«Гахиджи»

Гахиджи (fb2) - Гахиджи 2483K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Королева

Книга 1

Райский остров.

Пролог

Наталья бежала сквозь дикие заросли, путаясь в длинном подоле зеленого платья. Плотный шелк облепил худые ноги, пряча многочисленные порезы и источая слишком сильный для охотника запах крови. Наталья задыхалась, все её сознание кричало и билось в истерике, мышцы онемели, но она бежала. Бежала так быстро, что прежде не смогла бы поверить и в половину такой скорости. Дикий ужас гнал женщину вперед, хотя она и знала, что выхода все равно нет. Дыхание со свистом вырывалось из пересохшего горла, ноги онемели настолько, что не чувствовали боли, а бока превратились в сплошную невыносимую резь, но она все равно бежала, ненавидя себя за то, что не может бежать сильнее. Горло сводило судорогой, ноги казались неродными, но парализующий тело страх придавал телу нечеловеческое ускорение. Бледная луна с трудом освещала путь, да еще и эти чертовы сумерки, когда глаза не успевают так быстро приспособиться к наступающей тьме, но если бы все произошло днем? Или ночью? Когда нет этого сумеречного наплыва, неужели это изменило бы предначертанное? Она не знала. Просто злость и ненависть, переплетеные в один комок искали выхода, и она проклинала доступное. Сумерки быстро сгущались пряча от неё дорогу в густой мгле. Смутные очертания выступающих из ниоткуда валунов и толстых деревьев сильно замедляли бег, заставляя падать или ловить равновесие, но она не сдавалась. Колючие ветки постоянно били по лицу и телу, разрывали молодую кожу на тысячу ссадин и порезов, из которых сочилась липкая кровь, но огромные бордовые пятна на одежде и засохшие брызги на лице были не из её ран. То была кровь Даррена. Наталья коротко взвыла, вспомнив недавнюю картину, и опять судорожно задышала, на большее её голосовых связок не хватило. Она продолжала бежать, натыкаясь на острые ветки, словно сговорившиеся с преследователем и жаждущие её крови не меньше и изредка, когда позволяло дыхание, вскрикивать. Вдруг неподалеку раздался жуткий вой и в темноте мелькнули два красных уголька глаз. Он был слишком близко. Отчаяние резануло по сердцу, но воспаленный ужасом мозг все равно погнал вперед. Наталья кинулась в густые заросли папоротника, прикрывая лицо от хлестких ударов упругих веток, но вдруг нога зацепилась о выступающий камень, выворачивая лодыжку ступней вверх. Обессиленное тело плашмя полетело на землю, собирая по пути острые сучья. Удар. Словно все тело встряхнули за ноги, как только что выстиранное белье. Боль, настолько сильная, что одеревеневшее тело не захотело подчиниться команде встать и бежать дальше. Треск рвущейся ткани, теплая липкая влага оросила руки, лицо. Наталья догадалась, что это кровь. Опять кровь. Она попыталась встать, не давая себе даже секунды, на то чтобы перевести дыхание, но резкая боль прострелившая лодыжку вновь вернула её на землю. Тяжелые шаги огромных лап и звериное рычание раздавались совсем рядом. Огромный монстр с чутьем охотника уверенно шел по следу. Наталья с силой закусила губу, чтобы сдержать крик и поползла вперед. Сухая земля, сплошь усеянная камнями, забирала из молодого тела последние силы, но она упорно ползла вперед, отталкиваясь руками и упираясь изодранными коленями. Ей нужно было уйти, хотя она и знала, что это бесполезно. Ей нужно было двигаться, хотя она и не знала куда. Ей было страшно, но не страх перед монстром довел её до отчаяния. Она уже видела его. Намного страшнее было то, что из-за неё только что умер Даррен. Её Даррен, любовь к которому ослепила и она не смогла оттолкнуть его, хотя прекрасно знала, что их встречи слишком опасны. Наталья знала, что принадлежит Омари, этому монстру, холодно преследующему её в ночной мгле, но все же не оттолкнула любимого, ради его же спасения. Она виновата, только она. Перед глазами опять всплыла жуткая картина разодранного тела, которое еще минуту назад ласково обнимало её за плечи. Кроваво белесые куски мяса с небольшими фрагментами одежды, а еще рука, лежащая на широком листе папоротника и судорожно шевелящиеся пальцы…

Тяжелые шаги раздались уже за спиной и через секунду, огромная лапа одним рывком приподняла Наталью над землей и словно поломанную игрушку привалила к дереву. Женщина потеряла равновесие от столь резкого рывка, но удержалась, обхватив поросший мхом ствол. Она с ненавистью посмотрела в холодные, налитые кровью глаза Омари. Она хотела плюнуть ему в лицо, но от быстрого бега все её тело буквально высохло изнутри. Она хотела крикнуть, что лучше убьет себя, чем даст ему то, чего он хочет, но голосовые связки парализовало судорожно сипящее дыхание. Она не смогла произнести ни слова, а только захлебываясь своим же дыханием, смотрела в налитые кровью узкие глаза зверя.

Омари в это время пристально осматривал изувеченное девичье тело. Сплошные рваные раны, порезы, а в придачу еще и вывих лодыжки. Как теперь скрыть ото всех такие увечья? Злость начала туманить разум и больше всего ему захотелось свернуть этой женщине шею, но он не мог. Вернее, мог конечно, но это разрушило бы все его планы и надежды. А все из-за чего? Из-за каких-то там чувств к ублюдку Даррену. Что это за чувства такие, он не понимал, потому что всю его сущность составляла ненависть, и это непонимание бесило его еще сильнее. Его жутко злило, что эта женщина чуть не сорвала все его планы, но как настоящий охотник, он сдержался. Он слегка склонил на бок свою жуткую морду и сощурил кровавые глаза, размышляя как скрыть ото всех такие глубокие ссадины и травмы. Через минуту его сильная рука взлетела, и он легонько шмякнул Наталью по затылку. У девушки закатились глаза и подогнулись колени, но он быстро подхватил её рукой, проявляя неуместную ласку, и перекинул через плечо. Легкое бесчувственное тело повисло на бугрящихся плечевых мышцах. Омари осмотрелся по сторонам, втягивая плоскими ноздрями ночной воздух, и направился в сторону поселения Даррена. Ему нужно было подкрепиться и привести себя в порядок…

Глава 1

Елена вышла с центрального входа средней общеобразовательной школы города Ханска и присела на неподалёку стоящую деревянную скамейку. Ей жутко захотелось побыть в одиночестве и хоть немного подумать о своей жизни. Голова закружилась. Неотступающая с утра легкая тошнота только усиливала и без того тоскливое настроение. Она уселась поудобнее, откинувшись на деревянную спинку и сбросила школьную сумку с плеча. Росшие в изобилии акация и ясенелистный клен скрывали только начинающее набирать силу солнце, отчего в тени скамьи было значительно прохладнее. Посильнее запахнув тонкую ветровку, Елена с грустью оглядела здание школы. Небольшое двухэтажное здание с кое-где облупившейся краской и небольшой вывеской, агитирующей стремиться к знаниям, стало её вторым домом за прошедшие десять лет. Последний выпускной экзамен остался позади, и вскоре ей предстояло покинуть этот небольшой уютно расположившийся в 150 км от Японского моря городок и вернуться домой к отцу. К отцу, которого она практически и не знала. Ей предстояло продолжить обучение в Светогорском Государственном Университете экономики и бизнеса. Елене было страшновато возвращаться домой, да и как можно было называть домом город, в котором она прожила без малого восемь лет, город, где жил её отец. За все эти годы он ни разу не позвонил ей лично, не поговорил, не спросил, как дела, не забрал на каникулы, а только исправно присылал денежные переводы тёте Марте, своей родной сестре на содержание дочери. Елена почти не помнила своё детство, когда у неё были мама и папа, не было даже мелких вспышек коротких воспоминаний, из которых, можно было бы определить, было ли её детство счастливым. Она помнила только, как спрашивала у отца, где мама и когда она вернется, но он лишь отводил глаза, уходя в свою комнату и напиваясь там до бессознательного состояния. Спустя некоторое время тётя Марта приехала и устроила грандиозную взбучку своему брату Николаю. Она забрала Елену к себе и с тех пор ничего не изменилось, не считая, что Николай бросил пить и снова занялся своим почти, что разорившимся магазином по продаже антиквариата.

Елена поежилась, ощутив внезапно увеличившуюся дурноту. В последнее время ей не удавалось хорошенько поразмыслить над своим будущим, все решения относительно её принимал отец, а Марта только передавала информацию племяннице, напоминая при этом, что она всегда может отказаться. Хотя на самом деле, Елена не могла, боязнь разочаровать Марту, мечтающую о примирении отца с дочерью, не оставляла ей выбора.

Тошнота усилилась и Елена стала дышать глубже. Слегка приоткрыв рот, она не спеша втягивала в себя прохладный воздух, насыщая до предела легкие живительным кислородом. С каждым вздохом тошнота утихала, зато добавилось легкое головокружение. «Да что со мной такое» подумала она, доставая из сумки бумажные платочки, учитывая, что позавтракать она не успела, отравление можно было исключить. «Это, наверное, от усталости и нервного перенапряжения» подумала Елена. В последнее время она много готовилась к выпускным экзаменам и плохо спала, переживая за результаты итоговой аттестации, и вот результат, организм наконец-то взбунтовался. Уныло расположившись на неудобной скамейке и тоскливо рассматривая прозрачную упаковку платков, Елена никак не походила на выпускницу только что успешно сдавшую последний экзамен. Для неё этот момент стал переломным. Еще вчера она была учащейся средней школы и жительницей Ханска, чего ей не хотелось бы менять, а уже сегодня выпускницей, которой предстояло покинуть дом ради смутных и пугающих перспектив. Девушка судорожно вздохнула. Неожиданно желудок скрутил сильный спазм, и Елену резко вырвало прямо на каменную плитку. Схватив дрожащими руками целлофановую упаковку, она с трудом разорвала её, вынимая ароматизированный платочек. Легкий запах лаванды смягчил тошноту, но не успев толком вытереть рот, Елена вскрикнула от пронзившей живот сильной судороги. Схватившись руками за больное место, она повалилась на лавочку и уткнулась лбом в шершавую деревянную поверхность. Боль казалась невыносимой. Елена застонала, стиснув зубы. Бисеринки пота мгновенно заблестели на болезненно сжатом лбу, подчеркивая неестественную бледность, проступившую на лице. Боль продолжала нарастать, беспощадно раздирая все внутренности, Елена надсадно, глухо закричала и потеряла сознание.

Глава 2

Из дверей школы весело смеясь, вышла небольшая группа выпускников с параллельного класса, их веселые вскрики и выдернули Елену из бездны беспамятства, она открыла глаза и медленно села на скамейке. Ощущение нереальности происходящего окутало ещё мутное после обморока сознание. Тошнота и судороги полностью прошли, не оставив даже легкой ноющей боли, которая обычно бывает после такого напряжения мышц. Елена прислушалась к себе, физическое самочувствие было прекрасным, как после хорошего ужина и полноценного сна. Единственное что портило общую картину, это ощущение какой-то гнетущей пустоты и безысходности скребущей душу. Немного помедлив, Елена встала. Волна отчаяния тут же накрыла черной волной перепуганную девушку и через несколько секунд пропала, оставив только чувство недоумения. Елена осмотрелась и медленно потянула почти пустую школьную сумку. Выглянувшие солнечные лучи тут же ласково прикоснулись к коже, согревая своим теплом изрядно озябшую девушку. Она посмотрела на плитку, на то место, куда её вырвало, и недоуменно замерла, тротуар был девственно чист. Елена закрыла глаза и через несколько секунд опять посмотрела на плитку. Ничего не изменилось. Осторожно раскрыв руку, она увидела смятый бумажный платочек, всё еще источавший слабый лавандовый аромат. Окончательно запутавшись в происходящем, она выбросила платочек в урну и отошла от лавочки. Елена еще раз окинула взглядом здание своей школы, одновременно пытаясь выбросить из головы все пугающие мысли и направилась через сквер к ближайшей автобусной остановке. Она продолжала настороженно прислушиваться к своему телу. «Что это было?» подумала Елена «Еще один вопрос без ответа. Хотя мне не привыкать и так вся моя жизнь состоит из вопросов. Надо просто об этом забыть, не буду пока ничего говорить Марте, а там видно будет». За 10 лет она научилась не терзать себя постоянными вопросами, на которые ей никто не мог дать ответов, она продолжала думать о матери, отце, своей непонятной амнезии, но уже не так болезненно и не позволяла им испортить себе жизнь. В конце концов, у неё все будет хорошо, она не позволит быть иначе. А еще у неё все же есть семья: Марта, заменившая ей мать и Катерина….

–Катерина,– спохватилась Елена, доставая из кармана джинсов и включая мобильник. Она продолжала идти по пришкольному скверу, параллельно набирая номер Катерины. Легкие тени скользили по редкой зеленой траве, играя с яркими солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густые кроны деревьев и образовывая причудливые узоры на усыпанной желтыми иголками, земле. Легкий ветерок, ненавязчивыми порывами приносил запахи хвои и запоздало отцветавшей черемухи. Природа расцвела, наполнившись жизненной силой, и дарила ощущение чего-то нового, только начинающегося и прекрасного. В телефоне раздавались длинные гудки:

–Ну, наконец-то, сестренка я уже сама собиралась звонить, почему так долго? Ну, что, сдала? – защебетала Катерина. – Я уже устала держать за тебя кулаки, даже ладони вспотели, ну говори же!

– Сдала, на отлично. – Елена слегка улыбнулась, зная, как смешно морщится в этот момент Катерина. – Думаю, учитель меня просто пожалел и не стал сильно гонять. Эти исторические даты просто ужас полный.

– Я знала, что ты справишься! – вскрикнула Катерина так, что Елене пришлось отдернуть мобильник от уха. – Пятёрку надо отметить! А ты где сейчас? – в трубке послышался отвлеченный шепот. – Ну, мама! Какие пирожки! Да. … Сдала. … На отлично. Ну, мама… – Катерина вернулась к разговору. – Мама сказала, что она сварила борщ и напекла пирожков с капустой, а ты толком не позавтракала, так что сначала домой. Вот так всегда, – притворно заныла Катерина, – а так хотелось себя побаловать чем-нибудь сладеньким, например, нашим любимым клубничным десертом, ну, ладно, я пока в душ, а ты поскорее добирайся, может после маминых пирожков, что-нибудь придумаем.

В трубке послышались короткие гудки и, убрав мобильник в карман, Елена погрузилась в свои мысли. Катерина родная дочь Марты и всего на 10 месяцев младше Елены. Марта воспитывала их как родных дочерей, никогда не делая кому-то особых поблажек. Она заботилась о них одинаково, разве что Катерина получала побольше нагоняев из-за своего черезчур взбалмошного характера и отсутствия интереса к обучению в школе, но зато она была очень веселой, активной и умела превратить любую неприятность в мелкую ерунду. Елена всегда хотела быть такой же беззаботной, но у неё не получалось. Возможно, из-за трагедии детства, она была тихим, послушным и не по возрасту мудрым ребенком. Девочки были полной противоположностью, хотя это не мешало им быть лучшими подругами и сестрами одновременно, Катерина – зеленоглазая блондинка, сгусток энергии и озорства, а Елена – кареглазая брюнетка, задумчивая и разумная.

Автобус подошел практически пустой, и Елена смогла удобно устроиться у окна. Шумно выдохнув, закрылась изогнутая дверь и за окнами замелькали еще не до конца озеленившиеся деревья. Они окружали множество небольших скверов и росли вдоль выложенных плиткой тротуаров. Разноцветные рекламные щиты, окружали всю проезжую часть и обещали превратить жизнь любого человека в сказку, если тот купит их товары или оформит денежный кредит. Время приближалось к полудню. На улицах города все больше появлялось местных жителей, вышедших погреться на солнышке или спешащих куда-то по делам. Молодежь небольшими группами собиралась на лавочках, распивая напитки в жестяных банках и обсуждая планы на ближайший вечер. Молодые мамы медленно прогуливались, выбирая более солнечные участки скверов и подставляя своих детишек живительному витамину Д. Вдоль улицы, отгороженные от дороги тротуарами, стояли кирпичные пятиэтажные дома, отличавшиеся друг от друга только разноцветным окрасом небольших балкончиков. Почти все нижние этажи домов были перестроены под различные офисы, кафе и супермаркеты, о чем сообщали неоновые вывески, оживавшие с наступлением сумерек. В одной из таких пятиэтажек, расположенной по улице Кирова и проживала Елена. Просторная трёхкомнатная квартира досталась т. Марте от мужа, который разбился на мотоцикле спустя год после рождения Катерины. С тех пор Марта так и не вышла замуж. Она долго переживала трагедию, а когда боль утихла, Марта осознала, что в 35 лет сложно найти хорошего мужчину, который не был бы женат. В городе с населением чуть больше 30 тысяч, спрос значительно превышал предложения, и если уж ты и незнаком с человеком, то точно он хороший друг твоих друзей, о чем те с радостью спешили рассказать, выложив при этом всю его подноготную, вплоть до вредных привычек и истории болезни. Конечно, в жизни Марты случались романы, но все они были незначительные, так что основная часть её жизни была посвящена воспитанию девочек и любимой работе. Когда-то Марта работала хирургом в местном отделении больницы и была в свое время одной из лучших. Сейчас она уже была на пенсии, так как стало подводить зрение, да и руки уже были не те, но, тем не менее, к ней продолжали часто обращаться за консультацией. В таком маленьком городе очень сложно найти столь качественных специалистов, да и дополнительный заработок для Марты был не лишним.

Автобус остановился и Елена вышла. Поток машин, состоящий в основном из автомобилей японского производства, заполнял центральную улицу, сквозь открытые окна которых раздавались современные попсовые композиции. В воздухе стоял запах выхлопных газов смешанный с ароматом пирожков и жареного лука, исходившим из рядом стоящей Чебуречной. Перейдя через пешеходный переход, Елена вошла во двор. На детской площадке царило оживление, веселый детский гомон витал в воздухе, создавая радостное настроение и проникая во все настежь открытые окна многоэтажек. Елена торопливо взбежала по ступеням подъезда и быстро поднялась на 3й этаж. Она достала ключ, открыла входную дверь и прошла в прихожую. Из гостиной тут же выбежала Катерина в банном халате и сбившемся набок тюрбане из полотенца, отчего большая часть волос рассыпалась по плечам, оставляя мокрые пятна:

– Ты пришла, у мамы опять подскочило давление, я дала ей лекарство и уложила на диван. С ней уже все в порядке, так что можешь не переживать.

Елена потихоньку заглянула в гостиную, Марта лежала на диване и смотрела свои любимые сериалы, увидев племянницу, она попыталась встать, но Елена остановила её:

– Лежи, лежи, тетя Марта, тебе нужно подождать пока подействует лекарство.

– Ну что ты, я себя уже прекрасно чувствую.

Елена присела рядом и погладила тётю по руке:

–Ты из-за чего-то расстроилась? Тетя? Что случилось?

– Все в порядке не переживай! – тетя ласково похлопала Елену по руке. – Пойдемте лучше обедать.

В комнату вошла Катерина и села на пол рядом с Еленой.

– Мама давай мы сами накроем на стол и позовем тебя, а ты пока полежи.

– Ну, хорошо! – улыбнулась Марта. – Как замечательно иметь таких взрослых дочерей. Я тогда досмотрю серию, она уже скоро закончится.

Девочки вышли из гостиной и прошли на кухню. В небольшую, но очень светлую комнату с красивой мебелью и большим обеденным столом посередине. Марта очень любила готовить и, наверное, поэтому, здесь всегда царила особая атмосфера тепла и домашнего уюта.

– Что случилось? Из-за чего расстроилась тетя? – спросила Елена, приступая к сервировке и передавая Катерине столовые приборы.

Выдержав театральную паузу и сделав очень серьезное лицо, Катерина произнесла:

– Ты не понимаешь, сестренка, но все очень серьезно! Буквально за полчаса до твоего возвращения Хуан дон Педро опять потерял память!

– Да ну тебя! – рассмеялась Елена. – Я серьезно.

– А я нет? – произнесла Катерина, продолжая раскладывать приборы. – Ты хоть представляешь, на сколько лет теперь это все затянется?

– Да! – Елена продолжала улыбаться. – И бедная донна Роза так и не успеет ему рассказать, что их ребёнок жив!

Сестры переглянулись и разразились звонким смехом. Страсть тети Марты к бразильским сериалам стала предметом постоянных шуток в их маленькой семье. Зарубежные мелодрамы, ставшие популярными относительно недавно, заполонили большую часть эфира, чем несказанно радовали женскую половину населения и раздражали мужскую, прозвавшую их «мыльной оперой». Захватив, словно лихорадка, не только маленький город, но и всю страну, они стали основным развлечением. Рейтинг их просмотров постоянно рос и теперь, проходя мимо беседующих женщин или еще чаще бабушек, словно на работу пунктуально выходящих на лавочку, можно было услышать горячие споры по поводу несчастной жизни бразильских жителей. Даже грузная тетка, идущая с магазина после тяжелого трудового дня и несущая из последних сил неподъёмные сумки, встретив по пути давнюю знакомую, обязательно останавливалась, чтобы поделиться с ней рвущими душу переживаниями. О том, как же теперь бедная рабыня, выросшая в господском доме и не знавшая физического труда, будет работать на плантации, сосланная туда оскорбленным её отказом господином. Слава богу,тетя Марта, будучи более рациональной, не доходила до таких маразмов.

– Ну, вроде все,– сказала Катерина, ставя посреди стола хлебницу. – Пойду, позову маму, а ты пока поставь чайник.

– Я уже здесь! – отозвалась Марта, заходя на кухню и отодвигая свой любимый стул. – Пришла посмотреть, что вас так развеселило?

– Да ничего особенного…– медленно ответила Елена, разливая по тарелкам ароматный борщ.

– Как твое самочувствие, мам? – тут же вмешалась в разговор Катерина, избавляя сестру от неловкого вопроса. – Тебе стало лучше?

Марта кивнула в знак согласия и Катерина тут же переключилась на Елену:

– Сестра ,ты хоть чувствуешь свободу?

– Ты о чем? – не поняла Елена, усаживаясь за стол.

– Ну как же, все экзамены позади, прощай школа, прощайте скучные уроки и деревянные парты, здравствуй новая взрослая жизнь! Впереди выпускной бал, мальчики в костюмах с галстуками и девочки, как принцессы, в красивых бальных платьях. Слезные прощания с учителями, огромные благодарности за полученные знания и обещания помнить их всю жизнь! – Катерина так увлеклась, жестикулируя руками, что чуть не уронила горшок с цветком стоящий на подставке как раз за её спиной.

– Тише, ураган! – воскликнула Марта, придерживая цветок. – Будет и на твоей улице праздник, всего– то год остался, не успеешь оглянуться, как тоже будешь аттестат получать. – Кстати, Елена? – переключилась Марта. – Ты уже думала о своем дне рождения?

– Не знаю, тетя, как-то не до этого было. Может, быть просто посидим дома, ты спечешь свой фирменный «Наполеон» …

– Ты что! – взвизгнув, подпрыгнула Катерина. – Это же совершеннолетие! Оно раз в жизни бывает!

– Любой возраст раз в жизни бывает! – отшутилась Елена.

Катерина наигранно надула губы: – Ну, нет! Ты что, совсем не хочешь праздника?

Елена отрицательно покачала головой и Катерина продолжила:

– Хорошо, я понимаю! Ты не хочешь большого шумного праздника, но что-то же нужно придумать. Такое не большое, не шумное, но интересное, надо просто хорошо подумать. Тем более, ты скоро уедешь в свой университет, и мы будем видеться намного реже. Давай, я что-нибудь организую для тебя, и это будет мой тебе подарок. – Катерина заискивающе улыбнулась.

– Нет, я не могу на это согласиться. – Елена вновь отрицательно покачала головой. – А то потом выяснится, что по программе у нас прыжки из парашюта! Передай лучше хлеб.

Катерина громко рассмеялась, протягивая Елене плетеную вазочку:

– Ладно, давайте подумаем вместе! – Катерина вытянула вперед ладонь и начала загибать пальцы. – Дом, кафе, рестораны отпадают, потому что ты не хочешь. Городской парк слишком по-детски! В музеях и кино дни рожденья не справляют! В библиотеку нас с едой не пустят! На лавочке как-то скучно! ВСЁ! – Катерина раскинула руки в стороны. – Ханск исчерпал свои предложения!

– Может нам куда-нибудь съездить? – подключилась Марта. – Или съездить тебе одной?

– Я не хочу одна. – Елена тут же замотала головой. – Может нам всем съездить, например, на побережье. Жалко только море еще холодное…

– И что мы там будем делать? – страдальчески произнесла Катерина. – Бродить по побережью и кидать в море камешки?

– Ну почему? – подразнила сестру Елена. – Можно собирать красивые ракушки и сдавать в местные сувенирные лавки. Если собрать около тонны, то можно неплохо заработать.

– А ещё! – продолжила Марта. – Елена могла бы там опять заняться рисованием, – тётя с укоризной посмотрела на племянницу. – В последнее время ты едва притрагивалась к своим рисункам.

– Я знаю, – Елена виновато посмотрела на тетю. – Просто моё вдохновение порядком истощилось и мне действительно не помешают новые впечатления.

Катерина совсем расстроилась:

– Лучше уж дома на кухне! На море сейчас даже познакомиться не с кем.

– Так вот в чем дело? – рассердилась Марта. – Ты сначала школу закончи, а потом уже о мальчиках думай! К тому же, твои оценки в этом году оставляют желать лучшего.

– Мама! Ты все неправильно поняла! Я о Елене думала, чтобы ей не было скучно…

– Ладно, хватит оправдываться, – ответила Марта. – У меня есть для вас новость.

Девочки вопросительно подняли глаза и Марта, сделав небольшую паузу, продолжила:

– Елена, твой отец прислал довольно крупную сумму в подарок на твой день рождения. Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, но если что, ты можешь подумать о более интересном отдыхе, чем поездка на побережье.

Заметив, как непроизвольно напряглась племянница, Марта ласково погладила её по руке.

– Это в корне меняет дело. – Констатировала Катерина и ласково посмотрела на Елену, только сейчас заметив её напряжение. – Сестренка, если хочешь, мы к его деньгам даже не прикоснёмся! Ну, хочешь, давай на кухне, с Наполеоном.

– Нет, – взяв себя в руки, Елена улыбнулась. Упоминания об отце всегда немного выбивали её из колеи. – Я думаю, мы заслужили хороший отдых… вместе….

– Супер!!! – взвизгнула Катерина и вскочила из-за стола. – Я штурмовать интернет!

– Только не какого экстрима! – едва успела крикнуть вслед Елена.

– Я поняла! – раздался голос сестры уже с соседней комнаты, но не прошло и двух минут, как она опять стояла в дверном проёме, ласково вопрошая:

– Мамочка, а довольно крупная сумма – это сколько?

– 200 тысяч, – ответила Марта и посмеялась над дочерью.

Громко присвистнув, Катерина снова убежала.

– Налью нам чаю! – Марта встала и начала доставать кружки. На её лицо вновь набежала тень озабоченности.

Елена видела, что её что-то тревожит. Возможно, это что-то и было причиной скачка давления и, похоже, тётя никак не решалась об этом заговорить.

– Тетя Марта, что случилось? – решила помочь ей начать разговор Елена. – Я же вижу, тебя что-то тревожит.

Грустно вздохнув, тётя присела:

– Да, моя хорошая, просто не знаю, как сказать. Дело в том… что… ну… в общем. … в общем, твой отец завтра утром будет здесь, и он хочет тебя видеть.

Елена побледнела. Она буквально замерла от неожиданной новости. Страх шевельнулся в душе противной скользкой змеёй, и тут же растворился. Елена и сама не могла объяснить причину этого страха, он шел корнями из детства, прячась где-то в глубинах подсознания и даже чувство обиды, возникшее в уже более взрослом возрасте, из-за безучастности в её жизни отца, не шло с ним ни в какое сравнение.

– Он хочет увидеть тебя, – продолжила Марта. – Вам нужно поговорить.

– Я не думала, что увижу его так скоро. – Едва слышно прошептала Елена.

– Может оно и к лучшему. Тебе будет легче, если первая ваша встреча произойдет в родных для тебя стенах. В конце концов, он твой родной отец и вскоре вам придется жить под одной крышей. Ты очень умная девочка и думаю, сможешь сделать правильные выводы и попытаешься понять его, хотя, не смотря на то, что он мой брат, я сама за все эти годы не смогла разобраться в том, какой он человек. Он никогда не посвящал, меня в свои жизненные планы. – Марта задумалась, переносясь мыслями в прошлое. – И даже с твоей матерью я была едва знакома. Знала только то, что она была сиротой, выросшей в Светогорском детдоме и слишком взрослой для первого замужества. Все были удивлены их скоропалительной свадьбой, ведь с момента смерти наших родителей не прошло и полгода. Но одно я знаю точно! Он безумно любил Наталью. – Марта тяжело вздохнула. – Так сильно любить просто страшно.

Елена слушала эту историю не в первый раз, но все равно затаила дыхание в надежде услышать какие-нибудь новые, ранее забытые, подробности:

– Я никогда не могла понять, – Елена посмотрела Марте в глаза. – Как можно любить женщину и не любить общего с ней ребенка?

– Не думаю, что он тебя не любит. – Тетя задумчиво поджала губы. – Он не забывал о тебе все эти годы. Возможно, чувство которое он испытывал к твоей матери стало его личным проклятьем и ему было сложно встретится с тобой. В любом случае мы никогда не узнаем, что было у него на уме. Более замкнутых людей в своей жизни я не встречала.

Елена промолчала, обдумывая слова тёти, но затем спросила:

– Тетя Марта, как ты думаешь, почему мама была грустной на собственной свадьбе?

– Не знаю. Думаю, она уже ждала тебя. – Марта улыбнулась и ласково погладила Елену по руке. – Может её мучил страшный токсикоз, но в то время об этом не принято было говорить, да и кто я для неё была, чтобы делиться таким личным, едва знакомая сестра будущего мужа?

– Она бы тебя полюбила, если б успела узнать. – Сказала Елена и замолчала. Мысль о встречи с отцом приводила её в отчаяние и закрыв лицо руками, она застонала. – Я боюсь встречи с ним, не знаю почему, но боюсь…

– Ну, будет тебе, – Марта подошла и обняла племянницу. – Понятное дело, тебе страшно! Столько лет не видеть отца! Но не бойся, я тебя в обиду не дам! Давай заварю тебе ромашкового чаю. Тебя это успокоит. – Марта поцеловала Елену в макушку и занялась приготовлением чая.

Елена обхватила голову руками и с силой сжала волосы. Загадки прошлого вновь принялись терзать её своей неразрешимостью: -Тетя Марта, ну почему я совсем не помню маму? Тебе не кажется это странным?

– Ты была совсем маленькой, когда она пропала. – Тетя продолжала стоять спиной к Елене и насыпать сухие цветы в керамический заварник. – Для тебя это был большой стресс. К тому же твой вечно угрюмый отец только усугублял ситуацию. Не мудрено, что ты просто спрятала все воспоминания глубоко в подсознание, наверное, тебе так было легче справиться с горем. Придет время, и ты все вспомнишь, а если и не вспомнишь, то может оно и к лучшему. Иногда призраки прошлого сильно мешают жить.

– Пока что мне сильно мешают жить вопросы, потерявшие свои ответы в прошлом. – Заключила Елена и начала убирать тарелки со стола, составляя их в мойку.

Глава 3

Легкий, слегка сладковатый запах ромашки, окутал комнату и Марта начала выставлять кружки на обеденный стол. Воцарившееся молчание давало возможность обдумать сказанное и нарушать его никому не хотелось. Марте тоже казалось странным то, что Елена сохранила так мало воспоминаний, и абсолютно не помнила матери, но она никогда не говорила об этом племяннице. В своё время она даже водила её к детскому психологу, но та посоветовала оставить все как есть, пока детская психика не стабилизируется. Врач предположил, что ребенок испытал сильный стресс и неизвестно чем обернется обнародование её страхов. Марта вдруг вспомнила, какой нашла Елену, когда приехала к брату Николаю. Маленькая, запуганная, с опухшими от слез глазами, она прижимала к груди грязного, пахнущего рвотой медвежонка и шепотом звала маму. Её грязные волосы торчали в разные стороны, а платье явно не менялось уже очень долгое время. Марта нашла девочку в платяном шкафу, стоящем в комнате её матери, а Николай в это время спал в тяжелом алкогольном опьянении. Марта вздрогнула и снова погрузилась в воспоминания. Даже спустя столько лет боль за ту девочку сильно резала душу. Она вспомнила, как возненавидела себя за то, что не приехала сразу и брата за то, что он довёл девочку до такого состояния. Ярость тогда накатила на неё бешеной волной, заполняя каждую клеточку тела. Наверное, это и называют состоянием аффекта. Марта плохо помнила, как тогда тормошила, Николая, как кричала на него и хлестала по щекам, но Елену она забрала тут же. С тех пор она не видела Николая, а только разговаривала с ним по телефону. Ей понадобился не один год, чтобы научиться разговаривать с братом спокойно, а со временем даже осознать, что он все-таки отец. За прошедшие годы брат не пристрастился снова к алкоголю, восстановил свой бизнес и судя по присылаемым суммам довольно успешно, так что у Марты были основания полагать, что Николай, наконец-то пришел в себя и возможно сможет дать Елене хоть немного отцовской любви. Надо только дать им шанс, ведь после столь продолжительной разлуки они практически стали чужими и обучение в родном городе хорошая возможность сблизиться. Единственное, что не давало покоя Марте, так это реакция Николая, а вернее её отсутствие, он, конечно, не отказался принять дочь, но и особого восторга не выразил. Николай принял всё с холодным равнодушием. Марта не знала, может, стоило винить себя, за то, что забрала девочку и сразу сообщила, что не вернёт её, но с другой стороны брат всегда мог воспротивиться её решению, а он этого не сделал. Оставалось только надеяться, что ему просто нужно было время принять известие и теперь он едет заново знакомиться со своей дочерью.

Марта разлила ароматный напиток по кружкам и посмотрела на Елену. Славная добрая девочка и почему всё не сложилось по-другому.

– Тетя Марта, а ты когда-нибудь спрашивала отца о матери? – вновь заговорила Елена.

Немного подумав, Марта уточнила:

– Ты имеешь в виду, куда она пропала?

– Да.

– Он сразу сообщил всем, что она сбежала с каким-то своим… – Марта споткнулась на слове и на секунду замолчала, пытаясь подобрать более мягкое слово, нежели было сказано Николаем, – новым возлюбленным. Так что возможность о чем-то спрашивать сразу отпала. Но я не думаю, что всё так просто. Она производила впечатление разумного и ответственного человека. Для меня до сих пор остаётся загадкой как она могла оставить тебя. Видимо у неё на это были очень веские причины, либо она…– Марта опять запнулась, осознав, что чуть не сказала глупость.

– Что, либо она? Ты хотела сказать, либо она никуда не пропадала? Так тетя?

Женщина заметно погрустнела, виня себя за глупые мысли:

– Нет, Елена, я разговаривала со следователем, ведущим её дело. Никакого криминала там обнаружено не было. Так что постарайся не думать об этом. Подумай лучше о себе, твоя жизнь только начинается и от тебя зависит, какой она будет, постарайся сделать её интересной и счастливой.

В комнату вошла Катерина и окинув всех пристальным взглядом нахмурилась:

– Что… Кто-то умер?

– Типун тебе на язык! – испугалась Марта. – Садись пить чай, а то совсем остынет.

– Что-то не хочется. Я только пирожок! – сказала Катерина, откусывая хрустящую выпечку. – Я что спросить хотела, Елена, надо как-то по– конкретнее определиться с поездкой. В интернете столько предложений. Изначально решить куда, затем на чём, там есть всё, от шикарных лайнеров до резиновых лодок в любую точку мира.

– Катерина, давай позже, мы сядем вместе и посмотрим, что-то у меня сейчас настроения нет.

– Ну, давай хотя бы погуляем, сходим в кафе, поедим мороженное.

Елена устало вздохнула и нахмурила брови.

– Ладно, – не унималась Катерина. – Тогда вечером в кино! Надо же хоть как-то отметить последний экзамен. – Ну, пожалуйста!

– Хорошо. – Без особого энтузиазма согласилась Елена. – Только фильм выбираю я.

– А я тогда ряд, место и кафе! – не осталась в долгу Катерина.

Глава 4

Первый летний день близился к своему естественному завершению, плавно уступая место теплому вечеру. Уже начинало смеркаться, когда сёстры вышли из кинотеатра. В голове немного шумело после непривычно громкого звука, но в целом они были довольны. Выбросив пустые бумажные стаканы из-под попкорна в рядом стоящую урну, они направились к кофейне, расположенной сразу за кинотеатром. Это было их любимое заведение.

Внутри кафе почти все столики были заняты, а народ всё продолжал прибывать. В пятницу вечером сложно было найти свободное место, поэтому владельцы выставляли в центре зала дополнительные пластиковые столы и стулья. Конечно, за ними было не так удобно, как за основными мягкими сиденьями, но это все-таки лучше, чем ничего. Именно за одним из таких столов и устроились девочки. Сделав заказ, Катерина осмотрелась:

– Мы еще вовремя, еще полчаса и тут яблоку негде будет упасть.

– Это точно! – подтвердила Елена. – Надо было сначала посидеть в кафе, а потом идти в кино.

– Ну, ничего, кому-то и этого не достанется. – Катерина замолчала и подперев голову руками, печально вздохнула. – Эх, нельзя в нашем городе показывать такие фильмы, сплошное расстройство. Как вспомню главного героя, так мурашки бегут по коже.

Елена улыбнулась, полностью поддерживая восхищение сестры.

– Почему в жизни таких не бывает? – продолжала вздыхать Катерина.

– Бывают, просто тебе не попадались. – Елена снисходительно улыбнулась. – Встретишь еще своего принца!

– Только можно не на белом коне? – засмеялась Катерина. – А то куда я дену лошадь в благоустроенной квартире?

– На балконе поставишь! – поддержала её веселье Елена.

– Привет, дорогая! – вдруг раздался голос из-за соседнего столика. Сестры одновременно обернулись и увидели высокую стройную шатенку. – Как дела? – продолжала она, обращаясь к Елене.

– Всё хорошо, Лера, а как ты? – Елена напряженно поджала губы и взглянула на Катерину. Отношения между сестрой и Лерой были очень напряженными, а Елене совсем не хотелось портить вечер, но и не спросить в ответ она не могла. Лера была очень высокомерной и избалованной, будучи единственным ребенком у довольно состоятельных родителей, она почти ни в чем не знала отказа. Всегда дорого и модно одетая, с излишне ярким макияжем, она сразу выделялась из толпы. Её явная демонстрация своего превосходства делила всё её окружение на две категории: друзья и враги, хотя Елена ни относилась, ни к одной из этих категорий. Они просто учились в одном классе и кроме общих занятий, их не связывало ничего. Совсем иначе обстояли дела у Катерины. Когда-то Лера начала встречаться с парнем, в которого Катерина была долго и мучительно влюблена, и с тех пор Лера приобрела в лице Катерины стойкого врага. Любовь к парню давно прошла, а неприязнь к сопернице осталась. Лера между тем продолжала:

– Ой, и не спрашивай, – она демонстративно отмахнулась рукой. – Эта подготовка к выпускному отнимает почти все свободное время, да и кому я это говорю, сама, наверное, мучаешься. Эти бесконечные примерки, подборки прически и макияжа, мне кажется, у меня даже волосы немного потускнели. – Лера, осторожно поправила свои шикарные рыжие локоны.

Елена увидела, как Катерина зло поджала губы и сузила глаза: – А ты пробовала когда-нибудь не выпендриваться!? – вскричала она, не выдержав столь явного хвастовства. – Смени лучше краску для волос на более щадящую.

Лера окинула Катерину злобным взглядом и не считая нужным ввязываться в перепалку, обратилась к Елене:

– Твоя сестра просто невозможна! Хорошо хоть на выпускном балу она оставит тебя в покое!

– Боюсь не смогу доставить тебе эту радость. – Снова вмешалась Катерина. – В пригласительных билетах указываются имена двоих членов семьи!

Елена непроизвольно улыбнулась горячности сестры, но тут же взяла себя в руки: – Девочки, хватит! – остановила она перепалку и перевела взгляд на Леру – Извини, но давай поговорим как-нибудь в другой раз.

Валерия равнодушно дернула плечом и вернулась к своему столику, а Елена посмотрела на сестру и нахмурилась. Сказать она ничего не успела, так как к столику подошла официантка и расставила две пиалы с клубничным мороженым.

– Извини, Елена! – тут же виновато произнесла Катерина, освобождая десертную ложку от бумажной салфетки. – Просто она меня жутко раздражает.

Елена не могла долго обижаться на сестру тем более из-за Леры и её голос сразу смягчился: – Я знаю, но прошло уже много времени, постарайся быть к ней снисходительнее, хотя бы на выпускном балу. – После этих слов Елена вдруг вспомнила лицо Валерии и неожиданно рассмеялась.

Катерина, в недоумении уставилась на сестру:

– Ты чего?

Она наклонилась к Катерине и снизив голос до шепота проговорила:

– Просто мне показалось, что Лера уже тебя побаивается, ты видела её лицо? Не думаю, что кто–то ещё говорит ей подобные вещи.

Сестра самодовольно улыбнулась:

– Ну, ладно, чёрт с ней! Закадычной дружбы не обещаю, но больше трогать её не буду. – Катерина зачерпнула ложечку воздушного мороженного и с наслаждением отправила в рот. – Скажи лучше, когда мы пойдем по магазинам? Тебе ещё нужны туфли, а мне платье. Я конечно не выпускница, но мне тоже хочется выглядеть красиво.

– Обязательно пойдем, – ответила Елена, приступая к своей порции холодного лакомства. – Но для начала мне нужно пережить завтрашний день.

Катерина сочувственно посмотрела на сестру. Вся эта история с отцом Елены давно превратилась в больной мозоль, и ей очень хотелось, чтобы он взял, наконец, и просто оставил Елену в покое, но Марта этого не позволит. Катерина никогда не понимала этих отчаянных попыток матери вернуть племяннице отца, потому что видела, что они сами словно отталкиваются друг от друга. Так зачем же их заставлять? Она опять печально посмотрела на Елену и продолжила спрашивать. – Ты волнуешься? Даже и не знаю, как бы я себя чувствовала на твоём месте.

– Знаешь сестренка, я сама не могу понять своего отношения к отцу. – Елена сделала паузу подбирая слова. – Когда я думаю о встрече с ним, меня охватывает сильный страх, и я не знаю почему. Мне хочется убежать от него и никогда его не видеть, но в тоже время мне ужасно обидно, что он так легко вычеркнул меня из своей жизни. Как будто для меня это важно. Понимаешь?

– Да, Елена, даже и не знаю, что хуже, потерять отца в первый год жизни или знать, что он жив и не интересуется тобой. – Катерина грустно вздохнула. – Но может он изменился и хочет наладить с тобой отношения?

– Не думаю, слишком много времени прошло. Если бы он хотел этого, то мог бы приехать значительно раньше.

Катерина нахмурилась. Она наблюдала за терзаниями сестры уже десять лет и до сих пор сама не смогла определить свое отношение к дяде Николаю. А что уж тут говорить про Елену. Катерине захотелось просто утешить сестру: – Мама говорила, что это она настояла, чтобы ты жила с нами до совершеннолетия. – Сделала она слабую попытку.

– Да, но она не запрещала ему видеться со мной. – Елена устало потерла виски и на секунду прикрыла глаза. – Я даже не уверена, что хочу учиться в этом университете.

– Ты всегда можешь отказаться.

– Я знаю, но тетя надеется, что я всё-таки найду с ним общий язык, ей всегда очень хотелось, чтобы у меня был хотя бы отец и обучение рядом с домом хороший шанс это проверить.

Катерина недовольно поморщилась:

– Сестренка, мне показалось или ты действительно цитируешь маму?

– Наверное, ты права. – Елена покачала головой и тяжело вздохнула. – Я просто запуталась…

– Хочу, чтобы всем было хорошо! – договорила за Елену Катерина. – А уж сама как-нибудь…

Елена вяло улыбнулась. Их разговор прервала подошедшая к столику официантка. Она принесла две маленькие фарфоровые кружечки с горячим шоколадом и зелёный чай. Её приход вырвал Елену из пелены грусти, и она немного приободрилась. Вокруг играла музыка, весело смеялись молодые компании, они только что посмотрели хороший фильм и теперь лакомились вкусными десертами, так к чему грустить? А завтрашняя встреча будет только завтра. Елена оплатила счет и поблагодарила девушку. Катерина все это время, задумчиво мешала остатки мороженого в пиале, и Елена решила сменить тему, чтобы немного развеселить сестру. Подумав она спросила:

– Расскажи, что ты нашла в интернете для нашей поездки?

Уловка сработала, и Катерина заметно оживилась. Она тут же отодвинула от себя пиалу и вдохновенно сложила ладони вместе:

– Елена, ты не представляешь! Там такой огромный выбор, что просто глаза разбегаются. Турагентств очень много, от больших до только начинающих. Путешествовать можно на небольшой яхте или огромном лайнере. Но как правило, огромные лайнеры идут в кругосветное путешествие или около того и на приличный срок. К тому же там нужно готовить сразу несколько виз, в общем, это слишком долго и хлопотно. За неделю не соберешься. Но можно взять в аренду яхту! Они достаточно комфортабельны! Конечно, там нет SPA салонов, ресторанов и развлекательных комплексов как на лайнере, но думаю, мы это как-нибудь переживём. – Катерина рассмеялась, ведь сёстрам ни разу не приходилось посещать SPA салоны, да и рестораны не были привычным местом посещения.

– Мне кажется – яхта , это то, что нужно. – Одобрила Елена.

– К тому же на яхте можно купаться в чистейшем море, кататься на водных лыжах, а капитан будет нас кормить свеже пойманными деликатесами. Настоящая романтика. – Катерина мечтательно прикрыла глаза. – Особенно, если попадется хорошенький капитан!

Елена улыбнулась. Сестра просто неисправима. Её жажда любви уже переходит все границы! Она немного посмеялась над мечтательной улыбкой Катерины и вернула её на землю следующими вопросами:

– И какие туры они предлагают? Куда можно поехать на яхте?

– Хм. … – Катерина сделала небольшую паузу и прикусила ноготь указательного пальца. – Сильно далеко она, конечно, не уедет, но как насчет Азии?

– Куда именно?

– Ну, например, Китай.

– Нет, это уж слишком просто! – Елена задумчиво подперла рукой подбородок. – Лучше Япония. Знаешь, очень хотелось бы побывать на Окинаве! Там настоящий райский уголок! – она вдохновенно всплеснула руками. – Говорят, что местный воздух острова наполняется таким ароматом и энергией, которые омолаживают человека на три года за неделю отдыха. – Елена улыбнулась своим мыслям и налила себе чаю из фарфорового чайничка.

– Конечно, Елена, тебе, наверное, уже пора думать об омоложении. Все-таки 18 лет это не шутка!

– Эй! – вскрикнула Елена чуть громче, чем того требовали правила приличия. – Я только хотела представить тебе остров, как нечто потрясающее!

– Да поняла я, поняла! – засмеялась Катерина. – Только вряд ли туда доедет хоть одна яхта. А вообще, придём домой и всё посмотрим, по крайней мере, я уже знаю в каком двигаться направлении, а это значительно упрощает задачу. Может быть, есть еще места, которые ты хотела бы посетить.

Елена отпила ароматного чаю и вернула маленькую кружку на блюдце: – Ну, мне хотелось бы посетить остров Сайпан…

– А это ещё где? – перебила Катерина.

– Марианские острова, но там сейчас период дождей, либо вот-вот начнутся. Самый не сезон. Так что туда лучше ехать после Нового года.

– То есть, ты хочешь остров, я правильно поняла?

– Не совсем. – Елена еще отпила чаю. – Скорее мне хочется чего-то экзотического, красивого, тёплого и восхищающего. А еще мне хотелось бы побывать на Кубе.

– Солнце, пальмы и песок. – Пропела задумчиво Катерина. – Пошли домой, мне не терпится сесть за компьютер, сразу и посмотрим, что нам могут предложить хваленые турагентства. Просто я не рассматривала такие дальние поездки, а на яхте, в конце концов, можно покататься и на месте. Ну, что идем штурмовать интернет?

Елена согласно кивнула головой, и сестры встали из-за стола.

Глава 5

Девочки сидели в своей комнате, просматривая различные сайты всевозможных турфирм. Марта давно спала, и из открытой двери её спальни раздавалось негромкое сопение. Катерина сидела на компьютерном кресле, поджав под себя ноги, и вот уже 2 часа просматривала различные варианты круизов. Елена сидела рядом, подперев голову и устало смотрела в монитор. Она поражалась упорству сестры, потому что сама уже давно бы выбрала из того что есть. Катерина отправила запросы сразу на несколько турфирм, но ответов пока не было, и она продолжала, штудировать льющуюся потоком информацию. Выбор встал между Окинавой и Кубой, но добраться туда без одной, двух пересадок не представлялось возможным. Катерина заметно погрустнела. Перспектива провести почти сутки в пути и так не вдохновляла, а если еще добавить изнурительные пересадки с продолжительными ожиданиями рейса в аэропорту, то лететь туда и вовсе пропадало всякое желание. Все предложения турфирм были практически идентичны, и нигде не предоставляли прямого перелета. Катерина начала нервничать:

– Ерунда какая-то! – выругалась она. – Столько фирм и ничего подходящего, сговорились они там все что ли, и так времени в обрез!

– Может, тогда выберем из того что есть? – предложила Елена и выпрямилась, разминая затекшую спину.

Катерина грустно вздохнула: – Боюсь, что придется. Блин, а так хотелось на Кубу! Не выберешься никуда из этого Ханска!

– А что они предлагают?

– Ну, например, Вьетнам. – Катерина посмотрела на сестру несчастными глазами – Все их предложения, по сравнению с тем, что мы хотели, только тоску наводят!

Разговор прервало поступившее на почтовый ящик сообщение.

– Так посмотрим! – Катерина тут же вернулась к монитору и быстро застучала по клавишам. Открывшееся сообщение гласило:

Туристическая компания "Аэро-Тур" предлагает:

Прямой чартерный рейс в курортный город на севере Кубы – Варадеро, расположенный в провинции Матансас на полуострове Икакос. Из города Ханска. С 10 по 17 июня.

ПРОГРАММА ПРЕБЫВАНИЯ:

10 июня – Вылет из Ханска в г. Варадеро (о. Куба). Встреча в аэропорту г. Варадеро. Трансфер в отель выбранной категории.

11-15 июня – Завтрак в отеле. Свободное время. Отдых на море. Возможна организация экскурсий за доп. плату.

16-17 июня – Завтрак. Выписка из отеля. Трансфер в аэропорт г. Варадеро. Вылет в Ханск.

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

СТОИМОСТЬ ТУРА в рублях на 1 человека при 2-местном размещении:

– Отель "Rizzan Sea Park Tancha Bay " 4* – 23 660 руб.

– Отель "Hotel Nikko Alivilla" 4* – 27 860 руб.

– Отель "The Busena Terrace" 5* – 59 660 руб.

хххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

В СТОИМОСТЬ ВКЛЮЧЕНО:

– Авиабилет Ханск-Варадеро-Ханск;

– Проживание в отеле выбранной категории;

– Завтраки в отеле;

– Встреча – проводы и трансферы по программе с русскоговорящим гидом;

– Оформление визы;

– Топливный сбор.

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

У Катерины загорелись глаза:

– По-моему, нам все-таки повезло! – улыбка озарила её лицо и она довольно посмотрела на Елену. – Только не помню, чтобы отправляла запрос на эту фирму. – Она сначала было нахмурилась, но тут же отмахнулась. Главное, что появился реальный шанс поехать на Кубу. – Ладно, не важно. Ну, что скажешь Елена?

– Что я скажу? – Елена улыбнулась. – Можешь потихоньку начинать паковать чемоданы…

– Ура! – воскликнула Катерина и тут же снизила голос до шёпота. – Завтра с утра свяжусь с их менеджером, надо поставить будильник. – И быстро переписав на бумагу все данные, Катерина отправилась спать.

Елена выключила компьютер и прошла на кухню, сев на ближайший стул, она обхватила голову руками. Мысли беспорядочно роились в голове, разгоняя призрачные надежды на сон, даже увлекательные поиски круиза не смогли полностью отвлечь её от главной, не дающей покоя проблемы. Завтра она встретится с отцом.

Глава 6

Елена открыла глаза, когда в предрассветном небе, только начинала заниматься серая пелена, окутывая город утренней прохладой. Взяв будильник с рядом стоящей тумбочки, она грустно вздохнула. Стрелки показывали пять утра. Елена расправила сбившееся в кучу одеяло и снова откинулась на мягкую подушку. Спать уже не хотелось, и она просто лежала, прокручивая в памяти обрывки сна. В голове опять зазвучала знакомая мелодия, напеваемая нежным женским голосом. Елена не знала, что это за музыка, и каково её происхождение, но была уверена, что это пела мама. Возможно, это была колыбельная и именно поэтому, её звучание так успокаивало и умиротворяло её. Елена очень хотела слышать мамин голос каждую ночь, но нежный напев приходил только в сложные для дочери жизненные периоды, так что складывалось впечатление, будто мама где-то рядом и пришла поддержать и утешить. В такие моменты Елена всячески отказывалась верить в то, что её мать сбежала с кем-то там и бросила её. Она скорее верила, что с мамой случилось какое-то несчастье, и поэтому она не смогла быть рядом с дочерью. Призрачные обрывки сна скользили незначительными фрагментами, как вдруг Елена взволновано подскочила на кровати. Она жадно вспоминала промелькнувшее видение, боясь упустить какие-нибудь детали. «Это была комната с большим окном, из которого лился очень яркий солнечный свет, ослепляя и скрывая большую часть обстановки. Елена стояла в дверном проёме и пыталась сделать шаг вперёд, но её маленькие ножки совсем не слушались. Посреди комнаты стояла женщина в простом ситцевом платье. Она тянула руки к Елене и ласково звала малышку: – Иди ко мне, моя девочка, давай же, маленький шажочек, иди к мамочке, моё солнышко! Елена смотрела на маму, но солнечный свет слепил, не давая возможности, разглядеть женщину, только ласковый голос обволакивал, создавая ощущение абсолютного счастья»

Видение растаяло, согревая теплом душу девушки, и Елена радостно заулыбалась. Наконец-то подсознание выпустило хоть какой-то фрагмент её жизни, и возможно теперь она начнет вспоминать своё детство. Закутавшись посильнее в теплое одеяло, Елена закрыла глаза: – Мамочка! – тихо прошептала она. – Ты любила меня. … Что же с тобой случилось…

***

Катерина встала еще до звонка будильника. Свесив ноги с кровати, она посмотрела на Елену. Сестра крепко спала, завернувшись в большое воздушное одеяло и тихо посапывала. Катерину это немного удивило. Обычно Елена всегда вставала рано и не в пример ей помогала Марте с приготовлением завтрака. Подняв с пола упавшую подушку и закинув её обратно, она подошла к тумбочке. Катерина взяла бумагу с заранее переписанными номерами телефонов и тихонько вышла из комнаты. Марта уже не спала. Из кухни доносилось негромкое позвякивание посудой и сладковатый аромат свежевыпеченных сырников. Взяв в прихожей телефон, Катерина прошла на кухню. Настроение, несмотря на раннее утро, было приподнятым:

– Доброе утро, мамочка!

– А, Катюша, ты уже встала? – удивилась Марта, ненадолго оторвав взгляд от скворчащей сковороды. – Что-то ты сегодня рано, подожди пять минут, и будем пить чай.

– Хорошо мамуль, я пока позвоню. – Катерина села на стул, и разложила на обеденном столе исписанный лист бумаги.

– Кому ты звонишь? – Марта, торопливо скатала в колечки очередную порцию липкого теста. – Ты для этого встала так рано?

– Ага. – Катерина вкратце рассказала матери о вечерних поисках путешествия и ответе из «Аэро-Тура». – Сейчас хочу поконкретнее всё разузнать! – продолжила объяснять она. – Вот даже перечень вопросов составила, чтобы ничего не забыть.

– Хорошо! – одобрила Марта. – Разузнай всё, да надо поскорее выкупить путевки, чтобы потом уже ни о чём не волноваться.

Катерина набрала первый из записанных на листочке телефонный номер и вооружившись блокнотом и ручкой, приготовилась к разговору. После пары гудков зазвучала реклама, периодически прерываемая просьбой дождаться ответа менеджера турагентства. Электронные часы быстро отсчитывали секунды, но Катерина терпеливо ждала, медленно разрисовывая поля блокнота мелкими цветочками. Неожиданно зазвонил мобильник Марты, нарушая тишину радостными переливами, и она начала торопливо переворачивать сырники, чтобы те не сгорели, пока она ответит. Громкая музыка отвлекала, и к тому же зная манеру матери громко разговаривать по телефону, Катерина убежала в гостиную, прихватив все свои шпаргалки. Убрав с плиты сковороду, Марта вытерла руки о передник и взяла телефон. Звонили с городской больницы:

– Да, я слушаю. – Строго ответила Марта.

– Алло, Марта Леонидовна! – голос молоденькой медсестры дрожал от волнения, видимо ей поставили задачу, вызвать Марту любой ценой. – Здравствуйте, не могли бы вы приехать, у нас тут девушка лет 16-ти из неблагополучных, её только что доставили на мащине скорой помощи с сильными травмами, она упала с третьего этажа. Сейчас ей срочно делают анализы, но уже видно, что нужна срочная операция, похоже, у неё внутренне кровотечение, пожалуйста, приезжайте!

– Кто дежурный хирург? – перебила её Марта.

– Максим Евгеньевич, но вы сами знаете – у него мало опыта, а у Игоря Семёныча телефон не отвечает.

– Хорошо, я скоро буду…

– За вами уже отправили машину! – голос медсестры стал значительно спокойнее. – Она уже должна вот-вот подъехать.

Марта положила трубку и сняла передник. Медлить было нельзя, и она поспешила в свою комнату. Быстро переодевшись в первое попавшееся платье, Марта вышла в прихожую и позвала Катерину. Дочь неспешно вышла из гостиной, придерживая плечом радио-трубку, и вопросительно посмотрела на мать.

– Катерина! – торопливо заговорила Марта. – Я срочно в больницу, когда освобожусь, не знаю, дожарь сырники и буди Елену. – Марта замялась, и на её лице отразилось смятение. – Скоро приедет Николай, но я просто не могу не поехать в больницу. Если не успею вернуться,… ты поддержи её, что ли… и проследи, чтобы всё было нормально.

На этом Марта закончила и вышла из квартиры. Катерина согласно покивала головой и вернулась к телефонному разговору.

Глава 7

Елена проснулась, когда солнце стояло уже высоко. Сладко потянувшись, она посмотрела на часы. Стрелки показывали десять утра. Новый день радовал своей солнечностью и хорошим настроением. Немного понежившись в теплой постели, Елена встала. В комнате было очень душно и, накинув легкий халат, Елена открыла окно, впуская в комнату свежий, наполненный звуками улицы, воздух. В спальню вошла Катерина:

– Наша соня уже проснулась? – наигранно удивленно сказала она. – А я пришла тебя будить. Давай, умывайся и на кухню, я только что дожарила сырники, а одной пить чай скучно.

– Ты сама готовила завтрак? – подозрительно воззрилась на сестру Елена.

Катерина хитро улыбнулась:

– Ладно, я только дожарила последние четыре, и то, только с одной стороны, а еще я сделала это не сразу, поэтому они напитали кучу масла и стали практически несъедобными, но это только последние четыре, а теперь иди скорее в ванную, я пока сварю кофе.

– Марты нет дома? – удивилась Елена. Тётя не одобряла их страсть к кофеину, считая, что они еще слишком малы для этого напитка.

– Все вопросы потом… – пропела Катерина, выходя из комнаты и заставляя Елену последовать её примеру.

Спустя некоторое время сёстры уже сидели за столом и, смакуя ароматный напиток, весело болтали. Елена рассказала Катерине о своём воспоминании, отчего Катерина впала в дикий восторг. Она часто обсуждала с Еленой эту тему, сопереживая ей от всей души, и эта маленькая победа была ей важна, как своя собственная. Допив кофе, девочки быстро вымыли чашки, и вновь наполнили их, но теперь уже зеленым чаем.

– Кстати! – спохватилась Елена. – А когда вернется Марта?

– Не знаю, – Катерина пожала плечами. – Она толком ничего не объяснила, сильно торопилась. Опять, наверное, дежурит этот мажор.

Елена сразу поняла, о ком говорит сестра. Тот самый Максим Евгеньевич, 26 лет отроду, едва окончил мединститут, не без помощи очень богатого дяди, чьи постоянные и очень весомые денежные вливания обеспечили ему надежное теплое местечко. Несмотря на жалобы пациентов, его не увольняли, а попытки судебных тяжб всегда заканчивались полным провалом.

– Эти Петровы просто бесят! – продолжила Катерина.

Дядя Максима Евгеньевича носил фамилию Петров, и именно он приходился отцом местной красавице Лере, так раздражавшей Катерину.

– Да ладно, – попыталась успокоить Елена. – Пока есть Марта – нашим горожанам ничего не угрожает.

– Но согласись это не нормально! – возмутилась сестра.

– Ненормально! – уступила Елена. – Но это не наше дело, раз Марта согласилась на это, значит, надо молчать и не вмешиваться.

– Конечно, согласилась! Согласилась только потому, что Петрова была когда-то её лучшей подругой, пока замуж не вышла и не стала богатой. Что-то она раньше о маме и не вспоминала, пока не приспичило, а она, добрая душа и отказать не смогла. Если их племянничек такой хороший врач, пусть бы сам и справлялся!

– Перестань, Катерина, нельзя быть такой злой. – Елена немного расстроилась. – Марта уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения, давай не будем лезть в её дела. К тому же не так часто у нас в городе случаются экстренные случаи.

Елена замолчала и Катерина, осознав, что перегнула палку, заискивающе улыбнулась:

– Ну, извини, сестренка, – уже намного мягче позвала она. – На самом деле я нервничаю совсем не из-за мамы.

– А из-за чего? – Елена участливо посмотрела на сестру. – Рассказывай.

– Я сегодня звонила в турагентство… – Катерина сделала небольшую паузу. – И новости не очень.

– Что? Нет мест?

– Почти. – Катерина опять сделала паузу. – У них только две свободные путевки. И вообще, их менеджер, Татьяна, немного странная. Сначала она расспрашивала меня о нашем возрасте и наличии медицинских книжек. Потом о ближайших родственниках, и только потом сообщила, что осталось только две путевки. Она пыталась усиленно мне их продать, как будто не понятно, что мне нужны три, а не две.

Елена нахмурилась и посмотрела на сестру.

– Вот и я возмутилась. – Продолжила Катерина. – Как будто я билеты в цирк покупаю. В итоге она сильно извинялась и попросила перезвонить завтра после обеда, вроде как у них две путевки под вопросом и если их до вечера не выкупят, то одну из них перебронируют на нас. Но это еще не все, когда я спросила, как можно оплатить путевки, она назвала мне номер счета и адрес всего одного филиала, расположенного где-то на окраине города, обосновывая это тем, что они только начинающая фирма.

Елена ненадолго задумалась:

– Не думаю, что она хотела кого-то обидеть, скорее всего, ей просто очень нужно было продать эти путевки, а вот что касается молодой фирмы, то тут могут выйти накладки. Подождем до завтра, если место освободится, то, думаю, самым разумным будет съездить туда с Мартой и все обсудить на месте, чтобы потом не было недоразумений в виде незабронированных номеров.

– Да, я так и собиралась поступить. Просто, если путевок не будет, я этого не переживу. – Катерина задумчиво подперла лицо рукой и после небольшой паузы спросила. – Елена, скажи, а ты хотела бы влюбиться?

Чуть не подавившись чаем, сестра улыбнулась:

– Ты так быстро меняешь темы разговора, что я просто теряюсь. – Елена внимательно посмотрела на Катерину. – Тебе что, кто-то понравился? А ну-ка рассказывай!

– Да в том-то и дело, что нет. – Катерина сделала несчастные глаза. – Сегодня мне приснилось, что я познакомилась с потрясающим парнем, вот я и расстроилась. Мне ведь уже семнадцать лет, а у меня ещё ни разу жениха не было. Так и старой девой можно остаться.

Елена тихо рассмеялась:

– Думаю, этот статус тебе пока не грозит. Судьба сама тебя найдет.

– Легко тебе говорить, ты скоро уедешь в большой город, а по таким захолустьям, как Ханск, судьба не ходит! – застрадала Катерина. – Просто так хочется встретить красивого, умного и веселого парня, чтобы влюбиться прямо до дрожи в коленях. А у нас тут взгляду зацепиться не за что. Неужели тебе этого не хочется?

– Не знаю. – Елена пожала плечами. – Я как-то об этом не думала. Конечно, мне тоже хочется создать семью, но пока на первом месте университет. Надо получить диплом.

– Как скучно! – перебила Катерина. – Диплом не добавляет счастья в личной жизни! По мне, так намного важнее встретить свою вторую половинку, а университет пусть муж заканчивает, ведь это ему семью обеспечивать…

Неожиданно пропел дверной звонок:

– Наверное, Марта вернулась! – подскочила Катерина. – Пойду, открою! – И окинув беглым взглядом кухонные столы, на предмет улик после распития кофе, выбежала в прихожую.

Елена собрала посуду со стола и поставила в мойку, но не успела даже включить воду, как тихий мужской тембр голоса, раздавшийся из прихожей, заставил всё её тело напрячься, как натянутая струна. «ОТЕЦ» – пронеслось в её голове, и это простое слово заставило её сжаться еще больше. Не понимая, как могла забыть о его приезде, Елена резко развернулась. Спрятав руки за спиной, она сжала край кухонного стола так, что побелели костяшки пальцев.

В комнату вошел мужчина в строгом деловом костюме и сразу же остановился на пороге, пристально глядя на девушку.

– Елена. – То ли утвердительно, то ли вопросительно произнес он и, не добавив больше ни слова, продолжил буравить взглядом дочь. В его, таких же карих, как и у Елены, глазах, сквозило не меньшее напряжение только с примесью совсем не страха, а скорее настороженности. Он как будто чего-то ждал.

Елена не нашлась что ответить. Она стояла молча, и смотрела на отца широко распахнутыми глазами. Среднего роста и телосложения, он уже не казался Елене таким крепким, как в детстве. Коротко стриженые волосы большей частью покрывала седина, и только легкая синева, покрывавшая гладковыбритые впалые щеки говорила о том, что мужчина являлся жгучим брюнетом. Николай сильно постарел, он выглядел даже старше своего возраста и в нём едва угадывался тот молодой мужчина, каким помнила его Елена.

Катерина неуверенно прошла к ним в комнату. Сначала она хотела не мешать и подождать в гостиной, но, помня наказ матери, всё-таки вернулась. И вот теперь она стояла, не зная, как поступить, и переминалась с ноги на ногу. Она боялась нарушить возникшее молчание. Катерина смотрела на лица связанных кровными узами людей и невольно искала сходство: большие миндалевидные глаза и прямая форма носа достались Елене явно от отца, а общая смуглость так и вовсе делала их очень похожими.

«Интересно, как выглядела её мать? – думала Катерина. – Губы у Елены, наверное, от матери, у Николая тонкие и бледные, а у дочери пухлые и красиво очерченные. К тому же не смотря на их очень сильное сходство, лицо Николая выглядело суровым или даже каким-то злым, в то время как лицо Елены было нежным и приветливым. Интересно… – продолжала размышлять Катерина. «Неужели форма губ так сильно влияет на выражение лица?».

И вдруг, как бы в подтверждение своих мыслей, она громко чихнула. Николай и Елена резко повернули головы в её сторону.

– Ой, – еле слышно пролепетала Катерина, переводя взгляд от отца к дочери. Она глупо улыбнулась, и не зная, что сказать, предложила: – Чай? … Кофе? … – Выдержав маленькую паузу, после которой ответа так и не последовало, Катерина быстро выскользнула из кухни: – Проследи, чтобы всё было нормально! – еле слышно пробурчала она на ходу. – Легко сказать!

Елена снова посмотрела на отца. Катерина будто вывела её из оцепенения, и она повторила её вопрос:

– Чай? Кофе?

Николай будто с облегчением вздохнул:

– Не важно. – Он сел на стул, не ожидая приглашения, и начал сверлить взглядом дочь. Николай наблюдал, как она наливает чай и напряженно думал. Елена выглядела такой взрослой и умной, и он просто не знал, с чего начать разговор. – Ты очень выросла. – Опять с какой-то странной интонацией произнес Николай и снова, не дождавшись ответа, продолжил. – Странно, что Марты нет дома.

– Она в больнице. – Быстро ответила Елена, особо не вдаваясь в подробности. Она поставила на стол кружку с зеленым чаем и присела напротив, неестественно ровно выпрямив спину.

– Понятно, опять изображаем мать Терезу.

От его слов в душе Елены шевельнулось раздражение, но она постаралась тут же успокоиться. Она ведь обещала Марте постараться наладить контакт с отцом. Поэтому, молча проглотив обидные слова, Елена снова встала. Ей нужна была пара минут, чтобы взять себя в руки, и она подошла к кухонному столу, наливая вторую кружку чая для себя. Николай продолжал наблюдать за дочерью. Он воспринимал её суетливость за признак волнения и от этого все больше смелел, начиная задавать банальные вопросы:

– Как ты закончила школу?

Елена продолжала стоять к нему спиной.

– Хорошо. – Её ответы были быстрыми и машинальными. Она никак не могла настроиться на добродушный разговор и от этого раздражение чувствовалось еще сильнее.

– Аттестат уже получила?

– Нет, его выдадут в пятницу, на выпускном вечере.

Николай немного расслабился и закинул ногу на ногу. Тот факт, что Елена до сих пор ничего не помнит, очень его радовал, но, тем не менее, он чувствовал в дочери что-то такое, с чем не смог совладать, и это очень его напрягало:

– Я не смогу присутствовать. – Продолжил он, пристально наблюдая за поведением дочери.

– Я знаю.

– Ты расстроена?

– Нет, я и не рассчитывала, что ты приедешь. – Елена, наконец, повернулась к отцу. Она посмотрела на него, пытаясь увидеть в этом человеке родного отца, но все её существо упорно отталкивалось от Николая, и она отвела взгляд.

– Понятно, хм…. у тебя много друзей?

– Не особо. – Елена тяжело вздохнула и вновь присела за стол. Их разговор все больше походил не на дружескую беседу, а на стандартную анкету.

– Почему так?

– Не знаю, – Елена нервно дернула плечом. – Так сложилось.

Глава 8

В это время Катерина нервно мерила шагами пол гостиной. Из кухни доносились ровные приглушенные голоса, но она не разбирала слов и от этого только сильнее нервничала. Катерина попыталась позвонить матери, но её мобильник отозвался из прихожей. Марта, как всегда, забыла его дома! Нажав кнопку отбоя, Катерина устало вздохнула. Не зная, что предпринять, она потихоньку выглянула в прихожую. Ей было очень любопытно, о чем говорят Елена с Николаем, но подслушать и при этом остаться не замеченной не представлялось возможным.

«Хоть бы погромче говорили!» – подумала Катерина и тут же символически поплевала через левое плечо, сообразив, что спокойный разговор не может быть громким.

Тогда Катерина прислонилась к дверному косяку и замерла, напрягая слух. Она уже начала улавливать отдельные фразы, когда неожиданно её внимание привлек предмет, одиноко лежавший на полу в прихожей. Подойдя на цыпочках, Катерина подняла мужской портмоне и также осторожно вернулась в гостиную. Она села на диван и повертела кошелек в руках.

«Скорее всего, – подумала она. – Николай обронил его, когда доставал из барсетки какие-то бумаги и прятал их во внутренний карман».

Решив, что вернет его дяде, когда они договорят, Катерина закинула его под диванную подушку и встала. Сидеть одной было скучно, и Катерина подошла к окну. Внизу стоял дорогой черный внедорожник, принадлежавший Николаю. Толпа подростков с соседних домов уже обступила фирменный автомобиль, и они фотографировали друг друга на смартфоны. Мимолетная усмешка слетела с её губ, и Катерина снова вернулась на диван. Немного помаявшись, она опять достала из-под подушки чужое портмоне и повертела в руках. Кожа на ощупь была мягкой и кое-где уже сильно потертой, металлическая кнопка на ремешке, немного поржавела.

«Странно, – подумала Катерина. – Он, что, не может купить себе новый? Судя по его машине, у него достаточно денег. – Немного повертев его в руках, она открыла кнопку. – Я только посмотрю, – успокоила она себя и раскрыла портмоне».

На первом развороте, под прозрачной защитной пленкой, была вставлена фотография молодой красивой женщины, а чуть ниже, красивыми каллиграфическими буквами выбита надпись: «Дорогому мужу в день бракосочетания». Катерина не поверила своим глазам, если верить надписи, это была фотография матери Елены, придя в себя, она попыталась достать снимок, но он был аккуратно запаян со всех сторон. Быстро спрятав портмоне в карман, Катерина проскользнула в свою с Еленой комнату, на ходу включая всю имеющуюся компьютерную технику и выворачивая маленькие шкафчики, пытаясь отыскать нужные предметы.

«Есть! – воскликнула Катерина, осторожно доставая маленькую металлическую бритву».

Аккуратно сделав ровный надрез, она достала старое фото и вставила его в сканер, аппарат негромко зажужжал.

«Только бы успеть, – молила про себя Катерина, снова кидаясь выворачивать выдвижные ящички. Устроив настоящий погром, она наконец-то нашла прозрачный скотч и острые ножницы. – Отсканировать, вставить фото, заклеить и подложить обратно, возле барсетки, – составляла план действий Катерина, пытаясь унять дрожь в руках».

Лично отдать портмоне она уже не планировала.

***

Николай продолжал вести разговор на нейтральные темы, чувствуя, что запас вопросов истощился, а наладить хоть какой-то контакт так и не получилось.

– Как тебе живется у Марты?

– Хорошо.

– Она тебя не обижает?

Елена горько усмехнулась, оставив его вопрос без ответа. Раздражение от банальности вопросов продолжало нарастать и чтобы хоть как-то с ним справиться, она принялась разглядывать кружащиеся в кружке мелкие чаинки. Николай встал и подошел к окну. Усмешка дочери не осталась незамеченной и он разозлился, зато перестал мучить обоих ненужной никому формальностью. Отец не мог придумать с чего начать главный разговор. Всё оказалось не так просто. Несмотря на внешнюю показную покорность, Николай видел в Елене твердость. Характер сквозил в каждом её движении, совсем как у матери. Он постарался хоть немного успокоиться, а после достал с внутреннего кармана пиджака сложенные в файле документы и молча положил их на стол перед дочерью. Елена развернула бумаги и быстро пробежалась глазами. Договор купли-продажи с подробным описанием недвижимости, приусадебного участка, и куча всяких схем.

– Что это? – спросила Елена вопросительно глядя на отца.

– Это договор продажи дома.

– Какого дома? Нашего дома? – слово «нашего» сильно резануло слух, но сказать по-другому было не возможно.

– Да, … ты должна подписать.

Для Елены это было ударом ниже пояса. Только ради дома она собиралась вернуться, искренне веря, что когда-то родные стены помогут ей вернуть потерянные воспоминания! А возможно, ей даже удастся найти там какие-нибудь фотографии или личные вещи матери, но отец, как всегда, разбивал все надежды в пух и прах. Раздражение сменилось злостью, которую все эти годы Елена пыталась запрятать поглубже. Обида и гнев вырвались наружу, сломав все условные преграды, и Елена не смогла больше сдерживаться.

– Почему ты продаёшь дом? – она резко встала, глядя отцу в глаза.

– Я куплю хорошую квартиру…

– ПО-ЧЕ-МУ ты продаешь дом?

– Так будет лучше, поверь мне.

– Поверить тебе? – Елену начинала бить мелкая дрожь. – Поверить тебе?

– Да, Елена, поверить мне. Неужели это так сложно? Так будет лучше для тебя.

– Почему ты всегда решаешь сам, ты хоть раз спросил МЕНЯ, что для меня будет лучше? – Елена злилась, продолжая говорить в повышенном тоне. – Ты бросил меня маленькой девочкой, а теперь приезжаешь и заявляешь, что делаешь все во благо!

– Я подарил тебе детство.

– Это Марта подарила мне детство, а ты просто бросил меня!

– Не говори о том, чего не понимаешь. Елена, если ты хочешь вернуться домой, то подпиши бумаги и закончим этот бесполезный разговор.

– Ну, так объясни мне, чтобы я начала понимать! – психанула Елена. – И вообще, ты сам хочешь, чтобы я вернулась? Скажи!.. Ты хочешь, чтобы я вернулась домой?

Николай отвел глаза и не ответил:

– В этом доме слишком много воспоминаний, тебе будет больно.

– Мне больно от того, что у меня этих воспоминаний нет! – голос Елены задрожал от ярости. – Ты лишил меня всего, а теперь хочешь лишить даже возможности вспомнить маму.

При упоминании о Наталье Николай скривился:

– Не стоит ворошить прошлое. – Прошипел он сквозь зубы.

– Какое прошлое! – Елена сорвалась на крик. – Ты только послушай себя! О чем ты говоришь! Она моя мать, и я имею право хоть что-то знать о ней!

– Не смей кричать на меня! – Николай тоже начал выходить из себя. – Ты не нужна была своей матери!

– Не правда! Она любила меня! Я знаю это! Слышишь? Знаю!

Николай подозрительно посмотрел на Елену:

– Что ты можешь знать? Эта женщина никого не любила. Она несла несчастья, разбивая судьбы всех, кто к ней приближался. Ты была не исключением.

– Я не верю тебе.

– Что так? Не слишком приятная правда?

– Меня она любила! Может вся правда в том, что не любила она только тебя?

Лицо Николая побагровело:

– Тогда где она? Почему не вернулась за своей так любимой доченькой?

– Я не знаю. – Елене стало очень горько. – Но ты! Ты даже не называешь её по имени! Откуда такая ненависть? Она ведь вышла за тебя замуж и родила тебе ребенка…

Николай истерично рассмеялся:

– Она спасалась от своего проклятого прошлого! Но, видимо, я был для неё недостаточно хорош! – Николай навис над дочерью, глядя ей прямо в глаза и с ненавистью выплевывая страшные слова. – Она так и не впустила меня в свою душу! Я старался стать для неё всем, но она продолжала страдать за чем-то неведомым и даже твоё рождение не смогло отвлечь её от какой-то безумной страсти. Мне жаль тебя, если ты считаешь по-другому! Она бросила нас обоих! – лицо Николая перекосила злоба. – Подпиши, эти чертовы бумаги и покончим с этим!

– Я не буду ничего подписывать! – Елена отступила назад.

– Тогда ты никогда не вернешься домой! – заорал Николай. Его и без того озлобленное лицо стало просто бешенным, а глаза загорелись безумным огнём.

Елена продолжала пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену. Внезапно перед её глазами возникло его же лицо, только на десять лет моложе. Те же безумные глаза и то же бешенство, исказившее все черты. От неожиданности дернувшись назад, Елена ударилась головой об окрашенную стену. Два лица, разделённые десятилетним промежутком времени, замелькали с огромной скоростью, вызывая сильное головокружение. Елена медленно осела на пол. Николай насторожился. Он пристально посмотрел в лицо дочери, а затем мгновенно сгрёб документы, лежавшие на столе, и вылетел из комнаты, сбив по пути входившую племянницу. Катерина отлетела, испуганно вскрикнув, и больно приземлилась на твердое ковровое покрытие. Громко хлопнув дверью, Николай ушел.

Глава 9

Марта с трудом поднималась по лестнице подъезда. После полуторачасовой операции ноги сильно отекли, но жизнь девочки была вне опасности, и, несмотря на усталость, она чувствовала себя довольной. Все-таки осознание, что именно ты, сегодня, спас чью-то жизнь, даёт ощущение, что ты не зря живешь на этом свете. Поднявшись на свой этаж, Марта увидела приоткрытую входную дверь и в мгновенье ока, позабыв про всю усталость, вбежала в квартиру:

– Катерина! Елена! Девочки! Где вы! – кричала она, заглядывая во все комнаты, не сразу заметив их в углу на кухонном полу.

– Мам, мы здесь! – отозвалась Катерина, и Марта кинулась на голос дочери. Сестры сидели, обнявшись, на полу, и по их опухшим глазам было видно, что основная масса слез уже выплакана. Упав рядом с ними на колени, Марта прижала их головы к своей груди:

– Девочки мои родненькие, что случилось? – причитала она, заглядывая в их раскрасневшиеся лица и гладя по очереди их растрепанные волосы.

***

Супруги Владимир и Мария Петровы возвращались домой из портового города Владивостока, забрав только что растаможенный автомобиль. Они собирались подарить его своей единственной дочери Лере в честь окончания школы и уже предвкушали предстоящую бурю радости. Новенький автомобиль, ещё сохранивший запахи завода изготовителя, быстро мчался по дороге, оставляя за собой облако серой пыли. Мария Петрова сидела на переднем пассажирском кресле и равнодушно смотрела на однообразный пробегающий мимо пейзаж. Царившую в салоне тишину нарушало только негромкое постукивание мелких камушков по днищу автомобиля.

Бесконечные зеленые луга, поросшие сочным пыреем, бежали вдоль узкой пустынной дороги, изредка разбавляя своё существование небольшими группами редких кустарников. Покрытые слоем дорожной пыли деревья окружали обочину дороги, роняя легкие причудливые тени на мимо проезжающие автомобили. Солнце нещадно палило, обдавая своим жаром все живое и заставляя редких птиц прятаться в чахлой листве. Мария устало вздохнула. Ей не терпелось скорее попасть домой. Она ненавидела скучные дороги, но при этом жутко боялась машин, а в особенности большие скорости, и из неё никогда бы не вышло водителя.

– Ты мог бы ехать потише? – уже в который раз раздраженно обратилась она к мужу. – Еще не хватало подпортить машину.

– Да ладно тебе! – громогласно отозвался Владимир, сидевший за рулем. – Я просто хочу прогнать, как следует, этот тапочек.

– Между прочим, этот, как ты выразился, тапочек, стоит целое состояние! Надо обязательно, как приедем, отогнать его на автомойку, эта пыль просто сводит с ума.

– Валерка будет довольна! – Владимир широко улыбнулся.

– Господи! – Мария закатила глаза. – Не называй её так! Неужели так сложно запомнить простые четыре буквы: Л-е-р-а! – Мария демонстративно вскинула изящной ручкой. – А то говоришь, как о какой-то колхозной бабе! И включи, наконец-то кондиционер, я уже пыли наглоталась на 10 лет вперед, такое чувство, что меня всю вываляли на дороге!

Владимир укоризненно покачал головой:

– Учишь девку жеманничать, вместо того, чтобы тягу к учебе вдалбливать. И пристегни ремень, если боишься.

– Еще не хватало выпачкать платье! – Мария презрительно фыркнула и отвернулась к окну, давая понять, что не желает больше разговаривать.

***

Марта продолжала сидеть на полу, злясь на себя за то, что позволила такому случиться. Ведь если бы она хоть на минуту могла представить себе подобное развитие событий, то никогда бы не позволила Николаю переступить порог своего дома.

– Мне очень жаль, Елена. – Начала было Марта, но племянница её остановила.

– Не надо Марта, ты абсолютно ни в чем не виновата! – Елена опустила глаза, теребя в руках пояс от халата – По большей части, я сама спровоцировала отца, но он не оставил мне выбора. Только разозлившись, он начал говорить о маме, поэтому я и не смогла вовремя остановиться или как-то сгладить конфликт.

– Ты ни в чем не виновата! – Марта зло фыркнула. – В конце концов, если кто и должен был сдерживать свои эмоции, так это Николай! Подумать только, доказывать родной дочери, что её бросила мать! Тщедушный эгоист! – Марта погладила по голове прижимающуюся к ней Катерину и вновь посмотрела на племянницу. – Елена, я хочу тебя ещё кое о чем спросить. – Марта сделала паузу. – Ты действительно не хотела возвращаться к отцу или сказала это из злости?

Елена посмотрела в глаза Марте и слегка дернула губами, пытаясь улыбнуться:

– Мой дом и моя семья здесь. Всё что меня привлекало – это старый дом. Я надеялась, что там смогу всё вспомнить, но теперь я буду только рада, если больше никогда его не увижу.

– Значит, так тому и быть. – Марта вздохнула с облегчением. – Никогда больше не позволю ему вмешиваться в твою жизнь!

Елена грустно вздохнула:

– Я кое-что вспомнила.

Марта заинтересовано посмотрела на племянницу, ожидая продолжения.

– Ну, не то что бы вспомнила, но его лицо… – Елена нахмурилась, пытаясь точнее подобрать слова. – Я уже видела его в такой ярости, когда-то давно, и… я не смогла ухватить это воспоминание, но когда оно возникло, отец будто что-то понял, и мне кажется, что именно поэтому он так быстро сбежал. Он будто чего-то испугался.

Марта задумалась:

– Он кричал на тебя маленькую? Хотя, чему я удивляюсь.

– Я не знаю. Но таким я его уже знала.

Неожиданно зазвонил мобильник Марты, и его радостные переливы прервали тихую беседу, придавая обстановке неуместное веселье. Катерина легко выскользнула из объятий матери и принесла звонящий телефон. На дисплее светилось имя «Брат Николай». Марта осторожно встала и, нажав на зеленую трубку, сделала глубокий вдох:

– У тебя еще хватает наглости звонить мне? – женщину душила ярость.

– Прекрати истерику! – В голосе брата тоже отсутствовало привычное спокойствие. – Я звоню по делу, а не отношения выяснять. – Ты должна уговорить Елену подписать документы на продажу дома, иначе я не смогу забрать её…

– Да пошел ты к черту! – задохнулась от злости Марта. – Я никогда не отдам тебе девочку! Слышишь? Никогда! И не смей больше звонить мне. – Марта швырнула телефон в стену, и с глухим стуком он развалился на несколько составляющих.

Елена поджала губы и утешающе посмотрела на Марту, не зная, что сказать, чтобы успокоить. Им всем сейчас было нелегко, и это просто надо пережить. Катерина сидела молча и о чем-то напряженно думала. После ухода Николая она была на удивление тиха и спокойна, что было ей совсем не свойственно. Внимательно посмотрев на сестру, Елена спросила:

– Катерина, с тобой все в порядке?

– Да… просто у меня кое-что есть, и я не знаю, как вам это преподнести.

***

Марии надоело разглядывать, практически, не меняющийся пейзаж, и она потянулась за термосом с кофе, лежавшем на заднем сидении автомобиля. Мария всегда запасалась в дорогу своим любимым напитком, зная, что в дороге можно купить только коричневые помои. Налив себе небольшую порцию, она с наслаждением вдохнула неповторимый аромат.

– Как ты пьешь эту гадость? – скривился Владимир. – Вот сейчас бы пивка холодненького! – мужчина смачно причмокнул.

– Плебейский напиток. – Дернула плечом Мария. – Смотри лучше на дорогу.

– А когда-то тебе нравились мои плебейские привычки! – Владимир хитро улыбнулся и неожиданно с силой сжал её коленку.

– Чёрт! – воскликнула Мария, пролив немного кофе на белоснежный подол. – Что ты наделал?! Ты хоть знаешь, сколько стоит это платье! – продолжала вопить она, ударив его по плечу худеньким кулачком. Владимир посмотрел, пытаясь оценить масштаб ущерба.

– Ерунда! – рыкнул он. – Возвращая взгляд на дорогу. – Купишь ново… – не успел договорить мужчина, заметив несущийся прямо на их новенькую мазду огромный черный внедорожник, водитель которого в бешенстве лупил по пластиковой панели своего автомобиля. Заметив опасность, Владимир попытался избежать столкновения, выворачивая руль вправо и максимально прижимаясь к обочине. Машина послушно вильнула по заданной траектории, но колеса попали на свежую насыпь из щебенки. Автомобиль понесло в правую сторону. Владимир тут же убрал ногу с газа, переставив на тормоз, и напряженно схватился за руль, пытаясь выровнять направление. Машина, летевшая на большой скорости, не слушалась, тогда он выкрутил руль влево, и автомобиль понесло в сторону встречной полосы, занося по инерции кузов еще сильнее на обочину. Черный внедорожник пронесся на бешеной скорости всего в нескольких сантиметрах, обдав их машину лавиной пыли и мелких камней. Грубо выругавшись, Владимир продолжал крутить руль, направляя его в сторону заноса и обратно, выравнивая пошедший юзом автомобиль. Мария истошно кричала, вцепившись обеими руками в могучее плечо мужа, чем сильно мешала и вызывала желание отшвырнуть её, как назойливую муху. Неожиданно раздался глухой хлопок, и машину сильно тряхануло с креном на правую сторону. Переднее пассажирское колесо пошло на выстрел и, потеряв управление, автомобиль понесло по направлению к обочине. Владимир продолжал сжимать обеими руками кожаный руль, осознав неизбежный конец. Вишневая мазда на огромной скорости вылетела с обочины дороги между слишком редко стоящими деревьями и, обломав на ходу пару веток, полетела вниз.

«Как глупо, – подумал напоследок Владимир. – Какая нелепая смерть».

Автомобиль со всей силы долбанулся бампером об землю, выбросив упругие подушки безопасности, перевернулся на крышу и покатился кубарем дальше. Владимир провалился в черную яму беспамятства.

Глава 10

Катерина вернулась из спальни, прижимая к груди лист бумаги формата А4.

– У меня, наверное, будут проблемы из-за моего поступка, но я не могла поступить иначе. – С этими словами Катерина протянула фотографию сестре.

Взглянув на изображение, Елена сильно растерялась:

– Что это, Катерина? Откуда это у тебя? Кто это? Что это за женщина? Это мама? Да? Это мама? – голос Елены задрожал. Она беспомощно переводила взгляд с фотографии на сестру и обратно. – Марта? – обернулась Елена, протягивая ей фото.

Тётя взглянула на снимок:

– Да, это Наталья, но откуда он у тебя, Катерина?

Дочь потупила глаза:

– Я… я его украла у отца Елены…

– Что? – опешила Марта.

Из глаз Елены побежали слезы:

– Спасибо тебе, сестренка! – вскрикнула она и кинулась обнимать Катерину, прижав её к себе со всей силы. – Это самый лучший подарок из всех, что ты могла сделать! Но как? – Елена отстранилась, беспокойно заглядывая в глаза младшей сестре.

Катерина виновато покосилась на Марту:

– Просто твой отец обронил свой портмоне, а я его открыла и нашла там это фото, но я вернула его на место! – попыталась оправдаться она, сникая под сверлящим материнским взглядом. – Правда, в немного подпорченном состоянии. – Катерина опустила глаза в ожидании наказания.

Марта улыбнулась тут же прикрыв рот рукой, чтобы скрыть улыбку, но веселый блеск в глазах выдал её полностью. Пытаясь придать строгости своему голосу, она произнесла:

– Я не буду ругать тебя, Катерина, но и хвалить тоже!

Елена положила на стол лист с фотографией и аккуратно разгладила его рукой. Небольшая нечеткость печати не мешала разглядеть основные черты лица, и Елена затаила дыхание.

Перед ней была Наталья. Её мама. Красивое женское лицо и уверенная посадка головы придавали ей некое величие, вызывающее восхищение. Аккуратно зачесанные назад тёмно-каштановые волосы открывали высокий лоб и выгодно подчеркивали большие темно-зеленые глаза, слегка тронутые легким макияжем. Излишне пухлые губы изогнулись в легкой улыбке, не затрагивающей серьезное выражение глаз. А элегантное нефритовое платье открывало красивую длинную шею, украшенную тонкой цепочкой с выполненной в виде нераскрывшегося бутона подвеской. На изящно изогнутом стебле цветка виднелась витиеватая подпись. Елена наклонилась ближе к фотографии, пытаясь что-нибудь разобрать, но подпись была слишком мелкой. Катерина принесла школьную лупу и протянула её сестре. Елена увеличила изображение:

– «Омари» – прочитала она.

– Что это может значить? – спросила Катерина.

– Не знаю. – Елена пожала плечами. – Может название какого-нибудь диковинного растения или фирменная подпись изготовителя. Надо как-нибудь посмотреть в интернете. Елена ласкающе провела пальцем по бумаге. – Мама была очень красивой.

– Да. – Вздохнула Марта. – Я помню, подумала также, увидев её в первый раз, и, знаешь, я помню это ожерелье. Оно было на ней всегда, когда мы виделись.

– Очень красивое. Я не встречала похожих. Мамочка…. Как бы я хотела, чтобы ты была рядом.

Глава 11

Ночь прошла на удивление спокойно, подарив глубокий крепкий сон и оставив позади все страхи и волнения. Летний теплый день расцвел разноцветными красками, неся новые, но уже приятные заботы. Марта понемногу пришла в себя и уже не мучилась угрызениями совести. Конечно, Николай повел себя очень гнусно, но если бы Марта не уехала в больницу, Елена не обрела бы портрет матери, ставший её главной ценностью. К тому же тот факт, что Елене теперь не нужно уезжать, радовал всех троих. Она теперь могла сама строить свою жизнь, не подстраиваясь под желания отца, и это придавало ощущение свободы, так не хватавшего ей в последнее время. Если бы не эти два решающих аргумента, Марта еще долго бы хандрила, попивая небольшими дозами валокордин. А вот Катерина страдала больше всех. Единственным напоминанием о встрече с дядей, служил некрасивый разноцветный синяк, украшавший левую часть её спины. Она сильно переживала по этому поводу и бродила по квартире с унылым выражением лица. К тому же выбор платья для выпускного бала, теперь ограничивался весьма добродетельными покроями, что вызывало у неё просто непередаваемое отчаяние. Елена сочувствовала ей, как могла, но это не могло изменить случившегося и девочки договорились сразу после завтрака заняться поисками платья, а заодно докупить всё необходимое для бала и предстоящего отпуска. Марта с утра ушла в банк, снять необходимую сумму для покупки путевок, а после обещала присоединиться к девочкам, ведь ей тоже требовалось пополнить гардероб.

Солнце ярко светило, покрывая первым загаром нежную молодую кожу, когда девочки весело смеясь, переходили от одного магазина к другому. А количество пакетов, содержащих покупки, с каждым посещением продолжало расти, начиная мешать получать наслаждение от желанных приобретений. Платье Катерине всё-таки купили, хотя далось это не просто. Очень элегантное в своей непревзойдённой простоте, оно облегало её стройную фигуру, струясь нежным голубым цветом и делая её похожей на кусочек летнего неба. Елене оно очень понравилось, хотя Катерина все равно нашла повод поворчать. Самой Елене платье уже давно пошили в местном ателье, и уже месяц оно пылилось в шкафу, ожидая своего звездного часа. Туфли того же оттенка Катерина только что подобрала Елене и теперь они лежали в фирменной упаковке. Сама же Елена проявляла больше интереса при выборе стеклянной рамочки для фотографии матери, чем к предметам своего туалета. Чуть позже, позвонив из телефона-автомата, к ним присоединилась Марта и дело пошло значительно быстрее. Не отвлекаясь по мелочам, она умело направляла девочек в нужное русло, посещая только необходимые отделы и приобретая вещи действительно нужные для бала или отпуска. За приятными заботами время быстро пролетело и уже близился час обеда. Нагруженные разноцветными пакетами и немного уставшие, они решили пообедать в близлежащем кафе.

В помещении было пустынно, и играла тихая музыка. Сделав заказ, девочки принялись бурно обсуждать сделанные приобретения и составлять планы на оставшийся день. Одной из главных задач являлась поездка в турагентство. Еще с утра им позвонила менеджер Анжела и сообщила о свободных путевках, которые необходимо выкупить после обеда.

Заказ принесли быстро и девочки сразу приступили к еде, не растрачивая понапрасну время. Единственное, что составляло проблему, это многочисленные пакеты, таскать которые на другой конец города и обратно никому не хотелось, поэтому после недолгого обсуждения, они решили, что Елена с покупками поедет домой, а Катерина с матерью отправятся в агентство, тем более, что Елена совсем не горела желанием продолжать прогулку. Быстро расправившись с обедом, Марта с дочерью помогли Елене погрузить всё в такси и отправились в агентство, поймав другую машину. Дорога до назначенного места заняла почти сорок минут. Постоянные остановки на переполненных перекрестках казались бесконечными, а пожилой таксист, мучивший их всю дорогу второсортными песнями о невзгодах тюремной жизни, так и вовсе начинал вызывать раздражение. Наконе, мужчина остановился по нужному адресу и расплатившись они вышли из машины. Небольшое двухэтажное здание из белого кирпича, ничем не отличалось от других, рядом стоящих построек и Марта засомневалась, что они попали именно туда, куда нужно. Катерина первая заметила небольшую вывеску «турагентство Аэро-Тур» и они зашли в здание. Небольшое помещение было отделано дорогими панелями из ценных пород дерева и красивым подвесным потолком. В центре стоял большой офисный стол, оснащенный всевозможной компьютерной техникой, а возле окна располагался шикарный кожаный диван со стеклянным журнальным столиком. В офисе чувствовалась прохлада. Вероятно, они пользовались кондиционером, а немного прикрытые оконные жалюзи давали наконец-то отдохнуть глазам от слишком яркого солнечного света. В целом офис выглядел современно и комфортабельно, что очень обрадовало переживающую после недавнего разговора Катерину.

За офисным столом сидела молодая девушка, с пережжёнными перекисью водорода, белыми волосами, разделенными на прямой пробор. При виде потенциальных покупателей, она добродушно улыбнулась, назвав при этом своё имя, и предложила им присесть и выпить по чашечке кофе. Марта от напитка отказалась и сразу перешла к делу. Расспрашивая об услугах, входящих в пакет путевки, она задавала вполне резонные вопросы, уточняя каждую мелочь, как будто ей уже не раз приходилось путешествовать подобным образом. Выбор отеля, бронь мест, оформление страховки, авиабилетов и пакета для визы заняли очень много времени, заставляя Катерину сходить с ума от скуки. Она уже тысячу раз пожалела, что не отправилась домой вместо Елены, но наконец-то послышались слова благодарности и пожелания удачного путешествия. Молча возликовав, Катерина подошла к матери, демонстрируя всем своим видом сильное нетерпение и Марта наконец-то встала, прощаясь с офисной работницей. Обратно они поехали на автобусе. После перемены обстановки Катерина вновь воспряла духом, радуясь, что наконец-то путевки у них на руках и теперь не нужно больше нервничать, а только ждать наступления вожделенной даты.

Старый ленивый автобус ехал не спеша, передвигаясь от одной остановки к следующей, и подбирая уставших пассажиров. День приближался к вечеру и на небо начали набегать небольшие тучки сопровождаемые легким прохладным ветром. Погода быстро портилась, и вскоре заморосил мелкий дождь, больше похожий на мокрую пыль, неприятно окутывающий холодной влагой. Не подумав с утра о том, чтобы взять зонт, Катерина теперь недовольно поглядывала на хмурое небо, умаляя его не расходиться в полную мощь пока они не доедут до дома. Наконец-то переполненный пассажирами автобус подошел к нужной остановке, и ловко выскользнув из салона, Катерина быстро побежала к подъезду, постоянно останавливаясь и поторапливая не особо спешащую мать. Неприятная влага тут же облепила волосы, превращая их в мокрые сосульки, и начинала проникать под уже ставшую влажной одежду. Добежав до подъезда, Катерина остановилась, переминаясь с ноги на ногу, и опять взмолилась, умоляя маму поторапливаться. Как только Марта вошла под навес подъезда, дождь как будто ранее внявший мольбам Катерины, наконец-то обрушился в полную силу, в мгновение, образовав бурные водяные потоки и затопив все закоулки города, не давая даже малейшего шанса дорожным сливам, хоть как-то справиться с огромным наплывом воды. Катерина продолжала стоять под защитой подъезда и с ужасом наблюдать за разгаром стихии:

– Вот это дождик! – ошарашенно произнесла она, оглядываясь на маму. – Вовремя мы добрались.

– Пошли скорее. – Ответила Марта, начиная подниматься по лестнице. – Елена, наверное, там с ума сходит, думая, что мы попали под такой ливень.

Еще раз оглянувшись на разыгравшуюся стихию, Катерина последовала за матерью.

Марта открыла дверь своим ключом, и сразу услышала сдавленные рыдания, явно принадлежавшие не Елене. Удивленно обернувшись, она посмотрела на дочь, как бы спрашивая, что это может значить, но Катерина только недоуменно пожала плечами. Быстро скинув мокрую обувь, они поспешили в гостиную. Елена действительно была не одна, она сидела на мягком диване и гладила по голове рыдающую Леру, шепча ей слова утешения. Немного растерявшись, Марта вопросительно посмотрела на девушек.

– Лера? Что случилось? – Заволновалась она, предчувствуя неладное.

– О! Тётя Марта! – вскрикнула Лера и кинулась к женщине, припадая к её груди. – Мама и Папа! – она вновь громко зарыдала.

Елена встала с дивана и скрестила руки на груди. Глядя на рыдающую одноклассницу, она пыталась подобрать слова, чтобы сообщить Марте о случившемся, но это было тяжело:

– Марию и Владимира, – начала рассказывать Елена. – Нашли сегодня в 50-ти км от города. Их машина упала с обрыва. Они пробыли там почти сутки, пока какой-то парень, занимавшийся перегоном машин, не заметил их, совершенно случайно остановившись в этом месте. Мария скончалась сразу, так как не была пристегнута ремнями безопасности, а Владимир еще какое-то время продолжал бороться за жизнь. Он умер от внутреннего кровотечения. – Елена замолчала, вновь переживая весь ужас трагедии.

– Тётя Марта! – оторвавшись от груди, Лера заглянула женщине в глаза. – Простите, что я пришла к вам.

– Ну что ты! – успокоила её Марта, сильно шокированная печальным известием. – Ты всё правильно сделала.

– Просто мне больше не к кому пойти! – Лера опустила заплаканные глаза. – Никто не любил моих родителей, только вы всегда хорошо к нам относились. Вы же были с мамой подругами. Я просто не знаю, как мне теперь жить. Домой сразу понаехали все возможные дальние родственники, но они все чужие, я даже половину из них не знаю. Их только одно интересует, оставил ли папа завещание, а ведь какое отношение они имеют к нашей семье? Это я его единственная дочь и значит, я должна стать единственной наследницей. Ведь, правда, тётя Марта? – Лера с волнением заглянула ей в глаза, ища поддержки. – Всё же должно достаться мне?

– Конечно, конечно, – спохватилась немного озадаченная женщина. – Всё будет хорошо, не переживай.

Лера удовлетворенно всхлипнула:

– Когда мне позвонили из милиции, я сначала не поверила, думала это чья-то злая шутка, но потом… – Лера снова заревела.

– Боже мой, какая трагедия! – Марта никак не могла прийти в себя. – Просто не вериться, что все это правда.

– Бедная мама, бедный папа! – продолжала всхлипывать Лера. – Какая глупая смерть…

– Смерть никогда не бывает глупой. – Поправила её Катерина, молча наблюдавшая за происходящим с хмурым выражением лица.

– За что ты меня так ненавидишь! – вскричала Лера, зло посмотрев на Катерину.

– Так! Быстро иди в свою комнату! – строго произнесла Марта. Ей не хотелось лишний раз травмировать дочь давней подруги.

Недовольно поморщившись, Катерина удалилась. А Лера, довольная своей маленькой победой, снова сделала несчастные глаза:

– Как мне теперь жить! Я просто не представляю! Мне так страшно и одиноко. Почему это случилось именно с нами? Они еще были так молоды, почему такая несправедливость! Ведь мы не делали ничего плохого. Мы просто жили и даже старались помогать другим. Мама постоянно вкладывала деньги в различные благотворительные фонды, помогая всяким неудачникам, а папа сделал столько хорошего для нашего города. Бедные родители!

– А что случилось, почему произошла авария? – спросила Марта, протягивая Лере чистый носовой платок.

– Ах, Тетя Марта! – слезливо ответила Лера. – Они ехали с таможни, на только что купленном для меня автомобиле! Мои дорогие родители, они собирались подарить мне прекрасную машину! Я знала об этом, подслушав как-то их разговор. А теперь их нет, и моя машина не была ещё даже застрахована, а теперь даже ремонту не подлежит! – Лера снова разрыдалась.

– Так что случилось по дороге? – мягко напомнила Марта.

– Ах, да, я толком не знаю, вроде как отец успел нацарапать на панели автомобиля слово чёрный внедорожник…

– А когда это случилось? – настороженно спросила Марта.

– Вчера, во второй половине дня…

– Виновника ДТП уже задержали?

– Нет, но милиция только начала работать, они сказали, что обязательно разберутся.

– Ты не знаешь, у них есть предположения, кто это мог быть?

– Нет, вроде бы нет, я плохо помню разговор. – Лера искренне не понимала смысла их вопросов, да и не хотела понимать. Она страдала глядя в пол и теребила в руках новенький платок.

Марта встретилась с Еленой взглядом. Обе поняли без слов, чья это была машина. Лера продолжала причитать:

– Бедный папа! Он, наверное, уже понял, что это конец, иначе не стал бы портить обшивку такого дорогого автомобиля. Как же это, наверное, ужасно! Знать, что ты скоро умрешь!

Из прихожей донесся голос Катерины, услышавшей последние слова Леры:

– Что за бредятина…

Лера заревела еще громче.

– Катерина! – грозно прикрикнула Марта, услышав сразу же удаляющиеся шаги. – Не плачь Лера, не обращай на Катерину внимания.

– Почему она меня так ненавидит, ведь я не сделала ей ничего плохого.

– Она совсем тебя не ненавидит. – Попыталась сгладить Елена. – У неё просто такой характер. Ты главное держись, я знаю, как это тяжело потерять родителей. – Елена подошла и погладила Леру по руке. – Думаю, они не хотели бы, чтобы ты сильно страдала. Они любили тебя и желали только добра.

– Ты, правда, так считаешь? – В глазах Леры зажглась надежда.

– Конечно, – Елена присела рядом и взяла Леру за руку. – Я не была с ними близко знакома, но даже со стороны было видно, как сильно они тебя любят. Ведь ты была их единственной дочерью и они старались всегда дать тебе самое лучшее.

– Тогда, как думаешь? – Лера сделала паузу, промокнув опухшие глаза платком. – Мне можно пойти на выпускной бал не в траурном платье, а в моем авторском шедевре?

Елена растерялась, и глядя в почти высохшие глаза, неуверенно пожала плечами:

– Я думаю тебе лучше известно, чего хотели бы твои родители, подумай об этом и тогда решение придет, само собой.

– Спасибо тебе, Елена! – Лера почти улыбалась. – Жаль, что раньше мы с тобой так мало общались! Ты очень добрая и что меня всегда удивляло. … Ты никогда не пыталась подражать мне и не ненавидела.

Устало вздохнув, Лера отошла и выглянула в окно:

– Дождь почти закончился.

Сильный ливень промчался сплошной стеной, только напугав местных жителей, своей оглушающей мощью. Он вылил за считанные секунды тонны воды и теперь опять заморосил, редкими мелкими каплями.

– Мне пора. – Печально продолжила Лера. – Спасибо, что поддержали. Для меня это было действительно важно.

– Ты можешь остаться у нас. – Предложила Марта.

– Нет-нет, мне нужно ехать. Спасибо что предложили. Тётя Марта, а можно я буду иногда обращаться к вам за помощью?

– Конечно, звони в любое время.

– Спасибо.

Лера вышла на улицу и села в автомобиль, когда-то принадлежавший её отцу, громко включив музыку, она одела солнцезащитные очки и выехала со двора. Елена нахмурилась, наблюдая за ней из окна. Что-то говорить не было необходимости, они с Мартой и так чувствовали какую-то фальшивость её горя, но не решались об этом заговорить.

– Ну и что, теперь будем скакать перед ней на задних лапках? – спросила вошедшая Катерина.

– Что ты такое говоришь! – взорвалась Марта. – Ты хоть на минуту можешь себе представить, что такое потерять обоих родителей!?

– Но мама, – возмутилась Катерина. – Неужели ты не поняла, что она за человек! Для неё только она сама имеет ценность.

– Не думала, что вырастила тебя такой жестокой. – Горько констатировала Марта и развернувшись, вышла.

– Мама, – кинулась за ней Катерина, но Елена её удержала.

– Не стоит ,сестренка, оставь её пока.

– Но Елена, неужели ты сама ничего не поняла, почему ты промолчала? «Бедный папа», – Она исказила на подобии Леры плаксивый голос. – «Он, наверное, уже понял, что это конец, иначе не стал бы портить обшивку такого дорогого автомобиля».

– Катерина, мы не вправе её осуждать за что-то, она действительно переживает страшное горе! Возможно, так ей легче справиться с утратой и тебе, действительно лучше не вмешиваться, к тому же мы тоже сыграли свою роль в этой трагедии.

– О чём ты?

– Петровы попали в аварию из-за черного внедорожника…

Глава 12

Огромный ритуальный зал, расположенный в здании городского морга был выделен самим мэром города, для последнего прощания с четой Петровых. Этот благородный жест был вызван тоже своего рода скорбью, только не от смерти знакомого человека, а скорее от безвозвратной потери ценного спонсора. Отделанный искусной резьбой на церковную тематику зал, был весь заставлен напольными вазами с белыми розами и венками из живых цветов. Царящая тишина, нарушаемая монотонным бормотанием священника и чьими-то периодическими всхлипами, тяжело давила на сознание, вызывая благоговейный ужас перед близостью смерти. К стоящим на возвышении двум восьмигранным гробам, с двойной круглой крышкой, по очереди подходили люди, произнося неразборчивые слова прощания и складывая у изножья одиночные цветы. Основную часть зала занимали расставленные рядами мягкие стулья, оставляя свободным широкий проход в центре помещения. Тяжелый запах, смешанный из паров формальдегида и одуряющего аромата цветов, вызывал неприятное головокружение провоцирующее тошноту и сильное желание сбежать на свежий воздух. Расставленные стулья были практически все заняты, неизвестными и явно приезжими людьми, то ли родственниками, то ли друзьями Петровых. Из местных жителей пришли только мэр и директора нескольких организаций, с которыми работал Владимир. Марта с девочками встали у стены, чувствуя неловкость среди всех этих чужих людей и не решаясь пройти дальше. Заметив Марту, Лера сразу подошла. В слишком элегантном черном платье, явно предназначенном не для подобного случая, она выглядела грустной и несчастной:

– Спасибо, что пришли. – Поблагодарила она, промокнув платком глаза. Лера встала рядом и обречённо вздохнула. – Как же мне паршиво, так хочется проснуться и осознать, что все это просто дурной сон.

Елена подошла к Лере и обняла её:

– Тебе понадобятся все твои силы, чтобы пережить это горе, но со временем станет легче. Мне очень жаль, что так вышло.

– Я пойду, попрощаюсь. – Марта направилась к широкому проходу между стульями, сжав в руке четыре красных гвоздики.

Молча махнув головой, Лера обратилась к Елене:

– Пожалуйста, давай выйдем на воздух, мне уже дурно от запаха всех этих цветов.

Елена согласилась и шепнув Катерине о том, что выйдет ненадолго, последовала за Лерой. Выйдя на улицу, Лера закурила длинную тонкую сигарету марки «Vogue», даже не пытаясь укрыться от посторонних осуждающих взглядов. Хмурое серое небо периодически сбрасывало на землю холодные мелкие капли, сопровождаемые легкими порывами ветра. Погода как нельзя лучше отражала сложившееся настроение, заставляя даже посторонних испытывать тоску. Невысокое крыльцо, выложенное плиткой, оставалось сухим из-за массивного навеса и давало возможность насладиться свежим воздухом, не намочив при этом ноги.

– Знаешь, – начала говорить Лера, выпустив струю желтого дыма. – Если бы не вы, я бы точно сошла с ума. Все эти люди, собравшиеся в зале, напоминают мне стаю стервятников, слетевшихся на добычу. Они уже дерутся между собой, решая, кто станет моим опекуном до совершеннолетия. – Лера ухмыльнулась. – Ты бы видела их слащавые лица, пока я не сообщила, что опекун уже назначен, и не входит в число приехавших родственников.

– Опекун уже назначен? – удивилась Елена.

– Ты такая же наивная, как и они. – Нервно улыбнулась Лера. – Конечно, я соврала, чтобы они отстали. Я вообще не понимаю смысла опекунства, как будто пять месяцев чужого надзора что-то изменят, разве что дадут возможность прилично наворовать.

Елене не понравилась её манера отзываться о родных людях, но она промолчала, понимая, что в мире больших денег царят совсем другие приоритеты.

– Как же я мечтаю о том дне, – вновь продолжила Лера. – Когда все они оставят меня в покое. Послезавтра уже выпускной, а я еще даже не перестала плакать, эти красные глаза ужасно раздражают. А ведь раньше 9 дней они не уедут. И кто только придумал эти даты.

– Это наша вера, – начала пояснять Елена. – На девятый и сороковой день, души….

– Да знаю я все это! – перебила её Валерия. – Лучше скажи, вы придетеподдержать?

Сделав в уме несложные подсчеты, Елена отрицательно покачала головой:

– Боюсь, мы не сможем.

– Почему? – удивилась Лера, явно не ожидая такого ответа.

– Просто нас не будет в городе.

– Вы куда-то уезжаете?

Елена напряженно поджала губы. Говорить Валерии о поездке совсем не хотелось и она, постаралась отделаться полуправдой: – У меня 12го день рождения…

– Вы решили праздновать за городом? Но вы же не с утра поедете.

– Ты не поняла. – Елена сделала паузу. – Мы уезжаем в отпуск и билеты уже куплены.

– И куда вы едете? На наше море? Я могу вам дать номера хороших пансионатов и гостиниц. Подожди минуту, – Выбросив недокуренную сигарету, Лера начала усиленно рыться в своей сумочке. – Я только найду свою записную книжку, могу даже сама позвонить хоть прямо сейчас.

Осознав, что отвертется не удастся, Елена сдалась:

– Лера… не нужно. Мы едем на Кубу…

Лера резко замерла и Елене, вдруг стало стыдно, за то, что в период такой трагедии собралась ехать развлекаться.

Валерия вся побледнела лицом: – Ты сказала на Кубу? – с трудом произнесла она. – Я не ошиблась?

– Прости Лера, но путевки были куплены еще до того, как мы узнали…

Неожиданно Лера опять залилась горькими слезами:

– Елена, не бросайте меня одну! – вскрикнула она срывающимся голосом. – Я не переживу этого! Пожалуйста, Елена!

Из поминального зала вышла Марта и тут же кинулась к Валерии: – Что ты ей сказала? – строго спросила она у племянницы.

Ошарашенная реакцией подруги, Елена не знала, что ответить и за неё начала говорить Лера. Цепляясь за шею Марты, она ревела, впав в какое-то истерическое состояние:

– Тётя Марта! Не бросайте меня одну! Не оставляйте меня с этими чужими людьми! Я этого просто не переживу!

– Ну что ты, что ты моя дорогая, мы никуда не уходим.

Продолжая держать Марту за шею, Лера затараторила:

– Елена сказала, что вы уезжаете за границу, не дождавшись девяти дней. Простите меня, но я просто не знаю, как выживу без вас! Мама всегда говорила, что вы очень добрая и в случае чего я всегда смогу к вам обратиться! Только теперь я понимаю, как она была права, не бросайте меня, пожалуйста!

Марта растерялась, наконец-то поняв, замешательство Елены:

– Но путевки уже куплены. – Неуверенно произнесла Марта. – Я не могу так поступить с Еленой.

– Тогда возьмите меня с собой! – воскликнула Лера, поражаясь в глубине души их недогадливостью. – Я не помешаю вам, обещаю!

– Да дело совсем не в этом. – Начала оправдываться Марта. – Просто девять дней серьезная дата и ты должна присутствовать.

– Но вы же сами говорили, что для родителей главное, чтобы я была счастлива! К тому же здесь останется достаточно народу, чтобы организовать все по высшему разряду. Эти многочисленные люди скоро разорвут меня на части и все из-за отцовских денег. Я уже начинаю сходить с ума, все это слишком сложно для меня! Если бы я смогла хоть ненадолго отвлечься, мне стало бы намного легче. Не бросайте меня, умаляю вас, возьмите меня с собой!

Марта посмотрела на Елену. В конце концов, это был её праздник, и окончательное решение было за ней. Лера поставила всех в тупик и все продолжала давить на жалость.

– Лерочка, может, обсудим все в другой раз, в более подходящей обстановке? – Марта попыталась отсрочить неприятный разговор, но Лера не сдавалась, прекрасно понимая, что потом ей будет значительно сложнее уговорить их, а то и вовсе не возможно.

– Тётя Марта, мне очень плохо! После смерти мамы я никому не нужна! Вы единственная протянули мне руку помощи! Пожалуйста, не бросайте меня сейчас. – Лера обняла Марту за шею. – Я знаю, вы в последнее время были не очень близки с моей мамой, но она была бы вам очень благодарна за то, что вы не бросили меня в трудную минуту. Я не помешаю вам и не испорчу праздник своими слезами! Я могу вообще не выходить из номера! Мне просто очень нужна смена обстановки, а без сопровождающего меня не выпустят за границу. Марта снова посмотрела на Елену широко раскрытыми глазами, как бы спрашивая «что делать».

Лихорадочно соображая все это время, Елена взвешивала все «за» и «против», и приняв окончательное решение, заговорила:

– Лера, я думаю, ты можешь поехать с нами…

– О, спасибо! – Лера тут же кинулась обнимать Елену, как будто и не сомневалась в результате.

– …Но, ты должна сама объясниться с родственниками. Нам не нужны лишние неприятности.

– Конечно, конечно, я сделаю всё, как ты скажешь!

– И еще ты должна постараться не конфликтовать с Катериной. Её я попрошу о том же.

– Я согласна на все! Спасибо вам, я никогда не забуду вашей доброты.

С этими словами Лера прекратила обнимать Марту и Елену, выпрямилась, поправила платье, стряхнув невидимые пылинки, и направилась обратно в зал, на ходу бросив грустную улыбку своим спутницам. Елена с Мартой чуть задержались на крыльце и проводили Валерию недоуменными взглядами.

– Осталось самое сложное. – Тихо сказала Елена Марте, когда Лера скрылась в дверях. – Осталось рассказать обо всем Катерине…

Глава 13

Вечером дома состоялся тяжелый разговор. Катерина сначала отказывалась верить, что Елена действительно согласилась взять Леру с собой. Она думала, что это такой черный юмор у сестры, но когда до неё наконец-то дошло, что никто шутить и не собирается, взорвалась целой бурей негодования:

– Елена! Нет! Ты не можешь так со мной поступить! Ты должна отменить своё обещание! – Катерина нервно забегала по комнате, мимо сидящей на диване сестры.

– Я не могу! – Елена обхватила голову руками. – Если бы все было так просто, я бы изначально не соглашалась.

– А что не просто? – Катерина остановилась и посмотрела на сестру, с силой сжав кулаки. – Что? Скажи мне!

– Катерина, пожалуйста, не надо. – Взмолилась Елена. Сложившаяся обстановка начинала превращаться в какой-то кошмар.

– Что не надо? А обо мне ты подумала? Ты пригласила её, зная прекрасно, как я к ней отношусь, а потом спокойно говоришь не надо? Какой смысл теперь в этом отпуске? Выгулять Леру? Или ты думаешь, что она не испортит нам поездку?

– Она обещала вести себя хорошо.

– Елена! Неужели ты не понимаешь, что она просто использует нас в своих целях!? – Катерина в отчаянии перешла на крик. – Она наглая, эгоистичная и ей плевать на всех кроме себя. Ей просто хочется развлечься!

– Она только что потеряла родителей!

– Вот именно Елена, вот именно! И вместо того чтобы скорбеть у гроба, она собирается на Кубу! Это ли тебе не доказательство?

Елена грустно опустила голову и тяжело вздохнула. Катерина присела с ней рядом. Она взяла сестру за руки пытаясь пробиться к здравому смыслу, но Елена продолжала упираться:

– У Леры сложная жизненная ситуация и я должна ей помочь справиться с этим горем!

– Нет, Елена! Ты ничего ей не должна! У неё куча родных и близких, слетевшихся со всех сторон!

– Но они все ей чужие!

– О боже, – Катерина схватилась за голову и опять подскочила с дивана. – Елена ты только послушай себя! Как будто мы ей такие, родные. Да она с роду о нас не вспоминала!

– Я не могу её бросить, когда она просит о помощи!

Катерина отошла к окну и стоя к Елене спиной обиженно засопела:

– Я тоже прошу тебя, но мне ты почему-то легко отказываешь.

– Это разные вещи, перед тобой я ни в чем не виновата…

– О чем ты говоришь? – Катерина резко обернулась к Елене и раздраженно посмотрела на сестру. – Ты о дяде? Елена, даже если за рулем был твой отец…

– Не даже, Катерина, не даже, это был он! Много ты видела в городе черных внедорожников?

– Не знаю, – Катерина обиженно дернула плечом. – Может и видела, когда-нибудь.

– Вот именно, когда-нибудь! Он уехал от нас незадолго до смерти Петровых, это не может быть совпадением.

– Ну, хорошо! – Катерина вновь подошла к Елене. – Пусть это был он, но ты то здесь причем?

– А притом, что если бы я подписала, эти чертовы документы, родители Леры остались бы живы!

Катерина в недоумении застыла: – Елена, ты серьёзно считаешь себя виноватой?

– Да Катерина, считаю, именно поэтому я должна помочь Лере.

– Да что за чушь! – вновь вскричала Катерина. – Он тебе всю жизнь поломал, а ты еще берешь на себя его грехи!

– Катерина хватит! – Елена тоже вскочила с дивана, встав напротив сестры. – Да, я чувствую вину! И это постоянно царапает мне душу, а тут ещё ваша война! Давите на меня с двух сторон, я не могу разорваться!

– Значит, она тоже на тебя давит? – Катерина зло сузила глаза и уперла руки в бока. – Ну, всё! Я убью эту гадину!

– Нет, Катерина! Пожалуйста! – Елена дернулась к сестре и обхватила её за плечи. – Она обещала вести себя почти незаметно. Дай ей шанс, ради меня! Если она что-то выкинет, я больше никогда не заведу о ней речи. Сестренка, пожалуйста, мне это очень нужно. Дай мне возможность ей помочь.

Катерина нахмурилась, пытаясь остыть и принять сказанное, но в душе продолжала кипеть злость и обида.

В дверь позвонили, но девочки остались стоять на месте, заслышав шаги, прошедшей в прихожей Марты. Через несколько минут, в комнату вошла Лера. Переодевшись в облегающие черные бриджи, футболку и с туго стянутыми в высокий хвост роскошными рыжими волосами, она выглядела, как всегда, эффектно. Катерина тут же взяла себя в руки и села в кресло. Она ни в коем случае не хотела показывать сопернице своей обиды.

– Лера, ты не совсем вовремя… – начала было говорить Елена, но Лера её перебила.

– Я знаю, я хотела бы поговорить с Катериной, ты не оставишь нас?

Елена неуверенно посмотрела на сестру, удивленно приподнявшую бровь и после её согласного кивка, тихонько вышла из комнаты.

– Что тебе нужно? – начала Катерина разговор первой.

Лера грациозно присела во второе кресло, выражая всем своим видом огромную скорбь:

– Я пришла поговорить с тобой мирно. – Она печально посмотрела на Катерину и сложила руки на разделявший их журнальный столик. – Я знаю, ты меня ненавидишь. И я не знаю, почему у нас с тобой сложились такие отношения, но мне бы искренне хотелось с тобой подружиться или хотя бы начать общаться без скандалов.

На лице Катерины промелькнула заинтересованность, и она поудобнее развернулась в кресле. Катерина слушала молча, не перебивая и Лера, воодушевившись, продолжила свою исповедь:

– Мне сейчас очень плохо. Терять близких людей очень тяжело, но, только испытав такую сильную утрату, я начала смотреть на многие вещи иначе. Жизнь очень короткая, чтобы тратить её на ссоры и негатив. – Лера устало вздохнула и достала хлопчатобумажный платок. – Намного важнее завести настоящих друзей. … Ну, там понимаешь, посадить дерево и все такое. – Лера нервно улыбнулась, глядя на Катерину, и та ей ответила, только её улыбка больше смахивала на оскал. – Ты очень умная и красивая. Мне всегда хотелось иметь такую подругу. Мы могли бы вместе ходить по клубам или магазинам. Кстати, ты уже купила себе платье на выпускной бал?

Катерина утвердительно кивнула головой, продолжая пристально смотреть на Леру.

– Очень жаль. У тебя очень красивая фигура. Мне бы хотелось участвовать. Всегда знаешь, приятно делать красивое еще красивее, ну, да ладно. – Лера нервно мяла в руках свой платок. Видимо этот разговор давался ей нелегко. – Насчет отпуска. Я хочу, чтобы ты поняла. Да, я попросила Елену взять меня с собой, потому что мне сейчас очень плохо. Ты даже не представляешь, как это тяжело, постоянно находиться в доме, где всё напоминает о родителях. Их вещи, обеденный зал с их любимыми стульями. Картины, которыми мама так гордилась, сувениры, привезенные из различных частей света, их спальня, папин кабинет. Всё это просто невыносимо! Никогда мне ещё так не хотелось сбежать из дома. – Лера посмотрела в глаза Катерине и снова отвела взгляд. – К тому же живущие в нем сейчас родственники, которых я практически не знаю, только усугубляют ситуацию. Они постоянно только и делают, что обсуждают размеры наследства, как будто мой отец больше ничем не был примечателен. Всё это очень угнетает, порой я думаю, почему меня не было с родителями, тогда все было бы значительно проще. – Лера на секунду замолчала, надеясь, что Катерина что-нибудь ответит, на столь сильно сказанные слова, но та молчала, продолжая пристально смотреть. Лера продолжила. – Елена просто спасла мне жизнь, согласившись взять с собой. Она очень добрая и ты тоже, раз согласилась выслушать меня. Я не помешаю вам, поверь! Мне просто нужна смена обстановки. Давай забудем наши старые разногласия. Конечно, сейчас ты вправе на меня обижаться, я ворвалась в вашу жизнь, даже не постучавшись, но я была просто ослеплена горем, да и раньше я вела себя просто несносно, прости меня за все мои выходки и грубые слова. Мне очень жаль, что я раньше этого не понимала. – Лера взяла Катерину за руку. – У тебя очень красивые руки, хочешь, я как-нибудь сделаю тебе маникюр?

Лера вдохновенно посмотрела на Катерину, но она продолжала молчать. Тогда она не выдержала и все-таки спросила:

– Катерина? Ты скажешь что-нибудь?

– Волосы.

– Что волосы? – не поняла Лера, растерянно уставившись на собеседницу.

– Ты ничего не сказала про мои волосы. – Катерина указала пальцем на свою голову. – Они не крашенные, это мой природный оттенок.

Лера растерянно замерла, а затем буквально задохнулась от гнева: – Да как ты смеешь…

Катерина вытянула ладони, любуясь своими ногтями:

– Просто ты так красиво унижалась, что было бы просто бестактно тебя прервать. – Катерина ехидно улыбнулась, а затем прошипела. – Я вижу тебя насквозь и не верю ни одному твоему слову.

Лера резко встала: – Да пошла ты! – вскрикнула она и пулей вылетела из кухни.

Катерина сладко улыбнулась, испытывая полное удовлетворение от состоявшегося разговора и довольно потянулась. В комнату тут же вошла нахмурившаяся Елена, но Катерина не дала ей ничего сказать или спросить.

– Стоп! – предупредила она, вытянув вперед руку. – Больше никаких разговоров о Лере, независимо от того едет она с нами или нет! Иначе я не стану держать обещание, и тогда наш отпуск накроется медным тазом.

Глава 14

Оставшийся до выпускного бала день, пролетел очень быстро. Катерина вела себя, как ни в чем не бывало, радуясь предстоящему празднику. Она с большим энтузиазмом занималась последними приготовлениями, весело напевая или пересказывая последние городские сплетни. О Лере ничего не было слышно и Елена уже подумала, что она никуда не поедет, но молчаливый уход Марты, предварительно собравшей пакет документов, говорил об обратном. Видимо Лера решила лишний раз не провоцировать Катерину и решать все свои вопросы непосредственно с Мартой. Может она и была излишне высокомерной, но вот глупой её назвать было сложно. Елену всё устраивало, а особенно радовало приподнятое настроение Катерины, заражавшей всех своим весельем.

Солнце потихоньку клонилось к горизонту, удлиняя тени с восточной стороны и сбавляя свою огненную мощь. Идеально отглаженные платья аккуратно висели на пластмассовых плечиках колыхаясь от интенсивной ходьбы Катерины. Тёмно-бордовое с корсетом и пышной юбкой и нежно-голубое изысканное в своей простоте. Под платьями стояли две пары босоножек подобранных Катериной по цвету и стилю. С маникюрами, педикюрами и другой атрибутикой было покончено, и Катерина принялась за сбор чемодана, периодически ставя его на напольные весы и молясь, чтобы они не показали разрешенные в самолете всего 20 килограммов. Елена собрала свои вещи очень быстро, рассчитывая, что на неделю ей вполне хватит купальника, пары платьев и шорт и теперь с ужасом наблюдала за сборами Катерины. Разложив на кровати огромную кучу одежды и других личных вещей, она снова и снова пыталась вместить все это в небольшой дорожный чемодан.

– Всё, я не могу на это больше смотреть! – Елена подошла и села на край кровати. – Давай я тебе помогу.

Катерина заинтересовано посмотрела на Елену:

– Ты думаешь, у тебя хватит сил прижать крышку так, чтобы застегнулась молния?

– Нет. – Елена засмеялась. – Я помогу тебе избавиться от лишнего.

– Но здесь нет ничего лишнего!

– Сейчас посмотрим, вытаскивай все, будем укладывать заново.

Катерина перевернула чемодан и вытряхнула содержимое обратно на кровать. Словно прокурор, Елена браковала одну вещь за другой, в то время как Катерина, будто адвокат, пыталась доказать их важность и необходимость. После долгой и упорной борьбы, чемодан наконец-то был собран и теперь не просто легко закрывался, но и был практически полупустым. Собрав ворох отложенного белья, Катерина принялась укладывать его обратно в шифоньер, комментируя по ходу неправоту Елены, относительно той или другой вещи.

Вскоре Марта позвала девочек на ужин, состоящий из легкого овощного салата и тушеного мяса. За столом все разговоры сводились к выпускному балу и предстоящей поездке. Планируя предстоящий день, девочки загорались радостным предвкушением. Официальная часть, включающая в себя вручение аттестата, была назначена на двенадцать часов дня, а последующие мероприятия были расписаны до самого утра, заканчиваясь, традиционной встречей рассвета. Предстоящая бессонная ночь пугала только Марту, ведь всего через несколько часов после встречи рассвета, им предстоял вылет на Кубу, и она жутко боялась что-нибудь забыть или уснуть в неположенном месте. Сестер, в силу их молодости, эта перспектива абсолютно не тревожила, и заранее приготовив все необходимое, они решили, что выспаться успеют в самолете и поэтому не стоит раньше времени сбегать с праздника, но если для Марты это будет слишком тяжело, она может уйти пораньше и хоть немного поспать до отлета.

На улицах города уже зажглись фонари, когда девочки закончили ужинать. Убрав со стола и вымыв посуду, они отправились спать, рассудив, что перед бессонной ночью нужно как следует выспаться. Марта так рано спать не собиралась и пожелав девочкам спокойной ночи ушла в гостиную смотреть телевизор.

Ночь опустилась на маленький город густой бархатной пеленой, неся тишину и спокойствие. В окнах кирпичных многоэтажек все реже просматривался электрический свет, окрашенный оттенками разноцветных штор и только одиноко стоящие фонари, продолжали освещать своим голубым светом центральные тротуары, провожая запоздавших путников.

***

Серебристый IPSUN с оранжевой шашечкой такси, терпеливо ожидал возле подъезда, когда девочки вышли на улицу. Солнце жарко светило на ярко голубом небе, разбавленном белыми пятнами перистых облаков, медленно плывущих на восток. Усевшись на заднее сиденье, Елена ласково улыбнулась Катерине и назвала нужный адрес. Марта еще с утра уехала в местный Дом Культуры, где и собирались все выпускники для официальной части вечера. Поздравительная программа, организованная родителями, держалась строго в секрете, хотя выпускники и не пытались что-то выведать у своих родных организаторов.

Таксист молча вырулил со двора, медленно объезжая припаркованные автомобили и редких прохожих. Елена, облаченная в бальное платье, следуя новомодной традиции родного города, и с высоко поднятым каскадом вьющихся волос, на которые Катерина убила добрые два часа, чувствовала себя средневековой принцессой. Сестра же, будто следуя невидимому этикету как между невестой и её свидетельницей, выглядела более сдержано но, тем не менее, очень элегантно. Таксист включил местное радио и по салону разнеслись жизнерадостные препирания местных радиоведущих, изредка прерываемые популярными зажигательными композициями. Елена поискала свою сумочку, слава богу, она была на месте. Быстро проверив её содержимое, она еще раз прикинула все ли взяла из дома, хотя в действительности, если бы она даже что-то забыла, например зеркало или губную помаду, никто не стал бы возвращаться. Сжав в руке лаковый клатч, Елена посмотрела в окно. Родные пейзажи мелькали, быстро сменяя друг друга и ехать предстояло совсем недолго. Блаженно расслабившись, Елена откинулась на мягкую спинку сиденья и мелкий ворс автомобильных чехлов, тут же приятно прикоснулся к коже. «Всё! Начинается новая жизнь!» Основной груз проблем остался позади, разрешившись неожиданно в лучшую сторону и теперь, можно как следует отдохнуть и повеселиться, перед следующим этапом жизни. Ей неожиданно захотелось рисовать, знакомый легкий зуд, пробежал по ладоням, концентрируясь на кончиках пальцев легким приятным покалыванием. В последнее время она редко брала в руки карандаш, отсутствие вдохновения стало нормой и только после встречи с отцом, внутреннее напряжение, преследовавшее её постоянно, стало спадать, уступая место простым жизненным радостям. Она до сих пор не могла поверить, что ей больше не придется мучить скучные цифры, дававшиеся ей с большим трудом, чтобы поступить в экономический университет. Елене были ближе гуманитарные науки, она обожала литературу, поэзию, живопись и даже когда-то давно пробовала писать собственные стихи. Желание складывать рифмы быстро отступило, чего нельзя было сказать о рисовании. Увидев однажды репродукцию русского живописца Васнецова «Алёнушка», украшавшую кабинет школьного психолога, Елена не могла оторвать глаз. Именно тогда она впервые ощутила уже знакомое покалывание в руках. Елена захотела рисовать, она захотела сильно, не так как дети хотят новую игрушку, очень дорогую или редкую, она захотела безумно, страстно и даже немного болезненно, каждой клеточкой своего тела. И она начала рисовать. Сначала неумело, ляписто, но потом её линии становились всё более правильными, а лица узнаваемыми. С тех пор она сильно преуспела в рисовании. Её маленькие шедевры бережно хранились в потертой кожаной папке, постепенно увеличиваясь в количестве и совершенствуясь в написании. Елена медленно открыла глаза, наткнувшись тут же на настороженный взгляд сестры:

– Ты меня пугаешь. – Нахмурилась Катерина. – Сидишь, молчишь и сама себе улыбаешься. С тобой все в порядке?

Елена, шутя, хлопнула сестру по руке:

– Эй, тебе хочется, чтобы я грустила?

– Да нет, хотя это было бы привычней. Мы почти приехали. – Катерина открыла сумку, доставая кошелек. – Поделишься своими мыслями?

– Да тут и делиться то нечем, просто хорошо на душе и спокойно. Давно я себя так не ощущала.

– Понятно, а я, что-то уставшая какая-то, никак не могла заснуть этой ночью.

Автомобиль мягко остановился возле центрального входа Дома Культуры, о чем сообщала большая, немного выцветшая со временем вывеска. Расплатившись, девочки вышли из автомобиля.

Глава 15

Городской Дом Культуры возвышался в два этажа, как и большинство зданий города. С остроконечной крышей и большими деревянными окнами, он чем-то походил на дворец, не хватало только колонн возле широкого многоступенчатого крыльца. Первый этаж занимали концертный зал и хореографический класс, с большими зеркалами, в котором проходили танцевальные кружки для детей и вечерние занятия шейпингом для взрослых. Второй этаж занимала главная городская библиотека и огромный читальный зал. Елена окинула взглядом давно знакомое здание. Массивная входная дверь, украшенная позолоченной резьбой, приоткрылась, выпуская наружу трех нарядных выпускниц, которые весело переговариваясь на ходу и слегка приподняв пышные юбки, резво сбежали по ступеням вдоль стены. Оглянувшись напоследок в сторону двери, они скрылись за углом в редких зарослях стриженого карагача. Никотиновый бум захватил добрую часть молодежи, как парней, так и девушек, разбив их на небольшие группы, сплоченные общим секретом обладания вредной привычкой. Катерина равнодушно проводила их взглядом и повернулась к Елене. Бегло осмотрев её платье, она удовлетворенно кивнула головой, и они направились в здание. Огромный вестибюль, спрятавшийся от солнца за толстыми стенами, хранил сумрачную прохладу, исходящую казалось со всех поверхностей, каменного пола, побеленных стен и деревянных панелей, покрытых блестящим лаком. Возле широких окон, занавешенных белыми тюлями, с низкими большими подоконниками, стояла небольшая группа однокашников Елены. Невысокая миловидная девушка в ярко-розовой пене кружев, спорила с худощавым, среднего роста, юношей, одетым в черные классические брюки и белую шелковую рубашку. Рядом стоящие сестры-близнецы, лениво облокотившись на подоконник, скучно наблюдали за дискуссией, одетые как всегда в одинаковые наряды, они зеркально отражали друг друга, отличаясь только разностью принятых поз. Заключала компанию пышнотелая староста. Держа на вытянутой руке атласные ленты, она добродушно улыбалась, высматривая неотмеченных ими выпускников. Высокое декольте туго обтягивало её слишком развитую грудь, а круглая, вся в массивных воланах юбка, зрительно увеличивала её формы сразу на несколько размеров, хотя вряд ли кто-то обращал на это внимание. Своей безграничной добротой и отзывчивостью, она заслужила доверие и уважение среди одноклассников, чем избавила себя от насмешек и сальных шуточек по поводу своей крупной фигуры. Её звали Юля, Романова Юлия или просто Ромашка, как называли её за глаза. Едва завидев входящую Елену, Ромашка начала махать рукой, подзывая её к себе. Громкий голос старосты разносило гулкое эхо, переплетаясь со звонким стуком каблучков. Елена помахала в ответ и направилась к ней.

– Елена, ты опаздываешь. – Ромашка накинула на неё ярко синюю ленту, украшенную золотистыми буквами. – Ты не видела Пашку с Верой?

Школьная сладкая парочка TWIX, как прозвали их ещё с первых классов, где-то явно задерживалась. Выросшие на одной площадке, они начинали с совместных игр в песочнице, а теперь уже дошли до официального статуса жениха и невесты. Елена пожала плечами:

– Нет, но время еще есть, сейчас, наверное, подойдут.

– Осталось пятнадцать минут, это просто неприлично так опаздывать!

Розовая девушка, по имени Марина, громко поприветствовала Елену, а рядом стоящий Алексей просто помахал ладонью, скупо улыбнувшись. Близняшки, словно ожидая своей очереди, буквально засияли, выкрикивая по очереди слова приветствия, Елена помахала им в ответ. Негромко скрипнула, входная дверь, впустив ещё двух, явно торопившихся выпускников.

– Ну, наконец-то. – Ромашка всплеснула руками. – Вера, Паша, давайте скорее сюда!

Громко выкрикнув на ходу: – Всем привет! – Пашка подлетел к старосте.

И быстро накинул на себя и Веру яркие ленты. Широко улыбаясь, он обхватил руками свою невесту и рядом стоящую Елену, стиснув их в крепких объятьях:

– Ура, девчонки! Мы наконец-то свободны! Погуляем сегодня на славу!

Елена засмеялась, Ромашка улыбнулась, а Вера сердито ткнула друга в бок:

– Чему ты радуешься? Сбежать от меня не терпится в свою казарму?

– Ну что ты, дорогая? И вообще-то это не казарма, а военный институт! – Пашка отпустил Елену и подхватил любимую на руки, крутанувшись вокруг себя на скользких каблуках модельных туфель. Испугавшись, Вера звонко завизжала и откинула голову, наслаждаясь полетом. – Я буду приезжать к тебе каждые выходные! – Продолжал сыпать обещаниями развеселившийся возлюбленный.

К Пашке подошел Алексей, и он поставил Веру на ноги, протянув другу руку для мужского пожатия.

– Как дела, братан? Готов к новым победам?

Алексей всё также скупо улыбнулся:

– Мне бы твой оптимизм. Пока вступительные экзамены на носу, мне как то не радостно.

– Ну не будь занудой! Этот день для нас, а завтра уже будешь думать о своем институте. – Пашка дружественно хлопнул Алексея по плечу, от чего тот слегка пошатнулся. Близняшки дружно залились смехом.

В концертном зале зазвучала музыка и проверяющий микрофоны голос ведущего – Раз, раз, раз, два, три… Входная дверь снова скрипнула, и в фойе вбежали выходившие покурить девушки.

– Олеся, Рита, Оля! – крикнула им Ромашка. – Давайте быстрее, концерт уже скоро начнется!

Раскрывая на ходу яркую обертку жевательной резинки, девушки подошли к основной компании. Сильный запах табака вперемешку с фруктовым ментолом, исходил из девичьего дыхания. Поприветствовав новоприбывших и обменявшись стандартными комплементами, они продолжили усиленно нажевывать DIROL, чтобы заглушить компрометирующий запах.

– Фу… Пепельницы… – Скривился Пашка. – Дети зеленые будут!

Рита показала ему язык и рефлекторно оглянулась, в поисках неожиданно подошедших взрослых. Никого кроме них рядом не было, и она расслабилась.

– Ну, пойдемте уже в зал, – Поторопила всех староста. – Рассаживаемся на первый ряд, он специально для нас. А гости – Ромашка обратилась к Катерине. – На любые последующие места.

Компания дружно двинулась на звуки музыки. Громкий цокот девичьих каблучков подхватило звонкое эхо. Катерина взяла Елену под руку:

– У меня такое чувство, как будто это я выпускаюсь. Даже грустно немного стало, и почему мама не отдала нас вместе в школу? Сейчас бы я тоже была свободна.

– Да ладно? По-твоему университет это проще чем школа?

– Ну, нет, зато там веселее. Новые лица, новые знакомые, и отношение ни как к неразумным детям, а как к взрослым.

– Ну, это еще ни о чем не говорит. Ты и так уже взрослая, просто не торопись жить, все еще у тебя будет.

– Я знаю.

Большие двухстворчатые двери были открыты, а удерживающие их железные пружины спокойно висели на дверных косяках. Кто-то специально их снял, чтобы девушки могли спокойно проходить в своих непривычно объёмных платьях, без угрозы зацепиться или прищемить ткань дверью. Широкий проход между сценой и ровными рядами мягких кресел со складными сиденьями, был застелен немного потертой красной ковровой дорожкой. Такое же покрытие лежало и на лестнице между идущими на возвышение креслами. Зал был практически полон людьми, большая часть из которых, зная о свободном входе для всех желающих, пришли просто поглазеть на наряды выпускниц и предстоящий концерт. Свободные места находились только на первых рядах, предусмотрительно оставленные на известное заранее количество приглашенных и выпускников.

– Интересно, а где мама? – Катерина начала разглядывать лица гостей.

– Не знаю, я её что-то тоже не вижу.

Девочки остановились, как вдруг, в общем гуле голосов, Елена услышала, как кто-то окликнул её по имени. Катерина тут же «возвела глаза к небу» и раздраженно вздохнув, оставила сестру:

– Я пойду, сяду, пока все гостевые места не заняли.

– Хорошо. – Откликнулась Елена и пробежала взглядом по ряду одноклассников. В центре зала сидела Лера и махала ей рукой, рядом с ней находилось свободное место, на котором стояла её сумочка. Видимо она, заранее заняла кресло специально для Елены и ожидала её появления. Словно в подтверждение этих мыслей, Лера убрала сумочку и еще раз махнула рукой. Некоторые одноклассники недоуменно проследили за этими действиями, не понимая, когда это они успели подружиться и что вообще у них может быть общего. Елена подошла и села в мягкое велюровое кресло, окунувшись в плотное облако, исходящих от Валерии пряно-сладковатых духов.

– Елена! – наиграно весело пропела она. – Чудесно выглядишь! Как настроение?

– Прекрасно! А ты как?

– Намного лучше, и знаешь? Это все благодаря тебе. А почему Катерина не подошла поздороваться?

Елена с подозрением посмотрела на собеседницу, до сих пор не зная суть их разговора. – Она пошла занимать себе место.

– Понятно, ну, ничего, поздороваюсь после концерта. – У Леры зазвонил телефон, издавая однообразные гудки, терявшиеся в общем шуме. И она потянулась к сумочке продолжая говорить. – Здесь так душно. Хоть бы кондиционер поставили. – Дернув плечом, она достала свой мобильник. Посмотрев на светившийся экран, Лера скривилась, но все же ответила. – Извини, я сейчас. – Она прикрыла микрофон ладонью и вышла из зала. Елена проводила Леру восхищенным взглядом. Сказать, что она выглядела красиво, означало бы, что ничего не сказать. Её платье, темно-синего цвета, было не просто темно-синим, просто невозможно передать словами его глубокий насыщенный оттенок. Это был цвет потемневшего перед грозой неба, но еще не успевшего смешаться с вечерними черными красками, это был цвет взбушевавшегося океана, освещенный случайным лучиком света, это был потрясающий цвет и рядом с ним любые оттенки синего казались грубой дешёвкой. Но не только цвет заслуживал отдельного внимания. Сам фасон был дерзким и завораживающим одновременно. Легкий шелк едва прикрывал высокую грудь, оставляя обнаженными, оставшуюся верхнюю часть стройного тела и струился к низу, распадаясь на отдельные комбинации с такого же оттенка органзой. Многочисленные переплетения тканей тянулись к линии бедер, ниспадая со спины изящным водопадом, переходящим в аккуратный шлейф. Достаточно простой на первый взгляд покрой, при более ближайшем рассмотрении, вызывал изумление своей сложностью. Это платье не было куплено в местном магазине или пошито в ателье, это платье было даже не из какого-то модного каталога или журнала и такое платье не возможно было одолжить подруге, по одной простой причине «оно больше никому не подойдет». Оно было сшито, специально по Валерии и это был труд, явно очень талантливого человека, а о его стоимости можно было только догадываться. Достойным завершением являлись профессиональный макияж и сложная прическа. Елена повернулась к Татьяне, сидевшей в соседнем кресле:

– Привет.

Девушка равнодушно глянула на Елену и едва слышно буркнула приветствие. Всё её поведение выражало обиду, но она усиленно пыталась это скрыть. Обидело её то, что ей пришлось уступить свое место Елене. А как же, столько лет ходить в фаворитах у Леры, служить ей верой и правдой и теперь так легко быть отброшенной в сторону! Почему то отсадили не Ольгу, сидевшую рядом с Лерой по другую сторону, а именно её, хотя Ольга просто глупая курица. Обидно. Татьяна поджала губы и уставилась на сцену непроницаемым взглядом. Лера вернулась в зал. Если покидала она его второпях, то вернулась с царским величием. Медленно дефилируя и слегка, но, не вызывающе покачивая бедрами, она проплыла по проходу, собирая взгляды не только мужчин, но и большинства женщин, находящихся в зале. И она прекрасно об этом знала, одарив присутствующих снисходительной усмешкой, Лера села на свое место. Впервые в жизни Елена, никогда не интересовавшаяся модной одеждой и не страдавшая по поводу своего гардероба, почувствовала себя немного по-дурацки, в своем бальном платье, но тут же отбросила от себя эти мысли. Лера была очень красивой, но вся её красота была искусственной, сделанной руками профессиональных визажистов и стилистов. В то время как Елена, обладала всем этим от природы. Более нежная, отзывчивая и умная, она во многом превосходила Леру, но она никогда об этом не думала, и ей было всё равно кто лучше, а кто хуже. Она любила себя и других такими, какие есть, и это было хорошее качество.

На сцену вышел ведущий. Окинув взглядом полный зал и не найдя пустых мест в ряде выпускников, он начал свою приветственную речь периодически переходя на стихотворные поздравления. Гул, стоящий в зале умолк, уступая место заученным торжественным фразам. Рядом с ведущим стоял небольшой стол, покрытый красной скатертью, на котором возвышалась деревянная переносная трибуна, но мужчина почему-то встал рядом, а не за трибуну. Видимо у неё было другое предназначение, хотя выглядело это как-то неправильно. Старый киноэкран, находившийся на заднем плане, был задернут такими же, как и скатерть, красными синтетическими шторами, имитирующими бархат, в центре которых висело большое изображение школьного аттестата с крупной подписью внизу «Выпуск 2009 года». Такие же шторы скрывали кулисы и украшали переднюю часть сцены, по краю которой стояли комнатные растения в красивых кашпо. По всему периметру штор и ярких ламбрекенов колыхались разноцветными пучками гелиевые шарики, весело подпрыгивая от малейшего движения и красочные плакаты «В Добрый путь!», «Прощай школа!», «Поздравляем!». На самой сцене, ровным полукругом, стояли металлические стулья с тканевой обивкой, на которых гордо восседали все учителя участвующие в обучении данного выпуска. Раздались дружные аплодисменты, под которые на сцену вышли директор и молоденькая завуч школы. Елена, наконец, сосредоточилась. Седеющий мужчина, одетый в черные брюки и белую рубашку, обтягивающую тугой сильно выпирающий живот, встал за маленькую трибуну, его слишком серьезное выражение лица и плотно сжатые губы, говорили о сильном волнении, связанном с боязнью выступать перед такой большой аудиторией. Завуч же приветливо улыбалась всем присутствующим, хотя волновалась не меньше, а даже больше, ведь это были её первые выпускники. Выложив на стол стопку аттестатов, она махнула за кулисы и вскоре молодой ведущий, принес еще пачку грамот, цветные коробочки и альбомы с выпускными фотографиями. Директор начал свою речь, периодически опуская глаза на лежащую на трибуне шпаргалку.

– Уважаемые выпускники! Сегодня мы собрались в этом зале по очень важному и торжественному случаю! Для вручения вам первого документа об образовании. Хочу заметить, что все выпускники прекрасно сдали гос. экзамены и прошли итоговую аттестацию, что очень радует, так что можно с уверенностью сказать, что первая ступень на лестнице жизни успешно пройдена. Впереди вас ждут новые испытания и новые задачи, решение которых зависит от вложенных в вас трудов, усилий и профессионализма, вложенных школой, учителями, вашими родителями и конечно же вами самими. И сегодня позвольте от лица всего педагогического коллектива и от себя лично поздравить вас с успешным окончанием школы и вручить вам аттестаты о среднем полном общем образовании! – Раздался громкий хор аплодисментов и директор поспешил передать микрофон завучу, не заметив при этом стоящего рядом и протягивающего руку ведущего. Взяв микрофон, молодая женщина растерянно посмотрела на проигнорированного парня и заметив легкий одобрительный кивок обратилась к залу:

– Дорогие выпускники! Родители! И гости! Я от всей души поздравляю вас с этим знаменательным днем! Днем прощания со школой! Очень скоро вы все разъедитесь по различным институтам, вузам, училищам и я хочу, чтобы вы знали, что двери нашей школы всегда будут открыты для вас! Я желаю вам твердо идти по жизни, всегда добиваться поставленных целей и хорошо сдать вступительные экзамены! А если что понадобится, обращайтесь! Чем сможем, тем поможем! Добро пожаловать на орбиту планеты под названием «взрослая жизнь»!

Завуч передала микрофон директору, сосредоточено разглядывающему первый в стопке аттестат с золотым тиснением. Открыв твердую обложку, он торжественно провозгласил:

– АТТЕСТАТ о СРЕДНЕМ ПОЛНОМ ОБЩЕМ ОБРАЗОВАНИИ вручается Криницкому Павлу Юрьевичу…

Глава 16

Белая Toyota Vista c черными тонированными стеклами, не дающими возможности разглядеть водителя и пассажиров, мягко припарковалась возле здания агентства «Аэро-Тур». Заглушив мотор, из автомобиля неспешно вышел крепкого телосложения китаец, одетый в темные шорты и майку-борцовку, покрытую влажными пятнами пота. Немного прогнувшись назад, он размял затекшие мышцы спины и дернул головой, хрустнув при этом шейными позвонками. Вокруг стояла тишина, свойственная отдаленным районам маленьких городков, и только редкое чириканье мелких воробьев нарушало это спокойствие. Китаец снял солнцезащитные очки и пристально обвел взглядом округу, прищурив и без того узкие глаза. Безобразный рваный шрам, белевший на сильно загорелой коже, разделял его щеку на две половины, вызывая у посторонних чувство страха и желание по быстрее отвести глаза. Мужчина медленно осмотрелся, после чего достал из под водительского сиденья толстую черную папку и зажав её подмышкой, захлопнул дверь. Вдалеке послышался шум приближающегося автомобиля, и китаец недовольно замер всматриваясь в уходящий дорожной лентой асфальт. Шум продолжал нарастать и вскоре мимо пролетел, поднимая облако пыли старый дребезжащий SPRINTER. Проводив машину внимательным взглядом, он ещё немного подождал, переминаясь с пятки на носок и ничего больше не услышав, резко открыл пассажирскую дверь. Быстро метнув на заднее сиденье сильную руку, он выволок за шкирку грязного полупьяного мужичка, обреченно болтающегося в рукавах рваного пиджака. Продолжая брезгливо держать его за воротник, он щелкнул кнопку на пульте сигнализации и вошел в здание. В офисе, за столом, что-то быстро печатая, сидела все та же девушка с белыми пережженными волосами. Она лениво подняла безвкусно ярко накрашенные глаза и, увидев вошедшего мужчину на мгновение замерла. Тут же придя в себя, она быстро подскочила и метнулась к двери, закрывая её на уже вставленный заранее ключ.

– Ченг!

Китаец прошел в офис и швырнул худого мужичка в угол. От сильного толчка, он упал на колени, и быстро пополз к рядом стоящему дивану. Забившись в самый дальний угол, мужичок присел на корточках, сильно ссутулившись и поглаживая ушибленные ноги. Нечаянно задев разбитую коленку, он негромко всхлипнул, и тут же втянул голову, испуганно покосившись на китайца, и опасаясь привлечь к себе его внимание. Запах стойкого прокисшего перегара и застарелой мочи просочились в прохладный воздух, наполнявший стены офиса и Анжела брезгливо сморщила маленький носик. Она скривилась и посмотрела на пьяницу. Не замечая ничего вокруг, он неподвижно уставился в пол и замер, словно двухлетний ребенок, который закрывает глаза во время игры в прятки и думает, что этого достаточно, для того чтобы его никто не нашел. Ченг сел на офисный стул и устало откинулся на спинку, вытянув сильные, обутые в легкие сандалии ноги.

– Как доехал? – Анжела вернулась на свое место и посмотрела на Ченга.

– Хреново. Только это недоразумение полдня искал. – Китаец мотнул головой в сторону пропойцы и мужичок испуганно громко икнул. – Заткнись, ничтожество. – Процедил Ченг сквозь зубы. – Не то я сам тебя заткну. Пьяница от страха закрыл глаза и еще сильнее втянул голову. Анжела презрительно посмотрела на мужичка.

– Его присутствие обязательно?

– А то ты не знаешь. – Ченг недовольно поморщился, обнажив крупные, желтые от табака зубы. – Тебе нужны лишние проблемы?

Анжела равнодушно пожала плечами:

– Нет таких проблем, которые ты не смог бы уладить.

– Вот именно я, так что сиди и не дергайся. Не надо осложнять мне жизнь. Давай ближе к делу. – Ченг достал сигарету из помятой мягкой пачки, и размяв в руках плотно утрамбованный табак, закурил. Медленно выпустив сизую струйку дыма, он блаженно прикрыл глаза и устало откинул голову. – Рассказывай, какие есть новости? – Ченг продолжал полулежать, не открывая глаз и делать глубокие затяжки. Рыхлый, быстро увеличивающийся пепел, венчавший кончик сигареты опасно скрючился, грозясь упасть на черную ткань его майки. Анжела пододвинула ему стеклянную пепельницу, громко шаркнув по полированной поверхности стола.

– И кстати, где твоя напарница? – продолжал спрашивать Ченг, отреагировав на скребущий звук и наконец-то скинув пепел.

– Она так и не въехала в мой стиль работы и чуть не сорвала мне трех пассажиров! – Анжела заметно разволновалась, вспоминая прошлый инцидент. – Очень хороших пассажиров, которые в последний момент привели ещё и четвертого.

– А я говорил тебе…. Предупреждал… но ты порой бываешь непередаваемо тупа, особенно когда тебе что-то загорится.

– Да знаю я, теперь знаю. Я предложила ей самой проехаться на Кубу в виде проверяющей, чтобы оценить реально предоставляемый сервис. Ведь это наша первая группа от «Аэро-Тура». Она жутко обрадовалась.

Ченг легонько ухмыльнулся: – Умница. Так сколько народу наковыряла?

– Шестнадцать человек. – Анжела сделала паузу, ожидая реакции Ченга но, так и не дождавшись, продолжила, как будто оправдываясь. – Работать становиться все сложнее, конкуренция огромная, да и народ сейчас умный, все предпочитают проверенные фирмы, зарекомендовавшие себя на рынке услуг, а в таких маленьких городках, где у нас еще есть перспектива, не многие способны оплатить такую поездку. Просто замкнутый круг какой-то.

– Да, твоя правда. – Ченг сел и затушил в пепельнице желтый окурок, смяв его в маленькую гармошку. – Похоже, мы выдохлись. Пора придумать что-то новенькое.

– Вылет назначен на завтра, мы не успеем.

Ченг не ответил, а только скривился: – Дай посмотрю, что у нас есть, а ты пока принеси что-нибудь холодненькое, горло промочить.

Анжела поняла, что опять сморозила глупость и недовольно поджала губы. Ей не нравилось, выглядеть дурой, но рядом с Ченгом, такое случалось часто. Она молча протянула серую папку с аккуратно вставленными в файлы анкетами и скрылась в соседней комнате. Китаец открыл первую страницу. Крупные цветные фотографии с изображением в основном девушек, были аккуратно наклеены на заполненные от руки стандартные формы. Ченг пристально всмотрелся в серьезно смотрящее лицо, 19 лет, студентка местного Вуза, родители простые работяги, бывшие детдомовцы, никаких родственников «Интересно, откуда у них такие деньги, на поездку на Кубу. Несчастное детство и огромное желание возместить все через дочку?». Ченг перевернул страницу. Продавец, 25 лет, одинокая, престарелые родители, есть сестра, проживающая в другой области, связь не поддерживают из-за какой-то ссоры «Хорошо». Две подружки, 24 и 23 лет, едут поразвлечься, нигде не работают и не учатся, сами с соседнего города, родители обычные, у одной учителя, у другой железнодорожник и медсестра. Родственники такой же рабочий класс. «Путевку купили явно не с карманных денег, скорее всего их родители даже не в курсе планов дочерей». Анжела вернулась со стаканом холодного чая и отдала его Ченгу. Нетерпеливо причмокнув, китаец схватил ледяную изрядно запотевшую посудину и начал жадно глотать янтарную жидкость. Горло перехватило железными тисками, но он не останавливался, пока следом не свело сильной ломкой порядком источившиеся зубы. Китаец скривился и хмуро посмотрел на девушку, подавляя желание наорать на нее за такое ледяное пойло. Сделав пару глубоких вдохов выдохов, он все же успокоился и продолжил задавать вопросы.

– Что с юристом? – Ченг с усилием потер челюсть шершавой ладонью. – Нашла?

– Нашла. Он приедет сразу, как я позвоню. – Анжела задумчиво посмотрела на китайца. – Опять сам повезешь?

– Как всегда.

– Я волнуюсь.

Ченг удивленно поднял на девушку глаза: – С чего это вдруг?

– Ты знаешь. – Анжела нервно закусила губу. – Может тебе подыскать другого пилота?

– Не говори ерунды.

– Я боюсь, что в один прекрасный момент ты просто не вернешься.

Ченг весело ухмыльнулся: – До тех пор пока я нужен Гахиджи, мне ничего не грозит.

– Ты это точно знаешь?

– Да.

– А если ты перестанешь быть им нужен, ты об этом узнаешь?

– Узнаю, – Ченг опять ухмыльнулся. – Только неизвестно в какой момент.

– Вот и я о том же! – Анжела начала выходить из себя. – Давай все бросим, Ченг?

– Ты знаешь, что я не могу.

– Знаю, но от этого не легче.

Ченг не ответил, продолжая переворачивать листы под внимательным взглядом Анжелы. Пристально вглядываясь в фотографии, он рассматривал разные лица, и тут же забывал о них, переключаясь на следующие анкеты. Перечитывая краткую биографию, он оставался доволен. Анжеле надоело смотреть на непроницаемое лицо Ченга, и она переключилась на пьяницу. Продолжая также молча сидеть, он засунул сложенные вместе ладони между костлявых ног и тихо трясся, то ли от холода, то ли от страха, то ли еще неизвестно от чего. Девушка занервничала «Еще не хватало, чтобы он прямо тут кони отбросил».

– Ей! – крикнула она, но пьяница никак не отреагировал, продолжая тупо смотреть в пол. – Я к тебе обращаюсь, ты чего трясёшься?

– Оставь его. – Вмешался Ченг, ненадолго оторвав взгляд от папки. – Пусть трясется, тебе то что.

– Он мне тут «ласты не склеит»?

– Если до сих пор не склеил, то и сейчас переживет. – Ченг перевернул очередную страницу. – Так-так-так, Петрова, что-то знакомое. – Китаец поскрёб затылок и внезапно озверев, долбанул по столу кулаком. – Дура! – заорал он, разбрызгивая слюной. – Ты кого оформила!

– Перестань на меня орать! – взвизгнула Анжела, со страху, в мгновение отскочив к стене и прижавшись к ней напряженным телом. – Она ничем не хуже других! Её родители разбились! Нет уже властного Петрова! А куча поганых родственничков, палец о палец не ударят ради её благополучия. Я все проверяла! Единственно, кто может остаться недовольным поездкой, так это она сама. Она теперь обычная сирота, хоть и с большими амбициями.

Ченг недоверчиво посмотрел на Анжелу. – Если что пойдет не так, я тебе голову оторву. – Медленно процедил он сквозь зубы. – Этот рейс слишком важен. Ченг снова закурил, и в офисе негромко загудела автоматическая вытяжка, настроенная на определенный процент загрязнения воздуха. Анжела нервно сглотнула и осторожно вернулась на свое место. Её ладони неприятно вспотели от резкого выброса адреналина, и она незаметно обтерла их об юбку, злясь на себя за то, что так бурно отреагировала. Показывать страх унизительно, так считала она, тем более что у неё, относительно Ченга, были совсем другие планы.

– Ты больше не злишься? – вкрадчиво спросила она, заглядывая китайцу в глаза. Ченг повернул голову в её сторону и вопросительно поднял бровь. – Я не хочу ругаться, я соскучилась. – Продолжила Анжела и медленно встала со стула, направляясь к Ченгу, сидящему на офисном стуле. Подойдя поближе, она присела на краешек стола, легко скользнув, по его гладкой поверхности. Короткая мини юбка сильно натянулась на бедрах, обнажив по бокам машинные швы, и максимально выставляя напоказ пухлые девичьи ноги. Анжела изящно изогнулась и ловко скинула правую туфельку, продолжая буравить Ченга томным взглядом, она вытянула полную ножку и ласково провела ей по голени Ченга, облизнув при этом ярко накрашенные губы. Китаец с интересом наблюдал за Анжелой, пока она не начала его трогать. Грубо оттолкнув её ступню, он ехидно улыбнулся. Ему было приятно наблюдать, как его пытаются расположить, хоть и безрезультатно. Обхватив Анжелу за талию, он резко поставил её на ноги и увидев на её лице обиду, громко заржал: – Потренируйся на ком-нибудь другом, крошка, у меня есть дела поважнее. Девушка обиженно хмыкнула и отошла от него, виляя крупными бедрами, в надежде, что он еще передумает. Ченг потянулся, захлопнул проверенные анкеты и убрал в свою папку: – Звони своему юристу, пора закругляться. Анжела послушно взяла телефон и сказав в трубку короткие два слова: – Я жду. – Нажала на кнопку отбоя.

Ченг пристально посмотрел на девушку, прикидывая действительно ли у неё все поставлено или это только очередной выпендреж, но решил не зацикливаться, в конце концов, промедлением она сделает хуже только себе. Он достал из своей папки два конверта и бросил их на стол. – Здесь деньги, новые документы и адрес, я заеду, как только вернусь.

Анжела тут же подхватила свой гонорар и приоткрыв конверт, провела по нему длинным красным ногтем. Жадная улыбка осветила её хищное лицо.

– С юристом рассчитаешься из кассы, но только после того как оформите срочную ликвидацию. После взлета тебя уже здесь быть не должно. – Ченг застегнул папку и встал со стула. – Да, и еще не забудь отблагодарить генерального директора! – Китаец громко хохотнул и повернулся к забулдыге. – Эй! – Мужичок тут же оторвал от пола расширенные от ужаса глаза и начал быстро работать ногами, пытаясь отползти подальше, хотя его спина давно уже упиралась в стену. Он несмело посмотрел на китайца. – Веди себя хорошо, ген. директор! И не дай бог я когда-нибудь, узнаю… – Ченг не договорил, худой алкаш уже затрясся в неимоверном ужасе. Китаец и так понял, что это ничтожество скорее умрет, чем кому-то скажет хоть слово. Махнув на него рукой, Ченг вышел из черного входа офиса.

Глава 17

Большой солнечный диск уже наполовину показался из-за горизонта, окрашивая в багровые тона серебристую поверхность заросшего камышом озера. Еще недавно черное небо с россыпью мелких звезд, начинало потихоньку светлеть, превращаясь в неравномерно серое полотно. Елена сидела у костра, сложив ноги по-турецки и наблюдала, как яркие язычки пламени, медленно лижут покрывшийся утренней влагой свежий хворост. Вокруг костра на раскинутых тонких покрывалах сидели несколько выпускников, сумевших побороть сладкие чары Морфея и никак не желавших нарушать традицию встречи восхода. Сказочный пейзаж, вызванный солнцем, дополняли бархатные звуки гитары и проникновенное пение одноклассника Максима Баринова:

Когда тебе всего семнадцать лет

То никаких преград перед тобою нет

Душа трепещет, рвется за мечтой

И смысл жизни кажется иной…

Солнце медленно поднималось над водой, завершая тем самым праздничный вечер. Катерина, свернувшись калачиком, лежала рядом с Еленой, положив голову ей на колени. Вера тоже дремала, прижавшись к своему Пашке. Вокруг костра, на покрывалах, вперемешку между выпускниками, стояли одноразовые тарелки и стаканчики, в которых уже перемешались с пеплом от костра, остатки салатов и мясоовощных нарезок. Последняя полупустая бутылка шампанского, одиноко лежала на мокрой траве, покрываясь мелкой росой и тут же стекавшей по запотевшему стеклу. На душе царил покой и ощущение счастья, во многом благодаря прекрасному вечеру. Праздничный концерт закончился около четырех часов дня, но никто не чувствовал усталости. После официальной части и обмена поздравлениями между выпускниками и педагогами, на сцену вышли родители, и вот где началось целое шоу, заставившее детей визжать от восторга. Никто не ожидал ничего подобного от своих предков. Родители разыграли множество сценок, где каждый копировал своего ребенка на уроках, в столовой, на школьной дискотеке. Они обыграли все смешные и каверзные случаи, происходившие с их детьми за годы обучения. Особенно всем запомнилась сцена, где родители копировали танцевальные движения своих детей на школьной дискотеке. Такого отрыва не ожидал никто от своих (по мнению детей) престарелых родителей. Зал умирал от смеха и восторга. Соревноваться с ними могли только разве что три отца, одетые в белые короткие платья и белые лосины, обтягивающие кривые худые ноги и грациозно исполнившие танец маленьких лебедей. Елена тихонько рассмеялась, вспоминая это представление. 100% позитива, как сказала Катерина. После концерта все пошли в кафе, где уже стояли накрытые столы в ожидании пира. По пути Елена наконец-то рассказала Марте, что хочет поступать в Дальневосточную Академию Искусств, находящуюся во Владивостоке, совсем недалеко от дома, на факультет живописи. Марта очень обрадовалась, что Елена приняла такое решение, тем более что вступительные экзамены, изложение и композиция, были её коньком. Вечер в кафе пролетел очень быстро. Обильное застолье вперемешку с зажигательными танцами, не давали уснуть или заскучать и уже ближе к двум часам ночи выпускники стали уходить домой, чтобы сменить платья на спортивные костюмы и вернуться для поездки к озеру. Марта уехала домой, предварительно убедившись, что девочки абсолютно трезвы, особенно её волновала Катерина, но она ничего криминального не обнаружила. Примерно в три часа ночи вся компания, распиханная по трем автомобилям, направилась встречать рассвет, хотя дождались его совсем немногие. Родители давно разошлись по домам, оставив для присмотра одного из родителей, но он почти сразу же уснул в машине, ожидая конца посиделок, чтобы затем всех развести по домам. Его серебристый NOAH стоял неподалеку и иногда, когда замолкала гитара, до ребят доносился забористый храп. Елена взяла длинную палку и помешала костер, подсушенный хворост взметнулся снопом ярких искр, присыпав тарелки новой порцией пепла. От жаркого костра начинали гореть легкой ноющей болью уставшие глаза, но никто не спешил отодвинуться, так как с рассветом сильно похолодало. Девочки зябко кутались в легкие олимпийки, а ребята предлагали им горячие объятья, без каких-либо намеков, а так, просто по-братски, сегодня вообще все ощущали себя особенно родными. В особенности Ромашка, перебрав клубничного шампанского, она долго плакала, собирая со всех клятвенные обещания, не теряться и встречаться каждый год в родных школьных стенах. Её, конечно, все очень любили, но отправив домой на такси, всё же вздохнули с облегчением.

Солнце показалось наполовину и вокруг значительно посветлело, уже просматривались рядом стоящие заросли тальника и окружающий ландшафт. Максим отложил гитару и разлил по стаканчикам оставшееся шампанское. Залпом, осушив шипящий напиток, он неспешно закурил. Никто этому не удивился и даже не пытался пошутить, все уже давно привыкли, что Макс курит, а курил он класса с четвертого, все к этому привыкли. Единственный, кто постоянно его подкалывал, это Пашка. Сам он никогда не курил, высокий, широкоплечий и крепкий, он часто шутил над мелким щуплым и прыщавым Максом, предлагая ему вывести глисты или бросить курить. Макс сильно злился, но сделать ничего не мог. Единственным его талантам оставался голос и в этом Пашка не мог с ним соперничать, особенно хорошо у него получались песни о несчастной любви, особенно популярные среди девчонок, поэтому гитара всегда была у него. Максим продолжал затягиваться крепкой сигаретой, и Пашка взял гитару, немного побренчав, он запел свою песню, не подбирая в отличие от Макса репертуар, он заиграл свой любимый 9 район:

Случилось так, что наконец-то мы вдвоем.

И я верну дожди в твое сухое лето…

Рядом сидящая Вера недовольно поморщила носик, то ли от того что пришлось оторваться от теплой груди, то ли от не нравящегося репертуара, но тем не менее принялась подпевать:

И всем назло найдем мы место под луной,

Как получилось так, ты мне найдешь ответы.

Когда Пашка допел, Макс со снисходительной улыбкой взял у него гитару, начиная одну из своих особо проникновенных песен, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Никто не возражал, особенно Вера, тут же утонувшая в Пашкиных горячих объятьях. Самое ужасное, это быть невестой главного гитариста компании.

Солнце полностью вышло из-за горизонта и в воздухе уже почувствовалось первое тепло. С рассветом магия уединения разрушилась, и всем элементарно захотелось спать, но никто не осмеливался произнести эту мысль вслух. Одноразовые полузатоптанные тарелки только усугубляли открывшийся унылый пейзаж. Костер из сухих веток практически догорел, но все упорно сидели и смотрели в тлеющие угли. Первой не выдержала Рита, отец которой храпел в микроавтобусе:

– Ну что, ребята, может по домам?

Народ заметно оживился, всеобще поддержав идею. Девочки сразу разделились на две группы, половина собирала мусор с большие пакеты, а половина вытряхивала покрывала от налипшего мусора и складывала их в стопку. Юноши неспешно засыпали костер землей и песком. Когда все сборы были закончены, небольшая компания направилась в сторону микроавтобуса в предвкушении долгожданного сна и тепла. Единственным человеком, кого вся сложившаяся ситуация только бесила, была Лера, идя в отдалении она просто кипела не понимая, как можно радоваться всему этому примитизму. Уставшая, замерзшая и поцарапавшая руку о сухую ветку, которая жутко саднила, она уже почти что с ненавистью смотрела на Елену, ради которой ей пришлось все это терпеть. Она кляла в душе своих погибших родителей, из-за смерти которых ей пришлось оказаться в такой ситуации. Она ненавидела всех, но тем не менее, сдерживалась, что её бесило ещё больше. «Только быстрее бы сесть в самолет, и тогда пошли все к черту» думала она, стискивая челюсти. «А еще эта гребанная Катерина, строит из себя саму невинность, хотя на самом деле настоящая сучка, все делает для того чтобы унизить меня, а Елена и того хуже, тошнит от её добродетели, но ничего, я с ними еще поквитаюсь!» Лера скрипнула зубами и двинулась следом за толпой. Она мечтала поскорее оказаться дома. Её не пугали её родственники, она уже давно научилась с ними управляться, главное каждому по отдельности кинуть сахарную косточку, в виде самого лучшего опекуна, и в итоге все вились у её ног, исполняя малейшие желания, и Лере это очень нравилось, чувствовать себя принцессой, решающей, где поставить запятую. «Казнить нельзя помиловать».

Глава 18

Механический лишенный эмоций голос эхом разнёсся по зданию аэропорта. Наконец-то объявили посадку. В небольшом зале ожидания на стоявших в ряд пластиковых стульях сидели скучавшие пассажиры и лениво листали прессу, продававшуюся здесь же в небольших киосках, наряду с дешёвым кофе и шоколадными батончиками. После объявления посадки часть народа заметно оживилась и потянулась к выходу. Елена растормошила прикорнувшую на стуле Катерину и все вяло последовали за толпой. Спать хотелось жутко, не помогло даже кофе, купленное здесь же, хотя Елена и не надеялась, что эта грязная вода сможет хоть как-то взбодрить. Автоматические стеклянные двери выпустили людей на свежий воздух. Катерина медленно потянулась и надела солнечные очки, чтобы скрыть покрасневшие глаза, Марта принялась рыться в сумочке, проверяя посадочные талоны, Елена с Лерой рассматривали взлетное поле. Огромная территория, окруженная высоким забором, казавшимся очень маленьким из-за большой удаленности. Кроме одного самолета, одиноко стоящего в ожидании пассажиров, взлётно-посадочная полоса была пустынной. Елена посмотрела в летнее небо в надежде увидеть летящие ласточками самолеты, но оно было чистым, видимо, так и должно быть. Равнодушно дернув плечом, Елена взяла у Марты посадочный талон и сосредоточилась на едущем автобусе. Ярко-жёлтый LIAS шумно остановился возле толпы, и народ неторопливо загрузился в автобус, рассаживаясь на одиночные сиденья. Расстояние до самолета он преодолел за считанные минуты и вскоре пассажиры уже поднимались по трапу, рассаживаясь на заранее обозначенные места. Худой, странно одетый стюард, указывал пассажирам обозначенные места при этом вульгарно зажёвывая мятной жвачкой запах перегара. Елена нахмурилась на минуту, но тут же отмахнулась. Изменить все равно уже было ничего нельзя, а портить настроение придирками не хотелось.

– Да-а-а, это вам не «Oceanic 815» – прокомментировала Катерина, оглядывая салон самолета. – Какой-то маленький и корявенький.

Елена улыбнулась. – И, слава богу! – она посмотрела на сестру и, увидев на её лице недоумение, уточнила. – Что не «Oceanic» слава богу!

– А-а-а! – Катерина рассмеялась.

Обстановка внутри самолета казалась какой-то… домашней, что ли… наверное, это впечатление создавала ковровая дорожка не первой свежести, лежащая на полу. Весь самолет был виден от начала и до конца. И внутри был явно меньше, чем снаружи. Девочки подошли к своему месту, оглядываясь по сторонам. Сиденья стояли по три с каждой стороны, и все семейство уселось рядом. Катерина у иллюминатора, Елена посередине и Марта возле прохода. Лера села совсем в другой стороне, поменявшись талонами с юной блондинкой, и Елене это показалось странным, «неужели она пытается настолько им не мешать, бедненькая, как приедем надо ей сказать, что не обязательно придаваться одиночеству, ведь она им совсем не мешает. А вместе всегда веселее». Катерина тут же приступила к осмотру своей территории, разглядывая кресло со всех сторон и по ходу комментируя увиденное. Марта приготовила книгу Стивена Кинга, предварительно купленную в книжном магазине, и протирала платком маленькие очки. Елена смотрела в иллюминатор, по-доброму посмеиваясь над сестрой. Закончив поверхностный осмотр, Катерина наконец-то спокойно уселась на свое место:

– Первая приятная новость! – воскликнула она. – Мое место рядом с аварийным выходом.

Елена тихо рассмеялась: – Ага, весело будет выходить на высоте десять тысяч метров.

– Ой, я как-то не подумала! – Катерина сделала испуганное лицо. – Нет, нам просто не может так не повезти.

– Точно. – Подтвердила Марта. – А вот и первое везение. – Девочки повернулись, и она указала им на кнопку вызова стюардессы, которая была сломана и висела на пружине.

– Значит, будем громко кричать, если что-то понадобится. – Елена с Катериной звонко рассмеялись, представив, как это будет выглядеть со стороны.

Девочки сложили свои сумки в удобные карманы на передних креслах и довольные откинулись на мягкие спинки. Мысленно они уже взлетали и давно были в воздухе, хотя самолет был практический пустой и все еще тянулись люди, медленно рассаживаясь по местам.

– Мам. – Виновато позвала Катерина.

– Что случилось?

– Я кушать хочу.

– Дать тебе бутерброд? – тут же засуетилась Марта.

Елена опять залилась смехом, сама не понимая, откуда такой приступ веселья, граничащий с истерией: – Сестренка, а может борща с чесночком? Главное, не облиться вовремя взлета. Поэтому ложкой придется работать быстро.

Катерина тоже рассмеялась, толкнув при этом сестру в бок: – Ладно, мам, давай попозже, как взлетим. Потерпи мой червячок. – Катерина погладила себя по плоскому животику.

– Ага, и не вздумай превращаться в Змея Горыныча! – продолжала смеяться Елена.

– Да что с тобой такое? – насупилась Катерина. – Хватит меня подкалывать!

– Ладно, ладно, – Елена с трудом вытерла набежавшие слезы. – Только не нервничай.

– А я и не нервничаю, просто есть охота. – Катерина снова погладила себя по животу, и Елена опять рассмеялась, на этот раз сестра к ней присоединилась.

Отсмеявшись, Катерина вытянула голову, осматривая салон.

– Твоя новая подруга специально сбежала от нас подальше?

Елена неуверенно пожала плечами:

– Наверное, она пытается сдержать обещание никому не мешать, хотя я думаю, что это уже через-чур.

– Ну-ну, свежо придание да вериться с трудом.

– Что ты имеешь в виду?

– Елена, когда у тебя уже откроются глаза? Если она и ушла подальше, то никак не ради нашего спокойствия.

– А почему тогда? Ты думаешь, кого-то может обрадовать перспектива, провести в одиночестве 20 часов полета?

– Она всю жизнь одна, что ей каких-то 20 часов.

– Ну почему, у неё есть подруги.

– Ага, две заглядывающие в рот глупые прилипалы.

– Может ей это и надо, она же дружила с ними.

– У неё не было выбора, потому что ни одна нормальная девчонка не будет терпеть её высокомерие. И если уж мы говорим о Лере, то логичнее всего было бы предположить, что она сама на нас смотреть не может, поэтому и удрала подальше.

– Я так не думаю, по-моему, ты слишком предвзято к ней относишься.

Катерина не ответила, а только покачала головой, переубедить Елену, это из разряда фантастики. Она достала из сумки глянцевый журнал, купленный в аэропорту, и погрузилась в звездный мир гламура. Елена тоже замолчала. Положив голову сестре на плечо, она присоединилась к просмотру ярких страниц.

Посадка наконец-то закончилась, и в салоне зазвучал монотонно бубнящий голос пилота:

– Уважаемые пассажиры, рад приветствовать вас на борту нашего самолета. Пожалуйста, пристегните ремни, отключите мобильные телефоны…

Девочки сосредоточенно вслушивались в речи пилота и строго следовали его инструкциям. Ремень оказался довольно странной конструкции, но они довольно быстро разобрались. По салону пошел тот же стюард китайской национальности и Елена опять ощутила смутную тревогу. Обычные джинсы и светлая футболка совсем не походили на униформу, да и во внешности китайца было что-то отталкивающее. Она хмуро покосилась на него и попыталась успокоиться. Мужчина раздавал пассажирам сладкие пастилки в разноцветной обертке, чтобы при взлете не заложило уши. Каждому он лично выдавал по две штучки. Едва самолет тронулся с места, Катерина сразу же засунула конфетку в рот и принялась усердно рассасывать. Самолет неторопливо двигался вперед, и когда полоса закончилась, девочки увидели большую площадку справа от нее, на которую и завернул самолет, чтобы развернуться и начать взлет. Елена не спеша развернула постилку и закинула в рот, неожиданно при этом выронив вторую. Попытавшись заглянуть себе под ноги, она вскоре оставила эту идею, решив, что поднимет её попозже. Самолет разогнался за несколько минут до огромной скорости и начал отрываться от земли. Тяжело, грузно, надсадно, изо всех сил борясь с земным притяжением. Тело вдавило в сиденье, заложило уши, сжимая мозги внутри черепной коробки, закружилась голова, конфетка явно не помогала. Самолет продолжал набирать высоту, вызывая странное ощущение свойственное лифтам, как будто душа не успевает подниматься вслед за телом. Снова зазвучал голос пилота, комментирующего каждую тысячу метров взлета и температуру за бортом. Самолет продолжал тянуться вверх, периодически то, вызывая неприятное давление на мозг, то принося облегчение. Елена и Марта чувствовали себя вполне комфортно и единственным неприятным чувством, сопровождающим медленный взлет, для них являлся страх. Катерина негромко застонала: – Черт, у меня сейчас голова треснет, и зачем было раздавать эти долбанные конфетки, так бы сразу и сказали, мол, извините, но вам будет очень хреново, и мы вам ничем не сможем помочь, разве что ненадолго заткнуть рот дешёвой карамелькой.

– Катерина! – Марта нахмурила брови. – Ты не слишком ли разговорилась?

– Извини мамочка, но как врач ты должна понимать, что в критических ситуациях большинство людей забывают об элементарной вежливости и правилах приличия.

– Катерина!

– Ладно, молчу. Прошу простить меня, если оскорбила чей-то слух.

Елена встретилась взглядом с сестрой и ободряюще улыбнулась, но та лишь легонько пожала плечами, и напряженно поджала губы, мол, сама виновата, при маме выражаться строгое табу.

Самолет продолжал разрезать воздушное пространство, и Катерина покосилась в иллюминатор, из которого виднелось железное крыло, состоящее из отдельных фрагментов, закрепленных металлическими клепками. «Интересно» – пронеслась в её голове странная мысль – «А что если они оторвутся, крыло рассыплется на части? Я думала оно сплошное». Страху добавляло еще и то, что оно трепетало вверх вниз, прямо как птица машет крыльями. Катерина отвернулась от пугающей картины. «Хватит с меня пока взлета» Наконец-то самолет набрал нужную высоту и в салоне сразу заработали динамики, по которым стюард доходчиво объяснял пассажирам, чем они могут заняться во время полета. Выбор был небогатый: сидеть пристегнутыми, по салону не носится, не бегать, не орать, не вопить. – Что в большей мере относилось к родителям с детьми, которых Елена не наблюдала, возможно, текст был заученным и стандартным. – Можно было послушать музыку, радио, или посмотреть телевизор. Каждому пассажиру были предложены наушники, а над креслом чуть впереди располагался небольшой телевизор. Катерина предпочла заняться бутербродами, а Елена попробовала посмотреть телевизор. Транслировали какую-то жутко скучную мелодраму, и она попробовала послушать радио. Из кучи каналов ловились только три, на одном что-то русско-народное, на втором новости, а на третьем семидесятые. Тоска зеленая… Елена отложила наушники и учуяв аппетитный запах тетиных бутербродов присоединилась к Катерине, такие бутерброды могла готовить только Марта, она всегда обрезала корочки у хлеба и обжаривала его с одной стороны на сливочном масле. Не хватало только горячего чая, и он однозначно был припасен у Марты, в маленьком походном термосе, вот только она как то почти мгновенно уснула, что выглядело немного странным, учитывая, что она хоть и не полностью, но все-таки спала эту ночь. Девочки не решились её будить, и запивали бутерброды обычной минеральной водой. Елена посмотрела в иллюминатор. Воздушные пенистые облака выглядели такими красивыми, что хотелось, как в детских мультиках на них попрыгать. Просто невозможно передать, как притягивало это кружево белоснежных причудливого нагромождения облаков. Сквозь редкие прогалины, просматривались узкие ленты серебристых рек и зеленые верхушки лесов, подернутые легкой белоснежной дымкой. Елена затаила дыхание: – Боже, как красиво! У меня уже вибрируют руки, от желания передать что-то подобное на бумагу.

– А ты взяла с собой свою папку?

– Нет, я не думала, что она мне понадобится. – Елена пожала плечами. – Ну, да ладно, подождут с недельку мои впечатления.

– Хорошо, – Катерина убрала остатки еды в свою сумку и опять откинулась на спинку сиденья. – Елена ты не обидишься, если я предамся Морфею? – она одарила сестру несчастным взглядом. – Ну правда, спать охота зверски.

– Да ладно спи на здоровье, я тоже скоро последую вашему примеру.

Катерина опустила кресло и практически мгновенно уснула. Елена попыталась тоже последовать её примеру, но её сиденье не хотело откидываться, и она с легкой завистью посмотрела на спящих родственников. Посмотрев на часы, она прикинула, что лететь им еще почти сутки и бессонная ночь тут пришлась как нельзя лучше. Она обвела взглядом почти пустой салон, практически все имеющиеся пассажиры спали. «Странно» подумала она «Вроде Катерине сначала сказали, что путевок нет, а если самолет полупустой, то, что тогда определяет наличие свободных мест. Номера в отелях? Вряд ли. В конце концов, никто не настаивал на определенном отеле, а их на Кубе превеликое множество. А что тогда? Неизвестно. Надо поговорить об этом с Катериной, когда она проснется». Елена бегло осмотрелась по сторонам и, убедившись, что никто на неё не смотрит, от души зевнула, прикрыв уставшие глаза. В салоне стояла абсолютная тишина, и только легкий гул работающих двигателей заполнял общий фон, убаюкивая своей ненавязчивой монотонностью. Елена уснула. А самолет продолжал свой тяжелый полет, унося прочь спящих пассажиров и только Ченг не спал, управляя ставшей давно родной машиной и попивая из маленькой чашки обжигающий черный кофе.

Глава 19

Елена уснула быстро, но тяжелый глубокий сон, больше походил на отключку. В таком состоянии время летит быстро, потому что мозг спит, и подсознание не фиксирует окружающую действительность. Временные границы стираются, и разбуди человека в таком состоянии, он даже не сможет ответить, сколько прошло времени и где он сейчас находится. Пять минут приравнивались к десяти часам, а иногда пятнадцати минутная дремота казалась часами. Предыдущая бессонная ночь иногда сказывалась упадком сил и бессонницей, а иногда вот такой вот отключкой. Весь секрет лежал в каких-то особых функциях организма, разгадай который хоть один ученный и секрет вечной молодости был бы не за горами. Хотя если бы в этот момент хоть один пассажир смог увидеть это поголовное сонное царство, он не нашел бы в этом ничего естественного и не важно была ли перед этим какая-то причина. Его бы напугало увиденное и заставило сильно нервничать, и он бы догадался, что сон этот скорее искусственный, вызванный каким-то химическим препаратом, вот только неизвестно кем и для чего. Но таких претендентов не было. А пока Елена спала, свесив голову на правое плечо. Полностью расслабившиеся мышцы с трудом контролировали правильность или удобство принятой во время сна позы, что грозило сильным затеканием и последующей ноющей болью, но пока Елену это абсолютно не волновало, она была в отключке. По салону прошелся худощавый стюард, толкая впереди себя небольшую тележку заполненную бутылками с водой, пакетами с соком и громоздкой кофеваркой. Он неспешно проверял малочисленных пассажиров и довольно улыбался, от чего его узкие глаза превращались в малоразличимые щелочки. Народ спал и он тихо пробирался по проходу, даже не пытаясь выкрикивать демонстрируемые напитки. Металлическая тележка противно дребезжала, и звенела чистыми стаканами, но никто на этот звук не реагировал. Стюарда сложившаяся обстановка только радовала и раздайся в этой тишине пусть даже тихий голос с просьбой о стаканчике сока, он скорее всего бы испугался, а не воспринял как само собой разумеющееся. Добравшись до конца прохода, китаец развернул тележку и достал из неё стограммовую бутылочку коньяка, «казакстанда жасалfан КОНЬЯГI», гласила надпись на пробковой этикетке. «КАЗАХСТАН» было приписано уже ниже. Китаец с усилием открутил винтовую пробку, расплескав при этом залитую до отказа коричневую жидкость, и осушил её тремя непрерывными глотками. Прохладный крепкий коньяк разлился теплом по гортани, вызывая рвотный рефлекс, отчего стюард содрогнулся, поморщился и занюхал своей волосатой рукой, вдыхая через нос, запах немытого тела. Постепенно поборов тошноту, он спрятал бутылку обратно в тележку и все так же неспешно двинулся в обратном направлении. Неожиданно с правого ряда раздался громкий всхрап, и он резко подпрыгнул, выпучив от испуга узкие глаза. Полный мужчина, развалившись на мягком сиденье, продолжал храпеть, запрокинув назад свою лысую голову. Китаец скривился, и осторожно ступая по ковровой дорожке, подошел и повернул безвольную голову пассажира на бок. Храп тут же прекратился. Мужчина продолжал крепко спать, раскинув в стороны толстые руки. Стюард замер в ожидании нового храпа при этом, внимательно осматривая грузное тело, как вдруг он заметил массивную золотую печатку, украшавшую средний палец пассажира. Воровито оглянувшись по сторонам, китаец потянул за кольцо, раскручивая его по спирали на толстом пальце. Украшение соскользнуло, и он быстро спрятал его в карман джинсов, довольно улыбнувшись и похвалив себя за находчивость. Стюард вновь продолжил свой путь по проходу, но теперь уже более торопливо. Через несколько минут он скрылся на кухне и пассажиры остались одни, перекликаясь негромким храпом и размеренным сопением. Самолет продолжал лететь, разверзая воздушное пространство и легко пересекая часовые пояса еще больше запутывая не работающее восприятие времени у спящих пассажиров.

***

Салон легонько тряхнуло, и Елена повернула голову на другую сторону, окутанный черной мглой мозг начинал медленно оживать, все четче воспроизводя спутанные образы. Ей начинали сниться сны. Родной солнечный городок, переплетался со знакомыми с детства лицами и последними перед взлетом событиями. Вот Катерина смеётся, рассказывая Елене какую-то смешную историю, но она не может разобрать слов звучащих с искажением и сильным эхом. Длинные улицы ближайших районов Ханска бегут, словно на поставленной, на перемотку видео камере, мелькая дорожными лентами и верхушками зеленых деревьев. Снова дом и Марта стоящая у плиты, весело переворачивает котлетки. Она оглядывается через плечо и что-то говорит, но Елена не понимает, слова искажает странное эхо. Школа, сквер, быстро передвигающиеся по территории школьники. Искаженное злобой лицо отца, который наклоняется так близко, что Елена чувствует несвежий запах его дыхания. Опять улицы с мелькающими разноцветными автомобилями и рекламными щитами. Лера, плачущая на груди у Марты, в их родной гостиной. Елена наблюдает все это сверху, паря, будто душа умершего человека. Лера медленно поднимает лицо к потолку и смотрит на Елену, их взгляды встречаются и вдруг Лера начинает громко хохотать, жутко, истерично, пугающе. Елена вскидывается, издав слабый стон, и сон опять окутывает подсознание. В голове зазвучал мамин голос, нежно напевавший все ту же мелодию, но обычно сопутствовавшее расслабление не наступило. Что-то было не так! Голос продолжал напевать, и образы завертелись с новой силой. Елена вновь судорожно дернула головой, покрытой выступившей на лбу испариной, но сон не отпускал, еще сильнее стискивая свои объятья. Что-то было не так. Она вдруг оказалась в полной темноте, и нежный мамин голос стал звучать громче. Елена попыталась нащупать хоть какую-то опору, но руки бесполезно рассекали воздух, она вертелась, осторожно переступая мелкими шагами, но вокруг находилась только пустота. Неожиданно яркий сноп света прорезал черную мглу и Елена поморщилась. В центре луча стояла отпечатанная на сканере фотография Натальи. Елена сразу узнала её и сделала шаг по направлению света. Снимок тут же вспыхнул оранжевым пламенем, пожирая родные черты. Елена вскрикнула и свет погас. Голос матери казалось, зазвучал еще сильнее. Что-то было не так. Что-то совсем не так. Но что? Мозг начинал потихоньку восстанавливать способность мыслить, но пока это напоминало вращение заржавевших шестеренок. Елена, что есть силы, зажмурила глаза и досчитала до десяти, а когда открыла, превратилась в маленькую пятилетнюю девочку. Небольшая комната с маленьким окном, плохо пропускающим солнечный свет хранила неприятный запах обычного полироля, которым натирали дубовую мебель. Огромный шкаф, узкая кровать и письменный стол составляли основной интерьер комнаты. Девочка слезла с кровати и осторожно направилась к двери: – Мам. – Неуверенно произнесла она и выглянула в коридор. Что-то было не так, но мозг никак не мог понять, что, не мог найти хоть какую-то зацепку: – Мам! – уже более уверенно позвала она и вышла из комнаты. Длинная ночная сорочка доходила ей до пят, но ноги были босыми, от чего холодный каменный пол казался просто ледяным и вызывал дрожь, неприятно ползущую по теплому детскому тельцу. Елена пошла по коридору, шлепая босыми ногами. Мелодия зазвучала еще громче, перебивая все посторонние звуки. Что-то не так! Напев уже не казался нежным и умиротворяющим, он зазвучал как-то более тревожно и предупреждающе. Маленькая девочка испугалась и закрыла глаза. К напеву присоединился редкий звон колокольцев. Елена сжала веки, очень крепко, боясь вновь открыть глаза, но яркий дневной свет ослепил и она, перенеслась опять в свою квартиру. Образы вновь замелькали с удвоенной силой, вызывая легкое головокружение. Хор голосов слился в единый гул, разбавляемый уже предупредительно настойчивым пением матери. Елена оказалась на похоронах. Чету Петровых вез белоснежный автомобиль, позади которого тянулась одетая в черное толпа. Впереди уныло плелся небольшой оркестр, исполняя похоронный марш и пробирая людей однообразной мелодией. Серое затянутое облаками небо и грязные мелкие лужи, как нельзя лучше соответствовали сложившейся ситуации, и Елена вздрогнула всем своим телом. Мелодия еще больше усилилась, переходя уже во что-то угрожающее. Что-то было не так. Какая-то угроза надвигалась с немыслимой скоростью, но она не могла распознать её источник. Девичье тело уже вовсю изгибалось под ремнями безопасности, издавая короткие стоны и покрывая бисеринками пота все открытые участки тела, но узы сна все еще держали в плену её подсознание. Елена осмотрела похоронную процессию, все те же увиденные ранее лица, она видела даже себя, молчаливо придерживающей локоть Леры, но ЧТО-ТО БЫЛО НЕ ТАК! Её пронзило неприятное чувство раздвоения при виде своего тела, но еще большую тревогу приносило уже явно угрожающее пение. Елена посмотрела на погибших. Внезапно одна из крышек гроба с грохотом открылась, но окружающие люди вели себя абсолютно спокойно, как будто на самом деле ничего этого и не происходило. Из– под кружевного белого покрывала показалась Мария Петрова. Она неестественно резко и прямо села на своем ложе и Елена опять глянула по сторонам. Никто ничего не замечал. Мария медленно повернула голову в сторону Елены и вытянула по направлению к ней правую руку с единственно торчащим указательным пальцем: – Ты! – с трудом выдохнула она, и в тот же миг пение перешло на оглушающе пугающую ноту. Елена громко закричала. ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ! – сработал очнувшийся мозг, и Елена открыла глаза.

Глава 20

Елена открыла глаза боясь пошевелиться. Сильный испуг сковал затекшие мышцы тела, и она неподвижно уставилась в потолок. Тяжелое прерывистое дыхание со свистом вырывалось из легких, а перед глазами стояла легкая пелена. Елена моргнула, пытаясь восстановить четкость зрения, но это мало чем помогло. «Сон?»– пронеслось в её голове, и она опять попыталась сфокусировать зрение. Сквозь дрожащую пелену начинали проступать первые очертания предметов. Елена осторожно пошевелила пальцами рук, коснувшись мягкой обивки сиденья, и попыталась повернуть голову в сторону. Тупая ноющая боль сковала мозг, а пересохшее горло немело как после анестетика. Увидев спящую Катерину, она немного расслабилась и попыталась сесть, но у неё ничего не вышло. Она нахмурила брови и снова дернулась, тело осталось лежать на сиденье. Елена закрыла глаза, собирая растрепанные мысли и постаралась напрячь зыбкую память. В голове стоял полный сумбур– «Ханск, школа, Лера, Отец, потом фото, фото матери, похороны, Лера требует, ЧТО? Ага, отпуск, самолет, точно мы в самолете, я уснула, но почему?»– Елена провела рукой по телу -«Ремень, это ремень безопасности» Она с облегчением вздохнула и не без труда освободилась от пут. Легкое головокружение сопровождалось неприятным горьковатым привкусом во рту. Елена достала недопитую минералку и сделала пару глотков. Катерина с Мартой еще спали, и вообще в салоне стояла необычная тишина, нарушаемая только размеренным гулом работающих двигателей и чьим-то храпом «Интересно, сколько мы уже летим»– подумала она и встала с места. Ноги казались ватными и Елена ухватилась за спинку сиденья осторожно пробираясь мимо Марты. Стюарда нигде не было видно, а кнопка вызова не работала. Елена осмотрелась и направилась в туалет, расположенный в хвостовой части самолета. Электронное табло показывало «Свободно» и, продолжая придерживаться за пустующие, стоящие в ряд сиденья, она поплелась в нужном направлении. Туалетная комната выглядела вполне комфортабельно для компании, не сумевшей обеспечить свой экипаж элементарной форменной одеждой, но девушку это не волновало. Ополоснув лицо прохладной водой, она посмотрела на себя в зеркало. Остатки недавнего кошмара еще держали в напряжении, покрывая мурашками дрожащие руки, глаза покраснели, а веки припухли. Елена еще раз умылась и вытерлась насухо бумажным полотенцем. Разум наконец-то прояснился. Елена вышла из комнаты и еще раз оглядела салон. Мягкий дневной свет проникал сквозь множественные иллюминаторы, время двигалось к полудню. Малочисленные пассажиры крепко спали «Может сейчас уже глубокая ночь по нашему времени? Но тогда получается, что мы почти прилетели, а это маловероятно, не могла же я проспать почти 20 часов» Она потрогала свои опухшие веки и засомневалась «или могла?» Во рту продолжал стоять горьковатый привкус. Елена вернулась на свое место и снова прополоскала рот минералкой, только сейчас заметив, что спинка её сидения заботливо откинута «Я и ремнями не пристегивалась, когда засыпала. Получается, что кто-то, пока я спала, разложил мое кресло и пристегнул ремни? Но кто? Марта? или Катерина?» Елена посмотрела на спящих родственников «Вериться с трудом, к тому же они тоже крепко пристегнуты. Кто тогда? Стюард?» Она брезгливо передернула плечами, представив, как он лазил здесь, пока они крепко спали «Зачем пристегивать спящих пассажиров? Ерунда какая-то. Может всё-таки Марта?». Самолет вновь тряхнуло, и Елена испуганно вцепилась в подлокотники «Что за черт». Скользкий страх шевельнулся в душе.

Большие электронные часы, расположенные на верхней панели в начале прохода, показывающие до этого только температуру, беспорядочно начали менять свои цифры, после чего несколько раз мигнули и отключились. Телевизор зашипел чёрно-белой рябью. Елена попробовала включить радио, но оно не работало, а только трещало все теми же помехами. «Что происходит?» Она уже хотела встать и пройтись в сторону кабины пилота, чтобы узнать обстановку, как самолет вновь тряхнуло, и она испуганно уселась в кресло. – Катерина! – Елена попыталась разбудить сестру и принялась трясти её за плечо. – Катерина, проснись! – сестра не реагировала, и Елена немного удивилась. – Катерина! – сестра продолжала спать, и легкая паника коснулась её порядком расшатавшейся нервной системы. Голос Елены начал дрожать. – Катерина, пожалуйста! – но сестра никак не реагировала. Елена начала её трясти со всей силой, но результата не последовало. – Кат… – Вялая светлая голова бессознательно свесилась с подголовника, и Елена в страхе замерла на полуслове. «Марта» – промелькнула новая мысль, и она переключилась на тетю. Женщина спала так же крепко, но Елена не сдавалась, только слезы безостановочно закапали из карих глаз. – Марта, ну, пожалуйста, просыпайся, не бросай меня одну, пожалуйста, Марта! – тетю болтало по сиденью, но её глаза продолжали оставаться закрытыми. Маленькие стеклянные очки соскользнули и упали на пол. Елена перестала трясти Марту и наклонилась за ними, подняв золотистую оправу, она заметила лежащую рядом розовую обертку и внезапно её пронзила догадка «Конфета!». Во рту сразу вспомнился сладковато горьковатый вкус, тогда она подумала, что это от изжоги, после дешевого кофе, но нет. «Это конфета!». Елена кинулась проверять карманы Катерины и Марты «Все точно! По две обертки у каждой. Кто-то специально всех усыпил, но я уронила вторую и забыла. Я не должна была проснуться, но я не съела вторую!». Страх и бессилие накатили новой волной «Что делать? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?». Елена покосилась в иллюминатор, лихорадочно анализируя обстановку. Внизу мелькнула темная водная поверхность «Океан. Мы уже над океаном. Значит, полет близиться к концу, и я действительно проспала почти 20 часов. И что я могу сделать одна, находясь в самолете над Атлантическим океаном? Ни-че-го!». Елена задрожала. Осознание, что они попали в какую-то жуткую историю, не давало расслабиться и обостряло максимально все инстинкты самосохранения. Ей вспомнились сюжеты дешевых американских боевиков, где главный герой, угрожая мощным оружием, подчиняет себе всю банду головорезов. Но у неё не было оружия, у неё не было вообще ничего, что можно было бы противопоставить, да еще и неизвестно кому и в каком количестве. Слезы бессилия опять побежали по лицу. Неожиданно, боковым зрением, Елена заметила какую-то яркую вспышку за окном. Она потянулась к иллюминатору, но ничего больше не увидела, а посмотреть ниже мешала Катерина. Быстро расстегнув ремень, она перешла к свободным сиденьям, находящимся сразу за их спиной и прижалась к прохладному стеклу. Подернутый легким туманом океан, занимал всю видимую глазом поверхность, качаясь и вздымая тяжелые волны. Черные воды пугали и одновременно вызывали благоговение своей безграничной мощью. Елене показалось, что самолет летит слишком низко, но эту мысль она не успела ухватить, так как чуть в стороне опять мелькнуло световое пятно и разлилось по поверхности, словно разлитое масло, и тут же исчезло в водной пучине, как будто его и не было. Свет шел не сверху, он выступил из самых глубин, пробив толщи воды, словно мощный прожектор, установленный где-то на дне, хотя это предположение было явно абсурдным. Ни один известный на земле световой поток не способен на такую мощь. Елена в изумлении смотрела на океан, боясь даже ненадолго отвести взгляд. Все недавние страхи напрочь вылетели из головы. Её занимало только увиденное. Из океана вновь вырвался яркий сноп, и на секунду осветив поверхность ровным кругом, рассыпался на мелкие пятна, которые быстро забегали по черной поверхности. По салону прошла легкая, едва ощутимая дрожь. Елена вздрогнула и отпрянула от окна, одновременно одергивая руки от сиденья. Вибрация прекратилась, и она ошалело уставилась на свои руки «Показалось или нет?» Свет с океана проник в салон и страх заструился по спине ледяными струйками. Елена вновь осторожно приблизилась к иллюминатору. Маленькие пятнышки метались по воде словно светлячки, пойманные в банку. «Подлодка?»– подумала она, словно загипнотизированная зрелищем, хотя прекрасно понимала глупость своего предположения. Просто так устроен человеческий мозг, всегда пытается найти хоть какое-то разумное объяснение необъяснимому, а если не может, то просто забывает, будто блокирует самые яркие воспоминания чтобы, потом уже самому начать сомневаться в увиденном. То же примерно происходило и с Еленой. Она видела что-то странное, но не могла это воспринять. Опять прикоснувшись лбом к стеклу, она наблюдала за хаотичной игрой света, оставлявшей отблески на её смуглой коже. Сказочное зрелище заворожило, притянуло, лишив девушку всяческой воли и очистив мозг от посторонних мыслей. По салону вновь прошла вибрация, уже более сильная, но на этот раз Елена не обратила на неё никакого внимания. Огоньки медленно угасли, и внезапно бездна треснула, с грохотом разверзнув черные воды, огромная зияющая мглой дыра, образовалась между вздымающихся волн. Огромные тонны воды в виде несущей смерть стены, начали подниматься к резко потемневшему небу. Елену парализовал ледяной ужас. Резко от испуга втянув в себя воздух, она не могла сделать выдоха. Сведенные судорогой легкие перекрыли дыхание, и она задыхалась короткими всхлипами, продолжая смотреть расширенными до безумия глазами на огромную многотонную волну, поднимающуюся все выше из бездонных глубин. Самолет, что есть силы, тряхнуло, посыпались аварийные кислородные маски, а из верхних ячеек, начали сваливаться пассажирские сумки. Елену откинуло назад, и громко клацнув зубами, она упала на спину. Сильная боль, наконец, прорвала дыхание, но ей некогда было наслаждаться живительным кислородом. Самолет сильно трясло, будто засасывало в дыру, но он изо всех сил пытался вырваться из смертельного плена. По крайней мере, он уже находился хвостовой частью к волне. Елена быстро поползла по проходу, пытаясь встать на ноги в этом болтающемся хаосе. На полусогнутых коленях, периодически падая и постоянно ударяясь о стоящие по проходу сиденья, она побежала к кабине пилота, в надежде найти хоть одного живого человека. На голову упала, чья-то спортивная сумка, но Елена успела откинуть её рукой. Кислородные, никому ненужные маски, болтались на коротких резиновых шлангах, раскачиваясь из стороны в сторону. А пассажиры спали, уныло свесив тяжелые головы. По проходу покатилась металлическая тележка, разбрасывая на ходу стеклянную посуду и покрывая осколками пройденный путь. Большие электронные часы снова замигали.

Елена кое-как добежала до кабины пилота и резко распахнула дверь. В просторной кабине, натыканной до отказа различными приборами и мигающими лампочками, спокойно сидели два мужчины. Огромное лобовое стекло открывало полный обзор. Елена ошиблась. Самолет не пытался вырваться, а наоборот, развернувшись в воздушном пространстве, уверенно летел навстречу черной бурлящей воде. Елена зашлась в нечеловеческом крике. Держащий штурвал Ченг, резко обернулся на звук голоса, и она встретилась с ним взглядом. На лице мужчины читалось неприкрытое удивление, но затем он усмехнулся, отчего кривой шрам, изуродовал его лицо еще больше. Мозг Елены буквально взорвался, увидев это страшное лицо. Она уже встречалась с ним в прошлой жизни, она уже видела его кривую усмешку. Когда-то так страстно желанные воспоминания детства, обрушились на неё свинцовым потоком. Она вспомнила все! Девичья нервная система больше не выдержала и, рухнув на пол, она забилась в судорогах.

– Черт, я же говорил тебе проверить салон. – Ченг психанул, на худого стюарда.

– Сейчас я все сделаю, не впервой.

Схватив аптечку, китаец быстро вколол Елене какое-то лекарство и выволок из кабины. А самолет продолжал лететь прямо в эпицентр кошмара.

Глава 21

Елена слегка приоткрыла глаза, но тут же обессиленно опустила веки. «Жарко. Очень жарко». Словно вокруг стояли раскаленные батареи и пытались сжечь беспомощное тело. Она попыталась что-то сказать, но язык прилип к небу и не желал шевелиться. «Пить. Полжизни за глоток воды». К горячему лбу прикоснулось что-то холодное. «Неприятно. И Боже, как стало холодно», по телу побежал озноб, и Елена вновь отключилась.

***

Огонь, сильный жаркий удушающий. «Уберите огонь! Бог мой уберите огонь, кто-нибудь! Пожалуйста!»

***

«Пить. Как хочется пить». Что-то холодное и мокрое коснулось, потрескавшись губ, и Елена жадно приоткрыла рот. Кто-то влил ей немного воды, прохладной и очень вкусной, смочив давно пересохшее горло. Подавившись, она закашляла и снова провалилась в беспамятство.

***

Елена болезненно разлепила веки, вокруг стояла ночная темнота. С трудом повернув тяжелую голову, она увидела круглое световое пятно полной луны, пробивавшейся сквозь мутную преграду. Не разобрав источника сияния, она захлебнулась дыханием и снова надолго потеряла сознание.

***

Дикий жар сменился свинцовой тяжестью и пульсирующей головной болью. Сильная слабость, не дававшая вырваться из густого плена беспамятства начала отступать, и Елена все чаще трепетала ресницами, пытаясь вернуться в существующую реальность. Сильный молодой организм боролся с лихорадкой, цепляясь за жизнь с завидным упорством, и затяжной обморок все больше походил на долгий глубокий сон.

***

Елена открыла саднящие глаза и посмотрела вокруг, не решаясь сильно вертеть тяжелой головой, она зацепила взглядом только ближайшие стены. Серые и неровные, они окружали по периметру маленькое помещение, а скудное освещение только радовало воспаленные зрительные нервы. Она учуяла аппетитный запах каких-то специй и мяса, витавших в застоявшемся воздухе, и в животе тут же заурчало. Елена была голодна, а голод после болезни всегда хороший признак. Дело шло на поправку. – Эй, – тихо прохрипела она и тут же, рядом, возникло настороженное лицо Катерины.

– Ну, наконец-то, я уже думала, ты не выберешься. – Грязное лицо младшей сестры выглядело усталым. – Как себя чувствуешь?

– Плохо. – Елена говорила с большим трудом, с усилием выплевывая каждое слово, но увидев родное лицо, больше всего боялась потерять его из виду. – А где Марта?

– Я не знаю. – На глазах Катерины выступили слезы. – Здесь только мы вдвоем.

– Где мы? Нужно спросить у кого-нибудь, где она? – Елена попыталась подняться, но обессиленное тело не слушалось.

– Я пыталась! Но никто ничего не говорит! – по щекам сестры побежали слезы. – Нас заперли в каком-то сарае и я не знаю, что делать. Я вообще не понимаю, что происходит. Но ты не волнуйся! – Катерина нервно засуетилась – Тебе нельзя. Ведь главное, что мы все еще живы, правда? И ты, наконец-то, идешь на поправку.

Елена тяжело сглотнула пересохшим горлом: – Кушать.

– О, это я мигом. – Катерина быстро вернулась с немного помятой алюминиевой тарелкой и присела рядом с Еленой. Приподняв голову больной, она что-то подложила в изголовье, и теперь Елена не боялась подавиться едой. Горячий бульон источал восхитительный аромат, и в животе вновь заурчало. Катерина заботливо подула на ложечку и начала кормить сестру, приговаривая – За маму, за папу.

– Я даже за Гитлера съем, – голос Елены хрипел, как у старого курильщика.

– Ну что ж, давай. – Катерина вяло улыбнулась и заботливо стерла капли со дна ложки о край тарелки. – За Адольфика…

Нежное рагу из незнакомых ингредиентов просто таяло во рту, насыщая порядком истощившийся организм.

– За Бонопартушку…

Елена едва заметно улыбнулась, и в уголках её глаз мелькнули слезы. – Я люблю тебя, сестренка. Спасибо.

– Выздоравливай скорее, это будет лучшей благодарностью.

Елену снова поглотил вязкий мрак.

***

Катерина лежала на мягком травяном стоге, накрытым потрёпанным покрывалом, и думала о своей незавидной участи. Солнце давно зашло и на небе, проглядывающем сквозь высокое прямоугольное окно, засияли мелкие звезды. Мягкий лунный свет струился серебристой дорожкой, освещая разбросанные по полу охапки вялой травы. И её пряный запах казался еще сильнее. Елена все еще большую часть времени проводила в бессознательном состоянии, но когда она приходила в себя, то они разговаривали. Не так как раньше по минуте или две, а уже по полчаса как минимум. Катерина не спрашивала Елену о причине её тяжелой болезни, а Елена не спрашивала подробностей того, как они здесь оказались и обе мучились вопросами, но боялись задеть волнующую тему. Сестра что-то знала и Катерина это чувствовала, но не решалась спросить.

Елена зашевелилась на своем травяном ложе, расположенном возле противоположной стены и слегка приподнялась на локтях:

– Катерина, ты спишь? – тихий голос прозвучал слишком громко в абсолютной ночной тишине, отчего маленькая полевая мышка кинулась через комнату, пересекла серебристую лунную дорожку и спряталась в свежую норку. Елена проводила её путь задумчивым взглядом.

– Нет, не сплю, – отозвалась младшая сестра. – Тебе дать воды?

– Нет, нет, – Елена сделала небольшую паузу. – Сколько мы уже здесь?

Катерина села на мягком настиле и сложила ноги по-турецки, эта до боли знакомая поза вызвала новый приступ щемящей тоски и страх перед неизвестностью. Её грязные, ставшие серыми волосы, свисали безжизненными сосульками, а когда-то белые шорты расползлись по шву на правой ноге.

– Точно не знаю. Примерно около недели, может больше, – Катерина печально вздохнула. – Время здесь тянется медленно.

– Надо еще раз спросить у них про Марту.

Катерина нервно хмыкнула: – Думаешь, я мало пыталась? Они ничего не говорят и тебе не скажут. Я сделала все, что могла.

Елена опять опустилась на свое ложе и замолчала. В гнетущей тишине слышалось легкое шебуршание маленькой мышки и редкие вскрики, похожие на уханье совы. Вероятно, это была птица. Полная луна взошла ещё выше и в комнате стало светлее. Начинали просматриваться даже дальние углы маленькой тюремной камеры. Спать не хотелось. Неприятные и пугающие мысли бродили в голове, но не думать о них не получалось. Слишком страшным представлялось неизвестное будущее. Катерина лежала и думала о словах сказанных ей стариком с длинными волосами «Я спрошу тебя через год…». Значит, убивать их никто не собирается «…и если ты мне ответишь, что так же считаешь, что быть съеденной животными лучше, чем быть там, где ты есть, я верну тебя домой. Обещаю! Ты мне веришь?» Катерина обхватила голову руками «Я купилась как полная дура! Но почему же так хочется верить ему и дальше?» Катерина вспомнила добрые светлые глаза, светившиеся глубокой жизненной мудростью «Господи, если суждено чему-то случиться, то пусть это произойдет поскорее, нет сил уже ждать и потихоньку сходить с ума».

– Катерина?

Девушка вздрогнула и оторвалась от мыслей: – Я думала, ты уже спишь.

– Расскажи мне.

– Что именно, Елена? – Катерина снова села в предчувствии начала. Долгожданного начала большого разговора.

– Ты знаешь, о чем я спрашиваю и мне то же есть, что тебе рассказать. И знаешь, давай я начну первой, а ты продолжишь. Так будет понятнее.

– Я думала, что ты все это время… ну, после той китайской дряни…

– Нет, сестренка, – Елена тоже попыталась сесть, но сильная слабость мешала подняться. Катерина тут же подошла и помогла ей присесть, пристраиваясь рядом на мягком настиле. – Я очнулась еще в самолете, когда мы летели над синими водами океана, а все пассажиры крепко спали. В салоне стояла необычная тишина…

Елена начала своё, похожее на фантастику, длинное повествование, периодически останавливаясь и собираясь с мыслями, чтобы не пропустить какие-нибудь подробности. Иногда её дыхание начинало сбиваться, как после длинной пробежки, а иногда из глаз начинали струиться слезы. Пережитый ужас наложил свой сильный отпечаток и потребуется много времени, чтобы залечить растрепанные нервы, но вряд ли когда-то наступит момент, когда она сможет говорить о пережитом спокойно. Катерина слушала внимательно, боясь перебить сестру, даже если возникали вопросы. Она только смотрела широко распахнутыми глазами и сжимала в своих руках её горячую сухую ладонь. Тягучее время, словно соскочив с невидимой опоры, быстро побежало вперед. Елена продолжала свой рассказ.

Глава 22

Небо уже посветлело, когда Елена закончила своё повествование. Утренняя прохлада окутала летний воздух и девочки, крепко прижавшись, друг к другу, тоскливо смотрели в неровный земляной пол. Катерина пыталась переварить услышанную историю, и если бы не нынешняя ситуация, и не Елена в роли рассказчика, она бы ни за что не поверила. Она встала и налила им еще теплый, неизвестный по своему составу, травяной настой, хранившийся в небольшом глиняном сосуде.

– Что это? – Елена взяла теплую кружку.

– Не знаю, я поила тебя этим, когда ты металась в бреду. Наши конвоиры принесли его мне, сказали, поможет.

– Пахнет отвратно.

– Я знаю, зато бодрит. Вспомни, как мы первый раз пили мамин кофе. Нам тогда тоже не понравилось.

Елена печально улыбнулась и сделала маленький глоток.– «Вполне сносно для травяного сбора».– Приятное тепло разлилось по пустому желудку. Катерина тихонько присела рядом и посмотрела на сестру: – Расскажи о своих детских воспоминаниях, ты действительно вспомнила все?

– Да, насколько может помнить маленький ребенок, но это потом. Сначала ты продолжишь рассказ, возможно, тогда мы сможем хоть как-то представить случившееся.

– Ты думаешь, самолет все-таки вырвался из волны?

– Мне хотелось бы так думать, и я знаю, что мой рассказ попахивает бредом, но я видела обратное. Он не пытался вырваться, он летел именно в бездну.

Катерина еще раз задумалась, и девочки молча продолжили чаепитие. Солнце уже поднялось над горизонтом. А спать все равно не хотелось.– «Возможно это из-за напитка» -предположила Елена– «А возможно я и так уже слишком много проспала».

За дверью послышались легкие шаги и Катерина тут же вскочила, настороженно вслушиваясь в приближающийся шум.– «Слишком много человек для одного завтрака». -Нехорошее предчувствие сжало встревоженное сердце и девушки переглянулись, замерев в ожидании. Громкий лязг металлического затвора сотряс тишину и дверь отворилась. На пороге показались два мужчины, в просторных одеждах и высоких сапогах. Они занесли огромную, полную горячей воды, лохань, держа её за две маленькие ручки, и поставили в центре комнаты, будто маленький пластмассовый тазик с каким-то несчастным литром воды. Их лица не покраснели, не покрылись потом, и они не пыхтели от натуги.– «Круто»– подумала Катерина и блаженно посмотрела на воду. Следом зашел еще один представитель мужского пола. Он поставил на маленький, стоящий в углу стол, большое глиняное блюдо, наполненное очищенными фруктами, и повесил на деревянную ручку лохани чистое полотенце, мыло он положил рядом. Немного помедлив, он обратился к пленницам, глядя на них своими светлыми голубыми глазами: – Воду заберут через час, так что поторопитесь. – Он пристально оглядел Елену и довольно кивнул. – Продолжай пить траву, она придаст тебе сил. Да и еще, мыться придется в одной воде, у нас просто нет времени греть и носить вам воду. – С этим он и вышел, заперев обратно дверь на засов. Сестры опять посмотрели друг на друга.

– Ну что, радуйся сестренка! У нас сегодня банный день! – Катерина наконец-то засияла.

После горячей ванны и плотного завтрака, девочки наконец-то уснули глубоким спокойным сном. Они спали так крепко, что даже не слышали, как унесли лохань, заменили питьевую воду на более свежую и принесли горячий обед, оставшийся стоять нетронутым до самого вечера. Первой проснулась Елена и тихонько разбудила сестру. На столе стоял уже немного остывший ужин, источая восхитительный аромат свежего хлеба и пряных специй. Катерина принесла тарелку на кровать Елены, и они вместе поужинали тушеной рыбой с какими-то сладковатыми крупными листьями и воздушными свежими лепешками. Солнце уже скрылось за горизонтом, когда удобно расположившись на кровати, Катерина начала свой рассказ.

***

Катерина очнулась только при высадке из самолета, когда по аварийному воздушному трапу их скидывали в кучу, словно покойников после великой эпидемии чумы. Катерина полетела вниз и приземлившись на другие тела, сильно прикусила язык, отчего рот наполнился солоноватым привкусом крови. Именно боль и заставила её очнуться. Уродливые китайцы скидывали людей, словно тряпичных кукол, скаля при этом свои желтые зубы. Недаром про них ходила поговорка «Оптимист изучает китайский язык, а пессимист автомат Калашникова» Катерина как раз относилась к пессимистам, не по жизни, а по отношению к ближайшим зарубежным соседям, и то с недавнего времени. «Как жаль, что у меня нет автомата Калашникова»– подумала она тогда, сплевывая кровавые слюни. Внизу, возле трапа, стояли еще два старика, но они скорее походили на европейцев, хотя их одеяние, в виде просторных льняных рубашек и брюк, было больше похоже на одеяния Древней Руси. Катерина, словно пьяная, попыталась встать на ноги, оглядывая кучу полубезсознательных людей, но ноги упрямо подкашивались, отчего приходилось передвигаться на четвереньках. Марты нигде не было видно, как, впрочем, и других взрослых, встретившихся ей в самолете. Вся масса состояла из молоденьких девушек, ползающих друг по другу и бессовестно заголявших упругие задницы. «Нас продали в сексуальное рабство»– подумала Катерина, наблюдая за молоденьким контингентом «Но я им так просто не дамся, не на ту напали, мальчики». Но тут с трапа вниз полетела Елена, и она напрочь забыла о своих угрозах, встречая и оттягивая в сторонку родное тело. Сестра была в глубоком обмороке и не подавала никаких признаков жизни. Катерина оттащила сестру подальше от трапа и села на густой травяной настил, положив её голову себе на колени.

Самолет стоял на ровной поляне, выложенной на подобии плитки, большими гладкими камнями. Его серебристый корпус блестел от обильной влаги, как будто перед высадкой, они решили его помыть, щедро полив из шланга водой.

Катерина прервалась и серьёзно посмотрела на сестру. – Самолет был мокрый! – еще раз повторила она. – Значит, он все-таки соприкоснулся с волной.

– А если они соприкоснулись, значит, он никак не мог вырваться, даже при самых благополучных обстоятельствах.

– И где мы тогда? Утонули и попали в рай, что ли?

– Я не знаю, – Елена немного помолчала. – Рассказывай дальше, мне интересно услышать продолжение.

И она продолжила…

Катерина оглядела местность. Густая сочная растительность покрывала всю видимую глазом территорию, уходя на возвышение ровными изумрудными холмами, покрывавшимися по мере удаления легкой белоснежной дымкой. Огромные резные листья дикого папоротника, свисали между высоких многовековых деревьев, тянущихся своими могучими ветвями к жаркому солнцу. «Прямо заповедник какой-то или джунгли»– подумала Катерина, пытаясь рассмотреть хоть какие-то признаки цивилизации. Но они отсутствовали. Сильная влажность, стоявшая в жарком воздухе и легкий порывистый ветерок, говорили о близком расположении моря или другого мощного водоёма, хотя ни одна даже очень большая река не создаст такого мягкого тропического климата. Значит, все-таки море, вот только какое? Катерина посмотрела на двух стоящих стариков. Полностью седые длинные волосы одного были аккуратно зачесаны назад и завязаны в тугой тонкий хвостик. Аккуратная бородка скрывала большую часть лица, а выцветшие глаза смотрели на происходящее с живым интересом. Второй был такого же роста, около 180 сантиметров и довольно крепкий на вид. Его сильно загорелое лицо было гладко выбрито, а волосы собраны в такой же хвост. Одежда тоже была одинаковой, только у седого еще был повязан расшитый непонятными знаками пояс.

Отгрузка живого товара закончилась, и китайцы спустились вниз, резво соскочив с резинового трапа. Худой недавний стюард направился к воздушному клапану и занялся его отключением, складывая медленно опадавшую поверхность. А Ченг подошел к старцам, и они молча воззрились друг на друга. После пятиминутной игры в гляделки, они пожали друг другу руки и неспешно пошагали прочь, заводя какой-то, известный только им троим разговор. Катерина не слышала, о чем они говорили, но видела, как китайцу отдали небольшой темный мешочек, отчего тот склонился в полупоклоне. Щупленький стюард все это время ревностно поглядывал в их сторону, скручивая тяжелый аварийный трап. Седой старец похлопал Ченга по плечу и мужчины чему-то весело рассмеялись. Сделка была завершена и они повернули обратно.

Из густых зарослей папоротника шумно вынырнули две телеги, запряженные потными коротконогими лошадями. Они громко фыркали и перебирали мощными ногами упругий дерн, отчего на месте копыт оставалось неровное травяное месиво. Большие деревянные колеса легкой телеги, противно поскрипывали, подпрыгивая на неровной земляной поверхности, и выбрасывали комья вывороченной травы. Повозками правили похожие, и слишком мускулистые для своего возраста, старцы, периодически покрикивая на нетерпеливых лошадей. Катерина испугалась и посильнее прижалась к сестре. Она отползла чуть подальше, отталкиваясь вялыми ногами и не сводя глаз с новоприбывших. Их лошади громко заржали и они, натянув примитивные поводья, ловко спрыгнули на землю, начиная бережно усаживать в телеги полу– чумных девушек. Кто-то громко заплакал, и старцы уставились на толпу сгруженных тел. Плакала какая-то смуглая девушка, размазывая слезы по грязному припухшему лицу. Один из грумов подошел к ней, и начал шептать какие-то слова утешения, ласково утирая слезы. Она быстро успокоилась, и он взял её на руки, посадив в деревянную телегу. Переговорщики подошли поближе и молча встали, наблюдая за действиями возничих. Их равнодушные взгляды вызывали злость и отчаяние у молодых пленниц, но им было все равно, по крайней мере, так читались их лица. Катерина посмотрела на Ченга, полным ненависти взглядом и словно почувствовав, тот повернулся в её сторону. Старец с поясом последовал его примеру. На секунду Катерина встретилась с китайцем взглядом, и тот довольно усмехнулся, растягивая губы в зловещей улыбке. Мгновенно разъярившись от такого издевательства, Катерина с жаром выставила средний палец, вложив в этот жест всю свою ненависть. Ченг перестал скалиться и равнодушно отвернулся, а старец осуждающе покачал головой, словно мудрый желающий добра дедушка своей невоспитанной внучке.

– Горите в аду! – громко выкрикнула Катерина, но никто даже не посмотрел в её сторону.

Погрузка живого товара продолжалась. И все претендентки, усевшись в примитивное ложе, заметно успокаивались. «Дуры»– кричала про себя Катерина, исподлобья наблюдая за процессом. Но её крик души оставался незамеченным. Вскоре очередь дошла и до нее. Высокий моложавый старик подошел к ним и сурово посмотрел на Катерину.

– Я должен посадить вас в телегу, – сказал он на чистом русском языке.

– Убери свои грязные лапы! – Катерина еще сильнее вцепилась в сестру. – Не смей даже прикасаться, а не то я выдеру твою жалкую бороденку!

Старик покачал головой: – Я могу забрать у тебя её силой. – Глубокий низкий голос звучал успокаивающе и без малейших признаков раздражения. – Но я вижу, она тебе очень дорога. Вы можете остаться здесь, но при первых же наступлениях сумерек, вас обоих разорвут дикие животные. Она еще может выкарабкаться. – Старик махнул головой в сторону Елены. – Хотя её сознание очень сильно пострадало. И ей будет очень нужна твоя помощь.

Катерина зло сжала губы и тяжело дыша, впилась в старика глазами: – Как будто там, куда вы нас везете, будет лучше, чем смерть! Лучше уж остаться здесь и быть съеденными дикими животными.

Старик опять покачал головой: – У тебя очень светлая голова, но в ней полно всякой ерунды. – Голос старца звучал все так же умиротворяюще, и Катерине жутко захотелось поверить ему. – Очисть свои мысли и перестань источать этот яд, он может отравить тебя же изнутри, и тогда ты не сможешь стать счастливой.

– Ха – ха – ха! – наигранно рассмеялась Катерина. – Счастливой? А не пошел бы ты к черту! Старый урод!

Старец печально вздохнул: – Твои оскорбления меня не тронут. Ты просто напугана и не контролируешь себя, но пройдет совсем немного времени, и ты лично принесешь мне свои извинения. – Слова старика и его ласковый взгляд действовали на Катерину словно гипноз, странным образом успокаивая воспаленные страхом нервы. – Отпусти сестру ради вас же обоих.

Катерина на минуту задумалась, продолжая тяжело дышать, но её пальцы уже ослабили хватку: – Где моя мама? – она все никак не хотела сдаваться. – Мы летели сюда с мамой!

– У вас с ней разные пути, – ласково ответил старик, – если это тебя утешит. Её судьба не в моей власти. А теперь еще раз повторяю, отпусти сестру и пошли. Время дорого.

Катерина рефлекторно дернулась назад, вывернув ногами комок травы и опять прижала к себе Елену: – Откуда вы знаете, что она моя сестра?

Старик легко улыбнулся: – Я вижу это по твоим глазам, они источают безграничную любовь к этой девушке. Не бойся! – он помолчал секунду, а затем серьезно и пристально посмотрел на Катерину. – Я спрошу тебя через год, и если ты мне ответишь, что так же считаешь, что быть съеденной животными лучше, чем быть там, где ты есть, я верну тебя домой. Обещаю! Ты мне веришь?

Катерина удивленно посмотрела на собеседника, ослабив железную хватку, но все еще не отпуская тело сестры. В душу прокрались противоречивые сомнения, она растерялась.

– Еще раз повторюсь, – продолжил старик. – Я мог бы забрать её силой, но я не сделаю этого, я оставляю тебе право выбора. Так каков твой ответ?

Катерина растерянно забегала глазами. Ей до жути хотелось поверить старику, но она боялась. Его неуместно ласковые речи никак не вязались с действительностью и это пробуждало в ней надежду, хотя в глубине души она и понимала, что они вляпались во что-то очень нехорошее. Но как быть? Поверить или не поверить? Вопрос на миллион, быть или не быть? Катерина еще раз обреченно огляделась и наконец решилась: – Пообещайте, что вы не разлучите нас с сестрой, что мы всегда будем вместе!

– Ты слишком много требуешь. – Старик устало вздохнул. – Но хорошо… я не обещаю, что вы всегда будете вместе, но если вы и расстанетесь, то это будет ваше решение, а не наше.

Катерина обдумала его слова и согласно кивнула, нехотя отпуская Елену и пристально наблюдая за реакцией старика, но он продолжал источать доброжелательность. Катерина встала, а старец легко подхватил бессознательное тело Елены одной рукой и подставил другую, чтобы Катерина могла опереться. Девушка с сомнением посмотрела на испещрённое глубокими морщинами лицо, невольно вспоминая жалких беспомощных стариков на своей родине «Вот бы все пенсионеры были такими»– подумала она, невольно проникаясь уважением. Деревянная телега была застелена свежей травой, смягчавшей удары подпрыгивающей повозки и оставлявшей зеленые пятна на мятой одежде. Катерина подгребла кучку помягче и обняла бесчувственную сестру, попутно оглядывая притихших спутниц. Слава богу, Лера была в другой повозке. Её безвольно болтающаяся голова, свисала с низкого деревянного бортика, а по подбородку текла непроизвольная слюна. Катерина скривилась. «Интересно, как она воспримет это похищение»– подумала она, представив истерику соперницы и легонько улыбнувшись. «Жаль, что она сейчас без сознания, я бы с удовольствием посмотрела на то, как эти почтенные дяди усмиряют полубезумную мегеру».

Крупная лошадь дернула повозку и упрямо потащила вперед, вытягивая мощную шею и казалось, получая удовольствие от нагрузки. Девушки, сидящие рядом, оживленно завертели головами, разглядывая окружающий пейзаж и покачиваясь телами в такт движению. Вторая телега пристроилась следом. Широкие листья расступились, и Катерина увидела вытоптанную временем дорогу, уходящую вниз между низким цветущим кустарником и извивающуюся между высокими деревьями. Кроме буйной растительности, не было никаких признаков жизнедеятельности. Будто их привезли на необитаемый остров и собирались бросить где-нибудь на ближайшей полянке. Вся эта процессия больше походила на какой-то дурацкий розыгрыш, слишком затянувшийся по каким-то неизвестным причинам. И Катерина с опаской покосилась на правящего тяжеловозом старика. Нет, это не розыгрыш, это взаправду. «Может, стоило все же остаться? Или нет? Неужели этот старик действительно позволил бы ей это? Ведь похитившему их китайцу явно заплатили, отдали какой-то мешочек и что интересно в нем было? Скатанные в трубочку долары? Маловато получается для такой канители. Или старик просто блефовал. В принципе он своего добился, она здесь, в телеге. Обычный психологический ход, на который она так глупо купилась!? А иначе, какой смысл, привести людей, заплатить за них и просто отпустить? Не логично. Вызвать доверие? Типа плохой – хороший полицейский; те похитили, а эти дали право выбора! Больше похоже на правду. Но глаза старика! Не похоже, чтобы они врали, более того, ему хотелось верить! Ему, несмотря ни на что, до жути ХОТЕЛОСЬ ВЕРИТЬ!». Катерина устало вздохнула и погладила Елену по голове «Все будет хорошо, наверное…» послала она мысленный сигнал сестре.

Повозка двигалась достаточно быстро и вскоре, обогнув высокий холм, Катерина увидела небольшое строение, скрытое в густых зарослях незнакомого кустарника. Его стены одиноко белели сквозь буйную зелень, а маленькие окошки, расположенные под самой крышей, выдавали в нем тюрьму. Катерина обреченно вздохнула.

Лошадь перешла в галоп. Девушки, до этого с восхищением разглядывающие округу, неподвижно уставились на всё приближающееся строение с покатой крышей и тяжелыми железными дверьми, увешанными крепкими засовами. Старик поторопил и так бегущую лошадь. Катерина испуганно прижалась к деревянному бортику и с опаской посмотрела на убегающую дорожную ленту «Еще не хватало перевернуться»– мелькнула трусливая мысль и она придержалась за лавку. Из-за холма показалась вторая телега, торопившаяся не меньше. Елена что-то пробормотала и Катерина опять утешающе погладила её по голове. Дом быстро приближался…

– И вот мы здесь. – Закончила рассказ Катерина. – Нас привезли, высадили и распределили по таким вот комнатам. У тебя начиналась лихорадка, и нас поселили отдельно, опасаясь, что это может быть заразным. Они и меня бы отселили, но старик обещал, что не разлучит нас, пока мы сами не попросим, а заразиться я не боялась. – Катерина горько вздохнула. – Если бы ты умерла, я бы тоже хотела.

Сестры рассеянно замолчали, ночь опять подходила к концу, и на улице уже стало светлее.

– Значит, когда ты пришла в себя, Марты уже не было? – Елена задумчиво посмотрела на сестру. – Но где же она тогда?

Катерина вяло дернула плечом: – Мне бы тоже очень хотелось знать. Я много думала об этом и либо их увезли первыми, либо они остались в самолете. – Катерина взяла в руки сухую травинку и прикусила зубами, отведя глаза от сидящей рядом Елены. – Мне очень не хватает мамы, – продолжила она, – но я готова вытерпеть любые неприятности, знать бы только, что с ней все в порядке. – Она опять тяжело вздохнула. – Старик сказал, что её судьба не в его руках, означает ли это, что она не в плену и значит в безопасности, как думаешь?

Елена откинулась на теплую глиняную стену и прикрыла глаза, стараясь подавить подступившие слезы: – Сложно сказать. Эти люди любят говорить загадками. Но возможно ты права и Марте действительно ничего не угрожает. Остается только надеется на это.

– Да… – Катерина протяжно вздохнула и поправила сползшее одеяло. – Как думаешь, у нас есть шанс выбраться отсюда? Или мы здесь навечно.

– Не знаю, – Елена легонько пожала плечами. – В любом случае нужно надеяться на лучшее. – Она немного помолчала. – Мне не дают покоя слова старика «…Я спрошу тебя через год, и если ты мне ответишь, что так же считаешь, что быть съеденной животными лучше, чем быть там, где ты есть, я верну тебя домой. Обещаю!». Странное обещание, дающее надежду. Оно рушит все предположения относительно нашего пребывания. Я просто и не знаю, что думать.

– Может, он просто наврал?

Елена покачала головой: – Зачем? Какой смысл беречь наши нервы, чтобы затем сделать с нами что-то плохое? К тому же если бы они собирались продать нас в бордель, они бы уже это сделали, а не держали нас здесь и не кормили так вкусно и сытно.

Катерина раздраженно фыркнула: – И что, я должна просидеть здесь год, а потом сказать ему, что умереть все же лучше и он отпустит меня домой? Тоже ерунда получается.

– Да, получается. – Елена устало потерла виски. – Но возможно, мы нужны им для чего-то другого.

– Для чего?

– Давай подумаем. – Елена развернулась к Катерине. – Он спросит, плохо ли тебе там, где ты есть. Так?

– Ну, так.

– И он уверен, что ты ответишь отрицательно, иначе ему придется возвратить тебя домой. Так?

– То есть ты хочешь сказать, что это что-то, где я буду в тот момент, сможет затмить желание вернуться домой?

– Получается, да.

– Я тогда вообще ничего не понимаю. Они что нас в Дисней Лэнд привезли? – Катерина нервно всплеснула руками. – Нет, все равно ничего не клеиться. По-моему, мы думаем не в том направлении. Здесь что-то другое.

Их беседу прервал все тот же крепкий старик, принесший горячие лепешки, фруктовый джем и крепкий черный чай. Он тихо прошел к столу и удивленно посмотрел на девушек, бодрствующих в столь ранний час. Большая тарелка глухо стукнула о стол, и он так же тихо вышел, не сказав при этом ни слова. Катерина перенесла блюдо на кровать и сестры накинулись на еду.

– Может, они каннибалы? – пробурчала Катерина с набитым ртом. – Сейчас откормят нас, а потом съедят.

– Ага, – усмехнулась Елена, – тогда лучше сесть на диету и попытаться выглядеть не аппетитно!

– Думаешь, их это остановит? Некоторые любят класть в суп мясо с косточками.

– Фу-у-у… – Елена брезгливо скривилась. – Тоже мне, как скажешь что-нибудь!

Катерина улыбнулась: – Кстати, мы так и не отметили твой день рожденья. Так что поздравляю тебя с совершеннолетием, старушка! …

Елена удивленно подняла глаза, совершенно не обидевшись на «старушку»:

– Я совсем забыла, ну, тогда давай! За совершеннолетие! – сестры чокнулись тяжелыми кружками с чаем и сделали по большому глотку.

– Расти здоровенькой!

– Спасибо!

После завтрака девочки уснули.

Глава 23

В этот раз они проспали недолго и когда принесли обед, Елена подошла и обратилась к старику:

– Извините, могу я спросить?

Старик удивленно обернулся к девушке:

– Что ж, говори, коли начала…

Елена нервно заломила руки: – Китаец, он привез нас сюда, высокий такой, со шрамом.

– Я понял, о ком ты говоришь. – Кивнул старик. – Он наш Мудада.

Катерина громко прыснула: – Правду говоришь, старик! – вклинилась она в разговор, не сумев сдержаться, чем вызвала короткий недовольный взгляд сестры.

– Я смогу его увидеть? – Елена сильно волновалась, отчего её голос начал дрожать. – Это очень важно! Мне нужно его спросить! Это даже не касается нашей поездки, это нечто другое, личное! Касательно моего прошлого.

Старик задумчиво погладил себя по бороде: – Нет, не можешь. – Елена обречённо опустила глаза, чувствуя горечь, но старик пристально смотря на Елену продолжил. – Его здесь нет. Он давно улетел. Я даже не знаю, чем тебе помочь. Вполне возможно, что вы еще и увидитесь, но это зависит от слишком многих факторов. И время – один из них.

– Спасибо. – Елена быстро кивнула и вернулась на свое ложе из подсохшей травы.

– А мама? – Катерина продолжила разговор. – Женщина, с которой мы летели. Вы что-нибудь знаете о ней?

Старик устало посмотрел на девушку, и не сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Лязгнул тяжелый засов. Катерина и не ожидавшая ответа, скривила рожицу широкой спине старика и мысленно послала проклятия, после чего повернулась к Елене:

– Почему ты спросила про китайца? Слышала, как назвал его наш конвоир? – Катерина весело усмехнулась, но сестра не поддержала её веселья.

– Я расскажу тебе. Сейчас расскажу. – Елена налила себе еще чаю и села обратно на кровать.

***

Наталья торопливо бежала по широкой улице Светогорска, но ребенок сильно замедлял движение.

– Пожалуйста, девочка моя, давай побыстрее, осталось совсем немножко. – Причитала женщина и упрямо тянула детскую ручку.

– Мама…я… устала. … Почему мы не можем ехать на нашей машине? – ребенок начинал плакать, размазывая слезы по замерзшему лицу и упираясь маленькими ножками.

– Не можем, солнышко, потерпи немного, скоро мы поедем на большом корабле, и моя доченька отдохнет, согреется, попьет горячего какао.

Наталья продолжала бежать, перепрыгивая маленькие лужи, окаймленные грязным рыхлым снегом и тянуть за руку капризничавшего ребенка. Колючий ветер раздувал полы дорогого модельного пальто и пробирался под одежду, но Наталья не замечала холода. Она бежала, панически оглядываясь по сторонам и вглядываясь в мимо проезжающие автомобили. Ветер еще усилился и вдалеке показался прибрежный порт. Наталья подхватила Елену на руки, натягивая пониже короткое пальтишко в крупную красную клетку, и прижалась губами к детской щечке, согревая холодную кожу. – Скоро, уже скоро, – продолжала тихонько нашептывать она.

Узкий проулок, расположенный между двумя домами, вывел на прибрежную зону, покрытую асфальтом и изящным низким заборчиком, огораживающим улицу от небольшого каменистого пляжа. Многочисленные кафе и сувенирные лавки по большей части стояли закрытыми. А редкие туристы, сделав пару стандартных фотографий, старались скорее укрыться от пронзительного морского ветра. В целом набережная выглядела пустынно. Наталья опустила Елену на асфальт и скривилась от тупой ноющей боли в спине. Очередной порыв с силой ударил в лицо, сорвав белоснежный берет, и растрепав густые каштановые волосы. Ребенок заплакал, не желая лишаться теплых объятий, и она опять побежала. Пирс находился совсем рядом. Небольшой грузовой лайнер, на котором Наталья собиралась отплыть, уже закончил погрузку товара и совершал последние приготовления, о которых она не имела ни малейшего представления. Её интересовало только то, что капитан пообещал взять её с собой за определенную плату и не задавал лишних вопросов. Она оглянулась назад и опять побежала. Страх придавал ей сил и выносливости, и она уже почти улыбалась, до желанной свободы оставались считанные метры и длинный пронзительный гудок, возвещавший о скором отплытии, только добавил радости. Наталья уже повернула к пирсу, когда открывшаяся картина, заставила её замереть на месте. Возле лайнера стоял её муж и нервно курил дорогую сигарету. Он то же увидел Наталью и зловеще улыбнулся, направляясь к ней на встречу. Женщина спрятала Елену за спину, придерживая за плечо одной рукой, гордо выпрямила спину и встретила жестокий взгляд. Николай приближался:

– Ну, здравствуй дорогая женушка! Далеко ли собралась? – выкрикнул он, подходя почти вплотную. – Решила бросить мужа одного? – Наталья сильно напряглась. Она уже знала эти угрожающе-ласковые нотки в голосе и жутко боялась, но вида старалась не показывать. Что-то отвечать ему было бессмысленно.

– И доченьку с собой прихватила! – продолжал он свой монолог, играя заботливого мужа. – Неужели решили прогуляться? Ай-я-яй, что же ты шапочку то не надела. – Николай заботливо надел ей капюшон. – Простудишься ведь, заболеешь. Торопилась, наверное, сильно? – мужчина обошел вокруг жены, осматривая её со всех сторон. – И куда же мы спрашивается, так сильно торопились? – Елена прижалась к маминой ноге и непонимающе смотрела на родителей. Она чувствовала, что назревает что-то плохое, но не могла понять, что.

– Вроде, как не очень подходящее место для прогулки. Такой сильный ветер! Да и ребенка совсем заморозила. – Николай обратился к дочери. – Правда, малышка? – он потянул ребенка к себе за рукав.

Наталья вцепилась в другую руку дочери: – Николай, пожалуйста, отпусти нас!

– Отпустить? – мужчина убрал руку от ребенка и наотмашь ударил Наталью по лицу. Женщина упала на асфальтированную поверхность пирса, утирая брызнувшую из губы фонтаном кровь и застонала. Елена громко закричала и бросилась к матери, но Николай отшвырнул ребенка как бродячую шавку. Наклонившись к упавшей жене, он схватил её рукой за челюсть и поднял лицо, направляя глазами к себе. – Отпустить говоришь? Но куда же ты пойдешь? Тебе что плохо с любимым мужем? Или ты уже подобрала замену?

– Ты знаешь, что у меня никого нет! – женщина попыталась воззвать к благоразумию. – Пожалей хотя бы Елену! Зачем ей видеть наши ссоры!

– А ты пожалела ее, когда хотела лишить родного отца? Или может быть, ты меня пожалела, когда решила бросить, даже не попрощавшись! Этот ведь ты во всем виновата! Ты сделала меня таким! Ты отравила мою душу! – Николай распалялся все больше. – А теперь сбегаешь, как последняя сучка! Даже смены белья не захватив!

– Николай ты знаешь, что я не виновата! Ты не оставил мне выбора! Я не могу так больше жить!

Елена стояла невдалеке и потихоньку плакала, боясь разозлить отца еще больше. Её плач разносился по пирсу, но никто не приходил на помощь. Местность была пустынной.

– Ах ты, паршивая сучка! Я не оставил ей выбора. – Николай выпрямился и со всей силы ударил ногой Наталью в живот, отчего женщина закатила глаза и захрипела.

– Папочка! Не надо, папочка! – Елена закричала, захлебываясь слезами, но отец её не слышал. Он продолжал бить Наталью тяжелыми ботинками и, получая от этого удовольствие, все больше входил в раж.

Глава 24

– Бог мой! – Катерина ошалело уставилась на Елену. – Он избил твою мать у тебя на глазах!

– Потом он схватил меня подмышку и унес в машину. Её он бросил там, умирать, прямо на пирсе.

Катерина испуганно замолчала, пытаясь переварить услышанное:

– Ты думаешь, она умерла?

– Я не знаю. Но она очень любила меня и никогда бы не бросила одну с этим монстром. – Елена устало прикрыла глаза и по щеке сползла одинокая слезинка. – Отец бил её очень долго и сильно, когда он остановился, она уже даже не вскрикивала. И когда он уносил меня, я видела большую лужу крови, расползавшуюся из-под мамы. Эта картина и перекрыла воспоминания. А еще я кричала о помощи, искала глазами каких-нибудь людей, способных её оказать. И я увидела китайца со шрамом. Он стоял у сувенирной лавки и скорее всего все видел, но даже не попытался помочь. Тогда я очень хорошо запомнила его страшное лицо, запомнила потому, что испугалась еще сильнее.

Катерина взволнованно заметалась: – Но если Наталья умерла там, на пирсе, почему следствие ничего не накопало? И куда делось тело?

– Я уже думала об этом. Отец был тогда достаточно влиятельным и богатым. Возможно, тело спрятали третьи лица, а возможно, он купил следователя. Сейчас этого не узнаешь. Я надеялась, что этот китаец сможет что-то рассказать. В конце концов, он там был и вполне мог видеть, что случилось дальше.

– Да, – потянула Катерина. – Вот так новые обстоятельства. Ты уже думала, что делать дальше с этой информацией?

– Ты о чем?

– Ну, ты пойдешь в милицию?

– А смысл? – Елена отрицательно покачала головой. – Если тогда никто ничего не нашел, то сейчас и подавно. К тому же у каждого дела есть свой срок давности.

– Но ты же вспомнила новые факты.

– Ага, кто будет слушать воспоминания шестилетнего ребенка? К тому же не забывай, что мы сами в длительном заточении и неизвестно еще чем это все закончиться.

– Да, … Ситуация ….

Елена грустно вздохнула: – Я все равно рада, что вспомнила, хотя память еще восстанавливается. Некоторые моменты всплывают отрывками, а некоторые так и вовсе отсутствуют. Понятно, что я не восстановлю свое прошлое, как подробный книжный роман, но, по крайней мере, я вспомнила маму и…

– Что и?

– Знаешь. – Елена задумалась. – Они очень плохо жили, постоянно ругались, прячась в отцовском кабинете, и думая, что я сплю, но я слышала и иногда сталкивалась с довольно странными ситуациями. – Елена прикрыла глаза, возвращаясь в далекое прошлое. – Мне было года четыре, когда вернувшись с прогулки, я зашла в мамину комнату, похвастаться собранным во дворе букетом из осенних листьев. Отец не разрешал мне туда заходить, но мама не отзывалась, а мне очень хотелось её порадовать. Она сидела за своим туалетным столиком, расчесывая длинные волосы и пела. Уже позже, я часто слышала эту мелодию во сне, но тогда я услышала её впервые. Странный и сложный напев, который я никак не могу повторить, лился из почти закрытых губ, а печальные зеленые глаза смотрели на свое отражение задумчиво и неотрывно. Казалось, что она даже не моргала. Я позвала её еще раз, но она продолжала петь и гипнотизировать себя же пустым взглядом. Солнце ярко светило сквозь открытое окно, но она даже не щурилась. Мы были дома одни, и мне стало немного страшно. Я позвала её еще раз, закричав, что есть силы, и мой голос услышал отец, вернувшийся раньше времени с работы. Он вбежал разъяренный в спальню и схватил маму грубо за плечи. Она начала отбиваться, выкрикивая одну единственную фразу «Я принадлежу ему! Не тебе!» и отец дал ей пощечину. Я помню её ярость. Мама боролась с отцом на равных, крича, кусаясь и царапаясь, но отец упорно бил её по щекам и не отпускал. Постепенно мама обмякла в его руках, и он прижал её к себе, неожиданно расплакавшись. Папа целовал её побитые щеки и просил прощения, а она обессиленно гладила его по волосам и шептала «спасибо». Я стояла возле окна, шокированная увиденным и боялась пошевелиться, пока родители не обратили на меня внимание. Они конечно пытались как-то все объяснить, но у них это плохо получалось. С того момента мама уходила в себя все чаще, а отец каждый раз её бил и их стычки становились все более жестокими. Прятались они тоже все хуже, или может быть, я росла и становилась все более внимательной к их отношениям. Я не знаю. Но в редкие минуты затишья, я была по-настоящему счастлива. Мама будто что-то чувствовала и пыталась выдать мне порцию любви и нежности в десятикратном размере на несколько лет вперед. Все это очень странно и чем больше я вспоминаю, тем больше захожу в тупик. Именно поэтому я и не рассказала тебе все сразу, надеялась хоть что-то осмыслить, но осталась в той же растерянности.

Катерина, нахмурившись, смотрела на Елену: – Я даже и не знаю, что сказать.

– А ничего говорить и не нужно. В этой истории много неизвестного и если я что-то вспомню, то обязательно тебе расскажу.

Неожиданно Елена закрыла лицо руками и громко разревелась. Катерина тут же кинулась к сестре: – Эй! Да ты чего? А ну перестань!

– Это я… – всхлипнула Елена. – Это я во всем виновата…

Катерина крепко прижала к себе голову сестры и грубо прикрикнула: – Что за глупости ты несешь! Никто ни в чем не виноват!

– Ты не понимаешь! – Елена отстранила голову и размазывая слезы запричитала. – Это во мне, и в моих родителях было, я чувствую! Зло! Огромное зло! – Елену еще больше сотрясли рыдания. – Это из-за меня ты здесь оказалась! Господи!

– Нет, Елена… – неуверенно проговорила Катерина испуганно глядя на сестру.

– Ну почему? Господи, почему я захотела на Кубу? – Елена завыла в голос. – Забери меня! Накажи меня, но отпусти Катерину! Она здесь не причем!

– Елена, сестренка. – Катерина вновь прижала к себе Елену. – Не плачь. Здесь никто не виноват… все будет хорошо…

Елена продолжала всхлипывать, а Катерина ласково нашептывать слова утешения. Так они и сидели, пока в их комнате не стемнело, тогда Катерина встала и взбила пожухшую траву, начинавшую уже колоться сквозь тонкое покрывало. Ей захотелось отвлечь Елену, и она решила сменить тему разговора. – Похоже, наши кровати скоро превратятся в сухую солому. – Нарочито бодро сказала Катерина. – Как думаешь? Может, стоит попросить у наших стариков свежей травки? – Катерина обернулась к сестре и увидела, что та уже спит, уютно подложив под голову руки. – Да, еще один день подошел к концу. Спокойной ночи сестренка! – Катерина тихо прошла к столу, освещенному лунной серебристой дорожкой, выпила немного остывшего чая, думая о словах Елены и тоже легла спать «ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ ПОДОШЕЛ К КОНЦУ».

Глава 25

Елена подскочила на импровизированной кровати и непонимающе уставилась в пустоту. Солнце только взошло, и в комнате стояла легкая прохлада. Она посмотрела на сестру тем же растерянным взглядом, не понимая, что происходит и обнаружила, что Катерина тоже не спала, а сидела на своем травяном ложе и озиралась по сторонам.

– Что это было? – голос Елены срывался, после внезапно оборванного, крепкого сна. – Ты слышала это? – Катерина испуганно смотрела на Елену.

Неожиданно тишину вновь разорвал громкий протяжный звук, от которого у Елены содрогнулось все тело. Катерина подскочила и кинулась к сестре, прижимаясь обеими руками.

– Что это? Что это за звук? – её сердце бешено заколотилось, предчувствуя что-то неладное. – Мы умрем, Да? Мы умрем? Это началось? – Катерину пробил холодный пот.

– Нет, сестренка, нет! – Елена обхватила её лицо руками, хотя у самой тряслись все поджилки, но она взяла себя в руки. Сейчас была её очередь успокоить сестру. – Вспомни, о чем мы говорили. Они не убьют нас! Им нужно что-то другое!

– Он мог обмануть! Он мог! – у Катерины начиналась истерика. Жуткий звук – вой снова оглушил своей мощью.

– Нет, сестренка, – Елена старалась говорить спокойно и твердо. – Вспомни его глаза «Ему хочется верить». Ты сама говорила. Вспомни его глаза.

Катерина рассеяно замолчала. – Да, ему хочется верить! – уже более спокойно повторила она. – Очень хочется. – Катерина глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Звук повторился, но она уже перестала дрожать. – Чтоб их в старости дети также будили! – Елена мягко улыбнулась, похоже, Катерина начинала приходить в себя. Обычно она не была такой язвительной, а только в критических ситуациях, что раньше было большой редкостью. Но теперь все изменилось и если ей так легче переносить стресс, то Елена не собирается её воспитывать. Пусть язвит на здоровье, а кому не нравиться, так это их проблемы, в конце концов, они здесь не по доброй воле.

– Если выберемся, – Катерина продолжила возмущаться. – Первым делом настучу им по голове их дуделкой!

Гул раздался совсем близко, и Елена снова содрогнулась всем телом.

– Они совсем рядом! – Катерина встала и прислушалась к нарастающему шуму. За время изоляции девичий слух сильно обострился, чему поспособствовали обычно стоящая абсолютная тишина и постоянная тренировка, вызванная желанием услышать что-нибудь новое. – Лошади, это они, две или три. Нас снова куда-то повезут, иначе, зачем так много животных.

– Скоро мы все узнаем. – В отличие от Катерины, Елена не пыталась что-то прочитать по звукам. – Иди сюда! – она протянула к ней руки. – Обними меня, перед тем… как…

Катерина прижалась к сестре и грустно вздохнула: – Ты ведь совсем не уверена в благополучном исходе. Ты просто хотела успокоить меня, правда? – она пристально посмотрела Елене в глаза и грустно вздохнула. – Я не сержусь, наоборот, я очень тебе благодарна. Не хочу показывать им свой страх.

Елена не ответила, а только молча кивнула головой. Вскоре надобность в напряжении слуха отпала, шаги раздавались уже в коридоре. Знакомый лязг отпираемого засова, сопровождался громким диалогом двух мужчин и девушки притаились на кровати, продолжая сжимать друг друга в объятиях.

В комнату вошли два незнакомых ранее старика и, окинув беглым взглядом помещение, остановили взгляд на пленницах. Их крепкие мускулистые тела резко контрастировали с выцветшими глазами и белоснежно седыми волосами. Елена поежилась. Было что-то в них пугающее, и она никак не могла понять, что. То ли это несоответствие между молодым телом и старым лицом, то ли исходящая от них сила, но от них веяло опасностью.

– Да хранит вас всемогущий отец наш, милые леди, – глубокий голос первого старика звучал с почтением, что выглядело как-то неуместно по отношению к чумазым потрепанным девчонкам. – Пройдемте с нами, вас ожидают.

Елена поднялась и потянула сестру за руку, настороженно рассматривая галантных визитеров. Катерина попыталась воспротивиться, но Елена только еще крепче сжала её руку и буквально потащила вперед.

Просторный коридор между тюремными камерами, был заполнен людьми, приехавшими за пленницами и самими девушками. Витавший в воздухе страх перед неизвестностью, усиливался напряженным молчанием и истеричным завыванием одной из незнакомок. Тюремные комнаты продолжали открывать, выпуская закрытых по двое или трое пленниц. Кто-то выходил с гордо поднятой головой, а кто-то истошно кричал, пытаясь вырваться из стальных объятий тюремщиков. Всего получилось тринадцать юных дев «Несчастливое число» подумала Елена «проклятое». Катерина стояла, продолжая держать Елену за руку, и озиралась вокруг. На улице нетерпеливо фыркали гнедые лошади.

Неожиданно из толпы вырвалась лохматая грязная девушка и кинулась на Елену: – Ах ты, тварь! Это ты во всем виновата! – сестры опешили, не сразу признав в этой замарашке высокомерную Валерию. – Ненавижу! – Лера вцепилась Елене в волосы и попыталась ударить ногой в живот. Девушки испуганно загалдели, кто-то громко вскрикнул и Катерина тут же очнулась. Громко завизжав, она кинулась на соперницу сзади и вцепилась ногтями в глаза: – Гадина! Рыжая страшная гадина! Пусти её, дрянь! – Лера попыталась скинуть Катерину, но только упала на земляной пол, придавив царапающую глаза соперницу. Катерина легко выскользнула и уселась на Леру сверху, начиная бить её по лицу основаниями ладоней.

– Чтоб ты сдохла! – кричала обезумевшая Валерия – Чтоб ты…

Остальные девушки испуганно расступились, не зная, что делать и как себя повести и только худенькая шатенка, с коротко стрижеными волосами загадочно улыбалась, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие. Её звали Юлией, и последние после самолета дни, она провела бок о бок с этой мерзавкой. А еще, ей до безумия хотелось присоединиться к Катерине, но она побоялась последствий.

Неожиданно толпу раздвинул старик и хмуро посмотрел, сдвинув кустистые брови.

– Немедленно прекратите! – прогремел его хриплый голос. Он начинал злиться, но участницы драки его проигнорировали, продолжая кувыркаться на земляном полу, и сыпать друг на друга проклятиями. Елена бегала рядом, пытаясь оттащить разъяренную сестру, но у неё ничего не получалось.

Следом сквозь толпу протиснулись еще двое стариков и тут же кинулись к девушкам, растягивая их в разные стороны. Валерия попыталась ударить державшего её старика, растоптанной туфлей, но он ловко увернулся и заломил назад её сильно исхудавшие руки. Она громко вскрикнула, но тут же успокоилась. Их растащили в противоположные стороны и повернули лицом к первому старику. Катерина не сопротивлялась. Все застыли в напряженном молчании. Участницы драки тяжело дышали, и в их глазах ещё светилась жажда крови, но чувство самосохранения оказалось сильнее и они тоже замолчали. Первый старик смерил их тяжелым недовольным взглядом. С припухшей губы Леры текла маленькая струйка крови, грязное лицо покрывали многочисленные ссадины, а у Катерины побагровела щека, от увесистой Лериной пощечины. В целом, если не считать вздыбленных волос и синяков, проступавших по телу, серьезных увечий или переломов не было.

Старик широко раздул ноздри, сверля девчонок гневным взглядом и прохрипел: – Вы повели себя очень глупо! – молодые пленницы испуганно потупили глаза и только Валерия с Катериной смело встретили взгляд старика. – Впредь такого не должно повториться. И предупреждаю сразу всех. – Старик обвел взглядом толпу. – Если хоть одна из вас, хоть раз поднимет на другую руку, то ей придется провести в этой темнице весь остаток своих дней. И не важно, какая этому будет сопутствовать причина. Второго предупреждения не будет. – Он еще раз обвел тяжелым взглядом присмиревших пленниц. – Если кто-то сомневается в правдивости моих слов, можете проверить это прямо сейчас.

Девушки испуганно отступили и только участницы драки продолжали тяжело дышать: – Я больше не трону её, обещаю! – Катерина заговорила первой, и старик удовлетворенно кивнул. Лера только упрямо фыркнула, но и её тоже отпустили.

Старик глубоко вздохнул, и немного смягчив взгляд торжественно произнес: – А теперь, Добро пожаловать в Анхар, юные леди!

Глава 26

Яркое солнце резануло по глазам, и Елена поморщилась, потирая прикрытые веки. Катерина оказалась права и возле здания действительно стояли три лошади, только запряжены они были не в примитивные повозки, а в открытые изящные экипажи, украшенные позолоченными рисунками и такого же оттенка бахромой. Ярко-желтый бархат, покрывал удобные сиденья, набитые мягкой соломой и внутреннюю отделку всего фаэтона. Девушек рассадили по четыре, и пять человек, предусмотрительно разделив недавних участниц драки. Им предложили широкополые шляпы, чтобы спрятаться от палившего солнца и маленькие, из обожжённой глины, бутылки со свежей водой, и только после этого, старики расселись на место грума, и экипажи медленно покатили вперед. Елена села рядом с Катериной и сжала её ладонь. Чувство опасности не отпускало, а наоборот возрастало с каждой минутой, и Елена словно застыла, пытаясь изгнать из воображения страшные картины, поджидающие их по окончании поездки. «Господи, ну, почему я захотела на Кубу!» мучила себя Елена, глотая подступавшие слезы «Пожалуйста, накажи только меня, но помоги моим близким!».

Вокруг небольшой дороги, по которой неспешно катили фаэтоны, простиралась настоящая первобытная красота, которой нельзя было не восхищаться. Огромные крупно ствольные дубы уходили высоко в небо, сквозь листву которых пробивалось особенно жаркое летнее солнце, а голубые ели, притаившиеся рядом, напоминали грациозных красавиц, кокетливо изогнувших руки рядом с этими мужественными деревьями. Между ними пестрел недавно зацветший колючий кустарник, источая легкий, похожий на багульник аромат, его крупные розовые соцветия, напоминали чем-то шиповник, только более крупные по размеру и с немного продолговатой формой лепестков. Вейгела, гортензии, лапчатка, это только знакомые виды кустарника, простирались по всей территории. А еще кругом были цветы. Огромные многоцветья радужных красок, насыщали окружающий ландшафт. Красные маки, белый и розовый клевер, желтые ирисы, золотистые ноготки и еще много незнакомых соцветий. Густой папоротник оплетали вьющиеся ярко-синие колокольчики, отчего казалось, что зацвел он сам. Елена настороженно скользила взглядом по округе, рефлекторно сжимая одной рукой ладонь Катерины, а другой маленькое серебряное распятие, висевшее на её груди. Страх и чувство вины стали нестерпимыми и прикрыв глаза, Елена начала читать единственную знакомую ей молитву «Отче наш». Катерина до этого рассматривающая восхищенным взглядом яркие пейзажи, заметила напряжение сестры, но мешать не стала, а лишь грустно поджала губы и погрузилась в свои мысли.

Вереница экипажей продолжала двигаться вперед, открывая все новые бескрайние зеленые просторы. Редкие птицы шумно вылетали из густых зарослей и с интересом поглядывали на незваных гостей. Елена дочитала молитву и открыла глаза. Зыбкая надежда затеплилась в душе немного усмиряя страх, но не лишая чувства вины. Она медленно перекрестилась и перевела взгляд на сидящих напротив спутниц. По-мальчишечьи худая девушка, с наслаждением недавно наблюдавшая за дракой посмотрела на Елену и приветливо широко улыбнулась:

– Привет! Меня зовут Юля, а тебя?

Елена заинтересованно посмотрела на собеседницу. Худая, угловатая и с ёжиком каштановых волос, она чем-то напоминала «Пеппи длинный чулок» и ответила: – Я Елена, очень приятно.

Катерина оторвала голову от мягкой спинки сиденья все еще хмурая от своих мыслей и присоединилась к разговору: – Я Катерина.

Юля весело подмигнула Катерине и снова заулыбалась: – Здорово ты её, я прямо наслаждалась, когда Лера получала тумаки.

Катерина слегка дернула губами: – Ты её знаешь?

– Можно сказать и так. – Юля чуть наклонилась вперед и заговорчески зашептала. – Мы с ней находились в одной камере. И знаешь… – Юля глубоко вздохнула и закатила глаза. – Это были самые кошмарные дни в моей жизни.

– Представляю. – Катерина положила голову Елене на плечо, но тут же отодвинулась, и поправила шляпу, в такой жаре, соприкосновение тел, было не очень приятным. – Она еще та гадина!

– Да, да! – Юля вновь откинулась на лавку и почесала кончик носа. – Из-за нее мы частенько оставались без ужина, только потому, что она могла выбить поднос из рук старика, крича, что еда не свежая или нас хотят отравить. Она постоянно орала на всех, проклинала, подстраивала всяческие гадости. А когда нам принесли горячую воду. … Кстати, а вам приносили? – Юля посмотрела на сестер, и Елена утвердительно кивнула головой. – Так вот, она, конечно, залезла первой, хотя мы договорились, что будем поливать друг друга возле выгребной ямы. Типа душа, никому же не хочется мыться третьим или четвертым, да и вторым уже не очень приятно. Но она залезла в лохань, и мало того, что сидела там пока вода не остыла, так она еще сообщила нам, что не удержалась… – Юля снизила голос до шепота и опять чуть наклонилась вперед. – И сделала пи-пи.

Сестры в ужасе округлили глаза и Юля продолжила: – Мы тогда страшно разозлились, но все что смогли сделать, это переселить ее на место рядом с туалетом, хотя она и от этого впала в ярость, но сделать ничего не могла. Нас было больше. После этого она немного присмирела, но все равно продолжала делать мелкие пакости. То чай прольет, то свежую воду, то поставит подножку, то закинет в еду паука. В общем, ненависть к ней крепла с каждой минутой.

Катерина нахмурилась, чувствуя, как опять зачесались руки от желания отлупить Валерию. – А вы не пробовали пожаловаться старикам? Может они смогли бы отселить её?

Юля равнодушно дернула плечом: – Мы не думали, что такое возможно. Сама подумай, кто-то украл кучку молоденьких девиц, запер в хлеву и станет заморачиваться их удобствами?

– Да, действительно. – Катерина вздохнула и отвернулась, возвращаясь мыслями к пугающей неизвестности.

– Но происходящее как-то не вяжется с теми ужасами… – вновь заговорила Юля. – Которые мы себе напридумывали. Как считаешь?

На этот раз ответила Елена: – Я думаю ответы уже очень близко…

Девочки замолчали, обдумывая сказанные слова, и в повозке вновь повисла тишина.

Узкая дорога стала ровнее, а огромные кривые валуны, лежащие на обочине, попадались все реже. Старик, управлявший повозкой, поторопил гнедых лошадей, покрывшихся потом на блестящей шкуре. Экипаж быстро приближался к невысокому холму, поросшему аккуратными кустиками дикой земляники, и вскоре показалась зеленая долина, на которой неспешно паслось стадо грациозных лошадей, обдуваемых легким порывистым ветром. От них веяло свободой и крепостью духа, отчего страх перед будущим ощутился особенно остро. Елена грустно вздохнула. Вдалеке показались верхушки гор, вынырнувшие из плотного облака тумана, и снова скрылись за густыми кронами высоких деревьев и белым полотном. Послышался шум бегущей воды и повозка направилась к деревянному, но на вид достаточно крепкому мосту. Его крупные круглые опоры уходили в холодную бурлящую воду, спускающуюся между высоких изумрудных холмов. Река была глубокой, но прозрачной, и сквозь чистый бурлящий поток виднелись отшлифованные течением огромные камни. Экипаж легко пролетел по деревянному настилу и двинулся дальше, поднимая легкое облачко серой пыли. Елена печально смотрела на окружающий ландшафт, легонько покачиваясь в такт движения повозки. Неожиданно она заметила какое-то движение на отдаленном высоком холме, сформировавшееся в расплывчатый, из-за слишком дальнего расстояния, силуэт. Елена сморгнула и снова напрягла зрение. Фигура исчезла, как будто там никого и не было «Может действительно показалось? Хотя какая разница. Какое это имеет значение? Абсолютно никакого, даже если там кто-то и был».

Экипажи продолжали катить по намеченному маршруту, и вскоре впереди показался город Анхар. Уставшие и с натянутыми, как струна нервами, девушки все как один устремили к нему свои взоры.

Город Анхар занимал небольшую долину, скрытую с запада скалистыми холмами, сплошь поросшими изумрудной растительностью, а с востока тянулся густой хвойный лес. Вокруг города растительность приняла более окультуренный вид, опять появились цветы, разноцветные и прекрасные. Древние дубы и кокетливые ели, заменили апельсиновые и манговые деревья. Из кустарников рос в изобилии все тот же шиповник-рододендрон, жасмин и барбарис. Судя по примитивной обстановке, окружавшей их последнее время, Елена ожидала увидеть какую-нибудь окруженную глубоким рвом крепость, с массивными воротами и кружащими стаями вороньем и теперь зачарованно смотрела на приближающийся город. Чувство дикого страха и восторженности от открывшейся красоты слились в благоговейный трепет, и она уже не могла ни о чем думать. Все мысли исчезли, и она только смотрела, не решаясь даже моргнуть.

Легкий экипаж въехал в город и направился вглубь длинной улицы. Елена завертела головой, осматривая обе стороны города. Аккуратные одноэтажные дома с красно-коричневыми черепичными крышами, стояли ровным строем, отделяясь друг от друга только цветущими кустами роз или аккуратно выложенными камнями клумбами. Их строение было практически одинаковым: Прямоугольная форма, два наружных широких окна, украшенные резными ставнями, треугольная крыша и покрытая москитной сеткой дверь. Вот только дверь была очень высокой, в полтора, а то и два человеческих роста, но даже такая высота наблюдалась у всех домов. Различия домов составляли только летние, окруженные перилами веранды. У кого-то они огибали дом, у кого-то только крыльцо, а у кого-то располагались в виде пристроенной лоджии. Разноцветные экзотические цветы стояли повсюду, в аккуратных розовых и коричневых горшочках, они украшали не только широкие перила, но и все возможные ступени, стены и выложенные камнем подъездные дорожки. Сладковато-терпкий аромат насыщал горячий воздух, делая его вкусным как коктейль. Елена продолжала зачарованно смотреть по сторонам, когда рядом раздался тихий восхищенный возглас. Она обернулась на звук. Девушки, сидящие в повозке, изумленно хлопали глазами, и на их глупо улыбающихся лицах читалось благоговение сродни тому, что еще минуту назад испытывала она сама. Елена нахмурилась. Наваждение, захватившее её целиком, мгновенно спало, и она излишне резко дернула Катерину за руку. Сестра медленно перевела взгляд на Елену, и первое время удивленно хлопала глазами, не понимая, что её отвлекло, но постепенно её взгляд приобрел более осмысленное выражение, и она испуганно оглядевшись, беззвучно прикрыла рот рукой. Разговаривать было опасно, так как сразу за их спинами сидел возничий, но сестры и так поняли друг друга без слов. Они завертели головами и начали пристально всматриваться в окружающие их строения. Елена искала глазами вывески или указатели, хоть что-то что указало бы на их место нахождения, а также здания полиции или посольства. «Должно же быть здесь хоть что-то имеющее отношение к правительству», но их окружали только утопающие в цветах деревянные дома. Елена вновь легонько толкнула Катерину и молча указала пальцем сначала на противоположную сторону улицы, а затем на глаза «мол, смотри внимательно туда», а затем вернулась к своей стороне улицы. Вскоре, между домами, открылся просторный сквер, засаженный аккуратно выбеленными фруктовыми деревьями, с крупными, похожими на гранаты плодами. Вокруг деревьев стояли легкие изящные скамейки, а посреди сквера, бил фонтаном небольшой выложенный камнями ключ. В сквере, как и во всем городе, стояла необычайная тишина. Вокруг было пустынно, ни людей, ни транспорта, ни другого шума, а только цокот копыт их лошади, да редкие понукания возничего. Неожиданно зазвучал голос старика и Елена вздрогнула. То ли от неожиданности звука, то ли от того что он будто прочитал её мысли.

– Сейчас в Анхаре тихо. Мои братья и наши сыновья возносят благости отцу нашему.

Старику никто не ответил и в повозке опять воцарилась тишина. Елена еще какое-то время понаблюдала за стариком и вновь вернулась к осматриванию улицы. За рядом домов последовало здание, чем-то напоминавшее летнее кафе. Его маленькое квадратное строение соединялось с просторной, напоминавшей летнюю беседку территорией. Высокая покатая крыша подпиралась четырьмя резными столбами, уходящими в редкие деревянные панели, украшенные теми же цветами и искусной художественной резьбой. Площадка была рассчитана примерно человек на тридцать, но в данный момент также оставалась пустынной. Все строения выглядели открыто и дружелюбно, возможно из-за отсутствия каких-либо ограждений или настежь открытых гигантских дверей, а возможно из-за уютно украшенных зданий и моря цветов, но Елене это красота скорее напоминала пряничный домик из сказки, в котором жила злая ведьма, завлекавшая прелестями и впоследствии поедающая детей.

Запряженная лошадь, весело скакала вперед, тяня увесистую поклажу и успевая при этом поигрывать звонкими копытами. Зачарованные девушки, озирались по сторонам, разглядывая городские постройки, пестрый ландшафт и изумлялись его красочности и уюту. Ощущение неожиданного благодушия продолжало держать в растерянности уже сильно морально истерзанных пленниц. Елена ободряюще сжала ладонь Катерины, как её внимание привлекло неожиданно выросшее впереди строение. Огромный дом из черного камня ,пересекал конец улицы на добрые сотню метров. Его кое-где поросшие мхом холодные стены резко контрастировали с уютными деревянными домиками. Елена всмотрелась в тяжелые резные двери, украшенные мелкими ступенями и статуями, исполнявшими роль подпорок громоздкого навеса, но не нашла никаких вывесок или надписей. Ничего что указывало бы на принадлежность дома местной администрации или органам управления. Сам дом выглядел неприветливо и даже пугающе. Высокая треугольная крыша с множеством мелких башенок, большие черные окна с плотно задернутыми шторами, полное отсутствие света и выщербленные временем стены и карнизы. Казалось, что внутри этой громадины очень темно холодно и сыро. Елена даже передернула плечами, представив себя внутри этого дома. Единственное что смягчало неприятное впечатление от мрачных стен, это единственные на всю улицу фонари и оформленные кустики жасмина. Старик поторопил лошадь, и Елена испугалась, что он сейчас остановится и заставит их войти в этот дом, хотя, наверное, это было бы логичным завершением их поездки, но старик проехал мимо и направил лошадь в широкий проулок.

Глава 27

Лошади послушно свернули , ловко лавируя между колодцем и густо рассаженными кустами роз и проехав еще два жилых дома, наконец-то остановились возле непохожего на другие строения, здания. Просторный двухэтажный дом поражал своей открытостью, за счет огромных, на манер французских, окон и настежь открытых дверей, продуваемый легким порывистым ветром, отчего из них периодически вылетали белоснежные шелковые занавески. Его просторные веранды, огибали дом по всему периметру, утопая в зелени и экзотических розовых соцветиях, а низкая трапециевидная крыша была также покрыта красно-коричневой черепицей. Экипажи остановились возле красивого, сделанного полукругом крыльца, украшенного двумя скульптурами молоденьких скромниц и легким пологим навесом, стоящим на ажурных высоких колоннах. Возле крыльца стояли три молодые женщины, возрастом около 30-35 лет и с интересом разглядывали прибывшие повозки. Их похожие на древнеримские платья, сделанные из голубого плотного шелка, и подпоясанные плетенными золотыми ремешкам под грудь, развевались прохладным ветерком, а в глазах светился приветливый живой интерес. А еще женщины улыбались. Старик спрыгнул на землю и протягивая руку поочередно помог сойти всем новоприбывшим девушкам. В соседних повозках происходил тот же ритуал. Спустив последней настороженную Юльку, он подошел к « голубым» женщинам и стукнул себя три раза левой рукой по правой ключице, сопровождая каждый удар кивком головы:

– Да хранит вас всемогущий отец наш!

Женщины в ответ изящно вскинули руки, слегка присаживаясь в легком реверансе и хором ответили:

– Да оценит он преданность помыслов ваших!

Старик довольно кивнул и обратился к сбившимся в кучу пленницам, заметив краем глаза, что другие грумы отправились обратно в конюшню:

– Юные леди, – зазвучал низкий глубокий голос, – позвольте представить вам наших высокопочитаемых жен! Они любезно согласились помочь вам освоиться на новом месте и научить первым основам местного быта. – Старик указал рукой на первую женщину. – Это Амизи! – высокая среднего телосложения женщина присела в легком поклоне и приветливо улыбнулась девушкам, не сказав при этом ни слова. – Это Кия! – Вторая девушка также присела в поклоне, но в отличие от первой на ломанном русском произнесла. – Оч-чин при-а-т-на! – Старик ободряюще ей улыбнулся и обратился к третьей женщине. – А это Нэйн! – маленькая миловидная женщина особо старательно поклонилась и весело рассмеялась, отчего её раскосые глаза стали практически незаметными: – Добро пожаловать в наш родной город, – её голос звучал с легким едва заметным акцентом, что особенно не вязалось с её азиатской внешностью. – И я очень надеюсь,– она продолжала весело улыбаясь. – Что вам здесь понравиться, и вы сможете найти здесь долгожданный покой! – Женщина ненадолго задумалась, но тут же согласно кивнула головой и продолжила. – Проходите, пожалуйста, и ничего не бойтесь! Да хранит вас всемогущий отец наш!

Девушки недоверчиво загудели, топчась все на том же месте, и Нэйн заговорила снова:

– Проходите любезные гостьи! Вы нуждаетесь в хорошей ванне и отдыхе, а ваша одежда в смене или как минимум в починке.

Из толпы выступила зеленоглазая блондинка и с вызовом спросила, гордо вскинув упрямый подбородок: – Мы не против хорошей баньки и полноценного отдыха, но для начала может нам кто-нибудь объяснит, что вообще здесь происходит! Сначала нас крадут, потом держат почти три недели в тюрьме, а сейчас вы говорите про какой-то желанный отдых! Ответьте хотя бы кто вы и что вы с нами собираетесь делать?

Нэйн растерянно обратилась к старику: – Барути? – её взгляд выражал тревогу.

Старик устало вздохнул и подошел к женщине, ободряюще сжав её пальцы: – Юные леди! – он сделал небольшую паузу, и пожевав губами, продолжил, обращаясь к толпе пленниц. – Вы все узнаете! И очень скоро! Просто всему свое время! Я обещаю вам что, С ВАМИ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТЬСЯ ПЛОХОГО, пока вы здесь, под нашей защитой. А еще я не хочу вас пугать, но все же после недавнего инцидента скажу. Эти высоко почтенные жены любезно согласились вам помочь и без их помощи, вам будет очень сложно, но если кто-нибудь из вас посмеет их обидеть, то будет очень жестоко наказан. Нэйн, Кия и Амизи! – старик еще раз поочередно взмахнул рукой. – Проявляйте уважение и почтение, как к своим старикам и тогда у вас все будет хорошо!

– А где остальные? – из толпы выкрикнула Катерина. – Мы летели сюда с матерью! Где она? Вы можете сказать?

Старик устало нахмурился: – Я все сказал, и те, кто сейчас не войдет внутрь, пойдет на корм диким животным. Второй раз повторять не буду!

Отчаянный крик Катерины заглушил топот рванувших с места ног, и она отчаявшись, замолчала. «Здесь каждый сам за себя!». Она обернулась, увидев протискивающуюся к ней Елену и вяло улыбнулась. «ПОЧТИ каждый сам за себя», поправилась она, и взявшись с сестрой за руки, поспешила внутрь просторного дома.

Девушки ворвались в дышащий прохладой холл и остановились, рассматривая просторное помещение. Это была роскошная гостиная. Открытые высокие окна и широкие двери, украшали тонкие белоснежные шторы, вышитые серебряной ниткой в виде смеющихся херувимов. Высокий потолок покрывала старинная лепнина, а мраморный пол сверкал чистотой. Женщины прошли вперед, приглашая девушек последовать их примеру и мило заулыбались, глядя на растерянные лица недавних пленниц. В гостиной стояла старинная французская мебель, эпохи Луи 15, придавая интерьеру шик достойный знатных особ. Дубовые диваны и кресла, оббитые кремовой тканью, окружали маленький кофейный столик, покрытый тонкой кружевной салфеткой. Дубовый дрессуар, покрытый искусной резьбой гордо нес печать вечности, бар, секретер, напольные механические часы, все дышало другой эпохой и величественной роскошью. А довершал картину, старинный двухметровый гобелен, с изображением трех, сидящих у огромного древа, кокеток.

– Нас что, привезли в музей!? – прервал тишину злобный голос Валерии. – Я засужу вас всех, вы еще пожалеете, что связались с Петровыми.

Нэйн недовольно нахмурилась и перевела взгляд с притихших девушек на перекошенную злобой шатенку. Она с достоинством выдержала полный ненависти взгляд и не сказав ни слова отвернулась, хотя было слишком очевидно её волнение.

Елена судорожно выдохнула. Конечно любви или чувства вины к Валерии из-за отца она уже не испытывала, но и спокойно наблюдать, как Лера подписывает себе приговор тоже не могла. Она быстро отпустила Катерину и кинулась к Нэйн, стараясь изобразить в голосе восторг и тем самым отвлечь от Валерии:

– Нэйн! – Елена вскинула рукой по периметру комнаты. – Это же настоящие антиквариаты! Как вам удалось сохранить все в таком идеальном состоянии?

Нэйн гордо вскинула голову, наслаждаясь произведённым эффектом, и подошла к старинному дивану, смотря с любовью на дорогую мебель. Она нежно провела рукой по мягкой обивке и улыбнувшись ответила: – Здесь все храниться бережно и с любовью, в том числе и мебель. Конечно, приходиться тщательно за ней ухаживать, но это стоит того. Правда?

– О, да! – Елена тоже провела рукой по изящной спинке, слегка касаясь подрагивающими пальцами. – На нем даже страшно сидеть, не боясь что-то испортить.

Нэйн снова нежно улыбнулась.

– И долго мы здесь будем торчать? – громкий голос Валерии вновь заставил Елену вздрогнуть, и она недовольно скривилась. Взлохмаченная Лера продолжала стоять посреди холла в полном одиночестве, недовольно уперев при этом, руки в боки и угрюмо смотреть на осматривающихся соплеменниц. Кия равнодушно дернула плечом, что-то сказала своим подругам на незнакомом птичьем языке, и вся процессия двинулась в правое крыло. Лера недовольно поплелась следом, отставая всего на несколько шагов от основной группы девушек.

Правое крыло занимала просторная столовая, посреди которой стоял массивный стол, накрытый ажурной белой скатертью и высокие деревянные стулья, также оббитые старинной тканью. Слева находилась не такая большая, но очень удобная и уютная кухня. Елена заметила в стеклянных резных шкафах настоящий английский фарфор. Начищенные до блеска металлические кастрюли и серебренные столовые приборы, а посередине помещения стояла большая плита, которую все же приходилось топить дровами. Электричества в доме не было, о чем говорили многочисленные подсвечники и прикрепленные к стенам светильники, с уже вставленными в них свечами. Длинные деревянные спички, на подобии тех, что использовали для курения сигар, лежали почти на каждом комоде или секретере, а воздухе улавливался легкий запах воска. Нэйн рассказывала о том, что еду придется готовить им самим, но поначалу они будут помогать. Каждое утро мужчина по имени Джабари, будет приносить свежие продукты, воду и делать дневной запас дров, а девушкам придется распланировать график дежурств на кухне и готовить еду, под их строгим руководством, пока каждая не освоит все необходимые навыки.

После осмотра первого этажа девушек повели на второй, соединяющийся с первым роскошной изогнутой лестницей. Нэйн комментировала каждый шаг, стараясь максимально объяснить расположение и принцип работы отдельных элементов. Елена, как и другие внимательно слушали каждое её слово.

Второй этаж занимала небольшая библиотека с маленьким камином, украшенным узорчатым порталом, письменным столом и удобными диванчиками, снабженными мягкими пледами. Следующей шла просторная комната для рукоделия. В ней лежали рулоны разноцветного шелка, яркие нити, наборы для плетения кружев и макраме, ножницы, иглы, лекала и еще множество всякой атрибутики. Нэйн объяснила, что теперь они будут учиться шить себе одежду, белье, одеяла, подушки и все что может понадобиться им для ведения домашнего хозяйства. Девушки слушали очень внимательно, но никто не решался задавать какие-либо вопросы, хотя у каждой их было предостаточно. Нэйн повела их дальше. Заканчивался этаж просторной светлой спальней, где стояли в ряд двадцать деревянных кроватей «Как в детском саду» подумала Катерина, но озвучить свои мысли не решилась. Из спальни выходили еще две комнаты, одна из них служила гардеробом. В ней стояли высокие шкафы, завешанные такими же, как и у женщин, только белыми платьями и хлопковым бельем. Внизу аккуратно стояли мягкие летние сандалии, выполненные их кожи и плетенных вручную ремешков. Соседний шкаф заполняли мягкие большие полотенца и свежее постельное белье. Вторая комната служила для купания. Нэйн пропустила девушек в выложенную кафелем комнату и постаралась свести все объяснения к минимуму, видя нетерпение, отразившееся на их лицах. В комнате стояли пять душевых кабин, отделенных друг от друга невысокими перегородками, пять раковин, украшенных зеркалами, занимали соседнюю стену, а напротив располагался маленький, но очень красивый бассейн, с голубой водой и плавающими розовыми лепестками. Нэйн показала девушкам три разноцветные баночки, с ароматным желе. Красная – предназначалась для мытья волос, синяя – для тела, а розовая – для чистки зубов. – А теперь, – женщина улыбнулась. – Можете помыться, переодеться и спускайтесь вниз. Мы пока приготовим вам обед. – С этим женщины и удалились, оставив гостей приводить себя в порядок, после столь длительного заточения.

Глава 28

Оставшийся после обеда день девушки провели предоставленными сами себе. Они разбились на компании, объединенные еще в земляной тюрьме, и занимались самостоятельным исследованием дома. Елена с Катериной вышли на веранду. Густая изумрудная растительность занимала всю видимую глазом территорию. Елена оперлась на витиеватые перила и задумчиво вгляделась вдаль. Несмотря на сытный обед, теплый душ и чистую одежду, она чувствовала себя очень уставшей. Окружающая красота, шикарный дом и искренняя доброжелательность женщин заставляли её нервничать еще больше. Рядом вздохнула Катерина, сидевшая в удобном плетеном кресле, и Елена обернулась:

– Ты в порядке? – спросила она, понимая всю неуместность вопроса.

– Наверное. – Катерина открыла глаза и немного поерзав, откинулась на широкую спинку. – Вот только мозги скоро закипят.

Елена пристально осмотрела сестру и вновь вернулась к зеленым просторам: – Здесь так красиво… – тихо прошептала она, – и между тем так страшно…

Катерина опять вздохнула и встала с кресла. Она подошла к Елене и приобняла сестру за плечи: – Знаешь, пока нас держали в землянке, все выглядело более просто. А теперь я даже не знаю, что думать. Эти Нэйн, Кия… они выглядят такими доброжелательными…

– Вот это меня и пугает больше всего, – отозвалась Елена.

– Так может прижать их к стенке? – предложила Катерина. – И заставить объяснить, что происходит?

– Нет! – неожиданно сильно взволновалась Елена. – Ни в коем случае, Катерина. Нельзя их провоцировать. Нужно быть осторожными, пока не выясним, где мы и что с нами собираются делать!

– И что ты предлагаешь? Улыбаться им, как ни в чем не бывало?

Елена грустно покачала головой: – Я не знаю. Будем действовать по обстановке. Но ради бога, Катерина, не нарывайся на неприятности. Это опасно.

– Откуда ты знаешь?

Елена нервно дернула плечом, не отводя взгляда от горизонта: – Просто знаю и все.

Катерина замолчала и вновь вернулась в кресло, а Елена, словно загипнотизированная продолжала жадно всматриваться в окружающую территорию. Она чувствовала сильное напряжение, все мышцы словно закаменели и вместе с тем, к ней пришло странное облегчение, как будто она только что успешно выполнила жизненно важную задачу. Елена лихорадочно перебирала в голове последние события, стараясь найти причину своих ощущений, но только еще больше запутывалась. Ей было очень страшно, но вместе с тем она ощущала, что, находясь здесь, поступает правильно. Необъяснимое противоречие, как между землянкой и этим домом. Елена еще долго стояла, разбираясь в своих мыслях, но так и не пришла ни к какому соглашению. Она решила последовать своему же совету и просто присматриваться к обстановке.

Женщины в голубом вернулись ближе к ужину и накормив всех тушеным мясом, ушли до утра. График дежурств пока полностью не сформировали, но на следующий день на кухню уже вызвались Юля и спящая рядом с ней в экипаже светлокожая Марина. Елена с Катериной вызвались на уборку дома, а еще две, пока незнакомые девушки, на поливку и уход за многочисленными, стоящими в глиняных горшках, цветами. Перед уходом Нэйн с легкой тревогой в глазах осмотрела всех подопечных и немного помявшись, предупредила, что побег из этого дома невозможен. Вокруг море и большое количество хищников, только и ждущих такой крупной и легкой добычи. Еще раз, оглядев притихших девушек, они покинули дом. Стемнело довольно рано и Елена с сестрой легли спать, наслаждаясь чистыми хрустящими простынями и мягкостью пуховых перин. Некоторые девушки остались в гостиной и библиотеке, тихо переговариваясь при дрожащем свете крупных свечей. В спальной комнате светильников не было, что сразу исключало возможность споров по поводу желающих или нежелающих спать. Это очень радовало и создавало впечатление, что в доме предусмотрена каждая мелочь, лишающая возможности лишних ссор. Как будто атмосфера спокойствия предусматривалась и планировалась годами. Елена уснула практически сразу, прижимая к себе мягкую подушку. Теплая летняя ночь окутала мягкой тишиной.

***

На следующий день Елена проснулась очень рано, солнце только взошло, а большие напольные часы, стоящие в гостиной отзвонили шесть часов утра. Она тихо встала и, толкнув крепко спящую сестру, направилась в просторную ванную. Вода в душе еще не нагрелась от пока еще слабых солнечных лучей, и прохладные струйки быстро прогнали остатки сна, придавая желанную бодрость. Елена быстро вымылась и вернулась в теплую спальню. Плотно задернутые шторы сдерживали первое солнце, и в комнате царил легкий полумрак. Катерина продолжала спать, натянув на голову хрустящий пододеяльник, и она не стала её снова будить, а только поправила сползшую подушку. Кровати Юли и Марины уже пустовали. Елена быстро переоделась во вчерашнее белое платье, стараясь передвигаться как можно тише, чтобы не разбудить остальных и направилась на кухню, чтобы выпить горячего чаю и предложить свою помощь. Вчерашние страхи немного улеглись, и Елена чувствовала себя уже более решительной. Она должна узнать, как можно больше, не вызывая подозрений. Для начала определить их место нахождения, а потом ближайшие органы власти. В конце концов, похищение людей везде противозаконно и она обязательно вытащит их из этой передряги. С этими мыслями Елена прошла на кухню. У девушек уже вовсю кипела работа, это было слышно еще издалека, по звону посуды, шкварчанию масла и легким сладким ароматам. В комнате звучал смех. Елена заглянула на кухню, пытаясь определить причину веселья, и дернула губами в полуулыбке. Возле открытой печной дверцы, сидела Марина и пыталась подложить крупные березовые поленья. Она жутко боялась обжечься и постоянно отдергивала руку от сыпавшего искрами жара, отчего поленья выпадали обратно, а её лицо и руки покрыли черные пятна сажи. Юлька стояла возле большого стола и мелко шинковала крупные кабачки, заливаясь при этом звонким смехом. Амизи резала пополам сочные апельсины, а Кия выжимала из них свежий сок на самодельной ручной соковыжималке. Нэйн месила упругое тесто и весело улыбалась, подсказывая Марине, как лучше уложить дрова. Первой Елену заметила Юля:

– А вот и еще одна помощница! Как спалось? – она ссыпала порезанный овощ в объемную кастрюлю и принялась за следующий кабачок.

– Нормально. Всем доброе утро. – Елена дернула плечом, чувствуя конфуз от витавшего позитива, и подошла к Марине. Женщины тоже пожелали ей приятного дня. – Давай помогу. – Она взяла пять средних поленьев и по очереди закинула их в печь. – Вот и все! – Марина с благодарностью улыбнулась и направилась к раковине отмывать грязные руки.

– Будешь кофе? – Нэйн кивнула на большой чайник, стоящий на тёплом каменке и отбросила взмокшую челку. – Только свежие сливки еще не принесли. Опять Иаби где-то задерживается.

– Ничего, я люблю черный, спасибо. – Елена налила себе ароматного напитка в тонкую, почти невесомую фарфоровую кружечку и присела рядом со столом, делая маленький пробный глоточек. – Очень вкусно. – Сдержанно поблагодарила Елена и заинтересованно посмотрела на Нэйн. – А это какой сорт? – обратилась она к Нэйн, начинавшей формовать из теста маленькие круглые булочки.

– Сорт? Не знаю. – Растерянно пожала плечами женщина. – Мы сами его выращиваем…

– Серьезно?

– Да, конечно. А еще мы выращиваем картофель, морковь, кукурузу, кабачки, томаты. Для мяса и молока мы разводим Зебу. Рыба, зелень, фрукты, специи, все растет само по себе и вообще наша флора и фауна очень богата.

Елена нахмурилась, но тут же попыталась изобразить живой интерес: – А Зебу это кто?

– Это такая корова. – Нэйн ласково улыбнулась. – Только с большим горбом на загривке и кожными складками между передними ногами. Конечно, молока она дает немного, в отличие от европейской коровы, но нам хватает.

– Понятно, – Елена отвернулась и задумчиво посмотрела в открытое окно, украшенное легкими цветными занавесками. На кухне было очень жарко и утренний ветер, развевавший коротенькие занавески, приносил приятную прохладу. «Это деревня» завертелись мысли у Елены в голове «значит, придется сложнее. Возможно, она очень далеко от города, поэтому они так спокойно оставляют нас свободными. Нужно узнать, насколько далеко, а затем может украсть лошадь и добраться до ближайшего посольства, хотя я в жизни ни разу не имела с ними дела, но может скакать верхом не так уж и сложно?». Елена оторвала взгляд от окна, и вяло улыбнулась женщинам. Марина закончила отмывать жирную сажу и принялась помогать Юле, резать овощи и зелень.

– Слушай Нэйн! – Юля подключилась к разговору. – А из чего сделаны те штуки, которыми мы мыли головы. Волосы после них просто шикарные. – Марина в подтверждение закивала головой.

– Я знаю, это местный рецепт из голубой Тахиры. Я обязательно научу вас его готовить. Здесь все дело в масле из её стебельков, оно смягчает и придает потрясающий блеск. – Нэйн отправила в печную духовку железный лист с маленькими круглыми булочками и отряхнула белые от муки руки. – Ну вот, а теперь пора жарить наши оладьи. – Она взяла кастрюлю с мелко резаными кабачками, и щедро приправила их специями, разъясняя девушкам каждое свое действие. Слив с кастрюли образовавшийся сок, она добавила немного муки и поставила Марину возле скворчащей сковородки. – А теперь выкладывай ложкой небольшие порции и как только увидишь, что края подрумянились, переворачивай вот этой лопаткой. Юлю Нэйн отправила сервировать стол. Елена допила свой кофе и начала помогать женщинам, мыть посуду. Немногословная Кия налила в таз с водой прозрачный раствор из стеклянной банки и опустила туда жирные тарелки.

– Что это? – Елена задумчиво посмотрела в глубокую посудину.

– Это раствор древесной золы. – Нэйн очень понравилась любознательность Елены. – Просто смешиваешь ее с водой, отстаиваешь несколько дней, пока он не станет прозрачным, и добавляешь в воду. Получается своего рода щелочь, которая прекрасно съедает любой жир. Просто и экологически чисто.

– Здорово, – без особого энтузиазма ответила Елена. – А не проще купить средство для мытья посуды в ближайшем магазине? – Елена взяла грубое полотенце и приготовилась вытирать столовые приборы, когда слова Нэйн заставили её замереть.

– Здесь нет магазинов.

Елена вскинула глаза и на минуту встретилась с настороженным взглядом женщины. Легкий холодок от этих слов пробежал по напряженной спине, но Елена нашла в себе силы равнодушно отмахнуться: – Никогда ничего подобного не слышала. – Ответила она и принялась с усердием вытирать тарелки.

На улице послышались легкие шаги и мелодичное жизнерадостное насвистывание. Нэйн тут же вытерла насухо руки и подошла в открытой двери:

– Да хранит тебя всемогущий отец! – весело воскликнула Нэйн, сопровождая свои слова неизменной улыбкой.

В комнату вошел невысокий и хорошо сложенный подросток:

– Да оценит он преданность помыслов ваших! – парень стукнул себя три раза по левой ключице и кивнул головой.

– Ты опять задержался, Иаби! Скоро ты начнешь приходить уже после завтрака. – Нэйн приняла из его рук цилиндрическую плетеную корзину и поставила на стол. – Что тебя задержало?

– Простите! – парень смущенно потупил глаза, но причину не озвучил. – Завтра я выйду немного пораньше. – Иаби искоса оглядел новых девушек и быстро отвел любопытный взгляд. – Я принес еще свежее масло. – Он легонько потянул носом жаркий ароматный воздух. – Кажется, вы печете булочки, думаю, оно будет очень кстати.

– Да, спасибо, дорогой! – Через плечо обернулась Нэйн. – Если хочешь, можешь подождать и я дам тебе немного с собой, а пока присядь, выпей кофе! Сегодня его готовила Амизи.

– Я с удовольствием! – живо отозвался подросток. – Амизи хорошо готовит кофе, намного лучше других.

– Значит, тебе не нравиться мой кофе? – Нэйн шутя, посмотрела на Иаби.

– Нет, нет, что вы! У вас получается очень хороший кофе, просто у Амизи он особенный! – Иаби повернулся к женщине, приготовившей кофе и смущенно улыбнулся.

– Ладно, садись уже, маленький дипломат! – Нэйн налила большую кружку кофе и поставила на кухонный стол. Парень тут же присел рядом, уже намного смелее осматривая новеньких девушек. – Пей пока горячий. Нет ничего хуже холодного кофе. – Нэйн улыбнулась и по-матерински погладила парня по волосам.

Елена, в это время, не стесняясь, разглядывала юношу. Смуглый, черноволосый, среднего роста, он был также одет в просторные рубаху и брюки, как и большинство местных стариков. На первый взгляд ему было лет 14-15, хотя в карих глазах светился ум более взрослого человека и если бы не его излишняя скромность, он выглядел бы старше. Его голос звучал низко и мягко без привычных подростковых ломок, а уже достаточно широкие плечи и узкие бедра, обещали в дальнейшем представить женскому обществу настоящего плейбоя.

Елена вытерла последнюю тарелку и отвернулась, чтобы убрать посуду в шкаф. Белый фарфор идеально лег в отведенные ячейки, и она вернулась к изучению юноши. Иаби в этот момент также пристально разглядывал её саму. Встретившись с ним заинтересованным взглядом, она немного смутилась и приветливо улыбнулась, но парень уже отвернулся, оставив её улыбку незамеченной. Прошедшая рядом Нэйн громыхнула тяжелой печной задвижкой, и все отвлеклись от своих дел вдыхая сладкий аромат сдобных булочек. Она аккуратно вытащила лист и положила на стол, вручая Елене маленькую кисточку и пиалу со сладкой водой. Оладьи почти дожарились, и оставалось только выложить готовые блюда на стол. Нэйн отложила Иаби несколько порций булочек и оладий, после чего довольно скоро выпроводила его из кухни и ушла будить девушек к завтраку, наказав оставшимся накрывать на стол. Девочки принялись выполнять указания. Кия доставала из шкафов специальную посуду, показывая знаками или объясняя редкими ломаными словами, её предназначение. Вся сервировка дублировалась в трех экземплярах, чтобы девушкам не приходилось долго тянуться через весь стол, и они принялись носить блюда. Три изящных кофейника, три чайника с зеленым напитком, три графина с апельсиновым соком, а также масленицы, креманки с фруктовым и ягодным джемом, просто очищенные фрукты, зеленые оладьи и пышные булочки. Через полчаса, когда новоявленные поварихи уже с нетерпением кружили вокруг длинного стола, в комнату посыпали девушки и с оживлением расселись на высоких стульях. Одно место пустовало, и бегло пробежав по лицам, Елена не увидела Леры. Нэйн объяснила, что им придется подождать запаздывающую подругу, но впредь, все должны собираться на завтрак ровно в восемь часов, иначе просто останутся голодными. Просидев пятнадцать минут но, так и не дождавшись Валерию, Нэйн велела начинать трапезу без неё. И девушки радостно загалдели, наливая ароматные напитки и разбирая румяную выпечку. Поели все достаточно быстро и вскоре, Марина с Юлей остались посреди порядком разоренного стола. Им предстояло перемыть всю посуду и приниматься за приготовление обеда. Устало вздохнув, девушки, начали переносить на кухню грязные тарелки. На печи в огромном баке стояла уже достаточно теплая вода, и Марина начала мыть стаканы. Юля очищала посуду от объедков, скидывая их в специальное деревянное корыто. Кия и Амизи остались помочь, вытирая чистый фарфор и вычищая от золы остывшую печь. Заодно они приготовили новую порцию моющей щелочи. Нэйн просто сидела за столом и допивала свой кофе. Юля, не отрываясь от работы, расспрашивала её о чудодейственных косметических средствах и все порывалась куда-нибудь записать, сокрушаясь на свою не очень крепкую память, как вдруг в дверях показалась заспанная Лера, не соизволившая даже сменить ночную рубашку на шелковое платье:

– Принесите мне завтрак! – коротко высказалась она, и не дождавшись ответа, скрылась в столовой. Юля на мгновение замерла, осознав, что ей ничего не отложили и как такового, завтрака больше нет. Она растерянно посмотрела на Нэйн, тем не менее, чувствуя закипающую злость на недавнее чуть ли не царственно указание.

– Продолжайте заниматься своими делами. – Нэйн ободряюще улыбнулась и возобновила прерванный разговор. Юлька тоже повеселела, предчувствуя грозовое облако, за той лишь разницей, что опасность грозила не ей, а врагу. Через десять минут Валерия вновь показалась в дверях, на её лице читалось явное раздражение, особенно на голодный желудок и среди все еще витавших в воздухе аппетитных ароматов:

– Я не поняла, мне еще долго ждать? – она с пренебрежением обвела взглядом присутствующих.

– Завтрак закончен. – Нэйн говорила спокойно и даже немного ласково, но не отрывала взгляда от своей кружки. – Обед будет в двенадцать тридцать.

Валерия недоуменно уставилась на женщину: – Но я хочу есть!

– Я очень сожалею! – Нэйн посмотрела Лере в глаза, пристальным немигающим взглядом. – Завтрак у нас в восемь утра. Я всех предупредила. Еды не осталось и мы уже моем посуду. Если не хотите пропустить и обед, очень прошу, не задерживайтесь.

Валерия покрылась гневными пунцовыми пятнами. Она смотрела на Нэйн, и взгляд её метался от удивления к ярости. Её худые ладони судорожно сжимались в кулаки и Юля с Мариной инстинктивно подошли к женщине и встали за её спину, действуя из побуждения «Враг моего врага, мой друг». Лера еще раз смерила ненавидящим взглядом собравшуюся компанию и резко развернувшись, вышла из помещения.

– Спасибо большое, но это было лишним. – Голос Нэйн звучал как-то устало, как будто это инцидент высосал из нее всю энергию. – Я бы справилась! Но все равно спасибо! Да хранит вас всемогущий отец!

– Да оценит он преданность помыслов ваших! – Марина с Юлей ответили почти в унисон и Нэйн счастливо улыбнулась.

– Вас ждет легкий путь! Вы молодцы! А теперь нам пора, думаю, с посудой вы справитесь и сами, главное не жалейте средства и полотенец. Печь можете не трогать, Джабари сам вынесет золу, как и корыто с объедками. Встретимся в одиннадцать часов, сегодня на обед будем готовить рыбу. – Нэйн подошла и ободряюще сжала руки девчонок. – Послушайте меня! Только искренность и любовь имеют значение! Все остальное лишь отвлекает, крадя драгоценные минуты счастливой жизни, запомните это и не бойтесь опираться на свои чистые сердца! У вас впереди очень светлое будущее! – после этих слов Нэйн с подругами вышли из дома, оставив девушек в растрепанных чувствах и уже спустившись с крыльца, она произнесла фразу на незнакомом, все том же птичьем языке, означающем в переводе «Эти леди уже готовы!». Но этого никто не услышал, а даже если бы и услышал, то все равно ничего не понял.

Глава 29

Елена с Катериной спускались по лестнице на первый этаж, чтобы взять все необходимое для уборки дома. Они переоделись в свою чистую, но местами сильно изодранную одежду, чтобы как выразилась Катерина «Не мести подолами пол» и повязали коротенькие фартуки. Милена и Лиза уже поливали цветы и протирали от пыли их нежные зеленые листики. Елена познакомилась с ними за завтраком, когда Нэйн раздавала инструкции по поводу местонахождения инвентаря и объема предстоящей работы. Новые знакомые показались ей слишком легкомысленными и если откровенно, то даже немного глуповатыми. Их постоянное хихиканье, перешёптывание и пошлые шуточки сильно раздражали, отчего остальные стали их попросту игнорировать. Но они этого казалось, не замечали. Им вполне хватало общества друг друга. Сестры продолжали не спеша спускаться по лестнице и обсуждать объем работы, когда мимо них, пронеслась Валерия, шипя ругательствами и взирая полным ненависти взглядом.

– Похоже, наше величество кинули с завтраком! – Катерина довольно улыбнулась. – Интересно, что будет, когда придет её очередь готовить? Надеюсь, Нэйн проследит, чтобы она не присыпала нам какого-нибудь местного яда.

Елена посмотрела на сестру и задумчиво прикусила нижнюю губу:

– Я была не права в отношении Валерии. А ты как всегда оказалась более проницательной. Мне очень жаль, что я не послушала тебя.

Катерина весело отмахнулась: – Да забей ты! Сейчас это уже не наша головная боль. Ты видела, какая она злая? Скоро сама же отравиться своим ядом. – Она зашипела на Елену, изображая бешенную, готовую укусить гадюку. – Берегитесь! Сейчас всех перекусаю!

Елена улыбнулась и через пару шагов свернула под лестницу. В тесной кладовой, практически сваленные в кучу, стояли ведра, деревянные швабры, широкие перья для смахивания пыли и стопки сухих серых тряпок.

– Н-да! – Катерина выглядела немного разочарованной. – Деревянная швабра…

– А ты что ожидала? Многофункциональный моющий пылесос?

– Ну, можно и так! Они же контактируют напрямую с китайцем, взял бы да подогнал им что-нибудь из «made in china». А то везде сплошная древность. Хочешь платье! – сшей! не можешь, хоть фиговые листочки крепи и так я смотрю во всем.

Елена вытащила швабру с ведром и накидала туда жестких тряпок. – Здесь и электричества нет.

– Ага, и я о том же, прям каменный век какой-то! – Катерина достала пару густых крепких перьев и повертела их в руках. – И все-таки пылесос сейчас был бы очень кстати!

Девушки прошли на кухню. На все еще не остывшей печи стоял большой чан с теплой водой и, заполнив ведро, сестры вернулись на второй этаж. Первой они посетили библиотеку. Елена зашла в полутемную комнату и огляделась по сторонам. Высокий стеллаж, заполненный толстыми томами старых книг, уходил под самый потолок и упирался в него своими широкими подпорками, его красное отполированное дерево освещалось узкими солнечными дорожками, пробивавшимися сквозь неплотно задернутые темные шторы. В светлой дорожке плясали мелкие пылинки, а стоящая тишина, смешанная с запахом бумаги и типографской краски, вызывала трепет и уважение. Хотя почувствовать и испытать эти чувства сможет только истинный любитель хорошей книги, такой как Елена. В принципе Катерина тоже любила читать, но она чаще использовала электронный вариант, что никак не вдохновляло сестру, а только вызывало недоумение.

Катерина подошла к стеллажу и провела своим пером по твердым переплетам:

– Мы будем протирать каждую книгу? – в её глазах затаилось отчаяние, и она с сомнением посмотрела на Елену. – Это же работа на неделю!

– Нет, нет, книги мы трогать не будем, они слишком старые, чтобы их так бесцеремонно тревожить! Можешь просто стряхнуть сверху пыль.

Катерина легонько коснулась рукой до местами потрепанных переплетов: – Ты думаешь, они действительно старые?

– Да это сразу видно.

– Это потому что они такие потертые?

Елена улыбнулась: – Конечно, нет, просто кто-то не очень хорошо с ними обращался. Посмотри. – Она вытащила первый попавшийся том. – Видишь? Обложка сделана из древесины и обтянута кожей. – Елена осторожно открыла первую страницу. – Это, наверное, латынь, а листья похожи на пергамент. Ты видишь? Текст написан еще вручную. А это настоящий раритет, стоящий баснословных денег! Мне даже страшно держать её в руках. – Елена поставила книгу на место. – Дальше идут уже более современные варианты, но и они являются очень ценными. Так что, сестренка, лучше к ним вообще не подходить, от греха подальше, тем более с водой. И кстати, не нужно открывать окно, солнце и влага нанесут им непоправимый вред.

Катерина отошла от ценного стеллажа и отодвинула подальше ведро с водой: – Ничего не понимаю, зачем они хранят их здесь. Сдали бы в какой-нибудь музей и не парились.

– Возможно, у них нет музея, – вздохнула Елена.

– Возможно, и знаешь, то, что ты узнала, что здесь нет магазинов, и они сами себе выращивают продукты…

– А еще отсутствие транспорта, – продолжила Елена, – электричества, телефонов…

Сестры какое-то время смотрели друг другу в глаза, пока Катерина почти шепотом простонала: – Где мы, Елена?

– Я не знаю, – Елена устало опустила глаза. – Я очнулась ночью, значит, мы находились примерно над территорией Соединенных Штатов, хотя нас могли повезти и в совсем другом направлении, но даже если и так, я не знаю ни одного места на планете со столь мягким климатом и отсутствием цивилизации.

– Может, это какая-нибудь отдаленная ферма? – Катерина задумчиво повертела в руках перо. – Как в американских триллерах. У них же полно всяких заброшенных мест.

– Это не ферма, Катерина, это город. И во многих ли заброшенных местах проживает столько народу, чтобы обеспечить самих себя, не имея ничего из цивилизации, и при этом имеющих возможность строить замки, дома и обставлять их мебелью эпохи Луи 15? Только эти книги стоят баснословных денег, не говоря уже о том, сколько пришлось заплатить за нас китайцам. И при этом о них никто не знает?

– А может, и знают? – предположила Катерина. – Просто, это частная территория?

– Хм, – Елена ненадолго задумалась. – Тогда нам остается только ждать. Может быть, здесь все же есть хотя бы один полицейский?

– Елена, ты серьезно? – Катерина презрительно фыркнула. – Полицейский, у которого под носом держат ворованных девиц? Да даже если он и есть, то однозначно с ними заодно! Нужно что-то покрупнее, что-то вроде посольства.

– Тогда будем искать. Сейчас первая задача узнать в каком мы штате, и какие рядом находятся крупные города.

– Ага, и еще не мешало бы вспомнить, что ты видела во время полета!

Елена нервно передернула плечами, как вдруг в библиотеке прозвучал короткий грустный вздох. Сестры испуганно подскочили и завертели головами. Мягкая кожаная обивка, стоящего к ним спиной дивана, заскрипела и над ней показалась темная голова:

– Это не хорошее место. – Девушка повернулась и посмотрела на них большими зелеными глазами. Елена узнала в ней одну из пленниц.

– А тебя не учили, что подслушивать не хорошо? – взвилась от испуга Катерина.

Девушка мгновенно погрустнела: – Извините. Я просто хотела спрятаться ото всех и подумать. Вас двое, а мне не кому довериться.

Елена тут же смягчилась, ощутив прилив жалости к незнакомке, но Катерина её опередила.

– Ты сказала, что это не хорошее место. Что ты знаешь? – Катерина с вызовом смотрела на девушку, и та смущенно опустила глаза.

– Как сказать, я знаю не больше чем вы, но я умею чувствовать, немного острее, чем обычные люди.

Катерина нахмурилась: – Ты что, типа экстрасенс?

– Ну, это слишком громко сказано, – девушка примирительно улыбнулась. – Простите, что напугала вас. Вы Елена и Катерина, верно? Я слышала, как вас называла Нэйн. И к тому же я наблюдала за вами. Мне кажется, вам можно доверять. Меня зовут Нина.

Елена ободряюще улыбнулась Нине, хотя улыбка вышла немного вымученной и подошла к дивану: – Почему ты сидишь здесь одна? С тобой все в порядке?

Нина легонько кивнула головой: – Конечно, я просто люблю одиночество. И извините, что лезу в ваш разговор, но хотелось бы добавить, что и больниц здесь тоже нет!

Катерина недоверчиво покосилась на Нину. Новая знакомая никак не вызывала у нее симпатии: – Откуда ты знаешь? Врачи вполне могут находиться в одном из деревянных домов.

Нина тут же кинулась оправдываться, игнорируя резкий тон Катерины: – Я поняла это, потому что нас продержали в той землянке ровно двадцать один день. Я рисовала палочки на стене.

Елена удивленно распахнула глаза: – Ну конечно, двадцать один день.

– Да, да, стандартный для всех вирусов инкубационный период. – Нина подтянула к себе колени и обняла их руками. – Они боялись инфекции, поэтому и проверяли нас. Других объяснений я не вижу.

– Что же это за место такое, – Катерина села на диван, подогнув под себя одну ногу. – Ни государственной власти, ни медицинской помощи. Не думала, что на планете еще остались такие изолированные места.

– Здесь все об этом думают. – Нина посмотрела на Катерину. – Но только не показывают этого. Временная идиллия с добрыми наставницами дает им надежду, и они бояться потерять эту иллюзию чего-то хорошего, хотя этим только загоняют себя еще глубже, в самое логово.

– Что ты имеешь в виду? – Катерина снова взвилась. – Что ты знаешь?

– Да ничего я не знаю, – со стоном выдохнула Нина, – просто у меня плохие предчувствия.

– Ну, знаешь, – Катерина раздраженно фыркнула. – Нечего тогда нас пугать, какими-то логовами. На одних предчувствиях далеко не уедешь. Может у тебя просто плохое настроение, например, перед «критическими» дням?! А мы тут уже коленками дрожим.

Нина потупила глаза и затем нерешительно посмотрела на Елену. – Я конечно, еще раз извиняюсь, что подслушала ваш разговор, но не могла бы ты рассказать, что такого видела или это секрет?

– Да нет, – Елена немного подумала. – Секрета здесь никакого нет, просто рассказ займет какое-то время, а нам необходимо еще убрать весь дом. Может быть позже?

– Я понимаю. – Нина кивнула головой. – И даже готова предложить свою помощь, но на самом деле, все можно сделать гораздо быстрее. – Она нервно сжала край пушистого пледа и нерешительно посмотрела на Елену. – Только об этом не должен знать никто… Ты можешь пообещать, что все произошедшее останется между нами?

Елена опять задумалась и через некоторое время согласно махнула рукой. – Я обещаю, что никому ничего не скажу, но не обещаю, что соглашусь на твое предложение.

Нина перевела взгляд на Катерину, но та лишь дернула плечом: – Полностью солидарна! Ты имела в виду гипноз, да?

– Нет, нет! – девушка протянула к Елене тоненькие ручки и взяла её ладони в свои. – Просто расслабься и думай о том дне, который хочешь показать мне, я увижу все сама!

Легкое тепло побежало из открытых ладоней и устремилось вверх, поднимаясь к плечам и концентрируясь в области головы. Елена расслабилась и закрыла глаза, возвращаясь к пережитым ужасам прошлого. Но на этот раз увиденное не пугало и не вызывало чувства кошмарного отчаяния, наоборот, легкий, блуждающий по телу сгусток тепла вызывал чувство умиротворения и счастья. Она полностью отдалась этому ощущению и открыла свое подсознание.

Глава 30

Сеанс рукопожатий длился уже около двадцати минут и Катерина начала потихоньку сходить с ума. Лицо Елены было спокойным и расслабленным, чего нельзя было сказать о Нине. Она плакала, постанывала и прикусывала губы, создавая впечатление девушки готовой вот-вот удариться в припадок. И если бы так себя вела Елена, то Катерина уже давно бы прервала сеанс, но страдала Нина, и ей ничего не оставалось делать, кроме как нервно вышагивать по комнате и безысходно заламывать руки. «Господи, скорей бы уже это все закончилось!» Билась в её голове единственная мысль, но пока ничего не менялось. Катерина еще раз описала круг вокруг расставленных кожаных диванов и присела рядом с сестрой на колени, как вдруг Нина плавно отстранилась и открыла глаза. Елена тоже будто проснулась. Какое-то время девушки молча смотрели друг на друга, и только у Нины в глазах стояла обильная влага, скатываясь по щекам кривыми тонкими дорожками. Катерина тихонько кашлянула, но на неё никто не обратил внимания. Наконец Нина моргнула и вытерла рукой мокрые щеки:

– Мне нужно поспать, извините. – Она медленно откинулась на ручку дивана и потянула за собой тонкий плед.

– Но как? – Катерина вскрикнула от нетерпения. – Ты ничего не рассказала, не объяснила!

– Потом, поговорим потом. – Нина легла и закрыла глаза. – Мне нужно отдохнуть. – Её голос звучал все тише.

Катерина уже собиралась растолкать новую знакомую, но Елена её остановила:

– Сестренка, не надо. Дай ей прийти в себя!

– Но она должна ответить хотя бы на пару вопросов!

– Она ответит, – Елена встала и обняла сестру. – Она ответит на все вопросы, но сейчас дай ей отдохнуть!

– Что она с тобой сделала, что ты так её защищаешь? – начала ревновать Катерина.

– Ничего, она просто прочла мое подсознание и знаешь… – Елена пристально посмотрела Катерине в глаза. – Мне кажется, она еще во многом поможет нам разобраться, поэтому давай дадим ей отдохнуть!

– Хорошо. – Недовольно буркнула Катерина, испытывая легкое чувство злости по отношению к незнакомке. – Ну, а уборкой мы сегодня будем заниматься?

***

Остаток дня прошел быстро и спокойно. К обсуждению больной темы сестры больше не возвращались, а домашняя уборка заняла все оставшееся время. Нина показалась только к ужину. Её усталый вид сильно обеспокоил Нэйн, и наспех покушав, Нина сбежала в спальню, сославшись на сильную головную боль. Поговорить с ней в этот вечер так и не удалось. Нина сразу после ужина легла спать и проспала крепко, как младенец, до самого утра. Елена тоже чувствовала себя усталой, но все же помогла убрать со стола и вымыть посуду, а только потом поднялась в спальню. В этот вечер сестры уснули быстро и без сновидений.

***

Елена проснулась от мягкого голоса Нэйн, и её звонкого похлопывания в ладоши: – Подъём! Подъём! Вставайте, мои милые сони! Солнце уже высоко! Через полчаса завтрак! Сегодня ваши подруги приготовили вам вкуснейший фруктовый салат, а Амизи испекла нежнейшие кукурузные лепешки! Вставайте же!

Елена встала с теплой постели и прошла в просторную ванную комнату, пожелав по пути Нэйн доброго утра. Катерина еще ворочалась на смятой простыне, и недовольно морщилась, но глаза все-таки открыла, пытаясь заставить себя подняться. Остальные девушки тоже вяло потянулись к воде. Еще один день начался по стандартной схеме. Нэйн продолжала ласково подбадривать сонных девушек, расписывая меню приготовленное подругами, когда рядом с ней остановилась взъерошенная со сна Лера. Она перекинула через плечо толстое махровое полотенце и смерила женщину тяжелым взглядом: – Они нам не подруги, – зло прошипела она. – Как впрочем, и ты и не надо изображать тут перед нами полоумную святошу. Просто бесит!

Нэйн удивленно посмотрела на Валерию и наклонила голову чуть набок, её глаза выражали неуместную заботу, что раздражало собеседницу еще больше: – Если подойдешь и попросишь, я дам тебе чудесное средство от веснушек. – Голос Нэйн звучал слишком спокойно, отчего Лера истерично схватилась за нос и женщина продолжила. – Хотя мне они очень нравятся, оживляют лицо! На твоем месте я не стала бы их выводить.

Лера часто задышала, выпучив от бешенства глаза, и пулей рванула к зеркалу, расталкивая от него других девчонок. Веснушки действительно появились. Нэйн еще раз громко поторопила подопечных и, оглядев пустые кровати, вышла из спальни.

Глава 31

Девушки расселись за свои давно распределенные места и приступили к утренней трапезе. Нэйн как всегда села во главе.

– Минуту внимания! – воскликнула женщина, прерывая действия сидящих за столом девушек. – Я хочу произнести небольшую молитву и прошу вас постараться выучить эти слова. Местные обычаи предполагают произносить её каждый раз перед началом трапезы, дабы выразить уважение к дающим пищу богам. А теперь сложите ладони вместе и повторяйте за мной!

– О, великая Нирру, сошедшая с чистых небес! Спасибо тебе!

– О, ВЕЛИКАЯ НИРРУ, СОШЕДШАЯ С ЧИСТЫХ НЕБЕС! СПАСИБО ТЕБЕ! – все начали хором подпевать Нэйн, а Юля и Марина даже закрыли глаза, особо проникая в сказанное. И только Лера молчала, наблюдая с усмешкой за молящимися девушками.

– За тепло и за свет, за воду и пищу, дающую нам жизнь, мы говорим спасибо тебе!

– ЗА ТЕПЛО И СВЕТ, ЗА ВОДУ И ПИЩУ, ДАЮЩУЮ НАМ ЖИЗНЬ, МЫ ГОВОРИМ СПАСИБО ТЕБЕ!

– Пусть дарует она нам силы и здоровье через насыщение!

– ПУСТЬ ДАРУЕТ ОНА НАМ СИЛЫ И ЗДОРОВЬЕ ЧЕРЕЗ НАСЫЩЕНИЕ!

– И пусть продлит наши светлые дни и подарит нам успокоение! А мы говорим спасибо тебе!

– И ПУСТЬ ПРОДЛИТ НАШИ СВЕТЛЫЕ ДНИ И ПОДАРИТ НАМ УСПОКОЕНИЕ! А МЫ ГОВОРИМ СПАСИБО ТЕБЕ!

Нэйн осмотрела девушек и довольно улыбнулась: – Вы молодцы, а теперь можно приступать к еде, пока все не остыло. – Она опустила глаза и потянулась за фарфоровым чайничком, когда раздался голос Валерии, заставивший всех замереть с открытыми ртами.

– Мне вот интересно. – Лера сидела, вальяжно откинувшись на спинку стула, и попивала черный кофе. – Как долго еще будет продолжаться этот цирк? Или здесь все такие дуры, что никого кроме меня это не волнует?

Девушки в ужасе уставились на Валерию, переводя бегло взгляд на Нэйн и обратно, но против никто не сказал ни слова. Все ждали продолжения.

– Сидите, как стадо баранов, – продолжила говорить Лера, – ручки складываете или что думаете, вас сюда привезли, чтобы по головке гладить или учить на печке жрать готовить? – Валерия поставила пустую кружку на стол и, взяв стакан с соком, повернула голову к женщине. – Что? – её глаза зло прищурились. – Опять будешь клоунаду разыгрывать? – Лера максимально растянула губы в широкий оскал и захлопала в ладоши, одновременно подпрыгивая на стуле и издавая идиотские смешливые звуки, это она копировала Нэйн. – Ги-ги-ги! Ги-ги-ги!

Женщина медленно встала со стула и гордо вскинула голову. В её глазах светилась обида: – У тебя черное сердце! – остальные продолжали молчать.

Лера перестала изображать Нэйн и тоже встала, демонстративно приподняв стеклянный стакан с соком и тут же выпустив его из рук, отчего по каменному полу разлетелись со звоном мелкие осколки: – А у тебя черная узкоглазая морда! И мне глубоко плевать на все твои местные обычаи. А вообще, ты хоть знаешь, кто мои родители? Очень скоро всей вашей шарашке придет полнейший конец! – с этим Лера резко развернулась и вышла из комнаты, не услышав последние сказанные женщиной слова.

– Я знаю, кто твои родители. Они мертвы.

Нэйн тяжело вздохнула и села обратно на свой стул. Она провела медленным взглядом по неестественно притихшим девушкам и устало потупила взгляд, пытаясь собрать растрепанные мысли. Царящая гнетущая тишина давила тяжелым грузом, и она поняла, что переломный момент настал, и настал он как-то слишком рано. Если бы в этот момент хоть одна из подопечных заговорила, произнесла хоть одно слово, разорвав тем самым нависшее ожидание, женщина бы выкрутилась, оттянув тем самым неизбежный момент, но все молчали и вопросительно смотрели на неё. Нэйн еще раз осмотрела девушек и не найдя поддержки наконец заговорила:

– Видимо, время пришло. – Её первая фраза заставила других затаить дыхание в предвкушении чего-то важного, и она продолжила. – Я не хочу, чтобы у вас сложилось неправильное мнение о происходящем и тем более не хочу, чтобы вы боялись. Я всего лишь хотела дать вам побольше времени, чтобы вы адаптировались и отошли от жутких условий, которым вас повергли по прибытии. Сейчас мы просто позавтракаем, так как мне нужно время, чтобы подготовиться, но сразу после обеда я жду всех вас в библиотеке. Время большого разговора пришло, и я отвечу на все ваши вопросы, по крайней мере, на все что смогу. И передайте Валерии, что я хочу, чтобы она тоже присутствовала. Я совсем не обижаюсь на неё, скорее беспокоюсь, как родитель о ступившем на плохой путь ребенке. – Нэйн повернула голову и обратилась к своим подругам, сидящим с грустными выражениями лица. – Кия, Амизи, возьмите на себя заботу об ужине, мне нужно уйти. Женщины согласно закивали головами, хотя и плохо понимали русскую речь, но Нэйн специально не переходила на родное наречие, дабы подчеркнуть открытость своих намерений и полное доверие. – Спасибо вам! – она пожала их руки и улыбнулась девушкам. – Увидимся после обеда. Да хранит вас всемогущий отец наш! – Нэйн тихо встала и вышла через боковую кухонную дверь.

***

Обед прошел в том же гнетущем молчании и нетронутые тарелки лишний раз подтверждали сильное моральное напряжение. Кия и Амизи за столом не присутствовали. Елена отодвинула практически не тронутое запеченное мясо и осмотрела печальных спутниц. Нина сидела напротив с самого краю стола и задумчиво ковыряла в тарелке серебряной вилкой. Юля и Марина мало чем отличались от неё, разве что одна из них постоянно вытирала бумажной салфеткой рот, от несуществующей влаги. Лиза и Милена исподлобья поглядывали на других и периодически обменивались понятными только им двоим взглядами, выражая несвойственную им серьезность, отчего гнетущее состояние чувствовалось еще острее. Следующей сидела Лера, она выглядела немного подавленной, несмотря на то, что её же хамство и спровоцировало эту ситуацию, но тут была палка о двух концах. С одной стороны безызвестность сильно напрягала и выматывала, а с другой каждая из девушек тайно надеялась, что выслуживаясь перед Нэйн и зарабатывая её похвалы, у них есть надежда на какое-то, ну если не спасение, то хотя бы смягчение или отсрочку. Ведь каждая из них понимала, что их действительно привезли сюда не для того, чтобы как выразилась Лера, «научить готовить жрать на печке». Елена посмотрела влево. Рядом с ней сидела Катерина и не спеша попивала кофе, между её бровей пролегла небольшая складка, что свидетельствовало о глубоком раздумье, и Елена это прекрасно знала. Поговорить с Ниной им так и не удалось, но это их сейчас как-то не заботило, намного сильнее пугал предстоящий разговор с Нэйн. Рядом с Катериной сидела полненькая Мария, обхватив руками кудрявую голову и гипнотизируя свой обед, она была самой старшей из всех новоприбывших, ей уже исполнилось двадцать пять, но отмытое от дешёвой косметики лицо не выглядело на свой возраст. Впрочем, она всегда держалась особняком и именно поэтому Елена с ней до сих пор и не подружилась. Следующей сидела Татьяна, она медленно мешала давно растворившийся в кружке сахар и тоскливо наблюдала за кружившимися в ней чаинками. Справа сидела компания из трех подходящих по возрасту к Катерине девушек, они сдружились еще во время совместного содержания в земляной камере, но их обычно оживленная беседа сейчас отсутствовала. Они так же вяло ковырялись в своих тарелках и хмурились от тяжелых мыслей. Их звали Даша, Рита и Ксения. Елена безучастно сделала большой глоток кофе и еще раз оглядела девушек. Все в одинаковых белых платьях, подпоясанных золотыми широкими ремешками, подчеркивающими достоинства и скрывающими недостатки фигуры. Без современных профессиональных укладок, но с блестящими здоровыми волосами, без малейшего макияжа, но с гладкой здоровой кожей и блестящими глазами. Без привычного маникюра, но с красивыми розовыми лунками ногтей все выглядели так естественно, но в то же время красиво, что возникало желание ткнуть носом известных стилистов, мол, видите, как надо и это без счетов с множественными нулями. Все девушки выглядели прекрасно. Афины в рассвете сил! Елена вновь вернулась к своим первоначальным мыслям. Если их готовят в проститутки, то уж лучше она умрет, слава богу, способов здесь предостаточно. На глаза навернулись первые слезы.

– Эй! – сидящая рядом Катерина заметила первую влагу и толкнула Елену локтём. – Ты чего? – она старалась говорить не громко, но все же многие обратили на них внимание. Елена почувствовала себя неловко. – Все еще будет хорошо ,сестренка, перестань! – Катерина нежно обняла её и притянула голову к себе, поглаживая гладкие черные волосы.

– Ну, ну. – Сидящая напротив Лера выглядела очень довольной, что мгновенно разозлило Катерину. – Сестренки опять развели муси-пуси.

– Может, ты, наконец, заткнешься? – зашипела Катерина.

– Или что? – Валерия нагло смотрела на них и явно провоцировала на скандал.

Вдруг Катерина улыбнулась и смягчила голос: – А ведь ты боишься… – Катерина ехидно прищурила глаза. – Ты думаешь, что если заставишь меня нарушить обещание, то тебе меньше достанется. Но ты просчиталась. За твои оскорбления тебе придется отвечать самой. – С Валерии быстро слетела спесь и теперь она выглядела явно испуганной, а Катерина продолжала. – Старик довольно ясно всех предупредил, но ты не послушалась. И думаю теперь, тебе придется очень несладко. За тебя никто не заступится, у тебя нет ни друзей, ни знакомых, тебя все ненавидят и все будут только рады от тебя избавиться. Ты просто жалкая! Жалкая неудачница!

Первый раз Валерия ничего не ответила, она действительно боялась, но еще больше злилась. Злилась на Нэйн, на девушек, на себя, на умерших родителей, на всю пошедшую наперекосяк жизнь, даже на юношу, принесшего подкисшее масло на завтрак и все же она боялась, боже, как же она боялась.

Катерина налила и протянула сестре кружку крепкого кофе, когда в столовую вошла Кия: – Юныи лэди, аас ожитают! – её обычно приветливый голос звучал слишком серьезно, и насмерть перепуганные девушки встали из-за стола, с трудом передвигая ватные ноги. Время большого разговора пришло.

В библиотеке передвинули кожаные диваны, выставив их ровными рядами, заходящими друг за друга, отчего уютная комната стала похожей на маленький зал для собраний. Нэйн сидела возле небольшого дубового стола на высоком старинном стуле, в окружении серьезных Кии и Амизи, и молча взирала на входящих девушек. Она волновалась, и это показалось Елене немного странным. Возле входа в библиотеку стояли Барути и еще один ранее незнакомый старик. Они тоже молчали, хотя по правилам этикета должны были поприветствовать девушек. Их присутствие еще сильнее испугало Валерию, хотя она все же вошла и не показала вида, видимо мужество было не последней чертой её характера. Елена оаваценила этот своего рода подвиг, впрочем, как и Нэйн со своими подругами. Девушки расселись на диваны. Большое окно было настежь распахнуто, впуская теплый летний ветер, и Катерина с опаской покосилась на высокий книжный стеллаж, этот поступок вызывал недоумение, и складывалось впечатление, что о книгах здесь беспокоилась только Елена. Нэйн перехватила удивленный взгляд Катерины, и первый раз ласково улыбнулась. Её глаза говорили, мол, все в порядке, и девушка успокоилась.

Нэйн встала. Она вышла на середину зала и пробежалась взглядом по уже знакомым девичьим лицам, застывшим в напряженном молчании. Нэйн улыбнулась. Тепло, открыто, даже как-то по-матерински и сжала ставшие влажными ладони. – Юлия! – она посмотрела на неожиданно вздрогнувшую при звуке своего имени, девушку. – Хорошая, добрая и отзывчивая! …

Марина! Милая и очень старательная! … Нина! Задумчивая и рассудительная, немного замкнутая, но все же дружелюбная! – девушки смотрели на Нэйн и терялись в смешении чувств, то боясь, то испытывая, как к матери, нежное влечение. Женщина продолжала свой монолог. – Даша! Очень хрупкая и доверчивая! Рита! Веселая и активная! Татьяна! Скромная. Тонкий психолог. – Нэйн продолжала скользить взглядом по тихо сидящим девушкам и комментировать их основные черты характера. – Лиза и Милена! Две веселые эксцентричные подружки! Катерина! Остроумная и преданная! Елена! Любознательная и сострадательная! Мария! Ранимая и осторожная! Валерия! – Нэйн встретилась с ней прямым взглядом и сделала небольшую паузу. Впервые с момента их прибытия в глазах Леры не светилась ненависть, а скорее тревожное ожидание. – Валерия! – вновь повторилась Нэйн. – Мужественная и очень одинокая в душе! Ксения! Очень кокетлива и жизнелюбива! – женщина вновь помолчала. – Все вы такие разные, но я уже успела полюбить вас всем сердцем! И я не хочу, чтобы вы боялись или придумывали себе всякие ужасы относительно вашего пребывания. Начну с самого первого вопроса, который не дает вам покоя, это где вы. – Нэйн вернулась к своему столу и сделала большой глоток стоящей в стакане воды. – Извините, просто в горле пересохло. Так вот, вы находитесь на острове! И имя этому острову Амун! Это место вы не найдете на карте и не узнаете о его существовании от третьих лиц, потому что о существовании его знают лишь избранные. Амун находится в водах Атлантического океана, но о нем не знает никто.

– Можно вопрос? – Катерина, словно в школе непроизвольно вскинула руку, что вызвало улыбку на лице взволнованной женщины.

– Да, конечно, спрашивай.

– Насколько я знаю, в Атлантическом океане или где-то еще, нет неизученных островов. Земные полушария давно изучены вдоль и поперек. Как такое может быть?

– Да, действительно, люди давно освоили всю предоставленную им территорию, но возможно вы слышали что-то о Бермудском треугольнике.

Катерина удивленно распахнула глаза: – Так мы на Бермудах? На единственном недоступном уже много веков человечеству месте?

– О, да! – Нэйн согласно мотнула головой. – Амун скрыт от посторонних, и никто никогда не сможет разрушить нашу защиту. – Женщина с сожалением посмотрела на Елену. – Наша сила огромна, и после проникновения сюда сможет выжить, только тот, кто допущен единственно с нашего согласия, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно вырваться и поведать свои секреты на большой земле. Это правда. На Амуне живет самая могущественная в мире нация. Мы называем себя народом Гахиджи. – Нэйн замолчала и осмотрела любопытно взирающих девушек. Практически у всех на лицах читалось недоумение вперемешку с отчаянием и недоверием, но вопросов больше никто не задавал. Пока не задавал, и женщина опять заговорила. – Народ Гахиджи живет здесь уже много столетий в практически полном уединении и это для нас является правильным. В целом мы находимся на самообеспечении, но иногда все же мы прибегаем к помощи нашего мудады. Наша земля очень богата как провиантом, так и ценными минералами, позволяющими нам ни в чем не испытывать нужды, а даже наоборот, жить в изобилии. У нас нет войн, нет страшных болезней и искусственных вирусов, у нас нет бедных или богатых. Наши дети употребляют экологически чистую пищу и воду, они здоровы и счастливы, мы очень дружны и всегда помогаем друг другу в любой ситуации. Мы не боимся завтрашнего дня, и смело смотрим в будущее. У нас нет лжи, измен или предательства, и мы не потерпим пренебрежения к нашей культуре, формировавшейся не одно столетие. Пока юные леди, вы будете жить здесь, в этом чудесном уютном доме, построенном специально для вас и ваших предшественниц. Я со своими подругами, Кией и Амизи, научим вас всем основам домашнего быта, чтобы в дальнейшем из вас получились хорошие хозяйки.

– Можно вопрос? – Юля несмело посмотрела на женщину и, увидев утвердительный кивок, спросила. – Но зачем вам мы? Какова наша роль в вашей жизни?

– Это хороший вопрос, но я начну по порядку. Народ Гахиджи очень силен и могущественен, но у них все же есть один серьезный недостаток, сильно осложняющий им жизнь. В поселении не рождаются женщины. Вся их родословная состоит только из одних мужчин и вот уже очень долгое время им приходится привозить себе женщин с большой земли, иначе их род просто прекратит свое существование. Но вы не пугайтесь. Я тоже не коренной житель Амуна и когда-то моим домом была Япония, вернее чудесный остров с красивым названием Окинава. У меня были мама и папа, и я только окончила школу, когда моя русская бабушка подарила мне пятидневный тур на Гаити. Кия и Амизи тоже были со мной в самолете и у них тоже остались родители, но мы не жалеем, что оказались здесь. Более того, мы вообще ни разу об этом не пожалели. Современный мир очень страшен и таким его сделали сами люди. Бедным детям, еще только начинающим учить первые буквы, уже внушают о том, что нужно уметь бороться, противостоять, добиваться, зарабатывать деньги. Их добрая половина умирает в больницах от страшных болезней, старики голодают и просят милостыню. Женщин бьют и бросают, вынуждая бороться за выживание. Насилие, войны, жуткие научные эксперименты, все это очень страшно, мир обречен и это не просто слова. Вы осознаете это сами, когда узнаете получше наш мир. И это правда. Этот прекрасный дом мы называем домом невест. И с завтрашнего дня мы вместе начнем готовить вас, шить вам специальные одеяния – платья. Пока они будут только белого цвета, это своего рода символ, означающий, что сердце девушки пока свободно, но позже вы сможете выбрать любой понравившийся вам цвет. Наши ребята уже проявляют сильное нетерпение, которое им не свойственно, но они еще не посвящены и поэтому им придется подождать. Скажу сразу, что давить или заставлять вас никто не будет. Своих будущих мужей вы будете выбирать себе только сами и по воле сердца. Посвящение наших юношей в мужчины состоится через семь лун, вернее через семь дней, но вам пока не разрешено там присутствовать. Вас представят на вечернем празднестве, к которому нужно подготовиться всего за семь дней. И еще раз повторюсь, никто на вас давить не будет. Если вы вдруг так и не сможете подобрать себе достойную половинку, то сможете спокойно прожить свой век в этом доме и в статусе все той же невесты. О вас будут продолжать заботиться и во всем помогать. Хотя за всю историю Гахиджи, еще ни одна девушка не осталась без спутника. – Нэйн весело улыбнулась и подмигнула подопечным. – Вы просто еще не видели наших мужчин! А вообще вполне честный обмен. Вам дают долгую и счастливую жизнь рядом с любящим и любимым мужчиной, только за то чтобы вы согласились родить хотя бы одного ребенка и продлить род Гахиджи.

– Сколько вы уже здесь? – Марина продолжала напряженно хмуриться.

– Пять лет. Пять долгих счастливых лет.

– И много у вас детей?

Нэйн немного замялась под пристальными девичьими взглядами и отвела глаза: – На самом деле… я ношу первенца. Но это еще ни о чем не говорит. Просто мужчины Гахиджи особенные, и от них очень сложно зачать. Сказывается биологическая несовместимость. У кого-то получается раньше, у кого-то позже, но обычно наследник рождается всегда. И я очень счастлива, что скоро подарю своему мужу сына. – Она искренне улыбнулась. – У кого-нибудь есть еще вопросы?

Следующий вопрос задала Елена: – Нэйн, а что случилось с другими пассажирами, находящимися в самолете? Ты можешь ответить на этот вопрос?

Женщина тяжело вздохнула: – Да, могу. Я знала, что ты или твоя сестра об этом спросите. Я задала этот же вопрос нашему старейшине, и он ответил, что они возвращены домой. Ченг отвез их обратно. Лишние люди нам не нужны.

Катерина горько поджала губы, и Елена взяла её за руку: – У нашей матери никого больше нет. Она сойдет с ума от горя!

– Нет, не сойдет. Старейшина разговаривал с ними, с вашими близкими, оставшимися в самолете. Они знают, что вы в порядке. К тому же он им пообещал, что через год вы известите о себе. Но это произойдет только в том случае, если вы примите все происходящее, откроете свои сердца навстречу новой жизни. Конечно, им он этого не сказал, так что теперь все зависит от вас.

– Это шантаж! – кто-то выдохнул в толпе, но Нэйн не успела поймать взглядом автора.

– Совсем нет, просто вам хотят помочь раскрыть свое сердце и не упрямиться просто так из гордыни или ради принципа. Вы еще оцените нашу помощь и уже через год мы будем вместе гулять по парку и смеяться над своими недавними страхами.

– Опять через год. – Голос Катерины прозвучал достаточно громко, чтобы его услышали, хотя она и говорила только для сестры. Несколько удивленных пар глаз обратились в её сторону. – Я не вам! – недовольно огрызнулась Катерина. – Или что, ничего сказать просто так нельзя! Девушки отвернулись, и Нэйн вгляделась в уже немного изученные лица. Явное противостояние сказанному выказывали только Катерина. Елена выглядела слишком замкнуто и по её лицу, вообще невозможно было, что-либо прочитать, зато в глазах остальных читался явный интерес. А это уже было неплохо. Девять против четверых, это уже результат.

– Можно еще вопрос? – Милена явно смущалась, но и как будто кокетничала. – А что, если в одного парня влюбятся сразу две девушки? – она смущенно захлопала ресницами.

Некоторые из будущих невест презрительно закатили глаза, некоторые просто проигнорировали вопрос, но Нэйн все же начала отвечать, причем все с той же серьезностью и основательностью:

– Обычно такого не происходит. – Она растерянно пожала плечами. – Мужчин достаточно много, чтобы выбрать, и еще есть такое понятие, как вторая половинка. А наши Гахиджи умеют ими быть. Так что если только вы не зеркальные близнецы, с абсолютным копированием чувств, то такого произойти не должно!

Милена с Лизой тут же активно зашушукались, забыв про Нэйн.

– Нэйн, у нас есть хоть один шанс… – Катерина сделала небольшую паузу и посмотрела женщине в глаза. – Пусть не сейчас, пусть когда-нибудь, но все же вернуться домой?

– Нет, у вас нет такого шанса. И никогда не будет. Это полностью исключено.

– Ладно. Тогда как понимать следующее. Когда нас только высаживали из самолета, один из ваших мужей сказал мне, что, если через год я предпочту смерть нынешнему положению, меня отправят домой. Получается, он солгал?

Нэйн немного растерялась и медленно пожала плечами: – Наши мужи никогда не лгут. Вполне возможно, он увидел в тебе что-то такое, чего не увидела я. Что-то вроде огромного женского потенциала, рвущегося наружу. Поэтому и дал такое обещание.

– Я не совсем понимаю.

– Ты не захочешь домой! Вот что я имела в виду.

– Глупости! – Катерина недовольно фыркнула и отвернулась.

– Ну, что? – Нэйн опять обвела всех взглядом. – У кого-нибудь есть еще вопросы? – похоже, вопросов больше не было и, выждав театральные пару минут, женщина завершила собрание.

Глава 32

Поздним вечером, когда луна уже вышла на середину звездного неба, Елена очередной раз перевернулась на кровати и тяжело вздохнула. Спать совсем не хотелось. Мягкий лунный свет легко просачивался сквозь тонкие легкие занавески, отчего в комнате хорошо просматривались все очертания предметов. Елена устало осмотрела сумеречную комнату. Похоже, сегодня не спал никто. Катерина постоянно ворочалась, переворачиваясь то на один бок, то на другой, Нина печально вздыхала, Юля периодически взбивала и без того мягкую подушку, Марина пять минут назад вставала, чтобы попить воды. Остальные тоже подавали различные знаки, говорящие об отсутствии у них сна. Всех будоражили активные мысли. Елена легла на спину и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться в легких объятьях Морфея, когда в тишине прозвучал тихий голос Марии:

– Сейчас бы сигаретку, – её слова сопроводил печальный вздох.

– Боюсь, что здесь ты не найдешь такие травки, как табак. – Марина села на кровати. – Хотя кто знает. Некоторые племена частенько баловались марихуаной.

– Ага, – Юля включилась в разговор. – Только боюсь это не тот случай. Вы заметили, как они зациклены на чистой экологии.

– А что в этом плохого? – Даша попыталась встать на защиту Гахиджи. – По-моему, любой человек мечтает жить в чистых природных условиях.

– Но только не такой ценой. – Катерина села на кровати и поджала босые ноги, вступая в общий разговор. – Я чувствую себя барашком, идущим на заклание.

– Ну и зря ты так. – Дашу, похоже, все вполне устраивало. – Могло быть и хуже.

– Могло. – Юля повернула голову в сторону Дарьи и согласно посмотрела на соседку. – Но, тем не менее, у меня такое чувство, что все это не со мной происходит.

– Девочки, – Ксения заговорила тоненьким испуганным голоском. – А как вы думаете, мы действительно в Бермудском треугольнике?

Марина обняла свои колени и уперлась в них подбородком, задумчиво растягивая слова: – А какая в принципе разница?

– Да большая! – Рита подскочила на кровати и вскинула в стороны руки. – С любого места можно выбраться! В конце концов, похищение людей везде противозаконно. Но если мы действительно на Бермудах, то мне из дому– то выходить страшно, а не то, что проверять правдивость их слов.

– Мы действительно на Бермудах. – Нина впервые заговорила с коллективом, и все удивленно повернули к ней головы. – Более того мы в самом центре того загадочного места, где постоянно исчезали корабли и самолеты. Я даже могу вас поздравить, вы раскрыли многовековую загадку, над которой ломались сильнейшие умы мира сего.

– Откуда у тебя такая уверенность? – Лера подозрительно прищурила глаза, отчего её лицо стало похоже на хищную кошку. – Может, ты что-то знаешь, чего не знаем мы?

– Может и знаю. – Нина скорчилась, словно от зубной боли. – Но обсуждать с тобой ничего не собираюсь.

– Да что ты о себе возомнила! – вскрикнула Лера.

– Постойте! – Елена примирительно вскинула руку. – Не ссорьтесь! – она обвела взглядом заинтересованных девушек и глубоко вздохнула. – Я расскажу вам сама о том, что видела и что уже рассказывала Нине.

И Елена уже в который раз начала свое повествование, правда не так подробно, как в первый раз, сидя на травяном ложе и прижимаясь к перепуганной сестре, а скорее просто перечисляя факты и делая акцент только на действительно важных событиях. Ей уже порядком поднадоело пересказывать одно и то же, и она очень надеялась, что этот раз наконец-то станет последним. Елену никто не перебивал, а даже наоборот, все девушки слушали, затаив дыхание, что очень радовало и помогало сосредоточиться, но и лишний раз подтверждало всю опасность и безысходность их положения. Она продолжала рассказывать, иногда останавливаясь и переводя дыхание, но увидев нетерпеливые устремленные на неё взгляды, опять говорила, поторапливаясь в своем повествовании. Прошло около часа, когда она закончила свою речь и устало откинулась на мягкую подушку. Все напряженно молчали.

– Похоже, Нэйн сказала правду! – Рита заговорила первой, прервав неловкую тишину. – Ну, что ж, значит нам так на роду написано. В конце концов, женщины выглядят вполне счастливыми, так может быть и нам здесь понравиться!

– Ты в своем уме? – Валерия вспыхнула и зло уставилась на Риту. – Ты пустоголовый ходячий инкубатор!

– Не смей со мной так разговаривать! – Рита тоже перешла на крик и из её глаз брызнули слезы. – Думаешь ты особенная! Подожди! Недолго тебе осталось точить свой язык! Я завтра же расскажу о твоем поведении, и тогда посмотрим, как ты запоешь!

– Да беги хоть сейчас! – уже намного тише огрызнулась Лера и отвернулась к окну.

– Девочки! – Ксения вновь заговорила наигранно жалостливо. – Ну, какой смысл ссориться! Все равно мы ничего не сможем изменить.

– Вот, вот, – Даша живо её поддержала. – Если все действительно так, как описала нам Нэйн, то я только «за» сменить свой серый мирок, в котором я никому не нужна на этот остров.

Лиза и Милена звонко засмеялись и спрятали лица в подушки, отчего Катерина опять закатила глаза, но все же промолчала.

– В принципе Нэйн вполне вызывает доверие. – Юля задумчиво пожевала губами. – И она мне нравиться. Поэтому я не буду сопротивляться ей! Можно сказать, я тоже «за»! – Юля повернулась к Марине и вопросительно посмотрела на подругу.

– Знаете, – Марина немного помолчала. – После всех тех ужасов, что я себе рисовала в воображении, пожалуй, данный выбор не самый плохой. Я тоже «за».

Мария громко вздохнула и нервно дернула плечом: – Я пока не могу ничего сказать. Конечно, лезть на рожон я не собираюсь, но, если появиться хоть один шанс сбежать отсюда, я им воспользуюсь без сожалений.

Лизу и Милену никто даже и не спросил, всем и так все было понятно. Следующей стояла кровать Татьяны.

– Я должна вам кое-что рассказать. – Она поджала тонкие губы и опустила глаза. – Все мы оказались здесь не случайно, нас действительно отбирали для этой поездки, и я непосредственно принимала в этом участие.

– Что-о-о? – Валерия взвыла, прерывая другие возгласы удивления. – Что ты несешь?

– Подождите. – Татьяна выставила вперед руку, останавливая поток возмущений. – Дайте мне все подробно объяснить. – Она немного подождала, пока все успокоятся. – Агентство, благодаря которому все мы оказались здесь, появилось в Ханске всего лишь за месяц перед нашей поездкой. Теперь я понимаю, что это было не случайно. В то время я еще работала в небольшом газетном киоске, находящемся по близости, но его собирались закрыть из-за маленькой прибыли, и я уже начинала присматривать другие вакансии. Когда фирма только открылась, я спросила, нет ли у них для меня какой-нибудь работы, и они приняли меня на должность менеджера. Как же я тогда радовалась. Но позже в агентстве я стала замечать странные вещи. Начиная с того, что для такой маленькой только начинающей работу фирмы, они поставили просто смешные цены, как будто работали не для прибыли, а для суеты. Я спросила тогда об этом у своей напарницы Анжелы, но она только отмахнулась и посоветовала не лезть не в свое дело. В общем, клиенты повалили кучей. И вот тут-то я и растерялась. Анжела отшивала почти всех, говоря, что свободных путевок уже не осталось, хотя мест было предостаточно. Сначала я подумала, что это она так набивает цену, но нет. Она тщательно пробивала всех клиентов на предмет властности и денежного состояния и что интересно, отбирала, как бы так выразиться, в общем, в основном, пролетариат. Как-то раз, к нам пришел сам мэр, он хотел подарить тур какой-то своей племяннице, она ему отказала, несмотря на то, что тот мягко намекнул, что этот рейс может стать их последним, но Анжела была непреклонна и это несмотря на практически пустой список претендентов. Вот тогда я действительно недоумевала. Позже я стала замечать, как Анжела собирает анкеты, в которые входили совсем не те данные, что могли понадобиться. Она обзванивала каких-то своих людей, выясняя про клиентов их родственные связи, места работы, отношения, в общем, творила что-то странное. А когда до поездки оставалось пара дней, она предложила мне прокатиться самой на Кубу за счет фирмы, чтобы проверить реально предоставляемый сервис. Я тогда очень обрадовалась, причем настолько, что сразу же забыла про все свои подозрения. Вот так я и оказалась в ссылке. Одного не понимаю, зачем она взяла меня на работу, если даже практически не давала работать с клиентами. Неужели изначально планировала сослать вместе с другими, хотя мне тогда показалось, что это решение пришло к ней спонтанно. Но сейчас, наверное, это уже и не важно.

– Если вы набирали, как ты выразилась пролетариат. – Валерия высокомерно вскинула голову. – То, как тогда в этом списке могла оказаться я!

– Очень просто. – Татьяна легонько улыбнулась и открыто посмотрела Валерии в глаза. – Ты сирота!

Лера зло сузила глаза и, выплюнув в лицо Татьяне два коротких слова «Гори в аду!», отвернулась и натянула на голову одеяло.

– Вот, как-то так. – Татьяна оглядела других девушек и опустила глаза. – Не думаю, что нам удастся выбраться отсюда. Мои работодатели действовали довольно профессионально и сразу видно, что процесс у них давно поставлен. Я сама виновата. Бесплатный сыр только в мышеловке.. Но, несмотря ни на что, я все же скорее «за».

– Девочки! – вдруг взвизгнула Милена. – А может мы как в «остаться в живых», сейчас ничего не понятно, а потом, бах! И мы как будто все умерли! Тем более самолет попал в передрягу! Вот круто, правда!

Милену никто не поддержал и её возбуждение тут же угасло. Зато девушки дружно перевели взгляд на Катерину, отчего та нахмурилась еще сильнее: – Нет, нет, нет! – она с силой ударила ладонями по скомканному в ногах одеялу. – Я не понимаю, как вы можете так спокойно все принимать! Ведь у вас же дома остались родители, сестры, братья. Неужели для вас они ничего не значат?

– А у тебя есть какие-то варианты, как вернуться домой? – Юля вопросительно посмотрела на Катерину.

– Нет, но ведь это все неправильно! Я против. Елена? – сестра казалось, запросила поддержки, но она лишь молча покусывала губы.

– Не знаю, мне кажется, мы слишком рано устроили это голосование. Еще ничего не ясно. Все это как-то не реально и мне с трудом вериться в происходящее. Возможно, все еще образуется и в любом случае не стоит так сразу принимать все сказанное на веру. Многое еще стоит проверить, но все равно очень хорошо, что мы все поговорили. Сейчас нам лучше держаться всем вместе.

– Ох, Елена. – Нина устало покачала головой. – Ничего не образуется. Это действительно очень странное место.

– Я одного не понимаю, – воскликнула Юля,– почему нам не рассказали обо всем сразу? Зачем Нэйн скрывала от нас, ведь стать женой это не проституткой или объектом жертвоприношения!

– Вот именно! – вздохнула Нина. – Обычный психологический ход. Сначала они дали нам время осознать, что мы похищены, затем дойти до отчаяния, придумывая страшные картины своей участи, а затем отмыли, приласкали и все уже счастливы стать женами каких-то дикарей, разве не хитро придумано? Никто же из вас не воспротивился! Вы все вздохнули с облегчением.

– Может быть. – Задумчиво ответила Елена. – Но все же мне кажется, что не все здесь так просто. Нам нужно быть очень осторожными и предельно внимательными к окружающим. Возможно, это единственное, что мы можем пока сделать. А теперь давайте спать. Время уже очень позднее.

Глава 33

В тот вечер, Елена долго не могла уснуть, но, несмотря на это, утром чувствовала себя вполне свежей и отдохнувшей. Сегодня была её очередь дежурить на кухне.

– Катерина-а-а! – Елена потрясла сестру за плечо. – Вставай, соня.

Легкий ветерок пробежал по шелковым занавескам и принес пьянящие ароматы экзотических цветов.

– У-у-у, еще рано! – Катерина, не открывая глаз, нащупала край одеяла и потянула его на голову.

– Вставай!

На соседней кровати проснулась Нина, и недовольно взглянув на Елену, перевернулась на другой бок. Елена уперла руки в боки и нахмурила темные брови.

– Ка-те-ри-на!

– Да встаю уже, встаю. – Катерина приоткрыла сонные глаза и попыталась сесть на кровати. – Я чувствую себя золушкой, которую ни свет, ни заря заставляют трудиться на кухне.

– Да ладно тебе, одевайся, и не бурчи, а то разбудишь остальных.

Внизу ожили старинные часы, и их монотонный бой прервал диалог с Катериной. За окном уже полностью рассвело, и первая утренняя роса посеребрила густую цветущую растительность, еще было очень рано, всего шесть часов утра, но девушек уже ждала работа, поэтому Елена опять поторопила сестру и они скоро направились в самую женскую испокон веков обитель – на кухню. По-домашнему уютная комната встретила их веселым потрескиванием древесины в печи и манящим ароматом кофе. Женщины уже вовсю суетились возле плиты и разделочных столов.

– Доброе утро Нэйн, Кия и Амизи. – Голос Елены прозвучал как-то натянуто, зато Катерина повторила то же самое очень бодро, как будто это вовсе не она засыпала буквально на ходу , когда они еще спускались по лестнице.

– Да хранит вас всемогущий отец! – женщины приветливо улыбнулись.

– Да оценит он преданность помыслов ваших! – Катерина выпалила фразу на одном дыхании и довольно посмотрела на улыбчивые женские лица, не заметив при этом удивленного и настороженного взгляда сестры, брошенного практически мимолетом.

– Выпейте кофе! – Нэйн заботливо пододвинула девушкам кружки. – А то на ваших лицах еще гуляет печать Мескэнет.

– Кто такая Мескэнет? – Катерина пододвинула стул и с удовольствием плюхнулась на мягкое сиденье. Елена последовала её примеру, пристально наблюдая за сестрой и диалогом.

– Мескэнет? Это богиня! Она владеет нашим сном, очень сильным и глубоким, но все же сном. Она дарит нам короткие отдыхи по ночам и глубокие сильные в старости. Представляешь, как бы мы жили, если бы у нас не было ночного сна?

– Да, тяжело, – хмыкнула Катерина.

– Вот, вот!

Катерина потянула носом ароматный кофе и блаженно прикрыла глаза: – А что значит сон в старости? – просто к слову спросила она и подула в маленькую кружку. – Смерть что ли?

– Нет, у нас не умирают! – рассмеялась Нэйн. – У нас засыпают, а души переходят в иной мир полный ярких событий и родных людей!

– Ясно, – равнодушно ответила Катерина. – Типа рай?

– Не совсем, – Нэйн сосредоточено нахмурилась. – Ваш рай предполагает противоположное, то есть ад. У нас же нет ада, все наши люди продолжают жить только в немного другой форме. Живет наша душа и живет она в царстве сна, созданного самой Мескэнет. Она там правит и встречает засыпающих, дабы проводить их в пустошь и не дать сбиться с пути. Ведь самое страшное это потеряться среди вечных путей и остаться вечным странником. Именно поэтому мы очень ценим её помощь, она помогает нам найти дорогу и встретиться со своими близкими.

– Не знаю. – Катерина легко дернула плечом. – По-моему, обычная интерпретация рая, просто немного на местный манер. Не вижу особой разницы.

– Не скажи, – Нэйн отрицательно покачала головой. – Вся разница в том, что наши спящие могут проснуться, если это будет очень нужно, а ваши из рая никогда не возвращаются!

– Да ладно! – Катерина изумленно округлила глаза, а вместе с ней и молчавшая все это время Елена. – Ты хочешь сказать, что вы не предаете своих стариков земле, они не разлагаются, и если кому-то захотелось с кем-то поболтать, он может прийти и разбудить любого из праотцов?

– Ну, – Нэйн задумалась. – Просто так ты никого не разбудишь, но наши старейшие действительно почивают в древнем храме и ждут своего часа.

Катерина недоверчиво сощурилась: – И ты это видела своими глазами?

– Нет,– покачала головой Нэйн, – я не была в храме, просто так туда не заходит никто. Нельзя без причины тревожить спящих, это запрещено. Но я знаю, что они там. И они спят. Только очень крепко, спасибо Мескэнет. – Нэйн коснулась пальцами сердца, затем лба и поцеловала собранные в кучу пальцы. – Давай не будем больше об этом говорить, я не хочу зря тревожить имя богини.

– Ладно. – Катерина заметно погрустнела. – Но можно еще один вопрос?

Нэйн отвернулась к столу и принялась нарезать уже очищенный манго: – Хорошо, но только последний! И только потому, что я обещала ответить на все ваши вопросы. Спрашивай.

– Нэйн! – Катерина нахмурилась и задумчиво посмотрела на женщину. – А девушки? Девушки, как ты говорила, с большой земли, они тоже там спят? Или для них нет места в царстве снов?

Нэйн замерла с ножом в руках и медленно обернулась, посмотрев на Катерину изумленным взглядом: – Знаешь, я никогда не спрашивала об этом. – Она задумчиво склонила голову на бок. – Эта мысль просто не приходила мне в голову. Старейшина сказал, что в храме спят Гахиджи, а женщины, – она пожала худенькими плечами. – Даже если и нет, не думаю, что нашей душе не найдется места в огромном мире пустоты, надо спросить об этом у старейшины. Я запомню. – Нэйн снова ласково улыбнулась и принялась за свой манго. – Вот что значит свежие умы! Порой ставят в тупик в самых, казалось бы, элементарных вопросах.

– Не обижайся. – Катерина долила себе еще немного кофе.

– А я и не обижаюсь! – Нэйн весело рассмеялась. – Правильные вопросы дорого стоят, а у тебя светлый разум, что очень хорошо!

Катерина довольно улыбнулась.

– Нэйн, – Елена, сидевшая до этого нахмурившись, вступила в общий разговор. – А ты поддерживаешь хоть какую-то связь со своими близкими?

– О, да, конечно! Я пишу им письма, которые увозит Мудада, и они думают, что я просто живу в другой стране, – Нэйн снова погрустнела при воспоминании о родителях. – Я, правда, очень скучаю по ним, но моя семья мне дороже! Мои родители знают, что у меня все хорошо и я очень счастлива, и в этом я не солгала им. Скоро у меня родиться сын и в первую очередь я стараюсь думать о нем, а здесь ему действительно будет лучше, чем на большой земле. А такого мужа я бы не нашла не то что в Японии, на всей земле! Так что моя жертва вполне оправдана.

– Но ведь ты скучаешь по ним. Неужели нет никакой возможности проведать их?

– Нет. – Нэйн слишком низко наклонилась над фруктом и принялась сосредоточено нарезать тонкие ломтики. – Никому не разрешено покидать этот остров! – голос женщины дрогнул, и Елене показалось, что та плачет.

– Ясно. – Елена испытала легкий укол совести и тут же постаралась сменить тему разговора. – Нэйн! А что мы будем сегодня готовить?

– Ну, … Я собираюсь приготовить манговый крамбль, а еще у нас в меню кукурузная каша.

– Может, я займусь кашей? – Елена встала и поставила кружку возле пустого таза для мытья посуды. – Ты подскажешь с чего начать? Я умею варить почти все крупы, но кукурузу как-то не приходилось.

– Конечно, это достаточно просто! Бери кастрюлю и насыпай в ней крупу, мыть её не надо, просто залей на три пальца выше уровня каши водой и ставь на плиту.

– А мне что делать? – Катерина с готовностью потерла руки. – Может, я возьмусь за тесто для булочек?

– Нет! Сегодня булочек не будет!

– Почему? – со стоном спросила Катерина.

– Вы уже достаточно оправились после страшного заключения, и теперь лишний вес вам ни к чему! Не забывай до праздника осталась всего неделя, и ты же не хочешь предстать перед будущим мужем со складками на животе.

– Жаль, – Катерина протяжно вздохнула. – Мне очень нравилась твоя выпечка. Как же её будет не доставать.

– Ну, хорошо! – Нэйн довольная рассмеялась. – Но только последний день! Времени на булочки уже нет, пока подойдет опара уже завтрак начнется, давай испечем кукурузные лепешки. Бери кастрюлю и подогревай кислое молоко.

Катерина принялась за приготовление теста, а Елена за кашу. Работа закипела с удвоенной силой.

– Слушай, Нэйн! – Катерина встала возле печи, помешивая деревянной лопаткой, густое кислое молоко. – А почему у вас нет электричества? Это значительно упростило бы многую работу.

Нэйн неспешно пожала плечами: – Мы не чувствуем в нем необходимости. По крайней мере, дома, конечно, электричество у нас есть. Но оно используется только в главном доме. И в основном для освещения.

– Что такое главный дом? – Катерина продолжала помешивать простоквашу. – И что, у вас есть электростанция?

– Не совсем. Мы добываем электроэнергию из морской воды. Энергия тепла поверхностных вод – это гигантский "аккумулятор солнечных лучей". Причём доступен он в любую погоду и 24 часа в сутки, в отличие от солнечной, ветровой или волновой энергии. Энергия поступает в наш главный дом, и используется только там, освещая его многочисленные залы. Вы должны были его видеть, когда ехали в дом невест.

– Это такой большой дворец на пересечении улиц?

– Да, да. В принципе электричество можно провести в любое из зданий и более того, добываемой энергии хватит на освещение всех имеющихся домов, но просто нам этого не нужно.

– Но почему? Ведь это упростит многие вещи! – продолжала упрямиться Катерина.

– Возможно, но тогда мы лишимся того, что доставляет нам истинное наслаждение.

Катерина отставила подогретую кастрюлю и нетерпением посмотрела на женщину: – Например, чего?

Нэйн мечтательно закатила глаза: – Ну, например, уютного потрескивания поленьев в печи при свете заходящего дня, легкого мерцания свечей при позднем ужине с любимым мужчиной или встречи заката на летней веранде рядом все с тем же мужчиной и предвкушение скорого сна в его же объятиях…

– Ладно, ладно, я поняла. Ну, а как насчет телевизора или хотя бы пылесоса? Представь, насколько это упростит уборку и даст тебе больше свободного времени рядом с мужем?

– Не-не-т! Во-первых, защита не пропускает радиоволны, телевизоры здесь бесполезны, а к тому же чем же мне еще заниматься весь день, как ни наведением порядка и уюта? – Нэйн всыпала в молоко, подогретое Катериной, соду, лимонную цедру и кукурузную муку. – Мне это приятно и к тому же Садики любит наши вечера возле большого камина. Но если тебе электричество будет так необходимо, то твой муж обязательно снабдит им ваш дом.

Катерина обернулась и пристально посмотрела Нэйн в глаза: – А телефон?

Елена тоже обернулась к женщине. Катерина очень умело вела беседу и Елена предпочла не вмешиваться, а только слушать и наблюдать, тем более что её опять захватили нехорошие предчувствия.

Нэйн на секунду замерла и медленно перевела взгляд на Катерину: – Что телефон?

– Почему у вас нет телефонов? Что страшного в том, если девушки хотя бы изредка поговорят со своими близкими? Разве это не лучшее доказательство того, что с каждой стороны действительно все в порядке?

Нэйн натянуто улыбнулась и отвела глаза: – Катерина, наша защита, что скрывает остров. Она не пропускает никакой существующей связи. Иначе здесь обязательно поставили телефоны. Хотя бы только ради нашего спокойствия.

Катерина махнула головой в знак понимания и через минуту перевела разговор на другую тему: – Твоего мужа зовут Садики?

– Да. – Ответила женщина.

– Странное имя, – хмыкнула Катерина, – не встречала такого.

Нэйн с улыбкой посмотрела на Катерину: – Здесь у всех особые имена. А Садики означает верный, преданный, что еще может быть лучше для женщины?

– Наверное, ты права. – Катерина еще раз перемешала жидкое тесто и поставила на огонь сковороду с маслом. – А ты боялась, когда только попала сюда?

– Ну, конечно! – Нэйн в испуге округлила глаза и посмотрела на Катерину. – Я не просто боялась. Я умирала со страху, но, тем не менее, немало помотала им нервы своими выходками и упрямством, но опять же все это мигом прошло, как только я увидела своего Садики. Он тогда только прошел обряд посвящения и был горд, как какой-то бог. Мне трудно было устоять перед его обаянием… – Нэйн мечтательно вздохнула и замолчала, погружаясь в воспоминания. Елена отставила готовую кашу и сдобрив её свежим маслом принялась накрывать на стол, а Катерина вновь начала расспрашивать женщину.

– Нэйн, расскажи про обряд посвящения? Надеюсь это не жертвоприношение?

– Ну, в каком-то смысле и так. – Нэйн отставила нарезанные фрукты и принялась обжаривать их на маленькой сковороде. – Нашим юношам предстоит доказать свое право зваться мужчиной, а для этого каждый из них должен победить в бою огромного быка Зебу, поверь, зрелище не из приятных, хотя после этого уже никто не посмеет назвать ни одного из них юношей! Или мальчишкой!

– Но ведь это опасно! И как многие справляются?

– Практически все. Они готовятся к посвящению с малых лет, но участвуют только те, кто чувствует, что готов, и конечно сначала они проходят через совет старейшин, ведь у юности много амбиций, а наши старейшие не хотят просто так терять молодую кровь. На совете молодые Гахиджи демонстрируют другие свои таланты, такие как красноречие, умение убедить и заинтересовать, ум и сообразительность, в общем пытаются всеми способами доказать свою готовность. В итоге окончательное решение стоит все-таки за советом. И они уже не раз доказали свою значимость, по крайней мере, из допущенных, побеждали все. Другое дело, что те юноши, кому отказали, очень страдают по этому поводу, но ослушаться старейшин не могут. И продолжают упорную борьбу, за право зваться мужчиной, каждый новый сезон.

– Какой кошмар! – Катерина закончила месить густое тесто и начала формовать небольшие лепешки. – У них хоть оружие с собой есть?

– Ну…. Если это можно так назвать. Юноша может взять с собой только один из трех предметов, либо охотничий нож, либо веревку, либо деревянную дубину. Это всё! И только после посвящения ему вручат священный изис, оружие настоящих мужчин Гахиджи. Мой Садики свалил Зебу всего за 8 минут, используя одну только веревку, он очень ловок и совсем не кровожаден. Тогда он просто опутал ноги животного и очень быстро его связал, практически до неподвижного состояния. Это очень цениться, так как после боев стада сильно редеют, а свежее мясо не всегда удается полностью завялить или засушить.

С улицы послышалось уже знакомое насвистывание и Нэйн, тут же отвлеклась от обсуждаемой темы:

– А вот и Иаби! – она быстро вытерла руки о передник и убрала с плиты скворчащую сковороду.

На кухню вошел все тот же стеснительный мальчик, неся соломенную плетеную корзину:

– Да хранит вас всемогущий отец наш! – он бегло постучал по ключице и пробежался взглядом по девушкам. На минуту взгляды Елены и Иаби пересеклись, и юноша смущенно улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, но тут же отвел темные, как ночь, глаза. Он явно обрадовался, увидев её, но природная стеснительность не давала проявить явный интерес и если бы не смуглый оттенок кожи, то его щеки залил бы яркий румянец. Елена тоже улыбнулась юноше и даже несмотря на свое негативное отношение к сложившейся ситуации, почувствовала к нему явную симпатию.

– Да оценит он преданность помыслов ваших! – Нэйн успела уловить краем глаза переглядки с Еленой, но ничего не сказала, а только протянула руку за корзинкой. – Иаби ты принес масло?

– Да, конечно, я заметил, как его любят белые леди! А еще я принес мягкий сыр с зеленью. Надеюсь, он всем понравиться!

– Спасибо, дорогой. – Нэйн ласково коснулась плеча Иаби, взяла корзину и понесла её к кухонному столу. – И еще я хотела попросить тебя насобирать к обеду побольше устриц, я хочу приготовить сегодня свое фирменное рагу.

Юноша согласно закивал головой и нетерпеливо затоптался на месте: – Ну, я пойду? – он явно хотел задержаться, но женщина лишь согласно кивнула, мимоходом обернувшись через плечо. Иаби еще раз быстро взглянул на Елену и вышел из дома.

– По-моему, парень явно хотел задержаться, – прокомментировала Катерина. – Почему ты его отправила?

– Потому, что нечего ему здесь околачиваться. Вы еще официально не представлены, а, следовательно, не можете обжаться с юными Гахиджи. Я уже сделала ошибку, позволив ему как-то попить на кухне кофе, вот он теперь и рвется. Очень любопытный, знаете ли, молодой человек.

– Как же у вас здесь все строго. – Катерина вытерла взмокший лоб и уложила на сковороду новую порцию лепешек. – Ох, сейчас бы кондиционер или хотя бы вытяжку, эта жара просто убивает.

– Ничего! После завтрака все пойдем на прогулку.

– Серьезно?

– Да, я буду учить вас собирать травы, цветы и готовить из них дамские средства.

– Здорово! – воскликнула Катерина. – Я с радостью прогуляюсь!

Глава 34

Елена огляделась и сощурившись от яркого солнца, села на мягкую густую траву. Плотный прохладный шелк белого платья приятно облепил смуглые ноги и растекся по зеленой растительности. Широкополая шляпа хорошо защищала от горячих солнечных лучей, спасая от ожогов и солнечного удара, но и так же мешала полноценному обзору яркого ландшафта. Нэйн только что закончила обширный мастер класс по местной флоре и теперь посмеивалась над перепуганными объемом информации подопечными. Девушки расселись на полянке, слегка прикрытой обильной листвой вековых дубов и расставили свои плетеные корзинки, частично заполненные сочными соцветиями и зелеными мясистыми стеблями. Катерина упала рядом, растянувшись на траве во весь рост.

– Как же здесь красиво!

Елена согласно кивнула и посмотрела на довольную сестру:

– Даже воздух какой-то особенный, правда?

– О, да! Нэйн? – Катерина обратилась к наставнице. – А здесь есть какой-нибудь пляж, ну очень хочется искупаться.

Женщина немного занервничала и отрицательно покачала головой: – Нет, не думаю, что это хорошая идея. Может как-нибудь в другой раз.

– Ну, пожалуйста! – девушки загалдели наперебой.

– Нэйн!

– Ну, почему!

– Хотя бы совсем немножко!

– Нет, нет и нет! – Нэйн продолжала упираться. – Одни мы туда не пойдем. Это слишком опасно.

– Но что? Что такого опасного в обычном купании?

– Ну… – Нэйн немного замялась. – Я отвечаю за вас головой. А вдруг что-то случиться? Вот выберете себе мужей, и пусть они вас водят, куда вам вздумается, а я не хочу брать на себя такую ответственность.

– Мы что, маленькие бестолковые девочки? – Юля подскочила и хмуро уставилась на женщину. – Всего то мы только ополоснемся и сразу обратно!

– Обещаем! – Марина тут же с жаром поддержала подругу. – Мы будем слушаться тебя беспрекословно! Одно твое слово, и мы сразу пойдем обратно.

Остальные девочки согласно закивали головами, и только Лера продолжала лежать, выставив солнцу длинные ноги и молчать, накрыв лицо широкополой шляпой. Она загорала. Нэйн нахмурилась, и по её лицу пробежало сомнение.

– Нэйн, – застонала Катерина, – чего ты боишься?

– Ничего я не боюсь. – Женщина мотнула головой. – Просто переживаю!

– Но все будет хорошо, – продолжала упрямиться Катерина. – Мы же слушаемся тебя и верим….

– Ладно. – Перебила её Нэйн. – Но только до первого моего слова!

– Ура! – девушки резво подскочили и подхватили свои корзинки.

Нэйн повела их вглубь дикого леса. Высокие деревья, овитые диким плющом, скрыли яркое жгучее солнце и девушки поснимали шляпы. Мягкий влажный мох, покрывавший черную землю и выпирающие волнами корни, скрадывал шум шагов, отчего редкие яркие птички представали перед спутницами во всей своей красе, запоздало слетая с насиженных мест. Щебетание птиц, жужжание насекомых, шум листвы и сильные запахи цветов и зелени придавали местности особое очарование дикой природы. Рядом с тропинкой проскользнул мелкий серебристый уж. Казалось, лес был живым, живым и дышащим свежим летним дыханием.

Постепенно лес начал редеть и впереди показались мелкие горные насыпи, окруженные высокими кустарниками и крупными кривыми камнями. Узкая, но хорошо вытоптанная тропинка уходила резко вправо и пряталась между двумя высокими валунами, блестевшими при ярком солнечном свете. Девушки поторопились, идя строго друг за другом ровной шеренгой.

– Мы почти на месте! – весело крикнула Нэйн и скрылась между камнями. Девушки поспешили следом и, обогнув каменистый излом застыли в немом изумлении.

Это была лагуна! Чистая! Прозрачная! Голубая лагуна! Окруженная высоким, поросшим вековыми дубами берегом с противоположной стороны и миниатюрным песчаным пляжем с предлежащей. Низкий трехступенчатый водопад взбивал в пену часть левого берега и пугал быстро снующих разноцветных рыбешек, собирающих редкие цветные водоросли. Елена в голос выдохнула и медленно направилась к теплой воде. Усыпанный разноцветными колотыми ракушками песок заскрипел под ногами. Это был рай! Чистый, девственный, поражающий своей красочностью дикий рай!

– Ну и… – Нэйн разорвала пелену очарования. – Кажется, кто-то хотел купаться!

Девушки не стали ждать повторного приглашения и скинув свои белые одеяния, кинулись в изумрудно-голубую воду. И только одинаковые кружевные комбендрессы замелькали над поверхностью воды. Нэйн довольно улыбаясь, присела на берегу, пересчитала девушек по головам и только потом расслабилась. Девчонки весело смеялись, брызгались, ныряли, но держались рядом и не отплывали на глубину. Их неподдельное веселье казалось таким заразительным, что женщина не переставала улыбаться, наблюдая за их водными играми. Рита постоянно ныряла хватая всех попавшихся за икры, чем вызывала громкий визг, Татьяна плавала на спине, Нина, задумчиво следила за мелкими рыбками, облепившими её ступни, Лера чуть поодаль от всех плавала кролем, остальные барахтались в общей куче, ныряя и отфыркиваясь, дурачась и отплевываясь от солоновато-горькой воды. Елена немного отплыла от резвящейся шумной компании и блаженно откинулась на спину. Теплая плотная вода тут же подхватила легкое тело и закачала на лазурной поверхности. Девушка прикрыла глаза и задумалась. Её сильно беспокоило поведение Катерины. В последнее время она выглядела слишком счастливой и, несмотря на упорство в разговорах с Нэйн, Елене показалось, что сестра слишком уж довольна жизнью, и это было не наиграно, её радость была искренней. С одной стороны это было хорошо, ведь Елене не хотелось, чтобы сестра сильно страдала, а с другой стороны очень сильно пугало и настораживало. Все девушки казалось, вполне успокоились, и только Елена находилась в постоянном напряжении. Нэйн,, от лица Гахиджи, постоянно пыталась доказать насколько идеален и дружелюбен их мир, но так не бывает. Всегда и во всем есть ложка дегтя. Никогда не бывает, чтобы все было только белым, без единого темного пятнышка. А если это пятнышко упорно отрицают и скрывают, так может это вовсе и не пятнышко, а огромное весомое пятно? И где гарантия, что их Марту действительно увезли домой и помимо того, полностью успокоили относительно дочерей. Тем более, зная характер тети, Елена сильно сомневалась, что та купилась на чужие речи, не проверив истинного положения дел. Но тогда какой смысл им врать. Чтобы девушки спокойно и от души выбрали себе мужа? Слишком много мороки. В конце концов, и из пленниц можно было сделать инкубаторы, как выразилась Лера, насколько все было бы для Гахиджи проще, а то нянчатся с ними. Нет, что-то здесь не так, что-то совсем не клеиться, и похоже никто этого больше не чувствовал. Поговорить с Катериной никак не получалось, эта её странная жизнерадостность, чуть что от всего отмахивается и только и твердит, что у неё все под контролем. Нина практически замкнулась в себе, Лера просто показывает характер, а остальные просто счастливы и довольны. Но что-то здесь не так! Елене вспомнился сон, видимый в самолете и, несмотря на стоящую жару по её спине пробежал озноб. Неожиданно ею овладело сильное ощущение, что за ней наблюдают. Она резко села и всмотрелась в противоположный берег. На обрыве, сквозь густые кусты, мелькнул силуэт и тут же исчез из виду. Елена пристально осмотрела прибрежную зону!

– Домой! – голос Нэйн ярко окрашенный тревожными нотками вывел Елену из неприятных мыслей. – Все выходим из воды, пора домой!

– Но, Нэйн! – Катерина попыталась воспротивиться. – Мы только вошли, еще хоть немного!

– Нет, нет, вы обещали! – взгляд Нэйн испуганно метался по округе. – Сейчас же выходим и домой! Я не шучу!

Девушки недовольно вышли на берег и, похватав платья с корзинами, двинулись в проем между валунами. Женщина отстала позади, поторапливая запоздавших спутниц. Весь её вид вызывал тревогу. Елена тихо подошла и остановилась рядом с Нэйн, ожидая, когда последние девушки покинут пляж.

– Нэйн. – Елена немного замялась, не зная, как правильно спросить. – А что на том берегу?

– Зачем тебе? – женщина, будто специально повернулась к Елене спиной, нарочито медленно собирая свои вещи.

– Да, так, – Елена дернула плечами. – Просто мне показалось, что я видела там человека.

– Не может быть, тебе показалось! Ни один уважающий себя Гахиджи не станет подглядывать за купающимися девушками.

Елена задумчиво опустила глаза на песок: – Ну, может быть, это был не Гахиджи? Или не уважающий себя Гахиджи, но я уверена там кто-то был.

Нэйн резко развернулась и посмотрела Елене в глаза: – Здесь все Гахиджи! А те кто пока им не стал, больше всего в жизни стремятся к этому, так что не думаю, что кто-то из претендентов станет рисковать своим именем ради того, чтобы поглазеть на девушек в комбендресах. Это не достойно!

– Ты уверена?

– Да, Елена! – голос Нэйн напряженно зазвенел. – Я абсолютно в этом уверена! – с этим она развернулась и двинулась вслед за девушками.

Елена пошла следом, бросив последний взгляд на пустынный берег, но слова Нэйн её совсем не убедили.

После прогулки девушки собрались в зале для рукоделия. Времени катастрофически не хватало для обучения всех нужным навыкам и поэтому после небольшого совещания решили назначить ответственных за платья для бала, а в свободное время уже начинать преподавать азы шитья. Татьяну, хорошо владеющую плетением макраме, усадили за изготовление поясов и сандалий, Дашу за примерку и раскройку, Марию и Милену за шитьё, а Лизу и Ксению за вышивку. Остальные взяли на себя заботу о чистоте дома и кухню. Время полетело с бешеной скоростью. Все девушки постоянно были заняты делом. Второй этаж непрерывно оглашал громкий стрекот швейных машин. Гостиная превратилась в рукодельню, где постоянно лежали клубки золотых нитей и идентично выкрашенные полоски кожи, а также деревянные пяльцы, иглы, полуготовые платья, картинки со схемами и многое другое. Кия и Амизи помогали в подготовке платьев, а Нэйн проводила ежедневные уроки, обучая всех местным обычаям, рецептам и ведению домашнего хозяйства. Все находились в каком-то радостном предвкушении, то и дело, смеясь, несмотря на сильную усталость и занятость, что сильно бесило Леру, успевшую поругаться уже почти со всеми. Она не отказывала в помощи, но делала все так, что второй раз её уже никто не просил. Нина, вроде как, вошла в общий коллектив, хотя так и осталась для всех загадкой. Предпочитая только слушать, она не участвовала в общих пересудах, но и работала за двоих, выполняя порученное дело с особой старательностью. Постепенно к её замкнутости все привыкли и перестали донимать. Катерина подружилась почти со всеми, кроме старых врагов, впрочем, как и Елена, за той лишь разницей, что Катерина выглядела слишком воодушевлённой, а сестра относилась ко всему с особой сдержанностью. Время полетело бешеными скачками, не давая возможности о чем-то подумать. И вскоре полупустые шкафы заполонили горы нарядов, а девушки стали более дружными и умелыми. Женщины все реже участвовали в ведении хозяйства, а только приходили, как в гости, поболтать и поддержать. Полочки в ванной ломились от разноцветных отваров и косметических желе. А индивидуальные хозяйственные книги почти полностью исписаны все возможными рецептами и советами. Незаметно неделя подошла к концу и до вожделенной даты оставалась всего одна ночь. Вечером, как обычно, девушки собрались в столовой. Нэйн, Кия и Амизи в этот раз остались на ужин. Рассаживаясь вокруг обильно накрытого стола, они продолжали весело переговариваться, шутить и обсуждать рабочие моменты, но их разрозненные диалоги прервала Нэйн, как всегда звонко похлопав в ладоши. После короткой молитвы, произнесенной уже в унисон, девушки принялись за еду. Нэйн с улыбкой наблюдала за своими подопечными:

– Завтра вам придется справляться самим, то есть без нашего присутствия. Справитесь?

Девушки удивленно подняли глаза на мягкий голос наставницы.

– Почему? – Юля недоуменно нахмурила брови. – Что случилось?

– Ничего не случилось, просто мы хотим посмотреть посвящение, к тому же мой Садики будет состоять в совете, и будет просто не вежливо пропустить такое событие!

– Но, Нэйн! Как же мы будем собираться? – голос Марины стал жалостливо-плаксивым. – А если мы что-то сделаем не так?

– Глупости какие, – женщина раздраженно фыркнула и тут же смягчила тон. – Вы прекрасно справляетесь сами, к тому же все что от вас требуется, так это навести красоту и надеть новое платье!

– А почему нам нельзя посмотреть ваши бои? – Катерина заерзала на мягком стуле. – По-моему, прекрасная возможность оценить будущего мужа в деле.

– О, нет! Ваше присутствие только осложнит задачу наших юношей! Вы даже не представляете, с каким нетерпением они ждут встречи с вами. Парни начнут отвлекаться, геройствовать, что только помешает их победе, так что придется вам потерпеть до вечера.

– Понятно! Но как нам завтра распланировать день? Мы сами пойдем на праздник?

– Нет. Что ты. Я приду за вами к шести вечера. Ужин не готовьте, так как будет праздничный стол, но все же слегка перекусите, чтобы не набрасываться на еду в присутствии мужчин. Женщина не должна есть много. Помните мои уроки? – девушки согласно закивали головами. – Вот. С утра посвятите себя заботам о себе красивой, можете украсить себя цветами или заплести по-особенному волосы. Я знаю, как тяжело идти на вечеринку в одинаковой одежде, помню по себе, как жутко хотелось выделиться. – Нэйн мечтательно улыбнулась. – Но ничего не поделаешь, такие здесь порядки. Раз невеста, значит в белом, а учитывая превосхождение спроса над предложением, только целомудренные покрои. Сами подумайте о бедных юношах. Выбирайте кавалера с умом, зря не кокетничайте, пустых надежд не дарите, относитесь к ним с пониманием в первую очередь. Белое платье носите до тех пор, пока не сделаете окончательный выбор и только тогда можете смело одеть любой существующий цвет. Для кавалера это является своего рода признанием в любви, а для других сигналом, что девушка занята, и она уже не невеста. На празднике будут предлагать вино, предупреждаю сразу, что напиток очень крепкий, поэтому лучше вообще отказаться от него, либо выпить максимум пару глотков. Вам нужна светлая голова, чтобы трезво определить круг поклонников. Ну, а в остальном я думаю, вы сами разберетесь. – Нэйн пожала плечами и развела руки в стороны. – Это все! Мы конечно будем забегать к вам, как к старым подругам, но в остальном наша миссия закончена, мы дали вам все, что знали сами и теперь мы на равных. Все мы высоко почтенные жены Гахиджи и просто по-женски – подруги! Так что в добрый путь и обязательно хорошенько выспитесь, чтобы не было темных кругов под глазами.

– Блин, как же уснуть при таком мандраже. – Юля начала нервно ёрзать на стуле. – Но хоть вставать завтра рано не придется.

– Ага, – Рита живо вклинилась в разговор. – Не тебе же дежурить на кухне!

– Ну, а что, может завтра обойдемся без завтрака? – Катерина обвела взглядом девушек, нарочно перепрыгивая Леру. – В конце концов, у нас еще остался хлеб, Иаби принесет сыр и масло, а сварить кофе и чай – пятиминутное дело. Обойдемся как-нибудь без свежевыжатого сока, жили ж мы как-то раньше без этого. Зато девчонки выспятся. Им же тоже хочется выглядеть хорошо. Ну, как вы согласны?

– Да без проблем!

– Конечно, конечно.

– Пусть поспят!

Нэйн довольно улыбнулась и еще раз осмотрела девушек, результат её вполне порадовал. Веселые, свежие и дружные, разве можно было мечтать о большем.

– А вы будете на вечере? – Даша разлила по кружкам чай и посмотрела на женщину.

– Конечно, буду, а кто же еще за вами присмотрит.

– И много будет народу?

– Практически все, разве что кто-то не захочет посмотреть на юных невест. Но вы не пугайтесь, все будет хорошо, вам понравиться!

Глава 35

Высокие напольные часы показывали половину шестого вечера, когда девушки спустились в просторную гостиную. Нэйн еще не пришла, и девушки взволновано выглядывали на улицу. Легкие занавески трепетали сквозь настежь открытые окна, остужая разгоряченные девичьи лица, но от волнения и ожидания воздух казалось, раскалился. Елена присела на старинный диван и расправила белоснежные юбки. Катерина весело щебетала с Юлей, периодически взрываясь громким мелодичным смехом, Лиза с Миленой кружились по мраморному полу, репетируя несложные танцевальные движения. Нина доплетала Марине какое-то сложное сооружение из цветов на голове. Сама она, только взбила свой короткий ёжик. Елена тоже отказалась от замысловатых причесок, оставив как обычно длинный распущенный волос, тем более что от местных средств он стал очень густым и блестящим. Стрелки часов медленно поползли к шести часам. В зале не хватало только Леры, но никто не обратил на это внимание. Уже около двух часов она занимала стоящее в спальне единственное зеркало-псише и укладывала волосы во что-то, по её мнению, единственно стильное. Часы пробили шесть часов.

На каменном крыльце послышались шаги и тихие препирания между женщинами. В комнату впорхнула Нэйн с подругами:

– Ну что, все готовы? Ах…. Какие же вы все красивые! Мариночка, ты превзошла саму себя! – Нэйн хлопнула в ладоши и залюбовалась венком из цветов, вплетенных в волосы. – Ну что, пошли! – Нэйн пересчитала девушек по головам и нахмурилась, выискивая, кого не хватает. – Так, а где Лера?

– Я здесь! – раздался голос с лестницы, и все изумленно замерли с открытыми ртами. Лера изящно спускалась по ступеням, слегка улыбаясь и неся себя как царственную особу. Её такое же, как и у остальных платье, из белого шелка и собранное на талии золотым широким ремешком, было обрезано до уровня самого смелого мини. Стройные загорелые ноги предстали перед девушками во всей красе.

– Что это значит? – Нэйн покраснела и зло уставилась на девушку.

– Ничего. – Лера легко прошлась по полу и направилась к входной двери. – Мы можем идти!

– Ты никуда не пойдешь в таком виде! Как ты посмела ослушаться и испортить свое платье! – голос женщины зазвенел от гнева.

Лера раздраженно хмыкнула: – Это ты считаешь, что я его испортила, а мне кажется, что так намного лучше.

– Ты никуда не пойдешь в таком виде!

Лера с шумом выдохнула и повернулась к женщине: – Как ты уже достала своими нравоучениями! Как будто от этого что-то измениться! Платье уже не вернешь! – она наклонилась к Нэйн и медленно выдохнула ей в лицо. – Тебе понятно? Так что пошли уже!

– Нет! – Нэйн подняла руку, останавливая и так застывших в изумлении девушек. – Ты не выйдешь из дома в таком виде!

Лера закатила глаза.

– Ты останешься дома. – Продолжала Нэйн. – А если ослушаешься и явишься в таком виде, мне придется доложить о твоем поведении Барути! Не думаю, что тебе захочется испытать на себе все его угрозы!

– Ты не посмеешь оставить меня здесь одну! – Лера перешла на шипение, испугавшись перспективы.

– Посмею!

– Тогда я нажалуюсь старейшинам на тебя. Может я уже сейчас хочу выбрать себе мужа и родить маленького дикаря. И у меня, если что, все в порядке со здоровьем, пять лет ждать не придется!

Нэйн униженно побагровела и отвела взгляд:

– Это твое право! Иди! Но предупреждаю, Барути не кидает слов на ветер!

Лера заскрипела зубами, но остановилась.

Нэйн понадобилось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки, и она уже спокойно направилась к двери, приглашая следовать за собой немного растерянных девушек.

– Стой! – в голосе Леры засквозило отчаяние. – Я не хочу оставаться дома! Нэйн!

– В таком виде, – Нэйн обернулась уже в дверях. – Ты не выйдешь из дома.

– Но у меня нет второго платья! – Лера зло топнула ногой.

Женщина равнодушно дернула плечом: – У тебя есть обычное, повседневное без шитья.

– С таким успехом я лучше дома останусь!

– Вот и договорились.

– Чтоб тебе в аду гореть! – полетел в спину Нэйн уже истеричный голос Валерии. – Мы еще посмотрим кто кого! Будешь знать, как связываться с Петровыми!

Нэйн вышла на улицу и пропустила вперед вереницу белоснежных нимф. Пересчитав для успокоения их еще раз, она повела девушек вдоль цветущей ограды.

– Сегодня особенный день для всего нашего народа и мне даже немного грустно, что я уже никогда не смогу пережить его заново. – Голос Нэйн вновь стал ласковым, будто и не было недавнего конфликта.

Марина поравнялась рядом с женщиной: – А как прошло посвящение?

– Все прошло просто великолепно! Мужчины превзошли все ожидания. Да, да, зрелище было еще то! Только вот и работы было еще больше. Ну ничего, на следующий сезон вы сможете увидеть все своими глазами. А также помочь засолить свежее мясо. – Нэйн хитро заулыбалась. – Так что готовьтесь!

– Понятно, а еще я давно хотела спросить. Как отличить прошел парень посвящение или нет?

– Ну, это просто. У мужчин всегда с собой священный Изис, они носят его за спиной в специальном кожаном чехле. И только посвященные имеют право на такое оружие.

– Интересно, – Юля слегка дернула плечами. – Никогда не слышала ни о чем подобном.

– И что это за Изис такой? – в разговор включилась Даша. – Это стреляет или типа меч?

– Ни то, ни другое. Это особое оружие, и оно имеет свою предысторию, которую вам тоже нужно знать. Думаю, главный старейший сегодня расскажет вам историю Гахиджи, и у него получится гораздо лучше, чем у меня.

– Хм, Нэйн? – Даша немного задумалась. – А что если кому-то понравиться непосвященный? Что тогда? Неужели убийство быка настолько меняет мужчину?

– Меняет. И не только убийство быка. Как я уже говорила, юноши проходят несколько стадий отбора, и не все выставляются напоказ, как последний. Это очень строгий ритуал. Насколько я знаю, на большой земле тоже существуют ограничения для вступления в брак.

– Совершеннолетие?

– Да, и не только. Физически и особенно психически нездоровых людей тоже держат на контроле. А вот что касается непосвященных, не знаю, – Нэйн слегка пожала плечами. – Такого еще не было, но думаю, у старейшин есть какие-нибудь исключения. Я только не понимаю, зачем это вам. Новоиспеченные мужчины достаточно хороши, так что и говорить тут не о чем. Кстати, мы почти пришли.

Нэйн завернула в проулок и поторопила, растянувшихся по парам, девушек. День начинал клониться к вечеру и солнце уже не так припекало. Легкие, словно вата облака набежали на летнее голубое небо и скрыли последние солнечные лучи, напоенный цветочными ароматами ветерок затрепал белоснежные подолы и свободно спадающие волосы. Вдалеке показался главный дом. Елена шла рядом с Катериной и легко держала её под руку, тревожные мысли никак не хотели покидать её голову.

– Ты какая-то грустная в последнее время, – раздался приглушенный голос Катерины, и Елена вновь смешалась сомнениями.

– Да, нет, ничего страшного, – неуверенно ответила она.

– Э-э, нет, сестренка, – нахмурилась Катерина, – давай рассказывай, что тебе портит настроение?

– Понимаешь, – Елена легонько дернула плечами. – Меня просто тревожит и пугает наше положение, а все как я посмотрю, вполне довольны и счастливы. Но ведь это не нормально! Все это, – Елена развела руками и вновь понизила голос. – Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свое отношение.

Катерина кивнула: – Я понимаю и полностью с тобой согласна.

– Серьезно? – буркнула в ответ Елена, стараясь не показать обиды в голосе. – А мне показалось совсем наоборот.

Катерина мило улыбнулась и ткнула сестру в бок: – Так вот в чем проблема? Ты что не могла подойти и спросить меня прямо?

– Пойми! Я вовсе не хочу, чтобы ты страдала, но и радоваться всему этому не нормально!

– А я и не радуюсь! – Катерина вновь посмотрела на сестру. – Я просто хочу, чтобы за мной перестали наблюдать, по крайней мере, так пристально, как за тобой, Ниной или Лерой. Только так можно подобраться поближе к их секретам. Доверие, понимаешь ли, хрупкая штука.

– Серьезно!? – в глазах Елены вспыхнуло удивление. – А почему ты раньше мне ничего не сказала? Я как-то об этом и не подумала.

– Но ведь ты же сама сказала, что все, что мы пока можем сделать, это присматриваться и прислушиваться! Ты что забыла? Ну, тогда вечером, после собрания!

– Да, помню, помню. Просто я уже запуталась в своих же мыслях, но я так рада, что ты это сказала, я очень переживаю за тебя. – Елена облегченно вздохнула и наконец-то улыбнулась. – Я просто очень боюсь тебя потерять! Пообещай мне, что, если что-то измениться, ты мне сразу расскажешь.

– Не бойся сестренка, – Катерина ободряюще сжала Елену за локоть, – все будет хорошо! Вспомни, Нэйн сказала, что их старики никогда не врут! И заметь, она сказала это в присутствии всех. Так что перекантуемся здесь с тобой годик, выражая полный восторг, чтобы сильно к нам не цеплялись, а потом скажем, что нам не понравилось и спросим с того старика его обещание!

– Да, – дернулась Елена, порываясь остановиться, но Катерина вновь мягко направила сестру вперед, – но ведь он обещал только тебе.

– Да, – лукаво прищурилась Катерина, – но еще он обещал, что не разлучит меня с тобой! Так что у меня все продумано.

Елена облегченно заулыбалась, чувствуя, как с души свалился один из камней и вдруг вспомнила: – А помнишь, как Марта говорила, что тебе ничего нельзя обещать, а то ты потом «на горло наступишь, но вытребуешь свое». Кто бы знал, как нам это пригодиться!

– Да, – взгляд Катерины вдруг стал грустным. – Я скучаю по маме. Знать бы еще, что с ней все в порядке.

Елена настороженно покосилась на сестру: – Ты им не поверила?

– Не совсем. – Вздохнула Катерина. – Скорее, я заставляю себя им верить, но какая-то часть меня, упорно сопротивляется и не хочет принимать эту веру, вот и борюсь, а иначе можно просто сойти с ума.

Девушки подошли к широкому каменному крыльцу, и разговор пришлось прекратить. Огромный дом ярко горел большими окнами, смягчая раннюю угрюмость, а веселые звуки музыки, вырывающиеся из раскрытых окон, рассеивали раннюю враждебность. Девушки, во главе с Нэйн, зашли внутрь.

Глава 36

Широкий просторный холл главного дома дышал древностью и имел сильно запущенный вид. Высокий потолок украшала чудовищных размеров люстра, снабженная редкими электрическими лампочками и плохо просматриваемая лепнина. Гладкие стены были просто оштукатурены, а мраморный пол, покрытый когда-то рисунком, затерся от бесчисленного количества ног до непонятного грязного пятна. Каких-либо других предметов обстановки здесь не было. Впереди возвышалась широкая лестница с довольно изящными перилами из красного дерева, но и они были не в лучшем виде. Редкая сухая плесень уже начала подтачивать старые опоры. Нэйн поторопила девушек, не давая возможности, как следует осмотреться и повела вверх по лестнице. Огромный холл разносил эхо шагов и шелест приглушенной речи. Елена тяжело вздохнула и тоже шагнула на ступеньку. Недавние страхи вновь вернулись с удвоенной силой. Ей вдруг стало трудно дышать, но ноги упорно шли вслед за толпой. Она свернула в первый пролет и вдруг дернулась от ужаса, со стены на неё смотрела жуткая оскалившаяся морда, с тусклой лампочкой в зубах, выполняющая роль светильника. Елена с трудом задышала, вытирая о подол взмокшие руки и тихо чертыхнулась. «Они язычники» – упрямо твердила она себе – «у них сотни богов и как правило, в помеси с животными», но это не особо помогало. Она отошла подальше от стены и поторопилась за девушками. Громоздкие стены, ступени, перила из холодного черного камня давили со всех сторон, редкие светильники, оставляли густые тени в углах и проемах, застоявшийся воздух разносил редкий шёпот, рождая звуки из пустоты то за спиной, то над ухом. Елена то и дело тревожно озиралась по сторонам, пока Нэйн не подвела их к широкой массивной двери. Вся процессия остановилась, и женщина взволнованно постучала. Потянулись тревожные секунды ожидания. Девушки беспокойно зашушукались, кто-то нетерпеливо затоптался на месте, но вот двери распахнулись и два нарядно подпоясанных старика встали по обе стороны от проема. Нэйн коротко взмахнула подопечным рукой в знак двигаться за ней и шагнула на дорожку, бордового цвета. Небольшая комната, в которую вошли девушки, выглядела роскошно, по сравнению с холлом. Стены покрывали свежие шелковые драпировки в красно-золотую полоску. Ковры, шитые жемчугом, устилали пол. Тяжелые бордовые портьеры украшали окна. Изящная мебель, оббитая бархатом, была покрыта тонкими листочками настоящего золота. Слева располагался старинный камин, возле которого возвышались две статуи из черного мрамора. Преобладающие бордово-золотистые тона придавали комнате немного зловещий вид, но, тем не менее, дышащий роскошью и величием. Нэйн прошла вперед и припала на одно колено, свесив голову. Впереди на изящном кресле сидел сам старейший, а за его спиной стояли три помпезно разодетых старика. Девушки смиренно потупили глаза, и присели в легком полупоклоне, как научила их Нэйн. Женщина встала и, не отрывая глаз от пола заговорила:

– Да хранит вас всемогущий отец Старейший! Я очень старалась достойно справиться с возложенной на меня миссией и готова предоставить на ваш суд свои творения. Да оценит отец преданность помыслов моих…

Нэйн замолчала и, наконец оторвала глаза от пола. Воцарилась тишина.

– Да хранит тебя всемогущий отец наш. – Неторопливо прозвучал властный низкий голос, и опять повисла тишина.

Главный старейший с интересом обводил глазами вставших полукругом девушек. Его вялые губы едва заметно шевелились, будто он что-то нашептывал или пытался усмирить неожиданно свалившийся тик, но стоящие за спиной Гахиджи постоянно легонько кивали. Пристальные живые глаза словно ощупывали стоявших перед ним невест, а низкие кустистые брови съехались у переносицы. В целом из всех кого девушкам довелось увидеть, старейший единственный выглядел действительно старым. От него не сквозило добротой и благородством, но зато он покорял своей величественностью. Елена подняла глаза к потолку и шокировано распахнула глаза. Сквозь золотую гладкую поверхность проступали десятки гипсовых лиц, застывших в предсмертных муках. Словно жидкое золото, топившее грешную массу. Елена судорожно сглотнула и отвела глаза, настолько до жути реалистичной была лепнина.

Старейший сухо кашлянул и слегка махнул вперед ладонью, после чего Нэйн сразу обратилась к стоящей с краю девушке:

– Марина, подойди к старейшему!

Девушка испуганно посмотрела на Нэйн, но та только подтолкнула её вперед, и Марина, осторожно ступая по дорожке, приблизилась к старейшему. Она слегка поклонилась и несмело подняла глаза.

– Марина… – со смаком проговорил старейший. – Ты очень красива, Марина, – голос старейшего звучал устало, но зато глаза смотрели пристально, почти не мигая. – Мы очень рады, что ты почтила нас своим присутствием! Как тебе живется, дитя мое? Всем ли ты довольна?

– Да! – благоговейно выдохнула девушка. – Спасибо…

– Очень хорошо, – кивнул старейший. – Тогда добро пожаловать в славный Анхар, Марина! Надеюсь, ты не задержишься в выборе мужа. Мы все на это надеемся. Я принимаю тебя в наши ряды как невесту. Можешь идти.

Марина еще раз поклонилась и вернулась к Нэйн. Следующей к старейшему вышла Юля, обменявшись тем же диалогом, она уступила место Даше. Катерина прошла так же гладко, и Елена после недавнего разговора с сестрой изобразила саму покорность. Нэйн явно с облегчением вздохнула. Само знакомство пролетело очень быстро. Всего-то, не считая Леры, двенадцать юных дев. Седовласый старик пристально рассматривал каждую из девушек, заглядывая, казалось в самую душу, но пока все выглядело спокойно, без каких-либо претензий и вскоре процесс знакомства подошел к концу. Старейший встал и девушки присели в легком реверансе. Он обвел взглядом присутствующих и начал говорить своим хорошо поставленным голосом:

– Сегодня в Анхаре большой день! Двадцать сильнейших представителей Гахиджи вступили в ряды настоящих мужчин-воинов. Это очень большое число по сравнению с прошлым сезоном! Я очень рад этому, юные девы! И надеюсь, что вы сможете составить им достойные пары! Сегодняшний праздник специально для них… – Старейший еще раз посмотрел на девушек и обратился к Нэйн: – Двенадцать? А где еще одна дева?

Женщина смущенно заморгала: – Простите, но она еще не готова.

– Все так плохо? – взгляд старейшего, сверливший из-под кустистых бровей казался тяжелым.

– Боюсь, что да. – Нэйн смущенно опустила глаза.

– Ну, что ж, будем надеяться, что в скором времени её тоже представят мне. А пока желаю всем вам хорошо повеселиться. Я присоединюсь к вам за обедом. – Старейший вновь махнул рукой и из-за кресла вышли старцы, приглашая дев последовать за ними.

Вся процессия вновь спустилась на первый этаж, и старцы распахнули двойные резные двери. Музыка тут же смолкла. Огромный зал, расположенный на первом этаже не меньше ослеплял своей роскошью. Девушки даже немного растерялись. Высокие, покрытые искусной лепниной, потолки украшали многоярусные хрустальные люстры. Их такой привычный яркий электрический свет мягко освещал обширную залу. По краям помещения стояли удобные элегантные диванчики. Стены украшали старинные зеркала. Вдалеке на небольшом подобии сцены играл настоящий живой оркестр, а у стены тянулся роскошный бар. А еще зал был полон молодыми мужчинами. Они стояли везде: у оркестра – весело смеясь и пританцовывая, у баар – неспешно попивая вино и споря о чем-то своем, на диванах – свободно раскинувшись и ведя негромкую беседу. Их довольно просторная и в то же время праздничная одежда, состоящая из свободных белых рубашек и черных брюк, украшали миниатюрные круглые рюкзаки, сделанные из грубо выделанной кожи. Всех молодых мужчин объединял высокий рост, широкие плечи, окаймлённые бугристой мышечной массой, узкие бедра и длинные мускулистые ноги. Девушки замерли, с интересом рассматривая вдруг резко замолчавших и вскочивших на ноги мужчин. После секундного замешательства молодые Гахиджи тут же припали на одно колено в идеально симметричном порядке и склонили головы. Они тут же забили себя по ключице, являя особую синхронность, словно отрепетированную годами, и произнесли приветствие, не сбиваясь в ответе ни на тон. Старцы благосклонно ответили, пряча лукавый смех в глазах, видимо сами еще хорошо помнили чувства первого знакомства с женщинами и покинули зал.

– Прямо 33 богатыря! – тихо прошептала Марина, в её голосе явно сквозило восхищение.

Женщина повела девушек в зал. Юные невесты заинтересовано поглядывали на Гахиджи, теряясь от столь пристальных взглядов и испытывая легкий шок. Елена обвела взглядом мужчин и нахмурилась. Нэйн оказалась права и Гахиджи действительно отличались потрясающей красотой. Многие из них были метисами, с абсолютно разными разрезами глаз, строением носа и высотой скул. Если не брать в расчет их идеально сложенные тела, то никакого сходства между ними не было. Абсолютное смешение разных национальностей и рас. Даже сложно перечислить каких. Но чтобы такой результат! Будто показ самых красивых мужчин года!!! Они стояли и без стеснения разглядывали смущавшихся девушек, демонстрируя свои идеально белоснежные зубы. Елена посмотрела на Катерину, но она лишь равнодушно дернула плечом и принялась разглядывать потолочный рисунок. Елену это не сильно приободрило. Слишком хорошо она знала противоречивый характер сестры. Она помнила, как дома, Катерина могла с легкостью подойти к невзрачному прыщавому подростку и приободрить, шепнув, что тот очень симпатичный, но чем достойней и красивей появлялся мужчина, тем более гордо и независимо она себя вела. Вот и сейчас её якобы равнодушие только насторожило Елену. Как только старцы скрылись за дверями, оркестр заиграл вновь, но уже более спокойную музыку. В зал начали прибывать и другие, уже более зрелые мужчины. Елена заметила в другом конце зала Амизи, держащую под руку своего мужа. К Нэйн тоже подошел, её Садики и увлек танцем. Девушки в нерешительности продолжали топтаться на месте. Только Юля с Мариной присели на мягкий диванчик.

Катерина потянула сестру в сторону бара.

– Как тебе это нравится? – заворчала она. – Нас привели в подарок бурлящему гормонами потомству. Хоть и стоит признать, довольно удачному.

Елена медленно пожала плечами, продолжая двигаться в сторону бара: – Да и это еще больше меня удивляет.

– В смысле? – не поняла Катерина.

Елена остановилась и серьезно посмотрела на сестру: – Подумай сама, мы пленницы в забытом богом месте, откуда нет выхода. Они красавцы и при этом очень благородны. Нас держат как принцесс и всячески угождают, так в чем подвох? И вообще к чему столько сложностей? Если им просто нужно потомство, то к чему весь этот шик?

Катерина равнодушно хмыкнула: – Я думаю, ты сильно все драматизируешь. Просто парням захотелось поиграть в любовь или может они действительно такие добрые и отзывчивые. – Катерина вопросительно посмотрела на сестру, но Елена только отрицательно покачала головой.

– Не знаю Катерина, что-то здесь не так.

– Ты просто пессимистка! – Катерина махнула рукой в сторону наставниц. – Посмотри на Нэйн или Амизи. Они здесь уже очень долго и похоже вполне счастливы.

– Возможно, – Елена украдкой взглянула на женщин. – Но почему-то мое шестое чувство вопит от ужаса, а я никак не могу понять, в чем дело…

Обогнув последнюю танцующую пару, девушки подошли к бару, и присели за отполированную до зеркального блеска барную стойку. К ним тут же подошел прислуживающий Иаби: – Да хранит вас всемогущий отец наш. – Сдержано произнес юноша и выставил два пустых стакана. – Хотите чего ни будь выпить?

Катерина равнодушно дернула плечом: – А что ты можешь предложить?

– Ну… – потянул юноша. – У меня есть вино, апельсиновый и яблочный сок, молоко и просто вода. Еще я могу заварить зеленый чай или сварить кофе.

Катерина звонко рассмеялась, заставляя Елену улыбнуться.

– Я сказал что-то смешное? – Иаби явно растерялся.

– Нет, нет. Извини. – Катерина снова прыснула, с трудом выдавливая слова. – Просто я представила твое меню в нашем местном баре. – Она продолжала смеяться, вытирая набежавшие слезы. – Стоит такой крутой мачо и выбирает между молочком и чаем. – На этот раз Елена тоже рассмеялась.

Иаби нахмурился: – Я, конечно, хорошо знаю русский язык, но тебя не понимаю.

Словно отозвавшись на это веселье, к девушкам подошел красивый светловолосый Гахиджи. Он встал рядом с Катериной и добродушно улыбнулся: – Могу я вас чем-нибудь угостить? – прозвучал его низкий грудной голос.

– Ага! – Катерина вновь взорвалась смехом. – Молочком! Какой процент жирности можете предложить?

– А что такого смешного в молоке? – удивился мужчина. – Оно очень полезное.

– Ладно, – Катерина вновь вытерла глаза и искоса посмотрела на мужчину. – Иаби, дай мне просто воды или нет, лучше сок, яблочный.

– А тебе Елена?

– Мне давай тоже самое.

Мужчина продолжал рассматривать девушек и дружелюбно улыбаться:

– Меня зовут Озахар. Катерина, не хотела бы ты потанцевать со мной?

Девушка повернулась и оценивающе осмотрела Озахара. Высокий, идеально сложенный, со светлыми волнистыми волосами, собранными в короткий хвост, и пронзительными светло-голубыми глазами, он выражал собой смесь мощной силы и умиротворения. Катерина замялась и взглянув украдкой на Елену вновь обратилась к Гахиджи.

– Потанцевать, значит?

– Да!

Катерина оглядела зал и заметив неуклюже вальсирующие пары нахмурилась: – Не уверена, что смогу.

– Я научу! – тут же живо отозвался кавалер. – Тебе понравиться танцевать!

– Я и так умею, – фыркнула Катерина. – Только не вальс и не под такую музыку.

– А что тогда ты танцуешь?

– Ну, как бы тебе объяснить. – Замялась Катерина. – В общем, ты не поймешь. Ты когда-нибудь слушал ди-джеев, ремиксы, кислоту?

– Нет.

– Так я и думала. Ну, ладно. – Катерина опять посмотрела на танцующие пары. – Вальс, так вальс. Пойдем, попробуем.

Озахар изящно взял Катерину за руку и повел в центр вальсирующих пар. Елена осталась один на один с Иаби.

– Вот твой сок. – Юноша поставил на барную стойку высокий запотевший стакан и принялся перебирать посуду.

– Спасибо, – Елена настороженно проводила взглядом сестру и вернулась к своему стакану, сосредоточенно разглядывая янтарную жидкость. «Как же я могла так влипнуть» – погрузилась она в свои мысли – «Почему так случилось? Все это похоже на какой-то дурной сон. И как такое может быть, что никогда не рождаются женщины, разве так бывает? Почему мне страшно? Я никак не могу отвлечься хоть на какое-то время, но ведь пока не случилось ничего плохого, помимо жуткой лепнины в апартаментах старейшего. Ну и что, наверное, глупо бы выглядели цветочки и херувимчики у главного правителя. А мужчины? Они такие красивые и обходительные, можно конечно предположить, что все это только притворство, но ведь есть еще женщины, которые здесь уже долго и они вполне счастливы. Так что же здесь не так? Что меня пугает?» – Елена подняла глаза и посмотрела на Иаби. – «Тихий, скромный и ненавязчивый, почему-то он мне даже нравиться, несмотря на то, что он из местных. Интересно, сколько ему лет? 13 или 14?» – Неожиданно рядом зазвучал бархатный голос, вырывая Елену из плена мыслей.

– Прекрасная Елена, не желаете ли потанцевать?

Елена повернула голову и посмотрела на высокого стройного мужчину: – Нет, спасибо. Я не люблю танцевать.

Гахиджи ласково улыбнулся: – Меня зовут Шики.

– Очень приятно. – Коротко бросила Елена, чувствуя себя неуютно рядом с ним.

– Тогда может, просто прогуляемся? – продолжал улыбаться Шики.

– Нет. – Елена хмуро посмотрела на мужчину. – Извини, но мне хотелось бы побыть одной.

Гахиджи перестал улыбаться и серьезно посмотрел на Елену. Через минуту он отошел.

–«Дурацкая ситуация»– продолжала думать Елена – «Все эти Гахиджи, и весь этот остров. Вот бы сейчас просто проснуться и понять, что это просто кошмарный сон» – она непроизвольно вздрогнула и тут же услышала красивый голос.

– Вам холодно? Могу я угостить вас горячим чаем?

Елена обернулась и увидела очередного красавца.

– Я Рашиди!

Елена тяжело вздохнула и тоже отказала в танце, но сосредоточиться на своих мыслях не смогла. Бесконечный поток из кавалеров потянулся к ней. Видимо каждый надеялся на свою исключительность. Елена продолжала всем отказывать, стараясь не выдать своего раздражения, но, тем не менее, отвечать твердо. Постепенно поток иссяк. Она облегченно вздохнула и перевела взгляд на Иаби. Смуглый кареглазый юноша тихо стоял в стороне, натирая по очереди то барную стойку, то и так безупречные стаканы. Его лицо оставалось серьезным, но в глазах притаилась улыбка. Похоже ситуация с потерпевшими фиаско кавалерами его забавляла. Он изредка бросал на Елену косые взгляды, но заговорить даже не пытался.

– Иаби. – Елена заговорила первой, сама не понимая почему. Видимо то, что Иаби единственный, кто не навязывал ей свое общество, и заинтересовало её. Юноша бросил на Елену неуверенный взгляд.

– Еще сока? – тут же услужливо предложил он.

– Нет, нет. Я хотела спросить… а сколько лет этому дому?

Иаби недоверчиво посмотрел на Елену, хотя в глазах светилось любопытство. Он будто вел какую-то внутреннюю борьбу, разрываясь между желанием познакомиться или сбежать куда подальше, от незнакомого существа. Елена прекрасно видела эти терзания, и это только подогрело её интерес.

– Дому… – неуверенно начал Иаби и Елена слегка дернула губами в улыбке, радуясь, что любопытство оказалось сильнее. – Дому около трех сот лет.

Елена удивленно вскинула брови и непроизвольно выдохнула : – Ах! – а Иаби вдруг снисходительно улыбнулся, довольный произведенным эффектом.

– Неужели триста? – вскликнула Елена, несколько преувеличивая удивление. Она прекрасно заметила, как возгордился Иаби, а ей очень хотелось его разговорить.

Юноша опять улыбнулся, обнажая белоснежные ровные зубы, а на его еще по мальчишечьи пухловатых щеках появились маленькие ямочки:

– Да именно так. Наш род очень древний, по сравнению с вашими отцами, мы! – он сделал сильное ударение на мы. – Действительно бережно относимся к своей культуре.

Елену немного покоробило от такой самоуверенности, но она решила пропустить его слова мимо ушей. Она понимала, Иаби действительно верил в то, что говорил, но Елена больше склонялась к мысли, что все это только по незнанию. Парню просто задурили голову, а составить свое собственное мнение у него просто не было возможности. К тому же он смотрел на Елену, ожидая ответа с такой искренностью, будто только что открыл ей настоящую истину, а спорить ей совсем не хотелось. Единственное чего хотелось Елене, так это разговорить юношу. Она неловко улыбнулась и отставила пустой стакан.

– Это хорошо, что вы так преданны своим убеждением. К тому же я видела уже много по настоящему ценных вещей, сохранившихся в идеальном состоянии.

– Конечно! – Иаби гордо вскинул голову. – Гахиджи – это не какие-нибудь там неверные!

– Неверные? – Елена удивленно приподняла бровь.

– Ой. – Иаби смущенно забегал глазами. – Извини, я не хотел тебя обидеть! – Он испуганно посмотрел на Елену, ожидая как минимум истерики и еще быстрее затараторил. – Просто я забыл наставления учителя моего, извини, я совсем ничего не имел против вашего отца, я верю, что он тоже не лишен благоразумия…

– Эй– эй– эй! – перебила его тут же Елена. – Что с тобой, успокойся!

Иаби удивленно замолчал и застыл своими карими глазами. Елена, словно психотерапевт, немного неуверенно улыбнулась и провела рукой перед глазами: – Я совсем не в обиде, если ты не заметил, о кей? Мне просто стало интересно узнать, что ты имел в виду под словом «неверные»?

Иаби недоверчиво проследил за движениями Елены и тихо переспросил: – Ты не в обиде?

– Нет, совсем нет. Если только ты не объяснишь мне, что это за неверные?

– Хм. – Иаби растерянно схватился за стаканы и вновь начал натирать их куском грубой ткани. – Давай не будем об этом?

– Иаби… – Елена глубоко вздохнула. – Я обещаю, что не буду устраивать истерику или кричать и спорить. Мне просто интересно узнать. – Елена заметила легкий заинтересованный взгляд Иаби и ободряюще улыбнулась. – Расскажи мне.

Иаби тяжело вздохнул и отвернулся от Елены, начиная полировать стойку. Он продолжал молчать и Елена опять почувствовала нетерпение. Весь вид этого юноши вызывал в ней какие-то схожие с материнскими чувства, а может и не с материнскими, просто она не знала, как это квалифицировать. Ей просто хотелось с ним поговорить. Еще тогда, увидев его в доме невест, она непроизвольно испытала к нему симпатию, которую не могла объяснить. Просто так сложилась её жизнь, что она никогда не влюблялась, у неё не было близких подруг, кроме Катерины, и она никогда никому не доверялась. Елена опять погрузилась в свои мысли. Марта всегда говорила, что Елена хорошо разбирается в людях в отличие от Катерины, но Елена могла бы с этим поспорить, хотя никогда не спорила. Она не то что умела разбираться в людях, она просто была слишком рациональной и не подвластной эмоциям. Она чистила зубы два раза в день, всегда заправляла постель и мыла после еды тарелки. Она не говорила посторонним о своих проблемах, но всегда готова была выслушать и дать совет. Конечно, за ней ухаживали юноши, но она видела их подростковые проблемы и со временем становилась скорее рубашкой для плача, чем любимой девушкой. Она заводила подруг, но ей были не интересны их эмоциональные всплески, потому что не были близки, хотя к ней тянулись за поддержкой и вообще, она давно привыкла к своему равнодушию. Она никогда не думала о своей будущей семье и не представляла, каким будет её муж, но и не отрицала, что когда-нибудь этот момент придет и сейчас точно также, ей было в новинку то чувство, что ей хотелось поговорить с этим юношей. Он нравился ей, и хотелось говорить с ним, несмотря на то, что он был ребенком по сравнению с ней. Это дикое желание утешить, помочь, наставить, объяснить, пугало и приносило удовольствие между тем. И поэтому, Елена терялась. Она не знала, что сказать. Обычно за помощью к ней приходили сами, а тут чужой замкнутый мальчик и дикое желание говорить с ним.

– Ой! – Из мыслей Елену выдернула Катерина, плюхнувшаяся на соседний стул. Она весело рассмеялась и смахнула со лба взмокшую от пота челку. – Иаби еще раз привет! Дай мне чего-нибудь попить!

– Да хранит вас всемогущий отец наш! – сдержанно ответил Иаби и поставил перед Катериной стакан сока.

– Ой! – скривилась Катерина. – А нельзя ответить просто «Привет»!

– Не знаю, – Иаби дернул плечом. – Мы так говорим, но если тебе не нравиться, можешь говорить мне просто «Привет». Я – не против.

– Ты просто душка, – съехидничала Катерина.

Иаби засмущался: – Это не правильно.

– Что?

– Женщины не должны делать мужчинам комплименты, это делает их женоподобными.

– Серьезно? – Катерина недоверчиво скривилась и хмыкнула.

– Да. Может, вы хотите выпить чего-нибудь покрепче? – Иаби взял со стола два чистых стакана и поставил их на стойку.

К бару подошел темноволосый метис, представившись Гьяси, и пригласил Елену танцевать. Но она опять вежливо отказалась, сославшись на головную боль, и тогда он увлек Катерину. Иаби уже с улыбкой наблюдал за Еленой и когда Гахиджи с Катериной удалились, заговорил первым:

– Почему ты не танцуешь?

Елена мотнула головой и тяжело вздохнула: – Не хочу. – Но Иаби не отставал.

– Тебе никто не понравился?

– Дело не в этом. – Елена хмуро поджала губы, думая над ответом. Не могла же она сказать Иаби, что боится Гахиджи и поэтому солгала. – Просто у меня правда болит голова.

Иаби внимательно оглядел девушку: – Ты не умеешь говорить неправду.

Елена удивленно улыбнулась: – А ты проницателен.

Но Иаби эти слова не понравились: – Опять? – немного обиженно буркнул юноша.

– Не волнуйся, это не комплимент, а констатация факта.

К Елене опять подошел Гахиджи, но она проигнорировала его, как и остальных. Ей нравилось сидеть за баром и разговаривать с Иаби, тем более что юноша стал спокойнее и общительнее.

– Хочешь еще чего-нибудь? – заговорил Иаби, когда от них отошел очередной кавалер. Он небрежно махнул на пустой стакан и улыбнулся.

– Нет, спасибо. – Усмехнулась Елена. У неё складывалось впечатление, что Иаби испытывает гордость от того что Елена предпочла его общество другим мужчинам. – Здесь очень душно. Как думаешь, я могу выйти на улицу, освежиться?

Иаби в ужасе округлил глаза: – Что ты! Тебя не отпустят одну. Только в сопровождении.

Елена вмиг погрустнела: – Что, прямо как в тюрьме?

Но Иаби удивленно замахал головой: – Что ты! Это только ради твоего же благополучия.

– Ну, что может случиться, если я постою пять минут на крыльце.

– А вдруг ты захочешь прогуляться? Ночь очень теплая. А потом потеряешься или испугаешься чего-нибудь. Местность то для тебя незнакомая. Попроси любого из мужчин сопроводить тебя, никто не откажет, а даже наоборот.

– Ладно, – Елена глубоко вздохнула, но осталась сидеть на месте.

Иаби вновь принялся за стаканы, поглядывая на Елену. Казалось, он не может просидеть без дела и минуты: – А почему еще одна девушка не пришла?

– Лера? – апатично отозвалась Елена все еще раздосадованная невозможностью сбежать с этого бала. – Просто она слишком самоуверенная и опять поругалась с Нэйн.

– Она злая… – тихо отозвался Иаби.

– Кто? Нэйн?

– Да, нет же, Лера. – Иаби заулыбался. – А Нэйн хорошая, она ласковая.

– Да, есть такое. – Вздохнула Елена. – А сколько тебе лет Иаби?

Юноша нахмурился, и у Елены сложилось впечатление, что его обеспокоил такой простой вопрос. Он помолчал немного, а затем ответил вопросом на вопрос: – А зачем тебе?

Елена пожала плечами: – Просто интересно.

Иаби опять замкнулся, и Елена уже пожалела, что спросила, хотя не понимала, что такого страшного в этом простом вопросе. Она молча наблюдала за Иаби и терялась в догадках. Иаби был очень красивым подростком, хорошо сложенным и, судя по всему еще и послушным ребенком, но, несмотря на это он выглядел каким-то запуганным и одиноким. Это было заметно даже по его испуганным взглядам, которые он бросал в зал после каждой своей речи с Еленой. Как будто его могли за это наказать или же он просто сам побаивался говорить с девушкой.

– У нас считаются года только после посвящения, – вдруг неуверенно зазвучал его голос. – А до этого все мальчишки и не важно, сколько это длиться.

Елена воспряла духом: – А ты еще не прошел посвящение?

Иаби опять нахмурился: – Нет. И вряд ли когда пройду.

– Почему ты так говоришь? – удивилась Елена, искренне стараясь разобраться в устоях островитян.

– Давай не будем об этом? Ладно? – Иаби рассеянно скомкал полотенце и начал по второму кругу натирать барную стойку. – Я просто очень расстраиваюсь после таких разговоров.

– Хорошо, – Елена наигранно равнодушно дернула плечами. – Давай забудем.

– Скоро будет обед. – Иаби поспешил сменить тему разговора. – Так что тебе все равно нужно выбрать сопровождающего. Не хочешь пока присмотреться?

– Я пойду с Катериной.

Иаби тихо хохотнул, блеснув темно карими глазами: – Боюсь, ей будет не до тебя!

Елена обернулась и посмотрела в зал. Катерина сменила уже пятого партнера, а предыдущие четыре продолжали топтаться рядом, ловя каждое её слово и движение. «Да, как это на нее похоже».

– А ты пойдешь на обед? – продолжая смотреть на Катерину, Елена обратилась к юноше.

– Нет, мне нужно следить за баром. А так бы я с радостью сопроводил тебя.

Елена резко обернулась, заметив блеск в глазах юноши, и тут же постаралась исправиться: – Ты только ничего не подумай, ну, то есть я хотела сказать…

– Я все понимаю, не волнуйся. – Иаби дружелюбно улыбнулся. – Понятно, что в женихи я тебе не гожусь, я же не посвящен.

Елена заулыбалась: – Знаешь, но мы могли бы просто подружиться, это было бы здорово!

Иаби засмущался: – Не думаю, что такое возможно. Разнополые не могут просто дружить.

– Иаби! – Елена искренне возмутилась. – Что за глупости? Дружить могут все, кто этого желают.

– Боюсь, что мои отцы этого не одобрят. Хотя если им не говорить…

Елена хитро улыбнулась: – Значит, друзья?

– Друзья. – Скромно улыбнулся Иаби, демонстрируя аккуратные ямочки. Он налил еще два стакана сока и поднял свой, заговорчески тихо произнося тост:

– За дружбу!

Елена рассмеялась, осторожно чокнувшись стаканами: – Знаешь, некоторые вещи во всех цивилизациях неизменны.

Их беседу прервал громкий гонг, призывающий к обеду, и Елена встала с высокого барного стула:

– Увидимся после обеда! – Иаби легко взмахнул рукой. – Постарайся настроиться на танцы, а то так и просидишь весь вечер за баром.

– Хорошо, постараюсь, – улыбнулась Елена.

Глава 37

Елена отошла всего на два шага от бара, а к ней уже подошел красавец – брюнет.

– Елена, позволь сопроводить тебя на обед? – прозвучал его низкий голос.

Она бегло взглянула на кавалера: – Да, конечно. – И взяла мужчину под руку. Жуткое чувство отчаяния тут же накатило изнутри, и Елена рефлекторно отдернула руку.

– В чем дело? – изумленно спросил Гахиджи, обволакивая Елену нежным взглядом. Он сразу остановился и теперь ждал ответа.

Елена испуганно сжала зубы, не зная, как объяснить свое поведение и от страха, у неё на глаза набежали слезы. Гахиджи заметил резко увлажнившиеся глаза и взгляд его потеплел: – Не бойся меня, прекрасная Елена! Я не сделаю тебе ничего плохого! Ты просто растеряна, да?

Елена утвердительно кивнула головой, радуясь, что Гахиджи ответил за неё, но когда он вновь предложил ей руку, отказалась. Они вновь направились в сторону обеденного зала. Гахиджи просто шел рядом и постепенно Елена успокоилась.

– Меня зовут Бомани. – Голос мужчины звучал необыкновенно бархатно и Елена непроизвольно напряглась.

– Очень приятно. – Елена оглядела идущих по парам Гахиджи. Боже, как же они все были красивы. Бедные девушки. Любая из них запросто сможет влюбиться в любого из них, настолько каждый из них был прекрасен. Вот только удастся ли устоять Катерине? Все эти мужчины просто притягивали своим обаянием, остроумием и бешеным магнетизмом. В воздухе казалось, уже били электрические разряды.

– Елена, почему ты такая грустная? Тебе не нравиться здесь? – Бомани ненавязчиво старался разговорить девушку, чтобы пробиться сквозь стену отчуждения. – Если хочешь, то после обеда я покажу тебе сад, там очень красиво, особенно ночью, когда загораются фонари.

– Нет, спасибо. Может, как-нибудь в другой раз…

Бомани замолчал и с таким вот редким диалогом они прошли в соседнюю залу, где стояли обильно накрытые широкие столы. Елена прошла вслед за сияющей Мариной в сопровождении троих мужчин, и села оказавшись между Акилом и Бомани. Катерина оказалась слишком далеко, чтобы можно было разговаривать, но зато Елена могла свободно за ней наблюдать. Сестра сидела рядом с Озахаром и незнакомым Елене мужчиной. Она весело смеялась и явно наслаждалась сложившейся обстановкой. Елена занервничала.

Когда все расселись за столы, во главу вышли старейшие и после произнесения молитвы обед начался. Бомани на пару с Акилом старались всячески угодить Елене, наполняя её широкое блюдо различными деликатесами. Акил блистал остроумием, заставляя смеяться всех в ближайшем окружении, но только Елена казалась безучастной, выдавливая из себя редкую улыбку. И дело было совсем не в шутках, они действительно были смешными. Просто она боялась. Шестое чувство продолжало вопить от ужаса, и она не понимала, как другие этого не чувствуют. Народ явно веселился, поглощая изысканные закуски и налегая на крепкое вино. Катерина увлеченно слушала сидящего рядом Озахара и медленно попивала прозрачный сок. Марина и Юля уплетали запеченных крабов и обильно запивали крепким вином, отчего их лица окрасил пунцовый румянец. Лиза с Миленой уже влюбленно висли на своих спутниках, и даже Нина довольно увлеченно спорила с одним из мужчин. В зале царил громкий гул.

– Ты ничего не ешь. – Бархатный голос Бомани оторвал Елену от наблюдений. – Тебе не нравиться еда?

– Нет, нет, все очень вкусно, просто я не голодна. – Елена мельком взглянула в большие миндалевидные глаза, смотрящие слишком страстно, и поспешила отвернуться.

– Может вина?

– Нет, не надо, просто здесь слишком жарко. – И для большей достоверности Елена принялась обмахиваться салфеткой.

– Мы можем пообедать в саду, хочешь? Там есть чудесная беседка около небольшого пруда. Я только скажу, и нам накроют там стол.

Елена раздраженно выдохнула.

– Слушай Бомани, не надо!

– Чего не надо? – удивился Гахиджи.

Елене пришлось посмотреть на парня, иначе было неудобно, вести диалог отвернувшись. Большие зеленые глаза тут же впились в девичье лицо.

– Не надо всего этого. – Елена немного помолчала, нервно покусывая губы, Бомани продолжал ждать её объяснений. – Не выйдет у нас ничего, понимаешь?

– Почему? – мужчина говорил медленно и нежно, обволакивая её полным страсти взглядом. – Я тебе не симпатичен?

– Давай закроем эту тему? Я не хочу обсуждать мои впечатления. – Елена снова отвернулась.

– Хорошо. Но скажи…. У меня вообще нет ни одного шанса? Может нам просто стоит получше узнать друг друга?

– Ну, пожалуйста, перестань меня донимать.

Бомани обиженно замолчал, и Елена вновь занялась изучением девушек, но стоило только поднять глаза, она встретила осуждающий взгляд Катерины. Елена закатила глаза, мол, помню, помню: «надо отвести пристальное внимание со стороны Нэйн и выглядеть покладисто, чтобы они поскорее отстали. Выглядеть счастливой и тянуть время. Но чтобы целый год? Вероятно, Катерина боится, что если они не сделают вид, «что клюнули на эти ухаживания», старейшие придумают что-нибудь посложнее. Елена вновь покосилась на Бомани. «Но как же он хорош! Просто до не нормальности! Обычные люди не могут быть такими идеальными. Ни лишней родинки, ни морщинки, ни пятнышка, даже волосы лежат идеально, ни одной непослушной волосинки торчащей в другую сторону» Но почему-то эта красота не притягивала Елену. Все мужчины, сидящие в зале, казались какими-то искусственными. Никто из них ни разу не причмокнул, не кашлянул, ни почесался. И Елена еще раз задалась вопросом, замечают ли это другие? Бомани аккуратно разрезал сочное мясо на маленькие кусочки и не спеша пережевывал, его лицо не выражало ни каких чувств и это тоже казалось странным. Наконец он заметил, что Елена поглядывает на него и широко улыбнулся. Его лицо тут же просветлело, а глаза довольно заблестели. Елена нахмурилась.

– Хочешь, покладу тебе немного? – Бомани махнул на тарелку с мясом. – Очень вкусно.

– Я знаю, я пробовала.

– Да, – мужчина вздохнул. – Ты не очень-то разговорчива.

Елена равнодушно пожала плечами, но её ответ перебил стук вилкой по бокалу, исходящий от старейшин.

– Минуту внимания, молодежь! Камбизэт хочет рассказать нашим гостьям об острове и его необыкновенной истории!

– Кто это Камбизэт? – не оборачиваясь, спросила Елена у Бомани.

– Это наш главный старейший! – мужчина улыбнулся. – Как видишь и у них есть имена.

Елена быстро глянула на спутника, оценивая шутку, и вновь сосредоточилась на говорившем старике.

– Я хочу, чтобы юные леди услышали нашу историю! – старейший обвел взглядом мгновенно притихших девушек. – Возможно, тогда они смогут лучше понять нас. – Камбизэт сделал паузу и заговорил вновь, глубоким, хорошо поставленным голосом, выдающим в нем отличного рассказчика. – Когда-то давным-давно, около четырех-пяти столетий назад, наш остров мирно сосуществовал с другими землями. Мы не знали ни о войнах, ни о болезнях, ни о других существующих материках. Наше поселение просто жило, создавая свою собственную культуру и потихоньку осваивая свои земли. Но ближе к концу 16 века, Западная Европа стала смотреть на нашу и соседнюю территорию, как на источник больших богатств. И к нам потянулись переселенцы, особенно массовым с каждым годом становился приток английских колонистов. Тысячи "беспокойных" бедняков, среди которых было много молодежи, не получившей никакого ремесла, а также пригодные к труду преступники высылались властями в колонии. Они искали золото. До тех пор, пока колонистов было мало, и их поселения располагались на побережье, мы относились к ним дружелюбно. Именно Гахиджи научили пришельцев расчищать леса и делать землю пригодной для обработки. Мы же научили их сеять маис и табак, горох и бобы, тыкву и кабачки, дыню и огурцы; готовить кленовый сахар. Использовать рыбьи головы в качестве удобрения; охотиться на диких животных; делать челны из берёзовой коры (без этих челнов колонистам никогда бы не удалось проникнуть в дикие чащи); печь съедобных моллюсков на взморье. Одним словом, мы научили европейцев, как жить в Новом Свете, а те отплатили тем, что начали отбирать у нас эти земли. Колонисты стали захватывать леса, в которых мы, не имевшие домашнего скота, охотились. Свои действия они пытались оправдать религией. Они говорили: "Земля… это поместье, дарованное Богом человеку. Но большая часть ее заселена и беззаконно узурпирована дикими животными и неразумными существами или грубыми дикарями, которые по причине своего безбожного невежества и богохульственного идолопоклонства хуже самых диких зверей и свирепых животных".

Нас все больше стесняли и лишали естественной пищи и вскоре, когда колонисты нашли на нашей земле алмазы, мы поняли, что можем потерять эти земли в любой момент. Обнаружение ценных минералов грозило прибытием новых колонистов, и мы ничего не могли с этим поделать. Тогда наш самый главный старейший ушел в горы и начал молиться. Он не ел и не пил тридцать лун и только горячая вера, и страх за свой народ помогали удерживаться ему от верной смерти. Через тридцать лун он вернулся. Старейший никому ничего не сказал, он ушел в свою келью и продолжал чего-то ждать. Он ни с кем не разговаривал, а только хмурился и снова, и снова вглядывался в горизонт уходящей дороги. Гахиджи думали, что это конец и старейший ждет появления новых колонистов. Народ уже сходил с ума от неизвестности и переживаний, когда в поселение пришла Она! Хрупкая и тонкая, с белоснежными волосами и светло-медовыми глазами. Она шла по дороге, не обращая внимания на любопытно взирающих людей и только длинные, словно седые волосы, развевались за её гордо расправленными плечами. Её звали Далия. Сам старейший вышел встретить её и проводить в свою келью. Он, конечно, не ожидал, что на помощь придет хрупкая женщина, но и не смел осуждать выбор богов. Они проговорили много часов, сидя в маленькой келье и когда минули две луны, старейший собрал весь народ для собрания. Много тогда было сказано, но, несмотря на недоверие со стороны мужчин, никто не осмелился оспорить решение старейшего. Далия взялась за обучение мужчин, чтобы отвоевать обратно отобранные земли. Вот тогда-то она и подарила нам священный Изис.

Контар! – Воскликнул старейший, прерывая свой рассказ.

На середину зала вышел один из молодых мужчин и повернулся к старейшему. Камбизэт поднял вверх руку, зажав в ней среднего размера апельсин, и молча воззрился на Контара. Мужчина отошел подальше, теперь их разделяло около ста метров. Ловко закинув руку за спину, он вытащил блестящий металлический предмет, напоминающий по форме бумеранг, только с остро заточенным внутренним краем и встал в позу, слегка подогнув колени.

– Ну же, продемонстрируй!

Контар ловко вскинул Изис и тот бесшумно полетел в сторону старейшего. Кто-то из девушек вскрикнул. Апельсин, зажатый в руке Камбизэта, тут же брызнул соком и распался на две половинки, а бумеранг также бесшумно вернулся в руку воина.

– Теперь видите, это оружие действительно могло стать нашим спасением, но, чтобы овладеть им также искусно, как и Далия, нужно было много времени, а у нас его не было. Колонисты были на подходе. Тогда Далия сказала, что мы особенный народ. Очень искренний и чистый, и именно поэтому боги услышали нас. В награду за это, Далия подарила нам магию…. – Старейший сделал паузу и обвел взглядом изумленно взирающих девиц. – И это было прекрасно! Мы стали значительно сильнее и мудрее. Далия научила нас терпению и сделала из нас первоклассных воинов. Мы отстояли наши земли. Конечно, без кровопролития не обошлось, но все же, большая часть колонистов, просто бежала, дав обещание хранить наши секреты. Некоторые мужчины выказывали протесты, они не хотели верить на слово врагам, но Далия не разрешала убивать без крайней на то необходимости. Она сказала, что данная нам магия исчезнет, если мы будем злоупотреблять ею. И отныне вся наша сила в нашей доброте, отзывчивости и сострадательности. Мы полюбили Далию всем сердцем. Мы стали доверять ей как самим себе, но наше благополучие длилось не долго. О! как же мы ошибались, доверив свои жизни этой лицемерной женщине! Но продолжу по порядку. Когда войны закончились, и наш остров вновь стал принадлежать только нам, необходимость в присутствии Далии отпала, но Гахиджи испугались, что она уйдет. И тогда её попросили остаться у нас навечно и править народом своей твердой и мудрой рукой. Она с радостью согласилась. Так у острова появилась своя Хранительница. Но однажды на остров прибыл неверный. Он сильно отличался от ранних колонистов. Его корабль был огромным и красивым, а он сам величественным и надменным. Мы хотели прогнать его, так же как и остальных, но Далия не позволила нам. Она приняла неверного и заставила нас покориться ему. Это было начало конца. – Старейший замолчал и в его глазах полыхнула ненависть. Он тяжело вздохнул, пытаясь унять ярость в голосе и продолжил. – Неверный уничтожил нас! Он начал насиловать и убивать наших женщин и детей. А Хранительница не сделала ничего, чтобы предотвратить это безумие. Она предала нас, оставив на растерзание неверному, а мы были слишком слабы, чтобы противостоять насилию. Вот тогда мы, находясь на грани отчаяния и воззвали к отцу нашему! Как же он был могуч, когда явился на наш зов! Отец дал нам силу и помог восстановить справедливость. Мы расквитались с неверными, но было уже слишком поздно. Большинство наших женщин и детей, вернуть было уже невозможно. Хранительнице удалось сбежать от возмездия, но того что она уже сотворила ей видимо все равно было мало. Перед уходом она заперла наш остров границей, которую не может пересечь ни одно живое существо. Мы оказались взаперти на собственном острове. Позже выяснился еще один изъян. У нашего народа перестали рождаться женщины. Это было одно из проклятий Хранительницы, за то, что мы отказались от её покровительства. Женщины постепенно вымирали, а новые не рождались. Мы перепробовали много вариантов, но боги оставались глухи к нашим мольбам, а нам нужно было выжить! Нашей целью стало найти Хранительницу и заставить её ответить за свои поступки! Стоящая граница также разлучила нас с отцом нашим. Он не слышит нас, а мы не можем воззвать к нему. Тогда мы совсем уже было отчаялись, но силой провидения на наш остров упал самолет и главное, там были выжившие. Так мы нашли проводника, что на нашем языке звучит «мудада». Он мог проходить границу, обладая каким-то своим особым знанием, и стал нашим спасением. Мудада привез нам женщин с большой земли. Мы постарались сделать все для счастья новых женщин и у нас получилось. Новое потомство таких же сильных мужчин не заставило себя долго ждать и дело пошло. Но у нас также не родилась ни одна девочка. И это очень огорчало. Постепенно дело пошло на лад , наш мудада за небольшую горсть алмазов, привозил нам прекрасных женщин…

Мне очень жаль, что вам пришлось пережить столько неприятностей, например, разлуку с родными. Мудада и так старался выбирать наиболее одиноких девушек, но попробуйте понять, у нас не было выбора! Нам нет смысла врать вам, и мы действительно улаживаем конфликты с вашими родными. Мы дарим им успокоение относительно вашего пребывания, это нам дано свыше, силами белой магии. У нас есть миссия и вы должны понимать, что вам оказана великая честь стать частью провидения. Когда-нибудь мы выберемся и сможем избавить мир от Далии и её влияния. Вы понимаете? В глубине души вы чувствуете и понимаете нас, возможно где-то на уровне подсознания, но вы знаете, что здесь вас любят и не сделают ничего плохого. Это ваш мир. Да, да и ваш тоже! Вам здесь понравиться. – Старейший замолчал и обвел взглядом зал. – Да хранит вас всемогущий отец наш.

Камбизэт сел поудобнее и молча оглядел присутствующих. В зале продолжала стоять тишина. Девушки старались переварить услышанную информацию.

– Значит, магия? – Елена посмотрела на спокойно попивающего вино Бомани.

– Что магия? – мужчина тут же встрепенулся.

– Поэтому вы такие красивые? – Елена посмотрела ему в глаза. – Ты считаешь меня красивым? – Бомани лучезарно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы. – Но моя красота меркнет перед тобой!

– Ух… – Елена протяжно вздохнула. – Если ты хочешь нормально пообщаться, хотя бы за обедом, то давай без этих твоих штучек!

– Но что я делаю не так, только скажи!

– Перестань меня обольщать. Представь, что ты разговариваешь с …. Ну, например, с Нэйн или Амизи.

– Но, они чужие жены.

– Вот именно.

– Ладно. – Бомани нахмурил идеально растущие брови. – Просто это не так просто. Я, конечно, попробую, но, когда тебя учат всему этому с самого детства, забываешь, как это, просто так. Я честно попробую, но если что не так ты сразу скажи, только не замыкайся опять в себе!

– Хорошо. – Елена устало вздохнула, как будто жалея о своем импульсе, ведь получалось, что она наладила общение, а продолжения, тем более, постоянного его присутствия в своей жизни, ей совсем не хотелось. Что же делать?

– С тобой все в порядке? – Бомани все это время пристально смотрел на её лицо, отражающее быстро промелькнувшие чувства. – Может, ты все-таки расскажешь, что тебя так беспокоит?

– Нет, ничего страшного. – Елена нервно закусила губу. – Просто мне не хотелось бы торопиться. Мне нужно время чтобы осмотреться, приглядеться и сделать правильный выбор, а ты слишком настойчив и слишком давишь на меня. Понимаешь? Мне просто нужно время.

– Ты растеряна, да?

– И ты даже не представляешь насколько. Не каждый день жизнь делает такие крутые повороты.

– Я понимаю, наверное, тебе и вправду нелегко. Хотя не все подруги с тобой солидарны.

Елена посмотрела на виснущих на шее Гахиджи, Милену и Лизу. – В принципе мы и не подруги вовсе, а так чужие люди, сплоченные вместе волей судьбы.

– Вы все действительно очень разные.

– Да, – Елена спокойно посмотрела на мужчину. – Расскажи мне о вашем народе.

– Да с радостью, – Бомани очень обрадовался завязавшейся беседе. – Но что именно ты хочешь знать?

– Ну, например, сколько вас численностью? Чем вы занимаетесь, как трудитесь, как отдыхаете, ваши обычаи.

– Я понял тебя. – Бомани ненадолго задумался. – Численность у нас небольшая, всего сто двадцать человек. Вероисповедание – мы верим в то, что у каждого составляющего есть свой бог, так же, как и у каждого народа есть свой правитель, а иначе не было бы в жизни гармонии. У солнца, ветра, животных, жизни и смерти есть свой правитель. Нашим народом правят старейшие.

– Ну, а чем вы занимаетесь? Как проводите время?

– У всех свои задачи. Самые старшие занимаются строительством, сбором провианта, охотой, рыбалкой, обучением самых маленьких наукам, языкам, танцам, искусству ведения боя. В общем, всему, что поможет им стать всесторонне развитыми мужчинами. – Бомани хитро посмотрел на Елену. – И даже искусству любви.

Елена удивленно приподняла одну бровь.

– Да-да, – хмыкнул Гахиджи. – Это такая же важная часть для счастья супруги, как и, например, умение разжечь камин или принести воды. – Елена не ответила, и Бомани продолжил. – Самые младшие соответственно учатся, а по вечерам придаются обычным мальчишечьим забавам. Купаются, бегают, дерутся, помогают по хозяйству. А мы, посвященные воины, посменно несем вахту, охраняя наши земли.

– А что, на ваши земли продолжают нападать? – Елена не на шутку испугалась.

– Нет, нет, не волнуйся. Уже около трех сотен лет и даже больше никто не посягал на нашу территорию. Мы ходим на вахты скорее по привычке и чтобы не терять закалку. Так что причин для паники нет.

– Скажи Бомани, ведь это остров, да?

– Ну, конечно.

– А ты бывал на берегу?

– Ну, да… – мужчина явно недоумевал, затягивая с ответами.

– А что там? Что ты видишь, когда стоишь на краю острова?

– Как, что? Конечно океан. Бесконечные просторы водной глади.

– Хм, понятно.

– Елена? – Бомани настороженно заглянул девушке в глаза. – Ты же не просто так спросила? Объясни мне, пожалуйста.

– Ладно. Я попробую. – Елена глубоко вздохнула. – В том мире, где я жила, вашего острова не существует, и никогда не существовало. Никто не знает о нем и не видит его. Эту территорию покрывают только воды океана. Конечно, это место всегда считалось загадочным или проклятым, потому что рядом с ним пропадали огромные суда и целые эскадрильи, не говоря уже о маленьких судах и самолетах. Ходили целые легенды о загадочных явлениях и чудесах. Но это раньше его просто боялись. В современном мире нашлось уже немало экспедиций рискнувших на исследование этих вод и многие остались живы и вполне здоровы. На дно океана спускались подводные лодки и представляли подробные отчеты о рельефе дна и найденных обломках, но не это главное. Главное, что они плавали на поверхности и под водой в этом самом месте, и никакого острова там нет. Понимаешь? Как такое может быть?

Бомани кивнул и ласково улыбнулся: – Я объясню тебе. Вспомни, старейший рассказывал о границе, так вот. Она очень сильна и скрывает наш остров от посторонних глаз. Граница – это своего рода мощный энергетический купол, а остров не так уж и велик. Так вот когда самолет или любая другая экспедиция попадают под воздействие границы, они погибают, а иногда им удается пролететь или проплыть рядом, не столкнувшись с нами, то они в полной безопасности. А остров все-таки есть. И стоит он на этом самом месте. Просто люди его не видят.

Бомани участливо посмотрел, как Елена напряженно трет виски.

– Все это так…. Так….

– Необычно? – подсказал мужчина.

– Я бы сказала нереально.

– Ну что, ты! Смотри! – Бомани взял Елену за руку. – Вот он я рядом, из плоти и крови!

Елена тут же выдернула руку из сухой теплой ладони, стараясь побороть опять накатившее чувство безысходной тоски и отчаяния. – Не делай так больше! Иначе я просто уйду.

– Ну, ладно, ладно. Извини. Я думал, тебе будет приятно.

Елена зло взглянула на мужчину: – Мне кажется, мы это уже обсуждали.

– Я понял, извини.

Елена незаметно потерла, словно выпачканную руку и вновь замолчала. Обед подходил к концу, и так слишком затянувшись из-за рассказа старейшего. Но народ не спешил возвращаться в танцзал. На улице уже стояла ночь и старейшие, тепло попрощавшись, удалились в свои апартаменты. Молодежь явно расслабилась. Марина уже явно была пьяна, но это абсолютно не смущало её спутников. Юля еще держалась вполне сносно. Катерина, Нина, Татьяна, Ксения вели себя как обычно. А вот Лиза и Милена отвратительно, хотя для них это тоже было как обычно. Наконец из-за стола встала Нэйн и громко вскрикнула: – Ну, что! А танцевать сегодня кто-нибудь собирается? Хватит уже сидеть! Пойдемте, пойдемте, скорее.

Народ начал вставать из-за стола, но когда Елена добралась до танцзала, народу значительно поубавилось. Видимо, прогулка по саду была желанной не только Бомани. Елена быстро нашла глазами Катерину и успокоилась – «Слава богу, хоть она здесь». Оркестр взрывался музыкой. На этот раз Елене не удалось отвертеться, и она поплыла по залу, меняя танцевальных партнеров и не успевая запомнить даже их имени. Накатывающая волнами дурнота от прикосновения сильных рук Гахиджи начала притупляться или Елена научилась с ней понемногу справляться. Время побежало. Девушки продолжали веселиться, не замечая, что у каждой из них, начинал преобладать всего один партнер, отсекая по ходу других претендентов. Вечер набирал обороты.

Глава 38

– Вставай, вставай, вставай… – монотонный голос Катерины противно проникал в еще окутанное сном подсознание. – Вставай, вставай, вставай…

– Ну, хватит! – Елена села на кровати и сонно посмотрела на сестру.

– Доброе утро, соня! – добродушно рассмеялась Катерина. – Надеюсь, это не симпатяжка Бомани держал тебя в плену Морфея?

– И не надейся. – Елена сонно потерла глаза. – А который час?

– Вот! – Катерина победно подняла кверху палец. – Уже скоро полдень, а ты все дрыхнешь, как сурок. Давай поднимайся, скоро уже придут наши конвоиры или ты хочешь пропустить всю прогулку?

Елена вяло потерла лоб, но все-таки поднялась с кровати. – Я совсем забыла. Чувствую себя как после 100 километрового марш броска.

– Ну, еще бы! Лихо ты вчера отплясывала с жуткими Гахиджи. – И в подтверждение своих слов Катерина весело запрыгала по комнате.

– Эй! – Елена рассмеялась. – Можно подумать ты стояла скромно у стеночки!

– А я и не отрицаю. Мне очень даже понравилось, особенно эта их национальная пляска. Думаю, с такими успехами наше временное заключение пролетит очень быстро.

– Вот только не забывай, чего они ждут взамен.

– У-у-у, – Катерина недовольно поморщилась. – Не будь занудой, у нас еще есть время. Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Ладно, я в душ.

– Ага. Приятной водицы!

Елена быстро совершила все утренние процедуры и вернулась в комнату, обмотанная большим мягким полотенцем. Настроение, как ни странно было прекрасным и вчерашние страхи немного притупились. Катерина все еще крутилась здесь.

– Я заправила твою кровать! – похвалилась она.

– Спасибо, – улыбнулась Елена. – А где все?

– А, – Катерина равнодушно отмахнулась рукой. – Гомонят на весь дом, обсуждая вчерашний вечер и все такое. Слушай! Я тебе сейчас такое расскажу! Ты ни в жизнь не поверишь!

– Что? – округлила глаза Елена. – Здесь еще водятся динозавры?

– Да ну тебя! Сегодня утром Лера извинилась перед Нэйн и та повела её представить старейшему. Представляешь? Лера извинилась!

– Да… – потянула Елена. – Видимо ей действительно вчера было очень плохо.

– Ну, или побоялась захлебнуться собственным ядом! – хмыкнула Катерина. – Так что сегодня, наверное, она пойдет с нами. Надо спросить у неё, как ей новая роль инкубатора.

– Нет, Катерина, – замотала головой Елена. – Не трогай её. Пусть живет, как хочет. Зачем нам лишние ссоры и скандалы. В конце концов, от её характера она сама же больше всех и страдает.

– Эх, – Катерина протяжно вздохнула. – Плачет по тебе монастырь. Как вернемся, обязательно постригись.

– Непременно. – Елена грустно вздохнула. – Когда вернемся…

***

Ровно в полдень, когда напольные часы закончили отбивать удары, молодые мужчины заполнили просторный холл дома невест. Пришли абсолютно все новоиспеченные Гахиджи, ободренные новостью о появлении еще одной претендентки на роль будущей жены, но Лера пока не появлялась. В холле царило оживление и легкий гул голосов, заполнивший старинные стены гостиной создавали ощущение картины из прошлого.

Мужчины были одеты в плотные облегающие брюки, заправленные в высокие из тонкой кожи сапоги и просторные рубашки. В дополнении с окружающей обстановкой эпохи Луи 15, еще больше создавалось впечатление картинки из прошлого и Елена невольно нахмурилась, но витавшее в воздухе веселье быстро разогнало мимолетное напряжение. Елена чуть задержалась наверху лестницы и глубоко вздохнув, начала осторожно спускаться вниз.

Сквозь открытые окна гостиной били яркие лучи солнца, рассыпаясь яркими бликами, и доносилось нетерпеливое фырканье ожидающих лошадей. Елена немного опешила от предполагаемого транспорта, а Катерина наоборот отреагировала слишком бурно. Она быстро сбежала по лестнице и кинулась к окну. В глазах Катерины вспыхнул восторг при виде животных, и она оживленно завертела головой.

– Елена! Смотри! Какая прелесть! Мы поскачем на лошадях!

Елена подошла и тоже выглянула в окно, не разделяя бурного повизгивания сестры. На широкой подъездной дорожке стояли около дюжины великолепных скакунов. Все они были привязаны к ажурным столбикам, соединяющим маленький заборчик, и беспрерывно фыркали и перебирали ногами. Елена сжала губы. Её пугали совсем не сами животные, а скорее возможный вариант передвижения и Елена испытала легкое раздрадение от того, что Катерина ведет себя безрассудно, визжит и радуется, вместо того чтобы рассудить, а как они собираются передвигаться на этих созданиях? Катерина же, судя по всему, и не собиралась о чем-то размышлять. Елена уже хотела одернуть Катерину, но почему-то не смогла оторвать глаз от грациозных животных. Она попробовала откинуть свою подозрительность и вдруг улыбнулась. Кони действительно были потрясающе красивыми. И если не зацикливаться на мерах предосторожности, то созерцая их, можно было действительно восхититься. Катерина, словно в ожидании положительной реакции Елены, тут же побежала на кухню в поисках сахара, чтобы угостить животное. Она быстро огляделась и, схватив первую попавшуюся сахарницу, голой рукой зачерпнула горсть сладкого песка. Сгораемая возбуждением она выбежала на улицу и на мгновение растерялась. Животных было много, а горсть сахара всего одна. Катерина не спеша сошла с крыльца и медленно оглядела животных. Её взгляд остановился на белоснежном жеребце, с длинной блестящей гривой, и конь, будто почувствовав это, повернул к ней свою морду и негромко заржал. Катерина, зажмурив глаза от яркого солнца, тоже подняла голову и передразнила животное.

– Его зовут Облако, – вдруг раздался голос за спиной. Катерина испуганно обернулась, просыпав сахар из дрогнувший руки.

На дорожке стоял один из вчерашних ухажёров и слегка улыбался: – Да хранит вас всемогущий отец наш! – вежливо поклонился Озахар.

– Да, – ответила Катерина, – оценит он преданность помыслов ваших.

– Как вам спалось после столь насыщенного танцами вечера? – продолжал вежливую беседу мужчина, но Катерина недовольно нахмурила брови, обнаружив, что просыпала всё угощение.

– Нормально, – буркнула она и отряхнула последние песчинки.

Озахар весело улыбнулся и достал из кармана мелкие засушенные абрикосы, напоминавшие скорее мармелад, чем курагу: – На, держи! Облако их очень любит.

Катерина взяла угощение, и они подошли к жеребцу.

– Ой, – воскликнула Катерина, когда конь мотнул головой. – А он не укусит?

– Нет, не бойся. Облако любит хорошеньких девушек, – и Озахар ласково потрепал коня по шее.

Катерина неуверенно протянула руку с лакомством и, улыбаясь во весь рот, зажмурила глаза. Облако, под тихий писк Катерины, взял губами абрикосы.

– Дай еще! – захлопала в ладоши Катерина. – Он такой замечательный! Облако! Ты ведь замечательный, правда? – но Озахар только покачал головой.

– Я думаю ему достаточно. Хочешь покататься?

– Да! Да! Хочу! – обрадовалась Катерина.

Озахар легко вскочил на коня и одним движением усадил Катерину перед собой: – А теперь держись принцесса!

Катерина почувствовала прикосновение широкой мужской груди и оказалась, словно в объятьях. Ей стало немного неловко, но через минуту, когда Гахиджи перешёл в галоп, она уже визжала от восторга. Елене в качестве спутника достался Бомани. Его гнедой конь был одним из красивейших, и она тоже сама его выбрала. Бомани усадил Елену легко и осторожно, но она все равно не получила удовольствия от скачки. Прикосновения Бомани угнетали её по-прежнему. Лошади быстро скакали вперед, легко догоняя и обгоняя, друг друга, стук копыт перемежался с всплесками смеха и победными кличами мужчин, а Бомани вырвался в тройку лидеров. Елена вся сжадась словно пружина, игнорируя смех и крики вокруг. Её мысли занимал только берег. Что там? Что она увидит и что почувствует? Елена затаила дыхание, когда впереди мелькнула полоска серо-синей воды. Даже ноющие мышцы от непривычной скачки перестали болеть. Бомани еще раз пришпорил лошадь и вскоре они оказались на широком берегу покрытым белоснежным песком. Сзади раздавались радостные крики мужчин. Елена грустно вздохнула. Это был не берег, а всего лишь очередной залив, и не такой живописный, как тот, куда водила их Нэйн. Бомани легко спрыгнул с лошади и, обхватив Елену двумя руками за талию, словно пушинку, поставил на песок. Рядом стали спешиваться и остальные пары, заливаясь громким смехом и весельем. Елена осмотрелась. Высокий скалистый берег скрывал просторы океана от их глаз на полтора, два киллометра, в длину и около пятисот метров в высоту. Словно забор, выстроенный для того, чтобы скрыть от них окружающую остров действительность. Но что тогда там? Елена сняла шляпу и нахмурилась. Место, в которое их привезли, было сплошь утыкано разнообразными предметами. Слева к берегу был пристроен небольшой деревянный пирс, а рядом с ним покачивались привязанные тросами лодки. Невысокий сарай, с провисшей на петлях дверью, смотрел пыльными окнами, сквозь которые все же просматривалась разная рыболовная утварь, а на высоких крючках сушились очищенные от водорослей рыболовные сети. Елена вздрогнула от неожиданности, когда к ней подошла Катерина и взяла её под руку: – Как же здесь все-таки хорошо, правда, сестренка?

Елена ей вяло улыбнулась, почувствовав, наконец, как заныли все её мышцы: – Боюсь, что мой зад с тобой не согласиться.

Катерина захохотала и, бегло прижавшись к сестре, побежала в сторону пирса, где столпилась компания. Мужчины разбились на группы и в сопровождении девушек принялись за работу. Акил, Бомани и Озахар стали выносить из сарая мелкие сети, острые длинные трезубцы, сачки и складывать их в лодку. Гьяси, Контар и Паки отправились вдоль побережья собирать моллюсков, а Зубери и Рашиди занялись установкой широкого тента. Остальные повели лошадей на заросшую сочной травой лужайку. Катерина опять подбежала к Елене и потянула её за руку: – Идем скорее, а то в лодке не останется места! – но Елена испуганно посмотрела на воду.

Залив был достаточно глубоким с сильным течением и его серо-голубые воды живо напоминали Елене тот ужас, что она пережила в самолете. К тому же ей дико не хотелось вновь находиться в окружении Бомани. Лодка была слишком тесной, а значит, ей придется опять соприкасаться с Бомани. Это было свыше её сил. Она не понимала, как пережила их совместную скачку на лошади, и повторение было бы сродни самоубийству. Что-то неописуемое происходило с ней, стоило соприкоснуться с этим Гахиджи, дикая боль, отчаяние, черная тоска, все это огромным комом накатывало на неё и ей хотелось кричать, рыдать, впасть в истерику, вырывая волосы на голове. Елена тяжело вздохнула. Она не понимала, что с ней происходило и чем это вызвано и, вообще, терялась, в чем причина, но повторения она точно не хотела.

– Знаешь, я как-то не очень с крабами, – отступила Елена. – Лучше догоню Юлю и помогу им с раковинами.

Катерина нахмурилась, но уступила: – Ладно, тогда я побежала. – Она быстро развернулась и помчалась к пирсу. Озахар стоял возле лодки, когда Катерина подбежала и попыталась запрыгнуть в легкое суденышко, но лодка лишь опасно пошатнулась.

– Тебе помочь? – тут же отозвался Озахар и заботливо придерживая Катерину, шагнул в судно, широко расставляя ноги и ловя равновесие.

Катерина тут же присела на деревянную лавочку и опустила руку в воду: – Какая холодная!

– Здесь сильное течение с моря, – объяснил Озахар. – Поэтому мы можем наловить еще и креветок. Ты их любишь?

– Просто обожаю!

К лодке подошел Акил и придерживая за локоть Марину устроился на соседней лавочке: – Ну что, готовы к отплытию? – Марина слегка покачнулась, и Акил тут же поймал её себе на колени. – А теперь мне наша рыбалка нравиться еще больше!

Марина рассмеялась и, оттолкнув руки Акила села рядом.

– Кто будет грести? – хитро прищурился Акил и Озахар одной бровью шевельнул в сторону пирса.

На свежеструганных досках стоял Бомани и нервно покачивался с пятки на носок. Он провожал взглядом, идущую вдоль берега Елену. Она шла в компании Контара и Паки и чему-то смеялась. Бомани закусил губу. С ним она не была столь раскованной.

– Эй, дружище! – крикнул Акил и Бомани растерянно обернулся. – Нам без тебя будет скучно.

Бомани фыркнул и ступил в лодку: – Лентяи, конечно, вам будет скучно стоять на месте. – Он сел и привычно поправил весла.

– Давай, Бомани, греби, – весело крикнул Озахар и Бомани нажал на весла. Лодка плавно скользнула по течению. Озахар развернул прямоугольный трал с прикреплённой к нему в виде мешка сетью и опустил его в воду по направлению течения. Длинные веревки, которые крепились к тралу, он вручил Акилу.

– Ну вот, – поморщился Акил, – опять мне самое интересное.

– Можем поменяться местами, – ответил ему Бомани, но Акил сразу же отказался.

Акил сел в задней части лодки спиной ко всем и начал выравнивать трал, ловя по течению крупных креветок вперемешку с водорослями. Марина тут же пересела к нему и весело защебетала, расспрашивая о морских обитателях. Бомани направил лодку ближе к берегу и Озахар свесился, освещая фонариком каменистый берег, одел перчатки и приготовил острый трезубец. Катерина тут же свесилась рядом, скинув широкополую шляпу, мешающую обзору.

– Лучше надень, – тут же обеспокоился Озахар, – а то твоя кожа быстро запузырится.

Катерина быстро вернула шляпу на место и покосилась на Озахара:

– А разве не лучше ловить их ночью?

Гахиджи легко дернул плечами: – Можно и ночью, можно и днем, а ты уже ловила крабов?

– Я выросла недалеко от моря и видела, как это делается.

– Хочешь попробовать?

– Нет! – Катерина улыбнулась, округлив глаза. – Не думаю, что у меня получиться, я до жути боюсь их клешней.

Катерина вновь всмотрелась в дно. Лодка двигалась слишком быстро и, ей никак не удавалось ничего рассмотреть под толщей воды, но тут Озахар ловко метнул трезубец и выхватил довольно крупного краба, пробив насквозь его панцирь. Катерина негромко взвизгнула, когда Озахар опустил краба в лодку, но он тут же выдернул трезубец, переложил краба в толстый мешок и вновь вернулся к наблюдению, сжав словно пушинку, тяжелое орудие.

– Как ты его заметил?! – воскликнула Катерина, еще пристальнее вглядываясь в дно.

– У меня хорошее зрение.

– Да и я вроде очки не ношу! – в привычной манере съехидничала Катерина.

Озахар рассмеялся и посмотрел на Катерину: – Просто ты неправильно смотришь. Ты водишь глазами из стороны в сторону, а нужно уметь рассеивать взгляд, тогда можно охватить большую территорию.

Катерина прыснула и скосила глаза: – Я могу только так!

Озахар опять рассмеялся, а Бомани рассерженно фыркнул: – Может, вы делом займетесь, я не собираюсь грести тут до самого вечера. Хотя лодка и сама шла достаточно быстро по течению.

Озахар вновь сосредоточился на рыбалке, а Катерина, сразу заскучав, отсела к другому борту. Она завистливо посмотрела в спины весело болтавшим Акилу с Мариной и, принялась разглядывать мужчин. Гахиджи, безусловно, были тремя лучшими друзьми, это было видно по тому, как они все время держались вместе и постоянно подшучивали друг над другом. Все трое были очень хорошо сложены. Бомани был выше всех ростом, Акил шире их в плечах, с крупными мускулистыми ногами, а у Озахара была тоньше талия, уже бедра и длиннее ноги. Бомани можно было бы назвать самым красивым, за его необычайно зеленые глаза в сочетании с легкой смуглостью и иссиня-черными волосами, но Катерине его красота казалось слишком женственной. Акил был слишком крупным и при каждом его движении мышцы буквально бугрились как у заядлого качка. А вот Озахар был менее накачан. Его мышцы казались гладкими, проступая под золотистой кожей, живот плоским, а ноги сильными. Светло-голубые глаза светились мужеством и всегда смотрели с интересом, а улыбка по-мальчишечьи озорная не могла оставить равнодушным. Сейчас он сидел к ней полубоком, пристально вглядываясь в воду, его светлые волнистые волосы рассыпались по плечам, а рубашка промокла от брызг. Он то и дело стремительно вскидывал руку, и опускал в мешок новых крабов, под нескончаемые подначивания Бомани. Катерина непроизвольно залюбовалась им. Она смотрела, как он ловит крабов, … как вдруг что-то мокрое прикоснулось к её ноге. Она отдернула ногу и увидела краба, вяло ползущего из-за большой раны в панцире и приготовившего свои клешни к атаке. Катерина сильно подскочила, вскрикнула и дернулась назад. Судно качнуло и, потеряв равновесие, она вылетела из лодки и плюхнулась в воду. Марина тоже завизжала. Бомани бросил весла и схватил краба, прижимая его клешни к туловищу. Озахар уже был в воде, бросившись за Катериной. Девушка изумленно выдохнула от прикосновения к телу ледяной воды и на мгновение водяная завеса сомкнулась над головой, быстро подхватив её двойным течением, но сильные руки тут же выдернули её на поверхность. Катерина шумно откашлялась и вцепилась в широкие плечи. Озахар крепко держал Катерину, пока та приходила в себя, и в его глазах притаились смешинки.

– Чертова лодка, – с трудом прохрипела она и, еще раз прокашлявшись, благодарно посмотрела на Гахиджи, но увидев его настроение, вспыхнула от негодования. Катерина нервно попыталась опустить белоснежную юбку, всплывшую, словно лепестки кувшинки и расстроилась еще больше, чувствуя себя невероятно глупо. Юбка все равно не собиралась опускаться, Тогда она подняла глаза на Озахара, собираясь выразить все свое презрение и, застыла, не сказав ни слова. Мужчина смотрел на неё чуть ниже лица внезапно потемневшими глазами, сжимая за талию окаменевшими руками. Катерина опустила глаза и увидела, что помимо оголившихся ног, мокрое платье почти полностью обнажило её грудь, выставляя напоказ аккуратные розовые соски. Катерина ахнула и тут же закрыла себя рукой: – Куда ты смотришь?! – задала она глупый вопрос, но зато Озахар сразу пришел в себя. Он с трудом отвел глаза и охрипшим голосом извинился: – Прости, я просто… просто я… извини. – Озахар тут же снял с себя хоть и тоже мокрую, но просторную рубашку из более плотной ткани и накинул её на плечи Катерине, а затем потянул девушку к лодке.

– Ну как водичка? – весело крикнул им Акил. – Может нам тоже стоит искупаться? – Марин, ты как?

– Ну, уж нет, – раздался девичий смех, – я на такие подвиги не способна.

Озахар с Катериной подплыли к лодке, и он помог ей взобраться на неустойчивое суденышко, а сам взмахом головы пригласил друзей немного поплавать. Гахижди тут же попрыгали в воду, стягивая на ходу свои рубашки, а Катерина благодарно посмотрела им вслед.

– Ты чего? – тут же подсела к ней Марина. – Чего это они надумали купаться?

– А ты попробуй догадаться сама! – сгорая от стыда, пробормотала Катерина.

Марина нахмурилась, но видимо ей так ничего и не пришло на ум: – А зачем ты надела его рубашку?

– Не будь дурой! – вскипела Катерина. – Или ты забыла, что здесь нет бюстгальтеров!?

Марина тут же ахнула и прикрыла рот рукой: – Сними рубашку! – потребовала она и потянула за рукав, но Катерина отпихнула её руку.

– Ты что, сдурела?

– Сама ты сдурела! Чего ты меня то стесняешься? Они долго не проплавают, а ты под ней совсем не просохнешь!

Катерина нахмурилась и скинула рубашку. Марина опять ахнула: – И что он это все видел?

– Ничего он не видел! – краснея, соврала Катерина. – Я заметила первой и успела прикрыться!

– А-а-а, – разочарованно потянула Марина. – А жаль, сейчас он уже был бы твой, и как я до этого не додумалась?

– Марин, ну что за чушь ты несешь?

– Ха, много ты понимаешь! Любой мужчина, прежде чем полюбить женщину, должен её захотеть!

Катерина фыркнула: – Я смотрю у тебя уже богатый опыт в этой сфере.

Марина обиженно посмотрела на Катерину и, ничего не ответив, гордо покинула её общество, пересев на нос лодки. Катерина удобнее устроилась на деревянной лавочке и откинулась навстречу жаркому солнцу, прикрыв от удовольствия глаза, но её память живо вернула к недавним событиям. Непонятная истома вдруг наполнила низ живота, и Катерина содрогнулась. Что-то с ней происходило, и это что-то было приятным и мучительным одновременно. Катерина открыла глаза и дала волю своим чувствам. Она считала, что раз это её чувства, раз она сама их вызывает своими же мыслями и сама же прекращает, то они безопасны. Катерина искоса посматривала на плавающих мужчин, все дольше задерживая взгляд на гибкой рельефной спине Озахара, и её пробирал незнакомый озноб, заставляя кожу покрываться мелкими мурашками. Воспоминание о его глазах, так сильно изменивших цвет на темно-синий, отзывалось в глубинах тела неведомыми ранее чувствами, и, она краснела то предаваясь, то пытаясь отвлечь себя от этих эмоций. Через пол часа её платье почти полностью высохло и, мужчины вернулись в лодку.

Акил наигранно громко отряхнулся и слегка поежился: – Ух, какая бодрая водичка! – Марина тут протянула ему рубашку, и он галантно согнулся перед ней в поклоне. – Ну что, возвращаемся на берег или еще порыбачим?

Бомани задумчиво потянул мешок с уловом и начал пересчитывать крабов. Катерина смущенно покосилась на Озахара, думая о словах Марины и гадая, изменятся ли теперь их отношения с Озахаром, но он вел себя, как будто ничего не случилось. Бомани откинул мешок. – Возвращаемся на берег, – распорядился он и налег на весла. Лодка плавно скользнула. Улов был хоть и не богатый, но вполне достаточный, учитывая, что еще и трал был набит креветками. Озахар присел рядом с Катериной и подмигнул ей, а затем потянулся к тралу и принялся вытягивать в лодку длинную сеть.

Елена вместе с девчонками сидела на покрывале под широким тентом, прячущим их от полуденного солнца. Они очищали тяжелые раковины и заворачивали их в водоросли, обсуждая по ходу дела питательность моллюсков и особенности их поисков. Катерина первая подбежала и плюхнулась рядом с Еленой: – Фи, мы, что это тоже будем есть?

– Да ты что! – тут же отозвалась Юля, – Это же самая вкуснятина! – Катерина брезгливо высунула язык.

Озахар подошел и поставил возле Контара шевелящийся мешок. Катерина тут же переключилась на свою добычу: – Вот это я понимаю вкуснятина! А свои ракушки ешьте сами. Озахар, а где мы будем их варить? – спросила Катерина, но ответу помешал Контар.

– Готовить их буду я! Уж что-что, а в этом я мастер.

К их дружной компании подошел Акил с Бомани и сбросил на песок сеточный мешок из которого просвечивались больше водоросли, чем креветки.

– А вы можете пока перебрать трал, – продолжил говорить Контар и начал выгребать в песке небольшую ямку. Он сложил туда готовые раковины и вновь засыпал песком, а затем развел над ними костер.

Озахар нанизал на шампур крабов и поставил запекать. Бедные раки были еще живыми, и некоторые девушки убежали, чтобы не видеть их мучений. Катерина с Мариной присели рядом и принялись перебирать из трала крупные креветки, перемешанные с тиной и водорослями.

– Катерина, как думаешь? – тихо шепнула Марина, откидывая скользкие листья в сторону. – Я нравлюсь Акилу?

Катерина нахмурила брови и исподлобья посмотрела на девушку.

– Ну, что ты такая вредная? – застонала Марина. – Неужели трудно ответить? Со стороны ведь виднее.

– А ничего, что ты его знаешь всего второй день?

– Ой, – Марина раздраженно отмахнулась рукой. – Ты говоришь, как престарелая мамаша-неудачница!

– Ох, Марина, – вздохнула Катерина, – не знаю, как ты, а я не собираюсь разводить тут шуры-муры.

– Так и не собираешься? – хитро прищурилась собеседница. – А Озахар?

– Да что Озахар? – вскипела Катерина. – Что ты пристала! Если я с ним разговариваю, то это не значит, что я уже втюрилась в него по самые уши! Мне может вообще тут никто не нравиться и что теперь сидеть заперевшись в четырех стенах?

– Ты просто злая и очень вредная! – в очередной раз обидевшись, буркнула Марина. – И как только Елена тебя терпит! – с этими словами она бросила сеть и отошла к компании возле тента.

Катерина разочарованно опустила мешок «И ничего я не вредная» – подумала она, глядя в спину удалявшейся Марины – «Это ты помешанная на тестостероне». От компании под тентом отделилась Елена и направилась на помощь сестре. Катерина тут же улыбнулась:

– Ты будто чувствуешь, когда мне нужна твоя помощь!

Елена покачала головой: – Я просто за тобой наблюдаю. Как продвигается работа?

– Да просто ужас! – Катерина выглянула из-за Елены и громко крикнула. – Эй! Молодежь! Мы что вдвоем должны тут капаться? А вы все только есть?

Катерина заметила, как сидящий возле костра Озахар, сразу обернулся на её голос,.ласково улыбнулся, а затем быстро поднял большую часть народа, отправляя его на помощь Катерине. Через пять минут трал опустел, а на широкой чаше возвышалась целая груда шевелящих щупальцами и таращащих черные глаза-бусины, креветок. Их Контар также готовил в песке, одновременно запекая над костром оставшихся крабов. Катерина с Еленой вернулись под тент и включились в общий разговор, с аппетитом вдыхая чудесные ароматы. Акил вытащил из воды сетку с охлажденными бутылками вина и, разбавив напиток водой, угощал девушек. Бомани принес из седельной сумки бутылки с пресной водой и свежие овощи, преимущественно огурцы, а Гьяси принялся развлекать всех губной гармошкой. Озахар перевернул первую партию крабов и, оторвав одну клешню, весело сел рядом с Катериной.

– Смотри, какая вкуснятина! – сказал он, разламывая горячий панцирь и вытягивая сочное мясо. – Открывай рот!

Катерина, все еще чувствуя перед ним смущение, послушно открыла рот, но тут же зажмурилась от удовольствия: – М-м-м… Никогда не ела ничего вкуснее!

Озахар весело подмигнул ей: – А я что говорю!

Марина тут же уперла руки в боки: – А нам! С чего это Катерине такие привилегии!

Акил тут же кинулся к костру и оторвал другую клешню, преподнося её Марине. Через минуту не до конца зарумяненных крабов буквально на глазах разорвали на части. Озахар, сидящий между Катериной и Еленой, ухватил для сестер целых четыре клешни и немного икры, спрятанной под панцирем.

– Девочки, вы обжоры! – кричала Катерина, сама с не меньшим удовольствием поглощающая сочное белое мясо и запивая разбавленным вином. – Ешьте свои раковины! – но когда Контар откопал из песка запеченных моллюсков, и Катерина все же рискнула их попробовать, то теперь Юля передразнивала её недавнее отвращение. Бомани сидел возле Елены по другую сторону от Озахара. Он постоянно подливал сестрам все менее разбавленное вино и упорно игнорировал осуждающие взгляды Озахара.

– Ну и, значит, я замахиваюсь трезубцем! – продолжал рассказывать Паки, – протыкаю краба насквозь, а он вот такой ширины! – Гахиджи развел руки в стороны примерно на метр, – а этот злодей, стоило только опустить его в лодку и избавить от трезубца, кидается прямо на меня! Вы не представляете, какой величины были у него клешни!

– Да ладно врать! – захохотал Гьяси, – это, наверное, был совсем детеныш! Просто ты пользуешься тем, что был один, и никто не может подтвердить твоих слов!

Катерина громко рассмеялась, откинув голову назад, как вдруг почувствовала прикосновение к плечу пальцев Озахара. Она медленно повернула голову и посмотрела на Гахиджи. Прикосновение было совсем легким, но её голова тут же закружилась.

– Комар, – тут же пояснил Озахар. – Я отправил его восвояси и наказал кусать кого-нибудь другого, только не тебя.

Катерина удивленно приподняла бровь: – Прям-таки и наказал?

– Да, – спокойно ответил Гахиджи.

И Катерина прыснула со смеху: – Ты прям Маугли какой-то! А комар тебя послушался?

– Конечно! – расцвел он озорной улыбкой, – Я ведь главнее его в мире природы!

Катерина перестала смеяться и встретилась с ним глазами. Вино сильно кружило голову и ей вдруг захотелось, чтобы он поцеловал её. Она перевела взгляд на губы.– «Интересно, каково это?» – Пронеслась в её голове шальная мысль. Губы Озахара были красивыми. Четко очерченный овал, нижняя губа была чуть более пухлой, чем верхняя. Катерина живо представила, как его нижняя губа чуть отодвигается вперед и нежно касается её верхней губы, поглощая своим горячим дыханием. Она будто почувствовала его свежее дыхание и движение языка во рту, тело мгновенно отозвалось дикой истомой, но четкое табу тут же вернуло на место, и Катерина с силой вздохнула:

– Кажется, я переборщила с вином! – и перевела взгляд на сестру.

Елена сидела рядом с Бомани и с улыбкой слушала рассказ Паки. Маленький стаканчик с вином оставался не тронутым, но все же глаза непривычно блестели. Марина что-то шептала на ухо Акилу и тот заинтересованно слушал, периодически отвечая и сверля её лукавым взглядом. Юля хохотала рядом с говорившим Гьяси и громко хлопала в ладоши после каждой смешной ситуации, Нина сидела с отрешенным взглядом, глубоко уйдя в свои мысли, а Зубери упорно пытался вернуть её в компанию. Даша помогала Контару засыпать песком остатки костра. В целом все девушки были веселы и довольны, а мужчины вели себя непринужденно, стараясь уделять внимание всем, не зацикливаясь на ком-то особенно, но все же их симпатии и предпочтения уже явно бросались в глаза.

– Ну хватит болтать! – вдруг вскочил Суди. – Давай Гьяси, подыграй нам немного!

Гьяси тут же схватил свою гармошку и, из неё полилась зажигательная мелодия. Суди высоко подпрыгнул и обернувшись вокруг себя начал ловко перебирать ногами сложные движения. Озахар, Акил и Контар тут же присоединились к нему, а вскоре и вся компания зашлась в сумасшедшем ритме. Мужчины потянули к себе девчонок и попытались научить их своей национальной пляске, но те громко хохоча, постоянно путались в своих подолах и никак не могли запомнить прыжки и быстрые повороты. Они спотыкались и заваливали весь строй, отчего звонкий смех становился лишь громче. Много позже они встречали закат, наблюдая с благоговением, как огненный шар погружается в воду, окрашивая её в оранжевые цвета, а затем разожгли костры, доели оставшихся креветок и под покровом ночи кинулись купаться. Домой девушки вернулись уже за полночь.

***

Утром Елена проснулась совсем поникшая. Всю ночь её грызли сомнения, и она в очередной раз раскаялась в своем безрассудстве. Гахиджи заставили её забыть обо всей осторожности, и она сильно сомневалась, что сможет и дальше противостоять им, а тем более дурить им голову. Может быть, всему виной было вино или все же их заразительное веселье и обаяние. Если не соприкасаться с ними, то они очень даже нравились Елене, хотя дух упрямства все еще крепко сидел в ней. Елене вдруг стало невыносимо тоскливо от мысли, что они могут также, как и все попасться в сети этих мужчин и навсегда сгинуть в этом затерянном месте. Она еще даже не разобралась в том, что они за люди, а уже вчера вовсю принимала их ухаживания. Елене стало стыдно, и она тихо застонала, накрывая голову подушкой.

В комнату вошла Катерина:

– Ты чего стонешь? – она присела на соседнюю кровать и со смаком откусила красное яблоко. – Мне что, теперь каждое утро тебя поднимать? Куда делся наш жаворонок?

Елена убрала с лица подушку и понуро посмотрела на сестру: – Может, никуда не пойдем сегодня? Скажем, что устали…

– Ты чего?! – подпрыгнула Катерина. – Они же сегодня обещали показать нам город!

– Катерина, как ты не понимаешь!? – рассердилась Елена и села в кровати. – Посмотри, как они на нас влияют! Как вспомню, как вчера вела себя, так даже спина холодеет!

Катерина хитро расплылась в улыбке: – А что такого особенного ты сделала? Ну, потанцевала немного, пофлиртовала чуть-чуть, и что? Я не понимаю?

– Катерина, это не правильно. Мы сильно рискуем, ведя себя так безответственно. А Озахар?

– Что Озахар? – Катерина вновь захрустела яблоком.

– Он не отходит от тебя как будто вы уже пара!

Катерина недовольно поморщилась: – Ну не будь ты такой занудой! Да, он мне немного нравиться, скажем, проще, просто не неприятен, но ничего такого чего можно было бы бояться. У меня все под контролем или может ты сама уже втрескалась в этого Бомани?

– Что за глупости! – Елена встала и начала собираться. – Я просто не хочу, чтобы мы тут застряли.

– Я знаю. – Примирительно прошептала Катерина и, подошла к сестре, обнимая её за плечи. – Мы не застрянем здесь, но сегодня нам нужна эта прогулка. Надо осмотреть город, ты ведь и сама это прекрасно понимаешь.

Елена вздохнула и попыталась улыбнуться: – Ладно, идем, но надеюсь они больше ничего не придумают, что могло бы нас заинтересовать.

Гахиджи вновь толпились в гостиной. Они принесли большие плетеные корзины, наполненные всякой снедью и плотные покрывала. Девушки запаздывали.

– Ну что, мы готовы! – Марина выбежала из кухни, повязывая на ходу ленты соломенной шляпки. – Как там погодка?

– Погодка? – первым удивился Акил и мимолетом взглянул на своих собратьев. – Как обычно, тепло и солнечно.

– Ну, вот и славненько! Значит удача на нашей стороне.

Следом за Мариной вышли Юля с Дашей и вынесли небольшие корзинки, которые тут же подхватили их вчерашние ухажёры Гьяси и Контар.

– Да хранит вас всемогущий отец наш! – прозвучало запоздалое приветствие.

– Да оценит преданность… он… ваших… помыслов… – вяло, и невпопад ответили девушки.

– А я смотрю, вы тоже подготовились! – Рита подошла и заглянула в их огромную корзинку. – Мы что, на неделю уходим? – она обратилась к Мхэю и округлила глаза. – Куда столько еды?

Гахиджи весело рассмеялся, предлагая ей свою руку. – Мужчины любят вкусно поесть. Ты что, этого не знала? А-я-яй! Какое упущение!

– К старости ты будешь толстяком! – Рита, смеясь, ткнула Мхэя в бок.

– А вот и нет, я буду таким же, вот увидишь.

– Ну что, мы идем? – вскрикнул Акил, перебивая разговоры. – Предлагаю сначала экскурсию по городу, а потом спустимся к реке. Все согласны? Тогда двигаемся в сторону главной улицы.

Катерина подошла и встала рядом с Еленой: – Акил у них, похоже, за главного! – она не спеша повязала под подбородком шелковые ленточки. – Ну что, пойдем? И кстати, к нам направляются наши поклонники. Что будем делать?

Елена не успела ответить, так как к девушкам уже подошли Озахар и Бомани.

– Катерина, позволь тебя сопровождать? – голубые глаза Озахара светились надеждой и лаской. – Я очень хороший гид. Обещаю тебя не разочаровать.

Катерина театрально задумалась: – Ну, ладно, хороший гид. – Она заулыбалась и подала Озахару руку. – Смотри только, что бы мне ни было скучно!

– Как прикажете, мэм! – и Озахар весело подмигнул своей спутнице.

– Елена? – Бомани протянул руку, но девушка только нахмурилась.

– Хорошо, – Елена взяла Бомани под руку, ощущая все тот же негатив. – Только, пожалуйста, не отставай от Катерины, я хочу обсуждать впечатления и с сестрой.

– Как скажешь. – Бомани грустно вздохнул и поторопился вслед за Озахаром.

Солнце действительно жарило от души и если бы не стандартный морской ветерок, можно было бы получить тепловой удар. Бомани поравнялся с Озахаром так, что Елена шла рядом с Катериной, и молча уставился вперед.

– Сейчас мы покидаем самое прекрасное в мире место – это Дом Невест и двигаемся в сторону главной дороги… – Озахар с поразительным красноречием начинал комментировать их передвижения.

– …Главная улица знаменита тем, что её венчает главный дом. – Озахар на секунду задумался. – Это что-то вроде дворца, где живет король, только у нас там проживают правящие старейшие, а также проходят собрания, молитвы и проводятся важные праздники. Также на главной улице стоят дома других Гахиджи, но не всех, а только тех, кто всего на один ранг ниже старейших.

– А где живете вы? – Катерина с интересом слушала спутника.

– Наши дома на самой окраине, как у самых молодых. И не такие большие, но зато мы их построили сами. – Озахар слегка склонил голову, выглядывая друга. – Скажи, Бомани.

– Да, да. А еще мы провели в наши дома пресную воду. – Поддержал его Бомани. – Спасибо Акилу, это он у нас изобретатель. Так что наши жены будут жить с большим комфортом, чем предыдущие.

– Что значит предыдущие? – Катерина вдруг насторожилась. – У вас уже были жены?

– Нет! – Озахар рассмеялся и ласково погладил ладошку Катерины. – Так мы называем, тех, кто приехал перед вами, ну, то есть Кия, Амизи, Нэйн. Понимаешь?

– Теперь, да.

– Хорошо. – Озахар мило улыбнулся и продолжил экскурсию. – А пока вернемся к главной улице.

Вереница пар свернула в проулок и вышла как раз возле главного дома на центральную улицу. Елена с Бомани шли рядом с Озахаром и практически постоянно молчали.

– Здесь у нас своего рода центр города, – продолжал Озахар, обводя округу широкой ладонью. – И не только из-за дома старейших, дальше по улице располагаются школа…

– Школа? А сколько в ней сейчас учеников? – Елена перебила Озахара, стараясь разузнать как можно больше. Любая информация сейчас была на вес золота, но мужчина отреагировал вполне спокойно.

– Ну… – потянул он. – Где – то около семидесяти человек.

– Так много?

– Ну, да. Помимо малышни там занимаемся практически все, в том числе и мы. Оттачиваем свое мастерство и даем пример младшим. Ведь залог успеха в постоянных тренировках, а если все забросить, то можно быстро потерять форму. Даже наши отцы иногда посещают школу, ну не те, что преподают, а остальные. Просто в их тренировках нет системы. Они ходят скорее вспомнить молодость, чем действительно разогреть мышцы.

– Все понятно. – Катерина пожала плечами.

– Ну, тогда продолжу. Через два дома от школы, находится парк. – Озахар махнул рукой чуть вперед, указывая на цветущий сквер. – Обычно там безлюдно, но когда складываются пары, это место очень популярно. – Озахар склонил голову к Катерине и его голос стал вкрадчиво-пугающим. – В основном из-за местного поверья! – продолжил он. – Одна из старых легенд гласит, что если в полночь, стоя у родника, признаться своей возлюбленной в своих чувствах, то она обязательно ответит взаимностью. – Он широко улыбнулся, увидев, как недоверчиво скривилась Катерина. – Да, да, и многие этим воспользовались, только вот не знаю ни одной пары, кто сказал бы, что не любил до этого. Так что насколько это, правда, не знает никто.

– Мне кажется это глупо. – Катерина равнодушно пожала плечами. – Как какое-то место, может повлиять на чувства людей? Просто кто-то ляпнул, а другие подхватили. Вот и вся магия.

– А ты скептик. – Озахар весело усмехнулся. – Может, хочешь проверить?

– Сейчас? – Катерина явно растерялась и завертела головой. – Нет уж, совершенно нет желания тратить время на всякие там глупости.

– Ну, просто ты могла бы стать первой женщиной доказавшей остальным, кстати, верующим, что они глубоко ошибаются.

– Ты меня дразнишь, да? – Катерина, нахмурившись, посмотрела в лицо Озахара, но тот лишь добродушно улыбался. – Ты же сказал, что туда приходят в полночь и сложившиеся пары?

– Тогда тебе тем более нечего бояться.

– И что ты собираешься рассказывать? Что буквально позавчера познакомился с первой в своей жизни девушкой? Вроде как там принято говорить о своих чувствах?

Озахар весело рассмеялся, а Елена с опаской покосилась на этих двоих. Она пристально наблюдала за сестрой и её поведение, тревожило Елену.

– Что? Что такого смешного я сказала? – возмутилась Катерина, обращаясь к Озахару.

– Знаешь, что ты сейчас делаешь? Ты пытаешься войти в реку, не замочив при этом ноги.

– То есть?

– То есть, я должен сейчас рассказать тебе о самом сокровенном, а только потом ты решишь, хочешь ли это выслушать? Нет, так дело не пойдет. Хочешь узнать правду, приходи к роднику в полночь. Я с радостью тебя подожду!

– Нетушки, я пас, разбирайтесь со своими легендами сами.

– Трусиха!

– За то не полоумная. А это уж полегче будет.

Елена наконец-то облегченно выдохнула «Черт побери, Катерина, вечно на рожон лезет, как вернемся, устрою ей капитальную чистку мозгов. Как можно быть такой беспечной, тем более в такой ситуации»

– А ты, Елена? – Озахар искренне забавлялся. – Не хочешь опробовать место?

Елена удивлено приподняла бровь: – Так ты и мне хочешь рассказать о своих чувствах?

Озахар смутился: – Вообще-то, я имел в виду Бомани.

– Нет, нет, я уж как-нибудь обойдусь.

В глазах Бомани промелькнуло легкое разочарование, но хотя бы Елена разговаривает, а не молчит как обычно.

– То же не веришь в легенду? – продолжил Озахар.

– Скорее отношусь с осторожностью к древним пророчествам.

– Хорошо, тогда продолжим экскурсию! – Озахар вновь вернулся к своим обязанностям. – Слева от нас находится Бар…

– Бар? Серьезно, бар? – Катерина искренне удивилась.

– Да. А что здесь такого?

– Да ничего, просто как-то странно встретить здесь бар. Я думала у вас нет времени на такие глупости, как банальная пьянка после работы.

– А мы и не пьянствуем, как ты говоришь после работы. – Начал оправдываться Озахар. – Просто это заведение способствует общению между мужчинами, их сближению и дружбе.

– Мужчины, значит. – Катерина уперла свободную руку в бок. – Опять дискриминация. А женщины? Они ходят в ваш бар?

– Нет, конечно, нет. Что им там делать, это чисто мужское заведение.

– Глупость какая, а что если я возьму и приду в этот бар,– Катерина с вызовом посмотрела на кавалера. – Закажу себе бокал вина, пообщаюсь с народом.

– Ты шутишь?

– Ни капли. Вот там, откуда я приехала, женщины ходят в подобные заведения на равных с мужчинами.

– Правда?

– Ага.

– Чисто теоретически ты, конечно, можешь туда зайти и, никто тебя не выгонит, – Озахар неуверенно пожал плечами. – Но ведь это… это… практически, как зайти в купальню к толпе обнаженных мужчин. Ни одна женщина так не сделает. – На лице Озахара застыло растерянно смешливое выражение.

Катерина рассмеялась: – Да, мальчики. Знали бы вы, куда катится мир…

В эту же секунду Бомани взревел нечеловеческим голосом и одним прыжком оказался там, где только что стояла Катерина. Одновременно с Бомани, Озахар одним рывком выдернул Катерину себе за спину, оказавшись ровно между ними. Мужчины захрипели, гневно пожирая друг друга взглядом.

– Нет, Бомани! – голос Озахара сопровождал жуткий хрип. – Успокойся, она случайно! Перестань! Ты её пугаешь!

– ОНА НАЗВАЛА МЕНЯ МАЛЬЧИКОМ!!! МЕНЯ!!! СЫНА ИХАТЕПА! РОЖДЕННОГО В СЕДЬМОМ ПОКОЛЕНИИ СТАРЕЙШИХ!!!!

– Назад! Не прикасайся к ней!

Глаза Бомани запылали бешеной яростью. Катерина в ужасе отступала от сцепившихся мужчин. Елена подбежала к сестре и схватила её за руку, но от страха сама боялась шевелиться. Остальная толпа замерла в нерешительности.

– Нет, Бомани, нет!

– ОНА НАЗВАЛА МЕНЯ МАЛЬЧИКОМ!!! – страшный грудной голос разрезал воздушное пространство.

– Бомани, НЕТ! Ради нас, ради нашей дружбы, возьми себя в руки!

– ОНА НАЗВАЛА МЕНЯ МАЛЬЧИКОМ!!!

– Бомани остынь!

– ОТОЙДИ!!!

– Возьми себя в руки!

– Уйди с дороги!!! – заорал Бомани нечеловеческим громогласным голосом.

– Ты не тронешь её!

– Тогда! Преклонись!!! – Бомани разошелся не на шутку.

– Нет! – взревел Озахар, – Я никогда не прощу тебе, если ты сделаешь это.

– ПРЕКЛОНИСЬ ПЕРЕД СТАРШИМ!!! – заорал Бомани и вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, на уровне головы Озахара.

Озахар послушно рухнул на одно колено, и только гневный взгляд, палящий исподлобья, оставался неподвластным. Тяжелое свистящее дыхание вырывалось изо рта Бомани, когда он медленно перевел взгляд на Катерину. Другие мужчины продолжали неподвижно стоять. Секунды превратились в часы, когда Катерина встретилась с Бомани взглядом. Она слышала собственное сердце, работающее в замедленном режиме. Бу-х… бу-х… бу-х… Страшный взгляд разъяренного Гахиджи прожигал насквозь, парализуя любые движения. Бу-х… бу-х… бу-х… Воздух стал тягучим словно патока. Бу-х… бу-х… бу-х… Неожиданно Бомани развернулся и убежал прочь.

Глава 39

Катерина продолжала стоять как статуя, когда Озахар встал с колена и в мгновение оказался рядом, прижимая её к своей груди.

– Прости меня, пожалуйста, прости меня! – Озахар испуганно заглядывал в застывшее от испуга лицо. – Прости, что напугал, – Озахар продолжал прижимать её к себе, ероша светлые волосы и судорожно гладя по спине. – Милая, пожалуйста, я больше никогда не дам тебя в обиду! Пожалуйста! Я просто не предполагоал о подобной ситуации.

Елена тоже стояла в оцепенении, наблюдая за этой сценой, и в её голове билась единственная мысль – «Неправильно, неправильно, на его месте должна быть я» – Руки Озахара ласкали Катерину в утешительных порывистых объятьях. А Елена не могла все это остановить.

Неожиданно Катерина всхлипнула и тут же разревелась. Она уткнулась лбом в широкую грудь Озахара и заплакала в голос. А он продолжал успокаивать девушку, причитая то ласковые слова, то просьбы о прощении.

– «Что это было, так нельзя, как все прекратить!» – продолжала ошарашенно думать Елена. Как вдруг кто-то потянул её за руку. И опять неприятное чувство царапнуло по сердцу. Это был Акил.

– Елена, пойдем. Озахар сам справиться.

– Нет! – она вскипела от злости, только сейчас сумев побороть оцепенение. – Что это, черт возьми, было!

– Бомани очень вспыльчив, а Катерина его оскорбила. Пойдем, поверь, так будет лучше. Озахар позаботится о ней.

– Как? Опять преклонив колено перед этим?

– Не бойся. Старейшие уже в курсе, они этого так не оставят, они им займутся.

– Я никуда не пойду. Я не оставлю сестру в таком состоянии.

– Ну, что ты, в самом деле! Неужели ты не видишь? Озахар влюблен в твою сестру и скорее сам умрет, чем позволит причинить ей вред. Дай ему немного времени, и он приведет её к нам как новенькую. Ты только навредишь. Дай ему успокоить Катерину.

Елена с недоверием посмотрела на Озахара, прижимающего к себе Катерину. Она уже не ревела, а что-то обиженно лепетала. В то время как он продолжал гладить её по волосам и что-то ласково бормотать в ответ. Елена остро почувствовала укол ревности. Немного помявшись, она пошла вслед за Акилом, предварительно отказавшись от предложенной руки. Толпа двинулась дальше. На этот раз гидом стал Акил.

«Что я делаю? Почему ухожу? Их нельзя оставлять одних. Боже мой, что я делаю?» – Елена продолжала лихорадочно думать, а тело, словно зажило своей жизнью и подчинившись Акилу, шло вслед за ним.

– Дорогие дамы, чуть дальше находится женский дом. Вы сможете приходить туда, когда выйдете замуж. Общаться, рукодельничать, обмениваться опытом, в общем, заниматься всеми своими женскими штучками…

Елена едва слушала Акила, а только безвольно шла рядом, страшные мысли атаковали перепуганное сознание «Что происходит, почему я оставила Катерину? Я зла, очень зла! Нет, я не чувствую злости, но почему? Я боюсь, я переживаю за Катерину, но нет, у меня нет этих чувств, я словно кукла, безвольная тряпичная кукла. Почему я не чувствую злости, ведь я должна, я должна или бояться или злиться, почему в душе штиль. ЧТО ПРОИСХОДИТ?»

– Там есть даже баня, для тех, кто не хочет, чтобы мужья видели все секреты их красоты. И книги для тех, кто хочет скоротать время, пока муж несет вахту. В общем, как придете, разберетесь. В последнее время дом не пользовался популярностью, но думаю с вашим приездом все измениться. За домом находится ферма и склад продуктов. Конечно, основная работа лежит на наших отцах, но мы все стараемся помогать по мере возможности. Там держат коров, быков и курей. Солят невостребованное мясо и рыбу. Перерабатывают фрукты на джемы и вино, мелят муку и дробят соль. Сушат пряности, чай…

–Так это же адский труд! – Татьяна в ужасе перебила рассказчика. – Как они все успевают?

– На самом деле – нет. – Акил снисходительно улыбнулся. – Особенно, когда у каждого свои обязанности, а объемы потребления довольно малы. К тому же, они не рабы, снабжающие весь поселок, нет. Например, Джабари отвечает за то, чтобы покормить коров, Барути – чистит стойло.

Елена вновь ушла в себя «Что это было? Катерина кинулась к Озахару и даже не вспомнила обо мне. Эта сцена до сих пор стоит перед глазами. Неужели она все забыла? Но нет, Катерина не так глупа. Она сказала, что у нее все под контролем. Может это всего лишь игра, но как же реально. А как Озахар кинулся ее защищать, если бы это случилось в реальной жизни, я бы не раздумывая дала свое благословение, но здесь! Акил сказал, что Озахар влюблен, значит, дело осложняется. Но если это заметил Акил, то неужели Катерина не заметила, а если заметила, то почему не остановилась, а так живо кокетничала? Может, еще не поняла, прошло всего-то ничего времени. Нам нужно поговорить, срочно, но не здесь. Боже, хоть бы все было в порядке!»

– А теперь возьмем, Татьяна, тебя. Ты вышла замуж, живешь в доме мужа и тебе нужно приготовить завтрак. – Акил неспешно рассуждал, стараясь обхватить вниманием всех идущих рядом девушек. – Например, тебе понадобилось молоко. – Он грациозно жестикулировал руками. – Ты идешь с утра на ферму, так как вечернее молоко на жаре скиснет и берешь все, что тебе нужно, но взамен ты выполняешь какую-то работу, например, доишь корову.

– Жуть какая! Я не умею доить коров.

Акил улыбнулся: – Хорошо, но тогда ты можешь смолоть немного соли или муки. А потом приходит Рита и собирает яйца. Следом Даша сыплет курам зерно, а потом Мария очищает собранные фрукты. – Он оглядел заинтересованно слушающих девушек. – Возможно, сейчас вам кажется, что никто не захочет сильно перенапрягаться, но поверьте, проходит какое-то время и женщины в благодарность за ежедневную качественную еду и, стараясь сделать приятное своим мужьям, вносят очень ощутимое подспорье.

Елена вновь отключилась от общего разговора. «Боже, почему я не чувствую гнева или страха, ведь это естественно после пережитого! Где же Катерина, почему их еще нет, зачем я ушла, почему послушала Акила? Этот остров как наркотик, чувствую себя какой-то неполноценной, будто у меня забрали все мои чувства. Но я же знаю, как должно быть, нормальный человек не может после такого чувствовать себя спокойно. Как же мне НЕ ХВАТАЕТ МАРТЫ! Боже, как НЕ ХВАТАЕТ!!!»

– А если нет, – продолжал тем временем Акил, – если вы не захотите помогать на ферме, то никто вас и не осудит. Вся наша жизнь держится на помощи ближнему, не смотря ни на что. Со временем вы этим заразитесь, вот увидите! А вот теперь мы подошли к самому интересному! – он остановился и махнул в сторону рукой. – Видите справа, сразу за домом большая площадь, так вот, это ярмарка! Каждый раз, когда земля делает полный оборот, мы собираемся здесь, чтобы выменять что-то очень ценное для себя. И состоится она буквально через две недели! – Акил поправил руку Марины, лежащую на своем локте и вновь, двинулся вперед. – Весь год мы придумываем и создаем что-нибудь необычное, что может приглянуться другому, а потом вымениваем на то, что приглянулось тебе. Это очень интересно и весело. К тому же здесь устраивают танцы, раздают без ограничений вино и разыгрывают призы. Конкурсы тоже присутствуют, вот только каждый раз разные, так что подсказок не ждите, мы сами в предвкушении.

Елена продолжала понуро брести следом «Их голоса. Они изменились во время стычки, но что это значит? Кто они? Понятно, Бомани был на взводе, это я виновата. Я не смогла подыграть, так, как это может Катерина. Это из-за меня случился конфликт. Я во всем виновата. Девушек и так не хватает, а я отказала самому старшему, судя по развитию событий. Но как же мне быть? Катерина и другие судя по всему не испытывают таких ощущений, как я. Или просто играют? Но почему тогда я не могу? Боже, сколько вопросов и все без ответов, хотя мне не привыкать. Вся моя жизнь состоит из этого. Тогда почему другие справляются, а я не могу? Такая вся из себя закаленная? Может ответ в другом? Но в чем?»

– Осторожнее, камни могут осыпаться, ступайте строго за мной! – Акил продолжал командовать парадом. – У реки будет значительно прохладнее, вода в ней очень холодная, она бежит с самих гор, так что не вздумайте свалиться! Болезнь горла точно заработаете. Осторожно, следуйте прямо за мной!

«Где Катерина? Почему они еще не догнали нас? Спросить у Акила?» – Елена окинула взглядом спускающуюся с небольшого обрыва вереницу людей. Акил шел первым. «Не получится, он слишком далеко. Может, стоит вернуться?» Но ноги послушно понесли вниз, не давая времени на раздумья. «Что тут, в конце концов, происходит? И почему меня воротит от Бомани и Акила. Может, стоит проверить всех? Или не стоит, вдруг, попадется тот, кто не отталкивает, и я пропаду? Что же делать?»

– Ну, вот мы и на месте! – бодрый голос Акила вселял радость в продолжавших спускаться девушек. – Расстилаем покрывала, чтобы не простудить и не испачкать наших принцесс.

Гахиджи тут же принялись застилать солнечную полянку и раскладывать в центре импровизированного стола тяжелые корзины. Елена присела на край покрывала и снова задумалась, пока не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, подняв голову она встретилась глазами с Ниной. Девушка пристально наблюдала за Еленой, не предпринимая попытки поговорить. Да оно и понятно, что можно сказать в присутствии стольких Гахиджи. Она продолжала смотреть и в её пристальном взгляде читалась смесь поддержки и настороженности. Нина все понимала, по крайней мере, терзания Елены и, похоже, была полностью с ней солидарна. «Хоть кто-то еще не потерял рассудок. Остальные же вели себя так, как будто ничего и не видели». К Нине подошел Зубери.

– Куда ты смотришь? Что-то случилось?

– Нет, нет! Все в порядке! – из глаз Нины тут же пропали все ранние чувства. Она улыбалась, а глаза светились покорностью.

Зубери присел рядом с Ниной и тоже посмотрел на Елену.

«Он все прекрасно видел. И куда она смотрела и даже возможно, как». Зубери также пристально посмотрел на Елену и добродушно улыбнулся, хотя глаза оставались пустыми. Елене стало страшно.

Глава 40

Прошло уже около часа, когда над спуском показались Катерина и Озахар. «Слава богу» – подумала Елена. Она сидела, не отрывая от медленно идущей пары, пристального взгляда. Елена уже начинала сходить с ума от переживаний, и только сейчас заметила, в каком напряжении находились все её тело. В её тарелке все еще продолжал лежать нетронутый одиночный бутерброд, в то время как остальная компания не слабо налегала на разнообразные закуски и вино. Гахиджи веселились, взрываясь громкими приступами смеха. А девушки упивались огромным вниманием и своей якобы исключительностью. По началу Акил и рядом сидящий Хорус, старались развеселить Елену, но вскоре оставили эти попытки, отложив их до возвращения Катерины.

– Ну, наконец-то! – громко вскрикнул Акил, заметив спускающуюся с небольшого обрыва парочку. – Вы где пропадали!? Вон, Елена уже скоро дух испустит, переживая за вас.

При упоминании своего имени, Елена немного смутилась.

– Живо верни ей сестру, а то на бедняжке лица нет!

Озахар с удивлением посмотрел на Елену, но все же поторопился и вскоре Катерина уже присела рядом с сестрой.

– Где вы были так долго? – Елена внимательно осмотрела сестру, заметив только легкое покраснение вокруг глаз.

– Мы просто разговаривали, и я как-то не заметила, что прошел уже целый час. Извини, что заставила тебя волноваться.

– Хорошо, – Елена продолжала настороженно осматривать сестру. – Как ты?

– Нормально, – отмахнулась Катерина. – Жить буду. Вот только есть хочется страшно. – Катерина потерла ладони, оглядывая оставшиеся закуски, и принялась наполнять свою тарелку

– Как прошла прогулка? – Акил хитро посмотрел на Озахара и широко улыбнулся. – Надеюсь, ты хорошо утешил прекрасную Катерину?

– Не твоё дело, – обычно доброжелательный Озахар чуть повысил голос, заставляя тем самым Акила моментально закрыть эту тему.

Елена покосилась на Катерину, делавшую излишне сосредоточенный вид на еде. Легкий румянец окрасил её щеки. «Черт!» подумала Елена и упрямо поджала губы.

– Друзья! – Акил продолжал играть роль тамады. – У меня к вам предложение! Как я уже говорил вам ранее, через две недели состоится большая ярмарка, на которой каждому Гахиджи и возможно некоторым девушкам, захочется преподнести кому-то небольшой подарок или сюрприз. Но сейчас нам очень трудно определиться с выбором, так как мы еще не достаточно хорошо узнали ваши привычки и предпочтения, поэтому у меня небольшое предложение. Давайте каждый расскажет о себе краткую историю, ну или хотя бы только то, что ему хочется рассказать. Так мы сможем получше узнать друг друга.

– Акил! – воскликнул Мхэй, сидящий рядом с Ритой. – Я с радостью расскажу тебе обо всех своих желаниях! – но Акил только наиграно скривился.

– Извини Мхэй, но все твои желания у тебя и так на лбу написаны!

Мужчины заразительно рассмеялись, но их прервала Милена.

– Ну, а почему бы не спросить прямо? – Она как всегда растягивала слова гнусаво-грудным голосом. – Вот мой Рашиди уже давно спросил, что мне подарить, и я ответила. Ой, прости, я и вправду сказала МОЙ Рашиди? – Милена глупо захихикала.

– Ну, а вдруг! – Акил лукаво ухмыльнулся. – Вдруг, твой Рашиди хочет еще кому-то сделать подарок, а спросить стесняется?

– Что? – Милена гневно подскочила на месте. – Рашиди?

– Ну что ты, милая! – в глазах темнокожего мужчины мелькнула искра смеха, но он не рассмеялся, а сделал наивно-успокаивающее лицо. – Ну и шутки у тебя, Акил! – сказал он с укоризной и погладил Милену по голове.

– А ты, Нина? – перешел Акил к следующему. – Не хочешь сделать подарок, кому ни будь еще, кроме Зубери?

– Я тебя убью! – наигранно зло процедил Нинин кавалер.

– Эх, ладно, сдаюсь! – Акил вскинул вверх ладони. – Давайте просто посидим и помолчим!

Акил сел по-турецки и грустно подпер голову руками. На пару секунд на поляне воцарилась тишина, нарушаемая только легкими перешептываниями среди некоторых пар.

– Нет, ну так же скучно! – вновь не выдержал Акил, и многие рассмеялись.

– Ладно, доставай свою рулетку! – вмешался Контар, обнимающий за плечи Дашу. – А то и правда, сидим каждый сам себе. Глядишь, коллектив сплотится.

– Было бы сказано! – Акил тут же полез в свой дорожный мешок и извлек что-то вроде деревянной стрелки на круглой ножке. – Значит, правила очень просты. Мы по очереди вращаем указатель и тот на ком стрелка остановится, обязан честно ответит вращавшему на любой единичный вопрос. Всем понятно? – и не встретив возражений, он протянул прибор своей спутнице Марине. – Хочешь первой, душа моя!

– Ну, наконец-то, – высказалась девушка. – А то я чувствую себя невестой гитариста на выпускном балу!

На этот раз рассмеялись все девушки, а мужчин данное сравнение поставило в тупик.

Марина осторожно взяла указатель и, установив его ровно на покрывале, раскрутила стрелку. Указатель быстро побежал по кругу, обводя острием, сидящую в предвкушении молодежь. Первым отвечать выпала очередь Милене. Марина ненадолго задумалась, а затем улыбнулась и ласково спросила:

– Милена, ответь мне, пожалуйста, так что же ты хотела бы получить в подарок?

– Ой, – Милена испуганно оглянулась на Рашиди. – Но ведь это тогда не будет сюрпризом.

– Дорогая, это и так не будет сюрпризом. – Рашиди ласково успокоил подругу. – Ты ведь и так знаешь, что попросила. Так какой смысл скрывать это от остальных?

– Ну, да ты прав! Хорошо, …я попросила какое-нибудь украшение из алмазов. Ведь старейший сказал, что здесь их пруд пруди, а у меня никогда не было украшений из драгоценных камней.

– Но у тебя… – Марина явно удивилась. – У тебя подвеска с топазом!

– Раз такая умная, сама и носи топазы!

– Так, стоп! – вмешался Акил. – Не надо ссориться. – Он обратился к Марине. – Милена ответила на твой вопрос?

– Да, полностью.

– Хорошо, тогда следующий задает вопрос Даша. Держи! – Акил передал девушке дрожащий указатель.

Стрелка вновь побежала по кругу и остановилась на Зубери.

– Хм… – Девушка на секунду задумалась. – Скажи, Зубери, о чем ты мечтаешь больше всего?

– Это просто. – Гахиджи даже не стал думать над ответом. – Больше всего я мечтаю о сыне. О таком маленьком кричащем карапузе, которого я смогу воспитать настоящим мужчиной и сильным воином.

– А если его разбалует жена?

– Так, стоп, вмешался Акил. Вопрос можно задать только один, так что четче продумывайте формулировку. Давай, следующий Контар.

Стрелка вновь побежала по кругу, выискивая жертву и после трех оборотов, застыла на Нахти.

– Нахти! – Контар весело заулыбался и согнул обе руки, напрягая упругие мышцы. – Скажи честно, тебе нравятся мои мускулы?

В ответ на него полетели остатки бутерброда.

–Эй, – возмутился Контар. – Он нарушает правила игры! Да и хватит разбрасываться едой!

– Действительно, Нахти! – Акил весело улыбался. – Ты обязан отвечать!

– Ы-ы-ы… нравятся! – зло рявкнул ответчик и все громко рассмеялись.

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Контар, полностью удовлетворенный ответом.

– Теперь Рита! – продолжал руководить игрой Акил. – Давай же, смелее!

Стрелка указала на Марию.

– Мария, скажи мне, каким ты представляешь себе идеального мужчину?

– Ну, … Он должен быть высоким и мужественным. Он должен твердо принимать решения и нести ответственность за свои поступки. Рядом с ним женщина должна быть спокойной и уверенной в завтрашнем дне, а дети воспитанными в уважении и трудолюбии. Идеальный мужчина никогда не поднимет руку и даже не повысит голоса на более слабого, а в трудную минуту сможет поддержать и защитить. Я думаю должно быть, как то так.

– Рита, ты довольна ответом?

– Да, вполне.

– Тогда следующий Мхэй!

Указатель замер на Юле.

– Юля, – Мхэй задумчиво сдвинул брови, стараясь поскорее придумать хороший вопрос. – Юля. … А какое воспоминание в жизни тебе самое дорогое?

Юля немного растерялась. – Это сложно! Дайте-ка подумать…. Хм…. Когда-то давно, когда я еще была маленькой девочкой, у меня был друг по имени Егор. И вот однажды, когда мы гуляли по городу, я увидела в витрине магазина роскошную куклу с голубыми волосами. Мир тогда перестал существовать для меня, но наши родители были слишком бедны, чтобы позволить себе такие расходы. И тогда я заболела, и ни один врач не мог мне помочь, так как болезнь исходила из разума. Вот тогда, в один из дней Егор пришел проведать меня и принес свою копилку, которую собирал уже бог весть, сколько времени, мечтая о велосипеде. Он отдал её мне, и мы поспешили в магазин. Как выяснилось, ту куклу уже давно продали, но, тем не менее, я выздоровела и оценила по достоинству поступок друга. Думаю, из него вырос настоящий мужчина. Жаль, что с переездом мы потеряли друг друга. В свои девять лет он оказался мудрее, чем многие в тридцать. Я помню его до сих пор.

Гьяси печально посмотрел на Юлю: – Даже и не знаю, что меня терзает больше, ревность к Егору или жалость к маленькой девочке. Как же мне хочется оказаться там и положить к твоим ногам все игрушки мира.

– Ладно, – Юля легко взъерошила волосы спутника. – Все давно в прошлом.

Мхэй передал указатель Нине, и стрелка вновь побежала по кругу.

– Хорус! – Нина не стала долго затягивать с вопросом, как видно он уже давно созрел в её голове. – Помнишь, когда мы встретились у нас в гостиной, Марина спросила у Акила как погодка? Так вот вы все тогда очень сильно удивились, и Акил ответил, что как всегда тепло и солнечно. Мой вопрос состоит в том, чем вас так удивил вопрос Марины?

Хорус удивленно приподнял брови и молча уставился на Нину. В его глазах светилось искренне недоумение. Остальные девушки тоже заинтересовано воззрились на мужчину. Просто никто не воспринял тогда их удивление всерьез. Девичьи головы были забиты совсем другими мыслями, и только Елена благодарно посмотрела на Нину. Осознание, что ты не один плывешь против течения, грело душу.

– Прости Нина, – Хорус наконец-то заговорил. – Я бы с радостью ответил на твой вопрос, но просто не понимаю, что тебя так заинтересовало. Ты будто спрашиваешь, почему женщины рожают детей. Попробуй переформулировать вопрос.

– Хорошо. Чего удивительного в том, что погода иногда портится?

– Что значит, портится? Она, что фрукт что ли? Нина я, правда, не понимаю о чем ты.

Нина застыла, пытаясь переварить услышанную информацию, но у неё это плохо получилось. – Хорошо, у вас, что не бывает дождя, тумана или грозы?

– ….Нет, – растерянно пролепетал Хорус. – И все девушки удивленно ахнули. – А зачем? Разве плохо, когда светит солнце?

– Да дело не в зачем, а потому что так правильно, круговорот воды в природе, парниковый эффект, это так же естественно, как и роды для женщины. Вода из земли, рек, озер, испаряется, поднимается вверх в виде паров, там конденсируется и выпадает обратно на землю, в виде дождя, града или снега в зависимости от температуры воздуха.

– Кажется, Нэйн что-то рассказывала о подобных явлениях, но мы не придали этому значения. Она рассказывала о падающих на голову камнях из воды, о том, что температура воздуха может упасть до минус двадцати и тогда падают какие-то штуки с шестью концами. А еще про летающие капли воды белого цвета и электрические разряды на целое небо. Мне просто не понятно, как вы жили в таком страшном месте. – Хорус растерянно почесал затылок. – Но вот чего я не пойму, Нина, ты действительно считаешь это нормальным, когда постоянно что-то течет или падает на голову?

Наконец-то не выдержали и все остальные, наплевав на все правила игры, они заговорили почти в один голос. Шумные споры и подробные объяснения посыпались со всех сторон. Как выяснилось, Гахиджи и вправду никогда не сталкивались ни с какими погодными изменениями, что противоречило всем законам физики. На острове постоянно светило солнце и дул легкий ветерок. Слушая рассказы девушек, они искренне недоумевали, воспринимая их слова как что-то ужасное и нереальное. Но все же зачарованно выспрашивали все новые и новые подробности. Прошло достаточно времени, пока страсти поутихли и Акил вновь вернул всех к игре.

Следующим взял указатель Зубери и ему выпала Лиза.

– Что бы мне такого у тебя спросить? – мужчина мучительно посмотрел на наивно-напуганное недавним спором создание и ненадолго задумался. – Ох, ох. Лиза, а чем тебе нравилось заниматься там, где ты жила, до того как попала на этот остров?

– Ну-ну, много чем…. Я вообще всесторонне развитый человек. – Лиза демонстративно фыркнула и задрала кверху подбородок.

– Зубери, ты удовлетворен ответом? – Акил продолжал вести игру.

– Вообще-то нет, я ожидал чего-то более конкретного.

– Лиза? – Акил вновь обратился к девушке. – А нельзя ли поконкретнее?

– Хм…. – Лиза опять демонстративно вздернула подбородок. – Я любила читать, особенно классику.

– А что именно тебе понравилось? – Зубери попытался направить девушку в нужное русло.

– А разве мы не по одному вопросу задаем? – Лиза вскипела. – Я, кажется, уже ответила.

– Прости дорогая, – Акил вновь вмешался в разговор. – Но твой ответ не совсем полон, попробуй поподробнее описать свои мысли.

– Ну, мне понравился Тихий Дон, Шолохова.

– А что именно тебе понравилось?

– Что, что! – Лиза вновь занервничала. – Тихий Дон мне понравился, очень, знаете ли, знаменитая речка!

Акил тихо рассмеялся и обратился к Зубери. – Ты удовлетворен ответом, друг мой?

– Вполне! – Зубери тоже рассмеялся. – Что тут не понятного, Тихий Дон, значит про Тихий Дон. Все вполне логично.

– Ну что ж, Милена принимай эстафету! – Акил весело подмигнул зардевшейся блондинке. – И не забудь крутнуть стрелочку.

– Акил! – грозно прогремел Рашиди. – Не нарывайся.

– Ладно, прости, брат.

– Крути, дорогая. – Рашиди ласково посмотрел на Милену. – Не обращай ни на кого внимание.

Милена крутанула указатель, и он остановился на Контаре.

– Ой, а я хотела спросить Лизу.

– Не получиться, солнышко,– Рашиди в очередной раз спокойно объяснил Милене правила игры. – Задай Контару любой вопрос, какой тебе нравиться.

– Ну, хорошо. Контар! Тогда на балу ты здорово кинул свою металлическую штуку.

– Это Изис, – тихо подсказал Рашиди.

– Ну да, Изис. А ты мог бы научить нас девушек также ловко кидать эту штуку?

– Нет, – ни капли не задумываясь и даже слишком жестко, ответил Контар. – Это оружие воина, а не баловство. Ты довольна ответом? – опередил Контар Акила.

– Да, да, конечно, – поспешно ответила Милена не понимая чем её вопрос хуже других и почему он не вызвал такого же всеобщего ажиотажа. И тут же передала крутилку Рашиди.

– Давай, теперь ты.

– Спасибо, милая!

Вопрос Рашиди выпал на Риту.

– Рита, скажи, чего, по-твоему, не хватает на нашем острове для более полного доверия со стороны женщин?

Елена, Нина и Катерина удивленно посмотрели на Рашиди, произнесшего очень актуальный вопрос, причем так запросто, будто спросил у Риты её любимый цвет. Но Рита казалось, не растерялась.

– Знаешь, Рашиди, я могу ответить только за себя. Но и тут уже достаточно претензий. Во-первых, это тюрьма перед домом невест, просто жуть берет, как вспомню это обреченное ожидание. Во-вторых, сплошная тайна относительно нашего пребывания. Я, конечно, понимаю, что вы хотели, чтобы мы созрели духовно для полученной информации, но тот стресс, что мы пережили, придумывая себе всякие ужасы и каждую минуту прощаясь с жизнью, не мог не оставить отпечатка. Так что, возможно вам стоит подумать о более комфортабельном приеме и о более раннем рассказе, о причине похищения.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пройти сквозь такие испытания. – Полный раскаяния голос Рашиди звучал очень искренне и Рита смягчилась.

– Ладно, проехали, но если ты все-таки спросил не просто так, то ради спокойствия будущих дам подумайте над моими словами.

– Обязательно, ты дала нам хорошую пищу для размышлений, так что я обязательно поговорю об этом со старейшими.

– Видите? – вмешался в разговор Акил,– не зря мы затеяли эту игру, очень много полезного и нужного выясняется во время такой затеи. Ну что, продолжай, Лиза!

Стрелка остановилась на Озахаре.

Глава 41

– Озахар, что ты умеешь лучше всего? Или нет, что ты готов сделать для своей жены, чтобы она чувствовала себя счастливой? Чем ты хорош?

– Хм, – мужчина весело ухмыльнулся. – А вопрос не из простых, но ладно, я попробую ответить. – Озахар сел поудобнее. – Ну, начнем с того, что я умею все, что может пригодиться в жизни, начиная от строительства дома и заканчивая приготовлением пищи или шитьем. Я щедр и очень внимателен. Например, уже сейчас я могу с уверенностью сказать, что чувствует Катерина, в какой-то момент, просто глядя ей в лицо. – На этих словах Катерина подняла голову, и они встретились взглядами. – Когда она злится, её глаза становятся темнее, когда сомневается, – продолжал говорить Озахар, не отрывая взгляда от Катерины, – или пытается найти какое-то решение, то хмурит брови – когда ей смешно, она морщит свой маленький носик, а когда она расстроена, то начинает без конца теребить свои волосы. И, исходя из этих наблюдений, я всегда могу рассмешить её или успокоить. – Озахар уже не отвечал на вопрос. Он говорил только для Катерины. – Я могу превратить твою жизнь в праздник и подарить столько любви и тепла, сколько ты в состоянии будешь принять. Я готов окружить тебя такой заботой и нежностью, что тебе никогда не будет одиноко! И я очень хочу иметь сына с зелеными глазами!

– Меня устраивает ответ! – вдруг вскрикнула Лиза и, не дождавшись вопроса Акила, передала прибор Паки. – Крути!

Катерина медленно отвела глаза от Озахара и судорожно сглотнула, а Паки взялся за прибор.

– Даша! – стрелка оказалась как раз на ней. – Скажи, какой тебе представляется идеальная семья?

Даша начала отвечать, но Елена её не слушала, она переключила все свое внимание на сестру и её спутника, переживая настоящую бурю эмоций. «Озахар, похоже, настроен серьезно, раз уже намекнул на сына с зелеными глазами. И отделаться от него будет сложно. Что же делать? Да и Катерина то же хороша, как можно было допустить такое развитие отношений, они уже будто пара». Елена посмотрела на мужчину и хмуро поджала губы. Озахар сидел рядом с Катериной, возвышаясь над ней на целых две головы, и неотрывно наблюдал за ней. Он медленно и любовно рассматривал каждую черточку на её лице и теле, движения, мимику. Он умилялся, когда она начинала что-то говорить, и улыбался, если она начинала смеяться. Все его поведение говорило, даже буквально кричало о любви и с каждой минутой, это становилось все очевиднее. Он словно впитывал в себя все её существо и получал при этом неземное удовольствие. Елену накрыло отчаяние. Она продолжала наблюдать, как Озахар осторожно убрал с головы Катерины прилетевшую с ветром пушинку и с наслаждением вдохнул запах её волос. Катерина даже ничего не почувствовала или же просто не отреагировала, на столь интимный жест. «Но почему? Буду надеяться, что все же ничего не почувствовала».

Даша закончила отвечать, и очередь перешла к Хорусу, который задал Нине какой-то банальный вопрос. Следом шла Ксения, но и её вопрос, адресованный Мхэю, не вызвал особого интереса. Очередь перешла к Суди.

– Марина! – мужчина хитро улыбнулся и продолжил. – Скажи, а чего ты боишься больше всего?

– Боюсь? – Марина грустно опустила голову. – Больше всего я боюсь, что все то, что сейчас происходит, окажется не настоящим. Я боюсь, что все это иллюзия, скрывающая что-то плохое, и что когда иллюзия рухнет, меня поглотит боль и страдания. Вот чего я боюсь больше всего.

Внезапно нависла тишина и все Гахиджи удивленно уставились на Марину, даже Озахар перестал облюбовывать Катерину и застыл, глядя на девушку.

– Бог мой. Моя ты хорошая! – Акил нежно приподнял Марину за подбородок и посмотрел ей в глаза. – Что заставляет тебя думать такие страшные вещи?

– Я не знаю, просто вы все такие добрые, отзывчивые и красивые, что мне просто не вериться, что все это происходит на самом деле. Так не бывает. В каждой бочке меда, всегда есть ложка дегтя.

– Мое ты солнышко! – Акил ласково улыбнулся и погладил Марину по щеке. – Я в очередной раз убеждаюсь, что место, где вы жили, просто чудовищно. Оно даже не дает вам просто насладиться чем-то хорошим, не ожидая удара в спину. Как же вы там жили? Но не волнуйся, теперь все в прошлом. Я не дам тебя в обиду никому и ты больше никогда не будешь страдать. У тебя впереди долгая и счастливая жизнь, ты веришь мне?

– Да, Акил. Кажется, верю.

– Кажется?

– Нет, точно верю. Ты просто не можешь быть плохим. – Марина улыбнулась. – Я очень, очень верю тебе.

– Я рад это слышать. Ну что, вернемся к игре?

– Ага, – Марина согласно кивнула головой и Мария крутанула стрелку.

– Рашиди! А чего ты боишься больше всего?

– Стоп! – воскликнул Акил. – Одинаковые вопросы задавать нельзя!

– Ну и ладно. – Мария равнодушно дернула плечом и задумалась. – Рашиди, а чего бы ты никогда не смог простить своей девушке?

– Хм… – Рашиди крепко задумался, и между его бровей пролегла глубокая складка. – Я даже и не знаю, что она такого должна сделать, за что её нельзя простить. Она может лгать и мне будет очень обидно, но я постараюсь поговорить с ней и выяснить, почему она так поступает. Она может полюбить другого, но если их чувства будут взаимными, я прощу и отпущу её. Она может быть ленивой, но даже тогда я постараюсь заинтересовать её или возьму все заботы на себя. Она может не захотеть родить мне сына, и я буду очень страдать, но все равно буду стараться переубедить её и понять, что её пугает…. Знаешь, я не знаю ничего, за что я смог бы возненавидеть или не простить свою девушку. Наверное, таких причин просто нет.

– Да ты просто само терпение и благодать.

– Ага, – хмыкнула Милена. – Он такой! – и ласково прижалась к его груди.

Следующим задавал вопрос Нахти, и к его разочарованию ответчиком явился Суди. Вновь рассмешив народ демонстрацией своих прелестей, они передали эстафету Татьяне и Гьяси.

– Гьяси, – пропела Татьяна. – А ты хотел бы побывать на, как вы выражаетесь, большой земле, посмотреть на тамошних людей, на их образ жизни?

– О, да! – оживился мужчина. – Я вообще очень любопытен от природы, а все неизвестное всегда притягивает внимание. Так что да, мой ответ – очень хотел бы.

– Хорошо. Теперь твоя очередь! – и она протянула ему указатель.

Гьяси от души раскрутил стрелку и она, долго крутясь, наконец, остановилась на Катерине.

– Ха, – воскликнул Гахиджи. – Вот ты и попалась. У меня такой вопрос и надеюсь, он тебя не обидит. Были ли у тебя до приезда на наш остров близкие отношения с мужчиной? – Гьяси посмотрел Катерине прямо в глаза и хитро улыбнулся. – Отвечай!

Елена в ужасе посмотрела на Катерину, заметив при этом, как сестра зло сжала кулаки. Этот вопрос выходил уже за все рамки, но никто не осадил Гьяси и не вмешался в ход игры. Значит, придется отвечать. Катерина сначала смешалась, потом разозлилась, но уже через секунду взяла себя в руки, и смело встретилась с Гьяси глазами. Елена видела, как напрягся Озахар, но, тем не менее, тоже не вмешался «Ну и поделом ему, пусть понервничает»

– Я отвечу, – Катерина ехидно ухмыльнулась, продолжая пристально смотреть Гьяси в глаза. – Но вот только я не совсем понимаю твой вопрос, не мог бы ты выразиться поконкретнее?

– Хорошо, я хотел бы узнать, позволяла ли ты хоть одному мужчине, до приезда на остров любить себя, как муж и жена?

– Хм… – Катерина сделала вид, что задумалась. – Понимаешь, Гьяси, отношения между супругами у нас и у вас могут значительно различаться, поэтому я не могу ответить тебе точно. Будь добр, постарайся выразиться еще более конкретно.

Мужчина тяжело вздохнул и нахмурился. – Я хотел бы узнать… – Гьяси споткнулся на слове. – Хотел бы узнать, дотрагивался ли до тебя мужчина…. ты понимаешь…?

– Нет Гьяси, извини, не понимаю! – Катерина наивно пожала плечами, продолжая буравить взглядом собеседника.

– Ладно, попробую перефразировать еще раз. – Гьяси забегал глазами, пытаясь подобрать слова. – Я хотел бы узнать … – Он сильно покраснел, доставив Катерине неслыханное удовольствие. – Видел ли тебя хоть один мужчина обнаженной?

– О, на этот вопрос я могу ответить и мой ответ – да! – Катерина с такой легкостью выпалила да, что у других мужчин загорелись глаза, а у Озахара заходили жевалки. – Правда, не могу назвать тебе точное количество! Ну, думаю тысяча или около того, а может даже и больше! – У Гахиджи отвалились челюсти, девушки округлили глаза, а Озахар превратился в стальную пружину и только Елена, наконец, расслабилась, понимая, куда клонит Катерина. – Понимаешь, город, в котором мы жили, находился совсем неподалеку от Охотского моря, и моя мама часто возила нас на побережье. Так вот, она не сразу стала считаться с нашим мнением и, наверное, целых года три от рождения, купала нас в море прямо голышом. А ты даже не представляешь, сколько там было и мужчин, и мальчиков, и даже дедушек. И все они на это смотрели! Представляешь?

Компания весело расхохоталась, заставляя Гьяси покраснеть еще сильнее.

– Катерина. – Позвал он, когда дружный хохот немного поутих. – Извини меня, пожалуйста? Ладно?

– Ладушки! Твои извинения приняты!

Елена видела, как Озахар накрыл глаза ладонью, потирая широкий лоб и улыбнулась. Видимо стресс получил он не маленький. «Ну, ничего, в следующий раз не будут провоцировать Катерину» Елена даже испытала гордость за сестру.

Очередь задавать вопрос перешла к Юле и она, не затягивая обратилась к Татьяне: – Скажи Танюш, а что тебе понравилось на острове больше всего? Что-то, что запомнилось и запало в душу. Есть такое?

– Думаю, да! – Татьяна немного смутилась, но все же продолжила. – Мне очень нравится здешнее отношение к нам. В моем родном городе я была никем и никому не нужной, а здесь я впервые почувствовала себя желанной. Это очень приятное чувство, потерять которое было бы очень обидно. Я ответила на твой вопрос?

– Да, и спасибо тебе за откровенность.

– Знаешь, Татьяна, – в разговор вмешался Нахти. – Нам всем очень приятно это слышать и я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты всегда чувствовала себя желанной, это будет лучшей наградой в моей жизни. Спасибо тебе, что ты оценила наши старания.

Татьяна довольно заулыбалась.

Следующим на очереди оказался Озахар. Его выбор пал на Ксению.

– Ксения, – Озахар приветливо улыбнулся. – Скажи, а что обычно делают мужчины у вас на родине, чтобы покорить сердце девушки?

– О-о-о! – Ксения заразительно рассмеялась. – Ты будешь очень приятно удивлен, узнав, что они делают.

Все без исключения Гахиджи тут же приклеили к девушке свои взоры.

– Ну, во-первых, – Ксения демонстративно загнула палец. – Наши парни курят, а многие даже употребляют наркотики. Во-вторых, они матерятся, то есть выражаются плохими словами и обзывают женщин. Им не интересны длительные отношения и всех девушек они рассматривают только, как объект для секса. Они плохо учатся и не любят работать, предпочитая клянчить деньги у своих родителей. Они обижают младших ребят и отбирают у них деньги, чувствуя себя после этого героями. А еще они скучны, не образованны и жалки. Бывают, конечно, исключения, но, как правило, это один парень на сотню и что же происходит? Каждая девушка кидается ему на шею в надежде заполучить его себе в мужья, что в итоге разлагает его морально и превращает в такого же, как и все. Вот.

– И что, вам это нравиться? – Озахар выглядел растерянным, что развеселило Ксению еще больше.

– Нет Озахар, нам это чертовски не нравиться, а иначе, познакомившись с вами, ни одна девушка не захотела бы остаться!

– Мне даже не вериться, что мужчина может так себя вести.

– Ты прав, мужчина не может, а вот мужчинка запросто.

– Да ладно тебе, – вмешалась Нина. – Не все так уж плохо. Я знаю много достойных парней.

– Ну, кому как.

– Катерина? – обратился Озахар к своей спутнице. – Теперь твоя очередь.

– Давай, – Катерина раскрутила стрелку, и она указала на Паки. – Ну, что готов? – обратилась она к ответчику. – У меня вопрос сложный!

Паки, дурачась, схватил себя за горло и закатил глаза: – Спасите меня! Я её боюсь!

– Да ладно тебе. У меня вопрос, вытекающий из того, о чем спросили меня саму. Так вот, насколько для мужчины Гахиджи важно, чтобы девушка оказалось девственницей. И почему?

– Это уже два вопроса! – вмешался Акил. – Переформулируй.

– Хорошо. Тогда мой вопрос почему? Думаю, он включает в себя более полный ответ.

К Паки вернулось сосредоточенное лицо, и он начал отвечать: – Понимаешь Катерина, все дело в чистоте ДНК. Мы все знаем, что в итоге происходит между мужчиной и женщиной, несмотря на то, как ловко ты обвела вокруг пальца Гьяси, так вот, когда это происходит между мужчиной и женщиной, она впитывает частицу его ДНК и усваивает в своем организме. И чем больше мужчин побывает у женщины, тем засорённее её организм чужими генами. А когда в теле женщины появляется ребенок, то он, как известно, берет ДНК не только отца, но и матери, засоренной чужими генами. И все бы ничего, но существуют некоторые линии, которые должны оставаться чистыми. Например, Озахар, Акил и Бомани. Их род идет от старейших и когда-то кому-то из них тоже придется занять их место, а позже и их детям, но только в том случае, если женщина, выносившая их сыновей, будет чиста. Именно поэтому они должны выбрать женщину непорочную. Но учитывая сложившиеся обстоятельства, когда нет возможности проверить и выбрать, они действуют совсем не из этих побуждений. Они действуют наобум, исходя лишь из сердца, что дает шанс возвыситься другим Гахиджи. Почему ты думаешь, Гьяси спросил тебя об этом? Да, потому что если у Озахара не выйдет чистого младенца, то место его сына займет ребенок Гьяси. Вот и вся правда. Ну как, ты довольна ответом?

– Да, – медленно процедила Катерина. – Спасибо тебе за откровенность.

Из всей компании остались незатронутыми только Акил и Елена. И теперь они смотрели друг на друга, словно давние соперники.

– Ну что? – первым заговорил Акил. – Ты или я? Могу начать первым, чтобы подогреть в тебе страсть азарта.

– Хорошо, начинай. – Одобрила Елена, и Акил закрутил указатель. Стрелка остановилась на Елене.

– У меня особый вопрос! – Акил извиняюще поджал губы. – Но я надеюсь на лучшее. Ну, что я получу ответ и не останусь тебе врагом. Вы ведь все-таки сестры. – Акил махнул в сторону Катерины, намекая все на тот же инцидент. Так вот, скажи, пожалуйста, Елена, чем тебе не подошел Бомани.

И вновь вопрос привлек всеобщее внимание.

– Бомани? – Елена закусила нижнюю губу «Легко сказать сестры, мне и не снилась сообразительность Катерины. Придется отвечать правду, но интересно, что будет если соврать?» – Елена посмотрела в пристально глядящие глаза Акила «Нет, боюсь, не пройдет, такое чувство, что они видят тебя как рентген, ладно, попробуем хотя бы полуправду». – Бомани, – Елена задумчиво поглядела вдаль. – Он слишком навязчивый, а я к такому не привыкла….

– Но он же красив, как бог! – перебила Елену Милена. – К тому же из рода старейших!

Елена грустно улыбнулась Милене и снова обратилась к горизонту. – Не все меряется красотой и положением. Для меня намного важнее духовные качества, а Бомани, начиная с момента знакомства, вел себя слишком уверенно и не понимал, почему я не захотела сразу остаться с ним тет-а–тет. Он не старался понять меня, хотя нет, старался, но все получалось как то не так. Все его речи и действия были окрашены единственной целью, соблазнить меня, а мне этого не надо, это было неприятно, как будто кроме этого, я не представляю из себя ничего. Мне хотелось, чтобы он просто спросил меня, как тебе нравиться сегодняшний вечер, а он говорил, давай поужинаем в беседке вдвоем. Мне хотелось, чтобы он спросил, а как ты жила до этого, не скучаешь ли ты по родным, а он говорил, я что, тебе совсем не нравлюсь? Давай познакомимся поближе! Скорее всего, мы с ним просто слишком разные и у нас вряд ли может что-то получиться. Особенно после сегодняшней сцены. Я честно, не хотела никого обидеть, но и притворяться я тоже не могу…

– Хорошо, – перебил Елену Акил. – Ты достаточно высказала свои мысли. Не будем так подробно капаться в твоей душе. Спасибо тебе за честность, а теперь осталась ты одна, твоя очередь крутить указатель.

– А есть смысл? – Елена равнодушно посмотрела на Акила.

– Думаю, смысл есть всегда.

Елена слегка ударила по стрелке и она, сделав пару оборотов, остановилась на Акиле.

– Что и следовало ожидать, – прокомментировала Елена. – Ну, ладно. Вопрос. Акил, а тебе не кажется странным, что обычная деревянная стрелка, идеально ровно обошла весь круг, при этом ни разу не остановившись на ком то дважды и не пропустив ни одного участника?

Акил расплылся в широкой улыбке, обнажив ровный ряд белоснежных зубов: – Милая Елена… Я предупреждал, нужно четче формулировать вопрос. Мой ответ – нет. Нет, мне не кажется это странным.

Неожиданно на их солнечную полянку налетел хоть и не большой, но все же порыв ветра и Акил резко вскочил на ноги, устремив свой взор к спуску. Спустя несколько секунд встали все, а Озахар опять спрятал Катерину за спину. На спуске показался Бомани. Ветер продолжал налетать, переворачивая пустые стаканы и задирая края покрывала, но никто не обращал на это внимание. Все взгляды были устремлены к одинокой фигуре, стоящей возле крутой тропинки. Первым нарушил молчание Акил:

– Бомани не подойдет, если вы против. Он хочет поговорить.

– Пусть катится к черту! – разозлился Озахар. – Он уже поговорил.

– Но Озахар, он наш друг!

– Друг говоришь? Это когда же он был другом? Когда я умолял его взять себя в руки? Или когда он поставил меня на колени?

– Он хочет извиниться перед Катериной и поговорить с Еленой. Тогда он сразу уйдет.

– Пусть уходит сейчас! Катерина к нему не подойдет.

– Это не тебе решать, Озахар, извини.

Акил пристально посмотрел на Катерину, но она лишь отрицательно покачала головой, продолжая прятаться за широкой спиной Озахара. Её спутник удовлетворенно хмыкнул.

– Елена? – Акил перевел свой взгляд на сестру Катерины.

– Я…. Я … не знаю, я боюсь его.

– Я пойду с тобой, и буду рядом вовремя всего разговора. Не бойся, он уже не может никого приклонить.

– Акил? – голос Озахара вдруг стал испуганным. – Ты серьезно?

– Серьезней некуда, брат.

– Вот черт! – вырвалось у Озахара. – Нам нужно идти, – то ли спросил, то ли констатировал он. – Я провожу Катерину, а ты будь добр, после разговора проводи Елену. Встретимся в главном доме.

С этими словами Озахар схватил Катерину на руки и молниеносно забрался на обрыв, стараясь держать Катерину подальше от недавнего друга. Акил повел Елену к Бомани.

– А чо-о… – Елена услышала гнусавый голос Милены. – Пикник закончен?

– Ну что ты, милая, – успокоил её Рашиди. – Уходят только они, а мы можем оставаться здесь сколько угодно.

Елена подошла к Бомани, под строгим руководством Акила и остановилась на расстоянии пары шагов. Ветер продолжал терзать непослушные волосы, но намного страшнее было смотреть на стоящего напротив мужчину. Красивое лицо выглядело грустным и подавленным, но Елене не было его жалко. Она смотрела на идеально сложенные черты и видела в них жестокость, ярость и беспощадность. Его голос, голос обольстителя напоминал ей паутину, опутывающую свою жертву. Его атлетическое тело с идеальным переплетением мышц, уже не казалось прекрасным. Это было тело охотника, тело воина, способное на самые страшные поступки. Весь его вид внушал беспокойство и страх, заставляя судорожно сжиматься желудок. И Елена боялась. Она очень его боялась.

Бомани грустно посмотрел на Елену и немного замялся, смущаясь присутствия Акила, но все же заговорил.

– Елена, я хотел сказать, что очень сожалею о случившемся… Черт, – выругался Бомани и снова посмотрел на Елену. – Все слова кажутся какими-то банальными и ни капли не отражают всю глубину моего раскаяния. Я поступил очень плохо, и мне нет прощения, но все же я прошу тебя проявить ко мне хоть каплю сострадания. Я понимаю, что между нами все кончено, хотя чего греха таить, ничего и не начиналось, но все же мы могли бы сохранить хотя бы немного дружеские отношения? Я не хочу, чтобы ты меня боялась. Я готов сделать для тебя все что угодно, скажи, что я могу для тебя сделать и как мне постараться искупить свою вину?

– Извини, Бомани, – Елена уже хотела сказать, что никакой дружбы у них не получиться, но тут же передумала, помня о том, к чему привело недавнее пренебрежение с её стороны. – Я не виню тебя, но и сделать вид, что ничего не произошло, тоже не могу, Не зря говоря,т время лечит любые раны, так что давай подождем, я думаю, со временем все забудется, и мы сможем опять подружиться. Просто сейчас я еще не готова все забыть. Ты дашь мне время? Пока это все, что ты можешь сделать.

– Конечно, – Бомани грустно улыбнулся. – Спасибо, что дала мне шанс.

– Вот и ладненько! – вмешался Акил, прерывая неловкую паузу. – Ну что? – обратился он к Бомани. – Я провожу Елену с Мариной домой, а потом встретимся в главном доме.

– Я там уже был.

– Ничего! Еще раз сходишь. – рыкнул Акил. – Озахар уже скоро будет там.

Глава 42

Елена попрощалась с Акилом и зашла в дом, оставив на крыльце влюбленную парочку. В гостиной пахло свежесваренным кофе.

– Елена, это ты? – раздался из кухни голос Катерины. – Иди сюда.

– Уже иду. – Елена поспешила на звук голоса.

Катерина хлопотала на кухне, выставляя на стол большие кружки и медный кофейник, из которого и шел манящий запах.

– Как все прошло? Надеюсь, он слезно просил прощения?

– Почти. – Елена налила себе кофе и пригубила обжигающий напиток. – Только вот слез не было.

– Да? – Катерина мельком взглянула на сестру, оценивая её настроение и вновь забегала, принимаясь выжимать из апельсинов сок. – Как тебе сегодняшний пикник?

Ответить Елене помешала вошедшая на кухню Лера. Она молча продефилировала к шкафам, достала чистую кружку и, не спрашивая разрешения, налила себе кофе. Сестры молча наблюдали за её передвижениями, но она не собиралась уходить. Наполнив кружку, она повернулась к девушкам и облокотилась спиной о стол.

– Ну как прошел день? – раздался её певучий голос.

– Да ты разговариваешь? – воскликнула Катерина и для большего эффекта широко распахнула глаза. – Не может быть!

– Да ладно тебе! Хватит с меня на сегодня клоунады. Так как вам пикничок?

– Нормально, – равнодушно ответила Елена. – Ели, пили, дышали свежим воздухом.

– Да? А я слышала совсем другое.

– Ха, – вмешалась Катерина. – И что же ты такого могла слышать?

– Ну, например, что две сестренки сегодня вывели из себя старшего Гахиджи.

– Где ты это слышала? Кто тебе сказал? – разволновалась Катерина.

– Вы что не знаете? С сегодняшнего дня я тоже являюсь представленной старейшему, а значит и кандидатурой в невесты.

– А это здесь причем?

– Как это причем?

– Серьезно, Лера. – Перебила Елена. – Кто тебе сказал и что именно?

– Ну, хорошо. Сегодня с утра меня поджидала уйма кавалеров. Я даже сначала растерялась, но это только сразу, чуть позже я уже вернулась в свою стихию, вы же знаете, что для меня это привычное дело.

Катерина закатила глаза, но Лера этого не видела, она смотрела на Елену.

–… так вот, сначала все было хорошо, они все вились у моих ног, выпрашивая благосклонности, но потом они все как-то засуетились и один из них сказал. – Лера ненадолго задумалась. – Даже не скажу кто. Их имена это полный отстой. Такое чувство, что их родители изрядно напились перед выпиской из роддома и решили поприкалываться.

– Лера что он сказал?

– Да, …. Он сказал, что Бомани в зоне риска, а все потому, что Елена его отвергает, несмотря на то, что он лучший из воинов, а Катерина оскорбила. Затем они все быстренько собрались и сбежали. Я, конечно, сначала разозлилась, но потом махнула рукой. Думаю, куда они все от меня денутся? У вас у всех уже пары, а у меня целая куча свободных красавцев, которыми я могу крутить и вертеть, сколько влезет. А вы что? Тоже решили поразвлечься?

– Ага, если бы, – Катерина забросила свой сок и села напротив сестры. – Елена просто не захотела сразу же кинуться этому красавцу на шею, а я всего лишь нечаянно в разговоре назвала их мальчиками. И вот что вышло. Этот Бомани так озверел, что чуть не убил меня. Так что смотри, как бы твои, кручу-верчу, ядерной войной не закончились. Они не так просты, как кажутся.

– Ну, вот. Час от часу не легче.

– А почему ты вообще решила поменять свои планы? – спросила Катерина. – Я, конечно, тебя терпеть не могу, но твоё упорство вызывало уважение. Что изменилось? Гормоны взыграли?

– Д, какие там гормоны, просто мы здесь уже почти два месяца, а нас так и не нашли. Да еще и не известно ищут ли вообще. С такими перспективами тут можно и до старости просидеть. Вот я и подумала, а почему бы мне не поразвлечься пока. В конце концов, хуже от этого никому не будет. Тем более что эта Нэйн перестала здесь крутить своим костлявым задом. Ох, как же я её ненавижу.

– Зря ты так, – упрекнула Леру Елена. – Несмотря ни на что, она нам очень помогла, на порах адаптации. Без нее нам пришлось бы туго.

– Да ладно! Ну не вышла бы ты в белом платье, а одела свои секси-шорты. Еще больше мужиков набежало бы.

Елена не стал отвечать, и в воздухе повисла тишина. Лера уже допивала свой кофе и, сделав еще пару крупных глотков, она кинула свою кружку в раковину. – Ну ладно, сестренки, споки-ноки. Что-то я очень устала сегодня, так что сорри! Удачного разговора. – С этим Лера покинула кухню, а Катерина тут же впилась глазами в стол.

– Катерина? – после небольшой паузы заговорила Елена. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Уголки губ, обычно веселой Катерины поползли вниз, и она смущенно посмотрела на Елену.

– Что? … Что именно тебя интересует?

– А ты не знаешь? Что, черт возьми, происходит? И где вы были с Озахаром целый час?

– Мы…. Разговаривали….

– Серьезно? Только вот что-то мне подсказывает, что ты врешь. Да и после обычного разговора не заливаются румянцем, словно особа на выданье! Так что между вами произошло?

Катерина устало вздохнула и снова встала, повернувшись к Елене спиной.

– Он меня поцеловал.

Елена тут же застонала и накрыла голову руками. – Боже мой! Что ты творишь, Катерина, боже мой!

– Я знаю, что повела себя глупо. Елена, прости. Такого больше не повториться.

– Но как ты могла? О чем ты думала?

– Я не знаю! Я испугалась! Я была расстроена! Я ничего не соображала! А ты тоже ушла, оставив меня с ним наедине! Почему ты ушла?

Елена расстроенно смотрела Катерине в глаза и не знала, что ответить. Сестра была абсолютно права, и они обе виноваты в случившемся. – Боюсь, я не знаю, что тебе ответить. Акил сказал, что Озахар со всем справиться сам, и я послушно пошла за ним, совсем смутно осознавая, что делаю что-то не правильно. Но все же пошла, позволив тебе совершить большую ошибку. Прости.

– Не извиняйся, мы обе были не в себе после такого стресса. Но больше такого не повториться, ведь, правда? Не будет же каждый день на нас кидаться свирепый Гахиджи.

– Не будет, но не факт, что не случиться опять что-нибудь не предвиденное.

– Мы будем вести себя осторожнее.

– Да, вот только Озахар в тебя влюблен.

Катерина грустно вздохнула: – Я заметила. И это меня напрягает. Может мне поговорить с ним и объяснить, что у нас ничего не получиться?

– После вашего поцелуя? Думаешь, он совсем дурак?

– Ну, а может мне сказать, что я заболела и не видеться с ним какое-то время?

– А если сюда понабегут всякие лекари и сразу же выяснят правду? Злить Гахиджи, тоже не вариант. Боюсь просто так от него не отделаться.

– Да, и знать бы еще, с чем мы имеем дело. Ты слышала, как хрипел Бомани? Это же просто жуть какая-то. Да и Озахар не лучше. Как подумаю, что меня целовал какой-то сдвинутый островитянин непонятного происхождения, так мурашки по коже бегут. Сбежать бы отсюда поскорее.

– Угу, а Озахар тебе уже назначил следующее свидание?

– Да, но завтра он охраняет границу, так что сутки у нас в запасе есть.

– Это уже хорошо. Как же нам от него избавиться, хотя бы на время?

– Может сказать, что я хочу подготовить к ярмарке какую-нибудь особенную вещь, и на это уйдет все свободное время?

Елена удивленно посмотрела на Катерину: – А это мысль! Вот только осталось придумать, что?

– Хм. Ну, я могу… я могу…, блин, а что же я могу?

– Надо подумать, в конце концов, наш мир намного более развит, чем их, так почему бы не позаимствовать что-то полезное? Да, так мы и поступим. По крайней мере, это единственное, что похоже на правду и не вызывает подозрений....

На кухню вошла Нина и Елена замолчала.

– Я не помешала? – девушка серьезно посмотрела на сестер. – Вы разговаривали?

– Да ничего, проходи. Будешь кофе? Катерина сварила полный кофейник.

– С удовольствием. – Нина прошла и присела рядом с девушками. – Как вы? – она по очереди провела по ним взглядом. – Пришли в себя?

– Кажется, да. – Елена грустно поджала губы. – Я чувствовала твою поддержку. Спасибо.

– Да, кто бы знал, что эти ребята окажутся такими нежными. Надо было тебе сразу отшить его или притворяться искуснее.

– Дело не в притворстве, просто рядом с ними я ощущаю сильное отвращение и ничего не могу с этим поделать.

– Ты мне ничего не говорила! – вмешалась Катерина. – Что за отвращение?

– Сложно объяснить. Это будто для кого-то водить пенопластом по стеклу. Стоит им прикоснуться ко мне и какая-то неконтролируемая волна отвращения поднимается во мне, и я не знаю, как с этим справляться.

– И что так со всеми?

– Не знаю. – Елена понуро опустила голову. – До этого я думала, что все дело только в Бомани, но когда до меня дотронулся Акил, я испытала те же чувства. Мне очень сложно с ними бороться и скрывать.

Нина сосредоточенно отпила кофе и вернула кружку на стол.

– А вот у меня все с точностью до наоборот. Конечно, я и не надеялась, что смогу прочитать их подсознание, для этого нужно, чтобы тебя впустили, но я не чувствую вообще ничего, а это очень странно.

– А что ты должна чувствовать?

– Ну, обычно дотрагиваясь до человека, я как бы ощущаю его ауру. И могу определить плохой это человек или хороший, а тут ничего. Я даже начала чувствовать себя обычным человеком. – Нина улыбнулась, но Елена продолжала хмуриться.

– И как думаешь, что это может значить?

Нина пожала плечами: – Я с таким столкнулась впервые…

– Ну, а может, у них просто нет этой самой ауры? – предположила Катерина

– Нет, так не бывает. Если только человек не мертв.

У Елены широко распахнулись глаза: – Ходячие мертвецы? Как-то это уже попахивает бредом.

– Согласна,

– Знаете, что, – спохватилась Катерина. – Когда Озахар прижимал меня, ну, когда успокаивал, я точно слышала, как бьется его сердце. Так что они точно не мертвецы и не какие-нибудь там зомби. К тому же они едят, они теплые и они могут иметь детей. И пожалуйста, если вы еще раз придумаете какую-нибудь мерзость вроде этой, я вырву себе рот!

Нина вопросительно посмотрела на Елену.

– Озахар её поцеловал. – Объяснила она.

– А, ну тогда все понятно. И как? – Нина перевела взгляд на Катерину.

– Что как? Тебе показать?

– Да нет же, что ты почувствовала?

– Эй, давай не будем! Отстаньте уже от меня!

– Ну ладно, как хочешь.

– Девочки, – позвала Елена. – А помните старейший рассказывал нам о магии? Так может все дело в ней и поэтому они такие особенные?

– Может, только вот поверить в существование магии не проще чем в живых мертвецов.

– Я же просила! – зарычала Катерина, вытирая рот с силой. – Вы что, специально, да?

– А еще вы заметили одну странность… – продолжала рассуждать Елена. – …когда на пикник пришел Бомани. Он ведь стоял от нас на расстоянии метров сто, а Акил без труда озвучивал его мысли. Он сразу сказал, зачем тот пришел.

– Ну, может он догадался, они ведь друзья, – Катерина все боялась поверить в сверхъестественное. – К тому же Акил видел, что произошло. Вполне логично было бы догадаться.

– А остальные? Те, что находились рядом с Лерой, как узнали они?

– Телепатия? – подсказала Нина.

– Ну, ничего. – Продолжала успокаивать себя Катерина. – Некоторые люди тоже обладают телепатией, я по телевизору видела. Это еще ни о чем не говорит.

Неожиданно в столовой раздались шаги, и девочки сразу замолчали. На кухню прошла Марина. Она уже переоделась в домашнее платье. А её волосы были мокрыми после душа. Марина молча прошла к разделочному столу и достала широкое блюдо. Не поворачиваясь и не говоря ни слова, она принялась очищать зеленые яблоки. Нож почти яростно застучал по деревянной доске. Девочки переглянулись, а Катерина махнула в её сторону головой, округляя глаза, мол, что это с ней? Первой заговорила Елена.

– Марина, – вежливо спросила она. – Хочешь кофе?

– Нет! – ответила девушка. – И знаешь, – она развернулась и зло посмотрела на Елену, продолжая сжимать в руках нож и яблоко. – Мне вообще от тебя ничего не нужно. Ни-че-го!

– Но что я тебе сделала? Какая муха тебя укусила?

– Муха? – Марина нервно рассмеялась. – Нет, Елена, не муха! Все дело в тебе. Ты хоть понимаешь, что ты сегодня натворила? Из-за тебя пострадал Бомани. Его, возможно, лишат занимаемого старшинства, или уже лишили, а все потому, что ты слишком многое о себе возомнила! Что, захвалили слишком? Самооценка зашкалила? Если он тебе так не нравился, то почему ты сразу ему не сказала? Так нет же, ты предпочла водить его за нос, строя из себя супер леди! Все то, что произошло полностью твоя вина! Ты отхватила самого лучшего воина и при этом воротила от него нос у всех на виду. Кто, по-твоему, такое потерпит? А теперь там разносят всех троих, и неизвестно еще чем все закончится. Я могла бы сегодня провести вечер в обществе любимого человека, а вместо этого должна сидеть дома и ждать!

– Но Марина, ты знаешь его всего третий день!

– Да, но за то в отличие от тебя, я не стерва. Я люблю и не скрываю своих чувств. А тебя я надеюсь, загрызет огромное чувство вины, хотя бы за то, что ты разрушила давнюю дружбу и испортила жизнь хорошему парню, единственная ошибка которого состояла в том, что он хотел сделать тебя счастливой! Я ненавижу тебя и надеюсь, что ты станешь здесь несчастной! Что больше никто тебя не полюбит! И ты сгниешь в этом доме, наблюдая за счастьем других! – Марина швырнула не дочищённое яблоко и выбежала из кухни.

– Н-да, – Катерина скорчила гримасу а-ля «Полный капец». – Похоже, у них у всех окончательно поехала крыша.

– Возможно, она пленена. – Почти что будничным тоном произнесла Нина и вновь принялась за свой кофе.

Елена с Катериной заинтересованно уставились на подругу, но она не сказала больше ни слова. Первой не выдержала Катерина:

– Ты что, издеваешься?

– С чего ты взяла? – не поняла Нина.

– А ты что, не видишь? – Катерина вновь состряпала изумленно – вопросительное лицо. – Это что тебе ни о чем не говорит? Мало нам на острове загадок, так давайте еще их друг другу подкидывать!

– Что ты все время возмущаешься, если тебе что-то непонятно, то возьми и спроси прямо!

– А ты не делай из себя бабу за стеклянным шаром!

– Эй, хватит ссориться! – вмешалась Елена. – Так что значит, пленена? – обратилась она к Нине.

– Вы что никогда не читали древние легенды?

Елена пожала плечами: – Да как-то не приходилось.

– Ну, ладно. – Задумчиво потянула Нина. – Существует много легенд о взаимоотношениях женщин с различными мифическими созданиями, такими как вампиры, инкубусы, демоны, где они соблазняют женщин и те в свою очередь проникаются к ним дикой любовью. Эти чувства, которые они испытывают в принципе мало похожи на настоящую любовь. Это своего рода затмение разума, блокирующее весь здравый смысл. Женщины в таком состоянии способны на любые самопожертвования, вплоть до смерти и даже последнее они воспринимают как какое-то благо данное свыше. Так вот такое состояние называют пленением. И это очень похоже на то, что продемонстрировала нам сегодня Марина. Похоже она пленённая.

– А как это можно проверить?

– Очень просто. Если возлюбленный скажет ей, иди и прыгни со скалы, она пойдет и прыгнет, ни разу не усомнившись в его словах.

–Значит, ни как. – Подвела итог Катерина.

– Но почему тогда нас не пленили? – спросила Елена. – Если им подвластно такое, то зачем все эти заморочки? Они же реально за нами ухаживают! А Бомани? Какой смысл был ему чего-то ждать? Пленил бы меня, да и все!

– Я не знаю, – Нина отрицательно покачала головой.

– У меня небольшая идейка, – прервала Нину Катерина. – Помните, Паки рассказывал о значимости девственности?

– Да, и что?

– Он сказал, что для Гахиджи это очень важно, особенно для нашей звездной троицы, но, тем не менее, меня Озахар не спрашивал ни о чем подобном, а тебя Елена?

– Нет.

– Нет, – вторила ей Нина.

– Тогда почему они так безответственно отнеслись к своему выбору? Почему не проверили, почему не произвели систему отбора? Ведь речь идет о чистоте родословной!

– Действительно, странно.

– Так может они и так все знают? Давайте на чистоту. Я при здравом уме и трезвой памяти утверждаю, что я девственница! А ты Елена?

– Да, я тоже утверждаю.

– И я, – повторила Нина.

А за других или хотя бы Марину, мы можем подтвердить? Нет! Так может в этом все и дело, мы не поддаемся им из-за своего целомудрия и именно поэтому мы стали объектом внимания главной троицы?

– Подожди, – прервала Катерину Нина. – Но если мы единственная троица девственниц, то почему тогда Акил не выбрал меня, а остановился на Марине? Я,если что, не вхожу в вашу троицу избранных!

– Н-да, опять нестыковка. Но может быть ты ему не понравилась?

– Хочешь сказать, я настолько плоха, что не подхожу, даже ради родословной?

– Да, нет, – грустно вздохнула Катерина. – Ты очень даже симпатичная.

– Ну, а что, если постараться выяснить! – осенило Елену. – Есть ли среди девушек еще невинные. Тогда это сразу или разобьет или подтвердит нашу теорию.

– Можно попробовать, вот только как? Ты же не спросишь их об этом прямо.

– Ну, надо что-то придумать.

– Я знаю! – подпрыгнула Катерина. – Нина, никто ведь больше не знает о твоих способностях?

– Нет.

– Тогда давайте устроим показательные гадания. Ведь все девушки это любят, особенно влюбленные! Например, сегодня или завтра вечером, ты Нина начнешь гадать мне, чтобы остальные это увидели, а кто заинтересуется, скажем, что это прокатывает только на девственницах. Нам же нужно найти хотя бы одну!

– Но, я не умею гадать.

– Ой, ну что тут сложного! Потрогаешь их ауру, определишь в каком они настроении, и начнешь сочинять что-то вроде, люблю, куплю и полетели! Главное сначала заинтересовать, мол, ты расстроена или влюблена!

– Я не знаю, в принципе можно попробовать, только сначала расскажешь мне хотя бы пару вариантов этих самых, люблю куплю и полетели. Боюсь с фантазией у меня немного напряженка.

– Да без проблем. – И Катерина начала расписывать все возможные варианты развития событий.

Её разглагольствования прервал доносящийся с улицы веселый мелодичный свист, и она замолчала.

– Блин, в этом доме просто невозможно поговорить! Может, пойдем в библиотеку?

Нина с готовностью поднялась, но Елена осталась сидеть на месте.

– Вы идите, а я пока здесь приберу и подойду чуть позже. Заодно поболтаю с Иаби, может он расскажет что-нибудь новенькое.

– Ну, как хочешь! – и с этими словами девушки покинули кухню.

Глава 43

Веселый свист приближался и вскоре в заднюю кухонную дверь вошел кареглазый юноша.

– О, Елена! – обрадовался он. – Да хранит тебя всемогущий отец наш!

– Ага, да оценит он преданность помыслов твоих!

– Я пришел забрать корыто с очистками и наполнить баки чистой водой. А ты почему сидишь тут одна? У тебя все в порядке?

– Ну, более ли менее. Хочешь кофе?

– Да, если ты расскажешь, что тебя тревожит. У тебя усталое лицо.

Елена грустно улыбнулась. – Ты, наверное, единственный кто не в курсе, о том, что сегодня произошло, по моей вине.

– Это ты о Бомани что ли?

– Ну, да. – Елена поджала губы. – Значит и ты тоже в курсе.

– Да, брось ты! Нашла из-за чего переживать! Этот Бомани сам во всем виноват. Подумать только и ты еще коришь себя!

– Ну, не одна я так считаю. Марина будто с цепи сорвалась, обвиняет меня с такой ненавистью в глазах и голосе. И это еще другие не вернулись. Мне просто страшно становиться от мысли, что меня ждет.

– Ой, – Иаби раздраженно скривился. – Другие тебе и слова не скажут, для них теперь главное, что бы их самих, конфликт не задел. А Марина бесится совсем не из-за Бомани, это все предлоги. Скорее всего, она просто не хотела расставаться с Акилом. Так что как только он придет, она и не вспомнит о своих словах.

– Но я действительно виновата в случившемся.

– Елена, перестань! В чем ты виновата? В том, что Бомани избалован и самовлюблен? А может в том, что он жутко нетерпелив и горяч? Он сам во всем виноват и если честно я ожидал от него чего-то подобного. Бомани всегда вел себя слишком вызывающе, и я не понимаю, как старейшие назначили его старшим. По мне так Озахар намного более достоин этого назначения.

– Ты их хорошо знаешь, Иаби? Они ведь были друзьями.

– Ну да. Они с рождения держались троицей и все благодаря Акилу. Он все время примирял их. Озахар рос очень благородным и все навыки давались ему на удивление легко, в то время как Бомани давалось все ценой невероятных усилий. Возможно, поэтому Бомани видел в друге постоянного соперника и всеми силами старался его превзойти. На этом фоне у них часто случались конфликты, которые, если бы не Акил могли давно оборвать их дружбу. Так что Бомани сам виноват, он вечно провоцирует неприятности. А что касается тебя, то он прекрасно видел, что ты крепкий орешек, поэтому и выбрал, чтобы утереть нос Озахару. Мол, видишь, какой я крутой, справился с такой сложной задачей, не то, что ты. Хотя ему и невдомек что Озахар выбрал Катерину не по уровню сложности задачи, а потому что она и вправду ему очень понравилась. А когда он увидел, что Озахар вполне расположил к себе девушку, в отличие от него, то тогда и разозлился.

– Так значит, все произошло не из-за слов Катерины?

– Не совсем. Конечно, её слова спровоцировали взрыв, но даже если бы она ничего не сказала, думаю Бомани, все равно нашел бы к чему придраться. А Озахар правильно сделал, что обиделся на Бомани. В конце концов, их готовили к встрече с вами и они понимали, что разность культур может сулить какие-нибудь недопонимания. А Бомани, как всегда поторопился и наломал дров. Так что перестань себя корить и начни уже, наконец, улыбаться.

– Спасибо тебе, Иаби. – Елена благодарно посмотрела на юношу. – Ты меня очень успокоил. Вот только ты так подробно расписал их жизнь, как будто лично наблюдал за ними. Но ведь ты как минимум лет на шесть их младше.

Иаби нахмурился и опустил глаза, что-то лихорадочно соображая.

– Иаби? – вновь позвала Елена. – Я сказала что-то не то? Ты обиделся? Иаби?

– Нет, просто мне нужно работать, а то я не успею управиться с делами, и отец будет недоволен.

– Но ты не допил свой кофе. Может, посидишь еще немного? Я хотела расспросить тебя о ярмарке.

– А что ты хотела спросить? – в глазах парня мелькнул живой интерес. – Ты хочешь сделать кому-то подарок?

– Нет, но говорят там можно что-то выменять, а я даже не знаю, что могу предложить взамен. Да и что там вообще будет предлагаться, может и не стоит переживать?

– Нет, что ты! Там всегда столько интересного! Например, всякие украшения, поделки, ткань, вкусные блюда. Тебе обязательно что-нибудь приглянется. Вот, например, что ты любишь? Чем увлекалась у себя на Родине?

– Не знаю, я хорошо рисовала.

– Хм, – Иаби ненадолго задумался. – Боюсь с этим сложно, надо подумать, а что еще?

– Я любила читать книги.

– Ну, этого добра и так много, причем задаром. У вас же есть библиотека, да и в женском доме много книг, а что-нибудь еще тебе нравилось?

– Даже и не знаю. А что, например можно приготовить взамен?

– Разное, в основном каждый делает то, что умеет. Вот что лучше всего умеешь ты?

– Рисовать, – Елена неуверенно пожала плечами. – Но боюсь я не найду здесь ни красок, ни бумаги.

– Да…. Ну, а может тебе вышить какой-нибудь красивый рисунок? Получится своего рода картина. А я тебе помогу, если что-то понадобиться.

– Ты знаешь, я подумаю над этим. Возможно, я так и поступлю. Но у меня еще вопрос о Бомани. Можно?

– Спрашивай!

– Что страшного, если у Бомани отберут привелегию старшего? Почему такой переполох среди их троицы?

– В принципе ничего, помимо того, что его место займет или Акил или Озахар. Конечно, сначала им устроят грандиозную чистку мозгов, затем наказание тем, кого хоть косвенно посчитают виноватым, а затем, после отбора, назначат нового старшего отряда.

– И что тогда их так напугало? Разве они не хотят занять почетное место?

Иаби равнодушно пожал плечами: – Я думаю, тут личное! Если Бомани лишат привелегии старшего, то Акилу и Озахару вновь придется проходить полностью всю систему отбора. Это что-то вроде соревнования, где каждый доказывает, что он лучший. Вся система займет недели две и им будет абсолютно не до своих невест, а учитывая, что в их отношениях пока царит неопределенность и куча соперников дышит в спину, существует риск остаться без наследника. К тому же, новая должность, это дополнительная ответственность, например, старший должен вести только чистую родословную, а вот, например Катерина слишком кокетлива, чтобы Озахар мог быть на сто процентов уверен в её невинности. Та же проблема и у Акила. Вот они и нервничают. Думаю сейчас они вовсю стараются убедить старейших дать Бомани второй шанс, но пока еще ничего не известно. Как только что-нибудь выяснится, я тебе обязательно расскажу.

– Хм, понятно. Спасибо тебе, Иаби.

– Да не за что. – Иаби широко улыбнулся и встал. – Ну, я пошел, а то точно ничего не успею. До встречи, Елена!

– До встречи, Иаби.

Глава 44

Две недели, оставшиеся до ярмарки, потянулись очень медленно, по большей части от того, что Елена с Катериной отсиживались дома. От Озахара и Акила не было никаких новостей, так что потребность во вранье отпала сама собой. А спустя два дня Иаби рассказал Елене, что переубедить старейших, мужчинам так и не удалось и их отправили заново проходить систему. Марина сходила с ума от переживаний, скуки и ненависти, чем постоянно изводила сестер, и устраивала скандалы. Но так же продолжала сидеть дома и ожидать своего принца. Другие девушки, как и сказал Иаби, предпочитали не вмешиваться. Они регулярно ходили на свидания и со счастливыми лицами делились впечатлениями. Милена и Лиза даже посетили в полночь родник признаний и теперь состояли в полной уверенности относительно серьезности своих отношений. Лера тоже ходила каждый день на прогулки, но каждый раз с разными мужчинами, чем очень их огорчала, но в этом была вся она. Глупо было надеяться на другое. Иаби стал приходить каждый день. Он подолгу копошился на кухне, нарочито медленно нося воду, пока в комнате не появлялась Елена, а потом они подолгу пили кофе и разговаривали обо всем на свете. Иногда Елена помогала ему собирать фрукты или взбивать свежее масло. Катерина даже начала шутить по этому поводу, но Елена продолжала настаивать на том, что они просто друзья. Их отношения стали крепнуть и уже действительно напоминали крепкую дружбу, только все еще полную всяких загадок и недоговоренностей. Периодически Дом Невест посещали и другие Гахиджи, уговаривая Елену и Катерину выйти на прогулку, но Катерина всегда отказывала, ссылаясь на то, что будет ждать Озахара. У других мужчин это вызывало восхищение, чего нельзя было сказать о Елене. Отговорка вроде я останусь поддержать сестру, совсем не восхищала, а наоборот, ставила в тупик красавцев мужчин. Но врать было больше нечего. Нина с Катериной устроили среди недели, давно запланированные показательные гадания, и к их удивлению откликнулись все, кроме злящейся Марины и равнодушной Леры. Каждая из девушек утверждала, что она подходит и Нине не оставалось ничего, кроме как плести замудренные рассказы. Конечно, к такому они были не готовы и по окончанию сеанса, Нина пообещала убить Катерину и больше никогда с ней не связываться. То, что большинство девушек явно лгали, не оставляло никаких сомнений, так что по сути дела план провалился и мучения Нины оказались напрасными.

К началу второй недели девушки взялись за приготовление подарков. Снова в доме закипела работа, как когда-то перед первым выходом в свет. И это немного вызывало ностальгию. Все старались приготовить что-то особенное, что-то, что поразит и восхитит их избранника. И только Лера не готовила ничего, а только посмеивалась над чужими стараниями, но никто не обижался, все к ней уже привыкли. Елена и Катерина, следуя подсказке Иаби, вышивали полотна, и к концу второй недели их также захватил всеобщий ажиотаж относительно предстоящего гулянья. Все разговоры сводились только к ярмарке и приготовленным товарам, что только усиливало предвкушение.

Со временем разговоры между сестрами об инциденте с Озахаром потеряли актуальность, разрешившись на том, что Катерина абсолютно равнодушна к мужчине. Она уверяла, что держит все под контролем и второй раз он уже не застанет её врасплох. Нина продолжала встречаться с Зубери, сохраняя дистанцию под маской сильной скромности. Она упорно искала новую информацию, но пока все оставалось на прежнем уровне. Мужчины вели себя идеально, а она все также ничего не чувствовала.

Вторая неделя подошла к концу….

***

– Елена! Завяжи мне такой же красивый бантик! У меня ничего не получается! – Катерина заканчивала упаковывать свое расшитое полотно и теперь нетерпеливо притопывала на месте. – Елена! Мы так все веселье пропустим! Где ты там застряла?

– Уже иду! – сестра, наконец, показалась в гостиной и занялась свертком Катерины.

– Ну, скорее же.

– Чего ты шумишь? Успеем. – Елена быстро скрепила веревки в виде пышного банта. – Праздник назначен на двенадцать, а сейчас еще и половины нет.

– Ага, а все уже давно ушли.

– Как будто ты не знаешь, куда они пошли. Им только дай волю, и они сутками будут облюбовывать все парки и скверы.

Их препирания остановила вошедшая в гостиную Лера.

– Опаньки, – удивленно воскликнула Катерина. – А я думала ты уже ушла. Что, решила отдохнуть от праздной жизни?

– Не дождетесь, – Валерия демонстративно прошлась мимо Катерины и встала рядом с Еленой. – Просто хочу пойти с вами.

Катерина сжала кулаки: – А ничего, что наши желания не совпадают?

– Хватит сориться. – Вмешалась Елена и обратилась к Валерии. – В самом деле, почему ты одна?

– Ну…. Просто все вокруг так носятся с этой ярмаркой и придают ей столько значения, что я решила не обижать никого из кавалеров и прийти туда одной.

– Ох, смотри Валерия, не переиграй! – Елена хмуро покачала головой.

– Переживаешь за меня? – удивилась Валерия.

– Да больно ты нужна ей! – ответила за Елену Катерина. – Хочешь идти одна, иди.

– Что же ты злая такая? – скривилась Валерия. – Неужели завидуешь?

– Ха! – громко воскликнула Катерина. – Чему интересно? Собрала все, что осталось и царствуешь!

Валерия зло сузила глаза: – Зато у меня хотя бы есть выбор, а вы бросились на шею первым, кто подошел!

– Так! Стоп! – Елена предупредительно подняла руки вверх. – Если вы не успокоитесь, то я вообще никуда не пойду. Я не хочу весь день слушать ваши ссоры.

– Она первая! – начала оправдываться Катерина. – К тому же её никто не звал! Пришла тут, навязалась, и давай зубы показывать.

– Всё, я остаюсь дома!

– Ну, прости, прости! – Катерина схватила Елену за руку и потянула на улицу, бросив на Валерию злобный взгляд. – Я молчу и улыбаюсь! Видишь? – и она продемонстрировала Елене широкий оскал.

Дорога до ярмарки заняла совсем немного времени и уже на подходе они услышали громко играющий оркестр. На деревянной площади уже вовсю толпился народ, и слышались громкие взрывы смеха, вперемешку с выкриками зазывал. Девушки замедлили ход. Народу хоть и было много, но для всего населения явно недостаточно. Скорее всего, к началу подошли только малышня и менее родовитые слои общины, так как старейших, молодых посвященных и семейных пар, вроде Нэйн и её мужа, не было видно. Девушки неторопливо пошли вперед. Слева от них потянулись длинные торговые ряды, заваленные разноцветными кучами товара, где, судя по собравшейся толпе, шла бойкая торговля. На высокой сцене по правую сторону, выплясывали национальную пляску два худощавых старика, соревнуясь в умении быстрее переставлять ноги. Их громкая чечетка складно сливалась с местной музыкой и заводила танцем остальных, стоящих у настила. Совсем рядом раздалось истерическое кудахтанье и мимо Елены пролетел взъерошенный мальчишка, пытаясь поймать обезумевшую курицу, которую видимо, собирался выменять на что-нибудь поинтереснее. Шустрые маленькие Гахиджи развозили в бочонках вино, выкрикивая всех желающих, разносили в лотках цветочные букеты и за конфету начищали гуталином сапоги. Чуть впереди девушки заметили высокий гладкий столб, наверху которого были подвешены новые кожаные сапоги и за которыми по очереди взбирались юные Гахиджи, под веселые улюлюканья своих соплеменников.

– Вино, вино! Сладкое яблочное вино! – раздался совсем рядом звонкий детский голосок и Валерия, взмахом руки, остановила парнишку.

– Нальешь мне стаканчик? – весело спросила она шмыгающего носом мальчугана.

– А что взамен? – спросил он и смущенно потупил глаза.

– Хм, дай-ка подумать! – она прищурила глаза и улыбнулась. – А взамен я не расскажу, что ты только что стащил вон у того дяди леденец!

Мальчишка сильно покраснел и протянул Валерии высокий глиняный стаканчик. – Не говорите, ради отца нашего! – попросил он и тут же быстренько сбежал, бросив посреди дороги свою бочку.

Лера со вкусом сделала большой глоток.

– Зачем ты так? – упрекнула её Елена. – Могла бы успокоить парнишку, а то сейчас будет прятаться весь праздник!

– Вообще-то он сам виноват. Хотел меня обмануть и получить что-нибудь задаром. К вашему сведению, вино здесь раздают бесплатно. – Затем Валерия равнодушно хмыкнула и отвернулась.

В воздухе запахло жареным мясом, и впереди показался огромный вертел, на котором два Гахиджи крутили большую, недавно освежеванную тушу. Они срезали огромными ножами большие куски уже прожарившегося мяса и складывали их в большую глиняную тарелку. Обильный сок, стекающий прямо в костер, заставлял шипеть поленья и разносил сильный запах специй и дыма. Следом жарили на решетке рыбу и пекли картофель с кукурузой. Сильно загорелый подросток сидел рядом с примитивным барбекю и с завидной скоростью очищал и складывал в таз уже готовые к жарке тушки. Он работал быстро, не поднимая головы, а по его темно-коричневому лбу струился пот. Наконец он оторвал взгляд от рыбы и добродушно улыбнулся девушкам, уже через секунду вернувшись к своей работе. Чуть дальше жарились на костре свеже пойманные крабы, а на широком железном листе большие устрицы. Справа раздались громкие вскрики вперемешку со смехом и, обернувшись, сестры увидели две группы Гахиджи, соревнующиеся в перетягивании каната. Перевес был явно на стороне взрослых, но они не побеждали, и как будто специально раззадоривали раскрасневшуюся от натуги ребятню. Мальчишки громко пыхтели, крепко обхватив двумя руками толстую веревку и упираясь ногами в уже изрядно разрыхленную землю. Немногочисленные болельщики громко свистели и топали ногами. Чуть дальше, за ними, два подростка соревновались в метании томагавка, пуская топоры в широкий деревянный щит, весь покрытый трещинами и зазубринами. За площадью вздымая клубы пыли, пронеслась четверка пегих мустангов, запряженных в легкую повозку, всю обвешанную разноцветными ленточками и колокольчиками, переливающимися в такт движению. Елена с грустью проследила за повозкой. Это развлечение пришло на остров явно из России, вот только мустанги не шли ни в какое сравнение с русскими красавцами. Они выглядели даже нелепо. Елена вспомнила русскую тройку, орловских русаков и белоснежную, усыпанную по обочине сугробами дорогу, когда красные щеки щиплет мороз, а от лошадей валят клубы белоснежного пара. Вот это тройка, это развлечение, а происходившее рядом, так, жалкая пародия! Ностальгия с силой сжала сердце, но Елена постаралась стряхнуть наваждение. Сейчас не время. У неё еще будет возможность погрустить.

Впереди показалось небольшое строение наподобие летнего кафе. Деревянные столы окружали деревянные стулья, оббитые потертой бархатной тканью. А над ними возвышался легкий, натянутый меж столбами тент. Девушки направились туда. В основном все столы занимали разновозрастные мужские компании, поедая бесплатные угощения и опустошая бочонки с дармовым вином, но, все же пара столов оставались свободными. Елена присела напротив Катерины и обвела взглядом присутствующих. Изрядно охмелевшие мужчины, с легкой проседью в волосах и бороде, тут же принялись махать руками и бить себя по ключице, изрекая благословения от отца, что привело девушек в легкое замешательство. Вроде кричать не прилично, а не ответить невежливо. Елена замешкалась и вдруг увидела Кию, сидящую со своим мужем, почти у самого края кафе. Она тут же встала и решительно направилась к ней поздороваться и спасаясь от столь пристального пьяного вмешательства.

– Да хранит вас всемогущий отец! – приветливо произнесла она и удивленно уставилась на женщину.

Живот у беременной Кии уже очень сильно подрос и теперь выпирал, словно спрятанный под юбку резиновый мячик. Сама она выглядела очень плохо. Темные круги покрывали потухшие впалые глаза, а бледное лицо и выпирающие скулы, придавали ей очень болезненный вид. Она сильно похудела, и выглядела так, как будто только что перенесла что-то наподобие чумы. Её муж сидел рядом и заботливо гладил по руке, настороженно вглядываясь в потухшие глаза. Елена испуганно перевела взгляд на мужа Кии, а затем вновь на женщину.

– Кия? – ласково позвала она. – Как ты себя чувствуешь?

– Её мучает страшная тошнота! – ответил за женщину Кеб. – Но сейчас ей уже лучше. Она даже поела.

Кия ласково посмотрела на Елену и по-матерински коснулась её волос:

– Я ха-ра-шо! Па-си-ба! – Кия тут же обратилась к мужу и нежно провела ладонью по его лицу. Птичьи переливы раздались из её уст и муж, ответил ей на этом же наречии. В их обращенных друг к другу взглядах читались бесконечные забота и ласка, что выглядело вполне естественным, особенно на фоне выпирающего живота и неестественной бледности у Кии. Но Елена не чувствовала обычного умиления при виде такой волны нежности между супругами, её одолевала тревога. Кеб вскоре встал и, подхватив пустую тарелку жены, скрылся из виду. Кия откинулась на спинку стула и ласково погладила себя по животу. На её лице застыло отрешенно-мечтательное выражение.

– Кия? – Елена продолжала хмуриться и с тревогой осматривать женщину. – С тобой, правда, все в порядке?

Лицо женщины приобрело сосредоточенное выражение, и Елена в который раз пожалела, что не выучила хотя бы международный английский язык.

– Тебе плохо? – продолжила она.

– Не-ет. Мо-и bebi очин активный. – Кия вновь сосредоточенно подумала, а затем продолжила. – Но я ха-ра-шо! Скоро он родися, и я поти-рь-плю. Чуть-чуть. Эта же не проста бэби, эта Гахиджи! – Кия вымученно улыбнулась, и Елена попыталась ей ответить тем же, хотя чувство тревоги не отпускало, а наоборот росло, как снежный ком.

– Кия? А тебя смотрел врач? – Елена попыталась побольше разузнать, перед тем как сдаться, хотя и понимала, что это бесполезно. Женщина выглядела слишком уверенной в своих возможностях. А внешнее сходство с мумией её похоже совсем не пугало.

Кия весело рассмеялась и беззаботно отмахнулась рукой.

– Ты…. Ты не па-ни-ма-ишь! Я нашу Гахитжи! Там! – и она указала на свой раздувшийся живот. – Там воин! И это не легко! Не бо-и-ся! – она вновь подумала и продолжила. – Ты поимёшь патом! – на этом Кия замолкла, и начала с удвоенной нежностью наглаживать свое чадо. Приговаривая какие-то ласковые щебечущие слова. Елена наблюдала за всем этим со странным чувством неприязни, как будто перед ней сидела не беременная женщина, а слабая умом самоубийца.

– Кия? – не сдавалась Елена. – Так здесь есть врач?

Женщина устало оторвалась от своего младенца и раздраженно посмотрела на Елену.

– Есть. Всё ха-ра-шо! … Па-ни-маешь?

Елена грустно поджала губы и взяла Кию за руку, собираясь произнести извинения и какие-нибудь ободряющие слова, но огромная волна брезгливости накрыла её сознание, испугав своей неожиданностью. Елена дернулась, и ошалело уставилась на Кию.

– Ш-то? – Кия очень удивилась её реакции и теперь пристально смотрела на девушку. – Ш-то? – повторила она.

Елена с большим трудом взяла себя в руки и попыталась улыбнуться женщине. – Все нормально, просто…. Просто мне показалось, что там сидела оса.

– А, – потянула женщина и боязливо осмотрелась, не заметив впрочем, никаких насекомых, кроме мелких муравьев, привлеченных на запах съестного.

Елена еще раз посмотрела на худые вялые кисти Кии и вдруг заметила кровь под ногтями: – Кия, что это?

Женщина медленно проследила за взглядом Елены и раздраженно отмахнулась: – Я печь мясо, плохо мыть рука…

К столу вернулся Кеб и поставил перед женой тарелку плохо прожаренного мяса и свежие лепешки.

– Ну, я пойду! – Елена встала и ободряюще улыбнулась, с опаской поглядывая на обед Кии. – Приятного вам отдыха. Может, еще увидимся. Береги себя. – Обратилась она уже к женщине.

– Да, да, конечно! – Кеб подскочил и стукнул себя по ключице. – И вам приятного отдыха!

Кия к прощанию осталась равнодушной, и Елена направилась за свой стол, обернувшись всего раз и увидев с какой жадностью, женщина принялась за еду. «Ну, у всех беременных свои причуды. Интересно, сколько ей еще до родов».

Глава 45

Девушки сидели за столом, заставленным, благодаря Катерине, различной снедью, и обсуждали происходящее вокруг. Изрядно захмелевшие мужчины начинали потихоньку расходиться и на их место неспешно подтягивались девушки со своими молодыми спутниками. Рита, Марина и Татьяна в сопровождении Гахиджи, уже приступили к трапезе, когда возле кафе появились Лиза и Милена.

– Смотрите! – воскликнула Катерина, неприлично тыча пальцем в их сторону. – Они переоделись!

И действительно, девушки шли, мягко придерживая локти своих мужчин, в ярко голубых шелковых платьях. На лицах их спутников сияла гордость.

– И тему тут удивляться? – Лера презрительно фыркнула. – Вот если бы ты пришла в другом платье, – она посмотрела на Катерину, – я бы удивилась. А эти две дурочки, похоже, и за старейших вышли бы замуж! – Лера брезгливо передернула плечами, вспоминая угрюмых сморщенных стариков, разглядывающих девушек, словно товар и вновь принялась за вино.

Катерина усмехнулась. – От меня вы такого точно не дождетесь. Скорее я налысо подстригусь или перестану мыться.

Лера, обхватив стакан двумя руками и пряча за ним ехидную улыбку, пристально наблюдала за слишком эмоциональными репликами Катерины, но даже странно, не пыталась что-то прокомментировать.

– Как можно вообще! – продолжала Катерина. – Быть такими глупыми! Ведь мы даже не знаем насколько им можно верить! А вдруг они каннибалы или вообще больные на головы какие-нибудь. Ужас! – Катерина возмущенно откинулась на спинку сиденья. – Выколите мне глаза, чтобы не видеть этих двух ненормальных.

– Я знаю, – усмехнулась Лера, – что Рашиди сделал для Милены огромную шкатулку. Эта идиотка сама её попросила и мечтает забить её до отвала украшениями из алмазов, думает, что это сделает её богатой. И где, спрашивается, затерялись её мозги?

– Лера, тише, – вмешалась Елена. – Нас могут услышать. Давайте уже заканчивайте с обедом, и пойдем, пройдемся.

Девушки провели в кафе еще примерно 15 минут и встали из-за стола.

– Чем займемся? – весело спросила Катерина, беря Елену под руку,– может, пройдемся до торговых рядов? Посмотрим, что у них там есть?

Народу на площади значительно прибавилось, а с ними гомона и всеобщего веселья. Елена встретила по пути Нэйн с Садики и обменялась с ними стандартным приветствием. Женщина очень обрадовалась встрече с девушками и всячески их расспрашивала обо всем. Они в свою очередь пригласили её в гости. Дальше им повстречались Даша с Контаром и Юля с Гьяси. Девушки радостно улыбались, парни склоняли головы и били себя по ключице. Народ все продолжал прибывать. Елена шла об руку с Катериной, когда их спутницу окликнули из толпы.

– Валерия! – Девушки остановились, высматривая, торопившегося к ним, Убэйда. – Валерия! Да хранит вас всемогущий отец наш!

Мужчина подбежал к ним и радостно заулыбался: – Позвольте к вам присоединиться, милые леди!

Следом за ним торопливо подошли Атон и Бадру:

– Да хранит вас всемогущий отец наш!

Валерия с изысканной снисходительностью взяла под руки Убэйда и Бадру, оставив девушкам всего одного кавалера. Оставшийся не у дел Атон тут же подошел к сестрам, но они вежливо отказались от сопровождения и он заметно погрустнел.

– Катерина? – обратился он к одной из сестер. – Не желаешь ли пообедать? Или может покататься в коляске… Это забавно….

– Извини, но я собиралась пройтись по торговым рядам. – И в подтверждение своих слов она потрясла своим маленьким свертком. – К тому же мы только что пообедали.

– Но может быть я смогу тебе помочь?

– Елена! – вмешался Бадру. – Я совсем забыл. Тебя спрашивал Иаби, он стоит пятым в ряду торговцев . Я обещал передать, что он ждет тебя, если увижу. Только не говори ему, что я чуть не забыл!

Елена сама того не ожидая, очень обрадовалась возможности встретиться с другом и умоляюще посмотрела на сестру.

– Да иди уже! – отмахнулась Катерина. – Только не уходи оттуда. Я начну с крайних рядов и все равно дойду до вас, там и встретимся.

Елена торопливо двинулась вдоль торговцев. Её небольшое полотно, свернутое в плотную бумагу лежало в небольшой тканевой сумочке. И она собиралась подарить его Иаби. Две недели Елена корпела над изображением ставшего близким другом юноши, пытаясь правдиво передать на ткань все его черты. Нарисовать, конечно, было бы проще, но здесь не было ни бумаги, ни красок. Так что приходилось работать с нитками. Елена улыбнулась, представляя, как вспыхнут радостью большие темно-карие глаза, ведь он уверен, что ему никто и ничего не подарит. А тут – бац! и такой подарок. Девушка настолько замечталась, что не заметила идущего навстречу Бомани. Она слишком сильно торопилась и налетела с размаху на Гахиджи, который и не думал её остановить или придержать.

– Ой! – громко вскрикнула она и подняла испуганные глаза на мужчину.

– Да хранит тебя всемогущий отец наш, милая Елена! Куда так сильно торопишься?

– Да оценит он преданность помыслов твоих, Бомани. Я, правда, спешу, поговорим чуть позже! – Елена уже хотела обойти Гахиджи, но он упрямо преградил ей путь.

– Позволь тебя сопроводить Елена? Не хорошо гулять одной в такой толчее.

– Бомани! – девушка нахмурилась и занервничала. – Пропусти меня. Давай поговорим потом!

– Ну, как пожелаешь. – Мужчина отступил, и Елена тут же побежала вперед.

Бомани постоял немного, провожая девушку взглядом, и двинулся следом. Уж сильно его заинтересовало, куда так торопилась отвергнувшая его невеста, да еще и со свертком в руках.

Иаби, как и сказал Бадру, стоял пятым в ряду. На его небольшом прилавке лежали разноцветные бусы, расчески, узорно вырезанные рамки для зеркал, кожаные ремни и еще куча всякой мелочи. Он только что попросил очередного Гахиджи позвать Елену и теперь нетерпеливо высматривал её в толпе, жалея, что не может пойти сам и поискать её среди гуляющих. Раньше его никогда не посещали подобные мысли, но после знакомства с Еленой все изменилось, ему даже стало катастрофически не хватать времени. Кто бы мог подумать, что в лице чужеродной девушки, он встретит близкого по духу человека. Сначала он опасался заводить дружбу с чьей-то будущей женой, к тому же очень красивой и умной. Он боялся недовольства со стороны жениха, он боялся взбучки от отца, да и в конце концов, он просто боялся влюбиться, но ничего подобного не произошло. Эта девушка просто делала его жизнь ярче, интересней и веселее. С ней ему было легко. И он даже подумывал рассказать ей о своем тайном увлечении. Он знал, что Елена никому не расскажет. Иаби мысленно улыбнулся. Он приготовил ей подарок.

Елена заметила черноволосую голову друга еще на подходе и быстро помахала ему рукой. Иаби, широко улыбаясь, взмахнул ей в ответ.

– Да хранит тебя всемогущий отец! – первой воскликнула она и протянула юноше свой сверток. – Это тебе!

Иаби растерянно посмотрел на Елену: – Мне? Ты приготовила мне подарок?

– Да, открой же! Вдруг тебе не понравится?

– Что ты! – Иаби схватил еще не раскрытый сверток и радостно прижал его к сердцу. – Мне понравится.

Он осторожно присел на стоящий рядом чурбан и медленно провел рукой по плотной бумаге. В его глазах стояла нерешительность, как будто он боялся поверить в происходившее.

– Ну, открой же! – поторопила его Елена, и парень осторожно потянул за край веревки.

Иаби не торопился, он как будто нарочно затягивал время, наслаждаясь процессом получения подарка.

Когда белоснежная ткань была распакована, Иаби развернул полотно и замер от неожиданности. С небольшого куска шелка на него смотрело его же собственное лицо.

– Елена! – полушёпотом выдохнул юноша. – Это… это, потрясающе. Я в жизни не видел ничего прекраснее.

– Это ты про себя? – пошутила Елена, но у Иаби будто отшибло все чувство юмора.

– Нет, нет, я не о своей внешности, я о твоей работе. И знаешь, стоило обходиться всю жизнь без подарков, чтобы в итоге получить такую красоту. Ты уверена, что хочешь подарить это мне? Весь мой прилавок не стоит и половины этого.

– Иаби! – Елена недовольно нахмурила брови. – Прекрати сейчас же! Я сделала это для тебя и надеялась, что ты хотя бы обрадуешься!

– Я рад Елена! Очень, очень рад! – юноша заулыбался, наконец-то осознав, что это его подарок. По-настоящему его и больше ничей. Он снова посмотрел на изображение, продолжая улыбаться. – Мне теперь все будут завидовать!

– А ты оказывается, хвастун.

– Не-е-т… – потянул юноша все с той же улыбкой. – Я просто везучий! – Иаби быстренько свернул полотно обратно в бумагу, чтобы ненароком не запачкать и убрал во внутренний карман тонкой жилетки. – Я сделаю к нему красивую раму и повешу на стену, чтобы любоваться каждый день!

– А когда ты освободишься?

– Во имя отца моего! – Иаби легонько стукнул себя по лбу. – Совсем забыл. У меня ведь тоже есть для тебя подарок! – парень ловко юркнул под прилавок и вытащил похожий сверток, только побольше размером. – Вот, возьми!

– А что это? – Елена взяла его и хитро посмотрела на друга.

– А ты открой и увидишь!

Девушка довольно быстро развязала нехитрый узелок и развернула желтую бумагу. Подарком оказалась потертая кожаная папка, перевязанная потрепанным ремешком. Удивленно глянув на парня, она быстро развязала тесьму и открыла её. Внутри, на слегка проржавевшем металлическом зажиме держались белоснежные и явно хорошего качества бумажные листы, а сбоку, в маленьких карманчиках располагались несколько видов карандашей, различавшихся по мягкости и толщине грифеля. Аккуратный новенький скальпель для заточки прилагался тут же. Елена держала в руках набор художника, только из другой эпохи. Но это было не важно. Безотчетное чувство радости накрыло Елену с головой и, не контролируя свои действия, она кинулась к Иаби на шею и звонко поцеловала его в щеку. – Спасибо! – взвизгнула она и тут же испуганно отпрянула. Парень сильно смутился, не зная, как реагировать, а Елена очень испугалась своего порыва. Все то время, что они проводили вместе, она намеренно избегала любого контакта, опасаясь, что её обычно сопровождающее чувство брезгливости разрушит их дружбу. Она очень боялась ощутить эту безобразную волну, ведь сложившиеся с Иаби отношения были ей очень дороги. Елена напряглась, как струна и только спустя несколько мгновений вдруг ощутила, что ничего не было. Не было ни брезгливости, ни отвращения, а только ощущение упругой мальчишеской кожи на губах и легкий запах полевых трав. Елена словно в задумчивости осмотрела свои руки, только что сжимавшие шею Иаби и звонко рассмеялась, радуясь своим ощущениям, больше не омраченным непонятной неприязнью. Следом за ней рассмеялся и Иаби.

– Так, так, так. – Раздался совсем рядом голос Бомани. – Вот значит, кем увлеклась наша юная принцесса! А я-то все гадал и почему благочестивая Елена не дает мне ни одного шанса.

– Бомани, оставь нас! – строго проговорил Иаби, предчувствуя ссору, и грозно посмотрел на мужчину. – Елена, не слушай его.

– А отчего же ей не послушать?

– Бомани уйди!

– Ты знаешь, – мужчина задумчиво заложил руки за спину и начал рассуждать. – Я бы ушел, но боюсь ты уже не вправе мне указывать. После посвящения ты для меня всего лишь навсего мальчишка и навсегда им останешься. И что в тебе нашла Елена? – Бомани казалось, искренне удивился и перевел взгляд на девушку и обратно. – А может она просто не знает, что, даже просто общаясь с тобой, она уже покрывает себя твоим позором? – теперь Бомани встал напротив юноши и зло посмотрел ему в глаза. – Ты же ничтожен Иаби! И имя твое – слабый! И ей ты не можешь дать ничего, кроме насмешек! Ты расскажи ей о своем отце, и тогда… – договорить Бомани помешал Акил, случайно оказавшийся рядом. Он сбил друга с ног одним мимолетным приемом и заломил за спину руку. Елена испуганно отскочила в сторону.

– Так значит ты, со старым другом! – продолжал шипеть Бомани, облепленными песком губами, но Акил только сильнее заломил уже хрустевший сустав.

Елена растерянно посмотрела на Иаби. Она хотела его утешить, сказать, что ей все равно и Бомани просто болван, но слова почему-то замерли в горле. Она никак не могла собраться и начать говорить. А с чего начать? Что сказать? Иаби стоял, неподвижно смотря перед собой и в его красивых, темно-карих глазах застыли слезы. Бомани унизил его, очень сильно и больно, и прямо перед Еленой. А еще унизил в момент, когда Иаби по-настоящему почувствовал себя счастливым и даже больше, он почувствовал себя нормальным, совсем не хуже других. А теперь… а теперь стыдно и даже нечего сказать в свою защиту.

Неожиданно Иаби развернулся и побежал прочь ото всех, побежал в сторону горной реки, где недавно собирались на пикник все посвященные мужчины.

– Иаби! – Елену наконец-то прорвало. – Иаби! Подожди! – громко крикнула она и кинулась следом.

Глава 46

Катерина продолжала стоять неподалеку от последних торговых рядов в окружении Атона и Валерии со своими спутниками.

– Чем займемся? – вежливо поинтересовался Убэйд и ласково посмотрел на Валерию. – Может быть, все вместе покатаемся на коляске?

Лера сморщила аккуратненький носик, не удостоив парня ответом и отвернулась.

– Но тогда может, потанцуем? – продолжил Бадру. – Или хочешь, я научу тебя стрелять из лука?

– Скукотища… – пропела Валерия и вновь поморщилась. – Давайте лучше просто погуляем или на крайний случай вернемся в кафе. Все ваши развлечения мне совсем не интересны.

– А ты, Катерина? – Валерия перевела взгляд на девушку. – Не хочешь присоединиться или пойдешь по базару?

– Пойду по базару. – Катерина скорчила улыбку давней сопернице.

– Ну ладно, тогда пока. – И уже почти развернувшись, Валерия добавила. – Н-да, кто к чему привык.

Катерина зло уставилась Валерии в спину, но её уже поглотила толпа, так что огрызаться было бесполезно: – Вот дрянь! – подумала про себя девушка и раздраженно топнула ногой.

– Катерина? – раздался рядом ненавязчивый голос Атона, и девушка вдруг спохватилась, что уже успела забыть о присутствии спутника. – А ты уже думала о том, что хотела бы приобрести?

– Что? Ах, да. Слушай, отведи меня к Елене. Знаешь, абсолютно нет желания копаться по прилавкам.

– Но ведь ты хотела!

– Хотела да перехотела. А ты не хотел стать в детстве космонавтом!?

– Нет. – Неуверенно проговорил Атон.

– Ну, точно. – Катерина раздраженно закатила глаза. – Совсем забыла.

– А как же твоё творение? – Атон кивнул на маленький, надежно упакованный сверток с изображением цветов. – Зря, что ли старалась?

Катерина равнодушно дернула плечом и протянула его мужчине. – На, можешь забрать его себе.

– Правда? – лицо Атона осветила искренняя улыбка. – Тогда позволь мне тоже сделать тебе подарок!

Ответить Катерина не успела. Сильный переполох, сопровождаемый близким ржанием лошади, отвлек её от собеседника, и она посмотрела в сторону шума. Народ быстро разбегался в разные стороны, уступая место всаднику в длинном развевающемся плаще, и девушка тоже попятилась в сторону. Но уже через несколько секунд замерла в немом напряжении, сердце ухнуло куда-то вниз, а ладони сжались в кулаки. На лошади сидел Озахар!

Мужчина за несколько секунд преодолел разделявшее их расстояние, неизвестно как, высмотрев нужную светлую макушку среди кучи народа и одним махом спрыгнул на землю. Лошадь продолжала громко ржать и перебирать копытами, сопротивляясь столь быстрой остановке. По её взмыленным, блестящим от пота бокам было видно, что последние несколько часов её гнали во всю силу, не давая поблажек и отдыха. Озахар соскочил с лошади и припал на одно колено перед девушкой, выражая тем самым крайнюю степень уважения, достойную самих старейших рода. Кто-то в толпе тихонько ахнул, но девушка не заметила. Она смотрела на него! Озахар медленно встал, и их взгляды встретились. Катерина видела, что он был весь покрыт дорожной пылью, а спутанные волосы беспорядочно разметались по плечам. Сильный, мужественный и безумно красивый, он выглядел победителем, хотя Катерина и не сомневалась, что будет так. В нем постоянно чувствовалось царское величие.

– Катерина! – восхищенно выдохнул он, оббегая взглядом любимые черты, но она не ответила.

Озахар продолжал смотреть на девушку и в его взгляде таился страх. Он боялся, что что-то изменилось, он боялся, что она его забыла, он боялся, что появился другой. Он безумно боялся её потерять. Озахар просто смотрел ей в глаза, пытаясь отыскать там ответы, но ничего не находил и от этого становилось еще страшнее.

– Я привез тебе подарок… – медленно произнес он и достал и нагрудного кармана черного плаща маленький сверток. – Прими его.

– Хм, – Катерина впилась ногтями в ладони и с огромным трудом взяла себя в руки. Она поборола оцепенение, впившись ногтями в упругую кожу ладоней, и невинно заглянула в свою сумочку. – Извини Озахар, – Катерина слегка пожала плечами, – но боюсь у меня уже некуда складывать подарки. Не мог бы ты завести его в Дом Невест, а я как вернусь, посмотрю. И да, спасибо за внимание. – Катерина тут же повернулась к Атону давая понять Озахару, что разговор закончен и весело защебетала. – Ну, что мы идем? Или ты уже забыл о моей просьбе? – она нарочно подхватила Атона под руку и двинулась вдоль ряда, ни разу при этом не оглянувшись.

Катерина ушла, и она не видела, как черная тень пробежала по лицу Озахара, как поблек его взгляд и как стиснулись зубы. Но это видела Лера, неизменно откликнувшаяся на что-то непонятно происходившее в стороне.

Озахар со злостью швырнул подарок на землю, и вскочил на только недавно успокоившуюся лошадь. Ему было больно, и он не знал, что ранило его сильнее, то, что Катерина так быстро нашла ему замену или, то, что он её потерял, но ему было больно. Он опоздал. И он видел в руках Атона сверток с изящно повязанным бантиком. Такой могла сделать только женщина. Значит, Катерина одарила Атона, а не его.

Незаметно прокравшись, Валерия подняла брошенный под ноги сверток и подошла к Озахару, нагло положив ладонь на его колено.

– Эй! – позвала она мужчину. – Не расстраивайся так! Если хочешь, я могу составить тебе компанию.

– В другой раз. – Буркнул Озахар себе под нос, не удостоив красавицу даже мимолетным взглядом.

Развернув лошадь, он быстро покинул ярмарку.

Катерина продолжала идти вдоль рядов на одеревеневших ногах, когда мимо пронесся Озахар, направляя свою лошадь прочь из города. Она проводила его невидящим взглядом и выдернула руку от Атона. Спутник растерянно удивился.

– Катерина? Ты чего?

– Оставь меня! – прошипела девушка и рванула прочь из этого столпотворения. Она побежала в дом невест.

Наконец-то выбравшись на пустую улицу, Катерина захлебнулась дыханием. Жуткая боль разрывала её изнутри, и не было от неё спасения, потому что это была не физическая боль, а душевная. Она с трудом разомкнула ладони и словно пьяная, побрела вперед, продолжая задыхаться от отчаяния.

Она не сказала никому, ни Елене, ни Нине. Она вообще никому ничего не сказала. А ведь тогда, когда они осталась с Озахаром наедине, она дала слабинку всего на несколько секунд, ей просто до жути хотелось, совсем чуть-чуть понежиться в крепких мужских объятьях, просто попробовать каково это. Ведь неизвестно, что их ждет впереди. И что? Этих секунд хватило, чтобы её душа перевернулась с ног на голову. Ощущение неважности всего, что было раньше и не нужности всего, что было до, захлестнуло с головой. Захотелось забыть о всех горестях и опасениях, а только наслаждаться нежным взглядом светло-голубых глаз и мягкими страстными губами. Все мысли и желания полетели только к нему и если, намного позже, бодрствуя, она еще хоть как-то гнала от себя эти мысли, то по ночам спасенья не было. Елена не знала о том, как среди ночи Катерина неслась в душ, обжигая тело ледяными струями и с остервенением натирая себя мочалкой, только чтобы согнать все остатки сна и сбежать от пристальных светло-голубых глаз, от его сильных рук и настойчивых мягких губ. Елена не знала о том, как она рвалась на две части между тем, что правильно и тем чего хочется. А хотела Катерина его, но не могла себе позволить даже думать об этом. Рассудок упорно трещал на две части. Одна кричала о доме, о маме, о ненормальности происходящего, а вторая выла от тоски, и невозможности принять происходящее, как это сделали Лиза, Милена или Марина. За прошедшие две недели, Катерина не забыла, нет, но она научилась с этим справляться, так, по крайней мере, она думала. Но сегодня! – Катерина снова застонала, вспоминая подернутые тревогой светло-голубые глаза. – Сознание вновь рвалось на две части. Больше всего на свете она хотела кинуться к нему, прижаться к широкой груди, вдохнуть родной запах и рассказать о том, как ей было плохо, как она скучала и как страдала. Рассказать, что он не потерял её и стереть поцелуями боль и страх, сквозившие в его глазах, но она не могла. Это было не правильно. Ведь даже если бы сейчас подошла Елена и сказала «Иди к нему, все нормально», Катерина не пошла бы, потому что это было не правильно и это не нормально. Но как же больно. Боже, почему так больно. Словно в груди раскрылась огромная рваная рана и бешено пульсируя, выплескивает наружу всю жизненную силу. Как же с этим справляться?

Катерина, наконец, добралась до дома, и быстро взбежав по ступеням, кинулась в привычную обитель для изгнания душевных стенаний. Вода в душе уже была непривычно горячей и не приносила желанного облегчения, но хотя бы заглушала рыдания. Боже, ну почему так больно! – взмолилась Катерина и посмотрела на четыре кровавых полумесяца, оставленные на ладонях. Надо же, а ведь в тот момент она даже не заметила, что творили её ногти. Катерина медленно сползла по гладкой отшлифованной стенке душа и разразилась бессильными слезами. Как больно!

Светло-голубой взгляд, подернутый тревогой и страданием, продолжал стоять перед глазами.

Глава 47

– Иаби! – вновь вскрикнула Елена, но юноша даже и не думал останавливаться, он уверенно двигался вперед, как будто преднамеренно сбегая от Елены. – Иаби, стой!

– Оставь меня, – буркнул юноша. И она увидела, как он вскидывает к лицу сжатые в кулаки ладони, Елена догадалась, что Иаби плачет. Она устало вздохнула и подобрав белоснежный подол упорно двинулась следом.

Ярмарка уже осталась позади и ей на смену пришла буйная цветущая растительность, покрывавшая холмы и редкие гладкие валуны. В воздухе почувствовалась прохлада, от уже близко пересекавшей путь горной речки, и Елена надеялась хоть там, наконец, догнать своего друга. Не будет же он, в самом деле, лезть в обжигающе холодную воду, но Иаби резко изменил направление. Он свернул вдоль протоки и ушел по тропинке вправо.

– Иаби, – вновь позвала Елена, уже не надеясь на ответ, а скорее так, по привычке. – Ну, подожди. Нам нужно поговорить.

Она свернула по той же тропинке и бегло огляделась. На смену деревьям пришли кустарники, и буквально заполонивший весь остров гигантский папоротник. Цветов здесь было явно меньше, зато чуть в стороне открылась небольшая полянка, сплошь покрытая цветущей земляникой.

– Иаби! – уже не умоляюще, а строго прикрикнула Елена. – Я устала и потеряла обратную дорогу! Ты что, хочешь бросить меня здесь одну?

Юноша, наконец, остановился и, не поворачиваясь, пробурчал: – Ты не могла потеряться, мы еще недалеко ушли. Так что возвращайся.

– Знаешь, что! – уже разозлившись, вскрикнула Елена. – Я думала ты мне друг! А ты бросаешь меня вот так, посреди этих зарослей даже не дав возможности что-то сказать. А если бы он обо мне наговорил гадостей, ты бы тоже остался, спокойно стоять на месте?

Иаби резко развернулся, больно задетый её словами и горестно посмотрел на подругу. Теперь их разделало не больше пятнадцати метров.

– Ты не понимаешь! Он не гадостей наговорил. Он сказал правду!

– Хорошо, но тогда если это правда, то почему ты раньше спокойно с ней жил, а теперь так расстроился? Ты что, в первый раз её услышал?

– Нет, – Иаби растерялся, а Елена потихоньку начала приближаться. – Просто, рядом с тобой я забывал о своей неполноценности.

– Так что изменилось? Даже если у тебя и есть какие-то проблемы, то мне на них наплевать. А для чего тогда нужны друзья? Чтобы просто чесать языками, а в трудную минуту бросать друг друга на произвол судьбы? Такой ты представляешь себе дружбу?

– Ты просто не понимаешь! Я позор для рода! Я урод!

– Да хоть шесть пальцев на ногах и четыре уха! Ты мой друг Иаби, и ты очень дорог мне таким, какой ты есть! Хотя если откровенно, – Елена уже находилась на расстоянии примерно метров восемь. – Я абсолютно не вижу в тебе ничего уродливого. По мне, так ты очень даже красивый юноша!

– Вот именно! – на глазах у парня вновь выступили слезы. – Вот именно юноша! Или мальчик! И я навсегда останусь таким. Мне не суждено стать мужчиной!

– Знаешь Иаби, а вот у меня на Родине не проводят ни каких обрядов вроде вашего посвящения. – Елену уже отделяло метров пять. – Наши парни просто живут и отсчитывают года от своего рождения. Десять лет – ты мальчик, Двадцать пять – мужчина, Шестьдесят – старик!

– Елена, – Иаби запустил пальцы с густые короткие волосы и застонал. – Ты не понимаешь! У нас тоже ведут подсчеты. Только по-другому! – он замолчал на секунду, но затем продолжил. – Мне наткали уже двадцать пять золотых нитей, а Бомани десять, понимаешь, десять!

– И что это значит? – Елена нахмурилась, не зная, как сопоставить к ним эти самые нити.

– Это значит! – Иаби наконец-то решился и с вызовом посмотрел на подругу. – Что я, как минимум, вдвое старше недавно посвященных мужчин.

Елена ошарашенно уставилась на друга, пытаясь хоть как-то переварить услышанную информацию, но у неё это плохо получалось. – Ка-к… – она даже запнулась. – Как такое может быть?

Иаби резко дернулся в сторону, и Елена уже испугалась, что он вновь куда-нибудь убежит, но Иаби лишь присел на лежащий у края тропинки камень. Он тяжело вздохнул и устремил свой взгляд к далеким белоснежным верхушкам гор, прятавшихся за туманной дымкой. Елена тихо подошла и присела рядом. Молчание затягивалось, но юноша совсем не торопился с ответом, а Елена боялась спросить его еще раз. Она видела его внутренние терзания, стыд и отчаяние, но не знала, чем помочь. Не знала, какие подобрать слова, то, что ей все равно, она уже говорила, то, что он ей дорог, тоже, а нового на ум ничего не приходило. Елена осторожно протянула руку и накрыла его сжатую ладонь. Иаби вздрогнул, но не отстранился, а только грустно посмотрел на девушку и вновь обратился к горам.

– Ты ведь не уйдешь, да? – наконец заговорил он.

Елена печально вздохнула. – Если ты действительно этого хочешь, я уйду, но я не хочу, чтобы все вот так вот закончилось…

Иаби промолчал, но и это уже радовало. Он не сказал, уходи. И они продолжали сидеть, взявшись за руки и смотреть на горные вершины, когда он вновь заговорил.

– Мой род… берет свое начало от самого первого и главного старейшего, благодаря которому и существуют до сих пор Гахиджи. Это он, мой пра– пра– отец воззвал Хранительницу, и так было на протяжении почти трехсот лет. Все мужчины нашей линии строго соблюдали чистоту родословной, пока мой отец не встретил мою мать, и это стало началом конца. Она не полюбила его, и она была уже не чиста. Такая женщина не могла родить настоящего будущего правителя, но отцу было все равно. Огромной силы чувство ослепило его, и он скрыл ото всех эту правду, более того, он воспользовался умением наших мужчин, внушать любовь, что уже само по себе не достойно правителя. Это умение используют только засоренные линии, где мужчины не достаточно хороши и не могут сами по себе завоевать любовь женщины. А внушение сильно ослабляет будущих детей. Но отец не думал об этом, он был слишком ослеплен своими чувствами. Конечно, со временем правда раскрылась и раскрылась она тогда, когда отец уже готовился занять место старейшего, а мне наткали десять золотых нитей. Моя мать ушла в царство сна Мескэнет сразу после родов, а я остался и очень медленно развивался, что не могло не насторожить старейших. Помню, тогда собирали большой совет, было много шума и пересудов, но что именно там произошло и какие еще факты всплыли, никто не знает. Отец не станет об этом говорить, а спросить об этом у старейших никто не осмелиться. Помню, как раз в тот момент, привезли к посвящению жен, и все мои друзья безумно радовались, вот только мне семья не светила. Я был мал, слаб и к тому же моего отца с позором изгнали из главного дома. Все тогда отвернулись от меня. Это очень тяжело, когда ты растешь и морально готовишься, стать королем, а в итоге становишься изгоем. Сначала я буквально ненавидел своего отца, но потом привык. Со временем все успокоились, и я даже стал чувствовать себя не хуже других, но как оказалось, что успокоились, да не забыли. Чтобы при случае унизить или поставить на место. Вот и тебе уже приходиться страдать от моего прошлого, не думаю, что Бомани просто так успокоиться.

– Я совсем не страдаю Иаби, а Бомани я уже давно отказала.

– Да, но только он так не считает. Он думает, что ты просто еще не привыкла, а спустя немного времени все же полюбишь его, ведь он один из лучших.

– Глупости какие, да после всех гадостей, что он наделал я и разговаривать с ним не хочу. Ха! Влюбиться.

– Тогда он может попробовать внушить тебе, он на это способен.

Елена сразу испугалась и вскочила с камня: – Иаби! Я не хочу! Иаби, но что же делать? Иаби!

Юноша грустно посмотрел на Елену и потянул её за руку, вновь усаживая на теплый камень: – Просто не позволяй ему долго смотреть тебе в глаза и все будет в порядке.

– А это точно?

– Ну, да.

Елена немного успокоилась: – А ты когда-нибудь делал что-то подобное? Ну, то есть ты внушал?

Иаби горько усмехнулся и отвел взгляд: – Я не обладаю талантами Гахиджи. Да, даже если бы и мог, то никогда бы не воспользовался. Зачем мне сын? Что бы его мучили, так же как и меня?

Елена не ответила и между ними снова повисла пауза, хотя неловкости от этого они не ощущали.

– Иаби, – первой заговорила Елена. – Мне очень жаль, что так случилось с твоими родителями…. Я тоже потеряла маму, когда была еще очень маленькой. Отец меня не любил и бросил практически сразу. Если бы не Марта, даже и не знаю, что со мной стало. А ведь я даже не уверена, что с ней все в порядке…. Я скучаю по ней.

– Ты не веришь старейшинам? – очень спокойно произнес юноша, без всякого удивления.

– Не знаю, но, похоже, что нет.

– Да, – Иаби вздохнул. – Никто не знает, что у них там, на уме и что они затевают. Старейшие делятся своими секретами только со старшими из посвященных. Нет, они конечно никогда не лгут, но иногда просто не договаривают. И если они сказали, что с вашими близкими все в порядке, то значит, хотя бы на тот момент, с ними действительно, было все в порядке.

Елена задумалась над его словами и медленно оглядела юношу.

– Знаешь, может быть это и плохо по-твоему, но мне ты потому и понравился. Ты не похож на остальных, ты другой. – Иаби посмотрел на Елену и их глаза встретились. – Ты лучше! – медленно договорила она.

Иаби не ответил, так как слова Елены сильно его смутили. Еще никто и никогда не говорил ему таких слов. Они только взялись за руки и снова замолчали.

Солнце уже начинало клониться к западу, а парень с девушкой продолжали сидеть на нагретом солнцем камне и держаться за руки. Две пары карих глаз, продолжали смотреть на горы, две смолянисто черных головы продолжал трепать морской ветер, и две столь похожие по своей трагедии судьбы сближали их теперь еще больше.

Глава 48

Катерина сидела в гостиной с деревянными пяльцами в руках и пыталась изобразить что-нибудь на подобии узора, но без Елены у неё ничего не получалось. В доме все еще стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь монотонным ходом высоких напольных часов, да редким бормотанием девушки, ругающей корявые стежки. Её лицо, надежно спрятанное под уже привычной маской, не выражало никаких посторонних чувств и, глядя на неё вряд ли можно было догадаться о царившей внутри буре. Такое было подвластно только Нине, но Катерина не собиралась с ней соприкасаться. Она сидела в старинном кресле и ждала сестру, стараясь придумать правдоподобное объяснение своему побегу, но пока никто не приходил, и она продолжала мучить плотную ткань. Часы пробили пять часов.

Наконец-то с улицы донеслись шаги, и Катерина отложила вышивку, готовясь встретить сестру, которая почему-то слишком долго её искала на Ярмарке, прежде чем догадаться вернуться домой. Но в гостиную вошла не Елена, а Валерия. Катерина коротко взглянула на неё и вновь схватила пяльцы, стараясь избежать любого общения с бывшей соперницей.

Валерия неторопливо сняла соломенную шляпку, и хитро сверля Катерину взглядом, села в кресло напротив.

– Рукодельничаешь? – томно спросила она, закинув ногу на ногу.

– А тебе какое дело? – Катерина старалась держать себя в руках, чтобы не выпустить из под контроля свою бурю, но Лера, похоже, отставать не собиралась.

– Да, так. Просто хотела сказать, что ты меня сегодня изрядно удивила.

– Это чем же интересно? Тем, что не кинула тебе камень в спину?

– Все шутишь, – Лера изящно потянулась, продолжая сверлить Катерину взглядом. – А ведь ты сегодня сделала мне шикарный подарок.

– Ты что, пьяная? – начала злиться Катерина. – Так иди, проспись! Что пристала!

Валерия помолчала с минуту, а затем продолжила:

– Хм, …. Знаешь, когда ты ушла, Озахар очень сильно расстроился.

Катерина легонько вздрогнула и принялась с еще большей скоростью работать иголкой. Как и следовало ожидать, Валерия сразу подметила её реакцию и удовлетворенно хмыкнула.

– Мне с большим трудом удалось его успокоить. Он думал, что больше не сможет найти себе невесту, ведь все девушки уже заняты, но когда узнал, что я еще свободна, заметно воспрял духом. Мы договорились встретиться завтра.

Катерина вся сжалась словно пружина, но продолжала работать иголкой, не поднимая на Валерию глаз.

– Хотя, ты знаешь, я хоть и рада, что ты освободила для меня такого красавчика, все равно не понимаю, почему ты его бросила? По мне так он намного лучше других. Вы сестры прямо странные какие-то. Одна кидает такого классного мужчину, другая меняет такого же красавчика на ребенка, да еще и лезет при всех его целовать.

– О чем это ты? – Катерина насторожилась и посмотрела на самодовольно улыбающуюся Леру. – Кто еще кого целовал?

– Ах, да ты же не знаешь. Просто вся ярмарка гудит, что Елена в очередной раз отвергла Бомани, а потом целовала Иаби у всех на глазах, абсолютно не скрываясь.

– Что ты несешь, совсем уже свихнулась! – Катерина вновь вернулась к иголке.

– Не веришь? Ну, сходи тогда на Ярмарку, еще успеешь поймать свежие сплетни. – Валерия встала и бережно расправила шелковую юбку. – Ты, наверное, думала, что Елена до конца дней будет с тобой нянчится? – она обошла Катерину и подошла к креслу сзади, легко облокотившись на спинку. – А может ты ради неё бросила Озахара? Хм, смешно. Елена то себе ни в чем не отказывает. Ну, ладно. – Валерия встала с кресла и развернувшись, направилась в сторону спальни, договаривая на ходу. – Как же я завтра утешу прекрасного Озахара! Ух, прямо мурашки бегут.

Валерия пританцовывая, взбежала по лестнице, а Катерина сидела, застыв над покрытой неровными стежками вышивкой. Спустя несколько мгновений на белоснежную ткань упала первая капля влаги, оборона снова рухнула.

***

Елена вернулась, когда солнце уже вовсю клонилось к горизонту, а на небе появлялись редкие серебристые звездочки. В доме все еще было пусто, а на ярмарке сверкали разноцветные всполохи, вроде фейерверков, заставляя народ неистово визжать и улюлюкать. Валерия снова ушла на праздник, и дом оставался пустым.

Катерина сидела в спальне на своей кровати, по привычке подогнув под себя ноги и о чем-то напряженно думала. В комнате царил полумрак.

– Ах, вот ты где? – весело спросила Елена, забегая и плюхаясь на соседнюю кровать. – Ты прости меня, сестренка, что я так убежала, не предупредив тебя. Просто этот ужасный Бомани опять прицепился и очень сильно обидел Иаби. Мне нужно было его успокоить, вот я и задержалась. А ты почему не со всеми?

Катерина равнодушно дернула плечом и Елена вновь защебетала: – Ты смотри, что Иаби мне подарил! Это же просто чудо какое-то! – Елена протянула сестре старую папку и тут же вернула её себе на колени, раскрывая потрепанный ремешок. – Надо же, как он запомнил, что я люблю рисовать. Ты смотри, какие хорошие листы, плотные, белоснежные. Мне просто не терпится начать, но здесь нет ластика, а переводить бумагу не хочется. И ты знаешь, Иаби предложил сопроводить меня завтра днем в красивое место, и я смогу нарисовать какой-нибудь пейзаж. Правда, здорово? Какой же он молодец – Иаби! – Елена ненадолго замолчала, поглаживая белые листы и тут до неё дошло, что за все это время Катерина не сказала ни слова.

– Эй, Катерина! – Елена отложила подарок и сосредоточенно посмотрела на сестру. – Что случилось? Почему ты молчишь?

– А что говорить? – Катерина зло посмотрела на сестру. – Иаби, Иаби, Иаби… Ты хоть сама понимаешь, что происходит?

– Ты чего? – Елена растерялась. – Какая муха тебя укусила?

Катерина горько усмехнулась: – Это не муха Елена, это ты. Почему я должна избегать Озахара, в то время как ты вовсю развлекаешься со своим Иаби? Почему ты устроила мне головомойку из-за поцелуя, а сама кидаешься при всех на парня? Вся Ярмарка только об этом и гудит, что прекрасная Елена отвергла Бомани и целует у всех на глазах Иаби.

Елена смущенно потупила глаза, а Катерина продолжала.

– Ты отругала меня, что я пропала на час, а сама провела целый день наедине с Гахиджи и я понятия не имею, чем вы там занимались…

– Но Катерина, все совсем не так! – перебила её Елена.

– А я не знаю, что так, а что, не так. Мы строили с тобой планы, как отсюда выбраться, а теперь что же? Ты носишься вокруг своего Иаби, как влюбленная барышня, а я должна сидеть и спокойно за всем этим наблюдать? Откуда я знаю, чем это закончиться? Сегодня ты кидаешься его целовать, а завтра что? Предложишь ему пожениться?

– Но Катерина! Все действительно совсем не так! – Елена резко встала и беспокойно забегала взад вперед. – Я не целовала Иаби, ну то есть…. Ну это был просто порыв, просто в щечку, и все это время мы просто разговаривали! Я не люблю его, Катерина! Ну, то есть люблю, но не так, а как друга! Я даже представить себе не могу что-то большее! Это… это как инцест! Ты понимаешь? Я даже не думала, что кто-то может неправильно все понять.

Елена подошла к Катерине и взяла её за руки: – Прости меня, я действительно не думала, что ты можешь все не правильно понять. – Елена растерянно вгляделась сестре в глаза, только сейчас заметив легкое покраснение. – Ты плакала, да? Это из-за меня? Прости меня, сестренка, прости, пожалуйста!

Катерина тяжело вздохнула и отмахнулась рукой, вновь усаживаясь на кровать: – Ладно, только не пропадай больше так надолго.

– Не буду, честное слово, не буду!

Елена бегло осмотрела сестру и только сейчас сообразила, что раз на Ярмарке был Акил, то значит, должен был явиться и Озахар.

– Ты видела его сегодня, да? Озахар был там?

– Да, – Катерина вновь грустно вздохнула.

– И что он сказал? Что-нибудь случилось?

– Да ничего не случилось, я сделала вид, что мне плевать на его возвращение, и он тут же ушел.

Елена присела напротив сестры и снова взяла её за руки: – Катерина, моя любимая сестренка, прости, что меня не было рядом.

– Да, ладно, я и сама неплохо справилась. – Катерина наигранно отмахнулась. – К тому же он сразу же спутался с Валерией.

Елена задумчиво потупила взгляд: – Тебя это огорчает?

– Ни капли, – Катерина равнодушно фыркнула. – Наоборот, одной проблемой стало меньше.

Елена нахмурилась: – Даже странно как-то.

– Что?

– Ну, что Озахар с Валерией. Я думала, будет сложнее. Он так на тебя смотрел, будто больше для него ничего не существовало. Да и Акил говорил, что он влюблен. А тут так сразу, «бах», и другая.

– Значит, так любил. – Катерина встала и начала расправлять свою постель.

– Ты уже спать? – Елена немного удивилась. – Так рано?

– Да, день выдался тяжелый, – ответила Катерина ни капли, не кривя душой, на что Елена лишь виновато поджала губы.

– Ну, тогда спокойной ночи сестренка.

– Ага, и тебе спокойной.

Елена тихо вышла из комнаты, а Катерина устало закрыла глаза «Да, только вряд ли эта ночь будет для меня спокойной» пробормотала она, пытаясь отогнать взгляд светло-голубых глаз.

Глава 49

Утром Елена проснулась очень рано, но кровать Катерины уже пустовала. Тихо выбравшись из спальни, она спустилась на кухню, сестра действительно сидела там, только не одна, а в обществе Нины. Девушки пили зеленый чай и о чем-то напряженно думали. Елена вновь ощутила укол вины. Прошлым вечером, она долго не могла уснуть, вновь и вновь прокручивая в голове разговор с Катериной. Сестра была безусловно права, но сама Елена не хотела бы изменить ничего из произошедшего между ней и Иаби. Этот мальчик был абсолютно другим, от него не исходило опасности и к тому же он не подходил на роль мужа, хотя бы потому, что Елена не испытывала к нему любовной страсти. Он был добрым, ласковым и бесконечно преданным. Его страдания разбудили в Елене почти материнские чувства, но не более. И как это донести до сестры, чтобы она успокоилась и перестала переживать? Елена не могла придумать ни одного довода, который не звучал бы двусмысленно и передавал все истинные чувства. Немного помявшись возле двери, она глубоко вздохнула и прошла на кухню.

Катерина, вырвавшись из задумчивости, посмотрела на сестру и грустно улыбнулась. Вокруг её глаз пролегли легкие тени.

– Приве,т сестренка, как спалось? – вяло пролепетала она.

– Хорошо, а ты как? Выглядишь немного усталой. – Елена озабоченно посмотрела на сестру.

– Да, – Катерина устало отмахнулась. – Всю ночь кошмары мучали. Но не бери в голову. Налей себе лучше чаю.

Елена медленно отошла к столу и нахмурилась. Нужно было начать разговор, но она не знала, как, к тому же присутствие Нины смущало. Судя по их напряженным лицам, она была уверена, что разговор шел именно о ней, и очень захотелось оправдаться. Елена коротко взглянула на Нину, так же задумчиво обнимающую кружку и вновь вздохнула. Наверняка, она тоже в курсе, так может оно и к лучшему.

– Катерина… – осторожно начала Елена. – Насчет вчерашнего…

Сестра удивленно подняла глаза.

– Я хотела еще раз попросить у тебя прощения и попытаться объяснить тебе свое отношение к Иаби. – Елена сделала паузу, заметив, как Нина, удивленно приподняла одну бровь.

– Мне очень стыдно, что я заставила тебя так волноваться…

– Елена! Ради бога прекрати! – прервала самобичевание Катерина. – И сотри это виноватое лицо. Мы вроде как еще вчера все выяснили!

– Да, но…. Из-за меня ты плакала и не спала всю ночь.

Катерина рассержено фыркнула: – И вовсе не из-за тебя.

– Тогда что же?

– Ерунда, – Катерина отмахнулась и обратилась к Нине. – Расскажи еще раз.

– Что-то случилось? – Елена занервничала, оглядывая напряженные лица, но Нина молчала. – Говорите же скорее. Нина!?

Девушка нервно вздохнула и отодвинула пустую кружку.

– Елена…. Вчера я стала свидетелем одной очень неприятной сцены. И это меня пугает. С Кией происходит что-то странное….

– Да, да. Я тоже это заметила, – Елена присела к девушкам за стол. – Но ее, похоже, это совсем не беспокоит.

– Подожди, послушай. Вчера на ярмарке местные мальчишки подрались из-за пары сапог. Один их скинул со столба, а второй поймал. – Нина сделала небольшую паузу. – Так вот когда они сцепились и начали разбивать друг другу носы, я увидела Кию. Она кинулась к ним и вместо того, чтобы разнять, как я сначала подумала, она упала на колени, вся задрожала и начала визжать не своим голосом «Давай его, давай!». А еще видели бы вы её лицо, я даже не знаю, как описать. Такое блаженство. Я просто дар речи потеряла.

– Когда я её видела, – перебила Елена, задумчиво отпивая чай. – Она еле сидела, не то, что бегать и кричать. Сказать, что она выглядела плохо, это ничего не сказать. Она выглядела очень болезненной. Такое чувство, что эта беременность высосала из неё всю жизненную силу.

– Я думаю, ты преувеличиваешь. – Нина передернула плечами. – Ну да, бледновата, но в целом вполне здоровая женщина. Только жутко кровожадная и, кстати, когда я её увидела еще раз, немного позже, то я не назвала бы её болезненной.

Елена удивленно замолчала. «Кия действительно выглядела на грани истощения и назвать её здоровой и просто бледноватой, мог бы только слепой. Но какой смысл Нине врать? Что же тут происходит?»

– Нина, а ты уверена, что Кия выглядела здоровой?

– Абсолютно! Но только физически. Психологически я её не назвала бы здоровой.

– Как же так? – Елена встала и принесла остывший чайник. – Учитывая, что я видела утром, понадобились бы недели реабилитации в больнице. Я честно очень испугалась за нее, но она не захотела меня слушать.

– Опять магия? – вмешалась Катерина, на что Нина только недовольно поморщилась.

– Принеси индейцу пять веков назад огонь и тоже станешь богиней!

– Ага, – не сдавалась Катерина. – А телепатия и пленение, по-твоему, не тянет на сверхъестественное?

– Ты думаешь, это из-за пленения? – удивилась Нина.

– А какой родословной её муж? – вмешалась Елена.

Нина нахмурилась: – А это важно?

– Конечно, Иаби сказал, что внушение, или как вы говорите пленение, используют только низшие из рода, так как это сильно ослабляет будущего ребенка. И вообще, внушение считается недостойным воина.

– Вы об этом говорили? – удивилась Катерина и налила себе еще чаю.

– Да. И еще он сказал, что для того чтобы избежать внушения, нельзя долго смотреть в глаза.

Катерина внимательно посмотрела на Елену, а затем перевела взгляд к Нине: – По-моему, у нас появился союзник.

Нина лишь пожала плечами и переключилась на Елену: – Кстати, а ты и вправду целовала Иаби?

Девушка нервно закатила глаза: – Да, но только в щечку, и просто из благодарности!

– И как?

– Что как?

– Как твоя брезгливость?

Елена шумно выдохнула: – Я думала, опять придется объяснять, что я не влюблена…. Нормально, с ним я не чувствую ничего подобного. Он, правда, хороший парень.

– А можно еще вопрос? – Нина пристально посмотрела Елене в глаза. – Личный. Но если не захочешь, можешь не отвечать.

– Если у меня есть выбор, то давай, спрашивай.

– Почему он? Почему Иаби? Ведь здесь куча до сумасшествия красивых парней, один Бомани тянет на звание Аполлона! Да, безусловно, Иаби симпатичный, но он ребенок рядом с Бомани. Так почему он?

Елена нахмурила брови и опустила взгляд в пол. Вопрос совсем не был из ряда вон, но ответить на него она не могла, по крайней, мере четко и внятно.

– Знаешь Нина, твой вопрос звучит как-то двусмысленно, и я хочу сразу тебя поправить. Мы с Иаби только друзья. А вот почему, я сама не знаю, и откровенно говоря, сама не раз задавалась подобными вопросами. Все началось с большого бала, когда я вообще не знала никого. Другие мужчины, включая Бомани, еще до соприкосновения вызывали во мне негатив, какое-то природное отторжение, но Иаби нет. Может быть, все дело было в том, что он вовремя уловил мое настроение, вовремя поддержал, вовремя развеселил, а может в том, что он на их фоне не выглядел угрозой, я не знаю. Но меня сразу потянуло к нему, возможно, всему причиной наша схожесть в семейной трагедии или то, что он не добивался моего расположения. Вообще я никогда не считала себя несчастной или сильно пострадавшей, даже наоборот, я была благодарна, что у меня есть Марта и считала, что мне повезло, но, тем не менее, у нас у обоих в детстве умерли матери, и мы оба пострадали от жестокости и равнодушия своих отцов. Иаби очень добрый и отзывчивый. Он уже не раз доказал это, и он действительно дорог мне. Жаль только, что другие воспринимают наши отношения иначе.

Нина внимательно слушала размышления Елены: – И он рассказал тебе про внушение?

– Да, он пытался предостеречь меня от нечестности Бомани. Он сказал, что тот может не успокоиться и прибегнуть к крайней, не допустимой в его родословной, мере.

– Знаешь, Елена, – Нина печально вздохнула. – Может быть, этот мальчик и вправду хороший, но не забывай, что он все же Гахиджи. Он один из них. Хотя я так устала от вечного страха за будущее, что порой даже завидую таким как Лиза с Миленой. Живут себе и ни за что не переживают. А еще меня сильно нагнетает отсутствие моих способностей. – Нина громко хмыкнула. – Даже смешно, всю жизнь мечтала от них избавиться, чтобы жить спокойно, как все, а когда они пропали, никак не могу приспособиться. Хотя возможно они и не пропали.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказала, что для внушения нужно смотреть в глаза. Так вот, Зубери совсем не родовит, и он постоянно пытается удержать мой взгляд, но я чувствовала. Я чувствовала какие-то горячие тонкие энергетические змейки, тянущиеся от него и пытающиеся приблизиться ко мне. Это очень неприятно и ужасающе. Я сразу старалась сбежать, придумывая различные отговорки. Но только теперь поняла, что это прекращалось не потому что я пугалась или выдумывала причину уйти, это прекращалось, как только я отводила взгляд. Иаби тебе не солгал. Хотя мог, в уверенности, что ты все равно не сможешь проверить его слова.

Катерина испуганно посмотрела на Нину: – Боже мой, а если Зубери догадается, что ты знаешь?

– Не думаю, я хорошо научилась играть. Просто этот дар пришел ко мне не сразу, а после смерти двоюродной бабушки, на прощании с которой мне случайно пришлось побывать. Сначала мне было страшно и каких только казусов не случалось, когда ты заранее видишь всю энергетику человека. Но постепенно я научилась. Так что для Гахиджи я крепкий орешек, если только…. – Нина осеклась и замолчала.

– Что, если только? – продолжила за неё Катерина.

– Если только вы не пленитесь или не полюбите, что в принципе однозначно и не выдадите мой секрет. Если честно, я уже не раз пожалела о том, что раскрылась перед вами. Но у меня не было выбора.

Елена растерянно дернула плачами: – Нина, но что страшного в твоем таланте?

– А то, что никто не хочет быть раскрытой книгой или гадать увижу я, что или нет, а здесь слишком много секретов. Я этого не знаю, я это просто чувствую. Так что, если они узнают о моих способностях, мне придется туго.

– Не бойся, – Елена ободряюще улыбнулась. – У нас пока даже женихов нет, так что тебе ничего не грозит.

– А Озахар?

Катерина громко фыркнула: – Он переметнулся на Леру.

– Серьезно? – Нина очень сильно удивилась. – Никогда бы не подумала. Озахар и Лера, хм…

Елена виновато поджала губы: – И общение с Иаби тоже придется ограничить, не хочу, чтобы Катерина переживала.

– Что ты! – тут же вскрикнула сестра. – Ни в коем случае! Ты за день узнала от него больше, чем мы за все это время. Наоборот, тебе нужно выудить из него как можно больше информации.

По лицу Елены пробежала тень и она поспешно отвернулась, чтобы скрыть это, но Катерина все же подметила перемену настроения.

– Я что-то не то сказала? Елена?

– Нет, нет, ты права, но….

– Что, но? Говори Елена.

– Мне не хочется использовать его только для того чтобы выведать секреты. Это подло по отношению к парню. – Катерина уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Елена её остановила взмахом руки. – Подожди, я все понимаю. И что он Гахиджи, и что мы, возможно, в опасности, но я не могу так. Пойми, он добр со мной, он открывает мне душу, и мне даже думать противно о том, чтобы целенаправленно заставлять его предавать свою семью.

– Но Елена! – возмутилась Нина. – О каком предательстве ты говоришь? А если нас всех убьют, думаешь, Иаби сможет нас спасти?

Елена понуро опустила голову: – Я не знаю.

– Так вот, ты подумай об этом! – продолжила Нина. – В конце концов, вместе с тобой может пострадать и твоя сестра. Никто не заставляет тебя пытать мальчишку, просто продолжай с ним общаться, возможно, он сам расскажет тебе что-нибудь важное. А Катерина пусть пока проводит время со мной, чтобы ты не переживала, да и мне будет легче справляться с Зубери.

– Хорошо, но пока у нас не появиться доказательств того, что нам действительно может что-то угрожать, я не буду изливать тебе все его секреты. Только важные факты.

– О, кей! Так, когда вы с ним должны увидеться?

– Сегодня, после обеда. – Ответила Елена. – Иаби обещал отвести меня в какое-то особенное место, чтобы я могла начать рисовать.

Глава 50

Фруктовые деревья и поросшие радужными соцветиями поляны остались далеко позади, как и сказочная голубая лагуна, к которой когда-то водила их Нэйн, но Иаби упорно продолжал идти вперед. Солнце нещадно палило, обжигая и без того смуглую кожу, а легкие сандалии уже начали натирать ноги. Елена остановилась и окинула взглядом густую растительность. Вытерев пот со лба, и откинув назад влажную челку, она устало выдохнула и двинулась следом. Дорога между колючих кустов вновь начала подниматься вверх. Иаби шел намного легче, сразу было видно, что он привык к таким переходам, к тому же он дальновидно запасся водой, сыром, вяленой рыбой и кукурузными лепешками. Елена прошла еще немного, преследуя бодрого, легко идущего юношу, и присела на рядом лежащий камень.

– Иаби, все! Я устала!

Парень тут же обернулся и весело рассмеялся:

– Елена, да мы прошли всего ничего. Вставай, хватит придуривоться!!

– Ты хоть скажи, куда мы идем? Это действительно того стоит?

– Конечно. И даже больше, я знаю, что ты хотела там побывать!

Елена недоверчиво прищурила глаза и осмотрела Иаби: – Я хотела там побывать? Ты серьезно?

– Ну, конечно! Разве я тебе когда-то врал?

– Хм… – Елена погладила уставшие мышцы ног и встала. – Может, скажешь, что это? Вполне возможно у меня и сил сразу прибавиться.

Иаби запрокинул назад голову и заразительно рассмеялся: – А ты, оказывается, нетерпеливая. Ну, ладно ничего не поделаешь, если это действительно придаст тебе сил…

– Это я нетерпеливая? – Елена заулыбалась.

– Ладно, ладно, сдаюсь! – Иаби примирительно выставил вперед ладони. – Мы идем на побережье. Настоящее, где ты увидишь весь океан!

Иаби продолжал улыбаться, в то время как Елена моментально застыла, испытав дикий страх. Последний перелет, похоже, навсегда запечатлел в её сознании страх, даже вернее дикий ужас перед когда-то такой родной и любимой водной стихией. Она безумно хотела увидеть горизонт, чтобы проверить слова Гахиджи, но одновременно с этим ей было безумно страшно. Больше ей не казалось, что море – это ласковые волны и безобидные толщи воды, в которых и утонуть то, сложно из-за высокой плотности и на котором, достаточно соблюдать элементарные правила предосторожности в виде «За буйки не заплывать». Её не напугала тихая и мелкая лагуна, к которой когда-то водила их Нэйн, или серый холодный залив, где они ловили крабов, но побережье, это практически открытый океан, который поглотил их и погрузил в пучину неизвестности и вечных страхов. Елена испугалась. Она жутко испугалась. Сидеть на суше и размышлять о нереальности существования острова, а также мечтать увидеть его в просторах океана – это одно, а вот столкнуться в реальности с этой чудовищной бездной, совсем другое. Она сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки. Она не имела права упускать эту возможность. Ради Катерины, ради Марты. При упоминании о тете болезненно защемило сердце, но Елена уже привычно запрятала обратно эту боль. Она должна, и она обязательно туда пойдет, и она обязательно рассмотрит реальность их местонахождения. Елена стряхнула наваждение и натянуто улыбнулась, даже не заметив, что Иаби уже давно стоит вплотную и смотрит ей в глаза.

– Пошли. – Елена упрямо двинулась вперед.

– Подожди! – Иаби выглядел растерянным и испуганным. – Елена, что случилось? Я не хотел тебя расстроить, я думал, ты обрадуешься!

– Что? – Елена, наконец, увидела друга.

– Что с тобой? Ты испугалась? Давай не пойдем? – Иаби выглядел слишком взволнованным.

– Нет, нет, – Елена упрямо поджала губы. – Мы пойдем…. И знаешь…. Спасибо тебе, я никогда бы не решилась попросить тебя об этом.

Иаби пристально посмотрел на Елену, оценивая её состояние и увидев только немое упрямство, прошел вперед, указывая дорогу. Он шел вперед, слишком часто оглядываясь и наблюдая за Еленой, что мешало ей полностью сосредоточиться на своих мыслях, но он все же шел, и она старалась хоть и с натугой, но все же ему улыбаться. Воспоминания о катастрофе немного остудили её привязанность к юноше, и она уже не сомневалась в правильности слов Нины. На первом месте всегда будет Катерина. А Иаби? Это его мир. И было бы глупо надеяться на «хэппи-энд». Если бояться всех, то и Иаби, либо тогда доверять всем. А третьего не дано. Елена устало вздохнула и посмотрела на ровную спину Иаби. И все-таки её тянуло к нему. И хотелось верить, что он хороший. Не такой, как все. А какие все? Может и другие хорошие? Судя по Бомани, нет. А если судить по Иаби?

Елена обогнула высокий валун, стоящий среди мелких кустарников и наконец, увидела просторную водную гладь. Она медленно обошла растительность и уже более уверенно направилась к побережью. Иаби шел следом. Мелкий белый песок, местами покрытый зелеными кочками вымытых водорослей и цветными колотыми ракушками, скрипел под ногами и забивался в сандалии, но Елена не обращала на это внимания. Весь её взгляд был обращен к, спокойной с виду, воде. Легкие серые волны игриво набегали на берег, слизывая мелкий морской мусор и оставляя взбитую белоснежную пену. Порывистый ветер разносил шум воды и пряный морской аромат, отчего казалось, что она дома. Дома, только приехала на выходные во Владивосток.

Весь горизонт занимала вода, ни каких островов, лодок или прогулочных яхт, ни каких купающихся туристов, только бесконечно сине-серая вода. Елена присела на берегу и опустила руку в набегающую волну. Приятно и так знакомо. Она попробовала воду на вкус. Ничего необычного, все тот же скорее горький, чем солоноватый вкус, все та же прохлада.

Волна замочила ноги, и Елена отошла чуть назад, молча вглядываясь в горизонт «Океан реален, значит и остров реален, но как же так. Как такое может быть?» Она обернулась и посмотрела на Иаби.

– А что там? – она махнула в сторону горизонта.

– Не знаю, – Иаби равнодушно пожал плечами. – Я там не был.

– И что, никто не отплывал с острова?

– Насколько себя помню, нет, да и смысл? Все знают, что там, чуть дальше, граница.

– Я ничего не вижу. – Елена вновь устремилась к горизонту.

– Ну, ты смешная. – Иаби рассмеялся. – Конечно, ты её не увидишь, это же тебе не забор.

– Не смейся. – Елена серьезно посмотрела на юношу. – Я просто хочу понять. Что это – ваша граница?

– Извини, Елена, – Иаби немного задумался. – Я постараюсь объяснить тебе… граница, это как купол… только его не видно, и он не ощущается физически, но ты не сможешь пройти сквозь него. Он сожжет тебя заживо.

– Откуда вы это знаете? А вдруг границы уже давно нет?

– Если бы её не было, нас уже давно бы увидели. А пока мы в уединении, значит, она работает.

– Ну, да, я как-то не подумала. – Елена опять вгляделась в водный горизонт. – Иаби, но как же сюда попали мы? И как вы обходите границу?

Иаби опять пожал плечами, но только слишком буднично для столь опасного вопроса: – Я не знаю, этим занимаются старейшие, а мое дело доить коров и перерабатывать молоко, чтобы у всех на завтрак было свежее масло и сыр. Это не моего ума дело, но если тебе интересно, ты можешь спросить у посвященных или у самих старейших.

– А тебе не интересно? – Елена пристально посмотрела на друга.

– Нет, Елена, я не лезу в дела старейших. Им виднее, что и как. На то они и старейшие.

– А сам ты, как думаешь? – продолжала она допрос.

– Не знаю. Наверное, они опять попросили богов о помощи и те, дали нам возможность, к воспроизведению потомства. – Иаби подошел к воде и сел на влажный песок. – У нас хорошие боги, они не могли не помочь, а иначе мы бы просто вымерли.

Елена подошла к юноше и встала рядом: – Да? А почему они отобрали у вас эту возможность? Ты думаешь, это не проще? Или забирать чужие судьбы это, по-твоему, гуманно?

– Елена! – Иаби вскрикнул. – Не надо так о богах! – он тут же встал на колени и начал бить себя в грудь, попеременно целуя собранные в кучу пальцы и что-то бормоча.

– Прости. – Елена отвернулась, продолжая всматриваться в океан, чтобы не мешать Иаби, вымаливать прощение у своих извращенных богов.

Через пять минут Иаби затих.

– Елена, – тихо позвал он. – Ты тоже меня прости, но пожалуйста, не говори больше плохо о моих богах. Я понимаю, у вас свой бог, но не надо. Отец наш меня накажет.

– Ладно, – Елена печально улыбнулась и погладила Иаби по руке. – Просто наш бог, вернее его сын, умер за наши грехи в мучениях, вернее, чтобы их искупить. И вся наша вера учит добру и смирению. Мне не привычно поклонение. Мы скорее привыкли к милосердию и жертвенности, ради благополучия других. Что-то вроде тебя ударят, и ты подставь другую щеку для удара.

– Правда? – Иаби удивился. – Но это же не нормально!

– Наоборот, – Елена вскинула плечами. – Если так поведут себя все, исчезнет насилие!

– Но ведь так себя ведут не все, да?

Елена печально вздохнула: – Да, не все.

Иаби промолчал около минуты, а затем продолжил: – Знаешь,… я уже встретил два приезда невест…. И если бы все были такими как ты, я бы захотел побывать на большой земле, но там много и таких как Лера.

– Ты прав, – Елена повернула голову и посмотрела Иаби в глаза. – Но и здесь не все такие, как ты…. Ты один, но есть еще и такие как Бомани.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что вы рассматриваете все только со стороны плохого! – Елена развернулась к Иаби и вскинула руками. – Да, у нас, на большой земле много неприятного и страшного, но там не меньше и прекрасного!

– Что, например?

Елена грустно вздохнула и отвернувшись, закинула мелкую ракушку в набегающую волну: – Сложно сказать, природа, музыка, поэзия, все зависит от того, что для тебя есть прекрасное? Но поверь, если бы все было только плохо, никто не рвался бы назад, и к тому же такой большой мир не может быть однозначно плохим. Даже у вас на такой маленькой территории есть свои минусы и плюсы, а теперь увеличь все это в миллионы раз, только добавь абсолютное равноправие, как среди мужчин, так и женщин, и более сложную политическую систему. И поверь, никто из нас не отказался бы вернуться домой, просто некоторые захотели бы прихватить с собой своих половинок!

Иаби задумчиво нахмурил брови: – Я никогда не думал об этом. Возможно, ты права. Но все равно мы не покинем это место. Тут наш дом, и нам не нужны чужие вмешательства.

Елена резко обернулась: – Но, тем не менее, вы сами не прочь попользоваться чужими ресурсами.

– О чем ты?

– А о том, что если вы хотите изоляции, то почему воруете у большой земли?

– Мы не воруем! – воскликнул Иаби и подскочил на месте. – Что мы украли?

– Нас, женщин! По-твоему, это честно?

– Вас? – Иаби немного смутился. – Но это необходимость!

– Хорошо, это необходимость. Но представь себе ситуацию! Я потеряла мать и почти отца. Тетя Марта, потеряла мужа, и она вырастила нас обеих, дочь и племянницу, и вот в скорости они пропадают неизвестно куда, а она болеет, ей нельзя нервничать, и как, по-твоему, ей чувствуется? Как, по-твоему, это справедливо?

– Елена! – Иаби громко выдохнул. – Я никогда не рассматривал это с такой стороны! Мне так жаль, но старейший сказал, что ваших родных утешили!

– Возможно, но это все не по-настоящему! В реальности она не может не сходить с ума, а находиться остаток дней под каким-то наркотическим внушением, это не нормально. Ты сам бы так захотел?

– Нет.

– Вот и я про тоже, это не нормально! Нас, практически, лишили жизни! Нас лишили свободы выбора и воли! Я очень привязалась к тебе, но я хочу домой! Я хочу к себе домой! В свой мир!

– Да, конечно. – Иаби грустно опустил голову. – Зря я, наверное, привел тебя сюда. Я думал, тебе будет приятно, но вместо этого ты только расстроилась.

– Ну что ты, – Елена грустно улыбнулась, чувствуя, что перегнула палку и ободряюще похлопала Иаби по руке. – Мне очень приятно. Просто воспоминания захлестнули.

Иаби поднял голову и встретился с подругой взглядом: – Раньше ты так не говорила…

– Просто раньше я не была уверенна, что тебе можно сказать подобное! Не обижайся, но, в конце концов, ты тоже Гахиджи, хотя и мой друг.

– Да, ты права. – Иаби печально вздохнул. – Но мы здесь и еще по одной причине. Я хотел открыть тебе один свой секрет. – Елена заинтересованно взглянула на юношу, и он продолжил. – Только о нем нельзя никому рассказывать, а то отец меня накажет.

– Я не скажу! – Елена вновь улыбнулась. – Обещаю, можешь смело рассказывать.

– Ну…. В общем,… Я тут кое-что нашел.… Не сейчас, давно уже. Видишь, вон там! – Иаби махнул рукой в сторону каменистого берега. – Я нашел там пещеру, уходящую глубоко под воду. Сначала мне было просто интересно там играть, но позже я увидел вымытое водой маленькое зеркальце, и мне стало очень любопытно, откуда оно взялось. Так я стал потихоньку исследовать её, продвигаясь все глубже. Примерно через метров двадцать, пещеру заполняет вода, но тогда я не испугался и поплыл. Там очень много воздушных пузырей, что тоже показалось мне очень странным, как они могли там образоваться? Так вот, день за днем я пробирался все глубже, пока не нашел огромное кладбище затонувших кораблей и самолетов. Целые груды затонувшего металла, покрытые ржавчиной и тиной. Я очень хорошо плаваю, но этого не достаточно, чтобы нормально исследовать это место, поэтому я до сих пор тренирую легкие и ищу новые воздушные пузыри. Там очень много всякого интересного, но к сожалению, я не могу ничем воспользоваться, чтобы не вызвать подозрений и расспросов. Твою папку я нашел там же. Мне повезло, что она лежала в закрытой деревянной штуке, куда не просочилась вода. Но больше я взять ничего не могу. Это, как я уже говорил, может вызвать подозрения…

– Но Иаби, это может быть опасно!

– Нет, я очень осторожен, и к тому же зря не рискую. Я хотел показать это место тебе. Ведь ты говорила, что тоже любила море и очень хорошо плаваешь.

– Мне? – Елена от ужаса округлила глаза. – Ну, уж нет, я в жизнь туда не полезу! И тебе не советую.

– Но Елена, не бойся, там много воздушных пузырей, а если ты сможешь задержать дыхание хотя бы на три минуты…

– Хотя бы? – вскрикнула Елена. – Да для меня это целая вечность!

– Да? – Иаби опять поник. – Жаль, а мне так хотелось…

– Нет Иаби, я ни за что туда не полезу. – Елена отвернулась и возмущенно покачала головой. – Какой ужас, целых пять минут! И по сколько же ты не дышишь? – вновь обратилась она к парню.

– Ну, я уже дошел до 8 минут.

Елена схватилась за голову: – Ты самоубийца! 8 минут…

– Ну, тогда ты можешь порисовать, пока я буду плавать. Художники ведь не любят, когда им кто-то мешает и смотрит под руку.

– Ты думаешь, я смогу спокойно сидеть и рисовать, зная, что ты где-то там под этой толщей воды?

– А что страшного? – возмутился Иаби. – Я же не в первый раз туда поплыву.

– А какой, второй или пятый?

Иаби рассмеялся: – Елена, мне очень приятно что ты переживаешь за меня, но с того времени как я нашел ту пещеру, мне наткали уже три золотых нити. И пока ничего не случилось.

– Серьезно? Так долго? – Елена с сомнением посмотрела на Иаби.

– Ну, да.

Она напряженно задумалась: – Даже и не знаю, что сказать.

– Ну, так ты подождешь меня здесь?

– Иаби, я не знаю, и сколько тебя не будет?

– Я постараюсь быстро, но все же это займет часа полтора или два.

– Хм, ладно, но что мне делать, если ты задержишься? – Елена опять разволновалась. – Как я узнаю, что с тобой все в порядке? Я же с ума сойду.

– Да, не бойся ты! Все будет хорошо. Вот только ты никуда не уходи и жди меня здесь.

Елена в сомнении посмотрела на Иаби: – Хорошо.

– Нет, ты пообещай, что никуда не уйдешь. – Не отставал он.

– Обещаю, но и ты не задерживайся!

Иаби задумчиво осмотрел Елену и наконец, удовлетворенно кивнул.

– Ладно, я пошел.

Иаби скинул легкую рубаху, положил её на песок, а затем разогнался, и легко вбежав в воду, нырнул под волну. Через пять минут его голова исчезла из виду.

Елена не спеша достала из заплечного рюкзака свою папку с листами и разложила её на коленях. Настроения рисовать не было, и она погрузилась в свои мысли, думая о людях, погребенных под толщей воды у скрытого под защитой острова. Мужчины, женщины, дети, которым просто не повезло в выборе маршрута. Разве подобная жестокость может существовать в идеальном мире? Или же этот мир далеко не идеален.

Глава 51

– Да хранит вас всемогущий отец наш! – Зубери слегка склонил голову и протянул локоть Нине. Он выглядел, как всегда, с иголочки и слишком серьезно, как будто готовился в любой момент идти под венец.

– Да оценит он преданность помыслов твоих! – ответила Нина. Она тоже выглядела слишком сдержано и спокойно для начинающей невесты. – Зубери, – продолжила Нина. – Ты не против, если Катерина составит нам компанию? Так получилось, что сегодня ей нечем заняться, а сидеть дома одной совсем не хочется.

– Нет…, конечно же, нет. – Зубери бегло окинул Катерину взглядом, и ей показалось, что в нем мелькнуло недовольство, но, тем не менее, Зубери предложил Катерине вторую руку.

– Чем сегодня займемся? – в голосе Нины все так же не чувствовалось интереса.

– Я предлагаю пойти к заливу. Сегодня там собирается большая компания. – Девушки подхватили Зубери под руки, и он вывел их на улицу. – Марина собирает всех, чтобы обсудить свадебный подарок для Паки и Рашиди.

– Серьезно? – Катерина воскликнула чуть громче, чем следовало. – Милена с Лизой уже выходят замуж?

– Да, а ты разве не знала? Они еще вчера всем сообщили.

– Да как-то до меня не дошла информация. Я удивлена.

– Не вижу ничего удивительного. – Зубери продолжал размеренно идти вперед, слегка придерживая девушек. – Они любят друг друга, это видно, так к чему же тянуть время?

– Просто, все это так быстро! – не унималась Катерина.

– Хм, разве мало прошло времени. У нас случались и более скоропалительные браки. К тому же Катерина, если два человека любят друг друга, то нужно быть вместе. Мужа в любом случае придется выбирать, а если долго присматриваться, то лучших кандидатов могут разобрать.

Катерина нахмурилась, осознав, что этот камень был брошен явно в её огород, но без ответа не осталась: – Зубери, но ведь мы говорим о любви. – Катерина лукаво улыбнулась. – Тогда что, значит, разберут? У вас же не рабский рынок, типа, кто кого урвал. Просто я отношусь к выбору единственного мужчины очень серьезно, а если он сразу же убежит к другой при первой сложности, значит, не стоило и сохранять эти чувства! Разве я не права? Вот и Нина со мной солидарна. – Сказала Катерина и покосилась на Нину, но та лишь легонько улыбнулась, обрадованная возможности не поддерживать разговор. С Катериной ей действительно было проще.

Зубери явно стушевался, чувствуя, что попал в неловкую ситуацию:

– Но Катерина! – начал выкручиваться Гахиджи. – Я не это имел в виду. Просто мне кажется, что истинные чувства нужно оберегать и взращивать, а если относиться к ним небрежно, то можно и погубить.

– Да? А мне кажется, что любовь либо есть, либо нет. И очень часто это чувство сопровождается страданиями именно по причине, что это не контролируемо, и мы не выбираем, кого любить, а кого нет.

– Хорошо, – продолжал спорить Зубери. – Но, а зачем страдать? Девушке даётся идеальный во всех смыслах мужчина! Он делает все для того, чтобы она была счастлива. Пойми, нас учат этому с самого детства.

– Знаешь, тебя послушать, так вы прям роботы какие-то, а не люди. Нельзя же постоянно быть в услужении. – Катерина раздраженно закатила глаза.

– А никто и не говорит об услужении, просто дарить любимой женщине радость, это высшее счастье.

– А если женщина вредная? – Катерина хитро сощурила глаза. – Если она вечно всем недовольна?

– Из-за чего? – удивился Зубери.

Нина вновь посмотрела на собеседников и тихо улыбнулась. Таким оживленным она не видела Зубери ни разу.

– Ну, как! Например, вы, что никогда не разбрасываете носки?

– Нет.

– А, ну, да, – Катерина мельком глянула на голые ноги Зубери, обутые в легкие сандалии «Как всегда безупречный педикюр» отметила она про себя и добавила, продолжая спор. – У вас нет носок…. Но все равно, есть же куча причин, и дело совсем не в конкретных причинах, дело в притирке характеров! Каждый человек индивидуален и, несмотря на чувства то, что нравиться одному, не обязательно должно нравиться другому! Конечно, первое время можно и промолчать из-за огромной любви, но со временем это все равно начнет бесить!

– Да что может взбесить в молодой прекрасной жене, особенно если она готова родить тебе сына?

– Да, что угодно. Хотя, это её скорее что-нибудь разозлит, в молодом муже.

– Но мы не даём повода. Мы всегда рядом и готовы помочь! – Зубери уже начал входить в раж и его голос становился все громче.

– Кстати, это тоже может разозлить, особенно, беременную женщину. Даже излишняя забота может раздражать, особенно когда ты хочешь побыть в одиночестве!

Зубери отрицательно замотал головой: – Не понимаю тебя! Зачем быть в одиночестве, если есть рядом прекрасный мужчина!

– Да, может он просто надоел!

– Да не успевает он надоесть!

Катерина с Ниной застыли с немым вопросом во взгляде, в то время, как Зубери все еще продолжал беззвучно хлопать ртом в продолжение спора и медленно осознавать, что что-то не так.

– Что значит, не успевает надоесть? – медленно, почти по слогам произнесла Катерина.

– Да… да… да то, что… – Зубери, наконец, собрался и с вызовом встретил взгляд Катерины. – То, что у нас разные понятия времени! Нам даже целой жизни мало, чтобы насладиться всеми прелестями обладания молодой женой! А ты вечно во всем ищешь подвох, вместо того, чтобы наслаждаться свалившимся на тебя счастьем! Ты просто никогда не любила и поэтому тебе невозможно представить всю прелесть слияния сердец.

– Возможно, – ответила Катерина и горько усмехнулась, пряча ухмылку от Зубери. – Ты извини. Я и вправду что-то увлеклась. – И она равнодушно пожала плечами. – Что я действительно в этом понимаю.

– Да, да, тебе стоило бы влюбиться. Просто знаешь, скажу тебе откровенно. После вашего представления старейшим, все считали, что самая сложная, это последняя девушка – Лера. Но как показала жизнь, она более откровенна, чем ты.

– Серьезно? – Катерина удивленно приподняла бровь. – И чем же? Она что, уже выбрала мужа?

– Нет, но она хотя бы созналась, что для полного счастья ей нужно сразу несколько мужчин.

– Да ладно! – на этот раз Катерина рассмеялась в голос, не эстетично задрав при этом голову. – И что?

Зубери хмуро покосился на Катерину: – Что, что?

– Ну, и как, многие согласились?

– Все. – Зубери равнодушно пожал плечами.

– Серьезно? А как же на это отреагировали старейшие?

– Нормально, – Зубери равнодушно хмыкнул. – У каждого свои особенности. И то, что мы не успеваем отслеживать все ваши генные изменения, совсем не значит, что мы не стараемся их понять.

Катерина нахмурилась: – О чем ты, какие еще изменения?

Зубери казалось, смутился: – Просто один раз к нам прибыла девушка, которая не любила мужчин, ей нравились только однополые создания.

– Да? Я знаю таких, их полно на нашей земле. Кстати, такими бывают не только девушки.

– Я слышал. – Зубери скривился, словно от зубной боли. – Давай не будем об этом.

– Хорошо, ну и как же вы вышли из этого положения? Что стало с девушкой?

– Ничего, все обошлось, она согласилась родить ребенка.

Катерина кинула на собеседника беглый взгляд: – Значит, вам повезло?

– Наверное, вот только её сын все равно получился слабым воином.

– Хм, понятно. А как думаешь, Лера согласиться родить ребенка?

– Катерина, ты такая странная, – Зубери на секунду запнулся. – Это же элементарная физиология. Это неизбежно. Тем более при наличии нескольких спутников.

– Хорошо, ну как же они сами, ну то есть, потенциальные мужья? Они в курсе? И они не против?

– Если быть точным, – Зубери слегка склонил голову, – список еще не определен, девушка пока в поиске.

– А… ну, да. Кто бы сомневался. – Хмыкнула Катерина.

– Но кого бы она ни выбрала, – начал оправдываться Зубери. – Все будут только рады!

– А как же мужское самолюбие?

– Опять ты о своих странных чувствах. – Зубери пожал плечами. – На самом деле, все гораздо проще. Те мужчины, которые не займут место законных мужей, уйдут к Мескэнет.

– Как это уйдут? – Катерина не на шутку взволновалась. – Что значит уйдут? Они же молоды!

– Да, и пока будет свободна хоть одна девушка, борьба продолжится, но как только круг пар будет сформирован, лишние уйдут к Мескэнет.

– Подожди, но как они могут уйти, – не унималась Катерина. – Они же молодые! Их что убьют?

На этот раз рассмеялся Зубери: – У нас не умирают, дорогая. У нас уходят к Мескэнет. А это две большие разницы.

– Не думаю. – Катерина расстроенно поджала губы. – Один черт приходится сгинуть.

– Ну, кому как…

– Зубери, скажи, – Катерина на минутку замялась. – А если мужчина любит и ему отвечают взаимностью, но они не могут быть вместе, то он тогда тоже уйдет?

Гахиджи хитро покосился на девушку осознав, казалось смысл её слов: – Останутся только мужья. А тайным воздыхателям тут нет места. Так что подумай.

– О чем ты? О чем мне думать?

– Не знаю. – Зубери вновь равнодушно пожал плечами. – Просто так сказал, а вдруг у тебя есть, о чем подумать.

– И не о чем мне думать! – Катерина равнодушно фыркнула. – Совсем не о чем!

– Я знаю, ты же никого не любишь. – Зубери опять хитро покосился на Елену. – Я просто так сказал, для общего образования. Ну, и чтобы ты знала!

– У-у, Понятно.

– Это радует, – произнес Зубери и радостно вскинул руками, приветствуя показавшихся на горизонте друзей. – Ну, вот мы и пришли!

Глава 52

Знакомая компания расположилась сразу же, в тени раскидистой ели на большом цветастом покрывале. Акил жарил на небольшом самодельном вертеле три средние тушки какой-то птицы, а недалеко от него Контар отбивал на трех тамтамах зажигательный ритм. Рита и Даша отплясывали тут же, утопая босыми ногами в белом песке. Их извивающиеся телодвижения выглядели совсем не плохо, вот только вряд ли они отражали истинные танцы, существующие для тамтамов.

Катерина настороженно обвела взглядом компанию и облегченно вздохнула, Озахара нигде не было видно. Она помахала рукой девчонкам и направилась в сторону ели, прихватив за руку Нину. Зубери повернул к Акилу.

Марина сидела во главе круга и увлеченно размахивала руками, а остальные девушки увлеченно её слушали, периодически вставляя свои предложения. Катерина присела рядом и влилась в разговор.

– Нет, это все не то! – Марина на секунду закусила губу. – Они же первые, понимаете! Вот и подарок должен быть особенным. Все эти чашки сковородки и так наделают им мужья. Это должно быть что-то такое, чтобы они удивились, ну или хотя бы, чтобы им стало приятно.

– Марина, ты забываешь, что мы не дома. – Вмешалась Ксения. – Боюсь, что выбор здесь слишком ограниченный. К тому же Рашиди сам сказал, что у них нет такого обычая. Подарок преподносят только старейшие.

– Ну, девочки! – застонала Марина. – От того, что мы тоже что-нибудь подарим, никому хуже не станет. Зато как приятно им будет.

– Ну, давайте споем им что-нибудь вроде «Мы желаем счастья вам» – предложила Татьяна.

– А ты умеешь петь? – удивленно переспросила её Марина.

– Нет, – равнодушно бросила Татьяна.

– Вот и я не хочу выглядеть глупо!

– Да, да, – подключилась Юля. – Тем более не удивлюсь, если наши мужчины обладают еще и потрясающим вокалом.

Марина громко хихикнула: – Ага, я тоже просто не знаю такой области, где они не были бы специалистами!

– А где сами-то зачинщики? – подала голос Катерина.

– Да их мужчины повезли покатать на лодках, чтобы не мешать нам, приготовить сюрприз.

Катерина немного подумала: – Так может спросить у них самих?

– Не-не-т. – Потянула Марина. – Тогда это уже не будет сюрпризом. Ну, думайте девочки, думайте!

– Давайте сошьем им красивые платья! – сделала очередное предложение Татьяна. – Или ночные рубашки.

Марина сморщила аккуратный носик: – Это конечно интересная идея, но неосуществимая. Как шить без примерки? Ты можешь определить размеры на глаз?

Татьяна отрицательно покачала головой.

– Значит, это тоже не вариант. – Марина погрустнела.

– А что, если расшить им какое-нибудь покрывало? – следом предложила Катерина.

– Вот! – Марина отреагировала мгновенно. – Вот! Мне кажется это здорово! Я знала, что вместе мы что-нибудь придумаем!

– Можно вышить их имена! – посыпались следом предложения.

– И огромное сердце посередине!

– А еще можно амурчиков со стрелами!

– Или цветы!

– Нет, цветы – это банально!

Внезапно все голоса спорящих девушек отошли для Катерины на задний план. Весь её взгляд обратился к мужчине, вышедшему из-за валуна, скрывающего проход к лагуне. Катерина буквально замерла не в силах оторвать взгляд.

Озахар неторопливо вышел из-за камня и направился к компании. Его лицо было застывшим, не отражающим ни радости, ни грусти. Влажные длинные волосы, свитые после купания в тугие колечки, рассыпались по обнаженным плечам, а на бронзовой, покрытой красивой рифлёной мускулатурой груди, все еще блестели прозрачные капли воды. В отличие от девушек, мужчины не старались спрятать свои прелести, и это просто сводило с ума. Катерина судорожно сглотнула, огромная волна нежности захлестнула её и еще, ей до безумия захотелось дотронуться до него, прижаться, вдохнуть запах его тела. Увидеть, как он улыбается, и почувствовать тепло таких нежных и мягких губ. Озахар медленно шел вперед, легко преодолевая сопротивление сыпучего песка длинными сильными ногами, когда следом из-за камня вынырнула Лера. Неожиданно на Катерину накатила жгучая волна ненависти к девушке, но она не смогла отвернуться. Озахар был одет только в легкие льняные шорты, которые оставались сухими, и Катерина заскрипела зубами, представив, что он купался обнаженным на глазах у Леры, ведь если у них нет носок, то вряд ли присутствуют и «боксеры». Валерия легко догнала Озахара и быстро засеменила рядом, что-то рассказывая и весело хохоча, но мужчина даже и не пытался улыбнуться, а только равнодушно кивал головой. Катерина начала глубоко дышать, борясь с желание подбежать и вырвать у Валерии все волосы, но это слабо помогало. На помощь ей пришла Марина, задавшая какой-то вопрос, и Катерина отвернулась. Когда она вновь посмотрела в его сторону, то он уже стоял рядом с Акилом и улыбался. Лера крутилась там же. Катерина продолжала смотреть, и её сердце сжалось от нежности. Вот он легко провел рукой по волосам, он часто так делал, а вот улыбнулся, отчего вокруг его глаз собрались мелкие морщинки. Вот присел на одно колено и начал разрезать ножом толстый сухой хворост. Он всегда так присаживался, ни на корточки, ни на оба колена, а всегда только на одно. На глазах Катерины навернулись слезы, и она опять отвернулась, пытаясь взять себя в руки «Ненавижу его» подумала она «А еще делал вид, что любит! Ненавижу Леру, как же я ненавижу эту гадину! Хоть бы она свернула себе шею».

Акил закончил жарить птицу, и весь народ потянулся к импровизированному столу. Марина и Рита уже давно нарезали фрукты и овощи, а Татьяна и Ксения уже заканчивали выкладывать остальные, принесенные с собой кушанья. Катерина заметила краем глаза, что Озахар тоже шел к столу и направлялся именно в её сторону. Она заволновалась. С одной стороны, ей до безумия хотелось, чтобы он сел рядом. Она даже испытала неконтролируемый душевный восторг, но с другой, это было недопустимо. Ей нужно держаться от него, как можно дальше. Катерина сидела вполоборота и слегка косилась на идущую к ней парочку. Лера неотступно следовала рядом. Внезапно Озахар поднял голову и увидел Катерину. Девушка вся напряглась. Светло голубые глаза смотрели на неё, но смотрели холодно и отчужденно, на его скулах заходили жевалки, и он резко сменил направление, отходя как можно дальше от Катерины. Девушка еще ровнее выпрямила спину и прикрыла глаза. Чувство обиды, горечи и разочарования захлестнули с головой. Она закрыла глаза и стала делать глубокие вдохи, обдувая глаза, чтобы резко выступившие слезы не превратились в очередной ливень «Ненавижу, ненавижу, ненавижу» повторяла она мысленно, боясь сознаться самой себе, что ненавидит только потому, что любит и уже не может это контролировать, «ненавижу, ненавижу, ненавижу», шептала она как заклинание.

Озахар сел слева от неё, прячась через целую череду народа, но все же Катерина видела его. Она видела и Леру, томно изгибающуюся перед ним.

– Внимание, друзья! – прервал общие разговоры как всегда веселый Акил. – Обратите на меня внимание! – он стоял на коленях и держал в руке стакан, наполненный вином. – У меня предложение! Давайте выпьем за наших друзей, которые порадовали нас такой чудесной новостью!

Катерина взглянула на Озахара, заметив, как он тут же отвел холодный взгляд, и тоже отвернулась.

Акил продолжал: – Они молодцы! И я искренне желаю им счастья и, конечно, хорошеньких карапузов!

Компания зашумела, поддерживая тост, и все дружно подняли бокалы.

Катерина пригубила немного слишком сладкого по её мнению и крепкого напитка и вернула стакан на покрывало. Озахар выпил весь стакан. Катерина это видела, а также следом второй, третий и четвертый. Периодически она ловила на себе его мимолетный грустный взгляд, и это немного тешило самолюбие, но все же ей было плохо. Она продолжала сидеть, натянуто улыбаясь и мысленно скандировать «Ради мамы, ради Елены, и катитесь все к черту, я выдержу, я знала, что вряд ли этот год будет легким», но все же сердце бешено стучало и обливалось кровью. А еще была боль, как от огромной занозы и тоска, безумная, режущая и всепоглощающая. Но она держалась, пока держалась и не знала, насколько её хватит.

Постепенно компания перешла от обсуждения достоинств будущих молодоженов к рассказам девушек о мальчишниках и девичниках, во всех их красочных подробностях. Народ смеялся, ел и пил, ел и пил, и снова смеялся, все это начало раздражать Катерину даже больше, чем услужливая Лера и она встала с места. Практически никто не обратил на неё внимания, и она поспешно сбежала на берег лагуны.

Катерина села на горячий песок и опустила ноги в прохладную воду. Легкий ветерок, снующие мелкие рыбки и пряный аромат цветов немного усмирили злость и обиду, и она заплакала. Тягучая тоска усилилась, но со слезами все равно стало легче «Больше я сюда не пойду. И вообще больше никуда не пойду. Ненавижу их всех! Сидят там, радуются. Вот приду домой, закроюсь в спальне и больше не выйду. Не буду ни есть, ни пить и умру! Стоп! Что значит, умру, и чем это поможет делу? Но так хочется лечь и умереть, чтобы больше не участвовать во всей этой показухе, не видеть всего этого. Но я не умру, я выдержу этот год и поеду с Еленой домой, а перед отъездом подойду к ним и скажу: Ну что, похотливые сучки? Завидно? Да, я еду домой, а высидите тут и выращивайте сопливых детишек! А к Лере подойду отдельно и скажу, я ей скажу: Я еду домой дорогая, но ты не переживай! Я ни одной живой душе не скажу где ты. Так что желаю тебе сгнить на этом острове, прислуживая Озахару! Да так я и скажу! А потом уеду! А она, сдохнет от ярости и злости! Только ради этого можно вытерпеть!» – мысли Катерины неожиданно прервал скрип песка, и она оглянулась. За её спиной стоял Акил и внимательно наблюдал за девушкой. Катерина бегло вытерла влажные глаза и молча уставилась вперед, надеясь, что тот скоро уйдет, но он все равно подошел и сел рядом.

– Да хранит тебя всемогущий отец наш. – Тихо произнес он.

– Приве… – начала было Катерина, но тут же поправилась. – Да оценит он преданность помыслов твоих. – Она, конечно, могла сказать привет, но Акил был не просто воином, он был из чистого рода, из главной троицы Гахиджи, а злить его нельзя. Катерина не хотела повторения истории с Бомани.

– Ты можешь здороваться, как хочешь, – голос Акила звучал слишком ласково. – Только конечно, когда рядом больше никого нет.

Катерина бегло взглянула на собеседника: – Спасибо, учту.

Акил сидел рядом, обхватив согнутые ноги руками и тоже молчал, пока Катерина не начала беспокойно ёрзать.

– Почему ты ушла? – наконец заговорил Гахиджи. – Тебе не приятна наша компания?

– Я не хочу об этом говорить. – Девушка начала вновь заводиться.

– Хорошо, а о чем ты хочешь говорить?

– Акил, – Катерина зло посмотрела на мужчину и продолжила. – Ты ведь не за этим сюда пришел? Говори, что ты хочешь, и покончим с этими никому не нужными формальностями.

– Хорошо. – Акил склонил голову и пристально посмотрел на Катерину. – Меня беспокоит то, что происходит между тобой и Озахаром. Зачем ты так с ним?

– Я ничего ему не делаю. – Катерина наиграно равнодушно пожала плечами, – и, по-моему, он прекрасно себя чувствует в обществе Валерии.

– Но ты ведь знаешь, что это не так. Ты сама все видишь.

– Лично я, ничего не вижу, – огрызнулась Катерина, – что могло бы кого-то беспокоить!

– Катерина, он не пьет.

Она опять равнодушно пожала плечами: – Ну и хорошо, значит, будет здоровая печень.

– Катерина, но сегодня он пьет.

– Ну, значит, не будет здоровой печени! – начала выходить из себя Катерина.

– Да что с тобой такое! – Акил тоже разозлился. – Что случилось? Ты совсем извела моего лучшего друга, да и сама не лучше!

Катерина, наконец, повернулась и, сощурив глаза, выпалила: – На грани я с того момента, как попала сюда, а что касается твоего друга, то я здесь не при чем!

– Катерина… он все равно любит тебя! – голос Акила прозвучал как-то обреченно, отчего уголки губ Катерины поползли вниз. – Да и ты его любишь, я же вижу…

– Когда любят, не ищут утешения в других женщинах.

– Извини, но я не понимаю.

– А ты сходи и посмотри, как он мило шепчется с Лерой!

– Но она-то здесь причем?

– Да так, ничего, – Катерина саркастически ухмыльнулась, – просто не думала, что Озахар готов на все, лишь бы только не уйти к вашей Мескэнет. Я думала он такой весь правильный, а он готов жить в гареме!

– Гарем? Я что-то не понимаю.

– Ух…, Зубери сказал, что Лера ищет для счастья нескольких мужчин и все с этим согласны. Так что Озахар, смотрю, первый из претендентов. И не похоже, чтобы он противился!

– Да? – Акил громко рассмеялся. – Боюсь, наш претендент совсем не в курсе отведенной ему роли. К тому же Лера не в его вкусе, и он ни разу не дал ей повода надеяться на что-то большее, чем просто общение.

Катерина неосознанно почувствовала облегчение и опять отвернулась: – Ну, значит, ему повезло. Очень рада за его железные принципы.

– Катерина.

– Что?

– Ты опять?

– Что опять?

– Ты похожа на ежа. Чуть что, со всех сторон колючки, не подберёшься.

Катерина продолжала изучать мелкий песок: – А ты и не подбирайся. Оставь все как есть.

– Я бы с радостью, но мой друг страдает.

– Да, ладно! – она опять вспылила. – Твой друг жив, здоров и пьет вино рядом с красивой девушкой, так что перестань заморачиваться и займись Мариной!

– А что мне с ней заниматься, у меня и так все в порядке.

– Да? а как же «Превратить всю её жизнь в сплошное счастье и радость?» – пропела Катерина.

– А ты считаешь, она не счастлива? – Акил удивился.

– Хм, она не может оставить тебя и на пять минут, а ты здесь сидишь уже целую вечность. Готова поспорить, что Марина уже вся изревновалась и извелась.

– Думаешь?

– Уверена.

– Знаешь, Катерина, – Акил тяжело вздохнул, – когда я сюда шел, я надеялся, что мы сможем поговорить с тобой откровенно, но ты слишком… – он на секунду запнулся. – Слишком упрямая и непонятная. Я надеялся понять тебя и как-то помочь, но ты слишком гордая и своенравная. Я не знаю, как ты будешь со всем этим справляться, но мой тебе совет, попробуй хоть немного усмирить гордыню и посмотреть на сложившееся, как бы со стороны. Возможно, это тебе поможет. И знаешь, я изначально был против тебя, я чувствовал, что с тобой будет сложно, но Озахар никогда не прислушивается к мнению других.

Катерина недоуменно подняла глаза и уставилась на Акила. Таких речей она не ожидала.

– Ты сама не знаешь, чего хочешь, и это главная проблема, – продолжил он с удручённым лицом. – Но ты не утруждаешься остановиться и разобраться в себе, чтобы принять, наконец, верное решение и тебе плевать, что от этого страдают другие. Ты эгоистка! Ты думаешь только о себе! Но тебе этого мало. Ты продолжишь издеваться над другими! Ты страшный человек! И мне очень жаль, что мой лучший друг имел несчастье полюбить тебя!

Катерина рассвирепела и вскочила на ноги. Её больше не пугали условности.

– Да пошел ты к черту! – прошипела она и кинулась прочь из лагуны.

Глава 53

Елена просидела на берегу не больше получаса, но ей уже стало невыносимо скучно. Бумажный лист с легким наброском очертаний моря давно был убран обратно в папку, и рисовать совсем не хотелось, но все же нужно было чем-то себя занять, а не то ожидание грозило превратиться в пытку. Елена встала, побродила по берегу, слепила фигуру из мокрого песка, съела одну лепешку из запасов Иаби, запила водой и вновь села. На все это ушло не более 15 минут, а ждать предстояло еще долго. Елена вновь открыла папку и посмотрела на легкий набросок «Может все дело в том, что мне не нравиться океан? Может попробовать нарисовать что-то другое?» Елена оглядела окрестности. Вода, камни, кустарники и в отдалении лес. Выбор не большой. Елена всмотрелась в каменистый берег, куда уплыл Иаби и наконец, решительно встала.– «Пойду немного прогуляюсь».

Песчаный берег быстро закончился, уступив место упругому разнотравью и, идти стало намного легче. Елена оглянулась назад, прикидывая в уме расстояние и, повернула в сторону леса. Высокие, покрытые мхом деревья, быстро скрыли яркое солнце и, вокруг стало прохладней, зато все реже стали попадаться цветы. Буйная растительность, возрастающая с каждым шагом, заполонила лес, словно сорняки на грядке и Елена в нерешительности остановилась. Пробираться в самую чащу не имело смысла, и она вновь повернула к окраине леса. Пройдя пару метров, она заметила почти полностью заросшую травой узкую тропинку и направилась по ней, быстро удаляясь в самую глубь острова. Любопытство взяло верх, и Елена поторопилась. День потихоньку клонился к вечеру, хотя солнце стояло еще высоко, а ей совсем не хотелось задержаться в неизвестной местности. По мере того, как она уходила вперед, тропинка становилась все четче, а трава выше. Здесь не было цветущих кустов, но зато в изобилии рос гигантский папоротник и волчья ягода. Извилистый путь вновь вывел её на окраину леса и Елена остановилась. Что-то изменилось, но она не могла понять, что. Елена прислушалась. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Здесь не было уже привычного морского ветра, возни насекомых и щебетания птиц. В воздухе чувствовалось какое-то напряжение и создавалось впечатление, что все окружающее просто застыло. Вот это её и остановило. Елена настороженно огляделась, продолжая напряженно вслушиваться в тишину, и она уже было повернула назад, когда её внимание привлекло что-то странное стоящее в тени раскидистого дуба. Какой-то прямоугольник, словно выросший из-под земли. Елена вновь огляделась вокруг и медленно направилась к нему, воровато озираясь по сторонам.

Это была каменная плита, только очень старая и сплошь поросшая мхом, вперемешку с диким зеленым плющом. Елена обошла её вокруг и осторожно прикоснулась. Камень был теплым и очень старым.

Высокий, ровный прямоугольник со слегка закругленными краями чем-то напоминал надгробие, вот только он значительно превосходил размерами. Посередине камня шла трещина, а также множество щербинок и бороздок покрывали его вдоль и поперек. Но все же это было не надгробие, а скорее какой-то указатель, только очень древний и заброшенный. Елена попробовала снять мох, но он плохо счищался, и она оставила свои попытки, а только легко провела рукой. Бороздки покрывали всю поверхность сверху донизу, только выглядели они слишком ровно и аккуратно для обычной коррозии. Словно какая-то надпись. Елену захватил азарт. Она огляделась, сломала тонкую ветку и начала очень быстро очищать шершавый камень от зеленой поверхности. Вскоре перед ней возникли какие-то неизвестные ей письмена. Отойдя на два шага назад, Елена зачарованно рассматривала непонятные загогулины. Что это, она не знала и решила срисовать их на бумагу, возможно, кто-нибудь их прочтет, хотя вряд ли на это стоило рассчитывать, но все же.

Елена уже потянулась в заплечный рюкзак за папкой, когда услышала отчетливый треск сухой палки. Она замерла. Здесь кто-то был, и этот кто-то наблюдал за ней и крался. Крался, чтобы остаться не замеченным. Животное? Нет, слишком осторожно вел себя наблюдатель. Тогда кто? Елена, стараясь почти не двигаться, смерила взглядом обратный путь и дикий страх шевельнулся скользкой змеей. Она не успеет. Слишком далеко ушла, хотя попытаться все же стоит, это лучше, чем стоять тут и ждать приговора. Медленно, чтобы не вызвать подозрений, она убрала руки от рюкзака, поправила лямки и не глядя по сторонам резко кинулась бежать назад по тропинке. В эту же секунду кусты папоротника разлетелись в стороны, и из-за них мгновенно вылетело гибкое, стройное тело. Захватив все это краем глаза, Елена вскрикнула, и побежала еще быстрее, но весь её побег продлился не больше 10 секунд. Тугое тело врезалось ей в спину, и она упала. Удар от падения вышиб дыхание, и Елена вскрикнула. В глазах потемнело, острые камни врезались в кожу, а во рту ощутился привкус крови. Преследователь, не церемонясь и не пытаясь смягчить её боль, быстро соскочил и одним рывком перевернул её на спину. Елена снова вскрикнула. А затем раздался страшный угрожающий голос.

– Как ты сюда попала! Говори! И не вздумай врать!

– Я… я… – Елена закашлялась, и из её помутневших глаз брызнули слезы. – Я просто гуляла.

– Ах ты, лживая тварь! – вскричал мужчина и влепил ей увесистую пощечину.

Елена дернулась и вскрикнула. Слезы хлынули непрерывным потоком. Но преследователь только молча наблюдал за ней.

– Как ты сюда попала! – вновь повторил его жуткий голос и, что есть сил, встряхнул её за плечи. – Спрашиваю в последний раз.

Елена плакала, от испуга и безысходности. Она говорила ему правду, но он не поверил. Так что же делать, испытать еще раз его руки на себе совсем не хотелось. Мужчина отпустил Елену и чуть подался назад, не сводя с девушки пристального взгляда. Елена тут же села и испуганно подняла глаза. Она увидела жуткого мужчину, сидящего по-турецки. Он был очень худым, а под глазами пролегли тяжелые тени.

– Ты что оглохла! – заорал он во все горло. – Как ты сюда попала!

. – Я гуляла! – в истерике выкрикнула Елена и прикрыла себя руками. – Я уже говорила! Я пришла сюда с Иаби, но он уплыл, а я всего лишь искала красивое место, чтобы порисовать!

– Ты издеваешься?

Мужчина обвел Елену полным ненависти взглядом и скривился. Он был слишком худым и высоким, хотя до роста Гахиджи ему было далеко. Метр семьдесят пять, не больше. У него были длинные спутанные волосы, которые свисали грязными сосульками, рваная несвежая одежда, впалые щеки, а глаза, утонувшие в темных кругах, блестели лихорадочным блеском.

– Я не издеваюсь, я говорю правду. – Елена старалась говорить, как можно понятнее и медленнее, словно на допросе у психопата, ведь любое неосторожное слово грозило вылиться в смертельную опасность.

На лице мужчины отразился тяжелый мыслительный процесс, но вскоре он собрался: – Кто ты?

– Я… я Елена…

– К черту твое имя! – дернулся в её сторону мужчина, – Я спрашиваю. кто ты такая?

Елена на секунду зажмурила глаза в ожидании удара и еще сильнее обхватила себя руками: – Я не знаю! Нас привезли сюда на самолете! Я не хотела вас обидеть! Отпустите меня! – почти пропищала Елена.

– Я знаю, что вас привезли. Я наблюдал за вами.

Мужчина устало потер виски, и Елена увидела, как его качнуло в сторону. Складывалось впечатление, что он пьян, хотя глаза были трезвыми. Значит, он болен и оставалось только надеяться, что это не заразно.

– Ты пришла сюда одна? – продолжил допрос мужчина.

Елена ответила не сразу. – Да. – От страха её голос срывался.

– Совсем?

– Совсем.

– Хм, так что же ты такое?

Елена смотрела на незнакомца и молчала. Его слова больше походили на бред, и она боялась снова его разозлить.

– Какое ты имеешь отношение к цветущему полю? – голос мужчины стал угасать.

– Не знаю. Может, если вы объясните, что это за поле, я смогу ответить точнее.

– Хм. Ты бы знала. Надо подумать об этом. Но я устал. Я очень устал. Всё это не к добру…

На этих словах мужчина завалился на бок и отключился.

Елена замерла, а через секунду осторожно отползла назад, продолжая пристально наблюдать за мужчиной, но он не шевелился.

–Эй? – тихо позвала Елена, но ответа не последовало.

Она медленно встала, продолжая смотреть на преследователя, и бесшумно попятилась назад. Через несколько шагов Елена развернулась, и, что есть сил, побежала.

***

Иаби на берегу еще не было.

***

Елена вернулась домой, когда на улице уже стемнело. Нина в одиночестве сидела на кухне.

– Елена, ты где была так долго? – тут же подскочила она. – Тебя искала Нэйн!

– А что случилось? – насторожилась Елена.

– С тобой хочет побеседовать старейший!

– Правда? – Елена тяжело вздохнула и села рядом с подругой. Она взяла пустую кружку и приложила холодный фарфор к пылающей щеке. – А зачем, она не сказала?

– Нет. Я думала, может, ты знаешь?

Свободной рукой Елена устало потерла висок: – Час от часу не легче.

– Ты была все это время с Иаби? – продолжала допытываться Нина. – Как-то ты выглядишь неважно.

– Да, – устало вздохнула Елена и тоскливо посмотрела на Нину. – Похоже, я вляпалась в очень неприятную историю.

На кухню вошла Катерина и настороженно посмотрела на сестру: – Что с твоим лицом? – резко спросила она.

– Сейчас расскажу. – Елена встала из-за стола. – Вот только нас могут подслушать. Давайте выйдем во двор на скамью.

Катерина с Ниной без вопросов последовали следом. Девушки вышли на улицу, и еще раз бегло оглядевшись, Елена рассказала им о встрече с мужчиной. Когда рассказ был окончен, девушки продолжали молчать, обдумывая услышанное. Первой заговорила Нина:

– Как думаешь, кто это был?

– Я не знаю. – дернула плечами Елена. – Но, наверное, один из них, только сумасшедший.

– Думаешь старейший поэтому тебя вызывает?

– Елена, – Катерина выглядела очень раздраженной. – Зачем ты вообще туда пошла? Тебе сказали говорить с Иаби, а не шастать в одиночку по острову.

– Но я хотела, как лучше! – начала оправдываться Елена. – Откуда мне было знать, что там сидит умалишённый Гахиджи?

– Мы вообще не знаем, кто, где сидит. – Катерина продолжила строго отчитывать сестру. – Ты хоть у Иаби спросила об этом?

– Нет, – тоже вспылила Елена. – Я была слишком взволнованна и не могла адекватно принять решение. К тому же я хотела сначала обсудить все с вами.

– Ты все правильно сделала, – принялась утешать её Нина. – Интересно, что там за место, раз все так занервничали?

– А ты сходи сама и посмотри! – огрызнулась теперь уже на Нину Катерина.

– Эй? – Елена посмотрела на сестру. – Что с тобой? Не надо так переживать! Все же закончилось нормально.

– Еще не известно. – Катерина тяжко вздохнула. – И вообще, здесь никогда и ничего не бывает нормально.

Елена вопросительно взглянула на Нину, но та лишь недоуменно пожала плечами:

– Катерина? Что случилось? – вновь обратилась она к сестре.

– Да ничего не случилось. – Я устала и хочу спать! – с этими словами она быстро удалилась.

Елена дернулась следом, но Нина её удержала.

– Оставь её. Она целый день такая. Пусть перепсихует, а потом поговорим.

– Но что с ней?

– Я думаю все дело в Озахаре.

Елена вновь села на лавочку: – Они сегодня виделись?

– Да, и у меня сложилось такое впечатление, что между ними что-то происходит.

– Ты серьезно?

– Более чем. – Нина напряженно сжала руки. – Хотя при этом он не расставался с Лерой. А Катерина почти всегда была при мне.

– Но она говорила мне, что он ей безразличен, думаешь, это не так?

– Я не знаю, Елена.

Елена встала и нервно заломила руки: – Ну, хорошо, допустим, она влюблена в Озахара, – Елена принялась шагать взад-вперед возле лавочки. – Так какой смысл ей скрывать это? Мы же можем помочь.

– Чем, Елена? Я прикасалась к другим. Эти чувства просто не нормальны.

– Так прикоснись к Катерине.

– Я уже прикасалась.

–И?

– Ничего подобного я не почувствовала.

– Так это же здорово! – вскрикнула Елена. – О чем мы тогда переживаем?

– Я не знаю, но у меня плохие предчувствия. – Нина передернула плечами. – Может, она просто скрывает или так умело себя убеждает, что порой верит и сама. Мне бы прикоснуться, когда они разговаривают или смотрят друг на друга, но она не дается.

– Тогда может ей не стоит гулять с тобой? – Елена строго посмотрела на подругу. – Будет лучше, если они не будут видеться.

– Да, наверное, ты права. Вот только завтра бы еще продержаться и можно расслабиться.

– А что завтра?

Нина остановилась и посмотрела на Елену: – Ты же не знаешь, завтра день рождения у Марины, и она устраивает вечеринку у нас дома.

– Черт, – Елена разволновалась. – Я опять пропущу их встречу. Может, мне не ходить к старейшему?

– Как будто у тебя есть выбор! – Нина схватила Елену за плечи и заглянула в глаза. – Не нужно навлекать еще большие проблемы. Я присмотрю за Катериной. Вот только говорить лучше правду. Ты же действительно просто гуляла, а не шпионила.

– Да, но мне не дают покоя слова о том, что со мной что-то не так. И что за цветущее поле? Как думаешь, о чем он говорил?

Нина задумалась: – По-моему, этот парень действительно полный псих. А ты точно не видела его раньше?

Елена отрицательно замотала головой: – Нет. Я бы запомнила. Он выглядит словно какой-то случайно вырвавшийся узник. Но знаешь…. Начиная с того момента как мы попали на этот остров, мне частенько чудилось, как будто за мной кто-то наблюдает, а пару раз даже мерещилась человеческая фигура. Помнишь тот день, когда Нэйн водила нас к лагуне? Так вот, тогда я тоже что-то увидела и сказала об этом Нэйн, но она очень разнервничалась и сказала, что мне померещилось. Якобы, там никого нет и ни один, уважающий себя Гахиджи не станет подсматривать за девушками в комбендресах.

– Она так сказала?

– Да.

– И ты помнишь дословно?

– Конечно. А что?

– А то, что она доказывала про Гахиджи.

Елена удивленно открыла рот: – И ты думаешь, что тот сумасшедший был не Гахиджи?

– Вот именно!

– Но тогда кто он?

– А вот это и предстоит выяснить. Если здесь живет кто-то еще, а от нас это скрыли, то возможно это очень важно.

– Ты предлагаешь мне сходить туда еще раз? – Елена от ужаса округлила глаза.

– Да, но я не могу настаивать и даже просить тебя об этом. Мы еще не знаем, насколько верны наши предположения, а риск слишком велик.

– Я не пойду туда. – Тут же попятилась назад Елена и с силой замотала головой.

Нина вздохнула: – И правильно, наверное. Если этот сумасшедший тебя убьет, мы все равно пропадем. Возможно, завтра старейший хоть как-то прольет свет на случившееся.

– Да, и я постараюсь, как-нибудь спросить его об этом месте.

– Только не переусердствуй. Помни, только благодаря тебе, я и Катерина еще держимся. Если с тобой что-нибудь случиться, Катерина сломается и Озахар сразу же приберет её к своим рукам, а я не хочу оставаться одна в этом ужасе. Я лучше дам себя пленить и если меня ждет что-то страшное, то уж лучше пусть я буду влюбленным зомби. Мне так будет легче.

– Не говори так. Все будет хорошо. – Елена помолчала, а затем продолжила. – Нина, а почему мы думаем, что здесь есть какой-то подвох. Что если мы ошибаемся? Вдруг мы действительно попали в идеальный мир? А наша природная подозрительность не дает нам возможности успокоиться? Что если действительно существует рай на земле? Ты думала об этом?

Нина тяжело вздохнула: – Да, думала, но идеальный мир, он потому и идеальный, что в нем нет места страху и страданиям. Вот посмотри сама, инцидент с Бомани, это идеально? Поведение Кии – это идеально? А рождение слабых, типа Иаби? Хотя я не вижу его неполноценности, помимо естественного взросления. Убийство людей с нечистыми помыслами, их якобы защитой, это идеально? А воровство людей, то есть нас? Здесь слишком много не идеального для совершенного мира.

– Но, может так и должно быть? Ведь настоящего идеала, без каких-либо минусов не бывает.

– Вот именно, Елена! Идеала не бывает. Это противоречит всем законам природы, понимаешь? Даже в раю был подвох в виде дерева раздора со змеем искусителем, а здесь и подавно. Здесь даже не рай!

– Ты права. Но если даже в раю был подвох, а это рай, место о котором мечтают все души, то, что говорить о месте, которое стараются приблизить к этому обычные люди?

– Елена, ты меня пугаешь, ты, что готова принять случившееся?

– Нет, я просто стараюсь проанализировать ситуацию. Ведь, как известно в споре рождается истина.

– Так-то оно так, но получилось, что ты стала связующим звеном между происходящим и действительностью. Нашей действительностью. И если ты пропадешь, то и мы утонем следом. Помни об этом.

Елена понуро свесила голову: – Я помню. Ты уже говорила.

– К тому же сегодня твоя сестра. – Нина рассмеялась. – Она просто мастер по части спора. – Нина вновь стала серьезной. – Она выудила из Зубери одну фразу «Мужчины не успевают надоесть девушкам». Как думаешь, что это значит?

Елена задумалась: – Думаешь, мы все же в опасности?

– Уверена! И да поможет нам бог, наш бог. Если он имеет доступ к этой затерянной территории.

Глава 54

Главный дом выглядел так же нелюдимо, как и всегда, за исключением времен праздника. Темные тяжелые портьеры закрывали высокие окна, а царивший внутри полумрак давил на сознание. Елена шла вслед за Нэйн, переживая за Катерину все еще сохраняющую дурное настроение, а в доме уже вовсю начинали собираться гости. «Хоть бы Нина справилась» – думала она, поднимаясь по покрытой ковровой дорожкой лестнице, хотя понимала, что если Катерина что-нибудь и надумает, её не переубедит даже Марта, не то, что она с Ниной. «Но все же она разумная девочка» – успокаивала себя Елена, даже и, не предполагая всю серьезность грядущей опасности. Нэйн поднялась на второй этаж и бегло засеменила по освещенному редкими светильниками широкому коридору. Елена шла следом. Царящая здесь прохлада и темнота, делала это место пугающим и завораживающим одновременно, а глухой стук сандалий звучал неуместно громко. Елена старалась идти в ногу с Нэйн, как будто это могло избавить её от предстоящей встречи, но все же так ей было спокойнее. Хотя спокойствие это было мнимым и временным, и она это знала.

– Мы пришли. – Раздался, наконец, голос Нэйн. – Дальше ты сама.

Елена испуганно посмотрела на женщину и не сдвинулась с места.

– Нэйн, со мной правда, все будет в порядке? – голос Елены задрожал, и она нервно вцепилась женщине в руку.

– Елена, да что с тобой такое? – Нэйн ласково улыбнулась. – Конечно, все будет в порядке. Старейший только поговорит с тобой, и ты опять вернешься к друзьям. Не бойся его! Он очень добрый и справедливый, поверь все, что он делает, все что говорит, все только во благо, все только ради нашего благополучия, он наш отец. Добрый и справедливый отец! Так что давай, выше нос и вперед. Это даже великая честь, что именно тебя он позвал. – С этими словами Нэйн толкнула дверь и впихнула туда Елену. – Не забудь про приветствие! – только напомнила она следом.

Елена влетела в очень ярко освещенную комнату и на секунду зажмурилась. Тысячи электрических лампочек освещали небольшую залу, в центре которой стоял все тот же ярко красный трон. Те же бордово-красные с золотом тона и потолок со зловещей лепниной, но сидящий на троне старик похоже чувствовал себя вполне комфортно.

Елена увидела его не сразу, но как только сошлась с ним глазами, взяла себя в руки и тут же присела в подобии реверанса, произнеся: – Да хранит вас всемогущий отец наш!

Она выпрямилась и опустила глаза в ожидании ответа. Прошла тысяча лет, пока её перевозбужденный рассудок дождался:

– Да оценит он преданность помыслов твоих.

Голос старика звучал хрипло, и Елена подняла глаза. Не смотря на жутко измотанный внешний вид, его глаза смотрели живо и с интересом.

– Подойди поближе, прекрасная дева…

Елена судорожно сглотнула и медленно приблизилась к старику. Сильное волнение разлилось по телу, и она начала нервно теребить руки под пристальным взглядом тяжелых глаз.

– Откуда у тебя ссадины? – продолжал властный голос.

– Я… я упала.

– Упала? – старик казалось, удивился. – А где же был в этот момент Иаби?

– Он не виноват! – тут же с жаром вскрикнула Елена и очень удивилась, когда по залу разнесся смех, больше похожий на сухой кашель.

– Что меня всегда восхищает, так это ваша самоотверженность. Влюбленная женщина всегда кидается на защиту своего мужчины. Как же это чудесно.

В ответ Елена только удивленно подняла глаза.

– Но что удручает в данной ситуации, так это твой выбор. Ты же знала, что Иаби не может быть твоим мужем. А вот Бомани мог. Так почему же ты предпочла ему Иаби?

– Я… не… знаю… Иаби добрый.

– А Бомани? Он что, обижал тебя? Если не считать последнего инцидента.

– Нет. Не обижал.

Старик задумался, продолжая сверлить Елену взглядом.

– Да… Дела сердечные…. Но я вынужден ограничить ваше общение с Иаби…

– Нет! Пожалуйста! – Елена нервно засуетилась. – Это совсем не то, что вы думаете! Мы с Иаби совсем не влюблены, мы просто друзья!

– Друзья? Хм, обычно друзья – это близкие по духу люди, а что может связывать вас? К тому же для тебя на первом месте должен стоять выбор мужа. А уже после можешь дружить сколько захочешь.

– Но я… мне. Пока никто не приглянулся.

– Это потому, что ты практически все свое время проводишь с Иаби. Попробуй побольше общаться со всеми и дай шанс нашим мужчинам.

Елена отчаянно опустила глаза, чувствуя поднимающуюся бурю гнева.

– Но Иаби… – запнулась она. – Он не мешает мне. А наоборот, знакомит с островом и его обычаями.

– Хм, – старик удивленно посмотрел на Елену. – И с чем же он тебя познакомил? Что полезного смог рассказать?

Елена задумалась: – Ну, он тоже считает, что я должна найти мужа. – Неумело солгала она.

– Да? И что же он для этого сделал?

Елена беспомощно замолчала и через минуту старик удовлетворенно хмыкнул. – Я ставлю на твою с Иаби дружбу ограничение… – сказал он таким тоном, словно все уже давно было решено.

Елена разочарованно вздохнула: – Ограничение?

– Да, то есть я не запрещаю совсем вам видеться и разговаривать, но больше никаких совместных прогулок. А позже, мы опять с тобой встретимся и посмотрим, что изменилось. Попробуй пообщаться сразу с несколькими претендентами, возможно, тогда мы сможем лучше разобраться в причинах, мешающих тебе определиться.

Елена грустно потупила голову, хотя в душе закипала буря. Вот тебе и живите, сколько хотите пока не сделаете выбор!

– Ты все поняла, прекрасная дева?

– Да. – Елена постаралась ответить спокойно, хотя уже вся кипела.

– Тогда можешь идти. Очень надеюсь, что у тебя все получиться.

Елена гневно сверкнула глазами и убежала, на что старик лишь только добродушно рассмеялся: – «Знатный выйдет у неё воин». – Произнес он, когда девушка уже скрылась. – «Хороший потенциал».

Глава 55

Безудержное веселье доносилось из дома Невест, и Елена замерла у парадного входа. Встречаться ни с кем не хотелось, и немного помедлив, она свернула к боковой двери, ведущей на кухню. Праздник был в разгаре, но её душила злость, а потому требовалось время, чтобы успокоиться. На кухне царил настоящий хаос. Фруктовые очистки, хлебные крошки и грязная посуда занимали практически весь стол и о том, чтобы уютно устроиться и выпить кофе, не было и речи. Елена грустно вздохнула и, наполнив кружку, вышла во внутренний двор. «Чертов старик» – подумала она, присаживаясь на скамью «Ограничения он ставит. Что же теперь делать? Ситуация становиться все сложнее, а мы еще ни на шаг не приблизились к их тайнам. Нужно обязательно поговорить с Иаби. Может все же есть какой-то выход. Чертов старик. Нужно торопиться. Но с чего начать? В каком двигаться направлении?». – Елена прикрыла глаза, глубоко вздохнула и встала – «Для начала нужно проверить, как там Катерина».

Местный оркестр наигрывал что-то веселое, когда Елена вошла в зал и с первого взгляда застыла в немом изумлении. Абсолютно все девушки переоделись в голубое. Она без труда отыскала глазами Нину с Катериной, так, как только они, до неприличия, белели на общем фоне. Елене захотелось плакать. Они конечно знали, что все девушки уже нашли себе пару, но раньше это хотя бы не бросалось так в глаза. А теперь они выглядели, словно прокаженные или как добыча. Елена медленно направилась к сестре, и ей казалось, что десятки пар глаз смотрят на неё осуждающе, мол, смотрите! Она в белом! Какой ужас! Прямо белая ворона! Елена подошла к сестре испуганно глядя ей в глаза:

– Катерина, это же катастрофа!

Сестра нервно дернула плечом: – Елена не глупи. К этому давно все шло.

– Да… но я чувствую себя неуютно. Мне кажется, все на меня смотрят.

– Конечно, смотрят. – Катерина покосилась на платье Елены. – Ты же на праздник пришла в обычной повседневной одежде. Иди, переоденься, а то они еще сочтут это неуважением.

– Ой, я не подумала. – Елена потянула сестру за руку. – Пойдем со мной?

– Нет, извини, там еще возится Лера. – С этими словами Катерина покосилась на Озахара. – Не хочу её видеть.

– Ну, хорошо, – уступила Елена. – Я быстро, а потом выйдем, нужно поговорить, и захвати с собой Нину.

Катерина скривилась: – А подождать это не может?

– Катерина! А чем ты так занята? И вообще, ты сама не хочешь у меня ничего спросить?

– Елена, не начинай. – Катерина закатила глаза. – Хватит меня воспитывать. Я уже взрослая девочка. Я же вижу, что ты в порядке, значит, старейший тебя не убил.

Елена рассердилась: – Как ты можешь так говорить? Катерина!

– Ладно, все, иди наверх. Я пока отвлеку Зубери от Нины.

Елена молча проглотила обиду и ушла, а Катерина вновь посмотрела на Озахара, и её сердце зашлось от нежности.

***

Валерия сидела возле зеркала и уже в сотый раз причесывала свои рыжие волосы, когда в спальню вошла Елена. Валерия испуганно подскочила, и девушки замерли непрерывно глядя друг на друга.

– Что это значит? – Елена первой пришла в себя и изумленно прошлась взглядом по ярко-зеленому шелковому платью. – Лера? И ты туда же?

– А что? Все могут, а я нет?

– Но ты ведь не хотела! – взволнованно выдохнула Елена.

– Ох! – Лера тяжело вздохнула и присела на край кровати. – Не хотела… раньше, а теперь и не знаю, что делать. Тебе хорошо, у тебя везде есть подруги, а я вечно одна. Мне даже поговорить не с кем.

Елена подошла и присела рядом с Валерией: – Ты можешь поговорить со мной. Так для кого платье?

– Для Озахара.

– Серьезно? – Елена очень удивилась. – У вас с ним… как это сказать, серьезные отношения?

– Нет, – Валерия в отчаянии заломила руки. – Нет у нас никаких отношений. Мне вообще нигде нет места, но я люблю его, понимаешь? – Лера лихорадочно вцепилась Елене в руку. – А все только и говорят о том, что Озахар и Катерина любят друг друга, а меня никто не замечает. Но я узнала, мне сказал Акил, если я выйду сейчас к нему в этом платье, то он не может не принять мои чувства! Понимаешь? Таков их закон! Он свободен и не может меня отвергнуть! Помешать может только другая женщина. А если Катерина мне помешает, то я умру от унижения и горя. Вот и сижу здесь мучаюсь.

– Акил так сказал? Хм, – Елена недоуменно приподняла брови. – Но Лера, не бойся. Катерина не станет вмешиваться.

– Ты уверена? Просто если она… я умру…я не хочу так жить….

– Эй, перестань! Если бы Катерина хотела, то за это время уже давно бы вмешалась. Она не любит Озахара. Он ей не нужен.

– Ты уверена? – Лера жалостливо всхлипнула.

– Лера, мы же сестры. – Елена утешающе погладила Леру по руке. – Она рассказала бы мне, в этом я уверена.

– Спасибо тебе, Елена, спасибо. – Валерия кинулась обнимать Елену.

– Пожалуйста, – она мягко отстранилась. – Вот только благодарить меня не за что. Ты сама-то уверена, что тебе это нужно?

– Я уже многое обдумала. – Валерия печально потупила глаза. – Моя жизнь была пустой и я никому не нужна на большой земле. Мне всегда было одиноко. Так что, если мне и суждено умереть, то я хочу хотя бы напоследок побыть счастливой.

– Ну, если так, тогда удачи. – Елена грустно поджала губы. Она понимала, что должна отговорить её, но не сделала этого. Своим поступком Валерия могла спасти Катерину.

– Спасибо, – тихо прошептала Лера, продолжая взволнованно теребить руки.

Елена не ответила. Она уже собралась было выйти из комнаты, но задержалась и еще раз посмотрела на поникшую фигуру девушки:

– Лера, так ты выйдешь? – мучаясь совестью, уточнила она.

– Ох, да, наверное, только посижу еще чуть-чуть, соберусь духом.

Елена вышла и быстро спустилась по лестнице. Она юркнула в боковую дверь, а оттуда уже вышла на улицу. Катерина с Ниной сидели там.

– Елена! – Нина подскочила первой. – Что тебе сказал старейший, рассказывай.

– Подождите, дайте дух перевести. – Елена сделала несколько глубоких вдохов и присела на скамью. – Он говорил об Иаби. Сказал, что не одобряет мой выбор и ограничивает наше общение.

– И все?

– Нет, он еще сказал, что я должна выбрать себе мужа из посвященных, а если я этого не сделаю, он вызовет меня опять, чтобы мы могли обсудить, что мне в них не нравиться! Так что боюсь теперь, придется туго со сбором информации.

– Да, весело получается. – Нина толкнула в бок молчавшую Катерину. – А ты что думаешь?

– Я думаю… – потянула Катерина и тут же уставилась на все то же платье сестры. – Елена, а почему ты не переоделась? Ты же вроде, как за этим ходила.

– А, – Елена отмахнулась рукой. – Успеется. Вот что я еще хотела рассказать. Когда я зашла в комнату, то увидела, что Валерия тоже переоделась, только в зеленое. И я подумала, Катерина у тебя есть хороший повод сохранять одиночество. Что может быть лучше, чем играть роль жертвы влюбленной в чужого мужа! Тут даже старейший не подкопается!

– Подожди! – на этот раз Катерина среагировала достаточно бурно. – Что значит переоделась? Он же не любит её!

– Валерия сказала, что это не важно. Озахар свободен и если она покажет ему свою любовь, то по их законам, он не имеет права её отвергнуть. И они автоматически становятся парой.

– Что за бред! Откуда она это взяла? Сама, небось, придумала! Но если ей так хочется, пусть идет позориться!

– Катерина – это не бред, – замотала головой Елена. – Её надоумил Акил. К тому же, она действительно любит Озахара. Единственное, чего она боится, так это то, что может помешать другая женщина. Озахар уже скоро будет принадлежать ей и это здорово, правда?

– Елена! – вдруг громко раздался голос Иаби и Елена обернувшись, махнула ему рукой. – Нам нужно срочно поговорить!

– Катерина! – рядом взвизгнула Нина, но та лишь оттолкнула подругу и пулей кинулась в дом.

– Нет! – вскрикнула Елена, но Иаби стоял уже рядом и держал её за руку. – Елена, я только что узнал! Как же так!

– Иаби, подожди, я не могу сейчас говорить, мне нужно догнать Катерину!

– Что случилось? Я могу помочь?

– Извини, – Елена высвободила руку и побежала следом за сестрой.

– Иаби, не переживай, – К парню подошла Нина. – Давай присядем на скамью, что-то нет желания возвращаться.

Глава 56

Катерина вбежала в зал и резко остановилась. В комнате было тихо, даже музыка смолкла и все стояли с широко распахнутыми глазами. По лестнице плавно спускалась Лера, в ярко-изумрудном шелковом платье, но на её лице не было превосходства. Она смотрела на Озахара, и было видно, как она боится. Зато лицо Озахара превратилось в каменную маску. Все остальные тоже замерли в изумлении и сразу становилось ясно, что это не шутка и не дурацкий розыгрыш. Еще две минуты и Озахар станет принадлежать Валерии. Катерину забил озноб, ей стало плохо, но решение необходимо было принять мгновенно. Прошлое вступило в борьбу с настоящим. Дикая ненависть к Валерии захлестнула с головой, а огромная волна нежности к такому родному и любимому мужчине накрыла сверху. Чувство безнадежности, страха, любви и смятения перемешались в одну кучу. Нужно было немедленно принять решение, и Катерина задохнулась от ужаса. Перед глазами стояли самые желанные на свете голубые глаза, а память живо вернула воспоминание о нежных и мягких губах, и все это могло сейчас стать не доступным навечно. Катерина почувствовала, как в горле застыли слезы отчаяния, и она поняла, что уже никогда не будет как прежде, она просто не хочет жить без него и не может. Она с силой сжала кулаки и закричала.

– Н-не-т! – разнеслось волной по залу.

И все как один повернули головы в сторону Катерины.

– Нет, – уже почти шепотом произнесла она. – Нет, нет, нет, нет!

Катерина стояла и смотрела на Озахара, а по её лицу ручьями катились слезы. – Нет, нет, нет. – Продолжала нашептывать она, чувствуя, что сломлена и близка к истерике. – Это мой мужчина! – наконец выкрикнула она и её ноги подкосились.

После этих слов Озахар в мгновение ока оказался рядом, прижимая к себе хрупкое девичье тело. Он покрывал её лицо беглыми поцелуями и снова прижимал к себе «Девочка моя, моя хорошая, никому тебя не отдам, моя маленькая любимая девочка» – нашептывал он между поцелуями, зарываясь лицом в её волосы и вдыхая родной аромат. «Моя родная, моя любимая, только моя». Сердце у Катерины побежало просто галопом, она слышала его стук где-то в горле, а также несоразмерный прилив блаженства, и ей больше не хотелось плакать. Когда выбор был сделан, ей вдруг стало легко. Она прижалась к Озахару с неведанной до этого силой, захлебываясь от захлестнувшей страсти, а все остальное просто перестало существовать.

Неожиданно кто-то рядом многозначительно кашлянул и Озахар подхватил Катерину на руки, унося прочь из этого дома.

***

Елена вбежала в дом, отстав от Катерины всего на несколько шагов, и врезалась в крепкое тело Акила.

– Ой! – вскрикнула она и попыталась обойти его, но Акил схватил её за руку.

– Куда так торопишься, милая Елена?

Волна отвращения тут же всколыхнулась с огромной силой, но Елена сдержалась: – Акил, пусти, мне очень нужно идти.

– А мне кажется, что не нужно. – Гахиджи чуть склонил голову и нагло смерил её взглядом.

– Что? – Елена растерялась.

– У тебя проблемы со слухом? – Акил усмехнулся, продолжая вызывающе смотреть на девушку.

Елена с силой дернула руку, но Акил не выпустил, а только хищно улыбнулся.

– Отпусти меня! – зло прошипела Елена.

Но Акил только еще шире растянул губы в улыбке: – А то что?

– Да как ты смеешь! Я расскажу старейшему о твоем поведении.

– А я скажу, что ты нарочно мешала созданию пары.

Елена ошарашенно замерла: – Ты все врешь! – с трудом выдохнула она.

– Нет, милая Елена, и ты знаешь это. – Акил игриво изогнул брови. – Если бы не ты, Озахар и Катерина давно были вместе.

– Так вот в чем дело! – Елена разозлилась. Притворяться больше не было смысла. – Это все твоих рук дело! Это ты планомерно подводил к такому исходу?

– Ну, наконец-то, – облегченно вздохнул Гахиджи. – Хоть кто-то оценил меня по достоинству.

– Да ты … ты…

– Ну, скажи это, Елена, скажи. – Акил самодовольно усмехнулся. – Оскорби воина из главной линии…

Елена стиснула зубы и постаралась взять себя в руки. Действительно, злить Акила было опасно. Она поборола накатившую ненависть и постаралась воззвать к его благоразумию: – Акил, так нельзя! Ты хоть понимаешь, что из-за твоих махинаций пострадала еще и Лера. За что ты с ней так?

Акил равнодушно скривил губы: – Насколько я понял, вы её недолюбливали. Так что же ты о ней печёшься?

– Какая разница! Она тоже живой человек! И у неё тоже есть чувства!

– Правда? А я думал, она только другим может портить жизнь.

– Акил пусти! – Елена снова дернулась. – Так нельзя!

– Нет.

Елена сделала глубокий вдох, успокаивая расшатанные нервы, и перестала вырываться. Она облокотилась рядом на стену и с горечью спросила:

– Куда же подевался добрый идеальный мужчина?

– А он и не пропадал. – Акил казался непробиваемым. – Я такой, какой есть.

– Да? А как же сказки про чувственный идеальный народ?

– Так ты и сама уже ответила на свой вопрос.

Елена задохнулась от столь неожиданной откровенности: О, Боже! И много ли правды из всего вами сказанного?

– Да. – Акил повернулся и встал почти вплотную к Елене. – С нами женщины всегда безумно счастливы! – выдохнул он ей в лицо и вдруг с силой прижался губами.

Елену чуть не вырвало от накатившей дурноты, пока Акил пытался проникнуть языком ей в рот. Она что есть силы начала извиваться всем телом, пытаясь вырваться, но отстранившись, Акил только рассмеялся.

– Катерина все равно не будет с Озахаром! – истерично выкрикнула Елена.

Акил продолжил забавляться: – Она уже с ним. Я все прекрасно слышу.

– Я ненавижу тебя! – закричала Елена. – Это результат твоих подстав, но завтра она опомнится! Я расскажу ей все!

Акил вновь рассмеялся и привалился к стенке: – Нет, милая Елена, мужчины Гахиджи словно наркотик! Стоит попробовать, и уже нет пути обратно. Хотя должен признать, Катерина довольно крепкий орешек. Ты знала, что они уже соприкасались?

– Да, – буркнула Елена, задыхаясь от отчаянья. – Но только ты как-то странно это называешь.

– Так вот, – продолжал спокойно рассуждать Акил. – Столько продержаться и так бороться, это дорогого стоит. Но Озахар! Он опять вырвался вперед. Я бы на такую жену не замахнулся. Но ему всегда было нужно либо все, либо ничего!

Акил внезапно замолчал. Он хищно улыбнулся, а затем приподнял руку Елены и галантно запечатлел на запястье легкий поцелуй: – Приятно было поболтать, милая Елена. Они ушли, можешь быть свободна. – Акил отпустил её руку.

Елена зло вытерла запястье о платье и поморщилась: – Ты за это поплатишься! – выкрикнула она и, отвернувшись, медленно побрела вперед. В том, что она упустила Катерину, сомневаться не приходилось, и Елена понуро направилась в зал.

Все продолжали веселиться, не замечая ничего вокруг, но она все же увидела. Она увидела всеми забытую Леру, до сих пор стоявшую на лестнице с белым, как мел лицом. Ярко-зеленое платье еще больше подчеркивало безжизненный взгляд и мертвенную бледность. Спустя несколько секунд, Валерия безжизненно оглядела толпу и кинулась к входной двери. Елена побежала следом.

– Лера! Стой! – Елена кинулась за ней следом и быстро сбежала с крыльца, но Валерия уже скрылась за углом дома. – Лера! – Елена отчаянно огляделась по сторонам и не увидев помощи, побежала следом. Валерия уже прилично вырвалась вперед, но её изумрудное платье еще виднелось сквозь редкие кустарники. – Лера! – вновь крикнула Елена и увеличила скорость. Она бежала и кричала, пытаясь образумить и вернуть Валерию назад, но та не реагировала, а только упорно бежала вперед, словно легкоатлет, без остановок и передышек. Елена начала отставать и звать её, снова и снова. Она не переставая просила её остановиться, и из-за этого еще больше выдыхалась и отставала. А Лера все продолжала бежать в сторону леса. Елена вспомнила их последний разговор «Просто, если она… я умру…я не хочу так жить…» и она максимально прибавила скорости «Но я узнала, мне сказал Акил, если я выйду сейчас к нему в этом платье, то он не может не принять мои чувства! Понимаешь? Таков их закон! Помешать может только другая женщина. А если Катерина мне помешает, то я умру от унижения и горя… то я умру от унижения и горя… то я умру от унижения и горя…». Елена собрала все последние силы и еще рьянее кинулась вдогонку.

– Лера, стой, давай поговорим, подожди меня, я устала!

Впереди уже замелькали первые деревья леса, но Лера все еще бежала, не сбавляя темпа. Как будто, она просто старалась оторваться от Елены, но Елена не могла остановиться. Валерию нельзя оставлять одной в таком состоянии. «Уж лучше пусть она и дальше язвит, и делает всякие пакости, чем сделает что-то с собой. Особенно здесь, хотя вернее, потому что мы здесь и нас очень мало, и мы должны держаться друг за друга». В голове вновь возникли слова «А если Катерина мне помешает, то я умру от унижения и горя…». Елена застонала, продолжая бежать. Дыхание сбилось и уже напоминало тяжелый свист, но все же она продолжала догонять. В конце концов, должна же она когда-нибудь остановиться, хотя по школьному предмету «физическая культура», именно у Елены стояла пятерка, а у Леры вечное освобождение.

Девушки уже вбежали в лес и двигаться стало труднее. Елена пару раз споткнулась о мощные корни, торчащие из земли, но все же удержала равновесие. Лера же бежала словно завороженная. Неожиданно она резко свернула в сторону, и Елена последовала за ней. Она уже не пыталась окрикивать её, дыхание и так свистело, но постоянно свербящая фраза в мозгу «А если Катерина мне помешает, то я умру от унижения и горя…», не давала остановиться.

Валерия все бежала вперед. Она значительно опередила Елену, но не настолько, чтобы потеряться из виду и все произошло у Елены на глазах.

Лес закончился, и Лера припустила еще сильнее, когда случилось что-то непонятное. Она также резко бежала вперед, когда как будто что-то откинуло её назад, и она загорелась. Огромный столб ярко-оранжевого света мгновенно возник ниоткуда и в секунду пожрал её целиком. Елена кинулась было к ней, но огромное пламя не давало подступиться. Валерия закричала. Но её голос лишь на секунду пронзил тишину, и тут же замолк, словно адское пламя сожгло её за какие-то две секунды. Она упала, так же, как и Елена, на землю, ничком, вот только Елена судорожно втягивала воздух в саднящие легкие, а Валерия замертво. Приторно-сладкий запах горящего тела заполнил воздух и Елену вырвало. Она подползла на сбитых коленях к останкам, но на месте Валерии лежало лишь обугленное, черное месиво. Елена взвыла и её желудок опять вывернуло наизнанку. Вся её жизнь рушилась на глазах. Чертовый остров забрал всех, сначала Марту, затем Катерину, а теперь и единственную землячку. Если Акил прав, и она уже не вернет сестру, то зачем тогда бороться? Зачем жить? Уж лучше, как Валерия, чем как остальные. Елена завыла еще громче, а затем выкрикнула:

– Я ненавижу вас! – она начала бить кулаками по земле, раздирая свежие царапины, но легкая боль не отрезвляла. – Я ненавижу вас всех! Сожгите меня также, но это будет лучше, чем родить вам ребенка! Вы монстры! Я ненавижу вас! Вы лишили меня всего! Я ненавижу! Ненавижу! – Елена продолжала кричать как вдруг ей на глаза попался недавний указатель, который она так усердно отчищала от мха.

Елена замолчала и вытерла слезы, отчего на лице остались грязные разводы, но она этого не замечала. Древняя плита смотрела на неё, улыбаясь кривой трещиной, и как будто бросала вызов. «Еще ничего не кончено!» – говорила её кривая ухмылка «Еще ничего не кончено! Поверь мне!».

Книга 2

Слово Хранительницы.

Глава 1

Елена не спала. Она сидела в пустой гостиной и допивала давно остывший кофе. На улице уже начинало сереть, предвещая скорое утро, и в комнате стало прохладно. Елена поежилась. Наконец хлопнула входная дверь и в дом вошла Катерина. Она почти сразу же заметила Елену, и виновато потупив голову села рядом. Елена молчала. За ночь она прокрутила в голове тысячи вариантов предстоящего разговора и теперь, казалось, выдохлась, не зная с чего начать, но говорить было нужно, и она собралась.

– Катерина, – начала она спокойно. – Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Несколько секунд молчания, а затем тяжелый вздох: – Прости.

Елена устало повернула голову в сторону Катерины: – И это все?

– Я не знаю, что еще сказать. – Катерина села в кресло и низко опустила голову.

– Почему ты не рассказала мне раньше?

Снова тяжелый вздох: – Я боялась…. Я думала, справлюсь.

– Что же ты творишь, Катерина. – Елена измученно схватилась за голову. – Как ты могла забыть обо мне, о своей матери? Ты хоть понимаешь, что подставила под удар всё! Всё, что мы с тобой планировали, о чем мечтали! И все ради чего?

– Не говори так. – В голосе Катерины зазвучали стальные нотки. – Ты просто ничего не понимаешь!

– Так объясни мне, – начала нервничать Елена, – объясни, чтобы я поняла!

– Я люблю его! – вскричала Катерина. – И я не могу с этим справиться! Он хороший! Он мое всё и без него мне даже дышать больно! Это сильнее меня, понимаешь. У меня все равно не было шанса, так должно было случиться….

Елена сошла с лица и проглотила тугой ком, вставший в горле при этих словах. – Катерина, неужели ты не понимаешь, что это все не настоящее?

– Неправда! Озахар настоящий! И мои чувства к нему тоже настоящие!

– В общем, так. – Елена с силой сжала кулаки. – Ты сегодня же откажешь ему, и вы больше не будете видеться. Я ясно выразилась?

– Нет, – Катерина замотала головой, а на её глазах выступили слезы. – Ты не можешь мне запретить. Он теперь мой мужчина, а я принадлежу ему. Я приняла решение, я сделала выбор. Назад дороги нет!

– Катерина, да что с тобой такое! – закричала на сестру Елена. – Неужели ты совсем ничего не видишь! Здесь опасно! На этом острове происходит черт знает, что, и мы должны покинуть его. Мы должны вернуться домой!

– Нет, Елена. – Катерина резко перестала плакать и закаменела лицом. – Это ты не видишь. Нам с Озахаром суждено быть вместе, и мы будем! Такова моя судьба!

– Ваше с Озахаром свидание устроил Акил, – не сдавалась Елена, – это он держал меня в коридоре насильно, чтобы я не смогла остановить тебя!

– Это ничего не меняет.

– Меняет, Катерина. Ваши отношения построены на крови! Валерия умерла, – Елена видела, как при этих словах Катерина вздрогнула и продолжила. – И Акил подстраивая все это знал, что так будет! – продолжала наступать Елена. – Он знал, что она не переживет такого позора, и все равно не остановился!

Катерина медленно встала в неестественно ровной позе и холодно спросила:

– Как она умерла? Что произошло?

– Она убежала, а я хотела её остановить. Но дальше я сама толком не поняла. Помнишь, я рассказывала тебе про древний указатель, так вот буквально возле него Валерия сгорела заживо. Это очень страшно! Она просто вспыхнула ниоткуда. По-твоему, это тоже норма?

– Нас предупреждали, не лазить где попало. – Так же холодно ответила Катерина, не поворачивая головы. – Так что она сама виновата.

Елена шокировано открыла рот: – Да, как…как, ты можешь так говорить?

– Могу, и тебе тоже не стоит совать везде свой нос. Это может плохо кончиться. Я не отрицаю наличие секретов на острове, но это не наши секреты, а значит, и не нам их раскрывать. Если они сочтут нужным, они сами нам все расскажут.

– Катерина!?

– Все, я устала и хочу спать. – Катерина замялась на секунду, но, все же гордо развернувшись, направилась в сторону лестницы. – Увидимся позже, Елена, – бросила она напоследок.

– Подожди… – Елена все еще не могла поверить в происходящее. – Ты вот так уйдешь?

Катерина остановилась, не поворачивая головы, но ничего не ответила.

– Катерина? – голос Елены стал почти умоляющим. – И ты действительно, веришь во все, что только что сказала?

– Абсолютно. – Строго ответила сестра, продолжая стоять к Елене спиной. – Все кончено Елена, теперь мой дом здесь…. И, кстати,… Акил очень хороший! Вам бы подружиться.

– Катерина,… а как же я? Как Марта?

Катерина, наконец, повернула голову и холодно посмотрела на неё: – Я люблю вас по-прежнему, но Озахара я люблю по-другому и это очень сильное чувство, ты даже не представляешь себе насколько. А теперь спокойной ночи, сестренка.

Катерина ушла, а Елена обессилено опустилась на диван «Не может быть, этого просто не может быть, это не моя Катерина». Слез уже не было и она, уткнувшись лбом в мягкую диванную обивку, еле слышно застонала. Вскоре сознание начало меркнуть, утягивая её в тяжелый сон, и она отключилась, но тут же кто-то разбудил её.

– Эй, проснись…

Елена подскочила, сонно моргая глазами. В комнате уже было светло и ярко сияло солнце.

– Елена…

Она подняла голову и увидела Нину.

– Почему ты тут спишь? Вставай, скоро начнут все просыпаться.

– Да, да, сейчас… минутку…

– Ты ждала Катерину, да?

– Да,– Елена сонно потерла глаза. – И разговор получился не из приятных,. Нина! Она вообще на себя не похожа! Я просто не представляю, что он с ней сделал! Нина! Что теперь делать?

– Я не знаю…

– Боже мой, – Елена проснулась и отчаяние, вновь вернулось с удвоенной силой. – Боже мой, Катерина, что же ты наделала.

– Слушай, Елена, – Нина напряженно нахмурила брови. – У меня тут есть одна мыслишка, но я не знаю, получиться ли.

– Говори, – Елена ухватилась за Нину, как за утопающую соломинку. – Сейчас важно любое действие. Я просто не могу спокойно смотреть на сестру.

Нина сочувственно поджала губы: – Я вчера разговаривала с Иаби и мне кажется, что он искренне переживает за тебя. Так вот. Что если попросить прочитать его подсознание?

– В смысле? Что это даст? Он ведь даже не посвящен и не обладает их талантами.

– Я знаю, но понимаешь, тут все дело в телепатии, это словно энергетический поток, по которому текут их общие мысли. Она связывает их всех воедино. Вот только поток этот контролируемый, и не всегда в нем есть кто-то.

– Словно телефонная линия? – предположила Елена.

– Да, точно. – Нина оживилась. – Так вот, если Иаби разрешит, то я могу попробовать выйти через него и проникнуть в чужое подсознание. Я могу почерпнуть хоть какую-то информацию от любого, кто подключится к потоку.

– Ты, правда, так можешь? – Елена недоверчиво посмотрела на подругу.

– Теоретически, да. Я, конечно, не уверена, что всё получится, но попробовать нужно.

– Хорошо, – Елена тут же принялась продумывать варианты разговора с Иаби. – Я поговорю с ним.

– Конечно, но для начала иди хоть немного поспи. Я разбужу тебя, когда он придет.

– Позже, Нина, я не сказала тебе…. – Елена вновь судорожно вздохнула. – Лера мертва….

Нина в ужасе распахнула глаза: – Что-то-о? …

– Тише ты! – тут же осадила её Елена. – Я все видела. Я расскажу. А еще я должна рассказать про Акила, про наш с ним разговор…

Глава 2

Елена сидела за обеденным столом в их общей столовой и наблюдала за Катериной. В кой-то веки они все вместе собрались, без своих мужчин. А все благодаря вчерашнему дню рождения. Их половинки должны прийти только к вечеру.

Елена с Ниной, белевшие на общем фоне, по большей части молчали, чего нельзя было сказать об остальных «разноцветных» невестах. Они болтали, как давние подруги, обменивались шутками и делились впечатлениями. Катерина быстро влилась в коллектив и даже села рядом с Мариной, что причинило Елене новую боль. Одно радовало, Катерина все еще носила белую одежду, хотя и повязала на шею голубой шарфик, как будто пыталась подготовить Елену к неизбежному. Ей удалось, сестра сверлила эту часть туалета злым и беспомощным взглядом. Катерина отдалилась. Она как будто специально держала дистанцию, и от неё до отчаяния веяло равнодушием. Елена несколько раз пробовала поговорить с сестрой, но та избегала общения. Елена даже обед или скорее ранний ужин затеяла только для того чтобы оценить масштаб бедствия и теперь ужасалась увиденному. Она позвала помочь готовить обед Нину и Катерину, но сестра привела с собой Марину и опять, общение сделалось невозможным. Елена при каждом удобном случае старалась напомнить Катерине о доме и матери, вспоминая в процессе приготовления еды, как они первый раз чистили картошку, как сожгли антипригарную сковороду, как тайком пили кофе или как Марта готовила завтраки. Но Катерина не реагировала. Она отвечала холодно и односложно, либо переводила разговор на другую тему, поджимая при этом упрямо губы. И вот теперь она сидела в стороне, радостно переговариваясь с Мариной, а еще и нацепила этот дурацкий шарфик, словно говорила, оставь меня в покое, уже ничего не изменишь! И Елена страдала. Вот только страдание это было иным, и чем больше Катерина отдалялась, тем больше решимости возрастало у Елены. Она не сдастся без боя. Она должна попробовать отвоевать сестру у этих извращенных Гажиджи.

Обед закончился, и довольные невесты побежали чистить крылышки перед свиданием. За еду они поблагодарили только Катерину с Мариной.

– Это что? – Нина не на шутку обиделась. – Всеобщий бойкот? Или мы стали невидимыми.

Она и Елена остались одни, за столом полным грязной посуды.

– И что в дополнение мы еще и одни наводим порядок? В конце концов, у меня тоже есть жених, и я тоже имею права на марафет.

– Нина, ты иди. Мне все равно нечего делать, а за мытьем посуды хорошо думается.

– Ты уверена? Это я так, для них возмущаюсь, но я могу остаться тебе помочь.

– Уверена. – Елена вяло улыбнулась. – Я помою, а потом просто лягу пораньше спать. Мне этого правда хочется.

– Ну, хорошо…. Или может все же помочь? Мне неловко.

– Иди уже, пчелка наша.

Нина ушла, а Елена взялась за работу. Руки выполняли всю работу автоматически, и потоки мыслей вновь заполнили голову. Первой из них была, конечно, Катерина. «Как ей помочь. Как вернуть сестру. Нужно обязательно что-то делать. А если попроситься с ней на прогулку? Понаблюдать за Озахаром? Но что это даст? Там Акил, словно хищная мамаша, охраняет спокойствие друга. Он шагу не даст ступить. Время еще есть, Катерина пока не переодела платье, а там еще свадьба. Но она повязала платок, почему? Она хотела подготовить меня? Но судя по её поведению, ей плевать на мои чувства. А что если Гахиджи действительно ядовиты и девушки, словно в плену, словно под гипнозом? Что если Катерина все еще борется и так подает мне знаки. Но тогда к чему все эти заморочки с пленением и чистотой рода? Что-то из этого явно лишнее. Но что? Так, стоп, как сказал Акил. Девушки с нами по-настоящему счастливы. Значит, гипноз отпадает».

– Елена! – вдруг раздался встревоженный голос друга, и Елена вздрогнула, внезапно вырвавшись из плена мыслей.

– Иаби! – она заметила только вошедшего на кухню друга. – Где ты был? Я уже вся извелась, ожидая тебя.

Иаби подошел к столу и пододвинул к себе стул: – Отец загрузил работой по самые уши, чтобы как он сказал, глупостями не занимался и не приставал к юным леди. Так что у меня вообще ни на что времени не остается.

– Прости меня, – Елена виновато посмотрела на друга. – Как думаешь, может мне поговорить с ним. Я могу пообещать, что мы не будем больше столько времени проводить вместе. И он даст тебе вольную?

– Елена, лучше не надо. – Иаби мотнул головой. – А мы что и вправду больше не будем видеться?

– Ну что ты Иаби, я лишь сказала, что мы не будем проводить много времени вместе, а видеться будем обязательно. – Елена достала из таза уже чистые стаканы и поставила их на полотенце. – В конце концов, – продолжила она, – старейший не запретил, а только поставил ограничение.

– Да, но это старейший не запретил, а отец словно взбесился. Он не верит в нашу дружбу. – Иаби немного смутился. – Он думает, что я решил соблазнить тебя и таким образом устроить себе будущее. Но это не правда! – тут же начал он оправдываться. – Елена, я готов все сделать, чтобы ты была счастлива, честно!

– Я знаю, мой хороший! – Елена сложила в таз тарелки и бросила посуду. Она подошла к Иаби и присела рядом. Елена специально назвала его ласково, так было нужно. Она любила его, но Катерину она любила сильнее. – Ты очень добрый. – Продолжила она и нервно сглотнула. Чувство вины и угрызения совести сдавили сердце. – И ты самый замечательный на этом острове. Но в каком-то смысле мы противоборствующие стороны. Ведь ты считаешь, что привозить сюда нас это нормально….

– Нет, Елена, нет! – горячность друга еще больше усилила вину. – Я так думал раньше, пока ты не объяснила!

– Это радует. – Елена запнулась, чувствуя, что уже начинает ненавидеть себя за то, что не остановила Леру, в надежде обернусь ситуацию в свою пользу, а теперь пытается нагло использовать друга в своих целях. Заставить его пойти против своей семьи. Но Катерина. Она должна сделать все ради неё. – Иаби, – тяжело вздохнула Елена. – У меня случилось горе, я потеряла сестру.

– Как это? – юноша удивленно распахнул глаза.

– Не перебивай, пожалуйста. – Елена грустно уставилась в пол. Смотреть в искренние глаза друга ей было не под силу. – Катерина, с ней случилось что-то, и она приняла любовь Озахара. Теперь они вместе и это очень огорчает меня. Она стала чужой и она уже не та…

Иаби молчал, но его глаза расширились от ужаса.

– Мне очень не хватает её, – продолжила Елена, – и я боюсь. Я боюсь, что потеряю её, ведь здесь происходят вещи, которые нам не знакомы и о которых даже ты не знаешь. Но, несмотря на это, ты все же можешь помочь. Ты можешь дать нам шанс узнать ваш мир, а затем решить, что мы в состоянии принять, а что нет. Ты можешь нас спасти! Понимаешь?

– Не… особо…. Но я должен тебе кое-что рассказать.

– Подожди, – прервала его Елена, боясь, что если не попросит его сейчас, потом уже не решится. – Сначала о моей просьбе. Есть один способ. Но для начала ответь, ты действительно готов помочь?

– Да, Елена. Все что скажешь.

– Хорошо. – Тяжелый вздох. – Ты помнишь Нину?

– Да, хорошая девушка. Тоже добрая.

– Так вот, у нее есть особый дар…

Иаби промолчал, пытаясь понять, чего от него хочет Елена и она продолжила.

– Нина может залезть в твою голову и выйти на других Гахиджи. Она может узнать ответы на все вопросы.

– Чего-о-о? – Иаби отреагировал слишком бурно, и Елена испугалась.

– Иаби, это не больно, поверь! – затараторила она. – Нина лишь попытается извлечь из твоего подсознания незнакомые нам факты. Ты же обещал помочь!

– Нет! Елена, я не могу! – Иаби подскочил со стула и заметался по комнате. – Я не могу! Это опасно! Ты не понимаешь, о чем просишь!

– Иаби, помоги, – взмолилась Елена, подбежав к другу и хватая его за руку. – Без тебя мне не спасти Катерину!

– Я не могу, – Иаби выглядел очень взволнованным и испуганным. – Они почувствуют вторжение в свое подсознание и убьют нас всех, кто в этом участвовал! А Катерину ты и так не спасешь! – Иаби, наконец, остановился и поднял на Елену виноватые глаза. – Я не говорил тебе, но я думал вы в безопасности, ты же твердила, что вы не собираетесь выбирать себе мужа!

– О чем ты, Иаби?

– Елена, тогда на главном балу вы видели всех! Всех, кто здесь живет на острове, и среди нас нет женщин. Потому, что они все умирают после родов. Все!

– О, Боже! – теперь вскрикнула Елена. – Но почему ты молчал об этом раньше?! – она перепугано отступила на шаг и кинулась прочь из кухни.

– Да потому что до встречи с тобой, я считал, что это нормально! – в отчаянии выкрикнул Иаби, но Елена его уже не слышала. – Это же моя жизнь, – уже тише добавил он. – Я не знал, что бывает по-другому…

Елена ворвалась в спальню, задыхаясь от отчаяния. Часть девушек оживленно бегающих по комнате посмотрели на неё с удивлением, но ей было плевать. Слезы душили Елену и ей, было страшно. Она должна была срочно предупредить Катерину, остановить её и не дать себя погубить. Елена быстро нашла глазами Катерину и кинулась к сестре, слава богу, та еще не успела уйти к Озахару.

– Нам нужно срочно поговорить! – скороговоркой выкрикнула Елена и подхватила Катерину под локоть. – И не вздумай отказаться. Это очень важно!

Сестра проявила несвойственную ей сдержанность и послушно проследовала за ней в библиотеку, но едва двери закрылись, Катерина с силой выдернула руку и сошла на крик:

– Что ты делаешь!? Ты оставишь меня в покое или так и будешь преследовать!

– Катерина! – Елена заплакала. – Прости, но просто я узнала то, чего мы и боялись. Я всего лишь хочу тебя предостеречь, а после можешь идти куда захочешь! Просто выслушай меня и все!

– Ладно, говори. – Катерина холодно посмотрела на сестру. – Только быстро!

– Катерина, выяснилось страшное. – Елена в отчаянии заломила руки. – На этом острове действительно нет женщин, Кия, Амизи и Нэйн единственные, но и их время тоже скоро истечет. Здесь все женщины умирают при родах, все! Понимаешь?

– Глупости, – фыркнула Катерина. – Озахар позаботится обо мне!

– Нет, нет, Катерина! Почему ты не слышишь меня? Озахар опасен, ты не должна встречаться с ним!

– Елена, хватит! – зло крикнула Катерина.

– Боже мой! – Елена застыла, не веря своим глазам. – Боже мой, сестренка! Что с тобой стало? Как ты можешь так относиться ко мне? Куда делась моя Катерина? Та, что была всегда рядом?

– Она полюбила мужчину…

– Нет, – Елена замотала головой. – Нет…

Катерина развернулась и уже собралась уходить, но Елена упала на колени и вцепилась сестре в руку. Горячие слезы заливали её лицо. – Катерина! – громко всхлипнула она. – Не верь ему! Я не переживу твоей смерти. Катерина, сестренка моя! Пожалуйста! Он погубит тебя!

– Хватит! – голос Катерины прозвучал отрезвляюще грубо. – Встань и прекрати разводить тут сырость! Почему ты всегда говоришь только о себе. Или ты думаешь, рядом с тобой я чувствовала себя счастливой? Да я с ума сходила от горя! Но ты не замечала! Акил и тот оказался внимательнее, а теперь, вместо того чтобы порадоваться за сестру, ты пытаешься вновь сделать меня несчастной! Надоело! Чем тебе не нравиться Озахар? Он в отличие от тебя, не пытается облить тебя грязью, а ты сутками вытягиваешь сплетни из всевозможных дыр и вываливаешь их на меня! Хватит уже! Найди себе, наконец, мужа и возможно, хоть тогда мы сможем нормально общаться. А теперь – отпусти! – Катерина дернулась, но Елена продолжала держать её за запястье и заливаться слезами. – Пусти! – закричала Катерина и дернулась с еще большей силой.

Руки Елены разжались и Катерина ни разу не оглянувшись, вышла за дверь, а Елена продолжала лежать на полу библиотеки, свернувшись калачиком и громко плакать «Это не она, это не Катерина» пульсировала спасительная мысль, но легче от неё не становилось, потому что это была она, это была Катерина!

Едва дверь захлопнулась, в библиотеку проскользнула Нина и тут же упала рядом с ней на колени: – Елена! Что с тобой?

От вида чужого горя Нина тоже заплакала, но все же продолжала утешать. – Елена, вставай, что случилось? Она тебя ударила? Боже мой, не плачь, все еще образуется!

– Ни-че-го, ни-че-го не образуется! – захлебывалась рыданиями Елена. – Нина! Они все умрут! Они все! При рождении ребенка все умирают! Иаби сказал! Но она не захотела даже слушать! Моя Катерина! Нина! Что мне делать?

Нина прижала взлохмаченную голову Елены к себе и начала гладить по волосам, приговаривая успокаивающие общие фразы. По её щекам тоже бежали слезы отчаяния, но она держалась. Еще бы, ей не пришлось потерять сестру, она не была свидетелем смерти одной из девушек, и ей не довелось быть запуганной истинным Акилом.

– Не плачь, Елена! Ты справишься. Все еще будет хорошо.

Неожиданно в холле раздался громкий вопль и девушки замерли, отодвинув назад свое горе. Вопль повторился.

– Что это? – Елена, опухнув от слез, все же смогла взять себя в руки. Она бегло вытерла мокрые щеки и встала с пола.

– Нам нужно спуститься, – ответила Нина, и они вышли из библиотеки.

В холле стоял Акил, Озахар и Бомани. Марина безудержно выла, а остальные девушки стояли с траурными лицами. Нина сбежала вперед и тронула за руку Татьяну.

– Что случилось?

– Валерия, – ответила та, всхлипывая. – Она не послушала наказа и пошла ночью в лес! В итоге её задрали дикие животные! Как нас и предупреждали. Боже, зачем она это сделала? Неужели все из-за Озахара? Какой ужас. Сегодня её кремируют, но нас не приглашают. Зрелище, слишком ужасное, для наших глаз! Бедная Валерия!

Нина отошла назад, чтобы не слышать больше пустых причитаний и потянула следом Елену, но она успела встретиться взглядом с сестрой. Глаза Катерины смотрели зло, как будто угрожали, и Елена испугалась. Она отошла вслед за Ниной, не сказав ни слова, и девушки вернулись в библиотеку.

– Нина! Но это же ложь! – вскрикнула Елена, едва за ними закрылась дверь. – Я же тебе рассказывала!

– Да знаю я, знаю, но не надо кричать об этом всему белому свету. Тебе что, жить надоело?

– Но, Нина! Она сгорела! Она сгорела у меня на глазах.

– Успокойся, – процедила Нина сквозь зубы и усадила Елену за плечи на диван. – Успокойся, иначе ты погубишь нас обоих. Что стало с твоей железной выдержкой? Или ты и впрямь решила последовать недавнему совету Катерины?

– Нет, Нина, но они стоят там и врут. Может, это и есть подходящий момент, чтобы их изобличить во лжи?

– Ха! – вскрикнула Нина. – Они все равно выкрутятся, а ты себя погубишь!

– Но Нина, я же все видела своими глазами. Как они могут выкрутиться?

– Хорошо, – кивнула Нина. – Но только скажи, сильно ты доказала неправоту своей родной сестре, располагая при этом довольно весомыми фактами. – Нина выставила указательный палец в сторону холла. – А то чужие люди, причем с весьма искусными защитниками. Ты думаешь, тебе поверят?

Елена промолчала, но затем добавила: – Нина! Кажется, я знаю, что мне делать. Раз Иаби не вариант, то я попробую еще один способ, но мне понадобиться твоя помощь. Нужно как-то прикрыть мое отсутствие.

– Елена, о чем ты? – растерялась Нина.

– Я пойду к указателю и осмотрю место гибели Валерии.

Глава 3

Елена жадно припала к единственной бутылке с водой и огляделась. До указателя оставалось не больше ста метров, и чувство тревоги опять поселилось в душе. Где-то здесь Валерия резко изменила направление и попала в невидимый огонь, словно в ловушку расставленную неизвестным охотником. Елена сломала толстую длинную ветку и снова двинулась вперед, рассекая ей впереди легкое воздушное пространство. Сердце забилось громче, и в абсолютной гнетущей тишине отчетливо послышались его удары. «Бух, бух, бух». Ветка легко разрезала воздух, не встречая сопротивления. «Бух, бух, бух». Капли пота покрыли лицо. «Бух, бух, бух». Абсолютная, стерильная тишина. «Бух, бух, бу»х. До указателя оставались считанные шаги. «Бух бух, бух».

Елена дошла до прогалины обожжённой травы. «Здесь, да, именно здесь лежала Валерия». Елена провела над этим местом своей веткой, но ничего не случилось. Она поводила ей по сторонам. Эффект тот же. «Но что-то же здесь случилось!» Елена прошла по границе сожженного пятна и присела на корточки. «Что-то должно быть» – подумала она и принялась за исследование.

Нижний слой травы оставался еще зеленым, а верхний слой почвы и вовсе невредимым, как будто эта ловушка прилетела откуда-то сверху, но Елена видела, что Валерия, будто на что-то налетела. На что-то невидимое глазу, но что?

Елена потратила на прогалину около получаса, но так ничего и не нашла. Тоска вновь накрыла с головой, ведь здесь ничего не было. Либо это что-то уже убрали. Елена встала и посмотрела на указатель. Густой вьюнок опять укрывал камень от посторонних глаз, «но растение не могло вырасти так быстро, значит, кто-то специально скрыл его. Но кто? Недавний сумасшедший или Гахиджи, ведь это они нашли Леру. Но что они тут делали, если все их время посвящено невестам. Так, стоп, когда они остаются одни? Только ночью или во время своего дежурства. Раз в четыре дня они уходят стеречь границу, кажется, так сказал старейший, но эти слова еще тогда показались Елене странными. А Бомани сказал, что они ходят только, чтобы не терять боевые навыки, а так им никто не угрожает» Елена представила себе стражника, сидящего на берегу и знающего, что вся территория надежно скрыта под защитой. Он спокойно сидит всю ночь и даже скорее спит, ведь он знает, что все хорошо. «Так чем такая вахта может воспитать? Глупо! Но возможно, они приходят сюда или хотя бы проходят это место. Или этот сумасшедший и есть их враг? Надо получше исследовать это место, может быть я что-то, и найду» Елена вздрогнула, представив новую встречу с тем психом, но взяла себя в руки «Я осталась вдвоем с Ниной и я не вижу больше никаких зацепок. Мне нужно вернуть Катерину и попытаться сохранить Нину. Если я вернусь и скажу, что у меня нет ничего нового, что мы в тупике, то это погубит всех. Нина и так на грани. Я чувствую это, значит нужно искать, нельзя отчаиваться. А если этот ненормальный и прибьет меня, то в принципе это равнозначно возвращению без каких-либо шансов на спасение. Лучше умереть, чем остаться одной среди этого сладкого ужаса в виде мужчин Гахиджи».

На этих мыслях Елена встала и направилась к указателю, намереваясь вновь его очистить и срисовать наконец-то знаки. По крайней мере, если она больше ничего не найдет, то отдаст их Нине и у той будет хоть какое-то занятие. Пусть пробует расшифровать, она ведь увлекалась древней культурой и мифологией. А Елене это даст время. Время на дополнительный поиск новой информации. Она осторожно прошла к указателю и осмотрелась вокруг. Все та же гнетущая тишина и никого вокруг.

Зеленый вьюн, действительно был вырван из земли и густо навален сверху, что позволило быстро очистить камень. Елена уже достала свою папку, и присела возле указателя, когда за спиной раздался голос.

– Опять ты! Что тебе здесь нужно?

Елена напряглась при первых же звуках голоса, «Черт» пронеслось в её голове «Откуда он взялся, я же все осмотрела, вокруг никого не было», она напряженно застыла, от страха боясь обернуться.

– Я вот не пойму, – продолжил говорить мужчина. – Ты слишком храбрая или ненормальная?

– Я…. – Елена запнулась. Планировать, конечно, было проще, чем столкнуться в действительности и, несмотря на решимость, Елене стало страшно. Она вспомнила слова Нины о том, что в таких ситуациях, лучший способ говорить правду и наконец, решилась. – Я скорее отчаявшаяся, чем храбрая. – С ужасом услышала она звук собственного голоса, внезапно ставшего очень тоненьким и тихим. – Я боялась вновь встретить вас, но у меня нет выбора.

– Хм, – вновь зазвучал грозный голос, и Елена начала медленно оборачиваться. – Я видел, как ты догоняла свою подругу, и я слышал тебя.

Елена судорожно сглотнула: – Это… сделал ты?

– Что?

Елена развернулась и встретила холодные серые глаза: – Ну… убил её…– все еще не полностью владея голосом, ответила она.

– Нет, конечно! – в голосе мужчине явно послышалось изумление и Елена, облегченно выдохнула.

Она осторожно осмотрела собеседника. Мужчина. Рост примерно 175-180, волосы тёмно-русые, длиной до плеч, аккуратно причесаны и собраны в ровный хвост. Худоват, хотя так можно сказать только в сравнении с мужчинами Гахиджи, а если сравнивать с обычными парнями с большой земли, то достаточно развит физически и гибок. Глаза темно-серые, смотрят пристально и что странно, без признаков сумасшествия. Темные круги еще просматриваются, но уже не так выражено. Одежда опрятная, хотя до ужаса примитивная. Но на ней нет грязи и дыр. В целом, он уже не выглядел сумасшедшим узником.

– Тогда кто? – Елена с трудом продолжила диалог. – Ты знаешь?

Мужчина задумчиво склонил голову продолжая сверлить Елену тяжелым взглядом и медленно произнес: – Я знаю, а ты?

– … нет… – голос Елены дрогнул.

Лицо мужчины смягчилось. Теперь он скорее выражал собой смесь удивления и заинтересованности. Он подошел чуть ближе, не отрывая от Елены пристально взгляда, и тоже присел на траву. Теперь их разделяло не больше пяти шагов. – Ты хочешь сказать, – медленно проговорил он. – Что нашла никому не ведомый обходной путь и сделала это случайно?

Елена нахмурилась. Она никак не могла понять, о чем говорит мужчина и это пугало её еще сильнее. – Я… я не понимаю, о чем вы. – Елена терялась в словах, не зная, как уловить суть его вопросов. – Вы можете говорить без загадок?

– Хм, интересно, и как ты себя чувствуешь сидя здесь? – голос мужчины стал значительно спокойнее и уже не звучал так угрожающе.

– Я не знаю. – Елена бегло осмотрелась по сторонам. – Вроде, как обычно.

– И никаких новых ощущений?

Елена неуверенно пожала плечами: – Не знаю, мне сложно сейчас прислушаться к себе. Слишком много всего случилось…– Елена начала потихоньку смелеть и вспомнила о своей главной задаче по сбору информации. – Так… ты расскажешь… что случилось с Валерией? – вернулась она к началу разговора.

– А ты расскажешь, как попала сюда? – ответил он вопросом на вопрос.

– Прости, но я не понимаю. – Елена с трудом сглотнула. – Тебя интересует, как я попала на остров?

– Я не о том. На этом острове женщин воруют вот уже несколько столетий. Но я ни разу не видел, чтобы женщина смогла попасть сюда.

Елена нервно дернула плечами. Она не понимала, что хочет узнать сидящий напротив мужчина и их разговор все больше походил на какой-то бред: Я все еще не понимаю…. Куда сюда? Если ты об указателе, то я просто шла, шла и пришла.

– Это невозможно… – мужчина вновь закаменел лицом. – Ты на святой земле Хранительницы. А сюда не может войти каждый. Твою подругу сожгла граница. И так было всегда.

Елена изумленно распахнула глаза, пытаясь переварить внезапно свалившуюся информацию. – Но… я… все равно не понимаю. Я же здесь.

– Вот и мне интересно, как ты попала сюда?

Елена, наконец, начала сопоставлять поведение мужчины с полученной от него информацией и ей стало немного легче. Надежда, что перед ней возможно совсем не сумасшедший немного вдохновляла, хотя он и не спешил раскрывать все свои секреты. – Поэтому ты в прошлый раз спрашивал, кто я? – заговорила Елена.

– Да… – мужчина отвел глаза. – И …… извини. Я был не в себе. Я еще сильно болел. А тут ты… – его слова прозвучали так по человечески, что Елена практически перестала бояться.

– Прости,… Я… не знала, что сюда нельзя…

Мужчина поднял глаза и продолжил внимательно смотреть на Елену:

– Так зачем ты сюда приходишь?

– Я ищу ответы.

– Правда? И какие?

Елена нервно закусила губы: – Если я скажу тебе, то старейший меня погубит.

– Да? А с чего ты взяла, что я ему расскажу?

– Но он ведь глава вашего рода и я видела, как вы почитаете его. – Медленно проговорила Елена, наблюдая за реакцией мужчины и проверяя свои догадки.

Мужчина впервые улыбнулся, и она заметила аккуратный ряд белых зубов. Улыбаясь, он выглядел моложе и даже симпатичнее.

– Я не скажу ему. Обещаю! – хитро прищурившись, пообещал мужчина, и Елена задумалась о том, насколько может позволить себе быть откровенной.

– Хорошо…. Я скажу тебе…– сдалась Елена, идя ва-банк. – Я хочу спасти свою сестру.

– Да? – удивился мужчина, ожидая скорее, что она печется о себе.

– Я знаю, что все девушки погибают при родах…

– Ты не спасешь её! – перебил Елену мужчина. – Это невозможно!

Елена потемнела лицом и отвернулась.

– Хотя… – продолжил мужчина. – Пройти простому смертному границу, тоже нельзя.

В глазах Елены мелькнула надежда: – А что это граница? И что это за скрытая земля?

Мужчина заметил её оживление и скривился, жалея о неосторожно сказанных словах: – Это место где Далия укрывала своих подопечных от озлобленных колонистов.

– Кто такая Далия? И что за подопечные?

– Не прикидывайся дурой! – скривился мужчина, – Далия – это Хранительница! Та, которая давным-давно была матерью всех живущих на этом острове! И не делай вид, что не знаешь о ней!

– А-а. – Закусила губу Елена. – Это та женщина с серебристыми волосами, которая предала Гахиджи?

– Да как ты смеешь! – вдруг взревел мужчина, и Елена рефлекторно отдернулась назад, прикрывая голову руками. – Что ты несешь, полоумная!

Елена со страху зажмурила глаза: – Прости, я не знала, так сказал старейший! – взвизгнула она.

– Перестань закрываться руками! – голос мужчины снова смягчился. – Я больше не ударю тебя.

Елена осторожно распрямилась и посмотрела снизу-вверх на мужчину. Он стоял, нервно покачиваясь с пятки на носок и сверлил Елену холодным раздраженным взглядом: – Если ты думаешь, – продолжил он говорить, – что я буду рассыпаться перед тобой в извинениях, то ты глубоко ошибаешься. Я и так уже достаточно сказал тебе слов.

– Я не прошу извинений. Они мне и не нужны.

– Тогда уходи и забудь сюда дорогу!

– Я не могу! – неожиданно для обоих вскрикнула Елена. – Давай еще немного поговорим!?

Мужчина растерянно приподнял одну бровь. Он какое-то время молча смотрел на Елену, а затем неуверенно сел на траву. В его глазах снова вспыхнул интерес, и он уже не выглядел таким зловещим.

– Скажи! – затараторила Елена. – Этот указатель? – она махнула рукой в сторону камня. – Он обозначает священную землю?

– Да,

– Это ты накрыл его травой?

– Я.

Елена нахмурилась не зная, что еще спросить пока её не послали к черту и тем не менее подобрать слова, чтобы не вызвать новую вспышку гнева. Немногословность собеседника начинала раздражать, и ей хотелось закричать на него, требуя нормально рассказать все, что он знает, но вместо этого она поджала губы и продолжила осторожно спрашивать: – Указатель очень старый… Ты знаешь, что на нем написано?

– Знаю, – мужчина слегка склонил голову, продолжая пристально смотреть на неё. – Это слово Хранительницы. Главное слово.

– Ты можешь прочесть? – поспешно спросила Елена.

– Могу… – так же быстро ответил мужчина.

Елена застыла в ожидании, но он не торопился отвечать. И она занервничала. Мужчина вел себя так, как будто она просто спросила, умеет ли он читать. И в итоге он просто сидел и смотрел на неё с серьезным лицом, хотя в глубине его глаз появились неуместные искорки веселья.

Прошла, казалось целая вечность, когда он, наконец, спросил: – Прочесть?

И Елена облегченно выдохнула: – Да, если можно.

– «…И сойдется непримиримое…» – торжественно зазвучал его голос, – «…и воспримет, как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо, второе имя моё – Спасение»

Елена на минуту замолчала, прокручивая в голове странные слова.

– А что они означают? – задумчиво спросила она.

– Я же только что сказал тебе. «…И сойдется непримиримое, – уже не торжественно, а быстро затараторил мужчина, – и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо второе имя моё Спасение! …». Что непонятно?

– Ах, да, извини, – тут же поправилась Елена, не желая лишний раз злить странного собеседника. – Я все поняла.

Неожиданно мужчина громко рассмеялся, запрокинув при этом голову, а Елена раздраженно нахмурилась, чувствуя себя очень глупо.

– Я сказала что-то смешное? – холодно спросила она и мужчина, перестал смеяться.

– Нет, ничего… – ответил он насмешливо. – Тебе действительно пора идти…. Скоро стемнеет.

– Хорошо. – Елена отвела глаза, чувствуя сильное разочарование и грустно вздохнула. Уходить ей совсем не хотелось.

– И… знаешь, что, – продолжил мужчина. – Я говорю серьезно! Не приходи сюда больше, это очень опасно. Если кто-нибудь узнает, что ты пересекаешь границу…. В общем, это может быть смертельно опасно…. А теперь иди.

Елена нехотя встала и закинула на плечо рюкзак «Я так мало узнала» – билось в её голове, но настаивать, она не смела – «Так мало, совсем ничего». Елена уныло побрела вперед, когда услышала оклик мужчины:

– Эй!

Елена уныло обернулась.

– Как тебя зовут-то? – спросил мужчина как бы невзначай, чем очень удивил девушку.

– Елена. – Ответила она, стараясь растянуть губы в улыбке.

– А меня Дэвон! – ухмыльнувшись, он почтительно склонил голову. – А теперь иди и постарайся не встретить воина!

Елена опять побрела вперед, пропустив мимо ушей его предостережение, а он уже тише добавил. – Тебе это очень не понравиться.

Глава 4

Нина беспокойно мерила шагами пол гостиной, когда уставшая Елена медленно вошла в дверь.

– Ну, наконец-то! – Нина выглядела очень взволнованной. – Я думала, сойду с ума, пока тебя нет! Как ты? С тобой все в порядке?

– Да, я в порядке. Как у тебя? Без происшествий?

– Да так, мелочи. – Отмахнулась Нина. – Скажи лучше, ты что-нибудь нашла?

– Не совсем, но у меня есть новости. Давай по порядку. – Елена присела на диван и собралась с мыслями. – Сначала я обследовала место гибели Валерии, но ничего там не нашла, а потом вновь встретила того мужчину…

– Боже мой, Елена! – вскрикнула Нина. – Он ничего тебе не сделал!?

– Нет, – Елена задумчиво посмотрела на Нину. Весь обратный путь она думала о его словах и о том, как смогла пройти на священную землю. – Мы просто разговаривали, – продолжила она говорить. – И он поведал мне про границу.

– Ту самую? – торопливо переспросила Нина. – Ту, что прячет остров?

– Нет, – Елена помотала головой. – На острове есть еще одна, и именно она сожгла Валерию. – Елена посмотрела в испуганно глядящие глаза Нины. – Помнишь, я рассказывала про древний указатель? Так вот, он находиться на священной земле, которую создала сама Хранительница, помнишь, та про которую рассказывал старейший на балу? Вот! И это место окружает граница, которую до меня не мог пересечь простой смертный, хотя думаю, никто особо и не пробовал. Так вот он сказал, что Валерия потому и погибла, что ступила на святую землю. И еще он очень удивился тому, что я прошла туда.

Услышав этот рассказ, Нина задумалась: – А ты уверена, что точно ступила на эту самую землю?

– Ну, конечно. – Елена кивнула. – Дэвон сказал, что туда может ступить только местный народ.

– Дэвон?

– Да, – Елена улыбнулась. – Мы познакомились.

– Ладно, – Нина откинулась на мягкую спинку дивана. – Ну и что он думает на этот счет?

– Он считает, что со мной что-то не так. – Елена пожала плечами. – Но что, не знает.

– Хм, интересно. И что это граница? Что-то невидимое, что испепеляет человека, не подходящего под местный люд?

– Точно. Но вот что странно, я не почувствовала абсолютно ничего и если бы я не видела гибель Валерии, то посчитала бы все это выдумкой.

Елена вновь подумала о Дэвоне. Он такой странный, совсем не похож на тех мужчин, что приготовили им в мужья, хотя сегодня он выглядел совсем иначе. Дэвон уже не был похож на измученного старика, он скорее выглядел как мужчина, только после тяжелой болезни. И его грубость была оправданной. Он тоже испугался её…

– Но может все же есть какие-то исключения, – продолжала размышлять Нина. – Вроде, как там, в сказках, человек с чистым сердцем? Валерия ведь была очень своенравной!

– Может, но кто бы проверил. Не думаю, что раньше все девушки пробовали там прогуляться. К тому же я не считаю себя настолько безупречной, чтобы осознано, рискнуть на подобную проверку. Да и вряд ли кто считает. В настоящее время нет настолько самоотверженных и безупречных людей.

– Но ты же прошла… – не унималась Нина.

– Ага, вот только никто не знает, как.

Нина нахмурила брови: – И что, ты как-то можешь относиться к местным?

– Это исключено, – замотала головой Елена. – Мои родители родились и выросли в Приморском крае, я на сто процентов их родная дочь…

– Ты в этом уверена? – перебила её Нина.

– Конечно! Мой отец всегда был до безумия ревнивым и когда я была еще младенцем, сделал в тайне от матери тест ДНК.

– Ладно, – хмыкнула Нина, – вернемся к твоему знакомому. О чем вы еще разговаривали?

Елена задумалась: – Сложно сказать, Дэвон вел себя очень осторожно, как будто побаивался. В основном спрашивал он, а я боялась его спровоцировать.

– А ты не узнала, что там дальше, на этой земле?

– Нет, не подвернулось случая. С ним очень сложно разговаривать.

– Хм, Елена, – Нина вдруг оживилась, – а как думаешь, если ты смогла пройти эту границу, то может, смогла бы и вторую, ту, что в море?

– Я уже думала об этом, – Елена покачала головой, не поддержав оживления Нины, – по дороге пока шла назад. Но это не вариант. Во-первых, я не знаю, где граница пересекает море, во-вторых, даже если я и выплыву, сколько мне нужно продержаться, чтобы встретить подмогу? Это же океан. А в-третьих, даже если представить лодку, запас продовольствия и благополучное стечение обстоятельств в виде проплывающего корабля, то, как они отнесутся к моему рассказу? Это место исследуется уже слишком долгое время, приукрашиваясь мистическими оттенками, и пока еще никто ничего не нашел, а даже если мне поверят, то что это изменит? Я все равно не смогу привести сюда никого, чтобы помочь вам и доказать свои слова. Так что минимум, что мне грозит, это бесплатное место в психушке.

– Да… – вздохнула Нина. – Ну, а как насчет того чтобы просто спастись самой?

– Нет, Нина! – твердо ответила Елена. – Я никогда не оставлю Катерину. Я нужна ей, и я сделаю все для того чтобы ей помочь.

– А ты не думала о том, что твоя жертва может оказаться напрасной?

Елена решительно сжала кулаки: – Я что-нибудь придумаю. А если нет, то все равно лучше останусь с ней.

– А твоя тетя? – продолжала уговаривать Нина. – Марта кажется?

Но Елена опять покачала головой: – Я очень люблю её, но ей не грозит смертельная опасность. И знаешь, думаю, она одобрила бы мой выбор.

Нина пристыженно потупила глаза: – А ты храбрая. Я бы так не смогла. Мне кажется, дай мне шанс, и я сбегу, не оглядываясь.

– И правильно бы сделала, – поспешила успокоить подругу Елена, – в конце концов, ты здесь одна, а я лишь так, навязанная общей целью знакомая.

– Неправда! – тут же горячо возразила Нина. – Ты и Катерина стали мне как родные!

Елена грустно растянула губы в улыбке: – Знаешь, не заморачивайся, и если будет способ сбежать, используй его, не оглядываясь.

Нина легко рассмеялась, но тут же стала серьезной: – Елена, скажи, а этот Дэвон, он молодой или старый?

– Дэвон? – Елена вновь вспомнила его лицо с холодными серыми глазами и глубокими тенями под ними. – Ты знаешь, когда я встретила его в первый раз, он показался мне глубоким стариком, а вот сегодня…. Сегодня он выглядел максимум лет на тридцать пять, а когда улыбался,… то вообще не больше 30-ти….

– Интересно, – удивилась Нина. – Как можно выглядеть стариком, а следом молодым мужчиной?

– Я не знаю. – Елена дернула плечом. – Но, знаешь, Дэвон сказал, что болел…

– Болел? А как же чистая экология и отсутствие всех болезней?

– Знаешь, после разговора с Акилом, меня уже ничего не удивляет, – фыркнула Елена. – К тому же я не понимаю, как можно вообще не болеть.

– Он что, простудился?

– Не знаю, но в первый раз он выглядел ужасно.

Нина опять задумалась: – Странно все это…

– И не говори… – выдохнула Елена и вдруг буквально подпрыгнула на месте. – Нина! Я же чуть не забыла! Он же прочел мне надпись на указателе! Сейчас зачитаю, подожди, я записала. Нина тут же увлеченно придвинулась к Елене, заглядывая через плечо в потертую папку.

– «…И сойдется непримиримое…» начала читать Елена «…и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо, второе имя моё – Спасение! …». – Елена посмотрела на Нину. – Он сказал, что это главное слово Хранительницы. Как думаешь, что это значит?

Но Нина только отмахнулась рукой, сверля глазами белоснежный листок с надписью. Спустя пять минут она заговорила: – Знаешь, можно было бы сказать, что это какой-то бред, одно из старых варварских верований, но давай порассуждаем. Кто такая эта самая Хранительница? Женщина, которая пришла на зов старейшего, подарила им магию и затем продала какому-то приезжему, так?

Елена согласно махнула головой и Нина продолжила: – Что у неё были за мотивы, и насколько она действительно была сверхъестественным существом, мы не знаем. Старейший сказал, что она подарила им магию. Какую? И в чем она проявляется? Допустим, они сказочно красивы, но это не доказательство. Телепатия? Тоже 50 на 50. Возможно, Гахиджи просто одичавшие мутировавшие создания, идущие совсем по другим этапам эволюции, но вот граница! Само существование острова, вот уже несколько столетий, – Нина победно подняла палец к верху, – существовавшего в Бермудских водах и о котором так и не смогли прознать наши великие умы! Это дорогого стоит! Это уже тянет более, чем на магию! – Нина вновь вернулась к листку со словами и нахмурила брови. – То, что она обещает воцарствовать, меня мало радует, а вот слова насчет спасения… В конце концов она же и создала эту границу, а значит, было бы логично предположить, что по её подсказке можно её и снять! Как бы узнать получше о ней? – Нина прижала листок к груди и мечтательно прикрыла глаза: – Я так и вижу, как вдруг посреди Бермудов появляется остров! Как сюда слетаются тысячи репортеров, спецназовцев, МЧС, все нас спасают, заламывают руки Гахиджи, берут у нас интервью, и спасают, спасают, спасают!

– Так! – грубо отдернула Нину Елена. – Давай вернемся к тексту!

Нина печально вздохнула: – Конечно, вернемся. – Она еще раз внимательно перечитала текст и застучала пальцами по столешнице. – Здесь главное правильно понять это изречение, а для этого нужно понять быт и настроение тех времен, и тех жителей, – задумчиво произнесла Нина, – а еще узнать получше об этой самой Хранительнице. А ты еще пойдешь туда? – спросила Нина, все еще не отрываясь от бумаги.

– Не знаю, – Елена замялась. – Он сказал мне больше не приходить…

– Да? – подруга, наконец, оторвала взгляд от листочка и выглядела она очень разочарованной. – Почему?

– Он сказал это очень опасно.

– Чем? – удивилась Нина. – Ты же вроде проходишь границу?

– Он сказал, что я могу встретить воина, и именно это опасно. Никто не должен знать…

– Странно, – нахмурилась Нина, – он, что не посвященный? Как Иаби?

– Не знаю, – расстроенно ответила Елена. – Я не спрашивала.

Елена и сама хотела туда вернуться. Священная земля притягивала её, и она не знала, хорошо это или плохо.

– Просто, после твоего рассказа, – продолжила говорить Нина. – Складывается впечатление, что он не в восторге от звания воина…

– Да, – горячо подтвердила Елена, – и еще он не особо слушается старейшего.

Нина изумленно приподняла брови и Елена продолжила:

– Он вообще странный, как я и предупреждала. Дэвон спрашивал про Катерину и сказал, что я могу ему все рассказать. Он обещал, что ничего не расскажет старейшему.

– Хм, об этом нужно подумать. – Нина растерянно посмотрела на Елену и отложила листок с изречением, – я… вот еще что хотела тебе сказать…

– Что? – Елена почувствовала сомнения Нины. – Что-то с Катериной? – испугалась она.

– И да, и нет…. – Нина попыталась описать свои ощущения максимально точно. – В общем, я прикасалась к ней… сегодня…… и… это странно….

– Что? Что? Не томи….

– У неё все не так, как у других….

– Как это? – не поняла Елена.

– Я не знаю, но… её энергетика, она… чистая.

– То есть? – поспешно вставила Елена.

– Ну, у других это похоже на… не знаю, как объяснить, на какую-то зависимость что ли, а у Катерины все чисто.

– То есть ты хочешь сказать, что она с Озахаром по доброй воле?

– Да, – Нина расстроенно посмотрела на Елену, – что-то вроде того…

– Но ты же говорила, что таких сильных чувств не бывает в действительности! – начала злиться Елена. – Что это просто какое-то сумасшествие! Словно временное помешательство! А теперь утверждаешь, что она любит его по-настоящему?

– Елена, но откуда я знаю? – тоже рассердила Нина. – Любит, не любит. Я говорю тебе только про энергетику!

Елена взяла себя в руки и постаралась успокоиться. Кричать на Нину не имело смысла: – А разве это не одно и тоже? – уточнила она.

– Я не знаю. – Нина тоже смягчилась. – Но её разум не затуманен. И если она не под влиянием третьей силы, значит, она все та же и есть возможность как-то к ней пробиться.

– Но как! – воскликнула Елена, чувствуя новую волну отчаяния. – Я уже перепробовала все! Я просто не знаю, что еще сделать!

– Ты просто не отчаивайся! – поддержала Елену Нина. – И у тебя все получиться.

– Я попробую. – Елена обхватила голову руками. Ощущение нереальности происходящего немного смягчило боль и она, благодарно посмотрела на подругу, – если бы не ты, я давно бы уже перешла грань. Уж лучше умереть, плюнув перед этим в лицо старейшему, чем умереть при рождении очередного Гахиджи.

– Ты храбрая, – Нина взяла Елену за руку и слегка сжала ладонь. – А я бы дала плениться, мне так проще. Я слишком боюсь их.

– Не правда! – возразила Елена. – Уже сам факт, что ты вместе со мной вступила в борьбу, говорит о твоей смелости.

– Но надолго ли? – Нина встала и печально скрестила руки на груди. – Зубери уже намекал, что я до сих пор не переодела платье.

– Серьезно? – Елена тоже встала и взволновано подошла к подруге. – И что ты ему ответила?

– Да ничего вразумительного. – Нина нервно дернула плечом. – Просто прикидываюсь дурочкой слишком строгого воспитания.

Елена грустно посмотрела на Нину «Насколько еще их хватит? И есть ли выход из этого кошмара?» но вслух сказала: – Если хочешь, я могу пойти завтра с тобой.

– Это было бы здорово, – Нина печально вздохнула, – но к тебе может прицепиться очередной жених.

– Ничего, – твердо ответила Елена, – мне все равно нужно выходить с вами, а то старейший может разозлиться.

Нина повернулась к Елене и благодарно посмотрела ей в глаза: – Спасибо, с тобой мне будет легче. – Она импульсивно пожала пальцы Елены и вдруг воскликнула: – Елена! – Нина пристально вгляделась в пальцы подруги. – Боже мой!

– Что? Что такое? – взвизгнула, Елена не понимая паники Нины, но заранее испугавшись реакции подруги.

– Твои ногти!

– Что мои ногти? – Елена испуганно вгляделась в аккуратные розовые лунки. – Говори скорее, ты меня пугаешь! Что не так с моими руками?

Нина нахмурилась и со всей серьезностью посмотрела Елене в глаза: – Скажи мне. Мы здесь уже достаточно долго находимся, но за все это время ты хоть раз подстригала ногти? Брила ноги? Выщипывала брови?

Елена непонимающе уставилась на Нину: – Нет, – медленно произнесла она и перевела взгляд на свои руки. – Точно нет, – уже более уверенно повторила она.

– Также как и все мы, а теперь смотри! – Нина обхватила указательный палец Елены. – Твои ногти! Они выросли.

Глава 5

Три дня Елена потратила на совместные прогулки с Зубери и Ниной. Она старалась выглядеть веселой, но когда видела безупречные лица Гахиджи, едва сдерживала злость. Она постоянно думала о Дэвоне, вспоминала их разговор и все больше находила странностей в его словах и поведении. Оправдать она смогла только его грубость по отношению к ней, но болезнь, внешний вид, пренебрежение к старейшему и забота в виде предупреждения об опасности, все это как-то не укладывалось в общую картину. Нэйн сказала «Здесь все Гахиджи, а кто еще нет, то больше всего мечтают об этом» а Дэвон сказал «А с чего ты взяла, что я расскажу старейшему? Я не скажу ему. Обещаю!» странное и непохожее на всех поведение. Мысли Елены то и дело возвращались к надписи с указателя Хранительницы, но узнать, что-либо новое не представлялось возможным.

С сестрой Елена виделась редко. Катерина с Озахаром предпочитали проводить время отдельно ото всех, и она никак не могла с ней поговорить. Их общение так и не наладилось. Нину Катерина тоже избегала. Зато Акил никак не оставлял Елену в покое. Все три дня, он только и делал, что изводил Елену своей заботой и вниманием, как будто между ними и не было того разговора. С Иаби Елена тоже не виделась. Три бесконечных дня она посвятила исполнению воли старейшего.

***

Елена открыла глаза, но просыпаться совсем не хотелось. Сегодня ей вновь приснилась мама, впервые за все это долгое время на острове.

Мама сидела за своим туалетным столиком, расчесывала длинные каштановые волосы и пела. Нежно, красиво, притягательно. Эта мелодия сопровождала Елену всю жизнь, и она никогда не слышала ничего прекраснее. Вот только сон этот был неспроста. Наталья вновь пыталась поддержать и приободрить свою дочь, а так она поступала только перед какими-то важными событиями. Елена открыла глаза и села, новые испытание не заставили себя долго ждать.

В комнату вошла Катерина. На ней было новое платье ярко-голубого цвета.

– Нет, – Елена застонала и прикрыла лицо руками. – Боже мой, нет.

Против ожидания Катерина не разозлилась, а подошла и присела рядом на кровать. Елена тут же схватила сестру за руку.

– Я ждала, пока ты проснешься. – Голос Катерины звучал не удивление покорно.

– Что… – Елена сильно разволновалась и голос её задрожал. – Что случилось? – Она, конечно, увидела платье, но помня упрямство Катерины, испугалась, что случилось что-то еще.

– Ничего. Просто я хотела. … – Катерина потупила глаза. – Ну, ты видишь… моё платье…

– Катерина… – застонала Елена, боясь спугнуть момент неожиданной близости. Она уже и не надеялась, что сестра заговорит с ней, а не то, что первой расскажет о своем решении. – Сестренка…. Может не надо….

– Елена,…. Я приняла решение… – упрямо повторила Катерина.

– Я знаю, – Елена расстроенно поджала губы и взяла сестру за руку. – Но зачем так торопиться?

– Елена, прости, – Катерина подняла глаза и в них блеснули слезы, – но я уже никогда не стану прежней. Я хочу, чтобы ты поняла, этот мужчина необходим мне, как воздух. Я не смогу и не хочу жить без него. Отпусти меня…. – Катерина заплакала. – Отпусти меня к нему…

Елена закаменела. Слова сестры причинили ей невыносимую боль. – Ты готова остаться с ним даже ценой собственной жизни? – жестко спросила она.

– Да, Елена, согласна! – взмолилась Катерина. – Пожалуйста!

Елена беспомощно замолчала. Надежда на примирение рухнула, потому что сестра пришла не ради неё, она пришла, чтобы попрощаться и уйти к нему. Боль и отчаяние сдавили сердце.

– Катерина, что ты от меня хочешь? – Елена почувствовала неконтролируемую злость. – Благословения? Так этого никогда не будет!

– Я хочу, чтобы ты мне пообещала, – сестра в отчаянии схватила Елену за плечи, – что если у тебя будет шанс уйти с этого острова, ты уйдешь и оставишь меня. Ты не разрушишь моё счастье. Я же вижу, как ты упорно что-то ищешь, куда-то ходишь. Но умоляю, не разрушай мою жизнь. Не будь эгоисткой. Дай мне остаться с ним, мне большего не надо. … Пообещай…

– Нет, – Елена резко встала и зло оттолкнула руки Катерины. – Я никогда не отдам тебя ему! Слышишь, никогда! – с этими словами она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Внизу её уже дожидалась Нина.

– Елена! – подруга тоже заплакала. – Ты видела? Что делать? Елена? Я осталась одна в белом платье.

– Не одна. – Твердо поправила её Елена, чувствуя внутри стальную решимость. – Я тоже пока невеста.

– Но у тебя еще нет даже пары! – Нина истерично заломила руки. – Ты не считаешься! Елена, что же делать? Я не хочу становиться как они, но мне придется! Когда Зубери увидит Катерину…

– Нина, нет, – вскрикнула Елена. – Не смей, надо что-то придумать!

– Но что? Я не знаю!

Елена спустилась с лестницы и обняла плачущую подругу. – Для начала продержись один день! – она отстранилась и посмотрела Нине в глаза. – Я сегодня вернусь к указателю и попробую пройти дальше.

– Елена, это опасно… – всхлипнула Нина.

– Я знаю. Поэтому, сделай мне отрез зеленого шелка.

– Зачем? – Нина непонимающе вытерла мокрые щеки и опять всхлипнула.

– Буду маскироваться, чтобы проскочить мимо Дэвона.

– Елена! – из комнаты вышла Катерина и окликнула стоящую внизу сестру. Она уже не плакала и стала похожа на себя прежнюю. Решительная и гордая. – Если ты не отступишь! – выкрикнула она. – Я буду вынуждена доложить о твоём поведении старейшему!

– Ты не посмеешь! – зло огрызнулась Елена и вышла из гостиной.

***

Елена продиралась сквозь густые листья папоротника, путаясь в куске зеленой ткани. В этой части остров выглядел совсем непроходимой чащей, словно что-то прятал от посторонних глаз. Елена осторожно приподняла цветущую сетку плюща и наклонившись, проскользнула вперед. Совсем бесшумно двигаться не получалось, но все же она была осторожна. Елена остановилась и прислушалась. Стерильная тишина, продолжала давить на сознание хуже любого шума, а значит, она все-таки правильно вышла на отделенную границей территорию. Солнце нещадно палило, и Елена в очередной раз подумала о том, как здесь сыро, но ведь у них никогда не бывает дождя. И как вообще существует место, без элементарного круговорота воды в природе. Елена постоянно озиралась по сторонам, не зная, чего боится больше, встречи с Дэвоном или воином, о котором он её предупреждал. Неожиданно под ногой треснула ветка, и Елена затаилась «Как же сложно продвигаться бесшумно в такой абсолютной тишине». Но ничего вроде не изменилось. И она пошла дальше…

***

Нина беспокойно бегала по холлу, истерично заламывая руки. Елена ушла, а за девушками уже потянулись их кавалеры. «Что делать? Что делать?» билось в её голове, и она все больше боялась. Нина опять выглянула в окно. Озахар сиял от счастья, сжимая в объятиях голубую Катерину, и что-то блаженно нашёптывал ей на ушко. Они все время обнимались и о чем-то радостно переговаривались, вот только не спешили уходить на прогулку, а продолжали торчать возле крыльца. Довольную Катерину поздравляли все девушки и Гахиджи, а Озахару желали долгого счастья. Нина протяжно застонала и отошла от окна «Скоро придет Зубери. Ну, почему она не уходит? Он же увидит…» Нина вновь выглянула в окно и заметила, как Озахар легонько потянул Катерину за руку, но та кокетливо вывернулась и нетерпеливо огляделась вокруг. Нина ошарашенно ахнула. До неё наконец-то дошло. Катерина не собирается уходить. Она сознательно ждет Зубери, чтобы он увидел перемену платья. Катерина хочет, чтобы под давлением Зубери я тоже переоделась и тем самым лишила Елену единственной поддержки. «А обо мне она подумала?» внезапно разозлившись, прошипела Нина, и вдруг к ней пришло решение. Жесткое, но все же…

Нина мгновенно вбежала на второй этаж и выскочила на балкон. Розовые цветочные горшки окаймляли красивые позолоченные перила и разносили сладковато-приторный аромат, но Нине было не до них. Она свесилась с перил и посмотрела вниз. «Высоковато. Убиьтся не убьешься, но перелом или сильные ушибы обеспечены, а эта фора на недельку, а то и на месяц, если повезет с переломом». Нина бегло огляделась по сторонам и осторожно перелезла через перила. Сделав пару шагов в сторону, она выбрала наиболее гладкое место без колючих кустарников и плодовых деревьев. «Скажу, что высматривала, где же там запаздывает мой Зубери? И поскользнулась. А Катерине единственной скажу правду, что это она меня довела, и дай бог, чтобы её заела совесть!». Нина судорожно вздохнула борясь с приступом паники, закрыла глаза и, отпустив перила, прыгнула вниз.

Глава 6

Елена прошла еще немного вперед и вдруг снова услышала звуки леса «Черт, я сбилась с пути»– мысленно выругалась она – «не стоило заходить с другой стороны», но тут же её внимание привлекло какое-то строение. Она плотнее замоталась в лоскут и мелкими перебежками направилась к нему. Через несколько метров она присела в кустах папоротника и притаилась. Вокруг по-прежнему не было ни души.

Старый заброшенный дом выстроенный из того же щербатого камня, что и указатель, возвышался над Еленой примерно на 3-4 метра. Крепкие стены и крышу увивал густой дикий вьюн, что делало дом неприметным для посторонних глаз, особенно с дальнего расстояния. Он выглядел скорее, как обычный заросший зеленью холм. Именно поэтому Елена не сразу заметила строение. Огромные кованые двери, украшавшие вход, были сплошь покрыты ржавчиной, и создавалось впечатление, что этим местом давно не пользовались, либо посещали очень редко. Елена вышла из зарослей папоротника и обошла строение вокруг, стараясь двигаться, как можно тише. Она медленно обследовала старые стены, чувствуя ладонями сочащуюся сквозь них враждебность, и заново расправила плющ. В доме полностью отсутствовали окна, а также не было никаких проломов, обрушений или других ходов. К тому же само расположение этого дома являлось очень обдуманным. Посторонний человек никогда бы сюда не пробрался, так как путь неоднократно пересекала граница. Елена определяла это по отсутствию звуков. Само строение располагалось не на святой земле, но пройти сюда можно было, только очень хорошо зная дорогу. «Так что же это такое?».

Елена подошла к воротам. Никаких опознавательных знаков или замков. Да в принципе они и не нужны. Сама граница уже более, чем надежный замок. Елена осмотрела вход и потянула за единственный, торчащий из стены рычаг. «Как примитивно»– фыркнула она себе под нос. Но сдвинуть его смогла только на маленький сантиметр, хотя и этого хватило, чтобы дверь со скрежетом приоткрылась. Елена испуганно оглянулась, скрип проржавевшей двери прозвучал слишком громко и мог привлечь внимание. Не тратя времени даром, она проскользнула внутрь.

Стойкий запах сырости, плесени и разложений ударил в нос, и Елена поморщилась, но не отступила. Она осторожно сделала шаг вперед и услышала, как эхо подхватило стук деревянной подошвы. Тонкая дорожка света, просочившаяся сквозь приоткрытую дверь, прорезала густую черную мглу всего лишь на пару метров, и в ней просматривался лишь покрытый жирной грязью пол. В доме стояла абсолютная тишина, и Елена слышала только свое тяжелое дыхание и учащенно бьющееся сердце. Мысли о такой элементарной вещи, как фонарик просто болезненно свербили в мозгу, но на этом острове такой роскоши не наблюдалось, и Елена попыталась сосредоточиться. «Глаза должны привыкнуть к темноте!»– твердила она себе и продолжала напрягать зрение, но пока видела лишь непроглядную тьму. Елена прошла вперед еще на несколько шагов, оставив за спиной льющийся из двери луч света, и опять напрягла зрение. Постепенно мгла стала немного мягче, и Елена смогла рассмотреть очертания комнаты. Внутри ничего не было, только гладкие стены: ни мебели, ни украшений, ничего. Елена медленно прошла к стене и провела рукой по камню. Прохладный и пыльный, это все что она почувствовала, но вдруг впереди повеяло холодом, словно что-то печально выдохнуло ей в спину, и Елена резко развернулась. Натянутые как стрела нервы зазвенели, заставляя Елену судорожно всхлипнуть, но не встретив видимой опасности, она быстро подавила панику. Вдруг чуть впереди появились едва просматриваемые очертания какой-то ямы, и Елена направилась к ней, придерживаясь за стену и прощупывая ногами пол. Холодный пот выступил на лбу, а по спине пробежал мороз, неестественно ровно выгибая спину. Неожиданно рука наткнулась на какой-то предмет, выступающий из стены, и Елена остановилась, ощупывая уже обеими руками что-то продолговатое. Это была длинная деревянная палка, утолщающаяся к верху чем-то жирным и липким. Елена попробовала пошевелись предмет и он легко выскользнул ей в руки. Через пару секунд Елене уже облегченно выдохнула. Это был факел! Она скинула на пол мешающий зеленый лоскут и уже уверенней начала шарить руками по выступам на стене. Ей нужны были спички, наподобие тех, что лежали на каждом столике в Доме Невест, и вскоре она нащупала длинный деревянный коробок. Длинная спичка, вспыхнувшая голубоватым пламенем, на секунду ослепила Елену, но перехвативший пламя тяжелый факел, вернул глазам уверенность. Елена посветила вперед к чернеющей яме и увидела широкую лестницу, уходящую спиралью вниз. Она печально посмотрела на льющийся в отдалении солнечный свет и решительно сделала шаг к яме. «У меня нет выбора» упрямо напомнила она сама себе и начала спуск по лестнице. Время как будто остановилось. Елена шла, осторожно переступая ступени и слыша стук собственного сердца. Животный страх поднимался изнутри, подводя желудок к горлу, но она шла. Потому что где-то там, наверху пропадала Катерина, её младшая единственная сестренка.

Широкая лестница уходила не слишком глубоко вниз, но вот затхлый запах внизу чувствовался острее. Елена продолжала идти и скоро ступени закончились. Она оказалась в просторной высокой комнате. Елена вытянула факел вперед и медленно провела им вдоль стены. Сквозь дымящие отсветы пламени она увидела многочисленные стеллажи, сделанные из дерева, которые окружали по периметру всё помещение. Гладкие, тщательно отполированные доски пустовали и в отличие от верхнего этажа сияли чистотой. Вдруг наверху раздался приглушенный стук и Елена резко развернулась, выставляя перед собой факел. Черная мгла, давящая со всех сторон, поглотила лестничный пролет и она чувствовала только стук своего сердца и судорожное дыхание. Страх сковал все мышцы и Елена сделала осторожный шаг назад, вслушиваясь в темноту. Наверху кто-то был. Елена отступила еще, стараясь отсрочить встречу с чем-то неизвестным. Аккуратные гигантские стеллажи продолжали уходить вглубь комнаты ровным строем, и Елена быстрее попятилась назад, стараясь высмотреть какое-нибудь убежище. Тусклый свет от самодельного факела, не давал возможности разглядеть все как следует, но других вариантов не было и Елена, напряженно вглядывалась в темноту. Глухой стук повторился, но теперь он уже явно приблизился. Что-то спускалось по лестнице медленной осторожной поступью, но Елена не могла расслышать точнее, она уже буквально глохла от своего истерично всхлипывающего дыхания. Она судорожно замахала своим тусклым факелом по сторонам, все еще надеясь где-нибудь укрыться, как вдруг увидела неясные очертания чего-то лежащего на полках. Елена рванула к стеллажу, вынося вперед факел, чтобы получше разглядеть содержимое и закричала. Огромная ощерившаяся морда, принадлежавшая почти трехметровому монстру, смотрела на неё застывшими глазами. Елена выронила факел и заходясь в крике дернулась назад. На противоположном стеллаже лежало не меньшего размера чудовище, его острозубая пасть застыла словно в крике, а в мертвых глазах светилась ненависть. Окончательно обезумев, Елена упала на колени. Сильный озноб сотрясал её тело, из горла продолжал рваться истеричный вопль. Внезапно рядом произошло какое-то движение и что-то дернуло Елену за руку с такой силой, что чуть не выскочил плечевой сустав, и потащило вперед. Она начала вырываться, продолжая кричать и уже не понимая, что происходит, как вдруг услышала человеческий взбешенный голос: – Какого черта ты дергаешься!

Елена ничего не соображала от испуга. Обезумев, она шарила по темноте глазами, а чья-то рука уверенно тащила её вперед.

– Дура! Самоубийца! – продолжал греметь мужской голос. – Идиотка ненормальная!

Елена почувствовала под ногами широкие ступени и в её воспаленном мозгу всколыхнулись последние крупицы здравого смысла.

– Свалилась на мою голову, психопатка несчастная! – продолжали сыпаться оскорбления, и Елена вдруг поняла, что этот голос ей знаком. Это был Дэвон, вот только она уже не боялась его.

Поднявшись по ступеням, мужчина буквально вытолкнул Елену на улицу, и она, ослепла от яркого солнечного света. Она завалилась на бок, и её вновь заколотил озноб.

– Вставай! – Дэвон грубо схватил Елену за руку и потащил вперед, пока она не почувствовала абсолютную звенящую тишину. Только тогда он отпустил её и сел на траву рядом.

– Ты что, совсем ненормальная? – продолжал орать на неё мужчина.

Но Елена не могла в ответ вымолвить ни слова, её продолжало трясти, а прерывистое дыхание судорожно вырывалось из горла. Дэвон раздраженно покосился на девушку. Он отошел чуть в сторону и присел на траву.

– Какого черта ты туда поперлась! – уже спокойнее спросил он, но Елена опять не ответила.

Дэвон замолчал и упрямо сжал губы. Елена продолжала лежать на траве, обхватив себя руками, и мелко дрожать. Её маленькое хрупкое тело облепленное травой и листьями выглядело жалко, а в больших широко распахнутых глазах застыл ужас. Дэвон немного помялся и подошел к Елене, она никак не реагировала, тогда он приподнял её с земли и словно ребенка прижал к себе:

– Не бойся, – уже спокойнее произнес Дэвон. – Все уже позади. Ты в безопасности.

Елена рефлекторно уткнулась спасителю в грудь и, почувствовав успокаивающие поглаживания по спине вдруг разревелась. Слезы сделали свое дело. Они быстро сняли оцепенение и спустя пять минут Елену словно прорвало: – Кто это был, Дэвон? – захлебываясь слезами, причитала Елена. – Что это было? Боже мой, Дэвон, мы все умрем?

– Конечно, – ответил мужчина. – Если будешь продолжать в том же духе.

– Но, Боже мой, что это там лежало? Боже мой.

– Всё, всё, хватит, – Девон ласково провел по её волосам, продолжая утешать. – Я же говорю, все позади. Ты в безопасности…. И кстати, – он слегка отстранился и заглянул в заплаканное лицо. – Ты случайно ничего там не оставила?

– Я…я. Ох, – Елена тут же выпрямилась и вытерла мокрое от слез лицо. – Да, я оставила там лоскут ткани.

– Какой еще ткани? – Дэвон вновь начинал заводиться.

– Зе..зеленой.

– Да ты ходячая неприятность! – Дэвон нервно подскочил и схватился руками за голову. – Ты что там, мерки с них брать собиралась!? – вновь заорал он на Елену.

– Не кричи на меня! – Елена отползла чуть назад от недавнего спасителя и вновь заплакала. – Я пряталась! От тебя!

– Ладно, – Дэвон тяжело вздохнул и, увидев новый поток слез, опять смягчился. – Сиди здесь, а мне нужно вернуться.

– Нет, Дэвон, – кинулась к нему Елена. – Не ходи туда!

– Сиди уже. – Мужчина раздраженно откинул её руку и решительно направился вперед, но сделав несколько шагов оглянулся. – И пожалуйста, послушай меня хоть раз. Сиди здесь и не вздумай никуда сбежать, а тем более пойти следом!

Елена согласно кивнула и Дэвон, недовольно смерив её взглядом, направился обратно к старому дому.

***

Когда Дэвон вернулся, Елена уже заметно успокоилась. Она сидела на траве и обреченно смотрела в одну точку.

– Вот твой лоскут, – сказал Дэвон и протянул ей зеленую ткань.

Елена взяла её и грустно посмотрела на Дэвона: – Что это было, скажи мне? – За время отсутствия мужчины она не только успокоилась, но и вновь смогла думать.

– Что, что… Воины это были. Только засушенные на время. А ты их чуть не разбудила. – Дэвон подошел и присел рядом с Еленой. – Хотя вряд ли им хватило бы тебя одной.

Елена нахмурилась и покосилась на мужчину: – Что это значит?

Дэвон равнодушно пожал плечами, сорвал сухую травинку и прикусил её зубами: – Они питаются человеческой энергией, – начал он объяснять. – Вот высосали бы из тебя всю жизненную силу, и валялась бы ты там, в этом склепе. – Он повернулся к ней и покачал головой: – Какого черта ты вообще туда полезла?

– Я сделала это ради сестры, – понуро ответила Елена. – Я не хочу отдавать её проклятому Озахару.

Дэвон возмущенно вскинул руками: – А если ты погибнешь, он подумает «Ах, ах, бедная Елена, она же умерла из-за сестры, отпущу-ка я, наверное, её сестру обратно к маме и папе!»

– Прекрати издеваться! – расстроенно вскрикнула Елена. – Почему ты такой злой!

– Да потому, что ты вечно лезешь куда попало и из-за тебя, может пострадать весь мой народ!

Елена будто протрезвела и посмотрела на мужчину изумленными глазами. Он сидел рядом, и Елена только сейчас заметила, насколько Дэвон изменился. Темные круги, украшавшие его глаза, исчезли, он подстригся и теперь его темно-русые волосы блестели на солнце. Он помолодел еще лет на пять и теперь выглядел не старше 25-ти…

Дэвон покосился на Елену, хитро прищурив глаза и усмехнулся. – Чего это ты меня разглядываешь?

– Дэвон… – изумленно выдохнула она – Кто ты?

Мужчина хмыкнул и промолчал, а Елена продолжила сверлить его взглядом:

– Так ты ответишь на мой вопрос?

Дэвон устало поднял на неё глаза: – А ты не угомонишься, да? – ответил он вопросом на вопрос.

– Только, если ты ответишь на все мои вопросы…

– Не слишком ли самоуверенно для молоденькой барышни? – перебил её Дэвон.

– У меня нет выбора, – Елена повернулась к Дэвону и умоляюще посмотрела в его глаза. – Я должна знать, что здесь происходит!

– Хм, – Дэвон отвел глаза и немного подумал. – Ладно, но я начну с самого начала. Готова?

– Более чем…

Дэвон сделал глубокий вдох…

Глава 7

…Всё это началось давным-давно. Наши праотцы тогда жили спокойно на своем острове. Они занимались земледелием и охотились в изобилующих живностью лесах, строили дома и растили детей. Они были открыты и ничего не боялись, потому что все их мировоззрение ограничивалось пределами острова. Жители верили в бесспорно всевышнего бога – Солнца, но воздерживались от пожертвований ему, мотивируя это тем, что богу невозможно предложить что-нибудь, чего у него еще нет, ему и так принадлежит все. Так продолжалось долгое время, пока не настала пора колонистов. Они искали золото, и нашли алмазы. Тогда на остров пришла беда. Местных стали выживать. Когда старейший воззвал о помощи, пришла Далия и именно она стала покровительницей островитян. Дочь солнца и богиня света. Она была прекрасна. Народ был спасен, а злобные колонисты большей частью изгнаны. Тогда никто не искал этих людей, такое чувство, что правители просто выкидывали людей в никуда и очень часто о них забывали, поэтому нашим праотцам ничего не угрожало.

Далия была очень мудрой. Она учила мужчин быть воинами, чтобы уметь защитить свои семьи, но не убийцами. Каждый из них должен был освоить сначала такие умения, как прощение и сострадание. Научиться усмирять гнев и нести ответственность за каждый свой поступок, за каждую отнятую жизнь. Уметь обескуражить противника словом и напугать одним только взглядом. Она научила их отделять правду ото лжи и стремиться к безупречному, ибо только идеальное может стать лучшим. Сначала, конечно, были небольшие недовольства со стороны мужчин, они хотели расправы над переселенцами и не особо доверяли хрупкой женщине, но когда война была выиграна и в поселении не потеряли ни одного человека, все поверили в её силу и преклонили колени. А еще она подарила людям магию! Белую магию. Они научились общаться на расстоянии, взывать к духам природы и отводить катаклизмы, лечить все болезни только силой любви. И это было прекрасно.

Единственное, что не давало всем покоя, и мешало мужчинам полностью сосредоточиться – это переживания за свои семьи. Мужчины боялись за своих женщин и детей, когда на остров все же прибывали колонисты. И Далия освятила этот клочок земли. Она создала границу, которую не может преступить посторонний человек, не имеющий в крови магии. Даже животные не могут преодолеть этот барьер, и тогда все успокоились. Они отметили это место священным указателем и женщины с детьми всегда могли прийти сюда и укрыться от любой опасности. Мужчинам стало намного легче воевать с противниками, зная, что их семьи в безопасности, но вот только Далия сильно заболела. Она очень ослабла, когда возводила границу, и ей понадобилось много времени, чтобы окрепнуть. А на большой земле тем временем все продолжали кипеть войны и разделы земель. Английские короли раздавали в колониях своим приближенным огромные земли, на которых те пытались установить феодальные порядки. Но у них ничего не выходило, так как свободной земли еще было много, и поселенцы уходили, становясь свободными фермерами. Этот процесс казался бесконечным и приток новых людей на наш остров нескончаемым. Об отсутствии у нас переселенцев из правителей никто не знал. Их государи отправляли сюда грузовые корабли и ни разу даже не проверили, как обстоят дела у их подданных.

И вот однажды, когда Далия еще восстанавливалась после возведения внутренней границы, к нам причалил корабль. Он очень сильно отличался от ранее виданных плавательных средств и это нас насторожило.

Судно было огромным, снабженным пушками и белоснежными с гравировкой парусами, красивое полуобнаженное женское тело украшало нос корабля, а на палубе, словно муравьи, бегали тысячи людей. Короткие дула пушек, возвещавшие о прибытии корабля, все еще дымили и разносили едкий запах, но поселение уже собралось на берегу, изумленно взирая на плывущую громадину, полную шика и блеска. Далия тоже вышла встречать неизвестного гостя.

Десять шлюпок вышло на берег, но это были явно не воины. Разноцветные бархатистые одежды, напоминали мужчинам местных какаду, а их облегающие портки вызывали безудержный смех у мужчин и ужас у женщин. Далия стояла в центре и чуть впереди, обозначая этим своё старшинство, когда на прибрежный песок вступили разноцветные люди. Мужчины, стоя за Далией, приняли боевую готовность, когда в их голове пронесся мысленный приказ остановиться и не трогать гостей.

Первым подошел и заговорил с Далией самый молодой и на вид достаточно доброжелательный мужчина.

– Доброго дня тебе, прекрасная госпожа! И доброго дня вам, мои верные подданные! Позвольте представиться, я, лорд Бентимор, прибывший из далекой Англии! Этот прекрасный остров подарен мне самим королем Англии за неоценимые заслуги перед короной, и я счастлив принять этот дар. А теперь позвольте узнать ваше имя, прекрасная госпожа, и осмотреть свои владения!

– Меня зовут Далия, лорд Бентимор! – Хранительница присела в легком реверансе.

Мужчины сильно напряглись и занервничали, не понимая, почему Хранительница их удерживает, но благодаря мысленному общению, они не смели ослушаться, к тому же понимали всю заморскую речь, через мысли своей богини. Общение продолжалось.

Лорд Бентимор сильно удивился, когда узнал, что люди стоящие перед ним совсем не колонисты, а направленные переселенцы просто затерялись где-то в океане, либо на другой земле. Он не спеша осмотрел свои владения и остался, очень доволен островом, к тому же назвал это место раем.

Хранительница сопровождала его везде. Из разговора с ним она узнала, что этот остров был подарен ему совсем недавно и он, намереваясь в скором времени жениться, планирует отстроить здесь красивый дом и поселиться в нем с красавицей женой. Хотя это решение еще не окончательное и вполне возможно, что супружеская пара все же вернется в Англию, но только в том случае, если молодой жене наскучит эта райская жизнь и она заскучает по светским раутам. А пока он хочет насладиться всеми прелестями семейной жизни именно на этой земле.

Хранительница еще долго обсуждала с ним все возможные аспекты, пока её народ нервно ожидал изъяснений. Лорд Бентимор, пообещал сделать жизнь местного населения значительно лучше, отстроить новый, более комфортабельный поселок и научить их делать суда, что даст новое развитие и дополнительный заработок мужчинам. Он обещал много чего и в данный момент он сам верил в то, что говорит. Лорд Бентимор был горячим и страстно любившим жизнь человеком. Он был влюблен и собирался жениться, он был богатым и щедрым. Что еще нужно для счастья? Энергия так и кипела в нем, лорд хотел обнять и облобызать весь мир, и для этого у него было все! Деньги, власть, и любовь.

Когда он уехал, пообещав в скором времени прислать слуг для возведения дома, Хранительница вернулась к своим соплеменникам. Мужчины были сильно возмущены. Она объяснила им, что постоянно прятаться невозможно, и если у них будет такой добрый и щедрый покровитель, это избавит их от постоянных потоков злых колонистов. Запугать такого лидера, как лорд Бентимор невозможно, а убить тем более. За ним придет возмездие, это же не просто шайка озлобленных неудачников-переселенцев, а справиться со всем миром не возможно. Их просто погубят. А так у них вроде и хозяин есть и в силу его молодости и благородства они остаются свободными. Он действительно в состоянии улучшить им жизнь и позаботиться об их благополучии. Он хочет этого. А если они не согласятся, то неизвестно, что будет дальше. В любом случае сюда будут рваться люди до тех пор, пока не поработят остров.

Тогда вышло очень жаркое собрание! Она рассказывала им о том, что молодой лорд очень сильно пленен невестой, а значит, от неё вряд ли стоит ждать такой взаимности, поэтому все это ненадолго. Они уедут, а их поселение вновь останется в уединении, только под защитой господина с большой земли. Очень властного и доброго. А что может быть лучше? Единственное что нужно скрыть от лорда, так это их магию. Уж слишком боязно и подозрительно в то время люди относились к таким вещам. Тогда, оспорить её слова никто не посмел, в итоге все беспрекословно подчинились. Но некоторые забыли, что она для них словно мать, всегда найдет самое безопасное решение, а если есть сомнения, то выслушает и наставит на путь истинный, либо если не получиться, скорее, согласиться, чем допустит беду. Но опять же некоторые забыли об этом.

Время потекло своим чередом. Единственное что отвлекало некоторых жителей, это прибывшие со временем и работающие слуги лорда Бентимора. Хранительница всячески потакала им, чувствуя всю боль и беспомощность их раболепия. Она помогала им и всячески их поддерживала. Что опять же вызывало ревность у некоторых особей. Но наученные держать свои чувства в узде, мужчины боролись с собой и уступали, веруя в лучший исход.

Вот так они и жили достаточно долгое время. Колонисты действительно перестали даже приближаться к их земле, а слуги никуда не лезли и ни во что не вмешивались, предпочитая тихую затворническую жизнь. Единственное, что нарушало привычный уклад, так это постоянные корабли с лошадьми, строительными материалами и мебелью для дома хозяина. Но это была слишком малая плата за спокойную жизнь. Вся пришло в норму, бунты улеглись, вновь безраздельно уверовав в силу Хранительницы.

Прошло много времени, мужчины успокоились, а слуги довершили свою работу и тогда на остров вернулся лорд Бентимор. Дом был готов и чисто вымыт, хотя для нас это был не дом. Это был неописуемой красоты и комфорта дворец! Но это не важно, лорд вернулся и приехал он со своей молодой супругой! В тот вечер он устроил грандиозный праздник, на который позвал все поселение. Огромные дубовые столы ломились от незнакомых яств, разноцветные искры то и дело взлетали в черное небо, музыка оглушала непривычной громкостью, но, несмотря на все это незнакомое представление, чувствовалось радостное предвкушение и казалось, что жизнь будет радостной. Местный народ развеселился. Крепкое вино и обильная, вкусная пища сделали их добрее и откровеннее. Смелее и радостнее. И не смотря на первичную враждебность, все обнимались и делились жизненным опытом. Как говориться вечеринка удалась… и даже слишком….

Лорд Бентимор сдержал свое слово, он относился к ним хорошо, не пытался поработить или разорить. Он не лез в их быт, а они в его. Лорд охотился в их лесах, но никогда не брал больше, чем может съесть, он рыбачил в их водах, но никогда не браконьерничал. Он начал строительство новой деревни, но сразу предупредил, что никого не обязует бросать свои дома, переселиться могут только желающие. Он был образцом правителя и это, казалось слишком хорошим для действительности. Местный народ не знал благосклонности от чужих, и это настораживало. Они умели себя усмирять, но только в праведных случаях, а тут многие ждали подвоха. И они все поначалу не доверяли лорду, но, они доверяли Хранительнице. Так что отношения постепенно налаживались.

Лорд любил разъезжать по острову рядом с женой, миниатюрной черноглазой брюнеткой. Она была слишком худой, для местных женщин. Её фигура была больше похожа на мальчишку, зато огромные глаза смотрели холодно и надменно. Лорд любил её и, это было видно сразу, он буквально сходил с ума от одного её созерцания. Но вряд ли она отвечала ему с той же страстью.

Бентимор всегда был очень открытым. Он не гнушался общаться с простым людом и всегда с радостью выслушивал просьбы жителей. Он любил слушать местные байки и старался понять их быт. Это, несомненно, выделяло в нем человека положительного, а процветание острова являлось его заслугой.

Прошло еще немного времени, и молодой лорд вновь устроил грандиозный пир. Еще бы, красавица супруга понесла ребенка. Весь остров гудел от радости, запивая долгожданное счастье дорогим вином, но видимо на этом счастливый этап и закончился. Младенец умер, не прожив и суток.

Лорд потемнел лицом, искрящаяся радость ушла из молодых глаз, но он справился с горем. Толпы заморских лекарей посетили тогда остров, но все как один признавали госпожу здоровой и не могли установить причину смерти младенца. Тогда списали все на несчастный случай.

Время шло. И через год молодая жена вновь понесла ребенка. В этот раз гулянья не было. Бентимор выписал лучших врачей и повитух, которые не давали супруге даже вдохнуть бесконтрольно. Но когда пришел срок, история повторилась. Младенец не прожил и суток.

Бентимор впал в депрессию. Слова о том, что госпожа здорова и смерть ребенка, вероятно, вызвана какой-то неизвестной науке инфекцией, не воспринимались его сознанием. Он разогнал всех своих докторов, и обвинил их в невежестве. Период истинного горя и несчастия накрыл тогда весь остров. И опять же лорд не опускал руки, хотя совсем перестал появляться на людях и никто в поселении не знал, что происходит за стенами его замка.

Хранительница рвалась на части. По всему свету шли жуткие гонения людей, уличенных в деяниях, неподвластных человеческому пониманию. Толпы людей сжигались по обвинению в колдовстве. Попробовать помочь молодому лорду, означало подставить под удар все поселение. К тому же неизвестно, что происходило с детьми, почему они умирали. Хорошо еще если ребенка можно спасти, а если помочь не удастся, тогда могут пострадать все…. И Хранительница рвалась на части….

Но однажды лорд пришел к ней сам.

Впервые за несколько прошедших в заточении лет, он шел по деревне и нес на руках неподвижный кружевной сверток. Он сильно похудел. Поседевшие отросшие волосы топорщились в разные стороны, неопрятная борода и мятая одежда превращали его в старика, но ему было все равно. Горе сломило когда-то жизнерадостного и красивого мужчину и теперь, в нем не было жизни. Только шатающаяся оболочка, придавленная тяжестью постоянных трагедий. Он шел, прижимая к себе младенца, еще вчера переставшего дышать, а жители застывали, провожая его полным ужаса взглядом.

Хранительница вышла из своего жилища и встретила лорда на пороге. Он шел к ней, сам не зная почему, неосознанно, и когда дошел, рухнул пред ней на колени.

– Почему? – спрашивал он. – За что? – и заливался горячими слезами.

Лорд прижимал к себе безжизненный сверток, баюкал крохотное тельце, расправлял белоснежные кружева и целовал неподвижное личико.

– Сыночек мой, – шептал он и ласково поглаживал младенца по щеке. – Мой маленький сыночек… Младшенький….

Хранительница смотрела на этого несчастного мужчину и сходила с ума, прикасаясь мысленно к его горю. Её душа плакала, плакала вместе с ним.

– Почему? – вновь спросил Бентимор. – У меня могло быть три сына. Почему… – он вновь заплакал, горько, обреченно, безудержно.

И Далия решилась. Она не могла оживить его сына, но могла узнать, почему его дети умирают. Только так она могла помочь, но и это могло спасти этого сломленного горем человека. Далия опустилась на колени и протянула руку к младенцу.

– Можно? – осторожно спросила она, и лорд протянул ей сверток.

Вся деревня замерла в ожидании.

Далия аккуратно взяла ребенка и прикоснулась губами к крохотному лобику, покрытому светлым еще пахнущим молочком пушку. Прошли секунды, она задрожала всем телом и тихо вскрикнула. В глазах лорда отразилось сомнение. Хранительница открыла глаза и вернула мертвого младенца отцу.

– Твой сын… – выдохнула она, и её лицо исказило страдание. – Он должен был жить! Но его задушила собственная мать…

Лорд резко встал, и его глаза потемнели. Он не спросил больше ничего, ни то, как она узнала, ни то, кто она на самом деле. Ничего. Он не проронил ни одного слова. Он просто встал и ушел.

Лорд Бентимор был глубоким человеком и не признавал середины. Если он любил, то без остатка, а если ненавидел….

Глава 8

Дэвон замолчал и вдруг резко вскочил на ноги: – Граница! – резко выдохнул он и задрал голову к небу.

Елена, увлеченная рассказом, не сразу поняла, что случилось, но спустя секунду почувствовала, как по телу прошла легкая вибрация: – Что происходит, Дэвон? – Елена тоже посмотрела в небо и рефлекторно вцепилась в руку мужчины.

– Граница активируется, – повторил Дэвон. – Что-то приближается к острову!

Елена настороженно огляделась вокруг и вдруг изумленно застыла. Мир вокруг начал словно расслаиваться. Деревья и кусты стали ярко изумрудными и их очертания плавно покачивались, словно в отражении воды. Воздух стал густым и тяжелым, но уже через минуту рассыпался на тысячи искрящихся пылинок. Елена ахнула. Послышался легкий гул, и она вновь посмотрела в небо. Её глаза спокойно встретились с огненным шаром не испытывая даже малейшего дискомфорта от прямого попадания ультрафиалета. Граница скрывала все проявления внешнего мира. Елена перевела взгляд на Дэвона, он продолжал пристально всматриваться в небо, и его напряженное лицо вселяло беспокойство. Воздух продолжал искриться разноцветными всполохами, и тут Елена увидела границу.

Идеальной формы прозрачный купол вырос, словно из воды, заслонив собой маленький остров. Его, казалось, хрупкие прозрачные стены отливали на солнце разноцветными отблесками, вызывая смесь восхищения и страха. Елена крепче вцепилась в Дэвона, когда высоко в небе появилась маленькая черная точка. Вот только двигалась она бесшумно. Воздух вокруг продолжал сверкать разноцветными точками, разнося легкую вибрацию, и его свечение становилось все ярче. Предмет, летящий в небе, быстро приближался и вскоре Елена узнала в нем самолет, только без обычно сопровождающего гула. Граница действительно поглощала все звуки. До Елены внезапно дошел смысл слов сказанных Дэвоном «Граница активируется. Что-то приближается к острову» Ей живо вспомнился свой полет в самолете и, она вдруг осознала, что сейчас произойдет. Игра света, которую она наблюдала в иллюминатор! Сейчас происходит то же самое! И сверкающий воздух перестал ей казаться волшебным. Он был отвратительным. Елена испуганно впилась глазами в движущуюся точку, и страх вновь сковал сердце: – Они же умрут… – тихо прошептала она, но Дэвон ей не ответил.

Высоко летящий самолет уверенно приближался к границе, которая начала шевелиться и раздуваться, словно мыльный пузырь. Её тонкие прозрачные стенки пронзили электрические всполохи и словно вены расползлись по поверхности. Было видно, как самолет тряхнуло, и Елена с силой сжала кулаки «Улетай миленький, улетай, пожалуйста»– тихо запричитала она, не сводя глаз с машины «Разворачивайся, неужели вы там ничего не видите, пока не поздно, пожалуйста». Дэвон сочувственно покосился на Елену и приобнял её одной рукой.

Граница продолжала расти, но её вначале такие красивые переливы превратились в угрожающие разряды молний. Самолет подлетел слишком близко, его сигнальные огни начали беспорядочно мигать, а правое крыло опасно накренилось. Это был пассажирский Боинг. Вдруг граница перестала надуваться, и по острову прошел тихий звон, словно кто-то стукнул по краю хрустального бокала, но самолет еще не долетел до края границы. Елена огляделась и вскрикнула от ужаса.

Океан потемнел, словно перед бурей и его бурлящие воды медленно поползли вверх. Складывалось впечатление, что остров, прикрытый сверху стеклянным куполом, тонет, медленно погружаясь в бездонную пучину, но то поднимались воды, постоянно ударяясь о тонкие стены границы и разнося тихий хрустальный звон. На острове резко потемнело. Елена с ужасом наблюдала за тоннами черной воды стремительно ползущей вверх к самолету и её охватила паника. Она больше не любила море, она ненавидела эту черную воду и этот проклятый остров.

Самолет начал тяжело разворачиваться, слишком поздно заметив идущую из океана опасность. Его крылья беспорядочно заваливались то на один, то на другой бок. Он несколько раз менял направление, пытаясь уйти от громадной волны, но все усилия были слишком слабыми и медленными по сравнению со стихией. Теперь самолет пытался быстро набрать высоту, задрав почти вертикально округлый нос…

Вода сомкнулась над островом, погрузив его в полный мрак, а вокруг снова воцарилась абсолютная тишина. Елена напряженно вглядывалась в черное водяное полотно укрывшее небо, но ничего не видела: – Дэвон, они умрут? Или их принесет на остров? – тихо прошептала Елена.

– Это был не мудада, – прозвучал в абсолютной темноте его голос и, Елена словно услышала приговор.

Она стояла рядом с Дэвоном, чувствуя его руку на своем плече, и молилась за людей, находящихся в самолете. Вода продолжала укрывать остров, когда наверху, сквозь толщу воды бесшумно расцвел огненный цветок, а следом по куполу скатился кусок искорёженного металла. Елена вскрикнула и непроизвольно уткнулась Дэвону в грудь: – Боже мой, – запричитала она, – там же были люди! Боже мой!

Дэвон слегка обнял Елену и провел рукой по волосам: – Мы ничем не могли им помочь.

– Я знаю, но Дэвон, как это ужасно! Боже мой!

Вода начала потихоньку опадать, открывая яркое голубое небо и унося с собой остатки свидетельств чужого вторжения. Остров вновь залило солнечным светом, будто и не было ничего, будто и не умерли только что в страшных муках десятки людей. Елена отстранилась от Дэвона и посмотрела в небо. Сердце сжимали тоска, жалость и отчаяние. Она присела на траву и обхватила голову руками: – Я не верю, что все это происходит со мной! Я скоро сойду с ума! Я не могу всего этого вынести!

– Сейчас не время для стенаний. – Дэвон подошел и потянул Елену за руку заставляя подняться. – Тебе нужно идти.

– Нет, нет… – испуганно замотала головой Елена. Ей было страшно вновь остаться одной. Сама того не замечая Елена потянулась к этому мужчине. Он давал ей чувство защищенности. – Я не могу уйти… Ты еще не рассказал мне об этих монстрах…

– Я помню, – перебил её Дэвон. – Но граница испугала не только тебя. Сейчас у вас там настоящий переполох и тебе просто необходимо вернуться и чем быстрее ты это сделаешь, тем безопаснее будет для тебя.

Елена растерянно посмотрела на Дэвона: – Ты прав, но обещай, что продолжишь свой рассказ.

– Обещаю, – махнул головой Дэвон.

– Завтра в этом же месте, – уточнила Елена и после согласного кивка головой со всех ног побежала к Дому Невест.

Глава 9

Елена подбежала к дому и остановилась возле входа на кухню, чтобы восстановить дыхание. День уже клонился к вечеру, хотя дорога до дома заняла не более получаса. Она расчесала пальцами волосы, отряхнула платье и уверенно прошла в комнату. Гостиная ломилась от посетителей. Елена состроила расстроенно-испуганное лицо и приготовилась к обсуждению крушения самолета. Первой из толпы выскочила Марина:

– Елена, где ты была, с Ниной случилось несчастье! Она упала с балкона!

– Что? – вскричала Елена, не готовая к таким событиям и живо вспомнив рассказ о том, как Леру задрали дикие животные.

– Нет, нет, не волнуйся, с ней уже все в порядке! – поспешила успокоить её Марина. – Только много ссадин и ушибов.

– Где она?! – вскрикнула Елена.

– Она в спальне.

Елена уже хотела кинуться к подруге, но неожиданно перед ней вырос Акил, преграждая своим телом дорогу: – Милая Елена! – ласково пропел он. – А где ты, в самом деле, пропадаешь? – его глаза смотрели нагло и вызывающе и Елене, стало страшно. – Я уже было думал, что ты нарушила запрет старейшего, – продолжил он допрос. – Но Иаби весь день провел с отцом. … Да и выглядишь ты что-то не важно! Так, где же ты была?

– Я рисовала. – Елена судорожно сглотнула застрявший в горле комок. – Одна.

– Правда? – удивился Акил. – А не позволишь ли мне взглянуть на твои рисунки?

Елена почувствовала настоящий ужас. Её папка, если не считать одного легкого наброска побережья, была пуста. – Акил мне сейчас не до тебя, я слишком напугана недавними событиями, – сделала она слабую попытку отвертеться. – К тому же там Нина…

– Какими событиями? – подозрительно нахмурился Акил?

Елена уже чуть было не выпалила про самолет, но что-то насторожило её в вопросе Акила, и она тут же осеклась. Акил продолжал буравить Елену взглядом, и она лихорадочно заработала мозгами. Что тут не так?

– Ну, как же? – медленно выдохнула Елена. – Вы сами сказали, что Нина упала с балкона!

– Да? – удивился Акил. – Но ты употребила к Нине словосочетание «к тому же».

– Я просто очень расстроена, неправильно выразилась и все.

– Ладно, – уступил Акил, – так что с рисунками?

Елена начала злиться: – Мне нужно к Нине!

– Ну, ты можешь оставить их нам. – Продолжал настаивать Акил и Елена тихо задрожала. – Мы с радостью посмотрим твои художества, пока ты проведываешь Нину.

– Акил, – неожиданно к ним подошла Катерина. – Я думаю, Елена обязательно нам все покажет, просто она не любит демонстрировать неготовые работы. Уж поверь мне. А искусство, знаешь ли, требует времени. – Она дружески подхватила его под локоть и увлекла в другую сторону гостиной. – Кстати, а ты видел портрет Иаби, который она подарила на ярмарке. Это просто шедевр….

Елена продолжала неподвижно стоять, боясь поверить в происходящее. Она только что была на краю пропасти и спасла её Катерина. Та, что еще недавно грозилась рассказать обо всем старейшему. Елена медленно выдохнула, пытаясь побороть оцепенение и мысленно поблагодарив Катерину, побежала наверх.

Нина выглядела ужасно. Она лежала в своей кровати на заботливо приподнятых подушках и тихо постанывала. Елена вбежала в комнату и тут же кинулась к подруге.

– Нина! Что случилось? Что произошло? – Елена бегло оценила состояние подруги. – По тебе как будто КамАЗ проехал!

– Все в порядке. – Нина попыталась улыбнуться.

– Нина, говори, кто это сделал! – зло прорычала Елена. – Кто?

– Я сама. – Нина виновато посмотрела в изумленные глаза Елены. – Прости, но я не нашла другого выхода. По крайней мере, сейчас, Зубери не будет требовать цветного платья.

– Нина! – Елена чуть отодвинулась и в недоумении застыла.

Разбитые нос и губа, синяки, содранная кожа, все замазано чем-то наподобие зеленки. Тугие повязки, фиксирующие ребра, щиколотки и запястья. На шее толстый ошейник.

– Чем ты думала! А если бы ты разбилась?

– Елена, но я же видела высоту. Единственное, о чем я жалею, так это что ничего не сломала. Тогда у меня было бы больше времени, а это ерунда. Заживет, как на собаке.

– Ты ненормальная! – воскликнула Елена и прижалась щекой к её руке. – А если бы ты разбилась!

– Я ненормальная не больше чем ты. – Пошутила Нина. – А теперь рассказывай, есть какие-нибудь новости?

Елена закусила губу: – Нина скажи, ты видела пару часов назад что-нибудь необычное?

– Не знаю, – дернула плечом Нина, – А что случилось?

Елена в вкратце пересказала Нине крушение самолета, опуская свой поход в склеп и основные события из рассказа Дэвона.

– Что за чертовщина, – выругалась Нина, – думаю такое просто не возможно не заметить, но как они это скрыли от нас?

– Не знаю, – Елена тяжело вздохнула, надо спросить об этом у Иаби. Если это не галлюцинация, то Иаби должен знать про новые обломки на дне океана. А сейчас я побежала, у меня мало времени, нужно срочно нарисовать хотя бы пару картин.

– Зачем? – удивилась Нина.

– Акил наседает, – Елена вновь вспомнила, как за неё вступилась Катерина и грустно улыбнулась. – Как ты думаешь, – обратилась она к Нине. – Кто мне помог выкрутиться?

– Неужто Катерина? – не особо удивившись, ответила Нина.

– Она самая. – Елена кивнула. – Я просто не понимаю, что с ней случилось.

– За то я, кажется, понимаю. – И Нина рассказала Елене о том, как Катерина караулила Зубери и как она только ей рассказала всю правду о том, что спрыгнула нарочно, и что на это её подвигло поведение Катерины. – Раз её пробила совесть, – заключила Нина, – значит, я была права. Катерина не пленена.

– Да что ж это за чувство такое, – возмутилась Елена после рассказа подруги. – Что ради того, чтобы пробиться к совести приходиться себя калечить!

– Не кричи, – шикнула на неё подруга. – Ты только скажи, что там говорит твой новый знакомый, у нас еще есть надежда?

– Да, – соврала Елена. – Ты главное поправляйся. И мы выберемся из этого места.

– Хорошо…. – Нина тяжело вздохнула и закрыла глаза.

***

Елена тихо вышла из комнаты и осторожно посмотрела вниз. Гостиная все также была переполнена. Катерина сидела на старинном диванчике в обнимку с Озахаром и что-то увлеченно ему рассказывала. Он с улыбкой кивал ей головой, а затем нежно провел рукой по щеке. Катерина кокетливо улыбнулась ему, и он потянулся к ней, медленно целуя в бьющуюся жилку на шее. Елена от злости стиснула зубы так, что они заболели. Она увидела, какими взглядами обменялись Озахар с Катериной, и это повергло её в шок. Их отношения уже явно переросли из платонических в физические. Елена тихо чертыхнулась и скрылась в библиотеке. Наблюдать дальше за сестрой было слишком мучительно.

В библиотеке царил полумрак, и Елена зажгла стоящие возле дивана свечи. Она достала свою папку и села на диван. С гостиной доносились приглушённый смех и топот, что очень раздражало и не давало сосредоточиться, но Елена все же достала карандаш. Оставалось только по памяти запечатлеть близлежащие окрестности. Через полчаса Елена уже не слышала звуков с гостиной. Её рука привычно выводила плавные линии, а серые от грифеля пальцы растушёвывали легкие тени. Всё глубже погружаясь в работу, Елена мысленно перебирала события дня.

«Жуткие уродливые монстры, кто они? Что это за воины? И для чего их держат в этом доме? Почему не уничтожат? Ведь Дэвон сказал, что они не мертвы. Какое место они занимают на этом острове? И кто такой Дэвон? Если бы не катастрофа, я обязательно узнала бы все. А если завтра он не придет? Вдруг он соврал или что-нибудь случиться? А самолет? Что это было, если я видела, а другие нет. Если Иаби скажет, что самолета не было, то значит, я сошла с ума и, значит, монстров тоже не было? Боже сколько вопросов и все без ответа. А может быть, Дэвона тоже нет?» на этих мыслях Елена содрогнулась «Он очень странный и не похож на всех Гахиджи, слишком груб и неуравновешен, но именно он помогает мне противостоять отчаянию. Когда я рядом с ним, я чувствую себя в безопасности, а это чувство слишком ценное на этом острове, но с другой стороны Катерина тоже чувствует себя защищенной рядом с Озахаром наперекор всем фактам, это видно по её уверенности в своих словах и поступках, а значит нужно быть осторожной. Нельзя поддаваться никаким чувствам. Здесь все сплошной обман. Но опять же, Озахар явно желал Катерину и делал вместе с Акилом все возможное для того, чтобы загнать Катерину в ловушку, в то время как Дэвон наоборот упорно отталкивает меня от себя. Или это такая новая стратегия? Не похоже, слишком сложно. Нужно встать завтра пораньше, чтобы переговорить с Иаби, а Катерина? Неужели я её совсем потеряла? Но я не сдамся, я пойду наперекор всем и вся, но буду бороться за неё. Пусть они лучше убьют меня, и возможно, тогда Катерина сможет освободиться от пелены, что застилает ей глаза. И её отпустят домой, ведь ей обещали. И как вообще можно было дать такое опрометчивое обещание? Неужели за всю историю Гахиджи никто и никогда не пробовал сопротивляться им? Неужели все женщины настолько мелочны и поверхностны, что при виде красивого мужчины забывают обо всем на свете? А как же гордость и элементарная потребность на индивидуальность, на свои интересы, на развитие личности? Или же таких индивидуальных просто пленили. Но со мной что-то не так! Я чувствую к ним странное отторжение, а что если бы этого ощущения не было? Мне кажется, я бы все равно не сдалась так быстро, как Катерина. Ведь есть еще Нина, но она тоже необычная. Её способности и принесли ей эту настороженность по отношению к Гахиджи. Боже, помоги мне разобраться со всем этим кошмаром!» Елена вдруг вынырнула из своих мыслей и посмотрела на лист бумаги, который неосознанно вытаскивала из крепления папки. На бумаге лежал роскошный пейзаж летнего сада, расположенного сразу за домом Невест, причем выполненный с расстояния поросшего кустарником склона, где Елена не была ни разу. На журнальном столике лежали еще два рисунка, но Елена никак не могла вспомнить, когда рисовала их. Мысли настолько захватили её рассудок, что она просто перестала контролировать свои руки и вот теперь, когда наваждение растаяло, она увидела помимо летнего сада – главный дом и сквер с родником пророчеств. Более того, рисунки были выполнены с таких ракурсов, где художник был бы скрыт густыми зарослями дикой природы, и это заставило Елену изумленно выдохнуть. Что-то необъяснимое довлело над ней, словно ангел-хранитель пристроился на плече и руководил её действиями. Елена аккуратно вложила рисунки в папку и спрятала на старинном стеллаже. За окном уже стояла глубокая ночь, и Елена направилась в спальню. Тяжелый день, насыщенный страшными событиями, измотал её настолько, что Елена отключилась, едва коснувшись подушки, но эстафету перехватили сны, и Елена всю ночь слушала тревожные напевы матери.

Глава 10

Утром Елена проснулась позже обычного. Соседние кровати уже пустовали, и только Нина скучно смотрела в потолок. Солнце стояло высоко. Елена сонно потянулась и резко подпрыгнула на кровати.

– Нина, который час? – засуетилась Елена.

– Вообще-то, доброе утро, – вяло ответила Нина, – а часы недавно отбили девять утра.

– Черт! – Елена подскочила с кровати и кинулась в гардеробную.

Она проспала завтрак, а следовательно и встречу с Иаби. Парень продолжал исправно приносить продукты по утрам, но почему-то больше не дожидался её на кухне. Елена рассердилась сама на себя. Не стоило вчера так долго засиживаться в библиотеке, а теперь неизвестно где его искать. Придется ждать до завтра.

Елена вернулась в спальню, расспросила Нину о самочувствии, немного приободрила и вышла из спальни. В гостиной, как обычно присутствовали несколько Гахиджи.

– Елена! – светлокожий мужчина, имени которого Елена уже не помнила, весело помахал ей рукой. – Да хранит тебя всемогущий отец наш!

– Да оценит он преданность помыслов ваших. – Сдержанно ответила Елена.

– Как ты чудесно выглядишь! – продолжал любезничать мужчина, и Елена удивленно осмотрела свое платье. Вроде все было как обычно и ничего нового, а тем более чудесного она не увидела.

– Не желаешь ли прогуляться? – предложил мужчина. – Акил устраивает сегодня соревнования между Гахиджи. Будет очень зрелищно!

– Что за соревнования? – равнодушно отозвалась Елена.

Мужчина нетерпеливо взмахнул руками: – Это будет настоящий рыцарский турнир! А победитель получит серебряный венец, которым сможет короновать свою возлюбленную! Как королеву любви и красоты! Чудесная идея, правда?

Елена вяло пожала плечами: – Наверное, вот только я все равно не смогу пойти, мне нужно остаться с Ниной. Она еще слишком слаба и я не могу оставить её без присмотра.

– Как печально! – вмиг погрустнел Гахиджи. – А хочешь, я могу остаться с тобой и помочь?

– Нет! – Елена быстро замотала головой, – Она же в спальне, а это не очень удобно.

– Конечно, конечно, – тут же согласился мужчина, – а может…

– Извини, – перебила его Елена и дружески коснулась плеча, чувствуя все то же отвращение, – но мне пора идти, Нине нужно обработать раны.

Елена резко развернулась и вернулась в спальню. Турнир был назначен на полдень, а пока кавалеры продолжали атаковать дом невест, и сбежать не представлялось возможным. Как не стыдно было Елене признать, но болезнь Нины хорошо сыграла на руку, а иначе ей пришлось бы вместе со всеми идти на турнир и встречу с Дэвоном пришлось бы отменить. Время словно резиновое тянулось бесконечно долго, а Нина уже начинала нервничать от бесконечной беготни Елены и печальных вздохов. Она знала, что сегодня Елене предстоит узнать много важного, но тем не менее не чувствовала такого нервоза.

– Елена, – тихо позвала она, когда та уже в сотый раз выглянула в окно, – а ты уверена, что все дело только в желании услышать продолжение истории?

– О чем ты? – небрежно бросила Елена и вновь вернулась к окну.

– Я о том что, не слишком ли, ты нервничаешь? Ну, услышишь ты очередную сказку о магии и границе, а нам то, это чем поможет?

Елена серьезно посмотрела на Нину, не зная, что ответить. Она ведь рассказала подруге только о крушении самолета и вкратце начало истории, рассказанной Дэвоном, но о склепе ни слова. И все что вынесла Нина из этого, что возможно Хранительница и не была такой уж плохой, по крайней мере, в начале.

– Знаешь, – помедлила Елена с ответом, – не думаю, что это будет сказка. И еще, меня тянет туда. Такое чувство, что там все по-настоящему, а здесь сплошной обман. Вот даже взять, к примеру, самолет. Почему там я увидела все? А вы здесь нет? А этот дом? Я будто задыхаюсь в нем и Дэвон, он не похож на Гахиджи. Конечно он намного хуже, если брать в расчет элементарное воспитание, но вместе с тем он тоже какой-то настоящий!

Нина загадочно улыбнулась и тут же ахнула, прикрывая ладонью сбитую щеку.

– Что с тобой? Тебе больно? – тут же участливо кинулась Елена, но Нина отрицательно покачала головой.

– Просто ты говоришь, как влюбленная барышня и если бы я не знала, что этот Дэвон выглядит, словно узник Бухенвальда, то давно бы заволновалась.

Елена уже открыла было рот, чтобы возразить, но передумала «Я не влюблена, что за чушь» подумала она, но вслух ничего не сказала. «Если Нина узнает, насколько Дэвон преобразился, то не отстанет со своими глупостями, а рассказать о монстрах я пока не могу. Нужно сначала разобраться во всем этом ужасе».

К полудню дом опустел и Елена смогла, наконец, незаметно его покинуть. Нина твердо заверила Елену, что прекрасно справиться сама и пообещала, что прикроет её, если кто-нибудь вернется раньше времени.

***

Дэвон сидел на том же месте где они вчера попрощались, и смотрел на Елену, словно ученый на подопытную мышь. Вроде и с интересом, но, тем не менее, четко удерживая границу между ней и собой. Его здоровый цвет лица и опрятная внешность говорили об отсутствии воинов, что неосознанно очень обрадовало Елену, но вот странный блеск в глазах, настораживал. Елена подошла, и смело присела рядом. Она больше не боялась его, а скорее наоборот, почувствовала себя намного лучше и увереннее, оказавшись рядом с ним.

– Давно ждешь? – задала Елена стандартный вопрос, чтобы хоть как-то начать общение, ведь единственное знакомое приветствие на этом острове было явно некстати.

– А тебе не достаточно того, что я здесь? – как всегда вопросом на вопрос ответил Дэвон.

Елена вздохнула. Почему-то вспоминать их разговоры было значительно приятнее, чем разговаривать: – Неплохо выглядишь, – попробовала смягчить собеседника Елена, но в ответ услышала грубый смешок.

– О, да! Встал по раньше, умылся первой росой и нанес на губы «красную черевичку», знаешь, такая жгучая ягода. Губы после неё краснеют и припухают!

Елена хмуро покосилась на Дэвона, и он ехидно растянул рот в улыбке: – Я вчера мирно спал в своей постельке, а все ваши приятные слова оставь для своих подружек.

– Ты всегда такой отвратительный? – тут же исправилась Елена, на что Дэвон изумленно приподнял одну бровь.

– Вообще-то, это не я постоянно лезу к тебе, попутно нарываясь на все возможные неприятности.

– Ладно, – примирительно отмахнулась Елена, – Я, что хотела сказать, когда я вернулась, то никакого переполоха не было, самолета никто не видел, представляешь?

– Я так и предполагал, – спокойно отозвался Дэвон, и Елена задохнулась от возмущения.

– Но ведь ты сказал, что нужно срочно возвращаться, потому что…

– Перестань кричать! – грубо оборвал её Дэвон, – откуда я мог знать, что в точности происходит там? Здесь – святая земля Хранительницы! И здесь не действуют чары или иллюзии, а там я не жил и не знаю, чего достигли Гахиджи! А тебе действительно стоит побольше заботиться о своей безопасности!

– Так, значит ,самолет все же был?

– А ты сомневаешься?

Елена хмуро поджала губы и не ответила. Первоначальное спокойствие при виде Дэвона исчезло, а прочная тревога поселилась в душе, но в одном она была уверена, здесь действительно все чувствовалось по-настоящему.

– Расскажи, что было дальше, – тихо позвала она Дэвона, не поворачивая головы и спустя пару минут услышала его голос.

***

…Лорд Бентимор был глубоким человеком и не признавал середины. Если он любил, то без остатка, а если ненавидел….

Он вернулся в свой замок на грани сумасшествия. Его прежде прекрасная жизнь рухнула и потеряла весь смысл, а все из-за женщины, которую он слепо боготворил. Он обожал её до потери сознания, а теперь, ненавидел…. Ненавидел так, что просто сходил с ума от ярости и бешенства. Так, что под ним горела трава, когда он шел к их совместному дому. Глаза лорда налились кровью, а тело сжалось в тугую пружину…

Молодая жена не стала отрицать своих деяний, но и оправдываться не спешила. Она зло смеялась ему в лицо, говорила о том, как он жалок в своей любви к сопливым младенцам. Говорила о том, что никогда не любила лорда, а вышла замуж только по принуждению родителей. Что рядом с ним её жизнь давно превратилась в ад и она не видела выхода, пока не встретила Ихатепа.

– Подожди! – Елена прервала рассказ Дэвона. – Я где-то уже слышала это имя!

– Да? – равнодушно отозвался Дэвон, поглощённый воспоминаниями.

– Точно! Я вспомнила! – подпрыгнула Елена. – Его называл Бомани! Это его отец!

Дэвон спокойно посмотрел на Елену: – И что это меняет?

– Да ничего, в общем-то, – она пожала плечами. – Просто теперь я знаю, что и его отец тоже был придурком. Извини, что перебила. Продолжай.

– Так вот…– продолжил Дэвон. – Только тогда она поняла, что такое счастье и жизнь рядом с лордом стала совсем невмоготу. И тогда Ихатеп нашел выход. Убивая младенцев, юная жена надеялась, что лорд бросит её. Оставит, как неспособную родить наследника, но она просчиталась.

Бентимор узнал от нее, что Ихатеп сын старейшего, что и сам отец подозревал о запретных отношениях сына, но ничего не предпринял. А даже, наоборот, возрадовался, надеясь, что когда рухнет семья, лорд уедет и они, наконец, заживут в долгожданном уединении. Лорд не подумал о том, что старейший был не в курсе участия сына в убийствах младенцев, да это и не имело для него значения. Уже не имело. Он узнал и то, что их свиданиям помогала местная девушка, прислуживающая в его доме. И опять же лорд не задумался о том, что девушка эта была до смерти запугана властной госпожой. А еще он вспомнил Далию, её длинные белоснежные волосы, словно у седой старухи и светло-медовые глаза, которых просто не бывает в природе, и при этом её горделивость и осанистость. Точно ведьма подумал он, опять же не вспомнив, что она единственная открыла ему правду. Он много о чем не вспомнил и не подумал. Его сознание было слишком ослеплено ненавистью. Лорд видел только то, что хотел. Месть стала главной его целью!

Лорд Бентимор убил свою жену. Но помимо этого, он уверовал в предательство местных жителей, он проклял всех и вся, и это сожгло в нем остатки всего человеческого. Он ослеп от ненависти.

Местные жители, конечно, не знали о развернувшейся в доме хозяина драме, об участии в этой истории Ихатепа, старейшего и приходящей служанки Тики, которая так и не вернулась в деревню на ночь. Они посочувствовали лорду, когда тот уходил, обсудили вероломство жены, их возможный развод и помогли Хранительнице добраться до освященной земли, на которой она быстрее восстанавливала силы. Она опять ослабла после помощи лорду.

С утра все мужчины как обычно отправились на работу. Кто на возделывание земель, а кто на строительство порта. Хранительница медитировала на священной земле.

А потом, поздно вечером, они вернулись. Вернулись, в ожидании горячего ужина, вечного гама шумных детей и сладкого сна со страстной женой.

Они вернулись и нашли деревню практически пустой. В живых остались только дети мужского пола. Все женщины исчезли, а старухи и девочки, вплоть до новорожденных, лежали кучей, истекая остатками крови. И сделал это лорд со своим немногочисленным войском. Он специально выждал момент, когда мужчины уйдут, хотя сердце жаждало немедленной расправы. Он поступил с ними также подло и исподтишка, как и они с ним. Всех женщин, не достигших полового созревания, он просто убил, а остальных изнасиловал с жестокостью зверя. Причем все это он сотворил прямо в деревне, на глазах у мальчиков, чтобы те могли рассказать своим отцам о том, что случилось. Поруганных женщин он забрал с собой, сообщив, что дождется от них приплода, взамен потерянным сыновьям. Лорд отомстил, но это не принесло ему удовлетворения.

А теперь представь моих праотцов. Обратную сторону медали. Они спокойно жили, даже не представляя о тайных действиях той троицы. Они защищали свои семьи, земли, слепо верили своей Хранительнице. А потом она пустила этого лорда на их землю. Даже не на свою, на их территорию, она не дала им вмешаться и убедила, что с ним, им будет хорошо. А теперь эти воины созерцали груду мертвых дочек с перерезанными горлами, матерей, перепуганных до смерти сыновей, похищенных и изнасилованных на глазах у детей жен, сестер и взрослых дочерей. И все это тайно, подло и неожиданно. Им даже не дали шанса вступить в бой и защитить своих любимых.

Сложно сказать, кто из них больше тогда возненавидел другого. Воины восстали. Весь копившийся годами гнев, вся подавляемая ненависть выплеснулись наружу, но они, как истинные воины понимали, что численное превосходство за лордом. Жажда мести душила, а выхода ей не было. Они больше не верили Хранительнице и в её учения добру. Мужчины жаждали убивать! Всех и вся. Вот тогда они и воззвали к темным силам. Подаренная им Далией магия, позволила быстро связаться с силами ада, и это стало началом их конца. Но они не хотели хорошо жить, они хотели убивать. Сила их ненависти была настолько сильна, что на горстку взбешённых людей обратил внимание сам Вельзевул, князь первого чина псевдо богов. Вельзевул являлся правой рукой самого Люцифера, который, приняв имя божественного величия, хотел быть почитаемым за бога и принимать их жертвы и поклонения. Он самолично явился к ним.

Монарх ада, невероятно высокого роста, восседал на обширном троне, на лбу его красовалась огненная повязка, грудь раздута. Лицо, при крайне угрожающем выражении, опухшее. Брови подняты, глаза мечут искры, у него огромные ноздри и два высоких рога на голове. Он черен, как мавр, за плечами у него виднеются широкие крылья летучей мыши, а довершают картину львиный хвост и волосы до пят.

Мужчин не испугал столь страшный и грозный вид вызываемого покровителя, они хотели только мстить, и Вельзевул давал им желаемое сполна. Более того, он пообещал им, что если лорд падет от их руки, то он самолично займется поджариванием и поеданием его души до бесконечности. Вельзевул пообещал вечные муки их обидчику. Взамен он попросил их о верности, стать личными воинами Вельзевула на земле. Стать Гахиджи. Уничтожить этот жадный и корыстный мир и доставить падшие души ему! Их новому богу!

– Подожди… – изумленно выдохнула Елена, – ты хочешь сказать, что вон те монстры из склепа и есть Гахиджи?

Дэвон согласно махнул головой, и Елена нахмурила брови: – А эти Гахиджи, которых нам сватают в мужья, они тогда кто?

Дэвон посмотрел на Елену, как на слабоумную: – Те же монстры, только в человеческом обличье.

– О, боже, – Елена осела на землю, чувствуя, как из тела разом ушли все силы. – А ведь я знала, я чувствовала! Каждый раз, соприкасаясь с ними, я задыхалась от боли, отчаяния и отвращения. О, боже, а Катерина? Но подожди, рассказывай дальше…

Дэвон устало вздохнул и заговорил дальше: – Мужчины согласились. Они не думали о последствиях. Их души сгорели в огне ненависти, а весь смысл дальнейшего существования представлялся только в желании убивать. Убивать и убивать молодого лорда, беспрерывно, жестоко и мучительно. Мстить за своих жен, сестер, дочерей. Вельзевул расписывал перед ними все возможные муки ада, от которых стыла кровь в жилах и которые предназначались всем их обидчикам, стоило только подписать договор.

Хранительницу вырвало из астрала прибытие Вельзевула. Она еще не восстановилась полностью, но все равно бросилась на выручку своим подопечным. Витающая в воздухе ненависть поразила её своей мощью, а ужас произошедших трагедий хлестал словно пощечинами.

Первым договор подписал ни кто иной, как Ихатеп, он открыл ярмарку душ и все остальные последовали его примеру. Ихатеп тоже хотел мстить, вот только не за чужих женщин и детей, а за любимую, за жену лорда.

Далия вбежала в деревню, и увидела, как Вельзевул восседает на своем огромном троне. Мужчины стояли подле него, и она ужаснулась уродству их душ и тел.

– А теперь начните с неё! – произнес псевдо бог и указал на Далию рукой. – Фас! – громко вскрикнул он и зашелся в безудержном смехе.

Хранительница даже не вскрикнула, когда безудержная стая озверевших монстров кинулась на неё. Они рвали и жрали её плоть, упиваясь собственным превосходством, они выпивали её жизненную силу, но перед смертью она вступила в противоборство с Вельзевулом. И, несмотря на недостаток сил, успела сделать три вещи.

Первое – Она возвела вокруг острова вторую границу, только более мощную. Эта грань не позволяла Гахиджи покинуть остров. Далия словно заперла их на этом клочке земли.

Второе – Она прокляла своих подопечных и каждую женщину, полюбившую или продолжившую род этих тварей, она обрекала на погибель. Это было своего рода страховкой, предотвращающей дальнейшее распространение монстров. Женщины, продолжившие род умирали, потому что, каждый младенец, рожденный от Гахиджи, приносил своей матери смерть

– Дэвон! – внезапно закричала Елена. – Как это может быть!?

– Может, Елена. – Дэвон опять вздохнул. – Именно поэтому девушки не выживают. Совсем не из-за сложности родов, а потому что их тут же пожирают собственные дети.

– Боже мой, Дэвон! – Елена схватилась за голову. – Я не вынесу этого! Моя Катерина!

– Мне жаль. – Дэвон сочувственно посмотрел на Елену. – Продолжать?

– Да, да конечно, – в глазах Елены мелькнули слезы. – Но как же это страшно…

– И третье, – продолжил рассказывать Дэвон. – Хранительница оставила надпись на указателе.

Вот так появились Гахиджи. Личная армия Вельзевула.

Когда договор был скреплен, а Хранительница умерла, Гахиджи убили лорда. Они пожирали его медленно и наслаждались его муками. Их гнев и ненависть разгорались словно пожар, они наслаждались, когда убивали всех жителей замка, включая солдат и ни в чем не повинных слуг. Они превратились в исчадия ада.

А потом они увидели своих женщин.

И знаешь Елена, они ведь пострадали даже больше чем их мужья, они также потеряли детей, пережили страшное насилие, но они не пали еще больше. Женщины смотрели на адских тварей, видя в них когда-то своих мужей, но не боялись. В их глазах сквозило презрение!

Гахиджи растерялись.

А женщины ушли. Они ушли на святую землю и обосновались там. Кто-то из них действительно понес от лорда ребенка, кто-то нет, но они не бросили и не возненавидели своих детей, потому что в первую очередь это были их дети. Они их любили и растили, стараясь не вспоминать о безумии отца. А вот Гахиджи больше не могли ступить на священную землю.

– Так ты ребенок лорда? – догадалась Елена.

– Да, – Дэвон лукаво улыбнулся. – Я голубых кровей.

Но Елене было не до смеха.

– А что стало с их сыновьями?

– Более старшие сыновья, – продолжил объяснять Дэвон, – разделившие отцовскую ненависть, присоединились к ним, а среди младших нашелся маленький герой, которому было не больше шести лет. Его звали Тим. Вот он и собрал всех забившихся по углам малышей и отвел на святую землю.

– А дальше? Как Гахиджи стали такими красивыми? И как сюда попадаем мы? А этот китаец вообще летает туда-сюда. И зачем им продолжать свой род, если они и так бессмертны? И так лишних, вон засушивают.

– Как много вопросов, – Дэвон покачал головой. – Но ответить я смогу только на часть. Я не знаю, как сюда попадаете вы или откуда взялся мудада. Борьбу с границей ведут Гахиджи. Они постоянно что-то придумывают, и иногда у них получается, судя по тому, что ты здесь. Мы можем только наблюдать со стороны за их продвижениями. Я также не знаю, зачем вы им и зачем они взращивают новых монстров. Все равно у них нет отсюда выхода, А вот как они стали красивыми, я расскажу точно. Все дело в нашей энергии, ведь белая магия никуда не делась из наших сердец и когда приходят воины, то вместе с жизненной силой вытягивают из нас и магию. Именно она делает их похожими на людей, но это ненадолго. Их сущность – это ненависть и очень скоро она выжигает из их тел прекрасное.

– И что тогда?

– Тогда они приходят снова питаться нашими силами.

– О, боже. И как часто это происходит?

– Они приходят каждый день, вот только не все сразу, а по очереди.

– А этот, Вельзевул, что стало с ним?

– Ничего, так же собирает по свету падшие души. Вот только Гахиджи он забросил. Когда выяснилось, что остров накрыла граница, и они не могут выбраться, то он просто забыл о них, как о горстке неудачников. Они ведь даже жертвоприношений не делают. Какой с них толк.

– Дэвон! Мы должны что-то делать. Может сжечь этот склеп?

– Ха, если б все было так просто. Их нельзя убить, Елена! Они бессмертны. Это же воины самого Вельзевула. Или ты думаешь, что он создал бы слабых и беспомощных существ?

– Но так не бывает. У каждого яда всегда есть противоядие!

– Не в этом случае. Уничтожить их может только сам Вельзевул, … или Хранительница. Вот только неувязочка вышла. – Дэвон выдавил из себя смешок. – Хранительница мертва, а обращаться за помощью к Вельзевулу я бы не советовал.

– Дэвон, – Елена взволнованно заломила пальцы рук. – Но должно же быть что-то…

– Замолчи.

– Дэвон, но так нельзя…

– За.-.мол.-.чи… – зло процедил он сквозь зубы и резко подскочил при этом на ноги.

Елена ощутила обиду. Грубость Дэвона просто сводила с ума и она, уже открыла было рот, чтобы огрызнуться, как Дэвон схватил её за руку и бросился к кустам. Елена по инерции понеслась следом. В следующую секунду, мгновенно приблизившись к зарослям папоротника, он одним рывком выбросил Елену вперед и швырнул вглубь кустов. Елена упала на землю. Сам он одним прыжком приземлился рядом и быстро перекатившись, придавил Елену своим телом.

– Ты спрашивала, что это? – почти беззвучно прошептал он ей на ухо. – Так наслаждайся, маленькая, сладенькая. – И он накрыл её рот жадным поцелуем.

Елена начала было сопротивляться, но вдруг почувствовала дикую слабость и дрожь в конечностях. Легкая ноющая боль начала проникать во все тело, вызывая то боль, то онемение. Дэвон тоже дрожал, продолжая ласкать её губами. Боль начала нарастать, медленно проникая вовсе конечности. Елена начала вырываться, но Дэвон только крепче прижал её к земле: – Перестань вырываться, – прошептал он, – не думай о боли, чувствуй только меня.

Елена застонала, чувствуя, как безвольно слабеет её тело и через минуту потеряла сознание.

***

– Эй, очнись! – донеслось до Елены сквозь пелену. – Хватит тут разлеживаться.

Она открыла глаза и, приподнявшись на локтях, непонимающе уставилась на Дэвона:

– Что случилось? Что это было?

– А ты не видела? – Дэвон хитро улыбался. – Воин приходил подкрепиться.

– Да? – Елена хмуро посмотрела на довольное лицо Дэвона и на неё нахлынула злость. – А целовать меня было обязательно? – прошипела она сквозь зубы.

Дэвон скривился: – Это была просто необходимость. Все дело в энергии, а когда человек испытывает страсть, то выделяет дополнительную энергию и у него больше шансов выжить после таких процедур.

– Серьезно? – Елена немного растерялась, не зная злиться ей или благодарить Дэвона. – И что, вы все постоянно целуетесь, когда приходят воины?

– Ну, почему. Иногда мы занимаемся любовью, это еще лучше, – Дэвон продолжая ухмыляться, оглядел Елену с головы до ног. – Но я думал, ты не захочешь, так сразу…

Елена все-таки разозлилась. Она зло сузила глаза и выкрикнула: – Ты придурок! – А затем резко вскочила на ноги.

Но Дэвон схватил её за руку, прежде чем ей удалось сделать хоть шаг в сторону: – Мы живем уже несколько столетий в закрытом пространстве, без какой-либо надежды на светлое будущее. – Зло процедил он ей в лицо. – Наши родные и близкие гибнут, уходя на корм этим тварям. Нас становиться все меньше. И знаешь, я готов даже соседа облобызать, если это спасет ему жизнь. А ты лучше б спасибо сказала, посмотри на себя! У тебя и так синяки под глазами.

На этих словах он резко откинул её руку и отвернулся. Елена почувствовала себя неловко. Она встала, растерянно смотря ему в спину. «В самом деле, что она знала об этих людях. Возможно, он в очередной раз спас её жизнь, а она его оскорбила. Но как же сложно его понять. Он то злиться, то смеётся, то просто издевается. И все же… Дэвон уже столько раз спас ей жизнь. А еще он рассказал ей все о Гахиджи»

– Дэвон, – виновато позвала она мужчину по имени. – Дэвон, прости, я не хотела тебя обидеть, пожалуйста, извини меня…ты прав…. Что я понимаю в твоей жизни….

Мужчина обернулся и, черт возьми, на его лице опять сияла лукавая улыбка, обнажая белоснежные зубы: – А ты поцелуешь меня еще раз? – спросил он, приподнимая одну бровь. – Мне очень понравилось…

Глава 11

Елена вернулась домой в абсолютно растрепанных чувствах. Она отсутствовала всего-то пару-тройку часов, но за это время весь мир буквально перевернулся с ног наголову. Нина мирно спала в своей кровати, и Елена ушла в библиотеку, удобно устроившись на кожаном диванчике. Возвращаться к Дэвону уже больше не имело смысла. Он рассказал ей все, но от этого становилось только хуже. Теперь она знала, что за тайна скрывалась за слащавыми лицами безупречно красивых Гахиджи, вот только мозг никак не мог сопоставить тех монстров из склепа тому же Озахару. Ненавидеть их было проще, чем бояться. А как рассказать обо всем Нине? Ведь она ждет результата. И что ей сказать? Что они обречены? – Елена тихонько заскулила и закрыла лицо руками. – Катерина! Маленькая влюбленная дурочка! Как рассказать обо всем ей? И как ей открыть глаза на её возлюбленного? О, Боже, а ведь они уже были близки, а если она уже ждет ребенка? Монстра, который сожрет собственную мать! – Елена живо вспомнила Кию и её поведение перед родами. – Но ведь Катерина не пленена, пусть она не слушает меня, но не стала же она от этого дурочкой. Должна же понять и разобраться в происходящем!? Что же делать? Как правильно поступить? – Елена устало откинула голову на спинку дивана и прикрыла глаза. – Не смотря ни на что все же не вериться, что Катерина в здравом рассудке. Может быть, Нина ошибается, и какое-то влияние все же оказано на её подсознание? А как она отреагирует, когда увидит своего Озахара в истинном обличье? Дэвон сказал,… Дэвон… Елена вспомнила о нем и провела рукой по своим губам, чувствуя легкий прилив возбуждения. «Больше не возвращаться на священную землю и больше не видеть его», внизу живота сразу как-то болезненно заныло. «Больше не слышать его ругательств и не видеть его хитрого прищура глаз, не злиться от глупых шуток и не видеть его озорной улыбки. Черт!» Елена с силой тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения и открыла папку для рисования. Её взгляду сразу предстали слова. «…И сойдется непримиримое, и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо второе имя моё – Спасение…».

– И сойдется непримиримое…. – Елена закрыла глаза и погрузилась в воспоминания, когда её словно током ударило.

«Непримиримое! Главные враги всей истории – это лорд Бентимор и Гахиджи» Мысли Елены лихорадочно закрутились «Лорд Бентимор! в Дэвоне течет кровь лорда Бентимора!

Гахиджи! – Иаби идеальный вариант, он беззлобен и готов помочь. Как я раньше не догадалась! Мне нужно вернуться и поговорить с Дэвоном. Мне нужно убедить его…. Так, что там дальше… и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его…. Значит им мало встретиться. Они должны простить друг друга, либо подружить, но это должно быть что-то настоящее. Это должен быть какой-то поступок. …И очистит священный огонь все нечистое…. Что за огонь? Но не просто огонь, священный! Чем он интересно отличается от обычного? И что значит, очистит все нечистое? А если мы просто сгорим все дотла? …и воцарствую я! Ибо второе имя моё – Спасение! … Но как, она же умерла, а если нет? Ведь слово появилось перед смертью, наверное, она думала, о чем пишет. Ну, почему эти слова божьи всегда так сложны. Неужели нельзя взять и просто оставить подробную инструкцию, мол, так и так дорогие мои, хотите жить сделайте то-то и то-то.

Остаток ночи Елена провела почти без сна. Впервые у неё появилась реальная надежда, и это захватило все мысли, отодвинув остальное за задний план. Завтра она должна вернуться к Дэвону! От этой мысли Елена почувствовала легкую радость и в то же время беспокойство. Он опять будет очень недоволен.

***

Елена подошла к указателю и нервно оглянулась по сторонам. Она не договаривалась с Дэвоном о встрече, и оставалось только надеяться, что он будет где-нибудь здесь. К тому же, еще существовала вероятность столкнуться с Гахиджи в их истинном обличье и это пугало её больше всего. У Елены пробежал мороз по коже, когда она вспомнила тех уродливых мумий, но бездействие представлялось еще более ужасным.

– Дэвон… – тихо позвала она и затаилась. Вокруг вроде было тихо. – Дэвон… – вновь прошептала Елена и снова пригнулась.

Вокруг стояла тишина, и ей стало еще страшнее. Она подумала, что может не найти Дэвона и тогда конец всем надеждам и планам. Или вдруг он умер от недостатка энергии, но эта мысль вызвала в ней такой ужас, что она задохнулась.

– Дэвон! – уже истерично вскрикнула она и вновь притаилась.

– Да… – тут же раздался над её ухом протяжный знакомый голос, и она подпрыгнула от неожиданности. – Я смотрю, ты просто мастер шпионажа!

– Ты напугал меня! – Елена тут же встала, гордо выпрямив плечи, и отряхнула траву с длинной юбки. Она больше не боялась и не шептала. Само присутствие Дэвона уничтожило все её страхи.

– Кажется, кто-то обещал угомониться, и я уж было надеялся, что мы больше не встретимся. Но ты, похоже, совсем не знаешь, что такое держать слово. Надо было еще тогда оставить тебя в склепе.

– Дэвон, зачем ты так! Я не просто пришла, я по делу.

– Правда? – он удивленно приподнял одну бровь. – И что же это за дело?

– Давай присядем. – Елена деловито отошла к ближайшему валуну и, расправив платье присела. Дэвон проследовал за ней. – Дело в том, – начала Елена, – что я, кажется, расшифровала слова Хранительницы! – она подняла голову и посмотрела на Дэвона, ожидая при этом если не восхищения, то хотя бы заинтересованности, но он только возвёл глаза к небу.

– Ну вот, а я-то уж было подумал, что ты просто соскучилась ….

– Дэвон, не ёрничай, я серьезно.

– Ладно, – он равнодушно вскинул плечами, – выкладывай, что там у тебя.

Елена возбужденно достала листок со словами и ткнула пальцем в начало изречения. – Смотри, «И сойдется непримиримое…» Я думаю, речь идет о лорде и Гахиджи, но они уже давно мертвы, и я подумала, что в тебе течет кровь лорда, а в Иаби-Гахиджи! Помнишь, я тебе рассказывала про Иаби?

– Помню.

– Так вот… Дальше… и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его…… Я думаю вам нужно сделать друг для друга что-то приятное. И при этом сделать это искренне, от души! Вот тогда и придет спасение!

– А дальше?

– Дальше я не знаю, – похоже, Дэвона совсем не вдохновили слова Елены и она, заметно погрустнела. – Там сказано про священный огонь, но я думаю самое главное, это первая часть. Нужно, наконец, примерить непримиримое, понимаешь! – Елена вновь оживилась, не понимая упорства Дэвона. – И тогда вернется Хранительница! Мы должны попытаться!

– Елена, она умерла! – вдруг вспылил Дэвон. – Её сожрали эти монстры! И хватит уже копаться в этом. Мне очень жаль, что тебе пришлось попасть сюда, но пойми ты, наконец, ничего не изменишь. Хранительница умерла!

– Я знаю. – Елена вскочила с камня и упрямо поджала губы. – И наш Божий сын тоже умер, приняв на себя грехи человеческие. Но в него верили, и он воскрес. Так что у богов своя система выживания, а нам осталось только верить.

– Ты серьезно думаешь, что у нас есть шанс? – недовольно скривился Дэвон.

– А ты нет?

– Прости, но за прошедшие столетия энтузиазма как-то не прибавилось.

– Ты ошибаешься, но, в конце концов, что ты теряешь, попытка – не пытка!

– Самая большая пытка случилась, когда я встретил тебя! – буркнул Дэвон и тут же осекся, беспокойно глядя на девушку.

Елена вдруг ощутила сильное разочарование вперемешку с обидой, но вида не подала, а только упорно повторила: – Дэвон, пожалуйста!

– Елена, ну как же ты не понимаешь, я не могу так рисковать. Вот там… – Он указал пальцем вглубь священной земли. – Шестеро маленьких детей, двоих мы уже потеряли. И я никогда не поставлю их жизнь под угрозу. Это мои дети, понимаешь? И я готов умереть за них…

– У тебя шестеро детей? – удивленно выдохнула Елена.

– Да, у меня шестеро детей.

– И все твои?

– Мы не делим их на своих и чужих. Они все наши, но если тебя интересует прямое отцовство, то это не я.

Елена казалось, почувствовала облегчение, хотя тут же одёрнула себя. Какое ей дело до того, есть у него дети или нет. Разве что просто любопытно и не больше. Она подошла и присела рядом с Дэвоном. Елена не знала, что сказать, а он как будто опять замкнулся. Молчание затянулось.

– Мы поселили их в общем доме, – вдруг спокойно продолжил Дэвон, – всех шестерых. И каждый день трое взрослых заступают на дежурство. Когда приходят Гахиджи, дежурные становятся вокруг дома и без сопротивления отдают свою энергию. Это уберегает детей.

– А взрослых?

Дэвон наигранно равнодушно пожал плечами: – Все зависит от того, сколько приходит воинов.

Елена ненадолго задумалась: – Дэвон, когда мы встретились, первый раз… ты был после дежурства?

– Да, Гахиджи было десять.

– Бог мой, – изумленно выдохнула Елена, – ты ведь мог умереть!

Но Дэвон только хитро улыбнулся: – И умер бы,… если бы не симпатичная напарница…

Елена зло фыркнула и тут же встала, отходя на пару шагов: – Ты просто невыносим.

– Да ладно тебе, я пошутил. – Крикнул ей Дэвон.

Но Елена не успокоилась. – Мне все равно. Можешь делать что хочешь, только избавь меня от своих подробностей!

– Правда? – Дэвон продолжал чему-то улыбаться и пытался заглянуть Елене в лицо. – А мне показалось, ты занервничала.

– Не дождешься!

– Ой, злюка…

Опять повисло молчание и вскоре Дэвон начал весело насвистывать себе под нос. Елена удивленно повернула голову.

– Чему ты радуешься?

– Просто настроение хорошее.

Елена напряженно поджала губы. Она уже отругала себя за несдержанность и теперь вновь задумалась о попытке примирения. В конце концов, это сейчас было главным для всех. Они должны попытаться примерить непримиримое: – Дэвон… – осторожно заговорила Елена. – Скажи, а у тебя есть…. Ну, или были… твои, собственные дети.

– Нет. – Слишком быстро и категорично ответил Дэвон.

– А почему?

– У меня никогда не будет детей, я не хочу, чтобы они жили в этом кошмаре.

Елена опять замолчала, но через минуту Дэвон удивленно повернул к ней голову: – Слушай, а ты почему меня об этом спросила?

Елена скромно улыбнулась: – Потому что ты противоречишь сам себе.

Дэвон изумленно уставился на Елену и она, продолжила.

– Для своих детей ты не хочешь такой жизни, а эти пускай значит, мучаются.

Дэвон опустил голову и нервно запустил пальцы в волосы. Он тихо зарычал, и стало видно, как в нем борются противоречивые чувства.

– Нет, Елена, я должен подумать, мне нужно посоветоваться.

– Хорошо, я не требую немедленно ответа… – поспешно успокоила его Елена.

– И знаешь, что еще, ты не приходи завтра, только точно не приходи. Я… завтра дежурю. Меня не будет здесь.

– Ладно. Обещаю. – Ответила она, чувствуя, как встал комок в горле.

– А послезавтра приходи……. И приводи этого своего Иаби.

– Дэвон! – Елена радостно подскочила. – Ты не пожалеешь, вот увидишь, Иаби, он хороший! Он очень добрый! Он такой замечательный…

– Хватит! – зло рявкнул Дэвон. – Пока я уже заочно не начал его ненавидеть.

– Но почему? – растерялась Елена.

– Да потому, что он ХОРОШИЙ!

– Ну, ладно, – быстро согласилась Елена, все еще не понимая причин злости Дэвона. – Как скажешь. Но настроение у тебя я скажу, как у беременной женщины.

– На себя посмотри! – огрызнулся Дэвон и Елена сразу замолчала. – Будет тут с тобой настроение. – Уже спокойнее добавил он.

Елена грустно покосилась на собеседника: – Дэвон, а завтрашнее дежурство, это опасно?

– Не знаю.

– Не знаешь или не хочешь говорить?

– А что хочешь прийти помочь с энергией?

– Дэвон! Как ты не понимаешь, я же переживаю за тебя!

Мужчина довольно улыбнулся: – А ведь ты уже не послала меня к черту! Заметила?

– Ненавижу тебя, – спокойно произнесла Елена и улыбнулась.

Глава 12

Весь следующий день Елена караулила Иаби, но он появился только к вечеру. Увидев на кухне Елену, он очень обрадовался и в его глазах, блеснула искра восторга, но он сдержался, и тут же опустив голову виновато сказал:

– Прости, я только вынесу корыто и сразу уйду.

– Иаби! – Елена вдруг ощутила дикое чувство вины. Последние события заставили её совсем забыть про парня, а ведь он, наверное, до сих пор думает, что она на него обижена. Последняя их встреча закончилась не очень хорошо.

Парень с надеждой обернулся.

– Не уходи, – тихо попросила Елена.

У Иаби на глазах выступили слезы.

– Ты простила меня? – он выглядел таким потерянным и Елена, с трудом проглотила застрявший в горле комок. – Елена, я не хотел, поверь! – с жаром продолжил Иаби. – Но я ничего не мог сделать, я просто не знал, как тебе сказать!

– Я знаю. – Елена подошла и по-матерински обняла парня. – Я все знаю. Это ты меня прости. Я совсем про тебя забыла, – Елена виновато поджала губы. – Просто столько всего навалилось.

Иаби с силой прижался к ней: – Елена! Я так скучал по тебе!

– Я тоже, мой хороший. Я тоже, – Елена нежно погладила Иаби по голове.

– Я думал, что ты уже никогда не простишь! – продолжал стенать юноша.

– Иаби, это ты прости меня. – Елена отстранилась и мягко посмотрела парню в глаза. – Я совсем не обижалась на тебя, это был просто порыв. Я и не думала, что ты так переживаешь.

– Правда?

– Ну, конечно. А то бы я нашла тебя раньше…

– А где ты тогда пропадала? Ты была с Катериной?

– Не совсем. – Елена сделала паузу. – Об этом я и хотела поговорить с тобой.

– Хорошо, – с готовностью отозвался Иаби. – Давай поговорим!

Елена улыбнулась и отпустила парня. Она вернулась к кухонному столу и присела на высокий табурет, захватив горячий кофейник. Иаби сел напротив.

– За время, с нашей прошедшей встречи, я очень многое узнала. – Елена немного помолчала, оценивая реакцию Иаби, и налила им по кружке кофе. – Можно сказать что все. – Она посмотрела в глаза Иаби, но он не выглядел испуганным. – Я знаю про священную землю, – медленно продолжила она. Про границу, я знаю, как на самом деле погибла Лера. Про жителей на священной земле и я даже разговаривала с одним из них. Я была в склепе, и я знаю всю вашу историю падения, начиная с прибытия лорда Бентимора и заканчивая смертью Хранительницы. Конечно, еще очень много пробелов, но главное, я знаю, как вам помочь…

– Елена… – на лице Иаби, наконец, появился испуг, но не от утечки информации, а скорее от тех рисков, которым подвергла себя Елена. Его голос сошел на шёпот. – Но как ты не испугалась?

– А ты так не меняешься?

– Нет, поэтому меня и считают слабым. Но что ты говорила про помощь?

Елена отодвинула кружку и сосредоточилась на лице собеседника: – Ты знаешь историю о лорде?

– Конечно.

– И для того чтобы снять проклятие, нужно чтобы ты встретился с одним из тех, в ком течет кровь Бентимора. Ты же все равно несмотря ни на что Гахиджи. Так вот, если вы постараетесь с ним по-настоящему подружиться, так же как мы с тобой, то с острова уйдет ненависть и все вновь станут настоящими счастливыми людьми.

Иаби не поверил своим ушам: – Но как такое возможно? Нас прокляла Хранительница и она умерла!

– Я знаю. Но она оставила послание, в котором обещала все наладить, если Гахиджи и лорд помирятся. Понимаешь?

– Да, – Иаби замялся. – Вот только этот, от лорда, он не опасен?

– Нет Иаби. – Елена улыбнулась, вспоминая Дэвона. – Он, конечно, страшный грубиян, но мы должны постараться. Как ты считаешь?

– Я согласен, Елена. – Иаби кивнул головой. – Куда нужно идти?

– Не торопись. – Елена накрыла ладонь друга своей. – Завтра утром жди меня возле апельсинового дерева. Мы пойдем вместе…

Едва Иаби ушел, с прогулки вернулась Катерина, и сердце Елены облилось кровью. Она выглядела такой счастливой. … И как же ей её не хватало… Её взбалмошности, радости жизни, поддержки или просто откровенного разговора по душам. Всё это теперь принадлежит Озахару, этому монстру в человеческом обличии. Елене до ужаса хотелось рассказать сестре о чудовищной сути её возлюбленного, о том, что после родов дети этих тварей пожирают собственных матерей, но она не смела. Катерине нельзя было доверять, тем более, когда она уже так близка к цели. Елена представила, как все могло бы выглядеть, встреть Катерина Озахара дома. Наверное, ей хотелось бы с ним познакомиться, узнать поближе, что он за человек. Они бы секретничали с сестрой по вечерам, и делились сокровенным. Елена грустно вздохнула и проводила сестру печальным взглядом. Но здесь она не отдаст Катерину, она будет бороться до последнего. Елена снова вздохнула и направилась к подруге.

Нина лежала на своей кровати, и тоскливо смотрела в потолок, когда Елена подошла и присела рядом.

– Елена! Как я рада тебя видеть! – тут же оживилась Нина. – Расскажи мне что-нибудь, я уже вся извелась, где ты пропадаешь?

– Успокойся Нина, все хорошо, – Елена ласково улыбнулась. – Дело сдвинулось с мертвой точки.

– Что ты узнала? Расскажи мне!

– Хорошо. – Елена снизила голос до шепота. – Помнишь, я рассказывала тебе про лорда? Так вот, здесь на острове произошла большая драма между ним и местными. Я не буду вдаваться в подробности, но война была страшная. Так вот, Дэвон потомок того лорда и завтра с помощью Иаби мы попробуем осуществить примирение.

– … И сойдется непримиримое… – догадалась Нина. – Ты об этом?

– Именно! – подтвердила Елена. – Потому что других конфликтов тут не было, а лорд и Гахиджи были заклятыми врагами. Иаби согласился помочь, и я думаю, у нас может все получиться. Но вот только простить друг друга будет недостаточно, нужно что-то настоящее…

– Дружба?

– Угу, – кивнула Елена, – либо какой-то поступок, но вот какой я пока не могу придумать. – Она на пару секунд замолчала. – Я вообще не представляю, что они могут сделать друг для друга, такого, чтобы это посчиталось за настоящее. Но посмотрим, что будет завтра. А ты помолись за нас, чтобы они смогли подружиться.

– Завтра…. – Нина счастливо прикрыла глаза. – Я даже боюсь надеяться, но скорее бы завтра…

Глава 13

Елена уже подходила с Иаби к указателю, когда он неожиданно встал.

– Иаби что случилось?

– Там граница… – настороженно махнул головой юноша в сторону указателя.

– Ах, да – спохватилась Елена, – я забыла. Ты тоже не можешь её пересечь?

– Конечно, я же Гахиджи, хоть и слабый.

– Ладно, – согласилась Елена. – Жди меня здесь, я быстро.

Елена побежала, вперед выкрикивая имя Дэвона, но он отозвался не сразу. Она нашла его намного дальше сидящим на земле и присела, напротив, на корточки.

Дэвон выглядел плохо, под глазами пролегли черные тени, и он вновь как будто постарел. Она прикоснулась руками к его щекам и посмотрела в глаза, чувствуя дикую злость на соплеменников Иаби: – Дэвон! Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила она.

– Нормально, – отмахнулся Дэвон. Он с трудом встал и побрел вперед шатающейся походкой. – Пошли, пока я не передумал. – Добавил он через секунду. Настроение у него было под стать внешнему виду.

Когда Елена показалась рядом с Дэвоном, Иаби встал и растерянно посмотрел на мужчину. Дэвон сошел со священной земли и встал напротив. Они смерили друг друга настороженными взглядами, словно давние соперники и Иаби протянул руку для рукопожатия. Дэвон замялся, но все же ответил на приветствие.

– Значит, ты Иаби, – сухо констатировал он.

– А ты Дэвон? – ответил Иаби.

– Н-да, – нерадостно хмыкнул Дэвон. – Будем знакомы Иаби.

– Будем.

Дэвон тяжело вздохнул и через пару минут игры «в гляделки», повернулся к Елене: – Что дальше?

– Я не знаю. – Она неуверенно пожала плечами. – Вам нужно попробовать подружиться.

– Как?

– Дэвон, ну попробуйте поговорить.

– Иаби… – начал было Дэвон, вновь повернувшись к парню, но он его перебил.

– Давай я первый.

Дэвон равнодушно вскинул плечами: – Ладно, давай.

Иаби нервно сглотнул и медленно начал свою речь: – Дэвон, я хочу извиниться перед тобой за Гахиджи. Я знаю, вы ни в чем не виноваты и то, что делают с вами они…, мы…, очень плохо…

– Плохо? – Дэвон вдруг разозлился. – Плохо и все? Да я чуть не сдох вчера…

– Дэвон! – тут же вскрикнула Елена. – Что ты делаешь, Иаби старается…

Дэвон замолчал и, стиснув зубы, уставился в сторону горизонта, игнорируя прямой открытый взгляд собеседника. Иаби с молчаливого согласия Елены продолжил: – Я не прихожу к вам сюда. Я не нуждаюсь в подобном и мне, правда очень жаль, что вам приходиться так мучится. Но я не могу ничего изменить. Я готов помочь и именно поэтому пришел сюда. Во мне течет кровь Гахиджи, но я не такой как они. И я не виноват в той трагедии! У меня нет злости к вашему народу, но и нет ненависти к своему, хотя иногда я их все же побаиваюсь…. Я готов простить тебя, хотя ты ничем передо мной не виноват и готов просить ответного прощения.

Иаби замолчал. Елена перевела взгляд на Дэвона и на какую-то долю секунды, ей показалось, что он сейчас просто развернется и уйдет. Но Дэвон продолжал стоять, то сжимая кулаки, то разжимая. Он собирался с духом, и Елена видела, с каким трудом ему это дается. После недолгого молчания, Дэвон заговорил: – Я ненавижу Гахиджи настолько сильно, что трудно представить. – Его голос звучал хрипло и с нотами отчаяния. – Они убивают меня и близких мне людей, и я даже не представляю, как смог бы простить хоть одного из тех монстров. Но ты другой и это радует. Более того, я не хочу тебя убить в данный момент и это для меня уже очень много. Я прощаю тебя за все, но боюсь ты не тот претендент, что нам нужен. И, тем не менее, готов попробовать наладить с тобой контакт. – На этих словах Дэвон вновь отвел взгляд к горизонту и замолчал. Повисла пауза, никто не знал, что можно еще добавить.

Елена оглянулась вокруг, ничего не изменилось:

– Может… вам обняться? – неуверенно предложила она.

Дэвон скривился, словно от зубной боли, но тут же взял себя в руки и обнял Иаби, дружески похлопав его по спине.

И вновь ничего.

– Это никуда не годится! – Елена схватилась за голову. – Вы должны подружиться или сделать что-то стоящее друг для друга.

– Я не представляю, – заговорил Иаби, – что я могу сделать!

– Убей парочку своих собратьев! – тут же с ухмылкой предложил Дэвон.

Иаби изумленно распахнул глаза: – Но я не могу. Они сильнее меня.

– Дэвон, перестань, пожалуйста! – одернула мужчину Елена и задумалась. – Может, вам более дружелюбно поговорить?

– Дорогой Иаби! – тут же воскликнул Дэвон. – Как ты смотришь на то, чтобы завтра сгонять на рыбалку? Вот только, если меня поймают твои собратья за пределами границы, то сожрут с потрохами.

Елена хмуро покосилась на Дэвона и поджала губы.

– Я, кажется, придумал, – прозвучал тихий голос Иаби и он, открыто посмотрел на Дэвона. – Но это может не сработать.

– Что? – Дэвон устало вздохнул.

– Я пойду к старейшему и расскажу, что разговаривал с тобой.

– Иаби, нельзя! – вскрикнула Елена.

– Нет, дослушай, не перебивай! – остановил её Иаби и Дэвон с сомнением посмотрел на парня. – Я скажу, что разговаривал с тобой, и вас осталось очень мало. Вы под угрозой вымирания. Они конечно не перестанут вас мучить, но может быть, мне удастся уговорить старейшего, не мучить хотя бы ваших детей. Дать им подрасти…

Дэвон окаменел лицом, услышав такое от Иаби. Казалось, он даже побледнел, и когда Дэвон заговорил, голос его дрогнул: – Если… если тебе удастся это сделать… я, до последнего вздоха буду молиться за твою душу.

Елена тоже стояла, изумленно взирая на друга: – Иаби, а что будет с тобой, когда ты расскажешь, что осмелился на подобное?

– Да так, пустяки, – отмахнулся юноша. – Очередная порка от отца, но по сравнению с жизнью детей, это мелочи.

– Иаби! – Елена подошла и поцеловала друга в щеку, а затем крепко обняла, не заметив, как при этом у Дэвона непроизвольно заиграли жевалки. – У меня просто нет слов, – прошептала она, – чтобы высказать тебе, своё восхищение.

– Да ладно тебе, Елена, – вновь отмахнулся Иаби. – Мы же друзья. К тому же я еще ничего не сделал. Рано благодарить. И мне пора возвращаться, а то отец будет недоволен. Ты идешь? – спросил он Елену.

– Нет, – она помахала головой. – Я еще побуду здесь. Увидимся вечером.

Елена опять чмокнула Иаби в щечку:

– Пока!

– Пока.

Иаби ушел, и Елена повернулась к Дэвону. Но он молча сверлил её тяжелым взглядом. Она непонимающе встретила его взгляд и через пару секунд отвернулась:

– Дэвон, пойдем назад, тут небезопасно.

– Да ладно! – съязвил он. – А полчаса назад было ничего?

Елена опять непонимающе посмотрела на мужчину: – Что случилось? Какая муха тебя укусила?

Дэвон резко развернулся, бросив на ходу: – Ничего. Пошли. – И направился к густым зарослям папоротника.

Дэвон сел на нагретый солнцем камень. Он продолжал хмуриться, и Елена настороженно осмотрела мужчину. Ей показалось, что ему стало еще хуже.

– Дэвон, как ты?

– Нормально, – сухо ответил он, продолжая злиться.

Елена сочувственно посмотрела на темные синяки вокруг глаз: – Дэвон, сколько их приходило?

– Не важно.

– Хм… – Елена грустно опустила глаза. Ей было очень жалко этого мужчину и очень хотелось помочь. – Ты злишься на меня? – печально спросила она.

– Да нет, мне просто интересно, – усмехнулся Дэвон, – ты всегда целуешь всех, кто сделал хоть что-то хорошее?

Елена задохнулась от возмущения: – Дэвон, о чем ты, Иаби мой друг! – Елена разозлилась и подскочила с камня. – И как ты смеешь обвинять меня в подобном, если сам всегда не прочь дополнительной энергии. – Последние слова она произнесла особенно язвительным голосом.

Дэвон слегка дернул губами в улыбке: – Ты говоришь, как ревнивая жена!

– А ты, как болван!

Елена зло насупилась, а Дэвон выпустив пар, казалось, повеселел.

– Извини, – равнодушно бросил он, но Елена не извиняла.

Она просидела, насупившись около пяти минут, но потом, взглянув на серое, осунувшееся лицо все же оттаяла.

– Дэвон, как думаешь, у нас получиться? – тихо спросила она.

– Не знаю, – он как-то обреченно ссутулил плечи, – но очень хотелось бы верить.

На Елену нахлынуло разочарование: – Знаешь, что меня гнетет? – произнесла она печально. – Мне кажется, что важен не результат, а состояние души, момент, когда человек совершает какую-то жертву, поступок.

– И что?

– А то, что Иаби искренне хочет тебе помочь и уже само это, должно было принести, какие-то результаты, ты ведь тоже испытывал в том момент благодарность к нему. А результатов я не вижу!

Дэвон задумался.

– Наверное, я должен сделать что-то в ответ. Либо Хранительница по-настоящему мертва.

– Вот это меня и пугает больше всего. – Елена сорвала рядом растущий цветок и начала разбирать его на отдельные лепестки. – Если мы на правильном пути, то должно же хоть что-то измениться. Хоть на миллиметр сдвинуться в лучшую сторону!

Дэвон пожал плечами: – Если честно, то я и не надеялся.

– Я тоже так думала, что не надеюсь, но как оказалось, сердце все же верило. – Она откинула цветок и в отчаянии заломила руки. – И теперь мне хочется выть от безысходности. Там, в этом проклятом доме невест, меня ждет подруга, которая молится за нас и тоже ждет результата. И я не знаю, как посмотреть ей в глаза, и что ей сказать.

– Ты поэтому осталась со мной? И не пошла с Иаби? – спросил Дэвон.

Но Елена промолчала. Она не могла ответить на его вопрос.

Тогда Дэвон встал и подошел к Елене вплотную: – Почему ты молчишь? – он обхватил её лицо ладонями и приподнял к себе. Их взгляды встретились, и у Елены закружилась голова. Глаза Дэвона впервые смотрели серьезно и без тени лукавства, излучая сильные волны природного магнетизма. Это завораживало и вызывало странную бурю эмоций, от которой у Елены смешались все мысли. Елена продолжала молчать и только смотрела, в окруженные темными кругами, глаза. Ей вдруг до боли захотелось, чтобы он поцеловал её, и это желание отозвалось во всем теле незнакомой истомой. Дэвон тоже молчал. Он медленно провел большим пальцем руки по её щеке, наблюдая за реакцией Елены, и она не оттолкнула его. Тогда Дэвон не спеша потянулся к ней губами. Нежность его губ и сладость дыхания заставили её задохнуться от нахлынувшей страсти. Отчаяние, боль и дикое возбуждение смешались в один комок, и она перестала контролировать свои действия. Дэвон целовал её медленно, нежно, искусно, то дразня, то бросаясь со всей своей страстью. Его губы порхали по её лицу словно бабочки, а руки ласкали затылок. Елена тихо застонала и прижалась к Дэвону всем телом, словно хотела раствориться в нем. Её руки принялись ласкать его шею и спину, доставляя несказанное блаженство, и она, словно обезумевшая, отвечала на его поцелуи. Время как будто остановилось, наполняя обоих сладким блаженством, но они не могли и не хотели остановиться. Руки Дэвона медленно опустились ниже и сжали в ладонях упругую девичью грудь, лаская сквозь ткань набухшие маленькие соски. Елена вскрикнула. Страсть, словно электрическими разрядами, пронзила её тело, и она испугалась. Это огромное незнакомое чувство заставило её открыть глаза и слегка отстраниться от дарившего такое наслаждение мужчины. Елена испуганно посмотрела на Дэвона и вдруг изумленно выдохнула: – Дэвон, твои глаза….

– Красивые? – прошептал он, потянувшись обратно к разгоряченному телу и одновременно продолжая ласкать Елену.

– Дэвон?! – Елена уперлась ему в грудь руками, сохраняя дистанцию. – Твои синяки пропали….

Дэвон непонимающе посмотрел на Елену все еще затуманенными страстью глазами, зажмурился и словно пьяный мотнул головой: – О чем ты?

– Твои синяки вокруг глаз, – медленно повторила Елена, – они пропали.

Дэвон слегка улыбнулся и вновь потянулся губами к Елене: – Это потому, что ты даришь мне наслаждение… – ласково прошептал он в ответ.

Елена отстранилась чуть назад, но Дэвон продолжал держать её за талию. Секундная передышка помогла быстро привести мысли в порядок, и ей даже стало немного неловко за свое поведение. Она смущенно улыбнулась: – И что, это помогает?

– Не всегда. – Дэвон тоже пришел в себя и как-то подозрительно хитро улыбнулся.

Елена нахмурилась: – Я не понимаю, ты можешь объяснить?

– Елена, я и сам пока не уверен… – Дэвон потянул к себе девушку и нежно прикоснулся губами к ямочке на шее, издав при этом тихий мурлыкающий звук. Елена на секунду прикрыла глаза, борясь с острым желанием вновь отдаться во власть бурлившей страсти, но все же взяла себя в руки:

– Дэвон, ты не ответил, – с трудом выдохнула она, прерывающимся от наслаждения голосом чувствуя, как его губы опустились ниже, медленно прокладывая дорожку к её груди, а руки оказались под платьем, уверенно продвигаясь от колен все выше. Елена запротестовала: – Дэвон, перестань! – хотя сама продолжала обнимать его за шею, – Дэвон! – она опять уперлась ему в грудь и с силой толкнула, но на мужчину это не произвело никакого впечатления. С таким же успехом можно было попытаться сдвинуть гранитную скалу: – Дэвон, хватит! – уже громче вскрикнула Елена, и он вдруг сразу отпустил её.

– Ладно, я действительно чувствую себя лучше, – Дэвон разочарованно отошел и сел на камень. – И думаю, тут все дело в магии.

Елена поежилась. Без объятий Дэвона стало сразу тоскливо и неуютно, но ей нужно сосредоточиться и выяснить, наконец, о чем говорит Дэвон: – Можно конкретнее? – переспросила она.

Дэвон улыбнулся: – Мы умеем лечить друг друга, помнишь, я рассказывал тебе, но только силой любви.

– Серьезно? – Елена удивленно приподняла одну бровь. – А я-то здесь причем? Во мне нет вашей магии.

– Не знаю, – Дэвон вскинул плечами. – Но я же говорил, с тобой что-то не так.

– Хм, силой любви…. – Елена растерянно посмотрела на Дэвона. – Ты действительно это сказал?

– Да не бери в голову! – Дэвон отмахнулся и опять потянулся к Елене, но она увернулась.

– Елена, у меня еще болит голова! – застонал Дэвон, надеясь на продолжение, но Елена упрямо отошла. Она находилась в слишком расстроенных чувствах, чтобы осознавать свои поступки. Больше всего ей сейчас хотелось уступить и вновь оказаться в его объятьях, но это был Дэвон и это был остров. Ей нужно подумать и разобраться в том, что сейчас произошло между ними.

– Дэвон, мне пора идти.

– Так быстро? – искренне расстроился он и Елена улыбнулась. Ей было очень приятно слышать от него подобное.

– Да, пропадать целыми днями, становиться слишком опасно.

Тогда Дэвон подскочил и неожиданно с силой прижался к её губам:

– Это на дорожку.

– Ладно, – Елена рассмеялась. – Пока.

– А ты завтра придешь?

Елена опять рассмеялась, но упрекать его в том, что он еще недавно называл её ходячей проблемой, не стала.

– Приду.

Она развернулась и бодро побежала домой.

Дэвон проводил её взглядом, довольно улыбаясь и насвистывая себе под нос, а когда Елена скрылась из виду, медленно направился к своей деревне, хотя ему хотелось прыгать и скакать от бурлившей внутри энергии.

Глава 14

Вопреки обыкновению, Елена возратилась раньше.. Дом был пустым, за исключением Нины и она весело вбежала в комнату.

– Как поживает наша больная?

Нина устало закатила глаза: – Лучше, вот только погибает от скуки! Ну как прошла их встреча? – поинтересовалась она. – Ты выглядишь счастливой.

– Хм, – Елена присела на краюшек кровати. – Нина, я пока не могу сказать ничего конкретного, они стараются, но подружиться при первой встречи сложно, ты сама понимаешь.

– Они, правда, старались? – Нина все никак не могла разобраться в отношениях лорда и Гахиджи.

– Да, очень.

– Елена, а почему они враждуют? Неужели до сих пор помнят конфликт трехсот летней давности?

– Понимаешь, Нина…. – Елена растерялась. Она не хотела рассказывать подруге про сущность Гахиджи, пугать раньше времени. Возможно позже…. – Это была очень страшная война, погибло много народу, и совершались такие вещи, которые трудно забыть.

Нина печально вздохнула: – Елена, я хочу знать весь рассказ, со всеми подробностями.

– Но, Нина, это очень долго, – начала оправдываться Елена. – Давай попозже, мне нужно заняться рисунками, пока меня не раскусили. Акил ведь не успокоится.

– Ты же знаешь, я могу сделать это быстро.

– Нина, тебе нужно беречь силы, еще не хватало, чтобы ты потеряла сознание или еще как-нибудь навредила своему здоровью.

Нина обиженно отвела глаза: – Ты что-то скрываешь.

– Зачем ты так, – упрекнула её Елена. – Я всего лишь забочусь о тебе.

– Ладно, – примирительно согласилась Нина. – Я дам тебе немного времени, но пообещай, что как только мне разрешат вставать, и до того, как мне придется вновь встретиться с Зубери, ты расскажешь мне все. Я должна знать!

Елена хмуро посмотрела на подругу «И она еще называет себя трусихой» От неё даже утаить ничего не удается.

– Обещаю.

Елена схватила свою папку и скрылась в библиотеке. Буря чувств одолевала ее, и она никак не могла с ней справиться. Ей хотелось улыбаться и тут же хмуриться, бегать по комнате и тут же сесть спокойно на диван и затаиться. Непонятная дрожь охватывала её каждый раз, когда она вспоминала Дэвона. Его лицо, улыбку, его губы и руки. Она подскочила и распахнула настежь окно. Жаркое солнце, легкий ветерок, цветущая зелень. Елена посмотрела вдаль, туда, где находился сейчас Дэвон «Интересно, что он делает? Чем занимается? Он попросил прийти меня завтра» … Елена опять запрыгнула на диван и открыла наконец-то папку, заставляя себя хоть что-нибудь нарисовать.

Неожиданно в окно влетел резкий порыв ветра, перевернув с подоконника цветочный горшок. Елена насторожилась и подошла к окну. Разбитый горшок вперемешку с комьями земли лежал на начищенном до блеска паркете, а за окном все так же светило жаркое солнце. Она осмотрела все вокруг, свесившись с подоконника, но не заметила ничего необычного. Странно. Вроде ничего не изменилось, но что это было? За время пребывания на острове, она уже привыкла к однообразию погоды, где даже ветер не менял своей силы. А тут такой порыв.

Елена осторожно закрыла окно и пошла за ведром, убрать разбитый горшок.

***

Дэвон вошел в деревню, весело насвистывая любимую мелодию, и окунулся в привычный мир. Запахи надвигающегося ужина, визг детей и стук топоров оглашали округу и он, непроизвольно улыбнулся.

Деревянные дома ровным строем окружали единственную улицу, за которой широкими полосами шли ухоженные огороды с морковью, помидорами и картофелем. Высокие стебли кукурузы росли с обратной стороны. Рядом с ними стояла небольшая мельница, оглашая окрестности мерным стуком жерновов. На ней работали только мужчины, перетаскивая в соседний амбар тяжелые мешки с мукой. Между домами, чуть в стороне, стоял старый колодец, окруженный высоким срубом. Местные невесты облюбовали его и частенько собирались там посплетничать, а заодно и присматривали за привязанными неподалеку их последними тремя коровами. Зебу мерно пощипывали сочную траву и периодически косили на девушек большими глазами. Слева стояла их общая кухня, на которой женщины работали по очереди, созывая всех на обеды и ужины, с помощью ржавого гонга. Справа находилась добротная баня, но сегодня она была занята женщинами для стирки, клубы пара валили из окон, а двое собратьев рубили рядом дрова. Кто-то работал на огородах, а кто-то возил свежие овощи на кухню в их единственной старой телеге. Работа кипела, но у Дэвона сегодня был законный выходной, как и у всех дежурящих возле детского дома. Он шел и весело насвистывал себе под нос, когда его окликнула уже немолодая женщина.

– Дэвон!

Он резко обернулся: – Чего, мам?

– Иди сюда, я хотела с тобой поговорить! – в голосе женщины сквозила строгость.

Дэвон скривился: – Мам, я хотел сходить в залив поплавать, может потом?

– Нет, нам нужно поговорить сейчас! – строго настаивала она.

– Да что случилось? – недовольно спросил он, все же возвращаясь обратно, но женщина не ответила, терпеливо дожидаясь, пока сын подойдет поближе.

– Пошли в дом. – Уже спокойнее указала она, когда Дэвон приблизился.

– Мам? – Дэвон осторожно заглянул женщине в глаза. – Что-то случилось? – он уже начал волноваться.

– Эбби! – вдруг выкрикнул один из мужчин, рубивших дрова. – Выпори его хорошенько! Он вчера съел мой кусок пирога!

Но Эбби только отмахнулась рукой.

Дэвон вошел в дом, ощутив одуряющий запах сушеных трав, из которых Эбби готовила укрепляющие отвары и поморщился. Его мать была чем-то вроде местной знахарки.

– Мам? – вновь позвал Дэвон, не понимая причин её строгости.

Сегодня у него был законный выходной, а в их деревне это почиталось очень строго и даже, если дежурный чувствовал себя хорошо, его все равно гнали ото всей работы. Для них здоровье было самым ценным.

– Присядь. – Наконец заговорила Эбби и Дэвон, послушно приземлился на первый попавшийся табурет. – Я сегодня собирала травы. – Медленно проговорила она и пристально посмотрела в глаза сыну.

– Ну, … хорошо. – Дэвон одобрительно кивнул головой.

– Сынок я видела тебя! – повысила голос Эбби. – Видела с той девушкой!

– Мама! – Дэвон нервно подскочил с табуретки, осознав грядущую тему разговора. – Я уже взрослый, чтобы ты меня отчитывала. Как-нибудь сам разберусь!

– Дэвон, сядь! – в приказном тоне воскликнула Эбби. – Я не договорила! Ты ведешь себя безответственно!

Дэвон не сел обратно, но и не вышел из дому. Он повернулся лицом к Эбби и на его лице заходили жевалки. Он злился: – Это моя личная жизнь и при всем уважении, я не хочу, чтобы ты в неё вмешивалась! – упрямо процедил он сквозь зубы.

– Дэвон, она принадлежит Гахиджи, – в отчаянии выкрикнула Эбби. – А когда дело касается этих монстров, то мы не можем не вмешаться!

– Елена никому не принадлежит. Она не вещь, и находится здесь против собственной воли!

Эбби обреченно покачала головой. Упрямство Дэвона сводило её с ума и от этого хотелось кричать еще громче, но она знала, что так ничего не добьется, и поэтому сбавила тон и теперь, её голос стал скорее умоляющим: – Дэвон, ты хоть понимаешь, что творишь? – лицо Эбби исказило страдание. – Она не может быть твоей, она принадлежит им!

– Мама, я не хочу обсуждать это! – Дэвон нервно заметался по комнате, грубо отмахиваясь от свисающих с потолка сухих пучков травы. – И еще, у неё есть имя, её зовут Елена! – с вызовом посмотрел он на мать.

– Елена… – Эбби горько поджала губы и опустила глаза. – Теперь хоть буду знать имя той, что нас погубит.

– Мама… – зарычал Дэвон. – Не надо устраивать драму. Давай свои проблемы я буду решать сам, а тем более выбирать себе девушек!

– Она не твоя девушка! – вновь вскипела Эбби и тут же взяла себя в руки. – И никогда ей не будет! – уже тише добавила она.

– Откуда тебе знать? – по слогам процедил Дэвон.

– Да потому что они не отдадут её. – Эбби печально посмотрела на Дэвона. – И она все равно будет с Гахиджи…

Дэвон взбесился от этих слов и Эбби продолжила:

– Вас уже увидела я! Могут увидеть и они…

– Они не ходят собирать травы! – от отчаянья съязвил он, но Эбби не обиделась, а продолжила пробиваться к здравому смыслу сына.

– Дэвон, не глупи. Неужели ты готов ради нее рискнуть всеми нами? Отступись пока не поздно, прошу тебя.

– Мама… – разъярённо зарычал Дэвон. – Хватит!

– Сынок! – ласково запричитала Эбби, чувствуя слабинку в защите Дэвона. – Присядь, пожалуйста. – Она подошла и прижала к себе голову поникшего Дэвона, ласково ероша темные волосы: – Отступись сынок, не губи себя.

– Но мы же не знаем, – уже не так горячо продолжал настаивать Дэвон. – Как ты можешь заочно судить?

– Они не отпустят её, поверь мне, не стоит злить Гахиджи.

Дэвон снова взревел от отчаяния. Он понимал, что мать права, но не находил в себе сил отказаться от встреч с Еленой. Рассудок упорно продолжал искать выход: – Мама, но откуда ты знаешь, может потом…

– Нет, Дэвон! – Эбби отрицательно покачала головой. – Я не хочу, чтобы ты втянулся в эти бесполезные и опасные отношения! Потом может быть слишком поздно. Послушай меня, сынок, не надо вам больше встречаться! Обрати лучше внимание на наших девушек. Эта Елена погубит, как минимум, тебя! Не повторяй судьбу Даррена!

– О чем ты? – встрепенулся Дэвон. – Какого Даррена? Дяди Даррена?

Эбби отвернулась и заплакала.

– Мам. – Дэвон подошел к Эбби и обнял её сзади. – Не плачь…

Эбби тяжело вздохнула и промокнула передником глаза: – Ты очень похож на него, такой же упрямый и вечно лезешь на рожон.

– Чего это я лезу? – как обычно заупрямился Дэвон.

– А ты думаешь, я не вижу? Когда приходят эти твари, ты страдаешь больше всех! Ты вечно рискуешь жизнью, ради любого из нас, но это может плохо кончиться. – Эбби поникла. – Вот и Даррен был таким же, а потом он встретил девушку, принадлежащую Гахиджи. Она убегала, а он остановил, не дал ей умереть на границе. Пожалел…. Их любовь была внезапной и сильной, но как они не прятались, тот, кому она предназначалась, узнал. Он нашел их и разорвал Даррена на месте, а её забрал обратно и никто не знает, что с ней стало.

– Но Елена может проходить сквозь границу! – выдал Дэвон последний аргумент.

– И это пугает меня еще больше! – Эбби с мольбой обратилась к сыну, взирая мокрыми от слез глазами. – Поэтому оставь её, она не твоя. Ради меня, оставь её!

Дэвон не ответил. Он встал и молча вышел из дома. Немного постояв на крыльце, он схватил стоящую рядом деревянную лавку и с силой размозжил её о крепкую стену, а затем понуро побрел вперед. Ему больше не хотелось радоваться жизни. Сильный порыв ветра, чуть не сшиб его с ног, но он этого даже не заметил.

Глава 15

Елена сидела на кожаном диване, подогнув под себя ноги, и рисовала по памяти еще один пейзаж, когда в дверь тихонько заглянула Марина:

– Елена, ты здесь?

– Да, Марина, заходи.

Она прошла в библиотеку и присела рядом: – Я боялась, что не найду тебя, – спокойно сказала Марина.

– А что случилось? Что-то с Катериной?

– Нет, а что с ней может случиться, она же с Озахаром.

Елену покоробила эта уверенность в местных монстрах, но она промолчала.

– Тебя опять вызывает старейший. – Продолжила говорить Марина.

– Опять? – Елена насторожилась. – Но зачем, он же сказал, что даст мне время.

– Я не знаю. Мне тоже кажется это странным. Может, ты ему понравилась? – Марина рассмеялась собственной шутке, а Елену передернуло от отвращения. – Тебе нужно идти. Ты помнишь дорогу?

– Что, прямо сейчас?

– Да, меня послали за тобой немедленно. И просили передать, чтобы ты захватила с собой рисунки. А ты, правда, художница?

– Я неплохо рисую, – нервно дернула плечом Елена. – И мне это нравиться.

– А. Понятно. Акил говорит, что ты слишком часто и надолго пропадаешь. Может, они из-за этого волнуются?

– Может быть. – Елена встала и захлопнула папку. – Ну что ж, пойду на очередной допрос с пристрастием.

Марина весело рассмеялась: – Ну, ты шутница! Разговаривать со старейшим одно удовольствие, он такой умный, добрый и столько всего знает!

– А ты что тоже успела у него побывать? – удивилась Елена.

– Конечно, мы все там были, по очереди. Старейший отбирал двоих или троих на роль помощниц для следующей группы девушек, и он выбрал меня с Юлей. Мы теперь ходим в школу, а Камбизэт нас учит всему. Акил сказал, что это большая честь и он очень рад, что именно мне доверили такую важную миссию.

– А когда должны их привести?

– Ой, – Марина отмахнулась рукой. – Еще не скоро! Мне еще предстоит выучить французский язык. Юле хорошо, она хотя бы учила его в школе, а мне начинать все с начала. Но ничего, старейший сказал, что я справлюсь, он такой добрый и заботливый! Словно мой родной дедушка…

Елена напряженно поджала губы и вышла из библиотеки. Слушать и дальше этот бред стало невыносимо.

Старейший встретил Елену, уже не в таком хорошем расположении духа, как в прошлый раз. Его кустистые брови были сведены к переносице, а в глазах таилось недовольство, вперемешку с подозрительностью.

– Да хранит вас всемогущий отец наш! – вежливо поздоровалась она.

– Да оценит он преданность помыслов твоих! – властно ответил старик. – Ты на удивление быстро пришла.

Елена потупила глаза: – Я торопилась. Марина сказала, что вы звали меня немедленно.

– Да, звал. – Старейший встал со своего трона и заложил руки за спину. – Как тебе живется на нашем острове?

– Спасибо, все хорошо. – Слишком быстро ответила Елена.

– Да? – старик посмотрел на Елену тяжелым взглядом. – Есть ли у тебя какие-нибудь просьбы или пожелания?

– Нет, – уже медленнее ответила Елена. – У меня все есть.

– Хм, – старейший сделал глубокий вздох. – Тебя никто не обижает?

– Что вы, – тихо ответила Елена, стараясь растянуть губы в улыбке. – Здешние люди очень доброжелательны.

– А как у тебя обстоят дела с поиском мужа?

Елена с трудом сглотнула: – Я пока не определилась с выбором. Извините.

Старейший смерил Елену подозрительным взглядом. Уж как-то слишком она была покладиста на этот раз.

– Ты последовала моему совету? Начала активно общаться с посвященными?

– Конечно, – с жаром воскликнула Елена. – Я перестала проводить время с Иаби и несколько раз выходила на прогулку с Ниной и Зубери.

– Хм, – старик задумчиво пригладил бороду. – Может быть, все же не достаточно часто? Я слышал, ты слишком много времени проводишь в одиночестве.

– Это правда, – кивнула Елена. – Все дело в том, что у меня есть увлечение. Я очень люблю рисовать, а здесь такая живопистная местность, что просто до дроржи хочется нарисовать все эти прелести природы, вы знаете, я ведь училась этому дома, посещала специальную школу и мои учителя говорили, что я талантлива.

– Об этом я тоже слышал, – невежливо перебил её старик. – А почему тебе не брать кого-нибудь с собой в сопровождающие? Бродить одной опасно, тем более, после того, что случилось с Валерией. – Старейший пытливо всмотрелся в девичье лицо.

– Дело в том, – Елена осторожно выдохнула, стараясь отогнать страшную картину гибели Валерии и ничем не выдать себя. – Дело в том, что рисование требует полной сосредоточенности, и я привыкла заниматься любимым делом в одиночестве, к тому же мне казалось, что вряд ли кто-то захочет сидеть рядом со мной по половине дня в абсолютном молчании. Поэтому и ходила одна, просто старалась находиться поближе к дому.

– А Иаби тебе не мешал, значит?

– Нет, – на губах Елены появилась вежливая улыбка. – Он не требовал внимания. Иаби умеет быть незаметным.

– Да… умеет… – старик вновь задумчиво прошелся возле кровавого трона. – Но вот как-то слишком складно ты говоришь, и меня это настораживает.

– Я не понимаю, о чем вы. – Елена постаралась изобразить удивление, но старейший проигнорировал её наигранную реакцию. Он немного помолчал и вновь взгромоздился на свой трон.

– Покажи мне свои рисунки, – старик сверкнул глазами. – Я надеюсь, ты их захватила?

– Да, конечно. – Елена быстро подошла и протянула старейшему рисунки.

На мягкой потертой коже её папки остались два мокрых отпечатка взмокших от страха рук. И это не укрылось от глаз старейшего. Елена отодвинулась на несколько шагов назад и судорожно сглотнула. Старик ничего не сказал, и это вселяло надежду. Он раскрыл кожаный ремешок и углубился в пейзажи, пытаясь определить места, где она побывала. Но Елена знала, что её картины безупречны в плане выбора места рисования. Старейший недолго изучал листочки и вскоре отложил папку в сторону.

– Подойди сюда, юная дева.

Елена сделала несколько осторожных шагов и остановилась, все еще сохраняя дистанцию.

– Ближе, я хочу, чтобы ты подошла ко мне и встала предо мной на колени.

На лице Елены застыло недоумение, и старик рассмеялся сухим кашлем.

– Это не то, что ты думаешь. – Поспешил успокоить он девушку. – Я не прошу тебя о поклонении, я уважаю вашу преданность своему богу, поэтому не бойся. Я всего лишь прочту твои мысли, покопаюсь немного в твоем подсознании.

У Елены пересохло во рту и на секунду перестало биться сердце.

– Это абсолютно не больно, ты даже ничего не почувствуешь. Тебе всего лишь надо закрыть глаза и расслабиться, а на колени нужно встать только для того, чтобы я мог дотянуться до твоей головы (старик сидел в своем троне). Так что не бойся, если окажется что все действительно так, как ты говоришь, я отпущу тебя со спокойным сердцем и ты, и дальше сможешь заниматься своим рисованием. – Старик на секунду вернулся глазами к рисункам. – А у тебя действительно это хорошо получается. Кроме того, я сниму ограничение на встречи с Иаби. Пусть уж лучше он тебя сопровождает, чем ты будешь ходить одна. – Старик приподнял морщинистую руку. – Ну, смелее же, иди ко мне, юная дева.

Елена застыла, словно каменное изваяние. Дикий ужас сковал её тело. Она готова была умереть на месте, только бы не попасть в руки старика, слишком много информации хранилось в её голове. Она не могла так подставить Дэвона и Иаби. Но умереть прямо сейчас не представлялось возможным.

– Ну же, Елена, в чем дело? – ледяным тоном повторил он, продолжая протягивать руку…

И вдруг на улице раздались дикие, отчаянные вопли. Старейший тут же подскочил со своего трона и кинулся к окну. Он рванул бордовую портьеру, скрывающую раму и посмотрел на улицу. В его глазах вспыхнул восторг. Он упал на колени и воздел руки к небу:

– О, повелитель! – взревел его хриплый голос. – Ты вспомнил о нас!

Елена попятилась спиной к выходу и через две минуты уже сбегала вниз по ступеням. Страшные мысли о диком мавре, их короле преисподней, придали ей скорости, но выскочив на улицу, она начала смеяться, все громче и громче, складываясь пополам и обхватывая живот руками. Она открыто заливаясь диким хохотом, выплескивая наружу все скопившееся напряжение, и не могла остановиться. На улице шел сильный дождь! Дома они называли подобное ливнем или «как из ведра», но никогда не боялись, как глупые Гахиджи. Елена выскочила из-под крыши главного дома и подставила лицо упругим струям. Платье и волосы промокли за считанные секунды, но она все продолжала смеяться и кружиться, расставив руки в стороны.

«У нас получилось! У нас получилось!» скандировал её мозг, и она продолжала кружиться.

Глава 16

Елена вернулась в дом невест вся промокшая до нитки и обнаружила собравшихся в гостиной перепуганных девушек. Они возмущенно обсуждали дождь и отсутствие своих кавалеров, словно что-то выходящее за рамки обычного. Даже Нина сидела внизу и возбужденно рассматривала ливень.

– Елена! – вскрикнула Марина и тут же подбежала к ней, вцепившись в предплечья. – Ты вся промокла! Смотри, что твориться, это же просто ужас! – глаза Марины испуганно взирали на нее, словно дождь был кислотным или Елена сахарной.

– Девочки, – Елена удивленно посмотрела на эту кучку перепуганных девушек. – Вы, что боитесь дождя?

– Но здесь его не бывает! – воскликнула Юля.

– Да? – Елена изумленно оглянулась в окно. – А это что? Или вы забыли, как это бывает?

Юля испуганно схватилась за голову: – Это какая-то аномалия!

– Девочки! Очнитесь! – Елена растерянно оглядела девчонок. – Это же просто дождь! Марина, – Елена осторожно убрала судорожно цепляющиеся за неё руки. – Вспомни, ты боялась в детстве грозы? А ты, Юля, неужели никогда не ходила по лужам? Рита, а ты не пыталась насобирать в ладошку дождевой воды? Мы все это делали, мы росли и наблюдали дождь, как обычное природное явление, мы пытались поймать руками град, мы танцевали под дождем, мы ловили руками снежинки, пытаясь рассмотреть их поближе! Мы выросли с этим, а сейчас вы стоите и дрожите от такой малости, да что же с вами такое!

Девушки застыли, пытаясь переварить услышанное, и с их лиц заметно отступила тень страха.

– Знаете, – первой заговорила Катерина, и Елена ласково ей улыбнулась. – А я дома ставила на балкон пустое ведерко, чтобы набрать дождевой воды, от нее волосы становились мягче.

Девушки удивленно посмотрели на неё.

– А я, – второй заговорила Юля. – Любила смотреть во время дождя, высоко в небо, и оно мне казалось волшебным, все в крапинку.

– А какой перед грозой становился воздух? – присоединилась Татьяна. – Чистый! Свежий! Просто невозможно надышаться!

Девушки возбужденно загомонили, вспоминая свои истории, а Елена, улыбаясь, подошла к Нине: – Ты понимаешь, что происходит? – тихо шепнула она.

– Даже представить боюсь! – улыбнулась подруга.

– У нас получается, Нина. – Елена счастливо рассмеялась. – У нас все получается.

– Я боюсь в это поверить.

Елена откинулась на спинку дивана, но тут же спохватилась, обращаясь к Нине: – А где, кстати, их женихи?

– У них внеплановое собрание.

– Понятно, – Елена ободряюще похлопала Нину по руке и встала. – Ладно, пойду, переоденусь.

Елена поднялась по лестнице и оглянулась на девушек, те уже смеялись и пытались высунуть руки сквозь приоткрытые двери, чтобы не намочиться, но прикоснуться к дождю!

***

Елена спала очень плохо, всю ночь ей снился Дэвон, и едва солнце встало, она уже ходила по дому, нервно поглядывая на часы. Идти к нему раньше полудня не имело никакого смысла и это очень её огорчало. Елене безумно хотелось обсудить с Дэвоном смену погоды, услышать его мнение на этот счет и возможно устроить еще одну встречу с Иаби. Ведь дождь, это их совместная заслуга. Хранительница подала знак, либо произошло что-то другое, но однозначно, они на правильном пути.

За ночь дождь прекратился, но небо все равно оставалось хмурым и иногда все же сбрасывало редкие капли. Елена промаялась еще пару часов и, решила, что лучше подождет его там, а заодно порисует, это все же лучше, чем остаться здесь.

По дороге к священной земле, она продолжала думать о Дэвоне. Елена перебирала в уме различные варианты того, как он воспринял дождь, и придумывала заранее ответы, отчего её лицо то озарялось улыбкой, то хмурилось. Её платье промокло, а подол, собрав всю влагу с травы, начал неприятно липнуть к ногам, но её это не беспокоило. Она думала только о том, что скоро встретит Дэвона.

Священная земля, несмотря на освежающий дождь, выглядела как-то уныло, а зелень казалась какой-то пожухшей. Но так иногда бывает. Когда вокруг пасмурно, то всегда немного тоскливо.

Елена позвала Дэвона, но он не появился. Еще было слишком рано. Она спряталась в зарослях папоротника, где вчера он её целовал, и присела на тот же камень.

«Нужно сегодня найти Иаби. Интересно, а как он отнесся к дождю, наверное, понял, что это их рук дело. А старейший! Глупый, жуткий старик! Воспринял все, как будто это их проклятый бог постарался, но ничего! Так даже безопаснее. Надо все рассказать Дэвону. Может он подскажет, как от старика отделаться». Елена достала папку и начала рисовать «Вчера мы сделали первый шаг на пути к спасению, и у нас все получилось, теперь главное не останавливаться, а продолжать мирить Иаби с Дэвоном, но вот интересно, почему дождь? Почему бы для начала просто не загнуться парочке монстров? А что если они сломали границу? Тогда их увидят и смогут спасти, потому что современный мир, со всеми его научными достижениями, легко справиться с этими дьявольскими отродьями!»

Елена услышала шаги и тихо захлопнула папку. Она затаилась между широкими листьями и начала высматривать Дэвона «А может его напугать?» пронеслась в её голове детская мысль, но она решила все же этого не делать. Шаги приближались и вскоре на полянке, недалеко от Елены показалась женщина. Девушка затаилась, не зная, как себя повести. Вокруг святая земля, значит она из народа Дэвона, но почему она здесь и что ей нужно? Как отнесется Дэвон к тому, что Елена показалась кому-то еще? И можно ли это сделать?

Женщина тем временем продолжала стоять, понуро свесив голову и изредка смахивать случайные слезы. Прошли минуты, прежде чем зазвучал её голос:

– Если бы я знала, что ты уже здесь, я пришла бы раньше, Елена…

«Бог мой, она пришла сюда, зная обо мне». Прятаться больше не имело смысла. Елена выпрямилась и вышла из-за кустов. Женщина смерила её уставшим взглядом и горько поджала губы:

– Я была против ваших с Дэвоном встреч, но после того что произошло, нет смысла больше бороться. – Женщина тихо всхлипнула. – Грядет конец и даже если он не настанет, для меня все равно уже больше ничего не имеет значения.

Елена заволновалась в предчувствии беды: – Что произошло? И кто вы?

– Я мать Дэвона. Меня зовут Эбби. – Обреченно ответила женщина и посмотрела на Елену. – И я сама не знаю, что происходит на самом деле, но это уже не важно, потому что Дэвон умирает…

– Как! – вскрикнула Елена и бросилась к женщине. – Он не может, боже мой! Где он? Как же так! Что случилось?

Женщина тяжело вздохнула: – Я отведу тебя к нему. Думаю, он хотел бы с тобой проститься. – С этими словами женщина развернулась и быстрым шагом направилась к деревне.

Елена поспешила следом.

– Что произошло, умоляю, скажите мне!

Мать Дэвона слегка покосилась на рядом идущую Елену, и немного помолчав, все же заговорила: – Гахиджи думают, что Вельзевул пытается сломать границу и на радостях, решили хорошо подкрепиться перед встречей с ним. Они приходили вчера вечером. Все. Их ненасытность превзошла все границы, а Дэвон, как всегда, хотел всех спасти. Но это я во всем виновата. Я поставила его перед выбором. Он должен был оставить тебя, но видимо, он только так мог поставить точку.

У Елены чуть не остановилось сердце: – Но он же еще жив? – спросила она, боясь услышать ответ.

– Да, – кивнула женщина. – Я опоила его травами, но, несмотря на это, я не знаю, успеем ли мы дойти.

– Господи! – вскрикнула Елена и бросилась бежать вперед.

– Подожди! Ты же не знаешь дорогу! – женщина с трудом собрала все последние силы и побежала следом.

Глава 17

Елена вошла в дом следом за Эбби, бросив на поселок лишь мимолетный взгляд. На улице царила необычная для такого часа тишина.

В маленькой комнате, столь разительно отличавшейся от дома невест, толпились люди, хотя и сами еле держались на ногах. Они стояли вокруг кровати, на которой неподвижно лежал Дэвон, и бормотали слова прощания. Кто-то со слезами ругал его за излишний героизм, периодически заходясь рыданием, но все понимали, что дети остались живы только благодаря ему.

Когда Елена вошла, все удивленно застыли, не понимая, кто она и как здесь оказалась, но Эбби одним взмахом руки отправила их всех на улицу.

– Кто эта тетенька? – раздался где-то рядом детский голосок, и Елена заметила маленькую темноглазую девочку. Но ей никто не ответил и через минуту комната опустела. Остались только Эбби и Елена.

– Я хочу попросить тебя только об одном. – Заговорила Эбби, обращаясь к Елене. – Позови меня, когда его сердце перестанет биться. Не забудь. Я буду ждать и знать, что пока ты не вышла из этого дома, мой сын еще дышит.

Эбби ушла, а Елена на негнущихся ногах подошла к кровати. Ей хотелось кричать от отчаяния, но тело словно парализовало от боли, ей хотелось умереть от безысходности, но кровь кипела от горя. Дэвон лежал неподвижно, с плотно закрытыми глазами и только его слегка вздымающаяся грудь, говорила о том, что он еще жив. Он выглядел еще хуже, чем в первую их встречу, и Елена едва узнавала в нем вчерашнего мужчину, который заставлял её сгорать от страсти. Черные синяки окаймляли его плотно закрытые глаза, неестественно бледные щеки буквально ввалились, губы отдавали синевой, и он вновь будто постарел лет на тридцать. Елена подошла к нему и присела рядом. Дикое отчаяние накрыло её с головой, а из глаз потекли слезы. «Этого не может быть» твердила она себе «Дэвон не может умереть», но он лежал перед ней и его грудь даже не вздымалась. Елена осторожно обняла Дэвона и прижалась мокрым от слез лицом к шершавой щеке.

– Зачем? – прошептала Елена, и её голос сорвался от слез. – Зачем. … Почему ты не дождался меня? Зачем ты это сделал? Знаешь, я так хотела увидеть тебя сегодня, так торопилась. Почему ты не дождался меня, если бы я знала, что так случиться, я пришла бы еще вчера, и мы могли бы вместе отдать свои жизни. Почему ты не взял меня с собой? Я не хочу оставаться одна, Дэвон. Что же ты наделал…. Как же я без тебя…. Зачем мне всё это…. Не оставляй меня, слышишь? Если не захочешь больше меня видеть, я не приду, только дыши…. Только живи, пожалуйста. Зачем мне моя жизнь, если тебя в ней не станет? Господи, родной мой! – Елена начала покрывать посеревшее лицо поцелуями, роняя слезы на его кожу. Дикое рыдание вырывалось из её груди, мешая говорить, но она все равно не замолкала. Она гладила его по голове, целовала его лицо и руки, слушала биение сердца и вновь причитала: – Зачем мне бороться, если жизнь моя не имеет больше смысла? Зачем мне победа, если ты не сможешь разделить её со мной? Зачем мне дышать, если ты перестанешь? Господи, Дэвон, пожалуйста, не оставляй меня, слышишь? Дэвон, любимый! Я не вынесу этого…. Дэвон, – Елена вновь начала целовать родное лицо. Она прижалась к его холодным губам, вспоминая, как он впервые прикоснулся к ней, как целовал её на поляне и вновь рыдания вырвались из груди. – Я люблю тебя, милый мой, Господи, ты даже не представляешь, как я люблю тебя…. – Елена еще раз поцеловала Дэвона и легла рядом, прижавшись к его груди. Тихое сердцебиение не давало ей окончательно потерять рассудок, и она затихла, напряженно вслушивалась в этот сладостный ритм. Прошло немного времени и Елена, вновь заговорила:

– Сегодня ночью ты мне приснился, и ты был таким веселым. Вот только во сне не было этого острова, и мы познакомились в обычном кафе, куда я любила ходить с Катериной. Это самое лучшее кафе в моем родном Ханске. Мы танцевали с тобой, и ты все время смеялся. Нам было так весело и хорошо вдвоем. А помнишь, как мы впервые встретились? Я приняла тебя за старика и думала, что ты какой-то сумасшедший пленник, случайно вырвавшийся на свободу. Я тогда очень сильно испугалась…. Ты был таким грозным…. А теперь я люблю тебя и даже не знаю, когда это всё случилось. Елена прижалась к любимому еще сильнее, оставляя на его рубашке мокрые пятна, и продолжала с ним говорить. А Дэвон все также лежал неподвижно, вот только из уголка его глаза, сбежала одинокая слезинка.

– Мне всегда казалось, что я никогда не смогу полюбить мужчину. Мои родители были очень несчастливы в браке, и я даже не знаю, что между ними происходило, но в итоге отец убил мою мать у меня на глазах. Всем, кого я знала, чувства приносили только страдания, и мне казалось, что любовь – это наказание, а не благо. А потом я встретила тебя и теперь ты умираешь, но я ни на секунду не пожалела о том, что ты был в моей жизни, я не забуду ничего, останусь рядом до последнего вздоха.

Елена продолжала лежать рядом с Дэвоном, роняя ему на грудь слезы и гладить его потускнувшие волосы. Она начала считать медленные вздохи, боясь, что каждый из них может стать последним и отчаянно молиться за его душу. Время медленно отсчитывало минуты.

***

Эмили сидела на маленькой лавке напротив дома и безучастно смотрела на дверь. Солнце уже давно скрылось за горизонтом и на небе ярко засияли многочисленные звезды. Вокруг стояла абсолютная тишина. Луна медленно плыла по небу, периодически прячась за редкими тучами, а Эбби все ждала, но дверь не открывалась. Где-то за спиной скрипнула другая дверь, и яркий льющийся из дома свет ненадолго осветил широкую улицу, а затем послышались шаркающие шаги. Эбби даже не обернулась, она и так знала, что это Эмили, местная повитуха. Она тоже не спала и теперь вышла и тяжело присела рядом. Эмили развернула в руках тонкий отрез парусины и накрыла им плечи Эбби: – Еще не выходила? – тихо спросила она, хотя и так знала ответ. Она зажгла принесенную с собой масленую лампу и поставила её на траву рядом с лавкой: – Я закончила саван, – продолжила она свой монолог, – думаю, мальчику будет в нем уютно. – Эмили тяжело вздохнула и обняла Эбби своей тяжелой полной рукой. – Ты бы поплакала, моя дорогая, тебе станет легче, – но Эбби не реагировала. Она сидела натянутая, словно струна и непрерывно смотрела на дверь.

Эмили снова вздохнула: – Может мне сходить посмотреть, что там происходит? – предложила женщина, но Эбби только упрямо схватила её за руку, и она не сдвинулась с места, – Ну, хорошо, а ты уверена, что правильно поступила, приведя её сюда? Что ты знаешь о ней? Она ведь чужая.

Эбби смерила Эмили тяжелым взглядом и отвернулась, не удостоив ту ответом, но женщина не сдавалась: – Зачем она здесь, Эбби? Ты поступила опрометчиво, приведя её сюда, а вдруг это навредит нам? Что, если наши мучители узнают?

Эбби продолжала гипнотизировать взглядом закрытую дверь, и Эмили замолчала. Старое масло слабо потрескивало в закопчённой лампе, резко похолодало, а в деревне померкли все огни. Уставшие жители давно уснули, не дождавшись похоронного гонга по соплеменнику, и только две женщины упрямо сверлили глазами закрытую дверь. Эмили нетерпеливо заерзала на неудобной лавке и вновь обратилась к Эбби: – Может все-таки стоит проверить, как там наш мальчик? Ты же ничего не знаешь об этой девице, а вдруг она ведьма? Как-то же она проникла на нашу святую землю?

– Оставь их, – впервые прозвучал бесцветный, но твердый голос Эбби и Эмили даже вздрогнула. Она немного приободрилась заговорившей подруге и еще сильнее заерзала.

– Почему ты её защищаешь? – в голосе Эмили послышалась мольба. – Из-за неё мы можем все оказаться в опасности.

– Ах ты, чертова баба! – внезапно разозлилась Эбби. – Ты знаешь, что я тоже не хотела её! Но имей хоть каплю сострадания! Мой сын умирает, и эта девушка тут только ради него!

– Ладно, ладно, – тут же сдалась Эмили под гневным взглядом подруги и вновь похлопала её по плечу. – Я пойду в дом, стукнешь мне в окошко, когда всё закончится, я не буду спать. – С этими словами повитуха тяжело встала и взяла лампу. Она немного замялась, грустно смотря на застывшее тело Эбби, и протянула ей лампу: – Оставить тебе? – но Эбби отрицательно покачала головой. Тогда Эмили поправила кусок парусины, сползавший с плеча подруги, и, тяжело вздохнув, направилась своей шаркающей походкой к дому. Вновь поток света хлынул на дорогу, и дверь со скрипом захлопнулась, оставив Эбби одну в ночном мраке.

***

Елена, обессилившая от ужасных событий, наполнявших её жизнь и раздавленная горем, продолжала лежать на почти неподвижной груди Дэвона и считать удары сердца. Она мысленно перебирала в уме образы любимого и их разговоры, когда её сознание начало угасать, и она медленно погрузилась в тяжелый сон, наполненный яркими образами и тревожными событиями.

… Наталья снова пела. Её голос нежно переливался на фоне ярко голубого неба, по которому плыли белоснежные перистые облака. А внизу, среди бесконечных просторов ярко синей воды стоял остров. Даже с большой высоты он поражал своей красочностью, изобилием лагун, цветов и зелени. Небольшая цепь гор прятала свои верхушки в тумане, с которых спускался большой водопад и уходил вниз широкой серебристой лентой реки. Его частично поросшие изумрудными кустами бока, ярко освещало жаркое солнце, а чуть вдалеке парили грозные орланы. Голос Натальи продолжал звучать, заглушая все остальные звуки, и Елене было спокойно. Она любила эту мелодию, через неё она была будто рядом с мамой, и это чувство приносило ощущение счастья. Остров был прекрасен! Но вдруг Елена будто упала вниз. Ощущение «лифта», когда душа не успевает за телом, и восторг от резкого спуска сменились тревогой. Она не упала, но картина острова стала ближе и теперь Елена видела дом. Это был главный дом Гахиджи, вот только выглядел он совсем иначе. Вроде те же стены, но только новенькие и крепкие, те же перила и карнизы, только покрытые резными рисунками, и свежей яркой позолотой. Широкие окна сверкают чистотой, некоторые открыты и из них льется яркий свет. Елене вдруг захотелось посмотреть на него изнутри, и она тут же словно влетела в него сквозь стены. Ощущение восторга в смеси с адреналином сопровождалось все той же песнью матери, и Елена полностью отдалась своим чувствам. Она не боялась. Ей было спокойно. Большой зал сверкал особенной роскошью и великолепием. Длинный стол, накрытый кружевной скатертью, был заставлен великолепным тончайшим фарфором, резными золотыми кубками и кучей всякой снеди, среди которой особенно ярко пестрели фазаны. Яркие люстры, зеркала, обои и пышные портьеры. Множество элегантно разодетых слуг. Все это захватило Елену и ей даже показалось, что она слышит их голоса, хотя песнь матери продолжала наполнять все сознание. Неожиданно в зал вошел мужчина, и слуги сразу склонились в поклонах-реверансах. На нем были коричневые панталоны, белая рубашка, накрахмаленный шейный платок, коричневый жилет и темно-зеленый сюртук. Его волосы были аккуратно подстрижены, а черты лица казались гордыми и аристократическими. Елена немного приблизилась. Мужчина выглядел очень элегантно, но его лицо вдруг показалось смутно знакомым. Елена изумленно выдохнула. Перед ней было лицо Дэвона! Вот только, более взрослое и немного высокомерное. Конечно, это был не Дэвон, но все же сходство было поразительным! И тогда Елену словно током пронзило. Это был лорд Бентимор. Теперь она поняла, где находиться, но это открытие не испугало её, песнь Натальи продолжала окутывать словно кокон. Елена отлетела от мужчины и нахмурилась, пытаясь вернуть способность мыслить «Дэвон, потомок лорда Бентимора, но я не знаю Бентимора, а значит все, что я вижу… так что же я вижу? Где я?» Мысли путались, словно в голове вместо мозга находился кисель. Стоило ей чуть задуматься, и песнь матери оглушала с такой силой, что все усилия летели прахом. Елена никак не могла поймать нить размышлений и в итоге просто отмахнулась от пустой траты времени. Единственное, что она вспомнила, это о жене лорда и огляделась в надежде увидеть высокородную даму, но кроме служанок, женщин в зале не было. Елена еще раз посмотрела на лорда, испытывая странную, необъяснимую тоску и резко дернулась вперед. Она вновь задохнулась от восторга, когда её сознание пролетело сквозь другие комнаты и этажи. Все, что Елена смогла ухватить вовремя этого перелета, так это множество комнат, украшенных обоями из ткани и разнообразие изящной, но очень старинной мебели, хотя её внешний вид говорил о том, что она будто новая. А еще множество позолоты, до такой степени, что из роскоши она вот-вот готова была перейти в безвкусицу, хотя кто знает, может, тогда это было модно. Елена остановилась и с азартом завертела головой. Её остановкой служила комната. Намного меньшее, чем зала помещение, но тоже очень большое для обычной спальни. Огромная кровать, покрытая воланами москитной сетки, стояла в центре помещения. Возле стен широкий шкаф, стол с тазом и кувшином, обшитая кружевной тканью ширма, большой горящий камин, другая мебель, какие-то сундуки, красивый католический крест на стене, подсвечники и две двери, одна в коридор, а другая в комнату горничной. Елена торопливо огляделась и сосредоточила внимание на женщине, которая лежала на кровати под слоями белоснежной сетки. Маленькая щуплая фигурка свернулась калачиком на белоснежных простынях. Её слегка розоватая батистовая сорочка выглядела совсем по-детски, хотя это маленькое тело принадлежало уже женщине. Она пошевелилась и еще сильнее обхватила себя руками. Елена приблизилась и нырнула под балдахин. Женщина была очень худой, что просматривалось под прозрачной сорочкой и её глаза пылали сильной злобой. Она постоянно ёжилась, хотя в комнате было очень жарко, и тихо подвывала. Складывалось впечатление, что женщину мучает лихорадка, но простыни были сухими, а мучительно ненавидящий взгляд слишком ясным. Елена еще приблизилась. Ей вдруг стало безумно жалко, это явно страдающее создание, но её порыв сдержал резкий стук в дверь. Женщина резко села на кровати, поправила кружева сорочки и спокойным властным голосом разрешила войти. Елена еще чуть отлетела и с изумлением посмотрела на женщину. Все недавние ужасы,, одолевавшие её, будто испарились. Теперь перед ней была скучающе-равнодушная царица.

– Да-да войдите! Это ты, Тики?

Дверь отворилась, и Елена увидала слишком поспешно вбежавшего лорда. Его безупречно-элегантный вид вызвал у женщины словно оскомину, но она тут же исправилась и мило улыбнусь: – Ах, это вы, мой муж? Как же обидно, я так ужасно выгляжу, совсем не причесана!

– Нет, нет! – слишком резко возразил лорд и схватил женщину за руку. – Миледи, вы слишком очаровательны, чтобы случайно растрепавшаяся прядь могла испортить вашу красоту, – лорд с пылом прижался губами к вялой кисти и жадно посмотрел на женщину. – Я люблю вас! Дорогая моя супруга! – лорд страстно рванулся вперед и прижал к себе хрупкое тело. Женщина в ответ только единожды содрогнулась и тут же обмякла под натиском мужа. – Как же я вас люблю! – продолжал бормотать лорд, покрывая поцелуями ее лицо. – Вы подарили мне сына, моего наследника, мою кровь! – Бентимор схватил жену за затылок и прижался жадным поцелуем. – Я видел доктора, – бормотал он сквозь поцелуи, – он сказал, что три дня достаточно для ваших родов, чтобы я мог вернуться в вашу постель!

Елена поморщилась от этих слов, но не сдвинулась с места. Она видела мелькнувшее на лице женщины омерзение и не могла понять, как лорд этого не видит. Женщина тем временем опять послушно сдалась и лорд, продолжая бормотать слова любви, начал срывать с себя и супруги одежду. Вскоре на постели остались только обнаженные тела супругов. Елене было дико неловко, но она никак не могла удалиться, как это получалось раньше. Она словно мотылек в банке билась о преграды, но оставалась в зоне ограниченной москитной сеткой. Лорд, словно обезумевший, ласкал жену с такой страстью, что Елена сама начала чувствовать возбуждение, но женщина не реагировала. Она безразлично смотрела в потолок и только её черные глаза горели странной злобой, а обессиленные руки свисали словно плети. Елена перестала метаться и посмотрела на женщину. Лорд лежал сверху между раздвинутых ног жены и с силой вонзал свои бедра. Его тело покрылось потом от возбуждения, а женщина продолжала лежать безучастно и с ненавистью сверлить потолок. Елена ужаснулась. Как он не видит, что происходит с его любимой? Но лорд уже слез с жены и смачно поцеловав супругу, начал одеваться. Его столь элегантный и слащавый вид уже начал вызывать в Елене тошноту, но её опередила эта хрупкая женщина. Бентимор после акта любви быстро ушел, а женщина, рванув к медному тазу, содрогнулась и начала исторгать остатки пищи из желудка. Елена видела, как та рыдала, била худенькими кулачками по кровати и выла, но посочувствовать ей помешал очередной стук в дверь. Женщина вновь приняла равнодушный вид и гордо пригласила стучавшего. В комнату вошла смуглая девушка со свертком в руках и присела в неловком отвратительном реверансе.

– Тики? – гордо произнесла женщина. – Почему ты опоздала?

Девушка тут же вспыхнула ярким румянцем, что, казалось бы, должно избавить её от объяснений, но женщину это не остановило: – Ты дрянь! – голос госпожи сошел на визг, – Или ты думаешь, что твой господин одобрит то, что ты моришь его сына голодом?

Тики тут же рванула вперед и положила возле госпожи сверток. Ей нечего было ответить. Она заслужила бы выговор и за то, что вошла не вовремя от господина и сейчас от госпожи. Женщина тут же послала девушку вон и после того как закрылась дверь, посмотрела на ребенка. Её сын, маленький младенец, мирно спал, но женщина не чувствовала к нему любви или хотя бы обычного умиления. Перед ней лежали оковы, которые она могла оставить навечно и умереть от горя и отвращения или оборвать и получить долгожданную свободу. Женщина медленно потянула подушку, продолжая всматриваться в красное немного припухшее лицо младенца, ей нужно было срочно сделать выбор. Она боялась, а ведь Ихотеп сказал, что ребенок ничего не почувствует, но только если не затягивать, а уже прошло целых три дня. Нужно срочно решаться. Женщина опять замялась. Она прикрыла глаза, вызывая в памяти похотливые прикосновения лорда и тихонько заскулила. Елена вновь заметалась возле кровати. Ей хотелось вмешаться, закричать, вырвать из рук этой женщины младенца, но она не могла сделать ни того ни другого. Наталья запела с оглушительной силой, взрывая барабанные перепонки, а женщина тем временем опускала подушку на безмятежно спящее личико младенца. Елена обхватила голову руками, чувствуя, что сходит с ума, а музыка продолжала оглушать. Дикий ужас охватил все её сознание, отчаяние и боль. Проклятие начиналось. Елена в истерике схватила себя за волосы, вырывая черные пряди и пронзительно закричала, но это был не её голос. Кричала женщина, обняв маленькую подушку рядом с неподвижным младенцем…

Елена резко подскочила на кровати и невидяще уставилась на тихо лежащего Дэвона. Её грудь бешено вздымалась, а пульс стучал даже в голове. Сон, всего лишь сон, но какой реальный! Елена вытерла рукой взмокший лоб и легла обратно. Отчаяние и страх за любимого вернулись и быстро вытеснили остатки сна. Вдруг человеческая жизнь показалась Елене такой хрупкой, такой мимолетной и не стоящей внимания, что не стоило ею и дорожить. Зачем? Для чего? Катерина сделала свой выбор и не нуждается в Елене, а Нина? Елена тихо вздохнула. Она устала, ей тяжело и она не в состоянии вынести больше ни дня этого ада. Она не хотела думать о Нине. Тем более, когда не станет Дэвона. Она последует за ним. Елене вдруг стало так легко и спокойно. Она тоже умрет и будет рядом с любимым, они будут свободны и избавлены от монстров Гахиджи.

– Я люблю тебя, – тихо прошептала Елена, прижимаясь к родной груди, – а когда тебя не станет, осуществлю свою давнюю мечту. Я плюну в лицо старейшему. А потом присоединюсь к тебе. Ты же подождешь меня, любимый, правда? И мы снова будем вместе…

– Я тебе плюну. – Вдруг прозвучал хриплый голос, и Елена подпрыгнула на кровати.

– Дэвон! – Елена громко разрыдалась, уткнувшись носом ему в грудь. – Дэвон!

Он приподнял одну руку и прижал Елену еще сильней. Она продолжала стенать, а он все утешал и гладил её по волосам, чувствуя, как жизнь, возвращается в тело.

– Елена, – вновь прозвучал его голос. – Это правда?

– Что именно, Дэвон?

– Все что ты мне говорила.

Елена сначала смутилась, а затем решилась: – Да. – Тихо выдохнула она. – Все до последнего слова.

Дэвон слегка приподнял голову и внимательно посмотрел в большие карие глаза. А затем он попросил: – Поцелуй меня…

Елена медленно прижалась к его губам, чувствуя, ответное движение его губ и закрыла глаза. Время потеряло всякий смысл, вечность пролетела за секунду, а секунды превратились в вечность. Весь мир перестал существовать, ограничившись маленькой комнатой. Мужчина и женщина, страстно любящие друг друга, но не имевшие на это права. Они только что победили смерть, и эта победа смела все границы. Дэвон окреп. Он одним рывком перекатил Елену на спину и, нависнув над ней, посмотрел ей в глаза.

– Я люблю тебя! – уже уверенно прошептала Елена, тая под пристальным взглядом темно-серых глаз.

– И я люблю тебя! – ответил ей Дэвон.

Все было забыто за секунду, когда Дэвон начал покрывать Елену поцелуями. Его руки начали ласкать её тело, а Елена с жаром отвечала на его прикосновения. Страсть захлестнула их и вскоре мятая рубашка Дэвона первой полетела на пол….

Глава 18

Эбби все еще сидела напротив дома на маленькой лавке и неотрывно смотрела на дверь. Она не понимала, почему Елена еще не вышла из дома, и в тоже время, заклинала всех своих богов о том, чтобы Елена не выходила. Легкая надежда затеплилась в её сердце, когда на улице уже стало светать. Эбби посидела еще какое-то время, но все же не выдержала и подошла к двери. Она легонько постучала и тихо позвала: – Елена…

– Мама, не входи! – вдруг прозвучал из-за двери бодрый голос сына. – Я не одет.

Эбби опешила. Она попятилась от двери назад и через пару шагов, прикрыв рот ладонью, зашлась беззвучным рыданием:

– Сыночек мой! – прошептала она, заливаясь слезами. – Сыночек… живой…

Когда Эбби ушла, Дэвон сладко потянулся и вновь прижал к себе Елену: – Моя маленькая сладенькая проснулась?

– Давно уже, и тебе, Дэвон, пора вставать, нужно увидеться с матерью.

– Чуть позже, – мурлыкнул он и поцеловал Елену в носик. – Еще очень рано.

– Вот именно, скоро рассвет, – улыбнулась Елена, прижимаясь к нему.

– И что? Хотя я не отказался бы позавтракать, интересно, что они сегодня готовят?

– Дэвон…

– Что?

Голос Елены вновь стал серьезным: – Пообещай, что не будешь так больше делать.

– Как… Вот так? – и он нежно поцеловал её в ямочку на ключице. – Боюсь, что уже слишком поздно требовать от меня такой жертвы.

– Дэвон, ты знаешь, о чем я. Пообещай, что будешь хранить свою жизнь, как зеницу ока!

– Обещаю, – прошептал Дэвон, продолжая покрывать Елену легкими нежными поцелуями. Он был счастлив и особенно от осознания, что был первым у любимой девушки. И это придало ему уверенности в обладании ей.

– Дэвон, перестань. – Елена увернулась и встала с постели, начиная активно собираться. – Вставай, Эбби ждет тебя.

Дэвон приподнялся на подушке, подперев голову рукой: – Ты пойдешь со мной? – все еще не понимал он.

– Нет, – помахала головой Елена. – К сожалению, мне пора.

– Куда? – у Дэвона резко потемнели глаза. – Куда это тебе пора?

– Как куда, домой, конечно.

– Твой дом теперь здесь! – неожиданно взревел голос Дэвона. – Я не отпущу тебя к этим тварям!

Елена растерялась, не ожидая подобной реакции. Она считала свое возвращение само собой разумеющимся: – Но Дэвон, я не могу остаться… – растерянно пролепетала она. – Это слишком опасно…

– А бродить среди них, по-твоему, не опасно? – перебил её Дэвон.

Елена нахмурилась: – Да что с тобой такое? Ты же знаешь, я не могу остаться!

– Не можешь? Хорошо, – Дэвон встал и тоже начал активно собираться. – Тогда я пойду с тобой!

– Ты не можешь пойти со мной, – Елена подошла и обняла Дэвона. – И ты это прекрасно знаешь. Я и так отсутствовала целые сутки!

– Вот именно, – продолжал злиться Дэвон. – И что ты им скажешь, когда они спросят, где ты была? Рисовала ночью сидя под проливным дождем?

– Там осталась Нина, она должна была как-нибудь скрыть мое отсутствие.

Дэвон скривился и мотнул головой: – Слишком ненадежно. – Он сел на кровать и нервно запустил руки в волосы, раскачиваясь при этом взад-вперед.

Елена нежно посмотрела на него, понимая всю степень его отчаяния и грустно вздохнув, присела рядом: – Дэвон, я люблю тебя, но мы не можем так рисковать. Я обещаю, что при первых же признаках опасности, прибегу сюда.

Дэвон резко вскочил: – Значит, ты не отрицаешь, что опасность все же есть!

– Здесь везде опасность! – умоляюще проговорила Елена. – Но мы должны как-то жить и дальше!

– Я пойду с тобой! – заупрямился Дэвон.

– Это глупо! Чего ты этим добьешься? Пойми же, наконец, если мы и дальше хотим быть вместе, нам нужно скрывать свои отношения!

– Я не отдам тебя им!

– Дэвон, так надо!

– Ты даже не знаешь, что произошло там за эти сутки, а если тебя уже ищут?

– Они были бы уже здесь. Дэвон, я понимаю, как тебе тяжело, но мы не можем так рисковать. Ты должен отпустить меня, ради своей матери, ради ваших детей! Понимаешь? Из-за нас они могут пострадать!

Дэвон взревел и силой стукнул кулаком по стене: – Я не хочу ничего понимать! Не хочу!

– Не будь эгоистом,, Дэвон. Мы не можем просто быть вместе. И ты это знаешь.

Дэвон еще громче взревел и заметался по комнате, словно зверь в клетке. Затем подбежал к Елене и сжал её с такой силой, будто хотел задушить: – Я не отдам тебя, не отдам, теперь ты моя, слышишь? Ты только моя! И пусть рухнет весь мир, но я не отдам тебя!

– Дэвон, мне нужно идти.

– Нет, нет, нет…

– Послушай меня! Я приведу Иаби, сразу, как только смогу, мы должны довершить начатое, понимаешь? А иначе всё это зря! Все наши риски и жертвы. Нам нужно это сделать, Дэвон.

– Нет…

– И сколько мы будем прятаться? День? Два? Неделю? Сколько? Пока они придут и уничтожат всех. А так и будет. И что ты выиграешь от этого? Лишние несколько дней, проведенные вдвоем?

– Как ты не понимаешь, я сойду с ума, если с тобой что-нибудь случиться! Ты теперь моя!

– Все будет в порядке, я буду осторожна как никогда.

Дэвон поник и вновь прижал к себе Елену. Он знал, что она права, но никак не мог решиться.

– Дэвон…. – поторопила она и услышала его сломленный обреченный голос.

– Я могу хотя бы проводить тебя до твоего дома?

– Нет, только до границы, я уже чуть не потеряла тебя вчера и не хочу пережить это снова. А меня они не тронут.

Глава 19

Елена забежала домой, как всегда, через кухонную боковую дверь, чтобы меньше привлекать внимание. В доме царила необычная для такого раннего часа тишина. Она поднялась в спальню, надеясь разузнать у Нины всю обстановку и растерялась. Её кровать была пуста. Все кровати были пусты, кроме её собственной. Под простыней отчетливо проступал человеческий силуэт. Елена сначала растарялась, а затем подошла и отдернула одеяло. Подушки. Елена улыбнулась, она знала, что на Нину можно рассчитывать, особенно когда остальные девушки кроме себя и своих спутников не замечают ничего. Но где же все? Елена наспех приняла душ, переодела платье и вышла на улицу, когда её внимание привлек едва различимый шум в конце главной улицы. Она поторопилась на звуки веселья.

Ярмарочная площадь взрывалась восторгами толпящихся повсюду Гахиджи. Громкие крики и радостные свисты сотрясали воздух, создавая невозможный шум, а Елена никак не могла понять, что происходит. Все безумно радовались, вино лилось рекой, вот только торговые ряды пустовали. Девушки переоделись в праздничные платья, мужчины надели парадную одежду, даже помпезные старцы из свиты старейшего мелькали среди толпы. Происходило что-то странное. Елена огляделась и двинулась вперед, пытаясь отыскать знакомые лица, кто мог бы объяснить происходящее, но когда увидела Марину, засомневалась. Спросить её прямо? Но как? Она может удивиться, почему Елена не в курсе. А Акил слишком умен, чтобы пытаться перед ним выкрутиться. Она прошла дальше, но Марина все же окликнула её и пройти мимо, стало невозможным.

– Елена! Наша дорогая соня! Ты все-таки пришла! Что, не смогла пропустить такое событие?

– Как видишь. – Елена неловко пожала плечами и посмотрела на Акила.

– Да хранит вас всемогущий отец! – первой поздоровалась она.

– Да оценит он преданность помыслов твоих! – ответил он и улыбнулся.

К горлу Елены подкатила тошнота. Как она раньше могла считать этих тварей красивыми? Взгляд Акила был взглядом хищника, а его тело, слишком крупное и мускулистое – телом убийцы, весь его вид являл собой мощь и опасность, а наигранная забота была больше похожа на издевательство или насмешку над их беспомощностью. Елена судорожно сглотнула, вспоминая своё отвращение, когда к ней впервые прикоснулся Бомани и сумасшедшее омерзение, когда Акил держал её за руку, не пуская к Катерине. Она всегда чувствовала их проклятую суть, и это помогло ей не стать такой как Марина.

– Елена, ты плохо выглядишь… – между тем продолжал говорить Акил. – Твоя бледность меня беспокоит.

– Она просто слишком много спит. – Вмешалась Марина.

– Да? И в чем причина такой повышенной сонливости?

Елена неловко дернула плечом: – Я… я… просто не люблю дождь, под него всегда так тоскливо.

Акил задрал голову и посмотрел на пасмурное небо: – Да, это явление нас всех переполошило.

– Марина, а ты не видела Нину? – Елена постаралась быстро сменить тему разговора.

– Нет, я ушла самой первой, а здесь еще никого не встречала.

– Н-да, – вздохнула Елена. – Столько народу.

– И не говори. – Закатила глаза Марина. – Надеюсь, ко мне придет не меньше.

– Будь уверена. – Успокоил её Акил, и она счастливо прижалась к его груди.

Елена тут же воспользовалась ситуацией: – Пойду, поищу Нину, еще увидимся! – и сбежала.

Площадь продолжала весело гудеть, а Елена пробираться сквозь толпу в поисках Нины. Легкая морось иногда слетала с хмурого неба, грозясь перейти в очередной ливень и некоторые Гахиджи, начали натягивать небольшими участками широкие тенты. Многие бестолково болтались, попивая вино и обнимая всех направо и налево, а кто-то разносил вареную кукурузу или залитые карамелью яблоки. Ярмарочный мальчишка катил на телеге небольшую бочку с вином, и делал частые остановки, угощая всех желающих. А их было много. Все будто «с катушек слетели», искренне радуясь чему-то случившемуся. Елена вновь столкнулась с пьяным Гахиджи и, быстро поборов отвращение, поторопилась. Впереди показалось небольшое возвышение, со свеже отстроенной деревянной крышей, но оно пока пустовало, зато вокруг него народу набилось, словно «селедки в бочке». Елена привстала на цыпочки и наконец, увидела знакомую макушку. Это был Иаби, и она поторопилась к нему. Он очень обрадовался, увидев подругу, выскочил из толпы и сам отвел её в сторону:

– Елена, где ты пропадаешь? Я уже не знал, что подумать! Нина так вообще с ума сходит.

– Ты видел её?

– Да, она там, – и он махнул в сторону установленных рядами лавок. – Ей пришлось встать, потому что Зубери рвался её проведать, а там твоя пустая кровать с горой подушек.

– Иаби, прости, объясни мне что происходит! Я ничего не понимаю!

Иаби напряженно поджал губы: – Женщины ночью родили.

– Что? Все трое? – изумилась Елена.

– Да. – Иаби виновато потупил глаза, а Елена нахмурилась.

– Они умерли, да Иаби?

– Ты и так все знаешь.

Елена тяжело вздохнула: – Да, знаю, но все равно тяжело это слышать. Иаби, у меня к тебе просьба. Ты должен сходить к Дэвону.

– Сейчас?

– Да, я думаю, в такой суматохе у тебя будет больше времени. Скажи ему, что со мной все в порядке, никто не заметил моего отсутствия и поговори с ним. Вам нужно продолжать общаться. Когда подойдешь к границе, просто позови его по имени, он должен быть там. И еще Иаби, вам нужно очень постараться.

– Хорошо Елена, я понял.

– Будь осторожен.

Нина сидела на краю лавки рядом с Зубери и обреченно разглядывала окружение. Когда Елена подошла, они обе вежливо поздоровались, вот только Зубери обыденно, а Нина с засиявшими глазами:

– Ну что, Елена, выспалась? – ласково спросила она, хотя глаза сверкали «Я придушу тебя!»

– Конечно. Я прекрасно отдохнула. Спасибо Нина, что не разбудила и предоставила мне такую возможность.

– Ну, что ты! Не стоит благодарности, обращайся, когда нужно.

Девушки продолжали обмениваться любезностями и сверлить друг друга глазами, когда кто-то вскрикнул: – Они идут! Идут! – и все повернули головы.

В проходе между рядами лавок показалась длинная процессия, которую возглавлял старейший. Его нарядный ярко-кровавый плащ тянулся по земляному полу, а следом за ним шла его свита. Гахиджи вновь загомонили, приветствуя своего правителя, но он только снисходительно кивал головой. За свитой старейшего показались идущие в ряд Садики – муж Нэйн, Кеб – муж Кии и Чайк – муж Амизи. Они несли на руках своих детей, замотанных в красиво расшитые одеяла и их лица светились гордостью. Довольные, счастливые и с чувством выполненного долга, они шагали по проходу, демонстрируя соплеменникам своих чад, а другие их восхваляли и даже тайно завидовали, но никто не говорил об их женах. Никто не вспоминал несчастных матерей, выносивших этих чудовищ, и павших от их же ненасытности. Женщин, чьи жизни оборвались совсем недавно, хотя их мужья должны горевать об утрате. Но нет, на их лицах не было и намека на хоть какое-то сожаление, потому что они не люди, они адские твари и вся их любовь лишь пустой звук, они не умеют любить, они умеют только ненавидеть. Елена стало дурно от всего этого лицемерия, горечь от утраты начала травить изнутри, но она держалась.

Старейший вышел на сцену и громко поприветствовал свой народ, а потом начал речь. Он говорил очень много и долго, о том, какое это радостное событие, о том, как они все счастливы и довольны. Шутил, что новое поколение не должно заставить себя долго ждать, но он тоже ни разу не упомянул о Нэйн, Кии или Амизи. Их больше не было и про них сразу забыли, как об отработанном материале. А новые невесты, не вошедшие пока в статус жен, довольно улыбались, и никто из них не поинтересовался, куда делись матери. Но может быть, они знали? Тогда этот цирк, с красивыми ухаживаниями, представлялся еще отвратительнее, и Елена искренне не понимала этого добровольного самоубийства. Она попробовала найти глазами Катерину, чтобы посмотреть на её реакцию, но сестра будто пряталась или же её здесь не было. Старейший продолжал говорить, а Елена осматривать счастливые пары. Зачем все это? Зачем эти счастливые лица? Но она знала ответ. Чем сильнее и бескорыстнее будущая мать любит своего мужа, тем сильнее рождается воин. Сочетание ненависти и любви делает его более стойким и совершенным убийцей. И в этом они преуспели. Девушки купались в изобилии своих чувств.

Старейший подошел первым к Кебу и тот протянул ему сына. Маленький абсолютно спокойный сверток. Старейший развернул цветастое покрывало, взял голенького младенца и под громкие возгласы, поднял его высоко над головой:

– Сын Кеба, рожденный в пятом поколении, я нарекаю тебя Окпара! Как рожденного первым....

Елена смотрела на ребенка широко распахнутыми глазами, и в них застыл ужас. Младенец был весь покрыт кровью, которая пузырясь, стекала с его рта и капала на пухлый животик. Это зрелище было еще ужаснее, чем мумии в затхлом склепе или взрослые особи в истинном обличии. Тошнота подступила к горлу, и она кинулась прочь с этой площади.

– Стой! Елена стой! – вдруг раздался сзади голос Нины, Елена кинулась к деревянному бордюру и её вырвало. Нина озадаченно присела рядом. – Что с тобой происходит, Елена? Почему ты убежала? Что вообще происходит, черт возьми?

Елена сползла с бордюра и присела рядом: – А ты считаешь это нормальным? – вспылила она и ткнула пальцем в сторону старейшего. Он продолжал держать ребенка и осыпать почестями, вот только младенец был абсолютно чистым. Елена застыла и медленно перевела взгляд на Нину.

– Елена! Что происходит? – Нина не на шутку разволновалась.

– Прости… я пойду… мне нужно отдохнуть…

– Елена, но только будь дома! Я умоляю тебя, дождись меня.

– Хорошо.

Елена, шатаясь, дошла до дома и с трудом поднялась в спальню, её мутило от всех этих тварей, у неё жутко болела голова и еще она зверски устала, но надо найти Иаби и узнать, как прошла встреча. Чуть-чуть отдохнуть и найти Иаби. С этими мыслями Елена провалилась в глубокий сон.

Глава 20

Сильный дождь заливал весь остров, когда Елена открыла глаза, но на улице еще был день «Значит, я проспала не долго» подумала она и села на кровати. Напротив сидела Нина и пристально наблюдала за подругой. Елена проглотила стоявший в горле ком и спросила:

– Который час?

– Полдень.

– Да? Я проспала всего пару часов, а чувствую себя намного лучше.

– Угу, только маленькая поправка, 26 часов.

– Что? – Елена резко вскочила, но тут же упала обратно на кровать. Всё окружение расстроилось, а голос Нины стал похож на замедленную перемотку со спецэффектами.

Подруга моментально подскочила к Елене и помогла вновь улечься на кровать. В её глазах сквозило неподдельное волнение:

– Елена, да что с тобой такое?

– Я не знаю! – она прилегла и постепенно ей стало лучше.

Картина окружающего мира восстановилась, и Елена вновь смогла нормально слышать.

– Что с тобой? – не унималась подруга. – Тебе плохо? Ты заболела?

– Я просто много проспала, но мне уже лучше. А где все? На улице вроде дождь.

– Они сидят в библиотеке.

– С Гахиджи?

– Нет, у тех опять внеплановое собрание.

Елена вся похолодела от ужаса, услышав про очередное собрание и быстро, подскочила с кровати.

– Мне нужно идти.

– Елена, стой! Куда ты? Нам нужно поговорить….

– Позже Нина, позже…

– Да что, черт возьми, происходит…. Там же дождь… – но Елена её уже не слышала, она бесшумно спускалась вниз, пытаясь незаметно выскользнуть из дома. Она спустилась и выскользнула на кухню, неожиданно столкнувшись с Иаби:

– Елена!

– Иаби! – она резко дернулась в сторону. – Ох, ты напугал меня!

Юноша недоуменно окинул Елену взглядом: – Ты куда крадешься?

– Тише, – шикнула на него Елена. – Мне срочно нужно к Дэвону!

– Но там же дождь!

Елена быстро отмахнулась: – Ничего, не сахарная. – И направилась к боковой двери, но Иаби придержал её за плечо.

– Подожди, нам нужно поговорить.

Елена протяжно вздохнула и нахмурилась: – Иаби, я не могу, Дэвон, возможно, там опять между жизнью и смертью.

– Да все с ним в порядке! – поспешил он успокоить её.

Елена, наконец, остановилась и посмотрела на юношу: – Откуда ты знаешь?

Иаби убедившись, что Елена уже не рвется наружу, присел на табуретку: – Все воины в главном доме…

– Правда?

– Да. Я только что оттуда, – Иаби сделал паузу и осторожно посмотрел Елене в глаза. – Я кое-что услышал…

– Говори, что? – разволновалась Елена.

Но Иаби только покачал головой: – Елена, сначала присядь и отдышись. Что ты с собой делаешь? Дэвон в порядке, воинов поблизости нет, у тебя есть время на передышку.

– Да, – наконец согласилась она и медленно присела на вторую табуретку. – Ты прав, что-то я чувствую себя совсем не важно. Так что ты узнал?

– Я пошел к старейшему, хотел поговорить насчет детей, как и обещал Дэвону, но главный зал был полон воинов, там шло какое-то собрание. И я услышал, что они готовят армию. Старейший сказал, что планировал собрать хотя бы сотню бойцов, но в связи с последними событиями, придется обойтись тем, что есть. Они думают, что Вельзевул пытается сломать границу, что он вспомнил о них, и поэтому хотят встретить его достойно. Гахиджи собираются разбудить усопших, и все вместе воззвать к покровителю. Раньше они этого сделать не могли, потому что граница не пропускала их прошений. А теперь она ослабла, и они надеются, что Вельзевул их услышит. Гахиджи конечно не уверены, что происходящее дело рук покровителя, но все же идут ва-банк. Они готовы рискнуть.

– Иаби, бог мой! – вскрикнула Елена, вспоминая неподвижных монстров лежащих в склепе. – Что будет, если все монстры, лежащие в склепе проснуться? И в чем их риск?

– А риск в том Елена, что для того чтобы пробудить усопших, нужна огромная энергия. Почему, по-твоему, они усыпляли часть лучших воинов? Они экономили на пропитании и теперь им понадобиться вся энергия. Риск в том, что они убьют всех находящихся на святой земле, а если не хватит, возьмутся и за девушек. А потом им негде будет брать красоту и сама идея с поставкой девушек окажется бессмысленной. Кто полюбит таких тварей? Но старейший обещал в случае провала придумать что-нибудь еще, в конце концов, все, что они имеют, придумал и организовал он. Дата пробуждения еще не назначена, но они не собираются затягивать с этим. Им просто нужно подготовиться.

– Иаби, но ведь дождь, это результат твоей встречи с Дэвоном!

Ага, – кивнул Иаби. – Вот только они об этом не знают!

– Боже мой, боже мой, – Елена вскочила и заломила руки. – Иаби, что мы наделали!

– Это еще не все, Елена,– обреченно продолжил Иаби. – После того как они разбудят спящих, они планируют воззвать к Вельзевулу.

– Это уже не важно, – отмахнулась Елена. – Если Дэвону суждено умереть, то я буду рядом с ним.

– Нет, Елена, важно! – повысил голос Иаби. – Воззвать к Вельзевулу можно только путем жертвоприношений. И я слышал их планы!

Елена расширила от ужаса глаза: – Они убьют своих невест?

– Нет, Елена. – Опять покачал головой Иаби. – Старейший сказал, что в жертву они принесут тех лишних, что были на самолете!

– На каком самолете, Иаби? – по слогам процедила Елена, боясь поверить в услышанное. – На каком? – нетерпеливо взвизгнула она.

– На вашем, – тихо выдохнул Иаби.

Елена обессиленно закрыла лицо руками: – О, Боже, Марта!

Глава 21

– Иаби, но где они могут быть? – продолжала метаться по кухне Елена. – Должны же Гахиджи их где-то держать! Дом, тюрьма или какая-то темница! Ты знаешь весь остров, подумай, что это может быть?

– Елена, нет! – отметал все предположения Иаби. – Их нет на острове!

– Но где-то же они есть!

– Я не знаю! Нет такого места, где я не разношу еду! Если бы такая темница существовала, меня первого обязали бы за ними ухаживать, или ты думаешь, что старейшие сами станут готовить еду и выносить горшки за пленниками?

Елена в смятении заметалась еще сильнее: – Значит, это место где подобного не требуется.

– Нет такого места! – продолжал упираться Иаби. – Их не оставили бы без присмотра! Хотя…подожди…– вдруг напряженно сдвинул брови Иаби. – Мне кажется, я догадываюсь….

– Что? – резко остановилась Елена. – Что? Говори…

– Единственное место, – медленно заговорил юноша. – Которое устроено с не меньшим комфортом, чем дом невест и которое поглощает без учётное количество провианта, это главный дом, дом старейшего! И если их нет там, то их вообще нет на острове!

– Иаби, – Елена подбежала и взмолила друга. – Помоги мне, помоги, мы должны попасть туда и вытащить Марту!

– Елена, перестань! – подскочил Иаби, отходя от обезумевшей Елены. – Это все равно не возможно. Во-первых, глупо было бы предположить, что их не охраняют, а во-вторых, даже если ты её вытащишь оттуда, что дальше? Ты приведешь её сюда? Или что? Границу она все равно не сможет перейти, а здесь её не куда спрятать! Они все равно все поймут и этим, ты только подставишь себя и меня! А следом они узнают про Дэвона, и поверь ему тоже, ох, как не поздоровиться!

– Иаби, ты не понимаешь, – в голосе Елены послышались слезы. – Она же моя вторая мама!

– Это ты не понимаешь, – начал злиться Иаби. – Поверь, я готов лишиться своего жалкого существования, если это поможет тебе, но в твоих просьбах нет логики! Ты не можешь ей помочь! Не можешь! И я не могу!

– Иаби… – по лицу Елены побежали слезы. – Иаби, но это же Марта!

– Я знаю, знаю, как тебе плохо, но ты ничем не можешь ей помочь, поверь мне!

– Иаби…. – Елена захлебнулась рыданиями. – Марта…там…так близко…

– Елена, не плачь, ну хочешь, я пойду туда и потребую вернуть тебе маму и мне плевать, что со мной будет…

Но Елена знала, что это бессмысленно, вот только легче от этого не становилось и она, продолжала исходить рыданиями, проклиная свою беспомощность.

– Елена… – неожиданно раздался тихий женский голос, и она испуганно подняла глаза.

Перед ней стояла Катерина.

– Я все слышала… – сестра смиренно подошла и присела рядом.

Елена сглотнула слезы и настороженно посмотрела на Катерину: – Расскажешь теперь старейшему?

– Нет…. – Катерина виновато потупила глаза. – Я тоже хочу помочь, но не знаю, как.

– Ты знала про Марту? – громко ахнула Елена. – Ты знала и ничего мне не сказала!

– Да, я знала, – вспылила в ответ Катерина. – Но не так давно как ты думаешь. Попасть к ним действительно нет никакой возможности, но Озахар говорил с ней во время дежурства. Он сказал, что с нами все в порядке. Он успокоил её и пообещал позаботиться о нас, а сделать большее мы не в состоянии. Иаби прав. Даже если мы Марту и вытащим, то нам все равно негде её спрятать.

Елена поджала губы и холодно спросила: – Что еще ты знаешь, чего не знаю я?

– Я знаю про детей, Озахар рассказал мне…, и он не хочет, чтобы с нами случилось также… – Катерина повернулась к Иаби и спросила его. – Ты знаешь, почему ты такой? Почему слабый?

Иаби лишь отрицательно покачал головой и она продолжила. – Раньше мы думали, что твой отец хранит это в секрете, но как выяснил Озахар, он и сам не знает, почему так случилось. Ты не довершил проклятие, ты не тронул свою мать при рождении….

– Но она умерла! – возмутился Иаби.

– Да, умерла, вот только убил её твой отец, чтобы скрыть это. Поэтому его и свергли. Когда старейшие узнали правду, они очень разозлились и оборвали вашу линию, как претендующую на правление.

Иаби задумчиво отвел глаза, но на его лице не отразилось горя или негодования. Елена посмотрела на друга сочувственным взглядом и, не увидев бурной реакции, перевела взгляд на Катерину:

– Ты все равно много не знаешь… – обратилась она к сестре, но та лишь отрицательно покачала головой.

– Ты ошибаешься, сестренка…. Я знаю все…

– Тогда как ты можешь после этого даже просто находиться с этим чудовищем!

– Елена, зачем ты так, – мягко упрекнула её сестра, понимая все чувства Елены.

– Зачем? Да потому что он все равно один из них. Они адские твари, они принадлежат Вельзевулу!

– Пока еще нет! – возмутилась Катерина. – При посвящении мужчин готовятся договора, но они пока не имеют силы. Они начнут действовать, когда попадут к Вельзевулу. Они вступят в силу, только когда он поставит свою печать! А пока сделка не совершена! Значит, их души еще не принадлежат Вельзевулу!

– Их души прокляты от рождения! Они убивают своих матерей! А значит, они все равно монстры!

– Озахар не такой!

Елена с рыком вздохнула: – Катерина, он один из них, я видела их истинное обличье!

– Я тоже! – вскричала Катерина и уже тише добавила. – Он показывал мне себя.

Елена на секунду замерла, морщась от отвращения, а затем медленно выдохнула. – Это омерзительно. – Она еще больше скривилась. – Ты хоть понимаешь, насколько это омерзительно?! Они же убивают людей.

– Это жизненная необходимость, – упрямо вставала на защиту любимого сестра. – Но Озахар никого не убил, он берет совсем малость энергии, и только по необходимости, а не для наслаждения.

– Катерина, он проклят!

– Здесь проклято все! Но это не мешает существованию любви и жертвенности.

Елена прерывисто вздохнула, стараясь унять гнев: – Они не могут любить, их сущность – ненависть!

– Ты хочешь сказать, что только у тебя могут быть чувства, а у меня нет? – закричала Катерина.

Елена на секунду растерялась: – О чем ты?

– Ты знаешь, о чем я. – Гордо вскинула голову Катерина. – Если бы здесь было все проклято полностью, то не сосуществовало бы рядом прекрасное.

Елена побледнела: – Откуда ты знаешь?

– Я не знаю ничего конкретного, – уже спокойнее ответила Катерина, добившись желаемого эффекта. – Я только знаю тебя. И вижу, что с тобой происходит.

Елена почувствовала неловкость, но, тем не менее, не собиралась сдаваться. Её мужчина был совсем другим: – Мне страшно за тебя, Катерина. – Грустно ответила Елена. – Ты стала совсем другой. Как можно любить чудовище? Это же мерзко!

– Ты его не знаешь.

– А ты знаешь? Ты уверена, что его знаешь? Он использует тебя.

Катерина сжала губы в тонкую полоску. Спорить с Еленой было безнадежным занятием: – Наш бог давал шанс на исправление даже самым страшным грешникам, – продолжила оправдываться Катерина. – Так почему ты думаешь, что другие боги не так гуманны? К тому же он все рассказал мне, а это что-то да значит. Я верю в его чувства и ты ничего не изменишь…

– Катерина, – вмешался в их ссору Иаби, хмуро сидящий все это время на табуретке. – Но если договора не действуют, то почему тогда они такие же, как их отцы?

Катерина посмотрела на Иаби благодарным взглядом. Ей жутко хотелось рассказать обо всем, что она знала и попытаться оправдать любимого, но Елена оставалась непробиваемой: – Договор делает их всего лишь собственностью Вельзевула, – начала объяснять она юноше. – А их сущность определяет проклятие. Ненависть праотцов, которую взращивает в них старейший. Но есть одно «но». Все эти заморочки с красотой и ухаживаниями придумал старейший, когда увидел, что дети, рожденные в любви более умные, хитрые и ловкие. Это действительно так, вот только никто не знает почему, кроме самих этих детей. И Озахар один из них. Дети, рожденные в любви сильнее, потому что их матери силой своих чувств зарождали в них человечность!

– Во имя отца! – воскликнул Иаби. – И что, через какое-то количество поколений рожденных в любви детей, может родиться не Гахиджи, а настоящий человеческий ребенок?

– Да, – Катерина кивнула головой. – Вот только старейший этого не допустит. Когда он поймет, что происходит, то быстро разделается с полукровками.

Елена схватилась за голову и застонала: – Боже мой, я скоро сойду с ума от всего этого…

– Мне пора идти! – грустно сказала Катерина, игнорируя высказывания сестры и встала. – Я спустилась на кухню всего лишь за соком. – Она подошла к столу и взяла полный графин. – Я спрошу у Озахара про жертвоприношение. Хотя уверена, что он сам придет, чтобы рассказать мне.

– Катерина, подожди! – Елена тоже встала и грустно обратилась к сестре. – Мне так не хватает тебя…

– Мне тоже, – Катерина потупила глаза. – Но мы сами выбрали разные пути. Ты никогда не примиришься с Озахаром, а я не смогу оставить его. – С этими словами Катерина вышла, а Елена лишь печально проводила её взглядом.

Иаби в это время сидел на стуле, печально свесив голову и у Елены, вновь защемило сердце: – Эй, как ты? Ты переживаешь из-за матери?

– Нет, – нахмурился Иаби. – Я может и переживал бы, но я не знаю, что такое мать. Я просто боюсь, боюсь за завтра.

– Я тоже, мой хороший, – ласково прошептала Елена. – Но мы не должны отчаиваться. Мы должны быть сильными.

– Я знаю, – опять поник юноша.

– Вот и хорошо, а теперь мне нужно идти. Дэвон там, наверное, уже с ума сходит.

Елена быстро поцеловала Иаби в щечку и выскочила под дождь.

Холодная вода, льющаяся непрерывным потоком, мгновенно промочила легкое шелковое платье и длинные черные волосы, но на острове не были предусмотрены зонты и теплая одежда. Елена быстро побежала по уже давно знакомой тропинке, и её сердце забилось с удвоенной силой. Она думала про Марту и страдала от беспомощности, она думала про Катерину и задыхалась от отчаяния, она думала, про Дэвона и сердце рвалось от боли. Она продолжала бежать на встречу с возлюбленным и сходить с ума от безысходности, когда неожиданно в её глазах опять все расстроилось и тут же встало на место. Она резко остановилась и огляделась. Что же со мной происходит? Легкое головокружение продолжалось еще некоторое время, но вскоре все прошло, будто и не было. Елена отдышалась и уже медленнее направилась к освященной земле. Остаток пути подобного не повторилось.

Дэвон встречал её сразу же на границе, как будто знал, что она придет именно сейчас. Она кинулась к нему, и он сжал её в объятьях, словно в последний раз: – Где ты была? – рассержено пробурчал Дэвон, прижимая к груди черную макушку. – Я не находил себе места, от переживаний. Я чувствовал себя трусом, прячущимся здесь, в то время как ты, возможно, была в опасности!

– Дэвон, любимый, – Елена подняла на мужчину полные страха глаза. – Со мной все в порядке. Сейчас ты в опасности и весь твой народ. Господи, Дэвон! Гахиджи собираются разбудить тех мумий в склепе! А кроме того, они принесут в жертву пленников, среди которых находится Марта! Моя Марта, понимаешь? Которая была с нами в самолете!

Дэвон стиснул зубы: – Откуда ты это знаешь?

– Иаби подслушал собрание в главном доме.

– Черт! – Дэвон, отпустил Елену и с силой взъерошил свои волосы. Он всегда так делал, когда нервничал. – Чертовы ублюдки! – он с силой сжал кулаки. – Когда они планируют это сделать?

– Дата пока не назначена, – Елена всхлипнула. – Но они торопятся. Дэвон, я не знаю, что делать. Пророчество Хранительницы совсем не работает. Где она? Я не знаю, что делать!

– Оно и не сработает, – Дэвон грустно отвел глаза. – Это пророчество.

– Почему? Почему ты так думаешь?

– Я никогда и не смог бы примириться с Иаби. – Дэвон обреченно вздохнул и отошел к ближайшему камню. – Или, как ты говоришь, подружиться. Я делал это только для тебя. И дело даже не в лорде и Гахиджи, наши с ним линии связывает отдельная история, и она еще слишком свежа, чтобы можно было побороть эту ненависть.

– О чем ты, Дэвон? – Елена подошла и встала рядом, беспокойно рассматривая потухшие глаза мужчины.

– Его отец убил брата моей матери. Он разорвал его на кусочки и закинул их к нам обратно. Эта тварь устроила показательную казнь! Как, по-твоему, я могу после этого к ним относиться?

– О, Боже мой, Дэвон, – Елена схватилась руками за голову. – Но почему ты не сказал мне раньше?

– Я не хотел лишать тебя надежды. Ты так искренне верила. А теперь весь мир летит к чертовой матери…

Елена подошла к Дэвону вплотную и взяла его за руку: – Прости меня! Я не хотела. – Постаралась утешить она, но Дэвон отмахнулся.

– Елена, ты то здесь причем.

– Не знаю…. Но что же делать! Дэвон, мы должны что-нибудь придумать! Слушай, Катерина говорила, что её Озахар тоже пытается ей помочь, может попробовать помириться с ним?

Дэвон скривился: – Елена, пойми же, ты, наконец, это бесполезно! Я никогда не смогу с ними примириться! Это противостояние у меня в крови! Даже не пытайся, я видеть не могу этих тварей! Не то, что разговаривать! А насчет, якобы помощи ,от одного из них, я очень сильно сомневаюсь.

– Я тоже, но Катерина уверяет в обратном. Он все рассказал ей.

– Это не аргумент, – покачал головой Дэвон. – Еще неизвестно, какие цели он преследует, она же все равно остается с ним, значит, он все правильно рассчитал.

– Ты думаешь? – Елена испуганно посмотрела на Дэвона.

– Ох, Елена, девочка моя. – Дэвон вновь прижал к себе Елену и нежно поцеловал, но тут же отстранился. Кипевший внутри него гнев не давал отвлечься. – Черт, мы всегда знали, что когда-нибудь этим всё и закончиться, но почему сейчас, когда я только нашел тебя. Если они разбудят этих монстров, у нас не будет даже малейшего шанса, ни у кого, не говоря уже про детей. – Дэвон вновь зарычал и запустил руки в волосы.

– Дэвон, но неужели нельзя ничего сделать? – застонала Елена, но Дэвон только упрямо фыркнул.

– Что тут можно сделать?

– А ты уверен, что тебе не удалось примириться с Иаби?

– Уверен.

Елена отошла и в отчаянии заломила руки: – Но если это не пророчество, то, что тогда означает этот дождь?

– У меня нет ответа.

Елена обернулась и пристально посмотрела на Дэвона: – Нет ответа или ты не хочешь его произносить? Дэвон?

– Я, правда, не знаю. – Дэвон покачал головой. – Граница всегда стояла крепко! Настолько, что не пропускала дождь, и даже время сюда просачивалось в десять раз медленнее! А теперь она, как будто, слабеет. В чем логика, Елена?

– Но ты же не думаешь, что это Вельзевул? – Елена продолжала пристально смотреть в закаменевшее родное лицо. – Дэвон? – Она вдруг с шумом выдохнула. – Дэвон! Гахиджи правы? И это действительно Вельзевул?

– Я не знаю. – Дэвон обреченно свесил голову. – Но возможно, все еще образуется. За триста лет мы только этому и научились. Надеяться.

– Боже мой! – вскрикнула Елена. – Я не хочу так! Боже мой! – Елена заплакала, а Дэвон вновь прижал её к себе. – Они убьют Марту, они убьют тебя, они убьют всех, а я не могу ничего сделать! Боже мой, Дэвон, я не вынесу этого. Когда я шла к тебе, я все же надеялась, что мы найдем выход, я верила, что твое общение с Иаби всё же приносит плоды, а теперь, что теперь, Дэвон?

– Ты должна быть сильной. – Дэвон ласково погладил Елену по голове. – Постарайся сохранить жизнь хотя бы себе, попробуй выбраться с этого острова.

– Я не хочу, Дэвон, я не хочу оставаться одна, Бог мой, все зря, все бесполезно, всё это время я обманывала сама себя! Это конец, Боже мой, это же конец! Дэвон, я приду к тебе, когда будут будить Гахиджи, я останусь с тобой!

Мужчина тяжело вздохнул: – Знаешь, я очень хотел бы запретить тебе, но если исходить из того, что тебе придется остаться одной с этими тварями и быть съеденной или убитой, то лучше уж остаться со мной. По крайней мере, у меня будет шанс защитить тебя. – Дэвон нежно обнял Елену. – Я не смел, даже надеяться, провести последние часы рядом с тобой.

Елена осторожно отстранилась от Дэвона и суетливо огляделась вокруг: – Мне только нужно попрощаться с Катериной, Ниной и Иаби.

– Хорошо, – согласился Дэвон. – Я буду ждать тебя, сколько потребуется, но постарайся не задерживаться. Возвращайся скорее…

Елена крепко прижалась к Дэвону, прощаясь на несколько часов и тихо прошептала: – Я люблю тебя, Дэвон.

– И я люблю тебя, моя маленькая храбрая девочка и я буду любить тебя вечно…. – Дождь заливал их одинокие фигуры бесконечным потоком, но они не обращали на это внимания. Безысходность от неотвратимости конца, пугала их куда сильнее, чем какой-то там дождь, и они продолжали стоять, сжимая друг друга в объятьях, и боясь оторваться.

Глава 22

Елена уныло брела назад, продолжая заливаться слезами. Всё кончено! Всё оказалось бессмысленно! Перед её глазами проносились лица Марты, Катерины, Дэвона…. Они все должны были умереть, умереть мучительной смертью принеся себя в жертву этим ненасытным тварям, а она ничем не могла помочь. Они были еще живы, все еще живы, но от осознания этого становилось еще больнее. Знать, что скоро умрут все те, кто тебе по-настоящему дорог и не знать, как им помочь, что может быть хуже? Как можно к такому подготовиться? Елена поскользнулась на мокрой траве и, упав, содрала колено, но даже не заметила мелкой ссадины. Она села на мокрую траву и еще сильнее зашлась рыданиями, когда до её слуха донеслась мелодия. Елена замерла. Звучала все та же песнь матери. Раньше она слышала её только во сне, а сейчас она явно бодрствовала. Мелодия нарастала, вот только звучала она не на острове, а в её голове. И это было не воспоминание, мелодия самопроизвольно заполнила весь её разум. Елена встала и оглянулась. Вокруг не было никого. Окружающий мир вновь расстроился, и она услышала голос матери: – Все кончено, любимый! Уходи! Ты не сможешь мне помочь! Уходи, пожалуйста! – и тут же все смолкло. Наступила опять тишина. Елена испуганно завертелась по сторонам. Дыхание сбилось от страха. Вокруг стояла тишина и пустота и Елена испуганно побежала.

Дождь, наконец, прекратился, но серое небо все еще не пропускало солнца. Елена вбежала в дом, который встретил её уже привычной тишиной, где даже Нина отсутствовала и кинулась в душ. Что-то с ней творилось, что-то было не так и от этого ей становилось очень страшно. Елена быстро переоделась в сухое платье и упала на кровать. Слезы высохли под давлением страха, но отчаяние все еще продолжало царапать душу. Она постаралась сосредоточиться на происходящем, но мысли беспорядочно рассыпались и вскоре, она уснула…. Ей снился Дэвон и их последняя встреча. Она вновь ощущала его горячее дыхание, чувствовала жар его рук и ту страсть, которая граничила с отчаянием. Она продолжала любить и ласкать его во сне, будто в последний раз. У них еще было время. Но его оставалось слишком мало, чтобы успеть насытится тем, что само по себе являлось ненасытным. И осознание этого просто сводило с ума.

***

Елену разбудила вновь зазвучавшая мелодия. Она открыла глаза и перепугано прижалась к спинке кровати. Комната вновь расстроилась и вернулась на место. Стояло раннее утро, все еще крепко спали, и Елена быстро выскочила в коридор. Мелодия продолжала звучать все громче и в поисках укрытия, Елена забежала в библиотеку.

– Все кончено, любимый! Уходи! Ты не сможешь мне помочь! Уходи, пожалуйста! – вновь раздался голос матери, и Елена испуганно вжалась в стену.

– Борись, Тим! – вдруг прозвучал мужской голос. – Не поддавайся им! Сопротивляйся, черт возьми!

– Мама! – вторил им детский голосок. – Я боюсь! Почему они делают это с нами!

Елена продолжала вжиматься в стену, а голоса все сливались в бесконечный круговорот. Мелодия оглушала и все набирала обороты. Нежный напев грозил взорвать голову. Елена судорожно зажала уши, но мучения не прекратились и она закричала. Внезапно все стихло, так же как и в прошлый раз. Елена продолжала стоять у стены и дышать, как после пробежки. Это было какое-то безумие, и она не знала, как с ним справляться. В комнату забежала Нина и кинулась к подруге: – Елена, что случилось? – она обняла подругу и погладила по голове. – Что с тобой?

Следом за Ниной ворвались целая толпа девушек и все застыли на пороге. Нина продолжала обнимать Елену и гладить по голове, пытаясь утешить.

– Что случилось? – загалдели они наперебой. – Что произошло? Что с ней?

– Это был паук! – твердо ответила Нина и, заметив их недоумение, добавила. – Очень большой паук!

Девушки высказали своё сочувствие, и стали укладываться спать, а Нина усадила Елену на диван и пристроилась рядом:

– Елена, – начала она тихо. – Я уже не знаю, что тебе сказать, но тебе не кажется, что пришло время для разговора. Я же вижу, что с тобой твориться что-то странное и меня это очень беспокоит. – Нина посмотрела на Елену, но подруга только упрямо покачала головой.

– Я не могу рассказать тебе, Нина.

– Почему?

Елена тяжело вздохнула: – Зачем тебе знать то, что превратит остаток твоих дней в кошмар.

Нина обиженно вскинула голову: – Это не тебе решать, Елена. Я имею право знать, что происходит. Я думала, мы заодно.

– Ты не знаешь, о чем просишь! – истерично вскрикнула Елена.

На что Нина только горько усмехнулась: – Ты очень изменилась за последнее время. – Она отвернулась к окну и поджала губы в тонкие ниточки. – Ты стала жестче. Но я не думала, что это коснется и меня. Я всегда старалась тебе помочь и вот как ты отплатила, просто отмахнулась, как от назойливой мухи, не считая нужным ничего объяснить…

– Нина! Нет! – застонала Елена. – Я только лишь забочусь о тебе!

– А ты меня спросила? – начала терять терпение Нина. – Нужна ли мне такая забота? Если нам суждено умереть, то я имею право знать, хотя бы с чем мне предстоит столкнуться! Ты обещала рассказать мне все, еще до того как я встречусь с Зубери, но я не вижу результата!

Елена упрямо покачала головой: – Многое изменилось с тех пор.

– Что, например?

Елена задрожала, чувствуя, что вновь теряет контроль над своим разумом: – От этой правды я начинаю сходить с ума! – простонала она. – И я уже не знаю, где она кончается и начинается мое безумие!

– Елена, успокойся, – насторожилась Нина. – Я всего лишь хочу тебе помочь.

– Ты не сможешь! – выкрикнула Елена и с силой сжала уши.

Мелодия вновь оглушила сознание. Сладкий, нежный напев вперемешку все с теми же голосами. Где-то вдалеке кричала Нина:

– Все кончено, любимый! Уходи! Ты не сможешь мне помочь! Уходи, пожалуйста!

– Борись Тим! Не поддавайся им! Сопротивляйся, черт возьми!

– Мама! Я боюсь! Почему они делают это с нами!

Елена застонала, раздирая руками уши, и повалилась на диван, рассудок затрещал по швам, в глазах потемнело, и вдруг раздался страшный голос, затмевая остальные. Грозный, хриплый и зловещий. Это был голос Вельзевула:

– Думаешь, сможешь все исправить? Ну что ж, это будет забавно! Вот только путь твой будет вечным и ты никогда не найдешь выхода! Никогда, потому что я сильнее… Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…

И Елена увидела. Это была священная земля, только расположенная намного правее от указателя. Зверски изувеченное тело было разорвано на множество частей и его кроваво-белесые останки, беспорядочно валялись на траве. На огромном листе папоротника застряла вырванная вместе с рубашкой рука, на которой длинные мужские пальцы еще сжимались в последних конвульсиях. И Елена закричала:

– Нет, нет, нет! Не смей трогать Дэвона! Не смей! – она вновь закричала и потеряла сознание.

Черная тягучая патока окутала Елену, но ей вдруг стало хорошо и спокойно. Страх, боль и отчаяние ушли, оставив только безмятежность. И ей было хорошо… Елена, тихо балансировала, где-то в глубинах подсознания, прячась от сводивших с ума голосов, и ей было так спокойно….

Но вдруг прозвучал голос Дэвона:

– Елена….

Она промолчала.

– Елена….

– Уходи….

– Ты должна бороться….

– Я не могу. – Обреченно ответила она.

– Ты должна продолжать бороться….

– Нет, я не хочу, чтобы Вельзевул добрался до тебя.

– Я и так обречен. Я люблю тебя, моя маленькая храбрая девочка и буду любить тебя вечно….

– Я тоже люблю тебя, Дэвон…. Дэвон…. Дэвон…, но я не могу!

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью… – Вновь прозвучал голос Вельзевула.

– Ты должна продолжать бороться…. Ты должна быть сильной. Ради меня. Постарайся сохранить жизнь хотя бы себе. Я люблю тебя, моя маленькая храбрая девочка и буду любить тебя вечно….

Елена застонала от отчаяния и попыталась вырваться из объятий патоки, но она держала крепко.

– Я люблю тебя, моя маленькая храбрая девочка и буду любить тебя вечно….

– Я тоже люблю тебя, Дэвон! – выдохнула она и, собрав все оставшиеся силы, сделала последний рывок.

В библиотеке уже горели свечи, а за окном царила темнота, когда она очнулась. Елена болезненно поморщилась, ощущая сильную головную боль и села на диване. С её лба упала влажная тряпка.

– Ну, слава богу! – к Елене тут же кинулась Нина. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, спасибо, подруга. – Но мысли её занимал только Дэвон. «Каждый избранник, боже мой, почему это происходит со мной, каждый избранник, она не должна, больше видится с ним, Дэвон, но как же больно даже от мысли, что она больше никогда не увидит этого мужчину. Каждый избранник, но почему? За что?»

– Тебе принести поесть?

– Нет, я не голодна «Боже мой, Дэвон, как я смогу без тебя. Каждый избранник – мучительной смертью. Лучше бы я осталась без сознания»

– Елена…. – Нина замялась. – Почему ты не сказала мне про ребенка….

– Какого еще ребенка? «Дэвон, прости, но я должна отказаться от тебя».

– Ну, твоего.

Елена, наконец, обратила на Нину внимание, вот только её вопрос ввел Елену в ступор: – Чего, моего?

Нина раздраженно закатила глаза: – Елена, очнись! Почему ты не сказала мне, что беременна?

– Я не беременна. – Равнодушно вскинула плечами Елена.

– Серьезно? А это тогда что? – и Нина указала пальцем ей на живот.

Елена недоуменно опустила глаза и резко шарахнулась назад, чуть не свалившись с дивана: – Нина?! Что это!? – Елена подскочила и заметалась по комнате, визжа и тряся руками. – Боже мой, Нина, что это? Боже мой!

– Тише ты, а то сейчас опять всех переполошишь!

– Нина, что это!? – Елена опять шарахнулась назад и наконец, упершись спиной в стену, истерично затрясла руками и ногами, как будто пыталась сбросить с себя небольшой твердо выпирающий животик. – Помоги мне! Боже мой, Нина, сделай что-нибудь! Убери это с меня, убери, слышишь!

– Да сядь ты уже! – строго прикрикнула Нина, не понимая причины такой бурной реакции. – Хватит визжать. Ты что, не знала, что беременна?

– Я не беременна, Нина, – уже со слезами в голосе вскрикнула Елена. – Я не была беременна! Что это, господи!

Нина напряженно нахмурила брови: – Елена, успокойся, иди сюда, я попробую разобраться что это.

– Господи! – дикий страх обуял Елену от присутствия чего-то постороннего в её теле, и она никак не могла взять себя в руки. – Господи, сделай что-нибудь, ты можешь это убрать?

Нина подошла и приобняв Елену довела до дивана: – Ложись.

– Нина, ты уберешь это?

– Ложись!

Елена, наконец, приняла горизонтальное положение, но все её тело оставалось напряженным как струна, а руки впились в мягкую диванную обивку. На бледном, как мел, лице выступила испарина, а темно-карие глаза казались еще огромнее от застывшего в них ужаса. Нина присела рядом и положила руку на живот. Она закрыла глаза, и Елена почувствовала уже знакомое тепло. Побежали минуты….

Елена продолжала лежать и трястись от страха и напряжения, когда увидела, что Нина улыбнулась: – Это ребенок, – ласково проговорила она, не открывая глаз. – Еще очень маленький, но все же ребенок, я слышу, как бьется его сердечко, с ним все в порядке и я не вижу ничего необычного, обыкновенный человеческий ребенок, вот только развивается он очень быстро…

Елена перестала сжимать диванную поверхность и изумленно уставилась на Нину.

– Срок примерно пять месяцев, – продолжала говорить подруга с легкой полуулыбкой. – Вот только он очень страдает…

– Почему? – излишне резко и быстро спросила Елена. – Почему он страдает?

– Я не могу понять…. Это похоже на какую-то борьбу…. Словно одна часть тебя пытается его изжить, а другая рьяно защищает. Вот только я не могу понять, что именно там происходит. Но он страдает.

– Нина, но как такое может быть?

Подруга, наконец, отстранилась и задумчиво закусила губу: – Судя по сроку, его отец остался где-то на далекой родине.

Елена упрямо покачала головой: – Это невозможно.

– Почему? – удивилась Нина.

– Да потому что я не была беременна, по крайней мере, неделю назад. – Елена встала и осторожно провела руками по небольшой выпуклости на животе. Дикий страх отступил, и на его место пришла растерянность. – Нина, а ты уверена, что это обычный ребенок?

– Ну, я бы не назвала его обычным, – задумчиво рассудила Нина. – Судя по тому, как быстро он растет. Но в принципе, да.

– А ты не могла ошибиться?

– Нет, – Нина продолжала сдержано улыбаться. – Я же что-то вроде экстрасенса.

Елена тяжело вздохнула и села обратно на диван: – Но откуда он взялся, уже такой большой?

– Тебе виднее, – усмехнулась Нина. – А ты что, не знаешь кто его отец?

– Если кто и может быть его отцом, то только Дэвон.

– Уверена? Может быть, ты просто не знала, ну…раньше….

– Нина, опомнись! – рассердилась Елена. – Как такое можно не заметить? К тому же у меня не было мужчин до приезда на остров! Мы же это обсуждали! – Елена вновь положила руку на живот, и нахмурилась. – Хм, ребенок… Ребенок… мой ребенок… мой и получается Девона…Но как такое может быть? – неожиданно Елена почувствовала толчок внутри себя и легонько вскрикнула: – Боже, мой, он толкнул меня! Нина, он толкнул меня!

– Понятное дело. – Подруга тихо засмеялась. – На таком сроке, он уже должен вовсю кувыркаться.

– Правда?

– Ага, скажешь Дэвону?

– Нет. – В голове Елены тут же всплыли слова Вельзевула «Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью…» – Мы не должны пока видеться.

– Вы поссорились?

– Нет, но так надо.

– Елена…. – Нина задумчиво закусила губу. – А тебе не кажется, что он имеет права знать… хотя я даже не представляю, как это можно преподнести. Мол, дорогой мой Дэвон, я, конечно, понимаю, что мы знакомы всего-то пару недель, но я вот уже пять месяцев жду от тебя ребенка.

– Нина, не смешно! – фыркнула Елена.

– Ну, да. Так почему ты не хочешь сказать ему?

– Я больше не вернусь туда. – Но едва Елена произнесла эти слова, сердце, вновь сжалось от боли. – Нам нельзя больше видеться.

– Но что случилось? – не унималась Нина.

– Я не хочу говорить об этом, прости…. Хм… ребенок. Нина, а ты точно уверена, что во мне не какой-нибудь монстр?

– Я не могу ошибиться, – твердо заверила она Елену. – Если бы в тебе находилось что-то ненормальное, я бы тебе сказала.

– Ладно, но как же так…. Никак не могу поверить…. Может, я просто схожу с ума? – Елена осторожно приложила руку к животу и застонала, на что Нина только недовольно покачала головой.

– Ну, тогда я схожу с ума вместе с тобой.

– Как же так, ребенок….

Нина встала и нервно прошлась по комнате. Беременность Елены сильно осложняла ситуацию, и нужно было срочно что-то придумать. Она отошла к окну и покосилась на худую сгорбленную фигурку подруги:

– Елена… – тихо позвала она. – И что ты теперь будешь делать?

– В смысле? – откликнулась Елена.

– Ну, сейчас ты можешь добавить немного складок на платье, а дальше? Что будет, если тебя опять вызовет старейший?

Елена отвернулась, и Нина опять подошла к подруге: – На этот счет я не переживаю, – грустно ответила Елена. – Ему сейчас не до меня.

– Но Елена, – всплеснула руками Нина. – С такими темпами живот будет видно уже очень скоро. Они все равно увидят и узнают. Что будет, когда об этом узнают Гахиджи?

– Я не знаю, что делать. – Всхлипнула Елена.

– Может все-таки стоит рассказать Дэвону? Ты могла бы уйти к нему.

– Нина, я не могу быть с ним.

– Но и здесь тебе опасно находиться. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я все прекрасно понимаю, но если я приду к нему, то он может умереть и очень страшно.

– А если останешься, то можешь пострадать сама.

– Я знаю, – Елена опустила голову. – И я выбираю себя.

– Ты согласна пойти на верную смерть ради мужчины? Что же с тобой твориться, подруга?

Елена тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Она долго молчала, не зная, как объяснить подруге всю глубину своего отчаяния, а Нина продолжала терпеливо ждать, прошло немало времени, прежде чем она заговорила: – Я преступила черту, наивно полагая, что смогу совсем справиться, но я слишком ничтожна для таких сил, с которыми мне пришлось столкнуться и вот теперь расплачиваюсь. Проклятие слишком сильно, чтобы его мог разрушить простой человек, а теперь меня посещает безумие. В моей голове звучат голоса, они сводят меня с ума, и я не знаю, сколько смогу еще выдержать, прежде чем это сломает меня окончательно. У меня нет возможности что-то изменить, а несчастия валятся друг за другом, не давая элементарно собраться с мыслями. Моё сердце полно боли, а душа страданий, и с каждым днем все становиться только хуже. Мои глаза не высыхают от слез, но мне не становиться легче. И вот теперь, когда я уже смирилась и приготовилась умереть рядом с Дэвоном, один жуткий голос лишает меня любимого мужчины, и появляется ребенок, который страдает вместе со мной, и лишает меня возможности просто сдаться на милость всего этого ада! У меня нет сил – жить, и нет возможности сдаться. И я не знаю, что будет дальше, но одно я знаю точно. Я не подвергну жизнь Дэвона мучительной смерти.

– Мне жаль, Елена. – Голос Нины дрогнул при виде такого скопления боли в одном человеке. – Мне очень жаль…. Послушай, завтра состоится свадьба Лизы и Милены, и мы сможем просто отметиться там и вернуться домой. А потом попытаемся вместе придумать, как тебе помочь.

– Спасибо, – вяло кивнула Елена. – Вот только еще нужно найти Иаби, чтобы он передал Дэвону, что со мной все в порядке, и я больше никогда не приду к нему. – На этих словах Елена горько заплакала.

– Не переживай, – Нина притянула к себе подругу и погладила по голове. – Я займусь этим.

Глава 23

Измученная последними событиями Елена отправилась спать, а Нина искать Иаби. В их спальной комнате многие уже уснули, но все еще звучали редкие перешёптывания. Елена молча прошла к своей кровати под пристальными взглядами, и легла на кровать. Спать не хотелось, и она просто закрыла глаза. Одинокие слезинки продолжали стекать из– под опущенных век, не принося желанного облегчения, но она не могла остановить их, слезы стали её неизменным спутником. Елена положила руку на живот, ощущая приличную выпуклость и непроизвольно его погладила. «Ребенок, ребенок Дэвона, интересно, что бы он сказал, если бы она ему рассказала о нем» Но она знала, что не скажет. Она больше не придет к нему. Перед глазами вновь пронеслась картина разодранного в клочья мужчины, и она содрогнулась. «Вельзевул слишком сильный противник, чтобы пытаться обмануть его» Слезы отчаяния потекли еще сильнее. «Дэвон, мой милый Дэвон, я не знаю, что со мной происходит, но я не могу так рисковать. Я должна оставить тебя». Елена вновь закрыла глаза и вспомнила их первую встречу. Дэвон,… он выглядел так плохо, так болезненно, а еще он был так зол на нее. Тогда Дэвон сказал ей, что видел, как их привезли. Что она красивая, вот только всегда серьезная, и он сразу выделил её из толпы. А еще он сказал, что с ней что-то не так. Во второй раз он выглядел уже намного лучше, тогда она впервые узнала его имя и увидела, как он улыбается. Дэвон сказал, чтобы она больше не приходила, что это опасно и если об этом кто-нибудь узнает…. Уже тогда он заботился о ней. Елена вспомнила, как он впервые поцеловал её, чтобы спасти от внезапно появившегося воина, как постоянно изводил своими шуточками и заставлял злиться, как впервые она ответила на его поцелуй, и как он умирал, лежа в своей постели. Тогда Дэвон сказал, что любит её и это была самая счастливая ночь в её жизни. Он хотел, чтобы Елена осталась, но она ушла. Было ли это решение правильным? Наверное, да, Вельзевул все равно объявился бы. Но почему она? Почему именно ей он проник в сознание, и почему тогда не является лично? Зачем это предостережение? Чтобы у неё был шанс спасти любимого? Как-то не логично все это. И что происходит с границей? Почему даже после смерти Хранительницы, граница стояла крепко, а теперь слабеет, что повлияло на это? Вельзевул? Но если он в состоянии её сломать, то почему не сделал этого раньше? Сплошные вопросы без ответов, впрочем, как и всегда, узнает ли она когда-нибудь ответы? И хочет ли она вообще их знать? Елена продолжала думать о Дэвоне и постепенно её мысли перенеслись к Марте. Она продолжала оплакивать тетю, сходя с ума от мысли, что та пока еще жива. Руки истерично впивались в простыню, когда Елена заходилась беззвучным рыданием, а тело дрожало от страха и безнадежности. Она вспоминала Катерину, вспыльчивую, взбалмошную девчонку, которая отхаживала её в заключении и кинулась в драку на Валерию. Лера…. Как страшно и жутко она погибла. Смерть. Везде смерть, боль и проклятие. Она вспомнила, как они впервые приехали в этот дом. Нэйн, бедная Нэйн, она сказала, что этот остров рай на земле. Неужели она ничего не знала? За пять лет? Рай с конституцией ада, вот что это. Теперь она знает, если её душе удалось спастись. Елена вспомнила слова Нины. Твой ребенок страдает. Внутри тебя идет борьба, словно одна часть тебя хочет его изжить, а другая рьяно защищает. Елена прислушалась к своим ощущениям. Что она чувствует? Как относиться к этому ребенку? Хочет его изжить? Совсем нет, конечно, поначалу она испугалась, но учитывая, сколько сверхъестественного ей уже пришлось увидеть, то она довольно быстро с этим смирилась. Тогда что, она рьяно хочет его сохранить? Тоже не совсем так, все это случилось слишком быстро, она просто еще не может осознать, что носит ребенка. Чувство нереальности происходящего затмевает все возможные материнские инстинкты. Тогда что это за борьба? Что борется и с чем? Елена вновь услышала толчок и слегка вздрогнула. Она не испытала прилива нежности, но и не испугалась уже так сильно. Время приближалось к полуночи, а Елена все никак не могла уснуть. Мысли бесконечным потоком роились в голове, и она никак не могла найти ответы. А потом вновь зазвучала музыка. Елена вся напряглась, пытаясь сдержать безумие, но голоса все равно просочились в голову: – Все кончено! – кричала Наталья. – Я жду ребенка, ребенка от него! Мне не помочь!

– Держись! – продолжал голос мужчины. – Сконцентрируйся! Не отдавай им свою энергию!

– Я не могу! – плакал маленький мальчик. – У меня не получается! Помоги мне, пожалуйста! Не отдавай меня им!

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью, а ты будешь чувствовать их муки, в десять раз сильнее… пока не оборвешь свой путь! А до тех пор я всегда буду рядом…

Елена села на кровати, жадно ловя ртом воздух. Все уже давно спали, и её приступ остался незамеченным. В этот раз она не кричала. Она смогла сдержаться и сохранить ясность мысли «Пока не оборвешь свой путь, так сказал Вельзевул, значит, она должна умереть! Но зачем ему это? Что значит одна никчемная человеческая жизнь для самого короля ада?».

Елена опять упала на подушку «Если нужно, она умрет. Если это спасет жизнь Дэвону, Марте, Катерине…. Но для начала хотелось бы узнать, ЗАЧЕМ?»

***

С утра в комнате царило сильное возбуждение. Девушки собирались на свадьбу и радостно галдели. Разноцветные платья мелькали по комнате, их новые прически, репетируемые речи, и счастливый смех сводили с ума тихо лежавшую Елену, но она не могла встать. Округлый выпирающий животик мог привлечь ненужное внимание, и ей приходилось терпеть.

Она лежала и думала о своих голосах. Всю ночь она вела с ними непрерывную борьбу, пытаясь устоять и не шагнуть за черту безумия и что-то изменилось. В голове продолжал звучать нежный напев, но где-то в закоулках подсознания. А еще окружающий мир стал ярче, но дело было не в большей сочности красок, он стал будто четче. Она смотрела на суетящуюся Катерину и видела, как та постоянно поглядывает на неё. Елена чувствовала её растерянность и слышала, как она придумывает, чтобы такого спросить у Елены, чтобы поинтересоваться самочувствием и при этом сохранить дистанцию. Она видела, как Марина смеётся, запрокидывая голову и из её рта, вылетает воздух вместе с микроскопическими частичками слюны. Она видела, как Юля трясет головой и с её волос разлетаются мелкие частички пыли и обломанных волос. Мир двоился и вновь возвращался обратно. Девушки вдруг начинали двигаться как на перемотке и вновь возвращались к обычному темпу. Елена закрывала глаза, и через минуту все возвращалось на место. Мелодия затихала, а мир вновь становился привычным, но затем все начиналось снова. А главное, в моменты раздвоения Елена не боялась. И это было здорово. Уходили боль и отчаяние, безнадежность и страх. Она будто бы забывала, кто она и для чего находится здесь. Все её существо сужалось до обычного созерцания происходящего. Она видела, как мимо прошлась Нина и к ней тут же подошла Марина. Она видела, как они обе задумчиво косятся в её сторону, а потом Марина что-то спрашивает, но Елена не слышит, что она видит только их озабоченность, а затем чувствует, как по виску Нины сползает одинокая капля пота, задевая кожу, и с грохотом падает вниз. И тут же опять все прошло. Елена чувствовала, как Нина боится, но в периоды раздвоения не сочувствовала ей, в эти моменты её сердце будто застывало от пережитой боли. Что-то происходило, но Елена не могла понять, что. Может это и есть безумие, возникла в её голове шальная мысль, но она не боялась потерять рассудок. Уже не боялась.

– Эй! – послышался голос Нины, и Елена открыла глаза. – Просыпайся, соня!

Елена открыла глаза и непонимающе уставилась на Нину. Вроде она только что наблюдала за ними, но теперь оказывается, что спала, и подруга только что разбудила её. Комната уже была пуста, и не было никакого раздвоения. Боль и страдания вернулись, будто и не уходили, а недавно происходящее казалось просто сном.

– Где все? – тут же спросила она.

– Ушли на свадьбу. Ты что, забыла? Давай вставай, пока никого нет, посмотрим, что там с твоим положением.

Елена осторожно встала, все еще сохраняя обрывки сна, и подошла к зеркалу. Нина стояла тут же. Подруга замерила швейной лентой объем живота и присела на кровать, вооружившись клочком бумаги и карандашом, она начала делать какие-то подсчеты:

– Что ты делаешь?

– Я? – Нина обхватила зубами кончик карандаша. – Пытаюсь подсчитать, сколько у нас есть в запасе времени, пока твой живот раздуется словно шарик.

– И сколько?

– Ну, за ночь он подрос на два сантиметра, а это практически две недели плюсом к твоему сроку. Если так пойдет и дальше, то у нас не больше пары суток, а потом скрывать твою беременность станет невозможно.

Елена потемнела лицом, но ничего не ответила «Два дня. У неё осталось два дня, а потом Гахиджи разорвут её на части, или же скроют в своей тюрьме, придержав для жертвоприношения. Что ж, зато перед смертью она увидит Марту».

Неожиданно по стеклу стукнул маленький камешек, и Елена подошла к окну. Внизу стоял Иаби.

– Нина, там Иаби, пошли, он зовет нас.

Девушки бегом спустились на кухню. Парень уже ждал их внизу:

– Иаби! Что случилось? – заволновалась Нина. – Почему ты не на свадьбе, мы же договаривались встретиться там!

– У меня плохие новости. – Иаби мельком глянул на живот Елены, надежно спрятанный под складками платья, и продолжил. – Старейший торопиться. Сегодня он объявил, что ритуал воссоединения пройдет у большей половины девушек, а вторая часть назначена на завтра.

– Что за ритуал, Иаби?

– Ну, то есть свадьба, по-вашему. Сегодня выходят замуж Лиза, Милена, Юля, Марина, Катерина, Даша и Рита. А завтра Татьяна, Мария, Ксения и ты, Нина. – На этих словах Нина испуганно распахнула глаза. – Более того, за две предоставленные ночи, девушки должны понести детей. Старейший страхуется, он не знает насколько хватит их красоты, после того как они убьют поселение Дэвона. Брать энергию с белой магией будет больше неоткуда, и он хочет успеть получить хотя бы еще одно поколение воинов.

– О чем вы говорите? – закричала Нина. – Что значит, брать энергию? – Но Иаби ей не ответил.

– Что будет со мной? – обреченно продолжала спрашивать Елена.

– Что вы от меня скрываете? – продолжала кричать Нина, но Елена даже не повернулась в её сторону.

– Тебя они хотят взять с собой к усопшим, чтобы раздразнить их аппетит.

– Что за усопшие?! – Нину начала бить истерика, но Елена словно впала в ступор, не обращая на подругу внимания. В её голове опять зазвучала мелодия.

– Иаби, – Елена продолжала допрос. – Но ведь не все девушки смогут понести за одну или две ночи. Нэйн, Кия и Амизи вообще ждали пять лет.

– Кия и Амизи были бесплодны, а Нэйн выбрана встречать последующие партии девушек. Среди вас нет бесплодных, а потребность во встречающих отпала, к тому же они проведут обряд воссоединения!

– Что это за обряд?

– Это когда мужчине и женщине вскрывают ладони и они, держась за руки, обмениваются кровью, подобное позволяет стать невесте более восприимчивой к мужу. Кии и Амизи делали так два раза, а ведь они были бесплодны! Старейший не хочет ждать, он торопится и делает все наверняка. Через две ночи он осмотрит девушек и если беременность подтвердится, то они сразу преступают к пробуждению.

– О, Боже мой! – Нина схватилась за голову и упала на колени. – Я не хочу так! Боже мой! Это же чудовищно!

– Ты говорил с Дэвоном? – продолжала спрашивать Елена, игнорируя Нину.

– Да, я сказал, как вы и просили, что ты больше не придешь и что с тобой все в порядке.

– И что он ответил?

– Он не поверил мне. Дэвон хочет, чтобы ты сама, лично сказала ему об этом.

– Но ты ведь понимаешь, что это не возможно.

– Да, а вот он нет. И еще Елена, я не знаю, что с тобой происходит, но ты меня пугаешь.

При этих словах Елена как будто стряхнула непонятное наваждение, и мелодия сразу затихла: – О чем ты, Иаби?

– Когда ты спрашивала меня, то, … если честно я не знал ответов на некоторые твои вопросы, но ты заставила меня ответить, не знаю, как….

На кухонном полу снова вскрикнула Нина, и Елена резко встрепенувшись, кинулась к ней:

– Нина, Нина! Успокойся! – Елена обхватила лицо подруги и посмотрела в глаза стараясь говорить спокойно и доходчиво. – Эй, давай приходи в себя, сейчас не время для истерик.

Нина сильно дрожала: – Я боюсь Елена, почему вы ничего мне не рассказываете!? Я не могу так больше! Что за усопшие, что за энергия? Я пленюсь, я сейчас же пойду к Зубери и пленюсь!

– Тише, тише. – Елена обняла Нину и посмотрела на Иаби. – Ты уверен, что действительно отвечал на то, что не знал?

– Конечно, уверен.

Елена кивнула и вновь обратилась к нему: – Тогда скажи, можно ли отсюда выбраться?

Иаби задумался, а затем пожал плечами: – Я не знаю, да и спрашиваешь ты уже как-то не так.

Нина вновь всхлипнула, и Елена повернула её лицо к себе: – Ты действительно уверена, что хочешь знать все?

– Да, черт возьми! – вскрикнула подруга, вытирая редкие слезы.

– И ты сможешь с этим справиться?

– Я не такая хрупкая, как может показаться на первый взгляд!

– Что ж, хорошо. – Елена протянула Нине руку. – Смотри, я покажу тебе, а ты Иаби присмотри за нами и если услышишь, что кто-то идет, прерви нас.

– Я понял. – Кивнул юноша и отошел к двери.

Нина осторожно взяла Елену за руку и закрыла глаза. Сеанс начался, вот только в этот раз Елена могла контролировать поток информации, показывая только то, что считала нужным, и это было так необычно. Что-то в ней изменилось, и она все больше это чувствовала.

Глава 24

Нина откинула руку Елены и перепугано вжалась в стену:

– Этого не может быть, не может! О, черт! – она подскочила и кинулась к кухонному столу. Её глаза засверкали лихорадочным блеском. – Я не выйду отсюда, я не дамся этим тварям живой! О, черт! – Нина схватила широкий разделочный нож и направила его себе в живот. – Не подходите ко мне! Не трогайте меня!

– Нина, стой! – в голове Елены вновь зазвучала мелодия. – Ты обещала! Ты обещала, что справишься!

– Ты… ты знала, кто Зубери на самом деле и ничего мне не сказала!

– А что это изменило бы? Нам нужно было скрывать, что мы знаем о них, смогла бы ты после этого находиться рядом с ним спокойно?

– А если бы я пленилась!? Ты обо мне подумала?! Или ради своих поисков ты готова была пожертвовать мной?! Ты отдала им Катерину, хотя я предупреждала тебя! А теперь пришла моя очередь?

Слова подруги больно резанули Елену, но она сдержалась: – Нина, нет! Послушай меня! Я не говорила только потому, что вот этого и боялась! Посмотри, что ты делаешь! У тебя в руках нож! Хотя ты обещала, что справишься! Я просто не хотела, чтобы ты причинила себе вред!

– А зачем мне жить?

– Да затем, что отсюда можно выбраться!!!

– Откуда… – рука Нины дрогнула. – Откуда ты это знаешь?

– Нина, подумай сама! Нас сюда привозит один и тот же человек! И он улетает отсюда, как-то же он это делает!

– Да… – Нина опустила руку. – Я не подумала. … Но это ничего не меняет. Завтра мне все равно предстоит пойти на смерть!

– Да, Нина! Но это завтра, а пока у нас есть еще одна ночь.

– Для чего? Еще недавно ты сама хотела умереть рядом с Дэвоном!

– Я знаю, но напоследок мы можем все-таки кое-что сделать.

– Что?

Елена резко выдохнула и выставила вперед руки, стараясь усиленной жестикуляцией отвлечь подругу: – Слушай! всю эту систему с поставкой девушек придумал старейший, именно поэтому воины безоговорочно его слушают, они верят, что в случае провала он опять что-нибудь придумает. Я также уверена, что сегодня ночью, он будет сам лично контролировать процесс зачатия Гахиджи, через мысли воинов.

Нина немного расслабилась: – Я не понимаю, к чему ты клонишь?

– Иаби? – Елена обернулась к притихшему юноше. – Ты должен сегодня ночью позволить Нине проникнуть через тебя в подсознание старейшего! Это наш последний шанс.

Иаби побледнел: – Это может оказаться последним, что мы сделаем. Они убьют нас.

– Я согласна! – воскликнула Нина. – Пойдем тоже ва-банк. Лучше умереть, чем остаться с ними. – Она положила нож на место.

– Я тоже согласна умереть, чем пойти на корм спящим. – Продолжила Елена. – Выбор за тобой, Иаби.

Юноша понуро свесил голову и присел на табуретку: – На самом деле я не хочу умирать, но какой у меня есть выбор? Я уже слишком сильно завяз во всем этом. Если у вас получится, то вы можете спастись, а меня убьют. Если у вас не получится, то они опять же убьют нас всех. Если я откажусь, то останусь жить, но вы все равно умрете, а мне останутся только ненависть собратьев и постоянное чувство вины. И знаете, я, наверное, согласен. Лучше умереть и знать, что я хотел помочь вам, чем выжить и чувствовать себя ничтожным трусом. Вот только проводить сеанс здесь нельзя.

– Мы можем встретиться в лесу. – Предложила Нина.

Иаби кивнул: – Да, наверное, так будет лучше. В полночь. Елена, а что с Дэвоном?

Елена напряженно поджала губы. Больше всего ей хотелось бы попрощаться с ним перед сеансом, но она не могла. Яркая картина разодранного тела и слова Вельзевула преследовали её беспрестанно: – Я хочу, чтобы ты опять сходил к нему и сказал, что я люблю его, но мое решение не измениться, и он должен забыть обо мне. Я сделала выбор. И я выбрала Гахиджи. А теперь нам нужно идти на праздник. Нина, тебе еще предстоит встретится с Зубери, постарайся придумать, как быстро от него отделаться.

– Елена, нет, я больше и близко к нему не подойду!!!

– Но Нина, он может что-нибудь заподозрить, тебе нужно постараться взять себя в руки.

Нина упрямо замотала головой: – У нас осталась всего одна ночь и не собираюсь посвящать её монстру.

– Ты должна всего лишь попытаться отвязаться от него, – начала уговаривать Елена. – Чтобы не вызвать подозрения раньше времени, сегодня ночью нам не должны мешать подозрительные женихи.

– Нет, Елена, я не смогу, лучше мне вообще с ним не видится, я не сдержусь и наоборот, еще быстрее выдам себя.

– Что ж, – Елена задумчиво поджала губы. – Будем действовать по обстоятельствам. Все готовы?

***

Ритуал воссоединения проходил в саду за главным домом. И сад этот, не смотря на пасмурную погоду, выглядел просто роскошно.

Выложенные камнем аллеи окружали апельсиновые деревья, на которых висели разноцветные гирлянды. Цветущий жасмин и ароматные розовые цветки волчника, украшали узкие клумбы. В центре сада стояла округлая открытая беседка, к которой вели изящные ступеньки, а её подпорные стенки осыпались дождем из золотых цветков ракитника. Чуть позади беседки виднелся ухоженный пруд, окруженный пышными, розовыми и пурпурными соцветиями спиреи и золотыми россыпями цветов лапчатки. Многочисленные белоснежные статуи, изображающие скромных дев, окружали весь сад по периметру, а внутри стояли огромные мраморные чаши, наполненные лепестками роз, чтобы присутствующие могли осыпать ими молодоженов при пожеланиях счастья. Весь сад дышал красотой и роскошью Эдема, вот только красота эта была дьявольской. И даже запах цветов душил своей приторностью. Елена со спутниками добрались как раз вовремя. Гахиджи уже заполнили практически все свободное место у беседки, и церемония только началась. Лиза с Паки и Милена с Рашиди, стояли на возвышении, в самой беседке. Они держались за руки и их лица сияли счастьем. Чуть в стороне Зубери и Хорус закончили складывать два высоких костра, которые позже молодожены должны были соединить в один, в знак объединения двух разных родов, а Нахти и Суди закончили устанавливать деревянный щит для метания дротиков.

Елена отошла чуть в сторону и хмуро обвела присутствующих взглядом. Её голову вновь терроризировали голоса и нежный напев. Она сначала было попятилась, но её окликнул Садики. Мелодия перешла на тревожно высокие ноты, оглушая и вызывая новый приступ головной боли, но она держалась. Елена обернулась и изумленно застыла. Садики приближался к ней и у него на руках сидел маленький мальчик, вот только возрастом он был уже около семи месяцев. Елена застыла, изумленно взирая на хорошенького мальчугана. Садики тем временем подошел к ней и довольно улыбаясь, поприветствовал на местный манер: – Да хранит тебя всемогущий отец наш!

Елена поежилась. А Садики тем временем продолжал: – Познакомься с моим сыном! Его зовут Озаз, что означает любимый отцом и богом! Правда, он чудесен?

Елена смотрела на малыша, и ей становилось дурно. Чудовище, совсем недавно сожравшее свою мать. Ей до безумия хотелось спросить у Садики, а как же Нэйн? Но она не могла себе этого позволить. Мелодия кричала, заглушая речь Садики, но Елена только проглотила ком в горле и ответила:

– Чудный малыш, Садики. Как говоришь, его зовут, Озаз?

– Ага, любимый отцом и богом!

Елене вновь захотелось спросить, каким? Вельзевулом? Но она опять промолчала.

– Хочешь подержать его? Он очень общительный!

Елена ужаснулась и уже хотела отскочить от протянутого малыша, но Озаз заупрямился первым.

– Что с тобой, сынок? – Садики очень удивился упрямству ребенка и попытался вновь подтолкнуть его к Елене, но тот истерично закричал и засучил ногами. – Да что с ним такое! – Садики искренне удивился. – Первый раз таким его вижу. Извини, Елена, я тогда пойду, может он проголодался?

– Конечно, конечно, ничего страшного, дети все такие своеобразные!

– И не говори. – На этих словах Садики подсадил на руке своего сына и ушел.

Мелодия стала затихать и Елена облегченно выдохнула.

В беседке уже началась церемония. Мужчины со своими невестами встали лицом на восток, а друзья замотали их в тёмно-синие одеяла, символизирующие их прежнюю жизнь. Среди выстроившихся пар, Елена заметила светлую макушку Катерины, и из её груди вырвался сдавленный вскрик. Старейший ходил между парами и окуривал их специальной травой, чтобы очистить их дух и тело и бормоча что-то на непонятном языке. Он благословил их фразой «Не иди впереди меня, возможно, я не последую за тобой, не иди позади меня, возможно, я не поведу тебя, иди рядом, и мы будем одним целым» которая должна была стать их семейным кодексом. Елена опять подумала о Дэвоне, и сердце вновь взорвалось от боли. Как она хотела, чтобы он был рядом. Как хотела, до отчаяния хотела. Но это было невозможно. Она рефлекторно притронулась к животу, ощущая уже привычную тяжесть, и тут же отдернула руки, боясь, что её движение кто-нибудь заметит. По крайней мере, у неё есть ребенок от Дэвона и пусть назло всем Гахиджи и проклятиям это будет девочка. С такими же, как у Дэвона темно-русыми волосами и серыми глазами. И пусть она выживет, и жизнь её будет не в пример родителям счастливой!

А тем временем, с молодых сняли синие пледы, и одели белые. Этот ритуал совершал уже только старейший. После замены покрывал, он встал в центре беседки, через которую проходили пары и под непонятное бормотание резал ладони молодоженов, острым покрытым непонятными символами кинжалом. Затем он складывал их руки порезом к порезу и отправлял к костру. Мужчины сладко улыбались под давлением лезвия, а девушки морщились от боли, но Елена не обращала на это внимание. Она ждала сестру. Вскоре перед старейшим предстали и Катерина с Озахаром. Вступив в беседку, Катерина окинула взглядом толпу и быстро нашла Елену глазами. «Прости" говорил её взгляд, но, тем не менее, она уверенно протянула ладонь старейшему, а затем соприкоснула свою стекающую кровь с Озахаром. Елене стало страшно. Счастливые пары покидали увитую золотом беседку, крепко держась за руки, и направлялись к костру, а белоснежные ступени, по которым они спускались, все отчетливее покрывали темно-бордовые лужицы…

Старейший, покончив с кровопролитием, начал следующую церемонию. Ритуал семи шагов: жених и невеста, не разжимая ладоней, в 7 шагов обходили костер, 7 раз останавливаясь и давая друг другу новое обещание. Елена смотрела на все эти действия и из её груди рвалась ярость.

Костер, вокруг которого шагали молодые, обступили кругом друзья и им дали большую чашу с вином. Они пускали её по кругу, отпивая маленькими глотками, яблочное вино и высказывали пожелания молодым. Затем будущие мужья начали демонстрировать свое умение владеть оружием. Они метали дротики, стреляли из лука и запускали «Изис». Гости в это время танцевали с огнем под ритмичные звуки барабанов. Всё это дикое веселье и сумасшедшие пляски, больше походили на первобытный ритуал жертвоприношения, но молоденькие новоиспеченные невесты сияли от счастья. Елена все думала про Катерину, ведь она сказала, что Озахар позаботится о ней и что в итоге, как он собирается выкрутиться? Или все же Дэвон прав и это был своего рода правильный расчет? В конце концов, Катерина выходит замуж и сегодня ночью они должны зачать ребенка. И если она родит, то учитывая, что пленения не было, а мать только из чувства огромной любви к мужу добровольно пошла на подобное, и Озахар родом из чистой линии, то этот ребенок будет совершенен. Он сможет претендовать непосредственно на место старейшего. В этом был его расчет? Или он все же пытается уберечь Катерину?

А тем временем, в беседке приступили к вручению подарков. Каждая невеста подарила своему мужу пояс, расшитый вручную, на подобии тех, что украшали стариков, встречавших их по приезду и сопровождающих в темницу. Теперь Елена знала, что они означают. Каждый старик украшенный таким поясом был когда-то женат и произвел наследника. А для Гахиджи это очень большая заслуга перед соплеменниками. Старейший уже приготовил новые разноцветные пледы, вышитые символами Гахиджи, когда Елена увидела ответные подарки мужчин. Это были ожерелья. Тонкая цепочка с выполненной в виде нераскрывшегося бутона, подвеской. На каждом изящно изогнутом стебле цветка виднелась витиеватая подпись и соответствовала она имени мужчины, одевшего его на шею своей невесты. Елена задохнулась от ужаса. Она уже видела такое ожерелье. И видела на старом фото своей матери, которое для неё выкрала Катерина, из старого бумажника отца. И написано на нем было – ОМАРИ! Елена с силой сжала локоть Нины, и та испуганно обернулась: – Что случилось, Елена?

– Нам надо срочно поговорить.

– Сейчас?

– Да, пойдем, нам нужно укрыться от Гахиджи.

Елена резко развернулась и поторопилась вглубь парка. Голоса вновь заполонили голову, а в глазах начал раздваиваться мир, но Елена продолжала идти вперед, борясь со своим сумасшествием. Для слабости не оставалось времени, и она побежала. Ровные аккуратно стоящие в ряд деревья вскоре сменили дикорастущие кусты и сочные листья папоротника. Парк давно закончился, уступив место редкому лесу, когда Елена все же упала на траву и облокотилась на дерево.

– Елена! – Нина задыхалась после пробежки. – Тебе нельзя так бегать. Что… что случилось….

– Я расскажу, я сейчас расскажу, только соберусь с мыслями. – Она немного помолчала, перевела дыхание и заговорила. – Моя мать. Она тоже была на этом острове.

– Марта?

– Нет. Наталья. Я плохо помню её, она умерла, когда я была еще совсем маленькой. Мой отец убил её…. А теперь я пытаюсь свести вместе все свои воспоминания….

Нина осторожно присела рядом: – Что значит, отец убил её, а как тогда она могла попасть на остров. Мертвой?

– Ты не понимаешь, – Елена подскочила и нервно заметалась по поляне. – Она была здесь до того, как встретила моего отца и до того, как родилась я!

– То есть ты хочешь сказать, что она смогла отбиться от Гахиджи и выбраться обратно? Но с чего ты это взяла?

– Ты видела свадебные ожерелья? У моей матери было точно такое же, а еще на нем было имя, Омари, я точно помню.

– Но может, это было просто похожее украшение?

– Нет, Нина, – Елена покачала головой и углубилась в свои мысли, рассуждая вслух. – Это было точно оно. Свадебное украшенье Гахиджи! Теперь мне многое стало понятным. Раньше мои обрывочные воспоминания детства всегда казались странными. Я никак не могла понять, что творилось с моими родителями. С одной стороны, я чувствовала, что они меня любят, а с другой боялась их обоих. Мама всегда заботилась обо мне, но иногда случались периоды, когда она начинала петь. Эта мелодия преследует меня всю жизнь. Вот тогда отец и начинал сходить с ума, он прятал меня подальше от матери, и пытался усмирить её, а она кидалась на него с невиданной яростью. Она кричала «я принадлежу ему!» и теперь мне понятно, о чем она говорила. После каждой такой стычки, отец сильно переживал и в один прекрасный момент стал её ненавидеть. Их жизнь превратилась в постоянную борьбу, они то любили друг друга, то по очереди ненавидели. А потом отец убил её, но от этого ему не стало легче, он стал еще злее и будто тихо умирал без неё. Их совместная жизнь была адом, мама так и не смогла сбежать от проклятия, и оно отравило её и отца. Остров не отпустил маму.

– Боже мой… – выдохнула Нина.

Но Елена не выглядела испуганной, наоборот, она казалась воодушевленной: – Я вот еще что думаю, если на ней было ожерелье, значит, она все-таки вышла здесь замуж. А если это так, то как она выбралась, зайдя так далеко?

– Надо узнать про её мужа. Иаби вполне может знать, сколько лет прошло с тех пор?

– Получается не меньше восемнадцати, а точно я не знаю.

– Значит, она была здесь примерно перед Нэйн. Мне кажется, Иаби должен знать её мужа, а если повезет, то и все что случилось.

Но Елена только задумчиво закусила губу: – Мне кажется, что если бы он знал о том, что кто-то отсюда выбрался, то непременно рассказал.

– Да……Елена, – Нина беспомощно замолчала, и Елена с удивлением посмотрела на подругу. – Я тут подумала, – продолжила она. – Если твоя мать так и не смогла избавиться от всего этого, то если мы выберемся, нас ждет то же самое?

Елена неуверенно пожала плечами: – Я не знаю.

– Но ведь ты сама сказала, что остров не отпустил её. Значит, и нас не отпустит.

– Нина, что ты хочешь этим сказать?

– А что тут непонятного, если все твои слова, правда, то в чем тогда смысл побега? Если нам все равно суждено сойти с ума, а еще и заразить проклятием своих близких, то это еще хуже, чем просто умереть здесь!

Елена устало вздохнула: – Нина, не стоит делать поспешных выводов. Мы не знаем, что случилось и как все произошло, главное, что отсюда можно выбраться.

– Это не главное, Елена, – громко воспротивилась Нина. – Я не хочу закончить, как твоя мама.

– Давай дождемся Иаби. – Твердо ответила Елена и, вернувшись к дереву присела. Она закрыла уставшие глаза и тем самым остановила спор.

– Ты не сможешь мне помочь! – причитал в глубине сознания голос Натальи.

– Мама, зачем они делают это с нами….

Елена напряженно потерла виски, но головная боль не отступала. А только добавились тошнота и глазная резь. Мелодия продолжала атаковать рассудок.

– Каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью! – ревел голос Вельзевула.

– Нина, – Елена с трудом сглотнула пересохшее горло. – Нам нужно вернуться. Иаби уже должен прийти.

Нина виновато посмотрела на слишком бледное лицо Елены, но все же отрицательно покачала головой: – Я не хочу идти туда. Там Зубери.

– Хорошо, – Елена начала медленно подниматься. – Тогда жди здесь, я только посмотрю Иаби и вернусь.

– Елена, только не спрашивай у него ничего, пока не придете сюда!

– Почему?

– Я боюсь, вдруг вы потом опять от меня что-нибудь утаите.

– Хорошо.

Елена с трудом поднялась, поборов внезапно накативший рвотный рефлекс и побрела обратно. Мир продолжал двоиться, путая дорогу и пару раз, она чуть не налетела на дерево. Она рефлекторно прикрывала руками живот и продолжала двигаться к саду. Праздничный шум раздавался уже совсем рядом. Елена вышла на окраину сада и огляделась. Тошнота и головная боль стали практически нестерпимыми, и она присела на близ стоящую скамью. Ребенок вновь начал толкать изнутри.

– Тише. – Прошептала она и ласково провела по животу, тут же застыв и удивленно глядя на свою руку.

Она только что пыталась успокоить своего ребенка. Неосознанно, на уровне рефлекса, но все же. Елена впервые испытала к младенцу легкое чувство нежности. Её губы дрогнули на подобии улыбки, и она вновь подумала о Дэвоне «Интересно, как бы он отреагировал». Неожиданно Елене привиделось перепуганное лицо любимого, и она нахмурилась. «А что если бы он предложил избавиться от ребенка, если бы испугался за его быстрый рост, если бы просто запереживал за неё саму, что она бы сделала тогда?» Девушка не знала ответа, пока не знала, но и не чувствовала, как закаменело от этой мысли её лицо.

Глава 25

Елена чуть успокоилась и встала, ей нужно было срочно найти Иаби. Она направилась в эпицентр праздника, переключив свои мысли на Наталью.

Гахиджи гуляли на полную катушку. Длинные столы, оформленные на подобии фуршета, ломились от кушаний, а громкие барабанные переливы оглашали округу. Кто-то танцевал с огнем, а кто-то соревновался в метании оружия, в саду появились лошади и некоторые мужчины хвастливо ставили их на дыбы. Вино лилось рекой, усугубляя все это сумасшествие, и только молодожены отсутствовали на всем этом празднестве. Их давно завернули в семейные пледы с вышитыми знаками Гахиджи и отправили по домам мужей. Елена подумала о Катерине и её вновь захлестнула ярость. Ярость на всех этих монстров, на Озахара и даже на саму сестру, так слепо верующую одному из этих уродов. Ослепленная яростью, она уже было дернулась по направлению к жилищу Озахара, чтобы восприпятствовать их брачной ночи, но разум взял верх над эмоциями. Ей предстояла более важная миссия и если ничего не выйдет, то и её вмешательство ничего не даст. Кроме того, Катерина все равно не станет с ней разговаривать и скорее всего не пустит даже на порог. Елена горестно всхлипнула, разрываясь от противоречивых чувств, и оглянулась по сторонам. Она вдруг заметила черную голову Иаби, стоящего возле пруда, и, сосредоточилась на своем плане. Это все что ей оставалось. Елена поторопилась к нему и вскоре они уже вместе шагали по направлению к лесу.

– Иаби, – Елена, конечно, обещала Нине, что не будет спрашивать пока они не придут, но сдержаться не могла. – Скажи, а тебе знакомо имя Омари?

– Да, но подожди, я хотел рассказать тебе про Дэвона?

– Позже, скажи, ты знаком с ним?

– Конечно, это же мой отец.

У Елены подкосились ноги, и она чуть не упала, благодаря Бога, что они уже отошли на безопасное расстояние.

– Елена, что с тобой?

Мозаика тут же сложилась, вот только завершение её оставалось неизвестным.

– Боже мой, твой отец, Иаби скажи, а может ли и другой мужчина носить такое имя?

– Нет, все наши имена абсолютно индивидуальны. При рождении меня звали по-другому, старейший нарек меня Анпу, что означает королевский ребенок, но после конфликта с отцом, он дал мне имя Иаби, что означает, слабый и запретил вспоминать данное при рождении. И до сих пор имя Анпу не было дано никому.

– Иаби, давай присядем. – Елена подошла к той же скамейке, на которой сидела, идя сюда, и закрыла лицо руками.

– Елена, но что случилось, зачем тебе мой отец?

Елена застонала и начала рассказывать: – Моя мать, настоящая мать, которая дала мне жизнь, она была на этом острове. Её имя Наталья. Так вот она здесь вышла замуж, и мужем её был твой отец. Ты понимаешь, что это значит?

– У нас одна мать?

– Вот именно….

– Но как? Она же умерла!?

– Выходит, что нет. Если свести все рассказы вместе, то получается, что она вышла замуж за твоего отца, и понесла от него ребенка, но потом в её жизни появился Даррен. Но как? Например, Катерина тоже не пленена, но я не представляю, чтобы она отказалась от своего Озахара и полюбила другого. Ладно, твой отец был из чистой линии, и допустим, она не была пленена, и вскоре понесла от него тебя, а потом встретила Даррена, нет что-то не так. Надо сосредоточиться. Дэвон рассказывал, что Даррен встретил свою любимую, когда она бежала прямо на границу. Зачем она бежала? Получается, её что-то сильно напугало. Я ЗНАЮ! Она увидела воина или истинное обличье твоего отца, и это напугало её, Озахар тоже показывал себя Катерине. Наталья не была пленена, а значит, мыслила здраво и она испугалась открывшейся правде. Она начала убегать и встретила Даррена. Они полюбили друг друга и начали тайно встречаться. Но Омари не знал об этом. Черт, Дэвон был прав, Твой отец и Озахар из чистой линии, они оба пошли на риск. Озахар рассказал Катерине часть правды и в итоге, моя сестра поверила в истинные чувства этого монстра. Но Озахар соврал, он знает, что произошло на самом деле у Омари, и только поэтому рискнул. Акил ведь говорил, что Озахар слишком честолюбив, ему нужно либо все, либо ничего, а Катерина слишком упряма и умна, чтобы добиться её взаимности путем простой лести и смазливой внешности. Значит, Омари узнал, что Наталья встречается с Дарреном, но он не хотел признать своей промашки. Он просто убил Даррена на глазах у Натальи и скрыл этот факт, иначе его ребенок не смог бы уже стать совершенным для старейшего. Омари скрыл все, но тем не менее что-то пошло не так и ты не убил свою мать при рождении, тогда Наталью убил он сам, но она все равно как-то выжила и более того, покинула остров. А когда все выяснилось, Омари свергли. – Елена замолчала на секунду глядя в изумленные глаза Иаби и продолжила. – Есть что-то, что отличает Наталью от Катерины и это что-то и есть ключ ко всему!

– Елена, у меня просто в голове не укладывается…

– Что? То, что ты мой старший брат?

– Да вообще все это.

– Знаешь, а ведь мы и вправду похожи. У нас один разрез глаз, форма губ и овал лица. Можно было бы конечно сравнить и черный волос с карими глазами, но мне они достались от отца.

– Мне тоже.

– Знаешь, мне, конечно, сложно принять все это, но тебе, похоже, еще сложнее. Подумать только ты мой старший брат, но главное во всем этом то, что мама все-таки выбралась отсюда….

Иаби хмуро поскреб затылок: – Не знаю, мне кажется, мы что-то упускаем, вот только я никак не могу собраться с мыслями, чтобы понять, что.

– Что может быть важнее обратного пути?

– Не знаю, – Иаби дернул плечами. – Мне нужно время собрать мысли в кучу.

– Хорошо… – согласилась Елена. – Ты что-то хотел рассказать про Дэвона.

– Да, Елена, он очень разозлился, когда я передал ему твои слова. – Иаби стыдливо опустил голову, и Елену посетило нехорошее предчувствие. – Он словно взбесился.

– Иаби… – Елена продолжала пытливо смотреть брату в глаза. – Ты ведь не сказал ему про ребенка?

Но юноша только покраснел: – Елена, я не понимаю, что ты в нем нашла! Он же до неприличия груб! Твой Дэвон, просто ходячее пособие для того, как нельзя говорить и выражаться! С ним просто невозможно разговаривать!

– Иаби… – медленно проговорила Елена. – Тем не менее, ты же не сказал ему?

Иаби нервно вздохнул и опустил голову: – Он не оставил мне выбора! Дэвон думал, что я такой же, как и все и просто заманил тебя в ловушку. Он думал, что я претворяюсь, будто забочусь о тебе!

– Иаби…..

– Да, я сказал ему, что ты ждешь от него ребенка!

Елена почувствовала, как мороз пробежал по коже, но все же после небольшой паузы спросила: – И что он ответил?

– Он сказал, что если ты не придешь сегодня, то он придет сам! И ему плевать, что его убьют Гахиджи, уж лучше умереть, попытавшись убить хоть одну тварь, чем сидеть за границей, словно последний трус и гадать, как там его женщина и ребенок.

– Это все?

– Нет, еще он просил передать, что придушит тебя, если ты подвергнешь его ребенка опасности, но потом передумал и попросил не говорить тебе этого.

– Но ты все равно сказал.

– Да, потому что я тоже могу обидится! А этот твой Дэвон просто непередаваемый грубиян!

Елена в душе улыбнулась, хотя повода для радости не было. Она ничего не ответила, а лишь только встала и направилась к Нине. Иаби виновато побрел следом.

Нина продолжала сидеть там, где её и оставила Елена. Увидев друзей, она быстро подскочила и кинулась к ним, но тут же обиженно поджала губы: – Я же просила не спрашивать без меня. Со мной уже вообще никто не считается?

– Нина прости, я не смогла удержаться, но я все расскажу тебе. Иаби мой старший брат! Наталья и есть та, которая родила его, а он не причинил ей вреда, поэтому и слабый. Мама выжила даже после родов!

– Но насколько я знаю, отец Иаби сам убил жену.

– Вот только и здесь она странным образом выжила или же Омари не убивал Наталью.

– Хм. – Нина упрямо поджала губы и отошла. – Все это, конечно здорово, новоявленный брат и все такое, вот только не понимаю, чем это может нам помочь.

– Нужно узнать, что тогда произошло, – Елену вновь накрыло воодушевление. – Почему Иаби не тронул мать, и что с ней стало дальше.

– Так может сходить к Омари!? – зло вскрикнула Нина. – И спросить его прямо!?

– Нет! – мгновенно перебил её Иаби. – Нина, нельзя этого делать, он не станет говорить.

– Нина? – Елена видела нервозность подруги и это её беспокоило. – Что происходит?

Нина раздраженно закатила глаза и сжала в кулаки руки: – Да как вы не понимаете, всё это БЕСПОЛЕЗНО! Единственное, что мы можем сделать, так это удовлетворить своё любопытство! У нас осталась одна ночь! Всего одна ночь. Твоя мать, конечно, выбралась, но чем это закончилось? Ты сама сказала, что остров все равно не отпустил её! Тогда зачем все это? Поймите же вы, наконец, при любом раскладе хэппи-энда не будет!

Елена потемнела лицом и напряженно сглотнула: – И что ты предлагаешь? Взять просто так и сдаться?

– Не знаю, как вы, а я лучше подумаю о том, как быстрее свести счеты с жизнью.

– Нина, не делай этого.

– Почему!? – в глазах Нины сверкнули слезы. – Что может измениться? Мы ничего не можем сделать! Мы всего лишь жалкие человечки рядом с огромными силами ада…

– Но мы хотели сегодня ночью проникнуть в сознание старейшего…

– Я помню. Вот только что еще ты хочешь узнать? Что еще тебе не понятно?

Елена пристально посмотрела в глаза подруги: – Я хочу знать, как сюда попадает Мудада и почему Иаби не тронул мать.

– А потом ты успокоишься и со спокойным сердцем, обладая ответами на все вопросы пойдешь на аудиенцию к спящим? Так к чему тогда столько сложностей? Спроси по пути у старейшего, я думаю, он с радостью тебя просветит.

– Нина, не будь жестокой!

Неожиданно совсем рядом хрустнула ветка, и вся компания резко обернулась. Из-за дерева вышел Зубери.

– Так вот где вы прячетесь, – с облегчением в голосе произнес Гахиджи. – А я уже устал искать тебя, Нина, обошел весь сад, весь дом невест и все близлежащие окрестности…

Нина испуганно распахнула глаза и попятилась назад.

– Нет, – прошептала Елена, видя, как подруга побледнела и стала отступать. – Нина, нет, не надо… – она смерила расстояние между ними и пожалела, что не может взять её за руку.

– Чем же вы тут занимаетесь? – продолжал спрашивать Зубери. – Почему вы не на празднике?

– Нам просто не нравятся шумные компании. – Вмешалась Елена, стараясь сгладить обстановку и дать время Нине собраться духом. – Но мы уже собирались вернуться!

Зубери окинул Елену недовольным взглядом и вновь обратился к Нине: – Ты все чаще стала предпочитать мое общество Елене. Мне это не нравиться. – Он перевел взгляд на Елену. – А тебе разве не запретил старейший видеться с Иаби? Или ты посмела ослушаться его?

– Нет, Зубери, – слишком испуганно начала оправдываться Елена. – Он лишь только поставил ограничение.

– Да? Он, как всегда, гуманен. – Зубери вновь вернулся к невесте. – Нина, идем. Тебе пора готовиться к свадьбе. Жаль, конечно, что я так и не увидел тебя в цветном платье, но ничего, все равно завтра ты станешь моей женой!

Нина опять попятилась с перекошенным от страха лицом.

– Идем со мной! – Зубери протянул ей свою широкую ладонь. – Это не лучшая компания для тебя.

При этих словах Нина резко развернулась и побежала.

– Нина, нет! – закричала ей вслед Елена, но было уже слишком поздно. Нина сломя голову скрылась в кустах.

Зубери застыл, недоуменно глядя ей вслед, а затем повернулся к Иаби: – Что это значит? Ничего не хочешь мне объяснить?

– Зубери! – Елена решила отвлечь Гахиджи. – Ты не волнуйся, она просто переживает из-за свадьбы, так бывает с некоторыми невестами. Давай я поговорю с ней, и все образуется. Я как раз хотела её упокоить…

Гахиджи пристально посмотрел на Елену и усмехнулся: – Неужели ты и в самом деле, думаешь, что я настолько глуп?

– О чем ты… – Елена запнулась. – Я всего лишь хотела помочь…

Зубери перевел взгляд на Иаби, и Елена увидела, как в нем закипает ярость.

– Иаби, ты что, им все рассказал?

Иаби судорожно сглотнул, не отводя взгляда от Зубери, но ничего не ответил.

– Зачем? – Зубери скривился.

Елена начала бледнеть. Тошнота и головокружение вновь вернулись:

– Зубери, о чем ты? Что он мог нам рассказать! – но Гахиджи только зло отмахнулся рукой.

– Так зачем, Иаби? – Зубери шагнул навстречу юноше и Елена увидела, как по телу Гахиджи идет мелкая дрожь. – Может ты решил отомстить… – продолжал наступать Зубери. – За то, что тебе ничего не перепало из последнего привоза? Потому что старейший отобрал у тебя Елену?

Мир вновь начал кружиться, и Елена с силой сжала кулаки, протыкая ногтями кожу. Сквозь деревья начал пробиваться редкий дождь.

– А может, таким образом, ты уговорил Елену выбрать тебя? – Зубери зло фыркнул. – И что же ты, гаденыш, рискнул ослушаться старейшего? Ты хоть понимаешь, что предал всех нас. Предал свою семью….

– Вы мне не семья! – наконец не выдержал Иаби. – И никогда ею не были!

Дождь припустил сильнее, а Елене становилось все хуже, она продолжала бледнеть, пытаясь побороть тошноту и остановить вращающийся мир, но у неё ничего не получалось. И вдруг её оглушила мелодия, словно взорвав возведенную в голове плотину. Она упала на колени, обхватив живот, и её вырвало на траву.

– Елена! – Иаби тут же кинулся к ней и придержал за плечи. – Что с тобой!

Зубери заинтересованно уставился на девушку.

– Елена! Вставай! – Иаби заботливо придержал Елену за плечи и помог осторожно подняться. Дождь перешел в настоящий ливень. Сильные струи холодной воды помогли Елене быстрее прийти в себя и уже через минуту, она более и менее, смогла твердо встать на ноги.

Зубери продолжал молча наблюдать за их действиями и его глаза все больше раскрывались от удивления: – Что я вижу! – наконец выдохнул он.

Иаби опустил глаза по направлению взгляда Зубери и испуганно всхлипнул. Тонкий шелк платья быстро промок под сильным дождем и облепил девичью фигуру. Под мокрой тканью отчетливо проступал округлый животик.

– Елена! да ты беременна…. Иаби, это ты постарался? Вот тебе и скромный мальчик! – Зубери зашелся раскатистым смехом. – Да это же просто заговор какой-то. Как ты посмел испортить такой ценный материал? Ты хоть представляешь, что с тобой сделает старейший?

Иаби ничего не ответил, а только застыл от ужаса.

Лицо Зубери стало свирепым: – Я немедленно доложу обо всем старейшему, а потом с удовольствием оторву твою ничтожную голову.

Гахиджи выпрямился, приподнял к небу руки и запрокинул голову. Из его горла вырвался хриплый рык, и он начал перевоплощаться, тело Зубери стало трескаться.

Иаби отскочил и оттолкнул от себя Елену: – Беги! Беги быстрее! Иначе они убьют тебя!

Елена шарахнулась назад и упала на спину. Быстро перевернувшись на четвереньки, она подскочила и уже хотела кинуться прочь, но краем глаза поймала одинокую фигуру брата. Она остановилась и посмотрела вперед, а затем оглянулась назад. Елена не смогла бросить Иаби на расправу Гахиджи.

– Елена, беги! – вновь крикнул Иаби, но Елена вернулась и твердо взяла Иаби за руку.

Тело Зубери продолжало растягиваться и лопаться по швам. Из когда-то человеческих боков вылезли четыре огромные лапы, глаза налились кровью, а острые зубы разорвали когда-то аккуратный рот. Ровный позвоночник вздыбился буграми и резко взметнулся вверх, приподнимаясь в два, а то и три человеческого роста. Длинные острые когти прорезали кожу ладоней, а из горла вырвался звук-вой, который они слышали в темнице и на главном балу.

Зубери перевоплотился. Он фыркнул и уставился красными глазами на стоящих перед ним Елену и Иаби:

– Старейший скоро будет здесь! – прогремел раскатами его голос. – А затем я разорву тебя на куски, Иаби.

Внезапно на них налетел сильный порыв ветра и Зубери насторожился. Все его тело напряглось словно струна, готовое к внезапному прыжку. Он встал в боевую стойку, и крылья его плоских ноздрей слегка взлетели, вынюхивая что-то в воздухе. Его рот ощерился, и он произнес: – потомок Бентимора, он перешел границу! – в следующую секунду Зубери уже бежал по направлению к границе.

– О, Боже мой, это Дэвон! – вскрикнула Елена и побежала следом за воином.

Иаби кинулся за ней и через пару шагов с силой дернул Елену за руку: – Назад! – закричал он и потянул Елену в другую сторону.

– Там Дэвон!!!

– Там Зубери!!! А с другой стороны старейший и не один!!! Он пойдет по этому же следу!

– Иаби, там Дэвон!!!

Но Иаби уже тащил Елену в другую сторону: – Ты ничем не поможешь ему, у него будет больше шансов без тебя!

– Иаби, пусти меня!

– Сначала я спрячу тебя на священной земле!

– А ты? Что будет с тобой, Иаби?

– Разберемся на месте.

Глава 26

Елена перестала сопротивляться и побежала следом за Иаби. Едва различимая, поросшая травой тропинка петляла из стороны в сторону, но Иаби уверенно бежал по ней, не боясь сбиться с пути. Видимо, он хорошо знал этот путь. Упругие ветки, плотно растущих по краям деревьев, хлестали Елену по рукам и лицу, ноги постоянно спотыкались, путаясь в мокрой вьющейся траве, пересекавшей тропинку, а дыхание со свистом вырывалось из груди. Иаби продолжал крепко держать Елену за руку и если бы не сила его хватки, она давно бы упала. Толстые стволы деревьев сменяли мясистые стебли папоротника и редкие соцветия неизвестных трав. Пару раз их путь преградил колючий кустарник, но Иаби ловко оббегал его, чего нельзя было сказать о Елене. Рукава её платья превратилась в лохмотья, многочисленные ссадины покрывали руки, плечи и лицо, а ноги покрылись мокрой грязью. Но все же Елена бежала. Бег превратился в единственно возможное действие, которое вселяло надежду хотя бы на временное спасение от Гахиджи. Где-то в стороне вновь завыл воин и от этого звука у Елены мороз побежал по коже. Через секунду воздух огласил повторный звук-вой и ему вторили множество таких же. Старейший добрался и охота началась. От ужаса Елена споткнулась, но все же удержала равновесие и не остановилась. Иаби продолжал тянуть её сквозь густые заросли папоротника. До границы оставалось всего ничего. Елена собрала все оставшиеся силы и еще сильнее бросилась вперед. Страх придал ей силы. Безумная пляска сквозь колючие кусты продолжалась, лишая Елену сил и дыхания, и она уже давно бы остановилась, но она была не одна. И речь шла совсем не о Иаби. У неё под сердцем находился ребенок Дэвона и именно материнский инстинкт гнал её вперед, хотя она об этом и не подозревала. У неё просто не было на это времени, но, тем не менее, только ради него она бежала вперед, минуя все препятствия.

Иаби выбежал из зарослей, все еще не отпуская руку Елены и вдруг резко остановился. Перед самой границей стоял один из Гахиджи. И он увидел их. Елена с силой врезалась во внезапно остановившегося Иаби, и упала на колени, дыхание судорожно вырвалось из пересохшего горла. Гахиджи повернулся к ним и ощерился.

Елена увидела монстра во всей красе. Трехметровый рост, испещрённого мышцами и вздутыми венами, тела, огромная пасть с острыми, словно бритвы зубами. Узкие, налитые кровью глаза и бронзовая непробиваемая кожа. Гахиджи смотрел на них и его колотила жажда убийства. Ненависть светилась во всех его движениях. Елена замерла. Пытаться убежать от него, было невозможно. Огромный монстр успеет разорвать их еще до того, как она вскочит на ноги. Адская тварь, машина для убийства, он стоял и щерил на них свою огромную пасть, но почему-то стоял на месте. Елена судорожно сглотнула, когда громовыми перекатами зазвучал его голос.

– Я обещал Катерине, – обратился он к Елене, вскользь пройдя взглядом по её животу. – Что мои руки не омоются твоей кровью. У тебя есть пять минут, прежде чем граница будет окружена со всех сторон.

Елена осторожно встала, наблюдая за тем, с каким трудом Гахиджи сдерживает себя и потянула Иаби за руку: – Уходи – задыхаясь, сказала она и, не отводя от монстра глаз, попятилась к границе.

– Я ничего не говорил про Иаби, – вновь проревел Гахиджи и сделал шаг по направлению к ним, с трудом удерживая бугрящееся мышцами тело.

Елена осторожно сделала еще шаг назад, не отводя глаз от монстра: – Иаби тоже скроется! Иначе я останусь с ним!

– Мне плевать. – Прогремел Гахиджи. – Я обещал лишь только то, что сам не трону тебя. Но мои братья уже на подходе. Можешь доставить им радость.

Иаби, стоящий рядом, резко откинул руку Елены: – Иди! – вскрикнул он и толкнул Елену в сторону границы.

– Иаби, нет! – Елена вновь судорожно вцепилась в юношу, боясь упустить его хоть на секунду.

– Иди. – Вновь упрямо повторил Иаби под сверлящим взглядом налитых кровью глаз. – Или же мы умрем вместе. Не делай мою и Дэвона жертвы напрасными.

– Иаби! – Елена разрыдалась и истерично прижала к себе юношу. – Иаби!!!!!

Юноша медленно обнял Елену и, не отводя глаз от Гахиджи, прошептал ей на ухо: – Я понял, что мы упустили. Когда мама забеременела мной, через меня в неё попала кровь Гахиджи, а ты родилась уже после. Значит и в тебе есть часть нас. Ты Гахиджи. И если бы Хранительница могла прийти, она бы пришла, потому что твоя с Дэвоном любовь и есть то самое, настоящее. – С этими словами он с силой оттолкнул Елену и попятился назад, встав рядом с монстром. Озахар схватил Иаби, словно игрушку двумя левыми руками и в один прыжок скрылся в зарослях, а Елена упала на колени и истерично закричала.

«Не делай мою и Дэвона жертвы напрасными…» – бились в её голове слова брата. – «Если бы Хранительница могла прийти, она бы пришла, потому что твоя с Дэвоном любовь и есть то самое, настоящее…. В тебе есть часть нас. Ты Гахиджи»

Елена с силой заколотила руками по земле и вновь закричала:

– Почему?.... За что?….

Она обхватила голову руками и завыла, раскачиваясь из стороны в сторону.

Мир рухнул, и ей уже было все равно, выживет она или нет. Дэвон, Иаби, Катерина, Марта, Наталья, Нина, все пали жертвой этого острова. Она продолжала истерично кричать, когда почувствовала внутри себя сильный толчок.

– Малыш, мой малыш, – Елена положила руки на живот, почувствовав, как он резко увеличился в объеме, и взвыла, запрокинув голову назад. В следующую секунду она застыла в немом изумлении.

Серое небо, быстро меняло цвет, превращаясь, меньше чем за минуту, из светло-голубого в ночное черное, усеянное миллиардами звезд и снова светлело предутренней зарей. Яркое солнце очерчивало на небе ровный полукруг и скрывалось, уступая место бледной луне, словно небесные тела пытались догнать друг друга. Легкие перистые облака на бешеной скорости неслись к востоку, клубясь и изгибаясь на своем пути и меняя свой окрас из белого в светло-серый . Елена зачарованно встала и огляделась вокруг. Яркие цветы, украшавшие мелкие кустарники быстро распускались и осыпались на землю, уступая место новым бутонам. Дикорастущий папоротник выбрасывал новые светло-зеленые побеги, которые тут же превращались в сочные листья и засыхали на глазах. Природа сходила с ума, словно кто-то снял её на видеокамеру и поставил на быструю перемотку. Неожиданно, где-то вдалеке, раздался громкий женский вопль, оглашая округу последним приступом отчаяния, и Елена узнала в нем голос Нины. Гахиджи добрались до неё. «Боже мой, Нина». Елена подскочила и попятилась от всего этого сумасшествия. Она развернулась и побежала вглубь границы. Ей нужно найти Дэвона! Или его останки. Гахиджи любят демонстрировать свое превосходство, закидывая изувеченные тела обратно на священную землю. Елена побежала в сторону указателя. День с невиданной скоростью сменял ночь, тучи продолжали бежать и заворачиваться в кружевные воронки. Поднялся сильный ветер, но царившая на священной земле тишина, помогала не обезуметь от разыгравшейся стихии. Её мышцы одеревенели от сильной перенагрузки, но она не чувствовала боли. Тошнота и двоение стали почти привычными и даже сильная головная боль не отвлекали её от главной цели. Она должна найти Дэвона. Вскоре впереди показался древний указатель. Елена подбежала к нему и схватилась руками за шершавый камень, восстанавливая равновесие.

– Дэвон! – закричала она, но ответом ей была тишина. – Дэвон!

Страшное видение разорванного тела придавало ей сил и доводило до отчаяния, но она не сдавалась.

– Дэвон! Где ты, Дэвон!

Сильный порыв ветра чуть не сбил её с ног, и она вцепилась в камень так, что побелели пальцы.

– Дэвон!.... Дэвон!....

Она продолжаться держаться за камень и звать любимого, когда в пяти метрах от неё колыхнулись кусты, но там проходила граница. Гахиджи услышали её крик и теперь прятались в ожидании, что она нарушит священные пределы. Тогда Елена нырнула в заросли папоротника и покралась вдоль границы, стараясь не сбиться с пути и не пропустить признаки присутствия любимого мужчины. Густая растительность стояла стеной, скрывая от глаз происходящее на той стороне, но, по крайней мере, она не видела крови или человеческих останков и могла спрятаться сама.

Гахиджи стягивались к границе, окружая священную землю плотным кольцом. Их огромные тела, бугрящиеся крупными мышцами, виднелись со всех сторон, и Елену накрыло отчаяние. Отыскать Дэвона в этом аду не представлялось возможным. Она продолжала красться и осторожно наблюдать из укрытия за их действиями. Воины то и дело поглядывали на бурлящее небо и беспокойно толклись на границе. Их периодический вой, способный лишить самообладания одним только звуком, постоянно оглашал воздух. Они чего-то ждали. Елена прошла еще немного и затаилась, подглядывая сквозь листву. Один из Гахиджи настороженно уставился на её укрытие, но ничего не увидел и спустя пару минут отвернулся. Елена вновь пробежала вперед.

День продолжал сменять ночь, налетая сильными порывами ветра, дождь пробегал, не успевая даже промочить землю, словно кто-то один раз провел по острову мощной лейкой и тут же убрал её подальше. Из кустов продолжали вылетать молодые побеги и тут же засыхать под воздействием солнца. Елена представила, что твориться за гранью с животными и содрогнулась от ужаса. Родиться, чтобы тут же умереть, не самое приятное из зрелищ. После подобной мысли Елена в ужасе обхватила живот «Родиться, чтобы тут же умереть» повторно пролетела в её голове страшная мысль. «Нет, нет, только не мой малыш». Она, наконец, села и осторожно положила руки на живот. Ребенок сильно подрос за последнее время. Она посмотрела на небо и тут же отвернулась. Бурлящее воронками черных туч небо резко темнело и тут же светлело, заворачиваясь новым слоем туч. Происходящее там, вызывало просто благоговейный ужас «Малыш, мой малыш, почему ты так быстро растешь?» Но ответ был очевиден. Время слишком долго стояло на этом острове, а теперь словно слетело с катушек, пытаясь догнать все упущенное. «Как сказал Дэвон? Оно просачивалось сквозь границу в десять раз медленнее» Елена тут же дотронулась до своего лица, но не обнаружила признаков старения, а потом посмотрела на руки. Её ногти отросли на целых два сантиметра! Елена опять подскочила и перебежала вперед. Тугой живот уже мешал передвигаться в полусогнутом состоянии и, это слишком затрудняло задачу. Дэвона по-прежнему нигде не было видно, а Гахиджи продолжали бестолково толкаться на границе. Время летело, а ей так и не удалось решить, что делать дальше, а еще она очень сильно замерзла. Елена продолжила пробираться вперед, шарахаясь от вылетающих побегов папоротника и придерживать руками живот, но вскоре её уже начало трясти.

Глава 27

Впереди показались заросшие мхом каменные завалы. Их гладкая поверхность блестела на солнце, источая тепло, и Елена осторожно перебралась за каменную стену. Она привалилась спиной к их живительному теплу и закрыла глаза «Дэвон, где же он? Что с ним? Иаби, что стало с ним?» Елена судорожно вздохнула, и по её щекам покатились слезы «В тебе есть часть нас. Ты Гахиджи. И если бы Хранительница могла прийти, она бы пришла, потому что твоя с Дэвоном любовь и есть то самое, настоящее. Боже мой, во мне их кровь. Но почему тогда рушится граница? Почему я могу ступать на священную землю? Зачем Хранительница оставила свое слово на указателе? Где выход из всего этого кошмара?» Неожиданно Елена услышала тихий плач. Она напрягла слух, пытаясь определить направление и вскоре уже пробиралась в сторону звука. Каменные кучи надежно скрывали её от глаз Гахиджи и она уже могла спокойно идти, не тратя время на наблюдение за ними. День продолжал сменять ночь, но, несмотря на усыпанное звездами небо, глаза не успевали перестроиться или привыкнуть к ночной мгле и ей иногда приходилось останавливаться, но все же она достаточно быстро приближалась к источнику звука. На небе опять затеплился рассвет, и Елена поторопилась вперед, но нога зацепилась за мокрый вьюн. Она резко схватилась за каменный выступ, чтобы удержаться на ногах и заломила ноготь. Саднящая боль прорезала руку, и Елена увидела, что ногти выросли еще на пару сантиметров. Время летело с невиданной скоростью. Елена остановилась и вновь привалилась к камню. Она торопливо обкусала отросшие ногти и опять прислушалась. Плач раздавался совсем уже рядом. Елена еле дождалась рассвета и завернула за один из крупных валунов. На той стороне, также привалившись к камню, сидела мать Дэвона.

– Эбби! – вскрикнула Елена и кинулась к женщине. – Эбби! Что с Дэвоном?

Женщина изумленно взглянула на девушку и рефлекторно дернулась от неё: – Святая Хранительница! Что с тобой, Елена! – Эбби в ужасе смотрела на раздувшийся девичий живот. – Что это, Елена?!

– Я жду ребенка Эбби. Ребенка от Дэвона, но ради бога скажи, что с ним…

Лицо Эбби исказило рыдание, но она все же ответила: – Его забрали Гахиджи! Он пошел за тобой! Он знал, что не сможет справиться с воином, знал, что у него нет шансов, но все равно пошел. Я пыталась остановить его….

– Эбби, ты говоришь, они забрали его, – Елена схватила женщину за вялую руку и сжала её. – Что это значит? Эбби?

Женщина вытерла передником глаза: – Я видела, как его и еще какую-то девушку повели в сторону склепа!

– Боже мой, – Елена в отчаянии упала на колени рядом с Эбби. – Это Нина. Боже мой! Нина и Дэвон!

Эбби опять со слезами заголосила: – Они убьют его, Елена, почему он не послушал меня? Почему он сделал это? Я так устала терять его…

– Боже мой, Дэвон, – Елена вся поникла, утопая коленями в мокрой траве, и закрыла лицо руками. – Боже мой, вместо него там должна быть я…

– Там не должно быть никого! – выкрикнула Эбби. – Эти твари должны гореть в аду! – она вновь зашлась рыданиями.

Безутешное горе повисло в воздухе. Две женщины в отчаянии скорбели об одном молодом мужчине. Они плакали и по очереди то обвиняли, то просили своих богов о снисхождении. Ночь продолжала сменять день, периодически скрывая их, друг от друга, а живот Елены продолжал расти и все больше выпирать из-под рваного платья.

Через некоторое время Эбби немного успокоилась и недоверчиво покосилась на живот Елены, но та поймала её взгляд.

– Я знаю, Эбби. – Елена осторожно положила руку на живот. – Малыш действительно растет слишком быстро.

Эбби коснулась пальцами сердца, затем лба и поцеловала собранные в кучу пальцы: – Это действительно ребенок Дэвона? – осторожно переспросила она. – Поэтому он пошел за тобой? Он узнал?

– Да, Эбби, – Елена тяжело вздохнула. – Неужели ничего нельзя сделать? Мы должны помочь Дэвону и Нине!

– Это невозможно. – Женщина упрямо покачала головой. – Граница окружена и даже если мы выйдем, что дальше? Как ты собираешься им противостоять?

– Но неужели им ничего нельзя сделать?

– Елена, они воины Вельзевула! Гахиджи бессмертны! За триста лет мы не нашли у них ни одного слабого места! А теперь граница рушится, и неизвестно, что ждет впереди!

Елена встала с колен и, пошатнувшись, оперлась на камень: – Я пойду к нему, Эбби. Я пойду!

– Тебя убьют, едва ты дойдешь до границы! Подумай хотя бы о ребенке! Это слишком страшная смерть чтобы идти на неё добровольно!

– Но, Эбби! – Елена в отчаянии разрыдалась. – Он сейчас там! Он там…. Они будят спящих. Мы все равно скоро все умрем!

– Я знаю, Елена. – Эбби обреченно откинула голову на камень. – Скажу тебе честно…. У меня нет причин любить тебя. С твоим появлением Дэвон постоянно находился между жизнью и смертью. Ты принесла нам только несчастья. Но ты носишь его ребенка, и я уверена, что Дэвон хотел бы, чтобы я позаботилась о тебе. Все что он сделал, он сделал ради тебя. И когда мы с ним встретимся на священной земле Мескэнет, я хочу открыто смотреть сыну в глаза. У него не будет повода упрекнуть меня, в чем-либо. Мы не знаем, сколько еще нам отпущено часов, но я не дам умереть тебе раньше времени.

– Эбби….

– Не говори ничего. Мне и так тяжело. – Эбби утерла слезы и прерывисто вздохнув, поднялась с земли. – Идем со мной. Нам нужно добраться до деревни до того, как у тебя начнутся схватки.

Глава 28

Елена шла по грязной, размытой дождями улице, проходящей через всю деревню, и с опаской смотрела по сторонам. Она уже была здесь, но почему-то не помнила ничего. Тогда все её мысли занимал только Дэвон. Эбби торопливо шагала чуть впереди, но направлялась она совсем не к своему дому, где когда-то умирал Дэвон. Она шла куда-то дальше. Елена осмотрелась по сторонам. Высокие деревянные дома, покатые крыши, с которых стекала дождевая вода, вымывая у стен глубокие борозды. Ржавый гонг, по которому барабанили редкие дождевые капли, брошенная старая телега, деревянный колодец и отсутствие людей, все это выглядело каким-то безжизненным. Словно Гахиджи уже высосали жизнь из этого поселения, но Елена знала, что это не так. Люди просто прятались. Они прощались друг с другом перед неизбежной смертью, и только она под руководством Эбби еще думала о ближайшем будущем.

Эбби остановилась. Она поднялась по крыльцу одного из деревянных домов и постучала в дверь, велев Елене подождать на улице, и девушка присела на стоящую под окном маленькую скамейку. Вскоре из дома прозвучал женский отклик и Эбби, исчезла за дверью.

Дождь опять прекратился, так и не начавшись, а ночь перешла в короткий день. Елена тихо сидела и рассматривала деревню, в которой родился и вырос её любимый мужчина. Еще совсем недавно, он ходил по этим улицам, весело насвистывая любимую мелодию, рубил дрова, работал на мельнице, обедал на общей кухне,… Елена почувствовала, как по лицу опять потекли слезы….

– Эмили, пожалуйста! – вдруг донесся до Елены приглушенный голос Эбби. – Ради меня! И ради Дэвона! Помоги!

Голоса затихли, видимо женщины снизили тон, а Елена вдруг почувствовала себя абсолютно лишней в этой деревне. Её никто не хотел принимать. Что она здесь делает? Когда все, кто был ей дорог остались там, за границей. Зачем она здесь? Раз в ближайшее время и так всем предстоит умереть. Елена нежно погладила свой живот, чувствуя, как малыш упирается в ребра и сердце зашлось от отчаяния.

Из соседнего дома вышли мужчина и женщина и встали на своем крыльце. Они одновременно повернули головы в её сторону и замерли. В их взглядах сквозило осуждение. Следом за ними из близстоящих домов тоже потянулись люди. И они все смотрели на Елену и молчали. Они все выражали немой упрек. Ни один из них не решался подойти к Елене, и в открытую выразить свои претензии, потому что она не сама пришла к ним, её привела Эбби. А даже если бы Елена и сама пришла, то все равно, Дэвон пользовался слишком большим авторитетом в деревне, его все очень любили и даже после его исчезновения никто бы не решился обидеть его любимую женщину. Поэтому они просто стояли и смотрели на неё. Они ничего не говорили, но их лица обвиняли её в его смерти. Они не хотели ей помогать, хотя видели, что она ждет ребенка. Елена буквально съежилась под их колючими взглядами. Она водила по ним глазами, но натыкалась только на холодное отчуждение. Елена была здесь лишней. Они ненавидели её за смерть Дэвона. «Я тоже любила его!» хотелось крикнуть Елене в ответ «Я тоже потеряла его!», но это было бесполезно.

Елена встала с деревянной скамьи. Видеть и чувствовать эту волну неприязни стало невыносимо и она, послав Эбби мысленное прощание пошла по дороге. «Всё правильно» подумала она «Я должна уйти, мне здесь не место. Я чужая для этих людей». Елена побрела по дороге, придерживая тяжелый живот и вспоминая последние часы, проведенные с Дэвоном. «Они меня ненавидят и, наверное, это правильно. Из-за меня Дэвон перешел границу. Их чувства вполне оправданы. Они еще не знают о том, что во мне есть кровь Гахиджи, и что намного раньше их Даррен умер из-за моей матери, а то бы на месте закидали камнями». Елена шла, чувствуя тяжелые взгляды, давящие в спину и ей хотелось поскорее скрыться от этих глаз. Ноги скользили в размытой грязи, покрывавшей дорогу, но ей уже было все равно. Ей хотелось скорее скрыться и если бы не большой живот, она давно бы побежала. Елена шла и вспоминала Дэвона, она помнила его лицо наизусть, каждую родинку, каждую морщинку. Она собиралась укрыться в зарослях папоротника неподалеку от указателя. Там, где Дэвон впервые поцеловал её, не так как во время прихода воина, а впервые, по-настоящему. Она ляжет там, на траву и будет вспоминать его. А потом, когда придут воины, она не станет сопротивляться, а даже наоборот, отдаст им всю свою энергию, чтобы поскорее встретиться с Дэвоном где-то там на небесах. И тогда все закончится. И им будет хорошо вдвоем.

Елена вышла из деревни и повернула в сторону, направляясь к густым зарослям. Она шла, и перед её глазами стояло лицо Дэвона. Он улыбался, и его глаза светились хитростью. Он злился, и его глаза становились темно-серыми…

Ночь опять накрыла остров, и Елена остановилась, но причиной тому была совсем не темнота. Измученное страданиями подсознание выдало слишком реальную картину, чтобы можно было просто отмахнуться от неё. Сквозь сумерки, она увидела впереди силуэт,… Елена остановилась, и её сердце побежало в ускоренно режиме. Непроглядная тьма не давала разглядеть округу, и от этого сердце рвалось на части. Она пыталась убедить себя, что ей просто померещилось, но сердце скакало от внезапно подаренной надежды. Ночное небо усыпали звезды, но глаза никак не хотели приспосабливаться к этой мгле. Елена замерла на месте, перебирая глазами все проступающие очертания и слыша подступившее к горлу сердцебиение и ничего не видела. Ей хотелось закричать, позвать его по имени, но слова застряли в горле. Она будто боялась спугнуть видение.

Постепенно небо стало светлеть, и Елена впервые обрадовалась столь быстрой перемене времени суток. Она упрямо смотрела вперед с замирающим сердцем и сквозь светлеющую пелену, все отчетливее видела человеческий силуэт. Это был Дэвон. Вот только шел он, шатаясь в разные стороны, словно пьяный, а его следы украшали темно-бордовые отпечатки.

– Дэвон! – Елена закричала что было мочи, и легким бегом поторопилась к нему. – Дэвон!

Мужчина поднял усталое лицо и тоже увидел её.

Всю левую сторону Дэвона покрывали глубокие рваные раны от когтей Гахиджи, они сильно кровоточили, несмотря на тугие импровизированные повязки, сделанные им же из каких-то листьев и своей рубашки. Его лицо было слишком бледным из-за большой потери крови, но он все равно стоял на ногах. Елена кинулась к нему, и он прижал её к себе кровавыми и ослабевшими руками, боясь поверить в реальность происходящего.

Два коротких дня и три ночи прошли, прежде чем Дэвон отстранился: – Девочка моя, я так переживал за тебя. Наш ребенок совсем уже большой. Почему ты здесь одна?

– Дэвон, родной мой, ты жив! – улыбалась Елена сквозь слезы. – Я не могу поверить в это!

– Конечно, я жив, – фыркнул мужчина. – А как же иначе.

– А Нина? Дэвон, что с Ниной?

– Прости. – И Дэвон вновь обнял Елену. – Я пытался помочь ей, но она словно обезумела и ничего не соображала. Мне очень жаль.

Елена ласково провела по щеке любимого, все еще боясь поверить в реальность происходящего: – Но как ты смог? Как тебе удалось уйти от них?

– Я очень вёрткий. – Дэвон слегка улыбнулся и тут же поморщился от боли. – Но ты так и не ответила, почему ты тут бродишь одна?

Елена потупила глаза, не зная, что ему сказать: – Я хотела найти тебя…. Или хотя бы твое тело.

– Что, в таком положении? – Дэвон удивленно приподнял одну бровь. – Знаешь, когда я увидел тебя возле деревни, то подумал, что ты наконец-то начинаешь исправляться, но, похоже, что ты и здравый смысл просто не совместимы.

– Дэвон, прости. – Елена улыбнулась уголком рта, но Дэвон только вздохнул.

– Идем, нужно возвращаться, а то с такими темпами, ты мне прямо тут родишь! – и он потихоньку поковылял по направлению к деревне, обнимая одной рукой Елену. – А где была мама? Она-то хоть тебя видела?

– Да, конечно. – Поспешила успокоить его Елена.

– И что, она спокойно отпустила тебя одну, бродить по острову в таком положении?

– Дэвон, пожалуйста, – в голосе Елены послышались умоляющие нотки. – Хватит вопросов, главное, что мы опять вместе.

– Нет, Елена, ответь! – упрямо замотал головой Дэвон. – Она отпустила тебя одну?

– Дэвон, она не знала, что я ушла. Наоборот, Эбби хотела мне помочь. Тебе не за что злиться на неё. Это она привела меня сюда.

– Понятно. – Наконец удовлетворенно кивнул Дэвон. – Я очень рад это слышать.

– А как же иначе, Дэвон, она же твоя мама, она любит тебя.

– Я знаю. – Дэвон повернул голову и на ходу чмокнул Елену в макушку. – Не могу поверить, что ты опять рядом. И, черт возьми, никак не могу привыкнуть к мысли, что скоро стану отцом. – Дэвон хитро улыбнулся. – Как думаешь, кто там прячется, мальчик или девочка?

– Не знаю, я не думала об этом. – Елена хмуро потупила глаза. – Да и какая разница, если в ближайшее время, мы все равно все умрем. Одно радует, что в этот момент мы будем вместе.

– Эй! – Дэвон остановился и развернул Елену к себе лицом. – Откуда такой пессимистичный настрой? Ты должна верить, что все еще может образумиться.

Елена вяло улыбнулась: – Рядом с тобой я готова поверить во что угодно…

Дэвон бегло осмотрел удрученное лицо своей невесты и вновь обнял одной рукой, продолжив путь. Они шли какое-то время молча, но потом он опять спросил: – Так почему ты ушла, девочка моя, неужели не боялась родить где-нибудь в поле? И почему не сказала ничего маме? Это похоже на побег.

Елена напряженно поджала губы, пряча от Дэвона лицо. Говорить правду ей совсем не хотелось.

– Почему ты молчишь? Ты сбежала?

Елена совсем растерялась, он, будто на ходу читал её мысли, а она никак не могла придумать правдоподобного ответа. Тогда Дэвон опять остановился и приподнял её за подбородок пристально глядя в глаза: – От кого ты бежала?

– Дэвон, прости, – Елена попыталась отвести глаза, но он тут же вернул её на место. – Я не могу, они все твоя семья, а я действительно виновата, это из-за меня ты вышел за границу!

Дэвон возмущенно выдохнул: – Что, сразу от всех?

– Дэвон, пожалуйста! Не надо всего этого!

У него закаменело лицо: – Кто! Назови имя!

– Дэвон!

– Имя!

Елена громко всхлипнула: – Они все меня ненавидят! Все, кроме Эбби! Она зашла к Эмили, прося помощи, но я слышала, как они ругались. Тогда я и сбежала! А они все смотрели и ненавидели меня! Они не хотят, чтобы я была рядом с тобой! Я действительно приношу вам одни только неприятности! Дэвон, я не хочу идти в деревню! Давай останемся здесь и проведем последние часы вместе!

– Нет, моя сладенькая, – Дэвон схватил Елену за руку и уже быстрее направился вперед. – Мы пойдем в деревню. Я хочу лично посмотреть им в глаза!

Глава 29

Дэвон свернул в проулок и вышел на единственную центральную улицу своей деревни. Елена неуверенно плелась следом, одолеваемая сомнениями, неловкостью и страхом перед родными соплеменниками Дэвона. Жидкая грязь неприятно хлюпала под ногами, но только Дэвон даже по ней умудрялся идти тихой кошачьей поступью. В поселении царило оживление. Возле большого деревянного дома, где еще недавно сидела Елена, стояли те же мужчины и женщины, скрывая своими спинами плачущую Эбби. До Елены донеслись её громкие всхлипы. Дэвон все так же осторожно подошел ближе, продолжая тянуть за руку Елену. Лужа громко чавкнула, но никто на это не обратил внимания. Эмили продолжала плакать, переживая за судьбу Елены, а стоящие вокруг неё полукругом люди, успокаивали ее. Их никто не заметил и Дэвон смог оценить всю сложившуюся обстановку. Он какое-то время сверлил их бешеным взглядом, а потом проревел нарочито медленно, растягивая слова: – Что тут, черт возьми, происходит?!

Люди замерли в изумлении. Они медленно разворачивали головы в сторону Дэвона и шокировано смотрели на его изувеченное тело рядом с только, что выставленной из деревни, Еленой.

– Сынок! – Эбби быстро подскочила, размазывая слезы по лицу, и кинулась к Дэвону. – Сыночек! – она припала к его груди и зашлась рыданиями.

Дэвон обнял её одной рукой, но его глаза продолжали сверлить своих соплеменников и в нем кипел гнев.

– Значит, так мы теперь живем? – вновь проревел его голос и Эбби отстранилась.

Дэвон ковыляя левой ногой, придвинулся к кучке народа, а Эбби, словно взамен, прижала к себе Елену.

– Каждый сам за себя? – продолжил Дэвон. – Эмили?! – и он посмотрел на местную повитуху, тут же опустившую глаза, несмотря на большую разницу в возрасте. – Когда твоей дочери грозила опасность, что ты мне говорила? Наши дети общие, так? Кто спас её от Гахиджи? Кто закрыл её своим телом? А теперь что получается? Вот она твоя благодарность? Когда помощь потребовалась моему ребенку, ты просто отказываешь и бросаешь его на произвол судьбы?

– Дэвон, она не наша!!! – попыталась возразить Эмили, но её слабый голос тут же потонул в новом рёве Дэвона.

– Она моя жена, черт возьми!!! И она носит моего ребенка!!!

– А ты, Ник? – мужчина, к которому обратился Дэвон, тоже опустил голову. – Твоя жена, кажется, была слишком слаба здоровьем, чтобы дежурить у детского дома? Давай-ка вспомним, что ты говорил, когда просил меня поделить с тобой её дежурства? Я чуть не сдох, когда отдежурил две ночи подряд, ты тогда не заменил меня, не дал передышки, а когда помощь понадобилась моей жене, то ты просто выкинул её из деревни! И твоя жена, которая обязана мне жизнью, вместо помощи стояла и таращила глаза рядом с тобой! – Дэвон круто развернулся – А ты, Бэкка?! Когда твой сын Рис пошел без разрешения купаться в залив и внепланово нагрянули воины? Кто спас его? Почему это был не твой муж? Джас? А сколько раз я спасал и твою шкуру? – Дэвон вновь обвел поселение свирепым взглядом. – Я хоть раз, но спас жизнь каждому из вас, я без сомнения отдавал свою жизнь ради ваших детей! Да, да, именно ваших детей, а не наших, потому что когда пришла очередь помочь моему ребенку и моей жене, вы все отвернулись! И кто вы после этого? Вы просто трусы!

– Дэвон… – тихо позвала со спины Эбби, но Дэвон в запале только отмахнулся.

– Вы стоите здесь и изображаете из себя героев! Говорите о какой-то заботе и самопожертвовании, а чем вы гордитесь? Своей трусостью? Тем, что выгнали беспомощную беременную девушку?

– Дэвон… – вновь позвала Эбби.

– Вы ничем не лучше этих тварей, что забирают наши жизни, вы даже хуже, по крайней мере, они не бросают своих сородичей в беде…

– Дэвон, черт возьми! – вскричала Эбби и он, наконец, обернулся.

– Что?

– У Елены отошли воды.

У Дэвона от ужаса расширились глаза: – Эмили!!! – взволнованно вскрикнул он, – Живо тащи свой зад сюда!!! – с этими словами он подбежал к Елене и подхватил её под руки.

Эмили тут же пришла в себя и начала раздавать указания: – Ник, помоги мне. Нужно завести Елену в мой дом, и старайся, чтобы она не присаживалась. Елена, нужно держать поясницу ровно! Рис, срочно беги на кухню, мне нужна кипяченая вода! Эбби, принеси чистые простыни и скорее, мне понадобится твоя помощь!

– Елена, будет рожать в детском доме! – тут же встрял Дэвон, обращаясь к соплеменникам. – И впервые в жизни я не буду прикрывать ваши спины! Сегодня вы прикроете мою жену, а я буду рядом с ней!

– Дэвон, это невозможно! – тут же вмешалась Эмили. – Детский дом не приспособлен для родов.

– Тогда приспособьте его!

– У нас нет на это времени! Оглянись вокруг, ты, что не видишь, что происходит!? К тому же, сначала тебе самому нужно привести свои раны в порядок!

– Я и так в порядке! – огрызнулся Дэвон.

Но Эмили только уперла руки в полные бока: – Хватит спорить со мной, ты, что хочешь подхватить инфекцию? Давай быстро к Элис, она промоет и обработает твои раны, а мы пока займемся Еленой.

Дэвон недоверчиво покосился на повитуху: – Но потом я приду! – грозно предупредил он.

Эмили открыла, было, рот, чтобы сказать Дэвону, что не стоит видеть происходящее, но встретив его мечущие искры глаза промолчала.

– И не дай бог! – продолжил Дэвон. – Вы не будете стараться!

Эмили устало покачала головой и махнула на Дэвона рукой: – Иди уже!

Дэвон подошел к Елене и с силой поцеловал в губы. Его голос вновь стал мягким и заботливым: – Все будет хорошо, моя сладенькая, – ласково прошептал он глядя в перепуганные глаза, – я отлучусь совсем ненадолго.

Елена тихо всхлипнула: – Дэвон, мне страшно!

– Доверься Эмили, она опытная повитуха! А я скоро вернусь, ты даже не заметишь! – и, поцеловав Елену еще раз, он быстро побежал к дому Элис.

Елена смотрела на происходящее в состоянии легкого шока. Взгляды соплеменников Дэвона уже не выражали скрытую неприязнь, а совсем наоборот, они бегали из дома в дом, нося горячую воду, полотенца и простыни. Седовласый Ник подошел, виновато пряча глаза и заботливо придерживая Елену, помог подняться по высокому крыльцу и зайти в дом Эмили. Все заметно переживали за неё и старались всячески помочь, вот только сама Елена никак не могла осознать, что все это действительно происходит с ней.

Комната, в которую привели Елену, была очень просторной и светлой благодаря высоким окнам. Посредине помещения стояла широкая деревянная кровать, застеленная белой простынею, а по бокам шли ступеньки, поручни для рук и поставки для ног. На длинном столе, расположенном слева, стояли чаши с отварами, чистые полотенца и небольшое корытце с горячей водой. В углу топилась печь, на которой закипала новая порция чистой воды.

Эмили вошла следом за Еленой и завела её за широкую ширму, которая прятала большую лохань. Она содрала с неё порванное платье и помогла встать в теплую воду. Садиться Эмили строго запрещала. Быстро выкупав Елену, она накинула на неё чистую рубашку и помогла вылезти из лохани.

– Ложись, мне нужно осмотреть тебя. И ради бога, не присаживайся!

– Эмили… – Елена чувствовала себя очень неловко. – Прости, что так вышло…

Эмили недоверчиво покосилась на Елену: – Тебе не за что извиняться. Дэвон прав, мы вели себя непростительно. Это я должна просить у тебя прощения.

Елена не ответила. Она подошла к кровати и рефлекторно потерла ноющую поясницу. Эмили сразу заметила этот жест: – Болит?

– Да, немного.

– Это схватки. Ложись.

Елена поднялась на широкую ступеньку и, стараясь не сгибаться в пояснице, легла на твердую кровать. Женщина подошла к ней и начала осмотр.

– Эмили, мне страшно. – Елена тяжело дышала, придерживая дрожащими руками хрустящую рубашку. Её лоб покрыла испарина.

– И нечего тут бояться! – Эмили строго покачала головой. – Все мы через это проходим, подумай лучше о малыше, ему намного больнее.

Елена в голос выдохнула: – Я слышала об этом.

Женщина осмотрела Елену и, заверив, что время еще есть и все идет хорошо, принялась зажигать многочисленные свечи. День продолжал сменять ночь придавая обстановке еще большую нереальность и если бы не редкие схватки, то Елена не поверила, что все происходит с ней на самом деле.

В комнату постучали. Эмили оставила свечи и вышла, прикрыв за собой дверь, но уже через минуту, она вернулась, держа в полотенце металлическую чашу с парящими инструментами.

– Что это? – Елена заволновалась.

Эмили прошла к столу и поставила на него парящую чашу: – Лежи тихо, не бойся, это всего лишь ножницы для обрезания пуповины и всякие мелочи.

– Эмили! – Елена опять схватилась за поясницу и по телу прошла острая судорога.

– Тише, тише, все хорошо. Так и должно быть. Твой малыш уже просится наружу.

Эмили подошла к печи и помешала горящие угли. Вода в чане уже закипела, и она принялась заваривать травы. Елена настороженно наблюдала за женщиной. Эмили раскладывала пучки сухих листьев по разным чашам и что-то бормоча, заливала их кипятком. В воздухе повис пряный травяной аромат. Закончив с отварами, Эмили собрала в чепчик волосы, тщательно вымыла руки и переодела фартук. Теперь она была похожа на стряпуху.

В комнату забежал Дэвон: – Елена! – в отличие от предыдущего посетителя он не утруждал себя стуком в дверь.

– А ну-ка стой! – тут же вскрикнула Эмили, обращаясь к нему. – Если хочешь тут находиться, то хотя бы помой в лохани руки.

Дэвон быстро проскочил за ширму и опять вернулся к Елене. Он присел на широкую прикроватную ступень и взял её за руку: – Девочка моя, все будет хорошо, ты обязательно справишься! – и он прижался губами к холодной ладошке.

За время отсутствия Дэвон успел тоже вымыться, сменить повязки, сквозь которые уже не проступала кровь и переодеть чистую одежду. Елена смотрела на него, и её сердце заходилось от нежности. Вся её жизнь состояла теперь только из любви к этому мужчине.

Схватки участились. Елена взвыла, выгибая поясницу и Дэвон тут же подскочил, не зная, за что ухватить любимую, но Эмили опять начала на него кричать: – Что ты скачешь, сядь, успокойся, все идет, как и положено!

– Но ей больно! – возразил Дэвон.

– Естественно, ей больно! А ты как думал! Шел бы ты лучше отсюда, а то еще и тебя откачивать придется. Не мужское это дело на родах присутствовать!

– Я не уйду!

– Тогда сядь и не путайся под ногами! И куда запропастилась Эбби. Может хоть ей удастся тебя выгнать!

Эмили отлила в кружку один из своих отваров и подошла к Елене. Она осторожно приподняла её голову и напоила теплым сбором. Дэвон опять сел и погладил ладошку Елены. Ему было страшно за неё. Он видел, как она побледнела, как часто дышала, и как покрылся испариной её лоб. Он нежно промокнул выступившие капли полотенцем и принялся нашептывать ласковые слова. Эмили вновь занялась осмотром.

Неожиданно в комнату ворвалась Эбби. Она, как и Дэвон не постучала. Её лицо было бледным словно бумага, а глаза расширены от ужаса. Эбби колотил озноб.

– Что? – Дэвон встал и взволнованно обратился к матери. – Говори, что случилось?

– Гахиджи! Спящие уже на границе и они начинают!

Дэвон с силой сжал кулаки, а на его лице заходили жевалки. Эмили упала на колени и начала молиться Хранительнице. Эбби стояла, испуганно прижавшись к дверному косяку, а Елена вновь изогнулась в судороге.

Боль прошлась по телу, словно разрывая все её внутренности. Молчать уже не было сил, и она закричала. Елена слышала слова Эбби и её, захлестнуло отчаяние. Проклятые Гахиджи, они словно нарочно не дают ей насладиться последними секундами жизни. Она хочет увидеть своего малыша, она хочет прижаться к Дэвону и встретить рядом с ним свою смерть. Она, черт возьми, вообще не хочет умирать! Боль рвала её на части, и она начала метаться по кровати. Елена слышала, как Дэвон кричит на Эмили, заставляя её встать и подойти к ней. Она чувствовала, как Дэвон вновь взял её за руку, и почувствовала, как Эбби взяла за вторую. В короткие передышки Елена открывала глаза и видела, что Эбби плачет, а у Дэвона опять пролегли глубокие тени под глазами.

– Надо торопиться! – вдруг вскричала Эмили. – Мы не сможем защитить её втроем!

Боль опять скрутила все внутренности, лишая Елену рассудка. Она зарычала, словно зверь и забилась на кровати, но Дэвон с Эбби крепко держали её за руки.

– Дэвон! – вскрикнула Елена во время короткой передышки. – Я люблю тебя Дэвон. Не оставляй меня снова!

– Мы справимся Елена, и ты держись….

Снова боль…

– Елена, тужься! Сосредоточься на ребенке! – раздался голос Эмили.

День опять сменила ночь и по стенам побежали черные тени, отбрасываемые многочисленными лампами и свечами. С улицы донеслись протяжные крики.

– Давай, Елена, давай! – взволнованно прикрикивала Эмили.

Кто-то с улицы громко заплакал.

– Эмили, как ты? – раздался голос Дэвона, и Елена заметила, как потемнели её глаза.

– Держусь. Елена, давай, помогай мне, не отвлекайся.

Схватка вновь прошла от желудка к коленям и Елена вскрикнула. Эмили быстро скрутила полотенце в тугой жгут и протянула второй конец Эбби. Женщины наложили его наверх живота Елены, и начали помогать выталкивать младенца.

Неожиданно Эмили начала заваливаться набок, а следом раздался грохот падающего тела.

– О Боже, Эмили, что с тобой! – вскрикнул Дэвон.

– Они убили её, сынок!

– Мама, займи её место! Я попытаюсь прикрыть вас обоих!

Передышка.

– Дэвон! – вновь вскричала Елена и увидела черные ввалившиеся глаза. – Дэвон, не надо!

Боль…

– Тужься, Елена! – заголосила Эбби. – Собери все свои силы! Давай!

Елена попыталась вытолкнуть ребенка, но у неё не получилось. Она открыла глаза и увидела, как Дэвон медленно оседает на пол. Эбби тоже уже с трудом стояла на ногах и если бы не кровать, то давно бы упала.

– Дэвон! Нет!

Елену затрясло. Она задохнулась от внезапно накатившего гнева. Она возненавидела Гахиджи с такой силой, что эти чувства буквально разрывали её изнутри, а потом она увидела, как упала Эбби с мгновенно почерневшим лицом. Следом за ней окончательно рухнул Дэвон и Елена закричала. Ей хотелось кинуться к нему, попробовать оживить силой своей любви, но она не могла. Ребенок еще не родился. Огромная волна любви к этим людям захлестнула словно лавина. Боль опять перекрыла её рассудок и, сделав последнее усилие она, наконец, родила.

И раздался взрыв, ослепив всех своей белоснежностью….

Глава 30

Белоснежная вспышка ослепила абсолютную темноту. Елена поморщилась. Опять вспышка, словно кто-то фотографирует спящего глубокой ночью человека. Темнота… Вспышка…

Елена открыла глаза. Не сразу, постепенно, стараясь приспособиться к необыкновенно яркому свету….

Все было таким необычным. Ослепительно ярким и мерцающим….

А на душе царили покой и безмятежность.

Елена хотела встать, но взметнула вверх, словно ветер. У неё не было тела. Её вообще, как будто не было, остался один только разум. Она попробовала продвинуться вперед, но снова взмыла в неизвестном направлении. Елена огляделась вокруг. Окружающий пейзаж наполняли зелень и море цветов, но это был не остров. Она попробовала сосредоточиться и в этот раз у неё получилось. Елена осторожно поплыла вперед.

И вдруг она услышала мелодию. Ту самую, что преследовала её с детства, песнь матери. Елена быстро пролетела вперед и зависла над усеянной цветами поляной. По всему этому великолепию ходила девушка. Она пела, и голос её разносился нежными переливами далеко вперед. Елена опустилась ниже. Невысокая молодая женщина, с горделивой посадкой головы и длинными серебристыми волосами, ходила по поляне и собирала цветы, вплетая их в аккуратный маленький веночек, но на Елену она не обращала внимания. Её светло-медовые глаза ласково смотрели на поляну, а из губ продолжала литься давно знакомая мелодия. Это была Далия, Хранительница острова. Елена продолжала парить, и наслаждаться сладкими звуками музыки понимая, наконец, что это была песнь не Натальи, а Хранительницы!

Неожиданно в округе зазвучал молящий голос, и Елена насторожилась. Далия перестала петь и прислушалась к словам просящего. Это был старик, который взывал о помощи. Елена видела, как Далия отложила свой веночек и направилась в сторону голоса. Картинка померкла, и Елена вновь оказалась в темноте. Она испугалась и начала метаться, но постепенно окружающий мир вновь стал светлеть.

В этот раз Елена вернулась на остров. Она увидела, еще не обезображенное проклятием поселение, приход Далии и приезд лорда Бентимора. Он действительно выглядел таким, каким Елена видела его во сне. Только показаны ей были лишь небольшие фрагменты этих событий. А затем картинка опять померкла. Елена уже не металась. Она ждала продолжения. Словно Хранительница решила показать ей историю острова, увиденную своими глазами.

***

Далия вбежала в деревню, задыхаясь от витающей в воздухе ненависти и резко остановилась. Горы убитых детей и старух окружали небольшой участок дороги, идущий в поселение. Их страх и страдания от мучительной смерти еще витали в воздухе, а кровавые потоки лились по земле, смешиваясь с грязью. Хранительница упала на колени перед ними и протянула руки. Она пыталась уменьшить их страдания, но уже было слишком поздно. Их души уже покинули тела, унеся с собой свое горе. Далия встала и прошла чуть дальше. Она увидела мужчин, которых так долго учила любви и добру. Вот только их души уже почернели от ненависти. Их красота ушла, и они превратились в монстров. Эти твари стояли вокруг своего нового покровителя и жаждали крови. Далия сделала еще шаг по направлению к ним и тогда они расступились. Перед ней сидел сам Вельзевул. Он восседал на своем огромном троне и метал глазами искры. Его ненасытное нутро радовалось перепавшей добыче, и он уже чувствовал себя победителем: – А теперь, начните с неё! – произнес псевдо бог и указал на Далию рукой. – Фас! – громко вскрикнул он и зашелся в безудержном смехе.

Хранительница даже не вскрикнула, когда безудержная стая озверевших монстров накинулась на неё. Она видела только маленького мальчика, спрятавшегося в сенях дома. Его звали Тим, и он был очень напуган. Тим сидел там все это время, он видел, как убивали его сестер и как отец превратился в чудовище. Но когда эта обезумевшая от жажды убийства свора накинулась на Далию, Тим не выдержал. Он подскочил и кинулся к ней, истерично крича «Папа, не надо!». Мальчик успел только слегка коснуться ноги Далии, но этого хватило. Елена увидела, словно в замедленной съемке, как его маленькая ручка прикасается к Хранительнице, и легкое белоснежное облачко выскальзывает из Далии и исчезает в руке Тима. В следующую секунду один из Гахиджи отшвырнул мальчишку и тот полетел кубарем. Тим тогда заполз под крыльцо и затаился. Ему почему-то больше не было страшно.

Гахиджи вошли во вкус. Они растерзали Хранительницу за считанные секунды и теперь стояли, осматриваясь жадными глазами в поисках новой добычи, но ничего не находили. Вельзевул довольно размял свою волосатую спину, украшенную перепончатыми крыльями, и подошел к Далии в предвкушении вкусного обеда её душой. Он опустил руку на её изувеченные останки и злобно зашипел. Оболочка Далии была пустой. Тогда Вельзевул наклонился к ней и прохрипел: – Ты зря это сделала! Думаешь, сможешь все исправить? Ну что ж, это будет забавно! Вот только путь твой будет вечным и ты никогда не найдешь выхода, потому что они не примирятся! Никогда! Потому что я сильнее! А еще я усложню тебе задачу, ты будешь заперта в теле своего носителя до тех пор, пока он не умрет мучительной смертью. А ты будешь в этот момент искать себе новый сосуд, находящийся поблизости, вместо того чтобы облегчить последние часы своему носителю. Помни, каждый твой избранник будет погибать мучительной смертью, пока ты не оборвешь свой путь. Ты будешь чувствовать всю их боль только во много раз сильнее. И тогда ты сдашься! И придет мое время!

После этих слов Вельзевул низвергся обратно в ад, а его творения, обуреваемые жаждой крови, направились к дому лорда.

Елена не полетела за ними, она тихонько опустилась к мальчишке, прятавшемуся под крыльцом, и попыталась сказать ему, что они ушли, но она не могла говорить. А Тим её не видел. Прошло какое-то время, Елена все еще парила над ним, когда Тим выглянул из своего укрытия. Мальчишка быстро оглянулся и побежал в соседний дом. Елена видела, как храбро он собирал всех оставшихся детей, как вытаскивал их из закоулков и собирал в одну кучку. Некоторых он бил по щекам, чтобы привести в чувство, а некоторых просто уговаривал. У него все получилось. Он успел собрать детей до того, как вернулись их монстры-отцы и отвести в единственное, по его мнению, безопасное место. Это была священная земля, на которой они привыкли укрываться от колонистов.

***

Темнота.

***

Небольшой частный самолет летел над водной гладью океана. Его сигнальные огни мерно поблескивали в ночной темноте, сопровождаясь ровным гулом работающих двигателей. Елена осмотрелась вокруг и вдруг заметила маленькие пятнышки, бегающие по воде. Она уже видела эту игру света, когда летела на остров. История повторялась, вот только самолет был не тот, на котором она летела. Он завибрировал, а огоньки медленно угасли, и внезапно бездна треснула, с грохотом разверзнув черные воды, огромная зияющая мглой дыра, образовалась между вздымающихся волн. Огромные тонны воды в виде несущей смерть стены, начали подниматься к ночному небу. Елена завороженно смотрела на огромную многотонную волну, поднимающуюся все выше из бездонных глубин, и замирала от ужаса. Самолет сильно тряхнуло и через секунду, он исчез в морской пучине. Волна проглотила его словно маленький кусочек железа.

Ченг пришел в себя и осмотрелся. Сквозь треснутое стекло, кабину пилота забивали густые листья папоротника и каких-то кустарников, словно он приземлился в каких-то джунглях. Над головой болталась кислородная маска, а на соседнем сиденье, обвиснув на ремнях безопасности, висела его подруга. Ченг потер виски. Голова нещадно болела, а в пересохшем рту ощущался солоноватый привкус крови. Тело ломило, и он не знал то ли от такой посадки, то ли от вчерашней наркоты. Ченг отстегнул ремень и прошел в салон, чтобы взять бутылку с водой и посмотреть, что с товаром. Выйдя из кабины, он ошарашенно замер. Все девушки, которых он вез турецкому партнеру, превратились в обугленные скелеты.

– Твою мать! – прошипел Ченг и сплюнул на пол. – Столько работы и все коту под хвост!

Он вернулся в кабину и приподнял голову своей подруги за рыжие волосы. Огромный синяк украшал её скулу, ярко накрашенные глаза размазались и теперь больше походили на фингалы, а красная помада украшала весь подбородок.

– Эй, очнись. – Прикрикнул он и побил её по щекам.

Женщина застонала.

– Давай, приходи в себя! – он отпустил её волосы, и она опять повисла на ремнях.

Ченг постоял немного, переминаясь с пятки на носок, а затем открутил бутылку с водой и вылил её на голову женщины. Она опять застонала и болезненно открыла глаза: – Что случилось, Ченг? Что произошло?

– Мне тоже хотелось бы знать. Давай Кристина, приходи в себя.

– Моя голова…

– К черту твою голову. Мы потеряли весь товар.

Женщина отстегнула ремни и осторожно размяла плечи: – Как это потеряли. Они что, сбежали?

– Нет, дорогуша, они обуглились словно головешки. Весь салон скорее похож на труповозку.

– Но что случилось? – Кристина осмотрела округу. – И где мы находимся?

– Понятия не имею. Где ты взяла вчерашний героин? На рынке у бабок?

– Ченг, что ты. У меня надежный и проверенный поставщик.

– Мы должны были очнуться задолго до того, как автопилот отключится.

– Но Ченг, я тут не причём…

– Придушить бы тебя на месте.

Ченг прошел в хвостовую часть самолета, морщась от сильного запаха горелого мяса и вскоре, вернулся с веревочной лестницей. Закрепив её в кабине, он выбрался наружу. Кристина поспешила следом. Ченг огляделся. Густая сочная растительность покрывала всю видимую глазом территорию, уходя на возвышение ровными изумрудными холмами, покрывавшимися по мере удаления легкой белоснежной дымкой. Огромные резные листья дикого папоротника, свисали между высоких многовековых деревьев, тянущихся своими могучими ветвями к жаркому солнцу. Они попали, словно в заповедник какой-то или джунгли, вот только на их пути не было ни одного подобного места. Ченг пошел вперед, а Елена полетела следом. Она поняла, что только что стала свидетелем того, как Ченг впервые попал на этот остров под названием Амун. Китаец с Кристиной выжили благодаря наркотическому опьянению, а вот остальные девушки, которых он называл товаром, сгорели заживо при переходе границы. Поэтому при дальнейших поставках девушек усыпляли, они боялись совсем не паники.

Дальше события развивались очень быстро. Ченга с Кристиной поймали Гахиджи и отвели к старейшему. В телах воинов тогда еще не было красоты, и Елена почувствовала мрачное удовлетворение, при виде того, как перепугался Ченг, увидев истинное обличие Гахиджи. Но пугался он не долго. Старейший очень заинтересовался тем, как Ченгу удалось обойти границу и китаец рассказал обо всем, более того он даже придумал способ заработать. Узнав многие секреты, Ченг почувствовал себя в родной стихии. Его уже не смущал внешний вид Гахиджи, он вел торговлю и с не меньшими монстрами, только в человеческом обличье. Сначала Ченг предложил привести на остров наркоту, в обмен на алмазы, но исследовав влияние героина на Гахиджи, они увидели, что дьявольская кровь разъедает химию еще до того как она начинает действовать. Воины никогда не спали, их не брали лекарства, и не было ничего, что могло бы отключить их сознание. Тогда старейший, охваченный этой навязчивой идеей, впервые сумел засушить собрата, лишив его всяческой пищи, но граница все равно не пропустила его. Их сущность состояла из ненависти, а значит, и перейти границу для них было не под силу. Кристина в это время осваивалась среди воинов. Старейший запретил трогать женщину и Гахиджи давно не видящие особей противоположного пола уделяли ей большое количество внимания. Постепенно Кристина перестала их пугаться и начала воспринимать, как ручных собачек. Вот тогда Ченга и осенило, он предложил старейшему поставку девушек. Тот сначала сомневался в возможности подобного и тогда Ченг провел эксперимент. Зная распутный нрав своей подруги, он накачал её наркотиками и отдал во власть одного из воинов. Все получилось, и у них даже родился ребенок, только не очень хорошего качества. Но, несмотря на это, старейший все же отпустил Ченга и заказал партию девушек. Китаец улетел, так же накачавшись наркотой, а старейший придумал, как добывать красоту. Тогда он впервые вспомнил о соседях с белой магией в крови.

***

Темнота

***

– Лови его! – громко крикнул мужчина, стоящий по пояс в прозрачной воде залива и кинул какого-то морского обитателя в сторону подростка.

– А-а-а! – завизжал мальчишка и плюхнулся в воду, поднимая кучу брызг.

Елена подлетела поближе. Мужчина громко смеялся, запрокидывая при этом назад голову. А подросток визжал и нырял обратно на глубину в поисках упущенной добычи. Светило яркое солнце, и отражаясь в голубой воде, рассыпалось на тысячу бликов. Елена невольно залюбовалась этими двумя, она летала от одного к другому, пытаясь ощутить всплески соленых брызг, но ничего не чувствовала. Её будто вообще здесь не было. Мальчишка, наконец, уловил что-то на дне, и с силой оттолкнувшись ногами, вынырнул на поверхность. В его руках лежала скользкая улитка. Мужчина захохотал еще громче, а мальчик, обидевшись, запустил в него своей добычей. Мужчина ловко увернулся и начал дразнить парня еще и мазилой. Елена наблюдала за ними, и ей хотелось улыбнуться, но у неё не было рта. В воздухе парило только её сознание. Неожиданно в лице парня промелькнуло что-то знакомое, и Елена подлетела поближе к мальчишке и всмотрелась в его лицо. Это был Тим. Вот только возрастом примерно, как Иаби. Тим спустя почти десять лет.

– Эй, Тим. – Вдруг испуганно закричал мужчина. – Быстро плыви сюда!

Елена обернулась и заметила стоящих на противоположном берегу трех воинов. Она с силой понеслась к ним и начала летать, вокруг их уродливых голов, пытаясь хоть как-то отвлечь, но они не обращали на неё внимания. Словно её здесь и не было…

Воины отошли друг от друга и раскинули руки в стороны. Елена отчетливо увидела, как они, раскрыв пасть, втягивают туда очертания всего живого. Словно черная дыра, в которой пропадает все безвозвратно. Она видела этот поток, который втягивал в себя очертания деревьев, цветов и кустарников, попадающихся на пути и тут же превращающиеся в сухие черные ветки.

Тим находился достаточно далеко от мужчины, и она видела, как он пытается бежать к нему, преодолевая сопротивление воды. А Гахиджи, наоборот, сосредоточили все свои силы на ребенке. Мужчину они оставили на потом. Воины специально убивали ребенка в надежде на сильную ответную ненависть со стороны мужчины. Боль, ненависть и страсть были для них самыми вкусными и калорийными блюдами.

Елена видела, как из Тима « уходит жизнь», и исчезает в энергетическом потоке.

– Борись, Тим! Не поддавайся им! Сопротивляйся, черт возьми! – кричал мужчина, но он был еще слишком далеко. – Держись! – продолжал кричать он. – Сконцентрируйся! Не отдавай им свою энергию!

– Я не могу! – плакал подросток. – У меня не получается! Даррен, помоги мне, пожалуйста! Не отдавай меня им!

Мужчина, наконец, подбежал к Тиму и подхватил его на руки, закрывая своим телом, но мальчик уже почернел и обмяк. Его худенькое тельце повисло на его руках и Елена увидела, как из Тима выходит все то же белоснежное облачко и исчезает в мужчине.

Путь Хранительницы продолжался…

***

Темнота.

***

Наталья бежала сквозь густые заросли папоротника, а в её огромных зеленых глазах стоял неподдельный ужас. Шелковое нефритовое платье, цеплялось за колючие ветки, а в густых каштановых волосах запутались свежие листья. Она была очень сильно напугана. И Елена опустилась вниз, застыв прямо перед Натальей, но та пробежала сквозь неё и помчалась дольше.

Наталья убегала от Омари. Подумать только, а ведь он уже начинал ей нравиться. Его забота и казалось, искренняя любовь, уже начинали завоевывать девичье сердце, хотя Наталья вышла за него замуж и согласилась родить ребенка только при условии, что потом он отпустит её домой. Она уже подумывала о том, что после рождения ребенка, возможно останется. Потому что на большой земле её никто не ждал и не любил, а тут все было так прекрасно. Просто рай на земле. Наталья уже верила в то, что со временем сможет полюбить своего мужа, ведь он был таким добрым и идеальным. Сегодня она озвучила ему свои мысли, но он не понял её. Омари не понял разницы между, кажется, смогу и любовью и он показал Наталье себя. Он показал свое истинное обличье. И Наталья бежала. Она словно обезумела от увиденного, а Омари не стал её останавливать. Он решил дать ей время прийти в себя. Омари не думал, что она дойдет до границы, а несчастных случаев на острове пока еще не было.

Наталья бежала, и до границы оставалось совсем ничего, когда из-за камня выпрыгнул молодой мужчина и сбил её с ног. Елене это напомнило, как она сама впервые встретилась с Дэвоном. И было в этом сходстве что-то пугающее. Наталья начала громко кричать и отбиваться, но мужчина держал её крепко и говорил какие-то банальности, хотя видел её впервые. Он упорно доказывал ей, что не такой как её муж, что он обычный человек и постепенно Наталья обмякла. Её ужас сменился потоками слез, и она начала изливать незнакомцу душу. Так бывает всегда. Незнакомому человеку всегда легче рассказать о своих терзаниях, чем близкому. А мужчина сидел рядом и терпеливо слушал. Елена подлетела поближе. Увлеченная созерцанием матери, которую практически не знала, она упустила из виду мужчину и теперь ясно узнала в нем того, кто пытался спасти Тима. Это был Даррен и он был избранным сосудом Хранительницы. В тот день они провели вместе около трех часов. Даррен рассказал ей про границу, про лорда и Гахиджи, про свой народ и зависимость воинов от привезенных девушек. Наталья долго плакала, но к вечеру все же ушла. Она не вернулась к сходившему с ума мужу, а временно перешла в дом невест. Омари тогда смирился с этим решением, он понял свою ошибку и мудро решил, что Наталье просто нужно время, а когда она примет его таким, то их ребенок будет совершенным. Но Омари опять ошибся. Он даже представить себе не мог подобного исхода, но Наталья начала встречаться с Дарреном. Просто Омари не видел в потомках лорда достойных любви мужчин, он воспринимал их только, как еду.

Любовь Натальи и Даррена была внезапной и сильной, они вспыхнули, словно две свечки и уже не могли оторваться друг от друга. Они встречались все чаще и их встречи затягивались все дольше, но у их отношений не было будущего. Потому что Наталья не могла пересечь границу, чтобы спрятаться от Гахиджи, и она уже была замужем за Омари.

Елена легко парила в воздухе, наблюдая за их историей, и ей до ужаса хотелось вмешаться, но она не могла ничего сделать, она могла лишь только наблюдать.

В одну из их встреч Наталья пришла в слезах. Она узнала, что ждет ребенка, но ребенок этот был от Омари. Она честно рассказала все Даррену и пыталась прекратить их встречи, но Даррен не хотел сдаваться. Вот тогда их и нашел Омари. Он давно начал подозревать что-то странное в поведении Натальи и в тот вечер проследил за ней лично. Его гнев был страшным. Он в мгновение ока перевоплотился и разорвал Даррена на части, прямо на глазах у Натальи. Елена хотела кричать и плакать, но опять же она могла только видеть. Наталья обезумела от горя. Она кинулась к останкам любимого, все еще продолжавшего биться в конвульсиях и схватила его за руку, всего за одну, потому что вторая лежала на упругом листе папоротника. Даррен умер, но Елена увидела, как из его руки скользнуло все тоже белоснежное облачко и исчезло в Наталье.

Путь Хранительницы все продолжался… И теперь её сосудом была Наталья.

Омари забрал Наталью с собой. Сначала он хотел убить её там же, но узнав о том, что она ждет его ребенка, сдержался. Омари предстояло вскорости занять место старейшего и он не хотел, чтобы на его линию легко такое позорное пятно. Гахиджи просто засмеяли бы его, узнав, что он не смог совладать с женой и что она наставила ему рога с потомком лорда. Они простили бы ему её убийство, но только не в случае беременности. Нынешний старейший ставил потомство превыше всего. Им нужна была армия, а власть нужна была только Омари. Поэтому он и скрыл случившееся. Наталью он просто запугал. Хотя после столь страшной смерти любимого, она и сама искала смерти.

Елена летала вокруг матери, пытаясь облегчить её страдания, но у неё ничего не получалось. Наталья словно заморозилась. Она не хотела ничего видеть и слышать. Она медленно умирала, а живот тем временем продолжал расти. Наталья не испытывала никаких чувств к своему ребенку, она знала, что внутри неё сидит такой же монстр и очень скоро придет конец, но она не боялась этого, наоборот Наталья ждала столь желанного освобождения.

Но все вышло иначе.

***

Темнота

***

Наталья лежала на кровати и изгибалась в предродовых схватках. Жаркий огонь горел в небольшом камине, а рядом с ним сидел Омари. Он мрачно и холодно наблюдал за её мучениями, радуясь в душе, что скоро все закончится и ему больше не придется изворачиваться перед соплеменниками, пытаясь оправдать равнодушное поведение своей жены. А Хранительница тем временем металась в отстраненном от жизни сознании и не находила выхода. Она попала в тупик. Далия была заперта в сосуде, который должен был умереть, а перейти ей было не куда. Её путь мог оборваться уже скоро, а она не могла сдаться. Хранительнице нужно было поддерживать границу. Ей нельзя умирать, иначе со временем защита падет и Гахиджи смогут попасть в большой мир, а этого нельзя допустить. Она пыталась вырваться из скрытых закоулков подсознания, она пыталась помочь выжить своему сосуду…

Наталья вновь громко закричала и изогнулась. Омари при этом довольно усмехнулся. Он внимательно наблюдал за женой, но, тем не менее, не видел, как её рука исчезла под подушкой и вытащила заранее приготовленный острый скальпель, спрятав его тут же в ладони. Наталья не пыталась бороться за свою жизнь, она знала, что если ей удастся совершить задуманное, Омари все равно её убьет, но, все же, она хотела убить родившегося монстра. За окном стояла глубокая ночь, отчего в комнате царило скудное освещение, состоящее из редких свечей и отблесков огня. Вокруг неё не было врачей, готовых прийти на помощь в любую минуту или хотя бы местных знахарей и даже на небольшом столе находились вещи, предназначенные только для новорожденного ребенка. Жизнь матери не нужна была никому. Она предназначалась только для ребенка-монстра. Наталья вновь закричала…

Иаби родился уже ближе к рассвету. Наталья контролировала процесс родов лучше, чем Омари и она заранее подготовилась. Наталья зажала в руке острый скальпель, неосторожно разрезав ладонь в двух местах и едва, ребенок родился, подскочила и занесла над ним руку. Но она не смогла. Перед ней на кровати лежал обычный ребенок. Может он и был монстром, но не выглядел таковым. Наталья замерла с занесенной рукой и уже через секунду, Омари отшвырнул её к стене. Он подхватил Иаби и сам удивленно уставился на своего сына. Ребенок должен был родиться совсем в другом обличье. Омари осторожно рассмотрел сына и поднес к вжавшейся в стену Наталье. Он постоял немного, а потом положил ребенка рядом с матерью на кровать. Наталья испуганно покосилась на сына. Иаби лежал и спокойно пускал пузыри. Трогать мать он не собирался. Тогда Омари взревел и, схватив кровоточащую ладонь Натальи, приложил к детскому рту. Иаби только заплакал. Омари вновь взревел, он схватил другую руку Натальи, и полоснул по ней выпавшим ранее скальпелем. Кровь брызнула из раны маленьким фонтаном, залив руки Омари и вдруг он заорал. Омари заорал от чувства, которое никто из Гахиджи и никогда не испытывал. Он заорал от боли. Темно-бордовая кровь, попавшая на его руки, зашипела и словно кислота начала проедать его непробиваемую кожу. Вот тогда он испугался. Он не осмелился разорвать Наталью или продолжить пытаться скормить её Иаби. Он вообще побоялся прикасаться к ней дальше. Омари просто накрыл лицо Натальи подушкой и задушил её. Когда Наталья обмякла, он нервно заметался по комнате. Ему нужно было скрыть произошедшее, замести следы. На улице уже близился рассвет и времени на обдумывание не оставалось. Скоро придет старейший. Омари осмотрел комнату. Крови везде вполне хватало, ребенок выглядит соответствующе, как после полноценной кормёжки, кто знает, что он таким и родился. Осталось придумать, как избавиться от тела. Закопать? Если сделать это качественно, то слишком долго, не качественно, могут найти и тогда у него будут большие проблемы, а до власти оставалось совсем ничего. Тогда Омари перевоплотился, завернул Наталью в покрывало и быстро побежал к океану. Он положил жену в маленькую лодку и поплыл к границе. Рассвет приближался. Омари очень торопился, он подплыл почти к самой границе, чувствуя на своей коже её обжигающий жар. Его руки уже покрылись волдырями, когда он все же остановился. Омари зловеще ухмыльнулся и толкнул что было силы лодку в сторону границы. Он знал, что она испепелит Наталью за одну секунду.

Но лодка спокойно прошла сквозь защитный купол и исчезла в водах океана…

Хранительница провела её сквозь свое же творение, и она сумела сохранить в ней остатки жизни. Наталья была спасена.

***

Темнота.

***

Наталья торопливо бежала по широкой улице Светогорска, но ребенок сильно замедлял движение.

– Пожалуйста, девочка моя, давай побыстрее, осталось совсем немножко. – Причитала женщина и упрямо тянула детскую ручку.

– Мама…я… устала. … Почему мы не можем ехать на нашей машине? – Ребенок начинал плакать, размазывая слезы по замерзшему лицу и упираясь маленькими ножками.

– Не можем, солнышко, потерпи немного, скоро мы поедем на большом корабле, и моя доченька отдохнет, согреется, попьет горячего какао.

Наталья продолжала бежать, перепрыгивая маленькие лужи, окаймленные грязным рыхлым снегом и тянуть за руку капризничавшего ребенка. Колючий ветер раздувал полы дорогого модельного пальто и пробирался под одежду, но Наталья не замечала холода. Она бежала, панически оглядываясь по сторонам, и вглядываясь в мимо проезжающие автомобили. Ветер еще усилился и вдалеке показался прибрежный порт. Наталья подхватила Елену на руки, натягивая пониже короткое пальтишко в крупную красную клетку, и прижалась губами к детской щечке, согревая холодную кожу – Скоро, уже скоро – продолжала тихонько нашептывать она.

Узкий проулок, расположенный между двумя домами, вывел на прибрежную зону, покрытую асфальтом и изящным низким заборчиком, огораживающим улицу от небольшого каменистого пляжа. Многочисленные кафе и сувенирные лавки по большей части стояли закрытыми. А редкие туристы, сделав пару стандартных фотографий, старались скорее укрыться от пронзительного морского ветра. В целом, набережная выглядела пустынно. Наталья опустила Елену на асфальт и скривилась от тупой ноющей боли в спине. Очередной порыв с силой ударил в лицо, сорвав белоснежный берет, и, растрепав густые каштановые волосы. Ребенок заплакал, не желая лишаться теплых объятий, и она опять побежала. Пирс находился совсем рядом. Небольшой грузовой лайнер, на котором Наталья собиралась отплыть, уже закончил погрузку товара и совершал последние приготовления, о которых она не имела ни малейшего представления. Её интересовало только то, что капитан пообещал взять её с собой за определенную плату и не задавал лишних вопросов. Она оглянулась назад и опять побежала. Страх придавал ей сил и выносливости, и она уже почти улыбалась, до желанной свободы оставались считанные метры и длинный пронзительный гудок, возвещавший о скором отплытии, только добавил радости. Наталья уже повернула к пирсу, когда открывшаяся картина, заставила её замереть на месте. Возле лайнера стоял её муж и нервно курил дорогую сигарету. Он то же увидел Наталью и зловеще улыбнулся, направляясь к ней на встречу. Женщина спрятала Елену за спину, придерживая за плечо одной рукой, гордо выпрямила спину и встретила жестокий взгляд. Николай приближался:

– Ну, здравствуй дорогая женушка! Далеко ли собралась? – Выкрикнул он, подходя почти вплотную – Неужто решила бросить мужа одного? – Наталья сильно напряглась, она уже знала эти угрожающе-ласковые нотки в голосе и жутко боялась, но вида старалась не показывать. Что-то отвечать ему было бессмысленно.

– И доченьку с собой прихватила! – Продолжал он свой монолог, играя заботливого мужа – Неужели решили прогуляться? Ай-я-яй, что же ты шапочку то не надела – Николай заботливо надел ей капюшон – Простудишься ведь, заболеешь. Торопилась, наверное, сильно? – Мужчина обошел вокруг жены, осматривая её со всех сторон – И куда же мы, спрашивается, так сильно торопились? – Елена прижалась к маминой ноге и непонимающе смотрела на родителей. Она чувствовала, что назревает что-то плохое, но не могла понять, что.

– Вроде, как не очень подходящее место для прогулки, такой сильный ветер! Да и ребенка совсем заморозила – Николай обратился к дочери – Правда, малышка? – Он потянул ребенка к себе за рукав

Наталья вцепилась в другую руку дочери: – Николай, пожалуйста, отпусти нас!

– Отпустить? – мужчина убрал руку от ребенка и наотмашь врезал Наталье по лицу. Женщина упала на асфальтированную поверхность пирса, утирая брызнувшую из губы фонтаном кровь и застонала. Елена громко закричала и бросилась к матери, но Николай отшвырнул ребенка как бродячую шавку. Наклонившись к упавшей жене, он схватил её рукой за челюсть и поднял лицо, направляя глазами к себе. – Отпустить говоришь? Но куда же ты пойдешь? Тебе что, плохо с любимым мужем? Или ты уже подобрала замену?

– Ты знаешь, что у меня никого нет! – Женщина попыталась воззвать к благоразумию – Пожалей хотя бы Елену! Зачем ей видеть наши ссоры!

– А ты пожалела ее, когда хотела лишить родного отца? Или может быть, ты меня пожалела, когда решила бросить, даже не попрощавшись! – Николай распалялся все больше – Сбежала, как последняя сучка! Даже смены белья не захватила!

– Ты не оставил мне выбора! Я не могу так больше жить!

Елена стояла невдалеке и потихоньку плакала, боясь разозлить отца еще больше. Её плач разносились по пирсу, но никто не приходил на помощь. Местность была пустынной.

– Ах ты, паршивая сучка! Я не оставил ей выбора. – Николай выпрямился и со всей силы ударил Наталью в живот.

– Папочка! Не надо, папочка! – Елена кричала захлебываясь слезами, но отец её не слышал. Он уже вошел в раж.

Тогда Елена кинулась к матери. Детский рассудок не выдержал такой страшной картины. Она прижалась к ногам матери и зашлась в истерике. Николай на мгновение остановился. Наталья лежала на пирсе в луже собственной крови и её грудь уже перестала вздыматься. Николай недоуменно уставился на Наталью, как будто не осознавая, что сам только что до смерти забил свою жену. Он смотрел на неё, но не видел, как из Натальи выскользнуло белоснежное облачко и исчезло в Елене. Хранительница тогда спасла ребенка. Она перекрыла её воспоминания и тем самым сохранила хрупкую детскую психику.

***

Темнота

***

И Елена увидела себя…

Она увидела свою встречу с Дэвоном. Он тогда пытался выяснить, как она перешла границу, а Елена не понимала смысла его вопросов.

– На этом острове женщин воруют вот уже несколько столетий. – Говорил Дэвон. – Но я ни разу не видел, чтобы женщина смогла попасть сюда.

– Прости… Я… не знала, что сюда нельзя…

Мужчина продолжать внимательно смотреть на Елену.

– Зачем ты сюда приходишь?

– Я ищу ответы.

– Правда? И какие?

Елена нервно закусила губу: – Если я скажу тебе, то старейший меня погубит.

– Да? А с чего ты взяла, что я ему расскажу?

– Но он ведь глава вашего рода и я видела, как вы почитаете его.

Мужчина впервые улыбнулся, и Елена заметила аккуратный ряд беленьких зубов. Улыбаясь, он выглядел моложе и даже симпатичнее.

– Я не скажу ему. Обещаю!

– Хорошо…. Ладно…. Я хочу спасти сестру.

– От чего?

– От смерти. Я знаю, что все девушки погибают при родах.

– Ты не спасешь её. Это невозможно.

Елена потемнела лицом и обреченно вздохнула.

– Хотя. – Продолжил мужчина. – Пройти простому смертному границу, тоже нельзя.

– А этот указатель? Он обозначает священную землю? Ты знаешь, что на нем написано?

– Знаю, это её слово. Главное слово.

– Ты можешь прочесть?

– «…И сойдется непримиримое, и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо второе имя моё – Спасение!»

Елена на минуту замолчала, прокручивая в голове странные слова.

– А что они означают?

– Я же только что сказал тебе. «…И сойдется непримиримое, и воспримет как дар божественный, и придет спасение, ибо только настоящее дарует его. И очистит священный огонь все нечистое и воцарствую я! Ибо второе имя моё – Спасение…». Что непонятно?

– Ах, да, извини. Я все поняла.

Мужчина громко рассмеялся, а Елена нахмурилась.

– Я сказала что-то смешное?

– Нет, ничего…. Тебе пора идти…. Скоро стемнеет.

– Да, да, конечно.

– И… знаешь, что, не приходи сюда больше, это очень опасно. Если кто-нибудь узнает, что ты пересекаешь границу…. В общем, это может быть опасно…. А теперь иди.

Елена нехотя встала и закинула на плечо рюкзак «Я так мало узнала» билось в её голове, но настаивать, она не смела «Так мало, совсем ничего». Елена уныло побрела вперед, когда услышала оклик мужчины:

– Эй!

Она с надеждой обернулась.

– Как тебя зовут-то?

– Елена.

– А меня Дэвон, а теперь иди и постарайся не встретить воина! – и добавил уже тише. – Тебе это очень не понравиться.

Душа Елены печально смотрела на Дэвона. Она вновь переживала их редкие встречи, задыхаясь от любви и нежности, она подлетала к нему поближе и заново впитывала родные черты…

– Что это было, скажи мне.

– Что, что… Воины это были. Только засушенные на время. А ты их чуть не разбудила. Хотя вряд ли им хватило бы тебя одной.

– Что это значит?

– Они питаются человеческой энергией. Вот высосали бы из тебя всю жизненную силу, и валялась бы там в этом склепе. Какого черта ты вообще туда полезла?

– Я сделала это ради сестры. Я не отдам её проклятому Озахару.

– А если ты погибнешь, он подумает «Ах, ах, бедная Елена, она же умерла из-за сестры, отпущу ка я, наверное, её сестру обратно к маме и папе!»

– Прекрати издеваться! Почему ты такой злой!

– Да потому, что ты вечно лезешь куда попало и может пострадать весь мой народ!

Елена будто протрезвела и посмотрела на мужчину изумленными глазами. – Дэвон….. Кто ты?

Он сидел рядом, и Елена только сейчас заметила, насколько Дэвон изменился. Темные круги, украшавшие его глаза, исчезли, он подстригся и теперь его темно-русые волосы блестели на солнце. Он помолодел еще лет на пять и теперь выглядел не старше 25-ти…

Дэвон посмотрел на Елену, хитро прищурив глаза и усмехнулся. – Чего это ты меня разглядываешь?

– Прости. Так ты ответишь на вопрос?

– А ты не угомонишься, да?

– Только если ты ответишь на все мои вопросы.

– Не слишком ли самоуверенно для молоденькой барышни?

– У меня нет выбора. Я должна знать, что здесь происходит.

Душа Елены задрожала от отчаяния. Ей до безумия хотелось вновь самой пережить все их встречи. Вновь прикоснуться к этому мужчине, вдохнуть его запах, но пытка продолжалась. Она увидела их первый поцелуй, первую ночь, проведенную вместе, их последнее свидание, на котором они договорились, что Елена уйдет к нему и свою внезапную беременность…

Елена увидела себя, лежащую на кровати в комнате Эмили. Её тело извивалось и выгибалось дугой, а Дэвон держал её за руку, не зная, как помочь.

Эмили опять начала на него кричать: – Что ты скачешь, сядь, успокойся, все идет, как и положено!

– Но ей больно!

– Естественно ей больно! А ты как думал! Шел бы ты лучше отсюда, а то еще и тебя откачивать придется. Не мужское это дело на родах присутствовать!

– Я не уйду!

– Тогда сядь и не путайся под ногами! И куда запропастилась Эбби. Может хоть ей удастся тебя выгнать!

Дэвон опять сел и погладил ладошку Елены. Ему было страшно за неё. Он видел, как она побледнела, как часто дышала, и как покрылся испариной её лоб. Он нежно промокнул выступившие капли полотенцем и принялся нашептывать ласковые слова.

Неожиданно в комнату ворвалась Эбби. Она, как и Дэвон, не постучала. Её лицо было бледным словно бумага, а глаза расширены от ужаса. Эбби колотил озноб.

– Что? – Дэвон встал и взволнованно обратился к матери. – Говори, что случилось?

– Гахиджи! Спящие уже на границе и они начинают!

Душа Елены опустилась вниз. Она заметалась по комнате, вновь переживая весь ужас случившегося, но ничего не могла сделать. Елена увидела, как почернев, упала Эмили, и её место заняла Эбби. А Дэвон закрыл их своим телом.

– Дэвон! – вновь вскричала её тело, и они обе увидели его черные ввалившиеся глаза. – Дэвон, не надо!

– Тужься, Елена! – заголосила Эбби. – Собери все свои силы! Давай!

– Дэвон! Нет!

Душа Елены видела, как Эбби с трудом держится за кровать и её ноги начинают подкашиваться, как опадает на колени её любимый мужчина. Как её собственное тело извивается от отчаяния и схваток. А потом они пали. И Эбби и Дэвон, с мгновенно почерневшими лицами. Душа Елены подлетела к любимому, и ей захотелось взвыть от горя, но вместо неё это сделало её тело. Тогда она вернулась к кровати и удивленно застыла. Кровать была пуста. Вернее, там не было её тела, но зато лежала маленькая девочка с необычными, длинными серебристыми волосами. «О боже» подумала Елена «Моя дочь, она и есть Хранительница! Так вот что происходило с границей. Все это время Хранительница была жива, просто заперта в своих сосудах и она поддерживала свою защиту, а потом Хранительница начала возрождаться! Возрождаться во мне! И поэтому граница слабела! Она специально отпустила ее, чтобы медленно просачивающееся время нагнало упущенные года. У Хранительницы не было 9 месяцев. Она не могла столько ждать». Елена резко взметнула вверх «Она пришла! Она все-таки пришла! И должно наступить спасение! Вот только, кого оно коснется?» Елена вылетела сквозь крышу и начала лихорадочно осматриваться вокруг. Весь остров накрыл белоснежный плотный туман, но она все же заметила, как на границе корчатся в предсмертных муках когда-то непобедимые Гахиджи…

А затем все померкло…

Темнота.

Елена очутилась на бескрайнем желтом поле, поросшем мягкой высокой травой. Её душа, наконец, приобрела легкие прозрачные очертания тела. Порывистый теплый ветер гнул высокие мягкие стебли и раздувал её волосы. На небе ярко светило солнце, но от него не было жарко. Здесь все было хорошо и спокойно. Елена осмотрелась вокруг и вдруг заметила похожие на себя два прозрачных силуэта. Они направлялись к ней, и вскоре Елена разглядела в них Даррена и маму. Они шли, держась за руки, и ласково улыбались растерянной Елене. Даррен постепенно отстал и остановился, а Наталья торопливо побежала вперед.

– Мама! – воскликнула Елена, с изумлением слыша свой собственный, словно хрустальный голос. – Мамочка!

– Елена… – Наталья подошла и ласково обняла дочь. – Ты стала такой красивой и взрослой!

Елена чуть отстранилась и взволнованно посмотрела на Наталью: – Но отец… он тебя убил, я вспомнила. Мама, он убил тебя? Я не понимаю!

Наталья нежно погладила Елену по голове и заправила волосы за уши: – Да, доченька, но ты не вини его. Он ни в чем не виноват. Его отравило проклятие, и это зло принесла ему я. Тогда, на пирсе, меня подобрал Ченг и привез обратно на остров, но я умерла в пути. Вот тогда старейшему и открылась правда об Омари. Я так и не смогла сбежать с острова, он всегда возвращал меня обратно. Но зато благодаря своему возвращению на остров я смогла воссоединиться с Дарреном. Мы теперь вместе.

Елена взволнованно огляделась: – Мама, я тоже умерла?

– Нет, моё солнышко! – Наталья ласково улыбнулась, продолжая нежно обнимать и ласкать Елену. – Твоя душа в пути, она ищет свое место.

– А что стало с Дэвоном? Катериной и остальными?

– Все стало на свои места солнышко, ты разорвала замкнутый круг и этим восстановила равновесие. Ангелам – рай, демонам – ад, а людям земля. Все, как и должно быть. Вот только твоя дальнейшая судьба еще не предопределена. Ты сейчас на распутье и свою линию жизни тебе придется складывать самой. Она будет зависеть только от принятых тобою решений.

Елена печально посмотрела на маму: – Но все закончилось? Гахиджи мертвы? Хранительница убила их?

Наталья тихо вздохнула: – Она не убивала их. Они сами не вынесли той любви и чистоты, что нахлынули на них с приходом Хранительницы.

– Я не совсем понимаю…

– Понимаешь, Елена, по сути Гахиджи, просто кучка несчастных созданий.

– Мама, они монстры!

– Я знаю, но такими их сделала не Хранительница и даже не Вельзевул. Они сами сделали себя такими. Гахиджи, всего лишь слабые мужчины, потерявшие веру и надежду. Настоящая сила в умении справиться с жизненными испытаниями, какими бы сложными они не были, и сохранить при этом себя самого, не утратить человеческий облик. А они не смогли справиться со своей ненавистью, они потеряли бога в своей душе.

Наталья вновь прижала к себе Елену и осторожно поцеловала её в висок. – А теперь тебе пора, моя девочка. Здесь нельзя задерживаться. Я очень люблю тебя, и эта любовь будет вечно жить в моем сердце.

Темнота.

Эпилог

Елена открыла глаза и медленно села на скамейке. Из бездны беспамятства её вырвали веселые вскрики вышедших из дверей школы выпускников параллельного класса. Они радостно галдели и наперебой выставлялись перед курившей возле своей новенькой мазды Валерией Петровой. Свой недавно подаренный родителями автомобиль, она парковала рядом со школьным крыльцом и теперь стояла рядом, ласково поглаживая вишневый капот. Ребята продолжали перед ней красоваться, но рыжая красавица только демонстративно закатывала глаза и надменно фыркала. В этом была вся она. Рядом с ней, как всегда топтались две её верные подружки. Елена огляделась и задержала свой взгляд на здании школы, являющей собой небольшое двухэтажное здание с кое-где облупившейся краской и небольшой вывеской, агитирующей стремиться к знаниям. Ощущение нереальности происходящего окутало ещё мутное после обморока сознание. Она вспомнила, как вышла после экзамена на улицу, присела на лавочку и её скрутила сильная боль, а потом она потеряла сознание. Но теперь тошнота и судороги полностью прошли, не оставив даже легкой ноющей боли, которая обычно бывает после такого напряжения мышц. Елена прислушалась к себе, физическое самочувствие было прекрасным, как после хорошего ужина и полноценного сна. Единственное, что портило общую картину, это ощущение какой-то гнетущей пустоты и безысходности скребущей душу. Немного помедлив, Елена встала. Волна отчаяния тут же накрыла черной волной перепуганную девушку, и через несколько секунд пропала, оставив только чувство недоумения. Она медленно потянула почти пустую школьную сумку и накинула её на плечо. Выглянувшие солнечные лучи тут же ласково прикоснулись к коже, согревая своим теплом изрядно озябшую девушку. Она посмотрела на плитку, на то место, куда её вырвало, и недовольно скривилась, убирать за собой совсем не хотелось и она, просто сорвала пучок свежей травы и прикрыла пятно. Елена еще раз окинула взглядом здание своей школы и направилась через сквер к ближайшей автобусной остановке, продолжая настороженно прислушиваться к своему телу. «Что это было» подумала она, может какой-нибудь новый вид гриппа. Надо будет рассказать об этом Марте, она ведь все-таки врач.

–О, Боже,– спохватилась Елена, доставая из кармана джинсов и включая выключенный на время экзамена мобильник. Она совсем забыла, что обещала позвонить сразу же после экзамена. Набирая номер Катерины, Елена продолжала идти по пришкольному скверу. Легкие тени скользили по редкой зеленой траве, играя с яркими солнечными лучами, пробивавшимися сквозь густые кроны деревьев и образовывая причудливые узоры на усыпанной желтыми иголками, земле. Легкий ветерок, ненавязчивыми порывами приносил запахи хвои и запоздало отцветавшей черемухи. Природа расцвела, наполнившись жизненной силой, и дарила ощущение чего-то нового, только начинающегося и прекрасного. В телефоне раздавались длинные гудки:

– Ну, наконец-то, сестренка я уже сама собиралась звонить, почему так долго? Ну, что, сдала? Я уже устала держать за тебя кулаки, даже ладони вспотели, ну говори же! – прощебетала в одно дыхание Катерина.

– Сдала, на отлично. Думаю, учитель меня просто пожалел и не стал сильно гонять. Эти исторические даты просто ужас полный, но я все же ответила, если не считать пары ошибок.

– Я знала, что ты справишься! Пятёрку надо отметить! А ты где сейчас? – в трубке послышался приглушенный шепот. – Ну, мама! Какие пирожки! Да… Сдала… На отлично. Ну, мама… – Катерина вернулась к разговору. – Мама сказала, что она сварила борщ и напекла пирожков с капустой, а ты толком не позавтракала, так что сначала домой. Вот так всегда, а так хотелось себя побаловать чем-нибудь сладеньким, например нашим любимым клубничным десертом, к тому же в кафе я хотела рассказать тебе потрясающую новость!

– Катерина, ты меня пугаешь, расскажи сейчас! – Елена напряженно нахмурилась и переложила трубку к другому уху.

– Это не телефонный разговор.

– Ну, хотя бы в вкратце…

– Ладно. – Катерина заговорчески снизила тон. – Я познакомилась с потрясающим парнем! Он красив словно Аполлон и зовут его Озахар! Сегодня вечером у нас первое свидание! А теперь поторопись домой, может после маминых пирожков, что-нибудь придумаем и я тебе расскажу все подробно.

– Уже бегу.

В трубке послышались короткие гудки и, убрав мобильник в карман, Елена нахмурилась. Новость, которую с таким энтузиазмом преподнесла Катерина, совсем её не удивила. Для сестры все парни, которые ей нравились, были потрясающими. Так что этот Озахар может вполне оказаться обычным парнем с россыпью веснушек или перхотью на голове. Только интересно, почему О! Захар? Завышенная самооценка?

Неожиданно Елена остановилась и огляделась. На неё нахлынуло сильное чувство дэжавю, что заставило её растеряться, но вроде все было, как обычно и, постояв с минуту, она вернулась к мыслям о своей жизни. Последний выпускной экзамен остался позади, и вскоре ей предстояло покинуть этот небольшой уютно расположившийся в 150 км от Японского моря городок и переехать к отцу. Ей предстояло продолжить обучение в Светогорском Государственном Университете Искусства. Елена всегда очень хорошо рисовала, а благодаря Марте, которая с детства водила её в дом творчества, эти навыки удалось развить до настоящего художника. Да и отец тоже хотел, чтобы она продолжила рисовать. Елена грустно вздохнула. Она так скучала о папе, но он постоянно уезжал в длительные командировки. Их общение сводилось только к редким телефонным разговорам. После смерти мамы он только и делал, что постоянно работал, чтобы обеспечить дочери хорошее образование и достойный уровень жизни. Николай так и не смирился с потерей Натальи. Рак унес её буквально за полгода. Но теперь Елена переедет к нему и он обещал, что будет проводить больше времени дома. Может, рядом с дочерью, ему станет уже не так одиноко. С этими мыслями Елена дошла до автобусной остановки.

Автобус подошел практически пустой, и Елена смогла удобно устроиться у окна. Шумно выдохнув, закрылась дверь и за окнами замелькали еще не до конца озеленившиеся деревья, окружавшие множество небольших скверов и росшие вдоль выложенных плиткой тротуаров. Разноцветные рекламные щиты, окружавшие проезжую часть, обещали превратить жизнь любого человека в сказку, если тот купит их товары или оформит денежный кредит. Время приближалось к полудню и на улицах города все больше появлялось местных жителей выходивших погреться на солнышке или спешащих куда-то по делам. Молодежь небольшими группами собиралась на лавочках, распивая напитки в жестяных банках и обсуждая планы на ближайший вечер. Молодые мамы медленно прогуливались, выбирая более солнечные участки скверов и подставляя своих детишек живительному витамину Д. Вдоль улицы, отгороженные от дороги тротуарами, стояли кирпичные пятиэтажные дома, отличавшиеся друг от друга только разным окрасом небольших балкончиков. Почти все нижние этажи домов были перестроены под различные офисы, кафе и супермаркеты, о чем сообщали неоновые вывески, оживавшие с наступлением сумерек.

Елена думала о своей жизни и смотрела в окно. Все в её жизни складывалось вполне удачно, экзамены сданы, поступление в университет не составит труда, впереди выпускной и день рождения, казалось бы, живи и радуйся, но где-то в глубине души поселилась дикая тоска, граничащая с отчаянием и Елена, никак не могла найти ей причину. Автобус остановился на очередной остановке и она, осмотрела спешащих пассажиров. Две женщины с тяжелыми сумками, видимо с рынка, молодая девушка с ребенком и….

Елена внимательно вгляделась в молодого мужчину:.высокий, примерно на голову выше Елены, крепкого телосложения, видимо занимается спортом или ходит в местный спортзал, модная стрижка. Его одежда выглядит просто и, тем не менее, стильно. Серые джинсы, чуть светлее рубашка и черная кожаная куртка. Елена смотрела на него и почему-то не могла отвести глаз, хотя понимала, что так откровенно разглядывать постороннего человека просто не прилично.

Мужчина вошел в практически пустой автобус и скользнул взглядом по салону. Его серые глаза остановились на Елене, а губы тронула едва заметная улыбка.

– Можно мне присесть? – обратился он к Елене, хотя вокруг было полно свободных мест, а рядом с Еленой лежала школьная сумка, что означало вроде как место занято.

– Да. – Неуверенно пролепетала она и потянула сумку себе на колени.

Мужчина присел рядом и откинулся на мягкую спинку. Автобус снова тронулся, пыхтя и скрипя тормозами, и Елена отвернулась к окну. Её одолела целая буря эмоций. Рядом сидящий мужчина притягивал её, словно магнит и его лицо казалось ей смутно знакомым. Она растерялась и попыталась сосредоточиться на пейзажах, проплывающих за окном, но близость этого мужчины сильно отвлекала.

– Здесь так необычно. – Вдруг прозвучал его голос. – Столько народу.

Елена недоверчиво покосилась на спутника: – Да? Я всегда считала этот город маленьким.

Мужчина загадочно улыбнулся, сверкнув темно-серыми глазами: – Просто, я не из здешних мест. А вы местная?

Елена ответила не сразу. Все её тело и разум непонятным образом стремились к этому мужчине и Елену это дико пугало: – Ну, можно и так сказать. – Неуверенно проговорила она. – Я живу в Ханске уже десять лет.

– Здорово! – оживленно воскликнул мужчина. – Кстати, меня зовут Дэвон!

– А я Елена…у вас необычное имя.

– Я и сам необычный. – При этих словах Дэвон вновь лукаво улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и Елена не удержалась от ответной улыбки. Острое чувство дэжавю вновь окутало её сознание и жутко захотелось дотронуться до его лица ладонью. Она смотрела в его серые глаза и все больше чувствовала, как с ней происходит что-то необъяснимое.

– Я приехал сюда совсем недавно. – Между тем продолжал говорить мужчина. – Мы с другом, кстати, его зовут Иаби, объехали уже много мест, в поисках одной девушки. Вот только наша дружба сводится к постоянным спорам о том, кто из нас знает её лучше. Скажите, Елена, а вы любите путешествовать?

– Мне кажется, все это любят… – медленно прошептала она не в силах отвести от спутника взгляда. Она уже не понимала, что с ней происходит. Елену захватил водоворот эмоций и незнакомых чувств. Имена, лица, какие-то фрагменты, замелькали с бешеной скоростью.

Дэвон осторожно протянул руку и сжал ладонь Елены. Словно электрический ток пронзил Елену от его прикосновения, и она не смогла отстраниться. Он пристально смотрел ей в глаза, и она видела в них отблески подобных чувств, отчего в душе словно поселилась лихорадка:

– Елена…. – Дэвон продолжал гипнотизировать её взглядом. – Я очень хотел бы показать тебе остров, на котором родился и вырос. Там всегда светит яркое солнце, а природа утопает в море зелени и цветов. На этом острове живут очень добрые и отзывчивые люди, а правит ими маленькая девочка. Её зовут Лия и ей всего пять лет, но она уже очень мудрая и справедливая. Лия моя дочь. У нее длинные серебристые волосы и медовые глаза и еще, она очень скучает по маме….

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg