«В тени трона»

В тени трона (fb2) - В тени трона [litres] (пер. Дмитрий Анатольевич Старков) (Война Индраны - 1) 1887K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - К. Б. Уэджерс

К. Б. Уэджерс В тени трона

K.B. Wagers

BEHIND THE THRONE

Copyright © 2016 by Katy B. Wagers

This edition published by arrangement with Orbit, New York, New York, USA. All rights reserved.

© Д. Старков, перевод на русский язык, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

Глава 1

«Хейл, подымайся».

Голос, прорезавшийся сквозь дурноту, был очень похож на голос отца. Наверное, некая, пусть извращенная, логика в этом была. Если я мертва, то в том, чтобы слышать голос человека, застреленного двадцать один год назад у меня на глазах, нет ничего особенного.

Я вдохнула. Рот и нос наполнились горьким привкусом крови и ржавчины и отвратительным запахом смерти. Тяжкий, точно на бойне, воздух смердел резней, случившейся в грузовом отсеке моего корабля, – резней, которую никак не давала вспомнить пульсирующая боль в голове.

«Хейл, подымайся сейчас же».

Кому бы ни принадлежал этот голос, он побуждал двигаться – или хотя бы попытаться. Растеряв от боли всю грацию, которой одарили меня боги, я поднялась на ноги, но подошвы башмаков – восхитительных черно-красных холиконов-IV, позаимствованных у мертвого бандита полгода назад, – оскользнулись на залитом кровью металле. Я рухнула ничком, от души приложившись и без того пострадавшим лицом о палубу, и мир на мгновение потемнел.

Я попыталась перевернуться на спину, но безуспешно – от этого только усилилась боль. Прекрасно. Значит, жива. Даже сейчас, в самом циничном настроении, я ни на миг не поверила бы, будто боги допускают, чтоб мы испытывали боль и после смерти – это с их стороны было бы просто нечестно.

– Ну и месиво!

А вот этот голос звучал уже вне моей головы, что было бесконечно опаснее. Я замерла, уткнувшись лицом во что-то скользкое – судя по запаху, в чьи-то потроха.

Если верить смутным образам, всплывавшим в памяти, потроха еще недавно принадлежали моему штурману – я пыталась ее задушить ее же кишками. Мемз всегда была той еще штучкой и от души пнула меня пару раз, пока я не бросила это занятие и не сломала ей шею.

– Да хранят нас недельные святые!

Сзади послышалась чья-то брань, но высокий мелодичный голос слева, помянувший святых, оказался куда занятнее. В нем звучал фарианский акцент, а этого было достаточно, чтобы и дальше лежать неподвижно.

Фариане. Инопланетная раса, имеющая способность убивать или исцелять одним прикосновением. Завоевать вселенную им не позволяло только одно – странные религиозные принципы, исповедуемые с фанатизмом, которому втайне завидовали многие правительства. У них имеется семеро святых – по святому на каждый день недели. Тот, что гнушался насилия, кажется, соответствует четвергу…

Согласно фарианской священной истории, он повелел, чтобы чудесная сила фариан использовалась для исцеления, но никак не для умерщвления. Поэтому, убивая при помощи своей силы, фариане сходят с ума. Я никогда не видела этого воочию, только на видео, и все равно потом мне снились кошмары. Убитый горем фарианин, с отчаянным криком бьющийся в руках товарищей, пока палач не избавит его от мук, – зрелище не для слабонервных.

Однако я почла за лучшее не двигаться. Анафема анафемой, но мало ли – может, эта фарианка чокнутая на всю голову, а я без оружия.

Женщина, чей голос звучал на пару октав ниже, чем у фарианки, не спрашивала, а, скорее, продолжала начатый ранее разговор:

– Вы утверждали, что ощущаете признаки жизни, сержант.

– Да, кэп. Одна жизнь. В этом помещении, – ответил мелодичный голос. – Точнее определить не могу.

– Ладно. Рассредоточьтесь и проверьте этот… – Обладательница голоса замолкла, и я едва одолела желание поднять голову и посмотреть, как она оглядывает грузовой отсек. – Эту помойку, – в конце концов закончила она. – Сержант Терасс говорит, что кто-то из этих придурков жив. Найдите его.

Пока незваные гости расходились в разные стороны, я лежала, зажмурившись и вслушиваясь в звуки шагов. Всего пятеро, двигаются по-военному четко. Наверное, какие-нибудь долбаные наемники, явившиеся за моим кораблем. Мне так и не удалось понять, кому Портис, мой первый помощник и из ублюдков ублюдок, планировал продать «Софию», когда затевал бунт.

«Ты хочешь сказать, когда ты убила его».

Печаль пронзила горло бритвенно-острыми когтями, но я подавила всхлип. «Будь ты проклят, Портис, ну зачем ты меня предал?»

Правда, уверенности в том, что он пытался убить меня и что убила его именно я, у меня не было. Воспоминания о стычке были спутаны, как шерсть пасикольского барана, и с такими же клыками, как у этой зверюги. От попыток восстановить последовательность событий в голове снова проснулась, яростно зарычав, боль.

Я рыкнула на нее в ответ, и она, скуля, унеслась прятаться в темных уголках мозга. Передо мной стояли куда более насущные вопросы: например, как спровадить этих подонков с моего корабля и как убраться отсюда ко всем чертям.

Шаря по залитому густеющей кровью полу, я запустила руку в липкое вязкое месиво. Вот она, искорка триумфа! Пальцы сомкнулись на рукояти моего боевого ножа. Я узнала его, нащупав под запекшейся кровью знакомую зарубку.

Что ж, день выдался на редкость хреновым, но теперь я хотя бы вооружена.

Тем временем захватчики прошли мимо. К счастью, трап заслонил меня от их взглядов. Чуть выждав, я откатилась в сторону – через тело Портиса, подальше от абстрактной картины, написанной кровью на полу. При виде его профиля одновременно захотелось и ударить его, и обругать, и упасть на колени, умоляя не бросать меня.

«Некогда, Хейл! Шевелись!» Голос, в котором я наконец опознала собственный инстинкт самосохранения, орал, отрывисто командуя, точно имперский сержант-инструктор. Подобрав ноги под себя, я утвердилась на корточках. Левая нога запротестовала, однако выдержала.

Пока что враги были повернуты ко мне спиной. Я едва не возблагодарила за это богов, но вспомнила, что за последнее время боги моего родного мира не сделали для меня ровно ничего. Веровал в них как раз Портис, а не я. Горели только аварийные лампы, и в полутьме вполне стоило попробовать незаметно проскользнуть к люку.

Искусственный интеллект корабля на запросы моего смати не отвечал. То ли от удара по голове электронику под черепом где-то закоротило, то ли с самой «Софией» что-то не так. В любом случае это неважно. Нужно только добраться до мостика и получить доступ к компьютеру вручную. Если удастся разгерметизировать отсеки, где находятся эти клоуны, я успею смыться еще до того, как они закончат взрываться.

Если…

Не успела я напомнить себе, что означает это слово, как наткнулась спиной на шестого чужака.

Неподвижный, безмолвный, как призрак, он прятался в тени – как раз там, где я собиралась укрыться. Развернувшись, я двинула его локтем по ребрам, но он и тогда не издал ни звука. Его энергощит вспыхнул голубым сиянием, и я негромко ругнулась себе под нос. Конечно, щит погасит любой нанесенный мной удар, и повреждения будут смехотворны. А вот на голову эта динамическая защита не распространяется, поэтому я нацелилась ему в горло, ладонью вперед, но он перехватил мое запястье, вывернул руку и отвел удар.

Мы были примерно одного роста и, судя по удивлению в его темных глазах, оказались почти равны по силе. Некоторое время мы боролись друг с другом, затем ему удалось оттолкнуть меня на шаг назад. В аварийном освещении блеснула красным серебристая татуировка на его левой скуле.

Мое сердце замерло. Имперская Звезда, весьма престижная награда, выглядит как сложный узор в виде звезды с четырьмя лучами, немного загнутыми против часовой стрелки. Но заработавшее вновь сердце забилось в панике вовсе не из-за нее, а при виде черной эмблемы на его вороте. Имперский сыщик.

– Етит-твою…

Ругательство на старом наречии слетело с языка прежде, чем я успела стиснуть зубы – потрясение оказалось столь сильно, что взяло верх над разумом. Команда сыщиков могла явиться сюда только по одной причине – той самой, из-за которой я избегала всего, что хоть как-то связано с Индранской Империей, последние двадцать лет.

Ох, етит-твою…

Сыщики всегда работают парами, но я не могла оторвать от противника взгляд, чтобы оглядеться в поисках второго. Вместо этого я отступила еще на шаг, лихорадочно ища выход из этого жуткого кошмара.

Изловивший меня улыбнулся, сверкнув белизной зубов на фоне темной кожи, – ровно настолько, чтобы на его правой щеке образовалась ямочка. Его пальцы еще сильнее стиснули запястье, удерживая меня на месте, дополнив давно звучащую во мне симфонию боли новой высокой нотой.

– Ваше императорское высочество, я не хочу причинять вам вред. Пожалуйста, бросьте нож.

Ох, етит-твою…

– Не пойму, о чем вы, – легко соврала я. – Я всего лишь нелегально торгую оружием.

Он ткнул пальцем в скулу, пониже глаза, едва не угодив в свою татуировку, и в темной глубине его зрачка возник серебристый отблеск аугментации.

– Я вижу, кто вы на самом деле. Не пытайтесь меня одурачить.

Поток отборных непристойностей, достойных любого космического пирата, хлынул с моего языка. После побега из дома я заплатила целое состояние за аугментацию, последние двадцать индранских лет исправно противостоявшую всем сканерам в известной части вселенной, но, конечно, теперь она оказалась бессильна.

Сыщики аугментированы по полной программе, смати у них – высший класс. Скорее всего, сканер ДНК включился еще в тот момент, когда он схватил меня за руку, и вместе с парой устройств в глазах определил мою судьбу.

Блеф не поможет. Значит, остается только сила.

– Пожалуйте с нами, ваше высочество, – сказал сыщик. Казалось, голос его клубится в воздухе, как дым. – Ваша мать, императрица, требует вас к себе.

– Требует?! – Я не смогла сдержаться, и голос мой дрогнул. – Серьезно? Она, блин, требует меня к себе?

Вывернувшись из захвата, я вскинула ногу и пнула его в грудь.

Примерно с тем же успехом можно было пинать приборную панель, когда двигатели «Софии» не заводятся, – так же больно и бесполезно. Долбаные щиты… Сыщик отступил на шаг, его костюм снова замерцал, среагировав на импульс, и погасил удар.

Чьи-то сильные руки жестко взяли меня за плечи.

А вот и второй…

Я резко мотнула головой назад в надежде, что он тоже без шлема, и, к немалому своему удовольствию, услышала треск сломанного носа и ошеломленные ругательства. Надежда оправдалась!

Развернувшись, я схватила его за горло, другой рукой вскинула нож и зловеще улыбнулась сыщику номер один.

– Одно движение в мою сторону – и я перережу ему глотку от уха до уха.

Это был удачный блеф. Я знала, что сыщик не станет рисковать жизнью напарника – не осмелится. Когда один из пары умирает, второй чаще всего отправляется в объятия Темной Матери вслед за ним. Такова цена их единения – тех уз, что создаются еще в детстве.

– Не знаю, кто вы такие и что вы пообещали Мемз за мою голову, но сегодня не ваш день.

Первый сыщик шагнул ко мне.

– Ваше высочество, мы не несем ответственности за это…

– Назад, и убирайтесь к чертовой!..

Мой рык прервало жужжание взведенных фазовых ружей. Вот дерьмо. Я совсем забыла об остальных.

Сыщик поднял руку.

– Стойте.

Рискнув бросить взгляд налево, я совсем не удивилась, увидев остальных незваных гостей, окруживших нас с ружьями наготове.

И тут он произнес традиционную формулу:

– Ваше высочество, ваши сестры отправились в храм.

Слова вонзились в меня, как раскаленный нож, и я ослабила хватку на горле второго сыщика, уже наполовину потерявшего сознание.

Цера, Пас… О боги, нет…

Перед глазами вспыхнула картина – Цера, двумя годами старше меня, бежит по полу из плиток ручной работы, ее угольно-черные локоны развеваются в воздухе, она догоняет светловолосую малышку Пас, чей смех похож на журчание воды в фонтанах на площади у дворца…

– Принцесса Хейлими Мерседес Джайа Бристоль, вашей императрице-матери и всей Империи необходимо, чтобы вы вернулись домой.

– Нет.

Я выдохнула это слово, сама не зная, против чего возражаю – против приказа матери или против смерти сестер.

На лице сыщика мелькнуло сочувствие. Мужчина протянул ко мне руку, невероятно изящно развернув ладонь. Белесый дымок с запахом лаванды поплыл в мою сторону, и не успела я отшатнуться, как он коснулся губ и ноздрей.

– Ублюдок хре…

Не успев завершить ругательство, я отключилась и рухнула прямо на сыщика, которому только что сломала нос.

* * *

Очнулась я в темноте. В голове все еще стучало, и я скверно выругалась, вспомнив, как и отчего оказалась здесь.

– Спокойнее, ваше высочество.

Звук голоса и внезапно вспыхнувший свет заставили меня скатиться с кровати. Вскочив на ноги, я тут же приняла боевую стойку и окинула комнату быстрым взглядом. За мной внимательно наблюдали двое – у двери стоял тот сыщик, с которым я разговаривала, а по другую сторону кровати, судя по всему, стоял его напарник.

Ни малейшего следа от моего удара на его лице не осталось, и это значило, что его вылечил фарианин. Он был немного ниже меня ростом, бронзовокож, с глазами цвета песков Гранзьеры – серо-зеленые, они даже сияли и переливались точно так же.

Сыщик номер два бессмысленно-умиротворяюще поднял руки:

– Ваше высочество, мы не желаем вам зла.

От его вежливого тона и почтительно склоненной головы неприятно заныло в животе.

Ну вот, Хейл, ты снова в западне…

В ответ на его дежурную фразу я фыркнула и наградила холодным, неприязненным взглядом сыщика у двери.

– Мне нужна моя одежда, мои ботинки и мой корабль, – ответила я, показав на грязно-серую майку и штаны, которые кто-то на меня надел, пока я была без сознания. – Меня зовут Крессен Стоун. Не знаю, за кого вы меня принимаете, но…

– Лгунья.

Казалось, голос сыщика номер один дымится, пышет жаром, как тлеющие угли, готовые вот-вот вспыхнуть огнем. Он лениво струился в воздухе и, достигая ушей, обжигал насмешкой.

Я давно не была дома и вполне привыкла к стилю общения, обычному для всей остальной вселенной, но оскорбление, так грубо и непринужденно брошенное подданным Империи, несколько ошеломляло.

– Эммори!

Сыщик номер два вскинул голову, но, даже выговаривая напарнику за неучтивость, не отвел взгляда от меня.

Однако на напарника его выговор не произвел впечатления. Эммори продолжал сверлить меня взглядом, скрестив руки на груди. Наконец он чуть склонил голову. Едва обозначив, что признает свою вину.

– Прошу прощения. Я хотел сказать: вы – лгунья, ваше высочество.

– Дхатт! – Сыщик номер два вздохнул, подняв взгляд к потолку, провел языком по губам, вновь посмотрел на меня и неожиданно искренне улыбнулся. – Пожалуйста, простите моего напарника, ваше высочество. Он нелюдим и склонен забывать о приличиях.

– Ладно, – сказала я, но только потому, что мы не сдвинулись бы с места, если бы я его не простила. Может, он и повел себя неподобающе, но он прав: я лгунья, и все присутствующие это знают.

Как сыщики, они могут располагать данными обо всей моей жизни. Они могут изучать меня, забираться в мои мозги настолько глубоко, насколько это в человеческих силах, и все это с единственной целью – выследить меня. Я ненадолго задалась вопросом, знают ли они, почему я оставила родной дом, или располагают только подчищенной версией моего побега. Судя по их поведению, верно последнее.

– Не начать ли нам сначала? Мы здесь с миссией, порученной нам вашей матерью, императрицей. Обещаете ли вы отказаться от насилия по отношению ко мне и моему напарнику?

Я подумала и пожала плечами.

– Обещаю… пока что. – Последнее я добавила из осторожности, не желая давать бессрочную клятву. – Кто вы такие? Вы не имеете права держать меня здесь. – Учитывая обстоятельства, я старалась говорить как можно ровнее и спокойнее. – И наконец, у меня голова раскалывается.

С этими словами я прижала руки к вискам: пульсирующая боль в голове и вправду усилилась.

– Еще бы, – автоматически ответил сыщик номер два. Потом он поморщился. Очевидно, у него чувство приличия было развито лучше, чем у напарника. – Простите, ваше высочество. Сапне был применен исключительно в целях вашей безопасности.

– Тот противный лавандовый дым, – пробормотала я. Пока он извинялся, я осознала, что, кроме головы, у меня ничего не болит. Все раны и ушибы исчезли, и от потрясения у меня отвисла челюсть. – Вы позволили дотронуться до меня этой фарианке?

– Сержант Терасс абсолютно благонадежна, ваше высочество, – сказал Эммори. – Ваша безопасность в ее руках не подлежала сомнению. Учитывая ситуацию, мы решили, что лучше вернуть вас домой целой и невредимой.

Мгновение я глядела на него, затем перевела взгляд на другого.

– Кто вы?

– Прошу простить мою неучтивость. Меня зовут Старзин Хафин, ваше высочество, я сыщик пятой категории. А это мой напарник Эмморлин Триск. Нас послали спасти вас и доставить домой. Ваше присутствие необходимо.

Старзин – живое воплощение придворного официоза – даже руки складывал надлежащим манером, и это на удивление быстро привело меня в крайнее раздражение. Лучше уж открытая враждебность Эммори, чем его реверансы.

– Хорошо. – Все равно шансы, что вранье поможет мне удрать, испарились в тот момент, когда Эммори коснулся меня и получил истинные данные обо мне. – Итак, что матери от меня нужно? Мне не верится, что ей просто хочется поговорить о смерти моих сестер. Мы расстались не в самых лучших отношениях.

Это было мягко сказано. По официальной версии, я сбежала из дома, чтобы уклониться от свадьбы, назначенной сразу после моего восемнадцатого дня рождения. По версии менее официальной, матерью не признанной, самовольно отправилась на поиски неизвестного, виновного в гибели моего отца.

Но мой загадочный незнакомец растворился, как дым ведьминского шабаша под дуновением свежего утреннего бриза, через год после побега. И, как бы я ни старалась все эти годы, мне так и не удалось снова напасть на его след. Я ожидала, что генерал Саито или директор Бритлен пошлют за мной сыщиков, когда сообщила, что не вернусь домой. Я видела, как живет вся остальная вселенная. Да, совершенства не наблюдалось нигде, но я поклялась себе, что никогда не вернусь в Индрану к ее отжившим порядкам. Я не брошу поиски убийцы моего отца и буду охотиться за ним, даже когда след давно остынет.

Моя резкость заставила сыщиков поморщиться. На их глазах попирались все социальные условности – я задавала вопросы, как будто меня совершенно не тронула смерть сестер, хотя на самом деле мне сильнее всего на свете хотелось поднять взгляд к звездам и взвыть от горя, но я схоронила это желание как можно глубже. Лучше пусть считают меня холодной и бессердечной стервой и не знают, как я скорблю по сестрам. Так больше шансов выбраться из этой переделки без особого ущерба.

– Ваше высочество, ваши сестры отправились в храм, – тихо, скорбно сказал сыщик. – Вы – наследница престола. Жизненно важно, чтобы вы вернулись домой.

Эти новости обрушились на меня и обожгли, будто десять тысяч вольт заряда полицейского шокера, что в ходу в Солярианском Конгломерате.

– Что? – только и сумела выдохнуть я. – У Церы есть дочь, я видела в новостях. Наследница – Атмика, а не я. Трон должна наследовать единственная дочь моей старшей сестры.

– Принцесса Атмика погибла при взрыве вместе с матерью.

Дыхание перехватило на выдохе, и я застыла, не в силах сделать вдох. Еще и племянница, которую я даже никогда не видела! Еще одно полено в погребальный костер моей свободы! Последняя надежда выбраться из всего этого умерла, и я жалко и робко уставилась на Эммори.

– Проклятье, Эммори!

Оглянувшись на оклик напарника, Эммори отвел от меня взгляд. Отодвинув скорбь на задний план, я воспользовалась случаем осмотреться вокруг в поисках оружия. На прикроватном столике обнаружилась тяжелая металлическая бутыль – вероятно, с водой, – и я потихоньку двинулась к ней.

– Зин, по-моему, ей стоит знать правду, – ответил Эммори.

Зин покачал головой. Судя по взгляду, он был слегка потрясен грубой прямотой, с которой его напарник говорил о покойных. Такие речи вполне могут привлечь их души обратно в тела и заточить там навеки. О том, как они умерли, позволительно говорить только священнику, а имена вообще не должны упоминаться.

Но Эммори уже начал разговор, а я после двадцатилетнего отсутствия была не в настроении играть в эти игры. Я не верила, что, называя сестер по именам, могу чем-нибудь им навредить. Их больше нет. Они мертвы.

Как Портис…

Проглотив подступивший к горлу комок, я взглянула на Эммори. Племянница и обе сестры мертвы, и вдобавок дома творится что-то недоброе. Как бы я ни относилась к своей матери и к родине, сестры были смыслом моей жизни. Разлука с ними меня просто убила, не говоря уж о необходимости прервать с ними все контакты. С той минуты, как я связалась с Хао, я понимала: если кто-нибудь подслушает, как я разговариваю с сестрами, и выяснит, кто я такая, меня тут же убьют или, что еще хуже, попытаются шантажировать мать.

– Как умерла Пас?

Вопрос неловко повис в затхлом воздухе, уже не раз переработанном системами замкнутого цикла.

– Ваше высочество, мы не можем говорить о том, как ваша сестра ушла в храм. – Зин снова еще раз попытался взять дело в свои руки. – Вам нужно встретиться со священником.

Но я не собиралась бросать этот разговор, поэтому проигнорировала его и впилась взглядом в Эммори.

Портис всегда говорил, что я могу убить мужчину одним взглядом своих ореховых глаз. Говорил, что, когда я злюсь, их зеленоватое сияние затмевает падающие звезды. Портис всегда был склонен к театральности…

Но Эммори, несмотря на всю мою настойчивость, не утратил невозмутимого хладнокровия. Его лицо застыло, будто маска.

– Как умерла Пас? – повторила я.

– От эболенцы, ваше высочество.

Казалось, теперь воздуха разом не стало во всей каюте. Ноги подогнулись, отказываясь повиноваться. Прислонившись к стене, я начала оседать на пол. Стоило мне представить, как моя маленькая сестренка, захлебываясь кровью, умирает мучительной смертью, которой всегда заканчивается эболенца, к горлу подступила жгучая желчь. Цера и Ами хотя бы ушли быстро, а вот Пас…

На всю вселенную есть только трое, кому я желаю такой смерти, и даже мамаша к этим троим не относится.

Не говоря уж о Пас…

Эболенца – болезнь искусственного происхождения, страшнейшее биологическое оружие, и, если сестра умерла от нее, это может означать только одно: она тоже убита.

Я открыла глаза как раз перед тем, как Зин дотронулся до меня, и отпихнула его руки. Заметив смущение и обиду в его глазах, я почувствовала себя совсем глупой и мелочной, но задавила эти чувства в зародыше. Нельзя выказывать слабость перед этими людьми. Как всегда говорил По-Син, не показывай страха ни друзьям, ни врагам, а незнакомцам – тем более.

Воспоминание о старом главаре контрабандистов несколько подняло мой дух. Я занималась контрабандой оружия, работая на самого грозного во вселенной повелителя ченских банд. Так я заработала на жизнь, приобрела собственный корабль и репутацию, и все это – сама. Да, дома меня не приняли бы с распростертыми объятиями, но это меня вполне устраивало. Куда угодно, только бы не возвращаться в эту позолоченную клетку!

Кое-как поднявшись на ноги, я развела руками и растянула губы в роскошной пиратской улыбке.

– Итак, кто-то убил мою племянницу и сестер. И пытался убить меня, иначе остается поверить, что этот небольшой бунт на корабле был всего лишь совпадением. И теперь моя мать хочет, чтобы я, как почтительная дочь, возвратилась домой. Чего ради? Чтобы они повторили попытку? Пожалуй, мне совсем не хочется возвращаться и ставить на карту свою жизнь. Разве Империя сделала для меня хоть что-нибудь?

Отповедь огорошила обоих сыщиков, и они умолкли – по крайней мере, так выглядело со стороны. Но я бы поставила десять кредитов на то, что они оживленно обсуждают сложившуюся ситуацию через смати.

Непринужденно шагнув к прикроватному столику, я подняла с него бутыль. Эммори напружинился, и я ухмыльнулась ему через плечо.

– Не волнуйтесь, сыщики. Просто хочу пить.

Проигнорировав чашку, я поднесла горлышко к губам. Прохладная вода со знакомым привкусом бортовой рециркуляции освежила рот, смывая горечь снотворного. Я опустила руку, придерживая бутыль за горлышко двумя пальцами.

Что делать, было непонятно. Пока сыщики разговаривали, я обдумала несколько планов и все их отвергла. Сейчас мне уже не хотелось убивать кого-либо из них, несмотря на угрозы, прозвучавшие на борту «Софии». Ведь они просто делают свою работу…

Пожалуй, можно вернуться домой и выяснить, кто убил моих сестер. В гневе эта мысль пришлась мне по душе. За них так или иначе нужно отомстить. Однако для этого вовсе не обязательно возвращаться во дворец. На самом деле, если я не буду связана протоколом и всеми этими дерьмовыми имперскими церемониями, будет даже проще. Ни встречаться с мамашей, ни наследовать этот проклятый богами престол Индранской Империи мне совершенно не хотелось.

Отбросив мысль о немедленном нападении, я сделала еще глоток и поставила бутыль на столик. Скрестив руки на груди, я прислонилась к стене и наградила Эммори улыбкой, чтобы скрыть мучительные раздумья.

– Послушай, Эмми… – Услышав эту кличку, он сжал губы, и я порадовалась, что хоть чем-то проняла его твердокаменную натуру. – Я даю слово, что встречусь с матерью и поговорю с ней. Но мне нужна одежда, и я предпочла бы путешествовать на своем корабле.

– Здесь есть одежда, ваше высочество, – ответил он, и на его грубо выстроганном лице отразилась неловкость.

– Мне нужна моя собственная одежда, сыщик, и мой собственный корабль.

– Там в шкафу есть одежда. – Он показал рукой на что-то позади меня. – Но боюсь, что ваш корабль придется сократить из этого уравнения.

– Что? – Словно ледяной кулак ударил мне в грудь. – Что вы сделали с «Софией»?

Эммори искоса глянул на Зина и возвел глаза к потолку.

– Несколько зарядов в реакторе. Я лично за этим проследил. Ваш корабль превратился в космическую пыль.

– Вы взорвали мой корабль? – Я умудрялась говорить спокойно, хотя кулаки сжались так, что ногти глубоко впились в кожу. – Ну, все, сыщик. Кончилось мое терпение.

Предупреждение удивило меня саму. Надо было просто воспользоваться преимуществом и ударить, и гори синим пламенем все клятвы… О боги, как же легко я подчинилась социальным условностям, принятым в Империи! Ненависть к ним не преодолела давно усвоенных норм поведения. Будь мы в другом месте, напала бы без всяких предупреждений.

Оба сыщика положили руки на свои страшноватые Гессианы-45 со встроенным шокером, более мощным, чем солярианские модели. Что касается меня, я пожалела, что выпустила из рук единственное оружие.

– Ваше высочество, доказательства вашего преступления необходимо было уничтожить, – объяснил Зин.

Необходимо! Я еще не заперта в стенах дворца и даже не успела ступить на родную планету, а меня уже окончательно достало это слово. Моих вещей больше нет. Моей «Софии» больше нет. Моего…

– Постойте, какого преступления? Моя команда, будь они все прокляты, пыталась меня убить. Я защищалась. Для вас так важно, что я убила кучку контрабандистов?

На лице Эммори промелькнуло непонятное выражение, почти похожее на страдание.

– Портис был агентом Имперского оперативного отряда, ваше высочество. Он должен был защищать вас. Он поручился в этом своей жизнью. Он никак не мог пытаться вас убить, он хотел доставить вас домой, вот и все.

Мой смех шокировал их.

– Портис был агентом ИОО. Ключевое слово – «был». Они же его выгнали!

– В ложь легче поверить, когда она основана на правде, – мягко сказал Зин. – В личном деле Портиса есть отметка об увольнении, но это только для виду. Он был засекречен, его наняли ваша охранная служба и директор Бритлен. Это было необходимо. Так было проще всего обеспечить вашу безопасность.

Уже в третий раз весь кислород покинул мою грудь быстрее, чем воздух улетучивается в вакуум через пробоину. Так вот почему генерал Саито не спорила со мной и не отправила сыщиков по моим следам! У них был человек, все это время наблюдавший за мной. Так, значит, это мой Первый Телохранитель послал за мной Портиса?

В памяти всплыли имена, которыми представились сыщики, – в тот момент я не обратила на них внимания.

– Триск… Вы сказали: «Эммори Триск»…

Челюсть у меня отвисла, я переводила взгляд с Зина на Эммори и обратно. Они соврали, оба. А иначе…

Ох, етит-твою… Иначе вся жизнь – сплошной обман.

– Портис – мой брат, ваше высочество. Он откликнулся на просьбу Экама о помощи и пожертвовал многообещающей карьерой ради того, чтобы нянчиться с вами. Он умер ради того, чтобы избалованная принцесса могла сбежать от своего долга.

Презрение и ярость Эммори нарушали все мыслимые приличия, но я не могла стерпеть другого: вся моя жизнь уходила из-под ног, как зыбучие пески.

– Что за херня? – Я выплюнула ругательство, цепляясь за бурлящую внутри ярость, как за защиту от горя. – Чем бы там Портис ни был занят, он точно не защищал меня. И доказать, конечно, ничего нельзя, правда? Я не помню, что произошло, а ваша фарианка очень кстати уничтожила доказательства! – Если бы не она, на бедре остался бы след от прошедшего вскользь луча лазера, а Портис в схватке наверняка сломал мне пару ребер. – Я бы даже сказала, он пытался убить меня.

Эммори пересек комнату так стремительно, что я не успела отреагировать, схватил меня за горло и шмякнул спиной о стену. Меня это так потрясло, что я даже не сопротивлялась.

В глянцевой тьме его зрачков вполне можно было различить отражение моих орехово-зеленых глаз.

– Вы не скажете о нем больше ни слова, ваше высочество. Я не позволю вам осквернять память о нем ложью.

Он был убийственно серьезен и полон ярости, но говорил так спокойно, будто мы рассуждали о погоде.

– Эммори! – Зин схватил его сзади, оторвал от меня и развернул, прежде чем я успела придумать ответ. Прижавшись лбом ко лбу Эммори, он что-то прошептал, тот тихо зарычал в ответ, но сопротивляться не стал.

Отдышавшись, я склонила голову набок, с любопытством наблюдая за ними. Трудно сказать, спят ли они друг с другом, но это вполне обычная практика среди сыщиков, если они не родственники. Очевидно, эти двое были вместе уже очень давно. Они знали намерения и мысли друг друга до мелочей и могли предугадывать реакции. Такие же отношения были у нас с Портисом… или почти такие же.

Высказав все, что хотел, Зин повернулся ко мне:

– Ваше высочество, прошу у вас прощения за Эммори.

Зин сложил руки и низко поклонился, и я смогла только вытаращиться на него с открытым ртом. Его слова были полны такой тревоги и отчаяния, будто я – карающая Мать-Разрушительница собственной персоной.

– Семья Эммори много лет жила с мыслью, будто Портис – предатель. Теперь у них есть шанс узнать, что на деле он был героем. Если вы утверждаете, что Портис пытался убить вас, это выставит в ложном свете все, что он сделал, осквернит все, от чего он отказался. – Зин упал на колени и протянул ко мне руки ладонями вверх. – Пожалуйста, не сочтите поведение Эммори за оскорбление.

Пока он говорил, я отметила, как пристально смотрит на меня Эммори. В выражении его лица странно смешались страх и гнев. И боялся он даже не за себя, хотя за нападение на меня я могла бы заживо содрать с него кожу. Он боялся, что имя Портиса будет запятнано и навсегда заклеймено позором.

Когда я осознала, что происходит, мне стало больно до тошноты. Зин говорил совершенно серьезно – он был в ужасе от того, что Эммори зашел слишком далеко.

Да, он действительно зашел слишком далеко, но я же не чванная аристократка, которая обречет человека на казнь только за то, что он вышел за рамки дозволенного! Конечно, Эммори ударил меня, и даже не раз, но мне это не представлялось настолько уж важным. Пускай другие делают из этого проблему, если им так нравится.

Куда интереснее были характер Эммори и его преданность семье. Вот его слабое место, которое, возможно, пригодится мне в будущем. А сейчас нужно разобраться с тревогами Зина. Гордость гордостью, но ради нее не стоит лишать человека жизни.

Обойдя Зина, я встала лицом к лицу с Эммори и какое-то время рассматривала его.

– В следующий раз, когда решите схватить меня, – сказала я, – помните, что жестоко поплатитесь за это.

– Ваше высочество…

Если я не ошиблась, в его взгляде мелькнуло уважение.

– Убирайтесь отсюда, – рявкнула я. – Убирайтесь оба, пока…

Тут я умолкла, оборвав фразу на полуслове. Дав волю гневу, придется доводить дело до конца, но, несмотря на злость, шансов в драке с этими людьми у меня немного – по крайней мере, сейчас.

Зин, видимо, хотел что-то сказать, но лишь склонил голову и направился к двери. Эммори отвесил мне полупоклон и, не отводя от меня взгляда, тоже попятился к выходу.

– Скоро мы войдем в гиперпространство и будем дома примерно через сутки, ваше высочество, – сказал он, закрывая за собой дверь.

Глава 2

Охваченная дрожью, я свалилась на кровать и уставилась на трясущиеся пальцы, стараясь унять скорбь и гнев. На корабле, скорее всего, была система наблюдения, и я не сомневалась, что гостеприимные хозяева будут держать меня под присмотром.

«Не раскрывайся перед ними, Хейл. Не давай им ничего, что они смогут использовать против тебя».

Портис мертв. Цера мертва. Пас мертва.

Я не могла унять выходящую из-под контроля боль. А отвратительно бодрый тоненький голосок в моей голове напомнил о самом худшем: «Ты должна вернуться домой».

От одной мысли об этом у меня перехватило горло. Я сражалась с пиратами и с полицией, входила безоружная в дома Чжу и выходила без единой царапины, меня боялись на стольких планетах, что я не смогла бы их даже пересчитать.

Меня били, калечили и едва не прикончили бесчисленное множество раз, но от мысли о встрече с моей проклятой мамашей я чуть не расплакалась.

«Соберись, Хейл».

Открыв глаза, я уставилась на свою левую руку. Смуглую кожу портила бледная линия. Руку мне захлестнуло проволокой, когда мы в последний раз, на Маракеше, брали банк для По-Сина, прежде чем он позволил нам идти своей дорогой. Проволока чуть не отрезала мне полруки, но Портис выручил.

Паника светилась в его зеленых глазах и звенела в голосе, когда он, прижав меня к себе, старался поскорее убраться от греха подальше, пока не приехали полицейские. Нам удалось вовремя доползти до одного хитрого заведения, где мне залечили почти все раны – остался только этот извилистый шрам.

Прогнав воспоминания и прокляв Портиса, я сцепила пальцы и заложила руки за голову.

Когда-то моя кожа была гораздо светлее, цветом примерно как тиковое дерево, растущее на Пашати. Сейчас она темнее, но не такая темная, как была у Пас, чьи чудесные золотистые волосы прямо-таки сияли на фоне кожи, почти такой же черной, как у Эммори.

Сестренка… Сердце будто рассекло еще одним осколком раскаленного металла. Слов нет, как мне не хватало их с Церой после побега, но тогда мне казалось, что умираю я, а не они. Теперь же я пыталась сжиться с их гибелью, но никак не могла привыкнуть к тому, что их больше нет.

А Портис, значит, вовсе не проворовавшийся неудачник, с позором изгнанный со службы… Тоже совершенно невероятно. Хотя, если вспомнить…

Я скверно выругалась. Если вспомнить о том, что он не любил говорить о своем прошлом; о том, что каждый раз, когда он как-то странно поглядывал на меня, я подозревала, что он скрывает нечто важное…

«Например, службу в Имперском оперативном отряде?» В голосе в моей голове было столько презрения, что я сбежала от него прямо в дебри памяти.

– Детка, не высовывайся. Только не высовывайся, хорошо?

Голос Портиса был исполнен боли.

Грохот выстрелов, обрушившихся на наше укрытие, заглушил мой ответ. Портис бросился в сторону, и я вслед за ним метнулась в отчаянном кувырке под сомнительное прикрытие кипы бесценных тканей, которые мы должны были доставить в Солярианский Конгломерат.

– Что за херня?

– Нет времени объяснять. Просто береги голову.

– Вы не выберетесь с этого корабля живыми, Триск. Ни один, – эхом раскатился в темноте голос Мемз.

От внезапного холодка у Портиса кровь заледенела в жилах.

Я крепко растерла лицо ладонью. Никак не удавалось понять, почему воспоминания столь обрывочны. От наркотиков? Всплывающие в памяти обрывки и ошметки были слишком бессвязны, чтобы им доверять. Зачем Портис хотел меня убить? Чтобы завладеть кораблем? Но в этом, как и в моей гибели, для него не было никакого смысла.

Это же был наш корабль – Портису принадлежала половинная доля в имуществе и полагалась такая же доля в прибыли, как и мне. Часто он даже не проверял, заплачено ли ему – говорил, что занимается всем этим ради удовольствия.

Теперь я поняла, почему ему не нужны были деньги: все это время он был на жалованье у Империи.

Была стычка. Те кусочки мозаики, что мне удалось выудить из мозга, сверкающие, как осколки стекла, подсказывали, что стрельба и драка действительно были. И его предсмертные просьбы о прощении не могли заставить меня хоть на секунду поверить, что Эммори прав и Портис хотел доставить меня домой.

Домой… Домой я не вернусь ни за что на свете, и вместо того, чтобы попусту тратить время, рыдая над прошлым, надо строить планы на будущее. Нужно выбраться с корабля, пока мы не вошли в гиперпространство, или будет слишком поздно.

Я встала, прошла к дальней стене и приложила ладонь к слабо светящейся панели. В стене открылась дверь, и я застонала.

Ну мать же вашу!..

Гардероб был битком набит одеждой, хуже которой нельзя было и вообразить. Я ненавижу традиционные императорские цвета – белый с золотом, да и все остальное в открывшемся пространстве больше всего походило на пирожные с кремом. Миленько, но совершенно непрактично.

Если придется пробираться по кораблю украдкой, выглядеть как кусок торта совсем ни к чему. Значит, придется так и остаться в пижаме военного образца, которую на меня напялили.

Негромко ругаясь себе под нос, я переворошила десятки ярдов ткани и не обнаружила почти ничего, похожего на оружие. В гардеробе нашлась лишь коробка украшений для волос. Конечно, и от заколки может быть толк – если, за неимением лучшего, ею удастся выколоть противнику глаз. Если нет, останется только надеяться, что противник умрет от испуга – или от смеха.

Я отшвырнула на пол белые шелковые брюки, расшитые понизу золотой нитью и украшенные маленькими золотыми бусинами по краю штанин.

Ерунда…

С отвращением фыркнув, я откинула за спину свою тяжелую зеленую косу и направилась к двери, будто просто гуляя по каюте.

Панель у двери активировалась, если приложить к ней ладонь, а мои новые друзья, скорее всего, закрыли мне доступ к системе.

Но это не проблема.

Прислонившись к стене, я обратилась к своему смати и с облегчением вздохнула, увидев, что он легко подключился к бортовому компьютеру. Значит, неисправность все же была в компьютере «Софии», а не в моей голове.

Похоже, что доступ в систему мне сильно ограничили. Новые друзья не доверяют мне, и в этом их можно понять.

Я находилась на борту «Пара Сахи» – «Королевского Крыла». Ну да, что же еще могли отправить за блудной принцессой? Возведя глаза к ровному белому потолку, я снова фыркнула с отвращением. Имперские космические корабли я всю жизнь ненавидела за их клятую стерильность. Хотелось вновь оказаться на «Софии», среди ярких переборок, которые Пип разукрасил бессмысленными каракулями в самых неожиданных местах.

Мысль о сироте, спасенном нами на Кси-5, потащила за собой другие воспоминания. Он выстрелил в меня, я выстрелила в ответ и попала ему точно между глаз. Стало так совестно, что я закрыла лицо руками. Ему было всего шестнадцать…

Прогнав чувства прочь, я сосредоточилась на текущих проблемах. Взломать систему скорее всего не выход, Эммори наверняка за этим следит. Пока у меня есть доступ к компьютеру «Пара Сахи», мои передвижения легче отслеживать, но мне хватит знаний, чтобы замаскировать от него сигнал, когда будет нужно. Я развернулась и направилась обратно к шкафу, изучая комнату и расположение камер.

Поначалу меня здорово раздражала ошибка при модификации тела, из-за которой мои кудри навсегда остались зелеными. Но потом они стали нравиться мне все больше и больше – они очень шли к моей темной коже, высокой стройной фигуре и тонкому лицу с выступающими скулами. Теперь к их достоинствам добавилась еще и мысль об истерике, которую они вызовут дома. Может, все же стоит вернуться домой и пробыть там ровно столько, сколько нужно, чтобы увидеть выражение лица матери?

«Хейл, ты чокнулась». Ухватив нить этих сумасбродных мыслей, я безжалостно оборвала ее. Я не собиралась домой. Мне туда вовсе не хотелось.

Мне нужно выбраться отсюда.

Нырнув в гардероб, я начала расшвыривать одежду, как можно убедительнее изображая вспышку раздражения. Раз Эммори считает меня избалованной принцессой – что ж, сыграю эту роль, чтобы отвлечь его.

В разгаре этого спектакля мне подвернулась под руку банка какой-то косметики, и я запустила ею в дальний угол. Голубая пудра осела на линзы скрытой камеры – хорошо бы, если б она затруднила обзор. Еще две банки – и пятна красного и черного грима скрыли приготовления к бегству от глаз наблюдателей.

Из коробки с побрякушками для волос я вытащила длинную золотую шпильку с каскадом розовых жемчужин. Жемчужины оторвала и бросила, и они раскатились по полу, как ягоды баньшиники.

А вот шпильку я просунула в щель между стеной и панелью, подковырнула, поднажала – и панель отошла от стены.

Несколько оборванных проводов – и дверь бесшумно открылась. Двое охранниц в изумлении обернулись. Удар в нужное место – и одна из них рухнула на колени, хрипя и пытаясь вдохнуть. От этого не умирают, но на ноги она встанет не скоро.

Другая успела удивленно вскрикнуть, но вскрик тут же оборвался: я ударила ее головой о стену, и она осела на пол, будто тряпичная кукла.

Я побежала босиком по пустому коридору, как можно быстрее и бесшумнее, каждый миг ожидая сигнала тревоги. Но его не последовало, и я ощутила разочарование.

– Я думала о вас лучше, Триск, – пробормотала я, направляясь к отсеку с челноками.

Закругленный туннель был так же бел и стерилен, как моя каюта. В нем царила странная гудящая тишина, какая бывает только на боевых кораблях. Я достаточно хорошо представляла себе планировку, чтобы понять, что нахожусь где-то в глубине корабля – да, здесь безопаснее в случае повреждений в бою, но очень далеко от челноков.

К счастью для меня, все имперские корабли устроены одинаково. Если я доберусь до челноков прежде, чем образуется сверхсветовой пузырь, то буду уже очень далеко, когда они заметят мое исчезновение.

Если… Я подавила вздох: в ушах зазвучал голос Портиса: «Ты ведь знаешь, что это означает?»

Да. Обычно это означало, что я в заднице.

Услышав эхо голосов дальше по коридору, я вполголоса выругалась и спрыгнула через перила на трап уровнем ниже. Приземляясь, согнула колени, сгруппировалась и, кувырком прокатившись по палубе, скрылась в полукруглом дверном проеме, едва всколыхнув воздух. Пока два офицера Императорского Флота в синей форме шли надо мной, я старалась как можно плотнее вжаться в стену и даже не дышать.

– Как думаешь, зачем нас сюда послали? Вообще-то мы этим сыщикам не такси.

– Кто его знает… По всей Империи хаос. Все дети императрицы и дети их детей либо мертвы, либо исчезли. Раз им для дела нужно, отчего бы не пойти навстречу, – сказала та, что пополнее.

– Они могли бы придумать что-нибудь получше, чем гоняться за какой-то контрабандисткой, даже если она так опасна. Я краем глаза видела ее досье в компьютере капитана, она из шайки По-Сина.

– Может, они думают, что она как-то связана с гибелью принцесс?

– Да будет их путь в храм озарен светом, – автоматически ответила вторая. – Если так, мне ее почти жаль. Больная или нет – императрица разорвет ее на части.

Они удалились за пределы слышимости, а я осталась стоять, оцепенев. Чем и насколько больна мать? Изумление от услышанного улетучилось, и на какой-то безумный момент я даже задумалась, не последовать ли за ними и не послушать ли дальше, что стряслось с матерью.

Решетчатый трап под ногами был холоден, жесткие ребра, на которых подошвы не скользят даже на бегу, впивались в босые ступни, и я вернулась к действительности. Для начала нужно было выбраться отсюда, а уж потом тревожиться обо всем остальном.

Я спустилась еще на три яруса, всего один раз едва не попавшись, и проскользнула в шлюпочный отсек. Пригнувшись, я обошла челноки у двери и направилась к тому, что стоял ближе всех к силовому полю. Пространство за ним было черным-черно на фоне белых стен, присутствие поля выдавало только слабое свечение.

Люк челнока оказался открыт. Забравшись в его темное нутро, я ощупью, вдоль стенки, направилась в сторону кресла пилота. Сделав два шага, я замерла.

Внутри уже кто-то был.

– Рад, что предчувствия не обманули меня на ваш счет. А вот Зин явно переоценил вашу честность. Вы же дали слово.

– Я сказала, что возвращаюсь домой, чтобы встретиться с матерью. Я не говорила, что возвращаюсь с вами.

– В следующий раз я это учту. Он-то подумал, что вы вернетесь домой, как послушная маленькая принцесса, а то, что вы устроили в каюте, просто истерика…

Зажегся свет. В кресле пилота, закинув ногу на приборную панель, восседал Эммори с самодовольной улыбкой в уголках большого рта.

– Ваше высочество, – констатировал он и склонил голову набок.

– Сыщик, – ответила я. – Так вы были другого мнения? Несмотря на то, что сами обозвали меня избалованной принцессой?

– Я был зол.

– Вы и сейчас злы.

Еще бы – ведь я, вполне вероятно, убила его брата…

Он пожал плечами:

– Вы не из тех, кто устраивает истерики. Охрану же вы не убили.

Я моргнула:

– А зачем бы мне их убивать?

Он дернул плечом:

– Просто наблюдение.

В голове со скоростью света замелькали возможные варианты дальнейших действий. Бежать? Может, мне удастся добраться до другого челнока и закрыть люк, пока он не успеет схватить меня…

Возможно – при условии, что никто не караулит снаружи. Иначе все пропало: оружия-то у меня, черт бы все это побрал, никакого нет.

Значит, остается драка или подкуп.

Если в отсеке есть еще люди, вряд ли они будут врываться сюда, внутрь. Это не только помешало бы Эммори справиться со мной, но любой выстрел в такой тесноте мог бы с равной вероятностью угодить как в меня, так и в него. Из предосторожности я все же шлепнула ладонью по кнопке закрытия люка. Люк захлопнулся и с веселым звоном закрылся на замок за моей спиной.

Я улыбнулась Эммори и раскинула руки в стороны, сокращая расстояние между нами.

– Так что мы имеем, сыщик? – Не дожидаясь ответа, я ударила его ногой в лицо, отметив искру удивления в его глазах за долю секунды до того, как его голова запрокинулась назад.

Я приблизилась, намереваясь отключить его, пока его шатало от удара, но он оказался крепче, чем я полагала, и, точно кувалду, вогнал башмак мне в солнечное сплетение. Сложившись пополам, я отлетела назад, не в силах вдохнуть.

– Ваше высочество, это неразумно.

Эммори утер губы тыльной стороной ладони и встал. Двигался он как пантера, с мощной, смертоносной грацией и силой.

– Нет, мне это нравится! Сначала вы пинаете меня, а потом величаете высочеством, как будто это так важно. Не очень-то вы соблюдаете приличия.

– Я соблюдаю их, когда это не мешает всему остальному. Сейчас доставить вас домой важнее, чем обращаться с вами как с принцессой.

– Я не собираюсь возвращаться. Для бегства у меня была веская причина. – Я ненавидела себя за то, что произнесла это, за то, что это прозвучало так, будто, сбежав, я предала сестер, хотя, даже безвылазно сидя во дворце, я не смогла бы сделать для них ничего. – Лучше было искать ответы там, а не дома. Во дворце мне не место.

– У вас нет выбора. – Эммори говорил спокойно, но его голос хлестал, как бич. – Ваше место именно там, ваше высочество, именно для него вы были рождены.

– Только не надо всей этой херни – о том, что у каждого своя судьба.

– Ладно, – рявкнул он, направляясь ко мне с расставленными руками. – Мой брат отдал свою жизнь за то, чтобы доставить вас домой, и я не позволю обесценить его жертву.

Мой хрупкий смех разбился о металл под ногами.

– Последние новости, сыщик! Империя всегда поступает именно так – использует тебя, а потом выплевывает. Мой отец тоже отдал жизнь за Империю. И знаешь, что сталось с ним после того, как его застрелила какая-то полоумная? Он был осмеян, а после забыт. А еще – обвинен в том, что из-за него моя мать уступила саксонцам. Ты полный дурак, если думаешь, что Империи не положить с прибором на твоего брата. Он был всего лишь мужчина, годный на пушечное мясо или чтобы делать дочерей, вот и все.

Эммори таращился на меня – или сквозь меня – так долго, что я не знала, что делать дальше.

– Вы сами не верите в это, ваше высочество, – наконец произнес он.

– Эммори, неважно, во что я верю. Важно, что делает Индрана. А она разжевывает нас и выплевывает. Я сбежала не без причины. Я не собираюсь отдавать жизнь за Империю, которой до меня не было дела никакого. – Я решила попытаться подкупить его. – Послушайте, Империя хочет моего возвращения не больше, чем я сама хочу возвращаться, вы уж поверьте. А у меня есть деньги. Просто отпустите меня. Я вас оставлю где-нибудь вместе с челноком. А вы можете сказать, что не смогли меня одолеть.

– Вы знаете, ваше высочество, что я не могу этого сделать, – сказал он, протягивая ко мне левую руку.

Но на этот раз, когда с кончиков его пальцев взлетел в воздух порошок сапне, я была готова.

Ногой я отбила его руку в сторону, и порошок затянуло в систему вентиляции. Позволив импульсу развернуть меня, я утвердилась на левой ноге, а правой нанесла жестокий удар сбоку по ребрам. Хоть раз удача улыбнулась мне: выключив силовой щит, сыщик допустил непростительную ошибку.

Удар вышиб воздух из его легких, и он качнулся назад.

Ни один из нас не годился для ближнего боя в такой тесноте – рост и длина конечностей только мешали в тесном пространстве челнока. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что я неверно оценила Эммори. Он обучен драться по меньшей мере так же хорошо, как я, и без колебаний прибегнет к грязным приемам. Кроме того, я устала, и тот его первый удар уже давал себя знать.

Все это стоило мне поражения.

Я пропустила удар в скулу и стукнулась головой об переборку. Из глаз от боли посыпались искры.

Перехватив мой следующий удар, нанесенный почти вслепую, и поймав мою правую руку в замок, он шагнул ко мне. Скорее благодаря везению, чем боевым навыкам, мне удалось схватить его за горло, но, почувствовав под подбородком острие ножа, я была вынуждена остановиться.

– Ваше высочество, я думаю, что сержант Терасс сейчас там, снаружи, но не хочу проверять это предположение на практике. Если вы шевельнетесь, я не гарантирую вашей целости.

– Черт возьми, какая чудовищная ирония, – пробормотала я, глядя в его темные глаза. – Очевидно, я вам не нравлюсь. Кто-то хочет моей смерти, и, могу поклясться пламенем Нараки, мать не посылала вас доставить меня домой. Особенно после всех этих лет. Почему бы вам не убить меня и не покончить с этим?

Он моргнул, явно шокированный таким предложением, и я подавила смешок.

– Ваше высочество, мы здесь, чтобы забрать вас. Ваша жизнь в опасности. То, что случилось у вас на корабле, должно было убедить вас в этом. – Он понизил голос. – Вы необходимы Империи.

– Империя отлично обходилась без меня целых двадцать лет, – ответила я, глядя в пол. – И у матери есть сестричка Ганда, наверное, она уже готовится занять трон. Поверьте, если я вернусь, никто мне не обрадуется.

– Ваше высочество, ситуация очень затруднительная. Есть вещи, которые вам нужно знать, но я не могу рассказывать о них прямо здесь и сейчас.

Я нахмурилась, смущенная искренней мольбой в его глазах, пришедшей на смену гневу, и просительным тоном. Слишком уж все это не сочеталось с образом хладнокровного мужчины, которого я наблюдала раньше.

– Какие вещи?

– Ознакомьтесь с этим. – Он вложил мини-файл мне в руку и повысил голос: – Ваше высочество, клянетесь ли вы мне, что не попытаетесь опять сбежать?

Выругавшись про себя, я закрыла глаза. Но это не помогло продолжать делать вид, что я вовсе не пришпилена к переборке челнока коленом Эммори, а его рука не сжимает мне горло как раз там, где бешено бьется пульс. И, уж конечно, это не помогло ни забыть мольбы Портиса о прощении, ни избавиться от страха перед возвращением домой.

– Ладно.

– Ваше высочество?

Я открыла глаза и сосредоточилась, тщательно подбирая слова.

– Я клянусь, сыщик. Клянусь, что не сбегу с этого корабля.

Он стиснул зубы.

– Клянетесь ли вы не причинять вреда мне и остальным? Клянетесь ли вы вернуться домой без дальнейших осложнений и выполнить свой долг?

Следовало признать, он оказался настоящим профессионалом, хотя за то, как он меня подловил, хотелось плюнуть ему в лицо. Я не могла нарушить свое слово, ведь больше у меня ничего не оставалось, и он это понимал.

– А если я не поклянусь?

– Я отключу вас и отвезу домой силой, как преступницу, коей вы и являетесь.

Прибыть домой скованной по рукам и ногам – перспектива не из приятных. Я была знакома с Эммори всего час, но не сомневалась, что он, если нужно, протащит мою задницу по полу через весь тронный зал. Если придется вернуться домой, то лучше уж – на своих двоих. Правда, мой долг был всего лишь долгом перед сестрами, но я не стала вдаваться в подробности, а просто кивнула.

– Хорошо, сыщик, я клянусь.

– Да будет так, – подытожил он.

Отпустив меня, он отступил, и маленький клинок исчез в пальце его перчатки. Повернувшись к стене, он нажал кнопку и с поклоном указал на открывшийся люк.

– Прошу вас, ваше высочество.

Я вышла, вздернув подбородок, демонстративно не глядя на Зина и еще семерых бойцов ИОО, выстроившихся вокруг челнока. Они тоже старательно избегали смотреть на меня, согнувшись в церемонных поклонах, пока я шла мимо.

Зин без единого слова пристроился на шаг впереди меня. Эммори следовал за мной молчаливой тенью, видимой краем правого глаза, все время, пока я шла к себе в каюту. Там я села на кровать, зажав руки между колен и уставившись в пол. Мне не хотелось заронить в Эммори подозрения, что он не выиграл этот раунд.

– За дверью будет выставлена новая охрана, ваше высочество. Я бы на вашем месте не пробовал еще раз, – сказал Эммори, закрывая за собой дверь и оставляя меня наедине с муками совести, вызванными упреком в том, что моему слову нельзя доверять.

Зазвучал сигнал, предупреждающий о входе в гиперпространство, и я взяла себя в руки. Взревел двигатель Алькубьерре – Уайта, и к горлу подступила знакомая тошнота: стенки гиперпространственного пузыря расширялись, охватывая корабль. Вскоре пузырь изъял нас из нормального пространства-времени, поместив в пространство, где можно двигаться быстрее света.

Двигатель Алькубьерре – Уайта был ровесником первых полетов человека в космос. За все прошедшее с тех пор время ни один человек не нашел лучшего решения, а если оно и имелось у кого-либо из негуманоидов, они предпочли не делиться им с нами.

Этот двигатель создает вокруг корабля пузырь, который сжимает пространство впереди себя и растягивает сзади, и корабль летит вне нормального пространства со скоростью, превосходящей скорость света. Находящийся внутри пузыря корабль как бы путешествует на гребне волны, поэтому энергия тратится только на то, чтобы попасть в волну или выйти из нее.

Мы очутились в пузыре, и двигатели смолкли. Стало неожиданно тихо. Тошнота прошла, я разжала пальцы, посмотрела на черный квадратик на ладони, плюхнулась на кровать, заложив руки за голову, и вставила карту в слот, скрытый под зелеными волосами.

Мой смати опознал императорский шифр Церы и отреагировал соответственно. Сообщение наверняка от нее, зашифрованное таким образом, оно никак не может быть поддельным или составленным под принуждением. Никто из посторонних даже не знал, что такой шифр вообще существует. Его дал нам наш отец, когда мы были еще детьми, чтобы мы могли втайне обмениваться сообщениями.

Файл загрузился, и я прогнала прочь непрошеные воспоминания. Отчего-то из слов Эммори было понятно, что для кого-то другого эта информация небезопасна. Я начала просмотр видео, закрыв глаза, чтобы не отвлекаться.

Появилось изображение Церы. Девушка, которую я помнила, выросла в прекрасную принцессу, ее иссиня-черные волосы были заколоты на затылке, оставляя открытым кукольное личико. Довольно изнуренное, критически отметило мое бандитское «я».

– Хейли, – сказала она, грустно улыбнувшись. Ее изумительный мягкий голос обволакивал, словно теплая морская волна. – К сожалению, если ты это смотришь, значит, мне не придется поговорить с тобой лично. Эммори получил приказ доставить тебе это сообщение в случае моей смерти.

По округлой щеке Церы скатилась слеза, и она нетерпеливо смахнула ее.

– Черт возьми. Прости меня. Прости также за то, что получаешь такие новости вдобавок ко всему остальному, что я должна сообщить тебе, и за то, что мы больше не увидимся. Я всегда надеялась, что когда-нибудь это все же случится. Мне так тебя не хватало. Пас умерла…

Цера расправила плечи, скорбь скатилась с ее лица, как вода по стеклу. До последней черточки она выглядела как настоящая императрица, которой она никогда уже не станет, и мое сердце съежилось от боли.

– Кто-то убил ее, Хейли, и это не бунтовщики из Апджа, что бы ни заявляла по этому поводу мать. Насколько я тебя знаю, ты никому не доверяешь. Мне нужно, чтобы ты вернулась домой, ради Ами. Если я умру, некому будет ее защитить, а мать больна.

Происходят Темные и страшные вещи, Хейли. Кто-то пытается разрушить Империю изнутри. Прилагаю всю информацию, что у меня есть, об остальном спроси Эммори.

Я понимаю, что ты так не считаешь, но ты вправду нужна Империи. Ты нужна мне, но боюсь, я слишком долго ждала, прежде чем признать это, и раз ты слушаешь меня, значит, для меня уже слишком поздно. – Цера сделала паузу и негромко выругалась, заставив меня удивленно поднять бровь. Потом она снова взглянула в камеру и вымученно улыбнулась. – Очень трудно предугадать будущее, Хейли. Я не знаю, как здесь будут обстоять дела к моменту, когда ты получишь это сообщение. Знаю только, что ты должна доверять Портису – он присматривает за тобой с тех пор, как ты сбежала.

Меня словно полоснули ножом. Дыхание сперло. Заверения Эммори вполне могли быть ложью, но сестра не лгала мне никогда. Сомнение тяжким грузом легло на сердце, едва не раздавив его в прах. Неужели я ошиблась в намерениях Портиса? Убила его, когда на самом деле он старался защитить меня? И почему я не помню, что произошло?

Цера между тем продолжала:

– Доверяй также Эммори и Зину, Хейли. – Она тихонько рассмеялась. – Эммори чужды условности, временами он ведет себя совершенно неподобающе. Скорее всего, тебе придется с ним пободаться, но он будет действовать в твоих интересах. Держи его поближе к себе, даже после прибытия во дворец. Эти двое способны помочь тебе выяснить, кто стоит за всем этим.

Цера мельком глянула в сторону, нахмурившись, будто услышала какой-то шум.

– Прости, что тащу тебя домой силой, но я знаю, ты можешь помочь. Ты всегда недооценивала себя. Ами нужны твои мудрость и сила, и никто не заставит тебя быть императрицей.

Она смотрела прямо на меня. В ее темных глазах отражались десять тысяч вещей, которых мы так и не сказали друг другу.

– Кроме тебя, никто не поможет моей дочери спасти Империю. Я люблю тебя, Хейли. Возвращайся, пожалуйста.

Сообщение кончилось, и я осталась лежать на кровати в слезах, текущих из-под закрытых век. Скатываясь вниз, слезы скрывались в волосах.

– Черт возьми, – прошептала я в потолок. – Ты заслуживала лучшего.

Я и сама не знала, кому предназначались эти слова – Цере или мне самой.

Когда Цера записывала это сообщение, Ами была жива. Черт возьми, Цера сама была жива, когда записывала это сообщение. Она была жива, когда отправила за мной Эммори. Теперь обе они мертвы…

«Доверяй Эммори, Хейли».

Долгое время я не доверяла никому, кроме Портиса. Но если он и не пытался меня убить, он лгал мне, и его предательство лишило меня способности доверять. Я не знала, удастся ли мне наскрести ее достаточно, чтобы довериться совершенно незнакомому человеку, невзирая на то, что так велела сестра. Но у Церы всегда был нюх на верность, на тех, кому можно доверять. Если я не приму всерьез ее слова, то что тогда?

Лезть в змеиное логово, не имея при себе даже заостренной палки… У меня вырвался горький смешок.

Да, Эммори не пытался убить меня сразу же, и это означало шаг в нужном направлении. Хотя неясно, куда ведет этот шаг – на твердую землю или на транспортный корабль, охваченный огнем.

Лицо болело.

Встав с кровати, я облокотилась на раковину перед зеркалом и для пробы пощупала заплывший правый глаз. Восемнадцатилетняя принцесса исчезла, была стерта с лица земли двумя десятилетиями и кустарной модификацией тела… Отражение немолодой женщины с резкими чертами лица в зеркале передо мной передернулось.

Последние травмы были ерундой по сравнению с теми, что я получила в стычке на «Софии». Мое плечо… Я остановилась и нахмурилась на свое отражение. Я сильно ударилась об палубу «Софии», сначала плечом, а потом головой. Похоже, голова пострадала больше всего.

Почему мои воспоминания так отрывочны?

Спасибо моим телохранителям, они научили меня кое-чему до того, как я встретила Портиса, но именно Портис выучил меня драться по-настоящему. Я не видела, упал ли он от удара ногой, что я нанесла ему в падении, но помнила, что из темноты послышался хрип боли. Значит, мой удар достиг цели.

Я сжала руками край раковины и повела плечами. Вещи, которые в тот момент казались просто совпадениями, быстро вставали на места.

Все эти уроки самозащиты, которыми Портис пичкал меня… Учил стрелять, учил летать. Зачем все это было нужно? Раньше я думала, что для контрабандистки это просто единственный способ выжить, и это было очень похоже на правду. Но гвардеец, обученный в ИОО и заменяющий мне телохранителя, рассматривал бы все это только как еще один инструмент в наборе средств выживания.

Я встретилась с Портисом всего через несколько недель после побега из дому. Неопытная восемнадцатилетняя девчонка, прятавшаяся на улицах Дели всего в четырех планетах от дому и достаточно беспомощно старавшаяся выследить человека, ответственного за убийство отца…

Он спас меня от банды уличных подонков, и даже после того, как я чуть не проломила ему голову доской два на четыре, сохранил достаточно спокойствия, чтобы увести меня из того переулка обратно в ночлежку, пока не приехали копы.

– Будем держаться вместе, прикрывать друг другу спину, – сказал он, когда я скормила ему историю о том, что я сирота и хочу убежать с планеты, чтобы посмотреть космос.

Я согласилась и в какой-то момент влюбилась в этого паршивца. И теперь могла выбирать: предавал ли он меня с самого начала или только в самом конце…

Но он мертв, так что я никогда не узнаю точно. И ведь, скорее всего, убила его я.

«Проверь свой смати, дура».

Теперь голос в голове был больше похож на Хао, моего бывшего наставника – благодаря его покровительству меня и взяли в банду По-Сина. Именно он имел привычку обзывать меня дурой, когда мы спорили, хотя по итогам спора чаще права оказывалась я, а не он.

У смати есть функция записи. Чтобы сэкономить память, хранятся только последние 72 часа, но мой смати, сделанный специально для императорской фамилии, имел больший объем памяти. Хотя, чтобы посмотреть, что произошло на «Софии», хватило бы и стандартного.

Если, конечно, то, что подпортило мою память, не повлияло и на систему…

Снова стиснув края раковины, я открыла запись. Сердце забилось сильнее, дыхание прервалось. Я увидела нас за ужином, после недавней нелегкой работы. Перед этим я перехватила партию пистолетов и еще кое-чего посерьезнее, предназначавшуюся для полиции Солярианского Конгломерата, и перепродала их Чен с такой прибылью, что мы могли бы отойти от дел на несколько лет, если бы нам этого хотелось. Хотя не могу сказать, что мне этого хотелось особенно сильно.

Мы направлялись во внешние территории, чтобы избавиться от груза, заполнявшего отсеки, но Портис все пытался убедить меня взять работу в Хортсмите. Меня это очень раздражало – ведь он знал, что я хочу избавиться от этого проклятого барахла.

Я ускорила воспроизведение и прокрутила запись до момента, когда потеряла сознание. Тут экран почернел, и, казалось, целую вечность не происходило ничего.

– Детка, очнись, – донесся из темноты голос Портиса, но мои глаза не желали открываться. – А, чтоб им, – пробормотал он, переворачивая меня. – Дыши, ради меня, дыши. Очнись.

– Что происходит?

Голос не слушался. Я потянулась к Портису, но промахнулась мимо его лица на несколько дюймов.

– Кто-то накачал тебя наркотой. Нужно убираться отсюда.

Очень странно было наблюдать – собственным затуманенным наркотиком взглядом, – как Портис одел меня, подхватил под мышки, поднял и вывел за дверь. На все это потребовалась лишь пара минут. Наконец-то я видела то, что исчезло из памяти. Лицо его было искажено страхом, руки дрожали. Мы тащились по коридору в сторону грузового отсека.

– Скоро прибудет помощь. Нам нужно только добраться до челнока.

Мы добрались до трапа. Тут Портис выругался и толкнул меня. Я скатилась по ступеням вниз, в грузовой отсек, чуть не сломав ногу по пути, и ударилась об пол. Темноту в отсеке разорвала вспышка – кто-то выстрелил в мою сторону. Я выстрелила в ответ и услышала звук падающего тела.

– Не высовывайся!

Портис схватил меня, и мы покатились по полу.

– Капитан, уходите от него! Он пытается убить вас! – Суровый голос Мемз отдавался эхом в темноте.

– Хейли, детка, не высовывайся, пожалуйста…

Меня пронзил страх, острый, как закаленный клинок.

– Как ты меня назвал?

Я уставилась на Портиса, моргая в такт аварийному освещению, периодически заливающему грузовой отсек красным светом.

На лице его отразилось раскаяние. Он протянул ко мне руку.

– Детка, не сейчас. Пожалуйста. Ты должна верить мне. Нужно вытащить тебя отсюда.

– Как. Ты. Меня. Назвал?

– Хейлими Мерседес Джайа Бристоль, – прошептал Портис. – Я знаю, кто ты такая. Я всегда это знал. – Тон его сделался умоляющим. – Я разберусь здесь, а ты доберись до челнока.

Портис упал на колени. Я подхватила его, испачкав кровью белую рубашку и руки.

– Прости меня, детка. Ты должна выбраться отсюда.

– Но я не понимаю. Откуда ты знаешь?..

Я потащила его назад – туда, где можно было хоть как-то укрыться от огня.

– С самого начала знал. Это неважно. – Он вложил мне в руку свое оружие. – Доберись до челнока и уматывай с корабля. Эммори прилетит за тобой, я дал ему координаты. Верь ему. Он защитит тебя.

– Кто такой Эммори?

Портис закашлялся, обрызгав меня кровью.

– Просто верь ему, Хейли. Прости. Прости за то, что я врал тебе. За то, что все так обернулось и дальше ты останешься одна. Но сейчас важнее всего, чтобы ты осталась жива. Ты должна уходить. Сейчас же.

Оттолкнув меня, он вытащил еще один ствол, тяжко поднялся на ноги и устремился обратно в грузовой отсек.

Ахнув, я хотела было отвести взгляд, но все же заставила себя досмотреть до конца. Ход событий был убийственно четок и ясен. Портис бросился к Мемз, и та снова выстрелила в него, не заметив, что следом за ним лечу я, и я перехватила ее с точностью астрофутболиста. Завязалась жестокая драка, вскоре по ушам хлестнул хруст ее ломающейся шеи, и тут я наконец-то сумела заставить себя оторваться от записи.

– Ваше высочество, с вами все в порядке?

Проморгавшись и придя в себя, я осознала, что стою на коленях в метре от раковины. Оба сыщика замерли неподалеку, держась на безопасном расстоянии. Зин держал в руках мои ботинки, руки Эммори были скрещены на груди. До этого мне казалось, что глаза у него черные, сейчас, при другом освещении, я заметила, что они, скорее, землисто-коричневые с серебряной искоркой аугментации в глубине. Вспомнились зеленые, будто листва на ярком солнце, глаза Портиса, и я почувствовала, что по мокрой щеке катится новая слеза.

Качнувшись назад, на пятки, я плавно поднялась и протянула руку.

– Сыщик, мой смати помнит то, чего не помню я. Не хочешь ли взглянуть?

– Ваше высочество, вы дали клятву.

– Я держу свои клятвы. Это не хитрая уловка, чтобы опять попробовать сбежать. Запись показывает, что произошло на «Софии». – Я поманила его к себе. – Пусть Зин держит меня на мушке, если так будет спокойнее.

Секунду помедлив, Эммори взял меня за руку. Наши смати синхронизировались, и я снова запустила воспроизведение записи. Взгляд Эммори не остекленел, как обычно бывает с теми, кто смотрит что-то на смати – все это время он не сводил глаз с меня. Постепенно его гнев растаял, точно размытый волной песочный замок, сменившись скорбью. Отпустив его руку, я склонила голову в знак уважения к его чувствам.

– Почему вы не попали в челнок?

В вопросе не было обвинения, однако я поморщилась. Теперь, когда я увидела все, память возвращалась стремительно, точно цунами, разнося в клочья все мое хладнокровие.

– Я не смогла его бросить. – Это признание гулко прозвучало в тишине. – Я не смогла бросить его умирать одного, как моего отца. После всего, что мы пережили вместе, я не хотела…

Остальное я проглотила, не желая признаваться в этом никому.

Теперь мне вспомнилось все – отчетливо, точно отражение на гладкой поверхности пруда. Когда я поняла, что вот-вот потеряю Портиса, мне тоже захотелось умереть…

– Зин, за нами наблюдают?

– С тех пор как мы вошли, нет. Вероятно, кое у кого из экипажа возникнут подозрения, но я могу глушить систему наблюдения сколь угодно долго. Правда, кто-нибудь может прийти и постучать.

– Вы им не доверяете?

Эммори коротко кивнул.

– Не было времени проверять весь экипаж. За наблюдение за вашей каютой отвечают люди Джилл, но за нами могут следить и другие. – Он поднял руку и покачал в воздухе ладонью. – Сейчас лучше всего не давать никому лишней информации.

– Поэтому никто не знает, кто я такая. – Хлопнув рукой по своим ботинкам, я бросила их на кровать. – Сестра просила довериться вам. Я была права: это не мать, это она послала вас за мной.

– Мы не враги, ваше высочество, клянусь вам.

Эммори выдержал мой взгляд. Глаза его были полны печали и тревоги. Никаких следов давешнего гнева – интересно, он просто поглубже спрятан или испарился навсегда?

Проведя по лицу ладонями, я выдохнула, сковывая лицо и сердце ледяной броней. Горевать о том, что потеряно, было некогда. Мне предстояло оказаться в ситуации гораздо более опасной, чем все то, с чем я сталкивалась вне Империи. Без друзей, без оружия и почти без информации. Если я не буду держать себя в руках, то быстро стану трупом.

– Кто же враг?

Эммори стиснул зубы и отвел взгляд. Очевидно, он пытался придумать наименее оскорбительный ответ. Наверное, Цера была права, когда предсказывала, что нам предстоит пободаться. Сыщики – люди особой породы. Они проводят слишком много времени в других мирах, и после им очень трудно вести себя как обычные индранские мужчины – не распуская языка в обществе.

Правда, я тоже не слишком хорошо это умела, так что у нас с Эммори были все шансы прекрасно поладить.

Глава 3

– Мы не знаем, ваше высочество, – ответил Эммори наконец.

– Мемз была в нашей команде многие годы. Кто-то предложил ей так много, что она решилась убить меня. – Я слегка улыбнулась, хотя никогда мне не хотелось выпить сильнее, чем в этот момент. – Или хоть попытаться убить. Стоит ли предполагать, что, кто бы это ни был, он же стоит и за убийством моих сестер?

– Возможно, ваше высочество.

– Тогда, сыщик, ты понимаешь, отчего я не тороплюсь полагаться на тебя.

– Я верен Индране, ваше высочество. Я поклялся принцессе Цере привезти вас домой и беречь вас, – негромко проговорил Эммори.

Черт возьми, он выглядел обиженным!

Он шагнул ближе, умоляюще протянув ко мне руки.

– Етит-твою, я же вас совершенно не знаю!

Ответ прозвучал раздраженно, но я была не в настроении врать, поэтому не стала поправляться. Сглотнув, я взглянула ему в глаза и продолжала:

– Ни одного из вас. Я постараюсь доверять вам, насколько смогу, но вы подсунули мне наркотик, похитили меня…

– Я спас вас, как мне и приказывали. – Его голос упал до шепота. – Как и приказывала ваша сестра.

– Приказывала! Не рассказывайте мне о приказах. Портису было приказано лгать мне и нянчиться со мной. К черту софистику, – прорычала я, надвигаясь на него.

Ткнув его пальцем в грудь, я повернулась к Зину и указала на него.

А ведь я думала, что вырвалась на свободу. Что моя жизнь принадлежит мне. Единственное, чего я действительно хотела, ради чего бросила прежнюю жизнь и семью, оказалось ложью… Проглотив непрошеные слезы, я отвернулась, пока они не вырвались наружу.

– Ваше высочество…

– Хорошо. Вы делали свою работу. Но объясните, почему я должна доверять вам? – спросила я, глядя в потолок и смаргивая слезы, прежде чем повернуться к сыщикам лицом.

– Больше некому, – сказал он. Его ответ описывал ситуацию с беспощадной откровенностью. – Вы нуждаетесь в нас.

Он был прав. Ноги моей не будет на Пашати, если рядом – никого, кому я могла бы довериться. Я потерла руками лицо и тихо выругалась. Эммори поднял бровь.

– Когда погибла Цера?

– Вчера в полдень. Мы уже были в космосе. Она хотела убедиться, что императрица-мать не сможет остановить нас.

– Зачем она послала вас за мной? Что происходит?

– Она нуждалась в вас, ваше высочество. Не знаю, насколько вы в курсе дел, но дела плохи.

Последнее время я вообще не вникала в политику, и теперь это, похоже, грозило выйти мне боком.

– Оставь титулы, Эммори. Сейчас не до этого.

Улыбка, мелькнувшая на его лице, угасла так же быстро, как огонь в безвоздушном пространстве, и я подумала, что он проигнорирует мой приказ.

– В Империи хаос. Все рушится еще быстрее, чем полагала ваша сестра. Прочтите файлы, посланные ею, а я расскажу вам последние новости, как только смогу. Мы слишком давно не выходили в сеть.

– Кто за все это в ответе? Кто взорвал Церу? И Пас… – Я не смогла даже закончить фразу. – И что, во имя Матери-Разрушительницы, предпринимает по этому поводу моя мать?

– Ваше высочество, мы не знаем. – Не успела я ответить, как Эммори поднял руку. – Камеры не работают уже слишком долго, нас вызывают. – Голос его стал суров. – Вы должны вернуться домой.

Я, в свою очередь, кивнула, проглотив около сотни вопросов, которые мне отчаянно хотелось задать. Очевидно, мы опять оказались под наблюдением. Кроме того, сейчас для вопросов было не время, и я это понимала, хотя возвращаться к политике и политесу не хотелось отчаянно.

Ничего. Я не собираюсь оставаться там навсегда. Вернусь домой, отыщу ублюдков, виновных в гибели сестер, и найду способ убраться подальше.

Я еще раз кивнула Эммори:

– Я возвращаюсь домой.

– Империя в долгу перед вами, ваше высочество.

С этими словами Эммори церемонно поклонился, и я едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

«Империя может поцеловать меня в задницу. Я делаю это для сестер».

– С радостью исполню свой долг перед Империей, – сказала я вслух.

– Мы пробудем в гиперпространстве еще несколько часов, – сказал Эммори так же неестественно и формально. – Я бы предложил поспать, нам всем это не помешает. Должен ли я вызвать сержанта Терасс?

Встретившись с ним взглядом, я поняла, что это проверка, и кивнула. Эммори кивнул в ответ, и дверь открылась. Вошла стройная молодая женщина с сияющей медно-красной шевелюрой. Ростом она, хрупкая, как уличная бродяжка, была лишь чуть выше метра.

Не нужно было видеть ее острые уши, прячущиеся в кудрях, чтобы понять, кто она такая. Достаточно было сложения, больших круглых глаз и заостренного лица.

Фарианка.

Только из чувства собственного достоинства я не шагнула назад.

– Ваше высочество, сержант Фазе Терасс.

– Ваше императорское высочество. Это великая честь.

Она поклонилась, глядя на меня золотыми глазами. Мелодичный голос был тем самым, что я слышала, валяясь на палубе «Софии».

На поклон я ответила кивком. Дворцовые манеры настолько прочно въелись во все мое существо, что не стерлись даже за все эти годы. Преодолев порыв бежать, я улыбнулась ей.

Фазе едва заметно улыбнулась в ответ, сняла перчатку с правой руки, и сердце мое забилось так сильно, что, наверное, оставило синяк на ребрах.

– Принеся смерть, смертью станете, – она прошептала формулу закона, протянув руку. – Я верна своим богам и вам, ваше высочество. Я не причиню вам вреда.

Я сглотнула и взяла ее руку в свою, от души надеясь, что она сказала правду, иначе я – на пороге самоубийства.

Когда-то – раз или два – фариане уже лечили меня. Лучше всего мне помнился тот случай, когда Цера поставила мне здоровый фингал под глазом. Я зашла слишком далеко, дразня ее за короткие ноги, и в результате получила великолепный удар.

Когда они лечат, чувствуешь себя словно в невесомости: тело как бы висит в воздухе и плохо слушается. Я часто думала, что чувствуют при этом сами фариане, но никогда не могла набраться смелости спросить. Эти странные чужаки были одними из первых, кто приветствовал человечество в космосе, и хотя они так идеально вошли в нашу жизнь, мы до сих пор знаем о них не так уж много.

Их жизнь среди людей – нечто вроде паломничества, жертвы святому четверга, наделившему их даром исцелять. Но этот дар – палка о двух концах: с его помощью можно и убивать, а если не тратить свою силу, можно даже умереть. Хао сравнивал это с аккумулятором, заряжающимся без предохранителя: энергия копится, пока не происходит взрыв.

Лицо и другие мелкие ушибы перестали болеть, и я перевела дух. Фазе опять улыбнулась побледневшими губами, застенчиво и устало.

– Желаю вам здоровья, ваше высочество.

Прошептав формулу благословения, она отняла руку и с поклоном покинула каюту. Мы вновь остались наедине с Зином и Эммори.

– Я принес ваши ботинки, – сказал Зин, как будто в этом не было решительно ничего необычного. – Во дворце вам вряд ли придется их носить, но я подумал, что хорошие ботинки на дороге не валяются.

– Спасибо, – пробормотала я, изобразив улыбку.

Эммори чуть наклонил голову:

– Спокойного сна, ваше высочество.

Я перебрала дюжину лаконичных ответов, пока не сказала:

– И вам того же.

С тем они удалились, и мне подумалось, что не одна я буду всю ночь таращиться в потолок.

* * *

На самом деле я вовсе не все время таращилась в потолок. Большая часть ночи ушла на чтение файлов, приложенных Церой к видеосообщению. Читая их, я проклинала себя за то, что последние несколько лет маниакально избегала всего, относящегося к индранской политике.

Империя рушилась, и, как это ни жестоко, смерть моих сестер была лишь незначительным эпизодом в череде событий, разрушающих фундамент Индраны.

Слушая Церу, я расхаживала по каюте. Все, начавшееся с уличных беспорядков и закончившееся ростом напряженности между Империей и Саксонским Королевством, было сплошным клубком экономических неудач, политических демонстраций, мятежей и убийства трех членов императорской семьи.

Но все это меркло в сравнении с медицинским отчетом, прикрепленным к еще одному короткому сообщению от Церы:

– У матери – деменция Шакти. Первые симптомы появились около шести месяцев назад.

Космическое безумие…

Генетические изменения от воздействия космического излучения на человека на заре полетов в космос привели к появлению новой формы слабоумия, не поддающейся лечению никакими известными средствами. О заболевших им у нас говорили: «Его коснулась Мать-Разрушительница», – кто оказался в ее безжалостных руках, тот потерян для мира. Появившись, болезнь развивается стремительно. От нее умер мой далекий предок, один из прадедов, в те времена, когда люди впервые высадились на Пашати. Мужчины заболевали чаще, чем женщины, и первым поселенцам пришлось бороться еще и с этой бедой. Однако благодаря ей баланс сил изменился настолько, что прапрабабке удалось захватить власть. Правда, священники предпочитают говорить, что так хотела богиня, по воле которой все это и произошло.

Сначала человек становится рассеян, утрачивает способность сосредотачиваться. Потом страдает речь – забываются слова, фразы становятся скомканными и незавершенными. Заболевание прогрессирует – ухудшается память, нарушается восприятие времени, и жертва начинает жить в прошлом.

Это наследственная болезнь, и нет никакого способа оценить риск или защититься от нее, кроме одного – никогда не покидать планету, что для членов императорской семьи совершенно невозможно. Однако после того далекого прапрадеда в нашей семье было только три случая деменции Шакти.

– Первым неладное заметил Вен и сообщил об этом мне. Я велела доктору Сатир провести тесты, и новости оказались печальными. Мы еще не говорили ей. Я решила, что так лучше, потому что доктор Сатир сказала, что иначе прогресс болезни может ускориться. – На этом видео Цера тоже выглядела здорово измученной, но неизвестно было, записывала она это видео до или после первого. – Тебе придется быть осторожной, Хейли, – по крайней мере, до тех пор, пока Атмику не коронуют. У матери бывают просветления, но она раздражительна, и любой пустяк может вывести ее из себя. Я помню, какие у вас были отношения. – На ее лице промелькнула улыбка, и мое сердце заныло. – Постарайся не доставать ее слишком сильно.

– Не обещаю, – прошептала я.

Я смотрела полученные файлы, пока не отключилась, забывшись неспокойным сном посреди записки о подозрительной активности саксонцев в некоторых наших пограничных мирах. Сны были обрывочны – образы умирающего Портиса, Церы, исчезающей в огне, Пас, захлебывающейся собственной кровью…

Последнее было уже слишком, и я проснулась, судорожно всхлипывая в подушку. Скатившись с кровати, я потащилась в ванную. Желудок не желал знать, что уже 30 часов я ничего не ела, и пытался опорожниться.

– Воды?

Неожиданное появление чашки над плечом испугало меня не меньше, чем голос Зина. Я подскочила, и предлагаемая вода чуть не пролилась мне на голову.

Зин ловко отвел чашку из-под взмаха моей руки, опустился на корточки и снова подал мне воду.

– Надеюсь, вы не слишком многого ожидаете от новой императрицы, – сказала я, прополоскав рот и сплюнув в унитаз. – Иначе, Зин, вас ждет разочарование. Если верить моей матери, как принцесса я надежд не оправдала. Сомневаюсь, что в качестве императрицы буду намного лучше.

Зин улыбнулся и помог мне подняться.

– Я стараюсь не возлагать надежд на людей, ваше высочество. Не слишком честно требовать от них соответствия моим представлениям о том, каким должен быть мир.

– Отлично сказано. – Поднявшись, я облокотилась на туалетный столик. – Значит, вы – ум, а Эммори – сила?

– По очереди, ваше высочество. Я принес вам завтрак, если вы в силах справиться с ним.

– Можно попробовать.

Эммори стоял у дверей. Я прошла к кровати, с минуту покопалась в еде на подносе и подняла взгляд на Зина.

– У моей матери космическое безумие?

Эммори кивнул:

– Да, ваше высочество.

– Но никто пока об этом не знает?

– Знают, – сказал он. – Информация просочилась несколько часов назад.

– А сама мать знает?

– Принцесса Цера хотела поговорить с ней об этом после того, как мы улетим, ваше высочество. Не знаю, успела ли она.

– Етит-твою… – Я почувствовала, как удавка медленно стягивается на горле. Мои планы найти убийц сестер и исчезнуть не предусматривали болезни матери. – Ладно, сыщик, мне нужно что-то надеть вместо этого. У вас не завалялось лишнего мундира?

Зин нахмурился, глядя мне за спину на разоренный шкаф.

– Вы не можете…

Я показала на пижаму, успевшую изрядно измяться.

– Либо это, либо мундир.

– Ваше высочество, но это неподобающее одеяние, – огорченно сказал Эммори.

– Я знаю, но я не надену ничего из этого гардероба, если только вы не желаете одевать меня силой.

– Ваше высочество… – Он замолчал, вдохнул и медленно выдохнул. Я уже знала, что это значит: он собирал воедино все свое самообладание. – Мы не можем привести вас пред очи императрицы-матери одетой в пижаму.

Он выглядел так сердито, что я едва сдержала смешок. Хотелось бы, конечно, рассмеяться – просто чтоб посмотреть на реакцию, но я не стала. Я контрабандистка, какой меня все и ожидают увидеть, и поклонюсь матери, одетая по собственному вкусу – иначе вовсе не явлюсь к ней.

– Тогда, сыщик, тебе придется найти мне что-то другое. Мы ведь примерно одного размера. – Я указала на его мундир. – И это приличнее, чем пижама.

– Спорное утверждение, ваше высочество, – ответил Эммори, исчезая в дверях.

Конечно, он был прав. Сильнее оскорбить мать можно было, только явившись к ней в веселеньком желтом сари, одежде парий.

– Показываете характер, ваше высочество? – Зин не сдвинулся со своего места у стены. – Если вы вернетесь, одетая в военную форму, этого не одобрят.

– Наверное, вам стоило бы подумать об этом до того, как лететь за мной. Не одобрят, для начала, самого моего возвращения. Блудная дочь, паршивая овца и все такое.

– Это был приказ, ваше высочество.

– Вы всегда выполняете приказы?

– Да, мэм.

– Значит, если я отдам приказ убить вашего напарника, когда он вернется сюда, в каюту, вы его выполните?

Зин застыл, отчаянно ища глазами какой-нибудь знак того, что я просто зло шучу. Не найдя его, он прибег к безопасности проформы:

– Ваше императорское высочество, я знаю, что мой напарник вел себя неподобающе по отношению к вам, но он просто исполняет свой долг. – Он упал ниц и простер руки ладонями вверх. – Пожалуйста…

Я немедленно почувствовала себя законченной стервой, и это чувство стократно усилилось, когда в каюту вошел Эммори. Он замер на пороге, держа в руках бескомпромиссно черный мундир.

– Ваше высочество?

Вопрос прозвучал робко, и в данной ситуации я не должна была ничего объяснять. Я не только принцесса, я еще и женщина. Я могу делать все, что пожелаю, и эти двое ничего не смогут с этим поделать.

Но я ненавидела эти порядки – и двадцать лет назад, и сейчас. Всю жизнь ненавидела неравенство и сознание собственного превосходства, порождающее презрение и отвращение к целой группе людей, принадлежащих к ней просто по факту своего рождения.

– Эммори, если я прикажу вам не везти меня домой, вы подчинитесь?

– Нет, ваше высочество.

– Объясните своему напарнику почему.

Выхватив из его рук мундир, я направилась в ванную.

Глава 4

Закрыв за собой дверь и бормоча проклятия, я скинула пижамные штаны и осмотрела форменные брюки. По длине они подошли и, к счастью, были сшиты из достаточно эластичной ткани – у меня бедра несколько полнее, чем у Эммори. Надев поверх серой майки черный китель, я плюхнулась на крышку унитаза, чтобы обуться.

Но сначала высвободила кованое серебряное кольцо, вплетенное в шнуровку, и надела его на правую руку, затем отцепила тонкую полоску темно-коричневой кожи и обернула ее вокруг запястья.

– Возьми это.

Цера вложила мне в руку кожаную полоску, и я широко раскрыла глаза.

– Отец отдал ее тебе, я не могу…

– Возьми, Хейл. – Цере было почти двадцать, и вела она себя как настоящая императрица, с ней не стоило спорить, когда ее лицо выражало неудовольствие. – Я хочу, чтобы она была у тебя. На память о нас. Просто на всякий случай.

– Я буду на связи.

– Возможно, у тебя не получится, – сказала она очень тихо, чтобы не услышала наша младшая сестренка.

– И это, – пропищала Пас, размахивая кольцом в руке. – Я купила его на рынке. Тот старик сказал: кольцо не простое, а волшебное. Поверни его три раза вокруг пальца и прошепчи желание в горсть.

Я приняла от Пас выкованное из серебра кольцо, так и не собравшись с духом сказать ей, что желания не всегда исполняются. Ей и без меня придется узнать об этом довольно скоро.

Проклятие. Снова слезы – слезы потекли по щекам, капая на китель. Я не проживу во дворце и пяти минут, если не приведу в порядок свои растрепанные чувства.

Ополоснув лицо, я посмотрела в зеркало. Боги, ну и вид! Даже без синяка я выгляжу изможденной ровно настолько, насколько себя чувствую.

– Пора кончать с этим дерьмом, – пробормотала я, возвращаясь в комнату.

При виде меня Зин выпрямился и расправил плечи.

– Ваше высочество, – сказал Эммори, коротко кивнув. Его лицо вновь стало непроницаемой маской, ни намеком не выдававшей, о чем они с Зином говорили без меня. – Мы вот-вот выйдем из гиперпространства.

Раздался предупреждающий звонок, и я приготовилась почувствовать, как стенки пузыря сжимаются, чтобы исчезнуть в двигателе Алькубьерре – Уайта, выкинув нас в нормальное пространство-время.

– Выходим на орбиту Пашати, приземлимся в течение часа. Во дворце сейчас два часа ночи, но мы известили их, нас ждут.

– Я хотела бы посмотреть на сближение. Мы можем пройти на мостик?

Сыщики обменялись взглядами, за которыми, вероятно, стояла целая дискуссия. Наконец Эммори кивнул:

– Если вы дадите нам минуту поговорить с капитаном. Она не знает, что вы на борту.

– Но тогда как вам удалось склонить ее к этому полету? Имперские космические корабли не летают через всю галактику без веской причины.

– Приказ принцессы Церы, – ответил Эммори. – А капитан – сестра Зина.

Зин молча вышел. Эммори проводил его взглядом и вновь посмотрел на меня.

– Простите, я напугала его. – Извинение вырвалось непроизвольно, удивив нас обоих. – Хотела кое-что доказать.

– Наследницы не доказывают, ваше высочество, они приказывают. Зин полагается на вас, на то, что вы знаете, что делаете. Если вы велите ему совершить самоубийство, он примет это всерьез.

Раздраженно всплеснув руками, я отвернулась.

– А что, если он ошибается, полагая, что я знаю, что делаю?

«Брось, Хейл, этот раунд тебе не выиграть».

К счастью, Зин вернулся раньше, чем я во второй раз выставила себя полной дурой.

– Капитан примет нас в зале совещаний, и вы сможете наблюдать оттуда, если вам угодно, – сообщил он с плохо скрытой настороженностью, и я мысленно несколько раз дала себе по башке, прежде чем ответить:

– Да, благодарю вас.

Мы вышли из каюты и в сопровождении двух бойцов ИОО прошли по пустым коридорам до мостика.

Капитан Хафин ждала нас у самых дверей в зал совещаний. Фамильное сходство было очевидно, несмотря на глаза, более темные, чем у брата, и длинные дреды, связанные на затылке сложным узлом.

– Ваше императорское высочество. – Ни в приветствии, ни в поклоне не было ни следа колебаний, ничего, что выдавало бы замешательство от новостей, которые принес ей брат. – Большая честь принимать вас на борту. Прошу прощения, что помещения для вас не были подготовлены лучше.

Вот это сюрприз. В конце фразы явственно слышалось беспокойство, и я отметила, каким взглядом она всего на миг одарила Зина.

– Ничего страшного, капитан. Они просто выполняли приказ.

– Могу я быть первой, кто приветствует вас дома, мэм, и выразит свои соболезнования?

Я коротко кивнула и вошла в открытую передо мной дверь. За мной последовала капитан Хафин, а за ней сыщики. Матовая стенная панель сдвинулась, открыв бесконечную черноту космоса и систему двойных звезд, Ашвини[1].

Насатья, крупная звезда класса G, и ее спутник Дасра, небольшой оранжевый карлик, кружат по своим эллиптическим орбитам. Пашати то приближается к Дасре, то убегает, следуя своему восьмидесятилетнему циклу, как кружащиеся дервиши древности.

Другая обитаемая планета в системе, Ашва, обращается вокруг Дасры за пять месяцев и давно уже стала лучшим, хотя и слишком тихим, сельскохозяйственным миром в Империи.

– Джай ма! – прошептала я, когда показалась Пашати, жемчужина в короне Индранской Империи. За все эти годы она ничуть не утратила великолепия. Огромная зелено-голубая планета висела на черном фоне неба, вдали виднелись красные сполохи. Над Великой Пустыней всходили оба солнца, но их свет зальет столицу, расположенную на западном берегу моря Лакшитани, только через несколько часов.

Добро пожаловать домой, Хейл…

Систему Ашвини заселили около трех тысяч лет назад колонисты из Солярианского Конгломерата. Первый корабль колонистов – под командой мужа моей далекой прапрабабки – приземлился на Пашати за два стандартных земных года до прибытия следующего.

На борту было еще четырнадцать семей – жертвенных овечек, честно говоря. В те дни переселение на иные планеты стоило дорого. Из-за долгих перелетов с Земли и неизвестных опасностей на месте экипажи разведывательных кораблей могли полагаться только на себя.

Кроме того, разведчики в первых отчетах частенько упускали что-либо важное, и землянам приходилось учиться на собственном горьком опыте. Сотни тысяч человек пали жертвами неизвестных бактерий, агрессивных форм растительной жизни или изменений в составе воздуха при смене времен года. Любой объект, любая перемена в окружающей среде могли уничтожить колонистов быстрее, чем они успеют позвать на помощь – и, уж конечно, быстрее, чем помощь придет.

Новая идея, отправка на иные планеты нескольких семей, оказалась самым простым решением. Если к моменту прибытия следующего корабля они оставались живы, это означало, что все в порядке. Если же нет, планета просто вычеркивалась из списка пригодных для жизни.

Для многих семей, включая мою, риск себя оправдал. Если вы из первых семей, у вас будут и привилегии. Приоритет при выборе участка, место в правлении, надбавка в оплате, если вы выжили…

Или посмертная компенсация семье, если нет.

Муж моей прапрабабки и несколько других мужчин погибли от космического безумия, но выжили их жены и дети, а у нее хватило ума сохранить за собой принадлежавшее мужу место в совете, назначенном еще на Земле.

Она и ее потомки удерживали это место за собой, со временем взяв в руки власть над всей колонией и порвав с Землей. И, когда гвалт утих и пыль осела, родилась Империя – держава, управляемая женщинами, с моей прапрабабкой во главе, поддерживаемой другими женщинами из первых семей.

Эти четырнадцать женщин и составили Совет матриархов, а их дочери и некоторые другие избранные вошли в его Нижнюю палату, и эта система существует и поныне.

Я понимаю, в каком направлении они работали. В то время из-за гендерной политики некоторые области Солярианского Конгломерата были вовсе не райским местом, а колонизация позволяла избавиться от наиболее отчаявшихся слоев населения. На заре колонизации с женщинами обращались как со скотом для размножения, а не как с разведчицами, наделенными теми же правами, что и мужчины. Правда, как и многие другие замечательные идеи, она завела их слишком далеко.

Прижав руки к стеклу, я смотрела, как Пашати все больше округляется, пока чернота космоса не уступила место темно-синему цвету ночной стороны планеты. От мысли о том, что я вот-вот вновь вернусь ко всему, что ненавидела всю жизнь, болезненно екнуло сердце.

– Ваше высочество, нам пора в грузовой отсек, – сказал Эммори.

– Конечно. Капитан, благодарю за пребывание на вашем корабле.

– Великая честь – служить вам, мэм, – козырнула в ответ капитан Хафин.

– Ведите, сыщик, – ответила я, помахав рукой, а про себя ужаснулась тому, как легко слетают с языка приказы – да еще этаким ледяным императорским тоном.

Похоже, со временем не меняется ничего…

С этими мыслями я двинулась по коридору следом за Эммори. Зин и двое бойцов ИОО шагали позади. Пол под ногами дрожал от знакомого гула космического корабля в полете. Вот пол дрогнул и завибрировал сильнее, объявляя, что корабль входит в атмосферу планеты.

Мы добрались до трапов, ведущих вниз, и тут я споткнулась: корабль встряхнуло сильнее обычного.

Зин удержал меня, вовремя подхватив под локоть.

– Осторожнее, ваше высочество, – сказал он.

Я изобразила улыбку:

– Спасибо.

Зин отпустил меня, вполне искренне улыбнувшись в ответ. Определенно, этот человек не отличался злопамятностью.

– Все будет в порядке, ваше высочество.

Хотелось бы верить, но внутренности так и скрутило узлом, а я слишком долго прожила, доверяя своим инстинктам, чтобы игнорировать их сейчас. Прежде чем дела пойдут на поправку, все наверняка станет очень и очень плохо.

Но я не могла объяснить ему все это и потому просто последовала за Эммори дальше – вниз, еще одним коридором, в просторный отсек.

Там ждали пятеро. Стоило одному из них заметить нас, их смех тут же смолк, и все они повернулись в нашу сторону. В кругу бойцов ИОО мелькнула рыжая шевелюра Фазе.

– Ваше императорское высочество. – Голос крепкой женщины, поклонившейся весьма элегантно для ее комплекции, был мне знаком. – Капитан Илия Джилл. Прошу прощения за то, что мы подняли на вас оружие. Мы не могли знать, что вы окажетесь на том корабле.

– Прощаю, капитан, – ответила я, чуть склонив голову.

– Сыщики, – она кивнула Зину и Эммори.

– Капитан, – приветственно кивнул в ответ Эммори.

Корабль снова тряхнуло, и на сей раз меня подхватил под локти не только Эммори, но и Джилл.

Добро пожаловать в прежнюю жизнь, принцесса…

Но стон, вызванный этой мыслью, пришлось проглотить. Капитан не заслуживала подобного доверия, да и Эммори, честно говоря, тоже. Они просто делали свое дело – исполняли свой долг.

А так хотелось завыть от безысходности…

– Прошу вас, ваше высочество, – сказал Зин.

Эммори встряхнул передо мной плащ из черной материи, полностью поглощавшей падающий на нее свет.

– Сыщик, я что – должна пробираться во дворец тайком?

Эммори передал плащ Зину. Их руки чуть-чуть соприкоснулись, и они обменялись улыбками. Я вспомнила, как Портис улыбался мне точно так же, и от внезапно нахлынувшей боли чуть не рухнула на колени.

– Вынужденная мера безопасности, ваше высочество, – ответил Эммори, повернувшись ко мне. – Учитывая обстоятельства, мы думаем, что она оправданна. Мы старались сохранить ваше прибытие в тайне, но какая-то информация все же просочилась наружу. Конечно, журналистов не допустят на посадочную площадку, но они постараются держаться поближе.

От этих слов я слегка запаниковала. Информации, присланной Церой, было далеко не достаточно, и теперь я чувствовала, что вслепую иду туда, где меня вполне может ждать западня.

Ничего, Крессен. Не впервой.

Зин подал мне плащ, и я расправила плечи. Натягивая на мою голову капюшон, он, видимо, заметил выражение моего лица – его каменная маска едва заметно дрогнула.

– Все будет хорошо, ваше высочество. Обещаю вам.

– Вы уже говорили это. Надеюсь, вы правы, сыщик.

Зин занял место позади меня, а Эммори – сбоку и чуть впереди. Вдоль позвоночника будто прошлись чьи-то ледяные пальцы.

Ведь он заслонит меня собой от выстрела…

Да, познакомились мы совсем недавно, и хотя мы оба знаем, что я не убивала его брата, Эммори явно не любит меня. А вот поди ж ты – без колебаний отдаст за меня жизнь. Как и его напарник. Будь проклята их идиотская преданность… Ледяные пальцы сомкнулись на позвоночнике и дернули.

Мы с Портисом спасали друг другу жизнь бессчетное множество раз – потому что знали и любили друг друга. По крайней мере, мне так казалось.

Эта слепая преданность была одной из главных причин, по которым я не стремилась домой. К чему бессмысленная любезность, когда в спину вонзают кинжал? Мне хотелось, чтобы меня действительно любили.

Но я давно привыкла к тому, что мои желания и желания вселенной совпадают крайне редко.

Отряд капитана Джилл сомкнул вокруг нас кольцо. Мы сошли с борта «Пара Сахи» и едва не бегом устремились вперед через взлетное поле. Все это время я изо всех сил старалась остановить безумную карусель мыслей в голове – но тщетно.

Глава 5

Плащ и всю прочую одежду насквозь продувало ветром. В северном полушарии Пашати стояла зима. Меня, беспомощно зажатую между охранниками и ослепленную прожекторами, освещавшими посадочную площадку, несло сквозь падающий снег. Отрывистые команды офицеров, вопли представителей прессы из-за ограждения – от всего этого я едва не оглохла. Наконец мы оказались в каком-то помещении, и наступила благословенная тишина.

– Нет, – прошипел Эммори, заметив, что я поднимаю руку, собираясь откинуть капюшон.

Мы прошли мимо глазеющих на нас людей в боковой коридор, заканчивавшийся тяжелой металлической дверью. Двое солдат в боевых доспехах не встретили наше появление салютом. Вместо этого в тишине раздался до боли знакомый звук переключения фазеров в боевой режим.

Эммори еще ниже надвинул на мое лицо капюшон и шагнул вперед.

– Сканирование, – раздался безличный голос. Неизвестно, кто из солдат произнес это, был ли он женщиной или мужчиной. Более вероятно было первое. – Подтверждаю: сыщик восьмой категории Эмморлин Харис Триск.

Восьмой? Я чуть не проглотила язык от изумления. Категория сыщика определяется, когда он вступает в отряд, по результатам целой серии экзаменов. Это не формальный ранг, а, скорее, показатель врожденных умений, какими обладают люди вроде Зина и Эммори.

Выходит, Эммори – эксперт-сыщик высочайшего класса… Даже если бы Портис меня не сдал, эти двое все равно отыскали бы.

– Подтверждаю: сыщик пятой категории Старзин Хафин. Начинаю визуальное сканирование. Опознана Крессен Стоун. Контрабандистка, объявлена в розыск Солярианским Конгломератом за контрабандную торговлю оружием (семьдесят восемь эпизодов) и мелкие кражи (три эпизода), а также, согласно определению Галактической Комиссии по безопасности, за вооруженные нападения (сорок три эпизода) и сто шесть эпизодов…

– Если они вознамерились огласить весь список, мы проторчим тут до утра, – сказала я, подняв руку. – Продолжайте дальше.

– Начинается сканирование ДНК. – Охранник сдвинул свой щиток и приложил перчатку к моей руке. – Опознана Крессен Стоун.

Температура вокруг возросла еще на градус. Я изучала свои ногти, с трудом скрывая улыбку. Все-таки этот мод был лучше, чем я думала, если оставил в дураках даже дворцовую охрану.

– У меня есть запись надежного скана, – сказал Эммори.

– Ваш скан нельзя считать надежным, сыщик. Начинаю более глубокое сканирование.

Охранница сомкнула пальцы на моем запястье. Хватка ее, оказавшаяся неожиданно сильной и горячей, почти обжигающей, попутно испепелила воспрянувшую было надежду выбраться из всего этого дерьма.

– Подтверждаю: ее императорское высочество Хейлими Мерседес Джайа Бристоль, вторая дочь императрицы Мерседес Аадиты Констанс Бристоль, наследница трона Индранской Империи.

– Черт возьми, язык сломать можно, – пробормотала я.

Сзади кто-то сдавленно хихикнул. Охранница нахмурилась.

– Вы можете войти во дворец, – сказала она.

Все слаженно шагнули вперед.

– Но не отряд, – добавила охранница.

– ИОО должны иметь допуск, – возразил Эммори.

– Но у них его нет. Дальше вам придется следовать одной.

Я позволила себе оглянуться и заметила робкую улыбку Фазе. Не успела я улыбнуться в ответ, как Эммори схватил меня за руку и втолкнул в открытую дверь, которая и захлопнулась за нами троими.

Ледяные пальцы тревоги все еще сжимали мой хребет. Грохот захлопнувшейся двери лишь усилил ее хватку, и я почувствовала слабость в коленях.

– Не нравится мне это.

– Согласен, ваше высочество.

Я осознала, что сказала это вслух, только когда Эммори ответил мне. Он отпустил мою руку, и в напряженном молчании мы двинулись вперед по коридору, свернули налево, направо, снова налево. За это время грубо отесанные каменные стены сменились полированным обсидианом, в свою очередь уступившим место белому мрамору с голубоватыми прожилками.

Всего дважды в жизни я ходила этим коридором. В первый раз – когда мне было четыре, после церемонии похорон бабушки. Меня нес отец. Цера шла рядом с ним, а мать несла Пас. Наконец мы подошли к богато украшенной двустворчатой двери в конце.

Едва миновав ее, мать опустилась на колени, не спуская Пас с рук. Отец опустил меня на пол, и мать знаком велела мне подойти ближе.

– Я люблю вас всех, – сказала она с успокаивающей улыбкой. Все еще наша мать, хотя в коронационном сари из тяжелой парчи она выглядела весьма величественно… – Помните это. Впредь ничего не изменится.

Боги, какая это была ложь! Стоило нам пройти сквозь эту дверь, изменилось все. Абсолютно все.

Второй раз мне довелось пройти по этому коридору на похоронах отца. Гроб, плачущие сестры, каменнолицая императрица-мать, у которой нет времени на нежности накануне войны…

Подойдя к двери, я замешкалась. Зин, шедший следом, наткнулся на меня, шепотом извинился и опустил большие ладони мне на плечи.

Двери украшала изысканная картина, изображавшая разрыв Индраны с Солярианским Конгломератом в шестом веке Диаспоры Геи. Однако – это я узнала давным-давно – ее монолитные металлические створки пятифутовой толщины были практически непробиваемы.

– Ваше высочество?

– Дайте мне минутку, пожалуйста.

Я в принципе терпеть не могла кого-то о чем-либо просить – тем более тех, из-за кого я влипла в это дело, что было еще унизительнее. Но мне нужна была эта треклятая минутка, прежде чем я пройду через эти двери в тронный зал – хотя бы только затем, чтобы оплакать всю жизнь, остающуюся за порогом.

«Все кончилось, Хейл, – вновь зазвучал в ушах голос отца – давно забытое воспоминание, всплывшее из глубин памяти. – Ты можешь плакать или смириться с положением вещей. Я не могу сделать выбор за тебя. Сам я никогда не рыдал над пролитым молоком».

Я развернула плечи, вскинула подбородок, укрыла лицо под королевской маской.

– Ладно, – проворчала я. – Закончим этот балаган поскорее.

Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь.

Даже в два часа ночи просторный зал кишмя кишел вельможами и всеми прочими, сумевшими разжиться приглашением на прием по случаю моего возвращения домой. Ничего подобного в индранской истории еще не бывало, и около тысячи пар глаз воззрились на меня в безмолвном ожидании.

Тишина в тронном зале не могла бы стать еще более безмолвной, даже если бы кто-нибудь бросил сюда звукоподавляющую бомбу.

Однако перешептывания начались еще до того, как я достигла середины зала, и принялись нарастать, словно приливная волна на море Лакшитани.

Ступая по скользкому полу из белого мрамора, я остановила взгляд на золотых лучах в верхней части трона, чтобы не смотреть на мать.

Мы подошли к ряду черных каменных выступов – из гладкого пола перед троном торчали острые обсидиановые шипы, и никому, даже членам семьи, не разрешалось пересекать эту линию без дозволения императрицы.

Я опустилась на колени. Двадцатилетняя привычка чуть не заставила меня не отводить взгляда от матери. В обществе По-Сина это было необходимо, но с матерью могло повернуть ход событий совсем не туда – возможно, и к кровопролитию. Посему я опустила взгляд и склонилась книзу – так, что лицо оказалось на волосок от каменных шипов. Зин и Эммори по бокам сделали то же самое.

– Мать, – произнесла я, не глядя на нее. – Я вернулась домой.

Мой голос эхом раскатился по залу, и перешептывания смолкли.

– Несмотря на два глубоких сканирования, мы все же отказываемся в это поверить. – Ее тон ничуть не изменился – все та же едкая издевка и усталое раздражение, от которых я страдала многие годы. – Дитя мое, что ты сделала со своими волосами?

Толпа вокруг зароптала, и я до крови прикусила язык. На этот вопрос прямо отвечать не стоило.

– Ваше императорское величество… – начал было кто-то.

– Да, мы знаем, – пробормотала мать себе под нос, после чего повысила свой звучный голос так, что он зазвенел под сводами зала, точно колокол. – Ну что ж, стервятники, вы видели ее. Теперь убирайтесь и позвольте нам спокойно поговорить с нашей наследницей.

Я поморщилась. Наследница… Черт возьми, я наследница престола!

Мои сыщики не сдвинулись ни на дюйм – замерли, прижавшись к белому мрамору перед самым барьером. И я, стоя на коленях, чувствовала, как с непривычки протестуют суставы, и старалась не закапать по́том каменные шипы у самого лица, пока придворные чинно освобождали зал, отнюдь не спеша унести свои распрекрасные задницы прочь.

– Встаньте.

Приказ прозвучал несколько напряженно, и я, легко выпрямившись, вскочила на ноги. Эммори поднялся с не меньшей грацией, а вот Зину, чтобы встать, пришлось опереться на одно колено. Я отметила в памяти, что его левая нога не держит его вес – в будущем это вполне могло пригодиться.

Потом я взглянула вперед, и мне пришлось собрать в кулак всю свою волю. Передо мной была не любящая мама, которую я помнила с детства, и даже не железная леди-императрица, которую я не ставила ни во что.

Мать выглядела старой. Гораздо старше, чем на самом деле. В черных кудрях виднелись серебристые пряди, смуглую кожу избороздили морщины.

– Хейлими.

Сухое приветствие матери привело меня в себя.

– Намасте, мать. – Я сложила ладони перед собой и поднесла их ко лбу в традиционном приветствии. Этот древний ритуал был принесен моими предками с Земли и возрожден здесь, на новой земле под далекими звездами. – Очень рада видеть вас в добром здравии.

Отчего-то нигде не было видно Вена. Я с трудом удержалась от вопроса, что случилось с экамом матери, однако давным-давно вызубрила, что перебивать мать – Чрезвычайно Плохая Идея.

Новый телохранитель, стоявший рядом с ней, был мне незнаком. Его угловатое золотистое лицо выглядело так, будто некий ленивый бог вырезал его тупой бритвой. Он мазнул по мне необычно светлыми голубыми глазами, и взгляд его исполнился плохо скрытого пренебрежения.

– Мы вовсе не в добром здравии и посему не удивлены, услышав это от тебя, – фыркнула мать, положив одну руку на подол красного платья, и перевела черные глаза на Эммори и Зина. – Вы оказали нам большую услугу, сыщики. Как мы можем вознаградить вас?

– Нам не нужна награда, ваше величество. Мы выполняли свой долг, – ответил Эммори. – Мы рады служить на благо Империи.

Услышав эту херню, я подавила смех. Все для блага Империи! И хоть бы одна собака позаботилась о благе Хейл…

Экам матери наблюдал этот обмен любезностями с отстраненным интересом. Рядом с ним стояла навытяжку какая-то женщина – примерно моих лет, в черной с багровым парадной форме, отливающей глянцем, с черными дредами, собранными в короткий хвост. На свою беду, она была слишком красива.

– И тем не менее.

Мать улыбнулась Эммори, и я тут же вспомнила, что означает ехидство на ее лице.

«Всем приготовиться».

– В деле, касающемся нашей блудной дочери, вы проявили отменную проницательность. Мы полагаем, вам лучше всего продолжить этот путь. Биал, мы вверяем Эмморлину обязанности телохранителя принцессы. Он будет ее экамом.

Ох, етит-твою…

Эммори вскинулся и чуть не совершил фатальную ошибку, возразив моей матери. Я протянула руку и взяла его за предплечье, пресекая протест.

Цера велела держать его поближе, и хотя мать, видимо, намеревалась оскорбить меня, я снесу это. Никто не может быть ближе ко мне, чем треклятый первый телохранитель.

Биал, экам матери, был ошеломлен не меньше моего, а лицо прекрасной телохранительницы, стоявшей рядом с ним, сделалось столь удрученным, что я едва сдержала истерический смешок. Несомненно, на должность моего первого телохранителя изначально выбрали ее, и она возомнила, будто это невесть какая честь.

– Клянешься ли ты жизнью, сыщик? – с улыбкой спросила мать.

Удивительно – она облекла обычную присягу телохранителя всего в пять слов!

– Мой напарник, ваше величество…

В словах было столько отчаяния, что я искренне пожалела его, краем глаза увидев, как побледнел Зин.

Если мать скажет «нет», это будет мерзко. Я бы поставила большие деньги на то, что кто-то из них, а то и оба, сойдут с ума или погибнут, если их разделить.

– Ах да. Разлука для вас крайне неприятна. – Лицо матери скривилось в странной улыбке. – Старзин тоже может стать телохранителем принцессы, Эмморлин. Всех остальных разрешаю подобрать, как сочтешь нужным. За исключением Налмари – она будет твоим дви. – С этими словами мать махнула рукой в сторону женщины рядом с Биалом. – В качестве заместителя она поможет тебе соответствовать новой должности. Ты доволен?

– Да, ваше величество, – ответил Эммори.

А что еще он мог ответить?

– Тогда клянитесь жизнью.

– Клянусь, ваше императорское величество, – произнес Эммори.

Мгновением позже Зин эхом повторил за ним то же самое.

– Хорошо, с этим покончено.

– Ваше величество. – Биал тщательно подбирал слова. – Триск – образцовый сыщик, отличный офицер, но его не обучали…

Повинуясь жесту матери, он умолк.

– Как мы уже сказали, Налмари будет его дви. Мы уверены, что квалифицированный заместитель быстро ликвидирует любые пробелы в его выдающихся талантах.

– Ваше величество, по традиции считается неприличным, чтобы принцессу охранял мужчина…

– Прекрати перечить нам, Биал! – рявкнула мать.

– Никогда не осмелился бы, ваше величество.

– Это хорошо.

Тут мать пошатнулась, и я чуть не прыгнула вперед. Веки матери сомкнулись, лицо побледнело так, что щеки ее стали похожи на старую мятую бумагу. Наконец, открыв глаза, она остановила взгляд на мне. Глаза ее лихорадочно горели.

– Твои сестры ушли в храм, Хейлими. Приведи себя в порядок и явись к священникам. В свое время мы еще поговорим с тобой.

С трудом встав с трона, мать тут же оперлась на руку Биала, чтобы удержаться на ногах.

– Мать, я…

Я тут же умолкла на полуслове, проглотив остаток фразы, но было поздно.

– Твои сестры ушли в храм. – Теперь она говорила холодно и царственно, я всегда ненавидела этот тон. – Мы потеряли двух послушных дочерей. Все, что у нас осталось, – одна негодная, неблагодарная дочь, чье желание посмотреть вселенную оказалось сильнее любви к собственной плоти и крови. Ты позор для сахотра. Знай, мы не хотели твоего возвращения, но больше у нас никого нет. Иди же и взгляни на плоды своего себялюбия.

Ее слова будто разом вышибли воздух из моих легких, и я закусила щеку, чтобы не разрыдаться. Повернувшись ко мне спиной, мать покинула тронный зал.

Глава 6

Я смотрела вслед матери, и мысли вертелись в голове, как дервиши-хассины. Для меня вовсе не было новостью, что я – позор семьи, однако ее слова ранили гораздо сильнее, чем я думала.

«Добро пожаловать домой, Хейл».

Меня поимели, окончательно и бесповоротно. Двое сыщиков в телохранителях… Все шансы сбежать, разобравшись с убийцами сестер, только что рухнули в Нижний мир.

«Но ты же дала слово. Или, по крайней мере, Эммори так думает». Голос в голове изумлялся моим паническим мыслям, не постеснявшись напомнить мне, что именно я обещала Эммори на корабле.

Я обещала вернуться домой и исполнить свой долг. И неважно, что представления о долге у меня и у Эммори разные. Но мой новый экам хорошо потрудился, прежде чем лететь за мной. Здесь, дома, обещания могли не значить ничего – уверена, на самом деле в высших эшелонах индранского общества гордятся как раз способностью лгать о чем и кому угодно и нарушать любые обещания.

Но мир, в котором я стала взрослой, устроен по-другому. У контрабандистов, которые приняли меня в свою семью, чувство чести было сильнее, чем у любого, в чьих жилах текла кровь повелителей Индраны, и они привили его и мне.

Так чью же сторону принять – контрабандистки или принцессы? Ведь я всерьез почувствовала себя виноватой, вспомнив о скрытом в обещании подтексте.

– Ваше императорское высочество, позвольте представиться.

Голос моей дви звучал весьма мелодично – то была характерная черта одной из островных наций, населявших дальние уголки планеты.

Я повернулась к ней и взглянула в ее теплые карие глаза. Налмари поклонилась. От ее потрясения не осталось и следа, и я столь же умело скрыла охвативший меня страх.

«Добро пожаловать домой – в мир, где никто не говорит того, что думает, и прячет любые проявления чувств».

Ну и прекрасно, обойдусь и так. Придворная жизнь жестока, но все же сохраняет видимость цивилизованности. В моем мире – там, где я провела последние двадцать лет, – учишься быстро разгадывать людей либо умираешь.

– Меня зовут Налмари Заафир Виндхаузен, – продолжала она, не разгибая спины и глядя мне под ноги.

Этот замечательный обычай позволил мне безнаказанно изучать ее целых несколько секунд.

Пока я разглядывала своего второго телохранителя, все мои инстинкты хором взвыли, разразившись сигналами тревоги.

Во-первых, ее плечи были слишком напряжены – может, в результате потрясения от столь внезапного понижения, а может, и из-за чего-то еще. С виду держалась она достаточно ревностно, но во взгляде на миг мелькнуло что-то неприятное, тут же скрывшееся за ширмой учтивости… Ладно. Пока что будем считать, что все сомнения – в пользу обвиняемого.

По традиции экам императрицы должен быть мужчиной. При моей далекой прапрабабке эту должность занимали братья-близнецы. Чудесным образом избежав деменции Шакти, они приняли на себя роль ее защитников после смерти мужа. Так оно и продолжалось все эти годы. Но экамами императорских детей всегда были женщины. Без сомнения, мать хотела оскорбить меня, обременив экамом-мужчиной.

Ей неоткуда было знать, что Эммори на месте экама – моя единственная надежда выжить. Неожиданно я почувствовала, что рада присутствию сыщиков. Возможно, я не могу доверять им полностью, но доверяю намного больше, чем кому-либо другому во дворце.

– Налмари. – Я ответила на ее приветствие, чуть склонив голову. В какие бы игры ни играли здесь, во дворце, я могла играть с ними на равных. И, если потребуется, могла легко избавиться от этой женщины. – Полагаю, ты знаешь, где мои покои.

Если ее и оттолкнул мой голос – ничуть не теплее жидкого азота, она не доставила мне удовольствия, позволив себе хоть как-то показать это.

– Конечно, ваше высочество. Пожалуйте сюда.

– Вы идете со мной.

Я поймала Эммори за руку, пока он не пристроился в ногу рядом с Налмари. Зин занял его место, слегка коснувшись руки Эммори, как будто заверяя, что они все еще вместе. Эммори едва уловимо кивнул ему в ответ.

Дождавшись, пока Зин с Налмари не обгонят нас, я спросила:

– Как глубоко мы влипли?

– Не знаю, ваше высочество. Сначала вам нужно отдохнуть, а с проблемами будем разбираться по мере возникновения.

– Сначала нужно пойти попрощаться с сестрами.

Эммори коротко кивнул. Мы пересекли тронный зал и вышли в ту же дверь, что и мать. Под крикливо-ярким, белым с золотом гобеленом скрывалась обычная сталь, а стоило нам выйти из громадного зала с высоким потолком в узкий коридор, ведущий в семейное крыло, во мне проснулась клаустрофобия.

В замкнутом пространстве знакомый запах сандалового дерева и олбивайского меда усилился. Перед статуей Натараджи[2] лениво источала клубы дыма ароматическая палочка ручной работы в латунной подставке. Пьедестал статуи утопал в темно-красных цветах под названием «кислана», похожих на земной лотос.

Проходя мимо, все трое моих телохранителей коснулись статуи и пробормотали молитву. Возведя глаза к потолку, я преодолела искушение сообщить им, что Шива не сделал для защиты моих сестер ровным счетом ни хрена. Вместо этого я приостановилась, смерила танцующего бога неприязненным взглядом и последовала дальше.

Полы плаща мели ручную роспись на каменных плитах пола, поднимая в воздух пыль воспоминаний, которые лучше бы навек похоронить в глубоком космосе вместе с останками «Софии». Слуги склонялись в поклонах, делали книксены, бормоча «ваше императорское высочество», когда мы проходили мимо, но в целом обращали на меня не так уж много внимания.

Чтобы не сойти с ума, я считала шаги. Через семьсот восемьдесят шагов Налмари остановилась у деревянной двери, укрепленной, как я знала, полисталью. Прижав ладонь к панели в оштукатуренной стене, она взглянула на Эммори едва ли не вызывающе.

– Мне поручено…

– Все в порядке, Нал, – перебил ее Эммори, подняв руку. – Мы это уладим.

Налмари кивнула, взмахнув в воздухе дредами, и взглянула на меня.

– Прошу вас, принцесса. Компьютеру нужно записать ваши новые данные.

Я прижала ладонь к той же панели, она нагрелась, и дверь открылась. Нал и Зин вошли внутрь. Я двинулась за ними, но Эммори остановил меня, схватив за руку.

– Тебе явно не терпится проверить, что случится, когда ты схватишь меня в следующий раз, – с сарказмом предположила я.

– Когда вы научитесь ждать, мне не придется больше так делать. Я ваш экам и буду хватать вас каждый раз, когда это послужит вашей безопасности. Вы принцесса, а не контрабандистка, – отвечал Эммори. – Сначала позвольте вашим телохранителям проверить помещение.

– Но это же мои покои! – Я в смятении уставилась на него. – Если даже там небезопасно…

– Ваши сестры были убиты, ваше высочество; одна из них, возможно, в своих покоях. Сейчас наша работа – полагать, что опасность может таиться где угодно. – Он помахал рукой в перчатке, пресекая возражения. – А теперь, не могли бы вы прекратить спорить и дать мне послушать?

– Хорошо, если прекратишь величать меня высочеством каждые пять минут.

Он посмотрел на меня пустым взглядом. Я закрыла рот, скрестила руки на груди и погрузилась в молчание. Через несколько долгих минут в дверях возникла Налмари.

– Чисто. Можете войти, принцесса.

Она указала на открытую дверь. Я шагнула мимо них обоих в свои покои, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью у них перед носом.

Покои оказались не теми, где я жила с сестрами, – мать поселила меня в дальнем конце крыла, в комнатах, обычно предназначенных для приезжих родственников.

Мило.

За дверью оказалась короткая узкая прихожая, которую легко защищать силами одного или двух телохранителей. Прихожая вела в широкую просторную комнату с огромными окнами. Одно из них было открыто, снаружи доносился шум прибоя и завывание ветра. О присутствии силового поля, удерживающего погоду снаружи, а тепло внутри, можно было догадаться, только когда в него попадала градина, и от нее по всей поверхности поля разбегались голубоватые мерцающие круги.

В обитом изнутри листовой медью камине трещал огонь. Я приложила руку к облицовке из розового кварца – камень нагрелся от огня. Весь дворец, начиная с фундамента, был построен из земных материалов, и даже после разрыва с Солярианским Конгломератом, случившегося этак две с половиной тысячи лет назад, мы до сих пор покупаем у них материалы для ремонта. Каких только глупостей не совершают люди в угоду традиции…

В гостиной было еще три двери. Я бегло оглядела обе спальни, но мое внимание привлекла ванная.

Большую часть помещения занимала широкая деревянная ванна. Ее полировка темнела на фоне холодных голубых стен. Тем же полированным деревом была облицована душевая кабина в углу. Над низким туалетным столиком висело большое зеркало, а в дальнем конце блестела медная чаша под краном, торчащим прямо из сланцевой плиты стены. За следующей дверью был туалет, соединенный еще одной дверью с большей из спален.

Я оперлась на ванну и нажала несколько кнопок на панели над ней. Снизу забулькала вода, воздух наполнился ароматами эвкалипта и лимона.

В гостиную я вернулась как раз под конец разговора Эммори с Нал.

– Полагаю, императрица велела подобрать людей, на которых можно возложить обязанности телохранителей, когда узнала, что принцесса возвращается домой. Мне нужны их досье. Отобранных соберите в помещении для телохранителей рядом по коридору – я хочу с ними встретиться.

– Сейчас?

– Конечно сейчас.

Эммори произнес это так презрительно, что Нал отпрянула и выпрямилась, обиженно зашипев.

– Безопасность принцессы не может ждать до утра, Нал. Основную группу нужно сформировать в течение часа. Идите и займитесь этим.

Ее глаза сузились, губы сжались в нитку. Когда она отсалютовала и вышла, у меня волосы на загривке встали дыбом. Сыщики посмотрели ей вслед и переглянулись.

– Хочу привести себя в порядок, – сказала я.

– Ваше высочество?

Я помолчала, не поворачиваясь к Эммори.

– Да?

– Рискую показаться слишком поспешным, но мне все это не нравится, – тихо сказал он.

У меня побежали мурашки от такого признания. Такая манера разговора была для него совсем не свойственна. Неужели он и чувствовал себя настолько неестественно? Что ж, оба мы играем роли, несовместимые с нашими характерами, насколько это вообще возможно.

Он был там, на корабле, и мне оставалось только довериться ему. К тому же мой внутренний голос тоже надрывался, вопя об опасности.

– Совершенно с вами согласна, – ответила я.

– На случай, если вам что-то понадобится, здесь останется Зин. Я буду рядом.

Небрежно взмахнув рукой, я проследовала в ванную, заперла за собой дверь, растерла лицо обеими руками и яростно выругалась. Все внутри будто завязалось в тугой узел из колючей проволоки, затянувшийся вокруг сердца и причинявший мучительную боль.

Узел затягивался туже и туже, разрезая сердце на части. Я даже не пыталась сдержать стон отчаяния. Колени ослабли, и я, задохнувшись от боли, опустилась на пол. Скорбь рвалась наружу вместе со всхлипами. Обхватив себя за плечи, я сжалась в комок. Звук льющейся воды заглушал мой плач, и я была благодарна за это.

Сестры ушли. Ушли навсегда. Мать вот-вот убьет деменция. Портиса больше нет. А Хао, если я встречу его снова, скорее всего, убьет меня на месте за то, что я лгала ему.

«Держи себя в руках, Хейл».

Но мне вовсе не хотелось держать себя в руках. Хотелось спрятаться от всех и сидеть здесь, пока все это не исчезнет и я не проснусь на «Софии».

«Это не кошмарный сон. Возьми себя в руки. Ты ничего не добьешься, действуя, как девчонка».

Вновь Хао – пытается вбить в меня хоть немного благоразумия. Благодаря ему, как и Портису, я все еще жива. Они вытаскивали меня из неприятностей и опасностей, пока я не научилась выпутываться сама. Хао научил меня всему, что знал сам, проявив при этом терпение, какого не удостаивал больше никого на свете, а потом отпустил меня самостоятельно исследовать вселенную, ни словом не возразив.

А еще он никогда не останавливался перед тем, чтобы надрать мне задницу, когда требовалось. Вот и сейчас – будто преодолел космическое пространство, чтобы осадить меня.

«У тебя есть дело, которое ты должна сделать, и мертвые сестры, которых должна почтить. Я никогда не видел, чтобы ты пасовала перед чем-либо. Не разочаровывай меня на этот раз».

Скинув обувь, я вскочила, сорвала с себя одежду, швырнула ее в угол, быстро ополоснулась под душем и погрузилась в ванну. Тепло обволокло меня. Закрыв глаза, я откинулась на край и расслабилась в ароматной воде.

Первым делом нужно будет подключиться к дворцовой сети. Без этого я все равно что слепа. Правда, это может оказаться как благословением, так и проклятием. Я смогу мгновенно получать информацию обо всей вселенной, не подключаясь к серверам новостей. Смогу узнать имя любого встречного, стоит только захотеть.

Но за мной можно будет следить. У меня будет связь с телохранителями, с дворцом. Может быть, черт возьми, со всей планетой. У Эммори и у его команды всегда будут данные о показателях моей жизнедеятельности.

Треклятая позолоченная клетка!

Разработка интерфейса для обмена данными между мозгом и компьютером началась еще на Старой Земле, до образования Солярианского Конгломерата и даже до того, как мы всерьез взялись осваивать космос. Исследования привели к изобретению комплекта из пяти микроскопических чипов, вживляемых в ключевые точки мозга и использующих его собственные нейроны и нервные пути для создания постоянного интерфейса. Это был подлинный триумф науки…

И, как и большинство подобных триумфов, он намного опередил свое время. Первые версии, крайне нестабильные, уязвимые для взлома, были совсем как первые космические корабли – так же громоздки и опасны.

Тем не менее нетрудно было поверить, что люди ухватились за такой шанс обеими руками. Кто же откажется увеличить свою способность к познанию и получить возможность мгновенного доступа к любой информации, хранящейся в домашней системе? От возможности обратиться к кому угодно, просто подумав об этом? Или сделать фото, всего лишь моргнув глазом?

В Солярианском Конгломерате эту технологию назвали Нейронет, по аналогии с древним земным Интернетом. Чен называли это просто «жу». А в Индранской Империи это называется «смати».

Мои чипы лучше обыкновенных. Возможно, они не так хороши, как армейские чипы Эммори, но все же гораздо лучше, чем у большинства подонков, с которыми мне приходилось иметь дело все эти годы.

«Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня».

Я глубоко вздохнула и подключилась к сети. На несколько секунд система задумалась, пытаясь согласовать мои новые данные с теми, что когда-то соответствовали принцессе Хейлими, но кто-то расторопный был начеку и вмешался, и мне удалось авторизоваться в системе по ДНК. Я получила доступ к дворцовой сети.

Весьма широкий доступ, с легким злорадством отметил разум контрабандистки, так что пришлось себя одернуть. Еще детьми мы с сестрами несколько раз попали в такие неприятности, что отцу пришлось закрыть нам доступ в дворцовую сеть…

Я ущипнула себя за переносицу, сдерживая неизбежные слезы, и потянулась к полотенцу.

«Теперь ты одна, Хейл. Смирись с этим и действуй, а не болтайся, как имбецил».

* * *

Без особых раздумий я оделась, подобрав нужные предметы одежды и даже, несмотря на загрубевшие руки, управившись с миниатюрными пуговицами и шнуровкой по бокам без помощи горничной. Сидело все на удивление хорошо, но вскоре я поняла, что это Портис сообщил домой мои размеры, а моего прибытия ждали, и приятное изумление сменилось скорбью.

Из спальни я вышла, одетая в кроваво-красный корсет и юбку солнце того же цвета, украшенную вышивкой. Волосы скрыло отделанное золотой бахромой сари, обернутое вокруг груди и шеи и свисавшее сзади.

Губы были накрашены карминно-золотой помадой, а через все лицо тянулась черная тень: из-за этих проклятых слез макияж пришлось поправлять аж трижды.

Семеро ждавших меня в гостиной на миг ошарашенно замерли – даже сыщики были выбиты из колеи, – но тут же вскочили и одновременно склонились передо мной.

– Ваше высочество?

В темных глазах Эммори нельзя было прочесть ничего.

– Я иду в храм увидеться с сестрами, – официально сообщила я.

Эммори склонил голову и так же официально ответил:

– Я иду с вами, ваше высочество. Зин, Кас, Джет, вы со мной. Нал и остальные, устраивайтесь и займитесь тем, что мы с вами обсуждали.

Мой смати опознавал незнакомцев по мере того, как Эммори называл имена. Кас – блондин с мальчишеским лицом, Джет – мужчина с жестким взглядом темно-серых глаз.

Жестом предложив мне следовать за младшим телохранителем, Эммори занял место сбоку от меня так естественно, что на миг показалось, будто он служил в этой должности всю жизнь.

Если бы так оно и было, мои сестры были бы живы…

Борясь с чувством вины, я сжала кулаки, гадая, что сделают мои телохранители, если я сейчас разобью зеркало, мимо которого мы проходим.

– С вами все в порядке, ваше высочество?

Я справилась с собой и умудрилась не рассмеяться, понимая, что смех прозвучал бы истерически.

– Да, все прекрасно, экам. А с вами?

Эммори наградил меня сочувственным взглядом. Проигнорировав его, я вышла в коридор.

Мы отправились в храм. Казалось, я плыву во сне, бессвязном и неправдоподобном. Немногочисленные в этот час слуги кланялись и освобождали путь, глядя в пол мне под ноги.

Отдельный вход в храм для семьи был задрапирован тончайшими занавесями из белого газа, покрытыми красными пятнами в знак того, что три луны, в течение которых надлежало оплакивать сестер, еще не миновали.

Воздух, насыщенный запахами благовоний, словно хлестнул по щекам, стоило мне пройти сквозь занавеси. Вместо обычного приятного запаха в храме витал густой, тяжелый аромат наг чампа. У подножия лестницы нас с поклоном встретил священник в красных ризах.

– Принцесса.

Это был отец Вестинкар. За прошедшие двадцать лет на его лице появилось множество новых морщин. От траурной пудры морщины вокруг его глаз чернели углем на фоне бледной кожи.

Я не ответила. Говорить, пока я не отдам последнюю дань сестрам, не полагалось. Пришлось проглотить все то, о чем хотелось кричать, и горло обожгло, точно желчью. Сложив ладони, я прижала их ко лбу и поклонилась священнику.

Эммори шепотом отдал команды охранникам и вместе с Зином последовал за мной по мраморной лестнице в храм.

К лениво струящемуся в воздухе дыму благовоний присоединилось пение. Одинокий женский голос, поющий об утрате откуда-то из-за резных раскрашенных колонн за алтарем, был так мучительно чист, что проникал в самое сердце и рвал его на части.

Но окончательно сердце мое разорвалось при виде трех гробов на алтаре. Лица сестер были так чисты и безмятежны, что не могли быть настоящими. Ами оказалась точной копией матери. Все это были голограммы, цифровые изображения тел, разложившихся от болезни или превратившихся в пар при взрыве.

«Как отец. Их больше нет, они вычеркнуты из жизни. Это же так просто».

– Мать-Разрушительница…

Я споткнулась о подол своей дурацкой юбки. Зин и Эммори подхватили меня под руки, не дав упасть лицом в пол. Вопль рвался из груди, но я подавила его, превратив в приглушенный всхлип.

– Успокойтесь, ваше высочество, – тихо и мягко сказал Зин.

– Как вы допустили это?

Впрочем, этот упрек был несправедлив. Ни один из них не отвечал за безопасность моих сестер.

Как ни странно, ни Эммори, ни Зин и не подумали возражать. Они вообще не ответили, потому что отвечать было нечего, и молча отпустили меня.

Я опустилась на колени перед рядами мерцающих свечей. Их огоньки порождали причудливые тени, сияя сквозь множество подставок из разноцветного стекла. Дрожащими руками я зажгла покрытую воском палочку, поднесла ее к ряду незажженных свечей, запалила одну, другую, третью – синюю для Церы, зеленую для Пас и белую для племянницы, чей любимый цвет навсегда остался для меня загадкой.

Прижав руки к лицу, я отдалась скорби. Наконец-то можно было выпустить на свободу скопившийся внутри крик.

Он вырвался из горла, отскочил от мраморного пола и взвился к паутине потолка. Там он застрял, трепеща, как пойманная муха, и я отправила ему вслед еще один. Сжав кулаки и вонзив ногти в ладони, я закричала в третий и в четвертый раз, швыряя в лицо богам нечленораздельные проклятия, будто перчатку. Пятый вопль перешел в плач, и я без сил опустилась на пол.

Огоньки плясали передо мной, нечувствительные к моему горю. Я поднесла ладонь к одному из них и устремила взгляд к свету, заигравшему на коже, на пятнах красного и черного. Моя кровь и траурная пудра… Я опустила ладонь ниже. Вначале стало горячо, потом больно.

– Меня не было здесь, – бормотала я в такт нарастающей боли. – Простите, что я была так себялюбива. Я должна была быть здесь. Должна была сберечь вас.

Эммори взял меня за запястье и отвел руку от пламени. Я рванулась, глядя на него снизу вверх мутными от слез глазами, и, могу поклясться, увидела сочувствие на его лице. А ведь я совсем забыла, что они рядом – стоят на страже молча и неподвижно…

– Довольно, ваше высочество. Ваших сестер больше нет. Так случилось, но вашей вины в этом нет. Вините не себя, но тех, кто совершил эти злодеяния.

Я отпрянула от него – точнее, попыталась, так как он все еще держал мою руку, но только потянула его вниз, за собой.

– Я жажду крови, Эммори. Слышишь? Я хочу, чтобы те, кто за это в ответе, валялись у меня в ногах, умоляя о милости, которой не будет.

Последние слова я выплюнула с ненавистью, рвущей горло, будто осколки стекла.

Он открыл было рот, но что-то в моем лице остановило его, и он молча перевернул мою ладонь, изучая ожог спокойным взглядом темных глаз. Увиденное его удовлетворило, и он отпустил меня.

– Слушаюсь, мэм.

– Принцесса? – Из полумрака возник отец Вестинкар, пряча ладони в широких рукавах своей малиновой ризы. – Вы отдали последний долг?

– Да. – Я поднялась на ноги. – Отец, мы так давно не виделись…

– Слишком давно, дитя мое. Мне очень не хватало вас.

С этими словами Вестинкар обнял меня. Я уткнулась лицом ему в плечо и разрыдалась.

Глава 7

Мне всегда нравился этот священник, дежуривший по ночам в семейном храме, и, если верить матери, это лишний раз доказывало мое неразумие. Да, члену императорской фамилии куда уместнее общаться с Матерью-настоятельницей, но и я, и сестры всегда лучше ладили с добрым стариком, чем с суровой, слишком уж официальной главой индранской церкви.

Я не могла позволить себе затягивать скорбь, и потому через минуту отпустила старого священника и отстранилась от него.

– Отец, что происходит?

Взгляд черных глаз Вестинкара скользнул по моим телохранителям, затем священник тревожно взглянул на меня.

– Не здесь, дитя мое. Даже сказанное в храме достигает не только божьих ушей.

Перевод: за нами следят. Но кто?

– Ваше высочество, нам нужно идти, – глухо сказал Эммори, держа меня за руку.

Опять!

Я среагировала не раздумывая, лишь в самый последний момент сдержавшись и отвесив ему пощечину вместо того, чтобы сломать челюсть. Траурная пудра вперемешку с кровью с моей ладони оставила у него на щеке пятно, блестящее, как брильянты на атласе.

Эммори не шелохнулся. Зин глядел на нас, явно не зная, что делать – защищать напарника или промолчать.

Я в любом случае собиралась извиниться, поэтому решила повести себя так, чтобы все наблюдатели решили, будто я все еще испорченная капризная принцесса, даже после долгих лет отсутствия.

– Я не спрашивала твоего совета, экам. Не нужно мною командовать.

Отец Вестинкар смотрел на нас расширенными от изумления глазами. Я же продолжала глядеть на Эммори, пока он не склонил голову – небрежно, на грани вежливости. Оставалось только надеяться, что эта небрежность – всего лишь притворство.

– Приношу свои извинения, ваше высочество, – сказал он, подняв голову. – Меня интересует ваша безопасность.

– Можешь интересоваться ею сколько угодно, Эммори. Я знаю отца Вестинкара всю жизнь, он не причинит мне зла. И начиная с этого момента не распускай рук, пока я действительно не окажусь в опасности.

– Слушаюсь, ваше высочество.

Я улыбнулась отцу Вестинкару и, взяв его под руку, пошла прочь от тел сестер к фонтану в дальнем конце храма, чтобы шум воды заглушил наш разговор.

– Простите, отец. Мы все еще устраняем нестыковки в цепочке подчинения.

Губы священника дрогнули, как будто он сдерживал смех. Однако он тут же помрачнел и сказал:

– Пока Пас еще могла говорить, она просила передать вам одну вещь, когда вы вернетесь.

С этими словами он вынул из рукава амулет на серебряной цепочке – полированный кусочек ракушки, оправленный в серебро. Блестящую перламутровую поверхность украшал тонкий спиральный узор.

На миг весь окружающий мир сжался до размеров пространства вокруг покачивающейся цепочки. Протянув к ней руку, я замерла. В голове роились тысячи мыслей, и каждая из них настойчиво претендовала на главенство. Моргнув, чтобы прогнать прочь образ сестры, я взяла амулет и снова обняла отца Вестинкара.

– Спасибо.

– Когда вы в последний раз разговаривали со священником?

– В день накануне побега, когда я приходила к вам.

Строго говоря, это было не так. Последним священником, с которым я разговаривала около полугода назад, был пьяный, отлученный от церкви клирик из Священной Римской республики, но очевидно, отец Вестинкар спрашивал не об этом: наш с клириком разговор вертелся вокруг того, как бесчестно его выгнали – и всего лишь за то, что он оставил свой пост во время боя.

– Мне нужно многое сообщить вам, но мы должны быть осторожны, – прошептал он мне в самое ухо.

Я замерла.

– Ваше высочество, мы должны идти. – Эммори не тронул меня, но топтался так близко, что я чувствовала тепло его тела сквозь плотную ткань сари.

Я отошла от отца Вестинкара и обернула серебряную цепочку вокруг запястья – так, что она переплелась с кожаной полоской. Сложив ладони, я поклонилась.

– Благодарю вас, отец.

Он положил узловатую руку мне на голову.

– Благословляю вас, дитя мое. Я знаю, что вам пришлось проделать долгий путь. Уверен, что Мать-настоятельница не рассердится, если я разрешу вам не присутствовать на утренней Литургии Света.

Я кивнула, не решаясь заговорить, в последний раз поклонилась, повернулась и пошла к выходу.

Когда мы вернулись в мои комнаты, остальных телохранителей там не было. На этот раз я смирно стояла в коридоре с Касом и Зином, пока Эммори и Джет проверяли помещения. Получив сигнал, что все в порядке, я, ни на кого не глядя, рванулась к себе в спальню.

Громко хлопнув дверью и выругавшись посреди пустой комнаты, я вспомнила все происшедшее и вновь резко распахнула дверь.

– Вы! Идите сюда, оба.

– Ваше высочество, простите меня…

– Брось, Эммори. Ты просишь прощения только потому, что Зин толкает тебя локтем, – со смехом сказала я. – Закройте дверь.

Я отвернулась от них, скинула сари и принялась бездумно перебирать вышитые на ткани узоры, опустив отсутствующий взгляд к полу и пытаясь собраться с мыслями.

«Скала эта тверда, Крессен, тверда, как хрен знает что. Тут нужен молоток».

– Или плазменный пистолет, – пробормотала я вслух.

– Ваше высочество?

– Простите. Мы можем поговорить без лишних ушей или нас слушают?

Встряхнув головой, я свернула ткань и повесила ее на вешалку, расправив складки, чтобы чем-нибудь занять руки.

– Здесь чисто, ваше высочество. – Эммори поднял руку и показал мне генератор помех, встроенный в манжету перчатки: индикаторы мигали зеленым. – У меня не было времени проверить всю систему наблюдения за вашими покоями, но несколько минут приватности я могу обеспечить.

– Просить прощения должна я. Извини, что ударила тебя.

– Вы были в своем праве, ваше высочество.

– А, чтоб тебя! – Эммори поднял бровь. – Я на грани срыва и ударила тебя, потому что ты схватил меня за руку. И зря: ты выполняешь свою работу, а я должна облегчать ее, а не наоборот.

– Я тоже так думаю.

Настала моя очередь поднять бровь. В уголке рта Эммори мелькнула и тут же исчезла улыбка.

– Действительно, ваше высочество, я извинился, потому что Зин толкнул меня. Я понял, отчего вы дали мне оплеуху, а не ударили кулаком, а Зин – нет. Закрой рот и не падай духом.

Он протянул руку и потрепал Зина по щеке.

– Ненавижу вас обоих, – пробормотал он и покраснел. – Простите, ваше высочество, я не хотел…

Я подняла руку, прерывая его.

– Мне кое-что нужно от вас. Я понимаю, что давать непрошеные советы у вас не в обычае, но… – Тут Зина одолел подозрительный приступ кашля, и я посмотрела на него. – Мне нужно, чтобы вы были честны со мной. Иначе толку не выйдет. Все мы – бойцы, и вы, и я. От вас мне нужна правда. На публике оказывайте мне почтение, делайте все, что считаете нужным, играйте по этим идиотским правилам, что мужчина должен держать язык за зубами, но, когда мы одни, мне нужно знать, что вы соглашаетесь со мной не просто из вежливости.

Эммори, конечно же, даже глазом не моргнул.

– Будет сделано, ваше высочество.

Он поглядел на Зина, и между ними завязался один из тех безмолвных разговоров, какие часто ведут меж собой давние партнеры. Зин молча кивнул, соглашаясь.

– Мне нужно войти в курс дела, да поскорей. Я слишком долго отсутствовала. – Я вздохнула и постаралась улыбнуться. – Значит…

Эммори поднял руку, и я умолкла.

– Ваше высочество, здесь Биал. Кас говорит, он хочет вас видеть, – сказал он.

Похоже, лечь поспать не удастся. Я повесила сари в шкаф и направилась в гостиную, но меня остановил Зин. Улыбнувшись, он указал на свое лицо.

– Все так плохо? – спросила я, и Зин кивнул. – Нужно умыться. Передайте Биалу: пусть ожидает в гостиной. Он точно не Эммори спрашивал?

– Нет, ваше высочество, – ответил он, идя к двери. – Не спешите, он подождет.

Мешкать я не стала, но все же как следует смыла с лица всю растекшуюся косметику, прежде чем выйти в гостиную.

В гостиной обнаружился вовсе не Биал, а матриарх Десаи, доктор Сатир и какой-то мужчина, которого мой смати опознал как премьер-министра Фанина.

Зин и Джет, а также Нал тоже были здесь, но ни Эммори, ни Каса видно не было: видимо, мой юный телохранитель в эту минуту получал выговор за то, что не сообщил, сколько на самом деле народу желает меня видеть, и не объявил должным образом о прибытии матриарха.

Конфуз…

Кроме этого конфуза смущало еще одно: одна из телохранительниц матриарха также находилась в моих покоях и стояла рядом с подопечной, держа руку на кобуре. Нал при этом держалась так, будто не замечает столь явного нарушения протокола, зато лица двух моих прочих стражей окаменели от ярости.

В гостиную вошли Биал и Эммори. Мой экам подошел ко мне. Я, мельком глянув на него, сложила руки на груди и оглядела остальных, одного за другим, намеренно остановив взгляд на телохранительнице Десаи. Даже вооруженную, я могла бы порвать эту девицу в клочья, и обе мы это понимали. Я позволила себе улыбнуться, и все, кроме телохранителей за моей спиной, слегка поежились.

– Итак, первый шаг – и сразу не с той ноги. Вы сочли возможным допустить в мои покои посетителей с вооруженной охраной. Эммори, объяснитесь.

– Я препятствовал этому, ваше высочество.

– А я приказал ему не препятствовать, принцесса, – вмешался Биал, ухитрившись превратить мой титул едва ли не в оскорбление. – Охрана матриарха настаивала на том, чтобы сопровождать ее. Учитывая ваше прошлое, я решил, что так будет лучше.

Я слегка удивилась приглушенному рыку Зина и Эммори за спиной, но, к счастью, оба промолчали.

– Неплохо завуалированное оскорбление, Биал, – со смехом ответила я. – Но к чему церемонии? Ты мог бы высказаться прямо, ведь я большую часть жизни вела контрабандную торговлю оружием.

Подобрав юбки, я сделала два шага, пока не оказалась с ним лицом к лицу.

– Да, это правда, и ничего оскорбительного для меня в ней нет. Но знаешь, что в самом деле оскорбительно? То, что ты полагаешь, будто имеешь право отменять приказы моего экама, суя нос в вопросы моей личной безопасности и вопреки закону допуская в мои долбаные покои вооруженных людей. – Отметив, что он вздрогнул, я перешла на шепот: – Не обманывай себя, я не просто неотесанная контрабандистка. Где бы я ни была, что бы ни делала с тех пор, как оставила свой дом, моя кровь все еще при мне. Я Бристоль, принцесса Империи. Не думай, что я забыла законы, вбитые в мою голову прежде, чем я научилась говорить. И ни секунды не сомневайся: еще раз преступишь закон – пристрелю собственноручно. Понял меня?

– Да, ваше высочество.

– Хорошо. Думаю, ты нам совсем ни к чему. Вон из моих покоев.

– Принцесса Хейлими!

Клара Десаи, немолодая женщина, сложенная как профессиональный дилайнболлист, улыбнулась и поклонилась мне, сложив перед собой ладони. Вспомнилось, как я боялась ее в детстве и как мать часто грозилась позвать ее, если мы не будем слушаться…

Клара была главой Совета матриархов, четырнадцати – по одной из каждой семьи основателей – женщин, чье одобрение требовалось для признания меня наследницей трона.

Я склонила голову, приветствуя ее.

– Матриарх Десаи. Прошу прощения, но либо мы перенесем встречу в другое место, либо я буду вынуждена – ради кровяного давления моего экама – настаивать на соблюдении закона. Ваша телохранительница может выйти или отдать оружие моему человеку у двери.

Гладкое лицо матриарха не намекало на ее возраст ни единой морщинкой. Внмательно взглянув на меня, она кивнула.

– Триса, подожди снаружи, пожалуйста.

– Мэм…

– Не спорь со мной. Хотелось бы верить, что хоть один телохранитель в этой комнате умеет исполнять приказы молча, не поднимая шума. Я в полной безопасности и уверена, что в случае надобности премьер-министр тут же бросится мне на помощь.

Мужчина, стоявший рядом с Кларой, был почти так же высок, как и я, но особой угрозы с виду не представлял. Его седеющие волосы были гладко зализаны – видимо, по последней имперской моде; простые, без всяких украшений, белая рубашка-куртка и черные брюки сшиты из дорогой ткани. Переводя взгляд с Клары на меня, точно кролик меж двух волков, он нервно дернул кадыком.

Триса покинула комнату, стрельнув в меня глазами напоследок. В ответ я лишь ухмыльнулась и удовлетворенно потерла руки.

– Доктор Сатир, мы так давно не виделись, – сказала я.

На морщинистом лице доктора появилась улыбка.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество. Какое счастье – видеть вас в добром здравии.

– Ваше высочество, позвольте представить вам первого министра Фанина, – заговорила Клара.

В Генеральную Ассамблею мог попасть любой. Каждые пять лет на всеобщих выборах избиралась треть ее членов, и из них выбирали премьер-министра. Этот пост не давал особого влияния – скорее, таким образом правящий класс следил за настроениями масс. В мире, управляемом женщинами, большинство в ассамблее, конечно же, составляли женщины, и потому видеть на этом посту Фанина было немного странно.

И это вовсе не объясняло, почему он здесь.

– Ваше императорское высочество.

Для человека из простонародья, поклонился он весьма элегантно – можно сказать, безупречно.

Однако я немедля возненавидела его. И, что еще хуже, сама не понимала за что. Было в нем что-то такое, отчего кожа покрылась мурашками. Но такая реакция, конечно, не имела ничего общего со справедливостью, и я задавила в себе порыв съязвить в ответ.

– Рада познакомиться, первый министр.

– Жаль, что не могу сказать того же, ваше высочество.

Передо мной тут же возник Эммори, а я опять пожалела, что безоружна. Второй раз за десять минут. «Добро пожаловать домой, Хейл, будь оно все проклято».

Клара вскинула руки:

– Прошу простить нас! Ваше высочество, экам, для политика Фанин порой бывает чересчур прямолинеен.

– Предпочитаю говорить прямо. Особенно если вспомнить, который час…

– Да, конечно, у вас был долгий и нелегкий день. Вы знаете о состоянии императрицы?

– У нее космическое безумие.

– Да. Вен заметил странные перемены в ее поведении и довел это до сведения наследной принцессы. Ваша сестра поручила доктору Сатир провести исследования и, получив результат, решила, что в интересах самой императрицы лучше не сообщать ей об этом.

– Иногда болезнь прогрессирует быстрее, если больному известен диагноз, – добавила доктор Сатир. – Но сегодня утром произошла утечка информации, и я была вынуждена сообщить императрице о ее болезни. Мы стараемся воспрепятствовать широкому распространению этих новостей, но это нелегко.

– Изначально планировалось убедить императрицу-мать отречься от трона в пользу Церы, но…

– Сестры были убиты.

– Да, ваше высочество.

Клара нахмурилась и склонила голову, но я успела отметить мелькнувшее в ее глазах смущение и потому подобралась, задавая следующий вопрос:

– Каковы же планы теперь?

– Примерно те же, ваше высочество, – ответил Фанин. – Ваша сестра сомневалась, что вы вернетесь, поэтому было решено следовать порядку престолонаследия и объявить наследницей вашу кузину Ганду. Она взяла на себя повседневные заботы о делах Империи, когда стало очевидно, что императрица-мать не справляется с ними. – Фанин склонил голову. – Но теперь вы дома, и все это, конечно, изменится.

Я проглотила едва не вырвавшуюся наружу ненависть, и она жгучим комком скатилась в самый низ живота. Ганда Наиду – моя двоюродная сестра, старшая дочь моего дяди. Наследование по мужской линии – не идеальный вариант, но лучше, чем ничего, если семья хочет удержать трон за собой.

Тот факт, что я ненавижу эту капризную, коварную, вероломную негодницу, не имел значения для порядка престолонаследия.

Тем более что остальные Ганду просто обожали.

Она была идеальной принцессой – чопорной и благопристойной. Она улыбалась, когда следует, а все остальное время держала рот на замке. В детстве мы регулярно ссорились, и наказывали неизменно меня, потому что никто не знал, какая она на самом деле змеюка.

«Скажи им, Хейл, – запричитал голос у меня в голове. – Просто скажи им: пусть Ганда и дальше занимается тем же самым, и тогда ты никому не будешь мешать. Ты же не хочешь быть наследницей. Ты же хочешь вернуться к прежней жизни».

К жизни без Портиса…

Сердце рухнуло вниз и вдребезги разбилось о плиты розового кварца.

– Хорошо… – Голос звучал хрипло. Пришлось откашляться и начать сначала. – Да, я дома, и теперь Ганда может вернуться к тому, чем она занималась раньше, до того, как ее втянули во все это. Я уверена, ей станет намного легче.

– Конечно, ваше высочество, – с поклоном ответил Фанин. – Я прослежу за этим.

– Вам понадобится человек, чтобы планировать ваши дела. Я могу прислать несколько кандидатов на должность камергера, если пожелаете выбрать его сами, – сказала Клара.

– Да, будьте добры.

– Я думаю, вам потребуется несколько дней, чтобы войти в курс дел. Если вас это устраивает, Ганда будет заниматься текущими вопросами еще неделю.

Я снова кивнула:

– Да, прекрасно.

– Тогда мы покидаем вас. Спокойного сна, ваше высочество.

Эммори коротко поклонился и поднял руку:

– Матриарх, прошу уделить мне минуту вашего драгоценного времени. Радуясь благополучному возвращению принцессы, мы кое-что упустили. Если вы не возражаете, будьте, пожалуйста, свидетелем.

Клара кивнула, и в открывшуюся дверь вошли все мои телохранители – по крайней мере, те, кого удалось собрать. Выглядели они разношерстно – некоторые в штатском, другие в мундирах разных родов войск.

– Ваше высочество. – Не знаю, как мне удалось удержать рот закрытым, когда он преклонил передо мной колено. – Мы не сделали это, как подобает, – сказал он, взяв меня за руки.

Он был без перчаток, и жесткие мозоли на его ладонях царапнули мои не менее жесткие разбитые костяшки.

У контрабандисток не бывает нежных женственных ручек.

– Чего не сделали, как подобает? – настороженно спросила я.

Эммори улыбнулся, и на щеках его обозначились ямочки. Приняв торжественный вид и глядя мне в глаза, он произнес:

– Хейлими Мерседес Джайа Бристоль, клянусь быть верным вам. Клянусь защищать вашу жизнь – если потребуется, до последнего вздоха.

Я так и обомлела. Формула клятвы телохранителя оглоушила меня, будто кувалда, какими размахивают мускулистые парни в цирке. Хотела было вырвать руки, но Эммори удержал их.

– Я добровольно посвящаю свою жизнь вам, наследница трона Индраны. Вы – сияющая звезда в черноте космоса. Надежда потерявшихся в просторах вселенной. Искра, которая не должна угасать. Обязуюсь служить вам верным подданным, защитником и телохранителем.

– Боги тебе в помощь.

Эти слова вылетели сами собой, и я прикусила язык, мысленно прокляв всех богов.

Но Эммори не смутила моя оплошность. Он вновь улыбнулся и отпустил мои руки.

– Совершенно верно, ваше высочество. И да помогут мне боги. – Он посерьезнел, воодушевление покинуло его, как дождь стекает с оконного стекла. – И да помогут боги всем нам.

Не успела я ответить, как место Эммори заняла Нал. Она повторила клятву ясно и громко, но без малейших эмоций. Один за другим остальные телохранители следовали ее примеру, пока наконец передо мной не оказался Зин. Он медленно встал на колено и взял мою руку.

Его руки были холоднее, чем у Эммори. Повторяя клятву, он не сводил с меня глаз.

Вставая на ноги, Зин слегка сжал мои руки.

Матриарх Десаи одобрительно кивнула.

– Очень хорошо. Спокойной ночи, ваше высочество. Скоро увидимся.

Меня так взбесило высокомерие ее жеста, что я лишь махнула рукой в направлении двери и отвернулась к окну. Сказать я ничего не могла, даже если бы и хотела. Во всяком случае, сказать, не разрыдавшись. Некоторое время до меня доносились голоса Эммори и Клары, потом дверь закрылась, и наступила тишина.

Однако мой экам не оставил меня одну. Пока я утирала слезы, он вернулся и накрыл рукой мою ладонь.

– Я хотел бы предложить несколько кандидатур на должность камергера и ознакомиться с данными на тех, кого пришлет матриарх Десаи.

– Согласна. – С камергером мне придется проводить очень много времени, поэтому нужно, чтобы я доверяла ей. – Кстати насчет данных, что вы знаете о Фанине?

– Очень немного. Его выбрали два года назад. Похоже, он неплохой премьер-министр.

– Странно, что сегодня он тоже был здесь.

– Не так уж, ваше высочество. Принцесса Цера сделала многое для того, чтобы премьер-министр принимал больше участия в повседневных делах Империи. Она считала, что это позволит ей лучше узнать людей.

Я жутко устала. Пожалуй, и Эммори был утомлен не меньше, чем я, хоть и не показывал этого.

– Во что мы ввязались, Эмми?

– Я не знаю. – Он не увиливал и не пытался успокоить меня. Как ни трудно было догадаться, о чем он думает, он явно говорил откровенно. – Сама гибель экама императрицы, двух ее дочерей и внучки на протяжении каких-то двух месяцев уже весьма подозрительна. Даже без учета других трудностей, это составляет серьезную проблему для Империи.

Я отвернулась от окна.

– Вен мертв?

Эммори молча кивнул, и плечи мои поникли под гнетом тяжкой тоски.

Перед мысленным взором замелькали воспоминания об экаме матери. Его ослепительная улыбка, смех, звенящий, как падающие леденцы, как его лицо из безмятежного сделалось беспощадным в тот день, когда Апджа пытались похитить Пас… И тот случай, когда они с отцом нашли меня запертой в том туннеле… Вздрогнув, я прогнала воспоминания прочь.

– А Офа, а Тефиз? Ты говорил, что это она отправила за мной Портиса.

Мои экам и дви были женской семейной командой. Офу я воспринимала как мать, когда моя настоящая мать была слишком холодна и царственна, но больше всего была привязана к Тефиз. Мысль о том, что их могли казнить за мое бегство из дому, была почти невыносима.

– Официально их обеих отправили в отставку, ваше высочество, но платили им за слежку за вами после вашего побега. Они были в том же самолете, что и Вен…

Вновь навалилась скорбь.

– Значит, погибли, хотя и не по моей вине. Я не доверяю Биалу. Что ты знаешь о нем?

– Об этом – позже, ваше высочество. Вам нужно поспать. – Эммори направился к выходу, и Зин последовал за ним. – Я узнаю, что смогу, и мы обсудим это при свете дня.

Я вздохнула и попробовала нащупать шнуровку корсета на спине, направляясь в спальню.

– Вам помочь, ваше высочество?

– Ты предлагаешь свою помощь?

Я смотрела на его отражение в зеркале, изогнув бровь.

– Я вызову горничную.

– Не нужно… – Я замолчала под его взглядом и вздохнула. – Хотя – вызывай. Сама не понимаю, как ухитрилась все это надеть.

– Неудивительно, – ответил он, уходя.

Глава 8

Проснулась я только на следующее утро. Сквозь витражи в окнах моей спальни ярко светило солнце. Накануне усталость утащила меня в глубокий крепкий сон без сновидений, и теперь, со вкусом потянувшись, я обнаружила, что чувствую себя намного лучше вчерашнего.

Цветные пятна буйно плясали на белых простынях. Некоторое время я, лежа на спине, перебирала пальцами дрожащие зеленые и синие ромбы.

Они напоминали воду на Калпис VII, планете-курорте, где мы однажды остановились после удачного дела – первой большой удачи после нескольких месяцев с Хао и жестких испытаний, после которых По-Син признал нас своими. Неделю мы блаженствовали там, купаясь в теплом море и нежась на розовом песке.

Как раз тогда, плавая в волнах, Портис в первый раз признался мне в любви. До сих пор я болезненно четко помнила, как ласков он был в ту ночь, как его пальцы и губы ласкали меня, разжигая огонь внутри. Мы с самого начала так подходили друг другу, но теперь я понимала: это потому, что он точно знал, кто я такая.

– Как мне тебя, паршивца, не хватает… – прошептала я.

– Ваше императорское высочество, вы проснулись?

В дверь спальни заглянула моя новая горничная, Стася. Вокруг ангельского личика весело прыгали золотистые кудряшки.

– Входи, – ответила я, соскальзывая на пол с кровати под балдахином.

Настроение разом сменилось, но ни к чему было пугать девушку только за то, что она появилась не вовремя.

Под атласным деревянным полом скрывалась сложная система труб, подогревающих пол зимой и охлаждающих летом. Сейчас пол под босыми ногами оказался так тепл, что я не удержалась от вздоха.

Я давно отвыкла от такой скромной роскоши: по ледяным стальным палубам «Софии» босиком было не погулять.

Увидев меня обнаженной, Стася отвела взгляд. Я закатила глаза и отправилась в ванную. Там уже клубился пар, и запах лимона с мятой окончательно прогнал сон.

– Я принесла ваш завтрак, принцесса, а потом вас хочет видеть императрица-мать.

– Как великодушно с ее стороны, – проворчала я, наблюдая в зеркало, как Стася морщится. – Который час?

– Половина одиннадцатого, мэм.

Стася смотрела в пол, прижав руки к груди. Кожа ее – цвета сливок – едва не сияла на фоне темно-серой униформы.

– Стася, посмотрите на меня, – сказала я.

Она подняла голову. Поразительно – какие живые голубые глаза она прятала от меня накануне ночью – чистые, как хинийские сапфиры, и вдвое ярче.

– Сирота?

– Да, мэм.

Большинство дворцовых слуг не имели сахотра. Должность во дворце означала для них лучшую жизнь: в деловых кругах предпочитали нанимать членов семьи или людей, рекомендованных близкими друзьями. В Индране человек без семьи был никем и шансов изменить свою судьбу у него практически не было.

Я внесла это в перечень вещей, которые необходимо изменить, если мне придется отвечать здесь за что-нибудь.

«Хейл, ты не забыла, что только делаешь вид?»

– Меньше чем за три минуты я услышала три разных титула, – сказала я по возможности мягче. – «Ваше императорское высочество» – это чертовски громоздко, а на «принцессу» я могу забыть отозваться. Меня зовут Хейл.

– Ваше высочество, я не могу.

Я улыбнулась:

– Тогда давай пока остановимся на «мэм», ладно?

– Да, мэм.

– Хорошо. – Я махнула рукой в сторону выхода. – Компания мне не нужна. Ступай, развлекай моих телохранителей.

Вот что действительно было необходимо – это как можно скорее приучиться думать, прежде чем отдавать приказы. Я осознала это, увидев, как Стася мигом побледнела. Слухов о принцессе-контрабандистке по дворцу наверняка разнеслось полным-полно. Ужас на лице моей горничной красноречиво говорил о том, насколько дикими были некоторые из них и чем мне это еще аукнется.

Я закрыла глаза, выругалась, открыла их и посмотрела на Стасю с извиняющейся улыбкой.

– Пожалуй, я неверно выразилась. Я хотела сказать вот что.

– Да, мэм?

Я взмахнула рукой, подавив еще один порыв извиниться, и улыбнулась.

– Не стой тут и не смотри на меня, найди чем заняться.

Стася, неуверенно улыбнувшись в ответ, поклонилась и оставила меня одну.

Я погрузилась в воду с головой, и тишина окутала меня, точно кокон. Стук моего собственного сердца гулко отдавался в ушах. Я вынырнула, чтобы сделать вдох.

«Вся твоя беготня, Хейл, все попытки удрать привели тебя обратно. И это неспроста. Не упусти шанс».

Голос отца у меня в голове звучал нежно, но твердо, как всегда.

Подключившись к новостному серверу при помощи смати, я принялась восстанавливать последовательность событий.

Чуть меньше трех месяцев назад моя младшая сестра умерла от эболенцы. Народная скорбь не знала границ, но новостные станции, контролируемые из дворца, не сообщали о странной изолированной вспышке болезни почти ничего. Умерли также двое телохранителей и слуга, но учитывая, насколько заразна эта болезнь, ее распространение было остановлено весьма оперативно.

Месяц спустя экам императрицы, четыре телохранителя и бывшие экам и дви сбежавшей принцессы погибли в авиакатастрофе.

При виде знакомых лиц в новостях мне вновь стало горько. Офа и Тефиз Оваси были моими телохранителями с самого рождения. Когда я сбежала, их официально отправили в отставку за неполным служебным соответствием, но втайне они остались у меня на службе и помогали в поисках.

В прессе много рассуждали, отчего они могли оказаться в одном самолете с Веном в тот день, но никаких определенных ответов не имелось.

И наконец, меньше сорока часов тому назад моя старшая сестра и племянница погибли при взрыве во время поездки за покупками. Кроме этого, а также деменции матери, в новостях ничего не обсуждалось.

Нет, еще возвращение блудной принцессы. Правда, репортажи с других планет были гораздо более занимательны. В выпуске «Интерстеллар дейли» размахивал руками мужчина с суровым лицом и шокирующе пурпурными волосами: «Крессен Стоун, опасная контрабандистка, оказалась дочерью императрицы Индраны. Не заговор ли это Чана По-Сина с целью овладеть Империей?»

Я фыркнула, в рот попала вода, и я вскочила, подняв столб брызг и ругаясь. Дверь в ванную распахнулась, и ворвались Зин и Эммори.

Я в изумлении посмотрела на них, а они отвернулись так резко, что едва не свернули себе шеи. В другую дверь ворвалась Стася. При виде громадного ножа в руке моей миниатюрной горничной я не удержалась и захихикала. Наконец, просмеявшись, я сумела перевести дух и выдохнула:

– Эмми, я восхищаюсь твоим усердием, но совершенно ни к чему врываться в ванную без разрешения.

Не изменившись в лице, он подтолкнул Зина к выходу.

– Может быть, вы будете так добры не кричать в ванне, принцесса? Насколько я понял, с вами все в порядке.

– Да, но даже наследницы престола не умеют дышать под водой. – Медленно выдохнув, я почесала переносицу и махнула Эммори: – Все в порядке, ступай.

Он поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

– Мэм?

– Спасибо, Стася.

Приняв у нее полотенце, я обернула его вокруг мокрых волос, вылезла из ванны и закуталась еще в одно полотенце.

Остановившись в дверях спальни, я осмотрела одежду, разложенную Стасей на застланной кровати. Белая юбка и блуза были почти невидимы на покрывале, их присутствие выдавала только золотая вышивка.

Накинув поданный Стасей халат, я опустилась в плюшевое кресло у окна, взяла голубую кружку и откинулась на обитую яркой узорчатой тканью спинку.

– Этого я не надену.

Рука дрогнула, и я едва не пролила на себя кофе. Понюхав его, я поморщилась и отставила кружку.

– Мэм, у императрицы вы должны быть в белом, – ответила Стася.

– В белом платье, – согласилась я. – Но сари должно быть красным, самым темным из всех, что найдется. – Я махнула рукой в сторону шкафа. – Не спорь, Стася, это бесполезно. Моих сестер убили, и я никому не позволю забыть об этом.

Меж светлых бровей Стаси обозначилась морщинка, но она подчинилась и принялась рыться в ворохе сари в шкафу, а я занялась завтраком и одобрительно кивнула, когда она достала то самое сари, что я носила вчера – багровое, почти черное, с золотыми кистями по краям.

Закончив еду, я оделась, и Стася, усадив меня на табурет у туалетного столика, поразительно быстро сделала мне прическу.

Подобрав юбки, я взяла сари, накинула один конец на левое плечо и обернула его вокруг груди – на белом шелке багровая ткань казалась потеком крови. Другим концом я накрыла голову и правое плечо и натянуто улыбнулась Стасе.

– Туфли, мэм?

Она нажала на панель рядом со шкафом, открыв дверцу, за которой оказалось множество полок с обувью.

Мой смех прозвучал слишком резко. Поморщившись, я покачала головой.

– Спасибо, Стася. Я пойду босиком. Не знаю, сколько продлится аудиенция у матери. Если понадобится, я позову тебя.

Она присела в книксене.

– Да, мэм.

Собравшись с духом, я вышла в гостиную. Эммори и еще четверо телохранителей щелкнули каблуками, вытянувшись «смирно». Нал и Зина я уже знала, а остальных двоих мой смати опознал, пока Эммори представлял их.

– Ваше высочество, ваши телохранители, Пезан и Салам.

По очереди он указал на названных, те низко поклонились.

Все пятеро были одеты в стандартные черные мундиры с малиновым кантом по вороту и сложным узором в виде звезды из того же канта на левой стороне груди – примерно таким же, как на левой скуле Эммори. Прижав руку к животу, я взглянула в окно. Интересно, за какой смертельный подвиг он был удостоен Имперской Звезды?

Имперской Звездой награждали не просто за храбрость, а за нечто экстраординарное, выходящее далеко за пределы служебного долга и приводившее награждаемого на путь к храму. Обычно ею награждали посмертно, и я не понаслышке знала, насколько это путешествие меняет человека. За все эти годы я много раз едва не погибла и ближе всего к смерти была в последний раз. На той водяной планете я умирала дважды и до сих пор не знаю, как Портису удалось вернуть меня к жизни. Вероятно, одной лишь силой воли.

– Ваше высочество, вы в порядке? – спросил Эммори. Обычно мне не составляет труда понять человека, но он был для меня загадкой, а его беспокойство казалось искренним. – Ваша императрица-мать желает видеть вас сегодня.

– Еще бы ей не желать. – В его глазах мелькнуло неодобрение. Я смягчила тон и улыбнулась. – Не будем заставлять ее ждать, Эммори. Пойдем?

Он кивнул, глядя на Налмари и Зина.

– Вы со мной. А вы двое оставайтесь здесь.

Остальные телохранители откозыряли. Нал направилась к двери и вышла первой, Эммори пошел рядом со мной.

В голове роилось множество вопросов. Кто этот человек, который прошлой ночью так спокойно и решительно поклялся мне в верности? Откуда у него Имперская Звезда? Мне хотелось спросить его, но в присутствии Нал это было неразумно, по крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, можно ли ей доверять.

Пока что шансы на это были астрономически малы.

Отец был прав. Все мои дела, вся эта игра в прятки оказались ни к чему. Снова я здесь, среди проклятых интриг. От этой горькой мысли я вздохнула, и шедший рядом Эммори покосился на меня с явным любопытством.

Внезапно мое внимание привлек один из слуг в коридоре. Этот юноша стоял с опущенной головой, плечи его были заметно напряжены, руки – сжаты в кулаки.

– Ее императорское высочество принцесса Хейлими к императрице-матери, – объявила Нал двум охранникам, стоявшим, как шахматные фигуры, у входа в покои матери, и я отвлеклась от слуги.

Охранники у дверей проконсультировались по внутренней связи с теми, что ждали в императорских покоях, распахнули выщербленные двери и жестом пригласили нас войти. Мои телохранители отдали оружие, прежде чем переступить порог.

Проходя мимо, я провела рукой по поврежденной створке. Отметины на ней остались после неудавшегося вооруженного мятежа в 1990 году Диаспоры Геи. Принцесса Кастана была не слишком рада перспективе всю оставшуюся жизнь играть вторую скрипку при старшей сестре, императрице Иленке. Посему она убедила своих телохранителей, а также многих из Императорской Гвардии присоединиться к ней и повела их в атаку на покои императрицы.

Но телохранители императрицы, ее муж и две младшие дочери сопротивлялись далеко превосходящим силам нападающих, пока не пришло подкрепление и не разнесло изменников в клочья у тех самых дверей, сквозь которые они так и не смогли прорваться.

В этом сражении принцесса Веи заслужила Имперскую Звезду за то, что сражалась, как лев, истекая кровью, невзирая на множество ран. Она не вернулась из путешествия об руку с Матерью-Разрушительницей и умерла на руках императрицы по другую сторону тех же дверей.

Кастану казнили, а ее семью выслали из имперской столицы. Тогда и был введен закон об оружии в императорских покоях, о котором я напоминала Биалу прошлой ночью.

Двери менять не стали, и они до сих пор висели на месте, напоминая всякому, решившемуся поднять руку на императрицу, о судьбе мятежников прошлого.

– Ставлю 50 кредитов, что с первых же слов начнет ругать, – пробормотала я.

Эммори сделал вид, будто не слышал, а Зин замаскировал смешок кашлем. Похоже, мой экам воспринимал свою работу предельно серьезно, а его напарник расслабился. Правда, ни один из них ставку не принял.

– Ваше высочество! – Камергер матери, молодая темноволосая женщина по имени Тай, низко поклонилась мне. – Добро пожаловать домой. Вашей матери сегодня лучше.

Перевод: сегодня она в своем уме.

Я улыбнулась в ответ и направилась в малую гостиную – небольшую комнатку в стороне от общего зала приемной.

Сегодня мать действительно выглядела лучше, на щеках даже были следы румянца, заметные в солнечном свете, отражавшемся от золотого шитья на широких рукавах ее мантии и от хрустального бокала в руках.

У окна, сложив руки за спиной, стоял Биал. В лучах солнца его белокурые волосы отливали красным. Он даже не взглянул на нас, когда мы вошли, но у меня появилось отчетливое ощущение, будто он видит все, что происходит в комнате.

Ну и хорошо. Я тоже кое-что видела: он был напряжен, но старался не показывать этого.

Я присела в реверансе перед матерью.

– Встань, Хейлими, – резко сказала она с обычным раздражением. – Налей себе чего-нибудь и сядь. Спиртного нет, так что тебе придется обойтись тем, что есть.

Проигнорировав ее сарказм и удержавшись от того, чтобы бросить взгляд на Зина, я уселась в самое дальнее от матери кресло, хотя и оказалась при этом спиной к дверям. Со мной мои сыщики, так что можно не волноваться. С этими мыслями я потянулась к бокалу с розовым соком водяного апельсина.

– Твой выбор цветов мы оценили, – сказала мать, презрительно фыркнув. – Хотя ты, как всегда, опоздала. Террористы, виновные в смерти принцесс, уже казнены.

– Что? Какие террористы? Кто это сделал, и как их нашли так быстро?

– Что значит «какие террористы»? – рявкнула мать. – Те самые, что подтачивают основы Империи, Хейлими. Проклятые Апджа, убившие нашу внучку и нашу дочь, наследную принцессу!

Она сказала это с такой яростью, что я вздрогнула и проглотила вертевшиеся на языке возражения, поздравив себя с тем, что не опустилась до пререканий сразу, как раньше.

Апджа были мятежниками, гордиевым узлом в самом сердце Империи. Они требовали отмены классовой системы и возврата к так называемым временам равенства, когда Империя еще была частью Солярианского Конгломерата.

То есть социального, экономического и политического равенства полов.

Я не поддерживала их требований упразднить монархию, но считала, что насчет архаичности некоторых имперских законов они совершенно правы, хотя ни за что не призналась бы в этом матери. Как и в том, что мы с Церой общались с ними до того, как я сбежала.

Вместо этого я, прекрасно понимая, что этот вопрос поставит меня в уязвимое положение, спросила:

– И все это не вызывает у вас ни малейших подозрений? Почему они не попытались убить вас? Если они сумели заразить Пас эболенцей, то ведь могли бы уничтожить всех во дворце. Что-то здесь не так. Апджа никогда не хотели убивать нас. Они хотят только изменить…

Мать оборвала мои рассуждения неприязненным взглядом и взмахом руки.

– Они хотят революции! Мы желали, чтобы ты возвратилась домой не для того, чтобы просто поговорить о твоих сестрах. Они мертвы, и с этим ничего не поделать. Если бы ты хоть немного заботилась о них, то не сбежала бы из дому.

В желудке возник холодный, тяжелый ком, и я пропустила последний упрек мимо ушей.

– А почему же вы, ваше императорское величество, желали моего возвращения?

Я даже не потрудилась скрыть сарказм, повторяя ее слова. Мы обе знали, кто на самом деле хотел, чтобы я вернулась, и кто отправил за мной сыщиков. Оскорбление было достаточно прозрачным, и глаза матери сузились.

– Выйдите отсюда все, – сказала она.

Этого оказалось достаточно, чтобы оторвать Биала от размышлений у окна.

– Ваше величество…

– Не спорь со мной, Биал. В своих покоях мы в абсолютной безопасности, а наша собственная дочь не станет убивать нас. От этого ее только скорее постигнет то, чего она так не желает.

Мать невесело улыбнулась в мою сторону, и я стиснула в руке бокал так, что он чуть не треснул.

Да, тут она была права. Я с удовольствием стукнула бы ее как следует, но убивать не стану. Слишком грубо. Кроме того, это немедленно возвысило бы меня до того самого положения, которого я всю жизнь стремилась избежать.

– Слушаюсь, ваше величество.

Биал сухо поклонился и пошел к двери.

– Я буду за дверью, ваше высочество, – прошептал Эммори.

– Мама…

– Так вот, отвечая на твой вопрос, Хейлими, наша забота – это будущее Империи. И так как ты, помоги нам боги, наша наследница, это также и твоя забота.

Я подавилась соком и едва сумела проглотить его, не забрызгав все платье. Ох, етит-твою…

А во взгляде матери опять блеснула та самая искорка.

– Дочь, мы подобрали для тебя несколько женихов. Выбирай любого. Хочешь – выходи за него, хочешь – нет, нам все равно. В первом случае свадьбы можешь не ждать. До начала лета ты должна родить дочь. Самое меньшее, что ты можешь сделать для нашей сахотра – это принести те же жертвы, что и мы все.

Глава 9

Сахотра… Ну конечно, опять семья. Ни о чем другом мать и не думала с тех пор, как возложила на голову эту проклятую корону. Если бы она знала, что я сделала для Империи, от чего отказалась! Ненависть опять переполнила меня, и при виде безжалостного лица матери все мои намерения не поддаваться на ее провокации и не вести себя как та дерзкая дочь, которую она помнила, растаяли как дым.

– Чтоб я сдохла!

Я и сама удивилась вырвавшемуся ругательству, но мать, похоже, не обратила на него внимания.

– Уф-ф-ф, – выдохнула она с раздражением. – Скажи спасибо, что мы позволяем тебе выбрать жениха. Ведь ты же сбежала из-за этого, не правда ли?

– Вы не сделаете этого!

Едва закрыв рот, я поняла, что этого говорить не стоило. Мать часто игнорировала мои ругательства, но любые сомнения в ее власти были для нее чем-то сродни государственной измене.

Не говоря уж о том, что она попала пальцем в небо. Я сбежала, чтобы выследить последнего из тех, кто был в ответе за убийство отца. А не вернулась потому, что мне надоело, что моим будущим распоряжается кто-то другой. Хотела покончить с самой мыслью о том, что проживу всю жизнь по указке матери. По горло была сыта индранским обществом, где человек сам по себе не стоит ни гроша, а власти заботит лишь вопрос, что может дать он трону и Империи.

– Мы сделаем все, что захотим, неблагодарное дитя! – Это говорила уже не мать, а императрица, это официальное «мы» было как удар под дых. – Надежды больше нет, она исчезла со смертью твоих сестер. У нас осталась только ты, но мы сделаем все, что нужно для спасения Империи. И ты – тоже.

Даже если бы мать знала, почему я сбежала, ей было бы плевать. Она вовсе не желала, чтобы я вникала в розыски убийц отца. Она, как и Эммори, просто считала меня испорченной, капризной негодницей.

И я не смогла удержаться:

– Ты забыла одну вещь. Я сбежала. Мне нет дела до Империи. Гори она синим пламенем!

На суровом лице матери вспыхнула ярость, прибавив ей румянца на щеках и лихорадочного огня в глазах. Она вскочила.

– Придержи свой язык или лишишься его!

Я тоже встала.

– Конечно, ты будешь только рада. Больше никто не посмеет сказать тебе «нет». Никто не назовет тебя бесчеловечной. Давай, мать! Если у тебя хватит духу, вырви его прямо сейчас!

Удара я не ожидала и получила увесистую пощечину, от которой голова дернулась вбок. Толкнув стол, я сшибла на пол несколько бокалов.

Естественно, в комнату тут же влетели телохранители.

– Ваше высочество? – настороженно спросил Эммори.

– Я в порядке. – С недоумением я смотрела на кровь у себя на пальцах. – Просто семейная сцена. Даже мальчишки, едва начавшие бриться, бьют больнее.

– Хейлими, ты родишь ребенка и сохранишь трон для нашей семьи.

Я отвернулась от Эммори. Мать опять побледнела и обмякла, опершись на Биала. Тот смотрел на нее, нахмурив лоб. Пощечина несколько привела меня в чувство, и я вспомнила привычки, приобретенные у По-Сина. Рассмотрев все, что я могла бы сказать, я остановилась на наименее оскорбительном варианте, хотя кому-то другому так, возможно, не показалось бы.

– Только через мой труп, ваше императорское величество.

– Это можно устроить, – рявкнула мать. – Я поговорю об этом с твоим отцом.

С отцом?

Биал коротко помотал головой, а Эммори сжал мою руку, так что я не успела произнести вопрос вслух. Етит-твою, однако я перестаралась – до такого доводить мать не стоило. Некоторое время мы разглядывали друг друга в молчании.

– Биал, мне не нужна горничная с зелеными волосами. Вели ей уйти.

– Реверанс, ваше высочество.

Я была слишком ошеломлена и просто послушалась приказа, который Эммори прошептал мне на ухо. Пока он выводил меня из комнаты, я краем глаза заметила, что мать щебечет со своим экамом, как школьница.

Я не подчинилась королевскому приказу, но победа имела вкус пепла. Только теперь я почувствовала, как тяжелы невзгоды матери – а заодно и мои.

* * *

Когда мать стала императрицей, я перенесла это легче, чем сестры. Я была не так привязана к ней и проводила больше времени с отцом, так что, когда обязанности отдалили ее от нас, я не погрязла в угрюмом молчании, как Цера, и не испытывала внезапных приступов раздражения, как Пас.

Я просто занялась своими делами, как будто ничего не случилось, и несколько лет это отлично работало. Потом какая-то подлая душа решила, что мы должны выходить с матерью в свет, и, к несчастью своему, мне приходилось проводить по многу часов, умирая от скуки и отсиживая задницу в специально сделанном для меня позолоченном кресле.

Вот тогда и начались проблемы. А когда погиб отец, стало еще хуже. Я думала, что, выследив убийц отца, сумею убедить мать отдать меня в Военно-космическую академию раньше обыкновенного возраста. Вместо этого мне был приготовлен династический брак, а в разрешении поступить в академию мать отказала наотрез.

Пока мы выходили из покоев матери и шли по коридору, никто не произнес ни слова. Впереди снова шла Налмари, сбоку – Эммори, а Зин – позади.

Я была так поглощена мыслями о происшедшем, пытаясь согласовать впечатления от того, во что превратилась мать, с тем, какой я знала ее прежде, что чуть не пропустила нападение.

Тот самый слуга, что привлек мое внимание по пути к матери, оказался на том же месте. Он бросился на меня.

– Нож! – заорал Эммори, заметив нападение одновременно со мной.

В дело вступили инстинкты. Я увернулась от первого взмаха ножа и ребром ладони ударила нападавшего в грудь. Второго удара нанести не успела: Эммори толкнул меня на Зина, и мы звонко столкнулись лбами. Из глаз посыпались искры, и дальше я наблюдала за происходящим, как в замедленном воспроизведении, пока Зин прикрывал меня собой от опасности.

Эммори выбил черное лезвие из ладони нападавшего, поймал его руку в захват и ударил в лицо свободной раскрытой ладонью. Голова молодого слуги запрокинулась назад.

– Принцесса, возвращайтесь в покои императрицы, – приказала Нал.

Она уже обнажила оружие, хотя на линии огня находился Эммори. Но Нал сжала челюсти и подняла ствол…

Я толкнула Зина, он врезался в Нал, и мы втроем едва не упали на Эммори. Зин выругался, восстановил равновесие и отшвырнул меня в сторону дверей в покои матери. Я не сопротивлялась: удобный момент для Нал был упущен.

Эммори схватил нападающего за горло и повалил на пол.

Тот упал на спину. Поймав его взгляд из-за плеча Зина, я вздрогнула.

– Да здравствует революция. Смерть трону, – сказал слуга и сунул что-то в рот.

– Яд! – воскликнул Эммори, пытаясь разжать его челюсти.

Но было поздно. Мой несостоявшийся убийца корчился на полу, лицо его посерело, глаза закатились под лоб, каблуки отстукивали странный ритм. Миг – и он затих. Казалось, сердце бьется под самым горлом. Его последние слова эхом звучали в ушах.

Эммори выругался, глядя, как по коридору к нам спешат другие охранники. Двое у дверей в покои матери не сдвинулись с места: так предписывал протокол на случай, если нападение разыграно, чтобы отвлечь охрану, а реальная опасность грозит императрице.

Блондин Кас и мужчина с зелеными глазами и острыми скулами – смати сообщил, что его зовут Адайл, – встали рядом со мной. Нал подошла к Эммори, с отвращением глядя на слугу на полу.

– Проклятые Апджа, – пробормотала она.

– Возможно, – ответил Эммори, пожав плечами.

– Ваше высочество, вы не пострадали? – Руки Зина были теплыми, шероховатая ткань его перчаток прочно сцепилась с длинными рукавами моего платья. – Посмотрите на меня, – тихо велел он. – Он вас не ранил?

– Я в порядке, – ответила я, постаравшись улыбнуться, когда подошел Эммори. – Пережив первую попытку убийства, интересно было бы узнать, какие ставки принимали на меня букмекеры.

На этот раз Зин не удержался от смеха. Даже Нал улыбнулась, хотя выглядела она, скорее, растерянной. Эммори прикрыл глаза и проглотил просившийся наружу ответ. Когда он снова взглянул на меня, его лицо вновь превратилось в бесчувственную маску, но я все же успела заметить отблеск облегчения в глубине его глаз, шоколадных с серебристым отливом.

– Зин, отведи принцессу в ее покои, – сказал он. – Кас, ты и Адайл охраняйте входную дверь, пока мы с Нал не вернемся.

Оба отдали честь, и Эммори повернулся ко мне:

– Ваше высочество…

Я постаралась снова улыбнуться, несмотря на отчаянно колотившееся в груди сердце.

– Не волнуйся, Эммори, я не буду спорить.

Склонив голову, я повернулась, чтобы идти.

* * *

– Никогда больше так не делайте.

Я смотрела в распахнутое окно, любуясь игрой дельфинов в лазурных водах моря Лакшитани, и даже не повернулась на голос Эммори. Великолепные создания подпрыгивали высоко в воздух над поверхностью воды, изгибаясь и кувыркаясь, точно цирковые акробаты.

Индранские дельфины, хотя и назывались тем же словом, что и земные, и были очень похожи на них внешне – те же обтекаемые формы, тот же острый нос, – были гораздо умнее своих собратьев с другого края галактики. Вдобавок они были темнее – цвета орудийной стали с яркими белыми отметинами, для каждого уникальными. А еще они могли жить в этой части Индраны, где море зимой едва не замерзает.

– Я неверно выразилась. Строго говоря, это было второе покушение на мою жизнь.

– Ваше высочество!

Раздражение в голосе Эммори заставило меня оторваться от созерцания дельфинов.

– Конечно, – сказала я – просто затем, чтоб вывести его из равновесия. – Вы совершенно правы.

– Вы больше не контрабандистка, – продолжал он.

– Принцесса, контрабандистка – честно говоря, это две стороны одной монеты. Я была контрабандисткой двадцать лет, Эмми, – продолжала я, не давая себя перебить. – Против инстинктов не попрешь. Прости. Обещаю: я буду стараться. – Я слегка улыбнулась, но он будто и не заметил этого. – Неужели тебе не проще охранять того, кто и сам может за себя постоять? По-моему, это гораздо лучше, чем какая-нибудь жеманная девица, чуть что прячущаяся в угол.

– Ваше высочество, это моя работа, а не ваша.

– Вообще-то я шучу. У тебя изъяли чувство юмора, когда принимали на службу?

– Временно. Вернули по окончании курса молодого бойца.

Хихикнув, я опять посмотрела в окно.

– Интереснее всего, что на меня напал один из Апджа.

– Они хотят уничтожить трон, ваше высочество. Не такое уж это преувеличение. – Он оперся руками о подоконник. – Могу я спросить, зачем вы толкнули Зина на Нал?

– Она собиралась выстрелить тебе в спину, – ответила я. Эммори поднял бровь, в ответ я дернула плечом. – Во всяком случае, так это выглядело. Я знаю, что можно долго рассуждать о решениях в последнюю секунду и ужасных происшествиях, но мне не хочется. Кроме того, сегодня ты еще не успел мне надоесть.

Я пыталась выглядеть беспечной, но не думала, будто мне удалось обмануть Эммори. Честно говоря, при мысли о том, что я могла потерять его, живот наполнился свинцовой тяжестью. Я оказалась в ловушке. Без разведки, без прикрытия. Цера велела доверять ему, сказала, что он спасет мою жизнь, а в этом я была не на шутку заинтересована.

– Я не доверяю ей, Эмми.

Я отошла от окна и прошлась вдоль гостиной. Кас, стоящий у дверей, напрягся, но я отмахнулась от него. Уверенности в том, что Эммори доверяет ему, у меня не было, но инстинкты не спешили бить тревогу, а раз так, пока что его опасаться не стоило.

– У нас чисто? – спросила я Эммори.

К его чести, он не помедлил с ответом и секунды.

– Да, ваше высочество, мы вычистили покои вчера вечером.

Взглянув через мое плечо на Каса, Эммори отослал его прочь кивком головы.

– Не доверяешь ему?

Эммори пожал плечами, пересек комнату и закрыл дверь на замок.

– Я выбрал его сам, но, чтобы сколотить команду, нужны месяцы, а не минуты. Я доверяю Зину.

– Значит, мне не доверяешь?

– Простите, ваше высочество, но вас я не понимаю. Судя по тому, что я читал о вас, вы держите слово, но тем не менее мне кажется, что вы здесь только затем, чтобы найти убийц сестер. Сделав это, вы исчезнете.

Ответ был абсолютно честен, и при этом лицо Эммори не выражало ничего. Его сомнения в моей честности уязвили меня сильнее, чем следовало бы – тем более что он опять угадал мои намерения. Не придумав ничего в ответ, я несколько минут стояла с идиотским видом, разинув рот.

– Давай-ка выясним раз и навсегда. Значит, ты не веришь, что я сдержу слово, но хочешь, чтобы я доверяла тебе? – спросила я, скрестив руки на груди.

Эммори пожал плечами. Ему явно стало неловко.

– Я могу сказать вам то же самое, ваше высочество.

– Туше!

Ситуация зашла в тупик. Мы стояли и разглядывали друг друга, а время уходило. Не было смысла перебирать возможные ответы. В сухом остатке одно: либо я доверяю ему, либо нет.

«Он посвятил жизнь Империи, Хейл, а ты дала слово».

Я посмотрела на звезду на скуле Эммори. Он потерял брата. Он отдал жизнь, погиб в каком-то инциденте, за что получил звезду, и вернулся к жизни чудом, из чистого упрямства. И после этого, преклонив колено, согласился сделать то же самое снова.

– Спасибо за прошлую ночь.

Слова прозвучали принужденно и глупо. Я откашлялась и начала сначала:

– Ты чувствовал важность своей клятвы, а это много значит для меня.

– Я говорил от души, ваше высочество. Я не разбрасываюсь такими словами.

– Я так и думала. – Я коснулась своей щеки. – Твоя звезда – тому свидетель.

Плечи Эммори едва заметно обмякли, на губах мелькнула улыбка, и он кивнул. Я с удивлением отметила, что у меня трясутся руки, даже не дрогнувшие во время покушения.

– Насколько все плохо?

– Для нас, ваше высочество? Или для Империи?

Я прекратила мерить шагами комнату и села на диван.

– Давай начнем с нас, а когда разберемся с этим, перейдем к Империи. Откуда ты знаешь Церу? И как влип во все это?

Эммори оперся руками об узорчатую спинку дивана напротив меня. Пальцы его глубоко ушли в бледную полосатую обивку.

– Четыре месяца назад, когда в поведении императрицы появились странности, Вен посвятил в происходящее несколько человек. После его гибели ваша сестра велела мне вернуть вас домой. Она считала, что вас нужно иметь на своей стороне.

– Но получилось не совсем так, – с горечью пробормотала я, кусая губы, чтобы не расплакаться.

Придется привыкать к тому, что я буду постоянно натыкаться на напоминания о сестрах, куда бы ни повернулась. Если каждый раз давать волю слезам, лучше от этого никому не станет, и в первую очередь – мне самой.

– Да, ваше высочество.

– И никто не сообщил тебе, почему я на самом деле сбежала из дома?

– На самом деле?

– Я не сбегала, Эммори. Я не возвращалась по личным причинам, а покинула дом, чтобы выследить убийцу отца.

Он нахмурился:

– Но ваше высочество, убийц вашего отца выследили.

– Я выследила, сыщик. По крайней мере, одного. Был еще третий. Я видела его в тот самый день… – Етит-твою, мне до сих пор было так трудно произнести это вслух! – Я видела его в толпе. Джагджит признался, что они с Вайлой работали на некоего человека, но, кроме имени – Уилсон, – он ничего о нем не знал.

– Кто еще в курсе? Императрица-мать?

Я покачала головой:

– Она узнала о моем расследовании уже после, и, если Вен сообщил ей еще что-то, все это поглотила деменция, потому что она ни словом не заикнулась об этом. Знали еще Офа и Тефиз и глава Имперской службы безопасности, Фенна Бритлен. Не знаю, насколько это важно.

– Это важно, ваше высочество.

– Примерно через шестнадцать месяцев я потеряла след. Кто бы он ни был, он исчез, как будто сгинул в черной дыре. Я решила не возвращаться домой и продолжала поиски. У меня есть файлы, могу переслать их тебе.

– Позвольте мне пообщаться со службой безопасности, и мы обсудим все это позже.

– Хорошо, – сказала я, вставая. – Мне нужно войти в курс дел, слишком долго меня не было.

Вздохнув и постаравшись улыбнуться, я выглянула в окно.

Солнце сияло, играя на гребнях волн и рассыпая над ними радуги, но я знала, что снаружи морозно. Был месяц Пауш, середина зимы, всего три недели до Пратимас, праздника священного света.

И всего три недели до свадьбы с совершенно чужим человеком – или, что еще хуже, до совершенно бесполезных телодвижений в попытках заиметь ребенка.

Етит-твою…

Если требование матери, чтобы я вышла замуж, было более чем спорным, то утверждение, что у нее на шее сидит абсолютно никчемная дочь, вполне соответствовало истине.

Я могу заниматься сексом, пока не погаснет солнце, но маленьких Бристоль, бегающих по дворцу, от этого не прибавится. Их не будет больше никогда. Надежда на это умерла вместе с Атмикой.

Семь индранских лет назад на одной дикой внешней планете на краю известного космоса все пошло наперекосяк. Банда, которая заказывала нам груз неопреновой взрывчатки, устроила на нас засаду. Они решили, что взять ее силой обойдется дешевле, чем покупать. Джексен, наш штурман, был убит, а я получила старую добрую пулю в живот. Это спасло мне жизнь, но, точно в насмешку, уничтожило все шансы спасти Империю.

Я не погибла на той сраной планетке благодаря императорской генной манипуляции, проведенной еще до моего рождения, но целый месяц провела на грани жизни и смерти и только через год окрепла настолько, чтобы выследить и уничтожить членов этой банды одного за другим.

Но это уже ничего не меняло. Док сказал, что пуля была разрывной, основная ее масса уничтожила один яичник, а осколки непоправимо повредили другой, лишив меня надежды когда-либо завести детей. Если бы нам даже удалось найти фарианина, с омертвевшими тканями он не смог бы поделать ничего.

Так что мать даже не представляла себе, насколько она права в том, что надежда умерла вместе с моими сестрами.

Я была бесплодна.

И это было тайной из тех, что могут привести к краху Империи. Да, все, кто знал о моем бесплодии, были мертвы, но я не знала, делился ли Портис с кем-нибудь этой информацией. Впрочем, раз Эммори явился за мной, значит, Портис не сказал никому ни слова.

– Так каковы же твои намерения, экам?

– Ваше высочество?

– Я имела в виду ровно то, что сказала. Я не собираюсь замуж, и я не племенная корова.

Я старалась говорить небрежно, но ситуация висела на волоске. Если Эммори поддержит требования матери…

– Конечно нет. – В его голосе не было насмешки. Он пожал плечами, и на его каменном лице вновь мелькнула улыбка. – В далекой перспективе, ваше высочество, я могу понять нужду в наследнице. Но положение сейчас нестабильно, и с точки зрения безопасности не в моих интересах допускать чужака к вам в постель.

– Это и не в моих интересах, если только я не выпью лишнего.

Эммори поморщился, а я фыркнула.

– Как ни занимательно вести с тобой столь деликатные беседы, – продолжала я, – давай вернемся к действительно важным делам. Кандидаты в камергеры готовы к собеседованию?

Список от Клары был получен и переслан Эммори еще с утра.

– Да, ваше высочество. Двоих из списка матриарха Десаи я отверг сразу и рекомендовал бы не тратить на них время, если вы не возражаете. Остальные имена я сообщил генералу Саито и полчаса назад получил от нее их досье.

– Очень хорошо. Времени у нас мало.

Камергер для планирования дел был нужен позарез. Самой мне с этим в любом случае было не справиться. Генерал Саито возглавляла корпус сыщиков, и, если не доверять ее данным об этих людях, лучше сразу вложить в рот ствол и нажать на спуск.

Приняв исправленный список, я отошла от окна и села на диван.

– Вели, пожалуйста, Стасе принести мне что-нибудь попить. И – кто из этого списка сейчас во дворце?

– Луис Уинстон, Альба Танака и Ханна Обедаи. С остальными четырьмя можно побеседовать по видео, если хотите.

– Начнем с этих троих, давай их сюда. И, Эммори, если я буду задавать странные вопросы, просто поверь мне. Так надо.

* * *

За следующие два часа я заработала головную боль и приобрела камергера.

Альбе Танака было двадцать три, прежде она служила у матриарха Десаи в домоправительницах. Она отвечала на мои отрывистые вопросы ровным спокойным тоном и нимало не казалась испуганной, чего нельзя было сказать о двух других кандидатах. Мне вовсе не нужен был камергер, который меня боится. Нужен был человек, который приведет в порядок мои дела – а в случае надобности и меня саму.

Самое интересное произошло ближе к концу собеседования, это и решило вопрос в ее пользу.

– Так как ты думаешь, Альба, эта должность тебе подходит? – спросила я, растирая висок.

– Простите, ваше высочество! Прошу вас, дайте мне минуту. – Она быстро склонила голову. – Экам Триск, распорядился ли кто-нибудь об обеде для принцессы? Завтрак был довольно давно, а головная боль, скорее всего, от голода.

Я моргнула, рассмеялась и махнула Эммори:

– Она права, я проголодалась.

– Я велю принести что-нибудь сейчас же, – ответил он.

– Тем временем вам не помешает еще чашка голубого чая.

Вспорхнув на ноги, Альба взяла мою чашку и с улыбкой передала ее Стасе.

– Тебе нужна эта работа? – спросила я. – Ты только что получила ее.

Улыбка Альбы стала еще шире, и она поклонилась – так низко, что ее прямые черные волосы коснулись пола.

– Благодарю вас, ваше высочество. Благодарю.

– Иди и займись, чем нужно. Зин, пойди с ней и помоги ей устроиться.

– Да, мэм.

Зин поклонился и вышел вслед за Альбой.

– Вы доверяете ей?

Эммори шевельнул плечом.

– Прошлое совершенно безупречно. Удовлетворяет всем требованиям, чтобы работать на матриарха. Так что все было довольно просто.

Я подняла бровь.

– Мои сигналы тревоги молчат, ваше высочество. Но некоторое время, пока я не получу от информаторов больше данных, рекомендую соблюдать осторожность.

Вскоре принесли обед, и Эммори, пробормотав что-то о необходимости распределить смены между телохранителями, удалился, оставив меня есть в одиночестве.

У двери стояла Нал, сложив за спиной руки. Утоляя голод, я краем глаза наблюдала за ней. Лицо ее застыло в той же маске, что превосходно удавалась Эммори: взгляд был устремлен в никуда, но я знала, что если двинусь в ее сторону, она мгновенно обратит на меня внимание.

– Откуда ты родом, Нал?

– Я выросла на Дипаи, ваше высочество.

Дипаи был самым крупным островом архипелага Кормекайн, длинной цепи островов недалеко от экватора.

– Однажды я там была, лет этак в восемь.

– Сестры рассказывали мне об этом, ваше высочество. Я тогда была совсем крохой.

– И сколько у тебя сестер?

– Было пять, ваше высочество. – Ее глаза потемнели, и я поняла, что она скажет, еще до того, как она открыла рот. – Все погибли в войну.

– Уйе маа, – вздохнула я. – Мне очень жаль.

– Это было давно, ваше высочество.

Я вернулась к еде, но аппетит пропал. Всего-то хотела познакомиться со своей дви поближе – и вот как неловко вышло. Не вообразила ли я себе тот случай в коридоре? Может, она просто заботилась о моей безопасности, а оружие вытащила на случай, если Эммори не справится с нападавшим?

Нет! Я с досадой кинула вилку на тарелку. Я знала, чему я была свидетелем. Двадцать лет прожила я в криминальном подполье вселенной и осталась жива только потому, что всегда слушалась внутреннего голоса. Сомневаться в нем теперь, оказавшись в мире, покрытом лишь тонким налетом цивилизованности, было совсем ни к чему.

– Все в порядке, ваше высочество?

Нал не сдвинулась с места, но наблюдала за мной.

– Да, спасибо. Я закончила.

Я поднялась из-за стола.

– Я позову кого-нибудь прибрать.

– Мне хочется прилечь. Передай, пожалуйста, Альбе, что я хочу ее видеть после того, как она устроится на новом месте.

Не дожидаясь ответа Нал, я отправилась в спальню.

Глава 10

Альба, благослови ее боги, дала мне поспать почти два часа и лишь после этого осторожно поскреблась в дверь спальни.

– Ваше высочество?

– Да. – Я сползла с кровати и протерла глаза. – Дайте мне минуту.

– Как ваша голова? – спросила Альба, когда я вышла из спальни.

– Лучше, спасибо. А как тебе твои комнаты?

– Замечательно. Благодарю вас, ваше высочество.

Секунду мы смотрели друг на друга, и я рассмеялась.

– Хватит болтовни, Альба, ты еще увидишь, что я ее не люблю. Я полагаю, твоя новая должность отмечена в дворцовой системе, и твой смати, вероятно, разрывается от входящих сообщений.

– Да, мэм.

Я улыбнулась:

– У меня есть просьба. Не бойся сказать «нет» мне или кому-то еще. Ты – посредница, шлюз между мной и остальными и, я уверена, организуешь мои дела наилучшим образом. Безусловно, хотелось бы заранее знать, где и с кем мне предстоит проводить время. В остальном пользуйся полной свободой действий, пока делаешь свое дело грамотно.

Альба кивнула. Она была в том же темном костюме, что на собеседовании: юбка ниспадала почти до пола, а рукава жакета достигали локтей и ползли кверху, стоило ей шевельнуть плечами.

– О'кей, с чего начнем?

– Получено сообщение от камергера Тай. Ваша мать велит немедленно исправить ваши волосы.

Я подавила смех.

– Ей понадобилось на это больше времени, чем я думала.

Альба посмотрела на меня с любопытством, но ничего не сказала. Я махнула Касу, взяла со спинки дивана свое багровое сари, с помощью Альбы надела его, закрепила и поправила прическу перед зеркалом.

– Альба, отметь, что нужно обсудить со Стасей некоторые улучшения в моем гардеробе.

– Да, мэм.

– Ваше высочество, Кас передал, что вы звали меня, – сказал вошедший Эммори.

– Мать хочет, чтобы я исправила волосы. – Я презрительно усмехнулась, подцепив пальцем зеленый локон. – Не думаю, что это возможно, но почему бы не попробовать?

– Ваше высочество? – нахмурился он.

– Модификация необратима, я останусь такой навсегда.

У Эммори отвисла челюсть, а я не смогла удержать булькающий в горле смешок. Сегодня мне удалось удивить своего невозмутимого экама уже дважды. Это было достойно Книги рекордов.

– В любом случае, – продолжала я, все еще хихикая, – я собираюсь навестить мастерскую модификаций, чтобы о проблеме матери докладывала не я, а тот техник, которому не повезет. Скорее всего, она все равно обвинит меня в том, что я просто нарочно раздражаю ее, но, по крайней мере, у меня будут свидетели.

Покинув мои покои, мы отправились в императорское крыло, к центру модификаций. Сейчас, днем, в коридорах было больше народу, чем во время моего полночного прибытия, но, к счастью, никто не решался подойти и заговорить, глядя на угрюмых телохранителей вокруг меня.

Рядом со мной рысцой трусила Альба, и я немного замедлила шаг. У несчастной девушки будут волдыри от этих туфель на каблуках, если я заставлю ее бегать через весь дворец, а мне спешить незачем – все равно ничего не получится.

Или получится? Я почувствовала легкий укол беспокойства. Конечно, нелегальное оборудование частенько собирали на коленке из подвернувшегося под руку хлама, но то, к которому я имела доступ благодаря любезности По-Сина, было ничуть не хуже самых современных моделей, выпущенных в Солярианском Конгломерате. Здесь, в самом сердце Индраны, вряд ли экономят на оборудовании для модификаций, но оно никак не может быть лучше того, что у По-Сина.

И все же, вдруг им удастся вернуть меня в прежнее состояние?

Этого мне совсем не хотелось. Не хотелось, чтобы в мгновение ока исчезла Крессен Стоун – целых двадцать лет моей жизни. Не хотелось становиться принцессой Хейлими и принимать все ограничения, налагаемые на нее жизнью. Не хотелось чувствовать, будто мне снова восемнадцать, и постоянно ругаться с матерью. Находясь с ней в одном помещении, и так довольно трудно помнить, кто ты такая, а если еще вернуть и прежнюю внешность…

Останется только цепляться за память – память о прошлом и о Портисе…

Эммори остановился у стальных дверей.

– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал он и, не дожидаясь ответа, скользнул внутрь.

Пока мы ждали, из дверей вышло несколько техников в белых халатах, и всякий раз рука Зина заметно дергалась в сторону кобуры на поясе.

– Расслабься, – полушепотом сказала я. – Будешь каждый раз вот так дергаться – поседеешь раньше времени.

Он ухмыльнулся, на щеке появилась и пропала ямочка.

– Что-то подсказывает мне, что я так или иначе поседею раньше времени, ваше высочество.

– Как это нелюбезно, – ответила я, протянув руку, чтобы поправить дред на его голове. В его серо-зеленых глазах вспыхнула радость, но сказать он ничего не успел: вернулся Эммори.

– Альба, останьтесь, пожалуйста, снаружи. Джет и Кас, вы с ней. Внутрь никого не впускать.

– Есть, сэр.

Старший телохранитель кивнул. Они с Касом заняли места по обе стороны стальных дверей, и я прошла внутрь.

– Ваше в-высочество. – Молодой техник выговорил мой титул с запинкой, пытаясь одновременно поклониться. Он был бледен, клок черных волос постоянно падал ему на лицо. – Техник Сэмюэл Перкинс. Если вы пройдете вон туда, мы приведем вас в порядок… ээ… все уладим.

Бедный юноша был на грани паники, и я, шагнув в модификационную камеру, мысленно попросила у него прощения. Для него все это плохо кончится, но мне не остается ничего другого, как играть свою роль.

«Етит-твою, пожалуйста, пусть из этого ничего не выйдет. Не хочу становиться прежней…»

Полукруглые дверцы сомкнулись вокруг меня. Полифлексовые стенки камеры позволяли хоть как-то видеть, что происходит снаружи, и это хоть немного облегчало тягостное ощущение. Я стиснула кулаки и сосредоточилась на силуэтах Зина и Эммори, видневшихся сквозь полупрозрачный материал.

– Положите, пожалуйста, ладони на обозначенные места и смотрите на экран перед собой.

– Должна предупредить, Сэмюэл, – стараясь говорить как можно вежливее, сообщила я, – в мой смати установлен килл-свитч. Если мать задумала загрузить в него какую-нибудь программку, подчиняющую волю, это плохо кончится.

С этими словами я разжала кулаки и положила ладони на гладкую поверхность сенсоров.

– Нет! Конечно нет, ваше высочество!

Техник дернулся, будто от пощечины, и обернулся к Эммори. На лице моего телохранителя не дрогнул ни один мускул. Некоторое время он смотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на техника.

– Продолжайте, Сэмюэл, – велел он.

Тот сглотнул и начал нажимать кнопки на панели перед собой.

Ладоням стало тепло: вживленные в них чипы начали принимать сигнал. Медленно выдохнув, я закрыла глаза. Открыв их, я увидела строки кода, бежавшие по экрану куда быстрее, чем я смогла бы хоть что-то разглядеть. Однако для моего смати таких препятствий, конечно же, не существовало, и он обрабатывал код по мере поступления.

Голова закружилась, и я сдвинула колени, чтобы удержаться на ногах. Я знала, что через пару минут головокружение пройдет, но пока что пришлось стиснуть зубы, борясь с тошнотой, и сосредоточиться на самом простом – на дыхании.

– Ваше высочество?

Сфокусировав взгляд, я обнаружила Зина, стоявшего у самой камеры. Выдавив улыбку, я сказала:

– Голова кружится.

Он понимающе кивнул.

– Неудивительно. Это скоро пройдет.

Я поглядела через его плечо на Эммори, стоявшего рядом с техником.

– Я в порядке, Эмми. Спорим на двадцать кредитов, что ничего не выйдет?

– Думаю, я не приму этого пари, – ответил он, не глядя на меня.

Я ухмыльнулась и прислонилась к стенке камеры. Техник принялся набирать команды, чтобы вернуть мое истинное лицо.

Генные манипуляции в косметических целях широко применялись еще на заре существования Солярианского Конгломерата. Пока правительства и ученые бились над лечением болезней и предупреждением врожденных дефектов, частные компании сосредоточились на более прибыльном применении генных технологий. В результате женщины, да и мужчины, могли менять цвет волос просто для забавы. Или цвет глаз, рост, фигуру. Только пожелай, и все будет сделано.

После отделения от Солярианского Конгломерата эти забавы вышли из моды. Престижной стала естественная внешность – в противовес искусственному фасаду, обычному для солярианцев.

Но модификация, сделанная мной после побега, как раз перед тем, как я встретила Портиса, была не только косметической. Генная манипуляция в одной секретной лаборатории в Дели изменила меня не только внешне. За двадцать лет ей удалось обмануть тысячи сканеров ДНК…

Пока на моем пути не возник некий сыщик по имени Эммори Триск.

Но за надежность пришлось заплатить: модификация оказалась необратимой. Я не догадывалась об этом, пока несколько месяцев спустя нам с Портисом не понадобилось изменить внешность для одной работы, и ничто не смогло изменить моих зеленых волос и высокой стройной фигуры.

«Пожалуйста, пусть все останется как есть». Эта мантра вертелась и вертелась в голове под моргание многочисленных индикаторов камеры.

– Э-э, ваше высочество, ничего…

Я не смогла сдержать ухмылку.

– Не выходит? – весело предположила я.

Техник умолк.

Стоическое выражение на лице Эммори нимало не изменилось, а Зин выглядел слегка озадаченным.

– Я могла бы сказать это с самого начала. Моя модификация необратима. Я могла бы сказать об этом и матери, но она бы все равно не послушала. Лучше пускай все останется в записях.

– Необратима? Но, ваше высочество, я…

Я подавила смех. В панике и суете Сэмюэла не было ничего смешного. Но я испытывала чистую радость, от облегчения даже руки затряслись. И все же смеяться над ним было бы некрасиво – ведь он не сомневался, что козлом отпущения сделают не кого-нибудь, а его.

Но этого я допускать не собиралась. Лучше всего было позволить ему повторить процедуру еще несколько раз – пусть все будет зафиксировано в логах. Так я и сделала – и терпела, пока меня не одолела клаустрофобия. Изобразив зевок, чтобы скрыть панику, я толкнула дверцу плечом и увидела отражение своих зеленых волос в металлической раме вокруг стекла. Я осталась собой!

– Ваше высочество… – запротестовал техник, но я отмахнулась от него.

– Семь раз, Сэмюэл. Довольно. Думаю, даже мать сообразит, что это не твоя вина.

Я пересекла комнату и потрепала его по щеке, в надежде, что он был так ошеломлен неудачей, что не догадался запустить полное сканирование.

Сейчас мне только и не хватало, чтобы кто-нибудь обнаружил мою проблему.

– Не волнуйся, я скажу ей, что ты сделал все, что мог. – Я одарила его еще одной улыбкой. – Идем, Эммори.

– Я догоню вас, ваше высочество.

Эммори переглянулся с Зином. Я подняла бровь, позволив Зину мягко, но настойчиво вывести меня в коридор.

– В чем дело? – спросила я.

В ответ Зин лишь пожал плечами.

Из широкого холла перед мод-центром расходились несколько коридоров. Напротив стальных дверей имелось несколько арочных окон, из которых открывался тот же вид на океан, что и из моих покоев. Подобрав юбки, я зашлепала через холл. Сланцевые плитки холодили босые ноги.

Техник не сказал ни слова, но я не знала, хорошо это или плохо. Пока что я просто радовалась тому, что осталась такой, как была, и не утратила связи с прошлым. Об остальном можно было позаботиться позже.

– Кузина!

Неприятный, пронзительный и гнусавый голос достиг моих ушей за несколько секунд до того, как на меня налетел маленький белокурый смерч. Надо же… Двадцать лет прошло, а позвоночник при звуках этого голоса до сих пор едва не выползает наружу сквозь темечко!

– Ты вернулась! Мне сообщили, что ты здесь, но я должна была убедиться собственными глазами. Я была по делам в другом полушарии и пропустила твой приезд.

Я вывернулась из ее объятий, подавив рычание. Кузина тут же принялась поправлять свои светлые локоны.

– Мне так жаль твоих сестер, Хейл. Какой ужас…

Она опять собралась меня обнять, но тут, благослови его боги, вмешался Зин:

– Простите, мэм. Отойдите, пожалуйста, от принцессы.

– Да? Ах! Простите. Но мы же родственники. Я не собираюсь вредить ей. – Ганда примирительно взмахнула руками и ослепительно улыбнулась. – Ах да, телохранители. Мужчины-телохранители.

Она произнесла это как оскорбление. Впрочем, это и было оскорблением, и я едва совладала с выражением лица.

На какую-то наносекунду мне подумалось, что Ганда наконец повзрослела и что серьезность ситуации изменила ее нрав. Но когда она сказала «вредить», я уловила искру ехидства в ее сверкающих, как драгоценные камни, глазах и поняла, что она ничуточки не изменилась.

– Ну что ж, хотя бы симпатичные. Одолжи мне их как-нибудь.

– Боюсь, я так и не научилась делиться, – ответила я, едва не подавившись собственными словами.

Ганда захихикала, наслаждаясь ситуацией, и от этого хихиканья моя спина покрылась гусиной кожей.

Охрана Ганды – естественно, из одних женщин – взирала на моих телохранителей с плохо скрытым отвращением. Отчаянно захотелось выхватить из кобуры Зина ствол и открыть огонь.

«Спокойствие, Хейл».

Интересно, заметил ли Зин в глазах Ганды то же, что и я, или мне вновь предстоит сражаться с кузиной в одиночку? Хорошо, что за последние двадцать лет я освоила кое-какие трюки и научилась контролировать себя.

«Самое время продемонстрировать это».

– Все в порядке, Зин, мы – одна семья. Прекрасно выглядишь, Ганда.

– И ты тоже. – Она дернула меня за зеленый локон. – Как хорошо, что законодательницы мод – наследные принцессы. Скоро все будут ходить с зелеными волосами.

– Я думаю, тебе лучше подошел бы светло-голубой, такой ледяной и неприступный.

Ее пальцы крепко стиснули ткань юбки, но улыбка не угасла.

– Надо будет попробовать. Так рада тебя видеть, но мне уже пора идти. Ужасно много дел, нужно помогать императрице.

Я хлопнула ее по руке.

– Не волнуйся, скоро отдохнешь от этого.

– Служить Империи – радость. – Улыбка Ганды засияла ярче прежнего. – Хейли, нам нужно как-нибудь поужинать вместе, наверстать упущенное. Вели своему камергеру звякнуть моему. А сейчас мне пора, я уже опаздываю.

– Конечно.

Подобрав изумрудно-зеленые юбки, Ганда заспешила прочь.

– Да, вот это было интересно.

Закатив глаза, я улыбнулась Зину. Тот настороженно наблюдал за мной.

– Ваше высочество?

– Позволь просветить тебя. Берегись моей кузины. Она будет улыбаться и мило болтать даже в тот миг, когда вонзит тебе нож в спину. И, пожалуйста, скажи, что ты достаточно умен и уже понял это сам.

Никто не сказал ни слова. Кас нервно глядел то на меня, то на своих коллег. Двое старших мужчин смотрели на меня без тени эмоций. Сдвинутые брови Альбы могли означать как смущение, так и задумчивость.

Наконец Эммори прервал мой урок:

– Ваше высочество, нужно идти.

– Да, мальчики, пойдемте обратно в клетку, – не сдержавшись, буркнула я.

Подобрав юбки, я устремилась вперед по коридору, предоставив охране догонять меня.

«Обратно в клетку, – повторил мой внутренний голос. – Обратно к жизни бессильной никчемной принцессы».

Етит-твою…

Нет, я не собиралась возвращаться к этому. Слишком много времени и сил ушло на то, чтобы создать себе репутацию из ничего, сделать свою жизнь не просто бессмысленной чепухой. Если им нужна наследница, придется примириться и с контрабандисткой.

Зин и Кас проверили мои покои. Эммори холодно взирал на меня. Дождавшись, когда он повернется ко мне спиной, я вытащила из-за пояса Джета нож и спрятала его в рукав.

– Ладно, зайдите все, – велела я, толкая перед собой тушу Джета. – Мне нужно с вами поговорить.

Эммори закрыл дверь, а я присела на подлокотник дивана, сложив руки между колен.

– Ваше высочество?

– Я понимаю, что мы еще не знаем друг друга, но, чтобы каждый из нас мог делать свое дело, мне нужна кое-какая помощь. Во-первых, я должна вам доверять. Во-вторых, мне нужны не куклы, а настоящие живые люди, которые не откажутся поделиться собственным мнением, когда я об этом попрошу. Эммори и Зин могут подтвердить: если я спрашиваю вашего мнения, значит, мне оно действительно интересно. Забудьте весь прежний опыт общения с членами императорской фамилии. Я не такая, как они. Мне зад лизать не надо.

Кас так и вытаращился на меня. Пришлось улыбнуться. Бедному мальчику еще многое предстояло узнать.

А мой экам даже глазом не моргнул.

– Ваше высочество, может быть…

– Нет, Эммори. Откладывать не будем. Ты сделал этих двоих основой своей команды не без причины. А я не собираюсь довольствоваться существующим положением вещей: моя жизнь висит на волоске. С виду кузина может казаться прелесть какой дурочкой, но она не такая. – Я указала пальцем на Зина. – Поэтому вот вам первый урок. От вас мне нужна честность. Зин, твое мнение о моей кузине?

Зин явственно вздохнул:

– Ваше высочество, вы требуете, чтобы мы обсуждали члена императорской фамилии. Я мог бы до вечера объяснять, почему нам это не подобает.

– Благодарю за разъяснение очевидного. Зин спасовал. Каспиан Юрий Крескин, очередь за тобой.

Полное имя Каса сообщил мне мой смати. Судя по имени и светлым волосам, он был беженцем из Саксонского Королевства. На протяжении последних шестидесяти лет они валили в Империю толпами.

– Эммори, каким образом в основную команду телохранителей затесался саксонец?

– Ваше высочество. – Голос у Каса был хриплый, он неуверенно улыбнулся мне. – Моя семья живет в Империи более пятисот лет. На самом деле наша родина – Конгломерат. Во времена Великого перелета Краски-Плоа была заселена в основном выходцами из России и Восточной Европы.

При данном освещении его чудесные глаза казались темно-синими.

– Все зовут тебя Касом. Как лучше: Кас или Каспиан?

От удивления его глаза распахнулись еще шире, и он слегка покраснел.

– «Кас» прекрасно подходит, ваше высочество.

– Хорошо, Кас. Так что ты думаешь о моей двоюродной сестре?

– Кажется, она довольно мила, ваше высочество.

– Да чтоб вас всех…

Махнув рукой, я повернулась к последнему телохранителю. Джет смотрел на меня с тем же непроницаемым видом, что и Эммори.

– Оджайит Юли Гайден! – Полное имя Джета мерцало над его головой благодаря любезности моего смати. – Твоя очередь.

– Прошу простить меня, ваше высочество, – сказал он с поклоном, неожиданно изящным для такого грузного тела. – Но ведь наша работа – сохранить вашу жизнь, а не давать вам советы.

– Ваша работа – делать то, что я велю. И кстати, это поднимает мне настроение.

– Но, ваше высочество, это тоже не наша обязанность, – несколько удивленно сказал Джет.

Улыбнувшись, я соскользнула с дивана и прошлась по комнате.

– Джет, раз уж ты не желаешь поднимать мне настроение, то хотя бы за собственным оружием следи внимательнее.

Недоумение в его глазах тут же сменилось изумлением. Я улыбнулась еще шире и повертела в пальцах его нож.

Некоторое время Джет смотрел на меня, склонив голову набок, затем заговорил:

– Она поздоровалась напряженно, ваше высочество. Таким громким, пронзительным голосом не говорят искренне. Удивилась, что вы держите себя в руках, несмотря на ее оскорбление, смутилась от вашего спокойствия. Думаю, раньше вы не так холодно реагировали на нее. Она очень опасна, учитывая, насколько возросло ее влияние с тех пор, как погибла принцесса Цера. Но она очень озабочена вашим возвращением, а это значит, у нее недостаточно сил, чтобы отвоевать у вас титул наследницы престола в открытой борьбе.

Тугие узлы в животе распустились так внезапно, что я едва не упала в обморок от облегчения. Постаравшись не показывать этого, я вернула Джету нож и подмигнула:

– Ты мне нравишься.

– Это пугает, мэм.

Я стукнула его в плечо. Все замерли.

– Уф… – пробормотала я, не находя способа поизящнее переключиться с контрабандистки на принцессу. – Альба, твое мнение?

– Прошу прощения, ваше высочество. – У меня упало сердце. – Но Оджайит украл мой ответ.

Джет посмотрел на нее озадаченно, а Альба слегка улыбнулась и склонила голову в его сторону.

– Вот это мой человек. – Я похлопала в ладоши и ухмыльнулась ей. – Хорошо, Альба, останься. Думаю, нам с тобой есть чем заняться. Телохранители могут идти.

Все это прозвучало так нескладно, что я поморщилась. Очевидно, не только моим телохранителям придется привыкать к новому порядку вещей.

Никто, однако, не обратил на это внимания. Эммори и вовсе едва удостоил меня взглядом, направляясь к выходу.

Как только мы остались одни, Альба тут же приступила к делу:

– Сообщение от матриарха Десаи, мэм. Она пишет, что Ганда будет заниматься делами еще неделю, чтобы вы успели освоиться, и хочет встретиться с вами в удобное для вас время.

Я кивнула. Клара послала это сообщение и мне, прикрепив к нему файл с описанием текущей политической ситуации.

– А кто сейчас глава Нижней палаты?

– Джуна Саито, уже несколько лет.

Нижняя палата состояла из дочерей матриархов и некоторых других представителей знатных семейств, а ее глава избирался простым большинством голосов. Джуну я помнила – миниатюрная, с курчавыми черными волосами и бледной кожей, она была на несколько лет старше меня и дружила с Церой. Интересно, осталась ли она такой же спокойной и серьезной, или время изменило ее?

– Когда у них следующее заседание?

Взгляд Альбы расфокусировался: она заглянула в календарь.

– Боюсь, что прямо сейчас, мэм. Обычное еженедельное заседание, хотя положение, учитывая события, сложилось крайне необычное. Больше у них ничего не запланировано до следующей недели.

– Отметьте, что надо бы заглянуть к ним и сказать «здрасте», если найдется время.

У Церы вряд ли было много дел в НП – обязанности наследницы не оставляли для этого времени, но члены НП были ей ровней, и туда могла входить Пас. Нужно познакомиться с этими женщинами, ведь многие из них могут войти в Совет матриархов, когда я стану императрицей.

«Вживаемся в роль, Хейл?»

Не заметив моей рассеянности, Альба перешла к следующему пункту, и это отвлекло меня от самокопания.

– Еще имеется сообщение от адмирала Хассан. Она просит о встрече – и как можно скорее.

Я просмотрела присланные Альбой файлы. Инана Хассан, ровесница матери, окончила Военно-космическую академию, дослужилась – ступенька за ступенькой – до адмиральского звания, несколько лет назад была назначена Главнокомандующей Флотом Империи и, в силу этой должности, подгребла под себя Ракшасов – военный совет Индраны.

Да, эта женщина обладала немалой властью, и ее желание встретиться со мной было добрым знаком. Я прекрасно знала, что для меня важнее всего. Хао без конца повторял: заключая с кем-либо сделку, контрабандист должен знать три вещи – место покупателя в политике, цену сделки (вовсе не только в деньгах) и настроения местных.

Все это прекрасно ложилось на мою нынешнюю ситуацию. Первым делом следовало разобраться в политике, экономике и положении подданных.

До полного понимания всего, что произошло за последние несколько месяцев, было еще далеко, но те крохи информации, которые мне удалось собрать в суматохе после возвращения домой, не сулили ничего хорошего.

Экономика – не мой конек, и мне не хотелось вмешиваться в эту сферу, чтобы не испортить все еще больше. Но политическая ситуация – а именно рост напряженности в отношениях с Саксонским Королевством – и назревающий бунт? С этим я вполне могла управиться.

Вспомнилась любимая присказка Хао: «Сосредоточься на том, что знаешь. Остальное либо уладится само собой, либо погубит тебя». С этими словами он неизменно ухмылялся и подмигивал в обычной своей беззаботной манере.

– Удели ей особое внимание, Альба. Если она не может встретиться сегодня, назначь встречу на завтра. С матриархом Десаи встречусь завтра утром, если это ее устроит. И еще я хочу поговорить с Фенной Бритлен. Наверное, Эммори уже послал ей сообщение.

– Фенна вышла в отставку в прошлом году, ваше высочество. Новый глава Имперской службы галактической безопасности – Каспел Ганедж.

– Интересно. Фенна в столице?

– Нет, мэм.

– Тогда это я организую сама. Узнай, как с ней связаться. Больше никого не принимаем, но если возникнут сомнения, уточни у меня. В ближайшую пару дней я хочу полностью ознакомиться с ситуацией.

И начать розыск убийц моих сестер. Но этим с Альбой я пока что делиться не собиралась.

Глава 11

Адмирал Хассан смогла встретиться со мной вечером того же дня. Мне как-то не приходило в голову, что ради меня кто угодно перекроит все свои планы.

– Вы же наследница, мэм, – напомнила Стася, проворно заплетая мои волосы в толстую косу. – Конечно, они сделают, как вам удобнее.

Из белого шелкового платья, в котором я ходила к матери, я переоделась в синее сари. Ткань из фасонной пряжи слегка поблескивала. Черные штаны и чоли были гораздо удобнее утренней одежды.

От бижутерии я отмахнулась. Новый костюм я выбирала так, чтобы он был как можно больше похож на флотский мундир, и не собиралась бренчать на каждом шагу.

– Ваше высочество, адмирал здесь, – тихо сообщил Эммори по отдельной линии связи.

Позволив Стасе еще немного повозмущаться моим внешним видом, я вышла в гостиную.

– Ваше императорское высочество.

Адмирал Хассан была на полголовы ниже меня, но ничуть не смущалась этим. Темноволосая, смуглая, мундир сидит идеально… Она отсалютовала мне, и, кивая в ответ, я ощутила легкий укол зависти.

О флоте я мечтала всю жизнь – с тех пор, как себя помнила. Принадлежность к роду Саито дала отцу право поступить в Военно-космическую академию, а брак с наследницей позволил сделать невероятную для индранского мужчины карьеру.

Отец был блестящим стратегом, и только благодаря ему мы отвоевали у Саксонского Королевства такие обширные территории. После его смерти нам едва удалось сдержать натиск саксонцев до заключения мира.

– Позвольте представить вам моего адъютанта. Коммандер Коул Хампрасаде.

– Адмирал, коммандер. – Я кивнула в ответ. – Присаживайтесь, пожалуйста. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Спасибо, не стоит. Коммандеру Хампрасаде нужно поговорить с вашим камергером. Вскоре состоится несколько важных встреч. Полагаю, вы должны присутствовать – с позволения императрицы.

– Конечно.

– Мы будем в моем кабинете, мэм. Позовите, если вам что-то понадобится, – сказала Альба.

Как только Альба вышла, Хассан робко улыбнулась.

– Добро пожаловать домой, ваше высочество. Я была рада узнать, что вы не пострадали при утреннем покушении.

– Добро пожаловать в клуб, – ответила я, указав большим пальцем на Эммори за спиной и взяв со столика чашку чая, который теперь появлялся каждый раз, когда был нужен. Стася удивительно быстро вычислила, что кофе я не люблю. – К счастью, Эммори всегда настороже. Так вот, адмирал, сейчас мне пока не нужна подробная картина наших проблем. Не могли бы вы осветить вкратце состояние наших вооруженных сил?

Хассан моргнула, и я немного пожалела ее. Несомненно, она привыкла к спокойному нраву Церы. Моя сестра была ловким политиком, но вопросы армии, скорее всего, охотно предоставляла решать другим.

– Кстати, адмирал, мой зять все еще в столице?

Она снова моргнула, но на этот раз нашлась с ответом быстрее:

– Ваше высочество, он отбыл с флотом адмирала Шул только сегодня утром. Мы предлагали ему отпуск в связи со смертью родственников, но флот Шул отправлялся к границе с Саксонией, и майор Бристоль почел за лучшее исполнить свой долг перед Империей.

– А мои племянники?

У Церы было двое сыновей, один старше Атмики, а другой моложе. Я не знала, чего от них ожидать – может, они и видеть меня не хотят.

– Лааб недавно окончил академию и получил первое назначение. Я подумываю перевести его к себе на корабль, ваше высочество, – поближе к дому и брату.

– А где Таран?

Если верить моим данным, Лаабу недавно исполнилось двадцать два, а Тарану было всего восемь.

– Он с Линой Суракеш, мэм.

Я кивнула. Старший из племянников породнился с семьей Суракеш меньше года назад. Обычно Лина не забирала Тарана к себе, и я была благодарна ей за доброту.

– Дайте мне возможность поговорить с Лаабом, адмирал. Я хочу понять, что он обо всем этом думает.

– Слушаюсь, мэм.

– Хорошо, вернемся к насущным вопросам. – Я наклонилась вперед, сложила руки на коленях и внимательно посмотрела на Хассан. – Так в каком состоянии армия Индраны?

– Все штатно, мэм. Но сокращения бюджета в последние пять лет заставили нас урезать исследовательские программы и повлияли на боеспособность в некоторых областях.

– Какие сокращения?

Адмирал Хассан назвала цифру, от которой я присвистнула.

– Но это не повлияло на нашу боеготовность, мэм, – быстро добавила она, очевидно, пропустив слово «пока».

– Напряженность отношений с Саксонским Королевством?

– Пока – только неурядицы в торговле и незначительные столкновения в пограничных мирах, потерянных ими в войну. Король Трейс, похоже, человек осмотрительный. Думаю, он хочет сохранить мир. Правда, в последнее время положение ухудшается.

– Вам не кажется, что за смертью моих сестер стоят саксонцы? Мать заявила, что это – дело рук Апджа, и их уже поймали и казнили, но я не нашла в системе никаких данных об арестах или судебном процессе.

Хассан замерла, сглотнула и ответила, очень тщательно подбирая слова:

– Не могу ответить с уверенностью, ваше высочество. Я бы советовала поговорить с Каспелом Ганеджем, главой Имперской службы безопасности, ему может быть известно больше.

Перевод: в дело вмешалась мать, и, если мне нужны ответы, я могу пойти к ней или поискать кого-то еще.

– Да, Альба говорила, что Фенна вышла в отставку. Странно, что на таком посту находится мужчина.

Хассан улыбнулась:

– Это ваша сестра уговорила императрицу-мать назначить его после отставки Фенны, ваше высочество. Он неплохо справляется.

– Интересно.

Я откинулась на спинку дивана с чашкой в руке. Адмирал повторила мою позу, ухитрившись при этом сохранить военную выправку. Она изучала меня карими глазами с тенью улыбки на вытянутом лице. Я улыбнулась ей в ответ.

– Вы преданы трону, адмирал?

К ее чести, она даже не моргнула.

– Да, ваше высочество. До самой смерти и после, если понадобится.

Я кивнула и наклонилась вперед, чтобы поставить чашку.

– Даже идиоту очевидно, что все летит к чертям. А я не идиотка.

– Конечно нет, мэм. Права ли я, предполагая, что вы не верите, будто ваши сестры погибли от несчастного случая или от рук террористов?

– От рук террористов, да, но не тех, о которых объявляют во дворце. Свалить все на Апджа – проще всего. Пока у меня нет возможности пообщаться с ними, они – только еще один пункт в списке подозреваемых.

Черная бровь Хассан дрогнула.

– Вы поддерживаете связь с мятежниками?

– Нет, – осторожно ответила я. Во всяком случае, не поддерживала с тех пор, как вернулась домой. Я понимала, что нахожусь на грани измены, и адмирал будет вынуждена доложить об этом, если я скажу лишнее. – Мы пока не знаем, кто за этим стоит, адмирал. Мне хотелось бы знать, будете ли вы на моей стороне, когда все станет известно.

Хассан сцепила пальцы перед собой.

– А если я скажу «нет»?

Я позволила себе улыбнуться. Эммори даже не шелохнулся, а адмирал затаила дух и оцепенела, как карегош под взглядом пантеры.

– Тогда сегодня состоится еще одно покушение. Еще одна попытка убить наследницу трона. Но наследница, конечно, не пострадает, благодаря самопожертвованию некоего храброго офицера флота.

Я обсудила это с Эммори перед встречей. Угроз лояльному короне офицеру он не одобрил, но в конце концов согласился с моими доводами.

Хассан никак не отреагировала на угрозу: в лице ее не дрогнул ни один мускул, руки она держала на виду.

– Я никак не могла понять, насколько правдивы слухи о вас, ваше высочество.

– Я действительно была контрабандисткой, – ответила я, широко разведя руки и улыбаясь. – Кто-то убил моих сестер. Мать умирает. Я и в лучшие времена не отличалась выдержкой, адмирал, а это все доводит меня до предела.

– Вы сбежали от своих обязанностей.

Краем глаза я заметила, как напрягся Эммори.

Взяв чашку, я сделала глоток, чтобы спрятать улыбку. Адмирал явно предпочла играть жестко, и мне это нравилось.

– Да, – согласилась я. Сообщать ей правду мне пока не хотелось. – Мне неинтересно было прожить всю оставшуюся жизнь без всякой пользы, в качестве украшения протокольных мероприятий. Я была младшей дочерью, адмирал, пригодной только на роль фона и даже там неугодной. Императрицей должна была стать Цера, а не я.

Я не хотела, чтобы это прозвучало как нытье, но, судя по выражению лица адмирала, зря старалась.

– В тот день, когда вы исчезли, ваше высочество, я встречалась с императрицей, – сказала она с неожиданным сочувствием на лице. – Она беспокоилась о своей младшей дочери. Боялась, что вы не нашли своего места в Империи, потому что она позволила эмоциям возобладать над рассудком.

Я проглотила язвительный смешок.

– Моя мать никогда не позволяла эмоциям взять верх над чувством долга, адмирал. В этом и была одна из наших с ней основных проблем.

– Императрица боялась, что ее действия помешали вам увидеть то хорошее, что вы могли бы сделать для Империи. Она сожалела, что не позволила вам поступить в академию, и спрашивала меня, не могу ли я устроить, чтобы вас приняли. Так сказать, взять вас под свое крыло.

Я чуть не уронила чашку.

– В Военно-космическую академию? Но она…

Улыбка Хассан сделалась почти доброй.

– Императрица старалась защитить вас, но поняла, что этим только калечит вам жизнь. У вас большой талант к военному делу, ваше высочество. Вы всегда лучше понимали, как обезопасить Империю, чем ваши сестры. Принцесса Цера была слишком мягка, простите за прямоту.

Я вскочила, перепугав Хассан и Эммори, и взмахнула рукой. Мне нужно было двигаться, чтобы не закричать.

Все это время, всю мою жизнь я думала, что смогу жить так, как хочу, только оставаясь сама по себе. Теперь оказалось, что я кругом не права. Неудивительно, етит-твою, что в конце концов мать меня отпустила…

Потомки знатных семей традиционно шли на военную службу, и, как младшая дочь, я была хорошо подготовлена к поступлению в Императорский Флот, по стопам отца.

Но с его смертью все рухнуло. Я делала все, что могла, чтобы мать гордилась мной, чтобы поверила, что я справлюсь с обучением в академии. Но она все время срезала меня, и, надо признаться, из-за этого я и не вернулась домой, потеряв след убийц. Мне просто нечего было делать дома – мать отобрала у меня единственное, что еще связывало меня с отцом. И вот теперь выяснилось, что она передумала?

За какое-то мгновение перед глазами пронеслась вся эта другая жизнь. Вот я стою, прямая и высокая, в таком же мундире, как у адмирала Хассан, меня уважает и знать, и войска. И у меня гораздо больше возможностей защитить своих сестер, защитить Империю от червей, присосавшихся к ее сердцу…

– Немудрый и неверующий, полный сомненья, гибнет; нет ни этого, ни другого мира, ни счастья для сомневающегося[3].

Эммори процитировал «Бхагавад-Гиту», и я очнулась. Образ той, другой, жизни исчез, и я сморгнула слезы, прежде чем повернуться к своему телохранителю.

– Мы уже прошли по этой дороге. Все уже произошло и закончилось, ваше высочество. Изменить ничего нельзя, и сейчас вы не хуже подготовлены к тому, чем вам предстоит заняться, чем та, другая, какой вы могли бы стать, – продолжал он.

– Но почему мать оставила все как есть? – вырвалось у меня. – Она не сказала мне ни слова. Могла бы сообщить Вену, а тот – Портису. Я бы вернулась домой, и вся жизнь сложилась бы иначе.

– Вы не одиноки, ваше высочество, – удивительно мягко сказал Эммори. – Все мы живем под таким же бременем.

Я запустила пальцы в волосы, испортив прическу, так старательно сделанную Стасей, и отвернулась к камину. Адмирал Хассан встала.

– Ваше высочество, я не хотела огорчать вас.

В ее карих глазах отражалось искреннее сожаление.

– Нет, вы хотели понять, знала ли я об этом до побега. – Я невольно улыбнулась, а Хассан немного побледнела. – Вы получили ответ на свой вопрос. Получу ли я ответ на мой?

Она хотела было что-то сказать, но передумала и, сложив руки перед собой, кивнула.

– Хорошо, – сказала я. – Вернемся к делу.

«Посмотри правде в глаза, Хейл, ты все равно предпочла бы быть контрабандисткой», – прозвучал в голове голос Портиса.

Почти неслышно выдохнув, я отбросила мысли о том, какой могла бы стать моя жизнь, а адмирал Хассан перевела разговор на военную мощь Саксонского Альянса и наши исследовательские проекты.

Через час мой мозг был переполнен именами, цифрами и географическими названиями, и уследить за всем этим стало трудно даже с помощью смати.

– Если у вас возникнут вопросы, вызывайте меня, ваше высочество, – сказала адмирал, передавая мне планшет и склонив голову. – Я на связи в любое время.

– Спасибо. Я ознакомлюсь с вашими файлами.

Хассан поклонилась еще ниже и направилась к двери, кивнув Эммори на военный манер. Мой экам даже не шелохнулся.

Я отошла к окну.

После захода солнца пронесся короткий бурный шторм, правда, без снега, но стало холодно. Пожалуй, вскоре – меньше чем через час – стоило ждать снегопада.

А дельфины в заливе прыгали и резвились, не замечая холода. Будь мы поближе, услышали бы и их песню. Чудесное пение – еще одно, что отличает их от земных дельфинов. Это вовсе не последовательность щелчков, свистков и ультразвука, не воспринимаемого человеческим ухом, – их песни действительно похожи на хор ангелов. Когда-то я очень любила ходить на берег с отцом. Выбраться из дворца… Всякий раз это было подарком судьбы, и после его смерти я бережно хранила эти воспоминания.

Мы с отцом идем по берегу, держась за руки, а наши телохранители маячат сзади, как молчаливые призраки.

– Матери очень нужна наша поддержка, Хейли, – сказал он, глядя в волны.

На нем были зеркальные очки, и его темно-зеленых глаз было не разглядеть, но я почувствовала, как он крепче сжал мою руку.

Я старалась не вздыхать и говорить не слишком сердито. Судя по легкой улыбке на лице отца, мне это удалось лишь частично.

– Это так скучно.

– Это необходимо.

– Почему я не могу ходить с тобой на военный совет? Я предпочла бы знать, что там готовят эти проклятые саксонцы.

Темная бровь отца взлетела вверх, и он рассмеялся.

– Ты мой гениальный маленький солдат. – Он опустился на колено, крепко обнял меня, а после встал, все еще держа меня за плечи. – Только не надо ругаться, ладно? Тебе всего двенадцать лет, и твоя мама убьет меня, если узнает.

– Если удосужится обратить внимание.

– Хейли. – Отец снял очки и нежно взял мои щеки в ладони. – Ты права насчет саксонцев, они что-то затевают. Твоей матери стоит немалых трудов сохранять мир. Давай поможем ей, как подобает настоящим солдатам, хорошо?

– Слушаюсь, сэр.

Я опустила голову, разглядывая серый песок и ковыряя его носком сапога. Отец снова рассмеялся, но на этот раз я прекрасно видела напряжение, скрытое за его внешней беззаботностью. Я бросилась к нему и обняла изо всех сил.

– Может, сходим на берег? – спросила я.

Эммори вздрогнул от удивления. Надо же. Сколько попыток добиться от него хоть какой-то реакции пошло прахом – и теперь он вскинулся от вопроса, навеянного глупыми детскими воспоминаниями. Вот это номер…

– Ваше высочество, это может быть небезопасно.

– А что безопасно – сидеть тут, как в клетке? – Я надеялась, что улыбка смягчит горечь моих слов. – Ты же понимаешь, что я этого не стерплю. Я провела большую часть жизни среди людей. Кое-кто из них пытался убить меня. Разница между этой жизнью и той только в том, что сейчас я безоружна. И вот об этом я хотела бы поговорить.

– Для всех будет безопаснее, если у вас не будет оружия.

– Да ладно, – фыркнула я. От колкости было не удержаться. – Ты, мой экам, веришь слухам?

– Вы только что грозились убить Главнокомандующую Флотом, если выяснится, что она не предана трону. – Эммори посмотрел на меня знакомым усталым и удивленным взглядом. – Ваше высочество, я знаю, что – слухи, а что – правда. И это отчего-то только к худшему.

– Тогда ты должен знать, что я отлично стреляю и, вопреки слухам, прекрасно могу себя контролировать.

– Это против правил, – сказал он, и мое сердце упало. – Но я подумаю над этим.

Я решила не кидаться ему на шею, ограничившись сияющей улыбкой, на которую он, впрочем, не ответил.

Моя улыбка угасла, и я снова устремила взгляд в окно.

– Кто убил моих сестер, Эммори?

– Ваше высочество, мы здесь чуть больше суток. Мне нужно еще немного времени.

– Мне нужна вся информация, какая у тебя есть.

Выражение его лица не изменилось.

– У вас и так достаточно дел.

– Эммори, не указывай, что мне делать. Мне нужна информация, и я ее получу, с твоей помощью или без нее. Речь идет о моих сестрах, и я имею право знать.

Эммори склонил голову все с тем же непроницаемым выражением лица. Мне отчаянно захотелось разобрать его на части и посмотреть, как он устроен, но даже это могло не дать нужных ответов. Со вздохом я оттолкнулась от подоконника.

– Я хочу пойти в храм навестить сестер, экам.

* * *

На этот раз я не стала переодеваться и возиться с макияжем. После первого визита это необязательно, а я была не в настроении суетиться и соблюдать формальности.

Телохранители сменились несколько часов назад, но Эммори еще не составил окончательные списки команд, поэтому в храм меня сопровождали Уиллимет и Киса.

Эти женщины были полной противоположностью друг другу – высокая светловолосая Киса и маленькая смуглая Уиллимет. Обе непринужденно приветствовали меня улыбкой и легким поклоном.

Третий член команды, Рама, был моложе их обеих. Когда я вышла из комнаты, он склонил голову с шапкой темных курчавых волос:

– Ваше высочество.

Я улыбнулась, едва удержавшись от того, чтобы похлопать его по плечу.

– Добрый вечер, Рама.

– Рама, останься у дверей. Вы двое с нами, – сказал Эммори, махнув рукой вдоль коридора.

Уиллимет пошла впереди, Киса – замыкающей.

Если бы рядом со мной шагала Нал, а не Эммори, мы выглядели бы как настоящая принцесса и ее эскорт.

«Хейли, а ты действительно хочешь быть настоящей?» К счастью, эта мысль победила чувство вины. Я не собиралась быть настоящей, и плевать мне было, какого пола моя охрана.

– Вот же сраное место, – невольно прошипела я, и сзади послышался явственный вздох.

– Ваше высочество?

– Нет, ничего.

Откашлявшись, я ускорила шаг, так что бедной Уиллимет пришлось перейти на рысь, чтобы оставаться впереди. Встречные расступались перед нами так проворно, что я едва успевала заметить их поспешные приветствия.

«Сейчас в раздражении ты раскидываешь в стороны своих подданных».

Я остановилась так внезапно, что Киса врезалась в меня, а Эммори успел сделать несколько шагов, прежде чем осознал, что я осталась сзади. Какой-то старик, только что поклонившийся мне, смотрел на меня с выражением, очень похожим на ужас.

– Простите мою спешку, дедушка. – Улыбкой я надеялась успокоить его. – Как вас зовут?

– Гаруда, ваше высочество.

Он покосился на моих телохранителей, но улыбнулся в ответ.

– Благородное имя. Рада познакомиться с вами, Гаруда.

– Моя мать возлагала на меня большие надежды, ваше высочество. Но, к сожалению, я провел всю жизнь на кухне.

– Еда нужна всем. Бывают на свете куда менее почтенные занятия.

– Воистину, ваше высочество. – Он поклонился. – Но я не смею вас задерживать.

– Доброго вечера.

– И вам того же, ваше высочество. Да сохранят вас боги.

Я кивнула и пошла дальше, не забывая улыбнуться и сказать несколько слов каждому, кто попадался на пути. К счастью, их было не так уж много.

В храме стояла тишина. При виде сестер и племянницы вновь сжалось сердце. Их образы все так же безмолвно лежали среди мерцающих свечей.

«А ты думала, они проснутся? – сурово спросил голос у меня в голове. – Может, даже избавят тебя от всего этого? Или пора уже повзрослеть, Хейл, и понять, что это не сон и что тебе есть чем заняться?»

На сей раз я сдержала рвавшееся с языка проклятие и молча преклонила колени перед алтарем. Так я стояла, замерев в скорби, будто наказывая себя за бегство из дома, пока не занемели ноги, а пламя свечей не расплылось перед глазами.

Если бы я осталась… Если бы я только осталась во дворце, они могли бы жить.

– Назовитесь.

Требование Эммори оторвало меня от размышлений, и я с помощью Уиллимет поднялась на ноги.

Из темноты появился отец Вестинкар в сопровождении двух молодых женщин.

– Прошу прощения, экам. Мы не хотели тревожить вас.

– Это семейный храм, священник.

– Да, однако моя келья открыта для всех. Я наставлял этих двоих. Ступайте, дети мои. – Он поклонился, не сводя с меня взгляда. – Некоторые так нуждаются в спокойной речи. Особенно те, у кого неспокойно на сердце.

– Эммори, – выдохнула я, схватив его за руку. – Тефиз говорила мне то же самое.

– Не волнуйтесь, экам. Я был и остаюсь верным слугой Империи.

С этими словами отец Вестинкар отступил и скрылся за массивными колоннами, направляясь в свои комнаты в задней части.

Я последовала за ним.

– Ваше высочество!

– Я должна знать. Отзови Зина – или кто там еще бежит сюда. Отец Вестинкар ни за что не причинит мне вреда.

– Один-единственный старый священник меня не тревожит, но…

– Вот и хорошо, – оборвала я его. – Тогда идем.

Сердце тревожно забилось в груди, но я без колебаний шагнула в темноту.

Из двери в комнаты священника струился золотистый свет – на него я и шла, как на путеводную звезду, от души надеясь, что Эммори не получит повода сказать: «А ведь я предупреждал».

Когда я вошла, две женщины, заметно старше тех, что я видела в храме, повернулись ко мне от огня. Тефиз совершенно не изменилась. Те же волосы – черные, как ночной океан, та же миниатюрная фигурка, словно окруженная аурой несгибаемой воли. Рядом с ней стояла… нет, не ее жена, а Фенна Бритлен. За все эти годы в рыжих кудрях отставной главы службы безопасности прибавилось седых прядей, а вокруг голубых глаз – смешливых морщинок.

– Ваше высочество!

Обе женщины преклонили колено, держа руки на виду.

Не могу сказать, что за звук вырвался наружу из моего горла. Бросившись вперед, я обняла Тефиз.

– Погибла… Я думала, ты погибла…

– Почти, ата. – Она обняла меня, и мы вместе поднялись на ноги. Взяв мое лицо в ладони, Тефиз покачала головой. – Уж и не чаяла дожить до этого дня. А твои волосы наверняка привели императрицу-мать в бешенство.

– Возможно. – Я рассмеялась. – Но с ними все равно ничего не поделать. А Офа…

Тефиз вновь покачала головой.

– А вот Офа погибла в той катастрофе, ваше высочество. И я чудом не отправилась за ней.

Она сложила пальцы в странную фигуру – при мне она делала так только раз, в машине, после гибели отца.

Я уселась в мягкое кресло у огня и взяла чашку, поданную мне священником.

– Если мы понадобимся, то будем снаружи, ваше высочество, – сказал Эммори и закрыл за собой дверь так стремительно, что я чуть не выронила чашку.

Мы с Тефиз остались наедине.

– Пейте, ваше высочество, я думаю, вам это не помешает.

Я думала, это чай или кофе – что угодно, только не жгучий бренди. Крепкий напиток ударил в горло так, что я задохнулась, точно рыба, вынутая из воды. Тефиз улыбнулась. В глазах ее блеснула озорная искорка.

– Святой отец дурного не посоветует.

– Да уж. Так что ты здесь делаешь?

– Вы в опасности, ваше высочество.

На этот раз смех мой был совсем невесел.

– За последние несколько дней меня дважды пытались убить, так что я знаю об опасности. А также уверена, что мы с ней справимся.

– Не стоит недооценивать этих людей, ваше высочество. Они провели много лет, составляя план развала Империи. Они почти уничтожили вашу семью. Они убили почти всех верных телохранителей. Они сделали так, что все боятся всех – даже тех, кто должен был бы ими руководить.

С этими словами она указала на меня.

– Хорошо бы знать, кто они.

– Если бы мы знали это, то разговаривали бы с вашей сестрой. – Тефиз вновь сделала тот же странный жест и опустила взгляд. – Я подвела вас, и вашу семью, и свою жену. Единственное, что осталось мне в этой жизни, – месть.

– Но я-то все еще жива. – Я встала и взяла Тефиз за руки. – Меня ты не подвела.

– Но я не узнаю в вас ни единой черточки, – прошептала она, ее глаза были очень грустные. – Я отпустила вас одну в черные бездны космоса. Та Хейли, которую я знала, с тем же успехом могла умереть.

Эта встреча могла бы развиваться по-разному, но такой вариант мне в голову не приходил.

– Возможно, – сказала я, отпустив Тефиз и усевшись обратно в кресло. – Но, может быть, та Тефиз, которую я знала, погибла при крушении, потому что я никогда не думала, что она так легко сдастся. И я больше не несмышленая восемнадцатилетняя девчонка.

– Вы и тогда не были несмышленой, – ответила она. – Решительной, опрометчивой, умной – да, но вовсе не несмышленой.

– А ты вовсе не отпустила меня одну в космос. Вы с Офой отправили за мной Портиса. Я всегда буду вам благодарна за это.

В груди кольнуло, и я приложила руку к сердцу. Тефиз со слабой улыбкой повторила мой жест.

– Я рада, что хотя бы в этом мои инстинкты не обманули меня.

– Если бы можно было все вернуть…

Что именно – жизнь контрабандистки или детство, – я и сама не знала.

– Ничего уже не изменить. У богов другие планы на вас.

– Ты же знаешь, я перестала верить в богов в тот день, когда погиб отец. – Я покачала головой, отметая любые возражения. – И за двадцать лет ничего не изменилось – разве что теперь я отношусь к религии еще хуже.

– Что бы ни прогнило в нашем королевстве, ата, гниль уходит глубже, чем мы опасаемся, и последствия – страшнее, чем кто-либо из нас может вообразить. Вы – последняя надежда Индранской Империи, и это отнюдь не фигура речи.

– Я контрабандистка, Тефиз, а не императрица.

– Я тоже не политик, а отставной телохранитель. Однако рискну высказать предположение, что Империи сейчас нужен тот, кто может быть не только императрицей. – Она встала. – Подозреваю, что ваш экам уже нервничает, а мне нужно уйти, пока меня никто больше не увидел.

– Ты не останешься?

Тефиз улыбнулась:

– Меня уволили от службы, и, кроме того, меня не должно быть в живых, вы не забыли? Людям и без меня есть о чем посудачить. Будем держать связь через Фенну. Она передаст вашему экаму всю информацию, которая у нас есть. Надо признать, ее не слишком много, но возможно, вам удастся раскопать что-то новое.

– Кто-нибудь сообщил матери, почему я ушла из дома? Или она вправду думает, что я просто сбежала?

Тефиз моргнула и покачала головой:

– Не думаю, что кто-либо говорил ей, ваше высочество. Офа считала, что так будет лучше. Вен был с ней не согласен, но я не знаю, почему он не поступил по-своему и не сказал ей. Возможно, счел, что при ее болезни в этом нет смысла.

Я крепко обняла ее.

– Все переменилось, но я – все еще я, и мне тебя очень не хватало.

Она обняла меня в ответ.

– Мне тоже не хватало вас, ата. Будьте начеку и постарайтесь не доставлять вашему новому экаму столько же неприятностей, сколько когда-то мне.

Я кивнула, не в силах ответить, и выскользнула из комнаты. Эммори и Фенна повернулись ко мне, прервав беседу.

– Фенна, рада видеть вас снова. – Мы пожали друг другу руки. – Вы просветили Эммори о причинах моего исчезновения?

– Да, ваше высочество. А вы поговорили с другом?

– Да. Вам пора, я свяжусь с вами позже.

Фенна и отец Вестинкар поклонились. Я хлопнула Эммори по плечу и направилась в коридор, где ждали Уиллимет и Киса. Судя по их виду, ничего необычного они не слышали, но опасности уже мерещились мне повсюду.

Глава 12

– Я должен попросить прощения, ваше высочество.

Остановившись у спинки розового дивана в гостиной, я моргнула, глядя на своего экама.

– Извини, что?

Он обогнул Зина и закрыл дверь. Потом, покрутив пальцем в воздухе перед напарником, встал, как в строю на параде, и склонил голову.

– Я прошу прощения за свои жестокие и необдуманные слова.

– Все чисто, – нахмурился Зин, глядя в пространство между мной и Эммори. – А что случилось?

– Так ты это серьезно? – сказала я, облокачиваясь на спинку, теперь уже с неподдельным удивлением. – Но ты же не знал. И был зол. Все в порядке.

– Когда я не прав, я признаю это, ваше высочество. Фенна все рассказала мне. Объяснила, от чего вы отказались.

– Теперь у тебя выходит прямо-таки крестовый поход. – Фыркнув, я отошла от дивана. – Эмми, я была всего лишь подростком, выбитым из колеи и взыскующим мести. И еще я была юной женщиной, в которой, как метко выразилась мать, желание увидеть вселенную оказалось превыше любви к собственной семье.

Эммори поморщился:

– Ваше высочество, императрица-мать не в себе.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Или я здесь – просто свидетель, который донесет этот загадочный диалог до потомков?

Сарказм был необычен для Зина. Решив, что адресован он скорее Эммори, чем мне, я указала на своего экама.

– Я полагала, он все объяснил тебе по пути назад.

– Все это время ушло на дешифровку файлов. Сейчас я перешлю их вам обоим. – Эммори повернулся к Зину: – Я говорил с Фенной Бритлен, она подтвердила, что принцесса оставила дом в поисках неизвестного мужчины, который, как они думали, стоял за убийством супруга императрицы.

– А почему они не послали сыщиков?

– Они послали, двух сестер. Это есть в файлах. Последний отчет от них поступил через полгода после того, как принцесса потеряла след.

В ухе раздался писк входящего сообщения, и я сохранила полученные файлы.

– А ключ к шифру ты мне не перешлешь?

– Если будете хорошо себя вести, ваше высочество.

Я подняла бровь.

– Экам, тебе еще предстоит узнать, что я многое умею, но хорошо себя вести в мои таланты не входит.

– Контрабандистка, – сухо отметил он, и я ухмыльнулась.

Тем временем Зин присвистнул:

– Директор составила впечатляющий список подозреваемых, но, предъявив обвинение любому из них, мы тут же станем трупами. В этом списке – даже ваш зять и племянник, ваше высочество.

Я нахмурилась:

– Лааб, я полагаю?

Как ни противно было это уточнять, но в императорском дворце даже восьмилетний – уже достаточно взрослый для участия в интригах, и потому сбрасывать Тарана со счетов только из-за возраста было нельзя.

– Да, мэм. – Зин протянул руку. – Могу передать вам ключ, если хотите.

Я взяла его за руку и почувствовала едва уловимую дрожь при обмене данными.

– Как ты расшифровал все это так быстро? Мой смати сообщает, что дешифровка займет десять минут.

– Мне не нужна дешифровка, мэм.

– У Зина талант к шифрованию, ваше высочество. – В голосе Эммори слышалась гордость. – Нам еще не попадался шифр, который он не смог бы прочесть.

– Какое полезное свойство! Как мне не хватало твоего таланта все эти годы!

Я хлопнула его по плечу и улыбнулась. Зин сглотнул и улыбнулся в ответ – с опаской. Теперь он держался увереннее, но до прямоты напарника ему было еще далеко.

– Мне нужен целый день, чтобы прочесть это, ваше высочество. Могу я дать отчет завтра?

– Конечно. Я тоже почитаю, насколько позволит время. Эммори, у нас есть план?

– Фенна дала мне некоторые нити, ваше высочество. Я собираюсь связаться с генералом Саито, затребовать досье Лабринис и попытаться понять, отчего они исчезли.

– А почему генерал не отправила кого-нибудь на их розыски?

Эммори пожал плечами:

– Наверное, не было свободной команды. Или подумала, что они решили осесть где-нибудь и залечь на дно – в этом случае поиски ни к чему бы не привели. Если сыщик не хочет, чтобы его нашли, его не найдут.

– Даже другие сыщики?

Он снова пожал плечами:

– Возможно, я смог бы найти их, имея достаточно времени. Но они исчезли в разгар войны с саксонцами. Наверное, учитывая обстоятельства, на них решили не тратить ресурсов.

– Сочли поиски убийцы моего отца второстепенной задачей?

Да заживет ли когда-нибудь эта жуткая рана?!

– Тогда многие задачи сочли второстепенными, ваше высочество.

– Действительно. – Я потерла лоб. – Хали Рама, поздно-то как! Голова идет кругом. Я пойду спать.

– Вызвать Стасю? – спросил Зин.

– Нет, спасибо, я сама. – Помахав обоим рукой, я проскользнула в дверь спальни. Несколько секунд спустя моя одежда кучей легла на полу, а я с тяжким вздохом забралась в постель.

* * *

На следующее утро я проснулась ни свет ни заря.

Кое-как очнувшись от кошмара о Портисе, умирающем у меня на руках, я лежала в темноте и ждала, когда кто-нибудь из телохранителей явится проверить, что происходит: сердце билось так громко, что его стук – даже без связи с дворцовой сетью – наверняка было слышно сквозь стену.

Дверь отворилась, стоило мне только повернуться набок и дотянуться до выключателя.

– Ваше высочество, с вами все в порядке?

– Сон нехороший приснился, – сказала я, подхватив халат. – Зин, дай мне секунду, потом можешь войти.

– Нет, ваше высочество, я просто хотел…

– Дхатт, – устало вздохнула я. – Зайди, пожалуйста. – Постаравшись избавиться от раздражения, я выбралась из кровати и запахнула халат. – Знаешь, чего мне больше всего не хватает?

Бросив этот вопрос через плечо, я пересекла комнату и свернулась в клубок в одном из роскошных кресел у камина. Резное дерево было гладким на ощупь.

– Чего, ваше высочество?

Зин отошел от двери, оставив ее открытой, и встал на колено у огня.

– Беседы. Со мной тут никто не разговаривает. Все либо судачат обо мне, либо смотрят в пол. Вот когда никто не знал, кто я такая… – Я остановилась и рассмеялась. – Или когда Портис делал вид, что не знает… В любом случае мне не хватает простой человеческой беседы. Уже почти неделю я…

Я умолкла: остаток фразы прозвучал бы совсем уж жалобно.

Подбросив в камин несколько поленьев, Зин раздул пламя. В спальне и без того было тепло, но треск и золотисто-красные отсветы огня прогнали последние остатки кошмара.

– Ведь ты его знал? – наконец спросила я. – Должен был знать, раз он родственник Эммори.

Поднявшись на ноги, Зин помолчал, и я вновь отметила, как скованно он двигается. Видимо, когда он повредил левую ногу, поблизости не случилось никого из фариан, или травма была так серьезна, что даже фарианин не смог восстановить поврежденные ткани.

– Мы вместе выросли, ваше высочество.

Положив руку на облицовку камина, он устремил взгляд в огонь.

– Почему же ты не злился на меня?

– Злился, ваше высочество. Просто скрывал это лучше, чем Эммори.

– И до сих пор злишься?

Зин отвернулся от огня, склонив голову в нерешительности.

– Вы его не убивали, ваше высочество. А степень риска он себе прекрасно представлял. Портис и Эммори были как близнецы, несмотря на годы, проведенные врозь. Портис поклялся защищать вас даже ценой своей жизни и следовал клятве до конца. И Эммори и я сделали бы то же самое.

– Ему действительно было восемнадцать, когда я встретила его?

Не знаю, отчего я спросила об этом, но Зин улыбнулся:

– На самом деле ему было двадцать. Он всегда казался моложе своих лет. Наши семьи живут в южных провинциях. Моей семье принадлежит большая часть рыболовного флота, а мать Портиса торгует специями.

– Его мать… – Меня одолела слабость. – Она знает?

– Из ИОО ей сообщили обо всем в тот день, когда вы вернулись. По крайней мере, теперь она знает, что ее сына не вышвырнули со службы с позором.

Я отвернулась, снова охваченная скорбью.

Зин еле слышно выругался.

– Слишком много болтаю. Простите, ваше высочество. То были трудные времена. Еще четыре месяца назад даже мы с Эммори не знали, чем занимался Портис. Его мать получит его страховку и все жалованье за это время.

– Все же это я погубила его.

– Вы в его смерти не виноваты. Портис сам сделал свой выбор, как и все мы.

– Портис… Прости, но именно я все испортила. – Признание далось нелегко. – Если бы я согласилась на ту работу, что он предлагал, мы бы встретились в Хортсмите…

Зин согласно кивнул, и мои внутренности вновь завязались узлом.

– Это я убила его, хоть и не собственными руками. Если бы я взяла ту работу, он был бы жив.

– Вы не можете знать это наверняка, ваше высочество. – В голосе Зина была такая спокойная уверенность, что я обернулась посмотреть на него. – Портис восхищался вами. Я знаю… – Он смущенно закашлялся. – Я знаю, как тяжело ему было лгать вам, особенно в последнее время. Он хотел сказать вам правду и убедить вас вернуться. Он верил в вас – в то, что вы поступите как надо.

На это у меня не было ответа. Что делать с внезапно обрушившейся на меня информацией, тоже было непонятно. Выяснять, насколько подробными были доклады Портиса, совсем не хотелось – да Зин, пожалуй, и не ответил бы, спроси я об этом прямо. И сердиться на то, что Портис лгал мне, тоже не стоило: ведь я и сама лгала ему все это время.

Вместо ответа я выпалила:

– Прости, что я сломала тебе нос.

Приятно удивленный, Зин рассмеялся. Его смех отскочил от гранита камина и запрыгал по комнате, будто снежинки за окном. Я слегка улыбнулась в ответ. Узел внутри мало-помалу распустился, и дышать стало легче.

– Я мог бы и догадаться, что вы на это способны, – сказал Зин, справившись со смехом. – Глупая ошибка.

– А что с твоей ногой?

Зин тут же помрачнел, и я пожалела о своем любопытстве.

– Ваше высочество…

– Зин не любит говорить об этом. Неприятные воспоминания. Однако он слишком вежлив, чтобы сказать это прямо, – ответил Эммори от двери.

Но я не могла остановиться. Рассудив, что вреда от этого в любом случае никакого, я спросила:

– Это тогда ты получил звезду?

Зин заметно передернулся, и этого было достаточно, хотя Эммори даже не кивнул.

– Да. Может быть, мы как-нибудь расскажем вам эту историю. – Прислонившись к столбику, поддерживавшему полог над кроватью, он скрестил руки на груди. – Не хотите ли сообщить мне, что разбудило вас в столь ранний час?

Пожав плечами, я запахнула ворот синего шелкового халата, едва не сползшего с плеча.

– Дурной сон. А ты, экам? Ты вообще когда-нибудь спишь?

– С тех пор, как встретил вас, – нет, ваше высочество.

Зин хмыкнул. Я улыбнулась в невозмутимое лицо Эммори, радуясь, что неловкий момент прошел.

– На самом деле, – сказал Эммори, – я был на совещании. Через несколько дней состоится церемония, на которой должна присутствовать императрица. Биал считает, что в ее состоянии это невозможно, и просит вас заменить ее. Мне его идея не нравится, но сначала я хотел бы согласовать решение с вами. Если хотите, мы подумаем, как это организовать.

– Я ценю это. – На самом деле это было слишком мягко сказано. В глубине души я пришла в восторг: наконец-то Эммори признал, что вопросы моей безопасности нужно обсуждать и со мной! – Но, прежде чем мы приступим к обсуждению, хотелось бы выпить чаю. – Я встала и отправила Стасе сообщение. – Позвольте мне одеться. Встретимся в гостиной.

– Конечно, ваше высочество.

Оба поклонились и направились к двери.

– Эммори.

Он остановился в дверях. Рука его соскользнула с плеча Зина.

– Ваше высочество?

– Давай согласимся, если ты не думаешь, что это чересчур опасно. Кто-то убил моих сестер. Мы понятия не имеем, кому можно доверять, и врагам разумнее всего продолжать попытки убить меня.

– Они не убьют вас.

Я уже поняла, что, когда Эммори говорит в таком тоне, да еще сопровождая это тихим гортанным рыком, спорить с ним не стоит. Но я и не собиралась – просто мне действительно не хотелось умирать.

Отчаянно захотелось сбежать – как можно быстрее и дальше. Мне вовсе не хотелось становиться императрицей. Хотелось проснуться от этого страшного сна – в безопасности, в объятиях Портиса. Но сбежать я никак не могла. Не могла оставить смерть сестер неотомщенной. Значит, нравится мне это или нет, придется стать императрицей.

Боги, помогите нам…

Церемония, о которой так непринужденно говорил Эммори, оказалась возжиганием светильника в дворцовом храме. С этого начиналась череда праздников, последним в которой был Пратимас, и зажечь светильник мог только член императорской фамилии. Это единственный светильник, который будет гореть в ночь на Пратимас, как маяк во тьме, напоминающий, что свет победит, невзирая ни на что. Перед самой зарей в утро Пратимас люди зажигают свои светильники, чтобы разбудить солнце. Это волшебное зрелище – начиная от дворца, вдоль каждой улицы, на крыше каждого здания зажигаются огоньки. Я слышала, что на некоторых планетах Империи зажигают летучие фонарики и отпускают их ввысь, но своими глазами никогда такого не видела.

И все это начинается со светильника в храме. Если мать не может его зажечь, это придется сделать мне.

Конечно, можно было предоставить это Ганде, но при одной мысли об этом у меня начинало чесаться между лопаток. Пока что – спасибо ее плотному расписанию – мне не приходилось терпеть ее присутствие, а когда ее дела станут моими, если только мне будет позволено что-то решать, велю вышвырнуть ее из дворца, чтобы никогда больше не видеть.

* * *

Наш план, как и многие другие, рассыпался в прах, едва столкнувшись с реальностью. Мы обсудили возжигание светильника, и я готовилась к целому дню непрерывных встреч и совещаний, но тут смати разразился сигналом вызова. Мать…

– Доброе утро, мама.

Взгляд ее был относительно ясен, но пальцы, поправлявшие волосы, заметно подрагивали.

– Хейлими, ты опаздываешь на завтрак.

– А мы вместе завтракаем?

– Ты же настаивала. Если для тебя так важен завтрак в семейном кругу, со мной и кузиной, ты могла бы, по крайней мере, прийти вовремя.

Она раздраженно вздохнула и дала отбой. Я негромко выругалась.

– Мэм?

Стася замерла с прядью моих волос в руке.

– Кончай с этим поскорее и найди мне зеленое сари. – Взглянув на черную блузу и штаны, я подняла взгляд к потолку. – Оказывается, я опаздываю к матери на завтрак. Альба!

Альба немедля явилась на зов.

– У меня назначен завтрак с матерью?

– Нет, мэм, у вас назначена встреча с главами профсоюзов.

– Передай им извинения за задержку. Понятия не имею, сколько все это может продлиться.

Альба закусила губу.

– В этой одежде, ваше высочество?

– Я уже опаздываю. Если буду еще и переодеваться, все это неизвестно чем кончится. – Я подняла руки, Стася обернула меня в сари, и я с улыбкой приняла у нее свободный край. – Эммори, мы опаздываем на завтрак. Идем.

– Слушаюсь, ваше высочество.

«Это Ганда подставила меня, Эмми. Сказала матери, будто я хочу позавтракать с ней, хотя это неправда, – беззвучно сообщала я ему, шлепая по коридорам босиком. – Она постоянно выкидывала такие штучки – из чистой вредности. И клянусь, если ты сейчас скажешь, что у меня паранойя, я сломаю тебе колено. Когда мы придем и мать начнет ругаться, понаблюдай за лицом Ганды, а уж потом говори, что я не права».

Я сама не знала, откуда взялась столь острая надобность убедить в этом своего экама и отчего я вообще решила, будто все это подстроила Ганда. Просто инстинкты вопили об этом во весь голос, а они редко ошибаются.

Когда я вошла и сделала реверанс, мать осмотрела меня с головы до ног – молча и с неодобрением. Молчание нарушила Ганда.

– Хейли! Доброе утро! – Она обняла меня за шею и прижала к себе. – Чудесно выглядишь! Как здорово порой пойти против обычаев и надеть что-нибудь эдакое, правда? Давай сделаем фотку. Улыбнись. – Прижавшись щекой к моей щеке, она подняла руку и сделала снимок с помощью устройства в кончиках пальцев. – Сейчас залью в Ханси.

Я с трудом удержалась, чтобы не врезать ей по почкам, выпутываясь из ее объятий.

– Ханси?

– Да, от нее все без ума. Вели камергеру завести аккаунт и для себя. А пока тебя там нет, я пришлю тебе ссылку.

Мой смати пискнул и показал картинку с подписью «Я так счастлива, что моя кузина снова дома!» Я подавила желание метнуть в сестрицу злобный взгляд.

– Доброе утро, мама. Прошу прощения, но совещание затянулось.

– А мы и не стали тебя дожидаться, – сказала она, возвращаясь к еде. – Что ж, по крайней мере, ты стала намного ответственнее.

Вспомнив слова адмирала Хассан, я проглотила язвительный ответ. Несмотря на все свои немочи, мать изо всех сил старалась выполнить свой долг, и самое меньшее, что я могла сделать, – облегчить ей задачу. Я села и улыбнулась Эммори, отодвинувшему для меня стул. Кивнув в ответ, он отошел к окну.

– Совещания так утомляют, правда? – спросила Ганда, плюхаясь на место и подбирая кремовые юбки, прежде чем взяться за нож и вилку.

– Зато интересно.

Я посмотрела мимо нее на экран на дальней стене. Мать по старой памяти предпочитала смотреть изображения на стене, а не через смати. В некотором смысле так было проще: все в комнате видели то же, что и ты, и не нуждались в объяснениях и пересказе.

На экране шел выпуск новостей. Отключившись от щебета Ганды, я сосредоточилась на нем. Найдя ту же программу при помощи смати, я смогла не только смотреть, но и слушать.

– …С нами в студии известный историк Джуна Манн. Ее книга «Звезды в ночи» продержалась в списке бестселлеров Империи двадцать два месяца. Эта работа посвящена убийству принца Аликса и его влиянию на политику Империи в последний год войны с саксонцами. – Ведущий программы улыбнулся в камеру. – Сегодня Джуна расскажет нам о растущей напряженности в отношениях с саксонцами и о том, чем это может обернуться для Индраны.

– Хейлими.

Я нажала кнопку записи и моргнула.

– Да, мама?

Мать отставила чашку. Тонкий фарфор негромко звякнул, коснувшись блюдца.

– Я спрашиваю, как прошла твоя встреча с адмиралом Хассан. Нал говорила, что ты встречалась с ней.

– Моя дви докладывает вам о моих действиях?

Мать лишь отмахнулась:

– Она упоминала об этом в разговоре с Биалом. Похвально, что ты интересуешься делами обороны, но помни: не вмешиваться.

Чтобы не ответить тем, что рвалось с языка, я поспешила набить рот едой.

– Хейли, – сказала Ганда, – я хочу устроить ужин в твою честь. Хороший повод встретиться с подходящими столичными женихами! Завтра вечером тебя устроит или мне связаться с Альбой насчет твоего свободного времени?

Я подумала, что будет, если метнуть нож в ее растянувшуюся в самодовольной ухмылке физиономию, и воздержалась только потому, что после этого еще сильнее опоздала бы на назначенную встречу.

– Завтра вечером я не могу.

– Тогда я обращусь к Альбе.

– Хорошо.

Я тут же отправила Альбе сообщение, велев игнорировать все запросы кузины и не планировать никаких встреч с ней без моего одобрения.

– Ты должна выбрать время, Хейлими. Это важно, – поддержала ее мать.

Я мысленно выругалась.

– Хорошо, ваше величество.

– Не пытайся отделаться от меня, дитя мое. Ты должна родить наследницу.

Аккуратно положив вилку, я встала из-за стола и резко кивнула матери. От моего внимания не укрылось, что Биал напрягся, а рука экама Ганды метнулась к пустой кобуре на бедре. Не шевельнулся только Эммори.

– Спасибо за завтрак, мама. А теперь, простите меня…

– Я не отпускала тебя, дитя мое.

– Я не дитя, ваше величество. Я ваша наследница, и будет лучше, если вы позволите мне вернуться к своим обязанностям. Сейчас у меня встреча, и эта встреча намного важнее застольной болтовни о детях.

Бессвязное кудахтанье матери, летевшее мне вслед по пути к выходу, стало еще громче, стоило мне ступить за порог, и оборвалось только после того, как Биал закрыл за нами двери.

– Наверное, будет лучше, если ваше высочество какое-то время просто не станет отвечать на вызовы императрицы-матери.

Биал сформулировал это так замысловато, что я подняла бровь.

– Боюсь, это было бы незаконно.

– Хотя бы пока она не успокоится, ваше высочество. Вам есть чем заняться, кроме…

Он покачал головой, не в силах выразиться так, чтобы не допустить оскорбления величества.

– Кроме возни с выжившей из ума матерью? – Я немедленно пожалела, что сказала это. – Не обращайте внимания, Биал, я вас поняла. Постараюсь, чтоб отыскать меня было непросто.

– Благодарю вас, ваше высочество.

Он поклонился, не сводя с меня голубых глаз. Сегодня он скрывал внушаемые мной опасения намного лучше прежнего, однако они все равно прятались где-то рядом.

В ответ я по обыкновению коротко кивнула и направилась прочь с Эммори за спиной.

– Нал докладывает о том, чем я занята?

– Похоже на то, ваше высочество.

– Это меня огорчает, Эммори. – Я побарабанила пальцами по губам. – Я думаю, ты понимаешь, что это никуда не годится.

– У меня тоже есть досье на вас, мэм.

– И правда. – Я рассмеялась. – Дай Нал почитать его, прежде чем прикажешь ей держать рот на замке.

– Я предпочел бы поговорить с ней без предупреждения, мэм. Это больше не повторится.

– Посмотрим.

Выкладывать свои соображения о Биале я не стала. О матери он заботился ревностно – вероятно, проблемы у него были только со мной.

Глава 13

Два дня спустя я торчала у себя – сидела в Ханси и отвечала на комментарии. Хао всегда говорил, что я легко общаюсь с людьми, и социальная сеть, охватившая всю Империю, прекрасно подходила для этого.

– Добрый день, мама, – улыбнулась я в ответ на вызов смати.

– Хейлими, ты не покинешь своих покоев, пока я тебе не разрешу.

– Прошу прощения?

– Ты меня слышала, – рявкнула она. – Я императрица! А ты наследница только потому, что так сказала я! И если ты не прекратишь свои вызывающие выходки и не начнешь слушаться, я скажу иначе! Ты выйдешь из своих комнат не раньше, чем согласишься предоставить Империи то, в чем она крайне нуждается, а именно – дочь. Когда у тебя появится дочь, мы признаем тебя наследницей.

Етит-твою… Я едва не выругалась вслух, только чудом успев прикусить язык. К счастью, мать отключилась, не сказав больше ни слова и оставив меня тупо таращиться в пустую стену.

Минуту я сидела неподвижно, переваривая услышанное и пытаясь совладать с яростью, кипевшей в груди, затем резко вскочила на ноги и разразилась чередой проклятий, не на шутку перепугав Альбу.

– Эммори!

Оттолкнув Зина, я ворвалась в гостиную и, не дожидаясь ответа, направилась к бару в углу. Всего 16.00 – но мне уже требовалось выпить.

В дверях возник Эммори:

– Ваше высочество?

– Эта с… – Я проглотила ругательство, после которого нам всем пришел бы конец – еще быстрее, чем я прикончу только что налитый виски. Сжав зубы и взяв себя в руки, я продолжала: – Императрица-мать посадила меня под домашний арест.

– Я знаю, ваше высочество. Я только что разговаривал с Биалом, он пытался ее отговорить.

– Уверена, у него прекрасно получилось. – Наливая себе еще виски, я подыскивала нужные слова, чтобы сообщить Эммори о своей проблеме. – Но, интереснее всего, чем это вызвано?

«Черт тебя дери, Хейл! Это же твой шанс, как ты не понимаешь? Пускай Ганда пыжится, ведет дела и сидит здесь взаперти. Ты можешь вернуться к прежней жизни!»

Но нет, это было уже невозможно. Каждой собаке в известной части вселенной уже было известно, кто я на самом деле. Возврата к прежней жизни не было.

При этой мысли с языка потоком хлынула самая грязная ченская ругань. Эммори, конечно, и ухом не повел, а вот у Зина перехватило дух. Мою тираду прервал писк входящего вызова. Растерев ладонями лицо, я осушила бокал и ответила, подключив к вызову и Эммори, чтобы после не тратить времени на повтор.

– Добрый день, Клара.

– Ваше высочество, я только что узнала о приказе вашей императрицы-матери.

Матриарх Десаи была мрачнее тучи.

– Не могла бы ты поговорить с ней? Сейчас нам нужно разобраться с чуть более важными делами: завтра возжигание светильника.

Клара склонила голову.

– Это так, но с императрицей-матерью не спорят.

Отчего же, я бы поспорила, только это не привело бы ни к чему хорошему. Поморщившись, я запустила пальцы в волосы.

– Насчет совещаний и встреч я ничего не могу поделать, ваше высочество. Она приходит на многие из них. Если уличит вас в неповиновении приказу, будет только хуже. Как она отреагирует, можно только гадать. Однако ваш экам считает – и я склонна с ним согласиться, – что, если завтра светильник будет зажигать Ганда, это вызовет ненужное смятение в умах народа. Наследница – вы, и любые разногласия между императрицей-матерью и вами сейчас не самое важное. Она уже признала вас наследницей, и, хотя Совет матриархов еще не сказал своего слова, этого нельзя так просто отменить.

Мгновение Клара смотрела в сторону, сжав губы, потом тихо вздохнула и повернулась ко мне:

– В Индране неспокойно, ваше высочество. Сейчас нам только и не хватало дебатов о том, кто должен занять трон. Императрица-мать больше не в состоянии управлять, и нам необходим четкий и ясный порядок наследования. Я понимаю ваши колебания по поводу рождения дочери. Я согласна, что сейчас перед нами множество более насущных вопросов. Однако династия Бристоль должна сохраниться. Так что предлагаю вам подумать над этим. По меньшей мере это успокоит вашу мать. Зажигать светильник завтра будете вы, это приказ совета. Если повезет, императрица-мать на какое-то время погрузится в деменцию и ничего не заметит. Биал сделает, что сможет, чтобы она не смотрела новостей в течение дня.

– А если не повезет?

Быть расстрелянной за исполнение приказа совета мне как-то не улыбалось.

– Я это улажу.

Клара улыбнулась и на секунду показалась мне такой же усталой, как и я.

– Спасибо. – Я почесала в затылке свободной рукой. – Я ценю твою поддержку, Клара, ты совсем не обязана…

– Вы – наследница престола, ваше высочество. А я уже занимала свой пост, когда императрица-мать рожала вас. Я знаю, что в ваших жилах течет ее кровь, и вы сможете управлять Империей не хуже, чем она.

Говорила она откровенно, не пытаясь подольститься и заслужить мое расположение. Я была так ей благодарна, что не могла найти подходящих слов, чтобы высказать это.

Клара вновь улыбнулась и продолжала:

– Императрица-мать не запрещала вам принимать посетителей. Если дело затянется, я пришлю кого-нибудь, чтобы держать вас в курсе.

Я кивнула и отключилась. Альба о чем-то тихо шепталась с Зином у дверей, а Эммори наблюдал, как я иду к окну и распахиваю створки. Ворвавшийся в комнату холодный ветер унес прочь овладевшую было мной клаустрофобию.

В замке имелись туннели, которыми мы с сестрами пользовались, чтобы ускользнуть за стены, и вход в один из них как раз находился в моих покоях, в глубине платяного шкафа. В случае надобности мы вполне могли покинуть дворец. От этой мысли – а может, от свежего воздуха или от третьей порции виски – я успокоилась. Катая пустой бокал в ладонях, я любовалась волнами, набегавшими на берег.

Нужные слова никак не приходили. Как можно признаться в своей никчемности?

«Придется что-то предпринять, Хейл. Если не можешь рожать детей, нет смысла устраивать фарс с замужеством».

Клонирование в Империи было запрещено, но можно было зачать ребенка «в пробирке», если только удастся добыть живую яйцеклетку из моих поврежденных яичников. Таких детей было много в Солярианском Конгломерате, где женщины предпочитали работать, а не терпеть все тяготы беременности и родов, и в один голос твердили, что этот опыт не компенсирует потерь времени и заработка.

В Империи на эту технологию смотрели косо, особенно аристократы. Насколько я помнила, ни разу за всю историю императорской семье не пришлось опускаться до столь противоестественных вещей.

– Однако отчаянные времена требуют отчаянных мер, – пробормотала я.

– Действительно, ваше высочество.

Подскочив от неожиданности, я крепко зажмурилась и обругала Эммори по-ченски.

– На самом деле, ваше высочество, мой дедушка был очень красивым мужчиной, – со смехом ответил он.

– Следовало ожидать, что ты говоришь на чен, – сказала я, возвращаясь к созерцанию бьющихся о берег волн.

– Как и мне, ваше высочество. Ваши способности к языкам могут посрамить мои.

Чувствуя, что на губах вот-вот возникнет улыбка, я не оглядываясь спросила:

– На сколько же я тебя опережаю?

– На три с половиной, – ответил он. – Я говорю на сватир сносно, но не бегло.

– Спряжения глаголов у них – просто кошмар. – Я наконец позволила себе улыбнуться и повернулась к нему: – И они моментально обижаются, если что-то напутаешь. Полагаю, весь остаток дня мне придется просидеть тут. Дай охране отдохнуть. В моих покоях вполне безопасно, пока дежурят на входе, а если кто-то останется внутри, эти комнаты покажутся мне еще теснее, чем они есть.

– Хорошо, ваше высочество.

Дразнить Эммори за то, что он не сумел настоять на своем, я не стала, хотя и удивилась этому. Не будь я так поглощена поисками решения проблем с матерью, я бы догадалась, что замышляет мой экам.

Цера распорядилась даже лучше, чем думала. Человека, более подходящего для поисков убийц моих сестер и племянницы, чем сыщик Эммори Триск, было бы не сыскать во всей вселенной.

* * *

С ясного неба сияло солнце. Я вышла из аэрокара, улыбаясь и махая рукой всем собравшимся на возжигание светильника. Телохранители окружили меня плотным кольцом, и я слегка толкнула Джета локтем.

– Улыбайтесь, черт вас возьми, вы же пугаете людей до потери сознания.

– Мы телохранители, ваше высочество. Мы и должны пугать людей, – ответил он, не прекращая наблюдать за толпой.

– Но не настолько же, – пробормотала я.

Впереди моих телохранителей шествовал страх. Случайный наблюдатель не заметил бы этого, но я специально следила и видела, как люди спешат расступиться перед Нал, шествовавшей к храму во главе моей охраны в черных мундирах. Их плохо скрываемая подозрительность глушила витавшую в воздухе радость, точно мокрое одеяло. Люди боялись не меня – я видела их улыбки и слышала, как они выкрикивают мое имя. Это была реакция на охрану.

– Эммори.

– Я вижу, ваше высочество, – ответил он сзади меня.

– Что происходит?

– Не сейчас.

Я подобрала тяжелую ткань традиционного белого сари и пошла по ступеням наверх.

– Ладно, позже. Но сейчас вели своим улыбаться. Или хотя бы не смотреть с таким видом, будто они сейчас кого-нибудь съедят.

Последние слова я прошипела, улыбаясь и приветственно поднимая руки навстречу Матери-настоятельнице Бенедин.

Когда Бенедин возглавила индранскую церковь, я была еще маленькой. С тех пор ее темные волосы заметно поседели, а вокруг глаз появились морщины.

– Ананд, ваше высочество, – сказала она, целуя меня в лоб.

– Ананд, Мать-настоятельница, – ответила я, опускаясь перед ней на колени.

Конечно, я не призналась бы в этом никому на свете, но мне очень не хватало этого праздника – густого аромата благовоний, капель лимонной воды, которой обрызгала меня Мать-настоятельница, произнося благословение…

– Да будет ваш свет сильнее мрака, – нараспев сказала она, прижимая большой палец к моему лбу.

Ноздри наполнились резким древесным запахом драгоценной сандаловой мастики.

Настоятельница отошла от меня, и мне пришлось скрыть удивление: Эммори позволил ей точно так же благословить всех телохранителей. Следить за лицом, напомнила я самой себе: в воздухе, записывая каждое движение, стаями вились камеры.

«Девочки, улыбнитесь камерам», – шепнул на ухо голос отца. Рука куда-то потянулась, а мозг не успел сообразить, куда и зачем. Прервав жест на полпути, я выглядела бы глупо, поэтому я улыбнулась, надеясь, что улыбка выглядит искренней, и еще раз помахала собравшимся.

Толпа одобрительно взревела. Здесь собралась не чванная знать, а те, на ком стояла и будет стоять Индрана, – работницы, торговки, предпринимательницы – все те, из кого состоит Империя.

А если откровенно – все те, кто создал Империю.

Я окинула взглядом множество лиц, и все внутри вдруг свело судорогой. Если оставить заботу о моей Империи и моем народе на кого-то вроде Ганды… Нет, этого я сделать не смогу.

Ох, етит-твою, меня и вправду поимели. Им в самом деле нужна наследница престола. Нужна я.

Все эти мысли не отразились у меня на лице, я продолжала улыбаться и махать рукой, приветствуя народ. Мать Бенедин встала рядом и подняла руки, призывая к тишине.

– В наших сердцах была тень, и печаль покрывала Империю. Теперь, на пороге священного праздника, мы ждем возвращения света. В сей судьбоносный час к нам вернулся и другой свет – сияющая звезда Индраны, наследница трона, да прогонит ее свет темные времена!

Толпа вновь разразилась восторженным ревом.

Настоятельница обернулась и вынула из нижней правой руки Темной Матери факел. Мне надлежало взять его у Бенедин, зажечь жидкость в большой медной чаше у ног статуи и вернуть факел в ее нижнюю левую руку.

Приняв факел, я вдруг заметила в толпе знакомое лицо. Дыхание прервалось, как будто я оказалась в вакууме за бортом корабля. Перед глазами зарябило, задергалось, как в поврежденном цифровом видео.

Долю секунды спустя я увидела еще одного вооруженного человека слева от первого. Эммори заорал, Нал замерла, Джет схватил меня и толкнул вбок за статую, и в воздухе прошипел первый выстрел.

Я ощутила укол: прошив руку Джета насквозь, заряд угодил в меня. Последовавший за этим удар тока вырубил мой смати, заставив меня бессильно выругаться.

Мы с Джетом ударились о каменный пол с такой силой, что из меня вышибло дух, и я чуть не въехала лбом в подножие статуи.

Ударившись виском об угол, Джет осел на пол. Проклиная все на свете, я потянулась к его поясу в поисках оружия: второй стрелок уже несся к нам.

Наконец мне удалось вытащить ствол из кобуры Джета. Вскинув оружие, я нажала на спуск, и неудавшийся убийца осел на землю, лишившись половины черепа.

– Джет!

Не забывая поглядывать по сторонам, я ощупала его голову и облегченно вздохнула: пальцы оказались чистыми. С его плечом все обстояло не так благополучно, и я решила, что с радостью вымажу сари в крови, лишь бы избавить его от боли.

– Очнись, – сказала я, разворачивая сари и прижимая его к ране. – Не смей умирать из-за меня.

Джет приоткрыл один глаз.

– Простите, ваше высочество, но такова моя служебная обязанность.

– Не смешно.

На его остром лице блеснула ухмылка.

– Чем меня ударили?

– Ты сам ударился об это, – я ткнула в статую Темной Матери рукой, в которой все еще сжимала оружие Джета.

– Помогите подняться. – Он вновь застонал и поднялся, невзирая на мои протесты, но тут заметил труп неподалеку и замер на месте. – Мать всего сущего! Ваше высочество, вы стреляли из моего оружия?

– Он хотел меня убить, – ответила я, слегка пожав плечами.

– Ох и влетит мне от командира!

– Простите, мне казалось, что так лучше всего…

Услышав шаги, я вскинула ствол, но из-за угла показался Эммори.

– С вами все в порядке, ваше высочество?

– Да. А вот Джету нужен фарианин. Больше никто не пострадал?

– Почему вы оба не отвечаете на вызовы?

– Выстрел из дизраптора, – ответила я. – Меня только слегка задело, основной удар пришелся по Джету.

– Солнечный Свет в безопасности. Повторяю, Солнечный Свет в безопасности.

Эммори опустился на корточки рядом со мной.

– Солнечный Свет? – воскликнула я. – Ты шутишь?

Оказывается, за мной сохранили старый, детский еще позывной!

– Мы сочли это уместным, ваше высочество, – сказал Зин, останавливаясь рядом. За его спиной встал Кас. – Эммори, Нал и Салам пошли за третьим стрелком.

– Хорошо. Транспорт уже в пути, надо уходить отсюда.

– Я никуда не пойду.

Эммори моргнул.

– Простите, ваше высочество?

– Кто-нибудь еще пострадал? – Эммори помотал головой, а я посмотрела ему через плечо вслед уходящим Зину и Касу. – С Джетом все будет в порядке, – продолжала я, отпустив наконец его оружие и доставая из-за пояса нож. Проигнорировав взгляд Эммори, я отрезала кусок сари, прижатый к ране Джета, а остальное обмотала вокруг талии. Белая рубаха с длинными рукавами была сплошь в пятнах крови, но с этим было ничего не поделать.

– Я не позволю каким-то идиотам сорвать церемонию, – сказала я, поднимаясь на ноги. – Уберите труп. Экам, делай свое дело, а я должна возжечь этот проклятый светильник.

– Ваше высочество, вам лучше уйти, – сказала Бенедин.

Я коснулась ее трясущейся руки.

– С вами все в порядке? – Она кивнула, и я улыбнулась. – Тогда давайте закончим. Бристоль стрельбой не напугать, и черт меня возьми, если я позволю кому угодно портить моему народу праздник.

К счастью, оброненный мной факел не погас. Зин и Эммори встали рядом со мной, и я подняла факел как можно выше. Пара секунд – и паника в толпе улеглась.

– Люди Индраны, знайте: я никогда не отступаю перед трудностями. Я никогда не отрекусь от вас. Сейчас наш свет воссияет среди звезд и будет сиять вовеки.

Мои слова эхом раскатились над площадью. Я склонила факел к медной чаше. Ярко вспыхнуло пламя.

– Ладно, вы зажгли эту чертову штуку, теперь идем.

Едва я вставила факел на место, Эммори ухватил меня за руку и практически поволок к ожидающему нас транспорту.

* * *

– Он сердит на себя, а не на вас, ваше высочество, – вполголоса сказал Зин после того, как Эммори велел мне «сесть, к дьяволу» и вышел, ругаясь на Нал.

– Он не виноват.

Распутав завязки на чоли, я принялась осматривать неглубокую царапину на плече.

– Погодите. – Зин хлопнул меня по руке и поморщился. – Извините, мэм. Дайте доктору посмотреть.

Я ухмыльнулась:

– У вас есть младшие сестры?

– Одна старшая и три младших, мэм. Капитан Хафин на «Пара Сахи» и есть старшая. Могу я посмотреть, подключится ли ваш смати?

Я кивнула. После выстрела эта дурацкая электроника то врубалась, то вырубалась без всякого смысла. Я чувствовала себя, точно в черной дыре – без света, без звука, отрезанной от окружающего мира, располагающей лишь жалкими пятью чувствами перед угрозой грядущего потопа.

Если повезет, Зин мог оживить мой смати и избавить меня от путешествия в мод-центр и пребывания в пластиковом гробу, и потому лучше всего было не думать об этом и не мешать ему.

– Как там Джет?

– Все нормально, – ответил Зин. – Фазе позаботилась о нем по дороге во дворец, а потом они отправились в мод-центр восстанавливать его аппаратуру.

– Хорошо.

Зин попытался подключиться к моему смати, и я задрожала. Будто множество букашек поползло по телу! Как только люди терпели это, когда технология еще не была отработана?

Тем временем Зин выругался и сдвинул брови.

– Почему он не… О, наконец-то. Еще секунду, ваше высочество.

Закрыв глаза, я боролась с тошнотой, пока мой смати не ожил окончательно и не подключился к сети.

– Вот так-то лучше. Спасибо.

– Все в порядке.

Он улыбнулся и встал. Почему-то это напомнило мне о Портисе, и пронзившая меня боль не имела ничего общего с травмой.

Неубедительно улыбнувшись и не обращая внимания на нахмурившегося Зина, я спрятала ноги под юбку и откинула голову на спинку дивана.

В комнате было довольно тихо. Я задремала и проснулась от звука шагов Эммори, вернувшегося с врачом. Последний заметно нервничал. Дрожащими руками он промыл неглубокий порез и наложил повязку – а мне тем временем пришлось бороться с соблазном поддразнить его за неопытность. Повязка растворилась в ране, через несколько секунд боль прекратилась, и порез затянулся.

– Спасибо.

– Рад был помочь, ваше высочество.

Зин проводил его на выход и придержал дверь для Стаси.

Моя горничная водрузила на стол передо мной огромный поднос, наполнила большую кружку голубым чаем и подала ее мне. Я благодарно улыбнулась ей.

– Ты просто божье благословение, – сказала я, поднося дымящуюся кружку к губам.

Прилив адреналина прошел, и я почувствовала себя совсем разбитой. Руки задрожали – точь-в-точь как у недавно ушедшего доктора.

– Не приготовить ли ванну, ваше высочество?

Как ни заманчиво было это предложение, я покачала головой:

– Нет, лучше принеси свежую одежду. А ты, Эммори, не уходи. Нужно поговорить.

Не выпуская кружки из рук, я со стоном заставила себя подняться на ноги.

– Все в порядке, – отмахнулась я от Эммори, рванувшегося было помочь. – Просто этот парень толкается не хуже профессионального регбиста.

– По-моему, Джет играл в колледже, ваше высочество. Перед поступлением на военную службу отклонил несколько предложений перейти в профессиональную лигу, – ответил Эммори с непроницаемым лицом.

– Неудивительно.

Покачав головой, я рассмеялась и направилась в спальню. Индранское регби – это дикая сместь древних земных регби и крикета, только, к счастью, без бит, как принято в современном Солярианском Конгломерате. Для мужчин это способ выплеснуть агрессивность, а для женщин – что-то вроде выставки, где можно повосхищаться телосложением игроков. От всего этого лично мне всегда было не по себе, хоть в молодости я и любила эту игру.

Десять минут спустя я умылась и оделась – по моему настоянию – в черные брюки и рубашку с длинным рукавом. Стася так и оставила мои волосы заплетенными в сложную косу, только убрала тяжелую тиару с брильянтами, каким-то чудом не свалившуюся, несмотря на все наши приключения. От обуви я отказалась и вернулась в гостиную босиком.

Эммори и Зин прервали тихую беседу.

– Давайте по порядку, – сказала я, свернувшись калачиком в углу дивана с новой чашкой чая. – Джет действительно в норме?

Эммори не улыбнулся, но его ответ успокоил мои нервы.

– Да, ваше высочество.

– Хорошо. Первого стрелка опознать удалось?

– Мы занимаемся этим, ваше высочество.

– Это вежливый способ сказать: не суйся не в свое дело? – Эммори поднял бровь, но я лишь усмехнулась. – Я понимаю, что мы вместе меньше недели, но пора бы уже понять: со мной так не получится. Это мое дело. Ты ведь понимаешь, что ни в чем не виноват?

– Не надо было отпускать вас.

Я закусила губу, чтобы удержаться от смеха при виде ошеломленного Зина, и поднесла ко рту чашку, подыскивая правильный ответ.

– Сядьте оба. Неудобно разговаривать, когда вы нависаете надо мной, а вставать я не хочу. – Указав на диван, я посмотрела на Эммори. – Сядьте.

Первым сел Зин, и только потом зашевелился Эммори. Будь мы вдвоем, наверняка бы не сдвинулись с мертвой точки еще несколько дней, пока кто-нибудь из нас, скорее всего я, не умер бы от жажды.

В сравнении с моими телохранителями изящная мебель казалась совсем крохотной, и мне пришлось опять закусить губу. Откинувшись на спинку дивана, я скрестила руки на груди.

– Вы ни в чем не виноваты, – повторила я. – Поверь мне, Эмми. Кто бы это ни был, он не прекратит попытки. Они будут стрелять, будут снова и снова пытаться убить меня. В моей жизни это случается не впервые. Если Портис отправлял домой отчеты, ты должен об этом знать. Я не собираюсь сидеть взаперти, утешаясь тем, что так будет безопаснее. Мать больна, и мне придется принять весь груз ответственности на себя. – Я подалась вперед. – И еще: какого дьявола все так боятся вас?

– Репрессии, ваше высочество, – ответил Эммори. – Когда Пас заболела эболенцей, и еще раз – после взрыва. Биал, вероятно, по приказу императрицы, вывел на улицы Гвардию, чтобы найти виновных. В день вашего возвращения на главной площади казнили несколько человек.

– Без суда?! Телохранители?! – Осознав, что говорю гораздо громче, чем намеревалась, я прикрыла ладонью рот. – Эммори, но их же не используют как…

– Палачей? – закончил Зин с окаменевшим от ярости лицом. – А императрица использовала. И это известно всей Империи. После смерти принцессы Пас были задержаны сотни людей. Принцесса Цера протестовала, но императрица была глуха к доводам разума. Что случилось со всеми этими людьми – неизвестно.

Холодок ужаса пополз вдоль спины. Я прижала ладонь к губам, охваченная знакомым чувством вины пополам с яростью. Во всем этом была виновата я. Все потому, что я была глупой, эгоистичной и…

– Если императрица и отдала такой приказ, то исключительно под влиянием деменции, ваше высочество, – сказал Эммори.

Его уверенность была ни на чем не основана, но помогла мне справиться с ненавистью к себе.

– Может быть, – грустно прошептала я, не смея взглянуть ему в глаза.

– Но, вероятнее всего, приказ исходил от Биала или вашей кузины. Биал также знал, что нам приказано отыскать вас. После гибели принцессы Церы я почел за лучшее известить его, что мы уже летим за вами. – Эммори неуютно поерзал. – Вполне возможно, что он сообщил об этом Ганде.

– Еще одна причина не доверять ему. Думаешь, это с его подачи Мемз пыталась убить меня на «Софии»? Эммори, она была со мной шесть лет. Я не сказала бы, что она не способна на предательство… но как они узнали, где я?

– Не знаю, ваше высочество. Об этом знали только несколько человек, и в настоящее время почти все они мертвы, – ответил Эммори. – И поэтому большинству телохранителей нельзя доверять. Из вашей команды я уберу таких как можно скорее, но есть некоторые, над которыми у меня нет власти.

– Нал, – сказала я, как раз когда она вошла.

«Помяни Крони, и она тут как тут», – пробормотала я про себя.

Зин и Эммори встали.

– Ваше высочество, – Нал поклонилась, даже не взглянув в сторону Эммори. – К вам императрица-мать.

Из коридора раздался крик:

– Хейлими!

Глава 14

К появлению матери я уже была на ногах и могла бы защититься от пощечины, но взяла себя в руки и вытерпела ее. Щеку обожгло, голова мотнулась вбок.

– Нарушить священную церемонию кровопролитием! О чем ты только думала!

– Я в порядке, мама. – Я потерла щеку. – Спасибо за беспокойство, и позволь заметить, что это не я нарушила церемонию. Меня пытались убить. Довольно типично для нашей семьи в последнее время.

Я мысленно поморщилась от своего ехидства.

– Ты застрелила человека, Хейли!

– Но он пытался меня убить!

Тон матери был настолько осуждающим, что железная хватка на горле моего негодования угрожающе ослабла. Ни сочувствия, ни тревоги. Деменция деменцией, однако можно же и обо мне хоть малость побеспокоиться.

«Держи себя в руках, Хейл. Она же не выбирает, когда ей быть в своем уме…»

– Но медиа… – заклокотала мать, взмахнув рукой. – Хейлими, камеры засняли, как ты совершила убийство!

Даже Биал вздрогнул и, как ни странно, встал на мою защиту:

– Ваше величество, принцесса не совершала убийства, а…

– Какая разница, она застрелила его! – рявкнула мать. – Напоминания о том, что наша дочь – преступница, нам совершенно ни к чему. А эти шакалы наверняка преподнесут все именно так!

– Простите, я – что же, должна была позволить себя убить?

Вторая оплеуха оказалась не такой увесистой, но, пожалуй, я продемонстрировала чудеса сдержанности, не ударив мать в ответ. Однако терпение было уже на исходе.

– Мама, я бы советовала больше меня не бить.

– Не смей угрожать мне, дитя мое!

Но приказной тон и величественная поза пошли насмарку – мать тут же сделала шаг назад.

– Это не угроза, – ответила я, каким-то чудом ухитряясь сохранять спокойствие.

Рука Биала дернулась к оружию, и атмосфера в комнате накалилась еще на несколько градусов.

– А ведь я говорила твоему отцу, что тебя надо чаще пороть! И не пускать играть с этой шпаной. Как больно, как горько – потерять всех послушных дочерей! Надо было формально удочерить Ганду, как мне когда-то предлагали…

Мать начала заговариваться, перескакивая с одного на другое. Это было уже знакомо, но последнее замечание заставило меня приподнять бровь. Будь мы наедине, расспросила бы, кто именно предлагал ей удочерить кузину, но учинять допрос на глазах у всех я не собиралась.

– Пожалуй, поздновато. Лучше объедини силы с теми, кто пытается уничтожить нашу семью. Правда, пока что счет – три-ноль в мою пользу, так что я бы на них не поставила.

«Етит-твою, Хейл, когда ты наконец прекратишь разговаривать с матерью, будто капризная малолетка?»

Но мать не заметила моей гримасы. Она схватила меня за плечи и рывком притянула к себе.

– Я предана всеми близкими, мое маленькое чудище. Прости. У меня осталась только ты, – прошептала она.

А вот это уже не было маразматическим бредом. Туман безумия исчез из ее глаз, сменившись отчаянной решимостью. На миг передо мной появилась та самая мать из детства, перед которой я преклонялась, которая не могла сделать ничего дурного.

Но эта мать исчезла так же быстро, как и появилась, вновь уступив место холодной, бездушной императрице, которую я ненавидела всю жизнь. Отпихнув меня, она отвернулась как ни в чем не бывало.

Эммори подхватил меня, чтобы от ее толчка я не врезалась в диван, и слегка сжал мне плечи, прежде чем отпустить.

– У тебя не зря есть телохранители, Хейлими.

Мать фыркнула, подобрала серые юбки и широким шагом вышла, не добавив больше ни слова.

– Прошу прощения, ваше высочество, – вполне искренне пробормотал Биал, поспешив за ней.

– Зато, кажется, она забыла, что я не должна выходить отсюда. – Я потерла щеку, размышляя, какую из проблем решать первой. Обсуждать только что случившееся не хотелось: вокруг было слишком много ушей, даже с учетом способности Эммори блокировать наблюдение. – Они действительно ухитрились все заснять?

– Боюсь, что так, ваше высочество.

– Что говорят, что пишут? Все плохо?

Закусив губу, я отвернулась к окну. Негативные отзывы в прессе мне были совсем ни к чему. Конечно, чтобы избежать их, расплачиваться жизнью не стоило, но в одном мать была права: в данный момент мы не могли позволить себе новых нелестных отзывов об императорском троне.

– На самом деле большинство крупных сетей симпатизируют вам. Общие умонастроения: «благодарение богам, с ней все в порядке», с различными вариациями. Очень помогло, что вы все-таки зажгли огонь, – ответил Зин. – Посмотрим, надолго ли этого хватит.

– Я это не ради общего одобрения делала, – пробормотала я, закрыв руками лицо.

– Ваше высочество…

Сочувствие в голосе Зина едва не лишило меня остатков самообладания.

– Не надо. – Голос прозвучал так резко, что рассек воздух, будто лазерный луч. – Простите. Простите, пожалуйста. Просто дайте мне минуту покоя, ладно?

Отвернувшись к окну, я вцепилась в подоконник так, что он лишь чудом не треснул. «Кончай, Хейл, не время расклеиваться». Убивать нелегко – смежив веки, я до сих пор видела перед собой незрячие мертвые глаза того, кто стрелял в меня.

Зин послушно оставил меня в покое, но Эммори, похоже, отнесся к моим просьбам об откровенности предельно серьезно.

– Не стоит расстраиваться, ваше высочество. Вы всего лишь защищались. Очевидно, императрица не в себе.

– Возможно, ты удивишься, но до моего побега наши ссоры выглядели почти так же. – Мое отражение в стекле криво улыбнулось. – В те времена она не дралась так часто, в остальном разницы никакой.

– При всем уважении к вам, ваше высочество, если бы вы не давали ей повода, она не так часто обращалась бы с вами как с непутевой дочерью.

– Знаю, – вздохнула я, вымученно улыбнувшись. – Стараюсь, но… Судя по всему, она пробуждает во мне лучшие качества.

Впервые с тех пор, как все началось, я воспользовалась специальным каналом смати: «Эммори, мне не пощечины не дают покоя. Ты слышал, что она мне сказала?»

Эммори даже не моргнул.

«Нет, ваше высочество. А что она сказала?»

«Не здесь. Выйдем из дворца – лучше всего на берег».

Сквозь грохот волн и пение дельфинов расслышать нашу беседу будет совершенно невозможно.

«Вы собираетесь опять покинуть дворец?»

«Я не собираюсь сидеть тут взаперти всю оставшуюся жизнь, пусть даже она окажется очень короткой. – Намек на то, что Эммори не сумеет защитить мою жизнь, привел его в ярость, но я не собиралась сдаваться. – Никто не знает, что я хочу выйти из дворца. И вряд ли там, снаружи, сидит в засаде дельфин, задумавший убить меня. Нужно поговорить».

«Ладно», – неожиданно согласился он. – Зин, пусть Джет войдет.

Повернувшись к своему экаму, я сдвинула брови.

– Он что же, вновь заступил на дежурство?

– Он просил о разговоре с вами, ваше высочество.

Вошел Джет, на вид усталый, но вполне здоровый. Подойдя, он опустился передо мной на колено.

– Ваше высочество!

Я улыбнулась, на время отставив в сторону свои заботы.

– Фазе вылечила тебя. А смати починили?

– Да, мэм.

– Джет, я думаю, сегодня ты можешь отдохнуть. Встань. Отдых тебе не помешает. Увидимся завтра.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Мэм?

– Я не по-индрански говорю?

– Ваше высочество, я пришел, чтобы подать в отставку.

– Прошу прощения?

– Я подвел вас. – Джет уставился в пол. – Пролилась ваша кровь. Этому нет прощения.

Я развернулась к Эммори:

– Это ты распорядился?

Но Эммори был ошарашен не меньше моего, и это никуда не годилось.

– Нет, ваше высочество, и не думал…

Я отмахнулась и отвернулась от него, изучая остальных. Зин, Кас и прочие тоже с трудом скрывали изумление, только во взгляде Нал мелькнуло самодовольство, что мне совсем не понравилось.

Возможные варианты выбора замелькали в голове со скоростью света. Если бы Джет был из команды моего корабля, я бы поставила ему выпить и отдала свою долю прибыли за последнюю операцию. По-Син давным-давно объяснил мне, что страх может подчинять, но не может внушить преданность. Преданность достигается похвалой и осязаемыми наградами.

К тому же награждала я на глазах всей команды, а вот задницы драла – наедине. Я ткнула Джета босой ногой.

– Подымай свою задницу.

– Ваше высочество?

– Ты меня слышал, встань уже. – Подождав, пока он поднимется на ноги, я приложила ладони к его щекам. – Оджайит Юли Гайден, я понимаю, что вы сегодня ударились головой, но сильно сомневаюсь, что вам отшибло мозги настолько, чтобы вообразить, будто я позволю вам с позором удалиться. Вы спасли мне жизнь. – С этими словами я встряхнула Джета, зазвенев кольцами на запястьях – Стася едва ли не силой заставила надеть их в отчаянной попытке украсить мой простой костюм, – и отпустила его. – С моей стороны было бы глупостью позволить вам уйти в отставку. Благодарю вас, я вам многим обязана.

Джет неуверенно покосился на Эммори и вновь устремил взгляд на меня.

– Ваше высочество, я…

– Ваше высочество, императрица-мать будет возражать.

– Закрой рот, Налмари, твоего мнения никто не спрашивал.

Говорила я все так же негромко, но моя дви вскинулась как ужаленная.

Ладно, иногда приходится драть задницы и принародно.

– Так что подумай. – Я еще раз улыбнулась Джету. – В настоящий момент мое влияние ничтожно, но это не навсегда. Будь это в моей власти, я выполнила бы любое твое желание. А сейчас иди отдыхай. – Я подмигнула ему и легонько подтолкнула к двери. – Сейчас ты должен ответить: «Слушаюсь, мэм», – и удалиться.

– Слушаюсь, мэм, – эхом повторил совершенно сбитый с толку Джет и вышел.

– Зин, выйди и ты. – Подождав, пока за ним закроется дверь, я повернулась к Нал. – У тебя проблемы?

– Нет, ваше высочество.

– Нал, я всегда рада выслушать предложения, если они не начинаются со слов «ваша императрица-мать будет возражать», или «ваша императрица-мать будет оскорблена», или любыми другими вариантами того же самого. Меня не интересует, что бы сделала моя императрица-мать. Я – не она. Понятно?

– Безусловно, мэм.

– Убирайся. – Я негромко выругалась ей вслед. – Эммори, когда будет время, перешли мне, пожалуйста, досье на всех моих телохранителей.

С этими словами я вернулась к окну.

– Могу я спросить зачем?

– Нет, я не стану вмешиваться в твой выбор. – Усмехнувшись, я облокотилась на подоконник. – Но, думаю, будет только справедливо, если я узнаю побольше о тех, кто готов рисковать жизнью ради меня. Включая и тебя, кстати.

– Видимо, я неверно судил о вас.

– Не стану даже спрашивать, что бы это значило, – ответила я, рассмеявшись. – А теперь давай я отыщу свои ботинки, и пойдем на берег.

* * *

Не попадаясь на глаза толпы репортеров у главных ворот, мы сели в аэрокар и отправились к океану. Кас и Зин безмолвно застыли под пронизывающим ветром с моря, точно статуи вокруг Балим Бэй. Я плотнее закуталась в шубу, спрятала нос в благородное серебро воротника из меха тигролиса и медленно двинулась вдоль берега.

Отсюда был виден дворец. Яркие голубые купола и замысловатые оконные переплеты гнездились среди чащи небоскребов деловой части Кришана. Стальные поверхности сияли в лучах зимнего солнца, разбрасывая повсюду солнечных зайчиков, узоры дворцовых стен блестели золотом.

Наши предки принесли на эту далекую планету свою архитектуру, окружив себя памятью об Индии в виде множества куполов и полукруглых арок. Теперь центр столицы напоминал о наших корнях, а по мере приближения к морю архитектура становилась все современнее и современнее.

Идущий рядом Эммори отчего-то не мерз, хотя был одет всего лишь в утепленный форменный мундир.

– Нал была права. Ваша императрица-мать рассердится из-за того, что вы оставили Джета.

Ветер и песни дельфинов хватали слова Эммори жадными пальцами и рвали в клочья, стоило ему только произнести их.

– Она примирится с этим, Эммори. Он спас мне жизнь, и я не собираюсь увольнять его только потому, что получила при этом царапину. Следуя такой логике, я должна вышвырнуть вон большинство из вас. – Теперь я доверяла своим телохранителям и не хотела двигаться дальше без них. Однако картинка, сложившаяся в голове, не радовала настолько, что я снова выругалась. – Так, значит, вот почему я не знаю никого из ее охраны, верно?

Вокруг матери совсем не было знакомых лиц, и я сама удивилась, насколько это встревожило меня. Когда она схватила меня за плечи, я видела страх в ее глазах. Мать была больна и совершенно одинока, и я представления не имела, как ей помочь.

– Подозреваю, что так, ваше высочество. Биал заменил Вена после крушения.

– Очень удачно.

– Он был в малом списке.

Отведя взгляд в сторону, я поморщилась. У каждого экама имелся «малый список» – список доверенных людей, достойных заменить его в случае его гибели при исполнении обязанностей. Учитывая, что Вен доверял очень немногим, я подозревала, что его список состоял всего из одного человека.

– Это не значит, что я должна ему доверять. Вен погиб, возможно, Биал и организовал это.

– Троих телохранителей на замену тем, что погибли вместе с Веном, выбрал Биал. Потом либо он, либо императрица заменили остальных телохранителей одного за другим. Она очень больна.

– Значит, это уже паранойя… – Я с трудом удержала слезы. Вспоминать маленькую девочку, чья мама внезапно превратилась в императрицу и оставила ее одну, было совсем не к месту. – Мать сказала, что не доверяет никому вокруг, – сообщила я. – Эммори, я знаю, что космическое безумие неизбежно ведет к паранойе, но в тот момент она не выглядела больной. Наоборот, мне показалось, что это было единственным просветлением с тех пор, как я вернулась. Это непонятно.

– И что вы об этом думаете, мэм?

– Не знаю. Что-то здесь не так. – Я покосилась на море. – Но не пойму, что именно.

В отчаянии я покачала головой, присела на корточки, уткнувшись взглядом в блестящий серый песок, сняла перчатку и погрузила в него палец. Холод обжег кожу, будто тысяча мелких осколков стекла, но даже боль не смогла отвлечь меня. Я не могла понять, что меня беспокоит.

В тот миг просветления в голосе матери было столько отчаянной мольбы, что мне показалось, будто в грудь вонзили нож и пару раз его провернули. Она оставила всякую надежду выжить и верила только в меня, в непутевую дочь, которая раз за разом подводила ее.

Эммори присел рядом, не прекращая наблюдать за окрестностями, постоянно держась начеку в ожидании возможной угрозы.

– Не слишком много пищи для размышлений.

– Знаю. Прости.

Я подняла глаза. Лицо Эммори, как всегда, было непроницаемо, но я знала, что все сказанное будет взвешено и проанализировано со скоростью и точностью, доступной только сыщикам.

Но было и кое-что еще – тень беспокойства в его глазах. Она-то и придала мне смелости открыть перед ним душу. Он был последним, что связывало меня с Портисом, и если даже с ним не быть откровенной…

– В толпе на возжигании светильника я видела старого друга. – Я сглотнула. – Там был Таз. Я заметила его как раз перед тем, как появились стрелки.

Это признание было подобно обоюдоострому мечу. С одной стороны, Тазерион Бентон Шиван был моим лучшим другом и тем человеком, за которого мать хотела выдать меня замуж. С другой – если бы она только заподозрила, что он из Апджа, то совсем не была бы в восторге от нашего брака.

– Не знаю, что он там делал. – Увидев, что лицо Эммори омрачено подозрениями, я поспешила добавить: – Но его не было среди нападавших.

– Я не верю в совпадения.

– Я тоже, но он не направлял на меня ствол. И, когда началась стрельба, был ошеломлен, как и все вокруг. – Я отряхнула песок с рук. – Думаешь, это глупо – защищать мужчину, с которым не виделась двадцать лет?

– Я думаю, – сказал Эммори, тщательно подбирая слова, – что вы поторопились сбрасывать Апджа со счетов – ведь вас так долго не было. Их цели известны, ваше высочество. Вся их пропаганда последний год вертелась вокруг того, чтобы отстранить от власти вашу мать.

– Он помог мне найти убийц отца, разве Фенна не говорила? – Я сменила тему с безжалостным пренебрежением, которое может себе позволить только член императорской фамилии. – А с матерью у нас были нормальные отношения – до тех пор, пока ее не короновали. И даже после этого, при всех ограничениях, принятых при дворе, мы неплохо ладили.

Разговаривать с Эммори об Апджа я была не готова. Тем более рассказывать ему, что сестра влюбилась в одного из их лидеров и что мы обе были замешаны в их дела до самого моего побега.

– Все стало плохо после того, как погиб отец. Я стала какой-то… – я глубоко вдохнула, – неуправляемой.

– Я помню день его гибели, и я смотрел видео. Вы держались с поразительным хладнокровием, ваше высочество.

– Он заставил меня уйти. Я должна была остаться с ним до самого конца, – хрипло призналась я, смаргивая слезы. – Я боготворила его, и меня страшно раздражало отношение к нему других людей. Даже после всего, что он совершил, для всех он остался только мужем императрицы. – Я сама удивилась, с каким ожесточением сказала это. – Он был герой, гений. Мы победили бы саксонцев, если бы он…

Продолжение застряло у меня в горле. Я поднялась на ноги – хотелось двигаться, и я, подобрав юбки, двинулась дальше вдоль берега.

– Я хотела идти по его стопам. На флот, в ИОО – куда угодно, лишь бы покинуть этот проклятый дворец и избавиться от всех этих дурацких ограничений, от которых дышать было невозможно. От всей этой политики и обмана. Но мать не хотела, чтобы я поступала на военную службу. Она хотела выдать меня замуж и выкинуть из головы.

– Ваше высочество, попробуйте посмотреть на это с точки зрения вашей матери. Она только что потеряла мужа и не хотела отправлять вас на войну, чтобы не потерять и дочь.

Развернувшись к Эммори, я картинно развела руками.

– Но она все равно потеряла меня! Я думала, если мне удастся изловить ублюдков, убивших отца, она хотя бы позволит мне жить своей жизнью, но оказалось, что этого недостаточно. Что бы я ни сделала, чего бы ни добилась – ей этого всегда было недостаточно.

Я опустила руки. Злость исчезла так внезапно, что у меня чуть не подогнулись колени. Как следует утвердившись на ногах, я грустно улыбнулась Эммори.

– А ты знаешь, что моя мать никогда не говорила «прости»? С того момента, как погиб отец, она ни разу не произнесла этого слова, – прошептала я. – До сегодняшнего дня. А я не могу помочь ей. Не могу спасти ее. Не могу вылечить ее. Я опять ее подвела.

– Вашей императрице-матери – не можете. Но вы можете помочь людям, мэм. Исправить то, что неправильно. Или хотя бы начать.

– Эммори, ведь дальше ей будет только хуже.

– Скорее всего.

– Мне нужны союзники во дворце. Кому ты доверяешь?

Он слегка улыбнулся и покачал головой.

– Никому, кроме Зина.

Я изобразила самый обиженный взгляд.

– И мне ты по-прежнему не доверяешь?

Он улыбнулся шире и склонил голову.

– Может быть, немного, мэм.

Это было как раз то, что нужно, чтобы избавить меня от мучений.

– Ну, это лучше, чем ничего.

Невольно вырвавшийся смешок рассыпался в холодном воздухе. Продолжая хихикать, я толкнула Эммори плечом и была вознаграждена фырканьем с его стороны.

– Тебе никуда от меня не деться, поскольку я наследница и все такое, – сказала я, отсмеявшись.

Эммори не ответил, и на миг я почувствовала себя необычайно уязвимой.

– Эммори, мне потребуется твоя помощь, особенно если мать решит и дальше не пускать меня на встречи и совещания. Мне нужен проводник, знающий все закоулки этого бедлама. Ты пробыл при дворе намного дольше, чем я, а я всему, что умею, научилась от контрабандистов и уголовников…

Я осеклась, не зная, что сказать дальше.

– Это неправда, мэм. Вы научились многому до того, как сбежать и… – Он пожал плечами. – Вы были не так уж не правы, когда сказали, что между принцессой и контрабандисткой не такая уж большая разница.

– Да, но тогда я пыталась убедить тебя дать мне оружие. Не уверена, что на самом деле имела это в виду.

– То есть это была ложь и манипуляция с целью добиться своего. Видите, вы уже готовы к тому, с чем можете столкнуться на этой планете.

– Если бы я не нуждалась в твоей помощи, то закопала бы тебя в песок.

– Безусловно, мэм.

Я надела перчатки.

– Похоже, нам и вправду не избавиться друг от друга. Я замерзла. Возвращаемся во дворец.

Глава 15

Над горизонтом появилось солнце. Я сидела, свернувшись в кресле, у себя в комнатах, наконец-то одна впервые с момента возвращения – казалось, за целую вечность. Подчиняясь приказу матери, я не покидала своих покоев после церемонии возжигания светильника, но в последние четыре дня это не избавило меня от бесконечной вереницы посетителей. Дважды приходила адмирал Хассан, а матриарх Десаи держала меня в курсе того, что происходит на совещаниях, которые мне запрещалось посещать. Плюс дюжина других встреч и два интервью с тщательно отобранными журналистами…

На кофейном столике стояли остатки завтрака и дымилась кружка свежего голубого чая. В камине, заботливо растопленном Стасей перед уходом, пылал огонь.

Обхватив кружку обеими руками, я вдыхала пряный аромат, пока не заслезились глаза. Сладкий запах гвоздики напомнил мне лучшие дни, путешествия далеко на север, где можно было утонуть в сугробе с головой, где мы с сестрами дни напролет играли в снегу и, возвращаясь домой, грелись у огня.

Я поставила чашку на изящный стеклянный столик, заметив с отстраненным изумлением, что моя рука дрожит. Слова «дьявольски трудная» крайне бледно описывали ситуацию, в которой я оказалась. «Смертельная ловушка» – вот это было ближе к истине, и способа выбраться из этой ловушки я пока что не видела.

С прошлой недели мысли мои были заняты внезапным просветлением матери, ее отчаянной мольбой. Я внимательно изучила отчеты доктора Сатир, пытаясь найти хоть какое-то объяснение своим неотвязным сомнениям. Причин сомневаться не было, и это было самое непонятное.

Из бесед с Кларой и адмиралом, а также из информации, ежедневно доставляемой Альбой, было ясно: Империя в беде. Недовольство и мятежи после смерти сестер только усилились. А вот после моего прибытия и в преддверии праздников все несколько успокоилось, как будто вся Империя, затаив дыхание, ждала, что я буду делать.

Спор с матерью, требовавшей от меня родить дочь, положения отнюдь не упрощал. Несмотря на все усилия Клары, мать продолжала настаивать на том, что официальным посредником между главами трех советов является Ганда. Не разобравшись с этим, я не могла встретиться с Советом матриархов, чтобы он одобрил меня как наследницу. А это означало, что, хотя мой рейтинг в обществе после покушения взлетел ввысь, во дворце даже коты матери имели большее влияние.

Они могли хотя бы выходить наружу, когда им захочется.

Не разрешив эту проблему, нечего было и думать об укреплении своих позиций. Конечно, я могла бы просто прийти на какое-нибудь совещание и посмотреть, что из этого выйдет, но у меня не было уверенности, что открытое столкновение с матерью – это самая лучшая идея. Что бы обо мне ни думали, за все эти годы я научилась кое-какой дипломатии.

Мое раздраженное шипение смешалось с потрескиванием огня в камине, и я поднялась, чтобы размять ноги. Открыто бороться с матерью за власть я не собиралась – дела и без того были достаточно плохи. Оставалось ждать, когда ей снова придет в голову мысль отречься от трона.

Но выходить замуж я тоже не собиралась. Я слишком любила Портиса и, хотя официально мы не состояли в браке, не могла просто взять и выйти замуж за совершенно чужого человека. От самой мысли об этом мне становилось плохо. Вот и сейчас кольнуло в сердце…

В этом-то и была загвоздка. Мне не хотелось забывать Портиса. Не хотелось выходить замуж за кого-то другого и рожать от него ребенка, будто какая-то треклятая священная корова.

Даже если бы могла…

И вдруг меня осенила идея – одновременно жуткая и совершенная. Я прижала руку к животу и опустилась на пол, про себя попросив прощения у мертвого за то, что использую его любовь в качестве отговорки.

Лежала я недолго. Кто-нибудь из телохранителей мог заметить изменения моих жизненных показателей и прийти поинтересоваться, что происходит. Лучше было двигаться, идти в наступление. Я встала, подобрала золотые юбки и вышла в гостиную.

– Идемте, ребята. Мне нужно поговорить с матерью.

Зин был уже на ногах – видимо, как раз собирался пойти и проверить, что со мной, – но даже он с трудом догнал меня в коридоре. Выйдя из своих комнат, я направилась к покоям матери.

Дойдя до охраны у дверей, я присела в реверансе и сказала:

– Принцесса Хейлими просит ее величество об аудиенции.

Наступила пауза. Мою просьбу передали внутрь и получили ответ.

– Просьба удовлетворена, ваше высочество. Пожалуйста, входите.

Я благодарно кивнула. Наверняка это послужило предметом массы сплетен в те полминуты, что я шла к дверям в спальню матери.

У дверей с недовольной миной на лице стоял Биал.

– Ваше высочество?

– Мне нужно поговорить с матерью о свадьбе. Как она?

Зин не вздохнул, но я отметила, как он напрягся. Биал поднял бровь, открыл дверь и собрался проводить меня внутрь.

– Пожалуйста, Биал, оставьте нас наедине. – Я неловко улыбнулась. – Это семейное дело.

– Конечно, ваше высочество.

Хорошо, что за состоянием моего организма могли следить только мои телохранители, а Биал не мог знать, как колотится мое сердце, пока я шла мимо него и закрывала за собой дверь.

– Что случилось, Хейлими?

Мать все еще была в ночной рубашке. В свете утра ее кожа казалась тоньше бумаги.

– Мама?

То был хладнокровный расчет – мой голос звучал так, будто маленькая девочка дрожащим голосом зовет маму. Я рассчитывала, что благодаря неустойчивости психики она легче поверит в мою ложь.

Ее надменный вид тут же растаял. Мать улыбнулась, и я почувствовала себя дважды проклятой, но, наступив на горло и чувству вины, и гордости, опустилась перед матерью на колени. На глаза навернулись слезы – самые настоящие. Мать склонила голову набок и нахмурилась:

– Что с тобой, дитя мое?

– Мама, я не могу выйти замуж. – Лицо матери тут же окаменело, и я заговорила быстрее. – Не могу. Я уже замужем – за Портисом.

Мать моргнула.

– Ох, Хейлими, только не это…

– Но я же не знала, кто он! – Я снизила тон и поморщилась. – Мы полюбили друг друга. Просто…

– Ты скорбела. Посетила храм. Молилась за сестер. – В черных глазах матери вспыхнул опасный огонь, чашка, опущенная на блюдце, угрожающе звякнула. – Осквернив себя браком с простолюдином?!

Я изо всех старалась пробудить в матери сочувствие:

– Я понимаю. Но и ты, наверное, понимаешь, что об этом незачем знать всем и каждому. Я просто играла свою роль. Мне не хотелось ставить семью в неловкое положение. – Я взяла ее за руки. – Мама, вот почему я не могу выйти замуж. Вот почему с наследницей стоит подождать. Ты же знаешь…

– Да! Знаю! – Вырвав руки из моих пальцев, она воздела их в воздух. Кольцо на дрожащем пальце замерцало в солнечном луче. – Глупая девчонка, – пробормотала она. – Возжигание священного огня позволено даже во время траура по сестрам, но если бы кто-нибудь узнал, что ты скорбишь и по мужу… По этому простолюдину! – Она возвела глаза к потолку. – Шива-вседержитель, не допусти такого позора на наши головы!

Да, на миг мать прониклась сочувствием, но этот миг прошел, и никогда в жизни мне так сильно не хотелось кому-нибудь врезать. С утра мать пребывала в относительно ясном уме, но была так поглощена ролью императрицы, что думала только о том, как все это отразится на ее власти. Выяснять, отчего она думает, будто люди – в наши-то дни – станут меня осуждать, я даже не собиралась.

Вместо этого я напомнила себе, что все в порядке, что именно на это я и надеялась и что меня от этого не убудет. Неважно, что мы с Портисом никогда не были женаты – все, кто мог знать это, уже мертвы.

– Хорошо. – Мать уже с головой ушла в дебри политики. Мои чувства ее больше не интересовали. – Даю тебе эти четыре месяца, но – никому ни слова. Понятно?

– Да, мама. – Я поднесла ко лбу сложенные ладони. – Позволено ли мне участвовать в делах двора? – формально спросила я.

Мать раздраженно отмахнулась:

– Да, а теперь иди, дай мне спокойно позавтракать.

Я молча поднялась, сделала глубокий реверанс и вышла, кивнув на ходу Биалу. Я получила то, чего добивалась. Траур по традиции длился четыре месяца, и за это время я надеялась понять, что же делать в этой ситуации с наследницей. К тому же мать дала мне разрешение участвовать в делах двора, которое я истолковала как позволение встревать во все, во что сочту нужным.

Но я не задумываясь отдала бы всю эту хрень за одну-единственную улыбку Портиса…

На полпути обратно сомнения относительно болезни матери снова навалились на меня – сильнее, чем Джохар бьет боковой. Выругавшись, я схватилась за Зина, но поздно – колени подогнулись, и я качнулась к стене.

– Ваше высочество?

– Я в порядке, – выдохнула я, хотя это была ложь – в порядок мне уже не прийти никогда.

– Кас, найди доктора Сатир.

Не слушая моих возражений, Зин подхватил меня на руки и быстро поволок в мои покои.

– Зин, отпусти.

Рванувшись и выскользнув из рук Зина, я упала на пол и едва не сломала нос. Он восстановил равновесие, поставил меня на ноги, и я, прихрамывая, ушла в спальню, захлопнув дверь перед его носом.

Перед глазами вновь возникла сцена, которую я недавно наблюдала: кольцо матери блестит на солнце, солнечный блик дрожит во вполне определенном ритме. И звук, когда она ставила чашку на блюдце – раз, два, три…

– Да, все плохо кончилось. Я думала, у нас есть что-нибудь эдакое, – сказала я, медленно поднимая руки и держа их подальше от оружия.

– Хао, гони деньги.

– Вздумаешь выстрелить – я срежу с тебя мясо по сантиметру. А для начала – Портису отдам.

Хао был зол, как никогда, и винить его в этом не стоило. Этот кусок дерьма нас задерживал, а мы и без него уже опаздывали.

Ствол, направленный мне в правый глаз, дрогнул. Раз, два, три – быстрая, ритмичная дрожь, характерная для нарка, плотно сидящего на АВИ. Я прищелкнула языком:

– Джонс, да тебя коснулся ангел! И сколько тебе еще осталось жить?

– Заткнись. Заткнись!

Его рука замерла и снова дрогнула в том же ритме, из-за которого уличные и прозвали этот наркотик «крыльями ангела»…

От воспоминаний меня отвлек голос Эммори за дверью:

– Ты оставил ее одну?

– Она захлопнула передо мной дверь, – ответил Зин.

– В следующий раз ломись следом.

Я протянула руку и повернула дверную ручку – как раз когда Эммори собрался войти.

– Ваше высочество?

Жестом я попросила Зина включить глушилку.

– Вы будете рады узнать, что мать позволила мне отложить исполнение моих обязанностей по обеспечению Империи наследницей и разрешила мне заниматься делами при дворе.

– Мы одни, – сообщил Зин.

– У нее характерная дрожь в руках. – Я поднялась на ноги и прижала ладонь тыльной стороной к губам. – Бог мой, Эммори, у матери не деменция. Она подсела на АВИ.

Эта характерная дрожь проявлялась далеко не сразу. После этого нервная система начинала на глазах деградировать, а вскоре и тело прекращало повиноваться.

– Вы видели?

Вместо ответа я резко кивнула. Меня охватил ужас. Мать вряд ли принимала АВИ сознательно – выходит, ее начали кормить этой гадостью уже давно, и теперь она близка к последней стадии. И продолжают кормить, иначе она страдала бы от ломки.

На планетах нашей звездной системы росла индийская белая поганка, Amanita virosa indus, родственник земной белой поганки. В небольших дозах ее яд вызывал только галлюцинации, а не смерть.

Какая-то предприимчивая душа открыла, что, выпарив эти грибы, можно усилить их действие, изменяющее сознание, а добавив к вытяжке противоядие, отдалить неизбежный конец. Но долгое употребление АВИ в любом случае вело к смерти.

– Сядьте, ваше высочество.

– Не хочу я садиться… Хочу убить кого-нибудь! Эммори, это не просто какой-то нарик. Это моя мать и императрица Индраны. Кто-то подсовывает ей АВИ, это единственное объяснение.

В ответ он одарил меня взглядом, вздохнул и достал из-за пазухи свой «С-Кольт-45».

На миг я застыла от ужаса, но тут же почувствовала себя полной дурой: Эммори повернул оружие рукоятью вперед и подал мне.

– Я просмотрел записи нападения. Вы правы, ваше высочество, вооруженная, вы в большей безопасности. В другой комнате есть патроны.

– Нелегко оказалось это признать, да? – Я взяла ствол. – Эммори, я только что заявила, что хочу кого-нибудь убить, так что снабжать меня оружием, наверное, не лучшая идея.

– Поддерживаю.

Эммори глянул на Зина.

– Я доверяю вам, ваше высочество. Просто не стреляйте по тем, кто не пытается вас убить, а если стреляете, то, ради бога, убивайте сразу, не отстреливайте по кусочку.

– Эммори, Чжен Кэн приврал: я отстреливала ему пальцы по одному не только за то, что он меня оскорбил.

– Действительно. Я полагаю, вы это сделали потому, что он собирался убить вас, мэм.

Я подперла языком щеку и склонила голову в знак подтверждения. На самом деле и это была не вся правда. Кэн хотел убить Портиса в отместку за то, что мы перехватили у него одну сделку. Незадолго до того мы перестали работать на По-Сина, и я прекрасно понимала, что, не имея репутации тех, кто не остановится перед насилием, мы превратимся в космический мусор еще до конца года. Узнав о нападении на Портиса, я навестила сначала того человека, которому Кэн заплатил за это, а потом и самого Кэна.

Цивилизованные люди ахали и качали головами, слушая эту историю, но я не жалела о ней ни секунды. Контрабанда оружия так далека от цивилизованности, что дальше ее, пожалуй, была только Лига Космического Бокса. Я могла бы убить Кэна за то, что он сделал, но живые распространяют добрую славу о вас гораздо быстрее, чем мертвые. В результате у нас появилась возможность построить собственный бизнес без того, чтобы кто-нибудь постоянно торчал над душой.

После этого перейти нам дорогу решались только полные идиоты.

Пистолет, выданный мне Эммори, оказался просто великолепен – матово-черный, достаточно компактный, чтобы спрятать его под благопристойным сари. Мне всегда нравилась тяжесть «С-Кольта», но его лучше было использовать на земле. В космическом корабле выстрел из него породил бы огромное количество проблем – и не только для того, в кого стреляли.

Тяжесть оружия в руке успокаивала.

– После этих новостей о матери ты стал заметно кровожаднее.

– Я всегда учитывал, что кто-то может попытаться убить вашу императрицу-мать, – ответил Эммори.

– Кто бы за этим ни стоял, тот факт, что он ухитрился добраться до нее, весьма тревожен, – с гримасой признал Зин. – Вен был прав, не доверяя никому.

– До него дошли кое-какие тревожные слухи, ваше высочество, – добавил Эммори, как раз когда я собралась задать вопрос. – О таких вещах, которые не понравятся ни одному телохранителю. Это обеспокоило его настолько, что он отправил Офу и Тефиз встретиться с нами.

– Кстати, насчет телохранителей. Биалу будем сообщать?

Эммори покачал головой:

– Я не могу ему не сообщить. Доктор Сатир будет настаивать, и даже если она…

– Эммори, он может быть замешан в заговоре. Иначе как бы удалось подсовывать ей наркотик?

Запустив пальцы в волосы, я зашипела от безысходности.

– Если доктор Сатир пропустила это при сканированиях, мог не заметить и Биал, – ответил Эммори. – Этот наркотик не обнаруживается при обычном тестировании, потому-то он так популярен. А провести специальную проверку на такое распространенное вещество редко кому приходит в голову.

– Поэтому они его и выбрали. Идеальный план. – Зин выругался, поморщился от толчка Эммори и извинился. – Положение с каждой минутой все хуже. Не нравится мне это.

– Как и мне, – сказала я.

– Согласен, – одновременно ответил Эммори.

Мы обменялись мрачными улыбками.

* * *

Простейший тест подтвердил мою правоту. Ужас на лице доктора Сатир сообщил мне ответ еще до того, как она открыла рот.

– Не понимаю, ваше высочество. Я…

– У вас не было причин подозревать именно это. Ни у одного из вас.

Биал покачал головой:

– Ваше высочество, вы очень добры, но это моя работа. Я должен был подумать… – Осекшись, он растер лицо ладонью. – И как давно это длится?

– Точно определить, когда она начала принимать его, невозможно. Нужно знать разовую дозу, чтобы предположить хотя бы примерно.

– А насколько велик ущерб? – спросила я.

Перевод: когда мать умрет?

Доктор Сатир побледнела:

– Ваше высочество, как вы сами отметили, эта дрожь есть признак деградации нервной системы. Кроме того, разрушаются почки и печень. А паранойя станет только хуже.

– А фариане?

Глупый вопрос – не стоило и заикаться. Последняя надежда убитой горем дочери…

– Вы же знаете, они не умеют это лечить, – ответил Эммори.

Он был прав: фариане – не волшебники. Их силы увеличивали способность тела к выздоровлению, ускоряли естественные процессы и более – ничего. Оживить мертвую ткань или мертвый нерв, или остановить распад сознания у матери фарианам было не по зубам.

Биал откашлялся:

– Ваше высочество, нам нужно убедить вашу мать отречься от трона как можно скорее. Мы не можем рисковать…

– Вы, – я развернулась к нему, и он отступил на шаг, – не будете ни в чем убеждать мою мать! Вы ее телохранитель. Стоит добавить: не справившийся со своей задачей. Моя мать – императрица Индраны, больна она или нет. Я поговорю с ней, и она сама примет решение об отречении. Я не собираюсь пугать ее, как ребенка. Это понятно?

Биал склонил голову:

– Да, мэм. Простите.

– Доктор Сатир, идемте со мной.

Махнув ей, я направилась к дверям в спальню матери.

– Вы наконец закончили меня обсуждать? – Сидя на широкой кровати на фоне горы лиловых подушек, мать выглядела точно привидение: волосы распущены, черные с серебром кудри ниспадают на плечи. – Дочь, у тебя такой вид, будто кто-то убил твою собаку.

– Если бы она у меня была, эти слова как раз подошли бы.

Мать засмеялась, но смех быстро перешел в кашель. Неловко покопавшись на прикроватном столике, я налила ей стакан воды. Теперь, зная, что искать, я легко уловила характерную дрожь ее левой руки, и это разбило мне сердце.

– Клянусь жизнью, иногда как будто отец говорит твоими устами, дитя мое. Он был такой остряк…

– Прости.

– Чш-ш-ш, Хейли. Так что происходит?

– Ваше величество, вы больны уже довольно давно…

– Мама, тебя отравили.

Я бросила извиняющийся взгляд на доктора Сатир. Нам повезло застать мать в здравом уме, однако рисковать и затягивать разговор совсем не стоило. Кроме того, я хотела сообщить ей обо всем прямо, без околичностей, и знала, что мать предпочла бы то же самое.

– Мы не знаем, как и как давно это длится, – продолжала я, – но мы знаем, что это АВИ.

– Тот самый жуткий наркотик, которым простолюдины травятся изо дня в день? – Мать возвела глаза к потолку. – Определенно, у моих врагов есть чувство юмора.

– Если хочешь, доктор Сатир может сообщить тебе подробности. Мама, это ужасно.

– Конечно. Полагаю, мне станет хуже?

– Да, мэм, – прошептала доктор Сатир.

– Ладно, тогда я встречусь с Советом матриархов и объявлю об отречении. И ты там тоже будь, Хейли. Я только что отправила сообщение Тай, чтобы она знала, что происходит. Объявим немедленно, чтобы пресечь любые слухи, лучше всего сегодня вечером. Но твою коронацию назначим после Пратимас. Не хотелось бы портить людям праздник.

Я с трудом выдохнула, а мать улыбнулась.

Вдруг – как будто на ее лицо упала вуаль – улыбка исчезла, и мать нахмурилась.

– Хейли, сколько раз говорить тебе и твоим сестрам, чтобы вы не играли в наряды с моей одеждой? В гардеробной ужасный беспорядок, а с минуты на минуту придет отец.

Етит-твою… Сердце ухнуло куда-то вниз.

– Прости. Я сейчас приберу.

– Да уж, пожалуйста. И не шуми. Я устала и хочу поспать до прихода твоего отца.

– Да, мэм.

Я попятилась к дверям и чуть не столкнулась с Тай.

– Меня вызвала императрица. В ее сообщении сказано, что она собирается отречься от трона?

Я качала головой, не в силах ничего сказать, не расплакавшись. Спасибо доктору Сатир – она тихонько объяснила, что произошло. Тай поняла все с полуслова. Она служила матери уже пять лет, и ее мало что могло удивить.

– Ваше высочество, через полчаса императрица должна присутствовать на заседании военного совета, но, очевидно, это невозможно.

– Я пойду вместо нее.

Тай коротко кивнула.

– Я свяжусь с Альбой, и мы выясним, как поменять ваше расписание, чтобы вы могли встретиться с Советом матриархов. Можно устроить так, чтобы перед этим адмирал Хассан ввела вас в курс дел.

– Я стараюсь следить за ситуацией, но буду благодарна. – Осмотрев довольно простое синее платье, надетое утром вопреки всем стараниям Стаси, я вздохнула: – И мне нужно переодеться. Передайте адмиралу, что мы встретимся… – Я запнулась. – Где мы там должны встретиться…

Тай даже не улыбнулась.

– Я пришлю вам координаты, ваше высочество.

– Спасибо.

Сопровождаемая телохранителями, я вышла из покоев матери.

– Мэм, дышите размереннее, или вы рискуете упасть в обморок, – проворчал Эммори. – Пульс у вас просто заоблачный.

– Эмми, я в панике. Смирись с нештатными показателями.

Кроме телохранителей, никто не мог бы заметить, в каком я состоянии. На лице не было никаких следов страха, пока Стася помогала мне переодеваться. Меньше чем через десять минут я снова вышла и направилась к залам для совещаний. Это был в своем роде рекорд.

Хорошо хоть думать было некогда. Маленькая девочка во мне никак не могла прекратить горевать и плакать о потере матери. К счастью, контрабандистка помогала ей не показывать этого.

Остановись я хоть на секунду – непременно расклеилась бы.

Адмирал Хассан встретила меня у дверей.

– Ваше высочество, благодарю вас за исключительную оперативность. Камергер Тай сообщила мне, что императрица нездорова, и попросила дать вам краткую вводную. – Слегка улыбнувшись, она повела хрупким плечом. – Перед совещанием.

Если ей и показалось странным мое неожиданное появление или мой наряд, она ничем не выдала этого. На мне было белое платье с узким рукавом до середины предплечья, без оборок и кружев, и то же кроваво-красное сари, в котором я посещала храм.

Так могла бы одеться моя мать. Императрица.

– Сегодняшняя встреча касается последних событий на саксонской границе. В последнее время возникли некоторые трудности.

Под «трудностями» адмирал подразумевала, что саксонцы раз за разом отщипывали от нашей территории по кусочку, тогда как мы сидели сложа руки. Я не стала говорить об этом вслух и приняла посланный адмиралом файл.

– Я побуду здесь, почитаю это. – Я помахала рукой в угол комнаты. – Представьте мне каждого, когда начнется совещание.

– Да, мэм.

– Эмми, как по-твоему, – пробормотала я, просматривая файл, – может быть, стоит сообщить нашу новость совету и оценить реакцию?

– Опрометчиво, мэм. Чтобы взойти на трон, вам все равно потребуется одобрение Совета матриархов.

– Но я с ней одной крови.

Возражая ему, я понимала, что он прав. Подтвердить отречение матери и признать меня императрицей в Совете матриархов – несложная процедура, но отсюда не следует, что никто не будет против.

Особенно – учитывая, что до моего возвращения предполагалось, что трон займет Ганда… Я проглотила ругательство. Ну что ж, ей не повезло. Я не оставлю свой народ в руках испорченной эгоистичной сестрицы.

– У матриархов должна быть ясная причина для отказа, ваше высочество. Согласно закону о престолонаследии, правда на вашей стороне.

– Мне нужно быть в курсе их настроений, прежде чем я пойду к ним. Альба!

– Да, мэм?

– Собери всю информацию, какую сможешь. Пока я здесь, ты мне все равно не нужна. До встречи с Советом матриархов у нас будет два свободных часа. В последнее время удача отвернулась от меня, но, может быть, за это время нам удастся понять, с какой стороны вести наступление. Может быть, Ганда вовсе не будет возражать, если…

Я фыркнула, заработав несколько неодобрительных взглядов от собиравшихся в помещении военных. Проигнорировав их, я уселась на место матери.

Если… Пламя Нараки, все равно я в заднице.

– Ступай, Альба. Встретимся после совета.

– Да, мэм.

Я бегло осмотрелась, чтобы мой смати зарегистрировал лица, пока собравшиеся занимают свои места. Адмиралы Второго и Третьего Флотов присутствовали лишь в виде изображений на голографических экранах, передававшихся через тысячи световых лет.

Остальные были одеты либо в черные мундиры Императорской Гвардии, либо в темно-синие – Императорского Флота. Одетая в белое, я сияла среди них, словно звезда в неумолимо черной бездне космоса.

– Мне сообщили, что ее величество нездорова и просит наследницу занять ее место на этом совете. Каспел, начнем с вас, представьтесь, пожалуйста.

Мужчина в гражданской одежде с ястребиным лицом справа от Хассан коротко кивнул.

– Директор Каспел Ганедж, глава Имперской службы галактической безопасности.

Я кивнула, и все вокруг стола по очереди представились.

– Саксонский Альянс постепенно продавливает наши границы. Ничего такого, что нарушало бы перемирие, их правительство придерживается все той же риторики о мирном сосуществовании во всех СМИ, – продолжала Хассан, когда с представлениями было покончено. За столом раздались язвительные смешки. – За последние два месяца они убедили, – в ее голосе явственно прозвучал сарказм, – три приграничных мира присоединиться к их Альянсу.

– А почему мы не отберем их обратно?

Лучше бы я откусила себе язык. Все взглянули на меня – одни с плохо скрытым презрением, другие с симпатией.

– Потому, ваше высочество, – медленно, как ребенку, объяснил адмирал Шул, глава Второго Флота, – что мы должны соблюдать перемирие, пока его соблюдают саксонцы. Военных действий не велось. Население планет проголосовало. По крайней мере, так утверждают саксонцы.

Все равно уже вляпалась – поэтому я решила продолжать:

– А разве нет способа вернуть эти планеты без явных военных действий с нашей стороны?

– Вы думаете, мы еще не обсуждали это? – ответил Шул.

В его голосе звучала такая горечь, что многие за столом удрученно вздохнули.

– Адмирал Шул, ваш тон непозволителен в разговоре с наследной принцессой! – рявкнула Хассан. – Ваше высочество, я понимаю, что вы…

– Не в теме? – предположила я, когда она запнулась, и с облегчением заметила веселье в ее карих глазах.

– Если хотите, да, мэм. Не знаю, заметили ли вы, но последнее время средства массовой информации к нам неблагосклонны. Отдаленные планеты испытывают экономические трудности, в метрополии неурядицы, из этого некоторые делают вывод, что Империя слишком велика. На мирном соглашении с Саксонским Альянсом настаивала вся Галактика, и оно уже соблюдается дольше, чем мы могли надеяться.

Я вспомнила, как услышала об этом соглашении в новостях. Как ни избегала любой информации об Империи, новость об окончании войны, длившейся семнадцать лет, проникла везде. Мы сидели в маленьком кабачке на какой-то застойной планете и старательно пытались напиться.

– Никогда не думал, что увижу это, – сказал Портис.

Я повернула голову к экрану над стойкой и поморгала, пока буквы не выстроились в подобие порядка.

– Мирное соглашение?

– Ага. Похоже, земляне все-таки настояли на своем. Саксонцы и индийцы подписали мир. – Он ухмыльнулся и поднял стакан. – Пожалуй, настало время расширять нашу территорию.

– Нет! – Ответ прозвучал резко, но я была слишком пьяна, чтобы обращать внимание на выражение, мелькнувшее на лице Портиса. – Эти, из Саксонского Альянса, борются с контрабандой оружия всерьез. И потом, они же подписали мир, балда. Не наш рынок.

Я махнула бармену, чтобы он налил нам еще, и не смотрела на экран, пока там не появились сестры.

– Ваше высочество?

– Прошу прощения. – Я выдавила улыбку. – Продолжайте, пожалуйста, адмирал.

– Вероятно, Каспел сможет сообщить нам больше, – ответила адмирал, взглянув на мужчину с хищным лицом слева от меня. – Каковы новости с мест?

– Не слишком хороши, – ответил он, взъерошив тонкой рукой седой ежик волос. – Потеряна связь с агентами на Приматории IV. Может, погибли, может, схвачены, а может, просто слишком заняты, чтобы ответить на вызов.

В ответ на мрачную шутку за столом хмыкнули.

– В системе Шивы дела плохи. Похоже, саксонцы спровоцировали бунты на двух ее планетах. Бунты послужили уважительной причиной для ввода войск. И это, ваше высочество, означает, что в глазах общественного мнения обе планеты самостоятельно решили выйти из состава Империи. – Не сводя с меня карих глаз, он пожал плечами: – Мы могли бы вернуть их силой, но…

– Но мы не можем доказать, что эти планеты решили сменить подданство не по доброй воле, – закончила я.

Каспел кивнул.

– И поэтому мы должны соблюдать соглашение, иначе в глазах всей Галактики окажемся преступниками.

Кивнув в ответ, я проглотила предложение в свою очередь послать туда войска втайне. Полный зал военных, скорее всего, был не лучшим местом, чтобы предлагать тактику контрабандистов. Я внесла в смати заметку, чтоб не забыть побеседовать с этим чиновником из службы безопасности после. Скорее всего, он отнесся бы к моему предложению благосклоннее всех присутствовавших.

При условии, что не замешан в заговоре против меня.

Обсуждение продолжалось, и я усердно пыталась сориентироваться в тысячах имен, дат и планет. К концу заседания в памяти моего смати образовался объемный файл, а в голове – пульсирующая боль.

Глава 16

– Каспел, вы не могли бы задержаться на минуту?

Если он и встревожился, то ничем этого не выдал. Кивнув, он остался на месте. Покидая зал, никто не сказал мне ни слова, только адмирал Хассан коротко кивнула и мимолетно улыбнулась, прежде чем развернуться на каблуках и направиться к двери.

– Чем могу служить, ваше высочество?

Глава ИСГБ был сама любезность, а непроницаемости его лица позавидовали бы в любом нелегальном игорном притоне на Ресита Семора.

– Каковы перспективы скрытно послать наши собственные войска?

– Мы обсуждали это с генералом Ванди – главой ИОО, ваше высочество, – ответил Каспел. – Но для начала я хотел бы получить представление о том, что там творится.

– И сколько еще планет я потеряю, пока это произойдет?

Каспел склонил голову набок, изучая меня.

– Столько, сколько понадобится для уверенности в том, что ваше высочество не потеряет Империю целиком.

– Логично. – Я облизала губы и улыбнулась. – Еще мне хотелось бы узнать имена людей, виновных в гибели моих сестер и племянницы.

– Я бы сообщил их, если бы знал сам. – Этот ответ сказал мне больше, чем любые имена. – Ваша императрица-мать велела арестовать пятерых за перевозку и продажу культур вируса эболенцы, но мы так и не узнали, каким образом он попал во дворец. Двое из арестованных совершили самоубийство в своих камерах, а остальных казнили раньше, чем мои люди закончили их допрашивать. Когда же убили принцессу Церу и ее дочь, нам удалось отследить происхождение взрывчатки. След привел к радикальным Апджа – двум мужчинам и женщине, но они были убиты в перестрелке с императорскими телохранителями в день вашего возвращения. Мой информатор в Апджа, естественно, занервничал от такого поворота событий и с тех пор на связь не выходил.

– В перестрелке? Мне говорили, что их казнили.

– Это зависит от того, с кем вы говорили.

– Так вы думаете, это Апджа?

О собственных связях в Апджа я упоминать не стала. Нужно было сделать так, чтобы они сами захотели со мной встретиться.

Некоторое время Каспел молча глядел на меня.

– Нет, ваше высочество. Во всяком случае, не их основные силы. Абрахам Суда хочет перемен, а не кровавой резни. Но теперь у него нет такой власти над своими, как в былые времена. Несколько новых фракций не стесняются проливать кровь ради достижения своих целей.

– Каких целей?

– Ради избавления от матриархата, ваше высочество, – сказал Каспел, взглянув мимо меня на Эммори. – Мне неизвестно, хотят ли они возвести на трон мужчину или уничтожить Империю полностью.

– Вы думаете, будет лучше, если императором будет мужчина?

– Это породит хаос, которого мы не выдержим. Что бы ни заявлял король Трейс, его войска движутся. Саксонцы готовятся к этому моменту, мы же бездействуем, застряв в капкане традиций и экономических трудностей. Если Индрана падет на колени, мы проиграем бой.

Не считая слов Эммори, это был самый прямой ответ, какой я получала с тех пор, как вернулась. Даже адмирал Хассан выражалась более уклончиво.

– Рискованно быть таким смелым со мной, Каспел.

Он твердо встретил мой взгляд.

– Мэм, я глава вашей разведки. Если я не скажу этого, никто другой не осмелится, а что толку от разведслужбы, которая не делится тем, что узнает? Ваша сестра ценила правду. Надеюсь, та же черта присуща и вам.

– Правдивый шпион. Должна признаться, это для меня ново.

Его ухмылка была столь же быстра и эффектна, как и его поклон.

– Ваш шпион, ваше высочество. Шпион Индраны.

– Если вы отправите Эммори информацию, которой располагаете, мы изучим ее. Возможно, свежий взгляд обнаружит что-нибудь новое. Судя по количеству попыток убить меня, виновники все еще на свободе.

– Конечно.

– Спасибо, Каспел.

– Рад служить, ваше высочество. Если вам что-либо потребуется, свяжитесь со мной.

Улыбка сделала его лицо вовсе не таким уж хищным.

* * *

Меня много раз пытались убить. Войдя в склады, принадлежавшие Чжену, я вышла оттуда без единой царапины. Бывала в барах, куда полицейские не смели показать носа, даже всего лишь затем, чтобы выпить. В меня стреляли, меня били ножами, взрывали, тыкали стволами под подбородок и в глаз.

Но все это было совсем не так страшно, как предстоявший визит в Совет матриархов.

Два часа пролетели как две минуты, и мы едва успели обдумать возражения, которые могли бы выдвинуть члены совета, и найти аргументы против. К счастью, Альба и Тай полагали, что действительно серьезных возражений будет немного.

Не знаю, что бы я делала без помощи камергеров и Зина. Несмотря на свое островное происхождение, он замечательно разбирался в имперской политике и высказал несколько мыслей, которые никогда не пришли бы в голову остальным.

И все равно потребовалось множество ободряющих напутствий, прежде чем я набралась смелости переступить порог, и непреклонный приказ не стоять столбом, когда я увидела, что некоторые матриархи уже на месте.

«Хейл, не будь ребенком. В драке ты победила бы любую из них».

От этой мысли я едва не рассмеялась вслух, но в этот самый момент увидела Ганду. Сидя в кресле матери, она разговаривала с матриархом Саито. При виде изумления на ее лице все веселье улетучилось. Глаза ее на миг сузились, но она тут же расплылась в ослепительной улыбке.

– Хейл! Я так надеялась, что твоя мать позволит тебе присоединиться к нам. Рада тебя видеть!

Вскочив, она протянула ко мне руки.

Улыбнувшись в ответ, я поборола желание сломать ей пальцы, быстро пожала ее руки и отпустила их.

– Сегодня мы должны обсудить одну важную вещь.

По лицу Ганды пробежал страх, причины которого я не поняла. Может, из-за того, как бесхитростно я использовала это императорское «мы», или потому, что Тай тихо заговорила о чем-то с матриархом Десаи.

Клара подняла седую бровь, но в остальном никак не отреагировала на новости, принесенные Тай.

Я приветствовала ее наклоном головы и аккуратно опустилась в кресло матери. Я знала, что с тех пор, как погибла Цера, это место принадлежало Ганде, и выражение ее лица, когда я заняла его, было просто бесподобно. Зин встал за моей спиной, и я уловила направленные на него настороженные взгляды.

Телохранители в залы совета не допускались, но на сей раз Эммори настоял на этом, а у меня не было желания спорить, хотя я была вполне уверена, что справлюсь со всем, что матриархи могли бы предпринять.

Кроме того, Зину не мешало посмотреть на этих дам. Я выросла среди них и давно к ним привыкла, а его впечатления могли оказаться намного объективнее.

– Леди, прошу вас занять свои места, – сказала Клара. – Боюсь, нам придется изменить обычной процедуре из-за более важного вопроса.

Я откинулась на спинку кресла.

– Зин, будь умницей, принеси Ганде кресло. Кажется, ей некуда сесть.

Все встрепенулись. Отыскав кресло, Зин поставил его рядом с моим. Ганда уселась, и Клара продолжала:

– Ее императорское величество приносит извинения за сегодняшнее отсутствие, а также за неудобство, связанное с присутствием на нашем заседании телохранителя. – Она оглядела зал. – В обычной ситуации я бы протестовала, но это решение поддерживает не только экам принцессы, но и экам ее матери. Учитывая недавние покушения и последние новости, я согласилась. А сейчас самое время заявить формальный протест.

Никто не шевельнулся.

– Клара, вы же понимаете, что никто не будет протестовать. Излагайте. Вы же не думаете, что ни у кого не потекут слюнки при виде вашей морковки перед носом. – Матриарх Тобин, одна из старейших членов совета, усмехнулась мне и стукнула тросточкой в пол. – Что это за важные новости?

– Императрица не страдает деменцией Шакти. Она отравлена, – ответила Клара.

Все, кроме Ганды, на полсекунды опоздавшей со своим удивлением, дружно ахнули. Если бы я не следила за кузиной, то ничего не заметила бы. С другой стороны, возможно, ненависть заставляла меня видеть и слышать то, чего нет. Это было еще одной причиной, побудившей меня согласиться на присутствие Зина.

– Камергер Тай передала мне отчет доктора Сатир. Сейчас я разошлю его всем присутствующим, но эта информация не должна покинуть этих стен. Вы меня поняли?

Ответом ей было общее согласие, и я устроилась поудобнее, предоставив распоряжаться Десаи, хотя некоторые матриархи посматривали на меня, явно ожидая объяснений.

– Ее величество также сообщила камергеру о намерении отречься от трона в пользу единственной оставшейся дочери, как только она получит наше одобрение. Учитывая ее недавнее возвращение и текущую ситуацию, я надеюсь, принцесса не сочтет за оскорбление какие-либо законные возражения, выдвинутые на этой встрече.

«Клара, как изящно подано!» Сохраняя каменное лицо, я бегло осмотрела присутствующих. Сейчас станет очевидно, кто мои противники, а кто союзники. Надеюсь, их будет не жалкая горстка…

– Нет возражений. – Матриарх Максвелл была уже стара, когда я сбежала. Теперь она совсем одряхлела, но ее семья всегда была верна трону. – Она императорской крови по рождению и еще раз доказала это, вернувшись домой в трудный час.

Тем самым старейшая из матриархов отмела соображение, которое труднее всего было бы опровергнуть – что я не та, за кого себя выдаю, и это обнадеживало. То самое, за что я поначалу разозлилась на Эммори, вдруг стало одной из основ моей власти.

Еще несколько матриархов пробормотали, что согласны с Максвелл.

– А вы не собираетесь снова сбежать?

Матриарх Гоил умерла в прошлом году. С помощью смати я опознала в спрашивающей ее старшую дочь, Алису. В вопросе не было враждебности, но некоторые беспокойно заерзали, так как он едва не выходил за рамки приличий. Я встретила спокойный взгляд ее темных глаз. Она мне нравилась.

– У меня были причины покинуть дом. Я не прошу прощения. За двадцать лет я многое узнала, – сказала я. – С тех пор я больше ни от чего не убегала – ни от драки, ни от своего долга. Я здесь и останусь здесь до тех пор, пока Мать-Разрушительница не призовет меня в храм.

Каждый раз, повторяя эти слова, я чувствовала, что они все больше становятся правдой, что именно так я и должна поступить.

Алиса слегка склонила голову.

– Дом Гоил не возражает.

– Ганда отдавала все силы на благо Империи с тех пор, как погибла принцесса Цера, – сказала матриарх Хатри, теребя темно-рыжий локон. – Она многое сделала для короны и показала себя способным руководителем. Не вижу мудрости в том, чтобы выкинуть ее и посадить на трон контрабандистку.

– Эльза, следите за своей речью! – резко ответила матриарх Десаи. – Возражая, не следует оскорблять наследницу.

– Что? Это не оскорбление, а правда. Вы ведь читали все то же, что и я! Она стала преступницей в ту же минуту, как сбежала из дворца. Одним лишь богам известно, сколько законов она нарушила и сколько людей убила!

После этого все закономерно покатилось под откос.

«Ни слова, Зин. Не надо защищать мою честь». Не нужно было оглядываться, чтобы понять, что мой телохранитель наблюдает за перебранкой с ужасом.

«Ваше высочество, но нельзя же сносить такие оскорбления».

«По существу Хатри права, я была контрабандисткой. Она нарочно заговорила об этом, чтобы посмотреть, как я себя поведу».

«Но почему вы не сообщите им настоящую причину побега?»

«Потому что в настоящий момент меня устраивает их версия. Эти залы защищены, и, пока Клара не решит, что все это выходит за рамки, мы с вами не раскрываем рта, понятно?»

«Да, мэм».

Я оперлась локтями о подлокотники кресла и сложила пальцы домиком, стараясь не улыбаться, наблюдая за представлением. Старшие матриархи не последовали примеру тех, что помоложе, и я понимала, что они смотрят в основном на меня, а не на орущих друг на друга дам, и наблюдают за моей реакцией.

Некоторые явно были на моей стороне, либо очень удачно притворялись. Те, кто поддерживал Ганду, были в основном старше среднего возраста. Любопытно, что все они принадлежали к семьям, которые могут хорошо заработать, если Индрана опять ввяжется в войну.

Я сделала заметку об этой пикантной подробности, чтобы позже обсудить ее с Эммори, и посмотрела на Десаи. Она в ответ подняла бровь, как бы спрашивая: «Вы хотите прекратить это сами или лучше мне?»

Люди думают, что контрабандисты ведут дела, угрожая и рыча, размахивая оружием и колотя друг друга кулаками.

Иногда так и случается.

Однако гораздо чаще они ведут долгие и вдумчивые переговоры, дают обещания, продумывают планы и заключают хитрые сделки. Мысль о том, что я занималась всем этим с людьми, гораздо более опасными, успокоила меня. Я не спеша положила руки на стол и улыбнулась.

– Довольно! – Слово прозвучало так внушительно, что шум разом стих. – Леди, этот разговор окончен. Императрица назвала меня своей законной наследницей, и я являюсь ею по праву рождения. Вы можете предоставить юридические доказательства противного, а пока что мы не услышали ни одного реального возражения и не увидели ни одного доказательства тому, что ситуация противоречит традиции или закону. Желаю вам удачи. Однако предупреждаю: расшатывать трон в то время, когда Империи больше всего нужен лидер, как минимум неразумно. Моя мать больна, мои сестры ушли в храм, а наши враги захватывают приграничные территории. Это не просто совпадения. Враги Индраны стремятся разделить нас, и мы не будем сидеть сложа руки и смотреть, как страдает наш народ.

Я поднялась, встряхнула белые юбки, расправила багровое сари и холодно улыбнулась.

– Мы объявим об отречении матери вечером, на праздничной церемонии, и трон ожидает от вас полной публичной поддержки, если только вы не внесете формальный протест через матриарха Десаи.

Чтобы внести формальный протест, требовалось не только убедительное юридическое обоснование. Это также означало, что им придется объяснить своим семьям, почему они не поддержали решение императрицы по такому важному вопросу.

Фактически я загнала их в угол, но они могли жестоко отомстить. Цивилизованные люди склонны паниковать, когда на них оказывают давление, и становятся непредсказуемы в своих действиях. Моя же позиция пока была далека от незыблемой: когда они успокоятся и прочтут отчет об отравлении, не удивлюсь, если у кого-нибудь возникнут сомнения в компетентности матери.

Поэтому нужно, чтобы мать подписала отречение, пока окончательно не утратила ясность ума. Сейчас на нашей стороне безупречная репутация Тай и показания доктора Сатир, свидетельствовавшие, что мать была в своем уме.

Но ни того ни другого недостаточно, чтобы опровергнуть формальный протест.

Выходя из зала, я старалась не выказывать тревоги. Зин шел по пятам, Эммори же нигде видно не было.

– Он ушел в ваши покои, мэм, – сказал Зин в ответ на вопросительный взгляд.

Кас и Джет заняли места сбоку и впереди меня, и, спрятав дрожащие руки в складках юбки, я направилась к себе.

Из-за последнего поворота коридора были слышны голоса, и я схватила Каса за руку, останавливая его.

– Нал, я выслушал ваши претензии.

– Разве? Вы ничего не сделали. Ваш напарник по-прежнему выполняет мои функции. Вы по-прежнему игнорируете тот факт, что принцессе неприлично иметь охрану из одних мужчин.

Я подняла бровь. В ответ Зин пожал плечами.

– Я выбираю телохранителей наследницы, исходя из их подготовки, а не пола. Я выслушал ваши предложения, Нал. Но это не значит, что я должен их принять. – Голос Эммори был спокоен, но я чувствовала, что внутри он кипит. – Вы при всех ставите под сомнение мои действия. Вы постоянно создаете препятствия моей работе по обеспечению безопасности принцессы. Неудивительно, что я больше доверяю Зину. Вы показали, что вам доверять не следует. Будете продолжать в том же духе – я избавлюсь от вас.

– Вы не имеете права. Меня назначила императрица.

– А я экам. Я имею право делать все, что считаю нужным, для обеспечения безопасности наследницы и сделаю это. Примиритесь с этим, Нал, или убирайтесь к чертовой матери.

Услышав стук захлопнувшейся двери, я двинулась дальше, изобразив на лице невинную улыбку, хотя знала, что это не обманет Эммори ни на миг. Уиллимет и Рама выглядели смущенными. Оба таращились в пол и вздрогнули, когда я поздоровалась с ними.

– Ваше высочество.

Эммори открыл дверь и пригласил меня пройти вперед. Я подняла бровь, но он смотрел на Зина. В ответ на его взгляд Зин слегка повел плечами.

Из-за спины донесся приглушенный разговор, и, когда дверь закрылась, я осталась наедине со своими сыщиками.

– Это была интересная беседа.

Развернув сари, я бросила его на спинку розового дивана.

– С матриархами?

Я посмотрела на Эммори.

– Нет, там было не так уж много бесед. Больше выкручивания рук, обвинений, оскорблений – завуалированных и не очень. В конце концов я заявила, что если они не хотят видеть меня на троне, им придется подавать формальный протест. Посмотрим, сумеют ли они составить его так, чтобы не выглядеть по-идиотски. Я говорила об этом… – Я махнула рукой в сторону двери. – Об инциденте с Нал.

– Она рассердилась, что вместо нее я отправил с вами на Совет матриархов Зина.

– Мне показалось, что здесь есть кое-что еще. Совершенно ясно, ей не нравится, что ты здесь главный, но почему? Только ли из-за индранского воспитания?

Эммори пожал плечами:

– Не знаю, ваше высочество. Ей нельзя доверять. Вы читали ее досье. Никаких явных признаков, но…

– Но у тебя что-то зудит, – закончила я. – Понятно.

Досье Нал я читала. С виду оно было таким чистым, что аж скрипело. И от этого было чертовски тревожно.

– Матриархи уже отпускали замечания насчет мужчины-телохранителя в их залах, а Альба нашла несколько упоминаний об этом в новостях. – Я промолчала про то, что это обсуждалось и в Ханси. Младшее поколение, пользующееся этим сервисом, было не слишком привержено традициям, но нашлись и такие, кто оскорбился за меня из-за того, что в моей охране преобладают мужчины. – Эммори, у тебя дел по горло. Еще не хватало биться за то, чтоб сохранить свой пост. Если она опять будет доставлять тебе неприятности, скажи мне, и я приму меры.

Глава 17

– Я не нервничала так с тех пор, как впервые встретилась с По-Сином, – пробормотала я, ни к кому отдельно не обращаясь, но Адайл ответил:

– Пожалуй, ваше высочество, там даже Эммори бы занервничал.

– О-хо-хо! – расхохоталась я. – Вот уж не думаю. Он бы стоял перед всей семьей Чжен, даже не моргая, пока они сами не отдали бы ему коды от замков на складах.

Мой зеленоглазый телохранитель рассмеялся, заработав неодобрительный взгляд Нал. Я усмехнулась и отошла от окна к дивану. На мне был удобный сальвар камиз[4] из серого шелка, украшенный серебряной вышивкой и бубенчиками понизу. В таком наряде, конечно, никуда не пробраться незамеченной, но мне он все равно нравился.

– Ваше высочество, к вам родственники, – сказала Нал.

Похоже, нагоняй Эммори улучшил ее манеры.

Я осталась сидеть. Мы с Эммори проработали детали первой встречи с племянником и тон, которого я с самого начала собиралась придерживаться. Если он, как подозревала Тефиз, участвует в заговоре против трона, мне нужно это знать. Зин тихо стоял в углу, а Эммори дежурил в комнате наблюдения, откуда мог без помех следить за каждым движением Лааба.

Племянник вошел в дверь вслед за своей женой. Рядом с мужем Лина Суракеш казалась совсем миниатюрной. Лааб же, одетый во флотский мундир, был высок и массивен; в его симпатичном лице было что-то от очарования Церы. Впечатление, однако, портило выражение недовольства, недостаточно быстро спрятанное под маской вежливости.

– Ваше высочество, – сказала Нал, – позвольте представить вам Лину Суракеш и ее мужа, вашего племянника Лааба.

– Ваше высочество. – Оба наклонили головы. Бледно-желтые локоны Лины заколыхались вокруг смуглых скул, когда она присела в идеальном реверансе. – Встреча с вами – большая честь для нас.

– Очень рада вас видеть.

Подождав мгновение, я махнула рукой, разрешая Лине встать, и подала ей руку. В ее глазах засветилось искреннее удовольствие, а во взгляде Лааба вспыхнула плохо скрытая злость, причин которой я понять не могла. Улыбнувшись, я подала ему другую руку.

– Сожалею о твоих утратах, Лааб, – сказала я.

– Ценю вашу доброту, ваше высочество.

Его слова были еще жестче, чем окаменевшие плечи.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Лина, я слышала о твоем продвижении по службе в бухгалтерской фирме. Поздравляю.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– А ты, Лааб, недавно окончил академию.

– Да, ваше высочество, – ответил он, расправив плечи. – Несколько месяцев назад. Меня назначили на «Макару».

– Так ты пошел по стопам отца? Я слышала, он улетел со Вторым Флотом к саксонской границе.

– Да, ваше высочество.

– А как поживает Таран? Очень любезно с твоей стороны приютить его, Лина.

– Он хорошо держится, ваше высочество, – сказала она. – И это нужно было сделать. Во дворце он был бы совершенно одинок, поскольку отец все время в отъезде, а императрица больна…

Она оборвала фразу, и наступило неловкое молчание.

– Да, это ужасно. – Я напомнила себе, что все до сих пор считают, будто у матери деменция. Выдавив улыбку, я знаком велела Стасе принести напитки. – Простите, что так долго собиралась повидать вас. Как вы догадываетесь, положение немного запутанное. Мне хотелось бы повидать и Тарана, когда позволит время. Мой камергер свяжется с вами.

– Конечно, ваше высочество.

«Ты заметил, как он вздрогнул, когда Лина упомянула, что мать больна?» – спросила я Эммори через смати.

«Да, ваше высочество. Правда, трудно сказать, что это значит».

«В любом случае ничего хорошего».

Приняв от Стаси чай, я повернулась к гостям.

– Лина, я благодарна твоей матери за поддержку в Совете матриархов.

– Это само собой разумеется, ваше высочество. Мы всегда были верны трону. – Она спокойно улыбнулась: – Маму просто взбесило поведение матриарха Хатри.

Лааб сжал правую руку в кулак.

– Если честно, – я подмигнула, – она не сказала ни слова неправды. Удивительнее, что матриарх Тобин поддержала мою кузину.

– Если верить маме, матриарх Тобин напирала на ваш побег из дома.

– Интересно, изменит ли она свое мнение, когда узнает, что я исчезла из дома совсем по другой причине. – Я взглянула на их озадаченные лица из-за края чашки. – Бритлен, бывшая глава службы безопасности, дает интервью о том, как я охотилась за человеком, лишившим жизни моего отца. Оно должно выйти в эфир с минуты на минуту. Надеюсь, оно устранит возражения, которые матриархи имеют против меня. Во всяком случае, большую их часть.

– Моя мать никогда не упоминала об этом, – заметил Лааб, сузив глаза.

– Она не могла. – Я улыбнулась и встала. – Все это хранилось в тайне.

– Подозреваю, свое мнение изменят не только несколько членов совета, – сказала Лина, вставая. – Благодарю вас за то, что нашли время повидать нас, ваше высочество. Вы очень добры.

– Лина, мы одна семья, и я перед тобой в долгу за заботу о Таране. – Я пожала ей руку. – Мы еще увидимся с вами обоими.

– Ваше высочество.

Лааб мгновение поколебался, прежде чем подать мне руку. Когда он попытался высвободиться, я сжала ее сильнее.

– Береги себя, Лааб. Кто-то преследует нашу семью, а нас осталось не так много. – Я сказала это без улыбки и заметила, как он сглотнул. – Мне и так есть за кого мстить, не хотелось бы добавлять в этот список и тебя.

– Да, мэм.

– Очень хорошо.

Я отпустила его руку и улыбнулась так, что щеки чуть не треснули пополам. Нал и Адайл проводили гостей к выходу. Убрав с лица улыбку, я повернулась к Зину. Его взгляд был мрачен.

– По-моему, он увяз по самые уши.

Зин кивнул.

– А вы не слишком тонко намекали на это, ваше высочество.

– Я слишком зла для тонких игр. Я хочу, чтобы он как следует напугался, представив себе, что случится, когда я обнаружу, что он напрямую замешан в какой-либо из этих смертей. – Я остановилась и подняла бровь. – Что?

– Вы нимало не потрясены тем, что он может оказаться замешанным в чем-то подобном, ваше высочество.

– Сыщик, как тебе удается быть таким наивным? – Я надеялась, что улыбка смягчит мои слова. – Я провела большую часть жизни в мире, где человек способен продать всю семью, чтобы заплатить карточные долги. Боюсь, меня мало что может потрясти. Деньги и власть – это такие шикарные вещи, что даже тем, кто силен волей, трудно поступать как должно, если все, чего они желают, лежит прямо перед носом.

– Все-таки давить на него было неразумно. Отчаявшись, люди способны на самые неблаговидные поступки. Я предпочел бы, чтобы они придерживались разработанного плана, а не совершали спонтанных покушений, за которыми мы можем не уследить.

– Я думаю, мы и так уже нарушили все их планы, разве нет?

Зин пожал плечами, глядя на дверь со слабой улыбкой.

– Возможно, но об этом еще рано говорить. На их месте… – Он замолк, когда вошел Эммори, но потом продолжил: – На их месте я бы приготовил еще один-два запасных плана. Вы как джокер, ваше высочество.

Я фыркнула.

– Я не то имел в виду. Мы вполне уверены, что до последнего времени они не знали, где вы, иначе попытались бы убить вас гораздо раньше. Но они должны были убрать вас, а не оставлять в живых.

– Мемз вошла в мою команду через три месяца после инцидента на Кандлессе и летала с нами шесть лет. Если она работала на тех людей, разве она не должна была попытаться меня убить гораздо раньше?

– Не обязательно. Они могли встретиться с ней в Шанхае. В таком деле я предпочел бы разговаривать лицом к лицу.

Я с силой растерла щеки ладонями. В Шанхае мы отдыхали после завершения сделки с Чен целых пять дней. Вполне хватило бы, чтобы выследить ее и сделать предложение. Как ни противно было признавать это, но меня вовсе не удивило, что они выбрали именно Мемз и что она согласилась. Утешало только то, что ей так и не удалось потратить все эти деньги.

– Но как меня выследили?

Зин посмотрел на Эммори, и оба одновременно пожали плечами.

– Мы бы следили за движением денег, ваше высочество.

* * *

Я стояла в тени и наблюдала за нарядной толпой, собравшейся в просторном бальном зале в северном крыле дворца. Точно бабочки на цветущей полянке… Я тихо фыркнула. Смертоносные бабочки на ядовитых цветах – это подошло бы куда лучше.

Этот зал использовался только в особых случаях, и его стены были увешаны бесценными гобеленами. Тут и там стояли золотые статуи, демонстративно напоминавшие о богатстве нашей семьи, а на пьедесталах, защищенные силовым полем, стояли вазы – древнее самой Империи.

Коронация матери проходила в тронном зале, а праздник по этому поводу – здесь. Наверное, здесь же праздновали свадьбу моей сестры и рождение Атмики. А хоронили их в храме…

Скоро меня должны были объявить наследницей. Официально.

Никаких протестов Кларе подано не было, а разум матери прояснился настолько, что она не только подписала декларации, но и записала краткое обращение, где рассказала о своей «болезни» и о том, что это значит для Индраны. Я не знала, когда меня будут короновать, но была уверена, что мы постараемся сделать это как можно скорее, после праздников.

Обещая Алисе Гоил, что не сбегу, я говорила правду, но это не значило, будто я не боялась все испортить, или – еще хуже – что все рухнет, пока я нахожусь в подвешенном состоянии, как бы за все в ответе, но еще не совсем.

В моих руках вот-вот должны были оказаться жизни миллиардов людей.

От этой мысли мне захотелось кинуться вниз с балкона. Падение с тринадцатиметровой высоты и удар о твердый серый мрамор наверняка оказались бы смертельными.

Но прямо за моей спиной стояли Эммори и Нал. Зная их, можно было не сомневаться: они схватят меня прежде, чем я успею перекинуть ногу через резные перила… Отпустив перила, я уронила руки, спрятав ладони в широченных рукавах.

Мое придворное платье было сшито из тяжелой белой парчи, украшенной золотым шитьем и маленькими, масляно поблескивавшими жемчужинами. Рукава свисали почти до пола, сквозь разрезы в них был виден золотой шелк, намотанный на руки.

Я чувствовала себя какой-то треклятой мумией.

Прическу делала Стася – зеленые локоны ниспадали на спину и на плечи. В венчавшей голову короне было столько драгоценных камней, что на эти деньги самая большая семья могла бы жить в роскоши весь год.

Тонкий нож, спрятанный в левом рукаве, успокаивал. Стася возражала, но в этом вопросе меня было не переубедить. Пусть это незаконно, но во дворце я бы шагу за порог не сделала без оружия.

Конечно, я умела убивать и голыми руками, но мне не нравилось, как изменятся шансы, если у противника окажется пистолет.

Пришлось поклясться, что я вытащу нож только в случае, если меня будут убивать. Только после этого Стася смягчилась и пообещала ничего не говорить экаму.

– Вы готовы, ваше высочество?

Нал неуверенно улыбнулась. Ее манеры заметно улучшились, но поза все еще оставалась слишком официальной.

– Думаю, да.

Я постаралась улыбнуться в ответ, оглянулась через плечо на Эммори и двинулась по широкой лестнице вниз.

При звуке гонга кружившие по залу замерли. Четыре тысячи взглядов устремились на нас.

– Леди и джентльмены, ее императорское высочество, наследница престола Хейлими Мерседес Джайа Бристоль.

Толпа взорвалась аплодисментами и приветственными криками. Ничего неожиданного, но я все равно вздрогнула. Поводом для всего этого сборища было мое возвращение и праздник, но я знала: где-то здесь скрываются те, кто замышляет дворцовый переворот.

– Ваше высочество, улыбайтесь, – прошептал сзади Эммори. – Вы выглядите так, будто сейчас начнете стрелять.

– Могла бы, если бы ты позволил взять с собой оружие, – прошипела я в ответ сквозь сжатые зубы. – Давай кончать с этим поскорее.

В том, чтобы быть членом императорской фамилии, есть и приятные стороны – не нужно передвигаться по залу от одной группы к другой, люди подходят сами. После того как я предстала перед пустым троном и понаблюдала за ошеломлением в толпе, когда зачитали отречение, осталось только выбрать место и ждать.

Все возбужденно гудели, обсуждая интервью Фенны и мое участие в поимке убийц отца. Самые любопытные и смелые также задавали вопросы о контрабанде оружия и По-Сине. Таких вопросов я всячески избегала или отвечала предельно осторожно.

Я вынесла несколько завуалированных просьб о помощи, и не слишком завуалированных оскорблений, и скучные разговоры ни о чем, вежливо улыбаясь и время от времени по возможности вставляя тщательно сформулированные шпильки. Когда поток любопытных иссяк, я осталась одна в противоположном трону конце зала и принялась любоваться замысловатым танцем.

По крайней мере, здесь была еда. Отщипывая кусочки идли[5] и макая их в острый соус чатни с тарелки, принесенной Нал, я пыталась рассуждать о различных придворных фракциях. Говорить об этом в присутствии Нал было вполне безопасно.

– Значит, Суракеш твердо стоят на стороне короны, – пробормотал Эммори, незаметно указывая на седовласую женщину, сидевшую на одиннадцать часов от меня.

Во время встречи Совета матриархов мать Лины была молчалива и внимательна. Она согласилась с позицией матриарха Максвелл, но не вступала ни в какие споры.

– Так было всегда. Однако я подозреваю, что просто ради самосохранения. У матриарха шесть дочерей и… – я нахмурилась и проверила смати, – и четыре сына. У старшей дочери четыре девочки…

– Уже пять, ваше высочество, – поправил меня Эммори. – Лина – ее вторая дочь.

Он незаметно показал на что-то, и, проследив за тем, куда показывает его палец, я обнаружила своего племянника.

– Он не выглядит счастливым. И поздороваться не подошел. – Я склонила голову набок. – Интересно…

– Можно попросить кого-нибудь привести его, – ответил Эммори.

Я пожала плечами, наблюдая за кружащимися танцорами. Яркие шелковые платья и впечатляюще скроенные пиджаки мелькали перед глазами буйством красок.

Когда я впервые попала на взрослый бал, Пас была еще слишком мала, но мы с Церой обе были одеты в новые платья – глупые девчачьи наряды с кучей оборок. Но тогда, в свои тринадцать, я была в полном восхищении. Отец и дяди танцевали с нами. Тефиз даже взяла меня за руку и поворачивала кругом, не прекращая наблюдать за толпой пронзительными голубыми глазами.

Мне очень не хватало Тефиз. Она была мне как старшая сестра, а не только телохранитель. Хорошо, что мать не выгнала ее после моего исчезновения…

– Эммори… – Я помедлила, сомневаясь, стоит ли спрашивать об этом. – Тефиз… Она и Офа сильно злились на меня?

– Нет, ваше высочество. Они беспокоились.

– Я рада, что мать их не наказала, – прошептала я со слезами на глазах. – Жаль, что мне не представилось возможности попросить прощения у Офы до того, как она погибла.

«Это ни к чему, мэм. – Ответ Эммори по нашей отдельной линии придал мне твердости. – Они обе замечательно отзывались о вас. И Портис тоже. Рад, что их чувства не влияли на суждения о вас».

«А ты считал, что влияют?»

«Поначалу. – Он мимолетно улыбнулся. – Потом вы заставили меня изменить мнение».

– Ваше высочество, простите, если я вам мешаю…

Я бегло оглядела подошедшего незнакомца. Он был высок и худ, как щепка, со светлыми, почти белыми, волосами и такими же светлыми голубыми глазами. Саксонский акцент резал ухо, и мои телохранители нервно шевельнулись.

– Посол Джаден Торопов, ваше высочество.

Он исполнил поклон, с изяществом коего никак не вязались покрытые шрамами руки.

– Посол…

Торопов улыбнулся и протянул руку.

– Могу я пригласить вас на танец?

– Он не тебя приглашает, Эммори. Не ходи за мной, – сказала я, упреждая его возражения. Улыбнувшись, я подала Торопову руку. – Конечно, посол.

Мы вышли на танцпол. Все расступались перед нами, точно разноцветное море, ни о чем не спрашивая и даже не задумываясь. Еще один бонус для членов императорской фамилии – все спешат поскорее убраться с дороги.

– Я должен буду извиниться перед вашим экамом.

– За то, что решили проверить, умеют ли контрабандистки танцевать?

Торопов удивленно моргнул и рассмеялся.

– Примерно так, ваше высочество. Хотя я бы сформулировал иначе.

– На то вы и посол. – Я позволила ему покружить меня и весело улыбнулась, когда он обнял меня за талию. – Думаю, что с утра отношения между нашими Империями не могли слишком сильно ухудшиться. Но, безусловно, посол вы или нет, если вы попытаетесь меня убить, мои телохранители будут наименьшей из ваших забот.

Он ухмыльнулся, и его аскетическое лицо стало дьявольски красивым.

– Так слухи не врут? Наверное, я все же поставлю на вас.

– Вот как? На меня делают ставки?

Ничего удивительного в этом не было, азартные игры – наша национальная забава. Ставки делались постоянно и по любому поводу. Порой – в узком кругу друзей, но зачастую пари могло получить такую огласку, что привлекало внимание самых крупных букмекеров.

Просто у меня не было возможности с этим ознакомиться.

– Да, по разным поводам, ваше высочество. Чаще всего ставят на то, останетесь ли вы в живых.

– Жуть какая. И как оценивают шансы? – Торопов назвал соотношение, и я присвистнула. – Круто. Казалось бы, народ должен больше доверять своим монархам.

– Не знаю, ваше высочество. Но ставки действительно не в вашу пользу.

– Бывало и хуже. – Я ткнула его в грудь. – Напомните как-нибудь рассказать вам, как я явилась на один из форпостов Чжен и покинула его с четырьмя ящиками пистолетов «QLZ-57», которые они еще якобы не выпустили.

Торопов моргнул и расхохотался. Смех раскатился в воздухе чисто и звонко, как колокольный звон в День храма. Я старалась подавить смешок, потом оставила попытки и рассмеялась вместе с ним, пока не потекли слезы.

– Четыре ящика? – выдохнул он.

– Охрана помогла вынести, – переводя дух, ответила я.

– С удовольствием бы послушал, – сказал он. Музыка кончилась. – Однако я думаю, пора отвести вас к телохранителям, иначе прольется кровь. Скорее всего, моя. – Он взял меня за руку и повел обратно через площадку. – Ваше высочество, мне было поручено передать вам приветствия его величества.

Я проглотила смешок от того, как официально была сказана эта фраза.

– Скажите королю Трейсу, что я ответила «привет», а если захотите послушать ту историю, свяжитесь с моим камергером.

– Обязательно, ваше высочество. Экам, приношу свои извинения за то, что похитил вашу подопечную. Возвращаю ее в целости и сохранности.

Эммори не ответил ни слова, но Торопова это не смутило. Он улыбнулся, поклонился и оставил меня на попечении телохранителей.

– Это было интересно.

Взмахом руки подозвав проходившего мимо слугу, я взяла с золотого подноса бокал вина на тонкой ножке, но Эммори перехватил мое запястье. Подняв над бокалом ладонь и склонив голову набок, он начал сканировать содержимое.

– Безопасно, – сообщил он, наконец отпустив мою руку.

Я поковырялась в тарелке с идли, которую все еще держала Нал, и положила одну лепешку в рот. Сморщив нос от слишком сладкого соуса, я выплюнула ее в руку и сложила обратно в тарелку. Фу. Сухое шампанское помогло избавиться от приторного вкуса, и я допила бокал, скорчив гримасу.

– Вы знаете, что на то, что меня не убьют, ставят восемьсот семьдесят два к одному? По-моему, это просто оскорбительно. Эммори, ты оскорблен?

– В высшей степени, ваше высочество.

– Я думаю…

– Простите, ваше высочество.

– Премьер-министр.

Я подала ему свободную руку. Фанин принял ее и низко поклонился.

– Могу я отнять у вас немного времени?

Я отдала бокал проходившему мимо слуге.

– Валяйте, а в чем дело?

Небрежность ответа вызвала тень раздражения на его лице, и я сдержала ухмылку, вспомнив, как Альба мягко, но упорно порицала мое желание вести себя как контрабандистка, а не как принцесса.

– Я понимаю, что не вправе критиковать ваше поведение, мэм, но вы знаете, что только что танцевали с послом Саксонии?

У меня испортилось настроение. Я расправила плечи. Туфли, которые Стася заставила меня надеть, были на высоком каблуке, так что я возвышалась над Фанином на полголовы.

– Премьер-министр, я похожа на идиотку?

Он побледнел и опять поклонился.

– Конечно нет, ваше высочество. Разумеется нет. Возможно, если бы я знал, в чем состоит ваш план, я бы…

– У меня нет никакого плана. Он пригласил меня на танец. Из вежливости я согласилась. Кажется, сейчас мы с ними не в состоянии войны, Фанин. Или я что-то пропустила и должна была пристрелить его на месте?

Нал за спиной кашлянула. Эммори сохранял каменную неподвижность.

– Ваше высочество, я понимаю, что вы еще не вполне в курсе всех дел и связей в Империи. Я хотел лишь…

– Меньше пяти часов назад я была на этом треклятом совещании и отлично знаю, что происходит в моей Империи, хотя связей у нее больше, чем у девочки по вызову с Холгана. Прекратите волноваться по пустякам. Посол хотел передать мне приветствия короля и, без сомнения, потанцевать со скандально известной принцессой-контрабандисткой, чтобы потом хвастать этим в обществе. Не знаю, что вы обо мне думаете, но я в состоянии не спровоцировать космический инцидент, отправившись потанцевать.

– Да, мэм.

– Ступайте.

Я махнула рукой. Фанин еще раз поклонился и поспешил прочь.

– Пламя Нараки, что это было? – пробормотала я.

– Не знаю, ваше высочество. Отношения с Саксонией в настоящий момент довольно напряженные.

– Если бы они действительно были напряженными, Торопова бы здесь не было.

Я раздобыла себе еще бокал, зашипев на Эммори, настоявшего на том, чтобы просканировать и его.

Мы погрузились в безрадостное молчание. Шансов у меня было мало, несмотря на все, что я говорила Эммори и Торопову. Схватка обещала быть очень жаркой. Однако выбор был невелик – либо смерть, либо трон, и я решила, что терять мне нечего.

– Нал. – Я поманила ее пальцем, и она наклонилась ко мне. – Я думаю, нам надо поставить на меня. – Притянув ее поближе, я прошептала ей на ухо сумму, и у нее отвисла челюсть. – Найди императорского букмекера и вели ему позаботиться об этом. Если он будет спорить, отправь ко мне.

Нал обменялась взглядами с Эммори и растворилась в толпе. Я хихикнула, опустила веки и, потягивая вино, принялась наблюдать за танцорами.

– Эммори, нас недооценивают.

Я говорила тихо, несмотря на то, что из-за музыки нас почти невозможно было подслушать.

– К счастью, да. Но я думаю, их высокомерия хватит ненадолго, особенно если вы продолжите демонстрировать всем свое хитроумие.

– Что делать, ну не умею я притворяться дурочкой…

– Это все же лучше, чем смерть. Нам надо будет поговорить о ваших способностях.

Не глядя на него, я сосредоточилась на бокале. Пузырьки в золотистом вине неторопливо стремились вверх и лопались, достигнув поверхности.

– И что ты собираешься мне сказать? Что я могу убить человека ножкой этого бокала, если понадобится? Что я могу указать тебе всех, кто пришел сюда с оружием, хотя это незаконно? И даже знаю, кто из них действительно умеет им пользоваться? И еще: у меня в левом рукаве нож, в волосах четыре шпильки. К тому же я могу запинать кого-нибудь до смерти и этими жуткими каблуками – правда, это будет очень грязно и утомительно, и мне не хотелось бы заниматься этим на людях.

– Хорошее начало, – пробормотал Эммори в ответ. Веселье в его голосе словно окутало меня плотным, надежным коконом, умерив мои тревоги. – Все это я знал и без вас, только вот о бокале как-то не подумал.

– Это потому, что ты благородный человек, Эмми, а я – принцесса только по рождению. Правда, были еще восемнадцать лет тренировок, от которых так просто не избавиться. Но контрабандисткой я была дольше, а у этого вида деятельности очень крутая кривая обучения.

– И не говорите.

– Ты же понимаешь: пока мы все собраны в одном месте, хватило бы одной термитной бомбы, чтобы решить все проблемы разом.

– Ваше высочество, здесь не зря установлены детекторы.

Я пожала плечами:

– Черновы нашли способ разобрать бомбу, пронести ее по частям и собрать меньше чем за минуту. Очень впечатляюще.

– Ваши понятия о впечатляющем сильно отличаются от моих, ваше высочество.

Я как раз отпивала из бокала, вино попало не в то горло, и мой смех превратился в кашель.

– Все в порядке, – сказала я, задыхаясь и отмахиваясь от Эммори свободной рукой. – Просто…

Внезапно горло перестало пропускать воздух – точнее, легкие вдруг прекратили работать, и я поняла, что вовсе не все в порядке. Кто-то ошеломленно ахнул. Бокал выскользнул из онемевших пальцев. Раздался звон разбитого стекла.

Потом я начала падать. Я отчаянно пыталась заставить работать хоть какую-нибудь часть тела, но была парализована.

Эммори подхватил меня, не позволив мне грохнуться на пол, и приложил ладонь к моему лицу.

– Хейл? Черт возьми… Нал! – Он прокричал что-то неразборчивое и снова посмотрел на меня. – Давай же, дыши, – пробормотал он, прижав ладонь к моему носу и рту.

Перед глазами поплыл какой-то желтый туман, я попыталась подчиниться, но тщетно.

Теряя сознание, я надеялась, что паника на лице Эммори – не последнее, что я вижу в жизни.

Глава 18

– Ваше высочество, посмотрите на меня.

Сморщившись, я с трудом открыла глаза. Надо мной склонились Эммори и седовласый доктор – в нем я узнала заместителя доктора Сатир.

– Что… – Я задохнулась, прокашлялась и начала сначала: – Что происходит, черт возьми?

– Вас отравили, ваше высочество.

– Каким образом? – Я села, отмахнувшись от протестов встревоженного доктора. – Эммори, ты же проверял все, что должно было попасть мне в рот. Как меня могли отравить?

– Не знаю! – огрызнулся он. – Простите, мэм.

– И правда, глупый вопрос.

Я вздохнула и посмотрела на потолок. От этого закружилась голова. Выругавшись, я снова легла смирно.

– Лежите, пожалуйста, спокойно, ваше высочество. Действие яда усиливается при движении, – сказал доктор Ганджен.

– А где доктор Сатир?

– Семейные неприятности, – ответил доктор. – Ей пришлось уехать из столицы на несколько дней. Ваш экам быстро дал вам противоядие, и это спасло вам жизнь. – Пожилой врач потрепал меня по руке. – Отдохните день или два, ваше высочество, у вас остаточная слабость после нейротоксина. А мне нужно сделать некоторые сканы, чтобы понять, что вызвало отравление, раз ваш экам настаивает, что вы не могли проглотить яд с вином.

– Я тоже в этом уверена. Правда, та идли была какой-то странной на вкус.

Я показала Эммори язык и подмигнула.

Он тихо рассмеялся. Смех прозвучал устало и хрипло, но и веселье в нем определенно присутствовало.

– С вами поседеешь раньше времени, ваше высочество.

– Ну, пока что я не вижу у тебя седых волос.

– Принцесса, с вами все в порядке? – спросила Нал из-за плеча Эммори.

– Нал, кто-то пытался меня убить, и со мной не все в порядке, но я жива.

– Нал беспокоится о вашей безопасности, как и мы все.

В голосе Эммори звучала нотка гнева, и я с любопытством подняла бровь, зная, что Нал меня не видит.

– Экам, помоги мне встать. Обещаю не танцевать, но лежать мне не нравится – я только хуже себя чувствую.

Он взял меня под руку и помог слезть с кровати. Опираясь на Эммори, я саркастически улыбнулась Нал:

– Видите, я жива.

– Ваше высочество, вас отравили прямо под носом у вашего экама. Мне кажется…

Ноги держали меня, и я отпустила Эммори и презрительно махнула рукой на Нал.

– Вы там тоже были и слышали, что сказал доктор – я жива только благодаря Эммори, – со злостью сказала я. – Доктор, благодарю вас. Пришлите нам результаты, как только получите их.

Он поклонился и вышел. Нал повела себя не так спокойно. Идя к двери, она что-то возмущенно бормотала себе под нос, но слишком тихо, чтобы я могла разобрать слова. Эммори ответил двумя рычащими фразами, столь же неразборчиво. Наступила напряженная тишина, и дверь закрылась.

– Выпейте это, ваше высочество. – Стася подала мне чашку чего-то горячего, но тепло не согрело моих ледяных пальцев. – Хотите, я разожгу огонь?

«Я хочу сжечь весь мир до основания…»

Я прикусила язык и проглотила пряный ликер, пока эти слова не вырвались наружу, не понимая, отчего так внезапно разъярилась. От выпитого перехватило дыхание, и только благодаря этому я не выставила себя дурой.

– Я разожгу, – сказал Эммори, забирая у меня чашку и отдавая ее Стасе. Та сделала книксен и оставила нас одних. Одной рукой Эммори подхватил меня под мышки и, не успела я возразить, поднял в воздух, просунув другую руку под колени.

– Я и сама могу ходить.

Улыбнувшись всего на миг, он усадил меня на диван около огня и повернулся к кровати за одеялом.

– Выходит, насчет отчаянных поступков Зин был прав. Наверное, не стоило пугать Лааба.

– Ваше высочество, сейчас не лучшее время это обсуждать.

– А когда лучшее? Вы были правы, а я нет, и спасибо, что ты так быстро сообразил, что делать, отчего я и жива. – Я облокотилась на диванные подушки, подавив зевок. Ликер подействовал на меня оглушающе. – Я действительно любила твоего брата. А он любил меня?

Стоя на коленях у камина и складывая туда поленья, Эммори ответил:

– Да, он, без сомнения, любил вас. Он заботился о вашей безопасности…

Я сдержала смех, вспомнив некоторые наши глупые выходки.

– Понятия Портиса о безопасности явно отличались от твоих.

Эммори улыбнулся. Пожалуй, это была его первая искренняя улыбка с тех пор, как мы познакомились.

– Я знаю, что он многое не включал в отчеты. Он оберегал вас не только по обязанности, но и из любви. – Он отряхнул руки и поднялся на ноги. – Мне его тоже не хватает. Я так долго был уверен, что мой брат предал семью, Империю и все, во что я верю… – Эммори улыбнулся с сожалением, наверняка отразившимся и в моих глазах. – Зин может рассказать, как я проклинал имя Портиса каждую ночь в первый год после того, как он исчез. Потом боль притупилась, бешенство превратилось в глухую боль в груди. Правда, я все равно не мог его забыть, как ни старался. Он мне снился и вспоминался в самые неподходящие моменты. В глубине души я не верил, что он в самом деле… – Он умолк и принужденно улыбнулся. – А четыре месяца назад, когда мы с Зином вернулись домой после одной работы, нас ждала Тефиз. Я ее не узнал, в отличие от Зина. Она объяснила, кто она такая, и сказала, что мой брат рекомендовал нас обоих в помощь наследнице престола. Я не мог понять, о чем она толкует. Усталые, грязные, воняющие бог знает чем, мы отправились на встречу с вашей сестрой, Веном и Офой. – Эммори рассмеялся так, будто до сих пор не вполне верил в это. – Я был ужасно зол. Спасибо Зину, он удержал меня от слов, о которых я пожалел бы, снова увидев Портиса. Он нам все и рассказал, а принцесса Цера объяснила остальное. Про растущую напряженность в отношениях с саксонцами, фракции в правительстве, слишком поглощенные борьбой друг с другом, чтобы замечать другие проблемы, растущее недовольство народа. Все, о чем вы узнали с тех пор, как вернулись, ваше высочество.

– С тех пор все стало только хуже, – пробормотала я.

– И где-то по дороге я понял, что в глубине души был прав: мой брат – не предатель. Его не уволили и не выгнали, просто он отправился охранять вас, – сказал Эммори. – Вот почему я уверен, что он не пытался вас убить, ваше высочество. Он бы не смог – вы были для него всем.

– Для меня он тоже был всем, – прошептала я и протянула руку. Эммори вложил пальцы в мою ладонь, и я сжала их, в свою очередь улыбнувшись.

Затем я резко сменила тему:

– Кто бы ни пытался отравить меня, он облажался. Они в отчаянии. Похоже, что-то заставляет их спешить, иначе они сидели бы тихо, пока мы не потеряем бдительность, и тогда нанесли бы удар. Рано или поздно кому-нибудь из них да повезло бы. Я не сомневаюсь в твоей квалификации, Эммори, просто такова жизнь. – Он кинул на меня взгляд, но я продолжала: – Они раскрыли свои карты. Теперь у нас есть с чего начинать поиски, потому что этот яд, чем бы он ни оказался, не мог появиться из ниоткуда, сам по себе..

Какое-то время Эммори внимательно смотрел на меня.

– Мэм, из вас мог бы получиться хороший сыщик.

Я не успела по-дурацки разинуть рот только благодаря Зину, появившемуся в дверях.

– Ваше высочество, первый министр велел взять посла Торопова под стражу.

– Что? Зачем?

– Он обвиняет посла в покушении на вас.

Я села слишком резко, и комната завертелась вокруг.

– Етит-твою… Эммори, он правда сказал то, что я слышала?

– Да, ваше высочество.

Я откинула одеяло, медленно поднялась на ноги, отмахнулась от обоих телохранителей и направилась к кровати.

– Зин, я сама, я не инвалид. Позови Стасю, хочу снять это дурацкое платье. Свяжись с Кларой и Фанином. Если через пять минут Торопова не будет в моей гостиной, чьи-то головы покатятся с плеч… Эммори, приведи его сам, если придется.

– Слушаюсь, ваше высочество.

Зин подчинился.

А Эммори, естественно, нет.

Наверное, его стоило бы поблагодарить – только его неповиновение уберегло меня от падения на пол.

– Черт возьми, Эммори…

– Если бы я был уверен, что вы можете самостоятельно ходить, то оставил бы вас в покое. Но доктор сказал, что слабость пройдет только через несколько дней.

– Могла бы, если бы это проклятое платье не весило три стоуна. Эммори, не носи меня на руках, это неприлично. – Я обхватила его рукой за шею. – Просто помоги мне дойти до шкафа.

Я едва передвигала ноги, но Эммори, к счастью, был достаточно тактичен, чтобы не объявлять об этом вслух, и помог мне пересечь комнату. Рухнув в кресло, я выругалась себе под нос.

– Простите, мэм.

– Ты ни в чем не виноват.

– У меня не слишком хорошо получается охранять вас.

– Экам, если ты хоть на секунду вообразишь, что я позволю вам бросить меня, то глубоко ошибешься. Раз я все еще жива, значит, все у тебя получается хорошо. Иногда нужно быть благодарным судьбе, когда есть за что. – Я похлопала его по руке. – А теперь перестань каяться и беги спасать посла, пока какой-нибудь идиот не начал войну.

– Да, мэм.

Когда Эммори ушел, я перестала улыбаться и погрузилась в размышления, бросив лишь пару слов Стасе, пока она снимала с меня платье. Надев черные штаны и футболку, я попыталась забыть о дрожи в конечностях, вовсе не являвшейся остаточным эффектом токсина.

Я чуть не умерла.

И не в первый раз. Я не смогла бы сосчитать, сколько раз за все эти годы оказывалась на волосок от гибели. Некоторые особенно запомнились – ограбление банка, засада, разборки с врагом По-Сина, который тыкал стволом мне под подбородок…

Я вздрогнула, вспомнив его. До сих пор не понимаю, как мне удалось тогда выжить, ведь он был совершенно безумен. У меня в голове не появилась дырка размером с планету только потому, что ему понравился цвет моих волос.

Руки дрожали не оттого, что я чуть не погибла, а оттого, что на сей раз жизнь мне спас Эммори.

«Хватит себя обманывать, Хейл».

Спрятав лицо в ладонях, я прикрикнула на внутренний голос в голове, но он не умолкал. Я увязла по уши. Я полностью доверила Эммори и Зину решение проблем, с которыми не могла справиться самостоятельно, сама того не сознавая.

В том числе и заботу о моей жизни.

По настоянию Стаси я облачилась в халат и позволила Эммори проводить меня в гостиную. Устроившись на розовом диване, я завела разговор с Альбой. Вскоре привели Торопова.

– Ваше высочество! Рад, что с вами все в порядке.

– Посол. – Я протянула ему руку и улыбнулась в ответ на его рукопожатие. – Прошу прощения за чрезмерное усердие моих людей. В данных обстоятельствах мы все слегка нервничаем.

– Неудивительно. Надеюсь, вы понимаете, что Саксонское Королевство хочет только мира с Индраной.

– Да, разумеется.

Торопов был искусным политиком и даже бровью не повел, несмотря на мой тон. Учитывая напряженность в наших отношениях, нельзя было исключать вероятность покушения со стороны саксонцев. Уничтожение императорской семьи ввергло бы Индрану в хаос, в котором саксонцам будет гораздо проще с налету отнять обратно территории, потерянные в последней войне.

Конечно, вряд ли Торопов был настолько глуп, чтобы пытаться отравить меня у всех на глазах, но я нутром чуяла, что исключать его тоже рано.

– Давайте поговорим после праздников? Альба свяжется с вашими людьми.

– Чудесно, ваше высочество. Спасибо.

Торопов поклонился и вышел.

Немного подождав, я позволила Зину впустить ко мне премьер-министра.

– Ваше высочество! Счастлив видеть вас в добром здравии…

Я взмахнула рукой, оборвав его.

– Пламя Нараки, о чем только вы думали? Не говоря даже о том, что вы действовали без приказа короны, вы просто схватили дипломата посреди официального мероприятия. Не стану обвинять его телохранителей за то, что они вышли из себя. Хорошо, что не случилось перестрелки прямо во дворце.

– Ваше высочество, вы потеряли сознание после того, как танцевали с ним.

– Точнее, я потеряла сознание после того, как поговорила с вами, – возразила я. Фанин сглотнул. – Если следовать этой логике, что вы можете сказать в свою защиту?

– Ваше высочество, но вы же не думаете…

– Фанин, вы превысили свои полномочия. Я понимаю, что мать больна, а остальные слишком полагаются на ваши советы.

Он слегка поморщился, а я устремила на него пустой взгляд. Из того, что сообщил Эммори, следовало, что премьер-министр пользуется таким влиянием во дворце только потому, что ему доверяла моя сестра.

– В последнее время субординация здесь была не слишком четкой, но начиная с настоящего момента все решения должны быть одобрены мной либо моей матерью. В первый и последний раз напоминаю вам, что вы только премьер-министр, и ваш авторитет в том, что касается политики Империи, примерно вот таков. – Я опустила ладонь почти к самому полу. – Вы не член совета и не член императорской фамилии. В следующий раз, когда вы примете решение о делах Империи, ни с кем его не согласовав, я расстреляю вас собственноручно. Это понятно?

– Да, ваше высочество. – Он поклонился. – Прошу прощения, ваше высочество.

– Убирайтесь.

Я сложила кончики пальцев, пытаясь заставить работать затуманенное сознание.

– Ваше высочество, не пора ли вам отдохнуть?

– Через минуту, Эммори. Альба, отправь, пожалуйста, сообщение адмиралу Хассан, попроси ее встретиться со мной, когда ей будет удобно.

– Похоже, она сейчас на «Ваджре», ваше высочество, – сказала Альба. – Я напишу ей.

– Спасибо.

– С остальным мы можем разобраться и завтра утром. Я отложу ваши дела, пока доктор не скажет, что вы здоровы. – Альба улыбнулась. – Спокойной ночи, мэм. Рада, что с вами все в порядке.

– Я тоже, Альба.

Я поднялась на ноги, проигнорировав безнадежный вздох Эммори, но не сдвинулась с места, пока Альба не вышла. После этого я доковыляла до двери в спальню и тяжело оперлась на нее, пробормотав несколько отборных ругательств.

– Ваше высочество…

– Эммори, у меня тоже есть гордость.

– Из-за нее стоит падать в обморок?

– Не в первый раз. – Я посмотрела на него и махнула рукой. – Давай, помоги девушке. Я не хочу падать в обморок, а нам нужно поговорить.

Огорченный и раздраженный, Эммори молча помог мне добраться до кровати и отошел к двери.

Я не возражала.

– Вы думаете, это Торопов пытался убить меня?

Желудок будто завязался узлом. Возможно, все это от яда…

– Это был бы невероятно смелый ход, мэм.

– Более или менее, чем оттяпать наши пограничные миры?

Эммори неопределенно махнул рукой и слегка пожал плечами.

– Саксонцы тоже в нашем списке, ваше высочество. Торопов – персона известная и высокопоставленная, но это не снимает с него подозрений.

– Кто еще у тебя на подозрении? – Я подняла руку, пресекая возражения. – Кто-то хочет убить меня. Для меня это личное, и даже не думай отделаться каким-нибудь дерьмом священных коров, наподобие «это наше дело». Перечисли всех.

Глава 19

В этот морозный утренний час народу на улице было немного. Прохожие сновали по улицам взад-вперед, пряча носы в воротники. Скорее всего, это были лавочники и прочие собиравшиеся хорошо заработать за месяц праздников, пока вся столица отдыхает. Так ли уж они были встревожены перспективой возобновления войны? Может, и знать о ней не желали, поглощенные своими заботами?

– Ваше высочество, отойдите от окна.

Тон Эммори не оставлял сомнений в том, что это не просьба, и я отодвинулась в глубину комнаты – иначе он, без сомнения, подхватил бы меня и унес от окна силой.

После отравления я все еще была слаба и нетвердо держалась на ногах, а потому не смогла бы сопротивляться, даже если б хотела. Три покушения за две недели изрядно потрепали мне нервы, а уж как чувствует себя мой экам, я даже представить себе не могла.

– Все, что им нужно, – реактивный гранатомет, – заметила я, не в силах отказать себе в удовольствии поддразнить его.

Дом матриарха Десаи был хорошо укреплен, но за стеной из красного кирпича в пределах досягаемости имелось по меньшей мере три подходящих позиции.

Ответом мне был все тот же взгляд, только несколько более обиженный, чем обычно, и фраза:

– Если бы вы это прекратили…

– Юмор успокаивает нервы, – пробормотала я, опускаясь на кремовый диван в кабинете матриарха.

– Я полагаю, нервы вашего экама куда лучше успокоило бы исполнение его просьб, ваше высочество, – сказала Клара с улыбкой, передавая мне чашку чая.

Я спрятала ухмылку за краем чашки.

– Ничего, Эммори нравится нервничать.

– Ваше высочество, приехали директор Каспел и адмирал Хассан. – Эммори отвернулся от окна. – Оставайтесь здесь.

– Нервничать – это мягко сказано, – ответила Клара, когда Эммори вышел.

Я пожала плечом.

– Учитывая обстоятельства, не могу его винить.

Чтобы Эммори согласился на эту встречу, понадобился час переговоров, две команды телохранителей, охраняющих меня внутри здания, и не меньше четырех снаружи.

Кроме того, в ответ на вопрос Нал, куда мы направляемся, он без обиняков велел ей заняться своими делами и провести день, проверяя наше расписание на Пратимас.

– Ценю вашу оперативность, экам, – сказал Каспел, войдя. – В такое время трудно понять, кому можно доверять.

– Да, сэр.

– Ах, ваше высочество. – Губы Каспела растянулись в улыбке. – Доброе утро.

– Доброе утро и вам, адмирал. Простите, что не встаю, – сказала я, протягивая Каспелу свободную руку.

– Вполне понятно. Рад, что вы в порядке.

Он пожал мою руку, вместо того чтобы поцеловать ее.

– Приветствую вас, мэм, – кивнула Хассан.

– Какие же важные новости заставили вас добавить моему экаму седых волос, настаивая, чтобы я покинула дворец ни свет ни заря?

Улыбка Каспела поблекла на фоне тревоги в его глазах.

– Здесь еще двое посетителей, ваше высочество. Думаю, выслушав их, вы поймете необходимость самой строгой секретности.

– Они готовы войти. – Эммори не удивился, а значит, знал о планах Каспела заранее. Когда в дверях появилась Киса, сопровождавшая матриарха Гоил и генерала Саито, я поняла, почему Эммори согласился на эту встречу. Генерал Каэд Саито возглавляла Корпус сыщиков. Высокая и светловолосая, с явно ченскими чертами лица, она поклонилась настолько же небрежно, насколько быстро Алиса сделала реверанс.

Я кивнула в ответ и занялась чаем, пока все рассаживались и разбирали напитки. Среди пышного убранства кабинета, выдержанного в темно-коричневых и светло-кремовых тонах, мои телохранители выглядели немного нелепо. Эммори занял место за моим левым плечом.

– Да здравствует императрица, долгих ей лет царствования!

В тосте Каспела не было ни малейшей насмешки, но при этом он смотрел на меня, и оба мы прекрасно знали, что царствование матери быстро подходит к концу.

– Сегодня рано утром со мной связалась леди Алиса, – продолжал он, когда затихли выражения преданности. – После вчерашнего инцидента она получила довольно эмоциональное сообщение от леди Заран Хатри с просьбой о встрече. Леди Алиса изложит нам содержание их беседы.

– В Совете матриархов мать Заран бурно возражала против моей кандидатуры, – пробормотала я, подняв бровь. – А Лина говорила, что ее мать была этим очень недовольна.

– Хатри больше всех поддерживала Ганду, и я нахожу это странным. Не думаю, что они много общались до смерти принцессы Церы. Никаких формальных протестов против вашего восхождения на трон я, конечно, не получала, ваше высочество. – Клара нахмурилась и махнула рукой Алисе. – Рассказывайте, дорогая. Любопытно услышать, что же она вам сказала.

Алиса нервно заломила руки, что совершенно не вязалось с ее спокойствием на Совете матриархов.

– Ваше высочество, Заран – верная подданная Империи. Она еще молода и потому находится в тени. Думаю, заносчивость и властность матери вынудили ее искать какой-то выход.

– Алиса, перестаньте просить прощения за ее решения. Расскажите, что случилось.

– Да, ваше высочество, простите. – В ответ на мой укор она склонила голову и сглотнула. – Заран влюбилась в молодого человека из Апджа. Она встречалась с ним незадолго до смерти принцессы Церы, и он признался, что ответственность за смерть принцессы Пас от имени всех Апджа взяло на себя радикальное крыло мятежников. Он опасался, что это – попытка дискредитировать более здравомыслящих лидеров и обратить общественное мнение против их идей. Не секрет, что принцесса Цера сочувствовала идеям Апджа… – Я подняла бровь, и Алиса слегка вжала голову в плечи. – Она сделала несколько замечаний об этом в интервью и на заседаниях совета, ваше высочество. И спорила с императрицей о своих взглядах.

– Вы были согласны с Церой? – спросила я.

– Простите, ваше высочество, но нет. Мне не кажется, что мужчины способны нести ту ответственность, что хотела возложить на них ваша сестра. Наши матери-предки взяли власть, когда мужчины оказались неспособны справиться со стрессами космических путешествий. Это работало тысячи лет, и я не вижу смысла сейчас что-то менять.

– Что ж, люблю откровенность, – сказала я. – Продолжайте.

– Заран сказала, что в последние несколько недель в доме матери бывало необычно много поздних посетителей. И что ее мать выходила из дома среди ночи в сопровождении только одного телохранителя. Она назвала несколько имен тех из гостей, кого узнала, и я сообщила их Каспелу. Вчера вечером, после того как вы потеряли сознание, Заран с матерью вернулись домой, и та заявила, что так расстроена, что немедленно отправится в постель. Однако вскоре после этого ее мать вышла из дома, и Заран говорит, что проследила ее до одной лавочки в Трущобах.

Появляться в Трущобах после наступления темноты было опасно – тем более аристократке. Сдержав удивленный свист, я кивнула Алисе, ожидая продолжения.

– Там матриарх Хатри встретилась с вашей кузиной Гандой, племянником Лаабом и каким-то мужчиной, которого Заран не узнала. Ее смати тоже не опознал его. Все, что она смогла сообщить: он одного роста с Лаабом и широк в плечах. На нем была куртка с капюшоном, его лицо почти все время оставалось в тени и показалось только раз, лишь на секунду.

– Посмотрим, удастся ли вытащить из ее памяти достаточно хорошее изображение для системы распознавания лиц. Но о чем они говорили? – поторопил ее Каспел.

– Ганда сердилась на Лааба. Говорила, что он должен был спросить ее, прежде чем пытаться отравить вас. Сказала, что это он виноват, что вмешались «эти негодяи Апджа». Человек в капюшоне прервал их перебранку, напомнив, что его люди уже действуют и что время уходит. И что Ганда должна перейти к следующему этапу плана, если хочет, чтобы все получилось как надо.

Я выругалась, несколько человек вторило мне, в первую очередь Клара, и я ухмыльнулась ей.

– И мы, конечно, понятия не имеем, в чем заключается этот следующий этап.

– У меня есть подозрение, – сказал Каспел. – Сегодня ночью некоторые новостные станции получили анонимные сообщения о том, что принцесса Цера состояла в связи с лидером мятежников Абрахамом Судой и что принцесса Атмика не была дочерью майора Бристоль.

На этот раз я выругалась еще грязнее и вскочила на ноги, намереваясь пройтись из конца в конец кабинета, но тело напомнило, что не в настроении подчиняться. Я упала обратно на диван и подняла руку, пресекая общую суету.

– Я в порядке. Каспел, но за каким хреном им осквернять память моей сестры? Что они этим хотят доказать?

– Ваше высочество, дело не только в вашей сестре. Еще есть несколько новых историй о ваших подвигах.

– Об этом судачат с тех пор, как я вернулась домой.

Чиновник ИСГБ сочувственно улыбнулся.

– Это не то, ваше высочество. Что вы знаете об инциденте на Сётакане около пяти лет назад?

Я замерла. Етит-твою…

– Каспел, на вашем месте я бы очень тщательно выбирал слова, которые вы произнесете дальше.

До сих пор Эммори молчал, но от этой фразы температура в комнате приблизилась к точке замерзания.

– Спокойнее, – сказала я. – Он же не хочет сказать, что я имею отношение к взрыву, в котором погибли сто пятьдесят три школьника.

– Ваш наниматель так сказал.

– О нет. – Я облизнула губы, раздумывая, как преподнести эту историю, не пополнив список тех, кто хочет моей смерти, еще одним именем. Со своей жеманной кузиной, недовольным племянником и прочими индранскими аристократами я могла бы разобраться не моргнув глазом. А вот сердить По-Сина не стоило. – По-Син впутался в войну за территорию с одной многообещающей персиянкой по имени Рошанак. Она настроила против него нескольких его лейтенантов, включая человека по имени Джин.

Я почесала затылок и вздохнула. Грязное было дело – шесть недель ада, к концу которых я едва не превратилась в сасими из человечины.

– Чтобы опорочить По-Сина, Джин устроил взрыв и обвинил в этом меня. По-Син сделал вид, что поверил, чтобы обличить Джина и других заговорщиков. Могу описать вам в подробностях, как он это сделал и что произошло потом. Достаточно сказать, что меры были приняты.

Я доставила ящики с кусочками Джина и Рошанак сётаканским военным вместе с изысканно сформулированной запиской от По-Сина и компенсацией семьям, чьи близкие пострадали или погибли. Потом меня выставили с планеты, велев никогда не возвращаться.

– Я со своими людьми подумаю, как мы можем повернуть эту историю. Хорошо, что интервью с директором Бритлен с тех пор крутят постоянно. Теперь люди знают, что вы покинули дом в погоне за убийцей отца, и это работает на вас. В любом случае вы сейчас очень популярны. Народ думает, что вы близки к простым людям, так что продолжайте в том же духе.

– Слухи об Атмике ничем доказать нельзя, и я думаю, мы сможем их отмести без особых проблем. Ее очень любили, и эта клеветническая кампания только обозлит народ.

– Заран доставить во дворец в течение часа. Перед ее матерью мы извинимся, – сказала Клара. – Нужно записать ее показания и скачать образ незнакомца, чтобы мы могли приступить к поискам. Генерал?

Саито кивнула и слегка улыбнулась Эммори.

– Моя лучшая команда уже занята, но я найду, кого отправить на поиски этого таинственного человека, как только вы снабдите меня описанием, мэм.

– Адмирал! – В ответ Инана Хассан выжидающе взглянула на меня. – Как вы думаете, решение майора Бристоль улететь с адмиралом Шул имеет отношение к этой ситуации?

Мы с Эммори говорили об этом накануне. Мой зять тоже в списке, как и моя дорогая кузина. И саксонцы всегда в списке, и даже заявление самого короля Трейса не убедит меня в обратном.

Мой экам ничуть не удивился, когда я предложила внести в список подозреваемых и премьер-министра Фанина. Простое пожатие плечами многое сказало о его мнении об этом человеке.

Проблема была в том, что поведение Фанина проще простого объяснялось тем, что мать заболела, а сестра доверяла ему. Кто-то же должен управлять Империей, и тот факт, что он не получил взбучку от Совета матриархов, впервые превысив свои полномочия, говорил о многом. Его послужной список был совершенно чист.

– Возможно, мэм, – осторожно ответила Хассан. – Но доказательств у нас нет.

– Далее. Кто пожелает поведать мне о слоне в этой комнате? Почему здесь нет генералов Ванди и Праджапати?

Генерал Праджапати была Главнокомандующим Вооруженных сил, а генерал Мила Ванди – главой ИОО и старой подругой отца.

– Кто-то позволил Фанину использовать против посла войска, – сказал Каспел после минутного молчания. – Регулярную армию, а не телохранителей. У меня пока нет доказательств, ваше высочество, но ходят слухи, что генерал Праджапати связана с матриархом Хатри. А адъютант генерала Ванди присутствует в списке имен, который Заран передала Алисе.

– Мы до сих пор не знаем, через кого идет утечка информации. О том, что вы были на том корабле, знали только три человека, – сказала генерал Саито. – Эммори уверяет меня, что его брат не мог…

– Меня предал не Портис. – оборвала я ее. – Примите также и мои уверения в этом, генерал. Кто-то встречался с моим штурманом в Шанхае. А за хорошие деньги Мемз вздернула бы и собственную бабушку.

Саито согласно кивнула.

– Позиция генерала Ванди никому не известна, поэтому Каспел решил проявить осторожность.

– Необходимо это выяснить. Если против нас и армия, и ИОО, у нас будут проблемы. Я не смогу удержать дворец, располагая только своими телохранителями.

– Ваше высочество, я надеюсь, дело все же не дойдет до того, чтобы удерживать дворец, – вмешалась Клара. – Но если придется, Совет матриархов окажет помощь трону.

– При условии, что Совету матриархов не придется защищать самих себя, – пробормотала генерал Саито не слишком тихо, и я прикусила язык.

– Я полагаю, генерал, проблемы лучше решать в порядке их поступления. – Клара улыбнулась и потерла руки. – Думаю, что сегодня больше не стоит испытывать судьбу – принцессе пора вернуться к себе и отдохнуть. Ваше высочество, я сообщу, если появятся новости.

– Да, прекрасно. – Я кивнула и осторожно встала. – Адмирал Хассан.

– Да, ваше высочество?

– Если у нас есть свободное время до Пратимас, нужно обстоятельно обсудить ситуацию с саксонцами и положение в приграничных мирах. – Хассан посмотрела на меня с любопытством, и я спрятала улыбку. – У меня есть протоколы тех совещаний, что я пропустила, но без пояснений трудно понять, о чем там идет речь. Я хотела бы ознакомиться с положением дел до коронации.

До Пратимас оставалось шесть дней, а коронация должна была состояться вскоре после праздника. И до тех пор мне предстояло пребывать в неловком положении «пока что не императрицы». До коронации мать могла вмешиваться в мои решения, особенно касающиеся дел государственной важности, а ее вменяемость была сомнительна, и в случае нападения саксонцев мы могли оказаться по уши в дерьме.

– Позвольте мне связаться с моим адъютантом, ваше высочество. Она выберет для этого время в моем графике.

– Сообщите его Альбе, она это устроит, – кивнув, сказала я. – Я встречусь с ней сегодня вечером, и в любом случае она знает мой график лучше меня.

На лице адмирала блеснула веселая улыбка, но она тут же спрятала ее.

– Да, мэм.

– Спасибо, адмирал.

Хассан коротко кивнула и вышла. Каспел постоял у дверей и снова закрыл их, мы остались втроем.

– Ваше высочество, мне нужно задать вам бестактный вопрос: сколько правды в слухах о принцессе Цере?

– Откуда же мне это знать после столь долгого отсутствия?

Он посмотрел на меня, почти как Эммори. Я спокойно встретила его взгляд.

– Знаете что, директор, я сообщу вам все, что знаю, если вы объясните мне, почему улыбнулись, когда я сказала про Шанхай.

Каспел многозначительно поднял бровь, и я удержалась от самодовольной улыбки. Мне все же удалось удивить неразговорчивого разведчика.

– Вы правы, ваше высочество. У меня был там агент, он упоминал вас.

– Вы понимаете, что тогда вы в том же неприятном положении, что и генерал Ванди? – ответила я.

– Я сложил все сведения в цельную картину, когда вы уже вернулись домой, ваше высочество. С тех пор, как мы впервые встретились, я мог бы убить вас уже шесть раз. Поверьте, если бы я хотел этого, вы были бы уже мертвы.

– Не стоило бы говорить такие вещи в присутствии моего экама, Каспел. И если вы потрудились прочесть длиннейшее досье на меня, которое у вас, несомненно, есть, вы бы знали, что меня не так просто убить.

– Резонно. Я выдал свой секрет, ваше высочество.

«Было бы что выдавать», – подумала я, мысленно фыркнув. Он только признал то, о чем я и так догадывалась, поэтому я взвесила свой ответ, прежде чем произнести его вслух.

– Двадцать лет назад Абрахам Суда был влюблен в мою сестру. Так как я не телепатка, то не знаю, отвечала ли она ему взаимностью. И, так как меня здесь не было, не могу ничего утверждать с уверенностью насчет отца Атмики.

– Слова непревзойденного политика, ваше высочество. Можно подумать, вы упражнялись много лет.

– Так и есть, Каспел, только обычно те, кто присутствовал при этом, были лучше вооружены.

Он склонил голову и снова открыл дверь. Попрощавшись с хозяйкой дома, я последовала за ним наружу, села в аэрокар и всю дорогу во дворец дремала.

Оказавшись в своих покоях, я молча позволила Стасе помочь мне снять платье и улечься. Мысли кружились в голове, точно пчелиный рой.

Подозреваемых было слишком много. Нескольких мы сегодня обсудили, но, кроме них, были еще Биал и Апджа.

Экама матери я понимала так же плохо, как Эммори, и мое мнение о нем могло быть непоправимо испорчено тем, что он позволил отравить мою мать и убить сестер. Он не любил меня, но в чем причина его неприязни, я догадаться не могла. Если только в том, что я была контрабандисткой, то причина как-то мелковата.

Через смати я вызвала Фенну.

– Доброе утро.

– Доброе утро, ваше высочество. Чем могу служить?

– Она здесь?

– Она спит, ваше высочество. Я могу вам помочь?

– Расскажите, что вы знаете о Биале.

Фенна подняла рыжую бровь.

– Не могли бы вы сформулировать конкретнее?

– Если бы я сама знала, что ищу… – Я шепотом выругалась, глядя в сторону. – Простите, Фенна, у меня тяжелый день.

– Будьте осторожны, не перенапрягайтесь.

– Эммори со мной уже нянчится. Фенна, Биал меня не любит. Понятно, он не говорит об этом вслух, но это очевидно. А я не знаю за что. По долгу службы он проводит очень много времени с Гандой. Но учитывая, что она все время вертится вокруг матери, это понятно.

– Вам нужны доказательства его участия в заговоре?

– Мне нужно хоть что-нибудь определенное. – Я взмахнула руками, жалея, что не могу расхаживать туда-сюда – это наверняка закончилось бы падением носом об пол. – Я не могу отстранить его от матери без веской причины. Но если он замешан в заговоре, я не хочу, чтобы он был рядом с ней, даже если сильнее ей уже не навредить.

Глаза Фенны расширились, и она резко кивнула.

– Ваше высочество, я пришлю вам все, что у меня есть, сегодня же, чуть позже. Не спорьте со мной, вам надо отдохнуть.

Я недовольно посмотрела на нее, но подумала, что, если буду настаивать, она просто вызовет Эммори, поэтому просто кивнула и отключилась.

Эммори разделял мои опасения насчет Биала, а улики против Ганды мы сегодня уже получили. Трудно было поверить, что она сама разработала такой сложный план, но я готова была признать, что недооценивала ее интеллект.

Единственным пунктом в списке подозреваемых, по поводу которого мы с Эммори не сходились во мнениях, были Апджа. Эммори считал их врагами, а я не могла отделить воспоминания о старом друге, о Тазе, от мысли, что кто-то пытался меня убить. Не говоря уж об отношениях Церы с человеком, стоявшим во главе Апджа. Я ни за что не призналась бы в этом Каспелу, но предположение, будто отец Атмики – не Альбин Бристоль, было не лишено оснований.

С другой стороны, мысль, что Абрахам Суда убил женщину, которую так безмерно любил, казалась мне просто кощунственной.

Но то, что я не могла себе этого представить, мало что значило. Слишком часто я сталкивалась с таким же гнусным предательством, чтобы обманывать себя мыслью, будто любовь преодолевает все.

Узнать все точно можно было только одним способом – прямо спросить Абрахама, глядя ему в глаза. Правда, для этого пришлось бы убедить Эммори позволить мне встретиться с изменниками трона, либо сбежать из-под надзора своего старого телохранителя.

Ни то ни другое мне не нравилось, поэтому я позволила болезненной слабости одолеть меня и увлечь в темноту.

* * *

Интервью, данное ИНН два дня спустя, было полностью посвящено опровержениям. Слухи о Цере стихли, как мы и предполагали, довольно быстро, их продолжали пережевывать лишь некоторые маргинальные станции. Нападки на ее память породили целую волну откликов о том, как это пошло – сплетничать о мертвой женщине и ее ребенке.

Слух обо мне – еще один мазок к портрету принцессы-контрабандистки, который пресса создавала с тех пор, как я вернулась домой, – взволновал общество несколько больше.

Я едва пережила это интервью, но все же сумела оправдаться, не сказав ничего такого, что могло бы рассердить По-Сина или Хао. Журналистка из ИНН мне сочувствовала, но, даже если бы она отнеслась ко мне недоброжелательно, выпуск интервью в эфир должны были одобрить Эммори и Альба, и потому я не очень волновалась за результат. Я еще не смотрела материал, но была уверена, что они не позволят выставить меня перед камерами полной дурой.

От удара Эммори я покачнулась. В голове зазвенело, а изо рта посыпались ругательства, как мины из кассетной бомбы «Б-5».

– Не раскрывайтесь, мэм, следите за движениями.

Я встряхнулась, чтобы избавиться от искр в глазах, и свирепо взглянула на Эммори. С тех пор, как мы начали, он уже пятый раз попал мне в голову – не так сильно, чтобы нанести серьезную травму, но довольно чувствительно.

Поначалу, когда он предложил позаниматься, это казалось хорошей идеей, но на практике было больше похоже на ежедневный сеанс избиения. Обычно я не возражала против мордобоя, у меня это неплохо получалось, но теперь я оказалась потерпевшей стороной, потому что у Эммори, как мне с завистью пришлось признать, это получалось еще лучше.

– Я стараюсь.

– Но недостаточно.

Слабость после отравления прошла на второй день. А вчера на рассвете Эммори привел меня в это небольшое помещение без окон, с тренажерами, штангами и гантелями.

Мы начали тренировки с общей физподготовки, а сегодня наконец перешли к более серьезным вещам.

Зин подавал мне советы и шутливо переругивался с Эммори, взгромоздившись на маты, сложенные штабелем у дальней стены.

Кас и Джет стояли у входа. Вместе с Зином они составляли Команду-один. Обычным эскортом внутри дворца была традиционная команда из трех человек плюс экам. Команда-три была снаружи. Эммори сдержал слово и отступил от традиции, и теперь по дворцу меня сопровождали две команды и он сам либо Нал, так что, куда бы я ни шла, процессия получалась внушительной.

Я не знала, чего он опасается. Он мог бы вырубить меня и победить всех нападающих, даже не вспотев.

И сейчас он не вспотел, хотя мы спарринговали уже час. А я промокла насквозь, моя черная чоли прилипла к коже, и даже штаны были местами мокрые. Теперь, обратив на это внимание, я обнаружила явное сходство в боевых стилях Эммори и Портиса.

Я встряхнула кисти и повращала плечами. Но не успели мы продолжить, как у дверей возникла суматоха. В зал вошла мать и ее телохранители, сопровождаемые Нал.

– Хейлими!

– Етит-твою, – пробормотала я, вытирая пот с лица.

Следом за матерью с угрюмым лицом шел Биал. Последние несколько дней ей было не очень хорошо, просветления ума наступали и исчезали с пугающей непредсказуемостью.

– Хейл, что здесь происходит? – требовательно спросила мать.

Придерживая подол тяжелого синего платья, она подошла ко мне. Трудно было не заметить, как бледны ее руки на фоне темной ткани. Из-под тонкой, точно бумага, кожи просвечивала паутина вен.

– Я тренируюсь.

Похоже, я больше ничего не чувствовала с тех пор, как укрепилось мое положение. Или, может быть, с тех пор, как меня пытались отравить. Мне всегда лучше удавалось сыграть свою роль, когда кто-нибудь пытался меня убить.

– Это непристойно. – Глаза матери сияли ярко, точно два огонька, – верный признак, что она накручивает себя. Надолго ли ей хватит связности речи на сей раз? – Ты принцесса, а не кабацкий драчун. Мы этого не потерпим.

– Мама…

Она оборвала меня, ткнув мне пальцем в грудь.

– Хейлими, ты ведешь себя как хулиганка. Мы не потерпим этого в своем доме.

– С радостью покину ваш дом и улечу с планеты, ваше величество. Вам решать.

Я вовсе не хотела, чтобы это прозвучало так ядовито, но мать сузила глаза:

– Ты полагаешь, мы не знаем, как ты угрожала премьер-министру Фанину?

– Я ему не угрожала. Я поставила его на место. Арест саксонского посла мог привести к войне.

Хорошо, что она не знала о моей встрече с Кларой и остальными, иначе все могло бы стать еще хуже.

– Просто он таким образом послал саксонцам предупреждение. Если бы тебе действительно угрожала опасность, твои телохранители справились бы с ней. Для этого они и существуют, а не для того, чтобы учить тебя драться, как уличная шпана.

Я глазела на нее в изумлении, пытаясь уследить за ходом ее мыслей.

– Если бы мне угрожала опасность? Мама, кто-то хотел меня отравить насмерть. Давай проясним этот вопрос. – Я скрестила руки на груди, глядя на нее сверху вниз. Что бы я ни сказала, все будет не так, но я не собиралась просто стоять и терпеть, пока со мной обращаются как с неразумным ребенком. – Я взрослая женщина и сама отвечаю за свою безопасность. Я не могу жиреть и лениться, когда кто-то пытается убить меня.

– Да, совершенно верно. – Я нахмурилась, недоумевая, почему она вдруг согласилась со мной, но мать повернулась к Эммори: – Экам Триск, мы освобождаем вас от ваших обязанностей.

От страха сжалось горло. В ушах зашумело.

– Что?.. – прохрипела я.

Глава 20

– Ваше высочество, лучше отойдите.

Нал взяла меня за локоть и попыталась оторвать от Эммори.

Выбросив вперед ладонь, я ударила ее в горло, и она рухнула, как брошенный с обрыва камень.

– Ваше высочество, пожалуйста, успокойтесь.

Биал, стоявший вне пределов моей досягаемости, поднял руки, успокаивая меня.

– Хейли, не устраивай сцен. Я…

– Следующего, кто меня тронет, я убью.

Я нисколько не повышала голос, но он рассек общий гвалт, точно мономолекулярное лезвие.

Биал умолк, мать ошеломленно заморгала, Нал корчилась на полу, как рыба, выброшенная на берег. Зин проглотил свои протесты и сжал губы так плотно, что они превратились в бескровную линию поперек его лица. Кас и Джет встали рядом со мной, держа руки на прикладах.

Эммори не произнес ни слова.

Я сложила руки на груди. Все вокруг вдруг встало на свои места и сделалось поразительно ясным.

Пока что я всего лишь наследница, было бы слишком рискованно напоминать матери, что она добровольно отрекается от трона из-за сомнений в ее вменяемости. Но в отношении телохранителей закон был на моей стороне. Мать не могла увольнять их, не имея доказательств тому, что они угрожают моей жизни. А указывать мне, кто будет меня охранять, я не собиралась позволять никому.

Я откашлялась и расправила плечи.

– Прошу прощения, ваше величество. Вы не можете уволить моего экама. Он принес присягу, и только я могу его от нее освободить.

– Ничего подобного он не делал.

– Спросите матриарха Десаи, она видела это своими глазами.

– Я императрица!

– Да. – Учитывая, что на мне не было юбок, реверанс я сделала относительно пристойно. – Однако закон говорит, что вы не можете увольнять телохранителей наследницы без ее согласия либо без доказательств, что ее жизнь в опасности, а телохранители не могут справиться с ситуацией.

Мать победно улыбнулась:

– Три покушения как раз и составляют опасность, Хейлими. Больно это признавать, но я совершила ошибку. Твоя жизнь подвергалась опасности трижды. Очевидно, должность экама этому сыщику не по плечу. Мы возвращаем его и его партнера к их старой работе, а твоим экамом будет Нал.

Проглотив все жестокие слова, которые мне хотелось бросить ей в лицо, я сосредоточилась на фактах.

– Три безуспешные попытки, – спокойно ответила я. – И в двух из этих случаев экам Триск был именно тем человеком, кто спас мне жизнь. У вас нет доказательств его некомпетентности, и если понадобится, я вынесу этот спор на Совет матриархов.

Несколько секунд мы с матерью смотрели друг на друга в молчаливой борьбе. Кто победит, я не знала, но, если она разлучит меня с Эммори, меня все равно скоро убьют, поэтому терять мне было нечего.

– Хорошо. Раз ты так ставишь вопрос…

Она оттолкнула меня, и я свалилась на Зина.

– Перестань вредничать, Хейлими. Мы до смерти устали спорить с тобой. Под нашей крышей больше не будет этих глупостей. А вам, телохранитель Триск, поручено благополучие короны. – Она пристально посмотрела на Эммори. – Не вздумайте разочаровать нас еще раз.

– Никогда, ваше величество, – пробормотал он, склонив голову.

– Исправь свои проклятые волосы, Хейлими.

Я услышала щелканье пальцев и стаккато шагов удаляющейся матери.

– Ваше высочество, с вами все в порядке?

Зин поставил меня на ноги, но я даже не посмотрела на него. Руки у меня тряслись. Мать наконец ушла. Спасти ее было не в моих силах, а ее поведение с каждым днем становилось все хуже. Все, что я могла, – это принять на себя бремя, которое она несла столько лет.

«Это не бремя, Хейл, а ответственность, – зазвенел в голове голос Церы. Из глубин памяти всплыл один из наших последних разговоров. – Мне дана была в дар эта жизнь, и я могу что-то сделать. Сделать жизнь других лучше. Я не говорю, что это легко, обязанности не бывают легкими, но это ответственность, которую я с радостью беру на себя – в уплату за все, что мне было дано».

– Ты всегда была гораздо лучше меня, – прошептала я, вспомнив наш разговор.

«Фи, – заявила Цера, взмахнув рукой. – Ты всегда недооценивала себя. Прекрати прибедняться, Хейли. Я знаю, ты можешь».

Как всегда, она была права. За свою жизнь я много раз убегала от разных вещей, но убегать от драки – это совершенно не мой стиль.

– Налмари. – Я отошла от Зина и посмотрела на нее. – Ты сказала моей матери, что Эммори не может защитить меня, зная, что она не в себе, и понимая, как она отреагирует.

Она дерзко посмотрела на меня карими глазами.

– Ваше высочество, я заботилась только о вашей безопасности. Из-за этого отступления от традиций вы снова и снова подвергаетесь риску.

– Мне надоели твои замашки и отсутствие желания сотрудничать с моим экамом. Я освобождаю тебя от должности.

Нал потрясенно уставилась на меня.

– Ваше высочество, ваша императрица-мать назначила…

– А я отменяю это назначение. С меня хватит. Убирайся вон, пока я не взяла у Эммори пистолет и не пристрелила тебя!

– Слушаюсь, ваше высочество.

Нал исчезла.

– Если ты хочешь поспорить, предупреждаю: я не в настроении, – сказала я, не дожидаясь, пока закроется дверь за Нал, и отправилась за полотенцем.

– Если честно, я удивлен, почему вы так долго позволяли ей остаться, ваше высочество.

Я перестала вытирать лицо и уставилась на Эммори.

– Шутишь? Если ты хотел от нее избавиться, почему не уволил?

Он пожал плечами:

– Ее назначила императрица-мать. Подозреваю, если бы это попытался сделать я, споров вышло бы гораздо больше. А у вас, как вы справедливо отметили, есть право решать, кто будет вашими телохранителями.

– Эммори, ты мог бы просто сказать мне, я доверяю твоему мнению.

Он неловко переступил с ноги на ногу.

– Возможно, это ненадолго, ваше высочество. Я должен извиниться и сделать признание. Нал была в числе телохранителей Пас, и у нас есть причины думать, что это через нее вирус проник во дворец.

Как будто метеорит влетел мне в грудь и застрял там, сжигая меня изнутри!

Нал была телохранителем моей сестренки и позволила ей умереть… Насколько я ее знала, она вполне могла бы заразить Пас эболенцей, а потом смотреть, как та захлебывается собственной кровью…

– А ее досье?

– Я подчистил его, прежде чем посылать вам.

Кулаки крепко сжались, ярость вцепилась в меня, внутри все застыло.

– Ты знал. Ты знал и не сказал мне. Ты скрыл это от меня.

– Ваше высочество…

Я начала двигаться, еще не составив план до конца, зная, что у меня только несколько секунд. Я толкнула Каса на Эммори и рванулась мимо них к двери. Джет заколебался, потеряв несколько драгоценных секунд, а с ними и шанс остановить меня.

А вот Зин еще на «Софии» усвоил, как быстро я реагирую. Увидев выражение моего лица, он начал двигаться одновременно со мной и схватил меня поперек туловища, не успела я пробежать и метра. Я с размаху ударила его. Кулак воткнулся во что-то твердое. Застонав от боли, он отпустил меня.

– Ваше высочество, послушайте, пожалуйста! Сейчас мы не можем обличить Нал, нет доказательств. Эммори держал ее под присмотром в надежде откопать что-нибудь. – Он поднял руки. – Пожалуйста.

Я кинула полотенце в одну сторону, а сама зашла с другой. Двигаясь с легкостью, невозможной для человека его комплекции, Зин уклонился и нанес мне удар по почкам, от которого я упала на колени.

Мне было никак не вдохнуть достаточно воздуха. Зин склонился надо мной и взял мое лицо в ладони.

– Простите меня, мэм, – шептал он. – Но мне нужно, чтобы вы выслушали меня. Чтобы вы на минуту оставили свой гнев и позволили объяснить, почему мы вам об этом не рассказали.

– Нет.

Я попыталась перехватить его запястья, но мои руки не слушались команд мозга.

– Когда Пас заразилась эболенцей, Нал не было рядом, у нее алиби. И пока у нас нет доказательств, нам нечего ей предъявить. Возможно, у нее есть связь с теми, кто за этим стоит, и мы не можем раскрывать свои карты. Мы не сказали вам, потому что понимали, что вы отреагируете вот так. Вам нельзя убивать ее. Даже императорская кровь не оправдает поступка, который будет выглядеть со стороны как хладнокровное убийство.

В глубине души я понимала, что он прав, но сейчас мне было не до логики. В конце концов я овладела руками и схватила Зина за запястья.

Он не отпустил меня, а притянул ближе, пока его лоб не коснулся моего.

– Клянусь вам всем, что для меня свято: мы найдем тех, кто за это в ответе. И они заплатят. Вы должны доверять мне, доверять нам. Вы будете императрицей.

– Она была моей младшей сестрой, – выдавила я. – Я должна была защищать ее.

Слезы прорвали барьер, который я с отчаянными усилиями возводила с тех пор, как узнала о смерти сестер. Без ледяной корки ярости скорбь овладела мной, разрывая сердце на части.

– Мы тоже, – горестно ответил Зин. – И мы не смогли. Вы не представляете, как я об этом сожалею.

– Я должна была защищать их!

Плотину прорвало окончательно, и слезы хлынули из глаз рекой.

Зин все еще не отпускал меня. Он привлек меня к себе, положив мою голову себе на плечо. Так я и плакала, и слезы уносили прочь осколки моего разбитого сердца.

– Зин?

– С ней все в порядке, Эммори. Просто у нее не было случая как следует выплакаться. Ей это нужно.

Ткань мундира Зина под моей щекой промокла. Ничуть не смущаясь, он чуть покачивался и бормотал что-то успокаивающее, пока слезы не прекратились.

Смущение пришло вскоре после того. Отпустив Зина, я приземлилась на задницу.

– В следующий раз возьму с собой оружие.

– Это не поможет, ваше высочество. Простите, что ударил вас.

– Перестань извиняться. Я все равно зла на вас обоих. – Я почесала поясницу и смущенно улыбнулась. – А ты умеешь драться. Я тебя недооценивала.

– Как и большинство. Поэтому Эммори и работает со мной.

Он встал и подал мне руку.

– Надо умыться.

Я приняла его руку, поморщившись, встала, подобрала с пола полотенце и направилась к дверям, но тут Эммори упал передо мной на колено. Взглянув на нас, Зин вытолкал остальных телохранителей за дверь.

– Простите, ваше высочество.

Глядя на своего экама, я перебирала в голове возможные ответы в поисках наилучшего.

– Я доверяла тебе и думала, что ты платишь мне тем же. Не буду врать, что это не обидно. В следующий раз, когда я засомневаюсь в тебе, вспомни о том, что сам создал эту проблему. И встань, мне неудобно. – Я пошла дальше, думая, что это заставит его двигаться. – А Нал я все равно убью.

– Именно поэтому я и не сказал вам сразу, – ответил он.

– Он опасен, – сказала я, показав пальцем на Зина, идущего впереди нас по коридору.

По лицу Эммори промелькнула улыбка.

– Вам не стоит с ним драться, ваше высочество.

– Я только что попробовала, и он мне навалял.

– По лицу вижу, что вы знаете, что я имел в виду.

Благополучно добравшись до своих покоев, я возобновила разговор.

– Значит, сейчас Нал убивать нельзя. Хорошо. Есть что-нибудь еще, что мне нужно знать?

– Нал и ее старшие сестры обучались либо в Военно-космической академии, либо в академии Хай Пойнт на средства младшей сестры матриарха Суракеш.

– И все они погибли. Погибли на войне.

Эммори коротко кивнул.

– Это достаточный мотив для ненависти к вашей семье, но это еще не все. Ганда проводила много времени с Пас, пока та не заболела. Ей было бы нетрудно войти в контакт с Нал.

– И предложить ее на пост моего экама, узнав о моем возвращении… – Я зашипела от досады и подняла взгляд к потолку. – Эммори, Ганду я тоже убью.

– Не советовал бы, ваше высочество.

– В последнее время происходит столько несчастных случаев, особенно с членами моей семьи… Думаю, никто даже не удивится – и тем более не заподозрит меня.

В комнате воцарилась тишина – густая, как снегопад за окном. Пожав плечами, Эммори уступил мне и сменил тему.

– Из-за увольнения Нал вряд ли будет много шума. Но Биал, возможно, будет возражать.

Я пожала плечами:

– Пускай возражает. С ним я справлюсь, если понадобится.

Кто-то хихикнул, но быстро, хотя и не очень успешно, притворился, будто закашлялся. Я посмотрела на Джета, тот опустил руку и невинно улыбнулся.

– Я знаю, что это ты! – Я кинула в него полотенцем. – Мне нужно привести себя в порядок. Клара отправила мне отчет Заран, а я еще не закончила с присланными Фенной материалами о Биале. Эммори, принеси поесть. За едой просмотрим.

* * *

Через час, вымытая и довольная, я расположилась на диване, просматривая присланный Фенной отчет, а Эммори выводил материалы на экран, чтобы всем было видно.

– Ваше высочество, здесь нет никаких признаков того, что он в чем-то замешан.

– Я вижу. – Я скорчила гримасу. – В этом и проблема. Его поведение не согласуется с этими кристально чистыми файлами. Он из хорошей семьи, прошел все проверки на лояльность, у него даже есть рекомендация генерала Саито. В списке Вена он стоял на первом месте.

Заставить себя процитировать запись в дневнике бывшего телохранителя матери, характеризовавшую Биала как «гордого индранца, горячо преданного трону», я не смогла.

– Кроме той первой встречи, он не пытался явно оскорблять вас, – сказал Зин.

– Я ему не нравлюсь, это ясно видно каждый раз, когда я оказываюсь рядом с ним. Лгать я умею хорошо.

– Прошу прощения, ваше высочество, но когда вы лжете, ваши жизненные показатели выдают вас.

Я пожала плечами.

– Не стоит усилий скрывать это от вас. – Сделав глубокий вдох, я посмотрела прямо в глаза Эммори. – Я спала с Касом прошлой ночью.

Эммори ответил все тем же взглядом, явно не впечатлившись. Но Зин заморгал:

– Никаких изменений. Неплохо, ваше высочество. Но я не уверен, что это что-то доказывает. Мы же знаем, что вы соврали.

– Правда? Здесь никого не было, а Кас был не на дежурстве. Вы видели его?

Зин нахмурился и посмотрел на Эммори.

– Ведь она врет, правда?

Эммори не сводил глаз с меня.

– На самом деле я не знаю. Так что вы хотели доказать, ваше высочество?

– А ложь других я распознаю еще лучше, чем лгу сама. Биал что-то скрывает, но с тем же успехом он мог бы кричать об этом вслух каждый раз, когда я оказываюсь рядом. Почти все время от времени что-то скрывают, даже ты.

– Я?

Я показала ему средний палец.

– Я говорю, что это нормально, а вовсе не намекаю, что и ты – заговорщик. Это с моей стороны было бы совсем глупо.

– Пока что я не позволил никому вас убить, ваше высочество.

– Знаю. – Я улыбнулась. – Вопрос в том, можем ли мы считать Биала вне подозрений или должны допустить, что мои враги проделали грандиозную работу, приставив своего человека прямо к моей матери, и при этом нигде не засветились.

– Интереснее, почему он просто не убил императрицу? Зачем нужно было, чтобы она казалась сумасшедшей? – спросил Зин.

– Это как раз просто, – ответил Эммори, почесав в затылке. – Если нужно, чтобы наступил хаос, лучше всего начать с основания. Если убить императрицу, ее место просто займет кто-то другой.

– А если нужно, чтобы люди начали бояться монархии, – продолжила я его мысль, – то лучше всего сделать так, чтобы для начала императрица приняла побольше спорных решений. И тогда люди сами начинут задаваться вопросами о форме правления. И потом, когда все наследники будут убиты, народ гораздо легче воспримет перемены во власти.

– Я займусь Биалом, ваше высочество, – сказал Эммори.

В комнату вошла Стася с едой. Взяв вилку, я убрала с экрана отчет Фенны и вызвала отчет матриарха Десаи.

Вилка упала на пол.

– Что такое, ваше высочество?

Я глубоко вдохнула, потом еще раз, от слез мне было плохо видно изображение на экране. Лицо человека, которого Заран видела со своей матерью. Лицо того самого человека, которого я видела в день убийства отца.

– Ваше высочество. – Голос Эммори стал более настойчив, и я оторвала глаза от экрана.

– Это он. – Сморгнув слезы, я смотрела на своего экама. – Тот самый человек, за которым я охотилась. Он убил отца. Убил сестер. Он разгуливает по нашей планете как по своей собственной!

Грудь разрывало бешенство, я потянулась к столу, чтоб запустить чем-нибудь в экран, но Эммори схватил меня за руку и не отпустил, даже когда я зарычала на него.

– Ваше высочество, мы не знаем, какую роль он играет во всем этом и даже кто он такой.

– Потому что он проклятый Шивой призрак. – Вырвавшись, я подошла к окну, где стоял Зин. – Не понимаю, почему мне позволили выслеживать его. Почему не послали кого-нибудь получше.

– Ваше высочество, на поиски были посланы лучшие сыщики, – прошептал Зин. – Вам повезло, что вы не исчезли, как они.

– Подозреваю, что везение тут ни при чем. – Я побарабанила пальцами по подоконнику. – Наверное, это потому, что только Портис знал, кто я такая на самом деле. Я проследила за Уилсоном до границ солярианского пространства и даже встречалась с человеком, который заявлял, что у него есть информация о нем, но она оказалась бесполезной. После этого я потеряла его след.

Я отвернулась от окна и через смати вызвала Биала, спроецировав изображение на экран.

– Ваше высочество?

– Без моего разрешения никого, за исключением доктора Сатир, к матери не допускать.

– Доктор Сатир еще в отъезде, ваше высочество.

– Тогда доктора Ганджен. И больше никого, Биал.

– Ваше высочество, ваша кузина ежедневно завтракает с императрицей.

– Тогда завтра утром, при встрече, сообщите ей, что я это запретила.

– Я могу сейчас вызвать ее и сказать…

– Етит-твою, я что – заикаюсь?!

Это была мелкая месть за ту проделку с завтраком, но сообщать об этом Ганде пока не стоило. Иначе она явилась бы ко мне прямо сейчас, а мне было не до того, чтобы разбираться с ней.

– Нет, мэм. Я прослежу, чтобы все было сделано.

Биал оборвал связь, не дожидаясь, пока я его отпущу, и я в задумчивости посмотрела на пустой экран.

– На этот раз он был более покладистым, чем я ожидала. Может, он уже не думает обо мне так плохо?

– Трудно сказать, ваше высочество, – ответил Эммори. – Чем займемся?

– Мне нужно отправить несколько сообщений. А ты отправь кого-нибудь наблюдать за входом в покои матери и сообщи мне, если к ней попытается проникнуть кто-то, кроме доктора.

Глава 21

На следующее утро Ганда, естественно, была в ярости. Я услышала ее еще из коридора, хотя закрытые двери превратили ее отчаянную ругань в нечто бессвязное.

Я устроилась на диване, поджав ноги, и взяла кружку с чаем. Заманчиво было бы заставить сестрицу постоять снаружи и немного покричать, но вместо этого я кивнула Эммори, веля впустить ее.

– Объясни, почему меня не пускают увидеться с тетушкой Дивией? – Щеки Ганды раскраснелись, а тщательно уложенная прическа успела слегка растрепаться. – Мы завтракали с ней многие годы. А теперь она совсем одна, и ты отнимаешь у нее радость, которую она ждет каждый день. Тебя здесь не было, Хейл. Ты путешествовала по вселенной с каким-то простолюдином, пока я делала за тебя всю работу!

Это задело меня за живое, но я не собиралась выказывать раздражения, даже если для этого пришлось бы откусить язык. К тому же Ганда была так занята, размахивая руками, что ничего не заметила.

– У тебя нет никакого права не пускать меня к ней, совершенно никакого и… Тебе что, нечего сказать?

Я глотнула чаю, не отрывая глаз от нее.

– Моя императрица-мать очень больна. Доктор Сатир велела как можно меньше волновать ее.

– Доктора Сатир сейчас нет. – Ганда облизнула губы.

– Она оставила инструкции перед отъездом. – То была наглая ложь, но врать я всегда умела лучше, чем Ганда. Я поставила кружку и встала, с удовольствием отметив, что Ганда сделала шаг назад. – Мы очень благодарны тебе за то, что ты так заботилась о матери все эти годы, но теперь здесь я, наследница, и ты будешь делать то, что я велю.

– Ты не можешь, – зашипела Ганда, сузив глаза.

Я подняла бровь, стараясь не показать, как поражена такой невероятной наглостью.

– Знаешь, Ганда, не могу сказать, что мне тебя не хватало. Неудивительно, правда?

– Аналогично.

На этот раз она не сдвинулась с места, когда я подошла к ней.

– Можешь написать матери жалобу. Правда, трудно сказать, каков будет ответ.

– Лучше бы ты оставалась там, где была, Хейл.

Девичий голосок Ганды вдруг сделался угрожающим. Шагнув вперед, она ткнула пальцем мне в грудь. От столь вопиющего нарушения протокола Зин выпучил глаза, но я только лениво улыбнулась и остановила Эммори, украдкой ткнув его локтем.

– Знаешь, я бы так и сделала, но вот эти двое настаивали, чтобы я вернулась домой, – сказала я. – И на твоем месте я бы не давала воли рукам.

– Не повезло тебе. Я думаю, тебе лучше совершить этот фокус с исчезновением еще раз и вернуться к той жалкой жизни, что ты вела раньше.

«Она мне угрожает?» Я моргнула, слишком ошеломленная, чтобы отметить, как выдохнул Эммори, потом ее ноготь снова уперся мне в грудь. Я схватила ее за палец и резко дернула вверх, ломая кость.

Ганда вскрикнула от боли, на ее глазах показались слезы. Я отпустила ее, и она, пошатываясь, бросилась к двери. Ее телохранители топтались снаружи и явно не хотели прорываться сквозь мою охрану на помощь подопечной.

– Да, я повидала мир. Я знаю цену зерну и чечевице. И это больше, чем можешь сказать ты, не работавшая в жизни ни одного дня. Ты переступила черту. Я думаю, тебе лучше найти себе какое-то другое место и держаться подальше от моей матери. – Я помахала рукой ее телохранителям. – Леди Ганде нужен фарианин. Похоже, она повредила руку.

Ганда согласно кивнула, не пытаясь спорить. Она встряхнула рукой, придерживая ее за локоть, и пошла прочь, пряча кисть в рукаве пурпурного платья.

– Это заставляет задуматься, – произнес Эммори.

Растянув губы в улыбке, я старалась избавиться от озноба, вызванного словами Ганды.

– И не говори. Она всегда была стервой, но прямые угрозы с ее стороны – это что-то новое. Обычно она предпочитала сплетничать и интриговать за моей спиной.

* * *

Адмирал Хассан нахмурилась и покачала головой:

– Не могу поверить, что она угрожала вам.

– А я могу, но только потому, что это почти ничего не меняет. – Я остановилась перед Биалом и улыбнулась: – Доброе утро. Как она сегодня?

– Хорошо, ваше высочество. – Биал кивнул Эммори чуть более холодно, чем мне, и я сделала в уме заметку, что нужно спросить его, как мать отреагировала на увольнение Нал.

Вдвоем с адмиралом Хассан мы направились внутрь. Мать, стоя рядом с Каспелом, изучала объемную схему, висящую над громадным столом в зале военного совета.

– Можно перекинуть сто седьмой и тридцать третий из системы Церулеан сюда и сюда.

Планеты подсвечивались индикаторами, когда мать указывала на них кончиком пальца, обозначая передвижение войск.

Каспел нахмурился:

– Тогда тыл будет угрожающе оголен. Адмирал Хассан, ваше мнение?

– Доброе утро, ваше величество. – Хассан поклонилась и пересекла зал. – Это действительно оголит тыл, но вероятность, что Солярианский Конгломерат что-нибудь предпримет, очень мала. Хотя я бы предложила переместить вот отсюда восемьдесят первый и прикрыть часть прорех.

Я подошла к столу с другой стороны и уставилась на схему. Перед глазами замелькали картины из прошлого.

– Ты любила приходить сюда с отцом…

Я поклонилась:

– Доброе утро, мама.

Она улыбнулась, и ее лицо стало не таким уж изможденным.

– Я слышала, это тебя я должна поблагодарить за то, что наконец провожу утро в мире и покое.

Я была так поражена, что смогла только моргнуть. Мать хихикнула.

– Не стоит благодарности. Но если вы не хотели с ней общаться, почему ничего не сделали, чтобы избавиться от нее?

– Она все-таки член семьи, хотя и трещит как сорока. И честно говоря, какое-то время мне было совершенно все равно.

– Сегодня вы выглядите лучше.

– Все равно я умираю, просто несколько лучше это осознаю. Доктор Ганджен пробует новый экспериментальный метод лечения, чтобы ослабить симптомы. Это может меня убить, но я подумала, что все равно умру, так почему бы не сделать хоть что-нибудь, достойное упоминания. – Ее рука начала дрожать, она сжала ее в кулак и скорбно улыбнулась. – Но хватит о моих бедах. Твое мнение?

– Мэм?

Мать показала на стол.

– Что ты обо всем этом думаешь? Тебе придется командовать парадом, так что лучше узнать, как это делается.

Сорок пять планет обращались вокруг двадцати восьми звезд. Три планеты – те, что перешли к саксонцам, – были помечены красным. Метрополия и система Ашвин находились в центре. Над значками космических кораблей витали в воздухе их названия. Я обошла вокруг стола, внимательно изучая карту.

Две из планет, перешедших к саксонцам, Ханмас и Интерия, обращались вокруг одной звезды, но третья находилась достаточно далеко как от центра, так и от пограничных миров.

– Почему они подгребли под себя этот мир, а не вон тот? – Я показала на красноватую планету ближе ко мне. – В этом было бы больше смысла.

– Это планета для тренировки сыщиков, мэм, – ответила Хассан. – Там нет гражданского населения.

– Да, тогда их истинные намерения стали бы намного очевиднее. – Я смотрела на эти две планеты так долго, что зрение затуманилось, и вдруг моргнула и замерла. – Етит-твою!

– Ваше высочество?

– Вы это видите?

Каспел поднял бровь. Я взяла Хассан за плечи и поставила ее перед собой.

– Адмирал, смотрите не на эти планеты, а дальше, за них. – Я изменила масштаб времени, планеты быстрее понеслись по орбитам, открывая коридор до самой метрополии. Каспел, стоявший за моей спиной, тоже понял, в чем дело, и негромко ругнулся. – Может быть, у меня паранойя, потому что меня пытаются убить, но через несколько месяцев на пути к Пашати будет слишком много пустого пространства.

– Они никогда не решатся, – сказала мать, помотав головой. – Чтобы напасть на нас здесь, так далеко от границ Империи, нужны силы, которых у них нет.

– Кроме того, едва миновав Канафи, они окажутся отрезанными от снабжения, от подкреплений, от всего. Мы ударим со всех сторон и сотрем их в пыль, – согласилась Хассан, все еще хмурясь и перебирая в уме возможные варианты.

– Я полагаю, вы тоже не согласны?

Каспел сильно насупился, но тоже помотал головой.

– Рискованно. Правда, очень смело, а король Трейс этим известен. Чтобы согласиться с вами, мне нужно больше данных.

– Кстати, о Канафи. Можно снять сорок четвертый вот отсюда, чтобы поддержать им силы ИОО на Нью-Веса.

– Я бы не стала, мама, – ответила я. – Там есть доки проекта «Ваджраяна», но даже с ними не удастся подготовить корабли в срок, если саксонцы нападут.

Я не стала спрашивать вслух, но было непонятно, зачем она это предлагает, когда я только что доказала, что выводить какие-либо силы с Канафи – очень плохой ход.

– Я могу принять твои мысли к рассмотрению, Хейл, но хотела бы предостеречь тебя от поспешных выводов и напомнить, что мы следим за действиями саксонцев несколько дольше, чем ты. – Она немного смягчила свои слова улыбкой. – Адмирал, отправьте мне план действий для одобрения до конца дня.

– Слушаюсь, ваше величество.

Мать сжала мою руку и снова улыбнулась.

– Мне нужно прилечь.

Я улыбнулась в ответ и посмотрела, как она осторожно идет к двери, потом повернулась еще раз взглянуть на схему.

– Ваше высочество, что бы ни говорила ваша императрица-мать, я буду приглядывать за этим. Если обнаружится новая информация, нам, возможно, удастся переубедить ее.

– Спасибо, Каспел. Будем надеяться, что у нас достаточно времени для этого.

Мое внутреннее чутье вновь било тревогу, а за все эти годы я привыкла прислушиваться к нему.

Директор службы безопасности поклонился и вышел.

– Адмирал, сегодня я ужинаю с Линой Суракеш и моим племянником. Не составите ли нам компанию, если у вас есть время?

– Конечно, ваше высочество.

– Хорошо. – Я рассмеялась. – Если честно, я не уверена, что не схвачу его за глотку и не начну трясти, пока он не признается.

– Вполне объяснимо, мэм.

– Тогда увидимся вечером.

Она поняла намек и оставила меня таращиться на схему в одиночестве и гадать, что, во имя пламени Нараки, затевает король Трейс. Хотелось просто связаться с ним и спросить, но я понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

* * *

Как бы тревожно мне ни было раньше, это чувство десятикратно усилилось, когда вечером мой аэрокар приземлился у Шивана. Убедить Эммори позволить мне поужинать с человеком, который пытался меня убить, стоило немалых трудов.

– Я понимаю, что это рискованно. Поверь, я буду осторожна. Сейчас, когда я точно знаю, что Лааб виновен, мне нужно посмотреть ему в глаза. Посмотреть, из чего он сделан. Может быть, если я брошу несколько намеков, это ошеломит его, и он расколется. Ресторан Шивана – один из немногих, куда не пускают журналистов, а я не хочу, чтобы нашу беседу кто-нибудь подслушал.

Эммори наградил меня взглядом.

– Я понимаю, ваше высочество.

– Эй, я ведь не убила Нал, правда? Поверь, не буду убивать и племянника.

– Все равно первым из машины выхожу я, – сказал Эммори, остановив меня, когда я шевельнулась. – Джет, ты со мной.

Тот кивнул и вылез вслед за Эммори.

Ресторан Шивана – заведение высшего класса, расположенное в сердце складского района столицы. Небольшое трехэтажное здание было построено из непритязательного серого кирпича и окружено складами, где день и ночь кипела жизнь.

Я не стала спорить с Эммори о необходимости проверить ресторан и осталась в машине с Зином и Касом. Наши враги уже не раз предупреждены, а я не хотела, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал.

Вскоре Кас склонил голову набок и сказал:

– Можно идти.

Дверь аэрокара открылась, Зин вышел, и в уши нам ударил рев, а глаза ослепили вспышки камер.

Етит-твою! Пресса!

Зин подал мне руку, и я, изобразив улыбку, подобрала тяжелые юбки и вышла из машины. Пестрая ткань переливалась всеми оттенками синевы, словно океан после шторма.

– Ваше высочество, что вы можете сказать в ответ на обвинения в убийстве детей?

– Принцесса, правда ли, что вы были киллером у По-Сина?

Никого из людей, выкрикивающих вопросы, я не знала. Общение с прессой во дворце было более упорядочено, журналистов, которым давалась аудиенция, тщательно отбирали. Мое интервью ИНН было всего третьим таким тщательно срежиссированным событием с тех пор, как я вернулась.

Я повернулась к толпе репортеров и помахала им, отпустив юбки.

– Проще было бы поужинать дома, – прошептал Зин углом рта.

– Знаю, – прошептала я в ответ.

Но, как ни странно, здесь было безопаснее.

– Принцесса Хейлими, что вы можете ответить на обвинения?

Я посмотрела на молодого человека, прокричавшего вопрос.

– Вы видели интервью, которое я дала ИНН. Надеюсь, там есть ответы на все ваши вопросы. Если нет, можете направить моему камергеру просьбу об еще одном интервью. И я повторю, что обвинения ложны, хотя думаю, что вы сами уже это поняли. Почтенный По-Син – не тот человек, который терпит бесчестных работников.

Ответом мне был нервный смешок.

– Ваше высочество, почему вы ужинаете с вашим племянником и адмиралом?

Ответ вылетел помимо моей воли:

– Потому что хочу есть.

В толпе репортеров раздался смех, и я подмигнула им.

– Не сейчас, – ответила я на шквал вопросов. – Я действительно проголодалась. Подождите здесь, и я отвечу на несколько вопросов после ужина.

Подобрав юбки, я по короткой лестнице направилась к дверям ресторана. Эммори уже вышел наружу и хмуро осматривал толпу.

– Подождите здесь? – переспросил он.

Я ухмыльнулась:

– Они безвредны.

– Журналисты? – Он фыркнул и еще раз окинул взглядом собравшихся. – Возможно. Но я беспокоюсь не о них. Они могут повредить лишь вашей репутации.

– Думаю, об этом уже поздно волноваться.

Эммори посмотрел на меня:

– Внутрь, ваше высочество.

Я удержалась от искушения отсалютовать ему: это немедленно зафиксировали бы все камеры.

– А вот и адмирал. Вы понимаете, что этот ужин насторожит наших врагов?

– Я на это надеюсь, – ответила я.

Хотелось подождать адмирала Хассан, но вместо этого я вслед за Эммори вошла в ресторан. Внутри у самого входа ждали Адайл, Джет и Салам. Мы двинулись вперед, и они пошли за нами.

Двери закрылись, отрезав нас от нестройного рева толпы, и я облегченно вздохнула, погрузившись в умиротворяющую атмосферу ресторана. Тихо играла музыка, аккомпанируя разговорам, но не заглушая их.

Интерьер ресторана совершенно не соответствовал его скромному фасаду. Вход вел в просторный вестибюль, за ним находился обеденный зал первого этажа. Внутренние стены были снесены, к потолку уходила стеклянная башня лифта. Второй и третий этажи были заняты отдельными кабинетами.

Орхидеи и другие экзотические растения, со вкусом расставленные там и сям и свисающие с дисплеев, наполняли воздух тонкими ароматами, скорее дополнявшими запахи блюд, чем заглушавшими их.

– Фазе. – Я улыбнулась фарианке и еще двум бойцам из отряда капитана Джилл. – Рада видеть тебя.

– Взаимно, ваше высочество.

– У тебя есть планы на праздники?

Фариане стремились усвоить культуру того общества, в котором жили, незаметно примешивая собственные верования к индранским праздникам и торжествам.

– Нет, мэм. Мы будем на дежурстве.

Вырвавшись из толпы, к нам побежал невысокий толстячок.

– Ваше императорское высочество, вы оказываете мне великую честь!

Аван Шиван низко поклонился, чуть не потеряв равновесие и не ткнувшись носом в пол. Его круглое лицо сияло довольной улыбкой, он протянул мне обе руки.

– Как официально, – пошутила я, без колебаний подав ему ладонь. Проигнорировав протестующее фырканье Эммори, я наклонилась и обняла Шивана. – Очень рада снова вас видеть, старый друг. Вы ничуть не изменились.

Ресторан Шивана был обителью богатых и влиятельных. Здесь не только отлично кормили – дед Шивана добился предписания суда, согласно которому представители средств массовой информации не допускались внутрь, и его ресторан мгновенно стал излюбленным местом для тех, кто по каким-либо причинам нуждался в уединении больше других.

Аван продолжил дело деда и отца – превосходная еда и спокойствие для тех, чья жизнь постоянно в центре внимания.

И еще он приютил одну беспокойную принцессу. Почти год до смерти отца и несколько месяцев после нее я провела, прячась на его кухне.

Аван улыбнулся еще шире, хотя мне казалось, что это невозможно – так ведь и челюсть недолго вывихнуть.

– Боюсь, что не могу сказать того же о вас, принцесса, – поддразнил он, отпустив меня и кинув извиняющийся взгляд на моих телохранителей. – С тех пор, как я видел вас в последний раз, вы изменились весьма существенно.

– Свидетельства впустую растраченной молодости…

Аван хохотнул. Смех его напоминал рык морского льва.

– Да, я слышал. Прошу вас, входите, ваш кабинет на третьем этаже. – Он помахал рукой, показывая на лестницу, а не на лифт в центре зала. – Ваш экам потребовал, чтобы вам не пришлось пользоваться лифтом.

– Естественно, – про себя пробормотала я.

– Но если ваше высочество предпочитает…

– Нет, Аван, – ответила я, помахав рукой. – Сегодня я и так уже задала телохранителям работы. Давай не будем испытывать судьбу – два лестничных пролета меня не убьют.

Пока мы пробирались сквозь толпу, гости Авана вставали, приветствуя меня. В углу я заметила Алису с мужем и мимолетно улыбнулась ей. Мы устроили ее в большой зале – поглядеть, какие слухи вызовет мое появление.

У дверей нашего кабинета стояла Уиллимет.

– Леди Суракеш и ее муж уже здесь, – сказала она. – Я впустила их. В кабинете также Киса и Рама.

– Спасибо. – Я заметила адмирала и ее адъютанта – они шли к нам с другой стороны. – Ах да, она же поднялась на лифте.

Адмирал Хассан удивленно посмотрела на меня и хихикнувшего Зина. Эммори не моргнув глазом ответил:

– Ее в последнее время никто не пытался убить, ваше высочество.

– Меня тоже никто не пытался убить уже несколько дней, – пробормотала я. – Но знаете, адмирал, я думаю, вам не стоит слишком крепко спать. Встав на мою сторону, вы тоже можете оказаться в списке намеченных жертв.

– Я всегда сплю чутко, ваше высочество. – Адмирал Хассан поклонилась, ее короткие черные волосы едва шевельнулись. – Вы знакомы с моим адъютантом? Коммандер Хампрасаде.

– Адмирал. – Я кивнула. – Коммандер.

Женщина рядом с адмиралом поклонилась, пробормотав:

– Ваше высочество.

– Аван, рада снова вас видеть, – сказала Хассан склонившемуся перед ней ресторатору.

Я отступила, давая ему возможность поздороваться, и вошла в темно-зеленые двери, распахнутые передо мной Уиллимет.

Кабинет был невелик, но хорошо освещен, стены – обиты ярко-зеленой тканью. В центре стоял стол, накрытый на пять персон, его темное дерево блестело в свете ламп.

– Ваше высочество.

Лина присела в безупречном реверансе. Ее серебристо-голубое платье было похоже на озерцо ртути. Лааб был в мундире. Он механически поклонился, но сделал это недостаточно быстро, чтобы спрятать замешательство при виде адмирала Хассан.

– Лина, как приятно снова встретиться с вами!

Взяв ее за руки, я подняла ее и расцеловала. Она была для меня загадкой. Я до сих пор не понимала: то ли она в заговоре по самые уши, то ли совершенно невиновна.

– Мне тоже, ваше высочество. Очень рада, что вы чувствуете себя лучше.

Лицо ее было открытым, в темных глазах светилась робкая радость.

– Я тоже этому рада, – с легким сарказмом ответила я. Она моргнула от удивления – пожалуй, вполне искреннего. – Адмирал Хассан и ее адъютант.

Представив адмиралу Лину, я повернулась к племяннику:

– Лааб.

Он нервно улыбнулся:

– Ваше высочество.

– Я думаю, не на людях нет нужды быть таким официальным. Ты уже знаком с адмиралом Хассан?

– Нет, мэм. Приятно познакомиться.

– Ваше высочество…

Эммори подал мне бокал вина. Я приняла его с улыбкой. С тех пор, как провалилась попытка отравления, убедить моего экама согласиться на этот ужин удалось, только позволив ему распоряжаться едой. Все, что мне предстояло съесть, было проверено и перепроверено, по отдельности и в разных сочетаниях, пока Эммори не убедился, что еда безвредна.

Отчет, предоставленный доктором Гандженом, одновременно объяснял факты и озадачивал. Одно безобидное вещество в моем бокале – фактически во всех бокалах тем вечером – прореагировало с другим, которое, как он полагал, впиталось сквозь кожу. Неясно было, откуда оно взялось – было ли оно у меня на одежде, или на ком-то из длинного списка людей, с которыми я общалась в тот день. Учитывая, как быстро все произошло, я решила, что это было что-то, или кто-то, до чего я дотронулась за мгновения перед тем, как потерять сознание. Это несколько сужало круг подозреваемых, но единственное, в чем я была уверена – это в том, что осталась жива только благодаря быстрым действиям Эммори.

Зин отодвинул кресло, я улыбнулась ему и села, позволив телохранителям и безмолвным официантам расположиться вокруг.

Адмирал Хассан и коммандер Хампрасаде сели слева, оставив Лине и племяннику места справа. Через несколько секунд Аван, поклонившись, вышел, и наступила тишина.

Эммори и Кас встали у двери, сложив руки за спиной и нацепив на лица маски безразличия. Зин и Джет устроились в дальнем конце кабинета, остальные телохранители остались снаружи.

Я подняла бокал за изящную ножку.

– За императрицу-мать, да будет она править долгие годы, – сказала я, сама удивившись, что сумела удержаться от сарказма.

Остальные повторили тост, и мы принялись за разнообразные закуски, приготовленные Аваном. Я завела непринужденную болтовню с коммандером, которая, как оказалось, была из Тибл – из того же приморского города, где выросли Эммори и Зин.

Я взяла стебель спаржи, обернутый в сыр и ветчину, и откусила кусочек. У меня вырвался вздох счастья, и адмирал Хассан подавила улыбку, но я была в таком восторге от нежного вкуса хаварти[6], что не обратила на это внимания. Я глотнула из бокала. Темно-розовое марочное вино, сделанное на Шаллоте, имело терпкое послевкусие, свойственное всем винам с этой засушливой планеты, и идеально дополняло еду.

За ужином мы продолжили приятную беседу о пустяках. Когда опустели последние тарелки и Аван исчез, пообещав кофе и десерт, наступило молчание.

– Все это ужасно, – сказала я, откинувшись в кресле. – Приятно знать, что у меня еще есть семья, люди, на которых я могу рассчитывать.

Пальцы Лааба, державшие бокал, едва заметно напряглись. Лина, не моргнув даже глазом, улыбнулась.

– Трудные времена настали. Но мы еще надеемся увидеть Индрану в расцвете сил, ваше высочество.

– Так оно и будет. Петля вокруг тех, кто ответственен за беспорядки, затягивается. Осталось недолго.

Мы заранее обсудили, как именно сформулировать фразы, предназначенные моему племяннику. Они должны были быть достаточно туманными, чтобы не насторожить Лину, но достаточно ясными, чтобы он занервничал. Говоря, я смотрела на него и с мстительной радостью отметила, что он отвел глаза.

– Я думал, тех Апджа уже казнили, – ответил он севшим голосом.

– Некоторых казнили, – вмешалась адмирал Хассан, – но мы продолжаем расследование.

– Подчищаем хвосты, так сказать, – согласилась я, надеясь, что моя улыбка выглядит естественно.

– Какой кошмар, – сказала Лина и потрясла головой. – До гибели матери Таран проводил столько времени с императрицей… Она отвела пару часов в своем графике специально для него. Он приносил ей лукум, она его так любит. Я думаю, он с удовольствием повидается и с вами.

– Мне тоже хотелось бы этого. – Я улыбнулась, удивившись, что не чувствую досады от того, что мать уделяла столько внимания внуку, тогда как для нас у нее времени никогда не находилось. Возможно, помогли взятки в виде липких сластей. – Все это скоро закончится. И тогда я дам вам знать, что он может прийти.

– Кстати говоря, нам нужно быть дома до того, как он ляжет спать.

Лааб поднялся, и я подумала, не остаться ли мне сидеть, чтобы подчеркнуть, как он невежлив, но жена бросила на него такой взгляд, будто его определенно ожидал нагоняй по дороге домой. Я встала и попрощалась с ними.

– Неловко получилось, – пробормотала я адмиралу Хассан, когда за супругами закрылась дверь.

– И не говорите. – Она сглотнула и добавила: – Мэм.

– Что вы думаете о Лине?

– Сомневаюсь, что она что-то знает. Скоро это станет ясно, за ними следят люди генерала Саито. Если Лааб оставит жену дома, а сам уйдет, значит, можно быть уверенным, что она невиновна.

– Надеюсь, что так. Она мне нравится.

Да, после потери мужа и бесчестья, которое, скорее всего, за ней последует, Лине предстояли бы скверные времена. Мне вовсе не хотелось платить ей смертью супруга за верность и доброту к Тарану.

– Ваше высочество, мы уезжаем. Немедленно, – сообщил Эммори.

Я моргнула.

– Что? Почему? Я даже не попробовала десерт.

– Доктор Сатир обнаружена мертвой у себя дома.

Эммори потащил нас обеих к выходу даже раньше, чем закончил фразу. Адмирал Хассан, как и я, изумленно выдохнула:

– Но как?..

– Она мертва с того вечера, когда вас пытались отравить, ваше высочество.

– Поэтому нам необходимо бежать отсюда бегом?

– Я не пойду ни на какой риск. Поспешите, пожалуйста!

Эммори вытолкнул меня за дверь, остальные телохранители окружили меня и повлекли вниз по лестнице.

– Экам, моя машина у черного хода. – Хассан и бровью не повела в ответ на взгляд, брошенный на нее Эммори, когда мы оказались на лестничной площадке. – Поверьте мне. Мы не знаем, не спланировано ли все это. Ваша подопечная может умереть в ту же минуту, как выйдет из парадного входа.

– Или в ту минуту, как я отпущу ее с вами, – ответил он.

– Эммори. – Голос Зина был спокоен среди хаоса. – Давай к главному входу. Я с ними.

Хватка на моей руке ослабла. Эммори передал меня Зину, едва взглянув на него. Кас и Джет отдали свое оружие коммандеру Хампрасаде и адмиралу. Я протянула руку за пистолетом, Зин передал его мне и коротко улыбнулся.

– Прикрою вам спину.

Стоило мне сказать это, сердце забилось под самым горлом. Зин кивнул. Через полсекунды мы ворвались на кухню. Первым бежал Зин, следом я. Чувствуя на спине руку адмирала Хассан, я с сумасшедшей скоростью пронеслась мимо испуганных служащих и выскочила через черный ход.

Меня толкнули на заднее сиденье. Остальные ввалились в аэрокар вслед за мной, и машина рванула с места так резко, что только что съеденный ужин едва не оказался безвозвратно потерян.

* * *

После выброса адреналина жестоко разболелась голова. С благодарной улыбкой я взяла у Стаси чашку чая и посмотрела на Эммори.

– Мы наконец в безопасности. Теперь расскажи, что, черт возьми, происходит.

– Доктор Сатир мертва, ваше высочество. Предположительно от передозировки АВИ.

Я подняла бровь:

– Многовато АВИ в этом деле…

– Мой информатор в полиции прислал фото места преступления и предсмертной записки, якобы написанной доктором Сатир.

– Эммори, она никогда бы не стала…

– Отчаянные поступки, помните? – Он оттолкнулся от подоконника и начал расхаживать по комнате. – Время смерти – вечер праздника. Доктор Сатир что-то знала. Возможно, она собиралась заговорить. Кто бы ни пытался вас убить, ему пришлось убрать со сцены и ее.

Со звоном поставив чашку на стол, я поднялась. Не обращая внимания на любопытный взгляд адмирала Хассан, я сцепила руки на затылке и подошла к подоконнику, только что оставленному Эммори.

– Что же она знала? – Я задала вопрос вслух, хотя и не ожидала ответа ни от кого в этой комнате. – Эммори, нужно выяснить это. Они… – Я замолкла, меня охватила скорбь, и я прижала руку к губам, чтобы справиться с ней. – Они же просмотрят память ее смати?

Он кивнул:

– Мой информатор обещал мне копию. Когда мы проанализируем информацию, я дам вам знать, что мы нашли.

– Если что-нибудь найдется, – прошептала я.

Учитывая, как давно она умерла, большинство файлов, скорее всего, были повреждены. Нужно было обратить внимание на отсутствие доктора, но мне и в голову не приходило, будто с ней что-то не так.

– Мы уже вполне уверены, что все это – дело рук вашей кузины и племянника, ваше высочество, – сказала адмирал Хассан.

– Мы что-то упускаем из виду. Я чувствую это. – Я покачала головой и хлопнула по животу: – Вот этим местом чувствую. Я не отрицаю, что Ганда и Лааб уже увязли по уши, но они не могли придумать все это сами. – Нахмурившись, я посмотрела на Эммори: – Погоди, ты сказал «записка, якобы написанная»?

– В ней она признается, что отравила императрицу.

– Дерьмо священной коровы, – возразила я.

Хассан попыталась сдержать смех и, когда из этого ничего не вышло, осуждающе уставилась на меня. Я ответила ей мрачной улыбкой.

– Если бы доктор Сатир хотела истребить императорскую семью, ей не понадобилось бы целых шесть месяцев.

– Она имела такую возможность, мэм, а самое главное – это согласованность действий. У нас уже есть подозрение, что последние трения с саксонцами – тоже часть заговора. Логично предположить, что им нужно дождаться определенного момента, чтобы запустить какие-то части своего плана.

– Но ты сказал «якобы».

Эммори пожал плечами:

– Я просто не думаю, что это самоубийство, ваше высочество. Но не исключаю мысль, что и она участвовала в заговоре.

– Эммори, она любила мою мать. Я в это не верю.

Он посмотрел на Хассан и снова на меня:

– Со всем моим уважением, мэм, но вы же поверили без всяких доказательств, что ваш племянник повинен в гибели своей сестры и матери. Почему? Потому, что он мужчина?

Комментарий Эммори сработал как десантный танк, сброшенный в зону военных действий, и наступила гробовая тишина. Хассан приподнялась в кресле, возмущенно глядя на моего экама.

– Ох, – сказала я, махнув рукой Хассан, чтобы та села. – Аргумент принят. И хотя это был риторический вопрос, я все же отвечу. Я видела, до какой низости могут дойти люди, когда думают, что власть в их руках. Я видела, на что они идут, чтобы приобрести и удержать ее – особенно те, у кого поначалу никакой власти не было. Поэтому да, в какой-то степени я поверила, что Лааб более способен на это, потому что он мужчина, но… Етит-твою…

В голове возникло сразу несколько идей, и я повернулась на каблуках.

– Мэм?

Я подняла руку и прищелкнула пальцами.

– Погодите, мне надо подумать. – Я прошлась по комнате, и вскоре мысль выкристаллизовалась. – Ох, етит-твою… Так, что мы обо всем этом знаем? Первое: после смерти Церы моя кузина довольно быстро втерлась в доверие к матери и оказалась наследницей. Это вполне понятно: она хоть и не дочь моей матери, но старшая дочь старшего сына моей бабки. После смерти остальных в нашей семье она – следующая по порядку наследования.

Расхаживая кругами между окном и камином, я загибала пальцы, скороговоркой выпаливая один аргумент за другим.

– Второе: те, кто за этим стоит, как-то умудрились убедить радикальное крыло Апджа присоединиться к ним. Но как, если собирались посадить на трон женщину?

Хассан нахмурилась:

– Подозреваю, Ганде предстояло занять трон ненадолго, ваше высочество, – сказал Эммори. – На их месте я пообещал бы Апджа, что править будет Лааб.

– А Ганде пообещали власть, только чтобы заручиться ее поддержкой? – Я пожала плечами: – Пожалуй, логично. Интересно, кому принадлежала идея изначально. Моей кузине?

– А потом Лааб решил ее надуть.

– Что с ним случилось, почему он стал так бессердечен?

Я потерла лоб и вздохнула:

– Люди иногда рождаются такими, ваше высочество.

На некоторое время наступило неловкое молчание.

– И третье: следовало доказать, что императрица не способна править. – Хассан встала и тоже начала расхаживать туда-сюда. – Этого достаточно, чтобы склонить на свою сторону некоторых военных, когда все принцессы выбыли из игры.

– Если бы они убили меня, все бы прекрасно получилось.

– Они близки к успеху и сейчас. – Хассан почесала в затылке. – Простите, ваше высочество, но вашей биографии достаточно, чтобы убедить военных поддержать Ганду в этих нелепых затеях.

– Да, это правда, – сказала я. – Интересно, поддержат ли они Ганду, если узнают, что она уже убила троих членов императорской семьи, чтобы добиться текущего положения вещей.

– Возможно, – задумчиво сказал Эммори, – если они на самом деле поддерживают Лааба. Помните, ваше высочество, – его отец улетел с флотом адмирала Шул в тот самый день, когда вы вернулись?

– Просто какое-то Шивой проклятое змеиное гнездо. – Я потерла лицо обеими руками. – У них наверняка есть какие-то сроки, и я бы поставила хорошие деньги на то, что это как-то связано с тем коридором, который я вам показывала сегодня утром на карте.

– Ваше высочество, я уже отправила императрице отчет. Она его одобрила, приказы отданы. Можно послать сообщение командующему на Канафи, чтобы они не теряли бдительности, но, боюсь, это все, что я могу сделать.

– Пошлите, – сказала я. – Может быть, этого хватит. Мне нужно знать, что еще они задумали и когда все это кончится.

– Разбейте слабое звено, и цепочка распадется. – Зин, до сих пор хранивший молчание, выдвинулся со своего места у дверей. – Мы можем это выяснить, ваше высочество, только я не уверен, что успеем вовремя.

– Если что, с этим мы разберемся. Ступай выясняй.

– И вы даже не желаете пойти со мной?

В ответ я показала ему язык.

– Мне и здесь есть чем заняться, а это твоя работа. Кстати, за кем ты отправляешься на сей раз?

Зин покачал головой и слегка улыбнулся.

– Простите, ваше высочество, лучше вам не знать.

– Зин, я не могу оставить ее, – тихо, с сожалением сказал Эммори.

– Я знаю, Эммори. Я и сам по себе неплохой сыщик – думаю, что справлюсь.

– Адмирал, отчего бы мне не проводить вас, пока эти двое обсуждают свои проблемы? – с ухмылкой сказала я.

Хассан заметно напряглась, услышав замечания Зина, и я с любопытством наблюдала за ней, пока мы шли к выходу.

– Я не сомневаюсь в вашем здравомыслии, мэм, но можно ли им доверять?

– Я уже доверила им свою жизнь, так почему бы нет? Я знаю, что их методы могут показаться бесчестными. Темная Мать, я знаю, что и мои методы тоже… – Я рассмеялась и тут же помрачнела. – Мы боремся с людьми, которые не будут играть по правилам, адмирал. Они убили моих сестер, мою племянницу, мою мать – вашу императрицу – и множество невинных людей. Они толкают Империю к войне, и мы с вами обе знаем, что нам ее не выиграть. Если для того, чтобы защитить моих людей, мне придется действовать не слишком цивилизованно, значит, так тому и быть. Если вам это не нравится…

– Нет, мэм. – Она склонила голову. – Я понимаю, что это необходимо.

– Хорошо. Мне хотелось бы, чтобы вы забрали Заран к себе на корабль. Я буду лучше себя чувствовать, зная, что наш единственный свидетель предательства Ганды находится где-то, куда очень трудно проникнуть.

Разумеется, если они действительно захотят избавиться от нее, нужно просто взорвать адмиральский корабль. Судя по глазам Хассан, она тоже об этом подумала, но никто из нас не произнес этого вслух.

– Да, мэм. Увидимся после Пратимас.

Я кивнула и закрыла за ней дверь. Когда я обернулась, Эммори и Зин молча стояли друг против друга, соприкасаясь лбами и закрыв глаза.

– Вы закончили обсуждать?

Эммори наградил меня взглядом, Зин ухмыльнулся.

– До Пратимас пять дней, ваше высочество, – сказал он. – Вряд ли мы увидимся до тех пор, поэтому постарайтесь, пожалуйста, не высовываться и не впутываться в лишние неприятности.

– И вам того же. – Я в шутку отдала честь, но неожиданно зевнула. – Спокойной ночи, джентльмены.

– Спокойной ночи, ваше высочество. Приятных снов.

Глава 22

– Мэм?

Я кивнула стюарду, и она проворно налила в мою кружку еще чаю. Мать покачала головой, со вздохом прижав руку к животу.

– Я наелась, Хана. Скажите Олизи, что ничего вкуснее он еще не готовил.

– Да, мэм. Ему будет очень приятно услышать это.

Она поклонилась и вышла. Мы с матерью остались сидеть в молчании. Мы были совершенно одни – даже наши экамы остались снаружи, – но молчание не было неловким.

Зин уехал три дня назад. Три дня, заполненные бесконечными встречами, совещаниями, заседаниями и ритуалами Пратимас… Впервые в жизни я наслаждалась этими ритуалами – в первую очередь потому, что они давали передышку между встречами. Сегодня я посетила несколько тщательно выбранных частных домов, зажгла там лампы и обменялась подарками с хозяевами. Эммори и Биал не позволяли ни матери, ни мне отведать поднесенных нам угощений, пока мать не напомнила им сварливо, что все равно умирает. Дальнейшее напоминало сцену из комедии – наши экамы дружно сканировали угощения. Попробовав их, мать отдала остатки мне, кивнула и улыбнулась.

Так много времени я не проводила с матерью с тех пор, как ее короновали. Это было одновременно горько и приятно – так, что слезы наворачивались на глаза в самые неподходящие моменты. Экспериментальное лечение доктора Ганджена, по-видимому, работало. В последние несколько дней мать оживилась, ее состояние стало стабильнее, а сама она – очень похожа на ту, какой была до коронации.

Понимая, что это ненадолго, я пыталась проводить с ней как можно больше времени. Самым трудным был первый день: мы – каждая по-своему – пытались преодолеть отчуждение, исследуя прошлое и настоящее и стараясь найти общий язык, но результаты получились смехотворные. Я думаю, это и сняло напряжение между нами.

Мать зевнула, нарушив тишину. Я допила свой чай и встала.

– Мне нужно идти, а вам отдохнуть.

Она протянула руку, я взяла ее.

– Иногда я думаю, это хорошо, что ты так изменилась. Ты была так похожа на отца, я не уверена, что сейчас смогла бы вынести это. – Она грустно улыбнулась. – Спокойной ночи, Хейли.

– Спокойной ночи, мама.

Поцеловав ее, я направилась к двери.

У дверей в мои покои меня ждала Альба.

– Простите, мэм. Я понимаю, что уже поздно, но не могу ли я побеспокоить вас?

– Давай, а в чем дело?

Подождав в стороне, пока телохранители не проверят мои покои, я вслед за Альбой вошла внутрь.

– Я проверяла вашу почту, мэм, в основном чтобы отсеять ненужное. Я передаю вам все то, что вам имеет смысл читать.

– Не стоит извиняться, Альба, читать мою почту – твоя работа. Так в чем дело?

– Поначалу я выкинула это, но за последнюю неделю вам их пришло уже около пятидесяти.

– Пятидесяти чего?

– Пятидесяти одинаковых писем. Поначалу их было немного, но потом они все прибывали и прибывали…

Альба в смущении заерзала, и я не смогла удержаться от смеха.

– Ради костей Шивы, женщина, что там такое, в этих письмах? Картинки с голыми мужиками? Я не думаю, что тебя так уж смутили бы угрозы моей жизни – их наверняка приходит не меньше дюжины каждый день.

– Нет, мэм, ничего такого. Просто это очень странно.

– Хорошо, давай посмотрим. Выведи их на экран… хотя я думаю, Эммори уже в курсе? – Альба кивнула и вывела сообщение на дальнюю стену. Я взглянула и громко расхохоталась. – Етит-твою, Хао, задница этакая!

Белые буквы на черном фоне гласили: «В. сожалеет насчет П. Ты должна мне 100 кредитов».

– Вы знаете, от кого это?

Эммори изо всех сил пытался не проявлять интереса, но у него ничего не вышло.

– Ага. – Я пожала плечами. – Когда пришло первое?

– Примерно неделю назад, ваше высочество.

– Это Хао. Видимо, он не смотрел новости, иначе написал бы раньше. Мне нужно подумать над ответом.

– Ваше высочество, вы не можете отправить сто кредитов сообщнику По-Сина.

– Эмми, я не должна ему сто кредитов. – Я задумалась. – По крайней мере, я этого не помню, и даже если должна, это совершенно все равно. – Я махнула рукой. – Просто так Хао дает мне понять, что это он. Он не придет за деньгами. Ему всегда нравилось, когда я ему должна – так он получает возможность постоянно напоминать об этом.

– Должна ли я ответить, мэм? – спросила Альба.

– Позже. Мне нужно подумать, что написать, а завтра ужасно рано вставать. Спокойной ночи.

* * *

На следующее утро перед рассветом я была уже на ногах, одетая в желтовато-розовое сари, совершенно не подходившее к моим волосам. Так было положено по традиции, поэтому я не жаловалась – по крайней мере, вслух, – а тихо выругавшись, тут же помолилась о прощении.

Обычно я не придавала большого значения суевериям, но сегодня нам не помешала бы любая помощь, чтобы выжить. Как в буквальном, так и в переносном смысле.

Поэтому я стояла на коленях в озаренном мерцанием свечей храме, одетая в это жуткое розовое сари, а надо мной нависала статуя Ганеши. Огромный бог был изображен в танце, он поднял одну ногу и раскинул в стороны четыре руки. Уши были раскрашены красным, вдоль хобота шла широкая полоса. Гирлянды желтых и красных цветов свисали с его шеи и громоздились у ног вместе с грудами приношений от верующих.

В храме было тихо – только отец Вестинкар негромко напевал. Сладкий запах традиционных угощений – модака[7] и ладду[8] – смешивался с дымом благовоний.

Бог со слоновьей головой смотрел на меня сверху вниз с выражением, которое всегда казалось мне странной смесью веселья и жалости, и я вдруг подумала: а помнит ли он, как мы с Церой стащили его конфеты?

– Может, не надо?

– Чш-ш-ш, – зашипела я, потянув Церу вниз, ближе к себе. – Если ты не заткнешься, священники услышат.

Мы сидели на корточках, спрятавшись в широких листьях карликовых пальм, окружавших красноватые колонны храма, посвященного Ганеше. В таких уголках дворца мы находили облегчение от гнетущей жары конца Бхадры[9]. Умирающему летнему солнцу удалось то, чего не вышло у матери, – мы так утомились, что нам было лень пытаться перехитрить наших телохранителей и улизнуть в город.

Поэтому мы ограничили свои шалости территорией дворца. А сегодня, в последний, десятый день Ганеш-Чатуртхи[10], я пообещала принести модак для Пас.

Она почти все праздники провалялась с высокой температурой, а мать была сурова. Я знала, что немного сладостей моей маленькой сестренке не повредит, но врач сказал «нет», и мать тоже сказала «нет». Даже отца уговорить не удалось.

Поэтому я взяла дело в свои руки.

– Нельзя красть у бога, Хейли!

– Тихо. – Чувствуя себя виноватой, я погрозила сестре кулаком, и она со слезами на глазах сдалась. – Прости, Цера. Но разве Ганеша пожалеет пару конфет? Они же не для нас. Они для Пас. Он любит Пас, и если ты тоже ее любишь, то прекратишь ныть и поможешь мне.

У Церы задрожали губы.

– Я люблю Пас, – прошептала она, чуть не плача.

Я поняла, что зашла слишком далеко, и обняла ее. Цера старше, она наследница, но иногда я думала, сможет ли моя добросердечная сестра выжить на месте императрицы?

– Я знаю, – прошептала я в ответ. – Смотри внимательно и, если кто-нибудь появится, свистни дважды. Я пошла…

– Ом Гам Ганапатайе Намаха[11], – запел отец Вестинкар, и я вернулась в настоящее. Он прижал большой палец к моему лбу, оставив мазок драгоценной пасты из сандалового дерева, и низко поклонился. – Ом Гам, приветствуем предводителя небесных воинств!

Я повторяла мантру, сложив ладони и склонившись, пока не коснулась лбом прохладного пола храма. Мне было плохо в эти ранние утренние часы, поэтому я сосредоточилась на пуджа[12], а не на солнце, восходящем над горизонтом слева от меня.

Последние несколько дней мы повторяли этот ритуал каждое утро. Обращение к Тому, кто сокрушает препятствия своей могучей стопой… Начало праздника, просьба к Нему защитить свет и сохранить нас всех в безопасности.

При всей моей обиде на богов, для Ганеши в моем сердце был отведен отдельный уголок. Я никогда не рассказывала об этом Цере, но когда я взобралась на пьедестал статуи Ганеши, чтобы стащить те сладости для Пас, то оставила там браслет, который отец подарил мне в начале праздников, и с трепетом прочла короткую молитву о здоровье сестры. Отцу я сказала, что потеряла браслет, и он посмотрел на меня разочарованно, но когда Пас тем же вечером выздоровела, я была вознаграждена.

– Ваше высочество? – В голосе Эммори слышалась тревога, и я поняла, почему, когда почувствовала, что лицо у меня мокрое. – С вами все в порядке?

– Просто вспомнила кое-что. – Я сжала его руку. – Дай мне минуту, пожалуйста.

Кивнув, он отошел к Джету, и оба они застыли двумя молчаливыми тенями у красноватых колонн в десятке шагов от меня.

Храм Ганеши во дворце был невелик и предназначался для семейных церемоний вроде этой. Мне он всегда нравился больше, чем гигантский храм на другом конце столицы, полный шума и суеты. Но даже здесь я, очевидно, не могла чувствовать себя в безопасности. В другой стороне храма нес вахту Кас, а вдоль дальней стены стояли телохранители из Команды-три.

Вновь опустившись на колени, я протянула руку и коснулась ноги бога. Я забыла, что цветы щекочут мне руку, когда вошла в контакт со статуей. По мне будто пробежал электрический разряд, и я закрыла глаза, уронив голову и прижав другую руку к сердцу.

– Отец мой, я плохо веровала, – шептала я на старом наречии, – мои путешествия увели меня слишком далеко от дома, и я боюсь, что забыла, как молиться. Но я не забыла, что ты сделал для Пас, и не забуду никогда. Я не знаю, смогу ли сделать это, но знаю, что больше некому… Отец мой, мне нужна помощь. Убери преграды с моего пути. Помоги спасти мою Империю и мой народ. – Я понимала, что такая серьезная просьба требует столь же великой жертвы, и глубоко вдохнула. – Мне нечего предложить тебе, кроме моей свободы. Помоги мне, и, клянусь, я буду исполнять свой долг столько, сколько ты потребуешь. Клянусь, что буду искренне веровать до конца дней моих.

Чересчур расплывчатая клятва, давать такую человеку было бы опасно, но для бога это вполне сошло бы за обещание вечной преданности.

Мое сердце раскрылось, когда я принесла себя в жертву своему народу – так же, как мои предки много тысяч лет назад, вызвавшиеся лететь в черные бездны космоса.

– Хейл, что ты делаешь? – пробормотала я, разматывая с запястья кожаную полоску и снимая серебряное кольцо, что подарила мне Пас, и укладывая их среди цветов.

Утерев слезы, я встала, в последний раз поклонилась богу и пошла к выходу из храма, преследуемая своими тенями.

Снаружи нас встретила Альба, и я ответила улыбкой на ее поклон. Мы были на полпути в мои покои, когда раздался писк входящего вызова.

– Эммори, это адмирал Хассан.

Я подняла руку и остановилась, чтобы ответить.

– Адмирал, – поздоровалась я, когда ее лицо появилось на ближайшей пустой стене, послужившей мне экраном.

– Ваше высочество, на линии еще Каспел, – сказала она.

Экран разделился пополам, в другой половине появилось хищное лицо главы службы безопасности. Подумав, я подключила к разговору Эммори.

– Плохие новости, ваше высочество.

Медленно ослабевавшие узлы у меня в животе снова затянулись.

– Что случилось?

– Я только что получил доклад от наших агентов на Канафи. Меньше десяти минут назад штурмовые отряды саксонцев напали на дворцы губернаторов на Большой и Малой. Губернатор Филлус мертв, губернатор Ашвари захвачена в плен. Наш сотрудник пытается освободить ее, но обещать ничего не могу.

– А верфи?

– Не тронуты, мэм. Приказ заблокировать их исходил из офиса губернатора Филлуса, и пока это все, что мне известно. Так что, с точки зрения саксонцев, все сорок семь кораблей на верфях – просто летающий хлам. Пока они не вытянут ключей из губернатора Ашвари. – Выражение лица Каспела было таким, что мне стало холодно. – А если она еще жива, мэм, они их так или иначе получат.

– Каспел, вытащите ее оттуда. – Я видела, что саксонские штурмовики делают с пленными, и будь я проклята, если оставлю кого-нибудь из моих людей в их руках. – Живую. Вы слышали?

– Ваше высочество, мы работаем над этим. Один из наших лучших агентов сейчас пытается туда проникнуть.

Я едва подавила рвавшееся наружу ругательство. Каспел знал свое дело, как и тот, кого он отправил спасать губернатора, и брань здесь ничем помочь не могла.

– Завтра Пратимас, Каспел. Они знают, что этот священный день значит для нас, как они могли…

– Вопрос не в том, ваше высочество, как они могли, а в том, что они сделали. Они знают, что сейчас мы уязвимы. Так всегда бывает, когда власть меняется. Я хотел ускорить коронацию и тем упрочить вашу власть. Эта задержка создает опасную неустойчивость, но…

– Что? Мне никто не говорил.

– Ваша императрица-мать не согласилась, и больше об этом не было сказано ни слова. – Каспел посмотрел в сторону. – Мы приземляемся. Я буду во дворце через пять минут, ваше высочество.

Я не стала спрашивать, откуда глава службы безопасности знает, что я во дворце, и просто кивнула.

– Встретимся в зале военного совета.

– Я буду присутствовать виртуально, – сказала адмирал Хассан. – Слишком долго мне приземляться. Я уже вызвала остальных Ракшасов, они будут ждать вас в зале.

– Идем. – Я подождала, пока связь завершится, и длинно выругалась. – Альба, где Торопов? Мне нужны объяснения, и немедленно.

Растерев ладонями лицо, я отправилась дальше по коридору с такой скоростью, что Альба вынуждена была перейти на бег, чтобы не отставать.

– Я вызываю его секретаря, мэм. И еще я отправила сообщение Лине о встрече с Тараном.

– Етит-твою, – пробормотала я. Я совсем забыла о своих планах на ужин. – Альба, назначь ее на другой день – лучше после Пратимас. Если не будет войны.

Мать и Биал встретили нас у дверей в зал военных советов, мгновение спустя появился и Каспел.

– Ваше высочество, – сказал Биал, коротко кивнув.

– Ваше величество. – Каспел поклонился моей матери. – Я не думал, что вам стоит беспокоиться.

– Я все еще императрица, больна я или нет. Если вы еще раз попросите моего экама не беспокоить меня, я велю порезать вас на кусочки и скормлю моим котам.

Я подняла бровь, но Каспел, казалось, ничуть не смутился и пожал плечами.

– Ваше величество, вы не хуже меня знаете, что чрезвычайные ситуации требуют больших усилий. Я подумал, что обращаться к вам во время кризиса такого масштаба – значит только усложнить положение вещей, и лучше оставить его решение наследнице.

– Не нужно кивать на меня, – сказала я, пока мать не успела ответить. – И давайте не будем тут стоять.

Остальные трое Ракшасов прибыли через несколько минут. Ракшасы составляли военный совет Индраны, куда входили главы всех родов войск, Корпуса сыщиков и Корпуса телохранителей.

– Ваше императорское высочество, мы еще не встречались. Меня зовут Эша Сувиш.

Главнокомандующая Корпусом телохранителей оказалась представительной женщиной – бритоголовой, с колючими темными глазами. Пожав мне руку, она отрывисто кивнула Биалу и Эммори.

Мила Ванди, глава Имперского оперативного отряда, была единственной, с кем я много общалась до побега. Улыбнувшись и поклонившись, старая подруга моего отца протянула мне руку.

– Ваше высочество, рада снова встретиться с вами.

– Вы первая, кто сказал то, что думает, генерал.

Я пожала ей руку, почувствовав себя виноватой из-за того, что не доверяю ей.

– Вы знаете генералов Саито и Праджапати? – Мила показала на двух женщин рядом с собой.

– Да, на днях они были на совещании. Генералы.

Генерал Саито поклонилась.

– Рада видеть вас, ваше высочество.

Генерала Праджапати я совсем не знала, но эта маленькая темноволосая женщина всегда отводила глаза, когда мы оказывались в одном помещении, что не свидетельствовало в ее пользу.

– Очень приятно, ваше высочество.

– Адмирал Хассан будет присутствовать виртуально. Посла Йен известили, но при том, сколько времени идет сообщение, она ответит не раньше чем завтра. Присаживайтесь, пожалуйста.

Я оперлась о стол, мельком пожалев, что одета в такие ужасные цвета. Хорошо, что никто об этом не заикнулся. Адмирал Хассан кивнула и откашлялась.

– Как вы все уже знаете, штурмовые отряды саксонцев высадились в столице Канафи Большой в 03.00 по местному времени. Охрана дворца губернатора была разбита, губернатор отдал приказ о блокировке сорока семи кораблей на верфях проекта «Ваджраяна» и лишил себя жизни.

– Одновременно была атакована Канафи Малая, и губернатор Ашвари захвачена в плен живой. Каспел сообщил мне, что у него там есть оперативник, который пытается освободить ее.

Никто не решился произнести вслух очевидное. Если оперативнику Каспела не удастся вытащить ее оттуда, ему придется убить ее выстрелом в голову, чтобы саксонцы не получили шифров, разблокирующих верфи.

– Сколько у них там кораблей? – спросила мать.

– Неизвестно, мэм. Адмирал Шул и Второй Флот находятся в двух системах оттуда, я могу приказать ему выдвигаться, и он будет на Канафи послезавтра, но мы не имеем представления о том, с чем он там столкнется.

– С резней, скорее всего, – пробормотала я, решив не говорить вслух, что, возможно, Шулу нельзя доверять, и военные вокруг стола закивали.

– Не стоило двигать ту группу. Прости, Хейл, ты была права, – сказала мать.

– Лучше бы я была не права. – Я знала, что ничем не могу уменьшить вину, которую испытывала мать. – Генерал, у вас есть связь с войсками на Канафи?

Мой смати сообщал мне, что на Канафи Большой есть крупные силы армии, и меньший отряд на Малой, в целом – около полумиллиона солдат.

И все они пойманы вражескими силами в ловушку на поверхности планеты.

– У нас есть радиосводки, и это все, – ответила генерал Праджапати, покачав головой. – Были сражения в обеих столицах и, вероятно, в большинстве крупных городов.

– Если вы можете связаться с вашими людьми, прикажите им продолжать сражаться. Защитите гражданских. Мы не забыли о них. У них есть право беречь свою жизнь всеми возможными способами.

– Да, мэм.

– Ваше высочество…

Я подняла руку, останавливая Каспела.

– Мы не можем сражаться с саксонцами на равных, – сказала я. – Все знают об этом, но никто не говорит вслух.

– В той войне мы сильно пострадали, – осторожно начала Хассан. – Потом пошли разговоры о перемирии, вмешательство Конгломерата и ухудшение здоровья императрицы-матери. Последние пять лет военный бюджет по милости Нижней палаты сокращался. Счастье, что удалось сохранить проект «Ваджраяна».

– Я знаю.

От меня не ускользнуло, что уже второй раз она не осмеливается прямо согласиться со мной в этом вопросе, но от этого меня только затошнило. У нас будут проблемы, серьезные проблемы, если мне не удастся убедить саксонцев отступить.

Проект «Ваджраяна» и был организован для того, чтобы сократить разрыв в военной мощи между нами и Саксонским Альянсом, построив самые современные корабли. Но теперь все они заперты на верфях, висящих на орбите над контролируемой врагом планетой.

– Три корабля находятся на учениях. Я отправила им приказ лететь домой как можно быстрее. Надеюсь, они так и сделали.

– Ваше величество, прибыл посол Торопов, – тихо сообщил Эммори, стоявший за моей спиной.

– Хейл, возьми его на себя. Не желаю с ним разговаривать.

– Ваше высочество. – Когда я встала, Каспел нарушил неловкое молчание. – Вы не вправе объявить войну. До вашей коронации единственный человек, который имеет на это право, – императрица.

– Я не собираюсь объявлять войну. Каких бы сплетен обо мне вы ни наслушались, я вполне контролирую свои эмоции. Я помню о рабочих на верфях, о военных на борту тех кораблей и на поверхности планет и о гражданском населении. Наша главная задача, леди и джентльмены, сохранить им жизнь. Это значит, что мы прибегнем к силе, только если не останется другого выбора.

Эммори открыл дверь. С другой стороны стояли Кас и Джет, настороженно наблюдавшие за послом и его людьми. Я вышла, проигнорировав протестующее шипение Эммори, и жестом велела ему закрыть дверь.

– Саксонское Королевство желает только мира с Индраной. Разве не так вы мне сказали, посол?

Торопов замер в полупоклоне и посмотрел на меня.

– Я ожидал разговора с вашей матерью.

– Она не расположена общаться с вами, посол, и мне, как наследнице, поручили разобраться с этим.

– До коронации вы в ее власти.

– Я все время это слышу. Но чем ближе к коронации, тем чаще кто-то швыряет дерьмо на вентилятор. Так скажите мне, посол: я не ослышалась, когда вы сказали, что саксонцы хотят только мира?

– Я говорил правду, ваше высочество.

– Тогда почему саксонские штурмовые отряды находятся на нашей суверенной земле?

Трудно было говорить негромко и спокойно, но я справилась.

Посол выпрямился, все еще не сводя с меня своих бесцветных глаз, и солгал мне прямо в лицо:

– Я не слышал о таких передвижениях наших войск, ваше высочество. Все наши штурмовые батальоны находятся на своих местах.

Моя рука скользнула к бедру в поисках оружия, которого там не было. Торопов видел это, как и его охрана. Все трое замерли, хотя посол, казалось, встревожился куда меньше своих людей.

Я холодно улыбнулась:

– Скажите спасибо, посол, что сегодня к вам вышла принцесса, а не контрабандистка. Мои люди гибнут, и кто-то за это ответит. Я предлагаю, чтобы вы вызвали вашего короля и спросили его, о чем, во имя пламени Нараки, он думает, нападая на мой народ накануне святого праздника. Иначе в следующий раз вы можете оказаться лицом к лицу с контрабандисткой. В настоящее время нашим наземным войскам отдан приказ отвечать огнем, защищая себя и гражданское население. Поскольку они будут стрелять не по саксонским войскам, я полагаю, это решение не вызовет у вас возражений. Мне очень хотелось бы решить конфликт мирным путем, но я не позволю, чтобы мои люди страдали из-за дипломатических уверток.

– Ваше высочество. – На этот раз посол еле поклонился. – Прошу позволения покинуть вас и связаться с королем. Хотя предупреждаю вас, вы будете разочарованы, если думаете, что мы изменим наши заявления. Саксонское Королевство подписало соглашения, которые мы никогда бы не нарушили, не поставив вас предварительно в известность.

– Очень рада это слышать. – Я склонила голову. – С нетерпением жду ответ Трейса.

Проводив взглядом Торопова и его охрану, уходящих по коридору, я вернулась в зал военного совета.

Когда я вошла, беседа в зале оборвалась, и я подняла бровь с веселой улыбкой.

– Не думаю, что посол Торопов в обозримом будущем пригласит меня на ужин.

Я повторила наш разговор про себя, опираясь бедром о стол, и посмотрела на Каспела.

– Он мне лгал. Не знаю, сколько правды было в его словах. Может быть, не было вовсе.

Каспел покачал головой:

– Мне трудно судить – я не видел его лица. Мои агенты подтверждают информацию о штурмовых отрядах, ваше высочество. Рискну предположить, что решения были приняты, но не доведены до сведения посла. Возможность правдоподобно отрицать дорогого стоит.

– Логично, – кивнула я.

Теперь, когда прилив адреналина миновал, мной овладела нерешительность, парализовав меня, как яд гадюки. Я была абсолютно не готова решать такие задачи, не стоило никого обманывать. Любые мои предложения, скорее всего, будут высмеяны, как на том военном совете.

Слова застряли у меня в горле. Я потеряла присутствие духа. Оно как будто уползло в угол и там сдохло.

Боже, я не могу этого сделать…

– Лгунья. – Портис ответил на мой отчаянный взгляд нахальной ухмылкой и расправил лацканы моего пиджака.

– Портис, я не могу. – Голос выдавал мою панику, и я ненавидела себя за это, но даже одна мысль о том, что нужно войти в эти двери, была невыносима. – Я не дипломат, я контрабандистка. Я все испорчу. Провалю. Я…

– Эй, Кресс, посмотри-ка на меня. – Он перестал улыбаться и взял мое лицо в ладони. – Хао не предложил бы тебя, и По-Син не согласился бы, если бы они думали, что ты не справишься. Я знаю тебя. – Он сжал руки, подчеркивая свои слова. – Ты можешь.

– Ваше высочество?

Осознав, что все на меня смотрят, я моргнула и откашлялась.

– Простите.

Выдавив улыбку, я села и сказала с уверенностью, которой вовсе не испытывала:

– Давайте разрабатывать план. Обсудим все возможные сценарии…

Глава 23

Через четыре часа я вышла из зала военного совета с головой, кружившейся от фактов и вероятностей, слухов, страхов, планов и возможных результатов.

– Мне нужно выпить, – прошептала я Эммори, пока мы шли по коридору.

– Вам нужно поесть, ваше высочество. Альба распорядилась, чтобы вам принесли обед.

– Но за обедом-то можно выпить?

Он не улыбнулся и, прежде чем ответить, подождал, пока мы не прошли мимо группы молодых аристократов. Все они прекратили оживленную болтовню о последних новостях, чтобы поклониться или присесть в реверансе.

– Ваше высочество, не нужно играть передо мной неотесанную контрабандистку.

– А кто играет? – спросила я, ускоряя шаг. Мне не терпелось снять это чудовищное сари. – Я и есть неотесанная контрабандистка.

– Я бы предпочел, чтобы вы им об этом не напоминали.

– Ага, это может травмировать их утонченные чувства.

На этот раз он весело улыбнулся.

– Я думал о том, что не стоит напоминать им, насколько вы опасны. Несмотря на события последних дней, некоторые предприимчивые репортеры уже обнаружили, что многие из слухов о вас вовсе не слухи. Я не хочу, чтобы наши враги сообразили это раньше времени.

– Экам, ты становишься кровожадным, – сказала я, стоя у дверей, пока шла проверка покоев.

Удивительно, как быстро привыкаешь к некоторым вещам…

Уиллимет и Эммори остались со мной, другие двое вошли внутрь.

– Приходится, ваше высочество. Моя работа – обеспечить вашу безопасность. А я не могу ее гарантировать, пока существуют люди, которые пытаются вас убить.

– Или они, или я, верно?

– Нет, ваше высочество. Они. Никаких «или».

Не зная, чем ответить на эту смертельно серьезную уверенность, я сглотнула и вошла в свои покои.

– Ваше высочество. – Зин кивнул мне, когда я вошла в дверь.

– С возвращением. Нам тебя не хватало.

– Ваш обед готов, – ответил он.

– Сначала я хочу переодеться. – Я наставила на него палец. – А потом – услышать твой отчет.

Зин поклонился.

Я остановилась в дверях спальни.

– Во имя пламени… – Я проглотила ругательство, когда Стася выпрямилась и испуганно посмотрела на меня.

– Мэм? – Цветы у нее в руке дрожали. – Вам не нравится? Зин сказал…

Обернувшись, я ткнула пальцем в сторону Зина.

– Ваша работа?

Он был так же ошеломлен, как и Стася.

– Эммори говорил, что вы… Да, мэм. Если вам не нравится, мы уберем ее.

Я помотала головой. Слезы не давали мне говорить, и я отвернулась. Я вошла в комнату и упала перед статуей Ганеши, появившейся на столе темного дерева в углу.

Она была великолепна. Совершенна. Именно такую я выбрала бы сама. Рука затрепетала, когда я протянула ее и коснулась Его поднятой ноги.

Это сделали Эммори и Зин. Как и Портис, они поняли меня – настоящую, а не ту, что описана в составленном сыщиками обширном досье. Видимо, Эммори слышал мою клятву Ганеше и передал информацию Зину до его возвращения.

Слезы текли по лицу, но я не обращала на них внимания. Последний кусочек разбитого сердца встал на место с тихим щелчком. Статуя совершила то, в чем я так нуждалась, – с легкостью разорвала сковывавшие меня кандалы напряжения и тревоги.

Мои сыщики так быстро превратились для меня в эталон поведения… Зин никогда не сомневался во мне, в отличие от Эммори, но я начинала думать, что он помог бы мне сохранить рассудок даже в самые тяжелые дни.

Всего за несколько недель я начала доверять этим двоим так же, как доверяла Портису после многих лет, проведенных вместе. Я не могла объяснить этого, не хотела даже пытаться разобраться в этом, рискуя, что все вокруг меня рухнет. В этом не было никакой логики – просто такова жизнь.

Сквозь звон в голове просочилось шиканье Стаси, выгоняющей всех остальных из моей спальни.

– Мэм?

Ее голосу предшествовал аромат чая, запах пряностей отогнал воспоминания, помешав мне полностью выудить их из памяти.

С улыбкой я взяла чашку.

– У них здорово вышло.

– Да, мэм. Мне сказать им об этом?

– Да, будь добра. Скажи Эммори, что через минуту я приду обедать, а то он начнет нервничать.

Когда дверь закрылась, я низко склонилась перед алтарем и прошептала мантру, которую помнила наизусть. Поцеловав кончики пальцев и прикоснувшись к ноге Ганеши, я встала и начала разматывать этот розовый ужас длиной в милю, в котором страдала с самого рассвета.

Я решила не звать Стасю и переоделась в черные брюки и простую белую рубашку. Они сидели гораздо удобнее, чем сари, которое я только что сняла.

– Альба, какова вероятность всеобщего негодования, если мы устроим коронацию сегодня вечером? – спросила я, вернувшись в гостиную.

Вместо того чтобы сразу отмахнуться от моего вопроса, Альба принялась всерьез обдумывать ответ, и я немного удивилась. Она склонила голову набок, сосредоточенно глядя в окно, и поджала губы. Я уже знала: это означает, что она перебирает варианты, и воспользовалась возможностью разжиться едой.

Взяв у Эммори бокал алькариксского виски, я ухмыльнулась. Он бросил на меня все тот же взгляд и оперся бедром о стол. Не обратив на это внимания, я плюхнулась в кресло и взяла вилку.

– Не думаю, что это выполнимо, ваше высочество, – наконец ответила Альба. – В принципе нам нужно только, чтобы кто-то возложил корону вам на голову, а матриархи поклялись в верности. Но подготовительная работа… и все слухи, которые возникнут из-за такой поспешности…

Она умолкла и чуть пожала плечами.

Мы пребывали в подвешенном состоянии, и позиции наши были крайне уязвимы, пока на троне сидела мать с ее неустойчивой психикой. Что еще хуже, политическая поддержка у меня была не настолько велика, чтоб я могла позволить себе начать правление с нарушения обычаев.

Я точно знала, что она имеет в виду, но от этого было не легче. Если саксонцы решат что-то предпринять в ближайшие сорок часов…

– Альба, что случится, если саксонцы объявят нам войну? Я имею в виду официально.

Хвала моему камергеру, она даже глазом не моргнула. Каким бы недолгим ни было наше знакомство, она успела сообразить, как работает мой мозг, и безошибочно следовала за моими мыслями.

– В состоянии войны, ваше высочество, вступит в силу Положение о конфликтах.

Это положение однозначно определяло структуру командования в военное время. Одна из его статей описывала именно наш случай: если действующая императрица находится в процессе отречения от трона, командование автоматически переходит к наследнице. Никакой коронации, никакого одобрения Совета матриархов, никакой суеты.

– Хорошо. – Глотнув из бокала, я помахала ей свободной рукой. – Тогда не будем об этом беспокоиться.

Может быть, это было слишком самонадеянно, но я уже знала: меня в любом случае поддержит солидная часть военных и большинство в Совете матриархов. До коронации они будут делать все, что нужно для безопасности Империи, а если нет, у меня будут законные основания взгромоздиться на трон без помпы и церемоний.

– Да, мэм. Это все?

Я вытянула ноги и кивнула Альбе:

– Да. Иди. Я знаю: до завтра тебе еще многое нужно сделать.

– Увидимся утром.

Она поклонилась и вышла.

– Эммори?

Он заметил мой жест и кивнул:

– Чисто, ваше высочество.

– Так что ты откопал? – спросила я Зина. – Вкратце, без подробностей.

Его ухмылка была такой довольной, что Эммори ткнул его локтем, а я не удержалась от смеха. Откашлявшись, я устремила на обоих полный внимания взгляд.

– Я следил за Лаабом какое-то время. У него есть друзья, некоторые из них – довольно странная компания для члена императорской фамилии. Затем у меня был долгий разговор с младшим внуком самой преданной поклонницы Ганды в совете, матриарха Хатри.

– Интересно, – пробормотала я, поглощая еду.

– Следующие несколько дней он проведет в изоляторе временного содержания Корпуса сыщиков. В принципе в этом нет ничего незаконного: он признался, что злоумышлял против трона. – Я кивнула, и Зин продолжил: – Примерно год назад молодой Хебин попал в плохую компанию, связался с радикалами из Апджа, которым не нравились союзы, заключаемые Абрахамом Судой.

– Ты имеешь в виду мою сестру?

– Этого он не говорил, но я подозреваю, что вы правы. Лааб и еще несколько человек его круга устраивали вечеринки и ускользали с них на тайные встречи. После одной из таких встреч к нему и Лаабу подошел некий человек. Лааб с ним тут же подружился, и они часто ужинали вместе. Иногда к ним присоединялся и Хебин. Как-то раз около десяти месяцев назад этот человек – Хебин не знает, как его зовут, – попросил представить его матриарху.

Я подняла бровь.

– Давайте я догадаюсь – это и был мой таинственный незнакомец.

– Я тоже так думаю. Иначе придется предположить, что в этом участвует еще кто-то, о ком мы ничего не знаем. – Зин пожал плечами. – Что вряд ли. Хебин устроил встречу. Он не знает, что на ней обсуждалось, знает только, что присутствовали Лааб и Ганда. Он сказал, что после этого Ганда стала чаще бывать в доме его бабки. Около пяти месяцев назад Хебин перестал ходить на тайные встречи. Он сказал, что обстановка стала определенно угрожающей, а Лааб начал ненормально себя вести.

– Что значит «ненормально»?

– Он все чаще и яснее высказывался, что его сестра не должна править. На встречах с Апджа стал заметно агрессивнее. В доме матриарха и с Гандой всегда был отменно вежлив, но Хебин сказал, что с другими женщинами он вел себя вызывающе.

– Интересно. – Я встала и оперлась о каминную полку, глядя в огонь. – Но это еще не все, так?

– Да, это вкратце, как вы просили. Я напишу доклад.

– Думаешь, они имеют дело именно с радикальным крылом Апджа?

В этом и был подвох: мне было трудно думать об этом беспристрастно. Очень не хотелось верить, что Абрахам Суда продал мою сестру в обмен на обещания перемен, которые подвергнут опасности саму Империю.

– Да, ваше высочество, хотя способа узнать точно нет.

На самом деле такой способ существовал, но наверняка не понравился бы Эммори.

– Эммори, сделай одолжение, пожалуйста. – Допив остатки виски, я почувствовала себя смелее и изложила свои мысли с изяществом карсианского мастодонта. – Я хочу, чтобы ты встретился с Абрахамом Судой. Скажи, что я хочу с ним поговорить, и узнай, пойдет ли он с тобой. Если нет, вытащи его из той норы, где он прячется, и притащи сюда.

– Вы хотите, чтобы я попытался выследить лидера Апджа накануне Пратимас? Ваше высочество, саксонцы фактически объявили нам войну несколько часов назад. Завтра большую часть дня вам придется быть на людях, а кто-то все еще пытается вас убить. Неужели я должен напоминать вам, насколько опасны следующие сорок часов?

– Нет, но, очевидно, мне придется напомнить тебе, что я не идиотка. – Я поставила бокал и вернулась к еде, но у нее был вкус пепла, и я бросила вилку на тарелку. – Эмми, я не сказала «выслеживать». Я сказала «привести». Я совершенно уверена, что вы догадались, где он, на следующий день после того, как мы вернулись.

Лицо Эммори оставалось непроницаемым.

– Ваше высочество, вы слишком высоко оцениваете мои таланты.

– Ты все еще думаешь, что они хотят убить меня, – возразила я. Я встала, чтобы наполнить бокал, и попутно показала пальцем на Зина. – А твой напарник не так хорошо делает морду кирпичом, как ты. Эммори, я этого так не оставлю и, если будешь врать мне в лицо, просто сделаю все сама. Кроме того, я не собираюсь ждать до завтра, я хочу поговорить с ним сейчас. Мне нужен ответ, я хочу узнать, он ли пытается убить меня.

– Ваше высочество…

– Нет уж, послушай, Эммори. Я хочу поговорить с Абрахамом, посмотреть ему в глаза. – Виски обожгло горло, и я повернулась к моему телохранителю: – Это единственный способ узнать, любит ли он все еще мою сестру или виновен в ее гибели.

Эммори посмотрел на меня так, будто я выхватила пистолет и выстрелила в него.

Зин откашлялся.

– Ваше высочество, я не уверен, что вы все как следует продумали. Мы можем его найти, но маловероятно, что он добровольно пойдет с нами, особенно во дворец. А если нам придется тащить его, это значит, что придется драться с Апджа на всем пути.

На самом деле я продумала и это, но почувствовала себя полной скотиной, лениво ответив:

– Зин, я понимаю. Поэтому ты пойдешь с Эммори и останешься там.

Если бы взгляд Эммори мог убивать, я умерла бы на месте. По спине прошла дрожь – будто ледяные пальцы ухватили меня за загривок.

– Пошли, Эммори. – Зин шевельнулся, и это напугало нас обоих. – Не подумайте плохого, ваше высочество, но, если я не вмешаюсь, вы двое так и будете стоять тут друг против друга всю ночь. Если обменять меня на Абрахама, это докажет, что мы не хотим навредить ему.

– А Таз проследит, чтобы ты не пострадал, – сказала я, кивнув. – Зин, поверь, если бы я думала, что существует какой-то другой способ…

– Нет. Чертовски хорошая идея, и он это знает.

Зин мотнул головой в сторону Эммори.

– Выходите через лаз у меня в шкафу. – Странно, но колени даже не дрогнули, пока я шла в спальню и трясущимися руками открывала потайную дверь. – Здесь же можно и войти, если я вас впущу. Все будут думать, что вы во дворце, со мной.

Зин улыбнулся, кивнул и пролез в отверстие. Эммори не сказал ни слова. Когда я схватила его за руку, он замер.

– Эммори, нам нужно знать. Обещаю, что с Зином ничего не случится.

– Вы не можете этого обещать, – ответил он и исчез в темноте, не попрощавшись.

* * *

Я совершенно не умела ждать. Работа с Хао научила меня чему-то вроде терпения, и, пока я планирую свои действия, со стороны кажется, что у меня бездна спокойствия. Но, составив план, я становилась сама не своя.

Час, пока не было Эммори и Зина, показался мне вечностью. Я расхаживала по спальне и пила виски, поскольку больше заняться было нечем, пока не услышала стук в потайную дверь. Выхватив свой «С-Кольт», я опустила правую руку вдоль бедра, а левой отперла дверь.

– Хейл, ты сама просила меня прийти, зачем оружие?

Время пощадило возлюбленного старшей сестры. Голубые глаза Абрахама казались озерами чистой воды на смуглом лице – столь красивом и скрывающем стальную волю.

До сих пор не понимаю, как Цера смогла расстаться с ним, чтобы исполнить свой долг, и как Абу позволил ей выйти замуж за другого… От их обоюдного благородства аж зубы свело.

– Кто-то пытается убить меня, так что я думаю, что имею полное право хвататься за оружие.

Окинув его взглядом, я сунула пистолет за пояс, чтобы помочь ему и Эммори выбраться. Мой экам больше не кипел от ярости, так что я осмелилась слегка улыбнуться ему.

Но он не ответил на улыбку.

– Ладно, давайте приступим. Если вас не будет слишком долго, твои люди начнут дергаться, а если что-то случится с Зином, я тебя убью. Поверь, это будет лучше, чем если тебя убьет он.

Я показала на Эммори.

– Все та же Хейл… Столько пустых угроз…

– Абу, я думаю, что еще удивлю тебя.

– Не беспокойся о своем человеке, Таз присмотрит за ним. Его убьют, только если я не вернусь.

– Давайте сядем.

Я отошла к камину и села в свое кресло.

– Даже твоя мать не сравнится с тобой в самонадеянности. Посылаешь телохранителей запросто сходить в мой штаб и попросить меня прийти, будто мы старые друзья… Большое счастье, что никого не убили.

Он покачал головой.

– Ты хочешь сказать, мы не друзья? А я надеялась, что мы были друзьями. Я слышала, что некоторые радикалы из твоей группы по уши увязли в убийствах, или я ошибаюсь и это ты виновен в смерти моих сестер?

Абрахам замер на полпути, не успев сесть. Мелькнувшая на его лице глубочайшая скорбь тут же сменилась гневом, и под действием силы тяжести он наконец рухнул в кресло. Все это яснее любых слов говорило, что ответом на мой вопрос будет «нет».

– Ты всегда была бессердечной сукой, Хейл. После смерти отца не пролила и слезинки… Тебя стоило бы убить за один этот вопрос! Ты же знаешь, что значила для меня Цера.

Эммори заворчал, и я чуть тряхнула головой.

– Пожалуй, я это заслужила. Но лучше бы ты следил за тем, что говоришь, Абу.

Он не обратил внимания на предупреждение.

– Нет, я не убивал твоих сестер. Я также не отдавал приказа их убить и уверяю тебя, что никто из нашей организации не виновен в их гибели. Кристоф решил, что я продался, когда согласился работать с Церой. Он размежевался с нами, и к нему присоединилась кучка идиотов, которым интереснее что-нибудь подорвать, чем действительно сделать жизнь народа Индраны лучше. Возможно, это он, меня бы это не удивило. Счастлива?

– Нет. Это их не воскресит. Но мне нравится, что ты говоришь правду.

Я положила ногу на ногу и сложила руки на коленях.

– Какая радость! Твое мнение всегда так много значило для меня! Да тебе плевать на Империю, Хейл. Ты сама так сказала перед тем, как сбежать. Почему ты снова здесь и притворяешься, будто для тебя все это важно?

Я рванулась вперед, схватила Абу за горло и рывком вытащила из кресла, так что он упал передо мной на колени. Все произошло так быстро, что ни он, ни Эммори не успели и шевельнуться.

– А теперь похоже, что я притворяюсь? – прошептала я ему в ухо, сжав его горло так, что он начал задыхаться. – Империя – это моя забота, и у меня была причина сбежать. Моя семья – тоже моя забота, неважно, сколько лет я отсутствовала и как далеко отсюда была. Меня притащили сюда силком, но теперь я здесь, и помоги вам всем боги. Я понимаю, что ты любил Церу, но она – моя сестра, моя кровь. Если ты еще раз усомнишься в моей любви к ней, я тебя убью, а Апджа будут истреблены до последнего человека. Это понятно?

Он кивнул, и я кинула его обратно в кресло. Неистовая ярость кипела внутри и требовала крови, и, пока Абу восстанавливал дыхание, я пыталась взять себя в руки.

Я с трудом перевела дух – смешно, но мне не хватало воздуха так же отчаянно, как и Абрахаму. Почувствовав, что сердце больше не рвется из груди наружу, я вновь заговорила:

– А что насчет меня? Я видела в толпе Таза – как раз перед тем, как в меня начали стрелять, а в тот день, когда я вернулась, меня пытался заколоть слуга. Он заявил, что работает на вас.

– Хейл, что с тобой произошло? – прошептал Абу, потирая шею.

– Я ушла из дома и выросла. Детали тебе знать не обязательно, поверь мне. Теперь отвечай на мой вопрос.

– Это не мы. – Он встал, все еще держась за шею, и снова сел. – Я велел Тазу держаться от тебя подальше. А он послушный – почти как ты.

– Передавай ему привет. Кто-то посадил мать на АВИ.

– Что?

– Вот и ответ на вопрос, – пробормотала я и грустно улыбнулась. – У нее характерная дрожь – значит, уже давно. Доктор Ганджен испробовал на ней экспериментальное лекарство, и ей стало лучше, но долго она не протянет.

Его резкий вдох толкнул стену, которую я возвела, чтобы удержать боль внутри, так, что она слегка пошатнулась. Я опустила взгляд, стараясь поддержать ее, пока она не рухнула. Мне всегда нравился Абрахам – он обращался со мной как с непослушной младшей сестрой, а не как с принцессой.

– Я сожалею, Хейл. Очень сожалею.

Это простое извинение значило очень много. Я постаралась улыбнуться и встретила его взгляд.

– Мы не знаем, как давно это началось, но, похоже, что те, кто за всем этим стоит, начали с матери. Абу, Цера послала Эммори найти меня. Я думаю, она знала, что что-то не так, еще до смерти Пас. Но даже узнав, что произошло, я не хотела возвращаться.

– Но вернулась.

– Эммори оставил мне не слишком богатый выбор. – Я засмеялась, но смех застрял в горле. – Наверное, мы должны будем как следует отблагодарить его за спасение Империи, когда все это кончится. Да, я стану императрицей, – глубоко вздохнув, продолжила я и подняла взгляд на Абрахама. – Ты, конечно, слышал об отречении матери. Матриархи согласны, чтобы я унаследовала трон, – по крайней мере, большинство из них. Церемония состоится послезавтра. После этого мы опубликуем информацию об АВИ, и я буду очень благодарна, если до тех пор ты придержишь эти сведения при себе.

Он кивнул.

– Хорошо. Чего еще ты хочешь?

Поначалу я хотела только убедиться, что Абу не убивал моих сестер и не пытается убить меня. Но теперь, глядя ему в лицо, я подумала, что у нас есть шанс сделать для народа то, чего хотела Цера.

– Я хочу, чтобы мы встретились еще раз, официально, после коронации. Я принесу Апджа извинения, какие смогу, и мы начнем вместе строить наше будущее.

Абрахам изучал меня какое-то время и наконец кивнул:

– Договорились, ваше высочество.

Я встала и подала ему руку. Он принял ее со смущенной улыбкой.

– Пожалуй, я недооценивал тебя.

– Как и большинство людей. Спасибо тебе за все, Абу.

Он опять кивнул, пожал мне руку, прошел вслед за Эммори к шкафу и нырнул в туннель.

– Отдохните, ваше высочество. Мы с Зином вернемся во дворец другой дорогой, не нужно нас ждать.

Обычно меня забавляла та легкость, с которой мой экам распоряжался мной. Но сейчас она будто сжала мое ободранное, кровоточащее сердце солеными пальцами. Его лицо было бесстрастно, а глаза похожи на заиндивевшие окна.

Мне оставалось только склонить голову, соглашаясь. Закрыв за ним дверь, я сползла по стене на пол, уткнулась лицом в колени и заплакала.

Я предала его доверие, умышленно отправив Зина навстречу опасности, и это не имело отношения к защите моей жизни, хотя здесь можно было бы и поспорить. Мне нужно было собрать информацию и приобрести союзников, а своих телохранителей я использовала как пешек.

Если бы дело было только в Эммори, я чувствовала, что он не придал бы этому такого значения. Но я подвергла опасности Зина, и у меня не было уверенности, что Эммори когда-нибудь простит меня за это.

Глава 24

Утро Пратимас выдалось ясным и холодным. Проснувшись спозаранку, я наблюдала из окна спальни, как в городе, будто волной расходясь от дворца, вспыхивают, рождаются один за другим огоньки. Но радости мне этот ритуал надежды не прибавлял. Воспоминания о вчерашних событиях нахлынули, едва я открыла глаза. Да, я установила связь с Апджа, возможно, даже заручилась их поддержкой, но какой ценой?

Наверное, не стоило бы так волноваться о том, что думает обо мне человек, которого я едва знаю, но я волновалась. Я ценила советы и уважение Эммори, а еще он был последним, что связывало меня с Портисом. Возможная потеря всего этого, самого дорогого, что у меня оставалось, ранила глубоко – до самого сердца. Эммори был первым после Портиса, к кому я так относилась. Даже Хао и По-Син не произвели на меня такого глубокого впечатления, как мой экам.

– Етит-твою… – пробормотала я, смаргивая слезы и соскальзывая с кровати.

Начинать день с опухшими глазами было совсем ни к чему: стоит выйти из дворца, и я все время буду перед камерами. Стаси нигде не было, и я отправилась в ванную. К тому времени, как я приняла душ и успокоилась, следы ее деятельности обнаружились на столике у окна в виде чашки горячего чая и подноса с завтраком. Повинуясь велениям желудка, я села и отдала всему этому должное.

Подпоясав тяжелый белый халат, я обогнула стол, опустилась на колени перед красочной статуей Ганеши, зажгла палочку благовоний и задумалась. Сладкий дым плыл по воздуху, а я в нерешительности смотрела на свои руки, пока глаза не начали косить.

Должна ли я говорить вслух? Или просто посидеть тут? Я действительно позабыла, как нужно молиться. Некрасиво преклонять колени, только чтобы попросить о чем-то, но, наверное, Ганеше не требовалось, чтобы я молилась каждый день.

– Сама не знаю, что за херню творю, – прошептала я.

То-то Портис посмеялся бы надо мной! От этой мысли я хихикнула.

– Как мне тебя, поганца, не хватает… Ты бы надо мной так хохотал – уже слезами бы заливался.

Постояв еще немного на коленях, я встала. Стоило усесться в кресло и взять кружку, как раздался стук в дверь.

– Войдите.

Джет просунул в дверь голову.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Доброе…

Он низко поклонился.

– Ананд! Да будет ваш свет сильнее мрака!

– И тебе того же. Как твоя жена?

Удивление на его лице тут же сменилось радостью.

– Хорошо, ваше высочество. И она, и дочь хорошо себя чувствуют. Я передам Риве, что вы про нее спрашивали.

Я улыбнулась и отхлебнула чаю.

– Я бы с удовольствием встретилась с ними после праздника.

– Рева будет счастлива, мэм. Спасибо. Экам Триск велел передать вам, что совещание по вопросам безопасности начинается через несколько минут.

– И правда. – Я поднялась и торопливо отщипнула кусок хлеба. – Пойдем.

– Мэм… – Джет замолчал, ему явно было неудобно. – Наверное, вам надо бы…

Я рассмеялась:

– Переодеться? Эммори будет волноваться.

– Будет, ваше высочество.

Ухмыльнувшись Джету, я прогнала его из комнаты.

– Я сейчас, – сказала я и закрыла дверь.

Запихав хлеб в рот, чтобы освободить руки, и кинув халат на кровать, я подошла к шкафу, вынула одежду и быстро натянула ее на себя. Завязывая мокрые волосы узлом на затылке, я толкнула дверь плечом.

– Так лучше?

Я повернулась кругом и обрадовалась, когда Джет хихикнул:

– По крайней мере, давление у экама не подскочит, ваше высочество.

– И пусть никто не говорит, что я не забочусь о нем.

Неизвестно, откуда у меня взялось хорошее настроение, но я намеревалась поддерживать его как можно дольше.

Помещения телохранителей располагались рядом с моими покоями. В большой комнате по дальней стене стояли двухъярусные койки для тех, кто на дежурстве, в углу была оборудована небольшая кухня. Слева было еще две двери – одна вела в санузел, а другая в штаб. Третья дверь выходила в мою прихожую. Все вместе в случае опасности превращалось в автономный бункер, но я от души надеялась, что до этого никогда не дойдет.

При нашем появлении охранники встали навытяжку.

– Садитесь, – сказала я и помахала рукой. – Заканчивайте завтрак. Киса, как поживаешь? Сыну лучше?

Я улыбнулась хорошо сложенной женщине с короткими светлыми волосами и широкой улыбкой.

– Хорошо, ваше высочество. Сыну лучше, он уже встает. Да будет ваш свет сильнее мрака!

– И тебе того же.

Складывая ладони перед лицом и кланяясь, я обменялась традиционными приветствиями и с другими охранниками. Бесконечный объем информации о людях, назначенных ко мне в телохранители, мне еще предстояло освоить, но, по крайней мере, членов основных четырех команд я запомнила по именам.

– Ваше высочество, хотите чаю? – спросила Уиллимет – вторая женщина в команде, с глянцево-смуглой кожей, чуть ниже Кисы ростом.

– Нет, спасибо. Я только схожу за…

Я повернулась к двери, но тут в проеме появился Кас с моей светло-серой кружкой в руке.

– Спасибо, Кас.

– Не за что, ваше высочество.

– Ты передал бабушке мои благодарности? Ее вышивка просто замечательна.

– Да, ваше высочество. – Он улыбнулся. – Вы бы видели, как она расцвела. Все ее знакомые позеленеют от зависти.

Я устроилась на стуле, попивая чай и наблюдая за сбором телохранителей. Со всеми успела перекинуться словом – младший брат Адайла пошел в начальную школу, младшая сестра Рамы поступила в Военно-космическую академию по программе открытого набора. Члены Команды-четыре, Салам, Калумн и Эрик, были гораздо моложе остальных и отвечали на мои вопросы почти шепотом, с нервными улыбками. Тех, кто пришел позже, не предупреждали, что я здесь, и это привело к нескольким забавным казусам, над которыми все добродушно посмеялись.

Но над Эммори никому посмеяться не довелось: он обнаружил меня в ту же секунду, как вошел.

– Ваше высочество, – сказал он и кивнул.

Возможно, мне показалось, но его голос звучал не так холодно, как накануне вечером. На миг в комнате воцарилось неловкое молчание. Эммори откашлялся и произнес:

– Хорошо, приступим. Мы должны быть в храме на ритуале Пратимас через два часа.

Я обещала помалкивать во время совещания, и это оказалось нетрудно: я восхищалась тем, как Эммори проводит его.

Подозреваю, что из-за меня все вели себя сдержаннее, чем обычно, но не намного. Временами раздавался смех, звучали едкие замечания… Все это очень напоминало нашу банду за составлением плана очередной операции.

Эммори терпел вольности в разумных пределах, но не позволял обсуждению отклоняться от темы.

«У него отлично получается», – сказала я Зину через наш приватный канал, чтобы никто не подслушал.

Зин стоял, опираясь на стену. Он посмотрел на меня сверху вниз, рассеянно улыбнулся и снова сосредоточился на диаграмме на стене.

«Даже лучше, чем он сам думает, ваше высочество».

«Он все еще злится?»

Вопрос прозвучал удивительно по-детски, будто маленькая девочка волнуется, не накажут ли ее. К счастью, Зин не стал заострять на этом внимание.

«Нет, мэм. Я поговорил с ним».

«Правда?»

Зин мимолетно улыбнулся.

«Вы многим для нас пожертвовали, мэм, справедливо отплатить вам тем же. Он был зол не столько потому, что вы предложили использовать меня как заложника, сколько потому, что эта идея была…»

Он замялся, затрудняясь подобрать нужное слово, и мне пришлось сдержаться, чтобы не поднять бровь.

«Бессердечной? Не им придуманной? Какой?»

«Опасной. Я знаю, мэм, вы думаете, что Эммори непобедим, но пара сыщиков – совсем не то же самое, что каждый из них поодиночке. Вы же знаете: если что-то случится с одним из нас, другой, скорее всего, будет побежден. Мы вместе уже очень давно. Эммори тревожился не обо мне и не о себе, а о том, что вы останетесь без защиты. Он поклялся вам, и эта клятва значит для него больше, чем наша безопасность или жизнь – хоть его, хоть моя».

Я это знала, и от одной мысли, что я могу кого-то из них потерять, мне стало плохо.

«Что бы ни говорил Портис, я прекрасно защищала себя сама в течение двадцати лет».

«Разумеется. – В голосе Зина послышалась смешинка. – Мне не особенно хочется умирать в обозримом будущем, но это профессиональный риск, ваше высочество. Эммори просто… не любит проигрывать».

«Присоединяюсь к нему».

«А я рад быть с ним за компанию – обычно с ним чертовски забавно».

«Так я и думала. – Мне тоже пришлось проглотить смешок. – Ты, наверное, и с высоты прыгаешь – просто ради забавы».

«Только если эта высота быстро движется, ваше высочество».

Я фыркнула чуть громче, чем следовало, сдерживая смех. Услышав меня, Эммори, слушавший доклад Уиллимет об организации охраны внутри храма, с любопытством взглянул на нас.

Совещание длилось чуть больше получаса. После этого я отправилась к себе, и Стася, ворча, суетясь и пихаясь, быстро подготовила меня к наступающему дню.

Час спустя я вышла из спальни, одетая в блестящее изумрудное сари, чуть темнее моих волос, и увешанная золотыми украшениями на сумму, которой хватило бы, чтобы заплатить за топливо для «Софии» на целый год.

– Готовы, ваше высочество? – спросил Эммори.

– Нет еще, – опередив меня, ответила Стася. – Нужно еще пальто.

Она встряхнула то самое пальто с серебристым мехом, в котором я гуляла по берегу, и подала его мне.

– Стася, мы будем внутри большую часть…

Под ее яростным взглядом я подавилась своим протестом, гадая, когда моя горничная успела превратиться в этакого ужасного деспота, и послушно повернулась, чтобы надеть пальто.

Зин ухмыльнулся. Не удержавшись, я показала ему в ответ язык. Эммори от души расхохотался, так и не сумев притвориться, будто закашлялся.

* * *

Пратимас был красочен и ярок. От шума толпы и песнопений гудело в ушах. Разноцветные бенгальские огни ослепительно сверкали даже при свете солнца; люди целовали друг друга в щеки, праздничные благословения лились с их губ рекой.

Казалось, половодье праздника, затопившее столицу, смыло прочь гнетущие Империю тревоги. Сегодня скорбь о смерти сестер померкла. Сегодня заботы о недавних нападениях саксонцев были отложены в сторону.

Пратимас был отдушиной, необходимой всем нам, чтобы избавиться от миазмов ушедшего года, триумфом света над мраком, окончанием всего, что нас мучило. Я знала, что все эти надежды связаны со мной, и в кои-то веки это меня не пугало.

– Ананд, ваше высочество!

Молодая женщина низко склонилась передо мной, звеня кольцами на запястьях. Я опустила ладонь на ее темные волосы.

– Да будет ваш свет сильнее мрака!

Выпрямившись, она мельком взглянула на Эммори.

– Ваше высочество, могу ли я?..

Эммори кивнул, и мы с ней прижались друг к другу щеками и улыбнулись в объектив. Поблагодарив меня, она вернулась в компанию хихикавших от восторга подруг.

– Ваше высочество. – Подошедший следом юноша в поношенном пальто серьезно, торжественно смотрел на меня, протягивая мне незажженный бенгальский огонь. – Это вам, Свет Индраны. Надеюсь, ваше правление принесет нам мир и равенство, которого мы так долго ждали.

Я предоставила Эммори забрать бенгальский огонь – меры предотвращения возможных угроз мы обсудили еще в аэрокаре, по пути на церемонию.

– Благодарю тебя за веру в меня. – Я взяла юношу за руку. – Как тебя зовут?

– Мика, ваше высочество.

Ему было не больше пятнадцати – можно сказать, младенец в обществе, которое уже без лишних раздумий отодвинуло его на обочину жизни… Мне стало грустно, но я улыбнулась и пожала его руку.

– Велика ли твоя семья?

– Только мы с отцом, ваше высочество. Мы работаем в доках «Холлстер». Он – диспетчером, а я – уборщиком.

«Холлстер» была солярианской компанией, владеющей одними из новейших неиндранских космических доков на Пашати.

– Хорошо ли вам платят?

– Неплохо, ваше высочество, – робко улыбнулся он. – Отца уволили с верфей Наиду – слишком много прогулял, когда слегла мать. Нам повезло, что мы оба нашли место.

Я кивнула, чувствуя, как нарастает злость внутри.

– Рада за вас. Передай отцу мои поздравления и пожелай от меня счастливого Пратимас.

– Обязательно, ваше высочество! И вам того же!

Улыбаясь, я двинулась дальше сквозь толпу.

«Альба, – сказала я по приватному каналу, – запиши, пожалуйста: нужно проверить, как обстоят дела с трудоустройством на основных верфях».

«Слушаюсь, ваше высочество».

Согласно АСН – Акту о справедливом найме – члены семьи имели право ухаживать за заболевшими родными и близкими, не теряя работу. Этот акт вступил в силу с первых дней колонизации.

Разговор слегка испортил мне настроение, но праздник продолжался. Я даже убедила Эммори позволить мне зажечь бенгальский огонь, подаренный Микой, и принялась размахивать им – к радости окрестной детворы. Пока мы не вернулись в фамильный храм, за мной постоянно тенью следовали Эммори или Зин, временно занявший место Нал. Только в храме они расслабились и вместе с остальными охранниками встали у стен, а я опустилась на колени перед алтарем Лакшми[13], рядом с матерью.

Мать завернулась в темно-пурпурное сари. Обычно этот цвет шел ей, но сейчас ее кожа на фоне пурпура казалась пепельной, а круги под глазами потемнели, словно кровоподтеки.

Богиня Лакшми никогда не была мне близка. В сравнении с ее красотой и грацией я всегда чувствовала себя неуклюжей. Даже когда отец рассказал мне, что она – та самая светлая восемнадцатирукая воительница, что убила демона Махишасуру, я не смогла перенести на нее симпатии, отданные Темной Матери.

– Мама, ты хорошо себя чувствуешь?

Я тут же усомнилась, что вправду произнесла эти слова, но мать ответила:

– Если не считать скорой смерти от яда, бегущего по моим венам? Тогда да, хорошо. – Губы матери дрогнули в улыбке – и, как ни странно, в этой улыбке не было горечи. – Ты готова к коронации?

– Нет.

Неожиданно этот вопрос привел меня в ужас. Отчего? Ведь к этому все и шло, для этого Эммори притащил меня сюда, для этого Цера велела ему доставить меня домой…

– Не паникуй, Хейл. Ты с самого начала знала, что к этому все и идет. – Мать повторила мои мысли со сверхъестественной точностью. – Я понимаю, что ты этого не хотела, но ведь и я не хотела лишаться мужа, дочерей и внучки. И тебя это тоже касается. Я позволила тебе уйти, подумав, что твой отец одобрил бы это. Я прекрасно видела: то, чего хочу я, тебя убивает. Я надеялась, что до того, как все кончится, у меня будет шанс сказать тебе, что я тебя люблю, хоть и не всегда проявляла свою любовь лучшим образом. Но теперь у меня есть много большее. То время, что мы провели вместе за последнюю неделю, очень много значит для меня. – По ее лицу скользнула улыбка. – Занятно. Насколько сентиментальнее становишься, глядя в лицо смерти…

– Это еще не конец…

Я была потрясена слезами в собственном голосе.

– Для меня конец. Для тебя – только начало. Скоро ты станешь императрицей.

Не зная, что ответить, я смотрела на свечи, стараясь не обращать внимания на текущие по лицу слезы.

– Это несправедливо. Ведь я потеряю и тебя.

– Такова жизнь, Хейли. Прости. Прости, что оставляю тебе весь этот хаос. Прости, что не догадалась позволить тебе жить своей жизнью чуть раньше. – Она сжала мою руку. – Хейл, я ужасно устала, пойду к себе. Увидимся утром.

Тяжко опершись на мое плечо, она встала, перенесла вес на руку Биала и, шаркая, двинулась к выходу из храма.

Стоя на коленях, я смотрела на огоньки свечей, пока не помутилось в глазах.

– Ваше высочество?

Я повернулась к Эммори и заморгала. Вскоре пелена слез рассеялась. Мой экам сидел рядом со мной на корточках. Внешне он был совершенно спокоен, тревога таилась лишь в глубине его карих с серебром глаз.

– Я в порядке, – сказала я, сжав его руку. – Мы не опаздываем?

– Немного, ваше высочество, – ответила Альба, выступая из тени. – Через пятнадцать минут вам нужно быть на площади Гаруды[14], чтобы почтить вниманием танцы детей.

– Тогда поспешим.

Я встала и взяла у Каса пальто. Мы сели в аэрокар и прибыли на площадь как раз вовремя, чтобы успеть занять свои места до начала представления.

Маленькой я очень любила эту площадь, хотя нечасто сюда попадала. А когда стала старше, плескаться в разноцветной водной ряби, разбегавшейся от подножия величественного фонтана, стало уже неприлично.

Площадь была названа в честь фонтана, увенчанного мраморной статуей Кришны верхом на орле, хотя ее километровое пространство украшали и статуи многих других богов и героев Империи. Сейчас, зимой, фонтан не работал, но вокруг него все равно собралось множество детей.

Они пели и танцевали, их яркие костюмы выделялись на фоне серого неба, голоса звенели в холодном воздухе. Две девочки постарше исполняли замысловатый танец, их сари развевались, а они кружились по сцене, изображая битву. Одна была с ног до головы в черном, другая сверкала белизной. Они сражались, кружились и пели, пока девочка в черном не упала, побежденная. Девочка в белом встала в победную позу над поверженным врагом и с гордостью поклонилась. Представление закончилось, и вместе со всеми я встала и зааплодировала детям, раскланивающимся на сцене.

– На том конце площади была кондитерская лавка. Хотелось бы туда заглянуть, когда закончим здесь, – прошептала я Эммори.

– Лучше не стоит.

– Ну же, Эмми, я просто хочу посмотреть, работает ли еще там мистер Хавершем. Дхатт, можно подумать, враг нарочно прячется в этой лавчонке, поджидая, не зайду ли я!

– Однако ничего невозможного в этом нет, – ответил Эммори, не отрывая взгляда от толпы.

Разговаривая, он не прекращал изучать окрестности, подмечая модифицированными глазами столько деталей, сколько я не углядела бы и за целый день.

– Я понимаю, что за такую паранойю тебе и плачу, но все-таки…

Раздавшееся в голове сообщение заставило оборвать фразу. Колени подогнулись – пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не упасть. Это сообщение получили все, имевшие доступ к дворцовой сети, – их лица исполнились потрясения и скорби.

«Императрица умерла. Да здравствует императрица!»

– Нет…

Мой бессмысленный протест, пустое сотрясение воздуха, затерялось в одновременном вздохе окружающих.

– Ваше величество, присядьте, пожалуйста.

Конечно, Эммори пришел в себя быстрее всех остальных и ни на секунду не задумался о том, как меня теперь титуловать.

– Что произошло? Эммори, что случилось, ведь она только что?..

Я зажала рот рукой в перчатке, чтобы прекратить глупую болтовню.

– Биал прислал мне сообщение, – ответил он. – С вашей императрицей-матерью случился удар вскоре после того, как она вернулась в свои покои. Вызвали доктора Ганджена, он присутствовал при ее смерти. Биал спрашивает, должен ли он отправить официальное уведомление.

– Нет, я сама. Нужно возвращаться во дворец.

Я взяла себя в руки, зная, что нельзя терять самообладания у всех на глазах. Я с самого начала знала, что этот момент наступит…

Люди в толпе бросали на меня любопытные взгляды, но никто, кроме Альбы и моих телохранителей, еще не слышал новостей. Дети все еще толпились у сцены, смеялись, болтали с родителями и друг с другом…

«Вот оно, будущее, Хейл, – жестко напомнил мне внутренний голос. – Ради них ты должна держаться».

Только теперь я поняла, насколько необходимо сохранять каменное лицо, чтобы убедить всех вокруг, будто все отлично. Даже Хао поступал так, когда все было очень плохо, и это правильно: видеть меня плачущей людям совсем не стоило.

Кто-то робко потянул меня за палец. Я отвлеклась от детей, опустила взгляд и увидела пару больших темных глаз и следы слез на щеках. Сердце пропустило удар, и я огляделась в поисках мамы этой девочки, но тут меня поразил ее странный вид.

Эммори двинулся вперед, чтобы прогнать ее.

– Ваше величество, нам нужно…

Отмахнувшись от него, я опустилась на корточки. Девочка была одета в розовое платьице с оборками – совершенно новое, как и блестящие черные туфельки, но ее темные волосы были спутаны, руки грязны, и на ней не было пальто.

– Малышка, ты потерялась?

Опыта общения с детьми у меня почти не было. По правде говоря, я и не знала, люблю ли я их. Девочка казалась расстроенной, и я протянула руку, чтобы откинуть спутанные волосы с ее лица. Она дернулась, отстраняясь, но не выпустила мои пальцы.

– Они сказали пойти и найти тебя. Тогда с Алим все будет хорошо.

Я нахмурилась:

– Кто сказал? Как тебя зовут?

– Рамани, – ответила она и протерла глаза свободной рукой. – Люди вон там сказали. – Она помахала рукой. – Сказали: пойти, найти леди с зелеными волосами и оставаться с ней, пока все не кончится. И тогда с Алим все будет в порядке.

Эммори разговаривал с Зином, и я дотронулась до его руки.

– Эммори, эта девочка потерялась…

Я встала, и тут ее слова ударили меня, точно молния.

«Пока все не кончится».

– Бомба! – одновременно заорали Эммори и Джет, и тут же мой смати разразился сигналом тревоги.

Осознав, что индикатор «Бомба рядом» мерцает как раз над головой Рамани, я оцепенела от ужаса.

Все вокруг замедлилось, словно под водой. В ушах загудело. Эммори рванул меня за плечо, увлекая прочь от Рамани. Та отчаянно завизжала, Зин схватил Альбу, остальные телохранители метнулись к нам…

Меня спас Джет. Джет, кинувшийся вперед, ухватил Рамани поперек туловища, поднял ее в воздух и устремился сквозь толпу прочь от меня. Перед глазами мелькнул разинутый в отчаянном протестующем крике рот девочки и ее рука, тянувшаяся через плечо Джета ко мне.

Мой инстинкт самосохранения, видимо, ушел в отпуск: я рванулась из железной хватки Эммори, но не смогла совладать с ним и Касом – неожиданно сильным для своей худобы.

– Кас, щит, – приказал Эммори, отпихивая меня под ненадежное прикрытие ближайшей статуи.

Но мы не успели. Вспышка расколола зимнее небо пополам, взрывная волна подняла нас всех и отшвырнула, точно тряпичных кукол.

Глава 25

Я врезалась в землю, и тут же на меня словно рухнула скала. Что-то внутри – ребро или два – треснуло, вспыхнув болью. Стало до жути тихо, и тут же голова наполнилась звоном – громким и болезненным. Скала скатилась с меня, и я поняла, что это был Эммори. Тяжело дыша, я забилась, как рыба, выброшенная на берег, безуспешно стараясь заставить тело подчиняться.

– Хейл! – Панический крик Эммори был приглушен болью и хаосом, царившим вокруг. С озабоченным лицом он провел надо мной ладонями в поисках травм. – Темная Мать всего сущего, скажи же что-нибудь! Это твоя кровь?

Чувствуя медный привкус во рту, я утерла нос, и ладонь оказалась в крови.

Как я ни разевала рот, легкие отказывались впускать воздух. Эммори выругался – наверное, при виде паники в моих глазах, потому что раньше он себе такого не позволял.

Это следовало запомнить. Правда, если каждый раз, когда мне захочется, чтобы он ругался и звал меня по имени, нужно устраивать взрыв и оказываться при смерти, то идея не очень-то хороша…

– Вставайте, ваше величество. Нужно встать. – Эммори глянул через плечо и снова уставился на меня темными глазами. – Нужно двигаться. – Он поднял меня на ноги и словно прирос к моей спине, одной рукой пригибая мне голову. Сбоку с суровым лицом стоял Кас, держа оружие на изготовку.

– Говорит экам Триск. Чрезвычайная ситуация уровня Чарли на площади Гаруды. Террорист-самоубийца с бомбой. Минимум четверо телохранителей мертвы. Телохранители, общая перекличка!

– Я в порядке, – выговорила я, наконец-то сумев набрать в грудь воздуха. – Я не пострадала…

В принципе это было правдой. Возможно, у меня было сломано ребро, но помимо этого и еще нескольких синяков и царапин, из-за которых завтра не захочется двигаться, я была в норме. А вот Джет…

– Джет. – Я ухитрилась извернуться в руках Эммори и посмотреть на него. – Боже мой, Эммори, он…

– Я видел, – угрюмо ответил он. – Не смотрите, ваше величество. Ни к чему вам это видеть.

– И эта бедная девочка… А где Альба, где Зин? – отрывисто забормотала я.

Спотыкаясь, мы двинулись вперед. Страх комом застрял в горле, угрожая задушить меня. В заложенные уши мало-помалу начинали проникать крики раненых.

– Тут, ваше величество.

Из дыма, поддерживая моего камергера, точно призрак, возник Зин. Альба прижимала руку к виску, и я протянула к ней руку.

– Дай-ка посмотреть.

– Все в порядке, ваше величество, просто царапина. Это потерпит до тех пор, пока вы не окажетесь в безопасности. – Она изобразила улыбку. – Вы сильно пострадали?

– Кровь из носа больше не идет, остальное несущественно.

Зин положил руку на плечо Эммори, тот протянул свою, их пальцы сплелись.

«Я думал, что потерял тебя».

«Еще нет».

Все это было сказано без единого слова. Я отвернулась, чувствуя, что вторгаюсь в личное.

– Надо идти – добраться до аэрокара. – Эммори заметил Раму, скрючившегося у фонарного столба, схватил его и поднял на ноги. – Рама, посмотри на меня.

– Я в порядке, сэр, только слегка ударился головой. Где остальные?

– Джет и вся Команда-четыре погибли. – Ответ Эммори был беспристрастно холоден, и я поймала себя на том, что вспоминаю имена тех, кто только что отдал за меня жизнь.

Я же разговаривала с ними всего несколько часов назад!

– Пезана ранило, с ним Адайл. Уиллимет не отзывается. Таниш и Джул стояли в оцеплении, сейчас ждут нас возле аэрокара. – Эммори поспешно шел вперед, таща меня за собой и на ходу вводя остальных в курс дела. – Я объяснил ситуацию остальным Командам.

– А вон Адайл…

Внезапно Рама осекся, и моему пострадавшему от взрывной волны, заторможенному мозгу понадобилась целая секунда, чтобы понять почему. В следующую секунду он кулем рухнул на землю. На сером асфальте растеклась багровая лужица крови.

Адайл выстрелил еще раз.

– Пригнитесь! – Зин толкнул меня к стене.

Врезавшись в какую-то дверь и сломав замок, мы рухнули внутрь. Мое и без того избитое тело запротестовало против новых обид, и из меня уже второй раз за последний час вышибло дух.

Выругавшись, Зин скатился с меня.

– Вы в порядке?

– Нет, – прохрипела я, лежа на полу и стараясь отдышаться. – Вы двое задавите меня до смерти даже без взрывов и стрельбы.

– Простите.

Это единственное слово несло в себе столько боли, что меня будто хлестнули по лицу. Перевернувшись, я встала на колени и зажала руками рану в боку Зина.

– Нет. Сегодня я уже потеряла слишком многих и не собираюсь терять и тебя. Старзин, слышишь? Не вздумай умирать!

– Следите за дверью! – рявкнул Эммори остальным, падая на колено рядом с Зином.

– Что с Адайлом? – спросила я.

Этот немолодой зеленоглазый телохранитель был неизменно добр ко мне, и его неожиданная измена просто в голове не укладывалась.

– Мертв. – Стащив сари с упавшего манекена, Эммори оторвал от него широкую полосу. – Зин, сядь. На посадочную площадку к аэрокару скоро прибудет ИОО, но у нас есть более серьезные проблемы.

– Серьезнее, чем моя рана? – Зин засмеялся, но смех тут же перешел в кашель, и он сплюнул на пол кровь. – Черт, легкое задето. Эммори, у меня тут предупреждения.

– Знаю, только держись. ИОО сообщает, что замечены перемещения войск. Во дворце пожар. Видимо, изменники пошли в атаку. – Он снова выругался, лицо его исказила гримаса лютой ярости. – Не думал, что они начнут действовать так скоро, да еще осмелятся напасть в Пратимас.

– Никто не думал, – сказала я. – Выкинь это из головы, Эмми, не отвлекайся.

Я отрывала от сари полосы, а Эммори накладывал их на рану Зина и бинтовал его. Когда мы закончили с этим, я освободилась от пальто, с помощью Альбы размотала свое сари и сложила на зеленую ткань все украшения, которыми Стася увешала меня с утра.

– Я сохраню их, ваше величество. Я собираюсь остаться здесь и помочь раненым – за мной ведь никто не будет охотиться.

– Альба…

– Так будет лучше. Ни к чему, чтобы ваши телохранители беспокоились еще и обо мне, они должны заниматься только вами.

Я обняла ее.

– Береги себя, пожалуйста.

– И вы тоже, ваше величество. Вы нужны нам. – Она улыбнулась. – Я знаю, вам иногда так не кажется, но вы нам нужны. Вы выведете нас из этого мрака.

Вытащив свой «С-Кольт» из кобуры сзади на поясе, я влезла в длинную кофту, снятую с еще одного поваленного манекена, и присела рядом с Зином. Эммори направлял на мой смати последние новости, как только они поступали, и от этих известий будто холодные когти вонзались в грудь.

Я не слишком пострадала только потому, что Команда-четыре встала между мной и взрывом, включив свои силовые щиты. Все они заплатили за это жизнью, но мощности взрыва все равно хватило, чтобы раскидать нас, как кукол.

Новости были слишком отрывочны и сумбурны, чтобы сложиться в четкую картину. Ясно было одно: одновременно со взрывом дворец был атакован силами неизвестной численности и происхождения.

– Войска в саксонских мундирах атакуют ворота дворца.

– Охрана матриархов сообщает, что их резиденции оцеплены.

– Нам нужны подкрепления!

Земля под ногами дрогнула.

– Святая мать, штаб-квартира ИОО только что взлетела на воздух!

Я отключила звуки, когда в ухе зазвенел сигнал вызова.

– Адмирал?

– Слава Вишну, вы целы. Ваш сигнал пропал, и я подумала… – Адмирал Хассан даже не пыталась скрыть облегчение. – Ваше величество, где вы?

– Не знаю. В какой-то лавке на площади Гаруды. – Я посмотрела вокруг, перехватила взгляд Эммори и одними губами произнесла имя адмирала. Он кивнул, показал мне четыре пальца, кивнул в сторону двери и снова занялся раной Зина. – Кто-то пытался взорвать меня. Есть информация, что штаб-квартира ИОО только что уничтожена.

Вздох Хассан был явственно слышен даже на фоне вдруг возобновившейся стрельбы.

– Ваше величество, у нас не так уж много информации, но я отправлю вам все, что удалось собрать. Все корабли сейчас на своих позициях.

– Саксонские корабли не показывались?

– Нет, мэм.

– Ну, хоть что-то. Адмирал, передайте всем: это государственный переворот, устроенный неизвестно кем – своими или чужими. Если кто-либо подойдет к планете, от моего имени приказывайте остановиться, в случае неподчинения сотрите его в порошок, это понятно?

– Да, мэм.

В ухе прозвучал еще один сигнал, и я не сразу сообразила, что это трансляция по планетарной сети, а не вызов через дворцовую сеть.

– Народ Индраны. – Ганда умудрялась выглядеть одновременно царственно и по-детски. Камеры показывали едва заметные следы слез на ее лице. – С глубокой скорбью мне приходится объявить о смерти не только нашей любимой императрицы, но и ее наследницы. Одна из них украдена у нас судьбой, другая – моя двоюродная сестра – только что погибла при взрыве, устроенном саксонскими шпионами. Эти враждебные действия не останутся безнаказанными!

– Ох, етит-твою, – выругалась я, поднимаясь на ноги. – Эммори, почему все считают меня погибшей?

– Я отключил ваш сигнал от сети, ваше величество, – ответил он. – Так безопаснее.

Мои туфли совершенно не подходили для бега, и я отругала себя за то, что позволила Стасе уговорить меня не надевать ботинки.

Дослушивать до конца речь Ганды я не стала.

– Адмирал, вы здесь?

– Да, ваше величество.

– Свяжитесь с Каспелом и генералом Саито, скажите, что я еще поборюсь, но пусть помалкивают об этом. Полагаю, что саксонцы тут ни при чем, но я могу и ошибаться. А если нет, значит, Ганда хочет одновременно сесть на трон и развязать войну. Держите меня в курсе всех новостей. Еще найдите Торопова и обеспечьте его безопасность. Сейчас мы будем прорываться к аэрокару. Я не смогу разговаривать, пока мы не окажемся во дворце, но увижу все, что вы мне пришлете. И еще, адмирал: если генерал Ванди жива, проверьте, верна ли она мне. Не обращайте внимания на протокол, спросите ее прямо. Мне нужно знать, могу ли я рассчитывать на что-то большее, чем один-единственный взвод ИОО.

– Да, мэм. Да помогут вам боги.

– Вам тоже, – ответила я, прекращая связь. – Альба, оставайся здесь подольше. Никто не свяжет тебя со мной, если нас не увидят вместе.

– Да, мэм.

Она принужденно улыбнулась, и я снова обняла ее.

– Скоро увидимся.

– Таниш докладывает, что они с Джул нашли Уиллимет, – сказал Эммори, помогая Зину подняться на ноги. – Адайл отобрал у нее рацию. Очевидно, он убил Пезана и пытался убить и ее. Я велел им отступить и встретить нас вот здесь.

Он сбросил координаты через приватный канал связи. Я закинула руку Зина себе на плечо.

– Этот тип не пытался совершить благородную глупость, оставшись прикрывать отход, чтобы умереть от потери крови, правда?

От этой шутки тревожное лицо Эммори немного прояснилось.

– Только поначалу, ваше величество. Мне придется защищать вас в разгар государственного переворота, имея только двух здоровых телохранителей, пока мы не соединимся с остальными. В аэрокаре нас будет ждать сержант Терасс.

– Я понимаю, что бесполезно просить вас не высовываться, – продолжал он. – Поэтому, ради меня, постарайтесь, пожалуйста, остаться в живых.

Я подмигнула ему и навела ствол на дверь.

– Идем, экам, пока Ганда не взгромоздила свою задницу на трон.

В голове кружились тысячи мыслей, но, когда мы вышли наружу, я положилась на волю вбитых в башку рефлексов и сосредоточилась на окружающей обстановке.

Мы завернули за угол, и Эммори вскинул оружие, увидев бегущую к нам женщину в полицейской форме.

– Экам Триск, офицер! С дороги, или я стреляю!

Женщина остановилась и моргнула.

– Сэр… есть, сэр! Это ведь принцесса? Но только что передали, что она…

– Нет, я не погибла, – сказала я с хмурой улыбкой. – И больше не принцесса. Как вас зовут?

– Офицер Хаджуман, ваше величество. Иза Хаджуман. – Держа руки подальше от оружия, молодая женщина упала на колено и склонила голову. – Я ваша верная подданная. Моя жизнь в вашем распоряжении, сияющая звезда Индраны.

Я удивилась такой искренней преданности и взглянула на Эммори через плечо Зина.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет. Что скажешь, Эмми? Лишний ствол был бы кстати.

Эммори кивнул.

– Иза, встаньте и идите с нами. Убивайте всякого, кто не бросит оружие по первому требованию. Ясно?

– Так точно, сэр!

Мы отправились дальше. Я понятия не имела, куда Эммори нас ведет, но доверяла ему. С другой стороны от меня шел Кас, оглядывая голубыми глазами безлюдную улицу.

– Сэр, ИОО уже на посадочной площадке. Они говорят, что опасности нет. Капитан Джилл спрашивает, не отправить ли кого-нибудь встретить нас.

Шея Каса была в крови. Когда он отвернулся, чтобы посмотреть в другую сторону, мне сжало горло – вся его спина была иссечена осколками. Запоздалый приказ Эммори включить щиты не уберег его от ран.

Эммори покачал головой:

– Мы почти пришли. Передай, пусть остается на месте. Что сообщают из дворца?

– Пока ничего, сэр. Там полный хаос.

Таниш вынырнул из боковой улочки так быстро, что напугал даже Эммори.

– Во имя Шивы, парень, я чуть не застрелил тебя, – сказал он, опуская пистолет.

– Простите, сэр. Джул и Уиллимет разведали путь до посадочной площадки. С виду все в порядке. Но мы не связывались с ИОО и не уверены в ситуации.

– Хорошо. – Эммори хлопнул молодого охранника по плечу. – Все в порядке, это взвод капитана Джилл.

Он покосился на Зина. Тот кивнул в ответ.

Бегом мы миновали улицу, пересекли посадочную площадку и добрались до челнока ИОО. Бойцы, стоявшие снаружи с оружием наготове, впихнули меня в люк, и я оказалась в относительной безопасности.

Я еще не успела сесть, как челнок резко накренился и взлетел. Споткнувшийся Зин толкнул меня на Эммори, и тот дернулся, стараясь удержать нас всех в равновесии.

– Ты ведь тоже ранен, – шепнула я, сглотнув комок, подступивший к горлу, едва я поняла, в чем дело.

– Все будет в порядке.

Его черная шинель с одной стороны была обожжена, он, как и я, был с ног до головы испачкан кровью и ошметками плоти. Несколько ран кровоточило, левую руку он плотно прижимал к боку – к тому, которым прикрыл меня.

– Нет, не будет. Где сержант Терасс? – требовательно спросила я.

– У вас за спиной, ваше величество, – донесся мелодичный голос Фазе из-за левого плеча. – Если вы сядете, я осмотрю вас.

– Я в норме. – Я опустила Зина на сиденье. – Займитесь Зином, потом Эммори, потом Касом.

Все мои телохранители были ранены, но эти трое – тяжелее всех.

– Сначала займитесь ею, – ответил Эммори.

Я обругала его и схватила за здоровую руку.

– Сядь.

Мгновение Эммори смотрел на меня, потом все же сел, но Фазе оказалась не так послушна.

– Ваше величество, я вынуждена настаивать. Ваши ребра…

– Все это синяки и царапины, я в порядке, – соврала я, отлично понимая, что Эммори знает правду. – Клянусь Темной Матерью, следующий, кто будет со мной спорить, получит в морду, это понятно? Лечите их. Это приказ, сержант.

Фазе сглотнула и глянула на Эммори. К счастью, он чуть кивнул ей, и она взяла за руки Зина. Наступила тишина, и я поняла, что затаила дыхание. Я выдохнула лишь вместе с Зином, когда он перестал морщиться от боли.

– Желаю вам здоровья, – прошептала Фазе, прикоснувшись лбом ко лбу Зина и испачкав бледную кожу кровью и копотью. – Ваше величество?

– Сначала займитесь остальными.

– Ваше величество. – На этот раз возражать начал Зин. – Сядьте, пожалуйста. Пускай она хотя бы проверит вас. Нам нужна уверенность, что у вас нет серьезных ран.

Я, как и Эммори, знала, что их нет, но он ничего не сказал. Скверно выругавшись про себя, я села и подала руку Фазе.

– Ладно. Только давайте скорее.

Прохладные пальцы обхватили мое запястье.

– Только не надо меня лечить, вам еще понадобятся силы для других.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья и тут же, едва обретя покой, почувствовала себя крайне уязвимой. Захотелось встать и заняться хоть каким-нибудь делом. К тому же мне не стоило закрывать глаза. Как только ресницы сомкнулись, передо мной тут же возникло лицо Рамани, спина Джета и – взрыв.

– Ох, етит-твою…

Вырвав руку из пальцев Фазе, я, спотыкаясь, рванулась в санузел и едва добежала до унитаза, как меня вырвало.

– Ваше величество?

– Фазе, если вы сейчас же не займетесь остальными, я очень рассержусь, – отрезала я, даже не оглянувшись.

– Спокойствие, ваше величество.

– Не надо меня успокаивать, Старзин, – зарычала я, стараясь не повышать голос. – Кто-то пытался взорвать меня. Кто-то убил мою мать. – Я выпрямилась и оперлась о стену. – Эммори поджарило, тебя подстрелили, а остальные и Джет… все они отдали жизнь за меня. Какой, мать вашу, в этом смысл? Вдруг я – всего-навсего контрабандистка?!

Меня качнуло вперед. Зин подхватил меня, закрыл дверь, и мы оказались в крохотном санузле вдвоем.

– У вас есть минута, ваше величество. Потом вам придется взять себя в руки. – Его категоричный равнодушный тон поразил меня. Я смогла только ошеломленно посмотреть на него. – Там, снаружи, друзья, и им ни к чему видеть это. Они должны видеть императрицу. Им нужно…

– Каменное лицо. – Я отстранилась от него, насколько позволяло тесное пространство. – Мне что, статуей стать?

– Вы должны стать императрицей! Вы нужны им как лидер!

– Нет… – Я замотала головой так яростно, что из глаз посыпались искры. – Зин, я видела, что произошло с матерью. Не хочу становиться такой же. Не хочу делать вид, что не скорблю о моих людях и о жене Джета, которой придется растить дочь одной. Что не боюсь говорить с родителями Рамы или Салама и объяснять им, как погибли их сыновья. Что не чувствую себя полным дерьмом из-за того, что не помню даже имен тех трех телохранителей, прикрывших меня собой и заплативших за это жизнью. И уж тем более не стану… – я ткнула ему в грудь пальцем с такой силой, что чуть не проткнула ее насквозь, – притворяться, что та малышка не погибла сегодня прямо у меня на глазах!

– Я не прошу притворяться. Я прошу вас взять себя в руки и не поддаваться всему этому. Вы даже не представляете себе, сколько людей любят вас. Взгляните…

Подняв руку, он с помощью смати начал проецировать на стену туалета изображения: статьи о моем возвращении, комментарии в Ханси, улыбчивые селфи, которые я едва помнила…

– Зин, народная любовь еще не делает из меня хорошую императрицу. Я не знаю, что делать.

– Дерьмо это все, – ответил он. Ругательство так не вязалось с его обычной вежливой невозмутимостью, что я огорошенно моргнула. – Вы же умнее, чем сами о себе думаете. Мы на грани войны. Контрабандистка, которую мы сюда доставили, знает, что делать, и сейчас она-то нам и нужна.

– Черт возьми, определись уже, Зин, – зашипела я. – Императрица или контрабандистка?

Он потряс головой и улыбнулся.

– Ваше величество, это не простое «или-или». Вы контрабандистка. И в то же время – императрица.

А значит, поняла я, должна принимать решения. Я – императрица Индраны. Я буду сама решать, как себя вести, и никто не будет мне указывать.

– Позволь выйти.

– Конечно, ваше величество.

Зин завел руку за спину, открыл дверь, склонил голову и посторонился.

– Эммори, найди место, где можно без проблем проникнуть во дворец. Не спорь, просто сделай это. Я знаю: будь твоя воля, ты увез бы меня в безопасное место, но не выйдет. – Я повернулась кругом, поглядев в глаза всем, кто был в челноке. – Послушайте меня, все. Сегодня я потеряла нескольких очень хороших людей, и до конца дня, возможно, потеряю еще многих. Люди, которые ценят власть больше человеческого достоинства, принесли в жертву невинных. Но власть в Индране принадлежит не им, а мне. И вам. Не знаю, что там сейчас происходит, но неважно, кто наш враг – моя кузина или саксонцы. Я не собираюсь забиваться в нору, пока они рушат все, что мы создали. Не ищите во мне чопорную императрицу с каменным лицом, этого дерьма вы от меня не дождетесь. Привыкайте прямо сейчас. Все хотели, чтобы я вернулась, так вот теперь придется мириться с тем, что императрицей станет бывшая контрабандистка. Это понятно?

– Да, мэм, – несколько ошеломленно забормотали они.

Один лишь Эммори ничуть не удивился.

– Ваше величество, я связался с охраной на посадочной площадке, – сказал он. – Мы приземлимся и проникнем внутрь со всей возможной быстротой. Вы правы, мне это не нравится, но лучше разобраться с этим сейчас. И чем скорее, тем лучше.

В его глазах не отражалось почти никаких чувств: сложная смесь изумления, облегчения и гордости исчезла, не успев оформиться и намекнуть мне, что же задумал Зин.

– Мы приземляемся, ваше величество, – сказал Зин, взяв меня за руку. – Сядьте, пожалуйста.

Щелкнув отвисшей от изумления челюстью, я подошла к Эммори и опустилась на сиденье рядом с ним. Вокруг зашевелились – взвод капитана Джилл и оставшиеся телохранители готовились к посадке.

«Вы двое не даете мне спуску», – сказала я через наш канал.

«Зин сказал то, что должно было помочь, мэм. Вы были на грани, шок вполне понятен. – Не глядя на меня, он слегка пожал плечами и еще раз проверил свое оружие. – Злость прочищает мозг, помогает сосредоточиться».

«А что насчет дворца?»

Я тоже вынула пистолет, чтобы чем-нибудь занять руки.

«Мне это совсем не нравится, но нам нужно быть там. Сам я не мог это предложить: как ваш экам, я обязан держать вас как можно дальше от любой возможной опасности, а не тащить вас прямо в западню».

«Так какой у нас план? Я надеюсь, он не требует, чтобы кого-нибудь из нас подстрелили, сегодня это уже было. – Я схватила Эммори за руку и не отпускала, пока он не посмотрел на меня. – Я серьезно. Не умирай, Эмми. Я никогда этого не говорила, но я знаю, что у тебя за работа. Знаю, что ты готов сделать для меня и для Империи. Но сегодня не умирай, пожалуйста. Обещай».

– Эммори, мы…

Я вскинула свободную руку, обрывая Зина.

– Обещай, – повторила я вслух.

Эммори моргнул и целую вечность спустя кивнул мне.

– Обещаю, ваше величество. И – нет, план этого не подразумевает.

Зин кинул мне что-то темное – одежду, точнее – мундир ИОО.

– Раздели пилота, – сказал он с ухмылкой. – Для сержанта Хоффа сбылся ночной кошмар каждого солдата, он идет в бой в одном белье. А вас мы спрячем у всех на виду.

Мой смех напугал всех в челноке, Эммори застонал и закрыл лицо рукой.

– Ты можешь без шуток? – спросил он Зина.

Тот пожал плечами:

– Просто еще один день телохранителя при императрице-контрабандистке. Ваше величество, пора переодеться, время поджимает.

Я взяла мундир, снова ушла в санузел, сняла то, что оставалось от праздничных одежд, и облачилась в простые черные штаны и куртку. Когда я вышла, Фазе подала мне шлем. Под глазами у нее появились темные круги, руки немного дрожали.

– Ты устала, – сказала я. – Лучше останься на борту.

– Нет, мэм. Я должна держаться поближе к вам, на всякий случай.

Я приказала себе не спорить и не бежать снова блевать в туалете.

«Привыкай, – сочувственно сказал внутренний голос, так похожий на голос Портиса. – Сейчас для них нет никого и ничего важнее тебя. За тебя они отдадут все, даже жизнь».

Я связала волосы в узел, надела шлем и подключилась к системе связи. Дисплей включился, и щиток перед лицом стал прозрачен, как стекло. Но если смотреть снаружи, увидишь просто глухой черный шлем, один из многих. В нем меня не узнать никому.

Эммори хлопнул меня по шлему.

– Только без героизма, мэм.

Его голос был ясно слышен через систему связи.

– И ты тоже, – ответила я. – Идемте, добудем мне трон. – Это следовало сказать после нескольких недель борьбы с этой идеей. Теперь я была императрицей Индраны. – Да помогут нам боги.

Все повторили эти слова, и мы выбежали из челнока.

Частота пульса и дыхания взлетела в заоблачную высь. Странная вещь адреналин. После всех тех лет, что мы были отделены от нашей прародины, от Земли, наша биология не так сильно изменилась. Как только мы сошли с трапа, сержант Хофф поднял челнок в воздух и направился к месту встречи, известному только ему и Эммори.

Мы оказались заперты во дворце, но, по крайней мере, могли, если понадобится, убраться с планеты.

Оставалось надеяться, что не понадобится.

Я пригнулась. Впереди меня был Зин, сзади – Фазе, в руках – внушительный «М2220». Странно, что Эммори без колебаний позволил мне взять такую пушку…

Проникнуть во дворец оказалось легче, чем я думала, но если Биал старался заманить нас в ловушку, то удивляться этому не стоило. Не встретив ни одной живой души, мы просочились через служебный вход, использовавшийся для доставки всякой всячины, и с Эммори во главе двинулись по коридору.

Подходя к повороту, Эммори предусмотрительно замедлил шаг. Прошептав Изе что-то, чего я не расслышала, он знаком велел нам оставаться на месте и вдвоем с ней свернул за угол.

Наступила тишина – тяжелая, точно кто-то вдруг увеличил притяжение земли.

– Ваше величество, вы не присоединитесь к нам? – окликнул меня Эммори, едва я подумала, что моя голова сейчас треснет.

Я подняла щиток и обменялась любопытными взглядами с Зином.

– И?

– Не знаю, ваше величество. Пойду первым.

Об оружии никто ничего не сказал, и я направилась за угол вслед за Зином с «М2220» на изготовку. Открывшееся за поворотом зрелище заставило нас замереть.

Передо мной, с руками за головой, стоял на коленях Биал в компании полудюжины телохранителей. Эммори, стоя сбоку, разговаривал с бледным мужчиной с колючим взглядом.

– Вот это сюрприз, – сказала я. Все посмотрели на меня, и я встретилась взглядом с Биалом. – Хотя, к сожалению, нет. Эммори, объясни, что здесь происходит?

– Он злоумышлял против трона, ваше величество. Но другие телохранители не согласились и разоружили его еще до нашего прихода.

– Не могу сказать, что поражена. Черт возьми, Биал, а я уже начинала доверять тебе.

– Я действовал во благо Индраны, – ответил Биал. Челюсти его были крепко сжаты, в лице – ни намека на раскаяние. – Императрицей должна быть Ганда.

Понадобилась вся моя выдержка, чтобы не нажать на спуск и не разнести его в клочья.

– Это почему?

– Вы преступница! Что у нас будет за власть, если мы посмотрим на это сквозь пальцы? Как вы заставите народ соблюдать законы, если сами нарушили большинство из них? Как доверить вам безопасность Империи, когда вы, вероятно, продавали оружие тем, кто стремится разрушить ее?

– Я никогда не продавала оружие саксонцам!

С этими словами я двинулась на него, но Зин перехватил меня в последний момент.

– Какие удобные понятия о чести, ваше величество! – Мой титул в устах Биала был похож на плевок. – Контрабандистка на троне Индраны превратит Империю в посмешище всей вселенной!

– Не смей говорить мне о чести! – Хорошо, что Зин остановил меня – я находилась слишком далеко, чтобы ударить Биала в лицо. – Если ты, жалкий ублюдок, не хотел, чтобы я возвращалась домой, не стоило помогать Ганде и Лаабу убивать моих сестер! Не стоило позволять им отравить мою мать! Я с радостью осталась бы там, где была, а трон оставила Цере! Вот она была бы такой императрицей, какой мне не стать никогда! Но их убили, и мне пришлось вернуться. И это ты, ублюдок хренов, во всем виноват. Ты, тот, кто должен был охранять их!

Кровь отхлынула от лица Биала.

– Что? Я не убивал их! Я не имею с этим ничего общего, это Апджа! Клянусь, ваше величество, я не знаю, о чем вы говорите!

– Врешь, – автоматически возразила я, но боль в его глазах заронила в мою голову сомнения. – Иначе откуда тебе знать, что они расчищали путь Ганде?

– Расчищали путь? – Теперь на лице Биала отразилось искреннее замешательство. – Ваше величество, я не понимаю, о чем вы. Я ни в чем таком не участвовал, пока не вернулись вы. Все, что я делал, – это старался уговорить вашу мать назначить наследницей Ганду. Я…

– Заткнись.

Скинув с плеча ремень «М2220», я протянула оружие Зину. От удивления он принял автомат вместо того, чтобы перехватить меня. Воспользовавшись этим, я выхватила «Гессиан-45», снятый с трупа Рамы, и шагнула к Биалу.

Эммори схватил меня за запястье и дернул. Пуля, которая должна была попасть Биалу между глаз, впилась в бетон между ним и человеком, стоявшим рядом. Биал не шелохнулся, а тот, другой, шарахнулся в сторону, вскрикнув от испуга.

– Ваше величество, у него есть необходимая нам информация, – сказал Эммори. – Кроме того, нужно, чтобы он был в состоянии двигаться.

– Зачем?

– Чтобы попасть в тронный зал. Индула говорит, что нас не собирались убивать, а хотели только остановить и предложить вам выбор: либо вы отрекаетесь от трона, либо вас отведут к вашей кузине.

– Тогда почему мы еще не под стражей?

– Очевидно, не все телохранители желают свергнуть вас с трона.

– Я смотрел запись, как вы застрелили того убийцу, ваше величество. Слышал истории о ваших похождениях. – Человек, про которого говорил Эммори, коротко кивнул мне, на мгновение опустив взгляд. – Похоже, война с саксонцами не за горами, и потому я хотел бы видеть на троне того, кто знает, что делает. – Индула пожал плечами. – Кроме того, вы – наследница престола, и это невозможно отрицать. Будь у нас тот кавардак, который в Солярианском Конгломерате называют демократией, возможно, наше мнение что-то и значило бы, но это не так.

– Она контрабандистка! – запротестовал Биал. – Нелегально торговавшая оружием!

Я пнула его в живот – не так сильно, чтобы повредить что-нибудь, но как раз настолько, чтобы у него перехватило дух.

– Ты же не позволяешь пристрелить его, – сказала я в ответ на взгляд Эммори и обратилась к Индуле: – Значит, ты решил предпочесть моей благородной кузине контрабандистку?

Он пожал плечами:

– Моя мать работала в баре, ваше величество, отец был механик. Биал – и, наверное, ваша кузина тоже – ошибаются, если думают, будто нас, охранников, заботит происхождение. Мы тут все из простого народа – аристократы идут в космический флот. Нам неинтересно, кто вы и откуда. Главное – что вы сейчас делаете.

– Ты мне нравишься, – сказала я, ткнув в него пальцем.

В ответ он неожиданно расцвел в мальчишеской улыбке:

– Рад слышать это, ваше величество.

Вспомнив почти такой же разговор с Джетом, я почувствовала, как слезы горя наворачиваются на глаза, и с большим трудом взяла себя в руки.

– Хорошо. – Отступив от Биала, я сунула пистолет за пояс. – Эммори, что будем делать?

Глава 26

Лишь ознакомившись с дальнейшими планами Эммори, я осознала, как много информации собрал экам о моей бандитской жизни. То, что нам предстояло сделать, почти в точности повторяло одну операцию, которую мы с Хао провели на Баноше IX на заре моей карьеры.

Охранников, принявших сторону Биала, мы связали и затолкали в кладовую. Эммори прибег к своей сомнительной способности и отключил их смати, едва увидев их, и теперь им оставалось только сидеть в темноте и ждать нашего возвращения.

Биалу повезло куда меньше. Ему дали незаряженный пистолет, и я буквально приклеилась к нему.

– Слушай меня, – шипела я, пока мы шли по коридору. – Ты сделаешь вид, что арестовал Эммори и остальных. Ты приведешь нас всех прямо к моей предательнице-сестричке, а если только пискнешь обо мне, я прострелю тебя насквозь.

– Ваше величество, я…

– Если ты опять начнешь кормить меня сказками, будто ни в чем не виноват, я похороню план Эммори, но пристрелю тебя прямо здесь и сейчас. Лучше заткнись.

Я ткнула его стволом и опустила визор шлема. Ребра очень болели, но я постаралась забыть об этом и сосредоточиться.

Мне не хотелось верить ему, но его настойчивость для человека, который явно не любил меня и не хотел видеть на троне, была уж очень странной. Признав себя виновным в убийстве матери и сестер или в пособничестве их убийцам, он все равно ничего не терял.

Тогда почему же он отпирается?

Но тут коридор кончился, мы вошли в тронный зал через один из боковых входов, и решение этой загадки пришлось отложить до лучших времен.

Я шла не первой, и у меня оказалось больше времени, чтобы оценить обстановку, хотя мои телохранители наверняка усваивали информацию об увиденном со всей возможной скоростью. На троне сидела Ганда, и это многое говорило о «нападении саксонцев». Ни один телохранитель, имеющий хоть миллиграмм здравого смысла, не позволил бы своей подопечной остаться столь незащищенной в такой критической ситуации.

Если только эта подопечная – не я.

Я проглотила смешок и незаметно подтолкнула Биала в спину.

Рядом с кузиной, разумеется, стояла Нал. Ничего удивительного, однако рука дрогнула от острого желания пристрелить ее.

«Тут не слишком много охраны, – сказала я Зину через смати. – Да и та – пестрая смесь ее личных охранников, телохранителей матери и каких-то военных. Либо у Ганды достаточно сил, чтобы не бояться ответного удара, либо она самовлюбленная идиотка».

Сама я склонялась к пункту Б, но знала: нельзя позволять чувствам влиять на суждения.

«Не забудьте, ваше величество, она и нас считает своими».

– Экам Биал. Так как моя бедная тетушка умерла, твои услуги нам, к сожалению, больше не понадобятся.

От тона Ганды у меня в голове зазвенел сигнал тревоги.

«Приготовились…»

Стоило мне сказать это – и лицо Ганды расплылось в мерзкой улыбке.

– Как видите, я выбрала себе нового экама. – Она махнула рукой своим. – Убейте их.

Перестрелок на замедленной скорости на свете не бывает. Настоящий бой – это суматоха, полная шума, боли и крови. Не сводя взгляда с кузины, я подняла оружие.

Но Биал отреагировал быстрее. Выбив у меня пистолет, он схватил меня и толкнул с такой силой, что мы заскользили по мраморному полу и врезались в колонну в дальнем углу зала. Ударом из меня вышибло дух, а шлем слетел с головы и укатился в угол.

– Сволочь! – Стараясь освободиться от него, я несколько секунд дергалась, как выброшенный на берег дельфин, пока не встала ноги. – Биал?

Биал не шелохнулся, и мое сердце внезапно сжалось при виде кровавого следа на полу, отмечавшего наш путь.

Неужели он только что спас меня?

Я наклонилась, чтобы нащупать его пульс, и тут в лицо мне врезался ботинок. Голова взорвалась болью, я взлетела в воздух и мешком рухнула на пол.

– Ваше величество!

Насмешливый голос – тверже алмазной брони, холоднее открытого космоса – рассек воздух и проник сквозь путаницу в голове. Подняв взгляд, я увидела шагнувшую за мной Нал.

Мы находились в задней части тронного зала. Мраморные колонны закрывали нас от огня и приглушали звуки выстрелов.

– Ты как подвальная крыса. Никак тебя не извести.

Неизвестно отчего – но, к моей радости, она оказалась безоружной. Собравшись с духом, я позволила ей снова пнуть меня, как ни трудно приготовиться к тому, что тебе вот-вот сломают еще пару ребер.

Я подалась назад, чтобы смягчить удар, но все равно взлетела в воздух и, приземлившись на спину, скорчилась от боли.

Из волос на пол рядом с моим ухом выпала забытая шпилька с черным жемчугом, и я зажала ее в кулаке. Нал схватила меня за волосы и рывком вздернула на колени.

– У нас все было готово, но тут появилась ты. И все испортила, не желая сотрудничать.

– Ганда должна была предупредить, что мне это свойственно.

Удивительно, насколько легко проткнуть кожу человека чем-нибудь маленьким и острым, но повредить сухожилия и кости гораздо труднее. Я целила в колено, и Нал взвыла от боли, когда шпилька рассекла плоть и застряла в суставе.

– Сука!

Она ударила меня наотмашь тыльной стороной руки, и я, использовав импульс удара, кувыркнулась назад и поднялась на ноги. Голова кружилась от боли, но показывать этого было нельзя.

– Не стану притворяться, будто шокирована вашим с Гандой предательством, но хотелось бы знать, почему ты сделала это.

Лицо Нал исказилось в отвратительной яростной гримасе.

– Думаешь, я вот так просто отвечу?

– На самом деле, я надеюсь выбить из тебя ответ. – Я ухмыльнулась и подмигнула: – Давай, иди сюда.

Остатки ее благоразумия таяли на глазах под натиском ярости. Нал ринулась на меня, как наркоман, наширявшийся чистейшим АВИ.

Я ударила ее, от апперкота в челюсть и удара в грудь она отлетела к стене. Я успела ударить еще пару раз, но Нал опомнилась, поймала мое запястье и рванула меня вбок. Вырвавшись из ее захвата, я уклонилась от мощного бокового, но второй удар попал в цель. Из глаз посыпались искры, и я закусила щеку изнутри, чтобы не застонать.

– Надменность вашей семейки отвратительна, – выплюнула Нал. – Твоя мать проиграла войну саксонцам только потому, что потеряла своего драгоценного мужа. Мои сестры погибли из-за ее слабости! Из-за мужчины она выкинула на свалку могущество Империи. И твоя пустоголовая сестрица была не лучше – связалась с Апджа, наобещала им равноправия, как будто они и в самом деле в чем-то равны нам. Когда мы закончим, вся вселенная будет считать, что тебя убили саксонцы. Мы объявим им войну, и народ будет приветствовать правление Ганды. А сокрушив саксонцев, мы восстановим славу былых дней!

– Я что-то пропустила? Саксонцы раскатают нас в лепешку, если мы ввяжемся в войну с ними.

– Что ты знаешь, контрабандистка, – презрительно засмеялась Нал. – Саксонское Королевство вовсе не так сильно, как ты или они думаете. У генерала Праджапати есть план. Все начнется с информации, что в гибели всей твоей семьи виновны саксонцы.

Краем уха я слышала крики и звуки выстрелов, но не сводила глаз с Нал. С остальными вполне могли справиться телохранители, а этот бой принадлежал мне.

– Это ты убила Пас?

Нал гнусно ухмыльнулась:

– Поразительно, что можно сделать, будучи экамом и пользуясь оказанным тебе доверием. Заразить одного из ее любимых телохранителей – и как раз перед моим недельным отсутствием – оказалось легче легкого. Мы не стали бы и возиться с этой плаксой, если бы она не наследовала трон после Церы и ее отродья, но Ганда считала, что лучше начать с тех, кто помельче.

Голову затопила раскаленная добела ярость, и я метнула в Нал такой взгляд, что и самый крутой контрабандист во вселенной поспешил бы укрыться подальше. Но Нал оказалась слишком глупа, чтобы понять, что это значит. В драке Нал была не так хороша, как Эммори или я, если уж на то пошло, вот только ребра болели, и это здорово замедляло. Первый мой удар она блокировала и замахнулась в ответ. Я легко увернулась, но потеряла темп, и следующий удар рассек мне бровь.

Из левого глаза опять посыпались искры, но я не подала виду.

Шагнув к Нал, я сильно ударила ее локтем в ухо – раз, другой… Оглушенная, она качнулась назад, я двинулась за ней. Толкнув ее в грудь, я нырнула ей под руку и подсекла ногу.

Левый глаз был залит кровью, и захвата Нал я не заметила. Поймав мою руку, она дернула меня вниз. Я рухнула на колени, оказавшись на ней верхом, и выдернула руку из ее хватки.

Вскинув ладони, Нал прикрыла голову от моих локтей и извернулась, стараясь выбраться из-под меня.

Вот это было ошибкой.

Я позволила ей повернуться, сдвинувшись в противоположную сторону, чтобы оказаться у нее за спиной. Одной рукой я обхватила ее за шею – локтем под подбородок, другой уперлась в ее затылок и, не обращая внимания на сломанные ребра, откинулась назад, сдавливая ее горло.

Нал напрягла все силы, но высвободиться не смогла и, потеряв сознание, обмякла. Выпустив ее, я со стоном упала на спину.

– Ваше величество! – Подоспевший Кас отпихнул Нал в сторону. – Вы ранены?

Я немного полежала, глядя в потолок и глубоко дыша, пока не уверилась, что не упаду в обморок.

– Да. Ох, етит-твою… Когда все это кончится, завалюсь спать на неделю. Помоги мне встать.

Со стоном я протянула Касу руку.

– Держитесь, ваше величество, сейчас придет сержант Терасс.

– Кас, я и сама могу стоять. Свяжи-ка ее как следует.

Я пихнула ногой бесчувственное тело Нал. Хотелось взять у Каса оружие и прострелить ей башку, но, как ни жаль, живой она была для нас полезнее, и я сдержалась.

«Ваше величество?»

Одновременно с вызовом Эммори из-за колонн показались Зин и Фазе с оружием в руках и тревогой на лицах.

«Я в порядке. Возможно, ты рад будешь слышать: я повзрослела настолько, что оставила Нал в живых».

Помахав Зину, я ткнула пальцем в висок и одними губами произнесла «Эммори», давая понять, что разговариваю с его напарником.

«Все чисто, – ответил Эммори. – Ваша кузина арестована».

«Прекрасно, хочу поговорить с ней».

Я повернулась чуть быстрее, чем следовало, и упала бы, если бы Зин не подхватил меня.

– Полегче, ваше величество. Позвольте Фазе взглянуть на вас.

– Я в порядке, просто ей посчастливилось несколько раз достать меня. И еще Биал…

Но там, где лежал Биал, было пусто, и я выругалась.

– Нет, вы не в порядке, – прошептал Зин мне в ухо. – Ваши ребра стали только хуже, и вы избиты до полусмерти. Позвольте Фазе сделать свое дело, или мне придется держать вас, пока она занимается вашими ранами.

Я проглотила автоматически возникшее возражение. От боли в ребрах было трудно дышать, в голове стучало, а в том, чтобы держаться на ногах в полубессознательном состоянии, не было уже никакой практической надобности – один лишь дурацкий гонор. Я кивнула и подала Фазе руки.

Немедленно стало легче, но накатила такая слабость, что Зину пришлось держать меня крепче, чтобы я не упала. Глаза Фазе закатились, я, в свою очередь, поймала ее за запястья и мягко опустила на пол.

– Кас, останься с ней.

– Да, мэм.

Я выпрямилась и хлопнула Зина по плечу, чтобы он отпустил меня. Он тут же упал на колено и склонил голову.

– Простите, ваше величество. Прошу, простите мою дерзость.

Я склонилась к нему.

– Ничего не изменилось, кроме титула, – прошептала я ему на ухо и вдруг поняла, какой груз лег на плечи матери в тот миг, когда она обещала то же самое мне.

Хотелось мне этого или нет, изменилось все.

– Зин, встань. – Я подняла его на ноги. – Я верю: ты знаешь, когда меня стоит критиковать, а когда нет. – Я ухмыльнулась: – Верю и в то, что твои чувства не пострадают, если вдруг забудешь об этом, а я напомню. Пойдем, не будем заставлять кузину ждать.

Выйдя из-за колонн, я окинула взглядом зал и увидела ряд пленных, уложенных к стене лицами вниз. Мертвые все еще лежали там, где их настигла смерть. Ни одного из них я не узнала, но была не настолько наивна, чтобы поверить, будто у нас нет потерь.

Однако у дверей стояли на страже Иза и Уиллимет, а Индула кивнул мне, когда я пересекла линию черных обсидиановых зубцов. Хоть кто-то из наших остался в живых – им было суждено умереть не сегодня.

Ганда ждала на коленях у края возвышения, на котором стоял трон. Лицо ее было в слезах. При виде меня потрясение охватило ее быстрее, чем слухи разлетаются по дворцу, и мои губы сами собой скривились в довольной ухмылке.

– Ты жива!

– Бедная Ганда, придется тебе пережить это. – Я широко развела руками. – Ты не слишком хорошо все обдумала. Надо было убить меня первой. А оставлять меня напоследок… – Я причмокнула и помотала головой. – Это было не самое мудрое решение. – В два шага я подошла к ней, схватила за волосы и оттащила от трона. – Этот трон никогда не будет твоим. На нем ты стала бы бледной – слишком бледной тенью моей сестры.

Я бросила ее на пол. Упав на четвереньки и поранив руку одним из обсидиановых шипов, она ударилась в слезы. Кровь из ссадины на руке закапала на белый мрамор.

– Ганда Наиду, за измену народу Индраны ты умрешь. За участие в заговоре и убийство моей матери и сестер ты умрешь. Если бы я могла, то убила бы тебя прямо сейчас. Но не думай, что с моей стороны это слабость. Я хочу, чтобы ты знала… – Я опустилась рядом с ней на колено и задрала ее голову кверху, чтобы взглянуть ей в глаза. – Немедленная смерть была бы гораздо милосерднее, чем то, что ожидает тебя в недалеком будущем. Потому что прежде, чем ты умрешь, я вытряхну из тебя каждую подробность твоих планов и имя каждого предателя, участвовавшего в заговоре.

Из голубых глаз Ганды хлынули крупные слезы. Под ее всхлипы я поднялась к трону, окинула это золоченое безобразие брезгливым взглядом, уселась на пухлую подушку, украшенную золотым шитьем, и закинула ногу на ногу.

– Эммори, трансляция готова?

– Да, ваше величество.

Мой экам устремил взгляд на меня и начал загибать пальцы, показывая мне обратный отсчет. Я села прямее. Когда он досчитал до одного, мое запыленное и окровавленное лицо увидели все – не только во дворце, но и по всей Империи.

– Граждане Индраны, внимайте нашим словам. В этот самый святой для нас день наша императрица-мать ушла в храм. Как видите, мы не последовали за ней, несмотря на все старания наших врагов. Сегодня те, кто предал Индрану, устроили взрыв, унесший жизни слишком многих ни в чем не повинных граждан. Сейчас заговорщики атакуют дворец и резиденции матриархов. Тех, кто поддерживал мою кузину и остальных в попытках узурпировать трон, мы призываем сдаться и сложить оружие. Это ваш единственный шанс на снисхождение. Сдайтесь и подчинитесь законам, управляющим нашей Империей. Верные граждане, у нас было не так много времени, чтобы узнать друг друга. Но я – дочь своей матери и не брошу Империю в беде. Я – ваша императрица, пока не призовет меня Темная Мать, клянусь вам в этом в этот священнейший из дней. Да будет свет Индраны сильнее мрака!

Не сводя глаз с Эммори, я прикоснулась пальцами к груди, губам и лбу.

Он кивнул.

– Все, ваше величество, трансляция закончена.

– Свяжись с адмиралом Хассан. Скажи ей, что у бунтовщиков есть только один шанс сложить оружие и сдаться под стражу. Если же нет… – Я замолкла и выдохнула: – Пусть уничтожит их.

– Да, мэм. У меня новости от Кисы: в ваших покоях безопасно и Стася не пострадала.

Прижав руку ко рту, я остановила всхлип и задрожала от неимоверного облегчения.

– Рада слышать это. Найди, пожалуйста, Альбу.

– Я пошлю за ней кого-нибудь. Адмирал Хассан говорит, ИОО уже в пути. От генерала Ванди все еще нет вестей. Хорошо бы вернуться в ваши покои, ваше величество.

Встать с трона оказалось труднее, чем я думала. Фазе вылечила меня, но выброс адреналина прошел, и я еле держалась на ногах.

– Сэр, у нас гости.

– Они верны нам, Уилл, впустите их, – ответил Эммори.

– Эмми, если они верны, зачем ты заслоняешь меня собой?

– Может, потому, что всегда готовлюсь к худшему?

Он улыбнулся мне через плечо.

– Учитывая ситуацию, соглашусь. Пусть капитан Джилл возьмет под стражу Ганду и Нал. Не хотелось бы, чтобы они обе таинственным образом умерли, прежде чем мы получим от них всю необходимую информацию.

Эммори не отводил взгляда от заполняющих зал солдат, но я знала, что он улыбнулся.

– Согласен, мэм.

К нам подошел Зин.

– Кас остался с Нал. Он уже связался с базой и попросил прислать кого-нибудь на помощь Фазе, а также медиков для этой…

Он махнул рукой в сторону Ганды.

– Хорошо. Собери остальных. Скажи Изе, пусть пока остается с капитаном Джилл. Думаю, после штатной проверки ее карьера резко изменится.

Зин кивнул, засунул пистолет в кобуру и ушел.

– Триск!

Эммори было замер, но потом расслабился. По мраморному полу к нему шли двое незнакомых мне сыщиков. Светлокожий мужчина был немного ниже Эммори ростом, но зато плечи его достигали почти метровой ширины. Бледная светловолосая женщина рядом по сравнению с ним была крохотной, но мускулистые руки и плечи свидетельствовали, что она отлично может постоять за себя.

Остановившись у линии обсидиановых шипов, они опустились на колено, склонив головы и пробормотав:

– Ваше величество.

– Это твои друзья? – шепотом спросила я.

– Да, ваше величество. – Эммори сделал жест в их сторону. – Позвольте представить вам сыщиков Пехе и Уинстон.

– Встаньте.

– Ваши верные слуги, ваше величество. Я Радж Пехе. – Голос широкоплечего гудел, как колокольный звон. – А это моя напарница Ту Уинстон.

– Ваше величество.

У Ту были темно-синие глаза и ямочка на левой щеке.

– Таниш сказал, что в покоях императрицы безопасно, но не могли бы вы расчистить для нас проход? – Они ушли. Проводив их взглядом, Эммори отдал мне свой «Гессиан-45». – Еще немного подождем и пойдем следом, мэм.

– Эммори, мне кажется, Биал спас мне жизнь, – сказала я, глядя на кровавую полосу, пересекавшую мраморный пол. – Сначала я думала, что он помешал мне убить Ганду, но потом кто-то выстрелил в меня, а попал в него.

– Похоже на то. – Эммори пожал плечами.

– Тут какая-то загадка. Я хочу, чтобы ты отыскал его.

– Возможно, это будет труднее, чем вы думаете, ваше величество, ведь он один из нас.

– Один из… Он сыщик? Етит-твою, почему ты раньше не сказал?

Эммори опять пожал плечами и наклонил голову в сторону двери.

– Можно идти, ваше величество. Официально он не сыщик. Его не обучали, только протестировали и подобрали ему напарника – его сестру. Но не прошло и месяца, как она погибла от несчастного случая.

Я закрыла рот поплотнее, чтобы не разразиться какой-нибудь матерщиной.

– Вместе с ней пострадал и Биал. Медики погрузили его в кому – скорее всего, это его и спасло, иначе он умер бы. А показатели у него были почти как у меня, ваше величество. У него определенно был талант.

– Значит, мы имеем где-то на воле сыщика, переученного в телохранителя, который желает моей смерти?

Остановившись на пороге своих покоев, я обменялась кивками со стоящими на страже сыщиками.

– Ваше величество, я не уверен, что ему нужна ваша смерть. Я пытаюсь смотреть на вещи в целом. Если бы он хотел, чтобы вы погибли, он не заслонил бы вас от выстрела Нал.

– Логично. – Эммори распахнул дверь, Радж и Ту вошли внутрь, а следом за ними и я. – Но мне хотелось бы с ним поговорить. Отыщи его во что бы то ни стало.

– Я мог бы найти его, но…

Эммори снова пожал плечами.

– Но это означает, что меня придется оставить одну.

Я усмехнулась ему через плечо и направилась к Стасе. Моя горничная присела в глубоком реверансе. Я фыркнула и крепко обняла ее.

– Я так рада, что ты цела, – прошептала я.

– И я рада вас видеть, ваше величество. Я очень сожалею о вашей императрице-матери.

Ее тихое соболезнование зажгло во мне искру паники. Я все испорчу. Мой острый язычок будет выдавать такое, что наверняка приведет к войне – или смертельно оскорбит всех вокруг, и я останусь в одиночестве.

«Тупица! – раздраженно рявкнул голос сержанта-инструктора у меня в голове. – У матери язычок был поострее, но это никого не оттолкнуло. Ты пережила посвящение в банду По-Сина, когда тебе было девятнадцать. Ты командовала бандой изворотливых негодяев и превратилась в треклятую легенду преступного мира. Я думаю, ты справишься, если хоть на минуту перестанешь скулить и доверишься собственной интуиции».

– Верно.

Я не намеревалась говорить этого вслух. Мои телохранители разом прекратили обсуждать что-то, треща, как пулемет, и посмотрели на меня. Изобразив улыбку на лице, я отпустила Стасю.

– Мне нужен Биал, – сказала я. – И еще этот проклятый неизвестный. Найди их, Эммори.

– Слушаюсь, ваше величество.

– Альба! Рада, что ты не пострадала. – Я улыбнулась вошедшему камергеру, но радость тут же уступила место скорби. – Где моя мать?

– Тело вашей императрицы-матери все еще в ее покоях – Биал запер двери. Полагаю, теперь у вашего экама есть доступ к их замкам.

– Эммори?

– Да, ваше величество?

– Я хочу видеть мать.

Глава 27

Биал не только потрудился обеспечить горничным матери защиту, но и велел им подготовить ее тело к погребению. Покров тайн вокруг экама матери становился гуще и гуще. Если он был замешан в ее убийстве, какой ему был смысл заботиться о ее теле?

Мать выглядела так, будто заснула. Одетая в белоснежное платье и пурпурное сари, она лежала, аккуратно сложив руки на животе.

– Ваше величество.

Я вздрогнула, испуганная звуком голоса Эммори, и посмотрела на него.

– Я никогда не говорила ей. То есть я собиралась, но так и не сказала. Она не знала, почему я сбежала из дома. Она не знала, что я пыталась…

Замолчав, я приложила ладонь к воспаленным глазам.

– Это не важно, ваше величество. Мы не обязаны говорить вслух все, что можно сказать. Она любила вас, придется удовольствоваться этим.

Я схватила его за руку и потянула вниз.

– Спасибо.

– Ваше величество?

– За то, что вернул меня домой, – сказала я. – За то время, что я провела с ней. Иногда мне все еще кажется… – Я рассмеялась. – Кажется, что это ужасная ошибка, потому что я, скорее всего, все испорчу. Но я обязана тебе всем.

– Вы ничем мне не обязаны, ваше величество. Я просто исполнял свой долг.

– Без тебя у меня ничего бы не вышло. Как долго я уже тут сижу?

Я шевельнулась. Внезапная вспышка боли ответила на мой вопрос прежде чем Эммори, и я не стала возражать, когда он помог мне подняться на ноги.

– Довольно долго, мэм.

Часы в смати подтвердили его слова – я провела в покоях матери уже больше часа.

– Етит-твою…

Почувствовав на голове всю тяжесть короны и вспомнив, что ничего не ела с самого утра, я оперлась на Эммори. Адреналин больше не поддерживал меня, и я не была уверена, что смогу дойти до своих покоев, не упав в обморок.

– Вдохните. – Эммори поднес руку к моему лицу и слегка коснулся пальцами щеки. – В ваших покоях есть еда.

Я подняла бровь, но послушно вдохнула. В голове прояснилось, ноги перестали быть похожими на вареную лапшу.

– Эмми, это наркотик?

– Временная мера, ваше величество. Я полагаю, вы не хотите, чтобы вас несли в ваши покои.

– Правильное решение. – Я выпрямилась и покрутила головой. – Верно. – Убедившись, что не упаду, я отпустила Эммори и откашлялась. – Ты сказал, еда?

– Ждет вас в ваших покоях.

Не оглянувшись на тело матери, я вышла. Мне еще предстояло увидеть его на похоронах, и кроме того, это уже не имело значения. Матери не стало.

Не стало всей моей семьи.

Эммори взял меня за локоть, остановив шквал эмоций прежде, чем они захлестнули и задушили меня. Это помогло мне не сорваться, когда передо мной склонилась главная горничная матери.

– Ваше величество.

Субру я недолюбливала с детства. Когда я была маленькой, она постоянно донимала меня нравоучениями о том, как должна вести себя настоящая принцесса. Но она преданно заботилась о матери до самого конца.

– Спасибо, – сказала я и подала ей руку.

Она подала руку в ответ. Ее голубые глаза были исполнены скорби.

– Это была честь для меня, ваше величество. Вам понадобятся горничные.

– Я знаю. – Я улыбнулась Субре и взяла ее руки в свои. – Но еще мы обе знаем, что ты дойдешь до белого каления через час, если попробуешь держать меня в рамках. Ты всегда была очень добра к моей матери, я этого не забуду. Когда все закончится, мы поговорим о твоей отставке. Обещаю как следует позаботиться о тебе и обо всех горничных матери.

– Да, ваше величество. Благодарю вас.

В окружении телохранителей я вернулась в свои покои, рухнула на диван и взяла поданную Кисой тарелку.

– Спасибо.

– Не за что, ваше величество.

Вряд ли я когда-нибудь привыкну к тому, что все так меня титулуют, но придется с этим примириться. Не буду заставлять ее или кого-нибудь еще звать меня просто Хейл, если только меня снова чуть не убьют.

– Ваше величество, вас хочет видеть посол Торопов, – сообщила Альба.

– Хорошо, впустите его.

Я постаралась сесть прямо и даже одернула грязную рубашку, хоть в этом и не было никакого толку.

Первым вошел Кас.

– Ваше высочество… – Он запнулся, лицо его пошло красными пятнами. Откашлявшись, он начал сначала: – Ваше величество, прошу прощения.

На воротнике Каса блестели знаки различия второго телохранителя. Удивившись, что Эммори выбрал на место Нал Каса, а не Зина, я решила спросить его об этом позже.

– Прощаю. Повышение в должности тебе к лицу, Кас.

– Спасибо, ваше величество.

– Ваше величество, весьма утешительно видеть, что вы живы и здоровы.

Торопов был совершенно не похож на человека, последние несколько часов оборонявшего свой дом, и я почувствовала себя неуютно в нынешнем растрепанном виде.

– Взаимно, посол. Присаживайтесь. Вы голодны? Хотите выпить?

– Я думаю, выпить сейчас самое время. – Он кивнул и сел напротив меня. – Если позволите, ваше величество, последние несколько недель после вашего возвращения были очень насыщенны. Я старый человек и не уверен, что мое сердце выдержит все эти переживания.

Я рассмеялась и взяла свою тарелку.

– Подозреваю, посол, в свое время вы тоже доставляли окружающим поводы переживать.

– Да, это правда. – Он принял у Стаси бокал и благодарно кивнул. – До меня дошли слухи, что часть бунтовщиков была одета в мундиры войск нашего королевства.

– До меня они тоже дошли, но доказательств пока нет. Те, кто стоит за всем этим, вполне могли сыграть на напряженности в отношениях между нашими государствами, ничего невозможного в этом нет.

– Хорошо сказано, – пробормотал Торопов, отпив из бокала. – Это также могло бы объяснить атаки якобы саксонских войск на ваши территории.

К счастью, мой рот был занят куском мяса аджазута, местного животного, напоминающего овцу, и я не смогла высказать первое, что пришло мне в голову. Вместо этого я улыбнулась и чуть пожала плечами. Прожевав, я отставила тарелку и встала.

– Итак, я рада, что вы не пострадали. Уверена, что вокруг вашего дома уже наводят порядок. Если вам понадобится что-то еще, свяжитесь, пожалуйста, с Альбой.

Опытный политик, Торопов понял намек и поднялся.

– Ценю вашу заботу, ваше величество, и счастлив видеть вас в добром здравии. До скорого свидания. Я, естественно, извещу обо всем короля Трейса. Думаю, он свяжется с вами завтра.

– Жду с нетерпением.

Как только за Тороповым закрылась дверь, раздался писк входящего вызова, и я села, чтобы принять его.

– Адмирал.

Адмирал Хассан улыбнулась:

– Ваше величество. Порядок почти восстановлен, сдавшиеся бунтовщики взяты под стражу. Посмотрим, что удастся вытрясти из них насчет заговора.

– Скорее всего, ничего, – пожав плечами, ответила я. – Если у главарей есть хоть капля мозга, они не делились с пушечным мясом своими планами.

– Верно, но надежда всегда остается.

– Есть новости о генерале Ванди?

– Нет, мэм. – Хассан мрачно посмотрела на меня. – До ее смати никто не может достучаться. Видимо, при взрыве, разрушившем штаб-квартиру, она погибла. Адмирал Шул только что доложил, что майор Бристоль угнал челнок с несколькими бойцами ИОО и дезертировал из боевой группы. Если верить Шулу, ваш зять направился в сторону Канафи Большой.

Етит-твою… Я проглотила ругательство.

– У меня только что был Торопов и пытался убедить меня, что нападение на Канафи – тоже часть заговора. Он прав?

Хассан помотала головой:

– Ваше величество, у нас слишком много вещественных доказательств, чтобы поверить, что на Канафи напал кто-то другой, а не саксонцы. Здесь, в столице, отдельные немногочисленные случаи можно не принимать в расчет, но они захватили две системы. Мы не можем просто закрыть на это глаза.

– Знаю, – прошипела я, запустив пальцы в волосы.

Лицо Хассан помрачнело.

– Ваше величество, мы не можем сделать вид, будто ничего не произошло. Они загнали нас в угол. И теперь, когда майор Бристоль удирает…

– Вы верите Шулу? – перебила я. – Или считаете, что он врет?

Она замерла. В комнате воцарилась абсолютная тишина. С трудом я удержалась, чтобы не выругаться вслух на свою бестактность.

– Мэм, в настоящее время у меня нет причин не доверять адмиралу, – осторожно сказала Хассан.

Я подумала, что, будь у нее доказательства, разговор проходил бы совсем по-другому.

– Ваше величество, я думаю, лучше всего отправить кого-нибудь проверить информацию, – продолжала она. – Но к тому времени, когда они туда доберутся…

Я закончила фразу за нее:

– Мы уже так или иначе все узнаем, а если Шул – предатель, мы пошлем людей на верную смерть.

Хассан слегка поморщилась от моей прямоты.

– Да, ваше величество.

– Мне надо хорошенько обдумать это, адмирал. Приглядывайте за Шулом, но ничего не предпринимайте до нашей следующей встречи.

– Слушаю, мэм.

Я кивнула и прервала связь.

– Не знаю, что задумали саксонцы. – Я побарабанила пальцами по колену. – Мы с королем Трейсом были знакомы, когда я была молода, и неплохо ладили. Последний раз я встречалась с ним, когда король Гери был с визитом у матери за год до войны. Наверное, это была последняя отчаянная попытка урегулировать отношения, но, очевидно, она не удалась, – произнесла я, ни к кому особенно не обращаясь.

– Короля убили в сражении вскоре после того, как погиб ваш отец, ваше величество, – сказал Эммори. – Королю Трейсу было только семнадцать, когда он взошел на трон.

– Он сражался с матерью до конца. – Я лениво подошла к окну и открыла его. Зимнее небо над морем было похоже на фантазию живописца в голубых тонах. – Это о чем-то говорит.

– Он отличный стратег, мэм. – Эммори не сдвинулся с места, когда я прошла мимо него. – И очень хорош в политических играх, он знает правила.

– Да, но я-то никогда особенно не заботилась о соблюдении правил. Эммори?

– Да, мэм?

– Если саксонцы участвуют в заговоре, есть вероятность, что Трейс об этом не знает. В конце концов, у них конституционная монархия. Кто знает, какие решения парламент принимает за его спиной?

Выдохнув, я попыталась отрешиться от путаницы мыслей в голове.

– Предлагаю сжечь этот мост, когда дойдем до него. Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказала я с невеселым смешком.

Не ответив, Эммори быстро шагнул к двери, и я нахмурилась ему в спину. Причины этой внезапной активности стали ясны, когда он открыл дверь.

Вошла капитан Джилл. Отступив в сторону, она пропустила внутрь еще двух офицеров ИОО.

Под их хмурыми взглядами генерал Ванди – в запыленном и перепачканном кровью мундире – преклонила колено передо мной. Сердце мое упало.

– Ваше величество, я понимаю, что вы подозреваете меня в неверности. Позвольте мне принести извинения за то, что не уследила за вашей безопасностью и…

– Во имя костей Шивы, женщина! – перебила я. Надежда воскресла из пепла. – Почему вы не в госпитале?

– Моя мать очень упряма, ваше величество, – сказал стоявший рядом с ней юноша, едва заметно улыбнувшись. – Когда люди директора Ганеджа разыскали нас и поговорили с ней… В общем, она захотела объясниться с вами немедля.

– Капитан Джилл.

– Да, мэм?

– Сержант Терасс должна восстановить силы и не может лечить. У нас есть еще фариане?

– Я проверю, мэм.

– Тем временем, Эммори, найди доктора Ганджена. – Я подошла к Миле Ванди и подняла ее на ноги. – Стася, принеси воды.

– Ваше величество, я испорчу вам диван.

– К чертям диван. – Ее брови поползли вверх. – Куда вы ранены?

– Серьезно никуда, мэм, так, понемногу в разных местах. Не представляю, как мы выжили. Мой сын… – Она посмотрела на молодого человека, неуверенно топтавшегося рядом с ней. – Ваше величество, это мой сын, лейтенант Йара Ванди.

Мила с улыбкой взяла поданный Стасей стакан.

– Ваше величество. – Юноша идеально четко козырнул.

– Лейтенант, не волнуйтесь и сядьте. Вы ранены?

– Нет, мэм. Я пришел в кабинет генерала, чтобы сообщить ей о взрыве на площади Гаруда, полагая, что вы погибли. Тут заработала сигнализация, и секретарь мамы… генерала вбежала с криками, что на здание напали. Я толкнул генерала под стол, и тут здание обрушилось. – Он сглотнул. – Не знаю, сколько времени я был без сознания. Что-то вроде дезинтегратора поджарило наши смати. Когда я очнулся, генерал все еще была без сознания.

– Я вскоре пришла в себя, – продолжила генерал Ванди. – Около часа мы провели под завалом, пока нас не нашли спасатели, а потом нас еще час откапывали. Каспел отправил за мной людей, они ввели меня в курс дела и доставили во дворец. – Она покачала головой. – Простите меня, мэм. Простите, что дала вам повод сомневаться в моей верности и что не разглядела порчу раньше. Подозреваю, кто-то из моих приближенных тоже участвовал в заговоре.

– Принимаю ваши извинения, хотя в них и не было нужды. – Я пожала ей руку. – Мы еще поговорим, когда вы будете чувствовать себя лучше.

– Да, мэм.

Мила с трудом поднялась, сын тут же обнял и поддержал ее.

Действие наркотика, что дал мне Эммори, кончилось, комната вокруг меня закружилась. Пришлось собрать все силы, чтобы устоять на ногах. Видимо, это отразилось на моих жизненных показателях, потому что мой экам оказался рядом и одной рукой незаметно поддержал меня в вертикальном положении.

Он обменялся взглядами с Альбой, и та начала выставлять всех из комнаты. С другой стороны возникла Стася, и с помощью этих двоих я потащилась в спальню.

– Спокойной ночи, ваше величество.

Эммори усадил меня на кровать. Я пробормотала нечто невразумительное и рухнула, провалившись в темную бездну.

* * *

Спала я неспокойно, но проснулась еще до рассвета и вышла в гостиную, зябко кутаясь в халат. Там было тихо и пусто. Я раздула камин, и через несколько мгновений в нем заплясали высокие языки пламени.

– Вы могли бы позвать кого-нибудь, ваше величество.

Я бросила взгляд на Эммори.

– Как жаль было бы пережить все это и в конце концов умереть от инфаркта после того, как к тебе незаметно подкрался твой собственный экам.

– Полагаю, вы выживете.

– А может, и нет. Черт возьми, Эммори, ты вообще ложился? Выглядишь ужасно.

Я схватила его за руку и потащила к дивану. Он даже не сопротивлялся, и это многое значило.

– Да, на часик, наверное. – Он растер лицо ладонью. – Показания Ганды и Лааба противоречивы, они валят все друг на друга. А показания Нал подтверждают слова Ганды – думаю, она была просто послушным орудием, не более того.

– Я обязательно сообщу ей об этом прежде, чем она умрет.

– Не сомневаюсь.

– Эмми, эти трое не единожды пытались убить меня. Само по себе это не слишком шокирует. – Я пожала плечами, сочтя за лучшее не обращать внимания на легкость, с которой он принял мое заявление. – Но вот то, что в последний раз они, чтобы добраться до меня и попутно убить моих людей, использовали маленькую девочку, действительно приводит в ярость. Я многое могу стерпеть, но это переходит все границы. В том взрыве погибли шестьдесят четыре человека и несколько сотен были ранены. Еще вдвое больше мы потеряли при взрыве в штаб-квартире ИОО. Они заслуживают справедливого наказания.

– Они почти добрались до вас, ваше величество. И Джет… – Эммори замолчал и сморщился. – У меня есть параметры той бомбы, он отправил их мне как раз перед тем, как она взорвалась. Части бомбы собрались воедино в той девочке меньше чем за десять секунд до взрыва.

– Рамани.

– Ваше величество?

– Ее звали Рамани, – пробормотала я. – Она… Погодите. Как это, собрались внутри ее?

– Никаких признаков наличия бомбы не было еще за несколько секунд до взрыва. – Эммори мотнул головой. – Если бы мы находились в замкнутом помещении или если бы Джет промедлил хоть немного, мы бы сейчас не разговаривали. Я велел Кисе и Танишу исследовать возможность засечь составные части бомбы до того, как они соберутся вместе внутри человека.

– Так они поместили бомбу внутрь этой девочки…

Потрясение и ужас обратили мое сердце в пепел. Не знаю, почему мне такое казалось гораздо более бесчеловечным, чем просто прикрепить к ней взрывчатку, но что-то во всем этом напрочь лишило меня возможности понять и простить их.

– Ваше величество.

– Я убью их собственноручно.

Я не успела встать, как Эммори поймал меня за руку.

– Во-первых, ваше величество, вы все еще в халате. Во-вторых, вы уже отказали им в судебном разбирательстве, и народ вас в этом поддержит – настолько все потрясены. Вам не удастся спустить это решение на тормозах.

– Никаких разбирательств! Они виновны в массовом убийстве. Я в полном праве обрушить меч справедливости на шеи предателей.

Он встретил мои ядовитые ремарки спокойным молчанием и смотрел на меня, пока я не почувствовала себя примерно четырехлетней.

– Эммори, они убили маленькую девочку, – прошептала я.

– Они убили моих людей, – возразил он. – А также убили и покалечили многих и многих, не только Джета и Рамани. Не путайте мое спокойствие с апатией, ваше величество. Я хочу искоренить эту гниль не меньше вас, но, как я уже говорил вам, мы бьемся с могущественными людьми. Подумайте хотя бы о вашем таинственном неизвестном. К несчастью, Ганда и Лааб – вовсе не главные фигуры. Придется действовать осторожно – тем более что вам еще нужно укрепить свои позиции.

Эммори накрыл мою руку своей, ее тепло прогнало жуткий холод из моей груди.

– Императрицы думают на десять ходов вперед, а не на один или на два. Вы же понимаете, что не можете позволить себе никаких скоропалительных решений? Они не какие-нибудь бандиты, которым нечего терять. Это влиятельные люди, и они не остановятся ни перед чем, чтобы удержать власть и приумножить ее.

– И что же нам делать? – спросила я.

– Ждать. Ему не удастся вечно скрываться в тени. Мы его найдем, обещаю вам. И все они заплатят за то, что совершили.

Я выдохнула, пожала ему руку и кивнула. Он уже обещал мне месть тогда в храме, когда я плакала по сестрам. Казалось, это было так давно. И скоро я отомщу, хотя бы частично… Пустоту в груди заполнило удовлетворение.

– Зин сейчас собирает данные и через несколько часов составит более цельную картину, – сказал Эммори, безуспешно стараясь подавить зевок.

– Значит, у тебя есть время отдохнуть.

– Ваше величество, я должен…

Нажав рукой на его грудь, я заставила Эммори лечь.

– Учись выполнять приказы. Обещаю, что не буду раздавать их легкомысленно направо и налево.

Он криво улыбнулся:

– В вас нет ничего легкомысленного, ваше величество. Мне нужно уйти к себе.

– Эммори, там ты не ляжешь спать, и мы оба это знаем. Просто закрой глаза. Я буду в соседней комнате, если тебе что-то понадобится.

– Что ж, наверное, такова судьба, – невнятно пробормотал он.

Не успела я дойти до двери в спальню, как дыхание его сделалось ровным и размеренным, и он уснул.

Почти два часа я пыталась отвлечься, но волнение взяло верх, и я отправила сообщение Зину.

«Что удалось найти?»

– Доброе утро, ваше величество. Как спалось?

Зин выглядел лучше, чем Эммори, но ненамного.

– Еще успею выспаться. Что у тебя есть для меня?

– Проще показать. Сейчас я приду.

– Не надо, разбудишь Эммори. Я приду сама.

Он поднял бровь.

– Вам не удастся выйти за дверь, не разбудив его.

– И сколько бы ты на это поставил?

Я не думала, что он согласится, и усмехнулась, когда в ответ он назвал сумму.

– Это ты от меня набрался, Старзин.

– Может быть, немного, мэм. Увидимся через минуту.

Показав ему язык, я отключилась, бросила халат на кровать, глубоко вздохнула и осторожно открыла дверь спальни. В гостиной было все еще сумеречно, Эммори дышал ровно, и я мелкими шажками двинулась к двери.

Главную трудность составляла дверь в коридор – тяжелая, с электронным замком. Мне оставалось только прикоснуться пальцами к панели и быстро выскользнуть, как только она откроется. Я протянула руку.

– Ваше величество, что вы делаете?

– Проигрываю твоему напарнику кучу денег.

Я шлепнула по панели и прошла в помещения телохранителей, неодобрительно глянув на Зина.

– Я же говорил, ваше величество.

– Сколько она поставила? – спросил Эммори, идя за мной, и потер лицо.

– Три тысячи.

Эммори остановился и присвистнул, не в силах спрятать ухмылку.

– Однако она добралась до выхода в коридор, и все это время ее показатели были стабильны.

– Тогда что тебя разбудило?

Он пожал плечами:

– Инстинкт. Простите, ваше величество, но это правда.

Я скорчила гримасу и взяла стул, развернув его так, чтобы сесть верхом.

– Давайте вернемся к делу. Я хочу знать, как такому ничтожеству, как моя кузина, едва не удалось разрушить Империю.

– Мы допросили всех, кто оказался под стражей, – без предисловий начал Зин. – Похоже, что Нал и генерал Праджапати знают меньше всех – Нал потому, что она шестерка, а генерал действовала из убеждения, что в случае войны с саксонцами Ганда справилась бы лучше вас. Пожалуй, она – слабое звено, она начала участвовать в заговоре уже после того, как вы вернулись.

– А Эльзу допрашивали?

Эммори помотал головой:

– Простите, ваше величество, мы нигде не нашли матриарха Хатри. Но генерал Саито отправила на поиски сыщиков. Не думаю, что им понадобится много времени, чтобы найти ее.

Я махнула рукой. В настоящий момент это была отнюдь не главная из забот.

– Продолжай, Зин.

– Вчера мы занимались в основном Лаабом и Гандой. Иногда они сходятся в показаниях, но самое интересное заключается в том, где они расходятся. Если верить Ганде, наш таинственный незнакомец связался с ней год назад и предложил план, который обещал возвести ее на трон. Она встретилась с Лаабом, который утверждает, что незнакомец обратился к нему примерно в то же время и предложил принять предложение Ганды.

– Оба они опознали его на портрете, что мы получили от Заран, – с досадой прошипел Эммори. – Ганда говорит, что он называл себя Кама, но Лааб сказал, что его зовут Уилсон. Я объявил его в розыск.

– Имя Уилсон он использовал раньше. Скорее всего, оба имени фальшивые. – Я дернула плечом. – Раз он все это время оставался в живых, значит, он не глуп, а называть кому-нибудь свое настоящее имя было бы кретинизмом.

– Лааб обеспечивал связь с радикальными Апджа. Он подружился с Кристофом, разжег его злость и снабжал его информацией о действиях Церы, чтобы они знали, куда и когда заложить бомбу. Полагаю, она была того же типа, что и использованная против вас.

– Но за мной шпионить было некому, и у них не было информации о моих передвижениях?

Эммори кивнул.

– К тому же нам повезло, мэм, – сказал Зин. – Просто-напросто повезло. Лааб говорит, у Уилсона был план посадить на трон его, а вовсе не Ганду. Уилсон стравливал их друг с другом, но при этом как-то заставлял работать вместе, и они никогда в нем не сомневались.

– Ганда должна была проникнуть в ближний круг императрицы, а ее болезнь облегчила эту задачу.

– Но как им это удалось?

– Через Лааба, мэм. – Зин сглотнул и уставился на свои руки. – Он подмешивал наркотик в лукум, который его младший брат приносил императрице.

– И так как сладости приносил Таран, никто не подумал проверить их? – Я потерла переносицу и выругалась. – Эммори, я должна извиниться перед тобой, ты абсолютно прав в своей паранойе.

– Это моя работа, мэм, – без тени улыбки ответил он. – Я думаю, Вен что-то заподозрил, и тогда они убили его.

– Значит, мой племянник использовал братишку для того, чтобы подсадить императрицу на АВИ, а Апджа – чтобы убить свою мать и сестру. А Нал сказала, что убила Пас, заразив эболенцей одного из ее охранников. Оставалась только я, но никто не знал, где я.

Зин угрюмо кивнул.

– Вероятнее всего, Уилсон нашел человека, который делал вам модификацию, и выследил вас сам. В Шанхае он заплатил Мемз, чтобы она убила вас.

– Все члены императорской фамилии умерли либо недееспособны, и власть переходит к Ганде. Отличный план. – Я откинулась в кресле. – Но что же произошло?

В наступившей тишине смех Эммори показался раскатом грома.

– Вы его погубили, ваше величество.

Глава 28

– Сорвала их планы тем, что выжила? – Я тоже рассмеялась и покачала головой. – Лучше бы они просто взорвали «Софию». Я никогда ни в чем не уступала Мемз.

– Рад, что у Уилсона не было времени узнать это, – сказал Эммори. – Ваше возвращение домой опрокинуло их планы с ног на голову. Подозреваю, поэтому покушения на вашу жизнь и были такими отчаянными и сумбурными. Им пришлось полностью перестраивать то, что было задумано годом раньше. Ганда должна была еще сильнее настроить вашу императрицу-мать против вас, но она не рассчитывала, что вы закроете ей доступ в покои императрицы и улучшите отношения с матерью. Она назначила Нал вашим телохранителем, но мы видели, к чему это привело. Матриарх Хатри должна была подорвать доверие к вам, но она не учла вашу популярность в народе и мнение других матриархов. Даже ваше прошлое оказалось не настолько запятнанным, как они думали. Когда вы признали его, это только сильнее ослабило их позиции, а когда появилась информация, что вы сделали, чтобы выследить убийц отца, это было смертельным ударом по любым попыткам дискредитировать вас.

– И это заставило их использовать маленькую девочку как бомбу. – Веселье покинуло меня, и я смотрела в потолок, пока не прогнала прочь образ Рамани. – А как сюда вписывается Биал? И действуют ли саксонцы заодно с Уилсоном или просто так удачно выбрали время?

Зин поднял руки:

– Ваше величество, чтобы разобраться с участием саксонцев, нужно время. Моя интуиция подсказывает, что их могли подтолкнуть к нападению на Канафи и к операциям в других пограничных мирах, но они не знали, как это будет использовано.

– И, насколько я могу судить, Биал ни в чем не замешан. У него безупречное прошлое – никаких игорных долгов или опрометчивых поступков, ничего такого, чем можно было бы шантажировать его, чтобы подобраться к императрице. И не забывайте, что он был в малом списке Вена, так что его назначение на должность экама совершенно законно.

– Так он говорил правду? Он просто не желал видеть меня императрицей? – Я всплеснула руками. – Если так, зачем вчера он спас мне жизнь?

– Мы его обязательно спросим, когда найдем, ваше величество. Доброе утро, Альба.

– Доброе утро, ваше величество.

Улыбнувшись, мой камергер присела в книксене и кивнула Зину и Эммори.

– Ты ранена. – Увидев синяк у нее на виске, я тут же вскочила, но Альба отмахнулась. – Почему ты все еще не вылечилась?

– Ваше величество, это чепуха и уже заживает. Стася вчера его обработала. Фариане были заняты гораздо более серьезными травмами, чем моя голова. Все будет в порядке.

– Альба, твоя голова – это моя голова. Если к вечеру ты не будешь здорова, я сама отведу тебя к Фазе.

– Слушаюсь, мэм.

– Я же говорила, что она так и скажет. – В комнату вошла Стася с дымящейся кружкой в руках. – Доброе утро, ваше величество.

– Спасибо, Стася. – Я взяла кружку и снова устроилась в кресле. – Эммори, почему ты так смотришь на меня?

– Просто так, ваше величество.

Внимательно поглядев ему в глаза, я махнула рукой и принялась за свой чай. Помещение постепенно наполнялось телохранителями, в воздухе витали звуки начинающегося дня, смешиваясь с писком моего смати – Альба пересылала просмотренные ею сообщения. В большинстве из них были соболезнования от наместников и глав других держав, включая и короля Трейса, который написал: «Сожалею о смерти вашей матери. Дайте знать, когда вам удобно поговорить».

– Интересно.

– Мне тоже так кажется, ваше величество, – согласилась Альба. – Мне ответить?

– Нет, позволь, я подумаю. Положи это в папку на будущее.

– Ваше величество, матриарх Десаи прошла через пропускной пункт и желает вас видеть. – Эммори встал и пошел к выходу. – Не хотите переместиться к себе?

– Пускай идет сюда. – Я пожала плечами. – Доброе утро, Клара.

– Ваше величество. – Матриарх Десаи присела в глубоком реверансе. – Мы так рады, что с вами все в порядке. Примите соболезнования нашего дома в связи с потерей императрицы-матери.

– Вы же знаете, что мама посмеялась бы над вами. – Я мягко улыбнулась и поставила кружку на подлокотник. – Встаньте, Клара, и примите мои соболезнования в связи с потерей одной из ваших давних подруг.

Я протянула руку, и она приняла ее.

– Благодарю вас, ваше величество. – Клара улыбнулась. – Нам нужно обсудить детали вашей коронации.

– Клара, у меня сегодня шесть миллионов дел, и коронация в этом списке на последнем месте. Я императрица, а церемония – это уже декорации.

– Ваше величество, но это столь почтенная традиция…

– Займемся ею позже. Мне нужно выследить предателей, организовать казни, побывать на похоронах и избежать войны. – Я подняла руку, пресекая возможные возражения. – И сейчас я всем этим займусь, а вы можете планировать коронацию, как считаете нужным. Если завтра вечером будет время, мы ее проведем. Согласны?

– Да, ваше величество. – Она коротко кивнула и сделала реверанс. – Тогда, с вашего позволения, я вас покину, встречайте новый день.

* * *

Позже в тот же день мы со Стасей неторопливо прохаживались по зимнему саду в самом сердце дворца. Был почти полдень, и гигантский атриум был полон густых ароматов цветов и зелени. Вода с плеском струилась из бронзового фонтана в центре, голоса экзотических птиц, свезенных сюда со всей Империи, отражались эхом от стеклянной крыши.

Я всегда любила это место, особенно среди зимы. Часом раньше прошла метель, снег кружился в вышине и стучался в стекло под завывания ветра. Но внутри было тепло, даже слишком. Я медленно провела рукой по бледно-оранжевым цветкам, обвившим шпалеры, и они заплясали в воздухе, источая пряный ванильный аромат.

На мне было кремовое платье почти такого же цвета, как кожа Стаси, с рукавами-клеш, а скорбное пурпурное сари казалось на его фоне рваной раной. Пошлый бесполезный жест…

Джет заслуживал большего.

Сердце сжалось при виде двух женщин, для встречи с которыми я и явилась сюда, склонившихся над каким-то извивающимся свертком. Семья Джета. И что я им скажу? Что бы сказали им вы, чтобы облегчить боль утраты?

Какой-то звук оповестил их о нашем присутствии, и младшая из темноволосых женщин подняла голову. Чувства мелькнули в ее выцветших глазах слишком быстро, чтобы понять их, и она склонилась в поклоне, не выпуская ребенка из рук.

– Ваше императорское величество.

– Встаньте, встаньте, пожалуйста.

Я подошла к ней, протянув руки вперед.

Рива Гайден была примерно того же роста, что ее муж, то есть примерно мне по плечо. Миловидное лицо в обрамлении пышных темных кудрей было искажено скорбью.

– Ваше величество, это моя сестра Джой.

– Спасибо вам обеим, что пришли.

Чувствуя себя ужасно неловко, я стиснула ее руку. Старшая женщина взяла меня за другую руку и просто улыбнулась.

– Не за что, ваше величество. Джет… – Рива замолчала и сглотнула. – Он всегда так восхищался вами. Он сказал, вы хотели бы посмотреть на Абху. Хотите подержать ее?

Тысячи страхов захлестнули меня, но я кивнула и робко приняла крошечный сверток из ее рук. Он оказался тяжелее, чем я думала, – тяжелее даже, чем «М2220», с которым я входила во дворец.

Но дочь Джета была так крохотна и прелестна – с ярко-голубыми глазами и темными курчавыми, как у матери, волосами. Она немного походила на Джета, и мне пришлось проглотить слезы.

– Она похожа на отца, – сказала Рива, будто читая мои мысли.

– Она ни в чем не будет нуждаться.

Я посмотрела на Риву. Она смутилась.

– Да, мэм. Ваш экам объяснил нам насчет пособий, когда провожал нас сюда.

– Не только это, Рива. Пособия – это для вас. Но об Абхе я позабочусь лично. Что бы ей ни понадобилось, чему бы ей ни захотелось посвятить жизнь, я ей помогу. Джет сделал для меня настолько больше, что…

Я безнадежно пожала плечами, не в силах найти подходящих слов.

Самообладание изменило Риве, глаза ее наполнились слезами, и она упала в объятия сестры.

– Благодарю вас, ваше величество, – сказала Джой с мягким переливчатым островным акцентом. – Да благословят вас боги!

Она грустно улыбнулась.

Абха задергалась и захныкала. Я замерла. Видимо, у меня на лице отразилась паника – Джой внезапно развеселилась, хоть и попыталась скрыть это от меня. Рива, все еще в слезах, взяла свою крошку с нежной улыбкой.

– Она просто хочет есть, ваше величество.

– Мне нужно идти. – Я запнулась, как неуклюжий подросток. – Я увижу вас на похоронах?

– Да, ваше величество. Благодарю вас.

Я кивнула и быстро отошла от них, пока они не увидели моих слез.

– Ваше величество?

Возникший сбоку Кас тревожно взглянул на меня. Будь это Эммори, я взяла бы его под руку, но мой так похожий на мальчишку дви не знал бы, как себя вести, если бы я позволила себе такую фамильярность.

– Это выглядело как бесполезный ритуал.

Он через плечо посмотрел на Риву.

– Он не облегчил боль, мэм, но, по крайней мере, теперь ей не о чем беспокоиться. Когда мой отец погиб при аварии в шахте, мне было только пятнадцать.

– Прости.

Кас дернул плечом:

– Это уже старая рана, мэм. Утром он отправил меня в школу, а когда я пришел домой, его уже не было. Матери пришлось искать вторую работу, чтобы свести концы с концами, потому что выплаты по смерти мужа были исчезающе малы по сравнению с тем, сколько он зарабатывал, а она не позволила мне бросить школу и идти работать. Сказала, что я заслуживаю большего, чем вкалывать в шахте.

– А чем ты хотел заниматься?

– Вот этим, мэм. – Казалось, он удивился вопросу. – Я всегда хотел стать телохранителем. Как и Джет, вы знаете. Он любил эту работу, и не хочу вас оскорбить, но вас он тоже любил. Мне его постоянно не хватает, и я ни секунды не сомневаюсь, что он снова сделал бы то же самое, даже зная, чем за это заплатит.

Это было уже слишком. Я рухнула на скамейку и зарыдала, закрыв голову руками.

– Все в порядке, ваше величество. – Зин погладил меня по спине. – Все в порядке.

– Простите, мэм. Я не хотел, чтобы вы плакали.

Кас беспомощно склонился надо мной.

– Сядь. – Он подчинился, и я обняла его за плечи. – Все хорошо. Спасибо тебе.

Волна невыразимого облегчения накрыла меня с головой. Нет, горе так и осталось со мной, но что-то в словах Каса разбило железные обручи, сжимавшие мое сердце. Я не была одинока. Конечно, лучше бы все было как на «Софии», где все мы были более-менее равны, но сойдет и так. У меня был Эммори, был Зин и прочие телохранители. У меня были Стася и Альба, адмирал Хассан и некоторые матриархи, а еще Лина и Таран.

Пусть это не было кровным родством – меня оно вполне устраивало.

Глава 29

– Я думаю, это подойдет, мэм.

Я одобрительно кивнула, взглянув на черный мундир, разложенный на кровати. Матриарх Десаи организовала коронацию, и я, не слишком мягко понуждаемая Эммори, согласилась появиться на ней на следующий день, как обещала.

– Да, прекрасно, Стася. Спасибо, – сказала я, влезая в брюки. Рубашка с длинными рукавами холодила кожу, как вода. Расправив ее, я села, чтобы Стася могла заняться прической. – Хотя мне очень не нравится, что со мной постоянно будут так возиться – нам скоро придется нанять еще горничных. – Стася хихикнула, и я искоса глянула на нее. – Стася, этим распоряжайся ты. Выбери из горничных матери нескольких девушек помоложе и посамостоятельнее.

– Это означает то, о чем я подумала, мэм?

– Да. – Я улыбнулась ей. – Возможно, Эммори тоже подбросит тебе несколько имен. А уж проверить их всех захочет наверняка.

Кроме того, у Эммори станет одной заботой меньше.

Стася скрутила мои волосы на затылке, связав их в три узла и оставив несколько прядей для обрамления лица – что, однако, не нарушало строгости прически. Глаза мне она подвела черной тушью, а губы – той же ало-золотой помадой, что и в первый мой день во дворце.

Неужели с тех пор прошло три недели? Казалось, это было только вчера – или, наоборот, целую жизнь назад…

– Пожалуйста, ваше величество.

Стася подала мне наплечную кобуру. Я надела ее и вложила в нее пистолет, поданный мне вслед за кобурой.

Я преклонила колени перед алтарем Ганеши, но зашептала молитву, обращеную не к нему, а скорее к Темной Матери. То была мольба о мести и справедливости. Я выучила ее в дни после смерти отца и повторяла с юношеской одержимостью. Вот и сейчас она всплыла в памяти, будто сама по себе.

Перечисляя имена погибших, я знала, что на каждого приходится еще десяток тех, чьих имен я не знаю. Неизвестных, незнакомых – моих людей и ни в чем не повинных случайных свидетелей вроде Рамани, ставших жертвами порочных политических игр…

– Больше я не намерена с этим мириться. Всему этому я положу конец, – поклялась я, закончив перечислять погибших.

Встав, я отворила дверь и шагнула в гостиную.

Проходя мимо Каса и Зина, я кивнула. Команда-пять в полном составе стояла у выхода, держа руки на оружии. Телохранители были одеты в траурно-черное, ярко-алые полосы пересекали их щеки.

– Эммори, мы готовы? – спросила я.

Он кивнул.

– Тогда вперед, – сказала я, направляясь к выходу.

Телохранители обступили меня, и мы молча выступили в коридор. Когда мы подошли к стальной двери, Эммори открыл ее и откинул белоснежный занавес, чтобы я могла пройти.

Тронный зал был набит битком. Трон же – пуст и нем. Только корона сиротливо лежала на парчовой подушке.

Взгляды всех присутствующих устремились ко мне. Когда я пересекла ряд черных обсидиановых шипов и опустилась на колено перед троном, наступило напряженное молчание. Я склонила голову и сморгнула слезы, готовые пролиться на белый мрамор пола.

«Императрице нельзя показываться подданным в слезах».

Как-то раз отец ответил этими словами на мой вопрос, почему мама больше никогда не плачет. Теперь я осознала, каких усилий стоил ее неизменно бесстрастный вид.

Дойдя до трона, я повернулась к залу. Все опустились на колено и склонили головы. Глядя на море лиц перед собой, я вдруг почувствовала себя очень одинокой, но тут же заметила Зина. Он на мгновение поднял голову и улыбнулся мне.

Паника прошла, и я сложила руки на груди.

– Я, как и моя мать, не потерплю никаких глупостей. Тем, кто будет подрывать мою власть или могущество Империи, я не дам другого шанса.

В толпе зашевелились. Некоторые смущенно оглянулись.

– Для Империи наступили трудные времена. Ужасные события омрачили лик Индраны и привели нас на грань войны. Я здесь затем, чтобы принять на себя власть, принадлежащую мне по праву. Все, кто виновен в беспорядках и подрыве единства Империи, будут наказаны.

Мои слова были встречены гробовым молчанием.

Зин подвел хромающую Нал к дальнему краю линии обсидиановых шипов. За ними Киса практически принесла Ганду и с равнодушным выражением на лице бросила ее рядом с Нал. И, наконец, Кас приволок Лааба. Племянник был грязен и растрепан, под глазом его красовался внушительный синяк.

Не буду врать, я едва одолела желание вытащить пистолет и вышибить им мозги прямо посреди белоснежного мраморного пола.

– Телохранитель, сестра, племянник. – Говоря, я спускалась с тронного возвышения вниз. – Заговорщики, изменники, убийцы.

Тишина в зале была абсолютной.

– Леди Ганда, я так рада, что вы с нами. – Я переступила через черные зубцы и наклонилась над ней. – Было бы жаль, если бы ты пропустила коронацию, – шепнула я ей на ухо.

Ее лицо вспыхнуло ненавистью.

– За государственную измену и убийство членов императорской фамилии вы, все трое, приговорены к смерти.

В толпе заволновались.

Я спокойно ждала, позволяя восклицаниям и протестам становиться все громче. Сосчитав про себя до десяти, я посмотрела на Эммори.

– Тишина!

Его сильный голос легко перекрыл галдеж.

– Эти люди сознались в измене! Для них не будет ни суда, ни следствия. Будет только возмездие трона за пролитую кровь членов императорской семьи и возмездие Империи за пролитую кровь ее граждан. У нас есть и другие имена – имена заговорщиков, которые должны быть счастливы тем, что им позволено предстать перед судом. Но эти трое, – я показала рукой, – эти мои.

– Ганда Наиду, вы лишаетесь всех титулов и унаследованного имущества, – продолжала я. – Налмари Заафир Виндхаузен, вы более не телохранитель, и за измену ваше имя будет вымарано из списков телохранителей и забыто навсегда. А вы, мой дорогой племянник, чье имя я даже не хочу произносить, вы будете уничтожены, как будто никогда не существовали. Память о вас не послужит даже предупреждением тем, кто захочет погрузиться в те же бездны порока. Я уничтожу все следы вашего пребывания во вселенной. Вот лучшее наказание для человека, который решил, что достоин этой короны.

На несколько мгновений в зале наступила мертвая тишина, будто собравшиеся не могли поверить в то, что перед ними происходит.

– Да отвратят боги от вас свои милосердные лица…

Повернувшись к ним спиной, я поднялась по ступеням наверх и опустилась на колени перед отцом Вестинкаром.

Он поднял корону так, чтобы ее видели все.

– Хейлими Мерседес Джайа Бристоль, законная наследница трона Индранской Империи, прими эту корону, которой боги – да славятся их имена – венчают тебя!

Он водрузил корону мне на голову, и ее тяжесть навалилась на меня, пригвоздив к полу.

«Хейлими, поднимайся. Императрица ни перед кем не преклоняет колен».

Голос матери, прозвучав в голове, помог справиться с уже приевшейся паникой.

Ухитрившись подняться на ноги, не уронив корону, я повернулась к толпе. Голос отца Вестинкара взлетел под своды зала:

– Ее императорское величество Хейлими Мерседес Джайя Бристоль! Да будет ее правление долгим!

Примечания

1

Боги-близнецы ведического пантеона, символизируют рассвет и закат, путешествуют в золотой колеснице, приносят богатство и предотвращают болезни и неудачи. – Здесь и далее прим. пер.

(обратно)

2

Один из самых распространенных образов Шивы – танцующий Шива, дословно «король танца».

(обратно)

3

Перевод Б. Л. Смирнова, 4:40.

(обратно)

4

Одна из традиционных форм индийской женской одежды, состоящая из длинной, примерно до колен, блузы, шаровар и шали.

(обратно)

5

Лепешки из черного маша и риса, приготовленные на пару.

(обратно)

6

Сорт сыра.

(обратно)

7

Что-то вроде клецек или вареников из рисовой или пшеничной муки с начинкой из мякоти кокоса и пальмового сахара, считается, что Ганеша особенно их любит.

(обратно)

8

Конфеты из нутовой муки, масла, молотых орехов и кокосовой стружки со специями.

(обратно)

9

Месяц индийского календаря, с 23 августа по 22 сентября.

(обратно)

10

Фестиваль, посвященный Ганеше, начинается в четвертый день Бхадры и длится десять дней.

(обратно)

11

Эту мантру читают Ганеше перед началом какого-нибудь дела, чтобы устранить препятствия и решить все проблемы.

(обратно)

12

Индуистский ритуал поклонения божеству, включает молитвы, песнопения, поклоны, приношения еды и т. п.; детали могут различаться в зависимости от того, какому божеству поклоняются и по какому случаю.

(обратно)

13

Богиня богатства, удачи и счастья.

(обратно)

14

Ездовая птица бога Вишну.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg