«Мир дому твоему, Огненная»

Я люблю конец августа. Особенно вечера. Прохладный ветер играет с деревьями в догонялки, солнце окрашивает небо красным. Осень еще не вступила в свои права, но лето отступает и воздух пропитан запахом умирающих листьев. Природа будто уставший человек снимает лишнюю одежду и зевает, медленно готовясь ко сну. В такие вечера мы с мамой встречались после работы и гуляли по улицам, пока не потемнеет. Она рассказывала мне истории своих коллег, произошедшее за день, что слышала, слушала, ела. В такие моменты мир уходил на второй план. Были только МЫ. А потом, приходя домой встречали отца, брови которого зачастую сходились на переносице. Он казался грубым и хмурым из виду, будто, в его глазах скрылась мудрость всего мира. На самом деле, папа, а для нас с мамой «папочка», был человеком мягким и даже мнительным. Высокий, плотно сложенный. Округлой формы лицо и пропорциональные черты лица. Средние темно-карие глаза, с возрастом они не померкли и казались столь же яркими, как и в юности. Пепельно-каштановые волосы, доставшиеся мне генетически. Он рано начал лысеть и к своим пятидесяти годам его высокий лоб и середина головы были лысыми, а оставшиеся часть волос перемешалась с седыми. Узкий нос с горбинкой и небольшими крыльями, тонкие губы. Это во мне нет, но только взглянув на нас, все знакомые говорили: «Папина дочка», на что он ухмылялся и твердил: «Значит, будет счастлива».

Время текло неумолимо быстро, я была счастлива и не заметила, что мир вокруг прогнил и медленно исчезал. За маленькими семейными радостями и хлопотами, укутанная уютом и заботой, огораживающей от окружающих неурядиц. Сначала был кризис, потом резко увеличилось количество природных катаклизмов, а вскоре и войн. Нас, одно время, обходило стороной, но за белой полосой всегда следует черная…

— Все показатели в норме, она приходит в себя, — сквозь гудящий звук в голове, расслышала голос. Глаза не хотели повиноваться и посмотреть на мир. Тело онемело, а каждый вдох-выдох получался резким и неравномерным. Попыталась что-то сказать, но рот даже не пошевелился. Сознание возвращалось неспешно, еще медленнее пыталась осознать, где нахожусь.