Екатерина Азарова ТАЙНА МЕДАЛЬОНА
Глава 1
Аэропорт Нарита[1] походил на множество других. Прохлада кондиционеров, стойки регистрации и вежливый персонал. Я успешно прошла паспортный контроль, оставалось только получить багаж, но как раз здесь и крылась проблема. Моего чемодана не обнаружилось на ленте транспортера, и в данный момент я занималась тем, что пыталась выяснить его местонахождение.
— Вам необходимо написать заявление, и, как только будет что-то известно, мы с вами свяжемся, — в очередной раз повторил молодой человек, поклонился и протянул мне чистый бланк.
Машинально ответив вежливой улыбкой, я придвинула к себе листок бумаги и взяла ручку. Имя, фамилия, суть проблемы, описание и контактные данные. Все просто и понятно благодаря переводу на английский. Вздохнув, принялась за дело, судорожно пытаясь найти в происшествии положительный момент. Получалось плохо, потому как в утерянном чемодане находились все мои вещи. Зато документы, деньги и медальон, что я обещала привести Ами, остались при мне. Так что не все так и плохо!
Еще раз прочитав написанное, на всякий случай указала и адрес Ами. Убрала паспорт в рюкзак и попыталась выяснить, сколько времени займут поиски.
— Не могу сказать, — продолжая профессионально улыбаться, заметил служащий. — Мы постараемся сделать все как можно скорее. Будут новости — мы вас уведомим.
А вот в это верилось с трудом. Помню, во время одной из поездок мой багаж вернули мне, когда я уже прилетела обратно. Пришлось покупать все на месте. Но, насколько я знала, Япония — довольно дорогая страна, а мой бюджет — ограниченный. Правда, всегда можно вспомнить школьные годы и устроить набег на гардероб подруги… И все же я продолжала надеяться — это временное недоразумение, и скоро я получу свои вещи.
— Могу что-то еще для вас сделать?
— Нет, спасибо.
Я снова улыбнулась, чуть склонила голову и отошла от стойки. Достала телефон, с досадой обнаружив, что он разрядился, и покачала головой. Планшет тоже показал отсутствие признаков жизни. Пожалев, что засунула зарядку в чемодан, понадеявшись на полный заряд гаджетов, лишь вздохнула и включила в список трат еще и ее. Да уж, «хорошее» начало поездки!
— Извините, могу я вам помочь?
Вопрос прозвучал на чистейшем русском языке. Сомнений, к кому обращались, не оставалось. Быстро вскинув голову, я едва не воскликнула от восхищения. Передо мной стоял азиат, и, признаться, мне редко приходилось встречать таких привлекательных мужчин, хотя до сих пор я совершенно ровно дышала к подобному типу. А если добавить к этому спортивную фигуру и рост… Хотя рядом со мной и невысокий мужчина среднего телосложения не чувствовал себя неловко. Увы, я была не только худой, но и обладательницей метра пятидесяти шести и ни сантиметра больше. Мое проклятье еще со школы, когда приходилось стоять последней на уроках физкультуры.
— Так я могу вам помочь? — повторил он.
— Простите, — пролепетала я, прокашлялась и продолжила увереннее: — У меня сел телефон, если позволите позвонить с вашего, буду признательна.
— Конечно.
Порадовавшись за старую привычку дублировать всю нужную информацию на бумаге, я достала записную книжку, быстро нашла номер Ами и набрала его. Слушая гудки, я невольно разглядывала моего спасителя. При ближайшем рассмотрении мужчина казался еще более привлекательным. Я решила, что ему около тридцати, хотя сложно сказать точнее. Высокий, даже слишком для азиата, он обладал приятными чертами лица, красивыми глазами и твердой линией губ. Классические туфли и брюки, белая рубашка, пиджак перекинут через руку. Во всем его облике чувствовались властность, сила и животный магнетизм, несмотря на довольно легкомысленную прическу. Все же не часто увидишь мелирование у мужчин. Но, надо признать, ему это чертовски шло…
— Да? — прозвучал неуверенный голос подруги.
— Ами, это Мира… — начала я.
— Почему ты звонишь с другого номера? — перебила она меня.
— У меня телефон сдох, как и планшет, пришлось воспользоваться чужой трубкой, — объяснила я. — Ами, ты где? Насколько я помню, ты обещала встретить.
— Прости, у меня появилось срочное дело, пришлось уехать из Токио на пару дней. Ты привезла, что я просила?
— Конечно, — улыбнулась я.
— Замечательно! Бери такси и приезжай ко мне домой. Адрес помнишь? — Когда я подтвердила, она продолжила: — Я оставила ключи в почтовом ящике. Занимай любую комнату и пользуйся всем, чем захочешь. В общем, чувствуй себя как дома. Погуляй по городу, пробегись по магазинам, а когда вернусь, поедем в Киото[2] и на Фудзи[3] как договаривались. — Я нахмурилась, слушая сбивчивую речь с заметным акцентом, но в это время на другом конце послышалось одно из объявлений, которые часто бывают в аэропортах и на железнодорожных вокзалах. Подтверждая мое предположение, подруга быстро затараторила, не давая мне вставить ни слова. — Мира, умоляю, не потеряй медальон. Лучше всего… надень его на себя и не снимай. Все, мне пора бежать. Люблю тебя. Увидимся через пару дней.
Ами отключилась, и, слушая гудки, я недоуменно смотрела на телефон. Час от часу не легче. Собственно говоря, вся поездка случилась довольно спонтанно. Три недели назад мне позвонила подруга, с которой я не виделась несколько лет, и пригласила в гости. Отговорки, что я не могу себе позволить подобную поездку, она не стала слушать и просто прислала мне билет на самолет. По договоренности я должна была остановиться у нее, оставалось только сделать визу, но с этим я справилась за полторы недели. Еще Ами попросила заехать к ее бабушке, забрать какую-то шкатулку и привезти ей. Несмотря на то что в доме подруги я не бывала довольно давно, бабушка Аки вспомнила меня сразу, мы немного поболтали с ней, а при расставании она отдала мне резную деревянную коробочку и просила передать привет ее внучке. С последним пока были проблемы, но я надеялась, при встрече Ами объяснит мне, что к чему.
— Все хорошо?
— Простите, задумалась. Спасибо за телефон. — Я отдала гаджет, перекинула рюкзак за спину и застегнула куртку.
— Датэ Акио.
— Что?
— Это мое имя, — улыбнулся мужчина.
— Аристова Мира, — представилась я. — Еще раз спасибо за помощь, Датэ-сан.[4]
— Я так понимаю, вы в Токио?[5] — уточнил он, и я кивнула. — Нам в одну сторону. Могу подвезти, если хотите. У меня машина на стоянке.
Взглянув на него, я вдруг поняла, что, наверное, откажусь. Предложение было заманчивым, бюджет моей поездки довольно скромным, поэтому я и не собиралась брать такси, а думала воспользоваться автобусом или поездом, но ехать с незнакомым мужчиной, да еще ночью, в чужом городе…
— Спасибо, вы очень добры. Я справлюсь сама.
— Вы уверены? — уточнил мужчина. — Почти ночь, в городе может быть опасно…
— Все в порядке, я возьму такси.
— Будьте осторожны. — Акио улыбнулся и направился к выходу, а я смотрела ему вслед, пока он не скрылся.
А затем, поправив еще раз рюкзак, пошла на станцию.
* * *
Именно в поезде, наверное, я впервые осознала, что нахожусь в Японии. Ами много рассказывала мне о традициях родной страны своего отца, но для меня все равно некоторые моменты стали открытием, если не шоком, в хорошем смысле этого слова. Вот скажите, разве в России кондуктор будет кланяться при входе в вагон, прежде чем начать проверять билеты? Никогда! А здесь это было принято и казалось таким естественным… Хотя я отчетливо понимала, мне повезло — народу было немного, ведь час пик в любом мегаполисе… час пик.
Ами делилась со мной историями о Японии, куда постоянно ездила на каникулы. Не отставала от нее и бабушка Аки. Они развлекали меня мифами, легендами и пытались учить языку. Но то ли я не считала это необходимым, то ли просто ленилась, так что в изучении не особо преуспела. Хотя сейчас я поймала себя на мысли, что до сих пор понимаю отдельные слова и короткие предложения. И это меня радовало, особенно учитывая информацию из сети, что английский здесь не сильно распространен.
Засунув в рюкзак путеводитель, который читала, пытаясь решить, чем заняться завтра, я с любопытством осмотрелась по сторонам. Понятно, что о погружении в культуру пока речи не шло, но все казалось таким необычным, что взгляд не только подмечал повсеместную чистоту, но и невольно останавливался на пассажирах.
Всю дорогу до Токио мне не давали покоя мысли о моем новом знакомом. Смотря в окно на приближающийся город, полный света и неоновых огней, я пыталась понять, откуда японец так хорошо знает русский язык. И почему он обратился ко мне именно на нем. Если меня не подводила память, в аэропорту я использовала английский. Наверное, именно поэтому отказалась от помощи, подсознательно насторожившись и отдав предпочтение общественному транспорту, а не комфортной поездке.
Расстегнув куртку, я вытащила из-под футболки медальон, что просила меня привести Ами, и всмотрелась в него. Хорошо, что в последний момент я достала его из чемодана и надела на шею, испугавшись вероятных проблем на таможне и вопросов про незаконно провозимый антиквариат. А так — просто красивая бижутерия в азиатском стиле. Я помнила украшение еще по школе. Подруга показывала мне его. Вроде как это их семейная реликвия, и с ним была связана интересная история, чуть ли не легенда, но как я ни старалась, не могла вспомнить, какая именно. Забыла даже имя предка, в честь которого и назвали медальон… Ами много что рассказывала, но в те годы я не особо прислушивалась, интересуясь совсем другими вещами, как и все мои одноклассницы. Модная одежда, последние киноновинки, популярная музыка. Ами считалась в классе экзотикой, и, если бы не легкий характер подруги, могла стать изгоем из-за происхождения. Наполовину японка, наполовину русская, она отличалась от всех нас, но мы довольно быстро сдружились. К окончанию школы ее семья вернулась в Японию, за исключением бабушки, которая неожиданно решила остаться в России. Первое время мы с Ами поддерживали связь, постоянно обмениваясь сообщениями, потом это стало происходить реже, и вдруг — неожиданный звонок… Я так ждала встречи с подругой, а получается, она откладывается еще на несколько дней. Обидно.
Пальцы скользили по рисунку на кулоне, обводя завитки и непонятные мне иероглифы, когда я почувствовала взгляд. Пристальный такой, оценивающий, заинтересованный. Подняв голову, посмотрела по сторонам. Непривычные надписи, необычные лица. Все вокруг казалось странным. В Европе у меня таких проблем не было. Я вообще в первый раз оказалась в Японии и надеялась, что подруга будет всегда рядом, а оказалось, пару дней буду предоставлена самой себе. Вздохнув, снова обвела вагон взглядом и замерла, когда наткнулась на того, кто смотрел на меня. Нервно сглотнула, не понимая толком, что ощущаю. Увы, дольше нескольких секунд я не выдержала. Потупилась, а затем и вовсе уставилась в окно. Проблема была в том, что в стекле мужчина отражался ничуть не хуже, чем в зеркале. А может, это вовсе и не было проблемой, потому как я могла удовлетворить любопытство и сама рассмотрела его.
То же ощущение силы и властности, как и от Акио. Но он как-то сразу расположил к себе, я машинально ему вежливо отвечала и улыбалась, а этот… С одной стороны, хотелось вести себя тихо, чтобы не вызвать его неудовольствия, а с другой — стало интересно, что будет в таком случае. Сразу же пришло осознание — с огнем играть опасно. По крайней мере, я чувствовала именно это, пока взгляд скользил по отражению. Никакой классики в одежде, скорее стиль байкера. Черные джинсы и кожаная куртка. Темные волосы и чуть тронутая загаром кожа. Этот японец не улыбался. Скорее, наоборот, он казался злым… Хотя на лице не дрогнул ни единый мускул. Не человек, а хищный зверь какой-то!
Я зажмурилась и невольно отвела взгляд. Выдержать подобное напряжение оказалось довольно трудно, припомнился злосчастный чемодан, и только хотела обернуться и грубо спросить, что конкретно этому японцу от меня надо, как обнаружила, что его кресло пустое. Растерянно моргнув, быстро осмотрела вагон, но мужчины и след простыл.
Не знаю, сколько я сидела в растерянности, пока не поняла, что чуть не пропустила нужную мне станцию. Поспешила на выход, успев в самый последний момент.
* * *
Квартирка Ами оказалась очень маленькой, милой, чистой и напичканной самой невероятной техникой. Пока я ходила по ней, устроив себе экскурсию, в очередной раз поразилась разнице менталитетов и привычек. Я предпочитала деревенский стиль: пастельные тона в интерьере, разбавленные яркими пятнами текстиля, специально состаренная деревянная мебель, а еще множество фотографий, статуэток и прочих милых сердцу вещиц. Квартира же Ами была пропитана минимализмом, практичностью и идеальным состоянием вещей. Даже бонсай — и те были идеально подстрижены и стояли на подоконниках именно там, где они смотрелись идеально. Единственное, что немного выбивалось из общего впечатления, — рабочий стол подруги, над которым висели полки, забитые книгами, журналами и альбомами. Вытащив наугад один из них, я с удивлением обнаружила, что в нем множество иллюстраций с мифологическими существами. Увы, прочитать пояснения у меня не получилось по вполне понятной причине. Если устную речь я немного могла понять, японская письменность оставалась для меня тайной за семью печатями.
Бросив взгляд на часы и обнаружив, что уже давно за полночь, я нашла постельное белье и устроила себе спальное место на диване. Некоторая заминка вышла в ванной, пока пыталась разобраться в невероятном количестве кнопок, но интуиция взяла верх, и я справилась и со стиральной машиной, и с душем.
Чистая, но уставшая, я долго пыталась привыкнуть к новой «кровати», заодно рассматривая альбом Ами, пока сон не сморил меня окончательно.
После традиционной русской присказки всю ночь мне снилась ерунда, где Акио и незнакомец из поезда представали в каких-то невероятных обличьях. То люди, то звери, то вообще некий промежуточный вариант. Было совершенно непонятно, кто они такие на самом деле. Что конкретно они делали, вспомнить не могла, но ощущения от сна остались странные. Я успела испугаться, разозлиться и снова испугаться. В любом случае вряд ли я еще с ними встречусь, поэтому и думать про это не имеет смысла. Обвинив во всем книгу и шикнув на разгулявшуюся некстати фантазию, я быстро привела себя в порядок и задумалась. Еще вчера, когда добиралась до квартиры подруги, не могла не обратить внимания на местную моду, чувствуя себя по сравнению с местными девушками белой вороной, и дело вовсе не в том, что я европейка. Японки умели выделиться в массе. Яркие, порой нелепые наряды, они неизменно притягивали к себе внимание, так же как и прически.
Помнится, Ами в России поначалу одевалась подобным образом, хотя позже изменила стиль в соответствии с местными обычаями. Но сейчас, разглядывая гардероб подруги, я с радостью отметила, что Ами вернулась к прежнему буйству красок и фасонов. Хотелось одеться так же ярко, чтобы не сильно выделяться. Тем более что улетала я из холодной апрельской Москвы, а в Токио было уже довольно тепло, в наличии у меня имелись джинсы, тонкий свитер и куртка, до магазинов надо было еще дойти. С зарядкой мне повезло, я смогла купить ее в аэропорту. Вчера это показалось мне самым главным, а вот об одежде я не подумала… Ладно, сегодня исправлю ситуацию. Главное, я на связи, хотя Ами по-прежнему не отвечала.
Вытащив из сушилки одежду, быстро натянула белье, а все остальное решила позаимствовать у подруги. Покопавшись среди вещей, выбрала короткую красную клетчатую юбку и белую блузку, балетки завершили образ. Посмотрев на себя в зеркало, рассмеялась. Мне и дома не давали больше восемнадцати, но сейчас я выглядела еще моложе, а в подобном наряде напоминала себе школьницу. Для полноты образа еще и распустила волосы, дав им разметаться по спине волной, растрепала челку и немного подкрасилась. Почти на пороге вспомнила о том, что чуть не забыла шляпку, а это при моей светлой коже было практически самоубийством. Снова порывшись в шкафу Ами, нашла подходящий головной убор и закинула на плечи рюкзак.
По плану у меня была культурная программа, которой я и намеревалась заняться. Предполагала, что Ами будет везде меня сопровождать, но, оказавшись в одиночестве, я немного растерялась. Посмотрев на часы и осознав, что на широко разрекламированное в путеводителе шоу на рыбном рынке уже не успеваю, я решила срочно корректировать планы.
В итоговом списке значились: Императорский дворец, несколько храмов, и, естественно, я хотела собственными глазами увидеть цветущую сакуру[6] в одном из парков. Путеводитель и карта помогли составить маршрут. Конечно, не обошлось без традиционного блуждания в метро, однако мне удалось доехать до нужной станции.
* * *
Коисикава Коракуэн…[7] Сад удовольствия. Только сейчас я поняла смысл этого слова. Путеводитель говорил, что это один из лучших традиционных ландшафтных садов не только в Токио, но и в самой Японии. А на деле… я и представить не могла, что на свете существует подобная красота. Идеальные газоны соседствовали с дорожками, деревянные мостики сменяли каменные, а клены так низко клонились к зеркальным водоемам, в которых плавали знаменитые карпы, что порой казалось — деревья специально нагнули, чтобы ими могли любоваться не только люди, но и рыбы. И тех и других было в избытке. Но правила балом, несомненно, умэ.[8] Когда до меня донесся очередной порыв ветра, показалось, что наступила зима. Только эта зима была нежной, обволакивала вместо снежинок розовыми, вишневыми и белыми лепестками и забирала сердце навечно. Невесомо коснувшись кончиками пальцев каменного светильника, поверхность которого поросла мягким изумрудным мхом, задумчиво посмотрела на озеро. Его пересекал деревянный мостик, над которым склонились цветущие ветки японской ошвы, словно пряча от любопытных взглядов, и, что самое главное, на нем никого не было. Странно… В парке так много людей; а этот уголок оставался нетронутым, словно ждал меня.
Не сумев противостоять искушению, я поднялась на мостик, дошла до середины и перегнулась через перила. В воде плавали карпы, ветерок кружил розовато-малиновый «снег», а у меня сердце замирало от восторга. Выпрямившись, я откинула голову назад и посмотрела на небо. Лепестки все падали и падали, лаская лицо, а я оказалась в том странном состоянии, которое обычно бывает на границе сна и яви. Вытянув руку, попыталась поймать несколько весенних «снежинок», неожиданно для самой себя вдруг рассмеялась и начала кружиться. Безбашенное настроение вполне разделял очередной порыв ветра, который сорвал с меня шляпку, унес куда-то вдаль и стал играть с волосами. Но мне не было до этого никакого дела. Я все кружилась и кружилась, пила ощущение безграничного счастья жадными глотками, запоминала скоротечную красоту и хотела, чтобы этот миг никогда не заканчивался.
— Аристова-сан? — окликнул меня мужской голос, и я застыла в той же позе, в которой остановилась: откинутая назад голова, разведенные в стороны руки, слегка изогнутая спина.
Буквально пару секунд легкий испуг боролся с нежеланием возвращаться в реальность, затем я наконец выпрямилась и посмотрела на того, кто стоял на мостике в нескольких метрах от меня. Мой вчерашний знакомый из аэропорта. Датэ-сан приветливо улыбался, всей своей позой демонстрируя радость от встречи, и в руках держал мой головной убор.
— Это мое, — машинально заметила я.
— Я знаю, — кивнул Акио, протягивая мне шляпку. — Видел, как ветер подхватил и унес, но мне удалось ее поймать.
— Спасибо. — Быстро надев ее, я замолчала, не зная, что сказать, но вежливость взяла верх. — Здесь очень красиво. Простите, наверное, я что-то не так сделала…
— Что вы! Прекрасная девушка танцует в вихре лепестков. О таком зрелище можно только мечтать, но редко когда доводится увидеть. Спасибо за доставленное удовольствие, что завораживает не меньше, чем ханами.
— Ханами?[9] — пробормотала я, смутившись, и продолжая разглядывать настил моста.
— Любование цветами, — в голосе Акио слышалась улыбка. — Это наша традиция. Вам повезло, что вы приехали в Японию в этот сезон. Конечно, есть еще ханами ландыша, гвоздики, космеи… Но ничто не сравнится с умэ и сакурой! Как я уже говорил, вы попали к самому началу, когда после сливы можно полюбоваться и вишней… Надеюсь, вы увидите это!
В голосе Акио звучала такая страсть, что я невольно подняла голову. Мужчина мечтательно смотрел то ли на меня, то ли на дерево позади, но так при этом улыбался, что я ответила тем же.
— Вы так любите свою страну, Датэ-сан.
— Разве можно иначе. С моей стороны не будет невежливо, если я предложу вам погулять по городу? — неожиданно спросил он. — Насколько я понял, вы впервые здесь и остались в одиночестве, а я родился и вырос… Я знаю каждый уголок как в Киото, так и в Наре.[10] Обычно туристы посещают их, — добавил он. — Если будет желание, я могу стать вашим личным гидом.
— Киото прекрасен, я не сомневаюсь, но мне кажется не совсем удобным так занимать ваше время, — попыталась быть столь же вежливой, как и Акио. Получалось плоховато, но я старалась. — К тому же через пару дней вернется моя подруга. Но если вы составите мне компанию в прогулке по Токио, буду признательна.
— Вы делаете меня счастливым.
Мне действительно захотелось, чтобы этот потрясающий японец познакомил меня с городом. Общаться с Акио было одно удовольствие. Про то, что он привлекал меня как мужчина, говорить не приходилось.
* * *
Что могло стать лучшим завершением прекрасного дня? Только ужин в одном из ресторанов с видом на ночной Токио в компании невероятного мужчины. С обоюдного согласия перешли на неформальное общение. Аристова-сан звучало ужасно, в чем я откровенно и призналась, когда попросила называть меня по имени. Акио взамен настоял на подобном. Традиционная приставка «сан» никуда не делась, но меня это не напрягало. Пока…
Давно я не чувствовала себя настолько свободно и хорошо. Акио действительно знал о Токио столько, что мне оставалось только слушать его, открыв рот. И я окончательно удостоверилась — ни один путеводитель не может рассказывать так интересно. Мужчина касался самых важных моментов, приправлял это все историей, окутывая легким флером мифов и легенд. Я была очарована и совершенно не заметила, как пролетел день. Мы побывали не только в Императорском дворце, но и в куче самых разных мест, которые не относятся к туристическим маршрутам. Я увидела Токио таким, каким он предстает перед глазами местных жителей, не обойдя вниманием и основные достопримечательности Токио. Мы быстро перешли от отстраненной вежливости к дружескому общению, что меня крайне порадовало.
С сожалением осознав, что наступил вечер, я с удовольствием приняла приглашение вместе поужинать. Но и здесь Акио сумел меня удивить, выбрав ресторан с видом на горящую яркими огнями Токийскую башню. Мы уже были там днем. Потрясающий вид на город, хотя высота и стеклянный пол заставили сердце на какой-то миг остановиться и снова забиться чаще. С тех пор оно больше не приходило в нормальное состояние, и дело было не только в достопримечательностях.
И вот новое испытание для него. Прекрасный ресторан, вкусная еда, необыкновенный вид за окном и тот, с кем уже совсем не хочется расставаться.
— Ты так забавно держишь хаси,[11] — улыбнулся Акио, когда я рассматривала, что еще хочу попробовать из множества блюд.
— А что не так? — уточнила я, на мгновение испугавшись, что нарушила какие-то правила, и сжимая палочки.
В этот момент Акио перехватил мои пальцы, заставляя поднять руку.
— Сейчас, когда ты зажала их в кулаке, этот жест можно расценить как угрозу, но я хотел сказать совершенно о другом. — Мужчина провел большим пальцем по моим, отчего я невольно затаила дыхание, и добавил с мечтательным видом: — Существует такое поверье: говорят, будто по тому, каким образом девушка держит хаси, можно определить, далеко ли от дома она уедет, выйдя замуж. Чем ближе к толстому концу держит — тем дальше и уедет. Судя по этой примете, ты не избежишь подобного. Мира-сан, ты никогда не думала, чтобы задержаться в Токио?
Мне хотелось заплакать. Сейчас я желала именно того, о чем он меня спросил: остаться в Токио, дальше плыть на волнах романтики и зарождающейся влюбленности в этого потрясающего мужчину.
Телефонный звонок не позволил мне окончательно сформулировать ответ, и я была рада этому. Акио отпустил мою руку, извинился и ответил. Я сразу почувствовала, как он изменился. Голос стал жестким, взгляд холодным и колючим, а отвечал мужчина настолько отрывистыми фразами, что я совершенно не могла уловить смысл. Акио коротко взглянул на меня, вроде как попрощался с собеседником и отключил телефон.
— Что-то случилось? — уточнила я.
— Хотелось бы ответить, что нет, но это не так, — вздохнул он. — Появились срочные дела, которые требуют моего личного присутствия. Прости, я не смогу отвести тебя домой.
— Понимаю, — помедлив, ответила я.
Не хотелось думать о плохом, но какие дела могут возникнуть так поздно? Может, Акио надоело и день, потраченный на меня, более чем достаточно? А телефонный звонок — просто прекрасный повод все закончить?
— Я хотел бы встретиться завтра, — улыбнулся Акио. — Что, если я заеду за тобой часов в девять?
— С удовольствием. — У меня от сердца отлегло.
— Замечательно. — Мужчина попросил счет, расплатился по нему, поднялся и приблизился ко мне. — До завтра?
— Обязательно, — прошептала я и затаила дыхание.
Мне казалось, что он сейчас склонится и поцелует меня, но Акио лишь кивнул головой и ушел, оставив меня в полной растерянности.
Время шло, а я продолжала смотреть в сторону, где скрылся блондин, и пыталась понять собственные эмоции. Не думала раньше, что за такой короткий срок смогу испытать подобную гамму чувств. Несмотря на возраст, я давно научилась осторожности, а сегодня… я ощущала себя школьницей, словно легкомысленная одежда напрочь выключила разум. Нервно выдохнула и едва не подпрыгнула, когда к столику подошел официант и уточнил, хочу ли я чего-то еще. Я покачала головой, улыбнулась и склонила голову Он забрал счет, а я быстро допила воду, поднялась и направилась к выходу.
* * *
На улице было прохладно. Обхватив себя руками, я пожалела, что не взяла куртку, и вспомнила про забытую в машине Акио шляпу. Как здесь не вспомнить еще одну примету, пусть и русскую, — мы обязательно встретимся с ним. Мечтательно посмотрев вдаль, я пыталась решить, взять такси или добираться на общественном транспорте. Побоявшись снова заблудиться, тем более в поздний час, склонилась к первому варианту. Да, дороговато, но, с другой стороны, я уже плутала в поисках нужного номера дома вчера и сегодня вряд ли смогу справиться с этой проблемой. Обойдусь без шопинга. Если будет необходимо, устрою еще один набег на гардероб подруги. А с учетом того, что Акио настоял на оплате всех сегодняшних развлечений и экскурсий, деньги у меня оставались.
Посмотрев по сторонам, я приметила несколько машин, в одной из которых после недолгих размышлений опознала такси, пусть на ней и не было привычной надписи сверху, и решительно двинулась в ее сторону.
Я уже почти привыкла, что если долго происходит хорошее, то надо ждать плохого. И то, что водитель не говорил по-английски, ожидала. Я честно пыталась объяснить, чего я хочу от таксиста в идеальном костюме, но плюнула и достала листок с адресом Ами, который продемонстрировала ему. На мое счастье, эта информация у меня имелась на японском. Мужчина еще что-то сказал, я привычно не поняла, но, когда открылись двери, со вздохом облегчения скользнула назад и откинула голову на сиденье. Как закрылись двери, внимания не обратила, думая об Акио. Было в нем что-то такое притягательное. Это сводило с ума, отключало осторожность и логику, оставляя лишь желание наслаждаться общением. При этом я совершенно на него не обижалась, хотя, по большому счету, он бросил меня. Я все равно думала о завтрашней встрече, мечтательно улыбалась и хотела приблизить новый день.
Водитель молчал, не делая ни малейшей попытки заговорить. Не знаю, то ли в Японии было так принято, то ли мне попался молчаливый водитель, но я была рада этому обстоятельству. В какой-то момент я, кажется, даже задремала, а когда проснулась, то поняла, что машина остановилась.
— Приехали, — сказала самой себе, но, посмотрев в окно, обнаружила, что машина находится на незнакомой темной улице.
Быстро взглянула на водителя, но он сидел и смотрел впереди себя, никак не реагируя. Я попыталась ему сказать, что он ошибся адресом, но, припомнив уже возникшие однажды сложности перевода, замолчала и вновь вытащила бумажку с адресом.
— Господин, — громко позвала, протягивая координаты Ами.
В этот момент мужчина повернулся, я от испуга отпрянула и вжалась в сиденье. Таксист менялся на глазах: волосы в один момент растрепались и отросли, став похожими на паклю, руки, которые он тянул ко мне, удлинились, согнулись в локтях и повисли в запястьях, вокруг всей фигуры появились голубовато-зеленоватые мелкие шарики с хвостиками.
Хотелось закричать от ужаса, но голос пропал. Я нервно дернула ручку, забыв, что двери открываются только со стороны водителя. Попытка открыть стекло осталась безуспешной. Время будто замедлилось, а воздух сгустился.
Руки все тянулись и тянулись ко мне. Казалось, еще мгновение, и они сомкнутся на шее. Не знаю, как не потеряла сознание, но смогла сбросить с себя оцепенение и сильнее начала дергать ручку, стараясь не думать о том, что происходит, и не впасть в панику. Когда раздался скрежет металла и дверь все же открылась, я с такой скоростью рванула в проем, какой вовсе не ожидала от себя. Наткнувшись на кого-то, почувствовала, как меня схватили за руку и дернули вперед с такой силой, что я чуть ли не вылетела наружу. Сохранить равновесие не удалось, я споткнулась и упала на асфальт, больно ударившись ногой. Но на жалость к себе времени не было. Я попыталась подняться, беззвучно выругалась, когда не вышло, хотя развернуться и бессильно сесть на дорогу получилось.
Мужчина в черном, который, видимо, и помог мне освободиться, в этот момент вытащил водителя из машины, бросил его на землю и быстро прилепил ему на лоб какую-то полоску. Огни вокруг стали ярче, и я невольно зажмурилась, страшась увидеть, что сейчас произойдет. Когда я осмелилась открыть глаза, то увидела, что мутанта-водителя и след простыл, а напротив меня стоит мужчина с весьма мрачным выражением лица. К своему ужасу, опознала в нем «байкера» из поезда и поползла назад. Еще в нашу первую встречу я испугалась его взгляда, а сейчас и того хуже. Я не понимала, что вообще происходит. Все казалось страшным сном, но я осознавала: я бодрствую, у меня сильно болит раненое колено, а сама сижу на мокром и холодном асфальте.
— Не двигайся, — после тирады на японском вдруг произнес незнакомец на русском, хотя и с заметным акцентом.
— Что происходит? — прошептала я, когда поняла, что могу говорить.
В ответ я снова услышала несколько фраз на японском, из которых поняла лишь несколько слов, и почти все они походили на ругательства. Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому как мужчина замолчал и смерил меня ледяным взглядом.
— Мне тоже интересно, — скривился он, вновь переходя на русский. — Готов выслушать версии.
— Я не понимаю…
— Это отговорка. — Японец протянул мне руку. — Пошли.
Я отчаянно замотала головой, смотря на предложенную руку, как на ядовитую змею.
— Можешь оставаться, — пожал плечами мужчина. — Только учитывай, где один бакэмоно,[12] может быть и второй.
— Кто?
— Бакэмоно, — коротко повторил мужчина и выжидательно посмотрел на меня. — Едешь или остаешься?
Представив на мгновение, что останусь здесь одна, поняла: я готова ехать с незнакомцем куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Тем более он вроде не собирается делать мне ничего плохого, иначе зачем спасать от какого-то… бакэмоно.
Неподалеку стоял черный джип, и, судя по всему, в него меня и приглашали. С земли я поднялась, но за протянутую руку взяться не решилась. Несмотря на принятое решение отправиться с мужчиной, я теперь боялась всего на свете.
— Садись в машину, — распорядился незнакомец. — Чем скорее мы уедем, тем лучше.
— Кто ты? — простонала я. — Что происходит?!
— Хан, — коротко представился он. — Все остальное объясню потом. У тебя тридцать секунд.
Несколько из них ушло на осмысление приказа, еще пара — чтобы окончательно убедиться, что оставаться здесь я не намерена. Подхватив помятый рюкзак, пострадавший при «приземлении», к машине не побежала, но похромала в довольно быстром темпе.
Стоило мне только оказаться внутри, увидела, что мой спаситель уже сидит на месте водителя и нетерпеливо на меня смотрит. Я тут же потянулась, быстро захлопнула дверь, пристегнулась, и в ту же секунду машина рванула с места.
* * *
Молчание становилось невыносимым. Искоса посмотрев на мужчину, попыталась самостоятельно понять, что произошло, ведь пока никто ничего объяснять мне не собирался, но все разумные мысли покинули голову. Бакэмоно… что-то такое я уже слышала. Кажется, персонаж одной из историй бабушки Аки. Вот только почему он вдруг из сказки оказался в реальности, осознать не могла. Да что там, все происходящее до сих пор казалось сном или бредом воспаленного разума. Вот только я находилась не в такси, а разбитое колено не давало забыть, при каких обстоятельствах его повредила. Пребывая в шоке, я чувствовала: если мне сейчас не объяснят, что произошло с водителем, сойду с ума или впаду в истерику. Но Хан смотрел вперед, словно, кроме него, в машине никого не было, уверенно гнал джип по ночной дороге и зло сжимал челюсть, отчего на скулах ходили желваки.
— Что это было? Куда мы едем? — вежливо позвала я, когда поняла, что не могу оставаться в неведении.
Меня наградили тяжелым взглядом, от которого захотелось съежиться, но я лишь прикусила губу и постаралась не отворачиваться в сторону.
— Не понимаешь? — наконец соизволил отреагировать на мои вопросы.
— Нет, — прошептала я.
— Тогда забудь о том, что случилось, — посоветовал он и замолчал.
Рука машинально легла на ручку двери. Страх вернулся в сердце, и я была готова, как только машина немного притормозит, прыгать на ходу. Попасть из огня да в полымя мне совершенно не хотелось!
— Не дергайся, — процедил мужчина, и я отдернула пальцы. — Так-то лучше.
Сложив руки на груди, чувствуя, как меня начинает колотить, я поежилась и посмотрела в окно. Только сейчас я поняла, что машина едет в сторону Токио, и огни города с каждой секундой становятся все ярче. Это куда же меня завезли и сколько времени на это понадобилось, что я оказалась так далеко от города?
— Хан-сан, куда мы хоть едем? — взмолилась я.
— Просто Хан, — усмехнулся мужчина. — Скоро приедем.
Подобные ответы начали раздражать, но сделать я ничего не могла. Зато, когда машина свернула на одну из знакомых улиц, смогла определить, что мы подъехали к дому Ами.
— Но откуда ты знаешь, где я живу? — ахнула я.
Мне снова ничего не ответили, а через несколько секунд машина затормозила. Я не знала, что мне делать. Хотелось выпрыгнуть на улицу и бежать сломя голову, но какой в этом смысл? Понятно одно: этот мужчина не только знает, где я остановилась, но и, скорее всего, следил за мной. Иначе каким образом он мог оказаться на том пустыре? Очевидно, дергаться не стоит. При желании он найдет меня. Ами нет, я совсем одна, а Акио… Неожиданно поняла, что не знаю номера его телефона. Так что я продолжала сидеть и ждать, что произойдет дальше.
— Где медальон? — спросил Хан, повернувшись ко мне.
— Какой?
Мужчина наградил меня таким взглядом, что я снова поежилась, зато сразу поняла, о чем он говорит. Ладонь машинально коснулась груди, где и висело украшение, и этот жест не остался незамеченным. Хан протянул руку, небрежно отвел в сторону ткань, но, когда прикоснулся к медальону, отдернул пальцы и удивленно посмотрел на меня.
— Гайдзин![13] — не сказал, а почти выплюнул он.
О, это слово я хорошо знала! Чужачка. Хотя не так давно оно было и ругательством, что-то вроде варвара. И все равно стало обидно. Так обидно, что ушло странное чувство от прикосновения мужчины. Уже второй раз в этом городе у меня появились отличные от ранее испытываемых мной чувства в отношении мужчины. Первый был с Акио, когда его пальцы нежно погладили мои в ресторане. Что-то изменилось: проснулись мечтательность и романтичность, хотелось как можно дольше продлить этот миг. А Хан… от его в некоторой степени презрительного жеста у меня и вовсе все внутри оборвалось. Поймав себя на мысли, что хочется накрыть его пальцы и прижать их к груди еще плотнее, я буквально взбесилась. После того как он хамил мне на протяжении всего времени нашего общения, думаю о том, чтобы он ко мне прикоснулся? Нет, я дура!
Не имело значения, что не так с медальоном Ами, и даже бакэмоно, о котором я вспомнила только то, что это призрак, отошел на второй план. В самом деле, между оскорблением от живого, пусть и хама, и попыткой нападения потусторонней сущности, от которой меня этот наглец и спас, разница была. Во втором случае мне нечего было противопоставить, а вот одного конкретного грубияна я могла поставить на место.
— Как мило! — скривилась я. — Прекрасный образец истинного мужского поступка. Сначала выкинуть из машины и после этого ни разу не поинтересоваться, как я себя чувствую. Это же такая ерунда! Потом еще и нахамить. А ты, оказывается, расист? В принципе, ожидаемо.
— Я тебе жизнь спас, — заметил он.
— Ждешь от меня благодарностей? — съязвила я.
— Было бы неплохо.
— Жди, — широко улыбнулась я. — Как только научишься нормально общаться, я обязательно тебе их выскажу.
Больше находиться с этим хамом наедине не было никаких сил. Я буквально кипела от бешенства. Чтобы не опуститься до уровня мужчины, мне следовало как можно скорее покинуть машину. Что и сделала, с удовольствием громко хлопнув дверью напоследок. Представляя, какая гримаса сейчас на лице Хана, поковыляла в подъезд. Несколько раз оглянулась, чтобы удостовериться, что за мной никто не идет, достала ключ, открыла квартиру, не выдержала и громко выругалась.
Глава 2
Стоя на пороге и разглядывая погром в квартире, я пыталась понять, последняя ли это гадость на сегодня? Или нет? И меня ждет более «феерическое» завершение дня.
Жилище Ами, такое чистое, аккуратное, со вкусом обставленное, превратилось в нечто страшное. Не знаю, кто и что здесь искал, но все было перевернуто вверх дном. А мебель? Подушки вспороты, все шкафы с открытыми дверцами, ящики валяются на полу, а некоторые и вовсе разломаны. Шторы сдернуты, порванные книги ворохом рассыпаны по всевозможным поверхностям, а симпатичные бонсай, которыми я так любовалась еще с утра, сброшены грубою рукой с подоконников.
— Черт! — громко воскликнула я, когда неловко коснулась разбитой ногой дверного косяка. — И он меня еще обзывает! — буркнула я, немного справившись со стрессом, но продолжая морщиться от боли. — Не думаю, что сюда приехала толпа русских и устроила погром. Сами они варвары.
Договорить я не успела, почувствовав движение рядом. В следующее мгновение меня вновь схватили за руку и дернули в сторону. Не успев толком понять, что происходит, я оказалась за спиной Хана. Чтобы удержаться на ногах и при этом не хвататься за мужчину, отшатнулась и снова умудрилась удариться, на этот раз плечом.
— Гад! — не выдержала и буркнула я.
По закону подлости меня услышали. Хан медленно повернулся и уставился на меня. Мне же привычно захотелось оказаться дальше от него, но ярость требовала выхода.
— А аккуратнее никак нельзя? — зло спросила я.
— Ты кричала, — заявил он.
— Нет.
Мужчина схватил меня за руку и затащил в квартиру. Я и ойкнуть не успела, как дверь закрылась. Хан отпустил меня, отошел на пару шагов и сложил руки на груди, хмуро посмотрел.
— Что еще не так?
Мне ответили… по-японски. А когда я недовольно скривилась, мужчина наконец-то снова соизволил перейти на русский:
— Кому ты сказала, что везешь медальон?
— А что с ним не так? — поинтересовалась я.
— Ами ничего не сказала? — немного помолчав, уже спокойнее спросил он.
— Аллилуйя, — съязвила я. — Можешь ведь думать, когда захочешь.
— Не шути со мной…
— Даже не пыталась.
Мы оба замолчали, лишь смотрели друг на друга. Я еле удерживала рвущиеся с губ очередные язвительные замечания. Почему Хан так вел себя? Кто его знает? Он вообще на редкость странный мужчина. Но по непонятной причине я ждала его следующего шага. И он не заставил себя ждать.
— Зачем ты приехала в Токио?
— В гости к подруге. Ты разве не знаешь? — не удержалась я от подколки. — Судя по всему, с Ами ты знаком, за мной следишь чуть ли не с момента прилета, раз я видела тебя в поезде, потом ты нашел меня на окраине города, а сейчас привез точно в правильное место. Наверное, это мне надо спросить, кто ты такой и что тебе от меня надо? Хотя ответа не жду, помня о твоей «поразительной тактичности и многословности». Знаешь, я всегда думала, что японцы — исключительно доброжелательные и уважительные люди. Ами и ее семья всегда вели себя так. Те, с кем я успела познакомиться за день, также показали себя с наилучшей стороны, а вот ты…
— Кто же?
— Мерзавец, — выпалила я и прикусила губу.
Что-то тирада потребовала больше сил, чем я думала.
— Ами и моя подруга, — вдруг сообщил он. — Она попросила забрать у тебя медальон и проследить, чтобы ничего не случилось.
— Странно, — протянула я, машинально зажав кулон в кулаке. — Я разговаривала с ней, но она ни слова не сказала, что пришлет своего приятеля. Может, я чего-то не знаю? Кстати, повторяю вопрос: что не так с медальоном?
— Это антикварная вещь огромной стоимости. Есть люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы получить ее. Как ты видишь, они добрались и до квартиры, — сказал Хан и протянул руку. — Пойдем, я устрою тебя в гостинице. Когда Ами вернется, вы отправитесь в Киото и дальше, как собирались. А чтобы не потерять кулон, отдай его мне.
— Врет! — неожиданно услышала я и растерянно оглянулась, пытаясь понять, что это. На Хана не подумала, потому что голос был довольно тонкий, и доносился откуда-то… издалека.
— Согласна? — Хан посмотрел на меня и улыбнулся.
От подобной улыбки хотелось и самой ответить тем же. Она была такой искренней, открытой, что я затаила дыхание, откровенно любуясь мужским лицом, которое в одно мгновение стало невероятно привлекательным. Взгляд не хотелось отводить. Кто я такая, чтобы хоть раз в жизни не уступить столь мимолетному желанию?
— Ну вот, поплыла, — вновь прозвучал недовольный тонкий голос. — Эй, лапуля, приди в себя!
Я нервно помотала головой и нахмурилась. Наверное, я умудрилась удариться головой и подсознание озвучивает то, о чем я думаю. Хотя странно все проявляется. Но с этим я разберусь позже, а сейчас надо прийти в норму и перестать вести себя глупо. Вновь взглянув на Хана, отметила удивление на его лице, резко отпустила медальон и отшатнулась назад, прислонившись к стене.
— Что-то не так?
— Откуда я могу знать, что Ами попросила отдать украшение именно тебе? — выпалила я. — Сделаем так. Сейчас я позвоню ей, и если она подтвердит твои слова, то никаких проблем. В ином случае вынуждена буду отказать.
Сказала и еле удержалась от потребности зажмуриться, настолько Хан подавлял и физически, и морально, продолжая упрямо смотреть мужчине в глаза. Наверное, именно поэтому смогла уловить изменение эмоций на его лице. Сначала промелькнули злость и раздражение, затем усталость, но я все равно не ожидала услышать:
— Это невозможно. Ами не выходит на связь.
— Что?! Мы разговаривали с ней, когда она садилась на поезд. Кажется…
— Она не доехала до пункта назначения.
— И куда она тогда делась? — нахмурилась я.
Беспокойство за судьбу подруги сводило с ума. Решительно сняв рюкзак, я достала телефон и обнаружила, что… у меня больше нет телефона. Видимо, мои полеты на твердые поверхности принесли свои плоды, а обещания фирмы-производителя об ударопрочности гаджета — не более чем слова. При дальнейшем изучении обнаружилось, что и планшет постигла та же судьба. Продемонстрировав Хану сломанную технику, я вопросительно приподняла бровь.
— Что не так? — поинтересовался он.
— Еще пару часов назад все работало, — намекнула я.
— Осторожнее надо быть.
— Да они из-за тебя разбиты! — повысила я голос.
— Не согласен.
На это ответить было нечего. Несколько глубоких вдохов помогли избавиться от злости, если можно так назвать состояние бешенства, в котором я находилась. Чтобы заставить себя думать о другом…
— Дай мне телефон, — потребовала я.
Хан вытащил его, с усмешкой протянул мне, всем своим видом говоря, что он думает обо мне, но я не стала обращать на это внимание. Набрала номер, послушала что-то на японском, нахмурилась, залезла в рюкзак за записной книжкой и еще раз набрала номер. Вдруг перепутала? Но нет, мне отвечали то же самое.
— Абонент недоступен, — пояснил мужчина. — Этот ответ я слышу со вчерашней ночи.
Я вернула телефон Хану и вздохнула. Судя по всему, не врет и сам не может связаться с Ами. Это в том случае, если он не солгал, что вообще знает мою подругу.
— Где она может быть?
— Найду, узнаю.
Какой замечательный лаконичный ответ, от которого хотелось зарычать!
— Но…
— Я повторю свое предложение. Мы едем в гостиницу, и я отвечу на некоторые твои вопросы, или остаешься здесь, но тогда на мою помощь больше не рассчитывай.
Дилемма. Отправиться с посторонним мужчиной непонятно куда или оставаться на месте? На самом деле, посреди разгромленной квартиры, выбора особого не оставалось. Смущало только отношение ко мне этого грубияна. Если бы на его месте был Акио, я не раздумывала бы ни секунды! С другой стороны, несмотря на грубые выходки Хана, от таксиста именно он меня спас. И не важно, кто это был, бакэмоно или нет. Наверное, все же он, потому что в памяти всплыла картинка, каким образом Хан от него избавился.
Я удивлялась сама себе, но, оказавшись в Японии, словно заново слушала Ами, рассказывающую мне свои сказки.
— Ты ведь сказал, это был бакэмоно? — уточнила я, и Хан кивнул:
— Именно.
Несмотря на то что была не просто свидетелем недавних событий, а их непосредственным участником, поверить в нападение на меня призрака я так и не могла. Хотя, если принять этот факт, может, мне станет проще? С другой стороны, я верила в домовых, привидения и прочую нечисть моей родины, и это казалось естественным. Мало того, я несколько раз получала подтверждение существованию потустороннего. Так что оставалось просто поверить и в этих!
— Зачем ему я? — простонала я, чувствуя, как начинает болеть голова.
Хан приблизился, оперся одной рукой о стену, сохраняя между нами дистанцию, а второй указал на медальон.
— Еще вопросы есть?
— Нет, — мрачно сообщила я. — Все предельно понятно.
Так, понимаю, мне снова намекнули, что на меня напали для того, чтобы заполучить украшение. Ладно, примем и этот факт!
— Радует. Медальон, — напомнил он и протянул руку.
— Ну-ну, — снова услышала я писк, на этот раз какой-то веселый и немного истеричный. — Посмотрим, как у него это выйдет.
— Возьми… — прищурилась я.
Не знаю, зачем я это сказала. Мне было непонятно, почему он не сорвал украшение с меня? Чтобы понять это, я и устроила эту, по всем показателям, чистой воды провокацию. Что стоило прислушаться к внутреннему голосу, не расстегивать цепочку и не отдать медальон? Ничего. Да, Ами мне ничего такого не говорила, а я так и не верила мужчине.
— Не может, — услышала я и чертыхнулась. Внезапно активизировавшийся внутренний голос меня начал доставать! Но он подтвердил мои мысли, а значит, предположение было верным. Если сможет, пусть берет сам. Я мешать не буду. А если нет… Одно было понятно. Медальон — крайне ценная вещичка!
— Так забираешь или нет? — с вызовом спросила я.
Хан усмехнулся, а у меня задрожали колени. От ухмылки по спине пробежал холодок, а кровь стала горячей. Я кожей ощутила облако того невероятного магнетизма, которое почувствовала при самой первой встрече. А когда его пальцы коснулись шеи, и вовсе вздрогнула. Внутри меня бушевала буря, а вот Хан… его лицо превратилось в непроницаемую маску, но эта невозмутимость волновала еще сильнее. Я прикрыла веки, а вновь посмотрев на мужчину, и вовсе замерла. Освещение сыграло со мной плохую шутку. За спиной у Хана я отчетливо увидела очертания животного. Нервно выдохнув и быстро заморгав глазами, я добилась, чтобы наваждение исчезло, вот только обоняние уловило запах. Мужской запах! Мужчине с таким запахом захотелось моментально сдаться без всяких условий.
Но принюхивалась я не одна. Хан занимался тем же самым. Его пальцы перебирали пряди волос, не поднося их напрямую к лицу, но было видно, что он вдыхал мой запах. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла: мы слишком много времени стоим напротив и глазеем друг на друга.
— Берешь или нет? — прошептала я.
— Беру, — усмехнулся он и закончил с какой-то мрачной решимостью: — Но всему свое время.
— Что?
— У тебя две минуты, чтобы собрать вещи, — обронил он, посмотрел в окно, откуда донесся собачий вой, и поморщился.
И было нечто такое в его позе и тоне, что спорить я и не подумала. Как и говорить о потерянном чемодане. Найдя сумку, я вытащила из сушилки свою одежду и запихнула в нее, как и кроссовки. Все вещи Ами были разбросаны, так что поживиться было особо нечем. Но мне удалось найти еще одну юбку, несколько новых футболок, нераспакованные гольфы и пару носков.
— Время, — поторопил меня Хан, когда я засовывала все в сумку.
— Иду, — буркнула я и поспешила за ним.
Конечно, безумно хотелось принять душ и переодеться, но сделать это не здесь. Вандалы, разгромившие квартиру, превратили ее в место, которое хочется покинуть как можно скорее. Вздохнув, я все равно закрыла квартиру на ключ.
* * *
Разговаривать не хотелось. Моему спутнику, видимо, тоже. Я смотрела в окно на горящий неоновыми огнями Токио и совершенно не интересовалась, куда меня везут. Накатила апатия. Я постоянно думала о подруге и о том, куда она могла исчезнуть, вспоминала погром в ее квартире и нападение уже на меня лично. Падение оказалось неудачным, колено болело, чуть меньше плечо. На себя смотреть и вовсе не хотелось. Я прекрасно понимала, что выгляжу, как нищенка, что еще сильнее подчеркивала машина Хана, да и он сам. Про свои гаджеты я старалась не думать, осознавая, что меня ждут новые расходы.
Я успела уже сто раз пожалеть, что приехала в Токио. Единственным светлым пятном в моем пребывании здесь стала встреча с Акио. Теперь надежда на новое свидание развеялась как дым. Я не только уехала из квартиры Ами, но и вспомнила, что у меня нет его номера, а у него моего, и сообщить об изменении моего места пребывания нет никакой возможности.
Я тихо вздохнула, вытащила из-за ворота медальон и посмотрела на него. Что же в нем такого? Являлся ли он причиной, по которой на меня напали, как говорил Хан? Может, и пропажа Ами с ним связана? Увы, если мой хмурый, хамоватый и немногословный спутник не расщедрится на объяснения, мне так и придется пребывать в неведении.
Мы давно выехали из центра, проехали по красивейшему мосту, долго маневрировали по улицам, пока не остановились у неприметного двухэтажного здания.
— Гостиница, — сообщил Хан в ответ на мой вопросительный взгляд.
Я вздохнула, поправила рюкзак и вылезла из машины, понимая, что галантности от мужчины ждать не приходится. Так оно и вышло. Хан подождал, пока я вылезу, закрыл машину и пошел вперед. Судя по всему, подразумевалось, что я последую за ним, как послушная собачка. Мне ничего другого и не оставалось. И это бесило до умопомрачения. Спрашивается, почему нельзя разговаривать нормальным тоном? Хотя этот вопрос, наверное, останется без ответа…
Пока мужчина оформлял номер, я стояла в стороне. Мыслей не осталось. Точнее, они были, но какие-то неправильные. Вместо того чтобы озаботиться своей дальнейшей судьбой, я вспоминала Акио, его обходительность, эрудированность и привлекательность. И невольно сравнивала его с Ханом. Несмотря на все произошедшее, в голову закрадывались предательские мысли, что если бы он не вел себя как последний козел, то победил бы в этом негласном соревновании. Были в нем необъяснимые сила, властность и мощь, что буквально сбивало с ног. Про магнетизм не говорю, я отметила его, когда он сидел метрах в пяти от меня, и одного отражения в зеркале хватило, чтобы выбить меня из колеи. Но хамов я никогда не любила, при возможности старалась ставить их на место или просто-напросто избегать с ними общения. «Плохие мальчики», конечно, весьма будоражат кровь и интригуют, но, чтобы «жить на вулкане», который того и гляди рванет, надо обладать соответствующим характером. Мне же были близки спокойствие и тактичность, пусть и без безумной эмоциональности.
— Пошли.
Приказной тон не оставлял места для маневров. Подхватив сумку, я уныло побрела за Ханом. Когда он открыл замок и мы прошли в номер, только тогда я остановилась на пороге как вкопанная. Комната была небольшой, кровать низкой и не сильно широкой, а единственная дверь вела скорее в ванную, а не во вторую спальню. По всему выходило, что спать нам придется… вместе? Я на такое не соглашалась!
— Но…
Возмутиться я не успела, потому что Хан прошелся по номеру, заглянул в соседнюю комнату, а потом вернулся ко мне и остановился так близко, что я почувствовала тепло его кожи.
— Все необходимое здесь есть. Если что понадобится, я в соседнем номере, — буркнул он.
— Хорошо, — с облегчением выдохнула я, радуясь тому, что останусь одна. — А когда ты мне ответишь на вопросы?
Хан промолчал, смерил меня взглядом, в какой-то момент задумчиво прикоснулся к волосам, пропустив светлую прядь между пальцами.
— Завтра, — процедил он, развернулся и вышел, хлопнув дверью.
Некоторое время я стояла и смотрела ему вслед. Без него комната показалась больше, но пустой. Необычное чувство…
* * *
Из ванной комнаты я вышла хмурая и несчастная. Несмотря на освежающий душ, вода разбередила ссадины на ноге, и, когда я полюбовалась на себя в зеркало, обнаружила, что на плече начинает расцветать синяк. Пока незаметный, но в ближайшие дни он станет всех цветов радуги. Проклятье светлой и тонкой кожи. Ее приходилось не только скрывать от солнца, но и стараться не налетать на твердые предметы. Увы, мой спутник явно не думал об этом.
Запахнув на груди халат, я села на кровать, оголила ноги и достала из сумки антибактериальные салфетки и пластырь. Аптеку я здесь вряд ли найду, но, чтобы не хромать завтра, надо хоть немного прочистить рану и прикрыть ее, а завтра попросить Хана показать, где можно купить необходимые медикаменты.
Дверь открылась без стука, как раз в тот момент, когда я с шипением закончила с обработкой.
— Какого…? — начала я, когда увидела, что в комнате сразу стало меньше места, невольно стянула полы халата на груди и прикрыла ноги, почувствовав себя увереннее.
— Что-то случилось?
— Я заметил… Твоя нога…
Я удивленно уставилась на мужчину. Взгляд Хана стал хищным, акцент усилился настолько, что я не поняла окончания фразы. В руке он держал нечто похожее на аптечку. Порадовавшись такому проявлению заботы, улыбнулась, подошла к нему и забрала медикаменты.
— Что здесь что? — спросила я, рассматривая пакетики. С бинтом и пластырем вопросов не возникло.
— Антисептик, — мрачно пояснил Хан, видимо, придя в себя. — Мазь от ушибов. Перевязка.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я, села обратно на кровать и распечатала медикаменты, закономерно решив, что мужчина уйдет. Но, когда посмотрела в его сторону вновь, оказалось, что он продолжает стоять и сверлить меня взглядом.
— Что еще? — весьма невежливо буркнула я.
— Я помогу тебе, — заявил Хан, подошел ко мне и забрал у меня из рук салфетки.
— Сама справлюсь.
— Я сказал, что помогу, — сообщил мужчина, и снова мне нечем было возразить на такой тон, лишь послушно отдать все остальное.
Он присел на корточки, небрежно откинул в сторону полу халата и внимательно осмотрел ссадину. Несмотря на то что она саднила, тянула и горела огнем, ничего страшного не было. Несколько дней, и все придет в норму, оставив после себя следы, которые постепенно сойдут на нет.
Я резко выдохнула, когда крепкие пальцы первый раз коснулись колена, подавила предательское желание сбежать и постаралась расслабиться. Увы, у меня ничего не вышло. Скорее наоборот, через пару минут я напоминала себе оголенный провод. Дыхание участилось, сердце колотилось, а разум затуманился. Я пристально следила за тем, как грубые руки, которые и были виноваты в моем состоянии, осторожно промокают ранки антисептиком, а затем наносят мазь и заклеивают это все пластырем. К тому моменту, как Хан закончил, меня всю трясло.
— Плечо.
— Что? — рассеянно переспросила я.
— Плечо оголи, — грубо распорядился он.
— Сама… — нервно сглотнув, жалобно попросила я, на мгновение представив, что для этого мне придется частично раздеться.
— Я непонятно сказал?
— Вполне отчетливо.
Отвернувшись в сторону, я постаралась оголить плечо так, чтобы остальное осталось прикрытым, а когда мне это удалось, села боком и отвернулась в сторону. Чувствовала я себя ужасно. В один момент ощутила себя настолько маленькой и слабой, как никогда в жизни. Хан находился где-то позади и еще не успел меня тронуть, но я кожей чувствовала его взгляд, и это заставляло нервничать еще сильнее. А когда он все же прикоснулся ко мне, я малодушно зажмурилась.
Новая процедура заняла примерно столько же времени. Сильные пальцы сначала ощупали плечо, надавили на какие-то точки, отчего боль сразу ушла, затем Хан открыл тюбик с мазью и намазал кожу. Все ощущения стали еще ярче, а тяжелое дыхание вовсе не согревало кожу. Наоборот, она вся покрылась мурашками и стала такой чувствительной, как никогда в жизни.
— Не закрывай десять минут, — приказал он, когда закончил.
Я кивнула, открыла глаза, повернула голову и робко посмотрела на него. Хан поднялся с кровати, закрыл туб с мазью и бросил его на кровать, рядом со мной.
— Выспись. Завтра рано вставать.
— Куда? — опешила я.
— Скажу.
Хан вновь покинул комнату, хлопнув дверью, отчего я вздрогнула и только сейчас сообразила, что все время мы просидели молча. Вместо того чтобы расспросить обо всем произошедшем, я плыла от его присутствия и не могла думать больше ни о чем другом. С другой стороны, сама того не заметив, я приняла решение держаться с Ханом рядом. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу ответы на свои вопросы.
— Дура. — Определилась с самоназванием, честно просидела десять минут, ожидая, пока впитается крем, а потом упала на кровать и закрыла глаза.
* * *
Выспаться у меня не получилось, а пожелания Хана показались издевательством. Я лежала на кровати полностью одетая, когда дверь в номер снова открылась. Без стука… И почему я не удивилась? Мужчина заполнил своей аурой все пространство, но я лишь повернула голову в его сторону и смерила японца взглядом. Подметив, что он тоже не выглядит отдохнувшим, я позлорадствовала. Так тебе! Не все мне одной мучиться!
К тому же если припомнить ту круговерть кошмаров, что овладевала мною, стоило ненадолго задремать. За сегодняшнюю ночь подсознание припомнило некоторые сказки, что мне рассказывали Ами и бабушка Аки. Наверное, это было символично, учитывая местонахождение, а после происшествия с бакэмоно вполне ожидаемо. Всю ночь я бегала то от одного, то от другого порождения больного воображения местных жителей, которыми они не поленились населить мифы и легенды, спасалась, кричала, падала и поднималась. Чем все закончилось? Понятия не имею. В надежде сохранить психику я приняла ледяной душ и до самого утра тупо переключала каналы, выключив телевизор буквально за полчаса перед появлением Хана.
— Ты встала, — констатировал он. — Хорошо.
— И тебе доброе утро, — огрызнулась я. — Какие планы на сегодня?
— У меня большие планы, — усмехнулся мужчина. — Но начнем с перевязки.
— Опоздал, — радостно оскалилась я. — Я уже все сделала. Ничего не болит, я в полном порядке и готова к новым неприятностям. Не знаю почему, но я твердо уверена, что они не заставят себя ждать.
— Немногословность — достоинство женщины, — намекнул Хан.
— Японской — возможно, но я русская и горжусь этим!
На этом я посчитала наш разговор законченным и отвернулась в сторону. Несмотря на бессонную ночь, я так и не поняла, что делать дальше. И чем больше я обо всем думала, тем сильнее приходила к мнению, что необходимо дозвониться до Ами, чтобы успокоить совесть, отдать Хану этот чертов медальон, раз он так жаждет его заполучить, учитывая, что с него все началось, поменять билет на самолет и вернуться в Россию. Не знаю, что здесь происходят за разборки, но участвовать в них никакого желания не было. Предыдущий вечер показал, что это опасно для здоровья и стабильности психики. А мне без этих двух деталей придется непросто в дальнейшей, надеюсь, счастливой жизни. Что же до Акио… видимо, он останется единственным приятным воспоминанием о Стране восходящего солнца. Он и вихрь розово-белых лепестков в парке, перед которым померкли все остальные достопримечательности.
Прикрыв глаза, я положила руки под шею и глубоко вздохнула. Осталось только донести до Хана принятое решение и вновь попробовать дозвониться до Ами.
— Дай телефон, — попросила я, не открывая глаз.
Почувствовав, как рядом со мной упал аппарат, нашла его на ощупь. Приоткрыв один глаз, набрала номер, намертво застрявший в памяти, чтобы вновь услышать женский голос, вещающий, что абонент недоступен. Последнее стало открытием, ведь еще вчера я ничего не могла разобрать из услышанной тарабарщины. От удивления я села на кровати и посмотрела на телефон. Медленно нажала отбой и отбросила аппарат на кровать.
Перевела взгляд на Хана, который продолжал стоять рядом с кроватью, злой и недовольный, и нахмурилась сама.
— Что-то не так?
Вместо ответа мужчина сел на кровать, быстро пробежал пальцами по моему колену, заставив в какой-то момент ойкнуть, довольно грубо развернул меня, обследовал плечо и только потом встал с кровати. Пока я пыталась восстановить дыхание и сообразить, что это сейчас было, услышала:
— В твоей сумке были джинсы. Надень их. И кроссовки. Юбка не лучший выбор. Думаю, сегодня мы решим проблему и с Ами, и с медальоном.
— Слушаюсь, мой господин, — скривилась я, порадовавшись, что сегодня все закончится и я вернусь домой.
— У тебя две минуты, — сообщил Хан.
— Это твой любимый интервал времени? — зло крикнула я, но дверь к тому моменту уже закрылась. Я оглядела себя и наряд. Я специально надела юбку, чтобы не сильно травмировать колено, но, видимо, подобный вид оскорбляет взыскательный вкус японца. Ладно, это не тот повод, чтобы ругаться. Уверена, причин за сегодняшний день появится масса. Я не гордая, да и в джинсах удобнее будет.
* * *
Да, я злилась. На себя. На то, что послушно выполняла все требования Хана и вела себя как… японка. Впрочем, если судить по поведению шовиниста в черной куртке, сидящего напротив меня, то его это более чем устраивало. Не обращая на меня никакого внимания, он наслаждался чаем, тостами с тофу, в то время как я пила крепкий кофе и пыталась запихнуть в себя то, что Хан охарактеризовал как традиционный японский завтрак. От сырого яйца я отказалась, как и от риса, хотя поковыряла маринованные овощи и рыбу, а погоняв ложкой мисо-суп, решительно отставила его в сторону.
— Хочешь? — Мне протянули тост.
Отказываться не стала, взяла и даже сказала «спасибо», но съесть не смогла, чем вызвала очередную недовольную гримасу Хана.
— Прости, — пожала я плечами. — Я живу по московскому времени. В это время обычно не ем.
Мои объяснения вроде сбавили градус накала мужского недовольства, и завтрак продолжился довольно мирно.
— Вот это блондиночка, — услышала я восхищенный мужской голос. — Какие волосы, а кожа, словно цветки сакуры. Заметь, и это я не говорю про фигурку. Хан, дружище, где такие водятся? Подгони и мне парочку. Слушай, надо ее только переодеть. Кощунство скрывать такие ножки штанами…
Я обернулась, наткнулась на восхищенный взгляд незнакомого японца, который быстрым шагом шел к нашему столику и не переставал говорить.
— Заткнись, Тоши, — осадил того Хан. — Не хватало, чтобы она поняла тебя.
— Разве она еще и говорит по-японски? Все, я влюблен! — Перед тем как плюхнуться на диван рядом с Ханом, некто Тоши мечтательно причмокнул и поклонился.
Невольно выпрямившись и постаравшись отодвинуться подальше от столь ярко выраженной «симпатии», я осмотрела «гостя». С возрастом определиться было сложно, около двадцати пяти на первый взгляд. Ростом ниже Хана, черные волосы неровно подстрижены, густая челка скрывала лоб, а очки украшали нос. Одежда была смешной и не совсем подходящей по возрасту. Он напоминал мне смесь школьника и сисадмина…
— Тошиюки, заткнись! — Хан повысил голос, и мужчина замолчал. — Нет, она не говорит по-японски, что меня очень радует. Русский и английский.
— А я не знаю русский. Что мне делать? Хан, какой же ты счастливчик. Знаешь, где девочек искать. Что мне делать? Слушай, сделай мне несколько фотографий, повешу над кроватью и буду мечтать долгими одинокими вечерами.
— Ты замолчишь или нет? — устало уточнил у него Хан.
А я не понимала, что происходит и к чему эти все вопросы. Да, я не говорю по-японски, но разве сейчас они говорят на нем? Неожиданно я перестала их понимать, слыша только японскую речь. Помотала головой, пытаясь вернуть то, что было, но ничего не изменилось. Оставалось только злиться, потому как мужчины быстро о чем-то переговаривались и совсем не обращали на меня внимания. Я чувствовала, что пропускаю нечто очень важное, но, увы, больше не понимала ни слова. Ладно, пора напомнить о себе.
— Я вам не мешаю? — приторным голосом уточнила я.
— Меня зовут Оути Тошиюки. Можно просто Тоши, — представился второй по-английски, поклонившись. — А как ваше имя?
— Мира-сан, — буркнул Хан.
— Очень приятно познакомиться, — улыбнулась я, ответила поклоном, но руку через стол протянула неуверенно, не зная, уместно ли это, хотя и не удержавшись от победного взгляда в сторону Хана.
— А как мне-то приятно, — радостно провозгласил Тоши, осторожно взяв мою ладонь и нежно поцеловав пальцы.
— Тошиюки… — дальше Хан что-то вновь рявкнул по-японски.
Мою руку тотчас отпустили, но мне стало приятно от того, что Хан разозлился. Хотя я испытала недоумение. Всегда считала, что японцы абсолютно не контактная нация, а поведение Тошиюки полностью выбивалось из общепринятого. Ладно. Ответ на этот вопрос попробую получить позднее, а пока… Снова улыбнувшись новому знакомому, я мысленно окрестила его Тошиком или Тотошкой… Хотя он не походил на милого песика, было в нем что-то такое, отчего хотелось улыбаться. Нечасто можно было встретить человека, который вызывал такую симпатию и желание общаться с ним дальше.
Тошиюки пересел ко мне, придвинулся ближе и вновь сграбастал мою руку, но я не спешила ее вырывать. Наоборот, несильно пожала его пальцы в ответ.
— Мира-сан, — недовольно окликнул меня Хан.
— Слушай, ты меня позвал для решения проблемы, — напомнил ему Тоши. — Я ее решаю, но своими методами. И перестать уже рычать и пугать нашу красавицу. — Он подмигнул мне и уточнил: — Я могу посмотреть медальон?
— Пожалуйста. — Я села так, чтобы ему было удобнее осматривать украшение, не отказав себе в желании бросить взгляд из-под ресниц на недовольного Хана.
Несколько минут Тошиюки кружил пальцами вокруг моей шеи, но самого медальона не касался. Его шепот я не понимала, но, судя по сосредоточенности на лице, он весь погрузился в изучение.
— А теперь снимай, — радостно объявил он.
— Где гарантия, что вы друзья Ами? — нахмурилась я, хотя и потянулась к застежке.
— Недоверчивая? Да? — улыбнулся он. — И это правильно. В наше время никому нельзя верить. Но я развею твои сомнения.
Тошиюки залез в сумку, достал планшет и включил его. Сначала он показал мне фотографии, где в самых разных местах была запечатлена повзрослевшая Ами. Одна, вместе с Тоши, с Ханом и кем-то еще. Я невольно улыбалась, смотря на кусочки жизни подруги, но высказала опасение, что это фотомонтаж. Тоши хмыкнул и активировал несколько видео. Несколько праздников, день рождения Ами, где мелькали не только Тоши, но и ее родители, окончательно убедили меня в том, что этот мужчина — точно ее друг. От него шло тепло, а такую радушную улыбку я редко когда встречала. Взгляд был с хитринкой, но открытый и добрый. В который раз я невольно провела параллель и посетовала, что если бы Хан… Эх, ладно, не буду о грустном.
— Красиво. — Я отдала Тоши планшет.
— Мы не знаем, где Ами, — с грустью сказал он. — Но обязательно найдем. А для этого нам нужен медальон.
Больше я не задавала вопросов, подняла руки и попыталась расстегнуть цепочку, на которой он висел. Именно что только попыталась, потому как цепочка в один миг стала единой, без следов застежки. Я извиняюще улыбнулась, обхватила медальон пальцами и рванула со всех сил, надеясь разорвать цепочку. Закончилось это тем, что я едва не придушила себя. По крайней мере, в глазах у меня потемнело основательно, я закашлялась и была вынуждена выпить одну за другой две чашки чая, услужливо поданные мне Тоши.
— Прости, не получается.
— Так я и знал, — скривился Хан.
— Приятель, помолчи, — неожиданно резко заметил Тошиюки, но, когда повернулся ко мне, его взгляд лучился теплотой. — Как давно ты его носишь?
— Два дня, плюс-минус несколько часов.
— Вот и ответ, — задумчиво обронил Тоши. — Здесь я ничего сделать не смогу, придется ехать ко мне.
— Ладно, пусть так. — Хан поднялся, заплатил по счету и приподнял бровь, выжидательно смотря на меня. Тоши тоже встал.
— Что такое? — вновь поинтересовалась я, хотя прекрасно понимала: мне намекают, что пора двигаться дальше.
— Поехали.
— Куда? — продолжала глумиться я, наслаждаясь злостью в черных глазах.
— В Камакуру,[14] — скрипнул зубами Хан, явно в одном шаге от бешенства.
— Что это?
— Город поблизости.
— Он не значится в моем маршруте.
Да, можно и понаглеть немного, отыгрываясь за уязвленное самолюбие. Одно понятно, с медальоном на шее меня никто никуда не отпустит, а его ценность и правда велика. Учитывая, что я хочу домой, а осуществить это смогу только когда распрощаюсь с украшением, то можно и прокатиться до нужного места. А что касается Ами… Судя по всему, она в надежных руках. У нее есть друзья, которые не оставят подругу в беде. Тем более я злилась на подругу. Мне еще вчера вечером пришла в голову мысль, что приглашение в Японию означало лишь доставку этого чертова медальона…
— Мира-сан, я приглашаю вас к себе в гости. Камакура — город, где я родился, — влез в наш обмен любезностями с Ханом Тоши. — И я буду счастлив, если вы окажете мне честь и посетите мой дом. Культурную программу обещаю, — с улыбкой добавил он.
— Не могу отказать, Тошиюки-сан, это честь для меня. Спасибо. — Я поднялась с дивана, забрала рюкзак и направилась к выходу.
Глава 3
Я даже предположить не могла, что сразу из кафе, где так и не позавтракала, мы отправимся в Камакуру. С другой стороны, а чего тянуть? Чем быстрее, тем лучше. Не могу отрицать тот факт, что невозможность снять медальон с шеи заставила меня нервничать. Хотя с тех пор, как я познакомилась с Тоши, воспринимала происходящее я намного спокойнее.
Перед тем как отправиться в дорогу, мы заехали к нему домой. Точнее, мы с Ханом ждали в машине, пока парень поднимется к себе в квартиру и возьмет вещи. Ждать пришлось долго, но за эти сорок минут мы все равно не сказали друг другу ни слова. Хан еще утром сообщил, что считает немногословность добродетелью, я была на него зла за шовинистические высказывания и, если уж быть до конца откровенной, не могла разобраться со своим отношением к нему. Так что лучше находиться на расстоянии, не вступать в полемику, чтобы не сорваться и не наговорить новых гадостей.
— А вот и я! — Тоши открыл дверь и радостно сел рядом со мной на заднее сиденье.
— Тошиюки!
— Хан, приятель, прости, но, выбирая между твоей недовольной физиономией и лицом прекрасного ангела, я не буду задумываться ни на мгновение, кого предпочесть. Тем более, я уверен, Мире-сан приятна моя компания. Я не ошибаюсь? — он посмотрел на меня.
— Нет.
— Вы делаете меня счастливым. Но я окажусь словно в раю, если вы будете называть меня Тоши и позволите обращаться к вам как к дорогому другу.
— Только за, и можно без обязательных уточнений. Просто Мира…
— Я в раю…
Улыбнулась Тоши, стараясь не обращать внимания, что машина излишне резко тронулась с места, а в один поворот вошла настолько стремительно, что я не выдержала и завалилась на соседа.
— Продолжай в том же духе, приятель, — усмехнулся он, явно для Хана. — Я с радостью буду спасать Миру, ловя ее в свои объятия на каждом таком вираже.
Я хмыкнула, но излишне нахальную конечность со своего колена сбросила.
— Неудачно вчера упала, — пояснила я на обиженный взгляд с хитринкой.
— Что болит? — деловито поинтересовался Тоши.
— Плечо и колено, — не стала скрывать я.
— Тебе повезло, — заявил он. — Я очень хороший массажист. Полчаса в моих руках, и ты забудешь обо всем…
Машина резко затормозила, Тоши вновь поймал меня, а спустя несколько секунд дверь открылась, Хан вытащил меня наружу и практически впихнул на сиденье рядом с водителем. Пристегнул ремнем безопасности и вернулся на свое место. Все произошло так стремительно, что только когда машина тронулась, я обратила внимание: Хан умудрился все это проделать, пока мы стояли на светофоре.
— И что это было? — хмуро спросила я.
— Вы отвлекаете меня от дороги своей болтовней.
Позади меня послышался смех. Я обернулась, притворно вздохнула и пожала плечами.
— Сядь ровно.
— Слушаюсь и повинуюсь, — огрызнулась я, но настроение было безвозвратно испорчено.
Естественно, разговаривать с Ханом я не собиралась, да и о чем? Так что привычно уже отвернулась к окну, рассматривая пейзажи, проносящиеся за окном. Тоши тоже затих, к тому же, чтобы говорить с ним, мне пришлось бы постоянно оборачиваться, а плечо давало о себе знать.
* * *
Вот чего у Хана было не отнять, так это прекрасные водительские качества. Уверенный, спокойный стиль, когда машина идет так, что не хочется окончания поездки. Не прошло и часа, как мы подъехали к Камакуре. Хан снизил скорость, а я оживилась, рассматривая пейзаж за окном. Причем не столько город, сколько место, в котором он расположился. Дорога шла частью вдоль побережья, так что я успела полюбоваться и морем, и горами. Сам город оказался не очень большим, но чистым, аккуратным и красивым. Очень хотелось выйти из машины, пройтись и подробно рассмотреть все храмы, мимо которых мы проезжали, но помалкивала, чтобы не получить в ответ очередное замечание.
— Сядь, — вновь услышала я недовольный голос.
Нет, у мужика явно проблемы! Он вообще умеет радоваться жизни? Понимает, среди какой красоты живет? Вот Акио бы обязательно разделил мой восторг, устроил экскурсию, рассказал множество интересных историй. Мысли о Датэ пришли в голову некстати, испортив настроение. Хотя зачем врать? Настроение мне усиленно портил Хан своими комментариями и окриками!
— Я покажу тебе город, — сказал Тоши, я грустно и благодарно ему улыбнулась, но ничего не сказала, лишь скрестила руки на груди.
Мы еще какое-то время блуждали по улочкам, пока не остановились у небольшого здания. Над ним располагалась вывеска на японском, но на мой вопросительный взгляд отреагировал Тошиюки, как и следовало ожидать.
— Здесь я живу, — радостно оповестил он. — И живу и работаю. Ты моя самая дорогая гостья и получишь все, что только пожелаешь.
— А если она захочет того, чего у тебя нет? — насмешливо поинтересовался Хан.
— Для такой красотки я луну с неба достану. — Тошиюки подмигнул мне и вышел из машины.
Не успела я опомниться, как моя дверь открылась, и Тошик предложил мне руку, помогая выйти.
— Знаешь, ты второй японец, от общения с которым я в полном восторге, — призналась я. — Жаль, что не все такие. — И да, я не скрывала, что это шпилька в адрес Хана.
— Второй?! — Потрясение в голосе Тоши было таким искренним, что я нервно прикусила губу, решив, что обидела его. — Кто этот негодяй, который забирает себе мои лавры? Точно не этот мрачный тип, который сверлит нас взглядом.
— Не важно, — улыбнулась я, понимая, что это была шутка. — Не думаю, что когда-нибудь с ним еще увижусь. Так что, если брать за отсчет сегодняшний день, ты — первый и единственный.
— Учись, приятель, — хохотнул Тошиюки. — Девушка всегда выбирает веселый нрав и доброе отношение, какие бы мускулы ты себе ни накачал. — Тоши снова мне подмигнул, и я с радостью поддержала его игру.
— Полностью согласна.
Он приобнял меня, но я не стала отстраняться. Так, в обнимку, мы и поднялись по ступеням, чтобы оказаться в небольшом, но очень уютном домике. Мне сразу же выдали новые тапочки, я переобулась и с интересом осмотрелась по сторонам. Квартирка Ами была современной и дышала минимализмом, здесь же царила традиционность. Низкая мебель, перегородки из рисовой бумаги, светлые стены, на специальных подставках статуэтки богов, а на стенах несколько пейзажей с неизменной Фудзи.
— Любопытно…
— Я живу один, дом принадлежит мне, и, что самое главное — холост. Меня можно считать завидным женихом. С деньгами проблем нет, так что ты получишь все, что пожелаешь.
Быстро оглянувшись и убедившись, что Хана рядом нет, я поторопилась уточнить пару моментов, стараясь не обидеть Тошиюки:
— Тошик, я очень ценю твое ко мне отношение и сама рада поддеть твоего друга, но пойми меня правильно. В Японию я ехала в гости к подруге и полюбоваться страной. Никакие отношения, скоротечные или нет, в мои планы не входили и не входят. Ты классный, и мне очень приятно с тобой общаться, но я хочу лишь избавиться от украшения на моей шее и вернуться обратно в Россию. Мое знакомство с Японией оказалось не очень приятным…
— Мира, ангел мой, а ты можешь всегда называть меня Тошиком? — мечтательно причмокнул мужчина. — Мне так нравится, словно по голове гладят. А что касается всего остального… Впусти наш мир в свое сердце, и он никогда не отпустит тебя. Ну и, конечно, я не отпущу тебя с плохими воспоминаниями. Если ты уедешь, то только с горьким сожалением, что не можешь остаться дольше.
— Тошик, — улыбнулась я. — Ты невероятный.
— Я знаю, — подмигнул мне он. — Но выполни одну маленькую просьбу. Подыграй при необходимости, как пару минут назад. Мне так нравится выводить моего приятеля из равновесия.
— Мне тоже, — шепотом призналась я. — Так что с радостью!
Когда Хан присоединился к нам, мы с Тошиюки напоминали себе двух заговорщиков. На мрачного буку в дверях, пусть и весьма привлекательного, обращать внимания не стали. Я так точно! У меня неожиданно проснулся аппетит, и я с удовольствием согласилась не только на предложение обеда, но и вызвалась помочь на кухне. На усмешку Хана обращать внимания не стала и следующий час под чутким руководством Тоши работала у него подмастерьем, стараясь не отвлекаться на хмурого мужчину, который оккупировал один из стульев и мрачно наблюдал за нами, попивая пиво.
Готовить японскую еду оказалось весьма забавно. Несмотря на непривычный нож, который оказался огромным, и мне стоило больших трудов привыкнуть к нему, я довольно быстро поняла, как и что мне делать. К рыбе Тоши меня не подпустил. Впрочем, когда он ею занялся, я бросила все и смотрела, с каким изяществом он разделывает ее. Это было искусство. Мастерство повара потрясало. Бросив искоса взгляд на Хана, я попыталась представить, как бы смотрелся огромный нож в его руках. Но как только воображение вручило ему подобие оружия, то тут же дорисовало и все остальное. Убрало современную одежду, изменило прическу, а нож превратился в меч. Только высокомерное выражение лица со злым огнем в глазах осталось неизменным. Если Тошик был тем другом, о котором мечтает не только каждая девушка, но и мужчина тоже, то Хан… он казался одиночкой.
Скривившись, я вернулась к созерцанию разделки рыбы, к своей досаде, обнаружив, что Тошик не только закончил, но и начал приготовление, используя и свои, и мои заготовки. Минут через десять он уже доставал тарелки и аккуратно заполнял их вкуснейшей лапшой с овощами и рыбой.
Запах был изумительный, вид необычный, но завлекательный, поэтому отказываться я и не подумала.
Еще через полчаса мы сидели на диване и обсуждали, что делать дальше. Точнее, обсуждали мужчины, постоянно переходя на японский, но Тошик был настоящим ангелом, периодически обрывая Хана и переводя мне на английский. Как выяснилось, последний говорил на, казалось бы, самом распространенном языке в мире не очень хорошо, зато знал русский. На мой вопрос, почему так, снова ответил Тоши, не удержавшись от очередной подколки.
— Он вообще европейцев не любит, — хохотнул он.
— Меня он гайдзином обозвал, — обиженно наябедничала я.
— Я же говорю, он ничего не понимает в жизни. Ты… ангел!
— Которая ведет себя как баишунпу,[15] — зло бросил Хан, поднялся с дивана и вышел из комнаты.
— Я не знаю это слово, но что-то мне говорит, что приятного в нем мало, — пробормотала я.
— Не обращай внимания на этого мрачного типа, — подчеркнуто широко улыбнулся Тоши. — Не выспался, наверное, вот и срывается на всех подряд.
— Переведи, — потребовала я.
— Так называют европейских девушек, — немного помявшись, сказал Тоши. — Так, все, забудь про него. Пошли гулять.
— Я думала, вы снимете медальон, и все. Мне еще надо поменять билет, — напомнила я.
— Успеешь, не переживай. В любом случае мы проведем в Камакуре не меньше дня.
— Не понимаю, в чем сложности, — нахмурилась я. — Взять кусачки, пережать цепочку… Или и цепочка настолько ценная, что ее тоже нельзя повредить?
— Мира, мне кажется, ты не понимаешь всю ситуацию. — Тоши стал серьезным. — Это не просто антикварный медальон. Это…
— Тошиюки!
А вот и цербер пожаловал… Я скривилась, но комментировать появление Хана, как и его приказной тон, не стала. Мальчики играют в секреты? Это их право, как и мое — не слушать их и не оставаться в одной компании с тем, кто вызывает у меня дикое раздражение.
— И когда состоится знаменательное событие? — уточнила я и пояснила: — Снимание медальона.
— Вечером, — медленно ответил Хан. — Нам требуется подготовиться.
— Замечательно. Вернусь вечером. — Я встала, взяла рюкзак и, не оборачиваясь, покинула дом. Тоши и Хан что-то говорили вслед, но я сделала вид, что не поняла их.
Знаю, что это было невежливо с моей стороны, но, чтобы не сорваться на окружающих и не наговорить гадостей, предпочла уйти и немного остыть, лишь на мгновение остановившись, чтобы переобуться.
* * *
— Мира, подожди меня!
Я остановилась, обернулась и увидела — меня догнал Тоши. Он выглядел немного запыхавшимся, хотя я не успела отойти от его дома дальше чем метров на двести. И так стало его жалко, словно я и не кипела несколько секунд назад, не желая видеть никого из них. Впрочем, Тошик ничего плохого мне не сделал, наоборот, отнесся с радушием и заботой, и злиться на него я не могла.
— Я обещал показать тебе город, — напомнил он и взял меня за руку. — Возражения не принимаю.
Невольно улыбнувшись, я подождала несколько секунд, но потом вернула себе руку.
— Как ты относишься к пешим прогулкам?
— Замечательно, — пожала я плечами и повинилась: — Но мне нужно где-нибудь найти кепку или шляпку, чтобы защитить кожу.
— Никаких проблем.
Словно обрадовавшись, что я не прогоняю его, Тошик развил деятельность. Мы пошли вперед, по пути заглянули в один из магазинчиков, где не прошло и минуты, как я стала обладательницей не только широкополой шляпы, но и солнцезащитных очков.
Тошиюки не останавливался ни на минуту, постоянно что-то рассказывая. Учитывая мое крайне нервное состояние, сначала хотелось его резко осадить, но он был таким милым, что ругаться на него — все равно что обидеть ребенка или пнуть животное. А потом я все же успокоилась и была рада, что он составил мне компанию.
Свой город Тоши любил, знал в нем каждый дом и улочку, много рассказывал о том или ином храме, коих в Камакуре оказалось более ста семидесяти. Я сразу поняла, насколько опрометчиво было мое стремление осмотреть их все. Впрочем, и без этого скучать не приходилось.
Город впечатлял, иначе и не скажешь. Возрастом чуть меньше тысячи лет, он был наполнен той традиционной красотой, которую восхваляли путеводители: медные крыши цвета морской волны, ярко-красные ворота и мостики, идеальные дороги, аккуратно подстриженные деревья. Но ни одно печатное издание или статья в интернете не могли передать красоту всего это «вживую». Поведение местных жителей, их степенность и достоинство, красоту храмов и садов, аккуратность вывесок. Несмотря на приятную компанию, я не раз и не два вздохнула, вспоминая мою вчерашнюю прогулку с Акио и сожалея, что его нет рядом. Тоши был милым, но от него сердце не билось чаще. Хотя надо признать, мужчину в городе знали едва ли не все. Тошик постоянно кланялся, здороваясь то с одним, то с другим, и, к моему удивлению, все встречные молодые девушки и вовсе млели от его улыбки. Я присмотрелась к моему новому знакомому повнимательнее, но не могла понять, что они все в нем нашли. Он действительно походил на добродушного песика, хотелось потрепать его по волосам, улыбнуться или устроить с ним розыгрыш, но как мужчина… Однако учитывая, сколько девушек продемонстрировали абсолютно одинаковую реакцию, наверное, со мной что-то не то.
Так или иначе, но мне частенько приходилось стоять в стороне с легкой вежливой улыбкой, пока Тоши поболтает то с одной, то с другой девушкой. Но как только они прощались, он вновь окутывал меня такой волной заботы и восхищения, что я невольно начала понимать такую реакцию на мужчину. Несмотря на неказистый внешний вид, любая девушка рядом с ним чувствовала себя королевой и красавицей.
— Удивляюсь тебе, — призналась я во время прогулки до очередного храма. — Никак не могу соотнести то, что я знаю о японской культуре, с твоим поведением. Не избегаешь прикосновений. Наоборот, ты словно инициируешь их… Прости, если обидела, — спохватилась я, понимая, что могла сказать не то.
— Все просто, — улыбнулся Тошиюки. — Моя мать — итальянка, поэтому во мне больше южной крови. И знаешь, такое сочетание очень нравится девушкам.
— Не сомневаюсь, — хихикнула я.
Слова Тошика много объяснили. Задавать новые вопросы, каким образом образовалась столь нетрадиционная семья, не стала. Несмотря на открытость Тошиюки, это не казалось подходящей темой для разговора.
* * *
Время шло, и я все чаще начала думать о том, что придется возвращаться в дом, где я снова буду лицезреть недовольную физиономию Хана. Поэтому, когда Тошик предложил посидеть в кафе и дать отдохнуть ногам, я с радостью ухватилась за его идею.
Заведение было из числа традиционных, где сидят на полу перед низкими столиками и наслаждаются чаем. Порадовавшись, что я в джинсах, с удовольствием уселась на подушки и согрела руки первой чашкой чая. Еще до того, как я успела допить ее, Тоши кто-то позвонил. Он извинился и вышел из зала. Оставшись в одиночестве, я несколько смутилась. Казалось, что все присутствующие разглядывают меня, хотя и не показывают вида, но я отчетливо чувствовала их интерес к себе кожей.
— Мира-сан?
Я замерла и, не веря своим ушам, подняла голову.
Акио! Но откуда он здесь?!
— Это судьба! — заявил мужчина, опускаясь рядом со мной. — Я хотел тебе еще вчера позвонить, чтобы узнать, как ты добралась до дома, но понял, что не взял твой номер телефона. Чуть с ума не сошел! И вот ты… Как ты здесь оказалась?!
— Так все быстро получилось. Друзья пригласили в гости, а учитывая, что до Токио час пути, думала вернуться к вечеру, — сочинила я на ходу облегченную версию. — Рада тебя видеть.
— Мира-сан. — Акио осторожно взял мою руку и погладил пальцы. — Я счастлив от нашей встречи… Мало того, что мы оказались в одном городе, так и пришли в эту чайную. Нельзя оставить этот знак без внимания. Больше я не отпущу тебя.
— Не отпускай, — эхом откликнулась я.
— Ты с друзьями здесь?
— Да, с приятелем, но он куда-то ушел… — я растерянно оглянулась в поисках Тоши, но его и след простыл.
— Могу я тебя украсть? — улыбнулся Акио. — Не хочу терять ни минуты, но и наверстать то время, что мы вчера потеряли из-за моих дел. Ты согласна?
— Да, но мой приятель…
— Позвони другу, чтобы не волновался.
— Я не знаю его номера, — неожиданно осознала я и нахмурилась. — А я неожиданно оказалась без телефона…
Воспоминания, по какой причине пострадали планшет и телефон, вынудили нахмуриться, но при взгляде на Акио настроение сразу улучшилось. Мне на самом деле хотелось сбежать с Акио. Я так часто о нем думала, что его появление казалось чудом. Он прав, нельзя игнорировать такие совпадения!
— Я напишу ему записку, — придумала я решение проблемы.
Что тут же и сделала, достав из рюкзака ручку и вырвав листок из блокнота. Черкнула, что встретила друга, и мы ушли гулять. Просила не волноваться и пообещала, что вернусь вечером. Подозвав официанта, попросила передать записку Тошиюки, чтобы она случайно не затерялась. Еще одна заминка возникла насчет счета, но решила разобраться с этим вопросом, когда мы с Тоши встретимся вечером.
— Я готова, — объявила я, подхватила рюкзак и, опираясь на предложенную руку, покинула кафе.
* * *
— Моя шляпа, — обрадовалась я, когда села в машину после прогулки и открыла окно, чтобы впустить свежий воздух.
Мы еще несколько часов гуляли в одном из парков. Акио не отпускал моей руки, и я чувствовала себя такой же счастливой, как и вчера. И только тот факт, что наступил вечер, заставил меня попросить мужчину отвести меня к дому Тоши. Я помнила, что обещала вернуться вечером, и не хотела, чтобы у Хана появилась причина для проявления очередного недовольства. Не то чтобы мне не хотелось ему в очередной раз насолить, но я еще чувствовала вину из-за того, что сбежала из кафе и бросила Тошика. Почему-то на память пришла одна из любимых поговорок бабушки Аки: «И в пении, и в танцах надо знать меру». Так что пришло время расстаться с Акио и договориться о новой встрече, тем более, по его поведению, он и сам желал этого.
— Мира, — с придыханием сказал Акио, переплетая наши пальцы.
Я улыбнулась, вдохнула аромат приятного мужского парфюма и еле удержалась от желания мечтательно зажмуриться. С Акио было так хорошо и спокойно. В нем чувствовалась настоящая мужская мощь, но она не давила, как у Хана, а мягко обволакивала и туманила разум. Хотелось тонуть в его глазах, глупо улыбаться и не размыкать рук. Акио был настолько тактичен, внимателен и заботлив, что самой хотелось стать мягкой и ласковой, вежливой и молчаливой. Вся язвительность пропала, словно ее и не было. Я сама себя не узнавала и не понимала, что происходит, но с ним я была совершенно другой. Пугало ли это? Наверное, да.
— Мира, — вновь прошептал Акио, придвинувшись, насколько это было возможно.
Невольно я повторила его движение. От близости закружилась голова, а сердце пустилось вскачь. Руки, поглаживающие мои пальцы, сжали их чуть сильнее и потянули меня на мужчину. Было не совсем удобно, я чувствовала неуверенность, но не могла ничего поделать с собой. Я хотела, чтобы Акио меня поцеловал. Но прежде чем его губы коснулись моих, рука мужчины нежно обрисовала контур лица, погладила скулу, а подушечка большого пальца тронула нижнюю губу Я нервно выдохнула, отчего прикосновение стало сильнее, но почти сразу ладонь скользнула ниже, на шею. Я затаила дыхание, ожидая, что она проследует еще ниже, но вместо этого Акио резко отдернул руку и осторожно взял меня за подбородок. К первой присоединилась вторая, зарывшись в волосы. И вот я ощутила легкое давление на макушку, с радостью подалась вперед и закрыла глаза. Поцелуй был сладким, сводившим с ума, но таким осторожным, что я едва не застонала от разочарования. Хотелось больше страсти, может, даже безумства, чтобы мозги отключились, а так я только думала, почему он тянет. Хотя Акио был умел, и, несмотря на неторопливость, я все же постепенно начала теряться в ощущениях.
Стон сорвался с губ. Несмотря на хватку Акио, моя голова отклонилась назад, подставляя под его губы шею, а ладонью я уперлась в сиденье, чтобы удержать равновесие. Меня все еще напрягало открытое окно и то, что нас могли видеть прохожие, но закрыть его не было никаких сил, а Акио, видимо, не считал это существенной помехой. Наверное, именно это и мешало мне расслабиться до конца.
Визг тормозов совсем рядом заставил вздрогнуть, но я не стала отвлекаться. Еще немного, и меня окончательно накроет… Акио такой потрясающий, сексуальный, умный и внимательный. Он идеален! Возбуждение накатывало волнами все сильнее и сильнее. Протянув руку, я зарылась пальцами в волосы мужчины, притягивая его к себе. Поцелуй стал глубже, рука Акио жестче зафиксировала мою макушку, а вторая легла на талию, заставляя выгнуться…
* * *
Я совсем не поняла, что произошло. Все случилось одновременно. Раздался скрежет металла, разгоряченную спину обдул порыв ветра, и я ощутила, что кто-то схватил меня за талию и оторвал от Акио.
В голове властвовал туман, я не могла сфокусировать взгляд, но, когда мне это удалось, с бешенством поняла, что меня куда-то тащат, перекинув через плечо. В ярости я закричала и заколотила по мужской спине, но узнать «похитителя» смогла. Запах, сила хватки… Все кричало и подсказывало, что, кроме Хана, никто не мог со мной так поступить. Я попыталась выпрямиться, но в этот момент мужчина остановился, в одно движение спустил меня вниз, затем открыл дверь своей машины и чуть ли не затолкал внутрь. Все мои попытки отбиться на него не произвели никакого впечатления.
— Отпусти! Я никуда с тобой не поеду! — рявкнула я.
— Сиди! — ответил в том же тоне Хан.
Я снова рванулась из машины, но Хан обхватил мою шею пальцами и нажал на какую-то точку, отчего я моментально обмякла.
— Так-то лучше, — буркнул он, пристегивая меня ремнем безопасности, захлопывая дверь, а сам сел на свое место.
От обиды за такое обращение в глазах появились слезы. Я могла поворачивать голову, говорить, но все, что ниже спины, словно превратилось в каменную статую.
Я увидела, как Акио выскочил из машины и подбежал к нашей. Дернул ручку, но замок, видимо, уже был заблокирован. А когда мужчина врезал кулаком по боковому стеклу со стороны водителя, отчего то пошло трещинами, нервно выдохнула. Примерно представляя, какая сила требуется на это, мне стало страшно.
Почувствовав, как Хан смотрит на меня, взглянула на него в ответ. Я видела злость в его глазах, отчаянно хотела вжаться в сиденье, но по-прежнему не могла пошевелиться.
— Мерзавец, — прошептала я.
— Это для твоей же пользы, — обронил он, окатывая меня ледяным взглядом.
Мне ничего не оставалось, как перевести взгляд на лобовое стекло. Внедорожник Хан оставил так, что блокировал машину Акио. Если судить по тому, как Датэ чуть не разбил стекло, то блокировка дверей его надолго не задержит. Не удержавшись от смешка, я торжествующе взглянула на Хана, чтобы увидеть, как мужчина близок к тому, чтобы окончательно впасть в бешенство. Ни слова не говоря, он переключил скорость и нажал на газ.
Я зажмурилась, когда почувствовала толчок, а затем услышала скрежет металла. А Хан лишь поддал, газу, отодвинул своей машину Акио, вырулил на улицу и уехал.
— Ты псих, — выпалила я.
— Просто помолчи, — коротко ответил он.
Да, на какое-то время я заткнулась. И дело было не в том, что я только-только начала чувствовать свое тело, а значит, эффект от действий Хана постепенно начал проходить, но и элементарно начала опасаться, что мы попадем в аварию. Нет, мужчина вовсе не гнал как ненормальный, а ехал довольно аккуратно, но я видела, как побелели его руки, сжимающие руль, а губы превратились в тонкую линию. И не хотела стать катализатором нового приступа ярости.
* * *
Когда машина остановилась у дома Тошиюки, чувствительность к моему телу вернулась, чего нельзя сказать о нервной системе. Полный раздрай! Быстрый взгляд на Хана, но он продолжал смотреть в одну точку перед собой. Разбираться, что за тараканы поселились у мужчины в голове, желания не было. Я просто открыла дверь и вышла из машины, хлопнув ею со всей злостью. Не в силах войти в дом, чтобы услышать претензии еще и от Тошиюки, а они обязательно должны были последовать после того, как я его бросила, прислонилась к машине спиной.
Я услышала, как открылась и хлопнула водительская дверь, но оборачиваться не стала. И даже когда Хан на мгновение остановился рядом со мной, поставил на землю мой рюкзак, никак не отреагировала. А вот когда мужчина направился в дом, так и не сказав мне ничего, не выдержала:
— Мерзавец…
Слова сами сорвались с губ, правда, так тихо, что я скорее прошептала их, чем озвучила в полный голос. Надо было промолчать. Это я осознала сразу, как только увидела, как Хан остановился, а его спина застыла в напряженной позе. Услышал… Затаив дыхание я наблюдала, как он подчеркнуто медленно развернулся, подошел ко мне и оперся ладонями о кузов по обе стороны от меня.
Хан был зол и не считал нужным это скрывать. Я и до этого момента чувствовала ауру властности и силы вокруг него, но мне казалось, что раньше он ее успешно прятал, сейчас же она просто сбивала с ног. Мужчина был ростом немного ниже Акио, но все равно умудрялся возвышаться надо мной горой, заставляя чувствовать себя маленькой и слабой. Первым желанием было съежиться, поднырнуть под руку и убежать, но вместо этого я вскинула голову и с упрямой решимостью встретила его взгляд. Не только колени подгибались, меня всю колотило. Сердце стучало так, что отдавало в уши. Наверное, стоило порадоваться, что мой молчаливый бунт не остался незамеченным, ведь и дыхание Хана изменилось, став прерывистым, ноздри хищно втягивали воздух, а уголки губ постоянно подергивались. Мы оба молчали, продолжая смотреть друг на друга. И как я ни хотела оставаться стойкой и сильной, заметив, с какой силой он сжимал край крыши, испугалась. Сама не поняла, в какой момент попыталась отшатнуться назад, но лишь сильнее уперлась спиной в дверь машины. Моя нервная попытка увеличить расстояние между нами вызвала у мужчины легкую усмешку, он сделал глубокий вдох и на мгновение прикрыл глаза. Первый! Хоть в этой гонке я пришла к финишу первой. И только я хотела праздновать свою победу, как Хан снова посмотрел на меня, а в следующую секунду поцеловал…
Меня никогда так раньше не целовали! Яростно, страстно, заставляя забыть обо всем с первой секунды. На второй — с губ сорвался стон, с довольным рыком выпитый мужчиной. Дальше я потерялась во времени и хотела только одного — чтобы поцелуй никогда не заканчивался. Я горела в огне желания, тело плавилось, кровь превратилась в густую патоку, а в голове не осталось ни единой мысли. Когда его руки стиснули мою талию, вжимая в мужское тело, и вовсе выгнулась, чтобы усилить контакт. Не помню, в какой момент я обняла Хана за шею, но когда поцелуй прервался, я обнаружила, что он практически держит меня руками, нависая сверху. Руки сами разжались, машина перестала быть точкой опоры, когда мужчина резко отпустил меня и сделал шаг назад, отчего я едва не упала.
Хан пробормотал что-то неразборчивое, развернулся и вновь направился в сторону дома, где на пороге появился взволнованный Тоши.
— Мира, куда ты подевалась? — обиженно спросил он. — Мы не знали, что думать.
А я буравила взглядом спину в черной куртке и пыталась понять, что произошло несколько минут назад. Меня всю трясло от злости, возбуждения и неудовлетворенного желания.
— Мира! — Тошик остановился рядом со мной и заглянул мне в лицо. — Все в порядке?
— Да, — прошептала я, наблюдая, как Хан на мгновение остановился в дверях, а потом вошел внутрь. — Прости. Я думала, что записки будет достаточно.
— Ты просто представь мою реакцию, когда я вернулся, а тебя нет. Официант передает записку, где всего пара строк… Посетители кафе и вовсе сказали, что ты ушла с мужчиной. Мира, ты же никого не знаешь здесь! Или это был твой знакомый?
— Можно и так сказать. — Я вымученно улыбнулась. — Тошик, прости, но я не могу сейчас разговаривать. Если ты покажешь мне, где я могу переночевать, буду очень тебе благодарна.
— Хорошо, — кивнул он.
* * *
Хан стоял у окна, когда мы вошли. Мне было страшно на него даже смотреть, но я понимала: если я сейчас покажу свою обиду, то дам возможность узнать свои слабые места. Поэтому я подчеркнуто спокойно переобулась, аккуратно поставила обувь на полочке и прошла в комнату.
— Что насчет медальона? — равнодушно спросила я, не обращаясь ни к кому. — Вечер наступил, вы обещали его снять.
— Мира, прости, — ответил Тоши, в то время как Хан продолжал сверлить меня взглядом. — Но сегодня не получится. Потерпишь до завтра?
— Только если это действительно случится завтра, — язвительно заметила я. — Хочется поскорее закончить со всем этим.
— Уж потерпи несколько часов, — усмехнулся Хан.
— В жизни приходится терпеть вещи и похуже, — заметила я, демонстративно вытерев рот ладонью. — Тем более что половину времени я просплю. Тошик, проводишь меня?
— Конечно, ангел мой.
Я готова была расцеловать Тоши. Умничка все понял правильно и включился в игру, а нескрываемая злость в глазах Хана стала бальзамом уязвленному самолюбию.
— Спокойной ночи, — почти пропела я и отправилась за хозяином дома на второй этаж.
Тоши выделил мне небольшую спальню, в которой практически не было мебели, не считая низкого столика и шкафа. Я опустилась на татами,[16] рассеянно наблюдая, как парень достал и вручил мне полотенца, новые тапочки, также показал, где находится одеяло, если я вдруг замерзну ночью, и уточнил, помню ли я, где находится ванная и нужно ли мне что-то еще.
— Спасибо, Тошик.
— Он обычно не ведет себя так…
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты исчезла… — не обращая внимания на мои слова, продолжил Тоши. — Мы переволновались, Хан так вообще себе места не находил. Несколько часов искал тебя по городу, пока я ждал дома, вдруг ты вернешься раньше.
— Меня или медальон искал? — не выдержала и уточнила я. — Ты так и не сказал, что с ним не так.
— Все сложно, — вздохнул он. — Но поверь, мы постараемся сделать все, чтобы ты не пострадала.
— Тошик, с тех пор как я познакомилась с Ханом, он неоднократно грубил мне, не говоря про его манеру обращаться, словно я тряпичная кукла. Колено и плечо заживут, а вот мое самолюбие — не уверена. Про то, что его стараниями я осталась без телефона и планшета, вообще молчу. Поэтому нельзя сказать, что все обошлось без последствий.
— Он просто не знает, как себя с тобой вести. Ты не похожа на японок, хотя внешне — идеал красоты.
— Я уже сказала и повторюсь. У меня нет цели становиться японкой, я горжусь своей родиной. И я не буду ждать, когда мозги Хана встанут на место. Тошик, прости, но я устала и хочу отдохнуть, — намекнула, что пора закончить разговор.
— Выносливость лошади познается в пути, нрав человека — с течением времени, — усмехнулся Тоши и, отвернувшись в сторону, добавил: — Знаешь, в городе есть много храмов, где учат обретению спокойствия души. После сегодняшнего мне это жизненно необходимо. Хочешь составить компанию?
— С удовольствием, — улыбнулась я, вспомнив поговорку. Ее тоже повторяла бабушка Аки.
— Только не сбегай, — грозно заметил он и добавил мягче: — А теперь отдыхай.
Глава 4
Медитация, обещавшая отправить меня в состояние абсолютной пустоты, принята окружающие вещи такими, как они есть на самом деле, а также достичь душевного успокоения и вернуть свое истинное «я», не принесла ничего, кроме затекшего тела и вновь заболевшего плеча. Я честно старалась постичь дзэн, но ничего не вышло. Хотя у Тошиюки все получилось в лучшем виде. По крайней мере, на полу он сидел с таким умиротворением на лице, что мне даже стало завидно. Я не выдержала, нервно осмотрела остальных, тихо поднялась и вышла из храма.
Что-то день сегодня не заладился с самого утра. По закону вселенской справедливости, вечером меня должно было ждать что-то очень хорошее, но и про закон подлости я не забыла и готовилась к худшему.
Перед этим мы переписывали сутры,[17] стремясь постичь тот самый дзэн.[18] Если у Тоши это получалось великолепно, то у меня… А ведь мне выдали даже специальные листы, где были тонко очерчены иероглифы сутры, но, кажется, я была единственной в группе, у кого получались каракули. В конце концов, не выдержав напряжения и немого осуждения со стороны «одноклассников», я тихо покинула храм Хасэдэра[19] и просто решила дождаться Тошика на улице, чтобы отправиться в другой храм, где учили искать дзэн. И вот результат.
В общем, второй храм за сегодняшнее утро я снова покинула в состоянии еще большего смятения, чем когда переступала его порог. И как мне обрести спокойствие, когда я снова полночи не могла прийти в себя, прислушивалась к разговорам, когда приехала местная полиция. Впрочем, этого следовало ожидать, ведь вчерашнее поведение Хана на дороге не могло остаться незамеченным. Я сумела справиться с волнением, ведь сотрудники правопорядка уехали, Хан и Тоши вернулись в дом, а я сделала вид, что ничего не слышала. За завтраком мы все вели себя так, словно ничего не произошло, и «согласовали» планы на день. Мне вручили телефон с местной симкой и записанными в память номерами, а Тоши пообещал не сводить с меня глаз. Я видела, что Хана это обещание не удовлетворило, но на его мнение мне было откровенно наплевать. Я злилась, не могла забыть наш поцелуй, и это сводило с ума. Новый телефон был напоминанием разбитого, что также не добавляло спокойствия.
Кроме вежливого «доброго утра», я не сказала Хану ни слова и старалась держаться на расстоянии. Впрочем, он вел себя похожим образом. Точнее, я словно была пустым местом для него. На приветствие не ответил, распорядился, чтобы мы с Тошиюки вернулись до заката, затем вышел из комнаты. Куда он направился, мне было неведомо, но спрашивать не стала. Тем более что, как только мы с Тошиком остались наедине, напряжение, тяжелым грозовым облаком висевшее в воздухе, пропало. И мое настроение медленно, но верно повышалось, правда, ровно до того момента, как мы вышли на улицу и я бросила взгляд на машину Хана. То, что «морда» была повреждена, вызвало кривую улыбку. Я считала недавний кульбит мужчины глупой попыткой продемонстрировать свое превосходство. Но когда я увидела другие повреждения… Это напрочь выбило меня из состояния спокойствия, достигнутого с таким трудом. Следы… следы пальцев на ребре между крышей и дверью. В том месте, где вчера находились руки Хана перед тем, как он поцеловал меня. Я нервно сглотнула и остановилась в полной растерянности, не в силах сделать ни шага. Тошик потянул меня за руку и заставил идти дальше, но вид смятой крыши отпечатался в памяти.
Еще вчера я удивилась, когда Акио чуть не разбил стекло, но списала это на состояние нервного возбуждения. Поступок же Хана… Разве обычному человеку под силу подобное? Может, эти повреждения были раньше и я их просто не замечала? Тогда почему вмятины на металле повторяли очертания пальцев и ладони? Нет, мне показалось, я уверена!
Вздохнув, я закрыла лицо ладонями и опустила голову. Понятно, что я никуда не собиралась сбегать, да и Тошиюки явно выбился из роли моего «тюремщика». Ладно, пусть медитирует, найдет дзэн, потом поделится им со мной. Хороший он. Общаться с ним одно удовольствие, само присутствие успокаивает, и я точно не буду его подводить. Если бы не Тоши, я не стала бы раздумывать, развернулась и ушла, наплевав на все, а точнее, на Хана…
Акио. Интересно, где он сейчас? Зачем ему проблемная русская, да еще с цербером за спиной, весьма несдержанным к тому же? И, хотя я вовсе не планировала заводить никакие отношения, я не могла отрицать, что с удовольствием соглашусь на них с таким мужчиной. Хан все испортил…
— Простите. — Я подняла голову и увидела пожилую японку, худую и стройную, несмотря на весьма почтенный возраст. Ее волосы были белее снега, лицо покрыто сеткой глубоких морщин, но губы подкрашены.
Я улыбнулась, встала и поклонилась. Незнакомка ответила тем же, махнула рукой, словно предлагая сесть обратно, и, когда я сделала это, устроилась рядом.
— Я видела вас на занятии, — сказала она на чистейшем английском. — Вы пришли с другом. Забавный юноша… Почему вы ушли до того, как закончилась медитация?
Посмотрев на старушку, я припомнила ее. Она действительно сидела метрах в десяти от нас с Тошиком. Не найдя в ее вопросе ничего предосудительного, я искренне призналась:
— У меня не вышло найти равновесие. Чтобы не смущать остальных своим невежеством, я сочла правильным покинуть зал. Аристова Мира, — представилась я.
— Откуда вы, Аристова-сан? Простите за любопытство. — Старушка улыбнулась, продемонстрировав идеальные зубы, но почему-то не представилась, а я сочла неуместным указать на это.
— Россия.
— Знаю, — вновь расплылась она в улыбке. — Москва, Санкт-Петербург, Большой театр, Чайковский, Рахманинов…
— Обаа-сан,[20] — немного подумав, как лучше к ней обращаться, нашлась я. — Моя родина велика. Она не ограничивается двумя городами, как и парой композиторов. Да и театров гораздо больше. Но спасибо вам, что ваши ассоциации с моей страной именно такие.
— За излишней скромностью скрывается гордость? — усмехнулась старушка. — Конечно, с такой-то территорией можно много что понастроить.
— Дело не в размере, — стараясь оставаться спокойной, парировала я. — Вот Япония невелика, но все, что я уже успела увидеть, произвело на меня неизгладимое впечатление. Вы умеете увидеть красоту в цветущем цветке и услышать откровение в журчании воды, и так поступает каждый, кто искренне, несмотря на все недостатки, любит место, где родился, и чья душа созвучна его.
Выдав тираду, я еле слышно выдохнула. Хотелось оставаться степенной и вежливой. Если в поездках по Европе я моментально взрывалась, то здесь хотелось соответствовать и месту, и жителям. И правда, если среди всех этих людей затесался шовинист и хам, это не причина опускаться до его уровня.
— Искренность — драгоценное качество человека, но тщеславию, как и сыпи, любой подвержен.
— Возможно. — Я вновь склонила голову, соглашаясь с мудрым высказыванием и вспоминая бабушку Аки. Она тоже любила разговаривать поговорками.
— Не будешь гнуться, не выпрямишься, — добавила старушка.
— И это я знаю. Но в данном случае не стоит забыть о еще одной пословице, японской пословице. Нужен был — тигром сделали, нужда прошла — в мышь превратили.
— Верно, — качнула она головой и пристально посмотрела на меня. — А ты уже была в храме Инари?[21] Сходи, мне кажется, это твое место, — улыбнулась она, когда я покачала головой. — А на случай непогоды помни: если уж укрываться, то под большим деревом, а фальшивый друг опаснее открытого врага.
— Спасибо. — Я снова поклонилась.
— И тебе спасибо. — Старушка поднялась, поклонилась мне, я поспешила сделать то же самое. — Меня ждут. Прошу простить.
Она ушла, а я снова села на камень, достала из рюкзака бутылку с водой и сделала несколько больших глотков. Вот не люблю я такие беседы вести. Необходимость контролировать каждое слово выматывает так, что начинает болеть голова. И хотя мне не всегда удавалось сохранять достоинство, я и не сорвалась. Чем не повод для гордости?
— Ами, во что же ты меня втянула? — прошептала я, засовывая бутылку обратно.
— Мира!
— Плохо выполняешь распоряжение начальства. Я уже полчаса здесь сижу, — заметила я, увидев Тошика, и сразу же повинилась: — Прости, я не должна на тебя срываться!
— Понимаю. — Он сел рядом. — Спасибо, что дождалась и никуда не ушла.
— Тоши, а где здесь храм Инари? — задумчиво спросила я.
— Недалеко. Кстати, рядом с ним статуя Великого Будды.[22] Ты на него хотела посмотреть?
— Нет, хочу в храм Инари. — Я поднялась со ступеней. — Кстати, а кто такая Инари?
* * *
Я ожидала чего-то величественного и монументального от храма богини изобилия и еще кучи всего, тем более одной из главных богинь всего синтоистского пантеона.[23] На деле же скромное святилище приютилось в конце красивой аллеи. Я с любопытством разглядывала тории[24] цвета киновари, пока шла мимо них, статуи лис в красных нагрудниках вынудили улыбнуться. Лисы были везде! Каменные, керамические, на деревянных табличках с пожеланиями, серые и белые, но обязательно или с красным нагрудником, или с ушами. Они смотрели со всех сторон. В какой-то момент я даже зажмурилась, чтобы избавиться от чувства, что они появились даже там, где их до этого не было.
Тошиюки моего веселья не разделял и, когда я пошутила по поводу количества лис, вовсе буркнул, что подождет меня внизу. Понимая, что ляпнула что-то не то, я приблизилась к святилищу, но внутрь так и не вошла. Я не знала, можно ли мне это сделать, а гид в лице смешливого японца обиделся и удалился.
Остановившись около одной из каменных статуй, я оглянулась, но никого не увидела. Поправив на лисе нагрудник, я посетовала, что ничего с собой не взяла. Обычно в такие места необходимо приходить с подношением, но у меня все произошло настолько спонтанно…
— Что-то я все делаю не так, — пробормотала я, погладив каменное ухо.
Старушка оказалась права. В полутени красивой аллеи, в полном одиночестве, если не считать кучу лис, я нашла свое умиротворение. Не обращая внимания, что, возможно, это не принято, я опустилась на камень рядом с тропинкой. Вокруг росли папоротники и какие-то кустарники, названия которых я не знала, буквально в метре от меня располагался алтарь, куда люди как раз и ставили принесенных керамических лис, а я наслаждалась всем этим видом и млела от тишины.
Шорох в кустах раздался, когда я прикрыла глаза и находилась почти в состоянии дремы. Приподняв веки, я осторожно повернула голову и заметила, как из кустов на меня смотрит хитрая рыжая мордочка. Боясь сделать неосторожное движение, я застыла. Но, как часто бывает в такие моменты, сразу ощутила, как затекло тело, зачесалась нога, а волосы лезли в лицо и мешались. Но моя гостья меня совершенно не боялась. Она лишь принюхалась, затем решительно приблизилась ко мне и ткнулась холодным носом в ладони, словно выискивая угощение. Ручная, догадалась я и с облегчением выдохнула. Сразу же замерла, но лиса и не думала убегать.
— У меня ничего нет, — прошептала я, медленно протягивая руку и касаясь рыжей шерстки.
Лиса фыркнула, но осмелела и вовсе подставила голову под мою руку. Животное было необыкновенным. Рыжая густая шубка, черные кончики ушей, ехидная мордочка и пушистый хвост. Не веря в подобное счастье, я осторожно прикоснулась, затем и вовсе почесала за ухом. Рыжая гостья довольно фыркнула, приблизилась, перелезла через мои колени и села с другой стороны.
— Ты тяжелая, — удивилась я и задумалась. — Кстати, а ты девочка или мальчик?
Лиса снова фыркнула.
— Девочка? — Та же реакция. — Мальчик? — Я усмехнулась, наблюдая, как внимательные глаза заглядывают мне в лицо. — Так и знала. Наглый, — пояснила, когда рыжик поставил одну лапку мне на колено. — Совсем меня не боишься? Кому сказать, не поверят, — хмыкнула я. — Сижу и разговариваю с диким животным.
Лис снова фыркнул.
— Ладно, не дикий, а ручной и очень добрый. Но это все равно не уменьшает того факта, что у меня едет крыша.
Лис поставил вторую лапу на колено и опять ткнулся головой в руку.
— Ладно, я тоже хорошая и добрая, — улыбнулась я, с каким-то невероятным восторгом погладила ему голову и почесала за ухом. — Как же тебя звать?
Лису мои действия, видимо, понравились. Он даже прикрыл глаза и чуть оскалился, словно улыбаясь. А затем и вовсе привстал, поставив лапки мне на грудь, и лизнул в нос.
— Рыжик? А что, нормальное имя, — возмутилась я, когда лис фыркнул, и пробормотала: — Надеюсь, ты не бешеный и не блохастый.
Лис чихнул, а я рассмеялась. Сразу замолчала, испугавшись, что лис убежит, но он продолжал заглядывать мне в лицо. Обрадовавшись, приподняла рыжего наглеца, усадила себе на колени и снова погладила. Лис зафырчал, начиная подставлять то одну, то другую часть головы. Против такого устоять я не могла. Погладила нос, почесала за обоими ушами, не забыла про шею и животик, когда лис перевернулся на спину.
— Знала бы, что встречу такое чудо, пришла бы с угощением, — вздохнула я, а Лис снова лизнул меня в нос. — Хороший ты, не то что некоторые…
И тут меня прорвало. Радуясь, что мы с лисом вдвоем, я могу не подбирать слова и не утруждаться переводом, с облегчением перешла на русский язык и затараторила. Не знаю, как долго я жаловалась рыжику на жизнь и рассказывала все, что произошло со мной за последние дни, но, когда закончила с тирадой, у меня пересохло во рту.
— Вот так вот, — резюмировала я, погладив лиса, все это время не сводившего с меня взгляда. — Как говорится, попала я по полной программе.
Издалека послышался собачий лай, и лис насторожился.
— Беги, — улыбнулась я. — Да и мне пора. Тоши хороший парень, совсем не хочется, чтобы у него были проблемы из-за меня с Ханом, — последнее имя я чуть не выплюнула, как всегда. — Не представляю, как он с ним общается, ведь… — Я замолчала, ведь по поводу недоделанного байкера я сказала слишком много, не сдерживая себя в выражениях. — Беги, — повторила, ссаживая лиса с колен и поднимаясь сама.
Тот еще некоторое время крутился у ног, но, когда собачий лай послышался совсем близко, шмыгнул в кусты. А я пошла по аллее вниз, думая, как буду извиняться перед Тошиюки.
Впрочем, он сделал вид, что вовсе на меня не обиделся. Свою благодарность я могла выразить только покаянной улыбкой и легким пожатием ладони. Возвращаться и снова видеть Хана мне совершенно не хотелось. За оставшееся время мы с Тошиком и помыли монеты, и дошли до Будды, но вечер неумолимо приближался, и, когда Тоши напомнил о времени, я послушно развернулась и направилась обратно. Не знаю почему, но рассказывать о лисе я не стала.
* * *
Хан уже ждал нас. Как всегда, мрачный, чем-то недовольный, молчаливый. Ну да, мы немного задержались, и снова по моей вине. А что еще оставалось делать? Я уже смирилась с мыслью — свои вещи получу неизвестно когда, поэтому стоило озаботиться пополнением гардероба. Устраивать стирку каждый вечер мне не хотелось, поэтому я попросила Тоши проводить меня в магазин, где быстро прикупила самого необходимого. Радовало то, что с размером проблем не возникло, зато отныне я стала обладательницей той одежды, которая меня впечатлила еще в доме Ами. Настроение повысилось, мне не терпелось все померить, но стоило войти в дом и наткнуться на пристальный взгляд Хана, и я невольно скривилась. Следуя выбранной еще утром модели поведения, ничего не сказала, лишь села на диван и скрестила руки на груди.
Но долго так продолжаться не могло. Поэтому, когда Тошиюки принес в гостиную табурет и попросил меня на него сесть, послушно выполнила распоряжение, доверяя парню и не спрашивая причину.
— Ты же хотела снять медальон, — улыбнулся он.
— Наконец-то, — выдохнула я.
— Пока мы гуляли, Хан все подготовил, — «поделился» Тоши.
Как-то комментировать сказанное я не стала, лишь покосилась в сторону мужчины, который поднялся с дивана и в данный момент занимался тем, что раскладывал на столике различные предметы. С подозрением присмотревшись, но не обнаружив ничего страшного и опасного, лишь статуэтки богов и несколько полосок бумаги с иероглифами, я окончательно успокоилась и зажмурилась. Скоро все закончится…
Глаза открыла, когда почувствовала, как моего лба касаются мужские пальцы. Почему-то я сразу поняла — Хан. Машинально напряглась, но пальцы трогали мой лоб осторожно, прилепили бумагу, и мужчина отошел в сторону.
— Что это? — с любопытством спросила я.
— О-фуда.[25]
— Пояснений не будет?
— Нет.
Ну и ладно… Главное, что с меня сейчас снимут медальон, и я смогу распрощаться с Ханом. Я не понимала, почему мужчина меня невзлюбил. Вроде ничего оскорбительного не делала. Да, я была благодарна ему за то, что спас меня от таксиста-призрака, но вот выходка во время свидания с Акио вывела из себя, не говоря уже про поведение в остальное время. Презрительность, высокомерность, постоянное раздражение и потребность сорвать злость именно на мне… Мужчина с самым поганым характером в мире, но который целуется так, что вылетает из головы, на каком свете находишься. Как я ни пыталась убедить себя в обратном, вчерашнее происшествие у машины забыть не могла. Чтобы избавиться от наваждения, я постоянно вспоминала все сделанные им гадости. Помогало, но ненадолго.
— Все? — уточнила я, когда прошло некоторое время, но изменений не последовало.
— Не выходит? — уточнил Тоши у Хана.
— И не выйдет…
Я резко дернула головой, услышав третий голос, но, припомнив, что уже слышала его, расслабилась. Мое неожиданно активировавшееся подсознание… Посмотрев на Хана, наткнулась на непроницаемый взгляд и заволновалась.
— Проблемы?
— Не получается, — тихо сказал он и отвел взгляд.
— Это такая шутка?
— Сэтору-сан? — вздохнул Тоши, и Хан кивнул.
— О чем вы? — я повысила голос.
Неопределенность ситуации начала откровенно напрягать!
— Мира, ты же хотела увидеть Фудзи, — улыбнулся Тошик. — Наш с Ханом друг — антиквар. Он разбирается во всех этих вещах. Я прошу тебя съездить с нами к нему и…
— Я не понимаю, в чем проблема снять с меня это чертово украшение!
Окончательно разозлившись, я вскочила со стула, прошла на кухню и достала из ящика ножницы. Примерившись, обхватила лезвиями цепочку и попыталась ее перерезать. Она была довольно тонкой, но ничего не вышло. Послышался скрежет металла, я отвела руку и растерянно посмотрела на зазубрины на металле. Разозлившись, я хотела попробовать снова, но мою руку перехватил Хан. С силой сжав запястье, он заставил отдать ему ножницы, все так же, не говоря ни слова. Шмыгнув носом, я отшатнулась от него, прошла мимо Тошиюки и поднялась наверх. Необходимо было успокоиться, чтобы и дальше достойно отвечать на все, не боясь скатиться в истерику.
— Мира, пойдем ужинать, — примерно через полчаса позвал меня Тоши из-за двери.
— Не хочу, — буркнула я.
— Мира, ты моя гостья. Я обязан сделать все для твоего удобства.
— Иду, прости. — Я поднялась с кровати.
Отвечать неблагодарностью и капризами на заботу Тоши не хотелось. Он ничем не заслужил подобного. Наоборот, все время он по собственной воле был буфером между мною и Ханом. И если для того, чтобы выразить мою благодарность ему, придется прокатиться еще в одно место, — я сделаю это.
— Прости, — снова повторила я, когда вышла из комнаты.
— Спасибо. — Тоши склонил голову, и мне стало вдвойне стыдно.
Он говорит мне спасибо после всего? Все же японцы невероятны. Эх, если бы все они обладали таким поведением!
* * *
Ужин прошел относительно спокойно и в тишине. Напряжение хотя и разливалось в воздухе, но благодаря молчанию выхода у него не было. Я ждала подколок, провокаций со стороны Хана, радовалась, что рядом Тошик, ведь в его присутствии чувствовала себя увереннее. Поймав себя на мысли, что взглядом гипнотизирую Хана, я мысленно ругнулась и закрыла лицо ладонями.
— Устала? — заботливо поинтересовался Тоши.
— Есть немного.
— Ты в любой момент можешь пойти отдохнуть, — улыбнулся он. — И даже не думай предлагать помощь, я все сделаю сам.
— Ты лучший! — Не выдержав, я нашла его руку и пожала пальцы. — Спасибо.
Грохот разбитой тарелки раздался неожиданно. Я вздрогнула, поежилась под взглядом Хана и сочла умным поскорее уйти. Не знаю, что на этот раз ему не понравилось, но ради Тошиюки, помня, что они друзья, я не хотела снова сцепиться с Ханом в его присутствии. Я поднялась с дивана и направилась в гостиную.
Звонок в дверь прозвучал тогда, когда я проходила мимо. Со своего места я видела, что Тоши жонглирует кухонной утварью, убирая после ужина, поэтому решила хоть как-то помочь ему. Тем более что от Хана ожидать подобной любезности не приходилось.
— Тошик, я открою?
— Открой, — крикнул он.
Ощущая себя хоть в чем-то полезной, я открыла дверь и выглянула наружу. Никого. Хмыкнув, я вышла на порог и немного прошла по дорожке, но там были только темнота, тишина и ночная свежесть. Решив, что это чья-то шутка, я развернулась и направилась обратно, когда ощутила, что ноги стали ватные, а вокруг появилось темное облако, из-за которого я почти ничего не видела.
— Тоши, — позвала и закашлялась от того, что в легкие попала какая-то гарь. — Здесь что-то странное…
— Мира?
Тошик появился на пороге и замер на мгновение.
— Хан! — крикнул он. — Нуэ![26]
Воздух вокруг сгустился еще сильнее, между мной и Тоши появилась странная зверюга. Полосатая шкура, странный чешуйчатый хвост, волосатая голова, похожая на смесь между львиной и обезьяньей. Твою мать! Что за мутант?..
Я попятилась и даже успела сделать несколько шагов, когда зверь повернул голову, присел на передние лапы и прыгнул. Хотелось бежать, но ноги словно приросли к дорожке. Машинально я выставила руки вперед. В эту секунду зверюга ринулась на меня, но за секунду до того, как я упала под ее весом, горло животного пронзил нож. Я чувствовала, что моя футболка стала мокрой, дышать от тяжести было почти невозможно, но, как я ни старалась, спихнуть с себя тушу не могла. Оставалось только хрипеть и дергаться, как парализованный кузнечик.
— В порядке? — уточнил Хан, снимая с меня зверя, вытаскивая длинный нож и отсекая тому голову.
Вид черной гадости, хлынувшей из горла, окончательно меня добил. Хотелось закричать, но голос пропал. Истерика была неизбежна. Я отчетливо это понимала, но пока держалась.
Когда Хан поднял меня на руки и понес в дом, я не плакала и не кричала, только бессильно колотила его по груди и хрипела, пытаясь сказать, чтобы он отпустил меня.
— Тошиюки, прибери, — бросил Хан, внося меня в дом.
Я продолжала дергаться и колотить кулаками по твердой груди, и, когда поняла, что Хан несет меня на второй этаж, вовсе начала брыкаться и пытаться вырваться. Неудачно, потому как хватка была стальной. От непонимания, чего мне ожидать, у меня началась самая настоящая истерика.
Холодная вода обрушилась сверху внезапно, зато моментально принесла ясность в мысли. Я обнаружила, что стою в душевой кабине, Хан прижимает меня к себе, а из лейки льется настолько холодная вода, что я сразу замерзла.
— В порядке? — вновь спросил Хан.
— Ненавижу…
О, могу нормально говорить. Хоть что-то приятное!
— Я это переживу, — усмехнулся он и начал сдирать с меня футболку.
— Ты что делаешь? — просипела я, хватаясь за ткань и не давая себя раздеть.
— Нужно смыть кровь и удостовериться, что нет повреждений.
— Отстань от меня!
— Мне не требуется твое разрешение, — рявкнул он, в следующую секунду футболка покинула тело.
Сначала я ойкнула и попыталась прикрыть руками грудь, но мужчина схватил за запястья и заставил убрать ладони. Я зашипела от злости, но противопоставить силе было нечего. Я не понимала, как у него все выходит, но Хан, держа меня за талию и прижимая к себе спиной, умудрялся смывать с меня то ли кровь, то ли слизь, которая вытекла из горла зверя, и препятствовать всем моим попыткам сбежать.
Мне стало все равно, что случилось на улице. Осталась только злость, что со мной вновь обращаются как с вещью. А поливать холодной водой — вообще из области высшей степени хамства.
— Отпусти! — крикнула я, дергаясь, но меня проигнорировали. — Мне холодно! — попробовала надавить на жалость.
Хан снова ничего не ответил, но сделал воду теплее. Я выдохнула с облегчением, отметив, что успокоилась, значит, ледяной душ сделал свое дело. Но радовалась недолго. В следующее мгновение меня перевернули, и я оказалась с Ханом лицом к лицу. Только сейчас я поняла, что не только я оказалась в душевой в одежде, но и мужчина. Чувство стыда вспыхнуло с новой силой. Понимая, что обнажена до пояса, в то время как Хан в джинсах и белой майке, я снова попыталась прикрыться, но, когда мне это не позволили, уперлась ладонями в мужскую грудь. Лучше бы я этого не делала. Руки мужчины, которые в этот момент находились у меня на плечах, дрогнули и чуть сильнее сжались, затем проследовали на спину. Я затаила дыхание, не совсем понимая и собственную реакцию. Мне неожиданно понравилось касаться Хана. Обалдев от такой мысли, я отдернула руки, но он сделал шаг вперед, вжимая меня в стену кабины, я невольно снова попробовала оттолкнуть мужчину, стремясь разорвать контакт, но не смогла убрать ладони, зафиксированная положением тел.
Смотреть Хану в глаза я не осмеливалась. Куда угодно, только не в глаза! Рассматривала стенки кабины, флаконы с шампунями и мылом, но взгляд все равно возвращался на собственные ладони, подрагивающие на мужской груди. Наткнувшись на край татуировки, видневшейся из-под ткани, я и вовсе застыла. Разглядеть изображение было проблематичным из-за майки, но становилось понятным, что оно довольно объемное и охватывает торс. Хотелось сдвинуть ткань, чтобы выяснить тайну рисунка, и я ужаснулась, поймав себя на этой мысли.
— Мира, — тихо позвал Хан.
Я молчала, чувствуя, что меня зажали между стенкой кабины и мужским телом, и боялась пошевелиться. Воздух поступал в легкие через раз, а в голове шумело.
— Мне жарко, — прошептала я.
На самом деле у меня уже черные мушки перед глазами мелькали. Я понимала: еще немного — и могу потерять сознание. Мужские руки проследовали по телу, вроде смывая оставшуюся грязь, вот только тело уже давно было чистым. Старательно припоминая все плохое, я старалась заставить себя думать, что прикосновения мужчины мне неприятны, но это было не так…
— А я боялся, вы друг друга поубивали. — Голос Тоши, как и он сам, показавшийся в проеме дверцы душевой кабины, заставил дернуться.
— Стучаться не учили? — рыкнул Хан, задвигая меня за спину.
— Простите, — растерялся Тошиюки и отошел в сторону.
Хотелось крикнуть, что все в порядке, но я молчала.
— Все хорошо? Нуэ ее не зацепила?
— Это уже не имеет никакого значения, — усмехнулся Хан, как мне показалось, с какой-то горечью, выключил воду, снял со стены полотенце, бросил мне и вышел из кабины.
Быстро прикрывшись, я потрясенно проследила, как он вышел из ванной комнаты, и удивленно уставилась на Тошика.
— Это что сейчас такое было? — прошептала я и только сейчас обратила внимание, что Тоши весь заляпан той самой слизью.
— Эм…
— Тошииик, если ты сейчас мне все не расскажешь, я не знаю, что с тобой сделаю! — пригрозила я.
— Хорошо, — он вздохнул. — Приводи себя в порядок и спускайся вниз. Я тоже в душ.
Тошиюки ушел, прикрыв за собой дверь, а я снова полезла под воду.
* * *
Вниз я спустилась с еще влажными волосами, в новой смешной майке с анимешным персонажем и спортивных брюках. Увы, осмотр моих любимых джинсов и футболки однозначно дал понять, что вещи теперь только выкинуть, что я и сделала, стремясь не вспоминать о произошедшем на улице. Холодный душ и случившееся в кабинке заставили ненадолго позабыть об этом, но сейчас я снова все вспомнила.
В гостиной сидел только Тоши, что-то пил и хмуро смотрел перед собой.
— Проходи, — махнул он рукой на диван.
Осторожно опустившись на краешек сиденья, сложила руки на коленях и вопросительно посмотрела на Тоши.
— Что это за зверюга напала на меня? — решила начать с последних событий.
— Нуэ, — поморщился Тоши и уточнил: — Мира, что ты знаешь о японской нечисти?
— Почти ничего, — пожала плечами. — Ами рассказывала мне ваши легенды и мифы, но за давностью лет все стерлись из головы. У вас такой обширный бестиарий, что запомнить все нереально. Помню про екаев,[27] опять же не про всех. Всякие там кицунэ[28] врезались в память. Ами с придыханием говорила о них, хотя и не представляю, зачем им столько хвостов. — Я не выдержала и хихикнула. — Подруга тогда обиделась на меня, когда я спросила, как они удерживают равновесие с таким-то количеством. — Ободренная тем, что Тоши улыбнулся, я продолжила: — Еще помню о духах вещей и связанное с этим стремление избавиться от всего старого в доме. Кто еще… Они.[29] Кажется, эти самые опасные и из категории людоедов. Вроде все. А нуэ — это кто? И при чем тогда то черное облако во дворе?
— Нуэ не совсем духи. Химеры. Приносят несчастье и болезни, — вздохнул Тоши. — Они как раз передвигаются в виде черного облака. Уничтожить нуэ несложно, проблема в том, что проклятье…
— Оно уничтожено, и это самое главное, — перебил Тоши вошедший в комнату Хан.
Я повернула голову и нервно сглотнула. Хан был обнажен по пояс и только из душа, если судить по влажным волосам. Как завороженная я уставилась на его татуировку, но рассмотреть не успела, потому что Хан почти сразу надел чистую майку, скрывая рисунок. С трудом отведя взгляд, я потянулась к чашке Тоши и, не обращая внимания на изумленный взгляд, залпом выпила что-то алкогольное. Закашлялась до слез, поэтому, когда Тошик быстро сбегал на кухню и принес мне чистой воды, благодарно кивнула ему, судорожно схватила бутылку и сделала несколько больших глотков.
— Саке, — уточнил он с извиняющейся улыбкой.
— Все нормально, сама виновата. — Я качнула головой и вернулась к теме разговора. — Химера, нуэ… С определением понятно, но мне все равно сложно поверить в существование всех этих демонов и призраков. Не ясна причина. Почему уже второй призрак нападает на меня?
— Все дело в нем, — Тоши указал рукой на медальон и переглянулся с Ханом. — Цукумогами.[30]
— Что?!
— Ты же сама говорила, что Ами рассказывала тебе о духах вещей? — нахмурился Тошиюки, и я кивнула. — Медальон как раз относится к ним.
— Ладно, — медленно сказала я и нервно улыбнулась. — Сейчас сделаю над собой усилие и поверю, что призраки и духи существуют на самом деле. Впрочем, я до сих помню тушу зверя, придавившую меня к земле. Это очень способствует пониманию и принятию. Почему вы не можете снять с меня этот медальон, что он вообще такое и кому понадобился?
— Представь, что есть дверь, которую нельзя открывать. Ключик от этой двери долгое время тайно хранится в одной уважаемой семье, но однажды про него случайно узнают. Естественно, за ним начинается охота, и, чтобы не допустить попадания ценной вещи в руки плохих ребят, одна девушка решает перепрятать ключ. Но что-то идет не так. Она чувствует, что за ней следят, и, чтобы обмануть преследователей, решается на глупый поступок. Она просит свою подругу привезти ей эту вещь…
Чем дальше я слушала, тем сильнее хмурилась, прекрасно понимая, что имеет в виду Тоши. Неприятно осознавать, но меня использовали, воспользовавшись школьной дружбой, а я повелась, как малолетка. Ами куда-то влипла, решила использовать меня в роли курьера, но забрать медальон не успела, пропав сама. А украшение, видимо, что-то вроде ключа. Учитывая, что вещь древняя, то и замок соответствующий. Эта часть истории была понятна и ясна. Разум согласился ее принять. Проблема была в том, что логика отказывалась соединять этот кусочек пазла с тем, в котором присутствовали всякие разные твари потустороннего мира.
— А вы сами кто такие есть? — Я нервно сглотнула. — Охотники за привидениями?
— Не совсем, — хмыкнул Тоши и снова переглянулся с Ханом. Тот молчал, но продолжал пристально смотреть на меня.
— Сейчас задам пару вопросов, на которые очень хочется услышать ответы. — Я покосилась на саке в чашке Тошика, но решила выпить воды. — Итак, медальон — ценная штука и многим нужен. Принимается. То, что я, как дура, решила помочь подруге, хотя она меня использовала, тоже понятно. Почему эту штуку нельзя снять? И почему за ним не посылают обычных людей, а каких-то призраков? Как ими вообще можно управлять? Я всегда считала, что они сами по себе…
— Управлять можно каждым, даже призраком. Но некоторые духи, особенно те, что связаны с вещами, обладают вредным характером. Он, — Тошик вновь показал рукой на медальон, — как раз такой. Не знаю, по какой причине он решил остаться на твоей шее, но снять его я не могу. Хан тоже. Поэтому мы и хотели поехать к Сэтору. Он знающий.
— Теперь еще и знающие, — пробормотала я.
— Что же касается призраков, так и медальон не просто безделушка, — виновато улыбнулся Тоши. — Он цукумогами. Дух.
— Жесть, — выдохнула я. — Ношу на своей шее духа. Если бы знала, никогда в жизни бы не нацепила.
— А почему ты его надела? — резко спросил Хан.
— Чтобы избежать вопросов на таможне, — покосилась на мужчину, но откровенно призналась. — И, когда разговаривала с Ами, она меня попросила о том же самом, хотя и не знала, что кулон уже был у меня на шее.
Тоши и Хан снова переглянулись.
— Может, хватит? — разозлилась я. — Вы себя ведете, словно решаете, сколько еще информации подбросить чужачке! Могу заверить, я вполне здравомыслящий человек, хотя ваши рассказы и отдают сумасшедшим домом. Но я сижу здесь, пытаюсь понять и принять происходящее и совсем не истерю. Просто хочу уверенности, что я вернусь домой в целости и сохранности! И как раз это для меня — самый животрепещущий вопрос. Я готова помогать, но факты заключаются в том, что с появлением его, — я кивнула на Хана, — моя жизнь в постоянной опасности.
Хан резко поднялся и прошел на кухню, откуда послышался звук открывающегося холодильника.
— Зря ты так, — тихо сказал Тоши. — Если бы не Хан, то тебя дважды могли убить. Ты ему жизнью обязана. А сегодня вообще он забрал на себя то, что причиталось…
— Тошиюки! — перебил друга Хан, вернувшись в комнату. — Ты согласна поехать с нами?
— Да, — неуверенно произнесла я и взглянула на Тоши.
Он улыбался, и от этого стало немного спокойнее. Резко выдохнув, я окончательно все для себя решила. Съезжу с ними к Фудзи, познакомлюсь с еще одним японцем, который попытается снять медальон. Главное, держаться поближе к Тошику, стараться не реагировать на поведение Хана и получить удовольствие от поездки. Все же надо пользоваться случаем, раз я оказалась здесь. Япония — красивая страна, она успела войти в мое сердце, а отказаться от раскрытия нескольких ее тайн глупо. Конечно, жаль, что ничего не получится с Акио, теперь это окончательно понятно. Что ж, значит, не судьба. Хотя подбросила же нам судьба встречу в Камакуре, может, смилостивится еще раз? Буду верить в это! С Акио я точно выкину из головы Хана!
Глава 5
Сэтору, к которому мы отправились ранним утром, проживал в окрестностях озера Кавагути[31] и держал гостиницу. Это сообщил мне Тоши, пользуясь отсутствием Хана, когда помогал загрузить вещи в машину. Отремонтированную машину, как я заметила. А значит, подтверждения тому, что человек способен пальцами смять металл кузова, я не получу… Подробностей по поводу Сэтору не последовало, и я не стала приставать с вопросами. Я успела понять, что Тоши и рад бы поболтать, но осторожничает и боится сказать лишнего, чтобы не получить нагоняй от Хана. В их компании, как я поняла, именно вечно недовольный японец являлся лидером и непослушания не терпел. Причем ни от кого… Это напрягало, хотя я признавала его право на авторитарное поведение, если опустить, что он распространял его и на меня. Возможно, если бы он хоть раз показал готовность слушать и учитывать мое мнение, то… К чему сослагательное наклонение. Хан именно такой и, судя по его поведению, меняться не собирается.
Поэтому, снова сидя на переднем сиденье, я наслаждалась видами за окном и старательно не смотрела в его сторону. Тошиюки тоже притих позади, и я опасалась задавать вопросы, чтобы не разозлить Хана, который по непонятной причине чуть ли не впадал в бешенство, стоило нам с Тошиком обменяться шуткой.
— Красотища! — не выдержала я, чем привлекла к себе внимание Хана.
Сразу осеклась и постаралась отвернуться, но вид самой знаменитой горы Японии все равно притягивал взгляд. Я помнила ее еще по тем копиям гравюр эпохи Эдо,[32] что показывала мне Ами. Позже, когда уже знала, что точно поеду в Японию, несколько часов проторчала в сети, рассматривая тысячи фотографий, но все равно мне редко встречались изображения, когда белоснежная вершина едва ли не сияла на фоне пронзительного голубого неба, а правильная форма и вовсе восхищала.
— Ты попала сюда в нужное время, — заметил Тоши. — Редкая удача — увидеть, как гора одновременно отражается в озере вместе с цветущей сакурой.
— Удача, — задумчиво откликнулась я. — Пока она стыдливо отворачивает лицо.
— Ты уверена? — мрачно уточнил Хан.
— Я думала, что ты первым согласишься с этим, — парировала я. — Ведь сам факт моего присутствия выводит тебя из себя.
— Вот только не надо снова ругаться, — тяжело вздохнул Тошиюки. — Сэтору-сан сразу поймет, что между вами война, а нам бы приветствовать его, будучи в мире с собой.
Я с любопытством обернулась, желая узнать подробности, но Тошик опять замолчал.
— Не вертись, — очередное распоряжение от Хана.
Вздохнув, я села ровно, но молчать не собиралась, рассчитывая другим путем добиться желаемого.
— Эм, во избежание, как говорится… А какие темы считаются разрешенными? — невинно поинтересовалась у мужчины. — Я же чужачка… Хотелось бы знать правила.
— Поздно интересуешься…
— Лучше поздно, чем никогда!
— Мира! — Тошик, как всегда, попытался взять на себя роль миротворца.
— Молчу, но только в том случае, если ты расскажешь мне о том месте, куда мы едем, и как себя надо вести. И я не вижу в этом секрета, ведь максимум через полчаса увижу все собственными глазами, а некоторые сведения помогут мне не попасть впросак.
На это Хану возразить было нечего, и следующие полчаса я с жадностью впитывала информацию. Гостиница Сэтору, а точнее, не просто отель, а самый настоящий рёкан,[33] располагался на берегу озера, рядом бил один из горячих источников, которых в окрестностях Фудзи было множество. Я затаила дыхание. О традиционных гостиницах, куда не всегда пускают желающих, только читала, но даже не рассчитывала, что повезет побывать самой. Мне кратко рассказали о правилах, которые следует соблюдать во время пребывания там, и посоветовали помалкивать. Последний совет исходил от Хана, чему я совершенно не удивилась. Его позиция по отношению к женщинам была ясна, но переубедить больше не пыталась, чтобы не поругаться. Хотя для себя я решила, что точно выскажу ему все, когда мы наконец попрощаемся.
Мы подъехали к двухэтажному домику с характерной изогнутой крышей, я замолчала и притихла. Вывески не наблюдалось. Перед зданием раскинулся небольшой японский сад, и, выгрузившись из машины, мы прошли через раздвижные двери и оказались внутри. Не прошло и минуты, как в холле появилась, видимо, хозяйка, пожилая японка в кимоно.[34] И тут настал черед удивляться. Хан, который успел достать меня своими шовинистическими высказываниями, низко поклонился ей и задержался в этом положении. Быстрый взгляд на Тоши, который повел себя так же, и я последовала примеру мужчин. Женщина что-то сказала по-японски, приветствовала нас всех таким же образом и, когда Хан распрямился, наградила его теплым взглядом, как и Тоши. Я же удостоилась улыбки, но глаза японки при этом изучали меня очень внимательно. Чувствуя себя глупо, я стояла истуканом и не знала, как поступить. Женщина вновь выдала реплику, Хан ответил, в глазах японки мелькнуло изумление, и она снова поклонилась мне. А я что? Качнулась болванчиком в ответ.
После очередной партии поклонов Тоши сообщил, что хозяйка просит нас идти за ней. Мы переобулись в тапочки, оставив свою обувь у входа. Тошиюки вполголоса сообщил, что зовут хозяйку госпожа Норико, она очень уважаемая женщина, а с самим господином Сэтору мы встретимся позднее. А пока она устраивает для меня экскурсию. Тошик подтвердил, что они с Ханом уже бывали тут раньше.
— А где он, кстати? — прошептала я.
Сама удивилась, но не заметила, как он ушел. Хотя в какой-то момент даже порадовалась этому факту.
— Вернется, — коротко ответил Тоши, а после очередной фразы госпожи Норико предложил мне следовать за ней.
Через полчаса я выяснила, что жить буду в традиционном номере, который мне сразу же показали, туалеты и раковины на этаже общие, еще я увидела, что такое онсэн.[35] С тех пор мечтала поскорее попасть в бассейн с горячей водой под открытым небом и, наконец, расслабить мышцы. Плечо так и не прошло, да и вчерашнее падение давало о себе знать. Но я знала, горячая вода сотворит чудо, а наличие удивительного вида успокоит нервы.
Сама купальня находилась в небольшой пристройке, практически в саду. Овальный бассейн, имитация природного озера. Одна стена выложена камнем, из нее была выведена труба, откуда в чашу падала вода. Судя по всему, этот онсэн был построен на термальном источнике, если судить по пару, что поднимался от поверхности… Тошиюки сказал, что в доме есть еще душ, но я знала, что обязательно сюда вернусь. Только… вечером, ведь воображаемая картинка того, как я буду наслаждаться ночью одиночеством, сидя в бассейне, заставила мечтательно улыбаться от предвкушения.
* * *
Весь день в тишине и спокойствии я наслаждалась видом на Фудзи, гуляла по саду, одетая в традиционную юкату,[36] летнее кимоно, что мне положили на кровать вместе с тапочками и остальным необходимым, пила зеленый чай, лакомилась овощами, рыбой и рисом. Госпожа Норико после того, как встретила нас, все показала и, убедившись, что больше нам ничего не нужно, словно растворилась в воздухе. Но, странное дело, стоило мне только захотеть есть или пить, как она появлялась и приносила именно это. Списав все на японскую предусмотрительность и вежливость, я лишь улыбалась и кланялась в ответ. Тошик сначала составлял мне компанию, но потом ему позвонили по телефону, он извинился и оставил меня. Сначала я растерялась, а потом обрадовалась. К моему большому удивлению, в гостинице, кроме нас, больше не оказалось гостей, и моему уединению, к счастью, никто не мешал.
Сад был прекрасен. Хотелось восхищенно рукоплескать мастеру, который сотворил это поистине невероятное место. Извилистые дорожки, продуманные до идеальности клумбы, которыми я не уставала восторгаться. Все это радовало взгляд настолько, что я подолгу останавливалась то в одном, то в другом месте и созерцала. Еще я отыскала несколько сакур, растущих полукругом, но цветы еще не распустились. Странно, ведь повсюду сакура уже цвела.
Я не чувствовала усталости, пока бродила по саду, но ноги все же устали. Я с наслаждением опустилась на одну из лавочек и прикрыла глаза. Несмотря на прохладный воздух и тонкую ткань кимоно, в дом я возвращаться не хотела. Наоборот, та ясность в мыслях, которую я безуспешно искала во время медитации, ухватила за кончик у храма Инари, снизошла в месте, где я не ждала.
— Наконец-то, — услышала я проснувшееся подсознание и хмыкнула.
Зачем озвучивать мысли, когда мне так хорошо? Япония странно на меня действует. Никогда не думала, что школьная подруга использует меня, а именно это и вышло. Представить не могла, что посчитаю привлекательным азиатский тип мужчины, а смятение в сердце вызвали уже двое…
— Вот только не надо снова про мужиков! Я этого не вынесу!
Замерев от удивления, я открыла глаза. Что-то слишком это необычно. Все люди разговаривают сами с собой в мыслях, но мой внутренний голос оказался слишком странным… Если только это он… Невольно я накрыла медальон ладонью и почувствовала пульсацию.
— Кэтсу.
Я вскочила с лавки и оглянулась по сторонам. Никого!
— Это мое имя, лапуля.
— Я знаю, кто ты, — прошептала я, готовая окончательно поверить в то, о чем говорил вчера Тошиюки. — Дух медальона.
— Да? — До меня донесся смешок. — Это хорошо, что они так думают.
— Ты не цукумогами? — шепотом спросила я.
— Не перебивай! Пришлось ждать кучу времени, пока ты наконец-то освободила мысли и услышишь меня!
— Жесть, — только и могла сказать. — Я разговариваю с духом…
— Говорю я, ты молчишь, — напомнил Кэтсу, и я машинально кивнула, продолжая сжимать кулон пальцами. — Сначала запомни, что ты меня не снимешь, пока я сам не захочу, — усмехнулся дух. — А если еще раз попробуешь отрезать мне хвост, я тебя задушу.
Я молчала, напуганная перспективой, и почему-то верила в подобный исход событий.
— За такое послушание получишь подарок — постепенно начнешь понимать японский и говорить на нем. Это случилось бы раньше, но в твоей голове такая помойка, что понадобилось много сил, чтобы освободить себе место.
— Что тебе от меня надо? — прошептала я.
— Пока таскай на шее. Дальше будем смотреть по обстоятельствам.
— Я сошла с ума, — пробормотала.
— Нет, но сойдешь, — снова хихикнул Кэтсу.
— Странный у тебя лексикон. — В голову пришло осознание несоответствия манеры разговаривать и древности вещи. — И как ты меня понимаешь?
— Детка, я столько лет слушал телевизор у тебя на родине. Могу и по фене ботать, если возникнет такое желание. А тебя я давно заприметил, еще когда малявкой была.
— Я сошла с ума, — вновь повторила я.
— Говорю же, что нет, — недовольно повторил дух. — Короче, прими как факт, что ты теперь мой личный водитель, популярно объясни Сэтору, чтобы он не встревал в это дело, и наслаждайся отпуском, пока я не скажу, что делать дальше. Поняла?
— Ага.
— Замечательно, — довольно сказал Кэтсу. — А теперь, раз ты такая послушная, получай свою печеньку. И если у тебя есть мозги, то ты понимаешь, подобным козырем не надо раскидываться.
В тот же миг я почувствовала удар в голову, с размаху упала обратно на лавку и начала жадно глотать ртом воздух. Его отчаянно не хватало, но прошло несколько долгих минут, прежде чем я смогла восстановить дыхание.
Мне повезло, я смогла прийти в себя до того, как в саду появился Тошик и позвал меня пойти за собой. Приехал Хан, и Сэтору готов был встретиться с нами всеми.
* * *
Сэтору был самым колоритным японцем, которого мне доводилось встретить за все дни пребывания в стране. Невысокий, худощавый, с волосами белее снега, которые были подняты наверх и уложены в прическу, как на древних гравюрах. Одет он был соответствующим образом. Я усиленно напрягалась, пытаясь припомнить, как называется костюм Сэтору, пока не услышала недовольное ворчание Кэтсу:
— Смотри, только не обзови рэйфуку[37] халатом, а то я решу, что ты безнадежна.
Умудрившись сохранить невозмутимый вид, я мысленно потребовала объяснений.
— Гугл твое все. Некогда мне лекции устраивать, — буркнул вредный дух и замолчал.
Сама того не желая, я растерялась, осознав, что я многого не знаю о Японии и ее обычаях. Чтобы не сказать что-либо невпопад, я радовалась распоряжению помалкивать и следовала ему.
Церемониал с поклонами и знакомством в самом начале вроде прошел успешно. Мы сидели в чайном домике за низким столиком, а госпожа Норико устроила самую настоящую чайную церемонию. Я не совсем понимала, почему именно она, ведь проводить ее должен был хозяин дома, но кто его знает, что здесь к чему.
Я уже принимала участие в подобном действе, когда приходила к Ами домой, здесь же воспринималось совершенно иначе. В Москве все казалось специально устроенным представлением, сейчас я словно оказалась в древности. К кэйсэки,[38] легкой закуске, что подали, пока нагревалась вода для чая, я даже не прикоснулась. Просто поняла, что не смогу засунуть в себя даже кусочек, не говоря о том, чтобы своими «гайдзинскими» телодвижениями что-нибудь случайно не уронить или разбить. Что ж… если что и произойдет, буду извиняться и давить на то, что здесь и коренной японец может ошибиться, если никогда раньше не бывал на чайной церемонии. Как ни крути, а это искусство, а неуклюжим может быть любой человек.
Единственное, что я смогла съесть, так это одну из поданных сладостей, омогаси.[39] Девушка никогда, причем практически любая, не может устоять перед сладким в момент стресса.
Когда дело дошло до густого зеленого чая, я смогла сделать глоток, прежде чем передала чашу Тоши. Хан усадил меня рядом с собой, видимо, чтобы контролировать, хотя я была этому рада. Чтобы не совершить ошибку, я просто зеркалила его движения, и выбранная тактика принесла свои плоды. Вела я себя послушно, и постепенно напряжение на его лице исчезло. Как ни странно, но даже я испытала некоторое умиротворение. Бросив на мужчину быстрый взгляд, я окончательно почувствовала этот ритуал. Он не просто был призван вызвать у присутствующих ощущение единения, он на самом деле делал это. Когда чаша, на этот раз пустая, снова вернулась ко мне, я чувствовала себя несколько растерянной от новых ощущений. Снова скопировала движения Хана и замерла в ожидании.
Госпожа Норико подала сладости и приготовила легкий чай в отдельных чашках для каждого из нас, я невольно сделала глубоких вдох. Кэтсу не обманул. Я действительно начала понимать японский. Я почти убедила себя ничему не удивляться, но каждый день в Японии приносил новые открытия, которые порой выбивали почву из-под ног.
Поддерживая легенду, что я ничего не понимаю, продолжала молчать, в то время как все остальные обсуждали чай, какие-то изречения и даже саму посуду. Незаметно разговор перешел на интересующую меня тему. Хан спокойно рассказал о юрэе и нуэ, заметил, что медальон у него не получилось снять. Сэтору долго молчал, разглядывая меня.
— Снять могу, но делать этого не буду, — наконец сказал он.
— Почему? — глухо уточнил Хан.
— Женщина захочет — сквозь скалу пройдет.
— Это опасно. Посмотри на нее… Уже два нападения, и, уверен, они не последние.
— Красавица — это меч, подрубающий жизнь. Вспомни о долге.
— Но…
— Я все сказал. — Сэтору поднялся и поклонился. — Прошу извинить меня.
На этом японец покинул чайный домик, оставив меня хлопать глазами. Хан загрузился и мрачно рассматривал чашку перед собой. Госпожа Норико поднялась, подошла к нему и положила руку на плечо:
— Сэтору-сан выразился не совсем верно. Воля и сквозь скалу пройдет.
— Знаю, — тихо ответил он.
— У твоей женщины есть воля. Отчего ты сомневаешься?
Хан промолчал, бросив взгляд на меня. Госпожа Норико поджала губы и внимательно на меня посмотрела.
— Сладкое ищешь, а пирожок на полке лежит.
Я кожей чувствовала, что японка осуждает меня, но… молчала. Как молчал и Тошиюки. Но только когда и госпожа Норико покинула чайный домик вслед за Сэтору, Хан поднялся и протянул мне руку.
— Пошли.
— Куда? — тут же вскинулась я и, вспомнив «легенду», решила засыпать его вопросами. — О чем вы говорили? Он снимет медальон?
— Нет. — Мужчина как-то растерянно взглянул на Тошика и быстро бросил ему: — Мне надо побыть одному. Посмотришь за ней?
— Конечно.
Хан ушел. Я спросила у Тоши, о чем велся разговор, он быстро пересказал его, опустив последние фразы. Сообщил только, что Сэтору не может снять медальон, но Хан обязательно что-нибудь придумает. Я слушала его и думала, как мне повезло, что отныне я могу понимать язык и не попаду впросак, поверив обманчивым уверениям. Слова Кэтсу приобрели особую важность. Дух прав, это действительно мой козырь, о котором стоит помалкивать. Поэтому я сделала вид, что поверила мужчине, позволила себя проводить до комнаты и убедила, что со мной все в порядке. Тошик выдохнул с облегчением, пообещал завтра устроить экскурсию на озеро Кавагути и оставил меня в одиночестве.
* * *
В Японии темнело рано. Это я поняла еще в Токио. Из чайного домика мы вышли, когда вечер уже вступил в свои права. Пока я располагалась в номере, снаружи стало совсем темно. Я открыла окна, впустив ночную прохладу, погасила свет и опустилась на татами из рисовой бумаги. Мне нравилось, что мой номер находился на первом этаже и выходил окнами в сад. При желании можно было спуститься и погулять по нему, но смущало отсутствие света. Казалось, весь рёкан погрузился в сон, вот только у меня в голове бродило такое множество мыслей, что о подобном приходилось только мечтать. Разговор в чайном домике не шел из головы. Помимо того, что я прикоснулась к таинству, меня смущала реакция Хана. Он говорил так, словно беспокоился обо мне. Это было неожиданно, но приятно… Конечно, утаивание фактов не понравилось, хотя я осознавала: скажи они мне правду, я беспокоилась бы и нервничала. Более легкая версия имела право на существование, и это было правильное решение в сложившейся ситуации. Вот только я все равно знала обо всем.
— Не грузись. — Кэтсу объявился в голове, как всегда, неожиданно и несвоевременно. — Ты все сделала правильно. Будешь вести себя в том же духе, начну гордиться.
— Издеваешься?
— Вовсе нет.
— Подробности будут? — обреченно спросила я, не особо надеясь на удачу, и, видимо, не ошиблась, раз дух хмыкнул. — Что ты задумал? Как ты вообще оказался в семье Ами?
— Это долгая история, а времени у нас нет.
— Я не собираюсь спать, — намекнула я.
— Не, лапуля. Твое мнение меня сейчас не интересует. Кстати, я собираюсь сделать именно это. Так что адью, поболтаем утром.
— Мелкий гаденыш, — прошептала я.
— Сделаю вид, что не слышал, — донеслось уже словно издалека.
— Ты вроде спать собрался, вот и вырубайся, — разозлилась я.
Кэтсу промолчал, из чего я сделала вывод, что он то ли заснул, то ли решил проявить тактичность, хотя на последнее рассчитывать было глупо.
Сон все так же не шел, я довольно долго сидела на матрасе-футоне,[40] зато стало грустно и холодно. Но высокие, на всю высоту стены, окна-двери закрывать не хотелось. Вспомнив про свое желание искупаться в онсэне, я еще некоторое время раздумывала, идти или нет, и решила не отказываться от планов. Тем более там тепло.
Сказано — сделано. Я покинула номер, захватив полотенце, и сначала осторожно пробралась в душевую, помня о том, что перед купанием стоит принять душ.
Остановившись перед бассейном, я в нерешительности оглянулась по сторонам. Ночь, звездное небо, мистические очертания сада, тишина, нарушаемая лишь журчанием воды из труб, по которым она поступала из источника, и желанное одиночество. Помня о том, что в подобные ванны в одежде не лезут, я все равно сомневалась. Но вокруг не было ни души. Только легкий пар поднимался от поверхности воды. Я нерешительно потянула за пояс юкаты, позволила кимоно упасть к ногам и затаила дыхание от холодного воздуха, овеявшего тело. Нервно сглотнув, попробовала воду ногой и медленно вошла в бассейн. Погрузившись по шею, испытала чувство наслаждения. Сначала вода казалась очень горячей, но тело быстро привыкло к температуре и расслабилось. В какой-то момент, задержав дыхание и нырнув, на поверхность выплыла более спокойной.
Запрокинула голову и долго смотрела на звездное небо. Глаза постепенно привыкали к темноте, сад уже не казался таким таинственным, а в душе установилось равновесие. Я не понимала, что со мной происходит. Казалось, я должна была бы истерить, пытаться бежать от моих странных спутников, но я по непонятной причине не делала ничего из этого. Решила плыть по течению? Или настолько была заинтригована произошедшими событиями, что, наплевав на явную опасность для жизни, ныряла в омут неизвестности? А может, это все магия места? Если подумать, то дома я поступала бы совсем иначе…
Слишком много мыслей в явно неподходящем для этого месте. Вновь набрав в легкие воздуха, я нырнула и поплыла к противоположному краю бассейна. Туда, откуда выходил поток воды из термального источника. Если встать под ним и позволить струям разбиваться о плечи, это станет отличным массажем перед сном.
Здесь было мельче. Несколько секунд я искала более удобное положение тела, крутясь на месте и подставляя под струи то одно, то другое плечо. Левое до сих пор побаливало, что неудивительно, ведь о мази, выданной мне Ханом, я благополучно забыла. Но обвинять себя в этом не стала. Слишком насыщенные выдались дни, а такого количества самых различных эмоций и вовсе не испытывала никогда… Вода ударила в основание черепа, я невольно застонала от боли и чертыхнулась. Вот и последствия вчерашнего падения. Накрыв шею ладонями, чуть сжала мышцы и откинула голову, пытаясь снять напряжение…
— Помочь?
О, этот хриплый голос с акцентом, полный постоянного недовольства и напряжения, я отныне смогу узнать из тысячи. Застыв на мгновение, ойкнула и спряталась под воду. Только сейчас, когда тень пошевелилась, я поняла, что в купальне я вовсе не одна.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела я и попятилась.
— Расслабляюсь, как и ты, — заметил мужчина, меняя положение тела и отплывая от бортика в мою сторону. — Последние дни выдались непростыми.
Пристально наблюдая, как силуэт становится все более отчетливым, я думала только о том, как долго он находится здесь. Если с самого начала, то почему не оповестил о своем присутствии? Я не могла сформулировать и произнести несколько простых вопросов, и это бесило.
— Я думала, здесь никого нет.
— Это не так.
— Очевидно… — пробормотала я.
Глаза сильнее привыкали к темноте, я видела уже не просто очертания мужской фигуры, но и ту часть тела, что выглядывала из воды. Татуировка, которая вызвала интерес, была все так же неразличима, зато блеск глаз стал ярче, а черты лица обрели отчетливость. То, что скрывала ночь, прекрасно дорисовывала память. И это пугало… Нервно оглянувшись, я начала искать пути отступления. Смущало то, что юката осталась на другом конце бассейна, и мне придется выйти из воды под пристальным взглядом. Если мужчина здесь с самого начала, то… он уже увидел достаточно!
— Ты долго будешь купаться? — уточнила я.
Если скажет, что уже уходит, я просто подожду немного, а затем выберусь сама.
— Мне не спится, — глухо сообщил Хан. — Горячая вода помогает.
— Это да…
Напряжение в воздухе стало ощущаться слишком сильно. Или мои нервы были похожи на оголенные провода, но малейшее дуновение ветра отдавалось на коже электрическим разрядом. Тот факт, что одежда отсутствовала, заставлял чувствовать себя беззащитной и будил интерес, а в каком виде сам Хан. Хотя он же любитель традиций, так что… Стоп. Об этом думать нельзя! Хватит мне смятения в мыслях.
— Прости, что помешала, — решительно заявила я. — Ты не отвернешься, чтобы я могла уйти?
— Не уходи, — неожиданно попросил Хан, когда я оказалась у бортика, где лежала юката. — Пожалуйста…
Чуть не споткнувшись, я медленно повернулась. Я не ослышалась? Пожалуйста? Так, сейчас небо упадет на землю, однозначно! Но и отказать в просьбе… не смогла. Вот если бы привычно нахамил или нагрубил, послала бы к черту. А так нет. Но и вернуться обратно к мужчине не могла. Так и стояла, замерев на месте, наблюдая, как навстречу мне идет Хан. Когда между нами осталось не более метра, он остановился. Я погрузилась в воду до подбородка, чувствуя, как, несмотря на горячую воду, меня ощутимо потряхивает, а сердце заходится. С каждой секундой все сильнее и сильнее…
— Что ты хотел? — запинаясь, спросила я.
— Поговорить.
— Слушаю.
— Я постараюсь сделать все, чтобы снять с тебя медальон, но на это требуется время.
— А если нет? — грубее, чем сама того хотела, спросила я. — Тоши не смог, тебе не удалось, как и Сэтору.
— Я смогу.
Нервничая от близкого соседства, я чувствовала, что не только тело — душа обнажена, и ощущала, что происходящее сейчас бывает очень редко. Хотелось нагрубить, чтобы хоть немного отомстить за уязвленное самолюбие, но голос отказывался произносить резкие слова. Поэтому я молчала и даже не смотрела на мужчину.
— Мира, ты слышишь меня?
— Я не знаю, что тебе ответить, — выдавила из себя.
Хан усмехнулся и протянул руку. В следующую секунду я едва не выпрыгнула из воды, когда почувствовала пальцы на своем плече, а затем и на шее. Но прежде чем я успела озвучить возмущение, мужчина убрал руку, обошел меня и вылез из бассейна. Надо было не смотреть, но я не могла отвести взгляда. Приоткрыв рот, я наблюдала, как он выпрыгнул, даже не коснувшись бортика. А еще через секунду ночная мгла поглотила силуэт. Мне оставалось только нервно сглотнуть и в следующий миг осознать, что ни плечо, ни шея больше не болят.
Подождав еще минут пятнадцать и убедившись, что никого нет, я вылезла сама, закуталась в кимоно и буквально бегом вернулась к себе в номер.
* * *
Как ни старалась, я ничего не понимала! Сердце так и не могло успокоиться, ноги и руки дрожали, а в горле першило. Я напоминала себе спринтера, который пробежал дистанцию, резко напился воды и без сил упал на землю, не в силах подняться. Единственное различие было в том, что я сидела на футоне и не мигая смотрела в ночь.
Я не хотела думать о Хане в хорошем ключе, единожды избрав для себя вариант противостояния, как закономерный ответ на грубость. И меня это устраивало. Пока Хан меня не поцеловал. Потом события нарастали, как снежный ком, и еще немного, и сомнения погребут меня под собой. Я не готова была менять устоявшийся порядок вещей. Нужно было все вернуть на рельсы, путь по которым я определила вначале. С меня снимут медальон, я избавлюсь от Кэтсу, поменяю билет и вернусь в Россию, постаравшись выкинуть из головы все волнения.
Шорох в кустах я услышала сразу. Слишком привыкла к тишине, чтобы игнорировать звук. Но продолжала оставаться на месте, лишь насторожилась и начала пристально вглядываться в ночь. Очертания зверя заметила, когда он оказался так близко, что закрыть окна или бежать было поздно. Темная густая шерсть с серебристым отливом, острые уши. Наверное, я решила бы, что это собака, но пушистый хвост явно лисы. Правда, зверь был слишком крупный для нее. Я замерла, а когда он запрыгнул на широкий подоконник, который служил одновременно и порогом, задержала дыхание.
Зверь принюхивался, осматривался и явно осторожничал. А я неожиданно осмелела. Вспомнив, как обнималась с похожим у храма Инари, я несколько расслабилась, кис-киснула ему, отчего лис застыл и чуть припал на лапы. Хвост нервно подрагивал, мои нервы натянулись, как струны, но я старательно не думала о плохом.
Зверь приблизился уже на расстояние вытянутой руки, и я преодолела остаток расстояния. Пальцы осторожно тронули густой мех, замерли на мгновение, нерешительно погладили. Лис обнюхал ладонь, ткнулся в нее прохладным носом, а затем повел головой так, что я невольно погладила ухо. Припоминая, какие ласки понравились Рыжику, я и этого почесала за ухом, провела по носу, потерла лоб. Погладила шерстку на шее, провела рукой по спине. Зверь окончательно сократил между нами расстояние, положил тяжелую морду мне на колени и заскулил. От такого я невольно шмыгнула носом. Не осознавая, зачем это делаю, осторожно вытянулась на футоне так, что лис оказался прижатым к животу, положила руку поверх зверя и продолжила почесывать его за ухом. От животного шло такое тепло, что я моментально согрелась сама. Поймав себя на мысли, что постоянно зеваю, устало прикрыла глаза.
Глава 6
Проснулась я на рассвете, потому что замерзла, но какое-то время еще пыталась вновь заснуть. Сон не шел. В комнате было холодно, ведь окна я так и не закрыла, а моя живая грелка исчезла. Сначала я подумала, что мне все привиделось, но на футоне остались следы шерсти. Закутавшись в одеяло, словно в кокон, я села и растерянно оглянулась по сторонам, но зверь и в самом деле ушел.
— Призрак, — прошептала я и усмехнулась.
Отрицать, что вела себя глупо, было странно. Я любила животных, но от диких старалась держаться подальше. Как узнать, что у них на уме? Иногда и домашние котики удивляют, внезапно проявив характер. Наверное, я сошла с ума, раз не только рискнула прикоснуться, но и доверчиво заснула со зверем в обнимку Оправданием могло послужить, что я не чувствовала угрозы, но факт заключался в другом. Япония перевернула все мои представления о нормальном и правильном, заставляя вести себя неразумно и нелогично.
На сад и вовсе не хотелось смотреть. Память моментально подкинула воспоминания о произошедшем в купальне. Хотела искупаться и расслабиться, а в результате вышел еще один глупый поступок. И снова я искала причины столь легкомысленного поведения. Но… Как могла не удостовериться, что нахожусь в одиночестве? Если не сказать грубее. Почему не заметила иного, и проплавав в бассейне около получаса? Хан… Он удивил. Впервые повел себя как нормальный человек. Хамство и грубость ушли, зато появилось нечто новое, непривычное мне. Зато это доказывало: он может себя вести нормально, но, видимо, не желает это делать постоянно. Или дело в другом? Нет, этот новый Хан сбивал меня с толку, и я совершенно не понимала, как теперь себя с ним вести. Еще подумав, решила действовать по обстоятельствам. Если мужчина вновь включит режим грубияна и шовиниста, с радостью забуду о сомнениях, а если нет… Тогда и буду решать, как поступать!
— Мира? — Проходящий мимо моего окна Тоши резко остановился, растерянно смотря на меня.
— Привет, — махнула я рукой и снова закуталась в одеяло.
— Я думал, ты спишь…
— И пропустить рассвет? — Я притворно удивилась.
— Его надо встречать на самой Фудзи, — улыбнулся Тошик. — Можем поговорить с Ханом и поехать…
— Не стоит. — Настроение устремилось вниз. — Кстати, а ты что встал?
— Хотел идти тебя будить, ведь с меня обещанная экскурсия на озеро.
— Я готова. — Вскочив на ноги, я оступилась и едва не упала, в последний момент устояв на ногах.
— Не спеши, — улыбнулся Тоши. — Одевайся, позавтракаем и отправимся.
— Ты лучший, — горячо заверила я.
— Часа хватит? Как раз к завтраку.
— Более чем!
Решив не терять время, я извинилась, закрыла окна и отправилась приводить себя в порядок. Правда, передвигалась снова короткими перебежками, ведь я помнила о расположении и душевой, и туалетной комнат. Но мне повезло. Я никого не встретила и уже через полчаса, освежившись и переодевшись в привычную для меня одежду, покинула комнату. До обозначенного времени оставалось примерно минут тридцать, и я решила не торопить никого своим ранним появлением, привычно сбежав в сад. Это было единственное место в рёкане, которое пришлось мне по сердцу. В изогнутых линиях, мастерски подобранных растениях проскальзывало нечто такое, что настраивало на умиротворяющий лад. Можно было смотреть на любое дерево с полчаса, найдя в нем необъяснимую красоту, а потом сдвинуться сантиметров на десять и осознать, что все не так, как казалось на первый взгляд.
Мои движения стали неторопливыми, сердце замедлило ход, а глаза так и хотелось прикрыть, чтобы аромат цветов стал ярче. В сторону купальни я опасалась даже смотреть, чтобы воспоминания о случившемся в ней не нарушили с таким трудом обретенное равновесие. Вполне достаточно того, что я думала об этом перед сном и утром.
Не знаю, в какой момент мое обоняние уловило еще один тонкий аромат. Я не могла припомнить, чтобы вчера он присутствовал в саду. Повернула голову. От зрелища, что предстало взгляду, остановилась как вкопанная, поймав себя на мысли, как все может измениться за одну ночь. Всего несколько часов, и вот я уже свидетельница невероятной красоты.
Я знала, за умэ эстафету перехватывает сакура. По большому счету, обычная вишня, но в Японии она не зря занимает отдельное место. Ее красота была скромная, не такая яркая, как у сливы, но в сердце она уверенно отвоевывала место, которое больше никто не сможет занять. Стройные темные стволы, словно тонкой снежной вуалью, укрытые облаком нежных цветов. Они росли полукругом, образовывая беседку, в центре которой я сейчас и стояла. И не имело значения, что пройдет всего несколько дней и лепестки облетят. Не успев толком раскрыться, они уже начинали медленно срываться и падать вниз. Я вспомнила, как кружилась в лепестках в Токио, но там я чувствовала себя девчонкой, у которой не было особых проблем. Отныне они накатывали с каждым днем все сильнее, а их разнообразие отнюдь не радовало. Но мне так хотелось вернуть себя прежнюю!
Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза и крутанулась вокруг. Ничего! Лепестки не водили хоровод, не путались в волосах, осыпая меня снежинками весны, не помогали расслабиться. Хотелось уже заплакать от отчаяния, когда я ощутила нежный ветерок, взметнувший волосы и осыпавший их лепестками. Я затаила дыхание, не в силах поверить, что сейчас произойдет чудо. Руки сами поднялись, ладони раскрылись, а с губ сорвался вздох. Я ждала очередного порыва воздуха, который приблизит окончание срока цветения, но подарит невыразимое блаженство еще раз испытать чувство невероятного единения с природой и неизбывного счастья.
Словно услышав мои мольбы, небеса подарили исполнение столь маленького желания. А о большем я и не просила. Только снег из лепестков, густо покрывавший волосы, липнувший на кожу, завесой скрывающий не только мир вокруг, но уносящий все проблемы вдаль, где они не казались такими серьезными. Душа раскрылась, обнажая сердце, делая беззащитной, но я готова рискнуть. Еще несколько минут слабости, а потом я снова стану сильной и осторожной…
В какую минуту все изменилось, я не поняла. Просто оступилась. Досадная случайность и неловкость. Возможно, закружилась голова, но это уже не имело значения, ведь упасть мне не дали. Сильнее руки Хана держали за талию так, что я забыла, как дышать. Когда одна нажала на поясницу, притягивая к мужскому телу, а вторая проследовала вверх, захватив в плен лицо, я и не подумала сопротивляться, совершенно завороженная черным взглядом. Мужчина не сказал ни слова, лишь склонился и приник к моим губам жадным поцелуем. И снова безумие в душе и бурлящая лава вместо крови. Ноги не держали, но я больше не боялась упасть. В этот раз не было ярости, а страсть приобрела привкус подчинения. Но не того грубого, что наказывало за непослушание. Меня словно завоевывали, заставляли стать зависимой. Я ничего не понимала, да и не хотела этого. Осознала, что если все продолжится в том же духе, то окончательно увязну в новых чувствах и эмоциях, которые совершенно не планировала, но и отказаться от искушения не могла.
— Моя погибель, — глухо сказал Хан, когда поцелуй прервался, лаская пальцами лицо, пропуская через них волосы, обрисовывая губы.
И вдруг улыбнулся. Просто уголки губ дрогнули. Я думала, это усмешка, но нет… Хан и правда улыбался. Неловко, немного растерянно, с горечью… Но улыбался! И от этого на душе стало тепло, а сердце пропустило еще один удар.
Как только я осмыслила увиденное, то попыталась разобраться в услышанном. Он сказал по-японски, но язык больше не был для меня преградой. К чему это признание? Мысль мелькнула в голове и сразу пропала, когда он снова потянулся ко мне. Не понимая, зачем я это делаю, протянула руку и коснулась кончиками пальцев его губ, пытаясь запечатлеть улыбку не только в памяти, но и запомнить ее на ощупь.
Мужчина поцеловал мои пальцы, накрыл мою руку своей, удерживая, а затем чуть повернул голову и потерся щекой о ладонь. Меня обуревали чувства, каких я никогда не испытывала. Захотелось плакать, но вместо этого я коснулась его лица второй ладонью. Не отводя взгляда, провела по грубоватой коже, тронула спинку носа, убрала со лба волосы.
Он улыбнулся уже увереннее, но отпустил руку, лишь когда его губы снова накрыли мои. На этот раз поцелуй был слаще, но одновременно отдавал горечью. Это окончательно свело с ума. Сама не поняла, как застонала и обняла мужчину, прогнувшись в спине и прижавшись к нему плотнее. Поцелуй стал глубже, объятия жестче. Неуловимо что-то изменилось, словно воздух вокруг сгустился, а на солнце набежала туча. А сам мужчина… Я снова ощутила вокруг него ту ауру, что давила на меня в квартире Ами. Во время очередной передышки я растерянно посмотрела на Хана и поразилась произошедшей перемене. Черты лица заострились, тело на ощупь будто стало грубее, а черные глаза могли бы прожечь тем огнем, который плескался в них.
— Хан, — прошептала я.
Что сказать еще, я не знала. Он тоже молчал, лишь гладил мою спину и тяжело дышал.
— Мира, — хрипло позвал и снова потянулся ко мне.
Я сама напоминала себе умирающую от жажды, а единственным спасением стали мужские губы.
Сначала послышалось покашливание, отчего я машинально отпрянула от Хана, когда до поцелуя оставалось буквально мгновение.
— Простите. Господин, Сэтору-сан ожидает вас, — прозвучал голос госпожи Норико.
Я почувствовала, как мужчина напрягся, заметила, что он вновь закрыл от меня обзор, но разлившаяся в воздухе магия медленно рассеивалась. Разум вернулся на место, а вместе с ним робость, чувство неловкости и непонимания происходящего. Прикоснувшись к припухшим губам, я потрясенно посмотрела на Хана и нервно выдохнула. Увидев голод в его глазах, невольно отвела взгляд и отшатнулась, напуганная страстью. Его руки лишь на миг попытались удержать, но отпустили. Осознав, что мне стало сиротливо без этих прикосновений, захотела приблизиться, но он уже стал тем Ханом, которого я знала. Невозмутимость, высокомерие, неприступность.
— Иду, — бросил он.
Еще раз посмотрел на меня, резко втянул воздух, развернулся и ушел за госпожой Норико, которая, как только меня стало видно, низко поклонилась. Я ответила тем же и забыла про женщину, не в силах отвести взгляд от уходящего Хана. Не выдержав напряжения, я села на дорожку и снова коснулась губ. Поцелуй был таким сладким, страстным и незабываемым, что я не могла прийти в себя. Не знаю, сколько времени я просидела бы на камне, но появился Тошик.
— Мира, пойдем, — радостно начал он и сразу нахмурился. — Не сиди на камне. Заболеешь!
— Прости. — Я поднялась и попробовала улыбнуться.
— Я так подумал, — продолжил он, делая вид, что не замечает мое смущение. — Мы устроим пикник на озере. Согласна? Но сначала завтрак. Пошли.
— Конечно, — пробормотала я, следуя за ним.
Поняв, что сейчас снова увижу Хана, я споткнулась. И как мне себя с ним вести после всего случившегося?
* * *
На мое счастье, а может, и нет, если судить по тому, что, не найдя взглядом мужчины, я расстроилась, завтракали мы с Тошиюки вдвоем. Ни Сэтору, ни Хана не было. Госпожа Норико, извинившись, накрыла нам и покинула комнату. Я удивилась, но Тоши сообщил, что Сэтору и Хан уединились для важного разговора, а госпожа Норико всегда присутствует в подобных случаях. Объяснение было скупым, но я понимала, что другого не получу. Поэтому постаралась улыбнуться, приступила к завтраку, и через полчаса мы с Тошиком спорили, идти на озеро пешком или ехать на машине. Я голосовала за первый вариант. Очень хотелось посмотреть город, да и сама Япония располагала к неспешным прогулкам. Когда мы только ехали, я видела несколько парков. Свои мысли и озвучила Тошиюки. Было заметно, он предпочел бы машину, искренне удивлялся, как можно идти гулять неизвестно по какому маршруту, но согласился на мой вариант. Появилось желание захлопать в ладоши, обнять и поцеловать его. Но… на миг представив, что войдет Хан, как всегда, неожиданно, и увидит сцену, погасила порыв.
Еще час потребовался, чтобы собрать немного провизии. Основное Тоши предложил купить на месте, чтобы не таскать с собой. Я согласилась, но по русской привычке решила взять с собой хотя бы сладостей. Тоши притворно тяжело вздыхал, упаковывая «тормозок», но я игнорировала все попытки меня разжалобить. С этим мужчиной мне было свободно и легко, хотя степень доверия и поубавилась. Я не забыла, что он скрыл информацию вчера. Наверное, подобное повторялось и раньше, но доказательств не было. Все равно он был единственным, кто с самого начала отнесся ко мне доброжелательно, а про комментарии при знакомстве я давно забыла. Вполне нормальная реакция на привлекательную девушку, а Тошик являлся любителем женщин и не скрывал этого. Для меня главным являлось постоянное ощущение чувства заботы, а то, что умолчал… Здесь я винила скорее Хана.
— Я готов. — Тяжелый вздох, сопровождающий комментарий, я оставила без внимания, хотя на мгновение стало стыдно.
— Обожаю тебя.
— Если бы, — снова вздохнул Тошик, но лукавый взгляд, которым он меня наградил, ясно сказал — не сердится.
Уже в дверях время начала тянуть я. Не хотелось признаваться самой себе, но мне хотелось увидеть Хана. Когда же задержка стала слишком очевидной, я поплелась дальше.
* * *
Сам город был небольшим, но уютным. Как сообщил Тоши, все озеро можно при желании обойти за три с половиной часа, а место пользуется популярностью. Последнее подтвердилось, если учитывать количество гостиниц, рёканов и СПА-центров. Гостевой дом Сэтору стоял в стороне. Поинтересовавшись у Тошика, с чем это связано, получила ответ, что он принимает только друзей, а не пытается заработать. Пришлось удовлетвориться объяснением. К тому же необходимости срочно получить ответ я не испытывала. Оставив тему разговора, я просто наслаждалась прогулкой, несмотря на постоянное бурчание Тошика, который долго пытал меня, куда конкретно я хочу пойти, но позже проворчал «ненормальная русская» и смирился.
Озеро казалось бескрайним, Фудзи возвышалась над ним в величественном спокойствии, снова проявив милость и показав вершину, а густые леса вокруг всего города обрамляли невысокие домики, словно отсекали городок от окружающего мира.
Как мне показалось, набережные японцы не сильно уважали, но подходы или подъезды к воде были везде. Я несколько раз стала свидетельницей, как то одна, то другая машина подъезжала к берегу, останавливалась, и водитель погружался в созерцание пейзажа. Я все равно не могла понять Японию. Мне очень нравились их сады в миниатюре, умение видеть красоту в, казалось бы, привычных вещах, но совершенно не получалось разобраться в иерархии подчинения и уважения. Нет, я знала об этом в общих чертах, но принять как нечто обыденное не выходило. Я сама избегала конфликтов, но традиционной японской учтивостью похвастаться не могла. Наоборот, часто срывалась, стремясь соразмерно ответить на подколку или обиду. Но что бесило меня сильнее всего — это не договаривать и оставлять смысл за пределом слов. Я предпочитала конкретику, а подобная недосказанность убивала. Но Хан… он нес в своем характере что-то знакомое. Меня это злило, притягивало и отталкивало одновременно. Он соединял в себе слишком многое из того, что я ненавидела и любила. Я просто не могла остаться к нему равнодушной, а поцелуй… он усложнил все. И я не видела выхода из сложившейся ситуации.
В какой-то момент осознав, что совершенно не слушаю Тошиюки, заставила себя перестать снова думать о Хане и обратилась в сторону озера.
По береговой линии то здесь, то там виднелись мощные глыбы застывшей лавы. Лодки, большие и маленькие, среди которых я увидела смешные, в виде разноцветных лебедей. Многие японцы ловили рыбу, кто с посудин, кто с берега. Разглядывая все это, я постепенно успокаивалась. Да и Тошик был идеальным спутником. Эрудированным, внимательным, заботливым, умеющим рассмешить. Правда, его приходилось делить с другими девушками, которых и в этом городе у него оказалось невероятное количество. Но с учетом того, что никаких намерений на его счет у меня не было, это стало очередным поводом для шуток, на что мужчина совсем не обижался и даже гордился своими манерами Казановы.
Помня о планируемом пикнике с видом на озеро, Тошик закупил в одном из ресторанов различных закусок, а также горячий зеленый чай и повел меня в сторону озера. Те самые неровные вулканические глыбы, на которые я успела обратить внимание, в нескольких местах соединили с берегом с помощью деревянных мостиков и установили на них столы для пикника. Именно к одному из них меня и потянул Тоши.
Расправились с едой довольно быстро и, собрав мусор, устроились с чаем непосредственно на камнях. Мне нравилось смотреть на водную гладь, гору, леса. И только сейчас я поняла, что все время с самого утра постоянно думаю об одном мужчине, про которого совершенно ничего не знаю.
— Ты давно знаком с Ханом? — спросила я.
— Годы, — улыбнулся Тоши.
— Он всегда такой мрачный? — не выдержав, поинтересовалась я, пытаясь понять, увижу ли еще раз его улыбку.
— Только когда напряжен.
— Это его естественное состояние, — буркнула я.
— Вовсе нет, — горячо начал Тошик, запнулся, но продолжил: — Просто он консерватор, лидер и одиночка.
— Ты сам себе противоречишь, — усмехнулась я. — Консерватизм не равнозначен грубости, лидер не может быть одиночкой. К тому же, я знаю, для японцев важно относиться к той или иной группе. Вы в принципе не можете быть одиночками. Прости, пожалуйста. Вот ты, к примеру. Добрый, общительный, веселый, но одновременно почтительный и вежливый. Я совершенно не понимаю, что общего у вас может быть с Ханом. Он реально мрачный тип.
— Выносливость лошади познается в пути, нрав человека — с течением времени.
— Вот только не надо ваших поговорок, — поморщилась я.
— Что ты хочешь от меня услышать? — В голосе Тоши почувствовался лед.
— Прости. — Испугавшись, что обидела Тошиюки, я протянула руку, хотя и не решилась коснуться его пальцев. — Наверное, я стала слишком нервной. Не будем больше говорить о нем.
— Тогда объясни мне, почему ты так упорно возвращаешься к этой теме разговора? — усмехнулся Тошик.
Я промолчала. Было что-то такое в его голосе, отчего я осознала: недооценила я Тошика. Мозгами он явно не уступает своему другу, а вот маска хорошего веселого парня — прекрасное средство добиться почти любой цели. Но все равно, вот хоть убейте, ну не похож он на японца, какими я их всегда представляла. Слишком свободный в общении, чересчур просто идет на контакт. Опять же все эти его прикосновения и шуточки. Я бы подумала, что он типичный восточный мужчина, но внешне он был стопроцентный японец. Хотя, когда я припомнила его происхождение, вопросы исчезли.
— А что с медальоном? — уточнила я.
— В смысле?
— Какую дверь он открывает? — спросила я и замерла в ожидании ответа.
— Прости, но на этот вопрос я не могу тебе ответить.
— А до Ами дозвонился? — вздохнула я, осознавая, что ответов насчет медальона я снова не услышу.
Тоши покачал головой и нахмурился. Я сама несколько раз набирала номер, который выучила наизусть, но ответом был только безразличный голос автоинформатора.
— Как думаешь, мы найдем ее?
— Обязательно! Ами… Она многое значит и для меня, и для Хана. Но ее поиск больше, чем просто хорошее отношение. Долг…
Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя. Тошик замолчал, ответил, пару раз взглянул на меня и отключился.
— Мира, мне надо срочно вернуться. Пойдем.
— Что-то серьезное? — нахмурилась я.
— Не думаю, но смогу выяснить только на месте.
— Тошик, — на мгновение я задумалась, — как думаешь, это надолго?
— Час-полтора, плюс надо добраться. Говорил же, надо брать машину, — недовольно заметил он.
— Я не готова вернуться, — тихо сказала я. — Можно я подожду тебя здесь?
— Но… Хан…
— Позвони ему, — вздохнула я. — Спроси.
Мне было тяжело предлагать этот вариант.
Словно Хан мой хозяин, а я спрашиваю разрешение на прогулку. Но факт заключался в том, что я действительно не готова была вернуться и видеть его. Слишком меня ошеломил утренний поцелуй. Мне требовалось проветрить голову, найти спокойствие и восстановить уверенность в себе. Не знаю, что отразилось на лице, но Тоши покосился на меня, набрал номер, и я затаила дыхание.
— Выключен, — растерянно сказал он. — Я не могу оставить тебя одну…
— Тошик, пожалуйста. Мне это необходимо! Представь, что ты снова отошел в магазин, а я жду на улице.
— Будешь здесь? — неуверенно уточнил он.
— С места не двинусь! — пообещала я. — Если что, телефон есть, я на связи.
— Я быстро.
Тоши еще пару секунд переминался с ноги на ногу, но, видимо, моя покорность его успокоила, раз он развернулся и быстрым шагом направился прочь. Как только он скрылся из виду, я посильнее запахнула ветровку, обняла колени и вновь уставилась на озеро. Я действительно собиралась дожидаться Тошика и оставаться на месте. Вопрос в том, смогу ли я обрести равновесие в душе? Возвращаться в любом случае придется, и Хан… А вдруг он?..
— Что такое не везет и как с этим бороться? — прошептала я.
— У русских редкая особенность придумывать проблемы на пустом месте, — послышался голос Кэтсу. — Лапуля, что случилось на этот раз?
— Не твое дело! — огрызнулась я, хотя даже обрадовалась, что дух проявился. — Все равно ничего не скажешь…
— Ну почему же? Сегодня у меня на редкость добродушное настроение. Вопрос в том, готова ли ты усвоить то, что я тебе скажу?
— А ты попробуй, — предложила я. — Для начала, что за дверь ты открываешь? Если ты вообще ключ…
— Что такое ключ? — заметил дух и сам себе ответил: — Всего лишь часть замка. Одно бесполезно без другого. И если замок закрывает нечто очень важное, то ключ берегут как зеницу ока. При потере ключа его ищут. А когда находят — забирают. Если он при этом находится в руках у глупой девицы, то вопрос лишь в цене, что ей предложить. Но чаще всего лучше припугнуть, тогда и тратиться не придется.
— Или ты начинаешь говорить нормально, или вообще молчи, — скривилась я.
— Уверена? — ехидно поинтересовался Кэтсу.
— Нет. Вещай дальше.
— В любом случае это не мой вариант. — Возможно, мне показалось, но Кэтсу тяжело вздохнул. — Я не просто ключ. Я универсальный ключ.
— Почему отказываешься слезать с моей шеи?
— Находиться на тонкой шейке красивой девочки приятнее, чем в грубых мужских руках, — рассмеялся дух. — Может, ты мне нравишься? Тем более что у тебя сейчас всякие эротичные переживания в голове и наяву, и это не говоря о приятном зрелище во время принятия душа.
— Извращенец, — ахнула я, на мгновение представив, что успел увидеть дух, если он на самом деле говорит правду.
— Расслабься, — хмыкнул Кэтсу. — Я отворачивался.
— Ты… — я едва не задохнулась от возмущения. — Что ты там говорил, хвост тебе не резать?! Да я тебя на ленточки порву!
— Соврал я, — проворчал дух. — Успокойся.
— Не верю.
— Я когда-нибудь тебя обманывал? — ехидно спросил Кэтсу. — Язык ты теперь понимаешь, обмануть себя не позволишь. Осталось только слушать и делать выводы. Охрана хорошая, вреда никто не причинит. Пока, лапуля, ты вела себя исключительно правильно. Я доволен, что временно нахожусь на твоей шейке. Думаю, наши отношения можно охарактеризовать как взаимовыгодное сотрудничество, которое, вполне возможно, станет постоянным.
— Правильно я понимаю, что, пока ты не захочешь покинуть «мою шейку» сам, я так и буду тебя таскать?
— Точно.
— Не пойдет, — усмехнулась я. — Если ты нуждаешься во мне, то пора обговорить условия. А именно: сколько времени мне терпеть твои подколки, что мне даст наше соседство, кроме знания японского, и самое главное — чем мне грозит подобное соседство?
— Вот она — дитя эпохи рыночных отношений. Раньше все было гораздо проще. Женщины молчали и прислуживали мужчинам.
— Это было раньше, — перебила его. — Отвечай. Иначе я расскажу все…
— Кому? — хмыкнул он.
— Хану, к примеру.
— Неделя, — немного помолчав, признался Кэтсу. — Думаю, этого времени хватит.
— Сколько?!
— Беру с запасом, не ори. Еще немного, и я верну себе силу. Печенек подкину, но пока в активе только знание японского языка. А соседство принесет только пользу, зуб даю.
— У тебя есть зубы?
— И много, — усмехнулся дух. — Но тебя кусать буду нежно…
— Извращенец!
— Знаю, — довольно признался Кэтсу.
— Только видишь ли, в чем дело, — медовым голосом заметила я. — Сумма слишком мала для подобного договора. На меня уже дважды покушались, спаслась по чистой случайности…
— Тебя Хан спас. Кстати, могла быть бы и поласковей с ним.
— Мы с ним сами разберемся, — процедила я.
— Тогда что тебе надобно, чадо? — съязвил дух.
— Подумаю и сообщу, — пообещала я.
Кэтсу ничего не ответил. Шли секунды, минуты, но он молчал. Не понимая, в чем дело, я забеспокоилась:
— Эй, ты здесь?
— Прекрасный вид, не находите?
Испугавшись мужского голоса, что прозвучал совсем рядом, да еще и по-русски, я резко обернулась и успокоилась. Рядом со мной стоял пожилой японец. Такой типичный японец. Невысокий, худощавый, в возрасте, одетый вроде в современную одежду, но с явным национальным колоритом. При этом мужчина улыбнулся такой добродушной улыбкой и поклонился, когда я обернулась, что невольно поднялась и ответила тем же.
— Кэнджи-сан, — представился японец, протягивая мне визитку.
Впрочем, смысла в ней я не видела, ведь, кроме имени, на ней ничего написано не было. Покрутив в руках кусочек картона, я в который раз пожалела, что не обзавелась подобным, просто поклонилась еще раз и представилась сама.
Помолчав пару секунд, я предложила старику присесть на плед. Это казалось правильным — продемонстрировать свое уважение к возрасту и мудрости. Хотя, скорее всего, снова что-нибудь не так сделала… Но японец не стал отказываться и, когда опустился, рукой предложил то же самое сделать и мне. Я осторожно присела на краешек рядом, оставляя между нами достаточное расстояние.
— Люблю Кавагути, — сообщил Кэнджи-сан. — Спокойная гладь воды, словно зеркало души горы. Фудзи-сама[41] властвует над жизнью своей молчаливой красотой: печаль утихает, тоска уходит, и кажется, будто тишина стекает с ее вершины, обители вечного покоя, напоминающей белый лотос. Но это обманчивое спокойствие. Под толщей воды скрыта невероятная мощь. Однажды гора проснется, и тогда все изменится.
— Насколько я знаю, последнее извержение было в начале восемнадцатого века.
— 1707-й, если быть точнее, — улыбнулся японец. — Оно длилось десять дней, а в воздух было выброшено столько пепла, что он добрался до Эдо. Токио, — пояснил он, видя мой вопросительный взгляд.
— Думаете, снова рванет?
— Это мне неведомо. Все решит Сэнгэн.[42]
— Кто?
— Богиня горы, — улыбнулся Кэнджи-сан. — Мира, вы знаете, что, по легенде, гора появилась за одну ночь?
— Нет.
— О, с этой горой связано множество легенд и историй. Я мог бы рассказать вам несколько, но покажутся ли вам слова старика интересными?
— Даже не сомневайтесь! — горячо воскликнула я. — Люблю легенды!
— Не знаю, с чего и начать? — растерянно сказал японец.
— Расскажите, как она появилась за одну ночь, — попросила я.
— Когда-то давно, на бесплодной равнине Суруга, жил лесоруб по имени Вису, — проникновенно начал старик, и я заслушалась с первых слов. — Роста он был огромного, жил с женой и детьми в небольшой хижине. Однажды ночью, на грани между сном и явью, он услышал очень странный звук, исходивший из-под земли. Звук походил на раскаты грома. Вису подумал — земля дрожит, и испугался, что это погубит всю его семью. И, когда они все вместе покинули хижину, ему открылось удивительное зрелище. Вместо когда-то пустынной равнины он увидел перед собой величественную гору. Ее вершина извергала языки пламени и густые клубы дыма! Вид этой горы был столь прекрасен, что Вису и его семья застыли на месте словно зачарованные. Следующим утром, когда рассвело, Вису увидел, что гора окутана покрывалом цвета опала. Зрелище показалось ему таким прекрасным, что он назвал гору Бессмертной. Название сохранилось и в наши дни.
— Бессмертная?
— Совершенная красота горы напомнила Вису о вечности, — пояснил японец, пристально всматриваясь мне в лицо, но избегая прямого взгляда.
— А дальше? — с придыханием спросила я. — Что случилось с этим Вису потом?
— Он неправильно понял испытание, посланное ему богами, засмотрелся игрой двух кицунэ и потерял триста лет своей жизни. Вису покаялся, но было поздно. Говорят, его дух до сих пор можно встретить на склонах горы.
— Как интересно, — улыбнулась я, стараясь избавиться от чувства, что меня изучают, как под микроскопом, и вздохнула. — Знаете, у меня есть подруга-японка. Она тоже рассказывала мне множество историй, но, к моему огромному сожалению, я мало что помню.
— Не стоит сокрушаться. Память обладает редким даром восстанавливать знания в тот момент, когда они необходимы.
— Хорошо бы, — улыбнулась я, но припомнила еще один момент и нахмурилась. В моей жизни столько всего случилось за последние дни, что невольно станешь подозрительной. — Кэнджи-сан, простите за любопытство, почему вы обратились ко мне по-русски?
— Так вы же на нем говорили и явно грустили, раз за неимением собеседника общались сами с собой. Вот я и осмелился нарушить ваше уединение. — Японец вновь улыбнулся. — Красивая молодая девушка, сидящая в одиночестве на берегу озера и созерцающая Фудзи-саму. Я не мог пройти мимо.
— А откуда вы знаете язык? — вырвалось у меня.
— Друг обучил меня. Давно уже…
— Кэнджи-сэнсэй, — раздался знакомый голос, и я снова замерла. — Простите, что заставил ждать… Мира?! Не может быть.
Я медленно повернула голову, поднялась и робко улыбнулась:
— Здравствуй, Акио.
Не в силах поверить собственным глазам, я уставилась на японца и не понимала, как себя вести. Память напомнила случившееся в Камакуре, когда Хан протаранил машину Акио и уехал. Чувствуя неловкость и стыд, я потупилась.
— Мира, я чуть с ума не сошел, когда понял, что снова потерял тебя. Ты так и не оставила мне телефона, уехала…
— Вижу, вы знакомы? — поинтересовался Кэнджи-сан.
— Учитель, это та девушка, о которой я рассказывал!
Я вскинула голову, с удивлением взглянула на Акио и еще сильнее растерялась. На лице мужчины было написано такое волнение и нежность, что чувство вины накинулось на меня с новой силой. Я вспомнила, что просила судьбу подарить нам с Акио еще одну встречу. Выходит, она благоволит ко мне? Вот только… теперь я была совсем не уверена, что мне нужно все это. Если бы не утренний поцелуй, я бы обрадовалась. А так… Это лишь сильнее все запутает!
— Мира? — Лицо Акио словно закаменело. — Ты не рада нашей встрече?
— Вовсе нет, — машинально ответила я и запнулась. — Все так неожиданно. Прости… не понимаю. Третий город подряд… Не верится в случайность таких встреч.
— Богиня судьбы милостива к вам, — заметил Кэнджи-сан. — Нельзя оставлять ее знаки без внимания. Вам стоит принять ее дар с благодарностью.
— Учитель, разрешите, я вас покину? — и, когда старик кивнул, Акио уточнил: — Мира, я могу просить тебя о прогулке?
Ответить отказом в такой ситуации для меня не представлялось возможным. Решив, что если я поговорю с Акио полчаса, пока жду Тошиюки, ничего не случится, я улыбнулась мужчине и пошла вперед, подчиняясь указующему жесту. Стало немного не по себе. Вспомнился наш поцелуй в машине… Я видела, Акио рад мне, но…
— Учитель? — уточнила я, когда мы удалились от берега.
— Тебя это удивляет?
— Немного… Но не будем об этом. Я отдаю себе отчет: чтобы постичь культуру страны, необходимо жить в ней. Но…
— Мира. — Акио взял меня за руку, когда мы остановились под одним из деревьев. Далеко уходить я не планировала, помня о том, что обещала Тошиюки оставаться на месте. — Все решаемо. Тебе сложно, я понимаю. Я помогу тебе освоиться и принять наши традиции.
В словах мужчины чувствовалась такая решимость, что я невольно испугалась напора.
— Я сейчас не об этом, — пробормотала.
— У тебя кто-то есть? Тот, с кем ты уехала в Камакуре? — Я поежилась, чувствуя, как сгустился воздух вокруг. — Он вел себя так, словно имеет право на подобное обращение. — Акио больше не улыбался, а ждал ответа.
— Это мой знакомый, — немного подумав, ответила я. — Все в порядке, правда. Он немного разозлился, когда увидел нас вдвоем, вот и вспылил.
— Вы встречаетесь?
Интересный вопрос. Если отвечу положительно — то совру, а отрицательно — и это неправда, ведь что-то такое промелькнуло утром между мною и Ханом. От подобного нельзя отмахнуться. Но и строить планы, не имея на них основания, глупо.
— Все сложно, — наконец выдавила из себя.
— Ты мне очень нравишься. — Акио взял мою руку, поднес к губам и поцеловал. — Думаю, ты испытываешь похожие чувства, что дает мне надежду на отношения между нами. Я буду счастлив, если ответишь мне взаимностью.
В отчаянии я посмотрела на озеро, осознав, что еще немного — и окончательно стемнеет. Несмотря на прохладу, стало жарко. Мне не хватало воздуха. Машинально рванув молнию на ветровке, расстегнула ее, но облегчения это не принесло. Наоборот, холод пробрался под ткань, и я моментально замерзла.
— Мира?
Акио ждал ответа, вот только сказать мне было нечего. Если подумать, мужчина был идеальным. Именно о таком мечтает каждая девушка. Привлекательный, обходительный, заботливый, образованный, состоятельный. Наверное, я сошла с ума, но…
— Прости, мне надо позвонить, — выдохнула я, стараясь отвоевать себе еще несколько секунд.
Быстро набрав номер Тошиюки, я с волнением слушала гудки и даже думать не хотела, что он мне не ответит. Мне нужна была поддержка, и только Тошик мог ее сейчас дать.
— Мира?
— Ты где? — выдохнула я.
— Мира, тут такое дело, — голос на том конце дрогнул. — Я не смог… Короче, за тобой поехал Хан.
— Как давно? — перебила я мужчину.
— Минут пять назад. — Тоши растерялся. — Я только хотел тебе позвонить и сказать, чтобы ты ждала его у входа в парк. Помнишь, где мы…
— Помню. Спасибо!
Я отключилась, с отчаянием посмотрела на Акио, который не сводил с меня взгляда, и попробовала улыбнуться.
— Прости, мне надо бежать.
— Ты не ответила, — напомнил он.
— Нет. — Я улыбнулась, неожиданно осознав, что уверена в своем ответе. — Акио, ты замечательный. Все дело во мне.
— Выбираешь его? — прищурился он.
— Не знаю. Но обязательно выясню.
— Тогда не сжигай мосты… — Акио вновь взял меня за руку.
— Я так не могу. — Осторожно вытащив ладонь, я могла думать только о том, что мне нужно срочно уходить, чтобы не допустить новой встречи мужчин. — Спасибо тебе за все. Я уверена, у тебя все будет хорошо! И у меня…
Хотелось сказать еще что-нибудь. Подсластить пилюлю отказа… Но для этого пришлось бы остаться, а я… Махнув рукой, развернулась и едва не побежала к выходу из парка, наплевав на все правила приличия.
* * *
Дорогу я помнила плохо, но решила довериться интуиции. Она подсказывала, что мимо вот этого высокого дерева с искривленным стволом мы точно проходили. Припомнила и каменный фонарь с отломанным уголком на крыше. Ободренная, я прибавила шаг, когда услышала шорох с правой стороны. Быстрый взгляд, чтобы никого не обнаружить. Но ситуация напрягала, а по спине промчался холодок ужаса. Я уверяла себя, это просто кошка или какое-нибудь животное, но интуиция вопила, что все не так, как кажется. Увы, тот, кто мог бы подсказать, в чем дело, снова молчал. Послав несколько проклятий в сторону Кэтсу, плотнее запахнула куртку и перешла на бег.
Стемнело настолько, что я с трудом различала тропинку. Фонари в парке имелись, и в большом количестве, но, странное дело, они почти не давали света, если не сказать иначе. С каждым мгновением они все гасли один за другим, словно кто-то планомерно их выключал. Ориентируясь на свет впереди, я торопилась, как могла, но расстояние будто увеличивалось с каждым шагом. Чувствуя, как накатывает паника, в какой-то момент я остановилась, чтобы понять, что совершенно не понимаю, куда идти дальше. Я оказалась в кромешной тьме, а вокруг слышались отчетливые звуки и шорохи. Мало того, к ним добавились звуки, которые до ужаса напоминали клацанье зубов.
Нервно сглотнув, я крутанулась вокруг оси. В какой-то момент, почувствовав прикосновение чего-то мохнатого, не выдержав, я вскрикнула и сразу же вытащила из кармана телефон, дрожащими пальцами активировала экран и вскинула аппарат. То, что он осветил, заставило похолодеть от ужаса.
Крыса! Мерзкий кожистый хвост, глаза бусинами, бело-желтые зубы и топорщащиеся усы. Но испугал меня не сам факт наличия грызуна, а его размер! Не меньше кошки. Не понимая, что я делаю, осветила телефоном пространство рядом и увидела буквально в метре от меня еще одну. Особь еще больше первой сидела на задних лапах. Черт! Она доходила мне до талии! Принюхиваясь, тварь оскалилась и перебирала в воздухе когтистыми лапами. На мгновение представив, что сейчас может произойти, я закричала так громко, насколько хватало сил.
Видимо, мой вопль напугал тварей, и сначала они бросились врассыпную, но сразу вернулись, более разозленные, чем были. Они больше не посматривали на меня с интересом, а были настроены на нападение.
Я снова завопила, чтобы обнаружить, что сорвала голос. Услышав, как кто-то зовет меня по имени, в панике начала оглядываться.
— Мира!
На этот раз я точно поняла, что меня зовет Акио. Крикнув, а точнее, просипев ему в ответ, я едва не пропустила момент, когда ближайшая тварь прыгнула на меня. И все… дальше включились инстинкты. Я сиганула в сторону, ощутив, как крыса-переросток задела меня краем, и даже услышала, как совсем рядом щелкнули зубы. Больше я не прислушивалась, просто понеслась туда, где слышала голос Акио, повторяя его имя.
Не знаю, как умудрилась не упасть в первые секунды, но, когда рядом загорелся фонарь, резко остановилась и бросилась к нему. Снова еле увернулась, когда одна из крыс бросилась на меня. Перехватила рюкзак так, чтобы им можно было как-то защититься, вновь позвала Акио, но осталась на месте. Бежать в темноту было глупо, а свет от фонаря создавал хоть какую-то видимость защиты.
Когда мужчина появился в свете фонаря, и количество крыс прибавилось. Я насчитала штук шесть. Но точно сказать было невозможно. На месте они не сидели. Еле удержавшись от желания броситься к нему, я продолжала пристально следить за тварями, чтобы не пропустить очередного броска.
Акио сразу оценил ситуацию, умудрился где-то подобрать довольно увесистую палку и в пару секунд оказался рядом со мной.
— Ты в порядке? — отрывисто спросил он.
— Вроде да, — прошептала я, чувствуя, как немного отпустило напряжение.
Тут же закричала, когда две крысы взвились в воздух. Одна сразу же отлетела в сторону, когда Акио со всей силы опустил на ее спину палку. От второй я увернулась, прикрывшись рюкзаком. Понимая, что мне пока везло, я посмотрела на Акио и обнаружила, что от палки остались два обломка.
Задать вопрос, что делать дальше, не успела. Грызуны начали нападать один за другим, причем очередность явно не соблюдали. Твари искали слабые места, заходя то с одной, то с другой стороны. Оставалось вертеться, чтобы избежать контакта. Что делал в этот момент Акио, я не смотрела, обеспокоенная собой, но, когда мимо меня пролетели два тела, поняла, что мужчина и без оружия весьма опасен. Одна тварь оказалась разорвана пополам, у второй Акио открутил голову. Это настолько ошарашило, что я посмотрела на Акио, забыв про все. В этот момент он как раз оторвал голову еще одной твари.
Руки в крови, испачканный костюм… Это я могла принять, но не выражение лица Акио. На нем не осталось ничего от той мягкости, к которой я успела привыкнуть. Только холод, сосредоточенность, превосходство. Черты лица казались совершенно иными, словно маска зверя… А еще… странная тень за спиной. Замерев, не в силах отвести взгляда, я отвлеклась от всего остального. Мелькнула мысль, что я уже где-то видела подобное, и в следующий миг я обнаружила, что мне в руку вцепились. Рукав куртки смягчил укус, но зубы все равно чиркнули по коже. Короткий взгляд на Акио, на которого наседали новые, непонятно откуда взявшиеся твари, другой по сторонам, чтобы осознать: я следующая, если ничего не предприму.
— Беги! — Рык Акио резанул по ушам, а тело среагировало само, прежде чем я успела еще что-нибудь понять.
Я бросилась вперед, краем глаза отмечая, что снова начали зажигаться фонари. А когда обернулась, чтобы посмотреть на Акио, то споткнулась и упала. Падая, успела увидеть, как мужчина и сам повалился на землю под очередной атакой.
Паника. Полная, похоронившая под собой здравый смысл. Я нервно оглянулась, увидела, как ко мне подбираются все новые и новые твари.
— Нет…
Не поняла, что именно сорвалось с губ. Стон, вой или шепот… Я попыталась встать, но ноги не держали. Хотелось закрыть лицо руками и свернуться в комок, но я нашла в себе последние силы и поползла дальше. Еще одну мужскую фигуру на дорожке заметила в тот момент, когда почувствовала, как зубы очередной твари кромсают мою куртку, стремясь добраться до тела.
— На помощь!
Просипела и отключилась.
Глава 7
Очнулась со стоном. Сначала не могла осознать, где нахожусь и почему так болят руки, но, когда получилось сфокусировать взгляд, обнаружила, что сижу в машине, куртки нет, руки перебинтованы, а Хан везет меня куда-то в ночи.
Воспоминания о случившемся нахлынули волной, затапливая разум страхом. Ремень безопасности стал похож на удавку, что стянула грудь и мешала дышать. Попыталась отстегнуться, но ничего не вышло. Я забилась в панике и, когда почувствовала, как мою ладонь накрыла мужская рука, застыла.
— Успокойся, — коротко сказал Хан.
Простое слово стало катализатором для зародившейся истерики. Вместо того чтобы успокоиться, я откинула его руку, вновь попыталась освободиться и, когда мне это удалось, рванула ручку, пытаясь открыть дверь. У меня ничего не получилось, и от этого становилось еще страшнее. В какой-то момент ощутила, что не могу сделать даже вдох. Обхватив себя за шею, пыталась вернуть себе дыхание, но в горле стоял комок. В глазах выступили слезы, я испуганно посмотрела на Хана, чувствуя, что еще немного, и я отключусь.
Машина резко затормозила, сквозь открытую дверь донесся порыв ветра, и в следующую секунду меня взяли на руки и вынесли наружу. Воздуха по-прежнему не хватало.
Хан обхватил меня со спины, прижал к себе, положив свою ладонь на грудь, нажимая и отпуская. Невольно поймав ритм его сердца, согревшись от тепла руки и подчинившись столь явному приказу дышать в указываемом темпе, я постепенно начала успокаиваться. Когда в легкие наконец-то поступил воздух, я снова заплакала, на этот раз от облегчения.
Некоторое время мы сидели на земле. Несмотря на то что куртка непонятно куда делась, а на улице было холодно, я не чувствовала озноба. Тело Хана согревало, его руки приносили умиротворение, но сердце и не думало успокаиваться, теперь, правда, по совсем другой причине. Горячее дыхание, которое я чувствовала макушкой, зарождало вихрь мурашек во всем теле. Я слышала и тяжелое дыхание, а в какой-то момент мне показалось, что Хан глубоко вдыхает мой запах… Вспомнился момент в квартире Ами, когда он поступал так же, перебирая мои волосы, вот только на этот раз мужская ладонь лежала на груди, сводя меня с ума прикосновением и рождая томление в теле. Я сошла с ума, раз в подобной ситуации испытываю такие эмоции! Почувствовав неловкость и пытаясь не дать понять, как на меня действует подобная близость, я заворочалась в его объятиях, попыталась встать. Пусть не сразу, но меня отпустили. Пошатываясь, я поднялась на ноги и сразу же обхватила себя руками, почувствовав ночную прохладу. Ни слова не говоря, Хан поднялся следом, снял с себя куртку и протянул мне. Протестовать не стала, благодарно улыбнувшись и закутавшись в кожанку. Она казалась прохладной на ощупь, но внутри была теплая, и я моментально согрелась. Стараясь не обращать внимания на будоражащий нервы запах и начиная злиться, я на мгновение прикрыла глаза и потребовала ответа.
— Что происходит?!
Голос слушался, не дрожал, не сипел, и это радовало. Меня бесило, что Хан отводит взгляд, но я заставляла себя оставаться спокойной.
— Твои предположения? — помолчав, уточнил он.
— Крысы-переростки? — с надеждой уточнила я, в глубине души понимая, что ответ будет других.
— Нэдзуми.[43]
— Очередная пакость из местной нечисти? — Хан медленно кивнул. — Дай-ка догадаюсь. Все дело в медальоне?
— Да.
Я помнила, что вроде как обещала Кэтсу носить его на шее еще около недели, но риск намного превысил предполагаемую выгоду…
— Я сниму его. Обязательно. Даю слово, — сказал Хан.
Обещание было дано. Я знала, что японцы не разбрасываются ими, но почему-то меня это не успокаивало. Но все равно верила Хану. Даже больше, чем Кэтсу. Раз он сказал, что снимет, значит, сделает это, несмотря на все слова вредного духа. Вздохнув, я отвела взгляд, и меня как молнией ударило!
— Мужчина, который был со мной! Акио! Акио-сан… Что с ним?!
— В порядке.
А вот сейчас мне показалось, что Хан врет. Последнее, что я запомнила, перед тем как отключилась, — зрелище падающего Акио, на которого накинулось несколько тварей. Сердце сжало тисками ужаса. Я вновь переживала случившееся, осознала, что именно я виновница того, что Акио пострадал.
— Что с ним?
Я чувствовала приближение новой истерики и неожиданно поняла: до сих пор не спросила, что это такое было, удовлетворившись кивком в ответ на мои предположения. Хан молчал, и это нервировало.
— Пожалуйста, ответь. Что произошло в парке? — Я сама не узнавала собственный голос. Он был тихим, дрожащим, умоляющим. Чтобы немного сгладить ощущение от подобного, затараторила: — Пойми, я шла навстречу тебе. Вдруг начали гаснуть фонари, я оказалась во тьме, затем нападение… Акио был единственный, кто пришел мне на помощь. — Я вскинула голову, встретив взгляд Хана. — Я видела, как он упал. Если бы не он, я бы не ограничилась царапинами на руках.
— Я не назвал бы их царапинами, — заметил Хан.
Мне стало стыдно. Снова. Боже, это чувство просто преследует меня в Японии… Я вдруг отчетливо осознала, что Акио упал под натиском тварей, сама была на волосок от гибели или как минимум более серьезных повреждений, чем просто царапины на руках, а раз я в машине и относительно в порядке, то Хан… справился в одиночку? Затем перевязал меня и увез? Как он справился со стаей? Как такое вообще возможно?!
Взгляд впился в мужчину, отыскивая на его теле следы борьбы, но не смог их обнаружить. И тем не менее…
— Ответь мне, прошу, — тихо повторила я.
— С твоим другом все в порядке. — Хан понял вопрос по-своему.
— Ты и ему помог?
Почему я спросила именно это?
— Он… отказался от помощи. Его учитель позаботится о нем, — тщательно подбирая слова, сообщил мужчина.
— Надо было отвезти его в больницу, — возразила я.
— Ты много знаешь о моей стране, но понимаешь далеко не все, — спокойно, словно разговаривая с неразумным ребенком, пояснил Хан. — Впрочем, это простительно для иностранки… И не надо снова мне перечить. Я сказал то, что сказал, — так же невозмутимо добавил он.
— Прости.
— Мой долг — заботиться о тебе, — как ни в чем не бывало продолжил мужчина. — У него другой путь долга.
— Стоп, — нахмурилась я, вспоминая что-то далекое и почти забытое и поражаясь, почему мысль об этом пришла в голову только сейчас. — Получается, ты уже в третий раз спасаешь мне жизнь, потому что вбил это себе в голову? И теперь ждешь от меня соразмерного ответа? Типа… старший дает младшему все? И я теперь перед тобой в долгу, причем в неоплатном?
— Преданность, основанная на долге, — первейшая из добродетелей. Но ты иностранка, и на тебя данный факт не распространяется, — заметил Хан.
— Ты укоряешь меня этим или даешь понять, что я не способна принять ваши правила и законы? — прищурилась я.
— Даже сейчас ты не слышишь и споришь со мной, судишь традициями своей страны, — с грустью добавил Хан.
— И тебе не нравится, что я не японка? — поинтересовалась я и усмехнулась. — Итак, насколько я поняла, ты считаешь меня маленькой и глупой и взял на себя обязательства по защите. Но я не просила тебя об этом!
— Ты просила, — напомнил Хан. — Твой друг нет.
Я промолчала, понимая, что своими высказываниями дала мужчине повод расставить все точки в нужных местах. Акио никогда бы не попросит Хана о помощи после произошедшего в Камакуре. Тогда в голове возникла еще одна догадка, и я невольно нахмурилась. До сих пор я не обращала внимание на некоторые оговорки. Ни Хан, ни Акио ни разу не поинтересовались именами друг друга, хотя оба претендовали на мое «внимание». Японцы малоэмоциональны, но понятие «ревность» знакомо каждому человеку, вне зависимости от происхождения, расы или национальности. Опять же… случай в Камакуре. И сегодня Акио просто выяснял, насколько у меня с Ханом все серьезно… Они не спрашивали имена! Потому что знают друг друга! Но эту догадку я оставлю при себе…
— Ты гарантируешь, что с Акио все в порядке? — еще раз уточнила я, и Хан кивнул.
— Но отныне тебе придется смириться, что я постоянно буду рядом, — спокойно добавил он.
— Я умею быть благодарной, — усмехнулась я.
Приподнятая бровь была мне ответом. Это ясно сказало, что Хан думает о моих словах. Я в ответ улыбнулась и, когда Хан рукой показал на машину, послушно вернулась в нее. Всю дорогу до рёкана мы молчали. Нет, в голове крутилось множество мыслей и вопросов, но я не знала, как лучше их сформулировать, чтобы получить ответы. Поэтому я решила набраться терпения. Хотелось как можно скорее остаться в одиночестве и хорошо все обдумать.
* * *
Желания — одно, реальность — совсем другое. В рёкане Тошиюки устроил мне допрос и напоил чаем. Я снова извинялась, чувствовала себя последней дурой и пыталась избавиться от чувства вины. Когда же Тоши ушел, только собралась выдохнуть, как в номер вошел Хан.
Скупой жест рукой, предлагающий мне присесть на татами рядом со столиком. Я молча выполнила указание. Удивленно приподняла брови, когда мужчина поставил на столик блюдо с печеньем двух цветов, и нахмурилась, когда Хан разложил на столике пакет с медикаментами и бинтами, но послушно протянула руки вперед. Уверенный резкий взмах узким ножом. Не успела я запротестовать, как сначала одна, а затем и вторая повязка покинули руки. Хан взял пропитанные антисептиком салфетки, осторожно коснулся кожи, промокнул ранки.
Я наблюдала за его действиями словно завороженная и удивлялась самой себе. По идее, я должна была рыдать, вспоминать случившееся и всячески истерить, но произошедшее казалось таким далеким, словно было много лет назад. А вот аккуратные прикосновения, как я ни старалась воспринимать это иначе, не оставляли равнодушными. В какой-то момент я поморщилась от боли и только тогда обратила внимание на полосы, что щедро украшали кожу. Когда Хан наклонился и подул на них, затаила дыхание, а сердце забилось сильнее.
— Почему руки? — спросила я, чтобы хоть как-то нарушить тишину. — Я думала, крысы метят в горло или кусают за ноги.
— Так и есть. Вопрос в другом, что ты делала руками во время нападения?
— Закрывала лицо, — вспомнив обстоятельства, медленно сказала я, продолжая пристально следить, как осторожно Хан накладывает повязку.
— А где висит медальон? — помог мне увидеть очевидное Хан.
— На шее, — прошептала я.
— Вот и ответ. — Мужчина занялся второй рукой, и я снова замолчала.
— Нэдзуми. Кто они?
— Крысы-оборотни, — пояснил Хан. — У них нет моральных принципов, зато отличные зрение и нюх. Они не признают правил и ограничений, зато хорошие шпионы и убийцы. Они готовы за деньги сделать все то, за что другая разумная тварь никогда не возьмется. Часто нападают стаей, хотя опасны и поодиночке. Вообще, полезные твари. Но то, что на тебя натравили именно их, ясно дает понять, что ставки поднялись.
— Для чего все эти нападения?
— У тебя образовалась связь с цукумогами. Но если сильно напугать «владельца», то ее можно разорвать и снять медальон, — медленно сказал Хан.
— Это ведь не прекратится? — тоскливо протянула я.
— Я буду рядом.
— Почему я так спокойна? — нервно уточнила, не в силах осознать собственное поведение. — Ты говоришь страшные вещи. Почему я не кричу, не плачу?
— Ты знаешь, что такое кодекс Бусидо?[44] — неожиданно спросил Хан, и я покачала головой. — Свод правил и воинская мужская философия.
— Какое отношение это имеет ко мне? — нахмурилась я.
— Понять Японию можно тогда, когда твоя душа перестанет отторгать такие принципы и правила поведения, как почтительность, верноподданство, послушание, верность и долг, прилежание, целеустремленность, благопристойность, скромность, беспристрастность и усердие. Непросто отвечать на удары судьбы улыбкой. Ты не японка, но наша мораль тебе не чужда.
— Я постоянно чувствую себя виноватой, что совершаю ошибки, — призналась я мужчине. — Но все равно продолжаю их делать.
— Кто чувствует стыд, тот чувствует и долг, — улыбнулся Хан. — А долг в Японии — основа всего. Основная категория этики. Служение чему-то большему, чем «Я», — главная забота. Если захочешь, ты поймешь Японию.
— Я бы хотела этого, — прошептала я, ощущая, как умелые руки закрепляют повязку.
Когда Хан взял мои руки в свои, внимательно рассматривая их, осознала, с каким нетерпением жду новых откровений. Но он молчал. Отпустил мои руки и направился к дверям.
— Спасибо, — успела сказать я, когда Хан уже закрывал за собой дверь.
Сначала подумала, что мужчина не услышал, но он задержался. Буквально на пару секунд и ничего не сказал в ответ, но мне стало легче. Покосившись на блюдо с печеньем, я поняла, что так и не спросила, зачем он его принес. Хотя я ведь так и не ужинала… Подобная забота была приятна. Невольно я улыбнулась. Все же прогресс в наших взаимоотношениях есть. Хан явно стал относиться ко мне доброжелательнее, да и я изменила свое отношение, больше не считая его грубияном. Если бы он с самого начала вел себя так!
* * *
Позже, не зная зачем, я снова открыла двери в сад. Правда, на этот раз я оделась теплее. И, когда услышала в кустах шорох, подалась вперед.
Знакомая черно-седая морда какое-то время настороженно посматривала на меня, но потом зверь двинулся вперед, легко преодолел оставшееся расстояние и остановился в метре от меня, принюхиваясь.
— Иди сюда, — прошептала я.
Зверь подошел, сел и пристально посмотрел на меня. Сегодня, в неярком свете лампы, я смогла рассмотреть его лучше. Огромный черно-бурый лис с умнейшими глазами и несколькими глубокими царапинами на морде.
— Кто же тебя так? — тихо спросила я, тронув нос кончиками пальцев.
Зверь вздохнул и улегся на футон.
Я вспомнила, что Хан не забрал лекарства, медленно поднялась, подошла к столику и взяла салфетки с антисептиком. Осторожно села на свое место, развернула пакет и достала чистую.
— Я аккуратно, — пробормотала я, чувствуя потребность помочь лису. — Не кусайся.
Когда я протянула руку, он чуть отпрянул, но затем снова улегся на пол. Еле ощутимо коснулась морды, замерла на мгновение, когда зверь чихнул, и протерла царапины. Они оказались глубокими и обнаружились не только на морде. Ухо тоже было поранено, как и бок. Я старалась обрабатывать царапины невесомыми движениями, хотя зверь все равно вздрагивал, но больше не делал попыток уйти.
Закончив, заметила, что зверь принюхивается. Проследив за его взглядом, поняла, что именно привлекло его внимание. Хмыкнув, собрала все медикаменты, поднялась и прошла к столику. Оставив антисептик, забрала блюдо с печеньем и вернулась обратно. Взяла с тарелки белое и протянула зверю.
— Бери. — Лис боднул руку мордой, отчего печенье упало на татами, и выжидательно уставился на меня. — Давай другое попробуем, — пробормотала я, беря с тарелки печенье красного цвета.
Это зверю явно понравилось. Он с удовольствием съел его и вновь уставился на меня. Продолжая улыбаться, я скормила ему второе, затем и третье. От четвертого животное отказалось.
— Наелся, — заключила я, потрепав лиса по шее.
Решив оставить красные черно-бурому, раз они так ему понравились, я с удовольствием полакомилась белым, стараясь не мусорить. Печенье оказалось вкусным, но в одном лис был прав. Больше трех съесть было проблематично.
Лис растянулся рядом со мной, положив голову на колени. Я с удовольствием погладила шерсть и незаметно для себя обнаружила, что рассказала ему о том, чем занималась днем и что случилось в парке. Поделилась размышлениями о Хане, Тошиюки и Сэтору и всем происходящем. Зверь оказался самым лучшим в мире психологом, а может, мне требовалось просто выговориться, но подобное молчаливое участие оказалось самым действенным средством, чтобы успокоить взбудораженные нервы. Как бы то ни было, но не прошло и получаса, как я ощутила, что с плеч словно сняли тяжелый груз.
Поражаясь самой себе, я осознала — мне проще и легче с диким зверем, чем с человеком. Ночь наступила давно, а усталость давала о себе знать. Вздохнув, я осторожно убрала голову зверя, поднялась, выключила свет, прикрыла все двери в сад, оставив одну, и вернулась к лису.
— Ты же уйдешь утром, — улыбнулась я, отвечая на настороженный следящий взгляд.
Как и в предыдущую ночь, обнимать животное было приятно, густая шерсть казалась шелковистой и пушистой на ощупь и совершенно не имела запаха. Лис снова свернулся клубочком, прижавшись к моему животу. Я осторожно обняла зверя, стараясь не сильно задевать руки, и закрыла глаза. Прикосновения шершавого языка к пальцам почувствовала сразу, но лишь погладила нос и почесала лиса за ухом. Когда же я засыпала, ощутила, как шершавый язык лизнул меня в щеку. От такого знака доверия стало так приятно, что в сон провалилась с глупой улыбкой на лице.
* * *
Он не ушел! Наоборот, разбудил меня с первыми лучами солнца, вновь лизнув в щеку. Я приподнялась на локте, зевнула и улыбнулась, а увидев перед собой хитрую морду, почесала зверя за ухом. Выглядел он намного лучше. Царапины за ночь успели затянуться, лис казался отдохнувшим и не таким настороженным. Я расслабилась, обрадованная доверием зверя и собственным хорошим настроением. Видимо, лис думал так же, иначе как объяснить его некоторую игривость и то, с каким нахальством он подставил голову под мою ладонь, поворачивая морду так, что пальцы скользили по носу, ушам, шее. Когда животное и вовсе начало лизать пальцы, я не выдержала, потрепала его по шее и вновь растянулась на футоне.
Пение птиц, утренняя свежесть, ароматы цветов. Если не вспоминать, где я нахожусь, и не думать, что ждет дальше, можно было сказать, я счастлива. А если учесть компанию… Я повернула голову и посмотрела на лиса. Он устроился рядом, положив голову на лапы, но, стоило мне взглянуть на него, встрепенулся и приподнялся. Тронул лапой плечо, коснулся щеки, затем снова лег, на этот раз уместив морду у меня на сгибе локтя. Не знаю, почему я это сделала, но просто приподнялась на локте и поцеловала лиса в нос. Сам он, судя по выражению на морде, удивился не меньше. Вскочил на ноги, приблизив морду, снова лизнул в щеку. Протянув руки, я обняла его за шею, прижалась. Лис затих. Какое-то время мы так и лежали, пока в коридоре не послышались шаги. Зверь насторожился, выпутался из кольца моих рук и отошел на пару метров.
— Я буду скучать. — Я села на футоне и грустно улыбнулась, припоминая, что сегодня мы отправимся дальше.
Лис заскулил, сделал шаг вперед, но приближаться не стал, нервно подергивая ушами и хвостом.
— Беги. — Не удержавшись, я еще раз почесала зверя за ухом.
Лис посмотрел на меня, лизнул руку, а затем в один прыжок покинул комнату, скрывшись в кустах.
Почти сразу я услышала, как в дверь постучали, и Тоши с другой стороны сообщил, что Хан собирался выехать до обеда. Вздохнув, ответила, что не затяну со сборами.
Этим и занялась, не забыв и про утренние процедуры. Управилась за полчаса, но еще долго сидела, смотря на рассвет. Повторный стук в дверь игнорировать не вышло, а завтракали все вместе. После Хан поменял мне повязки. Правда, в этот раз к разговорам он был не расположен, но то и дело бросал на меня задумчивый взгляд. На поведении мужчины это никак не отразилось. Движения остались четкими, уверенными и аккуратными. Надо признаться, мне неожиданно понравилось сидеть напротив него, протянув руки, и наблюдать за тем, как он обрабатывает мне раны. Поймав себя на мысли, что стала больше доверять Хану, я расслабилась настолько, что даже не заметила, как он закончил, пока мужчина не поднялся.
После процедуры задерживаться не стали. Погрузив вещи в машину, попрощались с госпожой Норико. Сэтору не появился, что меня удивило, но никак показывать этого не стала. Я приняла решение отныне вообще помалкивать. Тем больше возможностей выяснить много интересного, чтобы не попасть в очередные неприятности.
* * *
И снова я сидела на месте рядом с водителем, наблюдая, как мастерски Хан управляется с машиной. Тошик притих позади, что меня не устраивало. Я предпочитала проводить время в дороге за разговором, но мой друг, всегда веселый и готовый на розыгрыш, сегодня притих и копался в планшете. Наконец я, не выдержав, обернулась и поинтересовалась, в чем дело.
— У некоторых в последнее время совсем стало плохо с юмором, — буркнул он.
Я сразу поняла, о ком он говорит. Получается, бедному Тошиюки сделали внушение, и теперь я лишилась единственного человека, который вел себя как… человек? А ведь вчера мне показалось, что Хан начал меняться, если судить по разговору.
— Как это понимать? — потребовала я ответа.
Меня проигнорировали, что было вполне ожидаемо, но я не собиралась спускать все на тормозах.
— Пожалуйста, останови машину, — спокойно попросила я.
Хан удивился, но съехал на обочину и притормозил. Дождавшись, пока машина остановится, я пересела на заднее сиденье.
— Что это значит? — уточнил Хан.
— Меня укачивает спереди, — с милой улыбкой сообщила я.
— Тошиюки… — начал мужчина, но я перебила:
— Его тоже укачивает.
Если взглядом можно было бы убивать, то на заднем сиденье не осталось бы никого в живых.
— Я могу пересесть, — протянул Тоши.
— Оставайся на месте, — усмехнулся Хан.
Мотор вновь заурчал, машина выехала на трассу и поехала дальше. Через полчаса Тошик все же не выдержал пытки молчанием.
— Смотри, что я нашел для тебя. — Он придвинулся чуть ближе и тут же шарахнулся в сторону. — Здесь собрано много информации про нашу нечисть. Как говорится, надо знать, с кем может не повезти встретиться. Здесь и про нэдзуми, юрэе, нуэ. Большой раздел про кицунэ и духов вещей. Эй, веди машину ровно, — недовольно заметил он, когда Хан резко крутанул руль.
Но я не обратила на это внимания. Схватив планшет, я погрузилась в изучение японского бестиария. Демоны демонами, но и про богов хотелось освежить в памяти информацию. Этим я и занималась почти все время, пока машина не остановилась перед супермаркетом. Увидев, как Хан вышел наружу, я перевела рассеянный взгляд на Тошика и, пользуясь моментом, отложила планшет.
— Рассказывай.
— О чем?
— Что тебе такого сказал Хан, раз ты меня избегаешь?
— Он волнуется за тебя.
Невольно я поморщилась. Из-за чувства вины за вчерашнее вспоминать об этом не хотелось, особенно в свете новой информации о местной гадости.
— Какое это имеет отношение к нам?
— Он сказал, что ты… — Тошиюки запнулся. — Ты — его…
— Что его? — Я нахмурилась, предполагая, что ничего хорошего не услышу.
— Его… — Он снова замолчал и вымученно улыбнулся.
— Куда хоть едем? — перевела я разговор, не желая давить на парня.
— Дзюкай,[45] — с облегчением выдохнул Тошиюки.
Название показалось знакомым. Пришлось напрячь память, и, когда она милостиво подкинула информацию, у меня кровь отлила от головы.
— Куда? — запинаясь, переспросила я и, когда Тоши повторил, нервно прикусила губу и жалобно попросила: — Напомни мне, пожалуйста. Дзюкай — это такой лес у подножия Фудзи, который в настоящее время широко известен как Аокигахара — лес самоубийц.
— Точно.
— И какого черта мы туда едем? — рявкнула я, уже не заботясь о следовании кодексу Бусидо и вообще всем прочим японским традициям.
— Снимать медальон, — Тоши продолжал улыбаться, но в его взгляде плескалась растерянность.
— Убью мерзавца, — прошептала я.
Как и вчера, стало нечем дышать. Чувствуя приближение панической атаки, я открыла дверь и вышла на улицу. Присела на корточки, прижавшись спиной к машине, и попыталась восстановить дыхание. Получалось плохо, поэтому, когда рядом оказался Тоши, протягивающий мне бутылку с водой, взяла ее и заставила себя сделать пару глотков.
— Все в порядке?
— Тошик, я сейчас озвучу свои мысли, а ты просто кивай, если согласен. Хорошо? — Когда он качнул головой, я сделала глубокий вдох и начала: — До недавнего времени ни с чем мистическим я не сталкивалась, что не мешало во все это верить. Но! На второй день пребывания в Японии на меня напал юрэй и чуть не задушил. Затем были нуэ, нэдзуми, причем последних — целая стая. Впрочем, эти факты тебе известны. Спасибо Хану, я еще жива, относительно здорова и даже окончательно поверила во всю вашу нечисть. Но теперь вы тащите меня туда, где, по определению, ничего хорошего не ждет! Когда собирались мне сказать об этом? При входе в лес? — Я сама не заметила, как начала повышать голос и последний вопрос буквально выкрикнула.
— Тошиюки, сядь в машину, — раздался голос Хана.
Тоши даже не подумал спорить. Забрал у него пакеты с продуктами и юркнул в машину, хлопнув дверью.
— Ты сказал, твой долг заботиться обо мне, и пообещал снять медальон, — напомнила я, стараясь успокоиться. — Как это соотносится с походом в Аокигахару?
— Я не в силах снять медальон. По понятной причине пугать тебя до полусмерти я не собираюсь. Учитель отказался помогать, не объяснив свое решение, — пояснил Хан. — Он поручил решение этой проблемы мне. Единственное место, где подобное возможно, — Дзюкай.
— Подробности будут?
— Дзюкаю больше тысячи лет, и вырос он на потоках застывшей лавы. Само по себе это кажется невероятным, ведь вулканическая порода не поддается обработке ручным инструментом, и даже атеисты признают наличие там магнитной аномалии. Если припомнить историю, то в голодные годы крестьянские семьи, которые не могли прокормить стариков и новорожденных, уносили тех в этот лес умирать. Но нельзя забывать, что человек, умерший насильственной смертью, или самоубийца просто так не покинет этот мир и будет жестоко мстить живым…
— И ты меня туда тащишь?
Не думала, что в вопросе прозвучит столько горечи, но иначе не вышло…
— Я обещал снять медальон, — напомнил Хан. — В Дзюкае особая атмосфера. Он усиливает способности и делает невозможное возможным. Завтра ты будешь свободна от цукумогами. Садись в машину.
— Ну уж нет! — возмутилась я. — Пока ты не скажешь, как все будет происходить, и не пообещаешь, что на меня в твоем Дзюкае никто не нападет, я с места не сдвинусь.
— Последнее пообещать не могу, — спокойно заметил Хан. — Это не от меня зависит. Но, как сказал раньше, я буду рядом и защищу при необходимости. Что касается самой процедуры, то ничего опасного в ней нет. Повторюсь, в Дзюкае царит особая атмосфера. Нам просто надо добраться до точки, где сходятся нужные линии, и я сниму медальон.
— Вот так просто? — не поверила я. — В чем подвох?
— Сам Дзюкай — подвох, — улыбнулся Хан, но как-то грустно. — Не буду лгать, там опасно. Доверься мне. Еще один раз.
Вместо ответа я села в машину. На сиденье рядом с водительским. И, когда Хан занял свое место, бросила на него короткий взгляд, пытаясь понять, правильно ли поступаю, доверившись. Но все сомнения ушли, когда я вспомнила, что, несмотря на непонимание и некоторую грубость с его стороны, он не дал мне причин сомневаться в его слове.
Ночевали мы в очередной гостинице. За это я тоже была благодарна Хану. Не представляю, как смогла бы отправиться в Аокигахару вечером или ночью. Но мне не пришлось озвучивать свои сомнения. Он и так сам все понял. Понял и принял. От этого мое сердце вновь пропустило удар и еще сильнее запутало чувства. Хотя Хан был прав в тот вечер. Я действительно начала не только понимать, но и принимать Японию. Жаль, что больше ни с кем не могла поделиться своими открытиями. Находясь в своем номере, я машинально набирала номер Ами, слушала автоинформатор и уверяла себя, что завтра все закончится. Вот только… как именно?
Глава 8
Утром я была настроена решительно, морально готова и полна уверенности в собственных силах. Когда Дзюкай только показался в поле видимости, зная его историю и реально оценивая опасность, я искренне не могла понять, почему о нем написали столько страшилок. Лес как лес. Да, немного сумрачный, но это не было редкостью. Дома, когда мы ходили в лес за теми же грибами или просто гуляли в еловом или сосновом бору, нервы обнажались до предела. Слышать, как скрипят верхушки деревьев, в то время как у подножия стволов царит оглушающая тишина, нелегко. Здесь же… я смотрела на табличку, напоминающую о ценности жизни и с просьбой обратиться за помощью, если в ней ощущается необходимость, переводила взгляд на тропинку и не чувствовала страхов. Да и смотритель, который встретил нас на входе, казался очень милым. Мы минут пятнадцать поговорили о пустяках, затем он поклонился и, извинившись, отошел в сторону. Закономерно решив, что я больше себя накрутила, выдохнула с облегчением и повернулась к спутникам.
— Готова? — спросил Хан.
— Куда конкретно мы идем? — уточнила я.
— Недалеко от центра леса есть место силы, — пояснил он. — Грань между мирами там настолько тонка, что я смогу обойти все барьеры, что воздвиг цукумогами, и разорвать связь.
На этом объяснения закончились, но мне хватило и пары предложений. Пожав плечами, пропустила Хана вперед и пошла следом. Тошиюки стал замыкающим. Не пройдя и десятка метров, я заметила первую странность. Дорожку со стороны ограждали натянутые ленты. Вновь вернулся страх. Тронув Хана за плечо, поинтересовалась, зачем это нужно.
— Магнитная аномалия, — пояснил он. — Компас не работает, заблудиться можно с легкостью. Поэтому с тропы сходить не рекомендуют. Но нам придется это сделать. — В этот момент он остановился у одной из лент ограждения, приподнял ее, чтобы мы с Тоши смогли пройти под ней, и направился по еле заметной дорожке.
Нервно сглотнув, я последовала за ним, но по максимуму сократила между нами расстояние, идя практически след в след. И чем дальше, тем сильнее я пугалась. Обычно прогулка по лесу наполняла душу умиротворением. Если усталость и появлялась, то она была настолько приятной, что улыбка не сходила с губ. Здесь же… я чувствовала, как из меня вытягивают силы, оставляя пустую оболочку. Я сама не заметила, как судорожно схватила Хана за руку. Так было спокойнее. Гораздо! Слыша, что биение сердца отдается у меня в висках, я с ужасом смотрела, как деревья вырастают из камней, на века туго сплетая корни. Они росли настолько плотно, словно сражались за свет и пространство не на жизнь, а на смерть. То там, то здесь зияли темные дыры пещер, камни покрывал мох. Лишайники, паутина… Жуткая реальность, куда я отправилась добровольно. И тишина… Повсюду тишина, наводящая не просто ужас, а заставляющая балансировать на грани между паникой и безумием. От нее звенело в ушах. Очень хотелось обернуться, потому что казалось, будто миллионы глаз наблюдают со всех сторон, но я запрещала себе это делать.
И чем дальше, тем сильнее ужас охватывал разум. На обочине я то и дело видела разные брошенные вещи, пустые блистеры от таблеток, бутылки, упаковки от продуктов, иногда и различные другие вещи. Но один вопрос с каждой минутой интересовал меня все сильнее. Обрывки из лент ограждения разных цветов. Они уходили в гущу леса, теряясь там…
— Зачем ленты? — шепотом спросила я.
— Чтобы не заблудиться. Иногда те, кто хочет покончить жизнь самоубийством, не уверены в своем решении. Чтобы вернуться обратно, они натягивают и разматывают ленты, — сообщил Хан. — Если идти вдоль такой ленты, то обязательно что-нибудь найдешь.
— Труп? — ахнула я.
— Это вполне возможно. За последний год в Дзюкае обнаружили более сотни человеческих останков. Это те, кого нашли…
Он замолчал, но мне и так все стало понятно. Лес довольно большой. Невозможно предположить, что находится в десятке метров в сторону, и если… Так, нельзя об этом думать! Иначе я сойду с ума.
— Долго нам еще идти? — только и спросила я.
Хотелось развернуться и бежать как можно дальше из этого места.
— Около часа. — Хан остановился, развернулся и посмотрел на меня. — Днем здесь довольно тихо, ну а до вечера мы не задержимся.
Я попробовала улыбнуться, но вышло криво и со слезами на глазах. Поэтому, когда Хан погладил рукой мою щеку, шмыгнула носом и сжала другую руку, которую и не думала отпускать.
— Пойдем, — мягко сказал он мне. — Мы преодолели чуть больше трети пути.
— А откуда ты знаешь, куда идти? — всхлипнув, спросила я.
Хан ничего не ответил, его взгляд стал жестче, а черты лица заострились, когда на него набежала тень.
— Знаю, — наконец выдавил он из себя, развернулся и пошел дальше. Но руку мою не выпустил, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы приноровиться к скорости.
Примерно через час я остановилась и поняла, что больше не могу сделать и шага. Ноги просто отказывались идти. Попросив своих спутников дать возможность немного перевести дух, я устало опустилась на камень.
Тошиюки пристроился рядом, протянул мне бутылку воды и пакет с орехами. От еды отказалась, понимая, что не смогу съесть ни кусочка, а вот вода оказалась кстати. Пока не выпила полбутылки, предположить не могла, что меня настолько мучила жажда. Свой запас провизии в рюкзаке решила не трогать. Да и лень было его снимать. Вытянув ноги, я прислонилась к стволу дерева и вновь окинула взглядом лес. Если бы не спутники, то я не осталась бы здесь ни минуты. Что там, я вообще не зашла бы сюда!
— Простите.
Повернув голову, я увидела служащего, с которым мы так мило разговаривали на входе в лес. Поклонившись в ответ, я улыбнулась и отвела взгляд, стараясь не выдать свое знание японского. Мужчина просил Хана помочь ему. Говорил, что нашел палатку неподалеку, но мужчина, что находится там, сломал ногу и не может самостоятельно добраться до выхода. Смотритель как раз шел за помощью, когда наткнулся на нашу компанию. Объяснил свою просьбу опасением, что того человека нельзя оставлять надолго одного, чтобы он не повторил попытку покончить с жизнью… Он говорил лаконично, спокойно, но не оставалось сомнений, что дело не терпит отлагательств.
Когда Хан посмотрел на меня и кратко передал разговор, я сама предложила ему пойти со смотрителем и помочь бедняге. Я понимала, почему он попросил о подобном Хана. Выглядел он намного крепче Тошиюки, поэтому, если бы мне требовалась физическая помощь, я бы тоже выбрала его. Это казалось правильным. Понимала и желание Хана откликнуться на просьбу, несмотря на запланированное дело. К тому же времени у нас было достаточно. Я предполагала, что сейчас около полудня, Хан говорил, что идти нам около часа, а значит, мы в любом случае успеем вернуться дотемна. Это было единственным желанием, и обещание было тут же дано.
— Мы будем здесь, — улыбнулась я. — Возвращайся скорее.
— Тошиюки, головой за нее отвечаешь, — обронил Хан по-японски.
— Больше я не совершу ошибки, — ответил он.
— Постарайтесь вести себя тихо…
— Все будет хорошо.
Хан еще пару минут с сомнением переводил взгляд с меня на Тошиюки, но все же развернулся и направился в ту сторону, куда рукой показывал смотритель. Я задумчиво смотрела, как расстояние между нами увеличивается. Мне было спокойно. Не знаю почему, но я была уверена: Хан вернется. Единственный раз, когда я нахмурилась, — тот миг, когда служащий повернулся, и я не смогла рассмотреть его лица. Оно казалось белесым пятном. Я подалась вперед, моргнула, и сразу все вернулось на свои места. А еще через несколько секунд фигуры стали почти неразличимы из-за листвы, а спустя мгновение и вовсе пропали.
Я допила воду, отдала пустую тару Тоши и решила, что более подходящего случая может и не представиться. Но зайти решила издалека…
— Тошик, у тебя все хорошо? — обеспокоенно уточнила я. — Ты сам на себя не похож. Молчаливый, задумчивый. Если я как-то виновата в этом, прошу, скажи.
— Что ты! — всплеснул он руками. — Дело вовсе не в тебе!
— Что случилось? — мягко спросила я. — Могу помочь?
— Не думаю… — Тошиюки вдохнул, сорвал листик. — Давай не будем о грустном. Мне показалось, вы с Ханом подружились? — преувеличенно весело уточнил он.
На этот раз я сорвала травинку и покрутила ее между пальцев. Но, припомнив здешние обычаи, посмотрела на Тоши и улыбнулась.
— У нас все хорошо.
— Я так рад, — выдохнул он с облегчением. — Не могу передать, как переживал за вас.
Тошик еще что-то говорил, но для меня стало удивлением видеть его воодушевление и слушать комплимента Хану. Обычно, когда такое происходит, это может означать только одно: жди подставы. Но его не перебивала, а Тошиюки, видя мою молчаливую поддержку, окончательно расслабился и разоткровенничался. Я узнала, что они знакомы уже много лет, Хан для него как старший брат и вообще замечательный. Тоши тараторил, просил не обращать внимания, что порой его друг ведет себя грубовато. Уверял, что на самом деле он очень хороший, а все проявления мрачности и вредности его характера связаны исключительно с воспитанием, но он постоянно над собой работает, чтобы измениться… В последнее верилось с трудом, хотя я не могла отрицать, что Хан действительно стал мягче по отношению ко мне. Некстати вспомнилось, как мы целовались… По телу прошла дрожь, и, чтобы избавиться от наваждения, я прикусила губу. Переведя взгляд на собственные руки, обнаружила, что, пока Тошиюки вещал мне о Хане, пальцы машинально сплели венок из листьев. Задумчиво покрутив его в руках, я посмотрела на Тоши, который окончательно повеселел и стал походить на того парня, каким я запомнила его при знакомстве.
Как многое может изменить хорошая шутка и приятная компания. Минут через пятнадцать я и не вспоминала, что мы находимся в Аокигахаре. Обычный лес, где двое ждут возвращения третьего.
— Знаешь, странное чувство, — поделилась я мыслями с Тоши. — Совсем недавно я сходила с ума от страха, а сейчас — полностью спокойна. Не знаю, с чем сравнить это ощущение… Это как только что вместо лица было белое пятно, вызывающее ужас, но проходит мгновение — и на тебя снова смотрят глаза живого человека. Спасибо тебе.
Чувствуя, что внутри проснулось желание озорства, я потянулась вперед, нахлобучила венок Тоши на голову и рассмеялась — настолько забавно он выглядел.
Вот только смешно было только мне. Тошиюки выглядел растерянным и неловко трогал рукой листья на голове.
— А когда ты видела человека без лица? — уточнил он.
— С полчаса назад. Представляешь, привидится же такое, — усмехнулась я. — Смотритель, с которым ушел Хан. Но, пообщавшись с вами всего несколько дней, я уже и в обычных людях готова видеть нечисть.
— Почему ты мне сразу этого не сказала? — резко сказал Тошиюки и вскочил на ноги.
— А что такое?
— Хана специально увели, чтобы он не мог помешать! — рявкнул Тоши, принимая странную позу. Нечто полузвериное, тем страннее смотрелся мой венок на его голове.
Осознав сказанное, я напряглась. Кровь похолодела в венах, сердце испуганно забилось, я судорожно оглянулась и осознала. Тишина стала давящей, проникала под кожу и холодила кости.
Туман я заметила не сразу. Просто белесый парок, поднимающийся от земли. Он клубился, поглощая деревья, кустарник, камни, наползал на тропки, окутывал все вокруг.
— Тоши, — прошептала я, судорожно пытаясь понять, что мне делать.
Но мужчина не отреагировал на мои слова, пристально всматриваясь в туман. Машинально я поднялась, приблизилась к нему и встала за спиной, пытаясь увидеть то, что высматривал Тошиюки. Хотелось схватить его за руку, чтобы ощутить живительное тепло, но почему-то как раз это я и не могла сделать. Тело словно задеревенело, лишь взгляд с ужасом наблюдал, как из тумана ткутся очертания фигур. Без лиц, с длинными конечностями, так похожими на искривленные ветви и щупальца.
— Что это? — Справившись с онемением, я все же схватила мужчину за руку.
— Проблемы, — мрачно сообщил Тоши и быстро взглянул на меня. — Мира, сейчас кое-что произойдет. Прошу, не пугайся, но иначе я не справлюсь.
— Хорошо, — опрометчиво пообещала я, чтобы через несколько секунд закричать от ужаса.
Нет, я не испугалась, просто иначе не смогла отреагировать на то, что Тошиюки по-звериному завыл, прыгнул вперед и сделал кувырок вперед. Мгновение, и вместо человека на земле, ощерившись шерстью, стояла и рычала темно-бурая собака, с мордой, как у енота.
От неожиданности я отшатнулась, зацепилась ногой за что-то и с размаху шлепнулась на землю. Я растерянно открывала рот, силясь что-то сказать, но не смогла проронить ни слова. Сам факт превращения… Я бы никогда не поверила в подобное, но все произошло у меня на глазах. Как реагировать, не понимала, слишком ошарашенная поворотом событий. Разум заставил принять то, что Тошиюки — оборотень, и обратил мое внимание на более серьезные вещи. Призраки, демоны, ёкай или как они там назывались… Не имеют значения названия, ведь эти твари больше перестали быть страшилками, а приобрели вполне осязаемую форму. И нападали!
Тоши отбивался, бросаясь то на одного, то на другого, сразу же возвращаясь на место, чтобы не дать им приблизиться ко мне, как и обещал Хану. Он напоминал храброго пса, который понимает, что силы неравны, но все равно отважно противостоит угрозе. Вот только противников было слишком много. Это осознавали мы оба. И что самое ужасное, я ничем не могла ему помочь, впав в непонятный ступор…
Тошиюки скулил, вертелся юлой, пытаясь оказаться в нескольких местах одновременно. Грозно лязгал зубами, отрывая то одну, то другую призрачную конечность с искривленными пальцами и когтями. Они падали, на них тут же наползал туман, словно забирая, втягивая в себя. Через секунду марево ужаса порождало новую тварь, которая с удвоенной жаждой пыталась дотянуться до Тошиюки. Как ни странно, но меня призраки не трогали, наверное, поэтому я продолжала растерянно наблюдать за происходящим…
Никогда в жизни я не видела столько кошмарных созданий. Порождения чьего-то больного разума постепенно обретали плоть. Я видела, что, несмотря на все усилия оборотня, они достигают цели. А мой защитник уставал все сильнее с каждой секундой. У Тоши был порвано ухо, с оскаленной пасти срывались хлопья пены, а бока тяжело ходили. Когда одно из щупалец снова потянулось к нему, он вцепился в него, но оказался захвачен чьими-то кривыми руками. Оборотень заскулил, попытался вырваться. И я очнулась от охватившего меня ступора. Оглянувшись и найдя взглядом палку, я вскочила на ноги, схватила ее и попыталась освободить собаку, лупя по всему, что тянуло ко мне и Тоши свои конечности. А потом, в один момент, поняла, что рука пустая. В следующую секунду почувствовала прикосновение чего-то холодного и скользкого. Отскочив в сторону, ощутила, как на ноге сомкнулась чья-то пасть. Я чувствовала, как зубы входят в кожу, понимала, что скоро появится кровь, но снова впала в ступор.
— Ну и долго ты будешь скакать, как горная коза? — услышала я недовольный голос Кэтсу.
Я смотрела туда, где только что находился Тоши, сейчас скрывшийся в клубах тумана, и не понимала, как поступить. Резко выдохнув, схватила очередной обломок ветви и, не обращая внимания на выступившие слезы, бросилась следом за собакой в туман… И оказалась в молочном мареве, где ничего не было видно. Все звуки исчезли, тишина нервировала, я совершенно не представляла, что делать дальше. Тоши я не видела, но исчезли и ожившие кошмары. Я нервно оглядывалась, но ничего не менялось. Испугавшись, я развернулась и хотела вернуться на поляну, где они ждали Хана, но попытка закончилась неудачей. Туман не отпускал меня, с каждой секундой становясь все плотнее. Чувствуя, что мне уже тяжело дышать, я шагнула вперед, вытянув вперед одну руку и крепче обхватив палку другой. В эту секунду я и увидела первую пару красных глаз. Не прошло и минуты, как они окружили меня со всех сторон. Мне казалось, я вижу оскаленные пасти и капающую слюну, чувствую зловонное дыхание.
— Беги, дура, пока еще есть возможность! Вперед беги! — услышала я вопль Кэтсу.
Резкий приказ заставил дернуться, я застыла на мгновение, и тело начало действовать само. Первый шаг после небольшой заминки дался с трудом. Я словно вытаскивала ноги из болота, скованная туманом, но постепенно двигаться стало легче. Я не успела понять, в какой именно момент побежала. Не разбираясь, куда, не пытаясь найти дорогу, просто неслась как можно быстрее, пока легкие не запылали огнем, во рту не пересохло, а мышцы на ногах настолько устали, что хотелось упасть на землю и заскулить от боли. Но я все равно бежала, стараясь оставить кошмары за спиной. Бежала, пока не налетела с размаху на какую-то стену и больно ударилась. Слезы вновь выступили вне зависимости от моей воли. Стараясь не заплакать, я что было сил долбанула по препятствию ногой и неожиданно куда-то провалилась…
* * *
Сидя на земле, я рассматривала повреждения и пыталась понять, что делать дальше. Оставшись одна, не считая медальона, я не собиралась паниковать. В моей ситуации необходим был трезвый рассудок, а не слезы и истерика. Рядом лежала крепкая палка… Это было первое, что я сделала после того, как очнулась от беспамятства. Оставаться беззащитной не собиралась ни за что на свете. Вторым моим действием стала попытка связаться с Тошиюки, Ханом или местной службой спасения. То, что телефон показывал отсутствие связи и отказался работать, меня не удивило. Оценив ситуацию и выяснив заодно, что я в незнакомом месте, да еще и в гордом одиночестве, занялась другими насущными вопросами.
На мое счастье, туман и потусторонние твари пропали, а вот все остальное не было столь радужным. После падения у меня на лбу появились огромная шишка и ссадина, на ноге красовался след от укуса, покрытый какой-то слизью, а повязки на руках порвались, сорвав корочки с только подживших царапин, которые вновь начали кровоточить. Сидя на земле, я обрабатывала их дезинфицирующими салфетками, которые нашлись в рюкзаке, благодарила собственную предусмотрительность, которая не позволила мне снять его с плеч, и сходила с ума от беспокойства за Тоши. При воспоминании, как отважно он защищал меня, на глаза наворачивались слезы. Я все еще не понимала, что произошло, но в данный момент ответить мне на вопросы мог только один вредный дух, который вновь отмалчивался. Это разозлило со страшной силой.
— Кэтсу, — рявкнула я. — Или ты сейчас же проявишься, или я выполню обещание и оторву тебе хвост! Надоело подобное отношение! Видит бог, у меня огромное терпение, но даже ему вот-вот придет конец.
— Расслабься, лапуля. Мы в безопасности, и это самое главное.
Вот, значит, как! Правильно выбранный тон облегчает понимание? Хорошо, это я запомню на будущее и начну применять прямо сейчас. Что-то слишком долго я оставалась вежливой и молчала, пора менять поведение.
— Убью, — мрачно пообещала я. — Что происходит?!
— Понимаешь, — Кэтсу запнулся, — я такой популярный парень, что все меня хотят заполучить…
— Слышишь, ты, недоразумение. Заканчивай со своими сказками, — потребовала я нормального ответа. — Что с Тошиюки?!
— Думаю, как только мы ушли, то и его отпустили, — глубокомысленно заметил дух.
— Мерзавец, — простонала я, понимая, что уберечь Тошика от всего, что произошло, можно было так просто. — Не мог раньше сказать? Я бы сразу…
— Что ты бы сразу? — хмыкнул Кэтсу. — Что могла, сделала. Но иногда сопротивление лишь усугубляет положение дел. Что насчет твоего песика, то он не оставил бы тебя. Инструкции от своего приятеля получил о-го-го какие, да и слово дал тебя защищать. Конечно, даже я не мог предположить, что их будет столько.
— Кого будет?!
— Желающих меня получить. Впору гордиться, учитывая, что там целый десант был, — хмыкнул Кэтсу. — Но радуйся, мы всех обвели вокруг пальца. Здесь они нас не достанут.
— Где — здесь?
Вопрос «кто» уже не был актуален. Я окончательно смирилась с происходящим, но то, что из-за гадкого духа в медальоне я могу лично познакомиться с половиной японской нечисти, мне не нравилось!
— В безопасности… — начал свою песню Кэтсу, но заткнулся, когда я самым натуральным образом зарычала от ярости.
Несколько глубоких вздохов в попытке успокоиться. Помогло. Кажется… Чтобы собраться с духом и правильно сформулировать вопросы, я подчеркнуто внимательно изучила повреждения на теле. Все оказалось не так страшно, как на первый взгляд, хотя рана на ноге тревожила. Невольно я усмехнулась. За всю жизнь со мной не случалось столько событий, сколько за последние несколько дней. Происходящее мне не нравилось, потому как несло опасность, но сильнее поражало другое. Я никак не могла от себя ожидать, что так просто приму сверхъестественную часть жизни. Тошик… Веселый, заботливый, легкий в общении, но одновременно умный и мудрый, оказался оборотнем. Неожиданный поворот. Но в глубине души после столкновения с непознанным я ожидала подобного. Не удивлюсь, что и у Хана есть несколько секретов… Хан. Вспомнив мужчину, улыбнулась. И почти сразу разозлилась, осознав, что постоянно думаю о нем в последнее время.
Рука сама поднялась, пальцы машинально тронули медальон, и я вспомнила, на ком могу оторваться…
— Кэтсу, — позвала я медовым голосом. — Так что там у нас с подробностями?
— Ты сейчас о чем? — непонимающе отозвался дух.
— Что в твоем понимании «безопасное место»?
Наверное, что-то было такое в моем голосе, что Кэтсу несколько секунд помолчал, и, когда начал говорить, я поняла, не врет…
— Если не вдаваться в терминологию, мы по-прежнему находимся в Дзюкае, только за завесой, которая отделяет реальный мир от того, что видят обычные люди.
— Как отсюда выбраться? — нахмурилась я.
— Думаю, ты понимаешь: воспользоваться той дверью, через которую мы сюда попали, невозможно. Надо дойти до другой.
— Ты же ключ, — вернула я Кэтсу его собственные слова. — Универсальный, насколько я помню.
— Язва, — буркнул дух. — Я не отказываюсь от своих слов, только эта дверь не совсем дверь. Ты же просвещалась в машине, поэтому должна вспомнить такого чудика, как нурикабэ[46].
Кэтсу замолчал, ожидая моего ответа, а я напрягала память. Название было знакомым, но вот что конкретно? Тогда в машине я обращала внимание на тех, кто был опасен, значит, этот дух безобиден.
— Точно. — Как оказалось, Кэтсу следит за ходом моих мыслей. — Просто большая невидимая стена, загораживающая проход. Если постучать по ее нижней части, то она исчезнет. Так что, лапуля, я не вру. Это не дверь, поэтому ключом поработать не смогу.
— Хорошо отмазался, — признала я, вспомнив, как долбанула ногой по препятствию. Можно засчитать за стук. — Но зачем мне куда-то идти? Пока я придерживаюсь мнения, что нужно оставаться на месте. Когда Тоши придет в себя, не говоря уже про возвращение Хана, они будут меня искать.
— Не выйдет, — передразнил меня Кэтсу. — Стена тебя пропустила и исчезла. Нет там больше прохода.
— Найдут другую дверь, — пожала я плечами. — Тем более имеет смысл не дергаться, чтобы не разминуться. Вода у меня есть, еда тоже… пару дней продержусь. Тошик — оборотень. А раз он двуипостасный, то сможет найти нить следа.
— Он тануки,[47] — поправил меня Кэтсу. — Значит, по определению, слабак и неудачник. Если он будет следопытом, то ты состаришься до того, как найдешься.
Я промолчала. Про тануки я помнила многое еще с рассказов Ами. Как не признала сразу, непонятно, но стоило обозначить название, как вспомнилось и все остальное. Тануки действительно считались неловкими, неудачливыми, хотя и очень милыми созданиями. Но все равно приносили счастье и благополучие. Любители саке и, следовательно, покровители питейных заведений, они были отзывчивыми, доверчивыми, любили пошутить, но порой жестоко. Я искренне любила Тошика как друга и по отношению к себе видела от него только добро, но понимала, что надеяться на него сейчас особенно не стоит. Я пострадала, хотя включилась в самый последний момент, а вспомнив, каково пришлось ему… Черт, почему я сидела и наблюдала, когда он сражался, вместо того чтобы сразу помочь?
— Вот только не надо себя винить во всем на свете, — недовольно протянул дух. — Против призраков у вас не было шансов, только разозлили бы. Да и обернулся твой Тошиюки только благодаря листьям, — добавил Кэтсу. — Молодой еще, неумелый. Так что твой венок оказался в тему.
— Я видела, — глухо сказала духу, — что он пострадал, и его утащили в туман.
— Вот глупая девка, — выругался Кэтсу. — Сказал же, с ним все будет в порядке. Регенерирует, никуда не денется. Ну что, пошли?
Продолжая сидеть, я размышляла об услышанном. В словах Кэтсу был смысл. Но как довериться ему? Я не могла не заметить: он проявляется только тогда, когда захочет. Риск, что в очередной опасный момент я останусь в одиночестве и буду предоставлена сама себе, весьма велик. Дилемма… С одной стороны, я могу просидеть здесь целую вечность и состариться в ожидании. В этом Кэтсу был прав. С другой — я могу влипнуть в еще большие неприятности. Мотивы вредного духа оставались для меня загадкой, и даже пристань я к нему с расспросами, соврет, если ему это будет выгодно.
— Я не вру, — обиженно заявил он. — Если хочешь выбраться, поднимай свою аппетитную…
— Осторожнее со словами, — намекнула я.
— Не угрожай, я уже осознал и проникся, — буркнул дух. — Но и ты пойми: оставаясь здесь, очень легко привлечь к себе ненужное внимание. И палка не поможет… И еще. Думаю, тебе это будет интересно. Если проведешь здесь больше дня, велик риск, что возвращаться смысла не будет, потому как в твоем мире может пройти год, а может, пятьдесят или сто лет. Решай.
— Ладно. — Я еще раз взглянула на ногу, пошевелила ею и решила, что вполне могу выдержать очередной марш-бросок. — Убеди меня, что ты действительно выведешь отсюда, а не втравишь в очередные неприятности.
— Лапуль, — повеселел дух, — все сделаю в лучшем виде. Несколько часов — и ты сможешь снова пускать слюни на своего красавчика, а может, и вовсе наконец предашься с ним страсти. Надоели уже твои эротические фантазии.
— Говори, да не заговаривайся, — вновь напомнила я. — Еще один такой намек… Поверь, ты не захочешь увидеть, что будет, если я разозлюсь. Говори, куда идти и что делать? — закончила я.
— Идти вперед, — съязвил дух. — По большому счету, нам надо приблизиться к границе леса. Там ткань завесы тоньше, прорвать ее проблем не возникнет, если вдруг дверь будет закрыта.
— Почему у меня ощущение, что ты недоговариваешь? — нахмурилась я.
— Не понимаю…
— Слушай меня, драгоценный, — почти пропела я, осознав очевидное, на что не обращала внимания. — Чем больше я думаю обо всей ситуации, тем сильнее мне кажется, что ты сделал все для того, чтобы попасть сюда. Теперь усиленно пытаешься меня заставить идти дальше. Где гарантии, что не будет очередного нападения, в результате которого я покину этот бренный мир? Защитить меня больше некому. Тебя в расчет можно не брать. Мало того, что ты болтаешь, только когда тебе хочется, так еще и молчишь, когда необходим. Заметь, я ничего не говорю про твой лексикон.
— Эй, я же объяснил ситуацию. Лучше бы пожалела меня, учитывая положение, в котором я оказался. Долгие годы из развлечений только радио да телевизор…
— Да-да, — съязвила я. — Ты еще про тяжелое детство расскажи. Не уходи от темы разговора!
— Даже не знаю, с чего начать…
Я не выдержала и зарычала. Видимо, Кэтсу впечатлился, так что не стал паясничать дальше.
— Лапуль, — миролюбиво заметил он. — Не стоит переживать о нападениях. Их больше не будет. Видишь ли, когда ты прошла через нурикабэ, то этим практически достигла пункта назначения. Те твари, что нападали на вас с тануки, должны были как раз не дать пересечь границу. Дзюкай не просто так считается одним из самых популярных мест для массовых самоубийств. Грань, отделяющая два мира, тонка. А демоны хотят питаться…
— Поясни!
— Ой, хорош прикидываться, — буркнул Кэтсу. — Эманации, что источает грань, привлекают слабых духом людей. Когда они оказываются в Дзюкае, то демоны усиливают суицидальные мысли, превращая их в навязчивые идеи. И в момент смерти пожирают суть… Душу, если хочешь. Все просто, лапуль. Ничего личного, просто пример пищевой цепочки и закон джунглей одновременно.
Меня затошнило. Получается, весь Дзюкай — это обыкновенный ресторан для разных тварей…
— Сам-то что здесь забыл? — грубо спросила я.
— Эм… скажем так. Мне тоже нужна пища, но совершенно иного рода. Чтобы вернуть силы, которыми я обладал раньше, мне нужна божественная благодать. Лапуль, я клянусь, больше тебе ничего не грозит. Просто необходимо двигаться дальше, чтобы мы все остались в выигрыше. Ты встретишься с друзьями, а я смогу вернуть истинную форму. Считай, что ты в шаге от финиша. Ну и я заодно…
— Почему-то мне кажется, что ты нагло использовал меня в роли курьера? — медленно процедила я.
— Прости. Немного грубовато, но близко к истине. Но и плата будет соразмерной, поверь.
— Знаешь куда можешь засунуть свои печеньки? — зло рыкнула я.
— Ага, — радостно воскликнул дух. — Именно поэтому ты их получишь в любом случае. Напоминаю, нам пора…
— Последние два вопроса, — вздохнула я, принимая объяснения духа. — Как долго ты собираешься хозяйничать у меня в голове? И когда слезешь с шеи?
— Долго. Это облегчает понимание, — нахально заявил дух. — Все ради результата! А второе… Не хочу обещать, чтобы случайно не соврать, но поверь, из леса ты выйдешь без меня.
— Это все, что я хотела узнать на данном этапе, — заметила, поднимаясь с земли, надев рюкзак на спину и крепко обхватив рукой палку. — Говори, куда идти.
* * *
Через пару часов «прогулки» я начала ощутимо прихрамывать, все чаще опиралась на палку и не могла понять, почему мы так долго идем. Понятное дело, я спросила об этом Кэтсу, но он буркнул, что пути бывают разные. Наш — извилистый, зато безопасный. В этом я уже убедилась, хотя все равно расслабиться не могла, постоянно ожидая подвоха. Но лес выглядел, как нормальный лес, к которому я привыкла. Пение птиц, ароматы цветов, шелест листвы и жужжание насекомых. Правда, Кэтсу был непреклонен, останавливаться для отдыха не разрешал, мотивируя это уже озвученными причинами. Потерять даже неделю собственной жизни я не хотела ни при каких раскладах, поэтому упорно ковыляла дальше.
Несмотря на все мои порывы, тело считало иначе. В какой-то момент я поняла, что если не передохну хоть несколько минут, то просто-напросто упаду. Я остановилась и оперлась на палку.
— В чем дело? — недовольно уточнил Кэтсу.
— Передышка, — ментально сообщила я. — Не забывай, ты у меня на шее сидишь, а я вообще-то травмированная.
— Да ладно, царапины.
Я вспомнила следы зубов на ноге, свой ужас и отчаяние, когда потусторонние твари схватили Тоши. И от того, что я ничем не могу помочь другу, на глазах моих выступили злые слезы. Ни слова не говоря, я осторожно опустилась на землю, положила рядом свой импровизированный костыль и достала из рюкзака бутылку с водой.
— Ты чего села? Пошли дальше! — завопил Кэтсу.
— Иди к черту, — спокойно сообщила ему и достала пакетик с орешками. — Если я свалюсь, плохо будет нам обоим.
— Но…
Кэтсу что-то еще орал, но я его не слушала, вновь засомневавшись в словах временного союзника. Мне не нравилось, что мы слишком долго идем. Когда Хан вел нас с Тошиюки по Дзюкаю, дорога тоже была извилистой, но у меня и мысли не появлялось о возможности грандиозной подставы. Чем дальше я общалась с духом, тем сильнее я укреплялась в худшем развитии сценария.
— У нас договор, — напомнил дух. — Я не собираюсь тебя кидать.
— То, что читаешь мои мысли, не поможет заставить действовать по твоему желанию, — заметила я. — Что-то ты умалчиваешь… Я кожей чувствую, это мне не понравится.
— Я сама честность!
— А я первая леди.
— Кстати, ты вполне могла бы ею стать, — глубокомысленно заметил Кэтсу.
— Кто сказал, что мне это нужно? — усмехнулась я.
Хотела что-то еще сказать, но отвлеклась на шорох в кустах. Веселое настроение слетело, как шелуха, я схватила палку и вскочила на ноги, готовая защищаться. За пару секунд я успела испугаться, удариться в панику и взять себя в руки. Но, когда из листвы появилась знакомая рыжая мордочка, резко выдохнула. Я видела ее всего один раз, но знала — ошибки быть не может.
— Рыжик, — прошептала я.
Лис повертел головой по сторонам и осторожно вылез на полкорпуса. Видимо, убедившись, что ему ничего не угрожает, подошел ко мне и потерся о ногу. Шмыгнув носом от нахлынувших эмоций, я снова села на землю, обняла лиса и притянула его к себе. Пока я тискала животное, до меня дошел один крайне важный факт…
— А как ты здесь оказался?
Отпустив лиса, я отстранилась и машинально положила руку на палку. Лис попятился, но, оказавшись на безопасном расстоянии, остановился. Какое-то время смотрел на меня, потом взвился в воздух и кувыркнулся. Приоткрыв рот от удивления, я наблюдала, как животное превращается в человека. Точнее, молодого парня, с волосами, выкрашенными в невероятный кислотно-рыжий цвет. Одето это чудо было, как обычный тинейджер любой из европейских стран, даром что на физиономию стопроцентный японец. Широкие штаны с множеством карманов, высокие армейские ботинки, белая майка с принтом в виде оскаленной лисьей морды, шипастные браслеты на руках и толстая цепь с кулоном на шее.
— Еще один оборотень, — пробормотала я, вставая и нервно сглотнув.
— Кицунэ. Нарисовался, не сотрешь, — буркнул Кэтсу.
А парень тем временем склонился, хотя я видела по прищуру черных глаз, в глубине которых за нахальством он прятал некоторую растерянность, что это дань традиции, и только. Поэтому, быстро сделав то же самое, уставилась на него в ожидании продолжения.
— Акамацу Джиро, — представился парень, используя английский. — Прошу простить, что не открылся сразу, но мне необходимо было понять, что вы из себя представляете.
Нахальство парнишки одновременно и радовало, и поражало. Первое — потому что я понимала, что с амбициозным и самоуверенным парнем всегда можно найти общий язык, пообещав ему то, что он жаждет получить, а второе — по этой же причине. Чего ожидать от такой смеси их японских и западных традиций, предположить было сложно.
Поэтому после того, как назвала свое имя, я традиционно помалкивала, слушая, что говорит парень, чтобы выработать правильную модель поведения. Не оставалось сомнений — наша встреча в Камакуре была не случайной. Я судорожно припомнила, что тогда рассказывала лисенку у храма Инари, и осознала — слишком многое. Надеюсь, он не знает русский язык, раз обратился по-английски.
— Кэтсу, — мысленно позвала я духа. — Это еще кто такой? И почему ты раньше не предупредил, что я откровенничала с оборотнем?
— Ловец он, — буркнул дух. — Но хорошо шифруется, мерзавец. Пока не перекинулся, я и понятия не имел… А оборотни… Так у тебя язык за зубами не держится. Что с вас, ба… женщин, взять. Хорошо хоть, обзавелась охраной с самого начала, достать стало сложно.
— Кто такие ловцы?[48] — потребовала ответа.
— Те, кто находится на службе у заклинателей[49] и выполняют их поручения, — уклончиво сообщил Кэтсу.
— А охрана? Хан и Тоши.
— Не задавай глупых вопросов. И вообще, включи мозг и послушай парня.
— Понятно, на тебя можно не рассчитывать, если даже в такой ситуации ты скрытничаешь, — протянула я.
Кто такие заклинатели и какие поручения выполняют ловцы, я обязательно выясню чуть позже. А пока была другая первоочередная задача. А именно — выяснить мотивы Рыжика. Вспомнив свою эмоциональность при нашей первой встрече, с какой обидой я рассказывала о грубости Хана и интересе к Акио, я решила придерживаться той же линии поведения. Специально для Джиро я улыбнулась и окинула его взглядом с ног до головы, давая понять, что принимаю его правила игры. Парень продолжал нахально смотреть мне в глаза, чего в этой стране не было принято. Как ни странно, но подобное поведение успокаивало и придавало уверенности. Японцы оставались для меня тайной, которую я только начала открывать, а вот с такими поклонниками западных ценностей я умела обращаться очень хорошо. И чтобы проверить догадку…
— Может, перейдем на «ты»? — робко поинтересовалась я, следя за выражением лица парня.
Когда на нем появилась ухмылка, поздравила себя с небольшой победой. Парнишка явно был амбициозен, горяч и самоуверен. И однозначно затеял собственную интригу. Чем дальше, тем сильнее я понимала, что так или иначе мы все движемся по направлению к одной цели. Проблема была в том, что я не понимала точку назначения.
— Джиро, — осторожно начала я. — Объясни, пожалуйста, что происходит? Буду откровенной, я растеряна, да еще и нога болит. В чем ты хотел убедиться, раз не открылся мне в храме Инари?
— Что тебя используют втемную, — хмыкнул рыжий. — И поэтому ты сохраняешь нейтралитет. Но скоро тебе предстоит определиться. Хочу открыть тебе глаза на происходящее, чтобы ты сделала правильный выбор. Поэтому и решил показать свое истинное лицо.
— Не понимаю, — «жалобно» протянула я, продолжая отслеживать эмоции на его лице.
— Я все объясню, — довольно пообещал Джиро. — Только… сначала скажи, в последнее время с тобой не происходило что-то необычное? Встречи со сверхъестественным, голоса в голове…
Понимая, к чему он клонит, я сразу же выдала то, что он хотел услышать, кое-где используя реальные факты и умалчивая о главном, довольно наблюдая, что с каждым словом парнишка все больше расслабляется. Естественно, про Кэтсу я не сказала ни слова. Пусть Джиро считает, что я ничего не знаю о медальоне, просто таскаю украшение. В принципе, это не так уж далеко от истины.
— Если не считать, что на меня постоянно нападают странные существа, то в остальном никаких изменений, — закончила я. — Но самое ужасное — никто не хочет ничего мне говорить, просто таскают за собой, словно куклу. Вот и в лес пришли непонятно для чего, а потом… сама не поняла, что случилось, но я оказалась здесь.
— Ты говорила про Акио? Где он сейчас?
— После тех событий в парке я его не видела, — вздохнула я. — Надеюсь, с ним все в порядке. Он единственный, кто отнесся ко мне хорошо, не считая Тошиюки.
— А что, если я скажу, что Акио обманывал тебя? — Джиро прищурился.
— Я тебе не верю, — выдохнула я с некоторым отчаянием.
От собственного поведения было уже тошно, но оно приносило плоды. Рыжик явно чувствовал свое превосходство, но, учитывая возраст, должен был попробовать убедить меня в нем еще сильнее. Переходный период… Я через него проходила. И вынесла много интересного, чем сейчас беззастенчиво пользовалась. Главное, не переиграть…
— Придется поверить, — протянул рыжий, с интересом разглядывая меня. — И, если слов будет недостаточно, я могу и доказательства предоставить.
— Как ты меня нашел? — уточнила я.
— Следил, — усмехнулся Джиро. — Думаю, это и так ясно. Но, по понятной причине, издалека. Правда, пришлось побегать, но это пустяки.
Вместо ответа я шмыгнула носом и устало опустилась на землю. Как я и думала, Джиро сразу присел рядом, а значит, я двигаюсь в правильном направлении. Чтобы подтолкнуть рыжего к следующему шагу, я провела почти всегда действующий прием: сначала распустила волосы, а затем подняла руки и снова стянула пряди в высокий хвост. Взгляд Джиро машинально переместился на грудь. Немного помолчав, я посмотрела на парня и обреченно попросила:
— Расскажи мне все.
— Лучше покажу, — заявил он, поднялся и протянул мне руку, помогая подняться.
Заинтригованная его словами, я решила рискнуть и пойти с ним, тем более что Кэтсу молчал, видимо, ничего не имея против.
Глава 9
Мы блуждали по лесу еще около часа, пока не вышли к небольшой поляне, на которой находился маленький дом с традиционной изогнутой крышей. Рядом раскинулся садик, в котором среди причудливо изогнутых сосен чарующе цвела сакура. Я сама не поняла, почему меня потянуло туда, но очнулась лишь тогда, когда Джиро схватил меня за руку. Недоуменно покосившись на него, я увидела, как рыжий приложил палец к губам, призывая к молчанию. С сожалением посмотрев в сторону сада и несвоевременно вновь вспомнив наш с Ханом поцелуй под кронами цветущей вишни, я вздохнула и пошла за Джиро.
Мы приблизились к дому. Рыжий показал оставаться на месте, а сам, пригнувшись, короткими шагами добрался до строения и заглянул в окно. Сразу же повернулся и поманил меня. Когда я и сама заглянула внутрь, то поняла ощущение, когда наступает состояние одновременного ступора, непонимания и растерянности. Именно это я почувствовала, увидев Акио и Ами.
Моя здоровая и невредимая подруга сидела на татами и о чем-то болтала с Акио. Мужчина расположился рядом, причем настолько близко, что их тела почти соприкасались. Было видно, они в восторге от компании друг друга. Мне настолько стало обидно, что, когда Джиро взял меня за руку и отвел в сторону, я послушно последовала за ним. Не знаю, чего мне в этот момент хотелось больше. Устроить скандал и окончательно выяснить подробности произошедшего или поскорее обнять подругу, радуясь, что с ней все в порядке. Поведение Акио неприятно удивило, ведь я успела попасть под его очарование. И если мотивы Ами я совсем не понимала, а значит, и осуждать ее пока не имела права, то мужчина… Как он мог целовать меня, ухаживать… если думал о другой? Я ведь видела, каким взглядом он смотрел на Ами! Что-то было такое в его глазах… Но и у меня не было сомнений в его чувствах, когда мы общались… Снова лжет? На этот раз моей подруге?
— Акио был необходим только медальон, — услышала я слова Джиро. — Его нельзя отобрать, только получить добровольно, да и то артефакт сам решает, кому принадлежать. Можно разорвать связь принудительно, но это очень опасно. Думаю, все нападения на тебя связаны именно с этим.
Слушать и отвечать Джиро, когда в душе бушевала буря, было сложно. Чувствуя, что еще немного, и я окончательно сорвусь, из последних сил пыталась сохранять спокойствие. Не выходило… Я устала, была слишком ошарашена произошедшими событиями, и это не говоря о том, что новые травмы наложились на старые, и теперь у меня болело все тело. Хотелось оказаться в одиночестве, растянуться хотя бы на земле, чтобы хорошо обо всем подумать и принять взвешенное решение, но именно этой малости мне никто не предоставил.
— А что тебе до медальона, раз ты не только выставляешь своего приятеля в неприглядном свете, но и рассказываешь такие подробности? Прости, но сейчас это слишком отдает обычной местью, — устало уточнила я.
— Просто давлю конкурента, — хмыкнул парень. — Если бы мне нужен был медальон, то я нашел бы способ его забрать, но это задание Акио. Помешав его выполнить, я обойду его в гонке и стану первым учеником.
С любопытством взглянув на Джиро, я приняла его довод как логичный. Если я не ошиблась в оценке парня, то это вполне укладывалось в его характер. Сделать пакость тому, кто выбился вперед… Вполне современный подход, и с теми, кто его использовал, мне постоянно приходилось сталкиваться дома.
— А какое задание он получил?
— Медальон — ключ, — с готовностью признался Джиро, и я не замедлила выразить свое удивление. — Заполучив его, Акио сможет открыть дверь, за которой хранится то, что необходимо учителю.
— И учитель у вас один? — сразу же уточнила я.
— Именно.
— А ты, значит, пока аутсайдер, но хочешь выбиться в лидеры и любимые ученики?
Джиро кивнул, но нахмурился.
— Что дальше? — усмехнулась я, прекращая притворяться. — Теперь планируешь использовать меня? Думаешь, соглашусь? Дай-ка подумать. По твоему плану я должна сейчас устроить скандал?
— Ты русская, — медленно сказал парень. — Импульсивность — одна из основных черт вашего характера.
— Ты ни черта не знаешь о русских, — хмыкнула я. — И тебе никогда не обойти Акио.
— Почему? — вырвалось у Джиро.
Я видела — он не хотел этого говорить, но совладать с собой не смог. И взгляд… в нем теперь плескались обида, осознание провала и разочарование.
— Кто-то может учиться на своих ошибках, — пояснила я, — а некоторым необходимо совершить их самим, чтобы понять. Мне кажется, ты из последней категории.
— Стерва, — выругался парень, смерил меня ненавидящим взглядом, обернулся и исчез в кустах. Только хвост и мелькнул.
— Лапуль, — сразу же прозвучал голос Кэтсу. — На самом деле я готов тебе рукоплескать, восхищаюсь и все в таком духе. Поставить на место зарвавшегося звереныша — это круто. Но ты же понимаешь, что любой щенок вырастает и матереет? Ты сейчас здорово проехалась по его самолюбию. Кицунэ злопамятны, так что свое унижение он тебе припомнит.
Да, помнила. Я многое знала о кицунэ. По большому счету, те же демоны, но они занимали особое место в Японии. Посланники Инари, обладатели долгой жизни, магических способностей и больших знаний. Я помню, как Ами с придыханием рассказывала о них, как мечтала сама стать лисой. И бонусы, которые она приобретет, несравнимо больше, чем все опасности. Это и способность вселяться в другие тела, выдыхать или создавать огонь, появляться в чужих снах или делать иллюзии столь яркие, что их невозможно отличить от действительности. И это не говоря о том, что подруга рассказывала — некоторые кицунэ обладают способностями искривлять пространство и время, сводить людей с ума и множество других вещей. Кицунэ можно было родиться или стать, если другой кицунэ при помощи колдовства обратит человека. Увы, на этом мои познания ограничивались, а рассказать подробности мог непосредственно сам один из лисов. Кицунэ… Они манили и меня. Эти их хвосты. Мне всегда было интересно, как они крепились и не тяжело ли оборотням их таскать. Я помнила, как в детстве мы с Ами наряжались лисичками по поводу и без. И вот я познакомилась с одним из них и поняла, что не все так просто. Джиро еще молод, но быстро заматереет. Впрочем, к этому моменту меня явно не будет в Японии, если вообще буду в живых. Лисы живут долго, чего нельзя сказать о людях…
А ведь вполне могло оказаться, что и Призрак, что приходил ко мне у Кавагути, тоже был кицунэ. Слишком умный для обычного лиса, размер опять же… Хотя, возможно, я просто напридумала себе, пытаясь видеть в обычных вещах сверхъестественное, чтобы поверить в то, с чем уже успела столкнуться.
— Знаешь, — задумчиво протянул Кэтсу, — вот хвостом чую, скоро тебя ждет много сюрпризов. Приятных и не очень.
— О чем ты? — машинально уточнила я. — Если про Рыжика, то я просто преподала ему урок, — вздохнула я. — Надеюсь, у него хватит мозгов понять, какую ценную услугу я оказала, это хорошо, и он еще спасибо скажет. Если нет… По опыту могу сказать, рано или поздно Джиро нарвется на того, кто не будет столь любезен, как я, и задаст ему жару.
— Ты становишься похожа на японку, — протянул Кэтсу.
— Нет, — покачала головой. — Я всегда буду русской, а японцы не единственные, кто знаком с понятием национальной гордости. Просто я устала и хочу, чтобы это все поскорее закончилось.
— И что дальше? — осторожно уточнил Кэтсу. — Пойдем?
— Ты считаешь, что, найдя подругу, я вот так просто развернусь и побегу искать мифическую дверь в реальный мир, даже не поговорив с Ами? — не выдержав, я рассмеялась.
— Эта подруга тебя подставила, — напомнил дух. — Использовала как курьера, а теперь развлекается с твоим ухажером…
— А сам-то?
— Эй, ты куда? — завопил Кэтсу, когда я снова направилась к дому, на этот раз открыто и не таясь.
— Поздороваться для начала, — хмыкнула я, предвкушая выражения лиц Акио и Ами.
* * *
Пока я шла к двери, то пыталась для себя решить, стоит постучать для приличия или нет, но потом все же решила объявить о своем появлении знаменитым «не ждали?». Правда, на секунду я все же замешкалась, прежде чем ворваться в чужой дом.
Вошла и замерла. То, что я подсмотрела в окне, явно было прелюдией к более откровенной сцене. Черноволосая миниатюрная Ами уже лежала на футоне, а Акио расположился рядом и успел спустить с плеча девушки блузку. Я появилась в тот момент, когда он целовал Ами… Когда я увидела все это, была уверена, что пробормочу извинения, покраснею и опрометью брошусь вон, но меня заметили… Ами вскрикнула, начала приводить в порядок одежду, а мужчина… на его лице было написано неподдельное удивление, если не сказать, шок.
— Привет. — Я старательно улыбнулась, не зная, что делать дальше. Вся уверенность испарилась, словно ее и не бывало, осталась только неловкость.
— Мира? — выдохнула Ами.
— Она самая. — Я помахала рукой и приподняла бровь. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Я… — Подруга с отчаянием взглянула на Акио, словно ища поддержки. — Что ты здесь делаешь? — выпалила она.
— Мимо проходила. — Придя в себя, я разулась, решительно прошла в дом и уселась на татами.
Я понимала, что надо поздороваться и с мужчиной, поклониться и все остальное, что там предписывали японские традиции, но не хотела этого делать. Наблюдать за подругой и ошарашенным Акио мне надоело довольно быстро. Внутри снова проснулись злость и обида, что меня использовали для непонятных целей. К тому же, несмотря на недоверие, слова Джиро засели в голове и требовали прояснения ситуации.
— Это твой молодой человек? — радостно спросила я.
— Да. — Ами вновь взглянула на Акио.
На мгновение я задумалась, стоит ли вываливать подруге некоторые «подробности» о его поведении, но… уязвленное самолюбие — плохой советчик. Наверное, потом я пожалею об этом, но иначе поступить не могла.
— Мы знакомы, — улыбнулась я. — Ты знала?
— Нет.
— Удивительно, — покачала головой. — Ведь я звонила тебе именно с его телефона. Мы встретились в аэропорту Токио, — с улыбкой уточнила я. — На следующий день случайно увиделись в парке. А может, и не случайно… Затем в Камакуре и около Кавагути. Нам удивительно везло на такие вот случайные встречи.
— Как ты здесь оказалась? — спросил Акио.
— Говорю же, мимо проходила, — улыбнулась я. — А ты не рад меня видеть? Знаешь, когда я потеряла сознание в том парке, то думала, у меня поедет крыша. Эти крысы… нэдзуми… Последнее, что я запомнила, — как они накинулись на тебя. Хан уверял, что с тобой все будет в порядке и ты отказался от помощи. Чтобы не сойти с ума, я заставила себя в это поверить, ведь телефона, чтобы узнать, что к чему, у меня не было. Хотя… выглядишь ты неплохо, что нельзя сказать обо мне. — Подняв руки, я показала следы от укусов и царапин.
— Акио, о чем Мира говорит? — Ами нахмурилась. — Нападение нэдзуми? Каким образом там оказался Хан? Это ведь тот Хан, о ком я думаю?
— Да, Акио, ответь своей девушке. — Не в силах сидеть, я поднялась и подошла к окну.
— Это он, — процедил мужчина. — Нэдзуми да, были, но я не знаю, кто их натравил.
— Когда это было?
— Позавчера, — услужливо уточнила я. — В парке рядом с Кавагути.
— Вот как. — В голосе Ами зазвенел металл, а я подумала и решила придержать признание о поцелуях. — А теперь меня интересует, зачем ты следил за моей подругой? Я же сказала, что не могу отдать тебе медальон! Поэтому и согласилась уехать сюда, ничего никому не сказав.
— Ами, а зачем ты вообще попросила меня привезти его? Оказалось, быть даже временной его владелицей весьма опасно.
— Мира, прости. — Подруга подошла ко мне и еле ощутимо прикоснулась к плечу. — Я виновата, ничего не сказала, но тогда мне казалось это единственным верным решением.
— Ами…
— Нет, Акио. Она имеет право знать! Прошу, оставь нас вдвоем. — Подруга дождалась, пока мужчина покинет дом, и вновь посмотрела на меня. — Мира, где медальон?
Вместо ответа я вытащила его из-под футболки.
— Хан не снял его? — нахмурилась Ами.
— Не смог. Ни он, ни Тошиюки, ни Сэтору. Поэтому мы и приехали в Аокигахару, — пояснила я. — Хан сказал, что здесь какое-то особое место, где снять медальон не составит труда. Мы долго шли по лесу, остановились передохнуть, а какой-то странный человек увел его. Мы остались с Тоши, потом на нас напали, я пыталась его защитить, затем туман… я бежала… И вот очутилась в этом лесу, — выпалила я.
— Прости, что втянула тебя в это. — Подруга подошла и взяла меня за руку. — Я очень рада тебя видеть. Соскучилась безумно за все прошедшие годы. Сейчас осознаю это как никогда отчетливо.
— Ами, просто расскажи мне все, — попросила я.
— Чай? — растерянно предложила подруга.
— Ами!
— Хорошо. — Подруга не сразу смогла найти слова. — Моя семья уже много столетий является хранителями некоторых артефактов. Но самым ценным всегда оставался вот этот медальон. Не буду сейчас останавливаться на свойствах, скажу только, что многие желают его заполучить. Я считала, что в России он в безопасности, но оказалось, что это не так. В то же время я понимала, что за мной следят, поэтому и попросила тебя привести его. Твой визит ко мне не должен был вызвать подозрений, но со дня прилета все пошло не так.
— Ты даже не представляешь, насколько близка к истине, — усмехнулась и добавила: — Началось все с того, что мой чемодан потеряли в аэропорту. Хорошо, что еще в России я надела медальон на шею…
— Ты сохранила медальон. Спасибо!
— Куда ты пропала? Когда мы разговаривали, я слышала звуки какого-то вокзала, но Хан сказал, что в конечной точке тебя не оказалось.
— Это был единственный вариант сбить со следа преследователей — исчезнуть из поезда.
— Ами, я сейчас скажу грубо, и мне все равно, обидишься ты или нет. Не буду говорить о том, что ты подставила меня и использовала в своих целях. Можно придумать оправдание и сказать — необходимо соблюдение конспирации, хотя считаю, что придумать способ и сообщить о намерениях — реально. Как не стану упоминать о том состоянии ужаса, когда я узнала, что ты пропала, и обнаружила, что твою квартиру ограбили, а я должна ехать с незнакомыми людьми непонятно куда. Но то, что ты заставила волноваться Хана и Тошиюки… Ами, это самое натуральное свинство.
— Прости…
Взглянув на подругу, я поняла, насколько мы стали далеки друг от друга. Конечно, иного ожидать было нельзя. Дружба на расстоянии редко бывает долгой и крепкой, особенно если не подпитывается желанием обеих сторон поддерживать отношения. Не знаю, о чем я думала, когда, не задумываясь особо, решилась на поездку в Японию…
— Извиняться надо не передо мною, — покачала я головой. — Ладно, вернемся к нашим баранам. Медальон ценный, и все дела. Что за дверь он открывает?
— Ты помнишь легенды о Фудзи, которые рассказывала бабушка? О стране вечной молодости и напитке бессмертия?
— Нет, — вздохнула я и улыбнулась. — Хотя мне недавно рассказывали о том, как появилась гора, и историю Вису.
— Наверное, у каждого народа есть своя легенда, вот только в Японии подобное место и на самом деле существует. — Взгляд Ами стал мечтательным. — Я сейчас не стану рассказывать тебе легенду о Рубщике бамбука и Лунной деве. Помнишь, что говорила бабушка о Фудзи? «У твоих склонов мы забываем о смерти». Пока я не переехала в Японию, не понимала смысла этих слов, не чувствовала их. Но потом познакомилась с Ханом, и он все объяснил. У подножия горы есть лес, где и находится ручей с искрящейся водой. Было время, когда богиня сама отводила людей к этому источнику, но это время давно прошло, а старый ручей высох. Прошли долгие годы, прежде чем его снова нашли. Тогда-то и появился медальон, способный привести его обладателя к источнику. Увы, соглашается на подобное он редко. Кстати, ты уже познакомилась с ним? — спросила Ами, и я машинально кивнула. — Поганый характер, но он имеет на это право. Но к нему мы еще вернемся. Так вот, несколько столетий не было необходимости пользоваться источником.
— Ваша семья хранила ключ, но не использовала его? — удивилась я.
— Помнишь легенду о Сэнтаро, который прилетел в страну вечной молодости на спине огромного журавля? Он увидел там людей, которые выглядели молодо, но, к его удивлению, они все время принимали разные яды и тщетно стремились умереть. Триста лет он прожил в этой стране, пока не устал от нее и не решил вернуться на родину. Вису — мой предок, а медальон, по преданию, ему подарила сама богиня, чтобы он мог приходить сюда в любое время. Я не верила в эту историю, пока не поехала в Дзюкай и не нашла этот дом. Дом, который построил Вису и некоторое время жил в нем.
Я молчала, лишь посмотрела по сторонам и поняла: обстановка очень похожа на ту, которую изображали на старинных гравюрах.
— Кроме Вису, никто из нашего рода так и не воспользовался правом на проход в страну Вечной молодости, потому что богиней были наложены ограничения. Никакой личной выгоды. К тому же из поколения в поколение передавалось утверждение, что долгая жизнь — это не только возможность многое попробовать, это еще и дикая усталость, пытка наблюдением за тем, как уходят из жизни близкие люди, меняются эпохи. Бабушка всегда говорила, что жизнь ценна в своей яркости и краткости. Не буду утверждать, что согласна с ней, но истина в ее словах все же есть. Познакомившись с несколькими древними существами, которые живут больше сотни лет, я вижу или усталость и боль, или вседозволенность, цинизм и отчаянное желание испробовать что-то новое и спастись от скуки. Проблема в том, что часто их игрушками становятся живые люди. И я одна из таких игрушек, которая решила сбежать и всех переиграть. Акио… Не буду о нем говорить, это не мои тайны. Как бы мне ни хотелось соврать теперь, ты теперь одна из фигур на шахматной доске. Прости, надо было рассказать тебе все сразу, попросить добровольно помочь, но я до последнего не понимала, кому могу доверять, а кому нет.
— Что насчет Акио? — уточнила я. — Ты доверяешь ему?
— Я его люблю, — улыбнулась подруга. — И он меня тоже.
Наверное, стоило сказать, что мужчина, которого она считает своим, тот еще козел, но я не смогла. Не зная, что делать, я отвернулась в сторону.
— Как ты познакомилась с Ханом? — неожиданно для самой себя спросила я, продолжая смотреть в сад. — Кто он вообще такой?
— Хан… — Подруга подошла ко мне, обняла за плечи и выглянула в окно. — Скажу откровенно, я никогда не встречала подобных ему. Мы встретились на второй день моего пребывания в Японии. Несмотря на то что наполовину я японка, долгое проживание в другой стране отдалило меня от наших традиций. Цветок, который с корнем вырывают из плодородной почвы и помещают в стакан с водой, продолжает жить и может цвести, но вода рано или поздно заиливается, и корни загнивают. Мое возвращение на родину — все равно что водворение растения обратно в землю. Не обижайся, но Россия не стала мне домом, как я ни пыталась впустить ее в свое сердце.
— Все в порядке. Так что с Ханом?
— Я случайно обидела очень могущественного человека, — тихо сказала Ами. — Не проси рассказать подробности. Скажу только, что влипла я по-крупному и выхода из ситуации не видела. Хан помог мне избежать его мести и преследования. Я была совсем неопытной, а он незаметно взял меня под свое покровительство, заботился и оберегал, словно я его младшая сестренка. Хан невероятен. Несмотря на то что я люблю Акио, я все равно завидую той, кто поселится в его сердце. Не буду врать, в свое время я была влюблена в него, но у меня никогда не было шансов. Я приняла это, но восхищаться меньше не стала. Наоборот… Позже к нашей компании присоединился Тошиюки, и они стали мне ближе, чем родная семья. Со временем мы стали и работать вместе. Нас всегда объединяло слишком многое.
— Мы сейчас точно говорим об одном человеке? Не буду отрицать, он способен на подобные поступки, но в большинстве случаев он грубый, бескомпромиссный, с замашками диктатора, — выпалила я.
— Честный, благородный, серьезный и ответственный. Спокойный и уравновешенный, способный на настоящие поступки. Настоящий мужчина, — парировала подруга. — Странно, что ты воспринимаешь его иначе.
— В первый раз я увидела его в поезде, — усмехнулась я. — Он смотрел на меня так, что хотелось оказаться как можно дальше. Во второй — спас меня от бакэмоно, но в процессе оказания помощи вышвырнул из машины, как куклу. Потом приложил спиной о стену. Что там еще было? Постоянно оскорблял, несколько раз обездвиживал, чтобы я не сбежала, обращался со мной как с досадной помехой, которая мешает ему жить.
— Зачем ты наговариваешь на него? — В голосе Ами сквозила обида.
— Мне нет смысла лгать тебе. — Я вздохнула и отошла от окна.
Как рассказать подруге, что я чувствую к Хану, если и сама толком не определилась в своих ощущениях. Когда он был таким, каким его знала Ами, меня тянуло к этому невероятному мужчине, вот только… эту грань его характера я видела крайне редко.
— То, что ты рассказываешь… — Подруга запнулась.
— Вы — друзья, — задумчиво начала я, посмотрев на нее. — Как я поняла, связаны одним делом. Ами, Хан знал, что я прилетаю? Следил за мной от самого аэропорта?
— Я попросила его, — призналась подруга, потупившись. — Мне нужно было удостовериться, что ты прилетела и медальон у тебя.
— Но он не подошел… Потому что Акио опередил его, был любезен, предложил подвезти до города. Ами, объясни мне одну нестыковку… По твоей просьбе я оказалась курьером. Обидно, но переживу. Предполагаю, что Хан должен был встретить меня в аэропорту и забрать артефакт. Но и Акио охотился за медальоном, и тоже знал, где и когда он будет. Хан — твой друг, Акио — возлюбленный. И они оба не переносят друг друга. Уверена, Хан не знает о том, что ты в столь близких отношениях с его недругом. Так на чьей стороне ты?
— Все сложно.
— Жизнь вообще тяжелая штука, — заметила я.
— Мой род — хранители ключа, а я прямая наследница, — с грустью улыбнулась Ами. — И те, кто мне дороже всех на свете, ненавидят друг друга и до недавнего времени невольно хотели использовать меня. Кроме того, они еще и соперничают много лет… Так что мне пришлось разыграть собственную игру.
— Все это мило, и я почти готова пустить слезу, — усмехнулась я. — Если бы не одно «но». Из аэропорта я звонила тебе с телефона Акио. Уверена, тебе знаком этот набор цифр… И ты даже не попыталась объяснить ситуацию. Мы с Ханом думали, что ты пропала, а у тебя случился «отпуск».
— Прости…
— Мне необходимо побыть одной и переварить информацию, — заявила я, давая понять, что не желаю больше разговаривать с Ами.
* * *
Не знаю почему, но из всех мест я выбрала тот кусочек сада, где цвела вишня. Ее вид приносил умиротворение, хотя и добавлял лишнюю мечтательность, напоминая о вещах, о которых не стоило сейчас думать. Сидя под сакурой, я пыталась понять, во что же умудрилась влипнуть и как из всего этого выбираться.
Ами осталась в доме. Я так и не смогла признаться ей в том, что происходило у меня с Акио. Признаться, в какой-то момент он очаровал, но в глубине души я понимала, что ничего у нас не вышло бы. Вспоминая тот поцелуй в машине, неожиданно осознала — я заставляла себя верить в то, что мужчина мне понравился. Но это было не так, и я порадовалась, что прозрение наступило скоро. Хотя это не отменяло факт — Акио поступил не только со мной, но и с любимой, как козел. Надеюсь, он сможет объяснить подобный кобелизм…
Подруга много что рассказала, не сказав при этом ничего. Впрочем, это было характерно не только для нее, но и вообще для японцев. Удивила про Хана. Он почти не открывался мне с этой стороны, хотя я видела, что Ами на самом деле любит его и уважает.
— Мира-сан. — Я повернула голову и увидела Акио. — Мы можем поговорить?
— Запретить я тебе не могу, не так ли? — усмехнулась я. — Тем более что ты так вовремя вспомнил про дистанцию. Больше не Мира?
— Полагаю, с моей стороны бестактно настаивать на неформальном общении. — Он подошел, сел рядом и начал без промедления.
— Хватит изображать того, кем не являешься, — поморщилась я. — Хотя твое дело…
— Спасибо, что не рассказала Ами подробности наших встреч.
— Не радуйся слишком рано, — приподняла я бровь. — Я еще не приняла решения. Не хочу расстраивать подругу, так что попробуй убедить, почему мне стоит молчать и дальше.
— Ты стала другой, — задумчиво протянул Акио.
— Дай подумать… Возможно, я всегда была такой, просто хотела соответствовать традициям Японии, была вежливой и смиряла собственные порывы. Но после того как на меня постоянно нападали, я осталась в одиночестве, выяснила, что подруга меня использовала, а тот, кто говорил комплименты и шептал слова о любви, — и того хуже. Возможно, что у меня включились разум и логика?
— Я люблю ее.
— Как и меня? — съязвила я. — Датэ-сан, хватит высокопарных слов. Говори прямо. Я устала, травмирована и не хочу разгадывать очередные ребусы.
— Ты — задание, — заявил мужчина. — Мне нужно было заполучить медальон, но с тех пор как ты надела его на шею, это стало невозможно. Мне оставалось только следить и надеяться, что Хан найдет способ его снять, чтобы забрать.
— Люблю откровенность. Редкое качество. Вот только это все я уже и так выяснила. Скажи мне то, что я еще не знаю.
Да, я почти хамила, но у меня на самом деле не было сил разводить реверансы. А может, все намного проще? Я открыто провоцировала Акио, заставляя его показать истинное лицо.
— У меня появилась информация, что ты можешь сама снять и подарить медальон. Согласись, я обязан был попробовать воспользоваться этим шансом.
— Но зачем доводить до…
— Поцелуя? — уточнил Акио, и когда я кивнула, протянул мне руку, помогая подняться. — Ты красива, — улыбнулся он. — Кожа, волосы, фигура. Я люблю Ами, но я мужчина и не могу игнорировать подобную красоту. Скажу откровенно, в какой-то момент я был на грани, чтобы увлечься тобой. Ну и еще отомстить своему давнему сопернику. Видеть ревность в его глазах, наблюдать, как сдает выдержка и теряется контроль… Как в России говорят? «Месть — то блюдо, которое надо подавать холодным». За эти дни я сполна удовлетворил потребность в ней. Но тот поцелуй… Вместо чувства торжества я ощутил лишь разочарование, что ты не Ами. А потом появление твоего ненормального дружка… У Кавагути же я был вынужден играть роль. Знаю, тебе не нравится все это слышать, но я откровенен, как ты и просила.
Я молчала. Внимательно слушала и молчала, не совсем понимая, как реагировать на признания. Зато подтвердились подозрения, что они с Ханом знакомы, причем не шапочно. Но вот что странно… Сейчас Акио немного напоминал мне Хана и стал ближе, чем когда одаривал комплиментами и изображал хорошего парня. Та жесткость, что проявилась на лице и в голосе, заставила посмотреть на мужчину иначе. Он стал казаться выше ростом, в глазах появилась мудрость, а во всем облике царили сила и властность. Я отмечала все это, а думала о другом. Хан ревновал меня? К Акио? Если вспомнить слова Ами, что Хан никогда так грубо себя не вел… Просто срывался? Я словно воочию увидела все мгновения, когда мы становились хоть на миг ближе друг к другу. Я вспомнила каждый такой момент. Неужели и он тоже? Вот так поворот…
— Ладно, Акио, — усмехнулась я. — Проехали. Хотя могу сказать, что благодарна тебе.
— Ты сейчас о чем? — удивился он.
А я просто улыбнулась. От осознания новости все проблемы как-то отошли на второй план. В глубине души я понимала, что веду себя неразумно, но сейчас могла думать только о том, что хочу увидеть Хана и убедиться в словах Акио.
— С тобой все в порядке? — уточнил он.
— Да… И знаешь, если ты на самом деле любишь Ами, я ничего ей не скажу.
— Я не забуду подобной услуги, — серьезно сказал мужчина, провел вверх по моей руке и чуть сжал плечо. — Спасибо.
* * *
Последнее, что я запомнила, прежде чем упала на колени, — внимательный взгляд Акио, цветущую сакуру за спиной мужчины и вопль Кэтсу «твою мать». Мгновение, и я уже смотрела на лепестки вишни, что покрывали землю, растерянно хлопала ресницами и думала, что с падениями норма явно перевыполнена. Острая боль прострелила травмированную ногу, вдобавок у меня снова заболело плечо, на котором еще секунду назад лежала рука Акио. Возникло острое чувство дежавю. Что-то такое уже было… В Камакуре! Когда Хан вытащил меня из машины Акио… Хотя сейчас все было иначе. Словно резкий порыв ветра отбросил мужчину в сторону, а я, очевидно, по инерции упала вперед из-за того, что он задержал руку на плече… Но кто и зачем это сделал?!
Не обращая внимания на боль, поднялась на ноги. Растерявшись и не зная, что думать, я замерла от зрелища, представшего взгляду.
Спокойный, уравновешенный и способный на настоящие поступки… Кажется, так сказала Ами? Нет, мы однозначно говорили о разных людях, ведь тот мужчина, который сейчас дрался с Акио, вовсе не был похож на того, кого она описывала. Но как он это делал! Точные удары, которыми обменивались мужчины, достигали цели, но не наносили вреда. Слишком большой опыт и высокий уровень мастерства боя. В какой-то момент мне показалось, что я нахожусь на тренировке, где в спарринге встретились два равных по силе противника.
Порыв ветра сорвал с сакуры вихрь лепестков, бросил их мне в лицо, отчего я невольно зажмурилась. Но когда я открыла глаза, то поняла, что все изменилось. Еще пару секунд назад мужчины просто испытывали друг друга, а теперь началась настоящая драка. Движения стали резче, удары точнее, и передвигались они с такой скоростью, что я едва могла уследить. В тот момент, когда у Акио по лицу потекла струйка крови, я будто очнулась, негромко вскрикнула и шагнула вперед.
— Не подходи, — крикнул Акио.
Я остановилась, но потом поняла, что обращался он вовсе не ко мне. Растерянная Ами, прикрыв рот ладонью, находилась на пороге дома. Мы переглянулись, но продолжали стоять. А дальше для меня остался существовать только один человек. Я смотрела на Хана, видела только его, переживала так сильно, что сердце билось как ненормальное. Хотелось броситься вперед, разнять дерущихся, но я не могла сделать ни шага, застыв на месте.
Я видела, что мужчины примерно равны по силе и уровню владения боевыми искусствами. Каждый удар приходился на блок и лишь изредка попадал в цель. Я понимала, что долго так продолжаться не может, но и предположить не могла, что вижу лишь верхушку айсберга. Когда вокруг мужчин появилось золотистое марево, заметила, как и то, что они оказались полностью окутаны туманом, а вот покинули они его совсем другие. Я ахнула, шагнула вперед, но тут же остановилась, поморщившись от резкой боли. Но я не обращала на это внимание, как и Ами чуть раньше, прикрыв ладонь ко рту, сдерживая рвущийся крик.
Кицунэ. Создания из мифов и легенд. Я была готова ко многому, видела несколько существ потустороннего мира, но лисы с несколькими хвостами все равно казались чем-то сказочным. Оборот случился в моем присутствии, но я все равно не могла поверить. То, что я видела еще минуту назад, заставляло дрожать от испуга за того, кого непонятно когда успела полюбить, и восхищаться его силой, но в иной ипостаси… Я не знала, где он. Золотистый туман покинули два кицунэ: серебристый и серо-бурый. Шикарные хвосты, искрящийся мех и острые уши. Увы, больше ничего рассмотреть я не смогла. У меня была лишь секунда, пока лисы стояли друг напротив друга, словно оценивая возможности. Мгновение, и они одновременно бросились друг на друга, сплетясь в один клубок. Сверхъестественная сила, которая поразила меня, увеличилась многократно, скорость стала настолько немыслимой, что я не могла уследить за перемещениями. По поляне летали две молнии. Откуда появился первый огненный шар — не поняла, но отныне схватка стала еще яростней. Какое-то время лисы умудрялись избегать прямого попадания, но вот один комок огня попал в серебристого лиса. Запахло паленой шерстью. Истошный крик Ами прозвучал так громко, что я не выдержала и бросилась вперед. Правда, успела сделать всего пару шагов, когда многострадальная нога подвернулась, и я полетела на землю.
Не выдержав, я выругалась. Слезы выступили в глазах, на какое-то время смазав картинку происходящего вокруг. Шмыгнув носом и резко выдохнув, я зажмурилась и попыталась подняться. Увы, даже шевелить ногой было больно. Тогда попробовала просто сесть и машинально потянулась к лодыжке, где особенно сильно пульсировала боль.
— Мира… Ты в порядке?
От звука голоса Хана я вздрогнула, повернула голову и неверяще посмотрела на мужчину. Память сразу же напомнила события, которые я только что наблюдала.
— Все хорошо, — прошептала я.
Лиса больше не было, рядом со мной на корточках сидел человек, но я не понимала, как себя вести. Мужчина не смотрел мне в глаза, не касался рукой, а вся его поза выдавала напряжение. Мне казалось, он ждет хоть какой-то реакции от меня, но я снова впала в непонятный ступор. Хотелось протянуть руку, коснуться лица Хана, чтобы убедиться в реальности происходящего, но вместо этого я посмотрела за его плечо. Нашла взглядом Ами, которую обнимал Акио, и испытала гнетущее чувство зависти.
То, что Хан проследил за моим взглядом, не увидела, но почувствовала. Меня снова окутало облаком той невероятной силы. По спине пробежала горячая волна, дыхание перехватило, отчаянно захотелось сделать глоток воды, чтобы избавиться от чувства жажды.
— Хан… — Я коснулась его руки.
— Оставайся здесь, — процедил он, поднялся и направился в сторону пары.
Мне хватило пары секунд, чтобы осознать, что сейчас случится что-то страшное. Было что-то такое в развороте плеч мужчины, что несло в себе угрозу.
— Подожди, — прошептала я.
Хан на мгновение остановился, но не повернулся, а двинулся дальше. Стиснув зубы, я поднялась и, подволакивая ногу, на которую больно было наступать, пошла следом. Правда, к началу разговора не успела, но, судя по всему, Хан нормально воспринял то, что я нарушила его распоряжение, если судить по тому, как он чуть повернул голову и снова обратил свое внимание на Ами и стоящего рядом Акио.
— Ами, собирайся, мы немедленно уходим, — спокойно заявил Хан, и мне стало не по себе от его спокойного тона.
— Нет, — решительно возразила она. — Я люблю тебя, но ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь.
— Значит, так? — усмехнулся он. — Вот только я не спрашивал твоего мнения. Мой долг — заботиться о тебе, пусть для этого придется разрушить твои иллюзии.
— Что с тобой? — выдохнула Ами. — Вы же были друзьями! А ты… Ведешь себя как дикий зверь. Я не узнаю тебя. Ты всегда был спокойным и рассудительным. Мы с Тошиюки равнялись на тебя и учились так же владеть собой. Или за эти несколько дней произошло нечто невероятное, что изменило тебя так кардинально? Раз ты позволяешь себе накинуться на другого, не посчитав нужным решить проблему мирным путем?
— Тебя это не касается. В последний раз повторяю, собирайся.
— Место жены рядом с мужем, — заявила Ами.
— Что? — ахнула я.
Подруга бросила на меня взгляд и снова посмотрела на Хана, который показался мне ошарашенным новостью, хотя на его лице это никак не отражалось.
— Ами, что происходит?! — потребовала я ответа.
— Я тоже хочу это знать. — Голос Хана был спокоен, но глаза стали чернее ночи.
Глава 10
Я всегда подозревала, что слишком много информации может стать ядом, но не могла предположить, что буду пить этот яд с жадностью, которую никогда в себе не подозревала. Многое становилось на свои места, отдельные кусочки пазла складывались в картину, хотя некоторые моменты все равно оставались непонятными. Мы долго просидели за низким столиком, рассказывая, какими путями шли в Дзюкай, а Ами, в свою очередь, призналась, как именно оказалась замужем… за Акио. Я видела, Хану не понравились новости, но выражение его лица не изменилось, как и голос. Удивительная выдержка. Я и не думала, что он способен на такую, учитывая опыт наших взаимоотношений. Со мной он постоянно срывался, а Ами… Он простил ей не только связь с тем, кого называл врагом, но и согласился забыть былые разногласия, если она счастлива. Угроза оторвать Акио некоторые выступающие части тела была произнесена между делом, но Датэ принял ее к сведению и без насмешки. К источнику за эликсиром решили отправиться с утра. Как объяснила Ами, из леса был выход, который не позволит мне потерять время моей жизни. Мы еще долго разговаривали обо всем, но я так и не решилась расспрашивать о Хане в его присутствии, как и не призналась в том, что было у нас с Акио. Ами казалась такой счастливой и влюбленной, что разрушить подобное чувство было преступлением.
Акио и Хан ушли минут пятнадцать назад, а мы с Ами продолжали сидеть на татами рядом с низким столиком. Я была все еще зла на подругу, но некоторые вопросы требовали прояснения, поэтому я заставила себя поговорить с ней.
Чай давно остыл, к нему мало кто притронулся, несмотря на все традиции и обычаи. Впрочем, как-то так получилось, что мы и не соблюдали их. Слишком давно назревал состоявший разговор. Разговор, на котором я не должна была присутствовать, но Хан настоял, чтобы я осталась. Я! Чужачка, иностранка. Сначала я думала — так он искупает вину за то, что из-за авантюры Ами я оказалась втянула в игру, которую начали другие, но потом решила — кицунэ хотел, чтобы я услышала все. Услышала и теперь не знала, что мне делать с этим знанием.
— Ты сказала, что Хан и Акио когда-то были друзьями. Что случилось? Почему они ненавидят друг друга? — спросила я.
— Я бы не сказала, что они испытывают именно это чувство, — улыбнулась Ами. — Слишком оно сильное. А история простая. Они были друзьями до того, как встали на путь долга. Правда, с учетом того, что учителя у них оказались разные, то со временем они стали соперниками.
— Не понимаю, — покачала головой. — Нет, я в курсе строгой иерархии и поклонения старшим, не говоря уже про учителя, но они оба взрослые мужчины, к тому же относятся к могущественным существам. Разве возможно такое подчинение?
— Именно оно. — Ами вздохнула. — Кицунэ сильны, но они ёкай, а любого демона можно подчинить. Их учителя — заклинатели, — пояснила она.
— Сэтору и Кэнджи?
— Сложно привыкнуть, что ты спокойно называешь их просто по именам. — Подруга улыбнулась.
— Кто они такие?
— Когда-то были обычными людьми, если можно так назвать тех, кто способен управлять нечистью. Но триста лет назад, во время извержения Фудзи, на недолгое время путь к источнику оказался открыт. Они оба воспользовались эликсиром. И им понравился эффект.
— Стали бессмертными? — нахмурилась я.
— Не совсем. Оказалось, что действия напитка хватает только на пятьдесят лет. Поэтому ближе к окончанию срока они ищут способ, чтобы добраться до эликсира.
— Могли бы сделать про запас, — предположила я.
— Нет. — Ами снова улыбнулась. — Не все так просто. Эликсир сохраняет силу только три дня, потом превращается в обычную воду. Попасть к источнику сложно. Ты сама говорила, что знаешь историю Вису. Его к ручью привела сама богиня горы, а вот остальным путь сюда закрыт. Всем, кроме самых могущественных ёкаев.
— Но ты здесь, — возразила я. — Как и я.
— Акио мой муж, — пояснила подруга. — А тебя провел Кэтсу.
— Ну да… универсальный ключ. — Я вздохнула и отпила холодного чаю. — Открывает любые двери, обладает пакостным характером, когда нужен — предпочитает отмалчиваться, а объявляется с комментариями, когда их совсем не ждешь. Ами, зачем ты попросила меня надеть медальон на шею?
— Я знала, что стоит его надеть, и никто не сможет его снять. Хан тоже был рядом. Его долг — защищать тебя.
— Иногда он перебарщивал с его выполнением, — поморщилась я, вспоминая наше знакомство и первые пару дней. — Объясни, зачем тебе это нужно? Получается, ты затеяла игру, заставляя тех, кому дорога, рисковать собственной жизнью? Ты понимаешь, что снова столкнула Акио и Хана? Они чуть не поубивали друг друга несколько раз. И ради чего? Ты раньше не была такой безразличной и жестокой.
— Сотни лет моя семья хранила медальон, — спокойно напомнила мне Ами и продолжила: — Я думала, что стану достойной продолжательницей, но все может измениться в один момент. Для меня этим мигом стало знакомство с Акио. Зная про их сложности с Ханом, я скрыла как сам факт нашего знакомства, так и начавшиеся отношения. Поэтому, когда у Хана возникла проблема, я сама предложила отдать ему медальон, чтобы он мог выполнить свой долг и освободиться. Но я оказалась на распутье, ведь Акио просил о подобной услуге.
— Обоим нужен медальон? — нахмурилась я.
— Как ты понимаешь, выбрать кого-то одного я не могла. — Ами вздохнула. — Тогда решила поступить проще. Отдать медальон Хану, а Акио самой проводить к источнику. Мой муж согласился с этим, а друг продолжал оставаться в неведении. Таким образом, все стороны получали что хотели.
— Хан сказал, что ты послала его за медальоном. Вся моя эпопея в Японии началась именно с этого. Но он его не смог снять. Кэтсу…
— Я знала, что он не слезет с твоей шеи просто так, но думала — Хану хватит сил его снять. В отличие от Акио. — Ами улыбнулась. — Я люблю его, но мне не понравилось, что муж решил действовать самостоятельно. И зная его… Поверь, я очень хорошо знаю своего мужчину, больше чем уверена, он попытался тебя обольстить, используя чары кицунэ, чтобы заставить подарить ему медальон. Рада, что у него ничего не вышло.
— Не понимаю.
— Когда ты позвонила мне и я увидела номер Акио — мне все стало понятно. Думаю, он тоже осознал, что я догадалась о его планах проигнорировать мою просьбу и заполучить артефакт. Тогда-то я и попросила тебя надеть медальон на шею, зная, что снять его Акио не сможет. Он не найдет достаточных причин попросить у тебя медальон, а у Хана будет время. Увы, я не успела сказать другу об изменениях в планах.
— Ты использовала нас всех, заставила столкнуться с опасностями, — медленно сказала я. — Зачем? Если ты все равно собиралась отдать ключ Хану и провести к источнику Акио.
— Хан всегда считал меня маленькой девочкой, которую надо оберегать и заботиться…
— Это так плохо? — усмехнулась я. — Поверь, о подобном можно только мечтать, но получают единицы. Они оба тебя любят. Пусть каждый по-своему.
— А Акио думал, что я буду послушно ждать его дома, пока он будет развлекаться, — продолжила подруга. — Заставить их считаться с моим мнением я могла только так. Дать им то, что они не могут получить долгие годы, освободить от хозяев, обязать благодарностью, заставить вступить на путь долга, но в этот раз другой. Цель оправдывает средства. Видишь ли, я долгое время прожила в России, чтобы понимать, что за свое счастье надо бороться. Я хотела, чтобы мы с Акио поженились, и добилась своего. Да, мы не составляли брачный договор, а вступили в союз по древнему обычаю, но наш брак будет прочным, как ни у кого.
— Интересно, что за древний обычай оградит его от кобелизма? — усмехнулась я.
— Мы ели микаё-но мотии, лепешки Третьей ночи, — пояснила Ами. — И для Акио это знаковый момент. Его проводят только с истинной избранницей. А если добавить к этому долг…
— Ами, ты такая дура, — не выдержала я. — Никогда нельзя удержать рядом человека жалостью и благодарностью. Они никогда не превратятся в любовь. Не буду спорить, твой Акио тот еще кобель, но он правда любит тебя. А Хан… да как тебе в голову пришло шантажировать его этим?! Несмотря на грубость и хамство, я в жизни не встречала более благородного и порядочного человека.
— Они кицунэ, — напомнила Ами.
— Мне плевать, кто он, — завелась я. — Знаю только, что он спас меня от бакэмоно, защитил от нуэ…
— Что?! — ахнула Ами. — Нуэ?!
— Этот мутант напал на меня около дома Тоши, — пояснила я, удивленная внезапной бледностью подруги. — В дверь постучали, я вышла. Вляпалась в странное облако, из которого и появилась эта тварь. Хан убил ее. А твой Акио, между прочим, защищал меня от нэдзуми. И даже Тошиюки…
— Подожди, — перебила меня Ами. — Как Хан убил нуэ?
— Каким-то ножом…
— Нет. — Выдержка изменила подруге, она ахнула и прижала ладонь ко рту.
— Я что-то не знаю?
— Мне надо поговорить с ним…
— Может, закончим наш разговор?
— Нет. — Ами вскочила, выбежала из дома, оставив меня в одиночестве.
Задумчиво допив чай, я с минуту посидела, осмысливая услышанное.
— Кэтсу! — рявкнула я, когда поняла, что, кроме вредного духа, объяснений ждать неоткуда.
— Да, лапуль, — сразу же откликнулся дух.
— Внимательно слушал?
— Точно, — хмыкнул Кэтсу.
— Тогда поясни, что мне не сказали и где умолчали? — потребовала я. — Не вздумай соврать, моя угроза насчет хвоста все еще в силе. И по порядку с самого начала.
— Дай подумать, — протянул Кэтсу, но от моего рыка перестал паясничать. — Оба лиса действительно были друзьями, потом разошлись и стали соперниками.
— Ближе к теме. Что заставило их стать врагами?
— Так подружка же все сказала, — хмыкнул дух. — Как ты думаешь, будут два кицунэ добровольно подчиняться? Глупость несусветная! Те, кого они называют учителями, — заклинатели духов. Очень сильные заклинатели, но смертные. Подчинить кицунэ и заставить их служить на побегушках… Сильны, уважаю. А в этот раз, видимо, уговор был таким, что это их последнее поручение, вот и стараются лисы выполнить его, чтобы обрести свободу.
— И при таком раскладе Ами играет их жизнями? — ахнула я.
— Влюбилась твоя подружка, — вздохнул Кэтсу. — Да не в простого человека, а в кицунэ. На все пошла ради этой любви. Надо отдать должное, лис отвечает ей взаимностью. Не врал он, для него никого, кроме нее, больше не существует. Поэтому и согласился на ритуал.
— Получается, поели лепешек и женаты? — рассмеялась я.
— На самом деле там целый церемониал. По правилам, в день, заранее выбранный для заключения брака, мужчина посылает в дом будущей жены гонца с письмом, сообщающим о прибытии жениха. Проведя ночь в доме девушки, мужчина возвращается в свой дом, а утром посылает ей письмо уже с другим посыльным. Он привозит, помимо письма, вино, угощение и подарки. На третий день после заключения брака проводится обряд токоро — араваси. Новобрачным подают особые свадебные лепешки — микаё-но мотии. Это и есть лепешки Третьей ночи. Блюдо с ними ставят под полог к изголовью новобрачных. Жених должен съесть три штуки, невеста — сколько захочет. Совместное поедание лепешек приравнивается к заключению брака. В этот же день в доме жены выставляют угощение для мужа и его свиты. Происходит знакомство мужа с родственниками жены. С этого дня брак считается официально признанным. Ну и во время гулянки, — Кэтсу перешел на привычный мне стиль общения, — новобрачных еще обмахивают зеленой ветвью, а жених и невеста пьют по девять глотков саке.
— Убиться можно, — пробормотала я.
— Это Япония, детка, — заметил дух.
— Ладно, сейчас мне до этого обряда нет никакого дела. Поженились? Совет да любовь. Как Ами собиралась проводить Акио к источнику, если только ты можешь это делать?
— Хм… скажем так, наше совместное проживание в течение долгих лет принесло ей несколько бонусов, — буркнул дух. — Теперь она тоже в какой-то степени ключ. Но об этом особо никто не знает, так что помалкивай.
— Мне одно непонятно, — нахмурилась я. — Ами сказала, за все годы никто из ее семьи не воспользовался медальоном. Как заклинатели получали эликсир до этого?
— Самому интересно, — недовольно признался Кэтсу. — Одно знаю точно, правил они не нарушали. Остальное обязательно выясню. Я слишком много лег провел в заточении и растерял почти все силы. Отныне все изменится… Прости, лапуль, но большего тебе знать не надо.
— Начинается…
— Лапуль, не обижайся, — примирительно заметил Кэтсу. — Подожди немного, и гарантирую, ты не только удивишься и запомнишь этот день на всю жизнь, но я тебе новую печеньку дам.
— Ладно, уговорил, — вздохнула я. — А что там такого страшного с нуэ? Почему Ами выскочила, словно ее покусали пчелы?
— Эм…
— Кэтсу!
— Понимаешь, нуэ может не только превращаться в черное облако, летать или нападать. Самое страшное в том, что он приносит неудачи и болезни… Короче, когда Хан убил его, то взял на себя предназначенное тебе проклятье.
— Чем это ему грозит? — севшим голосом уточнила я.
— Помрет во цвете лет, — вздохнул Кэтсу. — Но это его выбор. Нельзя вмешиваться и отбирать у нуэ жертву.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Так ты не спрашивала…
— Это можно снять?
— Эм… — осторожно ответил дух.
— Гад ты, — выругалась я.
Кэтсу ничего не ответил. То ли обиделся, то ли, как всегда, ушел «по-английски», но оно и к лучшему. Не знаю, что бы еще могла ему наговорить. Я и сама поднялась и покинула дом. Села на ступени и обняла колени руками.
Уставшая, голодная и грязная. У меня болело все тело, а на ногу наступала с трудом. Плечо, которое я травмировала еще в квартире у Ами и за которое меня случайно дернул Акио, когда Хан отшвырнул его, вновь ныло тупой далекой болью. Осторожно пошевелив им, я поняла — вывиха или перелома нет, но от этого не становилось легче. Я не совсем понимала, как мне общаться с Ханом. Просто опасалась реакции, ведь с того момента, как он подошел ко мне после драки, мы практически не разговаривали, да и возможности особой не было.
Ами… Несмотря на сильное неприятие ее поступка, я понимала мотив. Наверное, и сама пошла бы на многое, чтобы быть с любимым… Особенно ради такого, как Хан. Хотя я так и не могла пока принять мысль, что он проклят из-за меня, да и смелости на разговор с ним не хватало.
* * *
— Ты не хочешь привести себя в порядок? — Ами появилась неожиданно, когда я полностью погрузилась в мысли.
— Не откажусь.
— Пойдем. — Подруга вымученно улыбнулась. — Позади дома есть онсэн. Тебя никто не потревожит.
— Ами, что будет с Ханом? — выпалила я то, о чем только и могла думать последние полчаса.
— Он молчит, — вздохнула она и резко перевела тему разговора: — Пойдем, я провожу тебя. А чуть позже приду и помогу обработать раны.
— Спасибо.
Ами отвела меня в небольшую комнату, где находился душ, а рядом маленький каменный бассейн с горячей водой из источника.
— Здесь вещи и полотенце, — смутилась подруга. — Прости, все очень скромное и не новое, но я не думала…
— Спасибо, Ами, — улыбнулась я. — Я очень тебе благодарна за заботу. Поверь, горячая вода и чистая одежда — все, что мне нужно.
То, что я хотела добавить, оставила неозвученным. Мне хотелось не только наговорить подруге гадостей, но и прибить ее за то, что мы все оказались в таком положении.
— Я оставлю тебя. — Подруга вышла из комнаты, оставив меня в одиночестве.
Некоторое время я стояла истуканом, но затем осторожно сняла одежду и включила душ. Под упругими струями тело заболело с новой силой. Особенно пульсировала рана на ноге, а взглянув на лодыжку, я поморщилась от ужаса. Кожа вокруг укуса покраснела и явно воспалилась. На плече цвел синяк, а руки… Очень хотелось немного расслабиться в горячей воде бассейна, но я понимала, что этим сделаю себе только хуже. Наскоро вымывшись, замотала голову полотенцем и надела тунику, что принесла мне Ами. По максимуму привела в порядок и постирала одежду, в которой была. Судя по всему, мы будем находиться тут еще как минимум день, и если в рубашке вполне можно спать, то щеголять по лесу… Слишком она короткая: даже не доходит до колен и оголяет плечи.
Присев на бортик бассейна и стащив с головы полотенце, растрепала влажные волосы. Хотелось как можно скорее обработать раны, но еще больше — одеться во что-то более закрытое. Я чувствовала себя беззащитной…
— Ами, я здесь — позвала подругу, услышав звук открывающейся двери.
— Она занята, — сообщил Хан. — Я принес…
Мужчина замолчал, подойдя ближе. Машинально схватив полотенце, я попробовала прикрыться, но, осознав абсурдность данного занятия, оставила ткань в покое.
— Медикаменты? — уточнила я, и он кивнул. — Спасибо.
Протянула руку, намереваясь забрать пакет, но Хан покачал головой. Чтобы не выглядеть дурой, вопросительно посмотрела на него, но руку опустила.
— Я помогу.
— Спасибо, но я вполне могу справиться самостоятельно.
— Мне кажется, мы уже обсуждали этот момент, — заметил он.
Точно, было такое. Тогда, в гостинице. И на все мои возражения он не обратил никакого внимания. Вероятность иного развития событий сейчас была минимальной.
— Нравится изображать медбрата? — Не знаю, почему я спрашивала так резко, но от всей ситуации было не по себе.
— Брата? Нет, — уточнил он. — Позволишь?
Мне ничего не оставалось, как кивнуть, сесть ровнее, сжать колени вместе и положить на них руки. По крайней мере, теперь можно было не опасаться, что мужчина увидит, как меня трясет.
— Зачем ты это делаешь? — тихо спросила я, когда Хан коснулся пальцами места укуса и заставил вытянуть ногу, чтобы внимательнее рассмотреть.
— Что именно? — уточнил мужчина.
— Я могу понять, почему ты пришел за мной, — пояснила я. — Медальон все еще на моей шее. Но теперь… Ты не только нашел меня, но и Ами. И даже с Акио заключил временное перемирие. А завтра мы все отправимся к источнику, наберем воды, снимем медальон, и вы с Датэ станете свободными. Ответь, почему продолжаешь возиться со мной? Только не надо про путь долга. Ты достиг его конечной точки несколько часов назад.
Хан промолчал, лишь протер кожу, нанеся приятно пахнущую мазь, и поставил ногу обратно. Взял руку, обработал царапину, сделал перевязку. Когда занялся второй — я не выдержала:
— Так и будешь молчать?
— Мне нечего тебе сказать, — сообщил он. — Кроме того, что я очень сожалею.
— О чем? — нахмурилась я.
— Такая тонкая и нежная кожа. — Хан невесомо провел пальцами, прежде чем начать перевязывать вторую руку. — Мне нет оправдания, что я довел тебя до такого состояния.
— Эм… Вообще-то, если бы не ты, все могло быть гораздо хуже, — заметила я. — А вот я была груба, так и не сказав «спасибо».
— Ты сказала, что это произойдет только тогда, когда я научусь себя вести. — Хан улыбнулся, быстро взглянув на меня.
— Признайся, твое поведение тогда оставляло желать лучшего.
— А сейчас?
— Оно мне больше нравится, но и пугает, — откровенно сказала я. — Подсознательно жду подвоха.
— Его нет.
— А что есть? — парировала я.
— Желание…
— Помочь? Выполнить долг? — резко спросила, когда он замолчал, и пауза стала слишком долгой.
Мужчина промолчал, отпустил мою руку и вновь занялся ногой. Судя по хмурому выражению лица, дело обстояло не очень хорошо, но мне было откровенно плевать на собственное состояние. Я пыталась увидеть ответ в выражении лица, раз его никто не желал озвучивать.
— Ты не ответил, — напомнила я.
И снова тишина. Я смотрела, как сильные пальцы обрабатывают рану, накладывают повязку, и хотелось плакать от обиды. Почему?! Почему тот, кто мне так нравится, поистине непробиваем? Если бы он хоть намекнул о своих мотивах, все было бы гораздо проще. Отвернувшись в сторону, я прикрыла глаза и решила просто подождать, пока он не закончит и не оставит меня в покое.
Я не сразу поняла, что происходит. По телу пробежала дрожь, сердце сильно екнуло в груди, а внизу живота образовался тягучий комок. Затаив дыхание, я медленно посмотрела на мужчину и растерялась. Стало понятным собственное состояние, ведь руки Хана больше не обследовали раны с ледяным спокойствием. Мужчина осторожно касался пальцами поверх повязки, поднимаясь по икре, чуть сильнее сжал колено, погладил его большими пальцами, а затем нагнулся и поцеловал.
Меня словно током ударило. Отчаянно старалась оставаться спокойной, но у меня ничего не вышло. И только одно желание билось в голове — чтобы он сделал следующий шаг.
— Прости, — пробормотал он, когда я не выдержала и коснулась кончиками пальцев склоненной черной макушки. — Я не должен.
— Что именно? — прошептала я.
— Хотя уже поздно.
— Хан?
Вместо ответа я вновь почувствовала, как колено погладили, перед тем как отпустить ногу. Хан поднялся, обошел меня и сел сзади.
— Оголи плечо, — спокойно сказал он.
Послушно выпростала руку, поморщившись от боли. Хан осторожно собрал волосы, отвел их в сторону и пробежался пальцами по коже, после чего боль моментально стихла. Как ни странно, но когда я не видела его, вопросы оказалось задавать проще.
— Так ты кицунэ?
— Это очевидно.
— То, что написано о вас, — правда? Я про ипостаси, искривления пространства и времени, иллюзии, магию?
— Так сразу сложно сказать. — Я чувствовала, как он улыбнулся. — Про нас много что рассказывают. Что-то — правда, остальное — нет. За пару минут не расскажешь.
— А если представить, что у нас чуть больше времени? Я бы хотела знать все.
— Правильно ли я понимаю, что не пугаю тебя? Мне странна такая реакция. Обычно все происходит иначе. К тому же ты должна знать — кицунэ злы и мстительны.
— Нет света без тени, — усмехнулась я. — Мне кажется, я окончательно смирилась с присутствием сверхъестественного в жизни, когда обернулся Тошиюки. Тогда на поляне, когда вы с Акио дрались, я подсознательно ожидала чего-то похожего. Хвосты у тебя шикарные, — призналась я, чувствуя, как потеплели щеки.
Мужские пальцы на моем плече дрогнули, замерли, а затем погладили кожу.
— Спасибо, — наконец ответил он.
— Третья ипостась, — вспомнила я. — Какая она?
— Ты ее видела.
— Когда? — Резко повернувшись, я оказалась с мужчиной лицом к лицу.
— В рёкане, — медленно ответил он.
— Призрак, — прошептала я. — А я думала, это обычный зверь…
— Я и есть зверь, — напомнил Хан, протягивая руку и возвращая на место мои волосы.
— Как с ним… с тобой, мне никогда не было так спокойно. Но ясно одно — мне следует поменьше болтать, особенно с животными, а то оказывается…
— Мира, — позвал он меня.
Сделав глубокий вдох, я протянула руку и коснулась его щеки. Хан на мгновение прикрыл глаза, потерся о мою ладонь, а затем осторожно поцеловал ее. Я машинально подалась вперед, желая поцеловать его сама. На пару секунд замерла, буквально в сантиметре от желанных губ…
— Мира! Хан?
Мы с Ханом отпрянули друг от друга, словно нас застали за чем-то постыдным, и синхронно повернулись в сторону двери, где стоял радостный, хотя и потрепанный Тошиюки. Первые пару секунд мне хотелось убить его с особой жестокостью, но затем… Я поднялась, проковыляла к нему, зачем-то обняла его и заплакала. Отстранилась на секунду, ударила по груди и снова обняла.
* * *
Тоши растерялся. Я отчетливо это чувствовала. Но когда ощутила, как его руки, до этого висевшие вдоль тела, дрогнули и аккуратно обняли меня, заревела еще громче. Напряжение, так долго владевшее телом и разумом, увидело щель в умении владеть собой и устремилось туда бурным потоком. Я осознавала, что мне не стоит вести себя столь эмоционально, но ничего поделать не могла. Чувство огромной радости, что вижу Тошика живым и даже относительно здоровым, если не считать потрепанной одежды и нескольких синяков на лице, переполняло и вынуждало поступать именно так, а не иначе.
— Мира, — пробормотал он. — Все хорошо. Успокойся.
Я продолжала плакать. А когда поняла, что меня осторожно взяли за плечи и потянули назад, просто развернулась и уткнулась в грудь Хана. Обнимать его было так естественно и приятно. Я чувствовала себя под такой защитой, что пусть весь мир ополчится против — я не испугаюсь и готова буду встретить любой удар судьбы.
Сильные руки прижимали так крепко, что мне было трудно дышать. Твердые губы касались виска, а я цеплялась за мужчину, как за спасательный круг, наплевав на все местные традиции и обычаи, предписывающие держать себя в руках и не показывать истинных эмоций.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я успокоилась. Подняв на Хана заплаканное лицо, я шмыгнула носом и попробовала улыбнуться. Получилось не очень хорошо. Застонав, я снова уткнулась ему в грудь, на этот раз еще и обняв. К мокрой ткани прижиматься было не очень приятно, что нельзя сказать о счастье и умиротворении от ощущения близости мужчины. А через некоторое время я остро ощутила, что мы остались наедине. Повернув голову, я посмотрела туда, где недавно находился Тоши, и закономерно его не обнаружила.
— Он ушел, — пояснил Хан.
— Знаю, не должна была, но сорвалась… — тихо сказала я.
— Все в порядке.
— Нам надо идти? — севшим голосом уточнила я, понимая, что миг откровенности подошел к закономерному финалу и пора снова надевать маски вежливости и спокойствия.
— Уже вечер. Максимум час, и будет темно. Завтра нам предстоит поход к источнику, поэтому тебе необходимо хорошо отдохнуть, — заметил Хан.
— Завтра ты станешь свободным…
Я не удержалась и коснулась рукой его щеки. Когда мужчина на секунду прикрыл глаза и снова поцеловал ладонь, у меня внутри все перевернулось, а в глазах невольно появились слезы.
— Свобода… — улыбнулся Хан. — Есть вещи важнее ее. Пойдем.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Сначала показалось, что мы продолжим то, что прервало появление Тошика, но, видимо, Хан думал иначе. С другой стороны, я вполне понимала его. По соседству куча народа, и если кто-то снова решит зайти и выяснить, отчего мы «задержались», и застанет нас в недвусмысленной ситуации, то я же первая буду чувствовать себя отвратительно. Что уж говорить про Хана, который, как и любой японец, не привык выставлять свои эмоции напоказ. А я видела, каким он может быть… Жестким и заботливым, страстным и нежным, грубым и жестоким… Последнее немного нарушило романтичный настрой, но я обрадовалась, что пришла в себя. И все равно чувствовать, как Хан держит меня за руку, было до безумия приятно. А еще мне очень хотелось куда-нибудь выдворить всех остальных и остаться с ним наедине.
* * *
Когда мы подошли к дому, услышали отрывки разговора. Тоши рассказывал Ами, как отважно он защищал меня от сверхъестественных тварей, а потом как уже я смело дубасила их палкой. Как искал проход… Хан бросил на меня быстрый взгляд, когда услышал подробности моих «подвигов». Я смутилась, вытащила свою руку из его и вошла в комнату. Странно, но Акио снова не было. Впрочем, если судить по рассказу подруги, то ее мужу будет сложно влиться в коллектив, где лидер — Хан. Поэтому тот факт, что Датэ, несмотря на свой статус, дал остальным возможность поговорить без помех, добавлял ему жирный плюс. Я понимала, позже он присоединится, а, учитывая достигнутую договоренность, драк или разборок больше не будет.
— Мира, как ты? — Ами поднялась мне навстречу.
— Все хорошо, спасибо. — Я приняла у подруги стопку с одеждой и прошла в соседнюю комнату, чтобы переодеться.
Когда я присоединилась к остальным, Акио успел вернуться. Как и в прошлый раз, в воздухе чувствовалось некоторое напряжение, хотя все вели себя так, словно ничего не произошло и просто старые друзья встретились после долгой разлуки. Я осторожно опустилась на татами рядом со столиком, на который Ами успела поставить несколько закусок, рис, рыбу и напитки. Совершенно не удивившись, что мое место оказалось рядом с Ханом, я приступила к ужину.
Следующий час пролетел незаметно. Я даже успела повеселиться, когда Хан и Акио одновременно потянулись за последним кусочком тофу. Как выяснилось, они оба были его любителями. В итоге он так и остался лежать на тарелке в одиночестве… Лучше всего чувствовал себя Тоши. На его любимое саке никто не покушался, а вот у меня, как ни странно, ни жажды, ни голода не было. Поковыряв овощи и съев кусочек рыбы, почти все время я наблюдала за своим соседом по столу. Ел Хан много и с удовольствием, в разговоры не вступал, а когда ужин подошел к концу, проводил меня в маленькую комнату, где уже был разложен футон, поклонился и ушел.
Заснуть удалось не сразу. Подсознательно я ждала, что Хан вернется. Не важно в каком обличье. Я приняла их все. Долго ждала, пока усталость не взяла вверх. А когда все же уснула, то пожалела, что не сделала это раньше, ведь всю ночь и до рассвета, пока Ами не разбудила меня, я видела того, с кем больше не хотела расставаться.
Глава 11
Утро выдалось суматошным, сборы — скорыми, а завтрак — на ходу. Чувствовала я себя неплохо, могла перемещаться довольно сносно и была готова к свершениям. Задержавшись из-за перевязки, которую Хан снова не доверил мне, к остальным мы присоединились, когда все были готовы. Но чувства вины не было. Полчаса наедине с Ханом придали уверенности в собственных силах, хотя мы особо не разговаривали. А мне и не нужны были слова. Достаточно прикосновений сильных рук, одного его присутствия и ощущения, что с каждым днем мы становимся ближе друг к другу. Поэтому, когда Хан поднялся, испытала чувство разочарования, но послушно встала и покинула комнату. К тому же благодаря мужчине я почти не чувствовала боли. Эх, хорошо бы выучить, на какие точки нажимать… Пара прикосновений, и ты чувствуешь себя заново рожденной.
Застав всю компанию в сборе, я решила не заставлять себя ждать еще дольше, быстро выпила чашку чая, привычно закинула рюкзак на спину и отрапортовала, что готова.
Тропинка была узкой, почти неразличимой, а дорога заняла больше часа, если судить по внутренним ощущениям. Часы, как и все электронные гаджеты, работать в этом месте отказывались. Поймав себя на мысли, что именно в Японии я не пользуюсь техническими достижениями, хихикнула. На смешок тут же обернулся Хан, но я покачала головой, показывая, что все в порядке.
— Пришли, — оповестила Ами, когда мы оказались перед каменной стеной, которая появилась словно по волшебству после очередного витка тропы. Тянулась гряда в обе стороны, насколько хватало взгляда, и казалась неприступной.
— Что дальше? — поинтересовалась я, подходя вплотную и пробуя камень на ощупь. — Ритуал, заклинание?
— Все намного проще, — улыбнулась подруга, поманив меня.
Растерянно посмотрев на Хана, я приблизилась к ней. Ами протянула руку, коснулась медальона. А затем… подруга нахмурилась, обошла меня со спины и, видимо, попыталась расстегнуть цепочку. Я чувствовала теплое дыхание и понимала, что-то идет не так. Особенно когда ощутила, как витой шнурок сжал горло, и мне стало нечем дышать. Ами сразу же отпустила замочек и отошла в сторону.
— Кэтсу, слезай! — раздраженно сказала подруга. — Не время для шуток!
— И не подумаю.
Судя по настороженным лицам мужчин, они слышали его голос. Я видела, каким взглядом наградил жену Акио, почувствовала на себе обжигающий — Хана.
— Кэтсу!
— Что происходит? — Вопрос, интересующий всех, озвучила я.
— Прости. — Подруга улыбнулась. — Сейчас он немного покапризничает и слезет.
— Обломись, детка, — хмыкнул дух. — Слишком плохо себя вела, чтобы иметь право приказывать мне.
— Ты забыл договор? — спокойно уточнила Ами.
— Вовсе нет. — Голос Кэтсу стал серьезным. — А вот ты — как раз да. Или неправильно трактуешь его пункты. Когда Ёсодзи явился к моей госпоже, то был чист сердцем и просил за больную мать. Он получил эликсир из сострадания и правильно распорядился им, вылечив не только ее, но и половину жителей своей деревни. Мало того, он не стал присваивать лавры себе, а честно рассказал, кому люди обязаны милостью. Когда же к ней пришел Вису, то его вела обида на собственную жену, которая упрекнула его в том, что он не может обеспечивать семью. А когда Вису понял, что потерял триста лет своей жизни, вернулся и рассказал об этом моей госпоже. Она приняла его укор, ведь никого из его родных не осталось в живых, и заключила с Вису договор, дав тому возможность в любое время приходить к источнику, пока он не восстановит утраченное. Ведь может получиться так, что тот, кто нужен Вису, еще не родился… Он много что обещал, я не поверил в его слова, но госпожа, чувствуя вину, решила помочь. Она вообще очень добрая… Но и ко мне прислушалась, поэтому и послала с Вису, чтобы тот не употребил дар во зло. Несколько веков я жил в твоей семье, но все ее представители, даже во время страшных испытаний, предпочитали рассчитывать на собственные силы. А ты… мало того, что повод был незначительный, еще и втянула в свои игры всех остальных.
— А что мне надо было делать? — спросила Ами. — Позволить тому, кого люблю, и дальше оставаться рабом?
— Он кицунэ, — усмехнулся Кэтсу. — Справился бы и сам. Не лезь в мужские разборки, девочка. Раз попались по глупости, то и выбираться должны самостоятельно.
— О чем он? — тихо спросила я у Акио.
Тот отмахнулся и снова посмотрел на Ами. Подруга стояла, опустив голову. Впрочем, мы все находились в примерно одинаковом состоянии. Слушать голос, идущий из медальона, казалось странным и безумным, но каждый боялся пропустить и слово.
— Лапуль, потом расскажу. — Я поняла, что Кэтсу обращается ко мне. — Просто донесу до одной зарвавшейся девчонки, в чем именно она не права.
— Послушай. — Ами словно отмерла. — Я соблюдала условия договора. За себя не просила, только за близкого человека. А раз Мира тебе так по душе, что же не помог, когда ее жизни угрожала опасность?
— Должен же я был выяснить, что вы все из себя представляете и как поступать дальше, — хмыкнул дух. — Надо сказать, в большинстве своем мне понравилось увиденное.
Чем дальше, тем больше я не понимала. Нет, я знала, что Акио и Хан находятся в подчинении у своих учителей, но остальное… Все были в курсе происходящего. Кроме меня… И это сильно нервировало.
— Что ты задумал? — спросила Ами.
— Лапуль, положи руку на камень, — распорядился Кэтсу.
Машинально я выполнила сказанное, сразу почувствовав, как Хан взял меня за другую руку. Когда послышался синхронный вздох от всех остальных, я медленно посмотрела на скалу и увидела, что в ней образовался проем, за которым вдалеке виднелась Фудзи, у подножия которой раскинулись леса и озера, а ветки цветущей сакуры обрамляли сам проход с той стороны. Зрелище было настолько красиво, что я не выдержала и шагнула вперед, но ощутила преграду. Между местом, где мы находились, и прекрасным видением оказалось нечто вроде прозрачной пленки, тонкой, но довольно прочной.
— Не спеши, лапуль, — усмехнулся Кэтсу. — Я еще не закончил. Так, что у нас там дальше по плану? Ах да, раздача печенек и их отнимание. Хм… чувствую себя Сантой с его конфетами и углем. Надо сказать, Дед Мороз мне нравится больше, он всем детишкам подарки приносит, хотя в древности был тот еще гад. Что-то я отвлекся… Начну по традиции с неприятного, чтобы потом подсластить горькую пилюлю. Ами, ты была плохой девочкой. Госпожа одарила твой род милостью, но ее волей, в моей власти, внести в договор изменения и дополнения. Ты лишена доступа в страну вечной молодости и к источнику. Насчет остальных членов твоего рода подумаю, но сильно на мою доброту не рассчитывай. Как ты сказала, я «на редкость вредный». Но все будет зависеть от твоего поведения. Что касается кицунэ номер один, который по совместительству твой муж. Вы друг друга стоите, но его поведение во время нападения нэдзуми… Датэ, ты получишь свою печеньку и станешь свободным. Тошиюки, с тобой тоже все понятно. Порядочный человек, отважный тануки, верный и преданный друг. Я подумаю, какого дара ты достоин. А что касается Лиса номер два… Сложный случай…
— Кэтсу, что происходит? — не выдержала и снова спросила я, когда дух замолчал.
От происходящего хотелось плакать. Я дрожала под пристальными взглядами, что скрестились на мне, точнее, на медальоне. Единственным спасением стала рука Хана, за которую я судорожно цеплялась. Акио больше не смотрел на меня, только на Ами. Я кожей чувствовала ту ауру властности, что ощутила еще в аэропорту. В этот раз она окутывала и ее владельца, и мою подругу. Датэ словно укрыл свою жену завесой защиты. Его лицо ничего не выражало, что нельзя сказать об Ами. Она была полностью раздавлена и не скрывала этого.
— Почему? — глухо спросила подруга.
— Нельзя играть чужими жизнями.
— А Сэтору и Кэнджи можно? Столетия держать в подчинении могущественных существ, каждые пятьдесят лет обманом получать эликсир? — Ами повысила голос.
— Они заклинатели, детка, — пояснил дух. — И знают правила игры. Нарушений с их стороны не было. Еще есть вопросы? Только по существу!
Я видела, как Акио покачал головой, как снова понурилась Ами, а Тоши и вовсе не проронил ни слова с самого начала.
— Кто ты? — спокойно уточнил Хан.
Я посмотрела на него. То же непроницаемое лицо, как и у Акио, но я чувствовала готовность вступить в схватку.
— Лисенок, а ты еще не понял? — хмыкнул Кэтсу. — Ладно, явлюсь народу, уговорил.
Цепь на моей шее потяжелела и как будто стала объемнее. Изменилось и ощущение от материала. Металл потеплел, стал мягким и колючим. Резко выдохнув, я не удержалась и машинально схватилась пальцами за цепочку. Схватила и застыла от ощущения, что держу в руке змею. Отдернула руку и подавилась криком, когда ощутила на плече цепкие пальцы с острыми когтями. Паника поднималась изнутри. Хотелось скинуть с себя непонятное существо, которое столько дней маскировалось под медальон, но я боялась пошевелиться. Быстрый взгляд на Ами, Акио, Тоши и Хана… Каждый склонился, показывая уважение, и они явно понимали больше меня. Не выдержав неизвестности и отчаянно пытаясь понять, что происходит, я медленно поднесла руку к шее, схватила «змею» за хвост и скинула с себя. А в следующее мгновение отпрыгнула назад, спряталась за Хана и зажмурилась. Знаю, поступок детский, но умные мысли в нужный момент покинули голову, и я искала защиты у того, кому доверяла целиком и полностью.
— Грубиянка! Я все для нее, а она…
Недовольный голос Кэтсу заставил меня открыть глаза и выглянуть из-за плеча Хана. На небольшой площадке между нами крутился небольшой дракон голубого цвета. Длинное тело, сверкающая чешуя, бирюзовые крылья, смешные лапки с тремя пальцами. Крылатый змей оказался таким милым и смешным, что я улыбнулась. Вылитый дракон с древних гравюр, только в уменьшенном варианте.
— Еще и смеется. Смотри, лапуля, я же обидеться могу, — пробурчал Кэтсу, но я не чувствовала угрозы, скорее притворство.
— Дракон, — выдохнула Ами и низко склонилась. — Простите, Кэтсу-сама. Меня ввели в заблуждение о вашей истинной сущности.
— Подумаю, решение сообщу, — протянул Кэтсу и, казалось, потерял к Ами всяческий интерес, обратившись ко мне. — И как оно? — поинтересовался он.
Я видела, как напряжен Хан, но, быстро коснувшись его плеча, вышла вперед и присела на корточки. Протянула руку к крылатому змею, осторожно коснулась тела. Я не ошиблась, когда сравнила дракона со змеей. На ощупь он был именно такой. Теплый, с затаенной силой под мягкой, хотя и немного шершавой чешуйчатой кожей. Не знаю, чего испугалась Ами, но внутри у меня была уверенность, что я могу вести себя по-прежнему.
— Ты такой маленький, — призналась я.
— Вообще-то это временно, — ворчливо заметил Кэтсу. — Но чтобы некоторым было удобнее… — Дракон уцепился мне за руку, вскарабкался на плечо и скомандовал: — Поднимайся.
Мне ничего не оставалось, как встать. Чувствуя, как острые коготки уцепились за одежду, прорывая ее и впиваясь в кожу, поморщилась, но ничего не сказала. Когда Кэтсу устроился так, как ему было удобно, он замер и вздохнул.
— Итак, мой самый любимый момент, — оповестил он.
В этот момент я увидела, как напротив меня сформировалось плотное облачко, которое разделилось на три части и поплыло к Акио, Тошиюки и Ами. Когда они остановились, Кэтсу скомандовал:
— Разбираем, мальчики и девочки.
Я увидела, как в руках Акио оказался флакон, у Тоши — ворох листьев, облако же Ами наползло ей на руки и впиталось в кожу.
— Эликсир бессмертия, — пояснил Кэтсу Акио. — Отдашь учителю. Сам понимаешь, чем тебя за это вознаградят, так что твоя жена лишилась дара не просто так. А она… Повторяться не стану. Что касается тебя, тануки. Я еще подумаю, что тебе дать, а пока получишь возможность оборота с той же легкостью, как и кицунэ, и без дополнительных условий. Вроде все. Можете благодарить.
В голосе дракона звучало такое довольство собой, что я оторопела. А еще я не понимала, почему мои спутники ведут себя столь покорно и молчат. Наверное, Кэтсу кто-то сильно важный, раз они не рискуют лишний раз поднять взгляд. Нет, я понимала, по мифологии разных стран драконы считались могущественными, но и кицунэ были не последними существами. И то, что кажется диким для меня, для японцев не просто норма, а заложено в их природе и отточено столетиями. Поклонение и уважение младшего перед старшим… Меня только что ткнули носом в местные традиции, про которые я успела позабыть… Но они японцы, а я-то нет!
Поклоны, слова благодарности. Голоса ровные, полные достоинства, витиеватые формулировки. Только один ограничился легким поклоном головы, и он стоял рядом со мной. Дракон наградил или наказал всех, кого посчитал нужным. А как быть с Ханом? Или он мало сделал? От обиды за мужчину, который стоял рядом, хотелось рвать и метать. Я понимала и не понимала, отчего он так себя ведет. Но и лезть с претензиями не осмеливалась…
— Расслабься, лапуль, — посоветовал Кэтсу. — И до тебя очередь дойдет. Получишь обещанную печеньку.
— Мне от тебя ничего не надо, — спокойно ответила я дракону.
— Да? А твоему мужчине? — хмыкнул он.
Промолчав, я бросила быстрый взгляд на Хана. Не знаю, на что именно хотела увидеть реакцию. На то, что не стала возражать про принадлежность Хана мне, или свою дерзость? Но он снова не проронил ни слова, хотя на губах появилась еле заметная улыбка.
— Ладно, — решительно заявил дракон. — Всем спасибо, вы трое свободны, а вы пойдете со мной.
Я растерянно посмотрела на Хана, потом перевела взгляд на Тоши, Ами, Акио… Как ни странно, но в этот раз первым отмер Тошиюки. Он подошел к Хану, поклонился ему, потом мне…
— Стоп, — не выдержала я. — Это что получается?
— Мира. — Хан положил руку мне на плечо, одним прикосновением утихомирив проснувшуюся ярость. — Все хорошо.
— Но… — в растерянности посмотрела на него.
— Если Хранителю источника необходимо, чтобы мы шли с ним, так и будет. Со всеми остальными мы встретимся позже, когда пройдем назначенный нам путь до конца, — пояснил Хан.
Промолчав, я склонила голову, признавая главенство решения. Я доверяла мужчине полностью, спорить не стала, хотя надеялась, что все же получу свои объяснения.
Прощание вышло немного скованным. Наплевав на обычаи, требующие вести себя невозмутимо, я крепко обняла Тошиюки, кивнула Ами и Акио и шагнула назад.
— Долгие проводы — лишние слезы, — заметил Кэтсу, и сразу после его слов между нами появилась облачная стена, так что ничего не оставалось, как шагнуть в проем в каменной стене, откуда исчезла преграда. Как только мы с Ханом и Кэтсу на моем плече оказались по ту сторону, каменная гряда вернула первоначальный монолитный вид. Вздрогнув, я осмотрелась и поняла, что гора находится гораздо ближе, чем мне показалось сначала. Мы стояли в саду, среди раскидистых деревьев, впереди виднелось озеро, над водой которого свисали ветви цветущих деревьев. С правой стороны виднелась деревушка с традиционными изогнутыми крышами, а чуть выше на горе — небольшой храм с красными ториями перед ним.
— Где мы? — запоздало поинтересовалась я.
— Страна вечной молодости, — пояснил Кэтсу, перебираясь на другое плечо.
Поморщившись, когда его когти снова впились в кожу, я лишь вздохнула и взглянула на Хана.
Посмотрела и нахмурилась. Мне не нравилось происходящее. Грусть в глазах Хана, сжатые губы, побелевшая кожа.
— Кэтсу, сходи погуляй, — решительно попросила я.
— Лапуль, это ты мне?
— Именно, — подтвердила я, продолжая смотреть на своего мужчину.
— А что мне за это будет? — решил пошутить дракон, вот только я не была настроена отвечать ему взаимностью.
— Пожалуйста!
— Ладно, слезаю проведаю, как здесь у народа дела.
Кэтсу спрыгнул с моего плеча, на несколько секунд завис в воздухе, увеличиваясь при этом в размере многократно. Когда он стал больше лошади, то расправил крылья и взмыл вверх. Я следила за полетом, пока Кэтсу не скрылся в облаках.
— Пришло время поговорить, — заявила я.
— О чем ты? — Хан словно очнулся и наградил меня недоуменным взглядом.
— Ты обещал, — только и сказала ему.
— Что ты хочешь знать?
— Все! — выпалила я, добавив уже спокойнее: — Кто такой Кэтсу, раз вы послушно склонились перед ним, а слова… довольно грубые слова приняли как приказ, и даже не пытались перечить?
— Тот, кого ты называешь Кэтсу, — дракон. В Японии подобные ему олицетворяет могучие божественные силы, которые могут нести как добро, так и зло. Если к дракону относиться с должным почтением и уважением, то он может щедро отблагодарить человека, потому что драконы сказочно богаты. Но главное в другом. Японские драконы не просто могущественные создания, способные управлять стихией, которым до людей нет никакого дела. Совсем наоборот. Это именно божества, что приняли на себя подобное воплощение. Благополучие, доброта, ум, энергия, как и наказание, ярость и жестокость. Это все драконы. Я не знаю, сказал он свое настоящее имя или нет, но отчетливо понимаю, что его слово — закон. Именно поэтому мы все приняли его слова приказом и никак иначе и благодарны как за назначенную кару, так и милость. Ясно также и то, что Кэтсу-сама — Хранитель Источника бессмертия в стране Вечной молодости. Не знаю, почему он десятилетиями скрывал свою суть под маской цукумогами…
— Но… — вздохнула я, пытаясь принять и эту информацию. — Я несколько дней носила его на шее, думая, что это просто цукумогами, а оказывается… Признаюсь, была с Кэтсу довольно груба, обещала оторвать хвост, когда он выводил меня из себя своими уклончивыми ответами. Но я не знала, что он дракон. Что теперь будет? Меня Кэтсу тоже накажет?
— Не думаю. — Хан улыбнулся. — Видимо, ты ему понравилась. К тому же он обладает своеобразным характером и…
— Лексиконом, — добавила я со смехом, пытаясь разрядить обстановку. — Даже я привыкла к нему не сразу, что уж говорить про вас. Признавайся, Кэтсу шокировал всех?
— Есть такое… — Хан замолчал и добавил тише: — Не держи обиды или зла на него, чтобы он ни сделал или сказал. Драконы — чудо не только Японии, но и всего мира. Они справедливы и знают, кто чего достоин.
— А что насчет тебя? — уточнила я, становясь серьезной. — С тобой обошлись справедливо?
— Ты о чем?
— Про подчинение, о котором сказал Кэтсу.
— Это мои ошибки. Так что наказание соразмерно.
— Прошу, расскажи. — Я быстро коснулась руки Хана. — Для меня это очень важно, ведь я ничего не знаю о тебе. Доверяю безоговорочно, готова не задавать лишних вопросов, но ты все равно не можешь мне запретить желать узнать о тебе как можно больше.
— Мне было лет четырнадцать, когда я впервые обернулся лисом, — сказал Хан, продолжая смотреть куда угодно, но только не на меня. — Несмотря на то что кицунэ были под покровительством Инари-сама, рассказы про них ходили не самые радужные, поэтому этот факт скрыли. А на следующий день то же самое случилось с моим лучшим другом, Акио.
Не совсем понимая, как относиться к подобной откровенности, я затаила дыхание. Хотела знать все и боялась услышать те слова, которые могут меня испугать.
— Мы не знали, почему богиня отметила подобной милостью именно нас, но приняли дар с благодарностью и радостью. Проблема заключалась в том, что никто из нас не понимал, как жить дальше. Оба приемыши, найденные на окраине Дзюкая, мы не знали, кто наши настоящие родители и почему нас отнесли в лес… В любом случае проблема, с которой мы столкнулись — была серьезной. Контролировать внешность получалось плохо. В ней постоянно проявлялись животные черты… Необходим был наставник, и он не заставил долго искать себя. В один из дней в городе появились двое. Они знали, куда идти, и понимали, что надо говорить. Тогда существовал закон, что учитель может взять только одного ученика. Нас согласились отдать в обучение. Но никто из нас не предполагал, кем на самом деле окажутся Сэтору-сан и Кэнджи-сан. Под маской опытных наставников скрывались не только заклинатели, но и прожженные интриганы. Хотя они сдержали свои обещания. Мы с Акио научились обращаться с даром, развили его. А еще… перестали быть друзьями. Своеобразные методы оказались у наших учителей. Кицунэ в большинстве своем злы и мстительны, не терпят конкуренции, получают все, что хотят. Чем больше сила, тем сильнее соблазн получить недоступное. Нам необходим соперник, чтобы стать сильнее, а кто может быть лучшим вариантом, чем тот, слабые стороны которого ты знаешь досконально. Но и он твои знает… Мы с Акио получали одинаковые задания и пытались обойти друг друга. Годы, десятилетия… А пока соперничали, не заметили, как оказались не только учениками, но и в полном подчинении. Заклинатели знали свое дело. Шансов освободиться у нас не было ни единого. Только их собственная воля. Но они не спешили ее проявлять. Пришлось долго ждать и покорно выполнять их требования. Подробностей не будет, тебе не нужно их знать. Скажу только, принести эликсир бессмертия — наше последнее задание, а выигравший получит свободу. Как видишь, в этот раз победа на стороне Акио. Но я не жалею. — Хан улыбнулся и взял меня за руку. — Я получил то, о чем и не мечтал.
— И что же это? — тихо уточнила я, страстно желая услышать ответ и страшась его.
— Пойдем. — Он потянул меня за собой, по направлению к озеру.
Я молча шла за ним, пока мы не оказались под цветущей сакурой. Рядом росли сливы и, как и вишня, роняли лепестки на траву, отчего казалось, что мы наступили на нежно-розовый ковер. Хотелось разуться, чтобы ощутить кожей их мягкость и шелковистость, но я не решалась на подобный шаг. Слишком важный начался разговор. Я боялась сделать что-то такое и нарушить неожиданно установившиеся доверие и откровенность. Ожидая последующих слов Хана с затаенным страхом, я млела от прикосновения его руки, как бережно он удерживал мою ладонь. Хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но я отчаянно жаждала узнать невысказанное.
Хан остановился, протянул руку и коснулся моего лица, осторожно снял с головы успевшие нападать лепестки.
— У меня никогда не было семьи, и я попробовал создать ее. Наверное, с годами появилась потребность в ней… Тошиюки стал братом, Ами — сестрой. Я искренне привязан к ним, но это все было не то, заменитель, не больше… Когда учитель сказал о задании, которое станет последним, я понял, что любыми путями выполню его и стану свободным. Ами согласилась помочь, рассказав о цукумогами, что веками хранился в ее семье. Универсальный ключ… Что может быть лучше. Миг свободы стал более осязаемый. Но даже Ами не знала, кто на самом деле скрывается под именем Кэтсу. Сейчас все встало на свои места, объяснения найдены, а некоторые предположения подтвердились… Но речь не об этом. — Хан скупо улыбнулся и глухо продолжил: — Когда я приехал в аэропорт, чтобы забрать медальон, как мы и договаривались с Ами, то увидел тебя с Акио. Решил обождать и проследить, а по дороге в Токио заметил, что ты надела медальон. Ами говорила, что цукумогами может вступить в контакт с новым владельцем, и если вдруг возникнут проблемы, то Тошиюки обязательно их решит. Он не смог… Я хотел любыми средствами снять с тебя медальон, чтобы ты была в безопасности. Не вышло… Не оставалось ничего другого, как взять тебя с тобой. Моя ошибка… Когда я только увидел тебя, то понял — будут проблемы. Слишком красивая. Сводящая с ума. Заставляющая терять контроль. Не знаю, как сумел удержать себя на месте и не схватить тебя в объятия, когда ты танцевала в Коисикава. Это зрелище до сих пор остается в памяти. Думаю, не забуду этого никогда, да и не хочу этого! — Хан вновь коснулся моих волос. — Сияющие на солнце пряди, с которыми играет ветер, кожа, словно светящаяся изнутри, вихрь лепестков, пытающихся привлечь внимание к себе, но понимающих, что проиграли окончательно и безоговорочно. Я смотрел и понимал, что теряю себя, но впервые в жизни был рад этому. Редкостная жемчужина, при взгляде на которую самому хочется стать драконом. Украсть, спрятать, не показывать никому. Только моя! И сколько боли я испытал, осознав, что ты благосклонна к другому. Запах Акио… я чувствовал его в тот вечер, когда появился бакэмоно, хотел стереть любыми путями… еле сдержался. Когда увидел, как ты целуешь его, тормоза сорвало напрочь. Захотелось показать, что только я имею на это право! Лучше бы я этого не делал…
Хан замолчал, нервно сглотнул, словно коря себя за излишнюю откровенность. Я понимала, о чем он говорит. Тот поцелуй в Камакуре и для меня многое изменил. Не смогла забыть свои ощущения и не хотела этого.
— Зачем ты встал между мной и нуэ? — тихо уточнила я.
— Не понимаешь?
— Но… проклятье? Почему назвал своей погибелью?
— Потому что ты она и есть, — улыбнулся Хан. — С самой первой секунды, как увидел. И каждый день приближает меня к концу. Вот и все.
— А если я скажу, что без тебя и сама нахожусь на пути к гибели? — еле слышно спросила я, когда мужчина замолчал, лишь продолжал держать меня за руку и перебирать волосы. — И не просто согласна, а сама хочу идти по этой дороге вместе с тобой?
— Я был бы счастлив предложить тебе опереться на меня, чтобы оберегать весь отведенный срок, а в одном шаге от конца заставить остановиться и не дать перешагнуть грань.
— Так протяни руку, — прошептала я. — Уверена, она будет крепкой и я никогда не пожалею о том, что доверилась. Не важно, пройдет день, год или десятилетия…
— Несколько дней назад я решился на… обман, чтобы принудить тебя к этому шагу, а ты вот так просто соглашаешься? — Во взгляде Хана отчетливо читалось удивление.
— Я доверяю тебе. К тому же ты ни разу не дал усомниться в себе, — улыбнулась я и добавила: — Скажу откровенно… Не знаю, как должна вести себя японка в такой момент, но я не понимаю, почему ты так усиленно дистанцируешься от меня. Или ты забываешь о менталитете, только когда взбешен или находишься в ипостаси лиса? Помнится, черно-бурый был довольно нахален, а поцелуй у машины заставил забыть обо всем…
Отвечать мне Хан не стал. Просто обхватил за талию, притянув к себе. Я задержала дыхание, пульс привычно участился, а ладони легли на мужскую грудь. Отметив, что сердце Хана забилось быстрее, я подняла голову и чуть выгнулась, чтобы удобнее было обнимать мужчину за шею. Первый поцелуй оказался осторожным, изучающим, но прошло всего несколько секунд, как страсть захлестнула с головой, а все вокруг перестало существовать. Я растворялась в ощущениях, падала в омут безумия, и единственным спасательным кругом оставались мужские руки, продолжающие крепко меня обнимать. Я балансировала на грани, безрассудно стремилась получить большее, чем просто поцелуй, но послушно следовала за своим мужчиной, полностью доверившись ему и предоставив право главенства. Когда сильные пальцы осторожно потянули лямку майки, оголяя плечо, чтобы сразу же обжечь его губами, я резко выдохнула и зарылась пальцами в волосы. А когда привычно погладила ладонью лицо Хана, то почти сразу ощутила поцелуй в ладонь. От переполняющих чувств хотелось плакать. Прикосновения становились жестче, поцелуи жарче, мои ноги дрожали и отказывались держать. Поэтому, когда я ощутила спиной шершавый ствол дерева, вздохнула с облегчением и, обхватив лицо Хана ладонями, сама потянулась к нему…
— Какие же вы милые, — протянул мечтательный голос. — Смотрю, и плакать хочется от умиления.
Я спрятала пылающее лицо на груди у Хана, успокаивая отчаянно бьющееся сердце. Не то чтобы я стеснялась Кэтсу, но только тепло мужчины позволяло мне немного утихомирить злость и не выполнить давнюю угрозу за такой облом.
— Надо было оторвать тебе хвост, — ворчливо заметила я, рассматривая дракона.
Кэтсу вылез из воды и теперь лежал на берегу. Даже думать не хочу, как давно он здесь находится и что успел увидеть… Но надо признать, дракон был красивый и величественный. Густая короткая шелковистая грива и витые рога украшали голову, на спине появились синие наросты, чешуя даже на взгляд стала крепче и жестче, а кончик хвоста обзавелся костяным наконечником в виде пики.
— Лапуль, не злись, — миролюбиво заметил дракон. — Я и так кучу времени летаю, дав вам время поговорить. Устал с непривычки, — пожаловался он и хитро добавил: — Судя по тому, что я увидел, переговоры прошли успешно. Знаю, надо было промолчать, но вы правда такие ми-и-илые. И я вовсе не подглядывал, просто необходимо было искупаться, чтобы окончательно восстановить форму и силы.
— Спасибо, — язвительно заметила я.
— Всегда пожалуйста, — широко улыбнулся дракон, продемонстрировав острые клыки, и посмотрел на Хана. — Такеши, вы можете оставаться здесь сколько желаете. Заслужили. Оба.
— Такеши? — нахмурилась я, уцепившись за обращение. — И что значит остаться?
— А он тебе не сказал? — рассмеялся Кэтсу.
— Нет…
— Это мое имя, — сказал мужчина.
— А как же Хан? — растерялась я.
— Это не совсем имя…
— Лапуль, что ты знаешь о кансайском диалекте? — уточнил дракон, а когда я отрицательно покачала головой, услужливо меня просветил: — Это тот же японский, но на нем в основном говорили в Кансае, а еще в Киото и Осаки. До середины периода Эдо кансайский был общеяпонским языком. Но тебя он должен интересовать только в одном моменте. Дело в том, — Кэтсу снова хмыкнул, — что приставка «сан» на этом диалекте произносится как «хан». Прости, Такеши, но Лапулю я люблю больше, чем тебя.
Дракон замолчал, а я хмуро рассматривала его, осмысливая услышанное. Это что получается…
— Если я правильно поняла, — процедила я, смотря Хану в глаза, — то все время, что мы знакомы, я тебя звала «господин». И ты не только не сказал мне свое имя, но и продолжал глумиться каждый раз, когда я называла имя? Мило…
— В защиту могу сказать, что его все так называют, — встрял Кэтсу. — А «сан» — не совсем господин…
— Не лезь! — рявкнула я. — Хоть ты и вырос, но при желании я найду способ сделать из тебя бесхвостую ящерицу!
— Он прав, — спокойно заметил… Такеши. — Это мое имя. Точнее, его мне дали, а как назвали отец с матерью, я не знаю. Когда я попал к Сэтору-сану, принял решение взять себе именно такое… безликое имя.
— Прости, — только и сказала я.
После открытия очередного кусочка подробностей из жизни любимого мне стало стыдно. Робко протянув руку, я коснулась его щеки, но Хан продолжал смотреть на меня и даже не думал потереться о ладонь, как всегда делал, когда я так его трогала.
— Нет, детишки, так не пойдет, — заявил Кэтсу, вставая и подходя ближе.
Я только и успела, что повернуть голову, а в следующее мгновение мы с Ханом оказались в озере. Вода была довольно холодной, зато хорошо бодрила. Вынырнув и фыркнув, я машинально схватила мужчину за шею и прижалась к телу, потому как дна не чувствовалось, а еще Хан был теплый.
— Какого…
— Помолчи, лапуль. Изобрази прилежную японку, — хмыкнул Кэтсу и торжественно произнес: — Итак, влюбленные, пришел черед очередной порции печенек. Такеши, как ты понимаешь, после того как искупался в водах источника бессмертия, проклятие нуэ больше нет, а твоя жена получит дополнительные пятьдесят лет жизни и останется в том же возрасте, как сейчас. Последнее для девочек очень важно, точно говорю. Еще я даю вам право прийти сюда вновь. А-а-а, ладно, буду совсем хорошим. Вы можете приходить сюда, когда посчитаете необходимым. И, конечно, отныне ты свободен от заклинателя и можешь строить свою жизнь по своему желанию. Конечно, мне хотелось бы, чтобы вы были всегда вместе, но в отношения вмешиваться не стану. Как я уже сказал, можете оставаться в стране… Решите вернуться в тот мир — просто пройдете через тории храма на горе. А вообще, совет вам да любовь и кучу лисят. В мире стало слишком мало волшебства. Кицунэ, тануки… Магия уходит оттуда, куда приходит технологический прогресс. Но я в вас верю.
— Кэтсу, — позвала я. — Вот так просто? Столкнул нас в воду и решил все проблемы?
— Ты права, — протянул дракон. — Слишком много лет я просидел в шкатулке. В следующий раз придумаю что-нибудь позаковыристее.
— Не надо, — нервно заметила я и нахмурилась. — А меня за что награждаешь?
— А кто меня на своей шейке носил, да и мысли у тебя интересные, — хмыкнул дракон. — В общем, понравилась ты мне…
— Мы еще увидимся? — уточнила я, немного смутившись от того, какие мысли витали в моей голове.
— Обязательно, — пообещал дракон. — А теперь прощайте, ненормальные влюбленные. У меня реально дел выше крыши. А тануки я скажу, где вас встречать.
Дракон резко взмыл в воздух, отчего с деревьев вновь осыпалась порция лепестков, укрыв не только воду бледно-розовым ковром, но и облепив мокрые волосы и лица.
* * *
Несмотря на то что очередной серьезный разговор должен был состояться незамедлительно, не менее получаса мы с Ханом… самозабвенно целовались. И непонятно, как далеко бы зашли, если бы я не поняла, что вода слишком холодная, потому как у меня свело ногу. Вскрикнув от боли, я нарушила все очарование момента. Страсть в глазах мужчины сразу же сменилась волнением и заботой, а спустя пару минут я находилась уже на берегу.
— Прости.
— За что? — удивилась я, думая, как теперь привыкнуть к новому имени мужчины. Ему подходили оба, но этот вопрос я решу потом.
— Не удержался… Вспомнил ту ночь в рёкане…
— Так я и знала, что ты подсматривал, — протянула я, но, как ни странно, сильного смущения не почувствовала. Наоборот, мне нравилось видеть восхищение во взгляде, страсть, которую у Хана не получалось скрыть.
— Ты сама пришла, — заметил он.
— А ты промолчал, что онсэн занят.
— Зато моя память навеки сохранит еще одно видение… — Хан замолчал и нахмурился, посмотрев на меня. — Надо высушить одежду.
— Это ты меня опять раздеть хочешь? Искупавшись в источнике бессмертия, не думаю, что могу заболеть, — с улыбкой добавила я.
— Хочу убедиться, что он работает, — спокойно заметил мужчина. — А одежду можно высушить.
Это казалось логичным. Сидеть в мокром желания не было. И да, у меня на теле куча ран разной степени болезненности. Лучшего времени и места, чтобы убедиться в работе источника, нет. Помедлив, я стянула я себя одежду и обувь, оставшись в одном белье. На Хана смотреть не решилась, просто передала ему вещи. Когда он вернулся и протянул мне высушенную одежду, просто быстро натянула ее, но не стала спрашивать, как он вернул ей нормальное состояние. Все это время я не смотрела на мужчину, и когда он уселся рядом, продолжала изучать траву рядом с собой.
— Удивительно, — выдохнул он через несколько минут. — Ни следа.
Заинтересованная, я подняла голову, проследила за мужским взглядом и обнаружила: на руках следов от укусов сверхъестественных тварей не осталось. Кожа не просто стала чистой, с нее исчезли и несколько давних шрамов, полученные в детстве, а сама она словно светилась изнутри. Я сразу же закатала брючину, но и на ноге ничего не обнаружилось.
— Невероятно, — прошептала я. — Это такой волшебный тюнинг всего тела?
Восхищенный взгляд подтвердил, что во всей моей внешности произошли перемены к лучшему.
— А ты? — посмотрела я ему в глаза. — У тебя тоже все шрамы исчезли?
— Понятия не имею.
— А они у тебя есть?
— Конечно, — пожал он плечами.
— Раздевайся! — решительно заявила я.
Хан несколько секунд всматривался мне в лицо, а затем скинул куртку. Я едва не подпрыгивала от нетерпения, так что процесс разоблачения показался недостаточно быстрым. Не выдержав, я подошла вплотную, потянула за край майки и помогла ее снять, а когда тело обнажилось до пояса — замерла от зрелища…
— Не показалось, — прошептала я, касаясь кончиками пальцев татуировки на теле.
Огромный лис с несколькими хвостами обвивал тело и хитро смотрел на меня. Морда зверя находилась на груди, один из хвостов прятался за поясом брюк. Зверь был до невероятности похож на того, в кого перекинулся Хан во время стычки с Акио. Только полностью черно-белый. Потрясающий рисунок! А потом я подумала, насколько больно набивать такое тату, и мне стало жутко. Но даже это не могло заставить меня перестать обводить рисунок кончиками пальцев, ощущая, как напрягаются и подрагивают мышцы на мужском теле, а сердце учащенно бьется.
— Это что-то означает? — хрипло спросила я, облизав пересохшие губы.
— Суть, — коротко ответил мужчина.
— А зачем такая большая? — нахмурилась я, припоминая, что именно из страха перед болью не решилась на татуировку.
— Испытание болью… Позже я обязательно тебе расскажу подробности, — улыбнулся он. — Но прямо сейчас мне не хочется говорить об этом. Надо решить, желаешь ли ты вернуться обратно или остаться здесь.
— А чего хочешь ты? — выдохнула я.
* * *
Кэтсу не соврал, и, чтобы вернуться в привычный мир, нам пришлось всего лишь пройти через красные тории. Оказалось, там было что-то вроде портала. Мгновение — и мы оказались на одном из склонов Фудзи. Только что был день, а вернулись мы с первыми лучами солнца. Наверное, не стоило спешить, а следовало осмотреть долину, где и раскинулась страна Вечной молодости, но не только я торопилась вернуться. Я видела, что, несмотря на заверения Кэтсу, Хан беспокоится за Тошиюки и Ами. К тому же необходимо было убедиться, что вопрос с его учителем решен. Не то чтобы мы не верили дракону, ведь с источником он не обманул, но… хотелось убедиться.
— Вниз? — спросил Хан.
Я покачала головой, понимая, что вижу прекраснейшее зрелище в своей жизни. Солнце медленно поднималось, расцвечивая красками не только небо, но и склон горы.
— Знаешь, — прошептала я, почувствовав, что мужчина обнял меня сзади, и откинув голову ему на плечо. — Встреча рассвета на Фудзи должна была стать завершающим пунктом нашего с Ами путешествия по Японии. Я и предположить не могла, что из всей поездки только конечные точки сохранятся неизменными, а все остальное переменится кардинально. Но я счастлива, что все вышло именно так, а не иначе.
Хан ничего не ответил, только еле ощутимо поцеловал и сильнее прижал к себе. Так и стояли, наблюдая, как восходит солнце. Незабываемое зрелище, которое, несомненно, сохранится в моем сердце навечно. Тишина, нарушаемая лишь легким дуновением ветра, нашим дыханием и звуком редких срывающихся на склоне камней.
— Как бы я хотела остаться здесь навсегда, — не выдержала и прошептала я.
— Буду счастлив, если примешь такое решение.
— А виза? — вздохнула я. — Жить где?
— Это не проблема.
Улыбнувшись, я вновь перевела взгляд на солнце. Красиво! Тихо. Спокойно. Сначала я думала, что мы одни во всем свете, но когда стук падающих камней стал слишком громким, недовольно повернулась в сторону, откуда доносился звук.
— Тошиюки? — удивленно воскликнула, когда увидела поднимающегося по тропинке друга.
— Думал, не дойду, — ворчливо заметил он, когда дошел до нас, и остановился, тяжело дыша. — Кэтсу-сама предупредил, что вы вернетесь именно сегодня.
— А что за день? — уточнил Хан.
— Вас не было два дня, — сообщил Тошиюки. — Хотя мы вернулись в тот же день, когда и вошли в лес.
— Удивительно, — прошептала я, поражаясь играм времени.
— Он же дракон. Им и не такое под силу, — пожал плечами Тошиюки и окинул нас быстрым взглядом. — Мира, ты стала еще красивее, хотя подобное кажется невозможным. Кстати, твой чемодан нашли и доставили на квартиру Ами, как ты и указывала в заявлении.
— Проблема с вещами частично решена, — заметил Хан.
— Здорово, — обрадовалась я и окинула Тошиюки взглядом. — Как ты?
— Замечательно. Вижу, и у вас все хорошо? Можно поздравлять?
— С чем? — удивилась я, затем быстро посмотрела на Хана, который и не думал меня отпускать, да и вообще, выглядел очень довольным.
— Со свадьбой, — смутившись, уточнил Тоши.
— Я что-то пропустила? — спросила я, выпутываясь из объятий Хана и отступив на пару шагов.
— Прости, я думал, ты все знаешь, но не злишься… — пробормотал Тошиюки.
— Нет, не знаю. Но думаю, сейчас ты мне все расскажешь.
В памяти всплыло, что Кэтсу уже обозвал меня женой Хана, но тогда я не придала этому значения. Я бы запомнила, если вышла бы замуж!
— Токоро-араваси, — спокойно сказал Хан. — Когда мы были в рёкане.
— Подожди, — нахмурилась, припоминая, где слышала это название.
Когда меня осенило, я резко выдохнула и прищурилась. Рассказ Кэтсу я запомнила довольно хорошо, но до настоящего момента никак не соотносила обряд, через который прошли Ами и Акио, с тем, что произошло у нас с Ханом.
— Хочешь сказать, что раз мы ели вместе лепешки, то я автоматически оказалась за тобой замужем?
— Именно, — качнул головой Хан.
— Дай-ка подумать, — протянула я. — Про этот момент ты говорил, когда упоминал, что готов был любыми путями, даже обманом, заставить быть с тобой? — Когда он снова кивнул, разозлилась и рявкнула: — А меня спросить не пробовал?!
— Я ошибся. Прости.
— Не-е-ет, — усмехнулась я. — Извинением не отделаешься.
— Ты против брака между нами в принципе?
— В принципе нет, — не могла не признаться я.
— Тогда в чем проблема?
Проблема была, и огромная. Если он сейчас поступил подобным образом, не спрашивая моего мнения, то что будет дальше?
— А ты? — прищурилась я. — Решил жениться, потому как знал, что под проклятьем нуэ? Сейчас все еще хочешь этого?
— Хочу. Дело не в проклятье, и ты прекрасно это знаешь.
— Тогда у меня для тебя нерадостные новости. Я не могу признать наш брак законным, потому что знаю, как должен проходить ритуал. Тот факт, что ты давил на жалость в ипостаси лиса и заставил накормить тебя, не считается, — я мило улыбнулась. — Если ты все еще хочешь того же, то придется сделать все по правилам. Пришлешь гонца с письмом в дом моих родителей…
Я довольно подробно повторила слова Кэтсу, безжалостно указав на то, что, кроме совместного поедания лепешек, Хан не выполнил ни один пункт. Правда, к концу моей тирады мужчина улыбался, но я намеревалась быть стойкой до конца. И потом, я не собиралась тайком выскочить замуж. Хан хочет свадьбу по древнему ритуалу? Я не против. Он очень красивый и торжественный. Но учитывая, что у нас разное происхождение, придется соблюдать и ритуал моей страны. Познакомиться с родителями, ну и выполнить все те дурацкие задания, которые сопровождают выкуп, и много что еще. О чем я и заявила.
— Это все условия или будут еще? — уточнил он, а Тоши, молчавший все время, выдохнул с облегчением, поняв — буря миновала.
— Пока да, — качнула я головой.
— Хорошо. Если будут еще пожелания, просто сообщи, — заключил он.
— И все? — ошарашенно уточнила я, пораженная спокойствием его реакции. — Ни скандалов, ни упреков?
— Меня все устраивает. — Хан улыбнулся.
— Тогда и меня тоже, — немного помедлив, ответила я.
— Раз это недоразумение мы решили, предлагаю отправляться дальше.
Я доверчиво вложила свою руку в его и улыбнулась. Конечно, пока сложно сказать, как все будет дальше, но я верила — хорошо.
Эпилог
Лепестки сакуры срывались с веток, кружились в воздухе, подхваченные ветром, и плавно опускались, покрывая землю и воду. Многие могли оценить красоту момента, но мало кто из ныне живущих мог похвастаться таким количеством прожитых лет, как двое пожилых мужчин, встречающих рассвет на озере Кавагути. Время было выбрано неслучайно. Давно появился повод встретиться, чтобы поделиться успехами и неудачами. Несмотря на соперничество, именно эти двое были самыми близкими людьми друг для друга. А все остальное — лишь игра. К тому же предыдущая партия не обошлась без потерь, да и выиграли они немало.
— Что может быть прекраснее, чем ханами сакуры? — мечтательно произнес Сэтору, провожая взглядом, как очередной лепесток нашел себе новое пристанище.
Заклинатель расположился на берегу Кавагути и занимался двумя самыми своими любимыми увлечениями — рыбной ловлей и ханами. Было в этом что-то успокаивающее и приносящее ясность в мысли. Как только мужчина желал продумать подробности очередной игры, он предпочитал именно это занятие всем остальным. А поразмышлять было о чем…
— Предпочитаю умэ, — не согласился с ним Кэнджи, присаживаясь рядом и закидывая удочку.
— Знаю, — улыбнулся Сэтору и поправил хаори.[50] — Но не будем снова спорить о том, что займет пальму первенства. В этот раз вполне можно объявить ничью.
— Как и по остальным вопросам, — заметил Кэнджи.
— И все равно мы выиграли. Как думаешь, для тоста время подходящее?
— Идеальное, — согласился заклинатель, взглянув на вершину Фудзи, которую раскрасили рассветные лучи.
Кэнджи улыбнулся, достал из кармана брюк старинный флакон и с гордостью продемонстрировал его старинному другу.
— Поделиться? — поинтересовался он.
— Хотел предложить тебе то же самое, — заметил Сэтору, продемонстрировав похожий сосуд.
— Откуда?!
Сэтору промолчал. Пусть это останется его секретом. Признаваться даже другу, что Акио принес эликсир и ему, в оплату долга Хана, он не собирался. А ведь всего-то нужно было намекнуть, что квартира его теперь уже жены пострадала именно по приказу Кэнджи. И это не говоря про нэдзуми… Сэтору намекнул, что несправедливо оставлять того единственным победителем. Заклинатель прекрасно знал натуру кицунэ, на каких струнах надо сыграть, чтобы получить желаемое. Хотя завербовать или подчинить лиса не вышло. Слишком опытными стали их ученики, чтобы попасться в ловушку, к тому же «слегка» разозлились, узнав, что им мешали достигнуть цели собственные учителя. Эликсир Акио ему отдал, но с оговоркой, что отныне Хан свободен. Сэтору это вполне устроило… К тому же простить себе промах с драконом оказалось трудно. Не отличить могущественное существо от цукумогами… Позор для знающего его уровня. Нет, он еще в рёкане почувствовал, что с медальоном что-то не так. Печать благословения Инари, находящаяся на девушке, помешала ему снять цукумогами. Когда Мира успела заслужить такой дар — неизвестно, но с того дня, как Сэтору увидел доказательство милости, уже решил выйти из игры. Пришлось прибегнуть ко лжи и убедить Такеши, что он не будет снимать медальон по прихоти. Как он тогда сказал? Ученик должен пройти на своем пути и этот поворот. А на самом деле… Сэтору не стал и пытаться, побоявшись случайно нарушить правила, установленные для заклинателей богиней…
Кэнджи усмехнулся и, демонстративно вытащив пробку, протянул руку для тоста. Флаконы соприкоснулись с едва заметным звуком, и заклинатели с удовольствием опустошили их.
— На вкус — обычная вода, — задумчиво произнес Сэтору, разглядывая пустой сосуд. — Чистая, конечно, вкусная и всегда остающаяся холодной, но после одного глотка ощущаешь, как молодеет тело. В такие моменты я жалею только об одном — что не узнал об этом средстве, когда был молод.
— Что такое молодость? — философски заметил Кэнджи. — Миг, который не ценишь, когда обладаешь им, а потом сожалеешь о скоротечности. К тому же иди ты в ногу со временем и не будь так сильно привязан к традициям, то нашел бы и в зрелости положительный момент. К тому же я много раз говорил — в это время невозможно оставаться затворником. Слишком быстро меняется жизнь. А ты даже телефон не освоил до сих пор, — улыбнулся он.
— Мне это не нужно.
— За следующие пятьдесят лет прогресс шагнет еще дальше. Ты или будешь идти в ногу со временем, или останешься на задворках. Волшебства становится все меньше. Люди больше не верят в истинных богов, предпочитая материальных, а учитывая последние потери… Кстати, что ты будешь делать, оставшись без лучшего игрока?
— А ты? — поинтересовался Сэтору. — Насколько я знаю, Датэ отныне свободен.
— Увы. Пришлось сдержать слово и отпустить. Ты знаешь сам, мы ходим по грани, но переступать через нее нельзя. Клятвы, что мы дали в храме Инари, не позволят нам и дальше пытаться отсрочить их выполнение. Пришло время для смены игроков.
— Надо думать, ты уже нашел замену Акио?
Кэнджи улыбнулся и оглянулся на оставленную неподалеку машину. Сэтору проследил за его взглядом, и только способность владеть собой не позволила ему выругаться от досады. Его друг уже нашел себе нового игрока. Совсем еще молодой лис, можно сказать — подросток. Явное подражание Западу, сумасшедшая расцветка волос, нервное поведение. Парню явно не нравилось, что учитель заставил его работать водителем, иначе бы он не склонялся с таким раздражением и злостью во всей позе, не пинал бы остервенело камушки на дороге, засунув руки в карманы…
— Где взял? — не выдержал и спросил Сэтору.
— В Киото, — улыбнулся его друг. — Кстати, у него есть младший брат.
— Друзья уже были, — протянул Сэтору. — Теперь хочешь столкнуть братьев?
— Ты должен признать, последняя игра была пресноватой. Кицунэ мы контролировали с трудом, еле удержали, чтобы они не сорвались с крючка до того, как принесли нам эликсир.
— Ты прав. Пришлось посылать ёкаев, чтобы подтолкнуть наших лисов в правильном направлении. Но с нуэ я погорячился. Не думал, что Такеши поставит жизнь девчонки выше полученного от меня задания.
— А я с нэдзуми, — задумчиво заметил Кэнджи. — Акио бросился на помощь, невзирая на приказ вести меня в Токио…
— Кстати, интересная девочка, — улыбнулся Сэтору. — Жалко, что иностранка, но что-то есть в ней японское. У меня была возможность хорошенько изучить ее. Надо будет внимательно следить за их с Такеши судьбой. Как и за Акио с Ами. Пусть пока довольствуются новыми ролями, заводят семьи и детей. Последнее желательно поскорее. И тогда, можно сказать, у нас есть будущие игроки… Мы ведь умеем убеждать молодых и амбициозных кицунэ, что лучше нас учителей они не найдут. К тому же, отпустив Такеши и Акио сейчас, мы показали, что нам можно доверять.
— Все равно жалко. Привык я к Акио.
— Следующий раз нам необходимо испить эликсир через пятьдесят лет. Времени достаточно, чтобы воспитать себе новых слуг.
— Свежая кровь никогда не помешает, — согласился Кэнджи.
— А как же рыжий?
— Сделаем игру еще интереснее. Чем больше участников, тем лучше. Они будут пытаться обойти друг друга, но, как и всегда, победит сильнейший. А мы… всегда между собой сможем договориться…
— Сработали же в лесу вместе, — согласился Сэтору. — Было трудно сделать, чтобы Такэши не заподозрил нопэрапона.[51] С другой стороны, подчинение кицунэ было сложнее всего. Так что после лисов что нам все остальные? И все равно проиграли. Надо будет почаще работать вместе, чтобы таких проблем не возникало.
— Мне одно непонятно, — вздохнул Кэнджи. — Как мы не поняли, что столкнулись с драконом? А ведь ты сам говорил, что видел медальон и это был обычный цукумогами.
— Драконы…[52] Хорошо, что догадались не нарушать правила. Иначе нам бы обоим не поздоровилось… Боюсь, что после этой игры за нами будут пристально наблюдать.
— По острию прошлись. В этот раз как никогда я был близок к тому, чтобы перестать принимать эликсир…
— Но потом вспомнил, что самые интересные игры еще не сыграны? — с улыбкой закончил Сэтору, и его друг кивнул.
— Кстати, у тебя рыба клюет, — прервал друга Кэнджи, продолжая думать о том, что им не просто повезло, а очень сильно. Посчитай дракон, что они нарушили свои клятвы, и сегодняшний день мог стать последним в их жизни…
— Как и у тебя, — заметил Сэтору, подсекая улов.
Кэнджи занялся собственной добычей, при этом продолжая следить, как его старинный друг обращается с рыбой, какую использует технику. Они многому учились друг у друга. Соперничество, в котором победитель был всего лишь номинальный, помогало оставаться в тонусе. И прямо сейчас Кэнджи осознавал: друг, обеспокоенный наличием у него нового кицунэ, начинает продумывать следующую игру. Интересно, что это будет и до чего они додумаются через полвека, когда придется пить эликсир, чтобы сохранить здоровье и омолодиться? Ясно одно: скучно не будет, а значит, пора продумывать, кого он назначит играть на его стороне в этой партии.
— Кэнджи-сан, — не поворачиваясь, позвал Сэтору. — Я спиной чувствую, что ты планируешь новую интригу. Я думал, у нас сегодня перемирие и нейтральный день?
— Так и есть, — подтвердил Кэнджи.
Но только сегодня, добавил он про себя. А завтра начнется новая игра.
Примечания
1
Нарита — международный аэропорт, расположенный в городе Нарите (префектура Тиба, Япония), в восточной части Большого Токио, в 75 км от центра города. Через Нариту проходит большая часть международного пассажиропотока Японии.
(обратно)2
Киото — расположен в центральной части острова Хонсю, в центре региона Кансай, в юго-западной части префектуры Киото. Город является административным центром этой префектуры. Один из ведущих городов региона Кансай и городского района Осака — Кобе — Киото.
(обратно)3
Фудзи (Фудзисан, Фудзияма) — действующий стратовулкан на японском острове Хонсю в 90 километрах к юго-западу от Токио. Высота горы — 3776 м (самая высокая в Японии). В настоящее время вулкан считается слабоактивным, последнее извержение было в 1707–1708 гг. Гора имеет почти идеальные конические очертания и считается священной.
(обратно)4
Сан — нейтрально-вежливый суффикс, довольно близко соответствующий обращению по имени-отчеству в русском языке. Широко употребляется во всех сферах жизни: в общении людей равного социального положения, при обращении младших к старшим и так далее. Часто используется при обращении к малознакомым людям. Кроме того, его может использовать романтически настроенный молодой человек по отношению к возлюбленной.
(обратно)5
Токио — столица Японии, ее административный, финансовый, культурный, промышленный и политический центр. Расположен в юго-восточной части острова Хонсю, на равнине Канто в бухте Токийского залива Тихого океана.
(обратно)6
Сакура — вишня. В Японии вишневый цвет символизирует облака (благодаря тому, что множество цветов сакуры часто цветут разом), помимо метафорического обозначения эфемерности жизни, этот культурный аспект часто ассоциируется с влиянием буддизма, являясь воплощением идеи о моно-но аварэ. Мимолетность, чрезвычайная красота и скорая смерть цветов часто сравниваются с человеческой смертностью. Благодаря этому цветок сакуры глубоко символичен в японской культуре.
(обратно)7
Сад Коисикава Коракуэн — расположен в районе Бункё в Токио. Работы по созданию сада были начаты в 1626 г. Токугавой Ёрифусой и завершены его преемником Токугавой Мицукуни. Мицукини назвал сад «Кораку-эн» (Кораку означает «получающий удовольствие впоследствии»). В саду впервые был использован принцип воссоздания знаменитых пейзажей в миниатюре.
(обратно)8
Умэ — японская слива.
(обратно)9
Ханами (любование цветами) — японская национальная традиция любования цветами. Начинает его шествие цветов умэ. Ханами — очень кратковременное удовольствие, длится около 7-10 дней, а затем лепестки опадают. При плохой погоде (ветер, дожди) лепестки облетают уже на пятый день. После умэ цветет сакура. Учитывая разницу в климате между югом и севером, цветение сакуры в Японии растягивается более чем на три месяца (с конца февраля до конца мая). По телевидению уже в начале марта сообщают сроки цветения сакуры в каждом отдельно взятом районе (в Токио это обычно начало апреля), а также информируют о количестве деревьев в каждом из парков.
(обратно)10
Нара — центральный город Японии, административный центр префектуры Нара, знаменит своей историей. Со старых времен в городе остались многочисленные храмы, кумирни и сооружения.
(обратно)11
Хаси — пара небольших палочек, традиционный столовый прибор в Восточной Азии. Палочки для японца — не только повседневная личная вещь (их не принято предоставлять в пользование другим), но и священный символ (японцы уважительно называют их «о-хаси»). По преданию, они приносят владельцу удачу и долгую жизнь, и поэтому хаси считаются хорошим праздничным подарком.
(обратно)12
Бакэмоно (обакэ) — общее название для монстров, призраков или духов в японском фольклоре. Буквально означает «то, что меняется». Обычно эти слова переводятся как «призрак», но в основном они относятся к живым или сверхъестественным существам, временно изменившим свою форму и, таким образом, отличающимся от духов умерших. Тем не менее иногда термин «обакэ» может использоваться и для призрака — юрэй. Бакэмоно обычно или притворяется человеком, или появляется в странной или устрашающей форме. В быту любое необычное появление может быть названо бакэмоно или обакэ вне зависимости от того, верит ли человек, что у существа действительно есть другая форма.
(обратно)13
Гайдзин — сокращение японского слова гайкокудзин, означающего «иностранец». В японском языке в просторечии часто используются сокращенные варианты длинных слов.
(обратно)14
Камакура — один из древних городов Японии, был основан в 1192 г. Расположен в префектуре Канагава, на острове Хонсю. Город с трех сторон окружен лесистыми горами, а с юга выходит на залив Сагами.
(обратно)15
Баишунпу — девушка «легкого поведения».
(обратно)16
Татами — маты, которыми в Японии застилают полы домов (традиционного типа). Плетутся из тростника игуса и набиваются рисовой соломой, хотя в последнее время для набивки используется и синтетическая вата. Длинные края татами обшиваются тканью. Существуют правила, регламентирующие количество и расположение татами на полу. Татами имеют строго определенные площадь и форму. В Японии площадь комнат традиционно измеряется в татами, что учитывается при постройке дома.
(обратно)17
Сутры — лаконичное и отрывочное высказывание, афоризмы, позднее — своды таких высказываний. Язык сутры характеризуется образностью и афористичностью, в сутрах часто используются притчи.
(обратно)18
Дзэн — это школа мистического созерцания или учение о просветлении, появившееся на основе буддийского мистицизма.
(обратно)19
Хасадэра — один из старейших храмов Камакуры (736 год). Храм известен под названием «Хасэ Каннон» и «Хасэдэра». В храме находится множество примечательных артефактов: самая крупная в Японии деревянная статуя богини милосердия Каннон, священная пещера, уникальный японский сад, хранилище сутр, павильон богини — защитницы детей.
(обратно)20
Обаа-сан — бабушка.
(обратно)21
Инари — синтоистское божество изобилия, риса (и злаковых культур вообще), лис, промышленности, житейского успеха, одно из основных божеств синтоизма. Инари может изображаться в образе мужчины, женщины либо андрогина и иногда рассматривается как собирательный образ трех или пяти отдельных ками.
(обратно)22
Статуя Великого Будды — бронзовая статуя Дайбуцу — Великого Будды, второй по величине в Японии (первая находится в Нара). Ее высота — 11,4 м, вес — 93 тонны. Будда сидит под открытым небом, зеленые холмы создают прекрасный фон. Статуя была отлита в 1252 г.
(обратно)23
Синтоизм, синто — традиционная религия Японии. Основана на анимистических верованиях древних японцев, объектами поклонения являются многочисленные божества и духи умерших. Испытала в своем развитии значительное влияние буддизма.
(обратно)24
Тории — ритуальные врата, устанавливаемые перед кумирнями или святилищами японской религии синто. Традиционно они представляют собой выкрашенные в красный цвет ворота без створок, из двух столбов, соединенных поверху двумя перекладинами. Верхняя перекладина тории носит название «касаги», а нижняя, расположенная сразу под ней, называется «нуки».
(обратно)25
О-фуда — разновидность домашнего талисмана или амулета, получаемая в синтоистском храме. Она вешается в доме как защитный амулет (гофу). Иногда называется симпу. О-фуда выглядит либо как запись, содержащая имена ками и храма, либо как символ ками на полоске бумаги, дерева, ткани или металла.
(обратно)26
Нуэ — мифическое существо из японского фольклора. Имеет голову обезьяны, тело тануки, ноги тигра и змею вместо хвоста. Нуэ может превращаться в черное облако и летать. Из-за внешнего вида его иногда называют японская химера. Нуэ приносят неудачу и болезни.
(обратно)27
Екай — сверхъестественное существо японской мифологии, разновидность обакэ. Оригинальное китайское звучание термина — яогуай. В японском языке слово «ёкай» имеет очень широкое значение и может обозначать практически все сверхъестественные существа японской мифологии или даже заимствованные из европейской.
(обратно)28
Кицунэ — японское название лисы. В японском фольклоре эти животные обладают большими знаниями, длинной жизнью и магическими способностями. Главная среди них — способность принять форму человека; лис, по преданиям, учится делать это по достижении определенного возраста (обычно сто лет, хотя в некоторых легендах — пятьдесят). В японской мифологии произошло смешение коренных японских поверий, характеризовавших лису как атрибут бога Инари, и китайских, считавших лис оборотнями, родом, близким к демонам. Другие возможности, обычно приписываемые кицунэ, включают способность вселяться в чужие тела, выдыхать или иначе создавать огонь, появляться в чужих снах и способность создавать иллюзии столь сложные, что они почти неотличимы от действительности.
Некоторые из сказаний заходят дальше, говоря о кицунэ со способностями искривлять пространство и время, сводить людей с ума или принимать такие нечеловеческие или фантастические формы, как деревья неописуемой высоты или вторая луна в небе. Изредка кицунэ приписывают характеристики, напоминающие вампиров: они питаются жизненной или духовной силой людей, с которыми вступают в контакт. Иногда кицунэ описывают охраняющими круглый или грушевидный объект (хоси но тама, то есть «звездный шар»); утверждается, что завладевший этим шаром может заставить кицунэ помогать себе; одна из теорий утверждает, что кицунэ «запасают» часть своей магии в этом шаре после превращения. Кицунэ обязаны сдерживать свои обещания, иначе им придется понести наказание в виде снижения своего ранга или уровня силы.
Кицунэ связаны как с синтоистскими, так и с буддийскими верованиями. В синто кицунэ ассоциируются с Инари, божеством-покровителем рисовых полей и предпринимательства. Изначально лисы были посланниками (цукай) этого божества, но сейчас разница между ними настолько размылась, что Инари сам иногда изображается в виде лисы. В буддизме они получили известность благодаря популярной в IX–X веках в Японии школе тайного буддизма Сингон, одно из главных божеств которого, Дакини, изображалось ездящим по небу верхом на лисе.
В фольклоре кицунэ — это разновидность ёкая, то есть демона. В данном контексте слово «кицунэ» часто переводят как «лисий дух». Однако это не обязательно означает, что они не являются живыми существами или являются чем-то другим, нежели лисами. Слово «дух» в данном случае используется в восточном смысле, отражая состояние знания или озарения. Любой лис, который прожил достаточно долго, таким образом, может стать «лисьим духом». Существуют два основных вида кицунэ: мёбу, или божественный лис, часто ассоциируемая с Инари, и ногицунэ, или дикий лис (дословно «полевой лис»), часто, но не всегда описываемый как злой, имеющий злой умысел.
У кицунэ может быть до девяти хвостов. В целом считается, что чем старше и сильнее лис, тем больше у него хвостов. Некоторые источники утверждают даже, что кицунэ отращивает дополнительный хвост каждые сотню или тысячу лет своей жизни. Однако лисы, встречающиеся в сказках, почти всегда обладают одним, пятью или девятью хвостами.
Когда кицунэ получают девять хвостов, их мех становится серебристым, белым или золотым. Эти кюби но кицунэ («девятихвостые лисы») получают силу бесконечной проницательности. Похожим образом в Корее говорится, что лиса, прожившая тысячу лет, превращается в кумихо (Kumiho) (дословно «девятихвостый лис»), но корейский лис, как правило, изображается злым, в отличие от японского лиса, который может быть как благожелательным, так и недоброжелательным. В некоторых историях кицунэ испытывают сложности с утаением своего хвоста в человеческом обличье (обычно лисы в таких историях имеют всего один хвост, что может быть указанием на слабость и неопытность лиса). Внимательный герой может разоблачить обернувшегося человеком пьяного или неосторожного лиса, разглядев сквозь одежду его хвост.
Одним из знаменитых кицунэ также является великий дух-хранитель Кюби. Это дух-хранитель и защитник, помогающий юным «заблудшим» душам на их пути в текущей инкарнации. Кюби обычно остается ненадолго, лишь на несколько дней, но в случае привязанности к одной душе может сопровождать ее годами. Это редкий тип кицунэ, награждающий нескольких счастливчиков своим присутствием и помощью. Кьюби могут управлять явлениями природы, временем и уводить людей в иные миры, откуда те вскоре возвращаются глубокими стариками. Но, как правило, такие лисы редко вредят людям.
В японском фольклоре кицунэ часто описываются обманщиками, иногда при этом очень злыми. Кицунэ-обманщики используют свои магические силы для шалостей: те, что показываются в благожелательном свете, стремятся выбирать своими целями слишком гордых самураев, жадных купцов и хвастливых людей, в то время как более жестокие кицунэ стремятся мучить бедных торговцев, фермеров и буддийских монахов.
Потомству браков между людьми и кицунэ обычно приписывают особенные физические и/или сверхъестественные свойства. Конкретная природа этих свойств, однако, сильно меняется от одного источника к другому. Среди тех, у кого, как считалось, есть подобные экстраординарные возможности, — известный оммёдзи Абэ-но Сэймэй, который был ханъё (полудемоном), сыном человека и кицунэ.
Дождь, падающий среди ясного неба, иногда называют кицунэ-но ёмэири, или «свадьба кицунэ».
(обратно)29
Они — в японской мифологии — большие, злобные, клыкастые и рогатые человекоподобные демоны с красной, голубой или черной кожей, живущие в Дзигоку, японском аналоге ада.
(обратно)30
Цукумогами — разновидность японского духа: вещь, приобретшая душу и индивидуальность; ожившая вещь (хотя именно такое определение несколько спорно). Согласно поверьям японцев об этих духах (цукумогамиэмаки), цукумогами происходит от артефактов или вещей, которые существуют в течение очень длительного периода времени (от ста лет и более) и потому стали живыми или обрели сознание. Любой объект этого возраста, от меча до игрушки, может стать цукумогами. Цукумогами являются сверхъестественными существами, в отличие от заколдованных вещей. Также цукумогами могут стать вещи, которые были забыты либо потеряны, — в этом случае для превращения в цукумогами нужно меньше времени; такие вещи будут стараться вернуться к хозяину. Появление цукумогами в японском фольклоре датируется приблизительно X веком и является частью учения Сингон, согласно которому любая вещь обладает душой, но лишь старинные предметы могут проявлять свой характер.
(обратно)31
Кавагути — самое популярное у туристов озеро из Пяти озер у подножия горы Фудзи.
(обратно)32
Эпоха Эдо — исторический период (1603–1868) Японии, время правления клана Токугава. Характеризуется как время установления диктатуры Токугава, одновременно с этим и как переход от средневековых междоусобиц даймё к полностью контролируемой стране.
(обратно)33
Рёкан — гостиница в традиционном японском стиле. Для иностранных туристов рёкан является одной из главных достопримечательностей Японии. Рёкан представляет собой небольшой отель специфической формы, с характерно изогнутой крышей. Более новые постройки имеют современный западный вид. Внутри, на первом этаже, находится холл, где туристы могут отдохнуть и поговорить, а также посмотреть телевизор (если имеется). Гостиница отделана в традиционном японском стиле — можно увидеть настенные полотна с каной или иероглифами, характерные рисунки, а также икебаны, украшающие интерьер.
Номера для постояльцев также имеют традиционный вид — пол выстлан татами, а балконные двери представляют собой сёдзи (оклеенные тонкой бумагой бамбуковые решетки). Дверь, ведущая в комнату, тоже может быть сёдзи, но в последнее время в целях безопасности используются межкомнатные двери из более прочных материалов. В каждой комнате стоит небольшой стол с чайными принадлежностями, за которым постояльцы могут пообедать, так как многие предпочитают есть у себя в комнатах.
(обратно)34
Кимоно — традиционная одежда в Японии. С середины XIX века считается японским национальным костюмом.
(обратно)35
Онсэн — название горячих источников в Японии, а также зачастую и название сопутствующей им инфраструктуры туризма — отелей, постоялых домов, ресторанов, расположенных вблизи источника. Онсэны бывают открытыми, когда купание происходит в естественном водоеме, заполненном горячей водой из источника, и закрытыми, когда горячей минеральной водой наполняют специальные ванны офуро.
Традиционный онсэн предполагает купание на открытом воздухе. Многие онсэн в последнее время также дополнены и крытыми помещениями для купания, существуют онсэн и чисто закрытого типа, куда обычно горячая вода подается из скважины.
Традиционный онсэн в старояпонском стиле, наиболее почитаемый населением, имеет всего одну смешанную купальню для мужчин и женщин, часто она дополняется еще отделенной зоной купания только для женщин, или же устанавливаются определенные часы для тех или иных.
(обратно)36
Юката — традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки. Несмотря на значение слова, использование юкаты не ограничивается только ношением после ванны и является обычным явлением в Японии в течение жарких летних месяцев. Юкату также можно часто увидеть на онсэнах (горячих источниках). Юката входит в стандартный комплект постельного белья, предоставляемый постояльцам в японских гостиницах (нэмаки).
(обратно)37
Рэйфуку — парадно-церемониальный мужской японский костюм. Сохранился почти в неизменном виде со времен феодализма до наших дней. Он состоит из кимоно, поверх которого надеваются хакама и хаори.
Хаори — вид плечевой верхней одежды японцев. Короткая распашная прямая куртка с широкими прямоугольными рукавами и стоячим воротником. В отличие от кимоно, хаори не запахивается, а соединяется впереди с помощью тесемок, которые завязываются бантом. Хакама — верхняя поясная одежда мужчин, широкая и длинная, до самых щиколоток, напоминающая юбку-брюки с жесткими складками спереди и сзади. У этих штанов боковые разрезы от талии до бедер, и обе их части пришиваются к двум поясам с длинными завязками.
(обратно)38
Кэйсэки — легкая еда, состоящая из простых, не сытных, но изысканных блюд, предназначенных не для насыщения, а для снятия дискомфорта, вызванного чувством голода.
(обратно)39
Омогаси — сладости к чаю.
(обратно)40
Футон — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраса, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф.
(обратно)41
Сама — суффикс, демонстрирующий максимально возможное уважение и почтение. Примерный аналог обращения «господин», «достопочтенный». Обязателен в любых письмах при указании адресата независимо от ранга. В разговорной речи используется достаточно редко и только при обращении лиц низшего социального положения к высшим или очень уважительное обращение младших к старшим. Употребляется при обращении священника к божествам, преданного слуги к господину, девушки к возлюбленному, а также в тексте официальных посланий.
(обратно)42
Сэнген — богиня горы Фудзи, также носит имя Конохана-но-сакуя-химэ, или Дева Цветения Цветов на Деревьях, и на вершине горы стоит ее храм. По древнему преданию, эта богиня парит в сверкающем облаке над кратером Фудзи, ей служат невидимые слуги, которые готовы сбросить вниз любого паломника, кто придет на гору с нечистыми помыслами.
(обратно)43
Нэдзуми — согласно японскому фольклору, крысы-оборотни. В человеческом облике — маленькие мерзкие людишки без всяких моральных принципов, с отличным нюхом и зрением.
(обратно)44
Кодекс Бусидо — кодекс самурая, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе, в бою и наедине с собой, воинская мужская философия и мораль, уходящая корнями в глубокую древность. Бусидо, возникшее изначально в виде принципов воина вообще, благодаря включенным в него этическим ценностям и уважению к искусствам, в XII–XIII вв., с развитием класса самураев как благородных воинов, срослось с ним и окончательно оформилось в XVI–XVII вв. уже как кодекс самурайской этики.
(обратно)45
Аокигахара («Равнина зеленых деревьев»); также известна, как Дзюкай («Море деревьев») — лес у подножия горы Фудзи на японском острове Хонсю. Общая площадь составляет примерно 35 кв. км. Рельеф леса включает множество скалистых пещер, а особенности расположения, в частности густота леса и низина, обеспечивают «оглушающую» тишину. Также утверждается, что под землей в районе леса находятся обширные залежи железной руды, этим, по-видимому, объясняется тот факт, что в Аокигахаре не функционируют компасы.
(обратно)46
Нурикабэ — ёкай, или дух, из японского фольклора. Проявляется как стена, которая встает непреодолимой преградой на пути прохожего или странника. Все попытки обойти это препятствие, неожиданно возникшее на пути, оказываются бессильны, так как стена способна распространяться бесконечно во все стороны. Справиться с нурикабэ, заставив преграду исчезнуть, можно, если постучать по нижней части стены.
(обратно)47
Тануки — традиционные японские звери-оборотни, символизирующие счастье и благополучие. Обычно описываются в виде енотовидных собак. Второй по популярности зверь-оборотень (первый — кицунэ). В отличие от кицунэ, образ тануки практически лишен негативной окраски. Считается, что тануки — большие любители саке. Поэтому без его присутствия нельзя сделать хорошего саке. Тануки почитается не только как покровитель питейных заведений, но и как покровитель торговли.
(обратно)48
Ловцы — ёкай, находящиеся в подчинении у заклинателей.
(обратно)49
Заклинатель — человек, способный укрощать духов и общаться с душами умерших.
(обратно)50
Хаори — вид плечевой верхней одежды японцев. Короткая распашная прямая куртка с широкими прямоугольными рукавами и стоячим воротником. В отличие от кимоно, хаори не запахивается, а соединяется впереди с помощью тесемок, которые завязываются бантом.
(обратно)51
Нопэрапон — представитель класса неупокоенной нежити, с виду вполне человекоподобный, но не имеющий своего лица. Вместо него у нопэрапона гладкая, как лист, кожа. Поэтому он вынужден «воровать» чужие лица. Сам по себе нопэрапон не агрессивен.
(обратно)52
Дракон — один из главных персонажей восточной культуры таких стран, как Китай, Япония и Корея. Жители этих стран относятся к драконам как к добрым божествам, главным героям национальных мифов и легенд. Благополучие, доброта, ум, энергия — все это в восточной мифологии связано с драконами. У японского дракона на лапах всегда по три пальца.
(обратно)
Комментарии к книге «Тайна медальона», Екатерина Азарова
Всего 0 комментариев