«Уж попала, так попала»

Запишите меня в секцию по классовой борьбе!

… В долине Лод так же, как и во всём Мире, было неспокойно. С тех пор, как перед входами во все святилища в каждый приход Селены стали появляться загадочные таблицы, назначения которых никто не мог уразуметь, размеренной жизни мирян пришёл конец. Дождливое утро легко могло превратиться в студёный день со снегопадом, который, в свою очередь, обращался в жаркий душный вечер — и оставалось только догадываться, какой будет ночь. При этом никто не мог гарантировать, что последовательность времён дня останется прежней — огневолосый Бог, имени которого никто не знал, словно сошёл с ума… а может быть просто был пьян.

Верховный маг Лода уже давно связал между собой факт появления дощечек с цифрами и буйство природы, однако никак не мог разобраться в том, чего же от простых селенитов хотят Создатели. После очередного урагана Виргин решился провести запрещённый ритуал — и призвать из иного мира мудреца, способного разрешить божественную задачу. Он замкнул круг бытия, начертил восьмиугольную звезду, расставил на концах её лучей чёрные свечи, символизирующие сокрытую истину, и начал песнопения. К слову, одним из вступительных испытаний в магическую академию, которую тогда ещё начинающий маг Виргин закончил с отличием, являлась сдача экзамена по музыкальной теории и практике. Видимо, какая-то добрая душа пожалела обитателей Мира, избавив их от необходимости слушать фальшивое горлодёрство волшебников.

На исходе третьего часа песнопений верховный маг уже не смог понять, то ли лучи октограммы действительно вспыхнули фиолетовым огнём, то ли ему это почудилось от усталости. Как выяснилось мгновением позже, Виргин не ошибся — внутри октограммы образовался серебристый туман, внутри которого определённо кто-то был. Когда туман рассеялся, раздался резкий хлопок — и в центре магической фигуры появилась практически голая женщина.

— Не может быть… — в негодовании зашипел маг. — Что же я напутал?!

В лабораторию мага вбежал, размахивая изящным клинком, принц Лода:

— Виргин, ты жив? — в голосе принца слышалось волнение.

— Да, Ваше Высочество.

— А это что? — вошедший брезгливо покосился на женщину.