.

Хозяин башни подался вперёд:

- Вы пристально изучаете кофейный столик. Слишком пристально. Помнится, много лет назад другая дерья залюбовалась рисунком, но я не придал значения, - в голосе проскальзывали стальные нотки, - зря. В тот день Карвахен потерял одно из двух зеркал, открывавших путь в иные миры. Поняли, о ком я толкую?

- Догадываюсь.

- Спрашиваю снова: что-то не так?

Садовница молчала. Тен Хемсворт напоминал игрока, искусно вычисляющего слабость соперника и давящего на мозоль. Задание короля он выполнил, но что дальше? Только спокойствие Стеллана сдерживало растущую в душе тревогу. Руки вспотели, кружка норовила выскользнуть.

На ладони верховного кайхала вспыхнуло пламя. Дуновение, и огонь объял столик.

- Потушите! - Глебова выплеснула кофе на огонь, - пожалуйста, потушите!

- Зачем?

- Там кое-что спрятано!

Щелчок пальцев превратил алые языки в дым.

- Что?

- Точно не знаю, но важное.

- Достаньте. Не то я сожгу его по-настоящему.

Кружка осталась на стуле. Убрав салфетки и блюдца, Саша склонилась над рисунком. Пластинки едва слышно поскрипывали, но собирались в картину, знакомую каждому каорри. Едва треугольники сливались в зубцы, герб становился ярче. Синие, красные, жёлтые и зелёные краски густели, словно прикосновениями дерья стирала многолетнюю пыль.

Последняя петля соединила вершины, и столик объяла серебристая вспышка. Когда она погасла, крышка раздвинулась и открыла нишу. Книга, шкатулка и мешочек - дары Ильсии тен Васперити, о которых хитрый колдун явно знал.

- Так я и думал, - щурился тен Хемсворт, - вытащите.

- Как вы поняли? - опекун наблюдал, как Саша достаёт наследие матери.

- Догадался. Давным-давно столик находился в другом зале. После бегства Ильсии никто не собрал герб, и, будь вы кайхалом, заметили бы лёгкое свечение перламутра - результат влияния стихии Авиты. Сегодня я решил проверить, как другая обладательница жемчужных глаз развеет заклятие.

Глебова прижала находки к груди. Не отдаст.

Верховный кайхал рассмеялся:

- Я не отнимаю сокровища. Пока, - одним глотком он допил холодный кофе, - до утра даю время изучить. Когда солнце поднимется над озером, жду в кабинете. Больно интересно, что ваша мать спрятала в башне, - он повернулся к Стеллану, - комиссар по особым вопросам, что скажете? Я не превысил полномочий?

- Нет. Более того, за давностью лет имеете право присвоить себе.

Садовница стиснула дары. Ночь будет бессонной.

***

Стоило ли сомневаться, что до утра Саша не сомкнёт глаз?

Стеллан проводил её до спальни, расположенной этажом выше, и посоветовал внимательно изучить находки. Что, в общем-то, дерья сделала бы и без напутствий. Перехитрил верховный кайхал полукровку! Якобы, позвал на кофе и спросил о здоровье, на самом деле - умело заставил раскрыть секрет зачарованного столика. Впрочем, все каорри представали мастерами в искусстве интриг.

Несколько минут Глебова простояла перед зеркалом. Всматривалась в перламутровую радужку, дивилась переливам и думала, что не похожа на «чужого» в облике человека, часто упоминаемого в фантастических книгах. Надев солнцезащитные очки, садовница спокойно бы прошлась по улицам оставшегося в Зазеркалье города. Прогулялась по набережной, поработала в бухгалтерии и скоротала вечер в цветнике санатория. Мечты, мечты. Как обстояла жизнь в родном мире? Вспоминал ли кто о Саше? Дело об её исчезновении из отеля полиция не раскроет никогда, перенесёт в список «глухарей».

В шкатулке сохранились жемчужная диадема, браслет, обрывок полотна с генеалогическим древом, мягкая игрушка в виде журавлёнка, букетик засушенных васильков и четыре белых шарообразных камня. Пояснительных записок или подсказок дерья не нашла, посему сложила предметы обратно и защёлкнула замок.

Воспламенив газовый светильник и по-турецки устроившись на постели, Саша развязала мешочек, высыпала на покрывало жемчуг. По пять камней шести цветов и три одного - семена деревьев стихий, как садовница позже прочитала в дневнике. Ильсия тен Васперити проводила особенный ритуал: отдавала саженцу часть своей энергии, и только после «слияния» на ветвях появлялись бутоны. Один-два, не более. В противном случае, каорри ждала мучительная смерть от истощения.

Мама мечтала вырастить собственный сад стихий и собирала семена. Она описывала, как с помощью кайхала (проводника силы) смогла бы вдохнуть жизнь в жемчужинки других элементов. Особенно Ильсия гордилась опаловыми камнями, найденными в лесах Ордена Семи Стихий, и наказывала прятать ото всех:

«Год я провела на земле разгромленного Златаном Ордена. Якобы, отправлялась на сбор редких камней и трав, на самом деле - бродила по выжженному лесу, поднималась в среднегорье. Три семени древа смерти - редчайшее сокровище Карвахена. После войны не осталось никого, кто бы пробудил мерцание опала, но я тешу себя надеждой, что однажды встречу такого каорри. Мы боимся того, чего не понимаем, и готовы уничтожить тех, кто не похож на всех. Видеть зло в смерти? Унижать могущественную стихию, убивая её воплощения? Подавлять Мору и надеяться на милость Адара? Весьма недальновидно для Его величества, ведь месть будет страшна...»

- Удивительно.

Саша убрала в мешочек все жемчужины, кроме чёрных. Дерья была уверена, что верховный кайхал отберёт запретное сокровище. Уничтожит сам или отдаст монарху - разницы нет. Поэтому Глебова спрятала камни в пришитый к корсету кармашек. Это сейчас она носила традиционный для каорри наряд, перед полётом во дворец переоденется в комбинезон. Рабочая форма объёмная, «тайник» вряд ли заметят.

Интересно, что колдуны покоряли пять стихий. Жизнь и смерть были подвластны только отмеченным Авитой и Морой, но подобных кайхалов государство не помнило. То есть, мама смогла бы вырастить шесть деревьев. Седьмое бы пробудил Стеллан, но судьба повелела иначе. Младший брат притеснён старшим, Ильсия вовсе...

«В нас горит белый огонь. Дар Авиты, способный встать на пути Моры и спасти каорри от смерти. Мы проводники стихии, исцеляем других, но не можем обратить её на себя и поэтому уязвимы. Не дышим огнём или метаем молнии, не повелеваем реками или направляем ветер - зато исцеляем раны и усиливаем другие элементы.»

Погружаясь в воспоминания мамы, садовница убеждалась в обмане короля. Живи она в Карвахене с первых дней, никогда не подписала договор.

«Я не помню времён, когда наш род процветал. Моя мать, Мегара тен Васперити, рассказывала о днях, когда семью почитали выше орд Стасгардов. Мы устраивали бал в день затмения, мы хранили в овальных комнатах семена и лепестки и распоряжались дарами, мы создавали сферы перемещения.

Благополучие перечеркнула война. Мы, хранители сада стихий, не хотели новой столицы. Пересадить молодые деревья и обрубить корни вековых, как приказал Златан, - немыслимо и глупо! Архару построили на источнике магической энергии, заключив её в стержень города и пропустив через ярусы. В саду артерии выходят на поверхность и питают деревья силой. В любом другом месте потребовалось бы закопать тонны кристаллов сельвиолита и арделита, и то, без ежегодного слияния растения бы зачахли. Дед попытался вразумить Его величество, напомнил основы, но был выставлен из дворца. На утро белый лекарь исчез. Вышел к источнику и не вернулся.

Между сторонниками короля и противниками вспыхивали кровавые стычки. Златан орд Стасгард жестоко подавлял мятежников. И, так случалось, в раздорах погибали Васперити. Воины убивали лекарей и жестоко расправлялись над остальными. Много позже я узнала от Лирана, что его отец приказал тайно избавиться от моего дома. Боялся, что возглавим бунтарей и наделим даром бессмертия...»

Саша хмуро перелистнула дневник. Понятно, почему её семья не хотела переезда, но другие каорри? Что такого страшного в иной столице? Узнать бы больше про загадочный источник Архары. От всего сердца Глебова пожалела, что увидела часть сада, не прошла вглубь! Сейчас возвращение в природную сокровищницу казалось сродни самоубийству. Только призрак проникнет на последний этаж.

«Меня и маму пощадили. Точнее, Мегара тен Васперити поклялась отдавать цветы с жемчужного древа правящему дому и стала лекарицей орд Стасгардов. Первое детское воспоминание, как мы под конвоем покидаем сад стихий, а стражи выносят ценности, я не забуду никогда. У нас забрали всё, кроме имени. Разве комната в чужом дворце сравнится с тихими аллеями? С утренним сбором росы с переливающих лепестков? С шёпотом источника, ведающего о грядущих днях? Косые взгляды, сплетни за спиной, угрозы надеть на ладони отслеживающие браслеты - мы стали игрушками короля. Бесправными, вынужденными исполнять приказы, лишёнными права голоса...»

- Так нечестно! Нечестно!

История повторилась. Теперь Саша - кукла на ниточках. Магией привязанная ко дворцу и обязанная плясать под чужую дудку.

«Всю жизнь я мечтала о свободе. Постигала искусство белых лекарей, но в глубине души лелеяла надежду о побеге из Карвахена. Казалась примерной дерьей, по-настоящему - проверяла, кто друг, а кто враг. Читала о быте и устройстве других миров, представляя, в каком смогла бы обосноваться. Особенно меня заинтересовало искривление, где жили «люди». Внешне похожие на нас, они не были рождены под знаками стихий, зато вели знакомый уклад. Я бы легко затерялась среди них!»

Да уж, Ильсия с блеском осуществила план.

«После смерти мамы я дни и ночи проводила в молодом саду, не забывала о фамильном древе. Единственном, оставшемся на утёсе между водопадов. Остальные вырубили по приказу Лирана, год за годом стирающего из памяти населения семью Васперити. Страх потерять власть пересилил рассудок Стасгарда.

Я собирала цветы, один оставляла для семени, которое после созревания отдавала королю. Если получались два, то второе в тайне оставляла себе. Собственный сад... мама однажды сказала, что круг из семи деревьев-стихий возродит мир. Свитки и книги из нашего дома в Архаре украли, но я изменю судьбу...»

Глебова промокнула глаза платком. Да, мама изменила. Сбежала из ненавистного плена и обрела счастье на Земле. Короткое, но желанное! Пусть отец рано покинул дом, но они были счастливы! Ох уж этот Карвахен!

- Как тебя выследили? - дерья сжала дневник, - кто украл часы из твоего дома? И почему именно сейчас? Кто бы знал!

«По приказу короля теперь я вместо мамы прилетала в Зеркальную башню каждую семерику и создавала сферы перемещения. Кайхалы давали элементы, после забирали творения. Ликарра - это соединённые лепестки стихийных древ, окутанные белым огнём и запечатанные в стеклянный шар. Если её разбить и представить любое место, то исчезнешь и через секунду появишься там. Я мастерила простые артефакты, из пяти лепестков. Семь бы позволили открыть путь в другие миры и даже во дворец стихий.»

Саша посмотрела на сундучок. Во что за камни! Использовать бы один и покинуть башню, но браслет на ноге выдаст укрытие.

«Время изменило Лирана не в лучшую сторону. Прежде обходительный, король гневался из-за пустяков и срывал злость на ни в чём неповинной Алкесте. Бил и угрожал отдать «на расправу» тайной канцелярии. Я исцеляла синяки и слушала, как дерья боится за сына и не знает, как защитить от обезумевшего...»

Солнце окрасило страницы в алые тона, и в дверь постучали.

- Мне поручено забрать книгу, шкатулку и свёрток, - монотонно произнесла каорри, одетая в васильково-синюю мантию. В сапфировых глазах читалось столь явное презрение, что садовница вспомнила асана. То же неприятие и нежелание тратить время на «умственно-отсталый источник проблем».

- Я не дочитала.

Колдунья высокомерно взирала на Сашу. Медно-рыжие волосы поддерживал обруч, словно гостья выделялась среди кайхалов. Помощник? Доверенное лицо? Или супруга «хирурга»? Вряд ли. Природа наградила её правильной красотой: портреты таких женщин рисуют вчерашние школьники при поступлении в институт. Черты лица ровные, плавные и... обычные. Хозяин башни предпочёл бы кого-то интереснее.

- Распоряжение Ильхана тен Хемсворта.

- Пожалуйста. Семь листов...

- Распоряжение, - равнодушие в голосе обожгло сильнее огня.

Каорри забрала дары мамы.

- Уезжайте отсюда, вместе с опекуном, - в дверях произнесла суровая незнакомка, - и не возвращайтесь. Никогда. Кайхалы превосходно помнят предательство вашей матери. Я стану первой, кто ударит вас в спину.

Глебова промолчала. Дождавшись, когда дверь закроется, она встала и приблизилась к окну. Такими темпами скоро выстроится очередь из желающих плюнуть в лицо последней Васперити. Колдунье придётся побороться за почётное место с асаном. Глядишь, случайно искалечат друг друга. Всем на радость.

Чувствуя в душе гнетущую пустоту, Саша смотрела на воды озера. Окрашенные в цвет спелых ягод, они целовали песчаный берег и ласкались о гряду, и словно успокаивали. Гроза утихла, грядёт погожий день. Чёрная полоса не может тянуться вечно. Путешествие во дворец стихий, встреча с мамой, дар - знаки светлой полосы? Садовница осталась жива, запомнила наставления из дневника, узнала историю семьи. Кирпичик за кирпичиком стена уверенности росла и отгораживала последнюю Васперити от алчных каорри.

Глава 6. Заговор

- Все готовы? - Ильхан тен Хемсворт повернулся к старшему помощнику.

- Нет, - поклонился каорри, - трое не присутствуют.

Верховный кайхал посмотрел на пластину часов:

- Скоро полдень. Если не появятся, то проведём без них.

- Как прикажете. Я могу идти?

- Свободен.

Услышав дверной хлопок, мужчина тихо выдохнул. До ритуала оставались минуты, а собрались не все участники. Помнят, что ослабеют до следующей семерики, отпустят нити стихий, и легкомысленно нарушают правила! Впрочем, хозяин Зеркальной башни не собирался бегать за каждым подобно нянечке и напоминать. Давно уже не дети. Каждый прошёл посвящение и заслужил пятикаменную грамму.

Тен Хемсворт приоткрыл окно. Стеллан орд Стасгард выводил из денника двух сальфов. Сколько жалоб выслушал Ильхан за то, что не выгнал отмеченного Морой! Кайхалы заподозрили беду, когда по коридору и ступеням полилась ледяная вода. Поспешили к лекарскому залу, открыли дверь и оцепенели от ужаса. Посреди студёной реки стояла сама смерть! Её мог впустить только младший брат короля и, значит, он владеет темнейшими силами! Такому каорри не место в башне!

- Он изведёт нас!

- Хорошая пара! Убийца и предательница!

- Избавьтесь от них!

- Будь они прокляты!

Кайхалы злились словно дети. Тен Хемсворт не пожелал ссориться с Его величеством и пообещал, что чужаки покинут башню, едва последняя Васперити поправится. И приказал успокоиться: отстранение от ритуалов означало потерю могущества. Сам он подавил неприязнь - высокая должность научила контролю за чувствами. Высказывай отмеченный Левентом недовольства, давным-давно бы утратил влияние.

- Забавно.

Около арки Алессе пыталась поладить с сальфом, её опекун кружил над соснами и ждал. Конь ерепенился, ржал, словно чувствовал страх наездницы, и норовил лягнуть. Да, глупо было ждать, что робкая дерья подчинит скакуна. Скорее, тот сбросит и побежит в стойло. Если не растерзает шипом.

Ильхан помнил, сколь великолепной всадницей была Ильсия. В полёте отпускала поводья и держалась ногами за ремни, смело поднималась за облака и не страшилась путешествовать ночью. Дочь не унаследовала её смелости. В какой степени тен Хемсворт уважал белую лекарицу, в такой не понимал последнюю Васперити. Пренебрегает собой, как может требовать признание другими? Потомок древнего рода напоминала прислугу, которую господа каждый день бьют за провинности и грозят сбросить в обрыв. Осколок извлечён, стихия Авиты проявилась, но изменит ли это дерью? Мать она не заменит. Союз кайхалов и хранителей жемчужного древа расторгнут.

Васперити были желанными гостями в Зеркальной башне. Из поколения в поколение они творили сферы перемещения и передавали Ордену Семи Стихий, после - королевской династии. Когда род белых лекарей почти перебили, Златан орд Стасгард приказал Мегаре тен Васперити создавать магические предметы в обители кайхалов. Те следили за вдовой и докладывали королю: послушна ли она, как исполняет приказ, не думает ли о бегстве, с кем дружески беседует. Для надёжности её дочь запирали в зале ритуалов и выпускали, когда Мегара отдавала артефакты.

Монарх не путешествовал на крылатых конях. Он разбивал шар и вместе со свитой переносился в Архару, на побережье или заграничные города. Благодаря внезапному появлению Златан побеждал в войнах, подавлял мятежи и расширял территорию Карвахена. Наследник дома - Лиран орд Стасгард - продолжил деяния отца, и скоро государства материка признали власть сиятельной династии.

Прошли годы. Ильсия выросла и поддержала имя семьи. Последняя, на тот момент, белая лекарица послушно исполняла приказ короля. Единожды в семерику прилетала на сальфе и мастерила ликарры. Хозяин башни оставлял себе треть, остальное забирал асан. Ильхан, будучи одним из двух старших помощников, создавал стеклянные заготовки и следил, чтобы дерья не украла шары.

Престарелый верховный кайхал доживал последние месяцы и задумывался о преемнике. В претендентах числились все каорри, что жили в башне. Он устраивал тренировочные поединки, беседовал, спрашивал совета у стихий. За неделю до смерти Хейдан тен Мелларк пригласил Ильсию на обед и поинтересовался, кого та видит достойным наследником. Васперити высоко оценила способности Ильхана, пусть и назвала излишне гордым и прямолинейным. Он, в свою очередь, провожая в зал артефактов и выдавая шары, окрестил лекарицу белокурой фурией.

Позже, вкладывая в сферы энергию, дерья поранила руку и попросила разрешения переночевать в башне. Бушевала гроза, ветер ломал сосны, и Ильсия боялась, что не долетит до Афелета. Хейдан выделил комнату, но предупредил, что утром посторонняя должна будет покинуть дом кайхалов. Кто бы знал, что случится той ночью!

Оглушительный звон и всплеск энергии разбудили мужчин. Предпоследний этаж - схрон артефактов - усыпали осколки пространственного зеркала, и вычислить точные координаты мира, куда сбежала пропавшая Ильсия, каорри не сумели. По наклону оправы, граням камней и фазам лун Ильхан предположил искривление, но Совет Благополучия Карвахена решил, что поиски Васперити не оправданы. Ликарр она создала больше сотни, обучила лекарей премудростям искусства, и тратить время на её поиски бессмысленно.

Миновал век, прежде чем династия вспомнила о беглянке. Сиятельный Растан вызвал верховного кайхала и потребовал рассчитать параметры. Тен Хемсворт потратил семерику, но порадовал Его величество координатами зазеркалья. Ильхан не верил, что младший Стасгард отыщет Ильсию, ведь та могла обосноваться в любом уголке мира, но открыл путь. Рассказал о нравах, передал книгу с наблюдениями исследователей и ценности, чтобы обменять на деньги. Главное, вручил последнюю сферу с семью лепестками для обратного перехода.

Чуда не случилось. Через пять лет (по меркам Карвахена) отмеченный Морой привёл в государство ни на что негодную наследницу белой лекарицы. Артефакты? Огонь? Алессе не была способна удержаться на сальфе.

В дверь постучали.

- Входите.

Хозяина башни потревожила единственная кайхалла и вторая старшая помощница, Аджена тен Серфати.

- Все собрались?

- Нет, - она перебирала браслеты на запястьях, - трёх по-прежнему нет. Утром отбыли в столицу и не вернулись.

Ильхан посмотрел на часы:

- Проведём без них. Сами виноваты, - мужчина коснулся подбородка, - распорядись, чтобы закрыли врата и настроили генератор на крыше на полную мощность.

- Как прикажете, - поклонилась кайхалла.

- Свободна.

Тен Хемсворт бросил взгляд в окно. Алессе и опекун летели к озеру. Дерья одолела страх. Может, она не столь безнадёжна? Лавры матери не заслужит, но, хотя бы, удостоится признания каорри.

***

- Готовы? Шрам не беспокоит?

- Я здорова.

Стеллан кивнул.

Платформа скользила к фундаменту башни. Слушая тихий скрип, Саша любовалась лесами Карвахена и считала кружащих над озером острокрылых чаек. Страх высоты исчез, и в душе расцвело чувство полёта. Ветер ласково перебирал складки туники, играл волосами и словно шептал: «С возвращением!»

- Полагаю, о сальфах вы ничего не знаете.

- Само собой.

- Плохо, - резко произнёс каорри, будто рассердился на подопечную, - очень плохо. Две с половиной недели миновали, а ваши успехи весьма скудны. До сих пор не осознали, что никто не будет с вами нянчиться? Не ждите милостей от судьбы, сами стремитесь познать Карвахен. Читайте, слушайте, задавайте вопросы, добивайтесь уважения господ, но не витайте в облаках! Поймите, такому хрупкому цветку, как вы, не выжить в Афелете! Привыкайте к этому искривлению! - мужчина ударил кулаком по стене, - вы подписали договор с Его величеством, но это ничего не значит. Я уверен, что обратно вас не отпустят и поселят на окраине города под неусыпным оком стражей. Хотите жить в постоянном страхе?

- Нет.

- Тогда старайтесь, для вашего блага. Плыть по течению опасно, можно рухнуть в водопад и разбиться о камни.

Тирада спустила с небес на землю. Видимо, вчера опекун пожалел Глебову, отложил разговор из-за находок. Саша подавила желание подойти к младшему Стасгарду и дотронуться до плеча. Ещё оттолкнёт.

Подъёмник скрыла тень башни.

- Что-то случилось?

- Многие недовольны вами, - он говорил тихо, словно боялся, что подслушают кайхалы, - накануне асан убеждал Его величество отказаться от затеи с жемчужным древом и отослать вас в Архару в Институт прислужниц. Лучшее, что ждёт выпускниц, это помощь цетрам в гардеробных комнатах и купальнях.

Садовница охнула:

- Но мятежники...

- Именно. Ваше благополучие зависит от короля, но терпение сиятельного Растана не безгранично. Если он разуверится, то вы останетесь один на один с обозлённой молодёжью первой столицы Карвахена.

- Я прочитала дневник и знаю, что делать, - твёрдо произнесла дерья.

Стеллан повернулся к Саше:

- Его величество это проверит.

Прочитает, не сомневалась Глебова. Второй раз испытание не отсрочить, веские причины исчерпаны. Осколок вытащен, а рана - что монарху чужая слабость? Как начальники того мира, он ставил перед подчинёнными задачу и любой ценой требовал результат. Только в санатории садовнице бы грозили выговор и увольнение (в худшем случае), тут ставкой в игре стала её жизнь. Или покоряй стихию, или на тебе поставят крест.

Платформа остановилась. Из денника каорри вывел осёдланных коней и повёл к арке.

Последняя Васперити искоса поглядывала на мужчину. Между бровей пролегала морщина, волосы переливались искрами опала - младший Стасгард злился. Дерья заметила давно: когда заступник ослаблял контроль над чувствами, угольно-чёрные пряди мерцали подобно драгоценному камню. Островок между водопадами, последние минуты операции, спуск с башни - ледяная скорлупа треснула.

- Забирайтесь в седло.

Саша сделала. Скакун топнул, словно почувствовал страх наездницы, выбив искры из камня. Крылья в ножнах дёрнулись, заплетённая в косы грива ударила садовницу по волосам.

- Пришпорьте, и он перейдёт на шаг. Дёрнете поводья на себя раз, и сальф побежит. Два - взлетит. Натянете, будет снижаться. Ударите - опустится. Запомнили?

- Почти.

- Тогда - вперёд!

Стеллан хлестнул уздой, и конь расправил крылья. Мгновение, и жеребец превратился в тёмное пятно, летящее к скалам близ озера.

Дёрнула садовница поводья криво, потому что сальф заржал и встал на задние копыта. Лишь страховочные ремни и намотанная на ладони упряжь спасли от печальной участи. Из ноздрей вырывался пар, хвост со свистом рассекал воздух.

- Прости, пожалуйста! - Саша чувствовала ярость животного и не знала, как поступить. Спешиться было невозможно, но и усидеть оказалось трудно, - я только учусь!

Скакун не услышал. Будто одичав, он попытался снова сбросить Глебову. Та ощущала себя как на родео и понимала, что падение будет фатальным. Сломает спину, и зверь её добьёт. Как мама поладила с сальфами?

В груди болезненно заныло, но дерья не сдалась.

- Я друг!

Ладонью она коснулась холки, коленями сжала бока и глубоко вдохнула. Конь чувствовал страх и слабость, значит, Саша была обязана показать силу. Сбежать из дворца стихий и сгинуть под копытами шипастого монстра? Глупо и смешно! Каорри правы, что видят в садовнице слабую полукровку!

Вороной летун крутанул хвостом и опустил голову.

- Давай!

Последняя Васперити сильно дёрнула поводья, и сальф оттолкнулся от земли. Ветер ударил в тело, и Саша инстинктивно прижалась к животному. Её подбрасывало в такт крыльям, спина гудела, глаза слезились. Всадница едва видела, куда лететь.

Стеллан медленно кружил над озером, словно высматривающая добычу хищная птица.

Глянув на подопечную, мужчина указал на пляж и натянул поводья. Глебова последовала примеру. Когда конь опустился на песок, дерья шумно выдохнула. Слава богу, сальф не сбросил. Ежедневные тренировки - единственный ключ к успеху в покорении воздуха. Вняв наставлениям младшего близнеца, садовница мысленно пообещала себе проводить в седле час-другой. Чувствовала: умение понадобится.

- На сегодня полётов достаточно.

Стеллан смотрел на грудь ученицы, где на повязке проступило пятно.

- Вы солгали, - он спешился и, намотав поводья на луки, отпустил обоих коней на луг, - Болит?

- Чуть-чуть.

Саша устало опустилась на песок. Около камней рыл норку жёлтый краб, вдоль прозрачных волн вышагивала чайка и клювом переворачивала мотки водорослей. Роилась мошкара, пахло рыбой и цветами клевера.

- Вы сказали, я должна спрашивать о Карвахене, - пальцем Глебова рисовала раковину с жемчужиной, - можно сейчас?

Младший Стасгард молчал. Смотрел, как лазуритовые воды окатывают скалы, и точно погружался в воспоминания. Тяжёлые, давние, мрачные. Садовница призадумалась: сколько лет опекуну? Внешне бы дала немногим больше тридцати, но как по-настоящему? И как долго живут каорри? Два? Три века?

- Попробуйте. Но не обещаю, что отвечу.

- Вы ладите с сальфами, те тоже беспрекословно слушаются, - Саша затронула нейтральную тему, побоялась «спугнуть» ворона, - в Архаре я видела, как на них смотрят горожане. Боятся, но ухаживают. С чем это связано?

- Изначально кони были предназначены для боя. Они оберегали всадника и в то же время нападали на противника. Слабого хозяина сальф не потерпит. Проявите характер, и тогда покорите воздух. Вы ждёте удара, прячетесь, и это понимают не только животные, но и каорри. И, поверьте, это не ключ к успеху. Карвахен ценит смирение в прислуге, а не дерьях из влиятельных семей, - он бесстрастно смотрел на скалы, - станьте для сиятельного Растана и асана той, кого они хотят видеть. В Приёмной излучайте уверенность, во флигеле возвращайтесь к самой себе. Иначе, вам будет очень тяжело.

- Я должна надевать маску?

- Для вашего блага. Устои этого общества едва ли возможно пошатнуть. Признание или одиночество - выбирать вам.

Глебова прикусила язык. Едва не спросила, отчего Стеллан выбрал второе.

- Почему тен Илметтин выше вас в иерархии? Сомневаюсь, что в книгах об этом написано, - осторожно произнесла садовница, заострив грани песчаной ракушки, - в моём мире вы были бы чуть ниже Его величества.

- Не только Селим влиятельнее меня, - мужчина обернулся на крик чайки, нашедшей под водорослями живого малька, - верховный кайхал, наследник Его величества, когда появится. Комиссар тайной канцелярии, комиссар военных дел, комиссар городского развития... много кто. Они занимают ключевые должности, распоряжаются казной и подчинёнными, входят в Совет Благополучия Карвахена. Я исполняю особые поручения сиятельного Растана. Те, что не входят в обязанности служб, требующие иного подхода.

- Вроде поиска каорри в других мирах?

Близнец короля кивнул.

- Почему вы вспоминаете о брате, как о чужом?

Она не надеялась на ответ, но Стеллан заговорил:

- Всё сложно. Мы росли отдельно. Отец отдал наследника воспитателям, я остался с матерью. Мы виделись по праздникам и... - он встрепенулся, - остальное вас не касается.

- Спасибо за откровенность, - садовница до боли стиснула пальцы, - вы не такой, как другие каорри. Добрый, хотя кажетесь суровым.

Опекун обернулся, и она заметила лёгкую улыбку.

- Думайте о жемчужном древе. Обо мне не надо.

- Если я не могу?

Дерья оправляла тунику. Догадался!

- Постарайтесь, - привычным холодным тоном ответил младший Стасгард, - для вашего благополучия.

Саша стёрла рисунок.

***

Они покинули берег озера, когда солнце замерло над горизонтом. Гуляли по песчаной кромке, прятались от зноя в тени горбатых скал, обедали разлитым из бутылки молочным чаем и бутербродами, вытащенными из седельной сумки. Стеллан рассказывал о стихиях и порядках Карвахена, садовница бросала чайкам остатки хлеба, собирала васильки и одуванчики. Украдкой она поглядывала на спутника и убеждалась, что он - единственный, кого интересует судьба последней Васперити. Презрение? Нет. Его холод и отстранённость - та же маска, защита от угроз старшего брата и остальных.

Опекун пояснил, что кайхалы проводят ритуал стихий, во время которого посторонним запрещено находиться в Зеркальной башне, посему гостей вежливо выпроводили к озеру. Ещё Саша узнала, что колдуны свято чтут собственные традиции и порядки и под страхом смертной казни не выдадут секретов, даже дознавателям из тайной канцелярии. О чём-то ведали королевская династия и асан, но многое оставалось в каменных стенах. Обладатели пятилепестковых грамм не выносят сор из избы - это дерья уяснила твёрдо.

Магические таланты передавались по наследству, но только кайхал видел, кто перед ним: будущий ученик или обычный каорри. Раз в год колдуны посещали гимназию и забирали одного-двух мальчиков, девочки с особенными задатками встречались единожды в десятилетие и обладали большим могуществом. Мужчины не давали обет безбрачия, хотя предпочитали посвятить жизнь полному покорению стихий, мантии носили исходя из природного элемента. Причём, все кайхалы обучались лекарскому искусству (каждый сам выбирал область), что объясняло хирургические таланты Ильхана тен Хемсворта.

В спальне Сашу ожидал сюрприз. Мешочек с семенами, шкатулка и дневник лежали на покрывале. Глебова пересчитала жемчужины: все, ни одну не забрали. Из сундучка пропали две сферы и браслет, лепестки васильков осыпались крошкой, словно хозяин башни пальцами растёр цветы. Видать, посмеялся над белой лекарицей: сберегла мусор! И пусть, вернул хоть что-то, не забрал как компенсацию за разбитое зеркало. Впрочем, по законам государства наследницу рода могли обязать возместить потерю.

Присев на кровать, садовница открыла тетрадь и вскрикнула. Не хватало последних листов! Тех, где Ильсия тен Васперити, скорее всего, рассказывала о побеге! Верховный кайхал нагло вырвал страницы! История завершалась на воспоминаниях детства, а на форзаце торчали нити и клей! Ни слова о короле Карвахена!

В порыве чувств Саша побежала к хозяину башни. Поступила самоуверенно и глупо, но обида и ярость затуманили разум. Это её! Её! Единственное, что осталось от мамы! Крохи! Песчинки истины в болоте обмана!

Дверь в кабинет открылась прежде, чем Глебова забарабанила.

Ильхан тен Хемсворт пил имбирный чай. Столика не было.

- Ваш топот слышен за стенами башни.

- Зачем вы это сделали?

Он приподнял бровь:

- Сделал что?

- Вырвали страницы!

- Не понимаю, о чём вы говорите, - с ледяной вежливостью произнёс верховный кайхал, поставив бледно-голубую чашку на блюдце.

- Это неправильно! Вы всё знаете о Карвахене! Абсолютно всё! А я по крупицам собираю правду! Чувствую, что вокруг одна ложь! Воспоминания мамы - единственное, чему я могу доверять! И вы, вы... - дерья разрыдалась.

- Мой кабинет - не место для истерик.

Каорри резко хлопнул в ладоши, и последняя Васперити почувствовала, как ветер выталкивает её в коридор.

- Ещё одна подобная выходка, и я отниму дневник, шкатулку и семена, а после выставлю вас за порог, без сальфа, и запрещу кому-либо помогать, - он разминал пальцы, словно готовился колдовать, - в лесах водятся голодные хищники, для которых вы станете лёгкой добычей. Всё понятно?

- Почему вы так жестоки? В чём я...

- Уходите! Сию секунду!

Дверь захлопнулась.

- Это нечестно.

Глотая слёзы, садовница брела в спальню. Ну его, этот подъёмник, обойдётся лестницей. Виски трещали от боли. Зачем верховный кайхал вырвал страницы? Чего она не должна была знать? Мама написала в дневнике компромат на «Его сиятельное величество»? И таким нехитрым способом колдун сберёг репутацию предыдущего короля? «Отмазал от проблем»? Не поэтому ли она сбежала? Из-за угроз хозяина башни и прочих влиятельных каорри? Предчувствовав скорую беду, белая лекарица спрятала сокровища подальше от дворца и скрылась в другом мире. Как мало Саша знала о прошлом!

Что она должна делать? Ответить злом на зло? Устроить скандал и разгромить что-нибудь? Глупо. Бесславно пропадёт и всё. Колдуны бросят в лесу и скажут, что сама ушла. Пока Глебову отыщут по браслету, будет поздно. Сгинет в клыках диких зверей и младшего Стасгарда подставит. Скажут, не уследил отмеченный Морой за подопечной, и накажут. И, получится, что вся борьба будет напрасной.

Как быть тогда? Прав Стеллан, садовница слишком мягка и не способна позаботиться о себе. Как на такую обратить внимание! Если она хочет выжить, то надо уметь вертеться. Но так, чтобы не пересекать границу и не становиться высокомерной стервой, ради наживы готовой продать всё. Поступок верховного кайхала тому подтверждение. Будь дерья сдержаннее, возможно, колдун не выгнал в коридор. Капля хитрости, щепотка уверенности и улыбка - и, глядишь, чуток повезёт. Хватит быть жертвой, пора идти вперёд. Маска - единственный выход, тонкая соломинка из болота проблем.

Саша утирала лицо туникой, когда услышала разговор.

- ...подготовили?

- В точности, - свистящий шёпот царапнул слух, - по дороге в столицу его ждёт «огненный плющ».

- Он уже отбыл?

- Вот-вот.

- Слава стихиям. Пусть смерть забирает своего приспешника.

- Почему его не извели раньше?

- Не знаю. Династия обязана закрыть глаза на родство...

Господи!

Последняя Васперити бросилась к лестнице. Позади скрипнула дверь, но кайхалы едва ли заметили беглянку.

Прыгая через ступеньку, она торопилась в денник. Только бы опекун не улетел! Пока он выберет сальфа и выведет за барьер, Глебова обязана успеть! Приспешник смерти - кто ещё? Колдуны говорили о нём! Ему подстроили ловушку!

Садовница опоздала.

- Стеллан!

Каорри миновал арку и не услышал.

Солнце цвета карамели цеплялось за деревья, тихий лес окутывали тени. Конечно, проще выманить и напасть в сумерках! Когда беду не ждут! Посмотрела бы Саша, как хитрые каорри в мантиях атаковали бы днём около озера!

В загоне рыл серебряным копытом землю осёдланный жеребец. Неподалёку мужчина в тёмно-зелёном плаще складывал провизию в сумку и явно готовился к дальнему перелёту.

- Простите, но мне очень нужен сальф!

Не успел кайхал ответить, как Глебова сняла поводья и потащила коня. Первая попытка покорить скакуна почти удалась, но вторая обязана стать лучше! Утром дерья едва удержалась в седле, но сейчас времени на страх не осталось! Она обязана предупредить Стеллана! Его заманивают в капкан!

Сальф ржал. Не признавал хозяйку, бил хвостом и норовил лягнуть.

Саша оглянулась.

Верхом на коне младший Стасгард взлетел над лесом.

И...

Из-за деревьев к всаднику устремились огненные плети, длиной с башню. Раскрутились и щёлкнули подобно кнутам, увенчанным треугольниками малинового пламени. Близнец Его величества увильнул вправо, но щупальца, словно живые, бросились за ним. Верхушки сосен загорелись, в сиреневое небо потянулся дым.

Ретивый конь вырвался и галопом помчался в денник. Дерья бросилась в лес. Скорее всего, оружием кто-то управлял! Видел цель и менял позицию! Надо любым способом помешать каорри, тогда Стеллан улетит! Вернётся в башню, исчезнет над облаками или минует лес - неважно! У заклятия существовал предел дальности! Наверняка!

Кажется, так быстро Саша не бегала со времён школы. Но то были безобидные зачёты, а сейчас единственному близкому каорри грозила смертельная опасность! Опекун безуспешно пытался взлететь выше, натыкался на змееподобные плети. Истинный «огненный плющ»! Прикоснётся и обратит в пепел!

- Нет!

Пламенный вихрь опутал ногу сальфа и рывком потянул вниз. Мгновения, всадник исчез в лесу. Щупальца сплелись в цепь и оглушительно взорвались, золотыми каплями подожгли лес и луговину. Наверняка в Зеркальной башне услышали или увидели, но от кого было ждать помощи? От убийц в мантиях? Неважно, знает ли верховный кайхал о беде, веры ему нет! Проклятые колдуны сознательно доберутся до места падения, когда будет поздно! Поглумятся, вытрут лживые слёзы и отпразднуют успех!

Саша торопилась на свет огня. Задыхалась от боли в груди, спотыкалась о ветки и корни, падала, но поднималась. Иголки порвали тунику и растрепали косу и подобно злым осам искололи лицо. Дым разъедал глаза и словно не хотел, чтобы садовница добралась до опекуна. Скрывал... страшное? Нет! Надо верить в лучшее!

Младший Стасгард лежал на корне сосны. Ноги дымились, правая рука держалась на лоскутке кожи. Обожжённую до черноты грудь пробили ветки, точно кинжалы. Вокруг тлели деревья, от которых исходил едва терпимый жар.

Сбоку в куске горелой плоти последняя Васперити с трудом узнала сальфа.

- Стеллан.

Он открыл глаза. Опаловая радужка угасала, белки наливались багровой темнотой.

- Беги отсюда, они рядом, проверят, - прохрипел мужчина, - беги.

- Прости! Я не успела предупредить...

Близнец Его величества вымученно улыбнулся:

- Не верь никому, Саша. Они все лгут, все, - со рта скользнули вишнёвые струи, - асан и мой брат, особенно.

Тихий стон оборвал жизнь отмеченного Морой.

- Нет!

Садовница зашлась в слезах. Вот заговорщики торжествуют! Извели единственного честного каорри! Вернула долг смерть, вместо Глебовой забрала его! Не простила спасения последней Васперити!

В сантиметрах от ног дерьи рухнула ветка с седельной сумкой.

Ладони чесались. Почему одним, готовым продать родину, доставалось всё, а другие погибали из-за чужих интриг? Как посмела кучка высокомерных мужчин в нелепых нарядах и татуировках обрекать кого-то на казнь? Из-за стихии, из-за элемента, совершать убийства? Просто потому, что так захотели! А завтра они скажут, что ничего не видели и не слышали, и будут притворно вздыхать? Доложат королю о трагической смерти брата, привезут тело и пообещают расследовать нападение? Ни за что!

Руки горели, словно Саша сжимала головёшки. В Карвахен попала робкая и пугливая помощница бухгалтера, сейчас рядом с хладеющим опекуном сидела разъярённая хищница. Увидела бы кайхалов, набросилась и глаза выцарапала! «Крайне слабая человеческая девушка» умерла вместе с младшим Стасгардом. Убийцы расплатятся за всё! Хотели увидеть «строптивую фурию» - получите! И берегитесь!

- Я отомщу!

На ладонях мерцало белое пламя. Оно не обжигало, наоборот, испускало приятный холод и сияло подобно упавшей с неба звезде. Судорожно всхлипывая, Саша смотрела на огонь и вспоминала страницы дневника. Род Васперити, известный как род белых лекарей, исцелял смертельные раны. Поэтому семью уважали и... поэтому перебили, а оставшихся посадили в клетку и заставили служить короне.

- Потерпи чуть-чуть, я помогу.

Глебова вытащила ветки, правильно согнула разорванную руку мужчины и коснулась почерневшей плоти. Живительный свет угас и словно спросил: правда ли дерья хочет вернуть погибшего? Согласна ли отдать нечто важное? Откуда-то она поняла, что расплатой за чужую жизнь станет часть собственной.

«Да».

Прохладный, словно дуновение осеннего ветра, огонь проник в тело. Над ранами заклубился серебряный дым, словно загоревшийся внутри огонь исцелял плоть. Тончайшие нити-язычки скрепили кости, и на целой руке появилась кожа, а о дырах в груди напомнили порванная одежда и пятна запёкшейся крови.

Стеллан вдохнул.

- Получилось!

Разве был в Карвахене кто-то счастливее Саши? И пусть виски сдавила дикая боль, а рот наполнила вязкая слюна! Мелочи! Бывало хуже! Главное, от смертельного сна пробудился единственный, кто защитит и укажет верный путь в болоте под названием Карвахен. Остальные пусть тонут в вязкой грязи!

Изумлённые глаза цвета опала посмотрели прямо в душу, а садовница, рассмеявшись, поцеловала младшего Стасгарда в губы и в изнеможении опустилась рядом. Позади тлевших сосен собрались кайхалы, во главе прошествовал верховный, но Глебова не испугалась. Язычок белого пламени слетел с ладони и окружил барьером. Пока новоявленная лекарица жива, убийцы не пройдут сквозь огонь.

Даже если она уснёт.

***

Вода ударила Стеллана о камень. Из последних сил каорри уцепился за поросший водорослями и ракушками валун, ощутив, как скользят обожжённые пальцы левой руки и буравят полосы чёрными ногтями. Правую близнец Его величества не чувствовал, как и ног. Не увильнул от «огненного плюща», попал в ловушку, как глупый первокурсник. Перехитрили кайхалы, вручили поддельное послание от сиятельного брата. Приказ Растана срочно прибыть во дворец оказался вымыслом.

Студёные волны накрывали мужчину и тянули вниз, в пропасть. Соль разъедала глаза и смывала с губ кровь. Комиссар по особым вопросам чувствовал, что продержится считанные минуты. Вот-вот течение унесёт в Водопад Скорби. А там - река принесёт в сад дворца стихий, и путь в подлунный мир закроется навсегда.

- Здравствуй.

Мора стояла на речной глади и холодно улыбалась. Скользя по волосам, ветер трепал перья на плаще, глаза-бусины на платье моргали и смотрели на младшего Стасгарда, будто интересовались новым другом.

- Скорая встреча, не так ли?

Смерть протянула руку. На ладони без единой линии, словно в перчатке, чернела молния, пересекающая лепесток огня. Метка испускала струйки дыма и шипела, словно под мертвенно-бледной кожей кипела кислота.

- Ты с юности ведал свою судьбу. Ведал и скрывал таланты, пока... - татуировка вспыхнула, едкими каплями пролив гнев стихии, - разве полукровка стоила жизни? Не своя там, чужая во дворце, лишённая смелости выступить против завистников. Я подарила величайшее могущество, и как поступил ты? Явил силу перед кайхалами и глупо сгорел в плетях заклятия? Я разочарована.

Стеллан молчал. Мора была права от первого до последнего слова.

- Пойдём, - голос шипел, будто капли древесной смолы в огне, - помощницы приготовили для тебя уютные покои. Привыкнешь, научишься управлять лодкой и будешь подбирать души в реке. Уж это ты знаешь, как никто другой.

Волна хлынула в рот, и мужчина закашлялся. Чему быть, того не миновать. Всё равно река сбросит в водопад. Мгновением позже или раньше - разницы не было.

- Нет!

Вспышка белого огня ослепила близнеца Его величества. Когда сияние померкло, на камне появилась сереброволосая стихия. Юная, словно девочка, едва вступившая в пору взросления, она олицетворяла свет нового дня. Журавлиные крылья мерно вздымались, платье трепетало точно цветок на ветру. С подобных лепесткам лоскутьев скользили жемчужины и, тая, перламутровыми каплями падали на израненного каорри. Горелая плоть светлела, ожоги сменяла чистая кожа.

- Уходи, Авита.

- Она борется за ворона, - непривычно твёрдо ответила жизнь.

- Зачем? Заботилась бы о себе.

- Ты знаешь всё. Не вынуждай...

Смерть сжала губы:

- Ведает ли цену?

- Пламя уже горит.

- Наивная дурочка, - Мора улыбнулась уголками губ, - иди! Пока она не выбилась из сил! Этот долг я прощаю.

- Спасибо... - прохрипел младший Стасгард.

- Не меня благодари, - стихия расправила атласно-чёрные крылья и приготовилась к полёту. Глаза на платье закрылись, - её.

Авита коснулась лба Стеллана, и они исчезли в серебряном дыму.

***

- Получилось!

Комиссар по особым вопросам очнулся в лесу. В Карвахене правила седая старуха-ночь, накрывшая лес тёмным одеялом. Воняло дымом, горели и стонали сосны; сверху сыпались угли, и витал снежный пепел. Сколько мужчина пробыл в реке забвения? Минуту? Две? В обители стихий время течёт иначе.

Лицо Алессе блестело от слёз, но глаза сияли ярче жемчуга. На ладонях скользило белое пламя. Легендарное, исцеляющее смертельные раны, навечно прославившее род Васперити и воспетое в книгах. Удивительно. Стеллан сказал дерье бежать, а та не испугалась кайхалов, пробудила элемент и встала между опекуном и Морой. Каорри так не поступают. Себя спасают и придумывают десятки оправданий!

А она улыбалась. Единственная, кто искренне обрадовался носителю стихии смерти! Должна была бояться или ненавидеть, но излучала счастье! Такая же обречённая на одиночество, как и он. Произнести бы слово благодарности и смахнуть слезу-жемчужину, но слабость не отпустила. Тело словно придавили к земле свинцовые гири, во рту был вставлен невидимый кляп. Минуют дни, прежде чем мужчина восстановится.

Рассмеявшись, Глебова поцеловала опекуна в губы, и волна мощнейшей энергии наполнила Стеллана силой, вихрем смела усталость. Так хорошо он не чувствовал себя после тренировок по рукопашному бою!

Земля задрожала. Помолодели древние сосны, обломанные ветви пустили корни. Шевельнул копытами оживший сальф и, тряхнув гривой, протяжно заржал. Пусть онемеет любой, кто назовёт последнюю Васперити слабой и беспомощной! Асан и Его величество сомневались, но видели бы они сейчас наследницу Ильсии! Признали бы достойной и придумали способ, как удержать в Карвахене.

Алессе... нет, Саша - каорри не вправе отбирать истинное имя - резко побледнела и опустилась на корень, а поляну окружили кайхалы. Шептались, указывали на белую лекарицу и трогали браслеты, словно призывали накопленные силы. Помогут обличённые могуществом или добьют? Двух-трёх Стеллан одолеет, но против всех не выстоит.

Взмахнув ладонью, садовница создала барьер из белого пламени и потеряла сознание. Жива, но, судя по рваному сердцебиению, растратила силы. Немудрено, вдохнула жизнь в мёртвого каорри! Ей бы хорошо отдохнуть...

- Что произошло? - верховный кайхал хмуро глядел на окровавленную одежду комиссара и остатки упряжи. Ветер развевал мантию, трепал волосы, и в мерцании огня хозяин башни казался призраком, явившимся на встречу с убийцей, - кто выплеснул энергию? Судя по ощущениям, здесь творилось нечто невообразимое, - он искоса посмотрел на Глебову, - неужели... она? Не верю!

Младший Стасгард присел на колено и заслонил журавлицу.

- На меня напали и убили «огненным плющом».

- Мёртвые не разговаривают.

- Я жив благодаря Саше.

- Саше? Ну-ну, - Ильхан тен Хемсворт задумчиво коснулся подбородка, - видели, кто на вас напал?

- Это лучше знать вам.

Колдуны зашептались. Старшие помощники закатали рукава плащей и сжали браслеты: приготовились вступить в атаку. Аджена сплела заклятие, и только слово хозяина Зеркальной башни отделяло каорри от второго витка бойни.

- Вы забываетесь, - ледяным тоном произнёс верховный кайхал, - докажите или я обвиню в клевете.

Стеллан бесстрашно смотрел на обладателя трёхгранного обруча:

- Первое. Никто, кроме вас и ваших помощников не знал, что я срочно вылетаю в столицу, и не смог бы подготовить ловушку. Второе. Дерья прибежала из башни и сказала, что не успела о чём-то предупредить. Видно, подслушала беседу или что-то подобное. Третье. Вы видели Мору, слышали её и знаете.

Тен Хемсворт молчал.

- Послание от моего брата, скорее всего, поддельное. Поскольку посторонним в Зеркальную башню не попасть, я имею полное право подозревать вас. Веские доводы?

Конь всхрапнул, словно признал правоту каорри.

- Предлагаю вернуться в переговорный зал и детально расследовать покушение. Или предпочитаете оставаться в чаще и ждать, пока она проснётся и потушит огонь? Мы не пройдём в белый круг.

Младший Стасгард смотрел на Глебову. Сиреневые губы потрескались, шею расчертила сеть капилляров. Хотел бы комиссар отправиться во дворец, но наследница Ильсии истощила себя. В лесу могут быть сокрыты другие ловушки, а рисковать лекарицей мужчина не хотел. Она преподнесла слишком дорогой подарок.

- Хорошо.

Стеллан поднял Сашу и зашагал позади кайхалов. Отныне скрывать дар бессмысленно, посему спальня дерьи и его собственная будут защищены далеко не безобидными заклятиями. Покушение развязало руки отмеченному смертью. Понадобится, он позволит сиятельному Растану Прочесть события, но не угодит в западню колдунов.

«Мора не ведает прощения. Не злите её».

Глава 7. Смелость

Кружила вьюга.

Колкие осы-снежинки нападали на плащ пожилого каорри, кусали перчатки и забирались под капюшон. Опираясь на деревянный посох, мужчина поднимался по высеченным в утёсе ступеням. В горах бушевала непогода: ветер ронял камни и ледяные глыбы, но лестницу оберегали древние заклятия. В далёком прошлом, когда кайхалы посвящали в свои секреты не только учеников, предки Сваарда тен Кармалла заполучили стихийные сферы и надёжно защитили путь. Изумрудная укрепляла породу, сапфировая растапливала снег, янтарная останавливала ветер, рубиновая дарила тепло, аметистовая гасила грозы. Жемчужная и опаловая придавали путникам сил и снимали усталость от затяжного подъёма. Морозный воздух не терзал горло, на ногах не чувствовались свинцовые гири.

Каорри крепче сжал посох и стукнул о камень. Сиреневый набалдашник, увитый листьями серебряного винограда, мягко замерцал и подобно фонарю озарил дорогу. Лестница вилась по скале точно ленивая змея, широкими кольцами огибающая сколы, выступы и обрывы. Да, шаг в сторону - падение будет долгим, приземление - гибельным. Каждый год кто-то из послушников срывался в пропасть и становился пищей поморников и барсов. На ступень ставили кенотаф, как напоминание о несчастном случае.

Вечерело. В сумерках, в разгар бурана, Сваард бы предпочёл остаться в крепи и выпить имбирный чай с молоком, но долг потребовал оставить зал стихий и покориться студёному ветру ущелья. Тем более, после пробуждения шестого камня. Пять горели всегда, поскольку носители элементов переполняли Карвахен, два других покрывал лёд времени. Но несколько дней назад опал загорелся, что означало: близнец Его величества владеет даром Моры. Скрывал? Только освоил? Неважно.

Остался последний. Прозрачный, где когда-то сверкало белое пламя. Он погас, когда Ильсия тен Васперити исчезла из Карвахена. В подлунный мир ступила её дочь - но это не означало воскрешения жемчужной стихии. Способна ли журавлица взлететь на подрезанных крыльях? Ответ на вопрос много значил для Ордена.

Тен Кармалл поднимался на вершину. Метель слабела, снег таял, а из-под наста пробивался мох. Повеяло тёплым ветром, и мужчина скинул капюшон. Серебристо-седые кудри касались плеч, лицо изрезали глубокие морщины, но в глазах цвета аметиста по-прежнему ярко мерцали искры. Каорри пережил двух королей, застал правление третьего и готов был лицезреть четвёртого, если тот появится. Впрочем, последнее не входило в планы хранителя Ордена. Не суждено Стасгардам обзавестись наследником. Не суждено. Сеть приспешников накрывала Карвахен, и постепенно ячейки проникали в соседние государства. Прорастали подобно сорнякам: пырею и осоту, которые невозможно выкорчевать. Потянешь за верхушку и вырвешь побег, но оставшийся в земле корень - даже его крохотный узел - подарит новое растение, способное заполонить всю грядку.

- Глупцы.

Над последними ступенями клубилась облачная пелена. Задержав дыхание, Сваард закрыл глаза и ступил в туман. Неподготовленного каорри едкий дым бы ослепил, заставил закашляться и рухнуть в конвульсиях, но тен Кармалл ощутил тепло, словно окунулся в горячую купальню. Всё как всегда. Только ведающий успешно преодолевал путь, остальные до бесконечности ходили вокруг да около. Пусть Его величество посылает всадников на крылатых конях, издали стражи увидят пустынный склон, а взлетят выше - потеряются в тучах. Пеших воинов монарх не отправлял: поход до южного хребта Карвахена затягивался на три недели. Предостаточно времени, чтобы защитить крепь и навести морок на снежные гряды. Ликарр - способных застать Орден врасплох - в королевской сокровищнице не осталось. Каорри разбили последние сферы полвека назад, в дни борьбы с Аркестаном за океанское побережье.

Мгновения тишины, и над головой Сваарда засияла радуга, а слуха коснулось пение птиц. Стоя на вершине, мужчина любовался долиной стихий. Без малого, четыре сотни лет он видел обитель древних сил, но всякий раз ощущал трепет. Словно река времени поворачивала вспять, и вместо пожилого каорри перед мощью природы благоговел ребёнок, которому учитель раскрыл величайшую тайну в жизни.

«Видишь цветной ветер? Вон, будто живой, переливается над рекой? Порхает, как бабочка, осыпается лепестками цветов, оборачивается в птиц? Сокола, ворона, орла? Пока он оберегает островок, Карвахен будет процветать. Придёт час, когда источник иссякнет. Мерцание потускнеет, в долину проникнут холода. И тогда ты, очередной хранитель Ордена Семи Стихий, сделаешь вот что...»

Бесчисленные водопады орошали брызгами поляны и, сливаясь в реку ярче бирюзы, окружали крохотное плато, на котором возвышалась беседка из семи разноцветных колонн. Тен Кармалл спускался по гладким валунам. Неважно, царствовал день, правила балом ночь, сердце гряды освещали перламутровые облака. Источники природной энергии дарили вечное тепло и разжигали стихию каорри.

В Архаре бил единственный ключ, долину согревал десяток. Его величество, асан, комиссары и прочие обличённые властью сановник многое бы отдали, чтобы шагнуть на пропитанную силой землю. Отдали бы, но едва верили в существование и не знали, где искать. Разгромив Орден, Златан орд Стасгард уничтожил карты и запретил упоминать об источниках в гимназиях. Понадеялся стереть память о временах до установления монархии, но сослужил потомкам недобрую службу.

Сваард снял перчатки, плащ и повесил на перила белокаменного мостика. Рядом остались туфли - по древним законам заходить в беседку полагалось без обуви. Сиреневая туника и брюки мерцали под солнцем; воздух пропитывали аромат трав и сырость водопадов. Поистине, волшебный уголок: окуни раненую ладонь, и порез исчезнет. Посмотри на облака, и тоска уступит место озарению.

В кругу стояли семь колонн, высотой до пояса взрослому каорри, увенчанных крупными минералами. Посередине, со дна крохотного озерца, поднимались спирали цветного ветра и, звеня, превращались в дымчатых птиц. Разномастная стая кружила над островком и шутливо боролась: кто взлетит выше?

На ступенях сидел мужчина. Он неотрывно глядел на постамент, на котором лежал шестигранный опал и пульсировал, будто внутри билась живая искра. Стучалась о стенки и хотела выбраться на свободу.

Тен Кармалл стукнул посохом о камень.

- Добрый вечер.

Послушник вздрогнул:

- Простите, мудрейший, - встав, он поклонился, - я задумался.

- По-прежнему сверкает?

- Необычайно ярко. Остальные угасают и разгораются, этот сияет будто упавшая с неба звезда. Подобного я никогда не видел.

- Хорошо, - на плечо Сваарда опустился дымчатый сокол и сложил крылья, - это значит, что он невредим.

- И повелевает стихией, - помрачнел каорри, - пляшет под дудку Моры.

- Астен, все элементы важны, и ты это знаешь. Даже опал! Ты произнёс клятву, когда вступил в Орден. Вспомни её!

Встревоженный сокол обернулся вороном и, вспорхнув, клюнул послушника в лоб.

- Вы правы, - он покорно склонил голову.

- Отдыхай. В крепи тебя заждались.

- Я не устал.

- Моя очередь наблюдать за...

Тен Кармалл осёкся. Опал вспыхнул и погас. Грани трескались, а в сердцевине таяла крохотная искорка, словно облитый водой уголёк.

- Добрались, - Астен едва скрывал радость, - узнали тайну и отправили к стихии! Его больше нет! Что теперь...

Послушника прервал свет. Вихри белого пламени окутали прозрачный камень и зажгли жемчужную искру. Одновременно опал разгорелся и засиял ярче прежнего. Огонь в семи камнях танцевал ровный танец.

Над беседкой порхали птицы и гомонили, словно приветствовали раннее утро.

- Но как?

- Неважно, - Сваард широко улыбнулся, - Орден ждал этого пять веков.

Круг стихий замкнулся.

***

Чирикнула птица.

Саша коснулась лба и открыла глаза. Сквозь открытое окно дул ветер и трепал занавеску, на подоконнике чистила перья чайка, хвостом стучась в стекло. На трюмо лежали семена, шкатулка и дневник, потрёпанный, в тёмных пятнах. Помнится, дерья бросила дары в спальне и побежала на помощь Стеллану. Ведь он жив, да? Иначе как она очутилась в башне кайхалов? Они бы не прошли сквозь белый огонь! Бросили чужаков умирать в лесу и, довольные, разбрелись по спальням!

Белый огонь, истинный талант семьи Васперити. Когда пламя сияло на ладонях, садовница чувствовала себя всесильной. Возрождённым из пепла фениксом, готовым мановением крыла ускорить события или повернуть время вспять. Невероятное могущество, за которое она отдала каплю своей жизни. Но не пожалела и, если понадобится, снова поступит так. И пусть для Стеллана Глебова только подопечная. Неуклюжая, едва сведущая о законах государства и не способная о себе позаботиться.

В коридоре послышались шаги. Спрятав под матрас дары мамы, Саша тихо приоткрыла дверь. Никого. Караулят или прошли. После «огненного плюща» веры кайхалам не осталось. Притворятся добрыми и обманут, улыбнутся и толкнут в пропасть. Первое правило жизни в Карвахене никто не отменял. Правда, появилось единственное исключение. Приятное, вдохновляющее на сумасшедшие подвиги. Она его не подведёт и вырастит древо. Не ради короля или мифической свободы (что вынужденно признала с болью в сердце), а для опекуна. Чтобы венценосный брат ему не навредил.

Притворив створку, дерья поторопилась в комнату Стеллана.

- Хотите сбежать?

Позади стоял верховный кайхал.

- Добрый день, - она чинно поклонилась. Презирал истеричек? Тогда Глебова станет леди «холодная вежливость».

- Манеры - ваше всё.

- Вас что-то интересует? - она пропустила колкость мимо ушей.

- Расскажите, что видели или слышали в башне два дня назад.

Два дня? Впрочем, это малая расплата за пробуждение белого огня. Саша закатала рукав туники и увидела на предплечье тонкий шрам - отметку за воскрешение младшего Стасгарда. Когда лесенка из рубцов достигнет запястья, дерья уснёт и откроет глаза во дворце стихий. Запас жизненной энергии будет исчерпан.

- В присутствии опекуна.

- Только ли опекуна? - мужчина приподнял бровь, - не советую, он вам не пара и не стоит жертв. Я знаю особенности белого огня.

- Это вас не касается, - последняя Васперити учтиво улыбнулась.

На редкость неприятный каорри. Башня колдунов - в сотни раз хуже дворцового флигеля. Господа и садовники не замечали Глебову, кайхалы следили за каждым шагом и норовили сделать подножку.

Скрипнул подъёмник, и на этаж шагнул Стеллан. Бледный, но здоровый!

- Алессе, вам лучше, - прохладным тоном произнёс мужчина, а она вздохнула чуть слышно. Снова «Алессе», будто не было Саши. В лесу близнец Его величества стал чуточку ближе, но сейчас снова возвёл стену. Хотя, вода камень точит.

- Да, я чувствую себя хорошо.

- Теперь вы расскажете, что слышали? - встрял Ильхан тен Хемсворт.

Дерья кивнула и поторопилась к лестнице.

- Вот, - Глебова указала на первую от ступеней дверь, - за ней беседовали двое. Один спросил, всё ли готово? Второй ответил утвердительно и упомянул об огненном плюще. Удивился, почему хранимого смертью не извели давным-давно. Я поняла, о ком речь, и побежала в денник за сальфом, но опоздала. Эти ужасные щупальца... схватили коня и ударили о землю, - она сжала губы.

- На общий сбор не явились трое, - прищурился верховный кайхал и указательным пальцем начертил на створке треугольник, - один живёт в этой спальне. Что ж, благодарю за помощь, вы подтвердили мои подозрения. Когда отбываете?

- Сегодня.

- Слава богу! - вырвалось у садовницы. Стеллан улыбнулся, хозяин Зеркальной башни одарил презрительным взглядом. Что поделать, обитель колдунов оказалась хуже тюрьмы строгого режима.

***

Во дворец они прибыли за час до заката. Распрощались с Ильханом тен Хемсвортом и в сопровождении его старшего помощника покинули башню. Колдуны попросили Глебову вернуть одежду и обувь, от младшего Стасгарда потребовали никогда не пересекать границу Зеркальной башни. Едва конь оттолкнулся от земли, дерья обернулась и увидела радость на лицах колдунов, и засомневалась: будут ли они искать предателей? Примут с почётом и наградят, как «защитников отечества». Но, главное, обитель магии Карвахена и связанные с ней беды остались позади.

Опекун направил сальфа высоко, за облака, и садовница поняла, почему. Единожды каорри сотворили «огненный плющ» и, наверняка, попытались бы снова напасть на «предателей». Тем более, одним махом сжечь двоих дьявольскими щупальцами. Саша сидела позади Стеллана и держалась за ремни. Дары матери лежали в седельной сумке, аккуратно завёрнутые в платок и для надёжности привязанные шнурком к упряжи.

С высоты птичьего полёта Карвахен поистине завораживал. В разрывах туч волны иссиня-зелёных лесов разбивались о поселения-камни и города-буны, лужицами темнели в излучинах змееподобных рек. Горы, точно складки на покрывале, цеплялись краями и рисовали на гигантском полотне земли скелеты причудливых зверей. Один хребет напомнил Глебовой раскрытую акулью пасть, другой природа очертила с гарцующего оленя, третий походил ползшую по листку гусеницу.

Афелет предстал величественной крепостью. Чернокаменная городская стена не отличалась от герба государства. В треугольниках белели дома, пустоты заполнял парк, а в ромбе посередине возвышался дворец. Луковица купола блестела на солнце и подобно маяку указывала путь крылатым скакунам.

Опекун приземлил сальфа около знакомой ограды и пожелал хорошо отдохнуть. Вежливо, холодно, словно учитель - первокласснику перед контрольной работой. Сопроводивший из Зеркальной башни кайхал вовсе промолчал и, ударив коня, скрылся за облаками. Не атаковал в спину, и на том спасибо.

В купальне садовница заперла дверь, связала волосы в пучок и с наслаждением устроилась в горячей ванне. Продрогла на ветру. Зубами не стучала, как в первый полёт, но чувствовала гусиную кожу. Глядя на висящее на крючке полотенце, дерья касалась шрама на груди и будто хотела разгладить. Розовые полосы чесались, сердцевина ныла, сыпь красных точек - уколов сосновых иголок - походила на комариные укусы. Подумать, так всё тело было отмечено рубцами, по которым легко составить биографию садовницы.

Скорее всего, завтра предстояло Прочтение. Плохо, если король или асан узнают о семенах опалового древа. Отнимут, уничтожат, если не припишут чужие грехи. Интересно, был ли способ скрыть часть памяти? Чтобы последняя Васперити помнила, но другие не видели? Стеллан точно ведал, но где искать опекуна? Во дворец без приглашения не зайти... или младший Стасгард живёт в башне? Не у кого спросить.

Память воскресила озеро, духа и встречу с отмеченным Морой. Не просто так он гулял в парке глубокой ночью. Может, ждал призрака, надеялся на встречу. Глупая идея, но попробовать стоило. Вытеревшись и надев комбинезон, дерья поторопилась на улицу.

Зелёная луна лукаво подмигивала из-за купола, сиреневая по-девичьи гляделась в водоём и наделяла волны дьявольским сиянием. Днём прозрачные, ночью они переливались бриллиантовой крошкой и, казалось, выплёскивали на берег осколки упавших звёзд. Водоросли? Бактерии? Или причина в кристаллах столь любимого каорри сельвиолита? Запасы минерала небезграничны.

Хрустели под кроссовками гравий и песок, в траве пиликали сверчки. Замерли окутанные лунным саваном деревья, цветы свернули лепестки в тугие бутоны. Над водой кружила мошкара, в воздухе разливалось благоухание магнолий. Обычный вечер в Карвахене и, похоже, Саша ошиблась...

Полупрозрачная женщина стояла под ивой и трогала ветвь, словно обрывала листья. Ветер доносил песню:

«...во лазоревом краю

Солнце село, скрылось прочь.

День угас, настала ночь...»

- Ох!

В пруд прыгнула лягушка, и призрак замолчал.

- Здравствуйте, - поклонилась Глебова.

- Здравствуй, - незнакомка пристально смотрела на Сашу. Из-под плаща выглядывало ожерелье на трёх цепях, волосы украшал витой гребень. Неужели это была возлюбленная младшего близнеца? Или сестра?

- Ты дочь Ильсии?

- Да.

- Вы похожи. Как она? Вырастила сад?

- Умерла.

Женщина всхлипнула.

- Печально, - она отвернулась, и дерья увидела на затылке тёмное пятно, - в юности мы мечтали о счастье, но судьба решила иначе. Единственная подруга отошла в мир стихий, я навечно прикована к озеру. Появляюсь, когда сверкают две луны, и вспоминаю былые дни, мечтаю о несбыточном будущем. День за днём, год за годом, - голос напоминал шуршание листвы, - нет конца-краю этой пытке.

Саша повела плечами. Боль в словах красавицы кольнула сердце ледяной иглой.

- Из-за чего? - последняя Васперити приближалась к собеседнице, - после смерти каорри переносятся во дворец!

- На дне погребён перстень с частичкой моей души. Грамма сияет, и я заточена, - она грустно улыбнулась, - её должны были разбить, но Лиран приказал верховному кайхалу зачаровать и сам бросил в озеро. Отомстил.

- Если я вытащу? Там глубоко?

- Вода отравлена. Ты ощутить лихорадку, тело покроют гнойные язвы, наступит мучительная смерть, - призрак коснулся застёжки на плаще, - однажды слуги укрепляли берег и оступились. Агония растянулась на неделю.

- Что я могу сделать?

- Ничего. Единственному каорри, чьё слово оборвёт кару, я безразлична, - она сняла накидку, показав расшитые камнями блузу и пышную юбку. В свете луны одеяние мерцало серебром, - добрая ты. Если хочешь, то приходи побеседовать, - дух опустил голову, будто скрывал печаль, - но лучше беги отсюда. Беги в земли Ордена Семи Стихий, куда не дотянулась рука короля. Он многого не ведает о заповедных краях. Считает, что там снежные пустоши, но заблуждается...

Облако закрыло сиреневую луну, и женщина исчезла.

Садовница остановилась в шаге от пруда и присмотрелась к искрам. Дьявольское сияние - не дар ночного светила, а яд? И что столь ужасное совершила незнакомка, если после смерти её приковали к озеру? Судя по ожерелью, красавица входила в ближний круг Его величества и, вдобавок, дружила с мамой, что говорило о многом. Король придумал для неё худшее наказание из возможных. Жизнь в пределах дворца - ерунда по сравнению с бесконечными прогулками по отравленной земле.

Тёмная и вязкая, словно жидкие чернила, вода плескалась о берег и скрывала дно. Найти бы палку и измерить глубину...

- Не спится? - младший Стасгард стоял под соседней ивой.

Глебова попятилась:

- Искала вас, но снова встретила призрака. Кто она? Родовитая каорри и такая несчастная! Смерть не оборвала её мучения.

Стеллан молчал.

Ветер всколыхнул озеро, и садовница отпрыгнула на траву. Где-то закричали попугаи, будто увидели чужака.

- Ваша любимая?

- Моя мать, - он отломил прут и согнул в кольцо, - при жизни королева Карвахена Алкеста тен Стасгард.

- Что? - вскрикнула дерья, - но почему?

Саша стиснула пальцы. Ответ опекуна поразил до глубины души. Так жестоко поступить с Её величеством! Монарх ненавидел супругу? И это после рассказа Айлин о том, как трудно каорри подобрать пару! Хороша благодарность за наследников! Получил детей и убил! Не верилось, что любящий мужчина способен на такое зло.

- Отец толкнул, и она ударилась головой о камень. Лекари не успели.

Понятно, откуда на затылке женщины появилось пятно.

- Королева сказала про месть...

- Мать утаила, что в семье были хранимые смертью, - Стеллан бросил ветку в озеро. Та задымилась, словно попала на угли, и сгорела, - король этого не простил. Приказал зачаровать грамму и растворить в воде сильнейший яд.

- Вы пытались достать...

- Пытался. Но, прошу, не ворошите прошлое.

Он шагал по дорожке. Торопливо срезал углы, будто хотел отвести подопечную от озера. Похоже, что по Алкесте орд Стасгард печалился только младший сын. Старший перенял чувства отца и нарочно не пожелал осушить пруд и освободить мать.

- Постойте!

- Не здесь.

Саша не отставала. Обходила похожие на осьминогов олеандры, нагибалась под косами глицинии. Встреча с призраком спутала карты, и садовница едва вспомнила причину ночной прогулки.

- Зачем вы искали меня? - спросил мужчина, когда они дошли до башни.

- Полагаю, завтра будет Прочтение.

- Верно. В полдень сиятельный Растан ожидает вас в приёмной, - он касался арки, словно убирал защитные заклятия, - я хотел сообщить утром. Обязательно приведите себя в порядок и наденьте парадную форму.

Дерья глубоко вдохнула и выпалила:

- Можно ли частично скрыть воспоминания? Так, чтобы я помнила, но Читающий не увидел?

- Зачем вам это?

- Мама отыскала опаловые семена.

Стеллан замер. Палец чиркнул, и на камне проступила чёрная сеть.

- Король отберёт, если узнает. И уничтожит! А я... хочу вырастить древо. Не знаю, где, но отыщу безопасное место и...

- Для чего? - рассердился опекун. Резкий хлопок, и паутина распалась на язычки дыма, - за это вас казнят без разбирательства! Наденут мешок на голову и сбросят с обрыва! Так поступают со всеми предателями родины!

Саша позабыла о робости.

- Для вас, - дерья смотрела в глаза опекуну, - чтобы полностью покорили стихию! Неужели вы не мечтаете...

Волосы младшего Стасгарда переливались ярче озарённого солнцем опала и выдавали злость.

- Поймите, наконец! Неважно о чём я мечтаю! Моя жизнь - служение короне! Остальное неважно! Только так я могу быть уверен в завтрашнем дне!

Глебова опустилась на колени.

- Прошу, закройте эти воспоминания! Пожалуйста!

Близнец Его величества молчал.

- Только потому, что вы спасли меня, - он сжал кулаки, - но, учтите, забыть придётся по-настоящему.

- Тогда возьмите, - садовница вытащила из кармана платок с опаловыми жемчужинами и клочком страницы из дневника, - оставьте у себя. Вернёте, когда посчитаете нужным.

Опекун забрал подарок. Лучше Саша забудет о камнях, чем король уничтожит наследие матери. В Стеллана она верила. Сохранит.

Каорри присел и коснулся лба дерьи. Сизый дым окутал голову, но тут же развеялся.

Последняя Васперити тёрла виски. Не каждый день она видела призрака умершей королевы! Зато стало понятно, почему к озеру нельзя было подходить. Окатит волна, и скончаешься в тяжких муках. С другой стороны, зачем садовница ночью вышла в парк. Помнится, отдыхала в купальне и тут... а, ладно.

- Вы себя хорошо чувствуете?

- Да. Только не помню, почему покинула флигель, - она пожала плечами, - видно, решила прогуляться перед сном.

- Бывает.

Мужчина поправлял карман пиджака, словно там что-то лежало.

- Завтра в полдень Прочтение?

- В приёмной будет асан и другие чиновники. Приготовьтесь: сиятельный Растан представит вас элите Карвахена.

Дерья прикусила губу.

- Идите отдыхать. День будет трудный.

***

Часы показывали четверть двенадцатого. Вспомнив отношение короля к опозданиям, Саша вытащила парадный комбинезон и принялась переодеваться. Пояс затянула до последней прорези, но всё равно почувствовала себя девочкой, стащившей мамин костюм. Тяготы судьбы отразились болезненной худобой и головокружением, когда садовница резко двигалась. Смешно: белые лекари, как выяснилось, были не в состоянии помочь сами себе. Её дар не исцелит, надежда на сон и травяные настои. Что казалось ещё смешнее, учитывая грядущее Прочтение. Второй раз монарх не отложит пытку.

Волосы дерья собрала в причёску Авиты (ещё украсила лилиями цвета слоновой кости), в кожу втёрла масло персика, нарисовала на веках тонкие стрелки и нанесла на лицо и шею чуть-чуть золотистой пудры, отдав дань традициям Карвахена. Сегодня Глебова обязалась впечатлить короля (даже речь сочинила), посему продумала все мелочи. Походка, жесты, взгляды, тон голоса. Осталась малость - претворить замысел. Проявить смелость и показать чванливым господам, что достойна великой фамилии. Помахав себе в зеркале, Саша поторопилась на главную аллею.

- «Приёмная Его величества».

«Ступенька» зафиксировала стопы и заскользила во дворец.

Как и в прошлый раз, стражи сопроводили гостью до дверей. Каждый проверил цель визита и право посещения королевской обители.

Сиятельного Растана не было, зато собрались видные каорри. В костюмах, по оттенку схожих со стихией, они тихо беседовали о грядущей соколиной охоте. Садовница предположила, что детей с младых лет приучают наряжаться в цвета покровителя, поэтому старший близнец предпочитал фиолетовую палитру, младший носил чёрное. Может, выбрал бы иное, но не стал нарушать обычаи.

Дерья переступила порог, и элита государства притихла. Интерес, равнодушие, презрение - широкая палитра эмоций отразилась на лицах чиновников. Интересно, что среди собравшихся стояла всего одна женщина. Едва ли старше Глебовой и одетая в тёмно-зелёную тунику и юбку с вышитыми листьями, она словно ошиблась комнатой, перепутав покои цетр и приёмную. Возможно, то была дочь одного из господ или чья-то фаворитка.

Асана садовница узнала сразу. Разве забудешь того, кто бесцеремонно вломился в сознание и успокоился только после созерцания образа мамы? Селим тен Илметтин задержал взгляд на причёске Глебовой, заинтересовался глазами и отвернулся к пустому креслу. Лицо напоминало восковую маску, будто каорри догадывался, что дерья ждёт реакции, и умело скрывал чувства. Сомнение, скука и гнев, привычные для второго чиновника Карвахена, уступили место равнодушию. Что ж, всё лучше, чем улыбка политика на встрече перед выборами. Хотя бы не притворился.

Стеллан наблюдал за подопечной, стоя около переговорной пластины. Смотрел из-под бровей, будто опасался чего-то. Или кого-то. Не думал ли, что сановники уподобятся кайхалам и нападут? Старший брат тоже поймёт: да, младший наделён редкой силой, но это не значит, что его надо опасаться словно чумы! Так рассуждала Саша.

Часы ударили двенадцать раз, возвестив о полудне. Стражи выпрямили спины, и в приёмную вошёл Его величество. Костюм цвета спелого винограда подчёркивал аметистовые переливы глаз, ожерелье мелодично звенело при каждом шаге и словно говорило собравшимся: «Приветствуйте короля! Приветствуйте!»

Каорри склонили головы.

- Добрый день, острокрылые соколы и соколицы, - кивнул правитель, - о причине собрания всем известно, так что сразу приступим, - он выдержал паузу, - после многолетних поисков в Карвахен прибыла Алессе тен Васперити. Дочь памятной многим из вас Ильсии тен Васперити, последней потомственной белой лекарицы, - сиятельный Растан повернулся к садовнице, - Алессе, выйдите на середину.

Три шага, и Глебова очутилась точно под люстрой.

- Ильхан тен Хемсворт осмотрел дерью и прислал документы, подтверждающие право наследования фамилии. По его заключению, перед нами - полноценная обладательница белого пламени, позже вы побеседуете с ней, если захотите, - монарх довольно кивнул, - Алессе, мне донесли о ваших приключениях, но, как понимаете, хочу проверить сам.

И снова её пронзила невидимая молния. Обожгла каждую клеточку тела и погрузила в липкий гипноз. Память предстала коридором с десятками комнат, в которые без стука входил Его величество и будто на киноплёнке созерцал кадры жизни. Дольше всего он смотрел дворец стихий, размышлял над предложением Моры и словно с Глебовой читал дневник мамы, дивился реликвиям из шкатулки. Когда Саша бежала в лес, он хмурился и, судя по ощущениям, хотел удержать последнюю Васперити от «безумного поступка». Воспоминание об исцелении брата зажгло пламя алчности, которое погасил дождь страха.

«Опасны», - уловила садовница прежде, чем король разорвал ментальную связь.

Растан орд Стасгард коснулся лба, будто вытер пот.

- Прошу всех, кроме асана, дерьи и моего брата покинуть приёмную.

Толпа недовольно зашумела.

- Сию секунду! Стражи и секретарь в том числе!

Каорри скрылись за дверьми. Чиновники косо глядели на Сашу и явно гадали, что испугало монарха.

- Начну с вас, журавлица, - Его величество взял эмоции под контроль и улыбнулся, - Алессе, я впечатлён. Исцеление смертельных ран - величайший и очень редкий дар. Верховный кайхал абсолютно прав: несмотря на полукровие вы - истинный белый лекарь и невероятно ценны для короны. Пожалуй, я внемлю советам и пересмотрю ваше положение при дворе. Завтра отдам приказ на оформление документов для наследования богатств семьи. Удача, что я направил вас в Зеркальную башню. Изучили наследие Ильсии?

Столь «сахарная» речь (ни крупинки искренности!) едва не вызвала тошноту, но дерья пересилила отвращение. Пусть король фальшиво превозносит, чем угрожает.

- Да. Я знаю, как вырастить жемчужное древо. От корки до корки прочитала дневник матери и запомнила наставления, - Саша вспомнила беседу с Айлин и улыбнулась как цетра, - через полтора года вы получите первый цветок.

- Превосходно.

- Но, взамен, я прошу перестать Прочитывать меня. Это разрушает разум.

- Если того не потребуют особые обстоятельства.

- И я хотела бы научиться ставить ментальную защиту.

- Понимаю.

Глебова кивнула.

- Вы свободны.

- Благодарю.

В коридор садовница шагала медленно, надеялась услышать беседу близнецов и асана. Её король превознёс (в лести чувствовался подвох, но какой, обдумает позже), что скажет младшему Стасгарду? Похвалит за смелость перед стихией? Странно наказывать за спасение той, которая скоро вырастит жемчужное древо. Не зря сиятельный Растан выслал посторонних, не хотел посвящать в тайны.

Словно догадываясь о чаяниях последней Васперити, каорри молчали. Когда она прикрыла дверь, приёмную накрыл купол тишины. Всё предусмотрели.

***

Щёлкнул замок, комната погрузилась в безмолвие.

Стеллан знал, что произойдёт. Когда становился на пути Моры и слышал ярость в голосе верховного кайхала. Знал, чувствуя, как «огненный плющ» раздирает и прожигает тело, и как живительный эликсир белого пламени исцеляет раны. Готовился после известия секретаря о представлении Саши элите Карвахена. Знал и не сожалел о выборе. Алессе щедро отплатила за спасение, очень щедро. Не только вернула жизнь, но и пробудила...

- Как это понимать? - Растан утратил самообладание. Лицо побелело, вокруг губ проступили морщинки, - я спрашиваю: что это значит?

Младший Стасгард молчал.

- Ты клялся, что не владеешь элементом! - каждое слово переполняла ярость, - смотрел в глаза отцу и твердил, не ведаешь магии смерти! Что чужд влиянию Моры! Открывал разум для Прочтения! Но что на самом деле?

Асан кашлянул.

- Что я вижу в воспоминаниях дерьи? Её гибель на ритуальном столе! Путешествие во дворец стихий! - он взъерошил волосы, цепи на груди звякнули, - злую ворону, которая не может забрать душу из-за тебя! Из-за твоего слова! Твоего приказа! Что молчишь? Отвечай, пока я не вызвал тайную канцелярию!

Стеллан сохранял спокойствие. Не сутулился, как обычно при разговоре со старшим братом, не опускал взгляда. Радушие Его величества удивило бы больше, чем гнев.

- Я поступил так в угоду короне. Потому, что дерья нужна вам. Или лучше бы государство осталось без последней Васперити? К чему тогда были многолетние поиски в зазеркальных искривлениях? - улыбался обладатель глаз цвета опала, - династии необходимо жемчужное древо, и она единственная, кто способен пробудить семена.

Хладнокровие близнеца остудило Растана.

- Что ещё ты можешь?

- Ничего существенного.

- «Ничего существенного»! - передразнил король, - слышал бы себя со стороны! Магия смерти - запрещена в Карвахене! Жизнью ты обязан мольбам матери! Если бы не она, то сразу отправился к покровительнице! Я великодушно закрываю глаза на Мору и что взамен? Становлюсь жертвой обмана? Одним покушением дело не ограничится! - в волосах мужчины блеснули аметистовые молнии, - к вечеру представишь подробнейший отчёт о нападении кайхалов! Никаких общих фраз!

- Будет исполнено.

- Свободен!

Младший близнец вышел в коридор.

В ярости король чиркнул пальцами и метнул в колонну разряд. Приёмную озарила вспышка, мраморные осколки разбили пол.

- Он владеет элементом? - осторожно спросил асан.

- Да!

Тен Илметтин теребил ворот пиджака.

- Это опасно. Каорри могут потребовать его изгнания или смерти.

- Понимаю.

- Как ни тяжело это говорить, но задумайтесь об исчезновении брата, - каорри тщательно подбирал слова, - его сила подрывает авторитет короны. Тем более, кайхалы осведомлены о таланте и затеют новые покушения. Понадобится, расскажут мятежникам Архары, и тогда мы погрязнем в проблемах. Беду легче предотвратить, чем решить.

Белёсой завесой пыль оседала на пол. Прав Селим, близнец стал опаснее заговорщиков из первой столицы Карвахена. Бунтарей усмирят стражи, но как одолеть того, кто повелевает смертью? Выколоть глаза? Зашить рот? Сломать пальцы? Глупо и бесполезно. Надо успокоиться и хорошо подумать. Ночью он посетит Айлин, после поднимется в башню и, с высоты глядя на Афелет, выберет путь.

Глава 8. Трудные решения

Саша стояла около врат и ждала опекуна. Поглядывала на ступени и нетерпеливо разминала пальцы, нервничая, почему Стеллан долго не появлялся. Неужели царственный брат и асан не поняли причин поступка и разгневались? Отмеченный Морой совершил благое дело! Или все так боялись смерти, что ждали повода избавиться? Дескать, пусть живёт, пока не совершит опрометчивый шаг? В Карвахене царили драконовские нравы. Тщеславие, алчность, зависть - каорри с детства впитывали пороки и разжигали низменные качества, словно не ведали иного способа достичь успеха.

Стражи косо посматривали и сжимали трости, на концах искрящиеся электричеством. «Шокеры», как садовница мысленно окрестила оружие. Пистолетов она не видела, зато любой воин носил энергетические дубинки, а шпаги и ножи всевозможных размеров висели практически в каждом зале. Даже кухонный флигель каорри украсили скрещенными кинжалами, которые зажал в лапах летевший сокол, а в дальнем закутке чулана дерья отыскала завёрнутые в кожаный чехол мечи. Тяжёлые (двумя руками подняла один и тут же уронила, остриём оцарапав пол), украшенные камнями и вязью, они верно служили хозяину, пока не оказались пережитком прошлого. Некогда грозное оружие пылилось среди ветхой мебели, тряпок, порошков и треснувшей посуды.

Младший близнец ступил на аллею и прошёл мимо Глебовой, будто не заметил. На лице застыла маска равнодушия, но волосы переливались опаловыми искрами, выдавая истинные чувства - злость и тревогу. Зато шагал уверенно, значит, разговор не перетёк в драку. Может, последняя Васперити зря беспокоилась за ворона.

- Подождите!

Садовница торопилась за мужчиной, но тот не оборачивался. Делал вид, что не слышал. Неужели обиделся за что-то?

- Стеллан! - она дотронулась до плеча.

Каорри остановился так резко, что Саша налетела на него. Лилия выпала из причёски и тычинками приземлилась на дорожку.

- Вам нечего делать? Обратитесь к старшему садовнику, он найдёт занятие.

Глебова пропустила грубость мимо ушей.

- Как вы побеседовали? - пальцы мелко дрожали, а голос хрипел, - всё нормально? Старший брат и асан вас не тронули?

- Вам какое дело?

- Я волнуюсь.

- Волнуетесь? - он скрестил руки на груди, - с чего бы это?

Дерья сжала кулаки. Похоже, это произойдёт именно сейчас.

- Вы мне не чужой, - Саша спрятала страх глубоко в душе и прямо посмотрела в опаловые глаза, - и ваши проблемы я переживаю, как свои.

Младший Стасгард отступил на шаг.

- Вы слышите себя? Это детский лепет, - он щурился, с трудом сдерживая гнев, - вы пообещали Его величеству вырастить древо и назвали точный срок, посему занимайтесь садом. Король сменил гнев на милость, живите спокойно, впечатляйте других каорри! Я благодарю за спасение, но опекун вам больше не нужен. Вас признали достойной наследницей, скоро оформят документы, так что живите, как хотите!

- Понимаю, из-за меня вы раскрыли дар...

- Да что бы вы понимали! - мужчина взъерошил пряди, случайно вырвав несколько волосков, - не вы, засыпая ночью, не знаете, проснётесь ли утром! Не вы вынуждены видеть в любом постороннем каорри потенциального убийцу! Не вы! Посему найдите другой объект для любовных грёз, а меня оставьте в покое!

Саша почувствовала, как по щекам потекла тушь.

- Я сделала что-то не так?

- Сделали! Когда сочинили образ прекрасного спасителя и влюбились в него! Я не такой! Я привык к одиночеству и не нуждаюсь в ваших чувствах и назойливой заботе! Беспокойтесь за собственную жизнь!

- Но я...

- Не произносите этих слов, - он сжал губы, - достаточно лжи.

Обидные упрёки словно забивали гвозди в крышку гроба.

- Простите.

Каорри раздавил каблуком цветок и поторопился в башню.

Потирая озябшие ладони и до крови кусая губы, садовница брела во флигель. Близнец Его величества прав. Глебова сочинила образ прекрасного принца и навесила на живого мужчину. Сколько раз он твердил, что служит короне и верен старшему брату, но дерья упорно верила в чувства. Видела в заботе и, главное, спасении на операционном столе искры любви. А как забыть искренний порыв, когда опекун умирал в лесу? Саша надеялась, что со временем пламя разгорится, но вместо огненного поцелуя перепачкала лицо в саже и подавилась горьким пеплом. Спасибо Стеллану, что ткнул носом в суровую действительность. Не стал обманывать и глумиться над полукровкой, как поступили бы другие. Интересно, как давно он понял? Догадался, но не позволил сказать.

В спальне последняя Васперити стянула комбинезон и плюхнулась на покрывало. Тушь (или что-то другое?) щипала глаза, губы шептали бессвязный бред, а в душе разливалась пустота. Дерья снова осталась одна. Нити света, заискрившиеся в кошмарном сне, погасли и ледяными цепями утопили в омуте скорби. Оставалось барахтаться в вязком иле и, захлёбываясь, медленно погружаться на дно. Младшему Стасгарду Саша оказалась не нужна, старший посчитал опасной. Что осталось? Работать в парке, покуда ноги держат? Возиться с цветами и деревьями, лишь бы не думать о...

Старший садовник заданий не поручал, и до полуночи Глебова была свободна. Когда две луны взойдут над озером, дерья выйдет в парк и посадит семена. Так в дневнике советовала мама, в красках описывая магию ночных светил.

«Энергия лун воплощает женское начало, солнца - мужское. Собирать плоды и травы лучше на рассвете и закате, сеять и поливать - в часы ночного безмолвия. Садовники во дворце смеялись над истинами белых лекарей, называли нас глупцами, чтобы прийти однажды и попросить прощения за дерзость.»

***

- Что-то случилось?

Указательным пальцем Айлин касалась шеи Растана. Хрустальный ночник-лилия рассеивал мрак в сиреневой спальне, робкими лучами скользя по кровати, в смущении падая на сброшенное покрывало и тая в гранях пришитых к раскиданной одежде камней. Тлели в подставках ароматические свечи, и в воздухе витали запахи пачули, розы и терпкого лимона. Поодаль на подставках возвышались чаши с ароматными маслами, для любовных ласк, и блюдца с белым виноградом - любимой ягодой старшего близнеца.

- Хмуришься, молчишь. За ужином не тронул сладкого, едва пригубил шербет, после отказался от прогулки, - она дотронулась до подбородка, - волосы мерцают, будто на город надвигается гроза. Расскажешь?

- Стеллан.

Цетра приподняла бровь:

- Что-то наворотил?

- Он владеет магией смерти.

Тен Махети случайно оцарапала короля, но тут же поцелуем попросила прощения.

- Что? - хрипло переспросила фаворитка, - ты... серьёзно?

Растан откинулся на подушку и положил руку за голову.

- Да.

- Этого боялась половина Карвахена. Помню, как дед рассказывал о войне за Архару, отмеченные Морой совершали ужасные поступки. Оживляли убитых и бросали в бой против своих! Иссушали всё и оставляли пустынные улицы, усыпанные прахом! Чудо, что королевская армия одолела носителей опаловых искр! Великое чудо! - замёрзнув, Айлин прижалась к монарху, - кто ещё знает? Ты, асан...

- Кайхалы. Он в присутствии верховного не позволил смерти забрать Алессе тен Васперити, - он обнял фаворитку, - лучше бы дочь Ильсии сгинула, чем брат раскрыл истинное лицо. Я бы обошёлся без древа!

Дунувший из открытого окна ветер всколыхнул бархатную штору, и та будто согласилась с Его сиятельным величеством.

- Он не влюбился?

- Ты о чём? - хохотнул Растан, - Стеллану это неведомо. Холодный, молчаливый, равнодушный. Он не обрадовался даже в день моей коронации. Поклонился, присягнул на верность и сбежал к себе в башню. Я пошёл следом и услышал, что «он безмерно рад моему восшествию на престол и не хочет портить торжество своим присутствием». Напрасно я ждал улыбки. Нет, брат не умеет любить.

Айлин села на колени и посмотрела на трепетавшую гардину. Волосы цвета кофе прикрыли грудь, концами пощекотали бёдра.

- Скоро его секрет узнают остальные каорри и потребуют избавиться, - она откинула локоны на спину, - как поступишь?

В кудрях короля сверкнула крохотная молния.

- Не буду ждать петиций. Верховный комиссар Тайной канцелярии устроит в городе несчастный случай. Скоро отдам распоряжение.

- Легче выслать его из Карвахена.

- Чтобы однажды он вернулся с армией мертвецов и отомстил? Стеллан сам понимает, как я поступлю. Понимает, но не бежит из Афелета. Почему он не уехал, когда привёз Алессе из Зеркальной башни? Точнее, почему не бросил её на попечение кайхалов и скрылся в тот же день? Что его здесь держит? Не понимаю.

Встав, Айлин окунула руки в чашу с розовым маслом и тыльными сторонами ладоней принялась очерчивать мускулы на животе мужчины.

- Моя тётка рассказывала, что каждую годовщину войны Архара отмечает бунтом, - она мягко втирала в кожу ароматные капли, - может, отправить твоего брата на усмирение заговорщиков и упокоить его в бывшей столице? Смерть представить как нападение врагов и не только очистить его имя, но и на законных правах ввести в город войска? Дескать, для поимки опасных преступников. Даже ярые защитники Архары признают твоё право и опустятся на колени. Один выстрел убьёт двух птиц.

- Семерика с небольшим, - задумчиво произнёс Растан, - что ж, подожду. Если раньше Стеллана не подкараулят. Кайхалы уже попытались.

- Что они сделали?

- Убили «огненным плющом».

Ветер потушил свет в ночнике и захлопнул окно.

Айлин вскинула брови:

- Но...

- Алессе оживила. Белая лекарица, что сказать.

- Очень интересно, - призадумалась тен Махети.

- Полезное умение, согласен, - король, по-своему, понял взгляд цетры, - но её надо держать на коротком поводке. Как, ещё не решил, - он прикрыл веки, насладившись лаской, - отпускать Васперити из Афелета нельзя.

Ладони фаворитки скользнули в пах. Осталось вопросить ещё кое о чём. Интересном и важном событии, способном подарить новых союзников.

- Приближается соколиная охота. Можно мне поехать?

- Зачем?

- Помню, когда я была маленькой, отец рассказывал матери про охоту. Забывал о выпивке, глаза горели, будто он вспоминал лучшие моменты жизни! - Айлин втёрла остатки масла, - днём во дворце скучно. Караса и Лале завидуют мне, избегают, - полотенцем тен Махети промокнула руки, - и так хочется увидеть, как грозные птицы парят в высоте и хватают живую добычу! Пожалуйста!

- Что ж, хорошо.

- И, - она улыбалась, - я позову в компаньонки белую лекарицу. Побеседую, узнаю слабости, ведь любой дерье хочется иной раз поделиться секретами, излить переживания. Тем более, одинокой садовнице, - фаворитка устроилась на животе Растана, - после ты придумаешь, как взять её в узду.

- Коварная.

- Разве? Ты говорил, страстная.

- Одно другому не мешает, - король коснулся груди цетры, - если за год ничего не получится, я всё равно оставлю тебя во дворце.

- Я уверена, что получится, - улыбнулась Айлин.

***

Стеллан поднимался по лестнице, изрезанной трещинами и вьющейся вокруг столба подобно лиане. Сквозь дыры в гранитной кладке ветер трепал паутину, скользил по стенам и терялся под сводами башни. Давным-давно каменный купол оберегал от непогоды птичьи домики, в нижних комнатах жили каорри, которые кормили и ухаживали за попугаями. После смерти супруги король Лиран раздал пернатых влиятельным семьям, десяток ярких и крупных птиц повелел поселить в парке. Клетки опустели, сети на окнах обветшали, кормушки покрыла смесь ржавчины и пыли.

Толкнув дверь, младший Стасгард прошёл в спальню и опустился в обитое вишнёвым атласом кресло. Расстегнул ворот чёрного пиджака, ослабил манжеты и взъерошил волосы. Нестерпимо болели виски, будто голову сдавливал утыканный иглами обруч.

«Я сделала что-то не так?»

Как она не понимает? Любому каорри опасно находиться рядом с ним! Убьют обоих! Его, как отмеченного запрещённой стихией, и её, как «сообщницу в чудовищных деяниях». Дай только повод, и асан устроит показательный суд, как было не единожды! Никто не станет разбираться, что дерья случайно оказалась рядом! Припомнят пробуждение из мёртвых и от греха подальше отправят к Море! Или, ещё хуже: возьмут в заложники, будут пытать и насиловать! Лучше разбитое сердце, чем...

- Наивная!

В ярости Стеллан ударил по подлокотнику. Дерево изрезали трещины, на ковёр скользнули хлопья трухи.

С младых лет близнец будущего короля строго контролировал себя, подавляя или избегая эмоций. Дети радовались играм, а он стоял в стороне и боялся поддаться чувствам. Помнил, как в семь лет случайно убил любимого попугая матери. Какаду клюнул в палец, прокусив до крови, и обиженный мальчик в сердцах пожелал птице смерти. В тот же миг перья истлели, какаду забился в конвульсиях и сдох.

Её величество скрыла происшествие, а на следующий день принялась учить сына магии смерти. В семье Алкесты запретные знания передавались из уст в уста, поскольку за найденные книги и свитки каорри приговаривались к казни. Род королевы происходил со времён основания Ордена Семи Стихий, когда дети рождались от союзов разных элементов. Аметист и опал соединились, чтобы основать две ветви. Первая подарила Лирану супругу, вторую (как и все подобные) истребили в годы войны.

Самоконтроль стал первой истиной в покорении искры.

«Держи эмоции в узде. Гнев, радость, печаль - ключики к печати силы. Хочешь проявить себя - поддайся, иначе - берегись последствий. Поступки будут необратимы, ты увидел это на примере какаду».

Второй оказалась тайна.

«Ты особенный, - повторяла мать, когда они вечерами поднимались в птичий домик, - прочие дети повелевают водой, молнией, пламенем, ветром или камнем, а ты подчинишь другой элемент. Опасный, мощный, неисчерпаемый. Мора выбрала тебя, и я сделаю всё, чтобы передать наследие рода. Мы в семье верили, что вторая ветвь когда-нибудь проявится. Верили и ждали. Но, запомни, никто не должен этого знать. Для всех мы любуемся птицами. Купаем, кормим, чистим перья и наслаждаемся пением. Если кто-то спросит, то отвечай именно так. Хорошо, мой маленький?»

«Даже Растану?»

«В особенности, твоему брату. Он станет королём, но... это плохо, неправильно. Когда-то Карвахеном правил могущественный Орден. Семь избранных каорри, по каждому от элемента, повелевали населением. Они собирались в колыбели стихий и внимали голосам первородных сил, указывая, как мы будем жить. Сговор отмеченных грозой и пламенем разрушил устои и обрёк нашу страну на частые войны. Дома бьются за сельвиолит, упиваются собственным величием, но земля истощается. Только семеро смогут что-то изменить, и я надеюсь, что ты станешь одним из них».

«Меня не убьют?»

«Попробуют. Не раз, не два, но ты выстоишь. Преодолеешь тяготы и станешь сильнее! Тебя охраняет великая Мора! Она главенствует над стихиями, только Авита свободна от повеления смерти. Они дополняют друг друга, как день и ночь, луна и солнце. Где проходит одна, там всегда появляется вторая».

«А отец?»

«Лиран... - вздрогнула Её величество, - король - заложник устоев. Он мыслит и поступает так, как требует общество. Пожалуйста, прости отца за грубость. Он не знал, что мой род основали хранители опаловой искры, и не простит обмана. Я должна была покинуть Афелет через год, но волей судьбы осталась. Я... нет, не могу. Сказать, значит, вовлечь тебя в интриги, а это ни к чему».

«Интриги?»

«Не спрашивай. Так будет лучше для тебя».

Этот разговор королева больше не вспоминала. Алкеста заставляла бесконечно повторять жесты, тренировать заклятия на больных птицах и внимательно следила, чтобы никто не заметил. Поднимающиеся в домик слуги видели, как мать и сын кормят птенцов, рисуют в альбомах, и не подозревали истинную причину встреч под небом Карвахена.

Стеллан взрослел, уроки становились реже. Через день, после единожды в неделю, когда солнце поднималось над столицей. Как-то монарх заподозрил в «неугодных занятиях» (асана смутили уединения матери-обманщицы и сына в птичьей башне) и заставил открыть разум для Прочтения. Воспоминания детства, юности, страхи, тревоги - король многое узнал в тот вечер. Многое, но не всё. Мора наделила младшего Стасгарда редким талантом: он прятал сокровенные страницы сознания за барьером и внушал Читающему иную правду; стирал отрывки у себя и других и восстанавливал спустя время.

Смерть матери разрушила привычный мир. По словам Его величества, королева упала случайно, но следы на берегу озера возвестили обратное. На влажном песке остались глубокие вмятины, будто кто-то дрался или отступал; кровь обагрила камень не сверху, а снизу, точно его положили после падения. Тайная канцелярия заявила о случайности, но Стеллан не поверил. Зачем отец утопил грамму? Почему торопливо избавился от вещей супруги и приказал сжечь её портрет? Сократил траур с года до половины и ни разу не пришёл на могилу?

Опасения подтвердило появление призрака на волнах пруда в ясную ночь. Мать рассказала о желании Лирана отправить младшего сына в военный интернат вместо университета, о ссоре и сильном ударе в затылок. Король пропустил правду мимо ушей, старший брат обозвал лгуньей, а утром садовники растворили в озере яд. Как признался лекарь, Алкеста была жива ещё полчаса после падения, но его вызвали много позже. Отмеченный Морой остался в одиночестве.

Вернувшись из казарм, каорри встретился лицом к лицу с горькой правдой. Все, даже Растан, предпочли бы от него избавиться. Беседовали вежливо и улыбались, но лишь потому, что боялись. Втихаря поминали недобрым словом и страшились «взгляда смерти», соглашались на всё, только бы сохранить жизнь. Особенно это касалось дерий. Как единственный носитель опаловой искры, он мог забыть о жене и детях. Несколько лет Стеллан отрицал истину, меняя одну возлюбленную за другой. Доказывал себе, что способен, пока не увидел страх в глазах очередной фаворитки. Алинна молила убить её, но не трогать.

Общение с матерью вытащило младшего Стасгарда из омута безумства. Ясными ночами они сидели под кряжистой ивой и беседовали до утра, Её величество раскрывала последние тайны магии смерти. Алкеста посоветовала поступить в институт, а после - преданно служить сиятельному брату и слушать зов Моры.

«Растан скоро станет королём. Почитай его, как правителя, исполняй любое указание. Если он поверит в твою верность, то запретит трогать тебя. Понимаю, будет сложно и, порой, обидно. Однажды наступит день, когда всё изменится. Ты поймёшь, когда старые истины рухнут под напором сильнейших чувств».

Свист ветра потревожил мужчину.

Встав, Стеллан посмотрел в окно. Во флигеле горел свет, значит, садовница не спала. Слава искрам, Его величество поверил в способности последней Васперити и теперь она была в безопасности. Асану придётся умерить пыл и признать Сашу достойной наследницей рода. О ссылке в Архару можно забыть. Единственное, надо выяснить, кто уничтожил жемчужное древо. Не давала покоя мысль о третьей стороне противоборства. Корона, заговорщики и... якобы разгромленный Орден? Вдруг отец ошибся, и заснеженные хребты на юге Карвахена по-прежнему скрывают колыбель стихий?

Дерья покинула флигель. Она медленно шагала по аллее и словно что-то искала. Боялась слежки? Вряд ли. Пройдя вдоль кустов олеандра, Глебова присела на лавочку около шпалеры роз и посмотрела на сиреневую луну. Стеллан прищурился. Понятно, где любит отдыхать белая лекарица. В запущенном, но прекрасном уголке парка.

Мужчина сжал платок с опаловыми семенами. Первый порыв - уничтожить сокровище Ильсии - он подавил ещё в приёмной. Сжечь дар легко, восстановить - невозможно. До появления Саши младший Стасгард жил по принципу служения короне, но сейчас... подчиняться тому, кто вынашивает планы о его смерти? В решении сиятельного брата, чей разум задурманил асан, не стоило сомневаться. Вопрос времени, когда в башню отправят убийц. Цветок Моры открывал тропу к полному покорению стихии, выходу на второй уровень сущности. Становлению истинного ворона.

Стеллан убрал ношу в нагрудный карман. В одиночестве ему не выстоять. Бежать из дворца и искать союзников? Логичный выход, но бросать Сашу отмеченный смертью не собирался. Ранимая, но сильная, она притягивала непривычным для каорри теплом и мягкостью. Другие боялись младшего близнеца, а она шагала навстречу и... стирая воспоминания, Стеллан узнал о её чувствах. Безумие! Как его можно любить?

Мысль, что Растан или кто другой использует хранимую Авитой, разгневала ворона. Пусть он оттолкнул её, но будет оберегать.

Словно почувствовав взгляд, Саша посмотрела на башню.

- Наивная, - с улыбкой вздохнул Стеллан.

***

Саше понадобилось три дня, чтобы исполнить все пункты в «инструкции к посеву», написанной на основе советов из дневника мамы. Приколотый над постелью список лишний раз убеждал Глебову, что миры существовали по разным законам. Посей она семена в первые дни, сгубила бы дар правящей династии.

Первым делом садовница выбрала место. Бродила по аллеям и газонам, высматривала пустырь, который половину ночи освещали обе луны. Дерья проверяла кислотность почвы и считала шаги до ближайших деревьев (не менее двадцати) и канала, откуда брали воду для полива растений в парке, чем изрядно развеселила старшего садовника. Для Зерана Смолдерса Глебова по-прежнему оставалась объектом насмешек. Неуклюжей, глупой полукровкой, отнимающей время у «благородного каорри». Подумаешь, Его величество объявил наследницей рода Васперити. Кто не ошибается?

Это случилось на следующий вечер после ссоры с опекуном.

- Поздравляю, - произнёс сиятельный Растан, когда асан вручил документ, - вы оправдали надежды и достойны носить прославленную фамилию, - он сдержанно улыбнулся, - скоро состоится соколиная охота, и я надеюсь на ваше участие. Составите компанию цетре Айлин, да и вдруг понадобятся таланты белой лекарицы.

- Когда планируется мероприятие?

- Через неделю. Мой брат сообщит подробности.

- Благодарю.

- Вы заслужили.

Саше стоило огромного труда не покоситься на Стеллана. Она чувствовала его тяжёлый взгляд и понимала, что младший Стасгард не обрадовался. Вопрос времени, когда сиятельный брат избавит его от бремени.

Это на гербовой бумаге титул оказался помпезным, в действительности всё получилось проще. Глебовой разрешили посещать библиотеку, носить привычные для каорри наряды, единожды в неделю выходить в город, выделили жалование. Учитывая нападение в Архаре, в одиночестве она бы шагу не ступила за ограду. Только с охраной, которая полагалась за немалое вознаграждение (в три раза больше «зарплаты»). Милость короля напоминала обещания политиков из прошлой жизни. Подписались под многим, пожали руку и вручили «корочку», но по-настоящему наградили крохами с барского стола. Отслеживающий браслет не сняли, из флигеля не переселили. Хотя, последнее было к лучшему. Меньше садовница попадалась на глаза - спокойней работала.

Призрак Её величества сказал о землях некоего Ордена, и два вечера белая лекарица провела в библиотеке, где, к огромному удивлению, не нашла ни одной книги. В зале стояли разноцветные кубы, до пояса взрослому человеку, торшеры, кресла и всё. Как работали устройства, она разобралась, но узнать, какая фигура содержала записи об Ордене, не смогла. Информация о любом запросе сохранялась в кубе. Проведай кто об интересах последней Васперити, донёс королю и тогда... Вот и получилось: двери открылись, но переступать через порог оказалось опасно.

Избегая мыслей о захлопнувшейся мышеловке, Саша думала о задании сиятельного Стасгарда. Хорошее место для жемчужного древа Глебова отыскала между кустами жёлтой азалии и клематиса. Усыпанный камнями, суглинистый пригорок (в том мире на нём выросли бы хилые цветы) идеально подходил для перламутровых семян. Дерья уговорила трёх садовников сдвинуть крупные булыжники и выкопать траншею вокруг намеченной лунки. Получился ручей глубиной по колено и диаметром три с половиной метра, который делал тонкую петлю и впадал в канал.

По краям островка Саша прикопала семь кристаллов сельвиолита. В общедоступной секции библиотеки она узнала, что все технические приспособления Карвахена работали благодаря минералу. Камни молочного цвета использовались как топливо, бледно-голубые генерировали электричество (это они светились в установках в башне кайхалов и Архаре), самые редкие, арделиты, блестевшие подобно бриллиантам, хранили и отдавали информацию, мерцая в граммах каорри. Богатство и влияние семей в Карвахене измерялось в рудниках арделита, которыми те владели. Так, правящей династии принадлежали шесть, дом асана распоряжался тремя.

Старший садовник наотрез отказался дать минерал, но дерью выручил Стеллан. Два дня опекун не появлялся, но стоило поссориться с Зераном, через полчаса постучал в дверь флигеля и спросил, что случилось. Неизвестно, как, но к вечеру кристаллы лежали на островке. Грешным делом, Глебова подумала, не спровоцировать ли конфликт, чтобы увидеть младшего Стасгарда, но отказалась от затеи. Глупо и себялюбиво. Подставить его, всё равно что отплатить злом за добро.

В полночь Саша стояла перед зеркалом и мысленно твердила, что всё получится. Расчёсывала косу и успокаивала себя, ведь дневник был вызубрен, инструкции претворены в жизнь. Осталось малое.

Чувствуя лёгкую дрожь, последняя Васперити шагала по аллее. В вольере чирикали попугаи, шелестели на ветру ивы и словно пели колыбельную умершей королеве. Краешки лун соприкасались, и на землю лился жемчужно-серый свет. Пока ночные светила не разошлись, садовница должна была «провести ритуал».

Шаг через ручей, и дерья очутилась на островке. Мерцали сельвиолиты, отдавая земле драгоценную энергию.

В три ямки глубиной с мизинец Глебова закопала по семечку. Через год она переплетёт веточки саженцев и белым огнём соединит в жемчужное древо. Ещё через полгода король получит цветок, а новоявленная лекарица напомнит о договоре и добьётся свободы. Нет - придумает способ и сбежит! Всё получится. Да! Мысли человека материальны. Надо верить в хорошее, и оно обязательно сбудется.

В шелесте азалии послышалось:

- Наивная...

- Справлюсь, - громко возразила Саша.

А куда деваться?..

Глава 9. Соколиная охота

- Доброе утро, - поклонился каорри, одетый в строгий светло-красный костюм и тёмный передник, - вас проводить?

- Благодарю, но не стоит.

- Как прикажете.

Одарив прислужника вежливой улыбкой, Селим уверенно зашагал вдоль столиков. Гости узнавали достопочтимого асана и кивали, расступались, некоторые провожали взглядами и словно боялись, что второе лицо в государстве услышит пустые разговоры и посмеётся. Заметит мелочность мышления и посоветует Его величеству отклонить прошения или вовсе лишить права посещения дворца.

Тен Илметтин видел страх и чувствовал себя хозяином положения, словом способным вершить чужие судьбы. В принципе, так было всюду, кроме сердца Афелета, где безраздельно царили Стасгарды. В королевской обители каорри становился ведомым и подчинялся сторонней воле. Изредка ему удавалось направлять её в русло собственных желаний, но с оглядкой на настроение сиятельных монархов.

Первого, которого застал Селим, отличали жестокость и хитрый ум. Талант просчитывать всё на несколько шагов вперёд и понимать поступки соперников позволили грозному Златану сделать Карвахен могущественнейшим государством. Куда там застрявшей в эпохе земледелия Альтане, помешанной на междоусобных войнах Ларрее или раскинувшемуся в степях Аркестану! Со всеми Его величество заключил выгодные союзы, всех вынудил отписать сельвиолитовые рудники и признать верховную власть династии, рождённой под знаком Адара. Без подписи Стасгарда указы оставались клочками бумаги.

Наследник Златана, великолепный Лиран, жил порывами ярости и благодушия. Его величество плетью бил слуг и наблюдал, как стража клеймит предателей и толкает в пропасть, а за ужином рассказывал асану смешные истории из поездок по стране. По указанию монарха в беднейшем (северо-западном) графстве каорри строили дома и раздавали нуждавшимся. В то же время он запрещал дерьям занимать руководящие должности и не гнушался пощёчин, наказывал цетр за оплошности.

Сиятельного Растана захватывала страсть. Окружение знало, что идти с просьбами к царственному Стасгарду стоило утром, когда тот пребывал в прекрасном расположении духа. Умеренности он предпочитал роскошь. Вычурные украшения (россыпь камней на охотничьих кинжалах, бриллиантовые запонки и пуговицы, часы-медальон дороже поместья, арделитовые пряжки на ремнях) превращали костюмы - только из тканей ручной работы, а кожу для сапог выделывали дольше семерики - в театральные наряды. Помнится, сокола отличали молниеносный бросок и бледное оперение, чтобы незаметно упасть и схватить жертву, но этот вставший на крыло слеток всем возвещал о своём появлении. Возвещал и требовал полного подчинения, легко претворяя угрозы в жизнь.

Единственное, тен Илметтина настораживала дерья из рода тен Махети. Айлин обольстила короля сильнее, чем предыдущие фаворитки. Прежде ни одна не входила в рабочий кабинет и не указывала ему, влиятельному и почитаемому каорри, что и как делать. И это с одобрения правителя! Тот внимал цетре больше, чем проверенным советникам, что делало её весомой фигурой среди господ Карвахена. Немыслимо! Но, пока Растан ослеплён, Селим будет улыбаться смелой красавице. Улыбаться и ждать дня, когда отправит её в дальнее графство, как «обманувшую чаяния династии».

Тяжёлые дубовые двери открыли комнату, где вкушали еду особенные посетители. Овальный стол, гобелены с изображениями соколиной охоты, прихваченные гардины, за которыми стояли ароматические лампы, клетка с соловьями - сановник будто очутился во дворце. Владелец ресторана был в долгу перед асаном и не пускал в зал других гостей. Конечно, короля бы он проводил с высокими почестями, но династия доверяла (ради безопасности) только поварам собственной кухни.

Птичьи трели приятно тревожили слух, ароматы ванили и корицы разжигали аппетит. Мужчина опустился в кресло из кожи цвета коньяка и коснулся одной из трёх выемок на столе. Над отполированным до зеркального блеска чёрным каштаном замерцали проекции блюд из меню. Тен Илметтин выбрал два имбирных чая и рисовых пудинга, надавил на кнопку и, положив руки на подлокотники, принялся ждать.

Вытканный на гобелене каорри подбрасывал сокола, готового напасть на стаю диких селезней. Молниеносный полёт, крик и острейшие когти схватят жертву. Пронзят быстро и точно, и птица словно покажет сиятельным хозяевам, как следует вершить дела. Без промедления и капли сомнений, способных сбить с верного пути на каменистую тропу. Зло необходимо искоренять в зародыше, чтобы оно не поднялось с колен и не поработило весь Карвахен. Уж кто-то, а Стасгарды знакомы с прописной истиной лучше других! Сами истребляли проклятых в войне за Архару! Так почему король медлит? Зачем откладывает то, что должно свершиться? Родственные чувства? Слабость! Преступная слабость!

Размышления оборвал дверной скрип, и в комнату ступил верховный комиссар тайной канцелярии. Соловьи притихли.

- Доброе утро, - Эрдан тен Маршелл присел в кресло напротив и расстегнул верхнюю пуговицу бордового пиджака, - давно ждёте?

- Нет. Блюда ещё не готовы, - улыбнулся тен Илметтин, - я взял на себя смелость и заказал пудинг и чай. Одобряете выбор?

- В самый раз для начала нового дня.

- Наконец-то.

Средняя выемка на столе загорелась белым, и крышка раздвинулась. На бесшумно поднявшейся платформе лежали серебряные приборы, стояли полные тарелки и кружки, над которыми вился ароматный пар. Простых горожан обслуживали каорри; высший свет посещал ресторан, чтобы побеседовать вдали от посторонних слушателей, посему еду подавали по вмонтированному в стены и пол механизму.

Мужчины забрали посуду, и стол принял первоначальный вид.

- Что вы хотели обсудить? - комиссар вытер ладони влажной салфеткой и ножом отрезал кусочек пудинга.

Асан скользил пальцем по серебряной кайме чашки.

- У нас с вами появилась проблема, - вкрадчиво произнёс каорри.

- Какая?

- Серьёзная, очень, - Селим глотнул чаю и поморщился: имбирная горечь приятно царапнула горло, - настолько, что придётся действовать сообща. И, возможно, в обход высших лиц Карвахена. Подчёркиваю, возможно.

- Внимательно слушаю, - прищурился собеседник.

Тихо свистнули птицы и в ряд устроились на нижней жёрдочке, словно поняли разговор.

- Близнец Его величества владеет магией смерти.

Эрдан прикусил зубец вилки.

- Уверены?

Аппетит исчез.

- К великому несчастью, да. Сиятельный Растан увидел это в воспоминаниях Алесе, когда представлял её Совету Благополучия Карвахена. Операция в Зеркальной башне сложилась неудачно, и младший запретил Море забирать дерью. Запретил! - он округлил глаза, - стихия появилась в зале, но Стеллан не позволил ей подойти к алтарю, - тен Илметтин сжал губы, словно подавил приступ тошноты, - причём, кайхалы ведают его тайну и уже попытались убить. Пришествие смерти повергло всех в ужас.

Верховный комиссар тайной канцелярии невидящим взглядом смотрел на молочно-белую шапку пудинга, похожую на снежное облако. Пальцы крутили нож, остриём постукивали по тканому коврику, оставляя метки.

- Король уже распорядился?

- В этом суть проблемы, - Селим подался вперёд и сцепил ладони в замок, - он медлит. Сказал, что отдаст вам приказ в день годовщины войны. Ждать полную семерику - это непозволительная роскошь, вы так не считаете?

Тен Маршелл отложил нож.

- За это время младший натворит много бед. Если секрет раскрыт, то есть ли смысл притворяться бесталанным? Тем более, если знают кайхалы, то скоро беспокойство накроет всё государство. Сначала поднимутся простые горожане, за ними встанут богачи и сановники, довершит беспорядки армия. Через одну-две семерики мы получим бунт крупнее тех, что усмиряли в Архаре, - он стиснул чашку, - сиятельный Растан обязан это понимать.

- Читаете мои мысли.

- Младший ещё не сбежал?

- Нет.

- Странно.

- Согласен, - асан покосился на соловьёв. Те потеряли интерес к беседе и, зачирикав, столпились вокруг кормушки, откуда полетела лузга, - что мешает близнецу затаиться на окраинах Карвахена? Южные хребты, северный залив, острова Чёрных камней, другие дальние уголки - на поиски уйдут годы.

- За которые он создаст армию и... лучше не думать.

В волосах мужчины замерцали рубиновые искры.

- Теперь понимаете, почему я обратился к вам. В каждом городе страны есть бойцы тайной канцелярии, которые обязательно заметят появление близнеца Его величества и предпримут меры.

- Что предлагаете? - Эрдан склонил голову на бок.

- Устройте слежку, - Селим улыбнулся уголками губ, - во дворце не стоит, там он не рискнёт общаться со смертью, слишком много соглядатаев, но за пределами контролируйте каждый шаг. Проверьте всех, с кем общается младший, где останавливается в дни поездок по государству. Я уверен, Стеллан знает о решении короля и готовит пути к отступлению. И когда ими воспользуется, мы обязаны его перехватить и устранить, - он разрезал десерт на идеально ровные куски-кубики, - смыть тёмное пятно зла, ради блага Карвахена, пока не стало поздно. История прекрасно помнит первые годы войны, когда отмеченные Морой воскрешали мертвецов и бросали в бой против живых каорри.

- Эта участь постигла моего пра-прадеда. Его убили и превратили в чудовищную куклу, покорную воле воронов, - глухо произнёс тен Маршелл. Кружка, которую он сжимал, раскололась на две половинки. Тёмными струйками чай пролился на стол и закапал на гобелен, обозначив пятна-морщины под глазами сокола.

- Тайная канцелярия со мной?

- Да.

Давно асан не ел столь вкусного пудинга.

***

Спустя четыре дня грянула соколиная охота. Слуги с придыханием обсуждали, сколько птиц и зверья поймают король и свита, предвкушали пир на несколько дней и роскошный бал, где монарх наградит лучших охотников. Споры, кто ловчее: сапсан или кречет, начинались в час завтрака, продолжались за обедом и не заканчивались к ужину. В одном каорри согласились: без умелого сокольника садок останется пустым.

Сашу сие событие не радовало. Как компаньонка цетры, садовница продолжила обучение полётам. Если в Зеркальной башне Глебову наставлял младший Стасгард, то на территории дворца он наблюдал за уроками издалека, отдавая дерью на попечение денщиков. Получалось, и присматривал, и не сближался, избегая назойливого внимания. Впрочем, Айлин проговорилась «подруге», что близнец Его величества был в числе тех тридцати, кто полетит на ловлю. Свита, прислужники и стражи - каждый отправлялся в недельное путешествие на крылатом скакуне.

На рассвете охотники двинулись в небо. Собираясь около конюшни, они разгоняли сальфа, дважды дёргали поводья и взлетали над парком. В веренице всадников Саша оказалась предпоследней, замкнул процессию Стеллан. Подальше от венценосного брата, поближе к отстающей подопечной. Глебова не чувствовала уверенности, хотя крепко держала узду и вела коня за королевскими стражами. Невольно ощущала на себе взгляд и подавляла желание поравняться с отмеченным Морой, которому хотела посмотреть в глаза...

После полудня каорри прибыли в поместье. С высоты Глебова увидела трёхэтажную копию дворца, окружённую невысокими домиками, и сад. За оградой, на извилистой дороге, грум ухаживал за жеребятами, а около врат прислуга поджидала гостей. Господ с почестями проводили в особняк, остальным показали флигели. Комнатка Саши оказалась вполовину меньше, чем прежняя. Кровать, шкаф и стул - большего «постояльцу» не полагалось. Паутина, пыль, трещины в деревянном окне и пятна плесени на ковре навевали мысль, что домик пустовал несколько лет. Купальня и туалеты располагались в одноэтажной постройке, увитой плющом и диким виноградом. В противоположном краю территории возвышались обедня и застеклённый соколиный купол.

Позавтракав рано утром, каорри собрались на площади перед конюшнями. Сиятельный Растан разделил всех на четыре связки и указал стороны света, где должна была начаться охота. Глебову он оставил рядом с собой, как и фаворитку, асана, верховного комиссара тайной канцелярии, младшего брата. Свиту дополнили стражи и «кормильщики», обязанные везти клетки с крылатыми охотниками, мешки с приманкой, перчатками, бубенцами, онучами и садки для дичи.

И началось. Головокружительные полёты чередовались с пике и скачками по лесу и вдоль ручьёв, томительные ожидания перемежались с лицезрением борьбы хищника и жертвы. Сокольники радовались победам и хвалили кречетов, гордились отвагой; последняя Васперити отворачивалась и старалась не слышать, как кричат раненые птицы. Для охотников - веселье, для них - медленная смерть. Хороши развлечения в этом искривлении! Лучше бы «стихийники» в футбол или регби играли. Жестокость порождала жестокость, и завтра на месте пернатых могли оказаться каорри.

Садовница отёрла лоб рукавом водолазки. Каштановый лес, усыпанный шишками-ёжиками, остался позади, и перед всадниками расстелился луг. Нещадно пекло полуденное солнце, из-за ветра слезились глаза, и накатывал кашель. Мышцы болели, отдавая острыми уколами при каждом шаге коня: сказывалось долгое пребывание в седле. Это не полёт над дворцом и пробежка по главной аллее.

- Алессе, отстаёшь! - прокричала Айлин, - смелее! Сальф тебя не укусит!

Будто услышав цетру, скакун заржал, а Глебова крепче ухватила поводья. Пусть каорри не думают, что ей трудно.

- Гляди!

Тен Махети смотрела в небо, где сокол напал на дикого селезня. Острейшими когтями хищник схватил жертву за шею и лапы, оглушительно крикнул и потащил вниз, в заросли осоки.

- Поймал!

Фаворитка обернулась на короля. Его величество и свита верхом на конях торопились к месту приземления. Ловко спрыгнув на траву, сиятельный Растан поднял живую добычу и передал слугам. Сломанное крыло болталось, кряканье заглушало лошадиные всхрапы. Раненого селезня связали и упрятали в подобие рыболовного садка.

- Зоркий глаз, крепкая хватка, - монарх погладил сокола по спинке и надел на голову клобучок, - четыре полёта, четыре птицы в сетях. Молодец, Адарь.

- Не пора ли пойти на крупного зверя? - прищурился асан.

За спинами мужчин шелестел на ветру дубовый лес.

- Лисица убежит прежде, чем половина свиты пришпорит сальфов, - верховный комиссар тайной канцелярии покосился на дерий, - заяц скроется в норе раньше, чем мы отпустим кречетов.

Айлин поняла взгляд:

- Мы останемся, - обворожительно улыбнулась цетра, - погреемся на солнце, пообедаем и медленно двинемся в поместье.

- Уверена?

- Да. Я полна впечатлений от охоты!

- Вас сопроводят. Отведёте скакуна с добычей?

Тен Махети кивнула.

- Тогда - до вечера, - король поцеловал фаворитку в губы, - отдохни, - он повернулся к воинам, - исполнять всё, что она прикажет. Головой отвечаете! И... - хмурый взгляд предназначался младшему брату, - тоже поедешь с ними.

Всадники направили коней в лес. На лугу остались Айлин, Саша, её опекун, два стражника и кормильщик. Прикусив губу, Глебова сползла с коня и легла на траву. Ноги гудели, ладони горели огнём несмотря на перчатки. Слава богу, на сегодня охота закончилась. Провести бы вечер в тёплой ванне, ведь грядущий день будет труднее.

Колоски мятлика щекотали шею, запахи клевера и тины (неподалёку тёк ручей, или скрывалось болото?) навевали сон.

- Устала?

- Чуть-чуть.

- Непохоже, - тен Махети улыбнулась садовнице, затянув тесьму на косе, - пообедаем? Не знаю, как ты, но я проголодалась.

- Буду рада.

- Тогда вытащи из седельных сумок покрывало и полотенца с едой.

Дерьи устроились в тени раскидистого шиповника. Разрезали сырные лепёшки и пахлаву, разлили по кружкам холодный чай с молоком. Воины, помня угрозу короля, ходили по лугу и смотрели: не видно ли чужаков? Кормилец зашивал дыры в сетях, Стеллан в то время шагал к зарослям камыша.

Трещали кузнечики, в лесу дятел стучал по ветке.

- Тебе понравилась охота? - Айлин отщипнула кусочек теста. В блузке и шароварах из мерцающей ткани оттенка шелковицы она казалась дриадой, благоухающей лепестками диких роз. Глебова понимала, почему Его величество не сводил с неё глаз.

- Нет.

- Почему?

- Птиц жалко, - Саша не смотрела на садок, но слышала, как бьются селезни, тетерев, вороны и лебедь-слеток. Вот бы разрезать сеть и отпустить здоровых! - Что с ними будет?

- Ужин. Из тетерева - чучело.

Садовница подавилась пахлавой.

- Думаешь, в природе сокол бы не растерзал добычу? Он бы поймал точно так же и отнёс птенцам. Или лучше, чтобы те умерли с голода?

- Нет.

- Видишь, это неизбежно. Закон природы - чтобы выжил один, должен погибнуть другой. Всех спасти невозможно, - цетра задумчиво смотрела на облако-цветок, - разве в твоём зазеркалье было иначе?

Саша покачала головой.

- Между искривлениями мало различий, верно? - казалось, аметистовые глаза смотрели прямо в душу, - чем человек отличается от каорри?

- У нас нет магических способностей. Вы повелеваете стихиями, мы так не умеем. Мы обычные, не растим волшебных деревьев и не знаем ваших цветов.

- И всё? - Айлин доела лепёшку, - я бы почувствовала себя чужой в твоём доме?

Последняя Васперити представила появление фаворитки в городе. Женщины бы сгорели в огне зависти, мужчины подрались за внимание, а красавица выбрала бы самого сильного и влиятельного. Прочим бы улыбалась и просила об услугах, укрепляя влияние в элите общества. Яркая, безупречная, знающая себе цену и тонкости психологии цетра - противоположность Александре Глебовой. Другая сторона женской природы.

- Нет. Вы бы продвинулись очень высоко. Примерно так, как в Карвахене, - она глотнула чаю, - я бы так не смогла.

- Странно, - тен Махети стряхивала крошки с куска пахлавы, - если зазеркалья похожи, то почему ты другая? Не такая, как мы?

- Не знаю, - она пожала плечами, - такой родилась.

- Это не ответ.

Садовница смотрела на своё отражение в кружке.

- Зачем это вам?

- Хочу понять тебя.

- Странно, что госпожа снисходит до прислуги.

- Ты мало знаешь эту госпожу. Повернись события иначе, я бы работала горничной у богатых каорри.

Саша развязала тесьму и принялась расплетать волосы.

- Я с детства чувствовала себя не такой, как все. Девочки играли в куклы и посуду, а мне было скучно. Одноклассницы красовались перед мальчиками, соперничали за внимание популярных, а я сидела в стороне. Они ходили на свидания, я помогала маме в саду, - дерья смотрела, как ветер ласково колышет серебристые пряди-паутинки, - наряды, бижутерия, косметика и прочая мишура нагоняли тоску. Я не понимала, зачем притворяться кем-то другим, если рано или поздно снимешь маску? Смоешь косметику и останешься без ярких платьев? Представьте: мужчина покорён, желание исполнилось, штамп в паспорте поставлен - у вас, печать в грамме - но что дальше? Он увидит настоящее лицо избранницы и разочаруется в ней. Они расстанутся, и один будет корить другого за обман, даже презирать. Это не путь к счастью. Точнее, не к тому счастью, в которое я верю.

Цетра осушила кружку.

- Под лежачий камень вода не течёт. Получается, надо ждать, когда удача свалится с неба? Охать и верить, что тебя заметят? Так ты до конца жизни останешься в одиночестве, нищая и всеми позабытая, - она усмехнулась, - живи я по такому принципу, была бы беднее ощипанного соколёнка.

- Вы правы. Флигель, работа в парке, насмешки - это всё пустое, бренное. Я буду бороться за истинные чувства. Не ради мимолётного удовольствия или скуки, а за тех, кто действительно дорог. За того, чья жизнь становится ценнее собственной, - шёпотом добавила Глебова и бросила быстрый взгляд за спину собеседницы. Близнец Его величества обрывал пух с рогоза и наблюдал, как тончайшие паутинки скользят по воздуху.

Айлин прикусила губу, но тут же вскинула брови.

- Ты... ты любишь его? - осипла тен Махети, - и поэтому спасла?

- Вам не всё ли равно?

- Нет! О чём я только не думала! О долге, страхе, помешательстве, поводе для шантажа, но не о чувствах! Неужели убийца этого достоин?

Фаворитка отодвинулась дальше, но поранила шипом плечо и вскрикнула. Стражи выхватили дубинки, цетра успокаивающе помахала рукой.

- Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Если он и правда убийца, то стал таким из-за вас. Из-за каорри, увидевших опаловые глаза и отказавшихся от испуганного ребёнка. Вы его отвергли, из-за предрассудков обрекли на одиночество и даже близко не ведаете, что скрывается за маской холода и равнодушия.

Айлин касалась пореза:

- А ты знаешь?

- Знаю, - жёстко ответила садовница, - знаю то, что вы никогда не узнаете. И просто потому, что сиятельным мира сего на это наплевать.

Сами создали проблему! Решение было и остаётся на поверхности, но каорри упорно отвергали единственный мирный способ!

- Я сильно ошибалась на твой счёт. Прости, - виновато улыбнулась обладательница аметистовых глаз, - мне казалось, ты бездумно плывёшь по течению и ждёшь королевской милости, но это не так. Мы похожи. Боремся за то, что дорого, и готовы смотреть в лицо трудностям. Подруги?

- Подруги.

Саша вздохнула. Останется ли цетра верна слову или забудет при первой беде? Этого не знали даже стихии.

***

Тук-тук-тук!

Дятел долбил сук. Скрипел, раскачивался окутанный бирюзовым мхом ствол, дрожали сухие листья, но коготки цепко держались за трещинки. Ветер рассыпал опилки по узловатым корням ясеня, и, казалось, в разгар погожего дня в лесу сыпался колючий снег.

Растан слышал птицу. Слышал, но не оборачивался к кормильцу, чтобы тот вытащил сокола, а неторопливо вёл сальфа по тропе. Мелко и уныло. Садок был полон крылатой дичи, и тревожить благородного охотника из-за дятла король не хотел. Пусть побережёт силы для крупного противника. Благо, на мягкой после ночного дождя земле виднелись чёткие следы. Утром по вязкой глине прошагали олени, следом пробежал заяц.

- Не будем отпускать? - поинтересовался шедший вторым асан. За ним следовали Эрдан тен Маршелл и стражи, замыкал связку прислужник, в особенной кабине вёзший принадлежности для охоты и ловчих птиц.

- Скучно. Кречет схватит его без борьбы, с первого броска, - Его величество ухватил узду левой рукой, правой смахнул с холки коня упавшую веточку с семенами, - я пообещал Айлин мех для пелерины.

- Отпечатки свежие, - верховный комиссар тайной канцелярии задумчиво глядел на обочину, - час, два не больше. Скорее всего, это крупный заяц.

- Должны успеть.

Монарх расстегнул верхние пуговицы на пиджаке, ослабил шнуровку на рукавах и откинул со лба влажную прядь волос. Одеяние для сокольников шили из плотной ткани, которую бы хищник не порвал клыками и когтями, на груди и шее укреплённой кожаными вставками. Костюм хорошо защищал от укусов, но сиятельный Стасгард чувствовал себя словно в горячей купальне. Впрочем, мужчина предпочитал промокнуть от пота, нежели от собственной крови.

Как это случилось с отцом. Он охотился на соболя в северных стланиках и нарвался на стаю диких волков. Стражей и кормильца загрызли на лугу, Лирана укусили в шею и левый бок. Каорри успел взлететь на сальфе, но потерял сознание и рухнул на камни. Происшествие лишило Карвахен короля и навсегда отвратило взошедшего на престол наследника от поездок в еловые края. Только в угодья, где обитали птицы и пушные звери, только в плотной одежде и с прикреплённым к упряжи стилету в ножнах. Острейшую сталь Растан ценил выше дубинок, соглашаясь, но не принимая приспособление из зазеркалья.

Дятел притих, оживились сойки. Дразня друг друга, они скакали в густой кроне и будто соревновались, кто быстрее заберётся на вершину.

- Следы лап стали ещё глубже, - улыбнулся Эрдан.

- Хороший знак, - Селим потрепал коня по холке.

Путь перегородило «препятствие». Горка кабаньих фекалий завоняла так, что у мужчин заслезились глаза. Над помётом вились струйки пара, а справа доносилось тихое хрюканье. Растан поднял руку и тут же опустил. Слишком крупный зверь для соколов. Раззадоренный, он опасней вдвойне. Лес густой, сальфы не успеют взлететь.

Кони перешагнули через кучу.

- Ваше величество, вы не передумали? - тен Илметтин понизил голос, и стражи не услышали, - одно слово, и на охоте произойдёт несчастный случай...

- Нет, - твёрдо ответил монарх. Достаточно было трагической смерти отца, - в годовщину и ни днём раньше. Понятно?

- Прошу прощения за дерзость.

Венценосный каорри остался глух к извинению. Казалось, решение о судьбе младшего брата стало очевидным, но потребовало собрать в кулак всю волю. Растан понимал, что поступает верно, но душу терзали коготки слабости. Любимчик матери, вечно холодный и молчаливый, Стеллан походил на чужака, случайно забредшего в Карвахен. Полного тайн и, может быть, способного сбежать в зазеркалье? Спастись в другом мире, пока не истекло отпущенное время? Там близнеца искать не станут.

Сквозь листья на просеке пробивалась пушица. Ветер кружил седые шапочки, цеплял на ветки и словно грезил о зиме. Постепенно травинки слились в лоскутки, и почва под копытами сальфов опасно захлюпала. Загорелись красные фонарики клюквы, повеяло тиной, слуха коснулся едва различимый плеск волн.

- Болото, - произнёс асан.

- Год назад я купался в этом озере, - верховный комиссар тайной канцелярии смотрел на плавающие кустарнички.

- Рискнёте повторить?

- Что-то не хочется.

- Обойдём, - король натянул поводья, но сразу отпустил. На другом берегу, за окутанным мхом валежником, мелькнуло что-то серое.

- Не получится, - прошептал тен Илметтин, - далеко, даже для кречета.

- Получится! Я - к реке, а вы гоните навстречу! Кормилец, стражи - за мной!

Растан развернул коня и направил в обход болота. Услыхавший топот зверь исчез в лесу, но монарх победно улыбнулся. Зайцу (скорее всего) некуда деваться: позади осталась топь, справа вот-вот начнётся глубокий овраг, прямо путь упрётся в реку. Спастись можно в дубовом редколесье, но дорогу перекроют Селим и Эрдан. Айлин обязательно получит пелерину и подарит сиятельному величеству танец.

Король дважды ударил поводьями, и сальф оттолкнулся от земли. Сделав круг над водой, царственный Стасгард полетел к излучине, обрамлённой порослью ольхи. Статус обязывал привести в поместье дичи больше, чем другие каорри. Монарх должен быть первым во всём.

Внезапно мужчину накрыла тень. Над головой пролетел сокол, с ярко-синими перьями в хвосте и крыльях. На миг Растан позабыл о зайце, приметив одинокий дуб, куда сел хищник. Редчайший, вымерший столетие назад, как поведали кормильцы, истинный символ Адара, воплощения грозы. Не это ли добрый знак стихии? Весточка благополучия в неспокойное время? Любой каорри с аметистовыми глазами мечтал об этой птице!

Конь мягко спикировал на лужайку.

- Доставай! - крича кормильцу, король надевал перчатку, - быстро!

Из кустов выбежал заяц. Увидев чужаков, он затрусил в лес, но опоздал. Сиятельный Стасгард снял клобучок, и сокол стремительно бросился на добычу. Мгновения борьбы, неловкий прыжок, и мех расцветили алые пятна.

Птица вернулась на руку Его величества.

- Превосходно, - он угостил хищника дохлой мышью, - уберите тушку в мешок, - это предназначалось стражам.

- Очередной блестящий полёт, - асан довольно потирал руки, - мне кажется, или Адарь ещё ни разу не промахнулся?

- С таким-то хозяином? - Эрдан вскинул брови.

- Льстите. Приятно, не спорю, - король вернул сокола кормильцу, - можете возвращаться в поместье, а у меня появилось дело.

- Мы готовы помочь...

- Не стоит. Сделаю сам, позже вы поймёте.

- Как прикажете.

- Свободны.

Растан направил сальфа к одинокому дубу. Такому высокому, что с земли бы показалось, будто верхушкой он цеплялся за облака. Неужели там сокол свил гнездо? Вместо привычных скал, куда не заберутся враги? Дерево росло посреди луга!

Синекрылая птица сидела на крюкоподобной ветви и словно ждала всадника. Не дёрнулась при виде коня, не испугалась ржания, лишь наклонила голову и моргнула.

Король нахмурился: обычно они так себя не вели. Осторожный хищник бы близко не подпустил к себе чужака, затаился, набросился или улетел. Но этот! Обученный? Или... ненастоящий? Искусная приманка!

Аметистовое сияние окутало сокола, и король прикусил губу, но всё равно вскрикнул. Очертания расплылись, перья истлели, и вместо символа стихии на монарха посмотрел Лиран орд Стасгард. Одежду покрывали тёмные пятна, на шее чернели отметины клыков - напоминания о последних мгновениях жизни.

- Отец! - осип Растан и потерял равновесие. Задрожавшие руки чудом ухватились за поводья, и мужчина выпрямился, - но как?

Призрак вытащил из нагрудного кармана часы-медальон на серебряной цепочке. Старинные, коими обладали могущественные семьи Карвахена в годы основания династии. Стрелки показывали полдень, из позолоченных створок лилась мелодия, возвещающая середину дня. Глубокую песнь виолончели двенадцать раз прервало дуновение флейты.

- Когда услышишь музыку, беги, - голос умершего короля походил на грозовой рокот, - отыщи Айлин и беги.

- Что...

Дух поднёс палец к губам:

- Никому ни слова. Никому...

Резкий ветер превратил Лирана в сизое облако.

- Спасибо.

Растан стиснул поводья. Отломив веточку дуба, которую локтем задел отец, король полетел вниз. Он молился, что никогда не услышит звона часов. Но, если предзнаменование сбудется, то сиятельный Стасгард знал, как поступить.

***

- Господа, прошу внимания, - Его величество поднял рюмку золотистого рома, смешанного с лимонным соком, - позади первый день охоты, а садки полны дичи! Селезни, вороны, лебеди, гуси, тетерев не миновали соколиных когтей и, приготовленные поварами, истекают соками в блюдах на столе. Но, по традиции, ужин мы начнём с главного: запечённых в специях зайцев и оленя. Да, - кивнул монарх, услышав возгласы удивления, - асану улыбнулась удача. По дороге в поместье он приметил детёныша, и в дело вступили Адарь, Идан и Хован. Слуги поднесут каждому из нас по куску, а сейчас - выпьем за удачное начало и не менее удачное продолжение! - он осушил рюмку.

Примеру сиятельного Растана последовали остальные. Саша выпила ром маленькими глотками и, кашлянув, прикрыла рот. Для каорри напиток был привычен, но Глебова предпочитала соки или слабое вино. Видела, что алкоголь творил с людьми, и не хотела терять разум. Она помнила школьный выпускной, когда мальчики разлили водку и мартини из бутылок с этикетками минералок, а к полуночи застонали, разбрелись по укромным уголкам кафетерия и уснули в тошнотной жиже. Фу.

На серебряном подносе испускали сладостный аромат собранные из долек манго птицы. Дерья «отщипнула» из фруктового хвоста три пера и перебила горечь аперитива. Ужин начали с золотистого, получается, завершат крепким спиртным «истинных пиратов» и бравыми песнями? Вряд ли, утром охота продолжится, сокольники должны уверенно держаться в седле. И дело было не в добыче: падение в полёте сулило мгновенную смерть.

Саша огляделась. Никого из сидящих поблизости каорри она не знала. Во главе стола пировал король, по левую руку торжеством наслаждалась Айлин, одетая в роскошное платье цвета сирени. Первыми в правом и левом рядах ели асан и верховный комиссар тайной канцелярии, Стеллана садовница не видела. Она бы с удовольствием отдохнула в домике (мышцы болезненно ныли, на ладонях пухли мозоли), но приняла местный обычай: за первым ужином собирались все гости. Никто не хотел оскорбить короля и прослыть скандалистом. Наследница опороченной семьи, особенно.

Слуга положил на тарелку кусочек мяса, наполнил рюмку ромом оттенка меди.

- Спасибо.

Глебова аккуратно ела дичь. Наблюдала за соседями и выбирала те же овощи и салаты, не торопилась. Одновременно дерья чувствовала, как каорри оценивали её знания этикета и словно усмехались: выдержит ли застолье? Сидевший по левую руку мужчина придвинул пиалу с соусом цвета карри и тарелку с чесночными зубчиками в медовой глазури. Обмакнув дольку, смельчак положил её на кусочек лепёшки и съел.

- Отведаете?

Саша молчаливо повторила подвиг. Острейшие специи обожгли язык, и садовница перестала чувствовать вкус. Наблюдавшие за Глебовой чиновники захлопали, каждый посчитал за честь предложить «смелой красавице» любимую закуску. Не сразу последняя Васперити поняла, что каорри потешались. Видели: та не откажется, и проверяли на прочность. Дерья пожалела, что не умеет кокетничать подобно фаворитке Его величества. Тогда бы изящно повернула игру в свою сторону, а не чувствовала беспомощность. Хотела добиться уважения, а окунулась в насмешки. Завтра она скажется больной.

Три последующих тоста дались лучше. Ром почернел, мысли в голове, поначалу спутанные тугим клубком, прояснились. Страхи? Тревоги? Зачем? Соседи забавлялись, и ладно! Сегодня веселились они, завтра улыбнётся садовница! Все праздновали, так чем была хуже отмеченная Авитой? Полукровка, и что с того? Белая лекарица, подруга цетры, единственная в своём роде, подумаешь, что одна! Не всем суждено отыскать половинку! Особенно... если эта половинка покинула обеденную комнату! Кто ещё, кроме него, носил чёрное? Добровольцы не сыскались!

Дерья проглотила последний кусок, положила нож остриём к вилке и поторопилась за близнецом короля. Он высказал в лицо горькую правду, теперь её черёд! Каорри что-то прокричали вслед, но Саша отмахнулась. Пусть дальше пьют сладкий спирт, поедают килограммы специй и играют в огнедышащих драконов! Надоело! Всё надоело! Будь проклят ненавистный Карвахен! Вся жизнь наперекосяк!

В тёплом дыхании ночи порхали сиреневые светляки, неистово гомонили птицы, и в этих потугах слышался смех. Дескать, «удачи»!

Стеллан шагал к домику и будто не замечал садовницу. Что ж, не только её поселили в крохотной каморке. Для младшего Стасгарда это ерунда! Чувствовать он не умеет или... искусно притворяется! Но кого боится? Ненормального брата? Сумасшедшего асана? События минувших дней не могли быть случайными! И этот взгляд!

Дорога повернула к ивам, и Саша ускорилась.

- Постой! - она ухватила мужчину за плечо.

Каорри молчал. Смотрел, как на прислугу, и щурился, точно размышлял, как грубее отшить. Холодный! Чёрствый! И... страстный! На других бы внимания не обратил!

- Я...

Слова исчезли. Лицо Стеллана расплывалось, ноги дрожали. И чем Глебова оказалась лучше одноклассников в выпускной вечер?

- Вы пьяны, - холод в голосе резал больнее кинжала, - для вашего веса четыре рюмки рома - это перебор. Впредь советую пить не более двух.

- Я учусь жить по правилам... сре... сереп... серпен...

- Серпентария? Меткое слово, - он улыбнулся, как няня - глупому ребёнку, - идите спать. Утром силы понадобятся, охота едва началась, - отмеченный Морой взъерошил волосы, - или я провожу. На всякий случай.

Саша всхлипнула. Отшил! Снова! Как слабоумную куклу!

- Нет!

Глебова сжала опекуна за ладонь. В голову закралась безумная идея. Будь, что будет!

- Что ещё...

Не дав договорить, она поцеловала Стеллана.

- Вам необходимо протрезветь.

Мужчина отстранился от садовницы.

- Почему?

Дерья разрыдалась. Ветер размазывал слёзы по лицу, желудок болезненно сжимался. Тело налилось свинцовой тяжестью, и Саша упала. Упала на руки второй половинки, и эти вынужденные объятия показались столь приятными и тёплыми, что последняя Васперити с горькой улыбкой отпустила сознание.

Хотя бы так.

***

Стеллан не любил праздники. За столом каорри соревновались в остроумии, задавая неприятные вопросы, слушая бесстыдные ответы и наслаждаясь потерянным видом собеседника. Подогревал общение ром, который истинные (как себя считали) мужчины пили неразбавленным, и на утро после торжества многие страдали от боли в голове и сожалели об излишней откровенности.

После очередного тоста младший Стасгард отодвинул рюмку. Короля и ближайшее окружение утром особенными настоями напоят лекари, близнец Его величества подобной почести не заслужил. Трагическая смерть отца научила трезво оценивать силы: завтра предстоял дальний полёт, и всаднику требовалась ясная голова. Сиятельный Растан обмолвился, что поведёт сокольников за Ниагу - глубочайшую реку Карвахена - в ивовое криволесье. В поместье связка вернётся после заката.

Его величество угощал Айлин белым виноградом, асан всматривался в тёмно-золотые глубины рома; Эрдан оживлённо беседовал с комиссаром военных дел, Саша глубоко дышала, словно боролась с тошнотой. Остальные младшего Стасгарда не интересовали. Цвет государства, владельцы десятков рудников, потомственная знать - понятно, почему дом охраняли полсотни воинов. Не дай стихии, что случится.

Кайхалы не участвовали в охоте. Считали детским развлечением, чей исход был известен заранее. Стеллана это радовало. Ильхан тен Хемсворт назвал имена зачинщиков покушения и пообещал отыскать, но отмеченный Морой не верил в успех. Знал, хозяин Зеркальной башни своих не выдаст, сошлётся на очередной закон и картинно пожмёт плечами: «Сделали всё, что было в наших силах».

Пожелав едокам доброй ночи, близнец Его величества покинул обеденный зал. Сначала каорри обойдёт вокруг флигеля, после обновит защитные заклятия и приготовится ко сну. Четыре часа отдыха, и мужчина начнёт день пробежкой по территории поместья.

По мягким шагам Стеллан понял, что за ним торопилась Саша, но переборол себя и не остановился. Стражам лучше не видеть последнюю Васперити вместе с младшим Стасгардом. В поместье собралась вся элита, донесение и садовница впадёт в немилость.

- Постой! - она ухватила опекуна за плечо.

Дерья пошатывалась. Запах рома подтверждал догадку: пить Глебова не умела. Утром надо бы принести бодрящий настой, иначе цетра лишится компаньонки. В таком состоянии Стеллан запрёт Сашу в домике, не позволит сесть на коня.

- Я...

- Вы пьяны. Для вашего веса четыре рюмки рома - это перебор. Впредь советую пить не более двух.

- Я учусь жить по правилам... сре... сереп... серпен...

- Серпентария? - он приподнял бровь, - меткое слово. Идите спать. Утром силы понадобятся, охота едва началась. Или я провожу, на всякий случай.

- Нет!

- Что ещё...

Поцелуй застал врасплох. И это тихая, беззащитная дерья? Не отпускала его, упрямо шагала к цели? И обжигала сильнее огня? Боролась за счастье, в которое Стеллан не верил? Сейчас она не владела собой, взрывалась в порыве чувств, и это перевешивало всё. Воспользоваться слабостью Саши и утром увидеть обиду и боль - кем после этого станет младший Стасгард?

- Вам необходимо протрезветь.

Он отстранился от белой лекарицы.

- Почему?

Та разрыдалась. Ветер размазывал слёзы по лицу, которое в сиянии светляков казалось мертвенно-бледным. Так выглядел призрак королевы в минуты расставания с сыном, медленно шагающий по озёрной глади.

Ноги подкосились, и садовница рухнула опекуну на руки. Улыбнувшись, она смежила веки и погрузилась в крепкий сон. Утром ощутит себя разбитой, зато не будет сожалеть о глупостях.

- Отдыхай, - во флигеле Стеллан положил дерью на постель и тихо закрыл дверь с обратной стороны.

Глава 10. Покушение

Утро началось с головной боли.

В висках, казалось, кипела кровь, пульсировала в затылке и жгучими волнами накатывала на лоб, превращая Сашу в аморфное существо, неспособное сфокусировать взгляд и приподняться. Попытка пошевелиться отозвалась сильнейшей тошнотой, и дерья зажала рот покрывалом. По телу струился липкий пот; живот скручивался тугой спиралью и настойчиво хотел избавиться от ужина. Глебова словно кружилась на карусели, у которой заклинил механизм остановки, а скорость увеличивалась. Ещё чуть-чуть, и аттракцион сломается, выбросит пассажирку в жгучий океан беспамятства.

Где-то хлопнула дверь. Или показалось?

- Плохо? - поинтересовался знакомый голос, - выпейте. Полегчает.

Последняя Васперити кое-как взяла протянутую кружку и опустошила в три глотка. Сладкий, словно ягодный компот, напиток охладил горло и притупил дурноту. Постель перестала вращаться, шторм в голове притих. Саша глубоко вдохнула и устремила взор на ласкаемые ветром гардины. Сквозь щель пробивалась полоса тёмно-синего света - скоро над поместьем разгорится рассвет, и охотники отправятся в путь. Без садовницы, дай бог. Взобраться на сальфа и удержаться в седле она не сможет.

- Спасибо, - Глебова ощутила облегчение.

- Не за что.

- И... простите. Я поступила на редкость глупо. Простите, пожалуйста.

На губах чувствовалась горечь стыда. Хороша белая лекарица, выставила себя посмешищем перед единственным каорри, которому доверяла! Выплеснула глупые обиды, ещё и поцеловала! После такой истерики Стеллан обладал полным правом раз и навсегда отказаться от подопечной. Ох уж этот напиток пиратов: несколько рюмок разбили оковы сдержанности и превратили тихую дерью в безумную фурию, которая утром скорежилась в тошнотных порывах и возненавидела себя за слабость.

Младший Стасгард сделал вид, что не услышал:

- Сиятельный Растан настаивает на вашем присутствии среди сокольников, - он произносил слова менторским тоном, - по мнению Его величества, ром не должен был сильно опьянить, только расслабить и избавить от смущения.

- Нет... - дерья сжала покрывало.

- Связка полетит через два часа, и я постараюсь поставить вас на ноги.

- Это возможно?

- Да. Снимите комбинезон, корсет и лягте на живот.

Непослушные пальцы запутались в застёжках, и от одежды садовницу избавил опекун. Мягкими, но уверенными жестами он касался позвонков, надавливал на мышцы и растирал спину. Ладони казались холодными, словно «терапевт» окунул пальцы в ледяную воду или... использовал магию Моры?

- Как вы это делаете? - «пациентка» наслаждалась лечебным массажем.

- Энергетические артерии отравлены алкоголем, - ладони скользили по лопаткам, - я расчищаю протоки и подпитываю сиянием опала. Чужая сила пробуждает организм, заставляет бороться и открывать резервы. Как я убедился в Зеркальной башне, у носителей вашей стихии они особенно велики.

- Учились у кайхалов?

- Упаси стихия, - он усмехнулся, - те презирают всех, кто неспособен подчинить другие элементы, - Стеллан занялся головой. Приподнимал белокурые пряди садовницы и ледяными прикосновениями исцелял недуг, - учителя в военном интернате ведали, как обезвредить яд в теле каорри. Заставляли глотать отраву, выжидали несколько минут, а после наблюдали, как ученики усвоили урок.

- Действенный метод.

- Одного кадета чудом спасли.

Загомонили птицы. В спальню пробилась полоса зеленоватого света.

Саша закрыла глаза.

- Надеюсь, ужин не повторится.

- Зря.

- И это будет каждый вечер? - охнула садовница. Да она не доживёт до конца охоты! Сгинет в гостевом домике!

- Спросите у подруги, как она решает проблему.

Дерья сжала губы. Стеллан дал толковый совет. Наверняка, сиятельный Растан устраивал для Айлин частые пиры. Фаворитка давно бы спилась, если бы не придумала способ сохранить трезвую голову. Но как?

- У вас осталось время, чтобы подготовиться к охоте, - мужчина разминал пальцы, словно те онемели, - сходите в купальню, позавтракайте, - он призадумался, - и улыбайтесь. Некоторые господа поспорили, что утром вам будет очень плохо.

- Поняла.

Щёлкнула дверь, и Саша осталась в одиночестве. В самом деле, если она хочет добиться уважения каорри, то обязана выдержать охоту и не выставить себя на посмешище. Первый ужин провалился, но это не означало, что последующие постигнет та же участь. Айлин поделится секретами, обязательно.

Тёплая ванна, крепкий чай без сахара и рисовая каша взбодрили садовницу. Она снова заплела волосы в причёску Авиты, которую украсила цветочной кистью магонии, прикреплённой к спице-ветке. Элите Карвахена было всё равно, что творилось в душе последней Васперити, они судили по внешности, по яркому макияжу и нарядам, считая естественность пренебрежением собой. Посему, дерья полетит в парадном комбинезоне. Неудобном, зато броском, под стать отмеченному стихиями народу.

Как днём ранее, стражи проводили Сашу на площадь перед особняком. Глебова улыбнулась мужчинам, которые вечером потешались над ней, и увидела изумление. Те явно не верили, что садовница будет пребывать в хорошем настроении. Что ж, теперь сановники зауважают белую лекарицу. Король назвал прежние связки, и, оседлав сальфов, сокольники отправились в разные стороны света.

Саша летела последней. Любовалась величием гор, всматривалась в чернильно-зелёные омуты сосновых чащоб, щурилась из-за позолоченных солнцем озёр. Вчера путь пролегал над изумрудно-цветочными лугами и редколесьем, сегодня сиятельный Растан вёл свиту в иные угодья. Куда? Дерья не знала, но предвкушала насыщенный событиями день. Так хорошо она не чувствовала себя в Карвахене никогда. Похоже, Стеллан не только исцелил от алкогольного яда, но и пробудил энергетические резервы.

Лента тёмно-синей воды потрясла воображение садовницы. Изрезанная лоскутьями островов и осколками обрывов, река захватывала берега и вдали, на востоке, впадала в бескрайнее море. Шум прибоя едва-едва тревожил слух, но Саша понимала: впечатление обманчиво. Суровые волны разобьют любого, кто недооценит стихию.

Когда песчаные косы сменились одинокими ивами и ручьями, сальфы устремились вниз.

Кряжистые деревца перемежались с источниками, травяными кочками и создавали лабиринт. Земля под копытами скакуна хлюпала, жабий гул тревожил слух, вонь гниющей травы довершала картину и убеждала Глебову, что сокольники прибыли на болото. Вязкое, непредсказуемое, живущее по собственным законам - о чём думал Его сиятельное величество, приводя элиту Карвахена в трясину? Захотел острых ощущений? Вчерашнее путешествие казалось скучнее, зато безопаснее.

Монарх развернул коня и поднял руку:

- Грядущая охота представляется мне весьма интересной, - произнёс он под трели комаров, - понимаю, вам непривычно вести сальфов по топи, но тем ценнее будет награда для победителей. Да, мои дорогие, вы не ослышались. Сегодня я меняю расстановку сил: мы разбиваемся в связки по двое и расходимся по тропкам. На каждой расставлены метки, указывающие направление к сторожевому дому. Но, - Растан выдержал паузу, - выиграет не тот, кто прибудет первым, а тот, кто до заката принесет больше других выпей, куликов и цапель. Отдельное поощрение я присужу за бобра и соболя, - в предвкушении старший Стасгард потёр ладони, - пора выбирать партнёра.

Саша посмотрела на опекуна, тот отрицательно покачал головой. Зато Айлин приветливо улыбнулась и подняла большой палец. Что ж, хорошо. Чем не идеальный шанс узнать секрет фаворитки? Прогуляются, побеседуют, если случайно не заблудятся или утонут. Трясина - это не усыпанный цветами луг.

Асан поклонился королю и встал по левую руку, верховному комиссару тайной канцелярии не осталось ничего другого, как, скрепя сердце, выбрать отмеченного Морой. Последняя Васперити прикусила губу: победители соревнования были очевидны. Вынужденное объединение - не чета крепкому союзу.

- Превосходно, - кивнул сиятельный Растан, - стражи повезут клетки с птицами и прочие снасти, кормилец будет ждать в сторожке. Меньше каорри, удачнее охота, - монарх повернулся к цетре, - дерьи, выбирайте путь.

Айлин указала на тропу, мелькавшую среди кряжистых ив. В той стороне деревья казались выше, кваканье жаб - тише.

- Одобряю, - он дотронулся до руки фаворитки, - удачи, красавицы. Вечером состоится шикарный ужин.

Садовница и дерья из рода тен Махети повели коней по дорожке. Саша обернулась на Стеллана, заметив слабую улыбку, и успокоилась. Он одобрил выбор и словно сказал, что не боится Эрдана тен Маршелла. И хорошо. Вряд ли тот нападёт на младшего Стасгарда, подставив себя столь откровенным образом.

Копыта вязли, оставляя в земле глубокие борозды, которые тут же наполняла вода. Сальфы возмущённо всхрапывали, но подчинялись воле наездниц и шагали вперёд. Глебова отмахивалась: комары кусали шею, слепили глаза и норовили забраться в рукава и кроссовки. Белая лекарица воскрешала в памяти уроки зоологии и гадала, водились ли в трясине змеи? Ужи? Гадюки? Или кто страшнее?

- Хорошо себя чувствуешь? - спросила тен Махети. Сегодня она надела блузу и шаровары свекольного цвета, дополнила наряд сандалиями и платком, пропитанным душистыми маслами. Аромат отпугивал насекомых, - на площади сановники судачили, что вчера ты перепила и едва устояла на ногах. Мужчины поспорили, что скажешься больной и не поедешь на охоту.

Дерья ухмыльнулась. Что требовалось доказать.

- Отлично.

- Вижу и удивлена. Но да ладно.

Саша остановила сальфа около одинокой ольхи и отломила ветвь. Счистила листья и принялась щупать тропу - единственное правило путешествия по болотам, которое вспомнила белая лекарица.

- Наверняка, ты празднуешь с Его сиятельным величеством каждый вечер, - она перехватила палку в правую руку, - как сохраняешь разум? Разбавляешь? Или заедаешь чем-то? Ещё один пир, и я превращусь в алкоголичку.

- Когда я была маленькой, отец устраивал балы раз в семерику. Он опустошал рюмку за рюмкой, бокал за бокалом, бутылку за бутылкой, изредка заедал хлебцами или рисовыми шариками. Мать была вынуждена приспособиться. Она не глотала ром, а сплёвывала в салфетку или платок, которые подкладывала в рукав. Иной раз смачивала губы.

- Находчиво, - кивнула садовница, - я попыталась доказать каорри смелость, а на деле опозорилась. Сановники предлагали одно блюдо, другое, и я пробовала все. Теперь знаю, как поступить. Спасибо. Ты общаешься с матерью?

- Она умерла много лет назад, - Айлин сжала губы, - повесилась, когда отец разорил дом. На поясе свадебного платья. Из мягкого кружева, расшитого серебряной нитью и аметистами, пропитанного ароматами лилий и сантала...

- Прости, пожалуйста.

- Забудь.

Посередине ручья стояла цапля. Ветер шевелил серые, припудренные чёрными крапинками перья; край сизого хвоста скользил по воде. Бросок, птица поймала и проглотила рыбёшку. Мгновение, и крылатый охотник замер подобно статуе.

Дерьи переглянулись и повели сальфов прямо.

- Пусть мужчины охотятся, у нас будет прогулка.

Саша мысленно улыбнулась. Одно дело - наблюдать, совсем другое - самой бросать сокола в бой. Глебовой это претило, тен Махети не интересовало.

- Его величество непредсказуем, верно?

- Растан любит удивлять. Врагу без жалости подпишет смертный приговор, друга озолотит и возвысит.

- А близнеца?

Айлин поправила сползший платок:

- Будь у того другая стихия, почитал бы.

- В моём зазеркалье они были бы очень близки.

- Пойми, присутствие младшего во дворце - сродни бомбы замедленного действия. Рано или поздно каорри узнают о таланте Моры и потребуют убить. Не изгнать, не заточить, а именно отнять жизнь, чтобы Стеллан не забрал её у других. Он это прекрасно понимает. Понимает, но почему-то не бежит из дворца.

Саша прикусила язык. Едва не сказала, что из-за неё, выдав желаемое за действительное. Скорее всего, опекун готовил убежище и ждал удачного дня, когда покинет обитель королевской семьи.

Посреди возвышался камень. Угольно-чёрная стрелка указывала не на основной путь, а на едва заметную тропу, которая терялась в зарослях осоки и пушицы. Сверкала на солнце усыпанная бриллиантовой росой паутина, кружила мошкара - последняя Васперити поймала себя на мысли, что по дорожке давным-давно не ходили. Или король проверял сокольников на смелость?

Садовница налегла на ветвь, та погрузилась на глубину щиколотки. Глебова спустилась с коня, взяла за поводья и зашагала рядом. Грязь облепила кроссовки, бусами из комьев повисла штанинах комбинезона.

- Зря оставила сапоги в поместье.

- Быстро устанешь.

- Странно всё это. Земля слишком сырая, я будто иду вброд по реке, - дерья сжала губы и повернулась к одному из двух стражей, - не хотите выступить вперёд?

Тот кивнул, но Айлин отмахнулась:

- Зачем? Растан бы не отправил нас в трясину... ох!

Сальф рухнул в топь. Скакун громогласно ржал, бил крыльями и глубже тонул в земляной слякоти, утягивая наездницу.

- Помогите! - вонючая жижа заволакивала жертву в подводный склеп.

Воины остановились на краю. Грузные мужчины в доспехах защитили бы её от любого врага, но оказались бессильны перед лицом стихии. Каорри увязнут прежде, чем доберутся до тен Махети! Насмешка судьбы!

- Держите меня за ноги! - Саша легла на кочку и протянула руки. Комбинезон промок, осока резанула лицо, - хватайся!

Фаворитка уцепилась столь крепко, что окунула в воду и чудом не задушила Глебову. Холодные пальцы грязи скользнули под воротник, на губах остался вкус тины, будто садовница проглотила гнилую рыбу.

- Тяните!

Стражи вытащили обеих на сушу.

- Я вперёд не пойду, - глядя в небо цвета молочного киселя, белая лекарица сплёвывала водоросли. Лучше ром, чем зловонная жижа!

- Д-да, только назад. И только с крепкой палкой, - Айлин дрожала сильнее осинового листа. Роскошный наряд висел как помойная тряпка, в платке барахтались пиявки. Скулу пересекла царапина, - спасибо!

Там, куда шагнул сальф, лопались пузыри, да оседала грязь цвета пепла.

***

Вечерело.

Тени деревьев, как змеи, ползли по лоскутьям колючей травы и тягучей смолой разливались на ручьях. Безумный ветер кружил крики птиц, и, казалось, те гомонили отовсюду. Гомонили и смеялись над гостьями гиблого места: шаг и увязнешь! Ещё один, и захлебнёшься! Третий, и обретёшь вечный покой в земляном плену!

Дерьям встретились три путевых камня. Айлин наотрез отказалась сходить с проторенной тропы, и знаки проверили мужчины. Два указали на трясину, последний привёл к присыпанному землёй волчьему капкану. В конце концов, перепуганная фаворитка заставила одного из охранников взлететь над болотом и поискать сторожевой дом. Прозвучавшие в небе хлопки и пронзительное ржание развеяли надежды на скорое спасение из топкой западни. Глебова убедилась: кто-то очень не хотел, чтобы сокольники пересекли лабиринт ив и мутных источников. Но почему не нападали? Почему выжидали? От вопросов у белой лекарицы разболелась голова.

Возглавлял шествие последний страж, за ним шагали Саша и Айлин и под узды вели сальфов. Забраться в седло и стать удобной мишенью для неведомого врага никто не захотел. Да и падение цетры терзало память: завались конь на бок, придавленная наездница бы сгинула в трясине. Чудом спаслась!

- Кто это? - тихо спросила возлюбленная короля, когда в небе пролетели испуганные выстрелами цапли, - кому мы помешали?

- Только ли мы?

- Считаешь, других тоже подстерегли?

Садовница кивнула.

- Мы выбрали тропы перед отбытием, - свободной рукой она вычёсывала из волос глину и водоросли, - вряд ли бы кто-то заранее просчитал, как разойдёмся, поэтому устроил ловушки на всех дорожках, - Глебова смотрела, как мутный шар солнца касается ив, - получается, в ближайшем окружении Его величества обосновался предатель. Либо он полетел в другой связке, либо остался в поместье. Если бы...

- Достаточно, - тен Махети сжала губы, - едва встречу Растана, попрошу разрешения сию минуту вернуться во дворец. Хватит, это моя первая и последняя охота. Такого не должно было случиться!

Айлин поёжилась. Ветер просушил наряд, и комья грязи подобно тупым ножам оцарапали кожу. В одном «земляной панцирь» оказался хорош: защитил от комаров и мошкары. В болотах райская птица утратила привычную роскошь и напомнила слетка, у которого выдернули перья и заперли в клетке.

Саша согласилась с подругой. Как компаньонка, она тоже покинет поместье и полетит в столицу. В том, что мужчины успешно доберутся до сторожки, Глебова не сомневалась. Возможно, они уже считали дичь и ждали дерий. Странно, пропахший пылью флигель показался желанным и безопасным домом в сравнении с богатой обителью сокольников. Элита, избранные каорри, цвет Карвахена - кто хранил камень за пазухой? Стасгарды это выяснят, лишь бы не стало слишком поздно.

Сумерки окутали болото, и путники замедлились. Боязливо дрожали ивы, кричала выпь, в вышине грохотали совы. Оркестр из птичьих скрипок заглушал шаги, и садовница чувствовала себя беззащитной. В тенях чудились силуэты, словно кто-то неусыпно наблюдал за дерьями и ждал. Удачного момента? Подмоги? Или на тропе скрывалась ловушка? Эти вопросы тревожили последнюю Васперити более всего. С болота не сбежать: либо пятиться до поляны, либо идти вперёд, к сторожке.

Топот оживил страхи.

- Прячьтесь! - прокричал страж и вытащил оружие.

Айлин и Саша юркнули за дерево. Хлипкая ива покорно согнула ветви и прикрыла бледно-зелёным щитом. Невольно садовница обрадовалась испачканному комбинезону - во мгле сложно рассмотреть грязно-серый цвет! Эх, ещё найти бы палку потяжелее (ольховый прут - слабая защита) и, вдруг, повезёт! Внезапность - козырь, какой-никакой!

Испуганные сальфы сошли с дороги и, заржав, исчезли в топи. Связка осталась без крылатых скакунов.

Неожиданно каорри убрал дубинку, а Глебова услышала знакомый голос:

- Что случилось? Почему вы не вернулись? - Его величество спрыгнул с коня. Позади спешились асан, верховный комиссар тайной канцелярии и Стеллан. Без следов грязи и царапин - у остальных была истинная охота на птиц.

Цетра побежала к королю.

- Слава стихиям, это ты! Ты! Это было ужасно! Сальфы утонули! На стража кто-то напал! И... - она зашлась в слезах.

- Что значит «напал»?

Саша выбралась из-за дерева:

- Стрелки на путевых камнях привели в трясину и капкан. Мы хотели долететь до сторожки, но раздались хлопки... выстрелы, и каорри рухнул в болото, - садовница тёрла плечи, - за нами кто-то шёл.

Монарх вопросительно посмотрел на стража, тот кивнул:

- Овэйн упал около зыбучего озера.

- Молодец, что не оставил дерий. Завтра начнём поиски.

Глебова сглотнула вязкую слюну. Мысль, что утром мужчины вернутся в смертельный лабиринт, отозвалась приступом тошноты.

- Пожалуйста, отпусти меня во дворец! - взмолилась цетра, - я чудом не утонула в грязи! Мне очень страшно!

- Хорошо...

Короля прервал резкий свист. Волна тёплого воздуха всколыхнула болото, и деревце позади Растана вспыхнуло подобно факелу.

- Ловушка! - асан оттолкнул монарха, - пригнитесь!

Как по команде стражи окружили господ. Сжали браслеты и закрыли щитами из антрацитовой энергии. Сквозь полупрозрачную пелену Саша видела, как из-за деревьев вылетали серебряные сгустки, ударялись о барьер и едкими каплями прожигали землю.

- Окружили! - сквозь прорехи Эрдан защищался дубинкой, которую всегда носил на поясе. Нажимал на курок, и во вставленный в толстый конец сельвиолит ударяла крохотная молния, а с тонкого срывался заряд. Садовница вспомнила ружья, но какой от них толк в кромешной темноте?

Комиссару вторили охранники, но выстрелы пролетали мимо врагов.

- Семеро, - Стеллан опустил руку на тропу, - приближаются.

- Как ты узнал? - король прижимал к себе Айлин.

- Чувствую искры жизни.

- Можешь сделать что-нибудь?

- Вы не одобрите.

Ядовитый сгусток попал в асана. Покачнувшись, мужчина упал на бок. Саша склонилась над раненым и сжала губы: в разорванной плоти желтела кость.

- Я справлюсь!

Пусть Селим презирал последнюю Васперити, но смерти не заслуживал. Тем более, такой! Слава стихиям, садовница овладела даром Авиты. Тренировалась, призывала огонь. Старалась освоить силу великой покровительницы. Ладонь согрел язычок жемчужного пламени, и дерья без колебаний отдала его чиновнику. Его величество был прав - талант белого лекаря пригодился на охоте.

- Действуй! Сию секунду! Пока нас не перебили!

- Как прикажете.

Сдёрнув с пояса кинжал, Стеллан начертил руны, рассёк левую ладонь и ударил по земле. Рисунки вспыхнули, и над топью закружились сотканные из опалового сияния вороны. Наследник Моры поднял руку, и смертоносная стая ринулась врассыпную. За деревьями послышались истошные крики.

Стонали обугленные ивы, тлела пропитанная ядом трава.

Птицы лениво парили над создателем и ждали приказа. С когтей капала кровь, глухая песнь славила тёмную стихию. Одним она принесла гибель, других спасла и позволит заглянуть в новый день.

- Убийца! - прошипела Айлин, - жестокий убийца! Ненавижу тебя! Будь проклят! Лучше бы ты сгинул в болоте! Всем на радость!

Глебова вскинула брови. Злобной тирадой плевалась та, кто вчера утверждал, что всех спасти невозможно?

- Ты очень устала и должна отдохнуть, - ледяным тоном произнёс Растан, коснувшись её волос и намеренно не посмотрев на брата.

- Да, - обмякла цетра.

Опекун стёр рисунки, крылатая стража растаяла на ветру.

- Что... случилось? - асан пришёл в сознание.

- Отбились, - произнёс Эрдан и помог чиновнику встать, - полетим к сторожке, Ваше величество? - он оглянулся на сальфов, - если враги... сгинули?

- Дойдём пешком. Сначала воины, затем остальные.

Болото озарила луна.

Стеллан очищал лезвие от крови. Понимал, что спас сиятельного близнеца и высших сановников Карвахена, но оставался хмур. Предупредил о цене, исполнил приказ и получил в ответ проклятия. Впрочем, цетра произнесла то, о чём подумали все.

Садовница не торопилась в сторожку. Видела, что опекун вытирал кинжал, и ждала, когда остальные скроются за поворотом. Не произнося пустых слов, Саша дотронулась до слегка грубой ладони и залечила рану. Затем приподнялась на мыски и мягко поцеловала в губы. Пусть знает, что Глебову не испугал талант Моры.

***

Равен тен Шадверд стоял перед зеркалом и убирал волосы под бумажную шапочку. Закалывал невидимками пряди цвета меди и, смачивая пальцы в пиале с водой, приглаживал взъерошенные концы. Отец не обрадуется, если посетители пожалуются на волоски в тортах и пирожных. Правила есть правила: за каждое нарушение каорри продавал двойные порции, оплаченные из собственного кармана.

Благословлённый Элле завязал фартук, натянул перчатки и зашагал к столику около прилавка. В ранний час кафе-кондитерская пустовала, и Равен занялся приготовлением марципана. Клиенты обожали фрукты, слепленные из мягкой, чуть горьковатой, но ароматной массы, окрашенной в цвета радуги. Персики, груши, клубника - заказы на пирожные выстраивались на семерику вперёд. Не зря на вывеске «Уголка сладостей» красовался миндаль, присыпанный сахарной пудрой и лепестками из розового крема, а сама забегаловка располагалась в шаге от подъёмной платформы.

Мужчина молол орехи. Горстями сыпал в механизм, добавлял щепотки специй и капли сиропа, крутил рычаг и разминал венчиком. Керамическая чаша наполнялась неприглядной, на вид, кашицей, похожей на гнилой и раздавленный картофель, которая в умелых руках мастера становилась вкуснейшим марципаном. Прибор для быстрой рубки и смешивания пылился в шкафу. Лучшие пирожные получались, когда кондитер работал сам, а не наблюдал, как техника выдаёт готовые изделия. Вытащи, разложи по салфеткам и укрась - это не относилось к семье тен Шадвердов, продающих пирожные на всех ярусах Архары (кроме сада стихий). Престижно и денежно? Многие бы ответили «да» и похвалились десятками заведений, постоянными посетителями и заказами от наместника Его величества, но Равен бы смерил глупца презрительным взглядом и произнёс чёткое «нет».

Когда-то, южнее столицы, от Серебряного леса и до Пурпурной реки простирались сады и огороды. Семья владела гектарами плодородных земель, развозила продовольствия по всей стране и, как истинный представитель элиты, скупала сельвиолитовые рудники. Дафен тен Шадверд возглавлял торговый комиссариат и входил в Совет Благополучия Карвахена, твёрдо занимая третью ступень в иерархии сановников. Создать рынок? Открыть ресторан? Заложить сад? Только с его разрешения.

В один день дом потерял практически всё. По велению Златана орд Стасгарда армия отняла территории, особняк, срубила фамильное древо. Дафена приговорили к казни, за, якобы, заговор против монархии. Мужчину избили плетьми, надели на голову мешок и столкнули в пропасть с Одинокой скалы, как опасного преступника! И это после десятков лет безупречной службы! Семью переселили в домик на первом ярусе, среди бедноты и калек, ставших бесполезными на рудниках.

Тен Шадверды лишились богатств, но сохранили силу духа. Истинные торговцы, они собрали последние деньги и выкупили заброшенную палатку на окраине ратуши. Едва сводя концы с концами, продавали печенье и булочки, что готовили сами. Когда королевская династия переехала в Афелет, изгнанники встретились с друзьями Дафена, которые пережили войну, и попросили о помощи. Магазинчик перестроили в кафетерий, затем открыли второй павильон, наняли продавцов и постепенно сковали звенья торговой цепи, опоясавшей Архару. Шрамы ложных обвинений въелись в память навсегда.

Равен не верил в проступок прадеда. Как и старший брат, Хален, он презирал Стасгардов и всех каорри, кто жил в новой столице. Понимал: для обретения былого величия был обязан присягнуть на верность, произнести лживые клятвы и восхвалить короля. После тайная канцелярия вдоль и поперёк изучит потомков убитого комиссара и вынесет решение, достойны ли тен Шадверды стать частью элиты или будут бесполезны для династии. Не одна, не две, не три семьи прошли по тернистому пути возврата милости, но кондитер бы добровольно покончил с собой, чем унизил себя перед монархом и попрал память о прадеде. Да, скоро гордый сокол потеряет крылья. Механизм запущен, венчики сбивали тесто и готовили горячее блюдо под сладким названием «месть». Его отведают все, кто растоптал семью некогда влиятельных торговцев.

Звякнул колокольчик, и в кафетерий ступил посетитель. Затянутая поясом алая сорочка висела мешковатыми складками, словно каорри завернулся в простыню. Шаровары оттенка вина мягко шуршали; каблуки остроносых туфель цокали, будто по кондитерской шагал подкованный сальф.

- Доброе утро, - кивнул мужчина.

- Доброе, - тен Шадверд снял перчатки, -желаете что-то отведать?

- Да, марципановой вишни, половину пакета, - Киртан тен Халмар посмотрел на прилавок, - но, сначала, хотел бы узнать: как высоко летает сокол?

- Неважно, ведь выше солнца ему не подняться.

- Золотые слова.

Мерной лопаткой кондитер набирал пирожные и складывал в бумажный конверт, с рисунком в виде вывески.

- Чем порадуешь?

- Задание провалено.

Равен приподнял бровь:

- Почему? Что случилось? - он положил кулёк на весы, нажал на кнопку и вернулся к контейнеру, откуда взял горсть сладостей, - лучшие бойцы не одолели глупого соколёнка? Семерика подготовки в болотах прошла впустую? Моя семья скопила деньги не для того, чтобы вы бездарно растратили. Оправдания для неудачников, мне нужен результат, - усмехнулся мужчина, - я очень разочарован.

- Воротились двое. Остальные, истерзанные, погребены в топи.

- Как это случилось?

Гость оглянулся на дверь и убедился, что та была закрыта. После опустил занавески, не оставив щелей.

- Младший, - Киртан вытащил из кармана антрацитовую пластину и коснулся выемки, - слухи о таланте ворона подтвердились. Выжившие подслушали разговор королевских стражей. Он создал смертоносных птиц, и те разорвали отряд. Вот что запомнила сарта одного из погибших. Чудо, что он успел отбросить.

Серебряные огни рисовали картину. Пригибаясь, каорри шагал по выложенной камнями тропе и стрелял из дамаски. Заряды пролетали мимо цели, но боец слышал голоса и крики, видел горящие деревья и понимал, что до победы остались минуты. Внезапно сумерки рассеяла птица. Глаза-опалы искрились молниями, клич напоминал смертельный зов, на перьях переливались морозные узоры.

Издав пронзительный вопль, существо клацнуло когтями и ринулось на врага. Крик, падение, и в грязь погрузилось обезображенное тело.

Вишни укатились на пол, но Равен этого не заметил.

- Разорвали, - он сжал губы, - как детскую игрушку.

- Когтями острее бритв.

- Значит, у нас новая проблема. Я не верил Дамиру, зря. Надо было расстараться в саду стихий, а мы сплоховали. Впрочем, кто знал, что это правда...

- Как поступим? - тен Халмар убрал сарту.

- Передай всем, что завтра будет сбор. Рано утром, на прежнем месте, - он затянул фартук, - и отыщи о проклятой стихии всё, что сможешь. Кажется, в подвалах старой библиотеки должно было что-то сохраниться. Врага надо знать в лицо.

- Если попросить о помощи... его?

- Это худший вариант.

- Согласен. Что ж, удачного дня.

- И тебе, Киртан.

Поднялись занавески, скрипнула дверь, тен Шадверд вернулся за рабочий столик. Кондитер рьяно разминал марципан, словно изливал ярость в безропотное тесто. Не послать ли во дворец отравленные пирожные? Такие, что убьют едока не сразу, а через день-два? Вдруг старший прикажет младшему отведать, а после попробует сам? И пусть тайная канцелярия вычислит кондитерскую, зато Стасгардов не станет!

Чаша упала и перевернулась. Выругавшись, Равен поднял посуду и выбросил молотый миндаль в мусор. Нет, злость - худший советчик. Если докажут вину его семьи, то легко выйдут на остальных. Предать друзей и соратников каорри не мог. Стать крысой и уподобиться династии - худшее наказание для любого из мстителей за справедливую Архару. Только хитростью и выверенным расчётом он добьётся желаемого.

- И в Архаре будет праздник. Скоро.

В мыслях тен Шадверда выстраивался новый план.

Глава 11. Затмение

Утро выдалось ясным.

Укрытое зеленоватой дымкой, словно тюлем, солнце поднималось над деревьями и, будто слыша просьбы каорри, дарило дворцу надежду на спокойный день. Слуги и чиновники сбивались с ног - рассерженному неудачной охотой королю не нравилось всё: от складок на «пыльных» коврах и «блёклого» цвета гардин, до «пересоленной» еды и улыбок, за которыми, якобы, скрывался злой умысел. Его величество мог остановить любого, вызвать стражей и отвести на допрос. Поговаривали, что сиятельный Растан уподобился отцу и плетью высек подозрительных слуг.

Сокольники вернулись на следующий вечер после покушения. Бал в честь охоты и награждение особенно отличившихся каорри не состоялись. В поместье остались воины и верховный комиссар тайной канцелярии, которого обязали любой ценой отыскать организаторов нападения.

- Не возвращайся, пока не пропашешь всю топь. Вдоль и поперёк, разгребёшь сам или соберёшь всю службу - мне всё равно, - сквозь зубы ругался старший Стасгард, - опростоволосился? Исправляй ошибку!

Бойцы связками летали на болота, плавали в лодках, с помощью балок и лестниц изучая озерца и собирая всё, что оставили заговорщики. Миновала неделя, и находок накопилось два десятка корзин. Масштабы подготовки заговора поразили всех и сильно разозлили монарха. Проекции выложенных камнями троп (что говорило о тщательном плане) заставили пойти на крайние меры. Неважно, что упомянет в докладе Эрдан тен Маршелл, доверие он утратил навсегда. Столь халатно отнестись к прямой обязанности!

Растан стоял на балконе и задумчиво глядел на цветущие аллеи. По азалиям прыгали попугаи и гомонили, словно делились сплетнями и соревновались в остроумии. Размахивали цветастыми крыльями и хохлились, как развлекающие господина паяцы в вычурных костюмах. Кстати, вожак наблюдал с магнолии и будто выбирал помощника. Верного и спокойного, который презирал лесть.

Король сжал губы. Найти бы такого каорри! Приблизить того, кому бы доверил трудные, щекотливые дела и не побоялся за сохранность тайн. До недавнего времени младший брат был преданным оруженосцем, но соколиная охота оборвала связь. Стихия Стеллана оказалась проклятием. Да, он спас высший свет Карвахена, но показал сущность Моры. Небрежный жест, - и крылатые убийцы растерзали врагов. Сиятельному правителю до сих пор казалось, что он слышит истошные крики и мольбу о помощи. Как быть уверенным, что в следующий целью приспешников смерти не станет старший Стасгард? Что опаловые птицы не отнимут его жизнь? Растана тревожила эта мысль, хотя он инстинктивно чувствовал, что близнец так не поступит. Хотел бы, давно подкараулил и направил стаю.

Иного мнения придерживалось окружение Его величества. Утром после покушения сокольники потребовали заключить Стеллана в тюрьму и осудить за убийства. Монарх ответил, что подобные решения принимает Совет Благополучия Карвахена, который соберётся через половину семерики, в новом году; пока способности младшего брата ограничат кайхалы. Первое было правдой, второе - отчасти: король не отказался от совета Айлин. Поездка в Архару состоится раньше заседания совета. В приговоре элиты - столкновению с утёса - венценосный каорри не сомневался, а события в первой столице могли пойти разными путями.

Позади раздался тихий вздох, и Растан улыбнулся. Он боялся, что после полёта в топи цетра потеряет душеный покой и охладеет, но опасения не сбылись. Единственное, Айлин наотрез отказывалась находиться в одном зале с младшим Стасгардом и требовала выставить того за дверь. Впрочем, так поступали все высокородные каорри. Беседовать с отмеченным Морой становилось дурным тоном.

Король вернулся в спальню. Фаворитка лежала на постели, заложив руки за голову. На коже мерцали остатки золотистой пудры, аромат персика пробуждал приятные воспоминания и настраивал отнюдь не на рабочий лад.

- Как спалось? - он присел около ног тен Махети и принялся поглаживать ступни. Шуршала на ветру гардина, словно перебираемая незримыми пальцами.

- Чудесно, - красавица приоткрыла глаза, - во сне я превратилась в соколицу и взлетела высоко-высоко, над облаками, - тыльной стороной ладони она касалась ключицы, - а ты? Что видел ты?

- Последнее время я сплю без снов.

- Из-за брата?

- Не знаю.

Ох уж этот Стеллан! За что стихии наказали династию? Как энергия опала пересилила аметист? Почему яд Моры не вымылся из крови за века? Каорри навсегда запомнят пятно на гербе Стасгардов.

- Она любит его, - Айлин сомкнула веки, - Алессе. Поэтому спасла.

- Глупости, - отмахнулся мужчина.

- Это правда. Я слышала, как Васперити говорила о нём, и помню взгляд. Понадобится, она снова совершит безумство.

- И что с того? - он тёр остатки пудры, - ворону журавлица безразлична. Он исполняет долг опекуна, потому что все остальные отказались. Кому охота портить репутацию?

- Не поспорю. Раз окунёшь руки в грязь, вовек не отмоешься.

- В минувшую семерику ты защищала её, - Растан помнил, как яростно цетра отстаивала права садовницы, - даже асану возразила.

- Все ошибаются.

Король глянул на часы-календарь:

- Согласен. Вчера я не успел сказать: к обеду прибудут гости и...

Цетра сжала губы:

- Будем втроём, понятно.

- Потерпи, пожалуйста, - он поцеловал родинку-цветок на щиколотке.

- Чего уж там, - сонно потянулась фаворитка, - заодно повидаюсь с Лале и Карасой, ведь последний раз мы беседовали до охоты. Узнаю, не приглянулся ли кто.

- Было бы хорошо. Не люблю обидчивых дерий.

- Сами виноваты. Нас готовили для тебя, для удовлетворения твоих желаний, но мне всё больше кажется, что они не понимают, какие возможности раскрывает дворец. Я-то думала, мы будем бороться за внимание, соперничать за ласку, но в результате...

- Ты сразу подавила обеих. Полагаю, поэтому твои подруги сдались.

Скрипнула балконная дверь. В парке отчаянно загомонили попугаи, будто кто-то разогнал стаю.

Встав, Его величество отёр губы платком и снял с вешалки пиджак цвета лесной фиалки. Одна за одной обтянутые тканью пуговицы ныряли в петли, и одеяние садилось точно по фигуре сиятельного монарха. Довершили образ пластина на золотых цепях и пояс с четырёхгранной пряжкой-аметистом.

- Ты хмуришься, - Айлин накручивала локон на палец, - твёрдо решил?

- Да. Он не справляется с обязанностями. Как ни посмотрю, получается именно так. Дружба дружбой, но подобное минувшей охоте не должно повториться. Я не могу закрыть глаза на столь грубую ошибку.

- Согласна.

Его величество коснулся губ цетры:

- Хорошего утра, - прошептал мужчина, - и примерь тот сливовый костюм с серебряной вышивкой. В нём ты чудо как прекрасна.

Айлин ответила обольстительной улыбкой.

Растан тихо претворил дверь. К обеду прибудут послы из Аркестана - степной страны, богатой залежами арделита, которую от Карвахена отделял горный перевал. Обсуждение новых договоров торговли затянется на три-четыре дня, а после гости задержатся на праздник в честь затмения.

Секретарь ожидал монарха в чайной комнате.

- Доброе утро, - поклонился помощник.

- Доброе, - Его величество взял папку, - господа прибыли?

- Ожидают около кабинета.

- Превосходно. Завтрак пусть подадут через сорок минут.

- Пожелания?

- Пусть в чае растворят ложку гречишного мёда.

Каорри откланялся и поспешил в кухонный зал.

Старший Стасгард просмотрел список дел. Пожалуй, первым значилось самое трудное, но важное. Афелет будет обсуждать перемену и - король был уверен - признает правоту. Трагедии, что случилась на охоте, повториться не должно. Так близко к Растану мятежники не подбирались никогда.

Около дверей в кабинет ожидали двое. Мужчины нарочито смотрели в противоположные стороны. Эрдан тен Маршелл изучал рисунок на ковре и постукивал носком туфли винного оттенка. Второй каорри, слегка сутулый, но широкоплечий, прижимал к груди пластину и глядел на резной орнамент колонн. Иссиня-чёрные волосы плавной волной касались плеч, в сиянии люстры искрясь сапфировой пудрой. Арвелу тен Пламарту покровительствовала стихия воды, что подтверждал вышитый на васильковом жилете летящий буревестник. Скоро отмеченный Левентом будет преданно служить короне.

- Доброе утро, - одновременно произнесли гости и расступились.

- Доброе.

Положив папку на стол, Его величество опустился в кресло.

- Присаживайтесь. Полагаю, вы знаете, почему я вас пригласил, - король вытащил две пластины и дотронулся до рубиновых выемок. Над столом замерцали портреты мужчина и перечень достижений, - соколиная охота меня крайне разочаровала. Три дня вместо недели! После тщательной, по заверениям тайной канцелярии, подготовки! Ловушки, западня - мы спаслись чудом. Один страж погиб, асана тяжело ранили. Боюсь предположить, чем бы закончился полёт в степи около границы с Аркестаном! Само собой, повторения подобного я не хочу, - он выдержал паузу, - Эрдан, вы понимаете, что я должен сделать.

Тен Маршелл кивнул.

- Помните беседу семерику назад? Я потребовал проверить всё окружение и назвать предателей, если таковые найдутся. Вы предоставили список, и виновные понесли наказание. Я успокоился, - король перелистывал проекцию, - но, что тогда случилось в поместье? Где вы просчитались? Что не учли? Я долго размышлял и пришёл к неутешительным выводам: всего за несколько недель во дворец проникли новые шпионы, что говорит о слабости вашей службы, в чём я весьма разочарован. Либо, в том списке фигурировали не все имена, что опять характеризует вас не с лучшей стороны. Не довели дело до конца и поставили меня под удар, - он погасил пластину, - посему, с завтрашнего дня вы освобождаетесь от должности верховного комиссара тайной канцелярии, в течение семерики передаёте дела преемнику и отправляетесь в северное графство, где два года будете возглавлять тамошний комиссариат. Ваши главные помощники также разжалованы и отправятся в городские казармы, обучать солдат техникам боя и строевой подготовке. Если за это время не будет происшествий, то вы вернётесь в столицу раньше, но на другую должность.

- Справедливо.

Мужчина улыбался, но морщинки вокруг рта выдавали истинные чувства. Ссылка означала утрату доверия Его величества и ставила на карьере жирный крест. Впрочем, винить в провале отмеченный Элле мог только себя.

- Вас заменит Арвел тен Пламарт, - Растан улыбнулся доселе молчавшему каорри, - городской комиссариат проинформирован о вашем назначении.

- Могу я быть свободен?

- Да. И, Эрдан, приглашение на праздник в честь Затмения остаётся в силе.

- Благодарствую.

Скорым шагом тен Маршелл покинул кабинет.

Монарх сосредоточился на второй пластине.

- Теперь перейдём к вам, Арвел. Как, наверное, поняли, работа предстоит нелёгкая. Трудная и опасная, зато почётная. В чём-то творческая, я бы сказал. Справитесь - обретёте власть и уважение, нет - покинете столицу подобно предшественнику. Всё зависит от вас, - Растан понизил голос, - создайте команду, наведите свои порядки - в рамках законов - предложите что-то новое или вернитесь к старому, в конце концов. Я требую одного, - он подался вперёд, и в волосах блеснули аметистовые искры, - отыщите всех, кто причастен к нападению. И усильте охрану дворца: я хочу быть уверен, что по коридорам ходят и на кухне готовят не заговорщики.

- Я понял.

- В должность вступите после годовщины основания Афелета. Достаточно времени, чтобы завершить дела и придумать стратегию. У вас получится.

Когда подали завтрак, король и очередной верховный комиссар тайной канцелярии заканчивали беседу. Тен Пламарт записывал обязанности, изучал список бойцов и уточнял порядки службы. Наслаждаясь медовым чаем, сиятельный Растан отвечал на вопросы и мысленно дополнял характеристики Арвела, указанные в личном деле. Из шести кандидатов на замену Эрдана главный помощник начальника городского комиссариата показался монарху лучшим. С отличием оконченный военный интернат, служба в казармах Архары, боевое ранение в ногу (солдаты усмиряли бунт) - такой каорри не был предназначен для кабинетной работы. Отмеченный Левентом станет полезным подспорьем для укрепления статуса правящей династии. На болотах заговорщикам улыбнулась удача, в последний раз.

***

Истекала семерика Моры.

Как говорила прислуга, через три дня состоится полное Затмение лун - смена года в мире каорри. Дворец готовили к балу, и оранжереи в парке пустели. Садовники носили охапки цветов и веток, ловили бабочек, собирали в вольере перья попугаев и, зачем-то, сгребали и, грузили в вёдра гальку с озёрного берега. Саша представляла тронный зал, похожий либо на уголок первозданной природы, либо на разношёрстную свалку. Что получится на самом деле, зависело от мастерства организаторов и желания сиятельного монарха.

Из бесед гулявших цетр отмеченная Авитой поняла, что праздник начнётся за час до заката и завершится за десять минут до полуночи, после гости разойдутся по спальням. Казалось бы, вечер - лучшее время для веселья, но в Карвахене посчитали иначе. Или, затмение значило для каорри больше, чем ведала садовница. Для людей - мистическое зрелище, для жителей иной грани - явление стихий?

Как дерья из рода белых лекарей, Глебова получила приглашение на праздник. Напоминания об этикете и предписание явиться в наряде своего покровителя перечеркнули участие. С правилами худо-бедно Саша разберётся, но одеяние... полтора месяца миновало со дня признания (по привычным для неё меркам), но право выйти в город осталось не использованным. Пусть торжествуют, последняя Васперити отдохнёт лишний день. И так, работу пришлось оставить на две недели.

Через три дня после возвращения с охоты дерья подрезала плети оранжевых роз и упала в обморок. Потянулась к ветке и окунулась в темноту, не почувствовав, как сквозь перчатку царапает запястье колючка.

Проснулась Глебова во флигеле и выслушала всё, что о ней думал лекарь. Худой седовласый мужчина, одарённый стихией воздуха, ругался так громко, что дрожали стёкла, а за окном разлетались попугаи.

- Глазам не верю! - он всплеснул руками, - и это наследница семьи? Наследница рода белых лекарей? Твою мать мы почитали, как собственную стихию! Просили об уроках и внимали каждому слову! - он откинул прядь со лба. Нашивка на плече пиджака - серебряный лотос - засияла, словно незримый ветер всколыхнул лепестки, - ты хоть как-нибудь следишь за собой? Кости торчат, вены сквозь кожу просвечивают! Смотреть страшно! Хочешь умереть от истощения? Из второго обморока не пробужу даже я!

- Но старший садовник...

- Плевать я хотел на старшего садовника! Льстец, всё выслуживается, расшаркивается, метит на место главного! Его мерзкий характер кого угодно в могилу сведёт! - нахмурился мужчина, - в общем, так: две недели отсюда - ни шагу! Если кто вздумает злословить, приказ Эрена тен Хастерка, и точка! Поняла, журавлица?

- Поняла, - дерья стиснула пальцы в замок.

- Отдыхай и читай, как можно больше. План лечения и лекарства найдёшь на столе. Соблюдать строго и неукоснительно!

- В вашей библиотеке нет привычных книг.

- Тоже мне, проблема, - отмахнулся лекарь, - попроси своего опекуна отыскать нормальные. Работы на полчаса.

Глебова сжала губы:

- Он избегает меня.

После охоты Саша безуспешно искала Стеллана. Ожидала около башни, наблюдала за парадными вратами во дворец, в единственный погожий вечер караулила на берегу озера, но всё впустую. Душу тревожила мысль, что с отмеченным Морой что-то сделали. Не запугали, но вынудили остаться в спальне?

- Что за ерунда? - Эрен встал с кресла и оправил пиджак цвета рассветного неба, - кто принёс тебя во флигель? Кто нашёл меня и заставил отложить осмотр цетр? Ты мало знаешь о каорри, дорогая. Что делать, я сказал. Завтра проверю!

Так последняя Васперити «ушла на больничный».

Утро начиналось с язвительных замечаний Зерана Смолдерса и перечисления заданий, которые она должна будет сделать после выздоровления. Каждый день старший садовник добавлял новые и считал, сколько дерья обязана выплатить казне за испорченные растения. В назидание он запретил другим садовникам поливать посаженные Глебовой растения. Дескать, пусть она узнает цену лени и поумнеет.

Свободные часы белая лекарица проводила за книгами. Просыпалась и замечала на столе новые тома. Догадывалась, кто приносил, хотя ни разу не видела Стеллана. Старалась не дремать, прислушивалась к шорохам, но тщетно. Возможно, он чувствовал, когда подопечная погружалась в сон, и тихо входил во флигель. Зато она убедилась, что младшего Стасгарда ещё не тронули, и он избегал её по своей воле.

Домик Саша покинула отдохнувшей. Волосы вновь заблестели, кожа на руках перестала шелушиться, ногти стали крепче. Нужный по предписанию вес Глебова так и не набрала, но, проверив остальное, лекарь разрешил вернуться к работе.

Первым делом отмеченная Авитой проведала жемчужный островок и убедилась, что земля оставалась влажной и рыхлой. Затем осмотрела прочие посадки (полила и проредила живые, выкорчевала усохшие) и приступила к заданиям старшего садовника, коих накопилось несколько десятков. Вечером страж передал Саше документ из казначейства. Из бумаги она узнала, что половину года будет трудиться бесплатно. Жалование за указанные месяцы пойдёт в счёт погашения стоимости погибших растений.

Обрезая кривые ветви олеандров (предпоследнее из списка), росших около отравленного озера, дерья оборачивалась на безмятежную гладь и размышляла о призраке. Её величество появлялась каждый вечер, когда светили обе луны. Она сидела около воды, гуляла по берегу, любовалась птицами и тихо пела. Как помочь женщине? По-хорошему, каорри с элементом воды мог бы приказать волнам расступиться и поднять перстень, но где найти смельчака? Кто бы рискнул пойти против воли короля, зная о гневе сиятельного Растана после сорванной охоты? Или, как другой вариант, следовало отыскать противоядие и вылить в озеро, чтобы самой нырнуть и вытащить. Но для этого надо было понять, что за гадость растворили в водоёме. Да, кислотность почвы определить много проще...

- Здравствуй.

- Добрый день, - Глебова отбросила ветку в кучу.

- Мне сказали, ты болела. Как себя чувствуешь?

- Хорошо.

После топей Айлин охладела к Саше. Улыбалась фальшиво, будто участница конкурса красоты, не подходила ближе, чем на полтора метра, словно боялась, что белая лекарица схватит за руку и... проклянёт. Не поворачивалась спиной, говорила о всякой ерунде, вроде нарядов, погоды и еды, и глядела по сторонам, точно искала «грозного опекуна». Дружба между дерьями оборвалась, едва успев начаться.

- Вижу, - закивала цетра, - но всё равно очень худая. У нас такие живут в бедном квартале столицы.

Белая лекарица нахмурилась. Помнила, что с высоты птичьего полёта Афелет походил на герб Карвахена. Как писали книги, каорри селились в треугольниках исходя из достатка. Нищие, коих оказалось большинство, добывали сельвиолит. Средний класс обслуживал знатных каорри, а о положении в обществе говорили рудники и шахты.

- Что-то не так?

- Секатор затупился. Ветки сухие, а он кору жуёт.

- Ясно, - фаворитка ощутимо выдохнула. Подозревала, что Саша знает об истинных причинах разлада? - Завтра бал в честь Затмения. С кем пойдёшь?

- Я не пойду.

- Почему?

- Комбинезон рассердит Его величество.

Айлин рассмеялась:

- Ты серьёзно? Из-за такого пустяка отказываться от праздника?

Садовница промолчала.

- Ну, как знаешь. Но таким поступком ты покажешь элите Карвахена презрение и невежество и навсегда забудешь об уважении, - она прикусила губу, - к закату срежь для меня букет сиреневых роз. Я пришлю за ним слугу, хорошо?

- Будет исполнено, - Саша собирала обрезки в тачку.

- До встречи.

Ох уж эта фаворитка! Хитрая, но притворяется доброй. Не просто так она выспрашивала о болезни и празднике, всё хочет знать, но для чего? Докладывает королю или строит собственные планы? Говорила, что не претендует на лавры королевы, мечтает об университете, но интересуется многим. Вспомнились истории о султане и жёнах, которые ради власти подкупали слуг и травили друг друга. Цетра гладко стелет, но жёстко спать. Как она набросилась на Стеллана, когда тот всех спас! Днём ранее «прощебетала», что это естественно, жертвовать кем-либо, но в действительности отказалась от признаний. Да уж, было бы лучше попасть в плен или сгинуть в болотах!

Впрочем, слова Айлин заставили Сашу задуматься. Каорри ценили традиции. Проявит садовница характер, откажется от праздника и что дальше? Шёпот за спиной и насмешки о тупости полукровки? После возвращения из Зеркальной башни Глебова пообещала Его величеству вырастить жемчужное древо в обмен на свободу. Попрание обычаев - законный повод изменить условия договора...

Белая лекарица вспомнила путешествие во дворец стихий и нарисовала одеяние Авиты. Более того, нашла в дальнем углу флигеля рулоны тканей, покрытые слоем пыли в половину пальца. Какое-никакое платье дерья сшила, лентами украсила туфли, что кухарка отнесла на мусорную кучу. Истёртые, зато целые.

В купальне садовница налила в ванну травяной настой, добавила пену и устроилась в тёплой воде. Наверняка, среди гостей будут асан, верховный комиссар тайной канцелярии и верховный кайхал, а видеть последнего было выше сил. Вырванные страницы, огненный плющ - не самые приятные воспоминания. Прочие каорри театрально угрожали, этот молчаливо наполнял жизнь кошмарами.

***

Часы показывали десять вечера, парк окутывала ночная благодать, но Саша не торопилась на праздник. Чистила кроссовки, сушила отстиранный комбинезон, снова штопала перчатки. Нервничала, понимая, что станет белой вороной. Причём, белой в прямом смысле слова. Каорри наденут костюмы ярких и тёмных цветов, и только она примерит скромный наряд оттенка цветущей магнолии.

Туфли сдавливали пальцы, зато платье сидело сносно. Глебова не оканчивала курсов кройки и шитья, едва ли разбиралась в стежках и петлях, но жизнь в Карвахене научила обращаться с иглой и ножницами. Костюм слегка сборился на талии, юбкой-цветком спускался до колен, а разрезы от середины бедра придавали лоскутам сходство с лепестками. Украшения из маминой шкатулки дополнили образ. Накинуть бы на плечи невесомую шаль, но подходящего материала во флигеле не нашлось. Только пропахший плесенью ситец, годный на простыню, и обрезки атласа, размером с носовой платок.

И ладно. Тронный зал дерья покинет быстро. Праздник её не интересовал. Найдёт Стеллана, убедится, что с ним всё хорошо, и поблагодарит за помощь. Если не сможет подойти, просто посмотрит и улыбнётся. Неделя миновала, срок немалый. С каорри станется сделать гадость не такому, как они. Причём, напакостят и выставят себя героями, «борцами за светлое будущее государства». Что в зазеркалье садовницы, что здесь, презирали непохожих и делали козлами отпущения.

Сжимая приглашение с гербовой печатью и сиреневой подписью Его величества, Саша шагала к главной аллее.

- «Тронный зал».

«Ступенька» послушно заскользила во дворец. Выстланную серебристым тюлем дорогу усыпал рис, по краям источали медовый аромат лилии. Довершали «праздничный путь Затмения» (по словам садовников) движущиеся чучела соколов. Увенчанные аметистовыми диадемами, они грозно кричали и бросались на уток и тетеревов, имитируя охоту. Когда жертва затихала в когтях, механизмы застывали на исходных местах, и сцена повторялась. Видимо, так Его величество приветствовал гостей и намекал, что уверен в собственной власти и не боится заговорщиков, которых поймают подобно крылатой дичи.

К украшенным цветами и перьями вратам последнюю Васперити сопроводили трое стражей. Каждый граммой дотронулся до пропуска, на котором появились угольно-чёрные отметины в виде летевшей птицы.

Шагнув в сердце дворца, дерья окунулась в море радужных красок. Рубиновые, янтарные, изумрудные, сапфировые, аметистовые пятна кружились в калейдоскопах танцев и словно соревновались: кто ярче? Образы стихий, что белая лекарица видела во сне, исказились до предела. Многоярусные кринолинные юбки, похожие на языки пламени, расшитые листьями или морскими ракушками шлейфы-хвосты, трёхэтажные шляпки-облака, из которых при поклоне сыпалась мерцающая пудра - каорри ходили в карнавальных костюмах. Саша на общем фоне казалась прислугой. Наденет фартук, шапочку, и вперёд, разносить напитки и закуски. Зато никто случайно не оторвёт часть «реквизита»!

Его сиятельное величество восседал на троне, украшенном сухими корягами. Мантия из сиренево-серых перьев, эполеты и шлем с острым клювом придавали королю сходство с хищной птицей. Вот только на покровителя грозовой стихии, мудрого Адара, монарх не походил ни капли. Увиденный во сне мужчина казался благородным, его царственный подопечный воплощал ярость и величие. Ярко, но первооснова осталась далеко позади.

- А как же соответствие элементу? - вполголоса произнесла Глебова.

Поодаль в креслах устроились цетры. Видимо, наряд сиятельному Растану сшила Айлин, потому что в честь Затмения фаворитка облачилась в костюм соколицы. Без шлема, зато с маской, витыми серьгами и ожерельем из крупных аметистов. Пернатая пара идеально сочеталась и явно мечтала свить любовное гнездо. Больно часто тен Махети оборачивалась королю, а тот кивал и будто просил не скучать, намекая на интересное продолжение.

Другие претендентки тосковали. Одетая в пышное, как бутон розы, платье Лале с улыбкой наблюдала за танцующими и словно ждала приглашения; Караса, в расшитом молниями наряде, изучала убранство. Гости посматривали на красавиц, но опасались гнева венценосного Стасгарда и, кланяясь, уходили вглубь зала.

Саша высматривала избранника Моры, но замечала других каорри. Верховный кайхал цедил ром и отстранённо наблюдал за торжеством. Мантия цвета морских волн переливалась в сиянии люстр, и дерье казалось, что посреди смеха и топота слышен прибой. К хозяину Зеркальной башни шагал слегка сутулый мужчина, тоже отмеченный стихией воды (на спинке пиджака распахнула крылья вышитая синими лентами птица). Пары танцевали, стражи следили за порядком. Но Стеллана не было. Напрасно белая лекарица искала чёрный костюм, интересовалась обладателями тёмно-серых. Что ж, праздник стал пустым.

Мраморный пилон украшали корзинки с розами. Сиреневыми, что вечером садовница срезала для Айлин. Видимо, фаворитка готовила тронный зал для бала, но в цветах не разбиралась, и бутоны грустно поникли.

Зайдя за постамент, Саша коснулась губок. Сухие! Края раскрошились! Когда в последний раз поливали? Или вообще забыли? Это для каорри выставлены обычные цветы, выбросил и заменил свежими! Глебова знала, сколько труда надо вложить в куст, чтобы тот обрадовал бутоном! Беречь от палящего солнца, удобрять, рыхлить! На подносах дерья видела бокалы с водой, поможет розам хотя бы так!

Белая лекарица занималась предпоследней корзиной, когда увидела асана. Одетый в расшитый облачными узорами костюм сановник беседовал с верховным комиссаром тайной канцелярии. На пиджаке цвета мака «горел» золотой огонь, в волосах тлели искусственные угольки, над жезлом в правой руке вился дым. Саша усмехнулась: чем не сбежавший из ада чёрт? Отпилил рога, спрятал хвост в алых брюках и отправился в поход за душами грешников, коих наберётся половина зала.

Нарочно уронив розу, дерья спряталась за мраморную преграду. Если заметят, то поднимет цветок и глупо улыбнётся, дескать, это вышло случайно. Но, лучше бы, прошли мимо. Кому приятно слушать колкие замечания?

-... не будет?

- Да, - чуть слышно ответил Эрдан тен Маршелл, - всё продумано. Лучшие бойцы уже на подступах к башне.

Глебова ощутила холодную дрожь. Прижимая колени к груди, она сидела тихо-тихо и ловила каждое слово. Что предпринять?

- Они обязаны успеть до затмения, вы помните?

- Предупреждён каждый.

Звон рюмок возвестил, что мужчины отметили скорую победу.

- Я разочарован малодушием Его величества. Любой другой бы отдал чёткий приказ семерику назад, а не путался в сомнениях, - кашлянул Селим, - когда закончите, избавьтесь от тела. Пусть все думают, что он уехал.

- Исполню в точности.

- И, мне безумно жаль, что вас разжаловали. Возможно, я добьюсь вашего возвращения через год, когда покушение забудется, - устало выдохнул тен Илметтин, - что скажете, ваш преемник сговорчив? Или слепо уповает на сокола?

- Сам действовать не станет.

- Печально слышать.

- Время у нас есть и...

Голоса стихли.

Белая лекарица посмотрела в просвет между корзинами: каорри расслабленно шагали по тронному залу. Асан кивал гостям и поигрывал рюмкой, его собеседник картинно размахивал жезлом. Не скажешь, что второго отправляют в ссылку на окраину страны! Выглядит так, будто вот-вот получит орден за заслуги перед отечеством! Истинный чёрт в облике каорри!

Вот, значит, как! Всё не успокоятся! Баламутят тихую воду! В Карвахене праздник! А эти задумали убийство! В первый раз не получилось, решили попробовать снова? Улучили момент, когда все празднуют в тронном зале и не увидят боя, так?! В лесу Глебова успела, что мешает сейчас побежать в башню и предупредить?

Наспех опорожнив бокал в корзинку, Саша поспешила к слугам.

- Благодарю, - она вернула пустой фужер, - приятного вечера!

Садовница торопилась к вратам. Кое-как улыбалась гостям, нарочно не слышала, как Айлин звала её по имени. Пусть цетра ищет другую компаньонку! Никаких развлечений, пока младший Стасгард не будет в безопасности! Бежать побоялась: вдруг заговорщики заметят? Асан не глуп и помнит, как та спасла Стеллана! Увидит и догадается! Поймает в коридоре и бросит в чулан! Ох уж эти каорри!

Глебова обошла официанта и врезалась в верховного кайхала. Ильхан тен Хемсворт разбил рюмку, дерья упала на мраморный пол.

- Куда вы? - он вытирал руку платком, - гости настолько противны, что торопитесь во флигель? Праздник скоро закончится!

- Я... занята! Очень!

В коридоре последняя Васперити со всего духу припустила на улицу. Пусть колдун думает, что хочет! Этим вечером чужое мнение интересовало Сашу меньше всего!

Аллеи розовых гибискусов остались позади. Вход в башню скрывался за оплетённой плющом шпалерой. Ещё в первую неделю жизни в Карвахене дерья бродила по дворцовым владениям и помнила зелёную изгородь, за которой темнел виток ступеней. Садовники не стригли кусты, не пололи сорняки, боясь приближаться к обители Моры. Глебова смело ухаживала за клумбами и знала все тропинки.

На крыше сверкали вспышки, точно бушевала гроза.

Началось! Только бы Саша успела! В бою бесполезна, зато подлечит, если ранят...

По лестнице белая лекарица бежала через ступеньку. В боку кололо, ноги пружинили, словно резиновые. Каблуки громко стучали и подобно сирене возвещали врагам о гостье. Садовница сбросила туфли и поторопилась наверх.

И едва не закричала! В пролёте лежали четверо! Чёрная с алыми переливами сеть опутывала тела бойцов и прожигала плоть. Шипя, «верёвка» проникала вглубь, и каорри теряли человеческие очертания. Шевелились и... Глебова задержала дыхание: съетые на ужин овощи едва не дополнили ужасную картину.

На площадке боролись семеро. Стражи теснили Стеллана, и тот посматривал на кованую оградку. Чувствовал пропасть!

Облачённый в доспехи каорри сорвал с пояса цилиндр и бросил младшему Стасгарду под ноги. В сложнейшем прыжке опекун уклонился от взрыва, но шрапнель изрешетила правое бедро.

Саша прикусила губу. Белые лекари исцеляли прикосновением! Но вступать в бой было бы чистым безумием! Солдаты убьют одним ударом! С другой стороны, она могла погрузить врага в глубокий сон...

- Сдавайся, иначе король не опознает тебя.

Отмеченный Морой мельком оглянулся: луны соприкасались. Жемчужно-серый свет озарял парк, до затмения оставались мгновения.

- Две семерики назад ты не был столь смелым, Олмер.

- Ты - позор Карвахена.

Главарь кивнул, и в Стеллана полетели заклятия. Близнец Его величества укрылся щитом. Языки голубого пламени скользили по барьеру и сдавливали, как змеи, телами душащие жертву. Глебова задрожала. Стеллан задохнётся в смертельном плену! Огонь его не трогает, но жар! Против жара не выстоять!

Сплюнув кровь с прокушенной губы, дерья выступила из-за колонны и в прыжке схватила стража за колено. Мужчина обернулся и тут же упал, погружённый в глубокую кому. Минус один! Мало, но хоть так! Уже чуточку легче!

Бойцы опешили.

Олмер занёс руку для броска, но мир вдруг изменился. Затмение накрыло башню серебряным саваном. На ладонях само собой вспыхнуло белое пламя и медленно охватило плечи, грудь. Зашипело, задымилось, струйками переплелось в... перья? Вместо пальцев Саша увидела журавлиные крылья! Опушённым запястьем коснулась лица и нащупала клюв! Человеческими остались ноги, сохранилась память. Поэтому праздник завершался до затмения! Дворец переполняли птицеподобные существа!

Враги преобразились. Одетые в доспехи два сокола, филина и буревестника заставили садовницу громко охнуть: она увидела воплощение игральных карт, нарисованных безумным художником. Нижняя часть тела осталась привычной, в верхней смешались каорри и символы стихий. Непостижимо!

Стеллан присел на колено. Точнее, создание, которое стояло на месте опекуна. Ворон моргнул опаловым глазом, повернул голову на бок и оглушительно каркнул, словно призвал Мору. Кликнул великую защитницу!

Стражи ударили усиленными затмением заклятиями, но Стеллан, крыльями создав эгиду, вобрал чужую мощь. Саша кожей чувствовала, как стремительно растёт мощь младшего Стасгарда. Как губка он впитывал чужую энергию, залечивал раны и выводил себя на пик, чтобы обрушить смертоносную атаку! Поняли и бойцы, но... резкий взмах, и перья насквозь пронзили мужчин, как иглы - лист тонкой бумаги. Одно коснулось плеча садовницы и пощекотало, обернулось пушинкой.

Предсмертные судороги сковали посланников асана. Стон, и на крыше воцарилась тишина. Тихо капала кровь, лужами цвета вишни наполняя трещины в древних камнях. Скользили по ветру сломанные перья.

- Уходи, - скрипящим голосом каркнул опекун.

- Нет, - голос дерьи напомнил щебет Авиты.

- Ты исцеляешь, я иссушаю.

- Скоро луны разойдутся, и...

- Уходи! - моргнул ворон, - Асан или мой брат прикажут убить тебя, если узнают! Я не тот, из-за кого стоит рисковать жизнью.

Глебова шагала к Стеллану. Её не пугал хищный облик, не страшила расправа над стражами. Взгляни последняя Васперити в зеркало, увидела бы похожее существо, а каратели из тайной канцелярии наступили на грабли бунтарей. Заговор за спиной короля - не тот способ устранить «проблему». Поразительная слепота каорри изумляла Сашу.

- Позволь мне решить.

- Глупая журавлица... пострадаешь. Каждый, кто был дорог мне, отдал душу стихиям. Всех забрала Мора.

- Свой выбор я сделала в лесу, когда пробудила белое пламя.

- Ты обрекаешь себя на смерть.

- Я хочу жить, а не существовать. По-настоящему любить, даже если судьба подарит одну или две семерики.

Близнец Его величества покачал головой.

- Асан и мой брат подошлют новых убийц.

- Я не боюсь. Рано или поздно каждый встретит Мору.

Крылом садовница коснулась щеки Стеллана и почувствовала, как его «руки» легли на плечи и мягко прижали к себе.

- Справимся, - она закрыла глаза, - стихии помогут.

Над куполом дворца вспыхнул салют.

В Карвахене наступил новый год.

Глава 12. Волшебство лун

-Яполивала цветы в тронном зале и подслушала беседу. Асан и верховный комиссар тайной канцелярии говорили про убийц. Дескать, те должны были добраться до тебя до затмения. Теперь понимаю, почему.

Вокруг единой луны сияла корона, и, казалось, в небе догорало солнце, укутанное пепельным покрывалом. Погасли звёзды, исчезли облака - в Карвахене вспыхнул сумеречный день. Скоро границы искривлений восстановятся.

Саша посмотрела на руку-крыло. Перья сияли, точно опудренные жемчужной пылью; с кончиков капал белый огонь и, растворяя багровые лужицы, перламутровыми язычками скользил по камню, словно по льду. Огонёк окутал ногу мёртвого стража, и раны исчезли. Увидевшая это дерья отошла к краю: не хватало случайно оживить врагов!

Ворон щёлкнул клювом:

- Перед ссылкой Эрдан решил отомстить. Покушение сильно разозлило сиятельного Растана, и он разжаловал тен Маршелла.

- Я побежала в башню. Думала, исцелю, если ранен, или отвлеку убийц. Слава стихиям, успела. Удивляюсь, как хватило смелости пройти по... лестнице.

Глебова сглотнула. На ступенях, крыше - всюду кошмарные зрелища! Жестокость, от которой кровь стынет в жилах! Но как иначе, если любимый родился под оком смерти? Истерить подобно кисейной барышне и оплакивать «несправедливо убиенных» каорри? Которые, как волки, загнали зайца к обрыву и едва не перегрызли горло? Стражи исполняли приказ, не чувствовали мук совести и вряд ли чем-то отличались от заговорщиков, что охотились за сокольниками. Комиссар повелел, остальное - по боку. Цель - отнять жизнь, как и зачем - неважно. Хладнокровно, жестоко, беспринципно, под стать обычаям Карвахена. Не в первый раз белая лекарица убедилась в правдивости слов Айлин: выживает сильнейший. Либо Саша превозмогает себя и борется за счастье, либо становится жертвой интриг и переносится во дворец стихий, под крыло журавля.

Но выбор был сделан. Правильный и единственный. Чувствуя объятия волшебного огня, последняя Васперити словно дотрагивалась до своей второй сущности и ощущала благословение стихии. Лёгкий порыв тёплого ветра и тихий-тихий смех, мелодичнее звона колокольчика, словно Авита гуляла по летнему саду и улыбалась солнцу, зная, что в подлунном мире её посланница ступила на верный путь.

- Я знал, что они придут, - скрипуче произнёс опекун, - только мы прибыли из поместья, появились стражи и отвели в подвал. Под дворцом прорыта сеть тоннелей, некоторые ведут в казематы, где тайная канцелярия допрашивает и пытает подозреваемых. Все ночи я проводил в подземелье, днём охранники отпускали, чтобы сиятельный Растан не заподозрил Эрдана в своеволии. Король не подписал указа о моём задержании, сослался на заседание совета Благополучия Карвахена. Лишь в честь затмения тен Маршелл позволил вернуться в башню. Праздник, как-никак.

- Чтобы устроить ловушку? - Саша глубоко вдохнула, - почему ты не сбежал? Все собрались в тронном зале и...

Стеллан молчал.

- Одному против асана и приспешников не выстоять. А тут улучил бы момент, оседлал сальфа и скрылся в небесах. Каорри бесконечно бы искали ветер над облаками.

- Тебя не смог оставить. Едва вырастишь древо, станешь опасной для моего брата. Его величество не выполнит договор, скорее, наденет новые оковы.

- Поэтому мама обманула всех, - Глебова печально улыбнулась, - дневник сохранил мечты о свободной жизни. Теперь я понимаю истинную белую лекарицу.

- Закрой глаза, - тихо произнёс ворон, - не хочу, чтобы видела.

Садовница послушно сомкнула веки.

Слуха коснулось шипение, будто на уголь плеснули воду. Запах жжёной плоти заставил дерью задержать дыхание.

- Всё.

Там, где лежали нападавшие, ветер сдувал светло-серую пыль. Что ж, крайний, но действенный способ скрыть покушение.

- У тебя не будет проблем?

- Что Эрдан предъявит без тел? Прах исчезнет через несколько минут. Дознавателям я внушу, что нужно, а техника бесполезна. Сельвиолитовые пластины не распознают магию смерти. Моя стихия не изучена комиссариатами. Что случилось в башне, поймёт лишь отмеченный Морой, а других таких не осталось.

- Не было бы счастья да несчастье помогло, - задумчиво произнесла Глебова, крылом дотронувшись до виска, - а кайхалы? Хозяин Зеркальной башни среди гостей. Я столкнулась с ним, когда бежала к тебе.

- Тен Хемсворт ощутит всплеск энергии. Догадается, само собой, но не докажет. И, насколько я вижу, он предпочитает оставаться в стороне.

Огонь погас. Перья растаяли в серебряном дыму, облаком закружившемся в небе цвета чернил. Саша осторожно сжала пальцы, коснулась губ и улыбнулась - она стала собой. Затмение возвело на пик сил и будто вселило в садовницу частицу чужой души. Иная сущность пробудила странные мысли и словно хотела подчинить, но опоздала: луны разошлись. Минует год, прежде чем они соприкоснутся вновь.

- Пойдём, - младший Стасгард, в привычном облике, повёл Сашу к ступеням, - тебя не должны подозревать.

На лестнице всё повторилось. Стеллан попросил закрыть глаза, тела наёмников исчезли в горстях пепла.

Опекун первым вышел из башни, огляделся и кивнул Глебовой, та тенью скользнула к шпалере. Видимо, каорри оставались в спальнях, и в парке царила тишина. Желанная, наполняющая уверенностью, что никто не узнает секрет садовницы и близнеца Его величества.

Они обходили главную аллею по косым тропам, укатанным гравием. Без непривычных «ступенек».

- Асан ждёт донесения? - тихо спросила Саша.

- До утра он будет спокоен.

- Неприятный че... каорри.

Отмеченный Морой посмотрел в сторону врат, убедившись, что стражи обсуждали Затмение и не оборачивались.

- Тен Илметтин был вторым лицом в Карвахене ещё при моём отце. За его плечами безупречная служба короне: подавленные мятежи в Архаре, дипломатические поездки к соседям, преданное исполнение приказов монарха. Отчасти брат вынужден опираться на Селима, ведь разжаловать его - всё равно что подпилить ножку трона, на котором восседаешь. Влияние его семьи столь же сильное, как у Стасгардов.

- Власть ослепляет.

- Верно, - прошептал мужчина, - помнишь сожжённое молнией древо?

- Да... - Глебова охнула, - это он?

- Причастен. Как, я узнаю в книжных библиотеках первой столицы, когда прочитаю хроники. Доступ к информации в сельвиолитовых Афелета закрыт.

- Не надо! В Архаре слишком опасно!

- Беспокоишься, - Стеллан улыбнулся, а Саша сжала губы.

- Очень.

Последняя Васперити помнила, как её подстерегли в саду стихий и Прочитали! Вломились в голову подобно огненной лавине и едва не лишили рассудка! В городе-пирамиде так же страшно, как во дворце! Здесь стражи прикрывались добродетелью и кидали нож в спину, там открыто набрасывали петлю и душили.

- Просмотр кубов и пластин запоминается, затем специальная служба документирует посещение библиотеки. Если операторам что-то не нравится, они докладывают асану, либо верховному комиссару тайной канцелярии, и начинается расследование. Бумажные архивы хранятся под первым ярусом Архары, и за ними давным-давно не следят. В том году поднимался вопрос об уничтожении, но король не одобрил. Пока.

- Думаешь, там сохранилась информация?

- Уверен. И, - помедлил близнец Его величества, - в старых книгах я отыщу безопасное место. Такое, где у короны нет власти.

Дерья вспомнила слова Её величества об ордене, но, заворожённая взглядом, не произнесла ни слова. Опекун стоял в шаге от садовницы. Радужка переливалась опалами и притягивала сильнее магнита.

- Ты единственный каорри, кому я не боюсь смотреть в глаза.

Стеллан накрыл её губы поцелуем.

- Иди отдыхать. И до утра не выходи. Для всех ты после праздника спала во флигеле и не догадываешься, почему в парке рыскают бойцы.

- Поняла. А ты?

- Разочарую асана.

- Будь осторожен.

Младший Стасгард подмигнул.

В комнате садовница зажгла свет, сняла туфли, платье. Расплетая косы, она танцевала перед зеркалом и словно купалась в бездонном море счастья. Тёплые волны окатывали с головой и растворяли барьеры одиночества, размывали песчинки страха, и облаками жемчужной пены рисовали дорогу в будущее.

Справятся, чтобы ни случилось. Вместе.

***

Стеллан дождался, когда в окне погаснет свет. Резкий росчерк кинжала, и окровавленным пальцем близнец Его величества нарисовал на двери вязь. Алые капли темнели и разрезали дерево подобно инструментам столяра; из трещин сочился дым и облаком окутывал флигель. Когда сизые вихри мерно закружились вокруг стен, младший Стасгард дотронулся до порога, и пелена впиталась в дом. Печать защитит от вторжения. Прикосновение (любого, кроме Глебовой и создателя) к двери или окну, и чужак лишится руки. Если этого будет мало, то чёрное пламя сожжёт врага.

В угоду Море. В Карвахене царствовало затмение, барьер между подлунным и надлунным мирами истончался, и комиссар по особым вопросам ведал её мысли. Как ликовала стихия! Как торжествовала! Отмеченный принял дар! Перестал плыть по течению реки смирения и отрицать вторую сущность, встрепенулся и разбил преграды! Принял бой и явил могущество опала! Потешил воронокрылую покровительницу, напомнив дерзким каорри о позабытой силе. Векам унижения и презрения наступил конец.

На крыше Стеллан обнимал Сашу и чувствовал, как позади шуршат крылья, а в голове звучит леденящий душу смех:

«Свершилось! Я ждала этого много лет, - пером она скользнула по затылку, оставив морозный след, - верила, что однажды протянешь руку! Пробудишь чёрный огонь! Я позабуду гнев и помогу, когда понадобится...»

Тогда младший Стасгард крепче прижал дерью, чтобы та не заметила стоявшую позади него смерть. Любимая бы ужаснулась, а Мора... кто знал, что бы сотворила стихия. Поблагодарила? Вспомнила бегство и попыталась забрать? Но, луны разошлись, и могущественная гостья вернулась в надлунный мир. Счастливая и уверенная, что забытьё опала скоро сменится триумфом.

Улыбаясь, комиссар шагал во дворец. Выбирал дальние от флигеля, косые тропы, чтобы стражи не заподозрили связь с помощницей старшего садовника. С них станется подкараулить в парке и увести в подвалы, а в допросах подчинённые Эрдана тен Маршелла церемониться не привыкли. Прочитают, узнав о чувствах, повредят сознание и внушат невесть что. Достаточно, что вечером нового дня конвой снова уведёт брата Его величества и особо тщательно будет изучать память, желая найти доказательства его причастности к исчезновению десятерых бойцов. Будут без конца просматривать события и увидят, как Стеллан в одиночестве глядит на Затмение, а внизу мелькают вспышки, будто солдаты бьются сами с собой. Талант управлять разумом оказался бесценным.

Трепетали на ветру гроздья глициний, цветочные ароматы кружили голову. Отмеченный Морой не чувствовал благоухания, думал о другом. Точнее, о другой. Саша. Или, как пожелал сиятельный Растан, Алессе. На крыше, охваченный водоворотом огня и молний, мужчина приготовился к последней встрече со стихией, но дерья спасла его. Ради благословлённого смертью без страха побежала в башню и бросилась на стража! Защитила того, чья кончина озолотила бы любого каорри! Кто кого опекал? Комиссар - выросшую в зазеркалье дерью или белая лекарица, готовая на всё ради любимого? Она скорее сама погибнет, чем останется в стороне. Избегать встреч и держаться подальше - путь в тупик. Наоборот, чем ближе он будет, тем надёжнее защитит от асана и ему подобных.

В скромном платье и старых туфельках, Саша показалась Стеллану ярче любой цетры короля. Ряженные в шелка, перья и самоцветы любовницы Его величества увяли на фоне последней Васперити. Томные, мечтающие о короне, богатстве и власти дерьи, как змеи, постоянно извивались вокруг правящего дома. Норовили ужалить, впрыснуть яд и заползти в роскошное логово, установить свои порядки.

Таковой представала в глазах младшего Стасгарда нынешняя фаворитка Айлин тен Махети. За утончёнными манерами и страстью он видел желание обеспечить себя, неважно, с чьей милости. Монарх? Превосходно. Какой-либо из верховных комиссаров? Сгодится. Участник совета Благополучия Карвахена? И этот подойдёт. Конечно, первый предпочтительнее. В высшей степени влиятельный и богатый - мечта дерьи из обедневшего рода. Умная и обольстительная, она так крепко «привязала» к себе короля, что каорри поговаривали: цетра задержится во дворце дольше, чем на год. Пожалуй, только асан оставался равнодушен к её чарам, прочие ловили улыбку и старались заслужить внимание. Мечтали обогреть, когда красавица надоест сиятельному Растану? Что ж, удачи. Только вряд ли кто-то выберется из сетей алчности и коварства.

Саша избавила от оков прошлого. Вдохнула жизнь в служителя короны, поцелуем надорвав печать на погребённых в глубине души чувствах. Знала бы последняя Васперити всю мощь своего поступка той давней ночью в поместье! Скольких усилий опекуну стоило не поддаться соблазну! Чем ещё удивит дерья? Семерику назад боялась высоты и дрожала при встрече с Его величеством, в ночь Затмения без колебаний вступала в бой с неравными противниками. Комиссар и садовница будто черпали силу друг в друге и олицетворяли два полюса судьбы: один дарил жизнь, второй подводил черту и забирал. Журавлекрылая Авита разжигала искру, Мора в образе ворона гасила. Потеря белой лекарицы сделает жизнь отмеченного опалом бессмысленной.

Праздник продолжался в аметистовой беседке. Каорри, у которых оставались силы после пробуждения второй сущности, спускались в комнату, построенную под открытым небом. Сиреневые колонны соединялись точёными арками; в каменных петлях висели лоскуты шёлка и шифона и трепетали на ветру подобно крыльям фантастических птиц. В плафонах горели ароматические свечи, в вазах алели персики и виноград. Вечерами король приводил цетру в уголок вдохновения, и они лежали на подушках, считали падающие звёзды.

Костюмы стихий остались в спальнях. В привычных одеяниях мужчины играли в зары, сидя за столом, срубленным из пня древнего бука, и неспешно пили щербет. Дерьи отдыхали на ковре и хной рисовали узоры друг на друге. В углах расположились музыканты; шёпот барабанов и переливы танпуры услаждали слух.

- Пятнадцать! - сиятельный Растан вскинул брови, - Селим, вам сегодня везёт. Похоже, первый тур останется за вами.

- Победителя мы узнаем после третьего, - улыбаясь, асан коснулся выгравированных на пластине цифр один и пять. Те вспыхнули, и вверху на прямоугольном поле появилось число, ниже высветилась сумма очков.

- Эрдан, кидайте.

Тен Маршелл встряхнул кости в деревянном стакане и опрокинул на исчерченную треугольниками доску. На двух кубиках выпали тройки; последний ударился об угол, подпрыгнул и упал в траву.

- Что там?

Каорри пригнулся:

- Четыре. Совсем...

Верховный комиссар тайной канцелярии замер. Кость выскользнула из непослушных пальцев, скрипнули зубы.

- Что случилось? - тен Илметтин проследил взгляд и замолчал.

- В итоге десять, тоже неплохо, - король обернулся, и по его лицу скользнула улыбка, - глазам не верю! Стеллан, ты почтил нас своим вниманием? Присоединишься к игре? Господа, пожалуйста, подвиньтесь...

- Благодарю за предложение, Ваше величество, но я зашёл поздороваться, - он вежливо откланялся, - очень устал за день.

Неслышным шагом младший Стасгард пересёк беседку, взял бокал щербета и отсалютовал возмущённой цетре. Глоток, и сливовая кислинка приятно царапнула горло, острота корицы согрела язык. Ещё поборемся!

В глазах заговорщиков читался испуг. Селим и Эрдан переглядывались, пальцами постукивали по столу, словно беседовали на языке жестов.

- Рады вашему присутствию на празднике, - сдержанно произнёс асан.

- Я-то как рад, - Стеллан осушил фужер, - достойная попытка, признаю.

- Вы о чём?

- Вы почти победили, не так ли? - он пристально посмотрел на пластину, - или первый тур ещё не окончен?

Тен Илметтин прищурился.

- Я скоро брошу кости. Ход будет удачным.

- Не сомневаюсь.

- От судьбы не уйти, рано или поздно.

- Как и вам. До встречи.

Стеллан посмотрел на венценосного близнеца, тот сжимал пальцы, будто хотел что-то раздавить. Асан и пока ещё верховный комиссар тайной канцелярии действовали в обход короля. Колебался сиятельный Растан, ещё не подписал приговор младшему. Значит, осталось время наведаться в библиотеку Архары и отыскать упоминания об Ордене. Покоя не давал и другой важнейший вопрос - как освободить Сашу от браслета.

Сделав вид, что не заметил ярости в глазах Селима, отмеченный Морой поклонился гостям (Айлин картинно всплеснула руками) и покинул беседку. Видел стражей позади колонн, но оставался спокойным. При короле второй каорри в государстве не отправит погоню, а утром его злость утихнет. Через четыре дня Эрдан тен Маршелл оставит столицу, и асан будет вынужден искать нового союзника. Это, в свою очередь, даст ворону фору в пару недель. Достаточно, чтобы с любимой навсегда сбежать из Карвахена.

Сиреневая луна лукаво улыбалась из-за башни. Свет касался шпалеры и будто старил плющ, наделяя плети призрачной сединой.

- Стеллан!

Младший Стасгард остановился.

- Что происходит? - хмуро спросил Растан.

- Не понимаю, о чём вы.

- Лжёшь, - он сложил руки на груди, - нагло лжёшь. Ты намеренно пришёл в беседку к Селиму. И я впервые в жизни увидел в его глазах испуг! Его и Эрдана! Что случилось? Почему двое смелейших каорри едва не бросили игру?

- Спросите сами. Так они будут искренни.

Ворон поспешил к входной арке. Беседы с братом давались ему тяжелее всех.

- Стеллан! - в голосе монарха прозвучала сталь, - немедленно расскажи правду! Не то сейчас же отправишься в казематы на допрос!

Чтобы не рассмеяться, близнец Его величества сжал губы:

- Я провожу там каждую ночь. Едва сокольники вернулись из поместья, в башню прибыл тен Маршелл и увёл меня в подвал. Стражи Прочитывают, задают бесконечные вопросы, а утром отпускают, чтобы вы не узнали.

- Поэтому я не нашёл тебя, когда поднимался обзорную площадку. Стучал, ждал... что произошло сегодня?

- Они подослали убийц.

Растан откинул со лба взмокшие волосы.

- Почему не сбежишь? Я дал достаточно времени. Что держит в Афелете?

Стеллан молчал. Его величество не должен был узнать о Саше.

- Каорри требуют твоего заключения и суда, - прошептал король, - я вынесу этот вопрос на совете Благополучия Карвахена. Но ещё раньше ты отправишься в Архару. Там, в годовщину создания новой столицы, может случиться всё, что угодно. Смерть или исчезновение... я предпочёл бы последнее, - он вплотную приблизился к брату, - это единственное, что способен для тебя сделать.

Луна исчезла за башней.

***

- Если попросить кого-то, отмеченного Левентом? - садовница крутила в руках метёлку розового клевера и смотрела, как ветер гонит волны к берегу, - он разведёт в стороны или поднимет воду, а мы вытащим перстень.

- Во дворце нет ни одного каорри со знаком буревестника, - Стеллан мягко коснулся талии Саши, - по отцовскому указу запрещено принимать всех, у кого глаза цвета сапфира. В тайной канцелярии служит пара-тройка бойцов, но к ним лучше не приближаться.

- Само собой, - она сжала губы, - я видела на празднике мужчину, который разговаривал с верховным кайхалом. Слегка сутулого, но крепкого. У него на пиджаке мерцала вышитая птица. Кто это?

- Новый верховный комиссар тайной канцелярии, Арвел тен Пламарт.

- Понятно, отпадает.

Дерья взъерошила волосы, в сиянии лун мерцавшие серебром. В погожую ночь светила блестели подобно начищенным драгоценным монетам; края разделяла узкая, как спица, полоса болотно-зелёного неба. Начался новый год, каждый день будет отдалять луны и разводить по горизонтам, пока не наступит очередное Затмение.

Ивовые плети шептали сказки. Кричали попугаи, и королева оборачивалась на щебет, словно мечтала дотронуться до птиц.

- Другой вариант: в озеро впадает и вытекает ручей. Если по чуть-чуть добавлять противоядие, то вода обеззаразится, рано или поздно.

- Я испробовал, когда вернулся из института. Выливал все известные смеси в разных концентрациях и всё равно видел это, - он нащупал за спиной ветку и бросил. Та задымилась и сгорела в кольцах зеленоватого пламени, - подозреваю, без помощи кайхала не обойтись, но где найти добровольца?

- Да уж, с ними не договориться. Помню, как в Зеркальной башне гордая кайхалла потребовала, чтобы я убралась восвояси. Она аж дрожала от злости. А вы что скажете? - Глебова повернулась к сидевшему на траве призраку Её величества, - вдруг за годы заточения что-нибудь надумали?

- Давным-давно я верила, что Лиран сжалится. Ждала, просила, он смеялся, - глубоко вдохнула Алкеста, - Растан волен меня отпустить, но не хочет. Иногда ночью я вижу его на дорожке, впрочем, король быстро уходит, словно боится преследования.

- Тоже тупик. К сиятельному величеству лучше не приближаться, зашибёт, - белая лекарица сжала губы и откинула травинку, - а... если пойти с другой стороны? Мы уповали на стихию воды, может, использовать землю?

- Поясни.

Садовница довольно потёрла руки:

- Грамма лежит в иле. Ил - это вонючая жидкая грязь. Вдруг каорри со знаком филина почувствует место, где утонуло кольцо? Я спрошу, ради интереса, он укажет, а мы подцепим и выгребем? Во флигеле хранится столько всевозможного старья, что легко смастерить длинный черпак или что-то подобное. Что скажете?

- Интересная идея, - королева теребила складки призрачного плаща.

- Да, Саша умеет нестандартно мыслить, - Стеллан поцеловал дерью и притянул к себе, - её многие недооценивают.

- Есть те, кто вдохновляют.

Рядом с опекуном садовница чувствовала себя всесильной. Пусть каорри высокомерно смотрят и плетут интриги - белая лекарица не боялась врагов. Пусть король и асан тешат самолюбие, строят завоевательные планы, честь и хвала властвующим каорри. Глебова поборется за счастье. Обязательно!

- Я впервые вижу тебя таким, - полупрозрачной ладонью Её величество дотронулась до сына, словно хотела погладить по волосам, - спокоен, улыбаешься, пряди мерцают опалами. Ты счастлив, - она улыбнулась последней Васперити, - пожалуйста, не оставляй его. Люби и защищай. Это единственное, о чём я мечтаю.

- Обещаю.

На корень ивы опустились неразлучники. Почёсывая друг другу пёрышки, пара глазела на дерью, комиссара и будто слушала разговор.

- Вам надо бежать, и как можно быстрее, - Алкеста наблюдала за птицами, - последнюю семерику в парке ночами бродят стражи. Что-то ищут, прячут в траве предметы и словно готовят ловушки. Боюсь, это связано с вами.

- Однажды вы сказали про Орден. Где он находится?

Королева встала, шагнула к озеру и задумчиво коснулась пены, точно хотела поднять ядовитое облако. Небо заполоняли густые облака, сияние на волнах гасло.

- Южные хребты Карвахена.

- Южные? - удивился Стеллан, - солдаты исходили равнины и нагорья вдоль и поперёк. Нашли заброшенные поселения. Ветра иссушили землю, на расстоянии дня пути нет лесов, рек или озёр. Там легко сгинуть. Сиятельный Растан думал о восточных землях, об островах в морской бухте.

- Твой брат ошибается, - Её величество смотрела на бледнеющие луны, - Орден прячется в долине, окружённой заснеженными скалами. Путь скрывают стихийные сферы, и посторонний без кайхала не пройдёт.

- Откуда ты знаешь?

Туча заволокла небо.

- До встречи.

Королева растаяла в серебряном дыму.

Похолодало. Злой ветер бросил в озеро горсть ивовых листьев и, подхватив пепел, усыпал камни. Высоко взвились брызги, стеной рухнули на траву и долетели до кроссовок. Обувь покрыл горох из чёрных дырок.

Испуганные неразлучники перелетели на макушку.

- Ты спрашивал её раньше? - Саша забралась выше и согнула ноги в коленях.

- Надобности не было. Обычно мама просит поведать, как живёт дворец, что интересное происходит в Карвахене.

- Может, у Её величества в Ордене остались друзья?

- Она не рассказывала о прошлом, - опекун поглаживал ладони садовницы, - говорила, что начала жизнь заново, не хочет вспоминать ошибки молодости. После смерти королевы отец избавился от всего, что напоминало о ней. Портреты, наряды, украшения. Не пожалел даже попугаев. Оставил десяток, остальных раздал. Из любимца мамы, говорящего какаду, приказал сделать чучело.

- Жестокая месть. Неужели вечного плена показалось мало?

- Король не любил её. После нашего рождения вынужденно женился на матери, но светлыми чувствами не загорелся. Спал в другой комнате, завтракал и ужинал один, не дарил украшений. В праздники мы собирались в тронном зале, и я помню холод в глазах отца, когда он смотрел на королеву.

- У него были любовницы?

- Точно не знаю, - Стеллан взъерошил волосы, - по закону за измену в браке карают обоих. Дерью-соблазнительницу бреют на лысо и проводят операцию, чтобы никогда не понесла. Жена разводится с неверным мужем, которому на руку ставят клеймо. Дети и все богатства остаются за супругой.

- Сурово.

- Иные каорри всю жизнь ищут вторую половину. Цена предательства высока.

- С королём бы так не поступили, - Саша представила, как наказывают сиятельного Растана, и поморщилась. Одним взглядом старший Стасгард бы распугал слуг, - побоялись.

Сквозь прореху в туче парк осветила сиреневая луна.

- Но фаворитку бы не пощадили.

- Так она была?

Близнец Его величества молчал.

- За день до отъезда в институт я искал отца. Не помню, для чего, но... стоя за дверью в Приёмную, я услышал крики. Отец угрожал дерье, твердил о дикой страсти, помутнении рассудка. Дескать, если она не возлежит с ним, то будет обвинена в государственной измене и казнена. Чем всё закончилось, я не знаю. По коридору прошли стражи, и я спрятался за колонну. Когда вышел, Приёмная опустела.

- Бедная, - прошептала отмеченная Авитой.

Видимо, Лиран орд Стасгард презирал слово «нет». Смелая каорри отказала монарху, и тот решил извести, чтобы не досталась никому. Вряд ли её имя сохранилось: обличённые властью стирали память о тех, кто шёл наперекор. Династия тиранов - отчасти Глебова понимала, почему в Архаре готовят покушения.

Стеллан резко обернулся.

- Что случилось?

- Трое, идут к озеру.

Левой рукой опекун прижал Сашу к себе, правой нарисовал в воздухе руны. Символы переплелись в дымчатую ткань, и младший Стасгард накинул на пригорок плащ. Садовница инстинктивно замерла. Отголоски боя на вершине башни?

Туманные нити обжигали холодом, словно белая лекарица сидела в ледяной клетке. Ледяной, зато невидимой для шпионов. Дубинки, шлемы, жилеты, обвешанные разномастными предметами пояса - воины были готовы сиюминутно вступить в бой. И действовать на поражение, не щадить.

- Они за тобой? - спросила дерья, когда Стеллан снял маскировку.

- Сомневаюсь. Вчера Его величество узнал об инициативе тайной канцелярии, и солдаты не потревожили меня. Пойдём, скоро рассвет.

Небо на востоке укутала зеленоватая дымка.

Как обычно, Саша выбрала путь около островка, где посадила жемчужные семена. Каждый день она проверяла пригорок, в дни болезни высматривала из окна. Каорри не приближались к «древу», чему Глебова бесконечно радовалась. Воображение рисовало картины, как Зеран топчет ямки и смеётся: «Поделом полукровке!»

Сонно пел ручей, мерцали сельвиолиты, отдавая энергию земле. Но внимание привлекло другое. Почва в лунках казалась рыхлой, мягкой, словно кто-то раскопал. Или...

Перепрыгнув через водную петлю, садовница опустилась на колени и прикусила губу. К солнцу тянулись три крохотных ростка. Серебряные листочки на угольно чёрной ножке-крючке напоминали серьги, которые случайно кто-то обронил.

- Получилось! - дрожавшей рукой дерья дотронулась до стебельков, - они... они проросли! Это чудо!

- Ты сомневалась?

- Верила в успех, но... это Карвахен. Что мешает старшему садовнику и ему подобным растоптать всходы? - она вздохнула, - назло мне.

- Это поправимо. Дай руку.

Последняя Васперити протянула ладонь. Росчерк, по запястью скользнула алая струйка. Стеллан обмакнул пальцы в кровь и начертил вокруг островка символы. Подобно щупальцу осьминога чёрный круг повторил контур ручья и погас. Осталась тончайшая борозда, словно нарисованная спицей.

- Через барьер пройдёшь только ты.

- Спасибо.

Опекун улыбнулся. Саша ещё раз посмотрела на ростки. Истинное волшебство! Дочь строго следовала советам из дневника матери, но червячок сомнения грыз душу. Слишком невероятной казалась мысль - вырастить древо из жемчуга! Вдруг не получится? Если старания напрасны? Слава стихиям, семена проклюнулись. Теперь монарх убедится в правдивости обещания наследницы рода белых лекарей. Чуть больше года осталось до знаменательного дня, когда сиятельный Растан получит цветок.

У двери флигеля отмеченный Морой остановился.

- Отдыхай.

Садовница дотронулась до плеча.

- Подожди, - тыльной стороной ладони Глебова скользнула по щеке, опустилась к подбородку, - останься. Или... ты занят?

- Нет.

Захлопнулась дверь.

Стеллан обжёг её губы поцелуем. Саша стянула с него водолазку, но вдруг младший Стасгард остановился.

- После я тебя не отпущу.

- И слава стихиям.

В Карвахене расцвело утро. Близнец Его величества шагал в башню. В глазах отмеченного смертью каорри светились опалы.

Его дерья под покрывалом дремлет во флигеле. Только его. Отказываться от счастья, пусть короткого, Стеллан не собирался.

Глава 13. Капкан

До годовщины основания второй столицы Карвахена осталось два дня.

По главной аллее дворцового парка шагал асан. Привычно тяготила плечи пластина, тихо шуршал дорожный плащ. Лучи рассветного солнца слепили, и тен Илметтин щурился, недовольно поглядывая на крикливых птиц. Попугаи прыгали по кустам и гомонили столь оглушительно, что у мужчины разболелась голова. Всех бы переловил и отдал таксидермистам - чучело не шумит, не гадит и отлично смотрится на стене. В поместье Селима все залы украшали разномастные фигуры: гостей привечала стая соколов, во главе которой «летел» редчайший синекрылый, в обеденной за едоками наблюдали все стихии, в спальне хозяина оберегали златоклювые соловьи - природные воплощения Элле.

Причина, почему влиятельный каорри рано утром покинул рабочую резиденцию, была проста. Его сиятельное величество потребовал обстоятельный доклад о подготовке Афелета к празднествам в честь основания. Поскольку день сановника был расписан по часам, встречу назначили на раннее утро. Ещё бы, последние события потревожили сон и вынудили задуматься о решительных шагах.

Ссылка Эрдана тен Маршелла отняла могущественного союзника. В утро после затмения Селим встретился с новым верховным комиссаром тайной канцелярии и задал, вроде бы, ничего не значившие вопросы. Что Арвел думал о назначении? Чем запомнилась служба в Архаре? Кого он выбрал главными помощниками? Завтракая, тен Илметтин обдумывал ответы и понимал, что отмеченный Левентом ступал по проторенной тропе. Приказы и поручения короля - единственное, на что тот будет уповать. Как преданный сальф последует за венценосным хозяином и не заметит, когда дорога упрётся в болото. Впрочем, всадник волен выбрать верный путь, надо лишь подтолкнуть. Как? Расставить камни-указатели или возвести стену перед обрывом. Только бы не перепрыгнул с глупости.

Мужчина проследил взглядом стаю попугаев и поморщился: брусчатку разукрасили белёсые пятна. Больше, чем тен Пламарт, асана разочаровал другой каорри с татуировкой буревестника. Язвительный и непредсказуемый, но сильнейший среди обладателей мантий. Такой союзник стоил бы многих! Но...

- Мне передали вашу просьбу.

Верховный кайхал стоял на балконе второго этажа, обрамляющем внутренний сад королевской обители. Светало, утомлённый празднествами в честь Затмения дворец спал. Шелестели в утренней тиши листья аметистового древа; над вершиной гудели пчёлы и словно ждали, когда раскроет лепестки цветок грозовой стихии.

- Я рад, что вы встретились со мной, - приветственно кивнул асан, - несмотря на поздний бал нашли время и...

- Без лишних любезностей, к делу, - тен Хемсворт облокотился о перила. Плащ цвета сапфира трепетал на ветру подобно парусу.

- Карвахену требуется ваша помощь.

Ильхан ухмыльнулся:

- Карвахену или асану? Или это одно и то же?

- Не придирайтесь к словам.

- Хорошо. Что за беда у сиятельной элиты? - он закатал рукава и дотронулся до браслетов, заряженных энергией стихий.

- Имя проблемы вам известно, - вкрадчиво произносил сановник, - ваши соратники решили её, но старания одной выскочки обесценили успех.

Щелчком пальцев тен Хемсворт захлопнул дверь в спальню.

- Продолжайте.

Селим огляделся. Не подслушивал ли кто? Окна в покои цетр и гостей были закрыты, слугам ходить по балкону запрещалось.

- Он опасен. Слишком опасен, - в голосе звенела сталь, - сегодня ночью убил десятерых, и тайная канцелярия не в состоянии этого доказать. Тела бесследно исчезли, воспоминания пусты и лживы.

- Полагаю, бойцов послали вы.

- Каюсь, поступил во благо страны.

Тишину прорезал соколиный клич. Острокрылая стая парила в зеленоватом небе и высматривала добычу.

- Что вы хотите от меня?

- Близнец владеет одной стихией. Вы подчинили пять, - тен Илметтин поглаживал ноготь на большом пальце, - и, я уверен, знаете все тонкости, ведаете, как устроить идеальную ловушку. Такую, где даже Мора не спасёт ворона. Прямо его не сломить, я убедился, но в наших силах придумать хитрость.

Верховный кайхал сжал аметистовый браслет, и камень заискрился.

- Король не знает о ваших намерениях.

- Он медлит, а это недопустимо. Это проявление слабости и малодушия. Растан твердит о поездке в мятежную столицу и сознательно даёт шанс исчезнуть! Вы представляете, что будет, если проклятый сбежит?

- Беда, согласен.

- Не сомневаюсь, Его величество поймёт нас и похвалит. Сначала рассердится, но после признает правоту. Иначе каорри устроят бунт. Вы не представляете, сколько требований горожане присылают в комиссариат! - Селим с жаром произносил слова, будто выступал на суде, - они жаждут справедливости! Некоторые отказались от приглашений на бал в честь Затмения лишь потому, что испугались приспешника смерти!

- Тревожит другое: недели миновали, как Стеллан раскрыл талант, - Ильхан смотрел на птиц, - так почему младший не пропал, когда была возможность? Зачем вернулся в Афелет и стал мишенью? Что за самопожертвование?

- Не знаю. Возможно, он планирует хитрую месть.

- Слишком хитрую.

Поднималось солнце, пробуждая уставший дворец и разжигая первый день нового года. Началась семерика Авиты - самое тёплое время в Карвахене, когда дерьи красовались в нарядах до колен, слуги надевали форму с коротким рукавом, а многие каорри покидали душный город и улетали в восточное графство (состоятельнейшее, после столицы). Поправляли здоровье и наслаждались радужными закатами на морском побережье. Афелет замирал, и путешественники из Аркестана, Трешны или Марканны дивились и не понимали: они прибыли на окраину или в основанный Златаном орд Стасгардом оплот власти и богатства?

Селим сжал кулаки:

- Обстоятельства таковы, что размышлять некогда. Либо мы действуем, либо посыпаем голову пеплом павших каорри.

Тен Хемсворт оправил рукава и откинул со лба светло-русую прядь, едва тронутую паутинками седины.

- Я отказываюсь от вашего предложения.

- Почему? - огромными усилиями асан сохранил благодушный тон.

- Кайхалов он не тронет, а пойти против короля - всё равно, что подписать себе приговор. Сделка, пусть и на благо Карвахена, обернётся ссылкой на окраину, вслед за Эрданом тен Маршеллом. Я этого не хочу.

- Это последнее слово?

- Да.

- Что ж, прошу прощения за беспокойство. Надеюсь, беседа останется между нами.

Натянуто улыбнувшись, Селим покинул балкон. Кружившие в небе соколы кричали и будто смеялись над провалом второго сановника государства. Надежда на союз с хозяином Зеркальной башни рухнула, как собранная из игральных костей башня. Удар в основание, и постройка рассыпалась, усеяла кубиками доску.

Воспоминания о неудаче обжигали память и отравляли подобно укусу пчелы. Через крохотное жало вливался яд и разрушал уверенность в себе, питая злость. Поражение! Когда кто-то в последний раз отвергал асана? Земля помнила смельчаков? Разве что, предыдущего короля, когда тот осмелился... Нет. Эти знания мужчина предпочитал не ворошить, иначе бы пришлось снять пластину и отправиться в казематы.

Асан чувствовал, что Ильхан не выдаст сиятельному монарху. Издревле кайхалы сторонились мирской суеты, издали наблюдали за владеющими единственной стихией каорри. Даже в годы войны они мастерили оружие, ни один не выступал в рядах бойцов. Снять мантию и замарать руки? Никогда. Ходили слухи, что в случае поражения короля кайхалы бы превратили башню в крепость и основали свой город. После беседы с тен Хемсвортом Селим поверил солдатским байкам. Карвахен падёт, утонет в крови, а гордецы в обручах палец о палец не ударят, не испачкают драгоценные мантии. Пусть, справится собственными силами. И не из таких передряг выбирался.

Дорогу перегородили тачки с компостом и удобрениями, и тен Илметтин свернул на тропу сквозь розарий. Задержится на десять минут, зато одежда не пропитается вонью гниющей травы. С младых лет отмеченный Элле не любил растения, предпочитая украшать дом и кабинет каменными цветами. Не понимал, зачем вкладывать труд и силу в то, что погибнет через день-два. Только древа стихий были достойны внимания, остальное - пережиток прошлого, когда каорри не ведали энергии сельвиолита и арделита. Бумажные книги, оружия из стали перекочевали в подвалы, и это не предел. Скоро столица избавится от остатков прошлого и возродит былое могущество.

Из алого бутона выполз шмель в хлопьях пыльцы, и Селим остановился.

- Пошёл прочь! - шикнул мужчина, - сию секунду!

Глухо гудя, насекомое летело к опутанной плющом шпалере.

Асан замер. Слишком близко он подошёл к проклятой башне. Окинув постройку презрительным взглядом, каорри хотел отыскать другую тропу, но тихо ругнулся. В окно, наполовину скрытое занавеской, смотрели Стеллан и Алессе. Отмеченный смертью коснулся щеки дерьи, та улыбнулась и поцеловала его.

- Великие стихии!

Мужчина облизнул пересохшие губы. Вот оно что. Вот секрет младшего Стасгарда. Как убить того, кого защищает белая лекарица? Толк от покушений, от поездки в Архару, если последняя Васперити исцелит раны? Помнится, на празднике в честь Затмения она столкнулась с верховным кайхалом и торопливо покинула тронный зал. Побежала в башню спасти ворона? Вполне возможно. Зря сановник не послушал Айлин тен Махети. Фаворитка Его величества предупредила, что садовница влюблена в опекуна и готова ради него на безумства. Каорри выслушали цетру, согласно покивали, но после сошлись во мнении, что красавице почудилось. Отношения с приспешником Моры? Немыслимо!

Едва слышно поблагодарив шмеля, Селим развернулся и зашагал обратно. Опоздает, но не выдаст себя. На ходу продумает план и представит сиятельному величеству. Счастливую пару следовало разлучить любой ценой.

***

- Великолепный вид, точно ожившая открытка, - с высоты башни Саша любовалась парком. Трепетала на ветру занавеска, тихо скрипело окно, - мир будто на ладони. Регулярные клумбы-квадраты, прудики как бирюзовые кляксы, косые тропы словно путеводные нити в лесу! - она прикусила губу, - и розарий. Лабиринт увитых цветами пергол и шпалер, скрывающих уголки для романтических встреч.

- Я видел, как ты отдыхала среди белых плетей.

- Уютный уголок. Редко кто проходит мимо, да и садовники подрезают ветки раз в семерику, - дерья смотрела дальше, - а за стеной - сонный Афелет! Дома точно крепости, вокруг каждого разбит сад, конюшни. Архара застроена иначе. Здесь - роскошь, там - теснота и скромность.

- Только не на верхних ярусах. Влиятельные семьи поделили территорию давным-давно и задерут чужака, если тот посягнёт на землю.

- Краешек солнца дарит городу призрачное сияние. Дунешь, и мираж растает подобно облаку. Красота! - Белая лекарица улыбалась небу цвета весенней зелени, - из окон своей квартиры я видела автостраду и дышала выхлопными газами. А шум! Клаксон и ругань могли пробудить посреди ночи. Уже молчу про визг тормозов. Что ни день, то лихачи проверяли на прочность ограждения. Бетонные блоки всегда побеждали.

Стеллан рассмеялся.

- Понимаю, ты глядишь на тихую столицу каждое утро.

- Отчасти.

- Почему?

- Обычно я встаю до рассвета. В сумерках обхожу территорию, докладываю страже, если замечаю что-то подозрительное. Когда все задания брата исполнены, иду в денник. Объезжаю диких сальфов, ухаживаю за укрощёнными.

- Не страшно? Удар шипом любого отправит к Море, - нахмурилась дерья, - шрам на бедре конь оставил?

- В тот раз попался особенно ретивый. Испускал из ноздрей пар, гарцевал. Я надевал узду, когда не уследил за крылом. Отделался малой кровью, - он взъерошил атласно-чёрные волосы, - зато сейчас летаю только на Аресте.

- А другие всадники? Помогают?

- Как сама думаешь?

- Нет.

Глебова сжала занавеску. Каорри предстали смелыми на словах. Пафос, манеры, костюмы - пёстрый фантик, но конфета внутри оцарапала язык и заставила поморщиться от горечи. По-настоящему вкусный и нежный десерт оказался неярким. Вряд ли последняя Васперити соблазнится чем-то другим.

Или кем-то.

- Почему ты живёшь в башне? Брат постарался?

- В детстве мать учила чёрному огню, а всем мы говорили, что ухаживаем за птицами, - мужчина расстегнул ворот пиджака, - после её гибели я добровольно покинул дворец. Тишина и покой помогают контролировать стихию.

- То есть, если ты рассердишься...

- Многим будет плохо.

Близнец Его величества приблизился к садовнице. Тыльной стороной ладони он коснулся щеки, Саша улыбнулась и приникла к губам.

- Откуда ты такая появилась? Робкая, но смелая. Худая, словно веточка, но сильная. Я должен защищать тебя, а получается наоборот, - он прижимал её к себе, - а вчера... ты не знала мужчин, до меня.

- Это важно?

- Нет.

- Я верила, что встречу своего. И встретила.

- Брат любил шутить, что я навечно останусь один. Предлагал своих цетр для развлечения. Растан считал, что помогает «скрасить унылые дни», ждал благодарности. Я же ненавидел его за унижение. И отсылал красавиц в королевские покои.

Саша расстёгивала комбинезон.

- Забудь о нём. Король слеп, но скоро поймёт, кто на самом деле его окружает. Уповает на силу и лишь разжигает огонь в душах мятежников.

Стеллан избавил её от водолазки и занялся корсетом.

- Возможно, ты права.

- Достаточно слов.

***

- Уходишь? - сонно спросила Айлин.

- Встреча с асаном, - Растан застёгивал пиджак цвета винограда, - хочу знать, готов ли Афелет к торжеству. Всё ли выполнено.

- Так рано? - по-кошачьи потянувшись, тен Махети глянула на балкон. Лимонно-зелёные лучи озаряли верхушки магнолий, над которыми бодро кружилась стая пёстрых попугаев, - солнце едва встало.

- У Селима много дел.

- Ясно, - цетра закрыла глаза и откинулась на подушки цвета лаванды, - иной раз мне кажется, что он влиятельнее тебя. Добрый, всем улыбается, раздаёт поручения, слушает отчёты и критикует... не много ли власти?

Через зеркало Его величество смотрел на фаворитку.

- Илметтины появились при дворе ещё в годы правления моего деда. Сначала его отец, Оллан, была правой рукой орд Стасгардов, сейчас на месте предка Селим. Я не знаю другого каорри, которого бы так же уважало население.

Заинтересованная рассказом Айлин села на постели.

- А если бы знал? Назначил?

- Сложный вопрос.

- Ну? И всё же? - волнистые пряди скользнули в ложбинку между грудей, - мне очень интересно! Скажи!

- Иной раз кажется, что асан много на себя берёт, но польза от его деяний перевешивает сомнения.

- Значит, «да».

- Если тен Илметтин совершит серьёзный проступок.

Айлин согнула ногу в колене и пошевелила окрашенными в сиреневый лак пальцами.

- Вдруг он нападёт на меня?

Растан чудом не уронил пластину.

- Откуда такие мысли? - он обернулся, - ты не выспалась?

- Твоими стараниями, - фаворитка дотронулась до складок на простыне и кокетливо опустила глаза.

- Разве перед тобой устоишь? - король поцеловал её в шею, - отдыхай.

Его величество шагал в кабинет. В коридорах горели лампы вечернего света, царила звенящая тишина. Айлин не ошиблась, Растан проснулся раньше привычного времени. Секретарь прибудет в чайную комнату позже, и хорошо. Встреча с вторым каорри Карвахена завершится до того, как начнутся рутинные дела.

Слова цетры эхом отзывались в голове. Не много ли власти передано асану? Много, действительно. Селим застал третье поколение орд Стасгардов, при каждом отличился исправной службой и заслужил награды. Деду он помог усмирить население, при отце закончил строительство Афелета, сыну подсказал десятки верных решений, как расширить влияние и укрепить могущество короны. Если бы тен Илметтин возжелал сесть на престол, то давно бы что-нибудь предпринял. Подозревать легко, доверять труднее.

Сановник ожидал около дверей. На лбу темнели морщинки, словно мужчина о чём-то размышлял. Обычно добродушный и улыбчивый, он казался встревоженным, что удивило Растана. Последний раз каорри выглядел так после нападения на болотах, когда хромал из-за тяжёлого ранения и кусал губы от боли. Впрочем, стараниями белой лекарицы, на следующий день он уверенно держался в седле и управлял сальфом.

- Доброе утро, - почтительно поклонился Селим и за королём проследовал в кабинет. Мягко скрипели половицы, аромат стоящих в вазе сосновых веточек бодрил. В шишечке, размером с большой палец, искрились смоляные самоцветы.

- Доброе, - хлопком в ладоши Его величество зажёг люстру и опустился в кресло, - надеюсь, вы нормально выспались?

- Вполне. Благодарю за беспокойство, - кивнул мужчина, - накануне я объездил Афелет и подготовил отчёт о грядущих мероприятиях, - асан вставил пластину в специальное углубление на столе.

Проекция изобразила площади и хитросплетённые улицы. В честь праздника в городе возвели павильоны, где горожан угощали фруктами и мороженым (с помощью кулинара желающие бы сами приготовили лакомство). В шатрах закройщики ожидали клиентов, даром отдавая наряды из дорогих тканей; рядом каорри достраивали подиум, по которому в скором будущем должны были пройти самые красивые дерьи и посоревноваться за аметистовую тиару. Довершал скорое празднество театр под открытым небом: актёры воскрешали вехи истории, показывая, как создавалась столица.

- Пожалуй, я доволен, - уголками губ улыбнулся монарх, - единственное, на всех площадях я хочу видеть ряженых в соколиные костюмы.

- Исполню. За основу возьмём ваш наряд в вечер затмения, что скажете?

- Годится.

Тен Илметтин вытащил пластину и убрал в чехол. Шнурок запутался, и Селим потратил несколько минут, прежде чем справился с узлом.

- Вы напряжены. Что случилось?

Асан дотрагивался до ногтя на большом пальце:

- Я обязан поговорить о вашем брате.

Растан сцепил ладони в замок и скосил взгляд на ветки сосны.

- Слушаю.

- Вы знаете, что он в отношениях с Васперити?

- Стеллан? - усмехнулся король, - встречается с Алессе? Нет, не верю. Он не способен на чувства. Кто угодно, только не мой младший брат, - он сжал губы, - да и с кем? С полукровкой? Никто в здравом уме на неё не позарится.

- Сегодня утром я видел, как они целовались в башне. Возможно, счастливая пара до сих пор воркует вдали от посторонних, - в волосах мужчины мерцали золотистые искры, - хотите, прямо сейчас поднимемся в его спальню?

- Нет.

- Согласен. Вы понимаете, что это значит?

Его величество посерьёзнел.

- Можно сколько угодно отправлять бойцов и придумывать поездки, но толку не будет. Алессе будет спасать его, пока сама жива. Не это ли вы Прочитали в её памяти по возвращении из Зеркальной башни? Забыв обо всём, дерья бросилась в лес и оживила вашего близнеца, - вкрадчиво говорил асан, пальцем скользя по краю чехла, - она во всём помогает отмеченному Морой. Жизнь перешла на сторону смерти.

- На ноге Алессе отслеживающий браслет. Стеллан завтра уедет в Архару, она останется во дворце. На расстоянии белая лекарица бессильна.

- Уверены? А если ваш брат придумает способ, как забрать любовницу? Вернётся через час-два после отлёта, когда все будут уверены в его отсутствии, и уничтожит браслет? Стеллан убивает мановением ладони, и откуда нам знать, на что ещё он способен? Вдруг разорвёт оковы и устроит побег? - Селим скрипнул зубами, - вдвоём, свободные, они станут непобедимыми. Ворон ведёт армию мертвецов, журавлица исцеляет раны и даёт силу, и так по замкнутому кругу. Это конец для Карвахена.

Король встал с кресла. Повернувшись спиной к собеседнику, Растан посмотрел в окно. Ветви аметистового древа мягко шелестели на ветру.

- Боюсь, вам придётся выбирать: жемчужный цветок или покой населения.

- Почему именно сейчас? - глухо произнёс Его величество, - чего они ждали?

- Законного способа покинуть Афелет, я полагаю.

Венценосный каорри взъерошил волосы.

- Как поступить с дерьей? Время весьма ограничено.

Старший Стасгард вернулся к столу и вырвал пучок сосновых иголок. Растирая одну за другой, мужчина будто выплёскивал отрицательную энергию и собирал мысли воедино. Донос тен Илметтина был подобен грому среди ясного неба.

- Вспомните последнего верховного комиссара Архары.

- Акима тен Сальера? - оживился Селим, - да, это было находчиво.

- Одной я пожертвую, остальное за вами, - он выбросил в урну зеленоватую кашицу и салфеткой отёр пальцы, - но, чтобы всё было чётко, без проволочек. В случае провала ответите головой!

- Исполню в лучше виде.

- Свободны!

Асан закрыл дверь с обратной стороны.

В ярости король метнул молнию. Ваза хрустальным градом усыпала паркет, ветки истлели, шишка закатилась под шкаф. Столько усилий, чтобы отыскать избранницу Авиты! Годы поисков, отдельная статья расходов в казне и десятки расчётов! Разбита последняя пространственная сфера, взамен которой кайхалы получили немыслимые деньги! И всё рухнуло!

Удар кулаком сотряс стол. На разбитой ладони заалели пятна, но Растан не почувствовал боли. Сам виноват, не стоило назначать Стеллана её опекуном. Айлин сказала правду, но каорри лишь рассмеялся! Глупец, снисходительно покивал и забыл! Не поверил, что брат способен на чувства! И что теперь? Вместо жемчужного цветка - угроза для Карвахена! Но лучше потерять двоих, чем всё государство.

Его величество поторопился в спальню. Когда солнце опускалось к горизонту, и зной сдавался на милость прохладе, Айлин любила гулять по аллеям, искать вдохновение среди цветов, чтобы порадовать монарха вышивкой или нарисовать эскиз украшения.

Цетра нежилась в ванне. Звонко лопались пузыри лавандовой пены.

- Скоро вернулся, - губкой она массировала плечи, - приляжешь? Вода горячая, как ты любишь. Масло я налила.

Растан бы поддался искушению и отложил завтрак, но разговор с асаном подобно плотине осушил реку хорошего настроения, оставив ямы страха и липкие водоросли сомнения.

- Что бы сегодня ни случилось, вечером не выходи из дворца. Ни в коем случае!

- Я не понимаю, - она испуганно смотрела на запёкшуюся кровь на руке монарха, - ты ранен? Что случилось?

- Пообещай!

- Даю слово.

Король сцепил ладони в замок. Тен Махети в безопасности.

***

- Вечером я отбываю в Архару.

Ладонью Саша сжала покрывало. Край касался ковра, на котором разноцветными пятнами лежала одежда.

- Надолго?

- На три дня. Сиятельный Растан хочет, чтобы я проследил за торжествами.

- Ловушка.

- Скорее всего. Но я должен попасть в город. Неизвестно, когда выпадет другой шанс, - он вздохнул, - и выпадет ли.

Белая лекарица села на постели. Губы мелко задрожали. Одним стихиям известно, что случится в первой столице Карвахена! Тогда бунтари проникли в сад, едва прибыли всадники! Сейчас, наследие Моры раскрыто, и любой каорри сочтёт долгом ударить в спину! Тем более, в праздник, когда легко напасть и затеряться в толпе!

- Саша, пойми, - Стеллан обнял её за талию, - я нашёл место, где нас не тронут, но должен вычислить точные координаты.

- Орден?

- Нет. Они боролись против династии и не примут меня. Ты для Ордена - желанный подарок, я - угроза, как и всюду. Знаю, мать доверяла Ордену, но я много думал, взвешивал «за» и «против». Нам лучше отказаться от бегства в горы.

- Тогда куда?

Младший Стасгард заплетал волосы дерьи в косу.

- На востоке, вблизи Золотых озёр, когда-то был город благословлённых смертью. В годы войны солдаты разорили дома: так или иначе, убили всех каорри с опаловыми глазами. Многие по сей день считают ту землю проклятой и сторонятся, но остались те, кто издревле жил на побережье и не боялся Моры. Они, сказать бы понятнее, сами по себе. Не нужны ни Афелету, ни Архаре.

- Уверен?

- Да. Вчера покровительница послала сон. Она неслышно ступала по улице, я шагал следом. Дети, взрослые видели меня и махали, слово приветствовали. Мы остановились около дома, и стихия толкнула дверь, пригласила войти. Это добрый знак.

- Вот как.

Саша робко улыбнулась. Мора вспомнила о Стеллане! Сколько лет оставалась в тени и наблюдала, как дерзкие каорри уничтожали её наследие! Копила силы для мести? Или ждала чего-то, о чём ведали только хозяева надлунного мира? Гадание на кофейной гуще, не иначе. Одно садовница знала твёрдо: воронокрылая повелительница не навредит подопечному. Последнего она сбережёт любым способом.

За окном галдели попугаи, привечали погожее утро.

Близнец Его величества затянул узел на волосах и поцеловал в шею:

- Всё бессмысленно, пока на твоей ноге мерцает браслет. Заключённые в металле руны стихий ранят тебя, едва я сломаю оболочку, - он посмотрел на обруч, - послезавтра я встречусь со знакомым кайхалом, по собственной воле покинувшим Зеркальную башню, и попрошу о помощи. Он передо мной в долгу и не откажет.

- Причём тут колдуны? - Глебова вскинула брови.

- Создатели браслетов. Твой собственноручно оплетал верховный кайхал.

Упоминание о «хирурге» болью отозвалось в шраме:

- Ему-то что с этого?

- Я нашёл тебя в зазеркалье благодаря тен Хемсворту. Он подсказал, как привлечь Ильсию. Посоветовал сыграть на слабости к растениям и организовать конкурс, проверить сады и парки, цветочные магазины и оранжереи. Ильхан же указал искривление, где её искать, вычислил примерные координаты. Я сменил три десятка городов, пока не увидел герб Карвахена. По меркам каорри миновало пять лет.

Саша закрыла глаза. Ненавидит его! Ненавидит буревестника!

- Зря я рассказал, - он поглаживал спину любимой.

- Что плохого сделала мама? - злость клокотала внутри садовницы, порождая безумное желание уничтожить дворец и всех, кто превратил её жизнь в череду мучений, - так вы наказываете тех, кто мечтает о счастье? Ловите и превращаете в покорных слуг? Сажаете на цепь и наслаждаетесь властью?

- Она разбила одно из двух пространственных зеркал. Тогда ещё старший, кайхал воспринял это как личное оскорбление. Осколок глубоко порезал ему лицо, а из-за происшествия переход в должность верховного затянулся на год.

Дерья вспомнила шрам и облизнула пересохшие губы. Так и надо! Получил по заслугам! Тен Хемсворт навсегда запомнит Ильсию тен Васперити, которая перехитрила горделивого колдуна! Ущемила мужское достоинство!

- Тогда почему вы сразу не бросились на поиски? Не последовали прямиком за белой лекарицей? Или ждали, что сама вернётся в... гнусное болото к царственным клещам и комарам? И прочей нечисти, которая паразитирует на других?

- Не знаю, - тихо ответил младший Стасгард, - в те дни я учился в институте.

Саша всхлипнула. Стеллан не был виноват, а она наговорила гадостей. Вместо того, чтобы наслаждаться его прикосновениями и чувствовать, как крепче становится связь между половинками жемчужно-опаловой луны!

- Прости, я погорячилась, - щекой белая лекарица дотронулась до мужского плеча, - в порыве способна наговорить много лишнего.

- Забудь.

Опекун увлёк её на постель и мягко поцеловал в ключицу. Над Карвахеном расцветал день. Лучи скользили по шторам, робко заглядывали в спальню и, чтобы не мешать, спешно поднимались на вершину. Словно живое, солнце благоволило ворону и журавлице, оберегало от посторонних взоров.

Покинув башню, Саша торопливо помылась в купальне и закрылась во флигеле. Пролистала половину дневника, лентой отметила страницу с талантами белых лекарей и погрузилась в чтение. Да, то, что нужно.

«В нас горит пламя лотоса. Исцеляя, мы отрываем лепесток и передаём другому. Мгновение, и огонь гаснет. Закрываются раны, и каорри обретает тягу к жизни. Но вдруг лекарь не сможет коснуться больного? Можно ли спасти близкого на расстоянии? С детства я размышляла, как быть. Мама умерла в одиночестве, что по сей день не отпускает меня, острейшей иглой колет душу и пробуждает по ночам. Будь у неё мой лепесток! Тогда бы сильнейшая в роду не покинула подлунный мир.

Не одну семерику я гадала, как отделить и сохранить пламя. Прочитала все книги, что унаследовала от предков. Огонь затухал, стекло взрывалось. Прошли годы, но мечта стала явью. Заключённая в оплетённое рунами стекло капелька лотоса ждёт своего времени и вспыхнет, когда владелец призовёт белого лекаря...»

Следуя инструкции, Саша нагревала и остужала пузырёк из-под засушенных трав, окунала в особый раствор и закаляла над огнём старенькой свечи, рисовала начерченные в дневнике руны. Так же обрабатывала пробку. Дерья понимала, ошибка чревата смертью любимого. Если оболочка не выдержит, то взрыв искалечит Стеллана. Но если всё получится, то лепесток исцелит любую рану. Садовница догадывалась, в Архаре приготовлены ловушки, и она была обязана помочь!

Ладони обожгло знакомое чувство. Сжав склянку, Глебова мысленно приказала огню проникнуть в стеклянный дом и капнула внутрь крови с порезанного запястья. Послушное пламя будто подмигнуло и скользнуло в оболочку.

Лепесток мерно сиял, но флакон оставался холодным. Сделать бы второй... артефакт, но резко нахлынувшая усталость заставила опуститься на колени. В горле скопилась вязкая слюна, и только глоток укрепляющего настоя, прописанного дворцовым лекарем, привёл Сашу в чувства. Опыты отняли слишком много сил.

Остаток дня Глебова боролась с тревогой. Обрезала отцветшие олеандры и прочие кустарники, поливала каллы, рыхлила землю на островке и притеняла всходы, то и дело оборачиваясь, глядя на солнце. За ужином кусок не лез в горло. Привычные овощи казались безвкусными, сок - приторным.

На закате последняя Васперити шагала к хорошо знакомой лавке. В запущенном углу парка, укрытая от посторонних глаз колючими плетями белых роз, скамья идеально подходила для свиданий.

Одетый в дорожный костюм Стеллан ждал Сашу.

- Король не отменил поездку?

- Нет. Сиятельный Растан выдал бумагу с предписаниями, потребовал полный отчёт. Придётся задержаться ещё на полдня.

- Это нарочно.

- Понимаю.

Садовница поникла, но тут же взяла себя в руки.

- У меня есть подарок.

Огонь во флаконе сиял подобно звезде в безоблачном небе.

- Лепесток белого пламени. Если... если тебя ранят, разбей склянку. Это всё, что я могу... - по щекам скользнули предательские слёзы.

Опекун обнял её.

- Всё будет хорошо, - прошептал мужчина, - я вернусь. И мы сбежим, обещаю.

Стеллан убрал подарок в нагрудный карман и поцеловал любимую. Нежно, медленно, словно оттягивал момент расставания.

- Я найду тебя. До встречи.

Лёгкое прикосновение к губам, и близнец Его величества зашагал к деннику. Глебова опустилась на скамью и, глубоко задышав, посмотрела в небо.

- До встречи.

Над парком взошли луны. Словно сёстры-подружки, сиреневая и зелёная красавицы перекатились над шпалерой, дотронулись до башни и исчезли за дворцом, а Саша всё оставалась на лавке. Считала скользящие по ветру лепестки роз и ловила те, что падали на колени. Лоскутки малинового бархата пахли пряностями и мёдом.

Завтра будет праздник, день основания Афелета, садовникам предоставили выходной. И слава стихиям. Пусть каорри веселятся, глядишь, не заметят настроения белой лекарицы. Заодно та справится с тревогой. Мора не оставит Стеллана в беде, не бросит единственного, кого одарила силой. Зря, что ли, сотворила вещий сон и указала город, где они поселятся? Волшебный подарок поддержит в трудную минуту. Да и знакомый младшему Стасгарду кайхал добавил капельку уверенности. Нет, зря Глебова ревела, как маленькая девочка. Ещё поборется за счастье, обязательно поборется.

Сжимая лепестки, последняя Васперити шагала во флигель. Не помешало бы сварить ещё успокаивающего и укрепляющего настоев. Займётся утром, благо, травы остались. Королевский лекарь не забрал остатков, видимо, предположил, что понадобятся. Эрен тен Хастерк - второй каорри, кто принял садовницу, как равную себе.

Тишину ночи прорезал женский крик.

Забыв обо всём, Саша побежала на помощь.

На корнях олеандра лежала цетра Его величества. Горло пересекала огромная рана, тело корчилось в судорогах. Пальцы дёргались, словно жертва отбивалась от невидимого врага. Или... она чувствовала появление воронокрылой стихии?

Не сегодня!

- Караса!

Кровь била из артерий.

- Я помогу! - дерья опустилась на колени, - ещё не поздно!

Белый огонь с готовностью откликнулся на мольбу. Глебова положила окутанные тёплым сиянием ладони на рассечённую шею и отпустила силу. Края срастались, дыхание успокаивалось. Ещё чуть-чуть, и на коже останется розовая полоса!

Цетра шевелила губами, будто пыталась что-то сказать.

- Молчи! Тебе вредно разговаривать.

- Сзади... - Караса посмотрела за спину.

Обернуться Саша не успела. Сильный удар по затылку лишил чувств и отдал в руки темноте.

Глава 14. Суд

Сваард тен Кармалл слушал ветер. Семерику после Затмения источники излучали энергию особенно щедро. В горах таял снег, поднимались реки, зацветали деревья. Южные хребты Карвахена пробуждались после зимы.

Кружась, радужные вихри обращались в птиц и радовались солнечному дню. Сотканный из аметистовой паутины сокол шутливо боролся с изумрудным филином. Клевал перья, будто собирал крошки, и хрипло хохотал:

«Быстрее! Быстрее!»

«Сильнее»! - отвечал соперник.

«Смешные, - с крыши беседки наблюдал сапфировый буревестник.

«Гордый»! - одновременно пропели стихии.

Каорри отложил посох и опустился на колени. Трепетали на ветру седые пряди и щекотали лоб; песни водопадов приятно тревожили слух. Сваард знал, смирение - единственный путь, чтобы покровители заметили, снизошли до чужака. Для них он - хилое существо, идущее на поводу слабостей и низменных желаний, и не способное заглянуть в будущее. Кто лучше, чем истинные хозяева долины, ведал о подлунном мире? Вскрик, полёт, превращения - всё таило глубинный смысл.

- Что я должен знать? - прошептал тен Кармалл.

Вопрос остался без ответа. Стихии резвились, словно ожидающие родителей птенцы. Счистили пух и встали на крыло, но не искали еду, зная, что взрослые накормят. Лучше, чем вчера, когда отчего-то обозлённый ворон разбил опору моста. Постройка устояла, но каорри увидел в ярости плохой знак.

«Обернись»! - просвистел филин.

Сваард оглянулся. По вызолоченным солнцем каменным ступеням торопливо спускался помощник хранителя Ордена Семи Стихий. Криво застёгнутый плащ и тканые туфли (вместо кожаных сапог) свидетельствовали о том, что случилось лихо. Астен собирался в спешке, раз преодолел перевал будучи одетым как попало.

«Выслушай»! - вскрикнул сокол.

Тяжело дыша, мужчина рухнул на колени:

- Беда, ваша светлость! - он задыхался, - беда!

- Что случилось?

- Белая лекарица стала неугодна династии.

Отмеченный Адаром поднялся с травы и стряхнул с брюк росинки.

- Когда?

- Послезавтра.

«Действуй»! - нахохлился буревестник.

«Торопись»! - ухнул филин.

Тен Кармалл задумчиво касался посоха. Пальцы скользили по аметистовому набалдашнику и чувствовали каждую грань. Круг замкнётся и оживит увядающий подлунный мир, когда соберутся все стихии. Гибели одной из двух редчайших нельзя допустить. Журавль терял перья и падал в пропасть, но Сваард обладал достаточной силой, чтобы не дать разбиться о камни. Осталось малое.

- Как мы поступим?

- Зажгите переговорную пластину. Я дам указания.

Вихри взмыли в небо и осыпались дождём из мерцавших капель.

***

- Ведите подсудимую.

Стражи втолкнули Сашу в зал. Блеснули кандалы на запястьях, и ледяные нити опутали ладони, парализовав мышцы и словно предвосхитив попытку побега.

На выстроенных амфитеатром скамьях восседали высокородные зрители, которых Глебова видела на соколиной охоте и, позже, в тронном зале на празднике Затмения. За отгороженной низким бортом трибуной стояли одетые в алые мантии каорри, на постаменте перед каждым горели синяя и красная пластины. Над судьями возвышался балкон с королевским штандартом. Сиятельный Растан восседал в кресле; лицо напоминало восковую маску. Глаза шевелились, и только это свидетельствовало, что в ложе присутствовал живой каорри, а не равнодушная к мирской суете статуя.

Садовница улыбалась. Знала, что жалко выглядит в расцвеченной бордовыми пятнами одежде, понимала, что скажут присяжные, но с императорским величием шагала к платформе. Пусть Его величество и асан видят, что белая лекарица не боится. Придумал-таки второй сановник Карвахена, как избавиться от неугодной Васперити и обелить себя. Дерья не сомневалась: ловушку подстроил Селим тен Илметтин. Больше некому. Монарх приказал, тот собственноручно исполнил. Абы кому убийство не доверят.

Как иначе объяснить пробуждение в тюрьме? Шёпот раненой Карасы и удар по затылку - последнее, что помнила Саша. Она очнулась со скованными руками на прибитой к стене койке, в комнатке с решётчатым окном и тазиком для естественных нужд. На комбинезоне и перчатках темнели пятна чужой крови. Голова трещала от боли, безумно хотелось пить. И спросить: что произошло? Кто напал на цетру и почему ударили Глебову?

Истина прояснилась через несколько часов. В камеру пришёл королевский лекарь и, осмотрев заключённую, посоветовал набраться сил и мужества. По его словам, ночью в кустах олеандра стражи нашли убитую Карасу и садовницу рядом с ней. Причём, та сжимала окровавленный кинжал. Прибывшие в парк комиссары порядка и тайной канцелярии рассудили, что Глебова перерезала горло цетре, но та, в минуты борьбы, изловчилась и оглушила убийцу. В качестве доказательства упомянули о криках, которые услышал старший садовник, первым прибежавший на место преступления. Самое интересное, что мотивы нападения никого не заинтересовали. Зачем? Глупая полукровка помешалась, и ладно. Отпечатки, кровь - прямые доказательства вины.

- Крепись, скоро тебя поведут на суд, - пряча взгляд, произнёс Эрен тен Хастерк.

- Это не я, - Саша глубоко вдохнула, - я пыталась спасть Карасу! Залечила горло! Но кто-то ударил меня сзади!

- Я видел края шрама, - пропитанной спиртовым раствором губкой лекарь стёр с головы садовницы кровавую корку и намазал лекарство, - цетру убили вторым ударом, но асану это не интересно. Тен Илметтин отказался читать протокол.

- Это он подстроил!

- Давным-давно был подобный случай, с печальным концом, - Эрен заклеил рану, - журавлица, что же ты такого совершила...

Его прервал звон ключей, донёсшийся из-за двери.

- Прости. Мне пора.

Так Глебова поняла, что стала разменной картой в играх высокородных каорри. До поры берегли, чтобы в решающий момент бросить на стол и сорвать банк. И Стеллана не было рядом. Неужто специально ждали, когда младший Стасгард покинет Афелет? Немаленькие, понимали, что устроит отмеченный Морой.

Конвоиры выстроились по углам платформы. Главный коснулся пластины в основании, и от слушателей дерью отгородило силовое поле. Едва она дотронется до мерцающей завесы, то упадёт, парализованная разрядом.

Судить вызвался асан. Саша едва подавила смешок: поистине, главный обвинитель. Мудрейший каорри в государстве! Серый кардинал Карвахена! Вспомнились болота, нападение, раненый бок тен Илметтина. Как повернулась история, если бы белый огонь не исцелил его? Интересный способ отблагодарить за спасение - повесить чужой грех и сделать козлом отпущения. Чего там, спасительница не дождалась устного признания.

- Назовите себя, - одетый в золотистую мантию мужчина стоял за отдельной трибуной. В голосе слышалось презрение - он бы предпочёл находиться где угодно, только не рядом с «безумной преступницей»!

- Александра Викторовна Глебова. По-вашему, Алессе тен Васперити, - садовница нехотя произнесла чужое имя. Пусть записали в грамме, родным оно не стало. Помощник бухгалтера, судьбой заброшенная в чуждый мир.

- Позор славному роду, - с жаром произнёс Селим, - последняя из великой и когда-то почитаемой семьи повинна в убийстве!

- Ложь. Пока вы держите меня под замком, настоящий преступник заметает следы.

В зале послышался шёпот. Зрители удивлялись, как пленница посмела возразить асану. Особенно роптали кайхалы, для которых отгородили просторную ложу. Верховный стоял, сложа руки на груди и о чём-то размышляя.

- Дерзость вас не красит. Наберитесь храбрости и признайте вину. Вас застали с кинжалом в ладони над телом цетры Его величества.

- Я проходила мимо и услышала крик. Подбежала и увидела на корнях олеандра дерью Карасу с перерезанным горлом.

- Почему ваши руки были в крови?

- Хотела спасти её. Я белый лекарь.

- Тогда почему вас нашли с оружием?

Саша коснулась разбитого затылка. Как по команде стражи выхватили дубинки и приготовились к удару, но замерли.

- Кто-то напал на меня сзади. Полагаю, этот каорри вложил оружие.

- Зачем кому-то подставлять вас? Ради чего? Влияния и богатств ваша семья лишилась несколько веков назад, а других причин я не вижу.

- Я не знаю.

Асан картинно возвёл глаза к потолку.

- Не счесть, сколько раз я слышал это от вас, - Селим шумно выдохнул, - у обвинения есть свидетель. Прошу Зерана Смолдерса выйти к пустой трибуне.

Старший садовник встал со скамьи и спустился на арену. Саша кусала губы, чтобы не рассмеяться. Конечно! Суд услышит на редкость «правдивые» показания! Ещё бы пригласили мятежников из Архары! Абсурдность происходящего не укладывалась в голове. Вызвать того, кто с радостью возведёт напраслину!

- Итак, поведайте всё, что знаете, - по-отечески улыбался обвинитель.

Буравя взглядом ноготь на большом пальце, Зеран монотонно бубнил и словно школьник выдавал заученные предложения:

- В спальне было душно, я не мог уснуть. Открыв окно, услышал громкий крик и увидел, как Васперити держала цетру Его величества за горло, а в руке у неё был зажат кинжал. Дерья Караса изловчилась и ударила безумицу камнем, обе упали на землю. Как предписывают все инструкции, я доложил комиссарам через переговорную пластину и позвал лекарей. К большому сожалению, спасти цетру не успели.

Саша ощутила лёгкую дрожь. Смолдерс был в сговоре с тен Илметтином. Иначе, как он увидел то, что никогда не происходило?

Асан оглядел зал и убедился, что исповедь старшего садовника услышали все.

- Обстоятельный рассказ, - мужчина оправил сбившуюся на бок мантию, - если я не ошибаюсь, Васперити работает в парке под вашим началом?

- Именно так.

- Скажите, по вашему мнению, Алессе способна на убийство?

- Да. С виду она тихая, но все задания исполняет нехотя, сквозь зубы, будто ненавидит всех каорри. Спросите других прислужников, они подтвердят.

- Благодарю за обстоятельный ответ. Можете вернуться на место.

С видом выполненного долга Зеран Смолдерс покинул арену. Прятал улыбку, но Саша чувствовала: он с радостью поучаствовал в спектакле комедии и абсурда. Истинная крыса, как сказали бы в зазеркалье однокурсники и коллеги Глебовой.

- Полагаю, свидетель ответил на многие вопросы собравшихся в зале суда. Васперити, у вас есть последний шанс на оправдание.

Шанс? Асан уже подписал приговор.

- Я этого не делала. Я не виновна смерти цетры, - выдержав паузу между словами, твёрдо произнесла белая лекарица.

- Как вы очутились в парке глубоко за полночь?

Глебова сжала губы. Сказать правду - подставить Стеллана под удар. Растан спал и видел, как заключить брата под стражу. Появление последней Васперити должно было укрепить власть короля, вместо этого трон под ним пошатнулся.

- Любовалась лунами.

- За две семерики не насмотрелись?

- Проявите здравомыслие и подумайте, зачем мне убивать дерью Карасу? С какой целью лишать жизни ту каорри, которую увидела в третий раз?

- Это вы нам расскажите, - тен Илметтин сложил руки на груди, - точнее, покажите. Полагаю, Прочтение ответит на все вопросы. Готовы показать сознание мне и присяжным?

Ладони задрожали. Нет! Асан не ограничится нападением на Карасу, глубоко погрузится в сознание и познает тайны Стеллана и Саши! Увидит бой на крыше, подслушает беседу о городе около Золотых озёр! Раскрыв память, Глебова собственными руками подпишет любимому приговор! Её и так осудят, но хотя бы его не тронут!

К несчастью, Селим это заметил.

- Мы ждём.

- Нет.

В зале послышался шёпот.

- Нет? - большим пальцем он коснулся ямочки на подбородке и притворно вскинул брови, - серьёзно? Я не ослышался? Вы понимаете, что отказом подтверждаете вину, от которой мучительно долго отпирались?

- Да.

Саша улыбнулась. Не на это ли был расчёт? Асан всё вычислил. Вычислил и понял, что белая лекарица не согласится на Прочтение.

- Пожалуй, мы узнали достаточно, - он помедлил, - Алессе тен Васперити не только не справилась с обязанностями, но и совершила великое злодеяние. Господа присяжные, тут не о чем думать. Вина доказана.

Достаточно!

- Вы смешны и нелепы, - садовница без страха смотрела на тен Илметтина, - устроили подобие правосудия и счастливы. Убили маму, теперь избавляетесь от меня. Король, опомнись, пока не стало поздно! Доверять ты можешь только...

Селим кивнул. Конвоир нажал кнопку, и в плечо ударил разряд. Тело онемело, Саша рухнула на колени.

- Молчание - золото.

Глебова смотрела на судей. Десять из десяти коснулись красных пластин, что означало казнь. Завтра садовнице наденут мешок на голову и столкнут в обрыв.

***

Саша сидела, поджав колени к груди. За окошком мерцали звёзды, и темноту в камере рассеивал тусклый светильник. Не газовый, как во дворце и флигеле, а масляный, покрытый копотью и жиром, источающий запах растопленной смолы.

За стеной шагали стражи, изредка слуха касались мужские голоса. Каорри обсуждали грядущие заседания суда и надеялись на справедливые приговоры. Судя по ярой похвале в адрес асана, охранники одобряли казнь Глебовой. Не знали истинной подоплёки, но свято верили в мудрость сановника. Дескать, он всегда прав.

Бурые пятна на комбинезоне мысленно возвращали в злополучную ночь. За дерьей изначально кто-то следил. Дождался, когда схлынут эмоции после прощания, и бесшумно проследовал до главной аллеи. В это время сообщник убийцы выманил цетру в парк и ударил кинжалом. Хитрецы знали, что садовница услышит крик и побежит на помощь. Получалось, они были хорошо знакомы с последней Васперити, раз безошибочно сыграли на чувствах. Асан, король, само собой. Кто ещё? Айлин? Она пропустила суд. Неужели испугалась посмотреть преданной подруге в глаза? Вот и верь после этого красавицам-фавориткам. Притворилась доброй, но едва сгустились тучи, забыла про обещания.

В душе теплился робкий огонёк надежды, что Стеллан вернётся из Архары и спасёт белую лекарицу. Вера в любимого стала спасительным кругом, что удерживал на плаву и не позволял утонуть в глубинах отчаяния. Наверняка, слухи быстро расползутся по Карвахену, затронут первую столицу, и опекун узнает о беде.

Скрип замка оборвал размышления и кольнул в груди тупой иглой. В камеру вошёл верховный кайхал. В пропахшем потом и маслом подземелье ярко-синяя мантия Ильхана тен Хемсворта раздражала глаза и казалась нелепостью. Словно родовитый господин, богатый и влиятельный, направлялся на собственную свадьбу, но ошибся коридором и зашёл к приговорённой к смерти нищенке.

Посмотрев на усыпанный объедками пол, Глебова встала с койки и приготовилась идти следом. Символично, из-за хозяина Зеркальной башни она попала в Карвахен, с ним и покинет. Конвоиры упомянули, что путь до скалы займёт несколько часов, а, значит, время ещё не истекло. Искорка по-прежнему горела.

- Я не палач.

Пожав плечами, дерья улеглась на матрас и закинула руки за голову. Что ж, моральная пытка затянется до рассвета.

- Я пришёл за браслетом. Пригодится для других пленников.

Саша молчаливо закатала штанину. Конечно, кусок металла ценнее жизни неугодной полукровки. Едва ли не всё в мире каорри измерялось в кристаллах и камнях, создавалось в результате интриг и заговоров, рушилось из-за алчности и гордыни. Было ли будущее у погрязшего в пороках государства? Заговорщики жаждали власти, король изо всех сил сопротивлялся, жертвуя бесправными пешками (к коим относилась садовница), асан вёл собственную игру. Оставалось уповать на высшую справедливость: расставив силки, охотник мог сгинуть в чужом капкане. Случайно? Закономерно. Как повернётся история, если три стороны взаимно уничтожат друг друга...

- Почему ты отказалась от Прочтения? - верховный кайхал касался замка, - показала бы всем, что не причастна к убийству.

И подставила бы самого дорогого каорри! А затем отправилась бы в тюрьму, как соучастница битвы на крыше башни! Как ни смотрела Саша на события, исход оказывался один: казнь. Просто потому, что стала помехой на чьём-то пути.

Послышался щелчок, и браслет остался в ладони тен Хемсворта.

- Ещё не поздно попросить короля о помиловании, - Ильхан сложил руки на груди, - раскрыть сознание и показать, что на самом деле случилось с цетрой. Я не верю, что ты хладнокровно перерезала горло.

Глебова закрыла глаза. Колдуна подослали специально? Так асан решил выведать о Стеллане? Угрозы не помогли, и в ход шагнула хитрость? Дескать, пленница в отчаянии пойдёт на поводу власть имущих! Зря понадеялись.

- Молчишь... Не дорожишь жизнью? Ради этого мы спасли тебя на операции? - в голосе слышалась злость, - ради позорной смерти через полторы семерики?

Последняя Васперити пропускала укоры мимо ушей.

- Или... это из-за него, да? Младшего близнеца? - он прищурился, - тебе известно что-то, что не должен знать король?

Губы сжались в линию.

- Вы в отношениях?

Дерья терпела из последних сил. Пальцы сжимали матрас, и ветхая ткань трещала по швам. Второй допрос за день! Оставили бы в покое!

- Глаза - зеркало души, - мужчина задумчиво коснулся подбородка, - помнится, в Зеркальной башне я предупреждал, что Стеллан тебе не пара. Неужели он достоин жертвы? Посланник Моры, взглядом отнимающий чужую жизнь? Ждёшь, что придёт за тобой? Нарушит приказ короля и явится в казематы?

Саша рывком села на койке:

- Да! Я не дам асану добраться до него!

Укоры верховного кайхала переполнили чашу терпения. Вечно заносчивый, ставящий себя выше других, циничный каорри отчитывал белую лекарицу, как школьницу!

- Глупо, - мужчина скрутил браслет в змейку и убрал в нагрудный карман, - столь детской наивности я от тебя не ожидал.

- Перестаньте! В вашей жизни есть то, ради чего стоит бороться? Важнее, чем вычурная мантия, обруч и кабинет в Зеркальной башне? Что бы вы сделали, если бы вашей любимой угрожала опасность? Стояли в стороне и смотрели, как её толкают в пропасть? Отказались от чувств ради власти и лживого почёта? Наверняка, помешали как-нибудь! Встряли в борьбу! - Глебова ощущала, как горят щёки, - разве я не права? Если нет, то уходите. Вы меня не поймёте. Вы такой же, как они. Пустой.

- Да что ты знаешь!

- Что я знаю?! - садовница чувствовала, что вот-вот вскочит и плюнет колдуну в лицо, - много чего! Вы злопамятны и завидуете счастью других! По вашей наводке кто-то проник в мой мир и убил маму! Она поняла, что это был каорри! Так вы отомстили за разбитое зеркало? Поставили треклятый артефакт выше её жизни! И, чтобы наверняка, помогли отыскать меня! Убирайтесь! Я вас ненавижу!

Хлопнула дверь, и Саша осталась в одиночестве. Тяжело дыша, рухнула на койку, стряхнула с пальцев ошмётки рваной ткани. Кайхалы все такие «отмороженные»? Бездушные, как фарфоровые куклы? Пустые, словно лики на портретах? Или это из-за стихий? Ради могущества они готовы отказаться от всего! Раз так, пусть Ильхан тен Хемсворт идёт своей дорогой! Его путь вёл в никуда!

***

ВАрхаре правил зной.

Ветер крутил пыль на улочках, срывал иссушенные листья акаций и ронял под ноги прохожим. Давным-давно город утопал в цветущих кустах, а в тени магнолий и раскидистых олеандров стояли лавки и фонтаны с питьевой водой. Единожды в семерику жителей пускали в сад стихий, отличившихся награждали лепестками драгоценных цветов.

Указ короля Златана орд Стасгарда о строительстве новой столицы перечеркнул всё. В Афелет отправились лучшие каменщики и садовники; вслед за монархом в новые земли переехали почитавшие династию сановники. Уменьшились траты казны, и Архара захирела. Завяла, как сломленный цветок. Засохли зелёные аллеи, заилились реки, и в городе воцарились жаркие ветра. В полдень, когда солнце палило землю, а стену осыпали волны песчаных вихрей, крепость замирала. Ждала дыхания прохладной ночи и мерцания лун - свет пробуждал веру в счастливое будущее, без междоусобиц и тирании.

Сегодня традиция была нарушена. Диск золотого светила привычно выжигал улицы и главную площадь, на которой столпились взбудораженные каорри. Забыв о зное, все собрались на первом ярусе Архары. Более пятисот лет миновало со дня основания второй столицы Карвахена, но разногласия не утихли по сей день. Половина горожан прославляла монарха и благодарила за избавление от элиты, другие вспоминали гонения, казни и отбор рудников. Противники громко бранились, бросали камни и бутылки, и лишь «стена» из стражей препятствовала серьёзным стычкам. Расставленные в три ряда воины высматривали зачинщиков и, парализуя дубинками, уводили в комиссариат. Ночь в камере и последующий суд остужали пыл бунтовщиков.

По «коридору безопасности» прогуливался Стеллан. Близнец Его величества прибыл затемно и успел побеседовать с наместником короля, получив заверения, что беспорядки не предвидятся. Памятуя о ловушке в саду стихий, ворон кивал собеседнику, но готовился к возможному нападению. Больно суров был сиятельный Растан, когда сообщал о поездке. Помнится, подобным тоном он приказывал верховному комиссару тайной канцелярии избавиться от зачинщиков прошлогоднего бунта. Понимал Стеллан истинную цель командировки, но не смел возражать монарху. Слишком многое зависело от поездки, другого случая законно попасть в городские библиотеки судьба могла не подарить.

Испытывал ли младший Стасгард к старшему братские чувства? Делился ли секретами и помогал в шалостях? Нет, искры взаимопонимания погасли в детстве, так и не разгоревшись в костёр привязанности. Близнецы виделись на приёмах в честь дня рождения наследника престола и празднованиях в ночь Затмения. Впитав неприязнь отца ко второму сыну, будущий король прохладно смотрел на Стеллана. Принятие аметистовой пластины укрепило презрение к отмеченному смертью. Его не травили, но предпочитали молчать или расходились, боясь, что тот испортит планы.

Ворон понимал страхи и обретал покой в уединении. Вставал до рассвета, исполнял приказы, в свободное время укрощая сальфов, вечера проводил на берегу озера в беседах с матерью. Приказы сиятельного Растана и благополучие династии - вот ради чего жил младший Стасгард. Поступки ради собственной выгоды бы подтвердили правоту каорри, и путь бы закончился восшествием по лестнице в пропасть. Полное подчинение короне должно было убедить могущественных мира сего, что близнец Его величества не опасен. Талантами стихии не обладает, бунтовать не собирается, а, значит, пусть живёт. Лишь бы на глаза не попадался. Последнее удавалось легко: каорри обходили его дом дальними тропами.

Мировоззрение изменила одна хрупкая журавлица. Хрупкая, но невероятно сильная. Стеллан не знал имени другой дерьи, которая бы побежала в башню и вступила в бой! Или, ещё раньше, бросилась в сгоревший лес и вытащила из цепких объятий Моры. Видимо, в мире Александры (комиссару по особым вопросам больше нравилось её полное имя. Как она улыбалась, когда мужчина шептал его!) красавиц воспитывали иначе. Не готовили в цетры, холя и лелея, а учили бороться за счастье.

Хотя, в первой встрече дочь Ильсии предстала другой. На торжественном ужине, в честь призёров конкурса, она затерялась среди победительниц. Подобные Айлин дерьи, явно представившие судьям чужие проекты, сладострастно улыбались и оставляли ворону номера телефонов (приспособлений, чью полезность каорри оценил за годы пребывания в чужом искривлении, даже сохранил одно, как сувенир). Глебова не интересовалась гостями, восхищённо разглядывая убранство зала, и казалась безликой птичкой. Не журавлём, а мухоловкой, вьющей гнёзда в густой траве. Волей судьбы, именно Александра оказалась той, ради кого младший Стасгард прошёл сквозь пространственное зеркало. Герб Карвахена, пусть из цветов и кустарников, близнец Его величества узнал бы всюду.

Вспомнив о садовнице, Стеллан коснулся кармана на правой стороне пиджака. Флакон с лепестком белого огня, будто осколок льда, сквозь ткань холодил кожу и вселял уверенность. Королю нужен столь сильный лекарь, а, значит, любимая была в безопасности. Пока Растан не получит цветок, последнюю Васперити не тронут, будут помнить о договоре. Ночью Стеллан встретится с кайхалом, после проникнет в библиотеку. Неделя-другая, и они сбегут. Главное, узнать точные координаты. Бродить по лесу в поисках города - непозволительная роскошь. Настигнут и без суда казнят в тот же день.

Каорри узнавали младшего Стасгарда и отводили взгляды. Боялись вызова на допрос? Страшились его элемента? Возможно. Главное, проследить за порядком и до полуночи составить отчёт для короля. Скорее исполнить приказ и сосредоточиться на главном. Прежний Стеллан бы потратил свободное время на вычисление бунтарей и сверку документов комиссариата, нынешний думал о благополучии одной-единственной каорри. Об Архаре есть, кому позаботиться, в отличие от Александры.

В разделительном коридоре появился страж. Посыльный, судя по нашивкам на плечах. Одно соколиное перо на мундире цвета баклажана означало низший ранг: ученики из казарм, личные помощники и секретари сановников, почтовые слуги. Бесчисленные, не имеющие права на собственное мнение, винтики, без которых механизм под названием «государство» сошёл бы с путей и рухнул в пропасть.

- Доброго дня, - он поклонился ворону, - вас срочно требуют в комиссариат.

Близнец Его величества закатал рукава пиджака:

- В чём дело?

- Утром мы схватили заговорщика. Он ведёт себя дерзко, отказывается беседовать с дознавателями, и нам требуется ваша помощь.

- Хорошо.

Кратко переговорив с главным стражем, Стеллан вместе с посыльным поторопился в верховный городской комиссариат. Разговорить пленника - посильное задание. Бойцы знали азы Прочтения, но отмеченный Морой ведал это искусство в высшей степени. Иной раз каорри не чувствовали вторжения в разум, настаивали на сказанном, не догадываясь, что выдали абсолютно всё. Допросы были коньком ворона.

Военный городок располагался на втором ярусе Архары. Административный корпус, казармы и тюрьму брала в кольцо стена, укреплённая башнями. Денно и нощно дозорные несли вахту и звоном колокола сообщали о происшествиях. Напасть на оплот королевской силы? Безумство. Впрочем, заговорщики не пытались проникнуть в комиссариат, оружие и боеприпасы переправлялись через прорытый в другом конце первой столицы тоннель. Зачем воровать и подставлять себя, когда схема работала как часы?

Стражи почтительно кивнули Стеллану и, пропустив, закрыли врата.

На песчаном полигоне солдаты учились маршировать. Зычным голосом комендант делал замечания офицерам и отчитывал хилых новичков, грозя отослать обратно в университет. Дескать, зайцы бы прошагали ровнее, птицы бы пролетели дружнее, чем дрожавшие на ветру неумехи и бездельники, неспособные ступить шага без помощи мамки.

К восточной башне примыкала ротонда. Несведущий каорри подумал бы, что стены из треснувшего гранита служили комнатой отдыха для стражей высших рангов. Но любой житель Архары отдал бы всё, чтобы не видеть точёных колонн каземата. Широкая лестница уводила в подземелья, где допрашивали и содержали преступников. Уводили из подвалов на казнь: монарх принципиально не миловал предателей. По его мнению, все должны были знать и помнить о наказании. Чтобы думали, прежде чем идти против короны.

- Камера?

- Первая.

- Так серьёзно?

- Сын коменданта.

Стеллан приподнял бровь. Понятно, почему тот был столь хмур и отчитывал новобранцев словно детей. Наследнику напророчили должность отца, а вместо выдачи формы и орденов заточили в каземат.

Открыв дверь, посыльный пропустил младшего Стасгарда, зашёл сам и прислонился к створке. Дознаватели отошли к столу.

Карин стоял в углу.

- Доброе утро, - ворон изучающе оглядел узника.

- Проклятый, кто же ещё.

Тот высморкался и сплюнул на пол. Лицо расцвечивали синяки, под носом подсыхали алые струйки. На запястьях виднелись кандалы, подобные браслету на ноге Саши. Куда бы ни сбежал пленник, стражи настроят специальную пластину-карту Карвахена и отыщут. Отыщут и без суда сопроводят на Одинокую скалу.

- Никто не ожидал от вас подобной прыти, верно? Примерный сын, отличник военного интерната, знаток рукопашного боя - я могу долго перечислять ваши достоинства, - Стеллан помнил собранное тайной канцелярией досье Карина, - ваш отец мрачнее грозовой тучи и, согласно законам Карвахена, после вашей казни потеряет должность и титулы. Сестра навечно лишится права быть цетрой и, скорее всего, остаток жизни проведёт в бедных кварталах Афелета, прося милостыню или ублажая шахтёров. Вас через день-другой столкнут с утёса. Три сломанные судьбы - не слишком ли высокая цена за предательство короны?

- К короне я равнодушен.

В голосе мужчины слышалась отрешённость.

- Тогда что движет вами? Почему такие самоуверенные юнцы, как вы, хотят разрушить государство? Что вы предложите взамен существующих устоев? Не пора ли забыть беды прошлого и принять власть?

- Нет! - по-звериному оскалился сын коменданта.

- Свергнете династию и что дальше? Втянете Карвахен в очередное кровопролитие? Разожжёте гражданскую войну? - это бы осчастливило Мору, но противило идеям, что Стеллану внушала мать, - повторяю: что, кроме хаоса, вы можете создать?

- Я - уже ничего, вы правы, - Карин расстёгивал пиджак, - он пообещал, что скоро всё изменится. Если я заберу вас.

На поясе темнели пластины.

- В коридор!

Граммой пленник ударил себя в живот, и бомба взорвалась.

Стеллана отбросило к стене. Последним, что он помнил, стали нестерпимый жар и вкус крови во рту.

***

Ворон летел над лесом. Внизу, окутанные дымом и огнём, стонали деревья и будто просили стихию остановиться. Не обращать древние ели в золу, сжалиться! Веками чаща тянулась к солнцу и давала кров птицам, зверью. Глухое к мольбам пламя охватывало ветви, перекидывалось на стволы и норовило подняться в небеса. Оно поглотило всех, кроме чернокрылого беглеца. Пощадить? Никогда!

Жадные вихри заревели, и алый водоворот, подобный пасти дикого зверя, ринулся к облакам. Задымились перья, и ворон рухнул в объятия пожара. Застрял в кроне, почувствовав, как тлеет и оставляет на иголках ошмётки собственной плоти. Из последних сил птица боролась за жизнь, но понимала, что не избежит гибели. Слишком внезапно вырвался из клетки огонь! Как прикоснуться к белой искре, если бьёшься в агонии? Если изо рта вырываются хрипы, а в виски пробивает вскипевшая кровь?

Сучья треснули, и Стеллан упал на что-то мягкое. Обожжённые глаза едва различили чёрный покров. Он шевелился, словно полумёртвая ноша лежала на живом существе. И это существо летело! Уносило подальше от пекла... исполняло обещание. Потребует ли что взамен? Её милость не безгранична.

Мир погрузился в воду. Солёные волны смывали гарь, и охваченный болью ворон захлёбывался криком. Раны горели, словно кожу пронзали раскалённые пруты, а сверху щедро лилась кислота. Справедливое наказание за собственную тупость! Ждал подвоха в библиотеке, а попался в комиссариате будто ощипанный птенец!

Спасительница вынырнула из пучин. Издав грозный клич, она сбросила жертву огня на песок и опустилась на путеводный камень. В спирали дыма появился знакомый силуэт.

- Вставай, глупый воронёнок, - Мора сложила атласные крылья словно накидку, - я держу слово.

Птичий облик сменился привычным. Стеллан старался пошевелиться, но тело не слушалось. Не отзывалось на приказы! Разрывы мышц превратили мужчину в игрушку, без хозяина неспособную сделать шаг.

Смерть ступила на гладь озера Скорби.

- Ты осмелел, но этого мало. Вся твоя жизнь - борьба. С глупцами, с зазнавшимся братом, даже с собой. Пройдёшь путь до конца - заслужишь награду. Нет - обретёшь покой во дворце стихий.

Опустив бледно-серую ладонь в воду, стихия вытащила цепь. Послышался скрип, в туманной дали вспыхнул фонарь.

- Сражаться вместо тебя я не буду, но, если захочешь, помогу в борьбе. Выбирай: невзгоды бренной жизни или спокойствие надлунного мира.

На волнах раскачивалась лодка-скорлупка. Та самая, в которой Мора спасла мальчика много лет назад.

- Когда вёсла коснутся берега, ты отправишься со мной, - проскрипел голос покровительницы, - и не спасёшь журавлицу, которую казнят завтра на рассвете. Обвинена в убийстве! Глупо и смешно.

Хриплый стон вырвался из горла Стеллана. За что?! Сиятельный брат отправил на гибель его, так почему приговорили её? Единственную, чью душу не отравил яд алчности и гордыни? Негнущимися пальцами каорри ударил себя в грудь. По карману, где хранил подарок Александры. Только бы не потерял!

- Третья встреча станет последней.

Звон разбитого стекла оглушил мужчину. Казалось, над головой зазвучал колокол и повернул время вспять...

В камере догорала мебель. Взрыв разорвал сына коменданта словно тряпичную куклу.

Стеллан отполз от стены. Змейки белого огня стирали ожоги подобно губке, тело обретало чувствительность. Понимая, что вот-вот прибегут солдаты, близнец Его величества ковылял в коридор. Архару от Одинокой скалы отделяли полдня лёта на сальфе, а ещё надо было выбраться из первой столицы Карвахена.

Около двери в скрюченных позах лежали конвоиры. Сломали шеи, ударившись о стены. Старшего дознавателя и посыльного нигде не было видно, и Стеллан скрипнул зубами. Предатели наводнили комиссариат. Или... те попросту исполнили приказ верховного комиссара тайной канцелярии. Завтра Эрдан тен Маршелл отправится в ссылку, сегодня он по-прежнему стоял во главе службы. Свидетели мертвы, и никто не докажет причастность к нападению! Хитро придумали!

В коридоре младший Стасгард улыбнулся. Перехитрили! Наверное, долго сочиняли план, как заманить и застать врасплох. Непонятным осталось одно: как сановники убедили Карина совершить самоубийство? Внушили Прочтением или пообещали, что следующей жертвой станет сиятельный брат? Но тогда Селим и Эрдан вели двойную игру! Сговорились и аккуратно направили жаждавшую крови толпу!

Белое пламя погасло. Об ожогах напоминали дыры на одежде да измазанные копотью ладони и лицо. Александра обязательно узнает, сколь ценным оказался подарок. Спасибо покровительнице за подсказку!

Услышав голоса, Стеллан поторопился в главную камеру, предназначенную для допроса элиты Карвахена. Там, за гобеленом с гербом королевского дома, скрывался потайной ход. После восшествия на престол первый монарх династии орд Стасгардов опасался предателей и, чтобы не сгинуть в подземельях, повелел прорыть тоннель на окраину второго яруса. Недалеко от конюшен и платформы, откуда бы король сбежал во дворец.

Борьба продолжится. Ход за вороном.

***

Когда верховный комиссар тайной канцелярии прибыл в первую камеру, солдаты собирали в мешок останки заключённого, выносили обугленные тела. В четверых Эрдан узнал конвоиров, дознавателя и секретаря. На месте пятого, самого важного, остался ведущий к двери чёрно-кровавый след. Коридор пересекала цепочка тёмных отпечатков, а около лестницы валялись ботинки и пиджак.

- Глазам не верю! Сбежал! - в ярости каорри ударил помощника, - как?

Тот отирал кровь с лица.

- Я тебя спрашиваю! Что молчишь?!

- Не знаю. Я исполнил все указания, - рукавом он касался губы, - убедил всех, что Карина обыскали. Для вида сам ощупал и заверил протокол!

- Это правда, - подтвердил старший дознаватель, - едва сын коменданта расстегнул пиджак, мы покинули камеру и спрятались в каптёрке. После взрыва я лично заглянул в оконце: тело ворона дымилось. Он сдох.

В волосах Эрдана вспыхнуло пламя:

- Сдох?! А потом ожил, встал и оставил вереницу грязных следов, чтобы всех запутать? Стеллан вас обманул, как детей! Сымитировал смерть! - тен Маршелл отвесил пощёчину и снова замахнулся, - завтра я отбываю в проклятое захолустье! А сегодня обязан отчитаться перед асаном! Что я скажу? Что впустую пожертвовал четырьмя каорри? Что зря развеял на куски одного из важнейших заговорщиков? Я вас спрашиваю!

Испуганные буйством огненной стихии подчинённые отступили. Знали: в гневе петух пылал подобно факелу и сжигал всё, до чего дотрагивались перья.

- Мы обыщем комиссариат и опросим каждого, - старший дознаватель подавлял дрожь, - наверняка, близнеца кто-то увидел.

- Далеко не ушёл, это точно.

Внезапно Эрдан улыбнулся:

- Отставить. Я знаю, где он появится, - сановник довольно потёр ладони. Пламя погасло, концы прядей припудрил пепел, - немедленно принести переговорную пластину.

Мужчина отряхнул волосы. Первоначальный план не сработал, но всё получится ещё интереснее. Надо лишь предупредить асана о бегстве младшего близнеца.

Глава 15. Казнь

- Уверен? Может, передумаешь?

- Ты должна увидеть, что происходит с теми, кто идёт против моей воли.

- Я недостойна доверия? - всхлипнула красавица.

- Отчего же? - усмехнулся Его величество, - недостойным путь во дворец закрыт.

- Мне страшно.

- Я буду рядом...

Айлин расчёсывала локоны. Гребень цеплял длинные волоски, но цетра не чувствовала боли. Слова Растана терзали мысли подобно впившейся в ладонь колючке. Присутствие на казни! Ночной полёт на Одинокую скалу! Худшее, что затеял король! Впрочем, печальнее участи белой лекарицы сложнее было что-то придумать.

- Ах!

Зубцом тен Махети оцарапала палец. Алая капля скользнула по запястью и упала на ковёр. Хмурая цетра отбросила гребень на постель и вытащила из трюмо флакон с медовым бальзамом. Платком впитала кровь и принялась смазывать рану. Даже из-за крохотного пореза можно заболеть. Идти к лекарю из-за нарыва? Эрен тен Хастерк и так не питал восторга к Айлин, чудесным образом не замечая её очарования.

Зато он расстроился из-за приговора белой лекарицы, словно та заслужила сочувствия! Глупая Алессе сама виновата. Её предупреждали держаться подальше от хранимого Морой. Твердили, что Стеллан навлечёт беду, уговаривали позабыть его и задуматься о королевской милости. И чем всё обернулось? Младший близнец погиб в Архаре, а последнюю Васперити завтра устранят, как соучастницу в убийствах.

В зеркале отразилась луна. Сиреневый шар, без единого пятна и трещинки, испускал холодное сияние и словно подглядывал за хозяйкой спальни. Точно хрустальный глаз, он неусыпно бдел, запоминал и готовился раскрыть Его величеству сокровенные тайны. Сверчки подливали масла в костёр тревоги: в песне слышался злой хохот судьбы. «Сбежала от нищеты и унижений? Всё возвращается на свои места! Дневной свет не развеет тень предательства! После садовницы мешок на голову наденут тебе!»

- Замолчи!

Фаворитка задёрнула гардину, захлопнула дверь на балкон так, что задрожали окна. Треклятое воображение! Растан влюбился до беспамятства и защитит от лиха! Отправит на казнь всех, кто оскорбит отмеченную Адаром! Она по-прежнему очаровательна и уверена в себе! Пусть попробуют прикоснуться! Собственных костей не соберут!

Ярче загорелись светильники. Вышивка на блузе и шароварах цвета спелой сливы заиграла золотистыми искорками. Из шкатулки Айлин вытащила мешочек с засушенными лепестками и вдохнула аромат. Ваниль, мандарин и лаванда притупили страх, прояснили спутанные в колтун мысли.

Дерья догадалась об истинных причинах суда. Более, чувствовала причастность к установлению высшей справедливости, исполнив задание монарха. Тот, кто отнимал жизнь мановением ладони, должен был понести наказание. Вчера растерзал врагов, сегодня притворился добрым, а завтра? Завтра вторгнется во дворец и «покарает» старшего брата? И, конечно, отыграется на его цетре! Овладеет и поставит на теле уродливое клеймо! Карвахен не знал мужчин, равнодушных к обольстительной тен Махети.

- Никогда!

Она бы заколола себя или отравила, нежели стерпела прикосновения благословлённого смертью. Неужели Алессе пала столь низко? На соколиной охоте она проговорилась о чувствах, но кто из дерий не приукрашивал истину? Кто не сочинял истории, чтобы привлечь внимания? Тен Васперити сказала, чтобы впечатлить и заинтересовать подругу, и всё! Но не по-настоящему! Мерзость и гадость! Отношения с чудовищем! Помутнение рассудка, не иначе. Внушила себе лживую любовь и стала жертвой расчётливого ворона. Глупая, нет бы отыскать обеспеченного и уважаемого мужчину! Сама во всём виновата!

Отмеченная Адаром спрятала саше в сундучок и повязала платок на палец. Она бы пожалела белую лекарицу, попросила Растана смягчить приговор (ссылка на рудники в качестве кухарки или швеи), но отказ от Прочтения задушил порыв. Без сомнения, тен Васперити помогла ему в злодеяниях! В подруге, чью душу сожгло сияние мёртвого опала, тен Махети не нуждалась. Она разговорит и успокоит Лале, испуганную гибелью Карасы. Покажет яркие наряды, пригласит в парк. Каорри найдут друг в друге отдушину.

Покоя не давала ещё одна мысль. Липкая, как застрявшая в волосах паутина.

- Ты должна увидеть, что происходит с теми, кто идёт против моей воли.

Почему сиятельный Стасгард это сказал? Казнь садовницы - как назидание фаворитке? Демонстрация власти и холодного разума? Чтобы Айлин поняла: предаст, окажется на месте Алессе. Забыл король о жемчужном древе, отступился от единственной каорри, способной пробудить белое пламя. Значит, и она не вечна. Рано или поздно очарование развеется, и защита бесследно исчезнет.

Дерья взяла со столика графин и холодным чаем наполнила стакан, насыпала ложку сахара с корицей. Глоток за глотком напиток успокаивал тревогу, прояснял сознание. Нельзя этого допустить. Полжизни идти к цели, уверенно перешагивать через препятствия и оступиться на последней ступени лестницы признания? Тогда уж лучше самой отправиться в надлунный мир, не стать символом вечного позора, коим утром прослывёт тен Васперити. Столица бурлила: горожане возмущались поступком «безумной полукровки» и славили монарха, который не утаил преступления.

Айлин вернулась к зеркалу. Пальцы аккуратно заплетали локоны в косы. Пока цетре ничего не угрожало, но так легко увлечься и оказаться между двух огней! Первый, в лице короля, проявил жёсткость и наступил на собственные интересы. Второй, о ком фаворитка не хотела вспоминать, напоминал о долге и угрожал разоблачением. Одно его слово (да что там, достаточно упоминания) отправит красавицу в камеру на бесконечные допросы. Повторять судьбу Алессе тен Махети не собиралась. Ни за что!

- Я справлюсь.

В дверь постучали.

- Ты готова? - через порог переступил Его величество. Одетый в дорожный костюм с кинжалом на поясе, он приготовился к перелёту.

- Почти.

Айлин держала атласные ленты, в цвет наряда. Робкая надежда, что сиятельный Стасгард передумает, угасла.

- Давай я затяну, - Растан завязывал банты на волосах фаворитки, - сразу после казни мы улетим. Проведём несколько дней на морском побережье, - он говорил тихо, словно успокаивал ребёнка, - отдохнём в тишине, прогуляемся по садам. Захочешь, отправимся в лучшую ювелирную лавку Карвахена. Тебе там понравится.

- Спасибо.

- Пора. До Одинокой скалы путь далёкий.

Тен Махети сжала губы. Она сделает всё, чтобы роскошную спальню не сменили тюремные стены.

***

- Снимите. Пусть видит, - уверенно прозвучал голос Растана орд Стасгарда.

- Не положено, Ваше величество, - заикнулся стражник, - по предписаниям мы обязаны сопроводить приговорённую...

- Исполняйте приказ.

Верёвка на шее ослабла, и с головы Саши стащили мешок. Солнце ослепило, она не сразу разглядела место казни.

Из камеры Глебову вывели глубокой ночью. Садовница успела заметить в оконце половинку зелёной луны, прежде чем заскрипела дверь, и в подвал пожаловали охранники. Надели холщовую тряпку, затянули шнурок, связали ладони и вывели словно прокажённую. Дерья слышала протяжный свист и крики пленников, которые желали удачи и призывали «плюнуть королю в лицо». Последнее белая лекарица сделала бы с огромным удовольствием. Удивительно, но, в чём-то, закономерно: власть имущие в разных мирах поступали одинаково грязно. «Истинные братья по разуму»!

Сашу вели под локти, будто слепую. Несколько раз она ударялась о что-то острое, но конвоиры не останавливались. Затем пленницу усадили в кресло и, судя по глухому звуку, повезли в некоем подобии автомобиля. Скорее всего, путь вёл по улицам Афелета, и каорри использовали привычный транспорт. После дорога продолжилась по воздуху. Ремнями Глебову закрепили на сальфе позади стражника и отправили в полёт, и за всё время никто не заговорил с последней Васперити. «Общение» свелось к тычкам и подзатыльникам. Хотели запугать? Бесполезно, страх остался в зале суда, а в душе воцарилось безразличие. Асан жаждал услышать мольбу о пощаде? Вознамерился поставить на колени? До Стеллана ему ни за что не добраться. Пусть кусает локти от досады.

Зрение восстановилось, и садовница, задержав дыхание, посмотрела на перевал.

Узкий перешеек между накрытыми снежными шапками скалами протянулся точно выпущенная из лука стрела. Стены из острых пиков исчезали на горизонте и разделяли Карвахен на каменную пустыню и опалённую солнцем степь. Невольно Саша подумала, что пленникам некуда было бежать. Леса или оврагов она не видела, а с высоты любой каорри стал бы лёгкой мишенью. Пяти минут не пройдёт, как его поймают и вернут на уступ Одинокой скалы. Ещё и поколотят, в назидание. Если не прикажут сальфам разорвать шипами.

Высеченная в утёсе лестница обрывалась через десяток ступеней. По правую руку её поддерживали валуны, по левую - дул студёный ветер, ползли ненасытные змеи-трещины. В тени горы пряталась истинная дорога в небо. Наверное, перед смертью каорри ощущали себя птицами в полёте. Настоящими покорителями высоты, а не перевёртышами, как в ночь Затмения. В песне рьяных вихрей Глебовой послышались тихие стоны и плач тех, кого заставили шагнуть на тропу без возврата. Удобный способ для сановников - руки оставались чисты, и подумаешь, что совесть прожигало вечное пятно.

Позади на песчаной площадке стоял монарх, под локоть держа бледную, как простыню, Айлин. Под глазами пролегали синяки, губы мелко дрожали, словно цетра испугалась казни. Чужой. Волновалась за подругу или до смерти боялась ступить на лестницу после неё? Здравый смысл твердил о втором. Предыдущий Его величество убил жену, законную королеву, и едва ли что-то мешало его сыну рано или поздно избавиться от фаворитки. Красота увянет, и постель сиятельного Растана согреет другая избранница.

Чуть ближе стоял асан. Плащ цвета янтаря развевался подобно театральному занавесу, папка в ладонях намекала на расписанный по часам день. Наверняка, после Одинокой скалы Селим отправится на совещание или встречу, где в красках опишет последние минуты жизни садовницы. Для него это рутинный способ укрепить могущество. Саша покачала головой. Неужели король не замечал серого кардинала? Власть Стасгардов казалась хрупким бумажным корабликом. В безветрии он уверенно рассекал бирюзовую гладь моря и направлял флот, но первая волна бы утопила без малейшей жалости.

Верховный кайхал держался на отдалении. От вспышки гнева не осталось следа и, сложив руки на груди, колдун задумчиво посмотрел на последнюю Васперити. Поодаль стоял новый верховный комиссар тайной канцелярии. Во взгляде мужчины читалась пустота, будто он оказался единственным, кто не знал истинной причины полёта на Одинокую скалу. Что ж, время рассудит, кто был прав, а кто ошибся.

Защищали элиту Карвахена солдаты, готовые в любой момент использовать дубинки. Каорри всерьёз верили, что белая лекарица задумала побег.

- Догадались, что делать? - издевательски спросил тен Илметтин.

Саша кивнула.

- Оцените великодушие сиятельного короля и пройдите с достоинством, не заставляйте стражей подгонять, - он упивался величием, - вы первая, с кого сняли мешок.

Садовница облизнула потрескавшиеся губы, ощутив соль крови и пыль. Где-то в вышине закричали встревоженные орлы.

Великодушие! Разве показательная казнь делала честь правителю? Скорее, выставляла слабость династии. Похоже, Карвахен не ведал дворцовых заговоров, но интуиция шептала Глебовой, что повороты туманного будущего уготовили Стасгардам горький опыт. Сколько верёвочке не виться, оборвётся.

- Он не придёт.

Ладони сжались в кулаки. Сердце кольнула ледяная игла.

- Вчера мятежники взорвали комиссариат в Архаре, - печально улыбался Селим, хотя в глазах искрилась радость, - никто не выжил.

- Ложь, - отчеканила последняя Васперити, - вашим словам нет веры.

- Я знал ваш ответ и подготовился, - властный каорри шагал к узнице, - перед отбытием к скале мне передали отчёт. Вам будет интересно посмотреть.

Асан вытащил из папки пластину.

- Показать макет нападения, - он дотронулся до вмонтированного в углубление рубина.

Над поверхностью цвета бронзы замерцала проекция. Сотни линий сложились в освещённый лампами коридор, по которому шагали Стеллан и мужчина в военной форме. Они зашли в камеру, где, судя по всему, ожидали пленник, стражи и дознаватели. Опекун о чём-то спросил мятежника. Тот, улыбнувшись, расстегнул пиджак и коснулся пояса. В это время двое скрылись за дверью. Раздался взрыв, картинку исказили ошмётки и тёмные подтёки...

- Видите, я честен, - отмеченный Элле пожал плечами, - погасить макет нападения.

Саша прислонилась к валуну. Ноги подкосились, взор затуманила пелена слёз. Впервые в жизни Селим тен Илметтин сказал правду! Правду, от которой хотелось кричать и до крови бить по камням, чтобы телесная боль заглушила душевную. Напрасно. Всё напрасно! Всё! Лепесток не спас Стеллана. Тот не успел призвать на помощь белый огонь! Не успел! Остался в каземате, на радость брату и прочим убийцам! Встреча с Морой сулила желанный подарок! Во дворце стихий она увидит любимого. Наверное, он стоял около врат и ждал её. Воронокрылая повелительница забрала долг.

- Смелее, - по-отечески улыбался асан.

Он победил. Погасил пламя жемчужного цветка и оборвал лепестки. Вереницей скользя по ветру, они указывали единственный оставшийся путь.

Глебова ступила на лестницу. Камень замерцал.

Десять шагов, и всё закончится. Сил бороться не осталось. Да и зачем? Если не сделает сама, то каорри столкнут и будут долго-долго смеяться. Чужое пиршество не должно стать последним воспоминанием.

- Саша!

Видно, садовница сошла с ума. Прошла лишь половину, а уже услышала голос Стеллана.

- Остановись!

Она покосилась на валуны и едва не упала. Это не мираж! Не фантазия впавшей в безумие дерьи! По камням скользил младший Стасгард; на вершине утёса сальф разминал кожистые крылья, шипами высекая искры.

Спрыгнув на лестницу, отмеченный Морой оттащил Глебову от пропасти и прижал к себе. Волосы пахли гарью, на лице темнели пятна копоти, но это был он! Живой и невредимый! Вырвался из объятий смерти и прилетел на Одинокую скалу!

- Как? - рыдала белая лекарица, - асан показал... взрыв! Ты был в камере! И...

- Стихия сжалилась, - Стеллан мягко коснулся её губ, - смягчила агонию, сказала о твоей казни. Я разбил склянку.

- Я поверила...

- Жалко прерывать душещипательную встречу, - Селим не удивился появлению близнеца Его величества, - но, позвольте спросить, что дальше? Сальф остался на вершине, вы стоите в трёх ступенях от обрыва, а в ущелье собрались сотни бойцов.

Саша огляделась. Перевал наводнили солдаты: тен Илметтин узнал о бегстве младшего Стасгарда из Архары и подготовился.

- Ты выжил, но это ничего не меняет, - шипяще произнёс сановник. Исчезла тёплая улыбка, в глазах загорелось пламя мести. Он казался охотником, готовым отдать за дичь всё: расстрелять патроны, загнать собак, самому влезть в капкан, чтобы сымитировать беспомощную жертву. Невольно садовница подумала, что мужчин связывали личные счёты. Соколиная охота стала поводом, чтобы нажать на «законные» рычаги давления, - хватит смелости убить всех?

- И уподобиться вам? Взрыв устроили вы, вместе с Эрданом тен Маршеллом.

- Я действую с разрешения Его величества.

Взоры всех присутствующих обратились на короля. Когда младший брат спрыгнул на лестницу, сиятельный Растан сделал шаг и хотел что-то сказать, но передумал. Прижал Айлин, словно зачерпнул в цетре успокоение, и отдал Селиму бразды правления. Пусть тот довершит начатое дело, так будет лучше для всех.

- Прости, Стеллан. Ты - угроза спокойной жизни Карвахена, - отрешённо произнёс монарх и кивнул солдатам.

На лестницу обрушились молнии, но... ударились о невидимый барьер и срикошетили в пропасть. Гул сотряс гору, будто над ущельем разразилась гроза.

- В чём дело? - асан оглянулся на верховного кайхала, - Ильхан, разберитесь.

Щурясь, тен Хемсворт всматривался в ступени.

- Магическая защита, снять можно только с другой стороны.

- Действуйте!

- Серьёзно? Я должен встать под удар? - насмешливо произнёс колдун, - пусть бойцы отойдут подальше.

Одетые в кожаные доспехи каорри неровным строем двинулись на край площадки.

- Теперь вас всё устраивает? - сановник терял терпение, - поторопитесь!

Верховный кайхал ступил на лестницу. Стеллан заслонил Сашу и приготовился к атаке, но дерья толкнула любимого в бок. Слишком уверенным казался Ильхан тен Хемсворт. Обычно вспыльчивый и циничный, хозяин Зеркальной башни сохранял невиданное спокойствие и будто следовал по иному пути.

- Ваше величество, помните указ номер сто двенадцать?

- «Свод Наказаний Карвахена»? От первой и до последней строки.

Мужчина закатывал рукава мантии. Возможно, белой лекарице показалось, но отмеченный Левентом сжал что-то в ладони.

- Что гласит вторая поправка?

- Причём тут законы? - встрял асан, - убирайте барьер!

- Я напомню. «Родственники осуждённых имеют право не выполнять приказы короля, если это навредит осуждённым». На суде было бесполезно встревать, но сейчас... Алессе - моя дочь. Я был в отношениях с Ильсией тен Васперити.

- Вы бредите!

- У дерьи на теле метка кайхала.

- Достаточно!

Асан хлопнул в ладоши. Прежде чем лестница взорвалась, Ильхан разбил о ступень стеклянную сферу. Заключённые в ликарру лепестки закружились, серебристая дымка выдавила из лёгких воздух и погрузила мир в сумерки.

***

Сияние погасло.

- Вы солгали королю! - Саша бы бросилась на верховного кайхала с кулаками, но Стеллан удержал, - нагло солгали в лицо! Зачем?! Что ещё вы задумали?

- Я не обманул, - мужчина что-то искал в складках мантии.

- Вы не можете! Просто не можете! Мама...

- Сбежала из Карвахена уже понёсшей, - он казался спокойным, словно беседовал с первым помощником, - я знал.

- Я не верю! Кто угодно, но только не вы!

Ильхан вытащил перевязанные лентой страницы.

- Прочитай, если захочешь.

- Листы из дневника?

- Угадала.

Дрожавшей рукой Глебова забрала подарок.

- Почему вы молчали?

- Ты не поймёшь.

Сняв с головы обруч, тен Хемсворт дотронулся до сапфира. Символ высочайшего статуса, последней ступени на лестнице власти и могущества среди кайхалов, стал наградой за упорство и разбил жизнь на два отрезка. Первый, полный рывков, взлётов и падений, и второй - ровный, постепенно стремящийся вниз...

Ильхана забрали в Зеркальную башню в восемь лет. Хейдан тен Мелларк, верховный кайхал того времени, прибыл в школу за очередными учениками. Познакомившись с второкурсниками, он выбрал троих и хотел было покинуть заведение, как случайно увидел рисовавшего на песке мальчика. Веточкой сын поварихи выводил кренделя и что-то бормотал под нос. Рукав тёмно-синей водолазки скатался до локтя, выставив напоказ зубчатую отметину, присущую всем одарённым детям. Хейдан спросил, как зовут ребёнка, уточнил возраст и пригласил в гости. Шрам проявился на несколько лет раньше обычного, что выдавало недюжинные возможности и талант.

Тен Хемсворт воспринял обучение как вызов. Кайхалы в один голос твердили о потенциале, называли самым молодым обладателем мантии в истории Карвахена и пророчили сапфировый обруч. То, что прочие ученики осваивали с трудом, Ильхан постигал играючи. К пятнадцати годам он овладел стихией воды в высшей степени. Вызвать бурю в близлежащем заливе? Легко. Пробудить подземные ключи? Ещё проще. Покорение завершил поединок с верховным кайхалом, в котором победил юный подмастерье.

Два следующих десятилетия миновали в освоении огня, земли, воздуха и молний. Молодой колдун путешествовал по странам, месяцами живя в городах и деревнях, общаясь каорри - признанными искусниками - и вникая в тонкости элементов. Мужчину не пугали тяготы, не заботило ушедшее время - желание стать лучшим затмевало всё. Пусть другие кайхалы сидят в Зеркальной башне и «варятся в собственном соку», он превзойдёт всех. Даже верховного. Хейдану тен Мелларку пора уйти на покой. Выбрать преемника и добровольно шагнуть в надлунный мир, развеяв телесную оболочку. Так поступили все предыдущие хозяева Зеркальной башни: слились с цветком стихийного древа и в облике второй сущности покинули дом. Обычные каорри сгорали в кострах и обретали покой в родовых усыпальницах, кайхалы раскрывали крылья.

Особенно тен Хемсворта интересовали «невозможные» стихии. Авита и Мора, жизнь и смерть, жемчуг и опал - подвластные каорри только по праву рождения. Ильхан отдал бы многое, лишь бы освоить белое и чёрное пламя! Создать и примерить браслеты, которыми прежде не обладал никто! Тогда бы он стал поистине всесильным и показал братьям по крову высшее могущество! Король, тайная канцелярия - никто бы не посмел диктовать кайхалам свою волю. Что им законы венценосной династии? Пустой звук, набор бесполезных слов, ворох гниющей бумаги. Пыль, что Стасгарды пускают в глаза! Глупо следовать указам того, кому просто так передают власть! Надевают пластину на четырёх цепях из-за происхождения! Правитель обязан заслужить почёт, иначе разрушит страну.

Когда Ильхан вернулся домой, Хейдан тен Мелларк признал могущество ученика и надел ему на запястья браслеты-символы покорения элементов. На следующий день в жизни отмеченного Левентом началась серая полоса. Он-то думал, что вот-вот получит долгожданный обруч и войдёт в историю, но путь перегородил камень преткновения. Острые грани, словно лезвия, подрезали крылья наивной юности и опустили на землю. Упав, тен Хемсворт окунулся в болото сплетен и грязь лжи.

Титул верховного подразумевал не только физическую мощь, но и умение сочинять и замечать интриги, улыбаться тем, кого ненавидишь, и бесконечно врать. Для своих он должен был стать покровителем, для чужих - силой, с которой те должны были считаться. Старший помощник погрузился в мир политики. Изучал дома Карвахена, запоминал родственные связи, искал слабые места сановников и придумывал рычаги давления.

Должность предполагала любые задания. Как, например, наблюдение за белой лекарицей семьи тен Васперити. Каждую семерику Ильсия прилетала в башню и создавала сферы перемещения. Без лепестка с опалового древа ликарры открывали путь в пределах материка, но королю хватало и этого. Слава об эффектных появлениях Лирана орд Стасгарда гремела во всех государствах и поднимала авторитет «выше облаков».

Ильхан интересовался стихией белокурой дерьи, спрашивал о жемчужных лепестках. Если с ним сольётся кайхал, откроет ли это непокорённый элемент? И как правильно обращаться с искрами, чтобы не обжечься? Тен Васперити отвечала, мужчина запоминал. Всегда спокойная, изящная, словно танцовщица, она разительно отличалась от единственной в башне кайхаллы! Аджена казалась грубой и скучной, разговаривающей на языках силы и гордыни, Ильсия - мягкой и дерзкой. Иной раз Ильхан хотел приподнять бежевую шаль, которой та укрывалась, и дотронуться до плеча. Проверить, так ли была нежна её кожа, как казалось на первый взгляд? Лекарица не подходила к надсмотрщику ближе, чем на два шага; желания оставались желаниями.

Через несколько лет всё изменилось. В семерику Левента дерья прибыла испуганной. Ошибалась, переплетая заклятие, молчала и промакивала платком глаза, когда тен Хемсворт отворачивался. Кайхал отказался отпускать, пока она не расскажет о беде. Чашка холодного чая и виноград успокоили гостью. Источником зла оказался Лиран орд Стасгард, воспылавший страстью к прекрасной Васперити.

На следующий день старший помощник получил приглашение во дворец. Монарх приказал Ильхану склонить Ильсию к отношениям, взамен пообещал ускорить шаги на пути к должности верховного. Мужчина застрял между двух огней - равноценная приказу просьба Его величества была вразрез с собственными чаяниями. Он не хотел отдавать лекарицу женатому монарху, но мечтал о сапфировом обруче.

Дерья разрубила тугой узел сомнения. Понимая, что рано или поздно Лиран добьётся своего, она сама попросила Ильхана «опередить» его. Предпочла разделить ласки с кайхалом, чтобы смягчить отвращение от прикосновений короля.

Они встречались каждую неделю. Следуя приказу Его величества, тен Хемсворт прибывал во дворец и «докладывал» о белой лекарице. Точнее, сочинял полуправдивые истории про её помешательства, чтобы отвадить короля от возлюбленной, после встречался в укромных уголках парка. Впервые в жизни мужчины появилось что-то важнее титула. До последнего он верил в благоразумие короля. За нарушение законов его бы не тронули, её - осудили и изгнали из столицы.

Спустя семерику надежда разбилась. Выслушав очередную историю, Лиран потребовал, чтобы после создания ликарры кайхалы заперли Ильсию и дождались его прибытия. Венценосный Стасгард устал ждать и твёрдо вознамерился забрать своё. Судьба тен Васперити его не волновала.

Ильсия пришла в ужас. Она молила Ильхана придумать что-нибудь, обещала убить себя, только бы не доставаться монарху! Тен Хемсворт провёл бессонную ночь и придумал-таки спасение. Как старший помощник, он обладал правом доступа к артефактам, пространственным зеркалам, в том числе. Задумка была предельно проста: мужчина открывал путь в зазеркалье, после притворялся, что белая лекарица оглушила его и сбежала (написанные её рукой свитки бы подтвердили версию), затем «помогал» в поисках, всячески путая следы. Когда страсти бы поутихли, она вернулась в Карвахен.

В тот вечер всё следовало чётко по плану. Кайхал настроил портал на подходящее искривление и отдал Ильсии предпоследнюю из пространственных сфер, сплетённых из лепестков семи великих древ. Тен Васперити забрала подарок, а потом сказала то, что разбило жизнь старшего помощника на «до» и «после». Ребёнок не входил в его планы. Всеобщее признание означало крах мечты о заветном обруче. Король бы раскусил обман Ильхана и обвинил в государственной измене, лишив всех титулов и отправив на суд кайхалов. Жизнь бы ему сохранили, но до старости остаться посыльным - не этого желал мужчина. Ради чего он пожертвовал десятками лет? В глуши осваивал элементы, забывал о сне и еде, изводил себя бесконечными тренировками?

Ильхан отказался. Посоветовал избавиться от ненужного бремени и отвернулся к зеркалу... Удар в спину обрёк его на мучительный сон, осколок оставил на лице шрам. После начались бесконечные допросы и попытки восстановить картину бегства. Старший помощник избежал Прочтения, но потерял уважение в глазах короля: «Тебя обхитрила безумная дерья! Тебя, без семерики верховного! Позор!»

В положенный день он принял обруч. Назначив преемником тен Хемсворта, Хейдан тен Мелларк обернулся златоклювым соловьём и покинул подлунный мир. Каорри пировал: мечта исполнилась! То, к чему он шёл долгими годами, оказалось в руках! Его признали сильнейшим и возвели на одну ступень с власть имущими Карвахена! Монарх, наследник, асан - отныне все советовались с отмеченным Левентом.

Постепенно радость сменялась унынием. Верховный кайхал использовал могущество на экзаменах да в праздники, в остальное время управлял другими и лгал. Бесконечно лгал, отстаивая интересы учеников и подчинённых. Вечерами он садился перед камином в кабинете и размышлял: можно ли упасть ещё ниже? От горячего и решительного мужчины осталась пустая оболочка, руки которой сковали цепи-законы государства, а глаза и рот завязала незримая тряпка, подол сапфировой мантии. Давным-давно тен Хемсворт мечтал изменить мир, создать новые порядки, но сам поддерживал и укреплял старые. Циник!

Глоток холодного рома воскрешал в памяти дни с Ильсией. Как она жила в зазеркалье? Родила сына или дочь? Кайхала или обычного каорри? Понимал, что белую лекарицу до глубины души затронул отказ, и та не вернётся. Предпочтёт спокойную жизнь в чужом искривлении, нежели разобьёт ликарру и посмотрит в глаза предателю.

На соколиной охоте трагически погиб Лиран, на престол взошёл Растан. Желание сиятельного монарха отыскать тен Васперити испугало Ильхана. Её появление с ребёнком растоптало бы репутацию верховного кайхала (все бы узнали, что он лгал орд Стасгардам и вёл двойную игру), зато смягчило душевные терзания. Тен Хемсворт сделал для Стеллана всё, что мог, но понадеялся на провал. Он ждал, что младший вернётся без Ильсии, и старший вынужденно забудет о жемчужном цветке.

Тем сильнее мужчину поразили известие о её смерти и встреча с дочерью-кайхаллой. Робкой, забитой, обладающей талантом влипать в неприятности, абсолютно непохожей на мать. Дерья привыкала к Карвахену, сближалась с близнецом Его величества и плыла против течения, которое создавали каорри. По сути, она делала всё то, на что не хватало смелости хозяину Зеркальной башни. Он понимал, что та обрекает себя на гибель, и старался вразумить, наставить на правильный путь. Бесполезно. Алессе приговорили к смерти. Как и век назад, Ильхан оказался перед выбором: дерья или власть. Чувства или разум.

В ночь перед казнью ему приснилась Ильсия. В жемчужных глазах искрились молнии, словно лекарицу переполняла ярость. Подобный цветку лотоса наряд сиял перламутром, в тиаре горел благословенный лепесток, будто в надлунном мире журавлица служила Авите, оберегая дары стихии.

- Ты прекрасна, - тен Хемсворт словно второй раз вошёл в одну и ту же реку.

- Трус, - красавица ударила кайхала по щеке.

Мужчина проснулся. Встав, он подошёл к зеркалу. Шрам пересекала красная полоса. Заварив чай, Ильхан зажёг переговорную пластину.

- Доброй ночи.

- Время позднее, но я ждал, - оживлённо произнёс собеседник, - ваш ответ?

- Я согласен.

- Родная кровь взыграла? - послышался тихий смех.

- Оставьте колкости при себе.

- Обратного пути не будет.

- Я знаю. И сделаю всё сам, - в два глотка хозяин башни опустошил кружку.

- Уверены?

- Вы помешаете.

На Одинокую скалу каорри прибыл вместе с конвоирами. Его величество попросил защитить сановников от возможного нападения и засвидетельствовать казнь. По законам Карвахена исполнение судебного приговора требовало присутствия кайхала, чтобы тот «подтвердил конец» осужденного.

Пока асан показывал Алессе проекцию, Ильхан незаметно зачаровывал лестницу. Так, чтобы стихийные заклятия ударились о барьер, и тен Хемсворт был бы вынужден его снять. План едва не разрушило появление Стеллана, впрочем, тен Васперити что-то почувствовала и позволила подойти. Асан тоже подстраховался, но верховный кайхал среагировал быстрее. Пусть осыпает предателя проклятиями, отправляет солдат на поиски и «роет землю зубами» - неважно. Впервые мужчина почувствовал, что поступил верно. Искупил вину. Где-то в надлунном мире Ильсия улыбалась...

Щелчок пальцев, и пол усыпала сапфировая пудра. На каменных плитах семь разноцветных лепестков скручивались в спираль, повторяя рисунок на потолках Зеркальной башни. Край каждого упирался в колонны, которые поддерживали потолок-колокол. Стен в ротонде не было, и Саша чувствовала, как трепал волосы холодный ветер.

- Вы уверены? - осторожно спросил Стеллан.

- Да.

- Но зачем? -дрожала садовница, - после стольких унижений...

- Ты не поймёшь.

Беседу прервал незнакомый голос.

- Приветствую вас в Ордене.

По лестнице сошёл Сваард тен Кармалл. За ним шагали ещё двое.

- Журавлица, ворон и буревестник, - хранитель поочерёдно посмотрел на каждого и задержался на верховном кайхале, - рад, что вы приняли моё предложение.

- Его величество и асан устроят поиски. Вы уверены, что крепь надёжно спрятана? - Ильхан выразительно оглядел открытый солнцу зал.

- С вашей помощью мы усилим защиту.

Тен Хемсворт прищурился, а Саша ощутила нотку страха в душе и вспомнила старую пословицу. Не променяли ли они шило на мыло? Сбежали от короля и асана, чтобы попасть в клетку Ордена Семи Стихий?

Стеллан будто уловил настроение и крепче прижал дерью к себе.

- Справимся, - прошептал младший Стасгард и поцеловал в щёку.

- Тебе я верю.

Глебова улыбнулась. Стеллан никогда не обманывал.

Глава 16. Признание матери

Дзинь!

Дзинь!

Звонко падала капель. Таяли сосули, хрустальными слезами наполняя грот. Волны цвета перламутра целовали песок и камни-горошины, которые постепенно обращались в жемчуг и озаряли пещеру. День за днём, ведь надлунный мир не ведал сумерек, не помнил бархатного покрывала ночи. Только раз в пять столетий на дворец и сады опускалась мгла.

Авита рисовала журавлиное крыло. Лёжа в воде, пальцем она чертила перья, дугами обозначала пушинки и остов. Светлые, точно опудренные серебром, локоны скользили по спине и касались дна, в глубине танцуя мерцающими паутинками. Мерно трепетали сизые водоросли, в плетях мелькали алые рыбки.

Грот жемчужного дождя дарил стихии покой. Когда в подлунном мире разгорались войны, расцветали зависть, гордыня и алчность, она покидала дворец и наслаждалась музыкой горных слёз. Капли застывали, и в песок опускались перламутровые горошины. Волны выносили гальку на берег, и, сталкиваясь, та звенела подобно колокольчикам. Мягко, певуче, они играли мелодию и дарили хозяйке улыбку.

Журавлица стёрла рисунок. Согнув ноги в коленях, она опустилась на дно и дунула на воду. Переливчатая гладь застыла и подобно зеркалу отразила лицо красавицы. Прямой нос, губы цвета лепестков вишни, мраморно-белая кожа и искрящиеся глаза, в которых вместо зрачка горел язычок живительного огня.

Секунда, и картинка изменилась.

Александра и Стеллан держались за руки. Вместе они шагали по тропе, которая петляла среди холмов и поднималась высоко в горы. За пеленой снега и тумана каорри ожидала долина стихийных ключей. Благословенный уголок, где граница между мирами столь истончалась, что ветер обретал силу и раскрывал каорри замыслы стихий. У тен Васперити и орд Стасгарда впереди будет пять лет спокойной жизни, чтобы отыскать ответы на вопросы и после стояния трёх лун покинуть крепь. Справятся - обретут истинный дом, нет - минуют сотни лет, прежде чем пробудятся новые искры опала и жемчуга.

Авита бросила горсть камней, зеркало разбилось. Откинувшись на спину, хозяйка надлунного мира поплыла к пятну яркого света. Теснящиеся на сводах сосули казались осколками радуги, скованной вечным льдом. Попади луч солнца, и пещера взорвётся мириадами красок. Но этому не бывать, гроту достаточно сияния кристаллов.

Шёлковые волны ласкали стихию. Вымывали из крыльев и волос песчинки, оставляли на губах вкус винограда - любимой ягоды купальщицы - щекотали ступни. Это в реке Скорби поднимались бури, и переворачивались лодки приспешников смерти; озеро Света ведало покой и зажигало искры новой жизни. Отведённый в рукав ручей тёк во дворец, в покои журавлицы, где воду черпали помощницы, заключали в белый огонь и дарили мечтавшим о детях дерьям.

На берегу ожидали прислужницы. Едва Авита ступила на траву и стряхнула капли, они посадили её на кресло-корягу (устланную подушками), и принялись ухаживать. Двое причёсывали перья, третья втирала в кожу масло из лепестков лотоса. Четвёртая, отмеченная тиарой с жемчужным лепестком, сушила полотенцем локоны и переплетала в косы. Окуная пальцы в бальзам, старшая приглаживала концы.

- Она в безопасности, - пропела стихия.

Руки дерьи дрогнули:

- Благодарю, что позволили ступить на грань подлунного мира, - Ильсия поклонилась до земли. Ильхан понял сон и отрёкся-таки от должности.

- Иногда мужчину надо подтолкнуть, - голос Авиты напоминал щебет зарянки, - ты прилежно служишь и достойна подарка.

- Спасибо.

- Прилежно? - заскрипели на ветру сухие листья, - распечатанный коридор перехода и бегство птенца - это смирение и покаяние? Своеволие и дерзость. Я бы серьёзно наказала.

Помощницы замерли. По мостку, соединяющему побережье и сад, шагала Мора. Позади на камне оставалась цепочка ледяных следов; вороньи глаза на платье моргали и щурились, будто сияние озера вызывало резь.

- Она поступила так, как должна, - журавлица вскинула подбородок, - и даже ты с этим согласилась. Зачем пожаловала в моё святилище?

- Час настал.

Помощницы одевали стихию в наряд, сшитый из лепестков вечного лотоса.

- Оставьте нас, - произнесла Авита, когда закрепила в волосах жемчужный венец, - идите во дворец и готовьтесь зажигать искры.

Сегодня у неё получится! Обязательно!

Мора протянула ладонь:

- Пора.

Журавлица сжала руку. Тёмные языки окутали пальцы и ринулись на белый огонь, отчаянно возжелав подавить, смять чужеродную силу. Тлела трава, гасли перламутровые камни. Стихии молчаливо боролись, зная, что разгорится одна искра. Не бывает двухцветного пламени!

Авита упала на колено. Пряча слёзы обиды, она смотрела на ожог. Ладонь обуглилась до костей, потеряла чувствительность. Мелочь, заживёт! Поражение ранило куда сильнее. Это неправильно! Все уступали жизни, только Мора билась всерьёз!

- Ты победила.

- Благодарю.

В подлунном мире раскроет крылья ещё один ворон.

Сиреневая луна улыбалась отражению в озере, зелёная дерзко подмигивала из-за башни. В семерику Левента в Карвахене царили дожди, по утрам города утопали в туманных реках, лениво текущих по тихим улицам и площадям. Каорри покидали дома ближе к полудню, когда похожие на вату молочные вихри таяли под солнцем, и возвращались к полуночи, уставшие после тяжёлого дня. Воспоминания о семерике Авиты, знойной и напоенной ароматом трав, согревали горожан и придавали сил. Постепенно возобновлялась работа предприятий и штолен, комиссариаты принимали учеников и проводили боевые тренировки, расцветала торговля на рынках.

Сегодня шёлковое покрывало неба усыпали звёзды, мелкие, словно хлебные крошки. Тучи толкались около линии горизонта, готовые по велению сурового ветра утром завоевать Афелет и погрузить в мёртвый сон.

Стеллан крался по аллеям парка. Укрытый пологом невидимости, он бесшумно ступал по брусчатке и оглядывался: не приближались ли стражи? Не любовались ли ясным небом гости Его величества? Не припозднились ли садовники? Впрочем, последнее едва ли было возможно. Только Саша трудилась дотемна, прочие шли отдыхать до заката. Даже старший, спящий и видящий должность главного садовника. Младший Стасгард знал, потому как каждый вечер обходил территорию дворца и проверял врата, служебные помещения, конюшни. Точнее, исполнял обязанность «в прошлой жизни». Теперь-то Смолдерс исполнит мечту. Так «блестяще» выступить на суде и оболгать помощницу!

Со дня полёта на Одинокую скалу миновала семерика. Долгая и трудная, приоткрывшая тайны и запреты Ордена Семи Стихий. Каорри встретили неугодных короне прохладно. Белой лекарице улыбались, но «за глаза» твердили, что она глупа и наивна, раз связалась с отмеченным смертью. Стеллана боялись сильнее огня, верховного кайхала уважали и, набираясь смелости, просили о «мелочах»: отыскать грунтовые воды для колодца, проредить чащу или, наоборот, помочь взрастить урожай. Каждому гостю Сваард тен Кармалл отвёл роль: дерья трудилась в молодом саду стихий и лекарских палатах, близнец Его величества отводил от крепи посторонних, Ильхан тен Хемсворт покорял природу и расширял владения. Размышления о будущем беглецы отложили на полгода. Пока не прекратятся поиски, Орден представал самым безопасным домом.

Вечерами Саша и Стеллан уходили в сад. Считая падающие звёзды и слушая шёпот серебряной листвы, они мечтали о спокойных днях. Рассуждали о силе и слабостях короны, думали о Карвахене, где все стихии почитались бы одинаково, грезили о тихом доме и «спокойных соседях». Последнее казалось сказкой, но Глебова верила в судьбу. Верила, что каорри прислушаются к голосу разума и изменятся. Кто-нибудь осознает лживость устоявшихся истин и шагнёт на тропу понимания. Хотя бы Орден, рано или поздно.

Близнец Его величества сошёл на траву. По дорожке, огибающей островок жемчужного древа, прогуливалась Айлин. Кутаясь в шёлковую шаль, цетра пристально смотрела на серебряные ростки, покусывала губу и явно хотела переступить ручей. Подумав, дерья сорвала ветку олеандра и бросила, та сгорела в чёрном пламени. Испуганная фаворитка побежала прочь, а Стеллан довольно кивнул. Защита работала.

Как и вокруг флигеля. Младший Стасгард не сомневался, король и асан пытались проникнуть в домик Саши, но барьер не пускал. Борозда глубже ладони и шире шага свидетельствовала о рьяных попытках разрушить заклятие. Перед магией смерти бессильны даже кайхалы. Верховный мог бы что-то сделать, но Ильхана тен Хемсворта объявили врагом короны, а его наспех назначенный преемник не обладал достаточной силой. На каждом информационном столбе Афелета денно и нощно мерцали голограммы с лицами трёх беглецов. А награда! Арделитовый рудник и приближение ко двору - как бы каорри из Ордена не польстились на богатства.

В спальне Стеллан помнил каждый предмет, посему отыскал дары белой лекарицы, не зажегши светильник. Держа мешочек с семенами и дневник Ильсии, мужчина торопился на встречу. Половина задания выполнена, но осталось главное. То, ради чего он покинул убежище и проник в сердце столицы. Вместе с отцом Саши продумал путь и отправился во дворец. То, что лишило сна младшего близнеца, заставило поверить в чудеса.

По воде медленно ступал призрак королевы. Дрожала на ветру ива, роняла на безмятежную гладь сухие листья-полумесяцы. Они сгорали и, казалось, над озером лился огненный дождь.

«... Лёгкий ветер присмирел,

Вечер бледный догорел,

С неба звёздные огни,

Говорят тебе..."

Отмеченный Морой сбросил полог.

- Мама.

Алкеста орд Стасгард улыбнулась.

- Давно ты не приходил.

- Действительно, давно.

Из-за дерева шагнул Его сиятельное величество. Одетый в парадный мундир с кинжалом на аметистовом поясе, он словно прибыл с торжества. Или захотел впечатлить «долгожданного гостя».

- Думаешь, я не знал о твоей слабости? Не ведал о попытках освободить её? - Растан медленно приближался к брату, - каждую погожую ночь ты проводил на берегу. Отвергнутый всеми, искал утешения у призрака!

- Тебе что с того?

Король приподнял бровь.

- Осмелел, не боишься смотреть в глаза, дерзишь. Это всё она, да? - он ухмыльнулся, - тен Васперити постаралась? Пригрела торчавшими сквозь кожу костьми?

Стеллан сжал кулаки.

- Чего ты хочешь? Зачем пришёл? - младший чувствовал, как горят ладони. Опаловое пламя пробивалось сквозь пальцы, леденящими язычками падая на гальку, - хочешь узнать мощь чёрного огня и бесследно исчезнуть?

Отмеченный Морой не собирался убивать брата, но чувствовал, что в чашу терпения падают последние капли презрения. Ещё чуть-чуть, и она опрокинется, ядовитыми струями сожжёт родного по крови врага. Собственный приговор ворон принял как неизбежность, но казнь журавлицы выбила землю из-под ног.

Монарх отступил.

- Может быть, я тоскую по матери. Ночами прихожу к озеру, но прячусь, из-за тебя!

- Ложь, - Стеллан смахнул с волос сухой листок, - ты никогда её не любил. В твоей власти уничтожить грамму и подарить свободу! Но ты нарочно мучаешь королеву!

- Всю ласку и нежность она отдавала тебе, а я... знал бы ты, как сильно я хотел услышать от неё доброе слово!

Испуганные криками птицы полетели вглубь парка.

- Доброе слово? Ты вместе с отцом постоянно унижал её! Кто помогал королю сжигать портрет? Кто облил вещи горючей жидкостью и разбил светильник?

- Как, по-твоему, я должен был поступить? - в кудрях старшего искрились молнии, - нарушить указ и потерять пластину?

- Освободить после коронации! Не праздновать труса, а...

- Мальчики!

Братья замолчали.

- Зачем ты явился во дворец? - Растан взял чувства под контроль.

Отмеченный Морой смотрел на мать.

- Я должен знать правду.

Алкеста отвернулась.

- Мама, что случилось в день нашего рождения?

- Почему ты спрашиваешь? - глухо произнесла королева.

Стеллан покосился на брата и, одолев сомнения, глубоко вздохнул.

- Саша понесла.

Растан охнул:

- Невозможно...

До прошлой недели младший бы согласился со старшим. Лекари определили нервное истощение, но Ильхан тен Хемсворт предположил иное и не ошибся. Мужчины и дерья условились держать всё в секрете.

- Природу не обманешь, - ладони призрака дрожали.

- Поясни! - голос короля сорвался на крик, - скажи правду хотя бы после смерти! Тен Васперити - каорри другой стихии!

- Ильсия однажды сказала, что дар Авиты подавляет различие элементов. Так род белых лекарей не исчерпал себя за столетия.

- И всё равно! Почему у них получилось то, чего я не могу добиться много лет? Что со мной не так? Отвечай!

- Это было так давно... - Алкеста медленно шагала к берегу, - когда лекари сказали, что я ношу близнецов, Лиран обрадовался. Устроил праздник, ведь это была необычайная редкость, - тихо вздохнула Её величество, - он хотел разделить Карвахен между вами. Архару отдать младшему, Афелет подарить старшему. Даже заказал ювелирам две арделитовые пластины на цепочках из аметистовых звеньев.

Растан нахмурился.

- Мой род основали благословлённые смертью, но миновали века, и это забылось. Я знала, что однажды стихия смерти проявится, но убедила себя, что вас она не тронет. Ложная вера едва не стоила тебе жизни, - Алкеста глядела на Стеллана, - ты родился первым, через десять минут появился твой брат. Здоровые крепыши, голодные, - она слабо улыбнулась, сжимая складки плаща, - я лежала, ослабевшая, когда пришёл разъярённый король и унёс тебя. Лиран твердил, что отмеченный Морой никогда не будет править Карвахеном. Он убьёт собственными руками, а населению скажет, что один из близнецов родился мёртвым. Я умоляла короля пощадить тебя, заклинала всеми покровителями.

- Что его остановило?

- Вмешался верховный кайхал. Все кайхалы - лекари, и его, как самого могущественного, из-за меня пригласили во дворец. Хейдан сказал, что стихию смерти можно подавить. Надеть по-особенному заклятые браслеты, тогда младший станет сильнее старшего и обойдёт закон крови.

- Ложь, - зло процедил монарх.

Сколько бесполезных ночей он провёл с цетрами!

- Лиран поверил. Он внушил всем, кроме верховного кайхала и меня, иную правду, - она сцепила руки в замок, - Растан, пожалуйста, прости меня...

С пальцев мужчины слетела молния. Охваченные голубой вспышкой олеандры затрещали подобно дровам в старинных печах.

- Простить? - глаза налились краснотой, а голос перешёл на сип, - ты искалечила мне жизнь! Твоё счастье, что умерла! Я думал вытащить грамму, но теперь прикажу вылить больше яда и поставлю забор! Чтобы ты до скончания веков страдала от одиночества! - он клокотал от злости, - будь ты проклята!

- Я хотела спасти вас. Хотела...

Сиреневую луну скрыла туча, и призрак исчез.

- Убирайся, - прорычал король, - даю ровно час, после брошу все силы. Я отыщу вас даже на краю земли и предам мучительной смерти.

- Удачи.

Стеллан накинул полог и зашагал к вратам. Слова матери набатом звучали в голове:

«Ты старший».

Конец первой части.

Оглавление

Глава 1. На ковре

Глава 2. Мёртвое древо

Глава 3. Урок химии

Глава 4. Дворец стихий

Глава 5. Страницы памяти

Глава 6. Заговор

Глава 7. Смелость

Глава 8. Трудные решения

Глава 9. Соколиная охота

Глава 10. Покушение

Глава 11. Затмение

Глава 12. Волшебство лун

Глава 13. Капкан

Глава 14. Суд

Глава 15. Казнь

Глава 16. Признание матери Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg