«Потерянные (СИ)»

Потерянные (СИ) (fb2) - Потерянные (СИ) 2623K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Невер

Обжигающий след (Черновик) Часть 2. - Потерянные

Тяжело ли забыть того, кто является тебе в видениях не зависимо от твоего желания? Тяжело ли покинуть родной край, чтобы найти себя на новой стезе? Сложно ли разобраться в своих чувствах? Нелегко, но Тиса попробует. Она еще не знает, что пока она борется с прошлым, некто таинственный готовится отнять у нее будущее, призвав в подмогу безглазую свору невиданных существ.

Невер Анна

Пролог

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Ноябрь, 9023г. от сотворения Хорна

Белодраконье плато

Новые шкафы для картотеки предсказаний устанавливали не менее двух дюжин рослых курсантов и пятеро работников отдела. И все равно не могли справиться без нее.

Начальница отдела предсказаний профессор Евдокия Ленонтьевна Плетняк скептично надзирала за ведением работ. Для столь высокой загадочной должности она выглядела вполне заурядно - худенькая невысокого роста женщина в шляпке-блине, которой она прикрывала редкие и тусклые цвета графита волосы. Кроме узких радужных очков, на остром лице отсутствовали хоть какие-то признаки принадлежности к необычной профессии - ни тебе безумных когтей, как у дракона, ни загробного голоса, ни фиолетовых волос с начесом до потолка. Обычное лицо, ну разве что - тик выщипанной брови, так это у всех преподавателей бывает. В общем, никакой пищи для фантазии любопытных новичков-курсантов. И эта старушка предсказывает будущее?

- Двигайте дальше, молодые люди, куда вы его поставили? Обивку стены оцарапали! Одни убытки от вас! И как я должна подходить к ящикам, спрашивается? Я не дракон, летать не умею, - Евдокия Леонтьевна, словно маленький комар, зудела на ухо богатырям, двигающим мебельные горы.

- Так вы же все равно их вэей открывать будете, - буркнул какой-то храбрец.

- И что теперь? Я должна терпеть неудобство у себя в отделе?

- А нельзя было с помощью вэи расставить шкафы?

- Знаете, молодые люди, какой мощи должен быть наклад, чтобы поднять эту мебель? - возмущенно “прозудела” Евдокия. - Вы хотите, чтобы у меня здесь все свитки засветились? Все. Хватит болаболить. Двигаем, куда сказала, - хриплым голосом прикрикнула профессор. - Этак я с вами до вечера провожусь.

Молодые люди энергично завозились.

- Не одаришь, не пошевелятся, - проворчала под нос себе вэйна. - Сил уж нет объяснять.

В смежную комнату сунулся очередной курсант из новоприбывших, и оказался сметенным волной пророческих свитков. Маленькая профессор подняла за ухо любопытного и отвела к невозделанному полю, то бишь к очередному кряжистому дубовому монстру. Одним взмахом малахитового жезла сдула свитки обратно и запечатала дверь.

Работа двинулась в гору. Как только последний шкаф был установлен на положенное место, Евдокия не выдержала и выдворила всех из отдела, даже своих подчиненных, поддав им ветра в спины. Наслаждаясь свободой, старушка махнула рукой на беспорядок и развалилась на излюбленном топчане с книгой. Его она точно не поменяет ни на какой иной.

- Совсем измотали. Столько возни в простейшем деле.

Женщина почти увлеклась “Хроникой царских переворотов” томом пятым, как ее снова побеспокоили. На этот раз ее бывший ученик, которого она уже не видела лет этак пять. Еще с той странной истории с исчезновением императорского племянника.

Вэйн коротко поклонился. Длинная пола черного сюртука лишь вполовину скрывала ореховый скип, перехваченный кольцами из бивня рогоноса. В правой руке колдун держал тонкую васильковую ленту с серебистой каймой.

- А-а, полковник, редкая птица, - усмехнулась старушка, жестом приглашая гостя войти. - Как обычно, сюрпризом, Дёма. Надеюсь, хоть сейчас заглянул к Плетняк не по неотложному делу, а по доброй памяти? Кофейку шуйского испить, поговорить по душам. Хотя, - колючий взгляд из-за радужных очков ощупал лицо вошедшего. - Размечталась, старая.

Вэйн оглядел беспорядок в отделе.

- Сдается мне, я не вовремя, Евдокия Леонтьевна?

- Ерунда, - фыркнула профессор.

- Мебель обновили? - из уважения поинтересовался бывший ученик.

- Да, есть немного, - она задержала взгляд на собеседнике. - Но, думаю, ты не о моих новых шкафчиках поговорить пришел, хотя жаль. Три года ждала, пока Первый вэйноцех заказ выполнит. Ты бы оценил. Наклад тончайший на самопоиск и сортировку. Чудо просто… Ладно уж. Пошли в круглую. От тебя веет тревогой так, что меня скоро зазнобит.

Они шли сумрачными закоулками отдела, заставленными всякой “околонаучной” утварью: книги, стеклянные кубы на подставках, штанги с маятниками… Впереди семенила хрупкая, но резвая старушка. Темнота не мешала оной ориентироваться. Следом за женщиной сдерживал ширину своего шага вэйн. Лишь раз в коротком пролете мелькнуло окно с видом заснеженных горных вершин и парящим над ними парой драконов.

Комната, в которую они попали, отличалась белым цветом стен и не имела углов, словно гигантский сотворенский шар. По кругу помещения располагался ряд одинаковых кресел с обивкой в серую полоску.

- Давай именную, кого ты на сей раз отлавливаешь или прячешь? - старушка уселась в мягкое кресло, привычным движением протянула руку к собеседнику.

- Я не за веером событий пришел, - произнес гость, присаживаясь напротив. - Мне нужен совет.

Профессор удивленно вздернула брови и откинулась на спинку кресла.

- Любопытно.

- Мне важно ваше мнение, Евдокия Леонтьевна. Не буду тянуть и спрошу прямо. Я знаю, что ваш второй дар - убеждение, как у меня. Но вы его используете рационально в пользу пророческого. Скажите, возможно ли, повлиять на кого-то не чувствуя того? Притом пару раз я намерено хотел привести этого человека к подчинению, но у меня не получилось.

- Это девушка, так? Светло-карие глаза. Улыбка добрая, - считала поток вэи прорицательница, глядя на ленту в руках полковника. - Это из-за нее тебя съедает тревога. Так нельзя себя винить, Демьян. Ты не виноват.

Колдун сжал тонкие губы:

- Нет. Я все испортил. Все могло быть иначе. Теперь она считает, что я использовал приворотный.

- Эх, молодость, - вздохнула с улыбкой прорицательница.

- Так по-вашему, это возможно? - гость замер в ожидании.

- Чаще всего нет. А в твоем случае - тем более. Твоей силы воли на пятерых хватит.

- Но есть и другие случаи? - серые глаза вэйна потускнели.

- Исключения. Они всегда бывают… Ты разве не помнишь древнюю летопись о Ярофее Необоримом? - Евдокия посмотрела на взрослого мужчину напротив, словно снова видела в нем ученика. - Там описана грустная история. Юную княгиню Аврору выдали за Ярофея по расчету. Зная, что за использование дара убеждения на светлом князе ей грозит усекновение головы, она наложила на свой дар строжайший запрет. Но стоило ей влюбиться в собственного мужа, как вдруг на нем был замечен приворотный наклад. Хотя все ученые вэйны признали, что дар просачивался сквозь ее гашение из-за сильных чувств к князю, она все же была обезглавлена за приворот. Даже светлый князь ничем не мог помочь бедняжке. В то время только слепое исполнение законов, как бы жестоки они не были, удерживало государство от второй волны Дикой смуты. Вот тебе и ответ. Но это, как я говорила - исключение из правила. И не самый подходящий пример.

- Значит… - мужчина с досадой коснулся кулаком лба.

- В порыве чувств некоторые могут не заметить собственного влияния, - подвела итог профессор. - Но утверждаю, вряд ли ты способен не заметить утечку. Девчонка влюбленная, может быть, но не опервэйн спецстражи.

- Но как теперь проверить? Я не могу потерять ее.

- Время, Демьян, - она снова пристально взглянула на ленту через радужные стекла очков. - Девушка с характером. Если поспешишь, навсегда потеряешь. Она будет считать, что ты продолжаешь влиять на нее даром и разорвет последнюю связывающую вас нить.

Евдокия на короткое время задумалась прежде, чем продолжить. Случай был интересный, приходилось полагаться на интуицию, но еще более странным было наблюдать произошедшие в давнем знакомом перемены. Демьян Невзоров - бывший лучший выпускник потока, полковник ССВ, всегда спокойный, бесстрашный и расчетливый в достижении цели. Она думала, что ничто не способно поколебать невозмутимость этого человека. Ошибалась. Удивительно. Она и не подозревала, что в нем может проснуться настолько глубокое чувство.

- Сейчас тебе лучше всего подождать. Иногда, чтобы выиграть бой, надо отступить. Не мне тебе объяснять, - улыбнулась Евдокия. - Вижу единственный выход. Предоставь девушке свободу. Дай ей самой осознать, любит или нет. До весны она определится с выбором. Она вернется к тебе, Дёма.

- А если нет? - в серых глазах появилась глухая тоска.

- Хочешь увидеть веер событий?

- Нет. Не желаю знать свое будущее, - покачал головой колдун. - Иначе не буду верить в то, что его можно изменить.

- До весны, - задумчиво добавил он. - Это очень долгий срок.

- Придется набраться терпения, друг мой, - развела ладони Евдокия Леонтьевна. - Насколько я тебя знаю, тебе его не занимать.

- Только когда дело не касается этой женщины, - прошептал Демьян.

Гость покинул отдел прорицательства, а профессор еще долго не могла вернуться к чтению пятого тома полюбившейся книги.

- Жаль, если эта девчонка все испортит, - ворчала она, не сводя глаз с новых шкафов. - Такая рана на сердце может и не зарубцеваться.

Глава 1. Дом Отрубиных

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Ноябрь, 9023г. от сотворения Хорна

Лодынская волость, г. Оранск

Почтовая карета, растопырив колеса от тяжести поклажи, свернула на Бережковую улицу. Особняки здесь отличались благородной статью, высотой до трех этажей, великолепной искусной резьбой оконных наличников и росписью парадных дверей. Фасады смотрели не абы на что, а на речной канал, разделяющий улицу вдоль на две части. В просвете каменных балясин темные воды Патвы двигались с обманчиво ленивым течением, увлекая с собой следы поздней осени - сопревшие бурые листья кленов и кустарников барбариса в тонюсенькой ледяной корочке первых заморозков.

На этой улице, возле одного из особняков и остановилась карета, чтобы расстаться с одним из пассажиров. На сей раз - девушкой. Под холодным моросящим дождем она приняла у ямщика дорожный саквояж и неповоротливую клетку с голубями. Почтовая повозка покатила дальше. А девушка с минуту оглядывала трехэтажный особняк с мезонином, перед которым оказалась. Широкий фасад в четырнадцать окон украшали два ряда изразцов. Деревянный резной подзор окаймлял свес кровли. Крыльцо основывали не две, как у особняка увежского градоначальника, а четыре колонны. Каменные, не деревянные. Они же держали на себе широкий балкон, густо оплетённый диким виноградом. Наверно летом, когда зелень покрывала голую лозу, хозяева радовались возможности посидеть в ее тени на свежем воздухе и насладиться видом канала - удивительной реки в каменном футляре.

Тиса какое-то время медлила. Затем изгнав с лица растерянность, решительно направилась к решетчатым воротам, которые оказались не заперты, просто прикрыты. Пройдя по мощеной дорожке мимо палисада, девушка поднялась по парадной лестнице. На звук колокольчика поразительно быстро распахнулась дверь. На пороге возник не молодой, но еще довольно бодрый привратник в оранжевой ливрее без одной пуговицы на выпяченной груди. Он окинул оценивающим взглядом Тису, заглянул за спину девушки, обозрел пустую дорожку к дому, поджал губу, - и все в пару секунд. Потом вытянув руки по лампасам, он коротко поклонился, блеснув лысой макушкой:

- Чем могу быть полезен, сударыня?

- Добрый день. Простите, - Тиса улыбнулась как можно приветливей. - Могу я видеть Марью Станиславовну Отрубину?

- Осмелюсь спросить, по какому вопросу?

Девушка составила у ног клетку, вынула из кармана пальто бумагу.

- У меня письмо от ее двоюродного брата Нестора Христофоровича Обло, из Ижеской губернии. Но мне надо передать его лично.

- Ижеской? - удивился привратник, на миг растеряв официальные пафосные нотки. Он обернулся и позвал: - Эй, Прошка, возьми у барышни ношу. Сюда, пожалуйте, сударыня. Прошу обождать, о вас доложут-с.

Вслед за рослым пареньком-служкой, Тиса ступила в сумрачную, богато обставленную парадную, где перед трюмо с огромным круглым зеркалом сняла перчатки и шляпку. Откуда-то вынырнула девушка с двумя тощими косицами за плечами. Она окинула гостью любопытным острым взглядом, шмыгнула курносым носом и забрала у пришедшей пальто.

- Гришка, кто там? Посыльный?! - по лестнице с изящными бронзовыми перилами, ведущей на второй этаж, торопливо спускался пожилой мужчина в тяжелом длиннополом халате с соболей оторочкой по вороту. - Давай его сюда!

- Лев Леонидыч, прошу простить, но это не посыльный. Это гостья из Ижеской губернии! - отчеканил привратник, вновь выправив осанку. - У нее письмо от вашего шурина к ее милости.

Мужчина остановился и нахмурился, слепо щуря глаза на стоящую в сумраке парадной девушку. Тиса произнесла торопливо приветствие по всем правилам этикета, склонила голову.

- Уф… - запнулся хозяин дома. - Добро пожаловать, барышня. Жена будет весьма рада, - выдавил он из себя подходящую к случаю фразу. Совершив сей великий подвиг радушия, Отрубин тут же забыл о пришедшей. - Гришка, если появится посыльный из “торжка”, пусть живо поднимается ко мне в кабинет. Понял? - хозяин развернулся и бодро зашаркал парчовыми тапочками - теперь уже вверх по лестнице.

- Как не понять, ваше благородие? Сразу же отправлю к вам-с. Не извольте сомневаться, - поклонился слуга уже опустевшей лестнице.

Спустя пять минут ожидания в парадной, Тису пригласили в малую гостиную.

Входя вслед за Афоньей в комнату, девушка подумала, что уменьшительный эпитет совершенно не подходит этим хоромам. Малая гостиная Отрубиных оказалась в три раза больше ее домашней в Увеге. Стены обиты голубой тканью с нежным цветочным узором. Тяжелые шторы окон подпоясаны шнурами с тяжелыми кистями. На стенах пейзажи в золоченых широких оправах. На полосатом диванчике с фигурными деревянными подлокотниками полулежала в рюшах пеньюара Марья Станиславовна - обладательница пышной, словно раздувшееся на опаре тесто, фигуры, и белой, точно мука, кожи. Лицо ее дышало умиротворением. Компанию Отрубиной составляли две тетушки в одинаковых накрахмаленных голубых чепцах. Они были похожи друг на друга, как родные сестры - обе сутулые, с вытянутыми постными лицами, обе близоруко щурились - одна на спицы с вязанием в руках, вторая на страницы раскрытого томика стихов.

- Когда звезда во тьме засветит, - услышала Тиса заунывный невыразительный голос чтицы. - Приди ко мне моя любовь, Чтоб мог лобзать я твои плечи, Чтоб стан твой гибкий видеть вновь…

Создавалось впечатление, что горемыка-любовник из последних сил молил деву о свидании. В довершение еще и простыл, так как четверостишие завершилось сотрясающим гостиную чихом.

Появление Тисы лишь самую малость оживило женское общество. Отрубина подмяла подушку локтем и оглядела вошедшую без особого интереса, помаргивая, будто спросонья. А компаньонки оторвали носы от вязания и книги.

Тиса коротко представилась женщинам, и протянула письмо хозяйке. Марья Станиславовна донельзя медлительным движением белых пальчиков, усеянных перстнями, надорвала бумагу, вынула письмо из конверта. Чтение короткой записки заняло целых пять минут. В ожидании компаньонки вытянули шеи, словно две подслеповатые гусыни.

- Ах, Нестор, - наконец, протянула Отрубина, откладывая листок. - Право слово, я едва помню своего двоюродного брата. Мы были сущими детьми, когда виделись в последний раз. Такой милый мальчик, он не расставался с сачком все лето, ловил всяких букашек, сажал их в баночки. Жаль, отбился от семьи, выбрав себе это жуткое странное занятие и не менее странное место для проживания, уж простите за прямоту, милая.

- Что за занятие, матушка? - полюбопытствовали “голубые чепцы”.

- Чин судейства в пограничном поселении.

“Ох-ох” - закачали головами компаньонки, но как-то вяло.

Тиса представила Нестора Обло с сачком, гоняющимся за бабочками, и усмехнулась по себя. Да, теперь он не букашек сажает в баночки.

- Но я его понимаю. Наши увлеченья - наши крылья, - протянула хозяйка странным гнусавым голосом, - в полете обретаем счастья миг! Это из пьесы “Орив”. Неужели не слышали о подобной? О, Единый, о чем это я? Конечно, бедняжка никогда не была в театре.

“Ох-ох”, - “Голубые чепцы” снова пришли в движение.

- Но в вашем городе есть хотя бы клуб, дорогуша?

- Нет, ваша милость.

- Как печально, - к непробиваемому умиротворению в лице матроны все же добавилась толика жалости.

- Прискорбно, - эхом вторили Отрубиной компаньонки.

Тиса до сих пор и не подозревала, что, оказывается, так жестоко была обделена. Но решила не рассуждать на эту тему, а дождаться решения хозяйки по поводу просьбы в письме. Но, по-видимому, Марья Станиславовна Отрубина не торопилась в этой жизни ни в одном деле.

- Вы играете на музыкальном инструменте? Или поете? - продолжала она пытать гостью.

Тисе пришлось признаться, что эти таланты обошли ее стороной. Наверняка такие ее ответы приведут к тому, что все же придется искать съемное жилье, как и предполагала изначально. Возможно, к лучшему. Все же такой пышный дом вызывал у нее стесненность.

- Уж лучше вашей Лизоньки, никто не поет, матушка, - подала голос одна из компаньонок. - Ее голосу позавидовал бы и соловей.

- Моя дочь и в самом деле великолепно музицирует, но, к сожалению, редко когда пребывает в подходящем настрое, - благодушно произнесла Отрубина. - Очень жаль, что вы не музицируете. Тогда, быть может, м-м… вы почитайте мне сонет. А то Есения уже устала.

Смиряясь с чудачеством хозяйки, девушка присела на край кресла и приняла из рук компаньонки томик стихов.

- Отсюда, - пальцем показала нужную строфу женщина.

- Твой дивный лик в вуали ночи, Я не устану созерцать, И твои губы, носик, очи, И твою грудь, и твою стать…

Тиса читала, и не могла отвязаться от мысли, что поэт явно стремился разобрать свою избранницу на мельчайшие части, а затем каждой отдельно написать по оде.

Отрубина откинулась в подушки и закрыла глаза.

- Она читает лучше, чем ты, Есения.

Компаньонка обижено чихнула.

- Фоня, отведи гостью к Рине, передай ей, что я велю выделить комнату. И пусть затопит баню, - обратилась хозяйка к служанке, что ожидала распоряжений у двери гостиной.

- Я бы не хотела стеснять, - призналась Тиса.

- И не стесните, - зевнула в кулачок Отрубина. - Если будете вести себя тихо и лишний раз не станете попадаться на глаза его милости. Лев Леонидыч очень занятой человек. Очень. Последний месяц он даже ни разу не был в театре.

Компаньонки округлили глаза. Неслыханная самоотверженность главы дома вселяла в них благоговейный страх.

- Ступайте, милочка. Думаю, вам не терпится передохнуть с дороги, - закончила хозяйка. Тема успела утомить благодетельницу.

Тиса искренне поблагодарила. Приятно, что она избежала досадных расспросов о своей жизни, и том, что за дела привели ее в этот город. В глазах компаньонок читалось любопытство, однако саму Отрубину не интересовала подобная сторона жизни нежданной гостьи. Позже она поняла, хозяйке дома просто скучен любой разговор, не касающийся литературы, музыки или иных искусств.

Выйти из гостиной так просто не удалось. Сначала из коридора послышался детский визг и топоток, и через миг в гостиную юркнула взъерошенная палевая кошка и нырнула ужом под хозяйский диван. “Голубые чепцы” испуганно охнули. Следом за домашним питомцем вбежал ребенок лет трех, оглядев с хулиганским видом гостиную, бросился к дивану. Сходу плюхнулся на живот и пополз под материнский свисающий с дивана подол. Застав на месте пятнистую беглянку, малыш пронзительно завизжал от радости.

- Санюшенька, не кричи, заяюшка, - Отрубина свесила руку, желая коснуться белокурых кудряшек. Но малыш увернулся из-под руки матери, настырно пытаясь выудить из-под дивана кошку.

В дверях гостиной появилась запыхавшаяся старушка в переднике. Косынка съехала с ее макушки, седые волосы всклокочены.

- Ох, Марь Станиславовна, стара я ужо для салок-то. Не поспеваю. Лизочек тихоней росла, а этот кубарь, да и только. Ничуточки не усидит на месте! - нянька проковыляла к малышу, держась за поясницу. - Саняша, иди ко мне, голубчик. Матушка отдыхает.

- Пойдите в сад, Дося, - предложила Отрубина. - Санюше полезен свежий воздух.

- Как полезен, ох, как полезен! - оживились компаньонки. Похоже, они знали, что значит - Санюша в гостиной. Тиса улыбнулась одним уголком губ.

На миг всех оглушил победный клич мальчишки, которому удалось-таки ухватить кошку за хвост. Без боязни оказаться оцарапанным, мальчик вытащил животное, и с радостью притянул его к себе. Кошка упиралась всеми четырьмя лапами в живот малыша, но это не спасло ее от жарких дружеских объятий.

- Котя! - умиленно улыбнулся мальчишка. Затем снова взвизгнул - “котя” не оценила безмерной любви к собственной персоне и предприняла отчаянный рывок к побегу. Тщетно.

- Сыночек, у матушки виски уж гудят, - Марья Станиславовна положила ладонь на лоб. - Пойди, родной, погуляй с нянечкой в садочке. Пойди, мой ангел…

- Никачу!

Что было дальше, Тиса наблюдать не стала. Ей в самом деле не терпелось отдохнуть, но еще больше - попариться в бане, чтобы, наконец, почувствовать себя человеком, а не замызганной дорожной кладью с обмятыми боками, которую две недели трясло на ухабах от яма к яму. Поклонившись хозяйке дома, она покинула гостиную и последовала коридорами за худосочными косицами горничной. Фонька оказалась молчаливой лишь до первого вопроса. Потом же с удовольствием рассказала гостье, в каком крыле располагаются хозяйские покои, где столовая, банная, уборная. Экономка - Рина Степановна рослая женщина с невероятно прямой спиной и широкими плечами, восприняла приказ хозяйки с невозмутимостью часового на посту. Она не высказала ни слова недовольства, впрочем, как и благожелательности. Откуда бы? Новый рот в доме, нежданные заботы, дополнительные затраты…

Комната, в которую определила Тису экономка, располагалась в левом крыле, на третьем этаже в самом конце коридора. Она была свободнее, чем ее родная в Увеге, но при всей своей вылизанной чистоте и заправленной без единой складочки кровати - безликая, хотя все необходимое, и даже больше, если принять во внимание писчий столик, здесь имелось. Пришел Прошка с ее вещами и сгрузил саквояж и голубиную клетку на домотканый половичок у двери. Тиса дождалась, пока останется одна и закрыла дверь комнаты. Прислонилась к ней спиной и вздохнула. Она все никак не могла уяснить, что все происходит с ней наяву. Что теперь она будет жить у незнакомых людей, обретаться в чужих стенах, спать не в собственной кровати. Девушка подавила в себе внутреннее отторжение к окружающей обстановке, и подошла к окну. Не все так плохо. Вот, например, вид из окна весьма любопытный - на улицу с речным каналом. Да и вообще. Когда она еще побывает в таком большом городе? Должно быть интересно будет погулять по его улицам.

Внутренние уговоры подействовали несколько однобоко. Она вспомнила дом и снова затосковала. Отец, Камилла, Агап, Ганна и все-все. Сейчас она бы обняла даже Цупа как родного. Но увы, они далеко. Она сама по собственной воле покинула их.

- Ничего, - прошептала девушка. - Я сделаю то, ради чего сюда приехала, и вернусь домой. Может статься еще, что профессор Мо Ши меня не примет, и я вообще здесь не задержусь. Но лучше, если бы принял и за пару недель обучил основным правилам обращения с даром.

В частности, ее очень интересовало, как избавиться от нахальных, самовольно вламывающихся в ее мозг, видений одного конкретного человека.

Да. Она уже не желала полного освобождения от дара, как раньше. Почувствовала, что значит - всегда иметь возможность “видеть” близких людей, находясь хоть за сотни верст от них. Вот и сейчас, стоило подумать об отце, как туман уж дразнил ее, трепеща белесым лоскутом пред внутренним взором. Прилечь на идеально заправленную кровать Войнова не решилась, и прошла к козетке, где и расположилась, не сказать, что очень удобно, но вполне сносно. Хоть на минуточку взглянуть…

Туман радостно потянулся к ней бесплотными лапами. Окутал, словно шелковый кокон куколку шелкопряда, бережно покачал в своих объятьях. И, послушно схлынул. Площадь наполнял мерный топот выполняющих пробежку солдат. Подразделения огибали гору обломков у основания обрушенной оружейной стены, и леса приставленные к оной. Трое каменщиков трудились над зияющей дырой в кладке.

- …спору нет. Но тогда как быть с покупкой лошадей, Лазар?

Отец повернул голову, и Тиса увидела Кубача. Шевельнулись губы и родной голос ответил:

- Купим, когда “убыточные” деньги придут.

- Как пить дать, не дождемся, - фыркнул в длинные усы Кубач. - Будто ты их не знаешь?

- Главвэй Демьян Невзоров заверил, что возмещение будет.

- Да-а? - удивился Кубач. - Он так и сказал? А когда, не уточнил? Ну, коли так, то авось и пошевелятся. Хотя, даже с пинком, помяни мое слово, хорошо, если к весне очухаются, да пришлют кого к нам.

Разговор продолжился, и Тиса какое-то время еще слушала родной голос, затем вынырнула из видения.

Слава Единому, отец в порядке, в отличие от нее… Имя вэйна, произнесенное отцом, вновь заставило вспомнить того, кого она пыталась забыть. Настроение тут же сползло к ножке козетки, а из горла вырвался вздох. И все же усилия последних недель не прошли даром - она уже не чувствовала себя абсолютно несчастной, как раньше, и даже в какой-то мере с благодарностью и смирением начала воспринимать прочно залегшую на дно сердца боль. Тиса поднялась с козетки, прошла к саквояжу и раскрыла его. Разложив в шкафу свои немногочисленные вещи, она аккуратно вынула со дна сумки тяжелую толстую книгу. Возможно, кто-то удивился бы тому, что молодая женщина, вместо дополнительных пар платьев, туфель и чулок, потащила в дальний путь пудовый философский трактат об истине. Любая нормальная девушка предпочла бы книге одежду. Но она себя к нормальным давно не причисляла.

Тиса обняла трактат, и прижалась к ребру обложки подбородком. Так случилось, что за последние недели эта книга стала для нее фундаментом морали, в которой к ее радости исключались любые лазейки для помилования лжи. Тиса поглаживала старый переплет, читала постулаты об истине и свидетельства губительности кривды, и чувствовала, как выстраиваются в упорядоченную цепь ее смятенные мысли. Уходят сомнения в правильности принятого решения, поднимается со дна души, задремавшее было, праведное негодование. Сейчас даже читать не пришлось, все нужные строки всплыли в памяти.

Девушка, не выпуская из рук трактат, уверенно легла на кровать. Давешняя боязнь вымять покрывало бесследно исчезла.

Рич, Агап. На этот раз она пожелала увидеть их.

Нос защекотал запах дезинфицирующего раствора, которым Глафира мыла половицы в лечебном корпусе военной части. В старческих руках зеленела закупоренная пробкой бутыль с настойкой. Заскорузлые пальцы приклеили к стеклу бумагу с надписью “Настой каштановый от кровесгущения”.

Лекарь оторвал взгляд от бутыли, и Тиса увидела Рича. Сумрак приемной не сумел скрыть блеск черных глаз юного оборотня.

- Я хочу найти наш табор, дед Агап, - произнес мальчишка. - Раз они не возвращаются, я сам их найду! Я теперь здоровый, я уже не маленький.

- Но и не взрослый, чтобы одному шастать по империи, - проворчал старик.

- Я ведь через лес, никто и не заметит. Вы же отпускали же меня с Тисой Лазаровной?

- Так то ж с Тисой, - не сдавался Агап. - Одного не пущу, и даже не думай сбежать, уши пооткручу, не посмотрю, что оборотень!

Мальчишка повесил нос. И Тиса почувствовала, как лекарь беззвучно вздохнул.

- Ладно, будет тебе кручиниться. Придумаем что-нибудь, поедем вместе, коли придется, но одного не пущу, - уже мягче произнес старик, и ободряюще сжал плечо мальчишки ладонью. Улыбка ребенка стала ему наградой.

Тиса очнулась от видения как раз вовремя. В дверь стучали. Случилась-таки радость. Ее приглашали в банную.

***

После парной Тисе удалось заснуть на пару часов. Усталость одолела. И если бы не стук в дверь, то девушка проспала бы до самого утра, блаженствуя от того, что, наконец, лежит с вытянутыми ногами. В тесной почтовой повозке о таком удовольствии можно было только мечтать.

Хозяева приглашали на ужин к шести часам.

Отказаться Тиса не решилась. Пришлось со вздохом вставать, расчесывать еще не до конца просохшие спутанные волосы, затем собирать их в тугой узел на затылке, и закреплять шпильками и лентой. С одеждой мороки получилось не меньше - длинная юбка и блузка, которые она посчитала нужным надеть, выглядели настолько измятыми после саквояжа, будто ими конопатили сруб вместо пакли. Поиск гладильни в незнакомом доме занял время, оттого явиться вовремя к ужину она не успела.

Когда Тиса переступила порог столовой, за большим овальным столом уже сидела знакомая ей компания. Во главе хозяйская чета Отрубиных. Марья Станиславовна, необъятно-благодушная. По правую руку от нее ее благоверный супруг терзал ножиком свиную отбивную. Компаньонки - Есения и Оливия бодро жевали, где-то растеряв былую вялость. С противоположной стороны стола восседал на высоком деревянном троне Санюша. Он дрыгал ножками, вертелся и удивительным образом не падал. Как позже выяснилось, стульчик имел вэйновский наклад - с него невозможно было упасть. При малыше хлопотала седая Дося. Нянька прибаутками уговаривала ребенка открыть ротик, чтобы успеть всунуть в него ложку овсянки.

Впрочем, в столовой имелось и новое лицо. Девушка лет восемнадцати, необычайно красивая. Она сидела по правую руку от его милости. Точеный профиль, розовые чувственные губки. Светлые локоны гордо покоились на высокой груди и отливали золотом в ровном свете дюжины вэйновских свечей, наполняющих настольный канделябр. Красавица имела схожие черты лица с хозяйкой дома. И такую же белую, как у старшей Отрубиной, кожу - но, в силу молодости, еще гладкую и буквально излучающую здоровье. Тиса с сожалением подумала о том, что она сама никогда не выглядела настолько свежо.

- Вот, Лёвушка, это та девушка из Ижеской губернии, о которой я тебе говорила, - Марья Станиславовна медлительным движением руки указала на опоздавшую к столу Тису. - Она поживет у нас.

Отрубин приподнял бесформенные брови, оглядел девушку с высоты своего положения и, так и быть, снисходительно кивнул.

- Полагаю, девица из приличной семьи? - спросил он, накалывая на двурогую вилку кусок отбивной. Тиса скорее угадала вопрос по губам, чем услышала.

- Можешь не опасаться, дорогой. Из вполне приличной, - ответила ему супруга, в полный голос, отчего его милость поморщился. Недовольство супруга Марья Станиславовна даже не заметила. - Тиса дочь капитана военной части, очень ответственная и благовоспитанная девушка… Присоединяйтесь к трапезе, милочка, не стесняйтесь.

Войнова вежливо улыбнулась. Приметив свободный прибор за столом, девушка опустилась на стул рядом с Есенией. К ней тут же подоспел с соусником слуга в белом накрахмаленном переднике и предложил откушать гусиный гуляш со спаржей. Тиса не стала упираться.

- Думаю, Лизоньке не помешает общество сверстницы, а то она уже совсем замолевалась в красной гостиной, - продолжала невозмутимо Отрубина. - Прости меня, моя душечка, - обратилась она к дочери. - Я безмерно люблю живопись, ты знаешь. Картины Розе, Ляпинского, Букина восхитительны. Когда я посетила музей Ладыни, это было истинное наслаждение. Какая ‘компузиция’, какая утонченность мазка…

Далее последовало отступление в историю искусств. Компаньонки даже жевать перестали, рты раскрыли. Дося могла бы и им положить по ложке овсянки, те бы даже не заметили. А ведь действительно интересуются, подумала Тиса, и только они, пожалуй. Молодая Отрубина скучала, поглядывая в окошко, и разве что только не зевала. А отец семейства будто что-то подсчитывал в голове, кусал губы и давил вилкой горошины в салате.

- Не обессудь, детка, - Марья Станиславовна вернулась к тому, с чего, собственно, начала. - Все же я считаю, игра на пианино у тебя получается гораздо лучше, нежели молевание.

‘Детка’ нахмурила брови, изобразила выражение непонятого таланта на лице и заявила, что намерена дописать задуманный этюд, во что бы то ни стало. Просто, она еще не нашла нужную “компузицию”.

- Вот Николка до сих пор кораблики клеит из дощечек в кадетском училище. Пятнадцать лет, а все, как младенец, - фыркнула Лиза. - Ему вы ничего не говорите, даете столько денег, а он их на всякие шалости изводит.

- Твоему брату не выбирать себе партию в ближайшие сезоны, - отец семейства отвлёкся от подсчетов в уме и поддержал жену. - Матушка права. Тебе нужно реже проводить время за рисованием, и больше бывать в обществе.

- Не сомневайтесь, Лев Леонидыч. Лизочек составит самую лучшую партию! - заговорили на удивление складно компаньонки, словно репетировали неделю. - Как иначе-то? На последнем приеме у мэра наша красавица произвела такой эпфект! Не успели и в залу ступить, как все танцы разобрали нетерпеливые кавалеры.

- Надеюсь, из приличных семей кавалеры?

Тиса мысленно улыбнулась. Похоже, его милость живота не жалеет, радеет за благопристойность окружения дочери.

- Богатые женихи, - закивали ‘чепцы’. - Молодой баронет Рыков, граф Озерский, купец Ладушев. Мэр Проскулятов аж три танца просил.

- А этот, как его, м-м, беспорточник этот, Лыков, больше не докучает тебе, Лизавета? - отец семейства поднял воинственно вилку.

- После того дня, как ты его взашей велел спустить с лестницы, я его больше не видела, - безразлично дернула плечиком красотка.

Удовлетворенный ответом, Отрубин опустил вилку.

- И пусть более не показывается на глаза, наглец. Неслыханная самонадеянность! Удумал, голь бескарманная, руки благородной барышни просить. Нос не дорос!

- А мне этот благочинник напомнил одну картину Розе из музея, - протянула Марья Станиславовна. - Юноша с гончей, называется. Одно лицо, право слово. На плечах накидка тигровая, на голове берет с фазаньим пером.

Отрубин закатил глаза. Лиза сдержала смешок салфеткой.

- А вы должно быть замужем, Тиса Лазаровна? - спросила Оливия. Не удержалась-таки, любопытная Варвара. Надежда Войновой просидеть незамеченной до конца трапезы потерпела крушение.

- Нет.

Тиса поймала на себе довольный взгляд хозяйской дочки - не ей одной отдуваться за вечер.

- Но вам же уже больше двадцати? - подхватила разговор Есения.

- Мне двадцать шесть.

От красноречивых взглядов из ряда - ‘бедняжка’, ‘наверняка, так и останется в старых девах’ - в горле застрял кусок лепешки. Даже Лев Леонидович не удержался, чтобы не покачать головой. Слава Единому, вскоре разговор снова вернулся к Николеньке. Отрубины ждали сына из училища домой на Сотворенские каникулы и готовились к встрече.

Ужин завершился громким выступлением Санюши - мальчик стал плеваться в няньку кашей и требовать, чтобы его спустили со стула. Сие стало благословенным освобождением от затянувшегося застолья.

Перед уходом в ‘будуар’ Марья Станиславовна объяснила Тисе, что завтраки хозяевам в этом доме подаются каждому в свои покои. Ей же, чтобы позавтракать нужно будет спуститься на кухню. Войнова услышала, как Лев Леонидович велел дочери показать ‘гостье’ дом и объяснить местные порядки. Впрочем, не заметив воодушевления на лицах обеих девушек, милостиво разрешил отложить ознакомление до завтра.

Тиса сбежала в свою комнату и восприняла тишину, как блаженство. Она думала, что унесётся в объятья морфея, стоит ей лишь доплестись до кровати, но ошиблась. Погасив вэйновскую свечу, - да, в этом доме не скупились на освещении, - Тиса устроилась под одеялом. Сон задерживался. Впечатления этого дня вкупе с составлением плана на завтрашний помучили ее уставший мозг еще час.

Глава 2 - Евсифонова школа

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Белая пелена коснулась ласковым приливом щиколоток, поднялась выше и накрыла с головой, принеся с собой запахи чернил и кожаной обивки. Затем предательски соскользнула, оставив ее сидеть в просторном мужском кабинете… В просвет бурых незадернутых гардин заглядывало робкое утро. Высокие шкафы из благородного тика вдоль стены. Напольные часы раскачивают тяжелый маятник. На отполированной поверхности письменного стола растянулось пятно света от необычной лампы - вэйновской со стеклянной колбой, внутри которой роились мелкие светящиеся мошки.

Тиса догадалась, где она, и сердце напряглось. В желании избавиться от видения, она сделала над собой усилие: сбросить видение, покинуть это тело, не видеть этих мужских рук, выводящих аккуратную строчку на конверте. Бесполезно. Как и прежде, она не смогла уйти по собственной воле. Подобно кошке в объятьях Санюши Отрубина, она ничего не могла поделать с пленившим ее видением. Оставалось лишь надеяться, что дар быстро наиграется и отпустит.

Вэйн перевернул конверт, загладил клапан. Бумага гладкая и дорогая на ощупь. Чиркнув каким-то предметом, похожим на усовершенствованное огниво, колдун подпалил фитиль сургучной пластины. На конверт упали тяжелые капли смолы. Печать с именным вензелем довершила дело.

Послышался короткий стук. В дверях кабинета появился светловолосый паренек в гимнастерке, испачканной чернилами на манжетах.

- Роман Валентович прибыл. Вы просили сообщить.

- Спасибо, Мокий.

Знакомый голос заставил ее душу снова вздрогнуть.

Вэйн поднялся из кресла и протянул конверт подчиненному:

- Отнеси на почту, пусть отправят в Ясноград без проволочек и лично доставят в руки князю Невзорову. В записях не фиксируй.

Паренек принял конверт. Заверил, что все сделает, и благополучно ретировался.

Тиса не смогла сдержать ехидной мысли - “Значит, вот так мы не общаемся с дядюшкой?”.

Дверь раскрылась шире, впуская еще посетителей. Час от часа не легче. Знакомые товарищи-сплетники!

- Управной прилетел, - сообщил бородатый Нестор.

- Похоже, не в духе, - добавил рыжий.

- Что с запросами?

- Оба подтвердили, - сказал Нестор, - Переходы предоставляют без задержек. После последней заварухи, там теперь навели порядок.

- Расшевелили мы сонное царство, Демьян Тимофеевич! - широко улыбнувшись, Родион услужливо придержал дверь главвэю. Заметив, что последний не разделяет его веселого настроя, скоро скомкал улыбку.

- В группе Горохова сейчас нехватка рук, так что в ближайшие недели идете под его начало.

Ответив еще на пару организационных вопросов поруков, главвэй покинул кабинет. Вэйн направился в сторону колоннады, где воспользовался в одной из портальных арок. Спустя пять минут петляний по коридорам, он оказался в длинном холле. На встречу выпорхнула девица в лиловом платье с кружевным жабо на груди и засияла улыбкой.

- Политов? - спросил главвэй.

- Он у себя, Демьян Тимофеевич.

Высокие двустворчатые двери с серебряными ручками в виде тигриных голов оказались распахнуты наполовину. Крепкого телосложения, как дубовый пень, мужчина лет пятидесяти в белом парике с косичкой на затылке стоял у окна и хмуро просматривал бумаги в толстой папке.

Заметив в дверях вэйна, тут же махнул рукой:

- Заходи, Демьян! Погляди на сие непотребство! - он нетерпеливо тряхнул бумагами. - Третий язык уже, а зацепок покамест с мордоклювову селезенку! Что, спрашивается, мне докладывать министру?

Вблизи Тиса разглядела незнакомого человека. Широкий круглый лоб с блеском, не менее широкий подбородок, выдающийся нос, кончик которого подергивался при восклицаниях. Одет мужчина в идеально выглаженный двубортный мундир темно-зеленого цвета о восьми золотых пуговицах, строгого кроя, из дорогого сукна. На плечах эполеты с короткой бахромой. Кабинет управного был не менее представителен - резная мебель из массива черного дуба, надраенная до глянца. На длинном столе бумаги и странные металлические предметы, назначение которых Тисе было неизвестно. Еще одна лампа-колба, но в отличие той, что она наблюдала в кабинете главвэя, эта была вычурной из черненого серебра в виде спящего дракона, обнимающего яйцо. Над столом на стене висели два мужских портрета в тяжелых рамах. В одном Тиса признала нынешнего императора Ларосии - Гория Первого. Рассмотреть, кто изображен на втором, так и не удалось. Демьян отвернул лицо к собеседнику.

- Следы обрываются на пепелищах. Хибары, землянки, кабаки, - продолжил хозяин кабинета. - Разумеется, фон вдрызг! Считать так ничего и не смогли. Лучшего забеливания еще мир еще не придумал. Тот, кто собирает невесомые, знает, что делает, Невзоров.

- Что это не простой коллекционер, я понял еще в Ижеской, Роман Валентович. Наклад влияния четырнадцатого порядка, да и организация сложная, не по новичку наклады. Отступник из высших.

- Дракон подери! - досадно процедил управной.- Только его нам недоставало. Итак шесть сухарей висят. Еще в Родожках близ Панокийской Ляди источник выплеснулся. Три группы латать отправил!

- А что округа? Местных опросили? Ведь кто-то мог заметить заезжих.

- Горохов со своими прочесал весь поселок при тракте в Ивантеевке. Были несколько человек, из тех, кто мог что-то знать. Странным образом все погибли, кого суком при ветре пришибло, кто отравился сушеными грибами.

- Я взгляну на отчеты, Роман Валентович?

- Бери.

В руки главвэя перешла папка с бумагами, и Тиса почувствовала всю тяжесть чьих-то трудов.

Управной взял с тумбы портсигар с искусной чеканкой, изображающей герб Вэйновия, на крышке, и минуту спустя мужчины задумчиво закурили, подперев спинами подоконник. Если бы это горло ей подчинялось, Тиса давно бы раскашлялась от дыма.

- Отличный табак, - похвалил главвэй.

- Неплох, признаю. Но до шуйского не дотягивает, - цокнул языком Политов, - не такой душистый, да и выгорает быстрей…

После очередной затяжки, управной снова заговорил.

- Что-то не дает мне покоя, Невзоров. Вот здесь, - он надавил на грудь кулаком, - кошки скребут. Министр требует имя этого ловкача. Эх, зря я дело по последнему невесомому Горохову отдал. Как я мог одобрить твой перевод, не понимаю. Не дара ли твоего проделки?

- Наклады на этих стенах еще никто не отменял, - усмехнулся главвэй.

- Что есть, то есть, - согласился управной спецоперативного отдела вэйностражи. - Однако, зря поторопился я с решением. Тебе еще рано в стратегический. Может, вернешься?

Тяжелый взгляд из-под кустистых бровей не пронял главвэя.

- Не думаю. По крайней мере, пока. А беспокойство ваше пустое, Роман Валентович. Игнат справится. Я видел его в деле.

- Ладно. Поглядим, - качнул головой Политов.

- Я снова имею смелость вернуться к своей просьбе.

- Ах да… - хмурясь, управной пыхнул сигарой. - Секретка… Да взял я, взял, - управной хлопнул себя по мундиру, затем пошарил за пазухой. В руках его появилась медная, вся позеленевшая от окиси и времени, цепь с продолговатым тяжелым хрустальным кулоном, размером с мизинец. - Странная твоя просьба, Демьян. Не знаю и знать не хочу, для каких целей тебе понадобилась эта стекляшка, только я бы на твоем месте такими игрушками не баловался. Кто знает, какие могут быть последствия. Переговоры?

- Вроде того.

- Этот угн был сделан еще задолго до Панокийской неизвестным мастером. Точность высокая, но штука коварная, мало провереннная. Следи за шкалой.

- Я ознакомился с его свойствами, - поторопился заверить главвэй. - Постараюсь не злоупотреблять. Благодарю, - он принял цепочку у управного и спрятал кулон в карман.

- Ну, не мне тебя учить, Дем. Голова у тебя на месте всегда была. А теперь еще титул князя в наследство перепал. Старуха-проруха, - раздраженно, но без злобы, бросил управной. - Хитер ты, Невзоров. Суметь скрыть подобную родственную связь в наших рядах, где при приеме на службу исподнее перетряхивают. Родовое гнездо в Яснограде, если память не изменяет? - дождавшись кивка Демьяна, озабоченно добавил. - Кабинет-то в спецоперативном никак маловат станет. Уйдешь в политикус?

- Рано еще об этом говорить, - поморщился главвэй.

- Когда примешь титул, поздно будет. Обещай мне, еще год, Демьян.

- Обещаю. Однако не пойму, откуда такие выводы, Роман Валентович. Вы сами, как помню, имеете герб, но общество вас знает и уважает не как графа Политова, а как управного ССВ. В истории полно примеров замечательных мужей, которые не прикрываются титулами, а служат империи по долгу и совести на всевозможных нивах. Их вклад в развитие Лароссии говорит за них сам. Титулусы же на мой взгляд - нарядная вывеска. Что продавать, лавочник определяет сам.

Слова главвэя зажгли в глазах управного молодой огонек - огонек предвкушения славного спора.

- Не скажи! Вывеска тоже много значит. Знатный ювелир не может позволить себе захолустный фасад лавки, а гончару средней руки не место на Большой Сотворенской. К чему ему вывеска из позолоченной лепнины?..

Политов продолжал говорить. Только дар решил, что представление окончено, и закрыл занавес из непроглядной тьмы.

Тиса села в кровати, провела ладонью по лбу. За окном постепенно светлело, и комната заполнялась серыми сумерками. Девушка привычным движением погладила наручные часики и со вздохом прошептала: “Я так надеюсь, что это скоро закончится, мама”. Шесть ажурных серебряных стрелок беззвучно продолжали свой путь по циферблату. Тиса закусила губу. Ну, что за досада. Даже эти часы напоминали ей о нем. “На долгую память”, так сказал вэйн. Нет уж! С памятью она договорится. Вот только дай Единый избавиться от самовольных видений.

Столовую ту, что при кухне, домочадцы называли меж собой хлебной. Небольшая, но вполне уютная. Длинный сосновый стол под окном. Его окружали стулья с изящно гнутыми ножками. Сидения, обитые в прошлом цветной, а ныне серо-бурой гобеленной тканью, продавлены посредине. Очевидно, стулья по старости списали с верхних этажей и отправили сюда доживать свой деревянный век. В буфетах блестел фарфор золотыми окоёмками, на стенах пестрели цветочно-расписные подносы, а в углу на бочке распузенился большущий самовар.

Не зная, заявить ли о себе в кухне или подождать, когда ее заметят, - все-таки утро раннее, можно ли рассчитывать на завтрак в такое время? - Тиса взглянула в окно. За мокрой беседкой, густо оплетенной черными ветвями старого винограда белел амбар. По тропинке его огибал мужик с ручной тележкой, нагруженной парой мешков. Следом за работником трусила четверка крупных вислобрюхих псов, от нечего делать обнюхивающих мужицкие сапоги и тележку. Из-за таких вот хвостатых охранников лучше не рисковать прогуливаться по имению в одиночку, подумала девушка.

- Тиса Лазаровна, вы сюда завтракать?

Войнова обернулась. На пороге хлебной знакомая горничная повязывала фартук у себя за спиной.

На короткое ‘да’ в ответ, Фонька удивленно шмыгнула курносым носом:

- И чегой вы так рано поднялись? Не выспались, поди.

- Не спалось, - Тиса пожала плечами. Она и сама знала, что дар уже наградил ее фонарями под глазами - как меткий драчун.

На радость постоялицы, Фонька кликнула широкобедрую девчонку Лашу из кухни, и та вскоре накрыла стол. На завтрак - любимые хозяевами вареные яйца всмятку, нежнейшие изумительные плюшки с корицей, кусочек сливочного масла, топленое молоко и розовая полоска ветчины. Кушая, Тиса поймала себя на мысли, что завтрак показался бы ей еще вкуснее, если б не был даровым. Надо сказать, вчерашний ужин она восприняла спокойно на этот счет. Сейчас же чувствовала неудобство. Даже понимание того, что в Ларосии бытует обычай - хлебосольно привечать и давать бесплатный ночлег своим гостям, ничего не меняло. Поразмыслив, девушка решила поговорить с хозяйкой об оплате, но осторожно, чтобы ненароком не обидеть. А откажется - так отблагодарить подарком. На мысль о подарке память услужливо вынула из своих закоулков изображение хрустального кулона из утреннего видения…затем вспомнился и тот, кто этот кулон заполучил…

Тиса решительно тряхнула головой. Пока думы не завели в терновую чащу, из которой выбраться тяжело, не исколов сердце, подхватила немытую посуду и понесла в кухню. Оказалось, что за тяжелой дверью стряпчей уже вовсю гремела работа - гремела кастрюлями, плошками и громким командным голосом. И лишь когда на нее уставилась недоуменная поварня во главе с хмурым толстоногим поваром в белом котелке, девушка осознала, что сделала что-то неположенное. Всунув в руки Лаши немытые миски, Тиса покинула паркую кухню.

На лестнице девушка столкнулась с экономкой. При виде новой жилицы, Рина Степановна нахмурилась. Но все же на прямые вопросы Тисы хоть и без радушия, но ответила. Достопочтимое семейство в самом деле не встает в такую рань. Также экономка объяснила, как пройти к центру города. Расспрашивать же дорогу к школе одаренных Тиса не решилась - из опасений вызвать к себе ненужный интерес.

За ночь подмерзли лужи, покрылись по краям паутинкой льда. По куполу зонта крапал холодный дождь. Не смотря на это, прогулка пешком дарила истинное удовольствие. После длительной поездки в карете теперь в коляску ее и калачом не заманишь. Наездилась на год вперед, спасибо. Топая вдоль балюстрады, Тиса то и дело поглядывала на поражающий четкостью линий канал - зажатую отвесными каменными стенами реку Патву. Так, порой, и судьба берет нас в тиски и ведет по начертанному одному известному ей пути. Странно. Ведь, если бы не тот случай на перевале двенадцатилетней давности, она могла бы провести в этом городе свою юность. Жить и учиться. Бродить бы по этим мощеным тротуарам, так же смотреть на воду и красивые дома. Но… это была бы совсем другая Тиса.

Что ж, надо отдать должное изобретательности судьбы - сделав огромный крюк, она все же привела ее в Оранск. Город, лежащий на равнине у подножия горы Орь. Тиса вгляделась в белесую марь, пытаясь разглядеть за черепичными крышами домов очертания этой самой горы. Бесполезно. Должно быть, в ясную погоду ей это удастся, но только не сегодня.

Бережковая уткнулась в Сенную, и Тиса с сожалением отступила от канала и повернула по указке Рины в сторону центра. Всего два квартала и она оказалась на Боровой - центральной широкой улице города. Трехэтажные дома здесь тесно льнули друг к другу, будто спасаясь от зябкости. Вывески призывали посетить всевозможные лавки и заведения. Фасонисто одетые горожане прогуливались по тротуарам. Мужчины при цилиндрах, женщины в шляпках. Вопреки серости дня дамы несли ажурные зонтики. Тиса остановилась, чтобы пропустить грузчика, выносившего лотки с хлебом из булочной. Улыбнулась, заметив в окне цирюльни дядечку с бородой из пены. В шляпной лавке две девушки спорили, кому достанется чепец с красной лентой.

Через пять минут от городской оживленности у Тисы закружилась голова. Подождав, пока проедет коляска с двойкой подтянутых гнедых, девушка с осторожностью пересекла дорогу. У внушительной постройки из красного камня с огромной вывеской ‘Фроловские бани’, Войнова перевела дух и спросила у торговки вениками дорогу к школе одаренных.

Как бы ни была великолепна Боровая, Тиса без сожаления сменила ее на длинный переулок. Через пол часа она отыскала Евсифонову улицу и с волнением предстала перед высокими коваными воротами школы одаренных. На воротах красовалась вылитая из чугуна птица с лицом старухи - Евсифона,сеятельница мудрости и просвещения. Сама школа представляла собой трехэтажное старинное здание с колоннами и серыми от пыли барельефами. Старина чувствовалась не только в нем. Брусчатка, которой был выстландвор, похоже, давно не реставрировалась, и в нескольких местах зияла широкими выбоинами. На подходе ее обогнали бегущие дети, спешащие на урок. Девушка поднялась по надколотым на углах ступеням вслед за ними. Затем толкнула тяжелую дверь и вошла внутрь школы. Ей открылся длинный холл. Под сводчатым потолком висели кованные люстры в виде раскрытых книг, но без свечей.

- Сударыня, пальтишко-то сдайте, - окликнула девушку гардеробщица, пожилая женщина в фартуке, сидящая на скамеечке у стенки.

Тиса с радостью подчинилась.

- Простите. Вы не скажете, профессор Мо Ши еще преподает? - поинтересовалась она, получив взамен пальто деревянную дощечку с накарябанным на ней номером.

- Нынче не так часто, как бывало, - охотно ответила гардеробщица. - Сами, небось, понимаете. Заведующий школы как-никак. Вы к нему зачем, простите?

- Письмо передать хочу, - Тиса показала уголок конверта из кармана, внутренне радуясь удаче. Жив профессор, здоров, да еще и глава пансионата!

- Надеюсь, добрые вести-то? - прошептала женщина. - Мо Линич два дня как не в духе. Вчера так меня распек за нерасторопность. Батюшки святы. Думала, выгонит.

Войнова заверила старушку, что письмо без плохих новостей.

- Ну, слава Единому. Да вы не пужайтесь, так-то заведующий добрый у нас. Все в библиутеках своих сидит. Сюда, барышня, по лесенке на третий этаж. На двери у него карточка приметная.

Тиса поблагодарила гардеробщицу за помощь.

Встречные гимназисты не обращали на девушку никакого внимания и спешили по своим делам. На девочках - шерстяные фартуки поверх платьев, с рукавами-крыльями до локтей. На мальчиках гимнастерки. На вид самые обычные дети. Хорошо, что одаренность на лбу не расписана. А то бы на ее собственном точно горела бы надпись: бестолковая видящая. На подходе к третьему этажу встретилась пара учителей в причудливых париках. Один другому жаловался на лодыжку, которую он успел растянуть, оступившись на подходе к школе.

- Дай Единый, чтобы Мо Ши вновь не уговорил министерство на супсидию-с в Вазяковку. Авось и дождемся починки мощенки, Петр Аврельевич.

- Сомневаюсь, дорогой Юсий Яковлевич. Как бы он последнюю не выкорчевал, да не продал на базаре ради своего треклятого кургана.

- Я с самого начала знал, что эта затея выльется в пустую трату времени и денег.

- Наипустейшую…

Обойдя замолчавших при ее появлении преподавателей, Тиса преодолела последние ступени. Нужная дверь оказалась в первой же просмотренной десятке. Табличка гласила ‘Заведующий Оранской школы-пансионата для одаренных Мо Лин Ши’. Девушка поцеловала с молитвой звезду, поправила волосы, собранные в пучок на затылке, - то единственное, что у нее получалось из причесок без Ули. Несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, затем постучать. Не получив ответа, Тиса с надеждой толкнула дверь. В узкой приемной за столом у окна увлеченно читала книгу женщина в шляпке помятого вида. Заметив Тису, женщина спешно отложила в сторону книгу и прикрыла ее сверху газетой. На пожелание пришедшей, увидеть заведующего, выпрямила спину и чинно спросила имя девушки и дело, с которым та явилась тревожить занятого человека. Выслушав, привратница исчезла в боковой двери. Тиса слышала приглушенные звуки разговора и молилась тому, чтобы профессор вспомнил маму. Вскоре женщина вернулась и велела ждать десять минут.

Тиса засекла время на часиках. Вскоре привратницу выманила на разговор из кабинета приятельница. И судя по словам, той не терпелось обсудить роман, который женщины читали на пару. Тиса осталась одна в приемной. Минуло положенные для ‘аудиенции’ десять минут, а секретарь так и не объявилась. Подождав еще немного, Тиса решилась сама зайти в кабинет.

Гардеробщица не лукавила. Кабинет заведующего действительно напоминал библиотеку… которую, похоже, не убирали со времен Антея. Всюду куда ни глянь - разбросанные книги, чертежи, карты, подшивки пожелтелых старых газет. На стенах пришпилены листки с какими-то заметками. Двое человек вели разговор на повышенных тонах, склонившись над какой-то книгой с пейзажными зарисовками.

- В который раз вам говорю, не мог я ошибиться, Мо Линич! - высокий светловолосый мужчина лет тридцати нетерпеливо листал страницы.- Место для раскопок выбрано верно - четвертый сектор по епсуле, десятый оринталь. Если не верите… м-м… да где ж эта сноска?! Вот! - он ткнул пальцем в какой-то абзац. - Читайте, коли не верите! Дорофей Оприцкий ссылался на эту самую карту. Сектор выверен по ней по всем правилам, - он с чувством восстановленного достоинства указал на карту местности, на которой лежала книга.

‘Орская губерния, 5012 год’ - прочитала Тиса и сразу же исполнилась глубоким уважением к пергаменту.

- Но его там нет! Ничего там нет, кроме отмороженных земляных червей! И чтобы на сей раз убедить их, Климентий, - он указал пальцем в потолок, - ты должен предоставить что-то более убедительное, чем твоя сноска и липовый сектор!

- Он не липовый, Мо Линич!

- Липовый!

Они смотрели друг на друга, словно два драчливых петуха со жнуховой горки. Маленький профессор щурил и так довольно узкие глаза на круглом, как бубен лице. Курчавый всклокоченный белый парик придавал старику задиристый вид. Его молодой и высокий противник вытянул шею, поднимая на неземную высоту подбородок, и давил заведующего укоряющим взглядом.

Тиса чихнула в кулак. Нос в отличие от владелицы не чувствовал уважения ни к древнему пергаменту, ни к его благородной тысячелетней пыли.

Посетительницу, наконец, заметили.

Тиса поздоровалась и представилась, упомянув девичью фамилию матери и ее имя.

- Астафьева Леночка… Да-да. А вы значит, ее дочь, - рассеянно проговорил шуец, пытаясь направить в новое русло непослушные мысли, не желающие отходить от недавнего спора. - Определенно сходство есть.Святой Небелл, сколько лет прошло, - профессор предложил присесть, и Тиса приземлилась на стул, чтобы снова подняться.

- Может быть, я зайду позже? Мне сказали, что вы готовы принять через десять минут, и я…

Шуец на миг задумался, но все же решил не откладывать вопроса. Видимо, рассчитывая его быстро решить.

Светловолосый с выражением недовольства на благородном худом лице, отступил к окну, прихватив с собой книгу со стола.

- Коли память мне не изменяет, ваша матушка вышла замуж за военного и поехала за ним в… кажется, поселок на границе с Чиванью?- продолжил Мо Ши, присаживаясь в кресло за письменный стол с расстеленной на столешнице картой. Он хотел было положить локти на пергамент, но передумал.

Войнова кивнула, не собираясь отстаивать звание родного города.

- И как поживают ваши достойные родители?

Тиса замешкалась с ответом. Оказывается, онабыла совсем не готова говорить о матери. Но сказать все-таки пришлось.

- Беда-беда, - покачал огорченно головой шуец. - Как же жалко Леночку! Так рано покинуть наш мир. Единый даруй ей свою благодать и кущи небесные…

Сочувственная речь не продлилась долго, и шуец перешел к насущному вопросу.

- Чем же я обязан столь неожиданному визиту?

Тиса подала конверт.

- Моя рука, - признал Мо, раскрыв письмо и извлекая исписанную бумагу. - О, пожалуй, я припоминаю. Да, Леночка писала мне, что вы стали видеть сны, и хотела, чтобы я посмотрел вас. Так-так, - он пробежал по строчкам глазами, удерживая пенсне у глаза. Брови вздернулись. - Видящая?

В узких глазках шуйца появилось любопытство. Войнова кивнула, краем глаза заметив, как блондин оторвал взгляд от книги.

- В самом деле? - заерзал шуец в кресле. - И кого вы видите?

- Людей.

Спасибо Филиппу. Разговор с погодником кое-чему ее научил. Тиса не желала выслушивать еще одни дифирамбы своему дару, а затем попасть под гнет уговоров: следовать предназначению.

- Так-так, - отложил пенсне профессор, глядя на девушку.

- Конечно, я понимаю, что уже не подхожу по возрасту,- заговорила Тиса. - Но, пожалуйста! Мне очень важно научиться управлять даром. Очень, - она сложила ладони, умоляюще глядя на шуйца. - Я не ищу глубоких знаний. Мне хватит самых основ.

- Я вас понимаю, - чмокнул губами Мо Ши. - Иметь дар и не владеть им, все равно, что иметь здоровые ноги, и не ходить. Орлу, как говорится, нужно небо! Дайте, угадаю. Видения вас посещают крайне редко и спонтанно? Вы не можете вызывать их тогда, когда вам того хочется?

- Вы правы, некоторые вижу спонтанно, - закивала Тиса головой. - С ними как раз и проблема…

- Вот что я скажу вам…

Светловолосый у окна зашелестел страницами и прочистил горло кашлем. На лице профессора интерес сменился кислой досадой.

- Тиса Лазаровна, вы дочь Леночки, внучка Ефросиньи Ларионовны. Поверьте, я бы не смог вам отказать. Но так случилось, что наш класс Искунов расфомирован уже семь лет как, с тех пор как в Белограде открыли Лебортовский высший лицей, - старик сжал кулачки и проворчал что-то витиеватое на шуйском. Вряд ли это было пожелание долгого процветания сему достойному заведению. - Мы лишились сразу нескольких классов и лучших наборов! - шуец забылся, положил локоть на карту, затем отдернул и поднялся. - Теперь наши ученики мало чем отличаются от обычных гимназистов. Чем теперь удивляет старая Евсифона? Кем? Счетчиками? Скорописцами!? Разметчиками?

Он презрительно фыркнул:

- Нам оставили объедки, - подняв книгу с одной книжной пирамиды, шуец небрежно бросил ее другую кипу, затем опустился в кресло.

- И далеко отсюда Белоград? - протянула огорченная Тиса, кусая губы.

- Пятьдесят верст к югу, - профессор потер горбинку носа.

Тиса удрученно опустила голову.

Какое-то время шуец задумчиво наблюдал за расстроенной девушкой. Затем обернулся на стоящего с книгой светловолосого мужчину. Беловолосый отрицательно покачал головой.

- Но у меня все же есть что вам предложить, дитя, - повернулся снова к девушке заведующий. От окна раздалось недовольное бурчание.

Войнова с надеждой подняла глаза на шуйца.

- На ваше счастье мой ассистент, Климентий Петрониевич, - старик махнул рукой на стоящего у окна, - преподаватель школы и одаренный Эсто Интаго. Он мог бы вас научить тому, что знает. Если конечно, вас устроит учеба вне класса, в порядке частных уроков.

- Устроит! - закивала Тиса, мысленно возводя молитву Единому.

Тот, кого назвали Климентием Петрониевичем, быстро прошествовал к столу:

- Можно с вами переговорить, Мо Линич. Всего на одну минуту, - он потянул старика за локоть.

Мужчины отошли к окну.

- Ученица?! У меня и так дел по горло, Мо Линич! Вы сами что недавно говорили? - зашипел возмущенно светловолосый.

- Придется успевать, Ложкин! - неожиданно жестким тоном произнес старик. - Ты же знаешь, что школа сейчас нуждается в…

Заведующий понизил голос, и Тиса не расслышала дальнейшего разговора, но по лицам поняла, что дело решенное, хоть это и не нравится ее будущему учителю.

Мужчины вернулись. Блондин поклонился со скрипом, словно колодезный журавль. Шуец щурил глаза.

- Я вынужден вас предупредить, Тиса Лазаровна. Подобное обучение не даст вам возможности получить свидетельство школы.

Ей и не надо.

- Учеба будет вам стоить тридцать рублей - месяц. Сами понимаете, преподаватель будет заниматься только с вами, это не может быть дешево.

Тиса на миг запнулась. Очень дорого, но выбора у нее все равно нет. Кивнула.

- Я согласна.

- Что ж, отлично, - профессор подхватил разлинованный листок, сел в кресло и что-то быстро стал писать. - Это договор на дополнительные услуги школы, - пояснил он. Заполнив листок, заведующий достал из ящика продолговатую деревянную печать, прошелся ею по чернильной губке и приложил к документу. - Вот здесь подпишитесь. Замечательно. Ваш преподаватель расскажет вам порядок проведения уроков и ответит на все ваши вопросы, - шуец вперился в ассистента говорящим взглядом.

К достоинству молодого преподавателя, он недолго собирался с мыслями:

- Листок покажете в учетном отделе и внесете в кассу сумму. Занятия будут проходить в Увлеченном клубе. Это на первом этаже преподавательского общежития. Там у меня свой кабинет. Как входите на двор школы, огибаете левое крыло Евсифоны, проходите вглубь школьного сквера, с правой стороны второе здание. Завтра в девять первое занятие, не опаздывайте!

Зеленые глаза ассистента строго блеснули, предупреждая, что поблажек от него ждать не придется.

Тиса заверила, что будет вовремя.

- Подождите, я вам запишу названия книг, которые вам предстоит взять в библиотеке.

Последние напутствия преподавателя касались расположения учетного отдела и библиотеки.

Позже, шагая по коридорам школы, Тиса заглянула в списк.

Новиков К.Н. ‘Esto Intago - основы дара’, Линьская А. Л. ‘История возникновения дара поиска’, Кашин П.Т. ‘Третий глаз. Виды и состояния’.

Отлично. И хоть учитель ее заведомо не жалует - конечно, вот радость-то - великовозрастная школьница, - она на него за это не в обиде. Тиса готова была учиться хоть у красного рогача, только бы найти управу на видения.

Глава 3 - Ночные ныряльщики и первый урок

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Квитанция об оплате десяти первых занятий легла в карман, опустошив кошель на четверть, а библиотечные книги утяжелили заплечную сумку. Словно тлеющая тонкая лучинка, душу теперь согревала надежда. За воротами школы девушка недолго думала, куда отправиться дальше.

Оранский Воскресенский храм вблизи оказался более чем хорош. Белокаменный пятилепестковый с центральным голубым куполом - он был вдвое, если не втрое выше Увежской церкви. Колокольня с кружевными слухами поднималась на пятнадцатиметровую высоту. Чуть ниже звонной площадки башню опоясывал белый смотровой балкон с арочными выступающими опорами. Стоящие на нем люди, казались маленькими, а голуби, облюбовавшие балконные опоры - темными точками.

У внешнего притвора храма просили милостыню нищие. Девушка достала кошель, и раздала по монетке. Просящие кланялись, пряча копейки за пазуху. Последним в ряду сидел косматый мужичок с дырявым одеялом на плечах, весь какой-то скособоченный и бормотал что-то себе под нос с отсутствующим видом. Тиса бросила ему монетку в подол.

Служба уже закончилась, и в храме было мало народа. Под сводом мерцали восковые свечи хороса. Войнова прошла к аналою и поцеловала святое писание. Поклонившись Единому и святой пятерке, затем ушла в молитву на некоторое время. Девушка благодарила за то, что Единый откликнулся и помог поговорить с Мо Ши, благодарила за благополучную дорогу, за жизнь свою и близких, за здоровье отца, за каждодневную науку… и просила у Святой Пятерки даровать ей забвение - избавить ее от тоски по несостоявшейся любви.

Намереваясь покинуть благодатный очаг, Тиса подняла глаза на огромную фреску, украшающую всю южную стену храма. Изображение поднималось вверх и терялась в сумраке свода - пейзаж с лесами, лентами рек, уголками гор, облаками. Стада животных наполняли пастбища, а стрелки птичьих косяков рассекали намалеванные облака. И как ни странно, по центру сего великолепия, располагалась большая расплывчатая человеческая фигура, выкрашенная серебристой краской. Ни тебе лица, ни одежды. “Присутствие” - прочитала Тиса надпись по нижнему канту фрески. Красивая фреска, жаль, что иконописец не закончил работу. Тиса поцеловала звезду, осенила себя святым знамением и вышла.

***

По возвращении в дом Отрубиных ее ожидал обед, а после него ознакомительный променад по дому вместе с Лизой. Лев Леонидыч настоял, и дочь беспрекословно подчинилась, хотя и не горела желанием проводить время с приезжей. Молодая Отрубина держалась чуть кичливо, о залах и комнатах, которые показывала Тисе, рассказывала скудно, через губу. Лишь, когда речь зашла о кабинете отца, она оживилась и объяснила, что в левое крыло лучше не заходить, чтобы не тревожить папа. Ну, и, пожалуй, бальную залу и красную гостиную - самые богато обставленные, осветила пространнее и красочнее.

Тиса оценила прекрасную мебель из красного дерева, которую “заказал папа у лучшего краснодеревщика Белограда”, обитые стены - для которых “благородный шелк доставили матушке из Крассбурга”, собрание фарфоровых фигурок - “вот эти две из Шуи, эти из Панокии и Чивани”. Но это было еще не все.

- Это самая любимая статуя папа, - указала Лизонька на нечто огромное посреди гостиной.

С минуту Войнова округлившимися глазами рассматривала громадное, в рост самой Лизоньки, красно-гранитное изваяние дракона. На древнем был надет мундир с золотыми петлями. Большие золотые погоны нашлепками лежали на мускулистых “плечах”. Золотой кивер сверкал короной на рогатой голове. И целая россыпь золотых клыков торчало из пасти. Аляповатей чуда еще свет не видывал. Изумление Тисы молодая Отрубина отнесла к глубокому восхищению и с гордостью добавила:

- Он с накладом, - она потянула вверх драконов хвост. Раздался тихий щелчок.

Крылья древнего натужно приподнялись. У дракона со скрежетом отвисла челюсть и из пасти раздался рычаще-булькающий звук. Это представление длилось секунд десять. А по его завершении, у дракона с грохотом шлепнулся на прежнее место хвост. От этого Тиса чуть не подпрыгнула. М-да. Ночью приснится, подштанниками не отмашешься, как сказал бы Кубач.

- Па настоятельно просит не прикасаться к дракону даже пальцем. В этом он доверяет только мне, - Лизонька задрала подбородок. Для верности она еще минуту стращала новенькую предупреждениями. Из всех слов Войнова уяснила, что игрушка неприкосновенна из разряда “не тронь, а то удушат и за конюшней прикопают”. И слава Единому. Второй раз наблюдать, как эта неповоротливая глыба рычит, желания не было никакого.

Следующим на очереди оказалось собрание картин, которое вызвало у Тисы куда больший интерес.

- Эта картина называется “Охота шуйскаго шэйха”, - указала ладошкой Лизонька на произведение заморского искусства. - Художник Рамоль Чен написал ее три века назад в Бад-Сарае.

Тиса с удовольствием рассмотрела, как искусно выписан парчовый халат шейха, поразилась, как достоверно блестят взмыленные лошади и чуют носами добычу тонконогие гончие.

- Прекрасная работа, - похвалила Тиса.

- Ее матушка привезла из Брельска, - произнесла гордо Лиза. - Это большой портовый город на берегу моря, где учится мой брат. Вы там были?

- Нет.

- Дайте угадаю. Вы и море даже никогда не видели?

Войнова с сожалением покачала головой.

- Какой ужас. Ни разу еще не видеть море! Матушка говорила, у вас и театра нет. Не представляю, как можно жить в этих жутких провинциях. Должно быть, вам в вашем деревенском городке было невероятно скучно?

- Ничуть, - отвернулась от картины Тиса и посмотрела на красавицу. - У нас тоже порой случаются занятные случаи.

- Это какие же, позвольте узнать? - с усмешкой спросила Лизонька.

- Да так, пустяки. Недавно в нашем лесу изнань объявился. Огненный, в два человеческих роста.

В следующие несколько секунд Тиса с наслаждением наблюдала, как выдержка оставляет Отрубину, и девушка испуганно таращит на нее прекрасные глаза.

- Да, не волнуйтесь вы так, - сжалилась над ней капитанская дочь и улыбнулась. - Демон недолго гулял. Пока наш наместный вэйн его в изнанку не отправил.

И пусть она про наместного присочинила - с изнанем справился совсем другой человек, зато хоть ненадолго с Лизоньки слетел этот надменный вид.

Заметив мольберт, расположенный у дальней светлой стены гостиной, напротив выхода на балкон, Тиса сменила тему:

- Я слышала, вы сами рисуете. Должно быть, вас вдохновил вид из окна?

- Да, - протянула Лизонька, кидая на мольберт рассеянный взгляд.

- Позволите взглянуть?

- Нет, - резче, чем полагалось в таких случаях, ответила девушка. И тут же смягчилась. - Я хотела сказать, что картина еще далека от завершения.

***

Когда Тиса вернулась в свою комнату, то заметила следы пребывания горничной - ее кофточка и зеленое шерстяное платье, которую она выложила, чтобы отдать по возвращении в гладильню, были аккуратно сложены и складированы на спинке кровати. Покрывало снова соперничало гладкостью с яичком. А клетка с голубями переставлена с подоконника в темный угол меж шкафом и столиком, на лист старой газеты. Войнова вернула клетку на место - к свету, и покормила птиц.

Какое-то время Тиса посвятила написанию писем: отцу, Агапу Фомичу и Ганне. Трубочку из готовых посланий она спрятала в туесок для голубиной почты и, “снарядив” сизаря, одного из четырех из клетки, Тиса выпустила птицу из окна в небо. Проводила взглядом голубка и пожелала ему счастливо добраться до части.

Вечером Марья Станиславовна в сопровождении компаньонок отбыла на чей-то званый ужин, и вечернее домашнее застолье отменилось. И слава Святой Пятерке. Тиса спокойно поужинала в хлебной. И ближе ко сну, завершив дела насущные, девушка зажгла вэйновскую свечу и улеглась в кровать, листая библиотечные книги.

Уже через полчаса ее настроение несколько испортилось. Очень много из написанного в книгах оказалось ей не понятным. Сухая формулировка понятий пугала заковыристыми оборотами. Но кое-что все же из прочитанного показалось ей интересным. Например, запомнилось высказывание знаменитого видящего прошлого века - Ликардия Фоля: “Настоящий искун обязан видеть еще дальше”, - считал мудрец: “Он должен читать лица людей, подобно умелому физиономику, дабы не стать орудием в руках лжеязыкой корысти. Первое правило уважающего себя Intago - пользуй дар, отпущенный тебе Единым, во благо, и никогда - для наживы собственной, либо чужой”.

Как и рассчитывала Тиса, книги отвлекли ее от других мыслей, и заснула в этот вечер она более-менее благополучно. Другое дело, что ночь все равно выдалась беспокойной. И видения на сей раз оказались ни при чем.

Ее разбудили громкие крики за окном. Тиса поплелась к окну. Под тусклым светом уличных фонарей на противоположной стороне Бережковой дюжина человек гналась за тремя беглецами и при этом многоголосо ругалась. Убегающие неслись по мостовой не хуже оленей, придерживая шляпы руками. Последний толсяк в белом кушаке под сюртуком бежал последним. Кто-то в толпе преследователей поднял было стреломет, но не выстрелил.

- Шкуру сдерем! А ну стоять, твари!

- А вы поймайте сначала! Дроты-то у вас закончились! Хе-хе.

Но неожиданно беглецам стало не до смеха. Из переулка им наперерез выбежали двое. И сразу же через мостовую протянулась алая светящаяся лента-бич. Один из них оказался вэйном. Проявив чудеса изворотливости, беглецы отпрыгнули от бича и резко сменили направление. Они бросились к каналу и ловко запрыгнули на его ограждение. В последний момент вэйн вскинул скип и послал вслед еще один алый хлыст. Светящаяся в темноте лента не задела ног первых двух беглецов, но сбила третьего - толстяка в кушаке. Более удачливые приятели оглянулись на невезучего товарища, но мешкать не стали - нырнули в реку с головой. Темнота, сгустившаяся над каналом, не позволила Тисе разглядеть их. Похоже, не только ей. Ловцы тщетно перевешивались через перила баллюстрады, пытаясь высмотреть ныряльщиков.

Толстяка подняли на ноги и с размаху влепили ему кулаком в скулу. Дюжина на одного! На этом Тиса не смогла дольше наблюдать. Натянув спешно на себя платье, девушка вышла в коридор. Сбежав вниз по лестнице на второй этаж, она остановилась у окна. Отдернула шторы, оголяя окно.

- Что вы здесь делаете, барышня? - услышала она за спиной строгий мужской голос.

От неожиданности Тиса отступила, а Лев Леонидыч с невозмутимым видом снова зашторил окна.

- Там человека бьют, - пролепетала она.

- Это никак не мое дело, и тем паче не ваше, - он поправил сбившийся на лицо ночной колпак. - Прошу вас воротиться в комнаты, барышня. Ступайте же.

Коридор озарился дрожащим тусклым светом, кто-то необъятный в исподнем нес свечу. И Отрубин простонал “Ну, Мари, ну вы-то зачем поднялись?” поспешил туда. Послышались голоса, это стали собираться разбуженные уличными разборками домочадцы.

- Расходитесь! Ну, чего застыли, как мухи в зиму? Подумаешь, драка, эка невидаль, - принялся всех разгонять Лев по-хозяйски.

Когда Тиса вернулась в свою комнату на третий этаж, мостовая за окном уже обезлюдела.

***

Поутру от недосыпа Тиса чувствовала себя вялой ровно до тех пор, пока не припомнила наказ преподавателя - приходить на занятия вовремя. С этого момента, она собиралась куда расторопнее. Ночные события при свете дня уже не казались чем-то ужасным. Никого не убили - самое главное. А почесать кулаки - так и в Увеге находились желающие учинить драку. Единственное различие - в ее городке вэйны с хлыстами ни за кем не гонялись.

Вскоре совесть Тисы окончательно успокоилась - при выходе из особняка Отрубиных сразу стало ясно, что ночная погоня не прошла мимо внимания местной благочинной управы. На Бережковой улице владельцев желтых кокард оказалось больше чем простых прохожих. Надо отдать должное стражам порядка - вид они имели наиусерднейший. Бегали, как ошпаренные, суетились, даже рыскали в колючих кустах барбариса. Интересно, что они ожидали в них найти? Один благочинник, видимо, от пущего рвения решил прочесать и живую изгородь сада Отрубиных - почти пролез меж кованных прутьев ограды, но завидев Тису, оконфузился и отступил. У соседского особняка усач в мундире о чем-то расспрашивал жильцов. На очереди - дом Отрубиных. Будто в ответ мыслям Тисы, на крыльце появились Рина Степановна и привратник Григорий. Те, кто будут ответ держать - догадалась девушка. Она взглянула на ажурные стрелки вэйно-часиков и решила поторопиться, пока ее саму не задержали вопросами.

Дорога к пансионату одаренных показалась короче, чем вчера. Миновав ворота старой Евсифоны, девушка обогнула главное здание в поисках преподавательского общежития и умудрилась заплутать в сквере. Свернула не на ту дорожку, и вышла к ученическим общежитиям. Пришлось спрашивать дорогу у школьницы.

- Это рядом, - махнула ручкой девочка, указывая направление. - Сразу за старым общежитием. Ой. Только не входите в ‘трещину’! Там манила!

‘Что за манила?’, - хотела спросить Войнова. Но послышался звонок со стороны главного здания школы, и ученица сорвалась с места, вслед за подругами.

Вскоре Тиса поняла, о каком общежитии велась речь. За очередным поворотом тропинки ее взору предстало заброшенное здание, огороженное неровным частоколом. Окна первого этажа были забиты досками, крыша местами провалена. От первого этажа до четвертого стену старого общежития разрывала большая уродливая трещина. Девушка остановилась, неприятно впечатленная зрелищем. Что-то мелькнуло в окне третьего этажа. Несмотря на запрет, кто-то все-таки лазит в эту развалину. И почему его еще не снесли?

- Я вижу, вы не боитесь опоздать на свой первый урок, - услышала рядом мужской голос, и это отвлекло Тису от зрелища.

Учитель стоял в нескольких шагах от нее. Под мышкой он зажимал папку с бумагами и портфель. На самом дне зеленых глаз скрывалась такая же зеленая досада.

- Я спешила попасть вовремя, - покачала головой Тиса, невольно оправдываясь, - и немного заблудилась.

Климентий перевел взгляд с ученицы на старое общежитие:

- Пойдемте, Тиса Лазаровна. Не будем терять времени.

Семеня следом за мужчиной, девушка пару раз обернулась.

- А что случилось со зданием? - не удержалась она от вопроса.

- Землетрясение, в пятидесятых годах. Многие городские здания не устояли. А в Евсифоне уцелели все постройки, кроме этой.

Преподавательское общежитие имело три этажа и никаких особых прикрас. Можно предположить, что строилось оно в спешке на смену треснутому старому, и потому зодчий не озаботился излишествами. Внутри оказалось вполне уютно - старушка-привратница вязала носки, половики на полу, горшечные цветы на окнах. Пройдя узким коридором первого этажа, Ложкин остановился у двери с табличкой ‘Увлеченный клуб’. Завозился с ключом. Дверь поддалась и распахнулась.

- Прошу, - Климентий Петрониевич поднял руку в пригласительном жесте.

Тиса шагнула в просторную клубную гостиную. Отчасти так казалось из-за окна, лишенного занавесей, и довольно простой обстановки. Пара жестких диванчиков с обивкой в рубчик, круглый низкий столик посредине, угловая этажерка - вот и вся нехитрая мебель. Хотя нет. Еще ширма-гармошка наблюдалась - высокая деревянная с резьбой, изображающей сцены из былин.

Из гостиной вели еще две двери, не считая той, в которую они вошли. Кабинет Климентия Ложкина оказался несколько тесноват, если сравнивать с кабинетом отца или Мо Ши. Тумба, письменный стол со стульями - вот и вся мебель. Книг и бумаг наблюдалось много, в этом ассистент и профессор нашли друг друга. На двери висела карта Орской губернии, усеянная карандашными пометками.

Тиса сняла пальто и с трудом повесила на крюк высокой вешалки. Климентий скинул с себя драповый сюртук и остался в темно-коричневом костюме - на вид, не новом, чуть залосненном на локтях, зато отлично сидящем на высокой стройной фигуре.

- Присаживайтесь, - предложил учитель.

Тиса выложила на стол библиотечные книги и тетрадь для записей. Расположившись на стуле напротив, учитель раскрыл свою папку с бумагами, сощурился, размышляя над чем-то, затем с сожалением схлопнул и отложил в сторону.

- Буду с вами откровенен, - мужчина откинулся на спинку стула, глядя на девушку исподлобья. - Что бы ни говорил Мо Ши, я не преподаю Интаго, хотя у меня и есть дар в некоторой степени. Вижу людей, как и вы. Но мало смыслю в этом. Мой же основной предмет - история. Так что, если вы откажетесь от занятий, я пойму. Деньги вам вернут. Сумма большая, но я договорюсь…

Тиса смотрела на Ложкина и тоже прекрасно все понимала - вести уроки по дару этому человеку в тягость - он занят другим делом, наиболее ему интересным, и не желал тратить время на что-то отвлеченное. Спасибо Мо Ши, благодаря заведующему, прямо отказать ей ассистент не мог. Разве что отговорить, что он собственно и пытался сделать.

- Я благодарна вам за откровенность, Климентий Петрониевич, - сказала девушка. - И рада, что она дает мне право ответить вам тем же. Вчера я не лукавила, когда говорила, что нуждаюсь лишь в азах. Если говорить начистоту… я очень бы хотела, чтобы вы за пару недель вы научили меня лишь одной вещи. После этого, обещаю, уеду с легким сердцем из вашего города и вряд ли когда-либо еще появлюсь на пороге школы одаренных.

- И чему вы хотите, чтобы я вас научил?

Тиса вздохнула:

- Прерывать видения. Вернее, из некоторых у меня получается выйти, из некоторых - нет. Что очень досаждает.

- Странно, - Ложкин подался вперед. - Я был уверен, что вы назовете мне проблему всех новичков: что не можете видеть, когда вам того хочется. В таком случае необходимо раскрывать дар: повышать чувствительность связи, усиливать настрой, что порой затягивается на год.

Для человека, который ‘мало смыслит в этом’, он много знал.

- А вы говорите, у вас с поиском проблем нет? - Ложкин дождался кивка девушки. - Тогда дело за малым.

На миг в глазах светловолосого блеснуло нетерпеливое желание - научить ученицу в сию же минуту тому, чего она просит - и выпроводить! Он желал так же быстро избавиться от Тисы, как она от непрошеных видений. И девушку это только радовало.

- Смотрите, когда вы желаете покинуть объект поиска, вы должны сделать усилие, как будто выполняете ‘отстранение’, но при этом сделать рывок в разы сильнее, - заметив растерянность на лице девушки, учитель осадил коней. - Вы отстранение-то усвоили уже?

Тиса покачала головой.

- Дело немного затянется, - пробурчал себе под нос Климентий. Он взял книгу со стола и раскрыл на первых страницах. - Что ж, - смирился ассистент, - пожалуй, отдельные понятия и их значения вам необходимо для начала уяснить, чтобы мы могли понимать друг друга.

Урок начался. Учитель зачитывал формулировки вроде: ‘Esto Intago предусматривает поиск, когда связь с объектом формируется через посредство формируемого в сознании искуна абстрагированного образа искомой личности без его непосредственного сенсорного восприятия. При этом, спектр возможностей при ‘дальнем’ поиске как правило меньше, чем при “ближнем”. Это обусловлено менее “плотной” психосвязью с объектом взаимодействия’. Затем старался втолковать ученице прочитанное на доступном для нее языке. Тиса усердно скрипела перышком, ощущая к учителю благодарность. И даже его слегка высокомерная манера держать себя не вызывала раздражения. Ассистент заведующего как-никак.

‘Объект поиска’ - и так ясно - это тот, кого она ищет. ‘Оболочка’ - тело того, в ком она находится. ‘Отстранение’ - это когда сознание покидает тело и отлетает на несколько метров от него. У среднего искуна - не более трех метров обычно. Увы, отстранением она не владела. Видела окружение глазами ‘искомого’, но пока не могла увидеть его самого со стороны.

- Вот, еще запишите, - учитель встал, чтобы распахнуть форточку. Сквозняк тронул его светлые волосы, зачесанные на прямой пробор, он старательно пригладил их рукой. - Дар подразделяется на виды визуальный, слуховой и многотипный, однотипный…

К концу урока Тиса смогла сказать Ложкину, каким видом дара поиска владеет - ‘визуальным однотипным’. О том, что он на самом деле он ‘многотипный’ (видит-то она не только людей) - Тиса решила и дальше умалчивать.

В форточку ворвался школьный звонок. Из клубной гостиной послышался оживленный разговор. Через дверной проем открытой двери Войнова увидела троих. Должно быть, завсегдатаи Увлеченного клуба, догадалась она.

- К-кречет превзошел себя! Благочинники тут, благочинники там! Т-та-ра-рам! - чуть заикаясь, пропел щуплый паренек двум девушкам. Вокруг его длинной худой шеи в несколько витков был намотан шарф. - Говорю тебе, Клара. Такого еще не было! Я с-слышал, они просто поселились на всех выездах из города и проверяют выездные бумаги каждого, кто смеет покинуть Оранск.

- Ой! Так они теперь всегда там жить будут? - хлопая ресницами, прощебетала девушка в желтой шляпке, густо украшенной атласными розами.

- Люси, ты меня убиваешь, - возвела глаза в потолок брюнетка. Она стянула с головы серый чепец, открывая взгляду смелую стрижку: подрезанные до плеч черные гладкие волосы. Затем небрежно кинула на диван ридикюль. - Постарайся задавать вопросы реже. Или хоть немного думай, прежде чем говорить.

- Может, и останутся т-там жить, Люсенька, - хохотнул паренек. Он достал из кармана очки с круглыми стеклами, протер их кончиком шарфа и водрузил на свой нос. - Пока не поймают того, кого ищут. Вот бы знать, к-кого именно! - он облизнул губы под узенькой полоской усов. - Что думаешь, Клара?

Брюнетка не спешила отвечать. Со скучающим видом она повернула лицо в сторону кабинета и неожиданно для себя встретилась с Тисой глазами. Войнова выдержала оценивающий взгляд темно-карих глаз. Паренек проследил взглядом за приятельницей и воскликнул:

- О, так Клим уже здесь! - и добавил шепотом. - И не один!

Климентий Петрониевич выглянул к пришедшей троице и протянул руку пареньку:

- Держи ключ, Строчка. Открывай, и начинайте без меня. Я присоединюсь к вам через минуту.

Он вернулся в кабинет:

- Простите, Тиса Лазаровна. Пожалуй, на сегодня урок окончен, - сверкнул зелеными глазами Ложкин. И Тиса поняла, что мыслями он уже почти там, в соседней комнате.

- У Новикова прочтете первый и второй параграф. У Кашина - виды, - быстро диктовал ассистент. - В третьем разделе поищите ‘состояние отстранения’. Линьскую для общего развития по желанию. Но сильно не зачитывайтесь. Настраивайтесь на практику. Начнем со следующего занятия. Я вас жду… так-так… в пятницу, в десять часов. Прошу, не опаздывать!

Тиса поблагодарила его за урок. Ложкин взял со стола дорогую сердцу папку и выскользнул из кабинета вслед за ученицей.

Минуя клубную гостиную, девушка заглянула в открытую дверь третьей комнаты Увлеченного клуба. То, что она увидела, напомнило ей картинку в одной книге, которая рассказывала об имперских исследователях. На длинном столе возвышался громоздкий странный предмет, оснащенный трубой, похожей на подзорную. Только она глядела не высь, как у звездочета, а вниз - на широкое стекло. На длинной подставке - блестели ряды склянок с содержимым темного цвета.

- Клим, ты видел? Ростовкины так и не привезли новые образцы! Они морозов дождутся, разгильдяи! - в дверях появилась черноволосая девушка. - Ох, ты еще занят.

Окинув Тису недовольным взглядом, брюнетка скрылась из вида. Войнова отметила платье девушки - черное с белым воротником-шалькой. Слишком строго кроя, без малейших украшений, что в последнее время - редкость.

Попрощавшись с учителем, Тиса, наконец, отпустила ассистента к тем, кто жаждал его видеть, а сама покинула Увлеченный клуб.

Глава 4 - Графья Озерские

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Зря она боялась. Первый урок в итоге оказался даже лучше, чем можно было мечтать. Климентий Петрониевич явно не заинтересован затягивать обучение, и это просто замечательно! Тиса облегченно вздохнула, возведя очи к небесам. Единый, неужели скоро она перестанет видеть вэйна! Последнее видение доказало очередную ложь. Он общался со своим дядей, вопреки горячим заверениям. Князь и его преемник прелюбезно перекидываются письмами. Тиса фыркнула своим мыслям, не замечая, как косо посмотрел на нее встречный прохожий. Из раза в раз эти невольные подглядывания за жизнью Демьяна становятся все невыносимее: смотреть его глазами, слышать голос и понимать, что при всей этой кажущейся близости, они далеки друг от друга как бриллиант и мостовой булыжник. Боже! Теперь все изменится! Как она будет счастлива, когда эти мучения закончится! Чары рассеются, истают, как выгоревшая свеча, и она забудет его. Обязательно забудет… и заживет прежней жизнью.

В размышлениях, девушка не заметила, как оказалась у ворот дома Отрубиных на Бережковой. В решительном намерении прочитать заданный материал вдоль и поперек Тиса минула привратника, даже не заметив голубую карету в дальнем конце подъездной площадки. Две поджарые бело-яблочные кобылы фыркнули, обиженные невниманием к своим породистым персонам.

Войнова взбежала по ступеням сумрачной парадной и неожиданно на повороте пролета натолкнулась на кого-то. Пискнув по-детски “ой”, Тиса отшатнулась, и если бы не объятья рук, ловко охвативших ее талию, наверняка полетела бы кубарем с лестницы.

Ее удержал молодой человек, ее возраста или немногим моложе. Одного взгляда на самоуверенное холеное лицо обрамленное кудрями белого с розоватым отливом парика и модный дорогой камзол, надетый вальяжно нараспашку, стало ясно - из барчуков. И наверняка родословное древо ветвями облака разгоняет.

Однако манеры у его благородия хромали - молодой человек не спешил убирать руки с талии и бесцеремонно рассматривал девушку.

- Старики Отрубины невероятные скопидомы, м-м, раз скрывают от общества сразу две розы редчайшей красоты, - это было произнесено скучающим тоном ловеласа, от которого уши Тисы мгновенно заалели.

- Спасибо. Прошу простить меня за рассеянность, я не заметила вас, - произнесла невнятно девушка, сделав попытку отстраниться.

Со стороны двери на этаже послышались шаги и голоса Отрубиных.

- Граф, где же вы? - определенно голос принадлежал Марье Станиславовне.

Молодой аристократ не отпускал. Наоборот, через силу притянул к себе.

- А какие глазки, - произнес ценитель красоты, будто не слыша, что его зовут. - Чистый янтарь с Солнечного побережья.

А у вас, сударь, противно яркие губы, подумала Тиса. Словно неделю щеткой натирал.

- Прошу отпустить меня, - наконец с нее сошла оторопь. И происходящее ей совершенно не нравилось. Не хватало, чтобы Отрубины застали ее в объятиях незнакомца. Это-то при щепетильности Льва Леонидыча к окружению!

Довольная ленивая усмешка округлила щеки молодого наглеца. Похоже смена эмоций на лице девушки от растерянности к негодованию развлекала его светлость.

- В следующий раз вы меня заметите, - самоуверенно заявил молодой человек.

И Тиса вдруг поняла - этот благородный поганец специально намеревался удерживать ее и предъявить обществу милую компрометирующую сцену. Ну, знаете ли!

- Другого раза не случится, будьте спокойны, - ответила ровно Тиса. В последнюю секунду, прежде чем на лестничной площадке показалась компания, она поступила недостойно благовоспитанной дамы и просто по-солдатски, как Кубач учил в детстве, нащупала мизинец незнакомца на своей талии и с силой отогнула.

Барчук дернулся от боли, хватка ослабилась, и девушка выскользнула из цепких рук. Как раз вовремя.

- Граф, вот вы где, а мы вас ищем, - Лев Леонидыч подозрительно ощупывал взглядом парочку молодых людей на лестнице. В отличие от жены, он словно носом чуял нечистое. - Вы верно заплутали. Лестница в зимний сад располагается в правом крыле. Чайный стол уж накрыт.

Надо сказать, хозяин сменил свой длиннополый халат на коричневый сюртук, подтянулся телом, и выглядел весьма солидно.

- Позвольте проводить вас, Ёсий Аполинарьевич, ваша светлейшая матушка и сестра уже спустились, - растягивая слова на излюбленный манер, пропела Марья Станиславовна, выплывая вслед за мужем. - Помните, вы мне обещали рассказать, о посещении Белоградского театра!

- Конечно, Марья Станиславовна. У меня великоле-епная память, - аристократ поцеловал пухлую ручку хозяйки, скосив злой взгляд на Тису. - Поведаю во всех подробностях. Но сначала смею просить представить мне эту милую незнакомку.

Все же заметили, удержала вздох Тиса. Что удивительно, Лев Леонидыч взял обязанность представить ее на себя:

- Это Войнова Тиса Лазаровна, наша постоялица. Приехала из глубинки Увежской губернии. Жена опекает девицу по щедроте души, - без особых церемоний произнес он, коротко и емко. Чтобы стало понятно некоторым высокородным графам, что эта особа не стоит его внимания. Тиса второй раз за последние десять минут почувствовала, как занялись ее уши. - Это женское, - развел ладони Отрубин с видом, мол что с ними поделаешь. - Насколько мне известно, ваша матушка также весьма сердобольна?

- Да, матушка неустанно опекает бедных сироток из “Сердечного крова”, - произнес граф, глядя на Тису с затаенным злорадством.

- Ах, как это благородно с ее стороны, - затянула Марья Станиславовна, положив ладонь на необъятную белую грудь в вырезе платья. - Эти несчастные деточки из городского приюта всегда так неприглядно одеты, аж сердце разрывается, когда вижу их. Ваша матушка само милосердие, Ёсий Аполинарьевич! Всегда думает о других более, чем о себе. Кстати, милочка, - обратилась к Тисе хозяйка. - Меня Лидия Аскольдовна, графиня Озерская и матушка нашего милейшего графа, одарила изумительным собранием сочинений. С завтрашнего же дня прошу вас читать его, сделайте милость.

Тисе ничего не оставалось, как согласиться.

- Но, не будем заставлять графиню ожидать нас, дорогая. Не желаете присоединиться к нашему скромному чаепитию, Тиса Лазаровна? - когда иссякла беседа, нехотя обратился Лев Леонидыч к девушке, сделав тем самым ей великую честь.

- Будьте так добры, - поддержал хозяина дома Озерский, притворно улыбаясь.

И предоставить возможность способ скомпрометировать себя иным способом? Нет уж. Что у графа недоброе на уме, Тиса не сомневалась.

- Спасибо, и увы, прошу меня простить, - склонила голову Войнова. - Я неважно себя чувствую и, если позволите, хотела бы отбыть к себе в комнату.

- О, сейчас я вижу этот нездоровый румянец на ваших щеках, милая, - запоздало рассмотрела ее хозяйка. - Надеюсь ничего серьезного? Я не хотела бы, чтобы Санюша подхватил какую-нибудь хворь. Не представляете граф, как нам бывает тяжело, когда малыш болеет.

- Нет, что вы, просто усталость, - заверила Марью Станиславовну Тиса. - Боюсь, от дальней дороги не совсем оправилась.

Отпущенная восвояси, Тиса не могла не нарадоваться тишине и обособленности своей комнаты. Прошло всего несколько дней, а она уже устала от превысокого общества. Нет-нет, эти кринолины, этикет и лживые речи не ее стихия, и никогда ее не будет. Но каков Озерский! Бывают же такие неприятные люди. Хотя надо признать, он удержал ее от падения и все же, избави Единый, пересечься дорожками с молодым графом вновь. Этот титулованный мальчишка любит потешаться за счет других, это очевидно.

Покормив голубей, Войнова присела за писчий столик и выложила из сумки книги. Какое-то время она углубилась в чтение, снова ощутив прилив желания обучится всему и немедля. И когда за дверью со стуком подала голос Фонька, Войнова взмолилась, чтобы это не было приглашением спуститься вниз. Единый услышал. Горничная потревожила ее лишь для того, чтобы занести отглаженные вещи.

- Гости еще не уехали? - не удержалась от вопроса Тиса.

- Вы о графьях? - охотно откликнулась девушка. - Так вона уезжают, поди с вашего оконца видать будет. Глядите, какая карета!

Девушки дружно прильнули к окну. Карета действительно имела представительный вид. И на сей раз Войнова и лошадей оценила. И пресветлое семейство вместе взятое. Графиня была высока, сухопара и имела такую прямую спину, словно к ее спине привязали швабру. Лицо Лидии Аскольдовны по форме напоминало кабачок. И было настолько же бесстрастно, как сей овощ. За графиней неотступно следовали две девочки-служанки лет семи, понуро неся пухлый клетчатый ридикюль и черный зонт хозяйки. Ростом Озерский явно пошел в мать, а вот кабачковое лицо от матери унаследовала его сестра - молодая девушка, идущая под руку с Лизой к карете. От Фоньки Тиса узнала, что зовут девушку Лееславой в честь святой, или просто Лесой.

- Она подруга нашей Лизки, - объяснила горничная, и тут же прикрыла рот, испугавшись. - То бишь Лисаветы Львовны.

- Меня можно не стесняться, Фоня, - махнула рукой Тиса. В конце концов, ей уже порядком надоели правильные речи. Горничная кивнула и все же осторожней продолжила.

- А вот Ёсий Аполинарьевич реже бывает, - не без грусти в голосе.

- Вот уж несчастье, - поморщилась Тиса, наблюдая, как Озерский целует руку Лизоньке на прощание.

- Старый граф помер позапрошлую зиму, и он теперь он сам себе граф. Такой молодой! Поговаривают, - шепотом произнесла Фонька. - Хозяин его зятем прочит Лизке, то бишь… Лизе. А она носом крутит. Но все равно выйдет.

- Почему выйдет? - удивилась Тиса.

- Батюшку не посмеет ослушаться.

Тиса подняла брови.

- Это вы недавно в дому-то, потому не ведаете, - хмыкнула Фонька, видя недоверие Тисы. - Здесь, как хозяин молвит, так все и делается. Потому что на руку горяч больно.

- Кто горяч? - удивленно сморгнула Тиса. - Лев Леонидович?

- Кто ж еще? Редко бывает, но метко. Уж коли гневается, то стены дрожат и чубы трещат, - закончила Фонька поговоркой. - Лучше ему тогда на глаза не попадаться.

Тиса покачала головой. Надо же, никогда бы не подумала. Лев Леонидыч в его халате до пят, невысокого роста и далеко не богатырского телосложения. Всегда выдержанный и вдруг “чубы”. Странно. Но не верить Фоньке у нее пока оснований не было.

Карета заполнилась пассажирами и покатила из ворот на Бережковую.

Фонька убежала, а Тиса снова засела за книги. Особенно интересным показались ей записки из практики Кашина. ‘Владея отстранением, - писал ученый муж, - вы сможете увидеть со стороны искомую персону. Позвольте, случай: горожанка М. обратилась ко мне с просьбой найти потерявшегося на ярмарке внука. При поиске я обнаружил ребенка спящим в корзине с бельем у портомойни. Не владея отстранением, я бы узрел темноту век искомого, не более. Отстранение же позволило мне определить точное местоположение дитя’.

По словам Кашина отстранение обуславливается ‘рывком сознания, рождаемом холодным разумом’. Необходимо погасить эмоции, затем пожелать оторваться от субъекта мыслью, при этом жаждать ослабить, но не оборвать ‘оковы’ связи.

Начитавшись вдоволь теории, Тиса поняла, что жаждет дела.

Янтарные глаза закрылись, чтобы видеть за сотни верст.

***

Маленький Егорий Русланович Кошкин, чуть больше трех недель от роду, посапывал у матери на руках. Зоя минуту качала сына, затем уложила в колыбельку. Рука Ганны укрыла одеяльцем спящего крестника и поправила кружевной полог.

- Такой крепыш, весь в Руслана. А губку как потешно выпячивает, прямо как ты.

- Скорей, как Марька, - хмыкнула Зоя.

Тиса мысленно согласилась с подругой. Боже, как же хочется домой - пришло осознание. Необходимо скорее научиться отстранению и возвращаться! А для начала надо попытаться сделать все так, как написано в книгах. Как там? Холодный разум… рывок… жажда…

- Ох. Я и устала с ним, - Зоя прогнулась в спине. - Мне кажется, еще немного - упаду замертво. А нет - так усну стоя, как кобыла.

- Тебе еще хорошо. Мать с сестрой помогают. Я-то одна справлялась со своими оболтусами, - усмехнулась Ганна. - Валек, такие мне песни закатывал. Ой-ей, помню, как намаялась я с ним, пока Агап Фомич укропу наварить не надоумил. С Тисой вместе варили. Она тогда и ночевать у меня осталась, - подруга вздохнула.

- Да, Тиса всегда помогала, - согласилась Зоя. - Если бы не ее каховик, даже не представляю, как бы рожала. Есть хоть вести от нее?

- Ни одного голубя. И это меня беспокоит.

- И зачем только уехала? - протянула Зоя. - А если знакомого ее бабули уже и в живых нет?

- Пусть. Ты ж видела ее? Когда зареванная ходила - еще ничего, но потом. Вроде и разговаривает, и улыбается, а все, как не она. Может быть, хоть на чужбине в себя придет.

- Жалко ее… - протянула Кошкина. Но горестное выражение не задержалось на ее лице.- И все же я считаю, что упускать богатого вэйна, притом с титулом - было ужасно глупо с ее стороны.

Тиса поняла - отстранение не получится! Мысли метались, а беседа подруг не давала сконцентрироваться.

Ганна покачала головой:

- Он лгал ей и привораживал.

- Знаю. И все же он попросил ее руки! Некоторые, чтобы получить такое предложение от высокородного готовы пол жизни отдать. Вон на Марьку посмотри - из кожи вон лезет, все надеется, что Филипп ей предложение сделает. И никак покамест. Мамашку его вредную коляской же не переедешь? А у Тисы такой шанс был! Княгиня Невзорова! Только вслушайся!

- Не желаю, - фыркнула Ганна. - Тиса отказала и правильно сделала. Чтобы он ей всю жизнь голову дурил? Это из-за его волшбы, похоже, она сама не в себе. А если такой останется? Нет. Пусть только этот благородный враль появится. Огрею метлой да так - до столицы лететь будет, и рысак не понадобится!

Все, достаточно! Тиса усилием воли сбросила видение.

***

Дни до пятницы не желали пролетать быстро. Тиса изнывала ожиданием будущего урока. Все что могла почерпнуть из книг об отстранении, она усвоила. Что до практического применения - ‘видеть’ кого-либо со стороны ей так и не далось. За три дня она посетила в видениях отца, лекаря, Рича, подруг и даже Камиллу. Приобрела изможденный вид и знала все сплетни Увега, но так и не приблизилась к ускользающему ‘отстранению’ ни на мизинчик. Что она делает не так?

Маета на душе заставляла Войнову спускаться, и проводить какое-то время в обществе Отрубиных. Она читала новый любовный роман для благодарной слушательницы в лице Марьи Станиславовны. Собрания сочинений в трех томах ‘Благочестие’, ‘Смирение’ и ‘Скромность’, любезно подаренные графиней Лидией Аскольдовной Озерской остались нетронутыми, зато книги были напоказ выставлены в книжном серванте красной гостиной. Роман же, который удостоился чтения вслух, назывался ‘Чары любви’. Иногда Тиса вникала в суть того, что читает, иногда ей хватало знаков пунктуации, чтобы не сбиваться и предаваться незаметно размышлениям на отстраненные темы. Пока книга повествовала о молодой баронессе и ее ухажере красавце гусаре. Каждый день он проводил под балконом избранницы с домброй и пышными стихами в ее честь. Много пустых диалогов, но на удивление Марье Станиславовне роман нравился. Матрона то зевала, мечтательно, закатив глаза к лепнине потолка, то охала в ладонь, когда гусар, чуть не упал с балкона.

Улучив момент, Тиса как-то намекнула хозяйке об оплате за постой, чем вызвала сонное непонимание на круглом лице Марьи Станиславовны. И девушка не стала продолжать, приняв решение, что лучше приобретет что-то для хозяйки в подарок в ближайшие дни.

Каждый день ко Льву Леонидычу прибегали гонцы из торжка, и хозяин дома закрывался с ними в своих покоях для деловых пересудов. Санюша то почивал полуденным сном на радость всем домочадцам, то устраивал искрометные представления, и все домочадцы оказывались не в силах его утихомирить. Лизонька пропадала в красной гостиной за малеванием и не участвовала в общих посиделках. Но в четверг к дому подкатила легкая двуколка Озерских, и молодой Отрубиной пришлось оторваться от своего шедевра.

Когда Лееслава появилась в гостиной, поцеловать ее ручку вышел из своих покоев сам Лев Леонидович. Хозяин дома справился о здоровье графини и графа и не торопился возвращаться к делам. Напротив, кликнул слуг накрывать чайный столик и велел нести сладости, что доставили из пекарни Творожковых.

- В прошлый ваш приезд, помню, вам пришлись по вкусу их крендельки с кремом.

- Благодарю, но я приехала ненадолго, - низким и для столь юной особы голосом сказала Озерская. - Лиза, матушка одобрила идею брата поставить пьесу ‘Розы Равеля’, чтобы выступить на Сотворенском благотворительном концерте. - Она взяла в руки ладони подруги. При сем дружественном жесте лицо Лееславы, видимо, по природе мало эмоциональное, оставалось бесстрастным и это делало ее еще больше похожей на свою мать. - Ма сперва не соглашалась, но потом изменила свое мнение. Ёся убедил ее, что пьеса о беспутстве Равеля и его трагической кончины станет назидательной для нынешней молодежи.

Тиса, сидевшая с Оливией на придиванной козетке, опустила голову, чтобы скрыть просящуюся на свет усмешку. Молодой граф Озерский печется о благонравии молодежи? Право, смешно! Наверняка сынок вешает строгой матери лапшу на уши, а сам знаком с беспутством не понаслышке.

- Пьеса на благотворительном концерте! Ах, какая замечательная идея, девочки! - оживилась хозяйка дома, сбросив диванную дрему. - Поистине Лидия Аскольдовна величайшей души человек.

- Завтра будем разучивать первую сцену. Участвовать согласились многие, кого ты знаешь, Лиза. Роль Равеля будет играть, конечно, брат, и он весьма надеется, что ты будешь третьей Розой.

- Я не сильна в лицедействе, - промямлила Елизавета. - И не могу завтра к большому сожалению… Я хотела закончить свою картину, ты же знаешь.

- Что ты такое говоришь, детка? Пропустить такую прекрасную возможность ступить на сцену - кощунство! - Отрубина старшая театрально коснулась тыльной стороной ладони лба. - Ах, если б я была молода, как ты!

- Ты же можешь домолевать картину и позже, не так ли, Лиза? - произнес Лев Леонидыч, глядя в глаза дочери. - Тебе давно пора развеяться.

Лиза кивнула. От радости Марья Станиславовна гнусаво и протяжно запела:

‘О мой Равель! Любо-овь мо-оя! Настал сей срок. К тебе спешу сегодня я! На грудь мне ляжет лепесток, и роз блаженный аромат укроет нас в саду!’.

Тисе оставалось только удивляться причудам богатых семей. Она вспомнила Ганну, плетущую кружева, чтобы свести концы с концами, Кошкиных, каждый год молящихся о хорошем урожае сада. Все же богатые семьи не знают больших забот, а их жизнь безоблачна и редко омрачается тучами.

Но уже утром следующего дня Войнова убедилась, что у монет есть и другая сторона.

Глава 5 - Лента

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Чтобы не опоздать на урок, она поднялась спозаранку. Голуби еще даже не высунули свои розовые носы из-под теплых крыльев, а пасмурное небо продолжало дремать в сырых холодных сумерках. За окном неслышно текла в своем каменном русле Патва. Ни ветерка, ни души. Хотя нет. От ствола старого клена, что рос напротив дома, отделилась темная фигура, и побрела вдоль набережной. Благочинник. Сколько их рыщет днем и ночью по городу и в его окрестностях? Лишь Святая Пятерка знает. Казалось, весь день пройдет в благодатной тиши, однако ожиданиям не суждено было сбыться…

Дом Отрубиных очнулся иначе, чем обычно - с криками, руганью и грохотом. Готовая к выходу, Тиса подхватила сумку и спустилась на шум, чтобы вскоре наблюдать невероятную картину. Лев Леонидович с пунцовым как редиска лицом, ухватив за вихры посыльного, шлепал беднягу по макушке своим парчовым тапком, при сем дико голосил и грозился стереть с лица земли торжок, а также всех его работников вместе взятых. Марья Станиславовна с Лизонькой тщетно пытались оттащить главу семейства от незадачливого гонца. Но Лев Леонидович не собирался так просто выпускать из рук пойманного козла отпущения.

- Ах, прохиндеи! Исподне отродье! Вы еще пожалеете! Я подам жалобу в Крассбургский суд! Знали б на кого разевают рты, свиньи! На род Отрубиных! Всех до единого засажу в острог! Я заставлю их выполнить уговор!

- Па, прекратите же!

- Левушка, оставь мальчика в покое!

Не известно, как долго продолжалось сие безобразие, если бы не чудодейственная сила дородной дамы. Марья Станиславовна решила дело, рванув на себя подол мужниного халата вместе с супругом. Этого короткого момента “козлику” хватило, чтобы вывернуться из лап разъяренного “льва”, и он понесся по лестнице со всей моченьки. В спину беглецу полетел тапочек, затем стул. Следом осыпалась осколками фарфоровая ваза в розочках.

- Знатно стрекача задал гонец, - шепнула Тисе на ухо Фонька. - Пора ноги уносить, покамест и нам не перепало.

Слуги, которые толпились вокруг зеваками, тут же вспомнили об обязанностях и, не мешкая стали вышмыгивать один за другим из коридора. Тиса не стала испытывать судьбу и последовала их примеру. Служебным выходом она покинула дом, слава Единому, живой и невредимой.

Шагая вдоль балясин канала, девушка то и дело качала головой, с коротким смешком вспоминая минувшую сцену. Фонька ничуть не преувеличивала - Лев Леонидович действительно в гневе скор на руку. Крепко же досталось тому пареньку из торжка. Странно, все же богатое и именитое семейство, а не гнушается рукоприкладства. Или же в таких вот семействах как раз и в ходу обычай лупить слуг хозяйской дланью? Тиса вспомнила отца. Тот, как бы ни был зол, всегда сохранял трезвость ума и никогда не распускал руки на подчиненных. В этом и необходимости не было. Батюшка и без того имел талант подчинять словом.

Мысли об отце переметнулись к письмам, которые уже должен был доставить голубь. Отец наверно вздохнет облегченно, узнав, что с ней все в порядке. А Ганна, если получила ее послание, то выйдет в воскресение на зеркальную беседу. Так они меж собой назвали придуманный ими способ общения. Пользоваться же для общения почтовой имперской службой Тиса остереглась. Если вэйну взбредет в голову ее искать, то облегчать ему эту задачу она не желала. Скорее наоборот.

У чугунной птицы Евсифоны Войнова оказалась раньше назначенного времени. Серебряные часики, что скрывались под манжетой, показали, что до начала урока оставалось не менее получаса. Ничего другого не оставалось, кроме как слоняться на территории школы в ожидани. У старого учительского общежития девушка снова остановилась, прикидывая мощь былого землетрясения, что надломила здание пополам, словно пирожок. Воистину, чудовищная сила. Чем дольше она глядела на забитые окна, обрушенную кладку и черный зияющий поем трещины, тем настойчивее проявлялось желание войти внутрь заброшенного здания. Чахлый частокол, преграждающий путь, нисколько не смущал. Не моргая, Тиса сделала пару шагов, сойдя с дорожки в жухлую мокрую траву.

- Здравствуйте, с-сударыня! - на сей раз от созерцания ее отвлек отнюдь не учитель.

Тиса обернулась. В шагах пяти от нее приветливо улыбался юноша в очках. Конец его длинного полосатого шарфа так и грозил угодить в лужу. Завсегдатай увлеченного клуба, как помнится. Имя еще у него необычное какое-то.

- Простите покорно. Вы меня не п-помните? Я - лаборант и помощник Климентия Петониевича по клубу. Клим в прошлый раз не потрудился нас п-представить, но я вас знаю. Вы его ученица, - он коротко поклонился. - Виталий Борисович Стручков, с вашего разрешения.

Интересно, как можно быть таким словоохотливым и при этом заикаться? Но, судя по всему, парень совершенно не стесняется собственного произношения и чувствует себя свободно в общении.

- Тиса Лазаровна Войнова, - кивнула в ответ девушка, ступив обратно на твердь дорожки.

- Вы должно быть на урок пришли?

- Да, только вот раньше времени.

- Главное, не п-позже, - усмехнулся Виталий, легко забросив официальный тон. - У Петрониевича к пунктуальности невероятная слабость. Стоит р-раз опоздать, и он будет весь день зудеть на ухо, как комар. “Как можно терять время, когда столько накопившихся дел п-простаивает! Вопиющ-щая небрежность!”, - смешно передразнил он друга. - Кровушки он все равно выпьет, будьте уверены!

Тиса невольно улыбнулась.

- Так что хотите спокойно заниматься, приходите вовремя, - подмигнул нечаянный собеседник. - П-простите за любопытство. Я слышал, что вы из искунов, как и Клим?

Глаза паренька за круглыми окулярами очков восхищенно блеснули.

- Отчасти, - промямлила Тиса. - Дар мне пока не совсем подчиняется, - с сожалением призналась она.

- Не волнуйтесь, Климентий вас научит! - махнул рукой Виталий. - Ложкин уж, если за что берется, то с пути не собьешь, хоть волами тащи. Вот взять наш клуб. Без Клима его уже давно бы прикрыли, ей-Богу. Противщиков - пруд пруди. Но Петрониевич каждый раз на собрании школы отстаивает наши археологические потуги. Добрый день, Карп Соломонович, - Стручков поздоровался, пропустив на дорожке проходящего мимо старичка-преподавателя.

Его полосатый шарф все же замочил бахрому в луже. Заметив это, юноша оттянул лямку от шеи.

- Да я, наверно, вас совсем заговорил, - виновато произнес Виталий. - Простите, пожалуйста. Правду Клара говорит - мой язык с в-версту длиной. Клим не простит мне вашей задержки. Пойдемте от старого корпуса, Тиса Лазаровна, а то Манила утащит в трещину и с крыши сбросит, - подстегнул он шутливо.

Они двинулись по дорожке к клубу.

- Манила? - Тиса поняла, что уже как-то слышала это слово.

- Вы еще не знаете? - удивился собеседник, счастливый от того, что может рассказать нечто интересное. - Это местное п-привидение. Многие считают, что его придумали специально для острастки, чтобы дети в развалюху не лазали. Ведь призраки предпочитают уединение, а тут - звонки, шум, гам. Какой призрак здесь поселится? Однако Г-гаврилыч божится, что кто-то в прошлом веке и впрямь убился здесь. Манила, стало быть, сбросила. Упаси Единыый! - Стручков быстрым смазанным движением руки наложил на себя святое знамение и тут же задорно хихикнул. - Дворник еще тот басенник, его россказни слушать - себя не уважать! А вот нашей Люсеньке я как себе верю. И она, з-знаете ли, видела фигуру в белом саване в одном из незабитых окон. Во-он в тех!

Тиса бесстрастно подняла глаза к окнам четвертого этажа. Еще пару месяцев назад наверняка слушала бы о привидении, прикрыв ладонью рот от испуга. А сейчас - ничего. Впрочем, “ничего” - это ее обычное состояние за последнее время. Но лучше такое, чем…

- Люсенька тоже из нашего клуба, - пояснил Виталий, отвлекая девушку от дурных мыслей. - У нее особый дар, она видит скрытое от обычных глаз.

“Бедняжка”, - посочувствовала Тиса незнакомке.

- Я ж не нагнал на вас страху? - спохватился Виталий. - Поверьте, если Манила и существует, то она большая домоседка и обычно никого не трогает.

Тиса снисходительно улыбнулась шутке. Они зашагали дальше, обходя лужи.

- О! Петрониевич! - воскликнул Виталий, когда дорожка сделала поворот.

И действительно. Войнова увидела, как блондин в обнимку с кипой книг и свитков поднимается по ступеням, намереваясь войти в общежитие. Тиса и ее спутник не сговариваясь, прибавили шагу. Но не успели они приблизиться, как их опередил бегущий школьник. У крыльца общежития мальчишка оправил гимнастерку и обратился к Ложкину. По обрывкам звонких фраз, Тиса поняла, что заведующий школы cрочно ждет ассистента у себя в кабинете. Ложкин недовольно скривился, но отпустил мальчугана с обещанием быть.

Заметив Стручкова и девушку, мужчина кивнул им.

- Клим! А вот и мы! Мо Ши что ли вызывает? - с ходу спросил Виталий. - Может, добрая весточка для нас из министерства? А?

- Вот если бы твое любопытство, Строчка, да преобразовать в трудолюбие, цены б тебе не было, - Ложкин бесцеремонно всучил книги и свитки в руки товарища. - Здравствуйте, Тиса Лазаровна, вижу, вы уже познакомились с сим балагуром, - не обратив внимания на хмыканье Виталия, мол, ‘тебя ли ждать, чтоб представил?’, учитель продолжил. - Придется вам подождать. К сожалению, дело неотложно. Строчка, Клара в опытной, скажи ей, чтобы залила в образцы новый реактивус, что я вчера подготовил. И засекла время!

И блондин, не дожидаясь ответа, зашагал прочь целеустремленной походкой. Тиса только брови подняла, глядя ему в спину.

- Ну вот, так тоже бывает, Тиса Лазаровна, - хихикнул Виталий. - Приходишь заблаговременно, а в итоге зря старался.

Он пропустил вперед себя девушку, затем протиснулся сам в двери общежития.

- А почему вас зовут Строчка? Это из-за фамилии? - не удержалась Войнова от вопроса, минуя бабулю-привратницу.

- Из-за одаренности, - пояснил ее провожатый. - У меня дар скорописи, Тиса Лазаровна. Пишу весьма быстро по сравнению с обычным человеком. Строчку в секунду! - не без гордости пояснил Виталий. - Отсюда и прозвище. Да я в общем-то и не против.

Они вошли в двери увлеченного клуба. Виталий сгрузил бумажную ношу на письменный стол Климентия.

Сняв пальто, Тиса собиралась было ожидать учителя в его кабинете, но Стручков оказался категорически против.

- Нет-нет! Что ж вы тут будете в одиночестве сидеть, Тиса Лазаровна! Идемте, я вас лучше с девочками познакомлю. Посмотрите заодно, чем мы занимаемся.

- Это наша опытная - паренек с гордостью распахнул перед девушкой дверь той-самой комнаты с любопытными предметами. В нос ударил незнакомый специфический запах.

В торце длинного стола, заставленного исследовательской всячиной, стояла брюнетка, та самая с короткой стрижкой. Ее строгое черное платье покрывал передник. На руках перчатки из мешковины, а в руках - железные щипцы. Этим орудием девушка закладывала в продолговатую склянку нечто, очень похожее на обычную грязь.

- Утро доброе, Клара! - поздоровался радостно Стручков.

- Явился, писака. Надо же. Без опозданий. Приболел что ль? - Клара с кривой ухмылкой на губах опустила наполненную склянку на дырявую подставку, заставленную подобными образцами. Затем подняла взгляд и нахмурилась, заметив гостью.

- Так Клим п-просил выписки сделать из новопомеченного. А там знаешь сколько? Ого-го, - пожаловался Строчка, не замечая тучного взгляда брюнетки. - Гляжу, ты образцы готовишь. А Петрониевича шуец к себе вызвал. Как думаешь, может министерство одумалось? Кстати, говорит, чтоб ты вчерашний раствор брала.

- А Люсенька где? - огляделся он, вытягивая и без того длинную шею и поправляя очки на носу.

- Здесь я, Витя! Хорошо, что ты пришел. Эти веревочки так запутались! - выскочила откуда-то из недр комнаты девушка с мотком бечевки в руках и тут же остановилась. Прелестное розовое платье из тонкой шерсти чудесно сидело на ее миниатюрной фигурке. - Ой, а ты с гостьей!

- Милые барышни, спешу вам представить Тису Лазаровну Войнову, - шутливо поклонился Строчка, придерживая пальцем очки на переносице. - Ученица нашего Петрониевича и настоящая видящая!

Клара подперла кулаком бок и коротко кивнула. Короткие черные волосы, как шторка закрыли и открыли ее лицо. Люсенька пару секунд продолжала глядеть на гостью широко распахнутыми глазами, необыкновенно прозрачно-голубыми. Затем неожиданно широко улыбнулась гостье, словно долгожданной родственнице.

- Как хорошо, что вы к нам пожаловали, Тиса Лазаровна! А можно просто Тиса? А я Люся. Мне кажется, вы так ужасно продрогли! Бедная, прямо вся дрожите. Хотите чаю? Я попрошу Чешу Прохоровну налить для вас кружечку!

Тиса хотела сказать, что вовсе не замерзла, и тем более не дрожит - в увлеченном клубе было достаточно тепло. Но Люсенька засуетилась, из-за чего еще больше запутала бечевку, сбросила с рук моток и понеслась из комнаты, наверно к той самой Чеше-хранительнице самоваров.

- Люси у нас добрая душа, - фыркнула брюнетка. - Так вы, значит, ищущая?

Войнова кивнула.

- Что ж вы так поздно учиться-то надумали? - усмехнулась Клара. - Возраст ваш, извините, далеко не детский.

- Недетский, - согласилась Тиса. - Да уж так вышло.

- Зачем же решили учиться сейчас?

- Да ладно Клара, - вставил слово Строчка. - Учиться никогда не п-поздно. А, правда, Тиса Лазаровна, почему вы не поступили в школу ребенком? Видящих Мо Ши с руками и ногами принимал, пока министерство направление не перевело в Белоград.

- У родителей не было средств учить меня, - соврала Тиса.

- Но ведь учебу искунов оплачивает империя, если те подписывают работный договор. Разве они не знали?

Ну что тут скажешь? Тиса уже про себя пять раз пожалела, что поддалась на уговоры Стручкова, выйти из кабинета. Вопросы не в меру любопытных персон сыпались на нее, как созревшие каштаны. И все по больным местам. В ответ она узнала, чем занимаются завсегдатаи Увлеченного клуба. Как она и смутно догадывалась после услышанного разговора Мо Ши с ассистентом - раскопками. Да не простыми.

- Мы ищем курган! - таинственно произнес Стручков. - Курган Онуфрия Гачиты. Слышали, конечно? Нет? - ахнул Строчка. - Он был Великим князем кастов, мудрец и вэйн. По приданию во главе с ним его мастера создали золотое перо, превращающее простую руду в золото.

Тиса выслушала пятиминутную выдержку из приданий старины глубокой. Очень интересно… или нет? Раньше вопрос бы не стоял. Неужели, Ганна была права, и она изменилась?

Люсенька принесла кружку чая с ржаным печением для гостьи. Хотела еще теплым платком плечи гостьи укутать, но тут уж Тиса категорически отказалась. Пришлось рассказать, откуда она приехала и где остановилась. Ну где же Ложкина носит?

- У Отрубиных, говорите? - удивился Стручков. - Недурственно! Их особняк пятый по величине во всем Оранске! И как вам внутренее убранство?

- Строчка, держи себя в руках, - одернула его брюнетка, которая к ее чести сказать, решила вернуться к своей работе над склянками с грязью.

- А чего я? Я может, архитектурой увлекаюсь. А вы губернаторский дворец видели, Тиса Лазаровна? Нет? Посмотрите обязательно. Проскулятов уже столько имперских денег на него спустил. То статуи переставит, то лепнину перелепит. А городу - шиш. Дороги - колдобина на рытвине, парки заброшенные, лекарня скоро осыплется от переполнения, а он все свой дворец вылизывает да за юбками таскается.

- Фу, Витя! - плеснула ручками Люсенька. - Не обманывай. Зачем ему юбки? Он же мужчина.

- Люсенька милая… - захохотал Строчка.

- Лучше помолчи, - закончила за него хмурая Клара. - Ты, Строчка, кажется, жаловался, что Клим задал много выписывать?

- Да ладно, Кларочка, сейчас возьмусь, - просительно произнес парень. - Клим вернется, и мы сразу.

- Пожалуй, не буду вам мешать, - решила откланяться Тиса. - Пойду. Спасибо, большое за чай, Люся!

В этот момент в дверях появился учитель.

- Клим! - радостно воскликнул почти каждый присутствующий. Но с вопросом опередил всех, конечно, Строчка.

- Так зачем тебя Мо Ши хотел видеть?

- Работу хотел предложить, да не по мне оказалась, - блондин остановил взгляд на Тисе.

- А что за работа? Может, я возьмусь? - оживился Строчка.

- И не по тебе, Строчка. Забудь. Простите за ожидание, Тиса Лазаровна, - повинился Климентий Ложкин. - Давайте, начнем урок.

Войнова заметила, как улыбка на лице Клары завяла и она снова хмуро принялась за свои склянки, воинственно щелкнув щипцами.

- Вы прочитали, что я вам задавал? - Климентий сдвинул на край письменного стола книжный развал, устроенный Строчкой по его просьбе.

- Да, - Тиса сложила ладони на коленях. Стул был неудобен и поскрипывал под ней. В прошлый раз она этого не замечала.

- Что такое отстранение и как оно достигается, можете ответить?

Девушка выдала без запинки определение и рекомендации из книги.

- Похвально. Пробовали сами? - учитель все же не удержался и вытащил из кипы один из свитков и развернул.

- Да, и у меня не получилось отстраниться, - промямлила девушка.

- И выйти из видения? - предположил мужчина, не отрывая взгляда от свитка.

- О, нет, - покачала головой Тиса. - Из большинства я выхожу без проблем. Только из видений с одним определенным человеком не получается, - неожиданно она запнулась, чувствуя, как розовеют ее щеки. Благо, Ложкин нянчит свою бумажку и не смотрит на нее.

- Человека, говорите? - учитель очнулся от созерцания и спрятал свиток в ящик стола. Затем взглянул на собеседницу. Пару секунд он над чем-то раздумывал, затем спросил: - А кроме людей вы кого-нибудь видели? Может быть, любимую собаку или котенка?

Тиса покачала головой.

- А древних?

- Никого, кроме людей, - упрямо сказала девушка.

Климентий кивнул и успокоился:

- Что ж… Расскажите мне подробно, что вы делали, чтобы отстраниться?

Несколько минут Тиса без утайки описывала свой неудачный опыт, а учитель внимательно выслушал.

- Вы поняли основную ошибку? Поиск не терпит полусостояний и неопределенностей. Твердость решения, спокойствие мысли. И приказ отсюда, - он постучал пальцем по виску, - а не отсюда, - положил ладонь на грудь. - Учитесь отсеивать сторонние мысли, когда говорите с даром.

К месту, или же нет, вспомнились уроки концентрации с Трихоном-Демьяном. Кажется, что это было так давно, и все же воспоминание кольнуло сердце. Тиса мысленно вздохнула. Ничего. Настанет день, когда она будет вспоминать этого вэйна не иначе как с тихой улыбкой, как героя яркого, но короткого эпизода своей жизни. И это будет правильно.

- Сейчас попрактикуемся, - учитель поднялся с кресла и распахнул настежь дверь кабинета. В проеме мелькнул полосатый шарф.

- Строчка, я знаю, ты здесь, - сказал громко Климентий. - Чем без дела слоняться, поставь лучше ширму.

- Будем играть в ‘повторишу’? - появился в проеме Виталий, улыбаясь во весь рот. - Это я мигом, Клим!

- Тиса Лазаровна, кабинет малопригоден для подобных маневров, пройдемте в гостиную.

Под взглядом девушки, Строчка выкатил на середину комнаты пару кресел, затем установил меж ними ширму.

- Присаживайтесь, - указал учитель на одно из кресел, и Тиса опустилась сидение с жесткой потертой обивкой. - Как вы, наверно, знаете, Тиса Лазаровна, искун искуна не видит. Меня вы найти не сможете посредством дара, поэтому вашим объектом поиска станет Виталий. Ваша задача увидеть его даром, затем вернуться. И ответить на простой вопрос, сколько пальцев на руке он показывал. Вот такая несложная задачка на закрепление связи.

Строчка с довольным смешком исчез за ширмой. Климентий выразительно взглянул на ученицу, и Тиса поняла, что он ждет ее действий. Девушка выдохнула и закрыла глаза, заставляя себя настроиться на поиск Виталия, сидящего в двух шагах от нее. Должно получиться, это же просто. Надо представить лицо Строчки - острый подбородок, глаза за толстыми стеклами очков, тонкие усики над губами.

Туман явился неохотно. Лениво оплел ее ноги и замер. На ее ментальные толчки он лишь колыхался как холодец, и не собирался слушаться. Похоже, всерьез решил выспаться, обнявши ее коленки. Такого самоволия давно не случалось. ‘Строчка. Мне нужен Строчка, - то молила, то приказывала дару Тиса. - Покажи мне его’. Потребовалось время. Но наконец, туман сдался. И ее выбросило… в седую холодную степь. Покрытый инеем бурьян покачивался на морозном ветру. Под низким небом вдалеке лежал приграничный городок. Подобно огромному коту он свернулся в калач и притулился боком к пруду. На ее памяти только с одного места открывался такой вид на Увег. Внутри всколыхнулись воспоминания, от которых снова заныло сердце.

Покинуть видение не удалось. Это означало лишь то, что она снова в том, кого так усиленно пытается забыть. А ведь так хорошо прожила неделю без подобных сюрпризов. Побившись еще какое-то время сознанием о ‘клетку’, устроенную ей несносным даром, девушка выдохлась.

Вэйн долго глядел в одну точку у горизонта. Легкий пар срывался с его губ и растворялся в морозном воздухе. Когда Тиса уж потеряла счет минутам, взгляд переместился вниз, и стало понятно, что он держал все это время в руках. Мужские пальцы гладили тонкую васильково-серебряную ленту. Ее ленту, которую она считала утерянной.

Потом ноги коснулось нечто мягкое и теплое - знакомый рысак ткнулся мокрым носом в руки хозяина.

- Что, Сивун, замаялся?

Рокот мурчания в ответ.

- Ты прав, нужно лететь.

Тиса никогда раньше не поднималась выше третьего этажа. Когда же земля ушла резко из-под ног, с боков забила пара кожистых крыльев, а поле превратилось в латку на земле, то почувствовала, как дрожит всеми струнами ее душа - от невероятной смеси ужаса и восторга.

Невер Анна

Глава 6 - Званый ужин

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Странное монотонное поскрипывание в тишине заставило повернуть голову на звук. Виталий Стручков, согнувшись над толстой книгой для записей, водил по ней пером. Со стороны это выглядело, словно он разлиновывает белые листы. Прошло несколько минут, прежде чем Тиса поняла, что из-под пера выходят не просто линии, а убористые строчки.

Заметив внимание девушки, парень воскликнул:

- Клим, она очнулась!

Послышались шаги, и из опытной комнаты показался учитель. Следом за ним в гостиную выпорхнули девушки.

Люся смотрела с сочувственной улыбкой, Клара с холодной укоризной, а Климентий щурил зеленые глаза.

- С возвращением, Тиса Лазаровна. Уж час томите.

Держась за подлокотники и стараясь не делать резких движений головой, чтобы не спровоцировать головокружение, Тиса выпрямила спину. Длительное пребывание в видении вызвало слабость - дело обычное. Только, вот, увиденное на этот раз никак не отпускало от себя и тревожно билось пульсом в жилах. Демьян в Увеге, это абсолютно точно. Все же приехал, чего она и опасалась. И теперь разыскивает ее? Единый, неужели вэйн не понял, что играть с собой она больше не позволит? Неужели, будет преследовать? Настаивать на встречах, снова испытывая на ней силу своего дара, ввергая ее в новый круг пленительной лжи и сердечных мук? Нет, Единый, не допусти этого. Ведь ее душевное состояние только недавно обрело хоть шаткое, но равновесие.

Тиса поняла, что затянула с ответом.

- Простите меня, Климентий Петрониевич, - прошептала она, затем кашлянув, продолжила окрепшим голосом. - Я не знаю, почему так произошло, но Виталия я не увидела. Поверьте, я настраивалась на его поиск, но дар не послушался и показал другого человека.

- Вы же говорили, что с поиском у вас проблем нет? - блеснули подозрением зеленые глаза. - Выходит, лукавили?

- Нет, я не обманывала. До сего дня я видела всех, кого желала, - Тиса поняла, что от того, что сейчас скажет, зависит, будет ли учитель дальше заниматься с ней. На первом уроке Климентий ясно дал понять, что продолжительным обучением отягощать себя не намерен. А обучение поиску, как он говорил, дело не одного месяца, а то и года. - А два дня назад я видела отца, подруг и нашу кухарку, - как можно убедительней сказала девушка.

- Может, они ей приснились? - усмехнулась Клара, косясь на Климентия. - Легла девица, выспалась, а потом все за чистую монету приняла?

- Ой, я тоже батюшку сегодня во сне видела! - вспомнила Люсенька.

- Девочки, пожалуйста, - строго сказал Ложкин, продолжая глядеть на ученицу исподлобья. - Погодите, Тиса Лазаровна. Я верно понял, вы видели на днях отца и подруг, которые остались в Ижской губернии? - во взгляде учителя читалось недоверие.

Тиса кивнула:

- Все верно, они в Увеге.

Брови Строчки взлетели над стеклянными кругами очков.

- Клим, а сколько верст отсюда до этого Увега?

- Полторы тысячи верст, - задумчиво произнес Ложкин.

- Вот это охват! Полторы тыщи! Тиса Лазаровна! - Стручков принялся так жестикулировать, что чуть не замотался в собственный шарф. - Вы видите так далеко! Невероятно!

- Невероятна твоя наивность, - пробурчала себе под нос Клара, но ее никто не услышал.

Люсенька, наблюдая счастливого Строчку, охватила щеки ладонями и улыбалась.

- Но разве не все искуны так видят? - удивилась Тиса.

- По статистике охват поиска у среднего искуна составляет триста верст, - пояснил отчего-то помрачневший учитель. - Скажем так охват подобный вашему встречается далеко не часто.

- А может вы видели и кого-то, кто находился еще дальше? - загорелся предположением Строчка.

Тиса вздохнула про себя. Что за невезение, как не увиливала от излишней огласки собственной неординарности, а все же влипла в ‘великую одаренность’.

Нехитрыми вычислениями вывела, что Стручков не далек от истины. Она видела Демьяна в Крассбурге из Увега, столица же от Увега располагается в трех тысячах верст. Нет уж, лучше покачать отрицательно головой. Тут из-за полторы тысячи Строчка чуть ноги не оттаптывает от восторгов, что ж будет от трех?

Но больше всего ей не нравилось выражение лица учителя, который уже общипал в раздумчивости весь свой подбородок.

- Вы же не бросите мое обучение, Климентий Петрониевич? - не смотря на слабость, волнение заставило Тису подняться с кресла. - Думаю, это недоразумение с поиском я преодолею. Пожалуйста, не бросайте начатое! - она коснулась манжета его рубахи.

Зеленые глаза какое-то время продолжали оценивать ученицу, затем Ложкин кивнул:

- Будь по-вашему, Тиса Лазаровна. Попробуем разобраться с вашим даром, - Клим не заметил, как при этих словах скривила губы Клара.- А пока прошу всех вернуться к своим задачам. Не будем устраивать здесь балаган.

И все повторилось. Вопросы в кабинете, которые уже были более обстоятельны, (учитель теперь не отвлекался на посторонние свитки)следовали один за другим:

- Расскажите мне, как вы настраивались на поиск. Тот, кого вы видели вместо Строчки и есть тот человек, видение которого вы не можете сбросить? То есть все это время вы видели только его? Отстраниться пробовали? Не вышло. Ну хорошо, понадеемся, что это разовый случай. Сможете или лучше в другой раз? Слабость пройдет со временем, Тиса Лазаровна. Чем больше практики поиска, тем быстрей ваш организм адаптируется к дару. Садитесь в кресло, попробуем еще раз.

На сей раз Тиса очень хотела увидеть Строчку. И даже верила, что у нее все получится. Однако, дар снова зло посмеялся над ней.

Она стояла в дверях отцова кабинета и через приоткрытую дверь смотрела на библиотечные стеллажи. Голова повернулась, и взгляд остановился на родном лице. Отец поднял руку в приглашающем жесте.

- Мне посыльный передал о вашем приезде. Простите, я был занят, Демьян Тимофеевич, - батюшка дождался пока сядет гость, и тогда опустился в свое кресло. - Надо было отъехать в таможню, после реорганизации стражи она отошла под мое начало. Но сейчас я полностью в вашем распоряжении.

- Рад вас видеть в добром здравии, капитан, - вэйн кивнул. - Я не намерен вас сильно задерживать, зная, сколько у вас служебных забот. Вот, - он выложил на стол какую-то официальную бумагу с большой печатью, в которой угадывался герб вэйновия, и бандероль, проклеенную по шву сургучом, - здесь компенсация за изъятый оберег и объяснительная. Вы должны подписаться в получении.

Следующие полминуты Тиса наблюдала, как отец макнул перо в чернильницу и подписал бумагу. Затем протянул ей.

Демьян принял документ:

- Так же хотел сообщить, что запрос о возмещении ущерба одобрен и передан в Ижскую стражу. В ближайшие дни прибудет нарочный. Однако много не ждите. Империя умеет считать деньги.

- Благодарю, - коротко произнес отец, однако по его лицу, Тиса поняла, как он доволен. - Я знаю, что дело так быстро решено лишь вашими стараниями. Обычно мы ожидаем отклика месяцами, а то и годами.

- Мне это не составило большого труда, - рука нырнула в карман сюртука и нащупала ленту. - Простите покорно, но я бы хотел задать вам вопрос, выходящий за рамки служебной миссии. Вы позволите?

- Прошу.

- Я хотел также засвидетельствовать свое почтение Тисе Лазаровне, но Камилл Сановна сказала, что она путешествует.

- Все верно, главвэй, - отец опустил взгляд на свои руки, которые принялись теребить перо. - Она уехала. Это было внезапное желание дочери, я не стал ее удерживать.

- Тогда, может быть, вы скажете, когда мне лучше появиться на вашем пороге, чтобы застать ее? - легкая уважительная улыбка растянула ее губы.

Отец потер висок, буравя вэйна взглядом. На секунду в его глазах мелькнуло понимание вкупе с изумлением.

- К сожалению, ничего не могу вам и сказать, Демьян Тимофеевич. Я не знаю, когда она вернется. Все зависит от того, как скоро дочь уладит свои дела на чужбине. Но я надеюсь, что это будет скоро.

Тиса ощутила, как глухо застучало сердце в груди вэйна. На некоторое время повисла пауза, после чего губы колдуна шевельнулись:

- Куда она уехала, капитан?

Отец покачал головой:

- Простите, главвэй, но я обещал дочери никому не рассказывать, - отец развел руки. - Я дал слово.

На улице ощутимо похолодало. Кутаясь в плащ, Тиса побрела из школы назад, в дом на Бережковой - ступая по затянутым стеклом лужам, обходя прохожих со смазанными лицами, уставшая и удрученная провалом поиска. Учитель, конечно, не выгнал ее взашей, за что ему превеликая благодарность и поклон в пояс. Да только надолго ли потерпит, если она устроит ему подобные кренделя на следующих занятиях? Дом Отрубиных встретил небывалой тишиной. Ненароком подумаешь - не порешил ли тут хозяин всех убойным тапком? Следов утреннего побоища также не наблюдалось. Слава Богу, на кухне нашлась живая душа. Отужинав без аппетита, Тиса больше не выходила из своей комнаты. Лежала, обнимая трактат и размазывая слезу обиды по щеке, пока не провалилась в спасительный сон.

*** Пару дней домочадцы ходили на цыпочках, боясь потревожить покой Льва Леонидовича. Переговаривались не иначе, как шепотом. Установившаяся тишина способствовала размышлению, и Тиса попыталась на свежую голову осмыслить, что произошло с ее даром давеча. Простые логические выводы вновь затребовали практического подтверждения. С опаской повторения вчерашнего, она вызвала несколько видений, и все они безошибочно приводили к тому, кого желала видеть. Отец принимал смотр на плацу. Лекарь, собирал вещевой мешок. А Рич счастливо носился по лесу, изучая новые запахи и рассматривая мир “черно-белым” зрением оборотня. Дар снова подчинялся, и Тиса почти успокоилась. Возможно, из-за вчерашнего недомогания, после новых видений вымоталась быстрей обычного. Все время хотелось спать, и ни о чем не думать. Так она и сделала, проведя очередной день по большей части времени в кровати. И все же сонный внутренний голос упрямо нашептывал заплетающимся язычком, что что-то она упустила в своих даро-изысканиях.

На третий же день в доме Отрубиных случился переполох. К вечеру ожидались очень важные гости, и хозяева не пожелали ударить благородными лицами в грязь.

Для званого ужина распахнулись двери неприкосновенной доселе красной гостиной. Рина Степановна командовала парадом и руководила подчиненными не хуже Витера на плацу. Взмыленные служки драили половицы, выбивали ковры, полировали мебель. Фарфор и хрусталь начищался до появления на поверхности девственного сияния. Кухня с спозаранку бряцала кастрюлями, заглатывая в свои бездонные недра телячьи окорока, свиные рульки, иглоносую осетрину. Ко всему прочему по велению хозяина дом протопили. Да так, что впору гулять голышом.

Тиса старалась не выходить за порог своей комнаты, чтобы не мешаться под ногами у работников. И все же совсем безвылазно отсидеться не смогла. Возвращаясь из одной такой необходимой вылазки, она увидела Фоньку. Горничная приветливо махнула ей рукой:

- Тиса Лазаровна! Не упадите с лесенки! Ее Дуся токмо натерла. Скользкие, страх. Скорей бы застелили, - Фонька плутовато оглянулась, чтобы убедиться, что нет экономки поблизости. Поманила Тису в глубь коридора. - Степановна сегодня всех до полусмерти загоняла. К шести, говорят, приедут, - доверчиво поделилась новостями она.

- Хоть кого ждут? - полюбопытствовала Тиса.

- Губернатор и сам Фролов пожалуют. Чи врут, так и я вру.

Тисе хотелось расспросить подробней, но в этот момент послышались повышенные женские голоса.

- Ма! Что это?! Погляди на это платье! - высокий голос молодой Отрубиной проникал сквозь стены.

- Ты так хороша, дитя мое. Словно царевна Мия! Помнишь, в пьесе про цветочную страну? - густым грудным голосом увещевала мать.

- Разве у нас бал!? Иначе к чему эти розовые рюши?! А эти голые плечи?

- Лизушка, ну уважь отца. Посмотри на себя в зеркало. Красавица! Не понимаю, чем ты не довольна? - вопрос Марьи Станиславовны оборвал громкий хлопок двери.

В следующую минуту, молодая Отрубина появилась в коридоре собственной персоной. Не глядя на горничную, Тису и любопытных служек, украдкой выглядывающих из гостиной, Лиза пронеслась мимо, держась ладонью за шею. На нежно розовом личике горел румянец возмущения. Марья Станиславовна не преувеличивала. Ее дочь была в самом деле бесподобно красива в новом платье, словно сошедшая с полотна ‘Божественная дева’ Амросия Вялинского. Округлые пышные плечи в обрамлении розового шелка. Корсет на бантах-завязках соблазнительно открывал высокую грудь. Распущенные волосы, струи золота, ниспадали до пояса. Загляденье.

По пятам молодой хозяйки семенила старая Дося. На морщинистом, словно скрученное белье, лице отражалось сочувствие и обожание.

- Лизочек, голубушка моя ясная, воротимся! Тебе еще локонки Дашка не сложила.

- Нянечка, поди с глаз! Как вы меня все измучили, Единый бы знал! - в гневе девушка повела плечами - розовые рюши рукавов взметнулись.

- Да что ж ты такое баешь, цветик мой? - всплеснула руками нянька, качая головой, и даже не думая слушаться. - Это ж только для батюшки вашего. Поносишь тряпку, да скинешь, тьфу, велика беда. Ну, давай, миленькая, пойдем-пойдем.

Пока Дося уговаривала, красавица гвоздила сердитым взглядом вход в правое крыло дома. Наконец, Лиза согласилась и покорно пошла за старушкой.

- Видали? - хмыкнула Фонька шепотом. - Меня бы кто уговаривал наряды носить.

Тиса ничего не ответила, но про себя подумала, что платье и в самом деле слишком откровенного кроя для званого ужина.

Когда коридор снова опустел, Фонька не дожидаясь вопросов, сама рассказала Тисе о гостях. Если в двух словах, то губернатора простой народ характеризовал, не иначе как бездельником, обдирающим добавочными налогами трудовой люд, и бабником. А Фролова уважал и побаивался, так как сей муж являлся самым богатым человеком в губернии. Он владел чуть ли каждой второй лавкой Оранска, и кроме того большой ткацкой фабрикой и каменоломней.

- Кстати, это ж он эту драконову статую в погонах хозяину подарил на именины, - хихикнула Афонья. - Сам бы хозяин на такого б никогда не разорился. Жуткая страховидла, правда, Тиса Лазаровна?

Выслушав горничную, Тиса искренне порадовалась, что не ей придется встречать важных гостей. Подумав, решила, что неплохо бы загодя запастись ужином и отсидеться в своей комнате за книгами. Не мешкая, Тиса спустилась в кухню. Спустя пятнадцать минут с нагруженным снедью подносом она почти миновала второй этаж, когда ее застал оклик Марьи Станиславовны. Войнова со вздохом составила поднос на подоконник, и поторопилась предстать под хозяйские очи.

Сиятельная матрона сегодня блистала крупным сапфиром в драгоценном колье. Сиреневое платье тяжким бурлачным трудом стягивало пышные телеса на уровне талии, плечи прикрывала воздушная кисея. А из объемной как корабль прически мачтами торчали три мохнатых черных пера.

- Милая, вы мне как раз и нужны, - протянула гнусавым голосом Отрубина, что означало одно - хозяйка вновь пребывает в возвышенных чувствах.

Тиса приветственно склонила голову, краем глаза заметив у дверей красной гостиной не менее роскошно разодетого Льва Леонидовича. Отрубин выдавал экономке очередные указания, блестя лихорадочным взглядом и то и дело посматривая на часы.

- Лизушке нужна компаньонка на вечер. Думаю, вы как раз подойдете, - милостиво улыбнулась Марья Станиславовна, не иначе как считая себя благодетельницей.

Тиса попыталась убедить, что идея не совсем удачная, и более опытные Оливия и Есения подойдут для столь ответственной роли куда лучше ее. Но Марья Станиславовна не желала слушать.

- Глупости! Они подслеповаты и по годам не подходят. Нет, вы будете смотреться рядом Лизушкой гораздо лучше, - произнесла она таким тоном, словно подбирала портьеры под цвет стен.

- О чем ты, Мари? - Лев Леонидович, отпустив Рину, обратил внимание на супругу.

Пожелание жены, сделать постоялицу компаньонкой дочери, не особо воодушевило главу семейства.

- Лиза не нуждается в компаньонке. Хотя, - он смерил девушку взглядом, что-то прикидывая в уме, - если ты так считаешь, дорогая, то пусть будет по-твоему. Только прошу вас помалкивать, любезная, это вам не увеселительная вечеринка. И прикройте шалью шею.

- Ну, что я вам говорила? - улыбнулась блаженно Марья Станиславовна. - Даже Левушка согласен, что вы наилучшая партия.

Тисе очень хотелось сказать, что она думает о подобном согласии и отказаться, лелея гордость, но не стала этого делать. Все же Марья Станиславовна не виновата в грубости супруга. Памятуя о гостеприимстве хозяйки, Тиса поддалась на уговоры.

- У вас есть более нарядное платье, милая? - поинтересовалась Отрубина, озабочено оглядывая платье постоялицы.

- Нет.

Раз уж принимают за голодранку, пусть такую и терпят. Все ее платья вместе взятые все равно будут смотреться хуже, чем хозяйские шелка.

К шести в чайной уже был накрыт стол и на белой скатерти разложено фамильное серебро, расставлен великолепный голубой сервиз из тончайшего фарфора, с золотыми каемками. Лев Леонидыч в тысячный раз придирчиво оглядел красную гостиную. Подбежав к статуе дракона, со всей деликатностью подвинул ее ближе к креслам на полметра. Отошел, оценил, и снова подвинул. Затем потер кружевным рукавом золотой пагон. Нагнулся.

- Что! Что это такое?! - завопил он, шаря рукой под хвостом изваяния, - Мари! Я же говорил не впускать Саньку в красную гостиную! Ириску наклеил, сучий сын! Руки поотрываю!

Причитания округ бесценной статуи продолжалось вплоть до зычного крика привратника:

- Едут! Едут!

Когда к парадной лестнице подкатила большая карета, запряженная породистой каурой четверкой, Лев Леонидыч с женой уже встречали гостей на ступенях крыльца. Улыбки на лицах широкие. За спинами родителей, скромно опустив голову, стояла их дочь Лизавета с новоиспеченной компаньонкой.

Тиса не видела ранее столь пышных экипажей. Бока коляски горели ярко-алым лаком, кожаный подбой, медные заклепки блестят, кучер и позадник - в ливреях и париках! Уж не император ли к Отрубиным пожаловал?

Позадник спрыгнул с запяток кареты и кинулся опускать ступеньки для господ, затем распахнул дверцу, низко поклонился. Из недр кареты показался небольшого росточка человечек - горбун в черном сюртуке. Тиса даже рот открыла от удивления, подумав, что это и есть тот богач. Ан нет. Горбун отступил в сторону и услужливо подал руку второму пассажиру. Сначала появилась рука господина с непомерно большими золотыми перстнями на полных пальцах. Затем и сам господин сошел с каретной ступеньки. Полный и невысокий. Отсутствие роста он с лихвой компенсировал высоченным цилиндром. Из-под шляпы волна угольно-черных кучерявых волос спадала на широкий лисий воротник. Большой выдающийся нос нависал над полными и мокрыми, как вареники в масле, губами. В распахнутых полах пальто светилась малиновая сорочка. На пышном фиолетовом жабо покоился второй подбородок гостя. Тиса подумала, что господину срочно нужно вернуться домой, чтобы уволить камердинера за свой безвкусный наряд.

За таким сиятельным господином, как Фролов, Войнова не сразу заметила третьего пассажира, покинувшего карету. Им оказался рыхлой фигуры человек лет пятидесяти. Красного цвета лицо его было осыпано дюжиной больших родинок. На губах губернатора Проскулятова, а это был именно он, возникла сахарная улыбочка, а взгляд мгновенно прилип к Лизоньке.

- Аристарх Зиновьевич, милости просим! - воскликнул Отрубин, клюнув порог в поклоне. - Как я рад вас видеть! Благодарствую, что почтили нас своим присутствием! Проходите, будьте добры! Эраст Ляписович! И вас покорно просим! - хозяин непрестанно кланялся и собственноручно принял одежду у почетных гостей.

Гостей сопроводили прямиком к накрытому столу чайной. Уж гостям и наливали чистой как драконья слеза наливочки, а кроме нее на выбор еще с десяток хмельных вин и квасов. Предлагали с пыла с жара блюда - одно за другим, гоняя слуг с судками да подносами. Веселили городскими сплетнями. Вот только опахалами по-чивански не обмахивали. Фролов принимал все как должное и по-царски ковырял вилкой лучшие куски. Праскулятов сидел рядом хозяйской дочкой, почти полностью развернувшись вместе со своим стулом к ней лицом, и то и дело отпускал комплименты. И хоть Тиса не была дружна с Лизой, в этот вечер она ей искренне сочувствовала. Слава святой Пятерке, что Отрубин велел закутать шалью шею - этим он спас ее от липких взглядов губернатора. Нет, надо определенно что-то купить в благодарность за постой. Что-то дорогое. Тиса отхлебнула прекрасного вина. Говорила она мало, что ее тоже вполне устраивало.

- Милостивый сударь, Аристарх Зиновьевич, слышал я, что ваша фабрика выпускает ткани по качеству даже лучше панокийских, - Отрубин щелчком пальцев подозвал служку. И перед дорогим гостем возник поднос с запечённой, сочащейся ароматными парами, осетриной. - Неужели все дело все в чудо-станках с накладами?

- Семьсот двадцать пять мотков в месяц, - ответил Фролов, хлопнув себя по груди, где на толстой золотой цепи висела тяжелая как гиря звезда Единого, усыпанная драгоценными каменьями!

- Великолепно! Поразительно!

Впрочем, что не отвечал Аристарх - все вызывало безудержный восторг у Льва Леонидовича. Лишенная любимых разговоров об искусствах Марья Станиславовна хлопала глазами, улыбалась и кивала головой так, как делают те, что ничего не понимают, давно утеряли нить разговора, но со всем сказанным согласны.

Откушав, компания переместилась на диваны красной гостиной, под сень красно-гранитного дракона. Жаркую гостиную наполнили звуки пианино. Молодая Отрубина играла ‘Вечер на двоих’. Облокотившись на старинный инструмент, градоначальник откровенно пожирал глазами исполнительницу, не стесняясь заглянуть в глубокий вырез платья. Лизавета с горящими щеками не поднимала глаз от клавиш.

‘Кот мартовский! - горела возмущением про себя Тиса. - Так масляных глаз с Лизки и не сводит. Плешивый старый котище! Так усы бы и оборвала ему!’.

А родители девушки будто и не замечали ничего. Марья Станиславовна отрешенно наслаждалась музыкой. А старший Отрубин весь был во внимании своего богатого гостя. Фролов возлежал в кресле, вытянув ноги в сапогах на пуф. Ни дать не взять - Антей первый, только короны нет! Карлик-горбун сидел в ногах хозяина и держал для последнего на подносе хрустальный бокал красного вина. Тиса прислушалась к беседе.

- Цены спали вчетверо! Коловратов отказался покупать по договорной цене и я разорен! Вы же говорили мне, что тоже вложили в фрагмитовый сахар все свои асигнации, - торопился сказать Отрубин. - Я решил последовать вашему примеру…

- Я как вложил, так и забрал, - перебил Фролов. - Большой рынок - это, мой друг, тебе не печь, закинул дров, да греешь задницу, - похоже, гость не собирался церемониться. - Ты сам продул свои… нет, ты продул мои деньги, Лева! А я никому, слышишь? Никому не позволю красть мое добро безнаказанно! - Аристарх, выпятив нижнюю губу, стукнул кулаком по подлокотнику.

Лизавета обернулась и музыка смолкла. Даже безмятежная Марья Станиславовна повернула удивленное лицо. Хозяин нервно промочил носовым платком потный лоб и, заикаясь, пролепетал:

- Н-но… я не к-крал.

- Знаю, - буркнул Фролов, медленно гася в себе вспышку гнева.

Губернатор усмехнулся:

- Аристарх Зиновьевич, а-яй, вы перепугали нашу божественную птичку. Лизонька, душенька моя, не обращайте внимания. Просим покорно продолжать! - Эраст поцеловал руку обомлевшей девушки. - Играйте, играйте!

К удивлению Тисы, Лизавета послушно продолжила игру. Она, словно мышь перед удавом, ничего не могла сказать поперек Проскулятову. И куда, спрашивается, подевался ее капризный нрав? Или капризы она оставляла только для матери и нянечки?

- Но вы же не потребуете возврата немедленно? - продолжил разговор Лев Леонидович. - Вы же обещали, что у меня будет срок. И я надеялся на…

- Какой еще срок?! - пророкотал Фролов. - Вспомни заемный договор, дурень. А запамятовал, что написано в бумагах, так посмотри. Наум, покажи ему!

Горбун отставил поднос и резво поднялся. Шагнув к Отрубину, положил маленькие ладошки на его виски. Взгляд Льва Леонидовича на несколько секунд затуманился. Тиса удивленно подняла брови. Она читала о даре видопередачи, но впервые видела того, кто имел его.

Хозяин снова заговорил через десять минут, когда карлик убрал с его головы руки.

- Что же мне делать? - пролепетал Лев Леонидович с убитым видом. - Я неверно понял слов!

- Неверно понял, - передразнил Аристарх. Он поднял с подноса бокал вина. Полные губы коснулись хрусталя. Блестящий холодный взгляд Фролова остановился на молодой Отрубиной. - Ладно, Лева, - задумчиво произнес , - долговая яма подождет. Негоже такому именитому мужу так низко падать и тянуть на дно жену и такую прелестную дочь, как Лизавета Львовна. Я же не деспот. Прощу, так и быть, тебе долг с одним условием.

- Аристарх Зиновьевич! Благодетель! - воскликнул Отрубин, чуть ли не бросаясь в ноги Фролова.

Лиза закончила играть. Губернатор зарукоплескал ‘браво’. Так что, в чем заключалось условие, Тиса так и не узнала.

За окнами уж давно стемнело, когда гости покинули Отрубиных. Эраст Проскулятов еле оторвался от ручки Лизаветы, к которой на прощание припал долгим поцелуем.

Глава 7 - Путь Рича

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Наступила заветная суббота. Тиса загодя завершила все свои дела, чтобы к полудню освободиться, рассчитывая на скорое ‘свидание’ с подругой. Войнова с удобством расположилась на кровати, притворила веки. Последние минуты отсчитала стрелка, и вИдение втянуло девушку в свое пространство.

Ганна стояла перед зеркалом трюмо и глядела прямо на нее. Какое же счастье вот так наблюдать лицо подруги, видеть блики в зрачках и чуть уставшую улыбку на губах. Судя по тому, как пальцы мяли в руках бумагу, наверняка ее письмо, подруга волновалась.

- Двенадцать, - прошептала Ганна, метнув взгляд на часы, стоящие на комоде. - Тиса! Ну, здравствуй, дорогая. Уж не знаю наверняка, видишь ли ты меня. Буду считать, что да. Цуп привез мне письмо от тебя седьмого числа. Я так рада, что ты жива и здорова! Не представляешь, как извелась в ожидании. Ну, неужели нельзя было послать раньше?

Тиса мысленно улыбнулась. Ганна все та же. Как же она по ней соскучилась.

- Ты нашла учителя, как и хотела, - одобрительно качнула головой Лисова. - Замечательно. И как? Получается все? Ты перестала видеть вэйна? Надеюсь, ты там не задержишься. А учитель? Ты не написала сколько ему лет. Он женат? И не кривись, я знаю Тиса, что ты сейчас это делаешь. На вэйне твоем свет клином не сошелся.

Мысленный вздох. ‘Он не мой’, - ответила бы ей, если бы могла. ‘Лучше расскажи о себе, о Зое и малыше’. Но ее мольба пропала втуне, и разговор повернул в малоприятное русло.

Ганна посмотрела на письмо в своих руках, и лицо ее приняло выражение сожаления.

- Знаю, что тебе будет нелегко слушать, но молчать бессмысленно. Он приезжал, Тиса. Вэйн твой приезжал. У него хватило совести заявиться ко мне в дом!

Тиса замерла душой. ‘Значит, и до Ганны добрался. Чего же он хотел?’.

- Я не сказала где тебя искать, об этом не беспокойся, - поторопилась успокоить подруга. - Если колдун и обладает даром убеждения, то на меня его чары не подействовали! - Ганна гордо вскинула подбородок.

- Знаешь, увидев вэйна на пороге, я так разозлилась. Высказала ему все как на духу, и не жалею! Хотя, - в глазах мелькнуло сомнение, - некоторые слова я бы все же хотела вернуть. Может… некоторые да. Знаешь, Тиса. Он выслушал меня в молчании, затем сказал, что все мной сказанное абсолютно верно, - голос подруги стал менее уверенным. - Он сказал, что не хотел принести тебе боль. Похоже ему в самом деле несладко.

‘А говоришь - чары не подействовали’, - застонала мысленно Тиса. ‘Ганна! Только не ты’.

- Так ему и надо, конечно, - словно услышав ее, исправилась подруга. И тут же широко улыбнулась. - Кстати, он принес деньги! Твой выигрыш, с горки! Говорит, его люди нашли того потешника. Я пересчитала - вся сумма на месте! Ну не чудо ли? Со стороны колдуна это было очень любезно.

‘Ну конечно, раз вернул деньги, значит, не виновен! Ганна!’ - смятение на душе постепенно превращалось в раздражение.

- Так что возвращайся, деньги тебя дождутся. Они бы тебе и в Оранске не помешали. Тебе хоть хватит на обратную дорогу? Даже боюсь спрашивать, во сколько тебе стала такая длительная поездка. Поговорив еще на денежную тему, Ганна снова вернулась к первоначальной теме.

- Вэйн ушел, а через час вернулся с этим письмом, - Ганна подняла бумагу, что сжимали ее пальцы. - Я имела смелость распечатать его, раз все равно, чтобы ты увидела, должна и я увидеть. Ведь так? Как-то все не однозначно и… В общем, читаю, а ты решай сама. Я не знаю что и думать.

Она подняла к глазам конверт на котором знакомым почерком было выведено: ‘Войновой Тисе Лазаровне’. Вынув оттуда сложенный листок, развернула последний. И взгляд медленно, видимо, чтобы ей было удобней читать, заскользил по строчкам.

Если бы Тиса только могла, то закрыла глаза. Или еще больше - выкинула это послание в печь, чтобы никогда больше не чувствовать, как вновь сочится сукровицей обожженная душа. Выйти из видения? Но нет. Истязать себя уже наверно входит в ее привычку. Она читала его письмо:

‘Тиса,

я не прошу много, только прочти это письмо!

Не беспокойся, я не собираюсь вновь тебя терзать неуместными излияниями чувств. Из лучших намерений Ганна Харитоновна уже предупредила меня, что ты более не желаешь ни видеть меня, ни тем более слышать. И что это желание оказалось настолько сильно, что подвигло тебя на дальнее путешествие. Тиса, ты же никогда ранее далеко не выезжала и никогда к этому не стремилась. Как ты решилась? И как, дракон их возьми, они могли отпустить тебя одну? Единый! Неужели я вселяю такой страх, что ты бежишь из родного дома только, чтобы в один день не застать меня на своем пороге? Тогда я тем более обязан сказать то, из-за чего приехал. Нет, не думай, я не стану снова искать оправданий своим поступкам, ибо их нет.

Напротив, с тяжелым сердцем собираюсь покаяться, поскольку оказывается повинен и там, где с уверенностью полагал, что не запятнан. Как бы мне не хотелось признавать, но последнее твое обвинение - в том, что я использовал дар убеждения и приворожил тебя, - имеет под собой основание. Хоть такие случаи и единичны, но они существуют. Я мог не заметить, что влияю на тебя. Единый! Я не желал влюбить тебя в себя, Тиса! Вернее, желал, но не посредством дара и вэи. Ты можешь и дальше мне не верить, но, клянусь, это правда. Теперь ты знаешь, что была верна в своих подозрениях, неудивительно, ведь твоя светлая натура распознает тьму, в каком бы обличии она не являлась.

В утешение могу сказать, если действительно имел место приворот, то без подпитки со стороны он спадет самое большее за четыре месяца. Ты освободишься, Тиса, только надо подождать. До весны. Стоит ли говорить о том, что я искренне сожалею о случившемся. Боюсь, ты снова мне не поверишь. Одно обнадеживает, у меня так же будет достаточно времени для исправления своих промахов.

В то утро расставания ты сказала, что не любила… Если это правда, я приму твое решение как данность, безропотно. И впредь никогда не стану докучать своими неразделенными чувствами. Но если ты ошиблась, Тиса, если вдруг чувства ко мне были истинными, ты поймешь это. Я буду ждать. Одно слово, одно только слово, и я прилечу. Пока же могу твердо обещать, что более не появлюсь незваным гостем на твоем пороге. Не смущу твой покой, ни словом, ни делом. Злосчастный мой дар убеждения никогда больше не коснется тебя. В этом ты можешь быть абсолютно уверена. Надеюсь, эти заверения изменят твое настроение оставаться вдали от родного дома. Возвращайся, Тиса. Не лишай себя общества близких, воротись в тепло рук и сердец, что любят тебя. Я же ухожу.

Д.Н.

Дочитав послание, Ганна снова заговорила, только слова подруги уже не долетали до сознания Тисы. Она полностью окунулась в водоворот собственных размышлений.

Теперь ее сомнения окончательно развеялись. Подозрения подтвердились - Демьян признал, что приворожил. И, слава Святой Пятерке, обещал, что не будет преследовать ее и мучить дальше. Мало того, если верить письму, к весне она освободится от приворота! Довольна ли она? Да, она мечтала о таком исходе. Только отчего же снова такая боль в душе? И снедающая тоска по утраченному счастью. И крамольные мысли - что будет, если затоптать гордость и по ней бежать к тому, кто способен одним лишь взглядом отогреть ее заиндевевшее сердце. Чары, будь они неладны! Навеянные чувства! Теперь можно не стыдиться и признаться в том, в чем она раньше не призналась бы и под страхом смерти. Она продолжает любить его. Навеянная любовь - опасное чужеродное чувство, рождающее запретные надежды.

Он написал, что будет ждать ее решения до весны, уверяя в серьезности своих намерений добиться ее взаимности. Но зачем? Зачем ему это? Боже! Высокородному вэйну из столицы, владельцу вэйноцеха и без пяти минут князю. Как можно поверить в то, что он уже завтра не увлечется более подходящей ему по титулу кандидатурой - не забудет ее сразу, стоит только той самой Разумовской появиться у него на горизонте? Теперь, когда он объявлен наследником титула, вряд ли красотка откажет в танце. И не только в нем. Припомнился разговор поруков, и сердце словно окатил ушат ледяной воды. Бестолковая ворона, снова чуть сама не полезла в клетку.

- Наверно, я погорячилась, - наконец, слова Ганны стали достигать ее сознания, - но ведь колдун должен был знать, что ему здесь не рады. Я умолчала об истиной причине твоего желания отбыть в Оранск - о твоих видениях. Побоялась разглашать тайну, не рискуя навлечь на себя твой гнев. Но я ничуть не лукавила, когда сказала, что я считаю его виноватым в твоем отъезде. Здесь меня не в чем упрекнуть. Но в чем-то этот вэйн все же прав. Мы в самом деле не должны были отпускать тебя одну так далеко. Теперь я чувствую вину, - Ганна тяжело вздохнула и покачала головой. Какое-то время она молчала. Затем еще раз вздохнула и продолжила. - Ты наверно думаешь сейчас об этом письме. Оно странное, правда? - подруга запнулась на миг. В глазах Лисововой появился блеск, свидетельствующий о том, что подруга что-то задумала. - А ты не допускаешь мысли, что вэйн в самом деле не желал тебе зла? И эта ворожба вышла у него случайно? Он не похож на легкомысленного свистуна. И любезно вызваться доставить Рича в его табор, что говорит в его пользу. Не побоялся ответственности - старик и ребенок считай теперь под его опекой.

‘Подожди, о чем ты?’, - насторожилась Тиса.

- Они уехали вместе с колдуном. Агап Фомич просил тебе передать, чтобы ты не беспокоилась. Сказал, что лучшего случая отвезти мальчугана не представится. Тем более Вэйн обещал провести их своими вэйновским тропами, что немало укоротит им дорогу.

В комнату вбежал Валек и обнял материны колени. Ганна погладила по вихрастой головке, с заботой оглядывая сына:

- К тому же колдун успел выяснить, где сейчас остановился табор. Агап Фомич говорил название города, только не помню точно. То ли Лапотня, то ли Локотня.

Ганна решила, что теперь настало время поведать о Кошкиных и других, кого Тиса знает, и с ответственностью принялась за последние новости. Зоя сетует на то, что скоро будет мало молока, малыш-то здоровенький - весь в Руслана, Марика помирилась с Филипом опять, они так и скрывают от его матери свои встречи. А у Тонечки издох бедняга-пудель, не перенеся сытой жизни, пес бросился под колеса телеги. Тиса слушала, и не понимала - с чего вдруг в ней растет раздражение и досада. И когда Ганна попрощалась, чтобы вернуться к своим делам, Тиса с облегчением сбросила ведение.

Уже оказавшись снова в своей оранской комнате, Войнова поняла, что ее возмутило.

- Как он посмел забрать Рича? - негодовала она, вышагивая кругами по комнате в обнимку с трактатом. - И почему сейчас, а не позже? Неужели нельзя было подождать?

Она бы обязательно вернулась и сама с лекарем отвезла Рича к родным! Она ведь это предложила дед Агапу в своем письме. Но старик предпочел довериться вэйну. Вэйну!

- О, да! - воскликнула в тишине комнаты девушка. - Вы истинный сын Вэи, Демьян Тимофеевич! Как же не сунуть свой нос в чужое дело! Это выше вашей вэйновской сущности!

Конечно, она знала, что Рич давно мечтал уехать к родным. Только все равно не предполагала, что это случится так скоро. И никак Тиса не ожидала того, что ей не предоставится случай проститься с мальчиком.

Не боясь заработать головную боль, Тиса провалилась в новый поиск. Она обязана убедиться сама в услышанном. А могла бы еще говорить на расстоянии, так высказала бы в глаза, что думает!

Туманная кисея боязливо расступилась. Свет, исходящий из квадратного окошка, тщетно пытался рассеять полумрак кареты. Хотя коляска двигалась ходко, качка от езды почти не ощущалась .

- Вон, как разыгрался, шалопут. Гляди как бы твоей животинке крылья не подрал, - старческая рука тронула шторку.

Глаза поймали фокус, и картинка преобразилась: вдоль опушки огромный медведь гонялся за крылатым древним, как котенок за бабочкой. Разница лишь в размерах, да еще пожалуй в том, что этот “котенок” ломал на своем пути осины, как тростинки. Рысак давал подобраться оборотню ближе, и в последний момент уворачивался и взмывал выше, притворно шипя и обивая свои бока хвостом. При этом молодой медведь повизгивал от восторга, и из его пасти свешивался большой розовый язык.

- Сивуну полезно размяться. Не каждый день ему выпадает такое удовольствие, - голос вэйна.

Все верно, они уехали с ним!

- Думаешь, табор его назад примет? - лекарь развернулся к собеседнику, и у Тисы замерло сердце. Демьян смотрел ей прямо в глаза… Мысли ее мгновенно смешались. Одно дело видеть мир вокруг вэйна, другое вот так лицом к лицу. Так близко. И вот ирония! Дал бы господь ей ту самую способность разговаривать на расстоянии, она все равно не вымолвила бы ни слова. Он почти не изменился с того дня, как она его видела. Пепельные волосы, серые глаза. Вот только сам взгляд стал сумрачным, и линия губ еще тверже.

- Примет, - уверенный кивок главвэя. - Мало того, я думаю, они постараются всеми средствами удержать молодого оборотня в общине. И решать будет не столько родня, сколько совет Бут-Шеро.

- Мы можем Рича больше никогда не увидеть, - обреченно произнес старик.

От этих слов Тисе поплохело.

- Рич не волк, а медведь. Стайного чувства у него нет. Поэтому ему самому предстоит выбирать, где и с кем остаться.

- Я так к мальчонке привязался, - из горла вырвался сиплый выдох.

- Как и он к вам. Рич уже не ребенок, Агап. Притом оборотень. Его выбор будет осознанным. Не волнуйся, с ним все будет хорошо, - вэйн протянул руку и легонько сжал ладонь старика.

- Спасибо, Дема. Тиса, осерчает на меня, она просила ее дождаться, чтобы вместе отвезти Рича. Но я по-прежнему считаю, что поступил верно. Я забоялся, что он не выдержит и сбежит. Последние дни перед твоим приездом мальчишка стал поздно возвращаться.

Мужчины на какое-то время замолчали, каждый думая о своем.

- Да, она не одобрит того, что я сопровождаю вас, - прошептал вэйн, откидываясь на спинку лавки, и полумрак кареты скрыл мужское лицо.

- Не буду лукавить, - прокряхтел старик, потирая затекшую поясницу, - девочка имеет на тебя зуб. Но это вы сами разбирайтесь. А мне надо Рича свезти в Лапотню, - ворчливо добавил он.

- Локотню.

- Да один черт.

Девушка раскрыла глаза и какое-то время глядела в потолок, и не видела его. Затем подняла руку и рассмотрела свою ладонь. Затем прижала ее к сердцу. Брови мучительно надломились, и из горла вырвался мятежный стон.

Слава Единому, из бесконечного круговорота мыслей ее вытащил стук в дверь. Фонька явилась с просьбой от хозяйки продолжить чтение полюбившегося романа, и Тиса спустилась в гостиную. В очередной главе книги героиня получила приглашение в гости от тетушки и укатила в Крассбург, оставив бедолагу-гусара страдать. Вот так вымышленные чужие страдания иногда позволяют отвлечься от собственных.

На следующее утро зачастил снег. Пусть мокрый и исчезающий, соприкасаясь с землей, и все же первый снег. Кивнув привратнику, Тиса вырвалась из дома и запоздало подумала, что зря не сменила легкую шаль на теплую. Холодный сырой воздух защекотал шею.

На ступенях крыльца Рина Степановна разговаривала с незнакомой улыбчивой женщиной, держащей огромную корзину, накрытую толстым пледом. Под отвернутым краем виднелась румяная печеная сдоба. Рядом с матерью вертелся мальчишка, оглядывая с любопытством богатый дом, а заодно ловя языком снежинки. На вид одногодка Рича, и роста приблизительно того же, подумала Тиса. Мальчишка заметил внимание незнакомки и надул щеки.

- Несите на кухню, вход с заднего двора, - меж тем распорядилась Рина, одобрительно кивнув.

Экономка вернулась в дом, а мать с сыном отправились по дорожке, огибающей особняк.

Тиса поглядела им вслед и спустилась с крыльца. Когда поняла, что никто ее не видит, высунула язык и поймала снежинку.

Стоит ли говорить, что, топая знакомой уже дорогой в школу одаренных, Тиса снова думала о Риче. Свежие мысли, как снежные льдинки, охлаждали разгоряченный рассудок. Конечно, она не настолько себялюбива, чтобы не понимать, что ребенку лучше с родными. Он же так скучал по ним. И не ей судить Агапа, он сделал то, что она долго оттягивала бы из-за слабости духа. И старику ведь тоже не легко далось решение, это она поняла из видения. Демьян же… что бы она не говорила, в глубине души Тиса признавала - лучшего провожатого Агапу было не сыскать. Еще представляясь шкалушем, вэйн всегда по-доброму относился к ребенку. Да что там - он вылечил Рича, и теперь юный оборотень боготворит колдуна. Так что Демьян в самом деле лучше кого бы то ни было присмотрит за старым и малым. Жаль, от понимания этого спокойней на ее душе не становилось.

***

Учителя Тиса застала в его кабинете. Климентий, стоя у окна, постукивал пальцами по подоконнику и не сразу заметил присутствие девушки. Не одна она сегодня погружена в свои мысли.

Урок начался с обычного уже опроса. Ободренная последними успехами в поиске, Тиса заверила учителя, что сегодня не оплошает.

- Очень на это надеюсь, Тиса Лазаровна, - Климентий Петрониевич потер рукой глаза. И Тиса только сейчас заметила красноту век мужчины, словно он не выспался или подхватил простуду. Но так как кашля не наблюдалось, то вероятней все же первое.

Для очередного практического занятия к недовольству Клары из опытной был вызволен Строчка. Виталий подмигнул Тисе прежде, чем усесться в кресло за ширму. Странно, что Люся так и не объявилась.

- Задание то же самое, - напомнил Клим. - Найти Строчку, вернуться и сказать, сколько пальцев руки он показал.

Тиса со всей старательностью принялась за поиск скорописца. Нарисовав в своем воображении лицо Стручкова до мельчайших подробностей, Войнова пыталась удержать образ парня как можно дольше. Его, именно его дар обязан ей показать.

Мгла приняла в свои объятья, но открывать вИдение снова не торопилась. Какое-то время Тиса блуждала в белой пустоте, раздвигая облака тумана, и призывая дар к послушанию. Бесполезно. Только бы снова не унестись к вэйну. И только эта мысль коснулась ее, как мгла осыпалась к ее ногам тяжелым песком.

Колеса кареты поскрипывали. В зашторенные окошки украдкой заглядывало серое утро. На лавке напротив негромко храпел во сне старик, привалившись щекой к мягкой стеновой обивке. Ноги Агапа укутывало теплое одеяло. Взгляд опустился и Тиса увидела Рича. Мальчишка расположился на лавке, уложив голову на коленях вэйна и тоже мирно спал. Тиса смотрела на лицо ребенка - на круглый лоб, черные подрагивающие ресницы, улыбку на губах - и молилась, чтобы колдун не отвел глаз. Но долго такое счастье не продолжилось. Мужская рука осторожно сдвинула прядь волос со лба мальчишки, и взгляд улетел к деревьям, мелькающим в просвете шторок.

Самовольное видение схлопнулось неожиданно, и Тиса впервые об этом пожалела.

- Замечательно, - одобрительно кивнул Климентий Петронивевич, заметив, как девушка открыла янтарные глаза и пошевелилась, - на этот раз вы вернулись гораздо быстрее. Смею ли надеяться, что вы сможете ответить на мой вопрос?

Ну, вот что ему сказать? Да ничего хорошего.

Пока Тиса собиралась с ответом, к учителю подтянулся любопытный Строчка, и даже Клара изволила показаться в дверях распахнутой опытной, прислушиваясь к разговору.

- Я не смогла, - тяжкий вздох. Врать она не стала. Да и зачем? - Поиск почему-то снова сбился на другого человека. Не понимаю, что я делаю не так? Ведь дома видела всех, кого хотела. Это правда, я не обманываю вас!

Кусая губы, Тиса наблюдала, как щурит глаза разочарованный Ложкин, как Строчка переводит вопросительный взгляд с горе-видящей на него и, как Клара демонстративно уходит в опытную с видом “я так и знала, что у нее не получится”.

Что за напасть? Тиса растерянно мяла свои ладони. И не известно какой бы грозой вылилось разочарование учителя, если бы в Увлеченный клуб не заглянул сам заведующий школы одаренных.

- Климентий, ну что? Отвез? Ты велел почтмейстеру проставить штамп на доставку вэй-почтой? Он не артачился? - с порога воскликнул низкорослый шуец, косица в его парике пружинила от его быстрого шага. - Как думаешь, к Сотворению получим ответ?

Затем Мо Ши заметил Тису и вскинул брови:

- А, Тиса Лазаровна! Как успехи у нашей видящей? - улыбнулся старик, и его глаза и без того узкие, превратились в щелки.

На что “видящая” в ответ промямлила что-то невыразительное. Мо Ши не стал вдаваться в подробности и, споро пожелав раскрыть свой дар полностью, подхватил под локоть Ложкина и уволок ассистента в кабинет.

- Эти могут засесть надолго, - протянул Строчка и подмигнул Тисе с видом заговорщика. - Жаль, п-плохо слышно, - доверительно добавил паренек.

От любопытства у Строчки аж ухо задергалось. Тиса подумала, не будь ее в комнате, он давно бы приложился им к двери.

- Это они о новом прошении, - хмыкнул скорописец. - Вчера Клим с Мо Линичем всю ночь бумагу сочиняли. Кстати приложили мои выписки с книг, не зря чернила истратил.

Заметив в глазах девушки непонимание, объяснил:

- Это чтобы нам м-министерство новую субсидию-с на раскопки дало. Эх, вы же не видели, - махнул парень рукой, загоревшись воодушевленно взглядом, - У нас в Вазяковке уже пять шахт! Такие работы летом провели! Столько перелопатили! Две артели нанимали, Тиса Лазаровна. Почти нашли Гачиту, осталось всего ничего - треть участка доисследовать, и туточки министерство в деньге-то и отказало! Представляете?!

На двадцать минут Тису еще хватило слушать про терни простых исследователей на пути к заветному кургану, но потом поняла - если этого “копателя” не остановить, то она сама скоро закопается под холмиком, спасаясь от говорливого заики.

Сославшись на желание недолго подышать свежим воздухом, Тиса сбежала из клуба, прихватив свое пальто. Девушка гуляла по дорожкам школы и размышляла совсем не о древнем мудреце-вэйне с его пером, превращающем камни в золото. Рич был так близок в последнем видении. Грустная улыбка коснулась девичьих губ. Судьба привела мальчика в Увег, она же и уводит. И ничего здесь не поделаешь. Тиса вздохнула. Даже дар уже отворачивается от нее. Снова провал в поиске. Неизвестно, как учитель расценит ее неудачу. Поверит ли?

Углубленная в свои думы, девушка не заметила, как оказалась у старого общежития. И только гнетущее чувство, что за ней кто-то наблюдает, заставило ее поднять глаза от носков своих ботинок. Расколотое общежитие чернело под мокрым снегом. Трещина словно раздулась и увеличилась, как воспалившийся шрам на фасаде заброшенного корпуса. Тиса глядела в ее мрак и не могла отвести глаз. Порыв ветра овеял лицо.

“Сюда-а” - принес ветер еле различимый шепот. “Поднимись ко мне-е”. Тиса распахнула широко глаза, не в силах отвести взгляд от трещины. В какой-то момент ей почудился белый всполох. Затем подобный этажом выше. Белым лоскутом он заскользил в черных проемах окон. И через минуту замер. И Тиса увидела в окне женскую фигуру в белом одеянии. Она шагнула на край карниза.

- Нет! - прошептала Тиса и рванулась к трещине. - Что вы делаете?! Не прыгайте!

Она почти добралась до частокола, окружающего здание, и собиралась уже рвануть одну из ветхих досок на себя, когда почувствовала, как чья-то рука обхватила ее запястье.

- Тиса! Да погодите же! Туда нельзя!

Войнова обернулась. Ее держала за руку Люсенька и взволнованно хлопала ресницами. Ее светло-голубые глаза казались еще прозрачнее, как вода в горном ручье.

- Я вас звала, но вы не слышали, - пролепетала она, метнув взгляд к окнам верхнего этажа.

Тиса посмотрела туда же. Женщины в белом в окне уже не было.

- Вы ее тоже видели? Да? - прошептала Люся. Наклонившись к уху Тисы, она по детски прикрывала рот ладошкой. - Это Манила. Призрак. Вы же знаете о ней?

Тиса кивнула, и тут осознала, что она приняла привидение за живого человека.

- Дворник говорит, Манила людей заманивает и сбрасывает с крыши. Пойдемте отсюда, пожалуйста, - жалобно попросила Люсенька. - Тут так неприятно находиться. Правда ведь? А голос вы слышали? Она зовет так протяжно, что у меня прям мурашки по коже скребут.

- Бегают, - поправила, не задумываясь, Тиса.

- Кто бегает? - не поняла Люся.

- Мурашки, бегают. А кошки скребут.

- А-а, - протянула Люся. - Я думала, вы о Маниле. Она не бегает, слава святой Лее. Из “трещины” еще ни разу не выходила. Вот дяденька с собачкой так по всему Оранску бродит.

Тиса сочувственно улыбнулась.

- Вы видите призраков.

- Ага. Но лучше б не видела. Мне так их жалко, но они такие страшенькие, что я их боюсь. - призналась Люся. - Кроме дядечки с собачкой. Тот всегда мило улыбается. О! Так вы тоже видите призраков!

“Боже упаси”, - взмолилась всевышнему Тиса.

- Это первый, который решил мне показаться, - призналась она. - Надеюсь и последний. Ладно, пойдемте в клуб, Люся.

Должно быть, Клим уже поговорил с Мо Ши и теперь дожидается непутевую ученицу. Мысль заставила Войнову прибавить шаг, и “трещина” вскоре осталась позади.

Опасения не оправдали себя - Клим не ждал ее у порога со свирепым видом. В гостиной сидели лишь Строчка с Кларой. Виталий читал “Областной вестник”, а Клара что-то подсчитывала в уме и вносила пометки в маленькую записную книжку. Эти двое так увлеклись каждый свои делом, что не сразу заметили вошедших.

- Ну х-хорьки, ну проныры! - восклицания Виталия слышались еще с коридора. - Эта парочка гениальна, Клара! Пятая кража, на сей раз белоградского ювелира и опять дело замяли без подачи жалобы в Крассбург. Наверняка краденные вещицы с темной историей, раз не хотят привлекать имперский сыск. Как думаешь?

Клара огрызнулась на балабола, чтоб не отвлекал.

- Да ладно, - ничуть не расстроился парень невниманием барышни. - А вот кого наши благочинники ловят интересно бы знать? По городу с-слухов - тьма тьмущая. Кто говорит мошенников, кто дезертиров, а кто и убивцев. Но чтобы наши разгильдяи-кокардники так копытами били - неслыханное дело. С-сам видал, они даже на лодках по каналу с фонарями плавают. Город оцепили, Синецкий и Маковецкий гарнизоны привлекли. Кречет всех на уши поднял. О! Люсенька! И наша видящая с ней! - заметил, наконец, девушек Стручков.

Клара даже головы не повернула, продолжая свои подсчеты.

- А Клим еще не выходил, Тиса Лазаровна. Садитесь пока с нами, я вам почитаю, - предложил паренек и снова нырнул в увлеченное чтение. - Гляньте-ка, про Оранск пишут! “В пятом числе ноября месяца в Орской долине замечено земледрожание. Жители города Оранска жаловались на звон поасуды в буфетах”. И все? М-да, негусто.

- Земледрожание? - удивилась Тиса. - Но разве не должен погодник следить за этим?

Она последовала совету и присела в кресло, поглядывая на закрытую дверь кабинета. Люсенька же осталась стоять посреди гостиной, блестя глазами.

- Наш Мотя Зябович опять на целебных водах ножищи свои вымачивает, куда уж ему до простых смертных, - с ехидцой поведал Виталий.

Тиса хотела было спросить, каким недугом страдает колдун, но Люся ее опередила. Девушка дождалась паузы в разговоре и возвестила то, что Войнова не собиралась разглашать так сразу:

- А мы сейчас Манилу видели!

- Ух ты! Привидение опять тебе показалось! - Строчка отбросил газету и весь собрался в готовности слушать.

- И не только мне, - взволнованно продолжила Люся. - Тиса тоже ее видела и даже слышала!

- Да неужели? - хмыкнула Клара, окинув надменно-насмешливым взглядом видящую. - Вы очень талантливы, Тиса Лазаровна.

- И что она говорила? - вскоре ненасытный на новости скорописец вытащил из Люсеньки все подробности.

К тому времени, как дверь кабинета распахнулась, тема призрака почти исчерпала себя. И Слава Единому. У Тисы помимо Манилы хватало тревог. Например, сейчас ее заботил предстоящий вывод Ложкина на ее счет - по окончанию второго неудавшегося практического занятия.

- …Уповаю на смекалку министерских белоштанников, - выступил в гостинную с обрывком фразы шуец. - Должны же они в конце концов понимать, что будет означать для Империи найденный курган Гатчиты! Прорыв! В истории, вэй-науке, промылах! Ради отчизны и радеем ведь! Верно, Стручков? - заведующий школы подмигнул Строчке.

На что Виталий улыбнулся во все зубы, выражая согласие.

Старик так и пышал энергией и энтузиазмом в излюбленном деле. И Ложкин ему не уступал. После беседы с шуйцем глаза ассистента сверкали, того и гляди по стенам зеленые блики заскользят.

- О, пока не запамятовал! - вскинул указательный палец Мо Ши. - На благотворительном концерте выступите со своим номером. Как бишь его?

- “Повториша”, Мо Линич, - подсказал Строчка.

Парень не скрывая радости потер ладоши.

На Климентия же слова начальника произвели обратный эффект.

- Я надеялся, нам больше не придется выступать в роли шутов, - произнес через силу посмурневший ликом блондин.

- Не говори чуши, Клим, - пожурил асисстента старик. - В прошлом году ваше выступление имело большой успех и многие из влиятельных людей Оранска, не буду разглашать имен, мне не раз намекали, как надеются лицезреть номер в это Сотворение.

Взгляд шуйца остановился на Тисе и он чуть не подпрыгнул на месте от возникшей идеи:

- Может, и Тису Лазаровну попросим тебе помочь? А? Двое видящих, выступающих на сцене за честь школы одаренных, замечательно! Как вы на это смотрите, дорогая?

Тиса не успела испугаться, как к ее радости вмешался Ложкин.

- Не выйдет, - пресек он на корню мечты начальства. - У девушки очень неустойчивый поиск, она не справится.

- Уверен? Жаль, очень жаль, - вскинул белые брови шуец, глядя пристально на Войнову. - А как было бы здорово!

- Сожалению ничем не могу помочь, - протянула с огорченным видом Тиса, не имея за душой и грама заявленного чувства.

- Но это же поправимо, Клим? - озаботился старик.

- Не могу сказать.

- Плохо, - цокнул языком Мо Ши.

- Зато у Тисы Лазаровны охват в полторы тысячи верст! - защитил честь барышни Виталий.

“Ох, Строчка, ну кто же тебя за язык тянет?” - простонала мысленно Тиса.

- Да что вы говорите!? - ахнул шуец и снова уставился на видящую с моментально возросшим интересом. - Клим, почему ты мне не сказал? Такой охват обычно имеют лишь сильнейшие искуны.

Надо отдать должное учителю, он отвечал с той же упертостью.

- Как я уже говорил, Тиса Лазаровна еще не справляется со своим даром.

С улицы послышался звонок, и шуец заторопился распрощаться, вспомнив о неотложных делах школы. Клим взялся проводить заведующего до крыльца. Последними из коридора донеслись слова шуйца.

- Продолжай обучать ее, Клим. Девочка возможно имеет нешуточный дар.

Спустя минуту Климентий вернулся в клуб не в самом лучшем расположении духа. Он раздраженно отмахнулся от Виталия, который не к месту сунулся к нему с предложением изменить что-то в концертном номере. На вопрос Клары по очередным образцам, велел ей ничего не трогать, что позже сделает все сам. Развернувшись к Тисе, блондин несколько секунд испытывающе смотрел на ученицу, как будто на что-то решаясь. Затем коротко вздохнул и предложил последней последовать за ним в его кабинет. Тиса подчинилась, ощущая затылком тяжелый взгляд Клары.

- К сожалению, наш урок был прерван, из-за чего прошу извинения, - Ложкин сел в кресло и указал на стул девушке. - Мо Линич, как вам известно, мой руководитель и единственный человек, которому я не могу отказать в просьбе. Теперь к делу. Чтобы продолжить, я должен сперва кое-что прояснить. Мне нужны ответы, Тиса Лазаровна. Правдивые ответы, - добавил Климентий с ударением. - От этого будет зависеть, смогу ли я вам помочь в обучении.

‘И продолжится ли это обучение вообще’, - подумала Тиса, внезапно растеряв всю свою уверенность.

- Хорошо.

Стул под ней жалобно скрипнул.

- Итак, практическое занятие показало, что поиск вам опять не покорился.

- Не покорился, - эхом повторила горе-видящая.

- И по вашим словам, это происходит только почему-то в стенах клуба? А в иное время вы видите всех кого пожелаете? - блондин сомкнул пальцы в замок. Взгляд зеленых глаз впервые за все минувшие встречи внимательно изучал лицо девушки.

- Именно так.

- Кто же эти люди?

- Отец, две мои подруги, лекарь и ребенок, - перечислила Тиса.

- У вас есть дети? - огорошил учитель неожиданным вопросом.

- Нет, он не мой сын, - Тиса ощутила, как защемило сердце при упоминании Рича.

- И все, кого вы видите, из вашего городка?

- Да.

- А последние двое, почему вы их искали? - вот уж дотошный мужчина.

Раз откровенно, значит откровенно.

- Я беспокоюсь за них. Понимаете, они отправились в дальнюю дорогу. А в ней все может случиться.

- То есть это вам не чужие люди?

- Нет, - улыбнувшись, покачала головой Тиса. - Почти родные, хоть и не по крови.

Климентий кивнул ей или своим мыслям - не понятно.

- Ну а Строчку или кого то из Оранчан вы хоть пробовали искать?

- Нет. Я считаю неудобным наблюдать жизнь мало знакомых людей, - произнесла Тиса с достоинством.

Губы мужчины изогнула ироничная усмешка:

- Вам следует отвыкать от этой мысли, Тиса Лазаровна, - произнес он, откидываясь на спинку кресла. - Вы видящая, а значит, имеете право ‘наблюдать жизнь’. Так же, как лекарь имеет право осмотреть тяжело больного. Разве он стыдится наготы пациентов? Нет. Вам придется искать пропащих людей, вы же не станете ждать от них разрешения? Для этого их все равно надо найти, не так ли? Так что забросьте свое “неудобно” в изнанку, чтобы я его не слышал.

Тиса не решилась спорить.

Она была довольна тем, что недоверие в зеленых глазах учителя сменилось желанием разобраться в необычном случае.

- Предполагаю, но пока не утверждаю, - после некоторого раздумья продолжил Клим, - что причина отказа в поиске кроется во внутренних рамках, которыми вы неосознанно ограничили возможности дара. Вы слишком нацелены на близких вам людей, что просто не желаете, да еще и стесняетесь видеть других. В любом случае, как раньше рассчитывать на скорое решение вашей проблемы с даром уже не стоит. Понадобится в лучшем случае месяц-два, а то и больше, чтобы сбросить поводок с дара. И только потом приступить к отстранению…

- Так долго? - растерялась девушка. - Но я не могу! Я рассчитывала уехать до Сотворения домой.

Блондин развел руки в стороны:

- Определитесь с желаниями, Тиса Лазаровна. Заставлять вас никто не будет. Нужно ли вам осваивать дар или нет, решать вам.

Войнова какое-то время кусала губы. Учитель не торопил с ответом, и за это она была ему благодарна. Отказаться от мысли вернуться домой к концу месяца оказалось неимоверно тяжело. И все же выбора у нее не было. В конце концов, девушка обреченно выдохнула:

- Нужно.

Климентий качнул головой, принимая ее решение.

- Тогда слушайте домашнее задание. С этого дня пробуйте увидеть Стручкова или нашу Люсю. Этим двоим все равно скрывать нечего, язык их вперед мозгов родился. Спроси - так всю жизнь расскажут, заодно и всех соседей в округе. Так что дерзайте без стеснения. При случае расскажете мне какую-то мелочь из видений: хотя бы в чем были одеты или чем занимались. Из книг прочтете параграфы, - последовало перечисление, которое Тиса поторопилась запечатлеть на бумаге.

Покидая в этот раз Евсифонову школу, Войнова обратила внимание на часы. Всего лишь обеденное время, а по ощущениям, будто сутки мытарилась в Увлеченном клубе. На плечах лежало бремя принятого решения - она остается в Оранске. Снова повалил мокрый снег. Кружа над землей, он тоже не мог ожидать, что так скоро растет.

Невер Анна

Глава 8 - Тайна Лизоньки или поверженный дракон

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Изменив привычному пути, девушка повернула на Боровую улицу и зашагала по ней. И вскоре увлеклась созерцанием. Ближе к центру города дома словно вознамерились перещегоять друг друга количеством завитушек на фасадах, а также числом выпирающих балкончиков и башенок. Ни дать не взять - гигантские торты, щедро облитые кремом и глазурью. Первые этажи зазывали огнями богатых лавок. На мостовой разъезжали коляски, одна другой добротней. Однако все они уступали в роскоши карете Аристарха Фролова, признала Тиса. Кстати о последнем. Фамилия этого почтенного горожанина мелькала не раз на всевозможных вывесках. Бани, аптека, колбасная лавка, ювелирная, тканевая… и почти каждая с кричаще яркой вывеской и роскошью внутреннего убранства. Аптека в частности имела любопытную вывеску в виде пузатого красного пузыря со снадобьем, на котором большими золотыми буквами было выведено название заведения: ‘Фрол-аптека’. На витрине лежали сборы, склянки с пилюлями, баночки и флакончики - и все в цветастых обертках и на резных деревянных подставочках. Взглянув на цены заведения, Тиса пожелала никому никогда не болеть в этом городе. Как бы ни было любопытно, заходить в аптеку она не стала - не за тем шла. Зато не устояла и заглянула в другое заведение.

У следующего дома дивный аромат свежезаваренного чабрецового чая защекотал нос и потянул ее прямиком к дверям чайной принадлежащей пекарне Творожковых - той самой, откуда заказывало сладости семейство Отрубиных. Колокольчик задорно звякнул. Привратник а расшитом переднике, поклонился вошедшей и без особого рвения промямлил:

- Добро пожаловать к самовару, барышня.

Чайная оказалась уютной, чистой и красиво обставленной. За столиками, накрытыми вышитыми скатертями сидели посетители. Латунные самовары сияли, как новые. Радовала росписью посуда. Горели вэйновские долгоиграющие свечи. Окна завешивали хрустящие накрахмаленные шторы с длинной бахромой. Тиса прошла к прилавку. Боже, такого разнообразия чая она в жизни не видела. Чай не только ларосийский, но и шуйский, чиванский - каких хочешь сортов. А к ним нежнейшие пирожные, вафельные трубочки со сливочным кремом, пироги вишневые, кексы с изюмом, бабы коньячные, конфеты россыпью, среди них и любимые Санюшины ириски. Но стоило только поглядеть на цены, как настроение угоститься значительно поубавилось. Еще вчера не отказала бы себе удовольствии, но сейчас, когда впереди маячил месяц-другой обучения, решила воздержаться в тратах.

- Чего изволит, сударыня? - поклонилась за прилавком милая девушка в чепце.

- Спасибо, ничего, - покачала отрицательно головой Тиса. Она собиралась было выйти, как из-за полога прилавка появился полноватый парень с широким добродушным лицом.

- Неужели барышне у нас ничего не понравилось? - чуть обиженно спросил он.

- У вас замечательно, - улыбнулась Тиса непосредственности продавца, - и как-нибудь я обязательно к вам зайду на чашечку чая.

- Я помню всех наших покупателей, - кивнул парень с достоинством. - А вас нет. Примите, пожалуйста, в подарок от заведения как новому посетителю.

И он протянул ей маленькую сладкую плюшку с клюквенной начинкой, чудесной на вид, и как позже оказалось и на вкус.

Тиса вышла из чайной в замечательном расположении духа. И вскоре нашла нужную лавку. В подарок Марье Станиславовне она купила музыкальную шкатулку с движущимися романтичными картинками. Красиво, как любит хозяйка, и практично - можно хранить множество женских мелочей. Погладив отделанную радужной яшмой и серебром коробочку, Тиса уложила шкатулку в сумку. Дорогая вещь значительно уменьшила ее денежный запас, но учитывая, что она собирается задержаться на постое еще не менее полутора месяца, то жаловаться нечего.

Любопытство заставило Войнову пройти еще квартал до Лобовой площади. Там с открытым ртом вдоволь надивиться помпезной резиденцией губернатора за высоким кованным забором с золотыми вензелями. А именно - белоснежным каменным зданием с золотой лепниной, такими же статуями на постаментах, выбритой ровнехонько травой лужаек и выстриженными в шары кронами. Припомнив слова Строчки, согласилась с его предположением - деньжищ на создание таких красот должно быть утекло - реки. Тут же неподалеку располагался театр, и он значительно проигрывал губернаторскому “дворцу” по общему впечатлению - большой дом с треугольной крышей о четырех деревянных колоннах.

На Бережковой Тиса оказалась только к четырем часам, голодной, но довольной. И снова заметила благочинника. Блюститель порядка, прислонившись плечом к клену, и скрытый разросшимся кустом красного барбариса, наблюдал за особняком. Какие же проблемы у Отрубиных с местной управой? Тиса перевела взгляд на особняк. У хозяйского крыльца стояла белая карета с гербом Оранска, и не кто иной, как небезызвестный краснолицый губернатор распахивал сейчас дверцу коляски перед Лизой Отрубиной. Сияя улыбкой, Проскулятов помог барышне с посадкой, затем с прытью усадил и свою мешковатую фигуру в карету.

Послышалось: “Трогай!”

Возница подстегнул породистых жеребцов, и коляска выкатилась на Бережковую. Благочинник, положив руку на эфес сабли, проводил ее взглядом. Заслышав шаги, кокардник обернулся, взгляд из-под широких бровей зло блеснул. Но благочинник тут же отвернулся и зашагал прочь вдоль набережной. Спугнула. Так ему и надо, нечего шпионить под чужими окнами.

Преподнесенную в подарок шкатулку хозяйка приняла весьма милостиво:

- Как мило! Уважила, душечка. Глянь, Есения, какие славные картинки! Не находишь сходство этой девы с актрисой Осиповой?

Марья Станиславовна с полчаса любовалась влюбленными парочками и ангелочками. Слава святой Пятерке, угадала с подарком.

С чувством исполненного долга Тиса позволила себе отобедать в хлебной, затем засела за написание писем. Нужно было сообщить отцу и Ганне, что она задержится в Оранске и убедить их, что все у нее в порядке, чтобы не переживали. Скупо освятила свои мысли по поводу вэйна и его письма. Зато на целый лист поделилась страхами за судьбу Рича. Успехами в укрощении дара хвалиться, надо понимать, не пришлось.

***

На следующий день губернатор снова посетил дом Отрубиных. И на очередной день тоже. Лизавета послушно бросала свое рисование в красной гостиной и уделяла внимание гостю.

Провожая с Фонькой карету из окна, Тиса лишь жала плечами.

- Чтой-то зачастил к нам губернатор-то. И на кой он Лизке сдался? - негодовала горничная. - Старый и противный! А родинки! Фу-у. Коли с графом Озерским посравнять - точь в точь кляча водовозная и породистый скакун.

Судьба Лизоньки мало заботила Войнову. Ей бы со своей разобраться.

Беда. Дар не желал показывать ей мало знакомых людей и упрямо сводил поиск к колдуну.

Вчера вместо того, чтобы увидеть Люсю из Увлеченного клуба, она снова попала в капкан видения, из которого нет выхода по собственному желанию. В нем троица путешественников перенеслась порталом из Ижеска в Крассбург. Странная вещь - вэйновский переход. Ощущаешь себя перышком, но продеваемым через ушко иглы, вроде бы и легкость, но какая-то тягучая. А сегодняшнее видение не желало так просто убираться на задворки памяти. Стоило закрыть глаза и оно снова здесь.

Они сидели с дед Агапом перед изразцовым очагом. Огонь оставлял блики на теплых, обитых благородной древесиной стенах. Строгого стиля мебель. Курчавая синяя шкура гайдука под ногами. Большая редкость в Лароссии. Из книг Тиса знала, насколько опасными считались эти существа из ледяных краев.

Лекарь потягивал чай из блюдца, а горло вэйна обжигал горячий кофе. Без молока и сахара. Горький и терпкий. Тиса мысленно кривилась от вкуса напитка и от новой ловушки дара.

Дед Агап причмокнул губами:

- Ох и большой у тебя дом, чай половину Увега разместить можно.

- Большой, - согласился вэйн. - И пустой. Только недавно понял, как тихо в нем.

Лекарь хмыкнул, пригладил бороду.

- Детки, женка - лучшее снадобье от тишины. Это я тебе, как лекарь говорю.

Ответом старику стала лишь слабая улыбка колдуна.

Демьян что-то шепнул, и почти притухший огонь вновь с треском разгорелся. Какое-то время Тиса наблюдала танец огненных лепестков. Пока в двери не влетел вихрь, по имени Рич.

- Дед Агап, идемте быстрее! Я вам такое покажу! - юный оборотень преступал ногами от нетерпения.

Старик наградил ребенка улыбкой в бороду и отставил пустое блюдце на маленький столик.

Тиса шагала вместе с Агапом Фомичем за неугомонным оборотнем. Анфилада комнат впечтляла. Нет, не роскошью. Хозяин дома предпочитал строгую обстановку без излишеств. однако в каждой вещи, будь то стул или секретер, чувствовалась основательность, удобство в пользовании и высокое качество. Но это было еще не все. Как оказалось, вэйновские порталы пронизывали весь дом, позволяя беспрепятственно попадать в разные его уголки за секунду. Вот и сейчас они ступили в прозрачную арку, и появились… Тиса даже не сразу осознала где. От открывшегося вида с высоты птичьего полета перехватывало дух. Лишь потом поняла, что они оказались на вершине одной из двух башен. Вэйны, что с них взять. Медом не корми - дай каждому по башне.

Стеклянные стены и прозрачный потолок создавали впечатление, что площадка открытая. Всего лишь “дом на окраине города” - так кажется колдун говорил. Что же, Демьян Тимофеевич. Опять лжете. Дом оказался чуть ли не замком, современной постройки из серого камня. Вечно-зеленый плющ увивал его стены, а у подножия в опушке сосен зеркальной гладью блистал пруд. Огромный парк простилался вдалеке, но не разлинованный дорожками, как у Оранского губернатора, а сохранивший прелесть дикой природы.

Тиса любовалась чудесным видом и где-то в глубине души прозвучал предательский голос. Боже, а ведь всем этим она могла бы владеть. Задушить срочно!

- Локотня в четыреста верстах отсюда к югу, - ответил Демьян на вопрос лекаря, который она благополучно прослушала. - Есть портал в Малиновку. От нее там сто верст, и будем на месте. Так что, как почувствуете с Ричем, что готовы, сразу отправимся.

- Спасибо, Дема.

Над головой пролетел косяк серых гусей, и Рич замахал им руками, как будто бы птицы могли его видеть.

Карета с губернатором скрылась, и девушки отступили от окна. Фонька сообщила, что Марья Станиславовна просит спуститься читать роман. И Тиса порадовалась. Чтение поможет отвлечься от навязчивых мыслей. Не тут-то было. Как назло повествование свернуло в болезненную тему. Легкомысленная героиня, забыв о гусаре, повстречала в столице прекрасного… вэйна, конечно. Чтобы их роду пусто было. И битый час Тиса заикаясь и серея лицом читала восторженный лепет влюбленной дурехи. В конце концов, на фразе “жаркий поцелуй вэйна обжег ее губы” Тиса сдалась. Сославшись на головную боль, попросила позволения подняться к себе.

- Ах, как жаль, милочка, - обиженно зевнула хозяйка. - Ну да ладно. Подите. Только верните книжку на место в красную гостиную. А то давеча Санюшенька уж весь томик стихов изорвал на кошкину приманку.

- Ай-яй, - закачали враз компаньонки головами, как подсолнухи на ветру.

В гостиную, так гостиную. Хоть на гору кудыкину, только не читать роман.

Тиса прошла коридором в неприкосновенную комнату. Красный дракон как и прежде блестел погонами и клыками. Мольберт отчего-то скучал без Лизы, и славно. Взглянуть на художества молодой Отрубиной желания не появилось. Вряд ли в хозяйской дочери проснулся талант за эти недели. Там беспробудный сон. Зато Войнову привлек очаг. Гостиную отапливали ради художницы, и сейчас за решеткой догорала россыпь угольков. Тиса аккуратно поставила книжку на полку стеклянного серванта и присела прям на пол у очага. В ее комнате такой роскоши нет, да и дома тоже. Как в видении, девушка смотрела на огонь. Маленькое пламя, то голубое, то красное, и такое живое, завораживало. Душа снова дала слабину. Она вспоминала другие дни и другое пламя плясало в кострах. И теплые руки касались ее плеч. И голос дурманил голову. Теперь она понимала отчего так ровно горел костер из сырых веток, сложенный “шкалушем”, и отчего так быстро высохли вещи после ее ныряния в болото. Колдун одним словом заставлял огонь полыхать. Так же как смог с легкостью разжечь в ее сердце чувство, которое она потушить теперь не в силах. Остались всего лишь угли. Но слабое пламя еще обнимает их. А подуй - так разгорится. Как сейчас, после этого треклятого романа. До весны, написал Демьян. Единый! Как же до нее далеко.

Войнова не заметила как скрипнула дверь балкона и гостиную наполнили негромкие голоса. И лишь позже осознала, что не одна в гостиной.

- Оставь меня! - возмущенный шепот принадлежал молодой Отрубиной.

- Он снова был здесь, я знаю! - вторил ей разгоряченный мужской.

- Это тебя не касается!

- Еще как касается! Черт возьми! Как ты можешь, Лиз!? Чем тебя купил старый обрюзгший мухомор? - шорох занавесей и скрип половиц. - Ты катаешься на его коляске! Принимаешь букеты! Я видел посыльных.

- Ты следил?

- Ты прекрасно знаешь это. Я и дня не могу прожить без тебя. Я люблю тебя, Лиз.

- Перестань, - голос Лизы задрожал. - Все кончено, Сережа. Уходи! Сейчас же, пока тебя кто-то не заметил! И никогда не появляйся больше в этом доме!

- Всего один поцелуй, Лиз! Прощальный, - упрямо продолжил мужчина. Не смотря на слова, сдаваться он явно не собирался. - Я хочу убедиться, что ты ничего ко мне не чувствуешь.

Тиса не знала что и делать. Встать как не в чем не бывало и поздороваться? Вряд ли это хорошая идея. Оставалось одно - отсидеться. Может быть, они ее не заметят и уйдут. Тиса осторожно выглянула из-за спинки дивана. Молодые жарко целовались. Лизонька и… тот самый благочинник с улицы, которого она видела не так давно. Вот тебе и соглядатай. Войнова вернулась в прежнее положение. Ээ… Не очень удачно. Зацепила нечаянно прислоненную к стене кочергу и та со звоном шлепнулась на пол. Скрываться далее было глупо, и Тиса со вздохом поднялась на ноги.

Немая сцена продолжалась с минуту. Войнова не могла ничего сказать, кроме как “я ненарочно”. Благочинник, кажется, узнал ее и даже кивнул, пребывая в не меньшей растерянности. Ох. Зато Отрубина испуганно таращила глаза и кусала красивые яркие губы. Тиса не сразу уловила подвоха, когда девушка бросилась к шнурку на стене и отчаянно затрясла его. Затем вытолкнула в спину горе-любовника на балкон, велев тому убираться восвояси. На сей раз парень не стал пререкаться. Все это время Тиса по своей глупости продолжала стоять и наблюдать за развернувшимся действом.

- Ты не скажешь, что видела нас, - сощурила глаза Лизонька, подойдя к невольной свидетельнице ближе.

- Будь уверена в этом, - искренне пообещала Тиса. - Я случайно зашла. Мне нет дела до твоих тайн.

- Может и так, - невесело усмехнулась молодая Отрубина, глаза ее нехорошо заблестели. - Впрочем, можешь сплетничать. Только тебе все равно отец не поверит. Потому что…

Словно в каком-то фарсе Тиса увидела, как красавица со всей силы толкнула статую дракона в крыло. Изваяние, медленно качнувшись, подумало долю секунды - падать, не падать, и затем рухнуло на пол с таким громыханием, что весь дом сотрясся. Хрусталь и коллекция фарфоровых статуэток Марьи Станиславовны весело зазвякнули. Голова дракона оторвалась от туловища и медленно прикатила к ногам постоялицы.

Что было потом не описать словами. Жильцы и слуги слетелись в красную гостиную и зажужжали пчелами. Тиса с не сходящим с лица удивлением выслушала обвинения Лизы в свой адрес. Лев Леонидович устроил грандиозный скандал. Была бы виновница служанкой, как пить дать, отведала бы парчового тапка. Бедный хозяин так голосил над сломанной статуей, что Войнова даже пожалела его. Говорить что-то в свою защиту было совершенно бесполезно. Не поверят.

- Мы вынуждены отказать вам в постое! - наконец, хрипло прокаркал Лев Леонидович. Горло-таки себе сорвал.

- И правильно, - поддержала хозяина практичная Рина Степановна. - От ее голубей сор один.

Марья Станиславовна лишь уныло вздохнула. Читать матроне с завтрашнего дня снова предстоит Есении.

За ночь мороз сковал грязь и лужи, которые мокрый снег развел на дорогах в последние дни.

Привратник Григорий молча выпустил опальную постоялицу за дверь вместе с клубами морозного пара. Прошка с виноватым видом отдал девушке саквояж и клетку, что любезно согласился донести до крыльца.

Осторожно, чтобы не поскользнуться на обледеневшей тропинке, Тиса двинулась к воротам. Возмущение от выходки хозяйской дочери в ней поугасло еще вчерашним вечером. Она вообще многое сейчас воспринимала иначе, чем раньше. На такое ее состояние Камилла бы сказала, что в ней духу нет и принялась бы кормить. Но в движении по течению тоже есть свои преимущества. Не надо мучиться выбором, судьба сама ведет. Все равно в доме Отрубиных она ощущала себя не лучше этих голубей.

- Тиса, погоди!

Обернулась. По дороге опоясывающей особняк к ней спешила Фонька, кутаясь в овчинную безрукавку. Раскрасневшаяся от морозца, с непокрытой головой и челкой заиндевелой. За ее спиной топала знакомая парочка - продавщица сдобы с сыном, который напомнил ей Рича. Мальчишка отчего-то насупленный отстал от матери.

- Чай, не успела, так и не попрощевались бы, - укорила горничная, но тут же улыбнулась. - А я вот хозяйку тебе познакомить привела, тебе ж нужда-то теперича. А Алевтина Степановна флигель сдает. Так ведь?

- Сдаю, девоньки, сдаю, - закивала пирожочница, перекидывая с одной руки на другую большую корзину. - Свободный флигелек, тока полы в нем вымыла, занавески свежие повесила.

На вид женщина была далеко не старая - лет сорока. Брови домиками, чуть вздернутый нос, под шерстяным платком темные букли волос, над короткой губой проступал еле заметный пушок. Одета в кроличий тулуп, и похоже, что когда-то он имел неплохой вид, но со временем мех замялся и вытерся местами.

- Полушку в месяц прошу, где еще такую цену найдете! Пойдемте, покажу вам. Тут недалече.

А почему бы и нет? Цена действительно не кусалась. Осталось взглянуть. Тем более, что других вариантов у Войновой пока не имелось.

Прощаясь, Фонька не утерпела и обняла бывшую постоялицу, шепнув той на ухо: “Все наши думают, что это Лизка дракона свалила. Уж больно горячилась обвинять-то. Обычно ей делов не до кого нету, а тут на тебе, выступила”. Тиса чуть улыбнулась. Какая теперь разница?

- Иди в дом, - подтолкнула она горничную, - простудишься.

И та послушалась, побежала, сверкая вязаными чулками.

Пока шагали к дому, Алевтина все жилье нахваливала.

- Кухонька есть, печь рабочая. Утюг, пожалуйста, угольки заправляй и гладь сколь душа просит. Устька! Я кому сказала - угомонись!

Мальчишка раздумал плестись позади женщин, и теперь с грозным видом скользил впереди по дорожке, и то и дело мешался у матери под ногами.

‘Недалече’ вылилось В сорок минут ходьбы с краткими остановками. Лямка саквояжа успела надавить пальцы. Дом Алевтины Кадушкиной стоял на Коромысловой улице, четвертым от угла. Деревянный добротный с жестяным коньком и удивительно красивыми резными ставнями, из которых пара провисла в петлях. Двор имел несколько запущенный вид. Углы старательно забиты хозяйской сломанной утварью: тазы, огрызки метел, скамьи и перевернутые горшки на кольях. У ворот стояла старая телега без одного колеса. Справа от дома тянулись подсобные постройки и низенькая баня с грудой неколотых поленьев под стрехой. Слева к дому примыкал флигель, в окнах которого пестрели занавески в крапинку.

Из-за сарая показался малорослый мужичок заспанного вида с нечесаной шевелюрой и клокастой бородой. Завидев Алевтину, шустро повернул обратно.

- Гишка, куда это ты? - окликнула его Алевтина, подбоченившись. - А ну подь сюды, дорогой.

Мужичок с нашкодившим видом приблизился.

- Чего дров не наколол, бездельник?

- Так, Алечка, я же вот, - махнул Гишка рукавом в сторону сарая, - топор точу.

- Третий день, как точишь! Вот попросишь у меня добавки!

- А-аль… - заканючил мужик.

- Не Алькай! Пойдемте, Тиса Лазаровна, - хозяйка составила корзину на кособокую лавку и поманила за собой девушку. - Дядька мой троюродный, пригрела вот лежебоку на свою голову, мало мне одного было, - пояснила Алевтина. Она обошла колодец и ржавое ведро с дождевой водой и поднялась на крыльцо. Пошарила рукой по дверному косяку флигеля и вытащила ключ.

- Проходите, смотрите… Печь исправно работает. Комнатка очень светлая. Вот скатерочка, сама вышивала. Баню топим раз в две недели. Коли останетесь, так сегодня и затопим. Чего не хватит, принесу с превеликим удовольствием.

Тиса поставила на пол ношу и прошла по скрипящим половицам. Что ж, все для жизни есть. Кровать у стены, над ней гобелен с розами. Вдоль противоположной стенки - столик с масляной лампой, пара стульев и вполне еще крепкий шкаф.

- Ма, а кто это? - в дверях кухни появилась девочка лет тринадцати, темноволосая как мать. Не скрывая любопытство, она уставилась на незнакомку, жуя сочное яблоко. За ее спиной в кухне Устин с упертым видом поддевал носом сапога табуретку.

- А ну кыш отседова! - погнала детей Алевтина. Те и не думали слушаться.

Послышался знакомый стук костыля и шарканье. В комнату с заковыляла бабуля с клюкой. Седые волосы ее были растрепаны, из-под старого тулупа виднелись морщинистые чулки.

- Булочная рядом. До центра, конечно далековато. Зато до парка рукой подать, - продолжала говорить Алевтина Степановна.

- Мой Моня умер на этой кровати, - продребезжала старушка.

- Ма! - воскликнула с досадой Алевтина. - Вы мне так всех постояльцев распугаете! Идите в свое кресло, чего вам не спится-то? Это моя свекровь, Тиса Лазаровна.

- Это дедова комната! - поддержал бабулю Устин из кухни.

Алевтина топнула ногой. И дети юркнули-таки за порог. Вслед за ними заковыляла и старушка.

- Простите, Тиса Лазаровна, - с извиняющейся улыбкой сказала Алевтина. - Домочадцы. Но они вам докучать не будут. Не беспокойтесь.

- Вы сказали, что рядом есть парк? - произнесла Тиса, оглядев из окна палисадник и улицу за тыном.

- Да, Вишневый парк, - закивала хозяйка. - Самый большой в Оранске, заблудиться можно.

Этот последний аргумент решил вопрос. Парк! Это же просто замечательно. Будет где отвести душу, раз уж она лишена Увежского леса.

Решившись, Тиса отдала хозяйке деньги за месяц. Взамен получила ключ. Радостная Алевтина пересчитала деньги и положила в карман. Затем немного подумав, улучшила момент, когда постоялица отвернулась, и перепрятала их в пикантное место.

Через полчаса хозяйка вернулась. Принесла выглаженное постельное белье, и тарелку супа:

- Я подумала, вам с дороги захочется лапши на курином бульончике. Коли понравится, могу на вас стряпать, - предложила хозяйка. - Пяток рублей добавите, так и стирать буду.

Тиса отказалась. Как бы ей самой не пришлось работу искать. Есть, конечно, возможность отписать отцу, чтобы выслал необходимую сумму, но она и так достаточно вытащила денег из батюшкиного кармана на эту поездку, что просить сверх - совесть не позволит.

Закончив раскладывать вещи, девушка поймала себя на мысли, что рада новому месту. Не смотря на бедность по сравнению с хоромами Отрубиных, здесь ей куда уютней. Даже дышится свободней. Ну, а то, что придется жить без горничных и готовить самой - не кисейная барыня, справится.

Гишка наколол дрова и по велению Алевтины помог растопить печь постоялице. Затем натаскал ведра воды во флигель. Как бы ни была хорошо вымыта немногочисленная посуда, Тиса все же предпочла начистить ее лично. В едальной лавке на соседней улице прикупились яйца, масло, кусок копченого окорока, хлеба и крупы. Не густо, но пока устроит. А завтра после урока надо бы на базар наведаться. Проведя день в заботах, лишь перед сном вспомнила, что совершенно забыла о видениях и проблемах иже с ними. Удивительно легко уснула на новом месте. Но лишь к утру стало ясно - может она и забыла про видения, но они не собирались забывать о ней.

Глава 9 - Чтец

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

На нее глядел светловолосый парнишка в гимнастерке, в глазах - желание услужить.

- Рад вас видеть в здравии, Демьян Тимофеевич. С прибытием. Вот, три дня как пришли запрошенные вами бумаги из закрытого архива.

На стол перед вэйном легла тонкая папка.

- По табору Рупув не много, - продолжил паренек. - Ничего необычного. Кражи, три смертоубийства. Два из-за дележа. Одно из ревности, за убитого расплатились - семья откупилась. А это…вот, пожалуйте, допуск только у вас, - голос паренька понизился до шепота. - Бумаги по Бут Шеро, - на последнем слове он все же запнулся.

Вторая папка, толстая и потрепанная на краях, придавила весом свою чахлую предшественницу.

- Спасибо, Мокий, и ступай, - отпустил паренька Демьян.

Рука вэйна легла на папку, затем сделала быстрый неясный пасс над ней. Обложка на миг полыхнула зеленым сиянием. Вэйн открыл папку. Списки, даты, суммы, имена… Он просматривал их быстро. Так, что она не успевала вникнуть в суть.

***

Путь к школе изменился. Семейство Алевтины Кадушкиной проживало на окраине Оранска, где особняки так же трудно встретить, как грибы зимой. Тиса топала по улочкам мимо самых обычных одноэтажных домиков, будто бы она в Увеге. Мороз пощипывал щеки и сушил губы. С неба сыпалась ледяная крошка. Люди встречались все больше улыбчивые. Не удивительно - впереди ожидались предсотворенские недели - с весельем, колядками, ряжеными. Сотворение - великий праздник, и начало нового года. Единый созвал Пятерых Святых и создал Хорн. А потом слепил и самого человека по своему образу и подобию. Да только ни души, ни жизни в человеке не было. Свистулька глиняная и та живее казалась. Тогда отдал Единый свою душу и кровь до последней капли ради жизни человечества. Интересно, пожалел ли он о принесенной жертве когда-либо? Ведь в глине закралась грязевая примесь, и потому люди получились не такими совершенными, как задумывал творец. Тиса посторонилась, пропуская бегущую ораву ребятни.

Вскоре улица Заречная сделала крюк к реке. И дома отступили, предоставив Патве пологие берега, которые по весне затапливались паводком. Тиса взошла на каменный мост и обозрела с его высоты открывшуюся картину. Река лежала подо льдом. Еще достаточно тонким, чтобы сквозь него виднелись черные воды Патвы. По льду гонял поземку гуляка-ветер. Вдоль берегов холмами полегли низкорослые камышовые заросли. Ближе к мосту лед истончался, и река медленно вливалась в каменные борта, чтобы превратиться в канал, берущий начало с этого места и тянущийся через весь город на север. Тиса сняла перчатку и провела пальцем по каменному парапету, слегка припорошенному снежной крупой. Тихо и так спокойно наедине с природой, что хочется стоять здесь долго-долго. Смотреть вдаль. Слушать поскрипывание одинокого фонаря, стерегущего мост. И чувствовать, как тает снег под пальцами. В прошлую зиму она с Ричем лепила снеговика в палисаднике лечебного корпуса. Костыль не позволял ему работать обеими руками и, мальчишка катал одной. Потом они уселись на лавке и придумывали снеговику имя. Теперь Рич может катать снежный ком двумя руками. Это хорошо. Жаль, что она наверно этого не увидит. Или увидит, но только в видениях.

Далеко в сизой дымке глаза девушки различили движение. Вдоль левого берега двигалось пять черных точек. То ли свора собак, то ли кабанов, выбрались из перелеска к реке. Тиса поняла, что слишком задержалась на мосту. Опаздывать на урок чревато. Натянув перчатку на замерзшую руку, девушка поспешила дальше.

И все же она немного опоздала, минут на пять. Поверила словам Алевтины, что до Боровой недалеко. Не смотря на утренний час, клуб уже держал двери открытыми. А в клубе уже что-то творилось, что-то веселое, потому как смех Люсеньки и Строчки слышался уже из коридора.

Как потом выяснилось - Клим и Строчка свой номер решили вспомнить, ту самую “повторишу”. А заключалась она вот в чем. Мужчины стояли по разные стороны от ширмы. Строчка делал какое-то движение. А Климентий на пару секунд уходил в видение, затем возвращался и повторял движение.

- А я вот так! - Строчка подходил к делу с душой.

Явно в парне зарыт талант танцора и потешника одновременно. Виталий так ловко и озорно размахивал руками, ногами, головой вертел, а Клим до того уморительно-сосредоточенным лицом “повторял” за ним, что Тиса невольно хихикнула и с удовольствием присоединилась к зрительницам. Старушка привратница в удивлении цокала языком, прижимала клубок к груди. Клара скептично кривила губы, стараясь сдержать улыбку. А Люсенька откровенно рукоплескала “Браво!”.

Заметив прибавление публики, Строчка так разгорячился, что чуть ли не вприсядку пустился.

- Эх-ма!

Тут-то Клим и свернул представление, когда понял, что уже лупит себя по бедрам, а от очередного маха ноги ширма готова сложиться пополам.

- Как здорово! - восхищенная Люсенька утирала слезы с глаз, выступившие от эмоций. - Молодцы! А можно я тоже покажу?! - девушка сложила ладони лодочкой. - Ну, пожалуйста, Клим!

Ложкин посмотрел на прибывшую ученицу и, по-видимому, посчитав, что урок может подождать, позволил Люсе поменяться со Строчкой местами.

Люсенька встала за ширму, подняла руки и закачала ими из стороны в сторону:

- Я березка на ветру! - объяснила девушка с умиротворенным выражением лица.

Странная она все же немножко. “Как и все мы”, - подумала Тиса.

А Клим так легко входит в поиск, что невольно позавидуешь. Притом не сидит, а стоит! А ей же обязательно надо лечь, чтобы сконцентрироваться и “увидеть”! А как быстро он выходит, эх. И не теряется, как некоторые непутевые видящие, вспоминая, с какой луны свалился и где находится. Сможет ли она когда-нибудь так же?

Клим вынырнул из видения и хлопнул в ладоши три раза. Тут только Тиса поняла, что уже несколько минут не сводит с учителя пристального взгляда. И это заметила не только она.

- Ну, все, хватит! - фыркнула Клара. - Повторили и будет. Делу время - потехе час. Строчка, ты мне обещал найти запись по результатам сентябрьских образцов. А Тисе Лазаровне судя по всему не терпится начать урок.

Слова прозвучали едко, и Тиса отчего-то почувствовала себя виноватой. Можно было сказать что-то в свою защиту, но Войнова сразу не нашлась. Бог с ним, с уроком. Она вовсе не желала быстрого окончания представления. В последнее время не часто выпадает случай повеселиться.

Но Клару как-то негласно послушались все.

Клим пригласил Тису в кабинет. И закрыл за видящей дверь.

После “повториши” учитель выглядел взлохмаченным, на щеках играл румянец, белая рубаха расстегнута на пару пуговиц у горла.

- Вам понравилось? - серьезно спросил Ложкин, занимая свое место за письменным столом.

- Очень, - улыбнулась Тиса.

Блондин скривил губы:

- Чушь полнейшая!

Брови девушки взметнулись.

- И этот номер, и концерт, - продолжил учитель. Он все же пригладил волосы. - Вот этим надо заниматься, - он указал на книгу, которую Тиса не сразу заметила среди бумажного беспорядка на столе, - а я скомороха изображаю.

На обложке книги красовался странный знак, похожий на руну древних.

До сего дня блондин ни разу не посвящал ее в свои мысли. А сегодня отступил от правила.

- Что это за знак?

- Вязаль Гатчиты. Если мы найдем курган, то на нем будет наложена именно такая печать. Составная кастская руна. Вот эта галка означает “прикосновение”, а эта завитушка, похожая на кобру - “золото”.

- Вы ищете перо, что камень превращает в золото, - вспомнила Тиса разговоры.

- И его тоже, - со всей серьезностью ответил блондин. - И если министерство продлит денежное обеспечение, мы его обязательно найдем.

А ведь он в самом деле верит в то, что говорит, подумала Тиса. И заражает своей верой других.

- Видите ту карту, Тиса Лазаровна, - учитель поднялся и, вертя в пальцах карандаш, указал на крестики. - Мы брали грунт с разных мест, и только в двух местах, она имела высокую долю марганцевой зыди. А Онуфрий Гатчита, как мы знаем из Вековечных свитков, умывался водой из ручья, вода в котором имела густой розовый оттенок. Это здесь, Тиса Лазаровна. В предгорье! В Вязовке! Мы перерыли половину деревни. Осталась исследовать лишь этот склон.

Учитель с силой сжал карандаш в кулаке и вдруг замолк на несколько секунд.

- О чем это я? У вас урок. Я заговорился, простите. Расскажите, что у вас с поиском? - блондин вернулся в кресло.

Тиса вздохнула. Рассказывать было почти нечего. Искала - не нашла. Точка.

- Ясно, - кивнул Ложкин, выслушав. - Все равно продолжайте пытаться. Вы знаете что-нибудь о шуйской методике мечтаний?

Девушка отрицательно покачала головой.

- Возьмете в библиотеке эту брошюрку, - он быстро начеркал карандашом на бумаге название. - Номера мечтаний: 10, 55, 112. Вы должны каждый день представлять себя центром мироздания. Солнцем, что освещает землю. Ваша задача - осветить каждого человека, заглянуть лучами в каждый дом. Научится не стесняться вторгаться в личную жизнь людей. Вы же не оставите кого-то без солнечного тепла, так ведь? Да-да, не смейтесь, уважаемая. Это не шутка. Вот смотрите, когда я вхожу в видение, я полностью убежден в важности и в своем праве видеть. Дар слушается тогда, когда вы подходите к нему серьезно…

Учитель сегодня говорил много и интересно. И о своем опыте, и о опыте других искунов. В итоге заставил-таки ученицу закрыть глаза и представить себя светилом. И Тиса старалась, как могла. Получалось с трудом. Все же она бестолковая ворона.

- Теперь ищите Стручкова, - заявил Климентий, беря в руки книгу с той самой кастской печатью на обложке, - Он человек и желает вашего солнечного света. Давайте. Если удобней в кресле, извольте предложить перебраться в гостиную.

Вот так с легкой руки и благого напутствия Тиса провалилась в очередное видение. Дар снова предъявил ей свой туманный лик. Тиса же честно попыталась уверить его, что она - солнце. Дар долго и ехидно смеялся над ней, разбрасывая кисейные клочья. Затем отправил - к вэйну.

***

Демьян затушил сигару. Этак она курильщицей станет. Того и гляди пристрастится. Гадость. Вэйн вдохнул морозного воздуха из форточки и сел за стол. С разворота раскрытого досье глядели девять персон - кочевые бароны, участники совета Бут-Шеро. Костер и сидящие полукругом люди. Во рту каждого второго - кальянный мундштук. Все смуглые, в ярких штанах и кожаных безрукавках, расшитых золотой тесьмой, головы прикрывают алые платки, прихваченные тяжелыми обручами, украшенными безвкусно и вычурно каменьями. Драгоценными? Скорее всего. Иначе откуда тогда пресыщенные властью взгляды? Художник весьма талантлив. Акварель, масло? Нет. Больше похоже на темперу.

Одно из лиц привлекло большее внимание Демьяна. Взгляд выхватывал строчки. “Михос Багеччу, родился в шестьдесят восьмом, в Шеро избран в девяносто втором… к власти пришел, организовав кровавую расправу над правящей семьей рода… в делах стражи г. Ольмени отмечено несчастным случаем, расследование не проводилось… несколько раз перехвачен конфискат… контрабанда оружие, мак, золото…”.

Взгляд вэйна сместился ниже и заскользил по предпоследнему абзацу. “Коллекционирует старинные клинки хасской стали… Любимица среди наложниц последние три года - чернокожая ассийка по имени Забира… пятого года рождения. Среди других слабостей - азартные игры. Последние десять лет наиболее предпочитаемый вид развлечений - бои оборотней… Владелец теневого клуба “Рваная глотка” с…”.

Тиса ощутила беспокойство. Почему он читает это? И как это связано с Ричем?..

В дверях возник Мокий, и чтение прервалось.

- Демьян Тимофеевич, Грача нет. Говорят, опять в Валугу улетел. Как появится, его к вам Сечка отправит.

- Хорошо, - Вэйн захлопнул папку, при этом она на миг снова полыхнула зеленым. - Верни обратно эти бумажки в архив. И можешь быть свободным.

Паренек убежал выполнять задание. Следом и вэйн покинул кабинет, захватив пальто. Коридоры, незнакомые Тисе лица. Хотя не все.

Роман Валентович Политов так торопился зайти в портал, что не стал останавливаться ради беседы. Лишь махнул рукой:

- Из Вэйновия прибыл нам в помощь твой давний знакомец! - подмигнул управной ССВ. - Жди гостя, Демьян.

И исчез в прямом смысле слова в арке перехода.

Хмыкнув себе под нос, колдун продолжил путь. Проходя мимо многочисленных дверей, он замедлил шаг и неуверенно остановился перед одной из них. Вывеска привлекла его внимание - “Отделъ искунов”. Заходить вэйн не торопился. Так и стоял, буравя взглядом буквы и, кажется, задумался.

Тиса ощутила легкое покалывание в голове, но не придала этому значения.

- Что за изнань?.. - поморщился вэйн, касаясь виска. Он резко обернулся, тело напряглось, а рука сжала рукоять скипа.

- Невзоров! Демон! Сколько лет, сколько зим! - навстречу шел человек в длинной синей хламиде, улыбающийся от уха до уха, хотя глаза оставались серьезными и блестящими. Парик на нем был белый и круглый, как шапка одуванчика. Пара шагов, и он сжал вэйна в объятиях. - Как я рад тебя видеть, дружище! Быстро же ты просек, опер. Знатный блок соорудил! Такой пару суток ломать, не меньше. Уважаю.

- А ты, Юлик, смотрю все так же любишь втихую в головы забираться, - огрызнулся главвэй. Но Тиса ощутила, как расслабилось его тело, а ладонь убралась с рукояти скипа.

- Да ладно тебе, Невзоров! Злишься что ли? А помнишь как мы в Вемовейском на первом потоке пирожки со столовой таскали? Без меня ты бы не знал, когда сунуться. А тетка-раздатчица любила помечтать за стойкой, ха-ха… о нашем ректоре. Кто б знал! А?!

Невнятное хмыканье в ответ. Но все же славая улыбка появилась на губах Демьяна:

- Юлька, ты все такой же сумасшедший.

- А ты исхудал, как обглоданная кость, Демон. Здесь что у вас, не кормят что ли? - продолжил “одуванчик”, оглядывая главвэйя. Глаза его неопределенного цвета имели еще одну странность - они очень редко мигали. - Иль дела замучили? Это связано как-то с видящей, что тебя прочитала?

Если до сей минуты, Тиса пыталась отстраняться от чужой беседы, то на этом моменте эти попытки с треском провалились. С этой минуты сознание полностью сосредоточилось на разговоре.

- Кстати, - “одуванчик” будто что-то осознал, - хочешь сказать, она это сделала через мыло!? Через это, да? - Юлик рассмотрел связку оберегов на шее друга. - Потенциал ой-ей. А расследуешь что? Запретная тема, да? Но видящую, друг, надо-бы передать в Вэйновий. Сам понимаешь. Таким даром не разбрасываются.

“Куда передать?”. Тиса ощутила, как поднимается внутри волнение.

- Удачно ты ее нашел, - продолжал ни в чем ни бывало тот, кто решил вершить ее судьбу без спроса. - Слушай, Демон, не смотри на меня так, словно хочешь застолбить мне место в семейном склепе. С твоей профессией, это знаешь ли не смешно. Я нервничать начинаю.

- Пошли, - в коридоре появились люди, и Демьян подхватил под локоть знакомого и поволок его за собой.

- Точно убьет, - охнул “одуванчик”.

Тиса со злостью подумала, что это был бы неплохой выход - стукнуть по голове этого пушистого чудака, чтобы выбить из него опасные мысли. Но может быть, речь все же не о ней?

- Перестань паясничать, Юлий, - фыркнул Демьян. - Надо же понимать, о таких вещах не кричат посреди площади. Мы идем в мой кабинет.

- А потом в столовую? - спросил Юлик. - А то без еды у меня мозги сохнут.

- Тот-то и видно. Как ты вообще здесь оказался?

- Прислали помогать вашим чтецам. Не справляются они. Нащупали смертный блок на каком-то то ли таможеннике, то ли почтальоне. А в головушку попасть очень надо. Вот вэйновий и выделил самого сильного чтеца - меня, естественно, - “одуванчик” самодовольно усмехнулся. - Вон тот богатырь тебе завидует, кстати, - переключился чтец мыслей на идущих мимо служащих ССВ. - Не против с тобой силушкой помериться, самоубийца. А этот бледнолицый, вот чудила-то! Думает, что ты - князь! Представь, Невзоров?! Ха-ха! Или это правда? А этот лупоглазый животом мается, бедолага.

Главвэй прибавил шагу.

В кабинет они чуть ли не ворвались. Демьян ловко усадил в кресло бывшего сокурсника. Развернул кресло к себе. Оперся руками о подлокотники и какое-то время не сводил с “одуванчика” глаз.

- Ты определенно меня пугаешь, Демьян. Странный ты какой-то, - произнес человек, который сам с натяжкой подходил под эпитет - нормальный.

- Ты не должен был читать мои мысли, - заговорил Демьян.

- Ну, прости, дружище. Не сдержался. Ты ж знаешь, это выше меня, - покаялся бессовестный чтец. - Это из-за видящей ты так разозлился? Так радоваться надо! Отыскал алмаз в г… в глуши родимой Империи. Осталось сообщить в Вэйновий о ней.

“Не надо! Скажи же ему!” - Тиса поняла что еще немного и ее накроет паника. Что речь идет именно о ней, сомнений не осталось.

Демьян выдохнул, будто призывая себя к терпению:

- Ты не будешь никому сообщать.

- Да? - удивился Юлик. Так и хочется выщипать его парик. - А почему?

“Ну Политов, удружил, - процедил под нос Демьян. - мог бы и предупредить по-человечески”.

- Потому что не будешь, Юлик. Понимаешь, - колдун отнял руки от подлокотников и сплел их на груди, - эта видящая не хочет работать на Вэйновий.

- Так убеди! Ты ж умеешь!

Вэйн горько усмехнулся.

- Доубеждался уже, - колдун запустил пятерню в волосы. - Но ты можешь и не понять… - Демьян тройку секунд раздумывал, прежде чем продолжить. - Помнишь свой долг, Юлий Аврельевич Жигаль?

Вопрос произвел странный эффект на “одуванчика”. С него вдруг спала вся дурашливость, и лицо стало предельно серьезным.

- Помню, конечно. Ты спас мне жизнь. Я у тебя в долгу.

- У меня есть к тебе просьба в счет долга.

На какое-то время повисла тишина, в которой отчетливо слышался скрип кожаной обивки - Юлий ерзал в кресле.

- Конечно, - произнес чтец осторожно. - Что ты хочешь, чтобы я сделал? - похоже, он чего-то боялся.

Демьян ждал этого вопроса:

- Ты никому не расскажешь об этой видящей. Никому. Понял?

Юлий расслабил плечи и, кажется, облегченно выдохнул:

- Не продешевил ли?

- Нет, - главвэй упрямо сжал губы.

- Занятно, - задумчиво произнес чтец. - Неравноценная плата. Можно спросить, почему?

- Не желаю, чтобы вэйновские гончие преследовали ее. Знаю я, как они вербуют людей. Выбора они обычно не предоставляют. Если захочет поработать на Империю, пусть это будет ее решением. И только ее.

- Мог бы и раньше сказать, что девчонка тебе не безразлична, - фыркнул чтец. - Не пришлось бы забирать долг.

- Ничего. Так надежней.

“Одуванчик” кивнул, улыбка вернулась на его лицо:

- Прости, Демон, я должно быть наболтал лишнего. Как всегда не могу сдержаться, впечатлительный больно. Не каждый день встречаешь старого друга-однокашника, так ведь? А пошли-ка в столовую? Она же у вас есть?

Тиса держалась за косяк двери. Ноги дрожали, будто бежала версту. Давно ее так не штормило после видения.

- Не удивительно, что вы себя неважно чувствуете, - усмехнулся учитель, убирая в сторону листы с колонками расчетов. - Три часа безотрывного видения в фазе свыкания с даром - это вам не семечки щелкать. Присядете?

Тиса покачала отрицательно головой. Три часа на диване в гостиной! Интересно, кто ее перенес с кресла на диван?

- Я уже понял, что не Стручкова вы все это время наблюдали, - продолжил блондин. - Должно быть, вопрос покажется вам из ряда личных, но, может, расскажете, кого вы видите в этих видениях?

Ответить бы сразу без заминки, не привлекая внимания, не получилось. Растерялась. Сглотнула ком в горле, прежде чем прохрипеть:

- Знакомый… давний.

- Значит, не родственник?

- Нет.

Слава Единому, на дальнейший расспрос учитель не решился. Но, кажется, он и так понял.

- Что такое мыло? - ее вопрос прозвучал тихо, но Ложкин услышал.

- Если я верно понял, вы сейчас не о мытье в бане толкуете? - блондин иронично улыбнулся. - Тогда поздравляю. Наконец-то вы начали задавать вопросы по дару.

Уж не издевается ли он над ней в отместку за то, что отвлекла от бумажек?

- Думал, не дождусь. Вы все же садитесь, в ногах правды нет, - он подождал, пока девушка послушно доковыляла до сидения и опустилась на него. - Как известно - если есть яд, то есть и противоядие. Вот и от глаза искунов можно спрятаться, Тиса Лазаровна. Ныне известны только три способа. Первый - это синий дракон, то есть нахождение вблизи древнего. Причина, насколько слышал, - искажение эфирных полей. Потому-то в Бирюзовое плато часто стремятся попасть беглецы, имеющие проблемы с имперской стражей. Драконы их быстро находят и выдворяют, но это последних не останавливает. Второй способ еще более трудновыполним. Морская впадина посреди Зеленого моря. Подходит только для утопленников, как понимаете. Ну, а третий, самый удачный - разработка нашего славного вэйноцеха, называется коротко мыло. На вид - безделушка какая-нибудь, но со сложным накладом. Субъекту достаточно иметь при себе ее, и все - сплошная муть вместо видения. Я удовлетворил ваше любопытство?

Тиса кивнула. Разговор из видения стал теперь более понятен и оттого не менее тревожащим. Боже, только этого ей не хватало. Сильного дара, который всем вэйноцехам назло видит через всякие защитные штуки. Боже! А ведь ее чуть удар не хватил во время видения. Ни на какой Вэйновий она работать естественно не желает. И слава Единому, Демьян нашел средство разубедить своего опасно упрямого друга докладывать о ней в Вэйновий. Хоть это ему и стоило долга. Тиса вдруг осознала, что, не смотря на ее нелестное отношение к вэйну, она искренне благодарна ему за вмешательство. Почему он это сделал?

После памятного рассказа Демьяна о своем детстве, она ясно представляла, что вэйновий порой мало перед чем останавливается, дабы затянуть талантливую фигуру на свое поле. Страшно даже подумать, что бы она делала, если б люди Вэйновия заявились под ее крышу с предложением работы. И как бы перекроили ее жизнь, чтобы вытрясти нужное согласие. Слава Единому, на сей раз ее миновала подобная участь. Но на будущее надо быть теперь втройне осторожной, рассказывая что либо о своем даре.

Тиса поняла, что уже пятнадцать минут вполуха слушает учителя, рассуждающего о действии мыла и иже с ним. И лишь одна фраза заставила девушку прислушаться. Она не касалась вэйновской разработки, но оказалась насущней некуда.

- Имею обязательство напомнить, - произнес блондин, - что на следующей неделе вам надлежит появиться в учетном отделе, и внести оплату, если не передумали продолжить занятия.

Глава 10 - Шиповник, половник и табор кочевников

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Оставив Увлеченный клуб его завсегдатаям, Тиса зашла в библиотеку за тощей брошюрой по шуйским мечтаниям, затем направилась в Оранский Храм. В предсотворенскую неделю обитель Единого оказалась особенно многолюдна. Ярче обычного сияло центровое паникадило. Люди просили Единого отпустить им грехи, принимали святое прощенное помазание, молились пятерым святым Лее, Косинице, Жнуху, Небелу и Вэе, искали лишнее местечко для свечей, целовали образа. Тиса вошла в молитву, как в живой родник, ощущая, как постепенно душа омывается от тревоги и смятения. Елейная звезда коснулась ее лба, словно поцелуй Единого. Теперь на какое-то, жаль, недолгое время душа обретет долгожданное умиротворение, прежде чем снова отяготится.

Тиса отступила от святого батюшки.

Глаз привлек балкончик с золотыми балясинами, к которой вела винтовая лестница. На балкончике толпились люди, они любовались той самой странной фреской с недописанной человеческой фигурой по центру. Любопытно было бы как-нибудь тоже туда подняться, оглядеть убранство храма с высоты. А если подняться выше по лестнице, можно, оказывается, попасть на ту смотровую площадку колокольни, что тоже интересно.

Тиса покинула храм с надеждой, что ее молитвы были услышаны.

У внешнего притвора храма все так же протягивали руки просящие милостыню. Девушка достала кошель, и раздала по монетке.

- Да благословит вас Единый, - поклонилась старушка, спрятав монетку в подол.

Последним оказался знакомый мужичок с дырявым одеялом на плечах. Он принял копейку будто с опаской. Блеснул диким взглядом из-под ниспадающих седых пасм.

Тиса хотела пройти дальше, но нищий вдруг схватил ее за руку и заголосил:

- Беги! Глина душит! Камни кусают!

Старушка схватила крикуна за руку и оттащила его от Тисы:

- Оставь барышню, Митрофаныч. Слышь, родимый? Простите, сударыня. Он блаженный. Не ведает, что бает.

Тиса кивнула, с жалостью глядя на нищего. Боже, помоги несчастному.

Стоило покинуть храм, как вскоре мысли снова вернулись к насущным приземленным вопросам. Ничего, с Божьей помощью, как говорится. Уже спустя четверть часа Тиса добралась до базара с причитающимися ему сутолокой и гомоном. У столбовых ворот на ярмарку кричал глашатай. Малорослый мужичок. Сам - не пойми в чем душа держится, а горластый.

- Самовары Егорьевские, чистейшей латуни! Торопись в самоварную лавку! Утки знатные с вечера щипанные - бери у Ильи Опричкина! Кому сапоги подбить надоть? Иди к Илюшке мастеру, подобьет, как лошадь подкует! Кому работа нужна? Потягай мешок, получи серебра кругляшек!

Тиса купила корзину у плетельщика. И набравшись терпения, прошла по базарным рядам, заправляясь снедью на ближайшие дни. Эх, где ее Камилла? У прилавка с травами девушка остановилась, рассматривая бутыли с настоями.

- Чего желает, сударыня? - тут же подхватилась бойкого вида травница, выкладывая на прилавок пучок горицвета.

- Ничего, спасибо, - покачала головой Тиса. - Хотя… Скажите, вам не нужна работница? Сортировщица? Я знаю травы и умею складывать сборы, готовить мази и настои.

- Нет, чужих не держим, сами справляемся, - отмахнулась травница и тут же потеряла к Тисе интерес: отвлеклась на новую покупательницу.

- Мне бы что-нибудь от шума в голове, - потерев висок, попросила пожилая женщина. - Такой перезвон второй день в ушах, что себя еле слышу.

- Вот возьмите целебный настой багульника с левзеей, - травница протянула бутыль. - Будете пить по ложке натощак в течение месяца, и голова ваша пройдет.

- И почем он?

- Всего за рубль.

Тиса чуть не поперхнулась. И за что такие деньги просят?

- В нем нет левзеи, - не сдержалась она. - Если бы была, то настойка имела бы красновато-коричневый оттенок, а он у вас бледно-медовый. Бесполезно пить багульник без левзеи при таком недуге.

- Да кто вам сказал, что он красный-то должен быть?! - подбоченилась травница.

- Не голоси, Варвара, - услышала Тиса женский голос за своей спиной. - Девушка знает, что говорит.

Войнова обернулась. За нее заступилась женщина лет пятидесяти. Довольно стройная и, судя по дорогой расшитой накидке - богатая. Голову ее украшал толстый шарф, завязанный на шуйский манер. В руках женщина держала большую сумку с костяными ручками.

- Сударыня Агата Федоровна! - спохватилась травница, засияв улыбкой. - Как я рада вас видеть! Вы ко мне снова за травками? Сейчас, - мгновенно забыв о пожилой покупательнице и Тисе, она принялась копаться в закромах под прилавком. - Я вам покажу самое лучшее, что у меня есть.

С легкой руки травницы на прилавке действительно стали появляться качественного вида травы.

Тиса собиралась уже отойти, но та, которую назвали Агатой Федоровной, заговорила с ней.

- Простите, милая девушка, я случайно услышала ваш разговор, - женщина улыбнулась, и лучи морщинок потянулись от уголков ее глаз к вискам. - Сразу видно, вы разбираетесь в траволечении. А мне сейчас так нужна толковая помощница. Святопятичные недели на носу, боюсь не успеть. Оплатой не обижу. Надеюсь, мое предложение для вас не оскорбительно? Но я не могла не спросить.

- Вы меня ничуть не оскорбили, наоборот, - Тиса обрадовалась нежданной удаче. Вот уж действительно, как в пословице - ‘бедный: ‘ох’, а за бедным - Бог’.

- Моя племянница с великим удовольствием вам подсобит! - встряла в разговор травница. - Такой почтенной вэйне нельзя не помочь. Райка моя все травки знает. Лучшей помощницы вам не сыскать!

- Видела я твою Райку. Уж не она ли левзею в настой не доложила? - проворчала Агата Федоровна, отводя под локоток девушку от лавки. - Так что скажете?

Улыбка Тисы успела поблекнуть:

- Вы - вэйна?

- Да, - кивнула колдунья и шутливо прошептала. - Но уверяю вас, в моем доме вы не найдете ни мрачных жертвенных камней, ни сушеных летучих мышей.

- Простите, - протянула Тиса. - Я не уверена.

- Очень жаль, - огорченно вздохнула вэйна. - Но если надумаете, приходите ко мне в лавку. Боровая улица, дом восьмой.

Еще и улица центральная. Не место - мечта в ее нынешнем денежном положении. Вот только работа у вэйны - не лучшая идея, когда пытаешься забыть колдуна. Пообещав вэйне подумать над ее предложением, девушка мысленно зареклась ходить туда.

Нет, она уже не считала всех вэйнов исчадиями изнанки, но сводить тесные знакомства с колдунами, когда есть возможность их избежать, не желала. А работа и другая найдется. И кажется, она знала к кому можно обратиться.

У столбовых глашатай все так же продолжал свою нехитрое дело - выкрикивать объявления. На сей раз зазывал в медовую лавку к Грунечке.

- Чего вам, барышня? Заинтересовались медком? - поклонился крикун Тисе. - Я вам покажу, как добраться.

- Нет-нет. Я по другому поводу. Мне нужна работа. Может быть, вы знаете?

Глашатай окинул девушку взглядом знатока.

- Вам абы какая не пойдет, - цокнул он языком. - Разве что, вот, пять рублей в неделю, надобна ‘гувернера’ к Коробочкиным. Девчушка у них малая, присмотр нужон, да грамоте учить дитяти хотят.

- А сколько лет?

- Шестой пошел.

Тиса вынула из кошеля монетку и протянула глашатаю. Тот ловко запрятал ее за пазуху:

- Моховая, десять, - выдал мужичок адрес. - Только, барышня, вы к ним завтра к семи успейте. Всех смотреть будут.

- А многим адрес-то дал?

- Пятерым. Но вы лучше других будете, сударыня. Ей богу, не вру. Чутье у меня знаете какое?

Успею обязательно, - пообещала сама себе Тиса.

Теперь можно и домой. Хоть последнее слово и мало подходит к ее очередному временному жилищу.

На обратном пути не удержалась и снова залюбовалась видом с моста. Сонная ледяная река, протягивающие к ней свои ветви перелески и мелкий редкий снег, покрывающий долину. На горизонте - призрачный силуэт горы Ори. И обманное ощущение - будто мост, на котором она стоит - последний рубеж человеческого присутствия, впереди же - первозданные земли матушки-природы, без единой души на сотни верст.

По возвращению Тису ожидала запертая калитка. Войнова дернула за ручку-скобу еще раз. Бесполезно. Закрыта на засов. В дверной щелке мелькнула знакомая вязаная шапка.

- Устин! - позвала Тиса. - Пожалуйста, открой мне калитку!

Сдавленный смешок в ответ, и снежный хруст быстро удаляющихся шагов. Вот, мелкий разбойник! Сбежал.

За раздумьем, что предпринять, чуть не упустила появление во дворе новой персоны. Незнакомый ей мужчина, могучего телосложения с угрюмым выражением на помятом красном лице. Одет не по погоде легко - штаны да майка с кожаной безрукавкой. Он потоптался перед калиткой и направился к крыльцу. Вразвалочку и почесывая ягодицу пятерней. И это при том, что она ему почти кричала вдогонку, требуя впустить страждущую, уже порядком продрогшую, себя. Да что же это такое?

В возмущении Тиса не сразу заметила маленькую старушку, семенящую к ней по протоптанной в снегу тропинке от соседского дома, того, что слева. Лицо морщинистое, с острыми чертами, платочком пуховым обрамленное.

- Вы никак новая жилица Альки? - приблизившись, бегло и охотно заговорила бабуля, шамкая и окая так, что девушка не сразу стала разбирать слова. - Тарасу-то кричать впустую. Он у ней глухой, что косач. Чи, не знали? Отставной моряк. Служил исправно, покамест не застудился ушами. Алька, коли не врет, говорила, собирались звание дать. Заместо этого наперед сроку в семью списали. Вот Алька теперь с ним и мается второй год как. А он, остолоп, и горазд на шее жены-то сидеть. Пьет да спит, пьет да спит, трутень.

Продолжая говорить, соседка привычным движением сломала прутик со растущей рядом осинки, порядком общипанной, оно теперь и понятно, почему.

- Устька, как Мирон помер, так совсем от рук отбился. Выстегать бы энтой хворостиной, как Сидорову козу! Балует его Алька. Ох, испортит дитяти. Девчонка их, Натка, как матери дома нет, так с дому бежит. Ох, чую, ничего с этих детей путного не вырастит, помяните мое слово.

Старушка просунула в дверную щель прутик и с видом заправского взломщика с первой попытки поддела крючок, и калитка распахнулась. Тиса искренне поблагодарила за помощь женщину. Но зайти ей не дали. Бабуля всерьез вознамерилась поделиться всем, что знала.

После Кадушкиных наступила очередь других соседей.

- Голиковы, как Вениамин лавку-то скорняжную открыл, вовсе возгордились, гуси чванливые, ни с кем знаться не желают. А все от того, что Матрена там генеральшей ходит, - о соседях справа. - Соломины подались на Фроловскую каменоломню, думают золотые горы заработают, так дом брошенным и стоит, раз в неделю наведывается родственник дальний, седьмая вода на киселе, стены протопить, да и все, - о соседях через дорогу. - Строевы яйцами торгуют на базаре, рады без памяти, что дочь замуж выдали. Давно их Лашка в девках засиделась, двадцать пять уж летом минуло.

Тиса слушала, уважительно качала головой, отступая потихоньку во двор. Но у старушки-невелички оказалась крепкая хватка матерой кумушки. И когда с Прасковьи Никифоровны, так звали охочую до пересудов соседку, посыпались вопросы, Тиса мысленно взвыла. “Откуда приехала? Почему одна? Замужем, коли нет? И чего в Оранск подалась? Сколько за постой Алька “дерет”? Увиливать от ответов становилось все сложнее, а ноги в ботинках совсем околели. На очередном вопросе терпение Войновой помахало белой рученькой:

- Алька сказала, вас бывшие хозяева выгнали из дому, - сощурила мутные глазки Никифоровна. - А чегой-то они?

Ну, Алевтина Степановна, ну спасибо! Теперь вся улица судачить будет. Что ж, пусть.

- Хозяйскому дракону голову оторвала! - широко улыбнулась в ответ Тиса и успела-таки закрыть калитку перед разинувшей рот соседушкой. Чуть нос ее длинный не прищемила.

Радуясь теплому флигелю и возможности при желании закрыться в нем на ключ, Тиса следующие часы посвятила самому насущному в мире делу - приготовлению еды, а затем поеданию оной с большим аппетитом. Последний был изрядно нагулен на свежем воздухе. Мысли крутились в голове положительные. Завтра суббота и очередной говор с Ганной, что не могло не радовать. Хоть она и так ежедневно находит минутку, чтобы наблюдать за отцом и подругами посредством дара, но ведь намного приятней, когда подруга обращается напрямую к тебе, зная, что ты ее слышишь. И хорошо, что говор вечером. Утром она намеревалась устроиться на работу гувернанткой. Справится ли? Тиса была почему-то уверена, что да. Единственное волнение, которое оставалось с ней постоянно, касалось Рича. Демьян не зря просматривал папки о Бут-Шеро. Этот вэйн ничего не делает просто так. Значит ли это, что от баронов может исходить угроза Ричу? Желание увидеть ребенка пересилило усталость, и Тиса, расположившись на кровати, окунулась в поиск. Как же приятно, когда дар беспрекословно слушается.

Первым делом она увидела доску в клетку. Шахматную из розово-черного мрамора. Агап перетащил красивую костяную фигурку дракона на черную клетку:

- Змий может ходить в любую сторону, - произнес старик.

- Потому что летает? - хихикнул Рич.

- Догадливый, - старик улыбнулся в бороду. От глаз разлетелись лучи морщин.

Они изучали шахматы в роскошной гостиной, в доме вэйна. Не знала, что Агап умеет играть в игру, мало распространенную среди простого люда. Правила читала в книге, но играть не умела. Зато с удовольствием сейчас слушала игроков и отдыхала душой. Как же далеко они сейчас от нее, и как она благодарна дару, что имеет возможность почувствовать себя рядом с близкими. Поистине, она была не права, когда желала отделаться от видений.

- Демьян! - воскликнул мальчишка, когда на пороге комнаты замерцала арка портала. И Тиса никак не ожидала, что в следующую секунду сорвется с места, чтобы побежать навстречу колдуну. Еще секунда и она обняла вэйна… хм, в районе талии. Уткнулась на миг в грудь Демьяна носом. Единый! Ты, верно, испытываешь меня?! Она уже готова была покинуть видение, но Рич резко отстранился. И то, что он сказал, заставило ее немного повременить.

- Я решил, - сказал мальчик серьезно. - Отвезешь завтра?

- Конечно, я же обещал, - улыбнулся Демьян. Серые глаза смотрели так тепло. До боли знакомо. И не известно, что бы с ней было, не отведи он взгляд на старика. Нет, так больше рисковать нельзя.

- Если выдвинемся с утра, то к трем уже будем на месте, - сказал вэйн.

Старик кивнул. Она догадывалась, что сейчас творится на душе лекаря. То же, что и у нее.

- Да, так будет правильно, - поддержал Агап, сдержав вздох.

- Откуда будет портал? - радостно спросил Рич. - А мы войдем все вместе?

Мальчишка взял за руку вэйна.

И Тиса оборвала видение.

Шаги мерили комнату вдоль и поперек. К груди она прижимала трактат - надежный якорь, который из раза в раз удерживал ее от необдуманных поступков. Чтобы заглушить вопль сердца, Тиса вслух повторяла строки философа о пагубности лжи. Да что это с ней! Он лгал, он приворожил, он - из другого мира! Будущий князь - не пара тебе! Постепенно буря в душе, вызванная видением, улеглась, сердце подчинилось разуму. До весны. Всего лишь подождать до весны, и она избавится от этих мук.

Придя в себя, Тиса отложила трактат на столик и села на стул. Завтра в три, нужно обязательно изыскать время для видения, чтобы увидеть прибытие Рича в родной табор. Договориться о свободном получасе с Коробочкиными, если ей повезет, конечно, и она устроится на работу.

С улицы послышался звонкий смех детворы, и Тиса подошла к окну. У дороги ребятня играла в снежки. Румяные, веселые, шумные. И Тиса невольно улыбнулась. Признав в одном из мальчишек Устина, покачала головой. Вот ведь постреленок, специально ей не открыл калитку сегодня. Но зла на мальчишку они не держала совершенно. Хотя уже следующем утром, Тиса готова была вернуть эти свои слова назад и надрать мальчишке уши со всем усердием.

***

И ведь встала она спозаранку. Сон без видений придал силы телу и духу. Мурлыча под нос гимн Лароссии, девушка со всей тщательностью собралась, чтобы отправиться на смотрины гувернанток на Моховую. Надела пальто, фетровую шляпку с меховой оторочкой, повязала пуховую косынку на шею, улыбнулась зеркалу. Готова! Подошла к двери и… выйти не получилось. И что-то ей это ситуация напоминала.

- Устин, открой, пожалуйста!

Догадалась верно - за дверью послышался топоток.

- Хватит баловаться. Устин! Мне нужно уходить сейчас срочно. Слышишь?

Тишина в ответ.

- Вот негодник этакий. Открой сейчас же! - Тиса терзала ручку двери, тройку раз приложилась плечом, только головой не пробовала. Дверь что-то подпирало снаружи. А время нещадно утекало.

- Ну попадешься ты мне, - рыкнула девушка и понеслась по дому. Ха-ха! Пусть дверь закрыта, но есть же окна! В кухне - маленькое, не подойдет. Зато в комнате с видом на палисад достаточного размера, чтобы через него наружу выбрался взрослый человек. Тиса прощупала раму. Тоже закрыта. Пока.

Стало жарко, и девушка скинула с себя всю теплую теплую одежду на кровать. Затем залезла на подоконник. Так и есть, рама закрыта снаружи на деревянную вертушку в самом низу. Ничего. Распахнув форточку, Тиса просунула в нее сначала руку, затем плечо и голову. Не дотянулась. Убежала на кухню и вернулась с половником. Им-то точно достанет. Задвижка-вертушка поддалась далеко не сразу. Но уж когда это случилось, рама отворилась неожиданно легко, и Тиса, не успев от форточки отцепиться, поехала вместе с ней наружу.

- Ай! - все же ей сегодня не везет. Она повисла на окне, касаясь ногами куста шиповника, что так “удачно” рос под окном.

Приземляться в колючки совсем не хотелось.

Потуги - достать ногой подоконник или сдвинуться как-то в сторону - с первого раза не увенчались успехом. А второго не представилось - форточка слетела с петель. И девушка со смачным “у-у-ух” рухнула-таки в куст. В нем и застала Тису Никифоровна, которая сгорая от любопытства (что же за странные звуки доносятся с соседского палисада?), не поленилась поставить у забора табуреточку и залезть на нее для удобного обозрения. Картина ей представилась знатная. Новая жилица с разодранным подолом сидела в кусте шиповника, держа в одной руке половник, другой обнимая форточку.

- А чегой-то вы тут делаете?

- Решила прогуляться, - буркнула в расстроенных чувствах Тиса. Выбираясь из куста, она потеряла в сражении с последним половину подола и ощутимую часть чулков.

Раны тоже имелись - в виде царапин. Ну да ладно, смажет перед сном заживляющей мазью Агапа. Естественно, по дороге к крыльцу Устин ей не попался. А попался бы, точно бы без ушей остался. Дверь флигеля уже ничего не подпирало, о у порога лежала длинная кочерга - орудие преступления. Тиса подняла ее и сбросила за перила крыльца. Разбираться не было времени. Возможно ей повезет, и Коробочкины начнут смотрины позже.

***

Невезение продолжилось. Ее надеждам не суждено было оправдаться. Когда Тиса прибыла к нужному дому, купеческому и большому, кстати, к ней вышел служка, сказал, мол так и так, гувернантку баре уж наняли. Место занято. Прощевайте.

Обидно, конечно, но поделать нечего.

Не желая сдаваться, Тиса прошлась по улицам, высматривая аптеки. В одной маленькой на Ростовской работал отец с сыном и помощники им не требовались. В другой не желали брать приезжих работников. Осмелев от отчаяния, девушка даже решилась заглянуть в Фрол-аптеку, что на Боровой. На ее вопрос, вышколенный аптекарь в хрустяще-белом переднике смерил ее взглядом с ног до головы и отрицательно покачал головой. Ну и к лучшему. Все равно она не смогла бы придать себе напыщенный вид, как у этого молодца. Это же надо продавать обычную мелиссу в коробочке, обшитой золотыми кружевами, будто это диво дивное!

Оказавшись снова на улице, Тиса закусила губу, раздумывая, куда бы дальше податься. Запахи трав разбудили в ней желание заняться любимым делом. Теперь даже освободись вдруг место гувернантки, оно уже не привлекло бы ее так, как ранее. Тиса вздохнула, глядя в конец улицы. Аптека вэйны судя по номерам на табличках домов должна располагаться кварталом или двумя ниже. Она даже сделала пару шагов в ту сторону и на этом ограничилась. Повернула домой.

Рич, и его прибытие в табор - волновали ее сейчас сильнее прочего.

***

Поляна, которую занимал табор, выглядела пестро и, казалась, полной беспорядка и суеты. Кибитки, крытые лоскутными пологами, черные кострища на истоптанном грязном снегу, паутина веревок с вывешенными на сушку бельем и цветастыми сценическими костюмами. Всюду разбросана разнообразная утварь, будь то ночной горшок или котелок. Все на виду и все в ходу. Народ громко перекликивался на своем языке. Дети шныряли под ногами у взрослых, то и дело получая подзатыльники от последних.

Незнакомцев приметили сразу и обступили. А узнав “Рыча”, так гортанно произносили они имя ребенка, загалдели хором.

Мальчишка сорвался с места и побежал к одной из кибиток.

И уже спустя пять минут, Тиса глазами деда Агапа наблюдала сцену возвращения блудного дитя в лоно семьи. Мать, немолодая женщина, приятная лицом, с длинной и толстой черной косой, появилась с младенцем на руках. И Рич со слезами прилип к ее подолу. Материнская рука гладила вихры мальчишки. Смуглокожие взрослые сестры хватали Рича за руки, умиленно щипали его щеки. Отец - сухопарый мужчина лет пятидесяти с пышной смоляной шевелюрой - сверкал желтозубой улыбкой. Рамил Саялэ, так его звали, то и дело щупал здоровое колено сына и цокал довольно языком. Хоть речь оставалась Тисе незнакомой, но понять о чем она, не составило труда. Все удивлялись, что мальчишка выздоровел. Конечно. Видать, не верили в счастливое исцеление, которое предрекла их пророчица, и успели уже позабыть об “отрезанном ломте”.

Рич указал на своих спутников, и что-то принялся рассказывать. Тиса в который раз пожалела, что не знает языка. Толпа снова зашумела.

Отец Рича поднялся с корточек:

- Сын сказал, что вы приютили его и вылечили, - произнес он почти без акцента. Оглядев без особого интереса Агапа, кочевник ощупал пытливым взглядом вэйна. - Семья Саялэ благодарит вас.

- Благодарить не нужно. Рад, что смог помочь хорошему человеку, - ответ Демьяна показался Тисе малость высокопарным, но кочевники восприняли ее весьма одобрительно.

- Хочу пригласить вас разделить с нами ужин.

- С удовольствием.

И вся компания вскоре оказалась у костра. Гостям было предложено местное кисловатое вино и жареная козлятина. То и дело пришедшим сыпались благодарности от других членов семьи и не только их. Агап Фомич лишь кланялся в ответ и в последующем остался мало заметен местному обществу. Зато вэйном интересовались практически каждый. Мужчины кидали любопытно-опасливые взгляды. Молодухи откровенно строили колдуну черные очи. Понятно дело. Их сиятельство будущий князь Невзоров даже не потрудились спрятать с глаз любопытных скип. “Внимания захотелось?” - зло подумала Тиса, отмечая в толпе ослепительную красотку. Полногубую, с гривой смоляных волос и широкими бедрами, обвешанными звенящими медными монетами. Такие же монисты лежали ярусами на высокой пышной груди, и даже свисали парой низок с изящных ушек. Не девица, а наряженный пятилапник в Сотворение!

Среди прочих, она находила причину крутиться возле колдуна, толкая соратниц локтями. Девушки всеми силами пытались угодить. То изюму в соусе “хану” предложат блюдечко, то подушку помягче под спинку барскую, то шкурку в ноженьки постелют. Как же без шкурки-то их сиятельства? Без шкурки-то никак. Озябнут они. И Демьян-то хорош после вина. Сыплет всем “благодарю” направо-налево, денежкой “ручки золотит”. Сама вальяжность и благосклонность.

Благо, Рамил, как глава табора Рупув, цыкнул на женщин, веля “не докучать дорогим гостям”. Из-за их суеты Рича не слышно.

Мальчишка рассказывал о своей жизни в Увеге родне. Взамен узнал, что произошло в таборе за то время, пока его не было. У него родился братик, которого назвали Ваха. Родила близнецов одна из сестер. Хоть это не было сказано, но из разговора Тиса вывела, что дела у артистов идут не важно. До зимы представления не приносили больших доходов, теперь же уповают на Сотворение. Вот уж когда можно получить за выступление знатный барыш. На вопрос - почему за ним не возвращались? - Рич выслушал много отговорок, в которые, казалось, с радостью поверил. Какая разница? Сейчас же все хорошо. Рамил, будто еще не веря, что сын здесь, спросил что-то его на своем языке:

- Вы о том, может ли он оборачиваться в медведя? - встрял в разговор Демьян, не боясь показаться нетактичным. - Не беспокойтесь, способность полностью восстановлена.

- Господин вэйн знает наш язык? - вздернул широкие брови Саялэ, при этом метнув предупреждающий взгляд соплеменникам, чтобы придерживали языки. Не все нужно знать чужаку.

- Только общие фразы. Учил, когда ездил в Савойские пустоши. А Рич помог вспомнить, - Демьян улыбнулся мальчишке.

- Приятно вдвойне принимать такого гостя в нашем скромном кругу.

- Взаимно.

Рамил взял за плечи сына:

- Покажи мне медведя, Рыч.

- Сейчас! - ребенок со смешком отбежал к костру. Как по команде смолкли все разговоры, глаза каждого на поляне были прикованы к смуглому мальчишке. Один миг, и на фоне пламени поднялась фигура огромного бурого медведя. Зверь опустился на четыре лапы, пробежался пару раз вокруг костра, разок рыкнул, лязгнул внушительными когтями. Затем кувыркнулся, высунув от радости розовый язык.

Тиса мысленно улыбнулась.

Рич вернулся в человеческий облик под крики и хлопки в ладоши окружающих. Рамил глядел на сына так, словно только сейчас понял, что он вернулся. Глаза блестели, отражая огонь костра. Он потрепал по шее ребенка и громко рассмеялся.

Точно уловив настроение главы, резво запели скрипки, выводя бойкую мелодию. И табор запел, заплясал. Та самая красотка, не сводя с вэйна глаз, танцевала с особой страстью. Юбки в ее руках ожили и уподобились пламени. Бедра и грудь колыхались с невиданным размахом. Она изгибалась, как змея, и скакала, как лань. Боже, дай терпения. Слава Единому, Агап решил побеседовать с Ричем.

- Вот бабуля удивится, когда вернется!

- А где твоя бабушка? - Агап улыбался.

- Гадать к кому-то ушла.

Краем не своего глаза Тиса заметила, как Демьян уже не смотрит на танцующих! А, наклонившись к Рамилу, что-то говорит тому на ухо. Что-то малоприятное, судя по кислому выражению лица Саялэ. Повинуясь внутреннему голосу Тиса захотела услышать разговор. Она даже не поняла, как у нее это вышло. Но мир мгновенно растаял в тумане, затем снова появился, но теперь она смотрела на него не старческими подслеповатыми глазами, а глазами вэйна.

- Рич пришел к вам по доброй воле. Я надеюсь, она останется при нем.

- Что вы имеете ввиду? - Саялэ совсем рядом. И в его черных глазах на сей раз раздражение.

- Думаю, вы меня отлично поняли, Рамил Заратович. Никакого принуждения силой.

- Он мой сын. Я могу поступать с ним, как захочу, - грубо ответил глава.

- Нет, - Демьян с самой доброжелательной улыбкой покачал головой. - Вы потеряли это право, когда выбросили раненого ребенка, на улицу, как щенка.

Рамил поджал подбородок, мрачнея. Ему не нравился разговор.

- Вы можете только уговорить его, Рамил. Бог в помощь. Но применять силу или наклад подчинения, или тем более мак, я вам не советую.

- Хорошо, - после паузы хрипло произнес отец, жуя обветренные губы.

- Рад, что мы договорились. Пусть ребенок и дальше радуется теплу семейного очага, - Демьян качнул головой. - Заметил, что в вашем таборе только одна кибитка с теплонакладом, - легко сменил колдун тему. - Этот я подпитаю. И завтра вам принесут кварцы для остальных кибиток. Если что-то нужно, говорите. Я постараюсь помочь.

- Спасибо, Демьян Тимофеевич, - сощурил глаза Рамил. - Просьбы у нес есть.

Следующие десять минут, Тиса выслушивала, какие нужды имеет табор - это нехватка лекарств, одежды, повозок и лошадей. И удивительное дело, колдун согласился купить все необходимое без препирательств.

Рамил заметно повеселел. Напоследок вэйну принесли кварц, и он подпитал наклад, вливая поток света из скипа в белый как лунь камень. Колдун поднялся, чтобы отдать кварц владельцу, но был остановлен той самой красоткой. Нет, ну разве можно так липнуть к мужчине?!

Тису затошнило, когда Лаиша, так звали кочевницу, прожгла ее призывным томным взглядом.

- Барин, верно, устал? - она погладила колдуна по плечу. - Не желает ли отдохнуть перед дальней дорогой? - и указала взглядом на стоящую поодаль повозку.

Только теперь Тиса осознала, в какую ловушку себя загнала по собственной воле. Сбросить видение у нее, конечно, не получилось.

- Сон в моей кибитке самый сладкий, - прошептала страстно смуглянка.

- Не сомневаюсь, - вэйн взглянул поверх головы девушки на Агапа и Рича. - Но я предпочитаю горечь бессонницы, барышня, - пробормотал он, находясь больше в собственных мыслях, чем в данной беседе. - Вот держите. Передайте, кому принадлежит.

Лаиша растерянно опустила взор на белый камень, который вложил в ее руку вэйн. Демьян не стал дожидаться ответа и обойдя знойную красотку, подошел к лекарю и юному оборотню.

Сцена прощания была короткой, короче, чем Тисе хотелось бы.

- Я уже говорил, Рич, коли только захочешь, то всегда можешь вернуться к нам, - Агап пожал старческой рукой ладошку юного оборотня. - Тиса будет очень рада, если ты навестишь нас когда-нибудь, - подмигнул старик.

- Передайте Тисе Лазаровне, я погощу дома до весны и приеду к вам, - пообещал мальчик. - И стану лекарем, как вы!

- Ну-ну, ну-ну, - старик не верил словам. И Тиса понимала почему. Юность ветренна, и желания ее изменчивы как песок в дюнах. Это старость не изменяет привычкам. - Не торопись, малец. Живи, расти большой и радуйся. А мы с Тисой подождем. Если что, обращайся к Демьяну, как условились.

- Приеду в четверг, - пообещал мальчишке вэйн. - Твой отец решил обновить повозки и купить лошадей. Поможем ему выбрать?

Твердое “да!” в ответ, и мужское по-взрослому рукопожатие.

Тиса водила рукой по габелену, висящему над кроватью. Незамысловатый рисунок оленей на водопое у лесного озера поглотил сумрак. Накатившая после долгого видения дурнота отступала неохотно. Спустя пол часа девушка все же поднялась, зажгла свечу и на нетвердых ногах отправилась в кухоньку напиться воды. Слабость - пустяк, и скоро пройдет. Плохо, что через час ее ждет говор с Ганной, а она квелая как ковыль. С жестяной кружкой в руке Тиса вернулась в комнату и выглянула в окно. Стемнело рано. Небеса уж наблюдали за землей бледным лунным оком. Знакомый шиповник разлегся в тени заборчика, растопырил как паук колючие лапы. За заметенной снегом дорогой дома перемигивались светом в окнах. Лишь один дом слепо чернел. Тот, который бросили хозяева, чтобы найти удачу на каменоломнях богача Фролова. Тиса смотрела в черноту покинутого жилища и размышляла. О Риче и его поспешном обещании, о Агапе, который вскоре вернется в Увег в одиночестве, о Демьяне и его разговоре с Рамилом и с той самой кочевницей. О том, как изобретательна судьба, когда расставляет ловушки.

Через час Войнова еще чувствовала себя не совсем здоровой, но от видения отказываться не стала.

Ганна вновь предстала перед ней в зеркале. И ее радостная улыбка стала наградой в завершении тяжелого дня.

- Спасибо, конечно, дорогая, но зачем ты это сделала? - воскликнула Ганна, когда часы показали восемь. - Деньги потешника тебе наверняка нужны не меньше, чем нам! И все же я тебе очень благодарна. Обещаю, что потрачу на то, чтобы отправить Луку в семинарию, как ты и хотела. Не представляешь, как Лукашка был рад, когда я ему объявила радостную новость. Он тут, и сейчас скажет тебе сам. Иди давай сюда, - подруга повернула голову и Тиса увидела сына Ганны. Подросток, кажется, еще больше вытянулся за те неполных два месяца, как она покинула Увег.

- Тетя Тиса, спасибо большое, - розовея ушами, смущенно произнес мальчишка.

Видящая мысленно улыбнулась.

Под строгим взглядом матери, Лука выжал из себя еще пару благодарственных слов и затем утек из комнатки, как карась из дырявой сети.

- Жди от этих балбесов благодарности до седин в волосах, - фыркнула Ганна.

Далее понеслись последние новости Увега. Тиса узнала, что отец пару дней назад закупил в часть лошадей. Что семья Кошкиных поживает не тужит. А малыш растет не по дням, а по часам.

- Марика же совсем от рук отбилась, - причитала Ганна, - бегает на свидания к колдуну и грезит о тайном с ним венчании. Мы совершенно ничего не можем с ней сделать. Была бы она моей сестрой, я бы просто заперла бы дуреху в своей комнате. Но Настасья Никитична слишком с ней мягка. Как бы это худом не вылилось. И вот еще что, Тиса. Раз заговорили о колдунах, то я должна сказать, что мне пришло письмо от твоего вэйна. Не пугайся. Всего несколько строк, и ничего дурного. Вот смотри.

Тиса, которая успела за полчаса видения Ганны разомлеть, вновь почувствовала, как снова взволновалось сердце. Боже, куда же можно от этого вэйна деться?

Знакомый летящий почерк по белому листу появился перед глазами с легкой руки подруги.

“Тиса, прости, что данным письмом вновь смею напомнить о себе,

ты верно уже сама знаешь, но и я обязан сообщить. Рич и Агап Фомич изъявили желание отправиться в табор мальчика и выбрали меня в провожатые. Знаю, что мое согласие помочь усугубило и так твое не самое лестное представление о моей персоне. Но Агап объяснил причину спешки - ребенок собирался сам отправиться на поиски табора, а этого старик допустить не мог. Прости, теперь я косвенно повинен в отъезде Рича. Знаю, что значит расставание с дорогим сердцу человеком, посему не жду прощения. Склоняю низко голову и доношу, третьего дня мы благополучно достигли Крассбурга и вскорости собираемся прибыть в мое загородное поместье, где и пробудем до тех пор, пока Рич не решит двигаться дальше. Не волнуйся, с ними все будет хорошо. Я пригляжу и сделаю все от меня зависящее для благополучия Рича.

С мыслями о весне, Д.Н.

Постскриптум: Отправляю это письмо Ганне Харитоновне с тайной надеждою, что оно найдет истинного адресата быстрее, нежели, если бы было направлено по адресу пограничной части”

Глава 11 - Проблеск успеха

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Старый парк безмолвствовал, кутаясь в сумерках раннего утра. девушка миновала кованые ворота с ржавыми, местами погнутыми, зубьями и медленно двинулась по вишневой аллее вглубь парка. Под ногами мерно хрустел снег, с небес срывалась ледяная крупа. Тянущийся по бокам разросшийся вишняк, укрытый рваной снежной шалью, словно недоверчиво прислушивался. Мало кто вторгался в такую рань в эти владения. То центральный городской парк всегда полнился людом, это его дорожки чистились совками по зиме, а лавочки имели кованые завитки и звериные лапы вместо ножек, а этот на окраине города интересовал жителей лишь с весны, когда снег сходил ручьями, ветви покрывались изумрудной листвой, а на прогалинах расцветали куртины подснежников. Тогда у ворот появлялись запряженные коляски, а по аллее прогуливались статные кавалеры и барышни с кружевными зонтиками, желающими романтичной прогулки. Появившаяся в парке нынче незнакомка явилась без кавалера, она медленно брела по длинной дорожке, созерцая зимний наряд деревьев, на повороте аллеи, остановилась у старой корявой вишни, ладонь в перчатке погладила черную кору. Девушка прислонилась к стволу и закрыла глаза. Шепот, что срывался с девичьих губ, слышала разве что старая вишня. Дерево слушало и покачивало верхушкой.

Когда совсем рассвело, Тиса с сожалением покинула понравившийся ей парк. Душа будто омылась ледниковой водой и взбодрилась. Что бы не преподносила жизнь, надо воспринимать это как урок, и только так. Рич исчез из ее жизни, зато он вернулся в родную семью, и она рада за него. Пусть вэйн еще владеет ее своевольным сердцем, но ее разум принадлежит ей, и он сможет справиться с запретными порывами. А в парк надо бы наведываться почаще.

На подходе к дому Кадушкиных, Тису обогнали сани. Каурая лошадка повернула, и повозка встала у соседских ворот. С саней выбралась пара - судя по богатым норковым воротникам, видимо, те самые Вениамин и Матрена Голиковы, владельцы скорняжной лавки, о которых толковала Никифоровна. Тиса поздоровалась. И удостоилась скупого кивка Матрены. Чубатый с кручеными усами Вениамин хотел было улыбнуться молодой соседке, но был остановлен локтем жены, что так красноречиво вонзился в его бок. Дородная, как баба на чайнике, Матрена чуть ли не за шкирку ухватила супружника и потащила благоверного в дом.

Тиса пожала плечами и тут же забыла о странной парочке, так как из калитки нос высунул Устин и тут же юркнул обратно. Так! Она еще за проказы с ним не поговорила.

- Устин, подожди! Я хочу с тобой поговорить.

Войдя во двор, Тиса застала хозяйского сынка с косточкой в руке. У ног мальчишки вертелась белая собака, виляя тонким хвостом:

- Куси ее, Силач! - с уморительной серьезностью приказал Устин. - Куси, кому говорю!

Но пес слушаться не собирался, худющий на длинных тонких лапах, с рыжей подпалиной на белом боку, он неотрывно наблюдал за костью в руке мальчишки и облизывался.

- Мне кажется, эта кличка ему не совсем подходит, - усмехнулась Тиса.

- Не ваше дело, - убедившись, что проделка не удастся, Устин обижено буркнул: - Эх ты, предатель! - и бросил кость псу.

Подачка была поймана на лету и проглочена за долю секунды. Мальчишка подхватил пса на руки и давай бежать.

- Устин, зачем ты так? - вдогонку ему крикнула новая жилица. - Я же тебе плохого ничего не сделала. Или я не права?

Ни ответа не привета, что в колодец кричать. Девушка покачала головой.

Проведя стирку, Тиса вывесила мокрое на улицу, в том числе и свою теплую косынку, которую решила освежить. В остатке дня с завидным упорством штудировала шуйские мечтания, заставляя себя из раза в раз представлять свою скромную персону ясным слонышком. Бред. Но если учитель считает, что он может ей помочь, то она, изнань возьми, будет им заниматься. После видения с соблазнительной кочевницей, ее рвение расправиться с нежелательными видениям прибавилось в трое.

Утомленная частыми видениями последних дней, Тиса уснула крепким сном, что даже не слышала, как ночью разгулялась вьюга. А та выла в печной трубе, скрипела ставнями, посрывала с веревок белье, оставленное сушиться под козырьком флигеля с вечера. По утру пришлось собирать в таз и развешивать на дверях и кроватных спинках. Благо, на урок нынче не к восьми часам как раньше, а к одиннадцати. Тиса успела и выспаться, и позавтракать и одеться неторопливо.

Девушка замыкала флигель, когда услышала хлопок хозяйской двери. Алевтина с очередной большой корзиной наперевес выпятилась на крыльцо. Составила на перила ношу, ловко надела на руки рукавицы. А завидев постоялицу, окликнула:

- Вы на улицу, Тиса Лазаровна? Погодите, я с вами!

Женщина принялась давать наставления дочери, стоящей в сенях. Девчонка, кутаясь в огромный шерстяной платок, достающий уголком ей до колен, кивала и, похоже, половину мимо ушей пропускала.

- Следи за Устинкой, чтобы не баловался. Хатило мне от Голиковых выслушивать, как он их петуха снегом через забор застрелял!

- Ага! Уследишь его… - усмехнулась девчонка в ответ.

- Постарайся, доча! И еще. Сбегай в едальную, гречки купи. Вот тебе копейки. Отцу, смотри, не давай!

Натка ковырнула пальцами пару здоровенных прищиков на лбу, пока мать по рукам не стукнула:

- Не дави, а то еще больше вскочут. Дай взгляну.

- Ну, ма! - хныкнула девчонка, увильнув от рук матери и застеснявшись постоялицы.

- Не малюй больше той пакостю щеки. И вообще, Натася. Не рано ли лепоту наводить взялась?

Девчонка хмыкнула.

- Ладно, - махнула рукой Алевтина. - Иди в дом, ноги застудишь. Спасибо, что подождали, Тиса Лазаровна!

Алевтина повесила на локоть корзину. И вместе с постоялицей потопала со двора.

Из будки возле сломанной телеги к ним выскочил знакомый белый пес с рыжим пятном, виляя хвостом, как ветрило в ураган. Черный собачий нос втягивал запахи выпечки из корзины. Но подойти близко пес не решался.

- Вот еще приблудный цуцик на мою голову, - пожаловалась Алевтина Тисе. - Устька приволок откель не пойми. Корми теперь этого блохастого, - посетовав, Кадушкина, однако вынула пирожок из корзины и бросила псу. - А вы не желаете пирожка, Тиса Лазаровна? Возьмите-возьмите, скажите, как вам начинка. Печенка, легкое, картошечка, лучок.

Пирожок оказался изумительно душистым, еще горячим и бесподобно вкусным, о чем Тиса и поведала хозяйке к довольствию последней.

За разговором дорога показалась не долгой. Войнова договорилась, что приобретет еще дров, и Аля обещала растормошить Гишку на колку дров. Узнала, что на Сотворение на площади обычно у Театра разворачиваются большие гулянья и ярмарка. И ледяные горки наверняка снова в этом году колдуны наколдуют, на которые со всей округи кататься приедут. А еще Алевтина охотно рассказала, как вчера относила сдобу к ее бывшим хозяевам. Баре живы-здоровы, и чуть ли не каждый вечер устраивают званые вечера. Слуги шепчутся о скорой помолвке их дочери Лизаветы Львовны и губернатора Эраста Проскулятова.

- Представляю какая свадьба пышная будет! И заказ большой наверняка! - Алевтина мечтательно цокнула языком.

А Тиса подумала, что упаси Единый от такой великолепной партии. А Лиза-то какова? Крутила одним, а идет за богатого. Вот уж где искренности не ищи.

На мосту на сей раз Войнова лишь окинула молочные берега Патвы взглядом и потопала вслед за хозяйкой. На Сапожной женщины расстались. И снова повалил снег, вмиг окутав город белой пеленой.

Ближе к центру идти стало легче, так как тротуары с раннего утра вышли чистить совками дворники. Хотя с такой метелью вскоре снова наметет. Плохо, что свою косынку пуховую она так и не нашла среди стираного белья. Жаль. Тонкий шарфик, что сейчас на ее шее не спасает от холода, и за шиворот то и дело попадает снег. Тиса привычно миновала ворота с чугунной крылатой старушкой Евсифоной, не заметила как обогнула главное здание и двинулась дальше в глубь сквера. И почему она не пожаловалась хозяйке на Устина? Ведь собиралась. И не стала, решила не расстраивать Алевтину.

- Тис-с-сия, помоги мне! - неожиданно донес ветер, и девушка остановилась. Огляделась - никого. Лишь… черное здание расколотого надвое общежития виднелось за снегопадом.

- Помоги-и! - снова прошелестело жалостливо. - Поднимись сюда-а.

“Манила” - догадалась Тиса. По спине пробежал холодок - пробежал и исчез, как и не было. На развилке снежных тропинок девушка свернула в сторону старого корпуса и неожиданно уткнулась на своем пути в дворника, которого удивительным делом не заметила ранее. Григорий неторопливо расчищал дорожку деревянной совковой лопатой.

- Здравствуйте! Вы ее слышали? - взволнованно спросила Тиса мужчину.

- И вам не болеть, барышня, - разогнул спину мужчина, оперся на черенок лопаты и поправил шапку-ушанку, рассматривая неожиданную собеседницу. - Когой слышал?

Тиса подняла взгляд на старое общежитие и прикрыла рот ладонью. В проеме трещины, держась за ее края, стояла женщина в длинной белой сорочке. Судя по лицу - молодая. Белокожая до синевы. Коса растрепанная словно из инея соткана. И верно, весь образ женщины имел неясные расплывчатые очертания. Призрак, самый настоящий.

- Её, - прошептала Войнова и указала на привидение. - Вы видите?

В этот момент женщина в белом протянула руку и поманила Тису. “Пожалуйс-ста, приди” - тихий шепот.

- Ох, ежкин кот! Это ж Манила! - брякнул дворник и давай знамения святые на себя накладывать. Призрак покачал головой и растворился на глазах. А Григорий схватил за руку девушку и поволок прочь от здания. - Вы говорите, она вам что-то баяла, барышня?

- Прийти просила, - пролепетала Тиса.

- Не слушайте ее! - воскликнул Григорий. - Утащит наверх и сбросит, как пить дать! Нужно бы Мо Линичу порассказать, уж при белом дне бродит чудище! А детки-то вокруг, как бы лиха не приключилось!

- А Манила правда кого-то… - Тиса запнулась.

- Правда-правда, барышня. Не при мне дело было, а вот Кряжкин, что до меня тут сторожевал, так и сказал: убилась здесь девица!

Григорий постращал еще Тису для порядка, проводил до нового общежития и распрощался.

В парадной общежития Войнова неожиданно наткнулась на Климентия и еще двоих мужчин. Учитель, судя по недовольному виду, оказался не в духе и выпроваживал посетителей, не желающих уходить.

- Пожалуйста, сударь искун! Коровка с телком пропала! Увел кто-то! Помогите найти! - цеплялся за рукав Ложкина мужичок в овечьей шапке.

- Говорю же вам, я животных не вижу!

- Мне бы за новорожденного внучка бы узнать, уехала дочь на сносях в Багряновцы. Это село близ Белограда. Поди разрешилась уже! Прошу вас, Климентий Петрониевич! Вы же видящий! Я заплачу, вот, - второй горожанин тряхнул звонкой мошной перед носом Ложкина. Лучше бы он этого не делал. Ложкин еще пуще насупился и выпроводил мужей в одну минуту.

- Неугомонные, - выдохнул видящий, переводя взгляд с тетки привратницы (которая тут же сделала вид, что занята только вязанием) на Тису. - Вы опоздали! - заявил блондин. Мужчина развернулся на каблуках и зашагал в сторону клуба. Его ученица без пререканий последовала за ним.

- А почему вы не захотели им помочь? Вы же видящий, - задала все же вертящийся на языке вопрос Тиса, переступая порог клуба. И тут же поймала на себе укоряющий взгляд Клары, стоящий в дверях опытной.

- Как и вы, - усмехнулся учитель. - Не знал, что вы так сердобольны, Тиса Лазаровна. Но не расстраивайтесь. Вы сами сможете помочь им, если, наконец, научитесь управлять даром.

Из опытной, потеснив Клару, выглянул неунывающий Строчка и подмигнул Тисе. Люсенька же обняла прибывшую, предложила как всегда свою теплую шаль и горячий чай, но Клим не позволил расслабиться, заявив, что чаи следует распивать после выполненных занятий.

Тиса послушно прошла в кабинет.

Блондин сел за стол и подпер подбородок кулаком в ожидании. Зеленые глаза наблюдали за тем, как ученица выуживала из сумки на стол писчие бумаги и брошюру мечтаний.

- Пробовали мечтать?

- Да, - слабо улыбнулась Тиса. - Только не уверена, что все верно получается. Порой воображения недостает. Например, когда надо представить, что из моего лба расходятся лучи, на миллионы верст округ. Не могу никак. Это же очень далеко!

- Ох, Тиса Лазаровна, - вздохнул учитель. - Обычно девицам не представляет сложности впадать в грезы, но вы по всей видимости - редкое исключение.

- Встаньте, пожалуйста, - сказал учитель, и поднялся сам. Подошел ближе. - Есть одно упражнение. Смотрите, вот здесь, - он тронул пальцами свои виски, - есть точка, в которой биение сердца ощущается сильнее всего. Шуйцы называют ее “Нцы-Ду” - “особобождающая”. Отвечает за нашу свободу воображения. Вы не там держите пальцы! - цыкнул Клим. - Позвольте показать?

Тиса кивнула и ощутила на своих висках легкие прохладные пальцы Ложкина. Учитель прикрыл глаза, прислушиваясь к ее пульсу. А девушка впервые разглядела учителя. Правильные черты, выразительная линия губ. Тиса отвела взгляд. Все же странно. Чужой человек и так близко. Она заставила себя не думать об этом, довериться учителю, как лекарю и сосредоточиться на упражнении, которое хотел он показать. Ложкин переместил подушечки пальцев чуть ниже.

- Ваша Нцы-Ду именно здесь. Смотрите. Давите на точку, ждете секунду. Отпускаете на три счета. Давите две секунды, снова отпускаете. И так далее до одиннадцати секунд. Затем обратно.

Дверь неожиданно открылась, впуская Клару.

- Клим! Прости, там образец, не пойму с какой партии… - на этом речь Клары оскелась. Брюнетка замерла, раскрыв широко глаза.

Тиса непроизвольно отступила, осознавая, как выглядела со стороны. Климентий был рядом и держал ее лицо в ладонях, тут и подстрекать воображение давлением на Нцы-Ду не надо. И так галопом поскачет. Войнова открыла было рот, чтобы объяснить, но брюнетка, сказав, что ее вопрос подождет, удалилась.

Климентий же будто и не заметил неудобства, закончил объяснение.

- Вы поняли, или еще раз повторить?

- Нет-нет. Все понятно, спасибо, - поспешила заверить учителя Тиса.

- Тогда приступайте. Повторите три раза это упражнение. Затем перейдите к мечтаниям.

Итак, пока Клим просматривал свои бумаги, Тиса десять минут давила себе виски, затем полчаса представляла себя светящимся ежиком с лучами вместо иголок. Да-а. Знала бы Ганна, чем она тут занимается. Лисова и так-то за ее вменяемость переживала. А после такого точно решила бы, что подруга окончательно сбрендила на злой чужбине.

Однако то ли время настало, то ли мечтания с Нцы-Ду подействовали, но при очередной пробе увидеть Строчку - она увидела именно Виталия Стручкова! Слава Единому!

Туман долго мариновал ее и… выбросил в гостиную клуба!

Зрение Виталия было необычным, и пришло понимание - дело в очках. В ее руках порхало перо, выводя на бумаге строчку за строчкой. Текст о земляных пластах и подземных реках.

Тиса мысленно ликовала своей победе! Она больше не улетит к вэйну! Она не будет больше страдать, наблюдая его жизнь… о-ох… зачем она о нем подумала? Нет-нет, только не это!

Гостиная наполнялась туманом. Миг - и комната скрылась в белой дымке, как прохудившаяся лодчонка в океане. Еще миг - и несносный дар ее выбросил… на влажный истоптанный снег у порога серого здания казенного вида.

Ее хлопал по плечу Агап Фомич. За спиной лекаря стояли крытые большие сани, запряженные парой гнедых. На козлах сидел молодой кучер в драповом мундире.

- Мой лекарский корпус и привычная работа - это все что нынче мне надо. Не серчай на меня.

- Не спорю, я рассчитывал встретить с тобой Сотворенские. Но понимаю, хоть и грущу. Прости, отец, доставить тебя лично до Увега не могу.

- Что ты, - отмахнулся старик. - Достаточно, что ты всю Ижскую вэйностражу из-за меня взбаламутил. Куда ж еще больше? Итак, как император в удобствах поеду, - старик качнул головой в сторону саней.

- Знаешь, - Демьян перевел взгляд на зарешеченные окна здания. - Тиса так и не вернулась в Увег, хотя прошло уже тридцать девять дней. Значит, я просчитался и есть другая причина отъезда? - вэйн снова взглянул на старика.

- Дема, - вздохнул старик. - Поверь, я не скрываю. Девочку тогда было не узнать, молчала, упрямая, как сыч. И сдается мне, что ты сейчас знаешь больше моего. Я прав? - хмыкнул старик.

- Но не причину, - прошептал вэйн.

Тиса почувствовала, как ее душу снова охватывает смятение. Нет, определенно нужно с этим бороться.

Прощание завершилось короткими объятиями и обещаниями встретиться. Тиса смотрела вслед саням и разок махнула рукой вэйна. Казалось, сейчас бы дар отпустил бы ее, но он вцепился в нее, как щука в хвост плотвы и отпускать не собирался. Демьян вошел внутрь здания, поднялся по лестнице, говорил с людьми о скором переходе в Крассбург, но Тиса не вдавалась в подробности, стараясь отрешиться от чужой яви и терпеливо ожидая конца вынужденного плена.

Вскоре главвэя вежливо пригласили войти в арку. И подхваченный тянущей легкостью вэйновского перехода колдун перенесся в столицу, а именно - в оживленную портальную ССВ. Откуда последовал уже знакомым Тисе путем по темно-зеленым ковровым дорожкам в собственный кабинет.

В приемной вытянулся Мокий, прижимая к груди очередные подлежащие рассмотрению бумаги.

- Что у тебя, друг мой? - бросил вэйн, стягивая с плеч пальто.

- Собрание выписок Хорнодарского округа за последние четыре месяца с отметками всплесков вэи, как вы просили. И еще вот. Пришел ответ, Демьян Тимофеевич. По внеочередному расследованию. Вам распечатать и зачитать?

- Не надо, - поторопился отказаться колдун. - Дай сюда и… - Демьян забрал бумаги и замер, будто прислушиваясь к себе, - давно меня ожидает посетитель? - он распахнул двери собственного кабинета, и Тиса сперва решила, что имела место ошибка. Ведь никого в кабинете не оказалась. Однако глаза быстро сфокусировались на крупной черной птице, начищающей длинный клюв на карнизе за окном.

- К вам Грач, - подтвердил Мокий, уже час ждет.

- Отлично. Явился, наконец, смоляной нос, - усмехнулся колдун. - Мокий, сделай-ка нам, кофе для меня и чай с калиной для гостя.

Демьян поддел щеколду форточки и распахнул ее. Грач тотчас влетел в кабинет и шустро спланировал на сидение кресла. Птица гаркнула приветственно, распушила перья, блестя бусинами глаз. Оборот произошел так же быстро, как и у Рича. И на кресле за мгновенье появился сидящий на корточках седой, хоть и не старый, мужчина с выдающимся горбатым носом. Одет он был не по погоде легко - мятый черный сюртук. Под ним - несвежего вида и, наверно, все же белая в прошлом, манишка, надетая на голое тело.

- Значит, это правда. Ты и в стратегическом? - произнес хрипло Грач, прочистил горло и продолжил отрывисто, словно учился заново владеть голосом. - И не скучно в четырех стенах, а, опервэйн? Клювом клянусь, я бы сдох в неволе!

Оборотень свесил ноги, усаживаясь по-человечески в кресле.

- А я этого тебе и не предлагаю, - Демьян сплел руки на груди и присел на край стола. - Тебе бы помыться, вольный птах, а то в полях своих совсем забыл, что такое чистоплотность.

- А, - отмахнулся Грач, - успею еще вспомнить, - и широко улыбнулся, увидев Мокия, вносящего поднос с парой чашек и вазочкой, наполненной горкой кускового сахара. Не успел парень выйти, как Грач схватил чашку чая с калиной и жадно отхлебнул.

Демьян какое-то время тоже потягивал густой горький кофе из своей чашки, наблюдая за щурящимся от блаженства знакомым, затем приступил к разговору.

- Ты мне нужен, Зосим, - и убедившись, что Грач, наконец, внимает, продолжил. - За мальчишкой одним присмотришь, из кочевников. Табор стоит в Локотне. Сдается мне, очень скоро за ним придут. Почти уверен в том, что это будут люди Бут-Шеро.

- Правящего совета кочевников? - шмыгнул разогретым от напитка носом Грач. - А с чего такая честь пацану?

- Он ваших кровей.

- А ипостась? - заинтересовался Зосим.

- Медведь.

- Неплохо.

- Да, - Демьян постучал пальцами по столу. - И придут за ним скорей всего тоже ваши. От тебя требуется сообщить мне сразу же, как только высокие гости появятся в Рупув.

Грач кивнул носом:

- Сделаю, главвэй, - он вдруг дернулся, изогнул неестественно для человека шею, затем поднял руку и носом почесал подмышку.

- Иди-ка ты в баню, милейший, - фыркнул вэйн. - Потом обязательно поешь и спать. Вот ключи, можешь воспользоваться моей служебной квартирой. Завтра вылетишь.

- Спасибо, Демьян! - поблагодарил от души оборотень. Он поднялся с кресла, на сей раз почесывая пятерней шею.

- Не за что. Ступай уже, что ли.

***

Она очнулась на диванчике гостиной. Стоило чуть пошевелиться, как разболелась и закружилась голова. Когда же ее прекратит одолевать слабость после поиска? Климентий говорил, это пройдет, если чаще пользоваться даром. Куда ж еще чаще? Итак она ежедневно в чужих телах пребывает, себя бы за тем не забыть.

Тиса огляделась, не обнаружив никого кроме себя в гостиной. Пока пребывала в видении, кто-то заботливо подложил ей под голову подушку. Ноги окутывал шерстяной плед. Должно быть, Люся, добрая душа, позаботилась, вновь решив, что она мерзнет. Спасибо ей.

Видящая закрыла глаза, вспоминая последнее видение.

Демьян уверен, что за Ричем должны прийти оборотни из Бут-Шеро. Почему? Он оборотень, да, но он же еще ребенок. Зачем он им? Нехорошее предчувствие стеснило грудь. Боже, она далеко и ничем не сможет помочь.

- Демьян, ты обещал позаботиться, - прошептала Тиса, как молитву. - Ты обещал.

Имя вэйна, произнесенное вслух придало уверенности. Да, колдун присмотрит за Ричем и не позволит случиться худому, без сомнения. Что греха таить, с этим человеком она всегда чувствовала себя надежно.

Тиса глубоко вздохнула и отвернулась к спинке дивана.

Демьян признался Агапу, что его беспокоит ее долгосрочный отъезд, и вэйн не понимает причины, что ее удерживает на чужбине. Все верно. Только Ганна знает, что ее погнало из дома жгучее желание - перестать видеть колдуна в навязанных даром видениях. Единый, помоги скорее разрешить эту проблему.

“Я боюсь, - прошептала девушка, - с каждым новым видением боюсь, что это мое желание изменится на прямо противоположное”.

Чем дальше, тем опаснее становятся для нее эти полеты к вэйну, тем труднее удерживать сердце в узде. Оно же не понимает, что приворожено.

Войнова заставила себя сесть. На столике белела стопка исписанных листов и потрепанная на углах обложки книга с названием “Недроведение”, та самая с которой списывал текст Строчка. А ведь у нее получилось вначале увидеть Виталия. Точно. Получилось! Нужно сообщить Климентию Петрониевичу об этом.

Нетвердым шагом Тиса направилась к закрытой двери кабинета. И добравшись до нее, прикоснулась плечом к стене. За дверью слышался разговор. Ложкин говорил с Кларой. Тиса собиралась постучаться, но вдруг поняла, что речь ведется о ее солнечной персоне.

- Слепые вы, - иронизировала Клара. - Эта якобы видящая крутит вами - тобой, Строчкой и Люськой. Придет, выспится, краса спящая. А рыцари ее с кресла на диван перетаскивают. Ха-ха. Хорошо устроилась! Она не искун, Клим, я в этом уверена! Есть хоть одно доказательство в обратном?

- Клара, она платит большие деньги за обучение. Зачем по-твоему? - голос учителя выдавал раздражение, но в целом казался спокойным, будто Ложкина в сей момент занимало нечто другое, а брюнетка досадно отвлекала.

- Ради показухи, конечно! Неужели не понятно? Чтобы пальцем на улице показывали: смотри-ка видящая пошла, - стараясь придать голосу непринужденный доброжелательный тон, продолжила убеждать Клара.

- Чушь. Она видит, - буркнул блондин, - просто пока избирательно. Настроена только на близких и это ослепляет ее. Так, как если бы смотреть против солнца, и не видеть окружения.

- Из чего ты сделал подобный вывод? С ее слов? - фыркнула девушка. - О Боже, откуда такая наивность? Люси заразила? Ты же не хотел брать учеников, Клим. Сам говорил - обуза на твою голову. У нас дел невпроворот, а ты возишься с ней, только время тратишь.

- Мо Ши надавил на меня и… Постой, а Рюмов вернул инвентарь? - обеспокоенно произнес Климентий. - Его артель больно шельмоватая. Запиши, надо сходить на склад перепроверить.

- Ты не слушаешь меня, Клим! - воскликнула обиженно девушка.

- Клара, - перебил строго блондин. Похоже, его терпение истощилось, - осторожней с образцом, верни на место, пока не разбила. И хватит пустомелить. Позволь мне самому решать, кого учить, а кого нет.

Клара не ответила, вместо этого вышла из кабинета, чуть не набив лоб, стоящей у двери Тисы. Она бросила в девушку убийственный взгляд, и унеслась в опытную.

“Боже, как неудобно”, - подумала Тиса, представ пред зелеными очами учителя.

Но Климентий, будто и не было только что обличительной речи, отнесся к ученице дружелюбно. И даже порадовался успеху последней, сказав, что они двигаются верным путем.

- Вы собираетесь далее учиться, Тиса Лазаровна? - спросил Ложкин напоследок, закончив перечислять домашнее задание.

Конечно она собиралась. После этого проблеска успеха со Строчкой, тем более!

- Тогда не забудьте оплатить занятия.

Это называется - с небес на землю. Промямлив в ответ, что сегодня как раз внесет нужную сумму, отправилась чай пить со Строчкой И Люсей, которая прознав, что видящая пришла в себя, принесла-таки самовар в гостиную. Клара и Клим от чая отказались, сославшись на множество дел. Возможно, и к лучшему.

Разговор повелся легкий. Ее поздравили с первым успехом. Затем заговорили о предстоящих праздничных днях и благотворительном концерте, на котором соберутся сливки местного общества, и вскоре Тиса даже согрелась в теплой компании. И даже не заметила, как пообещала, что тоже придет на концерт поддержать мужчин. Люся обняла видящую за плечи.

- Тиса, приходи обязательно. После концерта вместе пойдем на ярмарку, а потом будет праздничный вэйновский салют! Это так прекрасно! - сложила ладоши Люсенька.

- Если наш толстяк-погодник с теткой Агатой расщедрятся как в прошлый год и наплетут наклад, - усмехнулся Строчка, ломая в пальцах бублик и засовывая половинку себе в рот.

- С кем, с кем? - переспросила Тиса, замерев с блюдцем в руках, услышав знакомое имя.

- С Агатой, - повторил Строчка с набитым ртом.

- Это почтенная вэйна, - объяснила Люся. - В городе ее все знают. Я всегда беру папе растирку от боли в спине в лавке Агаты Федоровны. У нее и цены не кусачие. Знаешь, это на Боровой.

Люся продолжила объяснять, а Тиса неожиданно для себя впервые серьезно задумалась, о возможности работать у вэйны.

Глава 12 - Аптека Агаты

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Расставаться с половиной суммы денег, которые изначально были отложены на обратную дорогу домой, оказалось ох как тяжело. Подавив печальный вздох, Тиса-таки просунула их в окошко счетного отдела. В итоге школу одаренных покинула с гнетущим чувством обделенности.

Пять часов, а на город уже упала синяя вуаль ранних сумерек. В свете фонарей метался мелкий снег, искрились сугробы вдоль высоких фасадов домов и слышался смех горожан, радующихся скорому приближению праздников. В другое время Тиса бы нашла зимний вечер Оранска поэтично красивым, но сегодня был не тот день.

До пересечения улиц, Просвещения с Боровой, ее внутренние весы еще несколько раз игрались чашами “за” и “против” в отношении спасительной для кошелька идеи - наняться на работу к колдунье. “Надо!” - ожидаемо возопило благоразумие, и ноги послушно повернули на Боровую, следуя в сторону уменьшения цифр на домовых табличках.

“Аптека Агаты” с девяткой под козырьком занимала первый этаж трехэтажного дома и располагалась сразу за большой и богатой лавкой, торгующей коврами. Ткацкой фабрики Фролова, естественно. Аптека вэйны по началу не показалась чем-то особо примечательной, но заглянув в ее освещенные окна, Тиса благоговейно выдохнула. Настолько лавка показалась ей просторной, светлой и в тоже время уютной. Ее глазам предстали стены полностью от пола до потолка в аккуратных резных ящичках и полочках, уставленных склянками, бутылями и мешочками всяческих размеров с беленькими надписями на каждом лекарском предмете. По периметру потолка с широкими дубовыми потолочными вывешен ровный ряд пучков сухих трав и кореньев, перевязанных обычной пеньковой веревкой, а не золотой тесьмой, как в Фрол-аптеке. На широком прилавке стояли самые изящные весы, какие Тиса видела в жизни.

За прилавком вэйна Агата Федоровна что-то показывала пожилой чете из посетителей. Тиса всмотрелась вновь в лицо колдуньи, и не нашла ничего, что бы вызвало у нее неприятие. Открытое лицо с морщинками у глаз, исполненный достоинства кивок и обезоруживающая доброжелательная улыбка. Вэйна повернулась и кого-то кликнула. А именно девушку приблизительно возраста Тисы. Та с улыбкой выслушала хозяйку и унеслась, по всей видимости, исполнять указание.

Войнова закусила губу, неужели она и здесь опоздала, и место занято?

Тиса хотела было подождать, пока вэйна освободится, но не тут то было. Пожелую чету у прилавка, сменил сгорбленный старичок, затем благочинник, затем три щебетухи-гимназистки, долго выбирающие… мыло? Мыло, и какое! Тут Тиса, не раздумывая, заступила порог аптеки, пропустив вперед себя еще трое посетителей. Медный колокольчик над дверью пропел мелодично “Ли-линь”. В аптеке, которая оказалась многолюдной, Тиса подступилась к полкам, где среди всего многообразия лежали брусочки мыла, а так же выстроились мыльные флакончики с лавандой, пшеницей и мятой. Стебельки находились прямо внутри флаконов в полупрозрачной мыльной жидкости, словно заспиртованные. Интересно, как такую красоту можно сделать? Убедившись в том, что просто так к колдунье не подойти, Тиса заняла очередь, которая двигалась не столь быстро, как хотелось, ведь все покупатели перекидывались любезностями с хозяйкой лавки и норовили рассказать о здоровье каждого члена своей семьи, а то и не только о здоровье.

- Держите, мил сударь Антон Карпович. Только храните прогревающие пастилки подальше от ваших внучков, - предупредила колдунья, пододвинув к посетителю квадратную коробочку.

- Непременно, дрожайшая Агата Федоровна. Они такие озорники, глаз да глаз. Ну да вскоре в гимназию пойдут, наберутся ума. Целую ваши ручки. Они у вас золотые.

Мужчина приподнял шляпу и отступил, и Тиса в свою очередь коснулась гладкой лакированной поверхности деревянного прилавка.

Вэйна, убрала со лба локон, подоткнув оный под расшитый бисером шарфик, на шуйский манер повязанный округ головы, и перевела взгляд со шкатулки с деньгами на очередного.

- Простите, вы меня, наверно, не помните, - произнесла Тиса. - В лабазе вы покупали травы и предложили мне работу.

- Как же не помню? Помню. В нашем деле память - первейшее дело, не правда ли? А то сыпанешь ненароком в чивигу не одну а две ложки ревеня и получишь эффект, далекий от желаемого - колдунья неожиданно подмигнула. - Вы та девушка, что травницу пристыдила.

Тиса не удержалась от улыбки.

- Я.

- Заинтересовались предложением, значит? Вы вовремя, ласточка моя. Ничего не успеваю!- извинившись перед ожидающими своей очереди покупателями, вэйна вышла из-за прилавка, чтобы крикнуть в приоткрытую смежную дверь:

- Эпполит, сокол мой, смени меня у прилавка, а агиев корень смолотишь позже!

И снова обернулась к Тисе:

- Прошу, пойдемте со мной. Как вас зовут?

Войнова назвала себя.

“Сырьевая” половина аптеки, куда завела ее вэйна, состояла из множества комнат. Как позже выяснилось - четырех кладовых и сушильнь, в которых посредством кварцев с накладами поддерживалась нужная температура от мороза до жара. К тому же несколько подсобок, две мойни и большая кухня с печами, опять таки с накладами. Десяток служащих в белых фартуках трудились здесь, выполняя вверенные им обязанности.

Заметив, как женщины складывают сборы за длинным дубовым столом, Тиса ощутила жажду по любимой работе да так, что ладони зачесались. А какие травки прекрасные, и аромат какой от них! Словно лето, и ты в ворохе свежего сена валяешься!

- Бабочки мои, познакомьтесь, это Тиса, - улыбнулась подчиненным вэйна, вызвав тем самым ответные улыбки женщин, чьи любопытные взгляды тут же перетекли на новенькую. - Очень надеюсь, что она будет работать у нас и станет моей помощницей. Если наитие меня не подводит, то перед вами очень хорошая травница.

Вот так просто, без долгих вступлений. Тиса ощутила, как розовеют щеки от неожиданной чести.

- Ой, не смущайтесь, дорогая, - качнула головой вэйна. - Лучше скажите, чего в сем супе не хватает? - и указала ручкой на стол.

Вступительная проверка, догадалась Тиса. Ой, как бы не макнуть бело личиком в грязь после такого-то громкого представления. Под взглядами работниц новенькая прошла к столу и оглядела три сбора, возвышающиеся на нем горками, как старые муравейники. Пощупала, понюхала, а где и надкусила травки.

А в голове строгий подсчет. Душица, сушеница топяная, тысячелистник, подорожник, золототысячник, лен, девясил, и корешки… Все, чтобы усмирить огонь желудка.

- В этот сбор, как мне кажется, хорошо бы калганов корень доложить, но в целом он достаточен против язвы, - сделала вывод Тиса. - Второй от ангины, и по-мне, вполне достаточен. А вот третий, по составу, на сколько мне известно, он для… э-э, - запнулась Войнова, но все же пересилила себя, продолжив, - мужской силы…

Две девушки из работниц прыснули в ладошки. Смейтесь-смейтесь на здоровье, вздохнула мысленно Тиса, да только ей не до смеха. Она вытащила из сбора кристаллики, похожие на жженый сахар на вид, но только лишь на вид. Что это она не имела понятия. В чем и призналась вэйне, ожидая порицания.

- Я бы удивилась, если бы вы и это знали, дорогая моя помощница, - усмехнулась вэйна, она взяла из рук Тисы маленький кристалл, покатала в пальцах и поднесла к глазам. - Смола ассийского баобаба, действенное и редкое средство. В Лароссии, жаль, такой не растет. Идите взгляните, какой он прозрачный на свету. Видите какой? А если мутный, то значит вымороженный. Толку с такого - что с рыбы шкура.

Аптека вэйны закрылась для посетителей в семь часов, Тиса же покинула ее в восемь. Довольная и воодушевленная, девушка шептала короткую благодарственную молитву, возвращаясь домой. Единый, а она еще желала отказаться от этой работы! Чудачка. Вот уж действительно, счастье - тот сливок вершок, когда вдруг получаешь нечто большее сверх ожидаемого. Те неполные три часа, что она провела в аптеке, пролетели как мгновенье. Очень удобная кухня, вся необходимая утварь под рукой и расторопные помощницы в распоряжении. В итоге с удовольствием приготовила два котла снадобья от суставной боли на масле и сбор против простуды, как Агап учил. Вэйна осталась довольной ее работой. Приятно так же, что разливать по склянкам не входило в ее обязанности. К слову о колдунье, как бы Тиса не присматривалась в хозяйке аптеки, она так и не заметила за ней ни фальши, ни желания вершить на свой лад все и вся, ни высокомерия, которые, как ей казалось, отличают колдовской род. Наоборот, Агата Федоровна показалась женщиной деятельной и интересной, так как обладала редкими знаниями в траволечении и не только, а в отношении с подчиненными даже слишком терпеливой и благодушной, чем невольно вызвала у Тисы приятие.

А дел действительно в аптеке много накопилось. Агата вручила помощнице довольно обширный список необходимых снадобий и сборов, которые нужно успеть приготовить в ближайшие дни. Часть из них в эти сотворенские недели вэйна собиралась передать безвозмездно городским лекарне и приюту, часть развести подарками по добрым старым покупателям и знакомым, ну и часть, конечно, оставить в аптеке.

Снадобья в списка оказались в основном знакомыми, кроме некоторых, которые Тису ввели в замешательство. Как приготовить “настой для улыбок”, “мазь для сияния глаз” или “мыло для крепости духа” она совершенно не знала. Но вэйна успокоила помощницу, сказав, что их возьмет на себя. Оставался еще один вопрос, который требовал ответа. Четвертая часть снадобий из списка нуждались в длительном настаивании. Такие за неделю не сделать. Вэйна же ответила совсем загадочно: “Об этом не беспокойся, рыбка. Желток уж налился, все успеем. Ох, эта предсотворенская спешка все соки выжмет”. Что бы это могло значить? Тиса гадать не стала, благоразумно оставив выяснения на потом.

Зато как порадовало жалование! Она даже не надеялась на такую щедрость со стороны колдуньи. Воистину, камень с души свалился. На дорогу домой у нее будут деньги!

Пребывая в приятной усталости и не менее приятных размышлениях, Тиса вернулась во флигель, даже не заметив дороги. Затопила печь, отужинала, а после провалилась в поиск. Рич. Она все еще присматривала за ним посредством дара, а сейчас после разговора Демьяна с тем оборотнем, желание видеть мальчишку только возросло.

Старуха, чернокожая и морщинистая, как чернослив, гладила ее по плечу и шептала что-то, на смешанном имперском и кочевом языках. Она взяла с чаши кость, одну из многих, и положила ее себе на язык.

- Бабушка, ты на меня кинула, да? И что там? - нетерпеливо прошептал юный оборотень.

- Ша! Помолчи! - приструнила внука Магда. Взгляд ее мутных глаз какое-то время блуждал по потолку кибитки. - Хит ма ву! Отец твой осел, ходу ярэ сул, не понимать ничего! Зачем ты вернулся, Рычи? Вернись туда, откуда пришел! Нахо ри!

Кибитка шатнулась под тяжестью, и полог резко отдернулся. Рамил Саялэ бросил в старуху гневный взгляд, и что-то сказал на кочевом. Старуха ответила. Последовала короткая перебранка. После чего отец потрепал сына по шее:

- Рыч, иди, мать зовет, - и подтолкнул оборотня к выходу. - Не лезь, Магда. Это мой сын.

Мальчишка покинул кибитку, спустившись по перекладинам короткой лесенки, но убегать не торопился. Дождался отца, чтобы спросить.

- Зачем ты назвал ее сумасшедшей?

Рамил не ответил. Лишь снова подтолкнул сына вперед, заставляя быстрее шевелить ногами.

Видение оставило с одной стороны неприятный осадок от чужой ссоры, а с другой подарило слабую надежду, что Рич может в самом деле вернуться. И все же какое-то беспокойство поселилось в ней, свернулось на ее дне калачиком, не вытравишь. Тиса проворочалась половину ночи с бока на бок. Завтра рано подниматься и бежать в аптеку. При воспоминании о новой работе на душе потеплело. И Тиса, наконец, уснула. К утру же явилось иное видение. Незваное.

Вопреки своей деятельной натуре, на сей раз вэйн сидел в сумрачной гостиной собственного дома, в глубокой задумчивости поглаживая по загривку сидящего у ног рысака. В очаге тлели угли, а за шторами занимался хмурый рассвет. Судя по звону в голове и тяжелым векам, ему сегодня тоже не спалось. На столике рядом белели листы бумаги и лежал… пучок сухих трав? Нос улавливал запахи мяты и полыни.

Какое-то время в тишине раздавался лишь звук суетливого медного маятника в стеклянных недрах напольных часов.

Рысак подставил холодный нос под мужскую ладонь.

- Ты прав, мой друг, - прошептал колдун древнему. - Но а как же неприятности, что следуют за ней, как на поводке.. разве этого мало, чтобы…

Демьян снова замолчал. И неизвестно, сколько бы это молчание продолжалось, если бы ему не помешали.

- Так-так, я его жду, а он… - произнес кто-то за спиной и откашлялся.

Вэйн повернул голову, и Тиса увидела в дверях знакомого чтеца. На сей раз он где-то забыл свой парик-одуванчик, и потому оказался худым шатеном с тонкой косицей за плечами и во вполне приличном сюртуке синего цвета вместо хламиды.

- Я разрешил тебе появляться в моем доме, Юлий, но в качестве гостя, а не лазутчика.

- Ой, да брось ты, Демон, я же обещал тебе молчание. Это что? Кофе? А твоя кухарка может принести что-нибудь посытнее? - чтец уселся в соседнее кресло.

- Что ты успел прочесть?

- Кроме того, что ты приворожил ту видящую и теперь мучаешься совестью? Ничего. Кстати, а ты не думаешь, что барышня теперь за тобой наблюдает? Мыло твое ей нипочем. С ее потенциалом из подземного Мракота достанет. Страшное дело влюбленная женщина, а видящая тем более! Это же никаких тайн! О, ужас!

Немигающие глаза Юлия расширились.

Демьян вяло покачал головой:

- Исключено. Я буду последним человеком, которого она желала бы видеть. Скорее она бы стерла бы меня из памяти, если бы могла.

- Не говори так уверенно, друг мой. Душа барышни - неизведанные дали. Притом, если на ней приворот…

- Поверхностный, - перебил, морщась, вэйн. - Потому воля напрямую не затронута. Она не будет меня искать.

- И все же, я бы на твоем месте выпросил у синих чушую, лучшего мыла не придумаешь.

Вместо ответа, Невзоров лишь махнул рукой.

- Давай, говори, чего искал в такую рань.

Лицо Юлия вдруг посерьезнело.

- Смертный блок на том человеке. Я почти его снял, Демьян. Не хватило самой малости, - Юлий потер переносицу указательным пальцем. - Если бы ваши не давили на него все это время, у меня бы был резерв. Блок сработал на количество нажимов, и я не смог предотвратить стунцию.

- Что таможенник?

- Испустил дух.

- Еще одна напрасная смерть, - с досадой произнес Демьян.

Он поднялся с кресла и подошел к очагу. Затем обернулся.

- И что совсем ничего?

- Только то, что ставил его очень сильный вэйн, - и предупреждая скепсис друга, Юлий добавил. - И цвет его потока самый тяжелый - фиолетовый.

- Хоть что-то.

Следующие три дня пролетели как один. Тиса проводила время в аптеке, отдавая работе все внимание и силы. Она не столько желала себя показать на новом месте, как выбить из головы запретные мысли, которые то и дело одолевали ее после того памятного видения.

Сперва с опаской, а потом с удивлением девушка наблюдала, как колдунья ускоряет настаивание снадобий с помощью наклада. Нет, у нее не было жезла, подобного тому, что имел погодник Филипп, или тем более скипа, как у Демьяна. Агата Федоровна держала в руках желто-зеленый флюорит, который нежно называла “желточек”, - камень размером с яблоко, с которого сиянием исходил ясный желтый свет. Он-то и обволакивал чаны с зельем, в самом деле ускоряя настаивание. Так, заживляющая раны мазь, которая должна была выстоять двадцать один день, требовала лишь пару часов такого “освещения”.

- Удивительно, как вы это делаете, - шептала Тиса, наблюдая за колдовством вэйны. На что та лишь покачала головой.

- Это не моя сила, ласточка, а Святой Вэи. Я лишь та, кто пользуется ее даром.

Список необходимого к приготовлению на глазах сокращался. В этом, как казалось вэйне, была заслуга ее помощницы, так как сама Агата Федоровна после необходимых накладов и проверки часто отлучалась из сырьевой. С женщинами, с которым пришлось делить работу, Тиса быстро нашла общий язык. Если и в начале знакомства они и имели сомнения в умениях новой травницы, то позже после нескольких одобрений вэйны, предпочли доверится ее помощнице.

После полудня вэйна повезла в городскую лекарню благотворительную партию снадобий, взяв в носильщики Жорку молодого паренька из работников. Вернулась уставшей к вечеру, будто сама тянула сани вместо лошадей. Скинула меховую накидку и без сил опустилась на стул.

- Не могу смотреть на людскую боль, - ответила колдунья на немой вопрос помощницы, которая собиралась было отчитаться о сделанной работе, но решила повременить с этим. - Берусь творить наклады, чтобы облегчить бедолагам страдания и в который раз не рассчитываю силу. У меня ведь ее не так-то и много, девочка.

- Погодите, я скоро, - девушка оставила Агату Федоровну ненадолго. И когда снова появилась, то подала хозяйке аптеки кружечку с разведенным девясиловым настоем. - Не силуч, конечно, но хоть что-то. И вам нужно прилечь.

Колдунья послушно выпила, затем подняла от кружки удивленный взгляд:

- А ты и силуч умеешь готовить? Да ты просто находка для меня, ласточка.

Эти слова стали Войновой дороже любых похвал.

- Помоги мне подняться к себе. Не хочу отвлекать от работы Эполита. Я так его задергала в последние недели. А мальчишку уже отпустила.

Над аптекой два этажа тоже принадлежали Агате и являлись ее городской квартирой. Поговаривали, что у колдуньи есть еще маленькое поместье, но вэйна отдала его племянникам для проживания. Сегодня Тиса неожиданно удостоилась подняться в личные покои Агаты Федоровны. Надо сказать, Войнова была удивлена уютной и скромной обстановкой тех некоторых комнат, которые успела увидеть, пока вела под локоть вэйну. Светлая в своем большинстве мебель. Синяя парадная, цветочно-белая гостиная и маленькая светлая чайная в пастельно-лимонных тонах. В чайную и пожелала завернуть вэйна, хотя судя по тяжелому дыханию, женщине требовалось лечь в постель. Появилась пожилая, но крепкой кости горничная Дотья и взбила подушки на диване, и уже вместе с ней, Тиса усадила в них Агату. Под барские ноги горничная подставила мягкий табурет и удалилась, чтобы донести кухарке хозяйский приказ - подавать ужин.

- Вкусная аппетитнейшая еда - то, что мне сейчас нужно для хорошего самочувствия, - улыбнулась вэйна. - Составишь мне компанию, ласточка? Наверняка не обедала же. Гоняю я вас, но потерпите, после сотворенских тишь да гладь настанет, еще заскучаете.

- Я хотела сбор крепительный собрать, - замялась Тиса, рассчитывая, что все же сумеет отказаться.

- А, соберешь завтра, теперь уже в приют точно успеваем, - махнула ручкой вэйна и тут ее взгляд упал на запястье помощницы и сиреневые глаза расширились. - Бог мой, неужели это часы памяти?!

Только сейчас Тиса заметила, что манжет ее платья расстегнут, и мамины часики открыты взгляду. Пришлось подавить в себе детский порыв и не спрятать руку за спину.

- Прости мне мое любопытство, дорогая, но ты не позволишь взглянуть ближе? - спросила колдунья.

Пришлось протянуть руку и показать дорогую сердцу вещь, которую знаешь наизусть, каждый зигзаг трещины на стекле, каждую вмятинку в изысканном серебре, каждый завиток кружевных стрелок. И еле различимую надпись по ребру корпуса на древнем языке.

Взяв в руку ладонь помощницы, вэйна поднесла к глазам девичье запястье с часиками и развернула чуть, чтобы разглядеть эту самую надпись.

- Все верно. Они и есть. “Со прэт ха вия” - на добрую память, - произнесла вэйна, заинтересовавшись теперь циферблатом со стрелками. - Прелестная вещица, не ошибусь, если скажу, что сделана старыми мастерами первых гильдий! Надо же и в прекрасном состоянии.

- Трещина… - возразила Тиса.

- Сущий пустяк по сравнению с полезным действием этих часиков, правда же? - улыбнулась Агата Федоровна. - И каково это, дорогая моя, иметь возможность вспомнить что угодно в любой момент? Не расслабляет головушку? - она постучала пальцем по виску.

Признаваться в том, что носишь вэйновскую вещь и остаешься полной невежей относительно ее применения, было неловко. Но у Тисы имелось на сей счет оправдание, которое она невнятно озвучила.

- Получается, в наследство достались, и поведать было некому об их свойствах, - поняла Агата Федоровна.

Только бы подробности не пытала, подумала Тиса. Та откровенность, когда говорят о прошлом без оглядки, с некоторых пор не входила в число ее добродетелей, а молчать - не красиво. Но вэйна лишь какое-то время наблюдала лицо девушки, после чего улыбнулась. Устало и по-доброму.

- Это “памятованы”. Они могут показать тебе любой отрезок твоей жизни, который желаешь освежить в памяти. Если хочешь, покажу, как пользоваться. Обычно, большой сложности нет. Вся сложность в плетении кварцевого наклада.

- Вы думаете, я смогу? - неуверенно спросила девушка.

- Конечно. Заряд-то полный до краешка. Видно, что кто-то не так давно подпитал и очень щедро. Влить за раз такой концентрат вэи и так аккуратно, я бы так не смогла, - с сожалением произнесла Агата Федоровна. - Кто бы этот вэйн ни был, мое глубочайшее ему уважение.

Видя, как на лицо помощницы набежала туча, вэйна смилостивилась и свернула тему удачной подпитки. Меж тем в чайной запорхали сменяя друг друга две девчонки-служки, накрывая на стол.

Ароматы подаваемых яств достигли носа, но Тиса не замечала их. Боже, так некстати вспомнилась сцена расставания. “На добрую память”, - сказал Демьян, и его прощальный подарок в виде искорки вэи. Он хотел, чтобы она его вспоминала за время разлуки. Только разлука - не верное слово. Пропасть разделяющая двоих. И можно долго себя убеждать, как она единственно верна, сердце от того меньше болеть не станет. Минуту, девушка боролась с собой, чтобы просто малодушно не сбежать, показав свою невоспитанность перед женщиной, которая так доброжелательна с ней. Удержалась. И даже нашла в себе силы составить компанию за ужином, поддержать беседу, а после принять помощь. Вещь не жива, пока не выполняет своего предназначения. Так пусть мамины часы живут.

Глава 13 - Сердечный кров

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Наверно, у каждого есть счастливые воспоминания из детства. Теплые, как солнечный зайчик на ладони, мягкие, как звездный свет летних ночей, душистые, как ворох свежего сена и звонкие как ледяные сосульки зимой. Сочные и яркие по началу, позже они выцветают, будто старая потрепанная открытка. И чем старше мы становимся, тем труднее носить в себе память детства. Настает день, когда мы удивленно смотрим на ребятню, и понимаем, что не можем припомнить, каково это, когда захватывает дух от первых капель ливня, или каково искренне восторгаться первой игрушке. Спроси любого - хотел бы он вернуть своей душе легкость, какую он испытывал в детстве, вряд ли кто бы ответил “нет”.

Флигель замкнут изнутри. И девушка долго смотрит на ручные часы прежде, чем решиться. Направленная мысль зажгла на циферблате россыпь цифр и знаков. Действительно, все просто. Прокручивающийся обод как и прежде установлен на нынешний век. И временные стрелки, все шесть, - год, месяц, день, час, минута, секунда - установлены в положение, в котором пребывали последнюю дюжину лет. Дата восьмого дня рождения Тисы. Перед смертью мама вспоминала именно его. Боязно возвращаться в прошлое. Сердце щемит. Но девушка привыкла уже не замечать сердечные метания. Упрямо шепчет нужные слова на древнем, и память открывает ей двери в прошлое.

Она думала, что хорошо помнит тот счастливый день. Ведь ее всегда занятой папа-капитан тогда оставил службу ради семейного праздника. И они вместе отправились за пределы части. Расстелили одеяло и провели день на поляне в тени старого вяза, поедая вкусности. Но она не помнила, как ветер трепал ее волосы, а мама… красивая, боже какая красивая с мягкой улыбкой на губах в платье из тонкой шерсти. Она попросила ее надеть косынку на голову, чтобы не застудить уши. Не помнила молодых лиц родителей, и их ясный как безоблачное небо смех. И аромата букета полевых цветов, которые собрала и подарила мамочке. И как после вкусного обеда на воздухе, они втроем просто валялись и любовались играющей на ветру кроной вяза.

Отец задремал, сморенный полуденной истомой. Да и Тиса зевала, свернувшись клубком меж родителями. Девочка обняла руку матери и сонно прошептала,

- Я люблю тебя, мамочка. Очень-очень. И папу тоже.

- А как мы тебя любим, доченька, счастье ты наше, - мать поцеловала ее в лоб. - Вот будут у тебя свои детки, когда вырастишь, узнаешь, что сильнее материнской любви, ничего нет на свете.

Тиса присела на табурет и подложила поленьев в печь. Те мерно затрещали. В свете очага мерцали дорожки из слез на девичьих щеках. Но слезы не были горькими, скорее принесли облегчение. Ослабили тот клубок накопившихся переживаний, что стянулся внутри.

- Узнаю ли я когда-нибудь ту любовь, о которой ты говорила, - прошептала девушка, - и если нет, то прости мама.

***

Так и не найдя своей косынки, Тиса купила шерстяной шарфик - очень милый, полоска коричневая, полоска лососевая, и частая бахрома по длинному краю. Коробейница, что продала его ей, сказала, что такие сейчас “у моде”. Впрочем, то, как их бойко разбирали другие девушки, подтверждало ее слова.

Урок, на который так рассчитывала Тиса, неожиданно отменился. На диване сидел Строчка, закинув ногу на ногу и подперев подбородок ладонью. А в опытной слишком громко переставлялась утварь и слышались шипящие ругательства Клары. Люсенька с извиняющейся улыбкой пролепетала:

- Министерство отказало нам денюшку на раскопки выдать. Прислало отказ. А Клим тебе этот листик сказал отдать. Там домашнее задание для тебя. Он сейчас у заведующего и, не знаем, когда вернется. Какой прелестный шарфик у тебя!

Все понятно - увлеченный клуб в трауре из-за плохой вести.

- Ничего, - оживился все-таки неунывающий Строчка. - Мо Линич с Климом обязательно что-нибудь придумают. Вот увидите. Весной мы распечатаем штольни! И… Тиса, пока ты тут, глянь, какие новые движения я придумал в “повторише”.

И принялся кренделя выписывать с самым серьезным видом идущего в последний бой солдата. Бедный Клим, ему же это повторять. Хотя, зная учителя, вряд ли он будет так оттягивать себя за уши и так выворачивать коленки.

Тиса не могла не улыбнуться подобной уморе, и вскоре вместе с Люсей хихикала над парнишкой. В дверях опытной появилась Клара, скривила губы:

- Паяц несчастный!

Потом вздохнула и бросив на Тису взгляд из разряда “явилась тут самозванка”, удалилась в свою “пещеру”.

Подумав немного, Тиса последовала за ней.

Клара положила стеклянный квадратик с размазанным по нему тонким слоем земли на подставку и взглянула в увеличительный окуляр. Тяжелая шторка черных волос закрыла щеку. На вторжение брюнетка даже головы не повернула.

- Клара, я бы хотела поговорить, - произнесла Тиса, желая разрешить недоразумение.

- Ну? - ответ с ноткой скепсиса.

- Я знаю, ты не веришь, что я видящая.

- А я должна? - усмешка.

- Но в последний раз я увидела Строчку. И он…

Клара отвлеклась все же от окуляра:

- На столе бумаги лежали, свежеисписанные, и книга по недрам. Знаешь, не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять откуда они взялись.

Тиса открыла рот. Это что выходит? Клара думает, что она попросту наврала о Строчке?

- Но я действительно видела Виталия.

- О, это ты остальным сказки рассказывай. Эти-то ладно, но он почему тебе верит, не понимаю, - брюнетка поджала губу. - Знаешь, красотка, очень скоро тебе придется сознаться и уйти отсюда.

Тиса вышла из опытной. К сожалению, разговор так ни к чему не привел. Ну, хоть красоткой назвали, и на том спасибо.

Войнова покидала школьный сквер, благоразумно стараясь не смотреть в сторону “трещины”. Казалось, или на самом деле ветер веял во вслед с тихим шепотом: “Приди”. Вот неугомонное приведение-то. Считай целый особняк с необходимой мрачной обстановочкой в ее распоряжении, а все не живется спокойно. Хотя какая у этих бесплотных душ жизнь? Упаси Единый узнать.

Тиса направилась в аптеку и порадовала своим досрочным приходом вэйну. День пролетел в заботах и весьма плодотворно. На завтра Агата Федоровна наметила поездку с очередной благотворительной партией снадобий.

Вечером - снова мост и созерцание заледенелой Патвы, лежащей в зимних сумерках. Если бы не приглядывалась, так и не заметила бы стаю животных, пробирающуюся в припорошенном камышовом сухостое вдоль речного берега. Старые знакомые. Кабаны, все же. Крупные. И чего им в лесу не сидится? Вот так, смотреть на речную долину незаметно вошло в привычку, как и посещение парка после утренних видений. Что же, жизнь в Оранске как-то входит в свою колею, и это к лучшему.

Дома ее поджидал сюрприз. Еще, не войдя в калитку, Войнова услышала громкие голоса Тараса и Алевтины. А когда вошла во двор, увидела следующую картину. Тарас, судя по заплетающемуся языку, пьяный, в одной тельняшке и штанах сидел на крыше дома и размахивал руками с воплями:

- Тонем! В днище пробоина! Спустить шлюпки на воду!

Во дворе собралась вся семья Кадушкиных и соседка Никифоровна, которая не переставала охать и со словами ‘бяда-бяда!’ качать головой. Алевтина тщетно пыталась вразумить главу семейства.

- Тарасик, миленький, слезай! Простудишься! - подзывала она его рукой.

Но тот и не думал спускаться:

- Алька, хватай детей и Поднимайся! Вода прибывает!

- Тиса Лазаровна, простите ради Бога! - заметила девушку хозяйка. - Тарас мой, заначку мою нашел! Всю выхлестал, злыдень! - пожаловалась она, чуть не плача. - Слезай сейчас же, постыдился бы постоялицы!

- Тонем! Спасайся кто может! - завопил в ответ благоверный супруг.

- Ма, да не слышит он тебя, - дернул за рукав матери Устин.

Натка, глядя на весь концерт, с безразличным видом грызла сухарь. На щеке ее красовался большой прыщ.

- Батьку какая-то тетка по башке стукнула, пока он в морях был, - объяснила девочка Тисе. - Рея какая-то.

- Дура, - обернулся Устин, - это не тетка, это балка такая на корабле, поперечная.

- Умный нашелся! - дала подзатыльник брату Натка. Дети принялись толкаться.

Послышался громкий скулеж Силача, в суете Борисовна наступила на хвост собаке.

- Устька! Да убери ты эту псину с моих глаз! - топнула Алевтина. Пес мигом смотался в будку. - Простите Тиса Лазаровна. Моя вина, не спрятала от мужа деньги, как следует.

- А я тебе что говорила, - забубнила Никифоровна, - при себе носить надоть. Поди бы не разбуянился так с копейки.

Когда Гишка принес от Никифоровны широкую лестницу (лестница Кадушкиных давно обветшала), бывшего моряка общими усилиями все же стащили с крыши.

‘Веселый’ вечер завершился. Поужинав в одиночестве в маленькой кухоньке, Тиса прилегла на кровать, раздумывая о Тарасе. Есть одно снадобье от глухоты. Поможет ли?

Незнакомец сидел напротив на диванной резной скамье и держал в холеных руках бокальчик красного вина. Этакий благовидный, полноватый и с лоснящейся бородкой, и одновременно деловой.

- Я правильно понял, тебе именной нужен? - голос соответствовал виду, тенор с показной ленцой. Отпив, незнакомец опустил бокал себе на круглый живот.

- Да, - ответил хрипло Демьян. Простыл что ли? - И, пожалуй, долгосрочный.

Тиса только сейчас заметила за спиной бородача полупрозрачную стену из светящихся прожилок вэи. А за нею на большом расстоянии четырех человек посреди впечатляющего размера гранитной площадки, очерченной красным кругом. И судя по пробежкам этих людей и тому, как полыхнуло несколько раз подряд, они там не в чехарду играли. Но ни Демьян, ни его собеседник даже ухом не вели в сторону чужой вэйновской схватки. Впрочем звуки с площадки тоже не доносились.

- Полугодовой?

- Не меньше.

- Для тебя, Демка, ты знаешь, что угодно. Подожди-ка… - незнакомец на секунду замер с пустым взглядом. - Марька зовет, я сейчас.

Объяснил он и развоплотился. Единый! В прямом смысле этого слова. Просто исчез, оставив лишь ковровую подстилку на лавке.

Демьян опустил голову и пару минут смотрел на свой полный бокал. Затем отставил его на низкий столик в виде огромной рогатой черепахи и поднялся. Шагнул к перилам и облокотился на них. Незаметно тишину сменили монотонный звук далеких голосов. В красном кольце посреди площадки кланялись друг другу противники. Непонятно кто и откуда объявил об окончании поединка и имя победителя. Оказалось, что комната без одной стены, где колдун находился, была ничем иным, как балконом, одним из многих, что цепочкой в два яруса окружали площадку. И судя по количеству народа на этих ярусах, Демьян совсем не единственный, кто решил наблюдать за тренировочными боями. Но далеко не все это делали с подобным комфортом.

Проходящие по краю площадки тройка бравых парней в курсантской форме, заметив Демьяна, остановились, восторженно что-то говоря друг другу. До Тисы долетали лишь обрывки “…неужели Невзоров? …тот самый” затем словно по команде поклонились. Демьян коротко кивнул. Троица неторопливо удалилась, то и дело оглядываясь.

- Не понял. А где Натан? - послышался за спиной знакомый голос жизнерадостного чтеца. - Ты ж говорил, что скакун придет?

- Друг, - а этот грубоватый бас оказался неопознанным.

Демьян обернулся, и попал в железные объятия к какому-то длинноволосому мужчине. Три синих пера за ухом. Заплетенные косички в бурой шевелюре. Шкалуш?

Юлий же уселся на лавку и потер нос черепахи.

- Нам еще Бурского крепкого, барышня, и пару бокалов, - велел он. Столик на миг накрыл полупрозрачный колпак перехода. И вскоре чтец уже разливал по бокалам бардовую жидкость из новой бутылки.

- Не надеялся тебя увидеть так скоро, Славогор, - похлопал по плечу горца Демьян. - Как прошла поездка в Фикию?

Шкалуш пожал крутыми плечами:

- Вэйновского посла отвез. Сундук с бумагами забрал.

Они прошли к лавкам и разместились с удобством.

- А что за бумаги? - поинтересовался чтец.

- Не знаю и знать не хочу.

- Славик наш неизменно надежен и прям, как Рудненские скалы, - хихикнул Юлий. - И мыслей читать не надо.

Горец никак не отреагировал на заявление, только вперил вперил взгляд в Демьяна из-под широких бровей:

- Я слышал, ты один справился с лавовой кошкой в Ижеской, - восторженно пробасил он.

- Так кошка просто не знала, с кем связывается, - ввернул в руки друзей по бокалу Юлий. - Невзоров, сам как изнань, когда дерется.

- Эта тварь коварней мерзуны и опасней рогача. Достойная победа, - шкалуш привстал с лавки и поклонился. - А с личиной как прошло, пригодились рассказы о моем народе? - серьезно спросил горец, снова усаживаясь на свое место.

- Еще как, спасибо, друг, - благодарно ответил Демьян, сжав сильнее в руке бокал. - Как твоя семья поживает? - сменил он тему.

- Залина сегодня должна вернуться с младшим от родни, - словно высеченное из камня с грубыми чертами лицо шкалуша посветлело. - Сегодня увижу. Старшие завтра обещали быть.

- Ты лучше, скажи чего панокийский сенат замышляет? - хмыкнул чтец.

- “Губу” все мечтает вернуть.

- Не наглость, а? А не закатать ли им свою? - фыркунул Юлий.

- Толкуют, мол это их древняя земля и их предки…

- Какая земля, елкин дрын!? - перебил чтец. - Стабильный источник вэи в Загубской, вот что им нужно.

- Войну развязывать поостерегутся, - покачал головой Демьян. - А каверзы пусть чинят. А то отдел Довлатова заскучает.

Они продолжили обсуждать политику, попивать вино и вяло поглядывать на площадку, где разворачивалась очередная схватка. Пока не вернулся Натан. Бородач появился из ниоткуда и сразу уселся рядом с Юлием. Над его головой витала еле заметная дымка перехода. Не приглядишься, так и не увидишь.

- Прости, что уходил, Дем, - повинился Натан. - У внука пара зубов режутся, пришлось тащить к дочке лекаря.

- Натаныч! Скакун! - приветствовал его Юлий. - Наш второй образцовый семьянин. Тоже с блоком, смотрю. Никак Демон предупредил о моем грядущем триумфальном явлении сегодня?

- Так знаем мы тебя, Юлька, - усмехнулся Натан. - Совесть еще в Вемовейском на пирожок променял.

- Неужели, есть что скрывать?

Снова крепкие рукопожатия. Затем продолжение беседы на всевозможные темы, в которых главвэй почти не участвует.

- Демьян, как думаешь, кто выиграет? - спросил шкалуш, заинтересовавшись поединком.

- Шипов, - ответил тот даже не взглянув на площадку.

- С чего ты взял? Ты даже не смотришь. Квашовец уже второй раз его достал.

- И на этом выдохся.

Через минуту бой завершился победой упомянутого Шипова, и Демьяна наградили званием тертого калача, хоть неприлично молчаливого сегодня.

Демьян качнул головой, извиняясь.

- Я обдумываю одно дело, ребята, - объяснил он свое поведение, - привлекать подчиненных не хочу, оно касается лишь меня.

- Тебе нужна помощь, друг? - горец выпятил грудь. - Я готов!

- Пожалуй, только твоя и нужна, Слава, - улыбнулся Демьян.

- Э нет, так не пойдет. Давай выкладывай, что у тебя там за заварушка намечается! - хмыкнул Юлий.

Демьян недолго думал, прежде чем ответить.

- Да так. Возможно, придется наведаться в логово оборотней.

Здравствуй, старый парк и знакомая аллея. Увежский лес никогда вы не замените, но с вашим появлением жизнь в Оранске стала вполне сносной. Лиловое, еще не отошедшее от дремы морозное утро, далекий лай собак и полное безветрие. Чаща старого вишняка по бокам аллеи сегодня особо нарядна. Каждая ветка облеплена инеем, словно обязана кружевом. Идешь по снежной дорожке, словно в волшебном белом коридоре, длинном-длинном. Идешь долго. А в конце, там где аллея делает крутой поворот - тебя ждет самая древняя в этом парке корявая вишня. Каждый шаг к ней - лечебный, - так убедила себя Тиса. Стоит преодолеть этот длинный отрезок аллеи и коснуться коры этой вишни, как пропадают сомнения, вызванные недавним видением. Вот так, как сейчас…

***

Оранск вдруг осознал, что наступили предсотворенские недели и забил в колокола собора, засуетился толпой, засветился улыбками горожан.

В центре развернулись праздничные базарчики. Продавались пятилапники - родственники ели, но в отличие от последней это хвойное всегда имело строгое расположение лап округ ствола. И если взглянуть на пятилапник сверху, то он напоминал пушистую пятиконечную звездочку. На лотках пестрели сотворенские бусы из бисера и стекла и лежали чудесные искусно сделанные игрушки, какие редко встретишь в Увеге. Маленькие дракончики, червячки, рыбки, лисы и орлы - святые животные, символизирующие скорое прибытие Святых к Единому. А так же маски и костюмы этих животных. Обе предсотворенские, а также неделя после Воскресения - колядочные. Так что любой добропорядочный верующий может надеть костюм и как следует повеселиться, распевая звонкие песни во славу Святых и Единого - призывая божию благодать на будущий год.

Тиса разглядывала всю эту красоту на прилавках по дороге, и наблюдала, как люди украшали фасады домов и окна. Кто-то приставлял стремянку и вешал цветные ленты и бусы под самым козырьком, а кто-то прибивал к двери ветвь пятилапника со звездой.

Добравшись до аптеки, Войнова покачала головой. По сравнению с ковровой лавкой Фролова, наряженной нынче в красными лентами так, что в глазах нещадно рябило, аптека совсем потускнела. О чем Тиса прямо и сказала Агате Федоровне.

- Так все нужное есть в чулане, только достать и украсить надо. Ты нашего молодца снаряди, пусть принесет коробку, он знает, где. И пусть бабоньки нарядят, как освободятся. А ты, моя рыбонька, сегодня поедешь со мной.

- С вами? А как же оставшиеся снадобья?

Хуже некуда, когда так резко меняются планы.

- Дай-ка список, - велела колдунья. Щурясь она просмотрела его. - Сегодня пусть сделают вот эти четыре, они самые простые, - ткнула она пальцем бумагу. - Справятся голубушки и без нас. Мы же сегодня нанесем визит в “Сердечный кров” с первой партией. Ох, как же я люблю это богоугодное заведение… - супротив своим словам простонала вэйна. - Представлю тебя смотрительнице, и вторую часть в следующий раз повезешь ты, дорогая, поскольку я буду занята, - и добавила уже себе под нос. - Все потому, что кое-кто потерял из-за лени остатки совести и снова перекладывает на меня свои обязанности.

Тиса кивнула. Да, она так надеялась сегодня заняться любимым делом. Но, с теми, кто платит за работу, обычно спорить не приходится.

Поэтому через час уже ехала в крытых санях вместе с колдуньей и разглядывала улицы незнакомой части города. Под полозьями шепелявил укатанный снег. Сидящий на козлах Жорка ворчал на ленивую кобылу, которая на поворотах любила останавливаться. Благо, что не успевала уснуть. Агата призналась, что давно хотела продать эту лошадь, но до сих пор не решилась.

- Жалко животину. А вдруг плохой хозяин попадется, возьмет да запорет дурашку.

Кобыла с очередного пинка преодолела последний поворот, и сани остановились у длинного неровного частокола. Прихватив пару корзин, вэйна с помощницей потопали гуськом во двор приюта.

“Сердечный кров” оказался двухэтажным бараком довоенного времени. Неказистые черные пристройки лепились к нему со всех сторон, как наросты к березе. И не поймешь где заканчивалось людское жилище, а где начинался блеющий скотный двор или же прачечная с вывешенными на веревках бельем. Чуть правее часть большого двора занимал недостроенный сруб. Похоже работы по его возведению остановились и очень давно. Чуть вдали находилась кривая беседка с облупленными бортами, пара лавок у занесенной снегом клумбы-могилки, и единственный во всем этом унылом безобразии добротного вида колодец-журавль.

У колодца возились с ведрами три женщины. Одна юная, две постарше. Огрубевшие черты лиц и одежда с чужого плеча не давали возможности определить их возраст. Тридцать? Пятьдесят? Еще издали завидев гостий, женщины зашептались. Молодая открыла рот и с явным интересом уставилась на пришедших. За что тут же получила подзатыльник. “Беги, скажи, а то все схлопочем!” - услышала Тиса приглушенный голос. Молодка унеслась в сени, а другие две женщины при приближении колдуньи поклонилась в пояс и пробурчали робкие приветствия.

Внутри приюта впечатление от сего места не улучшилось. Посреди парадной стояла ржавая лохань наполовину заполненная мутной водой. С опухшего потолка в нее сочилась вода. Стены медленно, но верно отвоевывала сырость. А скрипучая дверь, что за собой притворила Тиса, не желала с первой попытки входить в отведенную для нее раму. Навстречу вэйне уж торопилась смотрительница. Полногрудая и широкоплечая, она в пару секунд окинула пришедших опытным взглядом выпуклых глаз и безошибочно остановила его на корзинках. Рот произвел движение, сродни жевательному, и большая нижняя губа выпятилась еще больше. Впрочем, похоже, что женщина так улыбалась.

- Благодетельница наша, Агата Федоровна! - голос поставленный, зычный. - Как милостив Единый, что привел вас сегодня в нашу скромную обитель!

За спиной смотрительницы ее подручница - сухопарая тетка в платке, повязанном так, что тот закрывал брови и щеки - тут же подхватила песню:

- Как милостив! Очень милостив!

- Степанида, право слово, оставь аллилуйю, - махнула рукой вэйна. - Ты же знаешь, что я никак не способна обойти “Сердечный кров” стороной в Сотворенские. Лучше скажи, как поживают приютные? Есть ли больные? И что за капель нынче в парадной?

- Нет у нас теперь надежного крова, благодетельница! Крыша-то наша прохудилась!- запричитала смотрительница.

- Уж мы ее чинили-чинили, усе руки изгваздали. Артель бы нанять, да на какие копейки-то? - добавила подручница.

- Что теперича делать-то, как быть-то, не знаем! Детушки да старики мерзнут!

- Ноженьками-то по половицам мокрым ходют! Захворать недолга.

И так слажено скороговоркой причитали женщины, обступив вэйну по дороге в гостевую приемную, что Тиса аж диву давалась. Хор соборный и тот бы обзавидовался.

После крыши стенания переметнулись на потолок и стены, потом окна и двери, мебель, одежду, двор, недостроенную мастерскую. Вот оказывается, чем должен был стать неслучившийся сруб во дворе. В общем, приют нынче в таком плачевном состоянии, что просто выбегай, а то рухнет да придавит ненароком съехавшей крышей.

К чести колдуньи надо сказать, всю речь женщин она выслушала стойко, жалостливо качала головой и охала. Потом вынула из кармана меховой накидки приготовленный заранее тугой кошель и вручила его в протянутые руки смотрительницы.

Осталось только пожелать, что эти деньги на самом деле облегчат жизнь приютных. А было их здесь достаточно много, Тиса поняла это, заглянув в трапезную, где кормили обедом.

Человек двадцать, если не больше, за длинными столами. Склонились над мисками гороховой похлебки, тарахтят деревянными ложками по мере своих сил. Косматые старички, сухонькие старушки, бесцветные женщины без определенного возраста, подростки, даже малыши. Боже, какая мать от себя ребенка оторвет? Или это дети прачек? Скорее всего. Мужчин в цвете лет не наблюдалось, разве что пара юродивых. Тиса опустив голову следовала за вэйной. “Вот, кто имеет право молить Единого о помощи, - размышляла она, - а ты со своими жалкими неудачами постыдилась бы”.

Тиса сняла с себя одежду и уложила на скамью, прошла в приемную. Тут подоспел и Жорка с двумя коробами, которые он сгрузил на пол. Полчаса Агата Федоровна с помощницей разбирали по списку снадобья, мази и сборы, объясняя смотрительнице и ее подчиненным как их применять, впрочем просто повторили то, что написано на бумажечках, приклеенных к склянкам и кулькам. Затем, повязав передники, поднялись на второй этаж, навестили шестерых лежачих больных. Троих из которых Агата без промедления велела отправить в лекарню. Волшебными словами оказались: “сама оплачу их лечение”. Двоих с простудой напоили горячим и снадобьями, натерли разогревающими мазями, предварительно обтерев спины и грудь влажными полотенцами. Последнему омыли ноги и наложили на язвы повязку, густо пропитанную заживляющей мазью. Тиса глядела на колдунью, что с состраданием без брезгливости наравне с ней пользовала больного старика, и еще больше прониклась к ней симпатией.

- И так в течение двух седмиц на ночь, - поясняла вэйна няньке Рае, великанше с добродушным лицом. - И отсюда по пять капель на стакан воды, давать три раза до еды.

Когда пришло время уходить, Тиса поняла, что потеряла свой шарфик, или ему помог кто-то потеряться. Прости, Милостивый, за крамольную мысль. Оглядев ватагу подростков, что пронеслись с гиканьем по коридору, Тиса пожала плечами. Значит, кому-то нужнее. И выкинула из головы сожаления.

У колодца вэйна остановилась. Достала “желток”, и под взглядами любопытных приютных беззвучно принялась начитывать на него наклад. Долго шептала, чуть ли не час. Затем устало выдохнула.

- Теперь до конца зимы и в лютый мороз не скует его льдом, - пояснила она свои действия.

Налетел ледяной ветер, и Тиса как могла держала ворот пальто, чтобы не задувало грудь. Степанида с Проскевой, так звали закутанную в платок напарницу, проводили “благодетельницу и кормилицу!” до ворот и долго кланялись, во след отъезжающим саням.

- Из года в год одно и то же, - ворчала расстроенная Агата. - Ничего не меняется в этом заведении. Не понимаю, куда губернатор смотрит.

Тиса хотела было спросить, что именно под этими словам она подразумевает, но вэйна уж отвернулась, чтобы крикнуть молодому вознице:

- Жорик, сокол мой ясный, давай поторопи нашу засоню, страсть как чаю хочу! - и снова обратилась к Тисе: - Я знаю, ты тоже любишь чай, ласточка. Сейчас поднимемся ко мне и попьем. Заслужили мы отдых, не так ли? - Агата Федоровна подмигнула. - Ты молодец, девочка, все делала правильно. Я рада, что святая Вэя послала мне тебя в помощницы.

Тиса улыбнулась. Агата ее совсем захвалит.

- Мне у вас еще учиться и учиться.

Глава 14 - Крыса

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Агата Федоровна действительно предпочитала чай другим напиткам. В ее изящном березовом буфете за цветными стеклянными дверцами ютилось полсотни коробочек и мешочков. Панокийский белый, шуйский черный, чиванский зеленый, разнотравье на любой вкус. А посредине сего многообразия на самом почетном месте - шестиугольная жестяная коробка, на которой изображена пара шуйцев с кувшинками в руках, которые они пригубили, выпивая цветочный нектар. Что в ней, девушка не решилась спросить.

Тиса грела ладони о фарфоровую чашечку с чабрецововым чаем, вдыхала аромат и невольно улыбалась. Вэйна милостиво разрешила ей сварить зелье от глухоты для Тараса на аптечной кухне, да еще настаивала на том, чтобы она взяла с сушильни необходимые травы бесплатно. Помощница отказывалась. Пришли к тому, что Тиса возьмет их, но при удобном случае купит на базаре и вернет долг.

На столике рядом с диваном лежала газета. Не “Областной вестник” и не “Оранские ведомости”, а “Вэйновский глас” с изображением великолепного синего единорога на первой странице. Поерзав на стуле, Тиса все же не утерпела и попросила взглянуть.

- Нравятся древние? Да-а, хороши, - колдунья отпила из чашечки белый панокийский чай и подперла рукой подбородок, скосив глаза на газету в руках помощницы. - Живые доказательства былого великолепия. Люди себе льстят, предпочитая думать, что Единый создал их сразу после Сотворения. Давно известно, что Хорн на протяжении множества веков сперва принадлежал древним. Синие же - самые премудрые пташки. Хорошо, что не тщеславные, иначе были бы мы рабами крылатых.

- Он удивительный, - прошептала Тиса, рассматривая змея. Чешуя синего цвета переливалась, как зеркальная мозаика. Длинная шея, не такая изящная, как у белого императорского, и не такая мощная, как у рогача - а самая золотая серединка. Изящный белый рог на лбу. Глаза с вертикальным зрачком словно наблюдают за тобой сквозь легкий прищур. Ух! Ниже в колонке писалось о том, что представители Бирюзового края собираются в новом году посетить столицу нашей империи. А тот, что изображен на картинке, Эхоленавиц Май-хо-Тан, будет возглавлять легацию. Цель прибытия - агатит.

- А что такое - агатит?

- Кварц для накладов, - ответила вэйна, подцепив пальцем маковую баранку. - В твоих часиках есть такой. Если заглянешь под крышку, сможешь увидеть. Этот камешек на большом счету у нашего рода. Есть баснословно дорогие экземпляры.

Тиса кивнула и пролистала газету до конца. Что она надеялась увидеть в этой вэйновской газете, в тех незнакомых лицах колдунов и колдуний? И зачем? На последней странице ослепительно красивая вэйна стояла в начале колоннады императорского дворца, вытянув руку в приглашающем жесте. Ниже алела надпись: “Ежегодный Воскресный бал вновь соберет под куполом дворца весь цвет и славу Крассбургского общества”.

Тиса отложила газету.

- Снадобье для улыбок, - заметив, что помощница погрустнела, вспомнила вэйна. - Вот что еще надо обязательно успеть приготовить.

- А как оно делается? - интерес вывел девушку из размышлений.

Колдунья опустила чашечку на блюдце и подмигнула:

- Пойдем, покажу, ласточка. Накладом усилю его свойства уже завтра. Хотя забавник и сам по себе вполне способен поднять настроение. Запомни, используются только соцветия…

***

Тиса вернулась во флигель продрогшая. С твердым решением - завтра же прикупить себе новый шарф. Накормила сизарей и поела сама. Листок с домашним заданием от Клима лежал на столике, и давил своим осиротевшим видом на совесть. Раскрыв брошюру с шуйскими мечтаниями, девушка помучила виски надавливанием на Нцы-Ду. Только бы верно точки определила. И полчаса в своих мечтаниях сияла солнышком.

Наконец, представила Строчку. Дар в начале поиска скуксился, словно любителю мяса подсунули кутью вместо жаркого, но потом проглотил, что давали. Туман вынес ее в гостиную Увлеченного клуба.

Первого, кого она увидела, оказался заведующим школой одаренных. Старичок мерил комнату вдоль и поперек мелкими шагами, сцепив руки за спиной. И Строчка вертел головой, туда обратно, наблюдая за ним.

- Почтмейстер сказал, что завтра прошение покинет город, - пролепетал одаренный писарь.

- Вряд ли второе письмо что-то нам даст, - хмыкнул шуец. - Я даже уверен, что ничего не даст. Кукиш! Эти твердолобые мордоклювы, изнань их возьми! Желают полных гарантий-с. Тьфу! Им, видите ли, не хватает обоснований продлевать субсидию-с.

Бедняга Мо Ши так метался, что Тисе старика даже жалко стало. Ложкин же, что тоже был здесь, недвижимо стоял у окна. Лицо хмурое. Зеленые глаза темны, будто угли потушили. Это показалось Тисе ужасно несправедливым. Такие глаза обязаны гореть как прежде. Неиссякаемым жадным огнем искателя, стремящегося к великой цели.

- Ничего, Климентий, - потряс маленький кулачок шуец. Косица его парика согласно закивала, - Мы найдем тех, кого наше предложение заинтересует больше чем этих министерских чистоплюев. Они еще увидят наши имена в энциклопедии времен. Школа прославится! А Белогородский индюк так еще мне в ножки кланяться будет!

Вот здесь, на “индюке”, дар крутанул руль, и сознание видящей пронеслась сквозь облака тумана, чтобы через миг выплыть в кабинете главвэя. Глоток горячего терпкого кофе, обжег горло. В воздухе витал табачный дымок, а так же запахи кожаной обивки и чернил. Ну почему она опять здесь, рядом с ним? В нем. Ведь на этот раз о вэйне и не думала.

Мужские пальцы отбивали ритм по конверту. А что за адрес, позвольте узнать? Ну, конечно. Очередное письмо своему сиятельному дядюшке, князю Проклию Глебовичу Невзорову, с которым не имеем ничего общего.

Но стоило колдуну вынуть из-за пазухи шелковую полоску, как скепсис у видящей поубавился. Демьян неторопливо перебирал ленту в руках. Серебристо-васильковая змейка уверенно скользила меж его пальцев. Ласкалась к ладони, переливалась в свету мошкарной лампы. Вэйн то ли завороженно, то ли задумчиво наблюдал за ее игрой. Погладил шелк большим пальцем, затем поднес ленту к лицу и надолго прикоснулся к ней губами.

Тиса выпала в явь с колотящимся сердцем. Провела рукой по лицу, усмиряя дыхание.

Ее лента, она все еще у Демьяна. И это ласковое обращение. Что оно значит? Имеет ли какое-то для него значение? Или вэйну просто думается лучше, когда руки заняты, а чья лента ему безразлично.

Одно плохо. То, что ее сердце все так же так предательски реагирует на подобные сцены. Потянулась к трактату за помощью. “Обличение лжи и возвеличивание истины - есть верный путь к благородству души…”. Читать, просто читать, и никаких лишних мыслей.

***

С рассветом в гости заглянула Алевтина с корзиной пирогов.

- Вот, иду к Отрубиным, - хозяйка с улыбкой мялась на пороге, теребя ворот тулупа. - Дай-ка, думаю, кулечек постоялице занесу.

Тиса поблагодарила, приняв подарок и пригласила в дом, выпить молока с пирогами вместе. На что Алевтина без раздумий с радостью согласилась.

- Я еще вчера к вам заходила, да не застала дома, - призналась она, скидывая валенки в сенях. Корзину оставила у порога и потопала в носках и тулупе на кухоньку. - Все повиниться хотела.

- Повиниться? - удивилась Войнова.

- Угу, - опустилась хозяйка на табурет. - Вы ради Бога простите за тот срам, что Тарас мой учинил!

Ах вот в чем дело. Тиса подвинула кружку с молоком хозяйке, но та осталась к угощению равнодушна. Сложила руки на коленях, будто прыгать в воду собралась.

- Вы не серчайте на него, пожалуйста, - взмолилась женщина. - Он все по морю своему окаянному тоскует, дуралей. Как списали его на берег оглохшим, так будто подменили. Все опостылело ему теперича, видите ли! Ни меня, ни детей не видит, будто нету нас. Дедуля помер, ему плевать. Все печь боками греет да о бутылке грезит, трутень. Уши-то не руки, чего лежишь, спрашивается? Верно же? А раньше-то каким человеком был, Тиса Лазаровна! - Кадушкина шмыгнула носом. - Подарки с морей детям привозил. По дереву как умел, люди издалече смотреть приезжали. А теперь мастерская паутиной заросла. Но он не пьяница, - спохватилась хозяйка. - Не пьяница, Тиса Лазаровна. Он только…

Тяжелый вздох женщины завершил тираду.

А Тиса впервые увидела ту другую Алевтину. Мать большого семейства, уставшую тянуть на своих плечах хозяйство в одиночку. Другая бы на ее месте уже сломалась, а эта не унывает, обычно, как ни встретишь - смеется.

- Не беспокойтесь, Алевтина Степановна, я все понимаю.

- Значит, вы не собираетесь съезжать от нас? - осторожно протянула женщина.

- Зачем же съезжать? Наоборот, хотела просить вас готовить по мою душу. Вы как-то говорили, что найдете и для меня тарелку в большой семье. Я готова платить сколько скажете.

На то жалование, которое сейчас имела в аптеке, она может себе это позволить. Ведь может же?

Хозяйка так обрадовалась, что еле усидела на табурете, обещая готовить вкусно, как никогда. К щекам ее вернулся былой румянец. Алевтине даже жарко стало, и она принялась расстегивать пуговицы тулупа.

Видя это, Тиса раскрыла форточку. И, как позже оказалось, зря. Ой, зря она это сделала.

Через минуту, в тот момент, когда девушка как раз хотела поведать хозяйке о снадобье от глухоты, в форточку влетела… крыса! Самая настоящая. Нет. Крыльев грызун не имел. Просто один не в меру вредный мальчишка решил это проверить наверняка, запустив зверька в окно.

Крыса, вытаращив глаза и растопырив лапы и хвост во все стороны спланировала прямо на стол рядом с чашкой Али. Опрокинув последнюю. Молоко растеклось по столешнице. Секунду очумевшее животное смотрело на женщин, а женщины на него. Затем мигом нырнуло под стол. Тут надо сказать, в отличие от постоялицы, Алевтина не растерялись ни на секунду. Схватив прихват, женщина с гиканьем понеслась за крысой в комнату. И не хуже зверька нырнула под кровать, мутузя там прихватом и громыхая им на всю комнату. И что удивительно, через минуту хозяйка по-заправски вытащила оттуда оглушенную крысу за хвост.

- Я поймала ее, Тиса Лазаровна! - шумно дыша провозгласила победу раскрасневшаяся лицом Алевтина. И дождавшись кивка оторопевшей Тисы, понесла честно добытый трофей прочь из флигеля, и уже в сенях заголосила: - Устька! Ну, засранец, держись у меня! Выпорю так, что сидеть седмицу не сможешь! Погоди, доберусь до тебя!

Не считая этого незаурядного случая, в остальном день покатился по накатанной. Тиса отправилась в аптеку в бодром настроении и занялась приготовлением следующих по списку снадобий. Из разговора женщин на кухне узнала, что колдунья с утра наложила наклад на бутыли с забавником, отнесла их сама в малую кладовую и ушла. А куда ушла - этот секрет вэйны, как оказалось, давно уж не секрет ни для кого - на городскую площадь в большой шатер. С сего дня до Сотворения Агата Федоровна будет вместе со старым наместным погодником Мотей Зябовичем “в тайне” готовить сюрприз горожанам. А именно из снега горки ледяные для народа формировать вэей, и коли останется время и силы - и долгожданный всеми салют, о котором в губернии давно слагают хвалебные оды.

В какой-то момент увлеченная работой Войнова не заметила, как замурлыкала под нос мотив. И лишь когда на нее стали лукаво поглядывать работницы, шепча на ухо друг другу предположения хорошего настроя травницы, осознала, что напевает не что иное, как панокийскую песню, под которую танцевала с Демьяном на Горке. Чур ее! Чуть шумовку с рук в кипящий котел не выронила. Вспомнилось видение с ленточкой, и девушка еще ко всему прочему покраснела, а потом помрачнела.

Тиса переложила взвар на совесть ответственной Дуняши, и поспешила к малой кладовой. Провернув ключ, вторглась в прохладное сумрачное помещение с длинными рядами склянок и бутылей. Зажгла свечу и шагнула к полкам. Раз есть забавник для улыбок, усиленный вэей, возможно, здесь найдется и что-то от приворота. Полчаса девушка, щурясь, читала всевозможные надписи на бумажках, прилагающихся к снадобьям, но так и не нашла даже близко подходящего.

Вечером вернулась Агата Федоровна, и Тиса поспешила ее встретить. Еле дождалась подходящего момента для вопроса, когда колдунья уже, осмотрев проделанную работу, собралась подняться к себе.

- Конечно, ласточка. Что еще?

- Агата Федоровна, скажите пожалуйста, есть ли какое-нибудь средство от приворота?

Вэйна обернулась к помощнице. Лицо ее чуть побледнело.

- Приворот и все вэй-действия с ним не приветствуются Вэйновием, - настороженно ответила Агата. - Почему ты спрашиваешь?

- Просто… одна моя знакомая хотела узнать, - промычала помощница.

- Всем известно, что от качественного приворота лечит лишь время, - невнятно просветила помощницу вэйна. - Советую твоей знакомой написать в вэйностражу о привороте и ждать, пока наклад сам спадет. Месяца два-три обычно.

Появился старина Эпполит и помог вэйне подняться по ступеням в ее покои, по пути рассказывая, какая бойкая шла днем торговля в аптеке. Тиса какое-то время стояла у перил, переживала потерю надежды. Затем взяла себя в руки и, воспользовавшись тем, что кухня опустела, занялась снадобьем от глухоты. Итак, берем в сушильне цветы клевера, корни лопуха, измельченный в порошок волчий гриб. Все это богатство кладем в котел, добавляем воду и томим в печи, не давая закипеть. Взвар должен получиться густым, как кисель. Из-за гриба. Затем отвар сцеживаем и остужаем его. Сливаем в банку, добавляем водку и кусочек прополиса, закрываем плотно крышкой, взбалтываем, и несем в темный уголок кладовой. После Сотворения снадобье будет готово, и его можно будет использовать.

Тиса сняла передник. Спрятала в тумбу ключи. Надела пальто, обвязала вокруг шеи тонкий шерстяной платок, теплый так пока и не удосужилась купить и вышла. Колокольчик проводил ее звоном.

Снова обратная дорога сквозь неспящий город, смотря в светящиеся окна домов, слыша смех и веселые колядки. Через молчаливый мост, где колючий ветер не дает долго стоять, выискивая взглядом кабанью стаю. На улицу Коромыслову, к дому Кадушкинах с резными, но провисшими в петлях ставнями. Откуда взялась старушка Никифоровна Тиса так и не поняла. Как в той сказке “как выскочит, как выпрыгнет”.

- Тиса Лазаровна, чтой-то вы по темну одна бродитя? Алька-то побаяла мне, что нынче ее негодник сотворил-то! Это же надо как сына сбаловать, чтоб он крысями-то в окна кидался! Ну, уж дождалась душечка моя многострадальная! Всыпала Лявтина ему хворостин, чтоб неповадно было-то! И еще мало паршивцу такому! Меня б позвала, так и я б пожигляла! Дрянной мальчишка у ней растет. Ох, балованный. Как пить дать, лиходеем вырастит, не иначе! Помяните мое слово!

Тиса кое-как распрощалась с соседкой и зашла во двор, щелкнув засовом. К ноге метнулось белое пятно и завиляло хвостом. Девушка присела и почесала пса за ухом.

- Что, Силач? Смотрю, уж не такой худой. Отъелся у Алевтины.

Собака лизнула ее руку, а в тишине раздалось шмыганье чьего-то носа. На пороге ее крыльца на корточках сидел мальчишка.

- Ты почему здесь сидишь один? - приблизилась к нему Тиса.

Ребенок поднялся и, не поднимая глаз, с насупленным видом пробубнил:

- Мамка сказала домой не пустит, пока прощения не попрошу. Тиса Лазаровна, простите меня пожалуйста.

Развернулся и потопал домой. Даже не дождался ее ответа, вот, поросенок.

- Устин, скажи мне, зачем ты это делаешь? Слышишь?!

Она уж думала, что не ответит, так и сбежит, как обычно, но Устин обернулся:

- А зачем вы живете тут? Это не ваш дом, а дедов!

Вот тебе на. И как с детьми говорить? Поделился бы один вэйн с ней своим даром убеждения. Тьфу. Нашла кого к ночи вспомнить, Балда Ивановна.

Не успела зайти во флигель, как прибежала Алевтина с тарелкой гречки, заправленной мясной подливой. И новыми извинениями. Теперь уже за сына. Тиса успокоила хозяйку, сказав, что не держит обид. Единый, да если бы все неприятности в жизни были именно такими, она была бы счастлива.

- Устину не нравится, что я живу в доме его дедушки.

- Мало ли что ему не нравится, - возмутилась мать и тут же вздохнула. - Скучает он по нему, конечно. Дедуля-то все время с ним проводил, когда Тарас оглох.

Тиса воспользовалась удобным случаем и рассказала о снадобье.

Новость Алевтина восприняла с такими восторгом и благодарностью, что Войновой стало совсем неловко.

- Вас нам сам Бог послал! - воздевала руки к небу хозяйка. - Травницу да целительницу. Пусть Святая Пятерка выпросит у Единого вам счастья за вашу милость!

- Погодите, пусть еще поможет сначала. И готово лекарство будет только через неделю, - ворчала постоялица в ответ, уж, не зная, куда деться. - Давайте, я лучше пока заплачу за первую неделю “обедов-ужинов”. Сколько с меня?

Наконец, девушка проводила воодушевленную хозяйку и поужинала в одиночестве под треск поленьев в печи. Гречка оказалась вкусной, не хуже, чем у Камиллы. Немного помечтала, как требовало домашнее задание, но на эксперимент с новым поиском Строчки не решилась. Пусть еще прошлые впечатления в голове улягутся. Зато, заглянув к каждому на пять минуточек посредством дара, убедилась, что у близких все благополучно. На том и уснула.

Как она не опасалась, предутренняя дрема все же унесла ее снова к вэйну. И в этом видении она узнала, что такое говор по-вэйновски. Странное дело, когда слышишь другого человека, но не видишь его, зато можешь отвечать. И почему вэйнам это дано, а другим нет? А потому. Они - избранники небес. Небожители. В отличии от провинциальных ворон, кое-кто еще из рода князьев будет.

Сегодня их сиятельство выходили на говор с управляющим собственного вэйноцеха.

- Демьян Тимофеевич, я верно вас понял, вы хотите присутствовать на ежегодном совете?

- Именно.

- Но…

- Что не так, Харитон?

- Вы же никогда раньше не интересовались… - невидимый собеседник запнулся, должно быть, решив, что сболтнул лишнего.

- Да. Мое упущение, - согласился главвэй. - И я намереваюсь его исправить.

Естественно, что настроение с утра испортилось. Собираясь в аптеку, Тиса то и дело выдавала едкие реплики. Большинство из них адресовались колдуну. Например: “Князь решил-таки обойти владения свои!” - ворчала она: - “На пилюли для животных полюбоваться захотелось их сиятельству. Да на другие, должно быть, не менее славные разработки вэйноцеха!”. Сейчас, попадись Тисе главвэй, она скорее всего бы наговорила бы ему кучу гадостей. Да. Она злилась, и, что самое несправедливое - от этого было тошно лишь ей одной. А Невзорову-то ничегошечки. Вон, невозмутимый какой был в видении, что Жоркина кобыла.

Даже любимая работа не вернула видящей хорошего настроения. Мало того, к вечеру душу принялось подгрызать беспокойство. Лишь потом Тиса поняла, что, возможно, это ее состояние было вызвано предчувствием последующих событий. Как еще назвать то, что вернувшись с работы домой раньше обычного, она, не осознавая причины своего желания, первым делом пустилась в “поиск”. Сначала видящей показалось, что зря беспокоилась. А потом…

Черно-белый мир оборотня открылся ей вкупе с чутким медвежьим обонянием. Бело-белое поле окружало со всех сторон. Снег приминался и приятно хрустел. Мягкие лапы несли легко и быстро. Ее появление спугнуло зайца. Беляк задал стрекача, и Рич пустился его догонять, весело порыкивая от азарта. Вроде бы все спокойно, вот только… взгляд случайно цепляет троих человек вдали у молодого ельника. Один из них - Рамил. Она узнает его по фигуре.

Дар послушался беспрекословно. В один миг сознание видящей покинуло медвежонка, чтобы взглянуть на Рича уже со стороны глазами его отца. Рамил повернул голову. И Тисе предстали его собеседники. Это были… нет, не люди. Даже она поняла это, не имея никакого опыта в расовых определениях. Просто в их обманчиво ленивых движениях и жестких, отмеченных шрамами лицах проглядывалось нечто звериное, необузданное и беспощадное. Что один, что другой роста высокого. Здоровяки такие - Кубач бы позавидовал. Одеты дорого. и горячо любимые безрукавки кочевников обтягивали мощные торсы. А сколько оберегов на широких шеях - целые связки. Люди Бут-Шеро, это точно. Тиса ощутила, как холодеет ее душа. Демьян оказался прозорлив. Они здесь. Пришли за Ричем? Единый, только не это!

- Да, нас устраивает цена, - раскатисто произнес здоровяк с толстой желтой косой и раскосыми глазами. Видимо, он был в этой паре главным. Так как второй, седой, в основном молчал. Его длинный левый клык торчал поверх нижней обветренной губы.

- Завтра тебе пригонят лошадей, а ты сам приведешь его к нам. Тогда и получишь остальное.

Рамил ответил на родном языке. Должно быть, согласился, так как оборотни важно кивнули.

Глава Рупув продолжил говорить что-то на своем.

- Какой еще вэйн? - прорычал угрожающе седой.

На сей раз Рамил выдал более длинную речь.

- Не его собачье дело! - взвился желтокосый. - Пусть только сунет свой мокрый вэйновский нос в дела Бут-Шеро! Лап недосчитается. Я лично его на корм молодняку пущу, после того как разделаю на куски.

Он поднял руку, и Тиса с ужасом увидела, как та частично превращается в лапу с огромными когтями.

Тут видящая и запаниковала. Сам факт, что торг мог касаться ребенка, казался чем-то немыслимым. Ведь родной отец не мог продать сына? Мог, и уже продал. Боже! Первое и самое верное, что пришло на ум - это Демьян. Он должен знать, что они хотят забрать Рича! А уж кто кого на куски порвет, это еще время покажет.

Тиса вспомнила о Граче. Где же этот длинный нос? Слышал ли он разговор?

Дар воспринял вопрос по своему. Сегодня он вообще душка. Слой тумана пронесся перед глазами и вот она уже… сидит, цепляясь тонкими лапками за сосновую ветку. Почти над головами собеседников. Каков удалец. И не видно, не слышно его.

Посчитав разговор законченным, оборотни скрылись в гуще ельника. Грач вопреки ожиданиям Тисы не стал их преследовать. Вместо этого поднял себя в воздух взмахом крыльев. Устремился вверх и, набрав высоту, взял направление на восток.

Ночь Тиса мучилась тревожными снами, которые перемежались с обрывками видений. В них у нее были крылья, и брюхо щекотал ветер. Далеко внизу редкие селения подмигивали ей желыми огоньками. К четырем часам ночи видение полностью отвоевало у снов ее внимание. Видящая в теле птицы миновала пригород Крассбурга и закружила над большим поместьем с двумя башнями, в котором далеко не сразу признала дом вэйна. Завершив пятый круг, Грач аккуратно стал снижаться. Замелькала черепица крыш, каменная с редкими барельефами кладка, И перед ней показалось распахнутое окно, раму которого придерживал сам хозяин дома. Обнаженный по пояс, волосы смяты, видно, что только поднялся с постели. Но в глазах не было и тени сна.

Грач перекинулся и первым делом прошел вглубь чужой спальни к столику, где налил себе из графина воды в стакан, и залпом выпил.

- Явились оборотни Бут-Шеро, - хрипло выговорил оборотень и прочистил горло кашлем. - Завтра в Рупув пригонят табун.

- Все же жадность в людях неискоренима, - в стремлении прикрыть раму, Демьян хлопнул ею сильнее, чем требовалось. - Хотелось хоть раз обмануться в ожиданиях.

Грач дернул плечами:

- Саялэ собирается сегодня уже доставить парня в “Глотку”. Полагаю, после полудня выдвинутся.

Демьян откуда-то уже стрельнул сигару и закурил. Затем предложил закурить Грачу, но оборотень благоразумно отказался.

- Что ж. Придется навестить кочевника и убедительно просить изменить намерения. Благодарствую за службу, крылатый.

- Эм… - помялся с ноги на ногу Грач прежде, чем просить. - А можно я поживу в твоей квартире пару седмиц?

- Ключи возьмешь там, где оставил, - усмехнулся вэйн. В полутьме сложно угадывалось выражение его лица.

- Спасибо, Демьян! Я влюбился в твою парную!

- Ладно, лети уж, вольный птах. Не держу.

Глава 15 - Бойцовский клуб “Рваная глотка”

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Распахнув глаза, видящая какое-то время смотрела на беленый потолок и выпирающую на нем балку. Но пред внутренним взором продолжал стоять вэйн. Его поджарое сильное тело. Его лицо. Руки. Несколько недель уже она не видела его со стороны. Единый! Лучше б не видела и дальше.

Ей не хотелось ни то что вставать с постели, даже двигаться. Мало того, мысли не желали оформляться в нечто стройное и логическое. С момента, как Демьян узнал о гнусном замысле Рамила, на девушку вдруг снизошла непоколебимая уверенность, что колдун все исправит. Ни малейшего сомнения - он поговорит с Рамилом, применит к тем оборотням свой могучий дар убеждения и все уладится. Главное, что Рич останется в таборе. Словно переложив на плечи колдуна собственные волнения, Тиса решила, что теперь ей можно на минутку расслабиться. Или не минутку, а больше. Кажется, она снова уснула, и когда проснулась, за окном уже пищало по-синичьи позднее утро.

Боязнь пропустить еще один урок, заставил-таки девушку преодолеть недомогание и доплестись до подвесного умывальника, дабы взбодрить себя тремя пригоршнями воды - в лицо. До школы одаренных она тоже добиралась в два раза дольше. В итоге сильно опоздала. Кажется, когда она брала черепашьим штурмом сквер, Манила попыталась что-то ей шептать. “Бесполезно, ваша бестелесность! Сегодня можете хоть в горн трубить, вряд ли это подействует”. Тиса дошла до перил общежития и оперлась на них, чтобы перевести дух. На крыльце, стоя к ней спиной, Клара разговаривала с какой-то пожилой женщиной, одетой в криво застегнутый на крупные пуговицы ватник.

- Клара Герасимовна, она снова дурно смотрит, - встревоженно говорила последняя. - Ой, чует мое сердце, скоро снова засобирается! Вам бы побыть дома.

- У меня дело по горло, - отмахнулась от тетки Клара. - Пусть Катюшка за ней присмотрит.

Брюнетка лучше запахнулась в накинутое на плечи пальто.

- Но вы же знаете, Ариша только вас и слушает. Снова шепчет, что вы вместе его отыщете. Ой боюсь, кабы худа какого не случилось, - сцепила ладони у груди женщина.

- Ладно, сегодня пораньше постараюсь освободиться, - вздохнула Клара, поджав губы.- Иди домой Февронья.

- Вы уж, пожалуйста, Клара Герасимовна! Не запамятуйте!

На этом тетка попрощалась и спустилась с крыльца, потопала восвояси, переваливаясь с ноги на ногу, будто кряква. А Клара, так и не заметив видящую, скрылась в дверях общежития. Тиса лишь недоуменно вздернула брови. Более странного разговора она еще не слышала.

Подходя к дверям Увлеченного клуба, Тиса сожалела, что не придумала достойного оправдания своему опозданию. И уже представляла укор в зеленых глазах Клима. Однако удача сегодня была на ее стороне. Люся и корзинка с пятью котятами, которые она по доброте душевной сегодня приволокла в клуб, заняли львиную долю внимания руководителя клуба, отвлекая от всего прочего.

- Климочка, пусть они поживут пока тут! Пожалуйста-пожалуйста! - сложив ладоши вместе, просила Люсенька. - Я сама буду их кормить.

- Люся, здесь не место животным, пойми это, - упирался стойкий Ложкин.

- Как не место? - не сдавалась девушка. - Очень даже место. Вот в этом уголочке гостиной малыши никому не будут мешать, честное слово! Смотри! Я накрою корзиночку занавеской, вы их даже не будете видеть!

- А как насчет слышать? - фыркнула Клара, выглянув из опытной.

И котята словно по команде дружно запищали.

Клим возвел глаза к потолку, стяжая остатки терпения.

- Тиса! Ну скажи им! - заметив вошедшую, Люся решила, что найдет в ее лице поддержку. - Им же нельзя на улицу!

Тиса заглянула в глубокую корзинку и оглядела полосатых пушистиков.

- Ничем помочь не могу, - развела она руки. - Но согласна с тем, что на морозе котята погибнут.

- Вот! - воскликнула Люсенька, торжествующе глядя на Ложкина.

Клим окинул взглядом ученицу и неожиданно капитулировал.

- Ладно, - проворчал он. - Но на пару седмиц, Люся! Не больше! За это время, убедительно прошу, найди им новый дом. Проходите в кабинет, Тиса Лазаровна, - учитель распахнул дверь кабинета перед девушкой с коротким поклоном. - Должен попросить у вас прощение за то, что не смог провести прошлый урок. К сожалению, обстоятельства сложились не в пользу.

Минуя учителя, Тиса нечаянно оступилась, и Климентий поддержал ее за талию. Помог зайти. “Надо бы потом ощупать затылок”, - подумала Тиса. Возможно, что Клара пробурила в нем дару пронзительным взглядом.

- Рассказывайте, - усадив ученицу, Климентий прошел на свое место. - Продолжительное видение? Я прав?

Тиса кивнула. Она не стала таиться и рассказала все, что касалось последней практики в поиске, опуская подробности.

- Я видела Виталия, и Мо Ши, он был с вами в клубе. Вы разговаривали об отказе министерства оплатить поиски кургана. И хочу сказать, что сожалею. Мне кажется, они приняли неверное решение.

При этих словах Климентий Петрониевич отвел взгляд на карту с метками и постучал карандашом по столешнице.

- Ничего, думаю, это временное затруднение для клуба, - сказал он.

Тиса успокоилась. Зеленые глаза видящего смотрели с уверенностью, как прежде. Упорства этому человеку не занимать.

- Меня радует, что обучение приносит, хоть и сомнительные, но плоды, - усмехнулся блондин. - Кажется, мы нащупали верный путь к освоению вами дара. Продолжим. Надо же вызволить вас из капкана, в котором он вас держит, пока продолжительные неподконтрольные видения не истощили вас в конец.

Учитель снова помог определить нужные точки на висках. И на сей раз прикосновения мужских холодные пальцев к лицу не показались Тисе чем-то неправильным. Вместе они разобрали мечтания, и Климентий указывал на допущенные ошибки. Рассказывая случаи из своего опыта, он помогал ей лучше понимать дар.

- Как только закрепите успех, опробуем поиск по именным предметам. Он сложнее обычного. Поскольку подразумевает, что придется стараться увидеть совершенных незнакомцев, имея под рукой лишь их вещи.

Тиса вспомнила, как учитель отказал в помощи двоим горожанам, и чуть было снова не спросила почему. В прошлый раз этот ее вопрос так и остался без ответа. Не стоило повторяться.

- Прошу, на этот раз выходите из видения раньше, чем дар снова запрет сознание в другом человеке, - напутствовал Климентий перед поиском ученицу. Последнее, что девушка увидела прежде, чем закрыть глаза - обеспокоенное лицо блондина.

Ее окружил запах старых бумаг и пыли, и она осознала, что стоит у стойки в школьной библиотеке с вязанкой книг в руках. Третья в очереди. Большой настольный плакат закрывал собой сутулого библиотекаря, знакомого ей по прошлым посещениям сего хранилища. “Библиотека с благодарностью примет в дар любые книги” - надпись на холсте чуть размывалась из-за мутных очков Виталия. Замечательно, у нее снова получилось найти Строчку! Тиса решила дождаться, пока наступит черед парня сдать книги. И тогда она запомнит разговор с библиотекарем слово в слово, чтобы потом повторить его завсегдатаям клуба. Может быть тогда, наконец, Клара убедится, что она не самозванка.

Строчка поблуждал взглядом по рядам узких высоких шкафов, забитых под завязку книгами, затем полюбопытствовал, что берет читать подросток, стоящий впереди его. На стойке лежала толстая книга, с обложки которой щерился разинутой пастью волк. Название: “Зов стаи”. Когда Тиса поняла, что пора уносить ноги из видения, было уже поздно.

Они вышли из арки портала на вершине заснеженного холма, громко переговариваясь.

- Демьян, как ты мог? Ты скрывал от нас, что унаследовал титул! Это же надо. Драконьи яйца! Не верю! Дем - князь! Святая Вэя, вот, что с ним поделаешь? Отдубасить бы тебя как следует в отместку за молчанку, да жизнь еще дорога.

Тиса поняла, что попала под чужую раздачу. Знакомая троица, а именно - чтец, шкалуш и тот, кого называли в компании Скакун - выговаривали вэйну за то, что он не сообщил им счастливую новость.

- Давайте, вы пересчитаете мои грехи после того, как я разберусь с кочевниками, - отмахнулся от друзей Демьян. Внизу на расстоянии полуверсты чернел стан табора. Вблизи его паслись лошади, много лошадей. Статных с густыми гривами. Демьян цыкнул языком.

- Хорошо. Но потом ты все нам расскажешь, Невзоров!

- Как на духу, - отделался обещанием главвэй, и стал первым спускаться с пригорка, удаляясь от полупрозрачной арки перехода.

- Смотри, Скакун, сколько здесь твоих копытных родственников, - слышались позади шутки Юлия.

Кочевники их заметили еще издали. И судя по тому, как от табуна оторвались три лошади с седоками и понеслись через поле во весь опор, разговаривать с ним кто-то явно не желал.

Демьян тронул за рукав бородача. И тот понимающе кивнул ему в ответ. Мгновенно, на них упал белесый колпак портала, и в следующий миг, двое вэйнов переместились на средину поля. Всадники неожиданно оказались совсем рядом. И Тиса увидела Рича, сидящего в седле впереди отца на кауром жеребце.

Главвэй вышел навстречу конным, держа в руке скип. Седоки один за другим принялись осаживать лошадей. Двое незнакомых кочевников угрюмого вида устроили друг с другом переглядки. Рамил же сжал плечо сына и глухо ругнулся на языке кочевников. Рич напротив радостно замахал рукой.

- Демьян! Привет! А мы едем в соседний город на ярмарку, - возвестил мальчишка.

- Вот как? - произнес колдун, приветливо улыбаясь. - Но, медвежонок, боюсь сегодня поездки не выйдет. Твой отец, видимо, забыл про нашу договоренность. Он обещал познакомить меня со своими друзьями. Верно, Рамил?

- Я тебе ничего не обещал, - хрипло произнес глава табора, блестя гневным взглядом.

- Память подводит тебя, мой друг. Ну да не страшно. Отдай ребенка женщинам, и поговорим.

Тиса заметила, что действительно, по полю к ним направлялись три женщины. Две молодые впереди, и ковыляющая им во след старушка. Она сильно отставала от первых.

Косым взглядом Тиса заметила, как двое седоков-кочевников сунули руки за пазуху. Секунду, и блеснуло оружие. Однако применить стрелометы у них не вышло. Демьян что-то шепнул, крутанул скип, и парочка выронила оружие в снег. Рич этого не заметил, так как колдун в следующий момент уже подхватил его под мышки и ссадил с лошади сам. Рамил не препятствовал, но лицом напоминал грозовую тучу.

- Давай, беги к матери. Скажи им, что никуда не поедешь.

- Хорошо, - беспрекословно послушался мальчуган, кидая взгляд от отца к вэйну. Чувствовал ли он напряжение между взрослыми, или нет - не ясно. Только в следующий миг обнял руку колдуна, - Ты же еще придешь ко мне? Да?

- Не сомневайся в этом, - ответил Демьян. Он потрепал мальца по смоляным вихрам и затем легко подтолкнул в спину. - Беги.

Как только мальчишка попал в руки женщин и направился в табор, Демьян обернулся к Рамилу с совсем другим выражением лица.

- Оборотни, они заставили меня отдать его, - зло прорычал глава Рупув, даже не пытаясь отпираться.

Демьян поднял скип, и Рамил тяжелым мешком свалился с седла, будто его кто-то вышиб из него. Не кто-то, а сгусток белой вэи, почти неприметный на свету. Парочка неудавшихся стрелометчиков вдруг сорвались с места, гоня коней прочь, в сторону опушки. Тиса только сейчас поняла, что за спиной колдуна уж стоит вся троица его колоритных дрзей. Глава Рупув меж тем не старался так сразу подняться и с опаской поднял руки, прикрываясь ими.

Демьян замахнулся скипом на него и выругался, помянув испод со всеми изнанями вместе, добавив что-то о мрази, которая продает собственного ребенка.

- Благодари сына, - процедил он. - Не трону только потому что не хочу, чтобы твоя сильно порченая морда испугала пацана. Выкладывай все.

Итак, мальчишку одобрила стая Бут-Шеро и отец обязан был сегодня отвести его в “Равную глотку”, теневой бойцовский клуб, принадлежащий самому влиятельному главе совета кочевников Михосу Багеччу. И да - из Рича готовили бы бойца для арены.

- Что ж, раз сам барон ждет, не красиво отказываться от приглашения, - сказал главвэй, вернув себе ровное расположение духа. - Навестим его вместе, - он хлопнул по плечу хмурого Рамила, который-таки решился подняться с колен. - И вот еще что. Сыну заикнешься о своей затее с продажей, языка лишишься.

- Это яблочко давно прогнило, Дем, - сморщил нос Юлий. - Надеется, что оборотни поставят тебя на место, и табун с барышами останутся у него.

- Ты не вселяешь в него должного страха, мой друг, - произнес удивленно шкалуш.

- Ничего, Славик, - хмыкнул главвэй, - я не в обиде.

- Ладно, я так понимаю от меня требуется доставка, - деловито спросил Натан, потирая холеные руки. - Дайте мне полчаса, однокашцы, и я выведу вас к Ольмени.

Когда Тиса без стука ворвалась в кабинет, учитель перестал делать пометки на полях какого-то свитка и поднял глаза.

- Вы сегодня закончили раньше обычного. Хороший признак.

- Простите, Климентий Петрониевич, - ученица сдернула с крючка свою одежду и принялась на себя нахлобучивать пальто, пятясь к выходу, - но мне нужно домой.

- Что-то случилось? - поднялся с кресла блондин.

- Нет-нет, все в порядке. Я просто вспомнила, что одно дело требует моего скорейшего внимания, - Войнова вышла в гостиную. Хвала Единому, эти рукава нашлись! - И, кстати, я видела Виталия, он в библиотеке. Еще раз прошу меня извинить за столь ранний уход. До свидания!

Махнув рукой, девушка поспешила вон из Увлеченного клуба. А учитель так и остался стоять в дверях кабинета. Спустя несколько секунд из опытной показалась Клара и попросила его взглянуть на образцы.

“Скры, скры, скры”. Видящая возвращалась, слушая, как поет снег под подошвами. Слишком медленная песня. А быстрей не получается. Ноги заплетаются, знаете ли. Калитку открыла с мыслью, что надо бы выпить сильно сладкого чая, прежде чем уйти в новый поиск.

Что обидно, к вэйну дар ее всегда уносит чуть ли не по щелчку пальцев. В то время, как поиск других, даже отца, проходит через “ладушки” с туманом. И сейчас, стоило закрыть глаза, она сразу нашла Демьяна. В сумраке вэйн пробирался через толпу, обступающую кольцом большую ярко освещенную факелами, арену. Он подталкивал идущего впереди Рамила, если тот начинал сильно мешкать. Позади не отставали Юлий и Славогор. Натана среди них уже не было.

Встречные люди и нелюди, коих здесь оказалось ни чуть не меньше, чем первых, не торопились расступаться. Впрочем, Демьян сам не стремился ко всеобщему вниманию. Пола его длиннополого драпового сюртука скрывала скип. У ограждения арены, сложенной из толстых брусьев, усач в цилиндре собирал ставки, вертясь на табурете, словно вертепный Петрушка.

Какофонию запахов: курева, перегара, потных тел и псины, перебивал запах свежей крови. Должно быть, один из боев завершился, поскольку шестеро молодцов волокли прочь с площадки тушу гигантского волка. По глиняному полу вслед за ним чертился багровый след. Из-под брусьев ограды выскочили дети с ведром. И принялись натирать тряпками пол, оставляя разводы. В противовес всей этой дышащей азартом и смертью суете бойцовского клуба во влажном горячем воздухе медленно парили шерстинки.

- Почему ты не пользовался убеждением, друг? - спросил Славогор, нагнав Демьяна по правую руку.

- В самом деле, - поддержал Юлий интерес. - К чему сложности?

- Считайте, что я предоставил своему дару временный отдых.

- Что ты имеешь ввиду?

Главвэй промолчал. Он выловил взглядом большую ложу и теперь целенаправленно двигался к этому будуару, по другому и не назовешь. Ложа напоминала большой четырехскатный шатер с пологом из яркого шуйского шелка, расшитого золотом и раскрытого со стороны арены для удобного обозрения. Чтобы попасть в чертоги Багеччу, где находилась ложа, нужно было подняться выше на этаж. Однако проход в коридор с лестницей, ведущей туда, заслоняла собой пара здоровяков-оборотней.

- Добрый вечер, уважаемые. Михос Багеччу здесь? - спросил Демьян.

Те лишь начали говорить: “Кто вы такие, чтобы задавать вопросы и называть борона по имени”, а Юлий уже ответил: “тут”.

Демьян кивнул и просто шагнул на эту воинственного вида двуглавую “стенку”. Тиса не поняла, что произошло. Оборотни намеревались скрутить его, но вместо этого отдернули от колдуна когтистые лапы, словно обожглись и вынужденно расступились. Этого хватило, чтобы четверка проникла внутрь коридора, стены которого были обиты задрапированными пестрыми тканями.

Поднимаясь по ступеням, Демьян снял с пояса скип, и не зря. Лестничный проход вывел в комнату, слабо освещенную одним факелом. При входе в нее на колдуна чуть было не накинулись еще двое оборотней, но главвэй вскинул руку.

- Эй, тише ребятки! - осадил их колдун. - Придержите инстинкты. Мы к барону по приглашению.

Из полумрака комнаты показался еще один оборотень, бесшумно ступая по роскошным коврам. Огромный и хищный. Свет факела выхватил из тьмы лицо. И Тиса сразу признала в нем того желтокосого, что в поле сторговался с Рамилом на счет Рича. Он вперил взгляд в Рамила, затем перевел на колдуна, отметил в его руках скип, и ноздри его расширились.

- Приглашение касалось только Рамила Саялэ, - выплюнул слова оборотень.

- Ну, а мы с ним пришли, - произнес Демьян, совершенно спокойно выдерживая гипнотический, будто давящий, взгляд оранжевых глаз. Похоже, что взгляд колдуна тоже не показался оборотню пушинкой, поскольку его пальцы в миг отрастили невиданного размера когти. - О, не советую, барс, - предупредил колдун. - Доложи барону о нас, пока не схлопотал от хозяина наказание за преувеличение полномочий.

- Шукар-р… хорошо, - пророкотал оборотень. - Я выставлю вас с его разрешения.

Желтокосый рыкнул подчиненным что-то на языке кочевников и беззвучно скрылся в темноте.

- А если кочевник не захочет говорить, - произнес Славогор, - прорвемся боем.

- Захочет, Славик, - уверенно произнес Демьян. - Азартные люди от природы любопытны.

Не прошло и минуты, как их пригласили в ложу.

Михос Багеччу возлежал в парчовых подушках в компании семерых кочевников. Мужчины курили кальян и неторопливо переговаривались. Барон выделялся из всех яркой одеждой. Зеленые шаровары, ослепительная от россыпи каменьев безрукавка. Голову, покрытую алым платком, стягивал обруч с безыскусно ограненными изумрудами. В ногах барона ассийка в откровенном полупрозрачном одеянии умасливала ему стопы. Черная кожа девушки отливала синевой. От гладко выбритой макушки к переносице спускались две алые полосы краски. Тиса впервые видела жительницу пустыни, появилось желание присмотреться, но Демьян отвел взгляд на хозяина “Рваной глотки”.

- Приветствуем вас, почтенные мужи. Барон, - слегка склонил голову колдун. - Простите великодушно за вторжение. Мы пришли поговорить.

Он назвал свое имя и имена спутников.

Михос выпустил клуб дыма изо рта, сквозь прищур разглядывая вэйнов, затем молча указал на софу. Демьян опустился на шкуры, скрестив под собой ноги. Его примеру последовали и остальные “гости”.

- Этот человек, - главвэй указал на Рамила взмахом руки, - чуть было не продал собственного сына в стаю Бут-Шеро, но вовремя осознал гнусность собственного поступка и явился сказать, что разбивает договор. Просит принять свои извинения.

При этих словах из горла Рамила вырвалось невнятное мычание.

За спину к барону скользкой тенью подсел раскосый оборотень и что-то сказал хозяину на кочевническом.

- Правда не твоя, колдун, - ответил лениво глава Бут-Шеро, однако глаза цепко осматривали вэйна, особенно его ладони. Он потянул из кальяна дым. - Стая уже признала сына этого человека своим братом и разбивать договор я не стану.

- Вторая часть оплаты еще не взята отцом, ребенок не передан. Значит сделка еще не состоялась, - возразил Демьян. - Стая найдет себе другого медведя.

Михос сощурил глаза:

- Сам понимаешь, эти полузвери охраняют меня, - барон по-хозяйски положил руку на шею желтокосого, - и всех глав Бут-Шеро. Нам не с руки ссориться с теми, кто прикрывает наши спины. Пусть Саялэ забирает причитающееся ему и уходит. Ребенка мы заберем сами.

- Барон не в силах приструнить своих псов? - вздернул удивленно брови главвэй. - Чревато, Михос. Так можно и в зависимость впасть.

Вэйн поднял руку, и его ладонь-таки полыхнула знаком ССВ.

- С этого начинать надо было, - хмыкнул под ухом Юлий. - Глядишь, еще бой какой поглядеть бы успели.

- У меня нет проблем с Вэйновием, - произнес неторопливо Багеччу, выпустив клубы дыма изо рта, однако напускная лень с него слетела, как шелуха с поджаренного земляного орешка.

- Будут, Багеччу, - пообещал вэйн. - Он вынул из-за пазухи бумагу и развернул лист перед носом барона. - Если стая Бут-Шеро протянет свои лапы к ребенку, этот список попадет на стол Гранитову. Вы еще не знакомы с начальником Имперского Сыска, Михос Табахович?

Барон сощурил глаза, изучая список. Лицо его на глазах деревенело, превращаясь в недвижимую маску.

- Бьешь козырными, колдун, - сухо сказал барон, провожая взглядом бумагу, пока та снова не исчезла под полой сюртука главвэя. Он капризно отдернул ноги от ассийки, которая до сего момента продолжала свое “масляное” дело. - Ты выиграл, не начав партию, - признал Багеччу. - Я отменяю сделку, Саялэ. Сын твой останется при тебе.

Желтокосый, протестуя, рыкнул. Его рык повторили еще несколько оборотней, откуда-то из глубины ложи. И через еще пару секунд весь клуб огласился дружным рычанием всей стаи, создавая жуткое эхо под куполом арены. Золотые чилимы кальянов отозвались дрожащим тихим звоном. Рамил вздрогнул. Шестеро друзей-кочевников барона, что до сего момента держали отстраненный вид, испуганно озирались. В возникшей тишине Михос что-то сварливо сказал желтокосому оборотню на языке кочевников. Барс пророкотал что-то в ответ. Перепалка продолжилась.

- О, да ты раздраконил зверят, Дем, - прошептал чтец под ухом главвэя. - Они уже в мыслях пробуют на вкус твое мясо. Фу, ты не представляешь, какая у них образная думоварилка! Я забыл, что хвостатые внутри стаи могут делиться мыслекартинками, как открытками. Да они все просто повернуты на крови!

Демьян лишь дернул плечами, мол, что удивительного. Последняя рычащая фраза “барса” меж тем заставила задуматься Багеччу. Главвэй с укоризной покачал головой:

- Чтобы я не вышел сегодня из “Глотки”, тебе, барс, и твоим братьям придется весьма постараться, - сказал он. - Но раз уж так чешутся зубы у стаи, предлагаю честный поединок. Насколько знаю у вас в почете право сильнейшего. Думаю, будет справедливо, что при моем поражении мальчишка и бумага останутся у вас. Но если я выйду победителем, то стая поклянется не только не трогать Рича Саялэ, но и прийти мальчишке на помощь при нужде.

Надо было видеть, как изменило лица присутствующих предложение вэйна. Баггечу, барса, и этих шести любителей кровавых зрелищ. Глаза кочевников зажглись, как те вэйновские факелы вокруг арены. И этот огонь азарта и жажды - немедля просчитать ставку - уж нельзя было потушить ничем.

- Вэйн против оборотня - неравный бой, - барон сел, потирая ладони о шаровары, черты лица его заострились. - Мы выставим против тебя троих.

- Идет, - не раздумывая ответил вэйн.

- Нет, четверых! - поправил свое решение барон.

- Согласен.

- Давайте уж дюжину, не стесняйтесь, - усмехнулся Юлий.

- Четверых достаточно, - великодушно ответил барон после кивка оборотня.

Желтоглазый поднялся на ноги с невероятной быстротой. Следом за ним поднялся неторопливо главвэй.

- Клянусь по словам твоим, - пророкотал оборотень клятву, плотоядно улыбаясь. - Стая нам в свидетели!

Клуб огласил рык невидимой глазу ликующей стаи.

- У них вэйно-щиты в оберегах, - предостерег главвэя Славогор, становясь плечом к плечу с другом. - Тебе понадобится время, чтобы их сломать. Предлагаю бороться вместе.

- Нет, друг. Это только мой бой, - покачал головой Демьян. - Присмотри лучше за Юлькой.

- А ты хитрец, Невзоров, - прошептал чтец. - Ты знал, что так или иначе, тебе придется столкнуться со стаей, по другому вырвать пацана было бы сложно. Так чем тебе этот мальчишка дорог? Признайся, ты нагулял его с черноокой страстной кочевницей? - продолжал болтать Юлий.

- Не дури, Юлий. Вы знаете, если что, то…

- Да спрячем мы твоего подопечного, - перебил Демьяна чтец, - не волнуйся. Только давай без неожиданностей, Невзоров, - фыркнул Юлий. - Заканчивай с ними, и пойдем домой. Боюсь, скоро мой желудок с голода будет рычать похлеще любого оборотня.

Суета пред боем прошла для видящей незамеченной. Сознание Тисы словно охватило оцепенение. В мыслях пульсом билось лишь два слова: “опасность!”, “бой!”. И лишь когда ослепительно яркий свет ударил в глаза, и ноги понесли ее к центру арены под шум толпы, она поняла, что это не сон. Поединок начнется не зависимо от ее желания и страха. Противники ждали колдуна, выстроившись в ряд. Лица здоровяков излучали превосходство. Оборот, и вот уже четыре зверя встали на лапы, вонзая когти в глину. Два огромных, почти в рост человека волка, и еще более крупные медведь и саблезубый барс. Желтокосый в ипостаси имел мраморный окрас с желтыми подпалинами вдоль холки.

Клацнул гонг, и четверка пришла в движение. Оборотни слаженно закружили вокруг вэйна стервятниками, гибкими мощными тенями. Это живое кольцо начало стремительно сужаться. Демьян крутанул скип, и древко оружия ощетинилось внушительными продольными лезвиями. Тиса не успела оценить неизвестное ей до сего дня свойство вэйновского оружия, как начался бой. Огромная пасть барса возникла перед ней буквально в долю секунды. Вэйн увернулся, нырнул под лапу зверя и царапнул скипом лопатку барса, оставив красную полоску на жемчужной шкуре. И тут же в обороте сделал выпад и подрезал лапу одного из волков. Послышался скулеж. После чего началось такое безумие, что ее сознание совершенно отказывалось вычленять из мельтешения перед глазами что-либо вразумительное. Светлая мысль, что со стороны наблюдать за схваткой будет удобней, унесла ее в ряды зрителей. Славогор. Она предпочла наблюдать действо его глазами.

На арене происходило нечто невообразимое. Вэйн вертелся юлой. Скип в его руках уже пел свою песню, размываясь в пространстве. Оборотни, словно бешеные, кидались на этот вихрь, отлетали от него и снова совершали прыжки, лязгая клыкастыми пастями. В желании достать колдуна, они рычали, ревели и брызгали слюной.

- Сильно напирают твари, - шкалуш то и дело сжимал до боли в костяшках пальцев рукоять скипа.

- Они знают, что Дем ломает их защитные обереги, - послышался рядом комментарий Юлия. - И понимают, что тик-так, времечко уходит. Если не разорвут сейчас, то потом и подавно. Только просчитались голубчики, с Демкой может быть только дюжина таких и справилась бы. А я барона предупреждал, между прочим.

Действительно, с каждой новой секундой звери бросались на противника все рьянее и отчаяннее. Первым вылетел с этого смертельного клубка волк со вспоротым брюхом. И замер.

- Все, у второго серого защита сломана! - возвестил радостно чтец.

И пока он еще говорил, арена осветилась белым всполохом. Второй волк покатился к своему раненому родичу. Белый обруч вэи стягивал его горло и оборотень кувыркался, тщетно пытаясь его сбросить. Затем из пасти зверя вырвался хрип, и волк замер, придушенный. Лишь короткое равное дыхание говорило о том, что он все еще жив.

Тем временем медведь и барс пытались вырвать у судьбы последний шанс на победу. Но все закончилось быстрее, чем ожидалось. На этот раз защита пала у медведя. Об этом поведал ослепительный всполох. Луч хлестнул оборотня по морде. Медведь зашелся бешеным рыком, который тут же оборвался, поскольку Демьян очередным лучом стянул шею оборотня. И шипастый сияющий хомут прижал медвежью голову к земле. С барсом вэйн дрался, словно играясь, затем и его защита пала. Мраморному коту достались еще парочка царапин и вэйновская сеть. Она спеленала зверя в прыжке, и оборотень рухнул на глиняный пол так, что дрожь земли ощутил каждый присутствующий в клубе.

Бой окончился. Несколько секунд клуб охватила тишина. Затем ее разорвал оглушительный ор впечатленной публики.

- Отлично, к ужину не опоздаем, - довольный чтец потер руки.

Демьян повернулся лицом к ложе и поклонился стоящему в ней барону. Михос Багеччу с кислым выражением лица склонил голову в ответ, признавая победу. Вэйн обернулся и одним взмахом скипа снял с оборотней удавки и сеть. Неторопливым шагом направился к друзьям через арену. Желтокосый сменил ипостась первым и поднялся. Окликнул колдуна. “Что же этому зверю еще надо?” - возмущенно подумала Тиса, и дар поддержал ее, вновь перенеся сознание к вэйну.

Оборотень оказался в пяти шагах. Он неустойчиво держался на ногах, накрыв ладонью бок. Сквозь пальцы его сочилась кровь.

- Я недооценил тебя, колдун, - прохрипел барс, буравя взглядом оранжевых глаз бывшего противника. - Почему ты нас не убил?

- Зачем убивать тех, кто лучше других послужит в будущем? - стало ему ответом.

Оборотень гордо кивнул:

- Рич Саялэ может рассчитывать на нашу защиту. Клятва стаи нерушима.

- Это все, что мне было нужно.

Пару секунд они еще глядели друг другу в глаза. Затем Демьян отвернулся и продолжил свой путь.

Глава 16 - Поездка в приют

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Она не сразу поняла, кто ее зовет. Обернулась, вглядываясь в прохожих, семенящих по льду тротуара. Когда подкатили расписные сани, и из них ей помахала ручкой прелестная девушка в красивом голубом салопе с меховой оторочкой, Тиса узнала в ней Люсеньку.

- Залазь ко мне, подвезу! - крикнула девушка.

Медлительность Тисы ей не понравилась, и Люся выскочила и чуть ли не сама затащила Войнову в повозку. Усадила на мягкую скамью и накрыла ее ноги теплым пледом. “Зачем?” - хотела сказать Тиса, но вместо этого поблагодарила.

- Наконец-то, ты отогреваться начала, - удовлетворенно отметила Люсенька, сияя широкой улыбкой. - Хоть и бледная, как смерть. Подожди, у меня бублики с собой есть, мамочка с собой дала, будешь?

Тиса покачала головой. С этой девчонкой спорить бесполезно.

Всучив новой пассажирке бублик в руки, Люсенька бросила к вознице: “Трогай, Микилочка”.

- Ну что, ты успела свое дело сделать?

- Какое дело? - не поняла Войнова.

- Как какое? - вздернула бровки домиком Люся. - Важное! Ты же убежала из-за него с урока.

- А-а. Успела, - мягко улыбнулась Тиса и в который раз с теплом вспомнила, что Рич теперь в безопасности. Демьян отстоял мальчишку. Отстоял так, как никто другой бы не смог. Слава Единому! Сейчас Тиса понимала яснее ясного. Ни она, ни Агап, ни даже отец ничего не поделали бы со стаей Бут-Шеро.

Утренние размышления привели ее еще к одному выводу. Тогда на суде семерых Демьян не использовал скип в полную силу, дрался без лезвий. Получается, он намеренно не желал калечить людей, даже перед лицом смерти? На такой великодушный поступок способен лишь достойный человек.

И с новой силой за нее взялось сомнение. И сердце, почуяв слабину, сорвалось с поводка. Она-то посадила его обратно на цепь, в этом она уже мастер. Но до того своевольное сердце успело наговорить, ой-ей, сколько. А теперь эти вопросы никак не идут из головы. Что если в самом деле вэйн не просто увлекся девчонкой с провинции? Что, если он действительно любит? Любит ее по-настоящему. Крамольная мысль, и все же. Как он написал в письме? Случайно приворожил и сожалеет об этом. Предоставляет ей полную свободу решать. И будет ждать ее ответ до весны. А вдруг дождется? А что, если ее чувство к нему тоже окажется настоящим? О, Единый!…

Тиса тряхнула головой. Нашелся бы добрый человек - макнул бы ее головушкой в снег, чтобы охладилась. Жаль, Люся для этого не подходит. Клара бы могла, да страшно обращаться - закопает еще, а откопать забудет.

- А ты куда шла? - поинтересовалась меж тем Люсенька.

- В аптеку, - ответила рассеянно видящая.

- Ты заболела? - ахнула Люся, внимательно оглядывая знакомую.

Пришлось успокоить Люсеньку, пока та из пущей заботы не уложила ее в постель - признавшись, что работает в аптеке колдуньи. Люся восхищенно хлопала ресницами.

- Ты видящая, да еще и травница! Какая молодец! А я вот ничего такого не умею, - вздохнула девушка, выпустив пар изо рта на мороз.

- Потому что у тебя другой дар.

- Да, - без воодушевления согласилась Люся, рассматривая муфточку на своих коленях. - Меня зовут иногда взглянуть на дома, сараи, огороды, чтобы я сказала, что там нет привидений. И еще Клим думает, что я могу увидеть дух Онуфрия Гатчиты, и он мне укажет, где курган. Но разве это помощь людям? Вот ты можешь искать пропащих людей, а еще лечить.

- Но ты ничем не хуже меня, милая, - улыбнулась Люсеньке Войнова. - Ты хороша в своем деле.

- Не хороша, - покачала головой Люся, выпятив губку. - Мо Линич просит, чтобы я прогнала Манилу, а я не могу! Я боюсь ее, Тиса, - шепотом призналась она, подняв хрустально-голубые глаза на Тису, - ужасно боюсь.

- Ну, тебя никто не может заставить делать то, что тебе не нравится, - погладила по плечу девушку Тиса. - И не переживай. Мы все в жизни иногда ощущаем себя потерянными.

- Нет, я никогда не терялась, даже в детстве, - с уверенностью покачала головой Люся.

Какая же она милая. Тиса улыбнулась. И день хороший. Словно услышав ее мысли, в просини неба явилось царь-солнце. Мир стал ослепителен и ярок. Снег искрился, встречные люди улыбались, синицы пели. А еще сани несут так прытко, что дух захватывает.

- Ой, а можно мне хоть глазком посмотреть, что ты делаешь, Тиса? Пожа-алуйста! - спросила Люсенька.

Тиса думала недолго:

- Боюсь, я не смогу провести постороннего в сырьевую без разрешения Агаты Федоровны, - покачала она головой.

Надо было видеть лицо Люсеньки. Ну, Боже ты мой, будто леденец у ребенка забрала.

- Хотя… - протянула Тиса, - завтра я должна отвезти снадобья в приют. Хочешь, можешь поехать со мной?

- Да! - обрадовалась Люсенька. - Хочу! Спасибо, Тиса!

При повороте сани задели куст калины. Рубиновые гроздья качнулись, и с ветвей сорвался снег. Насыпал, проказник, по пригоршне за шиворот, и девушки звонко рассмеялись.

Тиса сняла тонкий шерстяной платочек с шеи и отряхнула от снега. Ткань немного подмокла. Когда же она новый шарф, наконец, купит?

Вскоре пара лошадок, тянущих сани, приостановилась на перекрестке с Боровой, чтобы вклиниться в поток экипажей. Люсенька отвлеклась от своего рассказа о котятах на пение колядующих. Стоя на углу улицы около десятка детей в неприглядной одежде пели “Святое Сотворенье - Единого даренье!”. Перед ними на снегу стояла корзинка с образом Святой Пятерки, для подаяния. Прохожие обступили маленьких певчих полукругом и слушали песню.

- Миколка, подожди! - воскликнула Люся. - Кину тоже копейку.

Сойдя с саней, девушка поспешила к корзинке и положила в нее горстку медяков. Тиса последовала примеру Люси. Затем девушки сдвинулись в сторону, чтобы не мешать другим слушателям. Тиса отметила на паре колядующих ребят маски - орла и лиса. А у девочки в коротком пальтишке за спиной колыхались на ветру бумажные драконьи крылышки. Песня сменилась на известную всем “Аллилуйю”. Одну малышку лет четырех колядующие ребята из тех, что постарше, подтолкнули вперед, и Тиса удивленно уставилась на ребенка, вернее на подозрительно знакомый полосатый шарфик, обмотанный округ детской шеи. Или она ошибается?

Маленькая колядовщица тем временем запела с такой жалостливой чумазой мордашкой, что желающих расстаться с деньгами заметно прибавилось. Одна тетка даже всплакнула, утирая нос платочком:

- Как поют ангелочки, а! А одеты-то во что? Сиротинушки вы мои, - и вытрясла в корзину пол кошеля.

Малая девчушка чинно поклонилась тетке, как и остальным подающим, и тут заметила на себе взгляд Тисы. Войнова еле сдержалась, чтобы не расхохотаться, наблюдая, как певица вдруг сбилась с текста и попятилась к колядующим ребятам. Те хотели было вновь вытолкнуть приму вперед, но девочка увернулась от чужих рук, пригнулась и прытко пролезла на четвереньках меж колен собратьев. Скрылась с глаз.

Тиса качнула головой и улыбнулась. Вот, значит, на кого променял ее модный шарфик. Что ж, замена несомненно достойная. Молодая и талантливая. Кто же спорит?

Люся потянула за рукав видящую к саням, и Тиса послушно последовала за ней. Через пять минут езды пассажирская повозка на полозьях остановились у аптеки. Оговорив время встречи на завтра, девушки расстались. Войнова направилась к знакомым дверям с колокольчиком, и остановилась. На тротуаре стояла большая тренога с ярким плакатом, зазывающим - купить новый ковер к Сотворению. Естественно в ковровой лавке Фролова. И эта аляповатая конструкция закрывала собой половину аптечной витрины. И как это понимать?

Она застала вэйну в аптеке. Женщина как раз собиралась уходить.

- Не обращай внимания, ласточка, - отмахнулась от вопроса помощницы Агата Федоровна, проверяя в сумке, все ли взяла, перед выходом. - Как наступает время бойкой торговли, так Аристарху Фролову шлея под кафтан попадает. После Сотворения уберут эту ерунду, не волнуйся. Лучше скажи, все ли у тебя в порядке? Бабоньки вчера тебя не дождались в аптеке.

Пришлось Тисе слукавить, сказав, что весь прошлый день чувствовала себя неважно, и попросить прощения за прогул.

Вэйна тут же озаботилась ее здоровьем. Ощупала ладонью лоб, заглянула в глаза, и чуть было назад не отправила помощницу домой, лечиться. Но Тиса заупрямилась.

- Ну хоть девясиловой настойки на сахар накапай, - посоветовала колдунья. - Что у нас там по приюту осталось?

Тиса быстро перечислила сборы и мази из остатка списка, и заверила, что сегодня сделает их вместе с женщинами.

- Знаешь, что, - Агата накинула на себя накидку, затем поправила шарфик на голове. - В кладовой в бумажных свертках лежат яблочные пастилки для зубов, возьми тридцать пять, и отбери бруски земляничного мыла в таком же количестве. Я хочу, чтобы ты их завтра раздала приютным сама. Степаниде Силовне, коль будет препятствовать, говори - получила наказ от меня, обязана исполнить лично. А то знаю я их с Праскевой.

Тиса с улыбкой заверила вэйну, что сделает то, что она просит. Вэйна еще раз внимательно оглядела девушку:

- Ты сегодня веселее обычного, ласточка. Такой ты мне больше нравишься. Если бы не круги под глазами, - цокнула языком вэйна с мягкой укоризной. - Послушай все же моего совета, дорогая моя. Сделай сегодня самые нужное, остальное бабонькам отдай. И иди домой отдыхать. Мне не нужны в работницах курганные мумии.

Очередные возражения Агата Федоровна слушать не захотела, подхватила сумку и отправилась на выход из аптеки.

Половину дня Тиса вдохновенно варила мази и складывала сборы в женской компании. Ближе к вечеру слабость-таки дала о себе знать. Передав инициативу подчиненным, Войнова просто сидела и наблюдала, как женщины справляются с работой. И к своему стыду, вскоре уснула, уронив лоб на сложенные руки.

Разбудила ее Дуняша, когда трудовой день завершился, и народ потек прочь из сырьевой.

- Вам надобно тоже домой, Тиса Лазаровна, - посоветовала работница. - Выспаться как следует.

Помощница вэйны поднялась с лавки и растерянно оглянулась.

-Не волнуйтесь, мы все доделали, - опередила Дуняша ее вопрос.

Тиса благодарно улыбнулась.

Вернувшись во флигель, девушка заставила себя поесть. О видениях кого бы то ни было даже думать было лень. Кажется, сон настиг ее еще до того, как голова соприкоснулась с подушкой.

Возможно из-за усталости, утреннее видение оказалось “слепым”. Паря в туманной дали, видящая лишь чувствовала запах табака и слышала диалог. Понять - кому принадлежали голоса - не составило большой сложности. Демьян и управной ССВ Роман Валентович Политов обсуждали малопонятную для ее вялого мозга тему. Она касалась работы ССВ. Сознание видящей, если сначала и пыталось уловить суть беседы, то затем просто утонуло в звуках и тембрах голосов.

- Юлий сделал, что смог, Роман Валентович. Но блок на таможеннике был слишком прочным, - голос вэйна веял теплым ветром спокойствия и уверенности.

- Да знаю я, - недовольное ворчание управного. - Единственный язык, что мог вывести на нашего коллекционера, и тот сдох. Лучший чтец, называется!

- Но он хотя бы вэйтон блока разглядел: фиолетовый. Какая никакая, а зацепка. Вэйнов с таким цветом вэи не так и много встречаются, не так ли? Вот, смотрите, - шелест бумаги. - На неделе просмотрел все зафиксированные за год вэйвсплески со следами фиолета. Пра-тройка показалась мне подозрительной. Здесь, - снова бумажное шуршание, - вдоль поймы реки Зель в начале года был отмечен смазанный фиолетовый след. И, что интересно, всего в паре-тройке сотен верст к югу от этого места в течение года пропадали люди. Из-за того, что этот квадрат делит меж собой сразу четыре волости, смерти не привлекали внимания из-за своей псевдомалочисленности. Якобы на каждую волость приходилось допустимое количество смертей. Из-за суровых условий местности они списывались на несчастные случаи. Коварная переправа реки, дикие звери, частые оползни.

- Я пошлю туда пятерку, - представительный баритон управного.

- На карте нет обозначения, но здесь есть хутор Висяки, - шелест бумаги. - Он упоминается в одном из показаний. Пусть начнут с него. Оттуда прошерстят ближайшие селения. Возможно выловят что-нибудь.

- Эх, если бы ты взял на себя группу Горохова, - слышится сожаление.

- Роман Валентович.

- Да помню-помню. Дурак я, что подписал. Ты, кстати, угн когда отдашь?

- Он мне пока нужен.

- Смотри не потеряй, Демьян. Мне его еще в секретку возвращать.

- Кстати о секретке. Я бы посоветовал разнести все невесомые латы по разным секторам.

- Это еще зачем? Ты что, думаешь, что кто-то сможет взломать ее? - смех. - Сомневаюсь, что найдутся такие смельчаки.

Покачав сознание видящей на волнах звуков, дар осторожно вынес его к берегам благодатной тьмы.

***

Мрачные стены приюта странным образом повлияли на Люсеньку. Не испугали, не навеяли уныния. Наоборот. Пока Тиса по списку сдавала часть снадобий Степаниде Силовне, Люся активно взяла в свои руки раздачу пастилок и мыла приютным. Для этого Жорик по просьбе девушки вынес корзину в коридор, да так услужливо и держал, не спуская на пол. Тут же выстроилась очередь желающих получить подарок. Курносая Праскева ужом вилась вокруг раздачи, весь платок издергала на своей седой голове, пытаясь убедить гостью “не беспокоиться” и переложить эту задачу на ее плечи. Тщетно. Люсенька лишь шире улыбалась и продолжала благотворительное дело. Вот так, чистосердечное желание помочь людям иногда бывает непробиваемей любого иного. Помимо “аптечных подарков” девушка раздавала и печения с изюмом и корицей, которые специально вчера испекла вместе с матерью и кухаркой. Что хорошо, Люся отлично запоминала лица, и ни разу не выдала в одни руки по два подарка. Хитрецам, что вставали в очередь повторно, ничего лишнего не светило.

Тиса закончила объяснять смотрительнице действия лечебных средств и оставила ее в приемной перебирать обретенные “богатства”. В коридоре продолжал толпиться народ. Старички, старушки, дети, женщины тянулись к Люсеньке как к ясному солнышку. Убедившись в том, что Люсе не нужна ее помощь, Тиса окликнула знакомую нянечку.

Дородная нянька Рая добродушно покачала тонкую ладонь девушки в своих огромных ручищах. И с удовольствием согласилась проводить Тису на второй этаж в лазарет. Слава Единому, комната оказалась почти пуста. Больные чувствовали себя настолько лучше, что спустились вниз, прослышав о подарках. Из двоих больных, что Тиса с вэйной пользовала в прошлый приезд, в лазарете остался лежать только костлявый старичок Ленька. Он встретил посетительниц лукавым прищуром. На вопросы о самочувствии отвечал охотно, все больше с шутками.

- Усе роблю, как сударыня Агата Федоровна баяла, - рассказывала Рая. - Ноги теперича у него не такие синие, Тиса Лазаровна. Встает уж сам по нужде. Поди мазь чудодейственная, не иначе.

Тиса посоветовала продолжать лечение еще пару недель, и давать больному больше питья.

- Коль еще не торопитесь, может взглянете на младенчика? - спросила Рая и потянула травницу в смежную комнату. Тиса махнула старичку рукой. Старый шельмец послал красавице воздушный поцелуй на прощание.

В соседней комнате лазарета молодая женщина, одна из тех прачек, что Тиса как-то видела у колодца, сидела на койке и качала на руках замотанного в старое одеяло малыша. На звук открываемой двери, женщина дернулась.

- Не волнуйтесь, пожалуйста, - поторопилась сказать Тиса. - Я травница. Что с ним?

- Детяти с простудой, Тиса Лазаровна, - пояснила Рая.

- Жар никак не спадает, - удрученно сказала мать ребенка. Суровое лицо ее выдавало усталость. У глаз растянулись сеточки ранних морщин, уголки рта опущены,- Окно открыто было в коридоре. Комната выхолодилась. Вот, не досмотрела.

- Как вас зовут? - спросила Тиса.

- Янина.

- Можно, Янина? - с разрешения матери Тиса пощупала ладонью лоб ребенка. Горячий. - Лекаря приглашали?

- Да уж какой лекарь? - фыркнула с горечью Янина. - Откуда деньги брать, барышня?

- Вот, Тиса Лазаровна, - взяла с подоконника бутыль Рая и показала травнице. - Даю по пол ложки вашего сиропа ему три раза в день.

- Этого мало, - покачала головой Тиса. - Тут же написано: “до трех лет - по ложке, использовать с прогревающей растиркой и каплями мятной настойки”.

- Но Степанида Силовна сказала…

- Понятно, - поджала губы Тиса. - Подождите, я скоро вернусь.

Девушка спустилась вниз и прошла в приемную, где оставила смотрительницу. Та уж разделила склянки и мешочки на три части, и теперь что-то корябала карандашом на желтом листе бумаги. Войнова подошла ближе к столу.

- Степанида Силовна, я была в лазарете, - Тиса старалась говорить приветливо, глядя в выпуклые глаза женщины, хотя внутри нее клокотал вулкан негодования. - К сожалению, малыш Янины болен серьезнее, чем вы подумали. Вы, наверно не внимательно прочитали описание. При простуде к сиропу в дополнение требуются растирка и эта настойка, - Тиса похватала на глазах Степаниды нужные снадобья и повернулась к выходу.

- Погодите, милочка! - громыхнула смотрительница, неосмотрительно растеряв смиренный вид.

Тиса обернулась, удивленно вздернув брови.

- Я не уверена, что столько снадобий пойдет на пользу младенцу, - быстренько смягчила голос смотрительница, не сводя взгляда со склянок в руках девушки.

Тиса натянуто улыбнулась.

- О, я понимаю ваши опасения, Степанида Силовна. Но не беспокойтесь. Лечение тремя средствами пойдет ребенку только на пользу. Но, если вы сомневаетесь в моей репутации травницы, пожалуйста, вы в любое время можете обратиться к Агате Федоровне. У нее сомнений во моих знаниях не возникает.

- Что вы! Что вы! Раз вы уверены, то конечно! Зачем тревожить благодетельницу нашу, Агату Федоровну? - заохала Степанида, нацепив на лицо елейную улыбку. - Берите, конечно, Тиса Лазаровна. Лишь бы во благо, лишь бы на здоровье ребеночку.

Смотрительница проводила девушку до двери взглядом. И когда та исчезла из виду, недовольно засопела носом.

Вернувшись в лазарет, Тиса отдала склянки со снадобьями Янине и рассказала ей, а заодно и нянечке как ими пользоваться. После растирания грудки и спинки, малыш уснул. И Тиса попрощалась с женщинами. Наверняка, Люся уже раздала подарки.

Минуя длинный переход, ведущий к лестнице, Тиса взглянула в окно и остановилась. С высоты второго этажа двор “Сердечного крова” лежал как на ладони. Войнова подалась вперед к подоконнику, поняла, что не обозналась. На пеньке за беседкой сидела та самая маленькая колядовщица. Полосатый шарф на сей раз был заправлен под ворот ее ватника. Девчушка отщипывала от краюхи хлеба кусочки и кидала голубям. Птицы кидались к угощению на перегонки, топорща крылья. Судя по тому, как девчонка украдкой выглядывала из-за борта беседки в сторону приюта, она не желала быть замеченной.

Коридор огласил девчоночий галдеж, и тут же поутих, так как приютная ребятня заметила гостью. Девочки лет двенадцати и еще две немногим младше. Кажется, Тиса их тоже видела в числе колядующих. Поманив к себе девчонок, девушка приветливо улыбнулась и указала пальцем в окно.

- Скажите, что это за девочка там? Мне кажется, что она не получила подарка.

- Это Понька-птичница, - с охотой отозвалась самая старшая, поглаживая русую косу, что тонкой змейкой лежала на ее груди. - Гляди-ка, вот, глупыха! Опять стащила хлеб из трапезной! Ее Степанида Силовна за это за ухо оттаскала. А она снова еду изводит.

- Понька? - переспросила Тиса.

- Ее Полей вообще зовут, Тиса Лазаровна, - подхватила разговор другая девочка, радуясь возможности показать себя осведомленной. - Но все кличут Понькой. Потому что она букву “Л” не выговаривала.

- Вместо “ложка”, говорила “ножка”! - девчонки дружно захихикали. - Спрашиваешь: чем ты кушаешь? Она: ножкой! - снова хихи. - А еще “вместо “стол” - “стон”. “Хнеб”, “пожануйста”, - перечисляли по очереди хохотушки.

- Ой! - неожиданно вскрикнула та что постарше, тараща испуганные глаза в окно. - Графиня Озеровская идет!

Девчонки суетливо замялись на месте, кося в окно. И Тиса сжалилась над ними и отпустила взмахом руки, поблагодарив за сведения. Девчонки мигом умчали, будто и не было.

От ворот приюта в самом деле по тропинке гордо вышагивала худая как стерлядь и прямая, как лом, графиня. Одетая вся в черное. Как всегда при маленьких и грустных “пажах”. Ладно саквояж, но зачем ее светлость заставляет детей таскать за собой зонт по зиме - не понятно.

Тиса взглянула в бесстрастное лицо графини и вспомнила ее сына. Вот уж неприятный молодой человек. Отвернувшись от окна, Войнова зашагала к лестнице, чувствуя то же желание, что и у приютных девочек. А именно - не пересекаться дорожками с графьями Озерскими. Пора домой.

Люся ждала ее внизу с Жориком, обвешанным пустыми корзинами, как пятилапник игрушками.

- Я раздала почти все! - отчиталась радостно Люсенька. - Вот осталось на одного человека. Может, отдадим смотрительнице?

- Не надо, - покачала головой Войнова. - Дай-ка мне.

Спрятав в карман кулечек с подарком, травница отпустила своих помощников, с просьбой подождать ее в санях. А сама направилась к Степаниде Силовне в приемную, чтобы попрощаться. Однако на подходе чуть была не сметена смотрительницей и ее подручницей Праскевой. Вовремя посторонилась. Оголтелые тетки понеслись в парадную, как позже стало ясно - встречать графиню.

Пожалуй театр много потерял, не призвав в лицедеи эту парочку.

Началось с того, что графиня с ее уверенным шагом чуть не нырнула носом в лохань с грязной водой, выставленной посреди парадной. Надо отдать должное выдержке ее светлости. На кабачковом лице не дрогнул ни один мускул. Графиня подняла бесстрастный взгляд на черный, покрытый плесенью потолок приюта. И ее тонкая бровь-таки надломилась.

Тут песня и понеслась. Знакомая Тисе, чуть ли не слово в слово.

- Благодетельница, светлость наша графиня Лидия Оскольдовна! Как милостив Единый, что привел вас сегодня в нашу скромную обитель! - трубой заголосила Степанида, выпучив от радости и без того круглые глаза.

- Ай-ай! Не серчайте, чай не могём встретить по чести, - подвыла тут же юркая Праскева с ликом опытной страдалицы. - Вот крыша-то совсем прохудилась! Остались мы без теплого крова, благодетельница! Уж мы чинили-чинили крышечку, усе руки занозами занозили! Да нету моченьки брешь злую залатать!

- Артель бы нанять, благодетельница, да откудова деньги брать-то? С сирот да горемык безродных что взять?..

Наблюдая за представлением, Тиса с трудом закрыла рот, который от удивления выдавал одну букву - “О-о”. Когда, наконец, графиню повели под белы руки в приемную, девушка с облегчением вырвалась из “Сердечного крова” на свежий воздух.

Поражаясь прыти смотрительницы и ее подручницы, Тиса чуть было не прошла мимо беседки. Хорошо, вспомнила про должок. Девушка достала из кармана бумажный пакет.

Пока шла к беседке, из-за деревянных бортов пару раз мелькнула вязаная шапка. Девчушка забеспокоилась. “Того и гляди, сбежит снова”, - подумала Войнова.

Остановившись у края беседки, девушка положила пакет на борт беседки.

- Вот остался последний подарочек, - посетовала будто сама себе. - Мыло душистое земляничное, пастилка вкусная, зубам полезная, да печеньки с изюмом. Положу-ка все здесь. Может, найдется хозяин да заберет.

Развернулась да обратно пошла. И уж с тропинки краем глаза заметила, как пакет исчезает в недрах беседки. Вот и славно.

С улыбкой на губах от удачного завершения уловки девушка вышла за ворота. Рядом с санями Жорика стояла черная карета на полозьях, впряженная в четверку гнедых. Ну, конечно. Экипаж ее светлости. В окошке дернулась занавеска, и Тиса неприятно удивилась, встретившись взглядом с молодым графом Озерским. Безразличный было взгляд холеного ловеласа вдруг вспыхнул от узнавания. Яркие пухлые губы скривились в усмешке. Тиса отвернулась и направилась к саням Жорика. Принесла ж козла нелегкая! Внутренний голос советовал поторопиться.

Люсенька, заметив подругу, привстала со скамьи и помахала перчаткой. Тиса кивнула в ответ. Однако, дойти спокойно до саней не довелось. За спиной послышался хлопок каретной дверцы и скрип быстрых нагоняющих ее шагов. Тиса не успела ойкнуть, как ее локтем завладел жесткий охват.

- Куда вы так торопитесь, дражайшая Тиса Лазаровна? Разве вы не желаете поздороваться со старым знакомым? - дернув за руку девушку, граф развернул ее к себе лицом. И теперь Тиса имела честь лицезреть холеное нагловатое лицо барчука в обрамлении сиреневого парика. Белокожая шея утопала в кружевном жабо, а надетый нараспашку лиловый сюртук казался произведением искусства швейных мастеров.

- Когда вы укокошили статую старика и исчезли из дома Отрубиных, я просто чуть с ума не сошел от отчаяния.

- Или, все-таки сошел, - пробурчала Тиса. Она постаралась вырваться из тисков мужских пальцев, но тщетно. Есий лишь ближе притянул ее к себе.

Да что же этому мальчишке великовозрастному надо от нее? Никак, поиздеваться? Ну так у нее найдется для него еще один привет от Кубача.

- Отпустите меня, граф, если не желаете расстаться с рукой, - тихо предупредила девушка.

- О да! Дикарка из приграничья, - смакуя слова прошептал Есий, горячо дыша в ухо девушки. Но руку все таки убрал. И Тиса тут же отступила от наглеца на два шага. - Страстная необузданная роза с янтарными глазами, - хриплым голосом продолжил насмехаться барчук. - Подаришь мне свой поцелуй?

- При вас есть платок, граф? - поинтересовалась девушка.

Мужчина вздернул брови. Легкое изящное движение руки, и на свет был извлечен кружевной кусок ткани.

- Подберите слюни, ваша светлость.

Тиса на сей раз беспрепятственно села в сани и велела Жорке трогать. Кобылка неторопливо потянула повозку вперед. Полозья зашуршали. А в спины отъезжающим летел громкий смех графа. Нет. Точно сумасшедший.

Когда сани исчезли за поворотом, Есий вернулся в карету.

- Кажется, это была бывшая приживалка Марьи Станиславовны? - спросила без интереса в голосе Лееслава, листая томик с пьесой.

- Да, - граф развалился на скамье, по удобству напоминающей скорее диван. Закинул ногу на ногу.

- Не помню, чтобы ты так бегал за девицами, - хмыкнула Леса.

- Тебе какое дело?

- Не понимаю тебя, братец. Интересоваться простушкой, когда Лиза в миллион раз больше подходит тебе, - на длинном лице Лееславы все же проскользнула тень эмоции - обида за подругу.

- Отрубины - банкроты, Леса, - скривил губы граф.

- А эта девица вообще никто. Ты еще матушке сообщи, что хочешь ее к алтарю повести.

Есий задел руку за голову и хохотнул.

- Тише, сестренка. Единственно, куда бы я желал повести эту шипастую розочку - так это в свою спальню.

Удовлетворившись ответом брата, Леса снова вернулась к пьесе и безразличному тону:

- Знала бы матушка, какой ты порченный.

- Но ты же не выдашь меня, сестра? О, я не перенесу ее занудных нравоучений!

Глава 17 - Письма, видения и размышления

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Ганна помахала перед зеркалом конвертами.

- Твой вэйн еще два письма прислал. Скоро я сама его прощу и соглашусь выйти за него замуж, так и знай.

Из соседней комнаты послышался возмущенный голос Симона.

- Ишь, все слышит, когда не надо, - откликнулась мужу Ганна. - А когда прошу помочь что сделать, так не дозовешься из мастерской!

Ганна снова взглянула на свое отражение.

- А если серьезно, дорогая. То пока твой вэйн ведет себя очень прилично, судя по его письмам. Возможно, этот мужчина в самом деле не настолько плох, как мы о нем думали. Впрочем, прочти сама.

Перед глазами заскользили строки. В первом письме вэйн сообщал о том, что седьмого числа Рич благополучно был сопровожден в табор, где мальчишку тепло приняла семья. Что в честь возвращения Рича кочевники устроили ужин с плясками. О страстных кочевницах не упомянул ни словом, естественно. Затем вэйн поведал о желании Агапа Фомича воротиться в Увег. Рассказал как они воспользовались порталом в Ижеск, и как после этого старик сравнил переход с пустым желудком после поста. “Голод гложет, а легкость в теле небывалая”. Тиса мысленно улыбнулась сравнению. Она тоже знала, что такое вэйновский переход. Письмо завершалось обещанием вэйна приглядеть за мальчишкой и просьбой не беспокоиться.

Второе письмо начиналось с описания тех несколько встреч с Ричем, когда вэйн навещал мальчика в таборе. О том, как катал Рича на рысаке, не поднимаясь высоко от земли. Как Рич выбрал себе жеребца и назвал его Гасур, что значит сокол на языке кочевников. И Тиса поймала себя на мысли, что много оказывается не видела. О своих сомнениях насчет Рамила Демьян умолчал.

С концу письма строки перестали отличаться строгой выверенностью рядов, словно сбросив оковы. А тема письма неожиданно перетекла в иное русло.

“Тешу себя надеждой, что мои письма тобой не отвергнуты и не отданы во власть пламени. Они - теперь единственно возможный способ поговорить с тобой, прикоснуться к твоей душе хотя бы вязью букв, сплетающей слова, ощутить под кончиком пера ту тонкую незримую нить, что еще, быть может, связывает нас. Тиса… С каждым днем мне невыносимей держаться вдали от тебя. Я возненавидел драконовы версты, что разделяют нас. А два месяца и семнадцать дней до весны, до твоего решения - мне представляются вечностью. О, сейчас я сполна наказан собственной ложью и малодушием. Но если судьба смилостивится и даст еще один шанс заслужить твое доверие, я его не упущу и впредь не очерню кривдой.

Д.Н.”

Первый порыв после видения - бежать к вэйну и немедленно - заставил девушку подняться и заметаться по комнате.

Надо сложить саквояж, рассчитаться с Кадушкиными, затем отправиться на станционную и сесть на ближайший экипаж в Белоград, а там уже в отделении Орскогубернской вэйностражи просить передать весточку главвэю ССВ Невзорову Демьяну Тимофеевичу. Отчего-то Тиса была уверена, что послание нашло бы адресата.

Девушка раскрыла дверцы шкафчика, оглядела свои нехитрые вещи. И так и застыла на несколько минут. Затем прошла к кровати и присела на ее край. Свеча в на столике затрещала, словно жалуясь, что не в силах справиться с приближением ночи.

Видящая глядела на тонкий язык пламени.

- Что я делаю, мама? - ладонь обхватила запястье с часиками. - Меня тянет к нему настолько, что я готова послать убеждения в испод и бежать к нему по горящим углям на край света. Знаю. Это очень похоже на действие приворота. Скорее всего так и есть. Возможно, весна избавит меня от этой одержимости. А что, если нет?

На девичьих губах появилась улыбка. То ли грустная, то ли робкая с толикой надежды.

- Слова Демьяна в письме… Он не забыл меня, мама! Пока не забыл. И уверен, что готов ждать до весны. Как это понимать? Он будущий князь, владелец несносного вэйноцеха, и он высокородный вэйн. Судьба не должна была свести меня с таким человеком, - в голосе послышался упрек небесам. - Более неподходящей партии для меня невозможно было сыскать. О, Единый - ты великий шутник!

Тиса встала и подошла к окну, занавешенному тьмой позднего вечера. И какое-то время молча водила пальцем по ветке морозного узора на стекле.

- Но если только предположить, мамочка, пусть на самую малость предположить, что с приходом весны наши чувства останутся при нас, - словно боясь своих слов, прошептала она. Такая мысль уже посещала ее на днях, но только сейчас Тиса решилась произнести ее вслух. - Устою ли я перед ним?

Ответ прозвучал после короткой паузы и еле слышно:

- Боюсь, что нет.

И только ветер, что сметал с крыши флигеля снег и случайно заглянул в окошко мог увидеть как взялись румянцем щеки девушки.

***

Ночь порадовала спокойствием. Ни видений, ни обычных снов. Поэтому на работу Войнова явилась в кои-то веки выспавшаяся и в благостном настроении. Агата Федоровна не преминула это отметить при встрече, сказав, что “ласточка, наконец, превращается человека”. Тиса поведала колдунье о вчерашней поездке в приют. Выслушав, Вэйна удовлетворенно кивнула.

- Говоришь, твоя подруга выдержала натиск Праскевы? Молодец какая, - похвалила она Люсеньку. - Как говоришь зовут ее?

- Люся Перышкина.

- Ага, младшая дочь купца Аркадия Матроновича и Нины Ульяновны. Знаю-знаю. Милая девушка, и не скажешь на вид, что этом милом создании столько стойкости. Пусть заходит к нам, если желает.

Тиса поблагодарила.

- Это я должна благодарить тебя, милая, - улыбнулась вэйна. - В прошлом году с приютом такая морока была, а в этом “сдали” раньше срока. Даже не верится, что без спешки можно наклады творить, да чем-то необычным народ порадовать в праздник. Погодник-то наш Мотя никогда не торопится, а я помню белкой в колесе вертелась в прошлые сотворенские, чтобы поспеть везде.

Колдунья впервые упомянула свое занятие на городской площади, и Тиса не удержалась от вопросов.

- О, приходи дорогая на Сотворение, оценишь, - улыбнулась вэйна.

- А салют будет, Агата Федоровна? Я столько про него слышала.

- Будет и неплохой.

Перед тем как покинуть аптеку, колдунья выдала распоряжения. Всего парочка сборов. Да снарядить Жорку развести подарки с поздравительными открытками по адресам знакомцев колдуньи. Потом помощница могла быть свободна.

Оказалось, вэйна распустила половину работниц, нанятых на время из-за нехватки рук. Осталось всего четверо травниц - Домна, Кося, Ия и Дуняша. И Тиса, спровадив Жорку по адресам, в их мирной компании отработала положенное. Женщины делились тем, как их семьи готовятся к предстоящим торжествам - Сотворению и Воскресению. Обсуждали, какие блюда собираются к столу подать, кто как нарядил пятилапник, где намеряны праздновать - в семье или у родственников. Тиса же подумала, что впервые за свою жизнь будет проводить праздники без отца и подруг, в мало знакомом городе. Единственно, разве что в самом деле встретится с клубовцами на благотворительном концерте?

- Я бывала на том концерту разок, далече видать было, но пели хоровые знатно, - ответила на вопрос Тисы пышка Домна, продолжая толочь корни акопника в ступе. - Кто деньгу не плотит, тот в проходе обычно стоит. А знать у первых рядах вся. Расфуфыреная, в платьях дорогих.

- Деньги со сборов на благие дела уходят, - добавила робкая Ия.

- Если губернатор все на свой дворец не спустит, - хмыкнула Дуняша.

Освободившись от работы раньше обычного, Тиса по дороге домой купила у корабейницы три веточки пятилапника и недорогие бусы с яркими бумажными фантиками, вырезанными в формах священных животных. Пусть она одна в эти праздники, но это не значит, что стоит грустить и не радоваться Сотворению. Так на столике во флигеле у нее появился маленький украшенный букет пятилапника.

Тиса взялась за чистку голубиной клетки, когда в двери флигеля постучались. Натка принесла обед для постоялицы по велению матери. На сей раз щи на курином бульоне и пару ароматных пампушек. Тиса забрала блюдо и просила передать благодарность Алевтине. Девчонка угукнула, но уходить не торопилась, помялась на пороге, топча валенками порог.

- Хочешь, заходи в гости, - пригласила девочку Тиса. И Натка, кивнув, юркнула следом за постоялицей во флигель. Прикрыла за собой дверь.

Сняв тулупчик и скинув валенки, девочка огляделась.

- Ты обедала? А то давай со мной, - спросила из кухни Тиса.

- Мамка накормила уже. Спасибо, не надо.

- Тогда, может чаю с бубликом?

Чайник как раз недавно вскипел.

- Ага, - согласилась Натка, оглядывая клетку, выставленную на время для чистки в парадной. - У вас красивые голуби. Белые.

- Они еще и почтовые, - отозвалась Тиса. - Могут пролететь тысячи верст с посланием.

Девочка шагнула в кухню и присела на табурет напротив отведенной для нее чашки с чаем.

- Спасибо, - взяла бублик с маком и надкусила. - А дед любил кур в штанишках выращивать.

- В штанишках? - не поняла Тиса.

- Ну, да. С мохнатыми ногами. Видели таких?

- А, - Тиса поняла, что речь шла о породе кур. - Да, видела на птичьем рынке как-то. Они очень интересные, - согласилась Тиса.

- Угу, - ответила Натка и замолчала.

Войнова глядела на юную гостью и думала, когда же она заговорит о том, что ее привело к ней на самом деле. Девочка стеснялась поддерживать разговор, ерзала на стуле и то и дело приглаживала длинную челку, что закрывала ее лоб и левый глаз. И лишь допив чашку чая, наконец решилась.

- Тиса Лазаровна, мамка сказала вы отцу зелье сварили? Вы травница, да?

- Есть немного, - улыбнулась Тиса.

- А вы не знаете, как, чтобы..? - она запнулась.

Сдвинула челку. На лбу красовалась пара больших прыщей.

- Меня уже на улице прыщавой коровой кличут, - шмыгнула носом девчонка. - Никифоровна советовала мазать простоквашей. А они еще больше стали.

Натка с надеждой уставилась на постоялицу.

- Скисшее молоко здесь только навредит, - качнула головой Тиса. Она подняла подбородок девочки и оглядела лоб. - Я принесу тебе средство, - пообещала она. - Мазать будешь на ночь. Только забудь, что значит - трогать лоб грязными руками.

Натка слушала наставления и запоминала. Затем открыто улыбнулась в один момент становясь похожей на свою мать.

- Спасибо, Тиса Лазаровна! Мамка сказала, что Устька задирает вас! Он такой дурак! Больше не посмеет. Я ему уши надеру!

Пришлось уговаривать Натку не рубить с плеча, а позволить ей самой и ее матери разбираться, коль придется.

- Он просто на батьку злится, вот и вредничает, - сморщила нос Натка. - Дед один мог с ним сладить. Батька давно еще обещался его в Белоград свозить. Корабли показать. Об училище морском говорил. Устька все о море учил с ним. Теперича отца с палатей не спихнешь. Ему плевать на нас. Как напьется, так на крышу лезет. Полундру все зовет. Стыдоба.

- Не говори так об отце, - попросила Тиса. Наверняка девочка повторяла слова матери, но все же нос не дорос еще судить.

- Хорошо, - легко согласилась Натка и снова улыбнулась.

Проводив гостью, Тиса поела сама, дочистила клетку и покормила голубей. Хотела сесть написать письмо Ганне, но передумала. Вместо этого вызывала по очереди видения близких. И словно с ними рядом побывала. Спасибо дару. А для выполнения домашнего задания на сей раз выбрала Люсю.

Туман перенес ее в Увлеченный клуб. В опытную.

Клара укладывала на стеклышко маленькие черепки. Рукой в перчатке двигала их на середину.

- Представляешь, Тиса работает у вэйны! Она еще и травница! - восторженно щебетала Люсенька, наблюдая за действиями Клары.

- Надо же, - пробурчала брюнетка, закатив глаза.

Но Люся будто не заметила скептического настроя подруги, продолжила:

- Да. Мы с ней ездили в приют. Люди там такие бедненькие, ты бы видела, - Люся положила ладонь на грудь. - Крыша течет, ходят в старой одежде. Тиса пошла в лазарет к больному старичку. А я дарила каждому по подарочку к Сотворению.

Брюнетка подняла голову:

- Люся, сдвинься.

- Что? - не поняла Люсенька.

- Отойди, говорю, а то нимб глаза уж слепит, - усмехнулась брюнетка.

Люся отошла на пару шагов, потом потрогала застежку на воротничке:

- Это не нимб, это брошка, - в недоумении протянула девушка.

Тиса не стала испытывать судьбу и заблаговременно вернулась из видения, пока дар снова не надумал отправить ее сознание к вэйну. Маленький, а все же успех в укрощении дара. Так что на следующий день, когда она пришла на урок, ей было чем похвалиться учителю.

Климентий справделивости ради пожурил ее за ее ранний уход с прошлого занятия, но остался доволен новостью.

- Отлично. Вам нужно продолжать мечтания, Тиса Лазаровна, - взглянул на девушку Ложкин из-за очередного развернутого свитка в его руках. Затем свернул бумагу и отложил в сторону. Уложил локти на стол. - Усложним поиск. Пробуйте теперь увидеть мало знакомых вам людей. Кого угодно. Булочника, что продает вам хлеб, дворника, убирающего снег на вашей улице. Придумайте сами. Это вам задание на праздники. Сегодня последнее занятие в этом году. После Воскресения перейдем к отстранению. Не волнуйтесь. Мы искореним ваши нежелательные видения.

В зеленых глазах блеснуло упрямство человека, узнавшего, что идет к цели, хоть и трудным, но верным путем.

- И добьемся того, чтобы вы никогда больше не находили даром того человека, которого не желаете видеть.

Тиса кивнула, опустив взгляд на кисть руки Ложкина: красивой формы с ровными коротко стрижеными ногтями. Неужели, этот день придет, когда она сможет освободиться от видений колдуна? Перестанет слышать знакомый голос, ощущать на языке терпкий вкус крепкого кофе по утрам. Не будет вдыхать отвратительный едкий табачный дым, в моменты, когда колдун погружается в думы. Да, это то, о чем она так мечтала, из-за чего приехала в Оранск за сотни верст. Надо бы радоваться, да только сердце не оценило мысли о скором освобождении и отреагировало болезненным толчком.

- Как только вы закрепите за собой стабильный “визорный” поиск, полагаю, вам будет любопытно освоить поиск по именной вещи. Какой толк обществу от искуна, если он будет видеть только ему знакомых людей, не так ли, Тиса Лазаровна? - вопрос учителя вывел ее из задумчивости. - Видящий обязан находить потерянных людей. Это его призвание.

Ложкин поднялся и подошел к окну, чтобы приоткрыть форточку. Его светлыми волосами заиграл сквозняк. Мужчина распахнул сюртук, и расстегнул верхнюю пуговицу белой рубашки.

- Поверьте мне, при вашем полуторатысячном охвате у вас будут все шансы поступить на службу с высоким жалованием. Гораздо большим, чем у аптечной травницы или учителя школы одаренных.

Тиса вскинула удивленный взгляд на мужчину. Похоже Люся просветила каждого в клубе о ее лекарской деятельности.

Клим прислонился плечом к откосу оконного проема, и глядел на нее.

- Возможно вами даже заинтересуется Имперский сыск в лучшем смысле этого слова. Они, конечно, алчут многовидовых искунов, чтобы нелюдей могли искать. Но да на всех таких талантов не хватает. Вам вполне могут отвести поиск людей.

На лице блондина появилось странное выражение. Показалось, или в голос вплелась нотка сожаления или даже горечи?

- Вы же тоже видящий, - вздернула брови девушка, - почему сами не желаете работать на них?

- Не желаю, говорите? - с усмешкой ответил искун. - Знаете, Тиса Лазаровна, искун искуну рознь.

Он провел по волосам рукой, словно отбросив лишние мысли.

- Давайте, приступим к практике, - предложил он. - Беритесь за виски, барышня. Вот, опять не там давите, я же вижу!

Тиса послушно подставила лицо под мужские пальцы и закрыла глаза. Отчего-то прямой и близкий взгляд Ложкина сегодня вызывал в душе волнение.

Полчаса пролетели за выполнением упражнений под присмотром учителя, который сидя за столом, параллельно успевал просматривать страницы книги - той самой, с печатью Гатчиты на обложке. Затем Клим велел ученице выбрать малознакомого человека на роль “объекта”. И Тиса неожиданно замешкалась. Одно обстоятельство не давало ей покоя.

- Но так вы не сможете убедиться, что я в самом деле вижу, - возразила она.

Климентий отложил книгу и подпер рукой подбородок:

- А я должен в этом сомневаться?

- Нет, но… - Тиса пригладила юбку на коленях, - я знаю, что Клара не верит тому, что у меня дар.

Белесые брови мужчины сошлись к переносице.

- Тиса Лазаровна, вам не должно быть никакого дела до сомнений кого бы то ни было, особенно Клары, - произнес он с толикой раздражения в голосе, словно досадуя на трату времени на пустой разговор. - Ей давно не помешало бы умерить собственное упрямство в вопросах, о которых она имеет лишь поверхностное представление. Однажды это может поставить ее в глупое положение.

Тиса скосила глаза на дверь, и ей на миг померещилось, что в тонкой щелке не до конца прикрытой двери мелькнул силуэт в черном. Только этого еще не хватало.

- В данный момент мое мнение должно волновать вас гораздо больше, уважаемая барышня. Не сомневаюсь, что у вас есть дар. Но вынужден повторить - выбирайте объект и принимайтесь за поиск, - закончил Климентий.

Долго думать не пришлось. Как-то сам собой вспомнился приют и девчушка, что тайком от всех кормила голубей. Маленький, но шустрый на руку объект, стянувший ее шарфик. “Пусть будет она”, - решила Тиса.

Как ни странно, но дар снова порадовал покорностью и после прогулки в тумане вывел ее на белый свет. Нос защекотала не особо приятная смесь запахов приютной трапезной - подгоревшей манной каши, компота и кипяченых в ключ кислых щей. Как раз тарелка последних сейчас и стояла перед ее носом. Маленькая ладонь сжимала деревянную ложку и мутузила сим столовым прибором постное варево, стараясь выловить оттуда юркую картошку. Сидеть было не сказать, что удобно. Стол показался высоким, ноги же болтались под лавкой и пинали ближайшую ножку стола. Обед был в разгаре, и все приютные трапезничали, время от времени переговариваясь.

- Понька?

- У?

- Дай нам свой шарфик на Сотворение поносить?

- Неа.

- Почему?

- Вы посеете.

В собеседнице Тиса узнала ту самую взрослую девчонку с косицей, с которой разговаривала у окна в последний свой приезд в приют. Рядом с ней сидели две ее подружки.

- Дай. А то скажу Стеше, что ты его украла.

- Не скажете, - девчонка поймала картошку и засунула ее себе в рот. Принялась старательно пережевывать. Да, это тебе не стряпня Кадушкиных. Более безвкусной еды Тиса в жизни не пробовала.

- Это еще почему? - удивилась девчонка.

- Потому что я скажу про вашу дырку в заборе, - пробубнила полным ртом малышка. - Вы через нее в город бегаете.

- Ах ты блоха вонючая! - замахнулась на нее ложкой чрез стол девчонка. - Ща получишь у меня!

- Ритка, ну-ка отстань от мелкой, - шикнула на детвору сидящая за соседним столом Янина, успевающая и качать младенца и обедать. - Тише, давайте!

И все разговоры неожиданно примолкли. Однако, Янина тут оказалась не при чем. В трапезную вошла смотрительница. Пучеглазым орлом она облетела подопечных, оценивая еду на столах. Следующая по ее пятам Праскева стала что-то шептать ей на ухо.

Пока взгляды всех приютных были прикованы к Степаниде, малышка успела незаметно перетаскать себе со стола в подол несколько ломтей хлеба.

Закончив осмотр, смотрительница подошла к раздаточной и распекла кухарку за излишнюю расточительность. Оказывается женщина кому-то выдала тройную порцию. Разговор взрослых показался ребенку скучным. Поня обернулась к потрескавшемуся деревянному подоконнику, и горбоносый сизарь, вышагивающий по заснеженному карнизу, вскоре завладел ее полным вниманием…

Ранний выход Тисы из видения воодушевил учителя. Что объектом поиска стал ребенок из приюта не вызвало в мужчине и толики удивления. Подробности поиска так же мало интересовали его. Трудности настроя и сам результат - то единственное, что пожелал услышать блондин. После чего велел ученице не останавливаться и повторить успех с другим “объектом”. Так что Тиса снова прилегла в кресле и закрыла глаза, стараясь настроиться на новый поиск. Что там советовал Клим? Продавец? Дворник? Пусть будет школьный сторож Гаврилыч. Войнова постаралась вспомнить лицо мужчины в момент, когда тот настоятельно советовал избегать призрака. Прищур в сети морщин. Надвинутая на брови шапка ушанка. Только туман на сей раз не торопился служить. Плескался в ногах, омывая щиколотки, а накрывать с головой не намеревался. Пришлось бродить и упрашивать. Долго упрашивать. Тиса почти отчаялась достучаться до упрямца-дара, когда, наконец, тот смилостивился, и она очутилась в знакомом школьном сквере. Лопата вклинивалась в снежный наст легко. Ковш лихо наполнился снегом. Крепкая рука в направила его в сугроб у обочины и опрокинула. Впрочем это все, что видящая успела повидать прежде, чем снова оказаться в теле вэйна.

Перемещение произошло так быстро, что Тиса даже не заметила присущей переходу туманной границы.

Главвэй стоял в компании троих незнакомых ей вэйнов под куполом аркады, примыкающей к зданию со стрельчатыми окнами. Хмурое небо подпирал ряд гигантских тополей. Ветер сметал поземку с террасы и гнал по внутреннему двору. Демьян держал ладонь на голове сидящего у ног Сивуна, поглаживал большим пальцем ухо древнего.

Высказывался черноусый вэйн в щегольском двубортном пальто:

- Император взбеленился из-за ежегодного веерного прорицания. Двор зудит лишь об этом. А уж какие невероятные домыслы порой рождают умы, сами знаете. Клянусь скипом, скоро нам всем работенки привалит. И вашему оперативному достанется, - кивнул он Демьяну.

- Дурное предсказание, Яр Карпович? - спросил черноусого молодой вэйн с зелеными прядями в волосах и любопытством в глазах.

- На нашем веку, уж был подобный случай, верно, Демьян Тимофеевич? - вступил в беседу третий собеседник, седобородый вэйн в короткой дохе. По шее его от уха до груди тянулся белый толстый, как жгут, шрам. - Если не ошибаюсь, вам тогда досталось руководить расследованием и успешно. Может, посвятите в подробности дела по давности событий, мил сударь? Уважишь старика доброй байкой, опервэйн?

- Бросьте наговаривать на себя, Валам Данилыч. Это вы-то старик? - вздернул бровь Демьян. - Слышал я, вы этой осенью в Ковыльных степях зубастых гаров вылавливали для императорского зверинца. А уж какие байки о ловчей дюжине Буянова слагают, не чета моей. Позвольте, расскажу парочку?

Мужчины обменялись взглядами, после чего седобородый усмехнулся:

- Не стоит. Сразу видно “дароубежденного”! Мостак ваш брат зубы заговаривать.

- И в мыслях не держал, - отвел руку в сторону главвэй со скупой улыбкой.

Разговор продлился еще недолго, мужчины обсуждали перестановку сил в совете, произносили малоговорящие видящей имена, затем знакомцы разошлись по сторонам.

Демьян не спеша сошел со ступеней аркады на мощеную площадь внутреннего двора, припорошенную снегом. Нащупал на шее цепочку и потянул. В мужскую ладонь лег хрустальный кулон из секретки. Демьян поднял его и взглянул на просвет. Внутри хрусталя синела тонкая полоска.

- Мимо, Буянов, - прошептал он и спрятал кулон на прежнее место - под нательную рубаху. Оседлал крылатую рысь. В три прыжка древний разбежался и взмыл в небо, без труда унося на себе седока.

Еще не очнувшись от поиска окончательно, она почувствовала на себе взгляд. Колючий, неприязненный. Тиса разлепила веки и огляделась. Никого. Только дверь в опытную притворилась с глухим стуком. Видящая вздохнула и села. Она в самом деле лишняя здесь. Кому приятно наблюдать спящую, тем более в общей гостиной? Подол кто-то дернул, затем еще раз. Котенок, шкода маленький, решил остроту ноготков проверить. Девушка нагнулась и подхватила серого в полоску на руки, выслушав возмущенное “Мя-я!” в знак протеста. Посадив котейку на колени, пригладила. Надо же - шерстка мягкая как пух, не то, что у взрослого рыскака. Под мерное мурчание котенка на какое-то время девушка растворилась в собственных мыслях, перебирая в памяти услышанное и увиденное с помощью дара за сегодняшний урок. Сколько же все-таки у Демьяна знакомых среди высокородных, и судя по разговору, приближенных к императорскому двору. Кулон, который он носит. Интересно, для чего он? А девчушка-то шустра не по годкам! И в обиду себя не дает, с характером. Отчего-то было жаль, что она не разузнала о ней больше. Кто ее родители и где они?

Из коридора в гостиную ворвался вихрем жизнерадостный Строчка и прервал размышления девушки. В руке он нес пару костюмов прикрытых тканевым чехлом. Заметив Тису, довольно шмыгнул носом:

- Для концерта одежа, - пояснил парень. - Ох и покажем мы всем в этом Сотворении! Такие кренделя выпишем! Люся сказала, вы тоже придете поглядеть?

- Да, она придет! - выпорхнула на звук голоса из опытной сияющая Люсенька и тут же уселась рядом с видящей на подлокотник кресла. В новом платье, из тонкой шерсти розового цвета с вязанными крылышками по плечевому шву, девушка смотрелась совсем юной. - А ты уже знаешь, в чем пойдешь, Тиса?

- На концерт? - промямлила видящая. Как-то она даже и не подумала, что это нужно.

- Конечно, на концерт. А потом на воскресный бал во дворец губернаторский. Там такие у всех такие наряды, что упасть можно. Лепота неописуемая! Мне мамочка платье тоже красивое заказала. Вторую неделю к портнихе езжу. Лазоревое. Василиса говорит: под глаза хорошо. А тебе бы фиолетовое пошло… или зеленое, - вгляделась в подругу Люсенька с серьезным видом, словно решала жизненно важную задачку. - Точно. Изумрудное!

- Подожди, Люся, - остановила словесный поток девушки Тиса. - Зачем мне платье? Я не иду на бал.

- Ой, - девушка накрыла щеки ладонями. - И правда, ты же не работаешь в “шо”, - виновато протянула она. “ШО” в речах клубовцев означало - “школа одаренных”. - Нам всегда Мо Линич пригласительные карточки выдает от губернатора. Может быть, он попросит и для тебя. Я попрошу его! - вскочила с подлокотника девушка.

Тиса поймала ее за руку. Пришлось успокаивать вознамерившуюся изгладить несправедливость Люсеньку, которая уже собралась немедля бежать к заведующему с прошением.

- Пожалуйста, Люся. Я не хочу идти на бал. У меня и платья нет.

“И мамы, которая бы помогла”.

- Как можно не хотеть? - удивленно округлила глаза девушка. - Там же расцвет общества. Все хотят.

- Цвет общества, - непроизвольно поправила Тиса. Она не желала спорить. Усталость от видения давала о себе знать. - Поверь мне, Люся. Я не лукавлю, когда говорю, что совершенно не мечтаю туда отправиться. Пожалуйста, не утруждай себя просьбой себя и не тревожь заведующего.

Убедила или нет она Люсеньку, Тиса так и не поняла. Строчка оказался в кабинете Ложкина и в сей момент вешал одежду для выступления на вешалку. Климентий сидел на краю письменного стола, сцепив пальцы рук в замок и смотрел из-за спины суетливого Виталия на ученицу. Пора продолжить урок - поняла по взгляду учителя Тиса.

Клим выслушал ее с особым вниманием и на короткое время задумался.

- Занятно, - произнес блондин скорее себе, чем ученице. - Ребенка он показал без промедления, а старика с натугой, и в последствии сорвался. Хм…

Озвучивать далее свои мысли мужчина не стал. Вместо этого велел записать параграфы к прочтению дома. Среди прочего в этом списке находилась теория поиска по именной вещи. Водя пером по бумаге, Тиса в сомнении качнула головой - определенно Ложкин верит в ее силы больше, чем она сама.

Спустя полчаса общения с учителем и одно чаепитие с Люсей и Строчкой в гостиной, Тиса засобиралась в аптеку. И Перышкина тут же увязалась следом. Все из-за упоминания Тисой о разрешении вэйны - провести ее в сырьевую при желании. Так что Увлеченный клуб девушки покидали вместе. От крыльца общежития Люся схватила Тису за рукав пальто и потащила за собой, как бурлак судно.

- Скорей же! Она сейчас опять начнет!

Оказалось, Люсеньку страшила Манила. По словам девушки в последние дни призрак просто замучил ее своими “приди-помоги”.

И правда, когда они преодолели половину сквера, быстро шагая по расчищенной от снега тропке, их догнал шепот Манилы, от которого по спине пронесся холодный ветерок.

- Слышала? - спросила Люся. - Она тебя по имени назвала. Ой, батюшки!

Тиса услышала и даже прочувствовала на себе. Голос звал и, что особо беспокоило - притягивал ее. Войнова подавила в себе желание повернуть обратно, вместо этого прибавила шаг. Завернув за угол главного здания школы одаренных, девушки перевели дух.

- Как я смогу ее прогнать, когда меня ужас берет от одного ее голоса? - хныкнула одаренная, придерживая рукой фетровую шляпку с широким в дань моде полем. - Вот если бы это был дядечка с собачкой, то я бы его вежливо попросила. Но он и так никому не мешает, всегда улыбается и показывается только мне. А Манила страшная, вся в белом, как смерть. И ты видела? - сошла на шепот девушка, - у ней голова проломлена. Бррр!

- Не заметила, - призналась Войнова.

- Вот здесь на затылке рана! Просто жуть какая! - показала на себе Люся, и девичье тело тут же передернуло.

“Удивительная она все же, - подумала Войнова. - Как только не побоялась увести ее тогда от “трещины”, коли так страшится привидения?”.

- Не переживай. Думаю, был бы призрак на самом деле опасен, заведующий давно бы вызвал другого “потусторонника”, и не ждал бы твоей помощи, - предположила Тиса.

- Ты не понимаешь, - вздохнула Люсенька. - Это дорого. У школы нет денег.

- Припекло, нашлись бы, поверь мне, - улыбнулась видящая. - Пойдем, может быть?

Сегодня Агата обещала выплатить жалование, и желание попасть в аптеку по сему поводу возросло необычайно.

Глава 18 - Непрошеные

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Пара дней пролетела так стремительно, как бывает только перед праздниками. Оранск суетился в предвкушении торжества. Все чаще на улицах встречались ряженые в ярких костюмах священных животных. Колядующие носили на палках звезды единого, украшенные алыми лентами и ветвями пятилапника, веселили публику, разыгрывали сценки из писания. Также поговаривали, что в город приехали сразу три труппы артистов. Дух приближающегося Сотворения коснулся каждого жителя, зажигая на лицах людей улыбки. Поддавшись настроению, Тиса послушалась совета дотошной Люсеньки и купила себе несколько обновок. Среди которых - нет, не новое платье, но красивая ажурная шаль молочного цвета, которая украсит любое платье. Шелковая нить плетения переливалась на свету. Длинная бахрома длиной с ладонь свисала тяжело и не спутывалась. А уж на ощупь какая! Сказочно гладкая.

С того дня, как видящая провела Люсеньку в сырьевую аптеки, она теперь появлялась на пороге аптеки ежедневно и старалась помочь, чем придется, хотя дел и так находилось с ноготок. Агата Федоровна приняла любопытную гостью благосклонно, а сегодня пригласила обеих девушек к себе на чай с блинами и пряниками, к восторгу Люси, которая впервые оказалась в гостях у колдуньи. Естественно, благодаря длинному язычку сей милой барышни, Агата Федоровна узнала о даре поиска помощницы.

- Видящая? Вот как, - с мягкой укоризной взглянула она на Войнову, - а мне Тиса не сказала о своей одаренности.

- Я просто еще не совсем освоила дар, - промямлила в свое оправдание Тиса. - Только родных хорошо вижу.

- А учителем, значит, у тебя Ложкин? Это не тот Клим, что из Дудовца приезжий? Ассистент нашего знаменитого Мо Ши, - получив утвердительный ответ от Люсеньки, вэйна обмакнула блинчик в мед и надкусила.

Интересно, есть ли в городе житель, кого колдунья не знает?

- Слышала, этот юноша сам даром не вполне овладел, всегда отказывает горожанам в поиске.

Тиса перестала жевать пряник, чтобы услышать, что скажет Люся.

- Сама не знаю почему, - подернула плечиками Люсенька, - но Клим хороший видящий! Он на раскопках нашел Клару, когда та в штольне ногу подвернула и идти не могла. Закрыл глаза, открыл, и сразу к пятой повел.

- Ох, Мо Ши. Этот преданный адепт истории совсем голову потерял со своим курганом, - покачала головой вэйна. - Рискует людьми, заставляя их копаться в орской земле, будто не знает, какая она коварная.

- Почему коварная? - полюбопытствовала Тиса. Чай с мятой остывал в ее чашечке.

- Земледрожание здесь бывает, ласточка, - пояснила вэйна. - Штольни обрушиться могут. Наклад прочности бы вам поставить, да моих сил не хватит. Слишком вэй-затратный.

- Не обрушатся, они крепкие! - запротестовала Люся. - Клим велел артели подпорки сосновые ладить. Вы бы поглядели на них, согласились бы со мной.

- Ну дай, Единый, - кивнула вэйна, не вдаваясь в спор.

Разговор снова перетек на более легкую тему - Сотворение, и уж тут Тиса наслушалась новогодних смешных историй, которых и Люся, и вэйна знали множество. Давно она так не смеялась. Даже тоска, что привычно тянула сердце, уползла прочь, забилась в самый дальний уголок души и нос наружу не казала.

Пожалуй это вечер можно было бы назвать лучшим за последние месяцы, кабы не явись к вэйне новые гости. Судя по всему, нежданные.

Чтобы сообщить о них, в чайную поднялся сам Пантелеймон, оставив пустым аптечный прилавок.

- Там Мерзликин с ассийцем вас спрашивают, - всегда невозмутимый пожилой мужчина, на сей раз не смог скрыть тревоги в голосе. Круглый лоб его обрел красноватый оттенок.

Агата Федоровна порывисто встала и выглянула в окно. Тиса с Люсей переглянулись. На лице колдуньи появилось озабоченное выражение.

- Может, сказать вэйнам, что вас нет дома? - посоветовал служащий.

- Не надо, касатик, - произнесла Агата Федоровна. - Передай им, что я сейчас спущусь.

- Простите, пташки мои, но посиделки мои на сегодня закончены. Благодарю, что скрасили мне вечерок, - произнесено это было обыденно, но Тиса почувствовала скрытое напряжение в голосе.

Вэйна достала из кармашка “желток” и, не глядя на камень, погладила его привычным движением. Затем направилась к выходу из комнаты и уже на пороге обернулась:

- И обождите пока уходить, дружочки, посидите еще здесь. Чайку налейте, не стесняйтесь.

Как только шаги вэйны стихли, Тиса поднялась и подступила к окну. Сдвинув аккуратно портьеру, выглянула на Боровую. Поздний вечер уже зажег на улице фонари и усыпал звездами антрацитовые небеса. Под окном у аптечного козырька стояла пара мужчин. И прохожие, завидев их издалека, старались обхойти парочку по краю тротуара. А то и вовсе во избежание встречи, переходили на противоположную сторону дороги. Их можно было понять. Вэйны - это были в самом деле они - не скрывали блестящих скипов и смотрелись весьма колоритно. Первый среднего роста, одет в черную ферязь на меху с серебряными петлицами. Узкое лицо мужчины отливало нездоровой бледностью. На нем полосой выделялся большой рот, который тут же превратился в ломаную линию, изображая улыбку, при виде вышедшей к ним Агаты Федоровны.

А второй вэйн в самом деле оказался уроженцем пустыни, поскольку был чёрен телом и статен, как мачтовая сосна.

- Ух ты! Тиса, смотри какой он черный! - пискнула на ухо Войновой Люся, - И страшный, как изнань. Это асивец да?

- Ассиец.

- У него полоска красная на лысине. Как кровь, правда? Ужас. И как ему не холодно без шапки? И кафтанчик-то тоненький, - озаботилась добрая Люсенька, гляди, еще - побежит свою шапку с полушубком предложит незнакомцу.

Пока вэйна перекидывалась словами с бледнолицым, ассиец не выказал никаких эмоций на лице. Угрюмый и неподвижный, как каменный идол, он в самом деле внушал страх. Скип его был в половину короче скипа приятеля, или это не скип вовсе? Судить девушка не бралась.

В любом случае, ей не нравилось то, что она видела. Беспокойство за вэйну возросло, когда бледнолицый сощурил глаза и на показ погладил рукой оружие у своего бедра.

Она отпрянула от окна и быстрым шагом поспешила прочь из чайной. Люсенька нагнала ее на лестнице.

- Тиса, ты куда? - испуганно воскликнула девушка. - Агата Федоровна сказала нам в чайной остаться.

- Оставайся, я скоро, - бросила ей через плечо видящая.

Люся отстала, затем снова оказалась по правое плечо:

- Я тоже с тобой! - назвалась в попутчики Люся, и тут же пугливо добавила шепотом. - Знаешь, тот дядечка сказал, что они - вэйны. Ты же не собираешься?..

Все же Люся осталась стоять в аптеке, выглядывать в оконную витрину, когда Тиса, накинув на плечи пальто, вышла на улицу и прислонилась спиной к столбу козырька.

- Фролов предлагает последнюю цену. Твой дом не стоит этих денег, ты же знаешь, Агата. Благоразумно было бы согласиться. Никто другой никогда не заплатит тебе столько. Только из-за желания расширить лавку он соизволил пойти на уступку, - продолжал свою речь бледнолицый вэйн.

- Покорно благодарю Аристарха Зиновьевича за щедрое предложение, но продавать место я не собираюсь. Свое слово я сказала еще две недели назад. Не продам! И не пугай меня Григорий Мерзликин! Я не боюсь тебя и… - она взглянула снизу вверх на высоченного ассийца, - этого.

Бледнолицый сжал сильнее скип и сплюнул на тротуар, ругнувшись. И Тисе даже почудилось, или он в самом деле назвал Агату Федоровну дурой?

- Зря, - Григорий сузил глаза. - Яг-Бай владеет вэей так умело - не чета тебе, ни даже мне.

Он что-то сказал неразборчивое, и ассиец “ожил”. Снял короткий скип с поясного ремня и не успела Тиса глазом моргнуть, как в воздухе возникла огненно алая змея. Бич, шириной в ладонь извивался, как живой вокруг ассийца. Трепетал, являя собой мощь, дарованную пятой Святой.

- Стойте! - сорвалась с места Тиса. - Не трогайте ее! Пожалуйста!

Неожиданно поблизости не оказалось прохожих. Это на Боровой-то, в предпраздничный вечер? Спины последних возможных свидетелей маячили уже слишком далеко, чтобы просить о помощи.

Бич, яркий и живой, как лепесток пламени завораживал обманчиво медленными движениями. Он сплетал кольца и восьмерки, бросая алые отсветы на лицах вэйнов. А к ассийцу ластился с нежностью щенка, то и дело бережно касаясь его мускулистого торса, обтянутого в тесный кафтан.

Заметив присутствие девушки, Агата Федоровна недовольно качнула головой. А бледнолицый вэйн окинул Тису безразличным взглядом:

- Кто это, Агата? Твоя работница? Видишь, девчонка и та благоразумней тебя и понимает, что к силе следует относиться уважительно.

Сейчас Тиса видела, что просчиталась в определении возраста вэйна из-за юношеской стройности фигуры. Ему ни как не меньше сорока, или даже пятидесяти.

- Зачем ты пришла, ласточка? - спросила Агата Федоровна помощницу. - Ступай-ка в аптеку.

- Но вы… - возразила помощница.

- Иди, милая, иди. Мы с Гришкой давно знакомы, - улыбнулась натянуто Агата Федоровна. - Падок он на представления, ничего поделать. Да больше лает, чем кусает.

- Это я-то не кусаю? - разразился возмущением вэйн. И на бледном лице его высветилось почти детская обида. - Да ты ничего не знаешь, глупая ты женщина! Я уже не тот юнец, которого ты знала. И если хочешь знать, уже десять лет я успешно практикую!..

Он запнулся.

- Тьфу! ненавижу связываться с бабами! От них одни суета и неприятности. Сворачивай, Яг-Бай.

Лента мгновенно втянулась в скип. Тисе показалось, или на вытесанном из черного мрамора лицо ассийца возникла презрительная усмешка и тут же исчезла за недвижимой маской.

- Даю тебе еще один шанс. Подумай, Агата. Хорошо подумай. Тебе есть что терять, я знаю, - бросил напоследок бледнолицый.

Тиса глядела в спины удаляющихся вэйнов, ощущая торопливое биение своего сердца. Постепенно улица снова стала наполняться прохожим людом. Где же вы раньше были, спрашивается?

- Эти вэйны, они угрожали вам.

- Ерунда, милая, - взмахнула рукой вэйна. - Обычная проверка на прочность. Аристарх Фролов желает приобрести аптеку, а вернее место на Боровой, и в силу дурного характера не желает слышать отказ. Но ему придется смириться. И подкова ему тут не поможет.

- Подкова? - Тисе показалось, что она ослышалась.

- Да, - улыбнулась вэйна, читая недопонимание в лице собеседницы. - Знаменитая Рубиновая подкова, дарующая удачу в торговых делах. Очень старинная вещь. Не слышала о такой? Ну да ладно, позже расскажу, коли пожелаешь. Пошли в аптеку, ласточка, а то простудишься, - Вэйна с неодобрением отметила распокрытую голову помощницы и накинутое на ее плечи пальто, что прикрывало лишь девичью спину.

Люсенька встретила их на пороге, держась за щеки руками. И пока Пантелеимон помогал Агате Федоровне снимать накидку, девушка выдала тираду об ассийце. Похоже если теперь Люсеньке и будут когда сниться кошмары, то в лице страшного черного дядьки с красной змеей.

Впечатлившись красочностью Люсиных описаний, Агата Федоровна велела всем следовать за ней. И вскоре с ее легкой руки вся небольшая компания сидела за столом в кухне и пробовала четыре вида успокоительной настойки на травах. Уже спустя полчаса настроение у дегустаторов улучшилось настолько, что кухня огласилась сонными смешками. Парочка вэйнов - черный да белый, как в той прибаутке о поросятах, обвалявшихся в муке и дегте, уже не казались настолько опасными. А затем по просьбе Агаты Федоровны, решено было вовсе не вспоминать о случившемся.

Приехал Микилка на санях, присланный купцом за любимым чадом, и Люсенька засобиралась домой, пообещав и Тису довезти. Разморенная настойкой, в дороге Люся вздремнула. А Войнова вяло глядела по сторонам - вначале на украшенные к празднику дома и лавки, потом на темное ночное небо и на летящие в нем высоко светлячки-звездочки. Мысли ворочались с трудом, а жаль. Ей казалось, что что-то она упустила или забыла. Только что? В тьме вечерней чувства обострились. Ужасно захотелось прижаться к надежному плечу. Рассказать о пережитом страхе и почувствовать поцелуй на своем лбу, завернуться в теплые объятья и услышать шепот, который обещал бы, что все плохое никогда не коснется ее, потому что он этого не допустит. Демьян, где же ты сейчас? Кажется она произнесла вопрос вслух.

Когда сани неожиданно остановились у дома Кадушкиных, Люся проснулась и в который раз повторила, что будет ждать видящую завтра у входа в театр.

- Только приходи обязательно, без тебя я тоже не пойду, - заплетающимся языком пригрозила девушка на прощание.

Не успела Тиса зайти во двор, как из сеней хозяйского дома показалась Натка с ожидаемым вопросом о настойке от прыщей. Тиса вынула из сумки бутылек и отдала, коротко повторила, как пользоваться снадобьем. Девчонка торопливо поблагодарила и понеслась в дом.

- Зачем ты с ней говорила? - услышала Тиса бурчание Устина, хотя самого пацана видно не было. Прятался в сенях.

- Не твое дело!

- Покажи, что у тебя в руках!

- Отстань!

Детвора. Всегда найдут о чем препираться. Тиса отперла дверь и прошла во флигель. Затопила печь. За неимением аппетита и огромным желанием уложить на подушку голову, девушка отказалась от ужина и сразу перешла к сборам ко сну.

Свернувшись под двумя одеялами на кровати, видящая уже по привычке заглянула на пару минут в видения и убедилась, что у близких людей протекает спокойно вечер. Отец с Кубачем пили квас в кухне. Камилла собирала со стола пустые тарелки. Рич желал своему коню спокойной ночи. Хлоя кормила малыша, а Ганна загоняла в постель не желающих спать Луку и Валька. А Демьян? Она снова поймала себя на болезненно сильном желании: заглянуть к вэйну одним глазком. Сразу не решилась, а затем и раздумывать не пришлось - сон смежил веки и унес ее в свой нереальный мир.

Она оказалась в длинной галерее. Крестовые своды потолка сходились высоко над головой, и сверкали небесной глазурью и золотой лепниной. Хрустальные мошкарные шары источали свет, а окна обрамляли шторы, пошитые из золотой парчи. В пролетах меж высокими стрельчатыми окнами - кадки, украшенные серебряной сетью скани, а в них невиданные деревья с оранжевыми плодами. Слышался звук переливаемой воды в чашах фонтана из белого мрамора, и мерный гул от разговоров прогуливающегося народа. Знать, вельможи - пышно разодетые. У многих - цветные парики. Сюртуки расшиты обильно яркой вышивкой. Под ними жилеты и белоснежные рубашки с рюшами на манжетах. На ногах: панталоны по колено, чулки и туфли на каблуках. А женщины! Золотые и серебряные кружева, ослепительные каменья украшали их одежды из шелков, бархата и парчи. Среди этого цвета высшего общества управной ССВ Политов со своими спутниками - Демьяном, Юлием и еще одним брюнетом с внушительной челюстью - в своих темно-зеленых мундирах смотрелись, как вороны среди райских птах. Мужчины разместились у одного из окон и негромко переговаривались.

- Зачем мы здесь? - Демьян обвел ленивым взглядом публику и отвернулся к собеседникам. - Почему нельзя было увидеться с министром в вэйновии?

- Пожелание Павла Антеича. Приказ не обсуждался, Невзоров, - ответил управной.

- По мне так здесь весьма интересно, - растянул блаженную улыбку Юлий. На нем снова был надет белый круглый парик-одуванчик. - Ох сколько грязных мыслишек, Роман Валенович, у этих господ. Жаль, самые значимые фигуры закрыты.

- Чтобы такие наглые морды как твоя не лезли им в мозги, - похоже, Юлий уже успел попотрошить голову брюнета, и теперь тот держит обиду на чтеца.

- Фу, Горхов, ты изъясняешься как смерд. Пожалей нежные ушки их сиятельств, не все князья такие стойкие как Невзоров. Еще падут в обморок.

Брюнет скрипнул зубами в ответ.

- Да будет тебе злиться, Игнат. В твоей голове настолько все квадратно, что и читать-то тебя расхотелось.

На сей раз из горла Горохова донесся угрожающий рокот.

- Хватит, - осадил подчиненных Политов. - Что там твоя пятерка Игнат?

- Прибыли на место, пока ничего, - хмуро ответил Горорхов, поглядывая на “одуванчика”. - Даже след фиолета пропал. Если бы чтец не угробил моего языка, то…

- Не твоего языка, Горохов, а Невзорова, - уточнил Юлий. - Своего, насколько знаю, ты угробил недавно в Кваще, когда проворонил последний тотум.

- Уймитесь оба! - зашипел Политов. - Все хороши, дракон вас подери! Ни черта подвижек по невесомым, одни провалы, вашу м-м… - управной усилием воли сдержал ругательство, и с досадой поморщился. - Мордоклювова селезенка, как же курить охота, - добавил он себе под нос. Какое-то время среди собеседников установилось молчание, пока управной снова не заговорил:

- Пусть опросят людей из хуторов и… в общем зайдешь вечером к Невзорову, он просветит тебя в дальнейших действиях.

Политов смолк, глядя за спины собеседников. Осанка управного выпрямилась, хотя куда бы еще? Лицо преобразилось, утрачивая угрюмость. А глаза выразили нечто похожее на восхищение. Демьян обернулся и стало ясно, кто так впечатлил управного.

К ним приближалась красавица с большой буквы. Пышное платье из кремовой шелковой тафты подчеркивало тонкую талию и идеальную округлость бедер. Свечение серебряных нитей в узорах ткани впечатляло и наводило на мысль о накладе. Ведь разве возможно без вэи сотворить подобную красоту? Рукава в пене из кружевных рюшей не скрывали нежность мягких плеч. А в рыжие локоны вплетался жемчуг, придавая образу нотку невинности и свежести. Взгляд ярко синих глаз скользнул по лицам мужчин и вернулся к Демьяну. И от этого взгляда у видящей все перевернулось в душе. Она никогда не встречала более красивой женщины.

- Баронесса Лилия Разумовская, - выдохнули мужчины, склоняя головы в поклоне перед женщиной.

- Граф Роман Валентович, достославные судари, - чувственные губки растянулись в томной загадочной улыбке. - Какое счастливое провидение привело вас сегодня в Стогридную галерею? Что бы это ни было, я благодарна ему, ибо невероятно счастлива видеть вас снова. Если мне не изменяет память, в последний раз я удостаивалась подобного удовольствия в прошлое Сотворение на воскресном балу.

- У вас великолепная память, несравненная Лилия Вэеславовна, - поддержал беседу управной.

Тиса не ожидала от этого сурового немолодого, хотя и не старого, мужчины подобной обходительности. Только сейчас видящая отметила изящный белоснежный жезл у бедра красавицы. Баронесса являлась вэйной.

- О, вы несомненно мне льстите, дорогой Роман Валентович, - Лилия положила изящную ладонь на высокую грудь, затем будто ненароком провела ею по выдающимся формам, приковывая взгляд мужчин к сему женственному великолепию. - Но в чем-то вы правы. Один мой проступок я не смогу забыть весь год. О муки сожаления могут быть так жестоки!

- Что же за проступок, позвольте узнать? - поинтересовался управной.

- На прошлом балу моя головная боль не позволила мне танцевать с вашим лучшим подчиненным, Роман Валентович, - красавица снова взглянула на Демьяна. Синие глаза привораживали похлеще любого наклада.

- Ах вот оно что, - Роман Валентович кажется слегка смешался, выслушав откровение.

- Да, не представляете, как я лелею надежду загладить свою вину этим Сотворением. Демьян Тимофеевич, - обратилась соблазнительница напрямую к главвэю. - Вы не откажете мне в удовольствии танцевать с вами на этом Воскресном балу?

Тиса мысленно чертыхнулась. Ну, не наглость, а? Да эта баронесса просто совсем стыд потеряла и навязывает себя в открытую! Разве выпрашивать разрешение на танец не удел кавалеров?

Демьян глядел на женщину какое-то время, и когда пауза чуть было не затянулась настолько, что могла говорить о неуважении к собеседнице, все же ответил:

- Я бы с удовольствием, баронесса. Но увы, к моему вящему сожалению, боюсь, служебные дела не позволят мне явиться на бал.

Тиса почувствовала, как отходит замершая было душа. Он отказал ей!

Однако ответ Демьяна ничуть не смутил красавицу. Она лишь обворожительнее улыбнулась колдуну, и шагнула к Политову и подхватила управного под руку:

- Роман Валентович, я знаю, что в ССВ служат лучшие вэйны империи и ваша служба бесспорна важна и опасна, но неужели у доблестных рыцарей нет дня для отдыха от ратных подвигов?

Политов поймал взгляд Демьяна, прежде чем ответить:

- Вы правы, Лилия Вэеславовна, - он кашлянул, скользнул взглядом по красавице, остановив его на изящной ладони на своем локте. - Отдых необходим даже таким, как мы. Однако служба всегда стоит для нас на первом месте, думаю, вы понимаете меня. Могу обещать лишь не усугублять положение главвэя Невзорова новыми заданиями.

- О, благодарю вас, величайший из славных мужей, - ручка пригладила локоть управного. - Смею надеяться, что Демьян Тимофеевич все же снискает время для бала, и позволит несчастной баронессе, измученной раскаянием, исправить свою ошибку, - снова говорящий взгляд, обещающий, ласкающий, манящий.

Вэйна хотела еще что-то добавить, но появление императорского стрельца с приглашением следовать за ним, прервало беседу. Баронесса отступила, проводив взглядом мужчин.

- Боже! Это не женщина, это удар под дых! Это богиня! - громкий шепот голос идущего рядом чтеца дрожал от восторга. - Я не слышал ее мыслей, но отголоски ее горячего желания: съесть тебя вместо десерта, я улавливал в течение всего разговора. Не понимаю, чего ты кочевряжишься, Невзоров? Приплел службу. Цену себе набиваешь что ли? Не боишься, что упорхнет?

Не дождавшись ответа от главвэйя, Юлий фыркнул:

- Не глупи, Невзоров. Злишься, что краля отказала тебе в танце в прошлом? Богиням простительно. Одумалась Разумовская. Ты у нас теперь почти что князь! И составить тебе партию…

- Я. Не. Князь, - произнес Демьян с нажимом. - Юлий, мы в императорских покоях, ты не заметил? Замолчи уже, ради святых.

- Пока не князь. Все же ты должен пойти на этот бал… молчу-молчу.

Глава 19 - Сотворение

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

“И была великая пустошь. Тьма без света, ночь вечная, бесконечная. И решил Единый создать мир. Кликнул он Жнуха, и прибыл тот на земляном черве Жвале. И слепил Единый с помощью Жнуха земляной шар. Да назвал его Хорн. Но хладен был Хорн, студен как камень во льду, и тогда позвал Единый огненного Косеницу. Прибыл тот верхом на рыжем Лисе. И зажег Единый очаг внутри да снаружи Хорна. Потеплел Хорн, светел стал, да не было вод в нем. И кликнул тогда Единый Лею, и приплыла к нему Лея на огромном зеркальном Карпе. И излились реки и моря на новый мир, деля с сушей Хорн пополам. Не хватало лишь ветра, гонящего волну за волной к берегам. Тогда позвал Единый Небелла. И прилетел Небелл на орле Горе. Вдохнул Единый живой ветер в Хорн. Погнал тот облака по небу, а волны по синем морям. На пятый день оглядел Единый созданный мир, но не узрел в нем гармонии. Тогда явилась на зов Единого Вэя на белом драконе Вемовее. Сплелись четыре стихии в единое целое, неразлучное. Красив стал Хорн - кристально чистые воды полные рыб омывали берега его, животные гуляли в лесах и полях его, птицы возносились в высокое небо его. Залюбовался Единый им, да вскоре загрустил. Всем хорош оказался Хорн, да только красу его не понимал никто из обитателей его. И решил Единый создать человека по образу своему и подобию. Взял он глину да слепил из нее мужчину, а из его левой ключицы - женщину. Да только ни души, ни жизни в первых людях не оказалось. Тогда отдал Единый свою душу и кровь до последней капли ради жизни человечества.

И умер творец шестым днем. И воскрес седьмым…”.

Внутри собора негде было яблоку упасть. А площадь при храме еще с раннего утра наводнила толпа. Святой отец попеременно с дьяком в нарядных красных рясах с торжественностью читали святое писание на “святокрасном мостоке” так громко, что слышно было даже вне стен собора. Впрочем, возможно, что это являлось заслугой архитекторов, создавших акустические отводы в строении. Тиса явилась в храм спозаранку и удостоилась милости Божией оказаться внутри святых стен во время богослужения. И была притиснута толпой к одной из колон в правом крыле, откуда хорошо виднелась та странная гигантского размера фреска с пустым человеческим силуэтом посредине. “Присутствие”, - всплыло в памяти название сего незаконченного шедевра стеновой живописи. Взгляд то и дело возвращался к недомулеванной художником фигуре неизвестного, а мысли… Впервые за много лет Тиса не могла сосредоточиться на молитве в великий праздник. Суть речей священнослужителей ускользала от нее, как уж из рук неудачливого ловца. Девушка прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Она надеялась, что молитва успокоит ее сердце, но вместо этого к ее дурному настроению прибавилась еще и вина за нерадивую молитву. Прости меня, Боже.

Праздничная церемония протекала мимо ее внимания. Клирос отпел “Алилуйю”, “Славься Сотворение”, “Первое явление” и “Акафист Святому Жнуху”. И так по пятницу ежедневно будет проводиться святое служение, посвященное явлению каждого святого из Пятерки. После скорбной субботы, или как в народе ее еще называют - голодной - из-за строжайшего однодневного поста, наступит апогей Сотворенской недели - Святое Воскресение. Величайший день в году, когда слезы приравниваются к греху.

По завершению праздничной службы народ потек прочь из храма, сияя просветленными лицами. Кто-то направился домой, кто-то в гости, а кто-то сразу подался в центр Оранска, где уже начинались гулянья. Тиса не заметила, как вернулась во флигель. Заглянула Алевтина. Поздравив постоялицу, она вручила девушке корзинку с обедом. Оказалось, что семейство Кадушкиных собралось отмечать праздник у родни.

- Хотите, пойдемте с нами? - Алевтина подоткнула непослушные букли под цветастую нарядную косынку.

Тиса поблагодарила и отказалась, сказав, что должна встретиться с друзьями в городе. Хозяйка, махнув рукой на прощание, убежала восвояси.

Тиса засунула нос в корзинку, вытащила кусок сладкого пирога, уселась с ним на кровать, не боясь накрошить на покрывало. Сегодня можно. Унылое жевание - то, что ей сейчас нужно.

Пирог закончился, нужно было собираться, ведь Люся будет ее ждать, но идти никуда не хотелось. Потянув время, Тиса-таки заставила себя встать. Надела свое зеленое платье. Жаль, нарядное, цвета ночного неба, она оставила в Увеге - из-за того, что оно вызывало воспоминания о горке и вэйне. Глупость с ее стороны. Платье не виновато в ее неудачах.

Накинула новую шаль и взглянула в старенькое облезлое зеркало на внутренней стороне дверцы шкафа. Как она могла радоваться покупке? После созерцания одеяния баронессы Лилии Разумовской, ее одежда казалась не лучше робы. Да и сама себе девушка виделась бледным ничтожеством.

- Но ведь он ей отказал, - упрямо прошептала она своему отражению. - Демьян не пойдет на бал и не будет с ней танцевать. Он мне, а не той рыжей диве, писал те письма.

Встряхнув таким образом свое самолюбие, после последнего видения раскатанное в тонкий до прозрачности блин, девушка покинула жилище.

Вскоре Тиса поняла, что верно сделала, что выбралась в народ.

По улицам мчались тройки с бубенцами, крашенные пестрыми лентами и бусами. Гурьба за гурьбой тянулся люд в центр города. Слышался смех и поздравления, песни и частушки, бренчали домры, заливались гармони. Встречные лица заражали весельем. Удивляли костюмами и масками ряженые. Гимназистки краснощекие в цветастых платках заливисто хохотали шуткам кавалеров. Носилась с визгом детвора.

Боровая полна была народа. А ближе к городской площади так и вовсе - столпотворение. Такое разнообразие развлечений Тиса видела впервые. Шатры со сценами, пестрые вертепы кукольников, покорители огня и силачи. Тиса пробралась вперед и удивленно оглядела театральную площадь у сквера. Ледяные горки из цветного льда - творение Агаты Федоровны и наместного погодника Моти Зябовича - поражали взгляд. Будто спутанный клубок шерсти, пролегали ледяные желоба, по которым, голося от восторга, неслись храбрецы возрастов от мала до велика. Отдельные части конструкции горок имели формы, напоминающие о священных животных. Так казалось, будто бы ты входишь в разинутый беззубый рот червя и катишься по его длинному нутру, или скатываешься по крылу Гора, или несешься по волнам на спине Карпа, или подпрыгиваешь на повороте на лисьем хвосте. Но самая высокая горка в несколько колец была посвящена дракону Вемовею и вызывала особый интерес у молодежи. Наблюдая чужой восторг, Тиса поймала себя на мысли, что желает и одновременно побаивается испытать то же самое, что чувствуют эти ребята. Однако, взглянув на часики, девушка поняла, что пора пробираться к театру, где вскоре должен был начаться благотворительный концерт. Подъезд к театру оказался запруженным экипажами. На ступенях Тиса обогнала чинно поднимающуюся пожилую пару и вошла в высокую дверь, придерживаемую юнцом-привратником в оранжевой форме, явно маловатой долговязому парнишке. Миновав вторые двери театра, Тиса оказалась в вестибюле, откуда благородная публика по ковровой дорожке шествовала в театральный зал. Два привратника уже более внушительного вида оглядели притязательно вновь вошедшую.

- Тиса! - услышала Войнова оклик Люсеньки. К ней спешила Перышкина, хорошенькая, в желтом костюме из тонкой шерсти с шелковой вышивкой на буфах рукавов. - Как замечательно, что ты пришла! Думала, не дождусь. Пошли быстрей! Наши уже за кулисами готовятся! Пальто бери с собой, а то потом по окончании концерта ждать долго выдачи в гардеробе.

Тиса послушно потопала за Люсей, которая повела ее в конец вестибюля. Там девушки нырнули в одну из неприметных дверей. Длинный узкий коридор с блеклой тканевой обивкой стен вывел к трем невзрачным смежным комнатам с зеркалами, где суетился народ, готовящийся к выступлениям. Хор пансионерок распевался в одном углу, кадеты тренировали танец с шашками, группа бородачей-домристов настраивали инструменты. Везде лежали сумки, на стульях и столах разбросаны сценические костюмы, кто-то переодевался за ширмами.

Тиса не сразу узнала знакомцев из Увлеченного клуба. В сизых фраках с серебряной вышивкой, в высоких цилиндрах с тросточками Климентий и Строчка преобразились до неузнавания. Клара хлопотала возле Ложкина, старательно заправляя белый платочек в нагрудный кармашек.

- Я же говорила, что она придет! - радостно возвестила Люсенька о своем приходе с Тисой.

Климентий резко обернулся, и старания Клары по укладыванию платочка пошли прахом.

- Тиса Лазаровна! - Виталий улыбнулся прибывшей. - Ну как мы вам? - парень развел руки и крутанулся.

- Великолепны, - похвалила искренне Тиса.

Строчка засиял, как начищенный пятак. А Климентий склонил голову в приветственном поклоне. Клара недовольно стиснула зубы.

“Глухой” ворот черного платья брюнетки сегодня сменил аккуратный вырез. А тяжелые волосы заимели намек на романтические локоны. Однако в целом ее облик остался по прежнему строг.

Климентий во фраке выглядел, как герой романа. Высокий блондин с зелеными глазами и прекрасными фигурой и статью. Тиса неожиданно осознала, что учитель красив. Не смазливой красотой погодника Филиппа, что вскружил голову юной Марике, заодно и всем девицам Увега. А мужественностью, уверенностью и целеустремленностью натуры.

- Вы практиковались? - поинтересовался блондин.

Тиса повинилась, что нет. Ох, как оказывается неприятно наблюдать недовольство в зелени его глаз.

- Когда ж ей было-то, Клим? - встряла Люсенька. - Мы ж были в аптеке, - и тут глаза девушки расширились, будто она только сейчас вспомнила вчерашние события. - О Боже! Потом пришел этот жуткий ассивец! Такой черный и страшный! Тиса, скажи!

Войнова кивнула. Она сама вспомнила о вчерашнем только по дороге к собору, но утреннее видение отставило вчерашние события в аптеке на второй план. Видимо в одной из успокоительных настоек Агаты был добавлен забвенник. Травка редкая, правда действие ее короткое.

Любопытный Виталий принялся расспрашивать, и Люся рассказывала о своем страхе.

- Он такой весь черный! Вызвал красный огонь, и чуть не сжег Агату Федоровну, а Тиса такая храбрая. Она выбежала и помешала ему! А я, я не смогла! Мне было так страшно!

- Что хотел этот вэйн? - нахмурил брови Климентий.

- Не знаю. Может, Тиса знает?

Теперь все трое клубовцев глядели на нее и ждали ответа.

Ответ предупредил тройной звонок, возвестивший о начале концерта. Сразу началась суета и галдеж. На сцену заторопились пансионерки в белых галстуках, по пути девчонки кидали украдкой взгляды на Климентия и Строчку. За ними домристы.

- Мы вступаем за ними пятыми! - Виталий подхватил знакомую ширму и поволок следом за музыкантами.

- Расскажете потом, - с досадой в голосе бросил Ложкин Тисе. Похоже ему вся эта концертная суета порядком надоела за прошлые Сотворения.

- Поторопись, Клим. Аврелий Макарович просил быть в кулисной заблаговременно, - позвала блондина Клара. - А я тебе еще платок не закрепила булавкой.

Люся потянула Тису за руку. И вскоре Войнова впервые увидела закулисье театральной сцены. Запел девичий хор “Прибытие Единого”, затем послышалась плясовая, на сцену подалась группа в народных костюмах. Слыша, но не видя действа, Тиса пожалела, что не сидит в зале. Когда по ступенькам поднялись домристы, Клара отправилась разговаривать с глашатаем, объявляющим номера - худым пожилым усачем в белом цилиндре. Брюнетка указала на Клима и Строчку, потом на Люсю с Тисой. И усач кивнул.

- Ура! Клара выпросила для нас разрешение подняться к портьерам! - хлопнула радостно в ладоши Люся. И Тиса поймала себя на том, что благодарна Кларе. Все же ответственности этой девушке не занимать, а сейчас, не смотря на свою неприязнь, брюнетка ходотайствовала для нее возможность досмотреть номер домристов и оглядеть зал с публикой сквозь щелку тяжелых театральных занавесей. Как Дуняша и рассказывала - места ближе к сцене занимала Оранская знать, восседая в белых, ажурных креслицах. Тиса узрела знакомые лица. В первом ряду сидел губернатор Проскулятов Эраст Ляписович. Его помятое лицо, осыпанное крупными родинками было обращено к сидящей рядом с ним Орубиной Лизавете. Вот он наклонился и что-то шепнул молодой красавице на розовое ушко, и провел пальцем по обнаженной части девичьей руки повыше перчатки. Лизонька чуть вздрогнула, чуть было не отпрянула от Эраста, но вместо этого растянула на лице улыбку.

- Упаси Боже от такого жениха, - прошептала себе под нос Тиса, вспоминая слух об их помолвке. - Что же, видимо, эти двое достойны друг друга.

Со стороны Лизоньки сидели ее родители. Важный как индюк Лев Леонидович и блаженно взирающая на сцену пышнотелая Марья Станиславовна. Со стороны губернатора развалился в кресле незабвенный Оранский богатей Аристарх Фролов. У ног его сидел тот самый карлик Наум, что владел даром видопередачи. Тиса сузила глаза, рассматривая местного небожителя, владеющего чуть ли не всем Оранском, у кого в посыльных ходили сами вэйны. Толстяк в горностаевой накидке, совершенно не интересовался концертом. Он пожалуй единственный, кто не снял цилиндра, наплевав на то, что позади него кому-то не видно из-за этого сцены. Выпятив мокрые губы-вареники, Аристарх что-то говорил сидящему рядом представительному мужчине, и тот судя по частым кивкам, со всем с Фроловым соглашался.

- Публика скучает, - прошептал подошедший Строчка. В голосе парня слышалась возбужденность. - Вот увидите, девушки, мы сорвем аплодисменты.

- Я буду хлопать громче всех! - поддержала друга Люсенька.

- О! Банкер Квашин тут. И сам Фролов! Удачно как! - потер ручки паренек, оглядев через окуляры очков зал.

- Почему? - поинтересовалась Тиса.

- Мо Ши собирается просить богатеньких о вложении денежек в раскопки, - пояснил паренек. - Мы надеемся на удачу!

- Вон наш заведующий, - шепнула Люсенька.

Тиса проследила глазами. Старик-шуец сидел в четвертом ряду и в самом деле наблюдал за Фроловым и его собеседником, то и дело ерзая на сидении.

- Вот если бы Фролов взялся нам помочь, - протянул Виталий, - точно бы нашли курган. У него Рубиновая Подкова. С этим оберегом успех обеспечен.

Тиса воззрилась на паренька с вопросом в глазах. Над верхней губой Строчки красовались нарисованные веселые усики.

- Подкова приносит удачу, почему ж он такой и богатый, - продолжил с удовольствием Строчка, заметив интерес барышни, - Мне рассказывал один газетчик, который сам слышал от верного лица, что Аристарх Зиновьевич хранит Подкову у себя в башне под семью замками. В “хрустальной горнице”. Говорит, этот зал полон самоцветов и драгоценных каменьев. А стены и потолок в нем из зеркал и хрусталя.

- Вот бы поглядеть! - вздохнула Люсенька. - Ты б хотела, Тиса?

- Очень сомневаюсь.

Тиса почувствовала взгляд и обернулась. Климентий смотрел в их сторону. Рядом с ним Клара общалась с глашатаем.

Виталий стянул с носа очки и передал Люсеньке:

- Побежал я, барышни. Домристы заканчивают. Мы - следующие.

“Повториша” в самом деле имела успех даже среди знати. Зрители оживились, всем было любопытно, как видящий справлялся с задачей. После искрометного выступления в паре со Строчкой, Климентий пригласил на сцену всех желающих проверить его способность видеть. Вызвавшемся предлагалось встать за ширму и состроить любую фигуру, а Климентий обещался ее повторить. Один молодец встал на руки и прошелся на них, видимо ожидая отказа видящего повторить за ним сложную акробатическую фигуру. Однако Ложкин открыв через секунду поиска глаза невозмутимо снял цилиндр с головы и фрак, передал их Кларе. Заправил рукава белоснежной рубахи. И легко встал на руки, повторив движение молодца за ширмой. На удивление Тисы, учитель оказался сильным мужчиной.

Когда занавес упал, блондин скривил губы.

- Надеюсь, баре хорошо развлеклись за наш счет, - процедил он сквозь зубы и покинул сцену.

Клара было сделала за ним пару шагов и остановилась. Обернулась, сказала что-то Строчке. Тот оставил ширму на сцене и отправился вслед за Климом.

- Люся, отнеси это в кулисную, - Клара всучила Перышкиной фрак и цилиндр Ложкина и перевела взгляд на Войнову. - Тиса, пожалуйста, скажи глашатаю, что ширму мы заберем по окончании следующего номера.

Позже Войнова корила себя за доверчивость. Клара впервые обратилась к ней без враждебности в голосе, и она, наивная каркуша, посчитала это знаком примирения. Глупая.

Как только Тиса подошла к усачу Аврелию Макаровичу, занавес резво пополз вверх, а глашатай, крепко схватив за руку девушку, обратился к зрителям:

- Уважаемая публика! Вас ждет не менее интересное продолжение! В нашем городе появилась сильная видящая и сейчас она тоже покажет на что способна! Вы будете удивлены! Представьтесь нам, милая барышня.

Тису вдруг связала оторопь. Она молча стояла, теребя пальцами бахрому шали. Люди с любопытством оглядывали ее с ног до головы, женщины шептались, явно обсуждая ее простое одеяние и прическу без прикрас. Секунды тянулись. Тиса отметила удивленно открытые рты Отрубиных, недоумение и испуг в глазах Лизоньки, тяжелый немигающий взгляд Фролова, соизволившего-таки обратить свое драгоценное внимание на сцену. И, о Боже! Три ранее пустующих места в первом ряду сейчас занимало семейство Озерских. И гадкая улыбка молодого графа и презрительная Лееславы оказались последней каплей.

- Что же вы молчите, дорогая? - спросил усач.

- Простите, - Тиса выдернула свою ладонь из руки глашатая. - Вы ошиблись.

Тиса покинула сцену под свист недовольных. Глашатай на миг смешался, но быстро нашелся - принялся объявлять следующий номер.

Клара стояла за кулисами, не скрывая ехидной улыбки, полной превосходства. За ее спиной в нескольких шагах от брюнетки застыли удивленные Клим и Строчка, видимо привлеченные объявлением глашатая.

- Ты же мечтала о славе? Разве нет? - усмехнулась Клара, когда Тиса приблизилась к ней. - Что ж ты не показала себя, сильная видящая?

Войнова сдержала порыв наградить оплеухой брюнетку.

- Зато ты отлично показала себя.

- Так это твоих рук дело? - Климентий приблизился, похоже он уже сложил в голове дважды два.

- А что такого? - вздернула дугой черные брови Клара. - Она не искун, Клим. И только что подтвердила это на сцене. Она просто дурачила всех нас. Тебя, меду прочим, дурачила.

- Перестань, Клара! - зашипел Ложкин.

Оставаться больше в этом душном месте и слышать распри не осталось ни малейшего желания. Мечта о глотке свежего воздуха погнала Тису прочь из театра.

В глубине городского сквера музыка и шум празднества не казались такими оглушительными. Девушка свернула на широкую аллею, не обращая внимания на спешащих к площади встречных прохожих. Еще только наметились сумерки, а по случаю Сотворения в сквере уж сияли фонари, собирая вокруг себя себя рой мелких снежинок. Свет ложился полосами на утоптанный наст дорожки, выхватывал из предвечерней серости кусты в снежных шапках, пузатые парковые вазоны, припорошенные белым скамьи.

Если бы не утреннее видение, в котором ей явился блистательный высший свет столицы в лице безупречной красавицы баронессы Разумовской, наверно, Тиса бы восприняла не так остро выходку Клары. Перед внутренним взором продолжал стоять зрительный зал, оценивающие взгляды с высока, липкая улыбочка Озерского, который разглядывал ее, словно кобылу на базаре. И этот свист. Отвратительно.

Дошагав до круглой, спящей под снегом клумбы, Тиса остановилась и перевела дыхание. А Разумовская! Единый, взгляды, которыми она одаривала Демьяна - верх бесстыдства… или вершина утонченного соблазна. Разве возможно противостоять такой женщине? Ответ казался ей очевидным. На душе стало совсем неприятно.

Тиса оглянулась. В пятне света очередного фонаря собралась стайка голубей. Птицы семенили, склевывая крошки. Девочка сидела на краю скамьи, отщипывая кусочки от хлебной краюхи. Тиса узнала ее сразу. Та самая смешная девчушка из приюта. Поля, или для всех приютных - Поня, потому как в течение года не выговаривала букву “Л”. Ноги сами понесли Войнову вперед. Присев аккуратно на другой край скамьи, Тиса откинулась на деревянную спинку, наблюдая за голубями. Птичья суета у ног девочки поубавилась - девчушка узнала нежданную соседку и перестала бросать хлеб. На миг Тисе даже показалось, что малышка сейчас сорвется с места и сбежит, оставив ее одну на этой лавке, в этом сквере. Но тянулись секунды, и ребенок оставался на месте, поглядывая с опаской в сторону взрослой. Затем птицам снова посыпались крошки. На этом думы вновь затянули Тису в свой омут.

- Вы грустная, - детский голос вывел ее из задумчивости.

Девочка оказалась рядом. В двух шагах. Чумазое любопытное лицо, вздернутый носик. Из-под растянутой вязаной шапки торчали льняные завитки волос. Старый бесформенный ватник был гораздо больше размером, чем нужен ребенку.

- Немножко, - улыбнулась маленькой собеседнице Тиса.

- Потому что я забрала ваш шарф?

Малышка совсем не по-детски вздохнула. Засопела, отводя взгляд. А Тиса не сразу поняла о чем речь. Ведь она давно забыла о пропаже.

- Нате, - надумав, девочка вытащила из-за спины скомканный полосатый ком вязаного полотна. - Я не нарочно…

- Что ж не берете-то? - девочка подхватила спадающий конец шарфа.

Но Тиса не смотрела на вещь, некогда принадлежавшую ей. Она видела грязные варежки, судя по всему, штопанные многократно. И все равно не до конца, так как в прорехах светились детские пальцы.

- Оставь себе, Поля.

- Спасибо, - девчушка подняла удивленные глаза. Светлые. Почти такого цвета, как мужчины, который так неотступно занимает ее мысли последние месяцы.

- Откудава знаете мое имя?

- В приюте девочки сказали.

- У, - кивнула малышка. Подумав немножко, она по-хозяйски намотала на шею шарфик, на сей раз не стараясь спрятать его под ватник. - Тока кличите меня Поней лучше. Мне так обычно.

Тиса улыбнулась и кивнула в ответ. Смешная девчушка. И такая не по годам самостоятельная.

- А меня зовут Тиса. Почему ты здесь одна?

Малышка фыркнула, насупив брови:

- Ритка сговорила всех, чтоб меня на горку не брали.

Оказалось, что на горку не пускают малых детей, а только в сопровождении детей постарше или взрослых. А девчонки из приюта должно быть не забыли отказ Пони поделиться шарфом, потому не желали брать с собой малую. Странно, что взрослые не приглядывали за ребятней. Но и на этот вопрос нашелся ответ. Оказывается таким маленьким, как Поня вообще причиталось оставаться в приюте. Какой-то бабе Жнусе обязали сидеть с малышней, пока остальные веселились на празднестве. Однако бабуля любила поспать на “посту”, и Поня просто удрала из-под опеки, воспользовавшись той самой дыркой в заборе, которой лазали обычно девчонки из старших.

- Тебя не накажут за самовольство? - всерьез обеспокоилась Тиса.

Девчушка сморщила носик:

- Не прознают, я вернусь загодя. Баб Жнуся ежели спит, то эт надолго. И храпит знаете как шибко! - малышка озорно хрюкнула носом.

- А если увидит тебя кто из “крова”?

- Не увидят. Им всем до нас дела нет.

Похоже, что последнюю фразу Поня позаимствовала у старших девочек. И даже интонацию взяла взрослую, неподходящую по-возрасту.

Тиса несколько секунд смотрела на малышку, раздумывая, спросить или нет о ее родителях. Но так и не решилась. Вместо этого встала со скамьи:

- Знаешь, что, Поня? - отряхнула от снега пальто девушка. - Я вот подумывала покататься на горочках. Только компании мне не нашлось доброй. Хочешь пойти со мной? - предложила она.

В конце концов праздник - не время для печали.

От вопроса глаза девчушки заискрились, соперничая блеском со снегом. Лишь на пару мгновений детское чело омрачила тень недоверчивости и тут же исчезла. Оглядев странную, но уже не страшную, взрослую, девчушка кивнула.

Они двинулись по аллее обратно к площади. Девушка и ребенок.

А через минут пять в толпе народа уже вместе влезли на самую пологую горку - Карпа святой Леи. Из сине-зеленого льда. Усевшись на деревянную ледянку, Тиса усадила к себе не колени девочку.

- Ну, что? Поехали?

И ответ, полный предвкушения и звонкого восторга:

- Да!

Боже, как оказывается здорово снова вспомнить детство! Когда катишься с горки и морозный ветер холодит разгоряченные щеки! Когда ощущаешь скорость и визжишь, подпрыгивая на пригорках. Когда смех рвется из груди сам, и ты в конце пути, кажется, без сил лежишь на снегу и смотришь в звездный небосвод, высокий, бесконечно удивительный, красивый и непонятный, как наша жизнь.

Испробовав все горки кроме крутой драконьей, Тиса и девочка покинули ледяное развлечение довольные и почти счастливые. Поня, что уже не чуралась держать Тису за руку, повела в ярмарочные ряды. Видя, как малышка рассматривает голодными глазами едальные лавки, Войнова купила пирожков с мясом и пару кружек горячего медового сбитня. Девочка жадно припала к кружке, а затем уплела пирожок с завидной прытью, и Тиса вручила ей следующий. Наблюдать за ребенком было невероятно интересно - столько чистых эмоций появлялось на ее лице.

- Вкуснотища, - с набитым ртом призналась девочка. - Шпашибо.

Да уж после щей приютских легко угодить. Купив еще малышке леденец в форме мордоклюва, Тиса поняла, что возвращаться в театр не горит желанием. Она снова взяла за руку девочку, чтобы прогуляться по площади. Вместе они посмотрели кукольный спектакль о Сотворении, оценили поражающий воображение номер глотателей огня, посмеялись над потешниками, поболели за удальцов, пытающих удачу на праздничном столбе. Возле небольшой палатки с мишенями Тиса остановилась и какое-то время наблюдала за тщетными попытками троих горожан поразить цели. Мужчины громко подбадривали друг друга и похоже просадили уже достаточное количество деньжат на этом развлечении. Тиса подошла и оглядела полки с призами. Выигрышем по желанию могли стать расписные вазы, подносы, половики со скатертями, самовары, подсвечники и статуэтки, сбруя и хомут. Но Тису больше всего заинтересовала полка с игрушками.

- Поня, ну давай, выберем, что с тобой сейчас выиграем. А после я отведу тебя в приют, согласна?

Малышка согласилась. Затаив дыхание, девочка подступила к лавке и принялась выбирать. В ее распахнутых глазах отражались глиняные свистульки, деревянные матрешки, куклы и мягкие набитые опилками зверюшки. Поня искала долго, а Тиса не торопила. Наконец, девочка обернулась и с робостью спросила:

- А можно того мишку?

Выбранная мягкая игрушка оказалась маленькой и неприметной по сравнению с другими более яркими, хотя прошита была на совесть. Глаза и нос - черные пуговки, рот - пара стежков красной нити, плюшевая бурая шерстка.

- Конечно, - согласилась Тиса.

Хозяин палатки, мужик с впалыми щеками, что прислушивался до сих пор к разговору, с готовностью пробубнил условие. Попасть в три мишени, находящиеся на разной удаленности от прилавка.

- Вы не будете против, если я использую свой нож? - спросила Тиса, прикидывая расстояние.

Мужик оказался не против. Он взял с Тисы пару монет и отошел в сторону.

Троица мужчин задержалась, и присвистнула, когда Тиса достала из сапожка нож. На присвист подошли еще зеваки, ну да они не смущали девушку. Три мишени оказались выбиты в первую же минуту, и в яблочко. Под одобрительные возгласы Тиса оглянулась. Чувство, что за ней кто-то издали наблюдает накатило внезапно и так же скоро исчезло с появлением счастливой улыбки Пони. Надо было видеть, с каким ликованием и трепетом ребенок взял и прижал к себе игрушку.

Пока выбирались из толпы, им встретились Перышкина и Строчка.

- Мы тебя искали-искали, - сетовала Люся. - Где ты была?

Тиса неожиданно почувствовала вину перед клубовцами. Она на самом деле повела себя как кисейная барышня, сбежала из театра. Сейчас после прогулки с малышкой ее печали казались всего лишь мелкими неурядицами. Да, Клара выставила ее на посмешище, но это не смертельно, и отстраняться из-за этого от других ребят из “Увлеченного клуба” не стоило. А Разумовская как бы ослепительно красива ни была, но ведь Демьян не собирается идти на бал, о чем прямо сказал баронессе. И как бы там ни было, предаваться унынию в такой день было неправильно и малодушно.

- Мне Строчка рассказал, что Клара сделала, - щебетала Люсенька. - Пожалуйста, не держи на нее зла. Она хорошая, просто нрав такой сложный. Она даже дар свой не любит.

- У Клары есть дар? - Тиса впервые услышала об одаренности брюнетки.

- Да и весьма любопытный, - поддержал беседу Строчка, то и дело поглядывая куда-то в сторону. - Кларочка наша умеет читать сквозь тонкие предметы. Положит руку на закрытую книгу и читает страницу за страницей.

- Надо же, - удивилась Тиса.

- Ага, здорово. Ой, а это кто с тобой? - Люся заметила Поню, спрятавшуюся за подолом юбки Войновой.

- Это Поня.

Войнова представила маленькой спутнице “тетю Люсю” и дядю “Виталия”, не загружая отчествами голову ребенка. Люсенька хотела было поговорить с малышкой, но та увильнула от Перышкиной за спину Тисы.

- А где Клара? - портить себе настроение очередной встречей с брюнеткой не хотелось.

- Ушла домой, - вздохнула Люсенька. - Обиделась на Клима из-за того, что он назвал ее поступок дуростью.

- Клим конечно переборщил, - усмехнулся Строчка. - Не известно, что бы они еще друг другу сказали, кабы не приди наш Мо Ши.

Тиса округлила глаза. О, Боже! Еще и заведующий видел эту склоку, причиной которой стала ее персона. Виталий хихикнул.

- Но это что. Надо было видеть Мо Линича, когда он понял, что из-за отлучки за кулисы прозевал уход Фролова!

Строчка в красках описал переживания старика-шуйца, что, жестикулируя, чуть не сорвал с головы парик. В расстройстве заведующий школы одаренных заставил Виталия и Клима рысцой обежать окрестности в поисках богача.

- Разве Климентию не проще было увидеть его даром?

- Ха! - хмыкнул Строчка, снова оглядываясь и высматривая кого-то в толпе. - Вы думаете, у Аристарха Зиновьевича нет оберегов защитных от вас глазастых?

- Вы его нашли?

- Конечно, - самодовольным видом улыбнулся Виталий, поправляя на носу очки. - Я еще тот сыщик, Тиса Лазарована!

Вдруг Стручков вытянул шею, как гусь:

- Он вышел! - воскликнул парень, указывая пальцем в толпу. - Смотрите вон туда! Думаю, нам стоит подойти ближе!

Мало понимая о чем речь, Тиса оглянулась. Первое что бросилось в глаза, это выстроившаяся в линию вереница благочинников - живая ограда, образующая свободную от толпы дорожку для чинного шествия важной персоны. А уж потом и невысокую фигуру самого Аристарха Фролова за владельцами шинелей с красными обшлагами рукавов. Богатая песцовая доха спадала полами до его пят. Высокий цилиндр мужчины едва доставал до подбородка сопровождающего его Ложкина. Климентий и шуец Мо Ши забегали наперед богатею держа перед его светлым ликом раскрытые свиток и книгу. И непрестанно говорили, должно быть пытались убедить Фролова, что дело по раскопкам стоит свеч. Однако недовольная гримаса Фролова свидетельствовала тому, что он не впечатлен предложением.

- Эх, неужели не выгорит? - с досадой произнес стоящий рядом Строчка.

- Он даже не смотрит, - обиженно добавила Люсенька.

А Тиса поняла, что неприятно впечатлена уведенным. Так, как если бы застала глубоко уважаемого человека за неприглядным поступком. Что-то унизительное было в желании заведующего и Климентия привлечь внимание этого чванливого толстосума. Но, похоже, так думала только она. Для клубовцев разговор с Фроловым был шансом приблизиться к заветной мечте - найти курган древнего мудреца, создавшего по легенде перо, что превращает камень в золото.

У раскрытой дверцы крытых алых саней, Фролов сподобился-таки заговорить с Мо Ши. Речь его была недолгой. Тиса пожалела, что не может ее слышать. Особенно, когда с последней фразой толстяк ткнул пальцем в грудь Ложкина.

Через минуту сани уносили прочь с площади самого богатого человека всей губернии. Заведующий школы одаренных и его ассистент смотрели им вслед.

- Я побежал к ним! - бросил Виталий и вклинился в толпу.

Люсенька последовала за Стручковым. Тиса спешить не стала. Она присела к Поне, что продолжала самозабвенно тискать медвежонка и задала несколько важных вопросов: не устала ли? не замерзла? не голодна?

Девочка отвечала охотно, дала потрогать нос и даже поделилась, что назвала игрушку Мишаней.

- Он сказал, что будет защищать меня.

- Медвежонок?

- Да.

- От кого защищать? - навострила уши Тиса.

- От всех.

- Какой хороший мишка, - отвесила комплимент плюшевому медведю Войнова. - Ты спроси его, можно я тоже буду с ним тебя защищать?

- Можно.

- Ты же мне расскажешь, если тебя кто-то будет обижать, правда?

- Угу, - малышка устало зевнула и снова увлекалась игрушкой, в который раз ощупывая глазки-пуговицы медвежонка.

Ребенку уже пора домой, в кровать. Тиса встала с присядок и оглянулась, ища глазами клубовцев, а если точнее - Люсю.

Компания обнаружилась чуть в стороне от места, откуда тронулись сани Фролова. Собеседники вели разговор и при этом жестикулировали.

- Я знал, что нам отольется твой отказ. Он ничего не забывает! - при подходе, услышала она раздраженный голос Мо Ши.

- Мо Линич, вы же знаете предел моих способностей, - огрызнулся Ложкин.

- Значит, придется приложить ум, Климентий! - воскликнул старик. - Заинтересовать, изнань возьми!

Тиса пораженно остановилась. Таким она заведующего видела впервые. Старик казалось не мог спокойно стоять, узкие глаза шуйца метали молнии, а в голосе слышалось отчаяние. Похоже она стала невольной свидетельницей чужих выяснений.

- Не переживайте так, Мо Линич. Это вредно, - пропищала Люсенька.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем, - вставил свое слово Виталий.

Заведующий обернулся, заметил Тису и поостыл:

- А-а, Тиса Лазаровна, - пробормотал он, одергивая сюртук. - С Сотворением вас! - блестя взглядом, старик еще раз оглядел своих подчиненных. - Я и забыл. Праздник же на дворе. Разговор наш может и подождать. Молодежь… - будто в ответ своим каким-то мыслям добавил он. - Веселитесь.

И покинул компанию.

Проводив взглядом Мо Ши, выделяя в толпе парик заведующего, что как шлюпка в шторм, то всплывал, то исчезал в пучине людских голов, Тиса поняла, что ей жаль старика. Наблюдать, как разбиваются надежды, пусть и чужие, всегда грустно. А еще с этим мужчиной знакома была некогда ее бабушка. Бабуля-вэйна не одобряла брак дочери с простым военным, ее отцом. К сожалению, время, чтобы изменить мнение, оказалось слишком мало. Единый прибрал бабушку на небо, когда мама еще только носила Тису под сердцем.

- И правда, давайте не будем думать о плохом! Сотворение же!- взмолилась меж тем Люсенька, обращаясь ко всем сразу.

- Согласен, - поддержал Строчка. - Еще не все потеряно. Можно на Воскресном балу попытаться. Пригласительные-то есть!

Климентий все еще стоял, морща лоб и с задумчивым видом вперив взгляд в наряженный пятилапник посреди площади. Тиса же вспомнила, зачем пришла.

Люсенька на просьбу подвезти на санях девочку к приюту откликнулась с удовольствием. Сказала, что повозка стоит в переулке поблизости, и можно отправляться в путь хоть сейчас.

Тиса взглянула на малышку:

- Ты не прочь покататься на санях тети Люси?

Поня оказалась не против. Плюшевый Мишаня тоже.

- Разрешите мне поехать с вами?

Тиса обернулась. Учитель глядел на них, сбросив былую отстраненность. Люся пообещала, что в санях найдется места всем. Они отвезут девочку и вернутся посмотреть салют.

Поня задремала в дороге к приюту, сидя на лавке и привалившись к боку Тисы. Строчка с Люсей вспоминали прошлогодний салют, а Климений молчал. Время от времени прямой взгляд блондина останавливался на ученице, тогда Тиса опускала глаза на спящего ребенка. Она сама не могла понять почему не желала встречаться с ним взглядом.

По просьбе девушки извозчик Микилка остановил сани, не доезжая до ворот приюта за пару сотен шагов. Тиса собиралась было нести ребенка на руках, но Поня проснулась сама, как только лошади встали. Малышка в обнимку с медведем сошла с саней, поддерживаемая под локоток Войновой.

- Позвольте, я провожу, - вызвался Ложкин. Улица казалась темной и почти безмолвной, будто праздник с его огнями и смехом забыл сегодня сюда явиться. Тиса согласилась.

Втроем они подошли к спящему во тьме приюту. Прежде чем нырнуть в дыру кривозубого частокола, малышка замешкалась. Она обернулась и махнула Тисе на прощание варежкой.

Войнова помахала в ответ, затем проследила, как девочка исчезает в заборной прорехе, и качнула головой.

“Нет, это никуда не годится”, - подумала она. Надо искать другой способ забирать ребенка на прогулку.

Когда звук легких шагов перестал слышаться, Тиса повернулась к Климентию. Тот стоял неподвижно. В темноте плохо читалось выражение его лица.

- Все, - прошептала девушка. - Можно идти обратно.

- Погодите, - произнес учитель.

Капнула секунда, другая тишины, и он снова заговорил.

- Я хотел бы просить у вас прощение за поведение моей подчиненной, Тиса Лазаровна. Уверяю, Клара больше не доставит вам неприятностей.

Уверенность в голосе мужчины не вызывала сомнений в сказанном.

- Спасибо, - поблагодарила девушка, не зная, что еще добавить.

Ложкин кивнул, и они неторопливо зашагали обратно к саням. Тиса чувствовала, что учитель еще сказал не все, что хотел.

- Знаете, я тоже ненавижу себя за тот балаган, в котором участвовал сегодня… Идиотская “повториша”, затем это пресмыканье перед Фроловым, - сквозь зубы процедил он. - Ощущение, будто вымарался в навозе, ей Богу. Прошу меня простить за грубость, но это верное слово. Поймите правильно, Тиса Лазаровна, - мужчина остановился. Темнота на сей раз не смогла скрыть блеск его глаз.

- Мо Ши, я, ребята… мы семь лет посвятили этому кургану. Семь лет поисков, тысячи исписанных листов, расчетов, проведенных исследований, ночевок в сырых подтопленных дождями палатках и возни в грязи. Сдаваться сейчас, когда до находки остались считанные шаги, мы просто не имеем право! Вы понимаете, меня?

Блондин вглядывался в лицо девушки и ждал ее ответа. Под напором горячей откровенности учителя, Тиса кивнула. Конечно, она понимала. Одобряла иль нет - наверняка бы не сказала, но понимала. Ради общего дела, Ложкин наступал на собственную щепетильность, и это его выбор.

- Вряд ли я имею право осуждать или поощрять ваши мотивы и действия, Климентий Петрониевич.

- И все же я бы не хотел в ваших глазах выглядеть мелочным подлецом, - произнес он уже более спокойно. - Если мы найдем курган, это многое изменит.

Остаток пути к саням они провели в молчании.

Компания воротилась к завершающей части гуляний. Вместе обошли площадь, но на сей раз Тиса мало отдавала внимание развлечениям и просто наблюдала выражения эмоций на лицах Строчки и Люсеньки, которые получали удовольствие от праздничной суеты. Климентий придерживался той же позиции стороннего зрителя, что и его ученица. После их разговора у приюта меж ними отчего-то установилось негласное молчание.

- И все же жаль, что Клара ушла, - сокрушалась время от времени добрая Люся.

Когда они проходили мимо большой, красиво украшенной пятилапником и лентами едальной лавки, из-за ее прилавка выбежал парень, чуть не опрокинув лоток со сдобными булками наземь.

- Люсия Аркадьевна, с Сотворением, - робко произнес парень. Он сминал рукой передник. Осознав, что слишком таращится на девушку, запинаясь продолжил: - Позвольте, угостить вас и ваших друзей вафельными трубочками с кремом? - парень подхватил как пушинку тяжелый лоток со сладостями с прилавка и протянул его Люсеньке.

- Право, не стоит, Илья Милованович, - прощебетала Люся. Покрасневшие щеки выдали ее смущение. Тиса поняла, где она раньше видела этого парня. Пекарня Творожковых на Боровой. Помнится, когда она заходила в нее, то так ничего и не купила за неимением лишних денег. Жаль, что они с Поней на заглянули в этот ряд. Она бы могла побаловать девочку изысканными сладостями.

- Вы сделаете меня несчастным, если откажете в этой малости. Сегодня праздник, и наша лавка пользуется спросом, - не сдавался парень.

Когда же Перышкина взяла угощение, на лице Ильи Творожкова отразилось почти что облегчение. Тиса и Строчка тоже с благодарностью приняли вафельные трубочки. Клим вежливо отказался.

Парня окликнули с прилавка и он с сожалением попрощался. Очередь покупателей не желала ждать.

- Вкусные вафли печет твой ухажер, - усмехнулся Строчка, уплетая по дороге трубочку.

- Он не ухажер, - возразила Люсенька, мило вспыхнув на сей раз до кончиков ушей. - Он просто…

- Советник губернатора собирается сказать речь, - произнес Клим, направляясь в сторону одной из сцен. Человек в белом парике поднял руку. Толпа окружила помост так, что не проберешься. Народ ожидал салют. Тиса слышала, как советником упоминались имена людей, устроивших праздник для оранчан, в том числе губернатора, Фролова, погодника. Войнова ожидала услышать имя хозяйки аптеки, что неделю корпела над накладами к празднику, но о колдунье не упоминалось в речи. Благо, что Агата Федоровна не узнает о подобной несправедливости, поскольку уехала к племянникам в поместье и вернется только через три дня.

Все же странно, подумала Тиса. В ее родном Увеге градоначальник Лаврентий и его жена Тонечка сами обычно вели празднества, выходя в народ. А в Оранске все иначе. Губернатор так и не показался простым людям.

Салют запустил грузный наместный вэйн Мотя Зябович. Он с полминуты взбирался на сцену, переставляя ноги-тумбы. А потом устало дал отмашку жезлом. Бледная полоска зеленой вэи потянулась к звезде единого на верхушке высокого пятилапника, стоящего посреди площади, и волшебство вырвалось на свет.

Первое, что подумала Тиса, жаль что близкие и родные не видят этой красоты. Вначале ночное небо будто раскрасила светящаяся радуга, а затем из нее стали появляться фигуры-иллюзии святых, спешащих на зов Единого. Театр света и блеска. Восхитительное действо. Тысячи светящихся змеек сплетали одну фигуру за другой, приводя публику в восторг. Тиса неотрывно смотрела в небо, и в ее глазах вспыхивали и гасли огни.

- В этот раз вэйны постарались, - восклик стоящего рядом Строчки.

- Ах! Смотрите! Вон еще! - Люсенька указала пальчиком в небо.

- Вы раньше не видели вэйновских салютов, Тиса Лазаровна? - спросил Клим.

- Нет, - ответила завороженная зрелищем Войнова.

- Людей всегда привлекают иллюзии.

Даже не глядя на Ложкина, Тиса почувствовала, что учитель снова загоревал о неудачной попытке привлечь ссудчика для раскопок. И оказалась права.

- Мы склонны мечтать, - продолжил блондин. - Я же борюсь с заблуждениями и пытаюсь не грезить о несбыточном. Стараюсь опираться на факты, цифры, расчеты епсул и оринталей. Курган существует, Тиса Лазаровна. Он - не иллюзия созданная веками истории, как считают многие закостенелые мозгами глупцы из школьного совета и министерства.

- Я вам верю, - девушка взглянула на стоящего рядом учителя. Бледное лицо и блестящий взгляд упрямца, устремленный в небо. - Если бы я могла чем-то помочь.

- Если только у вас где-то не припрятан клад с сокровищами? - блондин взглянул на нее с толикой снисходительной иронии.

- Неужели раскопки так затратны?

- Увы, это так. Аристарх Фролов - владелец каменоломни. Его люди и деньги были бы весьма кстати.

Тиса покачала головой, вспоминая богатея. Как он бесцеремонно вел себя в гостях у Отрубиных и как царственно вышагивал сегодня по дороге к саням.

- Мне кажется, связываться с этим человеком опасно.

- Большая удача всегда идет рука об руку с риском, - возразил учитель. - Нужно уметь рисовать.

- Вы не знаете, - покачала головой девушка. - Это Фролов натравил вэйнов на Агату Федоровну. Он желает выкупить место на Боровой и не гнушается угрозами.

- Не думаю, что вам стоит беспокоиться о той вэйне и вмешиваться. Как правило колдуны не нуждаются в защите. А вы можете пострадать.

Он снова поднял взгляд в небо, где догорали последние капли сверкающей вэи. Тиса закусила губу. Не такого ответа ожидала она услышать.

- Это было так чудесно! - не без сожаления провозгласила конец салюта Люся.

Ее слова потонули в восторженном гуле. Народ делился впечатлениями.

Тиса же поняла, что вечер для нее закончился. Захотелось оказаться в своем флигеле, вскипятить чайник и греть ладони о горячие бока кружки. Развести всех по домам снова вызвалась Перышкина.

Уже в санях Климентий Ложкин просил ученицу появиться в клубе после завтра. Даже праздничная неделя не являлась для него весомой причиной отменить занятия.

Невер Анна

Глава 20 - Радужный щуп

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

- Скакун?

- Слышу, Дем.

- Прости, что напоминаю о своей просьбе. Скажи, когда можно ожидать?

- Терпение, дружище. Якорь цепляю. И точность шлюзов еще проверить надо. Обожди еще пару-тройку дней, и я отдам тебе ключ.

- Спасибо, Нестор. Буду бесконечно благодарен.

***

Зимний пейзаж с моста радовал глаз. Синева неба и ослепительно белый снег кругом. Стаи ее знакомых друзей-кабанов нигде не видно. Тиса уже подметила, что животные осторожны и показывались только в не погоду или сумерки. Снова вспомнилось утреннее “слепое” видение. И сожаление, что она так и не увидела вэйна. О чем говорили колдуны, можно было только догадываться. Якоря, шлюзы. Но не о суднах и реках же речь? Скорее всего они говорили о каком-то накладе.

Покинув мост, Тиса на сей раз не направилась к Боровой, а свернула на одну из параллельных ей улиц - на Большую Гаковую. Там она и увидела варежки. Хорошенькие, шерстяные, свекольного цвета. Розовая тесемка-рюшка по краю, вышитый незамысловатый цветочек. К рукавицам подобралась такого же цвета шапочка. Расплатившись с коробейницей, Тиса спрятала покупку в сумку и продолжила путь в приют.

Во дворе “Сердечного крова” вывешивали белье прачки, у сеней стояла ватага ребятни. Праскева выдавала детям в руки колядочные звезды:

- Держите крепче! Руки оторву, коли сломаете! - шипела она. - Отправляйтесь сегодня на Храмовую.

Тиса издали заметила Поню. Малышка поглядывала в сторону колодца, где прохаживалась пара голубков и заметила Тису лишь, когда возникли шепотки среди ребят. Девочка обернулась и, будто не веря своим глазам, уставилась на идущую по дорожке к сеням свою вчерашнюю знакомую.

При виде гостьи Праскева снова завела обычную песню:

- Тиса Лазаровна! Вы сызнова к нам-то! Никак ангел принес! А мы не гадали, не думали! Чи Агата Федоровна, наша благодетельница, еще что передать восхотела приюту горемычному?

Уловив, что ничего девушка не принесла от колдуньи и причина прихода иная, Праскева резко умерила пыл.

Прежде чем исчезнуть в сенях вслед за подручницей сотрительницы приюта, Тиса подмигнула Поне.

Степанида Силовна приняла гостью в приемной. особого радушия на сей раз не проявила и на просьбу Войновой взять на прогулку одну из юных подопечных “Сердечного крова”, отозвалась с прохладцей.

- Я не могу позволить вам забрать на прогулку ребенка, - блестя выпуклыми глазами, сказала женщина.

Наверно, потому что девочка маленькая, - решила Тиса и поспешила добавить:

- Агата Федоровна поручится за мою порядочность, вы же знаете!

- Дело в другом, Тиса Лазаровна. Наши детушки должны колядовать всю Сотворенскую неделю, дабы отплатить хоть малую часть того добра, что дарит им “Сердечный кров” и наши милосердные благодетели, - продолжила смотрительница, со смиренным видом сложив на животе ладони.

- Понимаю, - вздохнула Тиса. - Но, может быть, я могу возместить это “добро”? Вы только скажите, сколько?

У смотрительницы заблестели глаза:

- Нет-нет. Дети обязаны воздавать хвалу Единому… два рубля.

Эти деньги даже вся ватага юных колядовщиков вряд ли собирает за день, не то, что один ребенок. Ну да спорить Войнова не стала. Отсчитала деньги. И уже через пять минут с легкой душой уводила девочку из приюта на прогулку. Варежки и шапка оказались впору. Девчушка с полминуты молча рассматривала вышивку на руковичках.

- Нравится? - Тиса присела на корочки рядом, поправляя шапку на голове ребенка.

Девочка важно кивнула и еле слышно пробурчала под носик: “спасибо”.

- Куда пойдем-то?

- На горки!

Наконец, улыбка осветила чумазую мордашку. Малышка достала из-за пазухи медвежонка и прижала его к груди, что-то нашептывая игрушке на ухо.

Спустя полчаса, приближаясь к площади, Поня чуть было не скакала от предвкушения и тянула взрослую за руку за собой. А потом на несколько часов Тиса снова впала в детство.

Позже, возвращаясь во флигель, Тиса вспоминала проведенный в городе день и улыбалась. Вошла во двор Кадушкиных, даже не заметив старушки Никифоровны, что проводила любопытным взглядом постоялицу соседей.

Жаль, она так же не спросила о родителях у девочки, боясь затушить дурными воспоминаниями родник незамутненного детского счастья. А с каким аппетитом Поня уплетала сегодня пельмени и суп в харчевне! И смех и слезы!

Об уроках Тиса вспомнила ближе к вечеру. Из заданных параграфов за пару часов она почерпнула знания об именном поиске. Очень любопытно! Настрой на субъект поиска через его личную вещь. Неужели, и она так же сможет когда-нибудь? Вот бы попробовать. Тиса даже огляделась, но не найдя ничего подходящего, а именно вещи абсолютно незнакомого ей человека, для поиска последнего, успокоилась. А вот увидеть любого малознакомого - упражнение, что было задано, и о котором она завтра должна будет отчитаться учителю - она способна сделать.

- Кого же выбрать? - Тиса улеглась на кровать и сомкнула веки.

Отчего-то на ум пришелся Фролов. Тьфу, и вспомниться же! Интересно только, смог бы ее дар преодолеть его обереги? Здравый смысл без труда задавил дурное любопытство, и в конце концов выбор пал на Янину из приюта, ту женщину с грудным ребенком.

Она сидела в сумрачной комнате и кормила грудью младенца. Странное болезненное и волнительное одновременно ощущение. Над жесткой кроватью висела одинокая кривая звезда Единого. Рядом оказалась собеседница - женщина лет пятидесяти, грубая лицом, корявая телом, одна из прачек.

- Видала? Стеша-то с Проськой снова закрылись на замок, видать опять добро приютное делят.

- Опять? - хмыкнула молодая мать. - Все ж им мало то, упырицам.

- Ага. Уже двум сыновьям по хоромам выстроила-та, на колясках, аки баре, катаются, а нам, стал быть, рукодельную с мастерской - шиш выпросить, - продолжала говорить женщина. - Как пить дать, сгниет сруб, и сложить его не сложут. Мне-то уж чего? А Настюха моя к пяльцам тянется. Руки-то у ней умелые, видала ж, Ян, какие тонкие руки-то? Благородные! Кабы подучил кто, так и на Фроловскую ткацкую бы устроилась. А что? Она у меня способная.

- Способная, - согласилась Янина. Ребенок уснул, выпустив изо рта материнскую грудь и молодая мать ласково погладила его по головке. - И я когда-то такая была. Дай Единый нашем детям лучшей доли, они то за наши грехи не должны платить.

Приютная комната схлопнулась неожиданно для видящей. Туман слизнул ее, как корова травинку. И в следующий миг она нашла себя в теле вэйна.

В уши ударил гомон гульбища. Играл оркестр, гулял состоятельный столичный народ. В глазах зарябило от множества иллюзий, переливающихся всеми цветами радуги. Единый! Тиса бы пригнула голову, кабы она ей подчинялась. Ведь прямо над головами, закрывая половину неба размахивал крыльями огромный дракон! Иллюзорный белоснежный Вемстер! Демьян лишь скользнул взглядом по вэйновскому чуду, и отвел глаза на… большие вэй-карусели. Тиса видела похожие на иллюстрации одного из романов Зои, где описывались столичные увеселения. От одного вида стремительно несущихся по кругу подвесных сидений, в которых визжал от восторга народ, захватывало дух. Невероятная, пугающая скорость! Боже, как они не слетают оттуда!? Ясно, что дело в накладах, но ведь страшно за людей. Взгляд вэйна выхватил знакомое детское лицо с улыбкой до ушей, и у Тисы чуть не остановилось сердце. Именно ее сердце, что находилось сейчас в теле, лежащем на кровати во флигеле, сердце же этого невозможного самонядеяного колдуна работало без перебоя. Безумец! Отправить ребенка в такую мельницу! Однако, ее страхи вэйн не разделял, преспокойно наблюдая за бешеной каруселью, а Рич похоже был счастлив, то и дело махал вэйну ладошкой. Слава Богу, это сооружение испода вскоре остановилось, и Рич сошел с него. Еще бы немного, и она вышла бы седой из этого видения.

Мальчишка бежал навстречу легко без намека на дурное самочувствие. “Все равно, - в сердцах подумала Тиса. - была бы я сейчас с ними рядом, оттаскала бы за уши обоих! А лучше одного: того, что постарше”.

- Здорово! Я так летал! Так быстро! Ты видел!? - юный оборотень взахлеб делился впечатлениями, в порыве чувств обняв колдуна за талию и заглядывая тому в глаза.

- Видел. Не страшно было? - вэйн потрепал по плечу мальчишку.

- Ни капельки! Меня сидение само держало, будто живое!

- Наклад удерживания. Такой ставится на всех воздушных каретах.

- Тех, что на драконах?

- Именно.

Они отвернулись от карусели и медленно направились прочь, беседуя. Через минуту Тиса поняла, что позабыла о пережитом страхе и наслаждается моментом. Вслушивается в нотки знакомого голоса, мысленно улыбается Ричу, любуется видом праздничной столицы. Словно и впрямь там, рядом с ними находится.

- В таборе хорошо, только я скучаю по дед Агапу, - признался мальчишка, - и по Тисе Лазаровне.

Рука вэйна, лежащая на плече ребенка, чуть дрогнула.

- Если бы Тиса Лазаровна была тут, я бы ее с мамой и бабой Магдой познакомил. И коня моего показал, - вздохнул мальчишка. - А нельзя тебе за ней сходить, а? Так же, как со мной, по-колдовским ходам?

Демьян ответил после некоторой заминки.

- Боюсь, Рич, что она не захочет идти со мной.

- Почему?

- Я повел себя недостойно, и причинил обиду.

- Ты? - удивленно хлопнул ресницами мальчишка. - А ты просил прощения?

- Иногда этого мало, Рич.

- Нет, - неверяще произнес юный оборотень. - Тиса Лазаровна очень добрая! Ты попроси ее еще раз.

Рука колдуна прошлась по кудрявой смоляной челке мальчишки. Губы дрогнули в слабой улыбке.

- Да, она добрая, медвежонок… возможно, ты прав.

***

Всем ворчливым дворникам назло, утром разгулялся сильный снегопад. Снег ложился крупными хлопьями в полном безветрии. За час двор Кадушкиных, как и вся брошенная утварь на нем, исчезла под толстым белым одеялом, а сломанная телега, как и собачья конура, обрели малоузнаваемые заплывшие черты. Мелкий пес с гордой кличкой Силач передвигался потешно - прыжками, то и дело проваливаясь в снег. Рыжий толстый кот Голиковых сидел на заборе и наблюдал за собачьими потугами. Он преспокойно игнорировал приказы своей хозяйки - “генеральши” Матрены, требующей усато-полосатому сию минуту воротиться в дом. Тиса с улыбкой потрепала пса за ухом, подмигнула коту со словами: “Я бы на твоем месте вообще от нее сбежала” и притворила за собой калитку, покинув двор.

Пейзаж с моста сегодня не просматривался. Снегопад-художник густо замолевал его белилами. Будто и нет вдали перелесков и холмов над ледяной рекой. На душе девушки с медовыми глазами сегодня было также бело. По дороге Тиса то и дело поддавалась соблазну и ловила в ладони снежные хлопья. Так, наверно, и в людских душах, потерявшихся, накопивших достаточно черноты, может все измениться. Нужно только дождаться своего снега.

В школьном сквере расчищал дорожки Гаврилыч. Зов Манилы в этот раз вызывал жалость. Тиса минуту простояла на перекрестье дорожек. Хотелось вопреки здравому смыслу бежать в “трещину”, скорее подняться на верхний этаж - туда, где металась фигура призрака в белых одеждах, и помочь. Как? Чем? Не важно. Но утекающее время, а также скрежет деревянной лопаты и подозрительный взгляд Гаврилыча в сторону девушки не позволили этому случиться.

Тиса отвернулась от “трещины” и медленно, ступая будто через силу, направилась в учительское общежитие.

В тишине Увлеченного клуба Клим Ложкин сосредоточенно скрипел пером, внося правки в исписанные Виталием листы. При виде ученицы блондин одобрительно кивнул, бросив взгляд на лежащие на столе карманные часы с цепочкой.

- Присаживайтесь, Тиса Лазаровна. Я сейчас закончу. Прошу пять минут, - промычал блондин. Затем снова поднял голову от листов. Зеленые глаза прояснились от тумана отрешенности. - Вы сегодня в добром расположении духа, - произнес он так, будто ожидал обратного.

- Люблю снег, - девушка отвернулась, чтобы повесить на крючок пальто и пригасить улыбку на своем лице.

- Я тоже когда-то любил, - усмехнулся учитель. - Пока не ввязался в интригу с курганом. Земляные работы простаивают зимой. Снег теперь вызывает не что иное, как досаду.

Перед тем, как снова вернуться к бумагам, учитель попросил ее зайти в опытную, добавив:

- Вас с раннего утра там очень ждут.

Тиса была совсем не прочь посвятить пять минут перед уроком беседе с Люсенькой и Строчкой. И поймала себя на мысли, что ей будет жаль прощаться с этими клубовцами, когда придет время покинуть Оранск. Войнова с улыбкой переступила порог опытной и замерла. Единственным человеком, находящимся в опытной оказалась Клара. Брюнетка несла ящик со склянками и тоже ее заметила.

Тиса развернулась, собираясь немедленно уйти. Портить хорошее настроение, общаясь с этой особой? Нет уж увольте.

- Тиса, подожди!

Войнова оглянулась, сложив руки на груди. Все же брюнетка вознамерилась отхватить кусок от ее благодушия. Странно, но Клара не разразилась привычной обвинительной тирадой, а просто молчала, задрав нос. Взглядом что ли убить решила? Не велик василиск. Не подействует. Когда у Тисы почти исчерпалось терпение, брюнетка заговорила.

- Я прошу прощения за свой поступок на концерте, - еле выдавила она слова из себя. - Мне не стоило опускаться до такого.

Тиса не знала, что и сказать. Клара извиняется? Впору небесам обрушиться на землю.

- Я на самом деле сожалею, - удивительно, но в голосе действительно послышалась досада. - Глупая затея была, - она поставила на стол ящик, звякнув стеклом и отряхнула руки.

- Ты серьезно? - недоверчиво спросила видящая.

Брюнетка усмехнулась, найдя что-то смешное в лице собеседницы.

- Я сожалею, что зря руки марала. Тебя бы и так вскоре раскусили без моего участия. Если бы только Клим послушал меня и устроил тебе проверку. Подобной доверчивости за ним раньше не замечалось, - криво улыбнулась брюнетка, снова возвращаясь к свойственной ей ироничной манере разговора. - Поистине смазливое личико отбивает у мужчин все мозги, пусть даже самые лучшие.

Войнова покачала головой. Напрасно она тревожилась. Падение небес отменяется. Мир спасен.

- Учитель не сомневается в моей одаренности, - возразила Тиса. - Клара, ты же знаешь, я видела Строчку в библиотеке.

- О, это так трудно догадаться, где проводит время писарь, - фыркнула Клара, возводя глаза в потолок. - Может быть ты и меня видела? Дай-ка подумать. Неужели в опытной? - ахнула она. - Ну надо же! Поистине великий дар!

Тиса чуть было не предложила проверить ее сейчас же, пусть бы Клара встала за ширму, как в “повторише”. Но слава Единому, удержалась. Унижаться она не станет. И выходок подобных той, что была на концерте больше не потерпит.

- Думай, что хочешь, - бросила видящая, желая отвязаться от дурной собеседницы. - Возможно, что я недолго еще пробуду в Оранске. Совет мой тебе. Запасись терпением, Клара, чтобы не выставить себя в очередной раз дурой. Счастье твое уже близко.

Видящая вышла из опытной, не замечая удивленного лица брюнетки. Дверь за ней захлопнулась.

Привалившись плечом к стене, девушка перевела дух.

А ведь она только поведала Кларе то, в чем самой себе боялась признаться. Виной всему вчерашнее видение. Демьян держащий за руку Рича. Их прогулка и теплая беседа. Его искренее сожаление. “Я повел себя недостойно, и причинил обиду”. И ее горячее желание оказаться там, рядом с этими двумя мужчинами. А вдруг он в самом деле придет за ней? Мысль отправиться в столицу с Демьяном показалась пугающей и одновременно пленительно сладкой.

Тиса провела ладонями по разгоряченному лицу.

Дверь кабинета неожиданно распахнулась, являя Климентия Ложкина.

- Что это с вами? - его светлые брови сошлись на переносице.

Девушка поспешила убрать ладони от лица. Невнятное “ничего” не убедило мужчину.

- Клара, - глухо произнес Ложкин, сделав самостоятельный вывод. - Нет, я обязан положить этому конец…

Стремительной поступью блондин направился в опытную. Тиса догадалась о намерениях учителя, и не раздумывая преградила ему путь.

- Оставьте, прошу, - настоятельно произнесла она. - Я не желаю быть причиной раздора вас и ваших друзей. Притом, Клара здесь не при чем. Вернее не только она, - добавила девушка. - Это личное.

Тиса замолчала под пристальным взглядом мужчины напротив, который, казалось, раздумывал над достоверностью ее слов.

- В таком случае, - “ожил” блондин далеко не сразу, - прошу в кабинет, Тиса Лазаровна. Начнем занятие.

Войнова выдохнула. Еще одной ссоры она бы сегодня не вынесла.

Учитель будто задался целью указать ей на все ее ошибки и пробелы в необходимых знаниях по поиску. И хотя заданные параграфы еще со вчерашнего вечера были читаны, отвечала Тиса без энтузиазма, предпочитая слушать, чем говорить. Час они разбирали теорию поиска по именной вещи. Тиса узнала, что где-то одна четвертая часть от общего числа видящих так и не овладевают им, поскольку “почувствовать” связь и протянуть “связующий щуп” к владельцу именной вещи - сложное умение, требующее больших, как душевных, так и телесных сил. Странно, что Климентий взялся обучать ее этому. Зачем? Сегодня она на все смотрела несколько иначе. Так ли необходимы ей эти знания? Стоили ли они того, чтобы оставаться так долго вдали от отца, от Рича, от…

- У вас нет времени на длительное обучение, как у учащихся школ одаренных, Тиса Лазаровна, - ответил на озвученные Тисой сомнения учитель. - Вам дан краткий срок, чтобы освоить важнейшие практические методы поиска, тогда как школьник-видящий имеет на них семь-десять лет. И вряд ли стоит напоминать о немалых деньгах, что вы платите за обучение. Задерживать развитие вашего дара на стадии червя, когда его предназначение - летать, простите, не имею права. Пусть полет поначалу будет коряв, короток и не высок, важнее то, что он случится. К тому же владение поиском по именной вещи способствует матерению дара. Как я уже говорил, дело в предназначении. Это как колесить по ухабам и вдруг войти в нужную колею. Вы сможете быстрее покорить непослушный дар. Вы же этого хотите? Или уже нет? - зеленые глаза мужчины уперлись в сидящую напротив девушку.

Тиса кивнула не столь уверенно, как раньше. Ее острое желание избавиться от видений Демьяна, дает слабину, и похоже, учитель это тоже понял.

Блондин покачал с укоризной головой, точно читая ее мысли.

- Вы не утруждали себя историей дара, это заметно, - произнес он. - Знаете, что может видящий с таким охватом как у вас? И сильным и подконтрольным даром? Вам это не столь интересно, как погляжу.

В голосе мужчины зазвучала досада.

- Сильный искун способен найти пропащего за сотни и тысячи верст. С точностью до полуверсты указать на карте местонахождение человека, поскольку заматеревший дар открывает разуму способность к идеальной ориентации в магнито-поясном поле Хорна. Навык отстранения позволяет видящему разглядеть близкие предметы и местность. В нашем с вами случае - нет, но для счастливчиков - плюс ко всему: подвластно видение разных рас, вплоть до древних. Были даже редчайшие случаи, что видящий мог брать под свой контроль тело субъекта поиска. Имперские стражи, сильнейшие мира сего, чтобы заполучить одаренного искуна готовы отдать не один мешок золота. Видение - это редкий дар, Тиса Лазаровна. Вы же относитесь к нему несерьезно. Я не вижу желания овладеть, подчинить, дерзать. Вы не понимаете, чем владеете. И это прискорбно.

Сомнение, что его ученица возможно относится к бесталанной одной четвертой, Ложкина, похоже, не посещало.

Удивленная напором учителя, Тиса молчала. И чего он так разошелся? Все, в чем Климентий ее упрекнул, являлось истиной. Да, лишенная тщеславия, она не желала стези искуна, не видела себя на ином поприще, кроме как аптечном. Она травница. А дар - просто полезное приложение. Но она ведь и не скрывала, что желает лишь избавиться от самовольных видений.

- Но вы же тоже такой, - возразила девушка, виновато улыбнувшись. - Вы ведь видящий, но предпочитаете не работать искуном. Отказываете в поиске горожанам.

Блондин перестал вертеть в руках карандаш и замер. Зелень глаз неожиданно обрела предгрозовую черноту. И Войнова осеклась. Некоторое время они молчали.

- У меня иной случай, - наконец, ответил Климентий, будто через силу. Он хотел было добавить еще что-то, но передумал. - Впрочем, хватит на сегодня теории.

После “солнечных” шуйских мечтаний, Тиса взялась выдумывать малознакомого “субъекта” для поиска, когда Климентий выдвинул ящик стола и достал из него железный ключ.

- Возьмите, - с невозмутимым видом он протянул его ученице. - Это запасной ключ от моей квартиры…

Наверно, на ее лице отразились определенного толка эмоции, поскольку блондин поперхнулся, прежде чем продолжить:

- Кхм. Кажется, я не так выразился, - поправился мужчина. - Ключ принадлежит Раиле Авиловне, пожилой женщине, сдающей мне квартиру на постой. До меня в квартире никто не стоял, хозяйка съехала к дочери до того, как предоставить мне жилье. Ключом я не пользовался. И сейчас, Тиса Лазаровна, вы попробуете найти владелицу по данной вам именной вещи.

Тиса с робостью опустила взгляд на ключ в своей ладони:

- Но у меня не получится.

- Думаю, что так и будет.

- Тогда зачем? - учитель сегодня не переставал ее озадачивать.

- Потому что вы должны начать пытаться! - сверкнул глазами блондин. - Да, скорее всего либо вы не войдете в видение, либо дар снова самовольно отправит сознание по прочной связи. Но прежде замечайте любое изменение в настрое. “Щуп” у каждого в воображении свой. Он может представляться тропой, путеводной нитью или норой. Вам нужно быть внимательной и стараться заметить зачатки его образования, затем усилить его, достроить сознательно.

Тиса слушала учителя и мысленно восхищалась - вот она, знаменитая целеустремленность Климентия Ложкина, о которой говорил Виталий. Будучи увлеченным какой-то идеей, этот мужчина делает все необходимое и свыше того для ее воплощения. Будь то поиск кургана или же обучение нерадивой видящей. Эх, поделился бы толикой своей силы воли.

- А как выглядит ваш щуп? - в самом деле любопытно.

- Гранитные ступени.

Тиса качнула головой.

- Основательно, - улыбнулась она. - А куда они ведут?

- Вверх.

- А что в конце лестницы?

Теперь уже улыбнулся Ложкин:

- Видение субъекта поиска, Тиса Лазаровна. Но я понимаю, о чем вы. Обычно никто до конца “щупа” не доходит. Видение открывается на полпути. Итак, вы рискнете начать?

Тиса раскрыла ладонь и рассмотрела ключ - железный, изъеденный ржой с круглыми ушками. Коваль сработал аккуратно. Простой ключ, каких множество во всей империи, но только этот принадлежал некой Раиле Авиловне.

- Попробую, - согласилась девушка без особой уверенности.

Учитель одобрительно кивнул.

Смежились веки, и обступила темнота. Ключ. Она все еще ощущала его холодную гладкую поверхность под пальцами, чувствовала едва уловимый запах кислого железа. Ключ принадлежит женщине. И она где-то находится сейчас. Возможно здесь, в Оранске. Или в другом городе или селе. Женщина держала ключ в руках и не редко им пользовалась. На нем остался ее след. Невидимый глазу, но заметный ее дару. Минут пятнадцать Тиса провела, блуждая в мыслях, а потом дар-таки впустил ее в свои сени.

Туман. Родной, знакомый, стелился в ногах. “Чей ключ?” - спросила она его. “Покажи мне , чей он”. Тянулось время, она все так же брела в клубах дымки. Дар не собирался показывать хозяйку ключа. Внимательно оглядываясь, Тиса старалась замечать все необычное. Только что необычного в белом туманном поле? Гранитные ступени или тропы, здесь? Смешно. В конце концов, девушка остановилась, устало наблюдая, как белые хлопья оглаживают ее щиколотки. Похоже, она со спокойной совестью покинет Оранск. Щуп вряд ли дастся ей когда-либо. Стоило об этом подумать, как возле ее ног засветился туман.

Замерев, Тиса наблюдала, как растет свечение, постепенно обретая бледные краски. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Семь цветов, слагающих радугу. Также медленно цветная дорожка разворачивалась вдаль, и Тиса как могла подбадривала ее, припоминая наставления учителя. Спустя полчаса видящая смогла оглядеть творение своего дара. И чем видящие не вэйны? Пусть в своем воображении, но творить такую красоту!

Первый осторожный шаг по таинственно сияющей радуге, затем еще один. И вот она уже идет, не веря до конца, что у нее получилось построить щуп! Вот будет здорово вернуться к Ложкину с хорошей новостью. Она даже представила лицо блондина, когда она будет рассказывать, как выглядит хозяйка ключа. Наконец, развеются последние сомнения в ее даре у клубовцев. А ведь даже Климентий считал, что построить щуп с первого раза невозможно, что дар не пропустит или снова отправит ее сознание к вэйну. Стоп! Тиса поняла, что слишком увлеклась сторонними мыслями. Но было уже поздно. Радужная дорога меркла.

Учитель снова оказался прав.

Она стояла в приемной управного крассбургского отделения СпецСтражи Вэйновия в компании главвэя Горохова. Брюнет выглядел раздосадованным.

- Место оказалось нечисто, как ты и предполагал. Пятерка нашла пещеры, в которых держали пропащих людей. Около полусотни. Судя по восстановленным частям пентаграммам, их готовили к вытяжке.

- Драконья чешуя! - прошипел Невзоров и мрачно добавил. - Останки?

- Не нашли. Похоже его что-то спугнуло, ушел гад и людей прихватил. Место портала будто выжжено. Как ему это удалось? Ведь протащил полсотни душ и ни одной нитки вэи не оставил. Теперь он может быть где угодно. Изнань! Мы снова в зобе мордоклюва…

- Скажи, чтобы сделали слепки пентограмм. И отправь людей в архив, пусть сверят почерк.

- Шансов нет, - махнул рукой здоровяк. - Слишком малые фрагменты.

- Шанс есть всегда, Игнат.

- Ты думаешь это кто-то из осужденных? Из Мракота? Не верится. Если бы случился побег, нас бы известили в первую очередь. Они же там слепнут в первый год, а на второй сходят с ума. Таким не убежать.

Дубовая дверь приемной открылась, и вошел Юлий, сегодня он снова напоминал одуванчика благодаря парику. Взгляд немигающих глаз чтеца цепко скользнули по соратникам.

- Ба! Горохов, да ты делаешь успехи! Твой блок уже не напоминает дырявую ветошь.

Игнат стиснул почти до скрежета тяжелые челюсти.

- О чем шепчемся? - продолжил как ни в чем не бывало чтец, растянув улыбку. - Я и так знаю: о неуловимом собирателе невесомых. “А кто наденет на себя сии латы - неуязвимым станет. Ни сталь, ни вэя не возьмут его”. Интересно бессмертие там не прилагается? Похоже этот фиолетовый поганец метит на место Единого. Но да доблестный главвэй Горохов не даст мечтам нечестивца сбыться. Правда, Игнат? Несдобровать ворогам, поколи на страже империи стоит такой богатырь!

Судя по разжимающимся и сжимающимся кулакам Горохова, Тиса видела, что терпение “богатыря” заканчивалось.

Спас Юлия Демьян.

- Ты к управному, или меня искал?

- И то и другое. Я тут кое-что выяснил по делу Зыкова, хочу поделиться. А где кстати молодая привратница? - чтец заозирался, словно девушка могла прятаться за шкафом или под писчим столом. - Помнится, я много интересного узнал из ее светлой головки.

- Ни стыда, ни совести у те… - зарычал Игнат, но в этот момент дверь кабинета распахнулась.

Вначале показалась та самая привратница с кислой улыбкой на личике. Затем… Душа видящей болезненно сжалось. Следующей из кабинета управного вынесла свою сногсшибательную персону баронесса Разумовская. Идеальное лицо, от которого невозможно отвести глаз. Идеально сидящее на точеной фигуре модное нежно-желтое платье. Шляпка с приподнятой вуалью, и соблазнительные манящие мягкой нежностью губы. Учтиво под локоток красавицу держал Роман Валенович.

- Вы можете писать свою статью, Лилия Вэеславовна, но окончательную рукопись обещайте показать, - ворковал седеющим сизарем управной. - Понимаете ли, освещать жизнь ССВ нужно очень, м-м, аккуратно. Имперские тайны, сами понимаете.

- О да, я понимаю, Роман Валентович. Можете не беспокоиться. Газету курирую я. Посему, смею вас заверить, ни словечка не отпечатает вэйграф без вашего на то одобрения. Я могу рассчитывать на помощь ваших подчиненных? - перьевой веер в женских руках раскрылся и закрылся.

- Они к вашим услугам.

Последовало приветствие. Купаясь в во внимании мужчин, вэйна искусно кокетничала и то и дело одаривала главвэя Невзорова пронзительными взглядами. Роман Валентович находился под очарованием Разумовской и великодушно разрешил красавице наведываться в ССВ сколь угодно раз.

- О, я рада, что вы так тонко понимаете меня, граф, - лучезарно улыбалась вэйна Политову. - Для моего литературного труда мне необходимо как можно лучше узнать о жизни героев спецстражи. Благо, вы считаете так же.

- Несомненно, Лилия Вэеславовна.

“Кто бы мог сомневаться!” - мысленно фыркнула Тиса. Негодование душило ее.

- Право, не знал, что ко всем вашим талантам вы еще и владеете пером.

- Вы очень разносторонняя для женщины, - последовал неуклюжий комплимент от Горохова.

- Не боитесь замарать чернилами нежнейшие пальчики? - улыбнулся Юлий. Чтец поцеловал женскую ручку в кружевной перчатке и отступил к Демьяну, продолжающему стоять столбом.

- Моя участь - замарать их, исключительно ради интересной статьи и вашего спокойствия, судари, - вздохнула напоказ красотка. Высокая грудь колыхнулась в глубоком вырезе корсета, привлекая к себе взгляды мужчин, как шмелей на яблоневый цвет. - Это сложнейшее поручение я не доверила ни одному статейнику “Женского Крассбурга”. Взялась сама, чтобы вы могли быть уверены за ваши имперские тайны. Поверьте, меня они мало интересуют, - при этих словах она вновь прожгла взглядом сапфировых глаз Демьяна. - Лишь будни и нравы героев.

- Как самоотверженно с вашей стороны, - Политов продолжал удивлять обходительностью.

Чтец чуть склонился к уху друга и прошептал:

- Чую я, Невзоров, эта Жар-птица залетела сюда по твою душу. Готовь сюртук для бала, сдашься на ее милость, как пить дать.

Демьян ничего не ответил. Лишь видящая почувствовала сдерживаемый в груди мужчины вздох.

Гостиную наполняли громкие голоса. По возвращению из видения Тиса не торопилась открывать глаза, не желая вливаться в общение. Так и полулежала на твердом диване, глядя в черноту век не особо прислушиваясь. Однако ее имя в устах беседующих заставило вскоре ее проявить внимание к чужому разговору.

- Ой, как здорово! Спасибо большое! Я передам ей карточку, как только она очнется! - радостный возглас Люсеньки и шелест юбки.

- Но Мо Линич, она не является членом клуба, - Клара не скрывала возмущения в голосе.

Покашливание перед ответом:

- Милая, это решение губернатора. На концерте вашей ученицей заинтересовались, Климентий. Хотя девушка и сбежала со сцены. Я не имею ничего против, чтобы Тиса Лазаровна посетила Воскресный Оранский бал в нашей компании. Вы, думаю, тоже, - без тени сомнения произнес заведующий школы одаренных.

- Я буду только рад, - голос Виталия Стручкова.

- Но разве на сотворенский бал не приглашают только почетных горожан и тех, кто у кого есть заслуги или старания перед губернией? - упрямо возразила Клара, однако никто ее не услышал, поскольку в опытной раздался звон разбившегося стекла. Как выснилось позже - котята добрались до склянок. Вся компания переместилась в смежную комнату, и Тиса медленно распахнула веки, затем так же не спеша поднялась с твердого дивана.

К тому времени, как в гостиной снова появились клубовцы, она успела подавить бушующие внутри нее волнение и досаду. Даже когда Люсенька с ликованием всучила ей в ладони красивую бумагу с вензелем и гербом Оранска, улыбнулась и, как следует вежливой барышне, поблагодарила Мо Ши. Позже уже у себя во флигеле она забросит эту бумажку с глаз в шкаф, в самый темный угол свободной полки, прошептав в сердцах: “Изнань подери все Воскресные балы!”.

Невер Анна

Глава 21 - Платье

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Пар поднимался над фарфоровой чашечкой, тонко закручивался и исчезал. Тиса вдыхала аромат чабреца и мяты и рассеянно водила пальцем по краешку розового блюдца. Вкусное пирожное из пекарни Творожковых, предложенное любезно хозяйкой гостьям, так и осталось недоеденным.

Люсенька с Агатой Федоровной обсуждали качество работы знакомой швеи. Пару раз вэйна кидала недоуменные взгляды на свою помощницу, которая была сегодня молчаливей обычного. Люсенька же наоборот, несколько отвлеклась от навязчивой мысли, что в аптеку вот вот заявится “тот жуткий вэйн”, успокоилась и разговорилась.

- А Тиса не желает идти на бал, вы представляете, Агата Федоровна! - пожаловалась девушка колдунье. - Будет же маскарад, танцы, веселье! Это так здорово! А она отказывается.

Тиса оторвалась от разглядывания золотой каемки блюдца и незаметно вздохнула. Люсенька не оставляет надежды вытащить ее на бал и сейчас пытается заполучить вэйну себе в союзницу.

- Почему же, позволь узнать, ласточка?

Хозяйка Аптеки взглянула на нее с удивлением.

- Я просто… - Тиса запнулась, посчитав, что честное “не хочу” будет звучать неприлично. Как объяснить вежливо, что она не желает идти на празднество и представляться Оранской знати? Лица местной благородной публики до сих пор вспоминаются с досадой. Притом, есть у нее подозрение, что “те самые заинтересованные ее персоной на концерте”, кто подсказал губернатору одарить ее пригласительным листком - есть ни кто иной, как молодой граф Озерский. Идти туда, чтобы снова увидеть этого титулованного распущенного наглеца? Или слушать едкие речи Клары? Лучше она проведет вечер во флигеле в обнимку с трактатом. В последние дни эта потребность вновь ожила в ней.

Все потому, что уже третий день она видит в видении Разумовскую рядом с вэйном. И ведь он не выставляет ее из своего кабинета! Отвечает терпеливо на вопросы красавицы, которые то и дело скатываются во флирт. Боже, ну почему?

- У меня нет подходящего платья, - ничего лучше не могла придумать она в ответ. - Заказывать уже поздно, а готовое я вряд ли найду.

- Могу дать тебе свое! - впредложила Люсенька. - Оно новенькое! Маменька заказывала мне два платья для званых обедов. И розовенькое тебе подойдет! Оно конечно не такое красивое, как мое лазоревое, но тоже очень милое. Маменька будет совсем не против, я знаю.

Тиса представила себе это платье - рюшечки и цветочки в духе Люсеньки. О нет.

- Люся я не могу взять твое платье.

- Ну почему-у?

- Хотя бы потому, что мы с тобой разного роста.

- Можно отдать швее, и она удлинит подол.

“Спокойствие и терпение, - прошептала себе под нос Тиса, - истинные добродетели благочестивой женщины”.

- У меня тоже найдется платье для тебя, ласточка, - неожиданно сказала Агата Федоровна. - Погодите-ка.

Колдунья кликнула горничную и велела принести “платье в зеленом чехле”.

- Я так и не надела его на Сотворение у племянника, теперь думаю, что вряд ли надену когда-нибудь.

Горничная сняла чехол и уложила платье на диванчик.

При первом взгляде на него Войнова поняла, что покорена нарядом. Это было темно-зеленое, как мокрый малахит, платье из необычного струящегося материала, к которому так и хотелось прикоснуться. Атласный широкий поясок, лиф украшен серебряным кружевом. Богато, но не вычурно, со вкусом.

- Ой, какая прелесть! - ахнула Люся благоговейно. - И такой ворот сейчас в моде, мне швея рисунки показывала!

- Как оно тебе, ласточка? - спросила колдунья помощницу. - Оно, конечно, не особо молодежное, но вкус у меня всегда был. Мне кажется, оно подойдет тебе. Рост у нас почти одинаков. Если дать швее ушить в талии, и чуть-чуть тут поддернуть плечики.

- Оно очень красивое, - призналась Тиса, чувствуя желание примерить наряд. - Можно потрогать ткань?

- Конечно.

Пальцы Войновой коснулись нежнейшей ткани, названия которой она не знала. Гладкая и мягкая, словно лепестки весенних цветов.

- Оно бесподобно.

- Я знала, что тебе понравится, моя дорогая.

Тиса подняла глаза на колдунью и ощутила теплую, до затаенных слез, благодарность. На миг ей подумалось, что будь жива мамочка, она бы так же обсуждала с ней наряды и собирала на бал дочь.

- Я не мо…

- Не вздумай мне сказать, что тебе неудобно взять эту вещь у вредной колдуньи, - предупредила ее Агата, но заметив в глазах девушки малопонятное волнение, отступила. - Ладно, подумай, еще ласточка. Я в самом деле считаю, что тебе нечего сидеть дома, когда можно повеселиться с друзьями на маскараде. Но решать тебе, милая. Будет у меня пылиться только, а тебе бы послужило. Эх, где ты, моя молодость?

Под жалостливые вздохи Люсеньки, платье вернулось в чехол, чтобы отправиться обратно на место. Как бы не хотелось заполучить его, Тиса снова дала себе время на раздумье. В последние дни она делала это постоянно. Отодвигала решения. Словно камыш на ветру, она качалась из стороны в сторону в сомнениях и, в итоге, стояла на месте. Причина была в утренних видениях. Она чувствовала, как раз за разом они выпивали ее решимость. И не только ее, но еще и веру. Веру в то, что один вэйн останется верен своим чувствам к ней. Это делало ее дух еще беспомощнее.

Перед тем, как проводить девушек, хозяйка аптеки попросила Тису еще раз заглянуть к ней после завтра, чтобы помочь сложить пару-тройку лечебных сборов. Видящая согласилась, даже жаль, что на дворе праздник, и она не загружена сейчас работой.

Выйдя на свет после сумрака аптеки, Тиса сощурилась. Боровую улицу освещали морозное солнце и улыбки прохожих. Люся смирилась, что сегодня от нее она не добьется согласия отправиться на бал, и слава Единому не заговорила больше о платье.

- Ты снова мерзнешь, - сказала Люсенька, всматриваясь в подругу. Она протянула Тисе свою муфточку, но та отказалась взять ее, сказав, что ей совершенно не холодно.

- Тиса, тебе надо теплее одеваться, иначе ты совсем застудишься, - покачала головой странная Перышкина. - Хочешь, мы тебя довезем до дома?

Но Тиса домой возвращаться не намеревалась, вместо этого попросила подвезти ее к приюту.

- Ты к той девочке, да? - умилилась Люсенька. - Ой, я бы с вами погуляла, но мне на примерку надо к швее, - извиняясь, произнесла она.

Подкатили сани со знакомым возницей Перышкиных, и девушки уселись на лавку. Пара каурых лошадок тронулись неторопливой рысью. По дугой зазвенели бубенцы.

- Ой, забыла спросить, - спохватилась Люся. - Мы на Захолмский каток завтра собираемся с утра. Виталик будет, Клара, может, даже Клима уговорим. Не хочешь с нами поехать? Там весело! Ты каталась когда-нибудь на коньковых полозиках?

Тиса кивнула. Конечно, она каталась. В Увеге не без участия ребят из отцовой части расчищался лед на Веже для увеселения горожан. Помнится, мама учила ее правильно держаться на коньках, чтобы не падать. Замечательные дни. Тиса невольно коснулась запястья - почему бы не вспомнить об этом с помощью помятован? Вэйновские часы работают, нужно всего лишь желание - и они покажут прошлое.

- Это загородный каток, большой, - поясняла Люся, - не то, что в старом сквере маленький и тесный заливают. А там красиво, Орь видать далеко, и лес вокруг.

- Лес? - повторила Тиса.

- Да, сосновый.

- Я поеду, - согласилась Войнова.

Люсенька довольно пискнула.

Вскоре они оказались у приюта. Тиса сошла с саней и помахала рукой Перышкиной.

Она знала, где искать девчушку. Та сидела на пне за беседкой в компании пернатых. Поня-птичница, маленькая девочка, от взгляда на которую у Войновой теплело на сердце. Тиса улыбнулась. Девочка увлеченно крошила голубям хлеб, который наверняка опять стащила с трапезной. В вороте ватника торчала голова плюшевого медведя. Заметив знакомую взрослую, малышка подскочила. Серые глаза заблестели.

- Тиса Лазаровна! Вы за мной гулять?

И снова удивление в голосе, будто бы она не верила в то, что говорит. Смешная все же.

- Конечно, Поня, если ты хочешь, - сказала Тиса.

Ребенок радостно улыбнулся, потом серьезно добавил как и прежде:

- Хочу. Токмо мне докрошить надо. Вы же меня подождете, да?

Тиса заверила Поню, что подождет и советовала не торопиться.

Девчушка щипала хлеб птицам. Войнова присела на половинку пня. Как и вчера на вторую половинку тут же уселась молча девочка. Так они и сидели, наблюдая за суетой сизарей.

Тиса вспомнился давешний разговор с нянькой Раей. Как хорошо, что она в праздник не задала вопрос ребенку о родне. У малышки никого нет. Ее оставили в люльке у ворот “Сердечного крова” пять лет назад. При девочке были только пеленка и простенькая кустарного вида брошка. Рая сама заносила люльку в приют. Тиса негодовала. Какая мать смогла отказаться от своего ребенка? И мать ли она после этого?

- Ритка хотела Мишаню отобрать, - произнесла девочка. - А я ей сказала, вам пожалуюсь, и она отстала.

- Они не бьют тебя? - обеспокоилась Тиса.

- Сейчас нет, - хмыкнула довольно девочка. - Пусть только попробуют! Я про дырку расскажу! И еще они вас боятся и еще теть Яну.

Тиса качнула головой. Не такое детство должно быть у ребенка, а беззаботное и светлое, какое было у нее когда-то. Сегодня на прогулке она снова сделает так, чтобы эти серые глаза смеялись.

А еще нужно примерить Поне свитерок и юбку, что она для нее купила.

***

Домой Войнова вернулась приятно усталой, но довольной, как всегда после прогулки с Поней. Прежде чем зайти к себе во флигель, Тиса заглянула к Кадушкиным. Нужно было отдать обещанную настойку от глухоты Алевтине. На хозяйском крыльце ей послышался детский смех из окна кухни. На стук в дверь никто не откликнулся. Тиса открыла ее и кликнула хозяев. Бесполезно, ее не слышат. Появился Гишка во дворе. На просьбу девушки - позвать хозяйку, у мужичка неожиданно разболелся живот:

- Ой, ой скрутил, - заныл притворщик, схватившись за пузо. И бочком, бочком к курятнику. - А вы, барышня, сами войдите. Чи стесняетесь? - и улизнул, шельмец на задний двор.

Девушка какое-то время помялась на пороге, и уже собиралась отступиться. Но потом все же прошла темным коридорчиком на звук громких голосов. По дороге она коснулась чего-то шершавого на стене, и чуть не взвизгнула, разглядев чучело большого краба. Тиса посетовала на свою пугливость. Хоть она таких морских тварей вживую не видела, но уж слышала и читала о них предостаточно.

Войнова застала всю семью Кадушкиных на жаркой кухне. Алевтина по локти в муке месила тесто и что-то громко выговаривала Тарасу. Дети за тарелками с перловой кашей спорили и пинали друг друга под столом ногами. Бабуля при всем этом галдеже звучно храпела в кресле у окна. Подоконник весь был усыпан налепленными пирожками. Перед спящей тоже стояла полная тарелка с кашей, но рука старушки выпустила ложку и безвольно лежала на столе. Тиса встала в дверях, поздоровалась, но ее не сразу заметили.

- Чтобы я с соседями тебя с крыши снимала?! - возмущалась Алевтина. - Даже не проси!

- Так ты мне дашь рубль или нет? - раздраженно басил Тарас.

Борисовна повернулась к доске, прибитой на стене, и углем накарябала: ‘Нет. Што ты хочишь купить?’. Бросила уголек на буфетную полку, подбоченилась.

- Тьфу! - сплюнул глава семейства. - Дурная баба! Чтоб тебя акулы сожрали!

Бурча себе под нос, что он думает о жене, Тарас в три больших шага покинул кухню - ураганом, мимо постоялицы.

- Тиса Лазаровна! - наконец заметила постоялицу хозяйка, всплеснув руками.

- Простите, я не достучалась, - повинилась Тиса. - Зашла без приглашения.

- Что вы! Что вы! Какое приглашение? Заходите в любое время! Не бойтесь, мы допоздна не спим.

- Я вам тут принесла, - Тиса вынула из сумки бутыль со снадобьем. И повторила хозяйке, как нужно его использовать.

Алевтина рассыпалась в благодарностях. Слушая ее, Тиса заметила краем глаза, как мальчишка перестал препираться с сестрой и, хихикая, зачем-то насыпал в ладонь бабули горку муки. Порывшись в карманах, Устин достал длинное петушиное перо и защекотал им нос старушки. Тиса открыла рот - предупредить, но было уже поздно. Старушка дернула носом и, резко подняла руку, чтобы почесать нос. И, конечно, осыпала себя мукой.

- Чевой это? Что такое? - сонная бабуля непонимающе завертела белым лицом по сторонам - до уморы смешным.

Шкодник закатился заразительным смехом, даже его сестра улыбнулась, глядя на ‘бледнолицую’ в кресле.

- Устька! Ты что наделал, негодник? - спохватилась Алевтина. - Ты зачем бабулю испачкал?!

- Это не я. Она сама!

- Вот я тебе сейчас уши надеру сама! - мать хотела дотянуться до сына, но сорванец ловко увернулся и нырнул под стол. Вылез с противоположной стороны.

Борисовна схватила кухонное полотенце и принялась носиться за сыном, стараясь шлепнуть его по мягкому месту.

Тиса глядела на суматоху и прикрыла кулачком рот.

Какой бы не странной была эта семья, но в присутствии Кадушкиных ее так и тянуло улыбнуться. Сегодня она снова посетит даром дорогих ей людей. Отец, дед Агап, Рич, Ганна, Зоя с маленьким Тимофеем и с недавних пор - Поня. А перед сном вспомнит сказочное время, когда каталась с мамой в детстве на коньках.

Только бы не думать об утре и возможном новом видении.

***

Место, было ей знакомо - площадка для тренировочных боев спецстражи.

Демьян сидел на скамье в ложе. На коленях его лежал скип, и руки вэйна любовно оглаживали оружие. От мужских ладоней к ореховому древку, перетянутому роговыми кольцами, тянулась тонкая паутинка из белых нитей вэи. На площадке расходились в сторону вэйны, чтобы снова сойтись в искрометной схватке.

- Что такого случилось сегодня, Дем? - спросил чтец, развалившись на противоположной скамье. - До явления Скакуна, полагаю. Что такого, что тебе потребовалось сразу “стяжание собранности”?

- А ты прочти меня, - вздернул брови колдун.

- Ага, проще об эту стену побиться. Или постой, неужели это баронесса пошатнула твою невозмутимость? О-о. Бастион под названием Невзоров пошатнулся и готов упасть к ножкам красотки? Я прав? Волнение из-за женщины?!

Демьян криво улыбнулся. И Тиса ощутила искренность его улыбки. Это не натянутые губы, когда приходится колдуну проявлять вежливость.

Чтец указал пальцем в друга.

- Да, я прав! - хохотнул он.

- Нет, - усмехнулся главвэй. Он встал со скамьи. - Достаточно предположений. Ты ведешь себя как курсант-первогодник. Пойду разомнусь на площадку.

- Сбегаешь, да? Я же все равно из тебя правду вытрясу! Ну ладно, покажи Щавелеву, как нужно драться, а то я уже устал читать его заносчивый бред.

Главвэй миновал оживленные зрительские ряды и ступил на черный гранит. Сейчас Тиса поняла насколько велика площадка для колдовских поединков, наверно вся базарная площадь Увега уместилась бы здесь. Площадку огораживала по периметру едва различимая глазу вэйновская сеть. Она поднималась от гранитных плит к тонущему в сумраке парусному своду потолка. С четырех колонн свисали длинные флаги с изображением герба вэйновия - белый священный дракон Вемовей глядел на собравшийся народ с кумачовых полотнищ.

Огибая площадку по ее краю, Демьян направился к группе вэйнов, стоящих на противоположном углу. И сразу же со стороны с первого яруса зрительских рядов раздались возгласы курсантов:

- Глядите! Похоже, главвэй Невзоров сегодня выйдет биться!

- Пойдем ближе встанем!

- Говорят, он из княжеского рода.

Сослуживцы его встретили громким приветствием. Демьян по очереди пожимал крепкие руки колдунов. Вэйна затрагивали шутками, смеялись над его короткими остроумными ответами. Главвэй справлялся о здравии семей и был в курсе последних событий, произошедших в жизни сослуживцев.

- Решил похрустеть застоявшимися костями, Демьян? Похвально, а то мы уже решили, что ты наше общество совсем покинул.

- Это ему раньше на оперативной махаться хватало, а сейчас он кабинетный червь.

- Ты нам все же скажи, с чего вдруг в стратегический переметнулся? Ты же ничего не делаешь без причины.

- Всего навсего дела требуют длительного присутствия в Крассбурге, - развел руки в стороны Демьян.

- Дела, говоришь? Не то ли это “дело”, что с утра караулит тебя возле дверей кабинета?

- Если вы о Разумовской, то она пишет статью об ССВ, - со вздохом ответил главвэй.

- Ну конечно, так он тебе и сказал. Скорей, из нас вытянет тайное. С его даром-то!

Общий смех и, наконец:

- Так. Кто хочет пару к Невзорову? Есть храбрецы?

- Я пойду.

Все взглянули на молчаливого до сего момента вэйна. Он стоял чуть в стороне от компании, сложив руки на груди.

Выше Демьяна на голову. Рыжеватые усы, наглое крупное лицо. У бедра скип из красного граба, аляповато украшенный чеканью. На поясе серебряные ножны с саблей. Острый стилет с другого бока. И даже какие-то стальные иглы воткнутые в маленький колчан, прикрепленный к ремню, что перетягивал грудь от плеча. Интересно, а при ходьбе бренчит все это добро или нет?

- Щавелев у нас ни одного боя не проиграл с лета.

- Достойный противник - интересный бой, - Демьян протянул руку рыжеусому, и тот пожал ее с самойверенной ухмылкой.

Когда двое вэйнов зашагали к центру площадки, позади послышался шепотки:

- Сбылась мечта идиота. Поглядим. Ставлю на Невзорова.

Тем временем на гранитном полу ярко засветились два круга. И противники разошлись - каждый стал на свое место в круг. Рыжеусый поднял скип и из его древка выдвинулись стальные шипы, он принял боевую стойку:

- “Герои уходят, на смену идут новые”, - нагло процитировал рыжеусый выдержку из исторической летописи о Саввином полку.

Демьян не делал лишних движений, он лишь перехватил удобнее в руке древко оружия.

- Покажи, что умеешь, Щавелев, - одобрил противника Невзоров. - Мне нужна хорошая встряска.

- Я вам ее обеспечу, главвэй!

Подумав, что лучше заблаговременно проделать то, что удалось ей в “Рваной глотке”, а именно - переместиться сознанием в друга главвэя и смотреть поединок со стороны, Тиса постаралась настроиться на Юлия. Помнится, ее попытки повторить подобный трюк в до сих пор не увенчались успехом. Но может быть сейчас, в очередном вэйновском бою, у нее снова получится?

Она не удивилась, когда дар беспрекословно и с легкостью перенес ее сознание в другое тело. Она снова очутилась в ложе.

- Ну давай, Дем, покажи этому выскочке! - Юлий притопывал левой ногой в нетерпении яркого зрелища.

- Говорите, Демьян Тимофеевич хорош в поединках? - раздался рядом мелодичный голос, который Тиса уже успела возненавидеть за последние дни.

Чтец повернул голову, и видящая сумела лицезреть совсем рядом с собой Лилию Разумовскую. Она так же, как и чтец, опиралась локотками на перила ложи и не отрываясь глядела на двоих вэйнов посреди зала. Обворожительная, идеальная в красной шляпке с длинными белыми перьями.

- Он - не хорош, баронесса, - ухмыльнулся Юлий. - Он - лучший в ССВ.

С этими словами Юлий отвернулся от девушки, чтобы наблюдать поединок.

Настроение видящей, которое и без того было дурным, скатилось еще ниже. Однако вскоре невеселым мыслям пришлось подвинуться. Действо на площадке тоже захватило ее внимание.

Тиса не поняла, что послужило началом боя. Вэйны сорвались со своего места неожиданно.

С первых секунд рыжие молнии вэи полетели в Демьяна: толстые, смертельные и прямые светящиеся копья старались достать, приггоздить, расплющить главвэя. Щавелев передвигался по площадке быстро, скип его вертелся мощно, как палица, выдавая щедрыми порциями потоки вэи. Главвэй отступал, умудрялся ловко уходить из под удара в последние моменты, отбивался, растрачивая вэю нехотя, только по крайней необходимости. В наступление не переходил. Очень скоро такая тактика боя противника стала нервировать рыжеусого. Выражение превосходства постепенно исчезло с его лица, уступая место раздражению. Демьян же наоборот будто бы наслаждался боем, растягивая удовольствие от занятной игры. В очередном кульбите Щавелев выхватил панокийский стилет, и метнул его в противника, ускорив его полет потоком вэи. Демьян без особого труда отбил его скипом, который, как оказалось, уже успел тоже ощетиниться тонкими лезвиями. Иглы, которые рыжеусый впустил неожиданно, все,одним разом все же заставили Невзорова покрутиться. Его скип зажужжал шмелем и размылся. В этот момент Тиса поняла, что вэйн снова вытворяет нечто невероятно восхитительное. В подобный благоговейный трепет также приходишь от созерцания буйства грозы. Ее так же невозможно остановить. Лишь позже она поняла. Демьян не только отбивал иглы, он отправлял их обратно к бывшему владельцу. Противник не имел прыткости Невзорова. Не прошло и минуты, как Щавелев, тяжело дыша остановился перевести дух, оглядывая окровавленное плечо и ногу, Демьян белым росчерком через площадку метнул в него луч вэи. Один точный удар опрокинул Щавелева на спину, а второй луч собрался в плотный шар и завис над горлом лежащего противника. Поединок завершился. Не пошло и четверти часа.

Враз ярусы зритлей зашлись хлопками, свистом и криками молодых курсантов.

- Браво! Браво! - воскликнула, стоящая рядом Разумовская и беззастенчиво отправила воздушные поцелуи победителю. Жадный огонь, который у нее всяко загорался при виде главвэя, сейчас грозился превратиться в пожар. - Знаете, Юлий, скажу вам по секрету, - красотка обернулась к чтецу и взглянула на него лукаво и доверчиво одновременно. - Я уже грежу вашим другом. Вы не знаете, его сердце свободно?

- Не скажу наверняка, блистательная баронесса, - ответил чтец. - Мой друг скрытен, что касается сердечных дел. Но думаю с вашим появлением в наших пенатах шансы у Невзорова на сердечную свободу истаивают, как весенние снега.

Лилия довольно рассмеялась:

- А вы умеете говорить комплименты!

На площадке Демьян помогал подняться бывшему противнику. Никто из зрителей не услышал вопрос главвэя,

глава 21 - Платье

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Пар поднимался над фарфоровой чашечкой, тонко закручивался и исчезал. Тиса вдыхала аромат чабреца и мяты и рассеянно водила пальцем по краешку розового блюдца. Вкусное пирожное из пекарни Творожковых, предложенное любезно хозяйкой гостьям, так и осталось недоеденным.

Люсенька с Агатой Федоровной обсуждали качество работы знакомой швеи. Пару раз вэйна кидала недоуменные взгляды на свою помощницу, которая была сегодня молчаливей обычного. Люсенька же наоборот, несколько отвлеклась от навязчивой мысли, что в аптеку вот вот заявится “тот жуткий вэйн”, успокоилась и разговорилась.

- А Тиса не желает идти на бал, вы представляете, Агата Федоровна! - пожаловалась девушка колдунье. - Будет же маскарад, танцы, веселье! Это так здорово! А она отказывается.

Тиса оторвалась от разглядывания золотой каемки блюдца и незаметно вздохнула. Люсенька не оставляет надежды вытащить ее на бал и сейчас пытается заполучить вэйну себе в союзницу.

- Почему же, позволь узнать, ласточка?

Хозяйка Аптеки взглянула на нее с удивлением.

- Я просто… - Тиса запнулась, посчитав, что честное “не хочу” будет звучать неприлично. Как объяснить вежливо, что она не желает идти на празднество и представляться Оранской знати? Лица местной благородной публики до сих пор вспоминаются с досадой. Притом, есть у нее подозрение, что “те самые заинтересованные ее персоной на концерте”, кто подсказал губернатору одарить ее пригласительным листком - есть ни кто иной, как молодой граф Озерский. Идти туда, чтобы снова увидеть этого титулованного распущенного наглеца? Или слушать едкие речи Клары? Лучше она проведет вечер во флигеле в обнимку с трактатом. В последние дни эта потребность вновь ожила в ней.

Все потому, что уже третий день она видит в видении Разумовскую рядом с вэйном. И ведь он не выставляет ее из своего кабинета! Отвечает терпеливо на вопросы красавицы, которые то и дело скатываются во флирт. Боже, ну почему?

- У меня нет подходящего платья, - ничего лучше не могла придумать она в ответ. - Заказывать уже поздно, а готовое я вряд ли найду.

- Могу дать тебе свое! - впредложила Люсенька. - Оно новенькое! Маменька заказывала мне два платья для званых обедов. И розовенькое тебе подойдет! Оно конечно не такое красивое, как мое лазоревое, но тоже очень милое. Маменька будет совсем не против, я знаю.

Тиса представила себе это платье - рюшечки и цветочки в духе Люсеньки. О нет.

- Люся я не могу взять твое платье.

- Ну почему-у?

- Хотя бы потому, что мы с тобой разного роста.

- Можно отдать швее, и она удлинит подол.

“Спокойствие и терпение, - прошептала себе под нос Тиса, - истинные добродетели благочестивой женщины”.

- У меня тоже найдется платье для тебя, ласточка, - неожиданно сказала Агата Федоровна. - Погодите-ка.

Колдунья кликнула горничную и велела принести “платье в зеленом чехле”.

- Я так и не надела его на Сотворение у племянника, теперь думаю, что вряд ли надену когда-нибудь.

Горничная сняла чехол и уложила платье на диванчик.

При первом взгляде на него Войнова поняла, что покорена нарядом. Это было темно-зеленое, как мокрый малахит, платье из необычного струящегося материала, к которому так и хотелось прикоснуться. Атласный широкий поясок, лиф украшен серебряным кружевом. Богато, но не вычурно, со вкусом.

- Ой, какая прелесть! - ахнула Люся благоговейно. - И такой ворот сейчас в моде, мне швея рисунки показывала!

- Как оно тебе, ласточка? - спросила колдунья помощницу. - Оно, конечно, не особо молодежное, но вкус у меня всегда был. Мне кажется, оно подойдет тебе. Рост у нас почти одинаков. Если дать швее ушить в талии, и чуть-чуть тут поддернуть плечики.

- Оно очень красивое, - призналась Тиса, чувствуя желание примерить наряд. - Можно потрогать ткань?

- Конечно.

Пальцы Войновой коснулись нежнейшей ткани, названия которой она не знала. Гладкая и мягкая, словно лепестки весенних цветов.

- Оно бесподобно.

- Я знала, что тебе понравится, моя дорогая.

Тиса подняла глаза на колдунью и ощутила теплую, до затаенных слез, благодарность. На миг ей подумалось, что будь жива мамочка, она бы так же обсуждала с ней наряды и собирала на бал дочь.

- Я не мо…

- Не вздумай мне сказать, что тебе неудобно взять эту вещь у вредной колдуньи, - предупредила ее Агата, но заметив в глазах девушки малопонятное волнение, отступила. - Ладно, подумай, еще ласточка. Я в самом деле считаю, что тебе нечего сидеть дома, когда можно повеселиться с друзьями на маскараде. Но решать тебе, милая. Будет у меня пылиться только, а тебе бы послужило. Эх, где ты, моя молодость?

Под жалостливые вздохи Люсеньки, платье вернулось в чехол, чтобы отправиться обратно на место. Как бы не хотелось заполучить его, Тиса снова дала себе время на раздумье. В последние дни она делала это постоянно. Отодвигала решения. Словно камыш на ветру, она качалась из стороны в сторону в сомнениях и, в итоге, стояла на месте. Причина была в утренних видениях. Она чувствовала, как раз за разом они выпивали ее решимость. И не только ее, но еще и веру. Веру в то, что один вэйн останется верен своим чувствам к ней. Это делало ее дух еще беспомощнее.

Перед тем, как проводить девушек, хозяйка аптеки попросила Тису еще раз заглянуть к ней после завтра, чтобы помочь сложить пару-тройку лечебных сборов. Видящая согласилась, даже жаль, что на дворе праздник, и она не загружена сейчас работой.

Выйдя на свет после сумрака аптеки, Тиса сощурилась. Боровую улицу освещали морозное солнце и улыбки прохожих. Люся смирилась, что сегодня от нее она не добьется согласия отправиться на бал, и слава Единому не заговорила больше о платье.

- Ты снова мерзнешь, - сказала Люсенька, всматриваясь в подругу. Она протянула Тисе свою муфточку, но та отказалась взять ее, сказав, что ей совершенно не холодно.

- Тиса, тебе надо теплее одеваться, иначе ты совсем застудишься, - покачала головой странная Перышкина. - Хочешь, мы тебя довезем до дома?

Но Тиса домой возвращаться не намеревалась, вместо этого попросила подвезти ее к приюту.

- Ты к той девочке, да? - умилилась Люсенька. - Ой, я бы с вами погуляла, но мне на примерку надо к швее, - извиняясь, произнесла она.

Подкатили сани со знакомым возницей Перышкиных, и девушки уселись на лавку. Пара каурых лошадок тронулись неторопливой рысью. По дугой зазвенели бубенцы.

- Ой, забыла спросить, - спохватилась Люся. - Мы на Захолмский каток завтра собираемся с утра. Виталик будет, Клара, может, даже Клима уговорим. Не хочешь с нами поехать? Там весело! Ты каталась когда-нибудь на коньковых полозиках?

Тиса кивнула. Конечно, она каталась. В Увеге не без участия ребят из отцовой части расчищался лед на Веже для увеселения горожан. Помнится, мама учила ее правильно держаться на коньках, чтобы не падать. Замечательные дни. Тиса невольно коснулась запястья - почему бы не вспомнить об этом с помощью помятован? Вэйновские часы работают, нужно всего лишь желание - и они покажут прошлое.

- Это загородный каток, большой, - поясняла Люся, - не то, что в старом сквере маленький и тесный заливают. А там красиво, Орь видать далеко, и лес вокруг.

- Лес? - повторила Тиса.

- Да, сосновый.

- Я поеду, - согласилась Войнова.

Люсенька довольно пискнула.

Вскоре они оказались у приюта. Тиса сошла с саней и помахала рукой Перышкиной.

Она знала, где искать девчушку. Та сидела на пне за беседкой в компании пернатых. Поня-птичница, маленькая девочка, от взгляда на которую у Войновой теплело на сердце. Тиса улыбнулась. Девочка увлеченно крошила голубям хлеб, который наверняка опять стащила с трапезной. В вороте ватника торчала голова плюшевого медведя. Заметив знакомую взрослую, малышка подскочила. Серые глаза заблестели.

- Тиса Лазаровна! Вы за мной гулять?

И снова удивление в голосе, будто бы она не верила в то, что говорит. Смешная все же.

- Конечно, Поня, если ты хочешь, - сказала Тиса.

Ребенок радостно улыбнулся, потом серьезно добавил как и прежде:

- Хочу. Токмо мне докрошить надо. Вы же меня подождете, да?

Тиса заверила Поню, что подождет и советовала не торопиться.

Девчушка щипала хлеб птицам. Войнова присела на половинку пня. Как и вчера на вторую половинку тут же уселась молча девочка. Так они и сидели, наблюдая за суетой сизарей.

Тиса вспомнился давешний разговор с нянькой Раей. Как хорошо, что она в праздник не задала вопрос ребенку о родне. У малышки никого нет. Ее оставили в люльке у ворот “Сердечного крова” пять лет назад. При девочке были только пеленка и простенькая кустарного вида брошка. Рая сама заносила люльку в приют. Тиса негодовала. Какая мать смогла отказаться от своего ребенка? И мать ли она после этого?

- Ритка хотела Мишаню отобрать, - произнесла девочка. - А я ей сказала, вам пожалуюсь, и она отстала.

- Они не бьют тебя? - обеспокоилась Тиса.

- Сейчас нет, - хмыкнула довольно девочка. - Пусть только попробуют! Я про дырку расскажу! И еще они вас боятся и еще теть Яну.

Тиса качнула головой. Не такое детство должно быть у ребенка, а беззаботное и светлое, какое было у нее когда-то. Сегодня на прогулке она снова сделает так, чтобы эти серые глаза смеялись.

А еще нужно примерить Поне свитерок и юбку, что она для нее купила.

***

Домой Войнова вернулась приятно усталой, но довольной, как всегда после прогулки с Поней. Прежде чем зайти к себе во флигель, Тиса заглянула к Кадушкиным. Нужно было отдать обещанную настойку от глухоты Алевтине. На хозяйском крыльце ей послышался детский смех из окна кухни. На стук в дверь никто не откликнулся. Тиса открыла ее и кликнула хозяев. Бесполезно, ее не слышат. Появился Гишка во дворе. На просьбу девушки - позвать хозяйку, у мужичка неожиданно разболелся живот:

- Ой, ой скрутил, - заныл притворщик, схватившись за пузо. И бочком, бочком к курятнику. - А вы, барышня, сами войдите. Чи стесняетесь? - и улизнул, шельмец на задний двор.

Девушка какое-то время помялась на пороге, и уже собиралась отступиться. Но потом все же прошла темным коридорчиком на звук громких голосов. По дороге она коснулась чего-то шершавого на стене, и чуть не взвизгнула, разглядев чучело большого краба. Тиса посетовала на свою пугливость. Хоть она таких морских тварей вживую не видела, но уж слышала и читала о них предостаточно.

Войнова застала всю семью Кадушкиных на жаркой кухне. Алевтина по локти в муке месила тесто и что-то громко выговаривала Тарасу. Дети за тарелками с перловой кашей спорили и пинали друг друга под столом ногами. Бабуля при всем этом галдеже звучно храпела в кресле у окна. Подоконник весь был усыпан налепленными пирожками. Перед спящей тоже стояла полная тарелка с кашей, но рука старушки выпустила ложку и безвольно лежала на столе. Тиса встала в дверях, поздоровалась, но ее не сразу заметили.

- Чтобы я с соседями тебя с крыши снимала?! - возмущалась Алевтина. - Даже не проси!

- Так ты мне дашь рубль или нет? - раздраженно басил Тарас.

Борисовна повернулась к доске, прибитой на стене, и углем накарябала: ‘Нет. Што ты хочишь купить?’. Бросила уголек на буфетную полку, подбоченилась.

- Тьфу! - сплюнул глава семейства. - Дурная баба! Чтоб тебя акулы сожрали!

Бурча себе под нос, что он думает о жене, Тарас в три больших шага покинул кухню - ураганом, мимо постоялицы.

- Тиса Лазаровна! - наконец заметила постоялицу хозяйка, всплеснув руками.

- Простите, я не достучалась, - повинилась Тиса. - Зашла без приглашения.

- Что вы! Что вы! Какое приглашение? Заходите в любое время! Не бойтесь, мы допоздна не спим.

- Я вам тут принесла, - Тиса вынула из сумки бутыль со снадобьем. И повторила хозяйке, как нужно его использовать.

Алевтина рассыпалась в благодарностях. Слушая ее, Тиса заметила краем глаза, как мальчишка перестал препираться с сестрой и, хихикая, зачем-то насыпал в ладонь бабули горку муки. Порывшись в карманах, Устин достал длинное петушиное перо и защекотал им нос старушки. Тиса открыла рот - предупредить, но было уже поздно. Старушка дернула носом и, резко подняла руку, чтобы почесать нос. И, конечно, осыпала себя мукой.

- Чевой это? Что такое? - сонная бабуля непонимающе завертела белым лицом по сторонам - до уморы смешным.

Шкодник закатился заразительным смехом, даже его сестра улыбнулась, глядя на ‘бледнолицую’ в кресле.

- Устька! Ты что наделал, негодник? - спохватилась Алевтина. - Ты зачем бабулю испачкал?!

- Это не я. Она сама!

- Вот я тебе сейчас уши надеру сама! - мать хотела дотянуться до сына, но сорванец ловко увернулся и нырнул под стол. Вылез с противоположной стороны.

Борисовна схватила кухонное полотенце и принялась носиться за сыном, стараясь шлепнуть его по мягкому месту.

Тиса глядела на суматоху и прикрыла кулачком рот.

Какой бы не странной была эта семья, но в присутствии Кадушкиных ее так и тянуло улыбнуться. Сегодня она снова посетит даром дорогих ей людей. Отец, дед Агап, Рич, Ганна, Зоя с маленьким Тимофеем и с недавних пор - Поня. А перед сном вспомнит сказочное время, когда каталась с мамой в детстве на коньках.

Только бы не думать об утре и возможном новом видении.

***

Место, было ей знакомо - площадка для тренировочных боев спецстражи.

Демьян сидел на скамье в ложе. На коленях его лежал скип, и руки вэйна любовно оглаживали оружие. От мужских ладоней к ореховому древку, перетянутому роговыми кольцами, тянулась тонкая паутинка из белых нитей вэи. На площадке расходились в сторону вэйны, чтобы снова сойтись в искрометной схватке.

- Что такого случилось сегодня, Дем? - спросил чтец, развалившись на противоположной скамье. - До явления Скакуна, полагаю. Что такого, что тебе потребовалось сразу “стяжание собранности”?

- А ты прочти меня, - вздернул брови колдун.

- Ага, проще об эту стену побиться. Или постой, неужели это баронесса пошатнула твою невозмутимость? О-о. Бастион под названием Невзоров пошатнулся и готов упасть к ножкам красотки? Я прав? Волнение из-за женщины?!

Демьян криво улыбнулся. И Тиса ощутила искренность его улыбки. Это не натянутые губы, когда приходится колдуну проявлять вежливость.

Чтец указал пальцем в друга.

- Да, я прав! - хохотнул он.

- Нет, - усмехнулся главвэй. Он встал со скамьи. - Достаточно предположений. Ты ведешь себя как курсант-первогодник. Пойду разомнусь на площадку.

- Сбегаешь, да? Я же все равно из тебя правду вытрясу! Ну ладно, покажи Щавелеву, как нужно драться, а то я уже устал читать его заносчивый бред.

Главвэй миновал оживленные зрительские ряды и ступил на черный гранит. Сейчас Тиса поняла насколько велика площадка для колдовских поединков, наверно вся базарная площадь Увега уместилась бы здесь. Площадку огораживала по периметру едва различимая глазу вэйновская сеть. Она поднималась от гранитных плит к тонущему в сумраке парусному своду потолка. С четырех колонн свисали длинные флаги с изображением герба вэйновия - белый священный дракон Вемовей глядел на собравшийся народ с кумачовых полотнищ.

Огибая площадку по ее краю, Демьян направился к группе вэйнов, стоящих на противоположном углу. И сразу же со стороны с первого яруса зрительских рядов раздались возгласы курсантов:

- Глядите! Похоже, главвэй Невзоров сегодня выйдет биться!

- Пойдем ближе встанем!

- Говорят, он из княжеского рода.

Сослуживцы его встретили громким приветствием. Демьян по очереди пожимал крепкие руки колдунов. Вэйна затрагивали шутками, смеялись над его короткими остроумными ответами. Главвэй справлялся о здравии семей и был в курсе последних событий, произошедших в жизни сослуживцев.

- Решил похрустеть застоявшимися костями, Демьян? Похвально, а то мы уже решили, что ты наше общество совсем покинул.

- Это ему раньше на оперативной махаться хватало, а сейчас он кабинетный червь.

- Ты нам все же скажи, с чего вдруг в стратегический переметнулся? Ты же ничего не делаешь без причины.

- Всего навсего дела требуют длительного присутствия в Крассбурге, - развел руки в стороны Демьян.

- Дела, говоришь? Не то ли это “дело”, что с утра караулит тебя возле дверей кабинета?

- Если вы о Разумовской, то она пишет статью об ССВ, - со вздохом ответил главвэй.

- Ну конечно, так он тебе и сказал. Скорей, из нас вытянет тайное. С его даром-то!

Общий смех и, наконец:

- Так. Кто хочет пару к Невзорову? Есть храбрецы?

- Я пойду.

Все взглянули на молчаливого до сего момента вэйна. Он стоял чуть в стороне от компании, сложив руки на груди.

Выше Демьяна на голову. Рыжеватые усы, наглое крупное лицо. У бедра скип из красного граба, аляповато украшенный чеканью. На поясе серебряные ножны с саблей. Острый стилет с другого бока. И даже какие-то стальные иглы воткнутые в маленький колчан, прикрепленный к ремню, что перетягивал грудь от плеча. Интересно, а при ходьбе бренчит все это добро или нет?

- Щавелев у нас ни одного боя не проиграл с лета.

- Достойный противник - интересный бой, - Демьян протянул руку рыжеусому, и тот пожал ее с самойверенной ухмылкой.

Когда двое вэйнов зашагали к центру площадки, позади послышался шепотки:

- Сбылась мечта идиота. Поглядим. Ставлю на Невзорова.

Тем временем на гранитном полу ярко засветились два круга. И противники разошлись - каждый стал на свое место в круг. Рыжеусый поднял скип и из его древка выдвинулись стальные шипы, он принял боевую стойку:

- “Герои уходят, на смену идут новые”, - нагло процитировал рыжеусый выдержку из исторической летописи о Саввином полку.

Демьян не делал лишних движений, он лишь перехватил удобнее в руке древко оружия.

- Покажи, что умеешь, Щавелев, - одобрил противника Невзоров. - Мне нужна хорошая встряска.

- Я вам ее обеспечу, главвэй!

Подумав, что лучше заблаговременно проделать то, что удалось ей в “Рваной глотке”, а именно - переместиться сознанием в друга главвэя и смотреть поединок со стороны, Тиса постаралась настроиться на Юлия. Помнится, ее попытки повторить подобный трюк в до сих пор не увенчались успехом. Но может быть сейчас, в очередном вэйновском бою, у нее снова получится?

Она не удивилась, когда дар беспрекословно и с легкостью перенес ее сознание в другое тело. Она снова очутилась в ложе.

- Ну давай, Дем, покажи этому выскочке! - Юлий притопывал левой ногой в нетерпении яркого зрелища.

- Говорите, Демьян Тимофеевич хорош в поединках? - раздался рядом мелодичный голос, который Тиса уже успела возненавидеть за последние дни.

Чтец повернул голову, и видящая сумела лицезреть совсем рядом с собой Лилию Разумовскую. Она так же, как и чтец, опиралась локотками на перила ложи и не отрываясь глядела на двоих вэйнов посреди зала. Обворожительная, идеальная в красной шляпке с длинными белыми перьями.

- Он - не хорош, баронесса, - ухмыльнулся Юлий. - Он - лучший в ССВ.

С этими словами Юлий отвернулся от девушки, чтобы наблюдать поединок.

Настроение видящей, которое и без того было дурным, скатилось еще ниже. Однако вскоре невеселым мыслям пришлось подвинуться. Действо на площадке тоже захватило ее внимание.

Тиса не поняла, что послужило началом боя. Вэйны сорвались со своего места неожиданно.

С первых секунд рыжие молнии вэи полетели в Демьяна: толстые, смертельные и прямые светящиеся копья старались достать, приггоздить, расплющить главвэя. Щавелев передвигался по площадке быстро, скип его вертелся мощно, как палица, выдавая щедрыми порциями потоки вэи. Главвэй отступал, умудрялся ловко уходить из под удара в последние моменты, отбивался, растрачивая вэю нехотя, только по крайней необходимости. В наступление не переходил. Очень скоро такая тактика боя противника стала нервировать рыжеусого. Выражение превосходства постепенно исчезло с его лица, уступая место раздражению. Демьян же наоборот будто бы наслаждался боем, растягивая удовольствие от занятной игры. В очередном кульбите Щавелев выхватил панокийский стилет, и метнул его в противника, ускорив его полет потоком вэи. Демьян без особого труда отбил его скипом, который, как оказалось, уже успел тоже ощетиниться тонкими лезвиями. Иглы, которые рыжеусый впустил неожиданно, все,одним разом все же заставили Невзорова покрутиться. Его скип зажужжал шмелем и размылся. В этот момент Тиса поняла, что вэйн снова вытворяет нечто невероятно восхитительное. В подобный благоговейный трепет также приходишь от созерцания буйства грозы. Ее так же невозможно остановить. Лишь позже она поняла. Демьян не только отбивал иглы, он отправлял их обратно к бывшему владельцу. Противник не имел прыткости Невзорова. Не прошло и минуты, как Щавелев, тяжело дыша остановился перевести дух, оглядывая окровавленное плечо и ногу, Демьян белым росчерком через площадку метнул в него луч вэи. Один точный удар опрокинул Щавелева на спину, а второй луч собрался в плотный шар и завис над горлом лежащего противника. Поединок завершился. Не пошло и четверти часа.

Враз ярусы зритлей зашлись хлопками, свистом и криками молодых курсантов.

- Браво! Браво! - воскликнула, стоящая рядом Разумовская и беззастенчиво отправила воздушные поцелуи победителю. Жадный огонь, который у нее всяко загорался при виде главвэя, сейчас грозился превратиться в пожар. - Знаете, Юлий, скажу вам по секрету, - красотка обернулась к чтецу и взглянула на него лукаво и доверчиво одновременно. - Я уже грежу вашим другом. Вы не знаете, его сердце свободно?

- Не скажу наверняка, блистательная баронесса, - ответил чтец. - Мой друг скрытен, что касается сердечных дел. Но думаю с вашим появлением в наших пенатах шансы у Невзорова на сердечную свободу истаивают, как весенние снега.

Лилия довольно рассмеялась:

- А вы умеете говорить комплименты!

На площадке Демьян помогал подняться бывшему противнику. Никто из зрителей не услышал вопрос главвэя, даже Тиса:

- Ну, а сабля тебе зачем нужна была, Щавелев?

Глава 22 - Снадобье для улыбок

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Она снова подпирала спиной вишню. Гробатую и корявую, ту самую, что росла на повороте длинной аллеи в парке. Ветер шевелил кривые, как паучьи лапы, ветви дерева, кидал снег пришедшей за шиворот пальто, играл каштановыми волосами девушки. Она же будто и не замечала этого. Закрыла глаза и откинула голову назад, вжимаясь в холодный ствол, будто мечтала врасти в него, превратится в узловатые древесные наросты.

Когда она говорила, старая вишня прислушивалась, клонясь. Сочувствовала. Дерево уже успело привыкнуть к той, что время от времени навещает его в заброшенном парке.

“Он забудет меня, - шептала девушка. - Потому ли, что никогда он моим и не был? Я же знала, что так и будет. Что он уедет в столицу и увлечется другой, высокородной, подходящей ему по титулу. Знала. Так почему мне так горько знать, что он готов поддасться ее чарам? Лилия Разумовская, баронесса, вэйна и настоящая красавица. Куда мне с ней тягаться?”.

Однако позже, когда солнце вышло из-за туч, девушка глубоко выдохнула.

“Еще не известно, возможно я вижу все в черном свете, - она отступила на ледяную дорожку аллеи. - Он же отказался идти на бал и танцевать с ней. Отказался ведь…”.

Ей так хотелось верить.

***

На каток Тиса все же поехала. Потому ли, что тишина флигеля давила на нее сильнее любого гнета, или от того, что стремилась сбежать от навязчивых мыслей, или же сыграло свою роль желание оказаться в лесу. Не известно. Но уже двум часам дня, оставив позади пять верст, она в компании клубовцев подъезжала к катку села Доброкурово. Патва здесь разливалась широко и сейчас подо льдом представляла собой ровное поле у подножия лесистого холма. Несколько экипажей стояли вдоль дороги. Местные сельчане обустроили базарчик для любителей перекусить, продавали сосательные леденцы, пирожки да сбитень из кадок, черпая его половником и разливая по деревянным кружкам. Тут же продавали наточенные коньковые полозики с ремешками, глиняные свистульки, статуэтки, цветастые шали и всякую другую мелочь. Народ катался, кто один, кто в парах, кто толкал перед собой детские санки. Слышался смех, веселый разговор и даже песни.

- Пойдем, купишь себе коньки своего размера, - Люся потянула Тису за руку к коробейникам, как только они сошли с саней. - Мы скоро!

Люсенька сегодня была хороша, в белоснежном кроличьем полушубке и таком же беленьком беретике с фазаньим пером. Белые кучеряшки выбивались на девичий лоб и щеки, делая ее похожим на ангела. Клара же не изменила черному пальто и скепсису.

- Можете не торопиться, никто не расстроится, - буркнула она в спины девушек.

- Не слушай ее, она просто не выспалась, - постаралась оправдать подругу Люся.

Тиса лишь качнула головой. У первого же коробейника она выбрала себе деревянные простые коньки и свистульку для Пони в форме уточки. Спросила у местных, как лучше подняться на лесистый холм и ей указали тропинку, берущую начало от зарослей ракитника.

Однако сбежать сейчас в лес значило расстроить добрую Люсю, и Тиса решила все же встать на полозики и вспомнить зимнюю забаву. Девушки присели на лавки и затянули ремешки и шнуровку коньков. Остальные клубовцы уже вовсю скользили. Строчка вертелся юлой так, что Войнова даже восхитилась. Клим и Клара держались вместе, но увидев на лавках девушек, блондин заскользил к ним. И Клара с недовольным выражением на лице последовала за ним.

Люся быстро справилась со шнуровкой и уже ожидала видящую на льду.

Тиса подошла к расчищенной от снега зеркальной поверхности и осторожно сошла на нее.

- Когда в последний раз вы вставали на лед, Тиса Лазаровна?

Войнова подняла взгляд от своих ног. Учитель стоял рядом и с невозмутимым видом протягивал ей руку.

- Еще в гимназии училась, - честно ответила девушка.

- Это и видно. Хватайтесь за мою руку.

Тиса послушалась. Мужские пальцы крепко сжали ее ладонь. С поддержкой Ложкина она оттолкнулась и проехалась, стараясь не замечать насупившуюся Клару.

- Спасибо.

- Мой вам совет. Наклоните корпус чуть вперед. Достаточно.

Он вывел ее на менее оживленное место катка:

- Готовы теперь сами? Давайте.

Климентий отпустил ее, но продолжал двигаться рядом, наблюдая неуверенное скольжение девушки.

“Прирожденный учитель”, - подумала Тиса.

Подлетел Строчка и принялся развлекать девушек сложными коньковыми дорожками. Люсенька пыталась повторить, у нее даже что-то получалось. Тиса сразу сказала, что не сможет. Зато Клара с выражением превосходства на лице повторяла все фигуры Строчки. Тиса замедлила шаги и восхищенно наблюдала, но ее отвлек учитель, который лишь мельком взглянул на брюнетку.

- Вы подаете большие надежды, - произнес он серьезным тоном.

Тиса невольно улыбнулась:

- Это шутка, Климентий Петрониевич? Я знаю, что посредственно держусь на коньках. Вот Клара замечательно скользит.

- Я не о катании на льду говорю.

Блондин сцепил руки за спиной. Он тоже двигался уверенно, но почему-то не желал порезвиться с соратниками из клуба:

- Вы построили щуп на первом же упражнении с именной вещью.

- Но я не прошла им, - напомнила девушка, с горечью припоминая видение, когда Разумовская только появилась в ССВ.

- Пройдете, - уверенно кивнул Ложкин. - Главное, вы его осознанно достроили, вы создали связь, Тиса Лазаровна. Осталось дело за малым. Скоро вы сможете находить пропащих людей. Понимаете это?

- Да, это здорово, - согласилась девушка. - Скажите, а в этих лесах есть волки?

Блондин удивился вопросу. Он недоумевая взглянул на чернеющий вдали лес на холме.

- Если и есть то ближе к Ори. У селений не бывает животных.

- Я часто вижу вблизи Оранска кабанов.

Блондин хмыкнул:

- Вы уверены, что это кабаны? Странно. Насколько знаю: Погодник, еще когда в силах был поставил защиту городу, отпугивающую диких животных. Возможно, вы видели собак?

Тиса неуверенно покачала головой.

- Сколько их было? - заинтересовался неожиданно Ложкин. - Двое?

- Около дюжины.

- Точно псы, - несколько разочарованно протянул он. - Кстати, вы знаете, что у собак и волков черно-белое зрение?

- Да, как у оборотней, еще они могут мыслить совместно, - кивнула Тиса и через секунду поняла, что Ложкин отстал. Она обернулась. Блондин стоял в пяти шагах позади и теперь пытливо изучал ее лицо.

- Откуда вы знаете? Вы же говорили, что видите только людей? - произнес он.

Тиса закусила губу, мысленно ругая себя за оговорку.

- Прочитала это в одной из книг, - с трудом выговорила она ложь под пристальным взглядом.

- Какой именно? - тут же осведомился блондин. Он подкатил ближе.

- В истории дара, - с некоторой заминкой ответила она.

- Какой параграф?

Учитель остановился в шаге от нее, но и этого хватило, чтобы Тиса ощутила себя пойманной птахой.

- Почему-то мне кажется, что вы меня… - начал он, и в этот момент в ноги блондина врезались детские санки.

- Эй! Кто толкается? - крикнул курносый подросток в ушанке, отрывая пузо от саней и оборачиваясь. Но так и не сообразил, кто мог свернуть его с пути. Поблизости находилась, лишь тетя в черном. А она не походила на шутницу. Решив, что толчок - дело рук двух смешливых гимназисток, скользящих чуть поодаль, он с гиканьем рванул к ним, буксуя ногами по льду.

- Тиса, смотри! Виталик научил меня делать воронку! - послышался оклик Люсеньки, и Войнова поспешила прочь от учителя, чувствуя облегчение, что вовремя улизнула от щекотливого разговора.

Следующие четверть часа Тиса каталась с Перышкиной, заслоняясь ею словно спасательным щитом от вопросов Ложкина.

- Тебе под зеленое платье нужна маска! - вещала Люся, будто поход на Воскресный бал для видящей дело решеное. - Я знаю одну лавку, там просто чудные масочки. Ты кем хочешь быть? Я взяла Лиса святого Косеницы. Строчка - червяка Жвала, а Кларочка с Климом наверно опять не захотят надевать маски. На балу весело! Вот посмотришь! Мы заедем за тобой в четыре.

На сотворенских балах-маскарадах издавна заведено было являться в масках святых животных. Выбор не велик, но все же присутствует. Тиса почему-то с постоянством выбирала Карпа.

- Смотри. Вон тот мужчина второй круг с тебя глаз не сводит, - прошептала Люся на ухо Войновой.

Тиса обернулась, и увидела справного парня в дохе.

- Люся этот дородный муж вовсе мной не интересуется.

- Да нет же, не этот толстяк, а вон тот, стройный. Ой, куда ж он делся?

Тиса улыбнулась. Похоже, Люся старалась поднять ей настроение. Перед ними в самом деле вскоре появился стройный парень, и даже очень знакомый - Творожков Илья. Он поклонился, лучезарно и смущенно улыбнулся.

- Люсия Аркадьевна, вы даже не представляете, как я рад вас здесь встретить, - произнес парень, почти не дыша рядом с Перышкиной. И та покраснела, улыбаясь так же заразительно этому крепышу из пекарни. Эти двое заскользили неторопливо рядом касаясь друг друга рукавами. Тиса почувствовала себя лишней и поотстала. Затем, улучив момент, смешалась с толпой, чтобы через минуту вырваться из нее. Вблизи зарослей ракитника, она сняла коньки, как в детстве накинула ремешки удобно на запястье и двинулась вперед по тропинке, стелющейся вверх - на холм, в лес.

С каждым шагом ее оставляла суета и крики катка, и раскрывала объятья лесная тишь с запахом хвои. Ветер шумел в соснах, чесал сосновыми иглами воздушную гриву. А какой ее ждал вид с высоты холма на местность - ради только одного этого стоило сюда приехать. Тиса выбрала пятачок, где можно было присесть на сваленную ветку и усладить взгляд открывшейся с высоты картиной. Снежная речная долина в свете вечернего солнца приобрела желто-синие краски. В другой раз Тиса бы ощутила радость от бытия, как всякий раз, когда она пребывала в единстве с природой. Но сейчас на глаза навернулись слезы, и Тиса поспешно закрыла глаза. Она так и сидела, слушая лес и уговаривая себя верить в лучшее, пока не ощутила на себе взгляд. Девушка медленно привстала и оглянулась. Никого.

“Диких зверей здесь нет”, - прошептала она себе под нос, припомнив слова учителя. Но все же подумала о ножах в ботинках. Со стороны тропинки послышался хруст шагов, и через несколько секунд на полянке показался Климентий Ложкин. Блондин приблизился и оглядел долину с высоты.

- Как вы меня нашли? - Тиса снова опустилась на бревно и вздохнула. Вот упрямец.

- Я случайно заметил вас, когда вы взбирались сюда. Вам так надоело наше общество? - он перевел взгляд на девушку. В зеленых глазах светился укор и что-то еще.

- Совсем нет, - покачала головой девушка. - Мне хотелось побывать в лесу.

- Вы любопытная личность, Тиса Лазаровна. Вас трудно понять.

Она и сама себя не понимает, особенно в последние месяцы, что здесь удивительного? Тиса ждала вопроса о видении, но учитель воздержался.

Он присел рядом и снова взглянул на долину:

- Знаете, Патва на первый взгляд кажется спокойной, но на поверку у нее есть течения, в которые лучше не попадать, - перевел блондин тему. - Вон там, видите, черные пятна? Это полыньи, они не застывают даже в лютые морозы. А в сильные дожди, река затапливала Оранск. Люди плавали на лодках по Боровой в семьдесят седьмом. Есть даже гравюра такая…

Тиса слушала из уст учителя справку из прошлого Оранска и вскоре поняла, что увлеклась.

Посиделки на бревне закончились неожиданно, порыв ветра скинул на головы парочки большую охапку снега. Блондин от неожиданности даже подскочил и, кажется, ругнулся.

Тисе досталось меньше. Она лишь встряхнула шапочку, тогда как у Ложкина вид оказался уморительным. Войнова не удержалась от улыбки, наблюдая старания мужчины отряхнуться.

- Чего смеетесь? - возмутился блондин. - Помогли бы лучше.

Тиса по доброте души прошлась перчаткой по мужской спине.

Счистив белую крошку так, чтобы Ложкин хотя бы не напоминал снежного деда, они спустились с холма.

- Вы чего сугробах валялись что ли? - хохотнул строчка, заметив вернувшихся на лед Тису и Ложкина.

Клара обернулась, оглядела прибывших убийственным взглядом. И отвернулась:

- Больше не разговаривай с ним! - продолжила выговаривать она расстроенной Люсеньке, которая глядела вслед удаляющемуся парню. - Этот “пирожок” тебе не пара. Ты достаточно богата, чтобы найти себе партию с обедневшим титулом. А любовь - это старая сказка. Кто в нее верит, тот глупец.

- Брось, Клара, - встрял Виталий и тут же пожалел.

- А ты вообще катись отсюда, скорописец, - фыркнула боюнетка. - Нечего слушать женские разговоры.

- Злая ты опять, - хмыкнул улыбчивый Строчка, - как гусыня.

- Вот и уноси подальше свой жалкий хвост, пока не общипала, - огрызнулась Клара.

- Ой, понес-понес, - хохотнул Виталий. - Слышь, Петрониевич? Клара меня заклевать хочет, и тебе достанется на орехи.

Но вопреки опасению писца Клара на Ложкина даже не взглянула.

Вскоре компания настроились на обратную дорогу и отправилась к саням. Климентий и Тиса шагали молча. Люся кисло улыбалась. Строчка болтал что-то о благочинниках, которые продолжают дежурить на переправах города. Клара шагала позади и умудрялась препираться со встречными прохожими, сетуя на толчею.

- Эй, куда идешь, глаза разуй! - крикнула брюнетка на одну из веселых девушек из встречной компании. А та вдруг ее узнала и тоже к карман за языком не полезла:

- Образцова? Ты что ли? Сама разуй.

- Лапти убери с дороги, Сено.

- Сама убери. Я кстати скоро буду не Сенова, - довольно сообщила знакомая Клары. - Замуж выхожу. А ты все в девках, да?

- И какой тюфяк на тебя позарился только?

- Тебе то что? Ты лучше за своей мамашкой пригляди, а то снова бродяжничать начнет. Она же у тебя того.

- Ах ты!

Девушки чуть не сцепились в шляпки друг друга, благо Строчка с Климом растащили.

Наверно на лице Тисы отразилось удивление, поскольку ей тут же досталось от “гусыни”:

- Что, лжевидящая, так смотришь? Мне плевать, что ты думаешь, - Клара тряхнула короткими волосами. - Радуйся, что у тебя есть защитник.

Следующим утром видящая снова посетила знакомый кабинет и его хозяина. Дар перенес ее в тело Демьяна, когда тот стоял у открытой форточки и курил. Тиса почти смирилась с этим горьким вкусом дыма. Вид на внутренний двор ССВ почти полностью затянул морозный узор окна.

- Я же сказал, поделись и на душе полегчает, а ты сомневался, - послышался за спиной упрек чтеца. - Значит, веришь Плетняк, поэтому не предпринимаешь никаких действий?

- Да.

- Вот еще для чего понадобилось “стяжание”. Постой, так ты не говорил с ней вчера что ли? А когда собираешься?

Молчание.

- Святая Вэя! Зацепила она тебя, как погляжу. А если старая глазунья ошиблась? Если твоя Жар-птица, пока ты медлишь, улетит к другому?

Главвэй какое-то время смотрел в окно, затем раздраженно смял в руке сигару и отправил метким броском в пепельницу.

- Я пойду на Воскресный бал, - отвернулся он от окна.

- Вот это правильное решение! - улыбнулся от уха до уха Юлий.

Главвэй подошел к чтецу, хлопнул того по плечу и поблагодарил.

- Да ладно, Невзоров. Красотка давно спит и видит тебя во снах, голову даю на отсечение. Иди успокой девушку, пока кто другой не успокоил.

Демьян в несколько шагов покинул кабинет. По коридору вэйн почти бежал, словно спешил на пожар, когда неожиданно на очередном повороте столкнулся с… Лилией Разумовской в прямом смысле этого слова. Тела мужчины и женщины соприкоснулись.

Благоухая ароматом жасмина, Лилия подняла на Демьяна удивленный взгляд, и в небесного цвета глазах вспыхнуло вожделение.

- Демьян Тимофеевич, а я шла к вам задать один личный вопрос, - прошептала она, соблазнительно раскрывая совсем близко от его губ алый идеальный ротик. Ее руки потянулись к шее колдуна, чтобы овить ее. В тот же момент ноги красавицы подкосились, заставляя мужчину удерживать ее еще крепче.

На этом чаша терпения видящей окончательно переполнилась, опрокинулась и ошпарила! С ее сознанием что-то произошло, потому как Тиса в один миг оказалась в десяти шагах от парочки. И в странном подвешенном состоянии. Она больше не ощущала женских рук на шее. Она вообще не ощущала тела вэйна: ни напряжения мускулов, ни стука сильного сердца в груди, ничего. Только видела этих двоих в объятиях друг друга и это причиняло ей душевную боль. “Отстранение” - поняла Тиса задворками своего сознания, - “оно все таки покорилось”.

В следующую же секунду очередной рывок сознания вынес ее прочь из видения. У нее получилось.

***

Снадобье от сердечной боли не сложное в приготовлении. Коренья синей горечавки, коренья валерианы, плоды красного боярышника, венчики сердцелюба, прополис. Кладем в жбан, заливаем красным вином. Крышку законопачиваем вязкой смолой. И убираем в прохладное место.

Простейшее снадобье, но даже с таким работа не ладилась. Тиса растеряно перебирала травы с места на место, будто не зная, что с ними делать. Приходилось пару раз заглядывать в прошлое с помощью помятован и подсматривать, как эти снадобья готовил дед Агап.

Слава Единому, Агата Федоровна не видела этого позора, поскольку удалилась вслед за Пантелеймоном за прилавок аптеки обслужить каких-то важных посетительниц. Когда Войнова осталась наедине с травами и мыслями, то облегченно выдохнула. Держать лицо при колдунье оказалось делом нелегким. Выказывать же истинное состояние своей души девушка не хотела, как и видеть в глазах кого бы то ни было жалость к себе.

Закончив работу, Тиса устало присела на лавку и какое-то время просто смотрела отсутствующим взглядом на запечатанный жбан. Осталось снести его в кладовую. Жаль, что от ее сердечной боли нет снадобья. И почему не придумали от приворотов средств? Почему только время прекращает их действие? Что за невезение…

По глиняному боку тянулась царапина, она пересекала незатейливый орнамент, украшающий бок жбана.

Агата Федоровна сегодня при встрече снова напомнила о платье и том, что уже завтра пройдет бал в губернаторском дворце. А она с трудом смогла проглотить возникший в горле горький ком. Завтра Демьян идет на этот драконов бал и будет танцевать с баронессой. Теперь Лилия Разумовская будет целовать его тонкие губы, ощущать жар его сильных рук, она будет чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Она - его Жар-птица, которую он боится упустить. Как же быстро этот вэйн забыл о своих обещаниях.

Ладонь девушки коснулся шершавой поверхности глиняного сосуда. На ручке обнаружился маленький скол, острые краешки которого кольнули большой палец.

Ведь она же знала, что это произойдет. Что высокородный вэйн уедет в столицу, что увлечется другой, более достойной. Идеально подходящей к сиятельному титулу. Князь Демьян Тимофеевич Невзоров и баронесса Лилия Вэеславовна Разумовская! Так привратный глашатай будет выкрикивать их имена на балах высшего света.

Тиса отодвинула от себя жбан и покачала головой. Воистину, у нее тоже есть титул. Она выиграла его в конкурсе среди себе подобных. Титул легковерной глупыхи. А письма их сиятельства и обещания? Ветер в поле. Песок на дне реки. Облака в небе. Она не первая и не последняя, кто поверил словам мужчины. Все изменчиво в этом мире.

Травница подхватила на руки глиняный сосуд и понесла его в одну из кладовых. Ряды полок со снадобьями встретили ее звенящей тишиной. Разместив жбан на положенном ему месте, девушка сильнее, чем надо стиснула в ладони край деревянной неотесанной полки и склонила голову. Слезы оросили ее ресницы.

Как бы она хотела стать тверже, застыть, как когда-то мягкая глина в печи при обжиге этого жбана. Чтобы потом никакие невзгоды не смогли смять ее. Царапины - сущий пустяк. Но не могла. Не могла злиться на вэйна. Она просто оплакивала потерянную надежду.

Из коридора послышались голоса, и это выдернуло Тису из пасмурных мыслей. Девушка быстро промокнула глаза фартуком, приводя себя в порядок. Не хватало, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии. Однако никто так и не появился в кладовой. Голоса смолкли. И тут она увидела знакомую бутыль на соседней полке. Руки сами потянулись к ней.

“Снадобье для улыбок”.

Стекло оказалось на ощупь удивительно теплым. Тягучая жидкость с вэйновским накладом могло согреть руки не хуже чашки с чаем. На просвет полупрозрачная.

Тиса крутила бутылек в руках и не могла заставить себя вернуть его на место. В какой-то момент она решила, что от одного глотка склянка не обедняет и вынула пробку. Осторожный глоток вязкой теплой жидкости, похожей по вкусу на тыквенный сок. И… пока ничего.

Никаких новых ощущений. Настроение тоже не спешило восстать из изнанки, куда успело с раннего утра низвергнуться.

- И когда же оно подействует?

Тиса запоздало постаралась вспомнить, что говорила Агата Федоровна об этом снадобье одной из пожилых покупательниц, но в итоге снова прибегла к помятованам. Как же все-таки здорово, что можно прослушать и просмотреть заново то, что некогда пропустил мимо ушей и глаз по рассеянности.

“Оно пьется по десять капель в день до еды, но долго принимать нельзя. Двадцать дней не более. Почему нельзя? Так, душечка Серафима Макаровна, потом может быть упадок душевный при отмене. Вот почему. Вы постарайтесь за отпущенное время выпестовать свой собственный душевный лад, мой вам совет… “.

- Похоже я переборщила с глотком, - прошептала Тиса, вернувшись из прошлого. - Вот же я дурачина беспробудная, - девушка нервно хихикнула.

Однако всю серьезность или вернее несерьезность данного поступка она осознала уже в скором времени. Уже через полчаса Войнова ощутила прилив воодушевления и сил. Мир вдруг показался ей дружелюбным и ярким. И (о Боже как я тебя люблю) противная парочка Демьян и Разумовская отошли на задний план ее дивной картины жизни.

Когда в сырьевую вернулась Агата Федоровна и привела с собой Люсеньку, (Перышкина вовремя надумала заглянуть к колдунье) - Тиса встретила их задорной улыбкой и радостным приветствием.

Не успела Люся задать волнующий ее вопрос, как Тиса уже ответила на него:

- Конечно, я пойду на бал! - заявила видящая. - Обожаю веселье и танцы! Уже сгораю от нетерпения!

- Я так рада, что ты передумала! - Люсенька радостно воскликнула, и две девушки к изумлению вэйны схватились за руки и рассмеялись.

- Какие у тебя чудные кучеряшки! - воскликнула Тиса. - Точно как у Фифы! И даже бантик на шее такой!

Что Фифой звали пуделя Тонечки, жены увежского градоначальника, Люсенька не знала и радостно поблагодарила за комплимент.

Отчего видящая звонко рассмеялась и просюсюкала:

- Ты такая милая, Люсенька, как ромашка.

Агата Федоровна не переставала удивляться перемене настроения помощницы, но тем не менее с удовольствием велела горничной упаковать платье и снести его в сани Перышкиных. Пообещав рассказать, как провели время на балу, девушки шумно и бодро покинули аптеку, чтобы срочно подобрать подходящую платью маску. И уже через десять минут женские ножки переступили порог самой замечательной лавки на свете. О как тут оказалось интересно! Маски посвященные священным животным! Нарядные, на любой вкус, украшенные бисером, перламутром, каменьями, сканью, перьями, радужной чешуей и другой всячиной. Тисе казалось, что она попала в сказку. Хотелось потрогать все и примерить. Хозяин лавки, ушастый мужчина, похожий на отъевшуюся мышь-полевку, так же юрко как сей грызун таскал с полок девушкам маску за маской. Тиса примеряла и, смотря на себя в круглое настольное зеркальце, хохотала. Люся в восторге хлопотала, выдавая советы. Иногда Перышкина не понимала, что говорит видящая, но была очень довольна ее веселому настрою.

- Попробуй еще вон того Лиса!

- Давай, - согласилась Войнова, примеривая маску-шапочку с встопорщенным рыжим с черными полосками мехом и вздернутым обсидиановым носиком. И тут же покатилась со смеху. - Какая прелесть! Я похожа на Разумовскую, которой подпалили космы, а кое-какие и повыдергивали! О, как же я теперь напишу статью о героях! Герои-то все подались в бега!

- Она велика тебе, Тиса, - Люсенька оценивающе осмотрела в подругу. - Раль Панфилыч, а покажите зеленоперого Гора. Надо, чтоб с завязками вот тут.

- И еще вон того Карпа с губами на все лицо, будьте так добры!

- Но Тиса, ты же это не всерьез, да? - хихикнула Люся, наблюдая, как видящая с горящим взглядом дорвавшегося до игрушек ребенка напялила на голову “Карпа” и сделала руками движения, напоминающие махи плавниками. Тут уже обе девушки и еще несколько посетителей лавки зашлись хохотом. Надо сказать, в лавке стали появляться зеваки с улицы, привлеченные заразительным смехом.

- Завтра грустить грешно, я хочу повеселиться! - ответила Тиса. - Ой! А вон та еще потешней! Покажите, пожалуйста, вон ту! - воскликнула видящая.

- Какую?

- Червя Жвала.

Маска на которую указала пальчиком Войнова представляла собой нечто похожее на разношенный бабушкин чулок земляного цвета с прорезями для глаз и до жути улыбчивого рта. Хотя ткань затейливо украшал орнамент из серого бисера, но общий вид он не менял - это был лысый червяк.

- Но, милая барышня, - дернул носиком “мышь-ушастик”. - Это совсем не женская маска.

- О, не беспокойтесь, я не мужененавистница, - успокоила продавца видящая. - Хотя иногда задумываюсь ею стать. Давайте-ка!

Войнова натянула на себя колпак Жвала. Толпа дружно грохнула смехом, когда девушка восхищенно с придыханием произнесла, глядя в зеркало:

- Я просто неотразима!

Она пригладила лысинку маски и добавила:

- Я ее беру!

- Тиса, ты же шутишь, да? - растерянная Люся наконец-то стала подозревать подругу в невменяемости.

- Нисколечко. Эта маска самая веселая! - восторженно ответила ей видящая.

- Но взгляни еще пожалуйста на эту, - умоляюще протянула Перышкина другую маску Карпа с перламутровой чешуей и зелеными лентами. Войнова заартачилась, но потом уступила, вновь сказав, что Люся “милейшая ромашка” и что ей трудно отказать в просьбе.

В итоге лавку Тиса покинула, унося с собой пару масок - маску-колпак червя Жвала и перламутровую маску рыбы Карпа. Вторую видящая купила только из-за того, чтобы не огорчать Люсеньку.

Затем настала очередь обувной лавки, и к покупкам добавились скучные зеленые туфли. Хотя Тисе так понравились парчовые шуйские чувяки с длинными загнутыми носами, красивее, чем у Льва Леонидовича Отрубина. Жаль они продавались по баслнословной цене. Зато в другой лавке Тиса выбрала необычный редикюль из муаровой саржи с цветочной вышивкой гладью. Что славно, его можно было крепить к пояску и руки оставались свободными. И это еще не все. Тиса расщедрилась на белоснежный веер, пусть не такой пышный, как у столичных модниц и, к сожалению, не яркий, зато легко складывающийся и раскладывающийся со смешным звуком: “Хряк!”. Тиса возможно еще что-то бы купила, но деньги, которые она имела при себе быстро закончились. И это тоже ее рассмешило.

- Как же ты будешь собираться без подмоги-то? - беспокоилась Люсенька, топая к саням вместе с видящей. - Ты же одна живешь. Ой, а, давай, я к тебе Миколку с утра за тобой отправлю, и мы вместе у меня соберемся? Малинка тебе такую прическу начешет! Залюбуешься.

Идея совместного “наряжательства” к балу Тисой тоже была воспринята на “ура”. Ведь вместе - веселее.

Сани тронулись с места, по дугой зазвонили бубенцы. Тиса в восторге от езды пищала, как гимназистка, и подставляла лицо ветру. Хоть и рано вечерело, мир казался до невероятного красивым и ярким. Люсенька пару раз здоровалась со встречными и махала ручкой, и Тиса повторяла за ней приветствия незнакомым людям.

Домой совершенно не хотелось, хотелось подольше покататься на санях. Люся предложила не сразу отправиться на Коромыслову, где жила видящая, а вначале заехать к матушкиной знакомой на Дубяную улицу с каким-то поручением. Тиса с удовольствием согласилась. Они миновали улицу Фабричную, поглазели на внушительную размерами Ткацкую фабрику - кирпичное здание в три этажа, выстроенное буквой “Т”. Одно из владений того самого богатея Фролова. Пропустили выезжающую из ворот фабрики крепкую длинную телегу с тканевыми тюками. Затем свернули на Отрадную, а с нее уже на Дубяную. Миколка крикнул “Тпррру” лошадкам. Люся исчезла в доме с зелеными ставнями и возвращаться не торопилась. От скуки, Тиса решила пройтись до угла квартала и обратно. По дороге она нагребла снега в ладони и запускала снежки то в несчастную кошку, что решила не вовремя вылезти из подворотни, то в ведро, надетое верх тормашками на тын, то в ворону на ветках ольхи, и смеялась над своими же выходками.

Видящая никак не ожидала, что за углом проулка наткнется на знакомую парочку.

На девушке была надета накидка с глубоким капюшоном, однако Тиса все же узнала ее, когда благочинник в порыве страсти нечаянно разок скинул капющон со светлой головки. Парочка жарко целовалась прямо на пороге у открытой калитки. Чуть дальше по дороге стояла двуколка Отрубиных со храпящим возницей на козлах. Может быть Тиса и ушла бы, не потревожив парочку, но судьба тоже захотела повеселиться.

- Лиза! Зачем ты так! Не уходи! - шептал парень, целуя Лизавету Отрубину, прижимая ее к своему крепкому телу все плотнее. - Что ты со мной делаешь… Я схожу с ума от ревности к этому слюнявому старому мухомору… останься со мной.

Именно эпитет “старый слюнявый мухомор” показался Войновой невероятно смешным, и видящая не сдержалась и расхохоталась. Так заразительно, как у нее обычно сегодня и получалось смеяться. А уж когда парочка отпрыгнула друг от друга, как ужаленные, так просто - картина маслом! Испуганное личико Лизоньки и растерянное благочинника. Вот умора-то!

- Простите, что помешала, - давясь смехом, просипела Войнова. - Вы продолжайте, я тут не нарочно.

Выражение лиц этих двоих после ее слов стали еще потешнее.

- Ой, какие же вы смешные! - воскликнула Тиса. - А парень-то верно говорит. Проскулятов самый настоящий - старый слюнявый мухомор! Не боишься отравиться? Ха-ха!

Скрипнула калитка и на улице появилось еще одно лицо - незнакомая простоволосая девушка в полушубке с ребенком на руках. Лицо милое, круглое, скорее не от упитанности, а по строению скуловой кости.

- Сережа, тебя отец к себе зовет, - сказала она благочиннику, качая ребенка на руках, потом заметила Войнову и замолчала.

Поняв, что уже и так задержалась в этой компании, Тиса помахала удивленной Лизе ладошкой и игриво подмигнула.

Она уже шагала прочь, когда услышала за своей спиной вопрос:

- Брат, кто эта девушка? Лиз, ты ее знаешь?

Ответ Войнова не услышала, потому как впереди уже увидела ждущую ее Люсеньку. Издав радостный клич, Тиса побежала ей навстречу. Как же весело!

И снова - сани, и ветер в лицо!

Но пик игривого настроения Тису настиг у дома Кадушкиных на Коромысловой. Войновой вдруг ужасно захотелось розыгрыша. Еще издали приметив старушку Никифоровну, подсматривающую скандал Голиковых у высокого забора, она попросила Микишку остановиться. С птутоватым выражением на лице, Тиса прижала палец к закрытому рту, прося Люсю не выдавать ее. И ужом выскочила из саней. На ходу напялила на голову маску червя Жвале, и подкралась к Никифоровне.

Старушка не отрывая глаза от заборной щели, кусала сухие губы и что-то бормотала себе под нос. И согнулась же как, чтоб подсмотреть, и как спина только не болит?

А за забором кипели страсти. Вениамин и Матрена Голиковы выясняли отношения.

- Ты какого смотрел на эту облезлую швабру из булочной! Думаешь я не видела, как ты зенки-то пялил, а?!

- Душечка моя, да я ни в жизнь! Я ж на булочки только и глядел. Зачем мне на нее смотреть-то?

- Тебе известно зачем! На кости нибось позарился, скотина ты этакая!

- Матреночка, что ты голубушка моя!

- Отойди от меня, кабелюка!

Тиса даже сама заинтересовалась склокой и захихикала. Пристроилась рядом с соседкой, заглядывать в щелку:

- Смешно ругаются, правда? - прошептала она.

Тут-то Никифоровна и заметила ее. Видимо маска и вечер полностью преобразили девушку. Поскольку старушка заголосила и с прыткостью молодецкой чуть на забор не полезла.

Тиса давай ее держать, чтоб не упала, а та впотьмах еще больше взвыла со страху, стала отбрыкиваться.

- Да это же я, не бойтесь! - захохотала Тиса, снимая маску. Это после завтра ей будет стыдно за свое поведение, а нынче казалось, что она здорово повеселила соседку.

- Тьфу! Постоялица Альки что ль? Чтоб тебя изнань в испод забрал! Дурная девка!

Под задорную ругань старушки Тиса зашла во двор. Там, присев перед конурой, девушка взялась весело перегавкиваться с Силачом на потеху всей семьи Кадушкиных и, похоже, примолкших за забором Голиковых. Люся с Микишкой вскоре также дополнили ряды зрителей. Представление продолжилось, когда маску Жвала заметила Натка и потянула к ней свои ручки. После чего сестра с братцем устроили забег вокруг взрослых, по очереди пугая друг друга в маске. Вот они-то точно оценили ее выбор - радовалась Тиса, глядя на ребят. Закончилось тем, что она из доброты душевной оставила маску детям. У нее есть и другая, пусть скучная, но и такая сойдет.

Невер Анна

Глава 23 - Воскресный бал. Веселье начинается

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Всем известно, что на бал положено опаздывать. Считается, к его началу прибывают самые нетерпеливые, а позже всех покидают - большие любители выпить или страстные игроки.

Сани Перышкиных прибыли вовремя, то есть - часом с половиной позже назначенного в пригласительной записке.

Великолепный дворец горел рядами окон в четыре этажа, откуда доносились звуки оркестра. Парадная аллея с рядами статуй освещалась цепочкой вэйновских факелов, как и высокое крыльцо со множеством ступеней. Дюжина нищих просила подаяние у белокаменного крыльца. Сегодня для них счастливейший день в году, поскольку в Сотворенское Воскресение каждый благочестивый верующий обязан подать хоть копейку просящему.

Тиса покинула сани вслед за гостеприимным милейшим семейством Перышкиных. Степенный спокойный муж Аркадий Матронович Перышкин и его улыбчивая и легкая в общении, как и дочь, супруга Нина Ульяновна показались Тисе такими добрыми, что видящая готова была их расцеловать! Спасибо, что они привезли ее сюда!

Как же ей здесь нравилось! Дух захватывало в предвкушении. Как тут усидишь на месте? Войнова даже пританцовывала от нетерпения. Однако, чтобы приблизиться к распахнутым дверям светского дома, им полагалось прождать очередь в несколько семейств, то есть подождать пару минут. Что поделать, все хотели попасть на бал.

- Ваня с Васей говорили, что приедут к шести. И Мо Линич с нашими уже наверно здесь, - возбужденно сообщала Люся родным и Тисе. - Мамочка, мы с Тисой будем с ними, как зайдем, хорошо?

Нина Ульяновна была не против, как и глава семейства, поскольку доверяли почтенному заведующему Мо Ши. Эти родители вообще в дочери души не чаяли и редко когда в чем отказывали, всячески баловали, хотя с трех старших сыновей порой спрашивали за проступки по строгости. Ваней звали среднего брата Люси, а Васей - его жену Василису и невестку старших Перышкиных. Молодые должны были прибыть другими санями раньше и дожидаться родных в серебряной зале у балкончика. Двое же других сынов сейчас в Оранске не находились. Старший уехал по торговым делам отца в Ирополь, а младший учился в Белограде в морской гимназии.

Тиса не зря предвкушала веселье и оказалась права. Оно началось уже с крыльца. Очередными на вход, за коими держались Перышкины, назвалось привратнику, как семейство Сипович. Усталого вида старичок с козлиной припорошенной снегом бородкой (как потом видящая узнала - оказывается этот дедуля состоял в чине второго судьи Оранска), его напыщенная супруга с пятью подбородками по необъятности фигуры могла соперничать с Отрубиной старшей. И их не менее пышнотелая дочка с капризно выпяченной нижней губой. И мать и дочь были в масках красноперого Гора и сварливо высказывали привратнику, что их надо пропустить раньше других. Смотрелись они забавно, как отъевшиеся индейки. Так, что Тиса уже начинала хихикать, благо благоразумия хватало не тыкать пальцем. Однако ее внимание было замечено и обе женщины презрительно окинули взглядом ее, а затем и Перышкиных. Старшая “индейка” уже было хотела что-то прошипеть в их адрес, но в этот момент к ним подступили нищие. И обе красноперые дородные Сипович отшатнулись с брезгливостью, стали на расстоянии кидать к ногам просящих монетки. Тиса заприметила знакомого косматого мужичка Митрофаныча с накинутым на плечи дырявым одеялом. Тот самый блаженный крикун, что хватал ее за руку у собора. Сейчас он молча и спокойно собирал монеты с ступеней. Но в его глазах, если приглядеться, никуда не делась та самая затаенная сумасшедшинка. Тиса тоже поспешила раздать деньги милостыню, весело поздравляя нищих с праздником.

Наконец, барышни Сипович, почуяв близость своей очереди, уже двигались к дверям, как две перегруженные ладьи, готовые смести все на своем пути, когда им снова не повезло. Явился тот, кого пропустили вне очереди с особым почтением. И его явление нельзя было не заметить. Аристарх Фролов - кто же еще имеет такие сани, размером с ее флигель, крашеные алым и крытые лаком. Этот владелец всея губернии, чувствующий себя императором Лароссии, не меньше, сошел с подножки, поддерживаемый карликом Наумом и оглядел дворец. Затем важно прошествовал по ступеням, где уже был расчищен путь набежавшими из ниоткуда расторопными служками. Распахнутые полы песцовой дохи мели белые мраморные ступени. Грудь украшала та самая ослепительная драгоценная подвеска на толстой золотой цепи. А еще этот высоченный цилиндр! Тиса захихикала в кулачок. И возможно ее бы даже услышали, но тут с места сорвался Митрофаныч:

- Глина душит, камни кусают! - завопил блаженный, тыча во Фролова пальцем. - Глина душит, камни кусают!

- Пошел вен, смерд! - громыхнул злой богатей, замахнувшись на мужика тростью. - Уберите его, болваны стоеросовые!

Служки сорвались исполнять приказ, но Митрофаныч проявил чудеса прыткости, носясь дикарем вокруг Фролова так, что блаженного сначала никто из служек не мог поймать. Они поскальзывались и падали, не успевая схватить буяна. А уж когда Митрофаныч, прячась от погони, бросился к Сипович старшей под ее пышную юбку, видимо, посчитав ее спасительным шатром, Тиса захохотала так, что и ее тоже можно было прозвать безумной. Поняв, что на святое посягнули, Сипович впала в настоящую истерику, визжа и задирая подол.

- Батюшки, я так за всю жизнь не смеялась, как в эти два дня, - сказала Тиса Люсеньке, утирая выступившие на глазах слезы. - Забавное начало бала, не находишь?

Внутреннее убранство дворца оказалось восхитительным. Тиса конечно видела и богаче в видениях, но в живую в такую роскошь попала впервые. Дом Отрубиных по сравнению с дворцом губернатора казался пыльным чуланом. После разоблачения у гардеробной, гости прошествовали по широкой парадной лестнице в Мраморный зал дворца, минуя при этом анфиладу гостиных. От расписного потолка трудно было отвести глаза. Люстры походили на водопады хрусталя и кобальтового стекла в сотнях вэйновских свечей. Паркет: набор из ценных пород дерева. В бальном зале, что занимал высоту двух этажей, по периметру тянулась колоннада из шестнадцати колонн из белого мрамора. Зал перекрывал коробовый свод. На хор-ложе виртуозно гремел начищенными инструментами оркестр. Всюду роспись, резьба, мрамор, зеркала, сверкающие позолотой стены, дорогие шелка, изящная мебель и горки с яствами на столиках. Не менее роскошные наряды на предающихся веселому общению и танцам гостях.

Тиса откровенно порадовалась, что выглядит достойно в зеленом платье. Нашла свое отражение в одном из зеркал и еще раз мысленно поблагодарила колдунью и добрых Перышкиных за прическу и малахитовый гарнитур. Да, в этом платье она отличалась от других незамужних барышень, одетых в платья светлых тонов, и больше походила на замужнюю женщину. И хорошо. Она ведь и так уже распрощалась с юностью. И изнань с ней - с юностью, как и с замужеством! И без них жить весело. Зато она хороша в этой маске! И сколько вокруг интересного! Перышкины встретились с сыном и невесткой у балкончика и потянули всю молодежь к хозяину дворца для представления и приветствия. Следуя за купеческим семейством, Тиса глядела на кружащиеся в вальсе пары и переговаривалась с Люсенькой, выделяя самые забавные маски и наряды.

Вскоре они остановились у ложи, где под сенью балдахина восседал Проскулятов с дюжиной знатных Оранчан, среди которых были Отрубины и к которым присоединился немногим ранее барон Аристарх Фролов. Да, именно так его представили при появлении в зале, а Тиса и не знала о его благородном происхождении. Но как ей позже поведал Строчка, титул богатей оказывается себе купил и всюду теперь его выпячивает.

Не вторгаясь в ложу, Перышкины поклонились по этикету, назвались и поприветствовали губернатора Эраста Ляписовича и присутствующих. Когда Нина Ульяновна представила Войнову, как подругу дочери, Тиса позволила себе махнуть ручкой старшим Отрубиным, малость оторопевшим на вид. Проскулятов с трудом оторвал липкий взгляд от сидящей по его правую руку красавицы Лизоньки Отрубиной и произнес положенную фразу радушного хозяина. Зря он надел алый сюртук, и сдвинул на темя алую маску дракона Вемовея, подумала Тиса. Его рябое в родинках лицо, теперь еще больше походило на шляпку мухомора. Проскулятов еще, как нарочно, из новоприбывших гостей выделил взглядом Тису и растянул слащавую улыбочку. Войнова снова ощутила, как ее разбирает смех, тут же поймала на себе испуганный взгляд молодой Отрубиной. Рядом с “алым губернатором” Лизавета побледнела и в своем белом платье показалась бледной поганкой. Ха-ха! Точно. Два грибочка на пенечке! Молодая Отрубина. с ее-то нравом - сомнительно, а вот несчастный влюбленный благочинник Сереженька, точно отравится, подумала Тиса. Отрубина ради богатства выйдет за этого “слюнявого старого мухомора”. Ох, ей определенно надо удалиться, иначе она просто некрасиво расхохочется прямо в лицо хозяина. “Хряк!” - на помощь пришел веер и прикрыл широкую улыбку. Какое полезное опахало, надо признать.

Отдав честь губернатору, Перышкины и Войнова теперь были свободны и разделились. Люся потянула за руку подругу прочь от своего семейства через зал, явно догадываясь, где может искать компанию из школы одаренных.

- Ан, смотри какие красавицы! О, прекрасные дивы, позвольте украсть у вас танец! - двое юношей в костюмах Лиса и Гора перехватили их по пути. Сотворенские балы-маскарады тем и отличались от других ассамблей, что считались более вольными в этикете и позволяли игривость в общении без официального представления незнакомцев при ангажировании на танцы. На обоих юношах: двубортные сюртуки с бутоньерками на лацканах, яркие шали, повязанные в банты на шеях и маски довольно забавные. Юноши явно с фантазией подошли к образам. Рослый “орел” по имени Анатолий не сводил с Тисы глаз, отметив ее неокольцованную ручку барышни, а второй Фома, юноша-лис подмигивал лисичке Люсеньки. При этом парни заразительно улыбались, это видящей очень понравилось, и она согласилась подарить пернатому Анатолию, или просто Ану - ларосскую мазурку, стоящей следующей после вальсовой части.

Пока Тиса и Люсенька добрались до ложи, рядом с игральным залом, у девушек застолбили еще несколько танцев. Тиса принимала мужское внимание с радостью, смеялась от души шуткам молодых людей, лишь одному слишком серьезному кавалеру Войнова отказала в танце, посчитав его жутким занудой.

А впереди Тису ждало еще одно удовольствие - это выражения лиц Клима Ложкина и Клары, когда они увидели ее персону при всем параде. Ой, Единый, благодарю тебя за этот день! Климентий потешно раскрыл в удивлении рот и вздернул светлые брови. Прошли секунды, прежде чем он отмер. Зеленые глаза в изумлении прошлись взглядом по видящей с низу в верх и обратно. Клара же, которая сегодня отдала предпочтение фиолетовому цвету в одежде, все равно почернела. И стала такой мрачненькой надутой фиолетовой тучкой. Ха-ха! Замечательно!

Заведующий школы Мо Ши лишь приветливо кивнул девушкам и отвернулся. Одетый в парадный двубортный фрак черного цвета, с серебряным орденом “Просвещения” на груди Мо Линич выглядел весьма представительно. На лице шуйца метались тени беспокойства - старик стоял у очага, сложеного из желтого оникса и кусал сморщенные губы. Он кого-то высматривал сквозь толпу танцующих. И Тиса догадывалась, кого именно.

Строчка в маске Карпа с топорчащими плавниками-ушками шутливо поклонился и поцеловал ручки Тисы и Люсеньки.

- О, девушки, вы великолепны! Тиса Лазаровна, Люсенька, я сражен! - отвесил он восторженный незамысловатый комплимент.

- Ты тоже хорош, карпик, - улыбнулась парню Тиса, махнув плавничком в приветствии.

- А вы снова пришли без масок, - сказала Люся Климу и Кларе.

- Мы уже выросли из младенческого возраста, - мрачно произнесла фиолетовая брюнетка, - чтобы выставлять себя идиотами.

- Главно, чтобы в старческий возраст сразу не перескочили, - хохотнула Тиса. - По-мне так что еще делать тогда на маскараде, если не веселиться? А вы как считаете, Климентий Петрониевич?

Клим ответил с заминкой. Зеленые глаза не переставали с изумлением изучать девушку.

- Я не сведущ в таких вопросах, - скупо ответил видящий.

- А я думала, вы обо всем на свете знаете, - вздернула брови Войнова.

Не успели они перекинуться еще парой фраз, как Тиса заметила идущего к ней орла Анатолия и воскликнула:

- Прошу меня великодушно простить, но я вас покину! Отправляюсь танцевать!

- И я! - поддержала ее Перышкина.

Под удивленными взглядами клубовцев, Люся и Тиса упорхнули в центр зала со своими партнерами.

- Будьте бдительны. Сумасшедшие потешники сбежали из цирка, - хмыкнула Клара.

Лароссийская мазурка - пожалуй, самый веселый танец в империи. Вначале пары исполнили променад по кругу. Затем вприпрыжку понеслись по змейке. Ряды танцующих то сходились, то расходились. Энергичные па и смех заставляли дрожать хрусталь на горках. Тиса получала удовольствие от движений, красивой гремящей музыки, блеска свечей, круговорота масок.

После мазурки - вальс и пониток. Тиса вернулась в компанию клубовцев счастливая, с румянцем на щеках и прерывистым дыханием. Как раз, когда Мо Ши, что-то сказав своему ассистенту, покинул ложу. Тиса присела на удобный диванчик ложи возле Люси и откинулась на его мягкую спинку, не обращая внимание на гусиное шипение Клары, сидящей напротив.

- Пить хочется, - выдохнула Тиса.

- И мне, - кивнула Люся.

Четверка кавалеров, что неотступно теперь следовали за девушками, незамедлительно понеслись за вином и сбитнем. Климентий проводил их хмурым взглядом. Однако скоро его взгляд затвердел. К ложе подошел “октет” из чуть подвыпивших благочинников. Двое из их числа нагло заявили права на ложу.

- Эта ложа застолблена за благочинной управой, разве вы не знаете, мил судари? - напирал коренастый малый в оранжевом парадном мундире. Вихры блестящих льняных волос, как грива коня-тяжеловеса, и нос картошкой. А ведь, когда здесь находился Мо Ши, молодцы не не пытались права качать на местечко-то.

- Если бы ложа была окрашена в оранжевый цвет, - ответил ему Климентий с кривой улыбкой на губах. - Может быть мы бы поверили. А так не обессудьте, мы уже ее заняли и уходить не намерены.

- Да, - вышел вперед худосочный Строчка. - Это место наше.

- Ты глянь, Серега! Эти заумники совсем оборзели! - оглянулся “картофельный нос” к соратнику.

- Школита нарывается, - поддержал его мрачно тот, блестя взглядом.

И тут благочинник заметил довольную Тису, пьющую вино из бокала и с удовольствием наблюдающую представление. Бравый пыл с молодца неожиданно сошел, и он склонил голову в коротком приветствии. Тиса благосклонно хохотнула. Да, это был тот самый несчастный благочинник Сережа. Кстати, под столиком, открытая взору Войновой, валялась оранжевая карточка с гербом благочиния. Тиса пнула ее ногой под диван.

- Вот-вот, - ухмыльнулся “картофельный нос”, не замечая перемены в лице друга. - Просим вас ученички-переростки покорнейше освободить сие место. Барышни милейшие, а вы можете остаться с нами, - улыбнулся он от уха до уха не совсем трезвый блюститель порядка.

Клара, что успела уже подняться и встать рядом с Ложкиным, одарила наглеца уничтожающим взглядом.

- Брось, Иван, пошли отсюда, - пошел на попятную Лыков.

- Ты чего, Серый, стушевался? Сам же сказал - наблюдательный пункт, треба, мол? - взъершился тот кого звали Иваном на Лыкова.

И его поддержали остальные бравые благочинники. Похоже, парням не нравился гордый вид Климентия, который так и говорил служакам - “покинтьте тронную ложу, смертные”.

- У меня есть предложение, - Климений, сложив руки на груди, мельком взглянул на Войнову. - Поединок в метании ножей. Кто проиграет - покинет ложу.

Благочинники громко зашумели. Идея парням явно понравилась.

- В игровой: третий зал с мешенью! - выкрикнул самый юный из благочинников.

- Серега метает отменно! Мы вас обыграем!

Ложкин качнул голорвой.

- Как бы ни был умел ваш человек, наш метает лучше, - заявил он.

- Что ты делаешь, глава? - засуетился Строчка. Клара тронула блондина за рукав:

- Кто будет бросать ножи, Клим? Ты с ума сошел или у тебя внезапно умение раскрылось? - не смотря на едкость слов, видно было, что брюнетка беспокоилась за Ложкина.

Тиса уже догадывалась, что ответит ее странный учитель, который многое знает. Так и есть - блондин обернулся к сидящей на диванчике девушке:

- Она.

Ложкин протянул руку ученице:

- Вы же выручите нас, Тиса Лазаровна?

В вопросе сквозила легкая ирония.

Тиса со смехом вложила свою ладонь в мужскую и встала:

- Значит, это были вы, Климентий Петрониевич? - лукаво сощурила она глаза. - Тогда, на Сотворении, наблюдатель из толпы.

- Я.

- Вы непредсказуемы.

- Не более чем вы, уж поверьте моему слову, - с загадочным видом парировал Ложкин.

Замечание Клары потонуло в воодушевленных выкриках благочинников.

Итак, поединок в меткости случился в одной из игровых малых залов, где спорщикам предоставлялись три расчерченные мишени на выбор. По дороге туда гурьба молодых благочинников привлекли своим шумом зевак, и к началу первых бросков возле Тисы и благочинника Сергея Лыкова собралась немалая толпа. Метать договорились поочередно до семи раз - числа Сотворения. И с разного расстояния - пожелание капрала Ивана Гаринского.

Лыков как истинный рыцарь, предоставил право первого броска барышне, и та без слов согласилась. Под скептические ухмылочки собиравшихся зевак девушка прогулочным шагом отправилась к одной из мишеней и оглядела ее деревянную поверхность.

Иван Гаринский, иначе известный Тисе как “картошкин нос”, тут же выкрикнул шутку:

- Эта досочка называется мишенью, красавица!

Тиса обернулась и хохотнула, оценив юмор.

- Благодарю, сударь, - легким движением ручки из поясного саржевого ридикюля на свет появилось стальное оружие. - А это боевой нож, он в особой чести у пограничной стражи, - пояснила она с широкой улыбкой, в которой какой-то артист из благочинников тут же углядел кровожадность и в шутку завопил от страха.

Тиса рассмеялась. Она отмерила от мишени положенные три шага и с этого расстояния тут же, не долго думая, запустила нож в мишень. И, конечно, попала ровно в середину “досочки”. Ведь мишени даже не двигались.

Зрители разом загорланили.

- Яблочко! Глазам не верю! Вот дает красотка! Ты видел? Она даже не целилась! Случайность. Девице просто повезло.

Тиса с удовлетворением отметила в толпе вытянутое от удивления и толики испуга лицо Клары. И уверенную улыбку на красивых губах Ложкина. Зеленые глаза будто призывали: “Покажи наглецам их настоящее место”. “А ты тщеславен, блондин Климентий Петрониевич”, - подумала Тиса. Хотя это качество мужского характера нельзя отнести к абсолютно отрицательным.

Спустя полчаса, когда спорщики поочередно отметали положенные четырнадцать бросков, уже никто не смел сомневаться в безоговорочной победе девушки в зеленом. Да, Лыков был хорош, бил почти всегда в цель, но видящая оказалась точней и, что говорить, эффектней. Благочинники после ее последнего идеального броска с семи шагов готовы были носить победительницу на руках. С этой минуты бала Тиса утонула в мужском внимании. Комплименты нахлынули на нее со всех сторон. Даже преисполненные страсти.

- Тиса Лазаровна - вы моя богиня! - вещали новоиспеченные ухажеры. - Я в вас уже влюблен! Безнадежно! Навсегда! Позвольте вашу ручку, несравненная!

Благо в ноги не кидались мальчишки. Тиса же хихикала, остроумно отшучивалась от предложений прибыть на свидания в ближайшие же дни, и тем еще больше покоряла горячие мужские сердца. Однако настойчивые упрямцы решили тогда просить танцы. И Тиса уступила. Танцевать сегодня она была не прочь.

Кадриль сменялась вальсом, вальс - рыбкой, рыбка - ланьоном. Тиса летала, словно бабочка над цветами, яркая зеленая экзотическая бабочка. В очередной раз воротясь в ложу, Тиса присела передохнуть в компании с Люсенькой, без жеманства объявив всем ухажерам, что устала. Тут ее вдруг удивил учитель.

- Тиса Лазаровна, позвольте пригласить вас на танец. У вас остались еще свободные? - несколько раздраженно произнес блондин. Клара при этих словах Клима вдруг оставила скепсис и уставилась на него с растерянным взглядом.

- Я думала, вы не танцуете, Климентий Петрониевич. И что веселье и маскарад не достойны серьезных персон, давно вышедших из младенческого возраста, - усмехнулась Тиса.

- Просто иначе нет возможности поговорить с вами. Ваши ухажеры весьма настырны.

- Признайтесь, что вам наскучило сидеть, когда все веселятся.

Учитель наградил ее тяжелым взглядом.

И все же танец остался за ним. Появился Мо Ши и отвлек Ложкина разговором. Судя по озабоченному виду дела у заведующего складывались не ахти.

- Ты такая необычная, Тиса! - перекрикивая музыку сказала Люсенька под возведенные в потолок глаза Клары. - Очень необычная. Как ты умеешь с ножиками, меня жуть берет от одного вида оружия, а ты храбрая.

- Брось, Люся. У меня не более достоинств, чем у тебя, - отмахнулась Войнова. - Просто я старше тебя.

- Нет, ты другая. Ты интересная… Опять он, - странно закончила девушка речь. Перышкина склонила голову к уху подруги и прошептала. - Тиса, на тебя смотрит тот мужчина. Что стоит у дверей, вон там. Видишь? - девушка стрельнула глазами в сторону. - Он наблюдает за тобой. И похож на того, с катка.

Тиса посмотрела в указанную сторону, но так и не увидела того, кто ею интересовался. В тайне опасаясь, что это мог быть Озерский. Вот уж с кем пересечься не было никакого желания.

- Не вижу. Который?

- Исчез, - обиженно прошептала Люся.

Девушек снова отвлекли кавалеры, желающие развлечь барышень. Но их вскоре всех подвинул Климентий Ложкин. Когда наступило время вальса, учитель уверено взял за руку Тису и повел в ряд. Они поклонились друг другу и встали в пару. Правая мужская рука опустилась на ее талию. Левая сжала женские пальчики. Тиса подняла подбородок и улыбнулась.

Зеленые глаза скользнули по ее лицу. Он будто изучал ее, как одну из своих теорий.

Зазвучала музыка и они закружились в степенном вальсе. Хотя в движениях Ложкина не было особой легкости, учитель вполне умело вел свою партнершу. Рука его казалась горячей.

- Я не часто танцую, - будто оправдываясь произнес он на втором круге.

- У вас отлично получается, - улыбнулась Тиса. Ей-то танец приносил удовольствие.

- А вы отлично метаете ножи. Не скажете кто вас научил этому неженскому делу?

- Кубач. Старшина из папиной части. Он подметил у меня талант еще, когда я только в гимназию поступила и увлек меня этим занятием.

- Да, вы же выросли при гарнизоне. Понятно откуда у вас умение управлять нашим братом. Обычно девицы мужской компании стесняются, либо ударяются в кокетство.

- Очень мужское наблюдение, - усмехнулась Тиса.

- Пожалуй, я удивлен вашими талантами.

Зеленые глаза снова искали в ней что-то. Разгадку? Странный учитель сегодня.

- Благодарю, - Тиса отвела взгляд в сторону и увидела, как в зал входит семейство, которое у нее не вызывало симпатий.

- Озерские, - хмыкнула Войнова, и Клим повернул голову, чтобы тоже лицезреть графьев.

Высокая и худая как оглобля пожилая графиня шагала с детьми. Лееслава в лисьей маске куталась в кисейную шаль. На лице Озерского выступал орлиный клюв Гора. Но этого наглеца с легкостью можно было узнать по одним лишь алым губам. Но к чести костюмеров семейства озерских выглядел граф великолепно и богато в белом фраке и черной маске. Вот бы него на самом деле такой нос вырос. Тиса хихикнула, представив Озерского с клювом.

- Местная знать, - с иронией произнес Клим. - Даже слушать о раскопках не пожелали. Вам они интересны?

- Нисколько.

- Я рад. А то уже подумал, что вы, как и большинство в этом зале, млеете от титулов.

- О, нет! - расхохоталась Тиса. - Только не я! Просто я имела невезение быть знакома с молодым Озерским.

- Я слышал, он очень богат.

- И очень бесцеремонен.

Теперь усмехнулся Ложкин.

- Вы слышали легенду Озерских? В их крови течет кровь упырей. Одна капля, возможно, но есть.

Мо Ши говорит его прапрабабку кусал упырь и она стала сама упырицей, наводила страх на всю Орь а потом сгинула в горах.

- Бледнолицую графиню еще можно спутать с упырицей, но молодого графа? Щеки - кровь с молоком, - с улыбкой произнесла Тиса.

- Кровь упырей в них слаба, но все равно сказывается то и дело в поколениях. Да, они не кусают, но выделяются в другом.

- В чем же?

Музыка смолкла и учитель повел девушку к ложе. Он наклонился к ее уху и прошептал:

- Такие люди не сдержаны в страстях. И если проследить родословную, то у Озерских очень спорная репутация. Хотя деньги затыкают рты похлеще кляпов. Однако уверен, найдется множество людей, кто мечтал бы, чтобы графьев задрали оборотни.

- О, я не сомневаюсь, - согласилась Войнова. Дыхание учителя защекотало ее ухо, и по телу пронеслись в ритме вальса мурашки.

- К слову об оборотнях, - мужчина остановился и развернул девушку так, чтобы хорошо видеть ее лицо. Зеленые глаза в упор посмотрели в ее медовые. - Черно-белые видения. Они были у вас, ведь так? Вы видите не только людей, но и оборотней, Тиса?

Он застал ее врасплох. Тиса вздохнула и кивнула.

- Так-так! А вот это интересно, ребятки, - вдруг со спины показался Мо Ши. - Что это значит?

- Это значит, что Тиса Лазаровна видит не только людей, - произнес Климентий. Зеленый взгляд горел торжеством.

- Как? - надо было видеть удивление шуйца. Кажется ударь молния ему под ноги, он бы не так удивился.

- Ладно, - засмеялась Тиса, показав ладони. - Вы меня поймали! Хорошо. Я вижу не только людей. Но и волков, оборотней и даже русалок. Только под водой - скука смертная. А вот бежать с волками здорово! Дух захватывает! Двое мужчин переглянулись.

- Она уже видит именную? - хриплым голосом произнес заведующий школы одаренных.

- Еще нет, Мо Линич, но подает надежды.

Старик шагнул к Ложкину и затряс ассистента за плечи:

- Ты просто обязан ее научить, Климка! Слышишь?! Или я вытрясу твою душу!

Тиса удивленно вскинула брови. Похоже, и в старике тоже капля упыревой кровушки найдется, если хорошо поискать.

- Тиса Лазаровна, голубушка, постарайтесь научиться всему, что этот балбес преподаст. Вы меня очень, просто очень порадовали! Вы будете великим искуном, помяните мое слово!

- Что вы! - отмахнулась, шутя, видящая. - Я работать искуном никогда не буду.

- Почему это? - оказался обескуражен ее ответом шуец.

- Не желаю! Понимаете, мое место в аптеке среди трав, я давно выбрала стезю травницы. Иного не желаю.

- Но вы не видите всех перспектив, дорогая!

- К изнаням перспективы и скучные предназначения, Мо Линич! Я хочу обычной спокойной жизни, - с легкостью призналась видящая. Определенно сегодня день, когда условности летят в испод.

- Ну… ну… - запинаясь прокряхтел старик. - Это вы еще погодите говорить, дорогуша. Возможно, вы передумаете, - Мо Ши бросил говорящий взгляд на Ложкина. - Там видно будет, а пока идите, веселитесь, молодежь. А потом за учебу! Понял меня, Климентий?

Веселье и впрямь продолжилось к удовольствию Войновой.

Так как вскоре ложу у главного игрального зала, что являлась причиной былого спора, оккупировала толпа знакомых благочинников. Просто в перерыв меж танцами, музыка смолкла, и капрал Гаринский взял в руки гитару и, перебравшись в соседнюю ложу из своей, громко объявил, что сегодня будет петь исключительно для Тисы Лазаровны, укротительницы и повелительницы стали. Клубовцам пришлось потесниться - ложа само собой тут же наполнилась слушателями.

Климентий снова раздраженно хмурился, Клара фыркала, как ежик, костеря видящую, а Люся со Строчкой, как и Тиса, пребывали в восторге от вечера.

Благочинник Иван с льняной гривой волос тронул струны, и настал черед Войновой восхищаться, потому как играл этот коренастый парень виртуозно. В музыке он вдруг будто преобразился, голос приобрел бархатные сокровенные нотки, глаза подернулись мечтательным выражением поэта, открывающего миру душу. Даже нос не мешал образу.

Да, ты пришла, мой рок и сновидение,

Мой ангел светлый, из небесных кущ,

И выпустил я в восхищении дух.

И полетели ветрено мгновенья,

О, будь со мной, моя любовь!

Да, ты пришла, и взор не оторвать

От жарких губ, от трепетных персей,

В томлении чувств я от красы твоей,

О благосклонности молю опять.

О, будь со мной, моя любовь!

Страстный романс куплет за куплетом тронул сердца барышень. Даже Клара перестала ворчать, незаметно от других вздыхала и косо поглядывала на Ложкина. Люсенька же сложила у груди ладошки и внимала всем трепетным сердцем певцу. Тиса откинулась на спинку диванчика и пребывала в самом благодушном настроении. Она не заметила, как к компании присоединился еще один человек - мужчина в плотной, закрывающей все лицо, маске дракона. И уж тем более не подозревала, что стала объектом самого пристального внимания с его стороны.

Иван порадовал еще парой песен, когда Лыков Сергей вдруг придержал его руку на струнах и что-то шепнул другу. Тот кинул взгляд куда-то в сторону, кивнул, и тут же объявил слушателям свой минутный перекур.

Толпа чуть рассеялась, и Тиса заметила процессию из знатных господ, движущихся в их направлении, а если быть точным, то направлялись они в игральный зал, чтобы провести увлеченно время за картами. Раздутый от важности Фролов вышагивал со знакомым банкиром и Эрастом Проскулятовым. За локоть губернатора держалась белокурая красавица Лизавета Отрубина. Позади них - дюжина сопровождающих, гордо несущих свои носы. Все в великолепных сверкающих достатком нарядах. Среди которых Отрубины и графья Озерские.

Благочинники как и другие гости поднялись, чтобы стоя лицезреть хозяев Оранской светской жизни. А Тиса за их спинами бодренько прошествовала за ближайшую колонну у самого входа в игральный, уж очень не хотелось выдавать свое присутствие противному молодому графу. Прятки принесли новую порцию смешков. Тиса выглянула и тут же снова скрылась. А потом заметила Строчку возле себя. Парень подмигнул ей:

- Прячетесь, Тиса Лазаровна? - хмыкнул он.

- Немножко, - подмигнула она в ответ парню. - Среди них есть тот, кого я не желаю видеть. А ты чего?

- А я просто подумал, что отсюда будет хорошо слышно, о чем сиятельства беседуют. Вдруг узнаю нечто такое, что клубу поможет добыть супсидию-с.

Процессия неспешно приближалась. И двое затаившихся за колонной, в самом деле услышали вскоре короткий отрывок беседы. Правда то, что они узнали, ничем не могло помочь клубу.

- Аристарх Зиновьевич, вы снова скромничаете, - говорил вкрадчиво банкир, словно облизывающийся лис у курятника. - Столько вложений в новую выработку. Наверняка месторождение невероятно богато. Поведайте нам, уж не золото ли вы нашли, милейший? Или, милостив Единый, вэйновский агатит?

- Что еще за бредни!? - рявкнул на собеседника Фролов, однако банкира тон ничуть не испугал.

- Известно всем, что удача вам сопутствует, и я подумал, что ваша рубиновая подкова снова привлекла удачу.

- Чушь ты подумал! - обозлился Фролов. - Месторождение никудышнее - змеевик для поделок. Дурная порода.

- Но вы его знатно охраняете.

- Ты слишком любопытен, мой доргогой друг Веня, - с угрозой произнес Аристарх, и банкир мгновенно замолчал.

- Аристарх Зиновьевич! - вклинился в диалог третий мужской голос. - Позвольте напомнить вам о своем обещании, почтеннейший. Показать нам свою драгоценность. И те, с кем я обещал вас свести из Белограда, очень и очень ожидают показа вашей чудесной рубиновой подковы. Что им-с передать велите?

- Непременно, как представится случай, - мрачно, словно зачитывая смертный приговор, произнес Фролов.

- Лизочек, душечка, - следующими за Фроловым и банкирами прошли Проскулятов и Лизавета. - Ты необычайно бледна. Уж не заболела ли моя сладкая пташечка?

- Со мной все хорошо, Эраст Ляписович, - произнесла Лиза приглушенным голоском, в котором Тиса услышала с трудом скрываемую неприязнь. - Вам не стоит так беспокоиться.

- Девицам свойственно волноваться перед свадьбой, - голос Льва Леонидовича.

Процессия втягивалась постепенно в карточный зал.

Голос еще одного человека был знаком Тисе.

- О, матушка, я это делаю только ради вас, - произнес Озерский. - Ты же знаешь, меня и Лесу утомляют эти безумные балы, эти лица, полные похоти и разврата вызывают у меня отвращение.

Стоящая за колонной Тиса покачала головой. Похоже этот лицемер говорит что-то о целомудрии?

- Невероятно, - усмехнулась девушка.

- Ага. Слух похоже не лжет, - хмыкнул Строчка.

- Какой еще слух?

- Что подковы-то у Фролова уже нету. Пропала.

Кто о чем, а паршивому баня, подумала Тиса. Ну его в казну этого богатея. Она чуть со скуки не умерла, пока слушала разговор о каком-то месторождении.

Войнова покинула колонну первой. И первое, что ей бросилось в глаза - это сцена у окна. Сергея Лыкова удерживали за руки двое - Иван Гаринский и усатый соратник, который представлялся недавно ей Павлом. Лыков был зол. Тиса не слышала разговора, но догадывалась, о чем шла речь. Бедолага благочинник.

- Успокоился? - спрашивал тихо друга Иван. - Идиот! За саблю хвататься! Ты погубить себя хочешь? Крале твоей, изменнице, ничего не станет, а тебя могут сослать на дальнюю сторонку камешки дробить, или вообще сгниешь в темнице. Слышишь, что говорю, дурень?!

Лыков кивнул. Ярость постепенно сходила с его лица, уступая место безразличию. Тиса же поняла - вот для чего влюбленному нужна была эта ложа. Лизку караулить.

Вскоре троица благочинников отлепилась от окна и вернулась на диваны ложи. Поклонники таланта Гаринского тут же принялись просить спеть благочинника, и он снова взял в руки гитару.

- Только ради блистательной Тисы Лазаровны, что сегодня покорила наши сердца меткостью!

Зазвучала знакомая шальная песенка “Подари свое колечко, поцелуйчик подари”. Народ повеселел, но не надолго.

На второй песне Лыков вдруг положил руку на гитару друга.

- Вань, спой о потерянных, - попросил сослуживца Лыков. Взгляд парня совсем стал больным. Тиса в который раз покачала головой. “Нашел о ком кручиниться! Об Отрубиной. Да, тебе радоваться надо, - подумала она. - С ее алчным нравом такую себе головную боль наживешь. Пусть мухомор с ней мучается”.

Гарниский уступил другу и тронул струны. Они отозвались жалобным перекатом. И запел проникновенно и грустно.

Мы судьбою по миру рассыпаны,

Словно бусины с ниточки порванной.

Мы разлукой немою испытаны,

И объятия наши разорваны.

И душа от души - отрезаны.

На пути заблуждений отброшены.

Чтоб босыми ступнями истерзанными

Нам брести по репьям некошеным.

Хоть в упор гляди да не свидимся,

Все глаза застит мгла коварная.

Через злые дни тянем руки мы,

Душ усталость гнет окаянная.

Нам судьбою бродить суждено, поди,

И дорог версты тех не мерены.

Не спасет искун, потому что мы:

Навсегда увы, души потерянные.

Именно в этот момент железно хорошее настроение Тисы дало первую трещину. Девушке вдруг показалось, будто она сама потерялась в этом мире, будто чья-то рука отпустила ее руку, бросив в глотку бушующей пучины, и теперь для нее нет спасения, она обречена на одиночество. Тьфу, и найдет же всякое в дурную голову!

Похоже не только на нее песня произвела впечатление. Кто-то вздыхал, а кто-то в глубоких думах молчал. И только самый молодой благочинник Алешка не поддался чарам песни:

- Я никогда не влюблюсь, други мои! - заявил хмельной молодец. Щеки его пылали, слова не хотели стройно выговариваться. - Чего в той любви хорошего, а? Одни муки да страданья в ней. Ей Богу, только почувствую неладное вот тут, - он стиснул в кулаке борт мундира в районе груди, - немедля рвану к вэйнам, за отворотом!

- Дурак, Алешка. Отворот, как и приворот, запрещен. Ты преступишь закон, - предупредил Павел.

- Я готов рисковать! - залихватски ответил юноша, положив ладонь на рукоять сабли. - Слыхал, эта вэйна, что аптеку держит сильна в приворотах. К ней и подамся!

- Что вы такое говорите?! - ахнула девушка в розовом платье, одна из слушательниц песен Гаринского. Она прикрыла рот голубым веером.

- Это Демидова Агата которая? Я не знала, что она занимается приворотами! - подхватила разговор другая слушательница, жена одного из служащих.

Тиса же перестала есть виноград, любезно поданный ей одним из галантных кавалеров. Агата и привороты? Очень любопытно!

- А она и не занимается, - возмутилась громко Люсенька, вступившись за вэйну. - Матушка говорила, что это бабка Агаты Федоровны когда-то накладывала привороты, но потом вэйностража ей это запретила, и она уехала. А сама Агата Федоровна не колдует такие вещи. Никогда!

Клара скривила губы в ироничной усмешке:

- Никогда не зарекайся, тем более за другого.

- В ссылку-то бабулю услали, небось, - покачал головой с видом всепонимающего философа капрал Гаринский.

- Увы, к сожалению отворот, как и приворот - это не выход, - произнес Сергей Лыков с горечью в голосе. - У них срок короткий. А чтобы на жизнь хватило действия - последние портки отдашь и все равно не хватит, чтобы оплатить.

- Это верно, - поддержала его компания.

Тема перескочила на дороговизну вэйновских услуг и изделий вэйноцеха. И о том, как было бы уместно, если бы цена на них оказалась малой.

- А вы как думаете, великолепнейшая Тиса Лазровна? - спросил Алеша, глядя на видящую почти влюбленным взглядом.

- Боюсь, мое мнение окажется с вашим в разрез, - непринужденно ответила Войнова. - Я не уважаю вэйноцех.

- Отчего же? - полюбопытствовали мужчины хором.

“Сами напросились”, - подумала Тиса и с радостью обвинила вэйноцех во всех грехах.

Удивительно то, что с ней сразу же согласились, более того - поцеловали ручки, заявив, что воззрение умной женщины свежо и правильно. Что она несомненно права. Вэйны и произвол - однокоренные понятия. Тут же припомнили несколько случаев в пример.

Глава 24 - Воскресный бал. Дракон

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

А затем начался очередной танцевальный тур.

Тиса с радостью раздавала танцы всем просящим их кавалерам. Она желала снова забыться в искрометном веселье, воспользовавшись случаем порезвиться на паркете. Показалось, или учитель вновь хотел испросить у нее танец? Но не успел, его опередил кавалер в маске дракона Вемовея. Клим замешкался. Вернулся на прежнее место, в кресло.

- К вам трудно подступиться, - голос кавалера звучал глухо из-за маски, закрывающей плотно все лицо. - Позвольте пригласить вас на танец.

Тиса выглянула из-за плеча “дракона” на учителя. Видящий сидел с независимым видом, постукивая длинными изящными пальцами по подлокотнику. Что ж, не желает плясать с ней и ладно.

- Хорошо. Я буду рада танцевать с вами, - улыбнулась она “дракону”, и таким образом отдала последний линьюн в этом туре.

И вот она снова в центре зала во власти прекрасной зажигательной музыки. Тур открыла кадриль. За ней поплыла рыбка, следом закружился вальс, поскакала шальным зайцем мазурка. Тиса смеялась, откинув голову назад, ощущала себя легко и свободно в танцах, словно перышко на летнем теплом ветру. Когда поток воздуха поднимает тебя все выше и выше. К пуховым облакам или хрустальным люстрам бальной залы. Как же бесподобно, как замечательно и весело! Как ей хорошо сегодня! Партнеры - два “лиса”, “орел” и юморист в маске “червя” развлекали ее короткими байками и мало кто нудил. После бойкой мазурки, настало время спокойного линьона. Уф, можно отдышаться. “Дракон” появился словно из-под земли и галантно поклонился. В синем, почти черном двубортном сюртуке и при хорошей фигуре. Войнова склонила голову в ответ. Когда они встали друг напротив друга, каждый в свой ряд, на лице девушки сияла мягкая приветливая улыбка. Улыбался ли кавалер в ответ, она не знала, даже глаз не разобрать сквозь сетчатые глазницы. Прелюбопытная маска серо-лунного цвета выполнена довольно искусно. Клыки, как настоящие! Острая драконья чешуя приподнята на загривке, витая пара рогов на свету серебрилась.

- У вас красивая маска, - ступая навстречу партнеру, сказала без утайки Тиса.

Музыка заставила стронуться с места танцоров.

- Благодарю, - глухой ответ.

- Только, мне кажется, вам неудобно дышать в ней, - сказала девушка, не заметив, как дрогнула рука мужчины при соприкосновении с ее ладонью. Тиса уже думала, что не дождется ответных слов, когда кавалер, наконец, “ожил”:

- Мне действительно трудно сейчас дышать, но маска повинна в том лишь отчасти. Всему причина - женщина, которую вижу перед собой.

“Какой тонкий комплимент”, - подумала Тиса и благодарно хихикнула. Ей уже успели малость приесться однообразные восторженные комплименты предыдущих партнеров.

- Вы выглядите счастливой, - произнес “дракон”.

- Я и есть счастливая! - призналась Тиса. - Не вижу поводов для печали.

Медовые глаза довольно сощурились после удачного полуоборота со взмахом юбки. - Боже, у вас на маске даже чешуйки шевелятся!

- Вам нравятся драконы, - произнес кавалер так, будто знал, а не спрашивал.

- Да. Я просто в восторге он них! Особенно от синих!

Мужчина поднял ее ладонь высоко, шаг - и тела приблизились.

- Но вы их не видели, - глухой голос стал тише и суше, но она услышала.

- К моему огромному сожалению, - вздохнула искренне Тиса. - Бирюзовое плато далековато знаете ли. Но, вам же эти древние тоже нравятся.

- Почему вы так решили?

- Вы выбрали маску дракона.

- А… да.

Два шага - и тела отдалились, не размыкая рук.

Так, ведя легкую непринужденную беседу с довольно интересным партнером, Тиса оттанцевала линьон. Музыка смолкла, и кавалер, поклонившись, повел ее из круга. По пути рука “дракона” крепко сжала ее ладонь.

- Я могу рассчитывать на еще один танец в последнем туре? - произнес мужчина, с трудом размыкая пальцы, когда того потребовало приличие.

Тиса кивнула и договорилась о новом совместном танце, на сей раз - вальсе. Она была совершенно не против общения с этим человеком. Ладонь освободилась от крепкого рукопожатия, и видящая на несколько мгновений почувствовала себя маленькой девочкой, что потерялась в толпе. А затем это ощущение пропало. И на душе снова установилась привычная благодать.

Люсенька еще не вернулась в ложу. Пришлось отправиться в уборную в одиночестве. Минуя несколько арок анфилады и завернув в нужный коридор с зеркалами в позолоченных рамах, Войнова не заметила, что от мраморного зала за ней следовала тень. Тень могла похвастаться смазливым личиком и дорогим белоснежным платьем, расшитым серебряной нитью и жемчугом. Лизавета Отрубина, а это была именно она, вытягивала шею, стараясь не упустить из вида видящую, и время от времени украдкой оглядывалась. Она проследила за бывшей постоялицей до дверей уборной, какое-то время нерешительно потопталась под дверями, затем отступила к окну в ожидании. Тиса столкнулась с молодой Отрубиной на выходе из уборной.

“Ох ты ж, чуть не врезалась в поганочку”, - со смешком прошептала себе под нос Тиса, обходя красавицу стороной. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как за спиной послышался шепот:

- Тиса, погодите!

Видящая обернулась. Уж не ослышалась ли она? Оказалось, что нет.

- Я бы хотела поговорить с вами, - Лизавета смотрела на нее и теребила в руках веер цвета голубого льда.

- Сомневаюсь, что нам есть о чем беседовать, грибочек, - отмахнулась видящая, не желая усложнять свою прекрасную жизнь общением с молодой Отрубиной. Собираясь продолжить путь, она сделала шаг, но Лизка буквально вцепилась в ее локоть.

- Я займу у вас всего минуту, - горячо прошептала краса ненаглядная. - Пожалуйста! Очень вас прошу!

Тиса пару секунд озадаченно смотрела в глаза Лизы, в которых плескалась крайнее волнение, затем вздохнула и нехотя согласилась.

- Пройдемте сюда, здесь менее людно, - поманила беляночка ее за собой.

Позволив отвести себя в сторону от людского потока, Тиса вгляделась в Отрубину. Что-то с ней не так. В самом деле бледная и какая-то невеселая. Под глазами старательно забелены тени. И исхудала невеста. Как там говорил Лев Леонидович? Перед свадьбой волнуется? Ну, а от нее что ей нужно? Последнюю мысль видящая незамедлительно озвучила.

- Хочу извиниться за случай с папенькиной статуей. Признаю, я поступила подло, в чем очень раскаиваюсь, - выдала “поганка”, повергнув Войнову в шок. “Ущипните меня!”, - подумала Тиса. Точно заболела наша красавица.

- И еще… - с запинкой продолжила Лиза, - хочу просить, чтобы вы ничего не говорили Эрасту о нас с Сергеем. Особенно моему отцу!

Ах вот оно что, подумала Тиса. Теперь все ясно. На воре шапка загорелась. Эта “поганка” не хочет предстать перед Проскулятовым в черном свете, иначе тот отменит свадьбу и бросит неверную невесту, тогда прощайте мухоморовы денежки. Похоже эти мысли отразились у нее на лице, поскольку глаза Лизаветы нездорово заблестели:

- Ты считаешь меня меркантильной и лживой, да?

Ага, вот и выкать перестала девушка. Того и гляди истинное лицо проявится.

- А разве это не правда? - спросила Тиса.

- Ты ничего не понимаешь, - покачала головой нежелательная собеседница.

- Что тут понимать, Лиза? С молодым крутишь, за старого ловеласа выходишь. Все ясно, как день. Впрочем, мне недосуг читать тебе нравоучения. Извинения сомнительны, но так и быть, приняты. Папеньке твоему и мухомору ничего не скажу, не дрожи, - хохотнула Войнова. - Передавай привет маменьке. И пожалуй, мне жаль благочинника. О-то в самом деле влюблен в тебя, дурачок. Прощай.

Тиса помахала ручкой бледной Лизавете и развернулась, чтобы покинуть скучную девицу. Однако уйти и в этот раз не получилось. Стоило сделать пару шагов, как за спиной раздался всхлип. Отрубина не переставала ее сегодня удивлять.

Отвернувшись к стене и закрыв лицо ладонями, красавица тихо и сдавлено ревела. О, Единый, что за напасть-то такая?! Видящая вздохнула и вернулась. Тронула за плечо Лизу, и от этого Отрубина еще пуще принялась шмыгать носом. Тиса вынула платок из поясного ридикюля, и протянула плачущей девушке.

- Лиза, что с тобой?

- Я не могу так больше, - сквозь всхлипы услышала она. - Не могу.

Отрубина всерьез разревелась. Успокоить ее удалось лишь спустя пару минут.

- Единый, я так люблю его, - наконец, высморкалась не по этикету в платок красавица.

- Кого? Эраста? - поинтересовалась Тиса.

Лизавета на нее посмотрела, как на умалишенную:

- Сергея.

- О, - протянула Тиса. - Ну, так выходи за него. Благочинник тебя любит и будет счастлив подарить обручальное колечко. Брось ты этого скользкого мухомора-губернатора!

- Я не могу, - в отчаянии Лиза сжала веер до хруста в перьях. - Ты же знаешь - мы банкроты. Я не могу так поступить с семьей, понимаешь?

Войнова не понимала, но Лиза все объяснила. В ее голосе слышалась усталость бурлака, тянущего лямку по крайней мере век:

- Если я выйду за него, батюшку ждет долговая яма. Дом пойдет с молотка. Матушку, меня и братьев поселят в работном доме. Она не сможет так жить, я знаю! У Саньки не будет будущего. И второй не доучится. Я, мое удачное замужество, - наша единственная и последняя надежда. Я должна порвать с Сергеем, - сквозь ком в горле произнесла красавица. - Должна. Но не могу! Встречаюсь тайком, как падшая женщина. Страх не оставляет меня ни на минуту. Если отец узнает о наших с ним встречах, он сделает все, чтобы посадить Сергея в острог или в лучшем случае сослать с глаз долой в далекую губернию. Батюшка и раньше его не жаловал, а теперь подавно. Он сделает это, он способен. Поэтому я оговорила тебя тогда. Прости. Я не могла поступить иначе.

Отрубина в ожидании замолкла, а Тиса задумалась над услышанным. Что если бы ей пришлось выбирать между благополучием семьи и личным счастьем, как бы она поступила в этом случае? Если бы отцу грозила тюрьма, а маме крайняя бедность в работном доме. Если бы Ричу была уготована лучшая доля отучиться в высшей гимназии, то ради собственного счастья разрушила бы она его шанс на безбедное будущее? Или поступилась бы собой, связав жизнь с нелюбимым? Сложный вопрос. Слава Единому, что она не стоит перед подобным выбором!

- Ты правда видящая? - вывела ее из дум Отрубина неожиданным вопросом. В девичьем голосе послышался едва уловимый страх.

- Почти.

- Значит, если захочешь, ты можешь узнать секреты всех людей?

- Не всех, конечно, - усмехнулась Тиса. - Да и не нужны мне их секреты!

Девушки какое-то время смотрели в глаза друг другу, потом на лице Отрубиной проявилась бледная улыбка. Впервые за всю беседу искренняя.

- После концерта, я боялась, что ты придешь в наш дом и все расскажешь отцу о Сергее. Видящей он бы поверил. А когда вчера ты нас увидела, я даже ночь не спала. Ты так смеялась, что у меня мурашки по коже бежали.

- Нужна ты мне больно, - фыркнула Тиса. - Храни при себе свои секреты, и успокойся, наконец.

- Тут и хранить уже нечего, - выдохнула Лизавета с таким потерянным усталым видом, какого Тиса ранее не замечала у Отрубиной. Вот оно настоящее лицо красавицы. Лицо заблудшего, хоть и вздорного, подростка, или вернее жертвенного красивого агнца, которого родной батюшка без зазрения совести ведет на заклание: в расплату за свои ошибки. Агнца, что способен разве что дергать привязь, и более ничего. Судьба его предрешена.

Пожалуй в этот момент хорошее настроение Войновой обзавелось еще одной трещиной. Тиса поняла, что уже почти сочувствует “поганке”. И ведь все опять упирается в изнаневы деньги! Кто-то не может курган из-за них найти, кто-то не смеет выйти замуж по любви.

- Каков долг? - спросила она, сама не замечая, как уже мысленно ищет выход из сложившегося положения Отрубиной.

- Ужасно большой. Даже если бы мы продали фамильный дом в уплату, то все равно не покрыли бы теми деньгами и десятую его часть. Нет. Мне уже ничего не поможет.

- Если только Лев Леонидович не найдет другой способ найти деньги, - пыталась подбодрить девушку Войнова.

Лизавета лишь грустно улыбнулась, она в это не верила.

- Спасибо, что не держишь зла на меня, - сказала красавица рассеянно. - Мне пора вернуться в залу. Папенька будет сердиться.

Тиса мысленно услала папеньку Лизки в испод. И все же должен же быть какой-то выход?! Обязательно! Порядком потрескавшееся, но все еще хорошее настроение диктовало: верить в лучшее.

Девушки вместе вернулись в проход анфилады.

- Тиса, - шепнула по дороге Лизавета. К тому времени она уже сбросила с лица тоску и снова надела маску неприступной благородной барышни. - Я забыла предупредить тебя. Остерегайся графа Озерского! Мне Леса сказала, что он весьма заинтересован тобой. Это плохо. Давеча я случайно от Эраста узнала о Есе такое, что могу точно сказать - он испорченый и коварный человек!

- Вот как?

- Да. Он падок на женщин. Он… он соблазняет их, а потом бросает в самом ужасном положении, - кажется Лизавета немного покраснела. Неужели Отрубина на такое способна? Оказывается, что так. Прилив краски к лицу только пошел ей на пользу.

- Ну, меня соблазнить у него нет ни малейшего щанса, - усмехнулась Тиса. - Я его терпеть не могу.

Лизавета оказалась довольна ее ответом. Девушки перекинулись еще парой слов, а затем разошлись.

Тиса проходила мимо одного из балкнов, когда мимолетом услышала знакомый едкий голос. Желая проверить, что ей не почудилось, Тиса подошла к слегка приоткрытой двери и выглянула на балкончик. На балконе в самом деле оказалась Клара. Брюнетка недовольно шипела на кого-то, стоящего под балконом. Точно рассерженная кошка. Любопытство взяло верх и Тиса прислушалась.

- Клавочка! Доченька! Пойдем со мной!

- Ма, я же говорила, не называй меня Клавой! - недовольно отвечала брюнетка. - И что ты здесь делаешь!?

- Я пришла за тобой, Клавочка. Отец скоро вернется, пойдем домой.

- Где Февронья? Почему она тебя отпустила?

- Она вон там стоит у ворот. Она шла за мной, но я…

- Возвращайся к ней немедля, ма! - перебила мать Клара. - Слышишь меня? Немедля! И не позорь меня больше!

- Но отец, Клавочка, он же…

- Мама, уходи! Я приду, но позже. Побудь пока с Февой, - Клара огляделась по сторонам, словно боялась что ее могут застать за неприглядным делом.

Тиса отступила к окошку и выглянула в него. Мать Клары стояла под балконом - маленькая женщина, нелепо закутанная в шерстяной платок поверх пальто. Простоволосая, без шапки. Волосами с проседью играл ледяной зимний ветер.

Подстегиваемая речью дочери, женщина нерешительно отступила, а потом развернулась побрела в сторону ворот. Тиса поняла, что пора и ей ретироваться с места наблюдения.

- Тиса! - Люсенька, заметив видящую, отправилась ей навстречу через пеструю толпу. - Где ты была? Я вас всех растеряла. Строчка играть в карты сбежал, Клима украл Мо Ши. И Клара куда-то пропала. Даже не знаю, куда.

- А как же наши кавалеры-благочинники? - улыбнулась Тиса. - Неужели дали тебе заскучать?

Люся захлопала ресницами, будто ее уличили в неблагодарности:

- Нет, что ты! Они милые! Особенно Алексей и Павел. И такие храбрые! Знаешь, они ищут каких-то преступных оборотней. В прошлую седмицу всю ночь в чащобе провели у Патвы. Тьма говорят, была, глаз выколи. Правда, жуть?

- Очень любопытно, - согласилась Тиса. Она повернула голову, чтобы разглядеть знакомую компанию в оранжевых парадных мундирах, но так некстати наткнулась взглядом в одного нахального графа в маске-клюве Гора. Озерский стоял в дверях игровой в компании развеселых молодых людей своего богатенького круга, крутил в белых пальцах бокал вина, и смотрел на нее. Или так кажется?

Граф отсалютовал бокалом Тисе, и ее сомнения испарились.

- Вспомни о нем, из испода и явится, - усмехнулась себе под нос видящая.

Вот уже четверо дружков графа заинтересованно оглядываются в ее сторону и выдают какие-то реплики Есю. Тот с ухмылкой отвечает, не сводя глаз с нее, словно с мыши-полевки. Противный красногубый “орел”. Ну да Единый с ним. Распорядитель очень вовремя объявил очередной танцевальный тур. Заиграл прекрасный вальс.

Люсеньку увлек в центр залы смешливый Алексей. А пред Войновой снова объявился знакомый “дракон”:

- Позвольте вашу руку.

- С превеликим удовольствием, - ответила вполне искренне Войнова, кидая последний взгляд в сторону Озерского. Она будет танцевать, а потом уедет домой с Перышкиными, и к изнаню пусть идут всякие носатые графы!

“Дракон” проследил за взглядом девушки и тоже несколько секунд наблюдал за компанией у игровой.

- Мне повезло танцевать с вами, - произнес кавалер. Встав в ряд танцующих, мужчина с толикой властности в движениях притянул к своему телу партнершу. - У вас множество поклонников… Боюсь, мне придется воспользоваться огненным драконьим дыханием, чтобы отстоять у них ваше внимание.

Танец закружил, и Тиса от души рассмеялась. Определенно, с этим ухажером не скучно.

- Сейчас мое внимание полностью отдано вам, - отозвалась девушка.

- Хвала небесам, - глухо и как-то серьезней, чем обязывало легкое общение, послышалось из-за маски.

Партнер вел в танце так ровно и уверенно, что Тиса вскоре отдалась во власть вальса.

- Как помню, вы говорили, что совершенно счастливы? - развлекал ее легким разговором “дракон”.

- Именно, - улыбалась Тиса, ощущая себя таковой.

- И у вас нет пасмурных дней? Нет недругов, что чинили бы вам препоны? И в любви вам везет?

- Дни мои всегда солнечны, - подхватила игру видящая. - Недруги беззубы, как плотва. А любовь… о, это каверзный вопрос, милейший дракон.

- Отчего же? - мужская рука на ее талии стала ощутимо горячей.

- От того, что я не стремлюсь к любви, - хохотнула Тиса. - Любить, в моем понимании, значит еще и доверять. Я же не могу похвастаться подобным отношением ни к одному мужчине, уж простите покорно.

Тиса не знала, разочаровал ли ее ответ кавалера, или позабавил. “Дракон” лишь медленно кивнул.

Маскарад раскрепощает, подумала Тиса. Можно свободно разговаривать с незнакомцами без старого брюзги-этикета.

- Такие щекотливые вопросы обязывают к ответной откровенности, - лукаво усмехнулась видящая. - Но я намереваюсь смилостивиться над вами.

Пару секунд партнер молчал. Затем чуть склонил набок голову и произнес:

- Не щадите меня. Я вполне могу поведать о себе…

Музыка загремела, и пары раскрылись, выстроившись в ряд. Барышни взмахнули подолами пышных юбок, словно лебеди крылами.

- В отличии от ваших дней, мои не часто радуют солнцем уже пару месяцев, - услышала девушка, снова сходясь с партнером. - Добрая сотня людей и нелюдей страстно уповают видеть меня в белых тапочках. Однако я остаюсь равнодушным к их чаяниям.

Тиса хихикнула, про себя подумав, что “дракон” скорее всего лукавит, но очень мило.

- Что до везения в любви, - голос мужчины стал суше, словно его мучила жажда. - Ваши уста - уста моей совести. Я есть один из тех недостойных, кто потерял доверие своей избранницы.

Тиса удивленно вздернула брови. Вот тебе на. “Дракон”, оказывается, несчастный влюбленный.

Что-то в голосе кавалера заставило ее сердце дрогнуть, и видящая, не задумываясь, объяснила это сочувствием.

- Вы вернете ее доверие, - уверенно произнесла девушка. - Я верю в вашу счастливую звезду!

- Вы полагаете? - мужчина склонил голову на бок. Отчего-то видящей показалось, что он улыбается.

Тиса кивнула:

- Приложите ум и сердце, и вы завоюете ее доверие.

- Благодарю за надежду.

Наверно она бы развила бы целую веселую проповедь под названием “Не вешать нос”, но их чуть не зацепила нечаянно пара в оригинальных костюмах Гора и Жвала. Выдающаяся модница нацепила хвост, как у павлина, ее спутник походил на чиванскую невесту, завернутую в ковер.

Тиса и “дракон” посмотрели им вслед.

- Этот дивный маскарад не оставляет шанса даже самому унылому настроению! Вы согласны? - развеселилась Войнова от созерцания яркой парочки.

- Равнодушным остаться сложно, - признал партнер.

- Кто придумал маски, тот гений безумства! А вы долго выбирали драконий лик?

- Отнюдь. Я позаимствовал маску у друга, что знает в них толк.

Музыка смолкла. Тиса поразилась, как быстро пролетело за танцем время. Они поклонились друг другу. На губах видящей сияла благодарная улыбка.

- Маски позволяют людям представляться кем-то другим, - не отпуская ее ладонь, произнес “дракон”, смотря поверх головы девушки. - Но есть некоторые личности, что надевая их, выказывают истинное свое лицо.

Тиса увидела Озерского лишь, когда он оказался в паре шагов от нее.

- Тиса Лазаровна, - Есий клюнул черным носом, скривив алые губы в ироничной улыбке.

- Граф, - произнесла видящая, неосознанно стиснув руку “дракона”.

Есь приблизился, не обращая внимания на кавалера, стоящего рядом с девушкой. Ростом он был выше “дракона”на целую голову, да еще подбородок держал по-царски надменно.

- Дикая роза расцвела, так что и не узнать, - одарил ее с барского плеча комплиментом молодой граф. В прорезях маски блестели азартом глаза. Взгляд наглеца задержался на груди девушки, затем скользнул по шее и переместился к женскому лицу, - лепестки нежны, стебелек гибок, листва свежа… - и ,наконец, обосновался на губах.

Есь улыбался. Похоже себя этот мужчина мнил неимоверно привлекательным. Впрочем, будь Тиса чуть легкомысленней, то возможно у него представился бы шанс вскружить ей голову своей наглой манерой общения. Увы, она уже не в том возрасте, чтобы млеть от пошлых намеков.

- Я рассчитываю на следующий танец, цветочек, - промурлыкал томно граф, наклоняясь к самому девичьему ушку.

Теперь “дракон” вдруг ощутимо тесно стиснул ладонь девушки. Это заставаило Войнову взглянуть на него. Маска щерящегося клыками серебристого дракона неожиданно придала ей задора.

- Вы забыли сказать о шипах, граф, - прошептала видящая в ответ нахалу и широко улыбнулась. - Они остры и царапаются. И вы это прекрасно знаете. К сожалению, танец я обещала этому милому сударю.

- Все верно, - подтвердил невозмутимо “дракон”.

- Тогда следующий мой, - не сдавался упрямец.

Вот уж неймется сиятельству! Так и заставит попрать этикет в изнанку:

- Я не стою вашего внимания, граф Озерский, - Тиса покачала головой, продолжая улыбаться. - Пожалуйста, не тратьте его на меня. Как и ваше драгоценное время.

Да, грубо с ее стороны. Да, некрасиво. Этикет на издыхании и рыдает. Но, Единый, как же весело! Особенно это выражение лица графа, которое погасло через секунду. Но и этого хватило, чтобы понять. Бог ты мой! Он готов спалить меня взглядом на сем месте! Василиск носатый, ничего у тебя не выйдет.

Озерский развернуться на каблуках и отправиться прочь, если быть точнее, то вернулся в свою компанию. А Тиса увлекла за собой “дракона” на кадриль.

- Вы умеете осаживать неугодных воздыхателей, - усмехнулся мужчина, встав позади нее.

Тиса хихикнула:

- Он докучает мне неимоверно. Возможно, теперь он оставит меня в покое.

В следующий миг кадриль затянула из в свой водоворот. Говорить было невозможно, только смеяться. Тиса не знала, что ее партнер частенько оборачивался и вглядывался в компанию Озерского - тогда, когда она не смотрела на него. И порой шевелил беззвучно губами.

Как и не знала, что в этот момент Есь Озерский чернит ее девичью честь лживыми речами.

- Что? Отбрила тебя барышня? Неужели нашего Еся обставила провинциалка! - подсмеивались подвыпившие друзья сиятельства. Они часто вместе кутили с молодым графом.

- Кусайте локти узколобые фирляры! Барышня для вида отказала, - хмыкнул самодовольно красногубый. Один только Бог знал, какая ярость клокотала внутри этого человека, но он великолепно умел держать лицо. Мать привила ему сие умение еще, когда будущий граф носил на груди накрахмаленные слюнявчики, - Стесняется, дуреха. Боится слухов. На самом деле уже вся дрожит от предвкушения снова лечь в мою постель. О чем мне и шепнула на ухо девица.

- О-о! Так ты с ней уже успел!?

- Именно. Провинциалочка тает как масло в моих руках! И ласкова, как похотливая кошка. Сегодня мы обновим одну из спален губернатора, - пообещал Озерский, выпивая до дна бокал вина. - Я обломаю твои шипы, розочка, - прошептал себе под нос мужчина.

- Есь! Ты просто гениальный соблазнитель! Ты непревзойденный! Ты наш бог! - завелись льстецы.

Этого разговора Тиса не слышала, она вся отдавалась танцу. После кадрили “дракон” довел ее до ложи, передав в объятия Люсеньки, и раскланялся. Тиса с сожаление проводила взглядом бывшего партнера по танцам. С ним было интересно. И снова на пару секунд ее сковало то странное чувство брошенности и потерянности. Чур меня, чур!

- Ой, Тиса, мы решили играть в фанты! Ты будешь с нами? - привлекла к себе внимание подруги Перышкина. - Паша собирает!

Посмеиваясь в знатно закрученные усы благочинник Павел в самом деле собирал в перевернутый цилиндр вещицы желающих поразвлечься незатейливой игрой.

- Вы же не откажете нам в этом удовольствии? - улыбнулся Иван.

- Тиса Лазаровна, вы просто обязаны сдать свой великолепный нож! - воскликнул юный блюститель порядка Алешка.

Тиса хихикнула:

- Только не его! Вот возьмите мой веер, - она кинула веер в шляпу. - Им тоже можно запустить во что-нибудь при большом желании.

- Или в кого-нибудь, - поддакнул Строчка.

Благочинники отдали честь шутке короткими смешками.

Тут по правую руку Тисы объявился учитель, и Люся тут же решила и его исспросить, желает ли тот поучаствовать в забаве.

- О, сомневаюсь, что Климентий Петрониевич будет предаваться столь несерьезной забаве, - предположила Тиса, глядя с шутливым вызовом в зеленые глаза блондина. - Это игра не требует незаурядного ума. В нее могут играть даже младенцы.

Блондин вздернул белесые брови:

- Я не чужд потехе, Тиса Лазаровна. - он вынул свои карманные часы на цепочке, и вещица вскоре исчезла в темном нутре цилиндра. - Но благодарю за комплимент моим умственным способностям.

- Клара, а ты не передумала играть? - обратился Строчка к брюнетке, что до сей минуты с независимым надменным видом попивала вино из бокала, сидя на диване. Люсенька тут же поддержала Виталия. На что Клара отставила бокал на столик и благосклонно хмыкнула:

- Уговорила. Забирайте, - и девушка, сняв с пальца простое серебряное колечко, опустила его в шляпу.

- Замечательно! Серый! Один ты не участвуешь, предатель! - заявил Иван.

Однако уговорить Лыкова отвлечься от созерцания рукояти собственной сабли и предаться веселой забаве у него не получилось.

- Ну и изнань с тобой, - махнул рукой на друга Иван.

Игра длилась около часа. Павел отворачивался и выбирал скрытно один из фантов, пряча его под полой распахнутого мундира. Затем “усач” вопрошал: “Что будет делать этот фант?”. Отведенный игре час каждый игрок успел выполнить шутливое задание, которое придумывалось компанией. Люсенька прыгала на месте десять раз. Тиса показала бабочку. Строчка токовал тетеревом. Иван под свист и улюлюканье поцеловал в щеку, стоящую через два человека, Люсю. Благочинник Алешка признался в любви первой прошедшей мимо барышне: это была глухая старушка, которой юный блюститель порядка кричал три раза признание на весь зал. Тиса хохотала вместе со всеми. Кларе досталось прочесть стихотворение, и она сухо и без выражения произнесла известное четверостишие о неразделенной любви, пряча смущение под недовольством. Климентию же выпало задание: обнять стоящего по левое плечо. Когда Тиса поняла, что это с ней он должен обниматься, то хохотнула.

Молодым людям пришлось встать. Климентий повернулся к девушке, и какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Мятежная зелень и искрящийся янтарь.

- Давай, ученый муж! Приобними барышню!

- Только без вольностей, счастливчик!

- Чего застыл?!

Благочинники веселились от души.

- Прошу прощения, - произнес Ложкин, ощущая явно себя не в своей тарелке. - Это игра.

- Я знаю, - улыбнулась Тиса.

Объятья получились аккуратными и непродолжительными. По сути Ложкин лишь положил руки на талию девушки и коснулся щекой ее волос. Все целомудренно и с серьезнейшим выражением лица. Будто и не в игре участвовал, а наитруднейшую задачу решал. Весело!

Игра окончилась. Объявилась Василиса, невестка Перышкиных и отозвала Люсю к ее родителям. Тиса подумала, что наверно вскоре покинет бал вместе с семейством Перышкиных. Еще утром она любезно предлагали ее довести обратно домой, и Войнова согласилась. Климентий отвечал на вопрос Клары, что-то опять о кургане и иже с ним. Строчка куда-то пропал, наверно снова к игральным столам подался. Денег у него уже не было, но любопытство осталось. Тиса подошла к окну, чтобы взглянуть на подсвеченную огнями ночь. Когда к видящей обратилась женщина в маске лисицы, Войнова не заподозрила ничего худого.

- Вы - Тиса Войнова? - спросила она взволнованно. Дождавшись кивка, добавила: - Вас зовет ваша подруга!

- Люся?

- Да-да. Пойдемте же скорее! Это важно!

“Лисица” поманила видящую за собой. И поторопилась прочь, махнув меховым хвостиком, приколотым подолу рыжего платья. Лишь когда девушки миновали мраморный зал, оказавшись в его противоположном углу, Тиса выяснила, зачем ее зовет Перышкина.

- Ваша подруга сильно подвернула на ногу, - заговорила провожатая. - Ее сопроводили на верхние этажи. Она зовет вас! И у нее сильная боль!

- Что же вы молчали?! - ахнула Тиса. Она оглянулась, возвращаться и звать клубовцев уже стоит времени. Наверняка Люся надеется на ее лекарскую помощь. - Мне будет нужен лед и повязка!

- С ней горничная, вы велите ей все что нужно принести.

Тиса кивнула и заторопилась следом за “лисицей”. А та понесла свой хвостик на лестницу, ведущую к верхним этажам. Поднявшись, они запетляли в переходах дворца. Пока не предстали перед высокими белыми двустворчатыми дверьми, одними из многих в этом безлюдном крыле. “Лисица” распахнула одну из створок и отвела руку в пригласительном жесте:

- Ступайте! Она там лежит на кровати в алькове!

Тиса поспешила в комнату, и остановилась у огромной кровати, заправленной белым муслином с золотой каймой. Пустой кровати. Высокие напольные канделябры, драпированные белые занавеси на окнах. Роскошная гостевая спальня. Она прошла дальше и заглянула в смежный покой - это оказалась гардеробная, вмещающая два огромных массивных шкафа из беленого дуба и резной столик с зеркалом.

- Но здесь никого нет! Вы верно комнату спутали! - Тиса обернулась, и увидела, как захлопываются двери. - Девушка, постойте. Куда же вы? - окликнула она странную девицу.

Послышался скрип проворачиваемого в замке ключа. Ее заперли?

- Это что игра какая-то? - хмыкнула она. Может быть, Перышкина решила ее разыграть? Тогда что от нее требуется? Подумав, Тиса отказалась от этой мысли. Она обошла спальню. Потрогала начищенный до блеска канделябр, затем восковые свечи с оттиском вэйноцеха. Тронула занавеси, оглядела снежный вид из окна на дворцовый парк. Пять минут миновали, и девушка заскучала. Пора было покидать эту обитель. Присела на корточки перед дверьми и осмотрела замочную скважину.

- Раз никто не собирается меня выпускать, выйду сама, - произнесла она, оценив сложность замка, как невысокую. Надо только вспомнить, как открывал замок буфета Кубач, пробираясь в кухню Жича за хмельным.

Тут Тиса, оглядев себя, заметила, что ее ридикюля при ней нет.

- Вот, изнань! - воскликнула она. - Эта лиса украла мою сумку! Ну, плутовка! За это тебя найду и откручу хвост, - усмехнулась видящая в тишине спальни. Теперь ей еще сильнее захотелось выбраться. Она вынула из волос две шпильки и согнула их, как это делал Кубач. Снадобье придавало видящей уверенности, что у нее получится. И о чудо. У нее вышло открыть дверь с первой же попытки! Единый, благодарю тебя!

- Ага! - усмехнулась Войнова, распахнув двери и недобро добавила: - Теперь мой черед водить.

На самом выходе ее посетило чувство, что за ней кто-то наблюдает. Девушка обернулась и окинула взглядом свою кратковременную роскошную темницу. Естественно - никого. Почудилось. Тиса захлопнула за собой дверь. На первой же попавшейся по дороге козетке видящая присела и закрыла глаза. Дар отозвался мгновенно. Когда она открыла глаза через полминуты, то уже знала, где искать воришку.

Рыжая стояла у окна на лестничной площадке и пересчитывала деньги в кошеле. Наверняка обчистила еще кого-нибудь. Ридикюль она держала у себя под мышкой. Расшнурованный. Похоже, с его содержимым шустрая барышня уже ознакомилась. Тиса подкралась к увлеченной подсчетом богатств “лисице” и выдернула из-под ее мышки свой ридикюль с победным кличем.

Рыжая отпрыгнула от видящей, как ужаленная, чуть не запутавшись оконной портьере. Глаза в прорезях маски блестели, острый подбородок девицы отвис.

- Как ты выбралась? - пораженно спросила она, косясь с опаской на ридикюль в руках Тисы.

- Легко. Мне стало скучно. Хотя сейчас уже много веселее, - Тиса хохотнула, чем заставила отступить воровку еще на пару шагов. - Знатный спектакль ты затеяла. И неужели все ради того, чтобы поживиться моей сумкой?

Кстати о последней. Войнова заглянула в ридикюль и проверила его содержимое. Все ее вещи лежали на месте. Для осмотра Тисе пришлось вынуть нож.

- Я не хотела! Меня заставили! - взвизгнула “лиса” и рванула по лестнице с такой прыткостью, что только диву оставалось даваться. - Помогите! Режут! - голосила на бегу мошенница.

Отсмеявшись, Тиса покачала головой. Необычней бала в ее жизни еще не было! И все же как ей повезло открыть замок. Что ж, пора возвращаться в мраморный зал.

Войнова и не подозревала, что в спальне недавно покинутой ею, происходило не менее любопытное действо. Началось с того, что в тот момент, когда за видящей закрылась дверь, дверца одного из шкафов гардеробной резко открылась. И из нее ничком вывалилось тело мужчины, будто срубленная на лесоповале сосна. Носом в половицы. Тело ожило. И Есь Озерский, а это был именно он, метнулся в угол гардеробной, зацепив боком столик и опрокидывая стул. Черная маска-клюв уж не украшала породистое лицо. В ярких глаза Еся полыхала ненависть, но еще больше в них было чистого испуга. А причина тому имелась веская: из алого рта графа до самых его начищенных туфель свисал длинный розовый язык. Его язык.

Из тени появился человек в маске дракона, в руке он держал скип из орехового дерева. И Озерский тут же вжался спиной в стену.

“Дракон” приблизился и молниеносно ткнул скипом в грудь Еся.

- Бу-бу-бу… - задергался в ужасе молодой граф, тараща глаза на оружие. Говорить у него не получалось.

Зато получалось у “дракона”.

- Еще раз протянешь язык на счет этой женщины, мальчишка, - произнес глухо человек в маске, - лишишься языка. А тронешь пальцем сам или пошлешь кого - лишишься чего-то более важного. Понял меня?

Озерский активно закивал, мыча как немой.

- А пока прочь из Оранска, - приказал “дракон”. - Этот наклад тебе придется сводить очень долгое время, граф. Советую раскошелиться на лучших колдунов. Вон, сказал, пока я не передумал.

Есь Озерский, подбирая язык, сорвался с места и понесся к выходу из опочивальни.

Тиса покидала бал в сопровождении Перышкиных и клубовцев. На дворе падал снег, кружа под звуки скрипки. Следуя к саням, у ворот, Войнова еще раз взглянула на дворец. Окна его продолжали сиять - для некоторых продолжалось веселье. На одном из балконов стоял человек. Лица его невозможно было разглядеть. Несколько секунд Тиса наблюдала одинокую фигуру. Затем мысленно поблагодарила Единого за его жертву, за прожитый интересно день, и продолжила свой путь.

Глава 24 - Воскресный бал. Дракон

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

А затем начался очередной танцевальный тур.

Тиса с радостью раздавала танцы всем просящим их кавалерам. Она желала снова забыться в искрометном веселье, воспользовавшись случаем порезвиться на паркете. Показалось, или учитель вновь хотел испросить у нее танец? Но не успел, его опередил кавалер в маске дракона Вемовея. Клим замешкался. Вернулся на прежнее место, в кресло.

- К вам трудно подступиться, - голос кавалера звучал глухо из-за маски, закрывающей плотно все лицо. - Позвольте пригласить вас на танец.

Тиса выглянула из-за плеча “дракона” на учителя. Видящий сидел с независимым видом, постукивая длинными изящными пальцами по подлокотнику. Что ж, не желает плясать с ней и ладно.

- Хорошо. Я буду рада танцевать с вами, - улыбнулась она “дракону”, и таким образом отдала последний линьюн в этом туре.

И вот она снова в центре зала во власти прекрасной зажигательной музыки. Тур открыла кадриль. За ней поплыла рыбка, следом закружился вальс, поскакала шальным зайцем мазурка. Тиса смеялась, откинув голову назад, ощущала себя легко и свободно в танцах, словно перышко на летнем теплом ветру. Когда поток воздуха поднимает тебя все выше и выше. К пуховым облакам или хрустальным люстрам бальной залы. Как же бесподобно, как замечательно и весело! Как ей хорошо сегодня! Партнеры - два “лиса”, “орел” и юморист в маске “червя” развлекали ее короткими байками и мало кто нудил. После бойкой мазурки, настало время спокойного линьона. Уф, можно отдышаться. “Дракон” появился словно из-под земли и галантно поклонился. В синем, почти черном двубортном сюртуке и при хорошей фигуре. Войнова склонила голову в ответ. Когда они встали друг напротив друга, каждый в свой ряд, на лице девушки сияла мягкая приветливая улыбка. Улыбался ли кавалер в ответ, она не знала, даже глаз не разобрать сквозь сетчатые глазницы. Прелюбопытная маска серо-лунного цвета выполнена довольно искусно. Клыки, как настоящие! Острая драконья чешуя приподнята на загривке, витая пара рогов на свету серебрилась.

- У вас красивая маска, - ступая навстречу партнеру, сказала без утайки Тиса.

Музыка заставила стронуться с места танцоров.

- Благодарю, - глухой ответ.

- Только, мне кажется, вам неудобно дышать в ней, - сказала девушка, не заметив, как дрогнула рука мужчины при соприкосновении с ее ладонью. Тиса уже думала, что не дождется ответных слов, когда кавалер, наконец, “ожил”:

- Мне действительно трудно сейчас дышать, но маска повинна в том лишь отчасти. Всему причина - женщина, которую вижу перед собой.

“Какой тонкий комплимент”, - подумала Тиса и благодарно хихикнула. Ей уже успели малость приесться однообразные восторженные комплименты предыдущих партнеров.

- Вы выглядите счастливой, - произнес “дракон”.

- Я и есть счастливая! - призналась Тиса. - Не вижу поводов для печали.

Медовые глаза довольно сощурились после удачного полуоборота со взмахом юбки. - Боже, у вас на маске даже чешуйки шевелятся!

- Вам нравятся драконы, - произнес кавалер так, будто знал, а не спрашивал.

- Да. Я просто в восторге он них! Особенно от синих!

Мужчина поднял ее ладонь высоко, шаг - и тела приблизились.

- Но вы их не видели, - глухой голос стал тише и суше, но она услышала.

- К моему огромному сожалению, - вздохнула искренне Тиса. - Бирюзовое плато далековато знаете ли. Но, вам же эти древние тоже нравятся.

- Почему вы так решили?

- Вы выбрали маску дракона.

- А… да.

Два шага - и тела отдалились, не размыкая рук.

Так, ведя легкую непринужденную беседу с довольно интересным партнером, Тиса оттанцевала линьон. Музыка смолкла, и кавалер, поклонившись, повел ее из круга. По пути рука “дракона” крепко сжала ее ладонь.

- Я могу рассчитывать на еще один танец в последнем туре? - произнес мужчина, с трудом размыкая пальцы, когда того потребовало приличие.

Тиса кивнула и договорилась о новом совместном танце, на сей раз - вальсе. Она была совершенно не против общения с этим человеком. Ладонь освободилась от крепкого рукопожатия, и видящая на несколько мгновений почувствовала себя маленькой девочкой, что потерялась в толпе. А затем это ощущение пропало. И на душе снова установилась привычная благодать.

Люсенька еще не вернулась в ложу. Пришлось отправиться в уборную в одиночестве. Минуя несколько арок анфилады и завернув в нужный коридор с зеркалами в позолоченных рамах, Войнова не заметила, что от мраморного зала за ней следовала тень. Тень могла похвастаться смазливым личиком и дорогим белоснежным платьем, расшитым серебряной нитью и жемчугом. Лизавета Отрубина, а это была именно она, вытягивала шею, стараясь не упустить из вида видящую, и время от времени украдкой оглядывалась. Она проследила за бывшей постоялицей до дверей уборной, какое-то время нерешительно потопталась под дверями, затем отступила к окну в ожидании. Тиса столкнулась с молодой Отрубиной на выходе из уборной.

“Ох ты ж, чуть не врезалась в поганочку”, - со смешком прошептала себе под нос Тиса, обходя красавицу стороной. Однако стоило ей сделать несколько шагов, как за спиной послышался шепот:

- Тиса, погодите!

Видящая обернулась. Уж не ослышалась ли она? Оказалось, что нет.

- Я бы хотела поговорить с вами, - Лизавета смотрела на нее и теребила в руках веер цвета голубого льда.

- Сомневаюсь, что нам есть о чем беседовать, грибочек, - отмахнулась видящая, не желая усложнять свою прекрасную жизнь общением с молодой Отрубиной. Собираясь продолжить путь, она сделала шаг, но Лизка буквально вцепилась в ее локоть.

- Я займу у вас всего минуту, - горячо прошептала краса ненаглядная. - Пожалуйста! Очень вас прошу!

Тиса пару секунд озадаченно смотрела в глаза Лизы, в которых плескалась крайнее волнение, затем вздохнула и нехотя согласилась.

- Пройдемте сюда, здесь менее людно, - поманила беляночка ее за собой.

Позволив отвести себя в сторону от людского потока, Тиса вгляделась в Отрубину. Что-то с ней не так. В самом деле бледная и какая-то невеселая. Под глазами старательно забелены тени. И исхудала невеста. Как там говорил Лев Леонидович? Перед свадьбой волнуется? Ну, а от нее что ей нужно? Последнюю мысль видящая незамедлительно озвучила.

- Хочу извиниться за случай с папенькиной статуей. Признаю, я поступила подло, в чем очень раскаиваюсь, - выдала “поганка”, повергнув Войнову в шок. “Ущипните меня!”, - подумала Тиса. Точно заболела наша красавица.

- И еще… - с запинкой продолжила Лиза, - хочу просить, чтобы вы ничего не говорили Эрасту о нас с Сергеем. Особенно моему отцу!

Ах вот оно что, подумала Тиса. Теперь все ясно. На воре шапка загорелась. Эта “поганка” не хочет предстать перед Проскулятовым в черном свете, иначе тот отменит свадьбу и бросит неверную невесту, тогда прощайте мухоморовы денежки. Похоже эти мысли отразились у нее на лице, поскольку глаза Лизаветы нездорово заблестели:

- Ты считаешь меня меркантильной и лживой, да?

Ага, вот и выкать перестала девушка. Того и гляди истинное лицо проявится.

- А разве это не правда? - спросила Тиса.

- Ты ничего не понимаешь, - покачала головой нежелательная собеседница.

- Что тут понимать, Лиза? С молодым крутишь, за старого ловеласа выходишь. Все ясно, как день. Впрочем, мне недосуг читать тебе нравоучения. Извинения сомнительны, но так и быть, приняты. Папеньке твоему и мухомору ничего не скажу, не дрожи, - хохотнула Войнова. - Передавай привет маменьке. И пожалуй, мне жаль благочинника. О-то в самом деле влюблен в тебя, дурачок. Прощай.

Тиса помахала ручкой бледной Лизавете и развернулась, чтобы покинуть скучную девицу. Однако уйти и в этот раз не получилось. Стоило сделать пару шагов, как за спиной раздался всхлип. Отрубина не переставала ее сегодня удивлять.

Отвернувшись к стене и закрыв лицо ладонями, красавица тихо и сдавлено ревела. О, Единый, что за напасть-то такая?! Видящая вздохнула и вернулась. Тронула за плечо Лизу, и от этого Отрубина еще пуще принялась шмыгать носом. Тиса вынула платок из поясного ридикюля, и протянула плачущей девушке.

- Лиза, что с тобой?

- Я не могу так больше, - сквозь всхлипы услышала она. - Не могу.

Отрубина всерьез разревелась. Успокоить ее удалось лишь спустя пару минут.

- Единый, я так люблю его, - наконец, высморкалась не по этикету в платок красавица.

- Кого? Эраста? - поинтересовалась Тиса.

Лизавета на нее посмотрела, как на умалишенную:

- Сергея.

- О, - протянула Тиса. - Ну, так выходи за него. Благочинник тебя любит и будет счастлив подарить обручальное колечко. Брось ты этого скользкого мухомора-губернатора!

- Я не могу, - в отчаянии Лиза сжала веер до хруста в перьях. - Ты же знаешь - мы банкроты. Я не могу так поступить с семьей, понимаешь?

Войнова не понимала, но Лиза все объяснила. В ее голосе слышалась усталость бурлака, тянущего лямку по крайней мере век:

- Если я выйду за него, батюшку ждет долговая яма. Дом пойдет с молотка. Матушку, меня и братьев поселят в работном доме. Она не сможет так жить, я знаю! У Саньки не будет будущего. И второй не доучится. Я, мое удачное замужество, - наша единственная и последняя надежда. Я должна порвать с Сергеем, - сквозь ком в горле произнесла красавица. - Должна. Но не могу! Встречаюсь тайком, как падшая женщина. Страх не оставляет меня ни на минуту. Если отец узнает о наших с ним встречах, он сделает все, чтобы посадить Сергея в острог или в лучшем случае сослать с глаз долой в далекую губернию. Батюшка и раньше его не жаловал, а теперь подавно. Он сделает это, он способен. Поэтому я оговорила тебя тогда. Прости. Я не могла поступить иначе.

Отрубина в ожидании замолкла, а Тиса задумалась над услышанным. Что если бы ей пришлось выбирать между благополучием семьи и личным счастьем, как бы она поступила в этом случае? Если бы отцу грозила тюрьма, а маме крайняя бедность в работном доме. Если бы Ричу была уготована лучшая доля отучиться в высшей гимназии, то ради собственного счастья разрушила бы она его шанс на безбедное будущее? Или поступилась бы собой, связав жизнь с нелюбимым? Сложный вопрос. Слава Единому, что она не стоит перед подобным выбором!

- Ты правда видящая? - вывела ее из дум Отрубина неожиданным вопросом. В девичьем голосе послышался едва уловимый страх.

- Почти.

- Значит, если захочешь, ты можешь узнать секреты всех людей?

- Не всех, конечно, - усмехнулась Тиса. - Да и не нужны мне их секреты!

Девушки какое-то время смотрели в глаза друг другу, потом на лице Отрубиной проявилась бледная улыбка. Впервые за всю беседу искренняя.

- После концерта, я боялась, что ты придешь в наш дом и все расскажешь отцу о Сергее. Видящей он бы поверил. А когда вчера ты нас увидела, я даже ночь не спала. Ты так смеялась, что у меня мурашки по коже бежали.

- Нужна ты мне больно, - фыркнула Тиса. - Храни при себе свои секреты, и успокойся, наконец.

- Тут и хранить уже нечего, - выдохнула Лизавета с таким потерянным усталым видом, какого Тиса ранее не замечала у Отрубиной. Вот оно настоящее лицо красавицы. Лицо заблудшего, хоть и вздорного, подростка, или вернее жертвенного красивого агнца, которого родной батюшка без зазрения совести ведет на заклание: в расплату за свои ошибки. Агнца, что способен разве что дергать привязь, и более ничего. Судьба его предрешена.

Пожалуй в этот момент хорошее настроение Войновой обзавелось еще одной трещиной. Тиса поняла, что уже почти сочувствует “поганке”. И ведь все опять упирается в изнаневы деньги! Кто-то не может курган из-за них найти, кто-то не смеет выйти замуж по любви.

- Каков долг? - спросила она, сама не замечая, как уже мысленно ищет выход из сложившегося положения Отрубиной.

- Ужасно большой. Даже если бы мы продали фамильный дом в уплату, то все равно не покрыли бы теми деньгами и десятую его часть. Нет. Мне уже ничего не поможет.

- Если только Лев Леонидович не найдет другой способ найти деньги, - пыталась подбодрить девушку Войнова.

Лизавета лишь грустно улыбнулась, она в это не верила.

- Спасибо, что не держишь зла на меня, - сказала красавица рассеянно. - Мне пора вернуться в залу. Папенька будет сердиться.

Тиса мысленно услала папеньку Лизки в испод. И все же должен же быть какой-то выход?! Обязательно! Порядком потрескавшееся, но все еще хорошее настроение диктовало: верить в лучшее.

Девушки вместе вернулись в проход анфилады.

- Тиса, - шепнула по дороге Лизавета. К тому времени она уже сбросила с лица тоску и снова надела маску неприступной благородной барышни. - Я забыла предупредить тебя. Остерегайся графа Озерского! Мне Леса сказала, что он весьма заинтересован тобой. Это плохо. Давеча я случайно от Эраста узнала о Есе такое, что могу точно сказать - он испорченый и коварный человек!

- Вот как?

- Да. Он падок на женщин. Он… он соблазняет их, а потом бросает в самом ужасном положении, - кажется Лизавета немного покраснела. Неужели Отрубина на такое способна? Оказывается, что так. Прилив краски к лицу только пошел ей на пользу.

- Ну, меня соблазнить у него нет ни малейшего щанса, - усмехнулась Тиса. - Я его терпеть не могу.

Лизавета оказалась довольна ее ответом. Девушки перекинулись еще парой слов, а затем разошлись.

Тиса проходила мимо одного из балкнов, когда мимолетом услышала знакомый едкий голос. Желая проверить, что ей не почудилось, Тиса подошла к слегка приоткрытой двери и выглянула на балкончик. На балконе в самом деле оказалась Клара. Брюнетка недовольно шипела на кого-то, стоящего под балконом. Точно рассерженная кошка. Любопытство взяло верх и Тиса прислушалась.

- Клавочка! Доченька! Пойдем со мной!

- Ма, я же говорила, не называй меня Клавой! - недовольно отвечала брюнетка. - И что ты здесь делаешь!?

- Я пришла за тобой, Клавочка. Отец скоро вернется, пойдем домой.

- Где Февронья? Почему она тебя отпустила?

- Она вон там стоит у ворот. Она шла за мной, но я…

- Возвращайся к ней немедля, ма! - перебила мать Клара. - Слышишь меня? Немедля! И не позорь меня больше!

- Но отец, Клавочка, он же…

- Мама, уходи! Я приду, но позже. Побудь пока с Февой, - Клара огляделась по сторонам, словно боялась что ее могут застать за неприглядным делом.

Тиса отступила к окошку и выглянула в него. Мать Клары стояла под балконом - маленькая женщина, нелепо закутанная в шерстяной платок поверх пальто. Простоволосая, без шапки. Волосами с проседью играл ледяной зимний ветер.

Подстегиваемая речью дочери, женщина нерешительно отступила, а потом развернулась побрела в сторону ворот. Тиса поняла, что пора и ей ретироваться с места наблюдения.

- Тиса! - Люсенька, заметив видящую, отправилась ей навстречу через пеструю толпу. - Где ты была? Я вас всех растеряла. Строчка играть в карты сбежал, Клима украл Мо Ши. И Клара куда-то пропала. Даже не знаю, куда.

- А как же наши кавалеры-благочинники? - улыбнулась Тиса. - Неужели дали тебе заскучать?

Люся захлопала ресницами, будто ее уличили в неблагодарности:

- Нет, что ты! Они милые! Особенно Алексей и Павел. И такие храбрые! Знаешь, они ищут каких-то преступных оборотней. В прошлую седмицу всю ночь в чащобе провели у Патвы. Тьма говорят, была, глаз выколи. Правда, жуть?

- Очень любопытно, - согласилась Тиса. Она повернула голову, чтобы разглядеть знакомую компанию в оранжевых парадных мундирах, но так некстати наткнулась взглядом в одного нахального графа в маске-клюве Гора. Озерский стоял в дверях игровой в компании развеселых молодых людей своего богатенького круга, крутил в белых пальцах бокал вина, и смотрел на нее. Или так кажется?

Граф отсалютовал бокалом Тисе, и ее сомнения испарились.

- Вспомни о нем, из испода и явится, - усмехнулась себе под нос видящая.

Вот уже четверо дружков графа заинтересованно оглядываются в ее сторону и выдают какие-то реплики Есю. Тот с ухмылкой отвечает, не сводя глаз с нее, словно с мыши-полевки. Противный красногубый “орел”. Ну да Единый с ним. Распорядитель очень вовремя объявил очередной танцевальный тур. Заиграл прекрасный вальс.

Люсеньку увлек в центр залы смешливый Алексей. А пред Войновой снова объявился знакомый “дракон”:

- Позвольте вашу руку.

- С превеликим удовольствием, - ответила вполне искренне Войнова, кидая последний взгляд в сторону Озерского. Она будет танцевать, а потом уедет домой с Перышкиными, и к изнаню пусть идут всякие носатые графы!

“Дракон” проследил за взглядом девушки и тоже несколько секунд наблюдал за компанией у игровой.

- Мне повезло танцевать с вами, - произнес кавалер. Встав в ряд танцующих, мужчина с толикой властности в движениях притянул к своему телу партнершу. - У вас множество поклонников… Боюсь, мне придется воспользоваться огненным драконьим дыханием, чтобы отстоять у них ваше внимание.

Танец закружил, и Тиса от души рассмеялась. Определенно, с этим ухажером не скучно.

- Сейчас мое внимание полностью отдано вам, - отозвалась девушка.

- Хвала небесам, - глухо и как-то серьезней, чем обязывало легкое общение, послышалось из-за маски.

Партнер вел в танце так ровно и уверенно, что Тиса вскоре отдалась во власть вальса.

- Как помню, вы говорили, что совершенно счастливы? - развлекал ее легким разговором “дракон”.

- Именно, - улыбалась Тиса, ощущая себя таковой.

- И у вас нет пасмурных дней? Нет недругов, что чинили бы вам препоны? И в любви вам везет?

- Дни мои всегда солнечны, - подхватила игру видящая. - Недруги беззубы, как плотва. А любовь… о, это каверзный вопрос, милейший дракон.

- Отчего же? - мужская рука на ее талии стала ощутимо горячей.

- От того, что я не стремлюсь к любви, - хохотнула Тиса. - Любить, в моем понимании, значит еще и доверять. Я же не могу похвастаться подобным отношением ни к одному мужчине, уж простите покорно.

Тиса не знала, разочаровал ли ее ответ кавалера, или позабавил. “Дракон” лишь медленно кивнул.

Маскарад раскрепощает, подумала Тиса. Можно свободно разговаривать с незнакомцами без старого брюзги-этикета.

- Такие щекотливые вопросы обязывают к ответной откровенности, - лукаво усмехнулась видящая. - Но я намереваюсь смилостивиться над вами.

Пару секунд партнер молчал. Затем чуть склонил набок голову и произнес:

- Не щадите меня. Я вполне могу поведать о себе…

Музыка загремела, и пары раскрылись, выстроившись в ряд. Барышни взмахнули подолами пышных юбок, словно лебеди крылами.

- В отличии от ваших дней, мои не часто радуют солнцем уже пару месяцев, - услышала девушка, снова сходясь с партнером. - Добрая сотня людей и нелюдей страстно уповают видеть меня в белых тапочках. Однако я остаюсь равнодушным к их чаяниям.

Тиса хихикнула, про себя подумав, что “дракон” скорее всего лукавит, но очень мило.

- Что до везения в любви, - голос мужчины стал суше, словно его мучила жажда. - Ваши уста - уста моей совести. Я есть один из тех недостойных, кто потерял доверие своей избранницы.

Тиса удивленно вздернула брови. Вот тебе на. “Дракон”, оказывается, несчастный влюбленный.

Что-то в голосе кавалера заставило ее сердце дрогнуть, и видящая, не задумываясь, объяснила это сочувствием.

- Вы вернете ее доверие, - уверенно произнесла девушка. - Я верю в вашу счастливую звезду!

- Вы полагаете? - мужчина склонил голову на бок. Отчего-то видящей показалось, что он улыбается.

Тиса кивнула:

- Приложите ум и сердце, и вы завоюете ее доверие.

- Благодарю за надежду.

Наверно она бы развила бы целую веселую проповедь под названием “Не вешать нос”, но их чуть не зацепила нечаянно пара в оригинальных костюмах Гора и Жвала. Выдающаяся модница нацепила хвост, как у павлина, ее спутник походил на чиванскую невесту, завернутую в ковер.

Тиса и “дракон” посмотрели им вслед.

- Этот дивный маскарад не оставляет шанса даже самому унылому настроению! Вы согласны? - развеселилась Войнова от созерцания яркой парочки.

- Равнодушным остаться сложно, - признал партнер.

- Кто придумал маски, тот гений безумства! А вы долго выбирали драконий лик?

- Отнюдь. Я позаимствовал маску у друга, что знает в них толк.

Музыка смолкла. Тиса поразилась, как быстро пролетело за танцем время. Они поклонились друг другу. На губах видящей сияла благодарная улыбка.

- Маски позволяют людям представляться кем-то другим, - не отпуская ее ладонь, произнес “дракон”, смотря поверх головы девушки. - Но есть некоторые личности, что надевая их, выказывают истинное свое лицо.

Тиса увидела Озерского лишь, когда он оказался в паре шагов от нее.

- Тиса Лазаровна, - Есий клюнул черным носом, скривив алые губы в ироничной улыбке.

- Граф, - произнесла видящая, неосознанно стиснув руку “дракона”.

Есь приблизился, не обращая внимания на кавалера, стоящего рядом с девушкой. Ростом он был выше “дракона”на целую голову, да еще подбородок держал по-царски надменно.

- Дикая роза расцвела, так что и не узнать, - одарил ее с барского плеча комплиментом молодой граф. В прорезях маски блестели азартом глаза. Взгляд наглеца задержался на груди девушки, затем скользнул по шее и переместился к женскому лицу, - лепестки нежны, стебелек гибок, листва свежа… - и ,наконец, обосновался на губах.

Есь улыбался. Похоже себя этот мужчина мнил неимоверно привлекательным. Впрочем, будь Тиса чуть легкомысленней, то возможно у него представился бы шанс вскружить ей голову своей наглой манерой общения. Увы, она уже не в том возрасте, чтобы млеть от пошлых намеков.

- Я рассчитываю на следующий танец, цветочек, - промурлыкал томно граф, наклоняясь к самому девичьему ушку.

Теперь “дракон” вдруг ощутимо тесно стиснул ладонь девушки. Это заставаило Войнову взглянуть на него. Маска щерящегося клыками серебристого дракона неожиданно придала ей задора.

- Вы забыли сказать о шипах, граф, - прошептала видящая в ответ нахалу и широко улыбнулась. - Они остры и царапаются. И вы это прекрасно знаете. К сожалению, танец я обещала этому милому сударю.

- Все верно, - подтвердил невозмутимо “дракон”.

- Тогда следующий мой, - не сдавался упрямец.

Вот уж неймется сиятельству! Так и заставит попрать этикет в изнанку:

- Я не стою вашего внимания, граф Озерский, - Тиса покачала головой, продолжая улыбаться. - Пожалуйста, не тратьте его на меня. Как и ваше драгоценное время.

Да, грубо с ее стороны. Да, некрасиво. Этикет на издыхании и рыдает. Но, Единый, как же весело! Особенно это выражение лица графа, которое погасло через секунду. Но и этого хватило, чтобы понять. Бог ты мой! Он готов спалить меня взглядом на сем месте! Василиск носатый, ничего у тебя не выйдет.

Озерский развернуться на каблуках и отправиться прочь, если быть точнее, то вернулся в свою компанию. А Тиса увлекла за собой “дракона” на кадриль.

- Вы умеете осаживать неугодных воздыхателей, - усмехнулся мужчина, встав позади нее.

Тиса хихикнула:

- Он докучает мне неимоверно. Возможно, теперь он оставит меня в покое.

В следующий миг кадриль затянула из в свой водоворот. Говорить было невозможно, только смеяться. Тиса не знала, что ее партнер частенько оборачивался и вглядывался в компанию Озерского - тогда, когда она не смотрела на него. И порой шевелил беззвучно губами.

Как и не знала, что в этот момент Есь Озерский чернит ее девичью честь лживыми речами.

- Что? Отбрила тебя барышня? Неужели нашего Еся обставила провинциалка! - подсмеивались подвыпившие друзья сиятельства. Они часто вместе кутили с молодым графом.

- Кусайте локти узколобые фирляры! Барышня для вида отказала, - хмыкнул самодовольно красногубый. Один только Бог знал, какая ярость клокотала внутри этого человека, но он великолепно умел держать лицо. Мать привила ему сие умение еще, когда будущий граф носил на груди накрахмаленные слюнявчики, - Стесняется, дуреха. Боится слухов. На самом деле уже вся дрожит от предвкушения снова лечь в мою постель. О чем мне и шепнула на ухо девица.

- О-о! Так ты с ней уже успел!?

- Именно. Провинциалочка тает как масло в моих руках! И ласкова, как похотливая кошка. Сегодня мы обновим одну из спален губернатора, - пообещал Озерский, выпивая до дна бокал вина. - Я обломаю твои шипы, розочка, - прошептал себе под нос мужчина.

- Есь! Ты просто гениальный соблазнитель! Ты непревзойденный! Ты наш бог! - завелись льстецы.

Этого разговора Тиса не слышала, она вся отдавалась танцу. После кадрили “дракон” довел ее до ложи, передав в объятия Люсеньки, и раскланялся. Тиса с сожаление проводила взглядом бывшего партнера по танцам. С ним было интересно. И снова на пару секунд ее сковало то странное чувство брошенности и потерянности. Чур меня, чур!

- Ой, Тиса, мы решили играть в фанты! Ты будешь с нами? - привлекла к себе внимание подруги Перышкина. - Паша собирает!

Посмеиваясь в знатно закрученные усы благочинник Павел в самом деле собирал в перевернутый цилиндр вещицы желающих поразвлечься незатейливой игрой.

- Вы же не откажете нам в этом удовольствии? - улыбнулся Иван.

- Тиса Лазаровна, вы просто обязаны сдать свой великолепный нож! - воскликнул юный блюститель порядка Алешка.

Тиса хихикнула:

- Только не его! Вот возьмите мой веер, - она кинула веер в шляпу. - Им тоже можно запустить во что-нибудь при большом желании.

- Или в кого-нибудь, - поддакнул Строчка.

Благочинники отдали честь шутке короткими смешками.

Тут по правую руку Тисы объявился учитель, и Люся тут же решила и его исспросить, желает ли тот поучаствовать в забаве.

- О, сомневаюсь, что Климентий Петрониевич будет предаваться столь несерьезной забаве, - предположила Тиса, глядя с шутливым вызовом в зеленые глаза блондина. - Это игра не требует незаурядного ума. В нее могут играть даже младенцы.

Блондин вздернул белесые брови:

- Я не чужд потехе, Тиса Лазаровна. - он вынул свои карманные часы на цепочке, и вещица вскоре исчезла в темном нутре цилиндра. - Но благодарю за комплимент моим умственным способностям.

- Клара, а ты не передумала играть? - обратился Строчка к брюнетке, что до сей минуты с независимым надменным видом попивала вино из бокала, сидя на диване. Люсенька тут же поддержала Виталия. На что Клара отставила бокал на столик и благосклонно хмыкнула:

- Уговорила. Забирайте, - и девушка, сняв с пальца простое серебряное колечко, опустила его в шляпу.

- Замечательно! Серый! Один ты не участвуешь, предатель! - заявил Иван.

Однако уговорить Лыкова отвлечься от созерцания рукояти собственной сабли и предаться веселой забаве у него не получилось.

- Ну и изнань с тобой, - махнул рукой на друга Иван.

Игра длилась около часа. Павел отворачивался и выбирал скрытно один из фантов, пряча его под полой распахнутого мундира. Затем “усач” вопрошал: “Что будет делать этот фант?”. Отведенный игре час каждый игрок успел выполнить шутливое задание, которое придумывалось компанией. Люсенька прыгала на месте десять раз. Тиса показала бабочку. Строчка токовал тетеревом. Иван под свист и улюлюканье поцеловал в щеку, стоящую через два человека, Люсю. Благочинник Алешка признался в любви первой прошедшей мимо барышне: это была глухая старушка, которой юный блюститель порядка кричал три раза признание на весь зал. Тиса хохотала вместе со всеми. Кларе досталось прочесть стихотворение, и она сухо и без выражения произнесла известное четверостишие о неразделенной любви, пряча смущение под недовольством. Климентию же выпало задание: обнять стоящего по левое плечо. Когда Тиса поняла, что это с ней он должен обниматься, то хохотнула.

Молодым людям пришлось встать. Климентий повернулся к девушке, и какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Мятежная зелень и искрящийся янтарь.

- Давай, ученый муж! Приобними барышню!

- Только без вольностей, счастливчик!

- Чего застыл?!

Благочинники веселились от души.

- Прошу прощения, - произнес Ложкин, ощущая явно себя не в своей тарелке. - Это игра.

- Я знаю, - улыбнулась Тиса.

Объятья получились аккуратными и непродолжительными. По сути Ложкин лишь положил руки на талию девушки и коснулся щекой ее волос. Все целомудренно и с серьезнейшим выражением лица. Будто и не в игре участвовал, а наитруднейшую задачу решал. Весело!

Игра окончилась. Объявилась Василиса, невестка Перышкиных и отозвала Люсю к ее родителям. Тиса подумала, что наверно вскоре покинет бал вместе с семейством Перышкиных. Еще утром она любезно предлагали ее довести обратно домой, и Войнова согласилась. Климентий отвечал на вопрос Клары, что-то опять о кургане и иже с ним. Строчка куда-то пропал, наверно снова к игральным столам подался. Денег у него уже не было, но любопытство осталось. Тиса подошла к окну, чтобы взглянуть на подсвеченную огнями ночь. Когда к видящей обратилась женщина в маске лисицы, Войнова не заподозрила ничего худого.

- Вы - Тиса Войнова? - спросила она взволнованно. Дождавшись кивка, добавила: - Вас зовет ваша подруга!

- Люся?

- Да-да. Пойдемте же скорее! Это важно!

“Лисица” поманила видящую за собой. И поторопилась прочь, махнув меховым хвостиком, приколотым подолу рыжего платья. Лишь когда девушки миновали мраморный зал, оказавшись в его противоположном углу, Тиса выяснила, зачем ее зовет Перышкина.

- Ваша подруга сильно подвернула на ногу, - заговорила провожатая. - Ее сопроводили на верхние этажи. Она зовет вас! И у нее сильная боль!

- Что же вы молчали?! - ахнула Тиса. Она оглянулась, возвращаться и звать клубовцев уже стоит времени. Наверняка Люся надеется на ее лекарскую помощь. - Мне будет нужен лед и повязка!

- С ней горничная, вы велите ей все что нужно принести.

Тиса кивнула и заторопилась следом за “лисицей”. А та понесла свой хвостик на лестницу, ведущую к верхним этажам. Поднявшись, они запетляли в переходах дворца. Пока не предстали перед высокими белыми двустворчатыми дверьми, одними из многих в этом безлюдном крыле. “Лисица” распахнула одну из створок и отвела руку в пригласительном жесте:

- Ступайте! Она там лежит на кровати в алькове!

Тиса поспешила в комнату, и остановилась у огромной кровати, заправленной белым муслином с золотой каймой. Пустой кровати. Высокие напольные канделябры, драпированные белые занавеси на окнах. Роскошная гостевая спальня. Она прошла дальше и заглянула в смежный покой - это оказалась гардеробная, вмещающая два огромных массивных шкафа из беленого дуба и резной столик с зеркалом.

- Но здесь никого нет! Вы верно комнату спутали! - Тиса обернулась, и увидела, как захлопываются двери. - Девушка, постойте. Куда же вы? - окликнула она странную девицу.

Послышался скрип проворачиваемого в замке ключа. Ее заперли?

- Это что игра какая-то? - хмыкнула она. Может быть, Перышкина решила ее разыграть? Тогда что от нее требуется? Подумав, Тиса отказалась от этой мысли. Она обошла спальню. Потрогала начищенный до блеска канделябр, затем восковые свечи с оттиском вэйноцеха. Тронула занавеси, оглядела снежный вид из окна на дворцовый парк. Пять минут миновали, и девушка заскучала. Пора было покидать эту обитель. Присела на корточки перед дверьми и осмотрела замочную скважину.

- Раз никто не собирается меня выпускать, выйду сама, - произнесла она, оценив сложность замка, как невысокую. Надо только вспомнить, как открывал замок буфета Кубач, пробираясь в кухню Жича за хмельным.

Тут Тиса, оглядев себя, заметила, что ее ридикюля при ней нет.

- Вот, изнань! - воскликнула она. - Эта лиса украла мою сумку! Ну, плутовка! За это тебя найду и откручу хвост, - усмехнулась видящая в тишине спальни. Теперь ей еще сильнее захотелось выбраться. Она вынула из волос две шпильки и согнула их, как это делал Кубач. Снадобье придавало видящей уверенности, что у нее получится. И о чудо. У нее вышло открыть дверь с первой же попытки! Единый, благодарю тебя!

- Ага! - усмехнулась Войнова, распахнув двери и недобро добавила: - Теперь мой черед водить.

На самом выходе ее посетило чувство, что за ней кто-то наблюдает. Девушка обернулась и окинула взглядом свою кратковременную роскошную темницу. Естественно - никого. Почудилось. Тиса захлопнула за собой дверь. На первой же попавшейся по дороге козетке видящая присела и закрыла глаза. Дар отозвался мгновенно. Когда она открыла глаза через полминуты, то уже знала, где искать воришку.

Рыжая стояла у окна на лестничной площадке и пересчитывала деньги в кошеле. Наверняка обчистила еще кого-нибудь. Ридикюль она держала у себя под мышкой. Расшнурованный. Похоже, с его содержимым шустрая барышня уже ознакомилась. Тиса подкралась к увлеченной подсчетом богатств “лисице” и выдернула из-под ее мышки свой ридикюль с победным кличем.

Рыжая отпрыгнула от видящей, как ужаленная, чуть не запутавшись оконной портьере. Глаза в прорезях маски блестели, острый подбородок девицы отвис.

- Как ты выбралась? - пораженно спросила она, косясь с опаской на ридикюль в руках Тисы.

- Легко. Мне стало скучно. Хотя сейчас уже много веселее, - Тиса хохотнула, чем заставила отступить воровку еще на пару шагов. - Знатный спектакль ты затеяла. И неужели все ради того, чтобы поживиться моей сумкой?

Кстати о последней. Войнова заглянула в ридикюль и проверила его содержимое. Все ее вещи лежали на месте. Для осмотра Тисе пришлось вынуть нож.

- Я не хотела! Меня заставили! - взвизгнула “лиса” и рванула по лестнице с такой прыткостью, что только диву оставалось даваться. - Помогите! Режут! - голосила на бегу мошенница.

Отсмеявшись, Тиса покачала головой. Необычней бала в ее жизни еще не было! И все же как ей повезло открыть замок. Что ж, пора возвращаться в мраморный зал.

Войнова и не подозревала, что в спальне недавно покинутой ею, происходило не менее любопытное действо. Началось с того, что в тот момент, когда за видящей закрылась дверь, дверца одного из шкафов гардеробной резко открылась. И из нее ничком вывалилось тело мужчины, будто срубленная на лесоповале сосна. Носом в половицы. Тело ожило. И Есь Озерский, а это был именно он, метнулся в угол гардеробной, зацепив боком столик и опрокидывая стул. Черная маска-клюв уж не украшала породистое лицо. В ярких глаза Еся полыхала ненависть, но еще больше в них было чистого испуга. А причина тому имелась веская: из алого рта графа до самых его начищенных туфель свисал длинный розовый язык. Его язык.

Из тени появился человек в маске дракона, в руке он держал скип из орехового дерева. И Озерский тут же вжался спиной в стену.

“Дракон” приблизился и молниеносно ткнул скипом в грудь Еся.

- Бу-бу-бу… - задергался в ужасе молодой граф, тараща глаза на оружие. Говорить у него не получалось.

Зато получалось у “дракона”.

- Еще раз протянешь язык на счет этой женщины, мальчишка, - произнес глухо человек в маске, - лишишься языка. А тронешь пальцем сам или пошлешь кого - лишишься чего-то более важного. Понял меня?

Озерский активно закивал, мыча как немой.

- А пока прочь из Оранска, - приказал “дракон”. - Этот наклад тебе придется сводить очень долгое время, граф. Советую раскошелиться на лучших колдунов. Вон, сказал, пока я не передумал.

Есь Озерский, подбирая язык, сорвался с места и понесся к выходу из опочивальни.

Тиса покидала бал в сопровождении Перышкиных и клубовцев. На дворе падал снег, кружа под звуки скрипки. Следуя к саням, у ворот, Войнова еще раз взглянула на дворец. Окна его продолжали сиять - для некоторых продолжалось веселье. На одном из балконов стоял человек. Лица его невозможно было разглядеть. Несколько секунд Тиса наблюдала одинокую фигуру. Затем мысленно поблагодарила Единого за его жертву, за прожитый интересно день, и продолжила свой путь.7

Глава 25 - Ночное происшествие

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Заснула Тиса в эту ночь невероятно быстро. Усталость придавила ее к постели словно гнет квашеную капусту. Видящая спала бы до обеда следующего дня, кабы не случись неожиданное ночное происшествие, из-за которого ее сон прервали посреди ночи бесцеремонным стуком. Снежками в стекло. Сонно щурясь, Тиса выглянула в окно. Снег давно прекратился, и черное небо глядело на мир мутным оком ущербной луны. За забором Тиса различила серые фигуры Клима, Строчки и Клары. На дороге стояли сани. Войнова протерла глаза кулаком, видение троицы клубовцев не пожелало рассеиваться. Мало того, Строчка, заметив движение в окошке, замахал руками. В глубоком удивлении и недоумении видящая напялила на сонное тело домашнее платье, накинула на плечи пальто. Ноги всунула в ботинки, не утруждая себя их зашнуровыванием. Открываемая дверь скрипнула. Морозный воздух дунул в оголенную шею. Силач в будке даже не пошевелился. Сторож липовый.

- Что случилось? - спросила Тиса, выйдя за калитку.

Теперь она могла рассмотреть ночных пришельцев. Бледный свет луны это позволял. Обеспокоенное лицо Клары, раздосадованное Климентия. Улыбку Строчки, который не мог устоять на месте и притопывал, потирая ладони друг о друга.

Клим шагнул навстречу:

- Просим прощение за непростительно поздний визит, Тиса Лазаровна, - произнес учитель отрывисто. - Нужна ваша помощь.

- Матушка Клары пропала, - пояснил Строчка.

Тиса взглянула на брюнетку. Напряженная прямая спина, сжатые в прямую линию губы.

- Как это пропала? - не поняла Войнова, вспомнив женщину в платке под балконом дворца. - Заблудилась?

- Можно и так сказать, - кивнул Клим.

- Так надо найти ее, - высказала очевидное Войнова.

- Вот за этим мы и приехали, - усмехнулся Строчка, и тут же кашлянул под взглядом Клары.

- Погодите, - туго соображала со сна Тиса. - А разве вы сами не можете это сделать? - она взглянула на учителя.

- Я же сказала, это пустая затея, - подала голос Клара. - Поехали лучше в благочинную управу. Только время тратим.

- Погоди, Клара, - оборвал ее речь Климентий. - Я не могу ее найти, - продолжил он, глядя в упор на ученицу. - Уже не могу.

В глазах Тисы отразился вопрос. Блондин на пару секунд поднес к своему лбу кулак, затем отмахнулся им.

- Я не могу найти ее, Тиса Лазаровна, потому что мой охват составляет всего четыре версты, - произнес он сухо. - Увы и к сожалению, ваш учитель не настоящий видящий. Он - недоразвитый искун.

- Клим не говори так! - запротестовала Клара, коснувшись локтя Ложкина.

- Я ее не вижу, из этого следует, что она находится за городом, - продолжил Ложкин. - Вам придется искать по именной, Тиса. Вы готовы попытаться?

Видящая кивнула, осмысливая откровение учителя.

Клим велел Кларе отдать гребень своей матери, но Тиса отказалась:

- Не надо именную. Я видела эту женщину, - и взглянув на Клару, добавила: - Во дворе дворца, когда та приходила туда во время бала.

При этих словах, глаза Клары вспыхнули, то ли злостью, то ли стыдом. А возможно и тем и другим.

- Но мне надо освежить образ, - Тиса коснулась часиков на запястье, прошептала древние слова и постаралась вспомнить женское лицо. Она не видела, но знала, что в этот миг ажурные серебряные стрелки выстраивались в новое положение. Памятованы заработали, поскольку смазанный образ вдруг приобрел краски, и память послушно и в подробностях прокрутила сцену у балкона.

- Мама, уходи! Я приду, но позже. Побудь пока с Февой, - недовольный голос Клары.

Сквозь стекло Тиса увидела ее, женщину, нелепо закутанную в шерстяной платок поверх пальто. Седыми прядями волос играл студеный ветер. Памятованы позволили замедлить время и рассмотреть черты лица. Высокий лоб, выдающаяся линия скул, подбородок с ямкой, как у ее дочери. Только глаза иной формы, чем у Клары. Во взгляде - растерянность, словно у потерявшегося пса.

Сбросив воспоминания, Тиса снова посмотрела на Клару. На сей раз брюнетка отвела взгляд в сторону, закусив губу.

- Идемте в сани, - кивнула Тиса и первой направилась к повозке. - Мне нужно присесть. Вы знаете, Климентий Петрониевич, я не умею видеть стоя и в сознании.

Сонное состояние окончательно исчезло. Тиса села на скамью саней и закрыла глаза. На губах видящей появилась улыбка. Уверенность, что все будет обязательно хорошо, снова посетило ее. Дар откликнулся мгновенно. Иного и быть не могло. Тиса знала, что у нее получится. Она найдет мать Клары.

Туман растаял, снова возвращая ее в сумрак ночи. Она брела по заснеженной дороге, ведущей на вершину невысокого пригорка. Ноги почти закоченели, ныли от тяжести и переступали с трудом, однако продолжали нести свою владелицу вперед. Блуждающий взгляд не фокусировался ни на одном предмете. Даже утыкаясь взглядом в снег перед ногами, женщина смотрела будто сквозь него. Что же это такое? Какое-то время Тиса пыталась выловить примету в окружающем пейзаже, чтобы по описать ее клубовцам. Однако у нее получалось это с трудом. Тогда Тиса рванула в сторону. Отстранение далось с третьей попытки, но далось. Она увидела мать Клары со стороны. В книгах писали, что сильные видящие имеют чутье, благодаря которому они способны указать на карте место нахождения пропащего субъекта. С точностью до полуверсты. Интересно, а смогла бы и она так же? Однако на размышления не было времени. Дорога вывела на вершину пригорка, и Тиса узнала место, куда несли ноги заблудшую. Черный абрис кручи на фоне звездного неба, она такие очертания уже видела. И даже недавно забиралась на этот крутой холм. Теперь можно возвращаться.

Тиса раскрыла глаза и выдохнула:

- Каток у села Доброкурово на разлившейся Патве. Она направляется туда.

- Ну, слава Единому! - воскликнул Строчка громко, и тем самым разбудил пса Голиковых. “Ув-ув” - загавкал пес, как старый сыч.

- Она сильно продрогла.

- Едем, - сказал Клим. - По дороге будете отслеживать ее передвижения. Вы же не против отправиться с нами, Тиса Лазаровна?

Конечно, видящая была не против. Ложкин забрался на козлы и подхватил возжи.

Клара, которая похоже до сего момента изображала недвижимую статую, заявила:

- Постойте! Ей же надо одеться, - брюнетка смотрела на Тису так, словно впервые видела.

- Мне только бы шапку, - призналась видящая. - Еще я возьму шерстяное одеяло для твоей мамы и согревающую настойку.

Не дожидаясь, что скажут клубовцы, Тиса побежала к дому. Что-то ей подсказывало, что нужно торопиться.

Сани мчались в ночи. Прошло около двадцати минут, как они выехали из города, миновав заставу. Вокруг не было ни единой живой души. Лишь подточенная с одного края луна пристально следила за путниками. В последнем минутном видении Тиса увидела, как женщина ступила на припорошенный снегом лед катка и не разбирая пути, направилась по нему дальше.

- Лучше бы она свернула с реки! - прокомментировал видение Клим с козел.

- Боже, там же полыньи! - воскликнула Клара, кровь отлила от ее лица. Теперь в ночи брюнетка стала похожей на хладнокровную упырицу, готовую искусать собственные локти.

С этого момента лошадям стало доставаться шлепков вожжой по крупу в два раза чаще.

Тиса же вспомнила, как учитель рассказывал ей о течениях Патвы и показывал черные пятна с высоты холма.

За следующие пятнадцать минут видящая еще несколько раз уходила в поиск, и то, что она видела, не утешало. Мама Клары миновала каток и продолжила путь по реке - к чернеющим вдали полыньям. “Вот мордоклювова селезенка!” - вспомнила Тиса любимое ругательство Управного ССВ.

Когда они подъехали к сельскому катку, Клим не остановил сани, а пустил лошадей прямо на реку - держась ближе к берегу, где не зачищен был от снега лед.

- Я вижу ее! - первым крикнул Строчка, указав пальцем туда, где вдали черной точкой на фоне серого снежного поля выделялась женская фигурка.

- Мы успеваем, - выдохнула облегченно Тиса, вернувшись из очередного видения. Но еще бы минут пять, и женщина бы добрела до обширной полыньи. Свернула бы она с опасного пути, или угодила бы в реку - не известно. Проверять - Боже упаси.

Тиса пронаблюдала за тем, как Клара первая спрыгнула с саней и побежала догонять мать. Кажется она что-то ей кричала. За брюнеткой поспешили мужчины. Клара обняла женщину и взяв ту за руку повела обратно к саням.

- Я знала, что все будет хорошо, - прошептала с улыбкой Тиса.

Она смежила усталые веки и откинулась на спинку скамьи. Частые видения вымотали ее окончательно. Теперь бы поспать.

Обратную дорогу видящая помнила смутно. Помнила лишь лицо Арины Гавриловны, так звали мать Клары. Ее растерянный взгляд и то, как она все оборачивалась, смотря на ускользающую из-под полозьев дорогу:

- Твой батюшка идет домой, дочка. Надо его встретить, - бормотала она.

- Он не придет, мам! - отвечала ей Клара. - То есть, сегодня отца не будет, он задерживается.

Брюнетка закутывала мать в одеяло, проследила, чтобы та сделала несколько глотков согревающего снадобья.

Как видящая добрела до своего флигеля осталось загадкой для нее самой. На сей раз Тиса уснула так крепко, что даже проспала назначенный говор с Ганной. Было очень обидно. Ведь подруга должна была рассказать, как прошло празднество в Увеге и последние новости: о Кошкиных, Зое и маленьком Тимоше, Марике и Филиппе… А вышло, что очнувшаяся ото сна в полдень и тут же нырнувшая в поиск видящая успела услышать только заключительную часть говора:

- Еще Симон мне сказал комплимент, что я великое чудо сотворения Единого! Представляешь? Это конечно не так красиво, как пишет тебе твой вэйн в последнем письме, но я сказать честно прослезилась. Его подарок оказался таким неожиданным! Правда красивая шкатулка? Тайком от меня расписывал, мой чудак, - Ганна любовно держала в руках покрытую лаком шкатулку с великолепным цветочным рисунком на красной крышке. - Ладно, дорогая, жду от тебя письма. У тебя хоть голуби почтовые еще остались? Или, может быть хватит тайны, и ты простишь своего вэйна? Даже я уже растаяла бы от подобных писем, - Лисова рассмеялась и подмигнула зеркальному отражению. - Пиши уж почтой, как все нормальные люди. Глядишь, он сам к тебе придет.

После говора Тиса поспешила встать и умыться. С удивлением поняла, что спала она в платье и в шапке. Пальто лежало на полу, как и ботинки. А зеленое красивое платье висело на дверце шкафа. С особой тщательностью Войнова надраивала себе мылом щеки. Голова трещала от того, что просто не в состоянии была уварить всю кашу из воспоминаний. События последних двух суток впечатляли.

- Бог мой!

Одно только радовало - Арину Гавриловну успели перехватить у полыньи. Но остальное… да-а…

***

Агата Федоровна корить за своевольное распитие снадобья не стала, лишь смеялась от души. Тисе же было не до смеха. Уже не до смеха. Заставь дурака богу молиться - он лоб расшибет. Дай глупой травнице снадобье - она с мерой напортачит. Как она могла так бездумно наглотаться снадобья для улыбок? Где ее разум был? Ходоком в столицу, наверно, отбыл.

- Ну, дорогая, жди теперь ответной волны, - предупредила вэйна, пряча книгу на полку в библиотечном шкафу. Тиса впервые находилась в библиотеке Агаты, богатой на интересные экземпляры по траволечению, а также и на вэйновские книги. В другой бы раз она бы мечтала поселиться в ее синих стенах на полгода как минимум, но не сегодня. - Будет видеться все хуже, чем оно есть на самом деле. Благо, непродолжительно. Денек помучаешься.

- Целый день? - простонала помощница.

- А ты думала как? Если бы не превысила количество капель, так и горя б не знала. А так - терпи, ласточка. Зато наверняка твой промах стоил того. Отлично погуляла, я права?

- Слов нет, - ответила расстроенная Тиса, вспоминая свои подвиги. Чуть до удара старушку не довела, лаялась с собакой как умалишенная, на балу смеялась так - лошади и бы от зависти передохли. А графу Озерскому ответила как! Наверняка он теперь затаил на нее смертельную обиду. И еще история с кражей подозрительная. Быть закрытой в спальне, в безлюдном крыле огромного дворца. Нет. Ее беспечность могла ей очень дорогого стоять. Видящая накрыла горячие щеки ладонями. Слава Единому, обошлось.

Конечно, была у этих дней и приятная сторона. Тиса вспомнила танцы, яркие костюмы, щебетание счастливой Люси, смущение в зеленых глазах учителя. Единый, они обнимались, хоть и в шутку. Приятное общение с безответно влюбленным “драконом” оставило тепло на сердце. Есть же еще интересные мужчины на свете, не сходится свет клином на одном сероглазом вэйне. Уж он-то наверно более плодотворно провел время на балу с Разумовской.

Тиса качнула головой, отгоняя мысли о Демьяне. Пока ей это удается, а что она будет делать завтра, когда на нее набросится та самая обратная волна?

Мысли переключились с одного сероглазого на другую. Она уже два дня не была у Пони. Вертихвостка и сумасбродка! Забыла про ребенка! Чтобы она еще раз хоть каплю в рот взяла этого зелья!

- Повеселила ты меня сегодня рассказом. А Озерского на самом деле обходи стороной. Этот молодой граф ловко водит за нос весь Оранск и женщин меняет, как перчатки. Кровь помогает Есю очаровывать дурех. Однако еще ни одна обманутая открыто его не обвиняла. Не удивлюсь, если каждая дурочка его портрет под подушкой хранит. Несносному мальчишке все сходит с рук.

Тиса вздохнула:

- Кровь упырей.

- О, кто-то тебя уже просветил, - кивнула вэйна. - Ты, видимо, отличный искун, ласточка, раз на тебя его влекущие чары не подействовали. Значит и чтецы тебе головы не взломают так просто. Я бы хотела знать, как твои успехи в поиске, да вижу по глазам, что ты уже куда-то торопишься.

Тиса кивнула. Образ в памяти маленькой девочки из приюта, теперь не давал ей усидеть в гостях у колдуньи.

- Что ж, работы пока особой нет, птичка моя. Можешь не волноваться и отдыхать седмицу. В лавке вполне управляется Эпполит с бабоньками. Но коли пожелаешь в гости зайти сама или с Перышкиной, всегда буду рада.

Агата спустилась с помощницей на первый этаж в аптеку, в намерении проводить Тису до двери с колокольчиком. Помощница уже собиралась прощаться, когда услышала знакомый голос. Благочинник Лыков покупал у Эпполита несколько видов мазей и настоек, зачитывая названия с листика в руке.

- Как много берет, - произнесла Тиса. И настои-то все от болезни серьезной.

- Отец у него больной, - покачала головой Агата Федоровна с сочувствием. - Боюсь, там уже ничего не поделаешь. Но мальчишка упрямый.

- Вы его знаете?

- Сережу Лыкова-то? Конечно. Одна моя поставщица сырца рядом с ними живет. Хороший парень, только жизнь у него не так легка, ласточка. Я его еще ребенком помню. Детвора его тогда дразнила из-за отца.

- А что с его отцом? - Тиса понимала, что выглядит любопытной Варварой.

- Косеслав из приюта сам. Увы, это для некоторых глупых заносчивых людей показатель блудливого паршивого рода. Но мальчишка справился со сплетнями. Выучился. Благочинником стал, настоящим мужчиной. Теперь больного отца и сестру-вдову с детьми содержит.

Тиса кивнула. Когда Лыков отошел от прилавка, видящая поспешила отвернуться. Однако Сергей заметил девушку и поздоровался как с вэйной, так и с ней. Несмотря на вежливое приветствие, взгляд благочинника оставался тусклым. Тиса вновь ощутила стыд за свое невменяемое поведение давеча. Парень покинул аптеку. В сумке его звякали склянки с лекарством.

Настало время и ей прощаться и бежать в приют. Что Тиса и сделала. По дороге Войнова ворчала, поминая разговор. Это же надо! Приютные, значит, обязательно “блудливого паршивого рода”? Да сами на себя бы вы взглянули, сплетники!

***

Спустя полчаса Тиса торопливо входила во двор “Сердечного крова”. Она с облегчением выдохнула, когда издалека заметила у беседки ребенка. Поня самозабвенно крошила хлеб прожорливым сизарям.

- Здрасте.

Тиса обернулась. К ней обращалась молодая девушка. Кажется как-то она видела эту девочку среди прачек. Довольно миловидная, только одежда больше монахине бы подошла.

- Меня кличут Настей, - представилась собеседница, пряча за спину пустое кривобокое ведро.

- Тиса.

- А я помню, - улыбнулась Настя. - Травница вы. Еще к нашей Поньке-птичнице приходите. Во-он там она, у беседки, как всегда.

Тиса кивнула, улыбаясь.

- Смешная. Голубей кормит, все надеется, что крылья вырастут, - продолжила юная прачка. - А у вас красивая шаль. Можно взглянуть?

Тиса позволила, и Настя, сняв рукавицы, потрогала осторожно вязаную ткань.

- Крылья вырастут? - переспросила видящая.

- Да, - хмыкнула девушка. - Понька думает, что ежель она будет много кормить птиц, то у них вырастут большие крылья. Тогда голуби поднимут ее и унесут далеко-далеко отсюда к ее маме. Вот выдумщица, да? А вы не знали что ль?

Тиса отрицательно покачала головой. Она отступила от Насти. Ноги сами понесли ее к беседке.

- Поня!

Девчушка увидела свою взрослую подругу и на детском лице, до сего момента серьезном, отразилось удивление, а потом и запоздалая радость. Малышка побежала навстречу. Но за пару шагов до видящей резко остановилась, не решаясь обнять пришедшую, и Тиса это сделала сама. Она схватила в охапку девочку и крепко обняла. Потом спустила с рук на землю и оглядела с ног до головы.

Ребенку нужно прикупить новый тулуп и сапожки. Эти никуда не годятся.

- Ну, как ты, душа моя? Пойдешь со мной гулять?

- Пойду!

После разговора со Степанидой, когда они выходили за ворота приюта, Поня поделилась своими опасениями:

- Я думала, вы не придете.

- Почему же? - Тиса сжала в руке ладошку девочки. Казалось, что не пара дней прошло с последней их встречи, а неделя.

- Думала, вы уехали. По праздникам в семьи уезжают.

Они зашагали по тротуару, направляясь как обычно в сторону центра Оранска. Поня рассказала, что некоторых детей забрали родители из приюта, многие к родственникам разъехались.

- Моя семья далеко, - покачала головой Тиса. - За тысячу верст отсюда.

- Ваши папа и мама? - девочка заглянула в лицо взрослой.

- Только отец.

- А мама?

Пришлось объяснить любопытной барышне, что та улетела к Единому, когда она, Тиса, была таким же ребенком.

- А меня моя мама потеряла, - проговорила малышка. - Вот найдет и заберет к себе.

- Конечно, - от жалости к малышке в горле видящей образовался ком.

Из-за поворота дороги показались знакомые сани. И Тиса вздернула в удивлении брови. Перышкина, заметив идущую по тротуару парочку, помахала рукой.

- Так и знала, что найду тебя здесь, - воскликнула Люсенька. - Агата Федоровна сказала, ты заходила в аптеку, а потом сбежала. Единый! Я какк узнала, что произошло ночью! Ужас! Мне Строчка все рассказал. Тиса ты нашла Арину Гавриловну! Ты такая сильная видящ…

- Тише, Люся, пожалуйста, - огляделась по сторонам Тиса, затем взглянула на малышку, что с интересом разглядывала упряжку лошадей.

- Ой, а что? - прикрыла ладонью рот Перышкина, затем зашептала. - А вы куда шли? В центр? А можно мне с вами?

Тиса присела перед Поней и поправила у той шарф под тулупом.

- Что думаешь? Возьмем с собой тетю Люсю с нами на прогулку?

Поня была не против. Совершенно. Дайте только покататься на санях. И, конечно, на ледяных горках тоже. И они поехали.

Троица провела на свежем воздухе за гуляньем и развлечениями пару часов. Ничего не омрачало радости, только лишь раз видящая замерла, когда услышала зов одной из матерей, чьи дети не хотели уходить с горки. “Трихон! Демьян! - кричала женщина. - Пора возвращаться! Сколько я буду ждать?!”. Тиса смотрела вслед спешащим к матери мальчишкам так пристально, будто ожидала, что эти двое превратиться в того одного, кого она потеряла. Тряхнула головой, сбрасывая наваждение.

Она знала как можно ухватить за хвостик ускользающее радостное настроение. Идея отправиться в пекарню Творожковых родилась неожиданно и была воспринята всеми участницами прогулки на ура. С жалованием, что имела в аптеке, Тиса теперь могла позволить купить такие сладости, какие захочет, даже в этой дорогой пекарне. Еще ей так хотелось побаловать Поню.

Они вошли в заведение по радостный звон дверного колокольчика. Привратник в расшитом переднике, поклонился:

- Добро пожаловать к самовару, барышни.

Чайная была такой, какой Войнова помнила с того единственного раза, когда заходила в нее. Чистая, ароматная. Светлые столики и стулья из светлой березовой древесины. Хрустящие белоснежные скатерти пестрели яркой вышивкой по краю. Латунные пузатые самовары изливали чай в расписные фарфоровые кружечки. Посетители тихо переговаривались. За окнами морозный вечер, а тут тепло и уютно. Девушки и ребенок расположились за одним из столиков. Люся пару раз оглядывалась на прилавок, разглаживая юбку на коленях. Перед ними появился разносчица с тележкой:

- Чего желаете, сударыни?

При виде сладостей серые глаза Пони в восторге загорелись. Пирожные, вафельные трубочки с кремом, кексы с изюмом, пироги с вареньем… Чтобы не гадать, Тиса заказала всего понемногу. И когда поднос со сладостями перекочевал на столик девчушка счастливо пискнула и тут же принялась пробовать, полностью отдаваясь этому вкусному занятию.

- Клара теперь точно не скажет больше, что ты обманщица, - продолжила тему ночного происшествия Люся.

- Да уж, сомнительное везение, - усмехнулась Тиса.

- Это ей повезло, что ты помогла. Строчка сказал, что еле успели. Странно. Арина Гавриловна зимой еще ни разу не уходила.

- Она встречать мужа шла, но почему ночью и одна.

- А, ты ведь не знаешь, - замялась Люся.

- Что именно?

- Как же объяснить-то. Только не говори Кларе, что я тебе сказала, ладно? Мама Клары - она очень добрая женщина, и обычно нормальная. Только изредка бывает так, что она уходит из дома куда глаза глядят.

Со слов Перышкиной Тиса поняла, что у матери Клары бывают временные помутнения рассудка и тогда она идет встречать мужа, который уже десяток лет как ушел из семьи, оставив жену и детей на волю судьбы.

Тиса задумалась над сказанным. Люсенька продолжила разговор о бессовестных мужчинах, которые уходят к другим женщинам, и Тиса закусила губы. Вопрос застал ее врасплох.

- Вы желаете Демьяна?

- Ч..что? - Тиса подняла глаза на молодого юношу-разносчика с самоваром в руках.

- Демьяна, говорю, вы желаете? - повторил вопрос парень, и Тиса захлопала ресницами. - Простите, мне передали, что ваш столик просил самовар. Чай с тимьяном…

Тут Войнова поняла, что ее уши сыграли с ней дурную шутку.

- Да-да, - подтвердила, усмиряя участившийся стук сердца медленным выдохом.

После такого она бы точно унеслась бы мыслями в прошлое, если бы в следующую минуту к столику не подошел молодой владелец пекарни. Парень поздоровался, комкая в руке снятый с себя передник:

- Счастлив видеть вас в нашей пекарне, Люсия Аркадьевна. В последний раз вы заходили сюда восемь месяцев назад в канун…

- Дня святого Небелла, - добавила Люсенька. Улыбка у нее вышла менее радостной, чем обычно, хотя блеск светло-голубых глаз говорил о том, что она рада видеть поклонника. Тиса только сейчас поняла, кого Перышкина выглядывала за прилавком. А ведь ни один кавалер на балу не удостоился подобного нежного румянца ее щек.

- Позвольте сделать вам подарок от заведения, - произнес Илья, превозмогая робость, - как с-самым желанным гостьям.

Он обернулся и подозвал паренька разносчика. Заговорил бегло и тихо, отойдя в сторону. Куда только неуверенность парня девалась?

- Принеси пирог по новому рецепту.

- Но Илья Михайлович, это же ваш именинный. Батюшка ваш гостям обещал…

- Знаю, что обещал. Я с ним сам потолкую. А пока неси, родимый. У меня радость сегодня, а завтра гостям вынесем “розу”.

Этого разговора Тиса не слышала, так же как и Люсенька, что продолжала смотреть на молодого Творожкова. Вскоре к столику подкатили аппетитный трехъярусный пирог, украшенный кремовыми завитками и засахаренными ягодами.

- Ого-го! Какой большущий! - воскликнула Поня, широко распахнув глаза от восторга.

Попытки Люси отказаться от такого дорогого пирога привели только к большей насыщенности румянца на ее щеках и расцвету упрямства Творожкова. Тогда девушки пригласили парня к столику, разделить с ними угощение. Но Илья отказался, искренне сожалея, что ему нужно уйти именно сейчас и лично принять важный привоз.

- Смею надеяться, Люсия Аркадьевна, что вы будете захаживать теперь на чай в нашу пекарню? - с надеждой спросил он перед тем, как покинуть компанию посетительниц.

Всегда такая открытая и разговорчивая Перышкина так и не пообещала ему ничего определенного, что Тису удивило.

- Приятный молодой человек, - сказала видящая Люсе, смотря в след уходящему Илье. - И ты, судя по всему, ему очень нравишься.

- Наверно, - вздохнула Люсенька.

- И он тебе тоже весьма интересен. Я права? - улыбнулась Тиса. Подаренный пирог оказался умопомрачительно вкусным, такого она еще не пробовала.

- Угу.

Тиса наблюдала, как Люся уткнула нос в свою чашку. Хорошо не макнула им в чай.

- Но ты не поощряешь его знаки внимания. Может быть он не настолько тебе интересен?

В ответ - взгляд голубых глаз полный негодования:

- Нет, мне он нравится! Сильно-сильно!

- Тогда я не понимаю, - вздернула брови Тиса.

- Клара говорит, мы друг другу не пара, - вздохнула горько Люся тоном жалующегося ребенка.

- Вот как.

А ведь действительно на катке Клара что-то имела против Творожкова.

- Она говорит, мне больше подходит Слава Соковский.

- Кто это?

- А помнишь, лис с бала? Такой с ушками. У него титул со-барона и имение маленькое и бедное. А мне нужен титул, - уныло промямлила Перышкина.

- Это ты так считаешь, или Клара?

Конечно Люсенька сама бы не додумалась до подобных тщеславных планов.

- Люся, а твои родители тоже желают титулованного зятя?

- Нет, - улыбнулась Перышкина. - Они хотят, чтобы я была счастлива.

- Мудрые люди.

- Ты хочешь сказать, что мне не нужен титул, да?

- Я не знаю, Люся, - покачала головой Войнова. - Подумай хорошенько, чего ты хочешь, сама.

И молись Единому, чтобы он был благосклонен к твоим желаниям, мысленно добавила Тиса. Иначе каждый новый день станет тебе напоминанием об упущенном счастье.

Думы мрачнеют. Не иначе обратная волна подбирается. Ну уж так просто она не сдастся. Остаток вечера Тиса следила за собой и старалась оставаться в добром расположении духа, пресекая коварные поползновения грусти завладеть ее сердцем. И у нее почти что получилось. Когда Тиса покинула уютную пекарню, она улыбалась. И когда садилась в сани, чтобы доставить юную сладкоежку в приют, тоже. Лошади потянули повозку, и видящая ощутила на себе чей-то взгляд. Или ей показалось.

Глава 26 - Зеркало Устиньи Сладчайшей

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Белесый полог соскользнул, явив очам знакомый кабинет.

- Ну наконец-то наше сиятельство соизволило к нам явиться! - Юлий кривил губы в говорящей ухмылочке. - И как прошли бурные ночи? Все как я предрекал? Жар-Птица упала к тебе в объятия, а затем вцепилась в тело и не отпускала двое суток?

Демьян отвернулся и, раскрыв с щелчком серебряный портсигар, выудил сигару. Затем неторопливо раскурил.

- Нет, ну это издевательство, мне же не пробиться в твою черепушку! - возмутился чтец. - Расскажи хоть что-нибудь, ты ж меня знаешь, я не отстану.

Клуб горького табачного дыма замылил очертания кабинета.

- Прорицатель из тебя пустобрехий, Юлька.

- Ох ты ж, - крякнул чтец, потирая подбородок. - Хочешь сказать, отвергла? И снова на балу. Ну, брат, тебе везет, - цокнул языком он.

Демьян не ответил.

- Так может быть ну ее, кралю твою? Столько кущевых птах вокруг, а? Только руку протяни, князь. Чего стоит только одна…

- Я. Не. Князь, - перебил чтеца главвэй, чеканя слова.

- Ладно-ладно, - хмыкнул Юлий. - Ты всего лишь наследник титула.

- Это недоразумение.

- Мне бы такое недоразу…

Невзоров медленно опустил руку с сигарой, глядя на друга, и Юлий смолк.

Пару минут, в кабинете раздавалось лишь тиканье напольных часов. Двое мужчин отвернулись к окну и смотрели в серое небо раннего утра. Ветер раскачивал тополя и гнал поземку по освещенному фонарями тротуару.

- Могу помочь закопать соперников, - все же не выдержал непоседливый чтец.

Тонкие губы главвэя растянулись в скупой улыбке.

- Ты хоть лопату когда-нибудь в руках держал, менталист?

- Нет. Но чего ради друга не совершишь, - усмехнулся Юлий и серьезней добавил: - Гляжу, зацепила тебя она крепко, опервэйн.

Очередная затяжка и молчание, как знак согласия.

- И что будешь делать?

Демьян взглянул на Юлия:

- Заслуживать право быть с ней.

Чтец собирался было что-то сказать, но промолчал, удивительное дело. Невзоров открыл форточку, впуская клуб пара и горсть снежных искр.

Спустя минуту тишину разорвал хлопок двери. В кабинет вломился управной. За Политовым следовал мрачный главвэй Игнат Горохов.

- Плохая новость, Невзоров, - рыкнул управной. - Все голубчик мой, мне плевать с высоты Вэйновия, что ты князь. Поигрался и будет! - выдал Политов. - Принимай опертивный отдел обратно!

- Что случилось-то? - Демьян ловко отправил смятую сигару в пепельницу.

- Дрын драконов случился! - выматерился управной. - Знакомец твой, Войслав Гранев, сбежал из Мракота, как тебе эта весть-то? Эти олухи его только хватились. Ты понимаешь, что это значит? Что, если узнает император? А он узнает. Очередная угроза власти, - с досадой произнес управной. - Прорицатели раскудахчутся. Министерство по вэй-безопасности из нас все кишки выдавит, будет жать до последнего.

- Гранев, говорите? - встрял в разговор Юлий. - Тот сумасшедший дед с железным лбом, что поклялся стереть с лица Хорна Панокию? Но это же невозможно, - хмыкнул чтец. - Он пять лет во Мракоте отсидел на нижнем уровне для безвозвратных отступников. Три года как должен был потерять разум.

- Получается, что не потерял. Вот как это стало возможным, вы мне и ответите, - Политов обвел тяжелым взглядом подчиненных, и остановив его на Невзорове. - Отправляйтесь в острог. Чтобы к концу недели явились с докладом.

***

Черные дни случаются у каждого. Когда жизнь кажется бесконечной дорогой потерь и неудач. Тогда думаешь, ну почему, Боже? Почему ты со мной так жесток? Стонешь и ропщешь на жизнь. Или вообще ни о чем не думаешь, погрязая в болото мрачного равнодушия. Но как бы ни было тебе тошно, всегда нужно помнить, что нет ничего постоянного. Так и твое горе не может длиться вечно.

Рано или поздно затмение души закончится, и луч света прониккнет во тьму. Тогда ты оглянешься, и словно по-новому оценишь этот мир, умытый твоей слезой, и возблагодаришь Единого за шанс прикоснуться к его совершенству.

На следующий день свет покинул душу Тисы Войновой. Помахал ручкой, и даже не пообещал вернуться. Обнимания со старой вишней не помогли. Урок по поиску так же оказался провальным. Радужный мост не захотел появляться ни в какую. Учитель терял терпение.

- Тиса Лазаровна, прошу, сосредоточьтесь! Давайте еще раз.

- Зачем? У меня все равно не получится. Я не способная-я, - заныла видящая.

Ложкин поднялся со своего места и прошелся кругами по комнате, затем растерянно остановился:

- Это никуда не годится! Что с вами случилось? Что за нюни вы мне здесь устроили?

- Это из-за снадобья, что я выпила, - промямлила ученица. - Зачем только мне Агата ключи от кладовых дала. Мне нельзя ничего доверять.

Снова вздох.

- Ах вот оно что, - сощурил зеленые глаза Ложкин. - Выпили? Никак хмельное снадобье? Единый, Тиса Лазаровна, вам сколько лет?

- Много, я знаю. Так и останусь в старых девах, - тут Войнова уже чуть слезу по себе и своей судьбе не пустила.

- О Боже! - блондин провел пятерней по своему лицу. - Не знаю, что вы там выпили, но больше эту дрянь даже в руки не берите. Вы слышите меня?

- Угу, - покорно выдохнула ученица.

Он уселся коршуном за письменный стол и принялся что-то писать в тонкой тетради размашистым почерком.

- Что вы пишете? - затревожилась Тиса.

- Приговор вам.

- Какой еще приговор?

- Не смертельный, не волнуйтесь. Но душу стрясу с вас, коли не выполните сии предписания.

Учитель расстарался на славу - составил для ученицы список задач на каждый день. В него входили чтения новых параграфов, шуйские мечтания, и само собой - поиск. Последнему было отдано наибольшее внимание и время.

- Держите, - блондин обошел стол и вручил девушке тетрадь. - Запаситесь чернилами. Поскольку теперь жду от вас письменные отчеты по исполнению практики.

- Я не осилю столько видений в день, - охнула Тиса, заглянув на первую станицу.

- Если вы будете и далее распивать снадобья, то точно не осилите. Поймите же. Я желаю от вас одного, чтобы вы полностью настроились на обучение. Легко только в кущах Единого. В жизни за каждую веху на пути к своим целям надо бороться. Добиться поиска по именной вещи - вот должна быть ваша ежедневная основная забота. Вы меня понимаете?

Климентий взял за плечи девушку и чуть встряхнул, заставляя ту поднять лицо. Несколько секунд мужчина молча искал в медового цвета глазах искру жажды к знаниям… Тщетно.

- Что вы делаете со своим даром, Тиса Лазаровна, - зеленые глаза неожиданно блеснули негодованием.

- А что я с ним делаю? - видящая безропотно приготовилась к новой череде нравоучений.

Учитель невольно сильнее сжал плечи девушки:

- Вы безразличны к нему, и совершенно не цените, что вам дано. Знаете какого иметь дар, который приносит лишь чувство собственной неполноценности? А я знаю. Мой охват ничтожен в сравнении с вашим. Мелкий поиск в пределах Оранска - все, на что я способен. Даже пригород порой мне не доступен. Мой дар смешон. Как искун я никогда не смогу подняться выше этого кабинета. Вы же, уважаемая, разбрасываетесь сокровищем!

“Эка учителя понесло”, - вяло подумала в свою очередь Войнова, когда он вновь ее встряхнул, как бездыханную куклу.

- Да что я вам объясняю, - с досадой проворчал Климентий. - Вы все равно не готовы сейчас внимать. Скажите хотя бы, что за зелье вы выпили, чтобы я запомнил, какую пакость покупать в аптеках не следует?

- Снадобье для улыбок, - поделилась со вздохом видящая.

- Тото я гляжу, обхохотались уже, - блондин опустил взгляд на губы ученицы, и в следующую секунду Тиса пошатнулась, поскольку мужские руки отпустили ее плечи. Клим отступил на пару шагов.

- Паленое ваше снадобье, Тиса Лазаровна, - проворчал блондин, отворачиваясь к полкам и хватая одну из книг. - Выбросьте его. И… идите, пожалуй, домой. Отоспитесь, или что там нужно, чтобы привести себя в достойный вид. Завтра жду вас после обеда.

Тиса покорно покинула кабинет. Если она доживет до завтра, то может быть и придет.

В гостиной горемыку приняла в свои объятия Люсенька. Напоила чаем, укутала пледом для согрева, и лишь затем проводила до ворот с крылатой старухой Евсифоной. Благо, что бдила по пути. Услышав стоны Манилы, Войнова чуть было не отправилась в “трещину”. Ей видите ли показалось, что призрак ее сейчас поймет лучше кого живого.

- Пусть Манила скинет меня с крыши, - хныкала Тиса. - Будет у школы одаренных два привидения. А что она одна в таком большом общежитии живет?

Люся не дала сбыться призрачным мечтам видящей, и благополучно дотолкала последнюю до ворот.

- Тебе надо к Агате Федоровне, - наказывала ей Перышкина. - Пойдешь? Вот и хорошо. Должно же быть что-то от такого противного снадобья!

Люся снова рассыпалась в сожалениях, что не может уйти с работы, поскольку обещала Кларе подменить ее, пока та сидит дома с матерью. Арина Гавриловна, как и следовало ожидать, подхватила простуду.

Как только Тиса осталась наедине со своими мыслями за воротами, то чуть ли не побежала в аптеку. Будто за ней гнался изнань. Хотя у этого изнаня имелось человеческое лицо - лицо вэйна с проницательными серыми глазами, жесткой линией губ и горячими объятиями. О, Единый! Он никогда не любил меня по-настоящему. Никогда. Зачем ему неудачница-провинциалка, когда у него есть эта Жар-Птица баронесса Разумовская?

Через полчаса Войнова уже ворвалась в аптеку с воплем отчаяния:

- Агата Федоровна, спасите! Я больше не выдержу!

Пришлось колдунье оставить прилавок на Ипполита и провести помощницу к себе, пока Тиса не распугала покупателей.

- У-у, ласточка моя, - протянула вэйна. Взяв за подбородок девушку, она по очереди оттянула ее веки, рассматривая радужку глаз. - Гляжу, сильно накрыла тебя откатная волна. Обожди-ка милая на диване, принесу тебе настоя.

Вскоре Тиса пила из кружки горький травяной отвар. Он вливался в желудок, обжигая нутро. А вэйна с невозмутимым видом листала на диване “Вэйновский глас”.

- Все из-за приворота, - шмыгнула мокрым носом Тиса, ощущая, как потихоньку притупляется острота чувств. - Из-за него мне так плохо-о.

Вэйна отложила газету и уставилась из-за окуляров очков на помощницу.

- Какого такого приворота, девочка?

- Любовного.

Брови колдуньи в удивлении изогнулись:

- Ну-ка, пташечка моя, прошу, расскажи подробней.

- Я приворожена, - тоном великомученицы протрубила девушка в полупустую кружку. - Вэйн приворожил меня к себе. Сам мечтает теперь о другой, а меня бросил на страданья-я.

Тут она все же разразилась-таки всхлипами. Колдунья с улыбкой покачала головой, достала из кармана носовой платок и всунула в руку помощницы.

- Я знаю, как ведут себя привороженные, - мягко возразила женщина. - Сомневаюсь что ты под любовным накладом, детка.

- Но он мне сам написал, что приворожил, - упрямо всхлипнула Войнова.

- Вот как. Это не тот ли молодец, который помятованы зарядил?

Тиса кивнула.

- Ну, такой силы колдун, может и наложить скрытый приворот на бессознательную составляющую, - подумав, признала Агата Федоровна. Она на какое-то время замолчала, пристально разглядывая помощницу.

- Говорят, приворот снять невозможно, что нужно ждать, пока пройдет, - вздохнула Тиса. - Неужели это так? А вы не сможете меня освободить от него? - девушка с надеждой взяла колдунью за руку. - Ваша бабушка могла ведь вам передать умения. Пожалуйста! Я очень прошу!

Агата Федоровна, услышав о родственнице, на миг замерла, затем произнесла с иронией:

- Слухи не иссякают. Ну хоть что-то в этом мире постоянно. Все верно, ласточка. Приворот должен исчезнуть сам по себе со временем. Увы, снять его я не смогу. И… моя покойная бабуля бы ничем не помогла.

Плечи девушки снова опустились будто под тяжелой ношей. Колдунья какое-то время наблюдала за помощницей, затем поднялась с дивана, увлекая за руку девушку за собой.

- Пойдем, Царевна-Несмеяна, - сказала она.

- Куда?

- Снять до срока приворот никто не в силах, это так. Но вот узнать наверняка, есть ли он на тебе, возможно.

Тиса послушно последовала за колдуньей и вскоре оказалась в “синей” библиотеке. Вэйна попросила помощницу подождать ее, а сама скрылась за книжными шкафами. Без воодушевления, Тиса оглядела полки, содержащие в большинстве своем, старые, с желтыми страницами, потрепанными на уголках книги. “Энциклопедия по травам и кореньям”, “Составы травяные. Секреты древности”, “Лечебные омовения”… Все это ей сейчас не было столь интересно. Как зубная боль не дает нам думать ни о чем, кроме как о злостном недуге, так тяжесть на душе Войновой перекрывала собой любые интересы, что не относились к ее переживаниям. Не желая присаживаться в кресло у столика, девушка прошла вглубь библиотеки, скользя взглядом по корешкам книг. Остановилась у шкафа из красного дерева. Под стеклом хранились книги по вэйновскому ремеслу. Ажур вензелей, непонятные знаки и древние письмена.

- Я никогда не пойму, что в них написано, - вздохнула девушка в сотый раз на дню, - как никогда не пойму его.

Сейчас она в малодушии своем почти жалела, что не родилась, как бабушка, вэйной. Тогда бы возможно у нее был бы шанс.

- Тиса, где ты? Иди сюда, душечка, - ее звала Агата Федоровна.

В руках колдунья держала круглое маленькое зеркальце в простой бронзовой оправе. Такое невзрачное на вид, то Тиса не придала ему поначалу значения. Однако, вещица оказалось не простой, а волшебной, прям-таки как в старых сказках.

- Это “проява” Устиньи Сладчайшей, - пояснила Агата. - Слышала о такой вэйне?

Тиса неопределенно качнула головой. Если когда и слышала, то уже забыла.

- Вот уж кто в своем веку нагрешил с приворотами! Да-а. Любила она молодых да красивых юношей. Это ее зеркальце с накладом. И ведь как сделано-то! Никто прощупать не может, фона никакого нет! - с гордостью добавила колдунья о непонятном. - Потому-то еще у меня, а не в секретке имперской за семи замками.

Не получив эмоционального отклика от помощницы, вэйна вернулась к делу:

- Ладно, давай, возьми его в руки, горе луковое, и повторяй за мной. Inago fer honom losa. As vinor seyn…

Как только последнее слово было произнесено, ничего особенного не случилось, разве что на ручке четче проступил рисунок клубники. Видимо, Устинья любила ягоды.

- Ну? - спросила Агата Федоровна. - Видишь?

- Угу, - Тиса наблюдала свое унылое бесцветное отражение. Бледное лицо, непослушные каштановые волосы, что так и лезут, куда не следует, круги под глазами. Это вам не рыжеволосая баронесса с сапфировыми глазами и коралловыми губками. Эх.

- Ну? Чего молчишь? Тот самый вэйн, да? - спросила Агата.

- Где?

- В зеркале, где же еще.

Заметив замешательство Тисы, колдунья ухмыльнулась:

- Скажи, кого ты видишь в зеркале, птичка моя?

- Себя, - промямлила Тиса.

- И только?

Тиса кивнула.

- Что я и говорила, - развела в стороны руки вэйна. - На тебе нет приворота!

- Как это? - Тисе даже дышать перестала.

- Вот так, дорогая. Если бы был приворот, ты бы видела в зеркале не себя, а того, кто тебя приворожил.

- То есть… - Тиса опустила руку с зеркалом, бледнея еще сильнее, - я…

“Люблю на самом деле”, - закончила мысленно она.

***

В оранском соборе догорали свечи. Служба отпела, и прихожане покидали святое место. Только одна молодая женщина продолжала стоять на коленях пред жертвенной звездой, молилась. Умиротворение так и не посетило ее душу. Когда святой батюшка спустился с царского мостка, чтобы отойти во светличную, прихожанка кинулась ему в ноги.

- Батюшка! Прошу благословите, - прошептала горячо она.

- Бог с тобой, дитя, - разрешил говорить святой отец.

- Что мне делать, пресветлый? Я молюсь, но мне кажется Единый меня не слышит! Он отвернулся от меня, - в отчаянии проговорила прихожанка.

Святой батюшка осенил святым знамением страждущую.

- Нам часто не понятен промысел Божий, - произнес он, - как не может мышь ползущая в кустах узрить весь путь с высоты птичьего полета. Но придет время, дитя и ты поймешь, что Единый всегда находился рядом с тобой, - жестом батюшка указал на ту самую фреску с замыленной фигурой на фоне рек и лесов. - И по воле Его узришь свой путь жизненный.

Молодая женщина поцеловала звезду, после руку батюшки, отступила.

При выходе из собора, у крыльца прихожанка выгребла имеющиеся деньги из своего кошеля и раздала нищим до последней копейки. А затем, странные дела, уселась с просящими милостыню прямо на снег и долгое время сидела молча, шмыгая носом в платочек.

- Не горюйте, барынька, - подсела к ней старушка. - Думаете, у вас бяда что ль? Вона Митрофаныч наш, - она указала на юродивого, завернутого в дырявое одеяло. - Знатный барин был, землями даже владел, пока разор не случился.

- Бац! И съехала крыша-то у бедолаги. Теперича дурачина дурачиной, - добавила косоглазая тетка в грязном халате. - А вы вон при копейках, в светлом уме, одеты-обуты. Чего печалиться, то?!

- Да у ней никак лубов окаянная, - поддержал разговор тщедушный старичок.

- Тьфу. Да мужиков на свете, ходи да спотыкайся! Нашли ради кого слезы лить! - тетка окинула свирепым взглядом мужичонку. Тот отступил от бой-бабы на пару шагов.

Так нищие и обсуждали жизнь незнакомки, пока та не поднялась в какой-то момент. Пересуды смолкли, все прислушались.

Барыня отряхнула неспешно коленки, спрятала платочек в карман и произнесла:

- Спать охота. Пойду.

- Вот и верно! Утро вечера мудренее! - одобрили хором просящие.

- Глина душит, камни кусают! - даже Митрофаныч высказался в пользу здравого решения молодой прихожанки.

Глава 27 - Манила

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Теплая мгла обернулась тьмой и спертым запахом сырости. Она следовала за низкорослым человеком, что нес в руках странный фонарь, освещающий все вокруг холодным тусклым голубом светом. Свет выхватывал гранитные стены и низкий заплесневелый потолок.

- Щ-щюда, гощ-щпода вэйны.

Человек обернулся, и душа Тисы дрогнула. Лицо проводника имело мало человеческих черт. Морщинистую кожу покрывала редкая белесая шерсть. Вытянутый как у крысы нос. Большие глаза затянуты бельмами. Бельмоглаз, - догадалась видящая, вспоминая знания почерпнутые из истории. Она во Мракоте - подземном остроге, вырытом и обслуживаемая подземной расой. В Панокийскую войну лароссийские войска отвоевали северные земли Хинв и тюрьма отошла империи, а с нею и бельмоглазы. В книге говорилось, что они умеют говорить с камнем. Что это значило, Тиса могла только догадываться.

- Сколько еще? - недовольный рык Горохова за спиной.

- Ещ-ще одна нора, - прошипел проводник. Впереди показался тупик, но стоило им подойти, бельмоглаз что-то прошипел, и в стене открылся круглый проход.

Только теперь Тиса заметила, в земляном полу под ногами встроены решетки из черного камня.

- Да уж, приятное местечко, - это Юлий нагнал ее со спины. - По сравнению с верхними ярусами, этот скорее могила для живых.

- Так и есть, - ответил вэйн.

- Чтобы попасть сюда нужно искупаться в крови, - подал голос Горохов. - А Войслав насколько знаю не гнушался экспериментами. Пару деревень положил. Ты же его скрутил тогда?

- Я был не один. Мы тогда загоняли его тремя группами, - отозвался Демьян.

- Щ-щдесь, - объявил бельмоглаз, опуская фонарь к каменной решетке, что тут же легко открылась. - Войщ-щлав Гранев сидел щ-щдесь. Ищ-щез двадцать два отлива назад.

- Как они легко управляются с этими каменюками, да? - восхитился Юлий.

Игнат Горохов первым исчез в черном провале. За ним двинулся Демьян, ступая по скользким ступеням.

Сначала Тиса не в силах была что-то увидеть в кромешной тьме, лишь слышала тихий шепот, срывающийся с губ главвэя. Затем увидела, как белый поток вэи, сошел с конца скипа Демьяна и стал расходиться вокруг белым кольцом. Вэя касалась каждого бугра на стенах, каждого камушка острожьей норы, образовывая на своем пути новые круги.

- Он покинул это место давно, - удивленно протянул Игнат.

- Около полугода тому назад, - уточнил Демьян, и в его голосе слышалась крайняя досада.

- Как так вышло, что они не хватились арестанта? Ладно там эти лупоглазые, но стража?

- Смотри.

Белая вэя оплела какой-то большой предмет, который с каждой секундой принимал человеческие очертания - ширококостного, но исхудавшего мужчины в рваной хламиде. Жесткое лицо с глубокими носогубными морщинами, белые глаза без зрачков, как у бельмоглазов, на виске то ли шрам, то ли тонкое родимое пятно в виде стрелы. На миг видящей показался этот человек смутно знакомым, но подумав, Тиса пришла к решению, что все же не знает его. Меж тем цвет фигуры стал изменяться, приобретая сиреневые оттенки, а затем сгустился до фиолетового.

- Слепок, - выдохнул Горохов. - Он сделал свой слепок, и тот недавно, видать, иссяк без подпитки.

- Драконья чешуя! - оборвал соратника Демьян. - Вэйцвет…

- Фиолетовый.

***

Миновало полторы седмицы со дня отката после снадобья. Того черного дня, когда Тиса ощутила себя на самом дне. Удивительно, но именно это темное время для души подарило ей впоследствии волю к жизни. Как ни противоречиво звучит, оказывается, чтобы побороть страх, иногда нужно потерять то, чем дорожил, или же представить, что уже потерял. Тогда на смену страху являются смирение, благодарность к жизни, какой бы та ни была, и стойкость. И эта троица уже не дает тебе низко упасть в дальнейшем пути.

Тиса усердно выполняла задания Климентия Ложкина. Обычный поиск мало знакомых людей с каждым днем ей давался все легче. И пусть у нее еще не получалось найти хозяйку учителя по ее ключу, зато она за пять минут выстраивала радужный щуп. Только пройти по этой радуге оказалось задачей не простой. Иногда видящая срывалась с щупа, и выскальзывала в явь. Иногда же сознание Войновой все же отправлялось к главвэю Демьяну Невзорову. Но теперь Тиса уже не терзалась, как раньше. Она наблюдала колдуна с щемящим теплом в сердце. Да она признала, что любит. Но так же признала, что потеряла место в его сердце. Упустила свой шанс. Спешить в к вэйну, признаваться в любви и предлагать себя вместо Разумовской она не стала. Демьян тешит себя надеждами в будущем завоевать расположение красавицы баронессы. Зачем же стоять коровой на пути у телеги, как говорят торговцы в Увеге? А вот изредка заглядывать в его жизнь, как в дверную скважину, и убедиться, что жив-здоров, уже была теперь не против.

С того раза, как Тиса увидела Демьяна во Мракоте, он постоянно находился в разъездах в одной из семи групп, что теперь находились в его подчинении. Ниточки расследования плелись постепенно. Дав задание подчиненным обшарить окрестности Мракота и отправив послание в ССВ Политову, сам главвэй за несколько дней успел посетить несколько мест. А именно побывать на у границ четырех губерний, где пропадали люди, лично обследовать побережье каменистой горной реки. Встретиться с главарями пустоши и напомнить о каком-то долге и услышать их заверение в помощи в поиске. Отправиться на морской залив близ Тунды, где на скале стоял скит. Выпить по стаканчику с живущим в нем стариком отшельником, что некогда был единственным другом Гранева со времен Панокийской войны. Так Тиса наблюдала маленькие отрывки из жизни того, кого любила, и на том была по-своему счастлива. И еще, благодаря этим видениям, она впервые увидела пустыню и море. Восхитительные в своей бесконечности просторы. Но если пустыня казалась застывшей во времени, как смола на сосне, то море переменчивым, подобно облачному небу в бурю, оно несло свои волны к берегам и никогда не знало покоя.

Как было бы здорово отправиться к морю с Поней. Наверняка, девочка была бы в восторге.

Но мечты мечтами, а делу - время, ведь полезные занятия позволяют чувствовать себя нужной.

Сегодня Тиса была приятно удивлена. Учитель соизволил похвалить ее, когда она вышла из пятого по счету поиска и в подробностях описала, какие колбы в данный момент изучает Клара. Кстати о последней. После той ночи, проведенной в поисках Арины Гавриловны, меж видящей и брюнеткой установился худой мир, что не могло не радовать.

- Вы изменились в лучшую сторону, - Климентий Ложкин одарил улыбкой видящую. - Наконец, я наблюдаю в вас усердие.

- Я на самом деле хочу освоить дар, - кивнула прилежно Тиса.

- Похвально. Неужели все же решили выбрать стезю искуна? - сощурил зеленые глаза блондин.

- Не дождетесь, - усмехнулась Войнова. - Я просто хочу быть готова помочь людям, если представится случай.

- Так это и называется работа искуном, уважаемая Тиса Лазаровна.

- Нет, Климентий Петрониевич - покачала головой видящая. - Я никогда не буду заниматься поиском на службе империи или какого-нибудь противного толстосума, подобно Аристарху Фролову, - не удержалась видящая от нотки презрения в голосе. - Мой поиск если и будет когда служить, то только простым людям. Лишь по сердцу и безвозмездно. Помните высказывание Ликардия Фоля? “Настоящий искун обязан видеть еще дальше. Он должен читать лица людей, подобно умелому физиономику, дабы не стать орудием в руках лжеязыкой корысти”. Я хочу помогать людям далеким от корысти.

- Вы упрямая, - усмехнулся блондин, не сводя глаз с девушки.

- Вы тоже.

За эту неделю отношения с учителем стали более открытыми и приветливыми. Иногда Климентий даже выделял время и провожал девушку до ворот школы. Затем долго глядел той вслед. Она никогда не оборачивалась, чтобы заметить это.

Сегодняшний урок был окончен. И учитель впервые за все время подал ей пальто. Девушка не показала удивления и поблагодарила.

- Значит, вы уже справились с непрошеными видениями того человека? - осведомился блондин несколько сухо. Видящая замерла, забыв застегнуть верхнюю пуговицу. Затем подняла глаза на учителя:

- Не совсем. Они иногда посещают меня, - ответила она. - Но теперь я могу выходить из них, когда пожелаю.

- Это несомненно успех, - кивнул учитель.

- Он достигнут благодаря вам.

Перед выходом Тиса заглянула в опытную и помахала рукой Строчке, кивнула неразговорчивой Кларе. Странно, что Люся еще не появилась в клубе.

Климентий попрощался и вернулся к своим расчетам и вскоре полностью отдался во власть чисел.

Тиса вышла на крыльцо общежития и вдохнула глубоко свежего морозного воздуха. Учитель, сам того не ведая, вызвал в ней новую череду воспоминаний. В задумчивости девушка по привычке свернула на тропинку, ведущую к главному зданию школы, когда ее нагнал стон Манилы. И снова мольба. И снова легкое дуновение в шею, от которого по телу бегут мурашки.

- Помоги мне, Тис-са, - шептала еле слышно Манила. - Поднимись сюда…

Тиса остановилась и обернулась. Вгляделась в серое здание с трещиной, что просвечивалось сквозь черные деревья сквера. А ведь она уже не ощущает того притяжения, что раньше влекло ее к “трещине”. И голос привидения стал будто тише. Наверно, стоило бы радоваться, да только Войнова все продолжала стоять, не в силах тронуться с места.

- Молю, поднимись ко мне! - шелестело едва.

Скоро Манилу изгонят из трещины, вспомнила Войнова слова Мо Ши, что теперь частенько заходил в увлеченный клуб справиться об успехах видящей. Заведующий договорился с потусторонником. Манила исчезнет из этого места, перестанет досаждать своими мольбами ей и Люсе. И больше не будет мучить выбор - отправиться на помощь или пройти мимо. Странно, но почему-то именно эта мысль стала решающей этим днем. И не было рядом Люсеньки, чтобы уволочь ее к воротам. Однако, стоило Тисе сделать несколько шагов к “трещине”, как на ее сердце легла уверенность в правильности своих действий. Она больше не боится принимать решения.

Войнова, увязая в снегу, приблизилась к черному зданию с тещиной, что рассекала то пополам до четвертого этажа. Лаз в заборе нашелся не так сразу. Девушка протиснулась в него, подбирая подол юбки. Даже окрик за спиной, похожий на Люсенькин, уже не смог ее остановить. Тиса уверенно вошла в трещину. Тьма навалилась на нее. Только страха видящая не почувствовала. Ничуть. Она ведь всегда была не такая, как все. Ее поступки с самого детства часто осуждались обществом. Подумаешь, плюс один в кучу. И еще… теперь она снова слушала сердце. Оно подсказывало - вперед.

Глаза привыкли к темноте, и Тиса огляделась. Она оказалась в большом помещении, которое некогда служило парадной общежития. Гнилые деревянные половицы были усыпаны отсыревшими обломками кирпичной кладки, местами поросшими мхом. Окна забиты досками, затянуты густой сетью паутин. Со стен свисали лохмотья, в которых Тиса с трудом узнала бывшую тканевую обивку. Девушка обошла валяющийся табурет, где-то потерявший одну ножку в этом хаосе. Под ботинком хрупнул грязный осколок блюдца. Лестница, что вела на этажи, выглядела не менее удручающе. Деревянные ступени прекрасно послужили бы дровишками для костра, чем для подъема по ним. Сырые, кривые, местами проваленные. А перила! Лучше их вообще не трогать. Тиса подняла глаза и оценила свой предстоящий нелегкий путь наверх.

- Да-а, - проворчала она. - Ну, коли рухну здесь, то придется Мо Ши заплатить потустороннику вдвое больше, чтобы тот выгнал сразу двоих. Ладно, раз решила, значит надо идти, - подстегнула она себя.

Первый шаг по ступеням ознаменовался протяжным скрипом. И второй тоже, и следующий. В этом месте даже лестницы стонут. Слава Единому, до второго этажа Тиса добралась без происшествий, и воспаряла духом.

“А Манила какова, - продолжала мысленно ворчать девушка, двигаясь осторожно дальше. - Хоть бы встречать вышла, хозяйка? Нет, тащись к ней под самую крышу, никак тоже благородных кровей в прошлом была? Хотя вряд ли, какой благородный будет жить в школьном общежитии?

Какая-то мягкая грязь, что прилипла к ботинку, заставила ее брезгливо очистить подошву о ребро ступени. Раз земледрожание случилось спустя несколько лет после войны. Значит, этой пыли уже больше полувека? Боже, дай добраться живой и невредимой до этого изнанего четвертого этажа!

Последний пролет имел прореху на месте второй и третьей ступени, и девушка на несколько секунд в застыла, наблюдая пропасть в четыре этажа глубиной. Это уже слишком!

- Манила? - несмело позвала она привидение. - Я дальше не пойду, слышишь? - крикнула в пустоту.

Гул сквозняков, что пронизывали старое общежитие при порывах ветра - все, что ей было ответом.

- Либо говори сейчас, что ты от меня хочешь, либо я ухожу! - на сей раз более уверенно заявила видящая. - Ну, как хочешь.

Тиса на показ медленно развернулась, и в тот же миг в ужасе вскрикнула. Призрачная женщина стояла прямо перед ней, в нескольких шагах, перекрывая обратный путь. Красавицей ее при всем желании нельзя было назвать.

В ночной сорочке до самых пят. Белая ткань которой постоянно колыхалась, будто ее овевал сильный ветер. Босые ноги. На мертвенно белом лице - черные провалы глаз. Стянутый в нитку рот. Сломанные брови. От виска к затылку тянулась страшного вида рана бурого цвета запекшийся крови. За спиной Манилы змеей развевалась длинная полураспущенная коса.

Не сводя с призрака глаз, Тиса отступила на пару шагов, мысленно уже назвав себя умалишенной, что заявилась сюда.

- Не уходи, - прошептала Манила. У Тисы по спине прошелся холодок. Бескровные голубые губы девы так и оставались сжатыми.

- Ты пришла! Помоги!

- Что ты хочешь? - тихо ответила Тиса. Горло ее неожиданно пересохло.

Прежде чем ответить привидение начало раскачиваться, и только теперь стало видно, что она не стоит и парит над полом.

- Я обещала ему, что вернусь, - зашелестел голос Манилы. - Я обещала не бросать его! Я бросила! Оставила одного в этом мире! - привидение заметалось из стороны в сторону, при этом подол ее сорочки стал размываться, оставляя за собой на призрачный след. Кажется ей было плохо.

- Кого не бросать? - сморгнула завороженная зрелищем Тиса.

- Братца моего. Косеньку! Я оставила его! Я плохая сестра!

- Пожалуйста, остановись! - воскликнула Тиса, когда привидение стало исчезать и появляться то под потолком, то в лестничных пролетах.

- Найди его! - на сей раз Манила появилась прям у нее над головой, и Тиса на миг зажмурилась, благо ноги не подкосились.

- Если ты хочешь, чтобы я помогла, перестань носиться как помело, - прошептала видящая, - и расскажи мне о нем.

- Тогда слушай с самого начала, - согласился призрак.

Призрак начал свой рассказ. Слишком подробный, но Тиса не перебивала.

Удивительно, но шутливые догадки о том, что Манила при жизни была из благородных, оказались верны. Эта девушка, в миру ее звали Савелия Антиповна, принадлежала к древнему роду графов Зыковых. Их имение находилось в Коверской губернии, которая граничила с Шуей, а не с Панокией. Жители губернии по праву считали, что ужасы многолетней войны не докатятся до них. Однако в 8951 году панокийцы добрались и до этих мест, коварно подписав с Шуей военной соглашение о предоставлении коридора. Нападение было внезапным. Графья Зыковы - мать и отец, единственно, что успели, это спасти своих детей, отправив их в числе других отпрысков знатных семей с наместным погодником. Переместившись порталом в соседний город, пятнадцатилетняя сестра с маленьким годовалым братом пересели на обозы, катившие в тыл империи.

Прибыв на оживленную станцию города Ступовецка, дети провели в ожидании на лавке трое суток. Люди, что должны были их встретить, так и не явились. Там же, на станции, их и приметила добрая пожилая пара, что и пригрела в дальнейшем безпризорных детей. Три года брат и сетра Зыковы прожили в поселке Жуки. Их благодетели Анисья Петровна и Потап Тавелич, в прошлом учителя местной гимназии, были бездетны и бедны. Кошель, что дали детям родители с собой, быстро опустел. Уже спустя год, образованная Веля стала преподавать поселковым детям словесность. Все это время она писала письма родителям в имение, но безответно. Однако толк от них все же был. Через полгода после окончания войны, на почту поселка пришло послание от имперского судебного поверочного Артемия Вазорова. Он писал, что имеет бумаги и деньги, которые обязан передать наследникам графов Зыковых, в связи с кончиной графа и графини Зыковых, давностью в три года. Однако поскольку дела поверочного держат его на востоке империи, и путешествовать из-за одних бумаг Зыковых он не имеет возможности, и предлагает прибыть наследникам самим на и получить причитающиеся, например, в Оранске, где исполнитель задержится на пару месяцев. Так Савелия узнала, что родителей больше нет. Они все же не пережили того нападения.

Дорога в Оранск оказалась тяжелой и долгой. Потрепанная войной империя только-только начинала восстанавливаться от потерь, с трудом справляясь с нищетой и разбоем. Когда сестра с четырехлетним братом все же прибыли на Оранскую станцию, у них не оставалось ни единой копейки в карманах.

- А Кося все время просил есть, а я только и могла, что говорить ему: “потерпи еще немного”, у меня самой желудок сводило от голода, - шепот привидения струился потоком, и если не прислушиваться, то был бы похож на шелест ветра в листве. - Но найти поверочного в тот день не удалось. Судебный дом был закрыт. В отчаянии я не знала, что делать. И когда случайно увидела приютных детей. Тогда мне показалось, что оставить на время Косю в приюте, где он хотя бы получит миску горячей тюри, есть самое верное решение. Пообещав, что скоро за ним вернусь , я заставила Косеньку зайти в “Сердечный кров”, а сама сбежала. Ночевала на станции, а на следующий день снова отправилась в судебный дом. На сей он оказался открыт, там мне сказали, что тот, кто мне нужен, а именно поверочный Вазоров в отъезде и должен прибыть на днях или позже. Несколько дней - всего нечего, коли у тебя есть еда и крыша над головой, а я этого не имела. Чтобы продержаться, взялась за работу - таскать мешки с просом, но вскоре поняла, что такой труд мне не по силам. Судьба меня привела в школу одаренных. Нет, я не устроилась учителем, поскольку школа все еще служила лекарней. Устроилась сиделкой. Помню как радовалась, что мне разрешили поесть в столовой и дали койку под чердаком. Это был пятый день, как я оставила брата в приюте. Можно было уже забрать Косю, перебиваться с ним одной тарелкой на двоих, но я малодушно не сделала этого, решив забрать его после того, как получу бумаги от судебного поверочного. И не ожидала, что он сам меня найдет, следующим днем, после моей смены в лекарне. Верно, я столь надоела в судебном доме привратнику, что он передал мои слова первым делом, как только прибыл поверочный. Так или иначе в тот поздний вечер мы с Косей стали богатыми! Маленькая шкатулка, что отдал мне Артемий Вазоров, оказалась с накладом и вмещала огромную пачку бумаг, векселя и фамильные драгоценности, которые не вместились бы даже в ящик стола. Если бы я не стала ждать утра, а отправилась за братом тотчас, наняла бы коляску и уехала, как подсказывало поступить мне сердце, то все бы сложилось иначе. Но я решила не торопиться.

Привидение замолкло и снова принялось раскачиваться из стороны в сторону.

- Что случилось потом? - спросила видящая, стараясь лишний раз не дышать.

- Ночью я проснулась от того, что пол и стены заходили ходуном. Было так страшно! С грохотом стали рушиться балки и потолок. Я хотела пробраться к лестнице, но по дороге к ней под моими ногами разверзся пол. Черная пропасть из которой гремел гром. Я сорвалась в нее… ушла из мира живых и оставила братика одного.

Какое-то время установилось молчание. И первой его нарушила видящая.

- Прошло столько лет, твоего брата может быть уже тоже нет в живых, - задумчиво произнесла она.

- Нет! Косеслав живой! Я знаю! - зашипела Манила, и коса ее взвилась к потолку. - Пожалуйста, найди его и отдай шкатулку! Пусть он не серчает на меня, что я бросила его.

- Косеслав… - Тиса вдруг замерла. А ведь она слышала недавно от Агаты об одном пожилом человеке из приюта, что носил такое имя. Неужели? Единый, имя распространенное, но если это он, то…

- Скажи, у него есть какая-то примета? Родинка или еще что, чтобы опознать наверняка?, - встрепенулась видящая.

- Две родинки, над бровью, вот здесь.

- Мне нужно немного времени, чтобы проверить предположение, - сказала Тиса, оглядываясь и понимая, что где бы она не присела, все одно - испачкается. Ну да ладно. Одежду можно потом почистить. Предварительно поелозив сумкой по половицам, девушка уселась прямо на холодный пол. Прислонилась спиной к жесткой стене и закрыла глаза.

- Ты видящая?! - прошелестело благоговейно привидение. - Я чуяла! Я знала, что ты мне поможешь!

- Пожалуйста, тише, - прошептала Войнова, не разлепляя век.

Зыков от Лыкова отличается одной буквой. Ребенок вполне мог не выговаривать фамилию, а в приюте числиться неверно. Агата сказала, что больного отца благочинника зовут Косеслав, он бывший приютный, потому вполне мог являться тем самым братом призрачной Савелии.

Туман разошелся, лицо защипал мороз. Тиса отстранилась и увидела благочинника со стороны. Сергей и Иван в числе дюжины сослуживцев, шагали по дороге, кутаясь в шинели. Несколько благочинников несли стрелометы. Мимо прокатили дроги. На них горкой лежал пушной зверь. Вечерело. Вдали за полем чернела опушка.

- Сколько еще будет длиться этот бредовый поиск? - произнес тоскливо Лыков. - Понятно же, что оборотни давно свалили из наших мест.

- Пока Кречет не успокоится, придется рыть.

- Они еще здесь! - Алешка нагнал товарищей. - Степан же слышал, что вэйны, мол проверяли.

- Эти ради потехи еще не то скажут, - Сергей Лыков отвел задумчивый взгляд в сторону, там где стремительно темнело небо.

Тиса вынырнула из поиска, снова оказавшись в темной “трещине”. Проверка провалилась - благочинник на службе, а не дома. Привидению пришлось еще раз набраться терпения, поскольку видящая подняла руку с вытянутым указательным пальцем, призывая к молчанию. Затем девичья ладонь накрыла серебряные наручные часики. Теперь вспомнить день, когда она хохотала при виде влюбленной парочки. Сергей обнимает Лизу и называет губернатора старым мухомором. Да уж, понятно, посему Отрубина испугалась. Так смеются только сумасшедшие! Чтобы еще раз хоть каплю!.. Скрипнув калиткой, на улицу вышла простоволосая женщина в полушубке с малым ребенком на руках. Смотрит, брови хмурит:

- Сережа, тебя отец к себе зовет.

Как же хорошо иметь памятованы, спасибо, мамочка! И снова в поиск!

Она оказалась в сумрачной комнате, где единственным источником света служила свеча у изголовья больного человека. В нос ударил затхлый запах болезни, и Тиса невольно отстранилась. Круглолицая женщина поставила поднос на тумбу: стакан с сизым киселем горечанки и саморного мака. Сильнейшее лекарство от воспаления и боли. И раз больной пьет его уже в таком количестве, то дело худо. Сестра Сергея склонилась над стариком и вытерла полотенцем испарину с лица больного. Провела над бровью, там где чернели две родинки. Косеслав Зыков, потомок графского рода, угасал. Нет, не в нищете, но и не в подобающем титулу достатке, судя по простому убранству комнаты.

Старик повел мутным взором.

- Опять очередную гадость принесла, - простонал он, наблюдая, как перед его ртом появляется стакан. - Деньги на ветер.

- Все равно от смерти не убежать, Дарья.

- Что ты такое говоришь, отец? Ты еще поживешь? - дочь придержала голову больного, пока тот отпивал зелье. С трудом справившись с третьей частью стакана, Косеслав устало опустил голову в подушку. Смежил веки.

- Я прожил жизнь честно, - прошептал он. - Пусть поздно, но родил двоих, как мог поднял. Теперь можно отправиться вслед за Марьей.

Дарья присела на край кровати, держа отца за руку. Слышны были треск свечи и сиплое дыхание старика.

- Держитесь друг друга с Сережкой, - прошептал Косеслав прежде, чем забыться сном. - Держитесь. В этом мире так легко потеряться.

Тиса выскользнула из видения. И когда открыла глаза, то ее взору предстала неожиданная картина. На нескольких шагах от нее стояла Люсенька с ножкой от старого стула в руках, того самого, что Войнова видела валяющимся в парадной старого общежития. Судя по срывающемуся голосу Перышкина была сильно взволнована:

- Что ты сделала с Тисой?! Почему она без сознания? Говори, иначе я…! - угрожающе затрясла Люсенька “стульей” ножкой. - Не знаю, что я сделаю, но тебе не поздоровится! Клянусь!

Удивительное дело, от тонкого голоска Люсеньки привидение забилось под потолок и мелко дрожало. И это робкая Люсенька, что боялась Манилы, как огня? В изумлении Тиса поднялась с пола. Перышкина заметила ее и облегченно опустила ножку. Затем горячо обняла видящую.

- Единый! Тиса, ты пришла в себя! Живая. Я так за тебя испугалась!

Оказалось, что окрик Люсеньки Тисе не послышался. Люсенька действительно увидела, как видящая заходила в “трещину”, но была слишком далеко, чтобы удержать бедовую подругу. У входа в “трещину” Люся заметалась, раздумывая, что предпринять. Бежать ли за помощью, или самой кинуться в “трещину”. И слишком затянула с решением. В итоге, переборов страх, сама вошла в старое общежитие. Из коридора, что тянулся справа от парадной ей послышался стук. И Люся отправилась на него. Поплутала по первому этажу. Нашла форточку, которой играл ветер. Лишь позже, Перышкина поднялась по лестнице и увидела Тису, как ей показалось, лежащую без сознания на полу. Над видящей нависала с жадным взором Манила. Тут Люсенька и показала себя, как разгневанный потусторонник! Загнала бедное привидение в угол, да так бодро, что Манила не успела оправдаться.

- Спасибо, - искренне сказала Тиса. - Только призрак мне никакого вреда не причинил. Я находилась в поиске.

- В поиске? - повторила недоумевающе Люся.

- Да, искала родственника Манилы, то есть Савелии, - Тиса подняла взгляд на призрака, что продолжал вжиматься в потолок, пригибая голову, будто ожидая удара. Воля потусторонника не давала ей возможности просочиться сквозь стены. - Ее брата. Я тебе сейчас все расскажу, только давай, ты позволишь ей спуститься. Этот призрак не опасен.

Люся посмотрела вверх, только сейчас вдруг поняла, как повлияла на Манилу.

- Ой! - воскликнула Перышкина. Из ее руки на пол шлепнулось деревянное оружие. - Сейчас.

Через секунду гнет, что держал призрака, спал и Манила с опаской выслушала извинения.

История Зыковых так растрогал и вдохновил Люсю, что Перышкина первая забралась на четвертый этаж, переступив храбро провалы на лестнице. Шкатулка оказалась спрятанной за плинтусом в углу, благо доступ к нему не оказался перекрыт обвалившимися балками.

***

По дороге к дому Лыковых Тиса то и дело оборачивалась, убеждаясь, что Манила летит за санями. Невидимая для окружающих, зримая ей и Люсе. Вэйновская шкатулка словно магнит притягивала призрака. Или как якорь держала ее в мире живых, не давая уйти.

- Почему они тебя не замечают? - все же не удержалась от вопроса Тиса.

- Обычно мы показываемся людям только тогда, когда сами того желаем, - прошелестел ответ. - Исключения - такие как твоя подруга. Они нас могут видеть независимо от нашего желания.

Дом Лыковых встретил тусклым светом в окнах. На стук в калитку залаяла собака.

- Я его чувствую! Он тут! - прошептал с благоговением призрак, устремляясь во двор сквозь закрытые ворота и пропадая в темноте позднего вечера. Тиса не успела его окликнуть.

- Хоть бы старика не перепугала до смерти, он и так тяжел, - прошептала она Люсе.

Перышкина кивнула, и видящая поняла, что та тут же мысленно передала призраку свое предостережение. Все же удивительный дар. Послышались шаги, калитка распахнулась и на пороге показалась Дарья, дочь Косеслава. Женщина с опаской оглядела незнакомок.

- Вечер добрый, Дарья, - поздоровалась Тиса. - Простите, что явились без приглашения.

- У нас для вас замечательная весть! - засияла широкой улыбкой Люсенька.

Дарья не прониклась посулом и нахмурила брови.

- Даш, кто там? - послышался голос Сергея, и вскоре благочинник сам предстал пред незваными гостьями. Шинель распахнута, под ней мундир с расстегнутым воротом. Похоже, парень сам только недавно объявился с дежурства.

Узнав прибывших, благочинник поклонился и пригласил в дом девушек. Даже не выказал удивления. В глазах - все та же тоска и усталость.

Хозяева сопроводили их в скромно обставленную гостиную. Пригласили присесть на стулья у круглого стола, накрытого льняной скатертью. Но ни Тиса, ни Люся не воспользовались приглашением, продолжая стоять. В гостиную заглянули две светлые головки. Мальчишки лет семи, близнецы. Дети не желали сидеть в своей комнате, когда можно было поглазеть на гостий. Однако Дарья шепотком выпроводила сыновей из гостиной, сказав, что скоро придет и велев не оставлять Тасеньку в одиночестве.

- Что вы желаете нам сказать? - закрыв за детьми дверь, спросила Дарья с толикой нетерпения. Вдова с тремя малыми детьми и больным отцом на руках имела право поторопить пришедших.

Сергей прислонился спиной к подоконнику и на слова старшей сестры согласно кивнул.

- Мы не займем у вас много времени, - сказала Войнова. Она достала из сумки шкатулку и положила на стол. Серебярную искусно выполненную вещь. Посреди украшенной сложным растительным узором был выгравирован вензель “ЗЕ”. - Эта вещь принадлежит вам, Сергей. Вашей семье. Как и то, что в ней находится.

По мере того, как Тиса продолжала говорить, эмоции на лицах потомков славной фамилии Зыковых сменялись с откровенного скепсиса до полного ошлеломления.

- Хотите сказать мы графья? А наш отец - граф Зыков? Брат, ты в это веришь? - нервно хихикнула Дарья, схватившись рукой за голову.

Сергей отрывал взгляд от шкатулки и поднял его на видящую:

- Надеюсь, это не чья-то забава?

- Люсенька очень хороший потусторонник, - Войнова взглянула на довольную, как сто котов, объевшихся сметаной, Перышкину. - Если вы не страшитесь, то вы сможете увидеть призрака Савелии прямо здесь и сейчас. Это вам ничем не грозит. Вы сможете выяснить все подробности от первого лица.

- Привидение? - охнула Дарья, округлив глаза.

- Если боишься, выйди, - кивнул ей брат.

- Ну, нет, - покачала головой сестра. - Я хочу сама услышать.

Тиса кивнула Люсеньке, а та мысленно призвала приведение в гостиную.

Вот тут стало совсем весело. С появлением Манилы даже Тиса не смогла скрыть улыбку, наблюдая как вытягиваются лица новоиспеченных наследников графского титула. Дарья с визгом кинулась за спину брата. А Сергей, надо отдать ему должное, остался стоять на месте, прикрывая собой сестру.

- Познакомьтесь, это ваша тетя! - улыбнулась широко Люсенька.

Надо сказать, Манила при всей своей призрачности куда быстрее убедила живых племянников в истинности рассказанной истории. Сергей Зыков приблизился к столу и взял в руки шкатулку так осторожно, будто та состояла из хрупкого стекла и могла рассыпаться в любой момент. К брату присоединилась Дарья, разглядывая серебряную вещицу из-за его плеча.

- Говорите, она с вэйновским накладом? - произнес благочинник.

- Да, - прошелестело привидение. - Этот ларец - подарок на годовщину свадьбы вашей прабабушке Лизаветы Михайловны от прадедушки.

- Лизаветы… - повторил Сергей. Он поднял глаза от шкатулки, и видящая наблюдала, как в них фениксом из пепла постепенно рождается надежда. - Я могу открыть ее?

- Попробуй, - подбодрила его Манила. - Коли в тебе течет кровь Зыковых, откроется сразу. Иначе, вряд ли. Даже поверочный не мог ее открыть, сказал: только вэйны могут взломать, и то, если очень постараются.

С щелчком крышка откинулась. Благочинник явно не любил гадать. Вот и еще одно доказательство.

При взгляде в нутро шкатулки брови Сергея взметнулись и в его глазах даже мелькнул испуг. Похоже, он видел больше того, что было доступно взгляду остальных. Тиса же со своего места только рассмотрела уголок белой бумаги.

- Бог ты мой, - прошептала Дарья, прикрыв ладонью рот.

- Фамильные драгоценности, имперские ассигнации, векселя, бумаги по владениям… - шелестела Манила, перечисляя содержимое.

- Я должен показать отцу, - произнес Сергей. - Он должен это видеть! Должен знать, что никогда не был безродним, как болтали злые языки.

- Тогда вам лучше самим подготовить его к новости, - посоветовала Тиса. - И еще… - она взглянула на Манилу, - возможно он захочет поговорить с сестрой?

Сергей медленно кивнул. А у видящей снова знакомо пробежал холодок по спине. Ушей достигло еле слышное ей: “спасибо!”.

Потянулись полчаса ожидания в гостиной.

Тиса стояла у окна, глядя в окно и размышляя о том, как несправедлива судьба, что шкатулка и правда о рождении нашла Косеслава только сейчас. Люся и Манила накручивали петли по комнатке в нетерпении. Когда появилась Дарья, потусторонница и привидение замерли на месте.

- Он хочет видеть сестру! Он помнит ее. И вас он тоже хочет видеть.

Люся мысленно отпустила призрак с поводка, и Манилу из гостиной точно ветром сдуло.

Перышкина рванулась было также прочь из гостиной, но Тиса удержала ее за локоть.

- Не торопись, - прошептала она. - Пойдем чуть позже.

Люся распахнула глаза, затем согласно кивнула.

- Как думаешь, он ее простит? - прошептала она.

- Думаю, да, - подбодрила улыбкой притихшую Люсеньку Тиса. - Знаешь, ты сегодня показала себя очень храброй и сильной потусторонницей.

На лице Люся появилась смущенная улыбка, которая постепенно превратилась в широкую.

- Оказывается, привидения оказывается не такие страшные, - призналась Перышкина. - Я теперь не боюсь их. Мне кажется я знаю, как помочь дядечке с собачкой. И тому мальчику в лодке, я узнаю, что их держит…

Тиса поощрительно погладила по плечу Перышкину.

Дверь в комнату больного была приоткрыта. Косеслав лежал в подушках. Старик и призрак глядели друг другу в глаза. По щеке первого текла слеза, но сам больной улыбался. Счастливо улыбался, так, как умеют улыбаться только дети.

- Ты все таки пришла за мной, - шептал старик. - Я знал, что ты меня не бросила.

Тиса отвернулась, не в силах наблюдать представшую сцену. Похоже, здесь их с люсей миссия завершена, пора бы собираться домой.

- Отец, это те барышни, что привели ее, - произнес Сергей, заметив в дверях девушек.

Благодарность старика была душевной и короткой. В порыве он чуть сжал в руке Люсенькину руку. Впрочем, Косеславу и Маниле сейчас почти никто не был нужен.

Тиса первой попрощалась с Косеславом, пожелав выздоровления, и выскользнула из комнаты. До своего пальто, сложенной в парадной на стуле тоже добралась первой. Люся не торопилась последовать за ней. Пусть. Она подождет Перышкину в санях. Видящая застегнула пару пуговиц.

- Погодите, Тиса Лазаровна! - в парадной показался Сергей. - Вы уже уходите. Я бы хотел поблагодарить вас… Знаете, теперь у нас есть деньги и титул, - он будто сам не верил своим словам. - Мы обязаны тем вам и вашей подруге. Вот… - он сунул руку в карман, и пачка баснословно дорогих асигнаций даже сверкнула дорогими бумажными кончиками.

Тиса поспешно тронула за рукав мужчину.

- Не надо, Сергей Косеславович, - произнесла серьезно настолько, что рука благочинника замерла. - Я помогла Маниле по велению души. Не нужно. Правда. И кстати, вам ведь еще предстоит очень большая трата.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

- Мне кажется старый мухомор совсем не пара белой розе, не так ли? - позволила себе маленький намек видящая.

Открытая, полная надежды улыбка Сергея стала ей еще одной наградой этого дня.

Глава 28 - Мухомор с носом

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

К утру незаметно сон сменился видением, в котором она снова увидела вэйна. Теперь эти видения были сладки и горьки одновременно, как дикий мед, ворованный с чужих кладовых.

Демьян бросил поводья рысака, передав древнего молодому помощнику Мокию,

- Демьян Тимофеевич! Вы были в пустоши? Расскажите, правда, что их шаманы умеют останавливать сердце противников?

- Правда.

- Как бы я хотел научиться!

- Запускать остановившееся сердце куда полезнее, мой друг, - главвэй хлопнул парня по плечу, и последовал коридорами в кабинет управного. Там Невзоров и Политов обменялись рукопожатием и заговорили о делах. Тиса привычно отстранилась и наблюдала беседу со стороны. Демьян был одет в дорожный костюм без изысков и отличий, что особенно резало глаз в сравнении с начищенным мундиром и сияющим регалиями мундиром Политова. Обветренное лицо, стянутые в нить губы, тонкая веточка морщинки на открытом лбу. Русые волосы были стянуты в хвост. Как он умудрился отрастить их такой длины за полгода, одной святой Вэе известно.

- Вы забрали тотум? - меж тем прислушалась к разговору Тиса.

- Успокойся, Невзоров. Выходотайствовал я твой невесомый под предлогом доследования. Только не пойму, зачем? У тебя он будет в большей опасности, чем в имперской секретке.

Политов открыл ключом секретер и достал что-то похожее на коробку-футляр, передал главвэю. Щелкнул замок. И Тиса увидела на дне коробки знакомую нить оберега.

- Чутье, Роман Валентович, - ответил Демьян, созерцая чуть светящуюся спираль.

- Чутье, - протянул ворчливо управной. - Поглядим. Войслав Гранев на выдумку богат, но даже он не выдюжит ограбить секретку.

- Так раньше говорили, что и из Мракота никто бежать не может. Как видите, ошибались, - главвэй поднес ладонь к оберегу и неслышно прошептал знакомые Тисе слова. Нить живой змейкой обвила руку колдуна. Демьян задрал рукав и наблюдал, как оберег наматывается на руку, располагаясь чуть ниже локтя, и превращаясь в ярко-синюю наколку.

- Войславу нужны невесомые латы, - по окончании действа главвэй огладил оберег, словно старого знакомого, одернул рукав и застегнул манжет. - Ему нужна обещанная легендой мощь, чтобы стереть с лица Хорна Панокию, которую он так люто ненавидит. Источников близ Панокии девятнадцать. Половину мы уже проверили, пока без результата, увы. Но есть надежда на остальные.

- Отступник может осесть не в прямой близости к источнику.

- На то местные вэйностражи, пусть тоже шевелятся. Однако, сдается мне, Гранев рискнет. Жаден больно.

Политова привлек едва слышный шум подъезжающих саней за окном, и управной одернул портьеру.

- Может быть, может быть, - произнес Политов, наблюдая, как из саней величаво вышагивает изящная женщина в белой шубке. Баронесса Лилия Разумовская подняла красивое лицо, без проблем отыскала окно, у которого застыли двое мужчин, и помахала ручкой в приветствии. Затем послала воздушный поцелуй.

- Разрешите идти, Роман Валентович? - Демьян взглянул на управного. В серых глазах читалось желание освободиться от беседы.

- Иди. И держи меня постоянно в курсе.

“На сегодня достаточно горького меда”, - решила Тиса и малодушно схлопнула видение.

***

Гишка занес ведро воды и слинял, пока постоялица еще чего не попросила. Тиса поставила чайник греться на печь, чтобы испить чая после завтрака, а сама отправилась снимать белье, высохшее за ночь на морозе. Утро уже час как перевалило за отметку “позднее”. Хлопнула дверь хозяйского дома и на крыльцо вышла Алевтина с неизменной корзинкой. Оказалось очередной раз несет выпечку Отрубиным. Устин, топтался рядом с матерью.

- Ой, Тиса Лазаровна! - хозяйка обрадовалась поделиться новостями с постоялицей. - Губернатор такую свадьбу готовит, похоже все деньги губернии решил спустить на сие празднество. Застолье аж на тыщу гостей будет! А уж невесту как куклу обряжают. Фонька сказала, четыре швеи шьют, там шелков на дюжину платьев хватило бы, а фата с самого Красбурга свезена, колдовскими проходами доставлена. Салют снова наместный вэйн обещает. Правда, удивительно богато как будет?!

- Вот чего-чего, а удивятся все, - согласилась со всей ответственностью Тиса.

- И я так думаю!

- Ма, она девчонку чужую во флигель водит, - наябедничал Устин, указывая варежкой на постоялицу.

- И что с того? - отмахнулась мать. - Тиса Лазаровна вольна водить кого пожелает, пока снимает у нас жилье. Иди давай друг мой на улице обожди меня, нечего уши развешивать на взрослые разговоры! Я ж забыла спросить, как долго настой-то тот давать моему бедовому? - спросила Алевтина, как только сын отошел.

- Пока не закончится бутыль.

- Я ему в борщи да супы добавляю! - прошептала довольная собой женщина. - Всей душей чаю, авось поможет! Ладно, спасибо вам еще раз. Побегу, а то к обеду моих пирожков не дождутся баре. Гневаться изволят.

Алевтина поспешила к калитке, а Тиса вспомнила о чайнике и вернулась во флигель.

- Как куклу обряжают, значит… - прошептала видящая себе под нос, заваривая чай в кружке. Какое-то время девушка и задумчиво крутила в ладонях чашку, вдыхая пар. - Нет уж, Зыков, ты меня не разочаровывай. Проскулятов пусть ищет другую куклу.

Сделав пару глотков, девушка поднялась с табурета и отставила кружку.

Видение пришло сразу, как видящая прикоснулась к подушке головой.

Быстрым шагом Сергей вошел в ворота особняка Отрубиных и направился к парадному крыльцу. По правое плечо с ним шагал друг Иван. А по левое семенил незнакомый мужчина в парике и сумкой в руках.

Колокольчик прозвенел требовательно. Дверь открыл пожилой привратник.

- Григорий, вы же меня помните? - спросил Сергей, глядя в глаза старику.

- Должность такая, - кивнул привратник с невозмутимым видом оглядывая гостей.

- Я пришел оплатить долги этого семейства и забрать Лизу. Вы меня не желали пускать, но я прошел своевольно. Не так ли?

На лице Григория не отразилось удивления, он даже не ответил, просто отошел сторону открывая проход в дом.

Оказавшись сумраке парадной, Сергей уже не ждал своих спутников. Стараясь не шуметь, он побежал по лестнице на третий этаж, по дороге напугав Фимку. Горничная чуть не выронила от неожиданности ведро, но потом признала в незнакомце благочинника и вздернула удивленно брови.

- Где Лиза?

- В своем покое, у нее сейчас швеи, - ответила Ефимия, а потом лукаво улыбнулась и добавила шепотом. - Я вас проведу. Идемте!

Вскоре они оказались у приоткрытой двери в девичий будуар. Сергей взглянул и затаил дыхание. Посреди комнаты недвижимо стояла Лиза в белом свадебном платье, таком пышном, точно копна. Шелковые рюши, золотая вышивка. Губернатор в самом деле не скупился. Три швеи хлопотали вокруг девушки, то и дело нахваливая платье и красу невесты. Но Лиза оставалась равнодушна к их стараниям. Со встречи Тисы с молодой Отрубиной на балу, лицо благородной барышни стало еще белее и прозрачней. Казалось, ее не интересовало отражение в зеркале, девушка просто ожидала конца примерки.

И когда в комнату ворвался вихрем благочинник с именем ее на устах, Лиза вздрогнула, затем бросилась ему навстречу и обняла под недопонимающими взглядами швей.

- Сереженька! Хороший мой, родной мой, - прошептала Отрубина, покрывая мужское лицо поцелуями. Затем спустя секунды одумалась и нахмурилась. - Зачем ты тут? Отец погубит тебя! - в страхе теперь она хотела отстраниться, но Зыков не дал, прижимая девушку к себе теснее.

- Я пришел за тобой, любовь моя, - улыбнулся Сергей. - Я забираю тебя!

- Но я не могу так! Ты же знаешь! - забилась в его руках девушка.

- Не волнуйся. У меня теперь есть деньги, Лиза! - хохотнул благочинник. - Ты не представляешь, что случилось! Я богат, и я как бы это сказать… граф.

Он все же выпустил из рук красавицу, поскольку та перестала сопротивляться. Теперь Лиза смотрела на него с тревогой.

- Да, это звучит по меньшей мере странно! - расхохотался Сергей. - Я сам еще не до конца верю. Но это так. Я тебе все расскажу. А пока просто верь мне, - он подал ей руку.

Лиза отрицательно покачала головой:

- Только не в этом платье! Дай, переоденусь.

Спустя пять минут молодые вошли в красную гостиную. Лев Леонидович как раз подливал вина в бокал своего будущего зятя губернатора Эраста Проскулятова. Марья Станиславовна боролась с дремой. В убранстве комнаты ничего не изменилось особо с тех пор, как Войнова гостила в этом доме. Даже статуя рогача стояла на старом месте, только дракон выглядел кособоким, голова неестественно сидела на плечах древнего, а на шее чудища появилась парчовый бант.

- Позвольте приветствовать, Лев Леонидович, - коротко поклонился благочинник. - Прошу выслушать…

Отрубин немедля побагровел лицом и перебил его:

- Ты что тут делаешь, отрепье!? - заорал он, поднимаясь с кресла. - Кто пустил, изнань подери!? Прошка! Шкуру спущу!

Уж что-что, а это Лев Леонидович умел.

- Никто не пускал, сам зашел, - Сергей ободряюще сжал ладонь Лизы.

- Безродний ублюдок! Сгнию в остроге! - завопил Отрубин. - Живо отойди от моей дочери. Лиза иди сюда!

- Лиза уйдет со мной, - покачал головой Сергей.

- Еще чего! Лиза, кому сказал, иди сюда! - рявкнул Отрубин, но девушка лишь покачала головой, прислонилась плечом к плечу благочинника.

- Прости, папа, я его люблю.

Марья Станиславовна, что доселе не принимала участие в разговоре, на сем ахнула, сложив руки у груди.

- Как это понимать, Лев Леонидович!? - подал возмущенный голос Эраст Проскулятов, поднимаясь с кресла в свой черед.

Лев Леонидович собирался разразиться проклятиями, а возможно, и снова применить на деле свой “челобитный” тапок, но за его спиной показались Иван и человек в парике.

- Корней Михалыч? - удивленно произнес Отрубин, обращаясь к последнему. - Вы-то здесь какими судьбами?

- По долгу службы, милейший Лев Леонидович, - прогнусавил скучающим тоном мужчина в парике, он достал платок и потер им нос. - Граф желает оплатить ваш долг и, хм, взять в жены вашу дочь. Меня пригласили поверочным.

- Какой еще граф? - усмехнулся Отрубин и тут же нахмурил брови.

- Граф Сергей Косеславович Зыков, - уточнил поверочный, указав на благочинника. - Этот молодой человек сегодня доказал свое право на владение родовым поместьем в Коверской губернии. - Корней Михайлович раскрыл сумку и достал бумагу, приставил пенсне к глазу. - А так же на владение восьмидесятью мануфактурами, верфью близ Сапино, лесных угодий в двести пять сотенных, и наследством в ценных бумагах и драгоценностях, сумму которого я оглашать не уполномочен.

Надо было видеть лица благородных господ. Лев Леонидович казалось проглотил язык и таращил глаза, еще больше напоминая рака. А Проскулятов теребил кружевное жабо надушенной сорочки, рискуя оторвать кружева.

- Лев Леонидович. Как я уже говорил, граф желает оплатить безвозмездно ваш долг Фролову Аристарху Зиновьевичу и подарить вам одну из мануфактур. Вы принимаете его предложение?

- Примет или нет, Лизу я все равно уведу, - произнес Сергей, упрямо тряхнув челкой. - Впрочем, Корней Михайлович, вы знаете где меняя искать, если нужна будет подпись и печать. Пойдем, любимая. И спасибо, дружище, - он хлопнул по спине Ивана, которого, судя по кривой улыбке на лице, ситуация забавляла. - Здесь нам оставаться больше незачем.

Зыков в полной тишине потянул девушку за руку прочь из гостиной. Оказавшись на лестнице, молодые сорвались в бег. Их ладони тесно сжимали друг друга, а сердца ликовали как никогда.

В гостиной Марья Станиславовна расплылась в счастливой улыбке:

- Ах! Как романтично! - воскликнула матрона. - Лева, он украл нашу Лизоньку из-под венца, как Дуард Катерину в той чудной пьесе. Помнишь? “Жених с носом” называется.

Не удивительно, что Тиса напевала себе под нос веселый незатейливый мотив по дороге в приют. Видение подняло ей настроение. И девушка искренне радовалась за счастливую Лизу и Сергея. На мосту ей снова повезло увидеть стаю кабанов.

- Чтоб вы ни говорили, Климентий Петрониевич, каким там погодник опоясал город накладом от диких зверей? Но, ей Богу, это не собаки! - усмехнулась Тиса.

Узнав в низкорослой пожилой прохожей, несущей в авоське яблоки, Никифоровну, девушка подумала, что вот кто рассудит-то! И первая поздоровалась.

- А-а, постоялица Альки, ну здрасте-здрасте, а чего-й вы тут стоите? Чего выглядаете? - любопытство родилось раньше этой женщины, но сейчас Тисе эта черта Никифоровны даже нравилась.

- Просковья Никифоровна, вон там вдоль камышовой полосы, ведь кабаны бегут, а не собаки, верно?!

Надо сказать, Прасковья Никифоровна даже не удивилась вопросу, развернулась и, сощурив правый глаз в своей манере заядлой подглядывальщицы, обшарила заснеженную реку взглядом.

- Ничегой не вижу, - проворчала старушка. - Где?

- Ну как же, вон, они, - Тиса вытянула руку с указательным пальцем, - у камышей бегут. Раз, два… одиннадцать всего.

Никифоровна щурила глаз и так, и эдак. Тщетно.

- Не вижу я никаких кабанов, - фыркнула старушка.

- Может, вы просто не разглядели, - протянула разочарованно Тиса.

- Эт еще чего, милочка?! - возмутилась Прасковья навету. - Чего-чего, а вижу я будь здоров! Молодые мне еще завидуют. Это вы, - она окинула вдруг девушку подозрительным взглядом. - Уж не шуткуете ли со мной?

Пришлось уверять соседку в своей честности да порядочности.

Тиса распрощалась со старушкой и поспешила дальше, размышляя о том, что сама Никифоровна могла слукавить. По отцу Войнова знала, что пожилым людям порой так трудно признаться в том, что они уже в чем-то уступают молодым. Зрение в таком возрасте не редко подводит. Впрочем, вскоре мысль о скорой встрече с Поней вытеснила все остальные. Как же она привязалась к этой малышке. Незаметно эта егоза обосновалась прочно в ее сердце. Рядом с ней Тиса забывала о себе и полностью отдавалась настоящему дню. Любое совместное занятие приносило радость, будь то лепка снеговика, или примерка нового тулупчика, поход на рынок за снедью, или жарка сырников на сковородке. А давеча - и обучение азбуке. Устно буквы Поня усваивала быстро, что до написания - все еще впереди. Поня совсем перестала стесняться взрослой подруги и часто смеялась. Детский смех ложился бальзамом на сердце видящей. Однако кормить птиц не прекращала. Ребенок по прежнему мечтал улететь… К маме.

Тиса вошла во двор “Сердечного крова” и ожидаемо нашла девочку у беседки в компании пернатых. Та заметила гостью издалека и побежала навстречу. Улыбка тут же завладела лицом видящей и уже не желала меркнуть. Поня охотно рассказывала о том, как провела вчерашний день, и о том, как поживает Мишаня - ее любимый друг, набитый опилками. С игрушкой ребенок не расставался.

Пока шли к Степаниде “отпрашиваться”, к Тисе с Поней походили поздороваться Янина с малышом на руках, нянечка Рая, старик Ленька, окрепший после перенесенной болезни, прачка Агрипина с дочкой Настей и другие. Добрые отношения с некоторыми приютными наладились сами собой. Узнав, от девочки, что Янина являлась ей вроде доброй заступницы в стенах приюта, Тиса не поскупилась и в благодарность подарила молодой матери полотно для пеленок и толстый пуховой платок, чтобы оборачивать малыша для прогулок на морозе. Насте она принесла моток красивых разноцветных ниток для вышивания, чему девушка была несказанно рада. От Янины и Грипы Тиса обычно узнавала последние новости приюта. Чаще женщины жаловались ей на житье. На то, что работают они в поте лица на мойне, а получают жалкие копейки и кусок хлеба с похлебкой, достойной разве что миски дворняги. Грипа особо сокрушалась, что сложенное еще пяток лет назад основание сруба для мастерской так и продолжает гнить под снегом и дождем. А ведь ходили слухи, что будет у них ткацкая и плотницкая. Возможность выбрать иную, более благородную работу, чем отбивание вальком белья и полоскание чужих портков в ледяной воде. Сегодня женщины тоже не молчали.

- Дерет Стеша и с вас деньги за девчонку-то. Это ж надо! На всем найдут где нажиться, - возмущалась Янина, качая малыша на руках.

- Ага. А сегодня снова с Проськой в подвале закроются, добро делить будут, что за праздники набралось, - проворчала Грипа.

- Ты-то откуда знаешь?

- Слышала, как Проська Мельничихе велела свечей коробку принести. Значит надолго засядут.

- Чтоб они там лопнули! - в сердцах сказала Янина.

Тиса тоже не была расположена к смотрительнице. Степанида все больше ей напоминала большую рыбину. Лупоглазую с большим хищным ртом, уголки которого тянулись вниз. Вечно недовольную и алчную. Вот и сегодня она подняла цену за прогулку с Поней еще на три копейки, никак не обосновав свое решение. Однако Тиса расплатилась без пререканий. Ощутив крылья свободы за спиной, отправилась с малышкой на прогулку. Благо, у нее от всего прочего сегодня выходной. Вдоволь нарезвившись на ледяных горках центральной площади, Тиса заметила, что колготки на коленях ребенка, как и варежки, вымокли от снега.

- Пойдем, - потянула она Поню за руку.

- Я еще не хочу в приют! - заупрямилась девочка.

- Мы не в приют.

- А куда? - малышка выбежала наперед, заглядывая взрослой в лицо.

- В место, где я работаю. Кое-кто о тебе наслышан и желает свести близкое знакомство.

- А кто? - любопытничала маленькая Варвара.

- Вэйна Агата Федоровна. Она приходила в приют к вам с подарками. Помнишь ее?

Поня сморщила нос, показывая, как она усердно вспоминает эту тетю, и неуверенно кивнула. Не удивительно, как вспомнишь, если почти все время проводить за беседкой с голубями?

В аптеке нынче царили порядок и тишина. Редкие покупатели просили Ипполита то или иное средство от недугов, мужчина степенно кивал в ответ и вскоре выставлял на прилавок склянки, мешочки или бутыли. И лишь изредка потирал лысину, когда вспоминал, в каком из множества ящиков или на какой из полок лежит запрошенное снадобье. Звякнув колокольчиком, в аптеке появились Тиса с Поней, и тишина, воцарившаяся было в сем благодатном месте, потеснилась разговором этих двоих. Тиса махнула приветственно рукой Ипполиту, затем попросила горничную передать хозяйке аптеки, что к ней пришли гости.

- А кто тут с ласточкой ко мне прилетел? - поднялась с дивана вэйна, отложив вэйновскую газету. - Привет. Как тебя зовут?

Поня выглянула из-за Тисиного подола и решила, что тетя не такая уж и страшная. Назвала себя.

- Мы погреться зашли, можно? - пояснила Тиса.

- Конечно! Составите мне компанию за столом, - Агата милостиво разрешила снять вещи, затем велела горничной отнести их на просушку к печи, а колготки прямо на девочке подсушила с помощью вэи. Поня открыв рот рассматривала “желток” вэйны в деле.

- Чаю хочешь со сладостями, заяц? - улыбнулась Агата, пряча камень в карман. - Груня как раз вафли с грушевым вареньем испекла.

Заяц был не против. И даже очень не против. Вскоре они втроем сидели за столом и пили чай. Внимание было отдано ребенку. Поня пробовала все, до чего могла дотянуться. А до чего не дотягивалась, просила Тису. Не забывала и о Мишане. Ложку целую меда себе в рот, пустую 0 медведю. Как-то незаметно для себя Тиса рассказала вэйне всю историю с Манилой и украденной невестой.

- Вот это новость! - удивленно качала головой Агата Федоровна, то охая, то смеясь. - Косеслав - графского рода! Вот тебе и безродний! А Сережка-то каков удалец! Утер нос нашему старому ловеласу. Невероятно!

Выпили еще по одной чашке чая. Наевшись, малышка уснула. Тиса уложила ее удобнее, подоткнула подушку. Агата подала тонкое шерстяное одеяло:

- Пусть поспит. Набегалась на свежем воздухе.

Разговор снова вернулся к старой теме.

Перемыв косточки Отрубиным и губернатору, женщины вспомнили о Фролове.

- Вот этот точно паучьего рода, - фыркнула вэйна. - Слышала я, как он должников в кабалу загоняет. Не приведи Единый кому занять у него копейку. Всю кровь высосет. Ярмо пожизненное повесит. Потому наверно от него управляющий и сбежал.

- А те вэйны больше не приходили?

- Гришка с чернылицым ассийцем что ли? Нет, с тех пор больше не объявлялись. Надеюсь, что не появятся. Ишь, угрожать надумали, мальчишки! Оберегами обвешались и думают, что взрослыми стали.

Тиса припомнила ночное видение и задала вопрос, который давно носила в себе.

- Агата Федоровна, а что такое - невесомые латы? Вы о них слышали? Еще их тотумами называют. Тоже обереги.

Вэйна вздернула бровь, разглядывая помощницу.

- Откуда ты о невесомых знаешь? Это старая-престарая байка. Прочитала где? Или рассказал тот самый виновник в привороте, что что и не виновник вовсе? - она подмигнула.

Тиса кивнула, впрочем пока рассказывать о Демьяне она не торопилась, хотя и видела интерес колдуньи.

- Ох, дай Бог памяти, - выдохнула вэйна, погладив ладонью скатерть перед собой. - Был такой в древности мастер, светило, стоящий у истоков создания первых вэйноцехов. Росвира из Ясвичей. Он создал эти обереги. Кажется они выполнены в виде наколок, потому зовутся невесомыми.

- Да, в виде наколок, - закивала Тиса.

- Точных описаний нет. Свитков не сохранилось. Потому до нашего времени нам досталась лишь легенда.

- Что за легенда? - Тиса даже подалась вперед, хотя вэйну и так было отлично слышно.

- Ну, душечка, так с ходу не передам. Просто обереги по отдельности обладали сильными, но не из ряда вон свойствами, но стоило их мастеру надеть на себя все разом, Росвира понял, что создал оружие, какого еще свет не видывал.

- Оружие? - удивилась Тиса.

- В легенде сказано размыто. “И обвязали его нити, и заклубились аспидами, и чаша силы Пятой покорилась, и черпалась до дна без устали…”.

- Что это значит? - не поняла Тиса.

- Толкуют по разному. Но самые заядлые сказочники считают, что надев на себя все латы, вэйн становится неуязвим и может работать со всем источником разом. О, я вижу, что ты не понимаешь. На Хорне есть множество источников Вэи. Слышала о них?

Тиса кивнула.

- О них речь. Рядовой вэйн даже с такими накопителями, как мой “желток”, либо жезл, либо скип, может орудовать лишь малейшей долей вэи. Тысячной частью силы источника, а то и меньше. И даже этой доли хватает, чтобы иным сносить стены крепостей. А ты представь, если кому-то из вэйнов одномоментно покорится весь источник.

Тиса удивленно протянула:

- То он сотрет с лица земли Панокию.

- Интересное предположение, - усмехнулась вэйна. - Но ты меня верно поняла. Вот поэтому хороший мастер Росвира, решил уничтожить латы.

- Что ж не уничтожил?

Вэйна пожала плечами:

- Не помню точно. Пожалел наверно. Или не смог. Или кто прикарманил, пока он долго думал.

- Плохо, - сказала Тиса.

- Да. Но это легенда, милая. Возможно тех лат и не существует вовсе. Сколько живу ни одного человека не встречала, кто бы видел или слышал о реальных тотумах.

- К сожалению, они существуют.

- Вот как? - вэйна сощурила глаза.

Тиса виновато улыбнулась:

- У моего отца был один из таких оберегов.

Пришлось поведать и про бабулю вэйну, что оставила в наследство оберег, и коротко про то, что какой-то одержимый вэйн собирает тотумы, чтобы поквитаться с панокийцами за войну, и то, как в провинциальный городок заявились вэйны из спецстражи Вэйновия и забрали тотум в секретку, а вместе с ним и таможенника. Рассказать факты, но опустить подробности. Не выдать личного, пройтись поверху. Оказалось, это не трудно.

- Вот так-так, - протянула колдунья. - С тобой, ласточка, не соскучишься. Одна история невероятней другой. Значит, они существуют. Тогда упаси Вэя, чтобы эти обереги когда-либо попали в одни руки. Тем более этому отступнику-мстителю. Надеюсь спецстража его выловит, - уверенно качнула головой Агата Федоровна. - Племянник мой старший говорит, это губернские вэйностажи чаще баклуши бьют. А имперская ССВ - что капкан, цепкая. Эти молодцы и из-под земли достают того, кто нужен. А скажи-ка мне, птенчик мой, - глаза у хозяйки аптеки блеснули, - тот, кто зарядил памятованы, уж не из этих львов будет?

- Из них, - признала Тиса.

Все же Агата с Никифоровной еще бы поспорили, кто кого любопытней.

Возможно, беседа бы продлилась, и Войнова все же поделилась бы тем личным, что на сердце лежало. Однако, Поня проснулась и попросилась в уборную. Затем явился Эпполит и позвал хозяйку к прилавку, поскольку явились две знатные знакомые колдуньи.

- Заходи, зайка, еще ко мне с Тисой на чай, хорошо? - на прощание сказала вэйна девочке и настояла, чтобы Жерка отвез в ребенка их приют на аптечных санях.

Девушка не стала отказываться.

***

Уже находясь дома Тиса заглянула в предписания учителя и позанималась. Перебирая как четки видение за видением, близких и чужих, Тиса сама уже чувствовала, как к ней приходит легкость управления даром. Макала в чернильницу перо и в очередной раз записывала на листах свои наблюдения и ощущения. Время от времени она вспоминала события последних дней и сокрушалась, что рядом нет Ганны. Письма и редкий говор не могли заменить ей живую беседу с подругой. Как же ей не хватало ее мудрых советов. За окном раскинула черную шаль ночь, подрагивая пламенем, плавилась свеча на столике. Когда знакомый холодок прокатился вдоль спины, девушка вздрогнула и оглянулась:

- Манила, - прошептала она.

И точно. Призрак соткался из воздуха прямо за окном, а затем, преодолев в легкую стену флигеля, влетел в комнату. Войнова встала со стула и отошла к шкафу. Привидение Савелии выглядело лучше, если так можно сказать о том, кто давно мертв. Бледное лицо не кривила мука, развевающиеся в прошлом сорочка, нынче лишь слегка волнилась в подоле. Длинная коса смирно лежала на на левом плече, спускаясь до самых коленей.

- Я пришла, чтобы поблагодарить, - прошелестел призрак.

- Не стоит.

Манила подняла руку, прося выслушать.

- Кося прос-стил меня, - с каким-то особым благоговением прошептало приведение. - Может я могу что-то сделать для тебя, видящая?

Тиса отрицательно покачала головой, однако, идея пришла в голову ножиданно.

- Хотя, есть одна просьба, - взглянув на свечу, Войнова лукаво улыбнулась. - Скорее шалость. Нужно в приюте немного припугнуть тетушек, весьма жадных до приютского добра. Сейчас они как раз занимаются тем, что его делят.

Потом Тиса еще не раз вспоминала это видение. И всякий раз с улыбкой.

Степанида с Праскевой в тот вечер на самом деле спустились в подвал. И в тот момент, когда Тиса нашла даром Праскеву и отстранилась, тетки спорили из-за бобровой шубы, что поблескивала мехом в свете нескольких свечей. Видящая огляделась. По всей комнате были раскиданы вещи. Ткани, серебряная утварь, сапоги, гранатовые бусы на блюде… На горе из одежды лежала шуба.

- Я забираю ее себе, - громогласно объявила Степанида, накладывая руку на вещь.

- Вы же обещали, что отдадите ее мне, - линейно улыбаясь, потащила на себя шубу помощница, как порой это делают мелкие собачки, когда тянут еду с миски у здоровых кобелей.

- Подумаешь, передумала, - отрезала Степанида. - У моей невестки вскоре именины, вот и подарю.

- Так у вашей невестушки уже есть шубка-то, в прошлом году-то дарили. Чи, не помните? Вы ей лучше-ка сапожки подарите. Гляньте, красные-то, расшитые, лепота! А шубку моей Досюшке отдайте, ходит босая, голая, бедняжечка по зиме-то…

- Вот пусть твоя босая сапоги и берет.

Две тетки так и перетягивали бобра на себя, когда прямо из шубы появилась рука. И голос загробный прошипел:

- Я сейчас скажу, чья это шуба…

Из меха показалась и прозрачная голова призрака с провалами вместо глаз.

- Она моя-я.

Вопли раздались на весь приют. Степанида с Праскевой бросились в рассыпную, увязая в раскиданных вещах и спотыкаясь.

Когда они обернулись. Посреди комнаты стояла призрачная женщина с гневным ликом и со змеящейся косой.

- Все раздайте приютным! - шелестела Манила. - Иначе ждет вас испод!

***

Засыпала в этот вечер Тиса довольная.

Глава 29 - Обоз и башня Вемовея

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

- Хорошее “мыло” у этого гада, раз даже Хоромовский его не видит, - Игнат Горохов шагал по коридору с по правое плечо от Демьяна и удивительное дело, не поспевал за последним даже при своем высоком росте.

- Войслав и раньше дураком не был. А сейчас еще и время было подготовиться. Грач отчитался?

- Да, дежурит у секретки.

- Отправь к нему еще Сойку.

- Ладно. Только мне кажется это бред, - недовольно пробасил Игнат. - Гранев не сунется туда. Стража секретки чуть не плевалась на предупредительную депешу.

Они остановились на перекрестье коридоров.

- Не сунется - нам же лучше. Однако, отправь Сойку, - Невзоров похлопал по плечу соратника и коротко попрощался.

Вскоре главвэй оказался в портальной зале и не успел войти в одну из арок, как его окликнул Юлий, который судя по всему только что появился в одной из вэйновских проходов.

- Демьян, дружище! Погоди. Тебя не выловишь, ей Богу. Расскажи, что у вас там? Слышал, источники твои обшаривают по панокийской границе. И как?

- Пока тщетно, - махнул рукой главвэй. - Сушай, Юлий, давай позже.

- Куда торопишься?

- На ежегодный совет мануфактуры.

- Вот те на, - хмыкнул чтец, скривив улыбку. - Ты же говорил, что ты в своем вэйноцеху не появляешься годами.

- Решил, что пора нарушить традицию.

Переход порталом и Демьян вышел на одну из улиц Крассбурга. Но не успела Тиса насмотреться на прекрасную архитектуру домов и встречных элегантно одетых прохожих, как Демьян остановил извозчика и нырнул в крытые сани. Дорога заняла на более десяти минут. Всего лишь. Так мало. Главвэй откинулся на спинку и закрыл глаза. В сумраке Тиса разглядывала его лицо до мельчайших подробностей, и не могла насмотреться. На миг ей показалось, что она вся там, с ним, что может протянуть руку и коснуться этих губ, жесткой мужской ладони, лежащей на перевязи скипа. Демьян неожиданно открыл глаза и Тиса вздрогнула всем бестелесным своим существом. Казалось, он смотрит на нее! Словно знает, что она здесь. Но нет. Опустил взгляд на руки. В ладонях скользила васильковая ленточка с серебристым краем. Пальцы привычно теребили гладкую ткань.

Волшебство окончилось с криком возницы: “Приехали, барин!”.

Великолепное здание мануфактуры из темно-бурого идеально гладкого камня говорило о себе: “Я основательно и серьезно, построено в исконных традициях в бесконечно далеком N-ном году”. Огромные кирпичные столбы держали на себе массивные кованые ворота с гербом войноцеха. Вэйн приложил на входе ладонь к уменьшенной копии герба, и беспрепятственно проскочил мимо полосатой сторожевой будки, направляясь через мощеную площадь к крыльцу. Три гужевые повозки опять таки с гербом, которых нужно было подождать и пара внимательных взглядов в его сторону от парочки молодых вэйнов, но со скипами, при входе. Узрев скип в его руках, охранники тут же подняли оружие, неумело но с серьезными намерениями.

- Где управляющий, ребята? Совет уже начался? - спросил главвэй, подняв руку. На ладони проявился знак ССВ. На лицах молодцов проявилось догадка и они вытянулись.

- Святая Вэя, - прошептал один.

- Можно просто Невзоров, - произнес главвэй. - И?..

- Главвэй Невзоров, совет уже идет, мы проводим! - разглядывая во все глаза пришедшего отчеканили привратники. - Управляющий как-то сказал, что вы можете появиться, только…

- Что только? - не понял Демьян.

- Только сомневался.

- Ясно.

Главвэй распахнул двустворчатую дверь и вошел в зал, где за овальным столом сидели те, кто участвовал в управлении мануфактурой. Около двадцати вэйнов, многие при пожилых годах и париках.

- Светлого вам дня, премногоуважаемые! - по-светски поклонился главвэй с дружелюбной улыбкой. - Немного опоздал, прошу великодушно извинить.

- Демьян Тимофеевич, мы не ожидали, что вы появитесь. С вашей занятостью в… спецстраже, - встал с места мужчина. На лице его отразилась смесь эмоций из растерянности, тревоги и недовольства одновременно.

- Харитон Власович, в ногах правды нет. Присаживайтесь. Моя занятость на самом деле весьма велика, не хотелось бы тянуть рысака за хвост. Что я упустил? - Демьян принес себе свободный стул от окна и подсел в круг рядом с Харитоном.

- Мы обсуждали разработки вэйноцеха на предстоящий год.

- Замечательно! И что решили, списки уже есть?

Через четверть часа зал уже вовсю гудел голосами. Оторопь от присутствия владельца быстро сошла и вэйноцехцы принялись обсуждать насущные вопросы, касаемые разработок в списке. По многим доводам в пользу создания вещей с накладом Демьян соглашался, вносил свои предложения, выслушивал предложения совета. Но по иным оказался категоричен. И Тиса не могла поверить. Он отменил пилюли для животных, огненные подковы для скачек, самозатачивающиеся ножи для для скотобойней, еще несколько других, и даже травящие порошки от грызунов. Вместо этого просил показать черный список неодобренных прожектов и просветить себя по каждому. Три прожекта ему понравилось, и он включил их в разработку мануфактуры, чем привел в противостояние Харитона и половину совета:

- Демьян Тимофеевич, на что вам этот волно-вэйный говоритель? Состоятельные семьи и так способны нанять вэйна для говора, если нужно. И хорошо заплатят. А вы хотите, чтобы любой человек в империи мог говорить на расстоянии с кем угодно?

- Верно.

- Но это рискованный прожект! И затратный, требующий массу опытов. Он может не окупиться! Пилюли для извоза куда выгоднее.

- Думаю, что рискнуть стоит, судари. Скажите мне, когда наш цех в последний раз выпускал что-то новое, а не повторял разработки других мануфактур? Девять лет назад? Эта разработка, при успехе, позволит разлученным сотнями верст людям говорить друг с другом, - Демьян потер бровь ладонью и с едва заметной ноткой усталости в голосе закончил. - Услышать того, кто дорог, когда нет возможности быть рядом. Мануфактура же тем самым по-новой заявит о себе.

Климентий смотрел на нее с улыбкой:

- Хороший настрой - залог удачи, но не всегда к сожалению. Ничего, Тиса Лазаровна. Ваш радужный мост уже держится дольше прежнего. Вскоре вы сможете пройти по нему, уверяю вас.

Дверь в кабинет распахнулась настежь и на пороге явился заведующий школы одаренных. Мо Ши с не гаснущим любопытством осведомился, как прошел новый урок и каковы успехи ученицы его дорогого асистента.

- Вы мой золотой искун, Тиса Лазаровна! Знаете кто такой золотой искун? - спросил старик с лукавыми искрами в узких глазах.

- Конечно, - открыто улыбнулась девушка. Воодушевление шуйца было заразным. - Тот, кто видит разные расы и его охват более тысячи верст.

- Да-да, дорогая моя, - он заключил ладонь девушки в свои горячие ладони. - Именно. Не представляете, как я болею за ваши успехи! Вы такая красавица и умница к тому же. А, Клим? Ты так не считаешь?

Кажется Ложкин внезапно поперхнулся, закашлялся в кулак. Тиса еле удержалась от того, чтобы расхохотаться.

- И улыбка у вас обворожительная, - продолжил шалить старик. -

Под руку шуйца поднырнул Строчка с книгой в руке и понимающе подмигнул Тисе:

- Простите Мо Линич. Клим, а эту главу переписывать всю или только помеченные абзацы?

- Помеченные.

- Ой, Клим, а Клара спрашивает, сколько нужно абсида добавлять? - тесный кабинет вместил в себя и Люсеньку. - Ну, этих синих кружочков?

- По штуке на колбу.

- Я так и думала! Тиса ты потом в аптеку? Можно я с тобой пойду!

Тиса кивнула.

- Ладно, - развернулся старик, - Дерзайте дальше в том же духе, дети мои! Главное - усердие и еще раз усердие! Верно говорю, Тиса Лазаровна?

Заверившись согласием Войновой, заведующий удалился, бодро качая косицей парика. Строчка и Люся последовали его примеру.

Клим задержал взгляд на ученице, затем деловито зашуршал бумагами:

- Давайте еще один обычный поиск малознакомого и будете свободны. Кого, выбирайте сами.

Развалившись удобно в кресле, Тиса закрыла глаза. Да теперь оно стояло в углу у окна в кабинете, поскольку несколько дней назад поставлено было именно для нее.

Люся сама того не зная, помогла видящей понять, кто будет субъектом для нового поиска. Однако на удачу Войнова особо не рассчитывала.

Белесая мгла десять минут не рассеивалась, словно дар боролся с помехами. А ведь наверняка помехи были в качестве “мыла” - оберега от глазастых искунов, что этот войн носил при себе. Когда внезапно защита рухнула и глазам предстал зимний пейзаж, Тиса мысленно поздравила себя и похвалила дар.

На холме раскачивались сосны, звеня обледенелой хвоей. В дюжину саней обоз полз по склону, как гигантская неповоротливая гусеница.

Заметив, как одни из саней нашли на крутую кочку, Григорий Мерзликин чертыхнулся:

- Осторожно! Дракон подери! Тпррру! - он кинулся к паре тяжеловозов, придержал за поводья. - Осторожней, остолопы!

На голос вэйна семеро мужиков принялись выправлять сани. Тиса отстранилась и облетела повозку. Под мешковиной светилось что-то белое, приблизившись, поняла - камни. Один из мужиков, толкая сани, дотронулся не до борта, а до груза, и это вызвало еще большую вспышку у Григория:

- Куда ты лезешь, твою ж…?! Куда хватаешься, спрашиваю?! Кому говорил, камни лишний раз не лапать дырявыми рукавицами!

Он подскочил к провинившемуся мужику и с размаху приложил его скипом по шее так, что тот отлетел в сугроб и застонал.

В этот момент сани сошли с с кочки, вэйн не оглядываясь зашагал к головной повозке, у которой стоял ассиец.

Рослый, широкий в плечах, в суконном кафтане не по погоде тонком, расстегнутом нараспашку. Две красные полосы рассекали черный лоб от затылка к переносице. От этого необычного мужчины словно исходила мощь. Какая-то дикая неизведанная сила.

- Эти твари безмозглые опать за агатит хватаются, - прошипел Гришка, подойдя к ассийцу. - Еще не хватало, чтобы покупатель отказался от товара. Чего лупаешь зенками, Яг-Бай? - рявкнул он, заметив бесстрастный полный превосходства взгляд на себе. - Чтобы даже каплей вэи не коснулся агатита. Понял? Товар должен быть без пятнышка. Давай расчищай уже! К завтрашнему вечеру должны прибыть к Студнень-реке, кровь из носу. Шевелись, черный!

С безразличным видом ассиец выступил пред головными санями. Здесь сугробы напоминали огромный белый пирог, словно срезанный огромным ножом. Они доставали Яг-Баю до пояса. Чернокожая рука поднялась вверх с бичом-скипом. Мгновение и красная волна света сорвалась с бича, пронеслась вперед от обоза на сто шагов, сметая на своем пути снег и расчищая дорогу.

- Тронулись! - проорал Григорий, когда снежные вихри осели, и взобрался на козлы головной повозки.

Когда Тиса открыла глаза, то увидела учителя. Тот сидел на краю письменного стола и смотрел сквозь ученицу с задумчивым видом, дергая себя светлые прямые волосы, что спадали на его лицо.

- Вернулись, - мужчина заметил, что видящая очнулась от поиска. - Что скажете?

- Мне удалось увидеть колдуна сквозь мыло, - с довольным видом похвалилась видящая и улыбнулась.

- Вот как, - с интересом отозвался блондин.

- Григория, что приходил с ассийцем к Агате Федоровне и настоятельно убеждал ее продать Фролову аптеку. Очень неприятный тип. Впрочем одно то, что он служит Фролову уже говорит само за себя, - сморщила нос Войнова.

- Аристарх Фролов явно не в любимчиках у вас.

- Совершенно верно. Скажу больше, рискуя навлечь на себя недовольство всех клубовцев - я с полной уверенностью считаю, что надо благодарить Единого за его отказ клубу в ссуде для раскопок. Неизвестно, чем бы подобная щедрость обернулась.

- Думаю, вы сгущаете краски, пририсовывая изнанев лик этому человеку, - покачал головой учитель с укоризной. - Да, он гордец, каких поискать. Но Фролов за несколько лет воплотил множество идей в городе и успешно. Выстроил и поднял фабрику, каменоломню, бани, скотофермы. И все, чем он владеет - считается лучшим в губернии.

- Агата Федоровна говорит… - заупрямилась Тиса.

- Не удивительно, что вэйна выступает против барона, - опередил ее речь Ложкин. - Сдается мне, у нее счеты именно с этими колдунами, потому и предвзятое отношение. Я вам говорил уже, что влезать в вэйновские дела чревато. Поверьте на слово.

Тиса встала с кресла. Похоже ее все же задело то, что учитель не воспринял ее слова всерьез.

- Фролов - успешный делец, никто не спорит, - произнесла она, глядя в зеленые глаза блондина. - Но как человек мне он вызывает неприязнь, и пусть мое мнение предвзято, как и у вэйны, однако я бы никогда бы не стала бы иметь с ним дела!

Учитель отвел взгляд в сторону и закусил губу.

- Вы страстная спорщица к тому же, - через несколько секунд примирительно улыбнулся мужчина, снова подняв на нее глаза. - И весьма непреклонны в некоторых суждениях.

- Весьма, - улыбнулась в ответ Тиса. Спорить с учителем она не хотела. Притом, у нее сегодня непробиваемое хорошее настроение. Благодаря утреннему видению.

- В этом мы с вами похожи, - хмыкнул блондин.

Урок закончился и девушка засобиралась уходить из клуба. Люсенька уже ждала ее у порога. Однако пока Тиса надевала пальто и вязала на шее шарф, прогуляться с девушками в центр города надумал и Строчка, объяснив, что как раз на почту заглянет. Неожиданно и Климентий вспомнил, что и ему тоже нужно показаться в центре, чтобы зайти в книжную лавку. В итоге из клуба вышли все пятеро. Клара оставила свои пробирки и поддержала компанию.

По дороге снова Люся со Строчкой завели разговор о Маниле. По желанию Виталия Перышкина вновь повторила рассказ о позавчерашних приключениях. Чем снова вызвала у Виталия порыв сложить оду храбрости девушкам. Войнова улыбалась балагуру и просила оставить петь ей дифирамбы, или хотя бы переключиться на Люсю. Клара кривила губы, но надо отдать должное брюнетке, так и не высказала ни одной ехидной фразочки. Напротив, как-то раз она даже задала вопрос Тисе, интересуясь тем, как видящая догадалась, что Лыков Косеслав именно тот, кого ищет привидение. Климентий Ложкин снисходительно улыбался, глядя все больше по сторонам. И лишь изредка останавливал взгляд на ученице, когда та отвечала Строчке и Люсе. Его похвала видящей относительно того случая оказалась сомнительной:

- Я уважаю риск, если конечно то, ради чего рискуешь, стоит того. Вы могли упасть с обветшалых ступеней и разбиться, Тиса Лазаровна. Но этого не случилось. Привидение могло повредить ваше сознание, но не повредило. Вам повезло. Надеюсь, этот благочинник понимает, насколько обязан вам.

- Но это же как Лыкову посчатливилось! Раз! И ты богатый граф! - не унимался Строчка. - Вот откопаем курган, как взмахну я пером Гатчиты, как превращу в золото… Да хотя бы эту лавку! Как стану богатым! Эх!

- Главное за ухо перо себе не заложи по привычке, писарь, - фыркнула Клара. - Озолотишься весь от головы до пят.

Пятеро свернули на улицу Осташенкова, на которой Тиса еще ни разу не была. И здесь она вновь ощутила чей-то взгляд на себе. Странное чувство, похоже, что ложное. Тиса заозиралась, но никто из прохожих не выказывал прямого интереса к ее персоне. Спустя минуту позади послышался звон бубенцов и кто-то окликнул ее по имени.

Сани подкатили к компании клубовцев, и Видящая узнала в сидящей в них паре - Сергея Зыкова и Лизу Отрубину.

- Тиса Лазаровна, Люсия Аркадьевна, добрый день! - выскочил из повозки благочинник и подал руку невесте, помогая той сойти с подножки. - Как удачно вас встретили. Мы хотели вас найти, даже заехали к вашим родителям, Люся, - Сергея было не узнать. Увереный в себе и не скрывающий радости молодой человек. - Моя невеста очень хочет поговорить с вами.

Посмотрев в глаза Отрубиной, Тиса поняла что стала почти идолом для этой девушки, как и Люся - с таким огнем в глазах Отрубина глядела на нее и Перышкину.

- Спасибо! - мгновенье и Лиза обняла девушек одну за другой. - Я никогда не забуду, что вы сделали для Сережи, для меня. Он мне все рассказал. Вы отказались от благодарности, но может быть примете ее в таком виде. С разрешения будущего мужа и золовки, я отобрала вам по вещице из числа семейных драгоценностей Зыковых.

Лиза вложила в ладонь Перышкиной гранатовую серебряную брошь в виде стрекозы, вызвав у той возглас восхищения.

Тису же Отрубина отвела в сторону на пару шагов и протянула кольцо. На вид самое простое из почерневшей бронзы, с малахитом.

- Оно с накладом. Меняет цвет с зеленого на желтый когда рядом кто-то задумывает недоброе или чувствует к тебе неприязнь.

- Не стоит, - покачала головой Тиса.

- Стоит, - фыркнула Отрубина. - Ты же любишь малахит, судя по ожерелью, что было на тебе на балу? Я прочла карточку, и сразу уверилась, что оно подойдет тебе в подарок как ни что другое. Кольцо Недобрых помыслов. Подумала, поможет тебе разглядеть вовремя происки Озерского. А сегодня узнала, что Есь, оказывается, отбыл из Оранска сразу после бала. Тайно уехал, оставив мать и сестру, и слух ходит, что очень надолго. Но кольцо все равно тебе пригодится. Ты же видящая.

Тиса ощутила облегчение, оказывается все же незаметно ее тяготило “внимание” Озерского к собственной персоне:

- Уехал? Ты уверена?

- Да. Лееслава проболталась.

Замечательно.

- Так ты берешь кольцо или нет? - надула губки Лизавета. - Не одной же тебе хочется хорошие поступки делать, в конце концов.

Лиза снова стала похожа на себя, и Войнова улыбнулась.

- Возьму.

- Тогда вот карточка к нему из цеха, - вложила Отрубина в руку видящей колечко и маленький листочек из плотной пожелтевшей от времени бумаги с мягкими, отрепанными краями. - И вот еще что. Мы завтра обручаемся с Сережей.

Тиса удивленно подняла брови, а Отрубина продолжила:

- Решили не ждать, - пояснила она. - Приходите с Люсей в собор. Нам будет приятно видеть вас. Мои батюшка с матушкой так ответ и не прислали, - на миг на лицо Лизы набежало облачко невеселой задумчивости. - Ну да, не захотят явиться, как-нибудь переживем. А вы приходите.

Приглашение Лиза еще раз повторила для Люси. После чего жених с невестой уселись в сани и укатили.

- Ой, покажи колечко, пожалуйста. Очень миленькое, - Люся оценила простое на вид украшение. - Малахитовое. И брошка моя правда чудесная? Какие же они хорошие люди!

Тиса подняла глаза на учителя и Клару, что стали свидетелями минувшей сцены. Клара заметила взгляд видящей, и любопытство на ее лице сменилось скептической улыбкой. Тиса надела на пальчик кольцо и порадовалась, что камень оставался зеленым. Если не обманывает вэйновская вещица, то брюнетка не желала ей зла. И никто в этой компании.

- Похоже, это ваше первое дело на стезе искуна, Тиса Лазаровна, а для Люси - потусторонника, - произнес Ложкин. - Которое принесло пользу как вам, так и этой молодой паре. - Каково чувствовать, что вы смогли помочь? И получать благодарность за помощь, а? Тиса Лазаровна? - он заглянул в глаза ученице. -Разве работа искуном не сделает полнее вашу жизнь, не наполнит ее смыслом?

Климентий и за пределами кабинета продолжал учить. И конечно, в чем-то был прав.

- Это была именно помощь от души, Климентий Петрониевич, - с улыбкой вздохнула Тиса.

- Пусть. Но поверьте, от предназначения не убежать, - блондин не собирался отступаться.

- То есть если она искун, то у нее и выбора нет стать кем-то другим? - хмыкнула Образцова. - Это несправедливо.

- Простые смертные работают ради куска хлеба, Клара. А счастливчики занимаются тем, к чему лежит талант или дар. Зачем даровитому зодчему, к примеру, мулевать картины, которые - сущая посредственность, когда он способен строить дворцы? В основе своей выбор диктует либо нужда, либо одаренность. У кого одаренность с ноготок, тому многого ожидать не приходится. Разве то, чем ты занимаешься, это твой выбор, Клара? Предел мечтаний, возиться в грязи? - с некоторым раздражением спросил Ложкин.

- Может и выбор, тебе не понять, - брюнетка отвела взгляд в сторону и плотно сжала губы.

- Ой, только не ссорьтесь! - Люсенька, подхватила под руку подругу и заглянула той в лицо. - Мы же курган ищем! Разве это не здорово?!

Энтузиаст-Строчка выдал целую тираду, каким они важнейшим делом занимаются. Ложкин и Клара продолжали молчать. Тиса не вмешивалась, ее мысли неожиданно снова унеслись к Демьяну. Вэйн был иного мнения. Он защитил ее, предоставив самой решать стать искуном или нет. Взял слово с чтеца, что тот не расскажет в вэйновии о одаренной видящей. Тогда в начале зимы он не был равнодушен к ней. Затем появилась Лилия, и… И все же, если он с баронессой, то зачем изменил своим правилам и отправился в вэйноцех? Убрал из разработки пилюли для животных. Зачем? Заговорила вина перед брошенной провинциалкой? Или в его сердце все еще есть уголок для нее?

Появление еще одних саней и еще одних знакомцев отвлекло видящую от дум.

- Смотри-ка! Очаровательная Люсия Аркадьевна! Знаменитая метательница ножей, Тиса Лазаровна! И их спутники из Одаренки! Честь имеем! Невероятно рады вас видеть!

Сани остановились на обочине, удивительным делом в них умещалась дюжина мужчин и девушек, знакомых и не знакомых Тисе. Благочинники Иван, Алеша, усач Павел в шляпе перемахнули через борта и отправились здороваться. Целовали ручки девушкам, потеснив хмурого Ложкина.

- Твой барон! - услышала видящая, как Клара прошипела на ухо Люсе. - Удели ему внимание.

Молодой человек приятной наружности, в котором угадывался тот самый партнер Перышкиной по танцам, вслед за благочинниками покинул сани и поклонился Люсеньке, а затем и встал с ней рядом.

Иван обмолвился о Сергее и подмигнул видящей, показывая тем самым, что в курсе перемен в жизни друга. Он был рад за него, о чем и сказал.

За беседой краем глаза Тиса посматривала на Люсю и барона. Парень с титулом был обходителен, даже надолго приложился к ручке Перышкиной, однако девушка особого расположения не выказывала.

- Мы на каток едем, давайте с нами, Тиса Лазаровна, Люсия Аркадьевна? - предложил Павел, подкрутив ус пальцем. Похоже он слегка навеселе.

Барон поддакнул, не отрывая взгляда от Люси.

- Разве вы не на службе, уважаемые? - фыркнул Климентий Ложкин.

- У нашей пятерки законный отгул, - задрал нос Алешка.

- Вы нашли оборотней? - полюбопытствовал Строчка.

Тиса с интересом ждала ответа.

Благочинники переглянулись и Алешке достался бы подзатыльник от Ивана, если бы молодой человек вовремя не увернулся.

- Болтун! Растрепался на балу! - ругнулся Иван. - Простите, Тиса Лазаровна, нам запрещено говорить о служебных делах.

Тиса рассмеялась:

- Молчите тогда уж.

- Нет, вам по секрету скажу, - с улыбкой прошептал Павел ну ухо Тисе, - с учетом, что никому не проговоритесь. Не нашли мы их! Эти хори будто под землю провалились!

Иван толкнул Павла под бок локтем.

- Ладно-ладно, - Павел развел руки в сторону, мол, простите барышня, молчу по долгу службы. - Так как насчет катка? Давайте, места найдутся! - тут же смело приобнял за талию видящую.

- Будет весело! - пообещал Алексей.

Тиса снова почувствовала взгляд на себе, даже меж лопаток зачесалось. Да что ж такое? Кто-то же из прохожих?

- Нет, ребята, к сожалению, не располагаю временем, - покачала она головой и отстранилась от веселого благочинника.

- Люся с вами поедет, - до сего момента горделиво молчащая Клара снизошла до разговора. - Ты же хотела на каток? Верно, Люся?

Сверля Перышкину говорящим взглядом, Клара намекала, что ей нужно сесть в сани и продолжить общение с бароном. Однако Люсенька решила поступить по-своему:

- Я не поеду, - сжав в ладонях муфточку, проговорила девушка. - У меня срочные дела.

- Другие дела подождут, - махнула рукой Клара. - Она поедет!

- Нет. Спасибо за предложение! Но мне правда некогда сейчас.

- Очень жаль, - приложился губами барон к ручке Перышкиной. Он наклонился и что-то шепнул Люсе на ухо, от чего та прошептала: ‘Простите, может быть потом как-нибудь?’.

- Эй, может поедем уже?! - выкрики ожидающих в санях заставили благочинников и барона вернуться в их честную компанию, чтобы продолжить путь к катку.

- И что за срочное дело у тебя? - напустилась на подругу Клара, когда сани исчезли за поворотом. - В аптеку? Мешаться под ногами?

Люся перевела взгляд с Клары на Тису и обратно:

- Нет. Мне надо навестить одного хорошего друга, - ответила Люсенька и улыбнулась так светло и счастливо, что у Клары на несколько секунд отнялся язык. Этого хватило, чтобы Люся всем друзьям помахала ладошкой и поторопилась перейти на другую сторону дороги. И там девушка влилась в толпу прохожих. Ноги несли ее в пекарню Творожковых.

Все же решилась, - подумала Тиса, проводив Перышкину взглядом.

- Пора и мне бежать в аптеку, - засобиралась она, вдруг вспомнив о времени.

Распрощавшись с оставшейся троицей клубовцев, Тиса уже прошла шагов десять, когда ее нагнал Ложкин. Блондин держал в руках ее перчатку.

- Вы уронили, - произнес он.

- Ой, спасибо, - поблагодарила Тиса, протянув руку, чтобы взять свою вещь.

Однако Ложкин не отдал так сразу:

- Позвольте, - он взял за руку девушку и сам надел ей перчатку.

Оторопев от такого внимания учителя, Тиса наблюдала за мужчиной. Тепло его рук оказалось приятным. Длинные светлые ресницы чуть дрожали. В светлых волосах затерялась пара снежинок.

- Теперь идите, - он поднял взгляд. Зеленые глаза блестели, а что на самом их дне, Тиса так и не могла разгадать. Насмешка? Или назидание? Или что другое? - Не опаздывайте на следующий урок, Тиса Лазаровна.

Не понятно. Видящая развернулась и послушно отправилась дальше. И ей все казалось, что кто-то смотрит ей вслед. Возможно, на сей раз это был учитель. Но девушка не обернулась.

***

В аптеке на столе кухне лежал список из трех снадобий, оставленный Агатой. Так что следующие пару часов видящая провела в компании трех работниц за любимым занятием. Затем вернулась из поездки на рынок Агата за травами. И Тиса, наконец, смогла рассказать о своем видении.

- Говоришь, везли агатит? - удивилась вэйна, - Несколькими санями?

Войнова кивнула:

- Да. На продажу, насколько поняла. Так что пока этим двум не до вашей аптеки, что радует.

- Но откуда у Аристарха столько накладного кварца? - вздернула брови вэйна, поднимаясь по ступеням лестницы.

- На балу я слышала, как спрашивали его о новом месторождении, мол, что у вас за выработка, что потребовала больших затрат и охраны. А Фролов тогда не желал отвечать на вопрос.

- То-то, говорят, на каменоломнни сейчас проезд перекрыт. Аристарх везде своих дуболомов выставил. Дорогу перекрыл. Значит вот что за новое месторождение у него. Ну, Аристрах! И здесь ему повезло. Как потом не поверить в его рубиновую подкову? Оберег на удачу.

Они поднялись в гостиную, где колдунья опустилась на диван и скинула сапожки. Горничная принесла хозяйке домашние туфли.

- Однако семь саней с камнями! - не успокаивалась вэйна. - Покупатель у него серьезный выискался. Мелочиться не желает.

- И странно, что Григорий камни трогать всем запрещает.

- Это как раз не странно, - махнула рукой вэйна. - Для чистоты наклада желательно, чтобы агатит не набрался чужой салармакуны, или как бы попроще сказать. Что-то вроде тепловых отпечатков.

Тиса кивнула и, подумав немного, неуверенно спросила:

- Агата Федоровна, я бы хотела больше знать о вэйнах. Вы могли бы дать мне что-нибудь почитать? Что-то, чтобы я стала больше понимать… эмм…

Слова пропали, но слава Единому, колдунья ее поняла.

- Конечно, ласточка моя! Мне приятно знать, что ты заинтересовалась нашей братией, - лукаво блестя глазами, проворковала вэйна. - Пойдем в библиотеку, подберу тебе литературу. И если что станет не понятно, спрашивай не стесняйся.

Сегодня, покидая аптеку, Тиса уносила с собой в сумке книгу в красивом переплете под названием “Вэелогия и вэезнания. Из древности до наших дней”.

Вечер Тиса провела с Поней, погуляв в центре с девочкой по скверу. Обещала малышке в следующий раз повести ее к себе в гости. Вернувшись во флигель, Тиса вспомнила снова о везущих агатит вэйнах. И любопытство взяло вверх. Наверно она становится настоящей видящей.

Обоз на сей раз уже не полз, а стоял над обрывом реки. Странной широкой реки, воды которой в вечернем свете издали казались сияли и были совершенно неподвижны, и совершенно не покрыты людом, как все нормальные реки.

- Добрались наконец, - бурчал Григорий себе под нос. - Нашли где встречу назначать, сволочи! Это же всю вэю на обогрев истратишь, пока доберешься!

Ассиец не отвечал. Он стоял у самого края обрыва и глядел вдаль.

Пара мужиков осторожно приблизились к краю и в страхе охнули:

- Это ж сколько мертвяков здесь замуровано!

Только теперь, отстранившись, Тиса разглядела реку как следует. И не река то вовсе, а будто огромный студень. А в них будто живые застыли войны, по несчастью нашедшие смерть в этом сияющем “холодце”, упав с обрыва во время битвы. Оружие и доспехи на войнах времен панокийской войны, на лицах застыл гнев, растерянность, боль. Не в силах наблюдать жуткую картину, где в реке застыло не менее нескольких сотен мертвецов, Тиса вернулась в тело ворчащего Грогория и с облегчением восприняла тепло чужого тела, его дыхание и сердцебиение. Почему она не сбросила видение и вернулась во флигель после такого потрясения, Тиса сказать не могла. Возможно, просто не успела.

Если бы не Григорий то проглядела бы, когда из сосновой чащи показалась пятерка вэйнов, лица которых меняли облик с каждой секундой на новый. Должно быть, наклад какой-то. Не хотят показывать истинные лица, - догадалась видящая.

Григорий Мерзликин подобрался весь, перехватил удобней скип и стрельнул глазами в ассийца. Тот уже стоял рядом с ним по правое плечо с бесстрастным видом.

- Отсюда вы тронетесь с завязанными глазами, либо сделки не будет, - глухо сказал один из пятерки.

Возмущение Мерзикина быстро завяло. И вэйн сцепив зубы позволил накинуть себе, ассийцу и всем своим людям на глаза “пелену” - из объяснения подчиненным - “временный наклад, ломающий ориентацию”.

Григорий продолжал зло ругаться себе под нос, утверждая, что он мог бы снять с себя эту изнаневу “повязку” одной левой. Понаблюдав не соответствующую реальности серую равнину перед глазами Мерзликина, Тиса отстранилась и свободно поплыла рядом с телегой, без помех наблюдая путь, которым повела пятерка обоз. Ей хотелось досмотреть взрослые игры колдунов, тем более ей это ничем не грозило, кажется.

Какое-то время они как и раньше двигались неспеша вдоль берега, затем свернули на ветхий мост, перекинутый через реку, деревянный, местами дырявый, который на деле оказался прочнее, поскольку выдержал телеги с агатитом. Тиса старалась не смотреть вниз, в речной студень с мертвецами. Но оглядывала местность в целом. После перешейка с мостом река разливалась и превращалась в гигантский котлован-чашу с киселем. В нее полуостровом вклинивался белый скалистый берег, напоминающий очертаниями драконью голову. К этой “голове” и повела обоз пятерка вэйнов. Оказавшись на полуострове, прямо на “темени дракона”, где по каменистой площадке стелилась подгоняемая ветром поземка, один из пяти вэйнов вышел вперед и что-то зашептал. Тиса приблизилась и прислушалась, ожидая услышать неразборчивый шепот. Каково ее было удивление, когда она поняла, что вэйн поет известную военную песню:

“На смертный бой идут имперские войска,

Во имя Бога опрокинем стан врага,

И пусть трепещет подлый супостат,

Бежи с позором панокийский гад!..”

Куплет за куплетом, Тиса даже заслушалась. Когда-то деде Агап даже пел эту песню за варевом мази для Рича. Кажется так давно это было. Сколько она уже в Оранске? Целых два месяца!

Мысль оборвалась, стоило Тисе развернуться и пораженно зависнуть, наблюдая, как с последним куплетом на глазах в полной тишине складывается в ста шагах от нее камень за камнем высокая белая башня. Даже в сумерках угасающего дня она поражала воображение - гладкая, невероятная, с ажурными балконами и лестницей, что как змея оплетала отполированную идеальную кладку. Черными кляксами на ярусах башни застыла охрана, вооруженная до зубов. Скипы, сабли и стрелометы, что в данный момент были нацелены на стоящих у подножия башни прибывших… Тиса готова была согласиться с Агатой Федоровной, покупатель Фролову достался весьма серьезный. Вэйн из пятерки поднял руку со скипом и крикнул:

- Открывай! Первая поставка. Все чисто.

Выгрузка груза проходила споро, люди из башни таскали камни в перчатках и очень аккуратно. Григорий наконец-то получил два увесистых мешка с оплатой. Из разговора Тиса поняла, что вскоре они доставят сюда еще один обоз с агатитом.

Прежде чем покинуть дельцов, Тиса еще раз полюбовалась на удивительную башню. И лишь теперь поняла. Башня должно быть со стороны казалась ничем иным, как винтовым белым рогом на голове дракона. Выходит, что скалистый полуостров, встремляющийся в котел Студень-реки - изображал собой святого Вемовея.

***

Вынырнув из видения, Тиса отправилась в кухню, приготовила себе мятный чай и вернулась в комнату. Отпивая по глотку горячий чай, Войнова по привычке смотрела в окно. Густую тьму начинающейся ночи рассеивали горящие окна домов. Даже обычно нежилой дом старателей, что подались на каменоломню Фролова, сегодня не отставал от других. В его окнах мерцал свет свечи. Должно быть кто-то из родственников Соломиных приехал снова протопить брошенный дом. Горячий чай постепенно успокаивал взбудораженные мысли от последнего пощекотавшего нервы видения. И когда кружка уж остыла в руках, и свет в доме Соломиных погас одним из первых, Тиса решила, что клин выбивается клином, и ушла в видение того, кого хотела чувствовать рядом.

Ощущение портального перехода навалилось на нее гнетущей легкостью. В следующий миг Демьян оказался во дворе собственного серокаменного особняка, освещенного фонарями. Он поднес к глазам стеклянный шарик, размером с орех, и какое-то время смотрел на него:

- Держи себя в руках, - прорычал он, похоже сам себе. - Возвращаться туда нельзя.

Тиса не успела отстраниться, как вэйн шагнул к ближайшему сугробу и, набрав полную пригоршню снега, залепил его себе в лицо. Умывшись снегом, Демьян опустился на корточки, вытирая покрое лицо ладонями.

- Терпение. Ты можешь все испортить, - уже более спокойным голосом прошептал он.

Спустя минуту колдун решительно поднялся и крутанул скип.

Белое облачко растаяло, и видящая стала свидетельницей говора:

- Юлий, ты слышишь?

- Демьян, ты? Неужели соизволил снизойти до меня грешного?! - ехидный голос чтеца не узнать было сложно.

- Ты еще в СС?

- Ну да, сейчас прочту одного буйного малого и буду свободен. Зовешь на ужин при свечах?

- Угу. В Вемовейское слетать не желаешь?

- Ух, какие козыри! В родное училище! Когда?

- Сейчас.

- Что?! Сейчас прям? Ночь почти на дворе. Ты с ума сошел?

- Ну как хочешь, я отправляюсь, только Сивуна возьму.

- Эй, погоди. Я с тобой.

- Тогда встречаемся в портальной через пятнадцать минут. Рысака не забудь. Успеешь?

- Угу, - ворчливое напоследок.

Глава 29 - Обоз и башня Вемовея

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

- Хорошее “мыло” у этого гада, раз даже Хоромовский его не видит, - Игнат Горохов шагал по коридору с по правое плечо от Демьяна и удивительное дело, не поспевал за последним даже при своем высоком росте.

- Войслав и раньше дураком не был. А сейчас еще и время было подготовиться. Грач отчитался?

- Да, дежурит у секретки.

- Отправь к нему еще Сойку.

- Ладно. Только мне кажется это бред, - недовольно пробасил Игнат. - Гранев не сунется туда. Стража секретки чуть не плевалась на предупредительную депешу.

Они остановились на перекрестье коридоров.

- Не сунется - нам же лучше. Однако, отправь Сойку, - Невзоров похлопал по плечу соратника и коротко попрощался.

Вскоре главвэй оказался в портальной зале и не успел войти в одну из арок, как его окликнул Юлий, который судя по всему только что появился в одной из вэйновских проходов.

- Демьян, дружище! Погоди. Тебя не выловишь, ей Богу. Расскажи, что у вас там? Слышал, источники твои обшаривают по панокийской границе. И как?

- Пока тщетно, - махнул рукой главвэй. - Сушай, Юлий, давай позже.

- Куда торопишься?

- На ежегодный совет мануфактуры.

- Вот те на, - хмыкнул чтец, скривив улыбку. - Ты же говорил, что ты в своем вэйноцеху не появляешься годами.

- Решил, что пора нарушить традицию.

Переход порталом и Демьян вышел на одну из улиц Крассбурга. Но не успела Тиса насмотреться на прекрасную архитектуру домов и встречных элегантно одетых прохожих, как Демьян остановил извозчика и нырнул в крытые сани. Дорога заняла на более десяти минут. Всего лишь. Так мало. Главвэй откинулся на спинку и закрыл глаза. В сумраке Тиса разглядывала его лицо до мельчайших подробностей, и не могла насмотреться. На миг ей показалось, что она вся там, с ним, что может протянуть руку и коснуться этих губ, жесткой мужской ладони, лежащей на перевязи скипа. Демьян неожиданно открыл глаза и Тиса вздрогнула всем бестелесным своим существом. Казалось, он смотрит на нее! Словно знает, что она здесь. Но нет. Опустил взгляд на руки. В ладонях скользила васильковая ленточка с серебристым краем. Пальцы привычно теребили гладкую ткань.

Волшебство окончилось с криком возницы: “Приехали, барин!”.

Великолепное здание мануфактуры из темно-бурого идеально гладкого камня говорило о себе: “Я основательно и серьезно, построено в исконных традициях в бесконечно далеком N-ном году”. Огромные кирпичные столбы держали на себе массивные кованые ворота с гербом войноцеха. Вэйн приложил на входе ладонь к уменьшенной копии герба, и беспрепятственно проскочил мимо полосатой сторожевой будки, направляясь через мощеную площадь к крыльцу. Три гужевые повозки опять таки с гербом, которых нужно было подождать и пара внимательных взглядов в его сторону от парочки молодых вэйнов, но со скипами, при входе. Узрев скип в его руках, охранники тут же подняли оружие, неумело но с серьезными намерениями.

- Где управляющий, ребята? Совет уже начался? - спросил главвэй, подняв руку. На ладони проявился знак ССВ. На лицах молодцов проявилось догадка и они вытянулись.

- Святая Вэя, - прошептал один.

- Можно просто Невзоров, - произнес главвэй. - И?..

- Главвэй Невзоров, совет уже идет, мы проводим! - разглядывая во все глаза пришедшего отчеканили привратники. - Управляющий как-то сказал, что вы можете появиться, только…

- Что только? - не понял Демьян.

- Только сомневался.

- Ясно.

Главвэй распахнул двустворчатую дверь и вошел в зал, где за овальным столом сидели те, кто участвовал в управлении мануфактурой. Около двадцати вэйнов, многие при пожилых годах и париках.

- Светлого вам дня, премногоуважаемые! - по-светски поклонился главвэй с дружелюбной улыбкой. - Немного опоздал, прошу великодушно извинить.

- Демьян Тимофеевич, мы не ожидали, что вы появитесь. С вашей занятостью в… спецстраже, - встал с места мужчина. На лице его отразилась смесь эмоций из растерянности, тревоги и недовольства одновременно.

- Харитон Власович, в ногах правды нет. Присаживайтесь. Моя занятость на самом деле весьма велика, не хотелось бы тянуть рысака за хвост. Что я упустил? - Демьян принес себе свободный стул от окна и подсел в круг рядом с Харитоном.

- Мы обсуждали разработки вэйноцеха на предстоящий год.

- Замечательно! И что решили, списки уже есть?

Через четверть часа зал уже вовсю гудел голосами. Оторопь от присутствия владельца быстро сошла и вэйноцехцы принялись обсуждать насущные вопросы, касаемые разработок в списке. По многим доводам в пользу создания вещей с накладом Демьян соглашался, вносил свои предложения, выслушивал предложения совета. Но по иным оказался категоричен. И Тиса не могла поверить. Он отменил пилюли для животных, огненные подковы для скачек, самозатачивающиеся ножи для для скотобойней, еще несколько других, и даже травящие порошки от грызунов. Вместо этого просил показать черный список неодобренных прожектов и просветить себя по каждому. Три прожекта ему понравилось, и он включил их в разработку мануфактуры, чем привел в противостояние Харитона и половину совета:

- Демьян Тимофеевич, на что вам этот волно-вэйный говоритель? Состоятельные семьи и так способны нанять вэйна для говора, если нужно. И хорошо заплатят. А вы хотите, чтобы любой человек в империи мог говорить на расстоянии с кем угодно?

- Верно.

- Но это рискованный прожект! И затратный, требующий массу опытов. Он может не окупиться! Пилюли для извоза куда выгоднее.

- Думаю, что рискнуть стоит, судари. Скажите мне, когда наш цех в последний раз выпускал что-то новое, а не повторял разработки других мануфактур? Девять лет назад? Эта разработка, при успехе, позволит разлученным сотнями верст людям говорить друг с другом, - Демьян потер бровь ладонью и с едва заметной ноткой усталости в голосе закончил. - Услышать того, кто дорог, когда нет возможности быть рядом. Мануфактура же тем самым по-новой заявит о себе.

Климентий смотрел на нее с улыбкой:

- Хороший настрой - залог удачи, но не всегда к сожалению. Ничего, Тиса Лазаровна. Ваш радужный мост уже держится дольше прежнего. Вскоре вы сможете пройти по нему, уверяю вас.

Дверь в кабинет распахнулась настежь и на пороге явился заведующий школы одаренных. Мо Ши с не гаснущим любопытством осведомился, как прошел новый урок и каковы успехи ученицы его дорогого асистента.

- Вы мой золотой искун, Тиса Лазаровна! Знаете кто такой золотой искун? - спросил старик с лукавыми искрами в узких глазах.

- Конечно, - открыто улыбнулась девушка. Воодушевление шуйца было заразным. - Тот, кто видит разные расы и его охват более тысячи верст.

- Да-да, дорогая моя, - он заключил ладонь девушки в свои горячие ладони. - Именно. Не представляете, как я болею за ваши успехи! Вы такая красавица и умница к тому же. А, Клим? Ты так не считаешь?

Кажется Ложкин внезапно поперхнулся, закашлялся в кулак. Тиса еле удержалась от того, чтобы расхохотаться.

- И улыбка у вас обворожительная, - продолжил шалить старик. -

Под руку шуйца поднырнул Строчка с книгой в руке и понимающе подмигнул Тисе:

- Простите Мо Линич. Клим, а эту главу переписывать всю или только помеченные абзацы?

- Помеченные.

- Ой, Клим, а Клара спрашивает, сколько нужно абсида добавлять? - тесный кабинет вместил в себя и Люсеньку. - Ну, этих синих кружочков?

- По штуке на колбу.

- Я так и думала! Тиса ты потом в аптеку? Можно я с тобой пойду!

Тиса кивнула.

- Ладно, - развернулся старик, - Дерзайте дальше в том же духе, дети мои! Главное - усердие и еще раз усердие! Верно говорю, Тиса Лазаровна?

Заверившись согласием Войновой, заведующий удалился, бодро качая косицей парика. Строчка и Люся последовали его примеру.

Клим задержал взгляд на ученице, затем деловито зашуршал бумагами:

- Давайте еще один обычный поиск малознакомого и будете свободны. Кого, выбирайте сами.

Развалившись удобно в кресле, Тиса закрыла глаза. Да теперь оно стояло в углу у окна в кабинете, поскольку несколько дней назад поставлено было именно для нее.

Люся сама того не зная, помогла видящей понять, кто будет субъектом для нового поиска. Однако на удачу Войнова особо не рассчитывала.

Белесая мгла десять минут не рассеивалась, словно дар боролся с помехами. А ведь наверняка помехи были в качестве “мыла” - оберега от глазастых искунов, что этот войн носил при себе. Когда внезапно защита рухнула и глазам предстал зимний пейзаж, Тиса мысленно поздравила себя и похвалила дар.

На холме раскачивались сосны, звеня обледенелой хвоей. В дюжину саней обоз полз по склону, как гигантская неповоротливая гусеница.

Заметив, как одни из саней нашли на крутую кочку, Григорий Мерзликин чертыхнулся:

- Осторожно! Дракон подери! Тпррру! - он кинулся к паре тяжеловозов, придержал за поводья. - Осторожней, остолопы!

На голос вэйна семеро мужиков принялись выправлять сани. Тиса отстранилась и облетела повозку. Под мешковиной светилось что-то белое, приблизившись, поняла - камни. Один из мужиков, толкая сани, дотронулся не до борта, а до груза, и это вызвало еще большую вспышку у Григория:

- Куда ты лезешь, твою ж…?! Куда хватаешься, спрашиваю?! Кому говорил, камни лишний раз не лапать дырявыми рукавицами!

Он подскочил к провинившемуся мужику и с размаху приложил его скипом по шее так, что тот отлетел в сугроб и застонал.

В этот момент сани сошли с с кочки, вэйн не оглядываясь зашагал к головной повозке, у которой стоял ассиец.

Рослый, широкий в плечах, в суконном кафтане не по погоде тонком, расстегнутом нараспашку. Две красные полосы рассекали черный лоб от затылка к переносице. От этого необычного мужчины словно исходила мощь. Какая-то дикая неизведанная сила.

- Эти твари безмозглые опать за агатит хватаются, - прошипел Гришка, подойдя к ассийцу. - Еще не хватало, чтобы покупатель отказался от товара. Чего лупаешь зенками, Яг-Бай? - рявкнул он, заметив бесстрастный полный превосходства взгляд на себе. - Чтобы даже каплей вэи не коснулся агатита. Понял? Товар должен быть без пятнышка. Давай расчищай уже! К завтрашнему вечеру должны прибыть к Студнень-реке, кровь из носу. Шевелись, черный!

С безразличным видом ассиец выступил пред головными санями. Здесь сугробы напоминали огромный белый пирог, словно срезанный огромным ножом. Они доставали Яг-Баю до пояса. Чернокожая рука поднялась вверх с бичом-скипом. Мгновение и красная волна света сорвалась с бича, пронеслась вперед от обоза на сто шагов, сметая на своем пути снег и расчищая дорогу.

- Тронулись! - проорал Григорий, когда снежные вихри осели, и взобрался на козлы головной повозки.

Когда Тиса открыла глаза, то увидела учителя. Тот сидел на краю письменного стола и смотрел сквозь ученицу с задумчивым видом, дергая себя светлые прямые волосы, что спадали на его лицо.

- Вернулись, - мужчина заметил, что видящая очнулась от поиска. - Что скажете?

- Мне удалось увидеть колдуна сквозь мыло, - с довольным видом похвалилась видящая и улыбнулась.

- Вот как, - с интересом отозвался блондин.

- Григория, что приходил с ассийцем к Агате Федоровне и настоятельно убеждал ее продать Фролову аптеку. Очень неприятный тип. Впрочем одно то, что он служит Фролову уже говорит само за себя, - сморщила нос Войнова.

- Аристарх Фролов явно не в любимчиках у вас.

- Совершенно верно. Скажу больше, рискуя навлечь на себя недовольство всех клубовцев - я с полной уверенностью считаю, что надо благодарить Единого за его отказ клубу в ссуде для раскопок. Неизвестно, чем бы подобная щедрость обернулась.

- Думаю, вы сгущаете краски, пририсовывая изнанев лик этому человеку, - покачал головой учитель с укоризной. - Да, он гордец, каких поискать. Но Фролов за несколько лет воплотил множество идей в городе и успешно. Выстроил и поднял фабрику, каменоломню, бани, скотофермы. И все, чем он владеет - считается лучшим в губернии.

- Агата Федоровна говорит… - заупрямилась Тиса.

- Не удивительно, что вэйна выступает против барона, - опередил ее речь Ложкин. - Сдается мне, у нее счеты именно с этими колдунами, потому и предвзятое отношение. Я вам говорил уже, что влезать в вэйновские дела чревато. Поверьте на слово.

Тиса встала с кресла. Похоже ее все же задело то, что учитель не воспринял ее слова всерьез.

- Фролов - успешный делец, никто не спорит, - произнесла она, глядя в зеленые глаза блондина. - Но как человек мне он вызывает неприязнь, и пусть мое мнение предвзято, как и у вэйны, однако я бы никогда бы не стала бы иметь с ним дела!

Учитель отвел взгляд в сторону и закусил губу.

- Вы страстная спорщица к тому же, - через несколько секунд примирительно улыбнулся мужчина, снова подняв на нее глаза. - И весьма непреклонны в некоторых суждениях.

- Весьма, - улыбнулась в ответ Тиса. Спорить с учителем она не хотела. Притом, у нее сегодня непробиваемое хорошее настроение. Благодаря утреннему видению.

- В этом мы с вами похожи, - хмыкнул блондин.

Урок закончился и девушка засобиралась уходить из клуба. Люсенька уже ждала ее у порога. Однако пока Тиса надевала пальто и вязала на шее шарф, прогуляться с девушками в центр города надумал и Строчка, объяснив, что как раз на почту заглянет. Неожиданно и Климентий вспомнил, что и ему тоже нужно показаться в центре, чтобы зайти в книжную лавку. В итоге из клуба вышли все пятеро. Клара оставила свои пробирки и поддержала компанию.

По дороге снова Люся со Строчкой завели разговор о Маниле. По желанию Виталия Перышкина вновь повторила рассказ о позавчерашних приключениях. Чем снова вызвала у Виталия порыв сложить оду храбрости девушкам. Войнова улыбалась балагуру и просила оставить петь ей дифирамбы, или хотя бы переключиться на Люсю. Клара кривила губы, но надо отдать должное брюнетке, так и не высказала ни одной ехидной фразочки. Напротив, как-то раз она даже задала вопрос Тисе, интересуясь тем, как видящая догадалась, что Лыков Косеслав именно тот, кого ищет привидение. Климентий Ложкин снисходительно улыбался, глядя все больше по сторонам. И лишь изредка останавливал взгляд на ученице, когда та отвечала Строчке и Люсе. Его похвала видящей относительно того случая оказалась сомнительной:

- Я уважаю риск, если конечно то, ради чего рискуешь, стоит того. Вы могли упасть с обветшалых ступеней и разбиться, Тиса Лазаровна. Но этого не случилось. Привидение могло повредить ваше сознание, но не повредило. Вам повезло. Надеюсь, этот благочинник понимает, насколько обязан вам.

- Но это же как Лыкову посчатливилось! Раз! И ты богатый граф! - не унимался Строчка. - Вот откопаем курган, как взмахну я пером Гатчиты, как превращу в золото… Да хотя бы эту лавку! Как стану богатым! Эх!

- Главное за ухо перо себе не заложи по привычке, писарь, - фыркнула Клара. - Озолотишься весь от головы до пят.

Пятеро свернули на улицу Осташенкова, на которой Тиса еще ни разу не была. И здесь она вновь ощутила чей-то взгляд на себе. Странное чувство, похоже, что ложное. Тиса заозиралась, но никто из прохожих не выказывал прямого интереса к ее персоне. Спустя минуту позади послышался звон бубенцов и кто-то окликнул ее по имени.

Сани подкатили к компании клубовцев, и Видящая узнала в сидящей в них паре - Сергея Зыкова и Лизу Отрубину.

- Тиса Лазаровна, Люсия Аркадьевна, добрый день! - выскочил из повозки благочинник и подал руку невесте, помогая той сойти с подножки. - Как удачно вас встретили. Мы хотели вас найти, даже заехали к вашим родителям, Люся, - Сергея было не узнать. Увереный в себе и не скрывающий радости молодой человек. - Моя невеста очень хочет поговорить с вами.

Посмотрев в глаза Отрубиной, Тиса поняла что стала почти идолом для этой девушки, как и Люся - с таким огнем в глазах Отрубина глядела на нее и Перышкину.

- Спасибо! - мгновенье и Лиза обняла девушек одну за другой. - Я никогда не забуду, что вы сделали для Сережи, для меня. Он мне все рассказал. Вы отказались от благодарности, но может быть примете ее в таком виде. С разрешения будущего мужа и золовки, я отобрала вам по вещице из числа семейных драгоценностей Зыковых.

Лиза вложила в ладонь Перышкиной гранатовую серебряную брошь в виде стрекозы, вызвав у той возглас восхищения.

Тису же Отрубина отвела в сторону на пару шагов и протянула кольцо. На вид самое простое из почерневшей бронзы, с малахитом.

- Оно с накладом. Меняет цвет с зеленого на желтый когда рядом кто-то задумывает недоброе или чувствует к тебе неприязнь.

- Не стоит, - покачала головой Тиса.

- Стоит, - фыркнула Отрубина. - Ты же любишь малахит, судя по ожерелью, что было на тебе на балу? Я прочла карточку, и сразу уверилась, что оно подойдет тебе в подарок как ни что другое. Кольцо Недобрых помыслов. Подумала, поможет тебе разглядеть вовремя происки Озерского. А сегодня узнала, что Есь, оказывается, отбыл из Оранска сразу после бала. Тайно уехал, оставив мать и сестру, и слух ходит, что очень надолго. Но кольцо все равно тебе пригодится. Ты же видящая.

Тиса ощутила облегчение, оказывается все же незаметно ее тяготило “внимание” Озерского к собственной персоне:

- Уехал? Ты уверена?

- Да. Лееслава проболталась.

Замечательно.

- Так ты берешь кольцо или нет? - надула губки Лизавета. - Не одной же тебе хочется хорошие поступки делать, в конце концов.

Лиза снова стала похожа на себя, и Войнова улыбнулась.

- Возьму.

- Тогда вот карточка к нему из цеха, - вложила Отрубина в руку видящей колечко и маленький листочек из плотной пожелтевшей от времени бумаги с мягкими, отрепанными краями. - И вот еще что. Мы завтра обручаемся с Сережей.

Тиса удивленно подняла брови, а Отрубина продолжила:

- Решили не ждать, - пояснила она. - Приходите с Люсей в собор. Нам будет приятно видеть вас. Мои батюшка с матушкой так ответ и не прислали, - на миг на лицо Лизы набежало облачко невеселой задумчивости. - Ну да, не захотят явиться, как-нибудь переживем. А вы приходите.

Приглашение Лиза еще раз повторила для Люси. После чего жених с невестой уселись в сани и укатили.

- Ой, покажи колечко, пожалуйста. Очень миленькое, - Люся оценила простое на вид украшение. - Малахитовое. И брошка моя правда чудесная? Какие же они хорошие люди!

Тиса подняла глаза на учителя и Клару, что стали свидетелями минувшей сцены. Клара заметила взгляд видящей, и любопытство на ее лице сменилось скептической улыбкой. Тиса надела на пальчик кольцо и порадовалась, что камень оставался зеленым. Если не обманывает вэйновская вещица, то брюнетка не желала ей зла. И никто в этой компании.

- Похоже, это ваше первое дело на стезе искуна, Тиса Лазаровна, а для Люси - потусторонника, - произнес Ложкин. - Которое принесло пользу как вам, так и этой молодой паре. - Каково чувствовать, что вы смогли помочь? И получать благодарность за помощь, а? Тиса Лазаровна? - он заглянул в глаза ученице. -Разве работа искуном не сделает полнее вашу жизнь, не наполнит ее смыслом?

Климентий и за пределами кабинета продолжал учить. И конечно, в чем-то был прав.

- Это была именно помощь от души, Климентий Петрониевич, - с улыбкой вздохнула Тиса.

- Пусть. Но поверьте, от предназначения не убежать, - блондин не собирался отступаться.

- То есть если она искун, то у нее и выбора нет стать кем-то другим? - хмыкнула Образцова. - Это несправедливо.

- Простые смертные работают ради куска хлеба, Клара. А счастливчики занимаются тем, к чему лежит талант или дар. Зачем даровитому зодчему, к примеру, мулевать картины, которые - сущая посредственность, когда он способен строить дворцы? В основе своей выбор диктует либо нужда, либо одаренность. У кого одаренность с ноготок, тому многого ожидать не приходится. Разве то, чем ты занимаешься, это твой выбор, Клара? Предел мечтаний, возиться в грязи? - с некоторым раздражением спросил Ложкин.

- Может и выбор, тебе не понять, - брюнетка отвела взгляд в сторону и плотно сжала губы.

- Ой, только не ссорьтесь! - Люсенька, подхватила под руку подругу и заглянула той в лицо. - Мы же курган ищем! Разве это не здорово?!

Энтузиаст-Строчка выдал целую тираду, каким они важнейшим делом занимаются. Ложкин и Клара продолжали молчать. Тиса не вмешивалась, ее мысли неожиданно снова унеслись к Демьяну. Вэйн был иного мнения. Он защитил ее, предоставив самой решать стать искуном или нет. Взял слово с чтеца, что тот не расскажет в вэйновии о одаренной видящей. Тогда в начале зимы он не был равнодушен к ней. Затем появилась Лилия, и… И все же, если он с баронессой, то зачем изменил своим правилам и отправился в вэйноцех? Убрал из разработки пилюли для животных. Зачем? Заговорила вина перед брошенной провинциалкой? Или в его сердце все еще есть уголок для нее?

Появление еще одних саней и еще одних знакомцев отвлекло видящую от дум.

- Смотри-ка! Очаровательная Люсия Аркадьевна! Знаменитая метательница ножей, Тиса Лазаровна! И их спутники из Одаренки! Честь имеем! Невероятно рады вас видеть!

Сани остановились на обочине, удивительным делом в них умещалась дюжина мужчин и девушек, знакомых и не знакомых Тисе. Благочинники Иван, Алеша, усач Павел в шляпе перемахнули через борта и отправились здороваться. Целовали ручки девушкам, потеснив хмурого Ложкина.

- Твой барон! - услышала видящая, как Клара прошипела на ухо Люсе. - Удели ему внимание.

Молодой человек приятной наружности, в котором угадывался тот самый партнер Перышкиной по танцам, вслед за благочинниками покинул сани и поклонился Люсеньке, а затем и встал с ней рядом.

Иван обмолвился о Сергее и подмигнул видящей, показывая тем самым, что в курсе перемен в жизни друга. Он был рад за него, о чем и сказал.

За беседой краем глаза Тиса посматривала на Люсю и барона. Парень с титулом был обходителен, даже надолго приложился к ручке Перышкиной, однако девушка особого расположения не выказывала.

- Мы на каток едем, давайте с нами, Тиса Лазаровна, Люсия Аркадьевна? - предложил Павел, подкрутив ус пальцем. Похоже он слегка навеселе.

Барон поддакнул, не отрывая взгляда от Люси.

- Разве вы не на службе, уважаемые? - фыркнул Климентий Ложкин.

- У нашей пятерки законный отгул, - задрал нос Алешка.

- Вы нашли оборотней? - полюбопытствовал Строчка.

Тиса с интересом ждала ответа.

Благочинники переглянулись и Алешке достался бы подзатыльник от Ивана, если бы молодой человек вовремя не увернулся.

- Болтун! Растрепался на балу! - ругнулся Иван. - Простите, Тиса Лазаровна, нам запрещено говорить о служебных делах.

Тиса рассмеялась:

- Молчите тогда уж.

- Нет, вам по секрету скажу, - с улыбкой прошептал Павел ну ухо Тисе, - с учетом, что никому не проговоритесь. Не нашли мы их! Эти хори будто под землю провалились!

Иван толкнул Павла под бок локтем.

- Ладно-ладно, - Павел развел руки в сторону, мол, простите барышня, молчу по долгу службы. - Так как насчет катка? Давайте, места найдутся! - тут же смело приобнял за талию видящую.

- Будет весело! - пообещал Алексей.

Тиса снова почувствовала взгляд на себе, даже меж лопаток зачесалось. Да что ж такое? Кто-то же из прохожих?

- Нет, ребята, к сожалению, не располагаю временем, - покачала она головой и отстранилась от веселого благочинника.

- Люся с вами поедет, - до сего момента горделиво молчащая Клара снизошла до разговора. - Ты же хотела на каток? Верно, Люся?

Сверля Перышкину говорящим взглядом, Клара намекала, что ей нужно сесть в сани и продолжить общение с бароном. Однако Люсенька решила поступить по-своему:

- Я не поеду, - сжав в ладонях муфточку, проговорила девушка. - У меня срочные дела.

- Другие дела подождут, - махнула рукой Клара. - Она поедет!

- Нет. Спасибо за предложение! Но мне правда некогда сейчас.

- Очень жаль, - приложился губами барон к ручке Перышкиной. Он наклонился и что-то шепнул Люсе на ухо, от чего та прошептала: ‘Простите, может быть потом как-нибудь?’.

- Эй, может поедем уже?! - выкрики ожидающих в санях заставили благочинников и барона вернуться в их честную компанию, чтобы продолжить путь к катку.

- И что за срочное дело у тебя? - напустилась на подругу Клара, когда сани исчезли за поворотом. - В аптеку? Мешаться под ногами?

Люся перевела взгляд с Клары на Тису и обратно:

- Нет. Мне надо навестить одного хорошего друга, - ответила Люсенька и улыбнулась так светло и счастливо, что у Клары на несколько секунд отнялся язык. Этого хватило, чтобы Люся всем друзьям помахала ладошкой и поторопилась перейти на другую сторону дороги. И там девушка влилась в толпу прохожих. Ноги несли ее в пекарню Творожковых.

Все же решилась, - подумала Тиса, проводив Перышкину взглядом.

- Пора и мне бежать в аптеку, - засобиралась она, вдруг вспомнив о времени.

Распрощавшись с оставшейся троицей клубовцев, Тиса уже прошла шагов десять, когда ее нагнал Ложкин. Блондин держал в руках ее перчатку.

- Вы уронили, - произнес он.

- Ой, спасибо, - поблагодарила Тиса, протянув руку, чтобы взять свою вещь.

Однако Ложкин не отдал так сразу:

- Позвольте, - он взял за руку девушку и сам надел ей перчатку.

Оторопев от такого внимания учителя, Тиса наблюдала за мужчиной. Тепло его рук оказалось приятным. Длинные светлые ресницы чуть дрожали. В светлых волосах затерялась пара снежинок.

- Теперь идите, - он поднял взгляд. Зеленые глаза блестели, а что на самом их дне, Тиса так и не могла разгадать. Насмешка? Или назидание? Или что другое? - Не опаздывайте на следующий урок, Тиса Лазаровна.

Не понятно. Видящая развернулась и послушно отправилась дальше. И ей все казалось, что кто-то смотрит ей вслед. Возможно, на сей раз это был учитель. Но девушка не обернулась.

***

В аптеке на столе кухне лежал список из трех снадобий, оставленный Агатой. Так что следующие пару часов видящая провела в компании трех работниц за любимым занятием. Затем вернулась из поездки на рынок Агата за травами. И Тиса, наконец, смогла рассказать о своем видении.

- Говоришь, везли агатит? - удивилась вэйна, - Несколькими санями?

Войнова кивнула:

- Да. На продажу, насколько поняла. Так что пока этим двум не до вашей аптеки, что радует.

- Но откуда у Аристарха столько накладного кварца? - вздернула брови вэйна, поднимаясь по ступеням лестницы.

- На балу я слышала, как спрашивали его о новом месторождении, мол, что у вас за выработка, что потребовала больших затрат и охраны. А Фролов тогда не желал отвечать на вопрос.

- То-то, говорят, на каменоломнни сейчас проезд перекрыт. Аристарх везде своих дуболомов выставил. Дорогу перекрыл. Значит вот что за новое месторождение у него. Ну, Аристрах! И здесь ему повезло. Как потом не поверить в его рубиновую подкову? Оберег на удачу.

Они поднялись в гостиную, где колдунья опустилась на диван и скинула сапожки. Горничная принесла хозяйке домашние туфли.

- Однако семь саней с камнями! - не успокаивалась вэйна. - Покупатель у него серьезный выискался. Мелочиться не желает.

- И странно, что Григорий камни трогать всем запрещает.

- Это как раз не странно, - махнула рукой вэйна. - Для чистоты наклада желательно, чтобы агатит не набрался чужой салармакуны, или как бы попроще сказать. Что-то вроде тепловых отпечатков.

Тиса кивнула и, подумав немного, неуверенно спросила:

- Агата Федоровна, я бы хотела больше знать о вэйнах. Вы могли бы дать мне что-нибудь почитать? Что-то, чтобы я стала больше понимать… эмм…

Слова пропали, но слава Единому, колдунья ее поняла.

- Конечно, ласточка моя! Мне приятно знать, что ты заинтересовалась нашей братией, - лукаво блестя глазами, проворковала вэйна. - Пойдем в библиотеку, подберу тебе литературу. И если что станет не понятно, спрашивай не стесняйся.

Сегодня, покидая аптеку, Тиса уносила с собой в сумке книгу в красивом переплете под названием “Вэелогия и вэезнания. Из древности до наших дней”.

Вечер Тиса провела с Поней, погуляв в центре с девочкой по скверу. Обещала малышке в следующий раз повести ее к себе в гости. Вернувшись во флигель, Тиса вспомнила снова о везущих агатит вэйнах. И любопытство взяло вверх. Наверно она становится настоящей видящей.

Обоз на сей раз уже не полз, а стоял над обрывом реки. Странной широкой реки, воды которой в вечернем свете издали казались сияли и были совершенно неподвижны, и совершенно не покрыты людом, как все нормальные реки.

- Добрались наконец, - бурчал Григорий себе под нос. - Нашли где встречу назначать, сволочи! Это же всю вэю на обогрев истратишь, пока доберешься!

Ассиец не отвечал. Он стоял у самого края обрыва и глядел вдаль.

Пара мужиков осторожно приблизились к краю и в страхе охнули:

- Это ж сколько мертвяков здесь замуровано!

Только теперь, отстранившись, Тиса разглядела реку как следует. И не река то вовсе, а будто огромный студень. А в них будто живые застыли войны, по несчастью нашедшие смерть в этом сияющем “холодце”, упав с обрыва во время битвы. Оружие и доспехи на войнах времен панокийской войны, на лицах застыл гнев, растерянность, боль. Не в силах наблюдать жуткую картину, где в реке застыло не менее нескольких сотен мертвецов, Тиса вернулась в тело ворчащего Грогория и с облегчением восприняла тепло чужого тела, его дыхание и сердцебиение. Почему она не сбросила видение и вернулась во флигель после такого потрясения, Тиса сказать не могла. Возможно, просто не успела.

Если бы не Григорий то проглядела бы, когда из сосновой чащи показалась пятерка вэйнов, лица которых меняли облик с каждой секундой на новый. Должно быть, наклад какой-то. Не хотят показывать истинные лица, - догадалась видящая.

Григорий Мерзликин подобрался весь, перехватил удобней скип и стрельнул глазами в ассийца. Тот уже стоял рядом с ним по правое плечо с бесстрастным видом.

- Отсюда вы тронетесь с завязанными глазами, либо сделки не будет, - глухо сказал один из пятерки.

Возмущение Мерзикина быстро завяло. И вэйн сцепив зубы позволил накинуть себе, ассийцу и всем своим людям на глаза “пелену” - из объяснения подчиненным - “временный наклад, ломающий ориентацию”.

Григорий продолжал зло ругаться себе под нос, утверждая, что он мог бы снять с себя эту изнаневу “повязку” одной левой. Понаблюдав не соответствующую реальности серую равнину перед глазами Мерзликина, Тиса отстранилась и свободно поплыла рядом с телегой, без помех наблюдая путь, которым повела пятерка обоз. Ей хотелось досмотреть взрослые игры колдунов, тем более ей это ничем не грозило, кажется.

Какое-то время они как и раньше двигались неспеша вдоль берега, затем свернули на ветхий мост, перекинутый через реку, деревянный, местами дырявый, который на деле оказался прочнее, поскольку выдержал телеги с агатитом. Тиса старалась не смотреть вниз, в речной студень с мертвецами. Но оглядывала местность в целом. После перешейка с мостом река разливалась и превращалась в гигантский котлован-чашу с киселем. В нее полуостровом вклинивался белый скалистый берег, напоминающий очертаниями драконью голову. К этой “голове” и повела обоз пятерка вэйнов. Оказавшись на полуострове, прямо на “темени дракона”, где по каменистой площадке стелилась подгоняемая ветром поземка, один из пяти вэйнов вышел вперед и что-то зашептал. Тиса приблизилась и прислушалась, ожидая услышать неразборчивый шепот. Каково ее было удивление, когда она поняла, что вэйн поет известную военную песню:

“На смертный бой идут имперские войска,

Во имя Бога опрокинем стан врага,

И пусть трепещет подлый супостат,

Бежи с позором панокийский гад!..”

Куплет за куплетом, Тиса даже заслушалась. Когда-то деде Агап даже пел эту песню за варевом мази для Рича. Кажется так давно это было. Сколько она уже в Оранске? Целых два месяца!

Мысль оборвалась, стоило Тисе развернуться и пораженно зависнуть, наблюдая, как с последним куплетом на глазах в полной тишине складывается в ста шагах от нее камень за камнем высокая белая башня. Даже в сумерках угасающего дня она поражала воображение - гладкая, невероятная, с ажурными балконами и лестницей, что как змея оплетала отполированную идеальную кладку. Черными кляксами на ярусах башни застыла охрана, вооруженная до зубов. Скипы, сабли и стрелометы, что в данный момент были нацелены на стоящих у подножия башни прибывших… Тиса готова была согласиться с Агатой Федоровной, покупатель Фролову достался весьма серьезный. Вэйн из пятерки поднял руку со скипом и крикнул:

- Открывай! Первая поставка. Все чисто.

Выгрузка груза проходила споро, люди из башни таскали камни в перчатках и очень аккуратно. Григорий наконец-то получил два увесистых мешка с оплатой. Из разговора Тиса поняла, что вскоре они доставят сюда еще один обоз с агатитом.

Прежде чем покинуть дельцов, Тиса еще раз полюбовалась на удивительную башню. И лишь теперь поняла. Башня должно быть со стороны казалась ничем иным, как винтовым белым рогом на голове дракона. Выходит, что скалистый полуостров, встремляющийся в котел Студень-реки - изображал собой святого Вемовея.

***

Вынырнув из видения, Тиса отправилась в кухню, приготовила себе мятный чай и вернулась в комнату. Отпивая по глотку горячий чай, Войнова по привычке смотрела в окно. Густую тьму начинающейся ночи рассеивали горящие окна домов. Даже обычно нежилой дом старателей, что подались на каменоломню Фролова, сегодня не отставал от других. В его окнах мерцал свет свечи. Должно быть кто-то из родственников Соломиных приехал снова протопить брошенный дом. Горячий чай постепенно успокаивал взбудораженные мысли от последнего пощекотавшего нервы видения. И когда кружка уж остыла в руках, и свет в доме Соломиных погас одним из первых, Тиса решила, что клин выбивается клином, и ушла в видение того, кого хотела чувствовать рядом.

Ощущение портального перехода навалилось на нее гнетущей легкостью. В следующий миг Демьян оказался во дворе собственного серокаменного особняка, освещенного фонарями. Он поднес к глазам стеклянный шарик, размером с орех, и какое-то время смотрел на него:

- Держи себя в руках, - прорычал он, похоже сам себе. - Возвращаться туда нельзя.

Тиса не успела отстраниться, как вэйн шагнул к ближайшему сугробу и, набрав полную пригоршню снега, залепил его себе в лицо. Умывшись снегом, Демьян опустился на корточки, вытирая покрое лицо ладонями.

- Терпение. Ты можешь все испортить, - уже более спокойным голосом прошептал он.

Спустя минуту колдун решительно поднялся и крутанул скип.

Белое облачко растаяло, и видящая стала свидетельницей говора:

- Юлий, ты слышишь?

- Демьян, ты? Неужели соизволил снизойти до меня грешного?! - ехидный голос чтеца не узнать было сложно.

- Ты еще в СС?

- Ну да, сейчас прочту одного буйного малого и буду свободен. Зовешь на ужин при свечах?

- Угу. В Вемовейское слетать не желаешь?

- Ух, какие козыри! В родное училище! Когда?

- Сейчас.

- Что?! Сейчас прям? Ночь почти на дворе. Ты с ума сошел?

- Ну как хочешь, я отправляюсь, только Сивуна возьму.

- Эй, погоди. Я с тобой.

- Тогда встречаемся в портальной через пятнадцать минут. Рысака не забудь. Успеешь?

- Угу, - ворчливое напоследок.

Глава 30 - Именные вещи

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Утро Тиса провела в храме, и со слезой на глазах умилялась и вздыхала, наблюдая венчание Лизаветы и Сергея. Добрым знаком примирения в семье явилось неожиданное прибытие под конец церемонии Отрубиных старших. Марья Станиславовна с упорством рассекающей волны ладьи, тянула за руку Льва Леонидовича к алтарю. Благословение родителей молодые приняли, опустившись на колени и склонив головы. Так что на урок Тиса явилась вместе с Люсенькой в добром мечтательном настроении. Возможно именно состояние души помогло ей на сей раз не волноваться и пройти до конца радужный щуп. Да, она нашла. Нашла по по ключу хозяйку, что сдавала жилье Климентию Ложкину! Человека, которого ни разу в жизни не встречала.

Ее успех перерос в настоящее событие для клуба Увлеченных. Никогда бы Войнова не подумала, что за нее будут так рады. Все клубовцы, даже Клара, что процедила поздравление с ухмылочкой. Но особенно радовались учитель и старик Мо Ши. Когда она вышла из поиска и сообщила Климу точное описание внешности пожилой женщины, любительницы кошек, тот в порыве чувств схватил видящую за плечи, а затем порывисто обнял, и так же порывисто отстранился. Чем несколько смутил.

- Тиса Лазаровна! Вы не представляете, что это значит! Вы действительно настоящий “золотой искун”!

Зеленые глаза мужчины казалось искрились восторгом. И кажется, здесь у ученицы порозовели щеки.

- Слава Единому! - выдохнул мужчина.

Заведующий Школы одаренных, что заглянул по привычке в кабинет ассистента осведомиться об успехах видящей, только разве что не прыгал, вознося похвалу видящей, жестикулировал, как ветряная мельница и как-то по-особенному, с благодарностью и гордостью смотрел на Климентия.

- Нужно закрепить успех! - воскликнул шуец. - Тебя помнится одолевали горожане, Клим. Пригласи их. Пусть девочка потренируется. Найдет этим доставалам их родственников. Давай имена, я отправлю посыльного по домам.

Тиса не успела осмыслить идею, как Мо Ши уже вылетел из кабинета с листком бумаги, в которой значились две фамилии.

Через полчаса Тиса принимала первого посетителя в качестве видящей.

Тиса пригладила волосы, сидя в кресле, расправила складки юбки. Не думала, что так волнительно придется. На стул напротив опустился мужик с кудлатой бородой. Щеки румяные, нос красный с мороза. Одет хорошо, похожий на торговца средней руки. Ладонями колени потирает, и смотрит с недоверием:

- Хм, тык… вы и правду видящая?

Войнова кивнула:

- О ком вы хотите узнать…

- Семен Ульянович, - подсказал Клим со своего наблюдательного пункта, то-бишь кресла.

- Семен Ульянович, - повторила Тиса.

- Тык, дочка же. Родить должна была недели три назад. Далече живет, в В Багряновцах. Письма все нет от ней. Жонка места себе не находит. В шею уж толкает, езжай, говорит к детю. Чи, что случилось.

- А как дочку зовут?

- Жнуся. Вот, велели ее вещь прихватить. Нате. Пяльца. Ее любимые.

Пяльца из березовой древесины, светлые, гладкие и теплые. Тиса прикрыла глаза, знакомясь с именной вещью.

- Подойдут, чи нет? - обеспокоился мужчина.

- Возможно. Вы сейчас помолчите, любезный. - вместо Тисы ответил Ложкин с толикой важной строгости в голосе. - Видящей необходимо сосредоточиться на поиске вашей дочери.

- Тык, молчу-молчу.

Минут пять Тиса справлялась с отвлекающими ее посторонними мыслями и волнением, затем углубилась в себя. Дар впустил ее в свой туманный мир. Только бы не упустить то ощущение, когда в руках держала пяльца. Тепло, исходящее от них. Когда-то этого гладкого обруча касалась хозяйка. Ныне молодая женщина. Еще пятнадцать минут на то, чтобы у ног замерцал, разгораясь, радужный таинственный свет. И вот уже пред ней сияет дорога-радуга, что уходит вдаль и теряется во молочной мгле. Первый шаг по щупу, второй. Идти приятно: как в детстве летом босиком по дороге, ступая в мягкую пыль. Получится ли дойти? “Получится”, - ответил внутренний голос, так похожий на голос одного вэйна. Как тогда на Жнуховой горке на конкурсе. Нужно поверить.

На семьдесят третьем шаге она погрузилась в видение. Просто радужная дорога в тумане исчезла, и видящая оказалась в теплой просторной избе, сидя на лавке. Пахло свежей сдобой. В печи потрескивал огонь. Женщина пожилая подошла к люльке и заглянула в нее:

- Гулюшки-гули, вот и заснули сынули.

- Да, наелся и в спячку снова, - хохотнула молодая мать.

Тиса отстранилась и увидела Жнусю. Длиннокосая девушка с гордостью глядела на младенца.

- Вон кулаки сжимает по хозяйски, точно в деда пойдет. Верно, Семка?

- Когда эта метель прекратится? - рядом присела на лавку свекровь. - Дороги замело. И письма не послать, ни в город съездить. Твои-то небось уж места не находят. На вот пирожок съешь.

Жнуся не отказалась и с аппетитом откусила кусок пирожка.

- Как осядет снег, так и отпишем. Да и чего им переживать? И так понятно. Родила.

- Глупая ты, Жнуська. Вот поживешь с наше, поймешь как за свое дитя не переживать.

Девушка хмыкнула.

Облетев еще раз комнату, Тиса выглянула в окно. Что ж, она все узнала, что хотела. Пора возвращаться.

- Родила благополучно ваша дочь, - ответила видящая, очнувшись от поиска. - Замело их там по самые крыши.

- Слава Единому!

- Сын у нее. Здоровенький, вашим именем назвали. Семен.

- Слава Единому! Внук! Я так и знал, что мужик будет, а Таська все: девка да девка! Семен Данилыч у нас! - бородач поднялся со стула, чуть не смахнув рукавом чернильницу с письменного стола на пол. Тиса не успела опомниться как мужчина схватил ее руку в благодарности:

- Спасибо дочка! Спасибо за добрую весточку! - затряс он хрупкую ладонь видящей в своих лапищах. - Ух, как расскажу сейчас жонке! Вот обрадуется-то!

Потом, словно вспомнив о важном, принялся рыться за пазухой:

- Возьми, красавица!

На свет явился кошель, звякнув монетами.

- Что-вы, не надо, - настала очередь видящей подскочить. - Не надо. Мне было приятно вам помочь. Денег не нужно!

После тщетных попыток всучить-таки кошель видящей, Семен Ульянович сдался:

- Ну дай Бог тебе здоровья, благодетельница! Пусть Святая Пятерка тебе счастья выпросит у Единого.

Тиса улыбнулась. То, что нужно.

Мужчина вышел. И Тиса переглянулась с учителем. С почином, как говорится.

Второй посетитель оказался бойкой торговкой лет сорока. Ее просьба оказалась более приземленной. Она хотела знать, куда запропастился ее поставщик, что должен был доставить несколько бочек сбитня в харчевню. И снова видящей удалось найти пропащего. На сей раз у него дома, где парень лежал с забинтованной ногой. Поскользнулся бедняга, теперь лечится… в основном сбитнем.

И в этот раз Войнова отказалась от благодарности в виде денег. Женщина попрощалась и ушла.

- И почему вы не желаете получать плату за свою работу? - спросил учитель. - Первый случай, я могу объяснить. Прониклись, расчувствовались. Но эта деловая барыня вполне могла и заплатить.

Тиса показала ладонь:

- Не убеждайте, - покачала головой. - Брать деньги не буду. Я же не работаю искуном. Эти люди помогают мне освоить дар.

Климентий потер пальцем висок, глядя пристально на упрямицу.

- Что мне с вами делать? - вздохнул он.

- Отпустить уже восвояси, - дружелюбно улыбнулась Тиса. Видящая поглядела на стрелки наручных часиков. Ей уже выходить пора. Обещала Поне, что сегодня поведет ее к себе в гости. Да еще в аптеку заскочить нужно, рассказать о вчерашнем видении. Белая башня на реке, похожей на холодец, могла заинтересовать и Агату Федоровну.

- Я провожу вас до ворот, - решил Клим, поднимаясь.

Очень любезно со стороны учителя было подать ей пальто.

Распрощавшись с Кларой и Строчкой, (Люсенька сегодня так и не появилась в клубе) Тиса вышла из общежития в сопровождении блондина.

Минуту шли молча, глядя на резвящихся школьников, что играли в снежки в школьном сквере. Тиса улыбалась. Сколько дней подряд судьба преподносит ей добрые события, удачи одну за другой. Словно сжалилась над ней и решила одарить бочкой меда сразу, не размениваясь на ложки. А ведь как действует. Еще немного и она поверит, что счастье возможно. Вдруг эта полоса везения дойдет до того, что Демьян разочаруется в баронессе и поймет, что только ее любит и любил на самом деле. Вот так вмешательство в дела вэйноцеха неожиданно придало надежду. Тиса взглянула в серую высь над головой. О небо!

- Дождь пошел, - голос учителя вывел ее из грез. - Знал бы, дал вам зонт из клуба.

И впрямь. С неба срывались уж не снежинки и редкие холодные капли. А она и не замечала.

- Ничего, скоро закончится.

- Остается надеяться. Не заболейте, прошу, - блондин несмело коснулся края шарфа Тисы и убрал руку. Мимо прошла пара преподавателей школы, бросая любопытные взгляды на Ложкина и его спутницу. - Вы бы плотнее обвязали шею. Вечно у вас вся душа нараспашку.

Тиса подтянула шарфик.

- Жду вас завтра. Мо Линич прав. Поиск по именной нужно закреплять практикой. А через неделю готовьтесь. Ваши новыми целями будут- поиск нелюдей и ориентирование.

Тиса смотрела как намокают светлые волосы учителя, а он все не собирался прощаться. В конце концов, пришлось самой проявить инициативу и помахать ручкой.

***

Дождь действительно не собирался прекращаться и развез снежную кашу на дорогах города. Агата Федоровна через “не хочу” заставила видящую выпить чай с листьями смородины и малины, стоило той заявиться на порог. Отогреваясь, Тиса рассказала вэйне, что у нее получился сегодня поиск по именной вещи. Душа требовала поделиться.

- Да ты у нас птица высокого полета, ласточка! Поздравляю! - искренне похвалила ее колдунья и обняла. - Слышала, после освоения такого поиска, дар вашего брата начинает развиваться быстрей прежнего. А Мо Ши значит тебе уже посетителей нагнал. Шустрый какой. Но смотри, будь осмотрительна с просителями. Люди разные бывают. Да и не особо рассказывай о себе.

Беспокойство колдуньи умилило видящую. В благодарность захотелось потешить вэйну рассказом о странном видении. Мрачноватой сказкой. Так оно воспринималось Тисой. Описать реку с мертвецами и белую башню на берегу. Правда вэйна отчего-то не захотела дослушать, а снова заволновалась о ней.

- Больше не подглядывай за ними, Тиса, - произнесла она, забирая пустую чашку у помощницы. - Это может быть опасным. Чую я, нечисто там дело. Какой же силы наклад должен быть, чтобы отводить глаза от целой башни! Песня та военная небось непроглядный полог снимает. Раз они так скрываются, люди могут быть нехорошие. Обещай, что больше не будешь их искать.

Тиса без препирательств согласилась. В конце концов, ее и саму не тянуло вернуться в то видение.

- Скажите, а говор возможен только между двумя вэйнами? Или один из говорящих на расстоянии может быть обычным человеком, - сменила тему девушка, решив потешить любопытство.

- Только между вэйнами. Смотрю читаешь мою книжку.

- Угу. Мне вегда было странно, что дар к вэе у детей строго до четырнадцати лет способен проявиться, а чтобы позже - не было случая за историю.

- Такая у нас Пятая Святая, - отвела в торону руку колдунья. - К сожалению или к счастью одаривает только юных.

- Скажите. У двух вэйнов рождаются вэйны. А если один в паре - обычный человек, то ребенок скорее всего не будет вэйном?

- Глупости! - фыркнула Агата Федоровна. - Может быть, у вэйнов и больше шанс родить ребенка с даром. Но и в паре, допустим, обычной девушки и мужчины вэйна, этих шансов предостаточно. Кстати, есть и частые исключения: у пары вэйнов могут родиться дети без дара либо со слабым, таких лишаками в нашем кругу кличут. Слово-то мало приятное, но уж прижилось. Еще есть случаи, что и у обычных людей без вэйнов в родословной появляется в семье одаренный малыш.

Позже, когда Войнова ехала в санях в приют, вспоминала разговор и не могла понять, с чего вдруг завела тему о вэйнах и их детях. Ведь и в голове такого вопроса ранее не держала.

Дети… От предвкушения скорой встречи с Поней в груди появилось тепло. “Наверняка опять птиц кормит, птичница моя”, - вздохнула мысленно Войнова. Случай с Манилой и Косеславом стал прямым примером, что сироты в приюте могут оказаться не из-за бессоветной натуры родителей, а из-за сложившихся жизненных обстоятельств. А вдруг мать Пони тоже потеряла ее в детстве и теперь страдает? Что если… Брошь! От внезапной идеи, Тиса заерзала на скамье саней. Нянька Рая говорила, что когда заносила в корзинке Поню, то при ней была брошка, простая на вид. Но ведь это именная вещь! Она может найти мать малышки по ней. Поню может забрать родная мать. И, конечно, заберет, стоит той взглянуть на это солнышко. От чего-то последняя мысль не принесла радости, хотя должна была. Что бы там ни было, она сделает это ради ребенка.

Макарка остался ждать ее на козлах, а видящая вошла в ворота “Сердечного крова”. Маленькая девочка заметив взрослую издали, кинулась той навстречу по дороге от беседки. Тиса присела, чтобы обнять ребенка. Поцеловала в щеку.

- Мы пойдем к тебе, да?! - запрыгала от радости малышка.

- Конечно, я же обещала. Ты обедала?

- Ага. Нам сегодня давали масло сливешное! - восторженно поделилась Поня. - Целый вот такой кусмяк на хлебушек.

Ребенок руками показал размер с кочан капусты.

- Да что ты говоришь? Неужели? Вкусно было?

- Угу. Только у тебя все равно вкусней.

- Пошли, отпросим тебя у смотрительницы и поедим на санях кататься.

- Ура!

Они вошли в здание приюта. На пороге уже не стояла кадка с водой, хотя заплесневелый потолок парадной продолжал напоминать грозовую тучу. После сотворенской недели лохани убрали и капель прекратилась. Должно быть до очередного праздника и богатых посетителей.

- Тиса Лазаровна, - заметив вошедших, к ним подошла нянька Рая. На ловца и зверь бежит, как говориться.

Видящая поздоровалась с женщиной.

- Да вот, покатаемся с Поней до вечера. Как тут поживаете?

- Эм, у нас тут это… Прямо не знаю… - будто потеряла дар речи нянька.

- Что случилось? - всполошилась Войнова.

- Здрасте, Тиза Лазаровна! - Войнова заметила Настю. Дочку прачки. Девушка подбежала. Только сейчас Тиса заметила, что на няньке новый халат, а Настя уж не в балахоне черном, а в добротном шерстяном платье стоит. На груди гладью вышивка - колокольчики-цветы.

Тиса удивленно отступила, оглядывая обновы на женщинах.

- Как вам? - Настя покрутилась, сияя глазами. - Оно такое мягкое! Вышивка моя, - с городостью добавила, разглаживая с любовью платье на груди, - за вечер справилась.

- Ты стала настоящей красавицей, Настя, - похвалила видящая.

- Мамка тоже так сказала, - девушка рассмеялась, затем прикрыла рот ладонью. - Стеша с Праскевой вчера тут всем вещи раздавали, - зашептала девушка. - Представляете? Даже сапоги мамке досталися! Красивенныя!

- Чудеса, - улыбнулась Тиса, не позволяя прорваться иронии в голосе.

- Ага!

- А шуба случайно никому не перепала?

- Эка вы хватили, - хохотнула Настя. - Не, шубу никому. Это ж какая вещь дорогая, - глаза девушки округлились.

Значит, бобровую шубу все-таки прикарманили, - подумала Тиса о смотрительнице и ее пособнице. Ну ладно, хоть остальное раздали и то хорошо.

Когда Настя убежала, Тиса похвалила обнову нянечки, а затем расспросила снова о броши.

- Да, была брошка. Чи из дерева некрашеного, иль из кости, не понятно. Бледная такая.

Подробных описаний Тиса не добилась. Оказалось, что Рая с молодых лет плохо видит.

- И куда она делась?

- Кто ж теперь ведает. Я снесла корзину Степаниде. Потом мне ребенка Праскева уж в одной пеленке и отдала.

- А пеленка куда делась?

- Так давно износилась и в тряпки. Худая была.

Осталась надежда, что брошка все-таки найдется у Степаниды или Праскевы.

Смотрительница приняла Тису и без лишних слов взяла плату за прогулку с Поней. При сем имея вид, будто делала великое одолжение. Заметив, что девушка не спешит покинуть приемную Степанида спросила:

- Что-то еще, Тиса Лазаровна? - приветливым голоском. Тиса припомнила, как властно она распоряжалась при дележке в подвале. Зато как потом голосила с испугу виде Манилы. Войнова прикрыла улыбку ладонью.

- Скажите, когда Полину подбросили в корзинке, то при ней была брошка. Можно ли на нее взглянуть?

- Какая еще брошка? - удивилась Стеша. - Не помню никакой брошки.

- Но нянечка Рая сказала, что была. Светлых цветов. Деревянная или костяная.

- Если и была, Тиса Лазаровна, видать сама Рая ее и взяла. У нее и спрашивайте. Я же не помню никакой броши. Праскева, ты помнишь, чтобы у Полины Средовой брошь была при приеме? - спросила смотрительница пособницу, появившуюся в приемной.

- Какая-такая брошь? Не помню! - подпела Праскева.

- Я могу заплатить за нее. Сколько нужно?

Женщины переглянулись и в какой-то момент Тисе показалось, что брошь-таки найдется. Однако Степанида насупила брови:

- Вы что же нас во лжи уличить хотите, милочка? Мол, мы вас тут обманываем, деньги вымогаем?!

Разговор не задался. Тиса это уже поняла. Осталось только извиниться и под крики оскорбленных праведниц выйти за дверь. Уф. И чего взбеленились? Или это Манила на них так подействовала?

Тиса подошла к няньке Рае и забрала Поню. Не смотря на неудачу, душе стало свободно. Теперь можно отправляться. По дороге с Тисы слетел шарф. Пришлось просить Макарку остановиться и бежать поднимать из грязной лужи. Пусть в жизни будут только такие неурядицы.

Во дворе видящую и девочку встретил Силач, виляя радостно хвостом. Поня принялась обниматься с псом, а Тиса оглянулась на неясный шум. Из-за угла дома выглядывал Устин. Заметив внимание Тисы к себе, мальчишка скрылся.

- Устин! - окликнула Тиса в пустой след. - Заходи в гости к нам!

Тишина. Как всегда, впрочем. Тиса открыла ключом флигель и пропустила вперед себя Поню. Девочка ногами стащила с себя сапожки и в носках потопала к пустой клетке. Все голуби уже были отправлены, и Тиса опять вспомнила, что забыла убрать клетку с глаз.

- Нету, - вздохнула девочка. - Улетели к твоему папе? - спросила то, что и так знала.

- Да, - Тиса помогла снять шубку с девочки. - Если хочешь птиц посмотреть, можем заглянуть на курятник хозяйский, - и заметив воодушевление в глазах Пони, тут же добавила. - Только после того, как покушаем.

Отобедав, они действительно вышли во двор. Тиса выполоскала в ведре шарф и вывесила на веревку. Затем сходили к курятнику, там Поня вдоволь насмотрелась на кур. И конечно покормила. Для этого Гишка по просьбе Тисы вынес из сарая ковш с просом. Пару раз видящая замечала, как тут и там мелькала полосатая шапка Устина. Следил, но не показывался, упрямец. Ох, это ребячество. Снег оказался мокроват, чтобы лепить снеговиков и снова заморосил дождик. По дороге к флигелю, Поня завернула в сторону подсобок, обойдя баню. Тиса отправилась следом. В открытой двери одной из подсобок стояла Алевтина.

Заметив ее Поня повернула назад, к Тисе, и взяла видящую за руку.

- Ой, кто тут у нас? - заметила малышку рядом с постоялицей Алевтина. - Тиса Лазаровна, это и есть ваша маленькая гостья? А я о тебе уже наслышана!

За несколько минут добродушная Алевтина уже расположила к себе ребенка и Поня перестала жаться к подолу видящей и поздоровалась.

- Погоди-ка! У меня тут кое-что есть! Пойдемте со мной. И Аля Кадушкина пригласила зайти в подсобку. Сруб внутри оказался сухим. Посреди стоял большой столярный стол, на котором громоздились в разброс доски, стружки, рубанок, стамески, деревянные заготовки ложек. Под окном свалены бревна. А вокруг находились довольно интересные деревянные вещи. Два стула с узорными резным спинками, однако косые из-за плохо скрепленных ножек. Кресло, основательное, тяжелое, похожее на трон, но без одного подлокотника и места для сидения. Искусно выточенная деревянная фигура филина, опять таки с изъяном - правое крыло так и осталось гладкой деревяшкой без резьбы. А на подоконнике Тиса увидела деревянный корабль. Великолепно вырезанный, детально, но без мачты и парусов. Видящая наклонилась, рассматривая круглые окошки, мостик, даже маленький штурвал.

- Какая замечательная работа!

- Это мой мастерил, пока с бутылкой не подружился, - усмехнулась неунывающая Алевтина. - С моря своего приезжал, садился резать. Видали ставни? Сам делал. Новые красивые были, даже соседи ходили смотреть. Все жалел, что в отгулы из-за моря времени все задумки закончить не хватает. А сейчас и моря нет, и рубанок пылиться. Вчера опять надрался. Теперь отлеживает бока. Тьфу! Пылюка в нос лезет! Вот, котенок, держи, - она протянула девочке свистульку, большую, в виде голубка. Лаком не вскрыта, но и так была хороша поделка. Девочка тут же вцепилась в подарок. А Тиса от души поблагодарила хозяйку. Заметила за спиной Али, что в дверях появился Устин. Мальчишка посмотрел на свистульку в руках девочки, затем на парусник рядом с Тисой и нахмурился.

- Устин! Иди сюда, дружочек, - обернулась Алевтина. Но мальчишка и не подумал слушаться. Опять сбежал.

- Вот негодник! Никакого сладу с ним нет! - пожаловалась Аля. - У других дети как дети, помогают. Мои же! Одна на гульках пропадает, дома не удержишь. Второй шкодит, только успевай уши драть!

Тиса с сочувствием погладила по плечу хозяйку.

- Хоть с постоялицей повезло, - пробурчала Алевтина. Женщины посмотрели в глаза друг другу и рассмеялись.

- Еще все образуется, вот посмотрите.

- Ваши бы слова, да Богу в уши.

После прогулки Поня уснула на часок в обнимку с плюшевым медведем и новым свистком. Тиса укрыла девочку одеялом и прилегла рядом. Четверть часа слушала легкое дыхание ребенка рядом, затем отправилась в короткие минутные видения, уже по привычному кругу. Заглянула на минутку к Ричу и убедилась, что у того тоже все хорошо. Мальчишка сидел в кругу сверстников и что-то оживленно рассказывал ребятам на своем родном языке. Еще на минутку к отцу, чтобы застать его на плацу в добром здравии. И Агапу Фомичу - старик бинтовал костяшки рук рыжего Василя. Должно быть парень с кем-то подрался. К Лисовой Ганне, которая уж две недели с младшим сыном гостила у родной тетки в Сеевке. Демьяна… его она оставила на потом, опасаясь надолго оставлять малышку. Девушка взглянула на часы, скоро должен был подъехать по договоренности Макарка и отвезти их в приют.

***

В преддверии ночи, уже будучи снова одна во флигеле, видящая выглянула в окно. И пожалела, что дом Соломиных снова стоит во мраке. Тиса уж собиралась лечь, когда заметила на дороге две фигуры в белом. Знакомый холодок коснулся шеи видящей. Призраки. Девушка держала за руку малыша лет четырех. Худенького в штанишках и сорочке. Счастливая улыбка играла на его детских губах. Манила взглянула на видящую и подняла руку в прощальном жесте. Завороженная Тиса повторила это движение. Пара секунд и привидения развеялись, словно с порывом ветра осыпались наземь белой крошкой. Поземка заструилась по дороге равными лоскутами.

Тиса легла в постель, натянула на себя одеяло.

Выходит, Косеслав все же оставил этот мир.

***

Поиск Демьяна не затребовал и пары секунд.

Тиса попала в странную комнату. Круглую и абсолютно белую. Рядом оказался странно молчаливый чтец. Сухощавая пожилая женщина, что сидела напротив в кресле смотрела на Демьяна сквозь очки. Стеклянные окуляры которых переливались цветами радуги. В ладонях она вертела оловянную ложку, старую, погнутую в пятнах присохшей грязи.

- Долго вы в этот раз, Евдокия Леонтьевна, - произнес главвэй. - На просчет вероятностей ушла половина суток.

- Его сложно предсказать, Дема. Я не знаю, где он прячется, но это место его знатно укрывает, - повинилась женщина. - Нора, какой позавидуешь. Так просто не наткнуться. Но вам придется это сделать, опервэйны. Основных вероятностей семь и три из них вам очень не понравятся, - лицо женщины помрачнело. Взгляд ее стал отстраненным, словно женщина внезапно ослепла. - Вывожу свитки.

Белые стены комнаты будто ожили. Теперь на них крутились картинки, сменяя одна другую. Тиса отстранилась от вэйна. Демьян смотрел на эту круговерть, вылавливая цепким взглядом сцены. Безликие люди, разговоры, пассы руками, должно быть что-то говорящие вэйнам о творимых накладах… Только на одной картинке Тиса вдруг осознала, что наблюдает нечто странное - открывшаяся с высоты заснеженная долина заливается ярким светом до самого горизонта. Затем свет гаснет, оставляя лишь черную выжженную землю. Следующая живая картинка: войны в старых доспехах идут нестройным рядом, натыкаясь иногда друг на друга, будто полусонные.

- Видите сами, - усмехнулась женщина. - Невеселое будущее. Панокия падет в один день. А там скажу больше: если эта вероятность превратится в явь, то наша империя погрязнет в затяжной войне. Любезные соседи, близкие и далекие, тут же забудят о распрях меж собой и выступят против Лароссии едино. Император Горий будет свержен в девятом году.

- Это и есть две десятые вероятности, высмотренные дворцовыми прорицателями, - кивнул Демьян. Он все еще продолжал рассматривать картинки. - Сдается мне, скоро эта цифра может подрасти.

- Ты же не позволишь этому случится, да, Невзоров? - произнес сиплым голосом очухавшийся от шока чтец.

- У нас неплохие шансы, Юлий. Четыре против трех, что мы его найдем, верно, Евдокия Леонтьевна? Подскажете обязательные вехи? - главвэйн совершенно не потерял самообладания.

- Да. Первая - мальчишка. Лет от семи до десяти, черноволос, шрам на плече крестом. Через него узнаешь место, где искать твоего Гранева. Только не упусти его.

- Есть еще?

- Вскоре ты получишь совет. Сущая околесица на слух, но выполни слово в слово.

- Спасибо.

- Не за что. Разберись с этим отступником, Дема. Не дай ему бед натворить.

- Да этот Гранев совсем сбрендил! - с опозданием возмутился чтец. - Полоумный мститель!

Картинки исчезли и круглые стены помещения вновь приобрели белый цвет. И Евдокия поднялась, давая понять, что прием окончен. Юлий первым вышел в темный коридор, продолжая бурчать и жестикулировать. Демьян задержался и подступил к прорицательнице:

- Я бы хотел спросить, - глухо произнес главвэй. Взгляд мужчины на короткий миг стал болезненным.

- Знаю, - женщина поправила радужные очки на носу. - Ничего нового я тебе не скажу, Дема. Время все еще неподходящее. Любые слова ведут к заблуждениям. Вероятна потеря. Лучше подожди, как я говорила.

Мужчина сжал плотно губы, стараясь справиться с разочарованием. Какое-то очередное важное дело, - подумала видящая. Как он все успевает? Уму непостижимо.

Евдокия Леонтьевна положила маленькую сухощавую руку на плечо Невзорова.

- Иди. У тебя сейчас достаточно забот.

Демьян нагнал чтеца в длинном сумрачном проходе меж рядами стеллажей, уставленных странной вэйновской всячиной. Если бы Тиса не боялась пропустить разговор вэйнов, она бы еще полетала в этом необычном месте. Однако задерживаться более здесь Демьян не захотел. Дверь за парой вэйнов захлопнулась. Тиса оценила прибитую к ней табличку, где мерцала надпись “Прорицательский отдел”. В руку Демьяну уткнулся носом рысак, что ожидал хозяина у порога отдела. Сменив пару коротких коридоров они вышли на широкую открытую галерею с белокаменной ажурной аркадой, что тянулась по периметру внутреннего крытого двора вэйновского училища.

Закончив одаривать Войслава Гранева нелестными эпититами, Юлий успокоился и перешел к вопросам:

- О каком мальчишке она говорила?

- Предстоит выяснить, - главвэй поморщился.

- О чем вы там с Плетняк еще шушукались? - поинтересовался чтец, уловив настроение спутника.

- Уточнял кое-что.

- А я кажется догадываюсь. У-у, какие курсанточки, - промурлыкал Юлий, отвлекшись на встречных пятерых девушек. Под воротничом ученического платья у каждой был повязан курсантский галстук в полоску. - Обожаю мысли таких юных. Они просто как бабочки на поляне. Яркие, наивные. Хм… или не совсем наивные.

Девушки прошли мимо, беззастенчиво глазея на незнакомцев.

- Ты понравился кучерявенькой.

- Угу, - невыразительно ответил Демьян и взглянул на карманные часы.

- Слушай, а как у тебя с твоей Жар-Птицей? Слышал, Горохов ворчал, что не смог тебя выстучать. Продолжаешь наведываться к ней?

Тиса, что до сего момента витала вокруг, приблизилась к Демьяну так близко, что различала черные крапины в серой радужке его глаз. Он ответил далеко не сразу: “Да”. Тонкая игла ревности пронзила сердце видящей.

- И что?

Расстроенный взгляд в сторону красноречивее слов.

- Может быть стоит наконец выяснить, что меж тобой и птичкой, а не слушать всякий…

- Юль, оставь это решать мне, - оборвал чтеца Демьян.

- Ну как хочешь, - показал раскрытые ладони Юлий.

Глава 31 - Фреска

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

По утру Тиса поняла, что у нее снова пропал шарф. И снова с веревки, где он сушился. Это при том, что ни буйной метели, ни ветра не наблюдалось этой ночью. Подозрительное совпадение, как ни крути. Обошла двор. Тщетно. Пришлось снова повязать вокруг шеи летнюю шаль. Опасаясь опоздать на урок, Тиса спешно покинула флигель. “Надо бы потом спросить у Кадушкиных”, - подумала она.

Индюк, как известно из пословицы, тоже думал. Кто же знал, что в этот день да и в последующие четверо она будет вертеться как белка в колесе меж аптекой, приютом и клубом Увлеченных. А о пропавшем шарфе будет вспоминать, лишь когда ветер особенно рьяно в очередной раз задует в шею.

Все потому, что ее под дверями клуба ждала целая очередь из желающих помощи видящей. Нежданная-негаданная для нее, и как оказалось, вполне ожидаемая для заведующего и его ассистента. Вот тебе и обещанная практика на уроках. И кажется, Тиса была рада заняться стоящим делом. В аптеке с начала года она не утруждалась, а душа требовала выложиться в работе до суха.

С упрямством чиванского осла Тиса приняла семь просителей в этот день, по дюжине - в последующие дни. Денег принципиально не брала, как только ей настойчиво их не пытались их всучить. Достаточно было видеть благодарность в лицах людей. Усталость от поиска давала о себе знать головокружением, временной тошнотой и слабостью в ногах. Одно грело душу - дар подчинялся все лучше и лучше. Если бы не учитель, который внушал видящей уверенность в себе и делился своей несгибаемой волей, присутствуя рядом при каждом поиске, она бы не справилась. Сам Климентий тоже себя не жалел. В расчетах местонахождения кургана Гатчиты выявилась ошибка, и Ложкин снова взялся за колонки цифр. Бумаг на письменном столе множилось час от часу. Клара и Строчка помогали наводить порядок, стойко вынося нашествие чужих людей. Строчка пожаловался Мо Линичу, и в коридоре появились лавки. Пара выговоров от Образцовой, и очередные стали вести себя относительно тихо. С Люсеньки многого не спрашивали. Та появлялась в клубе как солнышко, лучистая, счастливая до безобразия, и как положено небесному светилу зимой, тут же пропадала… на свиданиях с “пирожком” или иначе - с Ильей Творожковым. Тиса была за нее рада.

***

На пятый день случилась невероятная передышка для всех. Войнова как всегда явилась вовремя к назначенному времени и не обнаружила у дверей ни одного очередного. Причина тому висела на стене в виде листка с надписью: “Видящая сегодня не принимает. Приходите завтра”. Почерк Клары.

Клуб как никогда тонул в звенящей тишине. Тиса ступила в гостиную и огляделась. Тоже никого. Потянув дверь кабинета на себя, видящая собиралась крикнуть “Есть ли кто живой?”, и благо, не успела. Климентий Ложкин спал за письменным столом, уронив голову на сложенные перед собой руки. Войнова удивленно застыла на пороге. Светлые волосы учителя взъерошены, рубашка измята и под глазами серые тени пролегли.

- Посторонись, - недовольный шепот за спиной. Клара ны цыпочках проскользнула кабинет с пледом в руках и осторожно, чтобы не потревожить спящего, укрыла им плечи мужчины. Взгляд брюнетки на несколько секунд наполнился нежной заботой.

- Умотал себя, болван несносный, - не смотря на слова, тепло улыбнулась Клара.

- Он что, здесь ночевал? - догадалась Тиса.

Образцова не спешила отвечать. Прошествовала в гостиную, потеснив Тису, и закрыла дверь в кабинет.

- Всю ночь подсчеты сверял, - снизошла до ответа Образцова. И подумав, добавила. - И с Мо Ши разругался.

- Серьезно? - не поверила Тиса, опуская с плеча сумку на диванчик.

- Привратница рассказала, что до полночи спорили, думала дым из под двери пойдет.

Тиса удивленно сморгнула, однако задавать вопросы не торопилась, надеясь на продолжение. И Клара действительно поделилась, будто нехотя. На самом деле стараясь скрыть беспокойство.

- Заведующий чего-то от него требовал, а Клим отказывался.

- Думаешь, не помирились? - Тиса вдруг осознала, что впервые так свободно беседует с брюнеткой.

- Нашего старика не перешибешь, не гляди на рост, бараньего упрямства в нем на отару, - усмехнулась Образцова. - Климу пришлось переступить через себя. Я уверена.

- Не первый раз такое?

Брюнетка взглянула в глаза Тисе, затем отвела взгляд в сторону:

- Они понимают друг друга и ладно, - проворчала Клара, спохватившись, что слишком разоткровенничалась перед видящей. И отступила к опытной. - В общем, ваш сегодняшний урок отменяется по моему хотению. Костерить за это будешь?

Тиса покачала головой отрицательно и чуть улыбнулась.

- Спасибо скажу.

Кажется губы брюнетки тоже дрогнули, однако от улыбки Клара удержалась:

- Тогда до завтра и… лучше замени это, - брюнетка указала пальцем на свой подбородок.

- Голову, что ли? - позволила себе иронию Тиса.

- Шаль, - скривила губы Образцова. - Простынешь. Мне безразлично, а он расчитывает на ваши уроки.

Под местоимением “он”, конечно, подразумевался учитель. Тиса кивнула.

Впереди ее ждал свободный день, который она намеривалась провести с Поней. Да хотя бы снова побаловать девочку сладостями в пекарне Творожковых. И в театре кукольный спектакль несколько дней как играют, начало в полдень. Но прежде чем отдаться беззаботной прогулке, после клуба Тиса направилась на рынок, и последовав совету Клары, приобрела новый шерстяной плат на шею.

***

К дому Кадушкиных в этот день она попала ранним вечером. На улице ребятня готовилась махаться в снежки. Какой-то мальчишка заглядывал в калитку с криком: “Устюк, ты скора?”. “Иду!” - отозвался в ответ младший Кадушкин. Он сбежал с крыльца и пронесся мимо Тисы вихрем.

- Устин, ты шарф мой не видел? - вспомнила о пропаже Войнова.

Не ответил, хлопнул калиткой.

Девушка снова оглядела место пропажи, то есть двор и провислые бельевые веревки и сощурила глаза. Затем положила ладонь на часики. Памятованы работали не как видения, для воспоминаний прошлого не нужно было искать, где прилечь. Ты можешь стоять с открытыми глазами или закрыть их, а в голове в это время проносится отрезок из твоей прошлой жизни. Желаешь в подробностях - пожалуйста. Памятованы умели замедлять воспоминания. Даже то, что ранее видел краем глаза. Со стороны, правда, вид отрешенный приобретаешь. В этот раз Тиса решила припомнить тот день, когда она вывесила мокрый шарф. Капли с неба, снежная жижа под ногами, Поня и куры. И шапка Устина, мелькающая то тут, то там. На этом месте Тиса внимательно пригляделась. И точно! Замедлив увиденное в прошлом, поняла: шарфу помог исчезнуть мелкий вредитель. С бельевой веревки Устин сдернул ее шарф и сунул за пазуху. Затем пригнулся и пробежался к собачьей будке, туда его забросил.

- Ну, негодник! - вознегодовала Тиса, отняв ладонь от часиков. Она повернула назад, но поздно - детвора уже унеслась дальше по дороге, в ее числе и Устин.

Но будка-то на месте. Тиса в нее и полезла. Нашарив рукой замерзшую лепешку, мало похожую на шарф, видящая потащила ее на себя. Однако белый пес Силач очень удивился вторжению в свой кров, и подумал, что гостья решила его ограбить. Вцепился зубами в край “лепешки” и потащил на себя. В это время Никифоровна решила заглянуть к соседке и поспела на довольно странную сцену - постоялица, стоя на коленках пред будкой, перетягивала на себя какую-то неприглядную подстилку.

- Это мое! Отдай, - рычала девушка. Никифоровну она не заметила, зато с возгласом узнавания заметила еще одну грязную тряпку в будке и с воинственным кличем вцепилась еще и в нее.

Наконец, завладев обеими подстилками, постоялица принялась их очищать от грязи и снега и тихо ругаться. Да-да, эта милая девушка знала пару фраз, достойных лексикона заправского солдата.

С опозданием она все-таки заметила соседку и поздоровалась, пряча за спиной отвоеванные у пса тряпки. Затем боком-боком, и сбежала во флигель.

Позже Тиса выбросила едва узнаваемый свой шарф, и пропащую больше месяца назад пуховую косынку в корзину с мусором.

***

Демьян стоял у окна, листая пухлую папку.

- И что еще накопали твои ребята? - поинтересовался Юлий. Он отщипнул от маковой плюшки кусочек и закинул его в рот.

- У Войслава в Панокийскую войну погибли трое сынов вместе с семьями. В живых осталась одна внучка. Росла у родственников по материнской. Страрик изредка ее навещал. Пятнадцать лет назад вышла замуж за наместного Глинского уезда и позже родила. Не понятно, как уговорил ее Войслав, но она отдала ему сына в двухлетнем возрасте. Назад не требовала, успокоилась, родив еще троих.

- Бедный пацан. Где он сейчас?

- Мальчишку сначала суд хотел вернуть матери, но не вернули. В судебных записях значится: восьмилетний Вемовей сам не захотел вернуться к матери, да и мать не проявила настойчивости. В итоге опекуном мальчишки назначили Сельвестра Душнина, сына троюродного брата Войслава, которому после суда отошел титул и имение Граневых.

- В нагрузку с титулом и имением перепал и мальчишка?

- Вроде того. По описаниям - тринадцать лет, черноволос.

- Сходится, - согласился Юлий. - А имечко громкое какое! Вемовей - дракон Вэи.

- Редкое, встречалось уже в семьях потомственных вэйнов, - передернул плечами главвэй. - Надо проверить его.

- Сейчас? - с напускным ужасом спросил чтец.

- Портала пока нет, - с сожалением произнес Невзоров. - Завтра Скакун пришлет портал на побережье, тогда и отправимся, - он отложил на стол папку и потянулся к чашке. Отхлебнул холодный кофе. Невыносимо горький.

Юлий схарчил с довольным урчанием остаток плюшки:

- Может, давай в полдень к шкалушу смотаемся? Он все на Панокийское вино зазывает.

- Иди без меня, ты же знаешь. Сейчас мне не до посиделок.

- А к красотке своей ты находишь время слетать, - обижено протянул Юлий.

- Но ты же не красотка.

В кармане сюртука пальцы главвэя перекатывали стеклянный шар.

***

Иные поступки, которые кажутся разумными в один день, на другой могут показаться верхом самонадеянности.

Учитель не впечатлился добрым поступком Клары: дать ему выспаться после бессонных трудов. Мало того, Тисе досталось от него не меньше, чем брюнетке. Как только она на следующий день появилась в клубе и на свою голову задержалась у опытной поздороваться с клубовцами, блондин предгрозовым вихрем влетел в гостиную и подхватил под локоть ученицу и без слов проводил в кабинет. Дверь закрыл. Впору кричать: “спасите!”.

- Как вы могли, Тиса Лазаровна? - зеленые глаза искрились негодованием, а горячая ладонь крепко сжимала предплечье девушки, не позволяя последней отступить.

Видящая растерянно сморгнула.

- Как вы могли не разбудить меня вчера? Ладно от Образцовой я понимаю, но вы же заинтересованное лицо. И где вас носило, спрашивается? Я у вас был в обед и не застал на месте.

- Вы приезжали ко мне домой? - Тиса рот открыла в удивлении.

Оказалось, Климентий брал сани заведующего для этого. Как неудобно-то вышло!

Несмелые доводы - что учитель выглядел уставшим, спал крепко, будить не хотелось - Ложкин отмел как новая метла крошки. Осталось лишь повиниться.

Спустив пар, Клим-таки успокоился и пригладил светлые волосы. Затем велел присаживаться.

Какое-то время он молчал, постукивая по столу карандашом и глядя на карту, что висела на двери. Затем начался урок.

- Как я и говорил, теперь, когда вы уже усвоили дар по именной и находите людей без особой сложности, перейдем к поиску нелюдей, а также будем настраивать вас на ориентирование. Знаете, для чего последнее?

- Чтобы я могла показать на карте империи точку, где искать пропащего, - кивнула ученица. После справедливого выговора она вела себя точно прилежная гимназистка.

- Пусть будет так. Я не силен в широкоохватном ориентировании, - вздохнул блондин. - Вам придется слушать себя и дар, и снова взяться за шуйские мечтания. Покажите мне брошюрку.

Пока Тиса читала и запоминала указанные мечтания, а блондин достал из ящика стола два предмета - колокольчик и кожаную перчатку и положил их перед видящей.

- Это ваши именные вещи на сегодня, - пояснил он. - Корова пропала из хлева, - он указал на колокольчик. - Молочная была, есть шанс, что не зарезали еще.

- А перчатка? - полюбопытствовала Войнова.

- Принадлежит оборотню.

- Какому?

- Вот вы мне и скажете, если найдете, - усмехнулся Клим, откидываясь на спинку стула и складывая руки в замок.

- Я никому этим вреда не причиню?

Обычный ее вопрос.

- Нет, - короткий ответ. Учитель отвел взгляд в окно. Чья-то тень мелькнула в проеме и растаяла.

- Начинать с мечтаний?

Блондин кивнул. Слабая улыбка на его губах успела растаять.

Все же мы с Кларой сильно вывели его из доброго расположения духа вчерашним своеволием, - подумала Тиса. А еще размолвка с заведующим школы.

Видящая послушно коснулась висков руками и закрыла глаза. И снова Клим не удовлетворился постановкой пальцев. Подошел, накрыл ладони девушки своими и указал точки на висках.

- Здесь, - сказал он, разглядывая лицо девушки иначе, чем обычно, словно изучая. Тиса даже смутилась. В зелени глаз учителя играли блики, а на самом дне крутился омут плохо усмиренных эмоций.

- Помните, как мечтать? - хрипло произнес он.

- Да, - прошептала она. И почему вдруг сердце застучало сильнее?

Тиса опустила ресницы, в конце концов он этого от нее ждет. И точно. Горячие руки тут же перестали обжигать ее ладони.

Лучше бы Клим этого не делал. Сосредоточиться на мечтаниях после такой помощи оказалось сложнее. Но все же получилось.

После мечтаний настал черед колокольчика. Видящая представила, как он качается на веревке, обхватывающей мощную шею животного. Радужный щуп строился медленно, очень медленно. Пройти по нему тоже оказалось сложно, ноги слушались с трудом, будто шла она в реке с быстрым течением.

Лишь на несколько секунд Тиса увидела мутную бесцветную картинку перед глазами и женскую фигуру, затем сорвалась, вернувшись сознанием в знакомый туман. Щупа уже не было.

С перчаткой оказалось и того хуже - она даже не смогла даже шага ступить по щупу.

Однако даже такая неудача воодушевила Климентия. Он на глазах повеселел.

- У вас все получится, Тиса Лазаровна, я верю в вас.

- С людьми как-то проще, - вздохнула видящая.

- Ничего. Поиск нелюдей тоже освоите.

После этого три часа Тиса принимала посетителей, желающих помощи видящей, и успела найти всех людей. Одна мать умудрилась сегодня потерять ребенка, пока она заходила на ткацкую мануфактуру Фролова к сестре. Узнав от видящей, что мальчик нашелся и ждет ее у охранника в будке, женщина чуть не задушила в объятиях Войнову. Кажется, в этот момент только Тиса поняла, насколько Единый щедр, что одарил ее таким даром.

- Вы сейчас в приют к тому ребенку? - выказал Ложкин осведомленность, подавая пальто ученице. - Поне?

- Да, - улыбнулась Тиса, польщенная, что учитель запомнил имя девочки.

- Позволите мне отвезти вас туда? У меня в распоряжении сани заведующего. Я действительно в последние дни заработался, не помешала бы отвлеченная прогулка. Если возьмете в компанию такого зануду как я, был бы весьма благодарен? Что скажете?

Неожиданный вопрос. Почему бы и нет?

- А Клара?.. - начала Тиса.

- Очень сегодня занята, - закончил блондин.

Или “наказана”, - мысленно добавила видящая.

***

Клим оказался довольно приятным собеседником, когда не пытался повсеместно учить. За прогулку в центре рассказывал забавные случаи из учительской практики. Поня вначале помалкивала, потом Клим предложил ей потрогать вожжи на козлах, чем расположил девочку к себе. Около трех они втроем подъехали к храму. Застали службу по Святому Небеллу. После закрытия красного мостка, люд еще не торопился расходиться, поздравляя друг друга с праздником. Тиса взяла на руки Поню. Они побывали у каждого образа из Святой Пятерки. Девочка спрашивала, и Тиса вспоминала строки святого писания. Клим тихо двигался позади них, сцепив руки за спину и рассматривая большую фреску.

- Жаль, что она не дописана, - заметив куда смотрит учитель, сказала Тиса.

- Дописана, - возразил Климентий. - Это гениальная фреска одаренного художника нашей Школы Одаренных, - добавил не без гордости.

- Не понимаю тогда, что гений хотел сказать этой безликой фигурой, - призналась видящая.

- Это фреска “Присутствие”, Тиса Лазаровна. И я точно теперь знаю, что вы еще не поднимались туда, - Клим указал на балкончик под куполом храма. - Советую это сделать.

Зеленые глаза учителя азартно блеснули.

- И что нас там ждет? - улыбнулась Тиса.

- Сами увидите.

- Высоко, - оценила расположение балкона видящая и обратилась к Поне. - Ну что, поднимемся или уже хватит прогулок?

- Давай! - воскликнула звонко девчушка.

Видящая оглянулась. Ей показалось, что кого-то потревожил столь громкий ответ ребенка, но никто из прихожан не смотрел укоризненно в их сторону.

Деревянная узкая лестница вела вверх, к балкону, почти под потолок храма, где уже толпилось парочка зевак. Они глядели на фреску и переговаривались, явно делясь впечатлениями.

На последних ступенях, прежде чем ступить на балкон, Тиса спустила Поню с рук и выдохнула.

- Я бы понес ее сам, но мне кажется она еще мне еще не доверяет, - повинился запоздало Климентий.

- Ничего, своя ноша не тяжелая, - отозвалась Тиса. - Не отходи от меня никуда, пожалуйста, - попросила малышку она.

- Хорошо, - девочка бесстрашно сквозь балясины рассматривала зал храма. - Какие они маленькие там! - указала пальцем на людей.

Пара зевак исчезла в боковом арочном проходе, судя по ступеням, тот вел еще выше. Климентий легонько подтолкнул Тису на середину балконной площадки. Девушка подняла глаза на фреску и пораженно остолбенела. Там где должна была оказаться недописанная художником человеческая фигура, она увидела себя. Да-да, именно себя. Но это еще не все. Весь пейзаж на заднем плане вокруг приобрел иное значение. Косяки птиц сложили собой форму ломких бровей, дальняя опушка - всевидящих глаз, облака волнили седину волос, река и скалы перетекали в нос и губы. Камни, трава, животные под ногами Тисы теперь представляли собой сложенные в пригоршню ладони. Эти ладони держали ее. Единый глядел на нее, как на свечу в своих дланях, и в его глазах отражался огонек горящей души.

- Невероятно, - прошептала девушка, ощущая, как ветерок озарения проносится по ее коже, щекочет шею и треплет волосы.

Название этой фрески - “Присутствие”. Присутствие Бога везде, в каждой птице, камне или дереве. Все, что нас окружает - есть дыхание его. Он не бросит, не оставит, даже если мы сами готовы блукать с закрытыми глазами в вечной тьме, он всегда рядом, чтобы подставить ладони, когда мы будем падать.

- Безликая фигура по центру выполнена из увеличительного зеркала, - меж тем просвещал ее Клим. - Оно снимает образ тех кто стоит на балконе. Конечно без вэи здесь не обошлось, однако говорят использован лишь крохотный наклад…

Видящая завороженно стояла, не в силах оторвать взгляда от фрески, и слушала историческую справку о художнике в исполнении учителя, когда внутри вдруг внезапно оборавлось: “Поня!”. Тиса оглянулась - девочки на балконе не было. Вот тут ей показалось, что душа действительно умеет падать в пятки.

- Где Поня? - широко раскрыв глаза, воскликнула она.

Клим мгновенно понял о ком речь и принялся озираться:

- Только что была здесь. Я уверен, все с ней хорошо. Просто найдите ее даром, - посоветовал Климентий.

Видящая тут же закрыла глаза. Благо Клим подхватил ее за талию, не давая упасть.

Секунду и она увидела ее.

Поня нашлась на балконе, не на этом, а открытом дневному свету, уличном. Ветер царапал ее щеки и играл бахромой шарфа. И в данный момент эта девчонка забиралась на широкий каменный бортик, и это при такой высоте, что голова кругом!

- Гули-гули. Ешьте! - ребенок нащупал жменю семечек в кармане.

Ну конечно - голуби! Она отправилась кормить птиц.

Очнувшись, Войнова кинулась к арочному проему и поспешила по ступеням вверх. Узкий проход вывел на тот самый внешний балкон, широкий каменный, что опоясывал центральный купол храма огромным кольцом.

- Она здесь, залезла на бортик. Главное не спугнуть!

- Разделимся, - предложил Клим.

Войновой досталось правое направление. Встречные горожане, пришедшие сюда, чтобы насладиться видом города с высоты птичьего полета, поглядывали с недоумением на взбалмошную девицу, несущуюся по балкону, точно за ней гонится изнань. И все же она нашла ее первой. Поня уже слезла с бортика и теперь просто ожидала, когда Тиса подойдет к ней. Ощутив невероятное облегчение, видящая присела на корточки перед девочкой, оглядела ее, затем порывисто обняла. Уткнулась носом в детское плечо.

- Никогда так больше не делай, - прошептала она ребенку. - Ты могла упасть!

- Дядя тоже так сказал.

- Какой дядя? - взглянула видящая в лицо Пони.

- Вон тот, - указала пальчиком. - Он спустил меня вниз.

Слава Единому, нашелся добрый человек.

Тиса оглянулась, по балкону неспешной поступью прогуливалась знакомая ей пара. Голиковы Матрена и Вениамин.

- Так это наш сосед.

Подоспел Клим и видящая попросила его подождать вместе с девочкой, а сама догнала чету.

- Простите! Добрый день. Спасибо вам большое! - обратилась она к Вениамину. - Тут так высоко! Вы поступили благородно, что спустили ее, - она указала на девочку за своей спиной. - Еще раз спасибо.

Видящая благодарно коснулась руки мужчины и откланялась, поскольку по раздувающемуся на глазах виду Матрены поняла, что стоит закруглиться с благодарностью.

- Что это значит, Веня? - прорычала дородная супруга на ухо мужу, грозясь откусить сию ценную часть тела при неверном ответе.

- Клянусь сам не понимаю, Матрушечка, - прокозлетонил Вениамин.

На этом прогулка завершилась. Поню на санях отвезли в приют и сдали на руки няньке Раи. Видящая собиралась было освободить учителя от своего общества, но Клим вызвался довезти ее до дома и не захотел слушать возражений. Так они и ехали вместе на козлах, в основном молча. Когда же лошадь встала перед домом Кадушкиных, Войнова благодарно улыбнулась.

- Спасибо, что составили компанию, Климентий Петрониевич.

- Клим. Без отчества, если позволите предложить, - он смотрел ей в глаза.

- Тогда уж и вы меня по батюшке не величайте, - согласилась Тиса. - Спасибо, Клим. И за то, что катали на санях, и за раскрытие тайны фрески, и за помощь в поиске Пони. Я тогда переволновалась и растерялась бы, если бы не вы.

- Не стоит благодарить. Вы ее нашли сами, я тут не при чем.

Видящая с трудом не отвела взгляд. Все же необычно вот так находиться с учителем наедине не в кабинете, а здесь у порога ее дома; воспринимать уже его не учителем, а мужчиной, который проводил после прогулки. Или это поздний вечер балуется с ее воображением, или она прочла в зеленых глазах интерес.

Войнова вздрогнула, когда горячая рука учителя коснулась ее ладони.

- Знаете, я не жалею, что ввязался обучать вас, Тиса. Довольно приятно наблюдать, как раскрывается ваш дар и вы вместе с ним.

- Спасибо, - не нашлась сказать ничего иного видящая. Ей показалось, что он сейчас назовет ее каким-то цветком и поцелует ее руку. Учитель? Ее руку? Невозможно. Он за два месяца на ее глазах еще ни к одной женской руке не прикладывался поцелуем.

Клим обернулся и оглядел дорогу. А когда вновь взглянул на девушку, произнес обычную фразу:

- Жду вас завтра на урок. Не опаздывайте.

С каким-то облегчением Тиса забрала ладонь и распрощалась. Учитель развернул сани и уехал. Какое-то время девушка задумчиво смотрела на дорогу. Вокруг стояла тишина, небо светилось далекими звездами, и было бы темно, если бы застланная снегом земля. Толстый кот Голиковых выбежал на дорогу, увидев ее, драпанул к дому. Видящая покрутила ладонь перед глазами, будто в первый раз видела. Мысль о том, что она может быть интересна учителю как женщина приводила ее в замешательство. И чем больше она думала над этим, тем больше понимала, что скорее всего ошиблась. Хорошо бы, если ошиблась.

Девушка исчезла в калитке. Спустя пять минут пошел снег. Словно перья из небесной перины, белые хлопья бесшумно кружились и оседали наземь. В тот вечер в окнах дома Соломиных снова зажегся свет.

Невер Анна

Глава

32 - Веха и вепрь

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Они задали петлю над побережьем и перевалив через холм снизились на заросшую кустами шиповника дорогу. Рысаки сложили крылья и последовали вслед за вэйнами.

- Мы вполне могли успеть заглянуть в харчевню до переправы, - обиженным тоном высказал чтец. - И зачем надо было грубить станционному портальному? Какая муха тебя ночью укусила, Невзоров?

- Ленивым не место на таком посту. Дай ему волю, он бы нас только к вечеру переправил, - отозвался главвэй. - А есть без меры вредно.

- Это ты вредный. Вот поел бы ты и подобрел, гляди. Слушай-ка… - протянул Юлий так, будто о чем-то вспомнил. - Ты же вчера у ненаглядной красы своей был, так чего злой как изнань?

Главвэй не ответил. Он вставил в рот сигару и запалил кончик вэйновской зажигалкой.

- А я говорил тебе, Невзоров, и еще раз повторю - взглядами сыт не будешь. Женщинам требуется ласка.

- Уймись, Юлий, - отмахнулся главвэй, выпустив клуб пара с дымом изо рта.

Впереди живая изгородь расступилась, открывая взглядам широкие деревянные ворота. Кованые петли изображали собой вгрызающихся в доски псов. Оставив древних за воротами, вэйны оказались в начале длинной заросшей кустарником и скальными соснами аллее. Узловатые словно чешуйчатые стволы выгибались под разными углами, а то и закручивались в узлы, как шуйские драконы. В конце аллеи темным исполином спал старинный, давно требующий реставрации, особняк. К нему и направили стопы вэйны.

- Еще увлечется кем другим, пока ты тут пашешь на благо империи и Вэйновия.

- Драконья чешуя! - процедил Демьян сквозь зубы.

Юлий охнул, глядя в потемневшие глаза друга:

- Прости, дружище! Ляпнул с дуру. Больше ни слова о твоей Жар-Птице. Клянусь. А наш пацаненок здесь живет, получается? Так себе местечко.

На подходе к особняку стая пятнистых гончих выскочила на аллею и кинулась с лаем навстречу двум незванным гостям. Объявились двое служащих, перетаскивающих бочку. Они и разогнали собак.

- Доброе утро, уважаемые. Бог в помощь, - дружелюбно поздоровался Демьян, будто и не было только минутной вспышки. Сюртук простого кроя, что был на нем сегодня не выдавал ни высокого положения, ни родословной хозяина. Скип тоже не светился, должно быть, благополучно прятался под длинной полой.

Служащие поздоровались в ответ.

- Не знаете, кто в округе дом сдает? Второй день объезжаем побережье. Жена у хозяина приболела, граф хочет к морю супружницу свезти.

- Так ниже имение есть, как их? Ластовских. Энти в обрат в город съехать хочут, - в охотку заговорили мужики. - Спросите их.

- Графиня коль переберется, то с чадами. Велела искать, чтоб соседи с детями были. Без детей говорит, не поеду. Десять и восемь леть, мальчишки. Есть у кого?

- Так энто к нашим баронам Душниным! - воскликнул тот, что постарше. - У них своих трое пацанов. А еще этот, подопечный.

- Не, с чернявым лучше не связываться добрым дитятям, еще худому научит, - возразил второй.

- А чего так? - поинтересовался Демьян.

- Так с деревенскими связался, вся деревня от проделок этих мелких упырей стонет. А чернявый ими верховодит.

- Так отстегать розгами по мягкому да дома под замок посадить ваш барон не пробовал?

- Стегали и уже, да запирали. Мало того, своей вэей его хлестал наш барон. Колдун он у нас, - с гордостью выдали мужики. - С мальчишки, что с гуся вода. Нынче видел, как этот черт в деревню ускакал. И опять хозяйского Бурана забрал.

- Вот, стервец какой!

- На лошади что ль? - Демьян кивнул чтецу.

- Да. Любимый гнедой Сельвестра Ильича.

На этом главвэй споро свернул беседу, поблагодарив добрых людей. А через четверть часа вэйны уже входили в деревню Рыбиха, что ютилась у подножия холма близ моря.

Две улицы всего. Саманные домишки, сломенные крыши, сети и лодки в каждом дворе за низким плетеным тыном. И если в Оранске лежал снег, то на побережье его совсем не было видно. Серые небо разве что грозилось вылиться дождем из пузатых тяжелых облаков.

Ватагу ребятни вэйны заметили издали. Дети громко восхищались жеребцом, похлопывали его по гнедым бокам, гладили морду и совали ему в угощение корки хлеба. Барский конь не чурался подношений и охотно жевал, взрыхляя копытами мокрый бурый песок.

- А вот и наш Вемовей, - сказал чтец, когда лошадь сдвинулась в сторону и открыла взгляду мальчишку на вид лет одиннадцати. Для своего возраста среднего роста. Черные волосы его не блестели как у Рича, и не вились, а были прямые как сосульки. Лицо паренька выделялось среди других излишней белизной. Однако при всей благородной бледности самодовольная ухмылка, что осветила лицо внука отступника при ответе на какой-то вопрос, выдавала ершистый характер. Мальчишка кинул взгляд на незнакомцев, идущих по улице в их сторону и с безразличным видом отвернулся.

- Он нас заметил, - произнес негромко чтец. - И опасается.

- Что значит опасается? - спросил Демьян.

- А то, что придется ловить! - уже во весь голос воскликнул Юлий.

В этот момент тот, кого звали Вемовеем, взлетел в седло с проворством ласки и поддал в бока коню. Развернул и понесся по улице прочь от парочки вэйнов. А ребятня будто по команде кинулась в рассыпную.

- Уйдет, Дем! - в азарте укусил кулак Юлий. - Я не успел прочесть как следует! Шустрый больно. Вроде у него есть какое-то место, куда он может запрятаться и надолго.

Главвэй молча сдернул с руки перчатку и свистнул, заложив в рот два пальца. Рысаки показались в небе лишь спустя долгую минуту. Демьян вскочил на Сивуна, когда тот пролетал низко над землей. Чтец замешкался. Впрочем главвэй не стал его ждать, теряя время при этом, и понесся догонять черноволосого. Рысак забил широкими крыльями и высота добавилась. Внизу быстро замелькали соломенные крыши и торчащие из них глиняные трубы, из которых тянулся серый дымок. Позади деревенская ребятня снова выскочила на дорогу, дети, разинув рты, показывали пальцами в небо.

Внук Войслава уже был далеко. Мальчишка прижимался к гриве и держался на коне великолепно. Дорога по которой уносил его рыжий конь поднималась на холм, где пропадала среди сосновой чащи.

- Решил в салки поиграть, ну хорошо, только недолго, - прошептал под нос миролюбиво Демьян.

Ему оставалось совсем немного и он бы нагнал мальчишку, даже не применив скипа, когда вдруг Вемовей резко повернул коня и направил его к старой сосне, что росла в стороне от дороги. У дерева пацан встал во весь рост на спину коня и залез в дупло рукой, оглядываясь на летящего вэйна. Что-то сунул себе в карман безрукавки, а во второй руке мальчишки оказалась палка. Нет. Видящая напрягла зрение. В руке мальчишка держал скип из черной древесины, отделанной серебром.

- А это уже интересно, - усмехнулся главвэй и кажется на его губах показалась улыбка.- Ты же еще не обрел дар. Или я ошибся?

Пацан снова уселся на коня и теперь направил животное сквозь чащу. Не долго думая, главвэй заставил рысака снизиться и лететь над верхушками сосен стараясь не упустить из вида скачущего на коне впереди мальчишку. Тиса не успела увидеть, как Демьян вытащил из под полы сюртука скип, зато увидела, как сорвался жгут вэи и устремился к беглецу, готовый перехватить его. Однако мальчишка в последний момент отбил луч своим оружием, довольно ловко крутанув скип при своем малом росте.

- Значит дар еще не проснулся, зато использует скип с остаточным зарядом как отражатель, каков молодец, - с одобрением кивнул Демьян. - Только это не поможет тебе.

И тут мальчишка исчез. По лесу продолжал бежать конь, но седока на нем не оказалось. Демьян резко направил на снижение рысака. Новый белый луч из орехового древка расщепился на лету и все таки достал коня. Опутанная нитями вэи лошадь заржала, встала на дыбы. Демьян соскочил со спины древнего и огляделся. Серые глаза обшаривали округу.

- Где он взял “хамелеон”? Так просто его не достать. Дедовы закрома или опекуна? - пробурчал себе под нос вэйн, и громче добавил: - Я знаю, ты здесь Вемовей. Хорошо бы, если бы сам показался, чтобы мы могли поговорить. Вреда не причиню, обещаю.

Пару минут главвэй ждал, потом вздохнул и поднял скип. Сияющая вэя вырвалась из древка и понеслась круговой волной.

- Ай! - послышался мальчишеский возглас.

Тиса его увидела. Мальчишка уже был в шагах сорока и похоже успешно до селе продвигался прочь от этого места. Но потом его догнал вэйновский свет и ударил будто хворостиной по одному месту.

- Я же говорил, лучше бы сам, - Демьян приблизился.

Вемовей зло глядел на него исподлобья и не спешил завязывать знакомство.

- Чего трясешься-то? Не съем я тебя.

- Я трясусь?! - чуть не подавился возмущением черноволосый.

- Ну не я же? Откуда такой скип?

Мальчишка отвернул нос:

- Не ваше дело!

- Красивый. Черное дерево, серебро и камни какие-то.

- Это оникс, к вашему несведению, - сделав ударение на последнее слово, попытался съязвить мальчишка. И у него бы получилось кабы голос не дрожал.

- Дедов подарок?

- Выпытывать пришли о нем, да? А я ничего не знаю, зря только силы на меня столько истратили, - усмехнулся наглец, щуря черные глаза.

Видящая же поразилась на сколько этот ребенок был уже взрослым по сравнению с Ричем. Он смотрел и говорил уже как пятнадцатилетний.

Над головой захлопали крылья.

- Долго ж тебя ждать, - бросил Демьян Юлию.

- Простите, к такой скорости не привык, - фыркнул чтец, оправляя штанину. - Этот рысак - упрямец, как и ты.

Заметив скип в руках мальчишки, Юлий удивленно присвистнул:

- Он одаренный?

- Пока нет.

- На ваше счастье, оперстражи, - прошипел ребенок.

- Серьезный малыш.

- Да. Так говоришь, что этот скип дал тебе дед, - продолжил спокойно главвэй.

- Я не говорил этого! - взвизгнул юнец.

Чтец же кивнул незаметно для мальчишки, но наглядно для Демьяна.

- Не спорю, нас интересует твой дедушка, - согласился главвэй. - Он сбежал пол года как из острога, где сидел пять лет за преступление. Он не заходил к тебе?

- Нет, но даже если бы заходил, то я не сказал бы вам! - черноволосый сжал сильнее ручку скипа.

Юлий снова моргнул.

- И ты не знаешь, куда он мог податься? Он не говорил тебе?

- Я же говорю вам, что не видел его! Вы уши прочистите сначала.

- Но может быть он раньше называл какое-то место, куда собирался отправиться?

Пацан неожиданно расхохотался:

- Я не знал что в ССВ работают такие глупые вэйны!

Юлий утвердительно кивнул на взгляд Демьяна.

- Последний вопрос, у тебя шрам на руке в виде креста?

- А это вам зачем? - искренне не понял Вемовей, перестав смеяться.

- Отлично, - кивнул главвэй, подзывая к себе Сивуна.

- Что отлично? - подросток закусил нижнюю губу. - Постойте… - бедное лицо Вемовея вдруг стало еще белей, а глаза расширились. - Вы переглядывались! - он поднял указательный палец на Юлия. - Вы меня читали… Вы чтец?!

- Все же умный мальчишка, - вздохнул Демьян. - И где он? - уже не собираясь что-то скрывать, спросил у друга.

- Источник близ Панокии, что на Судень-реке. Точно пацан сам не знает, да и Войслав не дурак был ему рассказывать. Этот шустрый малый дедов говор как-то подслушал. В сентябре Гранев заходил повидать внука, тогда и разговор был.

- Извини малыш. Но на кону стоят миллионы жизней, - с сочувствием произнес главвэй, видя в черных глазах мальчишки бурю эмоций. - Твой дед - отступник.

- Нет! Это вы поступили подло! Вы не стоите и ногтя моего деда! - зло крикнул Вемовей, следя за тем, как вэйны усаживаются на рысаков.

- Мы как-нибудь это переживем, - ответил Юлий, прежде чем взлететь.

***

Увидеть мир глазами дойной коровы получилось через два дня. Мир смотрелся немного по иному, и тоже не пышал красками. Черно-белым как у волков его нельзя было назвать, но и цветным в полной мере, как у людей, тоже. Видящая обнаружила себя в хлеву. Сарай самый обычный, деревянный, сумрачный и одуряюще пахнущий сеном и навозом. Пришлось отстраниться и провести в нем четверть часа до начала дойки, поскольку вид подсобных построек ничего сказать как таковой Тисе не мог. А вот женщину, что появилась с ведром в хлеву, вполне можно описать. Что она и сделала, вернувшись в кабинет учителя.

- Ну что? Получилось найти животное, Тиса Лазаровна? - первым при выходе из видения она увидела заведующего Школы Одаренных. Старик шуец должно быть и дыхание затаил, ожидая ответа. И получив утвердительный, да еще с подробностями, пришел в буйный восторг.

- Тиса Лазаровна, благослови вас Святая Пятерка! Вы меня радуете все больше и больше успехами! Корова нашлась! - крикнул он в приоткрытую дверь в гостиную. - Стручков, зови этого, что в коридоре. Хозяина пропащей животины. Наша видящая ему расскажет, как воровка выглядит! Эх, девочка моя золотая, - старческие руки погладили по голове девушку, - жаль вы еще не можете пальцем в карту ткнуть, где искать, но ничего! Все еще впереди! Верно, ассистент? - Мо Ши подмигнул Климу. - Какая у тебя ученица, Климка, и умница и красавица, сам бы под венец, да годы не те.

Тиса прикрыла ладонью улыбку.

После того, как хозяин коровы со словами благодарности покинул кабинет, шуец подвинул к Тисе перчатку.

- Теперь эту именную, Тиса Лазаровна. Давайте! Потрудитесь, порадуйте еще раз старика!

Но с перчаткой все было не столь удачно. С большим трудом ей удалось пройти половину радужного щупа, а потом снова сорваться. Конечно, теперь она могла контролировать дар и не улетать к вэйну сознанием. Только желания с тех пор изменились. И Тиса позволила снова себе пять минут провести рядом с Демьяном.

Еще по утреннему видению, она знала, что он вместе со своими людьми с утра прибыл на Студень-реку, чтобы исследовать котлован. Тот самый, знакомый Тисе по видению Григория Мерзликина. И сейчас вэйн стоял на той площадке выступающей скалы, которую смело можно называть - теменем головы дракона.

- Здесь ничего нет, - Игнат горохов подошел к Невзорову.

Ветер задувал в лица мужчин, проглатывал звуки, но Демьян услышал и кивнул.

- Я тоже никого не слышу, - развел руки в стороны Юлий. Его трудно было узнать в дохе и шапке ушанке.

- Возможно мальчишка обвел нас вокруг пальца, или Гранев изменил место, - задумчиво произнес Демьян. - Или же он здесь, только хорошо прячется.

Игнат Горохов еще раз вскинул скип и рассеял зеленый свет перед собой на шагов сто вперед. Тот беспрепятственно пронесся в том месте, где по памяти Тисы должна находиться та самая красивая ажурная белая башня. Ничего. Никакого препятствия. Зеленое сияние продержалось несколько секунд и померкло. Десяток подчиненных ждали решения главвэя, поглядывая на него. Здесь был и бородач Нестор и рыжий Родион, знакомые Тисе еще по незабвенным для нее событиям в Увеге. И знакомые уже лица, примелькавшиеся ей за последний месяц в видениях и участвующих в расследовании этого дела.

Демьян обернулся:

- Еще раз все обходим здесь! Затем прочешем лес.

Опервэйны снова оживились и распределились по склону. Чтец подошел к Демьяну:

- Тут недалеко Ясноград, насколько знаю. Там твое родовое имение, если не путаю. Не желаешь посетить родного дядю?

- Уволь от такой великой чести.

Продолжать тему главвэй не захотел.

***

Неудача с перчаткой немного погасила восторги Мо Ши, и шуец ушел, не забыв перед этим напомнить Климу, что тот обязан явится к нему сразу после окончания урока. Оставшись наедине с учителем, Тиса поняла, что не желает лишний раз ему смотреть в глаза. Старательно записала предписания на вечер, слушая тихий скрип пера. И порадовалась, когда урок завершился.

- Я провожу вас, - Ложкин вслед за девушкой надел свое пальто.

Тиса кивнула.

- Мне кажется, что вы чем-то озабочены, - заговорил учитель по дороге к воротам. - Если я могу чем-то помочь… хм. Знаете, вы всегда можете положиться на меня.

Тиса поблагодарила, заверив учителя в том, что помощи не требуется.

- Жаль, - произнес Климентий. Тиса все же посмотрела в зеленые глаза и прочла в них сожаление. И еще как-будто вину… и желание что-то сказать.

Но стороны школы раздался протяжный звон. Школьники высыпали во двор. И учитель попрощался.

***

Уже у себя дома во флигеле, уложив Поню спать на свою кровать, Тиса села за письмо. Почему она раньше не написала его? Как только поняла, что не приворожена. Не понятно. Возможно из-за болезненной гордости. Называться мужчине, когда он увлечен другой, к тому, кого она от себя сама так грубо отвадила, стыдно. Однако, сейчас, когда уже тоска по этому вэйну стала настолько ощутимой, и появился достаточно серьезный повод для письма, Тиса решилась. Если она расскажет о невидимой белой башне, то это уже не будет выглядеть так жалко, как мольба бывшей любимой женщины вернуться к ней.

“Светлого дня, Демьян”, - начала она строчку и остановилась. Имеет ли она право сейчас называть его на “ты”? Нет. Кажется, она утратила такую привилегию.

“Светлого дня, Демьян Тимофеевич.

Очень надеюсь, что мое письмо найдет вас в добром здравии. Простите, коли отвлекаю сим посланием от серьезных дел, которые несомненно имеет главвэй спецстражи Вэйновия. Однако у меня есть, что вам рассказать, а именно о скрытой от глаз белой башне на Студень-реке…”

И все же ей пришлось краснеть в том месте письма, где она признавалась, что видела Демьяна через видения и знает, что в данный момент он разыскивает отступника.

Лишь в конце письма Тиса позволила себе вольность.

“Сим письмом я так же хотела бы повиниться, что была к вам не справедлива, когда обвиняла вас в привороте. Я не приворожена, теперь это точно знаю. Не спрашивайте меня каким образом, но это был верный способ узнать. И если ваше ожидание и те слова, что вы писали мне в письмах, еще в силе, то знайте, что двери моего дома открыты для вас, как и мое сердце”.

Вписав адресат Демьяна, который не один раз вэйн вписывал в свои письма, Тиса отложила перо. Внутри груди гулко колотилось то самое персловутое сердце. А затем послышался стук в дверь.

Кто-то стоял на крылечке ее флигеля и ждал, чтобы ему открыли. Рассчитывать на это было глупо, но в этот момент Тиса подумала, что это Демьян. Пришел сам, не дождавшись ее письма.

Распахнув дверь, видящая обнаружила на пороге Клару и отступила, опустив руки.

- Что? Не меня ждала, да? - скривила губы брюнетка и видя, что Тиса замешкалась с ответом, добавила: - Хоть в дом пригласишь, или мне так и мерзнуть на пороге?

- Проходи, - запоздала удивилась гостье видящая. Ведь виделись несколько часов назад в клубе.

Образцова шагнула в маленькую прихожую и скинула с ног сапожки.

- М-да, невелико жилище.

- Мне хватает, - пожала плечами Тиса. Она поставила чайник на очаг и налила воды, кружкой из ведра. Душу не отпускало разочарование. - Присаживайся, - предложила она табурет гостье, а сама развернулась и прислонилась спиной к стене.

Брюнетка уселась. Какое-то время девушки молчали. Затем Клара раскрыла свою сумку и достала сложенную скатерть. Льняную, почти белую. Вышитый гладью цветочный орнамент, белые кружева вывязанные крючком. Красивая работа.

- Вот, мать просила тебе передать, - будто нехотя заговорила брюнетка. - Я долго тебе несла. И, наконец, донесла.

- Зачем? - удивилась искренне Тиса.

Клара вздохнула:

- Подарок. Чего не понятного? - и раздраженно добавила. - Ты просто невыносима, Войнова. Я иногда не понимаю, что в тебе находят они все. Строчка, Мо Ши, Люська. И Клим туда же. Разве что хороводы вокруг тебя не водят.

Тут она вздохнула.

- Ладно. Извини, - буркнула брюнетка и поднялась с табурета. - Бери подарок и я пошла.

Она всучила скатерть Тисе в руки и в самом деле собиралась уйти, когда из комнаты послышалось невнятное бормотание спящего ребенка. Гостья обернулась и заглянула в комнату.

- Можно? - неожиданно для Тисы спросила она. - Я тихо.

И с позволения видящей прошла в комнату. Несколько минут две женщины наблюдали за спящей девочкой, стоя перед кроватью. И Тиса неожиданно поняла, что Образцова тоже хочет семью, детей, чтобы семья как у других, полная чаша. “Какая же я была глупая”, - подумала видящая. Судьба под ноги положила счастье, а я его перешагнула.

- А она хорошенькая, - прошептала Клара.

Тиса улыбнулась. Одна простая похвала Поне перевесила все прошлые обиды на эту брюнетку.

Из кухни послышалось бурление в чайнике, и Тиса поспешила на кухню. Она не отпустит эту ехидную девицу, пока не напоит ее чаем с баранками. Авось подобреет.

Разлила по кружкам мятный чай и вернулась в комнату, чтобы позвать брюнетку к столу. Та стояла у ее письменного стола и держала в руках запечатанное письмо. Ее письмо, что только что написала видящая.

Заметив Тису, Клара обернулась. На ее лице сияла улыбка.

- Ты любишь его! - прошептала эта нахальная гостья, тискающая чужие конверты.

- Кого? - спросила Тиса, но уже догадывалась каков будет ответ.

- Этого вэйна! - фыркнула она. - Ого. Он из знаменитой спецстражи.

- Положи конверт на место, - Тиса склонила голову на бок и пальцем поманила к себе брюнетку. Не хватало, чтобы она разбудила ей ребенка.

А в кухне они договорили.

- И ты ждешь его, - произнесла с уверенностью Клара.

- Спасибо, что просветила, а то я не знала, о чем пишу, - с иронией произнесла видящая.

- Все же у тебя ни стыда ни совести нет, Войнова! - выдала в конец обнаглевшая гостья. Будто это она, Тиса, у нее дома в ее личной переписке рылась.

Клара хотела было еще что-то сказать, но промолчала. Отхлебнула чай из чашки.

- Прости, что прочла твое письмо. Это… сложно.

- Понимаю, - сварливо прошептала Тиса. - Сложно удержаться и не воспользоваться даром.

От того, что теперь брюнетка знает ее тайну было не по себе.

- Дурацкий никчемный дар, - скривила губы Клара. - Только для глупых шпионских игр и годится. Не то, что твой.

- Я свой тоже ненавидела раньше, - Тиса подвинула к Кларе вязанку с бубликами. Гостеприимство у нас в крови.

- Ты? - удивилась Образцова. - Но почему?

Странное дело, но Тиса рассказала этой ехидне то, что даже от Люси скрывала. Потерю матери, ненависть к вэйнам, желание извести в себе дар. Только о Демьяне умолчала.

- Ну ты и балда, видящая, - покачала головой Клара. - Такой дар, и так наплевательски к нему относиться. Сейчас тебе хоть Клим голову вправил. Поняла уже от чего отказывалась. Да и Люся обрела силу в своем. Мне с даром не повезло. Глупая способность читать закрытые книги. Кому она нужна? - невесело усмехнулась она.

- Возможно ты как одаренная еще найдешь свое место.

- Угу. За печкой сверчком, - скривила губы брюнетка. Отставила пустую кружку. - Ладно, мне пора.

- Спасибо матери передай за скатерть, - спохватилась Тиса.

- Передам, - пообещала Образцова. - Это ее любимая. Она у меня ткачихой была знатной. На фабрике Фроловской работала. Ткала и вышивала сама, пока отец не ушел к другой, - брюнетка с излишним рвением натянула на ногу сапог. Затем на вторую. - В общем мать тебе благодарна, что ты ее от полыньи спасла. Да и я… тоже. Бывай, - на этом Клара выскочила за порог на крыльцо.

Тиса закрыла дверь. Странный визит получился. Но одно хорошо - кажется, Клара сменила гнев на милость.

После сна Поня захотела выйти на улицу, снеговика лепить. Тем и занимались вместе следующие полчаса. Устин не показывался. С того раза, как Тиса попыталась с ним заговорить о его проделках с шарфами, видимо, мальчишка решил не испытывать судьбу, и временно затаился. Тиса надела на голову снежной бабы ведро, вкрутила камешки вместо глаз, и вставила ветку-рот. Поня затребовала морковь. Однако моркови не нашлось, и носом послужила мелкая картофелина.

- Здрасте! - с кем-то поздоровалась Поня, и Тиса оглянулась. Тяжелой раскачивающейся походкой мимо них прошел Тарас. В одной тельняшке и штанах по морозу. Небритый, нечесаный. Естественно не ответил.

- Он плохо слышит, Поня, - оправдала для девочки угрюмое поведение хозяина Тиса.

- Почему?

- Уши болят.

- Почему?

- Шапку теплую в мороз не носил.

Девочка растерянно и с детским сочувствием посмотрела во след здоровому мужчине.

***

Вечером, препроводив ребенка в приют, Тиса решила отказаться от саней и пройтись пешком. Достаточно и так накаталась за последние седмицы. Тело требовало ходьбы. Сделав немалый крюк, видящая вышла к Почте. Однако поняла, что опоздала. Та оказалась закрытой. Значит письмо придется занести завтра до урока.

К знакомому мосту Тиса подходила в одиночестве. И как всегда не удержалась, чтобы остановиться и осмотреть темную закованную льдом Патву. Звезды сегодня не украшали небосвод, тишина окутывала речную долину. Куда там разглядеть кабанью стаю. Но девушка все стояла и смотрела вдаль, во тьму, где небо сливалось с землею. Под ветром скрипел единственный тусклый фонарь. Когда стали замерзать ноги в ботинка, Тиса отстранилась от каменного парапета. И замерла. На брусчатке моста в тусклом круге света стояло существо, от вида которого по телу девушки мгновенно встали волосы дыбом.

Огромный широкогрудый вепрь в горбатой холке доставал ей до плеча. Но нет. Кабанов она достаточно в лесу встречала, чтобы понять, что это животное отличается. Тело, будто высеченное из камня, было бугристым и слабо бликовало от света фонаря, как вымазанная в глине чешуя. В раскрытой хищной пасти виднелись черные будто гнилые клыки - величины такой, что волки бы обзавидовались. И глаза. Самое странное - их просто не было. Животное было слепо. Однако стоило Тисе сделать шаг назад, как зверь поднял пятак и как бы принюхался. Но не выказав интереса к женщине на мосту затеребил когтистой передней лапой. Только сейчас Войнова разглядела под этой лапой тушку дохлой кошки. Серой в полоску. Зверь покатал тушку по брусчатке, вываляв ее в грязном снегу, потом подхватил пастью. От немилосердного зрелища видящую передернуло телом. Тиса шагнула назад, попятилась. Прочь от этого места. И когда она уже отошла на шагов двадцать от зверя, тот развернулся и неслышно потрусил прочь, а затем черным призраком перемахнул через парапет, под мост. И исчез.

Тиса поспешила домой, мысленно ужасаясь тому, что она преспокойно гуляла по этим окрестностям с Поней, в то время как поблизости шныряло это жуткое существо. Что это было? Какой зверь? Слава Единому, что не напал. Оказавшись во флигеле, Тиса замерила свою комнату шагами вдоль и поперек. Пару раз использовала памятованы, чтобы еще раз убедиться, что все это ей не приснилось. Проворочилась с бока на бок, сожалея, что рядом нет Демьяна, чтобы спросить у него. Он вэйн и по части чудовищ, уверена, сведущ как никто другой. К утру Тиса поняла, что готова бежать к Агате Федоровне за разъяснениями. А так же успеть бы письмо на почту отправить до начала урока.

Собираясь выходить, во дворе постоялица столкнулась с Алевтиной Кадушкиной.

- Тиса, мне Гишка сказал давеча вы поговорить со мной хотели? Только не говорите, что Устин опять вам напакостил. Выпорю засранца, сидеть не сможет, - не церемонясь высказала женщина, поправляя корзину с выпечкой в руках.

Войнова припомнила, что как раз на проделки мальчишки и хотела пожаловаться, однако за несколько дней уже успела остыть и передумать.

- Хотела лохань попросить, но уже и без нее справилась, - отмахнулась Тиса, отступая к калитке. - Извините, тороплюсь на Почту. Со скольки она открывается?

- Так с осьми поди.

Чтобы успеть и к Агате и на почту, придется проситься в проезжие сани, подумала Войнова.

- А вам что? Письмо отправить надо или посылку?

- Письмо, - закусив губу призналась Войнова.

- Так если спешите, можете мне отдать. Я как раз там у Добровольских буду рядом, зайду да отдам.

- А это вас не затруднит? - ухватилась за предложение хозяйки Тиса.

Кадушкина заверила, что нисколько, и видящая после некоторого колебания отдала конверт, а так же копейку за почтовую услугу.

- Только пожалуйста не забудьте, хорошо? Мне очень важно именно сегодня его отправить.

- Ни в коем разе не забуду, будьте покойны, - спрятала за пазуху кроличьего тулупа бумагу хозяйка.

Мост Тиса переходила с опаской, поглядывая по сторонам. Но речная долина будто специально сегодня выглядела умиротворяющей. Снежная равнина, ясное небо и ослепительное солнце. При таком ярком свете дня вчерашнее приключение казалось дурной шуткой воображения.

Агата Федоровна нашлась за прилавком аптеки. Пришлось подождать четверть часа, пока не проредятся посетители и она не освободится, чтобы поговорить с помощницей. Сумбурно описав вчеражнего зверя, Войнова ждала, что скажет вэйна.

- Очень мне это не нравится, ласточка, - нахмурилась вэйна. - Пожалуй, я съезжу туда. Какой мост, говоришь?

Тиса описала место.

- Попробую прослушать фон, - неуверенно произнесла она. - Может быть это игрушка какого-то вэйна, либо оборотень.

- Точно. Я слышала, что военные ищут оборотней, - вспомнила Тиса.

- Так вот значит из-за каких мошенников тут Кречетов на уши поднял все гарнизоны, - хмыкнула вэйна.

- Только там говорилось о двух, а тут целая стая, - добавила девушка. - И еще этих кабанов не все видят. Во всяком случае, моя соседка не смогла их высмотреть в поле, тогда как я их наблюдала.

- Вот как? Может быть, это призрак какого-то древнего, - продолжила строить предположения вэйна. - Постой, ласточка. Но если это оборотень, ты можешь увидеть его даром, я права?

И как она сама не догадалась!? Тиса кивнула, и вскоре оказалась на диванчике колдуньи. Закрыла глаза и попыталась увидеть кабана. Однако дар повел себя совершено неожиданно. Он будто не понимал, чего от него требуют. А затем вдруг туман почернел и стал похож на трубный дым, черный, и к сожалению, бестолковый.

- Я не смогла его найти, - разочарованно протянула Тиса, вернувшись в гостиную вэйны.

- Жаль. Что ж. В любом случае, надо написать в вэйстражу Белограда. Поехали-ка в благочинную управу.

Видящая согласилась.

Здание городской управы выглядело длинной двухэтажной казармой, огороженной решетчатым забором. При входе с тыльной стороны здания под козырьком висел желтый герб благочиния - поверх скрещенных саблей и пик - щит, на котором черный орел душил в когтях желтую змею.

В этом серьезном заведении к рассказу Тисы о чудовищном кабане отнеслись с недоверием и скепсисом. Заявление принял немолодой чиновник в очках и парике, что белым блином покрывал его макушку. Тиса сильно подозревала, что плешивую. Он же и обещал, что после одобрения заявления начальником управы Петром Окоповичем, оно отправится в Белоградскую вэйностражу.

- Но вы же отправите отряд к мосту, верно? Чтобы они проверили перелески у реки, - спросила Тиса и получила в ответ слегка сомнительное:

- Мы примем меры, соответствующие возможной угрозе, барышня.

- Важнее, чтобы вы отправили заявку в Белоград, - с толикой раздражения в голосе произнесла Агата Федоровна.

- Я уже объяснил вам, уважаемая вэйна, что сначала заявление должен одобрить…

- Кречетов, - закончила за него колдунья. - И когда, позвольте спросить, ваш начальник его рассмотрит?

- В самое ближайшее время.

Уже будучи на улице, Агата Федоровна искренне посетовала:

- Жаль, я слаба для боевой вэи. Иногда так и хочется вдарить промеж глаз этим бумажным волокитчикам. Сама постараюсь до отъезда просмотреть этот мост.

- Какого отъезда? Вы уезжаете?

- Не скоро, через полторы седмицы.

Видящая не стала расспрашивать, но вэйна и сама продолжила:

- Брат к себе зовет в Радыжинск погостить. Именины у него, восемьдесят стукнуло. Я быть может еще подумала ехать или нет, но племянник настаивает.

- Но до Радыженской губернии так…

- Далеко, я знаю, ласточка. Ни за что бы не поехала, да племяш портал купил до Бранеславска. Потратился изрядно. Оттуда три дня на санях, и на месте. Так что за аптекой Эпполит присмотрит.

Микишка по велению Агаты довез Тису до кованных ворот с крылатой старухой Евсифоной. И в клуб Увлеченных Тиса почти не опоздала. Торопливо шагая по школьному скверу, Войнова раздумывала, стоит ли говорить о кабане клубовцам, и пришла в решению, что стоит. Насколько опасна эта тварь неизвестно, поэтому лучше пусть остерегутся гулять в одиночку по безлюдным окраинам.

На лавках у входа в клуб видящую поджидали ее будущие посетители. С каждым днем новых нуждающихся в ее даре становилось все больше и больше. Поздоровавшись и пообещав принять всех сегодня, Тиса скрылась в клубе.

Нынче все его завсегдатаи оказались в сборе, включая даже пропадающую в последние дни Люсеньку и Мо Ши.

И хорошо, что они все здесь.

Больше всего впечатлился от образа кабана Строчка. Только не правильно как-то, вместо того, чтобы обеспокоиться, готов был бежать к мосту, чтобы поглазеть не невиданное существо.

- Какого говорите оно роста, Тиса Лазаровна? По плечо? Ого! Да это целый изнань!

- Какой ужас! - обхватила щеки ладонями Люсенька.

- Вряд ли это изнань, - учитель перевел взгляд на заведующего. - Оборотень или вэйновские проделки…

- Или привидение, - предположил Мо Ши. - Вы же видите призраков, как наша Люсенька.

- То же самое сказала Агата Федоровна, - кивнула Тиса. - Увы, даром я этого зверя не увидела, - вздохнула она, чуть виновато взглянув на Климентия.

Клара же криво улыбнулась в своей ироничной манере, затем шепнула видящей на ухо:

- Ты точно никаких снадобий не пила на досуге, Войнова? Может то обычный кабан был. Или блудный пес.

- В том то и дело что нет, - улыбнулась в ответ Образцовой Тиса.

После некоторых рассуждений, все остановились на том, что вскоре приедет белоградская вэйностража, и пусть она сама и разбирается.

Однако Мо Ши настоял на том, чтобы Клим провожал Тису домой на школьных санях ежедневно.

- Даже слушать ничего не желаю, Тиса Лазаровна! - восклицал шуец супротив возражениям видящей. - Клим повозит вас вечерами до дома. Последний зимний месяц, пока дни не удлинятся, и белоградские вэйны не разберутся с этим чудовищем. Не пререкайтесь, прошу, в память о вашей бабушке, я обязан побеспокоиться о ее внучке.

В конце концов Тиса растерянно взглянула на Клима.

- Это разумное предложение, - кивнул тот. В зеленые глазах не мелькнуло ни тени сомнения. А ведь она изрядно стеснит его.

Строчка и Люся так же поддержали идею Мо Ши. Даже Клара не сказала ни слова против, хотя Тиса ждала от нее поддержки. Брюнетка закусила губу и опустила взгляд на свои сцепленные в замок ладони. Молчала.

Тиса сдалась. После чего Ложкин увлек ученицу в кабинет. Урок уже полчаса как должен был начаться, а они, видите ли, прохлаждаются за светской беседой!

После шуйских мечтаний перед видящей снова оказалась пресловутая рваная на пальцах перчатка. И снова промах. Поиск оборотня не поддавался. Никак. Щуп строился с огромным трудом, И лишь три шага видящая смогла сделать по нему, затем ноги увязли. Словно в трясину попала. Как тогда на болоте с Демьяном, когда он представлялся юнцом-шкалушем. Снова захотелось забыться видением, оказаться рядом с вэйном, но сегодня Войнова себе этого не позволила. Впереди много работы с ожидающим за дверями людом, надо бы всех принять, да еще в приют успеть.

Закончив с перчаткой, Тиса переключилась на поиск людей.

Итак на сегодня пятнадцать человек. Шестеро из которых приехали из близлежащих селений. И Тиса не жалея сил приняла почти всех. Лишь двоих отправила восвояси, усмотрев в их желаниях неблаговидные намерения. Свекровь, которая за невесткой проследить вознамерилась. И шального нрава мужика, что хотел вызнать, где “старый скряга” ларь со сбережением держит. “Скрягой” он называл собственного отца.

- Никакая она не видящая! Она обманщица и хамка! Выставить меня, как какую-то служку за дверь! - не желала так просто уходить сварливая барыня. Слава Единому, Клара ее быстро вывела за порог и там отчитала в самом деле, как гимназистку.

- Это трудно, - устало Тиса взглянула на Клима.

- Знаю. С вашим обостренным чувством справедливости так и будет, - ответил учитель.

Он не спешил приглашать очередного посетителя.

- Но я не желаю участвовать в сих авантюрах. Не желаю, чтобы мой дар привел к чьему-либо несчастью.

- Но ведь воровку коровы вы нашли. Вряд ли ей от того счастья прибавилось.

- То воровство. А тут одна хочет невестку из дома выжить, а второй отца обокрасть. Нет уж увольте.

- А если бы допустим у такого человека, как Аристарх Фролов украли что-то, вы бы стали искать?

- Ни за что, - тряхнула локонами Тиса, сама подивившись жесткой уверенности в своем голосе. - Пусть этот богатей купит себе другую видящую. У него денег много. Не обедняет. Я же хочу помочь обычным людям.

- Я так и думал, что вы так скажете.

- Значит, вы меня уже хорошо узнали, - произнесла видящая.

Она думала, что на эти слова учитель отпустит какую-то шутку, однако Ложкин лишь подпер щеку кулаком и задумчиво смотрел на нее. С того вечера, когда ей привиделся интерес учителя, Тиса так и не находила прямого подтверждения своим догадкам. Да, вниманием ее Клим не обделял, но было ли что за ним? Скорее нет, либо ей так хотелось думать. Впрочем, Тиса долго над этим не размышляла, ее волновали более насущные для нее дела. Как например, скорая встреча с Поней, отправила ли Алевтина письмо, как обещала, или, к примеру, долгожданный говор с Ганной. Лисова уже должна была вернуться из Сеевки домой, и наверняка была полна новостей. И что кривить душой, Тиса ждала, что подруга зачитает ей очередное письмо от Демьяна. Надеялась на это и одновременно боялась, что в нем вэйн прямо отпишет, что влюблен в другую. И все надежды рухнут в одночасье. Какая же она все-таки беспросветно глупая ворона.

После урока в клубе случилось чаепитие, которое Люся устроила в гостиной, угостив всех большим великолепным тортом с кремово-вишневой начинкой. “Илья так и сказал, чтобы я отнесла его вам, моим друзьям!” - щебетала Перышкина, хлопоча у столика. Всякий раз при упоминании Творожкова, щеки девушки румянились, а глаза сияли. Клара перестала придираться к избраннику Перышкиной и с удовольствием съела свой кусок. Даже Клим чуть позже присоединился к чаепитию. За шутками и беседой незаметно пролетел еще час. О кабане припоминал разве что неугомонный Строчка.

Невер Анна

Глава

33 - Родственные узы

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Похожие один на другой, минули дни. Ни в поиске по именной перчатке, которую с упорством ставил в задание ей Клим, ни в “кабаньем” деле не наметилось никаких подвижек. Агата Федоровна три раза съездила на тот мост, два раза вместе с Тисой. “Желток” колдуньи светился, как солнышко при вечернем свете, но вэйна так ничего и не почувствовала.

- Возможно кто-то хорошо прячет следы. Либо я слаба для их определения. Или существо в самом деле лишь призрак.

- Который затаился, - согласилась Тиса.

Вечерами, когда, Клим на санях провозил ее через мост, видящая во все глаза смотрела в густые сумерки, но так больше ни разу и не увидела кабанов. Тьфу-тьфу.

С каждым днем видящая все чаще думала о своем письме. Алевтина божилась, что отправила его, а значит осталось лишь ждать. Перед сном она представляла лицо вэйна, как он раскрывает ее письмо и читает последние строки. Затем его осеняет, что только их чувства друг к другу самые искренние и взаимные, а все остальное - напускная шелуха. Да. Жалкая надежда. Но судя по тому, что она давно не видела рядом с Демьяном Разумовскую, не самая тщетная.

А еще Тиса с сожалением вспоминала те мокрые белые лохмотья в чернильных разводах, которые при говоре показала ей Ганна. Два письма от Демьяна. Целых два! И оба вымокли в снегу до состояния нечитаемости! Лишь жалкие обрывки предложений. Только они мало что говорили ей.

“…поэтому я вынужден так поступить… Надеюсь, что это объяснение… до весны нет возможности… чувства не останутся…”

Слов не было. Разве у владельца вэйноцеха не должна быть не промокаемая бумага или неразмываемые чернила? И что за беспечность проявил Симон Лисов, оставив конверты мокнуть под снегом?

Сегодня Тиса снова прошла всего лишь пять шагов по щупу. Не велико продвижение.

Ее неудача Клима особо не расстраивала, в отличии от шуйца, который просто душой болел за успехи видящей. Ложкин начал вводить основы ориентирования. И для этого принес сегодня карту. Но не простую, а с накладом. Как оказалось потом, заведующий предоставил собственную дорогую вещь для ее обучения. Тиса только взглянула и пропала в ней с головой на целый час. Карта оказалась невероятной!

- Она живая! Как карта погодника, только маленькая, - прошептала девушка, оглядывая через лупу леса, реки, дороги и города. Все выпуклое, объемное, яркое с плавающими названиями, которые при желании можно было пальцем сдвинуть в сторону.

- А вы видели карту погодника? - поинтересовался Клим, подвигая ближе стул и присаживаясь рядом с ученицей.

- Да. В вэйновской башне, на своде потолка.

- Я гляжу, вы и у себя в Увеге были тесно знакомы с колдовской братией, - в голосе Климентия зазвучали едва различимые нотки ревностного неодобрения.

- Наверно, можно и так сказать, - улыбнулась Тиса, не отрывая глаз от карты. - Оранск! Смотрите! Тут даже по улицам коляски едут и горожане ходят, - восхитилась она. -

Клим склонился над картой, почти касаясь щекой волос девушки.

- Найдите нашу школу, - велел он.

- Вот она, - рассмеялась Тиса, указывая пальцем. Удивительная карта позволяла приближать и удалять кукольную школу.

- Теперь покажите Белоград. Увег. Крассбург… - перечислял города учитель один за другим и внимательно вместе с ученицей разглядывал города.

Тиса настолько увлеклась, что не замечала, что уже почти опирается на плечо мужчины. И когда за окном рухнул с крыши подтаявший снег, лишь на миг оглянулась.

- С этого дня, каждый раз приходя на урок, вам нужно будет садиться за карту и запоминать в подробностях губернию за губернией, удел за уделом. Начиная с Оранской. Чем подробнее и точнее ваша умная головка будет знать географию империи, - он шутливо коснулся макушки девушки, - тем легче будет дару подстроиться под ваше желание и показать в нужное время точку расположения того или иного субъекта.

- С большим удовольствием возьмусь за ее изучение, - Тиса еще раз окинула восхищенным взглядом карту, затем оторвала от нее взгляд и повернулась к учителю лицом. И только сейчас осознала, как близко от нее находился блондин. Зеленые глаза смотрели на нее чуть свысока, насмешливо, и одновременно напряженно. Можно даже разглядеть игру света в радужке.

Красивый, интересный мужчина, бесспорно - понеслось невольно в ее “умной головке”. Уверенный в себе, умеет говорить и настойчиво двигаться к цели. Не верит вэйнам, что еще полгода назад весьма пришлось бы ей по вкусу. И так смотрит, что…

- Наверно, пора начинать прием, - испугавшись собственных мыслей, Тиса поднялась с места.

Климентий молча кивнул, поднялся со стула и в несколько шагов покинул кабинет. Выглянув в коридор, впустил первого посетителя - тщедушную старушку, которая забыла, где живет ее сестра. К сожалению, старость может преподносить и такие казусы.

Проследив, что бабуля закрылась в кабинете, а Клим направился в опытную, чтобы как обычно распорядиться на счет начала приема посетителей. Толкнув приоткрытую дверь, ступил на порог. И застал конец разговора Клары с Люсей, которые не заметив вошедшего, продолжали мыть стеклянные колбы в лохани.

- Неужели! Так он влюблен в нашу Тису?! - звенел в унисон со склянками голосок Перышкиной. Он-то и заставил Ложкина застыть на пороге.

- Именно, - Клара взялась перемывать уже чистые колбы. Руки ее чуть дрожали, но никто этого не замечал кроме нее самой. - Только не говори, что я тебе об этом сказала, пожалуйста. Это его она видела в видениях. Опервэйн из ССВ между прочим.

- Да ты что?! - восхищенно воскликнула Люся. - А что такое - ССВ?

- Люси, - покачала головой со вздохом Клара. - Это свецстража Вэйновия.

- Понятно, - легко согласилась Перышкина. - Я так рада, что ты помирилась с Тисой!

На этом Клим прокашлялся и обратил на себя внимание. Сухо отдав распоряжение Образцовой, покинул опытную.

Когда дверь захлопнулась. Клара в сердцах сдвинула в сторону ящик с помытыми колбами и прикрыла ладонью глаза.

***

После урока, Клим снова отвез Тису в приют. И даже не стал просматривать как обычно, сидя на лавке, свои бумаги, а помог лепить снеговика с видящей и Поней. И рассмешил обеих, поскользнувшись и рухнув в сугроб. А когда его вытащили из него, стало ясно - у снежной бабы появился снежный дед. Поня хохотала так заразительно, что за ней следом прыснула смехом и Тиса.

- Смейтесь, смейтесь, барышни, - проворчал незлобно Клим. - Или помогите отряхнуться, что ли?

Вечер оказался неожиданно приятным. А еще, она снова ощутила на себе чей-то взгляд. И подняла глаза к небу. Кажется она знала, чье присутствие порой она иногда ощущает.

- Я знаю, что ты рядом, Единый, - прошептала она, вспоминая фреску и переполняясь благодарностью небесам. - Ты смотришь на меня и не оставляешь меня. Не оставь меня и впредь, Боже. Прости мои прегрешения и наставь на путь истинный.

***

Село еще спало в сумерках предутреннего часа. Вдалеке пропел петух. Сонно залаяла собака, и улица с укрытыми снежным одеялом домами снова погрузилась в тишину. Вэйн подпирал спиной деревянную стойку крыльца большой избы и курил.

Стоило отстраниться, чтобы тут же понять - его что-то гложет. Темные серые глаза смятенно смотрели вдаль. Брови сошлись к переносице. Тонкие губы с особой тщательностью цедили сигару. И, судя по окуркам в склянке на перильцах, не первую. Снова возникло болезненное желание быть с ним рядом. Прижаться теснее всем телом, положить голову на плечо, ощутить тепло, обвить руками шею. Крепко. Нежно. Чтобы разгладилась морщинка, перечеркивающая высокий лоб, чтобы развеялась грусть и досада в его глазах, чтобы посветлели глаза.

Скрипнула дверца избы, и показалась лохматая макушка чтеца, одетого в исподнее. Неясное полусонное бурчание под нос и дверь захлопнулась. Через пару минут Юлий вышел на крыльцо, одетый в овчинную доху.

- Чего кукуем на морозе, Невзоров? - встал рядом. - Только не говори мне, что даже еще не ложился. Это провальные поиски тебя так дергают что ль? Неделю ходишь, как струна натянутый. Табак уже весь перевел.

- Чего тебе не спится, Юлька? - произнес хрипло главвэй, даже не повернув головы. - Или ты мне пришел странный совет дать? - он скривил губы.

- Еще одна веха? Как же, помню, - усмехнулся чтец, вспомнив предсказание. - Ладно раз просишь, вот тебе совет. Иди-ка ты, курильщик драконов спать, а то снова будешь снова всех гонять, как изнань. Или наоборот свалишься с ног, как конь загнанный.

- Плохой совет, чтец, - фыркнул равнодушно главвэй. - Обычный. Не подходит.

- Иногда мне кажется, что ты начинаешь сходить с ума, - обеспокоенно окинул взглядом друга Юлий.

Рука с сигарой главвэйя замерла.

- Не сойду, - произнес Демьян. Он покрутил в пальцах сигару, рассматривая тлеющий конец. - Или сойду. Черт! - прошипел он сквозь зубы. - Он постоянно рядом с ней, Юлька. Почти каждый божий день их видят вместе. И я не могу ничего сделать, кроме как смотреть и молчать!

Какое-то время главвэй еще разглядывал сигару, затем в один миг она оказалась смятой в кулаке.

- Ох ты ж, - крякнул чтец. - А что Жар-Птица?

- Ловит каждое его слово с неподдельным вниманием и благосклонностью.

Кажется чтец выругался про себя. Склянка пополнилась еще одним окурком.

- Что будешь делать?

- Не знаю еще.

- Подставь его. Не мне тебя учить, как управлять людьми.

- Нет, - покачал головой Демьян. - Только не так… Не с ней.

Время прогулки в старом парке заканчивалось, а она все никак не могла разобраться в собственных чувствах. Старая вишня качала ветвями, то ли с сочувствием, то ли с укором. Тиса погладила корявую кору дерева, прощаясь, и медленно двинулась по вишневой аллее к выходу. Последнее видение оставило неоднозначный осадок на душе. С одной стороны, должна бы радоваться - отношения Демьяна с баронессой разлаживаются, как мечталось. Какой-то настойчивый ухажер не теряет время, пока главвэй ищет отступника, а Лилия Разумовская принимает его ухаживания. С другой стороны Тиса не могла видеть горечь Демьяна и будь рядом эта вертихвостка, несомненно бы высказала ей, чувствами какого достойного человека она играет. Встряхнула бы эту столичную красавицу, чтобы одумалась! Демьян достоин верности, достоин взаимной любви и уважения.

Сегодня Климентий с Мо Ши с утра на совете школы, потому в клуб можно было не торопиться. Тиса ступила за ворота парка и неспеша направилась в город - в аптеку. Там сегодня она должна будет сложить травяные сборы. Мята, полынь, багульник… Травы позднего августа… Помнится, когда она на Ватрушке отправилась в скалы, поля были пестры от цветущих лекарственных трав, увежский воздух вкусен и ароматен. Лес звенел птичьими голосами и играл солнечными бликами лужаек, а скалы овевал теплый ветер. Тиса сама не заметила, как тронула памятованы, и углубилась в воспоминание дня, когда она впервые увидела Демьяна в лице шкалуша Трихона. Встречные прохожие не обращали внимания не бредущую в задумчивости девушку.

Тиса же оказалась в Теплых скалах и заново прочувствовала страх высоты. Вспомнила, как расцарапала ладони, поднимаясь по скале к намеченному уступу. И свои последние потуги, чтобы подняться на руках. И как выдохнула: ‘Добралась!’. Испуг, от того, что на плато заметила незнакомеца. Темная мужская фигура. Тогда она соскользнула от неожиданности, и чуть не сорвалась в пропасть. Сейчас же памятованы позволили остановить время и разглядеть мужчину. Все верно, тогда она увидела Демьяна таким, какой он есть, а не юным шкалушем.

- Я вам помогу. Давайте вторую руку. Держу вас, - силные руки обхватили ее запястье и вытащили на площадку уступа. Знакомый и уже такой дорогой ей голос.

Паренек, лет семнадцати. Тот же Демьян, но юный. Худой, серые волосы и такие же серые внимательные глаза. Слишком цепкие и умные для этого возраста. Как она тогда не заметила этого? И в нише скалы лежит мешок не с дубинкой, а скипом. Еще один промах ее воображения.

- Что вы здесь делаете? - требовательный вопрос, заданный серьезным тоном.

- Я ищу… - запнулась.

- Что?

- Тебя это не касается.

Должно быть ему тогда показалась смешной ее дерзость.

- Глупо было взбираться без страховки, - Демьян покачал головой в свойственной ему манере.

Когда над на вершине скалы зарождался обвал, его лицо помрачнело. Он задрал голову и что-то прошептал. Уже колдовал, не иначе. И ведь не поняла, что им грозит опасность. Снова памятованы по ее желанию остановили время воспоминания. Тогда она не поняла, но сейчас видела, как он оказался в нише и взялся за скип. Как шептал заклинания. И лучи белой вэи, едва заметные краем глаза скользнули ввысь. Как груда катящихся камней замедлила свое падение. Да, тогда ей это все-таки не показалось. Огромные глыбы в самом деле стали двигаться в два раза медленнее, и их поток сместился в сторону, что позволило ей отбежать к тропинке.

Как Демьян избежал завала, Тиса так и не рассмотрела. Момент, когда она ударилась головой благополучно опустила. Зато момент, когда очнулась, оценила. Странным образом у нее ничего не болело. Мелкое щипание в месте ушиба головы не в счет. Демьяна она после обвала так и не разглядела. Стоп. Тиса остановила воспоминание.

Интересно, сколько же всего она еще не замечала в их встречах?

В аптеке ее мечтательно-задумчивое настроение не скрылось от глаз Агаты Федоровны. И когда сборы были готовы и переданы на руки работницам для отсыпания по мешочкам, вэйна поманила помощницу к себе на этаж. Усадила за стол и напоила, нет не чаем, а ягодным киселем. Тиса выловила ягоды ложечкой и съела, ощущая кислый вкус на языке. Клюква. И почему сегодня все напоминает ей прошлое?

- Ну как, появились еще вопросы по вэелогии? - колдунья подвинула вафли ближе к Тисе.

Помощница подняла глаза от чашки и кивнула:

- Что такое вехи прорицания?

- События, которое должно произойти, чтобы какая-то вероятность стала реальной. Вот так вопросы, ласточка. Никогда не предугадаю, что ты захочешь узнать в очередной раз. Но ты ведь еще что-то хочешь спросить, ведь так? - мягко спросила колдунья, глядя на помощницу поверх очков.

Да, пожалуй, есть самый главный вопрос, который давно ее мучает.

- Может ли быть счастливым союз обычной провинциалки и высокородного вэйна?

Агата Федоровна на какое-то время задумалась, затем поднялась с места:

- Я постараюсь ответить на твой вопрос, - она последовала к буфету и достала из-за стеклянных створок коробку шуйских сладостей. Ту самую, что всегда нетронутой стояла по центру полки.

- Вот эту коробку давным-давно подарил мне один человек, когда делал предложение руки и сердца.

Тиса подняла удивленный взгляд с коробка на колдунью.

- Да-да, я тоже молодой когда-то была, ласточка. Молодой и красивой. Тогда я заколебалась с ответом, затем произошли некие события, что заставили еще повременить. Скажем, ко мне посватался вэйн. Пышно посватался. Всю улицу иллюзорными цветами устлал, ангелочков с сердцами у порога подвесил. И тот парень, что подарил мне эту коробку, исчез. Я лишь нашла короткую записку в пустом конверте, - вэйна подцепила ноготком расписную крышечку коробка и вынула пожелтевший листик бумаги. Протянула Тисе.

“Я понял, что не достоин был просить вашей руки и сердца. Прошу меня простить”, - говорилось в записке.

- Прошло уже три десятка лет, а я его еще помню, - со вздохом продолжила вэйна. - Так, как мне был к душе тот юноша, так не был более никто. Я так и не вышла замуж, хотя мужчины были, и звали и не раз под венец. Сладости эти я так ни разу и не попробовала, как и ту любовь, возможно самую настоящую. Так вот, что я скажу тебе по поводу неравного союза, моя ласточка. Все зависит только от влюбленных. Если они желают быть вместе, то никакие предрассудки не помешают им быть вместе, все тяготы переживут-пережуют. Запомни одно, нужно вовремя говорить “да”, и открывать коробки со сладостями, когда они еще сладки. Второго шанса судьба может и не предоставить.

- А вы не пытались его найти? - спросила Тиса, растроганная рассказом колдуньи.

- Как же, пробовала. Пятеро искунов, твоих собратьев по дару, искали, да тщетно. Сказали, далеко уехал. А потом я смирилась с потерей.

- Хотите, я попробую найти его сейчас? - поднялась с места Тиса.

В глазах вэйны отразился на миг испуг, затем на смену ему явилась растерянность.

- Нет. Не надо, дорогая. Некоторые мечты должны оставаться мечтами. У поступков тоже есть свой срок, - Агата Федоровна неловко подвинула к себе коробку со сладостями, вложила в нее записку и отнесла на прежнее место в буфет. Стеклянные дверцы закрылись. - Я не испила свою любовь вовремя, а теперь уже поздно. Я уже далеко не та, которую он любил, - женщина провела ладонью по своим волосам, поправила на носу очки. Затем обернулась к помощнице. - А ты будь храбрее меня.

***

Рассказ колдуньи неожиданно раскрыл ей глаза. Заставил увидеть себя и свое положение с другой стороны. Настолько, что, когда Климентий снова положил перчатку перед ней, Тиса прошептала: “Боже, что я здесь делаю? Почему еще не бегу к нему?!”.

- Что вы сказали? - блондин склонился ближе, чтобы расслышать.

- Ничего, - прошептала Тиса и послушно закрыла глаза.

Туман рождает радугу -“Слава Единому отправила ему письмо!”. Первый шаг по щупу - “А если оно затеряется и не дойдет?!” Девять шагов по шупу - “Или промокнет по дороге, как те письма у Лисовых?”. Снова срыв.

Перед глазами предстала длинная крытая терраса, мощеная красным мрамором, потрескавшимся от времени. На колоннах чернели сырые разводы. Под кровлей пятнами выделялись старые ласточкины гнезда.

- Да, запустил ты родовое имение, дядя, - прошептал Демьян себе под нос, оглядывая колоннаду террасы и заросший яблоневый сад.

- Как вас представить? - поклонился в парадной привратник - при парике и в ливрее. Он тянул высоко подбородок, словно пытался стать выше своего невысокого роста.

- Демьян Тимофеевич Невзоров к их сиятельству.

Услышав ответ привратник открыл рот и отступил. Наверно, он не удержался бы на каблучках своих туфель и опрокинул рогатую бронзовую вешалку за своей спиной, но главвэй вовремя ухватил привратника за рукав.

- Вы… - произнес он, хватая ртом воздух. - Вы! Вы племянник Проклия Савельевича!

- К сожалению, да, - сухо подтвердил родство Демьян, чем несколько сбил восторженный порыв привратника.

- Я доложу о вас лично, - поклонился слуга. - Идемте за мной! Хм, простите. Прошу следовать за мной. Ваша тетушка Федосея Егоровна будет рада вас видеть!

Убранство тех комнат особняка, через которые провел вэйна привратник, можно было назвать древней роскошью, или былой. Тяжелые драпировки гардин, массивная неподъемная мебель с протертой позолотой. Несомненно солидные но уже вышедшие из моды комоды времен Антея первого. Напольные канделябры, как бронзовые деревья по углам. И огромные люстры в тысячу свечей. Не дай Боже на голову кому свалятся, так и могилу рыть не придется. Сразу в недра Хорна и уроют.

- Прошу покорно обождать тут, - оставил у порога одной из комнат Демьяна проводник, а сам исчез за ее дверями.

Вскоре послышался возглас и торопливый топот.

Двери распахнулись.

- Где он?! - появилась худая старушка и, увидев гостя, застыла на пороге. Седую голову покрывал кружевной чепец. В руках она теребила носовой платок.

- Ты приехал, Дема, - она будто не верила своим глазам и потому подошла ближе, чтобы рассмотреть. - Единый, ты стал видным мужчиной, и очень похож на Тима. Лоб Невзоровых. А глаза матери.

- Тетя, я не располагаю временем и хотел бы поговорить с Проклием. Если возможно. Второй месяц, как я присылал ему письма с прошением - снять с меня наследный титул князя. Я не нуждаюсь в нем. Если бы не это, то я не потревожил бы ваш покой ни в коем случае.

Старушка будто сникла в один миг от слов племянника и горестно вздохнула.

- Ты в обиде на нас.

- Это не обида, тетя. Я не желаю быть князем. Мне, слава Единому, и без него неплохо живется.

- Мы это знаем, Дема, - всхлипнула тетушка. - Мы многое о тебе знаем. Смотри, - она подошла к секретеру, с трудом приоткрыла его тяжелую крышку и вытащила из его темного нутра большую, похожую на амбарную, книгу. - Вот. Он о тебе все сведения собирал.

Демьян распахнул книгу и увидел записи. Карточка выпускная с Вемовейского училища. Вырезка из газеты о смене владельца пятого вэйноцеха, где упоминалась лишь фамилия. Записи о его перемещениях и личных предпочтениях заставили главвэя вздернуть в удивлении брови.

- Проша тобой гордится, - произнесла старушка.

Демьян кивнул и отдал обратно альбом:

- Это вряд ли, тетя. Просто очередная барская прихоть.

Скептическое выражение лица племянника расстроило тетушку еще больше, ее губы задрожали, и женщина приложила к ним носовой платок:

- Он болен, Дема. Уже пять лет как прикован к креслу. И его дар, - здесь голос подвел княгню. - Он лишился его, не полностью, но… Он почти лишак, Дема.

Судя по тому, как нахмурил лоб главвэй, новости о родственнике все же не оставили его равнодушным.

- И где он?

- На кухне у печи, - прошептала Федосея.

Брови вэйна резво взлетели.

- Да-да, - улыбнулась удивлению племянника тетя. - Он теперь почти всегда там, пьет и сидит у печи, читая газеты и книги. Всю библиотеку почти туда перетаскал. Всех слуг выгнал. Что было! Пришлось распорядиться и пристроить еще один хлебный дом с тыла. А старую кухню отдать Проше. Пойдем. Я отведу тебя к нему.

Вскоре видящая смогла сама наблюдать грозного князя. Тот сидел в кресле, больше напоминающем тележку для перевоза бочек, только без оглоблей, потому как имело два деревянных колеса по бокам. Крупнолицый пожилой мужчина, кряжистые широкие плечи обтягивал старый суконный мундир кроя, что был в моде лет этак двадцать назад, однако не смотря на это и сейчас вызывал уважение к своему владельцу. На груди в путах аксельбантов пара Вемовейских крестов и звезда отличия. Ноги мужчины покрытые пледом безвольно лежали на табурете, приставленном к теплой стенке изразцовой печи. Читая книгу в жестком переплете, Проклий Савельевич что-то бурчал себе под нос.

- Здравствуй, Проклий.

Князь Невзоров обернулся на приветствие и тяжелая книга выскользнула из его рук. Из горла мужчины вырвалось длинное проклятье, похожее на раскаты грома.

- Я с не меньшим восторгом рад видеть тебя, дядя, - отозвался Демьян.

- Ты явился сюда! Сюда! Посмел-таки, подлец! - почти рычал князь, и его взор метнулся к собственным ногам и стал совсем яростным.

- Убери из реестра титулов мое имя, и я исчезну тотчас, ваша светлость, - взгляд Демьяна похолодел. Он подошел к родственнику и окинул взглядом стол, заваленный газетами, книгами и пустыми бутылками из-под дорогого вина, перевел на огонь в очаге. - Я так понимаю, мои письма почили в этой печи? Мне счесть это очередной издевкой?

- Неблагодарный сопляк! - Проклий схватился за колеса кресла, надеясь то ли раскрошить дерево в тисках ладоней, то ли наехать на нежеланного гостя. - И как ты посмел явиться сюда?! Ты выкрал деньги! Сбежал из родового имения, как тать!

- Что, не кого стало учить треглавой? - сощурил глаза главвэй. - Что касается денег - я взял то, что принадлежало моему отцу. Но, коли попросишь, могу возместить убыток с процентами.

- Нахальный ублюдок! Каким был таким остался! Самоуверенный и наглый, как мать! Это из-за нее Тим уехал в ту смердящую деревню на кулички! Она его довела до гробовой доски!

Демьян не обратил внимания на последнее оскорбление. На лицо его словно вуалью упала непроницаемая маска. Он еще раз окинул взглядом родственника:

- Зря я сюда приехал. Так и знал, что ничего путного из этого не выйдет, - он развернулся и обошел испуганную Федосею, направляясь к выходу. - Можешь реестр не менять, но так и знай, - не оглядываясь произнес он. - Титул я не приму. Опозоришься, коли будешь настаивать. Прощай… дядя.

- Проша, что ты делаешь!? - заломила руки княгиня, глядя на уходящего племянника.

Демьян уже был у выхода из бывшей кухни, когда в спину его догнало тяжелое:

- Погоди ты! Опер, чтоб тебя!

Главвэй застыл в дверях, затем, не услышав продолжения, медленно обернулся.

Проклий Савельевич с каким-то мрачным удовольствием разглядывал племянника и, наконец, процедил:

- Ты еще и свободолюбивый гордец, каким был мой брат, - видя, что его все еще слушают, продолжил несколько примирительным тоном. - Давай, присядь. Поговорим по мужски, - князь махнул рукой на стул, приставленный к стене. - А ты, Досея, оставь нас. И нянек всех забери!

После короткого колебания Главвэй послушался. Подвинул стул к печи и уселся. Молча.

- Право, не ожидал, что приедешь, - цокнул языком Проклий, не сводя тяжелого взгляда с племянника.

- Одна особа с большим сердцем и верой в людей советовала мне посетить родовое гнездо. Предполагала, что из этого может выйти нечто путное, - произнес Демьян, наблюдая, как князь подцепил у ножки стола непочатую бутыль и тут же ловко откупорил ее.

- Значит, вот кому я обязан твоим приездом, - проворчал князь, разливая багровое вино по бокалам. - За эту мудрую особу и выпьем.

Мужчины выпили, не спеша возвращаться к больным темам, коротко обсудили расстановку власти в имперском совете, скорый прилет драконов с Лазурного, набеги близ пустошей на караваны. Затем разговор сместился на учебу в Вемовейском, ССВ и работу в нем. Оказывается Проклий в самом деле знал многое о жизни Демьяна, и в его голосе сквозила грубая, но гордость за племянника.

- Ты в самом деле похож на Тимошку, - произнес князь. - Глаза только ее.

Демьян напрягся, ожидая новых нелестных слов в адрес матери, но дядька молчал.

- Я был не прав, - неожиданно повинился Проклий, исподлобья глядя на огонь печи и выпячивая нижнюю губу. - Во многом. Как последний идиот дергал твоего отца за усы. Да пусть бы хоть с дояркой обвенчался, лишь бы жив был! Если б я тогда не уперся рогами супротив их союза, он бы не уехал из имения. Треклятая деревня! Свою вину я вымещал на тебе. Это сейчас я понял. Книжонок начитался, поумнел. Без ног и вэи видишь ли заняться нечем, - с отвращением к себе выговорил старик. - И если можешь - прости. Нет - катись ко всем изнаням испода!

- Принимаю, - кивнул главвэй. - Что с ногами?

- С рысака слетел, когда удерживающий наклад ослаб. Вэя видишь ли покинула меня внезапно, - лицо Проклия помрачнело еще больше. - Святая Вэя забрала свой дар. Теперь я лишак.

- Лекарей вызывал?

- Дуралеи они! Дармоеды! - внезапно шарахнул кулаком по подлокотнику князь. - Все сбережения извел на этих мошенников! Имение еле удержал от разору.

Какое-то время Демьян выслушивал положение дел во владениях князей Невзоровых. Затем они еще раз выпили по бокалу вина.

- Покажи скип, - попросил дядька. И когда оружие главвэя легло в руки Проклия старик на несколько минут превратился из грозного князя в восторженного мальчишку, получившего дорогую сердцу игрушку.

Пока он вертел в руках ореховое древко, главвэй наклонился и поднял с пола книгу, что выпала с рук Проклия при появлении племянника в бывшей кухне. Роман Селивана Долгова “Огненные небеса”. Двухтомник, военная эпопея. Демьян пролистнул несколько страниц и остановился на картинке. Два всадника-вэйна на драконах сошлись в небесной схватке. Пролистнув еще, рассмотрел новую картинку. Девушка обнимала при встрече вэйна.

От созерцания картинки Демьяна отвлек Проклий, который решил-таки вернуть скип племяннику. Демьян отложил том на стол и прикрепил скип к ремню.

- Что это у тебя? - произнес князь, вытянув руку и указывая перстом в грудь главвэя. Он прищурился: - Что эта изнанева штука делает на твоей шее, Демьян!?

Тиса и сама теперь увидела стеклянный кулон на бронзовой цепочке поверх сюртука. Тот самый кулон, что месяц назад управной ССВ Политов принес Демьяну из секретки. Должно быть сейчас он выскользнул из-за ворота вэйна случайно, когда тот поднимал книгу.

- Эта вещь мне нужна, - спокойно ответил главвэй, собираясь спрятать кулон за ворот. Однако Проклий остановил его:

- Погоди. Это же угн, я прав? - прорычал князь. - Сними эту дрянь немедленно!

Видя, что племянник не торопится выполнять его прихоть, разразился ругательствами.

- Что ты делаешь? - раздувался от возмущения Проклий. - Ты хочешь убить свой дар? Поскольку вэя при тебе, то угнетатель ты настроил на дар убеждения? Я прав? А шкала! Она уже желтая! Еще немного и ты потеряешь свой дар, идиот! А с ним и часть вэи оставит тебя! Святые-то не прощают отказа от своих даров! Я знаю, что такое потерять вэю!

- Я себе не враг, дядя. До того, как он угн станет красным, у меня еще достаточно времени. Вэя останется при мне.

- И все же ты безумец! Упрямец! Идиот! - не мог успокоиться князь Невзоров. - Но зачем ты ее повесил на себя? Тебе надоело убеждение? Доверять этой древней дрянной штуке!

- Она сработана на совесть. Я уверен, - отмахнулся главвэй и спрятал кулон под одежду. - Твои беспокойства пустые.

Тиса вернулась из видения, но не торопилась открывать глаза, заявлять об этом. Краем уха она слышала, как Мо Ши негромко продолжал обсуждать с Климентием планы на весенние раскопки. Видящей хватило минуты, чтобы оценить последнее видение и понять - как бы Демьян не забыл ее. “Особа с большим сердцем” - это ведь она!

И неужели, ради того, чтобы скорее ее избавить от приворота, он надел на шею этот опасный кулон? Если так, то Проклий Савельевич прав, ему стоит поскорее снять эту штуку с себя! Смысла ее носить у Демьяна нет и не было. Когда он получит ее письмо, то поймет это. Или написать еще одно письмо? Или… может, хватит писем, размышлений и сомнений! Агата Федоровна права. Она будет храбрее!

Видящая поднялась с кресла, точно взлетела птахой.

- Тиса Лазаровна, - тут же подоспел к ней шуец, потирая ладони, - как наш поиск? Получилось увидеть оборотня?

Девушка покачала головой отрицательно:

- Я опять не смогла, Мо Линич, - покаялась она, но при этом улыбнулась. - Трудно дается. И пожалуйста, простите меня…

- Ничего, у вас все получится, моя дорогая, я уверен в этом, - перебил ее старик.

- Я о другом, - Тиса закусила губу. - Простите за то, что мне придется прервать обучение, поскольку я собираюсь уехать в самое ближайшее время из Оранска.

- Как уехать? - шуец замер посреди кабинета, словно громом пораженный.

Тиса заметила растерянный взгляд Климентия, и ощутила укол совести.

- Вы не можете уехать! - воскликнул шуец. - Вы еще не нашли оборотня! И… и… Вы не освоили до конца дар. Возмутительно неверное решение - оставлять обучение в такой важный момент! Климентий, скажи своей ученице, что это невозможно! - напустился на асистента старик.

- Тиса, что случилось? Почему вы решили уехать? - Клим оказался рядом и заглянул в глаза.

- Извините, я не могу сказать, но уверяю вас, это важно, - видящая поднесла ладонь к груди. - Очень важно для меня. Возможно, я еще вернусь еще и доучусь у вас. А пока…

В дверях показались Строчка и Клара с вопросом, что тут случилось. Оказалось, возмущения Мо Ши были слышны даже в опытной. Какое-то время в кабинете стоял гвалт, говорили все присутствующие. Уговоры на видящую так и не подействовали. Тиса твердо знала, что ей нужно. А именно - увидеть Демьяна и во всем разобраться. Если он так любит свою Жар-Птицу Разумовскую, то зачем отменяет таблетки в вэйноцехе, зачем надевает этот кулон, пишет письма и вспоминает о ней?

- Я думаю, Мо Линич, если бы дело это не имело высокой важности, Тиса бы не надумала уехать. Давить на нее мы не можем, - поддержала видящую Клара и заработала сердитый взгляд от заведующего.

Тиса ухватилась за рукав брюнетки.

- Мне нужно забрать Поню, - прошептала она. - Совсем забрать, понимаешь?

- Я помогу, - кивнула Клара. - Одевайся. Клим, ты же довезешь нас в приют?

- Тебе нужно со Строчкой еще занести наблюдения, - мрачно напомнил Ложкин.

- Да ладно тебе, - отмахнулась Клара. - Успеется.

***

Спустя полчаса две молодые женщины входили в здание “Сердечного крова”. Приютных видно нигде не было, и Тиса знала почему. Время обеда. Степанида Силовна не обедала с подопечными, и на удачу пришедших нашлась у себя в приемной. Смотрительница просматривала содержимое ларя, когда в дверь постучали. Захлопнув крышку, Степанида отставила сундучок в ящик стола и громогласно спросила: кто?

Пожелание Тисы удочерить девочку заставило смотрительницу на пару секунд задуматься, потом на ее лице появилась елейная улыбка.

- Конечно, Тиса Лазаровна, я понимаю ваше стремление принять ребенка из приюта. Вы часто выгуливали Полину.

- Да, я так к сильно привязалась к ней, - признала Войнова.

- Очень похвально и так благородно! По уставу “Сердечного крова”, - Степанида указала на брошюру, висящую в рамке на стене, - вам всего лишь нужно написать заявление с прошением, рассказать при этом о себе, своем денежном состоянии, где живете, с кем, затем заверить печатями в мэрии и в управе. Оплатить приюту пятьдесят рублей, и можете забрать ребенка.

- Сколько? - в два голоса спросили Клара и Тиса.

- Так много? - протянула видящая.

- Таков устав, - развела руки смотрительница.

Пока Войнова соображала, у кого может занять хотя бы половину этой суммы, Клара поднялась с места и подошла к рамочке с уставом. Прикоснулась ее будто невзначай пальцем, рассматривая.

- Степанида Силовна, простите, верно я называю ваше имя? Разве в уставе приюта не говорится о пятнадцати рублях вместо пятидесяти? - спросила спустя полминуты брюнетка. - И “эта сумма приютному позволяет унести с собой всю свою одежду и вещи”, - процитировала она.

- Такого не может быть, - возмутилась Степанида. - Пятьдесят рублей!

- Тогда давайте проверим, возможно вас подводит память, - криво улыбнулась Клара и бесцеремонно сняла с гвоздя рамку. Легко вытряхнув брошюру с уставом, Образцова ловко открыла ее на нужном развороте:

- Вот здесь это написано. Прописью. “Пятнадцать рублей”. Взгляните сами.

Нужный абзац был тут же продемонстрирован как Степаниде, так и Войновой.

- И впрямь спутала со слепу, - смотрительницы кисло улыбнулась, и ее глаза на выкате на миг гневно блеснули. - Пятнадцать и пятьдесят, так схоже пишутся, не так ли, милочки?

- Несомненно, - кивнула Тиса, открыто радуясь, что сумма оказалась много меньше первоназванной.

- Благодарствую, что указали на ошибку, - процедила сквозь зубы Степанида, сверля на Клару недобрым взглядом. - Верните на место устав, пожалуйста. И прошу вас больше ничего здесь больше не трогать… м-милые бырышни.

- Как хорошо, что мы все выяснили, - Клара невозмутимо вернула рамку с брошюрой на родной гвоздь.

- Я обязательно принесу заверенные бумаги и оплачу положенную сумму! - жарко заверила Степаниду Тиса, прежде чем покинуть приемную приюта.

Лишь теперь Тиса поняла, что самое главное не сделала. Она не спросила мнения девочки. Вдруг Поня не захочет уехать с ней? Ведь она кормит птиц, в надежде, что у тех вырастут крылья. Чтобы они отнесли ее к маме. К настоящей маме.

Клара ушла, сказав, что будет дожидаться ее с Климом в санях, а Тиса осталась. Скоро окончится трапеза в приюте и тогда они поговорят. Единый! Помоги подобрать правильные слова!

Когда ребенок вышел в числе остальных отобедавших из дверей столовой, то сразу же доверчиво понесся Тисе навстречу.

- Мы поедем к тебе, да?

- Сегодня нет, но… - Войнова заметила огорчение малышки и продолжила увереннее. - Знаешь, я бы хотела, чтобы ты всегда была у меня. То есть со мной. Ты бы согласилась?… - Тиса все же запнулась, но на ее счастье ребенок оказался догадлив.

- Хочешь забрать меня к себе совсем? - спросила деловито девочка.

- Да, насовсем, Поня, - закивала Тиса, чувствуя сильное волнение.

- Чтобы я была дочкой? А ты - мамой?

- Ну, если не захочешь так, то просто моей маленькой подружкой, - выдохнула видящая. Боже, хоть бы не спугнуть ребенка. Как оказывается сложно сказать то, что на сердце.

Поня покачала отрицательно головкой и сплела руки на груди, как это иногда делала Тиса.

- Неа, - заявила малышка. - Я пойду к тебе только дочкой.

Тиса улыбнулась. Она сгребла в охапку девочку и поцеловала ее в лоб, как когда-то в детстве целовала Тису мать.

- Я очень рада этому. Очень. Эм… И если мы найдем когда-нибудь твою настоящую маму, то…

- Тогда у меня будет целых две мамы, - практично рассудила смышленая девчушка - Две же лучшей, чем никакой? Так?

- Так, - счастливо рассмеялась Тиса.

Слава Единому! Словно камень с души.

- Мам, - пробуя на вкус слово прошептала Поня. - И когда ты меня заберешь?

- Совсем скоро, Поня. Заберу и потом мы поедем с тобой в путешествие, далеко-далеко.

- На санях? - воскликнула девочка и, получив подтверждение у Тисы, запрыгала на месте.

Да, видящая уже все продумала. Везти ребенка через всю империю она бы не рискнула. Самое большее - почтовой каретой добраться до Белограда - неделя пути. А там Тиса отправится в вэйностражу с просьбой: предоставить портал в Крассбург, поскольку у нее есть ценные сведения для главвэя Невзорова. Да, она готова назвать им имя отступника, рассказать про невесомые и белую башню на Студень-реке, что издали напоминала гигантский рог дракона Вемовея. Они же не настолько глупы, чтобы не понимать, что дело крайне важное. И тогда, либо ее с Поней переправят в Крассбург в ССВ, либо передадут туда весточку о них Демьяну посредством того же вэйновского говора. Она будет этого добиваться! В любом случае Тиса надеялась, что Демьян откликнется сразу, как только поймет, что она его ищет. Главное, сообщить ему о себе.

В тот день Тиса успела составить с Кларой заявление и даже попытаться занести его в губернскую учетную. Какая она была наивная, что рассчитывала чуть ли не в этот же день проставить на бумаге обе печати. В учетной Тиса отстояла очередь, а затем ей сказали, что заявление написано неверно и просили переписать, также привести в следующий свой приход поручителя, то есть достаточно уважаемого в городе человека, который готов за нее поручиться. Поручитель кстати тоже должен в свою очередь заполнить какую-то бумагу. Взвесив две кандидатуры - Мо Ши и Агаты Федоровны, видящая остановилась на последней. Так же за имперские услуги ей в учетной велели оплатить два рубля в кассу, что располагалась с торца здания.

Кассовое окошко выходило прямо на тротуар и люди толпились на морозе ожидая своего часа для оплаты.

- Чтоб эти чиновники себе что-нибудь отморозили, - ворчала Образцова в очереди. - Заставляют честных людей мерзнуть. Что они там так долго возятся? Срисовывают профиль Антея с копеек что ли?! Да, Войнова, твои бумажки - морока еще та. Думаю и в управе не меньше канитель будет, - брюнетка потуже затянула узел пуховой шали, что покрывал ее плечи поверх пальто.

- Ничего, - улыбнулась Тиса, стуча зубами и переступая с ноги на ногу. - Справлюсь, - и звонко чихнула.

- Э, мать, ты не заболей только. Ребенка себе никак завела, - фыркнула Клара. - Пальтишко твое никуда не годится. Вместе с ботинками давно надо было приюту подарить, чтоб бедняки носили.

- А что пальто?! И ботинки у меня еще хорошие! - возмутилась Тиса, хотя Образцова права, долго выстаивать в них на холоде было вредно для здоровья.

Мороз крепчал с каждой минутой, и видящей было неудобно, что Клара из-за нее тоже вынуждена мерзнуть на улице. А уйти или подождать ее в теплых коридорах губернской учетной, брюнетка наотрез отказалась.

Спустя полтора часа, Тиса, наконец, заполучила заветную квитанцию об оплате. Первая победа.

Климентий поджидал их в каретном ряду и судя по его несколько сгорбленной фигуре на козлах, блондин тоже от мороза был не в восторге. Тиса подумала, что век не расплатится за такую помощь пред клубовцами, возят ее уже пол дня, помогают. Пора бы и совесть знать. Тем более, что Климентий, кажется, на нее в обиде. Все больше молчит, а смотрит так, что сразу хочется во всех грехах разом раскаяться. Тиса попросила высадить ее возле аптеки и поблагодарила от души Клима и Клару. Убедив их, что их помощь больше не требуется, что домой ее отвезет Микишка на аптечных санях, помахала им рукой на прощание. А сама вошла в аптеку. К сожалению, Агаты не оказалось на месте, как и Микишки с санями, поскольку хозяйка аптеки укатила к какой-то знакомой и обещала быть дома поздно. Так что Тиса снова оказалась на улице и поспешила по Боровой, оглядываясь, вдруг покажется свободный извозчик. Однако ей не повезло. Людей на улице становилось все меньше, а те сани, что катили мимо были уже переполнены пассажирами. Теперь она в самом деле пожалела, что погорячилась, отпустив учителя с Кларой. Так костеря себя за недальновидность, видящая добралась домой, в полной мере ощущая себя ожившей ледяной статуей и мечтая лишь об одном - горячем ужине и чае с малиной!

Позже, отогревшись у очага и допив кружку чая, Тиса взялась за письмо Ганне. Откровенно без утайки она описала коротко про все последние события, случившиеся с ней в Оранске. Свои чаяния забрать малышку из приюта и надежду на взаимную любовь вэйна, к которому вскоре отправится вместе с девочкой. Закончив с письмом, Тиса убрала перо и вдруг осознала, как счастлива. Будто и не малиновое варение было добавлено в недавно выпитый мятный чай, а вино хмельное. А ведь все ожидания вполне реальны! Неурядицы с бумагами закончатся и она заберет Поню. И они уедут к Демьяну в Крассбург! Он расскажет, как получил ее письмо и обрадовался. Признается, что все еще питает к ней чувства. А еще она сможет увидеться с Ричем, за которым так соскучилась уже! Боже! Как же ты милостив!

На сей раз свое путешествие по видениям, она предпочла начать с медвежонка.

- Со сы кадду? И что там? Ты же на меня, да? - Рич засунул нос в чашку, рассматривая кости и тут же получил шлепок по лбу от старухи Магды.

- Аншалэ, Рычи! Тихо!

Бабуля брала каждую из пяти костей, клала на язык и будто слушала что-то одной ей ведомое, закатывая глаза к пологу над головой.

- Я стану аптекарем, да? - прошептал мальчишка. Ему не терпелось узнать свое будущее, и он ерзал, сидя на одной из меленьких цветастых подушек, которых в кибитке гадалки находилось множество.

Старуха отложила последнюю кость в кучу остальных и строго взглянула на правнука, затем широко улыбнулась, и от уголков ее карих глаз по скулам и вискам лучами разошлись глубокие морщины.

- Тукэ бахт! Будешь высоким человеком, Рыч! Уважаемый людьми! Барвалэ! Через твоего ронго придет к тебе лахи! Большая удача!

- Демьяна, да?

- Держись его, Рыч. Держись крепко вэйна и его жены.

- Но у него нет жены, - хихикнул Рич.

- На ав дыло! - приструнила его старуха. - Нэт, так будет! Весной женится.

***

Молодая женщина лежала на кровати и улыбалась, глядя, как танцует лепесток огня на кончике свечи. В трубе завывал ветер, а в печи трещал огонь. Тиса знала - скоро жизнь изменится. Скоро…

Невер Анна

Глава

33 - Родственные узы

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Похожие один на другой, минули дни. Ни в поиске по именной перчатке, которую с упорством ставил в задание ей Клим, ни в “кабаньем” деле не наметилось никаких подвижек. Агата Федоровна три раза съездила на тот мост, два раза вместе с Тисой. “Желток” колдуньи светился, как солнышко при вечернем свете, но вэйна так ничего и не почувствовала.

- Возможно кто-то хорошо прячет следы. Либо я слаба для их определения. Или существо в самом деле лишь призрак.

- Который затаился, - согласилась Тиса.

Вечерами, когда, Клим на санях провозил ее через мост, видящая во все глаза смотрела в густые сумерки, но так больше ни разу и не увидела кабанов. Тьфу-тьфу.

С каждым днем видящая все чаще думала о своем письме. Алевтина божилась, что отправила его, а значит осталось лишь ждать. Перед сном она представляла лицо вэйна, как он раскрывает ее письмо и читает последние строки. Затем его осеняет, что только их чувства друг к другу самые искренние и взаимные, а все остальное - напускная шелуха. Да. Жалкая надежда. Но судя по тому, что она давно не видела рядом с Демьяном Разумовскую, не самая тщетная.

А еще Тиса с сожалением вспоминала те мокрые белые лохмотья в чернильных разводах, которые при говоре показала ей Ганна. Два письма от Демьяна. Целых два! И оба вымокли в снегу до состояния нечитаемости! Лишь жалкие обрывки предложений. Только они мало что говорили ей.

“…поэтому я вынужден так поступить… Надеюсь, что это объяснение… до весны нет возможности… чувства не останутся…”

Слов не было. Разве у владельца вэйноцеха не должна быть не промокаемая бумага или неразмываемые чернила? И что за беспечность проявил Симон Лисов, оставив конверты мокнуть под снегом?

Сегодня Тиса снова прошла всего лишь пять шагов по щупу. Не велико продвижение.

Ее неудача Клима особо не расстраивала, в отличии от шуйца, который просто душой болел за успехи видящей. Ложкин начал вводить основы ориентирования. И для этого принес сегодня карту. Но не простую, а с накладом. Как оказалось потом, заведующий предоставил собственную дорогую вещь для ее обучения. Тиса только взглянула и пропала в ней с головой на целый час. Карта оказалась невероятной!

- Она живая! Как карта погодника, только маленькая, - прошептала девушка, оглядывая через лупу леса, реки, дороги и города. Все выпуклое, объемное, яркое с плавающими названиями, которые при желании можно было пальцем сдвинуть в сторону.

- А вы видели карту погодника? - поинтересовался Клим, подвигая ближе стул и присаживаясь рядом с ученицей.

- Да. В вэйновской башне, на своде потолка.

- Я гляжу, вы и у себя в Увеге были тесно знакомы с колдовской братией, - в голосе Климентия зазвучали едва различимые нотки ревностного неодобрения.

- Наверно, можно и так сказать, - улыбнулась Тиса, не отрывая глаз от карты. - Оранск! Смотрите! Тут даже по улицам коляски едут и горожане ходят, - восхитилась она. -

Клим склонился над картой, почти касаясь щекой волос девушки.

- Найдите нашу школу, - велел он.

- Вот она, - рассмеялась Тиса, указывая пальцем. Удивительная карта позволяла приближать и удалять кукольную школу.

- Теперь покажите Белоград. Увег. Крассбург… - перечислял города учитель один за другим и внимательно вместе с ученицей разглядывал города.

Тиса настолько увлеклась, что не замечала, что уже почти опирается на плечо мужчины. И когда за окном рухнул с крыши подтаявший снег, лишь на миг оглянулась.

- С этого дня, каждый раз приходя на урок, вам нужно будет садиться за карту и запоминать в подробностях губернию за губернией, удел за уделом. Начиная с Оранской. Чем подробнее и точнее ваша умная головка будет знать географию империи, - он шутливо коснулся макушки девушки, - тем легче будет дару подстроиться под ваше желание и показать в нужное время точку расположения того или иного субъекта.

- С большим удовольствием возьмусь за ее изучение, - Тиса еще раз окинула восхищенным взглядом карту, затем оторвала от нее взгляд и повернулась к учителю лицом. И только сейчас осознала, как близко от нее находился блондин. Зеленые глаза смотрели на нее чуть свысока, насмешливо, и одновременно напряженно. Можно даже разглядеть игру света в радужке.

Красивый, интересный мужчина, бесспорно - понеслось невольно в ее “умной головке”. Уверенный в себе, умеет говорить и настойчиво двигаться к цели. Не верит вэйнам, что еще полгода назад весьма пришлось бы ей по вкусу. И так смотрит, что…

- Наверно, пора начинать прием, - испугавшись собственных мыслей, Тиса поднялась с места.

Климентий молча кивнул, поднялся со стула и в несколько шагов покинул кабинет. Выглянув в коридор, впустил первого посетителя - тщедушную старушку, которая забыла, где живет ее сестра. К сожалению, старость может преподносить и такие казусы.

Проследив, что бабуля закрылась в кабинете, а Клим направился в опытную, чтобы как обычно распорядиться на счет начала приема посетителей. Толкнув приоткрытую дверь, ступил на порог. И застал конец разговора Клары с Люсей, которые не заметив вошедшего, продолжали мыть стеклянные колбы в лохани.

- Неужели! Так он влюблен в нашу Тису?! - звенел в унисон со склянками голосок Перышкиной. Он-то и заставил Ложкина застыть на пороге.

- Именно, - Клара взялась перемывать уже чистые колбы. Руки ее чуть дрожали, но никто этого не замечал кроме нее самой. - Только не говори, что я тебе об этом сказала, пожалуйста. Это его она видела в видениях. Опервэйн из ССВ между прочим.

- Да ты что?! - восхищенно воскликнула Люся. - А что такое - ССВ?

- Люси, - покачала головой со вздохом Клара. - Это свецстража Вэйновия.

- Понятно, - легко согласилась Перышкина. - Я так рада, что ты помирилась с Тисой!

На этом Клим прокашлялся и обратил на себя внимание. Сухо отдав распоряжение Образцовой, покинул опытную.

Когда дверь захлопнулась. Клара в сердцах сдвинула в сторону ящик с помытыми колбами и прикрыла ладонью глаза.

***

После урока, Клим снова отвез Тису в приют. И даже не стал просматривать как обычно, сидя на лавке, свои бумаги, а помог лепить снеговика с видящей и Поней. И рассмешил обеих, поскользнувшись и рухнув в сугроб. А когда его вытащили из него, стало ясно - у снежной бабы появился снежный дед. Поня хохотала так заразительно, что за ней следом прыснула смехом и Тиса.

- Смейтесь, смейтесь, барышни, - проворчал незлобно Клим. - Или помогите отряхнуться, что ли?

Вечер оказался неожиданно приятным. А еще, она снова ощутила на себе чей-то взгляд. И подняла глаза к небу. Кажется она знала, чье присутствие порой она иногда ощущает.

- Я знаю, что ты рядом, Единый, - прошептала она, вспоминая фреску и переполняясь благодарностью небесам. - Ты смотришь на меня и не оставляешь меня. Не оставь меня и впредь, Боже. Прости мои прегрешения и наставь на путь истинный.

***

Село еще спало в сумерках предутреннего часа. Вдалеке пропел петух. Сонно залаяла собака, и улица с укрытыми снежным одеялом домами снова погрузилась в тишину. Вэйн подпирал спиной деревянную стойку крыльца большой избы и курил.

Стоило отстраниться, чтобы тут же понять - его что-то гложет. Темные серые глаза смятенно смотрели вдаль. Брови сошлись к переносице. Тонкие губы с особой тщательностью цедили сигару. И, судя по окуркам в склянке на перильцах, не первую. Снова возникло болезненное желание быть с ним рядом. Прижаться теснее всем телом, положить голову на плечо, ощутить тепло, обвить руками шею. Крепко. Нежно. Чтобы разгладилась морщинка, перечеркивающая высокий лоб, чтобы развеялась грусть и досада в его глазах, чтобы посветлели глаза.

Скрипнула дверца избы, и показалась лохматая макушка чтеца, одетого в исподнее. Неясное полусонное бурчание под нос и дверь захлопнулась. Через пару минут Юлий вышел на крыльцо, одетый в овчинную доху.

- Чего кукуем на морозе, Невзоров? - встал рядом. - Только не говори мне, что даже еще не ложился. Это провальные поиски тебя так дергают что ль? Неделю ходишь, как струна натянутый. Табак уже весь перевел.

- Чего тебе не спится, Юлька? - произнес хрипло главвэй, даже не повернув головы. - Или ты мне пришел странный совет дать? - он скривил губы.

- Еще одна веха? Как же, помню, - усмехнулся чтец, вспомнив предсказание. - Ладно раз просишь, вот тебе совет. Иди-ка ты, курильщик драконов спать, а то снова будешь снова всех гонять, как изнань. Или наоборот свалишься с ног, как конь загнанный.

- Плохой совет, чтец, - фыркнул равнодушно главвэй. - Обычный. Не подходит.

- Иногда мне кажется, что ты начинаешь сходить с ума, - обеспокоенно окинул взглядом друга Юлий.

Рука с сигарой главвэйя замерла.

- Не сойду, - произнес Демьян. Он покрутил в пальцах сигару, рассматривая тлеющий конец. - Или сойду. Черт! - прошипел он сквозь зубы. - Он постоянно рядом с ней, Юлька. Почти каждый божий день их видят вместе. И я не могу ничего сделать, кроме как смотреть и молчать!

Какое-то время главвэй еще разглядывал сигару, затем в один миг она оказалась смятой в кулаке.

- Ох ты ж, - крякнул чтец. - А что Жар-Птица?

- Ловит каждое его слово с неподдельным вниманием и благосклонностью.

Кажется чтец выругался про себя. Склянка пополнилась еще одним окурком.

- Что будешь делать?

- Не знаю еще.

- Подставь его. Не мне тебя учить, как управлять людьми.

- Нет, - покачал головой Демьян. - Только не так… Не с ней.

Время прогулки в старом парке заканчивалось, а она все никак не могла разобраться в собственных чувствах. Старая вишня качала ветвями, то ли с сочувствием, то ли с укором. Тиса погладила корявую кору дерева, прощаясь, и медленно двинулась по вишневой аллее к выходу. Последнее видение оставило неоднозначный осадок на душе. С одной стороны, должна бы радоваться - отношения Демьяна с баронессой разлаживаются, как мечталось. Какой-то настойчивый ухажер не теряет время, пока главвэй ищет отступника, а Лилия Разумовская принимает его ухаживания. С другой стороны Тиса не могла видеть горечь Демьяна и будь рядом эта вертихвостка, несомненно бы высказала ей, чувствами какого достойного человека она играет. Встряхнула бы эту столичную красавицу, чтобы одумалась! Демьян достоин верности, достоин взаимной любви и уважения.

Сегодня Климентий с Мо Ши с утра на совете школы, потому в клуб можно было не торопиться. Тиса ступила за ворота парка и неспеша направилась в город - в аптеку. Там сегодня она должна будет сложить травяные сборы. Мята, полынь, багульник… Травы позднего августа… Помнится, когда она на Ватрушке отправилась в скалы, поля были пестры от цветущих лекарственных трав, увежский воздух вкусен и ароматен. Лес звенел птичьими голосами и играл солнечными бликами лужаек, а скалы овевал теплый ветер. Тиса сама не заметила, как тронула памятованы, и углубилась в воспоминание дня, когда она впервые увидела Демьяна в лице шкалуша Трихона. Встречные прохожие не обращали внимания не бредущую в задумчивости девушку.

Тиса же оказалась в Теплых скалах и заново прочувствовала страх высоты. Вспомнила, как расцарапала ладони, поднимаясь по скале к намеченному уступу. И свои последние потуги, чтобы подняться на руках. И как выдохнула: ‘Добралась!’. Испуг, от того, что на плато заметила незнакомеца. Темная мужская фигура. Тогда она соскользнула от неожиданности, и чуть не сорвалась в пропасть. Сейчас же памятованы позволили остановить время и разглядеть мужчину. Все верно, тогда она увидела Демьяна таким, какой он есть, а не юным шкалушем.

- Я вам помогу. Давайте вторую руку. Держу вас, - силные руки обхватили ее запястье и вытащили на площадку уступа. Знакомый и уже такой дорогой ей голос.

Паренек, лет семнадцати. Тот же Демьян, но юный. Худой, серые волосы и такие же серые внимательные глаза. Слишком цепкие и умные для этого возраста. Как она тогда не заметила этого? И в нише скалы лежит мешок не с дубинкой, а скипом. Еще один промах ее воображения.

- Что вы здесь делаете? - требовательный вопрос, заданный серьезным тоном.

- Я ищу… - запнулась.

- Что?

- Тебя это не касается.

Должно быть ему тогда показалась смешной ее дерзость.

- Глупо было взбираться без страховки, - Демьян покачал головой в свойственной ему манере.

Когда над на вершине скалы зарождался обвал, его лицо помрачнело. Он задрал голову и что-то прошептал. Уже колдовал, не иначе. И ведь не поняла, что им грозит опасность. Снова памятованы по ее желанию остановили время воспоминания. Тогда она не поняла, но сейчас видела, как он оказался в нише и взялся за скип. Как шептал заклинания. И лучи белой вэи, едва заметные краем глаза скользнули ввысь. Как груда катящихся камней замедлила свое падение. Да, тогда ей это все-таки не показалось. Огромные глыбы в самом деле стали двигаться в два раза медленнее, и их поток сместился в сторону, что позволило ей отбежать к тропинке.

Как Демьян избежал завала, Тиса так и не рассмотрела. Момент, когда она ударилась головой благополучно опустила. Зато момент, когда очнулась, оценила. Странным образом у нее ничего не болело. Мелкое щипание в месте ушиба головы не в счет. Демьяна она после обвала так и не разглядела. Стоп. Тиса остановила воспоминание.

Интересно, сколько же всего она еще не замечала в их встречах?

В аптеке ее мечтательно-задумчивое настроение не скрылось от глаз Агаты Федоровны. И когда сборы были готовы и переданы на руки работницам для отсыпания по мешочкам, вэйна поманила помощницу к себе на этаж. Усадила за стол и напоила, нет не чаем, а ягодным киселем. Тиса выловила ягоды ложечкой и съела, ощущая кислый вкус на языке. Клюква. И почему сегодня все напоминает ей прошлое?

- Ну как, появились еще вопросы по вэелогии? - колдунья подвинула вафли ближе к Тисе.

Помощница подняла глаза от чашки и кивнула:

- Что такое вехи прорицания?

- События, которое должно произойти, чтобы какая-то вероятность стала реальной. Вот так вопросы, ласточка. Никогда не предугадаю, что ты захочешь узнать в очередной раз. Но ты ведь еще что-то хочешь спросить, ведь так? - мягко спросила колдунья, глядя на помощницу поверх очков.

Да, пожалуй, есть самый главный вопрос, который давно ее мучает.

- Может ли быть счастливым союз обычной провинциалки и высокородного вэйна?

Агата Федоровна на какое-то время задумалась, затем поднялась с места:

- Я постараюсь ответить на твой вопрос, - она последовала к буфету и достала из-за стеклянных створок коробку шуйских сладостей. Ту самую, что всегда нетронутой стояла по центру полки.

- Вот эту коробку давным-давно подарил мне один человек, когда делал предложение руки и сердца.

Тиса подняла удивленный взгляд с коробка на колдунью.

- Да-да, я тоже молодой когда-то была, ласточка. Молодой и красивой. Тогда я заколебалась с ответом, затем произошли некие события, что заставили еще повременить. Скажем, ко мне посватался вэйн. Пышно посватался. Всю улицу иллюзорными цветами устлал, ангелочков с сердцами у порога подвесил. И тот парень, что подарил мне эту коробку, исчез. Я лишь нашла короткую записку в пустом конверте, - вэйна подцепила ноготком расписную крышечку коробка и вынула пожелтевший листик бумаги. Протянула Тисе.

“Я понял, что не достоин был просить вашей руки и сердца. Прошу меня простить”, - говорилось в записке.

- Прошло уже три десятка лет, а я его еще помню, - со вздохом продолжила вэйна. - Так, как мне был к душе тот юноша, так не был более никто. Я так и не вышла замуж, хотя мужчины были, и звали и не раз под венец. Сладости эти я так ни разу и не попробовала, как и ту любовь, возможно самую настоящую. Так вот, что я скажу тебе по поводу неравного союза, моя ласточка. Все зависит только от влюбленных. Если они желают быть вместе, то никакие предрассудки не помешают им быть вместе, все тяготы переживут-пережуют. Запомни одно, нужно вовремя говорить “да”, и открывать коробки со сладостями, когда они еще сладки. Второго шанса судьба может и не предоставить.

- А вы не пытались его найти? - спросила Тиса, растроганная рассказом колдуньи.

- Как же, пробовала. Пятеро искунов, твоих собратьев по дару, искали, да тщетно. Сказали, далеко уехал. А потом я смирилась с потерей.

- Хотите, я попробую найти его сейчас? - поднялась с места Тиса.

В глазах вэйны отразился на миг испуг, затем на смену ему явилась растерянность.

- Нет. Не надо, дорогая. Некоторые мечты должны оставаться мечтами. У поступков тоже есть свой срок, - Агата Федоровна неловко подвинула к себе коробку со сладостями, вложила в нее записку и отнесла на прежнее место в буфет. Стеклянные дверцы закрылись. - Я не испила свою любовь вовремя, а теперь уже поздно. Я уже далеко не та, которую он любил, - женщина провела ладонью по своим волосам, поправила на носу очки. Затем обернулась к помощнице. - А ты будь храбрее меня.

***

Рассказ колдуньи неожиданно раскрыл ей глаза. Заставил увидеть себя и свое положение с другой стороны. Настолько, что, когда Климентий снова положил перчатку перед ней, Тиса прошептала: “Боже, что я здесь делаю? Почему еще не бегу к нему?!”.

- Что вы сказали? - блондин склонился ближе, чтобы расслышать.

- Ничего, - прошептала Тиса и послушно закрыла глаза.

Туман рождает радугу -“Слава Единому отправила ему письмо!”. Первый шаг по щупу - “А если оно затеряется и не дойдет?!” Девять шагов по шупу - “Или промокнет по дороге, как те письма у Лисовых?”. Снова срыв.

Перед глазами предстала длинная крытая терраса, мощеная красным мрамором, потрескавшимся от времени. На колоннах чернели сырые разводы. Под кровлей пятнами выделялись старые ласточкины гнезда.

- Да, запустил ты родовое имение, дядя, - прошептал Демьян себе под нос, оглядывая колоннаду террасы и заросший яблоневый сад.

- Как вас представить? - поклонился в парадной привратник - при парике и в ливрее. Он тянул высоко подбородок, словно пытался стать выше своего невысокого роста.

- Демьян Тимофеевич Невзоров к их сиятельству.

Услышав ответ привратник открыл рот и отступил. Наверно, он не удержался бы на каблучках своих туфель и опрокинул рогатую бронзовую вешалку за своей спиной, но главвэй вовремя ухватил привратника за рукав.

- Вы… - произнес он, хватая ртом воздух. - Вы! Вы племянник Проклия Савельевича!

- К сожалению, да, - сухо подтвердил родство Демьян, чем несколько сбил восторженный порыв привратника.

- Я доложу о вас лично, - поклонился слуга. - Идемте за мной! Хм, простите. Прошу следовать за мной. Ваша тетушка Федосея Егоровна будет рада вас видеть!

Убранство тех комнат особняка, через которые провел вэйна привратник, можно было назвать древней роскошью, или былой. Тяжелые драпировки гардин, массивная неподъемная мебель с протертой позолотой. Несомненно солидные но уже вышедшие из моды комоды времен Антея первого. Напольные канделябры, как бронзовые деревья по углам. И огромные люстры в тысячу свечей. Не дай Боже на голову кому свалятся, так и могилу рыть не придется. Сразу в недра Хорна и уроют.

- Прошу покорно обождать тут, - оставил у порога одной из комнат Демьяна проводник, а сам исчез за ее дверями.

Вскоре послышался возглас и торопливый топот.

Двери распахнулись.

- Где он?! - появилась худая старушка и, увидев гостя, застыла на пороге. Седую голову покрывал кружевной чепец. В руках она теребила носовой платок.

- Ты приехал, Дема, - она будто не верила своим глазам и потому подошла ближе, чтобы рассмотреть. - Единый, ты стал видным мужчиной, и очень похож на Тима. Лоб Невзоровых. А глаза матери.

- Тетя, я не располагаю временем и хотел бы поговорить с Проклием. Если возможно. Второй месяц, как я присылал ему письма с прошением - снять с меня наследный титул князя. Я не нуждаюсь в нем. Если бы не это, то я не потревожил бы ваш покой ни в коем случае.

Старушка будто сникла в один миг от слов племянника и горестно вздохнула.

- Ты в обиде на нас.

- Это не обида, тетя. Я не желаю быть князем. Мне, слава Единому, и без него неплохо живется.

- Мы это знаем, Дема, - всхлипнула тетушка. - Мы многое о тебе знаем. Смотри, - она подошла к секретеру, с трудом приоткрыла его тяжелую крышку и вытащила из его темного нутра большую, похожую на амбарную, книгу. - Вот. Он о тебе все сведения собирал.

Демьян распахнул книгу и увидел записи. Карточка выпускная с Вемовейского училища. Вырезка из газеты о смене владельца пятого вэйноцеха, где упоминалась лишь фамилия. Записи о его перемещениях и личных предпочтениях заставили главвэя вздернуть в удивлении брови.

- Проша тобой гордится, - произнесла старушка.

Демьян кивнул и отдал обратно альбом:

- Это вряд ли, тетя. Просто очередная барская прихоть.

Скептическое выражение лица племянника расстроило тетушку еще больше, ее губы задрожали, и женщина приложила к ним носовой платок:

- Он болен, Дема. Уже пять лет как прикован к креслу. И его дар, - здесь голос подвел княгню. - Он лишился его, не полностью, но… Он почти лишак, Дема.

Судя по тому, как нахмурил лоб главвэй, новости о родственнике все же не оставили его равнодушным.

- И где он?

- На кухне у печи, - прошептала Федосея.

Брови вэйна резво взлетели.

- Да-да, - улыбнулась удивлению племянника тетя. - Он теперь почти всегда там, пьет и сидит у печи, читая газеты и книги. Всю библиотеку почти туда перетаскал. Всех слуг выгнал. Что было! Пришлось распорядиться и пристроить еще один хлебный дом с тыла. А старую кухню отдать Проше. Пойдем. Я отведу тебя к нему.

Вскоре видящая смогла сама наблюдать грозного князя. Тот сидел в кресле, больше напоминающем тележку для перевоза бочек, только без оглоблей, потому как имело два деревянных колеса по бокам. Крупнолицый пожилой мужчина, кряжистые широкие плечи обтягивал старый суконный мундир кроя, что был в моде лет этак двадцать назад, однако не смотря на это и сейчас вызывал уважение к своему владельцу. На груди в путах аксельбантов пара Вемовейских крестов и звезда отличия. Ноги мужчины покрытые пледом безвольно лежали на табурете, приставленном к теплой стенке изразцовой печи. Читая книгу в жестком переплете, Проклий Савельевич что-то бурчал себе под нос.

- Здравствуй, Проклий.

Князь Невзоров обернулся на приветствие и тяжелая книга выскользнула из его рук. Из горла мужчины вырвалось длинное проклятье, похожее на раскаты грома.

- Я с не меньшим восторгом рад видеть тебя, дядя, - отозвался Демьян.

- Ты явился сюда! Сюда! Посмел-таки, подлец! - почти рычал князь, и его взор метнулся к собственным ногам и стал совсем яростным.

- Убери из реестра титулов мое имя, и я исчезну тотчас, ваша светлость, - взгляд Демьяна похолодел. Он подошел к родственнику и окинул взглядом стол, заваленный газетами, книгами и пустыми бутылками из-под дорогого вина, перевел на огонь в очаге. - Я так понимаю, мои письма почили в этой печи? Мне счесть это очередной издевкой?

- Неблагодарный сопляк! - Проклий схватился за колеса кресла, надеясь то ли раскрошить дерево в тисках ладоней, то ли наехать на нежеланного гостя. - И как ты посмел явиться сюда?! Ты выкрал деньги! Сбежал из родового имения, как тать!

- Что, не кого стало учить треглавой? - сощурил глаза главвэй. - Что касается денег - я взял то, что принадлежало моему отцу. Но, коли попросишь, могу возместить убыток с процентами.

- Нахальный ублюдок! Каким был таким остался! Самоуверенный и наглый, как мать! Это из-за нее Тим уехал в ту смердящую деревню на кулички! Она его довела до гробовой доски!

Демьян не обратил внимания на последнее оскорбление. На лицо его словно вуалью упала непроницаемая маска. Он еще раз окинул взглядом родственника:

- Зря я сюда приехал. Так и знал, что ничего путного из этого не выйдет, - он развернулся и обошел испуганную Федосею, направляясь к выходу. - Можешь реестр не менять, но так и знай, - не оглядываясь произнес он. - Титул я не приму. Опозоришься, коли будешь настаивать. Прощай… дядя.

- Проша, что ты делаешь!? - заломила руки княгиня, глядя на уходящего племянника.

Демьян уже был у выхода из бывшей кухни, когда в спину его догнало тяжелое:

- Погоди ты! Опер, чтоб тебя!

Главвэй застыл в дверях, затем, не услышав продолжения, медленно обернулся.

Проклий Савельевич с каким-то мрачным удовольствием разглядывал племянника и, наконец, процедил:

- Ты еще и свободолюбивый гордец, каким был мой брат, - видя, что его все еще слушают, продолжил несколько примирительным тоном. - Давай, присядь. Поговорим по мужски, - князь махнул рукой на стул, приставленный к стене. - А ты, Досея, оставь нас. И нянек всех забери!

После короткого колебания Главвэй послушался. Подвинул стул к печи и уселся. Молча.

- Право, не ожидал, что приедешь, - цокнул языком Проклий, не сводя тяжелого взгляда с племянника.

- Одна особа с большим сердцем и верой в людей советовала мне посетить родовое гнездо. Предполагала, что из этого может выйти нечто путное, - произнес Демьян, наблюдая, как князь подцепил у ножки стола непочатую бутыль и тут же ловко откупорил ее.

- Значит, вот кому я обязан твоим приездом, - проворчал князь, разливая багровое вино по бокалам. - За эту мудрую особу и выпьем.

Мужчины выпили, не спеша возвращаться к больным темам, коротко обсудили расстановку власти в имперском совете, скорый прилет драконов с Лазурного, набеги близ пустошей на караваны. Затем разговор сместился на учебу в Вемовейском, ССВ и работу в нем. Оказывается Проклий в самом деле знал многое о жизни Демьяна, и в его голосе сквозила грубая, но гордость за племянника.

- Ты в самом деле похож на Тимошку, - произнес князь. - Глаза только ее.

Демьян напрягся, ожидая новых нелестных слов в адрес матери, но дядька молчал.

- Я был не прав, - неожиданно повинился Проклий, исподлобья глядя на огонь печи и выпячивая нижнюю губу. - Во многом. Как последний идиот дергал твоего отца за усы. Да пусть бы хоть с дояркой обвенчался, лишь бы жив был! Если б я тогда не уперся рогами супротив их союза, он бы не уехал из имения. Треклятая деревня! Свою вину я вымещал на тебе. Это сейчас я понял. Книжонок начитался, поумнел. Без ног и вэи видишь ли заняться нечем, - с отвращением к себе выговорил старик. - И если можешь - прости. Нет - катись ко всем изнаням испода!

- Принимаю, - кивнул главвэй. - Что с ногами?

- С рысака слетел, когда удерживающий наклад ослаб. Вэя видишь ли покинула меня внезапно, - лицо Проклия помрачнело еще больше. - Святая Вэя забрала свой дар. Теперь я лишак.

- Лекарей вызывал?

- Дуралеи они! Дармоеды! - внезапно шарахнул кулаком по подлокотнику князь. - Все сбережения извел на этих мошенников! Имение еле удержал от разору.

Какое-то время Демьян выслушивал положение дел во владениях князей Невзоровых. Затем они еще раз выпили по бокалу вина.

- Покажи скип, - попросил дядька. И когда оружие главвэя легло в руки Проклия старик на несколько минут превратился из грозного князя в восторженного мальчишку, получившего дорогую сердцу игрушку.

Пока он вертел в руках ореховое древко, главвэй наклонился и поднял с пола книгу, что выпала с рук Проклия при появлении племянника в бывшей кухне. Роман Селивана Долгова “Огненные небеса”. Двухтомник, военная эпопея. Демьян пролистнул несколько страниц и остановился на картинке. Два всадника-вэйна на драконах сошлись в небесной схватке. Пролистнув еще, рассмотрел новую картинку. Девушка обнимала при встрече вэйна.

От созерцания картинки Демьяна отвлек Проклий, который решил-таки вернуть скип племяннику. Демьян отложил том на стол и прикрепил скип к ремню.

- Что это у тебя? - произнес князь, вытянув руку и указывая перстом в грудь главвэя. Он прищурился: - Что эта изнанева штука делает на твоей шее, Демьян!?

Тиса и сама теперь увидела стеклянный кулон на бронзовой цепочке поверх сюртука. Тот самый кулон, что месяц назад управной ССВ Политов принес Демьяну из секретки. Должно быть сейчас он выскользнул из-за ворота вэйна случайно, когда тот поднимал книгу.

- Эта вещь мне нужна, - спокойно ответил главвэй, собираясь спрятать кулон за ворот. Однако Проклий остановил его:

- Погоди. Это же угн, я прав? - прорычал князь. - Сними эту дрянь немедленно!

Видя, что племянник не торопится выполнять его прихоть, разразился ругательствами.

- Что ты делаешь? - раздувался от возмущения Проклий. - Ты хочешь убить свой дар? Поскольку вэя при тебе, то угнетатель ты настроил на дар убеждения? Я прав? А шкала! Она уже желтая! Еще немного и ты потеряешь свой дар, идиот! А с ним и часть вэи оставит тебя! Святые-то не прощают отказа от своих даров! Я знаю, что такое потерять вэю!

- Я себе не враг, дядя. До того, как он угн станет красным, у меня еще достаточно времени. Вэя останется при мне.

- И все же ты безумец! Упрямец! Идиот! - не мог успокоиться князь Невзоров. - Но зачем ты ее повесил на себя? Тебе надоело убеждение? Доверять этой древней дрянной штуке!

- Она сработана на совесть. Я уверен, - отмахнулся главвэй и спрятал кулон под одежду. - Твои беспокойства пустые.

Тиса вернулась из видения, но не торопилась открывать глаза, заявлять об этом. Краем уха она слышала, как Мо Ши негромко продолжал обсуждать с Климентием планы на весенние раскопки. Видящей хватило минуты, чтобы оценить последнее видение и понять - как бы Демьян не забыл ее. “Особа с большим сердцем” - это ведь она!

И неужели, ради того, чтобы скорее ее избавить от приворота, он надел на шею этот опасный кулон? Если так, то Проклий Савельевич прав, ему стоит поскорее снять эту штуку с себя! Смысла ее носить у Демьяна нет и не было. Когда он получит ее письмо, то поймет это. Или написать еще одно письмо? Или… может, хватит писем, размышлений и сомнений! Агата Федоровна права. Она будет храбрее!

Видящая поднялась с кресла, точно взлетела птахой.

- Тиса Лазаровна, - тут же подоспел к ней шуец, потирая ладони, - как наш поиск? Получилось увидеть оборотня?

Девушка покачала головой отрицательно:

- Я опять не смогла, Мо Линич, - покаялась она, но при этом улыбнулась. - Трудно дается. И пожалуйста, простите меня…

- Ничего, у вас все получится, моя дорогая, я уверен в этом, - перебил ее старик.

- Я о другом, - Тиса закусила губу. - Простите за то, что мне придется прервать обучение, поскольку я собираюсь уехать в самое ближайшее время из Оранска.

- Как уехать? - шуец замер посреди кабинета, словно громом пораженный.

Тиса заметила растерянный взгляд Климентия, и ощутила укол совести.

- Вы не можете уехать! - воскликнул шуец. - Вы еще не нашли оборотня! И… и… Вы не освоили до конца дар. Возмутительно неверное решение - оставлять обучение в такой важный момент! Климентий, скажи своей ученице, что это невозможно! - напустился на асистента старик.

- Тиса, что случилось? Почему вы решили уехать? - Клим оказался рядом и заглянул в глаза.

- Извините, я не могу сказать, но уверяю вас, это важно, - видящая поднесла ладонь к груди. - Очень важно для меня. Возможно, я еще вернусь еще и доучусь у вас. А пока…

В дверях показались Строчка и Клара с вопросом, что тут случилось. Оказалось, возмущения Мо Ши были слышны даже в опытной. Какое-то время в кабинете стоял гвалт, говорили все присутствующие. Уговоры на видящую так и не подействовали. Тиса твердо знала, что ей нужно. А именно - увидеть Демьяна и во всем разобраться. Если он так любит свою Жар-Птицу Разумовскую, то зачем отменяет таблетки в вэйноцехе, зачем надевает этот кулон, пишет письма и вспоминает о ней?

- Я думаю, Мо Линич, если бы дело это не имело высокой важности, Тиса бы не надумала уехать. Давить на нее мы не можем, - поддержала видящую Клара и заработала сердитый взгляд от заведующего.

Тиса ухватилась за рукав брюнетки.

- Мне нужно забрать Поню, - прошептала она. - Совсем забрать, понимаешь?

- Я помогу, - кивнула Клара. - Одевайся. Клим, ты же довезешь нас в приют?

- Тебе нужно со Строчкой еще занести наблюдения, - мрачно напомнил Ложкин.

- Да ладно тебе, - отмахнулась Клара. - Успеется.

***

Спустя полчаса две молодые женщины входили в здание “Сердечного крова”. Приютных видно нигде не было, и Тиса знала почему. Время обеда. Степанида Силовна не обедала с подопечными, и на удачу пришедших нашлась у себя в приемной. Смотрительница просматривала содержимое ларя, когда в дверь постучали. Захлопнув крышку, Степанида отставила сундучок в ящик стола и громогласно спросила: кто?

Пожелание Тисы удочерить девочку заставило смотрительницу на пару секунд задуматься, потом на ее лице появилась елейная улыбка.

- Конечно, Тиса Лазаровна, я понимаю ваше стремление принять ребенка из приюта. Вы часто выгуливали Полину.

- Да, я так к сильно привязалась к ней, - признала Войнова.

- Очень похвально и так благородно! По уставу “Сердечного крова”, - Степанида указала на брошюру, висящую в рамке на стене, - вам всего лишь нужно написать заявление с прошением, рассказать при этом о себе, своем денежном состоянии, где живете, с кем, затем заверить печатями в мэрии и в управе. Оплатить приюту пятьдесят рублей, и можете забрать ребенка.

- Сколько? - в два голоса спросили Клара и Тиса.

- Так много? - протянула видящая.

- Таков устав, - развела руки смотрительница.

Пока Войнова соображала, у кого может занять хотя бы половину этой суммы, Клара поднялась с места и подошла к рамочке с уставом. Прикоснулась ее будто невзначай пальцем, рассматривая.

- Степанида Силовна, простите, верно я называю ваше имя? Разве в уставе приюта не говорится о пятнадцати рублях вместо пятидесяти? - спросила спустя полминуты брюнетка. - И “эта сумма приютному позволяет унести с собой всю свою одежду и вещи”, - процитировала она.

- Такого не может быть, - возмутилась Степанида. - Пятьдесят рублей!

- Тогда давайте проверим, возможно вас подводит память, - криво улыбнулась Клара и бесцеремонно сняла с гвоздя рамку. Легко вытряхнув брошюру с уставом, Образцова ловко открыла ее на нужном развороте:

- Вот здесь это написано. Прописью. “Пятнадцать рублей”. Взгляните сами.

Нужный абзац был тут же продемонстрирован как Степаниде, так и Войновой.

- И впрямь спутала со слепу, - смотрительницы кисло улыбнулась, и ее глаза на выкате на миг гневно блеснули. - Пятнадцать и пятьдесят, так схоже пишутся, не так ли, милочки?

- Несомненно, - кивнула Тиса, открыто радуясь, что сумма оказалась много меньше первоназванной.

- Благодарствую, что указали на ошибку, - процедила сквозь зубы Степанида, сверля на Клару недобрым взглядом. - Верните на место устав, пожалуйста. И прошу вас больше ничего здесь больше не трогать… м-милые бырышни.

- Как хорошо, что мы все выяснили, - Клара невозмутимо вернула рамку с брошюрой на родной гвоздь.

- Я обязательно принесу заверенные бумаги и оплачу положенную сумму! - жарко заверила Степаниду Тиса, прежде чем покинуть приемную приюта.

Лишь теперь Тиса поняла, что самое главное не сделала. Она не спросила мнения девочки. Вдруг Поня не захочет уехать с ней? Ведь она кормит птиц, в надежде, что у тех вырастут крылья. Чтобы они отнесли ее к маме. К настоящей маме.

Клара ушла, сказав, что будет дожидаться ее с Климом в санях, а Тиса осталась. Скоро окончится трапеза в приюте и тогда они поговорят. Единый! Помоги подобрать правильные слова!

Когда ребенок вышел в числе остальных отобедавших из дверей столовой, то сразу же доверчиво понесся Тисе навстречу.

- Мы поедем к тебе, да?

- Сегодня нет, но… - Войнова заметила огорчение малышки и продолжила увереннее. - Знаешь, я бы хотела, чтобы ты всегда была у меня. То есть со мной. Ты бы согласилась?… - Тиса все же запнулась, но на ее счастье ребенок оказался догадлив.

- Хочешь забрать меня к себе совсем? - спросила деловито девочка.

- Да, насовсем, Поня, - закивала Тиса, чувствуя сильное волнение.

- Чтобы я была дочкой? А ты - мамой?

- Ну, если не захочешь так, то просто моей маленькой подружкой, - выдохнула видящая. Боже, хоть бы не спугнуть ребенка. Как оказывается сложно сказать то, что на сердце.

Поня покачала отрицательно головкой и сплела руки на груди, как это иногда делала Тиса.

- Неа, - заявила малышка. - Я пойду к тебе только дочкой.

Тиса улыбнулась. Она сгребла в охапку девочку и поцеловала ее в лоб, как когда-то в детстве целовала Тису мать.

- Я очень рада этому. Очень. Эм… И если мы найдем когда-нибудь твою настоящую маму, то…

- Тогда у меня будет целых две мамы, - практично рассудила смышленая девчушка - Две же лучшей, чем никакой? Так?

- Так, - счастливо рассмеялась Тиса.

Слава Единому! Словно камень с души.

- Мам, - пробуя на вкус слово прошептала Поня. - И когда ты меня заберешь?

- Совсем скоро, Поня. Заберу и потом мы поедем с тобой в путешествие, далеко-далеко.

- На санях? - воскликнула девочка и, получив подтверждение у Тисы, запрыгала на месте.

Да, видящая уже все продумала. Везти ребенка через всю империю она бы не рискнула. Самое большее - почтовой каретой добраться до Белограда - неделя пути. А там Тиса отправится в вэйностражу с просьбой: предоставить портал в Крассбург, поскольку у нее есть ценные сведения для главвэя Невзорова. Да, она готова назвать им имя отступника, рассказать про невесомые и белую башню на Студень-реке, что издали напоминала гигантский рог дракона Вемовея. Они же не настолько глупы, чтобы не понимать, что дело крайне важное. И тогда, либо ее с Поней переправят в Крассбург в ССВ, либо передадут туда весточку о них Демьяну посредством того же вэйновского говора. Она будет этого добиваться! В любом случае Тиса надеялась, что Демьян откликнется сразу, как только поймет, что она его ищет. Главное, сообщить ему о себе.

В тот день Тиса успела составить с Кларой заявление и даже попытаться занести его в губернскую учетную. Какая она была наивная, что рассчитывала чуть ли не в этот же день проставить на бумаге обе печати. В учетной Тиса отстояла очередь, а затем ей сказали, что заявление написано неверно и просили переписать, также привести в следующий свой приход поручителя, то есть достаточно уважаемого в городе человека, который готов за нее поручиться. Поручитель кстати тоже должен в свою очередь заполнить какую-то бумагу. Взвесив две кандидатуры - Мо Ши и Агаты Федоровны, видящая остановилась на последней. Так же за имперские услуги ей в учетной велели оплатить два рубля в кассу, что располагалась с торца здания.

Кассовое окошко выходило прямо на тротуар и люди толпились на морозе ожидая своего часа для оплаты.

- Чтоб эти чиновники себе что-нибудь отморозили, - ворчала Образцова в очереди. - Заставляют честных людей мерзнуть. Что они там так долго возятся? Срисовывают профиль Антея с копеек что ли?! Да, Войнова, твои бумажки - морока еще та. Думаю и в управе не меньше канитель будет, - брюнетка потуже затянула узел пуховой шали, что покрывал ее плечи поверх пальто.

- Ничего, - улыбнулась Тиса, стуча зубами и переступая с ноги на ногу. - Справлюсь, - и звонко чихнула.

- Э, мать, ты не заболей только. Ребенка себе никак завела, - фыркнула Клара. - Пальтишко твое никуда не годится. Вместе с ботинками давно надо было приюту подарить, чтоб бедняки носили.

- А что пальто?! И ботинки у меня еще хорошие! - возмутилась Тиса, хотя Образцова права, долго выстаивать в них на холоде было вредно для здоровья.

Мороз крепчал с каждой минутой, и видящей было неудобно, что Клара из-за нее тоже вынуждена мерзнуть на улице. А уйти или подождать ее в теплых коридорах губернской учетной, брюнетка наотрез отказалась.

Спустя полтора часа, Тиса, наконец, заполучила заветную квитанцию об оплате. Первая победа.

Климентий поджидал их в каретном ряду и судя по его несколько сгорбленной фигуре на козлах, блондин тоже от мороза был не в восторге. Тиса подумала, что век не расплатится за такую помощь пред клубовцами, возят ее уже пол дня, помогают. Пора бы и совесть знать. Тем более, что Климентий, кажется, на нее в обиде. Все больше молчит, а смотрит так, что сразу хочется во всех грехах разом раскаяться. Тиса попросила высадить ее возле аптеки и поблагодарила от души Клима и Клару. Убедив их, что их помощь больше не требуется, что домой ее отвезет Микишка на аптечных санях, помахала им рукой на прощание. А сама вошла в аптеку. К сожалению, Агаты не оказалось на месте, как и Микишки с санями, поскольку хозяйка аптеки укатила к какой-то знакомой и обещала быть дома поздно. Так что Тиса снова оказалась на улице и поспешила по Боровой, оглядываясь, вдруг покажется свободный извозчик. Однако ей не повезло. Людей на улице становилось все меньше, а те сани, что катили мимо были уже переполнены пассажирами. Теперь она в самом деле пожалела, что погорячилась, отпустив учителя с Кларой. Так костеря себя за недальновидность, видящая добралась домой, в полной мере ощущая себя ожившей ледяной статуей и мечтая лишь об одном - горячем ужине и чае с малиной!

Позже, отогревшись у очага и допив кружку чая, Тиса взялась за письмо Ганне. Откровенно без утайки она описала коротко про все последние события, случившиеся с ней в Оранске. Свои чаяния забрать малышку из приюта и надежду на взаимную любовь вэйна, к которому вскоре отправится вместе с девочкой. Закончив с письмом, Тиса убрала перо и вдруг осознала, как счастлива. Будто и не малиновое варение было добавлено в недавно выпитый мятный чай, а вино хмельное. А ведь все ожидания вполне реальны! Неурядицы с бумагами закончатся и она заберет Поню. И они уедут к Демьяну в Крассбург! Он расскажет, как получил ее письмо и обрадовался. Признается, что все еще питает к ней чувства. А еще она сможет увидеться с Ричем, за которым так соскучилась уже! Боже! Как же ты милостив!

На сей раз свое путешествие по видениям, она предпочла начать с медвежонка.

- Со сы кадду? И что там? Ты же на меня, да? - Рич засунул нос в чашку, рассматривая кости и тут же получил шлепок по лбу от старухи Магды.

- Аншалэ, Рычи! Тихо!

Бабуля брала каждую из пяти костей, клала на язык и будто слушала что-то одной ей ведомое, закатывая глаза к пологу над головой.

- Я стану аптекарем, да? - прошептал мальчишка. Ему не терпелось узнать свое будущее, и он ерзал, сидя на одной из меленьких цветастых подушек, которых в кибитке гадалки находилось множество.

Старуха отложила последнюю кость в кучу остальных и строго взглянула на правнука, затем широко улыбнулась, и от уголков ее карих глаз по скулам и вискам лучами разошлись глубокие морщины.

- Тукэ бахт! Будешь высоким человеком, Рыч! Уважаемый людьми! Барвалэ! Через твоего ронго придет к тебе лахи! Большая удача!

- Демьяна, да?

- Держись его, Рыч. Держись крепко вэйна и его жены.

- Но у него нет жены, - хихикнул Рич.

- На ав дыло! - приструнила его старуха. - Нэт, так будет! Весной женится.

***

Молодая женщина лежала на кровати и улыбалась, глядя, как танцует лепесток огня на кончике свечи. В трубе завывал ветер, а в печи трещал огонь. Тиса знала - скоро жизнь изменится. Скоро…

Невер Анна

Глава

34 - Заблуждение

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

День, когда в ее руках оказались заветное заверенное двумя печатями заявление, поистине можно было считать самым долгожданным. Тиса прилетела в приют на крыльях еще в полдень, однако оказалось, что Степанида отбыла пять минут как на именины невестки. Видящая всего лишь чуть-чуть не успела.

- До утра точно не явится, слава Святой Пятерке, - заверила Войнову Янина. - И подлизу свою с собой взяла, милостив Единый.

Тиса с сожалением хлопнула по своим бокам ладонями, а затем раскашлялась.

- Вы бы прогревающее что выпили, Тиса Лазаровна.

Все верно, за беготней она даже не заметила, что простыла. Ничего, сегодня она точно выпьет снадобья. А то все некогда. Она ведь уступила просьбам Мо Ши и снова пропадала в клубе. Старик-таки разжалобил ее, сказав, что народ жаждущий поиска одолевает клуб. Так что эти несколько дней Войнова принимала посетителей. Последняя дань гостеприимному городу и клубовцам. Учитель забыл обиды и снова стал общительным. А еще он был теперь особенно учтив и настойчив в галантности, доставляя ее в приют, а затем домой. Спрыгивал с козел и подавал руку при сходе с саней. Подсаживал за талию при посадке. А еще он не желал отпускать ее руки у дома. И это весьма настораживало. Настолько, что Тиса подумала, что пора бы заканчивать эти поездки. И если бы не страх снова столкнуться на мосту с жутким кабаном, она бы так и сделала. Ведь домой изо дня в день почему-то получалось являться все позднее и позднее. Беличье колесо не желало сбавлять обороты. Но Тиса не жаловалась. Она была почти счастлива.

После часа с Поней видящая поспешила в аптеку. Как ранее и намеривалась, Агата Федоровна сегодня собиралась покинуть Оранск, чтобы отправиться к родственнику, живущему на другом конце Лароссийской империи. Провожать хозяйку вышли на улицу все работники. Вовремя подоспела и Люсенька. Микишка оглаживал четверку коней, проверял ремни упряжи. Да, сегодня Агату Федоровну повезет не сонная лошадка, а настоящие рысаки. И не на легких санях, а в крытом удобном возке на полозьях с мягкими лавками.

Тиса с Люсенькой стояли у входа в аптеку вместе с горсткой работников. И видящая даже прослезилась, когда Агата обняла ее как родную на прощание и прошептала на ухо:

- Я вернусь через пару седмиц и тебя уже здесь не будет, ласточка. Забирай зайца и лети с миром к своему вэйну. Если когда еще навестишь старую колдунью, я буду очень рада.

Тиса счастливо всхлипнула и прошептала слова благодарности в ответ за всю доброту, с которой вэйна относилась к ней. Не удержалась и все же раскашлялась, чем вызвала еще минутную речь вэйны, что нельзя запускать простуду.

- Сейчас же, как проводишь меня, зайдешь в аптеку и возьмешь все у Ипполита согревающую мазь и настойку.

Видящая обещала. Далее вэйна дала последние наставления Ипполиту. Затем сани тронулись, и дюжина ладоней помахали им вслед. Проводы завершились.

- А как же тот ужасный вэйн, он так и не объявился к вам, как ты опасалась? - спросила Люсенька Тису. Чернокожий ассиец все-таки произвел на Перышкину неизгладимое впечатление.

- Нет, - и Войнова с улыбкой покачала головой. - И надеюсь что больше никогда не появится.

Они потопали в школу. Тиса пару раз оглянулась. Сердце ее отчего-то разволновалось. Будто с Агатой ее грудь покинула часть согревающего ее тепла. Или это просто начинает одолевать досада, что ее, Тисы, поездка так долго откладывается. Ничего, подумала видящая. Завтра заберу Поню, а послезавтра отправимся с ней на станцию.

В клуб она входила под радостные возгласы ожидающего под дверьми люда. Клим будто ждал ее в гостиной. С приветствием принял у видящей пальто и, не взирая на попытки последней воспротивиться помощи, сам повесил его на на вешалку.

День снова пролетел незаметно. Тиса приняла всех жаждущих ее поиска, а затем из любопытства снова взялась за перчатку оборотня. Конечно, чтобы снова убедиться, что так просто ей этот поиск не дастся, и перед смертью все равно не надышишься. Наверно, было бы у нее еще пару недель и она бы справилась с этой именной вещью. А так - только время теряет. Вот такая вот она черепаха. Но все это ерунда. Когда-нибудь она вернется к учебе, и тогда, быть может..

Клим спрятал именную в ящик стола и снова взглянул на видящую. Тиса складывала в сумку тетрадь и не замечала его внимания. Взгляд учителя скользнул по несколько бледному, но умиротворенному лицу видящей, мягкой полуулыбке на губах, отметил движения тонких рук, в которых угадывалась вечерняя усталость. И когда Тиса поднялась с кресла, Ложкин тоже поднялся и в несколько шагов оказался рядом.

- Я уже говорил, что мне искренне жаль, что вы уезжаете, - произнес мужчина, когда видящая подняла на него медового цвета глаза и затем отступила на шаг к креслу. - Поймите, вам сейчас не стоит прерывать обучение. Может быть вы все же передумаете?

Зеленые глаза искали в ее лице понимание важности только что сказанного, но Тиса лишь в очередной раз извинительно улыбнулась и покачала головой:

- Клим, я не могу отложить эту поездку.

- Да что у вас там случилось, Тиса!? - жарко возмутился Климентий. - Что может быть важнее, чем полностью подконтрольный абсолютно подвластный искуну сильный дар? Подумайте, от чего вы отказываетесь. Уже через полмесяца вы бы добились такой высоты, что многим видящим даже не снилась. А так, бросив ежедневные занятия, вы можете растерять уже с таким трудом достигнутый навык.

- Если дело в оплате занятий, то я готов обучать вас и без нее.

Тиса не знала, как дальше смотреть в глаза этому мужчине и она просто тронула Климентия за руку.

- Я все понимаю, - вздохнула она. - Вы во всем правы, учитель. Но дело не в оплате, хотя уроки и достаточно дороги для меня. И все же я должна уехать. Если я этого не сделаю, то подведу хорошего человека.

- А сейчас вы подводите меня, - в зеленых глазах она прочла укор.

Тиса хотела отстраниться, но блондин удержал ее руку. Снова.

- Тиса, пожалуйста, вы нужны нам. Я давно хотел признаться…

В кабинет ворвался Мо Ши и заметив, как отстранился Ложкин от ученицы, заохал:

- Простите, кажется я помешал вам молодые люди, - он собирался выйти, но видящая остановила его.

- Нет, вы не помешали, Мо Линич. Я как раз вспомнила, что обещала зайти к Кларе. Простите, - ощущая в душе смятение, Тиса выскользнула из кабинета.

***

Заведующий плотно притворил дверь за вышедшей девушкой и обернулся к своему ассистенту:

- Я так понимаю, ты не убедил ее остаться? - спросил шуец.

Блондин расстроенно тряхнул головой. Старик принялся семенить от окна к двери и обратно.

- Надеюсь, не проговорился?

- Хотел, - мрачно признался Ложкин.

- Не вздумай! - поднял указательный палец старик. - Девица с характером. Поймет, что ты ее за нос водил, совсем отвернется.

- Позвольте вам напомнить, что я не собирался водить ее за нос! - огрызнулся блондин. - Это интригу затеяли вы!

- Какая разница, - отмахнулся шуец. - Все равно в одной лодке сидим. И я скажу тебе, Климка, это не лодка! Это я тебе скажу - дырявое гнилое корыто! Вот то, в чем мы с тобой сидим, мой дорогой ассистент. И клянусь, если не найдем способ удержать девчонку, потонем. Как пить дать, потонем!

Климентий отвернул глаза на карту. Мельтешение, создаваемое заведующим, его раздражало.

- Надо остановить ее!

- И что нам делать? Предлагаете, привязать ее к этому креслу? - усмехнулся саркастически блондин.

- Не ерничай! - остановился шуец и гневно взглянул на собеседника. - Хотя… знаешь, узы неплохая идея. Она ведь тебе нравится, верно? О, да я вижу - поболе, чем просто нравится. Так чего ты молчишь?!

- Не понимаю о чем вы, Мо Линич, - фыркнул Ложкин.

- А то, что Тиса ведь уже не юная девушка. Ребенка из приюта взяла. Что по твоему это значит? - шуец нервно улыбнулся. - Одиночество, друг мой. Одиноко нашей видящей. Семью ей хочется. Вот и предложи ей руку и сердце. И для тела польза, как говорится, и для дела.

- Вы циничны.

- Я просто стар, Клим. Стар настолько, что не желаю ждать.

Ложкин невесело покачал головой:

- По ней опервэйн сохнет.

Шуец вздернул удивленно седые брови:

- Что еще за дракон такой?

- Не знаю. Это его она видела в тех самовольных видениях.

- Как видела, так и перестала, - хмыкнул шуец. - Бежала наша красавица с самого приграничья сюда, чтобы ты избавил ее от этих видений. Значит былое дело. Пустое. Говорю, позови замуж. Ты же, сколько я тебя помню, своего еще никогда не упускал.

- Если я и сделаю предложение Тисе, то не в угоду вам! Не собираюсь разделять ваших практичных подходов к столь деликатному решению, - резко высказался Климентий и дернул за ручку дверь.

- Молодость… Можешь критиковать мои затеи, как всегда, мальчишка, - потер ладоши шуец, уже будучи один в кабинете. - Но ты не можешь не признать, что плоды их воплощений частенько оправдывают первоначальные риски. Чует мое стариковское сердце. Потом еще благодарить будешь, что надоумел.

***

Мороз спал, и с чернильного неба полетели снежинки. Сидя в санях, Тиса бездумно наблюдала их метания и устало улыбалась. Клим рассказывал что-то о кургане и Гатчите, а видящая еле улавливала смысл разговора. Хотелось спать, и сильно горели щеки. Сама не заметила, как привалилась плечом к плечу Ложкина. Видя ее полусонное состояние, Клим любезно проводил ее до самого флигеля. Войнова при этом чуть ли не висела на локте мужчины, не понимая, куда пропали все силы.

- Вам нужно как следует выспаться и подумать о подходящем снадобьи от кашля, - посоветовал мужчина, придерживая Тису за плечи на крыльце. - А завтра я хочу поговорить с вами, - и тише сам себе добавил. - Сегодня на толковый разговор уже надеяться бесполезно.

Девушка кивнула и невнятно поблагодарила провожатого.

- До завтра, - прошептал в темноте Клим, наблюдая, как видящая проковыляла в сени и прикрыла за собой дверь.

Ужинать она отказалась и легла в постель, кое-как стянув с себя одежды. Остаток сил был растрачен на то, чтобы загасить свечу и на одну минутку взглянуть перед сном на Демьяна. Тот стоял в незнакомой пустой избе и смотрел в черное окно. В его пальцах снова скользила змейкой серебристая лента.

- Я спрошу. Завтра же… и к драконам Плетняк и весну… иначе потеряю уже сейчас, - шептал главвэй.

Не понятно о чем речь, но так приятно. Тиса растворилась в звуках его голоса, и вскоре сон потеснил видение до самого утра.

Но со вторыми петухами видение вернулось. И лучше бы не возвращалось.

Демьян шествовал от кабинета управного по коридору ССВ под руку с Лилией Разумовской. И трое встречных стражей остановились, чтобы поздравить. С чем? Нет, кажется она ослышалась.

- Поздравляем с помолвкой, - кланялись мужчины, не отрывая восхищенного взгляда от баронессы.

- Благодарствую, - обмахивая себя страусиным веером, изящно склоняла головку в ответ им Лилия. - Я выхожу замуж за самого лучшего из всего ССВ мужчину! - она с гордостью бросила взгляд на спутника.

- Несомненно, баронесса, - склонились почтительно вэйностражцы.

Главвэй встряхнул головой, словно сбрасывая с себя глубокую задумчивость и едва улыбнулся:

- Простите, я вынужден откланяться, спешные дела, - он оставил красавицу и быстрым шагом поспешил далее по коридору.

***

Голову нещадно ломило, и тело слушалось плохо, однако Тиса заставила себя подняться и умыться.

- Нет, - ворчала она, надевая платье. - Я не верю, что они помолвлены. Ни капли! Ерунда! Он не мог. Наверняка баронесса нашла себе какого-то другого красавца из ССВ. Демьян ведь ей даже не улыбнулся. Глупое дурное видение!

Прежде чем выйти из дома она еще три раза заглянула к главвэю и всякий раз видела вэйна переговаривающегося со служащими спецстажи. Тема касалась каких-то мудрецов-пустынников, у которых на седмице успел побывать Демьян.

Перед выходом Тиса проверила свой кошель и бумаги для приюта. Ей повезло, на мосту остановился ямщик и за копейку довез ее до Каретной, а там двадцать минут до приюта пешком. За дорогу она почти убедила себя в том, что утреннее видение ничего не значит. В Крассбург она с Поней поедет.

В “Сердечный кров” девушка почти ворвалась и сразу заспешила к смотрительнице. Степанида Силовна оказалась на месте и Войнова с улыбкой положила на стол перед женщиной пятнадцать монет и заверенное заявление.

- Вот, пожалуйста. Теперь я могу забрать Поню?

- Полину Средову, - поправила ее смотрительница.

- Да-да, Полину Средову, - согласилась Тиса, чувствуя нетерпение.

- Долго вы, барышня, собирали печати, - усмехнулась Степанида. - Полина уже взята под опеку весьма и весьма уважаемой женщиной.

Тиса не могла поверить тому, что услышала:

- Что значит, взята под опеку? - выдохнула она. - Кем?

Степанида с довольным видом произнесла:

- Самой графиней Озерской, милочка. Полине очень повезло. Теперь она получит благородное образование и будет жить в графском доме.

- Но как же… Вот же печати, я же удочерила ее!

- Можете забрать свои бумаги, дорогуша. И я сожалею, - с притворным сочувствием вздохнула смотрительница. - Без печати приюта они не действительны.

- Вы! - воскликнула Тиса. - Как вы могли с ней так поступить! Она же маленькая. Отдать ребенка этой ледяной селедке!

- Прошу вас не оскорблять в моем приюте графиню Озерскую! - гаркнула Степанида, поднимаясь с места.

Во дворе видящую заметила Янина с прачками.

- Вы уже знаете, да? Стеша, видать, еще несколько дней назад с ней столковалась, когда эта графиня сюда заезжала. Вам плохо?

- Нет, все нормально, - прошептала Тиса. - Я верну ее. Обязательно.

Она побрела к выходу под сочувственные взгляды прачек.

С неба летели хлопья снега, сказочно красивые. Такие нравились Поне. Тиса доплелась до конца квартала, когда ощутила сильную слабость в теле и головокружение. Все тело стало жарким, словно ее окунули в кипящий котел. Войнова распахнула пальто, открывая шею и грудь холодному ветру. Шум в голове увеличился настолько, что все звуки она стала слышать словно через толщу воды. Видящая остановилась, держась за забор. Не устояла. Чьи-то руки подхватили ее, и не дали упасть. А затем реальный мир исчез…

- Тиса! - голос Демьяна она бы узнала из миллиона других. Он что-то говорил. И девушка ощутила досаду. У темного бездонного колодца, куда она проваливалась, видимо были очень толстые стены. И далекий голос главвэйя то и дело исчезал.

***

Извозчик Косьма нынче отвез куму Араповых к родне и возвращался через Бочкатый переулок, когда услышал свист. Его окликнул мужчина в простом сюртуке и с девицей на руках. Косьма лукаво ухмыльнулся парочке, подгоняя лошадок к обочине, и лишь потом понял, что барышня кажись больна, да в бреду. Локоны в поту ко лубу да щекам прилипли. Стонет бедолага.

- На Коромыслову и побыстрее, плачу втрое, - распорядился меж тем пассажир, аккуратно укладывая на полок свою ношу и что-то шепча. - Погоди! - поднял он серые глаза. - И по дороге мне слови еще кого из твоего брата.

- Будет сделано, - осклабился беззубо возница и хлестнул каурых по спинам. А пассажир видать не из простых будет. Вона как властен голос-то, небось и правда деньжат имеет в мошне. Косьма не дурак. - А ну, давайте, залетные!

На повороте шальной пассажир спрыгнул, не дожидаясь остановки и о чем-то переговорил с еще одним извозчиком, отсчитал деньги. Затем вернулся к своей болезной барышне.

На Коромысловой сани были уже через четверть часа. Не обманул барин-то. Щедро расплатился. Так что и в питейную заглянуть не грех.

***

Демьян беспрепятственно миновал калитку и двор Кадушкиных, прижимая к сердцу девушку, и только на крыльце у открытых сеней задержался и развернулся.

Из-за поленницы выступил хозяин сих владений в тельняшке и штанах. Глядит хмуро, исподлобья. Если память не изменяет - Тарас, отставной моряк, глухой. А память колдуну изменяла редко.

- Ты кто будешь? - басом спросил мужик.

- Сосед, - не стараясь повышать голос ответил вэйн.

- Чего с ней?

Демьян лишь махнул в сторону входа во флигель, приглашая того зайти, коли есть желание. Тарас желание проявил, зайдя следом и загораживая своей объемной фигурой весь дверной проем.

Вэйн уложил видящую на кровать, затем коснулся ладонью ее горячего лба.

- Сосед, - пробасил Тарас. - Не видал тебя раньше здесь.

- А я слыхал, что ты туг на ухо, - не отрывая взгляда от девушки, не остался в долгу тот.

- Стал слышать трошки. Еще по губам понимаю.

- А я у Соломиных изредка избу присматриваю.

- Захворала девка, - пробурчал моряк, видя, как не приходя в себя, раскашлялась постоялица. - Из-за морозов видать.

- Видать, да не только, - согласился Демьян.

- Ты лекарь что ль?

- Лекарь - мой дед, а я так, - колдун проследовал на маленькую кухню и оглянулся. В очаге моментально вспыхнул огонь. На решетку поставился латунный чайник. Вэйн споро зачерпнул ковшом воду из ведра и наполнил чайник.

- Это еще кто приехал? - послышался недовольный бас Кадушкина.

- Мой знакомый извозчик, - выглянул вэйн в уличное окно. И поспешил прочь из флигеля. Вернулся с бумажным свертком.

Тарас наблюдал, как сосед выложил на столик пару аптечных бутылей, затем ловко откупорил один и плеснул черную жидкость в кружку. Сбегал в кухню, чтобы добавить теплой воды из чайника. Затем осторожно приподняв одной рукой под лопатки болезную, влил той содержимое чашки в рот. То же самое проделал со второй бутылью.

- Ну же, Тиса, - прошептал вэйн, вглядываясь ее лицо. - Расскажи мне, как ты умудрилась так истощить себя? Еще вчера улыбалась этому умнику, - какое-то время он всматривался в девичьи черты, затем коснулся бережно ее щеки.

Губы беззвучно зашептали наклад, обновляя тепловой контур вокруг девушки.

- Э, сосед? А чегой-то ты так пекешься о девчонке-то?

Он совсем забыл о присутствии Тараса.

- Я не сказал тебе главного, хозяин, - поднял серые глаза на мужика вэйн. - За домом Соломиных я приглядываю из-за нее.

- Зачем?

- Я люблю эту женщину.

- А она тебя?

- Не знаю.

- Тогда на ночь не останешься, - буркнул моряк. - Я это… в кухне посижу. Чегой еще может надобно?

- Нет, снадобья сиз аптеки со слабым колдовским накладом. Помогают быстрее обычного, но все равно не мгновенно.

Тарас оставил их вдвоем. Хороший мужик. Демьян укрыл Тису одеялом, затем не удержался и крепко обнял девушку. Припал щекой к каштановой макушке и закачал в своих руках, как маленькую.

- Возвращайся ко мне, моя хорошая. Слышишь? Хватит блуждать в потемках. Бояться нечего. А девочку твою они тебе отдадут. Это я обещаю. Ты мне вот что скажи мне. Нужен ли я тебе еще.

Минула четверть часа, и видящая снова заговорила в бреду. Еле слышно и почти бессвязно.

- Поня… забрали…

- Не волнуйся. Верну, - тут же пообещал вэйн. На лице Тисы появилась испарина и он вытер ее носовым платком.

- Демьян… ты видение… снова… - девушка раскрыла мутные глаза и тут же опять их закрыла. Лицо отразило досаду. - Не надо… - взмолилась она.

- Что не надо?

- Не надо… - она ткнула его в грудь ладонью. - Это… Не надо…

- Что? Почему? - не мог понять он.

- Свадьба… весной… - заметалась девушка в его руках, - видения… не надо…

Вэйн замер, прислушиваясь. А потом закусил губу и закрыл глаза.

Тиса словно выплеснула свои переживания и затихла. Когда спустя длинные минуты тишины, она заговорила снова, вэйн понял, что бредовое состояние крепчает. Хоть девушка и стала проговаривать легче слова, но от смысла они были совершенно далеки. А потом она стала повторять одну и ту же бредовую фразу.

- Ты… встань на голову… спой песню… - шептала жарко она.

- Зачем?

- Вырастит рог.

- О, мне рогов как раз не хватает, любимая, - невесело усмехнулся Демьян.

- Спой на голове и вырастит рог, - повторяла она, а затем и вовсе зашептала слова старой военной песни. - На смертный бой идут имперские войска, во имя Бога опрокинем стан врага…

- Хорошо, - сдался вэйн, - я так и сделаю. Обещаю. - он улыбнулся и тоном сказочника, потчивающего сказкой ребятню, продолжил. - И вырастит меня красивый рог. Большой, красивый и витой, как у Вемовея.

- Да, белый, - наконец успокоилась девушка, и послушав еще недолго “сказку” колдуна и вовсе затихла. Дыхание ее выровнялось. Девушка уснула.

Какое-то время главвэй просто смотрел на нее, а затем за окном послышался звук бубенцов за окном. Демьян осторожно уложил голову спящей видящей на подушку и поднялся. Метнув тяжелый взгляд в окно, направился к выходу из комнаты.

- Там опять кого-то нелегкая принесла, - проворчал ему Тарас, стоя посреди двора.

- Это тоже мой добрый знакомец, - бросил ему Демьян, направляясь широким шагом к калитке.

***

Меж тем светловолосый мужчина остановил у обочины сани, спрыгнул с козел и заспешил к знакомому дому. Однако вынужден был остановиться на полпути. У калитки его поджидал незнакомец. Сюртук его оказался тонок и простоват, в отличии от самого хозяина. Средний рост, жесткие черты лица. К поясному ремню на боку прикреплен вэйновский скип. Несколько секунд колдун рассматривал блондина с холодной дымкой в серых глазах. Затем все же произнес:

- Вы оказались слишком расторопны… учитель.

- А вы, я так понимаю, тот самый вэйн, от которого моя ученица бежала из Увега, - не скрывая неприязни, произнес Климентий Ложкин. - Долго же вы ее искали. Для опера ССВ непростительно долго.

Демьян молчал, сохраняя невозмутимость. В его темно-серых глазах светилось неоспоримое превосходство, и это задевало учителя больше слов.

- И что теперь? - спросил Климентий. - Явились сюда, чтобы окончательно сломать ей жизнь?

- С чего ты взял, что я могу ее сломать? - поинтересовался колдун. - Это она тебе сказала?

- Вэйны… - усмехнулся блондин. - Сама уверенность и непоколебимость в своей правоте вершить чужие судьбы!

- Значит, все-таки она, - произнес вэйн, мрачнея лицом.

Заметив, это, Клим приободрился.

- Тиса пришла ко мне в начале зимы с надеждой, что я избавлю ее от видений вашей великоважной персоны. Она готова была до суха себя выжать лишь бы не видеть тебя, вэйн.

- Значит, Тиса меня все же видела даром, - произнес опер.

- Постоянно видела, - усмехнулся Климентий, кажется он нашел, чем можно уязвить этого непрошеного гостя. - Пара седмиц всего прошла, как, наконец, научилась вышвыривать тебя из своей головы. Но и сейчас бывает, что ты все еще достаешь ее по утрам.

Серые глаза колдуна при этих словах потемнели, но Клим бесстрашно продолжил:

- Но теперь вы решили напомнить о себе, когда она с таким трудом забыла вашу назойливую персону? Обрела здесь друзей. Свободу и волю жить, как ей хочется.

О том, что девушка собиралась уехать на днях, Ложкин упрямо не собирался просвещать вэйна. Мо Ши прав, вэйн серьезный противник. Но и он, Климентий Локин, не привык отступать перед трудностями. И в благородство, когда дело касается любви, играть не будет.

- Что за свадьба? - задал неожиданный вопрос колдун. - Ты просил ее руки?

Климентий поднял подбородок:

- Собирался. Но теперь не уверен.

- Из-за меня?

- Естественно. Его вэйновство ведь еще не наигрался видимо, - сощурив глаза, усмехнулся учитель. - А я как посмею забрать игрушку у самого спецстражца? - блондин не успел договорить, как ощутил на своей шее стальные тиски. А точнее - обруч света. Вот она сила колдунов, во всей ее красе.

Вэйн подошел ближе и заглянул в глаза своей жертвы.

- Убьешь меня… вершитель… судеб? - прохрипел с завидным упрямством Ложкин, впустую стараясь оттянуть от кадыка обруч.

- Видит Единый, хотел бы, - глаза колдуна были совсем черны.

Какое-то время вэйн стоял, опустив голову, не замечая потуги своего соперника освободиться от удавки. Казалось, он вовсе забыл о блондине.

А затем обруч исчез так же внезапно, как и появился. Климентий стоящий на коленях в мокром снегу, ощупал свое горло, влажное от выступившего пота.

- Кажется, она ждет твоего предложения, - произнес вэйн глухим голосом. - И… я не стану мешать вам, если чувства ваши окажутся взаимными.

- Они уже являются таковыми! Не сомневайся, колдун, - из горячего желания отомстить за перенесенное только-что унижение, процедил Климентий.

Вэйн взглянул на окно флигеля. Там в тишине комнаты на кровати продолжала спать Тиса Войнова. Та женщина, которую он, кажется, потерял. Действительно. Что еще ему нужно было, дураку, чтобы это понять? Два с половиной месяца - и ни одного письма. Почтовые голуби, как в насмешку, чтобы скрыть свое местонахождение. Те слова на балу. Вчерашние откровение, в ответ на вопрос ее подруги - видимо, оно все же было о нем. Он видел ее улыбки этому умнику из школы, но все еще продолжал надеяться… А сейчас узнал, что она видела его все эти месяцы! Видела его тоску по ней, возможно, даже находила его в Оранске под окном общежития. Глупец! Прости меня, девочка моя. За мое тугодумие. Я дам тебе этот шанс, шанс на жизнь, где нет меня.

- Она плохо себя чувствует и сейчас спит. Уходи. Завтра придешь, - велел вэйн Климению, указывая скипом на сани.

- А ты останешься? - скривил губы Ложкин.

- И я… уйду.

***

В окнах домов погасли свечи, и ночная тьма опустила на Оранск звездный полог. В тишине флигеля раздавалось тихое мерное дыхание той, что забылась долгим целебным сном. Спиной к кровати на полу сидел мужчина. Склонив набок голову и касаясь щекой женской руки, он почти не дышал. Как и зима за окном, он не желал уходить.

Последние обновления-добавления к роману могут быть тут

Невер Анна

Глава

34 - Заблуждение

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

День, когда в ее руках оказались заветное заверенное двумя печатями заявление, поистине можно было считать самым долгожданным. Тиса прилетела в приют на крыльях еще в полдень, однако оказалось, что Степанида отбыла пять минут как на именины невестки. Видящая всего лишь чуть-чуть не успела.

- До утра точно не явится, слава Святой Пятерке, - заверила Войнову Янина. - И подлизу свою с собой взяла, милостив Единый.

Тиса с сожалением хлопнула по своим бокам ладонями, а затем раскашлялась.

- Вы бы прогревающее что выпили, Тиса Лазаровна.

Все верно, за беготней она даже не заметила, что простыла. Ничего, сегодня она точно выпьет снадобья. А то все некогда. Она ведь уступила просьбам Мо Ши и снова пропадала в клубе. Старик-таки разжалобил ее, сказав, что народ жаждущий поиска одолевает клуб. Так что эти несколько дней Войнова принимала посетителей. Последняя дань гостеприимному городу и клубовцам. Учитель забыл обиды и снова стал общительным. А еще он был теперь особенно учтив и настойчив в галантности, доставляя ее в приют, а затем домой. Спрыгивал с козел и подавал руку при сходе с саней. Подсаживал за талию при посадке. А еще он не желал отпускать ее руки у дома. И это весьма настораживало. Настолько, что Тиса подумала, что пора бы заканчивать эти поездки. И если бы не страх снова столкнуться на мосту с жутким кабаном, она бы так и сделала. Ведь домой изо дня в день почему-то получалось являться все позднее и позднее. Беличье колесо не желало сбавлять обороты. Но Тиса не жаловалась. Она была почти счастлива.

После часа с Поней видящая поспешила в аптеку. Как ранее и намеривалась, Агата Федоровна сегодня собиралась покинуть Оранск, чтобы отправиться к родственнику, живущему на другом конце Лароссийской империи. Провожать хозяйку вышли на улицу все работники. Вовремя подоспела и Люсенька. Микишка оглаживал четверку коней, проверял ремни упряжи. Да, сегодня Агату Федоровну повезет не сонная лошадка, а настоящие рысаки. И не на легких санях, а в крытом удобном возке на полозьях с мягкими лавками.

Тиса с Люсенькой стояли у входа в аптеку вместе с горсткой работников. И видящая даже прослезилась, когда Агата обняла ее как родную на прощание и прошептала на ухо:

- Я вернусь через пару седмиц и тебя уже здесь не будет, ласточка. Забирай зайца и лети с миром к своему вэйну. Если когда еще навестишь старую колдунью, я буду очень рада.

Тиса счастливо всхлипнула и прошептала слова благодарности в ответ за всю доброту, с которой вэйна относилась к ней. Не удержалась и все же раскашлялась, чем вызвала еще минутную речь вэйны, что нельзя запускать простуду.

- Сейчас же, как проводишь меня, зайдешь в аптеку и возьмешь все у Ипполита согревающую мазь и настойку.

Видящая обещала. Далее вэйна дала последние наставления Ипполиту. Затем сани тронулись, и дюжина ладоней помахали им вслед. Проводы завершились.

- А как же тот ужасный вэйн, он так и не объявился к вам, как ты опасалась? - спросила Люсенька Тису. Чернокожий ассиец все-таки произвел на Перышкину неизгладимое впечатление.

- Нет, - и Войнова с улыбкой покачала головой. - И надеюсь что больше никогда не появится.

Они потопали в школу. Тиса пару раз оглянулась. Сердце ее отчего-то разволновалось. Будто с Агатой ее грудь покинула часть согревающего ее тепла. Или это просто начинает одолевать досада, что ее, Тисы, поездка так долго откладывается. Ничего, подумала видящая. Завтра заберу Поню, а послезавтра отправимся с ней на станцию.

В клуб она входила под радостные возгласы ожидающего под дверьми люда. Клим будто ждал ее в гостиной. С приветствием принял у видящей пальто и, не взирая на попытки последней воспротивиться помощи, сам повесил его на на вешалку.

День снова пролетел незаметно. Тиса приняла всех жаждущих ее поиска, а затем из любопытства снова взялась за перчатку оборотня. Конечно, чтобы снова убедиться, что так просто ей этот поиск не дастся, и перед смертью все равно не надышишься. Наверно, было бы у нее еще пару недель и она бы справилась с этой именной вещью. А так - только время теряет. Вот такая вот она черепаха. Но все это ерунда. Когда-нибудь она вернется к учебе, и тогда, быть может..

Клим спрятал именную в ящик стола и снова взглянул на видящую. Тиса складывала в сумку тетрадь и не замечала его внимания. Взгляд учителя скользнул по несколько бледному, но умиротворенному лицу видящей, мягкой полуулыбке на губах, отметил движения тонких рук, в которых угадывалась вечерняя усталость. И когда Тиса поднялась с кресла, Ложкин тоже поднялся и в несколько шагов оказался рядом.

- Я уже говорил, что мне искренне жаль, что вы уезжаете, - произнес мужчина, когда видящая подняла на него медового цвета глаза и затем отступила на шаг к креслу. - Поймите, вам сейчас не стоит прерывать обучение. Может быть вы все же передумаете?

Зеленые глаза искали в ее лице понимание важности только что сказанного, но Тиса лишь в очередной раз извинительно улыбнулась и покачала головой:

- Клим, я не могу отложить эту поездку.

- Да что у вас там случилось, Тиса!? - жарко возмутился Климентий. - Что может быть важнее, чем полностью подконтрольный абсолютно подвластный искуну сильный дар? Подумайте, от чего вы отказываетесь. Уже через полмесяца вы бы добились такой высоты, что многим видящим даже не снилась. А так, бросив ежедневные занятия, вы можете растерять уже с таким трудом достигнутый навык.

- Если дело в оплате занятий, то я готов обучать вас и без нее.

Тиса не знала, как дальше смотреть в глаза этому мужчине и она просто тронула Климентия за руку.

- Я все понимаю, - вздохнула она. - Вы во всем правы, учитель. Но дело не в оплате, хотя уроки и достаточно дороги для меня. И все же я должна уехать. Если я этого не сделаю, то подведу хорошего человека.

- А сейчас вы подводите меня, - в зеленых глазах она прочла укор.

Тиса хотела отстраниться, но блондин удержал ее руку. Снова.

- Тиса, пожалуйста, вы нужны нам. Я давно хотел признаться…

В кабинет ворвался Мо Ши и заметив, как отстранился Ложкин от ученицы, заохал:

- Простите, кажется я помешал вам молодые люди, - он собирался выйти, но видящая остановила его.

- Нет, вы не помешали, Мо Линич. Я как раз вспомнила, что обещала зайти к Кларе. Простите, - ощущая в душе смятение, Тиса выскользнула из кабинета.

***

Заведующий плотно притворил дверь за вышедшей девушкой и обернулся к своему ассистенту:

- Я так понимаю, ты не убедил ее остаться? - спросил шуец.

Блондин расстроенно тряхнул головой. Старик принялся семенить от окна к двери и обратно.

- Надеюсь, не проговорился?

- Хотел, - мрачно признался Ложкин.

- Не вздумай! - поднял указательный палец старик. - Девица с характером. Поймет, что ты ее за нос водил, совсем отвернется.

- Позвольте вам напомнить, что я не собирался водить ее за нос! - огрызнулся блондин. - Это интригу затеяли вы!

- Какая разница, - отмахнулся шуец. - Все равно в одной лодке сидим. И я скажу тебе, Климка, это не лодка! Это я тебе скажу - дырявое гнилое корыто! Вот то, в чем мы с тобой сидим, мой дорогой ассистент. И клянусь, если не найдем способ удержать девчонку, потонем. Как пить дать, потонем!

Климентий отвернул глаза на карту. Мельтешение, создаваемое заведующим, его раздражало.

- Надо остановить ее!

- И что нам делать? Предлагаете, привязать ее к этому креслу? - усмехнулся саркастически блондин.

- Не ерничай! - остановился шуец и гневно взглянул на собеседника. - Хотя… знаешь, узы неплохая идея. Она ведь тебе нравится, верно? О, да я вижу - поболе, чем просто нравится. Так чего ты молчишь?!

- Не понимаю о чем вы, Мо Линич, - фыркнул Ложкин.

- А то, что Тиса ведь уже не юная девушка. Ребенка из приюта взяла. Что по твоему это значит? - шуец нервно улыбнулся. - Одиночество, друг мой. Одиноко нашей видящей. Семью ей хочется. Вот и предложи ей руку и сердце. И для тела польза, как говорится, и для дела.

- Вы циничны.

- Я просто стар, Клим. Стар настолько, что не желаю ждать.

Ложкин невесело покачал головой:

- По ней опервэйн сохнет.

Шуец вздернул удивленно седые брови:

- Что еще за дракон такой?

- Не знаю. Это его она видела в тех самовольных видениях.

- Как видела, так и перестала, - хмыкнул шуец. - Бежала наша красавица с самого приграничья сюда, чтобы ты избавил ее от этих видений. Значит былое дело. Пустое. Говорю, позови замуж. Ты же, сколько я тебя помню, своего еще никогда не упускал.

- Если я и сделаю предложение Тисе, то не в угоду вам! Не собираюсь разделять ваших практичных подходов к столь деликатному решению, - резко высказался Климентий и дернул за ручку дверь.

- Молодость… Можешь критиковать мои затеи, как всегда, мальчишка, - потер ладоши шуец, уже будучи один в кабинете. - Но ты не можешь не признать, что плоды их воплощений частенько оправдывают первоначальные риски. Чует мое стариковское сердце. Потом еще благодарить будешь, что надоумел.

***

Мороз спал, и с чернильного неба полетели снежинки. Сидя в санях, Тиса бездумно наблюдала их метания и устало улыбалась. Клим рассказывал что-то о кургане и Гатчите, а видящая еле улавливала смысл разговора. Хотелось спать, и сильно горели щеки. Сама не заметила, как привалилась плечом к плечу Ложкина. Видя ее полусонное состояние, Клим любезно проводил ее до самого флигеля. Войнова при этом чуть ли не висела на локте мужчины, не понимая, куда пропали все силы.

- Вам нужно как следует выспаться и подумать о подходящем снадобьи от кашля, - посоветовал мужчина, придерживая Тису за плечи на крыльце. - А завтра я хочу поговорить с вами, - и тише сам себе добавил. - Сегодня на толковый разговор уже надеяться бесполезно.

Девушка кивнула и невнятно поблагодарила провожатого.

- До завтра, - прошептал в темноте Клим, наблюдая, как видящая проковыляла в сени и прикрыла за собой дверь.

Ужинать она отказалась и легла в постель, кое-как стянув с себя одежды. Остаток сил был растрачен на то, чтобы загасить свечу и на одну минутку взглянуть перед сном на Демьяна. Тот стоял в незнакомой пустой избе и смотрел в черное окно. В его пальцах снова скользила змейкой серебристая лента.

- Я спрошу. Завтра же… и к драконам Плетняк и весну… иначе потеряю уже сейчас, - шептал главвэй.

Не понятно о чем речь, но так приятно. Тиса растворилась в звуках его голоса, и вскоре сон потеснил видение до самого утра.

Но со вторыми петухами видение вернулось. И лучше бы не возвращалось.

Демьян шествовал от кабинета управного по коридору ССВ под руку с Лилией Разумовской. И трое встречных стражей остановились, чтобы поздравить. С чем? Нет, кажется она ослышалась.

- Поздравляем с помолвкой, - кланялись мужчины, не отрывая восхищенного взгляда от баронессы.

- Благодарствую, - обмахивая себя страусиным веером, изящно склоняла головку в ответ им Лилия. - Я выхожу замуж за самого лучшего из всего ССВ мужчину! - она с гордостью бросила взгляд на спутника.

- Несомненно, баронесса, - склонились почтительно вэйностражцы.

Главвэй встряхнул головой, словно сбрасывая с себя глубокую задумчивость и едва улыбнулся:

- Простите, я вынужден откланяться, спешные дела, - он оставил красавицу и быстрым шагом поспешил далее по коридору.

***

Голову нещадно ломило, и тело слушалось плохо, однако Тиса заставила себя подняться и умыться.

- Нет, - ворчала она, надевая платье. - Я не верю, что они помолвлены. Ни капли! Ерунда! Он не мог. Наверняка баронесса нашла себе какого-то другого красавца из ССВ. Демьян ведь ей даже не улыбнулся. Глупое дурное видение!

Прежде чем выйти из дома она еще три раза заглянула к главвэю и всякий раз видела вэйна переговаривающегося со служащими спецстажи. Тема касалась каких-то мудрецов-пустынников, у которых на седмице успел побывать Демьян.

Перед выходом Тиса проверила свой кошель и бумаги для приюта. Ей повезло, на мосту остановился ямщик и за копейку довез ее до Каретной, а там двадцать минут до приюта пешком. За дорогу она почти убедила себя в том, что утреннее видение ничего не значит. В Крассбург она с Поней поедет.

В “Сердечный кров” девушка почти ворвалась и сразу заспешила к смотрительнице. Степанида Силовна оказалась на месте и Войнова с улыбкой положила на стол перед женщиной пятнадцать монет и заверенное заявление.

- Вот, пожалуйста. Теперь я могу забрать Поню?

- Полину Средову, - поправила ее смотрительница.

- Да-да, Полину Средову, - согласилась Тиса, чувствуя нетерпение.

- Долго вы, барышня, собирали печати, - усмехнулась Степанида. - Полина уже взята под опеку весьма и весьма уважаемой женщиной.

Тиса не могла поверить тому, что услышала:

- Что значит, взята под опеку? - выдохнула она. - Кем?

Степанида с довольным видом произнесла:

- Самой графиней Озерской, милочка. Полине очень повезло. Теперь она получит благородное образование и будет жить в графском доме.

- Но как же… Вот же печати, я же удочерила ее!

- Можете забрать свои бумаги, дорогуша. И я сожалею, - с притворным сочувствием вздохнула смотрительница. - Без печати приюта они не действительны.

- Вы! - воскликнула Тиса. - Как вы могли с ней так поступить! Она же маленькая. Отдать ребенка этой ледяной селедке!

- Прошу вас не оскорблять в моем приюте графиню Озерскую! - гаркнула Степанида, поднимаясь с места.

Во дворе видящую заметила Янина с прачками.

- Вы уже знаете, да? Стеша, видать, еще несколько дней назад с ней столковалась, когда эта графиня сюда заезжала. Вам плохо?

- Нет, все нормально, - прошептала Тиса. - Я верну ее. Обязательно.

Она побрела к выходу под сочувственные взгляды прачек.

С неба летели хлопья снега, сказочно красивые. Такие нравились Поне. Тиса доплелась до конца квартала, когда ощутила сильную слабость в теле и головокружение. Все тело стало жарким, словно ее окунули в кипящий котел. Войнова распахнула пальто, открывая шею и грудь холодному ветру. Шум в голове увеличился настолько, что все звуки она стала слышать словно через толщу воды. Видящая остановилась, держась за забор. Не устояла. Чьи-то руки подхватили ее, и не дали упасть. А затем реальный мир исчез…

- Тиса! - голос Демьяна она бы узнала из миллиона других. Он что-то говорил. И девушка ощутила досаду. У темного бездонного колодца, куда она проваливалась, видимо были очень толстые стены. И далекий голос главвэйя то и дело исчезал.

***

Извозчик Косьма нынче отвез куму Араповых к родне и возвращался через Бочкатый переулок, когда услышал свист. Его окликнул мужчина в простом сюртуке и с девицей на руках. Косьма лукаво ухмыльнулся парочке, подгоняя лошадок к обочине, и лишь потом понял, что барышня кажись больна, да в бреду. Локоны в поту ко лубу да щекам прилипли. Стонет бедолага.

- На Коромыслову и побыстрее, плачу втрое, - распорядился меж тем пассажир, аккуратно укладывая на полок свою ношу и что-то шепча. - Погоди! - поднял он серые глаза. - И по дороге мне слови еще кого из твоего брата.

- Будет сделано, - осклабился беззубо возница и хлестнул каурых по спинам. А пассажир видать не из простых будет. Вона как властен голос-то, небось и правда деньжат имеет в мошне. Косьма не дурак. - А ну, давайте, залетные!

На повороте шальной пассажир спрыгнул, не дожидаясь остановки и о чем-то переговорил с еще одним извозчиком, отсчитал деньги. Затем вернулся к своей болезной барышне.

На Коромысловой сани были уже через четверть часа. Не обманул барин-то. Щедро расплатился. Так что и в питейную заглянуть не грех.

***

Демьян беспрепятственно миновал калитку и двор Кадушкиных, прижимая к сердцу девушку, и только на крыльце у открытых сеней задержался и развернулся.

Из-за поленницы выступил хозяин сих владений в тельняшке и штанах. Глядит хмуро, исподлобья. Если память не изменяет - Тарас, отставной моряк, глухой. А память колдуну изменяла редко.

- Ты кто будешь? - басом спросил мужик.

- Сосед, - не стараясь повышать голос ответил вэйн.

- Чего с ней?

Демьян лишь махнул в сторону входа во флигель, приглашая того зайти, коли есть желание. Тарас желание проявил, зайдя следом и загораживая своей объемной фигурой весь дверной проем.

Вэйн уложил видящую на кровать, затем коснулся ладонью ее горячего лба.

- Сосед, - пробасил Тарас. - Не видал тебя раньше здесь.

- А я слыхал, что ты туг на ухо, - не отрывая взгляда от девушки, не остался в долгу тот.

- Стал слышать трошки. Еще по губам понимаю.

- А я у Соломиных изредка избу присматриваю.

- Захворала девка, - пробурчал моряк, видя, как не приходя в себя, раскашлялась постоялица. - Из-за морозов видать.

- Видать, да не только, - согласился Демьян.

- Ты лекарь что ль?

- Лекарь - мой дед, а я так, - колдун проследовал на маленькую кухню и оглянулся. В очаге моментально вспыхнул огонь. На решетку поставился латунный чайник. Вэйн споро зачерпнул ковшом воду из ведра и наполнил чайник.

- Это еще кто приехал? - послышался недовольный бас Кадушкина.

- Мой знакомый извозчик, - выглянул вэйн в уличное окно. И поспешил прочь из флигеля. Вернулся с бумажным свертком.

Тарас наблюдал, как сосед выложил на столик пару аптечных бутылей, затем ловко откупорил один и плеснул черную жидкость в кружку. Сбегал в кухню, чтобы добавить теплой воды из чайника. Затем осторожно приподняв одной рукой под лопатки болезную, влил той содержимое чашки в рот. То же самое проделал со второй бутылью.

- Ну же, Тиса, - прошептал вэйн, вглядываясь ее лицо. - Расскажи мне, как ты умудрилась так истощить себя? Еще вчера улыбалась этому умнику, - какое-то время он всматривался в девичьи черты, затем коснулся бережно ее щеки.

Губы беззвучно зашептали наклад, обновляя тепловой контур вокруг девушки.

- Э, сосед? А чегой-то ты так пекешься о девчонке-то?

Он совсем забыл о присутствии Тараса.

- Я не сказал тебе главного, хозяин, - поднял серые глаза на мужика вэйн. - За домом Соломиных я приглядываю из-за нее.

- Зачем?

- Я люблю эту женщину.

- А она тебя?

- Не знаю.

- Тогда на ночь не останешься, - буркнул моряк. - Я это… в кухне посижу. Чегой еще может надобно?

- Нет, снадобья сиз аптеки со слабым колдовским накладом. Помогают быстрее обычного, но все равно не мгновенно.

Тарас оставил их вдвоем. Хороший мужик. Демьян укрыл Тису одеялом, затем не удержался и крепко обнял девушку. Припал щекой к каштановой макушке и закачал в своих руках, как маленькую.

- Возвращайся ко мне, моя хорошая. Слышишь? Хватит блуждать в потемках. Бояться нечего. А девочку твою они тебе отдадут. Это я обещаю. Ты мне вот что скажи мне. Нужен ли я тебе еще.

Минула четверть часа, и видящая снова заговорила в бреду. Еле слышно и почти бессвязно.

- Поня… забрали…

- Не волнуйся. Верну, - тут же пообещал вэйн. На лице Тисы появилась испарина и он вытер ее носовым платком.

- Демьян… ты видение… снова… - девушка раскрыла мутные глаза и тут же опять их закрыла. Лицо отразило досаду. - Не надо… - взмолилась она.

- Что не надо?

- Не надо… - она ткнула его в грудь ладонью. - Это… Не надо…

- Что? Почему? - не мог понять он.

- Свадьба… весной… - заметалась девушка в его руках, - видения… не надо…

Вэйн замер, прислушиваясь. А потом закусил губу и закрыл глаза.

Тиса словно выплеснула свои переживания и затихла. Когда спустя длинные минуты тишины, она заговорила снова, вэйн понял, что бредовое состояние крепчает. Хоть девушка и стала проговаривать легче слова, но от смысла они были совершенно далеки. А потом она стала повторять одну и ту же бредовую фразу.

- Ты… встань на голову… спой песню… - шептала жарко она.

- Зачем?

- Вырастит рог.

- О, мне рогов как раз не хватает, любимая, - невесело усмехнулся Демьян.

- Спой на голове и вырастит рог, - повторяла она, а затем и вовсе зашептала слова старой военной песни. - На смертный бой идут имперские войска, во имя Бога опрокинем стан врага…

- Хорошо, - сдался вэйн, - я так и сделаю. Обещаю. - он улыбнулся и тоном сказочника, потчивающего сказкой ребятню, продолжил. - И вырастит меня красивый рог. Большой, красивый и витой, как у Вемовея.

- Да, белый, - наконец успокоилась девушка, и послушав еще недолго “сказку” колдуна и вовсе затихла. Дыхание ее выровнялось. Девушка уснула.

Какое-то время главвэй просто смотрел на нее, а затем за окном послышался звук бубенцов за окном. Демьян осторожно уложил голову спящей видящей на подушку и поднялся. Метнув тяжелый взгляд в окно, направился к выходу из комнаты.

- Там опять кого-то нелегкая принесла, - проворчал ему Тарас, стоя посреди двора.

- Это тоже мой добрый знакомец, - бросил ему Демьян, направляясь широким шагом к калитке.

***

Меж тем светловолосый мужчина остановил у обочины сани, спрыгнул с козел и заспешил к знакомому дому. Однако вынужден был остановиться на полпути. У калитки его поджидал незнакомец. Сюртук его оказался тонок и простоват, в отличии от самого хозяина. Средний рост, жесткие черты лица. К поясному ремню на боку прикреплен вэйновский скип. Несколько секунд колдун рассматривал блондина с холодной дымкой в серых глазах. Затем все же произнес:

- Вы оказались слишком расторопны… учитель.

- А вы, я так понимаю, тот самый вэйн, от которого моя ученица бежала из Увега, - не скрывая неприязни, произнес Климентий Ложкин. - Долго же вы ее искали. Для опера ССВ непростительно долго.

Демьян молчал, сохраняя невозмутимость. В его темно-серых глазах светилось неоспоримое превосходство, и это задевало учителя больше слов.

- И что теперь? - спросил Климентий. - Явились сюда, чтобы окончательно сломать ей жизнь?

- С чего ты взял, что я могу ее сломать? - поинтересовался колдун. - Это она тебе сказала?

- Вэйны… - усмехнулся блондин. - Сама уверенность и непоколебимость в своей правоте вершить чужие судьбы!

- Значит, все-таки она, - произнес вэйн, мрачнея лицом.

Заметив, это, Клим приободрился.

- Тиса пришла ко мне в начале зимы с надеждой, что я избавлю ее от видений вашей великоважной персоны. Она готова была до суха себя выжать лишь бы не видеть тебя, вэйн.

- Значит, Тиса меня все же видела даром, - произнес опер.

- Постоянно видела, - усмехнулся Климентий, кажется он нашел, чем можно уязвить этого непрошеного гостя. - Пара седмиц всего прошла, как, наконец, научилась вышвыривать тебя из своей головы. Но и сейчас бывает, что ты все еще достаешь ее по утрам.

Серые глаза колдуна при этих словах потемнели, но Клим бесстрашно продолжил:

- Но теперь вы решили напомнить о себе, когда она с таким трудом забыла вашу назойливую персону? Обрела здесь друзей. Свободу и волю жить, как ей хочется.

О том, что девушка собиралась уехать на днях, Ложкин упрямо не собирался просвещать вэйна. Мо Ши прав, вэйн серьезный противник. Но и он, Климентий Локин, не привык отступать перед трудностями. И в благородство, когда дело касается любви, играть не будет.

- Что за свадьба? - задал неожиданный вопрос колдун. - Ты просил ее руки?

Климентий поднял подбородок:

- Собирался. Но теперь не уверен.

- Из-за меня?

- Естественно. Его вэйновство ведь еще не наигрался видимо, - сощурив глаза, усмехнулся учитель. - А я как посмею забрать игрушку у самого спецстражца? - блондин не успел договорить, как ощутил на своей шее стальные тиски. А точнее - обруч света. Вот она сила колдунов, во всей ее красе.

Вэйн подошел ближе и заглянул в глаза своей жертвы.

- Убьешь меня… вершитель… судеб? - прохрипел с завидным упрямством Ложкин, впустую стараясь оттянуть от кадыка обруч.

- Видит Единый, хотел бы, - глаза колдуна были совсем черны.

Какое-то время вэйн стоял, опустив голову, не замечая потуги своего соперника освободиться от удавки. Казалось, он вовсе забыл о блондине.

А затем обруч исчез так же внезапно, как и появился. Климентий стоящий на коленях в мокром снегу, ощупал свое горло, влажное от выступившего пота.

- Кажется, она ждет твоего предложения, - произнес вэйн глухим голосом. - И… я не стану мешать вам, если чувства ваши окажутся взаимными.

- Они уже являются таковыми! Не сомневайся, колдун, - из горячего желания отомстить за перенесенное только-что унижение, процедил Климентий.

Вэйн взглянул на окно флигеля. Там в тишине комнаты на кровати продолжала спать Тиса Войнова. Та женщина, которую он, кажется, потерял. Действительно. Что еще ему нужно было, дураку, чтобы это понять? Два с половиной месяца - и ни одного письма. Почтовые голуби, как в насмешку, чтобы скрыть свое местонахождение. Те слова на балу. Вчерашние откровение, в ответ на вопрос ее подруги - видимо, оно все же было о нем. Он видел ее улыбки этому умнику из школы, но все еще продолжал надеяться… А сейчас узнал, что она видела его все эти месяцы! Видела его тоску по ней, возможно, даже находила его в Оранске под окном общежития. Глупец! Прости меня, девочка моя. За мое тугодумие. Я дам тебе этот шанс, шанс на жизнь, где нет меня.

- Она плохо себя чувствует и сейчас спит. Уходи. Завтра придешь, - велел вэйн Климению, указывая скипом на сани.

- А ты останешься? - скривил губы Ложкин.

- И я… уйду.

***

В окнах домов погасли свечи, и ночная тьма опустила на Оранск звездный полог. В тишине флигеля раздавалось тихое мерное дыхание той, что забылась долгим целебным сном. Спиной к кровати на полу сидел мужчина. Склонив набок голову и касаясь щекой женской руки, он почти не дышал. Как и зима за окном, он не желал уходить.

Видящая взбила подушку под головой.

- Вот, что, Демьян Тимофеевич, - прошептала она в темноте. - Пусть мне станет плохо от видений и я окажусь не лучше той Никифоровны, что заглядывает в заборные щели, но с этой минуты я буду подсматривать за твоей жизнью при каждом удобном случае, пока не выясню, что у тебя с Разумовской. Видит Бог, сейчас я уже жалею, что не отбросила лишние стеснения, и не сделала этого раньше. И не думай, что я откажусь от поездки! Рича я хочу видеть не менее сильно, чем твою колдовскую персону.

Засыпая в эту ночь, Тиса еще не знала, что это было последнее видение, когда она могла найти даром вэйна.

Видящая взбила подушку под головой.

- Вот, что, Демьян Тимофеевич, - прошептала она в темноте. - Пусть мне станет плохо от видений и я окажусь не лучше той Никифоровны, что заглядывает в заборные щели, но с этой минуты я буду подсматривать за твоей жизнью при каждом удобном случае, пока не выясню, что у тебя с Разумовской. Видит Бог, сейчас я уже жалею, что не отбросила лишние стеснения, и не сделала этого раньше. И не думай, что я откажусь от поездки! Рича я хочу видеть не менее сильно, чем твою колдовскую персону.

Засыпая в эту ночь, Тиса еще не знала, что это было последнее видение, когда она могла найти даром вэйна.

Глава 36 - Вторая веха прорицания

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

***

На следующий день неожиданно наступила весна. Всюду яростно звенела капель и стремительно таял снег, наводняя улицы ручьями. Небо ослепляло синевой. Нет, по календарю, до весны еще оставалось четыре дня, однако в Оранск уже прибыла скорая весть о том, что на соседние целебные воды едет лечиться мать-императрица. Страдая ревматизмом, светлейшая особа терпеть не могла холод и сырость, а посему губернатор Эраст Проскулятов решил - ранней весне быть! И для успеха сего дела, встряхнул как следует старого погодника Мотю Зябовича.

По городу коляски плыли по самые рессоры в талой воде. Если в центре Оранска еще можно было пройти по тротуару, не вымочив ноги, то на окраинах, творилось настоящее бедствие. Чтобы прикупить хлеба, к примеру, впору было каждому двору покупать по лодке и грести веслами к булочной. Люди ругались на погодника, костерили губернатора на чем свет стоит, но поделать ничего не могли. К вечеру среды на Патве тронулся лед. Такая скорость изменения погоды Тису откровенно пугала. Но не так сильно, как то, что она перестала видеть Демьяна. Второй день ее дар бессильно бился клубами тумана о синюю непроницаемую стену. Тщетно бился. От попыток преодолеть “мыло” раскалывалась голова. Видя ее состояние, учитель негодовал и даже злился, напоминая, что это опасно для здоровья, но Тиса ничего не могла с собой поделать, и снова пыталась. Вместо видений уже три ночи ей снился один и тот же сон. Сон, в котором она бежит, что есть мочи, но не может догнать вэйна. Белая снежная кутерьма бьет в лицо и слепит глаза, но желанная фигура в темном сюртуке не становится ближе, наоборот. В какой-то момент изнуряющего бега, Тиса понимает, что опоздала. Демьян исчез. Отчаяние перехватывает ее горло так, что трудно дышать. На этом моменте она просыпалась. Дурацкий изматывающий сон.

Оставалось благодарить Единого - дар при поиске Демьяна не “сочился тьмой”. В эти беспокойные дни Тиса уже успела подумать о самом худшем и узнать, что в противном случае это могло означать одно - разыскиваемого субъекта нет в живых. Из всех видений, только преддверие одного поиска, помнилось, откровенно было окрашено в черный цвет - когда она собиралась найти кабана. Обычно белесый туман тогда напоминал дым. Неужели жуткая скотинка после той памятной встречи с ней скоропостижно издохла? Если и так - то плакать по ней Войнова не собиралась. Наоборот. Понадеялась, что авось и правда издохла. Ведь до сих пор от воспоминания той сцены на мосту в дрожь бросает.

Лишь позже видящую осенило - она ведь может попробовать найти колдуна через его знакомцев с которыми он мог встречаться в течение дня! И оказалась права. Не с первой попытки, а перепробовав прежде этого несколько лиц, она все же поймала его. В компании Игната Горохова. Чернобородый здоровяк как раз вошел в деревенскую избу ту самую, что оперстражи занимали в деревеньке близ Студень-реки.

Демьян сидел на лавке и черкал что-то печным угольком на листе бумаги. Он поднял взгляд на Игната и что-то ему сказал. Что именно? Тиса не слышала. Радость снова видеть вэйна живым и невредимым оглушила ее. Она рванулась вперед, отстранилась от Игната и зависла сознанием перед Демьяном. Как страдающая неутолимой жаждой путница она тянулась к нему всем своим существом, впитывая в себя родные черты, по которым уже успела истосковаться за какие-то два дня. Единый! Вновь и вновь она оглядывала вэйна с головы до ног несколько раз, пока взгляд не зацепился за нарукавник из незнакомого синего ячеистого металла. Ранее она на нем этой вещи не замечала. Мыло?

- В Курково оставил наших, путь опросят ближние ямы. А у тебя как с вехой продвигается дело? Опять ничего? - расстроенный бас Игната вернул ее в реальность. - Ты уверен, что все перепробовал?

- Еще одно… осталось, - произнес задумчиво Демьян. Он обвел на листе какую-то запись, жаль видящая не успела прочесть, потому как вэйн сложил листок вдвое. Затем поднялся. Неспеша снял сюртук и повесил его на спинку стула, так же спокойно отстегнул поясной ремень, отложил скип на сидение. Слаженное резкое движение - и Демьян ловко встал на руки, легко поймал баланс и без труда опустился на голову. А затем к удивлению Тисы отрывисто, с выражением, громко запел, продолжая стоять вверх тормашками:

- “На смертный бой идут имперские войска!

Во имя Бога опрокинем стан врага!

И пусть трепещет подлый супостат!

Беги с позором панокийский гад!..”

Куплет за куплетом.

Тиса не заметила, как открылась дверь и в избу вошел чтец, а из горницы справа показалась бабуля с крынкой в руках. Эти двое замерли, наблюдая любопытное зрелище.

- А ты точно не сбрендил, Невзоров? - по окончанию выступления, захлопал в ладоши Юлий. - Говорил я тебе, не ешь местные соленые грибочки. Студень-река рядом.

- Жаль Скакун тебя такого не видит. Поржал бы конем.

- Кто тебе посоветовал этот бред? - усмехнулся Горохов, сплетая руки на груди.

Демьян поднялся на ноги, отряхнул руки.

- Именно, что бред, - невозмутимо согласился он. Тонкие губы главвэя вопреки ожиданиям так и не сложились в улыбку. Вэйн жестко потер рукой шею, взгляд его сделался еще более отстраненным. - Пожалуй, тут становится душно.

Подхватив сюртук и скип, Демьян в несколько шагов покинул избу.

Тиса рванулась следом, но отстранения хватило лишь на то, чтобы проследить, как главвэй исчезает за плетнем, огораживающем подворье. Так и не одел сюртук, отправился в сорочке по такому холоду. В бессилии, видящая какое-то время наблюдала хмурое небо, где ветер ворочал неповоротливыми низкими облаками. В отличии от Оранска здесь зима еще не сдала позиции. Затем вернулась в избу.

- Снова ушел в себя, - фыркнул чтец, усаживаясь за стол и благосклонно принимая хлопоты старушки, разливающей молоко по кружкам.

- Веха не дается, вот и злится, - предположил Горохов, присаживаясь рядом на стул и положив дубовый скип перед собой на стол. Провел широченной пятерней по мощному древку.

Чтец приложился к кружке молока и закусывая куском пирога, который бабуля так же подала постояльцам на блюде.

- А откуда у него этот браслет? Это же драконий, верно? - поинтересовался Игнат.

- М-м-м, - ответил Юлий. - У него и шпрошы.

- Так он мне и сказал, - буркнул чернобородый богатырь.

Держа руки на скипе, колдун принялся ворожить, пополняя наклады оружия.

***

Снег в старом парке весь истаял, открыв сырую черную землю солнечным лучам. Тиса стояла у старой вишни и наблюдала, как Поня, присев на корточки, мутит прутиком лужу посреди аллеи. Льняными кудряшками девочки, выбившимися из-под шапочки, играл легкий ветер.

- Мам, а Рич умеет ловить рыбу?

- Чего не знаю, того не знаю.

- А я думаю, что умеет!

После того, как Тиса рассказала о юном оборотне, Поня теперь заваливала ее вопросами о нем. Какого он роста, какие у него клыки, и как он обращается и так далее. Тиса отвечала, как есть, радуясь, что у нее есть Поня. Она уже заметила, что рядом с девочкой ее сомнения и тревоги словно засыпали. И сейчас, находясь с ребенком в парке, Тиса почти-что наслаждалась солнечным теплом и корявостью вишневой коры под своей ладонью. И не только. Блики в лужах, россыпи подснежников на лужайках, глубокая синь над головой и звонкая перебранка снующих в ветвях птиц - все отзывалось в душе теплом, звучало тихой мелодией весны и обещало перемены. Только вот никто не знает какие. Демьян оставался для ее дара закрытым. Пара дней показали, что разыскивать его “по знакомым” не так и просто. Главвэй не имел привычки сидеть на месте. Скорее Тиса узнает подробности из жизни всех его знакомцев, если так будет и дальше продолжаться. Вопрос, который она задавала сама себе, не находил ответа. Почему он закрылся? Работа ли послужила тому причиной? Или ее письмо, где она писала, что видит его? Если ее письмо, тогда, почему он так странно воспользовался знаниями из него? Но ведь песня та же самая, что позволяет обнаружить башню! Тогда почему он поет ее верх тормашками и в избе? Головоломка знатная, и сколько бы Тиса не вертела ее в голове к разгадке она так и не приблизилась. О том, что Демьян захотел закрыться от нее так же по причине скорой свадьбы с Разумовской, она старалась не думать.

Как назло свидетельство Пони затерялось в управе и пришлось снова подавать бумаги. Складывалось впечатление, что Оранск не желал ее отпускать. Радовало хоть то, что с перчаткой стало что-то получаться, она уже довольно далеко стала заходить по щупу и начала чувствовать защиту оборотня. На ее вопрос об ипостаси, Клим сказал, что это должен быть не крупный зверь. Не медведь и не волк, точно. Хорь, енот или куница. Точнее говорить не стал. Ну хоть что-то.

Нагулявшись в парке, Тиса с Поней направились обратно домой. По дороге зашли в едальную лавку и купили гречи и хлеб. На Коромысловой заметили стайку мальчишек, пускающих в ручьях корабли-щепки, среди которых был и Устин. Мальчишка исподлобья проводил взглядом постоялицу. Вот упрямец, все дуется на нее. Лишь бы Поньку не обижал. Открывая ключом флигель, Тиса запустила вперед себя Поню. Хотела зайти следом, как услышала тонкий писк, раздающийся со стороны бани Кадушкиных, за поленницей. Прислушавшись, поняла, что это не писк, а плач. Тонкий, еле слышный. Велев Поне зайти в комнату и подождать ее, Тиса сошла с крыльца. Натку она обнаружила в предбаннике. Устроившись с ногами на лавке и обняв колени, девчонка хлюпала красным носом. Заметив свидетельницу ее плача, она быстро вытерла лицо рукавом и спрятала лицо под челкой.

- Здрасте, - прогундосила.

Тиса поздоровалась, затем оглядела предбанник:

- Мне лохань нужна, не видела?

- У-у, - покачала головой девочка.

Тиса уселась рядом с Наткой на лавку:

- Ладно, потом постираю. А ты чего здесь сидишь одна?

- Просто, - не нашлась, что ответить Натка.

- А чего плачешь тогда, раз просто? - Тиса чуть улыбнулась девчонке. - Мамка отругала?

Натка молча мотнула головой, а затем снова всхлипнула. Тиса не торопила.

- Вы не поймете, - услышала она сдавленный ответ.

- Да уж куда мне, старой деве, знать о горестях юных дев, - согласилась Тиса, вздохнув.

- Вы не старая, - хмыкнула Натка, отняв подбородок от колен. - И красивая. Отчего вы безмужняя?

- Наверно, потому что не смогла найти своего человека.

А если говорить правду, то нашла, а потом сама же его прогнала. Потеряла, когда нужно было держаться за него со всей силой, душой и сердцем. Теперь ее надежды вернуть его так же шатки, как те мостки на Гартовом болоте.

- Я вот нашла. Думала, сведу прыщи и он меня полюбит, - пропищала Натка. - А он с Танькой гулять начал. Давеча сказал мне: отвянь, репей, не шастай под ногами…

Последние слова потонули в писке плачущей юной девы. Тиса не выказала удивления. Вот оно как. Тут неразделенная любовь, оказывается. Что ж, сердечные неудачи в таком возрасте кажутся самыми горькими.

- А есть снадобье, чтобы я понравилась ему? - вскинулась Натка, подняв заплаканное лицо. - Слыхала за приворот. Это снадобье? Да?

- Нет, это вэйновский наклад, - покачала головой Тиса.

- А у вас знакомого вэйна нет? Пожалуйста!

Тиса мысленно вздохнула. Не хватало, чтобы девчонка надеялась на приворот.

- Знаешь, не советую тебе даже думать о привороте.

- Почему?

- Тот кому он делается становится слабоумным. Тебе же не нужен дурачок, правда? - сейчас Тиса врала, и не испытывала при этом угрызения совести. - Будет слюни на кулак наматывать, кому такой жених нужен?

Натка хихикнула.

- Вот-вот, - со знанием дела продолжила Тиса, подсаживаясь ближе и приобняв слегка за плечи девочку. - Знаешь, я в твоем возрасте тоже была бедовая. Учиться не хотела, с уроков сбегала в гимназии.

- Вы? - удивленно произнесла Натка.

Тиса улыбнулась:

- Я. Все страдала и себя жалела. А потом вдруг так вышло, что занялась делом интересным - траволечением. Как поднаторела, так зауважала себя, потом и меня зауважали. Поверь, лучшее лекарство от тоски и глупых мальчишек - это любимое дело. А ухажер тебе обязательно найдется. И не ты будешь бегать за ним хвостиком, а он тебя сам заметит. Сразу, как начнешь себя уважать, так и заметит. И не только за личико твое хорошенькое без прыщиков будет любить, а за то, кто ты есть сама.

Пока Натка слушала постоялицу, всхлипы стали гораздо реже. А затем и вовсе прекратились.

Предбанник они покинули вместе. Тиса проводила Натку взглядом до хозяйского крыльца, убедилась, что девочка зашла в дом, затем и сама исчезла во флигеле.

***

После обеда заехал Климентий на коляске и отвез на урок. Тиса снова почувствовала себя неудобно от барского обхождения. Где это видано, чтобы учителя учеников на колясках возили? Да нигде. Однако, тащить за собой Поню каждый день в Увлеченный клуб она тоже не могла, а платить за городской извоз накладно. Впереди достаточно долгий путь в столицу, а денег и так не много. Пожалуй, Клим это понимал. Спасибо ему. Ей вообще удивительно повезло с учителем и заведующим школы.

После прогулки по щупу, Тиса вновь пару часов вместе с Климентием изучала вэйновскую карту. За седмицу близкое присутствие блондина на соседнем стуле, теплые локоть и плечо рядом, уже не казались видящей чем-то неправильным или стесняющим. Особенно, когда Клим находился в добродушном настроении и не смотрел на нее так, словно решал сложную задачу. А настроение Ложкина улучшилось, с тех пор, как он узнал, что ученица перестала изображать из себя дятла и биться о стену “мыла”.

Не смотря на объявление на входе в клуб, что “видящая больше никого не принимает в связи с отъездом”, все же находились посетители, которые не доверяли запискам, и Тиса принимала их. Сегодня у дверей собралось пятеро человек. Пока она искала чужих родных и знакомых, Клара с Люсенькой накормили Поню полдником. А потом Строчка предложил прокатиться за город к месту раскопок.

- Там конечно еще грязно, но мы не пойдем к штольням, просто поглядим издали с насыпной. Три часа до развилки, туда и обратно.

Поня заголосила, что очень хочет кататься, но Тиса засомневалась. Понятно, что клубовцам не терпелось взглянуть на место раскопок, но Поне еще рано отправляться в такие прогулки. Дорога дальняя по гористой местности.

- Если по насыпной дороге, то не опасно, - поддержал Строчку Клим.

Клара скривила губы в усмешке:

- Там Фролов от своего дворца до каменоломни чуть ли не мост из отработанной породы проложил. А вообще, Войнова, как ты собираешься неделю ребенка до Белограда везти, если три часа - это долго по-твоему?

Подумав немного, Тиса согласилась на эту авантюру. Возможно так она на самом деле подготовит малышку к недельному пути.

Набрав в дорогу воды, печений, одеяло и пару подушек путешественники загрузились в коляску.

Уже через полчаса, когда с двух сторон от дороги встал стеной живописный весенний лес, Тиса мысленно поблагодарила клубовцев. Солнце еще висело над горизонтом достаточно высоко, позволяло оглядывать дикие красивые места предгорья. Запахи дегтя, прелой листвы, хвои, подсушенной ветром и как ни странно каких-то мелких желтых цветочков, не знакомых ей.

- Это гусельки, - сказала Люсенька и умиленно добавила. - Мне Илья вчера целое лукошко таких принес.

- Пол дня собирал на лугу, бедняга, - съязвила добродушно Клара.

- Не-е. У торговки купил.

Дорога на самом деле была укреплена насыпью из каменного крошева, она медленно с небольшим уклоном поднималась в гору. А затем вдруг при новом повороте открылся вид на долину. Крыши и иглы Оранска, купола собора, поля и перелески, извилистая лента Патвы, а ближе и чуть в стороне Тиса с интересом разглядела любопытный замок в Панокийском стиле. Большой из рыжего камня. Две башни сросшиеся меж собой боками. Алая черепица, малахитовые колонны, золотые карнизы и балясины. Завитки и барельефы, высокие статуи животных: драконы, василиски, быки, тигры, медведи. И тут же среди сего зверинца - голые женские и мужские натуры на постаментах в позах мучеников. Невероятно богатая, хоть и безвкусная постройка.

- Загородное имение Аристарха Фролова, - пояснил Строчка. - Правда, впечатляет?

- Да уж безразличной остаться невозможно, - ответила Войнова.

Клара усмехнулась выражению лица Тисы.

- Забраться бы к богачу в имение и выкрасть пару-тройку золотых вещиц. Там их пруд пруди, он и не заметит, а мы бы курган докопали, - поделилась брюнетка и украдкой взглянула на Клима. Тот тоже рассматривал имение фабриканта.

- Не выйдет, Кларочка, - Строчка вздохнул. - У Фролова защита вэйновская округ дома и псы здоровенные ходят, а то и не псы, а кто еще пострашнее. Я сам не видел, но слухи ходят, что из тех лихих ребят, которые к нему в дом пытались забраться, ни один живым не вернулся.

Впечатлительная Люсенька рот ладошкой прикрыла.

- Хорош девушек пугать Стручков, - усмехнулся Ложкин. Он подстегнул лошадь, что означало - показ Фроловских хором окончен.

До развилки они добирались еще четверть часа. Насыпная дорога за ней резко забиралась в гору, а обычная двухколейка уходила вправо, еще совсем сырая, заполненная в ямах водой по края. Клим подстегнул еще лошадей, и те подкатили повозку к месту у обочины, где снова открывался вид на долину, теперь ее другую часть. Вдали на чернеющем склоне Тиса разглядела пять деревянных сооружений, похожих на журавлевых колодцев и пару низких подсобных срубов.

- Надеюсь перезимовали хорошо родимые, жаль сейчас не спустимся, - улыбнулся Строчка благоговейно. Словно не место раскопки увидал, а женщину своих грез.

- Через неделю вода сойдет окончательно, тогда и пойдем. Сейчас там все равно делать нечего. - Разве что по колено грязь месить, - успокоил своих Климентий.

- Я с артелью сговорился без проблем, - довольно прошептал Строчка. - Ждут от нас отмашки и деньжат. Теперь дело за заведующим. Кто там ему обещал помощь? Не знаешь?

Клим покачал головой отрицательно, сжав губы.

- Значит это правда! - порадовалась Клара, схватив за рукав Ложкина. - Мо Линич нашел, кто согласен оплатить раскопки!?

- Это еще вилами по воде писано, Клара, - несколько раздраженно ответил блондин, стрельнув зелеными глазами в Тису. - Особо не надейтесь. Договор слишком неоднозначен.

Тиса порадовалась за ребят и мысленно попросила Единого, чтобы все получилось у Мо Ши с этим договором. Они так надеются, что по весне смогут продолжить поиски кургана.

Обратная дорога показалась быстрее, и около восьми вечера Войнова с дочерью уже оказались дома, в их флигеле. После ужина, Поня быстро уснула. Укатали сивку крутые горки. Тиса убрала со стола, вымыла посуду. Затем тихо улеглась рядом с девочкой на кровать. Нежность снова затопила душу, и Тиса какое-то время наблюдала за своим личным маленьким солнцем. А затем закрыла глаза, думая о вэйне.

Дар отозвался мгновенно, и вот перед ней снова поднялась синяя стена высотой и шириной в бесконечность. Бесполезно стучать в нее, пинать и ругаться как Кубач. Тот синий браслет хорошо закрывает своего хозяина. Отчего-то Тиса была уверена, что именно нарукавник и есть “мыло”, выстроившее такой заслон для ее сознания. Что ж, остается только порадоваться, что другие искуны, с менее чистыми помыслами, также не смогут его найти. Пожалуй, это важно.

Пересмотрев местонахождения чтеца, Мокия и Горохова, Тиса переключилась на других участников расследования, но так и не нашла Демьяна. Расстроенная и уставшая уснула.

Ранним утром, когда ночь лишь слегка разбавилась молоком сумерек, Тиса проснулась и встала, чтобы подложить дров в печь. Вернулась в постель и снова попыталась разыскать Демьяна через других. На сей раз ей повезло. Она нашла его с первого же раза в компании чтеца.

Они стояли на деревянном мосту над Студень-рекой, облокотившись о шаткие перильца. Небо розовело на горизонте. Ветер трепал кроны исполинских сосен, вытянувшихся вдоль берегов. Под мостом сочились зеленым светом застывшие воды странной реки, что захватила навеки в плен несколько сотен мертвецов.

- Ребята уже устали по десятому разу обходить местность. Родион Забегай зуб на тебя точит, - предупредил чтец. Обычная ироничная манера сегодня изменяла Юлию. Он был как никогда серьезен.

- Знаю. Ничего, пусть терпят. Он где-то здесь, я это чувствую. В лесу под пологом иллюзии или под землей, но он здесь. Затаился, - Демьян сбросил с сигары пепел и тот вместе с искрами полетел под мост.

- Но я никого не слышу. Ни мыслишки за все время. И вэя спокойна, полный штиль.

- Войслав далеко не дурак. В Мракот возвращаться не собирается. Осторожен старый воин и хитер. А еще силен. Слепок в остроге продержался полгода, Юлий. Знаешь о чем это говорит. И за это время пропавших до суха выжал, наверняка, - при этих словах правая рука колдуна сильно стиснула борт моста, и дерево жалобно скрипнуло.

- Тварь, как есть тварь. А обоз? Думаешь был по его душу?

- Уверен. И готов руку дать на отсечение, везли агатит. Чтобы сотворить волшбу, которая способна будет изничтожить Панокию, ему нужно иметь в распоряжении много камня, Юлий. И это нам на руку. Возможно будет еще караван, если не спугнем.

- Старик - драконов безумец, чтоб его… - выругался чтец. - С войны носить планы мести, выуживать ради этого по всей империи тотумы у владельцев. В секретку ради них сунуться. Точно безумец!

- Для безумца он очень верно выбрал источник, - Демьян покатал сигару в меж пальцами. - Панокия в трех верстах к северу. И ничем не прикрыта.

- Да уж. С той головы просматривается Гайвирская степь лучше, чем на ладони, - согласился чтец. - Знаменитая битва, где полегли тысячи. Если он поднимет этих мертвецов, ой-ей! Я даже себе представить не…

- О какой голове ты сейчас сказал? - перебил друга Демьян, отстранившись от перил, уперев в друга темный взгляд.

- Голове? - переспросил чтец.

- Да, ты сказал, что с головы просматривается степь, - Демьян оглянулся и осмотрел Студень-реку и скалу, что вдавалась в огромный, заполненный зеленым киселем, котлован. А затем в серых глазах мелькнуло понимание, и главвэй прошептал себе под нос: - Не может быть…

- Что не может быть? - поинтересовался чтец.

Демьян ответил не сразу.

- Я тупица, Юлий,- простонал он. - Если это она, то я полный тупица!

- Кто она?

- Веха. Зови говором наших, пусть подтянутся к площадке над чашей, но близко не приближаются. Пусть просто ждут.

- Как скажешь.

- И еще. Я сейчас открою тебе свою голову. Не вздумай читать больше того, что я тебе буду тебе предавать. Понял меня?

Чтец ухмыльнулся, но под взглядом главвэя тут же посерьезнел:

- Лишь для меня одного? А не будет ли это… - он замолчал на полуслове, вздернул брови, будто поняв что-то, затем с любопытством взглянул на браслет и добавил. - Не знал, что он еще и это умеет. Твой легат поистине сделал тебе царский подарок. И как только ты с ним познакомился?

Видимо получив от Демьяна мысленный приказ, чтец, махнув рукой, вызвал облако говора и заговорил.

Через четверть часа эти двое стояли на площадке, как раз в том месте, где по памяти видящей Григорий Мерзликин получал плату за агатит.

- Пустая трата времени! И ветер ледяной. Тут только подохнуть можно, - ворчал Юлий, не отрывая немигающего взгляда от лица Демьяна.

- Напоследок еще раз осмотрим, с нас не убудет, - отозвался Демьян, спуская волны белого света из скипа. Тиса заметила, как он при новом порыве ветра поднял ворот сюртука и закрыл им губы. Однако, Тиса приблизилась и поняла, еле слышно он шептал слова песни. И с последним куплетом, вэйн на один лишь миг замер. Только она, да может быть чтец заметили эту заминку. Надо отдать должное выдержки колдуна. На лице его не промелькнуло и тени эмоции. Демьян равнодушно отвернулся, будто и в самом деле ничего не увидел нового. Затем прошелся взад-вперед и сдался:

- Здесь ничего нет. Уходим, - сказал он с толикой досады. Так естественно, что даже видящая поверила в неудачу. - Проверим Западный источник.

То же самое он объявил ждущей их в стороне группе опервэйнов. И те согласно закивали. А рыжий Родион так и вовсе воскликнул:

- Слава святой Вэе! Наконец-то мы отсюда уберемся!

Они ушли через мерцающую арку перехода, один за другим.

Оказавшись в портальной ССВ, Демьян поднял руку и коротко велел опервэйнам о передышке в полчаса, после чего он ждет всех у себя.

- Невероятно, - шептал пораженный чтец, ступая вслед за главвэем по коридорам к кабинету управного. - Покажи еще раз башню. Вот это они там окопались! Туда только с драконьей императорской вэйскадрой соваться. Они могли нас положить там же. Притом всех.

- И тем самым привлечь внимание к источнику? Нет. Войслав не этого добивается, - качнул головой Демьян.

- Но как Гранев мог такое сотворить?

- Он и не мог. Ты не понял? - главвэй остановился и взглянул на Юлия. Серые глаза впервые за последние дни растеряли былую отрешенность взгляда. В их серой глубине теперь жидкой сталью переливалась решимость действовать. - Это башня Вемовея. Ее создатель - древняя вэя.

- Из писания что ль? - недоверчиво крякнул Юлий.

- Она. Хотел бы я знать, как Войслав умудрился подчинить ее своим нуждам, - Демьян взглянул на карманные часы прежде, чем войти в приемную Политова. - Где носит Игната? Горохов отвечал на говор?

- Скоро явится.

***

Как вылежать в кровати после подобного видения? Никак. Тиса встала и побродила по комнате, выглянула несколько раз в окно, отмечая на кусте шиповника набухшие почки. Вэйновский произвол во всей красе. Радость от того, что Демьян нашел таинственную башню, успела смениться тревогой о вэйне. Это у нее, Тисы, сейчас весна за окном. Птицы трещат спозаранку. Небо обещает снова оставаться кристально прозрачным весь день. И при желании можно предаваться ленному настроению, ловя солнечных зайцев ладонями. А у Демьяна - хмарь поздней зимы и бой с отступником. Ведь он схватится с Войславом Граневым и его безликой свитой. Неизбежно схватится. Тиса уже слишком хорошо знала этого мужчину, чтобы понимать - Демьян Невзоров никогда не станет прятаться за спинами подчиненных. Видящая покачала головой. Единый! Ну почему она не там - не рядом с ним? Почему ее постоянно что-то удерживает в Оранске! Устала уже сидеть на узлах. Хотя, чем бы она Демьяну помогла сейчас? Ничем. Разве что ободрила бы словом и поделилась теплом своего тоскующего сердца. Сущая малость. Неизвестно, нужна ли она еще этому мужчине?

Поня потянулась на кровати, и видящая присела около девочки. Тонкие детские волосы ощущались под пальцами мягче пуха. Подоткнула одеяло.

- А я еще сплю, - сообщила Поня, щуря один глаз. Хитрая девчонка притворилась спящей.

Тиса ощутила, как уходит тревога и становится легче дышать. Демьян не глуп, чтобы лезть на рожон, заведомо не обдумав собственных действий - эта мысль придала стойкости ее духу. Возможно, уже после завтра она заберет Понькино свидетельство и уедет. Первой же почтовой повозкой и уедет. Пусть даже в ночь.

Глава 36 - Вторая веха прорицания

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

***

На следующий день неожиданно наступила весна. Всюду яростно звенела капель и стремительно таял снег, наводняя улицы ручьями. Небо ослепляло синевой. Нет, по календарю, до весны еще оставалось четыре дня, однако в Оранск уже прибыла скорая весть о том, что на соседние целебные воды едет лечиться мать-императрица. Страдая ревматизмом, светлейшая особа терпеть не могла холод и сырость, а посему губернатор Эраст Проскулятов решил - ранней весне быть! И для успеха сего дела, встряхнул как следует старого погодника Мотю Зябовича.

По городу коляски плыли по самые рессоры в талой воде. Если в центре Оранска еще можно было пройти по тротуару, не вымочив ноги, то на окраинах, творилось настоящее бедствие. Чтобы прикупить хлеба, к примеру, впору было каждому двору покупать по лодке и грести веслами к булочной. Люди ругались на погодника, костерили губернатора на чем свет стоит, но поделать ничего не могли. К вечеру среды на Патве тронулся лед. Такая скорость изменения погоды Тису откровенно пугала. Но не так сильно, как то, что она перестала видеть Демьяна. Второй день ее дар бессильно бился клубами тумана о синюю непроницаемую стену. Тщетно бился. От попыток преодолеть “мыло” раскалывалась голова. Видя ее состояние, учитель негодовал и даже злился, напоминая, что это опасно для здоровья, но Тиса ничего не могла с собой поделать, и снова пыталась. Вместо видений уже три ночи ей снился один и тот же сон. Сон, в котором она бежит, что есть мочи, но не может догнать вэйна. Белая снежная кутерьма бьет в лицо и слепит глаза, но желанная фигура в темном сюртуке не становится ближе, наоборот. В какой-то момент изнуряющего бега, Тиса понимает, что опоздала. Демьян исчез. Отчаяние перехватывает ее горло так, что трудно дышать. На этом моменте она просыпалась. Дурацкий изматывающий сон.

Оставалось благодарить Единого - дар при поиске Демьяна не “сочился тьмой”. В эти беспокойные дни Тиса уже успела подумать о самом худшем и узнать, что в противном случае это могло означать одно - разыскиваемого субъекта нет в живых. Из всех видений, только преддверие одного поиска, помнилось, откровенно было окрашено в черный цвет - когда она собиралась найти кабана. Обычно белесый туман тогда напоминал дым. Неужели жуткая скотинка после той памятной встречи с ней скоропостижно издохла? Если и так - то плакать по ней Войнова не собиралась. Наоборот. Понадеялась, что авось и правда издохла. Ведь до сих пор от воспоминания той сцены на мосту в дрожь бросает.

Лишь позже видящую осенило - она ведь может попробовать найти колдуна через его знакомцев с которыми он мог встречаться в течение дня! И оказалась права. Не с первой попытки, а перепробовав прежде этого несколько лиц, она все же поймала его. В компании Игната Горохова. Чернобородый здоровяк как раз вошел в деревенскую избу ту самую, что оперстражи занимали в деревеньке близ Студень-реки.

Демьян сидел на лавке и черкал что-то печным угольком на листе бумаги. Он поднял взгляд на Игната и что-то ему сказал. Что именно? Тиса не слышала. Радость снова видеть вэйна живым и невредимым оглушила ее. Она рванулась вперед, отстранилась от Игната и зависла сознанием перед Демьяном. Как страдающая неутолимой жаждой путница она тянулась к нему всем своим существом, впитывая в себя родные черты, по которым уже успела истосковаться за какие-то два дня. Единый! Вновь и вновь она оглядывала вэйна с головы до ног несколько раз, пока взгляд не зацепился за нарукавник из незнакомого синего ячеистого металла. Ранее она на нем этой вещи не замечала. Мыло?

- В Курково оставил наших, путь опросят ближние ямы. А у тебя как с вехой продвигается дело? Опять ничего? - расстроенный бас Игната вернул ее в реальность. - Ты уверен, что все перепробовал?

- Еще одно… осталось, - произнес задумчиво Демьян. Он обвел на листе какую-то запись, жаль видящая не успела прочесть, потому как вэйн сложил листок вдвое. Затем поднялся. Неспеша снял сюртук и повесил его на спинку стула, так же спокойно отстегнул поясной ремень, отложил скип на сидение. Слаженное резкое движение - и Демьян ловко встал на руки, легко поймал баланс и без труда опустился на голову. А затем к удивлению Тисы отрывисто, с выражением, громко запел, продолжая стоять вверх тормашками:

- “На смертный бой идут имперские войска!

Во имя Бога опрокинем стан врага!

И пусть трепещет подлый супостат!

Беги с позором панокийский гад!..”

Куплет за куплетом.

Тиса не заметила, как открылась дверь и в избу вошел чтец, а из горницы справа показалась бабуля с крынкой в руках. Эти двое замерли, наблюдая любопытное зрелище.

- А ты точно не сбрендил, Невзоров? - по окончанию выступления, захлопал в ладоши Юлий. - Говорил я тебе, не ешь местные соленые грибочки. Студень-река рядом.

- Жаль Скакун тебя такого не видит. Поржал бы конем.

- Кто тебе посоветовал этот бред? - усмехнулся Горохов, сплетая руки на груди.

Демьян поднялся на ноги, отряхнул руки.

- Именно, что бред, - невозмутимо согласился он. Тонкие губы главвэя вопреки ожиданиям так и не сложились в улыбку. Вэйн жестко потер рукой шею, взгляд его сделался еще более отстраненным. - Пожалуй, тут становится душно.

Подхватив сюртук и скип, Демьян в несколько шагов покинул избу.

Тиса рванулась следом, но отстранения хватило лишь на то, чтобы проследить, как главвэй исчезает за плетнем, огораживающем подворье. Так и не одел сюртук, отправился в сорочке по такому холоду. В бессилии, видящая какое-то время наблюдала хмурое небо, где ветер ворочал неповоротливыми низкими облаками. В отличии от Оранска здесь зима еще не сдала позиции. Затем вернулась в избу.

- Снова ушел в себя, - фыркнул чтец, усаживаясь за стол и благосклонно принимая хлопоты старушки, разливающей молоко по кружкам.

- Веха не дается, вот и злится, - предположил Горохов, присаживаясь рядом на стул и положив дубовый скип перед собой на стол. Провел широченной пятерней по мощному древку.

Чтец приложился к кружке молока и закусывая куском пирога, который бабуля так же подала постояльцам на блюде.

- А откуда у него этот браслет? Это же драконий, верно? - поинтересовался Игнат.

- М-м-м, - ответил Юлий. - У него и шпрошы.

- Так он мне и сказал, - буркнул чернобородый богатырь.

Держа руки на скипе, колдун принялся ворожить, пополняя наклады оружия.

***

Снег в старом парке весь истаял, открыв сырую черную землю солнечным лучам. Тиса стояла у старой вишни и наблюдала, как Поня, присев на корточки, мутит прутиком лужу посреди аллеи. Льняными кудряшками девочки, выбившимися из-под шапочки, играл легкий ветер.

- Мам, а Рич умеет ловить рыбу?

- Чего не знаю, того не знаю.

- А я думаю, что умеет!

После того, как Тиса рассказала о юном оборотне, Поня теперь заваливала ее вопросами о нем. Какого он роста, какие у него клыки, и как он обращается и так далее. Тиса отвечала, как есть, радуясь, что у нее есть Поня. Она уже заметила, что рядом с девочкой ее сомнения и тревоги словно засыпали. И сейчас, находясь с ребенком в парке, Тиса почти-что наслаждалась солнечным теплом и корявостью вишневой коры под своей ладонью. И не только. Блики в лужах, россыпи подснежников на лужайках, глубокая синь над головой и звонкая перебранка снующих в ветвях птиц - все отзывалось в душе теплом, звучало тихой мелодией весны и обещало перемены. Только вот никто не знает какие. Демьян оставался для ее дара закрытым. Пара дней показали, что разыскивать его “по знакомым” не так и просто. Главвэй не имел привычки сидеть на месте. Скорее Тиса узнает подробности из жизни всех его знакомцев, если так будет и дальше продолжаться. Вопрос, который она задавала сама себе, не находил ответа. Почему он закрылся? Работа ли послужила тому причиной? Или ее письмо, где она писала, что видит его? Если ее письмо, тогда, почему он так странно воспользовался знаниями из него? Но ведь песня та же самая, что позволяет обнаружить башню! Тогда почему он поет ее верх тормашками и в избе? Головоломка знатная, и сколько бы Тиса не вертела ее в голове к разгадке она так и не приблизилась. О том, что Демьян захотел закрыться от нее так же по причине скорой свадьбы с Разумовской, она старалась не думать.

Как назло свидетельство Пони затерялось в управе и пришлось снова подавать бумаги. Складывалось впечатление, что Оранск не желал ее отпускать. Радовало хоть то, что с перчаткой стало что-то получаться, она уже довольно далеко стала заходить по щупу и начала чувствовать защиту оборотня. На ее вопрос об ипостаси, Клим сказал, что это должен быть не крупный зверь. Не медведь и не волк, точно. Хорь, енот или куница. Точнее говорить не стал. Ну хоть что-то.

Нагулявшись в парке, Тиса с Поней направились обратно домой. По дороге зашли в едальную лавку и купили гречи и хлеб. На Коромысловой заметили стайку мальчишек, пускающих в ручьях корабли-щепки, среди которых был и Устин. Мальчишка исподлобья проводил взглядом постоялицу. Вот упрямец, все дуется на нее. Лишь бы Поньку не обижал. Открывая ключом флигель, Тиса запустила вперед себя Поню. Хотела зайти следом, как услышала тонкий писк, раздающийся со стороны бани Кадушкиных, за поленницей. Прислушавшись, поняла, что это не писк, а плач. Тонкий, еле слышный. Велев Поне зайти в комнату и подождать ее, Тиса сошла с крыльца. Натку она обнаружила в предбаннике. Устроившись с ногами на лавке и обняв колени, девчонка хлюпала красным носом. Заметив свидетельницу ее плача, она быстро вытерла лицо рукавом и спрятала лицо под челкой.

- Здрасте, - прогундосила.

Тиса поздоровалась, затем оглядела предбанник:

- Мне лохань нужна, не видела?

- У-у, - покачала головой девочка.

Тиса уселась рядом с Наткой на лавку:

- Ладно, потом постираю. А ты чего здесь сидишь одна?

- Просто, - не нашлась, что ответить Натка.

- А чего плачешь тогда, раз просто? - Тиса чуть улыбнулась девчонке. - Мамка отругала?

Натка молча мотнула головой, а затем снова всхлипнула. Тиса не торопила.

- Вы не поймете, - услышала она сдавленный ответ.

- Да уж куда мне, старой деве, знать о горестях юных дев, - согласилась Тиса, вздохнув.

- Вы не старая, - хмыкнула Натка, отняв подбородок от колен. - И красивая. Отчего вы безмужняя?

- Наверно, потому что не смогла найти своего человека.

А если говорить правду, то нашла, а потом сама же его прогнала. Потеряла, когда нужно было держаться за него со всей силой, душой и сердцем. Теперь ее надежды вернуть его так же шатки, как те мостки на Гартовом болоте.

- Я вот нашла. Думала, сведу прыщи и он меня полюбит, - пропищала Натка. - А он с Танькой гулять начал. Давеча сказал мне: отвянь, репей, не шастай под ногами…

Последние слова потонули в писке плачущей юной девы. Тиса не выказала удивления. Вот оно как. Тут неразделенная любовь, оказывается. Что ж, сердечные неудачи в таком возрасте кажутся самыми горькими.

- А есть снадобье, чтобы я понравилась ему? - вскинулась Натка, подняв заплаканное лицо. - Слыхала за приворот. Это снадобье? Да?

- Нет, это вэйновский наклад, - покачала головой Тиса.

- А у вас знакомого вэйна нет? Пожалуйста!

Тиса мысленно вздохнула. Не хватало, чтобы девчонка надеялась на приворот.

- Знаешь, не советую тебе даже думать о привороте.

- Почему?

- Тот кому он делается становится слабоумным. Тебе же не нужен дурачок, правда? - сейчас Тиса врала, и не испытывала при этом угрызения совести. - Будет слюни на кулак наматывать, кому такой жених нужен?

Натка хихикнула.

- Вот-вот, - со знанием дела продолжила Тиса, подсаживаясь ближе и приобняв слегка за плечи девочку. - Знаешь, я в твоем возрасте тоже была бедовая. Учиться не хотела, с уроков сбегала в гимназии.

- Вы? - удивленно произнесла Натка.

Тиса улыбнулась:

- Я. Все страдала и себя жалела. А потом вдруг так вышло, что занялась делом интересным - траволечением. Как поднаторела, так зауважала себя, потом и меня зауважали. Поверь, лучшее лекарство от тоски и глупых мальчишек - это любимое дело. А ухажер тебе обязательно найдется. И не ты будешь бегать за ним хвостиком, а он тебя сам заметит. Сразу, как начнешь себя уважать, так и заметит. И не только за личико твое хорошенькое без прыщиков будет любить, а за то, кто ты есть сама.

Пока Натка слушала постоялицу, всхлипы стали гораздо реже. А затем и вовсе прекратились.

Предбанник они покинули вместе. Тиса проводила Натку взглядом до хозяйского крыльца, убедилась, что девочка зашла в дом, затем и сама исчезла во флигеле.

***

После обеда заехал Климентий на коляске и отвез на урок. Тиса снова почувствовала себя неудобно от барского обхождения. Где это видано, чтобы учителя учеников на колясках возили? Да нигде. Однако, тащить за собой Поню каждый день в Увлеченный клуб она тоже не могла, а платить за городской извоз накладно. Впереди достаточно долгий путь в столицу, а денег и так не много. Пожалуй, Клим это понимал. Спасибо ему. Ей вообще удивительно повезло с учителем и заведующим школы.

После прогулки по щупу, Тиса вновь пару часов вместе с Климентием изучала вэйновскую карту. За седмицу близкое присутствие блондина на соседнем стуле, теплые локоть и плечо рядом, уже не казались видящей чем-то неправильным или стесняющим. Особенно, когда Клим находился в добродушном настроении и не смотрел на нее так, словно решал сложную задачу. А настроение Ложкина улучшилось, с тех пор, как он узнал, что ученица перестала изображать из себя дятла и биться о стену “мыла”.

Не смотря на объявление на входе в клуб, что “видящая больше никого не принимает в связи с отъездом”, все же находились посетители, которые не доверяли запискам, и Тиса принимала их. Сегодня у дверей собралось пятеро человек. Пока она искала чужих родных и знакомых, Клара с Люсенькой накормили Поню полдником. А потом Строчка предложил прокатиться за город к месту раскопок.

- Там конечно еще грязно, но мы не пойдем к штольням, просто поглядим издали с насыпной. Три часа до развилки, туда и обратно.

Поня заголосила, что очень хочет кататься, но Тиса засомневалась. Понятно, что клубовцам не терпелось взглянуть на место раскопок, но Поне еще рано отправляться в такие прогулки. Дорога дальняя по гористой местности.

- Если по насыпной дороге, то не опасно, - поддержал Строчку Клим.

Клара скривила губы в усмешке:

- Там Фролов от своего дворца до каменоломни чуть ли не мост из отработанной породы проложил. А вообще, Войнова, как ты собираешься неделю ребенка до Белограда везти, если три часа - это долго по-твоему?

Подумав немного, Тиса согласилась на эту авантюру. Возможно так она на самом деле подготовит малышку к недельному пути.

Набрав в дорогу воды, печений, одеяло и пару подушек путешественники загрузились в коляску.

Уже через полчаса, когда с двух сторон от дороги встал стеной живописный весенний лес, Тиса мысленно поблагодарила клубовцев. Солнце еще висело над горизонтом достаточно высоко, позволяло оглядывать дикие красивые места предгорья. Запахи дегтя, прелой листвы, хвои, подсушенной ветром и как ни странно каких-то мелких желтых цветочков, не знакомых ей.

- Это гусельки, - сказала Люсенька и умиленно добавила. - Мне Илья вчера целое лукошко таких принес.

- Пол дня собирал на лугу, бедняга, - съязвила добродушно Клара.

- Не-е. У торговки купил.

Дорога на самом деле была укреплена насыпью из каменного крошева, она медленно с небольшим уклоном поднималась в гору. А затем вдруг при новом повороте открылся вид на долину. Крыши и иглы Оранска, купола собора, поля и перелески, извилистая лента Патвы, а ближе и чуть в стороне Тиса с интересом разглядела любопытный замок в Панокийском стиле. Большой из рыжего камня. Две башни сросшиеся меж собой боками. Алая черепица, малахитовые колонны, золотые карнизы и балясины. Завитки и барельефы, высокие статуи животных: драконы, василиски, быки, тигры, медведи. И тут же среди сего зверинца - голые женские и мужские натуры на постаментах в позах мучеников. Невероятно богатая, хоть и безвкусная постройка.

- Загородное имение Аристарха Фролова, - пояснил Строчка. - Правда, впечатляет?

- Да уж безразличной остаться невозможно, - ответила Войнова.

Клара усмехнулась выражению лица Тисы.

- Забраться бы к богачу в имение и выкрасть пару-тройку золотых вещиц. Там их пруд пруди, он и не заметит, а мы бы курган докопали, - поделилась брюнетка и украдкой взглянула на Клима. Тот тоже рассматривал имение фабриканта.

- Не выйдет, Кларочка, - Строчка вздохнул. - У Фролова защита вэйновская округ дома и псы здоровенные ходят, а то и не псы, а кто еще пострашнее. Я сам не видел, но слухи ходят, что из тех лихих ребят, которые к нему в дом пытались забраться, ни один живым не вернулся.

Впечатлительная Люсенька рот ладошкой прикрыла.

- Хорош девушек пугать Стручков, - усмехнулся Ложкин. Он подстегнул лошадь, что означало - показ Фроловских хором окончен.

До развилки они добирались еще четверть часа. Насыпная дорога за ней резко забиралась в гору, а обычная двухколейка уходила вправо, еще совсем сырая, заполненная в ямах водой по края. Клим подстегнул еще лошадей, и те подкатили повозку к месту у обочины, где снова открывался вид на долину, теперь ее другую часть. Вдали на чернеющем склоне Тиса разглядела пять деревянных сооружений, похожих на журавлевых колодцев и пару низких подсобных срубов.

- Надеюсь перезимовали хорошо родимые, жаль сейчас не спустимся, - улыбнулся Строчка благоговейно. Словно не место раскопки увидал, а женщину своих грез.

- Через неделю вода сойдет окончательно, тогда и пойдем. Сейчас там все равно делать нечего. - Разве что по колено грязь месить, - успокоил своих Климентий.

- Я с артелью сговорился без проблем, - довольно прошептал Строчка. - Ждут от нас отмашки и деньжат. Теперь дело за заведующим. Кто там ему обещал помощь? Не знаешь?

Клим покачал головой отрицательно, сжав губы.

- Значит это правда! - порадовалась Клара, схватив за рукав Ложкина. - Мо Линич нашел, кто согласен оплатить раскопки!?

- Это еще вилами по воде писано, Клара, - несколько раздраженно ответил блондин, стрельнув зелеными глазами в Тису. - Особо не надейтесь. Договор слишком неоднозначен.

Тиса порадовалась за ребят и мысленно попросила Единого, чтобы все получилось у Мо Ши с этим договором. Они так надеются, что по весне смогут продолжить поиски кургана.

Обратная дорога показалась быстрее, и около восьми вечера Войнова с дочерью уже оказались дома, в их флигеле. После ужина, Поня быстро уснула. Укатали сивку крутые горки. Тиса убрала со стола, вымыла посуду. Затем тихо улеглась рядом с девочкой на кровать. Нежность снова затопила душу, и Тиса какое-то время наблюдала за своим личным маленьким солнцем. А затем закрыла глаза, думая о вэйне.

Дар отозвался мгновенно, и вот перед ней снова поднялась синяя стена высотой и шириной в бесконечность. Бесполезно стучать в нее, пинать и ругаться как Кубач. Тот синий браслет хорошо закрывает своего хозяина. Отчего-то Тиса была уверена, что именно нарукавник и есть “мыло”, выстроившее такой заслон для ее сознания. Что ж, остается только порадоваться, что другие искуны, с менее чистыми помыслами, также не смогут его найти. Пожалуй, это важно.

Пересмотрев местонахождения чтеца, Мокия и Горохова, Тиса переключилась на других участников расследования, но так и не нашла Демьяна. Расстроенная и уставшая уснула.

Ранним утром, когда ночь лишь слегка разбавилась молоком сумерек, Тиса проснулась и встала, чтобы подложить дров в печь. Вернулась в постель и снова попыталась разыскать Демьяна через других. На сей раз ей повезло. Она нашла его с первого же раза в компании чтеца.

Они стояли на деревянном мосту над Студень-рекой, облокотившись о шаткие перильца. Небо розовело на горизонте. Ветер трепал кроны исполинских сосен, вытянувшихся вдоль берегов. Под мостом сочились зеленым светом застывшие воды странной реки, что захватила навеки в плен несколько сотен мертвецов.

- Ребята уже устали по десятому разу обходить местность. Родион Забегай зуб на тебя точит, - предупредил чтец. Обычная ироничная манера сегодня изменяла Юлию. Он был как никогда серьезен.

- Знаю. Ничего, пусть терпят. Он где-то здесь, я это чувствую. В лесу под пологом иллюзии или под землей, но он здесь. Затаился, - Демьян сбросил с сигары пепел и тот вместе с искрами полетел под мост.

- Но я никого не слышу. Ни мыслишки за все время. И вэя спокойна, полный штиль.

- Войслав далеко не дурак. В Мракот возвращаться не собирается. Осторожен старый воин и хитер. А еще силен. Слепок в остроге продержался полгода, Юлий. Знаешь о чем это говорит. И за это время пропавших до суха выжал, наверняка, - при этих словах правая рука колдуна сильно стиснула борт моста, и дерево жалобно скрипнуло.

- Тварь, как есть тварь. А обоз? Думаешь был по его душу?

- Уверен. И готов руку дать на отсечение, везли агатит. Чтобы сотворить волшбу, которая способна будет изничтожить Панокию, ему нужно иметь в распоряжении много камня, Юлий. И это нам на руку. Возможно будет еще караван, если не спугнем.

- Старик - драконов безумец, чтоб его… - выругался чтец. - С войны носить планы мести, выуживать ради этого по всей империи тотумы у владельцев. В секретку ради них сунуться. Точно безумец!

- Для безумца он очень верно выбрал источник, - Демьян покатал сигару в меж пальцами. - Панокия в трех верстах к северу. И ничем не прикрыта.

- Да уж. С той головы просматривается Гайвирская степь лучше, чем на ладони, - согласился чтец. - Знаменитая битва, где полегли тысячи. Если он поднимет этих мертвецов, ой-ей! Я даже себе представить не…

- О какой голове ты сейчас сказал? - перебил друга Демьян, отстранившись от перил, уперев в друга темный взгляд.

- Голове? - переспросил чтец.

- Да, ты сказал, что с головы просматривается степь, - Демьян оглянулся и осмотрел Студень-реку и скалу, что вдавалась в огромный, заполненный зеленым киселем, котлован. А затем в серых глазах мелькнуло понимание, и главвэй прошептал себе под нос: - Не может быть…

- Что не может быть? - поинтересовался чтец.

Демьян ответил не сразу.

- Я тупица, Юлий,- простонал он. - Если это она, то я полный тупица!

- Кто она?

- Веха. Зови говором наших, пусть подтянутся к площадке над чашей, но близко не приближаются. Пусть просто ждут.

- Как скажешь.

- И еще. Я сейчас открою тебе свою голову. Не вздумай читать больше того, что я тебе буду тебе предавать. Понял меня?

Чтец ухмыльнулся, но под взглядом главвэя тут же посерьезнел:

- Лишь для меня одного? А не будет ли это… - он замолчал на полуслове, вздернул брови, будто поняв что-то, затем с любопытством взглянул на браслет и добавил. - Не знал, что он еще и это умеет. Твой легат поистине сделал тебе царский подарок. И как только ты с ним познакомился?

Видимо получив от Демьяна мысленный приказ, чтец, махнув рукой, вызвал облако говора и заговорил.

Через четверть часа эти двое стояли на площадке, как раз в том месте, где по памяти видящей Григорий Мерзликин получал плату за агатит.

- Пустая трата времени! И ветер ледяной. Тут только подохнуть можно, - ворчал Юлий, не отрывая немигающего взгляда от лица Демьяна.

- Напоследок еще раз осмотрим, с нас не убудет, - отозвался Демьян, спуская волны белого света из скипа. Тиса заметила, как он при новом порыве ветра поднял ворот сюртука и закрыл им губы. Однако, Тиса приблизилась и поняла, еле слышно он шептал слова песни. И с последним куплетом, вэйн на один лишь миг замер. Только она, да может быть чтец заметили эту заминку. Надо отдать должное выдержки колдуна. На лице его не промелькнуло и тени эмоции. Демьян равнодушно отвернулся, будто и в самом деле ничего не увидел нового. Затем прошелся взад-вперед и сдался:

- Здесь ничего нет. Уходим, - сказал он с толикой досады. Так естественно, что даже видящая поверила в неудачу. - Проверим Западный источник.

То же самое он объявил ждущей их в стороне группе опервэйнов. И те согласно закивали. А рыжий Родион так и вовсе воскликнул:

- Слава святой Вэе! Наконец-то мы отсюда уберемся!

Они ушли через мерцающую арку перехода, один за другим.

Оказавшись в портальной ССВ, Демьян поднял руку и коротко велел опервэйнам о передышке в полчаса, после чего он ждет всех у себя.

- Невероятно, - шептал пораженный чтец, ступая вслед за главвэем по коридорам к кабинету управного. - Покажи еще раз башню. Вот это они там окопались! Туда только с драконьей императорской вэйскадрой соваться. Они могли нас положить там же. Притом всех.

- И тем самым привлечь внимание к источнику? Нет. Войслав не этого добивается, - качнул головой Демьян.

- Но как Гранев мог такое сотворить?

- Он и не мог. Ты не понял? - главвэй остановился и взглянул на Юлия. Серые глаза впервые за последние дни растеряли былую отрешенность взгляда. В их серой глубине теперь жидкой сталью переливалась решимость действовать. - Это башня Вемовея. Ее создатель - древняя вэя.

- Из писания что ль? - недоверчиво крякнул Юлий.

- Она. Хотел бы я знать, как Войслав умудрился подчинить ее своим нуждам, - Демьян взглянул на карманные часы прежде, чем войти в приемную Политова. - Где носит Игната? Горохов отвечал на говор?

- Скоро явится.

***

Как вылежать в кровати после подобного видения? Никак. Тиса встала и побродила по комнате, выглянула несколько раз в окно, отмечая на кусте шиповника набухшие почки. Вэйновский произвол во всей красе. Радость от того, что Демьян нашел таинственную башню, успела смениться тревогой о вэйне. Это у нее, Тисы, сейчас весна за окном. Птицы трещат спозаранку. Небо обещает снова оставаться кристально прозрачным весь день. И при желании можно предаваться ленному настроению, ловя солнечных зайцев ладонями. А у Демьяна - хмарь поздней зимы и бой с отступником. Ведь он схватится с Войславом Граневым и его безликой свитой. Неизбежно схватится. Тиса уже слишком хорошо знала этого мужчину, чтобы понимать - Демьян Невзоров никогда не станет прятаться за спинами подчиненных. Видящая покачала головой. Единый! Ну почему она не там - не рядом с ним? Почему ее постоянно что-то удерживает в Оранске! Устала уже сидеть на узлах. Хотя, чем бы она Демьяну помогла сейчас? Ничем. Разве что ободрила бы словом и поделилась теплом своего тоскующего сердца. Сущая малость. Неизвестно, нужна ли она еще этому мужчине?

Поня потянулась на кровати, и видящая присела около девочки. Тонкие детские волосы ощущались под пальцами мягче пуха. Подоткнула одеяло.

- А я еще сплю, - сообщила Поня, щуря один глаз. Хитрая девчонка притворилась спящей.

Тиса ощутила, как уходит тревога и становится легче дышать. Демьян не глуп, чтобы лезть на рожон, заведомо не обдумав собственных действий - эта мысль придала стойкости ее духу. Возможно, уже после завтра она заберет Понькино свидетельство и уедет. Первой же почтовой повозкой и уедет. Пусть даже в ночь.

Глава 37 - Два откровения и одно худо

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

День повлек за собой обычные заботы. Тиса вместе с Поней набирала воды в колодце, когда во двор вышла Алевтина, и женщины разговорились. Хозяйка поинтересовалась, понравился ли Поне детский стульчик, который она в прошлый раз вытащила из подсобки для нее.

- Натка-то моя, Тиса Лазаровна, видать за ум решила взяться, - поделилась Кадушкина. - Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Представьте, что мне сегодня сказала - я говорит, школку закончу и в высшую гимназию поступлю! А еще кашу для бабули сготовила и сама подала. Я чуть у плиты так и не грохнулась!

Все же у этой женщины надо поучиться жизнелюбию. Только от одного ее вида - вздернутых уголком бровей, добродушного лица и улыбчивого рта, где над верхней губой пробивался пушок, а так же от задорно повязанной яркой косынки округ головы с узлом на макушке - хотелось ей улыбаться.

- Молодец какая, - кивнула Тиса.

- Эх, жаль, что вы уезжаете от нас, Тиса Лазаровна, - вздохнула Кадушкина. - Привыкла уже к вам. Да и платите исправно. Кстати, Устька мой не обижает вашу малышку? Я-то ему заранее уши надрала, засранцу, - без церемоний призналась хозяйка. - Чтобы даже думать не думывал!

Так вот почему мальчишка волком мотрит, подумала Тиса. Мать наказала за то, что тот еще не делал.

- Зря вы так. Он в последнее время не проказничает, - захотелось заступиться за шкодного, но все же ребенка Тиса.

Алевтина махнула рукой.

- Это вам так кажется. Вчера вот домой явился затемно, грязный, как поросенок. Куртку извазюкал так, что не отстирать теперь! Штаны только на полотерку и годятся. Пса он своего искал с пацанвой, видите ли! А что мать уж молиться начала, ему обалдую все равно!

Тиса оглянулась на конуру и только сейчас поняла - Силача нет на месте. А она вчера с Понькой с дороги, даже не заметила этого.

- Собака пропала?

- Ну-да. Убег заморыш. По-мне так ничего, побегает, да вернется!

Дверь хозяйского дома хлопнула и с крыльца сбежал Устин. Понесся прямиком к калитке.

- Устька! Ну-ка погодь, друг сердешный! - окликнула его мать, и пацан остановился. С недовольным видом развернулся.

- Куда это ты собрался? - подбоченилась Аля.

Устин молчал, смотря на взрослых с неким вызовом, а затем промычал:

- Мне надо!

- Опять псину искать собрался? Будешь шастать по буеракам, пока голову не свернешь?

Мать ругалась, но Тиса видела - впустую. Насупленный вид, упрямо поджатая нижняя губа, упрямый взгляд, вот-вот сорвется и сбежит. Дорог оказывается мальчишке этот пес со смешной кличкой.

- Погодите! - тронула за рукав Кадушкину видящая. - Я знаю, как найти собаку.

Впервые Устин взглянул на нее без неприязни. Когда же Тиса подняла с земли разорванный ошейник, и вовсе в его глазах отразились надежда напополам с мольбой. Самая настоящая детская надежда на чудо. Ради только этого стоит благодарить Единого за дар поиска.

Тиса присела на лавку у стены хозяйского дома и прикрыла глаза. Пол минуты ей хватило, чтобы понять, где сейчас находится пес. Мало того, в ее голове будто включилось что-то - она вдруг откуда-то знала направление, по которому следует двигаться, чтобы забрать собаку. Через десять минут четверо - Устин, Поня, Гишка, которого Аля, не имея возможности оставить дом, послала в поддержку, и Тиса подходили к яме на выгоне в конце улицы, сразу за рядом огородов. На дне ее под ветками в луже дрожал пес. Попался в ловушку, как некогда древоед. Только у древний тогда был размером с теленка, и овраг, куда он свалился гораздо глубже. Устин сам слазил в яму и вытащил пса. Вымазался снова, естественно, но тут уж без этого никуда. Поня бегала вокруг ямы и заглядывала в нее. Да и Тиса намешала грязи ботинками. Обувь чистить придется всем.

- Это ж надо! Нашелся! Тиса Лазаровна, да вы кудесница! - удивленно воскликнула Аля, спускаясь с крыльца, заметив сына с Силачем на руках. - Живой? Сейчас я ему теплого борщеца-то налью. А со вчерашнего дня костей куриных осталось.

Когда ослабший пес с урчанием накинулся на еду, улыбались все. Даже Тарас показался из-за подсобок и угрюмо наблюдал за отъедающейся за десятерых животиной.

***

Ближе к обеду в дверь флигеля аккуратно постучали. На крыльце стоял Устин с обеденной корзинкой. Обычно Аля посылала Гишку отнести обед, а сегодня вот, сын вызвался. Тиса забрала корзинку и с улыбкой пригласила мальчишку в дом. Устин колебался недолго, затем все же переступил порог, однако дальше сеней заходить не стал.

- Спасибо большое, что Силача нашли, - произнес Устин. - И… - он замялся, а потом все же выговорил виновато. - извините меня.

- Да ладно, - улыбнулась Тиса, вспоминая влетевшую в окно крысу и свою косынку с шарфиком в качестве подстилок для собаки. Сейчас даже смешно вспоминать. - Что было прошло и быльем поросло. Верно?

- Дед был бы не против, что вы живете в его доме, - вздохнул мальчишка. - Но вот я еще письмо… Мне жаль. Я не хотел сначала, честно. А потом…

- Какое письмо? - обеспокоилась Тиса. Улыбка ее перестала быть великодушно широкой.

- Ваше. Мать его в отправной латок положила, а я незаметно вытащил, смял и в корзину бросил, - лицо мальчишки приобрело красный оттенок. Глаза глядели в пол. - Простите меня, Тис Лазаровна.

О Боже! Это не ребенок, а сущее наказание! Тиса выдохнула, сдерживая первые эмоции, а затем сжалилась над мальчишкой. Уж больно красноречиво пылали его уши.

- Мне, конечно, неприятно, что ты это сделал, - проговорила она. - Я очень рассчитывала на это послание. И мне ужасно жаль, что один человек не получил его. Но я прощаю тебя. Только знай, в какой-то момент шалости могут запросто перестать быть безобидными. В частности, от этого письма, зависели жизни людей.

При этих словах Устин поднял испуганные глаза.

- Не волнуйся. Те, кому назначалось, и без него обошлись. Но Устин, пора взрослеть и помогать матери и отцу.

- Отцу на нас плевать, - буркнул он.

- Но тебе-то нет. Я права? Поддержи свою семью, и в будущем тебе не придется краснеть.

Спустя минуту, с крыльца флигеля Тиса смотрела, как мальчишка пересекает двор, чтобы взбежать по ступеням и исчезнуть в недрах хозяйского дома. Оставалось надеяться, что на сей раз она достучалась до этого упрямца.

А жизнь, получается, продолжает ставить подножки. Судьба ее письма оказалась незавидной - корзина для порченых бумаг. Теперь стало очевидным, что Демьян нашел башню вовсе не благодаря ее подсказке. Вэйн не знает ни о ее чувствах, ни о том, что она пользуется даром, чтобы подсматривать за его жизнью. Он ничего не знает о ней!

“Драконья чешуя!” - прошипела себе под нос. Кажется она стала ругаться по вэйновски. Не удивительно. Когда долго наблюдаешь за этой братией, то так или иначе начинаешь перехватывать словечки. Написать еще одно письмо? Нет! Никаких писем. Только личный отъезд.

Климентий явился после полудня, и Тиса попросила прежде, чем отправиться в школу, проехаться к храму. Учитель согласился, не задавая лишних вопросов. И за это ему душевное спасибо. Если бы не волнение на сердце, поездку можно было назвать приятной. Солнце припекало, высушивая последние лужи и наполняя воздух влажностью, как после короткого ливня в знойное лето. Темные воды Патвы освободились окончательно от льда и теперь радостно плескались в берега, окаймленные камышовым сухостоем, с одной стороны моста, и в каменные борта канала - с другой. Войнова приспустила с плеч пальто и сняла шапочку с Пони.

За мостом впереди показалась телега с толпой людей. Оказалось, на излучине выловили утопленника. Тиса прижала к себе Поню, а сама оглядела распухшее синее лицо несчастного, лежащего на телеге, как очередное упоминание о бренности всего живого. Грузное тело в измятом сюртуке, грязный кушак с двойной полоской по краям должно быть некогда имел белый цвет. Желание посетить храм увеличилось вдвое.

- Эй, посторонитесь, любезные, - прикрикнул с толикой досады в голосе Климентий растянувшейся по дороге толпе.

Но люди не спешили освобождать проезд. Судачили о несчастном.

- Это ж Филимон Рыльцев!

- Думали, он уехал, как уволился с каменоломен, а он того… утоп, несчастный.

- Бедолага.

- Меньше пить надо, так и в реки бы не падали, пьянчуги!

- А может быть его ограбили да помогли утонуть.

- Чур тебя, язык без костей!

Клим сумел вывести коляску вперед и подстегнул лошадей. Обернулся, чтобы оглядеть своих пассажирок. Тиса благодарно кивнула учителю. Выветрить из памяти неприятное зрелище теперь не скоро получится. И этот несчастный кого-то ей напомнил. Тиса хотела вспомнить кого именно, но ее отвлекла Поня, которая, увидев купала храма, выказала пожелание подняться на балкон. Ну уж нет!

В храме Тиса упала перед образами святых и жарко молилась за Демьяна, а потом и за всех близких. Просила долгой-долгой жизни и здоровья. Укрыть и сберечь, избавить от бед и напастей.

В какой-то момент - наверно, когда подбежала Поня и обняла, стоящую на коленях мать за шею, - пришла уверенность, что молитва услышана. Единый сохранит всех ее родных. А Демьян будет жить всем отступникам назло. По другому и быть не может.

Из храма она выходила с тихой улыбкой на губах. Теперь все должно быть хорошо.

На подъезде к школе одаренных Тиса ощутила на себе чужой взгляд. Совсем не то присутствие Единого, как когда-то. А колючий внимательный взгляд. Оглянувшись, она увидела, как метнулась за угол тень. Или почудилось? Похоже, пора снова вспомнить об успокоительной настойке. Она в последние недели ощущала себя как на качелях. Волнения накатывали на нее и отступали с завидной частотой. Хорошо хоть что-то не меняется - это клуб, приветливость его завсегдатаев и злополучная перчатка, которая продолжает щелкать ее по носу своей недоступностью при поиске ее владельца.

Разочаровав в очередной раз Мо Ши, Тиса покачала головой и извинительно улыбнулась:

- Не вышло из меня золотого искуна, Мо Линич.

- Ничего, дорогая. Ты же сама только что сказала, что уже далеко заходишь по этому… как-бишь его, Клим? Щупу? Завтра или после завтра вы найдете оборотня! - произнес старик, подгрызая кончик косицы из своего парика.

- Завтра я уеду, Мо Линич. Сегодня последний урок.

Старик крякнул, из-за него на Тису уставилось сразу несколько пар глаз клубовцев, зашедших в кабинет учителя как всегда полюбопытствовать об ее успехах.

- Разве вам уже выдали свидетельство на малышку? - поинтересовался заведующий.

- Завтра выдадут. Но даже если бумагу в управе снова потеряли, мы все равно с Поней уедем. Возьму в конце концов расписку из приюта на первый случай.

На эти слова Клара одобрительно улыбнулась, а Климентий вперил блестящий долгий взгляд в видящую.

Старик закачал головой, как настоящий шуйский болванчик, заохал:

- Но как же так! Это неправильно, Тиса Лазаровна! Благочинники Белограда могут вас арестовать.

Тиса подумала, что рискнуть стоит. Она не воровала ребенка, и пусть их благородия проверяют ее личность, но только допустят ее до разговора с вэйнами из вэйстражи города.

Мо Ши кажется расстроился, что не смог ее отговорить и ушел. Тиса не видела, каким тяжелым взглядом он одарил на прощение своего ассистента.

Зато все остальные клубовцы поддержали ее стремление и обещали завтра приехать проводить в дорогу. Тиса представила, как будет завтра с ними со всеми прощаться и на глаза невольно наворачивались слезы.

В следующие три часа она принимала посетителей. Сегодя их оказалось шестеро человек. С уходом последнего посетителя, клуб погрузился в непривычную тишину.

- А где все? - спросила Тиса учителя, заглядывая в пустую опытную.

Блондин пожал плечами, следя исподлобья взглядом за девушкой:

- Ушли. Клара - домой, мать просила сегодня ее о прогулке. Строчка по моему поручению, а Люся на свидание.

- Понятно, нам тоже пора, - видящая направилась к Поне, чтобы ее разбудить.

- Постойте. Не будите ее пока. Я бы хотел поговорить с вами… - произнес Климентий.

Тиса обернулась. Учитель, смотрел на нее, и зеленью его глаз вновь завладел тот старанный глубинный огонь. Только сейчас во взгляде читалось также и некое отчаяние.

- О чем?

Он заговорил не сразу.

- Вот беда…. Я не жалуюсь на свое умение изъясняться, - усмехнулся он, но голос мужчины выдал его внутреннее напряжение. - но только не тогда, когда дело касается личного.

- Личного? - повторила видящая.

- Да. Я бы не хотел, чтобы вы уезжали, Тиса. Даже больше. Я безумно хочу, чтобы вы остались здесь, - блондин сгреб длинную светлую челку в ладонь, а затем с усилием пригладил ее к темени. - Со мной. - глухо добавил он.

Тиса покачала головой:

- Но я не могу, вы же знаете. Пожалуйста, послушайте…

- Нет, это вы меня послушайте, - Климентий шагнул к ней, и Тиса ощутила, как становится тесно в гостиной рядом с этим мужчиной. - Я прошу вас остаться, не потому, что желаю вас учить бесконечно. Хоть это и доставляет мне немало приятных минут. Я прошу руки и сердца, Тиса. Выходите за меня.

О, Единый! Нет, она знала, что симпатична учителю и видела знаки внимания. Но не ожидала, что симпатия когда-либо выльется в нечто большее. А сейчас действительно растерялась, как девчонка.

- У нас много общего, - продолжал речь Климентий. - Дар сближает. Вы же это тоже чувствуете, не так ли? Не сказать, что я лучшая партия, однако, если мы найдем курган, у нас будет все, о чем можно только мечтать. А мы его найдем, обязательно! У ребенка будет отец, которого она так хочет иметь. Я буду достойным вам мужем.

- Постойте, - попросила Тиса. И когда Клим замолчал, вздохнула.

Как она ненавидит делать больно замечательным людям. Сейчас уже ощущает тяжесть вины на своих плечах.

- Клим, я вас очень уважаю, - прошептала она. - И видит Бог, испытываю к вам большую симпатию. Но простите меня. Этого мало, чтобы я вышла за вас.

Блондин сжал кулак и ткнул им в свой лоб. Глянул исподлобья:

- Вы уверены? Симпатия может перерасти в нечто большее.

Он так и не сказал “любовь”, возможно, опасался высокопарности слова.

- Уверена.

Ложкин горько усмехнулся.

- Значит, он врал, - произнес непонятную фразу. - Что ж, мне очень жаль.

Огонь в зеленых глазах потух, будто его залили водой.

- Я правда, считаю вас достойным, - спохватилась Тиса и тронула за рукав мужчину. - Просто… мое сердце несвободно.

- Вэйн из видений? Верно? - сощурил зло глаза Ложкин, чем удивил ее.

- Откуда вы?..

- Девчонки говорили о вас. Я случайно услышал. Тиса Лазаровна, - он покачал головой с укоризной, - вы действительно считаете, что вэйн - это хорошая партия? Колдуны непостоянны, заносчивы, и обычно предпочитают жениться на вэйнах. На вашем месте, я бы не надеялся на что-то большее, чем обычный интрижка…

Тиса не хотела слушать. Не хотела. И потому показала ладонь:

- Пожалуйста, предоставьте мне самой это решать, Климентий Петрониевич, - произнесла она. Ей было неприятно, что кто-то другой смеет обсуждать то, что она давно считала глубоко личным. - Пожалуй мы сегодня пройдемся пешком с Поней. Еще не поздно.

- Я отвезу вас.

- Не стоит. Я правда давно хотела размять ноги. Дороги уже высохли.

Клим не стал настаивать. Спустя минуту, Тиса с Поней покинули увлеченный клуб.

Закат красил небесной кистью стены домов в нежно-розовый цвет. Семеня рядом, малышка трогала полураскрытые почки кустов сирени и поучала своего медвежонка, как нужно правильно переходить дорогу. Видящая одобрительно поддакивала ребенку, но в мыслях продолжала возражать учителю. Он не знает Демьяна, поэтому так судит? Как бы ни было, она не даст сомнениям снова прорасти в душе. Щеки женщины снова вспыхнули, стоило вспомнить предложение руки и сердца. Своей прямолинейностью, она должно быть сильно уязвила Клима, потому он так резко отреагировал. Стоило ей подумать о том, что чувствует этот мужчина после ее отказа, как жук-сердцеед начал точить зубы об ее сердце.

Только миновав квартал, Тиса поняла, что вечерний ветерок с большим, чем обычно, рвением овевает ее голую шею. Растяпа! Оставила свою косынку в кабинете учителя. Видящая без сомнений, повернула с девочкой обратно. За два месяца у нее уже сложилось трепетное отношение к таким часто пропадающим вещам, как шарфы и косынки. Благо, что не далеко отошли от школы. Заодно, неплохо было бы еще раз попросить у Клима прощение. Расстаться с учителем на доброй ноте и без обид - то, что нужно для спокойствия ее совести.

Поня задержалась с бабулей привратницей общежития, которая решила девочке показать свое вязание, Тиса же потопала к клубу. Вошла тихонько в гостиную. И остановилась, чтобы собраться с мыслями. Должно быть это и послужило тому, что видящая услышала странный разговор, доносящийся из неплотно закрытой двери кабинета.

- Вот, пожалуйста, я возвращаю залог вашему хозяину, - решительный голос Клима и звон монет. - Здесь все деньги до копейки, можете пересчитать. Передайте барону наш низкий поклон и глубочайшее извинения. Мо Линич погорячился, пообещав то, что выполнить наш клуб был не в силах изначально. И, прошу покорно, заберите перчатку.

В ответ невнятное мычание собеседника, слов не разобрать.

- Я понимаю, что он будет недоволен. И весьма. Готов даже выплатить неустойку, но со временем. Что вы сказали?

Снова невнятный ответ.

- Нет. Девушка уезжает. Найти оборотня не сможет, заверяю, что она сделала все, что могла. Выше головы не прыгнешь, как говорится. Ее дар слаб, чтобы увидеть вашего зверя, закрытого мылом. Поиск - это сложное дело. Понимаете? Так и передайте Аристарху Фролову.

Собравшись с духом, Тиса все-таки распахнула дверь кабинета.

Она перевела взгляд с растерянного лица блондина на второго собеседника учителя. Им оказался низкорослый горбун. Тот самый служка при Фролове, что обладал редким даром видопередачи. Какое-то время видящая и карлик глядели в глаза друг друга. Потом горбун поклонился и произнес, словно жуя слова:

- Мое почтение, одаренной.

Этикет спасал и не такие ситуации. Тиса склонила голову в ответ.

- Простите, что нечаянно помешала вашей несомненно интереснейшей беседе, - видящая стрельнула колким взглядом в учителя. - Я лишь заберу свою косынку, - она сдернула с крючка вешалки цветастый плат. - Прошу, продолжайте, Климентий Петрониевич. Не смею вас отрывать.

- Тиса! Подождите, - учитель поспешил за видящей и перехватил ее за руку в гостиной, - я все вам объясню, дайте минуту, мой гость скоро уйдет.

Войнова чуть помедлила, глядя в зеленые глаза учителя, а потом кивнула:

- Хорошо. Я подожду с Поней в сквере. Надеюсь, вы расскажете, что все это значит.

- Я объясню, обещаю. Пожалуйста, не уходите пока.

Ждать Климентия на самом деле долго не пришлось. Тиса успела с ребенком только пройтись по тропинке к “трещине” и повернуть обратно. В душу будто запустили сквозняк, и видящая ежилась, оглаживая свое плечо.

- Спасибо, что дождались, - блондин приблизился к ним быстрым шагом. Выражение его лица выдавало крайнюю степень досады, но он заставил себя улыбнуться. Улыбка получилась натянутой. - Пожалуй, я никчемный наставник, Тиса Лазаровна.

Кусая красивые губы, блондин не спешил продолжить, и видящей пришлось его подтолкнуть:

- Вы обещали рассказать.

- Да, - произнес Ложкин, не вынеся взгляда женщины он отвел глаза в сторону. - Я знал, что это дурная затея. Знал, но пошел на поводу у заведующего. В общем… Мо Линич взял залог под раскопки у Фролова, взамен этого мы должны были ему сказать местонахождение оборотня. Последний что-то выкрал у Аристарха, и барон теперь желает это вернуть без лишней огласки. Готов был хорошо заплатить. Вы же подавали большие надежды, так что…

Он замолчал, а Тиса покачала головой:

- Почему вы мне не сказали прямо?

- Был уверен, что вы откажетесь. Сколько раз я слышал, как вы нелестно отзывались о Фролове. Тем более от его лица приходили в аптеку вэйны, а зная, как вы тепло относитесь к колдунье, вполне мог предположить отказ.

- Да верно, - видящая кивнула. - Я бы остереглась помогать такому человеку.

- Если бы я мог вернуть время, я бы не подписался на эту авантюру, - порывисто прошептал Клим. - Вы теперь считаете меня бесчестным человеком?

В вечерних сумерках мужское лицо отразило муку.

Тиса подумала и не стала отпираться:

- Пожалуй, скрывать не буду, немного вы меня разочаровали, Клим. И заведующий тоже. Вот что старик ужом вокруг меня вился, - видящая усмехнулась. - Теперь понимаю. Но я с недавних пор я перестала резко судить и обвинять людей. Каждый может ошибиться.

- Верно, - учитель будто ухватился за соломинку. - Я ошибся, Тиса. Был ослеплен идеей найти драконов курган, и поддался искусу. Вы меня простите?

Тиса взглянула в зеленые глаза, горящие надеждой, и ощутила смущение. За все то время, что она обучалась в клубе, учитель никогда ни у кого не просил прощения, даже если был не прав. Изменения произошедшие в нем, его порыв, его жажда выпросить прощения, вызывали недоуменное удивление.

- Хорошо, я на вас не сержусь, право. Сделка не состоялась, верно? Я не смогла найти оборотня, вы вернули деньги. Тогда давайте забудем об этом. Вы отвезете нас с Поней домой? Завтра нам предстоит долгий путь, хотелось бы собраться.

- Конечно, - кажется, он облегченно выдохнул.

***

Спустя четверть часа Климентий подкатил коляску к кованым воротам, и помог усесться пассажиркам. Лошади зарысили, и мимо заскользили дома и светящиеся окна. На какой-то момент поездки, Тиса поймала себя на том, что для нее событие в клубе уже померкло и отошло на задний план. Все мысли теперь занимала завтрашняя поездка и Демьян. Не терпелось поскорее оказаться во флигеле и найти вэйна через его приближенных. Что там далее с расследованием? Что собираются предпринять?

Усыпленная качкой коляски, под боком задремала Поня, прижимая к груди тряпичного медвежонка. Тиса стянула с себя косынку и накинула на плечи девочки. Они уже подъезжали к мосту, когда появилось дурное предчувствие. Фонарь на столбе тускло горел, покачиваясь на ветру. Сумерки кажется под ним еще сильнее сгустились. А потом Тиса увидела их.

Черные огромные тени, жуткие кабанообразные хищники, они появлялись один за другим на брусчатке моста, перерезая дорогу коляске.

- Боже мой! - воскликнула Тиса.

- В чем дело? - обернулся Клим.

- Ты их не видишь? - она вытянула указательный палец.

Климентий обернулся, и в этот момент от парапета отделились две мужские фигуры. Они вышли на середину дороги.

- Какого изнаня!? - ругнулся Климентий, натянув на себя поводья.

Тиса узнала их. Вэйны, приспешники Аристарха Фролова. Худой белолицый Мерзликин и его чернолицый напарник, ассиец.

- Добрый вечер, уважаемые искуны, - осклабился самодовольно Григорий. - Вам придется проехаться в гости к очень уважаемому человеку.

- Зачем, позвольте узнать? - отозвался Клим, надо отдать учителю честь, он не стушевался и не выказал страха. - Я кажется, уже все объяснил Науму Федотовичу. Аристарх Зиновьевич может получить от него все подробности дела.

- Он уже получил, - фыркнул Мерзликин. - И посчитал, что объяснений недостаточно, так что поворачивай лошадок по-хорошему, учитель, - Григорий перевел взгляд с Ложкина на Тису. Видящая продолжала с ужасом взирать на кабанов, стоящих недвижимо за спинами колдунов и усмехнулся. - А девушка-то похоже видит наших зверюшек, Яг-Бай. Не так ты их хорошо прикрыл, как обещал.

- Каких зверюшек? - не понимая о чем речь, спросил Клим.

- Этих. Покажи ему, пусть полюбуется, - Григорий кинул говорящий взгляд чернокожему вэйну. И ассиец, тронув навершие жезла-плети, зашевелил губами. Судя по тому, как резко отлегла кровь от лица учителя, он тоже теперь видел этих существ.

- Придется поехать, - взглянул он в глаза видящей. Тиса кивнула.

- Надеюсь, это недоразумение разрешится, - добавил Ложкин, но без прежней уверенности в голосе.

Дороги к загородному имению Аристарха Фролова Тиса почти не помнила. Вэйны сместили Климентия с козел, и сами управляли лошадьми, стегая их по спинам вожжами. Она смотрела, то на Поню, которая, слава Единому, продолжала крепко спать. То на мрачного Клима, сидящего напротив. То на свое кольцо, в котором малахит впервые сменил цвет с зеленого на ярко-желтый. И куда она точно не желала смотреть, так это по сторонам, ведь коляску бесшумно сопровождали гигантские безглазые звери.

***

Лес расступился внезапно, и тьма уступила месту сияющему в огнях имению. Миновали арочный въезд в крепостной каменной стене, что огораживала поместье по периметру. Пятеро охранников закрыли за коляской обитые железом дубовые ворота. Лязгнул засов. В другой раз Тиса бы с интересом рассматривала имение-замок, его ослепляющее великолепие, безвкусную роскошь - все эти золоченые лестницы, статуи и барельефы. Но сегодня ей было не до созерцания. Войнова с облегчением отметила, что кабаны по велению ассийца потрусили к дальним постройкам. Но тут же содрогнулась, поскольку в двадцати шагах от нее прошествовала пара других ошеломляющих существ - великаны в два роста человеческого. Массивные тела, рыжая потрескавшаяся кожа, длинные руки их свисали до самых пят и словно не имели внутри костей, поскольку гнулись как прутья во все стороны. Уродливые чудовища тоже не имели глаз. Как и рта и носа.

- Эй, я два раза повторять не буду. Следуйте за мной, искуны! - голос Григория вывел ее из оцепенения.

- Я понесу ее, - предложил Климентий поймав тревожный взгляд Тисы и указав на спящую девочку.

- Нет! Я сама, - отказалась видящая и подняла ребенка на руки. Поня сонно устроила свою голову на плече матери.

Тиса уже настроилась на долгий путь по лестницам этого замка, но вэйны повели их вэйновским переходом. Климентий замешкался перед прозрачной аркой, тогда как Тиса шагнула привычно в портал. На выходе их глазам предстала длинная галерея. Пол из мраморной мозаики. Стены покрыты красным шелком, потолок - аляповатой позолотой. Меж колоннами два десятка напольных ваз и позолоченных статуй. Галерея заканчивалась двустворчатыми высокими дверями из красного дерева. Ручки в форме орлиных голов - тоже покрыты позолотой. Тиса невольно подумала, что Фролов, наверняка, ест и пьет из золотой посуды. Так же она готова была поспорить, что под кроватью у богатея стоит золотой ночной горшок.

Два рослых привратных стражника распахнули двери перед пришедшими. Огромная зала в которую ступила четверка, была еще более вычурна, чем оставленная позади галерея. Мрамор пола застлан пурпурным шуйским ковром. В длинном ворсе тонули ноги. На стенах, обитых золотым шелком - висели огромные картины писаные маслом. Мебель из черного дерева с золотыми вставками. Диваны, кресла и пуфы с пурпурной парчовой обивкой расставлены вокруг золотого фонтана, в водах которого плавали четыре быстрые огненные щуки. Тиса никогда раньше не видела этих рыб, хотя слышала о них. Чешуя действительно вспыхивала молниями при резких движениях этих зубастых хищниц. И сейчас владелец столь пышного поместья и золотого ночного горшка, кормил своих рыбок. Занятие сие происходило следующим образом. На изящной высокой подставке, сделанной полностью из горного хрусталя, стояло золотое ведерко. Карлик Наум - да, он уже успел вернуться к хозяину - стоя на цыпочках, вылавливал в оном ведерке щипцами мелкую плотву. Затем подавал щипцы своему хозяину. Хозяин же, одетый в бархатный алый халат с горностаевой оторочкой и бархатные мягкие туфли с золотыми шнурками, брал щипцы холеной ручкой в белой перчатке и кидал в фонтан живой корм. Щуки метались и сверкали чешуей - каждая из четырех желала первой ухватить добычу. Лишь взглянув на полный барственной чванливости лик Аристарха, Тиса поняла - богач все так же неприятен ей. В свете нынешних событий, пожалуй, больше прежнего.

- Так-так, кто у нас здесь, Гришка? - барин соизволил взглянуть своими выпуклыми холодными глазами на пришедших, и толстые губы его растянулись в брезгливо-довольной улыбке. - Так понимаю, искуны-бездельники, что уже месяц как не найдут мне этих ворюг блохастых?

- Они самые, - криво усмехнулся Мерзликин.

Клим подался вперед:

- Простите покорно, Аристарх Зиновьевич! Я уже объяснял вашему уважаемому помощнику, - он указал на карлика, - что к сожалению, мы не способны найти даром оборотня.

- Так не даром же, мил друг. Вам мало денег, что я выдал на ваше рытье? - в голосе богача слышалась угроза.

- Дело не в этом, Аристарх Зиновьевич! Я сейчас все объясню.

Клим говорил убедительно, по-деловому и с долей уважения, и Тиса молча кивала в знак согласия. В душе росла надежда, что сейчас все недоразумения разъяснятся, и их, наконец, отпустят восвояси. Однако, когда учитель рассыпался в извинениях и выдохся, Фролов продолжал хмуро таранить его взглядом. Затем посмотрел на Тису, и видящая ощутила, как у нее немеет спина от напряжения.

- Бла-бла-бла! - рыкнул богатей. - Дар - то, дар - се! Хватит вешать мне лапшу на уши, любезные! Ваш шуец обещал мне место, где прячется ворье. Парочка оборотней, мерзких тварей, что вздумала красть у меня! Не у кого-то, а у меня! Теперь эти сукины сыны залегли и считают, что я их не выковыряю из их нор?! - в ярости самодур запустил щипцы в воды фонтана.

От криков хозяина проснулась Поня, и Тиса зашептала ей на ухо, чтобы она не боялась, что они в гостях у дяди.

- Нет уж. Пусть выкусят! Я их из-под земли достану! - продолжал Фролов. - И вы мне в этом поможете, дорогие искуны, - произнес он тоном не терпящим пререканий. И обернувшись к колдунам, велел: - Они останутся здесь. Не выпускать, пока не скажут, где воры.

- Вы не можете удерживать нас здесь! - возмутилась Тиса.

- Позвольте! У Тисы Лазаровны маленький ребенок на руках, - поддержал ее Клим.

Порыв блондина подойти ближе к Аристарху - пресек ассиец. Чернокожий вэйн в один миг выхватил свой скип и меж Фроловым и учителем образовался полупрозрачный красный щит.

- Хотите, чтобы я вас отпустил? - скривил толстые губы Фролов. - Тогда в ваших интересах быстрее ответить, где находятся оборотни с моим добром!

Небрежным взмахом руки богач велел вывести искунов прочь.

Тиса следовала за проводниками, внутренне пылая от негодования и одновременно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от обиды, и тем самым не напугать Поню. Спустя четверть часа пленников определили в одну из комнат для прислуги на полуподвальном этаже замка. Единственное узкое окно находилось на уровне поднятой руки человека. Две деревянные лежанки с тощими матрацами, меж ними стол, похожий на перевернутый ящик, и табурет - вот и все нехитрое убранство комнаты. Тиса вошла первой. Клима подтолкнул в спину Григорий. Вослед видящим на пол полетела знакомая перчатка. Как собакам.

- Будут новости о ворах, скажите охране. Они передадут кому надо, - усмехнулся Мерзликин.

На том дверь захлопнулась, и в скважине повернулся ключ.

Тиса спустила с рук Поню. Затем молча сняла с себя пальто, несмотря на то, что в комнате далеко не было жарко, и застелила им одну из лежанок. Велела девочке присесть, и сама опустилась с девочкой рядом.

- Мам, а почему тот дядя кричал?

- Потому что дядя тихо говорить не умеет.

- Не научился, да?

- Скорей, разучился, - Тиса сняла с ребенка шапку, затем расстегнула пальтишко.

- А когда мы домой поедем?

- Мы немножко тут поживем в гостях. Тебе же понравился этот дом, да?

- Да! - восхищенно заблестели глазенки девочки.

Поня залепетала, что красивого она успела рассмотреть в коридорах сего дворца. Тиса же, повернув голову, посмотрела в глаза учителю. Должно быть в ее взгляде проявился укор, поскольку Ложкин опустился перед женщиной и девочкой, чуть ли не встав на колени.

- Простите меня! Простите, я не знал, что все так обернется, клянусь вам! - шептал он, и в голосе его слышалось злое отчаяние. Горячие мужские ладони поймали ее руку и поднесли к губам.

В ответ Тиса лишь вздохнула. Надо бы поднять с пола перчатку.

Глава 37 - Два откровения и одно худо

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

День повлек за собой обычные заботы. Тиса вместе с Поней набирала воды в колодце, когда во двор вышла Алевтина, и женщины разговорились. Хозяйка поинтересовалась, понравился ли Поне детский стульчик, который она в прошлый раз вытащила из подсобки для нее.

- Натка-то моя, Тиса Лазаровна, видать за ум решила взяться, - поделилась Кадушкина. - Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Представьте, что мне сегодня сказала - я говорит, школку закончу и в высшую гимназию поступлю! А еще кашу для бабули сготовила и сама подала. Я чуть у плиты так и не грохнулась!

Все же у этой женщины надо поучиться жизнелюбию. Только от одного ее вида - вздернутых уголком бровей, добродушного лица и улыбчивого рта, где над верхней губой пробивался пушок, а так же от задорно повязанной яркой косынки округ головы с узлом на макушке - хотелось ей улыбаться.

- Молодец какая, - кивнула Тиса.

- Эх, жаль, что вы уезжаете от нас, Тиса Лазаровна, - вздохнула Кадушкина. - Привыкла уже к вам. Да и платите исправно. Кстати, Устька мой не обижает вашу малышку? Я-то ему заранее уши надрала, засранцу, - без церемоний призналась хозяйка. - Чтобы даже думать не думывал!

Так вот почему мальчишка волком мотрит, подумала Тиса. Мать наказала за то, что тот еще не делал.

- Зря вы так. Он в последнее время не проказничает, - захотелось заступиться за шкодного, но все же ребенка Тиса.

Алевтина махнула рукой.

- Это вам так кажется. Вчера вот домой явился затемно, грязный, как поросенок. Куртку извазюкал так, что не отстирать теперь! Штаны только на полотерку и годятся. Пса он своего искал с пацанвой, видите ли! А что мать уж молиться начала, ему обалдую все равно!

Тиса оглянулась на конуру и только сейчас поняла - Силача нет на месте. А она вчера с Понькой с дороги, даже не заметила этого.

- Собака пропала?

- Ну-да. Убег заморыш. По-мне так ничего, побегает, да вернется!

Дверь хозяйского дома хлопнула и с крыльца сбежал Устин. Понесся прямиком к калитке.

- Устька! Ну-ка погодь, друг сердешный! - окликнула его мать, и пацан остановился. С недовольным видом развернулся.

- Куда это ты собрался? - подбоченилась Аля.

Устин молчал, смотря на взрослых с неким вызовом, а затем промычал:

- Мне надо!

- Опять псину искать собрался? Будешь шастать по буеракам, пока голову не свернешь?

Мать ругалась, но Тиса видела - впустую. Насупленный вид, упрямо поджатая нижняя губа, упрямый взгляд, вот-вот сорвется и сбежит. Дорог оказывается мальчишке этот пес со смешной кличкой.

- Погодите! - тронула за рукав Кадушкину видящая. - Я знаю, как найти собаку.

Впервые Устин взглянул на нее без неприязни. Когда же Тиса подняла с земли разорванный ошейник, и вовсе в его глазах отразились надежда напополам с мольбой. Самая настоящая детская надежда на чудо. Ради только этого стоит благодарить Единого за дар поиска.

Тиса присела на лавку у стены хозяйского дома и прикрыла глаза. Пол минуты ей хватило, чтобы понять, где сейчас находится пес. Мало того, в ее голове будто включилось что-то - она вдруг откуда-то знала направление, по которому следует двигаться, чтобы забрать собаку. Через десять минут четверо - Устин, Поня, Гишка, которого Аля, не имея возможности оставить дом, послала в поддержку, и Тиса подходили к яме на выгоне в конце улицы, сразу за рядом огородов. На дне ее под ветками в луже дрожал пес. Попался в ловушку, как некогда древоед. Только у древний тогда был размером с теленка, и овраг, куда он свалился гораздо глубже. Устин сам слазил в яму и вытащил пса. Вымазался снова, естественно, но тут уж без этого никуда. Поня бегала вокруг ямы и заглядывала в нее. Да и Тиса намешала грязи ботинками. Обувь чистить придется всем.

- Это ж надо! Нашелся! Тиса Лазаровна, да вы кудесница! - удивленно воскликнула Аля, спускаясь с крыльца, заметив сына с Силачем на руках. - Живой? Сейчас я ему теплого борщеца-то налью. А со вчерашнего дня костей куриных осталось.

Когда ослабший пес с урчанием накинулся на еду, улыбались все. Даже Тарас показался из-за подсобок и угрюмо наблюдал за отъедающейся за десятерых животиной.

***

Ближе к обеду в дверь флигеля аккуратно постучали. На крыльце стоял Устин с обеденной корзинкой. Обычно Аля посылала Гишку отнести обед, а сегодня вот, сын вызвался. Тиса забрала корзинку и с улыбкой пригласила мальчишку в дом. Устин колебался недолго, затем все же переступил порог, однако дальше сеней заходить не стал.

- Спасибо большое, что Силача нашли, - произнес Устин. - И… - он замялся, а потом все же выговорил виновато. - извините меня.

- Да ладно, - улыбнулась Тиса, вспоминая влетевшую в окно крысу и свою косынку с шарфиком в качестве подстилок для собаки. Сейчас даже смешно вспоминать. - Что было прошло и быльем поросло. Верно?

- Дед был бы не против, что вы живете в его доме, - вздохнул мальчишка. - Но вот я еще письмо… Мне жаль. Я не хотел сначала, честно. А потом…

- Какое письмо? - обеспокоилась Тиса. Улыбка ее перестала быть великодушно широкой.

- Ваше. Мать его в отправной латок положила, а я незаметно вытащил, смял и в корзину бросил, - лицо мальчишки приобрело красный оттенок. Глаза глядели в пол. - Простите меня, Тис Лазаровна.

О Боже! Это не ребенок, а сущее наказание! Тиса выдохнула, сдерживая первые эмоции, а затем сжалилась над мальчишкой. Уж больно красноречиво пылали его уши.

- Мне, конечно, неприятно, что ты это сделал, - проговорила она. - Я очень рассчитывала на это послание. И мне ужасно жаль, что один человек не получил его. Но я прощаю тебя. Только знай, в какой-то момент шалости могут запросто перестать быть безобидными. В частности, от этого письма, зависели жизни людей.

При этих словах Устин поднял испуганные глаза.

- Не волнуйся. Те, кому назначалось, и без него обошлись. Но Устин, пора взрослеть и помогать матери и отцу.

- Отцу на нас плевать, - буркнул он.

- Но тебе-то нет. Я права? Поддержи свою семью, и в будущем тебе не придется краснеть.

Спустя минуту, с крыльца флигеля Тиса смотрела, как мальчишка пересекает двор, чтобы взбежать по ступеням и исчезнуть в недрах хозяйского дома. Оставалось надеяться, что на сей раз она достучалась до этого упрямца.

А жизнь, получается, продолжает ставить подножки. Судьба ее письма оказалась незавидной - корзина для порченых бумаг. Теперь стало очевидным, что Демьян нашел башню вовсе не благодаря ее подсказке. Вэйн не знает ни о ее чувствах, ни о том, что она пользуется даром, чтобы подсматривать за его жизнью. Он ничего не знает о ней!

“Драконья чешуя!” - прошипела себе под нос. Кажется она стала ругаться по вэйновски. Не удивительно. Когда долго наблюдаешь за этой братией, то так или иначе начинаешь перехватывать словечки. Написать еще одно письмо? Нет! Никаких писем. Только личный отъезд.

Климентий явился после полудня, и Тиса попросила прежде, чем отправиться в школу, проехаться к храму. Учитель согласился, не задавая лишних вопросов. И за это ему душевное спасибо. Если бы не волнение на сердце, поездку можно было назвать приятной. Солнце припекало, высушивая последние лужи и наполняя воздух влажностью, как после короткого ливня в знойное лето. Темные воды Патвы освободились окончательно от льда и теперь радостно плескались в берега, окаймленные камышовым сухостоем, с одной стороны моста, и в каменные борта канала - с другой. Войнова приспустила с плеч пальто и сняла шапочку с Пони.

За мостом впереди показалась телега с толпой людей. Оказалось, на излучине выловили утопленника. Тиса прижала к себе Поню, а сама оглядела распухшее синее лицо несчастного, лежащего на телеге, как очередное упоминание о бренности всего живого. Грузное тело в измятом сюртуке, грязный кушак с двойной полоской по краям должно быть некогда имел белый цвет. Желание посетить храм увеличилось вдвое.

- Эй, посторонитесь, любезные, - прикрикнул с толикой досады в голосе Климентий растянувшейся по дороге толпе.

Но люди не спешили освобождать проезд. Судачили о несчастном.

- Это ж Филимон Рыльцев!

- Думали, он уехал, как уволился с каменоломен, а он того… утоп, несчастный.

- Бедолага.

- Меньше пить надо, так и в реки бы не падали, пьянчуги!

- А может быть его ограбили да помогли утонуть.

- Чур тебя, язык без костей!

Клим сумел вывести коляску вперед и подстегнул лошадей. Обернулся, чтобы оглядеть своих пассажирок. Тиса благодарно кивнула учителю. Выветрить из памяти неприятное зрелище теперь не скоро получится. И этот несчастный кого-то ей напомнил. Тиса хотела вспомнить кого именно, но ее отвлекла Поня, которая, увидев купала храма, выказала пожелание подняться на балкон. Ну уж нет!

В храме Тиса упала перед образами святых и жарко молилась за Демьяна, а потом и за всех близких. Просила долгой-долгой жизни и здоровья. Укрыть и сберечь, избавить от бед и напастей.

В какой-то момент - наверно, когда подбежала Поня и обняла, стоящую на коленях мать за шею, - пришла уверенность, что молитва услышана. Единый сохранит всех ее родных. А Демьян будет жить всем отступникам назло. По другому и быть не может.

Из храма она выходила с тихой улыбкой на губах. Теперь все должно быть хорошо.

На подъезде к школе одаренных Тиса ощутила на себе чужой взгляд. Совсем не то присутствие Единого, как когда-то. А колючий внимательный взгляд. Оглянувшись, она увидела, как метнулась за угол тень. Или почудилось? Похоже, пора снова вспомнить об успокоительной настойке. Она в последние недели ощущала себя как на качелях. Волнения накатывали на нее и отступали с завидной частотой. Хорошо хоть что-то не меняется - это клуб, приветливость его завсегдатаев и злополучная перчатка, которая продолжает щелкать ее по носу своей недоступностью при поиске ее владельца.

Разочаровав в очередной раз Мо Ши, Тиса покачала головой и извинительно улыбнулась:

- Не вышло из меня золотого искуна, Мо Линич.

- Ничего, дорогая. Ты же сама только что сказала, что уже далеко заходишь по этому… как-бишь его, Клим? Щупу? Завтра или после завтра вы найдете оборотня! - произнес старик, подгрызая кончик косицы из своего парика.

- Завтра я уеду, Мо Линич. Сегодня последний урок.

Старик крякнул, из-за него на Тису уставилось сразу несколько пар глаз клубовцев, зашедших в кабинет учителя как всегда полюбопытствовать об ее успехах.

- Разве вам уже выдали свидетельство на малышку? - поинтересовался заведующий.

- Завтра выдадут. Но даже если бумагу в управе снова потеряли, мы все равно с Поней уедем. Возьму в конце концов расписку из приюта на первый случай.

На эти слова Клара одобрительно улыбнулась, а Климентий вперил блестящий долгий взгляд в видящую.

Старик закачал головой, как настоящий шуйский болванчик, заохал:

- Но как же так! Это неправильно, Тиса Лазаровна! Благочинники Белограда могут вас арестовать.

Тиса подумала, что рискнуть стоит. Она не воровала ребенка, и пусть их благородия проверяют ее личность, но только допустят ее до разговора с вэйнами из вэйстражи города.

Мо Ши кажется расстроился, что не смог ее отговорить и ушел. Тиса не видела, каким тяжелым взглядом он одарил на прощение своего ассистента.

Зато все остальные клубовцы поддержали ее стремление и обещали завтра приехать проводить в дорогу. Тиса представила, как будет завтра с ними со всеми прощаться и на глаза невольно наворачивались слезы.

В следующие три часа она принимала посетителей. Сегодя их оказалось шестеро человек. С уходом последнего посетителя, клуб погрузился в непривычную тишину.

- А где все? - спросила Тиса учителя, заглядывая в пустую опытную.

Блондин пожал плечами, следя исподлобья взглядом за девушкой:

- Ушли. Клара - домой, мать просила сегодня ее о прогулке. Строчка по моему поручению, а Люся на свидание.

- Понятно, нам тоже пора, - видящая направилась к Поне, чтобы ее разбудить.

- Постойте. Не будите ее пока. Я бы хотел поговорить с вами… - произнес Климентий.

Тиса обернулась. Учитель, смотрел на нее, и зеленью его глаз вновь завладел тот старанный глубинный огонь. Только сейчас во взгляде читалось также и некое отчаяние.

- О чем?

Он заговорил не сразу.

- Вот беда…. Я не жалуюсь на свое умение изъясняться, - усмехнулся он, но голос мужчины выдал его внутреннее напряжение. - но только не тогда, когда дело касается личного.

- Личного? - повторила видящая.

- Да. Я бы не хотел, чтобы вы уезжали, Тиса. Даже больше. Я безумно хочу, чтобы вы остались здесь, - блондин сгреб длинную светлую челку в ладонь, а затем с усилием пригладил ее к темени. - Со мной. - глухо добавил он.

Тиса покачала головой:

- Но я не могу, вы же знаете. Пожалуйста, послушайте…

- Нет, это вы меня послушайте, - Климентий шагнул к ней, и Тиса ощутила, как становится тесно в гостиной рядом с этим мужчиной. - Я прошу вас остаться, не потому, что желаю вас учить бесконечно. Хоть это и доставляет мне немало приятных минут. Я прошу руки и сердца, Тиса. Выходите за меня.

О, Единый! Нет, она знала, что симпатична учителю и видела знаки внимания. Но не ожидала, что симпатия когда-либо выльется в нечто большее. А сейчас действительно растерялась, как девчонка.

- У нас много общего, - продолжал речь Климентий. - Дар сближает. Вы же это тоже чувствуете, не так ли? Не сказать, что я лучшая партия, однако, если мы найдем курган, у нас будет все, о чем можно только мечтать. А мы его найдем, обязательно! У ребенка будет отец, которого она так хочет иметь. Я буду достойным вам мужем.

- Постойте, - попросила Тиса. И когда Клим замолчал, вздохнула.

Как она ненавидит делать больно замечательным людям. Сейчас уже ощущает тяжесть вины на своих плечах.

- Клим, я вас очень уважаю, - прошептала она. - И видит Бог, испытываю к вам большую симпатию. Но простите меня. Этого мало, чтобы я вышла за вас.

Блондин сжал кулак и ткнул им в свой лоб. Глянул исподлобья:

- Вы уверены? Симпатия может перерасти в нечто большее.

Он так и не сказал “любовь”, возможно, опасался высокопарности слова.

- Уверена.

Ложкин горько усмехнулся.

- Значит, он врал, - произнес непонятную фразу. - Что ж, мне очень жаль.

Огонь в зеленых глазах потух, будто его залили водой.

- Я правда, считаю вас достойным, - спохватилась Тиса и тронула за рукав мужчину. - Просто… мое сердце несвободно.

- Вэйн из видений? Верно? - сощурил зло глаза Ложкин, чем удивил ее.

- Откуда вы?..

- Девчонки говорили о вас. Я случайно услышал. Тиса Лазаровна, - он покачал головой с укоризной, - вы действительно считаете, что вэйн - это хорошая партия? Колдуны непостоянны, заносчивы, и обычно предпочитают жениться на вэйнах. На вашем месте, я бы не надеялся на что-то большее, чем обычный интрижка…

Тиса не хотела слушать. Не хотела. И потому показала ладонь:

- Пожалуйста, предоставьте мне самой это решать, Климентий Петрониевич, - произнесла она. Ей было неприятно, что кто-то другой смеет обсуждать то, что она давно считала глубоко личным. - Пожалуй мы сегодня пройдемся пешком с Поней. Еще не поздно.

- Я отвезу вас.

- Не стоит. Я правда давно хотела размять ноги. Дороги уже высохли.

Клим не стал настаивать. Спустя минуту, Тиса с Поней покинули увлеченный клуб.

Закат красил небесной кистью стены домов в нежно-розовый цвет. Семеня рядом, малышка трогала полураскрытые почки кустов сирени и поучала своего медвежонка, как нужно правильно переходить дорогу. Видящая одобрительно поддакивала ребенку, но в мыслях продолжала возражать учителю. Он не знает Демьяна, поэтому так судит? Как бы ни было, она не даст сомнениям снова прорасти в душе. Щеки женщины снова вспыхнули, стоило вспомнить предложение руки и сердца. Своей прямолинейностью, она должно быть сильно уязвила Клима, потому он так резко отреагировал. Стоило ей подумать о том, что чувствует этот мужчина после ее отказа, как жук-сердцеед начал точить зубы об ее сердце.

Только миновав квартал, Тиса поняла, что вечерний ветерок с большим, чем обычно, рвением овевает ее голую шею. Растяпа! Оставила свою косынку в кабинете учителя. Видящая без сомнений, повернула с девочкой обратно. За два месяца у нее уже сложилось трепетное отношение к таким часто пропадающим вещам, как шарфы и косынки. Благо, что не далеко отошли от школы. Заодно, неплохо было бы еще раз попросить у Клима прощение. Расстаться с учителем на доброй ноте и без обид - то, что нужно для спокойствия ее совести.

Поня задержалась с бабулей привратницей общежития, которая решила девочке показать свое вязание, Тиса же потопала к клубу. Вошла тихонько в гостиную. И остановилась, чтобы собраться с мыслями. Должно быть это и послужило тому, что видящая услышала странный разговор, доносящийся из неплотно закрытой двери кабинета.

- Вот, пожалуйста, я возвращаю залог вашему хозяину, - решительный голос Клима и звон монет. - Здесь все деньги до копейки, можете пересчитать. Передайте барону наш низкий поклон и глубочайшее извинения. Мо Линич погорячился, пообещав то, что выполнить наш клуб был не в силах изначально. И, прошу покорно, заберите перчатку.

В ответ невнятное мычание собеседника, слов не разобрать.

- Я понимаю, что он будет недоволен. И весьма. Готов даже выплатить неустойку, но со временем. Что вы сказали?

Снова невнятный ответ.

- Нет. Девушка уезжает. Найти оборотня не сможет, заверяю, что она сделала все, что могла. Выше головы не прыгнешь, как говорится. Ее дар слаб, чтобы увидеть вашего зверя, закрытого мылом. Поиск - это сложное дело. Понимаете? Так и передайте Аристарху Фролову.

Собравшись с духом, Тиса все-таки распахнула дверь кабинета.

Она перевела взгляд с растерянного лица блондина на второго собеседника учителя. Им оказался низкорослый горбун. Тот самый служка при Фролове, что обладал редким даром видопередачи. Какое-то время видящая и карлик глядели в глаза друг друга. Потом горбун поклонился и произнес, словно жуя слова:

- Мое почтение, одаренной.

Этикет спасал и не такие ситуации. Тиса склонила голову в ответ.

- Простите, что нечаянно помешала вашей несомненно интереснейшей беседе, - видящая стрельнула колким взглядом в учителя. - Я лишь заберу свою косынку, - она сдернула с крючка вешалки цветастый плат. - Прошу, продолжайте, Климентий Петрониевич. Не смею вас отрывать.

- Тиса! Подождите, - учитель поспешил за видящей и перехватил ее за руку в гостиной, - я все вам объясню, дайте минуту, мой гость скоро уйдет.

Войнова чуть помедлила, глядя в зеленые глаза учителя, а потом кивнула:

- Хорошо. Я подожду с Поней в сквере. Надеюсь, вы расскажете, что все это значит.

- Я объясню, обещаю. Пожалуйста, не уходите пока.

Ждать Климентия на самом деле долго не пришлось. Тиса успела с ребенком только пройтись по тропинке к “трещине” и повернуть обратно. В душу будто запустили сквозняк, и видящая ежилась, оглаживая свое плечо.

- Спасибо, что дождались, - блондин приблизился к ним быстрым шагом. Выражение его лица выдавало крайнюю степень досады, но он заставил себя улыбнуться. Улыбка получилась натянутой. - Пожалуй, я никчемный наставник, Тиса Лазаровна.

Кусая красивые губы, блондин не спешил продолжить, и видящей пришлось его подтолкнуть:

- Вы обещали рассказать.

- Да, - произнес Ложкин, не вынеся взгляда женщины он отвел глаза в сторону. - Я знал, что это дурная затея. Знал, но пошел на поводу у заведующего. В общем… Мо Линич взял залог под раскопки у Фролова, взамен этого мы должны были ему сказать местонахождение оборотня. Последний что-то выкрал у Аристарха, и барон теперь желает это вернуть без лишней огласки. Готов был хорошо заплатить. Вы же подавали большие надежды, так что…

Он замолчал, а Тиса покачала головой:

- Почему вы мне не сказали прямо?

- Был уверен, что вы откажетесь. Сколько раз я слышал, как вы нелестно отзывались о Фролове. Тем более от его лица приходили в аптеку вэйны, а зная, как вы тепло относитесь к колдунье, вполне мог предположить отказ.

- Да верно, - видящая кивнула. - Я бы остереглась помогать такому человеку.

- Если бы я мог вернуть время, я бы не подписался на эту авантюру, - порывисто прошептал Клим. - Вы теперь считаете меня бесчестным человеком?

В вечерних сумерках мужское лицо отразило муку.

Тиса подумала и не стала отпираться:

- Пожалуй, скрывать не буду, немного вы меня разочаровали, Клим. И заведующий тоже. Вот что старик ужом вокруг меня вился, - видящая усмехнулась. - Теперь понимаю. Но я с недавних пор я перестала резко судить и обвинять людей. Каждый может ошибиться.

- Верно, - учитель будто ухватился за соломинку. - Я ошибся, Тиса. Был ослеплен идеей найти драконов курган, и поддался искусу. Вы меня простите?

Тиса взглянула в зеленые глаза, горящие надеждой, и ощутила смущение. За все то время, что она обучалась в клубе, учитель никогда ни у кого не просил прощения, даже если был не прав. Изменения произошедшие в нем, его порыв, его жажда выпросить прощения, вызывали недоуменное удивление.

- Хорошо, я на вас не сержусь, право. Сделка не состоялась, верно? Я не смогла найти оборотня, вы вернули деньги. Тогда давайте забудем об этом. Вы отвезете нас с Поней домой? Завтра нам предстоит долгий путь, хотелось бы собраться.

- Конечно, - кажется, он облегченно выдохнул.

***

Спустя четверть часа Климентий подкатил коляску к кованым воротам, и помог усесться пассажиркам. Лошади зарысили, и мимо заскользили дома и светящиеся окна. На какой-то момент поездки, Тиса поймала себя на том, что для нее событие в клубе уже померкло и отошло на задний план. Все мысли теперь занимала завтрашняя поездка и Демьян. Не терпелось поскорее оказаться во флигеле и найти вэйна через его приближенных. Что там далее с расследованием? Что собираются предпринять?

Усыпленная качкой коляски, под боком задремала Поня, прижимая к груди тряпичного медвежонка. Тиса стянула с себя косынку и накинула на плечи девочки. Они уже подъезжали к мосту, когда появилось дурное предчувствие. Фонарь на столбе тускло горел, покачиваясь на ветру. Сумерки кажется под ним еще сильнее сгустились. А потом Тиса увидела их.

Черные огромные тени, жуткие кабанообразные хищники, они появлялись один за другим на брусчатке моста, перерезая дорогу коляске.

- Боже мой! - воскликнула Тиса.

- В чем дело? - обернулся Клим.

- Ты их не видишь? - она вытянула указательный палец.

Климентий обернулся, и в этот момент от парапета отделились две мужские фигуры. Они вышли на середину дороги.

- Какого изнаня!? - ругнулся Климентий, натянув на себя поводья.

Тиса узнала их. Вэйны, приспешники Аристарха Фролова. Худой белолицый Мерзликин и его чернолицый напарник, ассиец.

- Добрый вечер, уважаемые искуны, - осклабился самодовольно Григорий. - Вам придется проехаться в гости к очень уважаемому человеку.

- Зачем, позвольте узнать? - отозвался Клим, надо отдать учителю честь, он не стушевался и не выказал страха. - Я кажется, уже все объяснил Науму Федотовичу. Аристарх Зиновьевич может получить от него все подробности дела.

- Он уже получил, - фыркнул Мерзликин. - И посчитал, что объяснений недостаточно, так что поворачивай лошадок по-хорошему, учитель, - Григорий перевел взгляд с Ложкина на Тису. Видящая продолжала с ужасом взирать на кабанов, стоящих недвижимо за спинами колдунов и усмехнулся. - А девушка-то похоже видит наших зверюшек, Яг-Бай. Не так ты их хорошо прикрыл, как обещал.

- Каких зверюшек? - не понимая о чем речь, спросил Клим.

- Этих. Покажи ему, пусть полюбуется, - Григорий кинул говорящий взгляд чернокожему вэйну. И ассиец, тронув навершие жезла-плети, зашевелил губами. Судя по тому, как резко отлегла кровь от лица учителя, он тоже теперь видел этих существ.

- Придется поехать, - взглянул он в глаза видящей. Тиса кивнула.

- Надеюсь, это недоразумение разрешится, - добавил Ложкин, но без прежней уверенности в голосе.

Дороги к загородному имению Аристарха Фролова Тиса почти не помнила. Вэйны сместили Климентия с козел, и сами управляли лошадьми, стегая их по спинам вожжами. Она смотрела, то на Поню, которая, слава Единому, продолжала крепко спать. То на мрачного Клима, сидящего напротив. То на свое кольцо, в котором малахит впервые сменил цвет с зеленого на ярко-желтый. И куда она точно не желала смотреть, так это по сторонам, ведь коляску бесшумно сопровождали гигантские безглазые звери.

***

Лес расступился внезапно, и тьма уступила месту сияющему в огнях имению. Миновали арочный въезд в крепостной каменной стене, что огораживала поместье по периметру. Пятеро охранников закрыли за коляской обитые железом дубовые ворота. Лязгнул засов. В другой раз Тиса бы с интересом рассматривала имение-замок, его ослепляющее великолепие, безвкусную роскошь - все эти золоченые лестницы, статуи и барельефы. Но сегодня ей было не до созерцания. Войнова с облегчением отметила, что кабаны по велению ассийца потрусили к дальним постройкам. Но тут же содрогнулась, поскольку в двадцати шагах от нее прошествовала пара других ошеломляющих существ - великаны в два роста человеческого. Массивные тела, рыжая потрескавшаяся кожа, длинные руки их свисали до самых пят и словно не имели внутри костей, поскольку гнулись как прутья во все стороны. Уродливые чудовища тоже не имели глаз. Как и рта и носа.

- Эй, я два раза повторять не буду. Следуйте за мной, искуны! - голос Григория вывел ее из оцепенения.

- Я понесу ее, - предложил Климентий поймав тревожный взгляд Тисы и указав на спящую девочку.

- Нет! Я сама, - отказалась видящая и подняла ребенка на руки. Поня сонно устроила свою голову на плече матери.

Тиса уже настроилась на долгий путь по лестницам этого замка, но вэйны повели их вэйновским переходом. Климентий замешкался перед прозрачной аркой, тогда как Тиса шагнула привычно в портал. На выходе их глазам предстала длинная галерея. Пол из мраморной мозаики. Стены покрыты красным шелком, потолок - аляповатой позолотой. Меж колоннами два десятка напольных ваз и позолоченных статуй. Галерея заканчивалась двустворчатыми высокими дверями из красного дерева. Ручки в форме орлиных голов - тоже покрыты позолотой. Тиса невольно подумала, что Фролов, наверняка, ест и пьет из золотой посуды. Так же она готова была поспорить, что под кроватью у богатея стоит золотой ночной горшок.

Два рослых привратных стражника распахнули двери перед пришедшими. Огромная зала в которую ступила четверка, была еще более вычурна, чем оставленная позади галерея. Мрамор пола застлан пурпурным шуйским ковром. В длинном ворсе тонули ноги. На стенах, обитых золотым шелком - висели огромные картины писаные маслом. Мебель из черного дерева с золотыми вставками. Диваны, кресла и пуфы с пурпурной парчовой обивкой расставлены вокруг золотого фонтана, в водах которого плавали четыре быстрые огненные щуки. Тиса никогда раньше не видела этих рыб, хотя слышала о них. Чешуя действительно вспыхивала молниями при резких движениях этих зубастых хищниц. И сейчас владелец столь пышного поместья и золотого ночного горшка, кормил своих рыбок. Занятие сие происходило следующим образом. На изящной высокой подставке, сделанной полностью из горного хрусталя, стояло золотое ведерко. Карлик Наум - да, он уже успел вернуться к хозяину - стоя на цыпочках, вылавливал в оном ведерке щипцами мелкую плотву. Затем подавал щипцы своему хозяину. Хозяин же, одетый в бархатный алый халат с горностаевой оторочкой и бархатные мягкие туфли с золотыми шнурками, брал щипцы холеной ручкой в белой перчатке и кидал в фонтан живой корм. Щуки метались и сверкали чешуей - каждая из четырех желала первой ухватить добычу. Лишь взглянув на полный барственной чванливости лик Аристарха, Тиса поняла - богач все так же неприятен ей. В свете нынешних событий, пожалуй, больше прежнего.

- Так-так, кто у нас здесь, Гришка? - барин соизволил взглянуть своими выпуклыми холодными глазами на пришедших, и толстые губы его растянулись в брезгливо-довольной улыбке. - Так понимаю, искуны-бездельники, что уже месяц как не найдут мне этих ворюг блохастых?

- Они самые, - криво усмехнулся Мерзликин.

Клим подался вперед:

- Простите покорно, Аристарх Зиновьевич! Я уже объяснял вашему уважаемому помощнику, - он указал на карлика, - что к сожалению, мы не способны найти даром оборотня.

- Так не даром же, мил друг. Вам мало денег, что я выдал на ваше рытье? - в голосе богача слышалась угроза.

- Дело не в этом, Аристарх Зиновьевич! Я сейчас все объясню.

Клим говорил убедительно, по-деловому и с долей уважения, и Тиса молча кивала в знак согласия. В душе росла надежда, что сейчас все недоразумения разъяснятся, и их, наконец, отпустят восвояси. Однако, когда учитель рассыпался в извинениях и выдохся, Фролов продолжал хмуро таранить его взглядом. Затем посмотрел на Тису, и видящая ощутила, как у нее немеет спина от напряжения.

- Бла-бла-бла! - рыкнул богатей. - Дар - то, дар - се! Хватит вешать мне лапшу на уши, любезные! Ваш шуец обещал мне место, где прячется ворье. Парочка оборотней, мерзких тварей, что вздумала красть у меня! Не у кого-то, а у меня! Теперь эти сукины сыны залегли и считают, что я их не выковыряю из их нор?! - в ярости самодур запустил щипцы в воды фонтана.

От криков хозяина проснулась Поня, и Тиса зашептала ей на ухо, чтобы она не боялась, что они в гостях у дяди.

- Нет уж. Пусть выкусят! Я их из-под земли достану! - продолжал Фролов. - И вы мне в этом поможете, дорогие искуны, - произнес он тоном не терпящим пререканий. И обернувшись к колдунам, велел: - Они останутся здесь. Не выпускать, пока не скажут, где воры.

- Вы не можете удерживать нас здесь! - возмутилась Тиса.

- Позвольте! У Тисы Лазаровны маленький ребенок на руках, - поддержал ее Клим.

Порыв блондина подойти ближе к Аристарху - пресек ассиец. Чернокожий вэйн в один миг выхватил свой скип и меж Фроловым и учителем образовался полупрозрачный красный щит.

- Хотите, чтобы я вас отпустил? - скривил толстые губы Фролов. - Тогда в ваших интересах быстрее ответить, где находятся оборотни с моим добром!

Небрежным взмахом руки богач велел вывести искунов прочь.

Тиса следовала за проводниками, внутренне пылая от негодования и одновременно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от обиды, и тем самым не напугать Поню. Спустя четверть часа пленников определили в одну из комнат для прислуги на полуподвальном этаже замка. Единственное узкое окно находилось на уровне поднятой руки человека. Две деревянные лежанки с тощими матрацами, меж ними стол, похожий на перевернутый ящик, и табурет - вот и все нехитрое убранство комнаты. Тиса вошла первой. Клима подтолкнул в спину Григорий. Вослед видящим на пол полетела знакомая перчатка. Как собакам.

- Будут новости о ворах, скажите охране. Они передадут кому надо, - усмехнулся Мерзликин.

На том дверь захлопнулась, и в скважине повернулся ключ.

Тиса спустила с рук Поню. Затем молча сняла с себя пальто, несмотря на то, что в комнате далеко не было жарко, и застелила им одну из лежанок. Велела девочке присесть, и сама опустилась с девочкой рядом.

- Мам, а почему тот дядя кричал?

- Потому что дядя тихо говорить не умеет.

- Не научился, да?

- Скорей, разучился, - Тиса сняла с ребенка шапку, затем расстегнула пальтишко.

- А когда мы домой поедем?

- Мы немножко тут поживем в гостях. Тебе же понравился этот дом, да?

- Да! - восхищенно заблестели глазенки девочки.

Поня залепетала, что красивого она успела рассмотреть в коридорах сего дворца. Тиса же, повернув голову, посмотрела в глаза учителю. Должно быть в ее взгляде проявился укор, поскольку Ложкин опустился перед женщиной и девочкой, чуть ли не встав на колени.

- Простите меня! Простите, я не знал, что все так обернется, клянусь вам! - шептал он, и в голосе его слышалось злое отчаяние. Горячие мужские ладони поймали ее руку и поднесли к губам.

В ответ Тиса лишь вздохнула. Надо бы поднять с пола перчатку.

Невер Анна

Глава

38 - Побег

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

***

Шел второй день их заключения. Тиса тщетно пыталась найти оборотней, прерываясь лишь на сон и еду. Последнюю приносил “гостям” Наум. Дверь отворялась и горбун ставил поднос на пол, находясь под защитой здоровенных охранников-мордоворотов. Затем виновато перечислял, что съестного в судках, просил прощения. Добрый малый, только верен своему хозяину, как пес. Отпустить он их не мог, зато принести постельное белье, подушки и ширму согласился с охотой. А так же велел охранникам сопровождать пленников до уборной и обратно по первому желанию.

Поня маялась от безделья, и Климу приходилось развлекать ребенка, пока Тиса “спала”.

В очередной раз щуп не поддался, не смотря на все советы учителя. Досадуя и мысленно бранясь, Тиса устало парила в туманных облаках. Невозможно… Этот оборотень слишком хорошо защищен. У нее не получится. Что тогда? Нет, лучше не думать об этом. Тиса снова постаралась найти Демьяна через его подчиненных. Хоть на минутку побыть рядом с ним, хоть на несколько секунд увидеть, чтобы воспрянуть духом. Чтобы обрести веру в свои силы.

И на сей раз ей повезло.

Он нашелся в числе большой компании опервэйнов в знакомой избе. На столе лежала карта местности, и Демьян чертил на ней круг.

- Допустим, четыре или пять повозок переворачиваются. Агатит падает в студень.

- И ты думаешь, Войслав явится за камнем? - поинтересовался Горохов.

- Явится, - уверенно заявил Демьян. - Войслав не желает, чтобы агатит имел отпечатки. Хочет сохранить чистоту для волшбы. У него два выхода. Первый - заставить людей в рукавицах вытаскивать камни со дна, используя мудреные приспособления. Что непозволительно долго для его дела. Либо явиться на место происшествия лично и поднять их собственной вэей. Тогда агатит будет иметь лишь его отпечаток, что не повредит накладам в дальнейших его планах. Понятно, что орлам своим он это сделать не доверит.

- Хитро, - хмыкнул Чтец.

- А мы когда вступаем? - возмущенный возглас рыжего Родиона Забегая затмил пересуды всей компании.

- Сразу после моего говора, - поднял серые глаза от карты главвэй. - Близко не подходите, иначе почует. Я и Игнат постараемся развлечь отступника и его свиту в течение пяти минут, пока вы долетите.

- Авось и выгорит задумка, - согласился Нестор.

- Завтра около четырех я перехвачу обоз вот здесь и поведу сюда. Здесь дорога

Демьян продолжал говорить, обсуждая с соратниками подробности предстоящего предприятия по выманиванию отступника из башни, а Тиса смотрела на главвэя, прислушивалась к его ровному уверенному голосу, наблюдала за выражением лица, заглядывала в серые глаза. А в душе поднималась досада. Единый! Не дотронуться до него, не окликнуть, не рассказать, в какую ловушку она попала с Поней, и не предупредить, чтобы не смел рисковать собой в завтрашней авантюре! Ну почему дар так ограничен?! Почему?

Очнувшись от видения, видящая вновь покачала головой в ответ на немой вопрос Климентия. Поня бросилась к названной матери, лишь заметив, что та очнулась от видения.

- Мам, а когда мы поедем домой?

- Я надеюсь, что скоро. Потерпи, моя хорошая.

Тиса обняла прильнувшую к ней малышку и мысленно в очередной раз обозвала хозяина сего поместья подлецом, и не только. Эпитеты напрашивались самые нелестные из словарного запаса Кубача. Вся ситуация начала сильно тяготить. Поня замаялась сидеть в этой конуре, в которой их заперли. От неудачных попыток найти оборотней видящую тошнило.

- А если я не найду их? - взглянула Тиса на Клима. - Они же не могут нас здесь держать вечно? Ведь так?

Учитель сидел на табурете, плечи его были напряжены. В зеленых глазах продолжала открыто светиться вина и негодование, сложившимся положением.

- Не могут, - произнес блондин. - Так я думал вначале, но теперь сомневаюсь.

До вечера Тиса сделала еще несколько попыток найти оборотней. Затем Наум принес ужин, спросил, есть ли какие-то подвижки в поиске оборотней. Услышав, что никаких, горбун вздохнул.

- Хотите, я покажу вашему ребенку дом? - жуя слова, предложил он. - Девочка устала здесь сидеть. Это заметно.

- Тогда может быть отпустите нас? - взмолилась еле слышным шепотом Тиса, подходя к невысокому человечку ближе. - Пожалуйста! Прошу вас!

Горбун распахнул широко свои голубые глаза и мотнул головой.

- Простите, не могу, - промычал он, затем быстро составив поднос на пол, попятился к охранникам. - А ребенок?.. - уже виновато спросил за порогом.

- Поня останется со мной, - ответила Тиса.

- Ваше право, - промямлил горбун. Он поклонился пленникам, и через секунду дверь с хлопком захлопнулась.

Тиса сжала кулаки и принялась мерять комнату шагами. Снова вспомнила о двух ножах, находящихся сейчас у голенища. Удачно, что она вчера по привычке вложила их в ботинок. Оружие есть, вот только использовать его видящая намерена лишь в самом крайнем случае. Если и решаться потом на побег, то тщательно продумав все свои действия.

Поймав эту мысль за хвост, Войнова кинула взгляд на Клима, застывшего у дверей в позе “я выдеру себе чуб”. И снова легла на жесткую лежанку, закрыла глаза. Похоже, они здесь основательно застряли, поэтому следует больше узнать о тех, кто решил насильно удерживать их в этом месте.

Фролова она находить даром не захотела и пробовать - побрезговала. Зато увидеть Наума смогла - спустя пять минут работы с туманом.

Карлик миновал длинную лестницу с позолоченными перилами и свернул в пышную обеденную. Однако предстать под хозяйские очи повременил, поскольку Фролов был занят. Богатей сидел за длиннющим столом, лениво ковырял вилкой запеченного фазана и гвоздил вэйнов тяжелым взглядом. Те стояли перед ним - Григорий с кислым лицом и ассиец, по-прежнему невозмутимый как скала.

- Я для чего обоз на Рябова повесил и освободил вас от сопровождения, спрашивается!? - причмокивая жирными губами, спросил жестко небожитель. - Чтобы вы вытащили этих тварей из норы, которую искцуны укажут! Лепухи ваши - пшик гороховый! Одна надежда на эту глазастую девку.

- Но Аристарх Зиновьевич, просто гады глубоко ушли, не чуют они, - обиженно протянул Григорий.

- Вот я и говорю - толку от вашей хваленой вэи - кукиш с маслом! Карманы только мои и доете, дармоеды! Лучше бы я еще гарнизон подрядил.

- Так и Кречетов с благочинниками тоже ведь лопухнулись. А хорей этих мы еще вытащим на свет. Я на них всю свору натравлю! Растерзают в нитки!

- Да, - улыбнулся кровожадно Фролов. - И чтоб помучились перед смертью, твари. Слышь, Гришка? Помучились, чтоб знали как у Фролова воровать, суки! Но главно, подкову мне взад верните! Рубиновую Подкову мою, остальное как обещал можете оставить себе.

Тут богатей увидел Наума в дверях и подозвал его щелчком пальцев.

- Что там? Давай!

Наум не ответил, он приблизился к хозяину и положил ладонь на висок Фролова.

- Изнань! - рыкнул богатей. - Эти искуны, такие же лентяи. Сколько можно копаться!

- Может их припугнуть как следует? - скривил губы Мерзликин. - Немного в подвале с моими кабанами и глинниками поговорят и сразу зашевелятся.

- Не надо! - пискнул в ужасе Наум. Но его перебил Фролов:

- Митрофанова уже ты припугнул, что он на паперти слюни роняет! Поделом дураку, нечего было цепляться за свою землю. А вот искунам бошки крутить рано еще! Хотя этому сморчку ученому я бы урок преподал, борзый больно. А девчонка мне пригодится. Мо Ши ее особо хвалил. Коли найдет оборотней, оставлю ее себе.

Фролов замолк, запихивая в рот кусок дичи.

- Золотой искун, - понимающе хихикнул Мерзликин.

- Именно. Оставлю… - раздумывал Фролов, - или продам. А не найдут оборотней, тогда и поговоришь по душам с искунами. Должников я не терплю. А они, изнань их возьми, хотели меня надуть! Так что пока присматривайте за этой парочкой в оба.

***

- Клим, они нас не отпустят! - сразу же выдохнула испуганно Тиса, стоило только вернуться из видения.

Она подорвалась и свесила ноги с лежанки, на которой до сего момента лежала.

Поня подбежала и обняла колени видящей, а учитель присел рядом на край.

- Расскажи мне и подробнее, - попросил он.

Да, в сложившемся незавидном положении, они перешли на ты, даже не заметив этого.

Тиса пересказала последнее видение и заметила, как лицо блондина еще более помрачнело, а губы сжались в тонкую линию. Он задал несколько уточняющих вопросов. И Тиса внутренне порадовалась, что учитель, наконец, сбросил подавленность и вялость, в которые его ввалила собственная вина в последние сутки. Теперь зеленые глаза выражали в высшей степени озлобленность и работу ума. Очень вовремя, поскольку сама видящая сейчас ощущала лишь сковывающий душу страх.

- Сволочи! - процедил сквозь зубы Ложкин. - Мерзавцы! Сделать из тебя рабыню! Угрожать расправой женщине! Это верх низости!

- Что нам делать, Клим? - прошептала Тиса, притянув Поню к себе.

Ложкин какое-то время задумчиво мял свои ладони, не спуская глаз с видящей, затем склонился к ее уху и прошептал:

- Если раньше я думал, что наше спасение в удачном поиске оборотней, то теперь ясно, что нам определенно надо бежать отсюда. С утра я пытался тоже увидеть хоть кого из этих, но не сумел, - признался блондин. - На поместье наложен вэйновский колпак от слежки. Мой дар оказался как всегда слаб, а твой преодолел этот заслон. И это очень хорошо. Сможешь увидеть охранников? Нужно отследить их перемещение. И тех, что у ворот, тоже. Чем больше мы узнаем об их временном распорядке, тем лучше.

Тиса кивнула, в конце концов, у нее есть помятованны, она припомнит лица стражников с помощью маминых часов. Надежда уже ожила в душе и теперь требовала действий.

Уже через несколько часов Тиса знала сколько человек состоит в охране замка и когда проводится смена караула. Все потому, что ей невероятно посчастливилось увидеть начальника стражи и подслушать разговор его с подчиненными о расположении охранных точек. Также узнать, где находится конюшня. Идея, забраться в одну из повозок и тайком покинуть поместье, принадлежала Тисе. Видящей льстило, что учитель ее одобрил без колебаний. Так что следующими на очереди Войнова просмотрела даром извозчиков, которым открывали ворота в течение дня стражники. К вечеру выяснилось, что как раз завтра спозаранку из поместья выедут две крытые телеги и последуют на ткацкую фабрику. Одну из Телег Тиса увидела чужими глазами - глубокий, сбитый из досок, кузов повозки покрывал холщовый полог - если забраться под него и зарыться в мешковины - это было бы идеально для вынужденных беглецов. Все складывалось к тому, что уже в эту ночь можно попытаться бежать. Но стоило ли торопиться, вот в чем вопрос? Возможно, позже появится не менее удачный вариант и они будут более подготовлены.

Хотя еще один подсмотренный разговор Мерзликина с Фроловым убедил видящих в том, что медлить нельзя.

Аристарх Фролов в компании вэйна находился в той самой комнате с фонтаном, но на сей раз не кормил щук, а своей величественной персоной возлежал на диване, обитом алой парчой. Богач пил вино из бокала и созерцал маслом писаный портрет, висящий в простенке между тяжелыми портьерами. Ранее Тиса картину не заметила, даже странно при таком размере. На ней Фролов был изображен по пояс во всем своем ослепляющем великолепии. Только короны императорской на голове не хватало. Золотой камзол, накидка горностаевая прикрывает правое плечо, левое украшено помпезной золотой эполетой, брильянтовая звезда на груди на златой цепи. В правой руке как императорская держава при императоре светилась… уж не та ли рубиновая подкова? Тиса отстранилась от Мерзликина и приблизилась к холсту, рассматривая вещь, из-за которой ее свобода оказалась под угрозой. Украденная волшебная вещь, притягивающая по слухам удачу, на самом деле по форме напоминала подкову. Художник искусно отобразил игру света в гранях рубина. По дуге подковы располагалась золотая вязь. Надпись на древнем языке.

Беседа между Мерзликиным и Фроловым отвлекла видящую от созерцания картины.

- Этот шуец обнаглел настолько, что заявился ко мне с вопросами! - рычал богатей. - Появится еще раз, гони в шею.

- С удовольствием, Аристарх Зиновьевич, - скривил губы вэйн, присаживаясь в кресло.

А Тиса подумала, что гоняясь в последний час за конюхами и возницами, она прозевала приезд Мо Ши. Значит, заведующий уже бьет тревогу. Слава Единому!

- Думаете, подозревает?

- Плевать! - выпятил губу Фролов. - Не докажет ничего! Хотя у девчонки отец из капитанов, оказывается… - какое-то время Аристарх в раздумье тер пальцем золотую печатку на указательном пальце. - Вот что. Свезешь к концу недели голубков в каменоломню в потайные покои. Пусть посидят там на постных щах.

- А что с мелочью делать?

- Останется здесь. Сдашь на руки служкам. Пообещаешь девчонке, что вернем, как найдет воров.

- Не устаю поражаться вашей смекалке, Аристарх Зиновьевич.

Наум, что до сего момента сидел на низком табурете у ног богатея, поднялся, чтобы пополнить бокал хозяина вином.

Что бежать надо уже в эту ночь, после видения стало ясно как день. Вот только как выбраться из этой “темницы”?

Сидя близко друг к другу, искуны шептались, прикидывая, как можно заманить охранников в комнату, чтобы удачно огреть их по головушкам табуретом. Мысли были разные. В конце концов сошлись на обычной просьбе выйти в уборную под конвоем, а когда двери ребятки откроют, Тиса должна будет привлечь их к себе вниманием внезапным обмороком. Глупо и рискованно, но лучшей мысли в нынешнем раскладе идей не оказалось.

- Телеги выедут в семь из поместья, верно? Потому начнем действо в четыре, а пока настоятельно рекомендую сон. Тебе надо восстановить силы после видений, Тиса, - скомандовал учитель.

- Но как же… - прошептала видящая.

- Я не буду спать и разбужу вас, не беспокойтесь, - успокоил Клим и замолчал, продолжая смотреть на сидящую рядом видящую. В зеленых глазах мужчины отражался огонек тусклой свечи и нечто большее, чего Тиса не хотела замечать ранее.

- Хорошо, - послушно прошептала она.

Действительно, сон сморил ее моментально, стоило лишь прилечь рядом с Поней на жесткую лежанку. Даже скорое опасное предприятие, намеченное под утро, не стало тому помехой. Однако если вначале видящую окутывал черный кокон благодатной тьмы, то позже снова проявился тот самый жуткий сон, когда она бежит сквозь пургу за Демьяном, не в силах его догнать. Только этих терзаний ей сейчас не хватало!

Когда Клим разбудил ее, тронув за плечо, Войнова была ему благодарна.

- Тиса, просыпайся! - жаркий шепот Климентия прорвался сквозь пелену остаточной дремы. - Дверь открыта!

- Что значит открыта?

- Дверь кто-то открыл, а стражники спят! Думаю это не случайность. Нам кто-то помогает.

Даже в темноте Тиса поняла, что блондин улыбается. Поднялась и протопала к приоткрытой двери. Охранники действительно спали, сидя на полу и привалившись спиной к стене. Слава Единому! Кто бы ни помогал им, спасибо этому доброму человеку!

- Пожалуй я позаимствую стреломет у этого верзилы, - учитель наклонился и забрал у спящего охранника оружие и маленький колчан дротов. Колчан всунул в карман, а стреломет оглядел. Неумело, со второго раза, но учитель вложил штырь в лунку, Тисе не пришлось вмешиваться. - Буди ребенка, - шепнул он.

Тиса послушалась. Попросив дочку вести себя тихо, Тиса достала из голенища ботинка ножи. Нет, убить она все также не способна живую душу, но легко ранить или припугнуть очень даже.

Стараясь ступать как можно тише, троица поднялась на этаж, и последовала темными коридорами крыла для слуг. Пока удача сопутствовала беглецам, и никто не встретился им на пути. Относительно скоро нашелся и черный выход из замка. Двор был ярко освещен фонарями, а конюшня располагалась за углом в сени кустистых вязов за стриженным в шары рядом кустарников. И чтобы до нее добраться, нужно было преодолеть сотню шагов по открытой взгляду мощеной площади.

Эх, сейчас бы пилюль “хамелеона” выпить да стать невидимыми!

- Вон там караульная точка. Очень надеюсь, что нас не заметят, - указала Тиса направление пальцем, туда, где на фоне звездного синего неба выделялся темные абрисы деревьев и линейный участок крепостной стены.

- Пойдем пока вдоль отмостки особняка, - предложил Климентий и видящая согласилась. Если и пересекать площадь, то по короткому пути, а не диагонали.

На углу остановились, и Тиса осторожно выглянула. Никого. Все таки им сегодня несказанно везет!

Преодолеть открытое пространство площади не решались минут пять. А затем побежали что есть мочи! Для этого Клим взял Поню на руки. Лишь, когда спрятались за одним из круглых кустов, перевели дух.

Обождав в тишине с четверть минуту, двинулись дальше по неосвещенной дорожке, которая по памяти Тисы из видений вела к длинной постройке конюшни. Дорожка свернула влево и впереди действительно показалась кирпичная стена, выхваченная светом фонаря. Тут Клим остановился и прислушался.

- Кажется, кто-то идет! Прячьтесь! - шепнул он, однако спрятаться беглецы не успели.

На дорожку бесшумно выступил великан, заслоняя собой просвет. Один из тех жутких существ с потресканной кожей и длинными и гибкими отростками рук. Тиса сдавленно пискнула, а Клим отступил, прикрывая собой женщину с ребенком.

Великан меж тем двинулся вперед, в этот момент Клим выстрелил. Щелчок, и дрот впился в тело чудовища, что заставило последнего лишь чуть приостановиться.

- Бегите! - рыкнул учитель, он вытащил из кармана еще один штырь и вложил его в оружие. И даже успел еще раз выстрелить, когда гибкая как змея рука великана протянулась к Ложкину и обвила его тело. Тиса, отбежавшая было с Поней уже на десять шагов, взвизгнула во весь голос, заметив это.

- Мам, не бойся, - пролепетала Поня у ее ног. - Он не живой.

Маленькая ладошка сжала руку видящей, и страх мгновенно притупился.

Через пару секунд нож воткнулся в руку-отросток великана. Чудовище слегка ослабило хватку, однако, продолжало удерживать блондина. Войнова замахнулась вторым ножом, но справа послышалась команда на незнакомом языке:

- Ису нэ!

Алая красная лента вэи молнией пронеслась и выбила лезвие из ее руки. Одновременно великан отпустил учителя, и Клим буквально осел на дорожку, схватившись рукой за свою грудь.

Обернувшись, Тиса увидела подходящего ассийца. В ночи красный бич вэи змеился вокруг рослого плечистого колдуна, как живой. Впечатляюще, ничего не скажешь. Но почему-то не страшно.

- Возвращайтесь обратно в дом! - приказал чернокожий вэйн бесстрастно, будто свысока.

И только теперь, глядя на танец алой вэи вокруг вэйна, Тиса вдруг неожиданно вспомнила. Будто кто-то зажег свечу в ее голове. Как же она раньше не сообразила! И лицо утопленника. Теперь она знала, кого он ей напоминал.

- Это были вы с Мерзликиным, - произнесла она ошеломленно. - Вы гнались на мостовой тогда за тремя беглецами! Напротив дома Отрубиных. И третий в кушаке был Филимон Рыльцев, верно? Вы убили его и скинули в реку!

Послышался гадкий смех. Григорий Мерзликин выступил из кустарников.

- Браво, милашка! Тебе и раньше не светило выйти за эти стены, а теперь шансов и вовсе не осталось. Рыля сам себе яму вырыл, когда записался в подельники к ворам и провел их в замок. А Аристарх не прощает оскорблений. Теперь, барышня живо подними своего дружка и вперед марш. Зря вы не оценили гостеприимство уважаемого хозяина. Ох, зря!

- Это не гостеприимство, а рабство! - огрызнулась Тиса, помогая Климу подняться. Ложкин все еще продолжал хватать ртом воздух и морщиться. Говорить он не мог.

- Пусть так, - хмыкнул Мерзликин. - Но и в рабстве можно жить в дерьме, или в золоте. Я прав, Яг-Бай?

Чернокожий вэйн, что до сего момента изображал недвижимую статую, дернулся как от удара плетью.

- Приготовьтесь к смене покоев, - довольный реакцией своего напарника, осклабился Григорий Мерзликин. - Скоро вы поймете, что жили в хоромах.

- Если вы хотите, чтобы я нашла вашу изнаневу подкову счастья, вы не отправите нас на каменоломню в потайные покои хлебать щи, а оставите в замке, - произнесла Тиса, глядя без страха в глаза бледнолицего вэйна.

- А ты милашка, смотрю, не промах. Хорошо осведомлена, - сощурил глаза Мерзликин, удивления он скрыть не смог. - Значит, видишь сквозь мыльный колпак? Слышь, Яг-Бай, она тебя сделала! Точно сделала! Девка в самом деле сильна! Теперь позволь узнать, почему я должен оставить вас в замке?

- Потому что нам с Климом для удачи в поиске требуется пребывание в покоях, где свершилось ограбление. Мой дар особенный. Ему необходимо почувствовать место, где стояла подкова.

Это была ложь. Слабая уловка заставить колдунов поверить ей. Но Мерзликин, кажется, задумался.

- И еще. Хочу вас предупредить, - заявила Войнова, крепче сжимая ладошку дочери. - Даже если вы упрячете нас в недрах Хорна, да хоть в самом исподе, нас все равно разыщут и тогда вам не поздоровится.

Вот тут Григорий скептически скривил губы и приблизился к искунам, держа руку на скипе.

- Нет, определенно девчонка нагла! Кто же вас будет искать? - съязвил он. - Даже твой папенька капитан вряд ли доберется сюда из Увега. Как видишь, я тоже кое-что знаю.

В смехе вэйна слышалась издевка.

Тиса подавила желание отступить и спрятала Поню за свою спину.

- Нет, не отец, а вэйн из ССВ, - упрямо прошептала она. - Главвэй Демьян Невзоров. Он придет за нами, будьте уверены.

Смех Мерзликина захлебнулся. Колдун недоверчиво вперил взгляд в видящую, затем снова расхохотался, но уже не так искренне.

- Если тот, кого ты назвала и существует, в чем я сомневаюсь, то пусть приходит. Яг-Бай его раскатает в лепешку.

- Или Демьян вас, - шепнула Тиса едва, но колдун услышал.

- Ну-ну, придержи язык, девка, - все же обозлился Григорий. - Давай, пошла! Передвигай ногами, крот курганный!

Читать продолжение - Глава 39

Невер Анна

Глава

38 - Побег

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

***

Шел второй день их заключения. Тиса тщетно пыталась найти оборотней, прерываясь лишь на сон и еду. Последнюю приносил “гостям” Наум. Дверь отворялась и горбун ставил поднос на пол, находясь под защитой здоровенных охранников-мордоворотов. Затем виновато перечислял, что съестного в судках, просил прощения. Добрый малый, только верен своему хозяину, как пес. Отпустить он их не мог, зато принести постельное белье, подушки и ширму согласился с охотой. А так же велел охранникам сопровождать пленников до уборной и обратно по первому желанию.

Поня маялась от безделья, и Климу приходилось развлекать ребенка, пока Тиса “спала”.

В очередной раз щуп не поддался, не смотря на все советы учителя. Досадуя и мысленно бранясь, Тиса устало парила в туманных облаках. Невозможно… Этот оборотень слишком хорошо защищен. У нее не получится. Что тогда? Нет, лучше не думать об этом. Тиса снова постаралась найти Демьяна через его подчиненных. Хоть на минутку побыть рядом с ним, хоть на несколько секунд увидеть, чтобы воспрянуть духом. Чтобы обрести веру в свои силы.

И на сей раз ей повезло.

Он нашелся в числе большой компании опервэйнов в знакомой избе. На столе лежала карта местности, и Демьян чертил на ней круг.

- Допустим, четыре или пять повозок переворачиваются. Агатит падает в студень.

- И ты думаешь, Войслав явится за камнем? - поинтересовался Горохов.

- Явится, - уверенно заявил Демьян. - Войслав не желает, чтобы агатит имел отпечатки. Хочет сохранить чистоту для волшбы. У него два выхода. Первый - заставить людей в рукавицах вытаскивать камни со дна, используя мудреные приспособления. Что непозволительно долго для его дела. Либо явиться на место происшествия лично и поднять их собственной вэей. Тогда агатит будет иметь лишь его отпечаток, что не повредит накладам в дальнейших его планах. Понятно, что орлам своим он это сделать не доверит.

- Хитро, - хмыкнул Чтец.

- А мы когда вступаем? - возмущенный возглас рыжего Родиона Забегая затмил пересуды всей компании.

- Сразу после моего говора, - поднял серые глаза от карты главвэй. - Близко не подходите, иначе почует. Я и Игнат постараемся развлечь отступника и его свиту в течение пяти минут, пока вы долетите.

- Авось и выгорит задумка, - согласился Нестор.

- Завтра около четырех я перехвачу обоз вот здесь и поведу сюда. Здесь дорога

Демьян продолжал говорить, обсуждая с соратниками подробности предстоящего предприятия по выманиванию отступника из башни, а Тиса смотрела на главвэя, прислушивалась к его ровному уверенному голосу, наблюдала за выражением лица, заглядывала в серые глаза. А в душе поднималась досада. Единый! Не дотронуться до него, не окликнуть, не рассказать, в какую ловушку она попала с Поней, и не предупредить, чтобы не смел рисковать собой в завтрашней авантюре! Ну почему дар так ограничен?! Почему?

Очнувшись от видения, видящая вновь покачала головой в ответ на немой вопрос Климентия. Поня бросилась к названной матери, лишь заметив, что та очнулась от видения.

- Мам, а когда мы поедем домой?

- Я надеюсь, что скоро. Потерпи, моя хорошая.

Тиса обняла прильнувшую к ней малышку и мысленно в очередной раз обозвала хозяина сего поместья подлецом, и не только. Эпитеты напрашивались самые нелестные из словарного запаса Кубача. Вся ситуация начала сильно тяготить. Поня замаялась сидеть в этой конуре, в которой их заперли. От неудачных попыток найти оборотней видящую тошнило.

- А если я не найду их? - взглянула Тиса на Клима. - Они же не могут нас здесь держать вечно? Ведь так?

Учитель сидел на табурете, плечи его были напряжены. В зеленых глазах продолжала открыто светиться вина и негодование, сложившимся положением.

- Не могут, - произнес блондин. - Так я думал вначале, но теперь сомневаюсь.

До вечера Тиса сделала еще несколько попыток найти оборотней. Затем Наум принес ужин, спросил, есть ли какие-то подвижки в поиске оборотней. Услышав, что никаких, горбун вздохнул.

- Хотите, я покажу вашему ребенку дом? - жуя слова, предложил он. - Девочка устала здесь сидеть. Это заметно.

- Тогда может быть отпустите нас? - взмолилась еле слышным шепотом Тиса, подходя к невысокому человечку ближе. - Пожалуйста! Прошу вас!

Горбун распахнул широко свои голубые глаза и мотнул головой.

- Простите, не могу, - промычал он, затем быстро составив поднос на пол, попятился к охранникам. - А ребенок?.. - уже виновато спросил за порогом.

- Поня останется со мной, - ответила Тиса.

- Ваше право, - промямлил горбун. Он поклонился пленникам, и через секунду дверь с хлопком захлопнулась.

Тиса сжала кулаки и принялась мерять комнату шагами. Снова вспомнила о двух ножах, находящихся сейчас у голенища. Удачно, что она вчера по привычке вложила их в ботинок. Оружие есть, вот только использовать его видящая намерена лишь в самом крайнем случае. Если и решаться потом на побег, то тщательно продумав все свои действия.

Поймав эту мысль за хвост, Войнова кинула взгляд на Клима, застывшего у дверей в позе “я выдеру себе чуб”. И снова легла на жесткую лежанку, закрыла глаза. Похоже, они здесь основательно застряли, поэтому следует больше узнать о тех, кто решил насильно удерживать их в этом месте.

Фролова она находить даром не захотела и пробовать - побрезговала. Зато увидеть Наума смогла - спустя пять минут работы с туманом.

Карлик миновал длинную лестницу с позолоченными перилами и свернул в пышную обеденную. Однако предстать под хозяйские очи повременил, поскольку Фролов был занят. Богатей сидел за длиннющим столом, лениво ковырял вилкой запеченного фазана и гвоздил вэйнов тяжелым взглядом. Те стояли перед ним - Григорий с кислым лицом и ассиец, по-прежнему невозмутимый как скала.

- Я для чего обоз на Рябова повесил и освободил вас от сопровождения, спрашивается!? - причмокивая жирными губами, спросил жестко небожитель. - Чтобы вы вытащили этих тварей из норы, которую искцуны укажут! Лепухи ваши - пшик гороховый! Одна надежда на эту глазастую девку.

- Но Аристарх Зиновьевич, просто гады глубоко ушли, не чуют они, - обиженно протянул Григорий.

- Вот я и говорю - толку от вашей хваленой вэи - кукиш с маслом! Карманы только мои и доете, дармоеды! Лучше бы я еще гарнизон подрядил.

- Так и Кречетов с благочинниками тоже ведь лопухнулись. А хорей этих мы еще вытащим на свет. Я на них всю свору натравлю! Растерзают в нитки!

- Да, - улыбнулся кровожадно Фролов. - И чтоб помучились перед смертью, твари. Слышь, Гришка? Помучились, чтоб знали как у Фролова воровать, суки! Но главно, подкову мне взад верните! Рубиновую Подкову мою, остальное как обещал можете оставить себе.

Тут богатей увидел Наума в дверях и подозвал его щелчком пальцев.

- Что там? Давай!

Наум не ответил, он приблизился к хозяину и положил ладонь на висок Фролова.

- Изнань! - рыкнул богатей. - Эти искуны, такие же лентяи. Сколько можно копаться!

- Может их припугнуть как следует? - скривил губы Мерзликин. - Немного в подвале с моими кабанами и глинниками поговорят и сразу зашевелятся.

- Не надо! - пискнул в ужасе Наум. Но его перебил Фролов:

- Митрофанова уже ты припугнул, что он на паперти слюни роняет! Поделом дураку, нечего было цепляться за свою землю. А вот искунам бошки крутить рано еще! Хотя этому сморчку ученому я бы урок преподал, борзый больно. А девчонка мне пригодится. Мо Ши ее особо хвалил. Коли найдет оборотней, оставлю ее себе.

Фролов замолк, запихивая в рот кусок дичи.

- Золотой искун, - понимающе хихикнул Мерзликин.

- Именно. Оставлю… - раздумывал Фролов, - или продам. А не найдут оборотней, тогда и поговоришь по душам с искунами. Должников я не терплю. А они, изнань их возьми, хотели меня надуть! Так что пока присматривайте за этой парочкой в оба.

***

- Клим, они нас не отпустят! - сразу же выдохнула испуганно Тиса, стоило только вернуться из видения.

Она подорвалась и свесила ноги с лежанки, на которой до сего момента лежала.

Поня подбежала и обняла колени видящей, а учитель присел рядом на край.

- Расскажи мне и подробнее, - попросил он.

Да, в сложившемся незавидном положении, они перешли на ты, даже не заметив этого.

Тиса пересказала последнее видение и заметила, как лицо блондина еще более помрачнело, а губы сжались в тонкую линию. Он задал несколько уточняющих вопросов. И Тиса внутренне порадовалась, что учитель, наконец, сбросил подавленность и вялость, в которые его ввалила собственная вина в последние сутки. Теперь зеленые глаза выражали в высшей степени озлобленность и работу ума. Очень вовремя, поскольку сама видящая сейчас ощущала лишь сковывающий душу страх.

- Сволочи! - процедил сквозь зубы Ложкин. - Мерзавцы! Сделать из тебя рабыню! Угрожать расправой женщине! Это верх низости!

- Что нам делать, Клим? - прошептала Тиса, притянув Поню к себе.

Ложкин какое-то время задумчиво мял свои ладони, не спуская глаз с видящей, затем склонился к ее уху и прошептал:

- Если раньше я думал, что наше спасение в удачном поиске оборотней, то теперь ясно, что нам определенно надо бежать отсюда. С утра я пытался тоже увидеть хоть кого из этих, но не сумел, - признался блондин. - На поместье наложен вэйновский колпак от слежки. Мой дар оказался как всегда слаб, а твой преодолел этот заслон. И это очень хорошо. Сможешь увидеть охранников? Нужно отследить их перемещение. И тех, что у ворот, тоже. Чем больше мы узнаем об их временном распорядке, тем лучше.

Тиса кивнула, в конце концов, у нее есть помятованны, она припомнит лица стражников с помощью маминых часов. Надежда уже ожила в душе и теперь требовала действий.

Уже через несколько часов Тиса знала сколько человек состоит в охране замка и когда проводится смена караула. Все потому, что ей невероятно посчастливилось увидеть начальника стражи и подслушать разговор его с подчиненными о расположении охранных точек. Также узнать, где находится конюшня. Идея, забраться в одну из повозок и тайком покинуть поместье, принадлежала Тисе. Видящей льстило, что учитель ее одобрил без колебаний. Так что следующими на очереди Войнова просмотрела даром извозчиков, которым открывали ворота в течение дня стражники. К вечеру выяснилось, что как раз завтра спозаранку из поместья выедут две крытые телеги и последуют на ткацкую фабрику. Одну из Телег Тиса увидела чужими глазами - глубокий, сбитый из досок, кузов повозки покрывал холщовый полог - если забраться под него и зарыться в мешковины - это было бы идеально для вынужденных беглецов. Все складывалось к тому, что уже в эту ночь можно попытаться бежать. Но стоило ли торопиться, вот в чем вопрос? Возможно, позже появится не менее удачный вариант и они будут более подготовлены.

Хотя еще один подсмотренный разговор Мерзликина с Фроловым убедил видящих в том, что медлить нельзя.

Аристарх Фролов в компании вэйна находился в той самой комнате с фонтаном, но на сей раз не кормил щук, а своей величественной персоной возлежал на диване, обитом алой парчой. Богач пил вино из бокала и созерцал маслом писаный портрет, висящий в простенке между тяжелыми портьерами. Ранее Тиса картину не заметила, даже странно при таком размере. На ней Фролов был изображен по пояс во всем своем ослепляющем великолепии. Только короны императорской на голове не хватало. Золотой камзол, накидка горностаевая прикрывает правое плечо, левое украшено помпезной золотой эполетой, брильянтовая звезда на груди на златой цепи. В правой руке как императорская держава при императоре светилась… уж не та ли рубиновая подкова? Тиса отстранилась от Мерзликина и приблизилась к холсту, рассматривая вещь, из-за которой ее свобода оказалась под угрозой. Украденная волшебная вещь, притягивающая по слухам удачу, на самом деле по форме напоминала подкову. Художник искусно отобразил игру света в гранях рубина. По дуге подковы располагалась золотая вязь. Надпись на древнем языке.

Беседа между Мерзликиным и Фроловым отвлекла видящую от созерцания картины.

- Этот шуец обнаглел настолько, что заявился ко мне с вопросами! - рычал богатей. - Появится еще раз, гони в шею.

- С удовольствием, Аристарх Зиновьевич, - скривил губы вэйн, присаживаясь в кресло.

А Тиса подумала, что гоняясь в последний час за конюхами и возницами, она прозевала приезд Мо Ши. Значит, заведующий уже бьет тревогу. Слава Единому!

- Думаете, подозревает?

- Плевать! - выпятил губу Фролов. - Не докажет ничего! Хотя у девчонки отец из капитанов, оказывается… - какое-то время Аристарх в раздумье тер пальцем золотую печатку на указательном пальце. - Вот что. Свезешь к концу недели голубков в каменоломню в потайные покои. Пусть посидят там на постных щах.

- А что с мелочью делать?

- Останется здесь. Сдашь на руки служкам. Пообещаешь девчонке, что вернем, как найдет воров.

- Не устаю поражаться вашей смекалке, Аристарх Зиновьевич.

Наум, что до сего момента сидел на низком табурете у ног богатея, поднялся, чтобы пополнить бокал хозяина вином.

Что бежать надо уже в эту ночь, после видения стало ясно как день. Вот только как выбраться из этой “темницы”?

Сидя близко друг к другу, искуны шептались, прикидывая, как можно заманить охранников в комнату, чтобы удачно огреть их по головушкам табуретом. Мысли были разные. В конце концов сошлись на обычной просьбе выйти в уборную под конвоем, а когда двери ребятки откроют, Тиса должна будет привлечь их к себе вниманием внезапным обмороком. Глупо и рискованно, но лучшей мысли в нынешнем раскладе идей не оказалось.

- Телеги выедут в семь из поместья, верно? Потому начнем действо в четыре, а пока настоятельно рекомендую сон. Тебе надо восстановить силы после видений, Тиса, - скомандовал учитель.

- Но как же… - прошептала видящая.

- Я не буду спать и разбужу вас, не беспокойтесь, - успокоил Клим и замолчал, продолжая смотреть на сидящую рядом видящую. В зеленых глазах мужчины отражался огонек тусклой свечи и нечто большее, чего Тиса не хотела замечать ранее.

- Хорошо, - послушно прошептала она.

Действительно, сон сморил ее моментально, стоило лишь прилечь рядом с Поней на жесткую лежанку. Даже скорое опасное предприятие, намеченное под утро, не стало тому помехой. Однако если вначале видящую окутывал черный кокон благодатной тьмы, то позже снова проявился тот самый жуткий сон, когда она бежит сквозь пургу за Демьяном, не в силах его догнать. Только этих терзаний ей сейчас не хватало!

Когда Клим разбудил ее, тронув за плечо, Войнова была ему благодарна.

- Тиса, просыпайся! - жаркий шепот Климентия прорвался сквозь пелену остаточной дремы. - Дверь открыта!

- Что значит открыта?

- Дверь кто-то открыл, а стражники спят! Думаю это не случайность. Нам кто-то помогает.

Даже в темноте Тиса поняла, что блондин улыбается. Поднялась и протопала к приоткрытой двери. Охранники действительно спали, сидя на полу и привалившись спиной к стене. Слава Единому! Кто бы ни помогал им, спасибо этому доброму человеку!

- Пожалуй я позаимствую стреломет у этого верзилы, - учитель наклонился и забрал у спящего охранника оружие и маленький колчан дротов. Колчан всунул в карман, а стреломет оглядел. Неумело, со второго раза, но учитель вложил штырь в лунку, Тисе не пришлось вмешиваться. - Буди ребенка, - шепнул он.

Тиса послушалась. Попросив дочку вести себя тихо, Тиса достала из голенища ботинка ножи. Нет, убить она все также не способна живую душу, но легко ранить или припугнуть очень даже.

Стараясь ступать как можно тише, троица поднялась на этаж, и последовала темными коридорами крыла для слуг. Пока удача сопутствовала беглецам, и никто не встретился им на пути. Относительно скоро нашелся и черный выход из замка. Двор был ярко освещен фонарями, а конюшня располагалась за углом в сени кустистых вязов за стриженным в шары рядом кустарников. И чтобы до нее добраться, нужно было преодолеть сотню шагов по открытой взгляду мощеной площади.

Эх, сейчас бы пилюль “хамелеона” выпить да стать невидимыми!

- Вон там караульная точка. Очень надеюсь, что нас не заметят, - указала Тиса направление пальцем, туда, где на фоне звездного синего неба выделялся темные абрисы деревьев и линейный участок крепостной стены.

- Пойдем пока вдоль отмостки особняка, - предложил Климентий и видящая согласилась. Если и пересекать площадь, то по короткому пути, а не диагонали.

На углу остановились, и Тиса осторожно выглянула. Никого. Все таки им сегодня несказанно везет!

Преодолеть открытое пространство площади не решались минут пять. А затем побежали что есть мочи! Для этого Клим взял Поню на руки. Лишь, когда спрятались за одним из круглых кустов, перевели дух.

Обождав в тишине с четверть минуту, двинулись дальше по неосвещенной дорожке, которая по памяти Тисы из видений вела к длинной постройке конюшни. Дорожка свернула влево и впереди действительно показалась кирпичная стена, выхваченная светом фонаря. Тут Клим остановился и прислушался.

- Кажется, кто-то идет! Прячьтесь! - шепнул он, однако спрятаться беглецы не успели.

На дорожку бесшумно выступил великан, заслоняя собой просвет. Один из тех жутких существ с потресканной кожей и длинными и гибкими отростками рук. Тиса сдавленно пискнула, а Клим отступил, прикрывая собой женщину с ребенком.

Великан меж тем двинулся вперед, в этот момент Клим выстрелил. Щелчок, и дрот впился в тело чудовища, что заставило последнего лишь чуть приостановиться.

- Бегите! - рыкнул учитель, он вытащил из кармана еще один штырь и вложил его в оружие. И даже успел еще раз выстрелить, когда гибкая как змея рука великана протянулась к Ложкину и обвила его тело. Тиса, отбежавшая было с Поней уже на десять шагов, взвизгнула во весь голос, заметив это.

- Мам, не бойся, - пролепетала Поня у ее ног. - Он не живой.

Маленькая ладошка сжала руку видящей, и страх мгновенно притупился.

Через пару секунд нож воткнулся в руку-отросток великана. Чудовище слегка ослабило хватку, однако, продолжало удерживать блондина. Войнова замахнулась вторым ножом, но справа послышалась команда на незнакомом языке:

- Ису нэ!

Алая красная лента вэи молнией пронеслась и выбила лезвие из ее руки. Одновременно великан отпустил учителя, и Клим буквально осел на дорожку, схватившись рукой за свою грудь.

Обернувшись, Тиса увидела подходящего ассийца. В ночи красный бич вэи змеился вокруг рослого плечистого колдуна, как живой. Впечатляюще, ничего не скажешь. Но почему-то не страшно.

- Возвращайтесь обратно в дом! - приказал чернокожий вэйн бесстрастно, будто свысока.

И только теперь, глядя на танец алой вэи вокруг вэйна, Тиса вдруг неожиданно вспомнила. Будто кто-то зажег свечу в ее голове. Как же она раньше не сообразила! И лицо утопленника. Теперь она знала, кого он ей напоминал.

- Это были вы с Мерзликиным, - произнесла она ошеломленно. - Вы гнались на мостовой тогда за тремя беглецами! Напротив дома Отрубиных. И третий в кушаке был Филимон Рыльцев, верно? Вы убили его и скинули в реку!

Послышался гадкий смех. Григорий Мерзликин выступил из кустарников.

- Браво, милашка! Тебе и раньше не светило выйти за эти стены, а теперь шансов и вовсе не осталось. Рыля сам себе яму вырыл, когда записался в подельники к ворам и провел их в замок. А Аристарх не прощает оскорблений. Теперь, барышня живо подними своего дружка и вперед марш. Зря вы не оценили гостеприимство уважаемого хозяина. Ох, зря!

- Это не гостеприимство, а рабство! - огрызнулась Тиса, помогая Климу подняться. Ложкин все еще продолжал хватать ртом воздух и морщиться. Говорить он не мог.

- Пусть так, - хмыкнул Мерзликин. - Но и в рабстве можно жить в дерьме, или в золоте. Я прав, Яг-Бай?

Чернокожий вэйн, что до сего момента изображал недвижимую статую, дернулся как от удара плетью.

- Приготовьтесь к смене покоев, - довольный реакцией своего напарника, осклабился Григорий Мерзликин. - Скоро вы поймете, что жили в хоромах.

- Если вы хотите, чтобы я нашла вашу изнаневу подкову счастья, вы не отправите нас на каменоломню в потайные покои хлебать щи, а оставите в замке, - произнесла Тиса, глядя без страха в глаза бледнолицего вэйна.

- А ты милашка, смотрю, не промах. Хорошо осведомлена, - сощурил глаза Мерзликин, удивления он скрыть не смог. - Значит, видишь сквозь мыльный колпак? Слышь, Яг-Бай, она тебя сделала! Точно сделала! Девка в самом деле сильна! Теперь позволь узнать, почему я должен оставить вас в замке?

- Потому что нам с Климом для удачи в поиске требуется пребывание в покоях, где свершилось ограбление. Мой дар особенный. Ему необходимо почувствовать место, где стояла подкова.

Это была ложь. Слабая уловка заставить колдунов поверить ей. Но Мерзликин, кажется, задумался.

- И еще. Хочу вас предупредить, - заявила Войнова, крепче сжимая ладошку дочери. - Даже если вы упрячете нас в недрах Хорна, да хоть в самом исподе, нас все равно разыщут и тогда вам не поздоровится.

Вот тут Григорий скептически скривил губы и приблизился к искунам, держа руку на скипе.

- Нет, определенно девчонка нагла! Кто же вас будет искать? - съязвил он. - Даже твой папенька капитан вряд ли доберется сюда из Увега. Как видишь, я тоже кое-что знаю.

В смехе вэйна слышалась издевка.

Тиса подавила желание отступить и спрятала Поню за свою спину.

- Нет, не отец, а вэйн из ССВ, - упрямо прошептала она. - Главвэй Демьян Невзоров. Он придет за нами, будьте уверены.

Смех Мерзликина захлебнулся. Колдун недоверчиво вперил взгляд в видящую, затем снова расхохотался, но уже не так искренне.

- Если тот, кого ты назвала и существует, в чем я сомневаюсь, то пусть приходит. Яг-Бай его раскатает в лепешку.

- Или Демьян вас, - шепнула Тиса едва, но колдун услышал.

- Ну-ну, придержи язык, девка, - все же обозлился Григорий. - Давай, пошла! Передвигай ногами, крот курганный!

Невер Анна

Глава

39 - Схватка у Студень-реки

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Если не считать, что теперь их окружала роскошь, то в остальном положение не изменилось. Они продолжали оставаться пленниками. Фролов хмуро дал добро на перевод искунов из комнаты для слуг в “зеркальный чертог”. Эта комната имела шесть углов и находилась на вершине одной из башен. Золотой потолок, пол из черного мрамора. Мозаика зеркал в позолоченных завитках по периметру, и внизу у стен - козетки, обитые кровавого цвета бархатом. Посредине чертога - возвышалась помпезного вида золотая тумба со стеклянной крышкой. Вот на оной тумбе некогда и хранилась драгоценность Фролова - Рубиновая подкова, которую успешно выкрала некая парочка оборотней. Если Клим еще с любопытством рассматривал новую темницу, то Тису от золота откровенно тошнило. Как и от их отчаянного положения. Побег не удался. И нынешнее пребывание на вершине башни, в комнате без окон, зато с дверьми, которые стерегли уже не двое а четверо стражников, убивало надежду на очередной побег. А еще Мерзликин услужливо предупредил, что от чертога до покоев с фонтаном натыкано вэйновских ловушек столько, что беглецам лучше даже нос не высовывать за порог. Мол, целее будете, уважаемые искуны.

Они сидели на одной из козеток и беседовали. Слава Единому, учитель уже полностью пришел в себя после объятий великана.

- Ну как, вспомнила их лица? - поинтересовался Климентий, когда она посредством памятован просмотрела ту самую давнюю сцену с погоней на мостовой.

- Не совсем, - качнула головой Тиса. - Было темно и я на Рыльцева в основном смотрела. Последним бежал. Он заметный был, фигура крупная, кушак к тому же сейчас так редко кто в такой узел вяжет. А те двое впереди бежали, быстрые, словно ласки. Ты бы видел, как они шустро в реку нырнули. А лиц, жаль, не разглядела.

- Ничего, все равно, теперь тебе легче будет найти их.

- И что дальше, Клим? - Тиса устало взглянула в зеленые глаза напротив. - Найду я их, и что? Этих оборотней убьют сразу же, как только я укажу место их укрытия. А с нами что будет? Меня объявят золотым искуном и продадут, а Поню заберут местные служанки? Боже…

Тиса уронила голову на ладонь и горько вздохнула. В глазах нещадно защипало. Демьян, как ты мне сейчас нужен!

Поня, которая до сего момента стояла на козетке и щупала пальчиком одно из множества зеркал стены, уселась рядом с матерью и взяла ту за руку.

Тиса ощутила, как отчаяние, завладевшее ее сердцем мгновенно истаяло. Видящая оторвала ладонь от лица и взглянула на маленькую ладошку, а потом и на саму девочку. Мелькнуло в голове некое подозрение.

- Поня, ты же сейчас что-то сделала, верно? - спросила видящая, вглядываясь в серые глаза дочери. И под нос себе шепнула. - Или мне уже мерещится.

Но Поня не разочаровала.

- Тебе же было плохо, - ответила довольно малышка. - А сейчас хорошо. Да?

- А почему мне хорошо стало, ты можешь сказать? - вкрадчиво спросила Тиса.

- Не знаю, - Поня пожала плечами. - Я просто захотела, чтобы ты не печалилась.

Видящая прикрыла рот ладонью и обменялась взглядами с учителем:

- И часто ты в последние дни помогала мне не печалиться?

- Ну… - мелкая сделала вид, что считает. - немножко.

- Что это может быть? - спросила Тиса учителя.

- Если не совпадение, то, возможно, дар.

- Убеждения?

Ложкин отрицательно качнул головой.

- Она не говорила, а прикоснулась? Тогда это другое. Но не могу точно назвать, что. Поня, как ты понимаешь, что у мамы настроения нет?

- Вот тут чуйстую, - не выговорив правильно слово, улыбнулась девочка и указала себе на живот.

- А у меня какое настроение, можешь сказать?

Ребенок положил руку на локоть мужчины:

- Вы тоже печалитесь, дядь Клим, - кивнула важно малая.

И не успели взрослые что-то сказать, как девочка забрала и дурной настрой дяди Клима.

Ложкин тряхнул светлой шевелюрой и удивленно хмыкнул:

- Очень любопытно. Это определенно дар.

Тиса улыбнулась, найдя забавным выражение лица учителя, и подумала, вот почему она так храбро говорила с Мерзликиным. Понька постаралась. Однако такое бесстрашие может быть чревато.

- Понюш, замечательно, что ты так умеешь, - Тиса приобняла девочку. - Только, давай, ты будешь в следующий раз спрашивать сначала, ладно? Вдруг, я хочу погрустить.

- Захочешь, чтобы тебе оставалось плохо? - переспросила девочка.

- Да, милая, - кивнула видящая. - Просто, иногда людям надо переживать свои собственные чувства. Даже плохие. Если чувства часто менять на другие, более хорошие, то люди могут запутаться и наделать ошибок.

Подумав, девочка согласилась.

Тиса не расслышала звука открывающейся двери, и заметила горбуна лишь когда тот уже занес в комнату поднос.

- Наум пришел! - хихикнула Понька и побежала к карлику.

- Здравствуй, Поня, - прожевал слова пришедший, метнув виноватый взгляд в сторону искунов.

Войнова тоже поспешила приблизиться к низкорослому человечку. По обычаю последний принялся перечислять, что находится под крышками судков.

Тиса приняла из рук Наума поднос и шепотом спросила. - Это же вы нам помогли ночью с охраной, да?

Какое-то время карлик и видящая смотрели в глаза друг другу. Затем горбун, кинув взгляд за свою спину, вместо ответа протянул руку и прикоснулся к виску Тисы.

И Войнову неожиданно затянуло в чужое воспоминание. Удивительно яркое, наполненное запахами и звуками кухни.

Маленькие руки снимают с корзины круглую плетеную крышку, среди снеди, находят бутылку из бурого стекла. Пробка снимается с скрипом и в бутыль всыпается желтого цвета порошок из бумажного свертка. Затем пробка и крышка возвращаются на свои места, а в кухне появляется миловидная девушка в сером платье прислуги. У нее ожерелье на шее из цветных поделочных камушков. Волосы цвета спелой ржи заплетены в длинную косу, на носу родинка.

- Рада, что я вас встретила, Наум Федотович! - подойдя к карлику, шепнула она. - Скажите, пожалуйста, эм-м… а господин Яг-Бай снова уехал? Вторый день ношу еду к его покоям и возвращаюсь с полной корзиной. Чи, уехал далече как в тот раз?

Щеки девицы чуть порозовели.

- Нет, он в горах, Ася. К ночи будет.

- Ладно тогда, - на лице девушки расцвела улыбка. - Побежала кормить наших сменных.

Картинка сменилась, и Тиса увидела начальника стражи. Усач распекал нерадивых охранников.

Еще пара мгновений и видящая снова оказалась в “зеркальном чертоге”.

- Спасибо вам, - улыбнулась тепло Науму она.

У дверей послышался кашель одного из охранников и горбун испуганно отступил к двери.

Бесшумно замкнулся замок, и пленников снова обступила звенящая тишина. Все же в прошлой комнате у них хотя бы какой-то натуральный свет в маленьком окошке под потолком, а сейчас только искусственный, от вэйновских свечей с люстры. Золотой люстры, естественно. Если бы не часы на руке, так и вовсе бы день-ночь спутали в этой зеркальной коробке.

Понино волшебство не продлилось долго, уже после полудня Тиса не находила себе места. Хорошо, поесть успела, когда еще кусок в горло лез. К перчатке оборотня Войнова не спешила притрагиваться - приняла решение для себя, что пока разумней оттягивать насколько можно поиск оборотней.

И какая, спрашивается, перчатка, когда около четырех начнется рискованное предприятие по поимке отступника?! Она должна видеть Демьяна!

Бесполезно отсидев у непроницаемой синей стены некоторое время, видящая переключилась на поиск возможных приближенных главвэя. Уже спустя четверть часа, Тиса знала, что чтец Юлий с управным Политовым обосновался в отделе искунов ССВ, а основная группа опервэйнов, численностью в две дюжины, расположилась на поляне в лесу близ Студень-реки. Мужчины перепроверяли каждый свое оружие, творили наклады, негромко переговаривались, обсуждая, выгорит ли сегодняшнее дело. Рыжий Родион Забегай как всегда говорил больше всех, и гарантировал отступнику место в исподе.

Оставив лесную поляну, Тиса нашла даром Горохова и мысленно удовлетворенно выдохнула, заметив рядом с Игнатом Демьяна. Главвэи сидели на козлах грузовых саней, первых в длинном обозе, и смотрелись весьма любопытно в широкополых зипунах и при кудлатых бородах.

- …ловко мы их спеленали, - басил Игнат, глядя из-под нависшей на лоб шапки. - Одежка неудобная, в плечах давит. Но эти нас приняли за своих. Долго твое убеждение-то проработает?

- Нам хватит, - отозвался Демьян, поправив ложную бороду.

- Что теперь? Сваливаем камни в зеленую реку?

- Да. Ориентир - та кривая сосна.

И действительно, как только обоз подполз через четверть часа к приметной корявой сосне, четрые телеги на полозьях опасно накренились из-за уклона земли. Обрыв кручи опасно зазиял справа.

- Пора, - прошептал Демьян, и в этот момент их сани со скрежетом начали заваливаться на бок. Вэйны успели соскочить. Замах скипом освободил двоих коней-тяжеловозов. Раздался грохот камней. Белые бруски белого агатита прорвали холщовый полог кузова и ринулись лавиной в пропасть.

- Осторожно! Все с саней, живо! - скомандовал обозным мужикам Демьян. - Распрягайте коней!

Пожалуй, только Тиса заметила, как со скипа главвэя Невзорова тонкой нитью сорвалась белая вэя и понеслась поземкой над снежным настом к очередным саням. Спустя несколько секунд очередные три повозки опрокинулись одна за другой, избавляясь от своего ценного груза. В общей суматохе Демьян толкнул плечом лежащие на боку головные сани, и те плавно поехали под своим весом к краю обрыва, а затем, эффектно заскрежетав осью, рухнули в провал.

- Отлично, - удовлетворенно хмыкнул Невзоров, подойдя к краю обрыва и созерцая тонущие в желейных водах Студень-реки обломки телеги и каменную россыпь. - Теперь ждем гостей.

Они появились внезапно, пятерка вэйнов. Вместо лиц - калейдоскоп сменяющих ежесекундно ликов. Бурые плащи до пят, в руках по скипу. Один из них, коренастый, увешанный оберегами так, что за связкой и шеи видно не было, вышел вперед и грязно выругался.

- Что тут, мать вашу, происходит?!… - он понесся к краю речного обрыва и еще раз красочной бранью оценил обстановку. - Чтоб вас драконы задрали! Какого здесь…?

- Вот, покорно просим прощеньица, - пробурчал виновато Демьян в бороду. - Тут склон наледью затянуло. Не уследили.

“Коренастый” развернулся и с размаху залепил Демьяну скипом по лицу, Игнат дернулся, но Невзоров поднял руку, подавая знак и одновременно словно прикрываясь от нового удара.

- Не уследили?! - проорал громогласно вэйн. - Да я шкуру с вас сейчас сдеру, изнаневы олухи!

- Как сдерете? - произнес Демьян, отступая и потирая щеку. - А доставать камни кто будет? Разве не это сейчас важно? Они коль осядут на донце, еще тяжелей доставать будет. Сейчас вместе вэей как поднимем…

- Я тебе подниму! - с новой силой разорался “коренастый”. - Только протяни скип, руки поотрываю!! Кому было сказано, не лапать агатит?! - коренастый обернулся к своим. - Нет! Эти колдунишки приобозные совсем одурели, а? Прошлые были более вменяемы, или мне показалось? А эти дубины безмозглые, на что вэя только дар потратила? - Коренастый сплюнул, и мрачно вынес:

- Придется доложить, Войславу. И пусть он сам их иссушит.

- Иссушит!? - изобразил страх Демьян.

- М-м, - протестующе промычал Игнат, будто немой.

“Коренастый” раздавил какую-то мелочь в руке и прежде, чем уйти в портал, бросил оставшейся четверке:

- Присмотрите пока за идиотами, чтоб не сбежали.

Арка перехода потухла, и четверка вэйнов обступила двоих.

- Эй, вы чего? - спросил Демьян и переглянулся с Игнатом Гороховым, а затем выпрямился и ровным голосом уже добавил: - Самым верным решением, любезные, сейчас будет для вас сложить оружие.

Один из четверых, что ростом был меньше других и отличался щуплой фигурой, бросил скип на землю, чем вызвал удивленный возглас товарищей.

В этот момент главвэи напали, слаженно и мощно. Превая волна была круговой и белой - от Демьяна. Она опрокинула четверку на снег. Замелькали толстые петли зеленой вэи Игната и двое из противников уже не встали. Третий, что до схватки бросил скип, и не пытался сопротивляться. А четвертый попытался побороться, умудрился подняться и даже пару раз провернуть осиновый скип, но был раздавлен двумя потоками бело-зеленой вэи, что буквально превратила его в безвольную куклу в светящемся коконе сети.

- Кто вы такие? - прохрипел он.

- Воспитатели, - усмехнулся Демьян. - Вы, парни, в последнее время плохо себя вели, так что угол вам обеспечен.

Игнат хохотнул:

- В застенках ССВ.

Демьян обернулся, и только теперь Тиса и сама заметила, что в полусотне шагах за одной из опрокинутых повозок собрались люди из тех, что сопровождали обоз. Они опасливо пялились на вэйновские разборки.

- Эй, ребята, идите сюда! - кликнул их Демьян и призывно махнул рукой. - Помогите, пожалуйста, препроводить этих любезных вэйнов в лесок… Вон туда, - пояснил он дюжине подошедших. - А потом по-дружески советую всем убраться от этого места как можно дальше! Тут скоро будет очень горячо. Боюсь, как бы вас не задело.

Через минуту у обоза осталось лишь двое. Главвэи рассредоточились по площадке, спешно выводя вэей несколько несколько фигур на снегу. “Полиграммы” - вспомнила Тиса название этих вэйновских фигур. “Вэя, заключенная в форму обретает векторное направление и целесодержание”. Фигуры на снегу вспыхивали, обретая дополнительные черты и четкость и тут же гасли.

В довершение к оным Демьян закопал в снег любопытную вещь - серебряный куб, испещренный древними письменами.

- Исказитель сработает по первому возмущению эфира, но полностью перекроет возможность портации только через пару минут, - поделился он.

- Две минуты - много. Как бы не удрали, - озаботился Горохов. - На месте Гранева я бы точно метнулся обратно в башню.

- Очень надеюсь, что сумею убедить его остаться, - Демьян похлопал по снежному насту рукой, обтянутой перчаткой, и поднялся с колен. - Ловушки конечно мы поставили, но рыбка у нас слишкам велика, Игнат. Сетки прорвет. Надо будет сачковать.

- Я-то готов. Наших когда звать?

- Сразу, как появятся, шли весть. А сейчас пополняй наклады. Благо, что рядом источник. Или худо… Думаю, у нас в запас не более минуты.

Говоря это, Демьян перехватил свой скип и зашептал. Там, где рука обхватывала рукоять, появилось свечение. Игнат последовал примеру. Минута сосредоточенности и тишины. Суровые мужские лица, плотно сжатые губы уже не прикрытые липовыми бородами, хмурые лбы. Ветер едва шевелил ветви сосен, сбрасывая сухую хвою в недвижимые воды реки. В небе высоко кричала птица, а за покрывалом лиловых туч мутное пятно солнца неумолимо ползло к горизонту. Видящая молилась - просила Единого уберечь того единственного, без которого ее жизнь потеряет смысл. “Только не вздумай оставить меня одну в этом мире! Слышишь?! Только выживи!” - взывала она к главвю, глядя в серые глаза.

Все началось с того, что воздух перед вэйнами вдруг расплавился и в десяти шагах прорезалась арка перехода, из которой выступили четверо в бурого цвета накидках. Лицо каждого прикрывал наклад смены лика. Один из них - уже знакомый “коренастый”. За ним двое высоких и здоровых, словно сбитых на одну колодку, вэйнов. Последний четвертый - среднего роста, но статный с военной выправкой и черным скипом, - именно он и привлек внимание Тисы. Войслав Гранев, почему-то видящая была уверена, что это он.

- Эй, а где…? - “коренастый” осекся, отмечая брошенный людьми обоз.

- Отошли по нужде в лесок, - участливо отозвался Демьян. - Сказали, надолго, и велели не ждать.

- Это засада, - рыкнули двое высоких. Они загородили собой Войслава и мгновенно вскинули скипы из серого граба. - Отступаем в башню!

Яростная грязно-багровая стена вэи понеслась девятибальной волной в сторону главвэев, собираясь подмять последних под собой. Однако несколько росчерков белоснежных и зеленых разметали ее на подходе в клочья.

- Неужели испугались двоих? - полетел беглецам в спины смех Демьяна. - Не ожидал, что твои ребята настолько трусливы, Войслав! Если бы тыкие, хм, герои, воевали в Панокийскую, империя бы никогда не выиграла войну.

У арки перехода Гранев замер. Медленно обернулся.

Тиса не видела лица этого мужчины из-за наклада, но она заметила, как напряглись плечи отступника, на шее вспухли жилы, а рука до белых костяшек сжала черный скип.

- Я помню тебя, гончий ССВ, - сипло произнес Войслав. - Зря разоряешься. Не торопись, я убью тебя и твоих псов. Но позже.

Он снова шагнул к арке.

- А как же агатит? И последний тотум? - крикнул ему Демьян. - Разве тебя не интересует полное собрание невесомых? А, Войслав? Полное подчинение источника. Неисчерпаемая вэя.

В этот раз Гранев развернулся куда быстрее, и даже ударил скипом в плечо одного из своих телохранителей дабы тот сдвинулся и не мешал узреть разоблачение Невзорова. Демьян же, неспеша, закатал рукав и продемонстрировал спираль оберега, что обвивала его руку немногим ниже локтя.

- Последний тотум, Войслав. Обещаю, другого случая заполучить его у тебя не представится, - скривил в усмешке тонкие губы Демьян.

Несколько секунд отступник думал, затем перехватил скип удобнее ладонью.

- Уговорил, - прохрипел пересохшим горлом с ноткой предвкушения Войслав. А затем ударил.

Яростное фиолетовое пламя рванулось из черного скипа отступника. Густое, плотное, словно стая голодных драконов, оно пыталось зажать в тиски Демьяна. Раздавить, расплющить, убить. Это тебе не полупрозрачная волна, которую можно разметать в клочья. Тиса беззвучно закричала. Белый щит соткался вокруг главвэя мгновенно. А дальше запели скипы, и началась феерия света и цвета. Оглушенная вспышками и ливнем жидкого огня вэи, Тиса отлетела в сторону. Сознание только отмечало крохи из увиденного - вот мигнули разом фигуры ловушек, вот словно подкошенный падает на снег “коренастый”. Вот пара телохранителей бросилась на помощь к Граневу, но их перехватывает Игнат Горохов.

Демьян и Войслав же, точно два вихря - белый и фиолетовый, кружились, сталкивались друг с другом и отлетали. Движения колдунов размывались в пространстве, скипы разили и искрили, изрыгали молнии и вились змеями, падали огненными дротами. Вокруг полыхало, словно гроза на время сместилась с неба на землю. В какой-то миг эти двое остановились друг против друга, отдышаться. Лицо Войслава уже не скрывал наклад. И Тиса внутренне вздрогнула, взглянув в глаза отступника, без зрачков и радужки, бледные, источающие фосфорное сияние. Резкие, хищные черты лица делали его страшным.

- Отдай невесомый, гончий, ты все равно умрешь. Я сильнее.

- Люди пропадали на границах губерний, - Невзоров вытер рукавом пот со лба. - Всех иссушил? Ради чего, Войслав? Они не были панокийцами, они были нашими имперцами.

- Жертвы на войне неизбежны, - резкое в ответ.

- Сейчас мирное время, Войслав. И то, что ты задумал - это убийство мирных жителей.

- Для меня все еще идет война! - прогремел отступник. - И Панокия умоется кровью, клянусь! Эти твари ответят мне за гибель сыновей! И твой обрег мне в этом поможет.

Войслав видимо, посчитал, что разговор окончен и вскинул скип. Демьян повторил зеркально движение. Две воронки фиолетовой и белой вэи сорвались со скипов и устремились навстречу друг другу. Они увеличились в размерах, взметаясь высоко, выше сосен. Даже Горохов и двое его противников невольно остановились, наблюдая это противостояние силы. Свет от схватки разбавил сумрак вечера, лег на скулы вэйнов, заплясал на стволах деревьев, и Тиса поймала себя на мысли, что не верит в реальность происходящего.

Словно в подтверждение ее мыслям раздался грохот, как раскат грома, и меж колдунами разверзлась земля. Раскололась, раздвинулась черной пастью испода. Комья земли, снега срывались с краев и исчезали в зияющем провале. Войслав отшатнулся, и его фиолетовая воронка дрогнула, ослабла, уступила белой. Еще немного и белая вэя поглотит отступника. В последний момент Войслав сорвал с себя левой рукой один из оберегов, спрятанный до сего момента под одеждой - великолепную подвеску, усыпанную драгоценными каменьями, - и бросил в чрево Хорна, громко выкрикнул какие-то слова на древнем языке. А через пару секунд после того, как подвеска исчезла в провале, землю сильно тряхнуло. Сосны закачались так колосья в бурю. Тиса ощутила подступающий лютый страх.

Из земной трещины рванулся огонь испода, заставив выйнов попятиться, и в следующий миг сразу два чудовища изнанки воплотились из ничего перед отступником. Лавовую огненную кошку Тиса признала сразу. Но даже этот полыхающий в вечерних сумерках изнань померк на фоне другого изнаня - это было некое отлитое будто из стали существо. Оно напоминало гибким телом гигантскую змею, чешуя которой имела свойство ощетиниваться иглами. “Змея” смахнув с легкостью хвостом сразу два обоза в реку, зашипела, раскрыв зубастую пасть. Однако нападать ни огненная “кошка”, ни “игольчатая змея” не спешили.

- Уничтожить! - прозвучал тем временем холодный приказ Гранева.

И не надо было пояснять, кого именно касалось сие веление.

“Нет!” - возопила Тиса всем сердцем, когда твари обернулись к Демьяну.

Горохов метнулся к Невзорову, встал рядом, поднял скип, и за это видящая была благодарна чернобородому богатырю.

- Это легендарный стальной ерш, верно, Невзоров? Ростовцев со своей дюжиной такого изнаня час мурыжили, пока не растлили.

- Он самый, - процедил с досадой Демьян.

- Может быть наши еще успеют?

Пожалуй, Игнат не верил собственным словам.

- Держи оборону, Игнат. Просто держи, - посоветовал Демьян, поднимая скип и со всей силы отшвыривая потоком вэи от себя стальную гадину.

Ерш зашипел, вздыбил иглы и снова бросился. И уже два луча вэи ударились в змею. Она отлетела, но слишком скоро оправился, чтобы снова кинуться бешеной смертоносной гадюкой. Очень выносливой и быстрой. Этак она вымотает главвэев враз. Тем временем лавовая кошка тоже вступила в схватку, и Тиса в отчаянии забилась сознанием о свою клетку. Она ничем не могла помочь. Только наблюдать. Раскрыв свою огненную пасть изнань метнул пару молний-языков в Горохова. Провернув скип, их отбил Демьян, перенаправляя внимание кошки на свою персону. В серых глазах колдуна отражался огонь. Кошка подалась вперед. Крылья плоского носа ящерецы расширились, будто она втянула воздух. Затем еще раз. И тут произошло нечто странное. Изнань неожиданно перестал атаковать. Он захлопнул пасть и прижал голову к земле, на которой уже стремительно таял снег, поднимаясь паром и отчасти изливаясь грязными ручьями со склона берега в Студень-реку.

- Что это с ней?! - воскликнул рядом Горхов, в свой черед отбив стальную змею, и заметив странный “поклон” изнаня.

Но Демьян не ответил, он отвел в сторону скип и замер. На его лице на долю секунды отразилось изумление и неверие. Затем вэйн склонил голову изнаню в ответ.

- Я кому сказал, уничтожить его! - хриплый рык Гранева, желающего призвать существо к подчинению.

Однако слушаться огненная ящерица не собиралась, словно признала в Демьяне нового хозяина. И даже больше того - как только стальной ерш в очередной раз кинулся на главвэев, она ринулась на их защиту.

С шипением твари испода сцепились друг с другом, и их схватка ошеломляла. Вздымались в небеса комья земли и снега, ломались как тростинки сосны, багровело небо. Стальные иглы плавились, а огонь ошметками отлетал на полверсты. В какой-то момент эти двое превратились в один расплавленный шар стали, объятый огнем и сетью молний. И когда это нечто понеслось к разлому, никто не мог и на миг предположить, что дело окончится именно так. Гранев выставил защиту и саданул вэей по приближающемуся смертельно опасному “клубку” испода, тщетно. Попытка отбежать в сторону провалилась. Он не успел.

Вэйна словно втянуло в этот исподний шар. В последний миг, прежде чем “клубок” рухнул в черноту земной трещины, Тиса увидела, как тело отступника разрывает на части бешеная сила.

Крик боли еще какое-то время слышался из недр разлома, а затем затих. Оглушающая тишина повисла над местом битвы.

Какое-то время все четверо свидетелей гибели отступника неотрывно глядели в трещину. А затем Горохов потрясенно протянул:

- Драконов дры-ын…

Эта фраза и разорвала накатившее на вэйнов оцепенение. Пара приспешников Гранева дернулись было, надеясь уйти порталом, но не смогли. Арка не появлялась. Лица этих мужчин, освобожденные от наклада, выразили злую досаду и бессилие. Послышались хлопки крыльев, и на поляну черными тенями стали садиться рысаки с седоками.

Тиса витала меж спешивающимися мужчинами с внутренним упреком “где вас носило?”, и только сейчас поняла - самое страшное уже позади! Единый, ты услышал меня.

- Ну вы даете ребята! - кто-то воскликнул из прибывших. - Да здесь никак смерч пронесся! Или стадо древоедов?

- Мордоклювова селезенка! - выругался рыжий Радион Забегай, оглядывая бурелом и рассыпанные по нему очаги костров. - Я что, опять все пропустил?!

- Можешь надеть наручники на этих малых, - великодушно указал Невзоров на приспешников Гранева.

Невер Анна

Глава

40 - Сон и явь

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Тиса открыла глаза, ощущая как оттаяла какая-то часть ее души. Только сейчас она поняла, насколько ее мучил страх за жизнь Демьяна. Подбежала Поня и видящая присела на козетке, чтобы обнять ребенка. Зажмурив глаза, она поцеловала дочку в макушку. Губы сами раскрылись в радостной улыбке.

Учитель стоял в двух шагах, держа руки сплетенными на своей груди. В зеленые глазах светился плохо скрываемый укор.

В чем же она провинилась?

- Очнулась, - усмехнулся блондин. - Долго ж тебя не было. Три часа, - Ложкин глянул на карманные часы. - Мы с ребенком уже отужинали. Вон там тебе оставили, поешь.

- Спасибо, - Тиса отметила взглядом поднос с едой.

- Так понимаю, ты не оборотней сейчас искала? - не желал оставлять тему учитель.

От пристального внимания мужчины, Тиса поерзала на сидении.

- Нет, - пришлось признаться. И тут же поняла, что обсуждать с учителем увиденное не сможет. Пожалуй, он это понял и поджал губы:

- Могла бы и предупредить, что так надолго уходишь в поиск.

Тиса хотела было ответить, но ее перебили.

- Не оборотней, значит, ищет наша видящая? - раздался за спиной едкий злой голос.

Пленники обернулись. В дверях стояли вэйны. Григорий Мерзликин и ассиец. Из-за спины последнего выглядывал испуганный Наум. Тиса же в одно мгновение возненавидела двери этой золотой клетки, за то, что они так бесшумно открываются.

- Так-так, - бледнолицый колдун потер острый подбородок. Губы сложились в ломанную линию. - Барышне-искуну не интересно искать воров для барона Аристарха Зиновьевича? Ай-яй. Не хорошо. Что делать, Яг-Бай? - обратился он к своему напарнику.

Чернокожий вэйн не пошевелил и бровью в ответ, однако Григорию этого и не требовалось.

- Барышню нужно заинтересовать, - продолжал паясничать вэйн. - И я знаю как. Забери у нее девчонку!

Григорий поднял руку с вытянутым указательным пальцем.

- Нет! Пожалуйста! - Тиса вцепилась в Поню, но это ей не помогло. Ассиец вскинул скип-бич и алая вэя, стегнула по рукам видящей, заставив убрать их от малышки. Все тело видящей вдруг налилось тяжестью такой, что трудно было пошевелить и пальцем. Кинувшегося к ребенку Ложкина отбросило к дальней стене.

- Мам, не плачь! - попросила Поня. Прежде, чем девочку за руку оттащил к двери чернокожий дядя, она успела забрать у матери плохие эмоции.

Ассиец подтолкнул ребенка к Науму.

- Отдашь служанкам, пусть нянчатся, - велел Григорий. - А ты, - обратился он к застывшей на козетке видящей, - ищи оборотней. А не найдешь, то девчонку свою больше не увидишь.

***

Оцепенение прошло к полуночи, как и положительный настрой от Пони. Тиса металась по комнате, как раненная волчица. Сыпала проклятьями в адрес Фролова и его вэйнов. Клим пытался усадить ее на козетку, советовал вздремнуть - утро вечера мудренее. Но Тиса упрямо качала головой и снова вышагивала в раздумьи вокруг тумбы.

- Успокойся, наконец! - в какой-то момент Клим схватил ее за плечи и заглянул в глаза. - Девочка пока у служанок, пока ей ничего не грозит. Мы заберем ее, обещаю. Снова что-нибудь придумаем и выберемся отсюда. Обязательно.

- Разве ты не видишь? Из этой клетки нам уже так просто не выбраться, - простонала Тиса, кусая губы. - Они забрали Поню! Ну почему я не написала Демьяну новое письмо? Ну, почему?! Он приедет за нами все равно. Я уверена.

От этих ее слов глаза учителя потемнели, а ладони мужчины еще сильнее стиснули ее плечи.

- Боюсь, тебе лучше на колдуна не рассчитывать, - процедил сквозь зубы Клим.

На вопросительный взгляд девушки, учитель отвел глаза в сторону.

- Вэйны непостоянны, Тиса, - с досадой произнес он. - Разве ты этого не знаешь?

Девушка упрямо покачала головой и вырвалась из объятий учителя.

Чтобы обрести толику уверенности она снова ушла в видение Демьяна.

Она нашла его в компании Юлия и Горохова, они шли по белокаменной винтовой лестнице вниз.

- На месте Гранева мог оказаться любой из вас. Повезло вам. Невзоров, тебе в особенности, - во весь рот улыбался чтец. - Эти красавцы еще башню без боя сдали в обмен на сохранение жизней. Кто бы мог предположить?!

- Похоже вмешалась судьба, и не сказать что я этому не рад, - без особых эмоций ответил Демьян.

Втроем вэйны вышли на нижний уровень башни. И здесь Игнат заглянул в одну из множества комнат.

- Пыточная, - угрюмо пробасил он.

Вэйны шагнули внутрь. Последовавшей за ними Тисе хватило одного взгляда на иссушенные мумии людей, сложенные вповалку на каменном белоснежном полу, чтобы мгновенно вылететь сознанием за двери. Боже! Это ужасно!

Когда Демьян снова появился из проеме дверей, глаза его были черны.

- За что нас любить? - произнес он бесстрастным голосом. - Мы - чудовища, Юлий. Хуже существ изнанки. Все верно. Мы - зарвавшиеся небожители, возомнившие себя богами.

“Нет, ты не такой!” - отчаянно возразила ему Тиса. - “Ты не такой! И я была не права, когда говорила это тебе. Ты давно развенчал мое мнение о вэйнах. Ты другой, ты надежный и справедливый, умный и заботливый. Ты тот единственный, кому я доверила бы свою жизнь без оглядки”, - она глядела прямо в упор в серые глаза. - “Прошу, пожалуйста, помоги нам! Приди, умоляю, у меня забрали дочь! Без тебя нам не выбраться из этого плена. Демьян! Умоляю, только приди…”.

Он не мог ей ответить. Как и не мог услышать. Увы. Дар предполагает одностороннюю связь.

Вэйн, неспеша, последовал к лестнице. Тиса не заметила каким образом в его пальцах появилась лента. Васильковая с серебристым краем. В глубокой задумчивости Демьян по привычке теребил видавшую виды шелковую полоску.

- Ты куда? - окликнул чтец главвэя.

- К Политову. Надо составить отчет.

***

К утру Тиса забылась сном. Но лучше бы не засыпала. Уже привычный сон, где она бежала за Демьяном сквозь белую метель, только еще сильнее вымотал душу.

В четвертый раз за утро заглянув к Поне, видящая нашла девочку за столом в кухне, уже знакомой по видению Наума. Девочку кормила та самая молодая служанка Ася, что носила еду стражам.

- Кушай. С мамкой твоей все хорошо. Она скоро освободится и придет за тобой.

- Она без меня печалится, - вздохнула девочка.

- Давай, чтобы она еще пуще не волновалась, что ты плохо ела, съешь эту манную кашу, - убедившись, что девочка заелозила ложкой в тарелке, девушка отошла к окну. Убрала за спину длинную косу, цвета спелой ржи.

Солнце просачивалось сквозь кроны благородных каштанов и слепило ее глаза. На ветвях проклюнулись листья. Пахло утренним дождем, смолистостью раскрывшихся почек и жимолостью. От упоительно ароматного свежего ветерка Тиса еще сильнее ощутила горечь от своего безвыходного положения. Под окном послышались шаги, и в следующую минуту она увидела ненавистных вэйнов, идущих по мощеной дорожке разбитого парка. Мерзликин что-то говорил, жестикулируя. Ассиец же его не слушал. Повернув голову, чернокожий колдун безошибочно нашел ту, что наблюдала за ним. Так эти двое и смотрели друг на друга, пока на повороте дорожки кустарники, стриженные в шары, не закрыли собой идущих и, тем самым не разорвали эту немую связь. Девушка вздохнула и тронула ладонью бусы на шее из цветных камушков.

***

После полудня следующего Тиса поняла, что Мерзликин знал на что давил. Ради того, чтобы иметь хоть один шанс вернуть Поню, она сделает что угодно. В обмен на сведения, где находятся воры, она попробует уговорить не разлучать ее с ребенком. Если надо, будет стоять на коленях перед Фроловым. Вот только как быть с совестью? Ведь воров из-за нее убьют.

Клим подошел к видящей и погладил по плечу. Не ощутив сопротивления, приобнял девушку, провел ладонью по волосам. Тиса уткнулась лбом в мужское плечо, ощущая, как глаза жгут подступающие слезы. Ей сейчас так необходима поддержка. Учитель молчал, за это она была ему благодарна. Итак слишком много бестолковых разговоров. До внутреннего опустошения и головной боли.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем она решилась. Видящая взяла в руки перчатку и присела на козетку. Спина и затылок коснулись стены, и веки прикрыли глаза.

И вот белесая дымка дара снова касается щиколоток. Нежно ластится и радуется новой возможности услужить хозяйке. “Хватит бродить вокруг да около. Сегодня мы с тобой обязаны найти оборотней”, - мысленно посвятила она в свои надежды дар. Туман послушно засветился и выстлал радужную половицу, ведущую в туманную даль. Тиса зашагала по щупу, представляя, как прыткий мужчина, один из тех, что нырнул в реку, уходя от погони, некогда носил эту перчатку. Черную кожаную с прорехой на безымянном пальце. А сейчас он должно быть обращен в зверя, небольшого, но юркого. И где-то теперь прячется со своим подельником. Только где?

Тиса уже довольно далеко зашла, однако не позволила себе удивиться этому, когда мир вдруг накрыл колпаком из звуков, цветов и запахов. Она стояла на задних лапах и выглядывала из вороха сопревших за зиму листьев на лощину и чернеющий вдали перелесок. Нос дернулся, улавливая запахи. Затем нырнула в дыру и побежала, нет, скорее заскользила по узкой норе в абсолютной тьме. Словно вода подземного источника. Через четверть часа бега, нора расширилась и превратилась в пещеру. Землянку освещала вэйновская свеча. У щербатой стены спал человек. Тиса отстранилась и увидела, как хорек, в котором только что пребывало ее сознание запрыгнул на спящего и злобно заклекотал и зафыркал, грозя куснуть лежащего за ухо. А когда мужчина шелохнулся, хорек спрыгнул наземь и моментально обратился. Эти двое были похожи друг на друга, как браться. Узкие плечи, сухощавые, но жилистые тела, живые лица, богатые на мимику и большие передние зубы. Сюртуки их в прошлом видимо из дорогих и видных, сейчас подошли бы нищим на паперти. В пыли, измятые, воняющие сыростью.

- Я кому говорил, тушить свечу, когда дрыхнешь! - прошипел владелец перчатки, с которым сознание Тисы попало в пещеру. - У нас и так их две осталось!

- Чего разоряешься, Фуха? Подумаешь, и в темноте видим, - зевнул второй и быстрыми движениями зачесал шею.

- Тебе может быть и всю жизнь провести в этой помойке по душе, - фыркнул первый. - Что, опять мышей обожрался, крыса базарная?

- Отвянь, блохастый. Лучше скажи, что там на воле?

- Обложили, сволочи, - нервно отозвался Фуха, и подобно брату зачесал себя под мышкой. - Рано еще. Подождем, пока каменные уйдут.

Взгляд оборотня упал на запыленный мешок, что служил недавно подушкой спящему брату. Теперь и Тиса заметила его. Ловким движением, Фуха сел на землю и раскрыл мешок. Взгляду видящей предстала горка золотых украшений, но оборотень сунул руку и вытащил из сего богатства еще более ценную вещь - рубиновую подкову. Даже при тусклом свете свечи, она была великолепна. Красный, как старое вино, рубин приковывал к себе взгляды. Золотая вязь древней надписи тянулась по его мерцающим граням. Красота удивительная!

- Подкова у нас, значит удача должна быть на нашей стороне, ведь так, Бел? - обиженно протянул Фуга. - Тогда почему мы все еще в этой дыре, а?

Брат пожал плечами:

- Я там пару полевок прикопал в углу, можешь поесть.

Фуга скривился так, что видящая ему посочувствовала.

Оглядев еще раз пещеру, Тиса остановила взгляд на белесых разводах стены. Их вязь ей что-то напомнила, только что именно? Ответ сразу не пришел в голову, и видящая откинула от себя эти мысли о стене. Есть более важные дела. Надо же выяснить, где находится это пещера, иначе толку с ее видения. Она припомнила карту местности, и дар отозвался сразу. Послушно отметил пред ее мысленным взором нужную точку. “Спасибо”, - поблагодарила она свой дар, и тот отозвался в душе теплой волной. Теперь можно возвращаться.

Очнулась Тиса от видения с легкой полуулыбкой на губах. Она все же нашла оборотней! Она сумела! Не зря целый месяц почти билась над этой перчаткой. Открыв глаза, видящая увидела Климентия. Лицо учителя было так близко, что она на миг оторопела. Красивые губы почти касались ее губ. Левой рукой он прижимал ее ладонь к своей небритой щеке. А зеленые глаза глядели на нее с поволокой вожделения.

- Колдун не достоин твоей любви. Я люблю тебя сильнее, чем он, - словно в дурмане шептал мужчина и, кажется, намеревался ее целовать. - Со мной ты будешь по-настоящему счастливой. Пара искунов, равный брак…

- Что ты делаешь? - ее слова не сразу дошли до него. - Клим?!

Наверно, как порядочной барышне, надо было вспомнить о пощечинах, но она растерялась. Оттолкнув от себя мужчину, видящая поднялась. Щеки пылали от возмущения.

- Что это значит, Клим? - спросила она. - Объяснись, пожалуйста.

- Прости, - не зная, куда деть глаза от стыда, прошептал учитель. - Ты не удобно сидела и я просто хотел тебя поддержать.

- И перестарался с поддержкой? - выдохнула Тиса. - В следующий раз прошу больше не трогать меня, пока я пребываю в поиске.

Учитель кивнул:

- Обещаю. Пальцем не коснусь без твоего дозволения. Только прости.

Весь его вид говорил об искренном раскаянии, что Тиса поверила и даже несколько успокоилась.

Послышался аккуратный стук в дверь. Искуны обернулись. В дверях стоял Наум и держал за руку малышку.

- Поня! - Тиса кинулась навстречу девочке и они обнялись.

Оглядев ребенка с ног до головы и расспросив о самочувствии, видящая поднялась с корточек и взглянула на Наума:

- Чем я обязана такому счастью?

- Приказ Аристарха Зиновьевича, - блестя взглядом голубых глаз, ответил горбун. - Он просит вас спуститься в фонтанный зал.

Тиса переглянулась с учителем, и блондин нахмурился. Сердце видящей тревожно сжалось.

От разговора с Фроловым она ничего хорошего не ждала. И это послабление с Поней никак прелюдия к очередной гадости, которую барин задумал. Тем не менее делать нечего.

Провожатый повел пленников к лестнице под хмурыми взглядами двоих стражников. Наверно, никогда еще Тиса так не желала, чтобы ступеньки не заканчивались. Наум открыл дверь и пропустил искунов в знакомый зал с фонтаном по центру.

Фролов стоял у своего портрета и лицо богача выражало досаду и раздражение. Нижняя губа-вареник брезгливо оттопырена. Рядом с хозяином вытянулся начальник стражи. Хорошо хоть Мерзликина нет. Отвратительный тип.

Пленники остановились в нескольких шагах от Аристарха.

- Господа искуны, наконец-то! - произнес Фролов. - Смотрю, мать уже воссоединилась со своим птенцом. И как вы себя чувствуете, барышня?

Тиса сжала ладошку девочки. Конечно, этот человек издевается не иначе. И намек она хорошо понимала. Фролов давал понять разницу. Мол, прочувствовала какого с ребенком и каково без него? И сейчас он захочет услышать, где прячутся оборотни. Только Тиса еще там, выходя из зеркального чертога, поняла, что ничего этому чванливому небожителю не скажет. Она не возьмет на душу смерть воров. Да эти два оборотня в пещере у нее вызывают в сто раз большую симпатию и сочувствие, чем этот напыщенный индюк. Мало они его еще обокрали. Надо было всю сокровищницу его хваленую вынести. Тиса им бы еще помогла мешки таскать. И пусть сейчас у нее снова отберут Поню. Ничего. Рано или поздно Демьян все равно отыщет их и тогда… Ведь он же отыщет, верно? Единый?

- Спасибо, на здоровье не жалуюсь, - ответила Тиса. - К чему этот вопрос? Если вы снова хотите узнать об оборотнях, то повторюсь - мой дар слаб. Я не смогу их найти, - она сглотнула комок в горле и погладила по голове дочь.

- Что ж. Тогда я вас, мил сударь и сударыня, больше здесь не держу. Можете выметаться, - рыкнул Фролов, буравя недобрым взглядом бывших пленников. - Знаете ли накладно с вами возиться!

Тиса не могла поверить своим ушам.

- Вы нас отпускаете? - спросил Климентий. Он тоже не верил.

- Ты оглох, милейший? - улыбка превратила лицо богача в гримасу. - Покиньте мой дом! Так понятнее? И да, забери свои деньги, раскопщик, - он достал из кармана мошну и бросил Климу. Тот при всей растерянности умудрился ее поймать. - Посчитай, что это возмещение, хм… за дурное обхождение.

Видящая продолжала стоять в полном изумлении, когда Клим прошептал:

- Тиса, идем, - и видя, что девушка остолбенела, наклонился и прошептал ей на ухо. - Пошли скорее, пока он не передумал! - учитель обнял ее за плечи и буквально потащил к дверям.

Позади раздался звон разбитого стекла, искуны вздрогнули. Обернувшись, увидели осколки на мраморном полу у фонтана. Подставка из хрусталя рассыпалась в крошку. Не известно, как посуда, а хрустальные подставки бьются к счастью.

Наум, который вызвался проводить искунов, повел их лестницей к выходу из замка. В тишине слышался лишь гул их торопливых шагов.

- Хозяину сон приснился, - пояснил по дороге Наум. - Святая Лея приказала ему отпустить вас, иначе на него падет кара Святой Пятерки.

Тиса подумала, если это не злая шутка, и они на самом деле выберутся из этого золотом облитого замка, то в первую очередь отправится в храм и поставит свечу Святой Лее и всей Святой Пятерке, вознесет акафисты и разобьет лоб в поклонах. Такие подарки судьбы бесценны, чтобы оставлять их без благодарности.

Наум вывел их через выход, о котором видящая не знала - чуть в стороне от парадной лестницы, ближе к выезду из территории. Ароматный теплый воздух коснулся носа, ветерок затрепал волосы и Тиса чуть не прослезилась, глядя в вечернее небо. Они торопливо зашагали по дорожке, обошли кучу голышей, наваленную видимо для строительных целей, и вышли и сторожевому пропускному посту. Коляску подали через несколько минут прямо к воротам.

- Ваше пальто сложены на заднем сидении, - услужливо все так же пережевывая слова сказал Наум. - Там же корзина с легкой закуской. Я распорядился собрать ее. Вдруг малышке что-то захочется в дороге. Теперь уезжайте. И если сможете, то простите… его.

- Спасибо, конечно, но если вы о своем хозяине, то последнего не обещаю, - честно ответила Тиса. Под хмурыми взглядами пары стражников, она усадила Поню в коляску. - Прощайте, Наум, и спасибо вам. Вы единственный, кто отнесся к нам по-человечески в этом гадюжнике, простите уж за сравнение. Но такое у меня сложилось впечатление.

- Я понимаю ваше негодование, - склонил голову Наум в учтивом поклоне.

Клим забрался на козлы и не раздумывая стегнул лошадей. Поня махала ладошкой горбуну, а Тиса смотрела на раскрытые ворота и до последнего боялась, что они могут захлопнуться в самый последний момент. Однако, подобного не случилось. Коляска выехала через арку крепостной стены и понеслась по мощеной дороге. Прочь.

Боже, неужели этот кошмар позади!

***

Бывают события, после которых спокойствие и теплое окружение начинаешь ценить с новой силой. Как если бы после жесткой тряски в коляске, наконец обретаешь устойчивую почву под ногами. Идешь неторопливым шагом, держишь за ладошку дочь и слушаешь ее незамысловатый восторженный лепет о первых одуванчиках. И на душе непередаваемое облегчение.

Миновало три дня с их возвращения, и Тисе уже не хотелось вспоминать это неприятное злоключение.

Старый плут Мо Ши при каждой встрече теперь рассыпался в извинениях, Люсенька сочувствовала и обнимала, Строчка продолжал расспрашивать о золотом дворце и радоваться, что “денежки все-таки богатей отдал, поимел совесть”, одна Клара поначалу выругавшись в голос, чистосердечно сыпя нелестными эпитетами в адрес Фролова и подчиненных ему колдунов, теперь старалась не напоминать о неприятном происшествии. Брюнетка поглядывала на молчаливого Ложкина за рабочим столом с потаенной тревогой в глазах и вздыхала.

Жаловаться на Фролова в управу Тиса не пошла, она уже поняла, что в этом городе все службы в подчинении у Аристарха. Хваленый начальник управы Кречетов с легкой руки градоначальника поставил на уши всех подчиненных в угоду Фролову. Ясно теперь каких именно оборотней искали благочинники. Вспомнились дроги с перебитым пушным зверьем в ночь, когда Сергей Зыков был в смене. Так что жаловаться - не ее случай.

Алевтина Кадушкина встретила постоялицу, как родную. Пожурила, и попросила на будущее, чтобы та в следующий раз сообщала, что уезжает с ночевкой к знакомцам. При этом хозяйка лукаво улыбалась. Тиса не подтвердила догадок хозяйки, но и правды всей не сказала. Просто повинилась. Зачем Алевтине и всей округе знать, где она пропадала на самом деле? Вот кому бы она рассказала, так это Агате Федоровне. Но колдунья еще не приехала, хотя могла вернуться со дня на день. Случилось и кое-что приятное за то время, пока она пропадала с Поней.

- Тарас мой стал слышать! - поделилась радостью Алевтина. - Тиса Лазаровна, это ваше снадобье помогло! Я же все делала, как вы говорили. Благослови вас Единый!

А сегодня Тиса услышала звуки рубанка и нашла хозяина в мастерской. Рядом с отцом вертелся Устин. На приветствие постоялицы Тарас кивнул, а на вопрос, не помешает ли, ответил - “нет, коли не шутите”. Слышит! Действительно слышит!

Некоторое время Тиса наблюдала за умелыми движением сильных рук, которые с помощью рубанка стесывали неровности доски.

- Это батька сидушку для кресла готовит, - посвятил в важные мужские дела постоялицу Устин. - А еще он “Быстрого” собрал для меня. Глядите, Тиса Лазаровна, это двухмачтовик!

Мальчишка показал деревянный корабль.

- А паруса я из бумаги вырезал. Правда красивый?

- Очень красивый, - похвалила Тиса, а про себя подумала, что таким она Устина еще не видела. Мальчишка выглядел повзрослевшим, глаза его сияли. Что значит отец рядом. Да и Тарас преобразился. На нем все так же была надета его любимая полосатая майка, но теперь она была заправлена в штаны. Тронутые сединой волосы мужчины чисты и зачесаны за уши. Лицо, обычно красноносое, нынче даже слегка бледновато.

- Подай-ка мне молоток, Устька, и гвозди.

Сын бросился искать инструмент, а отец оторвался от своей работы и взглянул на постоялицу:

- Вы, девушка, пропадали давеча, - пробурчал Кадушкин. - Боле так не делайте. О вас переживают.

Он еще о нервах жены печется. Чудеса! Тиса улыбнулась хозяину:

- Не буду больше, - пообещала она.

- Вот, бать! - появился шустрый помощник.

Тарас продолжил с Устином сбивать сидение, а видящая покинула мастерскую с легким сердцем. Кажется, у этих двоих наладились отношения.

Это была не единственно приятная весть. Люсенька сообщила, что помолвлена с Ильей Творожковым. Как положено, парень с родней, подарками прибыл к Перышкиным на украшенной белыми лентами тройке. И родители Люси благословили молодых образами. Свадьбе быть!

***

Если у других жизнь налаживалась, то у нее наоборот. Раньше Тиса знала точно, что ей делать, а именно - скорее отправиться к Демьяну. Теперь же, после видения Юлия, видящая растерялась. В столицу теперь можно было не торопиться. Все потому, что Демьян покинул Крассбург. Судя по всему надолго. Следя за резвящимся ребенком, Тиса шагала по аллее, бесцельно трогала зацветающие ветви вишен и вспоминала разговор Юлия и управного Политова.

Эти двое толкнулись в коридоре ССВ, и на вопрос чтеца о Демьяне, управной улыбнулся:

- Демьян? Разве он тебе не сказал? Позавчера взял у меня бессрочный отвод от дел и сказал, что улетает. Видимо, улетел, раз не откликается.

- Как улетел? Куда?

- Ну, тут он мне не докладывался, - хлопнул Политов рукой по плечу Юлия. - Сказал месяц-два может не объявиться. - А что? Молодец свое отработал честно и заслужил отдых! Такое дело мне раскрутил, от самого Императора благодарность получили! - довольный, Политов последовал далее коридором, оставив Юлия в полном недоумении.

- Ну, Невзоров! Упрямец драконов! - проворчал чтец. - Хоть бы сказал, куда же тебя понесло?

Так что теперь Тиса ощущала растерянность. Нет, письмо она Демьяну отписала, на следующий день после освобождения, как только вернулась из храма. Умудренная опытом, отправила лично. Только вот когда вэйн его прочтет теперь? Что же за невезение? И главное, что теперь делать?

Еще этот сон покоя не дает, каждую ночь снится. И не только. Внутри поселилось чувство, что она что-то упустила. Очень уж мутная история с освобождением, получилась. Нет. Сначала все показалось понятным. Богач увидел сон, в котором Святая Лея “потребовала” освобождения пленников. Только, Аристарх не похож на набожного человека. Скорее он ради выгоды готов душу заложить черту, а тут - по доброте душевной отпустил, да еще деньги подарил. Второй день в душе Тисы словно сверчок пиликал - “странно”, “подозрительно”, “не сходится”.

Своими мыслями на сей счет она решила поделиться с Климентием. Оставив Поню под присмотром Алевтины и Натки, которые клятвенно обещали баловать и не спускать глаз с ребенка, Тиса отправилась в клуб. Никаких колясок. Только пешком. Пусть учитель с некоторых пор несколько утратил ее доверие, как и заведующий школы Одаренных, но он единственный, кто поймет ее опасения. Потому что он был там, потому что видел Фролова и знает его способы уговаривать.

- Я понимаю, - тщетно пряча тоску в зеленых глазах, согласился блондин в ответ на ее слова. - Вам действительно стоит уехать. В Оранске тебе с ребенком оставаться не безопасно. Завтра Аристарху приснится еще какой сон, и он решит продолжить начатое. Так что… уезжайте.

Клим замолчал. Отвернулся к полке, делая вид, что весьма заинтересовался стопкой книг.

Тиса кивнула, приняв окончательно решение:

- Значит поеду домой, к отцу.

Да. Домой, в Увег, где каждый пригорок знаком, и родные стены греют. Где подружки растят детей, старик Агап варит как и прежде снадобья, а Камилла печет сдобные пироги. Где все понятно и просто.

- Надеюсь, вы мне напишете письмо, как доберетесь, - Клим положил на стол книгу с печатью Гатчиты на обложке, погладил вензель красивыми тонкими пальцами.

- Напишу, - с грустной улыбкой пообещала видящая.

- И когда соберетесь выехать?

- Думаю после завтра.

- Разреши довезти вас до станции?

Она согласилась. И почему после всех передряг, в которые втянул ее этот увлеченный курганом блондин, она ощущает себя виноватой? Собираясь покинуть клуб, Тиса еще раз взглянула на книгу и задумалась. Если смотреть на эту вязь не прямо, а сбоку, то…

- До встречи, - прошептала девушка и накинула на плечи свое пальто, уже слишком теплое для такой солнечной весны.

Что ж, теперь она знала, где именно располагается курган, но говорить об этом Климу, увы, пока не собиралась. “Прости меня, учитель. Но я не уверена, что Мо Ши не уговорит тебя еще раз продать оборотней взамен очередного денежного поощрения”.

***

Теплая погода, почти майская, напомнила о том, что нужно обновить к поездке гардероб себе и дочке. И в следующие часы, Тиса решила посвятить покупкам. Люся и Клара вызвались составить ей компанию. И если бы не они, то, покупая с легкостью вещи Поне, себе бы видящая точно пожадничала взять два новых платья и чудесное легкое приталенное пальто из тонкого сукна.

- Тебе оно очень идет, - щебетала Перышкина, расхваливая покупку. - И все же жаль, что ты уезжаешь, Тиса. А я так рассчитывала, что ты будешь на нашей с Ильей свадьбе.

- Ничего, Люси. Зато ты напишешь Тисе письмо и расскажешь в мельчайших подробностях, как все прошло, - криво улыбнулась брюнетка, подойдя к зеркалу и прикладывая к себе черное платье.

- Точно! - хлопнула в ладоши улыбчивая девушка. - Я так и сделаю!

Тиса забрала сверток из рук улыбчивого продавца и обернулась к Кларе.

- Тебе не кажется, что у тебя достаточно черных платьев? - покачала головой она. - Можно подумать, что ты носишь траур.

Клара стрельнула ироничным взглядом в видящую:

- Предлагаешь разодеться в рюши и цветочки?

Тиса улыбнулась. Образцова в своем репертуаре.

- Можно и без рюш обойтись. Рискни хоть раз отступить от своих закостенелых вкусов.

- Кто бы говорил, - хохотнула Клара, но черное платье вернула продавцу.

Тиса указала на другое, нежно кораллового цвета, строгого покроя, с белым воротничком-стойкой. Брюнетку в таком платье невозможно не заметить. Этакая строгая романтика.

- Ладно, возьму, - проворчала Образцова, выкладывая денежки на стойку.

Домой Тиса прибыла на нанятой коляске. И вечер посвятила примерке. Вещи, которые она купила Поне подошли, что не могло не радовать. Поня рассказывала, как лепила пирожки с тетей Алей и Натой, а потом во дворе рассматривала жука с Устином. Поздний вечер завершился колыбельной для Пони и поиском близких. Скоро она их всех увидит - отца, Ганну, деда Агапа, Зою, Марику, Камиллу, даже погодника Филиппа, который все так же продолжал нести службу наместного вэйна в Увеге. Всех, но только не Рича. И не Демьяна. Тиса глубоко вздохнула, в который раз перевернувшись с боку на бок. Даже в этом жутком сне, где он пропадает за белоснежной вьюгой, она не видит его лица. Только спину. Тиса зажмурила с силой глаза, чтобы не разреветься. Единый! Рядом с ребенком она не имеет права быть слабой.

***

По утру в гости во флигель забежал Устин и остался на завтрак у постоялицы. Затем дети убежали во двор кормить пернатых обитателей курятника, а Тиса в одиночестве вымыла посуду. Улегшееся было за хлопотами, вернулось ощущение, что она упустила нечто важное. Ну почему же богатей их так просто отпустил?

В конце концов, не придумав ни одной правдоподобной причины, Тиса взялась за помятованы. Она вспомнит а подробностях тот день и, возможно, найдет объяснение. Или же успокоится.

Сцена, в которой Фролов отпускает их на все четыре стороны, не приблизила ее к отгадке ни на ноготок. Однако интуиция твердила “смотри еще, внимательнее!”. Тогда Войнова прошлась по воспоминаниям всего дня, начиная с утра. Испытывая смущение, снова пережила близость Климентия. Шустрый блондин воспользовался ее безвольным состоянием в поиске. Возмущение снова поднялось. А она вчера его еще жалела!

“Ох, Климентий Петрониевич, жениться тебе надо”, - прошептала видящая, - “но только не на мне”.

Устало убрав руку с маминых часиков, Тиса какое-то время задумчиво смотрела на серебряные стрелки. Затем с упрямством снова взялась за стеклянную крышку с тоненькой трещиной.

Чертог обступил ее всеми шестью зеркальными стенами, засветил над головой люстрой. “Колдун не достоин твоей любви. Я люблю тебя сильнее, чем он, - шептал ей жарко Клим, но Тиса на сей раз оставила речи блондина без внимания. Замедлила свой короткий взгляд за спину Ложкина, уловив в том направлении какое-то неразборчивое движение. И пригляделась. В зеркалах, которыми были покрыты стены комнаты проявилось отражение - приоткрытые двери и мужской силуэт. Единый! Этого просто не может быть! Тиса смотрела и не могла поверить. Он был там.

Сбросив воспоминание, а затем еще пару раз прокрутив его заново, видящая принялась одеваться. В спешке девушка чуть не выскочила на улицу в домашних тапках. Наум, вот кого ей срочно нужно увидеть. Он ей расскажет, что там делал Демьян! А нет, так она вытрясет из него правду. Ведь маленькая рука в черном рукаве, придерживающая открытую дверь зеркального чертога, принадлежала никому иному, как этому маленькому человечку.

Глава 41

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Наума она подстерегла у Ткацкой фабрики. Для этого Тиса три часа промаялась в центре Оранска в сквере, то и дело присаживаясь на лавки, чтобы даром отследить передвижения горбуна. И когда услышала, что последний собирается на фабрику за бумагами для хозяина, возблагодарила небеса.

Крытая лаковая коляска заехала на оживленный хоздвор фабрики, и Тиса проводила ее взглядом. Охранник в форме у пропускной будке опустил полосатый брус, перекрывая въезд.

- Простите, - обратилась к нему видящая. - Мне необходимо переговорить с Наумом Федотовичем, он приехал той коляской, - она указала на карету.

- Он вас ждет?

- Нет… то есть да, - стушевалась Тиса.

Бдительный мужик нахмурил брови:

- Что-то мне кажется, вы меня обманываете, барышня.

- Он не знает, что я здесь, - призналась Тиса. - но мы с Наумом Федотовичем хорошо знакомы. Пожалуйста, передайте ему, что видящая Тиса Войнова ждет его у ворот.

Охранник крякнул. Удивление на его лице сменилось неподдельным интересом:

- Ох, не та ли вы видящая, что из школы одаренных? Мой кум корову искал, рассказывал о вас.

- Помню его. Нашла я его корову у соседки, - видящая наморщила лоб, вспоминая имя. - Кыси. Так он ее назвал, кажется.

- Ваша правда! - в широкой улыбке охранника не доставало одного зуба. - Что ж вы сразу-то не сказали? Погодите, я сейчас позову Наум Федотыча.

И мужчина, крикнув своему напарнику, что отойдет на минутку, поспешил к коляске. Вернулся через пару минут вместе с горбуном.

- Тиса Лазаровна, клянусь, не ожидал вас здесь увидеть, - невнятно произнес он.

- Я и сама удивляюсь, что я здесь, - видящая оглянулась на проезжающую мимо телегу, груженую свертками тканей. Руки невольно затеребили воротничок платья.

- Чем обязан? - промычал карлик, глядя на нее ясными голубыми глазами. - Я к вашим услугам.

Слегка склонил голову. Все такие же вышколенные манеры, при таком-то хозяине иного не может быть.

- Ответьте мне, пожалуйста, только на один вопрос, - не стала ходить вокруг да около Тиса. - Скажите, что делал в особняке Фролова вэйн? Не из ваших. Серые глаза, темно-серого грифельного цвета волосы, рост средний. Лет сорока. Думаю, продолжать не надо, - она не сводила взгляда с горбуна. Показалось или Наум занервничал? Опустил голубые глаза, промычал что-то неразборчивое, отрицательно закачал головой.

- Я знаю, что он был там, - упрямо тряхнула головой Тиса. - И вы его видели, Наум. Не отказывайтесь. Разубедить вам меня не получится. Вы заходили в зеркальный чертог, и он был рядом с вами. Умоляю. Мне нужно знать! Пожалуйста!

Тиса сложила ладони вместе.

Какое-то время Наум колебался, а затем, увидев мольбу в янтарных глазах девушки, сдался:

- Отойдемте в сторону, Тиса Лазаровна. Тут разговор особый.

Так они и сделали. Прошлись вдоль фабричной стены из бурого кирпича. Тиса с трудом скрывала нетерпение.

Наум вздохнул, прежде чем начать:

- Раз вы уже знаете, то слова своего я не нарушаю, рассказав вам. Да, этот колдун был там. Он явился около четырех. Хозяину донесли, что в воротах стоит пришлый и просит его принять. А еще он спрашивал о вас.

- Что именно? - выдохнула Тиса.

Наум устало промычал:

- Мне проще показать, честное слово. Позволите? - и поднял руку.

Тиса разрешила коснуться своего виска.

И на нее нахлынуло чужое воспоминание. Яркое, будто она снова находится там в золотом замке, только стала ростом пониже.

В своих, то есть в руках Наума оказались щипцы с рыбешкой. Фролов снова кормил своих щук. Рядом стоял

Перед ним склонил голову молодой стражник:

- Там вэйн явился, уважаемый Аристарх Зиновьевич. Просит приема. О видящей спрашивал и ребенке. Мол вы должны их отпустить.

- Вэйн? - Аристарх нахмурился, выпятив нижнюю губу. - Скажи, не приму, никаких видящих не держу. Пусть катится по-добру по-хорошему, пока цел. Наум, найди Мерзликина. Будет настаивать наглец, пусть разберутся! Ишь, каков нахал, он мне еще указывать будет!

Наум поклонился и поспешил прочь из фонтанной комнаты.

Картинка сменилась, и Тиса уже увидела мощеный двор и Демьяна. Он неторопливо шагал к пардному крыльцу. Взгляд прикован к башням. Одет неброско, в руках скип. Вот только скупая полуулыбка не обманула видящую. Главвэй был зол, об этом свидетельствовали его черные глаза со стальным отливом. Он даже, схватившись с Граневым и его прихвостнями, так был настолько зол. Он все же пришел за ней! Пришел! За спиной Демьяна у ворот стражники улыбались и приветливо махали ему вослед.

- У него дар убеждения, - низкий голос с перекатами, и абсолютно бесстрастный. Ассиец так редко разговаривал, что Тиса сначала не поняла, что говорит именно он.

- Изнань! - ругнулся Мерзликин. - Так чего стоишь, истукан черномазый? Где твои лепухи!? Похоже гость нарывается на горячий прием. Так устрой его ему! - Григорий гадко хихикнул.

Яг-Бай снял с пояса скип-хлыст и двинулся навстречу Демьяну. Они остановились друг напротив друга, и Тиса услышала разговор.

- Уходи, - ассиец был по прежнему немногословен. Алый хлыст уже зажил своей жизнью, и кублился петлями вокруг Яг-Бая.

- Ну надо же, - качнул головой главвэй. - Что интересно делает воин из племени красных скорпионов так далеко от пустынного края? Акунэ хо, мар?

Ассиец вздрогнул при этих словах, но ответил так же бесстрастно.

- Не твое дело, вэйн.

- Верно, - легко согласился главвэй. - У меня есть мое. Я пришел за женщинами, мар. Видящая и девочка. Ребята у ворот любезно просветили меня, что владелец сего ослепительного поместья, - он поднял взгляд на башни. - удерживает их здесь не по их собственной воле.

- Хозяин не будет с тобой говорить, - ответил ассииец. - Женщины останутся здесь. Тебе придется уйти.

- Хозяин? - вздернул брови Демьян, снова посмотрев на ассийца. - Я не ослышался? У вольного мара есть хозяин? Красный скорпион согласился стать цепным псом? Забавно. Весьма, - заметив, как стремительно лицо ассийца растрачивает бесстрастность, Демьян показал ладонь. - Что ж, полагаю знак ССВ тебя не убедит пойти мне навстречу.

Ассиец молчал. Белки его глаз стремительно наливались кровью. Ладонь главвэя, как и знак на ней, чернокожий колдун оставил без внимания.

Демьян с мрачным удовлетворением перехватил скип:

- Очень хорошо. Было бы досадно легко получить свое и уйти отсюда. Очень уж мне у вас нравится, друзья. Да и зверинец смотрю, весьма прелюбопытный. Хотя и немного простоват. Камни и глина, угадал?

Тиса с ужасом смотрела, как к Яг-Баю бесшумно подтягиваются те страшные безглазые существа - десяток кабанов и пара великанов.

- Он из спецстражи, - чертыхнулся, стоящий рядом с Наумом, Григорий. - Эта девка говорила о знакомце из ССВ. Изнань! Убей его, Яг-Бай! - крикнул он своему напарнику.

- Но, Григорий Лавзеевич, такого приказа Аристарх не давал, - еле выговорил горбун взволнованно, дернув за рукав Мерзликна.

- Он не давал, так я даю, - взвизгнул Григорий, отдернув локоть. - Этого гостя точно надо зарыть, иначе за ним явятся другие.

В нетерпении бледнолицый колдун зажевал губы.

В этот момент полыхнули первые всполохи схватки. Послушные воле ассийца, кабаны и Великаны стеной двинулись на незваного гостя, однако Демьян не испугался. Наоборот, подался вперед. Тисе показалось, что главвэй только и ждал этого. Действий, когда он может как следует размяться. Злость вкупе с отточенностью движений, которые сложно было уловить простым глазом сносили на своем пути лепуха за лепухом.

Наум попятился к крыльцу, и уже оттуда, присев на ступени, в просвете меж балясинами следил за боем. Краем глаза Тиса заметила, как рядом с ним на ступени опустилась знакомая девушка, Ася. Служанка. Она тоже наблюдала за происходящим внизу.

Демьян же бил наверняка, словно косарь срубал колосья острым лезвием в жаркий полдень. И там где недавно скалилась в броске парочка кабанов, на мощеную площадь осыпались кучи камней. Великаны выпустили к нему свои отростки-руки, как живые змеи они стремились обхватить вэйна и задушить. Но и тут, главвэй с легкостью уворачивался, и уже великанов постигла участь превращения. Тиса удивленно рассматривала, как сначала один, затем другой, прошитые сетью лучей белоснежной вэи, они рухнули вниз. И по площади прокатилась волна глиняных черепков. И только потом начался настоящий бой. Когда ассиец схлестнулся с Демьяном.

Тиса завороженно наблюдала за парой вихрей с бешеной скоростью передвигающихся по площади. Первую минуту с беспокойством. Даже осознание, что она смотрит чужое воспоминание, и это прошлое, не успокаивало ее. Когда алый хлыст чуть было не коснулся горла главэя, она беззвучно вскрикнула. Но затем успокоилась. Демьян стал теснить противника, не давая алой “плети” как следует развернуться. Ближний бой оказался для ассийца более сложным. Когда скип Демьяна ощетинился лезвиями, и те блеснули в закатном солнце, рядом услышала рядом чей-то испуганный возглас. Служанка Ася бросилась вниз по лестнице с крыльца. Наум не успел перехватить ее руку, и поспешил за ней. Эти двое пробежали по дорожке меж стриженных кустов и вынеслись к месту завершения схватки. Что это был именно конец ее, стало сразу ясно. “Ася, стой!” - прошипел Наум, хватая за руку служанку и не давая той броситься к ассийцу.

- Ты сильный воин, я проиграл, - сжимая рукой кровавое плечо, произнес чернокожий исполин, пошатываясь и глядя исподлобья на противника. Кровила не только рука, но и бок вэйна.

- У меня есть, что защищать, - произнес Демьян. - Тебе должно быть известно, когда воин получает от Песочного Тэя, силу крыльев Гора.

- Когда тот защищает свою семью, - выдохнул ассиец. Он покачал головой. Рукав его уже пропитался кровью и она струйкой сочилась наземь. - Я должен был это сразу понять… Обиду семьи смывают кровью, - он поднял подбородок, ожидая последнего удара.

Демьян медлил, щуря глаза:

- Ты связан обетом, верно, ассиец? - задумчиво произнес он. - Иначе вашего брата не заставишь служить иномирцу. Смертный долг… Жаль не помню, какими словами он у вас скрепляется.

- Ты много о нас знаешь.

- Я бывал в ваших местах и пил из чаши Ро.

На лице ассийца вдруг проступила улыбка. Тени счастливого прошлого пронеслись в его черных глазах, тронули морщины у глаз, расправили складки на иссиня-черном лбу, рассеченном пополам красными полосами краски.

- Я рад, что именно ты освободишь меня от этого постыдного служения, - произнес он. - Останови мое сердце, брат, и я освобожусь от долга!

При этих словах Ася попыталась вырваться из рук горбуна, который оказался на удивление сильным мужчиной:

- Нет! Пожалуйста! Не надо! Ягоб!!

- Оставь, Аса! - шикнул на нее Яг-Бай, и служанка примолкла, продолжая всхлипывать.

Демьян взглянул на девушку, затем на ожидающего его удара ассийца.

- Будь по твоему, красный скорпион.

Тиса увидела, как главвэй переложил скип из правой руки в левую. Губы его зашевелились. Он поднял правую руку над головой, затем опустил, глядя на шар белой вэи в своей ладони. Белый сгусток искрил мелкими молниями, дымился тончайшими нитями. Демьян шагнул к ассийцу и ударил. Белым шаром прямо в грудь - в сердце чернокожего вэйна.

Секунду Яг-Бай качался, а затем рухнул, как дуб в единый миг лишившийся корней. Раскинутые в стороны руки, промокший в крови кафтан, и распахнутые в небо черные глаза. Тиса беззвучно ахнула. Несмотря на то, что этот вэйн принес ей немало неприятных минут, сейчас она его жалела. Видеть, как Ася кинулась к ассийцу с рыданиями, было тяжело. Служанка трясла алую скользкую от крови ладонь убитого, обнимала широкую грудь, заглядывала в застывшее лицо. Когда Демьян присел рядом на корточки и положил палец к мощной шее ассийца, Ася накинулась на него с обвинениями:

- Вы! Вы! Чудовище! - крикнула она. - Зачем вы убили его?! Зачем!?

Девушка горела ненавистью, однако поднять руку на убийцу любимого не решилась.

- Все вэйны - чудовища, - ответил Демьян. - Вы разве не знали?

Он поднял на нее серьезные серые глаза, и вздохнул:

- Успокойся. Будет жить твой скорпион. Только отойди, боюсь зацепит накладом.

Девушка неверяще уставилась на главвэя, затем обернулась к стоящему в нескольких шагах от нее Науму. И снова растерянно взглянула на Демьяна.

- Вы не обманываете? - запинаясь прошептала она. - Так он… живой?!

- Нет, - покачал головой Демьян. - Его сердце остановилось. И если ты все же отойдешь, сударыня, я смогу его снова запустить. Тем более, что уже пора.

Дождавшись, пока притихшая девушка отступила, Демьян положил свою руку на грудь ассийца. Губы главвэя вновь пришли в движение. Через несколько секунд ладонь вэйна обволокла ослепительная вэя. Секунды - и свет растекся по всей груди убитого. В какой-то момент Демьян сжал ладонь в кулак, отвел, чтобы без промедления ударить им в грудь асиийца.

- Два касания. Смерть и жизнь. Синах Дин остался бы доволен, - произнес устало он, отметив, что грудь ассийца поднялась от вздоха, а черные глаза вновь обрели способность моргать.

- Яг! - бросилась к ожившему ассийцу со счастливыми слезами на глазах. - Ягоб!

Демьян поднялся с корточек:

- Жить будет, но я бы на твоем месте все же перевязал его раны.

Сказав это, Демьян полностью потерял интерес к сей драме и огляделся. Серые глаза остановились на Науме. Горбун попятился, но главвэй покачал головой и пальцем поманил карлика к себе:

- Отведи меня к ней, - приказал он, - заодно я не против познакомиться с бароном. Впрочем, начнем, пожалуй, с последнего.

Мир дрогнул, и Тиса вновь вернулась в явь. Наум отнял ладони от ее висков.

- Мне пора уходить, - промямлил горбун, оглядываясь в сторону фабричной проходной.

- О, нет, - взмолилась Тиса. - Покажите мне еще, Наум. Пожалуйста! Я же помню его, он был в зеркальном чертоге. Ведь так? Умоляю, еще немного!

Горбун все же внял ее мольбе и снова приложил ладони к вискам видящей.

- Пять минут, Тиса Лазаровна. А потом мне надо будет уйти.

Во второй раз дар видопередачи перенес Тису в знакомый коридор, ведущий от фонтанной комнаты к зеркальному чертогу. Рядом с собой с дрожью в сердце Тиса вновь увидела Демьяна. Он держал за руку Поню и разглядывал девочку:

- Тебя не обижали здесь?

- У-у, - покачала головой малышка, прижимая к груди медвежонка. - Только мама плакала. Плохой дядя сказал, что если мама не будет его слушаться, то она меня никогда не увидит.

Наум поймав тяжелый взгляд вэйна вжал голову в плечи.

- Ничего, - произнес Демьян добродушно. - Плохой дядя уже подобрел. Бояться тебе и маме больше нечего.

Поня кивнула, обняла мишку и что-то зашептала игрушке на плюшевое ухо.

- Мы идем как раз к твоей мамочке, - прожевал слова Наум, улыбаясь девочке.

Они завернули за угол и подошли к дверям чертога. Горбун подал знак стражам, затем отворил эти проклятые бесшумные двери. Тиса знала, что она сейчас увидит. Была готова к этому.

И все же, оказалось, что не совсем.

Единый! Клим целовал ее, страстно обнимая! И она отвечала ему? Боже, по иронии судьбы, все выглядело так, будто она оглаживала щеку учителя! Со стороны двери, совершенно не было заметно, что Клим придерживает ее руку пониже запястья. Боже, теперь Демьян подумет о ней невесть что! Сейчас Тиса была зла на Климентия, как никогда раньше.

- Тсс, - пошептал Демьян девочке, готовой было броситься к матери. - Давай лучше ты устроишь маме сюрприз. Для этого мы снова выйдем, а потом ты зайдешь снова.

Поня улыбнулась и приставила Мишке пальчик к его рту-стежку.

Тиса как во сне досматривала чужое воспоминание. Почти не улавливая разговора, она лишь видела Демьяна, его почерневший взгляд. Голос главвэя все так же оставался дружелюбным с ребенком, только разве что появилась в нем легкая хрипотца. Но вэйн скоро с ней справился. Только Тиса не могла обмануться. Боже, она никогда не видела в этих серых глазах столько затаенной боли.

- Иди, - погладил он Поню по плечу, коснулся ее льняных кудряшек. - Мама ждет тебя. А я не пойду, девочка. Я должен еще сделать кое-что важное. Иди.

Снова перемена места воспоминания. И Тиса увидела их троицу - себя, Поню и учителя - застывшую перед Фроловым в фонтанной гостиной. Только теперь богатей ей показался иначе, чем прежде. Болезненная испарина на челе. Досада, раздражение и страх, плохо спрятанный под чванливой спесью. Как она этого не заметила? Более того. Наум обернулся, и Тиса увидела Демьяна. Незамеченный, похоже, только их троице, вэйн стоял возле фонтана. Ладонь его покоилась на поверхности хрустальной подставки.

- Вы нас отпускаете? - голос Климентия.

- Ты оглох, милейший? - богач выдавил из себя подобие улыбки или оскала. - Покиньте мой дом! Так понятнее? И да, забери свои деньги, раскопщик. Посчитай, что это возмещение, хм… за дурное обхождение.

Клим поймал кошель. Тиса видела себя со стороны. Свое изумление и оторопь. Учитель попытался ее сдвинуть с места, а потом обнял и зашептал на ухо одной ей известные слова. Затем так и не разжимая объятий, Клим увлек ее к выходу из комнаты.

Звон разбитого стекла. По мраморному полу разлетелись осколки. Демьян так и стоял на том месте у фонтана, даже не замечая, что возле его ног блестела россыпь хрусталя.

Снова смена. И последнее непродолжительное воспоминание, которым милостиво поделился горбун.

За коляской закрылись ворота, и Наум оглянулся на стоящего поодаль главвэя.

- Что теперь, Демьян Тимофеевич? - промямлил он, приблизившись к вэйну.

- Мой черед уходить, - голос бесстрастен и сух, словно выжженная зноем пустыня.

Из вечернего сумрака вынырнул ассиец. Грудь и рука его были перевязаны белыми полотнищами. Судя по нескованным движениям, он чувствовал себя вполне хорошо. Мало того, ассиец без труда тянул за собой на привези Григория Мерзликина.

- Ты хотел языка, брат. Забирай, - произнес Яг-Бай. - Он много знает о черных делах барона.

- М-м, - промычал пленный Мерзликин, кидая злые затравленные взгляды на вэйнов.

Демьян молча забрал поводок и направился к выходу. Ассиец нагнал его спустя тройку секунд.

- Твоя женщина уехала с другим. Ты отпустил ее! Почему?

Вопрос заставил Демьяна остановиться. Но отвечать главвэй не торопился.

- Ты же мог забрать свою женщину! - похоже ассиец на самом деле не понимал.

Демьян поднял руку, прерывая Яг-Бая.

- Мар слишком долго пробыл в империи и разучился молчать, - осадил он не в меру любопытного чернокожего вэйна. Но спустя несколько секунд все же процедил, через силу:

- Она выбрала другого.

- Но ты ведь мог убить его! - не отставал ассиец. - Ты сильнее и достойней этого белого.

- Ты не понял, скорпион. Она любит его,- слова словно ободрали горло главвэя. - Я не буду лишать ее счастья. И больше не единого вопроса, мар, - предупредил Демьян, кидая тяжелый взгляд на ассийца. - И да. Если увижу тебя еще раз в империи, пощады не жди.

- Мы с Асой уйдем тотчас, она сейчас собирает вещи, - не смотря на угрозу, улыбнулся во весь белозубый рот Яг-Бай. - Если когда будешь в долине скорпионов, знай, я приму тебя как дорогого брата. Храни тебя Песчанный Тэй!

Прежде чем, уйти во тьму и утащить за собой Мерзликина, Демьян кивнул.

Вернувшись из чужих воспоминаний, Тиса накрыла лоб ладонью.

- Боже, что я наделала… - прошептала она.

- Вам плохо? - Наум не торопился уходить и глядел на девушку с сочувствием.

- Мне не плохо, - простонала видящая. - Мне очень плохо.

- Я могу что-нибудь для вас сделать?

Тиса отрицательно покачала головой. Тянулись секунды, но Наум все еще не спешил ее покидать.

- Демьян теперь считает, что я люблю другого, - взглянув в голубые глаза горбуна, выдохнула девушка не в силах больше молчать. - А я ведь не целовала Клима! Я же была в поиске!

- Простите, - промычал Наум, - но смотрелось это, м-м… э-э, хм… Простите, - смутился окончательно Наум.

- Я видела, как это смотрелась, - с досадой выдохнула она. - Ужасно! Будто я…

Тиса в негодовании покачала головой. А ведь Демьян говорил, что пришел за своей семьей. Боже. Хочется зареветь от тоски.

- Вы так не переживайте, - тронул за руку Тису Наум. - Знаете, вам просто нужно объясниться. Поговорите с Демьяном Тимофеевичем. Мне кажется, он не из тех, кто рубит сгоряча, даже при всем том, что он весьма решительный мужчина. Весьма.

Видящая горько вздохнула:

- Он улетел. Я теперь не знаю, где его искать.

- Ничего. Он обязательно вернется, и тогда вы поговорите. И все наладится, вот посмотрите.

Тиса благодарно взглянула на горбуна. Стыдно, что она так разоткровенничалась, но с другой стороны этот разговор немного успокоил ее.

- Простите меня, - повинилась видящая. - Мне так неудобно.

- Пустяки, - слабо улыбнулся Наум, словно сам извинялся. - Теперь я побегу, иначе Аристарх будет гневаться. После всего происшедшего и особо после того, как ваш вэйн сказал, что Рубиновая подкова на картине ничто иное как подделка, барон теперь совершенно осерчал, - с беспокойством прошептал горбун.

Похоже, что теперь настал его черед делиться своей печалью.

- Почему вы служите у него? - спросила Тиса. В ее взгляде читалось все ее “уважительное” отношение к этому человеку.

Наум вздохнул, так глубоко и тяжко, словно на его плечах держался весь Хорн:

- Он мой единственный родственник, Тиса Лазаровна, - прожевал слова маленький человечек.

- Родственник? - удивилась видящая.

- Родной брат, - прошептал Наум, кидая в стороны взгляды. - Только никому не говорите. Ари считает это постыдным.

Тиса на какое-то время задумалась, и в ее мыслях Фролов стал обладателем еще нескольких нелестных эпитетов.

- Ладно, было весьма приятно с вами поговорить, но мне пора, - с извиняющейся улыбкой, раскланялся горбун. Всего вам самого доброго и простите, коли обидел.

- Наум! - Тиса заставила маленького человечка оглянуться. Какие у него все же необычные голубые глаза, - Если вы когда-нибудь захотите променять родство на дружбу, я всегда буду рада видеть вас у себя. Поня к вам привязалась. Вы найдете меня в Увеге, мой отец капитан пограничного гарнизона. Скажете, что ищете меня и вас проводят. У нас, конечно, далеко не золотые хоромы, скорее наоборот, но жить вполне можно.

Голубые глаза заблестели благодарностью или еще чем.

- Спасибо, Тиса Лазаровна! - произнес явно расчувствованный горбун.

- Можно просто Тиса.

Он улыбнулся, и лицо горбуна стало даже красивым:

- Не уверен, что я согу оставить Ари, но я буду иметь ввиду.

- Если он вас удерживает силой, я постараюсь вас вызволить, - спохватилась Тиса.

- Что вы! - махнул маленькой ручкой Наум. - Я сумею исчезнуть, если вдруг решу уйти.

- Хорошо, подумайте, - кивнула Тиса. - и приезжайте. Мы вас с Поней будем ждать.

Кажется улыбка горбуна стала еще шире. На том они расстались.

Поглощенная в свои думы, Тиса зашагала прочь. Вскоре Фабрика осталась позади, под ноги лег узкий тротуар Бочкатого переулка. Здесь она когда-то потеряла сознание. Видящая рассеянно глядела по сторонам. Люди все так же спешили по своим делам, во дворах цвели деревья, желтели куртинки нарциссов. А казалось совсем недавно небо, словно недостиранная простынь, весело низко и сыпало мокрым снегом.

С Яниной она почти столкнулась. Неудивительно, отсюда до приюта идти совсем близко.

- Тиса Лазаровна! Как хорошо, что я вас встретила! - женщину трудно было узнать. Простенькое, но довольно симпатичное платье, полостая сумочка на локте. Розовые щеки. Тиса поздоровалась.

- Я к вас искала, и даже приходила к вам на улицу Коромыслову, но не застала. Соседка сказала, вы уехали с молодым кавалером два дня как и не вернулись, - прошептала Янина. - Думаю эта старушка у вас горазда трепать языком, будьте с ней начеку, - женщина подмигнула.

Тиса поблагодарила за совет и далее развивать тему не стала. Никифоровну уже не исправить.

- Вот, нашлась Понина брошка в вещах Праскевы. Я сразу сказала, что надо бы отдать, и матушка мне и поручила. Брошка у меня с собой, я ее в кошель положила, так и ношу седмицу с тех пор.

Брошь легла в ладонь видящей. Светлая, деревянная, должно быть из березы. На светлом дереве вырезана веточка дикой жимолости с круглыми ягодами, что бывают ядовитыми. Мило, но Тиса почему-то не могла выдавить из себя благодарной улыбки.

- Спасибо. Как дела в приюте?

Минуту она слушала о том, как в приюте теперь все иначе, чем под “при Стеше”. Крышу новую кроют вместо латок. Сруб под мастерские уже под крышу подняли, целая артель работает с утра до полудня.

- Принарядились теперь все. Как вам? Не то, что те черные мешки. На людей похожи стали. Думаю, сам Единый нам послал ту проверку с Белограда, да благотворителя. Дай Боже здоровьеца ему. Бывает же такое, и мужчина видный, и душа золотая. А наша мелочь у него тогда еще ленту чуть не увела из кармана. Стыдоба, - Янина фыркнула.

Тиса кивнула, ощущая, как брошь жжет ее пальцы. А затем будто очнулась:

- Ленту? Какую ленту?

Женщина пожала плечами:

- Вроде обыкновенную. Только зачем она мужику-то, непонятно.

- А цвет, какой цвет? - не отставала Тиса.

- Синяя какая-то, кажется.

- С серебристым краем?

- Похоже, - с сомнением ответила Янина.

- А как выглядел мужчина? Среднего роста сероглазый шатен, волосы по плечи, стянуты на затылке в хвост?

- Ой, а вы его знаете что ли, Тиса Лазаровна?

Видящая остановилась. Кажется Бочкатый переулок ей вреден для здоровья. Она снова была в том состоянии, чтобы рухнуть без сознания. Ну если и не так, то пошатнуться точно.

- Кажется, знаю, - ответила Тиса. - Прости, мне пора Янин. И спасибо!

Заплетающимися ногами, она побрела дальше.

- А кто он, Тиса Лазаровна? - долетел до нее вопрос Янины.

- Мой ангел-хранитель, - прошептала видящая.

Невер Анна

Добавочки к главе 42 и далее

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

Демьян все это время был рядом, а она не знала! Боже, что еще она упустила?! Поймав извозчика и добравшись на Коромыслову, Тиса какое-то время бесцельно кружила по флигелю, погруженная в себя. И лишь Поня смогла вернуть ее мысли с Луны на Хорн. Покормив ребенка, видящая взялась рьяно и тщательно упаковывать оставшиеся вещи. Так, чтобы на утро осталось только собрать еды в дорогу и отдать постельное белье доброй хозяйке. В мыслях Тиса продолжала перебирать события последних двух месяцев, и то и дело хваталась за помятованы.

После обеда подкатила коляска Перышкиных, и девушки из клуба увлеченных доказали на деле, что умеют быть настойчивыми. Отсмотрев события на балу, сраженная очередной догадкой, Тиса крепко схватила себя за волосы и выпучила глаза, когда в дверь постучали.

- Да ты, мать, тут со своими сборами уже совсем как лошадь взмыленная. Вон, грива дыбом встала, глаза ошалелые, - оглядела ее Клара, проходя в сени.

- Ой, какая ты смешная, Тиса, - хихикнула Люсенька. - А мы за тобой!

Тиса лишь рот открыла, наблюдая, как девушки проходят в комнату, где посредине уже стояли саквояж с раздутой сумкой и парой узлов.

- О. Ты, гляжу, уже все сложила, что могла. Себя только не упаковала, хотя судя по прическе, видимо, пыталась влезть в саквояж, - не переставала острить Клара. - Вот и хорошо, теперь поехали в клуб.

- Зачем? - спросила Тиса.

- Мы решили тебе устроить прощальные посиделки! - блестя глазами сообщила Люсенька.

Тиса взглянула на девушек, и помотала отрицательно головой:

- Не-не-не… я еще не все собрала, - для наглядности она указала на толстенный философский трактат на столике.

Какие посиделки, когда тут такие открытия, от которых не знаешь, то ли рыдать, то ли смеяться! А, учитывая, что Демьяна теперь неизвестно, где искать, есть еще очень действенный вариант - утопиться. Единый, как же она была слепа!

- Так, Войнова, тут от своих сборов скоро с ума сбрендишь. Предлагаем вкусный ужин и хорошее вино. Из закромов Перышкиных.

- Ура! Мы поедем гулять? Да? - влетела с улицы Поня. Клара и Люся тут же потянули ручки к малышке, чтобы расцеловать.

Через пару минут, эти трое ее все же уговорили. И слава Единому, что посиделки обещали быть чисто женскими - Мо Ши пропадал на совещании, а Клим и Строчка отбыли на место раскопок и возвращаться в клуб сегодня не намеревались. В память о подвигах Ложкина, Тиса не ручалась нынче за себя. Отходила бы учителя чем-нибудь, да потяжелее.

Взгляд снова остановился на трактате. Пожалуй, на самом деле стоит сегодня посетить школу одаренных.

- Да этой книгой убить можно, - скептически уставилась Клара на философский трактат, который Тиса затащила с собой в коляску после того, как усадила Поню.

- Ой, а зачем она тебе? - удивилась Люсенька.

Прочитав название, брюнетка скривила губы:

- Тиса решила на прощание устроить нам урок, зачитав назидания о том, как грешно лгать.

- Что, правда? - открыла рот Перышкина.

- Слушай ее больше, - усмехнулась Тиса. - Я просто отнесу ее в библиотеку. Помню, там принимают книги в дар.

Эти девчонки все же замечательные. Пожалуй, она будет по ним скучать.

Библиотекарь принял книгу с одобрительным кивком:

- Вы уверены, что хотите ее отдать? Это редкое издание трактата.

- Да, уверена.

- Тогда школа Одаренных благодарит вас и, в частности, я, - склонил голову хранитель книг.

Тиса покинула библиотеку налегке. Ну вот и все. Казалось с этим трактатом, она оставила за спиной целую эпоху своей жизни. Позади остался изживший себя юношеский максимализм, когда она мерила мир черно-белой линейкой. Выискивала с помощью советов философа ложь и истину. Вечные антиподы. Сейчас она точно знала, что граница меж противоположностями размыта. На вопрос, как различить ту самую границу, за которой добро превращается в зло и наоборот? Есть один ответ - Бог и совесть каждому в помощь. Право, наивно считать, что жизнь проста настолько, чтобы уместить ее законы морали в одну философскую книгу.

***

В этот вечер в окнах клуба Увлеченных горел свет нескольких свечей, и слышался смех. В гостиной был накрыт вкусный стол с яствами. Разливалось по чайным кружкам вишневое вино. В какой-то момент Тиса поняла, что отогрелась в теплой компании настолько, чтобы расслабленно улыбнуться. Клара сходила в опытную и вернулась с гитарой в руках.

- Не знала, что ты умеешь играть, - удивилась Тиса.

- Она так редко это делает, - пожаловалась Люсенька.

- Мою игру слышат только самые близкие.

Гитарные переборы в тишине вечера, и удивительно приятный глубокий голос запел известную “Дорогой долгой под луной мы ехали на троечке”. Тиса поймала себя на том, что восхищена исполнением. За каждодневным скепсисом и показной холодностью Клара продолжает глубоко в себе скрывать ранимое сердце и романтичную натуру. Песня закончилась, и Люсенька захлопала в ладоши.

- Это просто бесподобно, - выдохнула Тиса. - Сыграй ты на балу, уверена, вокруг бы выстроилась толпа поклонников.

Клара улыбнулась, уголок губ знакомо пополз вниз.

- Мне не нужны поклонники. От них сплошная мигрень.

В глазах брюнетки мелькнула грусть.

- Я разучила ее после того, как услышала на балу, - произнесла она и коснулась струн.

Зазвучала знакомая мелодия, и Тиса вздрогнула. Романс о потеряных. Да, она помнила его. Красивый.

Мы судьбою по миру рассыпаны,

Словно бусины с ниточки порванной.

Мы разлукой немою испытаны,

И объятия наши разорваны.

И душа от души - отрезаны.

На пути заблуждений отброшены.

Чтоб босыми ступнями истерзанными

Нам брести по репьям некошеным.

Хоть в упор гляди да не свидимся,

Все глаза застит мгла коварная…

Слушая песню, Тиса закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана. На последнем четвертом куплете поднялась и подошла к окну, зябко повела плечами. Лучше бы Клара не пела этого романса, не бередила душу ни свою, ни ее. В такой теплый вечер так хотелось верить в лучшее.

Чтобы перебить наползающую на сердце тревожную тучу, Тиса тряхнула головой и оглянулась.

- Предлагаю взломать кабинет Клима и достать волшебную карту из верхнего ящика! - широко улыбнулась она.

- А зачем ломать, у Клары же есть ключи, - протянула Перышкина.

- Войнову понесло на приключения, - усмехнулась Клара, убирая гитару в сторону. - Эх, зря ты ей сказала, лишила нас такого зрелища.

- А зачем тебе карта, Тиса? - спросила Люсенька,

- Покажу вам, где на самом деле находится курган.

Надо было видеть лица девушек, когда она рассказала о почти истертом знаке в пещере, где прятались воришки оборотни. Тиса была уверена, что два хорька уже покинули это место, и оглашать теперь его можно, не боясь навредить беглецам.

- Это здесь, - Тиса ткнула пальцем в карту.

Точка находилась в двух верстах ниже от нынешнего места раскопок.

- Поразительно, если это так, то… - Клара подняла горящий взгляд от карты, - надо рассказать Климу!

- Завтра и расскажете, и лучше, когда я уеду, - согласилась Тиса.

***

Во флигель они вернулись около восьми часов. Легкий хмель от посиделок с девочками улетучился, на смену ему снова явилась сильнейшая тоска по Демьяну. Уложив пораньше Поню спать, раз пять Войнова выходила в поиск вэйна, но снова и снова оказывалась у синей непроницаемой стены. Бесполезно. Демьян не хотел, чтобы за ним наблюдали такие, как она. Возможно, что он теперь, после той сцены с поцелуем, никогда не простит ее, и она навсегда потеряла его доверие. Вздох видящей разнесся по комнате. Заворочалась Поня. Тиса поправила одеяло на дочке.

По сложившейся в последние седмицы привычке, видящая потянулась мысленно к образу Юлия. Вероятность того, что Демьян вернулся в Крассбург мала, но вдруг она услышит новости о нем?

Туман послушно схлынул, оставляя ее в знакомой зрительской ложе с удобными диванными лавками и со столиком в виде рогатой черепахи. Не у одной ее нынче посиделки. К сожалению, Демьяна с среди мужчин не было. За полупрозрачным защитным колпаком на квадратной арене ССВ бились вэйны, вертя скипами и стреляя сгустками вэи. Чтец наблюдал за боем, нервно грызя яблоко:

- Ушатов сильнее. Видал, как лупит!? - язык Юлия слушался неважно.

- Да все мимо, - усмехнулся Натан, огладив брюшко.

- Аврелий Постук опытный боец, - пробасил Славогор.

Спустя пять минут, наполненных репликами болельщиков, поединок на самом деле завершился победой того вэйна, кто носил фамилию Постук. Юлий разлил всем янтарной жидкости из бутыли, и мужчины подняли бокалы.

- Ну что, давайте друзья, еще раз за встречу, - произнес он. - И за возвращение Славогора.

- Э, нет, - возразил шкалуш, подняв руку с вытянутым указательным пальцем. - Выпьем в этот раз за нашего друга. Жаль, что его нет с нами.

- Ага, он слинял от нас и слова не сказал, а мы за него пей? - надул губы чтец и получил взгляд полный укоризны от Славогора.

- Он обезвредил полоумного отступника. Волен гулять без нашего на то разрешения, - протянул Скакун. - Давай, за него. Славик, Юлька…

Мужчины опрокинули в себя горячительную жидкость. Дружно зафыркали. Закусили полосатой солониной и солеными перцами.

- Не, я-то подозреваю, из-за чего он мог так сорваться. Возможно вообще в пустоши подался, - блестя немигающим взглядом, загадочно улыбнулся Юлий. - Все дело в неразделенной любви, - он поднял палец. - И не спрашивайте, кто она! - заплетающимся языком предупредил чтец, - я дал зарок молчания.

Натан пригладил бороду, хитро поглядывая на Юлия.

- Слышал Разумовская выходит за вашего управного, - он поднял пустой бокал и сквозь прищур рассмотрел его. - По весне назначена свадьба.

- Не угадал, - самодовольно хмыкнул Юлий.

- Вот как? - вздернул брови Натан и подался вперед. - А кто же тогда?

- Будет вам трепать языками! - проворчал Славогор. - Коль надо, Дем сам расскажет, как явится.

Как ни странно, но чтец и Скакун вняли совету шкалуша и тему отставили. А вскоре все внимание мужчин было отдано очередной схватке на арене.

***

Утренний свет проник во флигель и лег на половицы солнечными пятнами. Свежий весенний бойкий ветер словно дождался, пока ему откроют форточку, чтобы как следует ею наиграться. Уже полчаса, как Тиса подняла Поню, чтобы умыть и накормить. Зашла Алевтина с детьми, одарила бумажным кульком, полным пирожков. На дорогу. Поблагодарив, Тиса попросила присмотреть за Поней, пока она сбегает в едальную лавку. Забыла добавить к собранной снеди сыр и печения, которые с охотой ел ребенок. За калиткой Тиса буквально врезалась в Клима, который как раз собирался войти. Уткнувшись носом учителю в грудь, видящая тут же отпрянула.

- Вы… ты рано, - проворчала она. Школьная коляска стояла у обочины.

- Я явился раньше, чтобы поговорить!

Тиса отметила взъерошенный вид Ложкина и лихорадочный взгляд. Зеленые глаза светились так, что наверно в темноте могли бы соперничать с уличными фонарями Оранска. Понятно. Значит, девочки рассказали о кургане. Тиса вздохнула:

- Мне нужно в едальную лавку.

- Я составлю компанию!

Пока они шли на соседнюю улицу, Клим сумел выспросить все подробности из первых уст. Тиса отвечала, хотя внутри то и дело поднималась волна протеста. А у крыльца лавки, когда Клим коснулся ладони, так вообще еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть мужчину. Боже, дай терпения.

- Я понял, в чем был мой просчет! - вещал Ложкин. - Я не учел почвенных сдвигов! Земледрожания! Все из-за них, определенно. Курган просто сместился ниже по склону предгорья к центру долины.

- Определенно, - вяло отозвалась Тиса, буравя зеленоглазого блондина малодружелюбным взглядом. Однако Клим этого будто не замечал.

Купив печения и полголовки сыра, видящая направилась обратно, и Климений хвостиком следовал за ней.

- Это будет сенсация! О нас напишут в газетах и мы прославимся. Посмотрю я в глаза тех, кто насмехался над нашей идеей, кода покажу им золотое перо Гатчиты! Эх! Зря ты уезжаешь, Тиса. Вместе бы мы свернули горы. Мое предложение еще в си…

На этом терпение видящей стремительно почило.

- Клим, пожалуйста, только не начинай заново. Я не желаю слушать! - она показала ладонь. - Может пора наконец понять, что я люблю другого, - выдохнула девушка. - Только ты кроме себя никого же не слышишь.

- О, - опешил учитель. Лицо его помрачнело и мужчина закусил губы.

Тиса продолжила дальше путь и вскоре учитель нагнал ее. Какое-то время они шли молча. Ложкин мрачно исподлобья оглядывал окрестности и пощипывал подбородок.

- Этот твой вэйн жуткий сноб, - спустя квартал, произнес он глухо.

- Откуда ты знаешь, ты его не видел, - огрызнулась Тиса.

- Видел, - вздохнул глубоко блондин, словно перед тем как нырнуть в воду.

Тиса резко остановилась, и подняла взгляд на учителя.

- Что? - прошептала она еле слышно. Нет, похоже, вселенная решила ее доканать. Ей разве мало открытий в последние дни?! Да какие дни - часы!

- Он был здесь, когда ты болела. Пожалуй, я повел себя недостойно тогда, - вздохнул снова учитель, пряча глаза. - Хотя и он чуть не задушил меня между прочим.

Тиса сглотнула ком в горле:

- Зачем он приходил?.. Клим?!

- Тиса, я просто люблю тебя и поэтому тогда не хотел отпускать… - начал блондин.

- Что ты ему сказал? - перебила его Тиса, не желая слушать снова речи о ложной любви.

Климентий помял пятерней свою светлую длинную челку прежде, чем поднять виноватый взгляд и ответить.

- Я сказал правду, что ты желала избавиться от видений с ним, и ради этого приехала в Оранск.

Несколько секунд Тиса молчала, прибитая признанием. После простонала:

- Боже, от вас одни неприятности, учитель.

- Тиса…

- Уйдите с моих глаз! - с обидой высказала она. - Мы сами доберемся до станции без провожатых.

- Пожалуйста, прошу…

- Нет, это я прошу, - остановила блондина взглядом Войнова. - Дайте мне передохнуть от вас. Пожалуйста.

Ложкин смотрел в расстроенное лицо бывшей ученицы и пожалуй, только сейчас в полной мере понял, что натворил. Молодая женщина отвернулась и зашагала дальше, прочь от него.

- Прости, - прошелестело ей в спину.

Ветер дул в спину и трепал подол юбки. Быстро шагая, Тиса придерживала юбку рукой и качала головой. “Ну почему, Боже?”, - шептала она. Что за рок такой? Он был рядом, все время. Почему не поговорил с ней? Почему слушал речи Ложкина? Почему так легко поверил, что она любит другого? Нет, большей досады Тиса еще никогда не испытывала.

Войнова посмотрела в бесконечную синь над головой. Единый! Она бы многое отдала за то, чтобы увидеть его, и все объяснить! Не может же быть такого, чтобы она потеряла его навсегда? Нет. Они не станут потерянными друг для друга навсегда, как те души в том беспросветном романсе.

Войнова не заметила, как ноги принесли ее обратно. Калитка оказалась приоткрытой, во дворе собралась вся семья Кадушкиных и что-то обсуждала в пол голоса, что само по себе необычно.

- Тиса Лазаровна, пока вас не было, к вам заходил гость, - сообщила бывшей постоялице Алевтина.

- Гость? - видящая окончательно вынырнула из сети собственных размышлений. Что еще за гость? Неужели несмотря на просьбу не устраивать долгих проводов, Мо Ши или Строчка решили приехать? Или…

В этот момент Поня тронула ее за руку, и Тиса опустила взгляд. Увиденное заставило ее замереть, а сердце попустить несколько ударов. В ладошках девочка увлеченно крутила ленту. Некогда новая, атласная змейка с серебристым краем, нынче представляла из себя повидавшую виды полоску ткани. Серебристые края уже не блестели как раньше и скрутились, концы обтрепались. Но это была она. Несомненно.

Тиса присела перед ребенком:

- Где ты взяла эту ленточку?

Голос с трудом слушался видящую.

- Сосед подарил! - без утайки выдал ребенок. - Хорошенькая, правда, мам?

Девочка залюбовалась блеском атласа.

- Очень, - хрипло ответила Тиса.

Она поднялась с корточек и взглянула на Кадушкиных. Что-то в ее глазах заставило Алю тут же затараторить:

- Ну да, это был сосед, оказывается, Тиса Лазаровна. Вон, Тарас мой говорит, что некоторое время он жил на против, смотрел за домом Соломиных. Приятный положительный мужчина. Ушел пару минут как и…

- Куда он пошел? - перебила ее Тиса, оглядываясь. - Аля, пожалуйста!

Кадушкина несколько опешила от того, что обычно уравновешенная девушка схватила ее за руку и затрясла, как яблоню по осени.

- Он пошел в сторону парка, Тиса Лазаровна. Я точно видел, - подсказал Устин и тем спас свою мать от цепких рук бывшей постоялицы.

Бросив Кадушкиным короткую просьбу присмотреть за дочкой, видящая рванула к калитке с резвостью косули, за которой гонятся волки. Выбежав на улицу Тиса чуть не сшибла с ног Никифоровну и еще какую-то незнакомую старушку.

- Простите! - повинилась видящая перед женщинами.

- Тиса Лазаровна, - сощурила глаза Никифоровна, - а, кудай это вы так торопитесь?!

- В парк!

- А что там? - полюбопытствовала соседка.

Ответа старушки уже не дождались. Какое-то время они смотрели во след убегающей видящей, затем Никифоровна доверительно зашептала:

- Это, Вера, Алькина постоялица. Платила за постой-то справно. Но видать малость того, - со говорящим видом постучала костлявым пальцем по виску бабуля.

- Да что ты говоришь!? - ахнула собеседница.

- Захожу я как-то к Кадушкиным, а девка перед будкой собачьей на четвереньках. Рычит, как зверь. Постилку собачью чуть ли не зубами рвет. А как-то мне сказала, что дракону голову оторвала.

- А-яй! - покачала головой Вера. - Бедная девочка.

Не зная, что только что прослыла среди местного населения сумасшедшей, Тиса оправдывала полученное звание - неслась что есть мочи дальше. Закончился квартал. Впереди через дорогу показалась ограда старого парка. Тиса вгляделась в обе стороны дороги и охнула, заметив, как в воротах парка исчезает до боли знакомая фигура.

- Демьян, - прошептала она. - Демьян!!

Кричать бесполезно, слишком далеко.

“Боже, дай мне его догнать! - пыхтела видящая на бегу. - Обязательно догнать и все ему высказать! Как он может так со мной?! Снова решил сбежать?! Ну уж нет! В этот раз я не позволю!”.

Надо было ей молчать, возможно не так быстро бы сбилось дыхание. Вот и ворота парка, и аллея. Длинная, чудовищно длинная аллея, утопающая в цветущем разросшимся стеной вишняке. Далеко впереди шагал вглубь парка Демьян. Что это был именно он, Тиса уверилась полностью. Ее невозможный вэйн, которого она не имеет права потерять.

Окрик снова не достиг цели. Тому виной стал ветер, который не на шутку разгулялся. Тиса решительно задрала длинную юбку до колен и понеслась дальше бешеной козой, ни на секунду не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры в длиннополом черном сюртуке с развивающимися полами. Парочка пожилых людей, вывернувших на аллею с боковой тропинки удивленно посмотрела вслед сумасшедшей бегунье с раскрасневшимся лицом и растрепанными каштановыми волосами.

Ветер срывал с вишен цвет, бросал видящей в лицо горсти белоснежных лепестков. Она бежала, до привкуса железа во рту, до боли в боку. Но, казалось, этой аллее нет конца, а фигура Демьяна приблизилась лишь на самую малость. А потом ее настигло узнавание. Единый! Она ведь уже бежала так за Демьяном. И белая круговерть уже ослепляла ее глаза. Сон! Это было во сне, в том дурацком выматывающем сне, что мучил ее в течение последних седмиц. Только сейчас стало ясно - не снегопад она видела в нем, а эту белую белоснежную кутерьму из лепестков. Похоже, кошмар ожил.

Фигура Демьяна скрылась за поворотом аллеи. Когда девушка добежала до него, то уже знала, что увидит. Как и в ее сне аллея оказалась пуста. Оглушенная девушка все стояла и смотрела, как ветер метет по аллее белую поземку из белых лепестков. Раскачивались из стороны в сторону ветви старой вишни.

Ушел. Должно быть порталом. Оставил ленту, как последнюю нить, что их связывала, и ушел…

Ладони стремительно немели. Ноги грозили подкоситься, и видящая заковыляла немощной старухой к старой вишне. Ухватилась за толстую ветвь. Приложилась виском к сухой коре и закрыла глаза. А потом и с силой зажмурила.

Тропинка вела ее сквозь густые заросли вишняка. Она раздвигала ветви рукой, и лепестки срывались ей под ноги на черную землю с едва пробивающейся травой, цеплялись за отвороты рукавов, падали на оберточную бумагу большого пакета, который она держала под мышкой. Еще немного и она вырвалась из густого вишняка на парковую аллею. Оглядевшись и замерла. Под раскидистым деревом с корявыми ветвями стояла вполоборота девушка в коричневом дорожном платье. Рукой она держалась за толстую ветвь. Несколько шагов к ней, и вот она уже стоит и пристально рассматривает тонкие черты лица, которые кажутся смутно знакомыми. Неопрятные пряди каштановых волос затеняют скулу. Ресницы прикрытых глаз подрагивают. Секунда-другая, и Тиса замечает, что уже не дышит, сердце же наоборот ускоряет свой ритм и вот-вот готово вырваться из груди. Ее рука тянется к знакомой незнакомке, замирает на полпути и безвольно падает. И это так неправильно, что ее сознание от возмущения делает скачок вперед. Кажется это называется отстранением. Теперь она видит и мужчину - он смотрит на девушку так, что переворачивается ее внутренний мир. У него серые глаза. Вспышка осознания, и видящая срывается из видения в явь.

Он действительно стоял в двух шагах и смотрел. Как в видении, но несравнимо лучше. Серые глаза захватили ее взгляд в плен и не отпускали. Ни на секунду, ни на миг. Казалось, разорви сейчас эту связь, и они снова потеряют друг друга. В серой бесконечности его глаз Тиса видела все, что он хотел сказать.

И поспешила ответить. В этом деле, Войнова своему взгляду не доверяла наверняка, а потому приблизилась к вэйну. Близко, чтобы уловить тепло его тела и убедиться, что это он ей не снится.

- То, что ты видел в зеркальной комнате - это все не правда! - прошептала она. - Я не целовала Ложкина. Клянусь. Я вообще не знала, что он вытворяет, пока находилась в забытье поиска.

Тиса обхватила дрожащими ладонями дорогое, любимое лицо:

- Прошу, поверь, - заглядывала она в серые глаза. И хотя видела в них бесконечную до жертвенности любовь, все равно торопилась высказать, что на сердце, убедить. Чтобы у него даже мысли не закралось думать иначе! Не оставить ему ни единого шанса усомниться! Пусть только попробует!

- Я люблю тебя, Демьян, - выдохнула она. - Люблю. Слышишь? Прости, пожалуйста, что не верила тебе. Что предала наши чувства. Мне стыдно сейчас за свое малодушие. А ты… Ты всегда был рядом и отводил от меня беды. Спас нас от Фролова, вернул мне Поню. Я так тебе благодарна! Но прошу, больше не исчезай.

Ее слова, казалось, растопили в серых глазах звезды, и они засияли мягким светом обретенного счастья.

Сильные руки колдуна нежно, но непреклонно притянули ее к горячему мужскому телу. Лбы мужчины и женщины мягко соприкоснулись.

- Ты понимаешь, что я теперь не отпущу тебя? После таких слов - никогда, - произнес он серьезно, хриплым голосом, глядя в саму ее душу. - Второй разлуки я просто не вынесу, потому не допущу.

- Мы не расстанемся, - выдохнула Тиса, ощущая как голова захмелела от его близости, а ноги пожалуй давно перестали ее держать. - Если что, я найду тебя сама. Даже не смотря на твой драконий браслет.

Они еще долго стояли посреди аллеи и не в силах разжать объятий.

Старая вишня глядела на влюбенных, что приютились в ее тени. Прислушивалась к их негромким голосам и смеху. Впитывала в себя сияние, которое окружало пару и вздыхала о былой молодости. Ветер лохматил белую шапку дерева, ронял на мужчину и женщину белый цвет. А высоко в небе ласточки крылами резали синеву. Птицы-то точно знали - солнце сегодня сияет ярче, река искрится бойчее. И воздух так ароматен и свеж, как никогда прежде.

Тиса не могла прекратить улыбаться. Демьян наполнял собой ее душу до донышка - прикосновениями рук, дыханием губ, мягким шепотом. Она тянулась к нему снова и снова, как к живительному роднику, всем существом, будто все еще не веря, что он здесь. Рядом. С ней.

Подумать только, она считала, что вэйн влюблен в Разумовскую, а он предпочел ослепительно красивой баронессе ее скромную персону. И сам был долгое время уверен, что она влюблена в Клима. Смех сквозь слезы. Судьба водила их за нос, как профессиональная интригантка. Об этом, оказывается предупреждала Демьяна прорицательница из Вемовейского училища.

- До весны я не мог показываться тебе на глаза, не рискуя безвозвратно упустить шанс на прощение и примирение. Писал об этом в последних двух письмах.

- Симон забыл забрать их с крыльца и они вымокли, - вздохнула видящая. - Сплошные разводы и обрывки слов.

Вэйн цокнул языком:

- Еще хотел бумагу зачарованную захватить из кабинета в поездку! Понадеялся на мудрецов по глупости. А у них в горных скитах, благо, что еще не береста в ходу.

Тиса рассмеялась. Сейчас в своей теплой искренности Демьян выглядел моложе и снова напоминал себя в юности. Того паренька Трихона, знакомого ей из Увега. Похоже, эту свою сторону души колдун открывает только ей.

- Я тоже написала тебе, но как потом оказалось один маленький вредитель выкинул мое письмо в корзину для мусора. Но он уже все осознал, и сейчас мы живем с ним в мире.

- Сын Тарасов? - усмехнулся Демьян, вычислив на раз “вредителя”. - Да, видно было, что мальчишка разбалован, - он качнул головой. - А Рича ты не узнаешь. Ипостась ускоряет развитие. Вытянулся за несколько месяцев.

- Знаю. Я же вижу его, - улыбнулась Тиса, показав на свой лоб пальцем. - И тебя видела, пока ты не надел этот ужасный браслет, - она еще раз с удовлетворением отметила пустые запястья колдуна.

- Я был уверен, что ты не желаешь меня видеть.

- Не желаю? Да я света белого не видела, когда ты пропал. Каждый день билась об эту синюю стену по нескольку раз, будь она неладна!

Он снова крепко обнял ее. Прижался щекою к ее виску:

- Прости, моя хорошая. Если бы я знал.

Было понятно, что пережитое волнение и страх потерять друг друга еще не раз напомнят о себе.

- Я снял “драконов щит” вчера, когда покидал Агапа, - Демьян предугадал вопрос видящей и продолжил. - Старик передает тебе привет. И Ганна Христофоровна тоже. Да, твоя подруга прослышала о том, что я гощу у Агапа третий день явилась вчера в лекарню. В нескольких словах она дала мне понять, насколько я невежественен в познании женской души и обозвала несносным тугодумом. Это было так замечательно… - он усмехнулся, - и весьма справедливо. Я и сам уже пару дней собирался с духом, чтобы прийти к тебе и поговорить, что бы там ни было. Но этот упрек твоей подруги меня не только подстегнул, но вселил надежду, что моя любовь все еще взаимна. Иногда и главвэю ССВ требуется хорошая головомойка.

Тиса уткнулась носом в шею колдуна и хихикнула. “Так вот, где он пропадал эти дни. - Приеду, расцелую подругу по-лароссийски в три щеки”. Хоть одно письмо-таки дошло по адресу.

Вэйн аккуратно снял с макушки видящей несколько белых лепестков:

- А тебе идет белый, - произнес Демьян, и что-то в его голосе заставило Тису чуть отстраниться и заглянуть вэйну в глаза. Рука мужчины тут же потянулась, чтобы коснуться женского лица, огладить скулу и контур мягких женских губ.

- Одерни меня, если я буду слишком самоуверен, сказав, что сегодня же хочу забрать тебя и дочку отсюда. По твоему желанию в любой день мы скрепим нашу любовь венчанием. Ты же не откажешь мне второй раз, Тиса? Ты же станешь моей пред Единым и людьми? - его ладонь замерла, а серые глаза потемнели от скрытого волнения.

Неужели он еще сомневается?

- Я всегда была твоей, - прошептала она и счастливо улыбнулась. - Даже когда это отрицала.

Тиса потянулась и поцеловала своего будущего мужа. Самого любимого вэйна на всем белом свете. “И, пожалуйста, никаких намеков не бульварные романы!”

***

Лишь позже Тиса вспомнила о своей неподтвержденной догадке:

- Знаешь, тебе шла маска дракона. Ты говорил, что тебе ее кто-то одолжил? Вряд ли это Славогор. Наверно, Юлий или Натан? - сощурила напоказ видящая глаза.

- Натан, - признался он с теплой улыбкой на тонких губах. - Значит, тебе заочно знакомы мои беспокойные друзья.

Тиса с довольством кивнула.

- Но уверен, что еще одного ты ни разу не видела, - Демьян подмигнул видящей и взглянул на ее часики. - Лен так хотел заступиться за меня перед тобой. Придется пропадать с таким усердием подготовленной речи. Пойдем, встретим его.

Он взял девушку за руку и повел за собой. Тиса лишь немного удивилась, когда они свернули с аллеи на тропинку. Заросли вишняка вскоре остались позади, и стежка запетляла вглубь парка. На широкой поляне Демьян остановился и оглядел горизонт - вдали за облачной легкой дымкой виднелся снежный пик Ори.

Скип вызвал облако говора:

- Мы ждем тебя на поляне. Окорок я взял. Обещал же! - сказал Демьян и, бросив на стоящую рядом девушку взгляд, шепотом добавил. - И покажись нам, будь добр.

Заинтригованная Тиса смотрела в небо, ожидая увидеть рысака с седоком. И когда в какой-то момент в небе словно мозаикой собрался силуэт огромного летящего дракона, видящая перестала дышать. Рот ее приоткрылся от удивления, а в медовых глазах плескалась ожившая мечта.

Древний ящер мощно и степенно хлестал кожистыми крыльями, каждое из которых было размером с крышу дома, не меньше. На просвет солнца синие крылья становились нежно лазоревыми. Увенчанная великолепным белым рогом голова клонилась на бок - дракон рассматривал стоящую внизу пару. Задал крюк, эффектно пронесся над головами зрителей. Лишь потом снизился и сел на поляну. Демьян теснее прижал к себе остолбеневшую Тису, чтобы ее не смыло поднятым ветреным вихрем.

- Синий единорог, - прошептала видящая. - Боже! Он невероятный!

- Идем, представлю вас друг другу, - как ветер утихомирился, Демьян уверенно потянул ее к древнему. - Тиса, это мой друг Лен, или официально - Эхоленавиц Май-хо-Тан. Он легат Бирюзового края, гостил в Крассбурге в составе легации. Лен, а это моя Тиса.

Теперь понятно, кто подарил вэйну тот жуткий браслет. Синие драконы и их чешуя - лучше “мыла” против видящих не найдешь во всем Хорне.

- Очень приятно, - выдохнула видящая, поклонившись. Она от восторга не могла найти других слов, зато дракон таких трудностей не испытывал.

- О, я о вас наслышан, никрасивешая из всех живущих на земле, дам! - на распев заговорил синий единорог, в приветствии изогнув шею. Чешуйчатая челюсть древнего шевелилась вертко, а голос древнего оказался приятным с загадочным рокотанием. - Прекрасная из прекраснейших! Прошу не торопитесь отказывать в крыле и лапе моему другу! Я расскажу вам о его достоинствах, спою песнь о его храбрости! И, клянусь когтем святого Вемовея, вы передумаете!..

- Эй-ей, погоди, дорогой друг! - Демьян взялся просвятить своего древнего друга, что “прекраснейшая” уже согласилась стать его женой. А Тиса слушала этих двоих и удивленно переводила взгляд с лица одного на великолепную морду другого. Дракон шутливо огорчился, что его заготовленная песнь оказалась не нужна, но быстро утешился окороком, что оказывается в пакете принес ему Демьян. А после и вовсе разомлел от восхищения “прекрасной дамы”, которая таки обрела способность к живой речи и робко потянула руки, чтобы погладить чудесное создание.

Главвэй с улыбкой наблюдал за девушкой и драконом, а затем спросил последнего.

- Отнесешь нас?

Лен приподнял брови. Да-да, у древних ящеров тоже бывают брови из темно-синих игольчатых наростов:

- А для чего я эту корзину на себя надел, спрашивается? - на спине древнего соткалась будто из воздуха крытая кабина для седоков.

***

Спустя пару часов самые удачливые жители пригорода Оранска заметили взлетающего в небо дракона. Древний уносил в “корзинке” на своей спине своего друга и его семью. Резкий рывок к небесам Эхоленавиц Май-хо-Тан себе не позволил. Ящер неторопливо набрал высоту, а затем поймал поток и воспарил над облаками, расправив бирюзовые крылья на всю их длину.

Поня сидела между отцом и матерью и пищала от восторга, указывая пальцем на белоснежные поля за окошком. Плюшевый медведь смотрел пуговицами-глазками на облака и кажется разделял ее восторг.

- Мы летим к дедушке, - шептала она на плюшевое ухо, - а потом ты познакомишься с Ричем. Он такой же медведь как ты, но большой! Папа сказал, что уже выше его даже. Правда, здорово?!

Мечта маленькой девочки, что кормила птиц, осуществилась.

Большие крылья все же уносили ее из Оранска.

КОНЕЦ ГЛАВЫ (или книги)

если по истории бы на самом деле сделали анимэ,)))) то я бы хотела к последней сцене такой саундтрек:

Sayonara No Natsu

Невер Анна

Начало эпилога

Обжигающий след. Часть 2 - Потерянные

В летний день Торговый проспект столицы был как обычно многолюден. Горожане спешили по своим делам, кричали извозчики, стучали копытами забитые пассажирами двуярусные конки и даже гудели клаксонами новомодные самоходные повозки с двигательном накладом - редкие и от того долгожданные для зевак.

Однако в примыкающем к проспекту Платочном переулке эта столичная суета почти не ощущалась. Здесь и находилась аптека с вывеской “Снадобья провинции”. С утра в аптеке появилась хозяйка. Молодая женщина, как обычно, вышла из вэйновского портала. Вначале служащие лечебного заведения удивлялись этому, а потом привыкли. Как никак жена колдуна. Ей положено.

Сегодня она просмотрела с Авдотьей запасы, и поняла, что расторопшевых лепешек для лечения печени уже не осталось, как и цикориевой “хины”. Затем заглянула в подвал и приняла работу у пары работников, что побелили стены и сбили в помещении ряды полок. Агатит с морозильным накладом дожидался своего часа. Теперь можно держать тут снадобья, которые требуют низкой температуры для хранения.

Оглядывая будущую “ледницу”, молодая женщина присела на табурет и погладила живот. Пятый месяц всего лишь, еще не очень заметно, если носить пелерину. А потом надо будет послушать Демьяна и перестать проводить весь день на ногах. Мысли о муже и будущем ребенке заставили ее губы растянуться в мечтательной улыбке.

- Тиса Лазаровна! - паренек, помощник Авдотьи, нашел ее здесь. - К вам опять пришел Барий Карпович из службы “Потерянных”.

- Проведи его в мой кабинет, Косьма. Скажи, я сейчас подойду.

Год назад Тиса заикнулась мужу о своей новой затее, и тут же заручилась его полной поддержкой. Демьян взял на себя организацию благотворительной анонимной службы и принял под свой контроль ее дела. Служба помогала людям, потерявшим своих родных. Находить родственников оказавшимся на улице беспризорникам, матерям - пропавших детей, воссоединять семьи. Тиса не со всеми встречалась очно. Бывало, как сегодня, она получала пакет с несколькими папками, в которых уже были собраны сведения о разыскиваемых людях и нелюдях, и о тех, кто разыскивает. Также к папкам прилагались именные вещи. За год работы искуном при этой службе Тиса насмотрелась на всякую мелочь - платочки, бусы, сломанные очки, пуговицы… Но и побольше вещи были, кочерга, например, и кресло качалка.

Барий Карпович, улыбчивый и умудренный жизнью человек, не отказался от вкусного чая с баранками, и в нескольких словах расписал “новеньких”.

- Вот эта барыня ищет родню по матери. Говорит, разъехались, да так и не списались. А этот охломон от бабки сбежал за приключениями, а ту видать выселили, пока его носило. Мы, конечно, можем его к благочинникам услать, но…

- Нет-нет, не надо, я поищу.

- Хорошо. Вот брошка бабули. Говорит, взял, чтобы продать, да так рука и не поднялась. А мне кажется прогадал мальчишка с ней. Что тут выручить можно? Стекло.

Тиса смотрела на брошку из цветного стекла, а сама задумалась совсем о другой. Из светлого дерева с веточкой жимолости на ней, что обычно хранилась в недрах секретера в столичном особняке. В этом году Полинка пойдет в гимназию, последние летние беззаботные деньки вместе в Ричем и Вальком Лисовым в “морском” проводит.

Нет, Тиса, конечно, набралась силы воли и взялась за поиск родственников названной дочери, сразу вскоре после их с Демьяном свадьбы в Увеге. Когда же радужный щуп потонул в болотном тумане, облегченно выдохнула. Прости Единый, но то, что она не смогла пробиться через мыло, ее ничуть не расстроило. Тогда она обратилась к Демьяну, показала брошь. Он обещал помочь.

То, что дело продвигается, видящая понимала, лишь когда снова заглядывала в секретер и замечала, что броши снова нет на месте. Сейчас, после трех лет, она наверно уже бы не стала просить мужа найти кровных родственников девочки. Раз они прячутся за таким мылом, то явно не хотят, чтобы их нашли. Эх надо было оставить все как есть.

В этот день, Тиса покидала аптеку с мыслью, что нужно поговорить с мужем. Пусть прекратит поиски. Он поймет. Он всегда понимал и еще ни разу ей ни в чем не отказывал. Избалует. Ох, избалует. Но до чего все же приятно как-то обмолвиться, сидя у очага в их столичном “замке”, что мечтаешь о море и солнце, надеясь на обычную поездку. А через седмицу получить целое имение на побережье в подарок. Потом в этот подарок заявился Скакун, кстати, ни больше, ни меньше, начальник Имперского порталостроительного цеха. Натан прибыл с командой колдунов и установил порталы из столицы в “морской” и обратно. Теперь в имении, что располагалось в бухте Теплого моря в восьми верстах от Малой Велуги, семья Невзоровых проводила большую часть своего времени, и иногда, не только она.

Небольшой двухэтажный особнячок с синими ставнями смотрел восточной стороной на водный простор. Через песчаную дюну к полосе прибоя тянулась деревянная терраса, крытая шатровыми полотнищами. В ее тени на плетеных креслах вокруг стола сидела компания пожилых людей и играла в карты.

- А я тебе говорю, Лазар, лекарь твой мухлюет, - громогласно басил Проклий. К подлокотнику его кресла была приставлена трость. - Смотри-ка, чем отбил!

- Шельмец, ты оказывается, Фомич, - удивленно вскинул брови капитан пограничного гарнизона.

- Так я же предупреждал, други мои. Что слеп на левый глаз, - подправил дед Агап на носу очки.

- Ну да, в свою пользу ты слеп, - беззлобно проворчал Проклий. - Видал я, как моей невестке ты в ее аптеке помогаешь, все видишь, что на тех порошках-то написано.

- Проша, ты не справедлив к Агапу Фомичу, - заступилась за напарника в игре Федосея Егоровна.

Незаметная игрокам, Тиса прислонилась плечом к опорному столбу и вдохнула морской воздух.

На берегу резвилась ребятня, оставляя следы в мокром песке, моча щиколотки в белой пене. Черноволосого подростка осаждали двое семилеток, видимо опять упрашивая обернуться в медведя. Рич пока не поддавался. У Полинки намок подол и растрепались светлые кудри. Штаны Валька перемазаны в песке так, что уже вряд ли отстираешь. Видела бы Ганна, пришла бы в ужас. Зато на лицах детей румянец, и довольные улыбки до ушей. По мнению Тисы это было важнее чистых воротничков и манжетов. Полноценное детство искрящееся смехом и трогательной наивностью, под надежным родительским крылом.

От умиротворяющей картины отвлек Наум. Мурлыча себе под нос какую-то песню, карлик из дома нес поднос с пирогом. Вот кто в их доме мог всегда похвалиться безупречным видом, так это домосмотритель семейства Невзоровых. Именно эту должность попросил Наум, явившись пару лет назад под очи видящей и ее мужа-колдуна. Ни о каких более доходных местах заработка и слышать не захотел. Наум все же покинул своего брата, видимо осознав, что свою роль няньки уже отработал при нем. Характер Аристарха Фролова увы к лучшему не изменился. Наоборот. Показания, которые дал Григорий Мерзликин против барона, поспособствовали конфискации три четвертых имущества Фролова. В том числе месторождение агатита тоже отошло родной империи. За Аристархом остался лишь золотой дворец, да десяток мелких лавок.

- О, Тиса Лазаровна, вы пришли. Демьян Тимофеевич обещал быть через… - Наум взглянул на часы на своей руке.

- Полчаса, - закончила за него Тиса.

- Верно. Ужин будет только через час. Отведаете покамест пирога по рецепту Камилл Санны? В этот раз получился весьма недурно. Я Таисии на сей раз весь порядок рецепта показал.

Тиса с благодарностью взяла с подноса кусок и принялась жевать:

- Очень вкусный! Действительно, похож на Камиллин! Когда успел подглядеть?

- Так месяцем ранее, когда в Увеге гостили. Специально на кухню заходил. Пирог с абрикосовым вареньем, вишней и орехами. А хотите покажу, как сегодня Полина Демьяновна песню “дедушкам” спела? Ту самую, что вы разучивали с ней. Об овечке.

Тиса с улыбкой кивнула.

Таким образом чудесный дар видопередачи этого маленького необычного человека праздно растрачивался на пироги, веселые моменты из жизни одной семьи семьи, и прочие житейские мелочи. И похоже, Наума на самом деле это полностью устраивало.

На берегу поднялся в рост здоровенный медведь и рыкнул. Двое мелких разбойников, что добились-таки своего, восторженно завизжали. Через минуту парочка оседлала бедного Рича, который покорно согласился катать “мелюзгу”.

“Хороший парень растет, беззлобный, - подумала Тиса, - и способный”. Удивительное дело, что юный оборотень так и не оставил своей идеи заниматься лекарским делом. Обычно детские мечты остаются мечтами, но Рич неожиданно для всех проявил целеустремленность взрослого. Составление обычных снадобий его интересовали, но особенно вдохновляли к познаниям костолечение и “регенеративные” эликсиры, о которых он только слышал. От имперского лекаря, что как-то приходил пользовать Проклия Невзорова в их столичный особняк, когда князь гостил там. Видя стремление мальчишки, Демьян нанял учителей. Два с половиной года Рич помимо обычной гимназии и помощи Тисе в аптеке, обучался дополнительным дисциплинам и имел успехи. А этой весной прошел вступительные испытания и был зачислен на начальное отделение в училище имени Чмакова, знаменитое лекарское училище Крассбурга. Вспомнив тот день, Тису снова объяло чувство гордости за Рича. Теперь интересно, какую стезю выберет Понька. К лекарскому делу у нее нет большого интереса. Зато дар прелюбопытный и редкий, как оказывается.

Обладателей его называют врачевателями душ. Эти одаренные способны забрать чужую боль, обиду или тоску, а взамен оставить умиротворение, благодать и желание жить. Поне запрещалось влиять на настроение домочадцев, но дар все равно просачивался вовне. Когда дочка радовалась, казалось, и мир переливается радугой красок. Когда грустила, то на душе появлялось ощущение дождливой теплой осени и пряной свежести. Все же она наше солнышко, - тепло подумала о дочери Тиса.

До прихода Демьяна видящая успела пообщаться с азартными представителями старшего поколения, уговорить детей сменить одежду, а затем Наум всех созвал к ужину. Тиса как раз наблюдала, как рассаживается за большим овальным столом семья, когда ее плечи накрыли теплые мужские ладони.

- Привет родная, как вы тут без меня?

Демьян поцеловал ее в висок, подхватил на руки подбежавшую дочку, потрепал Валька по волосам и по-дружески хлопнул по плечу Рича. Пришел. Отработал день в совем стратегическом отделе и пришел. За его спиной со всем раскланялся Юлий.

- Ну наконец-то, явился стратег, - беззлобно проворчал Проклий, кидая на племянника напускной строгий взгляд. - Жди тебя, так с голоду подохнешь. А ты молодой читатель, замкни свой дар по-хорошему, - последнее предназначалось Юлию.

- Ну что вы, ваша светлость, - улыбаясь во весь рот, чтец окинул голодным взглядом яства на столе. - Работу на дом не таскаю.

Отец пожал протянутую руку зятя:

- Мне совет твой нужен, Демьян. Дело касается новых таможенных соглашений с Чиванью. Эмм, - капитан огляделся, - но это подождет.

- Вы знаете, я всегда к вашим услугам, Лазар Митрич, - отозвался охотно вэйн.

- Папочка, а что у тебя в руке?

Демьян раскрыл ладонь, и Тиса увидела брошь.

- Моя брошка! - Полинка принялась вертеть деревянную вещицу в руках, потом видимо почувствовала что-то и подняла взгляд на мать и отца.

Короткий безмолвный разговор, глаза в глаза, и Демьян прошептал:

- Есть обнадеживающая зацепка. Это в Заорье. Расскажу после ужина.

И Тиса поняла - поздно. Теперь уже поздно просить мужа отказаться от поисков родственников Полинки.

Ужин начался. Потекли беседы. Но Тиса в них почти не участвовала, рассеянно кивала и едва чувствовала вкус еды. Пару раз она поймала на себе внимательный взгляд мужа, затем почувствовала как к ее боку притулилась Поня. Девочка погладила ладошкой мать по плечу. Нет, влияния видящая не ощутила, ребенок просто чувствовал ее настроение и так пытался поддержать. Тиса поцеловала дочь в макушку. Да что это с ней? Что за дрожь внутри? В конце концов, не заберут же ребенка у нее? Не известно.

После ужина Тиса сама увела мужа в его кабинет. Просто позвала взглядом, и он поднялся и двинулся следом. Дети остались под присмотром старших.

- Ты сказал, есть зацепка, - спросила она, стоило им закрыться от мира. - Какая?

Демьян не стал тянуть с ответом:

- Брошь. В Заорском лесу в ските жил отшельник, который делал подобные вещицы. Смотри, - он достал достал две деревянные бляшки, так похожих на Понину брошку. Светлая березовая древесина, вырезанный на ней рисунок. Невзрачные вещицы, только вместо ветки жимолости, на этих был выведен незатейливый народный орнамент.

- Но ведь это не доказательство, да? Такие броши способен сделать любой мастер, - возразила Тиса.

- Возможно, - он смотрел на нее, и в серых глазах светилось понимание. О том, что на всех бляшках присутствует едва заметная метка мастера, Тиса узнала позже. А пока Демьян притянул ее к себе и обнял. Горячие ладони согрели спину, губы коснулись лба, принося успокоение и ощущение полной безопасности от всех тревог.

Тиса уткнула нос в его шею.

- Хочешь, я сверну поиск? - шепнул он, словно читая ее мысли. - И забудем об этом.

Тиса боролась с собой минуту, искусала губы. Так хотелось ответить “да!” и предаться счастливому забвению. Однако совесть не позволила. Ишь, строгая какая досталась. Как потом Полинке в глаза смотреть, когда та заговорит о кровных родителях? Это сейчас она в поре бездумного детства. А потом? Видящая подняла голову и отрицательно покачала головой.

Демьян, словно ожидал такого ответа, поощрительно улыбнулся:

- Тогда завтра я отправляюсь в Заорье.

- Я с тобой!

- Не думаю, что это хорошая идея, Тиса.

Тут-то Демьян оказался непреклонен. Как оказалось, от точки выхода портала до места лететь часа четыре на рысаке. Не дело его любимой женщине, носящей его ребенка под сердцем, отправляться в такие “прогулки”. Видящая сдалась, но обещала следить посредством дара за мужем денно-нощно. На что колдун картинно вздохнул, но при этом засветился довольной улыбкой.

Демьян сумел убедить ее, что переживать заранее не следует. Что в любом случае дочь у них никто не отнимет. Он не позволит. Так что засыпала в эту ночь Тиса на плече мужа более или менее успокоенная.

По утру вэйн ушел.

***

Видящая сидела в одном из кресел на террасе. На коленях ее лежал раскрытый географический справочник Лароссии. После ухода мужа, внутренне напряжение вернулось и не давало насладиться выходным днем. В отличие от видящей, остальные обитатели “Морского” чувствовали себя превосходно. Отец и князь Проклий рыбачили с мостков, под присмотром старого лекаря дети строили песочные замки, а Юлий развалился в чиванском гамаке и, нахлобучив на нос соломенную шляпу, предавался сну.

Чередой кратких видений Тиса присматривала за мужем в течение дня: вэйновский переход в Дланову губернию, от которой до Заорья ближе, чем от Оранска. Далее долгий полет на рысаке, параллельно тракту. В последнем видении у горизонта зеленым руном показался лес.

Деревня называлась Чибуха. Дворов пятнадцать близ опушки. Огороды за ивовым тыном, белье во дворах сохнет. Собаки брешут. У завалинки одного из срубов Демьян довольно легко сошелся с местными и те охотно рассказали ему об отшельнике.

- Энто Немого цацки, - поведал коренастый мужик с завитым чубом, набивая обгорелую люльку трухой травяной. - Нашим бабам тоже раздавал. Собирались уж морду ему бить, дык он, в лесу сгинул.

- Ты что ль собирался? - поддел товарища сосед, опираясь на грабли. - Почто-то я не заметил, чтоб ты ему хоть слово сказал, когда он за овсом к тебе заходил.

- А чо грить-то? Он же все равно небельмеса на нашем.

- Да он обет молчания давал, балда!

- Сам ты балда!

- А с чего сгинул-то? - поинтересовался Демьян, останавливая спор.

Мужики переглянулись и ухмыльнулись. Ответил тот же с люлькой:

- К лесовицам поди на гульбища их лесные ушел. Эх! Я бы тоже сходил, да дороги туда не всяк найдет.

Из окна на эти слова выглянула грудастая баба, кровь с молоком:

- Я тебе схожу! - заголосила. - Я тя так отхожу, будет тебе лес да лесовицы! - она исчезла на миг, затем снова появилась, но теперь со скалкой в руке.

- Я ж просто так, Дуняш!

Сцена имела живое продолжение, но Демьян потерял интерес к оговорившемуся бедолаге, и подцепил за локоть стоящего рядом долговязого паренька:

- Знаешь, где скит Немого?

Тот кивнул.

- Покажешь, как найти - целковый плачу.

Паренек чуть ли не бегом поспешил дорогу указывать. А по по пути за байки принялся:

- Тут леса дремучие, барин! Чащобы у-у какие! Знаете, как у нас поговаривают-то:”В Заорище отправитесь, без ума останетесь” или “Заглубишься в лес - загубишься весь”. Лесовицы они такие. Споймают, да в полон возьмут, - уши мальчишки розовым занялись, но он храбро продолжал. - Набалуются, да отпустят. Токмо наши потом ничего не помнят, одно назад в лес тянет их. А бывает що с концами пропадают как с Немым-то. Или с Петрухой Овечкиным. Уж год как нету.

***

- Вам письмо, Тиса Лазаровна, - поклонился ей Наум. - Из Оранска.

Тиса взяла конверт с подноса:

- Так как насчет того, чтобы называть по именам друг друга, Наум?

Калик в который раз покачал отрицательно головой, цокнул языком.

- Не положено, - в голубых глазах смешинка.

Упрямец. Ничего, когда-нибудь она его уговорит.

Клара писала об очередном томе из золотого собрания Гатчиты, который она с помощью Строчки и Клима воскресила из тлена. Так уж получилось, что курган-то был отрыт пару лет назад, а пера, что все обращает в золото так и не нашли. Зато нашли собрание сочинений мудреца в полторы сотни томов. Оказалось, что волшебное перо являлось не чем иным, как алегорией его трудов. Что не заносил мудрец в трактаты, касты считали золотом - мудростью в веках.

Как писала Клара, Строчка сокрушался по сему поводу больше всех. Клим не рвал на себе волосы, он знал, что находка уже сама по себе уникальна. Его имя, наряду с именем заведующего Школы Одаренных, зазвучало в высших исследовательских кругах и вошло в имперскую энциклопедию, как он и мечтал. В Оранск зачастили комиссии. Сбежались на горячее. Однако, когда страницы первого же трактата Гатчиты рассыпались в прах от попытки их пролистать, исследователи старины серьезно озадачились. Тогда-то Клара и нашла свое истинное призвание. Едва касаясь обложки золотого тома, она зачитывала страницу за страницей тома, а Строчка записывал. Такое решение проблемы было принято с восторгом.

Наверное, именно тогда Клим увидел в Образцовой свою истинную спутницу жизни. А толчком к осознанию послужили поцелуи в ручки, коими одаривали приезжие мужи одаренную брюнетку.

Тиса улыбнулась. Письмо Клара писала в своем стиле с ноткой сарказма. Упомянула Строчку, которого “угораздило втюриться в заносчивую вдову, что старше его на пять лет. Теперь новоиспеченный воздыхатель сочиняет любовные высокопарные стихи. Всю бумагу извел!” Тут же посмеялась над семейкой Творожковых, у которых родилась пара “пончиков-близнецов”. “Люси забудет о своих миленьких призраках надолго.” Ответила на вопрос Тисы, что хозяйка аптеки на Боровой живет и здравствует. И напоследок скупыми выражениями, за которыми прятались смущение и радость, сообщила, что они с Климом наконец-то переехали в новый дом, где нашлось места матери и сестре. На новом месте супруги планируют мансарду обустроить под большую опытную, а залу отдать под библиотеку. Окончилось послание традиционным приглашением приехать в гости.

Дочитав, видящая положила письмо в карман платья. Она была рада за ребят. Надо бы ответить, но сегодня ее мысли текут лишь в одном направлении.

***

За время отсутствия хозяина скит зарос паутиной. Обычный сруб с низким потолком и грубо сложенной печью. На шестке старый котелок опрокинут. На лежанке дырявый тюфяк вывалил солому из дыр.

- Значит семь лет, как исчез?

- Ага, - шмыгнул носом деревенский паренек.

- А почему считаете, что пропал? Может, пустынник срок отбыл да в люди подался?

- Так, барин, он же пожитки свои оставил. Средь оных безрукавка козья! И мошна с деньгами! Наши вначале не брали, а потом меж собой поделили. Чего добру пропадать-то?

Демьян подошел к столу, оглядел рассыпанные на нем деревянные круглые болванки, заготовленные под броши, и ржавый резак по дереву:

- Припомни-ка, дружок, что в деревне вашей баяли. До того, как ушел ваш скиталец, была ли у него в деревне зазноба? Предполагаю, из тех, кому он дарил свои поделки.

- Не слыхал такого. Дарил всем подряд, а вот бабы своей у него не было, а то давно бы тетка Фиска раструбила-то. Он же к лесовицам ходил. Зачем ему наши?

Демьян усмехнулся.

- А чего вы смеетесь? Не верите? - обиделся парнишка.

Демьян ответил не сразу. Выложил болванки одну за другой в ряд на пыльном столе. Почти на каждом грубо обточенном куске дерева был намечена ветка жимолости, но лишь на одной из них за веткой пряталась женская обнаженная фигура. Вэйн уделил рисунку особое внимание.

- Теперь верю.

Расплатившись рублем с парнем, вэйн хлопнул его по плечу и первым покинул брошенное жилище отшельника.

- Эй, вы куда, а? - оклик бывшего проводника заставил Невзорова оглянуться.

- Ухожу.

Заметив, что новый знакомец направил стопы далее вглубь леса, парень быстро сложил два плюс два:

- К лесовицам идете? - округлил он глаза. - Можно с вами!?

- Иди-ка ты домой, дружок. Мой тебе совет. И забудь о лесных девах. Они принадлежат лесу.

***

Послеобеденная истома сморила чуть ли не всех обитателей “Морского”. Даже ребятня вповалку улеглась в детской. Набегалась. Дед Агап нашел видящую в библиотеке. Тиса дочитывала абзац о лесовицах. Старик уселся рядом на диванчике, потирая ладонями колени:

- Почто-то ты сегодня смурная, дочка. Случилось что?

Тиса вздохнула. Потом еще раз вздохнула. И не сдержалась. Рассказала как на духу все, что ее беспокоило.

- Демка Полинки нашей родичей ищет, значит. Хорошее дело. А ты чего носом красна? Не бойся, не отнимут они у тебя малую, не такой у тебя муж. Я же вижу, как он над тобой да девчушкой печется. Уж в обиду не даст.

- Угу, - кивнула Тиса и, кажется, на самом деле успокоилась. - Дед Агап, а вы знаете что-нибудь о лесовицах?

- Да маленько совсем. Девы как девы, только в лесу общиной живут и вэя им дана своя. Лес их питает, он же и не отпускает потом своих послушниц.

- Пишут, они мужчин совращают.

- Тоже слыхал. Шалят девчонки. Ну так скучно им. Живут как в монастыре в женском своем круге, вот и балуют с теми мужичками, кто далеко к ним в угодья забираются, - старик почесал бороду.

Слова лекаря подняли новую волну беспокойства, теперь уже другого плана. Демьян же к этим развратницам пошел!

Тиса подскочила с места:

- Прости, дед Агап, мне к себе нужно. Вспомнила кое-что.

***

Тропы исчезли. Деревья округ поднялись кряжистые, все как на подбор - толстостволые. Дубы, вязы, сосны, буки. Столетние и мощные. Их кроны смыкались над головой, образовывая живой свод. От него к земле редкими серебряными струнами натянулись лучи солнца. В пятнах света кучерявым руном ярко зеленел мох, влажный от росы. Демьян остановился и прислушался. Лес жил в каждой травинке, букашке, звере иль птахе. И этот шепот многовекового исполина завораживал.

Тиса снова нырнула сознанием в тело мужа, чтобы насладиться запахами леса, да так и осталась. Пока не ощутила легкое дуновение в ухо, за которым последовал тихий женский смех. Демьян обернулся. Рядом - никого. Смех повторился, но теперь с другой стороны. Более мелодичный, чем первый. Чистый, как горный родник. Вновь подул ветерок и игриво взлохматил волосы колдуна, пробежался по губам и скулам, защекотал подбородок. Две гибкие женские фигуры мелькнули меж деревьев и исчезли. Стройные и, о Единый, - возмутительно обнаженные! Все очарование лесом, слетело с видящей, словно шелуха с семечек.

Тиса не приняла игры. Мгновенно сознанием она оторвалась от мужа, чтобы облететь округу и найти тех, кто прятался. Две игруньи прильнули к стволам и с лукавыми улыбками на губах, выглядывали, оценивая мужчину, что забрался так далеко в их владения. Тиса смогла разглядеть лесовиц, а затем и мысленно зашипеть от возмущения и поднимающейся в душе досады. Девушки оказались юными - само цветение и нежность. Прозрачная нежная кожа; волосы пышные, вьются до пят. А в мягких прядях змейками вплетены цветущие вьюны. Молодые грудь и бедра прикрывают некое подобие одежды из тончайших растительных волокон. И это полупрозрачное безобразие будоражит фантазию даже ее, Тисину, женскую, что говорить о мужской. Теперь понятно, почему все деревенские грезят об этих дикарках!

- Покажитесь мне, хозяйки леса! Не обижу, - меж тем прозвучал голос Демьяна.

Эх, в этот момент Тиса пожалела, что не может привязать этих красоток волосами к дереву. Ну зачем только она отпустила мужа в это путешествие? Меж тем девушки с грацией ланей выскользнули из-за дубов и приблизились к Демьяну, чтобы обойти его по кругу.

- Человек, - прошептала нежным голоском одна из красоток, рассматривая колдуна большими глазами цвета весенней листвы. - Он другой, чем те с деревни. Цвет его кокона, видишь…

- Да, необычный. И тело красивое, - блеснула темными глазами, как болотная трясина, вторая, и призывно улыбнулась, обнажая белые с легкой зеленцой ровные зубы, - Мужчина из мира с широким небом, пойдем со мной…

- Нет со мной, - воспротивилась большеглазка.

Ее ладошки потянулись было к Демьяну, чтобы коснуться руки вэйна, но в этот момент послышался тонкий странный протяжный звук. Если это и кричала птица, то раньше Тиса таких не слышала.

Девушки мгновенно отпрянули от вэйна, бесшумно и слаженно, как рыбы в косяке.

В этот момент на поляне появилась третья женщина. И хоть она выглядела молодо, в глазах ее стояла мудрость многих десятков прожитых лет.

Невысокого роста. Хламида до пят из той же ткани, что у молодых. Светлые волосы стянуты в низкий хвост. И рябиновый венок украшает голову. Кажется, или резные листья источают едва заметное бледное сияние?

Женщина наградила склонившихся перед ней молодух негодующим взглядом и приглушенно шикнула:

- Кому было велено: за третий круг ногой не ступать!?

- Мы заигрались с ветром, матерь Купава, а затем увидели гостя. Но он не упырь. Издалече чуяли - горячий.

- Цыц… На лобище поговорим, - прошипела старшая, не сводя с вэйна пристального взгляда. Опаска - вот что светилось в ее бледных, как листья полыни глаза. - Приветствую путник. Что за тропа судьбы привела колдуна из мира с большим небом в Заорье?

- Колдуна? - пискнули юные лесовицы.

- Именно, - посчитала нужным ответить им матерь, и себе под нос шепнула: - Не приведи худа, святый Лесо.

- Простите за незваный визит, блаженные девы, - поспешил склонить свою голову перед троицей Демьян. - Я прибыл к вам с миром.

В тот же миг Тиса будто краем глаза заметила, как опустились ветви окружающих деревьев, будто расслабились.

- Чувствую, зла в тебе нет, - произнесла Купава. - Но чувства могут лгать. Лис охотящийся за зайцем не ощущает к добыче ненависти.

- А бывает и так, что зайцы пугаются треска хвороста под собственными лапами.

Купава скупо улыбнулась.

- Я ищу одного человека, из деревни, - пояснил причину своего визита Демьян. - Есть слух, что он водил знакомство с лесовицами. Коль так, может быть вы знаете, где он сейчас. Отшельник, жил в ските близ опушки. В деревне его кликали “Немой”. Семь лет как исчез.

Лесовицы переглянулись. Старшая поджала губы и несколько секунд размышляла, прежде чем ответить.

- Кем он вам приходится?

- Могу ошибиться, если предположу, что родственником, - усмехнулся Демьян. - Моя приемная дочь имела при себе брошь выструганную этим мастером. Семь лет назад ее младенцем оставили в корзине у дверей Оранского приюта.

Матерь Купава вздрогнула. Теперь бледные глаза с иным, более живым интересом изучали вэйна. Слагалось впечатление, что лесовица что-то высматривает в вэйне, или старается прочуствовать. И одновременно просчитывает шаги и слова наперед.

- Что ж, - решилась. - Мне понятен вопрос. Но ответ таков, что требует доброго часа, а то и два за чаркой березового сока. Коль гость не погнушается посетить нашу общину и выслушать старую лесовицу.

- За тем и явился. Благодарствую, не откажусь, - кивнул Невзоров. - У меня язык не повернется и в мыслях назвать вас старой.

- Вы еще и владеете дароубеждением.

- Верно, но к вам дар не применяю.

- Верно, - задумчиво повторила в тон гостю лесовица. - Лесо бы предупредил.

- Мудрый у вас защитник. Скажите, что я кланяюсь ему, как хозяину, - и Демьян действительно развернулся к ближайшему дубу и поклонился ему в пояс.

На сей раз матерь Купава по-доброму улыбнулась. Юные же лесовицы не сводили восторженных взглядов с незнакомца.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg