«Месть. Книга 2. Печать Раннагарра»

Месть. Книга 2. Печать Раннагарра (fb2) - Месть. Книга 2. Печать Раннагарра [Фейк, повторы текста] (Месть) 659K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александра Снежная

Снежная Александра Месть. Печать Раннагарра Книга 2

ФАЙЛ ПЕРВЫЙ ММесть. Печать Раннагарра Книга 2

Липкий туман сизой росой осел на окнах кареты, яркий свет обернулся кромешной тьмой, изредка разрываемой слепящими росчерками белых молний. Одна из них беззвучно ударилась о стекло и рассыпалась фейерверком ярких тающих брызг.

Лэйн испуганно вжался в Оливию, спрятав свое лицо у нее на плече, а Грасси тихо запричитав, закрыла глаза.

Ли смотрела на буйство стихии за окном и почему-то ощущала себя ее частью. Замкнутое пространство давило на нее. Ей хотелось оказаться сейчас там — в эпицентре пронизываемой разрядами тьмы — влажной, густой, скользкой; быть опутанной ее черными крыльями; вдохнуть полной грудью разряженный грозовой воздух и, запрокинув голову, подставить лицо косым нитям холодного дождя; ловить ртом тяжелые капли, задыхаясь в экстазе от прошибающего тело острого озноба; смыть с себя бремя судьбы; очистить тело и душу; уйти за грань, где ты свободна, как ветер, где нет цепей неизбежности и оков предопределенности; где ты — сама себе творец, хозяйка и судья.

Очередная вспышка молнии вспорола черную пустоту за окном, а вслед за ней по глазам ударил яркий золотой свет, прозрачный, хрустальный, как солнечный осенний день, сотканный из теплой охры прощальных лучей, наполненный запахом увядающих хризантем, шорохом опадающей листвы и движением тонких паутинок, бесцветными нитями скользящими по воздуху.

Карета мягко качнулась, стряхивая с себя пыль дорог, тихо постукивая вращающимися колесами. Лейн робко приоткрыл один глаз, ощутив, что мрак сменился светом, а затем опасливо отлепился от Оливии, осторожно выглядывая в окно. Рот мальчишки приоткрылся и в голубых глазах загорелся яркий огонек неуемного детского любопытства.

— Ли, это… это! Это так… — только и смог произнести он, жадно впитывая взглядом сверкающие в высокой дали золотые винтообразные башни Арум-Рисира, причудливым каскадом уходящие в небо.

— Всевидящий, красота-то какая! — захлебнулась от восторга Грасси, прильнув к ошеломленному Лэйну.

Ли не выдержала и, подавшись общему ажиотажу, выглянула наружу.

Сложно было представить себе что-либо подобное.

Такой красоты девушка не видела даже у эльфов, да, наверное, и не было больше на свете места, где бы глубокое циановое небо мягко переливалось волнами аквамарина, пастельными мазками светлой бирюзы и неуловимым мерцанием малахита. Ни шороха, ни ветра в изумрудной палитре причудливо сросшихся крон деревьев.

Свет, гармония и чистота.

Лэйн открыл окно, и Ли жадно вдохнула воздух: многослойный, пропитанный терпко-горьким запахом нероли, дурманящей сладостью иланг-иланга и умиротворяющим дымно-смолистым ароматом кипарисов. Таким ей и запомнится навсегда вечнозеленый неувядающий Азаандар.

Карета выехала на тенистую аллею и копыта лошадей звонко зацокали по бледно-голубому камню мостовых, кажущихся логическим продолжением знойного неба. Перед глазами замелькали роскошные особняки, спорящие друг с другом степенью своей дороговизны и искусностью отделки.

Столица медленно оживлялась ленивым движением меняющихся караулов, открывающихся витрин, сияющих алмазным блеском и позолотой, одиноких прохожих, придающих пустынным утренним улицам пленительное очарование просыпающегося города. Здесь все кричало богатством и изысканностью, и даже природа, бросаясь в глаза пышностью своей зелени и буйством красок, словно утверждала: здесь нет места бедности, убожеству и нищете, это город избранных, город-сказка, город-сон, город-мечта.

Экипаж в сопровождении войска Ястреба выехал на дугообразный резной мост, переброшенный через извилистую реку, васильковым хвостом петляющую через весь Азаандар.

— Ли, смотри, какая лодка, — Лэйн едва не наполовину высунулся из окна, засмотревшись на покачивающийся на поверхности воды белоснежный фарлеон.*

— Нравится? — подъехавший вплотную к карете Касс загадочно усмехнулся мальчишке.

— Да-а, — благоговейно выдохнул Лэйн.

— Хочешь покататься? — повел бровью мужчина.

— А можно будет? — не веря своему счастью, распахнул глаза ребенок.

— Можно, это мой фарлеон, — безмятежно сообщил Касс, наслаждаясь захлестывающими через край эмоциями мальчишки. — Мы можем поплыть во дворец на нем, если захочешь? — обратился он уже к Оливии.

— Она захочет, — выпалил Лэйн. — Ли, правда же, ты захочешь? — с затаенной надеждой посмотрел он на охотницу.

— Мне все равно, — безучастно отозвалась Оливия и, отодвинувшись от окна, откинулась на спинку сиденья, исчезнув из поля зрения герцога.

Эскорт, съехав с моста, остановился у высоких кованых ворот, за которыми простирался великолепный парковый комплекс, окружающий невиданной красоты особняк, построенный из серо-белого мирнейского мрамора. Створки, покрытые сияющей перламутровой пылью, отворились, подчиняясь едва заметному жесту руки Касса, и через несколько мгновений кавалькада остановилась на полукруглой площадке, перед которой в шеренгу выстроились слуги, высыпавшие из столичной резиденции Кассэля дель Орэна.

— Отныне Оливия дель Орэн, герцогиня Оттон — ваша хозяйка и госпожа, — низким голосом звучно заявил Касс, едва Ли успела выйти из кареты, взяв за руку ошалевшего от окружающей роскоши Лэйна. — Ее приказы — мои приказы, ее воля — моя воля.

Оливия потрясенно повернулась к Ястребу, но тот с непроницаемым выражением лица продолжил представлять слугам Лэйна.

Внутри особняк Оттон оказался еще прекрасней, чем снаружи, и герцог, опасаясь, что Лэйн свернет себе шею или разобьет нос, пока будет подниматься по лестнице в свою комнату, поднял его на руки, украдкой наблюдая за идущей рядом Оливией. Не знай девушка, кому принадлежит этот дом, то могла бы подумать, что каким-то чудом вновь попала в Айвендрилл и ступает по жемчужным ступеням Silm'аlos, настолько похож был по изяществу, искусности отделки, четкости деталей и тонкости стиля особняк Ястреба на дворец светлого Владыки.

Апартаменты, которые выделили Ли, в два раза превосходили по размерам те, что принадлежали ей в Ястребином Когте. Отделанные в такой же светлой гамме, они не вызывали у девушки отторжения и неприязни, только безмятежное спокойствие и вежливую сдержанность. В них все было изящно, лаконично и выдержано со вкусом.

Сидя на витом пуфе у инкрустированного зеркального столика, Ли печально смотрела на свое отражение, пока восхищенно переговаривающиеся Марси, Фэлис и Грасси разбирали ее сундуки. Для служанок, не смевших и мечтать о таком путешествии, все происходящее виделось сказочным сном, для Оливии же было очередным насилием над ней, она ощущала себя одинокой и чужой в этом месте, сорняком, случайно прижившемся в хорошо ухоженном розарии.

— Госпожа Оливия, ваши украшения, — Марси осторожно поставила на столик перед охотницей окованный в металл ларец, после чего положила рядом с ним небольшой ключик.

— Украшения? — удивилась Ли. — Зачем они мне?

— Ну как же? — искренне изумилась служанка. — Как можно идти во дворец без украшений? Это же неприлично для такой богатой и знатной шейны, как вы.

— Марси, — тяжело вздохнула Ли. — Поверь мне, драгоценности, надетые поверх дублета, будут выглядеть более неприлично, нежели их отсутствие.

— Как дублета? А как же платья? — Марси растеряно оглянулась на своих притихших товарок, а затем молчаливо уставилась на госпожу.

— Разве герцог вам ничего не сказал? — Ли нахмурилась. Ей помнилось, что Ястреб согласился с ее условиями, поэтому девушка считала, что он предупредил служанок о том, какого толка наряды им предстоит для нее пошить.

— Сказал, — несмело встряла Грасси. — Но мы думали, это какая-то ошибка.

— Нет, Грасси, нет никакой ошибки, как и не будет никаких платьев.

Швея огорченно сникла, а Марси, видимо, не желая отступать и проникнувшись идеей уговорить хозяйку на парочку действительно женских нарядов, поспешно открыла ларец, демонстрируя Оливии его сияющее всеми цветами радуги содержимое.

— Госпожа, вы только посмотрите! — девушка подняла с горки драгоценностей тяжелое ожерелье с квадратными ограненными сапфирами, окруженными каплями бриллиантов. — Оно невероятно идет к вашим глазам.

Ли равнодушно скользнула взглядом по камням, о цене которых даже думать не хотелось. Внезапно одно из украшений, находящихся в шкатулке, привлекло ее внимание и она, запустив в ларец руку, вытащила оттуда тонкую серебряную цепочку с подвеской виде листка маленорна.

— Откуда здесь это? — Оливия протянула девушке кулон, вытащив из-за пазухи его двойник, подаренный ей Эллом.

Марси неловко замялась, судорожно заломив пальцы.

— Это принадлежало госпоже Эории, первой жене герцога.

— Странно, — призадумалась Ли, разглядывая украшение. — Как у нее оказался фамильный знак дома Ноэринн?

— Так ведь госпожа Эория и была сияющей принцессой Ноэринн, — с улыбкой пояснила Марси, и у Оливии внезапно все похолодело внутри, а горло сдавила удушливая волна судороги.

— Как Ноэринн? — потеряно выдохнула охотница. — Она была эльфийкой?

— Эльфийкой, госпожа Оливия, — радостно закивала Марси, не замечая, какой бледной становится хозяйка. — Она была сестрой светлого Владыки Айвендрилла.

Ли рванула ворот рубахи, сделав глубокий вдох. Всевидящий! Как такое возможно? Сияющая… Та, чье имя в Silm'аlos произносили с бесконечной грустью и затаенной печалью, погибшая сестра Элла — была убитой женой Ястреба, той, за смерть которой он так жестоко мстил всем без разбора, не терзаясь сомнениями: виновен или нет…

Марси, поняв молчание хозяйки по-своему, вдруг заговорила вновь, тихо, пронзительно и с каким-то надломом в голосе:

— Я тогда так завидовала служанкам госпожи Эории: думала, отправляются в столицу, увидят то, что не позволено простому смертному… И с Шинном так хотелось вместе поехать…

— Шинном? — вяло и бесцветно повторила Оливия.

— Шинн — жених мой, — опустила глаза в пол Марси. — Был, — тихо добавила она. — Их всех убили вместе с госпожой: старую няню, служанок, кучера, охрану… даже лошадей перерезали.

Ли поднялась с места и, пройдя через всю комнату, открыла окно, жадно глотнув воздуха.

— Ступайте, — срывающимся на хрип голосом попросила она служанок.

— Но мы же еще не все ваши вещи разобрали, — попыталась запротестовать Фэлис.

— Потом разберете, — Ли просто необходимо было сейчас остаться одной. Ее душа была в таком смятении, что не было никакого желания ни видеть кого-либо, ни разговаривать. — Я хочу отдохнуть.

Девушки почтительно поклонились, послушно покидая комнату, а Оливия бессильно уткнулась лбом в оконный откос, невидящим взглядом уставившись в одну точку.

Как причудливо плела свои кружева судьба: связывая узлами, свивая в косы, она непостижимым образом то разводила, то вновь неизбежно соединяла нити чужих жизней.

Как такое возможно? Эльфы, возвышенные и утонченные существа, остро чувствующие любую неискренность и фальшь, презирающие насилие и жестокость, и вдруг… Подумать только: светлая перворожденная, нежная эльфийская принцесса — и жуткий нелюдь…

Что она нашла в нем? Как могла покинуть Таоррисинн, отказаться от света, любви, тепла и вечной юности ради безжалостного хозяина бросающих в дрожь теней?

Теперь Ли понимала, почему особняк Ястреба так напомнил ей дворец Владыки Ноэринна. Темный монстр построил для своей женщины жилище, которое бы максимально напоминало ей родной дом. Так вот, о ком они говорили с Эллом! Раздавленная и обескураженная появлением герцога в Айвердрилле, она ничего не поняла из их разговора с Элладриилом.

…Когда дело касается моей женщины — плевал я на долг, честь, совесть и клятвы. Ты бы мог забрать ее, только убив меня…

В этот миг у Оливии не было сомнений в словах Ястреба: он и вправду, вероятно, умер бы, сражаясь до последнего вздоха за ту, которую так любил.

Любил…

Чудовище было способно на такое нежное и прекрасное чувство, как любовь…

В дверь неожиданно громко постучали, и стремительно повернувшаяся Оливия напоролась встревоженным взглядом на входящего в комнату Ястреба.

— Почему слуги до сих пор не разобрали твои вещи? — недовольно свел брови он, заметив оставленные посреди комнаты сундуки. — Где их носит?

— Это я отпустила девушек, — встала на защиту служанок Оливия. — Хотела побыть одна.

— Что-то случилось? — обеспокоенный вопрос Ястреба был настолько неожиданным и странным, что Ли невольно расширила глаза, в упор глядя на своего многомордого мужа. С чего это вдруг его тревожит, что с ней происходит?

— Ничего, просто устала, — буркнула она.

Касс недоверчиво склонил голову набок, скептично пророкотав:

— Ты — и устала?!

— Представь себе! Случается и такое иногда.

Несколько секунд герцог молчаливо хмурился, задумчиво взирая на старательно отводящую от него взгляд охотницу.

— Я поведу Лэйна купаться в бассейн, — нарушил он затянувшуюся паузу, вновь выбив своими последующими словами у Оливии твердую почву из-под ног. — Хотел предупредить тебя. Вдруг ты станешь его искать.

— Бассейн? — подняла голову Ли.

— Да, в доме есть большой бассейн, — поведал Касс. — Ребенку должно понравиться. Если захочешь прийти посмотреть, слуги покажут тебе дорогу, — видя, что Оливия по-прежнему молчит, никак не реагируя на его слова, герцог повернул к выходу, напоследок оглянувшись и окинув девушку задумчивым серьезным взглядом. — Завтрак будет через час, отдыхай, тебя позовут, — произнес он и покинул комнату.

Ли облегченно выдохнула, вяло пройдясь по комнате и, усевшись на крышку одного из оставленных сундуков, подперла руками голову. Она не знала, чем себя занять и что делать. Привыкшая к постоянному движению и тяжелой работе, девушка изнывала от бездействия, замкнутого пространства и отсутствия цели. Даже в обители, несмотря на такое близкое присутствие Ястреба рядом и необходимость изображать видимость счастливой семейной пары, но будучи полезной и необходимой сестрам, она чувствовала себя лучше, чем здесь — запертая, как вольная птица, пусть в золотую, но все же клетку.

Оглядевшись по сторонам, охотница не придумала ничего лучше, чем самой разложить одежду по шкафам, хотя, если честно, для нее оставалось загадкой — зачем Марси и Фэлис набрали такое количество бесполезных вещей.

Несколько корсетов, которые Ли и в былые-то времена не носила, она закинула в дальний угол вместе с кучей чулок и поясов, сам цвет и вид которых вызывал у девушки зуд и чесотку. Собственно говоря, она бы забросила туда и все остальное, а лучше и вовсе не распаковывала бы сундуки, потому что кружевные сорочки, платья со шлейфами и оборками, перчатки всех цветов радуги, а также туфли на каблуках и без она носить не собиралась.

Задвинув пустые сундуки в угол, Ли отправилась обследовать апартаменты, обнаружив за одной из дверей купальню с довольно странной купелью. В отличие от обычных — дубовых, к которым она привыкла — эта была выточена из цельного куска гномьего лазурита и сияла, словно шелковая ткань, отливая то глубоким ультрамарином, то поблескивая серебром, как мерцающее звездами небо, и даже на ощупь была бархатисто-шершавой и теплой.

Под стеной стояли ведра с кипятком и холодной водой, очевидно, предусмотрительно приготовленные слугами, и Ли, не долго думая, залила их в емкость, чтобы вымыться после дороги.

Только искупавшись, охотница поняла, зачем купель была сделана из такого баснословно дорогого материала. У Тобо на руке был браслет из лазурита и он, рассказывая о магических свойствах «небесного камня», говорил, что этот самоцвет может избавить человека от старой обиды, плохой мысли и необдуманного действия. Он забирает тревоги, тяжелые воспоминания, придает решительности и уверенности в себе.

Ли действительно почувствовала себя спокойной и уравновешенной после того, как понежилась в теплой воде, поэтому вернувшиеся в комнату с причитаниями служанки лишь повеселили ее своими ворчливыми сетованиями на то, что она лишает их работы, предпочитая делать все сама.

— Куда герцог повел Лэйна? — мягко отодвинув в сторону Фэлис, пытавшуюся завязать шнуровку на вороте ее туники, поинтересовалась Ли.

— На первый этаж. Я покажу, если позволите, — заулыбалась Грасси. — Они там с Джеддом. Мальчишка похож на лягушку и, если не вылезет из воды в ближайшее время, то покроется зелеными пупырышками.

— Пойдем, — уверено направилась к выходу Ли, коротко кивнув замешкавшейся Грасси.

Девушка покорно засеменила следом, а встрепенувшиеся Марси и Фэлис, вытянув шеи, единогласно воскликнули:

— А мы?

— А вы отдыхайте, — усмехнулась Ли. — Пойдите, что ли, по парку погуляйте. Красота!

— Да где ж это видано, чтобы слуги по господскому парку гуляли? — побледнели девушки.

— Скажете — хозяйка приказала, — ничуть не смутилась Ли. — Живо гулять! Мне нужны здоровые, счастливые и отдохнувшие помощницы, — спокойно заметила она и, схватив за руку, открывшую от удивления рот Грасси, потащила ее следом за собой.

То, что Ястреб назвал бассейном, оказалось огромным овальным водоемом из голубого мрамора, расположенным под высоким крестообразным сводом, раскинувшим свои расписанные тончайшим узором лепестки подобно гигантскому цветку над головами плещущихся в воде людей.

Мокрый и счастливый Лэйн стоял на высоком бирюзовом бортике, готовясь к очередному прыжку. Зажав пальцами нос, он, подпрыгнув, шумно шлепнулся в воду, окатив волной брызг глядящих на него с улыбками Касса и Джедда.

— Касс, подними меня наверх, хочу еще, — вынырнув, как поплавок, взвизгнул мальчишка, фыркая и отплевываясь.

— Хватит. У тебя губы синие. На сегодня воды достаточно, — мягко отрезал герцог, поймав ребенка и подбросив его руками вверх.

Заливистый смех Лэйна ударился о высокие каменные своды, осыпавшись в рукотворное озеро звенящим хрусталем.

— Ладно, — согласно вздохнул мальчик. — Тогда ты прыгни напоследок. С подкруткой. Ну, пожалуйста! — заметив некое колебание Ястреба, попросил Лэйн.

Герцог сокрушенно покачал головой, а затем, подплыв к бортику, уцепился руками за его край, в одно касание выпрыгнув из воды наверх.

Оливия, до этого момента спокойно наблюдавшая за происходящим, смущенно отвела взгляд. Тонкие нижние штаны, в которые был одет герцог, намокнув, бесстыдно облепили его тело, отчего он казался совершенно голым. Нельзя сказать, что в таком виде Ли видела его впервые, но сейчас это выглядело так, как будто она за ним подглядывала, потому что ее присутствие так и осталось незамеченным.

Ястреб между тем высоко поднял руки, а затем, резко опуская, с силой оттолкнулся ногами от выступа, подпрыгнув вверх не менее чем на три эрта. Прокрутившись в воздухе по спирали, мужчина каким-то невероятным образом изогнулся в полете, чтобы войти в воду под прямым углом, не оставив после себя даже брызг.

Для Ли по-прежнему оставалось загадкой, как человеку с такой внушительной фигурой удается в совершенстве владеть своим телом. Однажды она уже видела что-то подобное, во время нападения зургаров, только тогда он проделывал тот же трюк на земле, абсолютно не опасаясь упасть и свернуть себе шею, что наталкивало Оливию на мысль: подобные прыжки были для герцога такой же нормой, как езда на лошади или владение мечом.

Неслышно отступив назад, охотница решила удалиться, пока ее не обнаружили и не пришлось краснеть и объяснять, что она здесь делает.

— Лив, — голос Ястреба ударился ей в спину, едва она успела сделать несколько шагов, заставив вздрогнуть и замереть. — Если ты собиралась искупаться, то мы уже выходим.

— Нет, — не поворачиваясь, глухо процедила Ли. — Я просто хотела напомнить, что Лэйну не стоит так долго сидеть в холодной воде.

— Ли, она теплая, — послышался оправдывающийся голосок Лэйна. — Иди к нам!

— Меня Марси и Фэлис ждут, — на ходу бросила Оливия, поспешно покидая помещение, не желая выдавать свое смущение и досаду.

Выбравшись за двери, она отдышалась, прижавшись спиной к стене, после чего, схватив растерянно взиравшую на нее Грасси за руку, быстро потащила швею обратно в свою комнату.

Выйдя в холл, она обнаружила возле лестницы ссутулившихся, виновато опустивших головы Марси и Фэлис, перед которыми возвышался длинный и худой, как жердь, мужчина с заостренными чертами лица, одетый в черную ливрею, на груди у которой красовался вышитый серебряной нитью герб герцога. Человек, которого Ли мысленно нарекла сушеным тараканом, почему-то строго и грозно отчитывал девушек, громко потрясая огромной связкой ключей, зажатой в костлявой руке.

— Что здесь происходит? — подойдя ближе, поинтересовалась Ли.

— Госпожа, — вытянулся в струнку перед Оливией мужчина, от чего показался ей еще выше и худее. — Я застал ваших служанок за постыднейшим занятием.

Ли удивленно посмотрела на побледневших девушек, а затем перевела взгляд на «таракана».

— Хотелось бы узнать, кто вы такой, что позволяете себе кричать на моих служанок? — недовольно заломила бровь Ли.

— Я Орланд, паргонт* Его Светлости, госпожа, — с пафосом в голосе заявил мужчина. — И ваш покорный слуга, — чинно поклонился он.

— В чем провинились Марси и Фэлис, мастер Орланд? — холодно посмотрела в мутно-серые глаза мужчины Оливия.

— Эти две ленивые гусыни позволили себе гулять в вашем парке, нелепо заявив, что это вы отдали им такой приказ.

— Я действительно приказала им прогуляться в парке, чтобы расслабиться и отдохнуть после долгой дороги. Вы считаете мой приказ нелепым? — вопрошающе выпрямилась Ли.

Управляющий гулко сглотнул и растеряно пробубнил:

— Что вы, госпожа Оливия. Как можно… Я просто не думал, что вы можете отдать такое распоряжение…

— Что вас в нем удивляет?

— Ну, как же, — замялся Орланд. — Это ведь ваш парк! Как можно слугам туда ходить?

— А дышать со мной одним воздухом можно? — обескуражила своим вопросом мужчину Оливия. — Это ведь мой дом? Стало быть, и воздух в нем принадлежит мне. Не дышите, Орланд! Как можно? Вы воруете мою собственность!

Паргонт покрылся пунцовыми пятнами и, кажется, действительно перестал дышать.

— На будущее, Орланд, запомните: у меня очень ответственные, исполнительные и внимательные служанки, и мне не нравится, когда на них повышают голос и беспричинно обвиняют во лжи, — Ли перевела взгляд на восторженно глядящих на нее служанок, повелительно махнув им рукой. — За мной, — поднимаясь по ступеням, приказала она.

Проходя мимо застывшего памятником самому себе паргонта, Марси ехидно показала ему язык, а потом, шустро подобрав юбки, тут же бросилась за хозяйкой.

— Да, Орланд, — приостановившись, вдруг вспомнила Оливия. — Если у вас будет желание и время выйти в сад, чтобы подышать воздухом и полюбоваться красотами, я ничего не буду иметь против.

— Ему бы на пользу пошло, — хмыкнув, шепнула Фэлис. — Гляди, худой и желчный какой… Поди, болезный.

— И молока с чесноком, — прыснула Марси, подмигнув подруге. — Глисты ему тоже вывести не помешает.

Стараясь сохранять серьезность на лице, слушая перешептывания служанок, Ли спокойно и величаво шла по лестнице, дабы не оскорбить Орланда своим смехом. И лишь когда поднялась на второй этаж и свернула за угол, позволила себе широко улыбнуться и с укоризной шикнуть на разошедшихся девушек, громко и весело хихикающих на все крыло особняка.

— Тише вы, — пригрозила пальцем Ли. — Вдруг услышит?

— А чего? — расхрабрилась Марси. — Пусть слышит, глист сушеный! А то — гусыни ленивые мы у него, понимаешь. Молока ему с чесноком — самое оно! Вон, хозяину помогло ведь.

— Марси! — наступила ей на ногу Фэлис. — Ты что несешь? — зашептала девушка.

Марси сконфуженно скривилась, виновато посмотрев на Оливию.

— Так помогло ж, — жалобно пробормотала она. — Гляди, какой стал! Даже улыбается. Иногда.

Ли спокойно направившись в свои покои, сделав вид, что не расслышала болтовни горничных. Впрочем, они и сами больше старались не напоминать ей о герцоге и полностью сосредоточились на подготовке для нее одежды на прием.

Пока Ли не было в комнате, туда внесли еще один сундук — с тканями, и теперь рулоны материи пестрыми дорожками устилали пол, а суетящиеся служанки без конца прикладывали отрезы к лицу хозяйки, выбирая наиболее выгодное для нее сочетание цвета.

— Что тут выбирать? — Оливии надоели все эти хлопоты и она, схватив с пола куски черного и темно-синего бархата, ткнула их служанкам. — Один дублет и штаны из этого, другой из этого.

— Но это мужской цвет, — робко возразила Грасси. — Раз вы не хотите надевать женское платье, то хотя бы цвет костюма пусть будет женским!..

— Да какая разница, — по большому счету, Ли было все равно, как она будет выглядеть. Если царь сочтет ее чучелом, то это будет даже лучше: может, тогда удастся упросить его вернуть ей Доу Драххар и признать брак недействительным?

— Большая, — солнечно улыбнулась швея. — У герцога будет черный костюм с серебряной вышивкой и позументом. У Лэйна такой же. Вы на их фоне должны выделяться. Я предлагаю сделать костюмы бежевого и палевого цвета и расшить их золотом.

— Делайте, что хотите, — махнула рукой Ли, позволив девушкам снять с нее мерки. — Бежевого, так бежевого.

Когда возня вокруг нее закончилась, Оливия попросила Грасси отвести ее к Лэйну. Охотница так привыкла за время, проведенное в обители, к тому, что он все время был рядом, что теперь даже скучала, не видя его всего несколько часов.

Спальня мальчишки оказалась в конце коридора, за покоями герцога.

Лэйн стоял посреди комнаты перед сидящим на стуле Джеддом, который расчесывал еще влажные после купания волосы ребенка.

— Ли, ты видела, как красиво! — заметив охотницу, пискнул Лэйн, ткнув пальцем на свою кровать под тяжелым зеленым балдахином, украшенным золотыми листьями клевера.

— Красиво, — согласилась Оливия. — И ты у меня красивый, — глядя на новенькую, расшитую по вороту и манжетам рубаху мальчишки, заметила девушка.

Лэйн поднял руки, демонстрируя белоснежные широкие рукава, и восторженная улыбка осветила его счастливое лицо.

— Как у настоящего оллинга, — с гордостью заявил мальчик. — И брюки — гляди, какие! Это Грасси пошила, — любовно погладив ладошками бархатную ткань штанов, он лукаво скосился на Джедда. — Золотые руки у нее.

Джедд, в этот момент переключившийся на Оливию, не обратил на его слова никакого внимания, и мальчишка, недовольно нахмурившись, повторил громче и настойчивей:

— Руки, говорю, золотые у Грасси.

Джедд недоуменно повернулся к Лэйну.

— Чего? — удивленно изломил он широкую бровь.

— Чего, чего, — сокрушенно покачал головой Лэйн. — Куница да белка тебе подруга!

Джедд мгновенно врезал мальчишке по шее, ворчливо пробурчав:

— Мал еще, нос свой куда не надо совать!

Лэйн с досадой потер затылок, обижено фыркнув:

— А ты большой, поэтому дальше своего носа ничего не видишь.

— Чего это я не вижу? — сердито поинтересовался Джедд.

— Да ничего, — насупился Лэйн. — Котта и штаны на тебе новые откуда? Грасси пошила. Сапоги почему блестят, как зеркало? Грасси почистила. А ты: — «Спасибо, Грас»! — уныло передразнил Джедда Лэйн. — Медведь ты косолапый, вот кто.

— А что я ей должен был сказать? — взъерошил свою шевелюру Джедд.

— Ты бы цветов ей, что ли, в благодарность нарвал, вон их сколько в саду, на любой вкус и цвет, да слово ласковое сказал… Жалко тебе?

— Не жалко, — хмуро отозвался Джедд. — Только зачем девочке голову морочить?

— Почему морочить? — удивилась Ли. — Грасси замечательная девушка, ты присмотрелся бы, — ласково улыбнулась мастриму она.

— Вот потому, что замечательная, потому и не хочу голову ей морочить. Зачем я ей такой? Бобыль старый…

— Это ты-то старый? — вытаращилась на Джедда Оливия. — Да ты фору любому молодому дашь! Чего это ты себя хоронить вздумал?

— Ага, — ехидно добавил Лэйн. — Как постирать, пошить, да почистить чего, так ты не старый! Нашел себе служанку.

— Я ее прошу разве? — смутился Джедд. — Она сама…

— Правильно! Сама. Потому что любит тебя, медведя рыжего да слепого, — разозлился Лэйн. — А ты над ней издеваешься!

— Чего?! — вскинулся Джедд, удивленно уставившись на мальчишку.

— Ничего, — вздохнул мальчишка. — Говорю ж — медведь слепой! А еще мастрим… Неужели не видишь, как она на тебя смотрит?

— И как она на меня смотрит?

Лейн состроил уморительное личико и посмотрел на Джедда с выражением собачей преданности на лице.

— Вот так! — сообщил мальчишка.

Оливия улыбнулась от совершенно растерянного вида мастрима и тихо добавила:

— И правда так смотрит.

В этот момент в двери постучали, и на пороге появилась Грасси:

— Госпожа, вас зовут к столу.

Джедд, сглотнув, впился в девушку пристальным внимательным взглядом, а она, быстро опустив глаза, вдруг покраснела до самых кончиков своих рыжих волос.

— Ты идешь? — дойдя до дверей, поинтересовалась у мастрима Оливия, заметив, что он, не сдвинувшись с места, так и продолжает смотреть на смущенно зардевшуюся швею.

— Я на кухне поем, — неожиданно сообщил Джедд. — С Грасси. Ты ведь еще не завтракала? — обратился он к девушке.

Грасси несмело мотнула головой, а затем посмотрела на мастрима с такой нежностью во взгляде, что у него сбилось дыхание. И как он раньше не замечал, что девушка действительно к нему неравнодушна?

Лэйн с Оливией понимающе переглянулись и, взявшись за руки, последовали за ожидающим их в коридоре слугой, предоставив прозревшего мастрима и растерянную швею самим себе.

* * *

Касс намеренно не пошел звать Оливию сам, а приказал привести ее слуге, чтобы дать ей возможность почувствовать себя вольной и независимой от него.

Ястреб видел и понимал, как дорожит она свободой и как болезненно реагирует на малейшее ущемление ее прав.

Удивительно: жизнь в среде вольных мастримов сделала ее совершенным антиподом знатных и привилегированных шейн Аххада. Она даже не понимала, насколько своим поведением бросает вызов традициям и системе. Строптивых жен в высших сословиях запирали под замок, и держали на хлебе и воде до тех пор, пока они, одумавшись, не начинали себя вести так, как того требовал муж. С крестьянками было проще: из них дурь обычно выколачивали кулаком. Хотя все знали, что такая практика частенько случалась и среди знати. Только в отличие от простолюдинов, оллинги битье своих жен не предавали огласке, да и те старались тщательно скрывать от окружающих этот факт. Как бы красиво ни звучал титул знатной шейны, и в какой бы роскоши она ни жила, прав у нее было не больше, чем у самой обычной крестьянки.

Женщины-наемницы были особой породой, и отношение к ним было таким же, как к любому воину. Другое дело, что таких женщин в Аххаде было очень мало, хотя в Грэммодре и Айвендрилле они встречались довольно часто, а у дроу девочек так и вовсе учили владеть мечом и луком с раннего детства.

Если бы Лив была эльфийкой, дроу или орочихой, никто при дворе не обратил внимания на ее чудачество, но она была человеком, к тому же женой наследного эрла — правой руки царя. И Касс вполне отдавал себе отчет, какой скандал вызовет во дворце ее появление в мужском костюме.

Впрочем, герцог был также уверен, что Магрид станет единственным вельможей в Арум-Рисире, кому на это будет совершенно наплевать. Для прагматичного и циничного венценосца имеет значение и вес только то, что она появится во дворце под руку со своим мужем, и в последнюю очередь его станет интересовать, во что она одета.

Единственное, чего опасался Касс, так это того, что его жена станет предметом насмешек и глупых шуток со стороны не слишком доброжелательных и терпимых обитателей Арум-Рисира.

Опасаться..?

С чего бы это?!

Касс поймал себя на мысли, что слишком много в его голове в последнее время дерзкой и своевольной охотницы.

А с того момента, как он ее поцеловал, когда она явилась ночью в его спальню, такая красивая и волнительная, с ним вообще происходило что-то странное. Стоило закрыть глаза — и в памяти всплывало воспоминание о девичьем теле в его объятьях: гибком, юном, упругом; теплых губах на его губах, мягких, влажных, с хмельным привкусом сладкого вина… А еще — об извивающихся вокруг них огненных лозах, почему-то совершенно не причиняющих вреда и не оставляющих после себя никакого следа. Кассу оставалось лишь догадываться, что это как-то связано с проклятием, потому что ничего подобного ни с одним из его предков за всю историю рода не происходило. Ни на одну винн эль корро драконий огонь так странно не реагировал. Да, наверное, и не была ни одна из избранных драконом невест похожа на Оливию. Эта женщина сама была, как огонь: яркая, непокорная, обжигающая и непредсказуемая.

Она избегала его после поцелуя, пряталась, словно нашкодивший ребенок, и это было так не свойственно той Оливии, что всегда встречала удары судьбы с гордо поднятой головой.

Неужели это потому, что он ей так противен?

Касс не понимал, почему его тревожит ее рассеянный взгляд, отсутствующий вид и нежелание смотреть в его глаза. Ему было бы легче, если бы она как прежде шипела дикой кошкой, одаривала крепким словцом. Удивительно, но он даже обрадовался бы, врежь она ему хорошенько.

Непонимание ситуации заставляло Касса нервничать, поэтому до отвратительного хотелось влезть в ее голову, чтобы понять, что с ней происходит, но он дал ей обещание — обещание, нарушить которое не имел права.

* * *

Двери в столовую медленно распахнулись, и ряд лакеев склонился перед входящими в зал Оливией и Лэйном.

— Касс, гляди какой у меня наряд! — мальчишка раскинул руки в стороны и покрутился на месте. Лэйн никак не мог нарадоваться своей новой одежке: никогда в жизни у него не было рубахи из такой тонкой и дорогой ткани, да еще и расшитой золотой нитью. — Я похож на оллинга!

— Ты и есть оллинг, — погладил его по макушке Касс. — Ты ведь теперь мой сын. И сегодня вечером я представлю тебя царю как своего сына и наследника.

Лэйн на мгновенье призадумался, а затем расстроено сник:

— Тебе за меня будет стыдно…

Касс перевел недоуменный взгляд на Оливию, а после спросил мальчика:

— Почему?

— Я не умею себя вести, как оллинг, не умею говорить, как оллинг и читать я тоже не умею…

— Этому не сложно научиться, а ты очень смышленый мальчик, — улыбнулся Касс. — С сегодняшнего дня я приставлю к тебе учителей, которые будут учить тебя писать, читать и считать. А что касается речи и поведения, то это все приходящее: со временем это станет для тебя такой же нормой, как пить, есть или дышать. Сегодняшнее представление царю лишь формальность. Все, что от тебя потребуется — просто постоять несколько минут молча рядом со мной.

— И у меня ничего не будут спрашивать? — удивился Лэйн.

— Не будут. Говорить буду я.

— А у Ли тоже ничего спрашивать не будут? — не унимался Лэйн.

Касс повернулся к охотнице, спокойно посмотрев ей в лицо.

— Думаю, Оливия сама знает, что отвечать, если ее о чем-то спросят.

Ли попыталась отыскать в его глазах хоть какой-то намек на иронию или насмешку, но все в облике герцога говорило о серьезности его слов, что наталкивало девушку на странную мысль: неужели он и правда уверен в том, что ее манеры не опозорят его перед царем?

Касс между тем вежливо отодвинул для нее стул, приглашая к столу, после чего ровно поинтересовался:

— А где Джедд?

— У него нашлась более интересная компания на завтрак, — усаживаясь, пояснила Оливия.

— Колючка, кто это посмел твоему обществу предпочесть чье-то другое? — появившийся в дверях Дэррэк весело подмигнул охотнице и Кассу, а затем, подойдя к Лэйну, торжественно вручил ему увесистый, перевязанный лентой сверток. — Дядя сегодня с обещанным подарком, — довольно сообщил он. — Разворачивай!

Лэйн, памятуя как его отчитала Ли за книгу, без спроса взятую у герцога, повернулся к девушке, сложил брови домиком и умоляюще посмотрел на нее.

— Бери уже, — смилостивилась над ребенком Оливия, видя, как горят в предвкушении сюрприза его глаза.

Лэйн развернул кусок ткани — и в его руках оказалась уменьшенная копия вожделенных сапог Дэррэка из сарийской кожи.

— Эти тебе будут в самый раз, — Дэррэк похлопал Лэйна по плечу и игриво щелкнул по носу. — Не придется ждать, пока вырастешь.

Мальчишка, одарив Дэррэка взглядом, полным обожания, прижал сапоги к груди и восторженно выдохнул:

— Спасибо!

— Колючка, — вальяжно усевшись напротив Оливии налил себе вина Дэррэк, отсалютовав девушке бокалом, — для тебя у меня тоже есть подарок. Он ждет тебя в твоей комнате.

— Я в подарках не нуждаюсь, лосяш. Не маленькая, — окатила его ледяным холодом Оливия.

— И, тем не менее, он тебе понравится, — ничуть не обиделся Дэррэк. — Он мне тебя напомнил: такой же колючий и острый.

Оливия, не видя смысла углубляться в глупую беседу, занялась Лэйном, щедро подкладывая в его тарелку запеченных овощей и мяса, а не желающий так просто лишаться удовольствия от словесной пикировки с невесткой Дэррэк вновь пристал к охотнице:

— Чем ты меня сегодня угощать собираешься, колючка, надеюсь не сырым луком?

Ли состроила кислую улыбку наглому братцу Ястреба, а затем, развернувшись к стоявшему под стенкой подавальщику, громко попросила:

— Принесите графу его любимое блюдо!

Парень испуганно вытянулся, не понимая, о каком блюде идет речь, и недоуменно уставился на хозяйку. А когда Оливия заговорщически подмигнула ему одним глазом, растерялся окончательно.

— И какое же у меня любимое блюдо? — полюбопытствовал Дэррэк, расслабленно откинувшись на спинку стула.

— Ты запамятовал, лосяш? — невинно хлопнула ресницами Ли. — Вы же, лоси, страсть как любите мухоморы. Я надеюсь, мухоморы, тушеные в сметанном соусе, уже готовы? — обратилась она уже к слуге, снова ему подмигнув.

Парень, наконец, сообразив, что хочет от него хозяйка, согласно кивнул головой и важно произнес:

— Конечно, госпожа. Сейчас принесу.

Дэррэк тревожно оглянулся на брата, попивавшего вино и спокойно наблюдавшего за происходящим.

— Ты что, правда меня собрался травить мухоморами?!

Касс слабо повел бровью, негромко хмыкнув:

— Почему травить? Если мне не изменяет память, ты сам признался, что вы, лоси, очень уважаете мухоморы.

— Она на тебя отвратительно влияет, — возмутился Дэррэк, кивнув в сторону неспешно поедающей мясо Оливии. — Обаятельный остряк в нашей семье — я. Не смей тянуть на себя мое одеяло!

Вернувшийся в этот момент слуга, поставил перед Дэррэком дымящийся глиняный горшочек, от которого распространялся густой грибной аромат.

— Ваши мухоморы, Ваше Сиятельство, — торжественно объявил он.

Дэррэк потрясенно принюхался, до конца не веря, что ему принесли отраву, а Касс, быстро наклонившись к горшочку, зачерпнул из него ложкой густую массу.

— М-м-м, — кивнул головой он, прожевав тушеные в сметане грибы. — Действительно мухоморы. Очень вкусно!

Дэррэк нервно сглотнул, подозрительно покосившись на хихикающего Лэйна.

— Наивный ты, дядя, — пожалел Дэррэка мальчишка. Сапоги, которые тот принес, были такими красивыми, что ребенку показалось: будет крайне невежливо с его стороны подшучивать над мужчиной, помогая Кассу и Ли. — Неужто ты подосиновиков никогда в жизни не собирал? Ты на шляпки-то погляди! Ну какие же это мухоморы?

— У-у, — обижено и мрачно прогудел Дэррэк, все еще с подозрением ковыряясь ложкой в горшочке. — И что за родственники у меня? Брат — нелюдь, невестка — ведьма, один племянник человек! А это точно не мухоморы? — опасливо переспросил он у Лэйна.

— Стал бы Касс мухоморы есть? — мальчишка запихнул в рот кусок печеной морковки, не понимая, как такой взрослый мужчина мог не понимать такой простой истины. — Они же ядовитые!

На губы Дэррэка наползла почти такая же ядовитая, как мухоморы, улыбка и он радостно просветил ребенка:

— На нелюдей яды не действуют. Твой папка может спокойно есть мухоморы на завтрак, обед и ужин. И кто из нас после этого лось? — многозначительно приподняв брови, он посмотрел на брата.

— Ты что, правда можешь есть мухоморы? — застыл с поднесенной ко рту ложкой Лэйн, растерянно обратившись к Кассу.

— Скажем так: если я их съем, мне ничего не будет, — решил не пугать ребенка своими способностями Касс, но если он думал, что мальчика это каким-то образом может огорчить, то сильно ошибся. Его заявление возымело обратный эффект.

— Вот это да — яды не действуют! — с уважением посмотрел на Касса Лэйн. — Мне бы так!

— Зачем тебе?

— Мухоморов бы попробовал, — беззаботно ответил мальчишка. — Что-то же лоси в них находят! — задумчиво закатил он глаза, и Касс, улыбнувшись одними уголками губ, беззлобно подмигнул брату.

— И что только вы, лоси, в них находите?

— Та-ак, — потянул Дэррэк, барабаня пальцами по столу. — Сговорились? Уже и ребенка научили? Отберу сапоги, — изобразив суровую гримасу на лице, зыркнул он на Лэйна.

Мальчишка перестал грызть жареную утиную ножку и испуганно оглянулся на слугу, державшего в руках его подарок. Быстро запихнув в себя кусок пирога, Лэйн отхлебнул травяного чая из чашки, а затем подскочил с места, мельком глянув на Оливию.

— Я уже наелся. Можно, я пойду? — выхватив у лакея сапоги, попятился к выходу он.

Оливия отложила в сторону салфетку и поднялась из-за стола, не желая оставаться наедине с мужчинами.

— Можно, — кивнула она мальчику. — Я тоже с тобой.

— Куда ты, колючка? — разочаровано потянул Дэррэк. — А как же совместный завтрак? Я еще даже мухоморов твоих не попробовал.

— Приятно отравиться, лосяш, — огрызнулась Оливия и, пройдя мимо подыгравшего ей слуги, благодарно улыбнулась парню.

— Неласковая ты, колючка! Я к ней с подарками и всей душой, а она мне — то в нос, то лук, то мухоморы…

— Лосяш, ты не понял? — на ходу бросила через плечо Ли. — Меня нельзя купить. Свои подарки можешь оставить себе.

— А если это не подкуп? — остановил ее Дэррэк. — Если это от чистого сердца? Тебе понравится, колючка. Обещаю.

— Вряд ли, — скептично хмыкнула охотница, покидая братьев.

— Думаешь, примет? — с сомнением посмотрел на Касса Дэррэк, когда за Оливией закрылась дверь.

— Думаю, да, — повел плечом Касс. — Учитывая ее любовь к холодному оружию, от такого подарка ей будет сложно отказаться.

— Почему тогда сам не подарил? Зачем это представление?

— От меня она не примет ничего, как бы ей это ни нравилось, а на тебя ей не за что обижаться. Разве что за то, что дразнишь ее колючкой, хотя, похоже, тут у вас ничья, лосяш, — насмешливо потянул Касс.

Дэррэк довольно улыбнулся, опустошая блюдо с мясом, щедро сдобренным брусничным соусом.

— А она не так безнадежна, как показалось вначале… но все равно колючка…

— Довольно, — резко осадил его Касс.

— Да понял я, понял. Я помню: тебя все устраивает, — примирительно улыбнулся брат. — А раз тебя все устраивает, меня — тем более!

Дэррэк снова попытался пошутить, но Касс уже не слушал его привычную болтовню, он думал и жалел только об одном: что не может увидеть сейчас реакции Оливии на сделанный для нее на заказ клинок из заговоренной стали — завораживающе красивый и смертельно опасный.

* * *

Лэйн, натянув на себя новенькие сапоги и бархатный костюм, расшитый серебром, важно прохаживался по комнате, то и дело посматривая на себя в огромное зеркало. Каждый раз, поймав в нем свое отражение, он глубоко вздыхал от удовольствия и посылал Грасси, с умилением глядящую на него, счастливую улыбку.

— Вы будете сегодня во дворце самым красивым оллингом, маленький господин.

— Опять ты за свое, — насупился Лэйн. — Какой я тебе господин, Грасси? Мы же друзья!

— Так принято, Лэйни, — ласково обняла мгновенно подошедшего к ней мальчишку швея. — Вы теперь сын герцога, стало быть, маленький хозяин и господин.

— А можно я для задаваки паргонта буду господином, а для тебя другом? — Лэйн преданно заглянул в глаза Грасси, а затем повернулся к Оливии в поисках поддержки.

— Грасси, когда рядом нет посторонних и задаваки паргонта, — улыбнулась она служанке, — ты спокойно можешь общаться с Лэйном, как делала это раньше. Думаю, честь и гордость герцога от этого не пострадает.

— Ну-ка, быстро сказала мне: «Лэйн, ты мой лучший друг!» — поставил руки в боки мальчишка. — А то обижусь, — сурово сдвинул бровки маленький шантажист.

— Ты мой лучший друг, Лэйн, — безысходно вздохнула швея, подчиняясь настойчивому напору ребенка.

— Так-то лучше, — сверкнул глазами Лэйн, а затем, стремительно поцеловав Грасси в щеку, зашептал. — А ты — самая лучшая на свете швея! И у тебя руки не золотые, а волшебные!

— Это иголка эльфийская волшебная, а не мои руки, — засмущалась Грасси, стыдливо зарумянившись и опустив глаза в пол.

— Иголка просто шьет, — заметила Ли. — А все остальное — это твоя фантазия и умение. Так что Лэйн прав, — улыбнулась охотница. — Костюм ты для него замечательный сшила.

— У вас будет не хуже, госпожа Оливия, — воодушевилась швея. — Марси и Фэлис сейчас дублет сметывают. Пойду, посмотрю, если закончили — будем делать примерку.

— Я с тобой, — Лэйн схватил за руку собирающуюся уходить Грасси. Уж очень ему хотелось пройтись по особняку в новом костюме, чтобы все слуги могли увидеть и оценить такую красоту.

— Я буду у себя в комнате, — покидая спальню Лэйна, сообщила Ли.

Девушка вдруг вспомнила о подарке, который ей принес языкатый братец Ястреба, и решила поскорее от него избавиться, пока тот не подумал, что она собирается его себе оставить. Первым делом, войдя в свои покои, охотница направилась к туалетному столику, полагая, что Дэррэк решил ей преподнести какую-нибудь дорогую побрякушку, наивно рассчитывая, что ее могут впечатлить блеск золота и драгоценных камней. Но не найдя ни на столике, ни на комоде ничего нового и похожего на подарок, Оливия, скептично хмыкнув, сложила на груди руки и обвела комнату придирчивым, внимательным взглядом.

Она обнаружила его не сразу…

Вернее, не сразу поняла, что на застеленной серебристым покрывалом кровати что-то лежит, потому что цвет металла практически сливался с цветом ткани. Сделав робкий шаг вперед, Оливия на секунду замерла, затем, как завороженная, пошла навстречу манящему ее мечу.

Мир размылся, утратил резкость и четкость, и Ли показалось, что сейчас в звенящей пустоте остались только она и зовущий ее клинок.

Осторожно подняв оружие с кровати, Ли резко выдернула его из ножен, и комнату наполнил мелодичный звон поющей стали. Никогда ничего подобного Оливия не видела. Это было больше, чем оружие — это было произведение искусства: росчерк молнии, закованный в сталь, музыка, застывшая в металле. Девушка плавно прокрутила кистью — и тонкий длинный клинок, описав дугу, со свистом рассек воздух, заставив Оливию восхищенно выдохнуть. Гладкая отполированная рукоять идеально ложилась в ладонь, словно была под нее создана. Изящная скругленная крестовина и навершие были покрыты золотом и расписаны сложным извилистым орнаментом, переходящим на верхнюю часть четырехгранного лезвия с остро-заточенными кромками.

Ли крутанулась, выбросив вперед руку с мечом, и блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь идеальной балансировкой оружия. Остановиться она уже не могла. Выпрямив спину, охотница, бесшумно скользнула по паркету, начиная свой любимый танец со смертью.

Шаг, поворот, выпад… тонкое как игла острие, упираясь в деревянную поверхность шкафа, внезапно входит в нее, как нож в масло, заставляя охотницу ошеломленно замереть. Вытащив клинок из мебели, Ли, не веря своим глазам, наклонилась, разглядывая сделанную ею дырку.

— Так вот ты какой… — подняв меч вверх, восхищенно прошептала Оливия. — Скайрим…

Впервые в жизни охотница держала в руках скайрим — именной заговоренный клинок, всегда возвращавшийся к своему хозяину.

— И чей же ты? — Ли поднесла ближе к глазам лезвие, разглядывая выгравированную по долу вязь, складывающуюся в письмена. — Оливия Торвуд дель Орэн, — потрясенно прочитала она. — Мой!

Ли взяла в руку ножны, бережно вернув меч на место. Кожаная перевязь была однозначно женской: тонкий ремень, пробитый серебряными заклепками, заканчивался аккуратной пряжкой с такой же искусной гравировкой, как и на мече. У Оливии не было сомнений, что это и был тот подарок, о котором говорил Дэррэк и который, по его словам, должен был ей понравиться.

— Ну и хитрец ты, лосяш, — усмехнулась охотница в пустоту комнаты. Сказать, что меч ей понравился, было слишком просто и невыразительно. Клинок был восхитительным и, судя по тому с какой точностью до сикра он был подогнан под ее руку, его действительно хотели подарить от чистого сердца. От таких подарков не принято было отказываться: это выглядело бы как оскорбление, а Ли не привыкла плевать в душу людям. Брат Ястреба хоть и был редким треплом, но судя по всему — человеком хорошим.

Охотница еще немного полюбовалась подаренным ей оружием, а потом повесила его на спинку стула, решив, что найдет способ, как поблагодарить за него Дэррэка.

На несколько последующих часов Ли вообще забыла обо всем на свете, потому что вернувшиеся в ее покои с костюмом для приема служанки заставили ее стоять в позе огородного чучела, пока они подгоняли по ней одежду.

— Госпожа Оливия, надо бы и с волосами что-то сделать, — заметила Фэлис, когда снимая с хозяйки дублет, неровные рваные пряди коснулись ее руки.

— Что с ними надо сделать? — испугалась Оливия.

— Прическу, — заинтересованно потрогав волосы хозяйки, призадумалась служанка.

— Не надо никаких причесок! — Ли машинально схватилась за голову, с опаской покосившись на присоединившуюся к Фэлис Марси.

Девушки обошли Оливию по кругу, с нездоровым блеском в глазах разглядывая ее волосы.

— Ровно подстричь… — задумчиво прищурилась Фэлис.

Марси согласно кивнула и добавила:

— И завить!

— Нет! — взвизгнула Оливия. — Никаких «завить»! Что это вы удумали? Не надо из меня глупую овцу делать!

— Почему овцу? — обижено надулась Марси. — Это если сильно щипцы передержать, то локон тугой будет. А если сделать мягкие волны, то получится очень женственно и красиво.

— А еще красиво уложить… — присоединилась Фэлис.

— Так! Стоп! — выставила вперед руки Оливия. — Подстричь — ладно, стригите. Завивать не позволю. И не надо мне вот этих ваших волн…

— Тогда подстричь и уложить, — стала торговаться Фэлис в надежде, что если госпожа согласится, то они с Марси обязательно придумают, как сделать прическу герцогини неотразимой.

— А укладывать чем будете? — подозрительно напряглась Оливия.

— Гребнем и руками, — переглянулись служанки. Маленькую хитрость, что гребень смачивается в специальном растворе из сока цветов лотении, позволяющем придавать прядям нужную форму и блеск, выдавать хозяйке девушки не стали.

— Хорошо, — нехотя согласилась Ли. — И уложите.

— Тогда за дело! — хлопнула в ладоши Фэлис, и у Оливии от ее радостно-воодушевленного вида мгновенно вспотели ладошки.

Одному Всевидящему известно, что эти две интриганки сотворят с ее головой!

Понятно было, что хуже, чем есть, уже не будет, но со своим образом Оливия как-то свыклась и чувствовала себя в нем уверенно, а привыкать к новому времени у нее совершенно не было.

Марси, откинув ковер, поставила в центре комнаты стульчик, а Фэлис, открыв комод, выудила оттуда небольшие ножницы.

— А почему не возле зеркала? — заподозрила неладное Ли. — Я же видеть ничего не буду.

— А как я ходить вокруг вас буду? Мне же неудобно, — нашлась Фэлис.

Тяжело вздохнув, охотница наконец уселась на стул и смежила веки. Нет, страшно ей не было, просто слишком велик был соблазн встать и убежать, поэтому девушка предпочла не видеть того, с какими лицами служанки будут издеваться над ее несчастной головой.

Когда у ее лба раздался характерный лязгающий звук ножниц, а затем на нос посыпались остриженные волосы, Ли все-таки не выдержала и открыла глаза.

— Что это было? — нервно передернула шеей она, вопросительно воззрившись на Фэлис.

— Челочка, — с милой улыбкой, которая, как показалось Оливии, не предвещала ничего хорошего, сообщила служанка. — Вы ротик и глазки закройте, госпожа, — мягко попросила девушка, — а то сейчас волос наглотаетесь.

— Зачем мне челочка? — простонала Ли.

— Не надо было волосы так-сяк-наперекосяк резать, — все с той же милой улыбкой пропела Фэлис, оттяпав от шевелюры Оливии очередной клок. — Вы разрешили мне вас постричь, вот и доверьтесь.

— Я уже сильно жалею, что так сглупила, — зло буркнула Ли, закрыв глаза.

Следующие полчаса охотница старалась не думать о том, на кого она станет похожа, когда Фэлис закончит кромсать ее и без того искромсанные волосы. А когда маниакально орудующую ножницами служанку заменила Марси с гребнем, счастливо мурлыкающая себе под нос глупую песенку, Ли нервно вцепилась в стульчик руками и стала мысленно бросать кинжалы по воображаемым мишеням.

— Все, — наконец сообщила Марси, отойдя от Оливии на несколько эртов.

— Вы такая красивая, госпожа, — довольно улыбнулась Фэлис. — И волосы короткие вам очень к лицу.

Оливия скептично скривилась и, поднявшись с места, подошла к зеркалу, несколько минут недоверчиво разглядывая глядящую на нее оттуда незнакомку.

Повертев головой и так, и эдак, Ли, с удивлением отметила, что ровно уложенные по щекам косые прядки не путаются и не теряют форму. Закусив губу, охотница озорно тряхнула копной своих волос и они, подлетев вверх, вновь вернулись на место, красиво обрамляя ее лицо.

— Нравится? — с надеждой в глазах спросила Марси.

— Нравится, — повернувшись к служанкам, улыбнулась Оливия. — Спасибо! Оказывается, не только у Грасси золотые руки!

— Это еще что, — стали наперебой вещать счастливые девушки. — Вот погодите, отрастут ваши волосы, мы вам такую прическу сделаем — все столичные шейны обзавидуются.

— Зачем мне длинные волосы? — взяв в руки меч, Ли ласково провела пальцами по узору на ножнах. — Я охотница. Они мне только мешать будут.

— Так когда вы с герцогом охотиться изволите, их можно будет под шапку спрятать или в косы закрутить, — ничего не понимая, предложила Марси.

Ли промолчала, не желая расстраивать девушек. Да и как объяснить им, что к следующей осени у них не будет хозяйки, которой они так мечтали сделать красивую прическу…

— Этот меч очень удачно будет сочетаться с вашим костюмом, — заметив, что госпожа увлечена созерцанием клинка, сообщила Фэлис.

— Думаешь? — Ли застегнула на поясе перевязь, критическим взглядом окинув свое отражение в зеркале.

— Раз уж вы пойдете в мужском костюме, вам и оружие полагается, — поддержала подругу Марси. — Герцог ведь с мечом ходит!

Вскоре вернулась Грасси с очередной примеркой, и Ли с удовлетворением обнаружила, что украшенный позолотой клинок действительно хорошо гармонирует с цветом ее костюма.

— Ну, вот и сочтемся, лосяш, — довольно усмехнулась девушка, полагая, что говорливому братцу Ястреба понравится, если она пойдет ко двору с его подарком.

Последний стежок усердная и трудолюбивая швея сделала ближе к вечеру, и Ли возблагодарила Всевидящего, что ей шьют не платье. То, что обычные шейны делали с удовольствием и предвкушающим блеском в глазах, Ли считала бездарной тратой времени и бесполезной глупостью, как и неудобными и непрактичными бальные платья с длинными шлейфами и пуд драгоценностей, болтающихся тяжелым камнем на шее. За то время, что Оливия провела среди мастримов, она в полном объеме смогла оценить преимущества мужской одежды: предельно лаконичной, не сдавливающей ребра и грудь, не путающейся в ногах и не требующей чьей-то помощи, чтобы ее надеть. И сейчас, облаченная в батистовую рубаху, плотно прилегающий к телу дублет и узкие брюки, девушка чувствовала себя относительно уверенной и спокойной. Немного потряхивало, правда, от осознания того, что ей предстоит встретиться с царем, но на фоне того, что с ней происходило в последнее время, и этот факт не казался Оливии таким уж пугающим и страшным.

— Госпожа, Его Светлость ожидает вас внизу, — громко постучавший в двери и получивший позволение войти Орланд, склонился перед Оливией так низко и подобострастно, что едва не достал своим длинным острым носом до самого пола.

— Уже иду, — глубоко вздохнула Ли, пристегнув к поясу скайрим.

Грасси невесомо провела рукой по плечу хозяйки, стряхивая невидимую пыль.

— Удачи вам, госпожа, — тихо шепнула девушка, несмело улыбнувшись Оливии.

— Пожалуй, удача мне не помешает, — согласилась охотница, а потом, преодолев один шаг, разделявший их с Грасси, крепко обняла служанку. — Идите сюда, — Ли протянула руку мнущимся в стороне Марси и Фэлис. — Спасибо, — благодарно улыбнулась она обступившим ее кольцом служанкам, — в этой жизни не так много людей, ради которых я готова поступиться собственной гордостью и чьей дружбой дорожу. Хочу, чтобы вы знали, как бы там дальше ни было, но на мою помощь и поддержку вы всегда можете рассчитывать.

Марси подозрительно шмыгнула носом, Фэлис тут же растрогалась до слез, а Грасси нежно прижалась щекой к плечу Оливии.

— Вам пора, госпожа, — девушки отошли от своей хозяйки, напоследок трогательно и заботливо поправив мелкие детали на ее одежде.

— Отдыхайте, — махнула им на прощанье Ли. — Вы сегодня трудились как пчелки. И паргонту скажите, что я приказала вам отвести и выгулять его по городу на свежем воздухе. Уж больно он бледен.

Девушки засмеялись, а Ли, хитро прищурившись, добавила:

— Заодно и столицу вам покажет.

Сделав глубокий вдох и выдох, Оливия закрыла за собой дверь, а затем, отбросив все сомненья, смело пошагала по коридору в сторону лестницы, ведущей в центральный холл.

* * *

Касс, облаченный в черный роскошный дублет, украшенный серебряной тесьмой, стоял на первом этаже своего столичного особняка, с улыбкой глядя на марширующего по мозаичным плитам Лэйна, звонко отбивавшего подошвами своих новеньких сапог барабанную дробь.

— А у нас с тобой одежда похожа, — потрогал рукой мягкую ткань мальчишка. — Так надо?

— Предпочтительно, чтобы мальчик, когда его первый раз будут представлять ко двору, был одет в цвета одежды своего отца, — пояснил Касс.

— А почему у меня такой штуки нет? — Лэйн кивнул головой на массивное золотое изделие, украшавшее широкую грудь мужчины.

— Это знак, указывающий на титул герцога, — звякнул цепью Касс. — К тебе он может перейти только после моей смерти.

Лэйн замер, испуганно уставившись на Касса.

— Не нужен он мне, — замотал головой мальчишка. — Он мне вообще и не нравится. Ты живи… — хрипло пробормотал он.

Джедд, молча наблюдавший за происходящим со стороны, лишь по-доброму усмехнулся, лукаво взглянув сначала на Лэйна, а после на счастливого Ястреба, не сводящего с мальчишки глаз.

— И где это Ли носит? — хмыкнул он. — Что-то не похоже на нее. Обычно она никогда не заставляет себя жда…

Джедд так и не смог закончить фразу, потому что в этот миг на высоком лестничном пролете появилась Оливия, медленно и величественно спускающаяся по лестнице вниз. Восторженно вздохнув, Джедд с улыбкой смотрел на свою девочку, похожую на сказочную принцессу. Не важно, что на ней не было женского платья — то, во что она была одета, лишь подчеркивало ее природную красоту и королевскую грацию. И даже шаги у нее сейчас были плавные, осторожные, как у мягко ступающей по земле кошки.

— Челюсть подбери, — заметив, что стоящий рядом с ним Ястреб раскрыл рот и забыл его закрыть, шепнул Джедд, толкнув в плечо оцепенело застывшего герцога.

Касс тяжело сглотнул, но так и не смог заставить себя отвести глаза от идущей ему навстречу женщины. Именно женщины, потому что даже в этом мужском костюме ее никак нельзя было спутать с мужчиной.

Светлый, цвета беж дублет, искусно расшитый золотом, плотно облегал изящную фигуру охотницы, выгодно показывая все ее достоинства. И хотя в отличие от мужского, фасон дублета специально изменили, удлинив так, чтобы он закрывал бедра, он все равно не мог скрыть стройных ног девушки, затянутые в такие узкие брюки, что при каждом шаге было видно как играют ее мышцы, когда она преодолевает очередную ступеньку.

То, что женщины всегда стыдливо прятали под платьем, лишь мимолетно выставляя напоказ, когда осторожно приподнимали край своих одежд, Оливия без стеснения демонстрировала всем и вся. И, глядя на ее красивые ноги, разыгравшееся воображение рисовало картинку дальше, заползая под покачивающиеся при движении полы ее дублета. Касс расстегнул ворот, сдавивший горло и вдруг с ужасом понял, что на эти ноги будут глазеть все дворцовые хлыщи.

И не просто глазеть — половина волокит Арум-Рисира будут беззастенчиво обсуждать между собой увиденное, обсмаковывая все до мельчайших подробностей, а он даже помешать им не сможет.

— Ли, — бросился навстречу девушке, Лэйн. — Я тебя такой красивой еще никогда не видел! — мальчик осторожно потрогал рукой новый меч охотницы и, задрав голову, восхищенно стал разглядывать лицо Оливии. — У тебя новая прическа! — заметил он.

Пока мальчишка крутился вокруг девушки, перетягивая на себя все ее внимание, Касс придирчиво-внимательно разглядывал все изменения, которые претерпела ее внешность. Волосы, раньше рваными клочьями торчавшие во все стороны, теперь были аккуратно подстрижены: короткие прядки плавно переходили в более длинные и тонкими перышками красиво обрамляли ее лицо.

Ей невероятно шла такая прическа, она придавала охотнице какую-то загадочность и пикантность. И, несмотря на то, что вся одежда Оливии по самой своей сути была вызовом существующим традициям, смотрелась она на ней гармонично и безупречно.

Ястреб вновь пробежался взглядом по фигуре девушки и только сейчас заметил, что она приняла его подарок. Меч, чертежи для которого он делал собственноручно, теперь красовался у левого бедра Оливии, логично довершая придуманный для нее служанками образ элегантной воительницы.

Губы мужчины дрогнули в легкой улыбке, и вдруг стало совершенно не важно, что на ней надето и как на это посмотрят другие. На душе стало так легко, словно теплый летний ливень вымыл оттуда всю грязь и черноту. Меч был единственной вещью, которую он купил для нее не потому, что пытался загладить свою вину за сломанную жизнь и вернуть ей хоть малую часть того, чего так жестоко ее лишил, а потому, что просто хотел ей угодить. От чистого сердца хотел преподнести подарок, который бы доставил ей удовольствие и радость. И пусть она не знала о том, кому обязана скайримом, она его приняла! Приняла клинок, в котором была часть его магии и души — то, что не покупалось, не продавалось и не подлежало обмену — вечное и нетленное. Этот меч был его робкой надеждой на ее прощение, просить о котором он у нее больше не смел.

— Нам нужно выходить, — прервал бурное словесное излияние Лэйна Касс.

Ли быстро повернулась к Джедду, протянув ему руку.

— Пойдем?

— Прости, малышка, — неловко качнул головой охотник. — Но в этот раз тебе придется пойти без меня.

В глазах Оливии застыл немой вопрос и, прежде чем она успела что-то сказать, Джедд ласково коснулся ладонью ее щеки.

— Мне там нечего делать, детка. Не по мастриму залтак.

— Ты меня бросаешь, когда больше всего нужен? — едва слышно прошептала Ли.

— Не бросаю, солнышко, просто знаю, что ты справишься и без меня, — тихо проронил мастрим. — Детка, посмотри правде в глаза. Ты — шейна. Какую бы одежку ты на себя не натянула, кровь и породу ничем не замажешь. Твое место там — среди равных тебе, а мое… — Джедд замолчал, подбирая слова. — А свое место я знаю.

— Джедд, для меня не имеет никакого значения твоя родословная. Ты — самый благородный и порядочный человек, которого я встречала в жизни.

— Вот поэтому, как порядочный человек, я и останусь ждать тебя здесь, — улыбнулся Джедд, не позволив Оливии говорить дальше. — Твое появление во дворце должно запомниться не волочащимся за тобой следом неотесанным мастримом, а твоей затмевающей всех красотой.

— Джедд… — проглотила подступивший к горлу ком Оливия.

— Ты ведь понимаешь, что я прав, — Джедд посмотрел на нахмурившегося Лэйна, внимательно прислушивающегося к их разговору. — Присматривай там за ней, — подмигнул он мальцу. — Ступайте, а у меня сегодня на вечер запланировано белее интересное мероприятие, чем ваш Арум-Рисир.

Ли удивленно вскинула бровь, молчаливо ожидая объяснения.

— Я Грасси пригласил пройтись по городу, — сообщил мастрим. — Чего? — смущенно пробурчал он, заметив, как загадочно переглянулись между собой Оливия и Лэйн. — Столицу посмотрим… Когда еще такая возможность появится?

— Ну, если столицу, да еще и вместе с Грасси, — многозначительно потянула Ли, — то тогда конечно…

Лэйн заразительно улыбнулся, дернув охотницу за руку:

— А он не такой уж и слепой медведь, как оказалось.

— По шее дам, — добродушно фыркнул Джедд мальчишке. — Не погляжу, что тебя разодели, как оллинга.

— Не дашь, — озорно прищурился Лэйн. — Ты на меня не сердишься, я чувствую.

— Чувствует он… — передразнил ребенка охотник. — Веди себя хорошо, — потрепал пацана по волосам Джедд. — И приглядывай там за этими, — кивнул он на Ястреба и Оливию.

— Пригляжу, — важно выпятил грудь Лэйн и, утаскивая Оливию в сторону терпеливо ждущего у входа Касса, весело помахал мастриму рукой.

* * *

Когда карета выехала за ворота особняка, Ли наивно решила, что во дворец они поедут именно на ней, но не прошло и пары минут, как лошади неожиданно остановились, а сидевший напротив нее и Лэйна Ястреб, с таинственным выражением лица открыл двери. Спрыгнув на землю, он протянул охотнице руку и негромко произнес:

— Прошу.

— Мы что, уже приехали? — недоверчиво выглянула на улицу Ли.

— Приехали, — спокойно сообщил Касс. — Дальше будем плыть, — подмигнул он шустро выскочившему из кареты Лэйну.

— Фарлеон! — благоговейно вздохнул мальчишка, заметив на расстоянии нескольких эртов пришвартованное у набережной белоснежное судно.

— Я ведь тебе обещал, — усмехнулся Касс, подтолкнув оробевшего ребенка к трапу.

Ли молча прошла за ними следом, украдкой разглядывая прекрасный парусник. Пару раз ей доводилось плыть по реке с Джеддом на небольшом суденышке, но оно ни в какое сравнение не шло с расправившим огромные крылья-паруса фарлеоном Ястреба. Корабль был похож на белого лебедя и плыл по реке точно огромная птица, отражаясь светлым пятном в потемневших водах.

Пока Ястреб водил Лэйна по палубе и показывал, как крутят штурвал, Оливия, облокотившись о планширь, смотрела на проплывающий за бортом Азаандар.

Разноцветные блики фонарей пылающими светлячками заполонили улицы города, делая его похожим на призрачный лес Дорэнриэнн. Магия здесь была повсюду — она витала в воздухе тонким незримым эфиром, зажигая бирюзовые звезды, окрашивая безоблачное небо в изысканный ультрамарин, ложилась сияющим перламутром на кажущиеся покрытыми прозрачной лазурью диковинные белые цветы, растущие вдоль берегов реки. Магия была основой и неотъемлемой частью удивительной столицы Аххада, сколь невообразимо прекрасной, столь и немыслимо опасной. И кто бы мог подумать, глядя на сверкающие золотом башни Арум-Рисира, что за всей этой сказочной красотой скрывается страшная и пугающая до безотчетной дрожи правда: это место — тонкая грань отделяющая мир людей от жутких тварей Раннагарра, призрачная граница, прорыв которой грозит всем существам ужасом, смертью и вечным рабством.

— Мы подплываем, — голос Ястреба за спиной заставил Оливию обернуться. Мужчина стоял в нескольких шагах от нее, задумчиво глядя на роскошный дворец. — Нравится? — вдруг спросил он.

Ли недоуменно нахмурилась, не понимая с каких это пор его интересует, нравится ей что-то или нет?

— Красиво, — сухо согласилась она, вновь устремив взгляд на Арум-Рисир.

— Во дворце есть принадлежащие мне апартаменты, — продолжил герцог. — Иногда, когда царь требует моего постоянного присутствия рядом с собой — мне приходиться жить там.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — в тревоге замерла Оливия.

— Потому что он может попросить нас остаться. Хочу, чтобы ты знала, — тихо доложил Касс.

— И? — от дурного предчувствия у девушки похолодело внутри.

— И это то, о чем я тебе говорил, — вздохнул Ястреб. — Нам придется изображать счастливых молодоженов.

— Там одна кровать? — догадалась Оливия.

— Не волнуйся, я буду спать на диване в гостиной, — бесстрастно сообщил Касс, спокойно посмотрев ей в глаза.

Ли выдохнула, но окончательно расслабиться так и не смогла.

— И как долго мы можем оставаться во дворце?

Касс отвел взгляд, не зная, что ответить.

От Магрида можно было ожидать чего угодно, но, учитывая факт присутствия с ними Лэйна, герцог надеялся, что задержаться больше, чем на несколько дней, царь не потребует.

— Возможно, пару дней.

Пару дней Оливия могла потерпеть. Безотчетно сжав руку на эфесе своего клинка, она нехотя кивнула, давая понять, что согласна.

Корабль остановился возле пристани и матросы, выбросив швартовы, сообщили герцогу, что можно сойти на берег.

Ли догадывалась, что Ястреб повез их во дворце на фарлеоне неспроста и теперь, глядя на уходящую ввысь золотую лестницу со спящими на каждом пролете крылатыми каменными горгульями, понимала почему.

Лунный свет ковровой дорожкой стелился по длинному ряду ступеней, дышал теплой охрой в шипастые хребты и затылки согнувшихся существ, отбрасывал причудливые тени на парапеты из желтого мрамора и где-то там, наверху, в самом конце пути, как ограненный алмаз сиял возвышающийся над уснувшим городом величественный Арум-Рисир.

— Сколько же здесь ступенек? — потрясенно глядя на сужающуюся кверху лестницу, спросил Лэйн.

— Сто пятьдесят, — улыбнулся Касс откровенному разочарованию ребенка.

— Нам придется туда идти пешком? — выдохнул он.

— Пешком, — двинулся вперед Ястреб.

— Сто пятьдесят ступенек… — взвыл Лэйн.

— Ты же хотел покататься на фарлеоне? — приподнял бровь Касс, протянув ребенку руку. — Что для настоящего мужчины какие-то сто пятьдесят ступенек?

— Почему здесь никого нет, кажется, во дворце сегодня прием? — тревожно огляделась по сторонам Ли и Касс в который раз поразился ее наблюдательности и умению подмечать казалось бы незначительные мелочи.

— Потому что это не парадный вход, и входить через него могут только те, кто приплыл по реке — счастливые обладатели фарлеонов.

— И много в Азаандаре счастливчиков? — поинтересовалась Ли, уже догадываясь, каким будет ответ Ястреба.

— Я и Магрид Великий.

— Да уж, — язвительно хмыкнула Ли. — Ничего не скажешь — просто город счастливых людей!

— На самом деле эта лестница — стратегический объект, — ошарашил Оливию Касс.

Придирчиво цепляясь взглядом за все предметы вокруг, Ли неожиданно спросила:

— Горгульи?

— Горгульи, — правильно понял, о чем она спрашивает Ястреб. — В случае опасности они все проснутся.

— И сколько же их здесь? — Оливия с ужасом поглядела на сидящих по обеим сторонам лестницы тварей.

— Двести на лестнице и пять сотен на фасаде и крыше. Целая армия, — услышав рваный вздох девушки, кивнул Касс. — Проникнуть врагу во дворец с этой стороны просто невозможно.

— А с другой? — нахмурилась Ли.

— А с другой стороны есть своя защита, — уверено заявил Касс, шагнув на лестницу. Ступенька под его ногами внезапно засветилась теплым полупрозрачным светом и из-под постаментов, на которых сидели горгульи, вверх взмыли тонкие серебристые струи фонтанов.

— Вау, — воскликнул Лэйн, пробежав с десяток ступеней, а потом залился восторженным смехом, глядя на сияющую под его ногами лестницу, и взлетающие в воздух при каждом его шаге водяные струи.

— Ну что, как сто пятьдесят ступенек? — спросил Касс, когда запыхавшийся, но совершенно счастливый Лэйн замер на самом верху лестницы, ставшей похожей на реку расплавленного золота.

Лихорадочно сверкая глазами, мальчишка смотрел вдаль на простирающийся у его ног мерцающий огнями город, покачивающийся белой чайкой на воде фарлеон и каскады фонтанов, мелодичным журчанием наполняющих вечернюю тишину.

— Да ерунда, подумаешь — ступеньки, — махнул рукой Лэйн, с раскрытым ртом уставившись на переливающиеся всеми оттенками золотого стены дворца. — А нас сюда пустят? — боязливо покосился он на стоящую у входа стражу.

Касс, усмехнувшись, взял в одну руку ладошку Лэйна, а локоть второй предложил Оливии, после чего, она посмотрела на него, как на умалишенного.

— Так положено, — покойно пояснил он. — Это часть ритуала.

Ли, скрипнув зубами, взяла Ястреба под руку, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны и как долго таким образом ей придется таскаться за ним следом. И уж чего она совсем не ожидала, так это звучного объявления церемониймейстера о прибытии герцога и герцогини Оттон, едва они успели переступить порог Арум-Рисира.

— Здесь же нет никого, — недоуменно осмотрев пустой изумрудный холл, единственными нарушителями спокойствия которого был их троица, заметила Ли. — Кому он нас представляет?

— Так положено, — снова произнес Касс.

— Бред, — буркнула Ли, убрав свою ладонь с изгиба локтя герцога.

— Зато они, — загадочно поднял глаза к потолку герцог, — теперь знают, что ты своя.

Оливия задрала голову, пытаясь понять, что имел в виду Ястреб, но, кроме великолепной покрытой золотом лепнины, ничего там не обнаружила.

— Плохо смотришь, — иронично повел бровью Касс.

Внимательно всматриваясь в причудливую объемную вязь, Оливия вдруг поняла: то, что она поначалу приняла за цветы, на самом деле было огромными существами, похожими на пауков. Тесно прижавшись друг к другу, они гроздьями висели под потолком, сплетаясь гибкими лапками и длинными, как у скорпионов, хвостами с острым жалом на конце.

— Кто это? — не отрывая взгляда от рубиново-красных глаз монстров, обманчиво показавшихся ей драгоценными камнями, выдохнула охотница.

— Триадоны, — Касс криво усмехнулся и потянул за собой совершенно обалдевшего и растерявшегося от красоты внутренней отделки дворца Лэйна.

— То же, что и горгульи? — последовала за ними Ли.

— Совершенно верно, — завернув за угол, стал подниматься по лестнице Ястреб.

— Как много здесь такой охраны? — оглядываясь по сторонам, и придирчиво присматриваясь к каждому выступу и узору, спросила Оливия.

— Повсюду. Сражаться с тварями Раннагарра могут только им подобные, — обронил герцог, а потом, остановившись, в упор посмотрел на девушку. — Ты не поняла? Это не просто дворец — это хорошо укрепленная и защищенная крепость. Вся эта роскошь и красота на самом деле — часть эсклафидры.

Прошагав вперед к установленному алтарю, Эстэль бросила короткий взгляд на Варга, но, не обнаружив с его стороны никаких проблесков внимания, немного расстроилась. Все же она вчера его танцам учила, мог бы для приличия хотя бы «Привет» сказать или подмигнуть на крайний случай. Сам ведь целоваться полез и знакомиться, а теперь стоит как истукан, словно её здесь и нет вовсе. Ничего, когда нунт скрепит отпечатки их аур лахусом, она обязательно объяснит мужу, как должны себя вести правильные орки.

- Ступай за мной, - холодно приказал Эстэ монарх. – Орки уже ждут церемонии, а мне еще придется им объяснять, почему вместо одной дочери Нэсса, я подсовываю им другую.

- Она даже не одета подобающим образом, - снова запричитала Лэйрин.

- Точно глухой, - мгновенно сделала вывод Эстэ, которой не понравилось, что орк все время её переспрашивает. – Хоть что-нибудь в тебе такое, как надо, есть? – гневно стала загибать пальцы она. – Клыков нет, белобрысый, танцевать не умеешь, целоваться тоже…

- Что?! – округлив глаза от последнего заявления, вытаращился на Эстэ Варг.

- За руку меня возьми!

- Что? – развернувшись, Нарварг с высоты своего роста окинул недоуменным взглядом грозно сдвинувшую к переносице бровки девочку.

- Глухой, - сокрушенно покачала головой девчонка. – Как есть – глухой! Тебе сколько лет? – привстав на носочки, попыталась крикнуть в ухо орка она.

- Двадцать пять, - шарахнулся от неё Нарварг.

- Еще и старый, - тут же сникла Эстэль, мгновенно расстроившись из-за того, что муж старше её на десять лет. – И что я с тобой делать буду? – прожигая ошарашенного орка серебром своего взгляда, поинтересовалась девочка.

Варг от неожиданности даже рот раскрыл. Это она вообще сейчас что такое говорила? Целоваться не умеет? Старый? Это она о ком? На всякий случай парень огляделся по сторонам и, никого за своей спиной не обнаружив, буквально опешил. Это сопливое недоразумение, навязанное ему в жены, намекало на то, что он старый?

Высказаться по этому поводу Варг не успел. Тощая пигалица, вцепившись клещом в его руку и пыхтя, как злобный тролль, вдруг стала толкать его вперед.

- Чего встал как засватанный? – так и не сумев сдвинуть Варга с места, шумно выдохнула она. – Все, белобрысый! Церемония закончилась. Пойдем отсюда!

- А зачем нам туда? – судорожно сглотнул Нарварг, не зная, как ему смыться от, как оказалось, не совсем нормальной дочки генерала, и поминая на чем стоит свет своего отца, повесившего ему на шею такой «подарок».

- Жрать! – высоко взвизгнуло маленькое чудовище и Варгу почему-то подумалось, что «жрать» собрались именно его. – Там трапезная, - театрально закатила глаза девчонка. – Всевидящий, почему из всех орков мне должен был достаться самый тупой?

-Куда? – не на шутку встревожился Варг. Эдак она, в свете сказанного про поцелуи, еще и исполнения супружеского долга от него потребует. На лбу орка проступила испарина, и он стал нервно сверлить взглядом спину отца, который вместе с Магридом и матерью пигалицы, теперь мирно беседуя, неспешно покидали зал.

- Туда! – ткнула пальцем в их направлении Эстэ. - Только не говори, что ты не только глухой, но еще и слепой!

- Так что там с кровью огров? – мастерски разрубив лежавшим на столе тесаком тушку поросенка и плюхнув на тарелку Варга зажаренную свиную ножку, невинно поинтересовался маленький сероглазый монстр.

- Нет! Не пил! – зло рявкнул Варг, начиная терять терпение. – Не пил, не ел и не нюхал! Поняла?

Скрипнув зубами Варг попытался стряхнуть с себя чокнутую прилипалу, но отцепиться от неё было не так и просто. Она висела на нем как пиявка, пока он почти бегом догонял Магрида и отца, а самое странное, что едва Нарварг успел поравняться с матерью этой мелкой ехидны, как молодая женушка из ядовитой змеищи превратилась в белую овечку, стыдливо потупившую взор и наивно хлопающую своими огромными глазищами.

- Не обижайте мою девочку, - мягко коснувшись руки Варга, умоляюще посмотрела в его глаза шейна Лэйрин. – Мой Нэсс говорил, что вы порядочный и хороший парень. Эсти еще совсем дитя. Не пугайте её, прошу вас.

Нарварг недоверчиво покосился на «пугливое дитя». Оно лихорадочно кусало губы, нервно теребя в тонких руках поясок своего платья, и сейчас действительно выглядело наивной девочкой, которая и мухи не обидит. Орку показалось, что он сходит с ума. Куда делась злобная язва, проверявшая его нервы на прочность? Не может же ребенок быть таким коварным и двуличным?

- Что вы, шейна Лэйрин, - заверил женщину Нарварг. – У меня нет привычки пугать и обижать детей. Я вообще предпочитаю с ними не связываться. Сегодня вечером мы с отцом покинем Аххад и ваша дочь может продолжать и дальше играть в куклы сколько ей заблагорассудится.

- И вы не станете настаивать, чтобы в течение года она прибыла в Грэммодр, как того требуют традиции? – обеспокоенно поинтересовалась Лэйрин.

Варг, перекосившись, злобно посмотрел на счастливого отца, рассказывавшего Магриду какую-то веселую байку, и, с трудом удержавшись от какого-нибудь неприличного ругательства, с кривой улыбкой выдавил из себя:

- Думаю, это лишнее, шейна Лэйрин. Я поговорю с отцом.

Женщина облегченно вздохнула, и впервые за все время на её лице промелькнуло что-то похожее на тень улыбки.

Нарварг нахмурился. Магрид сказал, что Амирэль Варгард неожиданно сразил неведомый недуг, в результате чего её тело и лицо покрылись страшными ранами и язвами. Поскольку целители утверждали, что девушка останется изуродованной на всю оставшуюся жизнь, Магрид и предложил взять в жены здоровую, но младшую дочь генерала Нэсса.

- Как Амирэль себя чувствует? – осторожно спросил Варг.

Губы Лэйрин мелко задрожали и глаза женщины стали заполняться слезами.

- Я надеюсь на милость Всевидящего… - неопределенно пробормотала она.

Руку Нарварга внезапно настойчиво дернули. Опустив голову, он натолкнулся взглядом на свою новоиспеченную супругу, узко поджавшую губы и, как показалось парню, ужасно сердитую.

- Нас ждут за столом, - елейным голоском сообщило маленькое чудовище, одарив маменьку светлой улыбкой.

- Да, конечно, детка, - спохватилась генеральская жена, отступая сторону.

Нарварга с настойчивостью быка потянули в заполненную гостями трапезную, а когда он понял, что сидеть им с малявкой придется в торце зала за отдельным, находящимся на возвышении столом, орк едва не взвыл. Вечер, проведенный в компании глупого подростка, обещал быть незабываемым.

Усевшись за стол, Варг схватил кувшин с красным вином и налил себе полный кубок, собираясь залить осадок от нелепого бракосочетания хмелем. Он успел осушить его наполовину, когда сбоку прозвучал тоненький голосок Эстэль:

- А ты кровь огров пил?

Варг, поперхнувшись вином, стал кашлять и, в этот момент кудрявое недоразумение, доставшееся ему в жены, со всей силы ударило его кулаком промеж лопаток. Кашель мгновенно прекратился, и в душу Варга стали закрадываться страшные подозрения насчет безобидности его малолетней супруги.

- И кто ты после этого? – скривившись в презрительной гримасе, скрестила на груди руки Эстэ.

- Кто? – опешил Нарварг.

- Нет! – не задумываясь, выпалил Нарварг, уже мечтавший о том, что на целый год будет избавлен от навязанной ему сопливой жены. – Зачем она там нужна?

- Фэа-торн сказал, что было бы хорошо показать девочку народу Грэммодра, - растерянно протянула Лэйрин.

- Недоорк, - припечатала его малявка, и у парня возникло невыносимое желание прибить мелкую заразу.

- А тебя родители давно не пороли? – нависнув над девчонкой, вкрадчиво прошептал Варг.

Эстэль отклонилась в сторону, посмотрев на орка, как на полного идиота.

- Меня родители вообще никогда не наказывали, - гордо задрала нос она.

- Значит, я буду первым, - довольный тем, что уел вредную соплячку, откинулся на спинку стула Варг. – На правах твоего мужа, - многообещающе подмигнул девчонке он.

- А папа говорит, что детей и женщин бьют только уроды, - явно не испытывая перед ним никакого страха, странно сверкнула серебристыми глазами Эстэль. - Впрочем, - глубокомысленно заметила она, разглядывая лицо Нарварга, - красотой и умом ты и так не блещешь.

- Слушай, ты!.. – зверея, стукнул ладонью по столу орк.

- Эстэ я! Запамятовал? Оно понятно – старческий склероз! - наклонившись вперед, девочка оттолкнула плечиком наливающегося гневом Варга, затем оторвала от запеченной курицы крылышко и, впившись зубами в мясо, удовлетворенно жмурясь, принялась его жевать.

- Спасибо, - благодарно шепнула она. – Мне не хотелось бы отпускать её в Грэммодр без Нэсса. Я надеюсь, он скоро вернется. Эстэ – все, что у меня осталось. После того, как Ами… - Лэйрин мгновенно умолкла, испуганно взглянув на царя.

Серебряный кубок жалко скрипнул и сплющился в ладони Нарварга. В этот миг ему отчаянно хотелось выволочь малявку из-за стола и хорошенько при всех отшлепать, чтобы проучить и навсегда сбить с неё спесь. Радовало только одно: через пару часов они с отцом уедут, и подбешивающая его языкатая женушка целый год будет плеваться ядом в кого-нибудь другого.

Если бы Варг знал, что сидящая рядом Эстэ давно читает все его мысли и именно потому издевается над ним, то, пожалуй, поостерегся бы так пренебрежительно думать о девочке.

Юную дочь Нэсса Варгарда просто распирало от злости. Да как этот бракованный недоорк смел её обзывать тощей пигалицей и соплячкой? Еще и пороть вздумал?

Её – папину красавицу?!

Отпивая вино маленькими глоточками, Эстэ холодно думала о том, что одними извинениями орк теперь не отделается.

Глава 12

Доходчиво и понятно девчонка стала объяснять и показывать Варгу, какие следует делать шаги и что после каждого третьего танцевального круга партнершу надо подбрасывать вверх, именно для этого руки мужчины и должны находиться на её талии. Танцевать оказалось не так уж и сложно, как вначале показалось Варгу. Это выглядело почти как упражнение с мечом, только вместо противника была партнерша, к тому же с отменной реакцией. Она быстро корректировала движения Варга и направляла в нужную сторону, если он ошибался, при этом умудряясь ловко уворачиваться, чтобы он не оттоптал ей ноги.

Спустя полчаса подсказки больше были Нарваргу не нужны: он беззаботно кружил малявку по пустому залу, подбрасывая вверх словно пушинку. Да она, в общем-то, и весила как перышко. Глаза девчонки ярко вспыхивали серебряным светом каждый раз, когда руки Варга ловили её в воздухе, словно она приходила от этого процесса в какой-то неописуемый восторг. Впрочем, кажется, Нарварг и сам получал не меньше удовольствия от незатейливого танца и оттого, что вокруг нет сторонних наблюдателей, придирчиво разглядывающих каждый его шаг.

- Варг, - остановила его окриком в спину Эстэ. – До встречи, - лучезарно улыбнулась она, и прежде чем стена, вернув себе свой облик, скрыла девочку от взгляда орка, ему показалось, что глаза малышки странно засветились - как два ярких фонаря.

- Мой орк! Я тебя никому не отдам, - Эстэ потерла ладошкой все еще горевшую огнем от прикосновения Варга щеку и предвкушающе растянула губы в улыбке, представив, что завтра будет целоваться с орком по-настоящему.

По правде говоря, Эстэль совершенно не знала, как это делается, потому что и тот целомудренный поцелуй в щеку, которым её наградил орк, был для неё первым, но в книжках девочка читала, что по части поцелуев оркам не было равных, а значит Варг сам сделает все как надо. Ну а потом уж можно вместе с ним отправляться давить огров, а заодно и папу в Грэммодре разыскать, чтобы рассказать ему о том, что на самом деле мама вовсе на него не сердится, а очень сильно любит и скучает.

- За тобой словно сам Эрэб гонится, - глядя на поспешно собирающего вещи сына, пробасил Урхурт. – Куда ты так торопишься?

- Я домой уехать побыстрее хочу! – рванул ворот грязной котты Нарварг. – Меня здесь все раздражает: воздух, этот дворец и ядовитая змея, доставшаяся мне в жены.

Урхурт недоуменно вытаращился на сына, скептично хмыкнув.

- Да она просто девчонка несмышленая! Ты чего так завелся? Ну, подумаешь, еще и неуклюжая немного.

- Она специально это сделала! – вскипел Варг.

«Несмышленая девчонка» два раза за вечер облила его вином, опрокинула на него тарелку с мясом, а поднимаясь с места, ударила локтем в глаз и пнула ногой по голени. И все это «случайно»! Маленькая стерва, играя на публику, невинно хлопала глазами и громко извинялась, повторяя, что она ужасно неловкая и что это все от волнения. Варг точно знал, что она врет – врет и издевается над ним. Доказать только не мог. И если бы не пообещал её матери не обижать «невинное дитя», то выволок бы эту коварную заразу в коридор и выдрал бы, как строптивую козу.

Детей бьют уроды? Да таких «детей», как она, надо пороть каждый день, чтоб поменьше дури задерживалось в их голове!

- Ты преувеличиваешь, - отмахнулся от сына Урхурт. – Очень милая крошка. Подрастет - не хуже сестры будет. Откормим её, глядишь, может, и мяса себе там, где надо поднарастит. Эх, жаль, Магрид с собой её забрать не дает. А её присутствие в Грэммодре сейчас было бы как нельзя кстати.

- Веди сюда!

- Нет! – крикнул Нарварг, но отец, словно не слыша его, рывком распахнул двери, раскрывая объятия влетевшей в комнату, подобно вихрю, дочери генерала Нэсса.

- Фэа-торн Урхурт, помогите, умоляю!

- Только в Грэммодре её не хватало! - испугался Нарварг. - Смотри, как бы эта милая крошка нас с тобой не сожрала. Судя по всему, она характером в трехголовую сущность своего папаши пошла.

- Не сочиняй, - раздраженно фыркнул Урхурт. - Скажи, что просто расстроен из-за того, что красотку Амирэль поменяли на тощего цыпленка. Мы вообще должны благодарить Всевидящего за то, что Магрид нам этот брак предложил. А я ведь и не знал, с какого бока к Нэссу подойти…

- Ты что, изначально собирался женить меня на этой сопле? – Варг не успел пристегнуть к поясу меч и теперь так и стоял с ним, зажав в руке, потрясенно глядя на отца.

- На этой, на той… - состроил гримасу Урхурт. – Какая разница? Дочери есть только у Нэсса. Я бы тебя на обеих женил, если бы смог.

Нарварг собрался ответить, что на Амирэль он готов был жениться, а вот её сестру ему и даром не надо, как в двери громко и настойчиво постучали.

- Ну кто там еще? – раскатисто гаркнул Урхурт.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Третьим в Запределье придёт Чёрный Ястреб, - отмахнулся от него, как от глупой мошки, Урхурт. – И придёт со всей армией империи! У нас нет силы, способной противостоять нелюдям. Нам нельзя воевать с Аххадом! Особенно сейчас. Девочка - наш главный козырь, а обряд - единственная гарантия того, что её у нас не заберут через год или она не сбежит от тебя, как её сестра.

- Что значит «сбежит»? – напрягся Нарварг. – Амирэль больна…

- Ты вроде мой сын, - хлопнул его ладонью по лбу мужчина, - а такой дурак! Ты что, поверил в байку Магрида: вчера цвела как роза, а сегодня превратилась в жабу? Да она сбежала! И поди, не одна, а с полюбовником! Потому Магрид и стелил так мягко, огласки и позора боялся. И эта сбежит, - Урхурт кивнул головой в сторону двери, за которой находилась Эстэль. – Подрастёт за год, поумнеет — и сбежит!

- Я прибью эту языкатую малолетку раньше, чем она успеет сбежать, - зло пробурчал Варг.

- Отвезем её в Роггерфол и посадим в башню под замок и охрану. А если Нэсс объявится — предъявим ему дочь в целости и сохранности.

Нарварг и предположить не мог, что в этот миг сероглазая девчонка, мечтательно закусив губу, направляется в свою комнату, и в её планах были отнюдь не игры в куклы или примерка платьев. Эстэль Варгард, дочь командующего эрмирами, холодно и расчетливо продумывала детали своей завтрашней свадьбы. Потому что отдавать Варга сестре она уж точно не собиралась.

Вырубить Амирэль и, связав её, запереть в кладовке, большого труда для Эстэ не составляло, да и ауру сестры скопировать было плевое дело, а за длинной, закрывающей фигуру и лицо фатой вообще никто не заметит подмены. Сложно было другое - держать в своей голове щит-иллюзию для Магрида и одновременно внушать матери, что перед ней Ами, хотя Эстэ была уверена, что и с этой задачей справится, стоило вспомнить сильные руки Нарварга, легко подбрасывающие её вверх.

В проеме появилась уродливая зеленая морда Олога, тут же доложившая:

- Урхурт почесал затылок , - громко произнесла Эстэль судорожно вцепилась пальцами в руку орка. – Я хочу найти папу.

- Фэа-торн, там просят вашей ау…ау… - орк нахмурился, натужно припоминая заумное слово.

- Аудиенции? – переглянулись между собой Урхурт и Нарварг.

- Ага! – радостно оскалился орк. – Её самой. Так что передать?

- А кто просит? – прищурился Нарварг.

- Так эта…ваша, эа-торн, супружница, - орк, почесав затылок, торжественно добавил: - Рыдает!

- Что она делает? – пошел темными пятнами Варг, отчего его лицо из бледно-зеленого стало почти болотно-коричневым.

- Неужели ничего нельзя сделать? Это ужасно! Я должна найти папу! - Эстэ внезапно схватила ладонь орка, прижав её к своей груди. – Умоляю, возьмите меня с собой! Вы же такой умный, большой и сильный, придумайте что-нибудь!

- Эм-м, - Урхурт почесал затылок, потом подбородок, а потом неловко заерзал, словно ему за шиворот насыпали горсть сухих крошек. – Есть один вариант… если провести наш обряд…

- Я согласна! – не дослушав его, выпалила Эстэ. – Я на все согласна! Я сделаю все, что вы попросите! Все, что угодно! Только возьмите меня с собой. Я должна найти папу-у-у, - девочка снова стала громко реветь, уткнувшись носом в Урхурта, и орк, осторожно отцепив её от себя, усадил на диван.

- Рыдает, - пожал огромными плечами Олог. – Видать, уже соскучилась, - тут же домыслил он.

Варга мгновенно перекосило, а Урхурт, потирая ладони, воодушевленно рыкнул:

Темные, как смоль, волосы девочки разметались по худеньким плечам, искристым облаком обрамляя её бледное, заплаканное личико. В огромных, наивно распахнутых глазах застыли горькие слезы, и в этот миг Нарварг и сам был готов поверить, что перед ним несчастное дитя, нуждающееся в помощи и защите.

- Что случилось, милая? – Урхурт, беспомощно посмотрев на сына, развел руками, когда малявка, уткнувшись лицом ему в живот, зашлась в истерике, размазывая по одежде фэа-торна сопли и слезы.

- О-он-ни го-го-говорят, что он пропал, что его со-со-сожрали огры-ы-ы-ы, - девочка стала подвывать так громко, что в комнату стали потихоньку заглядывать орки.

Кто-то из них робко протянул Урхурту стакан с водой, и тот, всунув его Эстэль в руки, принялся её отпаивать.

- Так кого сожрали огры? – когда девочка немного успокоилась, поинтересовался орк.

- Детка, - снисходительно улыбнулся фэа-торн. – Скорее твой папа сожрет всех огров в Грэммодре, чем они его.

- Я маме тоже так говорю, с ним просто случилась какая-то беда и ему нужна помощь!

- Ничего не понимаю, - Урхурт косо посмотрел на хмуро наблюдавшего за происходящим действом Варга, а затем вновь сосредоточил все свое внимание на дочке генерала. - С чего ты взяла, что Нэссу нужна помощь?

- Папа отправился в Грэммодр и там пропал, - Эстэ хлопнула своими мокрыми ресницами и жалобно скривилась, опять собираясь плакать.

- Подожди, подожди, - замер орк. – С чего ты взяла, что он отправился в Грэммодр и пропал?

- Папу, - шмыгнула носом Эстэ и снова принялась выть.

Урхурт нервно потер подбородок, напряженно уставившись взглядом куда-то в одну точку.

- Так вы возьмете меня с собой? – дернула его Эстэль.

Лицо орка некрасиво сморщилось, выдавая степень его досады.

- Я бы с удовольствием, но не могу…

- Почему? – в широко распахнутых детских глазах вновь заблестели слезы.- Разве мне, как жене эа-торна, не полагается жить рядом со своим мужем?

- Видишь ли, малышка, - Урхурт вздохнул и извинительно пожал своими огромными плечами, - ты пока не совсем жена моего Нарварга…

- А это? Это как же?- Эстэ возмущенно подсунула под нос орку палец с надетым на него обручальным кольцом.

- Это - с отсрочкой на год, детка. Ваши ауры не скрепили лахусом, разве ты не заметила?

Эстэ потерянно опустила руку, вспоминая, что за всей свадебной эйфорией она действительно упустила из виду этот важный факт.

- Значит… значит, все не по-настоящему?

- По-настоящему будет через год, - сник Урхурт, услужливо протягивая вновь начавшей рыдать Эстэ стакан с водой.

- Посиди пока здесь, детка, - помахал перед её лицом пальцем он. – Мне тут обмозговать кое-что надо!

Схватив Нарварга за предплечье, Урхурт кивнул Ологу, чтобы тот присмотрел за девчонкой, и выволок сына в другую комнату.

- Нам её само провидение послало, - прошипел орк. – Я как чувствовал, что надо взять с собой Моруга!

- Ты что задумал? – зачем-то спросил Нарварг, хотя после упоминания имени шамана всё и так понял.

- Проведём наш обряд брачной связи! – разгоряченно сообщил Урхурт. – Здесь! Прямо сейчас! И заберём девочку с собой!

- Зачем? – прошипел Нарварг. – Ты спятил? Хочешь, чтобы Магрид спустил на нас всех своих псов?

- Ты что, не понимаешь, что происходит? – обхватив сына за шею, Урхурт прижался лбом к его лбу и лихорадочно зашептал: - Магрид уже начал мне не доверять! Он послал в Грэммодр Нэсса, а я ничего об этом не знаю! Дюранд отправился искать источник Поветрия — и бесследно исчез, а теперь, если слухи, которые услышала девчонка, подтвердятся, то выходит, что Варгард тоже пропал! Ты представляешь себе масштаб? Два эрла! Два боевых генерала!

- Возможно, девчонка всё выдумала… - усомнился в правдивости слов Эстэ Варг.

Оливия неожиданно стала извиняться перед Ами за Нарварга, и девушка поспешила её успокоить и поблагодарить:

- Я хотела тебе сказать спасибо, что заступилась за меня. Я… мне… мне не хотелось, чтобы он… Я боюсь его.

- Зачем же ты за него замуж собралась, если он тебе противен? – вопрос герцогини тупой болью отдался в сердце Амирэль. Смахнув слезы, она стала рассказывать шейне Оливии о том, что замуж за орка её выдает Магрид Великий с целью укрепления союза между Аххадом и Грэммодром, и что выбора ей никто не оставил.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Третьим в Запределье придёт Чёрный Ястреб, - отмахнулся от него, как от глупой мошки, Урхурт. – И придёт со всей армией империи! У нас нет силы, способной противостоять нелюдям. Нам нельзя воевать с Аххадом! Особенно сейчас. Девочка - наш главный козырь, а обряд - единственная гарантия того, что её у нас не заберут через год или она не сбежит от тебя, как её сестра.

- Что значит «сбежит»? – напрягся Нарварг. – Амирэль больна…

- Ты вроде мой сын, - хлопнул его ладонью по лбу мужчина, - а такой дурак! Ты что, поверил в байку Магрида: вчера цвела как роза, а сегодня превратилась в жабу? Да она сбежала! И поди, не одна, а с полюбовником! Потому Магрид и стелил так мягко, огласки и позора боялся. И эта сбежит, - Урхурт кивнул головой в сторону двери, за которой находилась Эстэль. – Подрастёт за год, поумнеет — и сбежит!

- Я прибью эту языкатую малолетку раньше, чем она успеет сбежать, - зло пробурчал Варг.

- Отвезем её в Роггерфол и посадим в башню под замок и охрану. А если Нэсс объявится — предъявим ему дочь в целости и сохранности.

Под замком, смирная и тихая Эстэль Варгард Нарварга более чем устраивала, поэтому он и согласился провести обряд. Жизнь в Грэммодре будет ей хорошей наукой и отличным уроком на будущее: муж заслуживает уважения и беспрекословного подчинения жены.

Глава 13

Контраст между холодной осенью в Аххаде и солнечным летом в Айвендрилле был настолько неожиданным, что девушке захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что она не спит. Терпким древесно-трявяным запахом в лицо ударил свежий ветер и, растрепав короткие волосы Амирэль, помчался куда-то в синюю высь - туда, где по бездонному лазурному небу лениво плыли белые лохматые облака.

Держать ментальные щиты отец научил Эстэ с раннего детства, и делала это девочка практически на уровне подсознания. Только так столько лет удавалось обманывать Магрида: накладывая поверх защиты объёмную иллюзию. Царь думал, что видит мысли девочки, а на самом деле видел искусную обманку.

За закрытыми дверями послышалось движение, негромкие голоса — и Эстэ опять плаксиво сморщилась, собираясь давить на жалость туповатых орков. Наживку про отца старший Игвальд заглотил практически моментально, оставалось только подождать, как быстро он среагирует.

В комнате возник Урхурт, а следом за ним вошёл довольно колоритный орк. Серо-зелёное лицо мужчины испещряли причудливые белые символы, мешающие сразу определить его возраст. Темечко его лысой и блестящей, как начищенный казан, головы венчал тёмный пучок волос, свернутый в тугой узел, украшенный несколькими десятками разноцветных бусин. Ожерелья из точно таких же стеклянных шаров гирляндами разной длины висели на шее орка, мелодично позвякивая при каждом его шаге.

Два месяца Варг гонял по степям Грэммодра в поисках этой редкой лошади и так радовался, когда наконец сумел её поймать, представляя, как подарит кобылицу невесте. Сейчас Варг не хотел ничего: ни подарка, ни невесты, ни свадьбы. Видеть Амирэль Нарваргу было стыдно. Кем он выглядел в её глазах? У неё, наверное, сложилось впечатление, что любая сопливая девчонка может разложить его по полу, как тряпку, да еще и ноги потом вытереть. Парню ужасно хотелось скрыться подальше от любопытных глаз. Ему казалось, что все в Арум-Рисире уже знают о его позоре и теперь тайком насмехаются. И зачем отец только притащил его на этот бал? Танцевать Варг все равно не умел, а подпирать стену он с таким же успехом мог и в своих апартаментах.

У Эстэ возникло странное ощущение, что кто-то пытается незаметно проникнуть в её разум, и, переместив взгляд с длинной расшитой рунами одежды орка, она невольно засмотрелась в его глаза: мутные, сизые, с черными вертикальными зрачками.

Мгновенно слепив в своей голове образ испуганной и несчастной девочки, Эстэ беспомощно хлопнула ресницами — и в этот момент зрачки странного сородича Урхурта поменяли форму, сузившись до едва заметной точки.

Высоко заломив бровь, Варг насмешливо фыркнул и, наклонившись к лицу девчонки, ехидно шепнул:

- Не больнее, чем локтем в глаз или каблуком по ноге.

- Я случайно, - покрылась пунцовыми пятнами Эстэль.

- Да-да. «Я случайно» - сказала змея, кусая жертву, - съязвил парень.

- Недоорк, - обиженно огрызнулась девочка, увидав в голове мужа, как он к ней относится.

- Змея, - не стал на этот раз миндальничать с ней орк.

Эстэ до крови закусила губу, не понимая, почему от слов орка так больно в груди и так хочется заплакать по-настоящему.

- …Разве вы не этого хотели, эна-тори? – надтреснуто заскрипел в мозгу Эстэ голос Моруга.

Повернувшись к шаману, она несколько секунд пристально смотрела в его жуткие глаза, а затем ментально ответила:

- …Я хочу найти отца. Остальное не имеет значения.

- …Так ли? – уголки губ шамана тронула лёгкая усмешка и в голове Эстэ тихо прошелестело: - А как же он? – мужчина перевёл взгляд на Нарварга и снова сосредоточил всё свое внимание на Эстэль.

- …С ним я разберусь позже, - Эстэ упрямо вскинула голову, игнорируя откровенно насмешливую мину шамана.

- Все, что от меня требовалось - я сделал, фэа-торн! – Моруг повернулся к Урхурту, величественно склонив перед ним голову. – Вы можете отдавать приказ своим воинам готовиться к отъезду.

- Она подходит, - скрипучий голос орка неприятно резанул слух Эстэль. – Я проведу обряд, - обратился к Урхурту он.

Эстэ попыталась осторожно влезть в его голову, но, наткнувшись на призрачную стену, удивленно выпрямилась.

- Я Моруг – шаман Запределья, - мужчина, засунув руки в широкие рукава своего длинного балахона, загадочно улыбнулся, а через секунду Эстэ услышала в своей голове его голос: - Вы ведь знаете, что делаете, эна-тори*? Уверены, что не пожалеете?

- Уверена, - ментально ответила орку девушка, стойко выдержав его пронизывающий взгляд.

- Можно начинать, - величественно кивнул Урхурту шаман. – Приведите Нарварга!

Шаман, между тем зачерпнув из мешочка с песком ещё одну горсть, стал сыпать её на скрещенные руки Варга и Эстэ, выкрикивая заклинания теперь уже громко и очень чётко. Узоры, украшавшие тело, Нарварга начали ярко светиться, а затем осыпаться на пол белёсой пылью, а на боку мужчины, от того места, где начинался пояс брюк, до самой подмышки, стали проявляться алые символы, словно кто-то выжигал на коже орка клеймо.

Эстэ оставалось только догадываться, почему Моруг не выдал её, и какие у шамана насчёт неё планы. Силу орка девочка теперь ощущала очень явственно, только природа у неё была совершенно иной, не такой, как у нелюдей. С таким Эстэль сталкивалась впервые.

Резко вскинув голову, Эстэ увидела на лбу мужа проступившие капельки пота и вдруг, по его плотно стиснутым губам и искажённым чертам лица, поняла, что он испытывает невероятную боль. Испуганно распахнув глаза, она хотела отдернуть свои ладони, но в этот момент её пальцы начали светиться, а потом из-под них поползли тонкие голубые ручейки, оплетая запястья Нарварга подобно змеям. Обернувшись несколько раз вокруг рук мужчины, они, ярко мигнув, застыли, после чего стремительно потускнели, превращаясь в холодный металл. Девочка перевела взгляд на собственные руки – и не поверила глазам: там, где только что находились ладони Варга, теперь красовались ажурные серебряные браслеты, снять которые можно было, пожалуй, только сорвав вместе с кожей, в которую, казалось, они вросли намертво.

Шаман снял с пояса холстяной мешочек и, зачерпнув оттуда рукой горсть красного песка, стал рисовать им на полу круг, а затем вписывать в него древние руны. Увлечённая созерцанием загадочного ритуала, Эстэ не сразу заметила появившегося в комнате Варга. Сейчас парень был раздет до пояса, но его огромный торс был изрисован затейливой вязью белых рун, линий и символов так, что казалось, будто на орка надели тонкую ажурную кольчугу.

- Встань сюда, - Моруг указал Нарваргу пальцем его место в кругу.

Не дожидаясь приказа шамана, Эстэль смело шагнула в нарисованную на полу петлю, противоположную той, в которой стоял орк, интуитивно почувствовав, что должна находиться именно там. Моруг едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул девочке, подтверждая правильность её действий. Обходя Эстэ и Варга по кругу, шаман начал тихо что-то нашёптывать, ритмично перебирая бусины на своих ожерельях, и песок под ногами супругов внезапно вспыхнул, превратившись в алое пламя.

- Обхватите руками крест-накрест запястья друг друга, - хрипло пробормотал Моруг, продолжая монотонно раскачивая головой и шептать какие-то заклинания.

Пальцы Варга жёстко сомкнулись на руках Эстэ, обхватив её запястья подобно живым браслетам. Эстэль попыталась сделать то же самое, но ширины её ладошек не хватило даже на полуобхват мощных рук орка. В его глазах засветилось какое-то злорадное удовлетворение, и девочка молча отвела взгляд, досадливо закусив губу.

Шаман вытянул вперёд руку, и пламя, бушевавшее вокруг Эстэ и Нарварга, осыпалось на пол красным песком, который сначала слабо зашевелился, словно от дуновения ветра, а затем поземкой пополз к ногам шамана.

Закручивающимся вихрем песок поднялся в воздух, слоясь тонкими нитями и жгутами. Плавно изогнувшись, он осыпался в раскрытую ладонь Моруга, и когда орк спрятал его в свой мешочек, о произошедшем ритуале напоминали только тускло поблескивающие на руках Эстэ и Нарварга брачные браслеты.

- Больно? – Эстэ, отвлекшись от созерцания багровых символов, отметивших тело мужа, виновато посмотрела в его глаза. Она не думала, что ритуал может причинить хоть какой-то вред орку, а от осознания того, что ему пришлось терпеть из-за неё боль, на душе было почему-то гадко.

Мало того, что эта женщина выставила Нарварга посмешищем, опозорила перед царем и невестой, так еще и вместо извинений она и её сумасшедший муж перекрутили все так, что Варг оказался виноватым во всех смертных грехах: оскорблении жены престолонаследника, его будущих детей, самого маршала, а в довершение еще и Магрида Великого, и весь Аххад в его лице. Наглое семейство Оттон, ворвавшись с утра на их с отцом половину, устроило скандал, стало пугать диффигатумом*, а потом потребовало сатисфакции. И вместо того, чтобы спокойно во всем разобраться, отец не только попросил прощения у Оливии дель Орэн, но и подарил коварной герцогине лунную кобылицу - свадебный подарок, предназначавшийся Амирэль!

- Я не умею танцевать, - как можно мягче попытался отвязаться от малышки он. – Извини.

Девчонка, пожевав губу, несколько секунд о чем-то сосредоточенно раздумывала, а потом, бесцеремонно схватив Нарварга за руку, резко выдохнула:

- Ладно! Научу! Пойдем.

- Куда? – опешил от такого нахрапа Варг.

- Есть тут пара укромных мест, - девчонка вцепилась в ладонь Нарварга мертвой хваткой и, растолкав находившихся на её пути гостей, потащила орка к витым колоннам у стены слева.

Эстэ метнула в повелителя Грэммодра испуганный взгляд, и он поспешил её успокоить:

- Теперь ты можешь поехать с нами, малышка! Никто больше не сможет оспорить ваш с Нарваргом брак.

- Почему? – удивилась девочка, растеряно взирая на заполняющих комнату огромных мрачных орков.

- Никто не должен видеть этого, - указал на её брачные браслеты Урхурт. – Боюсь, если твоя мама увидит их, то немедленно доложит Магриду. Разразится большой скандал и тебя придется здесь оставить. Разве ты не хотела попасть в Грэммодр и увидеть отца? – невинно поинтересовался орк, умело играя на чувствах Эстэ.

Эстэ мысленно отвесила себе затрещину. Лукавый папаша Варга таки переиграл её! Не сообщать же ему, что попрощавшись с мамой, она собиралась её усыпить, а дворцовой страже, встретившейся на пути – бессовестно промыть мозги.

- Хорошо, - обреченно вздохнула Эстэ, вспомнив, что под платье успела надеть брюки, в карманах которых находились дротики, смазанные ядом гарзулы. – Тогда, может, вы найдете для меня теплый плащ и сапоги?

- Плащ - запросто, - нахмурился Урхурт, подав знак одному их своих орков, - а вот сапоги…Извини… - мужчина расстроено развел руками, с сожалением посмотрев на свои огромные ноги.

При всем желании, обувь любого из присутствующих орков Эстэль бы точно не подошла. А в сапоге Урхурта, девочка могла с большим успехом поместиться до самого пояса.

Эстэ почувствовала, что у неё начинают гореть уши и пылать щеки. Неужели этот белобрысый недоорк не понимал, что она просто стесняется переодеваться при нем?

- Изыйди, - процедила сквозь сжатые зубы она, - покинь адский огонь.

- Зачем? – изобразил на лице наигранное удивление Нарварг. – Ты теперь моя жена. Хочу посмотреть, так сказать, товар лицом… в смысле, без одежды. Должен же я знать, что меня ожидает в первую брачную ночь.

Эстэ густо покраснела, не зная куда отвести взгляд. Как-то не так она себе все это представляла. И слова мужчина говорил не те, и смотрел на неё не с обожанием, а с насмешкой, да и обстановка вокруг не соответствовала...

- Одевайся, - заметив, что девчонка собралась реветь, Нарварг устало вздохнув, пошагал к выходу. – Меня дети не интересуют. Найду тебе в Грэммодре кукол разных - с ними и будешь во взрослую жизнь играть.

- Глупый недоорк, - смахнула с ресниц злые слезы Эстэль, когда за орком закрылись двери. – Я ведь вырасту… - обиженно прошептала она.

- А мы сегодня отправимся в Грэммодр?

- Прямо сейчас! – весело подмигнул девочке Урхурт.

- Тогда мне надо сбегать собрать вещи и попрощаться с мамой, - подхватив юбки, Эстэ собралась было стрелой слетать в дворцовые апартаменты их семьи, но была тут же остановлена мощной рукой фэа-торна:

- Прости, Эстэль, но ты никуда не пойдешь, - жестко заявил орк.

- У меня есть для неё теплые вещи, - из-за спин орков вперед вышел уже одетый по-походному Нарварг с мечом наперевес и, всунув в руки Эстэ объемный мешок, хмуро рыкнул обступившим девочку со всех сторон оркам:

- Выйдите все, она переоденется.

Распустив затягивающую мешок веревку, Эстэ, к своему удивлению, обнаружила в нем теплую рубаху, котту, брюки, сапоги и подбитый мехом плащ. Вещи были новыми, очень добротными и, что самое удивительное, подходили девочке по размеру.

- Что? – иронично протянул Варг, глядя на удивленно хлопающую глазами Эстэ, когда в комнате кроме них никого не осталось. – Не знаешь, что это такое, или забыла где у тебя ноги? – вытянув из рук девочки сапоги, он выразительно помахал ими у неё перед носом. – Помочь?

- Сама разберусь, - сварливо буркнула Эстэ, отобрав у него обувь.

- Ну и… - сложил на груди здоровенные ручищи Варг, намеренно смущая малявку и отыгрываясь на ней за все её предыдущие козни.

О том, что малолетняя супруга действительно однажды вырастет, и тогда Варгу придется смотреть на неё как на женщину, парень даже не задумывался. В данный момент он с грустью вспоминал, как покупал на рынке Рогерфолла одежду для своей будущей жены. Орку казалось, что хрупкая и нежная Амирэль будет мерзнуть по пути в суровый и холодный Грэммодр, поэтому и искал для неё теплые и удобные для путешествия вещи. Расстроен ли он был, что все так обернулось? Несомненно – да! Радовало только то, что подарок все же нашел свою хозяйку, пусть и не ту, для которой его приготовил Нарварг. Как бы он ни относился к своей юной супруге, он точно не желал, чтобы глупая девчонка мерзла в дороге.

Глава 14

- Она обозвала меня ушастиком и пообещала откусить мне уши! Представляешь? Мне – Владыке Айвендрилла!? – Элладрилл расслабленно откинулся на спинку сиденья, и пространство кареты заполнилось его мягким чарующим смехом.

Ами невольно улыбнулась в ответ. По сравнению с тем, что шейна Оливия обещала Магриду - откушенные уши Владыки несколько меркли на фоне головы царя, торчащей из задницы орка.

- Представляю, - Амирэль вздохнула, украдкой наблюдая за сияющим от счастья лицом эльфа. Оно необыкновенно менялось, стоило мужчине вспомнить о своей Eathari. Он говорил о ней без умолку с тех пор, как кортеж эльфов покинул Азаандар.

Ами видела, что Владыка эльфов влюблен: страстно, безнадежно, безответно. Эта любовь причиняла ему больше страданий, чем радости, но мужчина с каким-то необъяснимым упрямством продолжал себя мучить, точно зная, что его мечтам никогда не суждено сбыться. Чем больше девушка слушала рассказы мужчины о жене маршала Оттона, тем сильнее ей хотелось стереть из памяти Владыки все воспоминания о ней. И будь на месте Амирэль Эстэ, вероятно, она не стала бы даже сомнениями терзаться.

Зал, обнаружившийся за потайной дверью, оказался совершенно пустым, и только приглушенные звуки музыки, доносившиеся из-за стены, намекали на то, что там сейчас царит веселье и танцы. Пока Нарварг рассеянно оглядывался по сторонам, странная девочка, обойдя парня по кругу, замерла на расстоянии вытянутой руки и, склонив голову к плечу, совершенно неприлично стала его разглядывать. У Варга возникло какое-то неловкое ощущение: будто он породистый жеребец, выставленный на торги, а перед ним придирчивый покупатель, собирающийся посмотреть его зубы.

- Ну? – вопрошающе вскинула бровь девчонка, явно ожидая от Варга каких-то действий.

- Чего «ну»? - нахмурился он, начиная жалеть, что согласился пойти с этой соплячкой.

- Руки мне на талию положи! – неожиданно громко рявкнула малышка, ярко сверкнув серебристыми глазами.

От такого заявления Нарварг впал в ступор. Похоже, что все девицы и женщины в Аххаде были слегка невменяемы. Или это только ему так не везло?

- Я играю на арфе, - сбивчиво стала оправдываться девушка. – Поэтому и руки у меня такие. У всех музыкантов тонкие пальцы и узкие кисти.

- Извини, я не хотел тебя обидеть, - с искренним раскаянием произнес Элладриил. – Это просто мысли вслух. Ты очень молод. Наверное, не брился еще ни разу, поэтому и лицо такое нежное.

Ами поспешно кивнула тихо буркнув:

- Не брился. Ни разу. Я даже не знаю, как это делается.

- Я тебя научу, - радостно воскликнул эльф. – Приедем в Таоррисин и покажу тебе как это делается.

- Ты что, не знаешь, где у женщины находится талия, или забыл, где у тебя руки? – язвительно поинтересовалось кудрявое недоразумение, и Варг все-таки не выдержал и вспылил:

- А ваш отец тоже живет в Таоррисине? - попыталась уйти в сторону от скользкой темы Ами.

- Мой отец погиб во время войны, - понуро опустил голову Элл. – Граница между Аххадом и Айвендриллом была установлена уже после его смерти.

- Простите меня, - Ами готова была расплакаться. Всю дорогу она пыталась поднять эльфу настроение и отвлечь от невеселых мыслей, а теперь невольно сама причинила ему боль. – Я не хотел…

- Ну что ты, - грустно повел плечом Элл. – Ты ведь не знал. Ты многого не знаешь об Айвендрилле.

- Я бы хотел знать, - ухватившись за слова Владыки, как за спасительную соломинку, воспрянула Ами. – Почему империя эльфов называется.

- Где у женщин находится талия - я хорошо знаю, а вот где она у тебя - надо еще поискать!

Глаза девочки, изумленно распахнувшись, стали большими-большими, как два серебряных блюдца, и, обижено закусив губу, она молча схватила ладони Нарварга, прижав их к своим плоским бокам.

- Я в папу пошла, - зачем-то сообщила Варгу она. – А в его семье женщины поздно расцветают, - тряхнув темными, как смоль, кудрями, девочка упрямо вскинула голову, а затем положила свои руки на грудь орка. – Мы будем учить тот танец, что сейчас там танцуют, - указала подбородком в сторону бального зала она. – Он веселый и движения простые. Тебе будет несложно.

Дýхи предков, как же хорошо она пахла! И правда как цветок: тонкий, изысканный, дурманящий. В голове помутилось, и вся выдержка парня полетела куда-то к Эрэбу в Сардарр. Какое-то неподдающееся контролю желание толкало навстречу ускользающим от него губам. Хотелось смять их голодным поцелуем, подчинить, почувствовать, как становятся мягкими и податливыми под яростным напором…

- Руки от нее убрал, скотина!

Спину Нарварга обожгло, как от удара плетью, и, выпустив из своих объятий Амирэль, он медленно развернулся, недоуменно уставившись на замершую в полушаге от него незнакомку. Однозначно это была женщина: плотно облегающий её фигуру светлый костюм сомнений в этом не оставлял. У незнакомки были очень тонкие аристократичные черты лица, и даже короткие, как у мужчины, волосы её не портили. На первый взгляд, женщина вызывала только положительные эмоции. Напрягало что-то другое: неприлично дорогой скайрим, зажатый в руке таинственной блондинки, и то, как легко и правильно лежала отполированная рукоять смертоносного клинка в тонкой женской ладони. А еще стойка у хрупкой незнакомки была подозрительно профессиональной - будто перед Нарваргом стояла не девушка, а искусный мечник. Скользнув взглядом по её напряженным, словно впаянным в пол ногам, Варг непроизвольно сглотнул. Женские ножки обычно прятались под платьями, а у этой ткань невероятно узких брюк обтягивала их как вторая кожа, обрисовывая каждую упругую мышцу. Раннагарр! Это были самые красивые женские ноги, которые Варг когда-либо видел!

- Menu caragu rukhs!* (*Кусок орочьего дерьма!) – неожиданно выругалась утонченная блондинка. – Allen amil!* (*Твою мать!) Орк!

- Что ты сказала? – не веря тому, что слышит, тряхнул головой Варг, но женщина, проигнорировав вопрос, продолжала молча пялиться на него, как будто увидела диковинную зверюшку. - Что надо? – добавив в голос суровости и намеренно сдвинув брови, рыкнул парень.

Блондинка, словно очнувшись ото сна, вздрогнула, а затем, грациозно отступив в сторону, выдала тираду, заставившую Варга.

Шаман, между тем зачерпнув из мешочка с песком ещё одну горсть, стал сыпать её на скрещенные руки Варга и Эстэ, выкрикивая заклинания теперь уже громко и очень чётко. Узоры, украшавшие тело, Нарварга начали ярко светиться, а затем осыпаться на пол белёсой пылью, а на боку мужчины, от того места, где начинался пояс брюк, до самой подмышки, стали проявляться алые символы, словно кто-то выжигал на коже орка клеймо.

Эстэ оставалось только догадываться, почему Моруг не выдал её, и какие у шамана насчёт неё планы. Силу орка девочка теперь ощущала очень явственно, только природа у неё была совершенно иной, не такой, как у нелюдей. С таким Эстэль сталкивалась впервые.

Резко вскинув голову, Эстэ увидела на лбу мужа проступившие капельки пота и вдруг, по его плотно стиснутым губам и искажённым чертам лица, поняла, что он испытывает невероятную боль. Испуганно распахнув глаза, она хотела отдернуть свои ладони, но в этот момент её пальцы начали светиться, а потом из-под них поползли тонкие голубые ручейки, оплетая запястья Нарварга подобно змеям. Обернувшись несколько раз вокруг рук мужчины, они, ярко мигнув, застыли, после чего стремительно потускнели, превращаясь в холодный металл. Девочка перевела взгляд на собственные руки – и не поверила глазам: там, где только что находились ладони Варга, теперь красовались ажурные серебряные браслеты, снять которые можно было, пожалуй, только сорвав вместе с кожей, в которую, казалось, они вросли намертво.

Шаман снял с пояса холстяной мешочек и, зачерпнув оттуда рукой горсть красного песка, стал рисовать им на полу круг, а затем вписывать в него древние руны. Увлечённая созерцанием загадочного ритуала, Эстэ не сразу заметила появившегося в комнате Варга. Сейчас парень был раздет до пояса, но его огромный торс был изрисован затейливой вязью белых рун, линий и символов так, что казалось, будто на орка надели тонкую ажурную кольчугу.

- Встань сюда, - Моруг указал Нарваргу пальцем его место в кругу.

Не дожидаясь приказа шамана, Эстэль смело шагнула в нарисованную на полу петлю, противоположную той, в которой стоял орк, интуитивно почувствовав, что должна находиться именно там. Моруг едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул девочке, подтверждая правильность её действий. Обходя Эстэ и Варга по кругу, шаман начал тихо что-то нашёптывать, ритмично перебирая бусины на своих ожерельях, и песок под ногами супругов внезапно вспыхнул, превратившись в алое пламя.

- Обхватите руками крест-накрест запястья друг друга, - хрипло пробормотал Моруг, продолжая монотонно раскачивая головой и шептать какие-то заклинания.

Пальцы Варга жёстко сомкнулись на руках Эстэ, обхватив её запястья подобно живым браслетам. Эстэль попыталась сделать то же самое, но ширины её ладошек не хватило даже на полуобхват мощных рук орка. В его глазах засветилось какое-то злорадное удовлетворение, и девочка молча отвела взгляд, досадливо закусив губу.

Шаман вытянул вперёд руку, и пламя, бушевавшее вокруг Эстэ и Нарварга, осыпалось на пол красным песком, который сначала слабо зашевелился, словно от дуновения ветра, а затем поземкой пополз к ногам шамана.

Закручивающимся вихрем песок поднялся в воздух, слоясь тонкими нитями и жгутами. Плавно изогнувшись, он осыпался в раскрытую ладонь Моруга, и когда орк спрятал его в свой мешочек, о произошедшем ритуале напоминали только тускло поблескивающие на руках Эстэ и Нарварга брачные браслеты.

- Больно? – Эстэ, отвлекшись от созерцания багровых символов, отметивших тело мужа, виновато посмотрела в его глаза. Она не думала, что ритуал может причинить хоть какой-то вред орку, а от осознания того, что ему пришлось терпеть из-за неё боль, на душе было почему-то гадко.

Мало того, что эта женщина выставила Нарварга посмешищем, опозорила перед царем и невестой, так еще и вместо извинений она и её сумасшедший муж перекрутили все так, что Варг оказался виноватым во всех смертных грехах: оскорблении жены престолонаследника, его будущих детей, самого маршала, а в довершение еще и Магрида Великого, и весь Аххад в его лице. Наглое семейство Оттон, ворвавшись с утра на их с отцом половину, устроило скандал, стало пугать диффигатумом*, а потом потребовало сатисфакции. И вместо того, чтобы спокойно во всем разобраться, отец не только попросил прощения у Оливии дель Орэн, но и подарил коварной герцогине лунную кобылицу - свадебный подарок, предназначавшийся Амирэль!

Прошагав вперед к установленному алтарю, Эстэль бросила короткий взгляд на Варга, но, не обнаружив с его стороны никаких проблесков внимания, немного расстроилась. Все же она вчера его танцам учила, мог бы для приличия хотя бы «Привет» сказать или подмигнуть на крайний случай. Сам ведь целоваться полез и знакомиться, а теперь стоит как истукан, словно её здесь и нет вовсе. Ничего, когда нунт скрепит отпечатки их аур лахусом, она обязательно объяснит мужу, как должны себя вести правильные орки.

- Ступай за мной, - холодно приказал Эстэ монарх. – Орки уже ждут церемонии, а мне еще придется им объяснять, почему вместо одной дочери Нэсса, я подсовываю им другую.

- Она даже не одета подобающим образом, - снова запричитала Лэйрин.

- Точно глухой, - мгновенно сделала вывод Эстэ, которой не понравилось, что орк все время её переспрашивает. – Хоть что-нибудь в тебе такое, как надо, есть? – гневно стала загибать пальцы она. – Клыков нет, белобрысый, танцевать не умеешь, целоваться тоже…

- Что?! – округлив глаза от последнего заявления, вытаращился на Эстэ Варг.

- За руку меня возьми!

- Что? – развернувшись, Нарварг с высоты своего роста окинул недоуменным взглядом грозно сдвинувшую к переносице бровки девочку.

- Глухой, - сокрушенно покачала головой девчонка. – Как есть – глухой! Тебе сколько лет? – привстав на носочки, попыталась крикнуть в ухо орка она.

- Двадцать пять, - шарахнулся от неё Нарварг.

- Еще и старый, - тут же сникла Эстэль, мгновенно расстроившись из-за того, что муж старше её на десять лет. – И что я с тобой делать буду? – прожигая ошарашенного орка серебром своего взгляда, поинтересовалась девочка.

Варг от неожиданности даже рот раскрыл. Это она вообще сейчас что такое говорила? Целоваться не умеет? Старый? Это она о ком? На всякий случай парень огляделся по сторонам и, никого за своей спиной не обнаружив, буквально опешил. Это сопливое недоразумение, навязанное ему в жены, намекало на то, что он старый?

Высказаться по этому поводу Варг не успел. Тощая пигалица, вцепившись клещом в его руку и пыхтя, как злобный тролль, вдруг стала толкать его вперед.

- Чего встал как засватанный? – так и не сумев сдвинуть Варга с места, шумно выдохнула она. – Все, белобрысый! Церемония закончилась. Пойдем отсюда!

- А зачем нам туда? – судорожно сглотнул Нарварг, не зная, как ему смыться от, как оказалось, не совсем нормальной дочки генерала, и поминая на чем стоит свет своего отца, повесившего ему на шею такой «подарок».

- Жрать! – высоко взвизгнуло маленькое чудовище и Варгу почему-то подумалось, что «жрать» собрались именно его. – Там трапезная, - театрально закатила глаза девчонка. – Всевидящий, почему из всех орков мне должен был достаться самый тупой?

-Куда? – не на шутку встревожился Варг. Эдак она, в свете сказанного про поцелуи, еще и исполнения супружеского долга от него потребует. На лбу орка проступила испарина, и он стал нервно сверлить взглядом спину отца, который вместе с Магридом и матерью пигалицы, теперь мирно беседуя, неспешно покидали зал.

- Туда! – ткнула пальцем в их направлении Эстэ. - Только не говори, что ты не только глухой, но еще и слепой!

- Так что там с кровью огров? – мастерски разрубив лежавшим на столе тесаком тушку поросенка и плюхнув на тарелку Варга зажаренную свиную ножку, невинно поинтересовался маленький сероглазый монстр.

- Нет! Не пил! – зло рявкнул Варг, начиная терять терпение. – Не пил, не ел и не нюхал! Поняла?

Скрипнув зубами Варг попытался стряхнуть с себя чокнутую прилипалу, но отцепиться от неё было не так и просто. Она висела на нем как пиявка, пока он почти бегом догонял Магрида и отца, а самое странное, что едва Нарварг успел поравняться с матерью этой мелкой ехидны, как молодая женушка из ядовитой змеищи превратилась в белую овечку, стыдливо потупившую взор и наивно хлопающую своими огромными глазищами.

- Не обижайте мою девочку, - мягко коснувшись руки Варга, умоляюще посмотрела в его глаза шейна Лэйрин. – Мой Нэсс говорил, что вы порядочный и хороший парень. Эсти еще совсем дитя. Не пугайте её, прошу вас.

Нарварг недоверчиво покосился на «пугливое дитя». Оно лихорадочно кусало губы, нервно теребя в тонких руках поясок своего платья, и сейчас действительно выглядело наивной девочкой, которая и мухи не обидит. Орку показалось, что он сходит с ума. Куда делась злобная язва, проверявшая его нервы на прочность? Не может же ребенок быть таким коварным и двуличным?

- Что вы, шейна Лэйрин, - заверил женщину Нарварг. – У меня нет привычки пугать и обижать детей. Я вообще предпочитаю с ними не связываться. Сегодня вечером мы с отцом покинем Аххад и ваша дочь может продолжать и дальше играть в куклы сколько ей заблагорассудится.

- И вы не станете настаивать, чтобы в течение года она прибыла в Грэммодр, как того требуют традиции? – обеспокоенно поинтересовалась Лэйрин.

Варг, перекосившись, злобно посмотрел на счастливого отца, рассказывавшего Магриду какую-то веселую байку, и, с трудом удержавшись от какого-нибудь неприличного ругательства, с кривой улыбкой выдавил из себя:

- Думаю, это лишнее, шейна Лэйрин. Я поговорю с отцом.

Женщина облегченно вздохнула, и впервые за все время на её лице промелькнуло что-то похожее на тень улыбки.

Нарварг нахмурился. Магрид сказал, что Амирэль Варгард неожиданно сразил неведомый недуг, в результате чего её тело и лицо покрылись страшными ранами и язвами. Поскольку целители утверждали, что девушка останется изуродованной на всю оставшуюся жизнь, Магрид и предложил взять в жены здоровую, но младшую дочь генерала Нэсса.

- Как Амирэль себя чувствует? – осторожно спросил Варг.

Губы Лэйрин мелко задрожали и глаза женщины стали заполняться слезами.

- Я надеюсь на милость Всевидящего… - неопределенно пробормотала она.

Руку Нарварга внезапно настойчиво дернули. Опустив голову, он натолкнулся взглядом на свою новоиспеченную супругу, узко поджавшую губы и, как показалось парню, ужасно сердитую.

- Нас ждут за столом, - елейным голоском сообщило маленькое чудовище, одарив маменьку светлой улыбкой.

- Да, конечно, детка, - спохватилась генеральская жена, отступая сторону.

Нарварга с настойчивостью быка потянули в заполненную гостями трапезную, а когда он понял, что сидеть им с малявкой придется в торце зала за отдельным, находящимся на возвышении столом, орк едва не взвыл. Вечер, проведенный в компании глупого подростка, обещал быть незабываемым.

Усевшись за стол, Варг схватил кувшин с красным вином и налил себе полный кубок, собираясь залить осадок от нелепого бракосочетания хмелем. Он успел осушить его наполовину, когда сбоку прозвучал тоненький голосок Эстэль:

- А ты кровь огров пил?

Варг, поперхнувшись вином, стал кашлять и, в этот момент кудрявое недоразумение, доставшееся ему в жены, со всей силы ударило его кулаком промеж лопаток. Кашель мгновенно прекратился, и в душу Варга стали закрадываться страшные подозрения насчет безобидности его малолетней супруги.

- И кто ты после этого? – скривившись в презрительной гримасе, скрестила на груди руки Эстэ.

- Кто? – опешил Нарварг.

- Нет! – не задумываясь, выпалил Нарварг, уже мечтавший о том, что на целый год будет избавлен от навязанной ему сопливой жены. – Зачем она там нужна?

- Фэа-торн сказал, что было бы хорошо показать девочку народу Грэммодра, - растерянно протянула Лэйрин.

- Недоорк, - припечатала его малявка, и у парня возникло невыносимое желание прибить мелкую заразу.

- А тебя родители давно не пороли? – нависнув над девчонкой, вкрадчиво прошептал Варг.

Эстэль отклонилась в сторону, посмотрев на орка, как на полного идиота.

- Меня родители вообще никогда не наказывали, - гордо задрала нос она.

- Значит, я буду первым, - довольный тем, что уел вредную соплячку, откинулся на спинку стула Варг. – На правах твоего мужа, - многообещающе подмигнул девчонке он.

- А папа говорит, что детей и женщин бьют только уроды, - явно не испытывая перед ним никакого страха, странно сверкнула серебристыми глазами Эстэль. - Впрочем, - глубокомысленно заметила она, разглядывая лицо Нарварга, - красотой и умом ты и так не блещешь.

- Слушай, ты!.. – зверея, стукнул ладонью по столу орк.

- Эстэ я! Запамятовал? Оно понятно – старческий склероз! - наклонившись вперед, девочка оттолкнула плечиком наливающегося гневом Варга, затем оторвала от запеченной курицы крылышко и, впившись зубами в мясо, удовлетворенно жмурясь, принялась его жевать.

- Спасибо, - благодарно шепнула она. – Мне не хотелось бы отпускать её в Грэммодр без Нэсса. Я надеюсь, он скоро вернется. Эстэ – все, что у меня осталось. После того, как Ами… - Лэйрин мгновенно умолкла, испуганно взглянув на царя.

Серебряный кубок жалко скрипнул и сплющился в ладони Нарварга. В этот миг ему отчаянно хотелось выволочь малявку из-за стола и хорошенько при всех отшлепать, чтобы проучить и навсегда сбить с неё спесь. Радовало только одно: через пару часов они с отцом уедут, и подбешивающая его языкатая женушка целый год будет плеваться ядом в кого-нибудь другого.

Если бы Варг знал, что сидящая рядом Эстэ давно читает все его мысли и именно потому издевается над ним, то, пожалуй, поостерегся бы так пренебрежительно думать о девочке.

Юную дочь Нэсса Варгарда просто распирало от злости. Да как этот бракованный недоорк смел её обзывать тощей пигалицей и соплячкой? Еще и пороть вздумал?

Её – папину красавицу?!

Отпивая вино маленькими глоточками, Эстэ холодно думала о том, что одними извинениями орк теперь не отделается.

Глава 12

Доходчиво и понятно девчонка стала объяснять и показывать Варгу, какие следует делать шаги и что после каждого третьего танцевального круга партнершу надо подбрасывать вверх, именно для этого руки мужчины и должны находиться на её талии. Танцевать оказалось не так уж и сложно, как вначале показалось Варгу. Это выглядело почти как упражнение с мечом, только вместо противника была партнерша, к тому же с отменной реакцией. Она быстро корректировала движения Варга и направляла в нужную сторону, если он ошибался, при этом умудряясь ловко уворачиваться, чтобы он не оттоптал ей ноги.

Спустя полчаса подсказки больше были Нарваргу не нужны: он беззаботно кружил малявку по пустому залу, подбрасывая вверх словно пушинку. Да она, в общем-то, и весила как перышко. Глаза девчонки ярко вспыхивали серебряным светом каждый раз, когда руки Варга ловили её в воздухе, словно она приходила от этого процесса в какой-то неописуемый восторг. Впрочем, кажется, Нарварг и сам получал не меньше удовольствия от незатейливого танца и оттого, что вокруг нет сторонних наблюдателей, придирчиво разглядывающих каждый его шаг.

- Варг, - остановила его окриком в спину Эстэ. – До встречи, - лучезарно улыбнулась она, и прежде чем стена, вернув себе свой облик, скрыла девочку от взгляда орка, ему показалось, что глаза малышки странно засветились - как два ярких фонаря.

- Мой орк! Я тебя никому не отдам, - Эстэ потерла ладошкой все еще горевшую огнем от прикосновения Варга щеку и предвкушающе растянула губы в улыбке, представив, что завтра будет целоваться с орком по-настоящему.

По правде говоря, Эстэль совершенно не знала, как это делается, потому что и тот целомудренный поцелуй в щеку, которым её наградил орк, был для неё первым, но в книжках девочка читала, что по части поцелуев оркам не было равных, а значит Варг сам сделает все как надо. Ну а потом уж можно вместе с ним отправляться давить огров, а заодно и папу в Грэммодре разыскать, чтобы рассказать ему о том, что на самом деле мама вовсе на него не сердится, а очень сильно любит и скучает.

- За тобой словно сам Эрэб гонится, - глядя на поспешно собирающего вещи сына, пробасил Урхурт. – Куда ты так торопишься?

- Я домой уехать побыстрее хочу! – рванул ворот грязной котты Нарварг. – Меня здесь все раздражает: воздух, этот дворец и ядовитая змея, доставшаяся мне в жены.

Урхурт недоуменно вытаращился на сына, скептично хмыкнув.

- Да она просто девчонка несмышленая! Ты чего так завелся? Ну, подумаешь, еще и неуклюжая немного.

- Она специально это сделала! – вскипел Варг.

«Несмышленая девчонка» два раза за вечер облила его вином, опрокинула на него тарелку с мясом, а поднимаясь с места, ударила локтем в глаз и пнула ногой по голени. И все это «случайно»! Маленькая стерва, играя на публику, невинно хлопала глазами и громко извинялась, повторяя, что она ужасно неловкая и что это все от волнения. Варг точно знал, что она врет – врет и издевается над ним. Доказать только не мог. И если бы не пообещал её матери не обижать «невинное дитя», то выволок бы эту коварную заразу в коридор и выдрал бы, как строптивую козу.

Детей бьют уроды? Да таких «детей», как она, надо пороть каждый день, чтоб поменьше дури задерживалось в их голове!

- Ты преувеличиваешь, - отмахнулся от сына Урхурт. – Очень милая крошка. Подрастет - не хуже сестры будет. Откормим её, глядишь, может, и мяса себе там, где надо поднарастит. Эх, жаль, Магрид с собой её забрать не дает. А её присутствие в Грэммодре сейчас было бы как нельзя кстати.

- Веди сюда!

- Нет! – крикнул Нарварг, но отец, словно не слыша его, рывком распахнул двери, раскрывая объятия влетевшей в комнату, подобно вихрю, дочери генерала Нэсса.

- Фэа-торн Урхурт, помогите, умоляю!

- Только в Грэммодре её не хватало! - испугался Нарварг. - Смотри, как бы эта милая крошка нас с тобой не сожрала. Судя по всему, она характером в трехголовую сущность своего папаши пошла.

- Не сочиняй, - раздраженно фыркнул Урхурт. - Скажи, что просто расстроен из-за того, что красотку Амирэль поменяли на тощего цыпленка. Мы вообще должны благодарить Всевидящего за то, что Магрид нам этот брак предложил. А я ведь и не знал, с какого бока к Нэссу подойти…

- Ты что, изначально собирался женить меня на этой сопле? – Варг не успел пристегнуть к поясу меч и теперь так и стоял с ним, зажав в руке, потрясенно глядя на отца.

- На этой, на той… - состроил гримасу Урхурт. – Какая разница? Дочери есть только у Нэсса. Я бы тебя на обеих женил, если бы смог.

Нарварг собрался ответить, что на Амирэль он готов был жениться, а вот её сестру ему и даром не надо, как в двери громко и настойчиво постучали.

- Ну кто там еще? – раскатисто гаркнул Урхурт.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Третьим в Запределье придёт Чёрный Ястреб, - отмахнулся от него, как от глупой мошки, Урхурт. – И придёт со всей армией империи! У нас нет силы, способной противостоять нелюдям. Нам нельзя воевать с Аххадом! Особенно сейчас. Девочка - наш главный козырь, а обряд - единственная гарантия того, что её у нас не заберут через год или она не сбежит от тебя, как её сестра.

- Что значит «сбежит»? – напрягся Нарварг. – Амирэль больна…

- Ты вроде мой сын, - хлопнул его ладонью по лбу мужчина, - а такой дурак! Ты что, поверил в байку Магрида: вчера цвела как роза, а сегодня превратилась в жабу? Да она сбежала! И поди, не одна, а с полюбовником! Потому Магрид и стелил так мягко, огласки и позора боялся. И эта сбежит, - Урхурт кивнул головой в сторону двери, за которой находилась Эстэль. – Подрастёт за год, поумнеет — и сбежит!

- Я прибью эту языкатую малолетку раньше, чем она успеет сбежать, - зло пробурчал Варг.

- Отвезем её в Роггерфол и посадим в башню под замок и охрану. А если Нэсс объявится — предъявим ему дочь в целости и сохранности.

Нарварг и предположить не мог, что в этот миг сероглазая девчонка, мечтательно закусив губу, направляется в свою комнату, и в её планах были отнюдь не игры в куклы или примерка платьев. Эстэль Варгард, дочь командующего эрмирами, холодно и расчетливо продумывала детали своей завтрашней свадьбы. Потому что отдавать Варга сестре она уж точно не собиралась.

Вырубить Амирэль и, связав её, запереть в кладовке, большого труда для Эстэ не составляло, да и ауру сестры скопировать было плевое дело, а за длинной, закрывающей фигуру и лицо фатой вообще никто не заметит подмены. Сложно было другое - держать в своей голове щит-иллюзию для Магрида и одновременно внушать матери, что перед ней Ами, хотя Эстэ была уверена, что и с этой задачей справится, стоило вспомнить сильные руки Нарварга, легко подбрасывающие её вверх.

В проеме появилась уродливая зеленая морда Олога, тут же доложившая:

- Урхурт почесал затылок , - громко произнесла Эстэль судорожно вцепилась пальцами в руку орка. – Я хочу найти папу.

- Фэа-торн, там просят вашей ау…ау… - орк нахмурился, натужно припоминая заумное слово.

- Аудиенции? – переглянулись между собой Урхурт и Нарварг.

- Ага! – радостно оскалился орк. – Её самой. Так что передать?

- А кто просит? – прищурился Нарварг.

- Так эта…ваша, эа-торн, супружница, - орк, почесав затылок, торжественно добавил: - Рыдает!

- Что она делает? – пошел темными пятнами Варг, отчего его лицо из бледно-зеленого стало почти болотно-коричневым.

- Неужели ничего нельзя сделать? Это ужасно! Я должна найти папу! - Эстэ внезапно схватила ладонь орка, прижав её к своей груди. – Умоляю, возьмите меня с собой! Вы же такой умный, большой и сильный, придумайте что-нибудь!

- Эм-м, - Урхурт почесал затылок, потом подбородок, а потом неловко заерзал, словно ему за шиворот насыпали горсть сухих крошек. – Есть один вариант… если провести наш обряд…

- Я согласна! – не дослушав его, выпалила Эстэ. – Я на все согласна! Я сделаю все, что вы попросите! Все, что угодно! Только возьмите меня с собой. Я должна найти папу-у-у, - девочка снова стала громко реветь, уткнувшись носом в Урхурта, и орк, осторожно отцепив её от себя, усадил на диван.

- Рыдает, - пожал огромными плечами Олог. – Видать, уже соскучилась, - тут же домыслил он.

Варга мгновенно перекосило, а Урхурт, потирая ладони, воодушевленно рыкнул:

Темные, как смоль, волосы девочки разметались по худеньким плечам, искристым облаком обрамляя её бледное, заплаканное личико. В огромных, наивно распахнутых глазах застыли горькие слезы, и в этот миг Нарварг и сам был готов поверить, что перед ним несчастное дитя, нуждающееся в помощи и защите.

- Что случилось, милая? – Урхурт, беспомощно посмотрев на сына, развел руками, когда малявка, уткнувшись лицом ему в живот, зашлась в истерике, размазывая по одежде фэа-торна сопли и слезы.

- О-он-ни го-го-говорят, что он пропал, что его со-со-сожрали огры-ы-ы-ы, - девочка стала подвывать так громко, что в комнату стали потихоньку заглядывать орки.

Кто-то из них робко протянул Урхурту стакан с водой, и тот, всунув его Эстэль в руки, принялся её отпаивать.

- Так кого сожрали огры? – когда девочка немного успокоилась, поинтересовался орк.

- Детка, - снисходительно улыбнулся фэа-торн. – Скорее твой папа сожрет всех огров в Грэммодре, чем они его.

- Я маме тоже так говорю, с ним просто случилась какая-то беда и ему нужна помощь!

- Ничего не понимаю, - Урхурт косо посмотрел на хмуро наблюдавшего за происходящим действом Варга, а затем вновь сосредоточил все свое внимание на дочке генерала. - С чего ты взяла, что Нэссу нужна помощь?

- Папа отправился в Грэммодр и там пропал, - Эстэ хлопнула своими мокрыми ресницами и жалобно скривилась, опять собираясь плакать.

- Подожди, подожди, - замер орк. – С чего ты взяла, что он отправился в Грэммодр и пропал?

- Папу, - шмыгнула носом Эстэ и снова принялась выть.

Урхурт нервно потер подбородок, напряженно уставившись взглядом куда-то в одну точку.

- Так вы возьмете меня с собой? – дернула его Эстэль.

Лицо орка некрасиво сморщилось, выдавая степень его досады.

- Я бы с удовольствием, но не могу…

- Почему? – в широко распахнутых детских глазах вновь заблестели слезы.- Разве мне, как жене эа-торна, не полагается жить рядом со своим мужем?

- Видишь ли, малышка, - Урхурт вздохнул и извинительно пожал своими огромными плечами, - ты пока не совсем жена моего Нарварга…

- А это? Это как же?- Эстэ возмущенно подсунула под нос орку палец с надетым на него обручальным кольцом.

- Это - с отсрочкой на год, детка. Ваши ауры не скрепили лахусом, разве ты не заметила?

Эстэ потерянно опустила руку, вспоминая, что за всей свадебной эйфорией она действительно упустила из виду этот важный факт.

- Значит… значит, все не по-настоящему?

- По-настоящему будет через год, - сник Урхурт, услужливо протягивая вновь начавшей рыдать Эстэ стакан с водой.

- Посиди пока здесь, детка, - помахал перед её лицом пальцем он. – Мне тут обмозговать кое-что надо!

Схватив Нарварга за предплечье, Урхурт кивнул Ологу, чтобы тот присмотрел за девчонкой, и выволок сына в другую комнату.

- Нам её само провидение послало, - прошипел орк. – Я как чувствовал, что надо взять с собой Моруга!

- Ты что задумал? – зачем-то спросил Нарварг, хотя после упоминания имени шамана всё и так понял.

- Проведём наш обряд брачной связи! – разгоряченно сообщил Урхурт. – Здесь! Прямо сейчас! И заберём девочку с собой!

- Зачем? – прошипел Нарварг. – Ты спятил? Хочешь, чтобы Магрид спустил на нас всех своих псов?

- Ты что, не понимаешь, что происходит? – обхватив сына за шею, Урхурт прижался лбом к его лбу и лихорадочно зашептал: - Магрид уже начал мне не доверять! Он послал в Грэммодр Нэсса, а я ничего об этом не знаю! Дюранд отправился искать источник Поветрия — и бесследно исчез, а теперь, если слухи, которые услышала девчонка, подтвердятся, то выходит, что Варгард тоже пропал! Ты представляешь себе масштаб? Два эрла! Два боевых генерала!

- Возможно, девчонка всё выдумала… - усомнился в правдивости слов Эстэ Варг.

Оливия неожиданно стала извиняться перед Ами за Нарварга, и девушка поспешила её успокоить и поблагодарить:

- Я хотела тебе сказать спасибо, что заступилась за меня. Я… мне… мне не хотелось, чтобы он… Я боюсь его.

- Зачем же ты за него замуж собралась, если он тебе противен? – вопрос герцогини тупой болью отдался в сердце Амирэль. Смахнув слезы, она стала рассказывать шейне Оливии о том, что замуж за орка её выдает Магрид Великий с целью укрепления союза между Аххадом и Грэммодром, и что выбора ей никто не оставил.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Третьим в Запределье придёт Чёрный Ястреб, - отмахнулся от него, как от глупой мошки, Урхурт. – И придёт со всей армией империи! У нас нет силы, способной противостоять нелюдям. Нам нельзя воевать с Аххадом! Особенно сейчас. Девочка - наш главный козырь, а обряд - единственная гарантия того, что её у нас не заберут через год или она не сбежит от тебя, как её сестра.

- Что значит «сбежит»? – напрягся Нарварг. – Амирэль больна…

- Ты вроде мой сын, - хлопнул его ладонью по лбу мужчина, - а такой дурак! Ты что, поверил в байку Магрида: вчера цвела как роза, а сегодня превратилась в жабу? Да она сбежала! И поди, не одна, а с полюбовником! Потому Магрид и стелил так мягко, огласки и позора боялся. И эта сбежит, - Урхурт кивнул головой в сторону двери, за которой находилась Эстэль. – Подрастёт за год, поумнеет — и сбежит!

- Я прибью эту языкатую малолетку раньше, чем она успеет сбежать, - зло пробурчал Варг.

- Отвезем её в Роггерфол и посадим в башню под замок и охрану. А если Нэсс объявится — предъявим ему дочь в целости и сохранности.

Под замком, смирная и тихая Эстэль Варгард Нарварга более чем устраивала, поэтому он и согласился провести обряд. Жизнь в Грэммодре будет ей хорошей наукой и отличным уроком на будущее: муж заслуживает уважения и беспрекословного подчинения жены.

Глава 13

Контраст между холодной осенью в Аххаде и солнечным летом в Айвендрилле был настолько неожиданным, что девушке захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что она не спит. Терпким древесно-трявяным запахом в лицо ударил свежий ветер и, растрепав короткие волосы Амирэль, помчался куда-то в синюю высь - туда, где по бездонному лазурному небу лениво плыли белые лохматые облака.

Держать ментальные щиты отец научил Эстэ с раннего детства, и делала это девочка практически на уровне подсознания. Только так столько лет удавалось обманывать Магрида: накладывая поверх защиты объёмную иллюзию. Царь думал, что видит мысли девочки, а на самом деле видел искусную обманку.

За закрытыми дверями послышалось движение, негромкие голоса — и Эстэ опять плаксиво сморщилась, собираясь давить на жалость туповатых орков. Наживку про отца старший Игвальд заглотил практически моментально, оставалось только подождать, как быстро он среагирует.

В комнате возник Урхурт, а следом за ним вошёл довольно колоритный орк. Серо-зелёное лицо мужчины испещряли причудливые белые символы, мешающие сразу определить его возраст. Темечко его лысой и блестящей, как начищенный казан, головы венчал тёмный пучок волос, свернутый в тугой узел, украшенный несколькими десятками разноцветных бусин. Ожерелья из точно таких же стеклянных шаров гирляндами разной длины висели на шее орка, мелодично позвякивая при каждом его шаге.

Два месяца Варг гонял по степям Грэммодра в поисках этой редкой лошади и так радовался, когда наконец сумел её поймать, представляя, как подарит кобылицу невесте. Сейчас Варг не хотел ничего: ни подарка, ни невесты, ни свадьбы. Видеть Амирэль Нарваргу было стыдно. Кем он выглядел в её глазах? У неё, наверное, сложилось впечатление, что любая сопливая девчонка может разложить его по полу, как тряпку, да еще и ноги потом вытереть. Парню ужасно хотелось скрыться подальше от любопытных глаз. Ему казалось, что все в Арум-Рисире уже знают о его позоре и теперь тайком насмехаются. И зачем отец только притащил его на этот бал? Танцевать Варг все равно не умел, а подпирать стену он с таким же успехом мог и в своих апартаментах.

У Эстэ возникло странное ощущение, что кто-то пытается незаметно проникнуть в её разум, и, переместив взгляд с длинной расшитой рунами одежды орка, она невольно засмотрелась в его глаза: мутные, сизые, с черными вертикальными зрачками.

Мгновенно слепив в своей голове образ испуганной и несчастной девочки, Эстэ беспомощно хлопнула ресницами — и в этот момент зрачки странного сородича Урхурта поменяли форму, сузившись до едва заметной точки.

Высоко заломив бровь, Варг насмешливо фыркнул и, наклонившись к лицу девчонки, ехидно шепнул:

- Не больнее, чем локтем в глаз или каблуком по ноге.

- Я случайно, - покрылась пунцовыми пятнами Эстэль.

- Да-да. «Я случайно» - сказала змея, кусая жертву, - съязвил парень.

- Недоорк, - обиженно огрызнулась девочка, увидав в голове мужа, как он к ней относится.

- Змея, - не стал на этот раз миндальничать с ней орк.

Эстэ до крови закусила губу, не понимая, почему от слов орка так больно в груди и так хочется заплакать по-настоящему.

- …Разве вы не этого хотели, эна-тори? – надтреснуто заскрипел в мозгу Эстэ голос Моруга.

Повернувшись к шаману, она несколько секунд пристально смотрела в его жуткие глаза, а затем ментально ответила:

- …Я хочу найти отца. Остальное не имеет значения.

- …Так ли? – уголки губ шамана тронула лёгкая усмешка и в голове Эстэ тихо прошелестело: - А как же он? – мужчина перевёл взгляд на Нарварга и снова сосредоточил всё свое внимание на Эстэль.

- …С ним я разберусь позже, - Эстэ упрямо вскинула голову, игнорируя откровенно насмешливую мину шамана.

- Все, что от меня требовалось - я сделал, фэа-торн! – Моруг повернулся к Урхурту, величественно склонив перед ним голову. – Вы можете отдавать приказ своим воинам готовиться к отъезду.

- Она подходит, - скрипучий голос орка неприятно резанул слух Эстэль. – Я проведу обряд, - обратился к Урхурту он.

Эстэ попыталась осторожно влезть в его голову, но, наткнувшись на призрачную стену, удивленно выпрямилась.

- Я Моруг – шаман Запределья, - мужчина, засунув руки в широкие рукава своего длинного балахона, загадочно улыбнулся, а через секунду Эстэ услышала в своей голове его голос: - Вы ведь знаете, что делаете, эна-тори*? Уверены, что не пожалеете?

- Уверена, - ментально ответила орку девушка, стойко выдержав его пронизывающий взгляд.

- Можно начинать, - величественно кивнул Урхурту шаман. – Приведите Нарварга!

Шаман, между тем зачерпнув из мешочка с песком ещё одну горсть, стал сыпать её на скрещенные руки Варга и Эстэ, выкрикивая заклинания теперь уже громко и очень чётко. Узоры, украшавшие тело, Нарварга начали ярко светиться, а затем осыпаться на пол белёсой пылью, а на боку мужчины, от того места, где начинался пояс брюк, до самой подмышки, стали проявляться алые символы, словно кто-то выжигал на коже орка клеймо.

Эстэ оставалось только догадываться, почему Моруг не выдал её, и какие у шамана насчёт неё планы. Силу орка девочка теперь ощущала очень явственно, только природа у неё была совершенно иной, не такой, как у нелюдей. С таким Эстэль сталкивалась впервые.

Резко вскинув голову, Эстэ увидела на лбу мужа проступившие капельки пота и вдруг, по его плотно стиснутым губам и искажённым чертам лица, поняла, что он испытывает невероятную боль. Испуганно распахнув глаза, она хотела отдернуть свои ладони, но в этот момент её пальцы начали светиться, а потом из-под них поползли тонкие голубые ручейки, оплетая запястья Нарварга подобно змеям. Обернувшись несколько раз вокруг рук мужчины, они, ярко мигнув, застыли, после чего стремительно потускнели, превращаясь в холодный металл. Девочка перевела взгляд на собственные руки – и не поверила глазам: там, где только что находились ладони Варга, теперь красовались ажурные серебряные браслеты, снять которые можно было, пожалуй, только сорвав вместе с кожей, в которую, казалось, они вросли намертво.

Шаман снял с пояса холстяной мешочек и, зачерпнув оттуда рукой горсть красного песка, стал рисовать им на полу круг, а затем вписывать в него древние руны. Увлечённая созерцанием загадочного ритуала, Эстэ не сразу заметила появившегося в комнате Варга. Сейчас парень был раздет до пояса, но его огромный торс был изрисован затейливой вязью белых рун, линий и символов так, что казалось, будто на орка надели тонкую ажурную кольчугу.

- Встань сюда, - Моруг указал Нарваргу пальцем его место в кругу.

Не дожидаясь приказа шамана, Эстэль смело шагнула в нарисованную на полу петлю, противоположную той, в которой стоял орк, интуитивно почувствовав, что должна находиться именно там. Моруг едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул девочке, подтверждая правильность её действий. Обходя Эстэ и Варга по кругу, шаман начал тихо что-то нашёптывать, ритмично перебирая бусины на своих ожерельях, и песок под ногами супругов внезапно вспыхнул, превратившись в алое пламя.

- Обхватите руками крест-накрест запястья друг друга, - хрипло пробормотал Моруг, продолжая монотонно раскачивая головой и шептать какие-то заклинания.

Пальцы Варга жёстко сомкнулись на руках Эстэ, обхватив её запястья подобно живым браслетам. Эстэль попыталась сделать то же самое, но ширины её ладошек не хватило даже на полуобхват мощных рук орка. В его глазах засветилось какое-то злорадное удовлетворение, и девочка молча отвела взгляд, досадливо закусив губу.

Шаман вытянул вперёд руку, и пламя, бушевавшее вокруг Эстэ и Нарварга, осыпалось на пол красным песком, который сначала слабо зашевелился, словно от дуновения ветра, а затем поземкой пополз к ногам шамана.

Закручивающимся вихрем песок поднялся в воздух, слоясь тонкими нитями и жгутами. Плавно изогнувшись, он осыпался в раскрытую ладонь Моруга, и когда орк спрятал его в свой мешочек, о произошедшем ритуале напоминали только тускло поблескивающие на руках Эстэ и Нарварга брачные браслеты.

- Больно? – Эстэ, отвлекшись от созерцания багровых символов, отметивших тело мужа, виновато посмотрела в его глаза. Она не думала, что ритуал может причинить хоть какой-то вред орку, а от осознания того, что ему пришлось терпеть из-за неё боль, на душе было почему-то гадко.

Мало того, что эта женщина выставила Нарварга посмешищем, опозорила перед царем и невестой, так еще и вместо извинений она и её сумасшедший муж перекрутили все так, что Варг оказался виноватым во всех смертных грехах: оскорблении жены престолонаследника, его будущих детей, самого маршала, а в довершение еще и Магрида Великого, и весь Аххад в его лице. Наглое семейство Оттон, ворвавшись с утра на их с отцом половину, устроило скандал, стало пугать диффигатумом*, а потом потребовало сатисфакции. И вместо того, чтобы спокойно во всем разобраться, отец не только попросил прощения у Оливии дель Орэн, но и подарил коварной герцогине лунную кобылицу - свадебный подарок, предназначавшийся Амирэль!

- Я не умею танцевать, - как можно мягче попытался отвязаться от малышки он. – Извини.

Девчонка, пожевав губу, несколько секунд о чем-то сосредоточенно раздумывала, а потом, бесцеремонно схватив Нарварга за руку, резко выдохнула:

- Ладно! Научу! Пойдем.

- Куда? – опешил от такого нахрапа Варг.

- Есть тут пара укромных мест, - девчонка вцепилась в ладонь Нарварга мертвой хваткой и, растолкав находившихся на её пути гостей, потащила орка к витым колоннам у стены слева.

Эстэ метнула в повелителя Грэммодра испуганный взгляд, и он поспешил её успокоить:

- Теперь ты можешь поехать с нами, малышка! Никто больше не сможет оспорить ваш с Нарваргом брак.

- Почему? – удивилась девочка, растеряно взирая на заполняющих комнату огромных мрачных орков.

- Никто не должен видеть этого, - указал на её брачные браслеты Урхурт. – Боюсь, если твоя мама увидит их, то немедленно доложит Магриду. Разразится большой скандал и тебя придется здесь оставить. Разве ты не хотела попасть в Грэммодр и увидеть отца? – невинно поинтересовался орк, умело играя на чувствах Эстэ.

Эстэ мысленно отвесила себе затрещину. Лукавый папаша Варга таки переиграл её! Не сообщать же ему, что попрощавшись с мамой, она собиралась её усыпить, а дворцовой страже, встретившейся на пути – бессовестно промыть мозги.

- Хорошо, - обреченно вздохнула Эстэ, вспомнив, что под платье успела надеть брюки, в карманах которых находились дротики, смазанные ядом гарзулы. – Тогда, может, вы найдете для меня теплый плащ и сапоги?

- Плащ - запросто, - нахмурился Урхурт, подав знак одному их своих орков, - а вот сапоги…Извини… - мужчина расстроено развел руками, с сожалением посмотрев на свои огромные ноги.

При всем желании, обувь любого из присутствующих орков Эстэль бы точно не подошла. А в сапоге Урхурта, девочка могла с большим успехом поместиться до самого пояса.

Эстэ почувствовала, что у неё начинают гореть уши и пылать щеки. Неужели этот белобрысый недоорк не понимал, что она просто стесняется переодеваться при нем?

- Изыйди, - процедила сквозь сжатые зубы она, - покинь адский огонь.

- Зачем? – изобразил на лице наигранное удивление Нарварг. – Ты теперь моя жена. Хочу посмотреть, так сказать, товар лицом… в смысле, без одежды. Должен же я знать, что меня ожидает в первую брачную ночь.

Эстэ густо покраснела, не зная куда отвести взгляд. Как-то не так она себе все это представляла. И слова мужчина говорил не те, и смотрел на неё не с обожанием, а с насмешкой, да и обстановка вокруг не соответствовала...

- Одевайся, - заметив, что девчонка собралась реветь, Нарварг устало вздохнув, пошагал к выходу. – Меня дети не интересуют. Найду тебе в Грэммодре кукол разных - с ними и будешь во взрослую жизнь играть.

- Глупый недоорк, - смахнула с ресниц злые слезы Эстэль, когда за орком закрылись двери. – Я ведь вырасту… - обиженно прошептала она.

- А мы сегодня отправимся в Грэммодр?

- Прямо сейчас! – весело подмигнул девочке Урхурт.

- Тогда мне надо сбегать собрать вещи и попрощаться с мамой, - подхватив юбки, Эстэ собралась было стрелой слетать в дворцовые апартаменты их семьи, но была тут же остановлена мощной рукой фэа-торна:

- Прости, Эстэль, но ты никуда не пойдешь, - жестко заявил орк.

- У меня есть для неё теплые вещи, - из-за спин орков вперед вышел уже одетый по-походному Нарварг с мечом наперевес и, всунув в руки Эстэ объемный мешок, хмуро рыкнул обступившим девочку со всех сторон оркам:

- Выйдите все, она переоденется.

Распустив затягивающую мешок веревку, Эстэ, к своему удивлению, обнаружила в нем теплую рубаху, котту, брюки, сапоги и подбитый мехом плащ. Вещи были новыми, очень добротными и, что самое удивительное, подходили девочке по размеру.

- Что? – иронично протянул Варг, глядя на удивленно хлопающую глазами Эстэ, когда в комнате кроме них никого не осталось. – Не знаешь, что это такое, или забыла где у тебя ноги? – вытянув из рук девочки сапоги, он выразительно помахал ими у неё перед носом. – Помочь?

- Сама разберусь, - сварливо буркнула Эстэ, отобрав у него обувь.

- Ну и… - сложил на груди здоровенные ручищи Варг, намеренно смущая малявку и отыгрываясь на ней за все её предыдущие козни.

О том, что малолетняя супруга действительно однажды вырастет, и тогда Варгу придется смотреть на неё как на женщину, парень даже не задумывался. В данный момент он с грустью вспоминал, как покупал на рынке Рогерфолла одежду для своей будущей жены. Орку казалось, что хрупкая и нежная Амирэль будет мерзнуть по пути в суровый и холодный Грэммодр, поэтому и искал для неё теплые и удобные для путешествия вещи. Расстроен ли он был, что все так обернулось? Несомненно – да! Радовало только то, что подарок все же нашел свою хозяйку, пусть и не ту, для которой его приготовил Нарварг. Как бы он ни относился к своей юной супруге, он точно не желал, чтобы глупая девчонка мерзла в дороге.

Глава 14

- Она обозвала меня ушастиком и пообещала откусить мне уши! Представляешь? Мне – Владыке Айвендрилла!? – Элладрилл расслабленно откинулся на спинку сиденья, и пространство кареты заполнилось его мягким чарующим смехом.

Ами невольно улыбнулась в ответ. По сравнению с тем, что шейна Оливия обещала Магриду - откушенные уши Владыки несколько меркли на фоне головы царя, торчащей из задницы орка.

- Представляю, - Амирэль вздохнула, украдкой наблюдая за сияющим от счастья лицом эльфа. Оно необыкновенно менялось, стоило мужчине вспомнить о своей Eathari. Он говорил о ней без умолку с тех пор, как кортеж эльфов покинул Азаандар.

Ами видела, что Владыка эльфов влюблен: страстно, безнадежно, безответно. Эта любовь причиняла ему больше страданий, чем радости, но мужчина с каким-то необъяснимым упрямством продолжал себя мучить, точно зная, что его мечтам никогда не суждено сбыться. Чем больше девушка слушала рассказы мужчины о жене маршала Оттона, тем сильнее ей хотелось стереть из памяти Владыки все воспоминания о ней. И будь на месте Амирэль Эстэ, вероятно, она не стала бы даже сомнениями терзаться.

Зал, обнаружившийся за потайной дверью, оказался совершенно пустым, и только приглушенные звуки музыки, доносившиеся из-за стены, намекали на то, что там сейчас царит веселье и танцы. Пока Нарварг рассеянно оглядывался по сторонам, странная девочка, обойдя парня по кругу, замерла на расстоянии вытянутой руки и, склонив голову к плечу, совершенно неприлично стала его разглядывать. У Варга возникло какое-то неловкое ощущение: будто он породистый жеребец, выставленный на торги, а перед ним придирчивый покупатель, собирающийся посмотреть его зубы.

- Ну? – вопрошающе вскинула бровь девчонка, явно ожидая от Варга каких-то действий.

- Чего «ну»? - нахмурился он, начиная жалеть, что согласился пойти с этой соплячкой.

- Руки мне на талию положи! – неожиданно громко рявкнула малышка, ярко сверкнув серебристыми глазами.

От такого заявления Нарварг впал в ступор. Похоже, что все девицы и женщины в Аххаде были слегка невменяемы. Или это только ему так не везло?

- Я играю на арфе, - сбивчиво стала оправдываться девушка. – Поэтому и руки у меня такие. У всех музыкантов тонкие пальцы и узкие кисти.

- Извини, я не хотел тебя обидеть, - с искренним раскаянием произнес Элладриил. – Это просто мысли вслух. Ты очень молод. Наверное, не брился еще ни разу, поэтому и лицо такое нежное.

Ами поспешно кивнула тихо буркнув:

- Не брился. Ни разу. Я даже не знаю, как это делается.

- Я тебя научу, - радостно воскликнул эльф. – Приедем в Таоррисин и покажу тебе как это делается.

- Ты что, не знаешь, где у женщины находится талия, или забыл, где у тебя руки? – язвительно поинтересовалось кудрявое недоразумение, и Варг все-таки не выдержал и вспылил:

- А ваш отец тоже живет в Таоррисине? - попыталась уйти в сторону от скользкой темы Ами.

- Мой отец погиб во время войны, - понуро опустил голову Элл. – Граница между Аххадом и Айвендриллом была установлена уже после его смерти.

- Простите меня, - Ами готова была расплакаться. Всю дорогу она пыталась поднять эльфу настроение и отвлечь от невеселых мыслей, а теперь невольно сама причинила ему боль. – Я не хотел…

- Ну что ты, - грустно повел плечом Элл. – Ты ведь не знал. Ты многого не знаешь об Айвендрилле.

- Я бы хотел знать, - ухватившись за слова Владыки, как за спасительную соломинку, воспрянула Ами. – Почему империя эльфов называется.

- Где у женщин находится талия - я хорошо знаю, а вот где она у тебя - надо еще поискать!

Глаза девочки, изумленно распахнувшись, стали большими-большими, как два серебряных блюдца, и, обижено закусив губу, она молча схватила ладони Нарварга, прижав их к своим плоским бокам.

- Я в папу пошла, - зачем-то сообщила Варгу она. – А в его семье женщины поздно расцветают, - тряхнув темными, как смоль, кудрями, девочка упрямо вскинула голову, а затем положила свои руки на грудь орка. – Мы будем учить тот танец, что сейчас там танцуют, - указала подбородком в сторону бального зала она. – Он веселый и движения простые. Тебе будет несложно.

- Здесь? – огляделась по сторонам Ами.

- Нет, конечно, - наконец вышел из какого-то полусонного состояния Владыка. – В покоях Эории ничего не трогали с тех пор как она покинула Таоррисин. Там есть её арфа. И ты можешь жить в её комнате! – едва не подпрыгнул от озарения эльф. - Что ты об этом думаешь?

Ами неловко пожала плечами, не зная, что сказать. С одной стороны то, что комната была женской, её очень даже устраивало, но с другой стороны – очень неудобно было занимать апартаменты сестры Элладриила, память о которой он так бережно хранил все эти годы.

- Я не знаю, правильно ли это будет.

- А почему нет? – грустно улыбнулся Элл. – Думаю, Ори была бы не против.

Карета внезапно остановилась и по обшивке двери громко постучали.

- Meletyalda, - в распахнутых дверях появился Итилгил, тихо доложивший:- Мы подъезжаем к пограничным постам.

Сердце Амирэль испуганно подпрыгнуло и тело стало колотить изнутри. Девушке было страшно. Что если Магрид подал сводки на неё на все посты эрмиров? Что если её сейчас узнают и вернут обратно?

- Эй, ты что, боишься? - заметив нездоровую бледность лица Ами, поинтересовался Элл.

Судорожно вдохнув, Амирэль согласно кивнула, сжав руки в кулаки.

- Сейчас, Тиль принесет тебе оружие, - Элл успокаивающе положил ладонь на плечо Ами. – Все будет хорошо. В одежде ольдта и с оружием в руках тебя примут за одного из моих телохранителей. Меня и мое окружение никто из эрмиров не станет останавливать, - опустив на лицо девушки капюшон и почти закрыв его, светлый Владыка легко выпрыгнул из кареты и подмигнул Амирэль: - Пойдем!

Чувствовать раздирающую сердце эльфа мýку было просто невыносимо. Но Ами всегда была правильной и послушной девочкой, не способной на коварство, ложь или подлог. Ей всегда проще было пропустить через себя чужие страдания и облегчить боль, чем совершить какую-то подлость. Вот и сейчас, пользуясь даром исцеляющей, Ами воскрешала в памяти Владыки Элладрила только самые светлые воспоминания, дарующие его душе радость и тихую меланхолию.

- И зачем я тебе это все рассказываю? – умиротворенно вздохнув, удивился Элладриил. – А знаешь, у тебя редкий дар слушателя, - немного хрипловато рассмеялся он. – Ты обладаешь какой-то странной способностью мгновенно располагать к себе собеседника. Признавайся, как ты меня околдовал?

Ами смущенно опустила голову, неловко заерзав по сиденью.

- Клянусь, я ничего не делал.

- Я пошутил, - хлопнул Ами по плечу эльф. – Просто ты первый человек, который знает Ollwë, и с которым я могу спокойно о ней поговорить. Послушай, я хочу приставить тебя учеником к мастеру Манэльдору – он не только мой главный придворный целитель, но и, пожалуй, самый сильный во всех серединных землях. Ты не против?

Ами неопределенно пожала плечами и Элладриил тут же добавил:

- Манэльдор обычно сам выбирает учеников, но мне отказать не сможет. Поселю тебя в Silm’alos рядом с моими покоями. Так мы сможем чаще видеться и беседовать. У меня такое чувство, что я знаю тебя всю свою жизнь. Так легко и непринужденно я мог общаться только с моей сестрой Ори и с Ollwë. Что скажешь? – мужчина протянул Ами раскрытую ладонь, и она завороженно уставилась на широкую ухоженную руку эльфа.

- Что скажу? – непонятливо нахмурилась Ами, не совсем улавливая мысль светлого правителя.

- Не откажешь мне в своей дружбе? – сидя с все так же протянутой рукой, улыбнулся мужчина.

Ами вдруг подумала, что вряд ли бы посмела отказать ему хоть в чем-то, если бы он попросил. Так было со всеми, кого девушка искренне любила: с Эстэ, с отцом, с мамой. А к Элладриилу…к нему Амирэль чувствовала что-то другое, что-то выходящее за рамки её прежних чувств и отношений с мужчинами. Эльф рождал в сердце неизведанный трепет и дрожь. От его взгляда Ами бросало то в жар, то в холод, а мягкий мелодичный голос девушка слушала как музыку.

Робко вложив ладошку в ладонь Владыки, Амирэль лишь судорожно вздохнула, почувствовав крепкое и теплое рукопожатие мужчины.

- У тебя такие тонкие и нежные руки, - задумчиво поглаживая пальцы Ами, удивился Элл. – И лицо… - эльф коснулся подбородка девушки, скользя взглядом по её губам, носу, глазам. - Не читай я так явственно твою ауру, то подумал бы, что ты девушка.

Ами испуганно вырвала свою руку из захвата Владыки, выставляя усиленные ментальные щиты. Возможно, необходимости в этом и не было, но у страха, как говорят, глаза велики.

- Зачем? – затравленно вжалась в сиденье Ами, представив, как Владыка станет скрести лезвием по её лицу. Дома девушка часто видела, как это делал отец, поэтому представление о данной процедуре имела.

- Ты же не станешь ходить с бородой, как какой-нибудь гном? – резонно заметил Элл. – А она у тебя однажды обязательно появится. Вот тогда умение и пригодится!

- Когда появится, тогда и научусь, - поморщилась Амирэль.

- Ты боишься? Это вовсе не страшно! – не унимался Элладриил. – Мой отец впервые показал мне бритву, когда мне было семнадцать…

Ами скромно промолчала о том, что энтузиазм мужчины её действительно пугал, но мучающий её вопрос все же задала:

- Зачем я вам? Почему вдруг решили меня опекать? Вы – Владыка эльфов, а я…

- А ты сирота, нуждающийся в помощи и защите, - Элл отвернулся к окну, задумчиво глядя на мелькающие перед глазами силуэты деревьев. – Считаешь, раз я Владыка Айвендрилла, то не должен испытывать чувства сострадания к другим или не могу желать чьей-то дружбы?

- Нет, я не это хотел сказать, - еще больше смутилась Амирэль. – Просто вы меня совсем не знаете…

- Ты меня тоже совсем не знал, но это не помешало тебе довериться мне и просить помочь сбежать, - с упреком возразил эльф.

Айвендриллом? Кто был её основателем? И правда ли то, что эльфы спустились со звезд?

Элладриил тихо рассмеялся.

- Так много вопросов… Я был таким же любопытным в твоем возрасте. Договорились, буду преподавать тебе историю Айвендрилла. А насчет звезд… Не знаю, правда ли это, но мой отец утверждал, что эльфы - первые жители этого мира, действительно спустившиеся сюда с далекой звезды Айвен. В её честь и назван Айвендрилл. Эта земля была непригодна для жизни, и чтобы возродить её, тысячи эльфов отдали свою силу, создав из неё Gilgalad – эфир, чистую энергию звезд. Магия эфира, добравшись до сердца земли, смешалась с его кровью и превратила её в живую воду - El'lar-nen, мать всех морей и рек, - эльф торжественно замолчал, с улыбкой наблюдая за притихшей Амирэль.

- И где она теперь - El'lar-nen? – затаив дыхание, спросила она.

- Не знаю, - пожал плечами Элл. – Никто не знает. Знания о ней утеряны.

- Жаль, - вздохнула Ами. – Интересно, как она выглядит…

- В Айвендрилле много интересного, - мечтательно протянул Элл. – Ты видел когда-нибудь скиргорнов?

Ами отрицательно мотнула головой, и Элладриил воодушевленно сверкнул глазами:

- Это удивительные существа! Когда пересечем границу, полетишь со мной!

- Полечу? – едва не поперхнулась от испуга Амирэль.

- Конечно! Скирргорны – это птице-ящеры. На них летают. Тебе понравится, - безапелляционно заявил эльф.

Ами уже жалела, что решила изображать из себя парня. Летать на ящере!? Да она и на лошади-то верхом слишком быстро ездить боялась! Что еще взбредет светлому Владыке в голову? Ответ не заставил себя долго ждать.

- Будем пролетать над Рассветным морем - обязательно искупаемся! – сообщил Элладриил.

- Нет! – взвизгнула Ами, представив себе, что придется раздеваться.

- Ты не умеешь плавать? – совершенно иначе воспринял её протест Элл. – Я тебя научу! – тут же обрадовался он.

Ами хотелось громко завыть от отчаяния. Похоже, правитель Айвендрилла всерьез вознамерился заняться её обучением, а как остановить его пыл, девушка даже не представляла.

- Я боюсь воды, - гулко сглотнула Ами, быстро соображая, что же еще такого придумать, чтобы эльф от неё отстал. – У меня фобия. С детства. Как только захожу в воду теряю сознание.

Элладриил растерянно замер, с жалостью глядя на Амирэль.

- И ты никогда не купался в речке или море?

- Нет, - продолжала врать Ами. – Я даже в ванной боюсь мыться.

- Это как-то неправильно… - нахмурился Элл. – Приедем во дворец первым делом покажу тебя Манэльдору и Амлоху.

- Не надо меня никому показывать, - уже откровенно испугалась Ами. – Я не зверек какой-то чтобы меня всем показывать.

- Я из лучших побуждений! – расстроился Элл. – Просто хотел тебе помочь…

- Давайте договоримся – если мне будет нужна помощь, я её у вас сам попрошу.

- У тебя, - поправил Элл. – Мы же друзья? Извини, я наверное немного пугаю тебя своим нахрапом.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Третьим в Запределье придёт Чёрный Ястреб, - отмахнулся от него, как от глупой мошки, Урхурт. – И придёт со всей армией империи! У нас нет силы, способной противостоять нелюдям. Нам нельзя воевать с Аххадом! Особенно сейчас. Девочка - наш главный козырь, а обряд - единственная гарантия того, что её у нас не заберут через год или она не сбежит от тебя, как её сестра.

- Что значит «сбежит»? – напрягся Нарварг. – Амирэль больна…

- Ты вроде мой сын, - хлопнул его ладонью по лбу мужчина, - а такой дурак! Ты что, поверил в байку Магрида: вчера цвела как роза, а сегодня превратилась в жабу? Да она сбежала! И поди, не одна, а с полюбовником! Потому Магрид и стелил так мягко, огласки и позора боялся. И эта сбежит, - Урхурт кивнул головой в сторону двери, за которой находилась Эстэль. – Подрастёт за год, поумнеет — и сбежит!

- Я прибью эту языкатую малолетку раньше, чем она успеет сбежать, - зло пробурчал Варг.

- Отвезем её в Роггерфол и посадим в башню под замок и охрану. А если Нэсс объявится — предъявим ему дочь в целости и сохранности.

- У меня другого выбора не было, - оправдываясь, тихо пробормотала Амирэль.

- А у меня есть выбор, - Элладриил величаво поднял голову, сверху вниз глядя на Амирэль. – И мой выбор взвешен и … - плечи мужчины внезапно бессильно опустились. – Я много ошибок сделал в жизни, Амир. Мы с Эорией тоже рано осиротели. Я обещал, что буду заботиться о сестре, так как это делал бы отец. Но…- эльф запнулся, а лицо его исказила гримаса боли, словно он прокручивал в своей голове мучительные воспоминания. – Если бы не моя гордыня и глупое упрямство – сестра осталась бы жива. Не бывает и дня, чтобы я не жалел об этом. Ты молод и неопытен, Амир. Юности свойственно ошибаться и делать глупости, и очень важно, чтобы рядом был кто-то мудрый и старший, кто сможет уберечь тебя от опрометчивого шага, подсказать, или помочь сделать правильный выбор. Я не стану утверждать, что мое слово истина последней инстанции, но пользуясь опытом собственных ошибок и побед, я мог бы тебе дать хороший совет. Мог бы быть если не старшим братом, то хотя бы другом. И… я несу за тебя ответственность перед Ollwë.

Амирэль внимательно смотрела, как ярко вспыхивает всеми эмоциональными оттенками аура эльфа и вдруг поняла, что этот красивый и сильный мужчина невероятно одинок и ему просто не на кого тратить свои чувства, которых у него так много. А еще… у мудрого и доброго правителя Айвендрилла, заботящегося о своей стране и народе нет никого, кто позаботился бы о нем самом.

Повинуясь душевному порыву, девушка наклонилась вперед, коснувшись руки эльфа своей:

- Спасибо! Простите меня. Иногда очень трудно верить в чьё-то бескорыстие. Я не хотел бы добавлять вам лишних забот, у вас их и без меня достаточно.

- Ну что ты, - ладонь Элла тут же накрыла ладонь Ами и на лице эльфа затеплилась добрая улыбка. – Ты мне не доставляешь никаких хлопот. И все же… какие у тебя тонкие кисти, - вновь засмотревшись на руки Амирэль, задумчиво протянул он. - Эория тоже играла на арфе, - рассеянно погладил пальцами кожу на запястье девушки Владыка. -Сыграешь для меня?

Остановившись перед высеченным из оникса панно, она нажала тремя пальцами на какие-то невидимые точки на нем, и перед мужчиной внезапно появились двери, которые девчонка такой же странной манипуляцией закрыла после того, как практически затолкала в них Варга.

Зал, обнаружившийся за потайной дверью, оказался совершенно пустым, и только приглушенные звуки музыки, доносившиеся из-за стены, намекали на то, что там сейчас царит веселье и танцы. Пока Нарварг рассеянно оглядывался по сторонам, странная девочка, обойдя парня по кругу, замерла на расстоянии вытянутой руки и, склонив голову к плечу, совершенно неприлично стала его разглядывать. У Варга возникло какое-то неловкое ощущение: будто он породистый жеребец, выставленный на торги, а перед ним придирчивый покупатель, собирающийся посмотреть его зубы.

- Ну? – вопрошающе вскинула бровь девчонка, явно ожидая от Варга каких-то действий.

- Чего «ну»? - нахмурился он, начиная жалеть, что согласился пойти с этой соплячкой.

- Руки мне на талию положи! – неожиданно громко рявкнула малышка, ярко сверкнув серебристыми глазами.

От такого заявления Нарварг впал в ступор. Похоже, что все девицы и женщины в Аххаде были слегка невменяемы. Или это только ему так не везло?

- Я играю на арфе, - сбивчиво стала оправдываться девушка. – Поэтому и руки у меня такие. У всех музыкантов тонкие пальцы и узкие кисти.

- Извини, я не хотел тебя обидеть, - с искренним раскаянием произнес Элладриил. – Это просто мысли вслух. Ты очень молод. Наверное, не брился еще ни разу, поэтому и лицо такое нежное.

Ами поспешно кивнула тихо буркнув:

- Не брился. Ни разу. Я даже не знаю, как это делается.

- Я тебя научу, - радостно воскликнул эльф. – Приедем в Таоррисин и покажу тебе как это делается.

- Ты что, не знаешь, где у женщины находится талия, или забыл, где у тебя руки? – язвительно поинтересовалось кудрявое недоразумение, и Варг все-таки не выдержал и вспылил:

- А ваш отец тоже живет в Таоррисине? - попыталась уйти в сторону от скользкой темы Ами.

- Мой отец погиб во время войны, - понуро опустил голову Элл. – Граница между Аххадом и Айвендриллом была установлена уже после его смерти.

- Простите меня, - Ами готова была расплакаться. Всю дорогу она пыталась поднять эльфу настроение и отвлечь от невеселых мыслей, а теперь невольно сама причинила ему боль. – Я не хотел…

- Ну что ты, - грустно повел плечом Элл. – Ты ведь не знал. Ты многого не знаешь об Айвендрилле.

- Я бы хотел знать, - ухватившись за слова Владыки, как за спасительную соломинку, воспрянула Ами. – Почему империя эльфов называется.

- Где у женщин находится талия - я хорошо знаю, а вот где она у тебя - надо еще поискать!

Глаза девочки, изумленно распахнувшись, стали большими-большими, как два серебряных блюдца, и, обижено закусив губу, она молча схватила ладони Нарварга, прижав их к своим плоским бокам.

- Я в папу пошла, - зачем-то сообщила Варгу она. – А в его семье женщины поздно расцветают, - тряхнув темными, как смоль, кудрями, девочка упрямо вскинула голову, а затем положила свои руки на грудь орка. – Мы будем учить тот танец, что сейчас там танцуют, - указала подбородком в сторону бального зала она. – Он веселый и движения простые. Тебе будет несложно.

- Здесь? – огляделась по сторонам Ами.

- Нет, конечно, - наконец вышел из какого-то полусонного состояния Владыка. – В покоях Эории ничего не трогали с тех пор как она покинула Таоррисин. Там есть её арфа. И ты можешь жить в её комнате! – едва не подпрыгнул от озарения эльф. - Что ты об этом думаешь?

Ами неловко пожала плечами, не зная, что сказать. С одной стороны то, что комната была женской, её очень даже устраивало, но с другой стороны – очень неудобно было занимать апартаменты сестры Элладриила, память о которой он так бережно хранил все эти годы.

- Я не знаю, правильно ли это будет.

- А почему нет? – грустно улыбнулся Элл. – Думаю, Ори была бы не против.

Карета внезапно остановилась и по обшивке двери громко постучали.

- Meletyalda, - в распахнутых дверях появился Итилгил, тихо доложивший:- Мы подъезжаем к пограничным постам.

Сердце Амирэль испуганно подпрыгнуло и тело стало колотить изнутри. Девушке было страшно. Что если Магрид подал сводки на неё на все посты эрмиров? Что если её сейчас узнают и вернут обратно?

- Эй, ты что, боишься? - заметив нездоровую бледность лица Ами, поинтересовался Элл.

Судорожно вдохнув, Амирэль согласно кивнула, сжав руки в кулаки.

- Сейчас, Тиль принесет тебе оружие, - Элл успокаивающе положил ладонь на плечо Ами. – Все будет хорошо. В одежде ольдта и с оружием в руках тебя примут за одного из моих телохранителей. Меня и мое окружение никто из эрмиров не станет останавливать, - опустив на лицо девушки капюшон и почти закрыв его, светлый Владыка легко выпрыгнул из кареты и подмигнул Амирэль: - Пойдем!

Контраст между холодной осенью в Аххаде и солнечным летом в Айвендрилле был настолько неожиданным, что девушке захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что она не спит. Терпким древесно-трявяным запахом в лицо ударил свежий ветер и, растрепав короткие волосы Амирэль, помчался куда-то в синюю высь - туда, где по бездонному лазурному небу лениво плыли белые лохматые облака.

- Всевидящий, как красиво! – только и смогла выразить свое восхищение Ами.

Стоявший рядом с ней светлый Владыка, вдруг весело рассмеялся и, приложив к губам два пальца, громко, как мальчишка, свистнул, расторгая пронзительным звуком благословенную тишину. С верхушек огромных винтообразных мелуаннов хищно сорвались серые тени, на мгновение, закрыв собой солнечный свет. Воздух наполнился высоким клекотом, шумом хлопающих крыльев, а через секунду у ног Элладриила приземлилось удивительное существо с длинным, как у ящерицы, хвостом, гибкой шеей, увенчанной плоской, лобастой головой с мощным клювом.

…- Тише, Рахд, - погладил покрытую серебристой чешуей грудь скирргорна Элл. – Тише,мальчик, - повернувшись к Ами, эльф вопросительно приподнял бровь. – Правда красавец?

Узкие прорези глаз существа, похожего на помесь птицы и ящера, прикрыли тонкие кожистые веки, и из груди скирргорна вырвался тихий урчащий звук, когда Владыка стал нежно почесывать его за ухом.

- Дай руку, - приказал Ами Элл.

Девушка несмело протянула свою ладонь и эльф мгновенно прижал её к шее животного, накрыв своей рукой.

- Это Амир, - улыбнулся скирргорну Элладриил. – Амир – друг.

Птице-ящер вытянул голову, принюхиваясь к незнакомому запаху, потом тихо фыркнул и спокойно сложил крылья.

Взобравшись в удобное седло, прикрепленное к спине скирргорна, Элл зазывно кивнул Амирэль.

- Ну же! – нетерпеливо воскликнул он, видя, что Ами нерешительно топчется на месте. – Уверен, что ты никогда в жизни не летал! Тебе понравится!

Легко сказать – понравится, когда единственное чего действительно панически боялась Амирэль, так это высоты. Но не говорить же об этом Владыке? И что она тогда за парень, который всего боится? Так недолго и догадаться, кто она такая.

Страх, что её рассекретят и вернут обратно, оказался сильнее страха перед высотой.

Решительно протянув эльфу руку, Ами шагнула вперед и тут же была усажена в седло впереди Элладриила.

- Держись за шейные наросты, - Элл вложил в ладони девушки длинные кожистые отростки похожие на усы. – А то еще свалишься по дороге, - по-доброму взъерошил волосы на макушке Амирэль мужчина.

Ами судорожно вцепилась в Рахда руками и ногами, моля Всевидящего о том, чтобы действительно не съехать с ящера на высоте.

Элл взмахнув рукой, мелодично свистнул и Рахд, мощно взмахнув широкими, перепончатыми крыльями, легко оттолкнулся от земли.

Бесшумно набирая высоту, ящер стрелой поднимался ввысь, к ярко сиявшему в голубом небе солнцу, к парящим над Эльвой птицам, к играющему с облаками ветру, свободному и дерзкому, олицетворяющему прекрасный и гордый народ Айвендрилла.

Сильная рука Элла крепко прижимала Ами к груди мужчины, и страх постепенно вытеснил тихий восторг. Внизу простирались изумрудные леса, бирюзовые реки, золотые поля и алые от цветущих маков степи.

Ами казалось, что лук, который её повесили на плечо, болтается на ней, как на корове колокольчик и все эрмиры видят даже сквозь ткань плаща, что она девица, а не воин, охраняющий светлого повелителя эльфов. Стараясь делать шаг шире, а поступь тяжелее, уткнувшись взглядом в землю, она шагала след в след за идущим перед ней Элладриилом, и когда каменная крошка под ногами внезапно сменилась густой изумрудной травой, лишь недоуменно моргнула, так и не сообразив, что пересекла границу.

- Добро пожаловать в Айвендрилл, - рассмеялся Владыка, срывая с её головы капюшон.

Зажмурившись от неожиданно яркого света, Амирэль подняла руку, защитным жестом прикрывая глаза, и когда вновь обрела способность четко видеть, то тут же потеряла дар речи. Даже волшебный Азаандар, с его роскошью и великолепием не мог сравниться с первозданной красотой, простирающейся до самого горизонта Эльвы.

За спиной Ами возвышались горы, устеленные пышным ковром трав у подножья и присыпанные мягкими шапками снега на вершинах, а впереди - шумело гомоном птиц, шелестело листвой, дышало прохладой зеленое море священного эльфийского леса.

Глава 15

После полудня Варгард пересек последние приграничные посты и, отказавшись от сопровождения орков, отправился на юг в направлении столицы. Грэммодр он знал довольно хорошо, к тому же в пакете, переданном Магридом, находилась карта и последние донесения от Вайса, из которых можно было понять, в каком направлении перед тем, как исчезнуть, двигался друг. Нэсс рассчитывал, добравшись до Роггерфола, выйти оттуда на поиски Дюранда по его следам, но внезапная находка заставила Варгарда отойти от первоначального плана. Через сутки пути Нэсс наткнулся на вылезшего из норы мертвого сфага, а поскольку основным элементом питания ледяных червей была вода, мужчина прозорливо предположил, что именно в воде и находится источник Гнилого Поветрия, отравляющий своей тлетворной магией весь Грэммодр.

Спустившись в подземелье, Нэсс по оставшейся на стенах слизи определил, откуда приполз сфаг и, воткнув в стену кинжал-маячок, чтобы легко можно было найти выход, двинулся вглубь туннеля.

На улице уже серело, когда генералу удалось выбраться на поверхность. Всего в нескольких эртах от выхода обнаружилась довольно широкая река и, взяв из неё пробу воды, Нэсс понял, что не ошибся в своих догадках. Вода в Озрее была отравлена, и, очевидно, у самого истока, чтобы стихия гасила магический фон. Не наткнись Нэсс на сфага, искать причину мора пришлось бы очень долго и не факт, что поиски бы увенчались успехом.

Не став мешкать, Варгард решил подняться к верховью реки, чтобы определить место, где спрятан источник магии. Через неделю пути генерал был абсолютно уверен, что движется в правильном направлении. То и дело Нэсс натыкался на останки погибших животных, и чем уже становилась река, тем отчетливее ощущалась отравляющая её магия.

Перед тем, как начать подъем в горы, генерал решил остановиться на привал, чтобы перекусить, и пока собирал для костра хворост, совершенно случайно обнаружил зияющий в земле проход с высеченными из камня ступенями, уходящими куда-то глубоко вниз.

Спустя два месяца Нэсс презирал себя за эту слабость, а также за завышенное чувство долга и ответственности. Магриду каким-то образом всегда удавалось переубедить его и все вывернуть в свою пользу. И ведь прицепиться было не к чему: куда ни глянь - вроде все говорил и делал правильно, только легче от этого никому не становилось.

Единственным, кто смел перечить царю и всегда поступать по-своему, при этом оставаясь неизменным любимчиком Магрида - был Касс. Нэсс так не умел, и по большому счету завидовал здоровому упрямству друга и умению легко просчитывать хитрую игру Магрида. Видимо, эти двое и правда были родственными душами, а может, пережитые ими трагедии еще больше сблизили их, потому и понимали поступки друг друга как никто другой.

Дель Орэн мог тысячу раз злиться на монарха, спорить с ним до хрипоты в горле и доводить Магрида до бешенства, но стоило появиться хотя бы намеку, что царю угрожает опасность, и Касс бросал все, чтобы прийти к нему на помощь. Впрочем, Магрид всегда отвечал ему той же монетой, и как бы умело ни пытался царь маскировать свои чувства, все в Аххаде знали, что за своего «сынка» царь уничтожит и сотрет в порошок любого.

Нэсс хорошо помнил, как Магрид, наплевав на законы, сделал все возможное и невозможное, чтобы вытащить Касса из Чертога Приговоренных, а потом год не позволял никому к нему приближаться и тревожить. Вот и сейчас – на границе с Грэммодром обстановка была крайне тяжелой и за ночь приходилось сдерживать по три-четыре атаки норвилов или зургаров, а Магрид запретил даже заикаться маршалу Аххада о проблемах, потому что у Кассэля, видите ли, неприятности с молодой женой. А у Нэсса никаких неприятностей с женой не было – она просто с ним не разговаривала.

Через неделю после того, как Магрид объявил о помолвке Нарварга с Амирэль, пришло сообщение от эрмиров, что ситуация с перебежчиками из Грэммодра выходит из-под контроля, и приказом царя Варгард отправился к западным рубежам защищать интересы Аххада. Лэйрин обвинила его в том, что он просто сбегает, потому что ему стыдно смотреть Ами в глаза, и даже не вышла проводить в дорогу. А самое страшное, что дочери, которых Нэсс любил больше всего на свете, тоже с ним не разговаривали. Ами вообще неделю не выходила из своей комнаты и все время плакала, а Эстэ пряталась в каких-то укромных углах их столичного особняка, и сколько Нэсс ни пытался, так и не смог её найти, чтобы поговорить.

Варгард посылал письма своим девочкам почти каждый день, а в ответ не получал ни слова. Два месяца неизвестности и острого чувства беспросветной тоски. И вот сейчас, когда он надеялся вырваться домой хотя бы на пару дней, Касс привез письмо от Магрида, с приказом отправиться в Грэммодр на поиски пропавшего Вайса и при этом не обмолвиться и словом о произошедшем Ястребу.

Врать другу было еще более отвратительно, чем скрывать от него истинное положение дел. Хорошо, что Касс был чем-то сильно озадачен и расстроен и, передав Нэссу пакет от Магрида, уехал по делам в Айвендрилл.

После полудня Варгард пересек последние приграничные посты и, отказавшись от сопровождения орков, отправился на юг в направлении столицы. Грэммодр он знал довольно хорошо, к тому же в пакете, переданном Магридом, находилась карта и последние донесения от Вайса, из которых можно было понять, в каком направлении перед тем, как исчезнуть, двигался друг. Нэсс рассчитывал, добравшись до Роггерфола, выйти оттуда на поиски Дюранда по его следам, но внезапная находка заставила Варгарда отойти от первоначального плана. Через сутки пути Нэсс наткнулся на вылезшего из норы мертвого сфага, а поскольку основным элементом питания ледяных червей была вода, мужчина прозорливо предположил, что именно в воде и находится источник Гнилого Поветрия, отравляющий своей тлетворной магией весь Грэммодр.

Спустившись в подземелье, Нэсс по оставшейся на стенах слизи определил, откуда приполз сфаг и, воткнув в стену кинжал-маячок, чтобы легко можно было найти выход, двинулся вглубь туннеля.

На улице уже серело, когда генералу удалось выбраться на поверхность. Всего в нескольких эртах от выхода обнаружилась довольно широкая река и, взяв из неё пробу воды, Нэсс понял, что не ошибся в своих догадках. Вода в Озрее была отравлена, и, очевидно, у самого истока, чтобы стихия гасила магический фон. Не наткнись Нэсс на сфага, искать причину мора пришлось бы очень долго и не факт, что поиски бы увенчались успехом.

Не став мешкать, Варгард решил подняться к верховью реки, чтобы определить место, где спрятан источник магии. Через неделю пути генерал был абсолютно уверен, что движется в правильном направлении. То и дело Нэсс натыкался на останки погибших животных, и чем уже становилась река, тем отчетливее ощущалась отравляющая её магия.

Перед тем, как начать подъем в горы, генерал решил остановиться на привал, чтобы перекусить, и пока собирал для костра хворост, совершенно случайно обнаружил зияющий в земле проход с высеченными из камня ступенями, уходящими куда-то глубоко вниз.

Запуская в узкий темный проход огненный файер, Нэсс даже не ожидал, что в ответ на свой магический удар может услышать призыв Вайса о помощи. Ментальный зов нелюдя невозможно было перепутать ни с чьим другим. Там, внизу, был пропавший Дюранд. Мгновенно сменив личину, Нэсс, не раздумывая, бросился другу на подмогу.

Слишком поздно генерал понял, что угодил в ловушку. Заметив клетку с заточенным в ней Вайсом, Нэсс хотел прорваться к нему через широкую подземную галерею, и в этот момент вокруг него тускло замерцали линии активированного силового контура, а потом проявились грани парализующего поля.

Переместившись от одной сияющей стены к другой, Варгард заметил за периметром куба выходящих из укрытия дроу, понимая, что они ждали его появления, а пойманный Вайс был лишь наживкой.

Так глупо попасться мог лишь сопливый новобранец, а не прошедший войну генерал. Слишком много в последнее время Нэсс думал о своей семье и слишком мало об осторожности… Всевидящий, как быстро он сможет выбраться отсюда? И что без него будут делать его девочки?

Линии поля мгновенно поймали проскользнувшую эманацию страха, и контур выдал первую галлюцинацию. И синего мерцающего света появилась тоненькая фигурка Амирэль – бледной, заплаканной, с рассыпавшимися по плечам темными волосами.

- Папочка, - голос дочери опустился до жалобного шепота, сжимающего сердце Нэсса в болезненные тиски. – За что ты так со мной?.. Папочка… пожалей…

Это была иллюзия – иллюзия, созданная его подсознанием, но, боги, как же она была реальна! И как страшно было видеть и пропускать её через себя. Ударив хвостом, нелюдь оттолкнулся от стены, двигаясь по замкнутому пространству силового поля, и из пустоты возник образ плачущей Эстэ, протягивающей к нему руки:

- Папочка, родной, помоги мне…

Варгард рванул к дочери, но её силуэт растворился в воздухе, а из угла бесшумно вышла Лэйрин, горько выдохнув:

- Нэсс, любимый, где ты?

Обезумевшая гидра металась в замкнутом пространстве куба, тщетно пытаясь дотронуться до то появляющихся, то исчезающих дочерей и жены. Любимые женщины плакали, звали его, молили о помощи, и Нэсс медленно сходил с ума оттого, что просто бессилен был им помочь.

Она почти смирилась, понимая, что всего лишь разделяет участь сотен тысяч таких же, как она, девушек, лишенных права выбора и свободы. Не нужно было читать так много сказок и тешить себя иллюзиями. Жизнь больше никогда не будет похожа на сказку, и надо научиться принимать её жестокие реалии сейчас, чтобы потом не было так больно.

За собственными душевными муками Ами не сразу почувствовала чьи-то чужие. Они навалились внезапно – разливаясь в воздухе горьким ядом, разъедая легкие и впиваясь в кожу острыми жалами. Амирэль замерла, схватившись рукой за стену, потому что стало больно дышать, а потом, сквозь призму набежавших на глаза слез, наконец увидела ту, чью немилосердную боль она приняла на себя.

Она сидела на полу, зябко обняв себя руками, и в голубых, как небо, глазах плескалась удушливая пустота, словно из женщины вынули душу. Безудержная и яркая, как огонь, герцогиня Оттон сегодня не пылала, а еле тлела – осыпаясь пеплом на холодные плиты дворца, безучастного к её невыносимым страданиям. Ни секунды не медля, Амирэль совершила то же самое, что вчера для неё сделала жена маршала – бросилась ей на помощь.

- Посмотрите на меня, - Ами обхватила ладонями заплаканное лицо герцогини и мягко влезла в сознание женщины, пытаясь убрать оттуда мучившие её образы.

Если бы Ами знала, что там увидит, то, наверное, ни за что не посмела бы, пусть даже невольно, заглядывать в чужую жизнь. Собственные беды по сравнению с тем, что пришлось пережить Оливии дель Орэн, показались Амирэль бурей, поднятой в стакане воды. Никогда еще Ами не приходилось врачевать такие глубокие душевные раны, да и опыта у неё особого не было, только знание теории и искреннее желание помочь. Может быть, именно это желание и совершило невозможное, потому что через минуту герцогиня поднялась с пола, спокойно вытерла слезы, а затем медленно повернула голову.

Поговаривали, что орки бьют своих женщин кнутом и кулаками за малейшую провинность. Амирэль не представляла, как сможет пережить подобное унижение. Быстрая регенерация нелюдей избавляла от ран, ссадин и синяков почти мгновенно, и муж-орк мог забивать её до полусмерти ежедневно, зная, что через несколько часов от побоев не останется и следа.

Ами старалась не думать об этом. Сейчас она как никогда была нужна маме и Эстэ. Дар исцеляющей, доставшийся ей от деда Лэйрин, в эти дни был особенно востребован. Незаметно и осторожно Амирэль оттягивала на себя мамину тоску и боль, радуясь, что её способности наконец приносят семье пользу, а не проблемы.

Сколько Ами себя помнила, семья скрывала её дар от посторонних. Отец боялся, что если Магрид о нем узнает, то Ами навечно останется пленницей Арум-Рисира. Целители были собственностью Аххада, а исцеляющие вообще рождались крайне редко, и за такими детьми всегда охотился сорс.* Амирэль повезло, что она была дочерью племенного эрла. Дети нелюдей были неприкосновенны. К тому же никому и в голову не пришло проверять магический потенциал девочки, ведь девочки не наследовали кровь эрлов, как и не наследовали дар целительства. Все исцеляющие в Аххаде были мужчинами. Все, кроме Амирэль.

Дар это был или наказание – Ами не знала. Она просто принимала эту часть своей сути как данность, надеясь, что когда-нибудь сможет, не скрываясь, помогать людям. А сейчас она впервые была счастлива, что, несмотря на собственный груз отчаяния, могла избавить от него хотя бы маму.

В двери апартаментов неожиданно постучали и Амирэль, тяжело вздохнув, скользнула жалостливым взглядом по стене, за которой, успокоившись, уснула Лэйрин, а потом пошла узнать, кому и что в такой поздний час от неё понадобилось. Сомнений в том, что это пришли по душу Ами, у девушки даже не возникало.

С тех пор как от отца перестали приходить письма, Магрид приказал им переехать из столичного особняка во дворец, и теперь не было и дня, чтобы к Амирэль не присылали дворцовых посыльных с какой-нибудь совершенно нелепой просьбой. Девушка подозревала, что таким образом Магрид просто следит за ней. Чего опасался царь, для Ами оставалось загадкой: сбежать из Арум-Рисира не представлялось возможным. Да и куда бежать такой, как она? Она ведь даже костра в лесу разжечь сама не сумеет, не говоря уже о чем-то более серьезном.

Как девушка и предполагала, царь прислал за ней одну из фрейлин и приказал явиться в Золотой зал. Сегодня была Суланта - ежегодное представление знатных сословий Аххада ко двору. Ами надеялась, что перед завтрашним открытием сезона и предстоящей свадьбой царь даст ей хотя бы немного времени, чтобы побыть с семьей, но, видимо, она была слишком наивна, если рассчитывала, что Магрида хоть как-то трогает её душевное состояние. И поскольку перечить монарху Ами никогда в жизни не решилась бы, то причесавшись и натянув на лицо маску безмятежного спокойствия, она обреченно отправилась в правое крыло дворца.

Сама мысль о том, что несколько часов кряду придется стоять среди разряженной толпы вельмож, изображая из себя довольную жизнью шейну, ввергала в уныние. Последнее время Ами слишком часто приходилось сдерживать слезы и бушующие, как море, эмоции. Такая борьба с собой изматывала и оставляла в душе невыносимую пустоту, которую совершенно нечем было заполнить. Собственное будущее виделось мрачным и пугающим, а самое страшное, что Ами не видела даже надежды на какой-либо благополучный исход.

- Амирэль! – чужой грубый голос, прозвучавший в пустоте коридора, напугал девушку едва ли не до икоты, а когда, обернувшись, она уткнулась взглядом в его обладателя, то тело мгновенно парализовал тошнотворный страх.

Почему-то сейчас будущий муж показался Ами еще ужасней, чем при первой встрече. И дело даже не в цвете его кожи. Он был огромным - таким огромным, что рядом с ним Ами чувствовала себя жалкой блохой, которую сейчас прихлопнут одним взмахом мощной ручищи. А еще глаза… Что-то пугающее таилось в их янтарной глубине, делающее мужчину похожим на зверя: опасного, хищного, безжалостного. И он позволял себе звать её просто по имени – так, словно уже имел на это право.

Затравлено оглядевшись по сторонам, Ами отступила к стене, с ужасом понимая, что вокруг нет ни души и звать кого-то на помощь глупо и бессмысленно. Да и что она скажет? Что боится оставаться наедине со своим женихом?

- Nu ave…*(Не убегай…)* - тихо пробасил орк, как-то упорно и неотвратимо загоняя Амирэль в угол.

Эльфийский язык Амирэль знала в совершенстве, а вот по-орочьи не понимала ни слова. Сказанная мужчиной фраза почему-то показалась девушке угрозой, а больше всего её испугало то, как смотрел на неё орк: словно хотел сожрать вместе с платьем, туфельками и всеми украшениями.

Впрочем, Ами даже не догадывалась, как недалека она была от истины. Пожирающего её взглядом Нарварга посещали мысли очень далекие от целомудренных. Три месяца он только и думал о сероглазой красавице, обещанной ему в жены. Она снилась по ночам – с этими льющимися черным водопадом локонами, бледной полупрозрачной кожей и плавно-текучими, как река, изгибами тела. Нарваргу навязчиво хотелось дотронуться до измучившей его женщины, а еще больше попробовать на вкус её губы: пухлые, мягкие и, наверное, сладкие.

Рука, повинуясь зову плоти, потянулась к нежному женскому лицу и кончики пальцев начало покалывать в миг соприкосновения. Кожа орчанок была грубой, обветренной и шершавой, а у Амирэль - словно теплый шелк потрогал.

- Не надо, пожалуйста, - стыдливо опустив голову, пролепетала она.

Если женщина говорит «нет», значит, подразумевает «да» - Нарварг хорошо знал эту женскую уловку. Все они вначале ломались, подогревая мужской азарт и аппетит, а затем охотно сдавались на милость победителя. Эта игра Варгу нравилась. Стремительно подавшись вперед, он с глухим рыком вжал девушку в своё тело, пытаясь дотянуться до её губ.

- Отпустите, умоляю, - Амирэль резко повернула голову, и вместо губ Нарварг поцеловал её шею.

Дýхи предков, как же хорошо она пахла! И правда как цветок: тонкий, изысканный, дурманящий. В голове помутилось, и вся выдержка парня полетела куда-то к Эрэбу в Сардарр. Какое-то неподдающееся контролю желание толкало навстречу ускользающим от него губам. Хотелось смять их голодным поцелуем, подчинить, почувствовать, как становятся мягкими и податливыми под яростным напором…

- Руки от нее убрал, скотина!

Музыка и шум, вырвавшиеся из открывшихся дверей зала, заставили на мгновение задержать дыхание шейну Оливию, и Амирэль почувствовала, как неровно стало биться сердце герцогини, пропуская удар за ударом. Проследив взглядом в том направлении, куда смотрела женщина, Ами и сама перестала дышать.

Свет в зале погас, и казалось, что мрак и тьма отступают, рассеиваются перед идущим навстречу герцогине мужчиной. Он бы похож на солнце – яркое и теплое, в лучах которого хотелось согреться и забыться. На величественно прекрасном лице блуждала мягкая завораживающая улыбка, и тонкие лучики морщинок, появившиеся в уголках пронзительно-синих глаз, не просто его не портили, а делали похожим на доброго духа, спустившегося с небес на землю. Длинные светлые волосы серебряными нитями рассыпались по широкой груди и плечам мужчины, окутывая его каким-то призрачным флером тайны, и Амирэль вдруг подумала, что никогда в жизни еще не видела столь прекрасное и гармоничное творение Всевидящего: можно было бесконечно любоваться идеальными пропорциями лица, царственной осанкой и статной фигурой мужчины.

Несомненно, перед Амирэль был эльф, и не просто эльф… В Арум-Рисире только и разговоров было о светлом Владыке Айвендрилла, впервые с момента подписания Аиремского протокола прибывшем в Аххад. Сейчас Ами могла убедиться, что слухи о красоте Элладриилла Ноэринна были вовсе не преувеличением. Скорее наоборот - они не могли передать и сотой доли тех ощущений, которые вызывал эльф одним только своим появлением.

- Ты исцеляющая? - вонзилась она в Амирэль пронизывающим до дрожи взглядом.

- Тс-с, - Амирэль испуганно оглянулась, опасаясь того, что в Арум-Рисире даже у стен были уши. – Никто не должен знать.

- Почему? – герцогиня на секунду нахмурилась, а потом, видимо, вспомнив, тут же сама себе и ответила: – Ах да, исцеляющие - собственность Магрида, как же я могла забыть. Не бойся, я никому не скажу.

Обрывки мыслей хаотично носились в голове девушки, а кулон жег руку и тело, словно вдруг превратился в расплавленный кусок металла.

… - У тебя есть время подумать до полуночи…Эльфы сегодня покидают Аххад, - в памяти Ами всплыли слова жены маршала, и вдруг стало невыносимо страшно - страшно, что светлый Владыка сейчас уедет и она больше никогда его не увидит. Никогда!

Подхватив полы юбок, Амирэль бросилась прочь, толком еще не понимая, что собирается делать. В коридоре ей на глаза попался молодой стражник, который всегда помогал красивой и покладистой дочери генерала Варгарда покрывать шалости её сестры. Парень был одного роста с Ами и приблизительно одной комплекции.

Оливия неожиданно стала извиняться перед Ами за Нарварга, и девушка поспешила её успокоить и поблагодарить:

- Я хотела тебе сказать спасибо, что заступилась за меня. Я… мне… мне не хотелось, чтобы он… Я боюсь его.

- Зачем же ты за него замуж собралась, если он тебе противен? – вопрос герцогини тупой болью отдался в сердце Амирэль. Смахнув слезы, она стала рассказывать шейне Оливии о том, что замуж за орка её выдает Магрид Великий с целью укрепления союза между Аххадом и Грэммодром, и что выбора ей никто не оставил.

- Выбор всегда есть, - упрямо тряхнула головой герцогиня. Короткие волосы на секунду взвились над её головой искрящимся золотым облаком, вызвав у Ами несвойственное ей чувство зависти. – А если бы у тебя появилась возможность покинуть дворец, ты бы убежала?

- Куда? – обреченно вырвалось у Амирэль. – И как? Меня не выпустят из Арум-Рисира…

Послушай, Амирэль, - глаза Оливии лихорадочно засияли, выдавая её крайнее возбуждение. – Хочешь, я помогу тебе сбежать?

Идея была такой крамольной и отчаянной, и так хотелось хотя бы на секунду представить, что это возможно, но Ами пообещала себе больше не верить в сказки.

- Меня все равно найдут, - отрицательно качнула головой она, безжалостно наступая на горло собственной робкой надежде.

- Куда? – обреченно вырвалось у Амирэль. – И как? Меня не выпустят из Арум-Рисира…

- Не найдут, если тебя не будет в Аххаде, - уверенно заявила герцогиня. - Я отправлю тебя в такое место, где Магрид не сможет тебя достать.

- Куда? – дыхание Амирэль участилось и пришлось сжать руки в кулаки, потому что они начали дрожать.

- В Айвендрилл, - шейна Оливия мгновенно полезла рукой за ворот дублета и через секунду сняла со своей шеи тонкую серебряную цепочку с подвеской в виде длинного изогнутого листочка. - Ты знаешь, в какой части дворца поселили эльфов?

- Да, - кивнула Амирэль, до конца не понимая, куда клонит герцогиня.

- Найди начальника ольдта Итилгила и передай ему это, - Оливия бережно вложила в руку Амирэль кулон. - Скажи, что я просила помочь тебе.

- Я не знаю… - мысли Амирэль смятенно заметались в голове. Соблазн обрести свободу и страх быть пойманной практически уравновешивали друг друга

– У тебя есть время подумать до полуночи, - предупредила шейна Оливия, надевая на Амирэль украшение и пряча его ей за ворот платья. – Эльфы сегодня покидают Аххад. А насчет орков… Думаю, Нарварг не очень расстроится, если лишится невесты, которой он, мягко говоря, противен. Мне кажется, вы оба заслуживаете того, чтобы вас любили, а не терпели. А Магрид, если ему так необходимо укрепить связи Аххада, пусть сам женится на какой-нибудь орчанке или троллихе. Удав красноглазый, – герцогиня гордо выпрямилась, с холодным спокойствием одернув полы своего дублета. - Я хочу вернуться обратно. Ты можешь показать мне дорогу в бальный зал?

Аура жены маршала Оттона стала льдисто-белой, красноречиво отражая её внутреннее состояние. Ами с восхищением смотрела на женщину, обладавшую такой несгибаемой силой воли. Если бы можно было одолжить у неё хоть каплю мужества и той железной выдержки, с которой Оливия дель Орэн встречала удары судьбы, то Амирэль непременно бы это сделала. Её стойкость вызывала безусловное уважение. Взяв герцогиню под руку, Ами повела её по коридору, тайком снимая с души женщины свинцовую тяжесть и боль. Большего, к сожалению, девушка сделать для неё не могла.

Мужчина склонил перед герцогиней голову, целуя её руки, и в этот миг что-то поменялось. Нет, этого не мог видеть никто из присутствующих! Слишком тонкими и неуловимыми для них были эманации, прорезавшие воздух, словно острые ножи. А вот исцеляющая, читающая души и сердца как раскрытые книги, ощущала грани треугольника невыносимых эмоций практически на уровне подсознания. Они пульсирующими алыми нитями тянулись от сердца эльфа к сердцу герцогини, а от неё - к сердцу маршала Оттона, стоявшего в другом конце зала. В этой немой перестрелке душ Амирэль чувствовала себя посторонней, невежественно влезшей в чужую жизнь и тайны. А еще… невыразимо тяжек был груз чужой боли, вины и отчаяния.

Герцогиня внезапно подошла к Амирэль и, схватив её за руку, практически толкнула девушку в объятия эльфа.

- Что она просила передать? – повторив тот же вопрос, Ами ощутимо встряхнули, выдернув из тумана грез.

- Кто? – не сразу сообразила она.

- Ollwë, - эльф произнес это имя с такой надеждой и теплотой, что у Ами заныло в груди от необходимости сказать правду.

- Пригласите лучше шейну Амирэль, - безжизненно обронила она, а затем, резко развернувшись, направилась через весь зал к ожидавшему её мужу.

Глава 16

Посмотрел в его лицо. Помедлив еще минуту, он отступил в сторону, громко представив стоявшую за его спиной девушку:

- Моя дочь, Амирэль Варгард.

Девушка медленно подняла опущенную голову, и вся злость и напряжение Нарварга как-то разом схлынули вместе с вырвавшимся из его груди облегченным вздохом.

Звуки слились в неразборчивое дребезжание и Нарварг плохо слышал, как отец сообщает невесте его имя, он потрясенно смотрел на девушку, до конца не веря, что вот эту красавицу действительно отдают ему в жены.

Женщин у Варга было много, недостатка в их внимании он никогда не испытывал, но глядя на дочку генерала Нэсса, он вдруг почувствовал себя робким и несмелым юнцом, не знающим с какого бока к ней подойти.

- …У тебя её глаза… у тебя её цвет волос... ты такой же упрямый, как твоя мать… - отец говорил это сыну сотни раз с такой нескрываемой теплотой, что Нарварг искренне завидовал ему. Варг плохо помнил, какой была мама – он был слишком мал, когда она погибла. Всё, что сохранилось в памяти ребенка - это её длинные снежно-белые волосы, слегка раскосые глаза цвета дикого меда и удивительно красивая улыбка. И если судить по тому, что у самого Нарварга волосы были белыми, а глаза янтарно-желтыми, то выходило, что он действительно похож на свою мать-дроу. От отца достался только зеленый цвет кожи да мощная, как у всех орков, фигура. Собственная внешность ужасно расстраивала Нарварга: с самого детства орки дразнили его «эльфийкой» из-за излишне острых ушей и цвета волос. Приходилось доказывать кулаками, что он не девчонка и что сын фэа-торна Урхурта в состоянии за себя постоять.

Рука Амирэль машинально потянулась к груди, нащупав под тонкой тканью платья подаренную шейной Оливией подвеску.

- Нет… - прошептала Ами. – Это безумие…

Идея была настолько дерзкой и несвойственной девушке, что на какую-то секунду она даже ужаснулась собственному коварству. Но лишь на секунду… Перед глазами сначала отчетливо проявилось прекрасное лицо эльфа, а после - навязанного Магридом орка, и выбор Амирэль оказался не в пользу последнего.

- Веди меня к себе, - ментально приказала парню Ами.

Стражник, остекленевшим взглядом уставившись куда-то вдаль, повел девушку за собой, свернув в узкий коридор, ведущий в ту часть дворца, в которой обитала прислуга.

Открыв невзрачную деревянную дверь, он вошел в свою комнатушку и замер под стенкой, все так же отрешенно глядя перед собой.

Ами и подумать не могла, что слуги живут так скромно. В их с Эстэ дворцовых апартаментах даже чулан был больше, чем эта комната.

- Прости меня, - повинно посмотрев на парня, тяжко вздохнула Амирэль. – Но у меня нет другого выхода. Обещаю, тебя никто не заподозрит. Я все сотру из твоей памяти. Раздевайся.

Все орчанки были сбитыми, крепкими, рослыми, и во взгляде у них всегда читался вызов, а Амирэль Варгард казалась Нарваргу неразгаданной тайной. Словно смотрел не на женщину, а на морозный узор на стекле, каждый раз открывая в нем для себя что-то новое и непонятное. У неё была такая тонкая талия, что Варг, наверное, запросто смог бы её обхватить большими и указательными пальцами своих рук, а дымчато-серые глаза почему-то напомнили мужчине туманное утро в степи – чистое, прохладное, свежим глотком переполняющее разгоряченные после быстрой езды легкие.

Нарварг вдруг подумал, что в Роггерфоле на фоне огромных и суровых орков его невеста будет смотреться как эдельвейс среди камней.

Варгу понравилось такое сравнение, и женщина, хрупкая как цветок, тоже понравилась. Глупо было это отрицать. Таких, как Амирэль Варгард, он еще не встречал. Может, со стороны он и казался грубым и примитивным орком, но будучи хасс-эшарном – заклинателем лошадей - Варг умел ценить красоту. Лошади были его слабостью. Невероятные существа с гибкими лоснящимися телами, вызывали у парня восторженный трепет. Они были его самыми преданными и верными друзьями и самой большой страстью.

Юная Амирэль была похожа на лунную кобылицу, редкую по своей изысканной красоте, и Варг решил, что обязательно поймает её и привезет невесте в подарок на свадьбу.

- Ну что, хороша девка? – отец толкнул замечтавшегося Нарварга в плечо, когда Амирэль в сопровождении матери и отца покинула зал. – Глядишь, и свет тушить в брачную ночь не придется, - весело подмигнул сыну Урхурт.

По толпе тар-моридов пронесся громогласный хохот и Нарварг, резко вскинув голову, окатил их колючим холодом своего взгляда. Потешаться Варг мог позволить сородичам только над своими любовницами, жена будущего фэа-торна Грэммодра была неподходящим объектом для их скабрезных шуток.

Шум мгновенно стих и орки, стушевавшись, виновато опустили головы. Нрав у сына Урхурта был крутой, и противником он был опасным. Хоть и выглядел он мельче и слабее любого другого орка, кровь дроу компенсировала этот недостаток гибкостью и молниеносной реакцией. Выстоять один на один в поединке с полукровкой еще не удавалось ни одному воину из окружения Урхурта.

- Свадьбу сыграем через месяц, - нетерпеливо сверкая глазами, Нарварг повернулся к отцу, вызвав у него широкую улыбку:

- Ишь ты, шустрый какой! А кто мне только что чуть плешь в голове не проел? Не нужна мне навязанная жена… сам, мол, свой выбор сделаю…Что, передумал?

- Передумал, - беззлобно усмехнулся Варг.

- Ну, а коли передумал, то чтоб с отцом больше не спорил, подождешь три месяца, - довольно вздохнул Урхурт. – К тому времени и с Поветрием разберемся, и к свадьбе все приготовим.

Нарварг недовольно поморщился, но спорить с отцом больше не стал, с того не убудет перенести свадьбу еще на полгода, чтобы его помучить, а заполучить Амирэль в свое полное распоряжение парню хотелось как можно быстрее.

Когда видишь женщину и каждая мышца в твоем теле тянется ей навстречу – отключается рассудок, остаются лишь примитивные инстинкты, такие же, как у диких животных, забивающих друг друга насмерть в борьбе за понравившуюся самку. И хотя после смерти матери отец взял себе еще двух жен, Нарварг точно знал, что все, о чем мечтал грозный и гневливый глава Грэммодра - это чтобы когда духи предков придут за ним, у небесных врат его ждала любимая Элтори. Мать была той единственной женщиной, которую отец бережно хранил в своем сердце и памяти. И самого Нарварга именно поэтому любил больше других своих детей, потому что видел в нем отражение мамы.

Стражник отстранено кивнул и стал покорно стягивать с себя одежду, передавая её смущенно отвернувшейся дочери генерала.

- Ложись спать, - приказала мужчине Амирэль, когда он остался в одном исподнем. - И забудь все, что видел, - затирая его воспоминания, добавила девушка.

Укрыв уснувшего парня одеялом, Ами согнула и разогнула задеревеневшие и ставшие почти ледяными пальцы. Сердце бешено колотилось в груди, разгоняя по венам какое-то странное ощущение азарта, замешанного на страхе. Никогда еще девушка не позволяла себе чего-то подобного, выходящего за рамки её воспитания и внутреннего ощущения мира. Так могла запросто поступить Эстэ, но не она. А самое странное, что было в этой авантюре что-то такое, что приводило девушку в какой-то извращенный кураж, как вора, сумевшего остаться непойманным. Сейчас ей даже подсказки были не нужны, словно кто-то свыше руководил всеми её действиями.

Своё платье Ами предусмотрительно сожгла в камине, а украшения выбросила в окно. Облачившись в одежду стражника, девушка к своей досаде поняла, что она вовсе не скрывает её женской фигуры: выступающая вперед грудь выдает её с головой.

Раздраженно метнувшись взглядом по сторонам, Ами увидела тонкую батистовую рубаху, переброшенную через спинку стула, и, разорвав её на ленты, стала утягивать ими свои выпирающие формы. Усилия были потрачены не зря: спустя пару минут фигура Амирэль приобрела нужную ей плоскость и в мужской одежде смотрелась совершенно неприметно. Дело оставалось за малым – сделать что-нибудь со своими волосами.

Тяжелая черная коса, которой Ами всегда так гордилась, сейчас была досадной обузой и последней преградой на пути к заветной цели. Взяв в руки нож, отобранный у стража, девушка испустила долгий протяжный вздох, а потом, собрав свои волосы в хвост на затылке, безжалостно резанула их под корень.

- Так нужно, - убеждая себя, смахнула непрошенную слезу Амирэль, бросая копну своих волос в огонь. - Когда-нибудь отрастут снова.

Срезав еще несколько прядей на висках, лбу и макушке, девушка посмотрела на себя в маленькое зеркальце, которое нашла на столе, и впервые в жизни не узнала свое отражение. В обрамлении коротких темных волос собственное испуганное лицо показалось ей каким-то болезненно-бледным и худым. Сейчас она действительно была похожа на юношу, правда, излишне миловидного, но все же похожа. Дворцовую охрану её внешний вид обмануть может, а вот эльфов…

В некотором раздумье Ами постояла над спящим охранником, а потом, отбросив все сомнения и стыд, вытянула над ним руки, копируя мужскую ауру. Аккуратно и хладнокровно девушка наложила на себя её проекцию, благодаря Всевидящего за то, что отец обучал её магии, несмотря на протесты мамы.

Оглядевшись по сторонам и не обнаружив в комнате никаких следов своего пребывания, с гулко бьющимся в груди сердцем Амирэль вышла в коридор. Стараясь выглядеть спокойной и непринужденной, она двинулась в гостевое крыло Арум-Рисира, где по разговорам, которые она слышала от царедворцев, разместили прибывших из Айвендрилла эльфов.

На лестнице, ведущей в левое крыло дворца, путь ей неожиданно преградил один из стражей и, выставив вперед меч, сурово гаркнул:

- Ты кто такой? Что тебе здесь нужно?

- Что она просила передать? – повторив тот же вопрос, Ами ощутимо встряхнули, выдернув из тумана грез.

- Кто? – не сразу сообразила она.

- Ollwë, - эльф произнес это имя с такой надеждой и теплотой, что у Ами заныло в груди от необходимости сказать правду.

По спине Амирэль липко заструился пот, а внутри все стало дрожать от нервного перенапряжения.

- Ты кто такой, я тебя спрашиваю? – в горло Ами уперлось острие меча, и страх заставил её, резко вскинув голову, произнести:

- Меня здесь нет. Ты меня не видел.

Мужчина безвольно обмяк, мигом опустив оружие. Рассеяно моргнув, он посмотрел сквозь Ами, словно её здесь и не было, а потом, вернувшись на свое место, принял привычную позу караульного, не обращая на прошмыгнувшую мимо него девушку никакого внимания.

Амирэль поднималась по лестнице, ментально отключая одного охранника за другим, с каждым разом получая от того, что делала, непередаваемое удовольствие. Как просто, оказывается, было быть плохой девочкой, играющей не по правилам и нарушающей законы дворца и его порядок. Сейчас Ами понимала сестру и точно знала, что она чувствовала, когда обводила вокруг пальца мужчин, считавших её глупой и бесполезной девицей.

Без дальнейших осложнений добравшись до гостевого этажа, Амирэль не успела даже за угол завернуть, как на неё наставили с десяток взведенных луков.

- Стоять! Ни с места! – вперед вышел высокий худощавый эльф с выдающимся вперед породистым носом. – Ты что здесь потерял? – недовольно заломил бровь мужчина, окинув Ами с ног до головы подозрительно-изучающим взглядом.

- Мне нужен Итилгил, начальник ольдта, - выдавила из себя Ами, внутренне радуясь тому, что голос у неё от страха сел и прозвучал по-мужски низко.

Эльф иронично искривил губы, скрестив на груди руки.

- Ну, я Итилгил. Дальше что? – усмехнулся он.

Ами суматошно полезла за ворот своей одежды и, сняв с шеи цепочку, протянула её мужчине.

При виде кулона с лица эльфа мгновенно съехало выражение надменного превосходства. Жестом приказав охране расступиться, он почтительно обратился к Амирэль:

- Как вас зовут, юноша?

- А… Амир, - выпалила девушка, не придумав ничего лучше.

- Следуйте за мной, Амир, - мужчина стремительно развернулся и быстрым шагом последовал к высоким дверям в конце коридора.

Оставив Ами в уютной гостиной, отделанной в жемчужно-белых тонах, Итилгил исчез, а через минуту вернулся вместе со светлым Владыкой, ворвавшимся в комнату словно легкий морской бриз.

В неофициальной обстановке мужчина показался Амирэль еще более красивым. Одетый в светлые брюки и свободную серебристую тунику, он выглядел каким-то по-домашнему простым и близким. Длинные волосы эльфа сейчас были убраны в тугую косу, перехваченную незатейливым кожаным ремешком. На вид Элладриил ничем не отличался от стоящего рядом с ним начальника ольдта, и только ажурный серебристый обод, украшающий высокий лоб Владыки, выдавал его высокий статус.

- Что она просила передать? – мужчина стремительно пересек комнату и, нетерпеливо схватив Ами за плечи, уставился на неё в упор.

Люди не врали, когда говорили, что в глазах перворожденных можно увидеть звездное небо. Амирэль завороженно смотрела в синие, как сапфиры, глаза светлого Владыки и ей казалось, что перед ней простирается манящий тайной звездный путь.

- Шейна Оливия просила Вас помочь мне.

- Помочь? – Элладриил растерянно сник. – И больше ничего? – вновь вскинулся он.

Ами отрицательно качнула головой, и взгляд Владыки тотчас потух, а на прекрасное лицо набежала тень уныния.

Эмоции мужчины были такими острыми и яркими, что Амирэль ощущала их почти тактильно

- Хорошо, - тоскливо обронил он. – Итилгил, помоги юноше. Дай ему все, что он попросит, - Элладриил обратился к начальнику ольдта, собираясь покинуть комнату.

- Мне нужна ваша помощь, - не желая лишаться общества Владыки, внезапно осмелела Ами.

- Моя мать меня родила в пятнадцать! – жестко парировал царь. – А то, что твоя дочь выглядит не совсем… как женщина, - заметил Магрид, окинув кислым взглядом фигуру Эстэ, - так это временно! Вырастет. А чтобы ты не кричала на каждом углу Арум-Рисира будто я монстр, отдавший на растление оркам невинное дитя, брак будет с отсрочкой на год. Поженятся немедленно, а забрать её в Грэммодр орки смогут только через год. Надеюсь, когда ей исполнится шестнадцать, ты не станешь утверждать, что она слишком мала для супружеской жизни?

Мать жалобно всхлипнула, а Эстэль с досадой закусила губу - отсрочка на год её совершенно не устраивала. Искать в Грэммодре отца девушка хотела отправиться немедленно, к тому же год отсрочки давал возможность расторгнуть брак по желанию одной из сторон, как неконсумированный, а от мысли, что за время разлуки Нарварг может найти себе другую - у Эстэ леденело в груди.

Глава 17

- Ступай за мной, - холодно приказал Эстэ монарх. – Орки уже ждут церемонии, а мне еще придется им объяснять, почему вместо одной дочери Нэсса, я подсовываю им другую.

- Она даже не одета подобающим образом, - снова запричитала Лэйрин.

- Мама, не унижайся, - поднимая её с пола, тихо попросила Эстэ. – Папа огорчился бы, если б видел тебя такой, - сейчас девочке очень хотелось сделать какую-нибудь пакость Магриду в отместку за мамины слезы. – Какая разница, в каком платье я сегодня выйду замуж? Официальная церемония все равно состоится через год.

Лэйрин, вняв словам дочери и немного успокоившись, побрела за ней следом, а Эстэль, неотступно следуя за царем, напряженно размышляла, что можно придумать в сложившейся ситуации, чтобы подтолкнуть орков к решению забрать её с собой именно сейчас.

Первым, кто попался на глаза девочки, когда она вошла в зал, приготовленный для обряда, оказался фэа-торн Урхурт, и задача, над которой Эстэ так долго ломала голову, внезапно сама собой разрешилась в её голове.

Вот он – тот, кому этот брак нужен гораздо больше, чем Магриду! Судя по тому разговору между фэа-торном и Нарваргом, что удалось подслушать Эстэль, главе Грэммодра просто жизненно необходимо было заручиться поддержкой Аххада. Настолько необходимо, что ему было плевать - косой, кривой или хромой будет жена у его сына.

Коварно улыбнувшись, Эстэль перевела взгляд с папаши на удивленно наблюдающего со стороны за её появлением Нарварга.

- Мой орк, - удовлетворенно шепнула она.

- Что ты сказала, солнышко? – тревожно придвинулась к девочке Лэйрин.

- Недоорк говорю, - состроив кислую физиономию, кивнула в сторону Варга Эстэль. – Еще и белобрысый. И чего было так пугаться-то? Смотреть не на что! Вот папенька у него - то, что надо!

- Доченька, ты что такое говоришь!? – Лэйрин в ужасе зажала ладошкой рот и Эстэль облегченно вздохнула: уж лучше пусть мама пребывает в шоке от её слов, чем плачет от бессилия и горя. И все же жаль, что дар целительства достался только Ами. Эстэ подумалось, что хорошо бы было сейчас организовать Магриду несварение желудка или на крайний случай непроизвольное испускание газов. Эту царскую «канонаду» в Арум-Рисире запомнили бы надолго.

Царь между тем что-то негромко стал объяснять Урхурту, а затем тот, схватив Нарварга за руку, оттащил сына в сторону.

Эльф удивленно замер, разглядывая Амирэль теперь уже с долей любопытства.

- И какого рода услуги вы желаете от меня получить? – от острого пронзительного взгляда мужчины у Ами подкосились коленки. Сердце вдруг дрогнуло, а потом ошеломляющее тепло стало растекаться в груди, сбивая пульс и путая все мысли.

- Что она просила передать? – повторив тот же вопрос, Ами ощутимо встряхнули, выдернув из тумана грез.

- Кто? – не сразу сообразила она.

- Ollwë, - эльф произнес это имя с такой надеждой и теплотой, что у Ами заныло в груди от необходимости сказать правду.

- Помогите мне бежать из Аххада, - на выдохе прошептала Ами, не сумев себя заставить перестать неприлично пялиться на мужчину который теперь находился так близко, что можно было, привстав на носочки, дотянуться до его губ.

Наваждение. И откуда только такие непристойные мысли? Испуганно отшатнувшись от эльфа, Амирэль стыдливо отвела взгляд.

К подбородку внезапно прикоснулись теплые пальцы мужчины, требовательно приподнимая её лицо и заставляя смотреть Владыке прямо в глаза.

- Зачем тебе нужно покинуть Аххад? Ты что-то натворил? Я должен знать все подробности, чтобы решить, стоит тебе помогать или нет.

В горле девушки противно заскребло. Отчаяние и безнадежность, душившие её все месяцы с того момента, как Магрид решил отдать её в жены орку, вдруг выплеснулись наружу с горькими слезами. Скажи она правду, что должна стать залогом мира между Аххадом и Грэммодром - Владыка Айвендрилла немедля отведет её к царю. Прекрасный правитель эльфов не станет рисковать расположением и дружбой Магрида Великого ради совершенно незнакомой ему девчонки.

- Я… я ничего плохого не сделал, - закусив губу, смахнула слезы Ами. – Моя беда, что я таким родился.

- Каким? – выжидающе прищурился эльф.

- Необычным, - уклончиво начала Амирэль, тщательно подбирая в своей голове нужные слова. – Я являюсь обладателем редкого дара. Я целитель, а все целители, родившиеся в Аххаде, независимо от их происхождения являются собственностью Магрида Великого. Нам говорят, что это для нашей же безопасности, но на деле мы просто пленники Арум-Рисира, лишенные каких-либо прав.

Элладриил, шумно вздохнув, с грустной усмешкой на губах отступил от Амирэль.

- Понимаю, - ладонь эльфа вновь потянулась к Ами, только на этот раз она осторожно накрыла её голову. – Сколько тебе лет?

- Шестнадцать, - просипела Ами.

- Мальчишка еще… - мужчина одарил Амирэль светлой улыбкой, заставив сердце девушки безудержно подпрыгнуть. – В твоем возрасте нужно мечтать, любить и совершать глупости, а тебя, как лошадь в стойло… Никогда не понимал этого закона Аххада. У нас в Айвендрилле целители - свободные и уважаемые граждане. Никто не ущемляет их прав и свобод, - умолкнув, эльф задумчиво нахмурился, а затем спокойно заявил: - Я помогу тебе сбежать. Будешь жить и служить у меня в Silm’alos, а захочешь учиться - отправлю тебя в нагсер.* Как тебя зовут?

- Амир, - Ами заворожено уставилась на протянутую ей мужскую руку.

- Элладриил, - улыбнулся эльф. – А для друзей Ollwë просто Элл.

Просто Элл… Наверное, Ами очень хотелось бы так его называть, но сделать это она ни за что бы не решилась. Мужчина вызывал у неё необъяснимый трепет и неподдающееся контролю волнение.

- Ni la merthae, Meletyalda* (*Я не посмею, Владыка), - почтительно опустила голову Амирэль.

- Le istae elen?*(*Ты знаешь эльфийский?), - Элладриил высоко приподнял бровь, заинтересованно взглянув на Ами.

Девушке от досады захотелось взвыть. И как она могла так неосторожно выдать себя. Эльфийскому в Аххаде обучали только детей из высших сословий, а значит скрыть от светлого Владыки свое высокое положение уже не удастся.

- Твои родители знают, что ты собираешься сделать? – поинтересовался мужчина.

- Мои родители умерли, - Ами опустила глаза, чувствуя, как от немилосердной лжи у неё начинают гореть уши.

- Бедное дитя, - на вздохе произнес повелитель эльфов. – За тебя даже заступиться некому.

Как же стыдно в этот миг было Амирэль. В груди скользкой жабой поселилось гадливое чувство отвращения к самой себе. Врать этому красивому и благородному мужчине было до омерзения неприятно. Еще больше в этот момент девушка ощущала собственное бессилие. Но другого выхода все равно ведь не было… И утешало лишь то, что эта ложь была во спасение, потому что жизнь с орком для Ами приравнивалась к верной погибели. А жить, особенно сейчас, ей очень хотелось.

- Тиль, - владыка коротко кивнул начальнику ольдта. – Дальше ждать не имеет смысла. Ollwë не придет. Мы уезжаем немедленно, - повернувшись к Ами, Элладриил сообщил: - Ты поедешь со мной в карете.

Тяжелая мужская рука неожиданно легла Ами на плечо, по-отечески приобняв девушку, и тело её забилось в будоражащем ознобе, растревоженное тесной близостью с эльфом и таким волнующим прикосновением.

- Не бойся, - неверно истолковав причину её дрожи, улыбнулся эльф. – В моей карете тебя никто не увидит. А по дворцу пройдешь в эльфийском наряде, набросив на голову капюшон.

Прошагав вперед к установленному алтарю, Эстэль бросила короткий взгляд на Варга, но, не обнаружив с его стороны никаких проблесков внимания, немного расстроилась. Все же она вчера его танцам учила, мог бы для приличия хотя бы «Привет» сказать или подмигнуть на крайний случай. Сам ведь целоваться полез и знакомиться, а теперь стоит как истукан, словно её здесь и нет вовсе. Ничего, когда нунт скрепит отпечатки их аур лахусом, она обязательно объяснит мужу, как должны себя вести правильные орки.

- Ступай за мной, - холодно приказал Эстэ монарх. – Орки уже ждут церемонии, а мне еще придется им объяснять, почему вместо одной дочери Нэсса, я подсовываю им другую.

- Она даже не одета подобающим образом, - снова запричитала Лэйрин.

- Точно глухой, - мгновенно сделала вывод Эстэ, которой не понравилось, что орк все время её переспрашивает. – Хоть что-нибудь в тебе такое, как надо, есть? – гневно стала загибать пальцы она. – Клыков нет, белобрысый, танцевать не умеешь, целоваться тоже…

- Что?! – округлив глаза от последнего заявления, вытаращился на Эстэ Варг.

- За руку меня возьми!

- Что? – развернувшись, Нарварг с высоты своего роста окинул недоуменным взглядом грозно сдвинувшую к переносице бровки девочку.

- Глухой, - сокрушенно покачала головой девчонка. – Как есть – глухой! Тебе сколько лет? – привстав на носочки, попыталась крикнуть в ухо орка она.

- Двадцать пять, - шарахнулся от неё Нарварг.

- Еще и старый, - тут же сникла Эстэль, мгновенно расстроившись из-за того, что муж старше её на десять лет. – И что я с тобой делать буду? – прожигая ошарашенного орка серебром своего взгляда, поинтересовалась девочка.

Варг от неожиданности даже рот раскрыл. Это она вообще сейчас что такое говорила? Целоваться не умеет? Старый? Это она о ком? На всякий случай парень огляделся по сторонам и, никого за своей спиной не обнаружив, буквально опешил. Это сопливое недоразумение, навязанное ему в жены, намекало на то, что он старый?

Высказаться по этому поводу Варг не успел. Тощая пигалица, вцепившись клещом в его руку и пыхтя, как злобный тролль, вдруг стала толкать его вперед.

- Чего встал как засватанный? – так и не сумев сдвинуть Варга с места, шумно выдохнула она. – Все, белобрысый! Церемония закончилась. Пойдем отсюда!

- А зачем нам туда? – судорожно сглотнул Нарварг, не зная, как ему смыться от, как оказалось, не совсем нормальной дочки генерала, и поминая на чем стоит свет своего отца, повесившего ему на шею такой «подарок».

- Жрать! – высоко взвизгнуло маленькое чудовище и Варгу почему-то подумалось, что «жрать» собрались именно его. – Там трапезная, - театрально закатила глаза девчонка. – Всевидящий, почему из всех орков мне должен был достаться самый тупой?

-Куда? – не на шутку встревожился Варг. Эдак она, в свете сказанного про поцелуи, еще и исполнения супружеского долга от него потребует. На лбу орка проступила испарина, и он стал нервно сверлить взглядом спину отца, который вместе с Магридом и матерью пигалицы, теперь мирно беседуя, неспешно покидали зал.

- Туда! – ткнула пальцем в их направлении Эстэ. - Только не говори, что ты не только глухой, но еще и слепой!

- Так что там с кровью огров? – мастерски разрубив лежавшим на столе тесаком тушку поросенка и плюхнув на тарелку Варга зажаренную свиную ножку, невинно поинтересовался маленький сероглазый монстр.

- Нет! Не пил! – зло рявкнул Варг, начиная терять терпение. – Не пил, не ел и не нюхал! Поняла?

Скрипнув зубами Варг попытался стряхнуть с себя чокнутую прилипалу, но отцепиться от неё было не так и просто. Она висела на нем как пиявка, пока он почти бегом догонял Магрида и отца, а самое странное, что едва Нарварг успел поравняться с матерью этой мелкой ехидны, как молодая женушка из ядовитой змеищи превратилась в белую овечку, стыдливо потупившую взор и наивно хлопающую своими огромными глазищами.

Глава 18

Сама мысль о том, что несколько часов кряду придется стоять среди разряженной толпы вельмож, изображая из себя довольную жизнью шейну, ввергала в уныние. Последнее время Ами слишком часто приходилось сдерживать слезы и бушующие, как море, эмоции. Такая борьба с собой изматывала и оставляла в душе невыносимую пустоту, которую совершенно нечем было заполнить. Собственное будущее виделось мрачным и пугающим, а самое страшное, что Ами не видела даже надежды на какой-либо благополучный исход.

- Амирэль! – чужой грубый голос, прозвучавший в пустоте коридора, напугал девушку едва ли не до икоты, а когда, обернувшись, она уткнулась взглядом в его обладателя, то тело мгновенно парализовал тошнотворный страх.

Почему-то сейчас будущий муж показался Ами еще ужасней, чем при первой встрече. И дело даже не в цвете его кожи. Он был огромным - таким огромным, что рядом с ним Ами чувствовала себя жалкой блохой, которую сейчас прихлопнут одним взмахом мощной ручищи. А еще глаза… Что-то пугающее таилось в их янтарной глубине, делающее мужчину похожим на зверя: опасного, хищного, безжалостного. И он позволял себе звать её просто по имени – так, словно уже имел на это право.

Затравлено оглядевшись по сторонам, Ами отступила к стене, с ужасом понимая, что вокруг нет ни души и звать кого-то на помощь глупо и бессмысленно. Да и что она скажет? Что боится оставаться наедине со своим женихом?

- Nu ave…*(Не убегай…)* - тихо пробасил орк, как-то упорно и неотвратимо загоняя Амирэль в угол.

Эльфийский язык Амирэль знала в совершенстве, а вот по-орочьи не понимала ни слова. Сказанная мужчиной фраза почему-то показалась девушке угрозой, а больше всего её испугало то, как смотрел на неё орк: словно хотел сожрать вместе с платьем, туфельками и всеми украшениями.

Впрочем, Ами даже не догадывалась, как недалека она была от истины. Пожирающего её взглядом Нарварга посещали мысли очень далекие от целомудренных. Три месяца он только и думал о сероглазой красавице, обещанной ему в жены. Она снилась по ночам – с этими льющимися черным водопадом локонами, бледной полупрозрачной кожей и плавно-текучими, как река, изгибами тела. Нарваргу навязчиво хотелось дотронуться до измучившей его женщины, а еще больше попробовать на вкус её губы: пухлые, мягкие и, наверное, сладкие.

Рука, повинуясь зову плоти, потянулась к нежному женскому лицу и кончики пальцев начало покалывать в миг соприкосновения. Кожа орчанок была грубой, обветренной и шершавой, а у Амирэль - словно теплый шелк потрогал.

- Не надо, пожалуйста, - стыдливо опустив голову, пролепетала она.

Если женщина говорит «нет», значит, подразумевает «да» - Нарварг хорошо знал эту женскую уловку. Все они вначале ломались, подогревая мужской азарт и аппетит, а затем охотно сдавались на милость победителя. Эта игра Варгу нравилась. Стремительно подавшись вперед, он с глухим рыком вжал девушку в своё тело, пытаясь дотянуться до её губ.

- Отпустите, умоляю, - Амирэль резко повернула голову, и вместо губ Нарварг поцеловал её шею.

Дýхи предков, как же хорошо она пахла! И правда как цветок: тонкий, изысканный, дурманящий. В голове помутилось, и вся выдержка парня полетела куда-то к Эрэбу в Сардарр. Какое-то неподдающееся контролю желание толкало навстречу ускользающим от него губам. Хотелось смять их голодным поцелуем, подчинить, почувствовать, как становятся мягкими и податливыми под яростным напором…

- Руки от нее убрал, скотина!

Спину Нарварга обожгло, как от удара плетью, и, выпустив из своих объятий Амирэль, он медленно развернулся, недоуменно уставившись на замершую в полушаге от него незнакомку. Однозначно это была женщина: плотно облегающий её фигуру светлый костюм сомнений в этом не оставлял. У незнакомки были очень тонкие аристократичные черты лица, и даже короткие, как у мужчины, волосы её не портили. На первый взгляд, женщина вызывала только положительные эмоции. Напрягало что-то другое: неприлично дорогой скайрим, зажатый в руке таинственной блондинки, и то, как легко и правильно лежала отполированная рукоять смертоносного клинка в тонкой женской ладони. А еще стойка у хрупкой незнакомки была подозрительно профессиональной - будто перед Нарваргом стояла не девушка, а искусный мечник. Скользнув взглядом по её напряженным, словно впаянным в пол ногам, Варг непроизвольно сглотнул. Женские ножки обычно прятались под платьями, а у этой ткань невероятно узких брюк обтягивала их как вторая кожа, обрисовывая каждую упругую мышцу. Раннагарр! Это были самые красивые женские ноги, которые Варг когда-либо видел!

- Menu caragu rukhs!* (*Кусок орочьего дерьма!) – неожиданно выругалась утонченная блондинка. – Allen amil!* (*Твою мать!) Орк!

- Что ты сказала? – не веря тому, что слышит, тряхнул головой Варг, но женщина, проигнорировав вопрос, продолжала молча пялиться на него, как будто увидела диковинную зверюшку. - Что надо? – добавив в голос суровости и намеренно сдвинув брови, рыкнул парень.

Блондинка, словно очнувшись ото сна, вздрогнула, а затем, грациозно отступив в сторону, выдала тираду, заставившую Варга.

Шаман, между тем зачерпнув из мешочка с песком ещё одну горсть, стал сыпать её на скрещенные руки Варга и Эстэ, выкрикивая заклинания теперь уже громко и очень чётко. Узоры, украшавшие тело, Нарварга начали ярко светиться, а затем осыпаться на пол белёсой пылью, а на боку мужчины, от того места, где начинался пояс брюк, до самой подмышки, стали проявляться алые символы, словно кто-то выжигал на коже орка клеймо.

Эстэ оставалось только догадываться, почему Моруг не выдал её, и какие у шамана насчёт неё планы. Силу орка девочка теперь ощущала очень явственно, только природа у неё была совершенно иной, не такой, как у нелюдей. С таким Эстэль сталкивалась впервые.

Резко вскинув голову, Эстэ увидела на лбу мужа проступившие капельки пота и вдруг, по его плотно стиснутым губам и искажённым чертам лица, поняла, что он испытывает невероятную боль. Испуганно распахнув глаза, она хотела отдернуть свои ладони, но в этот момент её пальцы начали светиться, а потом из-под них поползли тонкие голубые ручейки, оплетая запястья Нарварга подобно змеям. Обернувшись несколько раз вокруг рук мужчины, они, ярко мигнув, застыли, после чего стремительно потускнели, превращаясь в холодный металл. Девочка перевела взгляд на собственные руки – и не поверила глазам: там, где только что находились ладони Варга, теперь красовались ажурные серебряные браслеты, снять которые можно было, пожалуй, только сорвав вместе с кожей, в которую, казалось, они вросли намертво.

Шаман снял с пояса холстяной мешочек и, зачерпнув оттуда рукой горсть красного песка, стал рисовать им на полу круг, а затем вписывать в него древние руны. Увлечённая созерцанием загадочного ритуала, Эстэ не сразу заметила появившегося в комнате Варга. Сейчас парень был раздет до пояса, но его огромный торс был изрисован затейливой вязью белых рун, линий и символов так, что казалось, будто на орка надели тонкую ажурную кольчугу.

- Встань сюда, - Моруг указал Нарваргу пальцем его место в кругу.

Не дожидаясь приказа шамана, Эстэль смело шагнула в нарисованную на полу петлю, противоположную той, в которой стоял орк, интуитивно почувствовав, что должна находиться именно там. Моруг едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул девочке, подтверждая правильность её действий. Обходя Эстэ и Варга по кругу, шаман начал тихо что-то нашёптывать, ритмично перебирая бусины на своих ожерельях, и песок под ногами супругов внезапно вспыхнул, превратившись в алое пламя.

- Обхватите руками крест-накрест запястья друг друга, - хрипло пробормотал Моруг, продолжая монотонно раскачивая головой и шептать какие-то заклинания.

Пальцы Варга жёстко сомкнулись на руках Эстэ, обхватив её запястья подобно живым браслетам. Эстэль попыталась сделать то же самое, но ширины её ладошек не хватило даже на полуобхват мощных рук орка. В его глазах засветилось какое-то злорадное удовлетворение, и девочка молча отвела взгляд, досадливо закусив губу.

Шаман вытянул вперёд руку, и пламя, бушевавшее вокруг Эстэ и Нарварга, осыпалось на пол красным песком, который сначала слабо зашевелился, словно от дуновения ветра, а затем поземкой пополз к ногам шамана.

Закручивающимся вихрем песок поднялся в воздух, слоясь тонкими нитями и жгутами. Плавно изогнувшись, он осыпался в раскрытую ладонь Моруга, и когда орк спрятал его в свой мешочек, о произошедшем ритуале напоминали только тускло поблескивающие на руках Эстэ и Нарварга брачные браслеты.

- Больно? – Эстэ, отвлекшись от созерцания багровых символов, отметивших тело мужа, виновато посмотрела в его глаза. Она не думала, что ритуал может причинить хоть какой-то вред орку, а от осознания того, что ему пришлось терпеть из-за неё боль, на душе было почему-то гадко.

Мало того, что эта женщина выставила Нарварга посмешищем, опозорила перед царем и невестой, так еще и вместо извинений она и её сумасшедший муж перекрутили все так, что Варг оказался виноватым во всех смертных грехах: оскорблении жены престолонаследника, его будущих детей, самого маршала, а в довершение еще и Магрида Великого, и весь Аххад в его лице. Наглое семейство Оттон, ворвавшись с утра на их с отцом половину, устроило скандал, стало пугать диффигатумом*, а потом потребовало сатисфакции. И вместо того, чтобы спокойно во всем разобраться, отец не только попросил прощения у Оливии дель Орэн, но и подарил коварной герцогине лунную кобылицу - свадебный подарок, предназначавшийся Амирэль!

— Ты знал, что затеял Дюранд, и позволил ему заманить Лив в ловушку? — медленно трансформируясь, Кассэль опустил жену на пол, зловеще нависнув над царем.

— Я не знал, что это Вайс! — багровея, рявкнул в ответ Магрид. — Я и подумать не мог, что он на такое способен! Но поймать его я мог только на нее! Только так я мог обыграть эту подлую тварь.

— Урод! — выдавил из себя Касс. — Ты устроил бал и приказал нам явиться во дворец, надеясь, что в этой суете враг, наконец, покажет свое лицо?

Магрид передернул шеей, невозмутимо поправив ворот дублета.

— Я никак не мог понять, почему только на твою кровь так реагирует Эсклафидра, а когда увидел устойчивую руну, то догадался, что ее стабилизировала Оливия, и до меня наконец дошло — Эсклафидру создали не нелюди — это творение рук ваших предков: эрла Мерлина и дракона Рэй-Наирра. Вы двое и есть идеальная защита Эсклафидры! И только вы могли закрыть проход между нашими мирами! А ваш ребенок и есть печать Раннагарра: кровь нелюдя и дракона в одном флаконе. Вот почему он мне так нужен.

Оливию перекосило, и, судорожно глотнув воздух, она, пошатнувшись, шагнула навстречу монарху.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе притронуться к моему сыну, больной ублюдок, ты сильно заблуждаешься!

— Но-но детка, — погрозил пальцем Магрид. — Поаккуратнее со словами! То, что позволено твоему мужу — категорически противопоказано тебе. И матери наследника престола ни к чему такие неучтивые речи, придется заняться твоим воспитанием…

— Не лезь к ней, — кулак Касса въехал в челюсть венценосца, и тот, отлетев в сторону, схватился рукой за лицо и энергично растер ушибленное место.

— Что ты, сынок, — сплюнул кровь Магрид, — я даже не начинал, но ты же знаешь, когда начну — она будет милой, нежной, послушной женщиной и заботливой матерью для своего сына. Я умею убеждать!

— Ты получишь ее только через мой труп! — прошипел Касс, наступая на царя.

Хм, — осклабился Магрид — Полагаю, ждать осталось недолго? — наклонившись к герцогу, он игриво прошептал: — Сынок, как ни прискорбно тебя разочаровывать, но эту партию ты проиграл. Я ведь предупреждал, что все равно будет по-моему. Если хочешь, я даже похороню тебя с почестями рядом с твоей эльфийкой и сыном? — издевательски предложил царь. — Ты ведь этого хотел? Что, не этого? — глядя в суровое и бесстрастное лицо Ястреба, спросил Магрид. — Ну, извини, видимо, не так тебя понял, — теперь уже откровенно глумился он.

— Ну, ты и сволочь, — едко усмехнулся Касс.

С лица Магрида тенью съехала напускная беспечность и сарказм. Резко вскинув голову, он окинул Оливию и Касса долгим задумчивым взглядом.

— Того, что случилось — не изменить, — отчетливо громко произнес он. — Но жизнь на этом не заканчивается и вам выпал шанс отринуть ненависть, забыть обиды, и попытаться построить на обломках прошлого что-то новое. Я дал вам возможность все поменять в вашей жизни. Ведь жизнь — это самое ценное, что даровано нам свыше. Потому что прощать, любить и научиться быть счастливыми можно только пока мы живы. Мертвым все едино. Мы всю жизнь стоим на распутье дорог в выборе любви или ненависти, добра или зла, рабской покорности судьбе или вечной борьбе с ней…. Но это уже выбор каждого… По какой же дороге пойдешь ты?.. Или уже идешь? Ведь только ты знаешь ответ, лежащий в глубине души, в твоем собственном сердце, где ты, невыдуманный, сам себе — творец, созидатель и разрушитель!

— Аплодировать можно? — пренебрежительно перебил пламенную речь царя Касс. — Я впечатлен! Сколько пафоса! Тебе бы в балагане трагедии играть! Я ведь предупреждал тебя, что забуду обо всем, что нас связывает, если ты хоть пальцем к ней притронешься? Я тебе этого никогда не прощу…

— Чего ты мне не простишь, Кассэль? — вызывающе выпятив грудь, Магрид почти нос к носу приблизил свое лицо к герцогу. — Того, что я избавил всех от угрозы, нависшей над нашим миром? Того, что ты вместо могилы с погибшей семьей получил новую семью? Где бы ты был сейчас, если бы не я? Ты мне спасибо сказать должен за жену и ребенка!

— Ах, так это я тебя за них благодарить должен?! — задохнулся от негодования Касс. — Они чуть не погибли из-за тебя!

Потрясенно покачав головой, Ли посмотрела на пронзительно глядящих в упор друг на друга мужчин, на потемневших лицах которых от напряжения вздулись вены, и устало выдохнула:

— Как же вы мне надоели… Оба, — зябко обхватив себя руками, девушка стремительно развернулась, а потом быстро побежала к темнеющей вдали арке выхода.

Касс испуганно оглянулся на исчезающую в темноте жену и, оттолкнув от себя монарха, помчался за ней следом.

— Я надеюсь, вы не спустите тот мизерный последний шанс, что у вас остался, под хвост каменному дракону? — устало ссутулившись, пробормотал в пустоту зала царь Аххада. Бессильно опустившись на пол, он осторожно провел рукой по алым, окаменевшим от огня Оливии рунам, нарисованным кровью Касса.

Эсклафидра намертво запечатала проход в Раннагарр, навечно разделив два мира. Царь выполнил миссию, возложенную на него, но счастья и радости отчего-то в этот миг он не испытывал. Тяжело вздохнув, Магрид лег на спину, чувствуя, что смертельно устал, а времени остановиться и просто отдохнуть у него, как и прежде, не было…

* * *

— Лив, подожди! — Касс, догнав Оливию, попытался ухватить ее за руку.

Она резко остановилась, уставившись на него своими невозможными глазами, и герцог дернулся от ее пронзительно-горького взгляда, как от пощечины.

— Здесь нет Магрида, Кассэль дель Орэн. Притворяться больше не нужно, — голос жены был таким сухим и надтреснутым, что у Касса по спине пробежал мерзкий холодок страха.

— Лив, ты что? Ты о чем? — подняв руку, герцог попытался коснуться ладонью лица любимой, но она, отступив, уклонилась от его прикосновения.

— Я все слышала! — рвано выдохнула девушка. — И про артефакт, и про винн эль корро, и про ребенка мужского пола…

Кассу показалось, что у него земля ускользает из-под ног. В голове оглушительно зазвенело. Просто какое-то ощущение неотвратимой катастрофы…

— Лив, ты все неправильно поняла, — сглотнул Касс.

— Да нет, я как раз все правильно поняла, — сдавлено проронила Ли. — Ты обещал, что больше не сделаешь мне больно, — девушка до крови закусила губу, а потом отчаянно выкрикнула: — Мне больно! Я тебе поверила… Тебе?! Поверила! А ты обманул меня.

Чем ты отличаешься от Магрида? Ничем! Вы оба использовали меня вслепую. Ты ведь знал, зачем это делаешь, когда надевал на меня артефакт Мэрлина?.. Это все, что тебе от меня было нужно?

— Лив… пожалуйста. Все не так… — растерянно протянул к ней руки Касс, пытаясь обнять.

— А как? Как? — оттолкнула его Ли. — Ты когда мне собирался сказать о ребенке?

Касс сжал зубы до белых пятен на скулах и виновато опустил глаза.

— Я так и знала. Не собирался… — с горькой иронией в голосе выдохнула Оливия. — Хотел, чтобы я думала, что все произошло случайно, как само собой разумеющееся, и осталась… Ты ведь прекрасно понимал, что как бы я к тебе не относилась, я не уйду от тебя, потому что не смогу отнять у тебя сына. Это было подло, Ястреб! Подло! Подло так играть чужими чувствами! — она почти кричала на него, выплескивая свою обиду и боль.

— Лив, милая, выслушай меня… — Касс поймал ее руки и, прижав к губам тонкие ладони, стал порывисто целовать холодные пальцы. — Да, это правда — надевая на тебя медальон, я действительно хотел, чтобы ты забеременела, но…

— Думаешь, меня это остановит? — выдернула из его захвата свои руки Оливия. — Думаешь, что поймал меня в ловушку, связал по рукам и ногам? Можешь играть со своим Магридом и дальше в ваши идиотские игры. Ни ты, ни он не получите моего ребенка. Я уеду… В Айвендрилл! Ты дал слово, что отпустишь меня, когда пройдет год,

— выхватив из-за пояса мужа нож, Оливия собрала свои волосы в хвост на затылке и, резанув под корень, швырнула их оторопелому мужчине в грудь.

— Лив…подожди, — бессильно простонал Касс, не зная, как успокоить дрожащую от гнева, обиды и разочарования жену. — Пожалуйста… родная…

— Не подходи ко мне! — не стала слушать мужа Оливия. Она задыхалась. Смотреть на Касса было нестерпимо больно — так больно, словно он ей ножи под ребра вставлял.

В груди стало пусто и сухо, как в выжженной солнцем пустыне. Она думала, что между ними возможно что-то, что можно перечеркнуть прошлое и переписать жизнь заново, с чистого листа, и там не будет места для боли, обид, подлости и лжи… только любовь… А оказалась просто игрушкой в чужих руках. Никогда! Никогда она не будет плясать под чужую дудку и никогда не позволит использовать в чьих-то интересах собственного сына. Она, наивная, размечталась, что Ястреб любит ее, а все, что ему было от нее нужно — это ребенок.

Ну, конечно! Бесценный наследник! Сын, который получит могущественную силу рода. От кого еще он мог его получить, кроме нее? Метка… Проклятая метка… Как все просто! Всевидящий, какая же она дура! Им всем что-то было от нее нужно: Роану — власть и сила, Кассу — ребенок, а она, она сама никому из них была не нужна… Нет, плакать она больше не будет.

Запрокинув голову, Оливия отчаянно закричала, и рубаха, надетая на нее, затрещала по швам, раздираемая увеличивающимся телом огненного дракона. Драконица сделала нетерпеливый шаг вперед, и узкие, мешающие ей двигаться стены коридора посыпались вместе с перегородками, сметенные ее мощью, а затем, не замечая преград, она словно огненный тайфун понеслась вперед, сокрушая все на своем пути. Когда она добралась до этажей, заполненных разряженной знатью, во дворце началась паника. Люди с воплями уносились прочь, подальше от разъяренного дракона, срывающего зубами со стен золототканые шпалеры, полосующего когтями баснословно дорогие полы, бьющего хвостом колонны, скульптуры и стекла. Драконица мстительно превращала роскошный дворец в грязную свалку. Ввалившись

в опустевший золотой зал, она, взмахнув крыльями, сорвала с потолка хрустальные люстры, а потом, изогнув шею, выпустила из раскрытой пасти жаркую огненную струю.

Захлестываемая обуревающей ее злостью, Оливия безжалостно крушила любимое место Магрида. Плавилось и пузырилось золото, трещали стекла, скульптуры из гномьего стекла стекали на пол, как густой клей.

Касс смотрел на отчаянное безумство жены и боялся ее остановить. Боялся за ее душевное состояние. Сейчас, когда на ней больше не было защитного артефакта Мэрлина, ей нужно было куда-то выплеснуть свою боль, в противном случае это могло навредить и ей, и ребенку.

Войдя в раж, Оливия стала методично долбить стены, и герцог испугался, что на нее сейчас обрушится потолок и погребет под завалами.

— Лив, не надо! — крикнул он. — Хватит!

Драконица мгновенно развернулась, раззявив дышащую огнем пасть. Она была такая пугающе красивая в своей необузданной ярости, что Касс неподвижно застыл, завороженно наблюдая за закручивающимся на ее языке пламенем. Один резкий выдох — и его тело обуглится до костей.

Оливия глухо зарычала, хлестко ударила хвостом, снеся за собой круглую колонну, потом, стремительно взмахнув крыльями, бросилась к окну и, выломав его вместе с огромным куском стены, вылетела наружу.

На бегу оборачиваясь ястребом, Касс выпрыгнул следом. Захлестывающие эмоции перемешивались с бешеным коктейлем чувств Оливии, которые он сейчас ощущал так остро, словно они были его собственными, и сердце рвалось на части от боли и страха за нее. Яростно взмахивая крыльями, она огненным ветром неслась над Азаандаром в сторону арок переходов.

Касс не успевал за ней.

Впервые в жизни ему не хватало ни сил, ни сноровки, ни опыта, чтобы догнать движимого обидой и злостью дракона. Собственное бессилие безысходным отчаянием разливалось в крови, душило, оглушало и сумасшедшим пульсом билось в голове. Безусловно, барьер, почувствовав магию дракона, пропустит ее, но, Всевидящий, как же было страшно, что что-то может пойти не так, и самое отвратительное, что винить за произошедшее, кроме себя, Кассу было некого.

Тело дракона, втаранившись в силовое поле, резко пропороло искрящуюся магией поверхность, исчезнув с глаз герцога. На пределе ресурса организма птицы Касс придал ястребу ускорение, пересекая границу барьера и пытаясь сократить разделяющее их с женой расстояние.

С неописуемым ужасом герцог смотрел, как дракон опасно лавирует между пронизывающих влажную тьму росчерков молний, сломя голову несясь вперед. Оливия выскользнула из-под подпространства так же легко, как и вошла в него. Живительно-свежий воздух пахнул весенней прохладой, на мгновение ослепив неотступно следующего за ней Касса ярким солнечным светом. От осознания, что она летит не в Айвендрилл, а в Ястребиный Коготь, в душе мужчины шевельнулась иллюзорная надежда, задушенная в тот же миг безотчетным страхом и тревогой. Что если она сгоряча наплюет на все, заберет Джедда и Лэйна и улетит к эльфам? Как уговорить ее остаться, выслушать его? Можно ли вообще остановить разозлившегося и разошедшегося дракона? И поверит ли она после всего, что случилось ему снова?

Когда Оливия стала снижаться на крепостную стену замка и остроконечные зубцы

парапета стали крошиться под когтями вцепившегося в них дракона, Касс было подумал, что его родовое гнездо ожидает та же участь, что и Арум-Рисир.

Дежурившие на бастионах стражники, впав в прострацию, с окаменевшими лицами смотрели на огненное существо, расправившее над ними свои огромные крылья, даже не пытаясь бить тревогу. Внутренний двор стал заполняться людьми, с ужасом и благоговением взирающих на сидящего вверху живого дракона, объятого жарким пламенем.

Огонь внезапно стал таять, тело дракона интенсивно уменьшаться в размерах, и мгновенно перекинувшийся Ястреб еле успел подхватить падающую в боевой проход Оливию, неестественно бледную и пугающе неподвижную.

— Лив, любимая… — трясущимися губами прижимаясь к холодному лбу девушки, пробормотал Касс. — Скажи что-нибудь, — от вида ее медленно меняющейся ауры, в груди липко зашевелилось и что-то словно треснуло внутри, — Всевидящий, пожалуйста, только не это…

Наверное, никогда в жизни Касс не бегал так быстро, хотя ему минута, за которую он успел спуститься со стены и выбежать во двор, показалась вечностью.

Перепуганные слуги безмолвно, с выражением неподдельного сочувствия и страха на лицах, смотрели на несущегося в дом герцога с похожей на бледного призрака женой в руках.

— Нокса ко мне! Немедленно! — взлетая по лестнице с прижатой к груди Оливией, крикнул Касс. — И найдите Лэйна.

* * *

Добежав до собственных апартаментов, герцог опустил жену на кровать, а потом, судорожно дернув дверцу шкафа, схватил первую попавшуюся рубаху, вывалив на пол половину вещей с полки.

— Сейчас, Лив, подожди, — одевая девушку и укутывая ее в одеяло, сбивчиво бормотал Касс. — Все будет хорошо, родная… Сейчас…

— Касс, вы вернулись! — улыбка появившегося на пороге комнаты Лэйна медленно съехала с лица, стоило мальчику увидеть безмолвную, неподвижную Оливию. — Ли? — испуганно хлопнул глазами он.

— Лэйн, помоги, — в отчаянном жесте протянул сыну руку Касс. — Ей плохо… ребенок… Мальчишка, больше ничего не спрашивая, опрометью залез на кровать, обхватив охотницу руками и прижавшись к ней всем телом.

— Ли, миленькая… — по щекам Лэйна заструились слезы. — Как же так? — всхлипывал мальчишка, забирая себе ее боль. — Как же так? — бессвязно причитал он, положив ладошку на живот охотницы. — Так же нельзя…

— Что, Лэйни? Что нельзя? — Касс успел одеться и, присев на кровать, наклонился к Оливии, целуя ее лицо. — Что с ней?

— Ей больно и плохо… — Лэйн поднял на Касса полные слез глаза. — Она видит кошмары, и у нее сердце болит… и маленькому страшно. И мне тоже страшно.

Обхватив руками голову жены, герцог осторожно влез в ее сознание, содрогнувшись оттого, что видела сейчас Оливия: на нее со всех сторон ползли твари Раннагарра. Драконица отчаянно отбивалась от них огнем, и смрад от их сгорающих тел густым черным дымом поднимался в мутно-серый воздух. Прогоняя страшные видения, Касс навеял девушке спокойный, красочный сон.

— Все закончилось, Лив. Успокойся, — шептал мужчина, ласково гладя ее короткие волосы. — Все закончилось, любимая.

Дверь отворилась без стука, и в комнату ворвался Джедд, приведший с собой лекаря Нокса.

— Что случилось? — рыжий мастрим подлетел к Оливии, опустился на колени у ее постели, накрыв мозолистой ладонью ее руку. — Детка! Девочка моя… Повернувшись к застывшему в нерешительности посреди комнаты лекарю, герцог без предисловий сообщил:

— Нокс, моя жена ждет ребенка. У нас был очень тяжелый день… Оливия пережила сильнейшее потрясение и колоссальную нагрузку на организм. Она потеряла сознание, и я очень боюсь за ее жизнь.

— Я могу ее осмотреть? — растерянно покосившись на обнимающих со всех сторон герцогиню мужчин, спросил Нокс.

Касс и Джедд, мгновенно поднявшись, отступили в стороны, а Лэйн, покачав головой, переполз на подушку, прижавшись своей щекой к щеке охотницы.

— Мне нельзя отходить от нее, — посмотрел на Касса мальчик. — Ей станет хуже. Я чувствую.

— Ты мне не мешаешь, малыш, — откидывая одеяло, обронил Нокс. — Если твое присутствие помогает госпоже, то это замечательно.

Закончив осмотр, мужчина отвел Касса в сторону, тревожно оглянувшись на Оливию.

— Я даже не знаю, что вам сказать, — растерянно начал лекарь. — Если бы ваша жена была обычной женщиной… — запнулся Нокс. — Но если там, на улице, мои глаза меня не обманули, то…

— Не обманули, — нетерпеливо перебил его Касс. — Она — дракон. Дальше что?

— Дело в том, что, — избегая смотреть в глаза герцога, пробормотал Нокс, — сведений о драконах крайне мало и… То, что сохранилось… я читал…

— Да не мычите вы, как корова, — гаркнул Касс. — Вы можете сказать что-то внятное?

— Самки драконов не рожали детей, — испуганно выпалил Нокс. — Они откладывали яйца. Считалось, что очень опасно — вынашивать ребенка в человеческом облике. Плод вел себя крайне непредсказуемо, и зачастую это заканчивалось гибелью и матери, и ребенка.

Пол под ногами покачнулся, сердце Касса тяжело ударилось, а потом, оборвавшись, упало куда-то под ноги, разлетаясь на части. Всевидящий, что он наделал!

— Лэйн пока стабилизирует ее состояние, — не замечая того, что с лица хозяина схлынули все краски, продолжил Нокс. — Но он делает это на чистых инстинктах! Он плохо разбирается в анатомии и в тонкостях процесса вынашивания ребенка. К тому же он очень маленький, и неизвестно, как на нем самом скажется такая нагрузка. Ему придется ни на секунду не отходить от госпожи. Странно, что герцогиня до сих пор чувствовала себя прекрасно. Насколько я могу судить, у нее срок уже больше месяца.

— На ней был артефакт рода, — закрыв ладонями лицо, выдавил из себя Касс. — В его свойства входило не только безусловное зачатие наследника мужского пола, но и абсолютная защита матери и ребенка.

— И где он теперь? — вскинулся Нокс.

— В Раннагарре.

Нокс отшатнулся от герцога, как от прокаженного, метнувшись взглядом к Оливии.

— Она была в Раннагарре?!

Ничего не ответив, Касс вернулся к жене, опустившись возле нее на постель и укутав ее в свои объятья.

— Им становится лучше, когда ты рядом, — неожиданно приподнялся Лэйн, взглянув на Касса. — Правда лучше, — закивал головой мальчик.

Касс прижался лбом к виску жены, болезненно глотая накатившую горечь. Что-то острое, как лезвие клинка, прошлось по глазам и сердцу, ударило жестко в солнечное сплетение, лишив способности дышать. Он готов был шкуру с себя живьем содрать, лишь бы знать, что это поможет Оливии.

— Я здесь, родная, — ласково гладя лицо девушки, повторял герцог. — Я с тобой… Моя Лив…

— Дай руку, — попросил Касса Лэйн.

Не очень понимая, что ребенок от него хочет, Касс послушно протянул ему ладонь. Лэйн осторожно накрыл ею живот Оливии, переплетая свои пальцы с пальцами герцога.

— Закрой глаза, — беззащитно улыбнулся мужчине мальчишка.

Рвано выдохнув, Касс смежил веки, и мир в одну секунду перевернулся с ног на голову.

Можно ли остановить время и поймать мгновение — тот миг счастья, когда, ощущая удары сердца своего ребенка, перед твоими глазами проходит целая жизнь? Можно ли материализовать это захлестывающее чувство растерянной нежности в минуту осознания того, что ты больше не просто мужчина и муж — ты отец? Потому что там, под сердцем бесконечно любимой и родной тебе женщины находится твоя плоть и кровь, твое продолжение на этой земле, твоя безмерная любовь, волею Всевидящего получившая крошечную душу и тело.

— Ваша Светлость, — Нокс подошел ближе к кровати, заискивающе глядя на герцога, — мне кажется, вам следует попросить царя, чтобы в замок прибыли целители из столицы. Лэйн не справится.

Касс резко сел, лихорадочно сверкнув глазами.

— Надо позвать сюда эльфов. Они лучшие целители в серединных землях.

— Да, но… — развел руками Нокс. — Захотят ли эльфы сюда приехать?

— Элл никогда не откажет Оливии в помощи, — вскочил с кровати Ястреб. — Я сейчас же свяжусь с эрмирами на границе с Айвендриллом и передам для светлого Владыки послание, — у самой двери герцог повернулся к Лэйну: — Сынок, я быстро. Продержишься без меня немного?

В глазах мальчика загорелся лучистый свет: теплый, искристый, идущий из самой глубины его чистой души.

— Я справлюсь. Иди, — дрогнувшим от избытка чувств голосом, сообщил Лэйн. — Отец…

— прошептал мальчик вслед уходящему мужчине. Поцеловав Оливию в щеку, ребенок нежно погладил охотницу ладошкой. — Мы ведь продержимся? Правда, Ли?

— Она сильная, — крепко сжал руку девушки Джедд. — Сдаваться она не умеет. Моя девочка будет бороться до последнего.

* * *

Оливия действительно боролась. По совету лекаря Нокса, в ожидании приезда эльфов, Касс погрузил ее в глубокий сон, так как в таком состоянии нагрузка на ее

организм была минимальной, и последующие дни для Касса стали настоящим испытанием. Никого, кроме Джедда и Нокса, герцог в свою комнату не пускал. Отказавшись от слуг, он ухаживал за женой и Лэйном самостоятельно. Мальчишка, поселившийся на кровати возле Оливии, хоть и уверял, что не устает и чувствует себя прекрасно, на самом деле тратил очень много сил. Маленькому целителю для восстановления резерва нужны были положительные эмоции, и, загоняя своих демонов отчаяния и страха поглубже, Касс пытался развлекать Лэйна как мог: читая ему книжки, обучая простейшим приемам магии и рассказывая веселые истории, хотя изображать спокойствие и хладнокровие с каждым днем становилось все труднее. Герцог не спал трое суток. Опасаясь, что Оливию снова будут мучить кошмары, по ночам он чутко прислушивался к дыханию жены, не выпуская ее ладони из своих рук. Глядя на нее, такую беззащитную, бледную, хрупкую, Касс еще острее чувствовал тяжесть груза своей вины и, опуская его на весы совести, сам себе не находил прощения. Всю жизнь полагавшийся только на собственные силы, все эти дни герцог молился, молился и верил, что Элл не подведет и помощь вот-вот придет.

К вечеру четвертого дня в герцогские апартаменты примчался архонт, встревожено сообщив, что к замку приближается войско.

— Наконец-то, — облегченно вздохнул Касс. — Это эльфы.

Фрэмвор отрицательно качнул головой, беспомощно посмотрев на хозяина.

— Это не эльфы, Ваша Светлость. Это войско Аххада, и они идут под знаменами Магрида Великого.

Касс гневно сжал кулаки, задержав на секунду дыхание, а потом, повернувшись к Джедду, холодно приказал:

— Поднимай воинов на стены и готовь метательные орудия. Я подойду через несколько минут. И найди Грасси. Пусть она посидит с Лэйном.

— Вы собираетесь воевать с царем? — растерянно проводил взглядом исчезающего мастрима Фрэм. — Но это же бунт!

— Ваш. Хозяин. Я! — отчеканил в лицо архонта герцог. — Клятву верности вы давали мне! И я приказываю убивать любого, кто переступит оградительную черту Ястребиного Когтя. Того, кто ослушается — собственноручно сброшу со стены.

— Я понял, господин, — покорно склонил голову архонт. — Я передам ваше распоряжение.

Мужчина удалился, а Касс пристегнув меч, подошел к испуганно прижавшемуся к Оливии Лэйну.

— Ты остаешься за старшего, Лэйни. Ничего не бойся. Все будет хорошо, сынок.

— А ты надолго? — закусил губу мальчик.

— Нет, — герцог взъерошил волосы на макушке ребенка и лукаво ему подмигнул. Сейчас кое-что укорочу одному красноглазому дядьке, и сразу вернусь.

* * *

Герцог не спал трос суток. Опасаясь, что Оливию снова будут мучить кошмары, по ночам он чутко прислушивался к дыханию жены, не выпуская ее ладони из своих рук. Глядя на нее, такую беззащитную, бледную, хрупкую. Касс еще острее чувствовал тяжесть груза своей вины и, опуская его на весы совести, сам себе не находил прощения. Всю жизнь полагавшийся только на собственные силы, все эти дни герцог молился, молился и верил, что Элл не подведет и помощь вот-вот придет.

К вечеру четвертого дня в герцогские апартаменты примчался архонт, встревожено сообщив, что к замку приближается войско.

— Наконец-то, — облегченно вздохнул Касс. — Это эльфы.

Фрэмвор отрицательно качнул головой, беспомощно посмотрев на хозяина.

— Это не эльфы. Ваша Светлость. Это войско Аххала, и они идут под знаменами Магрида Великого.

Касс гневно сжал кулаки, задержав на секунду дыхание, а потом, повернувшись к Джедду, холодно приказал:

— Поднимай воинов на стены и готовь метательные орудия. Я подойду через несколько минут. И найди Грасси. Пусть она посидит с Лэйном.

— Вы собираетесь воевать с царем? растерянно проводил взглядом исчезающего мастрима Фрэм. Но это же бунт!

— Ваш. Хозяин. Я! отчеканил в лицо архонта герцог. Клятву верности вы давали мне! И я приказываю убивать любого, кто переступит оградительную черту Ястребиного Когтя. Того, кто ослушается — собственноручно сброшу со стены.

— Я понял, господин, — покорно склонил голову архонт. — Я передам ваше распоряжение.

Мужчина удалился, а Касс, пристегнув меч, подошел к испуганно прижавшемуся к Оливии Лэйну.

— Ты остаешься за старшего, Лэйни. Ничего не бойся. Все будет хорошо, сынок.

— А ты надолго? — закусил губу мальчик.

— Нет, — герцог взъерошил волосы на макушке мальчишки и лукаво ему подмигнул. — Сейчас кое-что укорочу одному красноглазому дядьке, и сразу вернусь!

В комнату вбежала запыхавшаяся Грасси, и Касс, придержав ее за руку, осторожно предупредил:

— Мальчику и герцогине нужны абсолютный покой и положительные эмоции. Не вздумайте здесь плакать и причитать.

— Я поняла, хозяин, — мгновенно натянула на лицо улыбку Грасси.

Касс обернулся на выходе, скользнув взглядом по спящей Оливии, потом бессильно выдохнул и быстрым шагом последовал на улицу.

* * *

В замке бурлило невиданное оживление: воины герцога бегом пересекали внутренний двор, живыми ручейками поднимаясь на стены; в центре плаца уже успели разжечь костры, на которых кипятили смолу для снарядов; из кузни выносили партии мечей и стрел, а стоявший у подъемных ворот Джедд громко раздавал четкие и спокойные приказы.

— Сколько людей пришло с Магридом? — озабоченно поинтересовался у мастрима Ястреб, после того как приказал заблокировать захаб.

— Пара сотен, — следуя за герцогом на стену, сообщил Джедд. — И у них нет с собой ни осадных, ни метательных орудий, только мечи и стрелы.

— С северной стороны нет засады, вы проверили?

— Смотровые доложили, что нигде, кроме основной дороги, движения не обнаружено, но лучники на всякий случай заняли круговую оборону.

Поднявшись наверх, Касс наконец смог оценить обстановку. Судя по немногочисленному войску, пришедшему с Магридом — это была его стандартная охрана. После покушения на царя маршал лично отбирал и утверждал количество воинов, необходимых для сопровождения монарха, но радости тот факт, что Магрид явился к нему не с войной, герцогу не добавлял. Видеть его Ястребу было противно, а кроме всего прочего царь еще и явился не вовремя: Касс с минуты на минуту ждал эльфов, а люди Магрида стояли у них на пути.

Окружавший венценосца караул пересек дозволенную протоколом границу, и лучники Ястребиного Когтя по взмаху руки герцога сделали предупредительный выстрел.

Выпущенные стрелы с глухим звуком воткнулись в землю перед копытами везущих охрану лошадей, которые, резко встав на дыбы, едва не сбросили своих всадников.

— Следующий выстрел будет на поражение! — громогласный голос герцога эхом пронесся над водой, достигнув берега и стоявшего на нем монарха.

Магрид коротко кивнул головой, и его люди мгновенно отъехали назад, оставив царя в гордом одиночестве, непозволительно открытым и беззащитным, превратив в удобную мишень.

Касс зло выругался.

Это было нарушением всех предусмотренных мер безопасности. За такие недопустимые промахи маршал Аххада обычно безжалостно наказывал воинов, невзирая на лица и чины.

— Рокс, твою мать, — рявкнул на капитана царской стражи герцог, — немедленно закрыть царя! За то, что нарушили устав и подвергли жизнь правителя опасности — наказание двадцать плетей!

— Слушаюсь, маршал Оттон, — радостно крикнул мужчина, возвращаясь с остальными солдатами на прежние позиции.

— Убирайся, Магрид! — крикнул герцог.

— Касс, я пришел с миром, — Магрид напряженно всматривался в темную фигуру герцога на стене, надеясь, что он впустит в его в замок.

— Мне не нужен ни ты, ни твой мир, — бесстрастно отказал ему Ястреб. — Я сказал — убирайся!

— Эрмиры передали мне, с какой просьбой ты обратился к Владыке Ноэринну. Я хочу помочь, — в голосе венценосца появились просящие интонации, и Касс, сокрушенно покачав головой, ответил:

— Я сыт твоей помощью по горло. Лучшее, что ты можешь для меня сделать — это вернуться в столицу и больше никогда мне на глаза не попадаться.

— Касс, впусти меня. Я нашел кое-что в зале Эсклафидры, когда вы ушли.

Ястреб болезненно поморщился от одного упоминания о печати, а Магрид полез за пазуху, что-то вытащив оттуда.

— Очевидно, Оливия сорвала его с Дюранда, когда напала на него, — царь высоко поднял над головой медальон Мэрлина.

Инстинкты сработали безотказно. Касс даже подумать о чем-то не успел, просто спрыгнул с крепостной стены, в падении обернувшись ястребом. За секунды преодолев разделявшее их с царем расстояние, герцог опустился на землю и, вернув себе человеческий вид, вырвал из рук венценосца артефакт.

— Сынок, я… — попытался что-то сказать Магрид.

— Вы, наверное, неправильно меня поняли, Ваше Величество, — жестко оборвал царя Касс. — Я, как и Вы, своих решений не меняю. Все кончено. У вас больше нет сына, нет маршала и нет наследника престола. Я слагаю с себя все полномочия. Из меня выйдет отвратительный правитель, — без тени лукавства заявил герцог. — Я не умею и никогда не научусь жертвовать теми, кого люблю, во имя великой цели. Вам придется подыскать мне замену, — Касс пренебрежительно отвернулся, собираясь лететь в замок, потом, что-то вспомнив, остановился, небрежно бросив через плечо: — И я советую больше не пересекать границы домена Лаварр без моего согласия, потому что буду убивать любого, кто заявится ко мне без разрешения!

Потеряв к монарху всякий интерес, герцог, вновь мгновенно поменяв личину, черным ястребом взмыл высь, крепко удерживая в клюве артефакт предка. Опустившись у порога замка, Касс, оттолкнув с дороги архонта, протягивавшего ему одежду, помчался к Оливии. Ее жизнь была важнее глупых приличий, и только она имела для герцога значение в данный момент.

Грасси испуганно подскочила, а затем, покраснев до корней волос, потупила взгляд, когда ворвавшийся в спальню обнаженный хозяин стремительно пересек комнату, усевшись на постель жены. Вложив в ладонь герцогини круглый медальон, он сжал ее руку в кулак и мягко улыбнулся затихшему Лэйну:

— Все будет хорошо, малыш. Теперь все будет хорошо!

Хлопнув ресницами, Лэйн недоуменно покосился сначала на Оливию, потом на Касса.

— Эта штуковина лечебная? — имея в виду медальон, поинтересовался мальчик.

— Эта штуковина — волшебная, — впервые за все эти дни расслабленно выдохнул герцог. Одевшись, он вернулся на кровать, притянув к себе жену и сына.

— Ты чувствуешь какие-то изменения? — спросил у Лэйна Касс.

— Маленькому хорошо, он спит, — удивленно кивнул Лэйн, — а вот Ли какая-то странная…

— Как это — «странная»? — напрягся мужчина, с тревогой вглядываясь в лицо Оливии.

— Не знаю, — пожал плечиками ребенок. — Но она не такая, как всегда. Не могу объяснить… Не понимаю. Просто чувствую.

Нахмурившись, Касс поднялся, в задумчивости прошелся по комнате, а потом заявил:

— Значит, нельзя ее пока выводить из состояния сна. Придется дождаться эльфов.

— А они поймут, что с ней? — с сомнением посмотрел на Касса Лэйн.

— Должны понять, — нервно поскрежетал зубами Касс. — Их знания такие же древние, как этот мир. Если не они, то тогда больше никто не поймет.

В этот момент на пороге спальни возник Джедд, незамедлительно сообщив:

— Магрид и его люди уезжают, но им навстречу движутся эльфы.

— Наконец-то, — устало растер руками лицо Касс. — Разблокируйте захаб и опускайте мост.

— Но… — начал было Джедд.

— Не волнуйся за Магрида, он не станет мешать, — правильно понял его тревогу Касс. — Мы с царем выяснили наши отношения. Я больше ему ничего не должен.

— Тебе потом не вылезет это боком? — с опаской спросил герцога Джедд.

— Все, что могло, боком мне уже вылезло, — тяжело вздохнул Касс, повернувшись к Оливии. — Остальное не имеет никакого значения. Я ушел со службы.

Джедд ободряюще похлопал Ястреба по плечу и, забрав Грасси, покинул комнату.

* * *

Светлый Владыка не просто прислал в Ястребиный Коготь лучших целителей Айвендрилла — он явился сам.

Глядя на Элладриила, вошедшего в комнату во главе делегации эльфов, Касс понимал, что его ревность в данный момент неуместна и абсурдна, но ничего поделать с собой не мог. Мышцы нелюдя напряглись, тени злобно зарычали и стали рваться из тела, стоило поймать красноречивый взгляд Владыки, устремленный на Оливию.

— Ужасно выглядишь, — осмотрев с головы до ног осунувшегося, заросшего и мрачного герцога, заметил Элл. — Впрочем, вполне заслуженно.

— Спасибо, что привез ей помощь так быстро, — наступая на горло своей гордости, обронил Касс.

— Этого бы не случилось, если бы ты не забрал ее из Айвендрилла, — холодный, металлический голос эльфа оцарапал слух герцога, и он, не найдя слов в свое оправдание, виновато опустил голову. — Я могу остаться? — высоко приподнял бровь Элл.

Коротко кивнув, Касс отошел в сторону, позволяя Владыке приблизиться к постели жены.

Целители, обступив кровать со всех сторон, подняли над Оливией руки, и прижимавшийся к охотнице Лэйн испуганно метнулся взглядом к Кассу. Заметив ободряющий жест герцога, он расслабился, а потом стал с интересом разглядывать остроухих гостей. Один из них, к изумлению мальчика, оказался не эльфом, а человеком, к тому же совсем молодым, и этот факт невероятно заинтересовал ребенка, а поскольку, пока эльфы молча водили над Ли руками, делать ему все равно было нечего, Лэйн, смежив веки, полез рассматривать сердце молодого человека. Каково же было удивление мальчишки, когда он понял, что сердце принадлежит женщине. Вытаращившись на девушку-парня, Лэйн растерянно раскрыл рот и… тут же его закрыл, заметив, что незнакомка смотрит на него почти с мольбой.

— Плод ведет себя очень спокойно, — опустив руки, сообщил самый высокий и степенный эльф. — Проблем с ним не вижу. А вот состояние матери очень странное. У беременных, конечно, перестраивается организм и меняется аура, но такое я наблюдаю впервые. И магия какая-то агрессивная. Впечатление, что это не женщина, а спящий вулкан.

— Она и не женщина, в обычном смысле этого слова, — поведал Касс.

Эльфы как один повернулись к герцогу, недоуменно переглянувшись между собой.

— Ты о чем? — не понял Элл.

— Она дракон, — добил всех своим ответом Ястреб. — Огненный. Изначальный.

— Этого быть не может! — эльфы взбудоражено загудели, вновь вытянув над Оливией свои руки.

— Дракон, дракон! Огненный, — подтверждая сказанное Кассом, пискнул Лэйн. — Я летал на нем. Точно-точно, — закивал головой мальчишка.

— Тогда все понятно, — старший целитель отошел от кровати, обратившись к герцогу. — Я так понимаю, артефакт, который находится в руке у шейны Ollwе — родовой и защитный?

— Тогда все понятно, — старший целитель отошел от кровати, обратившись к герцогу.

— Я так понимаю, артефакт, который находится в руке у шейны ОПиге — родовой и защитный?

Касс согласно кивнул, испытующе глядя на эльфа.

— Пока он на ней — с ребенком ничего не случится, — обрадовал герцога тот. — Но… боюсь, что ваша жена больше представляет угрозу для окружающих, чем для себя. У нес не было в последнее время неконтролируемых вспышек гнева?

Касс замялся, а потом нехотя сообщил:

— Она разрушила дворец Магрида.

Эльфы слаженно отступили от кровати, с опаской глядя на спящую на ней хрупкую женщину.

— Частично, — уточнил герцог. И за дело.

— Понимаете, — продолжил эльф, — беременным свойственны резкие перепады настроения. Это нормально, учитывая то, что их организм претерпевает колоссальные изменения. Они становятся излишне обидчивыми и уязвимыми, могут закатить истерику на пустом месте, а могут и смертельно обидеться из-за сущего пустяка.

— Я в состоянии терпеливо относиться к сменам настроения жены, — буркнул Касс. — Меня это не пугает.

— Ваша жена — огненная драконица, — нравоучительно заметил эльф. — А огонь, вышедший из-под контроля, ведет себя непредсказуемо.

— Вы на что намекаете? — грозно зарычал Касс, надвигаясь на целителя. Что она сумасшедшая?

— Я не это имел в виду, — испугано попятился эльф. — Я хотел сказать, что ее нельзя оставлять без присмотра целителей.

— А за каким дохлым гоблином, спрашивается, я вас сюда позвал? — взвинченный до предела герцог выплескивал на эльфа накопившееся за последние дни напряжение.

— Это может продлиться довольно долго, — вскользь бросил остроухий.

— Живите здесь, сколько потребуется, — спуская пар, выдохнул Касс. — Если вы о деньгах, то я щедро заплачу.

— Ты спятил? — оскорблено вскинулся Элладриил.

— Прости, — покривился герцог. — Не хотел обидеть. Это все нервы.

— Мы собираемся вывести ее из сонного состояния и посмотреть на реакцию, — сообщил старший целитель.

— Хорошо, — согласно кивнул Касс, чувствуя, как сердце начинает учащенно биться в ожидании момента, когда Оливия откроет глаза.

— И еще, — эльф неожиданно перевел взгляд на Касса на Лэйна. — Вам очень повезло, герцог, что рядом с ней находился именно он. Целителей с таким даром я встречаю впервые. Невероятная природная интуиция. Такие, как он, рождаются раз в несколько сотен лет. Не хотите его отправит! учиться к нам, в Айвендрштл?

— Мой сын еще слишком маленький, чтобы покидать дом, — раздраженно отмел предложение Касс.

— Маленькие целители гораздо легче принимают и понимают свой дар. — заискивающе заметил эльф. Мы бы могли…

— Нет, я сказал! — из разъяренного герцога поползли тени, и целитель, стушевавшись, мгновенно умолк, переключившись на Оливию.

Повесив артефакт Мэрлина на цепочку, эльфы надели его на шею охотницы и только после этого осторожно проверили ее в сознание.

Как же Кассу хотелось в этот момент прогнать всех к мрачному Эрсбу, чтобы, оставшись с Оливией наедине, обняв ее крепко-крепко, больше никогда не выпускать из своих рук. Но все, что он мог — это молча смотреть, как она, скользнув растерянным взглядом по склонившимся над ней незнакомым лицам, вдруг увидела ЛэГгна и, протянув мальчику руки, светло улыбнулась.

— Лэйни, солнышко!

В ее голосе было столько нежности и тепла, что у Касса невольно вырвался облегченный ВЗДОХ — СЛИШКОМ громкий, неожиданно привлекший внимание Оливии.

Она повернула голову, обнаружив стоящего в изножье кровати герцога. Их взгляды встретились, застыли в пронзительном противостоянии, и глаза охотницы медленно стали заполняться слезами, а потом начался кошмар…

Тяжелые шторы на окне вспыхнули, словно промасленные тряпки; из камина, ухнув, вырвалось обезумевшее пламя; стекла пошли сеткой трещин и комнату тряхнуло, как от подземного толчка.

Перепуганные целители шустро зашевелили пальцами, усыпляя герцогиню, а Касс и Элл, сорвав со стен пылающий текстиль, быстро устранили пожар.

— Я же говорил! — пробормотал эльф, утерев рукой покрывшийся испариной лоб. — У нее неконтролируемые выплески магии.

— Я заметил, что ее эмоциональный фон был нормальным, пока она не увидела его, — один из целителей обвиняющее наставил на Касса палец, и все остальные, повернувшись, посмотрели на герцога, как на потенциального преступника.

— Очевидно, шейна Ollwе очень остро на вас реагирует, — предположил старший эльф.

— А ей сейчас категорически противопоказаны сильные эмоции и любой негатив. Может, вам лучше выйти?

Касс беспомощно устремил взор на жену, сжал челюсти до отчетливого зубовного скрежета, а затем, резко развернувшись, покинул комнату.

Внутри герцога шла самая настоящая война: он разрывался между желанием выпустить теней, чтобы разгромить к Раннагарру все вокруг, и безумной потребностью вернуться в спальню, забрать Оливию и Лэйна и уехать с ними куда-нибудь подальше, где никто и никогда их не найдет, но прекрасно понимая, что ни того, ни другого он сделать не может, просто задыхался от бессилия.

— Ну, что там? — взволнованно окликнул Касса в коридоре Джедд. — Как Ли? Что говорят остроухие?

С тоской посмотрев на мастрима, герцог, грустно улыбнувшись, ответил:

— Зайди. Тебе-то она точно будет рада.

Мастрим, не придав странному поведению герцога никакого значения, опрометью помчался к своей девочке, а Касс, постояв несколько секунд на месте, отдал приказ заламывающей руки под стенкой Марси принести ему графин виски и поплелся в кабинет с единственной целью — напиться.

* * *

Оливия смотрела на обилие эльфов, каким-то непонятным образом заполонивших комнату, и никак не могла понять, откуда они здесь взялись.

Последнее, что она помнила — это то, как, выбежав из зала Эсклафидры, кричала на Касса, захлебываясь в накатывающих на нее волнах обиды и разочарования. Говорила что-то злое, обещала отнять сына… Хотела сделать ему также больно, как он сделал ей, а дальше — темный провал, какая-то опустошающая трясина, безнадежно затягивающая ее в страшное болото.

Под боком что-то зашевелилось. Оливия отвела взгляд от целителя Вадыки Ноэринна, мастера Манэльдора, обнаружив рядом с собой Лэйна.

— Лэйни, солнышко, — губы сами собой растянулись в улыбке от одного взгляда на ребенка.

В наступившей тишине чей-то громкий вздох показался таким выразительно-облегченным, что охотница невольно повернулась.

Их с Кассом разделяло всего несколько эртов, но они почему-то показались девушке непреодолимой преградой длиной в бесконечность. На секунду Ли даже засомневалась, что видит перед собой мужа. Он сам на себя был не похож: всклоченные, в жутком беспорядке волосы; потемневшие, ввалившиеся глаза; лицо заросло жесткой щетиной, но все тот же пронзительно-зеленый взгляд, кроящий ее сердце и выворачивающий душу. Слезы навернулись на глаза, и жгучая обида с новой силой плеснулась в груди, накрывая девушку шквалом противоречивых эмоций. Зачем он так с ней? За что? Что плохого она ему сделала?

Вокруг началась какая-то странная суматоха, а Ли все смотрела с немой укоризной в глаза мужа, не в силах разорвать их зрительную связь. Манящая темнота вдруг ласково ее позвала к себе и, укутав в теплые объятья, унесла в какое-то странное место, где было уютно, спокойно и очень тихо. Спустя время издалека стали доноситься приглушенные звуки, нарастая, они рассеяли сгустившуюся вокруг тьму, а потом, открыв глаза, Оливия увидела сидящего рядом с собой Элла.

— Рада видеть тебя в добром здравии, — проронила Ли, отметив для себя, что вид у эльфа вполне цветущий и на смертельно больного он уж точно не похож.

— Я должен за это благодарить тебя, — Элл поднес ладонь Оливии к губам, нежно целуя ее пальцы.

Ли недоуменно посмотрела на стоявшую за спиной светлого Владыки Амирэль, а заметив, что девушка быстро помотала головой из стороны в сторону, со вздохом произнесла:

— Не стоит благодарности, Mеlеtyаldа.

— Стоит, Eаthаri, — загадочно улыбнулся эльф, еще крепче сжав ее руку. — Ничего не изменилось, nin оге*(мое сердце*). Amin mаbаryn lе nеd Ai'vеndrill, mаnеn еm mаnkаlе'n* (Я заберу тебя в Айвендрилл, как мы и договаривались*).

Оливия растеряно моргнула, недоуменно уставившись на Элладриила. Что значит «заберет в Айвендрилл»? Зачем это еще? В голове тревожно запульсировало. Девушка вдруг вспомнила, что в порыве гнева пообещала мужу, что уедет к эльфам, и под сердцем липкой лужей стал растекаться безотчетный страх. Неужели…

— Как ты здесь оказался? — срывающимся голосом спросила Ли.

— Kеthаvеl позвал, — подтвердил страшную догадку девушки эльф.

В груди мучительно заныло, и лицо Владыки стало расплываться из-за мгновенно хлынувших слез.

Всевидящий, значит, она никогда ничего не значила для Ястреба, раз он с такой легкостью готов отказаться от нее и отдать Эллу? Как ненужную вещь! Как надоевшую игрушку… Горестные рыдания рвались из горевших огнем легких, и охотница даже не задумывалась над тем, что подумают о ней окружающие.

— Ли, миленькая, любимая, не надо. Тебе нельзя. Ты навредишь и себе, и маленькому.

Я четыре дня вас пытался сберечь, а ты сейчас все испортишь!

Слова Лэйна прозвучали, как отрезвляющий ушат ледяной воды. Судорожно вдохнув и выдохнув, Оливия накрыла живот руками, медленно успокаиваясь.

— Как четыре дня?

— Ты все это время спала, — пояснил мальчишка. — Касс тебя усыпил, чтобы тебе не стало хуже.

— Касс? — недоверчиво переспросила Ли.

— Ну, а кто еще? — успокаивающе погладил по голове Оливию Лэйн. — Мы ждали, что приедут эти и помогут тебе, — указал взглядом на эльфов ребенок.

— Помогут? — Ли растревоженным взглядом заскользила по напряженно застывшим фигурам целителей Айвендрилла, и выступивший вперед мастер Манэльдор стал очень доходчиво объяснять суть проблемы.

Когда он закончил, Оливия окончательно взяла себя в руки. Очень пригодилось умение мастрима: сосредотачиваясь на главной цели, отметать все ненужное и второстепенное. Сейчас самым главным для Оливии был ребенок, и страх его потерять глушил все остальные чувства. Она готова была выполнять любые, самые абсурдные указания, спать по полдня, не вставать с постели и терпеть постоянное присутствие эльфов и Элла рядом с собой, лишь бы с малышом ничего не случилось. Приподнявшись на подушках, девушка спокойно обратилась к Лэйну:

— Найди Марси и Фэлис, пусть принесут мне поесть. Я ведь теперь, кажется, должна много есть?

Лэйн радостно чмокнул охотницу в щеку и, спрыгнув с кровати, помчался искать служанок. У двери он обернулся, сурово погрозив пальцем целителям:

— И смотрите мне, расстроите Ли — я вашим ушам проблему организую почище, чем Ойгору Тонси!

Мужчины изумленно переглянулись, а Ли, вспомнив проблему начальника караула, три дня не вылезавшего из нужника, широко улыбнулась, представив выстроившихся туда в очередь эльфов.

* * *

От необходимости объясняться с Эллом Оливию избавил пришедший после ухода Лэйна Джедд. Никогда еще охотница не была так рада видеть друга. Он был тем нерушимым кирпичиком, заложенным в фундамент ее жизни, который, несмотря на все потрясения и бури, крепко удерживал ее на ногах. Грубые, мозолистые ладони обняли ее лицо, и Ли буквально прошило насквозь идущей от охотника любовью и нежностью.

— Детка… — в уголках глаз мужчины пролегли добрые морщинки-лучики, глядя на которые Оливии захотелось улыбаться. — Ты что же это болеть вздумала? Ты ли это?

— Больше не буду, — крепко обняла за шею Джедда Ли. — Обещаю.

— Вот это другое дело! Это моя девочка! — довольно усмехнулся рыжий.

— Не уходи, — шепнула другу на ухо Ли. — Не оставляй меня с ними.

Джедд настороженно прищурился, разглядывая эльфов, а потом сурово гаркнул:

— А что это вас тут так много? Вы, я так понимаю, и вовсе не целитель? — повернувшись к Эллу, заметил Джедд. — Нечего здесь моей девочке глаза мозолить! Пусть кто-то один останется, а остальные дуйте-ка отсюда в соседнюю комнату! Ежели понадобитесь — позовем.

— Амир, останьтесь, — попросила Ли, когда эльфы, недовольно насупившись, стали переходить на ее половину.

Девушка поежилась под пристальными взглядами эльфов, а когда за ними закрылась дверь, шумно вздохнула:

— Ами, скажи честно, все так плохо? — выпалила Оливия.

— Ну что вы, шейна Оливия, — поспешила ее успокоить Амирэль. — Если вы будете вести себя так, как сейчас, то все будет замечательно.

— Тогда зачем ко мне привели целую армию целителей? — не поняла Ли.

— Вы же знаете Владыку, — невесело усмехнулась девушка. — Всех на ноги поднял, когда узнал, что вам плохо.

— Почему ты не сказала ему, что это ты ему жизнь спасла? — поинтересовалась Оливия. Ами неожиданно покраснела и бессвязно пробормотала:

— Не сложилось как-то… да и не до того было.

Не будь рядом Джедда, возможно, Ли расспросила бы девушку поподробнее, но, видя ее смущение, развивать эту тему не стала. К тому же в комнату прибежали Марси и Фэлис, а следом за ними Лэйн притащил Таргу, которая, умиленно глядя на Оливию, кудахтала, как наседка, пытаясь выяснить, что вкусненького приготовить хозяюшке и чего ей охота пуще всего.

Оливия совершенно не ожидала такой трогательной заботы от слуг, пытавшихся выполнить любое ее желание и каприз. Стоило охотнице поморщиться, взбивая излишне жесткую подушку, как через минуту служанки волокли ворох пуховых, обкладывая ими госпожу со всех сторон. Щурясь от яркого света, льющегося из окна, Ли ладонью прикрыла глаза, и спустя мгновение в спальню примчались Грасси и Линдт, предлагая ей образцы ткани для новых штор. В комнате мгновенно появлялось все, о чем бы Оливия случайно ни заикнулась. Перед ней разве что на носочках не плясали, хотя, наверное, сделали бы и это, стоило только попросить.

Что самое странное — эльфов обитатели Ястребиного Когтя почему-то совершенно не жаловали. При любом удобном случае Тарга, когда несла в комнату поднос с едой, норовила толкнуть кого-нибудь из остроухих, стоявших у нее на пути, своими крутыми бедрами. Да еще и добавить, мол, понаехали тут, пройти негде! Больше всех почему-то доставалось Элладриилу: на него вечно что-то выливали, просыпали и намеренно наступали на ноги. Глядя на ничуть не раскаивающиеся лица слуг, Ли догадывалась, что это какой-то сговор, только причину такой неприязни откровенно не понимала.

Окруженная вниманием, любовью и теплом, Оливия старалась думать только о хорошем, загоняя тоскливые мысли о муже в самые дальние уголки своей души. Она не видела его уже несколько недель, и сердце каждый раз болезненно сжималось, когда в ожидании его появления на пороге комнаты вновь появлялся кто-то другой. Странно было и то, что никто из слуг не упоминал его имени, словно его и не было в замке. Но Ли точно знала, что он здесь. По ночам ей чудился его шепот, нежное прикосновение рук и губ, и тогда под утро Оливия просыпалась со слезами на глазах, чувствуя, что в воздухе витает его запах, но его самого рядом не было. Это было каким-то наваждением, болезнью, навязчивой манией.

Спустя месяц Оливия не выдержала и, выбрав момент, осторожно спросила Лэйна, в какой комнате живет Касс, ведь его собственную сейчас занимала она.

Мальчик растерянно заметался взглядом по сторонам, потом пробормотал что-то невнятное о большой занятости герцога и перевел разговор на другую тему.

Ли каждый день старательно уговаривала себя, что все хорошо и что у нее есть все, что нужно для счастья: Джедд, Лэйн и ее малыш. Остальное не важно. Не имеет значения. Но в памяти вновь и вновь всплывало лицо мужа, и так сильно хотелось заплакать, что Оливии с трудом удавалось сделать вдох и перевести дыхание.

А на улице в полную силу вступила весна. В раскрытое окно врывался солнечный день, наполненный ароматом цветущих вишен и голосами птиц, напоминающих Оливии о лесе и свободе. Манэльдор наконец разрешил вставать с постели и ходить по комнате, но охотнице ужасно хотелось выйти на воздух, а еще больше — полежать на душистой траве, глядя на проплывающие по небу облака.

После долгих уговоров, Лэйну и Джедду все-таки удалось упросить эльфов позволить вынести Оливию на улицу, для начала всего на полчаса, и то под присмотром целителей.

Одевшись, Ли в нетерпении ждала Джедда, а когда вместо него на пороге возник Касс, забыла вообще обо всем на свете. Ноги предательски задрожали, отказываясь держать; корзинка с продуктами, собранная Таргой, выскользнула из ослабевших рук; а слезы, повинуясь только им понятной причине, ручейками побежали по щекам.

Она не видела мужа такую бесконечную прорву времени, что забыла, как он выглядит. Касс показался ей каким-то исхудавшим и больным, а может, это просто слезы мешали хорошо рассмотреть его лицо. И сколько бы она ни твердила себе, что ей все равно и что им с маленьким никто больше не нужен — это лицо было таким родным и любимым, что в груди становилось тесно и невыносимо больно от собственной беспомощности и невозможности сопротивляться эмоциям, выходившим из-под контроля, стоило его увидеть.

Лицо Касса вдруг исказилось гримасой ужаса, глаза полыхнули яркой зеленью и, падая в темную пустоту, Ли успела заметить, что вокруг нее почему-то жарко пылает пламя.

Она очнулась уже на кровати, окруженная встревоженными эльфами, Джеддом, Лэйном и перепуганными слугами. Не найдя среди всей этой толпы того одного, кто сейчас был ей так нужен, Оливия тихо спросила:

— А где герцог?

— Он уехал, — сообщил Манэльдор. — Он решил, что вам лучше пока не встречаться. Вы слишком расстраиваетесь, когда его видите.

Еще больше Ли расстраивалась из-за того, что не видела Касса, но говорить об этом эльфам не было никакого смысла. Для себя охотница решила, что больше не будет ни спрашивать, ни думать о нем. Это было слишком больно, а для нее сейчас не было ничего важнее ребенка, которому ее душевные метания были совершенно противопоказаны.

Так совершенно незаметно прошла весна и наступило лето. Оливия чувствовала себя прекрасно. И поскольку ее здоровье больше не вызывало у эльфов опасений, ей теперь разрешали подолгу гулять с Джеддом и Лэйном по лесу, кататься на лодке по озеру и даже стрелять из лука, устраивая незабываемое зрелище для обитателей Ястребиного Когтя. Бездействие за недели, проведенные в постели, Оливии порядком надоело, и, наверстывая упущенное, она с удовольствием пыталась помогать Тарге на кухне, хотя в итоге ее помощь все равно заканчивалась кормежкой, потому что хитрая кухарка то и дело подсовывала ей какие-нибудь вкусности, устоять перед которыми выдержки у Оливии совершенно не хватало. В свои брюки из-за располневшей талии Ли неожиданно перестала влезать, поэтому перешла на свободные платья, как-то потихоньку привыкая к ним и искренне удивляясь, почему всегда считала их такими неудобными.

* * *

Однажды вечером, когда Оливия наблюдала за тем, как ловко Грасси вышивает рубашечку для ее сына, в комнату пришел Джедд, и вместо обычной, ни к чему не

обязывающей беседы, вдруг завел разговор о путешествии. Он начал издалека, вспоминал о том, сколько миль они с Оливией прошагали по дорогам Аххада и как скучно должно быть после такой жизни сидеть на одном месте и ничего не делать.

— Джедд, ты что, хочешь уехать от меня? — испугалась было Оливия.

— Детка, ты что? — растерялся мастрим. — Куда я от тебя уеду? Тем более сейчас. Облегченно вздохнув, Ли улыбнулась, пересев мастриму на колени и уложив ему на плечо голову.

— И что ты задумал? — лукаво прищурилась охотница.

— Хочу показать тебе одно место, — мастрим накрыл крепкой ладонью ее живот. — Ему и Лэйну должно понравиться.

— Джедд, ты серьезно? — не поверила Ли. — Я вроде не в том положении, чтобы сейчас путешествовать.

— Слушай больше этих зануд остроухих, — кисло скривился Джедд. — Надоели они мне, как пустая похлебка. Это их бабы изнеженные, чуть в боку закололо — в обморок падают, а ты у меня разве такая? И потом, я же тебя не на лошади везти собираюсь, а в карете, с удобствами, да еще и служанок с собой прихватим, Амирку опять же для подстраховки возьмем… Ночевать в гостиницах будем, а днем ехать. Устанешь сидеть

— пешком пройдемся, и ногам польза, и ребенку. Ну?

— А это далеко? — сказать по правде, идея развеяться и сменить обстановку Оливии очень понравилась, да и срок пока позволял. Тем более, что когда родится ребенок, у нее возможности куда-то отлучиться из дома уже очень долго не будет.

— Дней за пять тихим ходом доберемся, — прикинул Джедд.

Оливия, поразмыслив, решила, что на путь туда и обратно уйдет неделя, которая особой погоды не делает, и, широко улыбнувшись, согласилась.

— Ну, вот и славно! — хлопнул в ладоши Джедд. — Завтра с утречка и поедем, пока этот остроухий зануда не вернулся.

Такими нелестными эпитетами Джедд всегда одаривал Элла, утверждая, что он больше похож на бабу, чем на нормального мужика. Светлый Владыка на несколько дней уехал по делам в Айвендрилл, и мастрим, выпроваживая его из замка, завуалированно заметил, что эльф сильно загостился и пора бы уже и честь знать. Честно говоря, охотница тоже радовалась его отъезду. Поскольку служанки и Лэйн без присмотра ее никогда не оставляли, то поговорить с ней откровенно Эллу до сих пор не удавалось, но даже одного его взгляда Оливии было достаточно, чтобы понять, какие чувства к ней испытывает мужчина, правда, слышать о них девушке совсем не хотелось.

Оливия, собираясь в дорогу, наивно посчитала, что ехать они будут налегке, поэтому, когда утром обнаружила в дворе пять карет, груженых сундуками, десяток слуг, собиравшихся их сопровождать, и целое войско во главе с Рамсом, откровенно растерялась.

— Джедд, а Таргу ты зачем с нами тащишь?

Кухарка, расплывшись в сладкой улыбке, тут же затарахтела:

— Ну как же, хозяюшка, а кто же вас кормить в дороге будет? На этих постоялых дворах не пойми какую дрянь стряпают! А я все свеженькое для вас и маленького приготовлю.

— А охраны зачем столько? — обреченно вздохнула Ли. — Я же не Магрид Великий, чтобы меня с армией сопровождать?

— Для меня вы ценнее, чем Магрид Великий, — с достоинством ответил Рамс, и Ли, окончательно обалдев от такого ответа, подхватила Амирэль и Лэйна, желая быстрее скрыться в карете от излишне внимательных взглядов воинов мужа.

Только отъехав на несколько десятков миль от замка, Ли поняла, как она соскучилась по свободе. Жадно вдыхала свежий воздух, врывающийся в раскрытое окошко, радуясь каждому глотку. Лэйн радовался еще больше: каждый раз, глядя на Оливию, он говорил, что у нее появился румянец и глаза сверкают, как капли росы.

Это было самое замечательное путешествие за всю жизнь Оливии. По пути следования она частенько просила остановить карету и, взяв Лэйна, Грасси и Ами, гуляла по лесу, наслаждаясь теплом, солнцем и хорошей погодой. Сидя на какой-нибудь полянке, она, прислонившись спиной к дереву, вытягивала ноги и, щурясь от яркого света, с улыбкой наблюдала за Лэйном, плетущим для нее венок из цветов.

Гостиницы, в которых они ночевали, были на удивление новыми и чистыми, словно кто-то их специально построил, ожидая приезда Оливии, и что самое странное, на вечно сующую в котлы носТаргу на кухнях почему-то никогда никто не ругался.

К обеду пятого дня Оливия задремала на плече у Джедда, а когда карета неожиданно остановилась и мастрим, ласково погладив ее по щеке, сказал: «Просыпайся, детка, мы приехали», девушка решила, что они добрались до очередной гостиницы. Даже не глянув в окно на расположение постоялого двора, Ли, зевнув, подобрала юбки, собираясь выйти из кареты — и неожиданно обнаружила, что двор вместо привычной утоптанной земли выложен гладкой брусчаткой. Резко подняв голову, охотница судорожно вздохнула и, прижав к губам дрожащие пальцы, прошептала:

— Всевидящий, это же Доу Драххар!

Он был таким, каким Ли его помнила. В своих снах она тысячи раз поднималась по мраморной лестнице, на ступенях которой, кутаясь в крылья, спали каменные драконы. Стрельчатые окна, оправленные в каменную резьбу, сохранили цветную мозаику, и только сейчас Оливия смогла разглядеть, что в ее узоре тоже отчетливо просматривается летящий над облаками дракон.

У крыльца полукругом выстроились слуги. Потрясенно разглядывая их лица, Ли вдруг увидела своего грума.

— Хорн, — всхлипнула девушка, бросаясь на шею вырастившему ее старому слуге. — Ты жив!

— Жив, маленькая госпожа, — сквозь слезы улыбался конюх. — Я и не надеялся, что увижу вас когда-нибудь снова. Счастье-то какое!

— Хорн, я вроде как уже не маленькая, — рвано вздохнула Оливия, вытирая мокрое лицо старика.

— Для меня вы всегда будете маленькой, — шепнул Хорн. — Такой, какой я вас помню — с драными штанами, синяками на коленках и с поцарапанными ладошками. Ох, и сорванцом же вы были!

Оливия закрыла ладонями лицо, не в силах справиться с нахлынувшими на нее воспоминаниями.

Дом, родной дом! Она стояла у его порога, не веря, что это не сон. Скитаясь с Джеддом по просторам средиземья, она жила тайной надеждой, что однажды сможет вернуться сюда.

— Спасибо! — подавшись к мастриму, Ли уткнулась в его грудь лицом, стараясь успокоиться и не расплакаться.

— Не мне, детка, — грустно улыбнувшись, Джедд погладил ее волосы. — Ему! — кивнул в сторону охотник.

Не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто стоит за ее спиной. Оливия чувствовала его каждой своей клеточкой. Руки опять стали трястись, голова кружиться, а земля ускользать из-под ног. Всевидящий, и почему она так на него реагирует? Больше всего Ли боялась, что сейчас упадет в обморок, а когда очнется, Касс опять исчезнет.

Сильные руки мужа подхватили ее, едва она стала сползать на землю, и это прикосновение было таким же ошеломляющим и мощным по диапазону захлестнувших Оливию чувств, как разыгравшаяся морская стихия, девятым валом накрывающая тонущие корабли. Словно слепая, Оливия цеплялась руками за плечи Касса, пьянея от его запаха, ощущая острую потребность дышать им, как воздухом — спасительным и живительным, без которого она просто медленно умирала. Он нес ее куда-то, а в голове Оливии, как у сумасшедшей, прочно сидела одна единственная мысль: «Только не останавливайся»! Было совершенно не важно, куда он идет и зачем — хоть на край света, лишь бы с ней, лишь бы не отпускал.

Касс все же остановился, и Ли, как маленькая, закрыла глаза, не веря, что сказка закончилась, не желая лишаться тепла мужа, по которому она изголодалась за мучительно долгие месяцы его отсутствия.

— Я думаю, ты захочешь побыть здесь немного одна.

Всевидящий, от одного его голоса — низкого, бархатного, немного рычащего — по позвоночнику колко поползли мурашки. С трудом сделав вздох, Оливия разлепила веки, и ее взгляд поймал в фокус золотой диск солнца, ласково выглядывающий из-за белых подушек облаков. Бескрайним зеленым морем, до самого горизонта простирался лес: величественный и старый, хранящий память веков и мудрость времен. Он был таким же, когда маленькой девочкой Ли прибегала на эту гору, чтобы увидеть восход солнца, и будет таким же, когда сюда, спустя десяток лет, станет приходить ее подросший сын. Это место было ее любимым, с тех пор, как Ли себя помнила. Но как об этом узнал Касс?

— Эту скалу называют Драконьим Камнем, — тихо произнес герцог. — Твой отец просил похоронить его именно здесь, на том месте, которое ты больше всего любила.

Касс осторожно поставил Оливию на ноги перед плоским черным камнем, на поверхности которого было красиво выгравировано имя ее отца — граф Эверос Рине Торвуд.

Ли провела рукой по нагревшемуся от солнца надгробию, и удерживаемые упрямством и остатками воли слезы хлынули сплошным потоком, снимая с души такой же тяжелый камень, как тот, под которым сейчас покоился ее отец.

— Папа, — упав на колени, Ли прижалась щекой к могиле. — Это я, твоя Лив. Я вернулась домой.

Перед глазами плыли картины прошлой жизни, такие яркие и живые, словно она снова вернулась в детство. Словно не было этой долгой дороги к дому, полной испытаний, боли и потерь. Словно яркий солнечный день, как много лет назад, дарил маленькой худенькой девочке, простирающей к небу ладошки, надежду в счастливое завтра и веру в бесконечную доброту творца.

Неизвестно, сколько времени Ли просидела так — прижимаясь к теплому камню и орошая его своими слезами. Время для нее остановилось, стирая границы между прошлым и настоящим, и стоя на распутье дорог, Оливия искала свой путь, ведущий ее в будущее, то, которое она построит сама, забыв прошлые обиды, простив свои и чужие ошибки и выбрав вместо ненависти и мести любовь.

— Не нужно, Лив, тебе нельзя так сильно расстраиваться, — Касс поднял Оливию с земли, словно пушинку, быстрым шагом унося вниз по дороге, ведущей к замку. — Отдыхай, хватит с тебя волнений на сегодня, — глаза герцога засветились изумрудной зеленью, и Ли, проваливаясь в их глубину, мгновенно уснула.

Касс смотрел в ее заплаканное лицо, и в груди так невыносимо болело, что было трудно дышать. Как же он скучал по ней. Без нее он не жил — просто существовал. Заливал себя каждый вечер горьким хмельным пойлом, надеясь, что алкоголь хоть немного притупит боль. Ему не становилось лучше, и облегчения тоже не было, приходило лишь отчаяние и понимание неотвратимости судьбы, заставляющей его так дорого платить за ошибки, ошибки, на исправление которых времени у него уже не оставалось. Хотя Касс не был уверен, что что-то еще можно было исправить. Он сам все испортил. Предал доверие. Он должен был сказать ей правду в ту же ночь, когда, надевая на ее шею медальон, знал, что назад дороги уже не будет. Он ведь понимал, что поступает эгоистично и бесчестно, но спрашивая себя сейчас, будь у него такой шанс — все вернуть назад, сделал ли бы он иначе, Касс готов был поклясться, что нет. И не потому, что ему и Аххаду был нужен наследник, а потому, что в этом ребенке заключалась вся его бесконечная любовь, нежность и благодарность той, которая научила его прощать и ценить жизнь. Касс хотел этого ребенка. Хотел, чтобы после его смерти рядом с Оливией всегда находилась часть его сердца и души, не вызывающая у жены горького разочарования, ведь глядя на их сына, она никогда не станет сожалеть о том, что он у нее есть.

Войдя со спящей женой в замок, Касс, поднявшись в приготовленную для нее спальню, уложил девушку на кровать и, присев рядом, взял в руку ее тонкую ладонь. Наверное, это было глупо и нелепо, но Кассу очень хотелось посмотреть, как будет смотреться на ее пальце обручальное кольцо, которое он все эти месяцы носил с собой. Он заказал его еще перед отъездом в Грэммодр, в надежде, что Оливия примет его вместе с признанием в любви. Зная, что она не любит броских украшений с камнями, он придумал для нее кольцо, которое состояло из двух широких ободков, соединенных между собой искусным ажуром, похожим на извивающихся драконов. На внутренней стороне изделия Касс выгравировал надпись: «Огонь моего сердца». Вот только мечтам подарить кольцо так, как хотелось бы, уже никогда не суждено было осуществиться.

Идея вернуть жене ее Доу Драххар и вручить ключи от родного дома, с пристегнутым к нему вместо брелока кольцом, Кассу казалась более чем удачной, и пока они с Оливией носились по суровому краю орков, сотни мастеров, под руководством Дэррэка, восстанавливали замок по рассказам слуг и чертежам. Касс хотел, чтобы к приезду жены дом выглядел так же, как и в тот день, когда она его покинула. Чтобы была такая же мебель, шторы, ковры на полах, люстры и даже посуда на кухне…

Времени не хватило совсем чуть-чуть.

А может, его у Касса никогда и не было? Может, он просто тешил себя иллюзиями? Об этом он уже никогда не узнает.

Осторожно подняв руку Оливии, герцог поцеловал безымянный палец жены, на котором, отбрасывая на стены яркие блики, теперь красовался его подарок.

Как много он хотел бы ей подарить, как много он хотел бы ей сказать, и как мало ускользающих за грань жизни минут у него осталось. И все их, до самой последней, Касс хотел бы провести рядом с женой. Под утро он обязательно разбудит ее и расскажет тайну рода, которую она должна будет передать их сыну, а сейчас мужчина просто наслаждался тем, что может видеть ее, чувствовать в руке тепло ее ладони и вдыхать запах вереска, идущий от ее волос. Глядя на нее, такую красивую и нежную, герцог еще сильнее понимал, что она заслуживает лучшего мужчины, чем он. Касс желал ей счастья, и он позаботился о том, чтобы ее жизнь больше ничего не омрачало и чтобы после его смерти Магрид не смог получить в свое распоряжение ни ее, ни детей.

Касс просидел у постели жены до самых сумерек, и как ни хотелось ему не уходить от нее, но оставалось еще несколько дел, которые он должен был завершить, и самым тяжелым и непростым из них был разговор с Лэйном.

Мальчишка уже готовился ко сну, когда Касс вошел в его комнату. Отпустив слуг, герцог усадил ребенка к себе на колени, ласково погладив по голове.

— Правда замечательный сюрприз для Ли получился? — щебетал мальчик, преданно заглядывая в глаза мужчины. — Мы с Джеддом хранили тайну, как ты и просил. А мы тут долго еще будем? Мне здесь нравится. Меня Хорн сегодня на лошади учил ездить. А ты видел, какой на шпиле дракон?

Лэйн трещал без умолку, взахлеб рассказывая о своих впечатления от Доу Драххар, а Касс слушал его, смотрел на него и не мог насмотреться.

— Я хочу поблагодарить тебя, — грустно улыбнулся герцог, прижавшись губами к макушке ребенка.

— За что? — весело прищурился Лэйн, совершенно не чувствуя за выставленными Кассом ментальными щитами разъедающую мужчину изнутри боль.

— За что ты дал мне возможность почувствовать себя отцом. За тепло и любовь, которую ты мне подарил, за светлые минуты счастья и за то, что ты был в моей жизни. — пророкотал Касс.

— Почему был? — растерянно хлопнул испуганно распахнутыми глазенками мальчик.

— Потому что подходит время нашего расставания, — тяжело вздохнул Касс.

— Я не хочу с тобой расставаться, — у Лэйна задрожали губы, и он отчаянно мотнул головой.

— Я тоже не хочу, но так надо, — не в силах смотреть на ребенка, отвел взгляд Касс.

— Ты что, меня больше не любишь? — потерянно пробормотал мальчишка.

Касс схватил Лэйна, сжав его в объятьях со всей силы.

— Сколько бы ни прошло времени, я хочу, чтобы ты помнил — ты лучшее, что было в моей жизни. Где бы я ни был — я всегда буду тебя любить. И пусть я не твой родной отец, но я люблю тебя, как родного сына. Ты и есть мой сын — моя гордость, моя надежда, мой наследник. Обещай мне, что будешь заботится о Лив и своем маленьком братике — так, как заботился обо мне.

— А ты? Ты что, не хочешь больше о нас заботиться? — ничегошеньки не понимая, спросил Лэйн.

— Хочу, — со стоном выдохнул Касс, — очень хочу, но не могу…

— А если я тебя очень сильно попрошу… полными слез глазами Лэйн смотрел на мужчину, которого любил, как родного. Пожалуйста!

Касс порывисто обнял мальчика и, закрыв глаза, прижался щекой к его заплаканному личику, вдыхая такой любимый и родной запах ребенка.

— Прости меня, сынок, — горько и обреченно прошептал Касс. — по мне больше нет места в вашей с Лив жизни.

— Это из-за Ли? Вы поссорились? — размазывая кулаком по щекам слезы, всхлипнул Лэйн. — Попроси у нее прошения, она добрая, она простит тебя.

— Не все можно простить, мой родной, к сожалению, — бережно утирая мокрые щеки мальчишки и целуя его в лоб, печально обронил Касс.

— А Джедд говорил, что тем, кого любишь больше жизни, можно простить абсолютно все!

Касс опустил голову, до боли стиснув зубы, не в силах больше смотреть на сына.

— Попроси у Ли прощения. Попроси…Сто раз попроси, — упрямо твердил Лэйн.

— Это бесполезно, мой хороший, — покачал головой Касс.

— Ты просто боишься услышать «нет»? — не пожелал сдаваться мальчик.

— Я просто знаю, что другого ответа не заслуживаю, — герцог ласково пригладил русые вихры мальчишки, стараясь его успокоить.

— Ты ведь любишь ее? — отчаянно выкрикнул Лэйн.

Касс промолчал, не желая говорить ребенку и без того очевидную истину.

— Любишь! — яростно тряхнул головой мальчик. — Я, может, и маленький, но я чувствую и понимаю, больше вас, взрослых. Вы нужны друг другу! И маленькому вы нужны! Я знаю, что такое потерять родителей. Зачем вы хотите так с ним поступить?

— Я уже не могу ничего изменить.

— А Ли может?

— Я не знаю, — бессильно вздохнул Касс.

— А если бы она тебя простила, ты бы остался? — не унимался Лэйн.

Касс не думал, что так тяжело будет озвучить правду сыну. Как объяснить мальчику, что кроме прощения, Оливия должна была еще и полюбить его?

— Пообещай мне, что ты никогда не оставишь Оливию, — повторил свою просьбу Касс, так и не ответив на вопрос ребенка.

— Ты ведь не уйдешь, если она попросит тебя остаться? — совершенно не слушая, что ему говорит Касс, снова спросил Лэйн

— Не уйду, — соврал герцог. — А ты обещаешь сделать то, о чем я тебя прошу?

— Обещаю, — Лэйн закусил губу, напряженно раздумывая, что нужно сделать, чтобы помирить двух самых дорогих ему людей? В конце концов, он решил, что с утра прикинется смертельно больным, и тогда, ухаживая за ним, Касс и Ли совершенно забудут о своих разногласиях. — А ты, правда, меня любишь? — прошептал мальчик, прижав ладошку к щеке герцога.

— А ты разве не видишь? — удивился он.

— Чего не вижу? — уточнил Лэйн.

— Огня в моем сердце, — улыбнулся Касс. — Ведь любовь как молния — пронзает сердце, и зажигает в нем огонь. И вспыхивает сердце, подобно факелу… Какое сердце, такой и огонь: у кого-то едва тлеет, у кого-то горит ярко и страстно, даруя свет, радость, а у кого-то полыхает яростно и безрассудно, сжигая себя и объект своей любви дотла, оставляя после себя лишь выжженное пепелище. Очень важно суметь пройти свой путь, пока огонь в твоем сердце освещает тебе дорогу. И хорошо, если найдется попутчик, чье сердце своим огнем сумеешь зажечь ты…

— А ты сумел? — зачарованно раскрыл рот Лэйн.

Касс положил на грудь мальчика свою широкую ладонь и светло улыбнулся.

— Когда я смотрю на тебя, то верю, что сумел.

Лэйн, рвано глотнув воздух, бросился на шею мужчине, растворяясь в теплоте его объятий.

— Я так тебя люблю, отец…

— Я тебя тоже, сынок…

Лэйн так и уснул в руках мужчины, прижимаясь щекой к его сердцу. Слушая тихое сопение ребенка, Касс вдруг понял, что жил не зря, потому что хотя бы одного человека на этой земле он смог сделать счастливым. Вернув мальчишку в постель, герцог снял с себя перстень с гербовой печатью Оттон и вложил его в ладошку Лэйна.

— Ты теперь остаешься за старшего, сынок!

Постояв еще немного у кровати, отпечатывая в своей памяти образ ребенка, Касс развернулся и быстро пошагал прочь. Оставалось еще достать из сейфа письма для Джедда, Дэррэка и Элла, и тогда можно было будить Оливию. Но когда, завершив все дела, Касс вернулся в ее апартаменты, к своему ужасу, жены он там не обнаружил. Пробежавшись по соседним комнатам и не найдя никаких ее следов, герцог напряженно замер, слушая свое сердце, а потом, сходя с ума от тревоги, помчался на улицу, не понимая, каким образом жену могло занести в такой час на гору.

Касс не знал, что на эту гору Оливия с восьми лет тайком бегала встречать рассвет. Девочкой, она выскальзывала из постели, еле слышно кралась на цыпочках по темным коридорам дремлющего замка, чтобы, взобравшись на вершину, дождаться момента, когда из-за темной полосы горизонта выглянет золотая краюшка солнца. Покойная матушка рассказывала ей, что если встать засветло и поймать в ладошку первый солнечный лучик, то можно загадать желание, которое обязательно сбудется. У маленькой Оливии было много разных желаний, а у Оливии взрослой — только одно. Именно ради него охотница, проснувшись, и проделала такой длинный путь.

Чего она совершенно не ожидала, так это того, что спустя несколько минут внизу на тропе послышится шорох чьих-то шагов, а потом из сумрака появится высокая фигура мужа.

Испугавшись, что Касс станет сейчас ругать ее за то, что она, рискуя свернуть себе шею, по темноте пошла на гору, Оливия, подобрав юбки, нервно выпалила:

— Я уже ухожу. Я как раз собиралась вернуться в дом…

— Подожди, пожалуйста, Лив, — ладонь Касса осторожно легла ей на локоть, послав по телу волну нетерпеливой дрожи. — Нам нужно поговорить.

— Здесь? — пытаясь поймать взгляд мужа в редеющей мгле, удивилась Ли.

— Боюсь, что удобнее места я уже не успею найти.

— Что? — Оливии не понравились ни какой-то безжизненный голос мужа, ни то, что он произнес.

— Я должен тебе рассказать с чего все началось, — тяжело вздохнул Касс. — Эта тайну мужчины рода Оттон передают своим наследникам из уст в уста, но поскольку у меня не будет такой возможности, тебе придется рассказать это нашему сыну вместо меня.

Тревога пронзительной тишиной застыла в прохладном воздухе. Спина Оливии вдруг взмокла от ощущения чего-то неотвратимого и страшного. Она подняла голову и осторожно поинтересовалась:

— Почему не будет?

— Не перебивай, пожалуйста, у меня осталось очень мало времени, — мягко попросил ее Касс. — Ты, наверное, слышала историю о Мерлине и драконе?

— Мерлин спас дочь доджа, убив дракона, а дракон перед смертью его проклял? — не понимая, к чему он клонит, спросила Ли.

— Не совсем так, — грустно улыбнулся герцог. — Мерлина проклял не дракон, а женщина, любившая дракона.

— Женщина? — потрясенно расширила глаза Ли.

Молча кивнув, Касс тихо продолжил:

— Давным-давно жили два верных друга — могучий дракон Рэй-Наирр и великий эрл-архимаг Мерлин. Однажды Мерлин увидел юную и прекрасную волшебницу Иллариль и полюбил безумно и страстно, но судьбе было угодно все запутать и переиначить, потому что Иллариль отдала свою любовь другому, его другу, дракону с пламенным сердцем и огненной душой. Рэй и Иллариль скрывали свои чувства так долго, как могли, не желая огорчать Мэрлина и не зная, как рассказать ему правду. И однажды он узнал ее сам: увидел любовников собственными глазами и пришел в бешенство, посчитав, что друг предал его, коварно и вероломно отняв ту, которую он так любил. Мэрлин хитростью выманил друзей из дома, и когда те совершенно не ожидали, превратил Рэйн-Наирра в каменную гору-дракона на глазах у не успевшей опомниться Иллариль.

К тому моменту, волшебница ждала ребенка. Обезумев от горя, она прокляла Мерлина за убийство своего мужа. Женщина вложила в грудь эрла еще не успевшее окаменеть огненное сердце Рэя, обрекая род Мерлина на вечную зависимость от того, кого он так подло убил. И предрекла, что свою силу и магию Мэрлин сможет передать только тому наследнику, который родится от винн эль корро — огня его сердца. А выбрать эту женщину для мужчины рода Оттон может только Рэй-Наирр. Легенда гласит, что так будет вечно… и только если огненное сердце простит темную кровь — оживет дракон и проклятый получит свободу. Ты — потомок великого Рэй-Наирра и волшебницы Иллариль, Лив. Последняя из рода драконов, создавших Эсклафидру и, вероятно, единственная, которая могла разрушить наложенное на Мэрлина проклятье. Касс замолчал, переводя дух и собираясь сказать самое главное.

— Элл сегодня приедет за тобой и заберет вас с Джеддом и Лэйном в Айвендрилл, — наконец продолжил он. — Я составил бумаги о его опекунстве над нашими детьми после моей смерти.

— Смерти? — Оливия вздрогнула и, побледнев, бессознательно прижала к животу ладонь, испуганно всматриваясь в лицо мужа.

Касс не ответил, лишь отвел взгляд и отстраненно продолжил:

— Ты сможешь выйти замуж за Светлого Владыку. Благодаря статусу Элла и его правам на детей, Магрид не сможет манипулировать тобой, используя их.

— При чем здесь Элл и почему ты заговорил о смерти? — чувствуя, что начинает мелко трястись от страха, спросила Оливия.

— Потому что мое время на исходе, — предельно честно ответил Касс. Теперь он мог рассказать ей. Теперь его ответ ни к чему ее не обязывал. — Много лет потомкам Мерлина удавалось обходить проклятье. Они нашли лазейку. Они никогда не приходили в храм с незнакомками. Сначала они влюбляли в себя женщину, которую считали подходящей кандидатурой на роль матери для их детей, потом приводили ее к дракону, и если огонь выбирал женщину — сочетались с ней узами брака. Если нет — поиски пары продолжались. Проклятием Иллариль потомкам Мерлина отпускался ровно год на то, чтобы избранница дракона их полюбила. Если в течение одного земного оборота винн эль корро не полюбит свою пару — мужчина рода Оттон умрет. Прошел ровно год, Лив, — Касс отвернулся, вглядываясь в тонкую белеющую полосу горизонта. — Думаю, дальше объяснять ничего не нужно.

Мужчина смотрел на последний рассвет в своей жизни, и сердце его заходилось в агонии, отсчитывая уходящие мгновения его оставшихся минут. И мысли проносились в голове быстрее ветра, и отчаяние жгло душу болью нерастраченных чувств. Было невыносимо горько от того, что никогда не сможет прижать к груди своего маленького сына, услышать его первые слова, увидеть первые шаги, и от того, что у него больше не осталось времени на то, что бы вымолить у женщины, которую полюбил всей душой, такое необходимое ему прощение. И было больно и обидно за недосказанность слов, и быстротечность мгновений, и за невозможность передать взглядом всю бурю эмоций, беснующихся в его душе. Ему было мучительно жаль, что уже ничего нельзя изменить. В этой жизни. Возможно, в другой… Но это уже будет не он и не она…

Время таяло, и солнце огненной сферой поднималось над рдеющей кромкой дня, лаская искрящимся теплом бледное лицо Оливии. Тонкий луч коснулся каменного выступа у ног Касса, осыпав его золотой пылью рассвета, и мужчина резко развернулся, чтобы увидеть лицо любимой женщины в последний раз. Искры заиграли солнечными зайчиками в ее коротких прядях. Заглянув в ее глаза, герцог до спазмов в горле понял, что будет безумно скучать. Где бы он ни был и кем бы он ни был: бесплотным духом или перерожденным существом, он будет скучать по ней.

— Я люблю тебя, Лив, — с бесконечной тоской и болью произнес Касс. — Прощай.

Она беззащитно моргнула, губы обиженно задрожали и безудержные дорожки слез быстро поползли по бледным щекам.

Не желая расставаться с той, которую так любило, сердце нелюдя билось тяжело и гулко, упрямо пытаясь замедлить бег немых секунд, но равнодушному наблюдателю времени, не было до него никакого дела и солнце все поднималось… и Оливия и Касс все стояли…

Дробью осыпались секунды.

Ускользали минуты.

Летели мгновенья.

А сердце все билось…

Расстреливая обреченно-безнадежными взглядами лица друг друга, мужчина и женщина, застыв на высокой скале, смотрели глаза в глаза. Невыносимо горько. Пронзительно. Болезненно-отчаянно.

Ветер рвал их волосы, играл складками одежд, бился невидимыми кулаками о их застывшие напряженные фигуры, словно хотел сдвинуть их с места, заставить разорвать затянувшуюся зрительную связь, остановить этот немой поединок взглядов и характеров.

Солнце, поднявшись над горизонтом, утопило землю в теплоте своих лучей, а Касс все еще был жив! Герцог измученно смотрел на искусанные губы жены, струящиеся по ее щекам горькие слезы, и не мог поверить тому, что робко нашептывало ему его срывающееся на полухриплый стон сердце, плохо понимая, как такое могло произойти?

За что?

Почему?

Каким непостижимым образом она полюбила его?

Качнувшись, Касс шумно выдохнул, а потом сделал шаг — короткий, как миг, бесконечный, как вечность.

Резко, со стоном, он сгреб Оливию в свои объятья, впечатав в свое тело: неистово, исступленно. Забывая дышать, думать, двигаться. Только чувствовать…Чувствовать ее тяжело поднимающуюся и опадающую грудь у своих ребер. Ток крови, пульсирующий в ее венах. Блаженное тепло ее дыхания. Ее ладони на своей спине, обжигающие, словно раскаленное тавро, кожу. Жизнь. Ее. Свою. Не важно… Простую жизнь. Обещающую солнце, ветер, небо над головой, рассветы, закаты, дни, ночи и ее… Всю. Без остатка. С этими пахнущими вереском и мятой волосами, храбрым огненным сердцем, не по-женски сильной рукой; с этими невозможными глазами, в которых в зимний день можно увидеть жаркое лето; и чистой душой, к которой, несмотря на всю мерзость и отвратность этого мира, не прилипло и капли грязи.

Касс наклонился, захватил в ладони лицо Оливии, всматриваясь в такие бесконечно родные черты, и, целуя губами ее соленые от слез губы, прошептал:

— Прости меня…любимая.

Кроткая улыбка теплыми лучиками поползла из уголков ее губ. В голубых глазах отразились зеленые. Спокойно, светло, не отводя взгляда, она ответила:

— Прощаю… любимый, — и ее голос, такой тихий и нежный, ударил по Кассу словно росчерк молнии, выбив дух, сдавив железной рукой горло и едва не бросив на колени.

Прощает… Несмотря ни на что: на все ту боль, что он ей причинил, она прощает. Она…

Именно она…

Ведь он не ждал пощады от единосущного творца — Всевидящего, не надеялся на милость светлоокой Арнии, не боялся черного огня Эреба, но он от всего сердца благодарил силы земли и неба за ее «прощаю», потому что только ее прощение в этой жизни имело для него смысл. Ее «прощаю» клеймом «синта» выжигало на сердце нелюдя сиреневую печаль, нежно-голубую надежду и алую, как капли крови, любовь.

Воздух завибрировал, поплыл вязкими колышущимися линиями и волнами. Из земли потянулись огненные ростки и лозы, свились в жгуты, закрутились узлами, обвили тонкими ручейками фигуры Оливии и Касса. Пламя ласкало их руки, целовало губы, согревало тела. Оно ширилось и росло, расписывая воздух невиданной красоты узором.

Огонь взвился до небес, превратив утес в гигантский пылающий алый факел, над которым диковинным пульсирующим цветком билось огненное сердце, словно маяк освещающее землю на сотни миль. И там, где у подножия еще не проснувшегося города лежал каменный дракон, произошло настоящее чудо…

Земля вздрогнула, ожившее существо зашевелилось, потягиваясь после многовекового сна. Выгнув длинную шею, оно сложило огромные крылья в суставах, а затем резко расправило, стряхивая с них каменную крошку и пыль. Чешуйчатые лапы гибко вытянулись, вспахав землю глубокими бороздами острых когтей, и дракон выпустил в рассветное небо длинную струю оранжевого пламени. От мощных, тяжелых шагов затряслась земля. Легко оттолкнувшись от нее, дракон плавно взмыл ввысь, рассекая необъятной грудью упругие потоки воздуха.

Сделав прощальный круг над Хелликией, он полетел на север, к высокому темному утесу, над которым ослепительно и ярко полыхало его сердце. Раскинув крылья, дракон завис над ним, подставляя грудь лижущим его языкам пламени, и жаркий огонь впитался в его тело, словно вода в иссушенную солнцем землю. Одарив благодарным взглядом стоявших в объятиях друг друга Касса и Оливию, дракон устремился вглубь Аххада — туда, где среди дремучих лесов, в самом центре гнилых болот, одиноко стоял ветхий домишко.

Покружив над покосившейся лачугой, дракон, наконец, мягко приземлившись у ее порога, обернулся огромным, мощного телосложения, мужчиной со светлыми, вьющимися до плеч волосами. Осторожно потянув на себя скрипучую старую дверь, он согнулся едва ли не пополам, чтобы войти в дом. Расправив свои могучие плечи, мужчина замер на пороге хибары, с теплой улыбкой разглядывая сидящую у костра старуху.

— Иллариль, — тихо позвал он.

Женщина подняла голову, напряженно уставившись белыми глазами в затхлый полумрак своего жилища, и вдруг седые космы ожившими змеями взвились вверх и осыпались на плечи колдуньи иссиня-черным водопадом сверкающих волос. Тонкие гибкие руки стремительно вытянулись вперед, с красивых пальцев заструились золотые потоки магии, рыбьи кости диким смерчем закружили, завертелись, заплясали по лачуге, осыпаясь на черные стены искрящейся пылью, превращая их в белый мрамор, перевитый тонкими серебристыми прожилками, а грязный дом в великолепный дворец.

Золотые глаза волшебницы не мигая вонзились взглядом в лицо светло улыбающегося ей мужчины и из их уголков медленно выползли две радужные слезинки, проложив на прекрасном лице тонкие сверкающие дорожки.

— Рэй, — глубоко вдохнув полной грудью, тихо произнесла она, а потом птицей бросилась в раскрытые для нее объятья мужа. — У меня получилось, — жадно трогая пальцами любимое лицо, повторяла она. — Рэй, целая вечность без тебя… — волшебница горько, по-бабьи всхлипывала, блаженно прижимаясь щекой к высоко вздымающейся груди дракона. — Я все исправила, Рэй…

— Иллариль, — прошептал мужчина, счастливо прислушиваясь к дыханию любимой, касаясь легким поцелуем ее волос. — Моя Иля. Даже не сомневался, что ты сможешь.

— Ты не представляешь, как же это было трудно! Они оба такие упрямые, — сокрушенно пожаловалась Иллариль.

— Представляю, — усмехнулся Рэй-Наирр. — Если Оливия похожа на тебя, то большей упрямицы не сыскать.

— Это ты, — гладя ладонями широкие плечи мужчины, нежно проводя по лицу, касаясь пальцами его губ, все еще не могла поверить колдунья. — Неужели это ты, Рэй?

Я, Иля. Я, — дракон тихо и лукаво посмеивался, и в его глазах мягко загорались яркие искры, то теплясь нежной лазурью, то вспыхивая синим жаром. — Я соскучился, — мужчина потерся носом о нос жены, ласково заправил за ухо темные локоны и бережно вытер с ее щек слезы. — Не плачь, солнышко, все ведь хорошо.

— Это я от счастья, Рэй. От счастья… От счастья ведь можно? — прячась в объятья мужа, с улыбкой прошептала златоглазая колдунья.

ЭПИЛОГ

Хрупкая, закутанная в плащ фигура Оливии стояла на скале, продуваемая со всех сторон ветрами. Налетающие потоки беззастенчиво трепали ее одежду, играли со светлыми, отросшими ниже пояса волосами, то поднимая их вверх искрящимся облаком, то выгибая и разрывая на тонкие ленты.

Касс на секунду остановился, любуясь ее силуэтом, а потом укоризненно покачал головой и пошел вверх по дороге.

— Рассветы уже холодные, — недовольно пробурчал он, снимая с себя плащ, подбитый мехом, и набрасывая его на хрупкие плечи жены. Мужчина тяжело вздохнул, а затем осторожно притянул к себе свою упрямую герцогиню, закрывая собой ее узкую спину от прохладного осеннего ветра.

— Ты злишься? — тихо произнесла Оливия, спокойно вглядываясь в светлеющую полосу горизонта.

— Нервничаю, — емко констатировал факт Касс, плотнее укутывая ее в полы плаща, тепло своих рук и зарываясь лицом в волосы на нежном затылке.

Лив улыбнулась, когда широкие ладони мужа скользнули вниз, бережно накрыв ее большой живот.

— Я бы вернулась через полчаса, — Оливия довольно зажмурилась и слегка повернула голову, подставляя щеку и висок нежным поцелуям Касса. — Ты зря волновался.

— Ты же знаешь, я не люблю просыпаться, когда тебя нет рядом, — Касс уткнулся подбородком в ее макушку, задумчиво глядя на простирающийся вдали лес.

— Прости, — слабо выдохнула Ли. — Не думала, что ты проснешься так рано.

— Приходится подстраиваться под твой режим, мой зловредный жаворонок, — сонно зевнул герцог и, наклонившись, ласково потерся носом о ее щеку.

Ли, легонько ткнув мужа локтем, весело заметила:

— А ты не жалуйся. Видели глаза, кого брали? Теперь терпи.

— Я пытаюсь, — ворчливо поведал Кассэль. — Я стоически терплю твои утренние походы на гору, ночные визиты на кухню и твою дневную муштру.

— А кому сейчас легко, мой маршал? — высоко вскинув бровь, поддела его Ли, а потом, услышав тягостный вздох мужчины, все же не смогла сохранить серьезное лицо.

Всю беременность она намеренно издевалась над ним, справедливо считая, что нечестно ей одной разгребать последствия его коварного поступка.

Конечно, это же не ему приходилось носить на себе добрый фунт его драгоценной наследной многомордой плоти! Не у него болела спина. Не у него случались резкие перепады настроения. Не он ходил, переваливаясь, как утка. Не он по сто раз на дню бегал в туалет, не его выворачивало от запаха чеснока и жареной рыбы, и это точно не он вот уже несколько месяцев не мог спать на животе. Поэтому…

Днем она изводила его капризами, требуя открыть окно, потому что ей душно, потом закрыть, потому что ей холодно, потом снова открыть, потому что она хочет послушать, как поют птички, потом опять закрыть, потому что от шума на улице у нее болит голова, и когда на десятый раз выполнения одной и той же однотипной процедуры он медленно зверел, она, хватаясь за живот, начинала выдавливать из себя скупую слезу и утверждать, что он черствый многомордый сухарь и что совершенно ее не любит.

После того, как он полчаса умолял простить его за бессердечность и рассказывал, как сильно он ее любит, Ли приступала к пункту мести номер два: требовала сыграть ей и маленькому на скрипке. Каждый раз она останавливала мужа на середине мелодии и говорила, что эта песенка ребенку не нравится, потому что она то чересчур веселая, то излишне грустная, то слишком громкая.

Среди ночи она тормошила спящего мужа и, жалобно хныча, просила принести ей мяска, потому что они с маленьким хотят кушать, а когда он приносил мясо, она, скривившись, сообщала, что они с маленьким перехотели мяска и хотят пирогов с капустой. После пирогов ее внезапно пробивало на курочку, после курочки ей болезненно хотелось кислого яблочка, а после яблочка снова мяса. Умотав и доведя мужа до состояния глухой исступленной ярости, она спокойно засыпала на его тяжело вздымающейся груди. А утром, невыспавшийся и сердитый, не находя ее в постели, он бежал за ней на гору, боясь сказать лишнее слово, чтобы она снова не закатила ему беременную истерику по поводу того, какой он невнимательный и грубый.

С ночными трапезами в последнее время она, правда, завязала, потому что в один прекрасный момент Касс просто взял и приволок ей со своими мордами все, что было на кухне, и вывалил это на их огромную кровать, испортив при этом (подозревала, что намеренно) ее «любимые» простыни в розовых семиголовых стрекозках, которые Грасси пошила для их супружеской спальни специально по заказу Оливии.

А еще, когда муж со всей серьезностью утверждал, что это будет первый и единственный ребенок в их семье, Ли коварно улыбалась, понимая, что обязательно родит ему девочку: во-первых, потому что ее беременную до дрожи боялись даже его морды, а во-вторых, потому что девочку она обязательно научит, как легко и просто можно выдрессировать даже самого свирепого нелюдя.

— Касс, а давай назовем сына Роаном?

Касс помрачнел, но выдавив из себя подобие улыбки, согласно кивнул. — Как ты захочешь, родная.

— Это не то, что ты подумал, — Ли развернулась и, положив ладонь на щеку мужа, заставила смотреть себе в глаза. — Это никак не касается моих чувств, ни прошлых, ни настоящих. Мне кажется, несправедливо будет, если о нем не останется даже памяти на этой земле. Возможно, его душа найдет в нашем сыне покой и прощение.

Касс нахмурился, стиснул зубы и крепко прижал к себе Оливию, уложив себе на грудь ее светлую голову. — Боюсь, что я никогда не смогу найти ни покоя, ни прощения.

— Зачем ты себя мучаешь? И я, и ты знаем, что это не твоя и не его вина.

— Плохое оправдание самому себе, — угрюмо ответил Касс, отводя от Оливии взгляд, полный удушливой горечи и сожаления.

— Знаешь, тогда, на балу, Магрид посоветовал мне простить себя. Я тогда не понимала, за что, но в тот день, когда ты принес меня сюда, я поняла, о чем он мне говорил. Именно поэтому мне так нравится приходить сюда вновь и вновь.

Здесь умерло мое прошлое, когда я смогла простить тебя, и родилось будущее, когда я простила себя. В этом месте так много нас. Разных… Неистовых. Отчаявшихся. Одиноких. Несчастных и счастливых. Здесь так много наших чувств. И они все проносятся перед моими глазами каждый раз, когда я смотрю, как над землей встает солнце, даруя надежду, тепло, излечивая душевные раны, отпуская обиды…

— Люблю тебя, — осипшим голосом прошептал Касс, захватывая ладонями родное лицо, обрамленное светлой рамкой душистых волос. — Не знаю, чем я заслужил такую милость — находиться рядом с тобой, моя храбрая, непокорная охотница, но, наверное, не хватит и всей жизни, чтобы отблагодарить тебя за это.

Ли вздохнула и уткнувшись носом в широкую грудь мужа, весело рассмеялась.

— Касс, а что мы будем делать, если наш сын родится драконом с семью головами, или еще хуже — вместо теней у него будет семь темных драконов?

Кассэль изумленно уставился на жену, потом коварно улыбнулся, утопив ее в своих медвежьих объятьях.

— Подсунем на воспитание Магриду, — беззаботно сообщил он. — Он так мечтал о наследнике…

КОНЕЦ

Глоссарий

Всевидящий — светлый творец вездесущего.

Сакарон — небольшая крытая карета без удобств.

Зургары, норвилы — существа из Грэммодра.

Грэммодр — территория орков.

Роггерфол — столица Грэммодра.

Двуликая изменчивая Алхора — богиня удачи Эреб — бог мира мертвых.

Сардарр — его владения.

Раннагарр — мир хаоса и тьмы.

Эгрэгоры — темные порождения хаоса.

Айвэндрилл — Империя Светлых эльфов.

Гномьи горы Эркузандр — владения гномов, нейтральная территория, отделяющая Империю Аххад от Айвендрилла.

Ашшаис — дух ветра, вмурованный в кристалл. Предупреждает об опасности. Аттергрант — неравный брак, мезальянс.

Эрлы — нелюди, полукровки, дети человеческих женщин и эгрэгоров.

Ханнэш — творец снов.

Эрт — величина, равная двум локтям, условно равная метру.

Сикр — ширина в мизинец, приблизительно один сантиметр.

Фарлеон — парусное судно.

Паргонт — заведующий хозяйством, ключник.

Тизарий — закрытая академия для детей дворцовой знати.

Соре — кагорта магов определяющих уровень магического потенциала у людей с даром.

Карпитула — магическая кольчуга, позволяющая беспрепятственно проходить через линии защитного поля.

Элликия — молитва об усопших.

Камиза — длинная рубаха, нательное белье простого кроя из льна, шелка или хлопка. Шфорс — магический капкан, прожигающий руку до кости.

Фэа-торн — верховный вождь, глава кланов, король.

Тар-мориды — уполномоченная делегация представителей из государств серединных земель.

Эрмиры — пограничные вооруженные отряды.

Диффигатум — объявление войны

Тэккле — традиционный напиток орков, по вкусу напоминающий пиво.

Ураке — рог дружбы доверху наполненный тэккле.

Хасс-эшарн — заклинатель лошадей.

Блио — женское платье с узкими рукавами и расклешенными манжетами.

Оглавление

ФАЙЛ ПЕРВЫЙ ММесть. Печать Раннагарра Книга 2

ЭПИЛОГ

Глоссарий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg