«Воспоминания души (СИ)»

Воспоминания души (СИ) (fb2) - Воспоминания души (СИ) [ознакомительный фрагмент] 984K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Влада Крапицкая

Влада Крапицкая Воспоминания души

Глава 1

Моя жизнь превратилась в ад. «И когда-то я сама выбрала этот ад» — невесело усмехнувшись, подумала я.

Откинувшись на спинку плетёного дивана, я мутным взглядом обвела комнату. От боли хотелось выть. Весёлый фисташковый оттенок стен, скомбинированный с тёмно-зелёным, сейчас не радовал глаз, а наоборот вгонял в ещё большую депрессию. «Всё в нашем доме, и эту комнату в том числе, я делала сама, вкладывая сердце и душу. Хотелось создать мужу уют, родить детей. Жить тихо и спокойно, но… Настоящая я, оказывается, не нужна моему развесёлому кобельку».

Потянувшись к журнальному столику, я схватила бутылку своего любимого «Бейлиса» и хлебнула его прямо с горла, как заправский алкоголик. «Хоть бы поплакать что ли» — пронеслось в голове, и почувствовала, как спиртное проникает в желудок, но совсем не действует. «Но ничего, сегодня я точно напьюсь до поросячьего визга и заставлю себя поплакать. Может, даже сбегаю на пару свиданий с керамическим другом и посижу с ним в обнимку. Но это фигня. Главное, чтобы потом я смогла наконец-то поспать. Мне нужны силы, чтобы жить дальше и показать своему дражайшему супругу, что я тоже не пальцам деланая. Хотя… Он и так это знает. Скорее, это я должна показать себе».

Сделав ещё один глоток, я покосилась на бар, оценивая количество спиртного и свои аппетиты. ««Мартини» — литр. Шампанское — две бутылки. Вино белое — две бутылки. «Шеридан» — бутылочка ноль семь. Коньяк — четыре бутылки. Водка — три бутылки» — констатировала я и сморщилась, глядя на водку. «Её, беленькую, я приговорю последней, если не смогу провалиться в сон. Но всё же надеюсь, что до неё дело не дойдёт. Ненавижу водку!».

На самом деле напиваться для меня было несвойственно. То есть, я бросила эту пагубную привычку, но сейчас, впервые за десять лет, снова хотела это сделать. А когда была молодой, то не гнушалась выпить шампусика, наверх полирнуть его водочкой, а потом скакать всю ночь на дискотеке. Но такое происходило только в бурной, ранней молодости. Пока не встретила своего любимого — Бэрика, и не похоронила его потом.

Закрыв глаза, я окунулась в молодость. Туда, где жизнь играла яркими красками, и казалось, что впереди много дорог, и я обязательно многого добьюсь — буду иметь хорошую работу и зарабатывать много денег, буду путешествовать по миру, и обязательно буду любима.

«И ведь была же любима! Да и добилась всего, чего хотела. Пусть и не сразу» — к горлу подкатил ком, и я моментально отставила бутылку, чтобы наконец-то пустить слезу, а не заливаться спиртным. Но через секунду всё прошло и я снова начала себя накручивать, чтобы поплакать.

«Мля, Бэрик и на кой ляд я встретилась с тобой на той дебильной дискотеке?» — задала я вопрос в пустоту. «Ведь после этого моя жизнь круто изменилась… Но с другой стороны — не будь тебя, моё черноглазое солнце, и я не была бы сейчас тем, кем стала».

Даже если бы Бэрик стал моим двадцатым мужчиной, а не первым, я бы всё равно запомнила его на всю жизнь, потому что он был особенным.

На самом деле его звали Борис. И познакомились мы с ним при весьма щекотливых обстоятельствах. Компания, в которую входила я, что-то не поделила с компанией, в которой тусил Бэрик, а вернее, лидер которой он являлся.

То ли одной из наших девчонок не хватило места на танцполе, то ли какой-то кобыле из их компании, но закончилось всё тем, что обе компании высыпали на улицу и завязались разборки. Как обычно, всё началось с обыкновенных наездов и словесных перепалок. Так как скромностью я никогда не отличалась и была ещё той язвой, да ещё и дзюдо занималась, то всегда первая лезла в драку, надувая свою грудь второго размера колесом, как бойцовый петух. Причём задирать я любила именно парней и могла колко и метко пройтись по всей их родословной от пятого колена и заканчивая будущими потомками.

В тот вечер предметом своих наездов я выбрала Бэрика. Налетев на него, как сокол на цыплёнка, я не стеснялась в выражениях и методично указывала на все недостатки, а сама с настороженностью наблюдала за ним, чтобы не упустить момент, когда он захочет зарядить мне в бубен. Мой тренер по дзюдо был дядькой строгих принципов, и всех, кого замечал в драках, за пределами спортзала, жёстко наказывал. Мог заставить и сто кругов по спортзалу пробежать, или сто раз присесть, или сто раз отжаться, а мог и вообще выгнать из секции, поэтому я очень не хотела пропустить удар противника и затем со следами своего несдержанного поведения на лице, идти на тренировку.

Однако парень оказался с крепкой психикой и не то чтобы не распускал руки, а даже молчал в ответ на мои выпады и с каким-то весёлым удивлением рассматривал меня.

Видя, что он никак не реагирует на насмешки, я на секунду заткнулась, сама с интересом посмотрев на него, а затем разразилась новой тирадой. При этом отмечая для себя, что он симпатичный. Помню, в тот момент подумала: «Пригласи он меня потанцевать в начале вечера, я бы не отказалась. Или если бы увидела его первой, сама бы это сделала».

Да-да, скромность не мой конёк, чего уж греха таить. И хоть красавицей я не являлась, от парней у меня отбоя не было. Сейчас это называют харизмой, а раньше обаянием, но я всегда называла это наглостью.

Так вот, этой самой харизмы-наглости у меня имелся вагон и я, не стесняясь, ею пользовалась, завоёвывая мужские сердца. Правда, очень быстро теряла к таким парням интерес и искала себе новую жертву. На момент встречи с Бэриком сердце было свободно, и когда он, вместо того, чтобы попытаться прекратить мой словесный понос ударом в лицо, неожиданно сказал:

— Пошли, потанцуем, — а затем взял меня за руку и повёл в клуб, я вначале растерялась, а потом смекнула, что с этим парнем мне будет очень интересно, поэтому тут же решила, что просто так одним танцем он не отделается. Естественно разборки тут же затухли и обе компании двинулись в зал, чтобы посмотреть на дальнейшее развитие событий. Ещё бы, Бэрик в своей тусовке лидер, а раз лидер плюнул на разборку, то всем стало интересно ради кого. А мои друзья, зная мой острый язык и пакостливый характер, захотели узнать, что же я придумала для парня.

И я обязательно придумала бы, или ещё пару раз попыталась его вывести из себя, но когда он прижал меня к себе и закружил в медленном танце, мне расхотелось язвить. Было так уютно и спокойно, что даже говорить не хотелось.

В общем, мы начали встречаться, и я поняла, что влюбилась по уши. Первое время я, конечно, убеждала себя, что это никакая ни любовь, и мне с ним интересно только потому, что я не могла дрессировать его, как своих предыдущих ухажёров. Но потом всё же призналась себе в этом и долго плевалась из-за того, что влюбилась в парня, которым не могу вертеть, как хочу, и который не поддаётся на мои провокации.

Всё дело было в том, что он сквозь пальцы смотрел на мои перемены настроения, несдержанность в словах и мог за пять секунд усмирить мой буйный нрав одним лишь поцелуем. В отличие от меня он оказался спокойным и сдержанным. А самое главное, в нём чувствовался внутренний стержень. И хотя он был старше меня всего на пару лет, иногда рядом с ним я ощущала себя маленьким, глупым ребёнком.

Однако сдержанность Бэрика распространялась только на меня. Если я, из-за своего острого языка влипала в истории, то он быстро решал мои проблемы, вырубая противника точными и убойными ударами. Правда, и мне потом долго читал нотации и воспитывал, но это было уже ерундой.

После одной из таких разборок я осталась ночевать у него и, наверное, единственный раз в жизни увидела на его лице удивление, когда он понял, что я, при всём своём сволочном характере, импульсной натуре и вечными поисками приключений на пятую точку, ещё девственница.

То, что окружающие уже давно навесили на меня ярлык стервозной шлюхи, я знала. Потому что была мстительной, не знающей жалости и не стесняющейся в выражениях. К тому же меняла парней, как перчатки, да и одевалась всегда вызывающе. Естественно, мои недоброжелатели тут же начали разносить сплетни обо мне, но я наоборот поддерживала все эти слухи. Ведь это помогало мне не раз выскочить целой и невредимой из некоторых конфликтов, потому что связываться с такой, как я, многие просто не решались.

Мне очень понравилось удивлять Бэрика, особенно когда я поняла, что он стал относиться ко мне с ещё большей нежностью. Поэтому решила поразить его ещё больше. Во-первых, перестала пить, как лошадь. Во-вторых, начала следить за своим языком и не так часто влипала в разборки. А в третьих — сменила свой гардероб и стала выглядеть, как вполне адекватная девушка.

Мой милый, наблюдая за всеми этими сменами, только одобрительно кивал головой и говорил, что я наконец-то стала похожа на человека.

Где-то внутри, язвительная Катюха иногда ещё поднимала голову и мерзким голоском поддевала меня, говоря, что не я должна меняться ради парня, а он это должен делать ради меня. Однако я быстро затыкала ей рот, потому что испытывала счастье, видя в глазах любимого одобрение.

Но вся эта сказка закончилась тринадцатого сентября. Бэрик разбился на машине. Выжили все, кроме него.

Первые девять дней после его смерти вообще выпали из памяти. Последним, более-менее ясным воспоминанием являлось то, как гроб опускают в землю, а потом провал. Только на девятый день, во время поминок я заставила себя понять, что моего любимого больше нет, и не будет.

А затем началось самое страшное. Я обозлилась на весь мир и всех друзей. А тех, кто выжил в той аварии, вообще возненавидела, и каждому из них желала смерти, потому что искренне не понимала, почему мой самый хороший Бэрик умер, а все эти уроды выжили. По моему мнению — должно было произойти наоборот.

Если раньше, до встречи с Бэриком меня считали ироничной, но весёлой девушкой и душой компании, то в тот момент я превратилась в злобную гарпию, которая уже высказывалась саркастично и не жалела даже близких друзей и знакомых. Вслед за этим я снова начала пить, провоцировать разборки и вызывающе одеваться, потому что больше не было того, ради которого мне хотелось быть хорошей, приличной девушкой.

В общем, я превратилась в самую настоящую суку, которая, чтобы хоть как-то унять свою боль, делала больно другим. Этот пьяный угар, эпатаж и несдержанность на язык, продолжался ровно восемь месяцев. За это время я растеряла всех друзей, меня выгнали из спортшколы и чудом не выгнали со второго курса института, и непонятно как я вообще не сдохла от длительных запоев. Даже моя мать поставила на мне крест, потому что я отказывалась прислушаться к голосу разума.

Но, проснувшись утром, тринадцатого мая, и мучаясь жутким похмельем, я вдруг отчётливо осознала, что превратилась в нелюдь и что Бэрик, наверное, переворачивается в гробу, видя, кем я стала. Он старался сделать из меня нормального человека, прививал хорошие качества, не испугался иронии и мерзкого характера, и у него почти получилось сделать из меня приличную девушка и он, наверное, хотел бы, чтобы я такой и осталась, а я… Я стала только хуже.

Перед глазами вдруг отчётливо увиделась вся моя будущая жизнь — бесконечные пьянки, вследствие чего я точно вылечу из института. А без высшего образования не найду себе хорошую работу. Да и кто возьмёт в серьёзную фирму запойную алкоголичку, которая может неделями пить, не просыхая? Максимум, что мне светило — это закончить жить какой-нибудь дворничихой, или бомжихой.

Плюс, спиртное всегда толкало на беспорядочные половые связи. И хотя Бэрик на тот момент так и оставался единственным мужчиной, которому я позволила к себе прикоснуться, я стала замечать, что в пьяном угаре начала уже посматривать на своих собутыльников, как на потенциальных любовников. Но это происходило не потому, что они мне нравились, а просто хотелось закрыть глаза и представить, что рядом со мной Бэрик, и это он жадно и страстно меня целует, и его руки ласкают меня и это он во мне. Хотелось хоть на секунду вернуться в ту жизнь, где я была счастлива. Пока я держалась и понимала, что никто не сможет быть таким же нежным и страстным любовником, как он, но в скором времени могла и сорваться.

Все эти мысли и виденье себя запойной бомжихой, спящей с кем попало, а также чувство вины перед милым, что все его усилия по исправлению меня, оказались тщетными, нагнали такого страха, что я твёрдо решила изменить свою жизнь. В то утро я дала себе обещание, что возьму себя в руки и многого добьюсь в жизни, чтобы мой любимый, наблюдая с небес, мог гордиться мной.

И я выполнила своё обещание. Будучи далеко не дурой, обладая хорошей памятью и тягой к знаниям, я быстро нагнала институтскую программу и к летней сессии уже подошла без хвостов.

Однако просто бросить пить мне казалось недостаточным. Алкоголь заглушал боль потери, и меня спасала только учёба, но летом, на каникулах, я поняла, что это не выход. Необходимо было кардинально менять свою жизнь, потому что из саркастичной алкоголички я превращалась в синий чулок, занятый только учёбой и смотрящий на всех парней с ненавистью, потому что в них не чувствовалось спокойствия и сдержанности Бэрика, и не было его внутреннего стержня. Они не понимали, что весь мой эпатаж и язвительность, это только маска. Я хотела видеть рядом с собой парня, который способен меня обуздать, но при этом не ломать мой характер. Только у Бэрика получалось мягко и ненавязчиво делать это, да ещё так, что я сама хотела стать лучше. То лето стало переломным в моей жизни. Я жаждала не растерять все привитые моим любимым качества, но и не желала превращаться в бабищу, у которой работа на первом плане, и при этом не хотела возвращаться снова к запойной жизни.

Выход нашёлся только один — уехать из города, где каждая улица напоминала о моём любимом, или о том, как я пила после его смерти, и не видеть больше никогда тех, кто мог напомнить о моей предыдущей жизни. Поэтому я объявила матери, что перевожусь на заочное отделение и уезжаю в другой город, чтобы начать там свою жизнь сначала.

Так как мать давно поставила на мне крест из-за моих запоев, то недолго сопротивлялась и была рада моему отъезду, потому что мы никогда особо не были с ней близки. А отец нас бросил ещё когда я была маленькой и больше не интересовался моей жизнью, соответственно и возражений с его стороны тоже не имелось.

Переехав, я в первую очередь нашла себе работу, сняла комнату в общежитии и окунулась во взрослую жизнь. Только на сессии я возвращалась домой и старалась избегать всех своих старых знакомых.

Через два года рана от потери Бэрика затянулась, я стала взрослее и спокойнее. Правда, я по-прежнему считалась язвой и стервой, но это только помогало мне. Я знала, чего хотела от жизни, и готова была перешагнуть через любого, только чтобы самой себе доказать, что Бэрик мною бы гордился, видя, что я успешно делаю карьеру.

К окончанию институту, я уже являлась самым молодым начальником отдела по маркетингу в той фирме, где работала. Не всегда я добивалась повышения честными способами, чего уж скрывать. Я могла и подставить того, кого считала своим конкурентом, могла и специально завалить проект, а зачастую просто устраивала травлю всех тех, кто считался соперником. В общем, я превратилась в беспринципную стерву. Но этого мне было мало. Я хотела работать не в какой-то фирме средней руки, а в самой солидной и преуспевающей.

Цель была поставлена и, имея диплом о высшем образовании, а также стаж работы, я начала штурмоваться серьёзные компании, и добилась своего. Меня взяли в самую большую фирму нашего города. Правда, не на высокую должность, но я на это и не надеялась, понимая, что сначала должна себя показать.

Там-то я и встретила своего будущего мужа Юру. Парни до сих пор продолжали вызывать у меня раздражение, хотя я сняла табу с интимной жизни и порой цепляла кого-нибудь в ночных клубах, чтобы сбросить напряжение. Но все серьёзные отношения моментально пресекала. Однако, увидев Юру, поняла, что на многое пойду, чтобы он находился рядом.

А всё дело заключалось в том, что он очень походил на Бэрика. Чуть ли не брат близнец. Увидев его впервые, я впала в ступор и не могла даже вздохнуть, потому что подумала, что мой любимый каким-то образом обманул смерть. А Юра в тот момент лишь самодовольно усмехнулся, думая, что он лично сразил меня наповал. Ведь он прекрасно знал, что красив, да и все молодые девчонки на нашей фирме бегали за ним. Хотя я прекрасно понимала их. Высокий, с прекрасным телосложением, темноволосый, с чёрными глазами и стильно одевающийся, он производил прямо таки гипнотическое воздействие на всех сотрудниц фирмы от восемнадцати до пятидесяти лет. И даже несмотря на то, что уже большая часть симпатичных девчонок перебывала в его постели, и за ним закрепились репутация бабника, многие не теряли надежды женить его на себе.

После первого шока, я твёрдо вознамерилась получить в свои руки эту копию Бэрика, и начала игру обольщения.

И хотя красавицей я так и не стала, но наглость моя никуда не делась. Прекрасно зная тип мужчин, которых условно называла «мачо», я знала и как себя вести с такими. Самое первое, что я сделала — подружилась с ним. Очень многие девушки совершают ошибку, сразу окатывая таких парней презрением, и всячески демонстрируют им то, что не поддаются на их чары. А в тайне лелеют надежду, что именно такое поведение и привлечёт внимание мачо. Но, мачо бывают разные. Сильно балованные женским вниманием, может и клюнут на такую уловку, потому что в них проснётся желание лишний раз самоутвердиться. Те же, кто ещё не сильно пресытился вниманием, просто пожмут плечами, и найдут себе более сговорчивую игрушку на пару-тройку ночей.

Юра относился ко второму типу мачо. Ему на момент нашей встречи исполнилось двадцать пять, и он пока предпочитал пользоваться теми, кто сам хочет запрыгнуть в его постель, а не отвечать на вызовы и прилагать усилия для завоевания девушки. Моей же главной задачей являлось пробудить в нём первый тип мачо, и заставить за себя побороться, чтобы потом он ценил свой приз, то бишь меня.

Наша дружба со временем крепла, и я даже давала ему советы, как быстрее залезть под ту, или иную юбку. Затем начала спрашивать советы у него, многозначительно закатывая глаза и кормя байками, о несуществующих ухажёрах, которые одолевают меня, а также мило краснела и потягивалась, как пантера, после якобы бурной и бессонной ночи. Многим мужчинам ведь нравится владеть той девушкой, которую хотят многие, а если ещё и намекнуть, что в постели ты тигрица, то внимание точно обеспеченно.

Постепенно Юра стал смотреть на меня с интересом, а затем и всячески пытался пробудить во мне заинтересованность к своей персоне, и заигрывал со мной. Своим поведением и тем, что не поддаюсь его обаянию, я задела его самолюбие и охота на меня была открыта. Все эти его попытки я воспринимала со смехом и, не стесняясь, с милой улыбкой высказывала ему всё, что думаю. Потому что давно уже заметила — важно не то, что ты скажешь, а как. Главное не опускаться до слишком оскорбительных высказываний и можно говорить всё, что думаешь о мужчине в нелицеприятных словах, но при этом таким тоном, как будто хвалишь его, и не забыть при этом иногда нахвалить и его положительные качества.

Через полгода Юра уже хотел только меня и потерял интерес ко всем окружающим девушкам. Подержав его ещё пару месяцев на голодной диете, я снизошла до его персоны и впервые позволила затащить себя в постель.

Ну что сказать, любовником он без сомнений являлся отличным, и ту ночь я запомнила на всю жизнь. Однако я не позволила ему остаться у себя, и ранним утром выставила за дверь. А когда мы встретились на работе, сухо с ним поздоровалась и извиняющимся тоном отказалась выпить чашку кофе в его компании, сославшись на занятость. Здесь тоже всё было просто. Такие, как Юра, получив то, что хотели, моментально теряли интерес к девушке, а в мои планы входило не просто переспать пару раз с копией Бэрика, а женить его на себе. Поэтому я начала строить из себя слегка разочарованную девушку, что опять же задело его самолюбие. Но при этом давала понять, что шанс исправиться и поразить меня, у него всё же есть. А спустя две недели, после того, как он завалил меня цвета и миленькими подарочками, дала ему шанс исправиться. И он очень хорошо исправлялся почти до самого рассвета.

В общем, мы начали встречаться. Не скажу, что Юра прямо падал к моим ногам и жаждал на мне жениться, но и я не отступала от своего, потому что впервые после смерти Бэрика чувствовала себя относительно счастливой. Глядя в Юрины чёрные глаза, взъерошивая его чёрные волосы, видя его улыбку, мне казалось, что я вернулась в прошлое, поэтому я безжалостно убирала всех конкуренток со своего пути, и не позволяла Юре увлекаться другими девицами.

Через год после нашего знакомства мы уже жили вместе, но о женитьбе пока речь не заводили. И я наоборот подчёркивала то, что он парень свободный и волен делать то, что хочет, в том числе и изменять мне. Но при этом поставила четыре условия. Во-первых, строго-настрого запретила это делать в нашей кровати. Во-вторых, слёзно умоляла не нацеплять заразы и обязательно предохраняться. В-третьих, просила не спать с моими подругами. А в-четвёртых, и самых главных — делать всё так, чтобы я об этом не знала. И сразу предупредила — нарушение какого-либо из условий повлечёт за собой ответные действия, и я не останусь в долгу. В общем, дала понять — что буду относиться к нему так же, как он ко мне. Уж не знаю, что именно заставило Юру остепениться — мои угрозы ответных действий, или та псевдосвобода, которую я ему предоставила, или ему просто надоело гулять, но он потерял интерес к девицам и сосредоточился только на мне. Максимум, что он позволял себе, это изредка флиртовать с девушками. Но я всегда была начеку и мгновенно расправлялась с этими девицами, потому что как ни крути, а мужчины любят глазами и любая красивая юбка может серьёзно завлечь их, а если ещё и учесть, что моим главным достоинством являлась не красота, а наглость, то приходилось покрутиться.

Застукав его однажды с одной кобылой на коленях, я мило поболтала с ними, делая вид, что ничего особенно не увидела и даже не понимаю, почему они шарахнулись друг друга и сидят с красными рожами, а затем и подружилась с той лярвой и стала приглашать её в гости. Хватило и пары её ночёвок у нас, с принудительными подъёмами завтракать, чтобы Юра оценил её помятый, не накрашенный спозаранку фэйс после задушевных ночных бесед, и причёски «нас бомбили в сорок пятом». В общем, показала эту красавицу в домашней обстановке без лоска и блеска. И такое я проделала не с одной девицей. А некоторых я просто подставляла и их увольняли. Ну а часть убирала с дороги, расхваливая их деловые качества перед конкурентами, и этих барышень тут же сманивали на другие фирмы. А, как известно, с глаз долой, из сердца вон, поэтому мой Юрочка тут же забывал про свои увлечения.

Спустя полтора года после знакомства он наконец-то созрел и сделал мне предложение. Два месяца я как бы сомневалась и думала над ним, а потом всё же согласилась. Я понимала, что вся наша жизнь будет сплошной борьбой, и я никогда не смогу полностью расслабиться и доверять ему, но была к такому готова. Я даже не испытывала уверенности, что люблю Юру, потому что слишком много черт его характера раздражали меня, но он был внешним воплощением Бэрика, и мне этого хватало.

После замужества первые три года нашей жизни я была всем довольна. Юра находился рядом, всё меньше заглядывался на других и всё больше тянулся ко мне. Мы оба делали хорошую карьеру и нас часто повышали. Зарплаты оба получали высокие и ни в чём себе не отказывали — успели обзавестись и движимым и недвижимым имуществом, и по два раза в год отдыхали на курортах, да и в развлечениях себе не ущемляли.

Но однажды утром я проснулась и поняла, что моя жизнь пуста и чего-то в ней не хватает. Я уже давно доказала себе, что в плане карьеры могу многого добиться и мне захотелось чего-то большего от жизни. Как-то в одночасье я потеряла интерес к работе, и всему, что до этого мне казалось важным и нужным. Нет, я не сдалась, а скорее всего, просто повзрослела и поменяла свои приоритеты. Я перестала получать удовольствие от работы и чувство пустоты в душе начало пугать.

Как-то раз, во время ужина, лениво ковыряясь вилкой в тарелке, я в очередной раз занялась самокопанием и пыталась понять чего же я хочу. Юра это заметил и естественно спросил о том, что меня беспокоит. Обычно, я никогда не снимала с себя маски стервы и самоуверенной девахи, и не пускала никого в свою душу, а тогда мне почему-то захотелось с ним поделиться своими мыслями.

Выслушав меня, он улыбнулся и сделал предположение, что мне пора завязывать с работой и нам пора обзаводиться наследниками. Сначала эта мысль вызвала у меня отторжение. Я не представляла себя домашней курицей, погрязшей в пелёнках и распашонках, поэтому сразу отмела эти слова. Но тут мой муж начал проявлять завидное упорство и постоянно возвращался к теме детей. И чем больше он об этом говорил, тем чаще я прислушивалась. А потом поняла, что на самом деле хочу ребёнка. Я хотела родить от копии Бэрика, и получить того, кто на самом деле будет любить меня просто за то, что я есть. Мне не надо будет пытаться удержать его хитростью, уничтожая конкуренток, не надо будет разыгрывать перед ним роль самоуверенной барышни, потому что мой сын, так похожий на мою первую любовь, будет любить меня уже только за то, что я его мать. С ним я смогу быть искренней и отдавать всё своё тепло и заботу, и обязательно назову его Борисом.

Когда я объявила Юре, что готова прислушаться к его словам и хочу стать матерью, от радости он чуть ли не прыгал до потолка. Но прежде чем обзаводиться ребёнком, мы решили купить дом и переехать туда.

Уволившись с работы, я занялась продажей квартиры, потом поисками дома, а затем и его обустройством. Все эти заботы были в новинку для меня, и я снова обрела вкус к жизни и в мечтах уже видела себя счастливой мамашей мини копии Бэрика.

«И я ведь почти получила то, что так страстно желала!» — усмехнувшись, подумала я и снова сделала глоток из бутылки. «Хотя я и сейчас могу ещё всё получить. Юра уверен, что я не уйду от него и прощу маленькую шалость, за которой я его словила. Вот только я не уверена, что хочу его прощать».

А дело было вот в чём. За последний год, после переезда в дом, я полностью погрузилась в оформление и декор нашего жилища, желая, чтобы к рождению ребёнка всё было готово, и практически перестала контролировать своего муженька. Да и смысла особого в этом не видела. После работы Юра спешил домой, а не бежал с друзьями в какой-нибудь бар, чтобы часок-другой расслабиться за бокалом коньяка. Старался во всём помогать мне, чтобы быстрее закончить ремонт и обзавестись ребёнком. А самое главное — девчонки с работы сказали мне, что сам стал пресекать все попытки пофлиртовать с ним. В общем, превратился в добропорядочного семьянина, любящего жену и жаждущего ребёнка.

Но, оказалось, что я рано расслабилась. Вчера вечером, когда мы ложились спать, ему пришло сообщение. Наверное, я бы и не обратила на это внимание, но он как-то испуганно дёрнулся и покосился на меня. Во мне тут же проснулась ищейка и, выхватив телефон, я прочитала часть сообщения.

В нём, какая-то лярва желала моему благоверному спокойной ночи. Всё, что я успела запомнить — «спи мой милый сладко-сладко, я хочу к тебе в кроватку», а затем Юра забрал у меня телефон, но мне хватило и этого, чтобы понять — у него с кем-то роман.

Не могу сказать, что во мне тут же взыграла ревность. Это была скорее злость на то, что кто-то посмел протянуть ручонки к тому, что принадлежит мне. А за такое я всегда наказывала.

Крики и обещание свалить все кары небесные на головы изменщиков были не в моём характере, да и толку от них мало. Я давно уже уяснила — криком можно добиться только скандала, а информации точно не получишь. Поэтому я спокойно вышла на кухню, сделала обоим кофе и стала ждать, пока муж соизволит выползти из спальни. Ему понадобилось десять минут, чтобы взять себя в руки и посмотреть мне в глаза.

В первую очередь он начал уверять меня, что это сообщение ничего не значит, и он даже не встречался с этой девушкой. У них, видите ли, просто смс-роман так сказать для того, чтобы скоротать рабочее время и внести хоть какое-то разнообразие в жизнь. А затем начал клясться мне в вечной любви и заверять, что эта девица для него пустое место.

«Включив» задушевную, всё понимающую жену, я начала выпытывать у него подробности. Естественно сначала он отпирался и всячески пытался уйти от темы, и даже позвонил при мне этой кобыле и обложил её трёхэтажным матом, после чего послал. Но моё уязвлённое самолюбие уже не желала успокаиваться, и я хотела знать всё.

Применив тактику выматывания, я до четырёх утра не выпускала его с кухни, и монотонным голосом задавала вопросы, прося объяснить мне причины его поведения и чего ему не хватает. В общем, устроила ему сеанс психоанализа, всячески показывая, что хочу в первую очередь понять его. И он сдался. Из его рассказа я узнала, что их роман начался четыре месяца назад. Она первая ему написала, а он сам, не понимая почему, ответил ей. Так завязалась их переписка. Как она узнала его телефон, она не говорила и при этом она знала, что он женат. Первые два месяца они вообще не созванивались. Но однажды она захотела услышать его голос и теперь, хотя бы раз в три дня они разговаривали. Так же, видя моё спокойное отношение к рассказу, Юра признался, что пару раз всё же предлагал ей встретиться, но она пока не желала этого делать, при этом обещая, что однажды они увидятся. А самое интересное — всё, что он о ней знал — это только имя. Звали мою соперницу, как и меня — Катя.

Слушая своего мужа, я уже представляла, с кем имею дело и в голове сложился портрет девицы. Получалось, что она его где-то видела, но голос никогда не слышала, а так как смогла достать его номер — значит, видела там, где он часто бывают и его знают. Выходило, что она работала в какой-то из фирм, с которыми мы сотрудничали. Но таких фирм имелось много, и эти сведения для меня оказались тупиковыми.

Также меня заинтересовало то, что она отказывается с ним встречаться. Дело могло быть только в одном — красотой она не блещет. Любая девушка старается показать товар лицом, а если это лицо не очень, то необходимо сначала показать свою душу и заинтересовать мужчину своей добротой и пониманием.

А то, что она решилась отправить сообщение вечером, говорило о том, что эта кобыла перешла в наступление. Здесь расчёт был просто — она посчитала, что уже достаточно привязала к себе Юру, и теперь осталось развести его с женой, чтобы потом брошенного и расстроенного прибрать к своим рукам. Исходя из этого, я сделала вывод, что девице не больше двадцати лет, потому что так топорно действуют только они, думая, что на прекрасную душу мужчина купится и бросит семью. Хотя здесь мог быть и второй вариант — месть, но судя по тому, что рассказал Юра, мстить пока ему было не за что.

Короче, враг был обозначен, и я уже знала, как мне действовать.

Отпустив мужа наконец-то спать, я пошла собирать ему вещички. Прощать его маленький флирт я не собиралась и хотела его наказать.

Проснувшись утром, и увидев, что я приготовила ему «торбочку для путешествий», он, конечно же, расстроился и искренне не понимал, зачем я это делаю. Но сказав, что мне нужно время, чтобы примириться с таким его поведением и намекнув, что в противном случаи начну скандалить, я выставила его за двери. Как и любой мужчина, крики и разборки он не любил, поэтому посчитал правильным, действительно какое-то время не попадаться мне на глаза.

Дождавшись, пока начнётся рабочий день, я развила активную деятельность по выявлению соперницы. Во-первых, позвонила одной подруге на фирму, в которой когда-то сама работа, и где продолжал трудиться мой муж, и попросила её достать распечатку звонков и смсок с номера моего мужа. Так как номер был корпоративный, и служба безопасности у нас отслеживала звонки, я знала, что эти данные можно достать и это не будет проблемой.

Получив распечатку по электронке, я быстро вычислила номер этой девицы, потому что только один номер засветился вчера вечером на телефоне мужа. А потом перешла ко второй фазе действий.

Съездив в магазин сотовой связи, купила карточку того же мобильного оператора, услугами которых пользовалась моя соперница и быстро придумав восемь незначительных вопросов, набрала её номер. Деловито представившись сотрудником компании, которая проводит опрос по заказу компании сотовой связи, я начала ей задавать вопросы о том, довольна ли она качеством связи; чем предпочитает больше пользоваться — смс или ммс; устраивает ли её скорость интернета, ну и прочую муть. Быстро разузнав всё это, я наконец-то задавала именно те два вопроса, которые интересовали меня. Сказав, что среди участвующих в опросе, мобильный оператор будет разыгрывать призы, попросила назвать её фамилию, имя, отчество и год рождения. Так как прозвучало слово «приз», то бишь халява, эта курица с удовольствием дала мне свои данные, и мы с ней распрощались. Теперь оставалось дело за малым — позвонить одной из своих бывших одноклассниц, которая сейчас работала в областном управлении внутренних дел и попросить её через их базы, нарыть мне данные на эту звезду.

Оля, когда я ей всё объяснила, с радостью согласилась помощь мне, потому что сама недавно пережила развод и обещала в течение дня перезвонить.

Мне оставалось только ждать, что я сейчас и делала, параллельно с этим напиваясь. Но пила я не только потому, что вышла такая история с мужем, а и потому, что сегодня была годовщина смерти Бэрика. Ровно десять лет прошло с того момента, как я похоронила его. Обычно тринадцатого сентября я просто полностью погружалась в себя и старалась свести общение с людьми к минимуму. Но сегодня, в свете всех событий решила именно напиться.

«Какая ирония судьбы! Моя жизнь опять сделала крутой поворот и именно в этот день. В этом уже прослеживается какая-то закономерность» — с усмешкой подумала я и поморщилась. «Но в этот раз в пьянство я не ударюсь. Не хочу снова опускаться. Мне двадцать восемь, и боюсь, если я сорвусь, то уже никогда не возьму себя в руки. Только сегодня позволю себе расслабиться. В конце концов, мне надо поспать. А без спиртного я точно не засну».

Хотя я находилась на ногах уже вторые сутки, спать совершенно не хотелось и это мне не нравилось. «Мне нужны силы. А если я не посплю хотя бы пару часов, то быстро сдуюсь».

В принципе, спала я всегда плохо, а когда убили Бэрика, могла вообще не спать по двое суток и доходила до состояния полного отупения. И теперь очень не хотелось снова возвращаться к этому. «Сейчас мне это точно не поможет. Тогда ведь и думать было не о чём. Вернее не хотелось этого делать, чтобы ничего не вспоминать. А сейчас я должна проучить Юрочку, чтобы впредь он думал, прежде чем отвечать на смски незнакомых девиц. Хотел получить назад стервозную жену — получит!».

Воспоминания вернулись к ночному разговору на кухне, и я почувствовала, как меня охватывает злость, потому что помимо рассказа о девице, Юра высказал и пару претензий ко мне. Ему, видите ли, не понравилось, что я изменилась.

Раньше я вела себя более самоуверенно, точно знала, чего хочу и как этого добиться. Порой могла и высказываться нелестно в его адрес, не жалея его самолюбия, а сейчас стала спокойнее, и мой муженёк лишился, как он выразился — изюминки в наших отношениях. Он, видишь ли, женился на мне именно потому, что я вносила разнообразие в его жизнь, ему нравилось завоёвывать меня, и доказывать свою власть надо мной, а сейчас я стала пресной и скучной, как и любая домохозяйка.

«Придурок! Какую власть он надо мной имел? Это я вертела им, как хотела! Хочет изюминки? Да не проблема! Я к изюминке ещё и перчинки поддам под хвост, чтобы не расслаблялся!».

«Только обидно, что впервые с момента смерти Бэрика я попробовала быть собой, а не играть роль самоуверенной сучки, и оказалось, что такой я не нужна своему дражайшему супругу» — эта мысль приносила боль, и я снова сделала большой глоток из бутылки.

«Хм, вот тебе и копия Бэрика! Мой любимый пытался вытащить на свет божий все мои хорошие качества, а Юра наоборот хочет видеть только плохие. При одинаковой внешности — такие разные цели и характеры. Это что, такое изощрённое издевательство судьбы? Или кара за самообман, в котором я жила пять лет? Может вообще пора остановиться?» — я задумалась, не совсем понимая, как жить дальше. «Если я хочу и дальше удержать возле себя Юру, то вынуждена буду всю жизнь разыгрывать из себя ироничную язву, смотрящую на всех с высокомерием. А хочу ли я этого? Да, когда тебе лет шестнадцать — восемнадцать интересно самоутверждаться таким образом, но чем дальше живёшь, тем меньше этого хочется. Не знаю, как другие стервы, а я уже от самой себя начала уставать. Конечно, белой и пушистой я никогда не стану, потому что характер у меня сволочной, но и невозможно всю жизнь провоцировать и оскорблять окружающих. Необходимо хоть изредка расслабляться и быть обыкновенной женщиной. В конце концов, я, как и любая другая хочу любви, понимания и хочу быть не только сильной и самоуверенной, а иногда слабой и беззащитной. Невозможно постоянно бороться! И надо знать, ради кого борешься. А я за кого борюсь? За того, кому настоящая не нужна? Может пора уже посмотреть правде в глаза и признаться, что хоть Юра и внешне копия Бэрика, но это не он, как бы я себя не обманывала. Моего любимого больше нет и пора смириться с этим. Необходимо жить дальше, а не гоняться за тем, что уже не вернуть».

«Но как тогда жить?» — тут же спросила я себя. «Развернуться и уйти от мужа? Снова вернуться на работу и шагать по головам конкурентов, чтобы добиться очередного повышения? Зачем я раньше с таким остервенением лезла вверх по социальной лестнице? Чтобы доказать, что я многого могу добиться? Так я уже это доказала. Я хотела, чтобы Бэрик мог мною гордиться? Да он наоборот в гробу переворачивается, потому что я стала ещё большей стервой. Раньше максимум, что я делала — это морально унижала людей, а на работе проявила себя по полной, и не одному человеку сломала карьеру. Бэрик хотел видеть во мне только хорошее, а я, прикрываясь его именем, показала всё самое плохое, что имелось во мне. Да я когда пила, и то лучше была!» — жизнь вдруг представилась в совершенно ином свете, и мне стало страшно.

«Чудесно, меня посетило третье прозрение в моей жизни. Может зря я не напивалась последние десять лет?» — я с усмешкой посмотрела на бутылку в руках. «Глядишь, давно бы уже поняла, что пошла неверным путём и даже не стала бы связываться с Юрой. Переспала бы с ним пару раз, чтобы окунуться в прошлое и успокоилась на этом».

На меня накатило отвращение к самой себе, и я в очередной раз поморщилась. Стало очевидно, что необходимо кардинально менять свою жизнь.

«Значит, разводиться нужно в любом случаи? Поигралась с Юрочкой и хватит. И надо искать себе новую работу. Конечно, меня могут взять и на старую фирму, но тогда я постоянно буду сталкиваться со своим муженьком, а я хочу полностью вычеркнуть его из жизни. Выходит, необходимо искать другую фирму, а у меня перерыв в стаже почти два года. Работодатели не очень такое любят. Но с другой стороны — когда я работала, то успела накопить приличную сумму, которая сейчас лежит в банке и там накапали уже не маленькие проценты. Поэтому я могу спокойно искать себе хорошую работу и не думать о деньгах. Хорошо, что мы с Юрой всегда имели отдельные счета в банке и сейчас не будет препирательств — кто и сколько, кому должен. А на дом и на машины мы сбрасывались, поэтому половина имущества моя, и после его раздела мне хватит денег, чтобы купить себе жильё. Так что в любом случаи, по миру с сумой не пойду».

— Итак, развод? — вслух спросила я себя, и на душе ощутила такую лёгкость, какой уже давно ну чувствовала.

«Да, развод!» — улыбнувшись, решила я, а потом добавила: «Но Юрочке всё же отомщу за его смс-романчик! Однако не буду, как обычно наказывать девицу, а в этот раз сделаю гадость ему. Для равновесия так сказать. А то он все эти годы ни разу не получил по заслугам, за то, что заглядывался на других!».

Раздавшийся телефонный звонок отвлёк меня от мыслей и, увидев номер Оли, я схватила трубку.

— Да?! Ты нашла что-нибудь?

— Катюха, боюсь, я тебя разочарую. За девахой никаких правонарушений нет, — раздался смущённый голос Оли. — Скучная личность. Двадцать один год. Приехала из села и прописана в студенческой общаге. Никогда не привлекалась. За границу не ездила. Даже не знаю, чем тебя порадовать.

— Порадуй меня её фотографией.

— Тю, у меня фотка есть только с паспорта. Взяла бы да порысачила сама в интернете по социальным сетям. Ведь у тебя и фамилия её есть, и год рождения и город проживания.

— Бля, вот я курица! Как я сама не додумалась до этого!? — ударив себя ладошкой по лбу, воскликнула я. — Но ты знаешь, всё равно вышли мне на почту всю инфу на эту кобылицу.

— Что кобылицу, это точно, — Оля рассмеялась. — И что твой Юрик в ней нашёл?

— Страшна? — с любопытством спросила я. — Кстати, мой кобелёк говорил, что никогда её не видел.

— Ну, тогда его ждёт большой сюрприз! Судя по фотке — бычка колхозная. Ни стиля, ни вкуса. Может у себя на ферме она и была звездой, но в городе на таких спроса нет. Правда, у таких и наглости хоть отбавляй. Думаю, твой благоверный пять раз перекрестится, увидев сию красавицу с жёлтыми волосами и начёсанной чёлкой а-ля восьмидесятые.

— Ну что ты! Он будет любить эту Катеньку за душу прекрасную и борщи домашние! — иронично ответила я. — Это же мы с тобой не понимаем всей возвышенности его души!

— Да куда уж нам, дурам старым, понять все порывы мужского благородства, — в тон согласилась одноклассница, а потом спокойно добавила: — В общем, прости, но чем смогла, тем и помогла. Обращайся, если ещё кого-то понадобится пробить. А её данные на почту я тебе сейчас сброшу.

— Спасибо, Оль! С меня причитается!

Распрощавшись с подругой, я прошла в кабинет мужа и взяла свой ноутбук, а затем снова вернулась на плетённый диванчик, к своему спиртному.

Пока загружались все программы, я успела полностью допить «Бейлис» и открыла бутылку «Шеридана». А так как его уже с горла пить было неудобно, сползала и на кухню, за бокалом.

На почте меня уже ждало письмо от Оли. С нетерпением открыв его, я чуть не подавилась ликёром, когда увидела свою соперницу. С фотографии на меня смотрело чудо с пережженными жёлтыми волосами и чудовищно начёсанной чёлкой.

Не выдержав, я рассмеялась, глядя на её доисторические, безвкусные серьги, ярко-красную помаду, жирно подведённые черным карандашом глаза и ярко-голубые тени, намазанные до самых бровей.

«Господи, ради неё же самой, надеюсь, что она изменилась! Если она реально до сих пор так красится, то ей место в цирке, а не на улицах города. Я, конечно, тоже не красавица, но всё же у меня есть свой стиль и лоск. А это… Это просто недоразумение какое-то! У неё и так слишком большие глаза, а она их ещё больше подчёркивает. Лупатик какой-то! А нос? Жесть! Я бы на её месте сделала ринопластику, прежде чем бросаться на таких, как Юра. Хотя, прежде чем окончательно судить, надо проверить социальные сети. На этой фотографии ей шестнадцать и может она всё же за пять лет приобрела хоть какой-то вкус».

Насилу вспомнив пароль входа, я решила начать с «Одноклассников», а потом пройтись и по другим социальным сетям.

На мой запрос поисковик выдал трёх девиц, но свою соперницу я сразу узнала по фотографии. Она продолжала краситься в белый цвет, но, по-видимому, уже поняла, что цыплячьи оттенки в городе не приветствуются, и волос теперь был цвета спелой пшеницы.

Зайдя на её страницу, я принялась просматривать все фотографии и уже через минуту вынесла вердикт — бычка-колхозная как была, так и осталась.

Да, агрессивно краситься она перестала, но всё равно так и не научилась наносить макияж, подчёркивающий её достоинства. Но не это оказалось самым смешным, а её стиль в одежде. Она совершенно не умела комбинировать вещи и цвета, и выглядела, как дешёвая шлюшка. На одной из фотографий она была изображена с подругами, скорее всего в каком-то ночном клубе, средней руки и я поморщилась, разглядывая ёе излишне откровенный, блестящий наряд, перегруженный аксессуарами. «Да и фигура у неё далека от совершенства. Сиськи, на Юрин вкус, большие. Ему нравится, когда грудь умещается в ладонь. Представляю, что будет, когда она постареет и они обвиснут, как уши спаниеля. Да и задницу она разожрала на деревенских харчах, а мой муженёк эстет. Любит, чтобы формы были пропорциональные. Я тоже конечно не идеал, но если внешностью меня природа не наградила, то фигуру дала хорошую. Плюс, занятия в спортзале помогают держать себя в форме. Не, шансы у девицы нулевые. Даже не понимаю, на что она надеялась? С ней надо года три общаться и в душе её ковыряться, чтобы настолько подсесть на это общение и не обратить внимания на внешность. Или необходимо много денег вложить в пластическую хирургию, фитнес и обучению стилю, чтобы из неё вышел толк, а мой супруг точно этого делать не будет. Ему подавай всё и сразу, на блюдечке с голубой каёмочкой. Видать у девицы самомнение не слабое, раз она пошла в наступление».

«Надо-ка Юрочке распечатать пару фоток, чтобы он знал, с каким сокровищем у него был виртуальный роман!» — решила я и улыбнулась.

Мой муж любил ухоженных, с чувством стиля девушек и ему нравилось, когда на меня смотрели с интересом и уважением. А глядя на эту корову, возникало только два вопроса — в какой подворотне она пасётся и сколько стоит.

Зайдя для верности ещё и «вконтакт», и не найдя там ничего нового, я распечатала пять фотографий барышни и в голове уже созрел план дальнейших действий.

Так как с разводом я окончательно определилась, то решила всю свою месть обратить на Юру. «Как раз и отыграюсь за пять лет нашего знакомства и жизни. Пусть теперь он подёргается! Не всё же время его тёлок пугать».

«Итак, с чего начать и какую пакость сделать?» — я задумалась, перебирая в голове варианты мести и улыбнулась, когда меня осенило идеей. «А возьму-ка и перестираю все его черные вещи с отбеливателем, а белые с какой-нибудь сильно линяющей шмоткой, скажем красного цвета! Юра ведь у нас любитель шмотья, так что мне есть, где разгуляться! А заодно и свои чемоданы начну паковать».

Сделав два больших глотка ликера, я поднялась и пошла в гардеробную, представляя какое либо будет у моего муженька, когда он увидит свои вещи.

Достав чемоданы, я начала методично перебирать всю одежду на полках. Свои вещи я сразу упаковывала в чемоданы, а Юрины бросала на пол. Когда кучка его шматья набралась приличная, сгребла её в охапку и пошла в ванную.

Загрузив вещи в стиральную машину, задала программу и не жалея налила отбеливатель, после чего запустила стирку. Довольно потирая ручки, я минут пять наблюдала, как дорогие костюмы моего супруга крутятся в барабане, а затем снова вернулась в гардеробную, потому что впереди было много работы.

До самого вечера я бегала между гардеробной и ванной, и угорала со смеха, видя, как на одежде Юрочки, после очередной стирки появляются то рыжие, то серые, то белые пятна. А когда с чёрными вещами закончила, принялась за белые, и в конечном итоге все они приобрели грязно розовый оттенок. Правда пришлось пожертвовать одним из своих платьев и испортить его, выставив на машинке максимальную температуру, чтобы оно полиняло, но это стоило того.

К двум часам ночи я закончила своё чёрное дело и довольно осмотрела плоды своего труда. Однако жажда мести не утихла, и снова устроившись на диванчике, я задумалась о том, чтобы сделать ещё.

«Надо придумать что-то такое, чтобы много не бегать по дому. А то от моих метаний всё спиртное выветривается, и напиться не получается. А если не напьюсь, не засну».

Скептично посмотрев на бутылку шампанского, которую открыла час назад, я вздохнула. «Эх, боюсь, придётся наверх водку пить. Ну да ладно. А пока не свалилась, схожу-ка я в гараж, и там оставлю своему милому пару подарков.

Прихватив с собой шампанское, я накинула куртку и направилась в гараж. Вспомнив увиденный на одной из форумов совет, как запороть двигатель, я нашла небольшую канистру с машинным маслом и взяла олифу, оставшуюся после ремонта. Долив её в масло, я хорошо взболтала всё и поставила ёмкость на место. «Буду надеяться, что он не заметит моей маленькой добавки и после очередного долива масла, пешком походит! На форуме было написано, что движку после этого крантец» — злорадно подумала я. А потом ещё и порезала зимнюю резину. «Эх, имелась бы и его машина под рукой, вообще было бы чудесно, но и так сойдёт».

Вернувшись в дом, я всё равно не испытала удовлетворения, поэтому начала его обходить, думая какую бы ещё гадость сделать. Можно было, например, содрать обои или попортить мебель, но кое-что я планировала забрать потом с собой. «Если я испорчу только часть мебели, а часть не трону, целую он мне потом или не отдаст, оставив себе, как компенсацию. Или же сам её испортит и мне вернёт сломанной. Поэтому лучше не трогать её. А оборвать обои слишком просто. Бригада рабочих за неделю приведёт здесь всё в порядок. Надо сделать что-нибудь радикальное».

Как только я об этом подумала, тут же вспомнилась подруга моей матери, которая работала штукатуром-маляром и её рассказы о том, как они выбивали деньги из жадных клиентов. Тётя Люба не раз говорила, что если зелёнкой облить стены, то дело труба. Эта зелёная дрянь въедается и после неё необходимо зашивать стены гипсокартоном, чтобы она не проявлялась на обоях.

Мстительно усмехнувшись, я достала из аптечки зелёнку. Но просто облить стены показалось не интересно. Поэтому взяв ватную палочку, я на каждой стене начала старательно выводить те слова из сообщения, которые успела прочитать.

«После этого зелёнкописания моему дражайшему супругу придётся заново делать ремонт! Старый гипсокартон придётся убирать и зашивать всё по новой. Пусть Юрочка испытает все радости ремонта и общения со строителями, и пусть повылизывает потом дом от пыли и грязи. А то привык, что домой приходит и всё чистенько».

Расписывать каждую комнату словами «спи мой милый сладко-сладко, я хочу к тебе в кроватку» я закончила только к пяти часам утра и удовлетворённо усмехнулась. Правда и сама пострадала, потому что порядочно измазала руки в зелёнке, но это того стоило.

Из-за монотонного писания меня начала охватывать усталость, но спать по-прежнему не хотелось, и душа требовала сделать очередную гадость.

Посидев полчаса и открыв ещё одну бутылку шампанского, я решила, что не мешало бы не просто подсунуть Юре фотки его бычки, а сделать это как-то незабываемо для него. «А возьму-ка и прибью эти фотографии, но не на стены, а к телевизору, ноутбуку, стереосистеме и прочей техники. Пусть смотрит на них, пока не купит всё новое! Мстить, так уже по полной! С хорошим материальным ущербом!».

Покачиваясь от выпитого спиртного, я нашла в кладовке молоток и гвозди, а затем занялась своим чёрным делом.

Распечатав на принтере ещё фотографий, первым делом я взяла ноутбук мужа и, сняв его с зарядки, прибила большим гвоздём снимок своей соперницы к его крышке. После чего проделала то же самое с плазменной панелью в гостиной и со всей техникой в доме, которая могла пригодиться моему мужу.

«Плевать, что и своё имущество уничтожаю. Потом куплю новое. А этот гад пусть ещё спасибо скажет, что я дом не сожгла».

Проделав немалую работу и не раз попав себе по пальцам, я уселась на пол в зале и прямо с горла принялась пить шампанское, не зная чтобы ещё сделать. «Так, с одеждой и домом разобралась. Машина тоже по идее долго не протянет. Чего бы ещё дражайшего супруга лишить?» — я задумалась, перебирая варианты мести. «Было бы неплохо и на работе ему какие-нибудь козни устроить, но вряд ли получится. Хотя… Есть один вариант!» — я расплылась в довольной улыбке.

Поднявшись на ноги, почувствовала, что меня уже штормит не на шутку, а это значило, что скоро я свалюсь. «Вот и хорошо! Мне давно уже пора поспать. Ещё на пару часиков меня хватит, а завтра, вернее сегодня к вечеру, я уже съеду отсюда и начну жизнь с чистого листа».

Сходив на кухню и взяв парафиновую свечку, я прошла в кабинет мужа и, достав из сейфа его загранпаспорт, принялась натирать свечой все страницы. «Юрочке через неделю лететь в Вену на переговоры. Посмотрим, как он пройдёт таможню, когда на контроле не смогут поставить ему пометку о прохождении границы! А он вряд ли будет так внимательно перед этим рассматривать паспорт. Ха! И переговоры сорвутся! И даже если он заметит, что с паспортом лажа, вряд ли успеет его поменять».

Когда с паспортом всё было закончено, у меня уже закрывались глаза, и я хотела спать. Но пока возилась с документом мне в голову пришла ещё одна идея, и так как для её реализации времени требовалось немного, решила не откладывать её воплощение на завтра.

Снова сходив на кухню, достала из холодильника яйцо и, разбив его, хорошенько взбила, а потом достала из аптечки шприц и, набрав полученную жидкость внутрь, вернулась в кабинет.

Усевшись на пол, я воткнула иглу в кожаную обивку кресла, в котором мой благоверный любил работать, и вогнала яйцо под обивку. «Через пару дней тут такая вонь будет стоять, что глаза начнёт резать. И Юре придётся здорово постараться, пока он вычислит источник запаха. Пока он не выкинет кресло, от «ароматов» он не избавится! Уж я то знаю! Не раз в школе проверяла эту пакость на входных дверях в квартиры тех учителей, которые меня доставали. Не один учитель поменял после такого входную дверь».

«Вот и всё! Сегодня на славу поработала, теперь можно и поспать» — решила я, выбросив шприц в мусорку, и поплелась в спальню.

Свалившись на кровать, я укрылась одеялом. «Последний раз сплю в этом доме, где когда-то планировала жить долго и счастливо с мужем и детьми. С завтрашнего дня меня ждёт новая жизнь. Интересно, какой она будет?» — устало подумала я, закрыв глаза. «В любом случаи, больше самообманом я заниматься не хочу. Не надо мне копий Бэрика и не буду больше что-то доказывать себе и окружающим. Хочу просто жить в своё удовольствие и быть счастливой!».

Глава 2

Когда я проснулась, часы показывали начало второго. За окном светило яркое солнце, и бабье лето играло всеми осенними красками. Но сегодня все эти красоты только раздражали и вызывали резь в глаза.

Голова раскалывалась от боли, в желудке всё неприятно ныло, а во рту была пустыня. Спустив ноги с кровати, я застонала и не узнала своего голоса, а от малейшего движения перед глазами всё начало расплываться. Но требовалось срочно приводить себя в порядок, и я заставила себя встать на ноги и поплелась на кухню.

«Зря я всё-таки вчера написалась. Не стоят мои сегодняшние мучения того. Ладно, если бы вчера хоть испытала от этого облегчение, а так ведь всё равно было погано. Не смогла отрешиться от проблем. А сегодня к проблемам и плохое самочувствие добавилось. Нет, алкоголичкой я точно уже не стану. Не вижу больше смысла в употреблении алкоголя. Может в восемнадцать он и помогает смотреть на жизнь другими, более радостными глазами. Но в двадцать восемь он только ещё больше обнажает всё уродство этого мира и убожество собственной персоны» — поморщившись, подумала я и, стараясь как можно осторожнее двигаться, зашла на кухню.

Достав из холодильника минералку, я выпила пол бутылки и только после этого нашла в себе силы включить кофеварку. Приготовив себе капучино, уселась на стул и посмотрела в окно, на двор.

«Однако, в том, что вчера напилась есть и положительная сторона. Неизвестно сколько бы я ещё превращала свою жизнь в фарс и цеплялась за прошлое. Так что нечего стонать, жалея себя. Похмелье, это плата за прозрение. А теперь пора брать себя в руки. Сейчас приму контрастный душ, потом плотно позавтракаю и буду собираться. Только куда мне сейчас поехать?». Но пока голова отказывалась соображать и искать ответы на текущие вопросы.

Допив кофе и поставив чашку в раковину, я приняла две таблетки аспирина и поплелась в душ, надеюсь, что хотя бы после него смогу адекватно воспринимать реальность и трезво мыслить.

Душ, особенно ледяной в конце, оправдал мои надежды. Из кабинки я уже выскочила бодро и начала энергично растираться, а в голове всё прояснилось, и головная боль отпустила.

Вернувшись на кухню, я быстро приготовила себе завтрак и после него почувствовала себя ещё лучше. «Вот теперь можно и подумать» — удовлетворённо сказала себе, делая ещё одну чашку кофе.

«Итак, главный вопрос — куда пойти, куда податься? Может, Ларочке позвонить и попросить приютить меня на время?».

С Ларочкой мы познакомились, как только я переехала в этот город, и она являлась одной из немногих моих подруг. Девушкой она была спокойной и сосредоточенной, что очень мне в ней нравилось, но, к сожалению, она была ещё и очень жалостливой. Мне импонировало, что она всегда пыталась понять людей, ища оправдания всяким, даже не самым хорошим поступкам, и никогда поверхностно о них не судила. И именно это когда-то стало основой нашей дружбы. Она никогда меня не осуждала, чтобы я не утворила. Но сейчас мне меньше всего хотелось жалости.

«Нет, не хочу я сейчас смотреть в голубые глаза, и чувствовать её всепонимающий и всепрощающий взгляд. Это мне требовалось раньше, когда ощущая угрызения совести за какой-либо неблаговидный поступок, я искала хоть у кого-то понимания, чтобы успокоить свою совесть. Сейчас мне другое требуется. Может поехать тогда к Рае? Она уж точно жалеть меня не будет. А скорее начнёт поносить Юру, и постоянно повторять, что всегда говорила, что мы не подходим друг другу» — я нахмурилась, пытаясь в себе разобраться. И поняла, что вообще не хочу видеть знакомые лица.

«Лучше сниму себе номер в гостинице на пару дней, а потом арендую квартиру. Хочу сейчас побыть одна. Не хочу ни проявлений жалости, ни понимания, ни нотаций, со стороны других подруг. Вообще ничего не хочу. Надо собраться в кучу, а все подруги буду тянуть меня своими разговорами и воспоминаниями назад, в прошлое, в семейную жизнь».

Решив, что гостиница оптимальный вариант, я нашла справочник и, позвонив в одну из них, забронировала себе номер на три дня, надеясь, что этого времени хватит, чтобы снять затем квартиру.

Вторым, не менее важным вопросом являлась встреча с Юрой. Часть меня требовала немедленно съехать из дома и встретиться с ним только при разводе, другая же часть сильно хотела увидеть реакцию муженька на все мои художества, сотворённые дома.

Сейчас, на трезвую голову, всё проделанное вчера казалось детским и глупым. И я даже испытывала стыд. «Блин, мне двадцать восемь, а вчера я вела себя, как глупый ребёнок. Вот зачем всё это сделала? Лучше бы ушла с гордо поднятой головой, окатив муженька презрением. А сейчас выходит, что я всё сделала это как бы из ревности. Ведь Юра именно так подумает» — внутри поднялась волна отвращения к мужу и самой себе, но ничего исправить я уже не могла. «Ладно, что сделано, то сделано. И лучше мужу посмотреть в глаза. Всё же хочу видеть его реакцию на фотографию девицы, а заодно объясню ему, что мной двигала вовсе не ревность, когда я вчера куролесила. Но прежде чем позвонить ему и попросить приехать домой, надо свои вещи уложить в машину, чтобы потом сразу уехать» — решила я и, поднявшись, пошла одеваться. Через два часа все чемоданы были уложены в машину, я дважды обошла весь дом, перепроверяя всё ли нужное забрала, параллельно морщась от следов своей несдержанности, а когда окончательно убедилась, что ничего не забыла, глубоко вздохнула и набрала номер мужа.

Его голос был раскаяния и надежды, но не дав ему начать оправдываться, я грубо бросила в трубку, что жду его в течение тридцати минут, а потом отключилась.

«Скоро он будет орать и материться, а не прощение просить. Но это и к лучшему. Выскажу ему всё, что наболело за годы жизни» — подумала я, пройдя на кухню. Сделав чашку чая, я села за стол и начала перебирать в голове различные фирмы, куда могла бы устроиться на работу. Но варианты почему-то не радовали. Душа требовала чего-то нового, в чём я себя ещё не пробовала.

Въехавшая во двор машина известила, что явился мой благоверный, и все мысли о работе тут же вылетели из головы. Выглянув в окно, я поморщилась, увидев в руках Юры роскошный букет. «Боюсь, как бы он не отходил меня этим веником по пятой точке, когда увидит в каком состоянии дом. Или я его, по симпатичной мордашке, если он начнёт кричать».

— Катенька, ты где? — раздался ласковый голос мужа из прихожей.

— Здесь, Юрочка, на кухне, — иронично ответила я, отставляя чашку с чаем и морщась от приторной ласковости в его голосе.

— Я скучал по тебе, — он появился на кухне, и кротко посмотрев на меня, протянул букет. — Это тебе.

— Спасибо, но этот веник можешь оставить себе, — холодно произнесла я. — Да и потом, рекомендую тебе обойти весь дом. Думаю, после этого ты резко передумаешь дарить мне цветы.

Глаза Юры моментально сузились, и он внимательно посмотрел на меня.

— И что ты сделала?

— Мелкий ремонт кое-какой техники, доработала твою одежду и добавила зелёного в декор всех комнат, — злорадно ответила я.

Ничего не сказав, Юра положил букет на стол и вышел из кухни. Поднявшись со стула, я пошла следом за ним, желая увидеть его реакцию.

Я ожидала чего угодно, но только не полного безразличия. Юра обходил все комнаты с каменным выражением лица и никак не реагировал. Только один раз, увидев прибитый к плазменной панели листок с фотографией девицы, он внимательно посмотрел на него и спросил:

— Это она?

— Нет, блин, Наоми Кэмбелл, — саркастично бросила я. — Что, не видишь сходства? Красавица писаная!

Ничего не ответив, он скомкал листок и, бросив его на пол, продолжил обходить дом. Всё больше не понимая своего мужа, я уже испытывала удивление и некоторую долю уважения к нему. «Хм, а хорошо держится. Другой бы уже пеной изошёлся, увидев свои любимые вещи в таком состоянии. А этот молчит. Или у меня ещё всё впереди и он взорвётся и выскажет мне всё сразу?».

Обойдя дом, мой благоверный вернулся на кухню и, включив кофеварку, спокойно спросил:

— Кофе будешь?

— Буду, — буркнула я, а потом не выдержала и добавила: — Ничего не хочешь мне сказать?

— Катюша, зная твой характер, я ожидал чего-то такого. Не скажу, что рад увиденному, но и кричать нет смысла. Просто думаю, что ты выпустила пар и теперь мы в расчёте. Я совершил ошибку, ты отомстила за неё и надеюсь, больше мы к этому не вернёмся. Как бы там ни было, а я люблю тебя.

Растерявшись, я уселась на стул и не знала что ответить. Но уже через секунду в душе начала подниматься волна злости и я прошипела:

— Ты меня любишь? Уверен? И ты уверен, что знаешь мой характер? Думаешь, мной двигала любовь и ревность, когда я вчера всеми этими пакостями занималась?

— Мы с тобой пять лет уже вместе, и я прекрасно тебя успел изучить. Ты целеустремлённая, умная, в меру эгоистичная, не любишь делиться тем, что принадлежит тебе, и мстительная, — сдержанно произнёс Юра и, поставив передо мной чашку кофе, сел напротив. — Мне нравятся эти твои качества, хотя иногда я бы хотел, чтобы ко мне ты относилась с большей нежностью и чаще прислушивалась к моим словам. Будь ты поласковее со мной, я бы не стал общаться с той коровой. Есть не только моя вина в том, что я с ней переписывался, но и твоя. Ты меньше стала уделять мне внимания и изменилась. Но ещё раз повторяю, я люблю тебя и готов смириться с некоторыми вещами…

— Смириться? И хочешь, чтобы я продолжила быть эгоистичной, мстительной и жадной? — перебив его, поинтересовалась я. — А меня ты спросил — чего я хочу? Хочешь правду? Мне надоело быть такой! Я устала от себя! Это была всего лишь маска! Когда-то, в восемнадцать лет, я дала себе одно обещание и чтобы его выполнить, мне пришлось превратиться в беспринципную стерву. Но вчера я поняла, что изначально выбрала не тот путь. Тот человек, ради которого я всего этого добивалась, хотел от меня совсем другого!

— Что за человек? — Юра напрягся и пристально посмотрел на меня. — У тебя кто-то есть?

— Есть! — выкрикнула я. — И всегда был! Тебя я никогда не любила!

— Врёшь! Ты просто хочешь меня побольнее уколоть, поэтому и говоришь так, — супруг начал выходить из себя, но быстро взял себя в руки и уже спокойнее добавил: — У тебя никого нет. Иначе я давно бы об этом знал. И почему ты тогда за него не вышла замуж, раз так любишь?

— Потому что он умер десять лет назад. Но моё сердце всегда принадлежало ему. Знаешь, почему я вышла за тебя замуж? Потому что внешне ты очень на него похож. Но ты всего лишь копия, причём жалкая! Я устала от этого фарса и хочу быть собой! Хочу любить и быть любимой, а не просчитывать каждый свой шаг и бояться показать свою настоящую сущность. С тобой я никогда не чувствовала себя по-настоящему счастливой! Ты мне не нужен. Я тебя ненавижу!

— Ненавидишь? Я всего лишь жалкая копия какого-то козла, который сдох много лет назад? — вкрадчиво спросил Юра, а в следующий момент выбросил правую руку вперёд и ударил меня по щеке.

Не ожидая пощёчины, я упала со стула, но тут же вскочила на ноги и с ненавистью посмотрела на него.

— Да, жалкая копия! Как только я тебя увидела, то решила, что получу тебя, и всё, что делала, просчитывала на много шагов вперёд! Ты всего лишь был пешкой в моих руках! И меня настоящую никогда не знал! Ты лично никогда меня не интересовал! Лишь твоя морда и схожесть с Бэриком удерживали меня рядом!

— Тварь! — выплюнул он, с яростью глядя на меня. — Ты ещё пожалеешь о том, что только что сказала! Развод получишь лет через десять!

— Развод я получу через три месяца! — крикнула я, отступая к двери, потому что таким своего мужа никогда не видела и уже испытывала страх. — По-хорошему рекомендую не связываться со мной и решить всё спокойно. Раздел имущества пополам, в паспорте штамп о разводе и мы больше друг о друге не вспомним. Но если ты начнёшь ставить мне палки в колеса, я сложа руки сидеть не буду. Понадобиться, буду подкупать и манипулировать всеми, кто сможет тебе навредить. Лягу под кого угодно, чтобы сделать тебе гадость. А потом ещё и рожу ребёнка и заставлю тебя платить алименты, всячески препятствуя генетической экспертизе. Подумай хорошенько, прежде чем объявить мне войну. В живых после неё останется только один. И это будешь не ты!

— Какая же ты сука!

— Но тебе это во мне и нравилось, сам ведь говорил! — ухмыльнулась я, а потом развернулась и бросила через плечо: — Встретимся в суде. Документы я подам сама. Риэлторскую компанию для продажи дома тоже выберу сама. Если не пустишь их в дом, буду считать, что мы начали боевые действия. А если хочешь побольше получить денег от продажи имущества, советую сделать здесь ремонт. Стараясь двигаться спокойно, чтобы не выдать своего страха, я вышла в прихожую и, обувшись, схватила свою куртку, а затем вышла во двор.

Осенний ветерок приятно холодил кожу, особенно ту щеку, по которой ударил Юра. «Вот это я ему точно никогда не прощу!» — с ненавистью подумала я и, проходя мимо его машины, ключом провела по всей длине кузова, оставляя глубокую царапину. «Скот блудливый! Поснимай теперь тёлок на такой тачке!».

До гостиницы я добралась быстро. Поставив машину на стоянку, достала только один чемодан и, зарегистрировавшись, поднялась в номер.

Вокруг всё казалось серым и унылым, и даже то, что номер был не самым дешёвым, всё равно не добавляло уюта. Казённая обстановка нагоняла тоску. Внутри разлилось чувство какой-то безысходности и хотелось просто замереть и больше никогда не двигаться.

Поставив чемодан на пол, я забралась на подоконник и невидящим взглядом уставилась на открывающуюся панораму города. Было почему-то безумно жалко себя и того, что я так бездарно потратила десять лет своей жизни. «Причём лучшие десять лет своей жизни! Своей молодости! И что же теперь впереди? Неужели только тоска и уныние? Работа вряд ли захватит меня с новой силой, и я буду посвящать себя только ей. Мне этого уже мало. Необходимо, чтобы в жизни присутствовал тот, ради кого стоит жить и меняться в лучшую сторону. Ради того, кто будет любить меня и кого я смогу полюбить. Но с другой стороны — понимаю, что вряд ли уже это случится. Нет такого мужчины, который поймёт меня и сможет обуздать. Так что же тогда делать?».

Вопрос повис в воздухе, и я мучительно пыталась найти на него ответ. Мне нужен был хоть один стимул, чтобы собрать всю волю в кулак и продолжать жить дальше.

Больше часа я копалась в себе и не находя ничего, за что могла бы зацепиться и дальше жить в своё удовольствие, начала испытывать злость.

«В конце концов, свет клином не сошёлся на работе и личном счастье! Есть много других вещей, которые заинтересуют меня! Необходимо встряхнуться и почувствовать вкус новой жизни и свободы. А там уже и придумаю что-нибудь захватывающее для себя».

«Для начала, важно не сидеть сегодня в номере, иначе точно ударюсь в депрессию. Съезжу-ка я в ночной клуб и хорошенько там развлекусь. Может, даже кого-нибудь сниму и проведу жаркую ночку. Хороший секс меня взбодрит. Но перед этим, пожалуй, заеду в салон красоты и сменю не только стрижку, а и цвет волос. Менять жизнь, так уже по полной!». На душе тут же от этих мыслей полегчало и, соскочив с подоконника, я решительно направилась к зеркалу.

«Итак, долой пепельную блондинку. Хочу быть рыжей или светло-каштановой. А ещё лучше выбрать цвет наподобие кофе с молоком. Мне должно подойти. Стрижку попрошу сделать короткой, и обязательно попрошу сделать мне чёлку. Надоели эти проборы и собранные в пучок волосы. Из офисной крысы с классической причёской, предпочитаю превратиться в весёлую и озорную деваху, которой и море по колено. А завтра съезжу в солярий и приобрету свежий, загорелый цвет лица, избавившись от этой бледности воздушной блондинки. А заодно и куплю новую косметику. Сегодня же воспользуюсь услугами визажиста. Посмотрим, какое лицо он мне нарисует к новой причёске».

Найдя свой телефон, я позвонила в салон красоты, услугами которого пользовалась уже не один год. К счастью мой мастер сегодня работал, и вечер у неё оказался свободен. С визажистом тоже проблем не возникло.

«Мне везёт, а это хороший знак!» — радостно подумала я и принялась копаться в чемодане, выискивая чтобы надеть в клуб. В конце концов, выбор был остановлен на узких бежевых брюках и блузке с коротки рукавом и глубоким декольте. А на ноги обула сапожки на высоком каблуке. Удовлетворённо осмотрев себя в зеркало, я набросила короткую курточку и, схватив сумку, выскочила из номера.

«После посещения салона красоты оторвусь на славу!» — сказала я себе, и почувствовала, как меня охватывает возбуждение. Создавалось такое впечатление, что вечер преподнесёт мне сюрприз, который может перевернуть мою жизнь. «Вот и хорошо. Нечего сидеть в четырёх стенах и жалеть себя. Жизнь только начинается! Мне необходимо нагнать десять лет жизни, которые я бездарно потратила!».

Глава 3

Из салона красоты я вышла обновлённым человеком. Мой мастер коротко постригла мне волосы, слегка завила их, придала объём, и выстригла короткую чёлку. Цвет, после долгих обсуждений мы выбрали — карамельный блондин и теперь я была светло рыжей. Визажист нанёс мне макияж и, смотря на себя в зеркало, я почувствовала себя моложе.

«Хорошо, что я следила за собой и не позволяла распуститься. Выгляжу максимум на двадцать четыре, а со спины, с такой озорной причёской и весёлым цветом меня вообще могут принять за молодую девчонку» — с удовлетворением думала я, глядя на отражение. Нежный персиковый цвет лица, лёгкий румянец на высоких скулах, подведённые серые глаза, выделенные светло-коричневыми тенями и прозрачный блеск на губах, делали меня не похожую на себя прежнюю, и создавалось впечатление, что я сбросила с себя груз прошлых лет и стала новым человеком. «Вот только глаза меня выдают. Слишком уж расчётливый и холодные у меня взгляд. Молодые девчонки смотрят на мир совсем по-другому. Но с другой стороны, я не и собираюсь косить под невинную, молоденькую барышню. Всё, что меня сейчас нужно — это развлечься. А заодно опробую на мужчинах свой новый имидж».

Машину со стоянки я не забирала, потому что решила выпить сегодня пару коктейлей, чтобы хорошо оторваться и вызвала себе такси. Когда оно прибыло, я рассчиталась и, поблагодарив всех тех, кто трудился надо мной, выпорхнула из салона. Клуб я выбрала заранее и, назвав водителю адрес, удобно устроилась на заднем сидении.

К развлекательному центру я подъехала в начале девятого и, понимая, что на танцполе всё равно ещё мало людей, решила посидеть в баре.

Вальяжно развалившись на диванчике, я открыла коктейльную карта и принялась выбирать, чего бы такого выпить. А увидев, что здесь можно заказать и кальян, решила начать с него. Пока его готовила, я выбрала коктейль с провокационным названием «Оргазм», решив, что получу его сегодня не только в виде спиртного, а и по-настоящему.

Когда всё было готово, и официант отошёл от меня, я принялась, выпуская клубы ароматного дыма, рассматривать посетителей, ища того, кто меня может заинтересовать. Но то ли я была ещё слишком трезвой, то ли на самом деле здесь не нашлось симпатичных парней, поэтому плюнув на всё, я снова сосредоточилась на мыслях о будущей работе.

Из задумчивости меня вывел весёлый мужской голос.

— Привет, красотка! Скучаешь?

Подняв глаза, я придирчиво осмотрела стоящего перед собой симпатичного парня, лет двадцати двух. «Есть ещё порох в пороховницах, раз такие симпатяжки меня пытаются снять. Вот только сегодня мне нужен взрослый, опытный самец, а не мальчишка. Хочу секса с максимумом удовольствий, а такой мне может дать только мужчина лет двадцати шести — двадцати восьми, уже понимающий толк в удовольствиях».

— Нет, не скучаю, — холодно ответила я и выпустила клубу дыма ему в лицо, чтобы окончательно дать понять, что интереса к его персоне не испытываю.

— А жаль, — он обаятельно улыбнулся, нисколько не обидевшись на отказ, а потом подмигнул мне и весело добавил: — Люблю рыжих. Они такие бесстыжие.

— Что есть, то есть, — согласилась я. — Да не про твою честь. Так что найди себе другую рыжую, помоложе и посговорчивее. — А если я не хочу другую? Да и ты старше меня не намного, — парень улыбнулся ещё шире и без приглашения уселся рядом на диванчик.

— А ты наглый, — констатировала я, решив не посвящать парня в нашу разницу в возрасте, и сделав глоток коктейля, внимательно рассматривала его.

«А в принципе, он очень даже ничего. Светловолосый, голубоглазый, видно, что спортом занимается. Девчонки таких любят, а значит, опыт у него есть. Да и скромностью не страдает, привык добиваться своего. Может попробовать?» — я задумалась и решила, что стоит всё же хотя бы пообщаться, а потом уже принимать окончательное решение.

— Не сказал бы, что я наглый, — парень игриво поднял брови и посмотрел на мои губы. — Я скорее уверенный в себе.

— И как тебя зовут, уверенное в себе дитя? — парень меня всё больше забавлял.

— Семён. Для тебя просто Сёма. А как тебя зовут, рыжая прелестница?

— Катя. Для тебя Екатерина Анатольевна, — ответила я и улыбнулась, увидев, что мой ответ его рассмешил.

Ничего на это не ответив, он сделал знак официанту и когда тот подошёл, заказал себе коньяк, а потом выжидающе посмотрел на меня.

— Мне ещё один «Оргазм», — произнесла я и официант отошёл.

— А ты как, оргазмы предпочитаешь только в коктейлях, или и в постели тоже? — парень явно был не из робкого десятка и предпочитал сразу брать быка за рога.

— А ты можешь его дать взрослой женщине? — я скептично посмотрела на него. — Уверен в этом?

— Мои подружки не жаловались. Могу прямо сейчас доказать, — и кивнул в сторону туалета. — Там в кабинке можно закрыться и я быстро тебе покажу, на что способен.

— Пошёл вон, — процедила я, испытывая отвращение от такого предложения. — Я тебе не слюнявая девчонка, занимающаяся быстрыми перепихонами в клубных туалетах.

— Не злись, — парень моментально стал серьёзным. — Это была проверка. Сам не люблю доступных девиц. Ты действительно из тех, кто заставляет себя добиваться. И я готов к этому. Так что, может, отмотаем всё до слов знакомства, — и снова обаятельно улыбнулся.

— Не отмотаем, — брезгливо бросила я. — Свободен.

— Ладно, остынь чуть-чуть, я позже подойду и заново начну знакомство, — парень поднялся и, послав мне воздушный поцелуй, отошёл к барной стойке.

«Капец. Ты посмотри, какой нахал! Дожилась, что всякие сопляки мне проверки устраивают» — я сердито сверкнула на парня глазами, а потом демонстративно отвернулась.

Но настроение было испорчено, и идея снять кого-нибудь и заняться бурным сексом уже не прельщала. Да и почему-то стало страшновато ложиться с кем-то неизвестным в постель.

«Блин, вот тебе и на! Пять лет не знала других мужчин, кроме Юры, и теперь все остальные пугают. Совсем одичала. Ведь раньше секс, с «одноразовыми мужчинами», как я их тогда называла, не пугал меня. Или дело в том, что просто секс мне уже не интересен и хочется хоть что-то испытывать к мужчине, который меня обнимает? Юра хоть был похож на Бэрика. А здесь что?».

Насупившись, я поняла, что физически не смогу себя заставить лечь с кем-то в постель, да и музыка, доносящаяся с танцпола почему-то стала раздражать, а не вызывать желание потанцевать. «Значит, сейчас допью коктейль и поеду в гостиницу. Толку от моего сиденья на месте нет. Только хуже становится».

— Катя? Катя Благина? — раздался женский голос, и я удивлённо обернулась на него. Моя девичья фамилия звучала сейчас какой-то чужой.

Передо мной стояла симпатичная брюнетка, приблизительно моего возраста и в первый момент я не узнала девушку, но взглянув в озорные карие глаза, сразу вспомнила её.

— Зоя! Зоя Алалина! — взвизгнула я и, подскочив на ноги, обняла её.

Когда-то мы с ней учились в одном классе и являлись близкими подругами, а после школы продолжали дружить и входили в одну компанию. Но после смерти Бэрика, я, как и других друзей, оттолкнула её, хотя Зоя долго не желала сдаваться и пыталась вытащить меня из депрессии и пьянства. И вот сейчас, встретив её, я почувствовала радость. Она была кусочком моей счастливой юности и той, кому я когда-то доверяла.

— Не быть мне богатой, — кивнув, весело произнесла она, и тоже обняв меня, добавила: — Катюха, я так рада тебя видеть!

— Зоя, а уж как я рада тебя видеть, ты не представляешь! — восторженно заявила я, усаживая её рядом с тобой. — Какими судьбами ты здесь? Мне вроде говорили, что ты уехала в Питер.

— Уехала. И до сих пор живу там. Есть двое детей и муж, которому я помогаю в бизнесе. А сюда приехала по одному делу, а заодно и проинспектировать одно из предприятий супруга, — затараторила она, сжимая мою ладонь. — Но об этом позже. Как ты? Рассказывай! Ты так неожиданно уехала и мы потерялись. Выглядишь прекрасно! Как живёшь? Замужем? Дети есть?

— Ох, Зоя, мне нечем тебя порадовать, — вздохнув, я попыталась выдавить улыбку, но она получилась кривой и горькой.

— Бэрик? До сих пор не можешь забыть его? — тихо спросила она и с сочувствием заглянула мне в глаза.

— Не совсем… То есть это долгая история, — пробормотала я. — Не хочу тебе портить настроение. Ты ведь пришла повеселиться.

— А я никуда не спешу. И если честно, веселиться не очень хочется. Да и те, с кем я пришла, мне не интересны. Это подчинённые с филиала нашей фирмы, и они вытащили меня, так сказать на культурную программу, но вполне могут обойтись без меня и будут чувствовать себя раскованей, — она махнула рукой на компанию и поудобнее устроилась на диванчике. — Так что давай, выкладывай всё, с того момента, как уехала.

Будь любой другой человек на месте Зои, я бы, не стесняясь в выражениях, послала его куда подальше за то, что так беспардонно лезет в мою жизнь, но своей подруге я всегда доверяла и знала, что могу на неё положиться, поэтому начала свой рассказ. Сначала он давался тяжело, и некоторые вещи я пыталась приукрасить и выставить себя в более выгодном свете, чтобы не выглядеть уж совсем стервой, но потом плюнула на всё и стала рассказывать всю правду, в самом неприглядном виде.

«В конце концов, необходимо хоть раз в жизни вслух признаться во всех ошибках и кому-то выговориться. Иначе, если я продолжу это носить в себе, то сойду с ума. Да и Зоя живёт от меня далеко. Уедет снова в Питер и может мы больше никогда не встретимся, соответственно мне не надо будет краснеть, и прятать от неё глаза, боясь осуждения в дальнейшем» — повторяла я себе, рассказывая про все свои «подвиги».

Понадобился не один коктейль и три часа времени, чтобы рассказать всё. Зоя не перебивала мне и внимательно слушала, а самое главное, в её глазах не читалось осуждения и именно это дало мне силы довести повествование до конца.

— Вот и вся история, — я тяжело вздохнула. — Сегодня, я так сказать, отмечаю свой первый день свободной жизни.

— Да уж, весёлого мало, — Зоя нахмурилась и тоже тяжело вздохнула. — Не буду тебе читать морали, что ты жила неправильно и поступала отвратительно, потому что понимаю — это всего лишь следствие потери любимого. Ты обозлилась на весь мир… Знаешь, твой случай с Бэриком можно сказать полностью перевернул мою жизнь. Я всегда считала тебя своей лучшей подругой, и когда с Бэриком вышла такая история, а потом ты ударилась в пьянство и оттолкнула всех, я хотела помощь и попыталась понять — почему всё так выходит. Почему хорошие люди уходят рано, и зачем оставшимся в живых даются такие страдания. Зачем вообще всё это…

— И зачем? — устало спросила я, потому что после исповеди чувствовала себя полностью выжатой. — Ответов нашлось немало, но более-менее меня удовлетворил только один. Правда, до этой версии я дошла только недавно и именно поэтому приехала сюда, в Тверь… А знаешь, вообще это интересно. Я много лет пыталась найти ответ, и ничего меня не удовлетворяло, а сейчас, когда мне кажется, что я на верном пути, я встретила тебя. Это знак, — Зоя задумчиво посмотрела на меня. — И я предлагаю тебе лично принять участие в поисках ответов. Ведь ты меня подтолкнула к этому, и только ты сможешь сама себе помочь.

Внутри начал разгораться интерес к словам Зои, потому что я и сама не раз задавалась вопросом — за что мне всё это.

— Да не томи ты уже. Объясни нормально, а не расплывчатыми фразами. Но сразу предупреждаю, если ты начнёшь меня склонять в сторону религии, я отказываюсь в этом принимать участие, — предупредила я. — Ответы, наподобие: «ты должна нести свой крест, дитя моё», или «на всё воля божия», или «прими все испытания со смирением», я не принимаю, и могу послать и тебя, и попа, куда подальше.

— О, Катюха вернулась, — Зоя рассмеялась, а потом серьёзно добавила: — Нет, религиозные версии я отмела давно, потому что там требуется только слепая вера, и нет объяснений, а мне хотелось именно понять — почему так происходит…

— Зоя, не тяни резину! — не выдержала я.

— В общем, я прочитала пару книг о реинкарнации, и всерьёз заинтересовалась этой темой. Понимаешь, там говорится, что все наши несчастья, беды, страхи, неуверенности вытекают из прошлых жизней. А затем прочитала и книги об исследованиях того, что происходит между жизнями.

— Хм, и что сие значит? — скептично спросила я, потому что мало верила во всю эту чушь.

— А это значит, что либо смерть Бэрика должна была чему-то научить твою душу. Например, смирению…

— Ага, опять смирению, — интерес стал пропадать, потому что мы опять вернулись к тому, что пропагандировала церковь.

— Да дослушай ты до конца! — подруга начала терять терпение. — Да, может и смирению. Либо тому, что что-то произошло в твоей прошлой жизни, и последствия выплыли в этой. Например, кто-то тебя любил в прошлой жизни, а ты его оттолкнула, или ушла, или умерла… Всё что угодно! И твоя душа сейчас должна испытать ту боль, которую ты когда-то причинила другой душе. И может сейчас, не зная правильных ответов, ты совершаешь новые ошибки. Ведь во всех книгах о реинкарнации говорится, что каждая новая жизнь даётся душе, чтобы она становилась мудрее и чище, а ты своим поведением только усугубляешь ситуацию.

Высказанное Зоей как-то не внушало доверие, но интерес всё же снова появился и я спросила:

— И что необходимо делать? Читать книги об исследованиях в этой области?

— Книги не помешает прочитать, но я предлагаю сразу перейти к более радикальному варианту действий, — подруга хитро посмотрела на меня. — Предлагаю тебе самой погрузиться в свои прошлые жизни и поискать там ответы.

— Как — погрузиться? — я изумлённо посмотрела на неё.

— Очень просто! — Зоя улыбнулась. — Я собственно для этого и приехала в Тверь. Заинтересовавшись однажды этой темой, я начала и свои прошлые жизни исследовать, а потом узнала, что здесь проживает очень хороший регрессивный терапевт. У меня завтра с ним назначена встреча. Предлагаю пойти со мной!

— Эээ, даже не знаю, что сказать, — я растерялась, не зная, что ответить. — Как-то так сразу я не готова дать ответ. Ведь я вообще ничего про это не знаю.

— Перестань! И знать ничего не обязательно. Тебя просто введут в транс и запишут все твои воспоминания на видео, чтобы ты сама потом их проанализировала. А свои познания в этой теме ты можешь и потом расширить. Я тебе дам список книг, с описанием исследований и ты со всем ознакомишься.

— А ты уже погружалась в свои прошлые жизни?

— Да, — подруга кивнула.

— И это чем-то тебе помогло? — с интересом спросила я.

— Помогло, — Зоя стала серьёзной. — Помнишь мой страх перед водой?

— Помню.

Подруга на самом деле на речке всегда вела себя как-то нервозно. Мы часто всей компанией выезжали летом купаться, и бесились в воде, то слегка притапливая друг друга, то соревновались в том, кто сможет быстрее переплыть речку или дольше продержится под водой. Но Зоя никогда не принимала участия в наших развлечениях. Даже умея плавать, она предпочитала плескаться возле берега и поднимала истошный крик, если кто-то пытался затащить её на глубину.

— Я много раз пыталась понять, почему речки и большие водоёмы меня пугают, ведь вроде ничего плохого у меня с водой связано не было. А оказалось, что этот страх пришёл из прошлой жизни. В ней, будучи десятилетним ребёнком, я утонула, выйдя весной на тонкий лёд.

— Серьёзно? — от удивления я открыла рот.

— Серьёзно. И поняв причину своего страха, я смогла от него избавиться. Теперь я спокойно купаюсь и не боюсь заплывать далеко от берега. Вот так. А сейчас я хочу погрузиться ещё более глубже в прошлое и посмотреть, что у меня происходило там. А здесь проживает очень хороший и дипломированный специалист. Ну, так что, пойдёшь завтра со мной?

— Пойду, — выдохнула я. — Может, если и не разберусь со своими несчастьями, то хотя бы узнаю, почему так боюсь высоты.

Эта фобия меня преследовала с детства. Если я оказывалась у кого-то в гостях, кто проживал выше третьего этажа, то даже не выходила на балкон, потому что моментально цепенела и испытывала головокружение. И по этой же причине избегала всех развлечений, где требовалось поднимать высоко над землёй. А когда Юра пытался приобщить меня к парашютному спорту, который обожал, чуть ли не в истерике билась, представляя, как прыгаю с парашютом.

«Даже если ничего не выйдет с поиском ответов — за что мне всё это, есть шанс избавиться от страха перед высотой. Ну, а если найду все ответы на вопросы, то может смогу освободиться от боли, которая крепко засела внутри и не даёт мне спокойно жить. Может, Зоя мой шанс на новую и более спокойную жизнь, в которой я наконец-то отпущу Бэрика и вздохну полной грудью».

Глава 4

Поболтав с Зоей ещё о разных мелочах, и договорившись о встрече на следующий день, к часу ночи я вернулась в гостиницу. А так как спать не хотелось, решила покопаться в интернете и хоть что-нибудь почитать про реинкарнацию, чтобы к специалисту идти уже хоть чуть-чуть разбирающейся в вопросе.

Чтение различного рода статей настолько меня затянуло, что в четыре часа утра я еле заставила себя закрыть ноутбук. Информации нашлось немало, и порой она была противоречива, поэтому в голове получилась каша. Желая разложить всё по полочкам, я начала анализировать информацию и задумалась о своей жизни, о своём характере, о поведение в некоторых ситуациях. Но так как информации имелось пока недостаточно, и она была обрывочной, я решила себя не мучить. «Вот узнаю завтра, что происходило в моей прошлой жизни, почитаю литературы побольше и уже на основе этого проведу анализ, а сейчас это всего лишь версии, причём порой противоречащие друг другу. А пока — спать!» — скомандовала я себе и закрыла глаза.

Проснувшись в девять утра, я бодро вскочила с кровати, чувствуя, как внутри всё замирает от предвкушения чего-то нового и захватывающего. «Наверное, сегодня я узнаю что-то такое, что может полностью перевернуть мою жизнь. Вот только в какую сторону? Хочется верить, что в лучшую. Не хочется узнать, что я была каким-нибудь маньяком, или наоборот монашкой, прожившую жизнь затворницы в монастыре. Надеюсь, в прошлой жизни у меня происходило хоть что-то интересное, но при этом не страшное» — собираясь на встречу, я пыталась предугадать, что же такого могу увидеть, и меня начало охватывать волнение. За завтраком, я еле заставила себя спокойно сидеть на месте и сверлила взглядом часы. До встречи оставалось ещё два часа и, понимая, что изведусь от неизвестности, решила пока съездить в риэторскую компанию, которая нам подыскивала дом, и заключить с ними договор на оценку и продажу своего теперь уже бывшего жилья.

В офисе компании всё прошло достаточно быстро, и спустя полтора часа я вышла оттуда, держа в руках договор. Сбросив смску Юре, с данными риэлтора, который теперь должен был всем заняться, я села за руль и направилась к месту встречи.

Офис специалиста располагался недалеко от центра, на одной из тихих улочек и, приехав туда, я увидела уже ожидающую меня Зою.

— Привет! — жизнерадостно произнесла она, когда я вышла из машины. — Ну что, готова?

— Ох, не знаю. С одной стороны как-то страшно, а с другой очень интересно, — выдохнула я, чувствуя, как у меня уже начинается мандраж.

— Ничего не бойся. А главное помни, чтобы ты не увидела в прошлой жизни, это происходит ни здесь и не сейчас, и твоей настоящей жизни ничего не угрожает, — подруга ободряюще пожала мне руку.

— Надеюсь, что я не утонула и ничего страшного в прошлой жизни не совершила, — пробормотала я. — И ничего ужасного не увижу.

— Хм, не хочу тебя огорчать, но регрессивный гипноз, это как отмотка ленты жизни назад, — Зоя с сожалением посмотрела на меня. — Сначала ты погрузишься в своё детство, потом во внутриутробную жизнь, а потом и в прошлую, а так это будет происходить постепенно, первое, что ты увидишь из прошлой жизни — это свою смерть. Вот этого ты и не должна пугаться. Хотя, скажу тебе честно, меня это испугало ужасно, несмотря на то, что я прошла подготовку для осознанной смерти… Я не ожидала, что меня настолько захлестнув воспоминания. Казалось, что я реально тону. Я чувствовала, как вода проникает в мои лёгкие, как тонкий лёд ломается и режет руки, когда я пытаюсь выбраться из полыньи, как тяжёлая, намокшая одежда тянет меня на дно, а самое главное — я чувствовала весь тот ужас, что переживала та девочка, перед смертью…

Зоя замолчала, глядя вдаль и судорожно вздохнула, а я испугалась ещё больше. «Боже, я надеюсь, что я умирала не так страшно».

— В общем, помни — это всего лишь воспоминания твоей души, а не реально происходящее сейчас событие, — добавила подруга.

— Я постараюсь.

— Вот и хорошо, — Зоя мягко улыбнулась. — Кстати, нашего регрессивного терапевта зовут Яков Павлович, и сегодня утром, созвонившись с ним, я вкратце рассказала о тебе и он уже жаждет с тобой познакомиться. Так что пошли.

— И что ты обо мне рассказала? — подозрительно спросила я, испытывая толику злости, что подруга неизвестно кого посвящает в подробности моей жизнь.

— Катя, только не кипятись сразу, — увидев выражение моего лица, Зоя закатила глаза. — Он всё равно может узнать абсолютно всё, что захочет, потому что под гипнозом ты сама выболтала бы те вещи, о которых он спросит. Даже то, в чём себе боишься признаться. Врать в этом состоянии невозможно.

— Что-то я уже не уверена, что хочу встречаться с этим специалистом, — пробормотала я, вспоминая все свои неблаговидные поступки и внутренне корчась от стыда, что о них кто-то узнает кто-то посторонний.

— Так, немедленно прекрати! Регрессивный терапевт, это всё равно, что священник, и они хранят свои тайны! — подруга схватила меня за руку и потащили к небольшому старинному особнячку. — Чтобы ты там не рассказала и не увидела, это не выйдет за пределы этого здания. Да и потом, нас интересует не эта жизнь, а прошлая, поэтому никто не будет заострять внимание на настоящем.

— Ладно, пошли, — согласилась я, глубоко вздохнув.

Через пять минут мы уже сидели в удобных креслах, в приёмной гипнотерапевта и я со страхом поглядывала на дверь в его кабинет.

— Яков Павлович примет вас через пять минут. Желаете пока кофе или чая? — спросила нас приятная женщина-секретарь, лет сорока.

— Нет, спасибо, — одновременно ответили мы.

Замерев, я пыталась справиться со своим страхом и волнением. «Судя по тем статьям, что я читала вчера, меня будут постепенно погружать в прошлое, а значит, я снова переживу и смерть Бэрика, а затем и встречу с ним… Первое я точно не хочу вспоминать, а вот на вторых воспоминаниях готова задержаться надолго. А потом вообще будет полная неизвестность для меня. Может я зря всё это затеяла? Бред, все эти гипнозы и прошлые жизни. Но с другой стороны — почему и не попробовать?».

«Всё, не дёргайся и не мучайся сомнениями! Раз уже пришла сюда, так дойди до конца, а затем уже говори — бред это или нет!» — строго сказала я себе и сжала кулаки, стараясь унять мелкую дрожь.

Наконец-то дверь в кабинет открылась, и на пороге появился импозантный мужчина лет пятидесяти, одетый в дорогой костюм. Подтянутое телосложение, стильная стрижка, ухоженные руки, выдавали в нём человека, который тщательно за собой следит, и я почему-то сразу почувствовала враждебный настрой к нему. «Жулик, стригущий бабло на страхах и комплексах таких дур, как я» — сразу пронеслось в голове. Но как только посмотрела в его глаза, моментально поменяла своё мнение. Они светились добром и пониманием и, глядя в них, я поняла, что у этого человека главный приоритет в жизни помогать, а не обеспечивать себя материально, за счёт бед других людей.

— Здравствуйте, — раздался мягкий баритон, и он доброжелательно улыбнулся, посмотрев на нас с Зоей.

— Здравствуйте, Яков Павлович! — подруга поднялась и подошла к мужчине. — Меня зовут Зоя Алалина, а это моя подруга — Екатерина Благина, — она указала на меня.

— Рад знакомству, — мужчина кивнул нам, а потом сделал приглашающий жест в кабинет.

На негнущихся ногах, я прошла следом за мужчиной и подругой, и оказалась в уютном кабинете. Справа от дверей всю стену занимали книжные шкафы, в центре находился массивный стол из тёмного дерева, напротив которого стояло два стула, а слева располагалась кушетка и кресло. Большое окно закрывали тяжёлые портьеры, пуская минимум света с улицы, а торшеры по углам давали мягкий, рассеянный свет.

«Больше похоже не на офис, а на кабинет в частном доме. Но это и к лучшему. Не чувствуется официальная обстановка, и всё по-домашнему. Располагает к тихим задушевным беседам и как-то даже тянет излить душу» — подумала я, усаживаясь на стул.

— Итак, Зоя, насколько я понял, вы поменяли свои планы и желаете заглянуть не более глубоко в своё прошлое, а хотите, чтобы я провёл сеанс с вашей подругой? — добродушно спросил мужчина, сев за стол.

— Да, — она кивнула. — Ведь с этого и начался мой интерес к этой теме. И думаю, Кате больше нужна помощь, чем мне.

— Да, думаю Екатерине… Вы же не против, если я буду называть вас по имени, или предпочитаете с отчеством? — он внимательно посмотрел на меня.

— Не против, — ответила я и он продолжил:

— Не помешает наша помощь…

— Только я бы не хотела, чтобы вы сильно копались в моих последних десяти годах жизни, — перебив, предупредила я.

— В это нет необходимости. Вы помните их, и сами, думаю, понимаете мотивы своих поступков, — мягко произнёс мужчина. — Моя же задача дать вам понять, почему вами двигали эти мотивы, и откуда взялись предпосылки для такого поведения. Мы начнёт с вами с детства, а затем постепенно будем двигаться назад.

— С детства? Не с юности? — уточнила я.

— Можно и с юности, если у вас есть какие-то смутные воспоминания, которые вас тревожат. Происходило что-то такое в юности, что вы не можете чётко вспомнить и сформулировать? — Нет, не ничего такого не было, — подумав, ответила я. — Просто хотелось вспомнить некоторые счастливые моменты.

— Это, к сожалению, только отвлечёт нас от основной цели, — мужчина с сожалением посмотрел на меня. — Сегодня я бы не рекомендовал это делать. Но если захотите, в другой раз мы можем провести сеанс именно для возврата в эти воспоминания.

«А вообще-то, толку в них возвращаться? Чтобы заново переживать смерть и похороны Бэрика? Или в более ранее время, чтобы второй раз почувствовать его любовь и с новой силой в реальности понять, что я это потеряла? Нет, пожалуй, не стоит возвращаться в то время. Слишком уж болезненно».

— Наверное, лучше не трогать их вообще, эти воспоминания, — пробормотала я. — Давайте начнём с детства. Что мне необходимо делать? И как всё будет происходить?

— Сеанс идёт в два этапа. Так как историю вашей жизни я уже приблизительно знаю, то сейчас главное сформировать вопросы, на которые вы хотите получить ответы. Затем мы погрузим вас в пробный транс, чтобы проверить уровень вашей гипнабельности и подготовить к переходу в прошлую жизнь. А на следующем сеансе уже будем рассматривать ваши прошлые жизни, и искать ответы на интересующие вас вопросы…

— Как это — на следующем сеансе? Я думала всё произойдёт сегодня, — неприятно удивившись, я недовольно посмотрела на Зою, потому что мне хотелось узнать всё сегодня и как можно скорее. — А нельзя совместить два сеанса? Я могу заплатить больше, если необходимо.

— Дело не в деньгах, а в том, что вашу психику необходимо подготовить…

— Доктор, моей психике уже ничего не страшно. Давайте без долгих предварительных подготовок, пожалуйста, — я умоляюще посмотрела на него.

— Невозможно за один сеанс найти ответы на все вопросы, проанализировать вашу прошлую жизнь и понять её ошибки, понять для чего вы пришли в эту жизнь, — терпеливо сказал мужчина. — Это долгий процесс. Первый сеанс занимает полтора часа, а второй может длиться порядка четырёх часов.

— Ого, — ошеломлённо воскликнула я. — Это получается, мы с вами будет всё обсуждать?

— Конечно.

— А если я не хочу? — мне на самом деле не хотелось впускать к себе в душу неизвестного человека, даже несмотря на то, что чувствовала к нему расположение.

«Мало ли что там у меня в жизнях происходило, и я должна буду всё рассказывать? Лучше уж вообще тогда ничего не знать» — решила я.

— Знаете, наверное, я не готова смотреть в свои прошлые жизни, — дипломатично произнесла я и поднялась со стула.

— Не любите пускать людей к себе в душу? — понимающе спросил мужчина.

— Да, — нехотя ответила я. — Мне представлялось, что я просто загляну в прошлую жизнь, а затем сама уже буду разбираться и анализировать её и свои поступки. На другое я не согласна. Извините, что отняла ваше время.

Произнеся это, я направилась к выходу из кабинета, но остановилась, когда услышала:

— Хорошо, я сделаю для вас исключение и сразу погружу вас в прошлую жизнь, если вы так хотите. Думаю, вы и сами потом поймёте, что самостоятельно справиться и найти все ответы практически невозможно. И вот тогда мы с вами пройдём все этапы работы с душой.

«Хм, я всегда сама со всем справляюсь» — хотелось сказать мне, но я решила промолчать и вернулась к столу.

— Давайте тогда определим главные вопросы, на которые вы хотите получить ответ, — перешёл к делу гипнотерапевт. — Итак, как я понимаю, в личной жизни вам не очень везёт, и характер у вас, мягко говоря, не ангельский. Да?

— Да, — поморщившись, я уставилась на свои руки, стыдясь посмотреть на мужчину. «Но зато мой характер здорово помогает мне жить. Вон, даже ты согласился на один сеанс, вместо двух, и не будешь копаться в моей душе».

— Тогда, как я представляю, вопросы должны звучать приблизительно так — не являются ли события вашей прошлой жизни причиной вашего негативного и недоверчивого отношения к окружающим, и неспособности на длительные отношения с противоположным полом.

— Я пять лет жила в браке и проблем с мужчинами у меня не было, — холодно произнесла я. — Меня больше волнует — почему я зациклилась на одном мужчине. А откуда у меня негативное и недоверчивое отношение к окружающим я и так знаю. По другому я бы просто не смогла сделать себе карьеру.

— Кать, ты не обижайся, — робко подала голос Зоя. — Но ты в детстве была такая. В школе могла и учителя обхамить, я уже не говорю, про своих сверстников. Чуть что — мстила за любую, даже самую крошечную обиду. И никого к себе близко не подпускала. И вспомни, проблемы с парнями у тебя всё же имелись. Вернее… ты ко всем ним относилась презрительно и без сожаления расставалась с ними, а ведь многие испытывали к тебе серьёзные чувства. Но ты над ними надсмехалась. Только Бэрику ты раскрыла свою душу…

— И тебе. Так давай сделаем так, чтобы я об этом не жалела, — резко ответила я, но вдруг поняла, что подруга действительно права. «В глубине души я всех парней презирала. Стоило только кому-то из них дать слабину, и я мгновенно его бросала, а над его чувствами начинала издеваться. А хамство и мстительность — это вообще основная черта моего характера. Нечего прикрываться словами о карьере и продвижении по служебной лестнице. Я всегда такая была, просто после смерти Бэрика, эти качества во мне только ухудшились».

Осознав всё это, я виновато посмотрела на Зою и пробормотала:

— А вообще, ты права. Прости за резкость, — а затем повернулась к доктору: — Да, я хочу узнать — не повлияли ли события прошлой жизни на мой характер и на отношения к окружающим. Ну, и про Бэрика…

— Думаю, ваш молодой человек должен был вас научить чему-то важному и ценному, — добродушно произнёс мужчина. — А вот чтобы понять чему именно — необходим не один сеанс.

— Давайте, сначала хоть один сеанс проведём, а потом уже будем заниматься говорильней, — попросила я, чувствуя, как меня начинает охватывать усталость от всех волнений и объяснений. — Если результат будет, то может сеансы и продолжим.

— Хорошо, — доктор кивнул и поднялся из-за стола. — Устраивайтесь тогда на кушетке, а я приготовлю камеру, чтобы записать сеанс.

— Мне остаться, или выйти? — спросила подруга.

— Оставайся, — махнула я рукой. — Всё равно ведь потом придётся рассказывать, как всё прошло, а зачем время тратить? Может, потом что-нибудь полезное посоветуешь.

Встав со стула, я подошла к кушетке и улеглась на неё. «Хоть бы не заснуть, когда меня будут вводить в транс. Волнение прошлых дней, сегодняшнее, переезд в гостиницу и вообще вся эта моральная нервотрёпка выбили меня из колеи, и я быстро выдыхаюсь. Будет обидно, если ничего не получится» — подумала я, закрывая глаза.

— Итак, Катя, — раздался приятный голос мужчины спустя какое-то время. — На счёт три вы начнёте представлять самое прекрасное место на земле, которые видели и где чувствовали себя счастливо и спокойно. А когда я дам обратный отсчёт, выйдите из транса. Вы готовы?

— Да.

— Расслабьтесь. Раз… два… три… Что вы видите?

Моментально вспомнилось последнее лето, проведённое в деревне у бабушки, перед её смертью. Недалеко от деревни, через заливные луга, протекала речка, и я очень любила подолгу сидеть на её берегу и мечтать. Это, наверное, было единственное место на земле, где я всегда ощущала умиротворение.

— Луг, небольшую речку, а за ней лес, — ответила я, рисуя в голове картинку.

— Солнце светит?

— Да, но уже клонится к закату.

— Кто-то купается в реке?

— Нет, уже конец августа и достаточно прохладно, поэтому на речке никого нет. Я здесь одна. — Ты сидишь на траве?

— Да, но как только солнце сядет и потемнеет, я лягу на спину и буду смотреть на звёзды.

Доктор продолжал задавать вопросы, я на них отвечала и сама не заметила, как полностью окунулась в представленную картинку. Мне уже казалось, что я слышу сверчков, поющих где-то рядом, что до меня доносится журчание воды, и шум ветра, запутавшегося в кронах лесных деревьев, и одинокие голоса птиц. На сердце опустилось такое же умиротворение, как в детстве и я почувствовала радость.

— Сколько тебе лет?

— Шесть. В этом году я пойду в школу, — с гордостью ответила я, уже чувствуя предвкушение от такой важной перемены в жизни, а потом добавила: — И буду взрослой и самостоятельной.

— Хорошо, а теперь давай чуть-чуть вернёмся назад. В то время, когда тебе исполнилось четыре года. Расскажи мне про свою любимую игрушку.

Картинка моментально поменялась, и я увидела себя сидящей на полу, в своей комнате и с увлечением расчёсывающую волосы своей любимой кукле, о чём тут же сообщила своему собеседнику и заодно похвасталась, что мне её купила мама на день рождения.

Потом мужчина попросил меня вернуться ещё чуть-чуть назад, и я увидела себя двухлетней девочкой, играющей в песочнице с такими же детьми, и почувствовала недовольство, что мои песочные куличи не такие красивые, как у девочки, сидящей рядом. Оказалось, что это было моё первое проявление зависти, что у кого-то лучше получается делать то, что у меня не выходит. Чувство было неприятное, и я поморщилась, но врач уже попросил меня вернуться в младенчество, и в сознании всплыла картинка, как над кроваткой склоняется улыбающаяся мама и берёт меня на руки. От неё исходило столько любви и тепла, что я зажмурилась, наслаждаясь этими ощущениями, а потом улыбнулась.

— Мама, — с любовью прошептала я.

Хотелось как-то показать ей свою любовь, выразить благодарность за те чувства, которыми она меня одаривает, за ту нежность, что читается в её глазах и чувствуется в каждом прикосновении. Однако голос мужчины уже попросил меня вернуться к моменту рождения и на место положительных и приятных чувств, пришёл страх, ощущение тесноты и какого-то непонятного давления. Впереди виднелся какой-то пучок света, и меня выталкивали к нему, из-за чего я испытывала ужас. Мне не хотелось покидать мамину утробу, где было так хорошо и уютно, но я ничего не могла сделать и, испытывая дискомфорт, продвигалась к свету. А потом я ощутила холод, и меня кто-то встряхнул, и чтобы как-то выразить протест, страх и все чувства, одолевавшие меня, я громко закричала.

— У вас девочка, — раздался неприятный голос, и я ещё громче закричала, желая вернуться назад, но тут раздался такой знакомый и такой любимый мамин голос, который на выдохе повторил «девочка» и стало не так страшно, потому что я поняла, что мама по-прежнему рядом.

— А теперь вернись к моменту, до своего появления на земле, — попросил мужчина. — Что ты видишь? Где находишься?

— Не знаю, — растерянно произнесла я. — Тут только белый свет и больше ничего нет. Но он не слепит, а приятно согревает меня… Хм, у меня нет тела, но всё равно я чувствую тепло… и любовь… Я никого не вижу, но знаю, что здесь есть тот, кто понимает меня и заботится, кто поймёт… Я парю в этом пространстве, сотканном из чистого света… Я дома… там где мне хорошо и уютно…

Ощущения были необыкновенные, и я продолжала говорить и говорить, пытаясь выразить словами все свои ощущения, но слова казались какими-то скудными и убогими, не дающими возможности описать то, что я чувствую.

— А теперь вернись в свою предыдущую жизнь. В день смерти, но часа за два до этого, — голос мужчины врывался в сознание, мешая наслаждаться безграничным счастьем и любовью.

— Я не хочу возвращаться в человеческое тело, — умоляюще прошептала я. — Там плохо и больно. Пожалуйста, оставьте меня здесь.

— Ты должна это сделать. Должна научиться многому, поэтому необходимо возвращаться на Землю, — мягко произнёс мужчина, и я поняла, что он прав.

— Хорошо, — покорно прошептала я, и ощущения мгновенно поменялись.

Внезапно лёгкость и умиротворение, которое я испытывала, исчезло. Тело отяжелело, и я увидела себя стоящей в большой комнате, а рядом со мной находился мужчина, с печальным лицом. А затем меня накрыло лавиной эмоций. В них было всё — ярость на мужчину, злость, ненависть, боль от потери.

— Нет! — крикнула я, чувствуя, как сердце рвётся на части.

— Где ты сейчас? Что ты видишь? — взволнованно спросил мужчина.

— Отца, — задыхаясь от ненависти к нему, прошептала я. — Он только что сказал мне, что мама умерла. Моя мамочка, ради которой я всё это затеяла, не выдержала страданий и умерла, а я так и не сказала ей самые главные слова! Не успела рассказать — зачем всё это затеяла! Не успела обнять! — меня начали душить слёзы, от понимания, что уже ничего не вернуть.

— Что ты затеяла?

— Месть! Отцу! За то, что он нас бросил! Предал и ушёл к другой женщине! Он долго нас обманывал и этим причинил маме боль, и я не могла оставить это безнаказанным!

— Успокойся и расскажи мне о себе. Ты знаешь, как тебя зовут и сколько тебе лет?

— Меня зовут Варвара и мне тринадцать лет, — ответила я, пытаясь успокоиться.

— Где ты живёшь?

— В Москве. Сейчас живу с отцом. Он известный архитектор и мы живёт в высотке на Котельнической набережной. Раньше мы жили здесь ещё и с мамой, но после того, как папа рассказал о другой своей семье, мы с ней отсюда выехали, в ту квартиру, которую он помог нам получить.

— Но ты вернулась опять жить к отцу, да? Чтобы отомстить? Или из-за болезни мамы? Она умерла, потому что болела?

— Я вернулась, чтобы отомстить! Я не могла смотреть, как мама страдает… — я запнулась, чувствуя, как по лицу покатились слёзы, потому что видела, как тяжело мама переживает предательство. — Но ей я не сказала, что хочу наказать отца… Разрушить его новую семью… Мама слишком добрая. И не позволила бы мне этого! Но я не могу простить такого! Я думала, что когда осуществлю свою месть, тогда всё и расскажу… Но сегодня мама умерла… наложила на себя руки, думая, что и я её предала. Но я не предавала! Я её любила! Хотела, чтобы отец вернулся к нам, и мы жили как прежде! — закричала я, пытаясь донести до всех, что любила маму и старалась для неё. — А отец предатель! Я ему так верила, так его любила! А он… У него даже сын уже есть от той женщины и ему пять лет! Пять! Я думала, что у меня самый лучший папа на свете, самый умный, самый добрый, самый честный, а он… Он врал нам много лет! Ему нельзя верить! Никому нельзя верить! Все вокруг лгут и обманывают!

— Тихо, успокойся. Возьми себя в руки, — ласково произнёс мужчина.

— Зачем успокаиваться! Ради чего! Зачем вообще всё это теперь, если мамы больше нет?! Ненавижу всех! — закричала я, а потом с яростью зашипела, потому что увидела, как в комнату вошла молодая женщина, а следом за ней маленький мальчик.

Меня затопила такая волна ненависти, что тело затрясло.

— Что ты сейчас видишь? — спросил мужской голос.

— Её! Ту, которая разрушила нашу семью! Ради которой отец бросил маму! Это она во всём виновата!

— Ты ненавидишь эту женщину?

— Да!

— А она? Как она к тебе относится?

— Она тоже меня ненавидит! Она считает, что отец слишком много мне уделяет внимания, забирая его у неё…

— А как ты относишься к её сыну, своему сводному брату? — тут же спросил мужчина. — Как зовут мальчика?

— Эмиль… Папа назвал его в честь известного фокусника… Я не знаю, как к нему относиться… Он ведь ни в чём не виноват… Но из-за него всё произошло… Он хороший и добрый, но его мать — змея и настраивает его против меня… Не знаю, как относиться к брату… Я старалась его избегать, чтобы сильно не сдружиться, но не всегда получается… Эта гадюка постоянно обижает мальчика, когда отец уходит из дома и мне его жалко… Мне нельзя к нему испытывать привязанность, ведь я хочу быть единственным ребёнком у папы… И одновременно с этим не хочу делать больно Эмилю, потому что наверное люблю его… Я всегда хотела братика… Но не от этой змеи, а чтобы мама его родила… Но теперь мама уже не сможет никого родить, потому что мертва! От повторного осознания этого, я начала задыхаться. Меня уже било крупной дрожью. Я понимала, что моя месть не принесёт маме облегчения. Что всё было напрасно. И теперь я навсегда должна попрощаться с той, кто дала мне жизнь и любила всем сердцем. «А эта гадюка будет жить, и радоваться жизни! Так не должно быть! Отец должен её бросить! Она должна испытать то же, что и моя мама! Она должна понести наказание!».

— Варвара, что сейчас происходит?

— Я бросилась на новую жену папы, но он успел перехватить меня. Я должна что-то сделать! Обязана! Они должны заплатить за смерть моей мамы! Я вырвалась из рук папы и бегу на балкон, крича, что если он сейчас не бросит эту гадину, я сброшусь вниз! Клянусь, я прыгну! И разобьюсь насмерть, потому что наша квартира высоко! Я это сделаю, если папа не поклянётся, что выгонит эту женщину! Эмиль пусть остаётся, но не она!

— А что говорит твой отец?

— Просит, чтобы я не делала глупостей! Умоляет! Говорит, что маму уже не вернуть… Он ничего не понимает! Не понимает, что я люблю её и захотела переехать к нему, только чтобы отомстить… И я это сделаю! Нет, я не умру… Я просто сделаю вид, что сейчас сброшусь! Отец не позволит мне умереть и обязательно бросит эту тварь, только, чтобы я осталось жить! — я почувствовала злорадство, потому что поняла — теперь я могу манипулировать отцом.

«Он сделает всё, чтобы я не умерла и подчинится любым моим требованиям! Чувство вины за смерть мамы навсегда привяжет его ко мне! Я нашла его слабую точку!» — в душе росло чувство победы, когда отступая на балкон, я смотрела в его глаза.

— Варвара, что сейчас происходит?

— Я не хочу умирать, но отец верит, что я могу выброситься с балкона. Поэтому, чтобы усилить давление на него, я забираюсь на перила… Он кричит и умоляет меня не двигаться… Но я должна сильнее его напугать, чтобы потом поставить условие — либо я, либо его новая жена. Он обязан выбрать, кто ему дороже! И отец выберет меня, я знаю! А эта гадюка испытает боль! Она забрала отца у мамы, а я заберу его у неё! Ох, как страшно… До земли так далеко, но я должна спрятать свой страх, и крепко держась за ограждение, произнести главные слова… Сейчас, я только развернусь к папе лицом и поставлю ему главное условие… Главное смотреть ему в глаза, когда я скажу, что меня остановит и не даст прыгнуть… Аааа! Нетттттт!

— Варвара, что происходит?

— Я падаю! Меня кто-то столкнул с балкона! Нет! Земля всё ближе!

От понимания того, что я сейчас умру, внутри всё оцепенело, и я не могу даже закричать. Время как будто замедлилось и мимо меня плавно проносятся этажи высотки. Я даже успеваю рассмотреть всё, что видно сквозь окна и фиксирую все мелочи — у жильцов на семнадцатом этаже неровно висит картина напротив окна, а на пятнадцатом — на балконе стоят два вазона с засохшими цветами, а на седьмом этаже — на верёвке болтается какая-то дурацкая ленточка зелёного цвета и, падая, я не могу отвести от неё взгляд. Сознание фиксирует все мимо воли, а в голове бьётся только одна мысль — меня столкнули! Кто-то пожелал моей смерти, и теперь я умру, так и не отомстив за маму! Ни меня, ни её больше не будет на свете, а отец, с этой тварью и своим сыночком будут жить.

— Катя! Три, два, один! Выходи из транса! — командует мужской голос…

— О Боже! — я резко выныриваю из бездны в кабинете, и вижу перед собой гипнотерапевта и взволнованную Зою.

Переход из одной реальности в другую настолько резок, а эмоции и ужасы прошлой жизни настолько ярки, что я не могла взять себя в руки. Дыхание сбилось и мне не хватает воздуха, а сердце выскакивает из груди.

— Шшш, успокойся, ты не умираешь и никуда не падаешь, — Яков Павлович взял меня за руку.

— Ты Катя! Катя, а не Варвара! — скороговоркой произнесла Зоя, взяв меня за другую руку. — Ничего не бойся, это в прошлом!

— Меня столкнули! Я не хотела умирать на самом деле! Меня кто-то толкнул, до того, как я развернулась и поставила ультиматум отцу! — истерично крикнула я, всё ещё не в состоянии справиться с собой и переживая прошлую жизнь.

— Кто столкнул? — мужчина с интересом посмотрел мне в глаза.

— Не знаю… Кто-то… Я просто почувствовала толчок и полетела вниз… — растерянно произнесла я. — Кто-то из тех, кто находился в комнате… Папа… Эмиль… Или эта тварь… Я не знаю… Просто вытолкнули с балкона, ударив по ногам…

— Милая, всё хорошо. Успокойся! — Зоя притянула меня к себе и обняла. — Это в прошлом.

— Нет. Так просто я это не оставлю! Может для Вари это и в прошлом, и для тех, кто сотворил с ней такое, но я обязательно разберусь с этим в настоящем! Это произошло недавно, я это знаю и теперь просто так не успокоюсь, пока всё не выясню!

В душе начало зреть уверенность, что все мои беды шли именно из жизни Вари. «Вот откуда ненависть к мужчинам и недоверие ко всем вокруг! Меня предали те, кому я доверяла, а именно — отец. И вот откуда моя мстительность, потому что я не завершила начатое, и оттуда же страх высоты! А мать из-за меня покончила жизнь самоубийством. Поэтому и нет мне покоя в этой жизни! Но я всем выплачу долги! Каждый расплатится за ту боль, что причинил, как я сейчас плачу за свои ошибки».

Глава 5

Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем я смогла окончательно успокоиться. А весь сеанс длился, как оказалось — почти два часа, хотя по моим ощущениям прошло от силы минут сорок. Сев рядом со мной, Зоя не отпускала мою ладонь, а Яков Павлович хмурился, но скорее от недовольства собой и постоянно повторял, что больше никогда не будет осуществлять погружения в прошлую жизнь во время первого сеанса, и без подготовки к прохождению осознанной смерти. Но я его почти не слушала и продолжала вспоминать и анализировать увиденное, пока в памяти были свежи впечатления.

«Итак, почему у меня такой характер более-менее понятно, однако почему меня зациклило на Бэрике, не совсем ясно, но это сейчас не самый важный вопрос уже. Можно и позже вернуться к гипнотерапевту и покопаться более глубоко в прошлом. В первую очередь меня интересуют те, кто со мной сотворил такое в прошлой жизни. Только у них я могу найти ответ на вопрос — за что со мной так поступили. А может даже смогу наказать их, и меня отпустит это мерзкое желание мстить всем и за всё. Возможно, я наконец-то успокоюсь, и стану лучше относиться к людям. Вот только максимум, что я помню про Варю — это имя, возраст, профессию отца, имя сводного брата и то, где я жила. Но с другой стороны — это уже немало. Судя по тому, что я видела, это происходило в недавнем прошлом. Высотка на Котельнической набережной не древнее здание, а строилось в тридцатые-пятидесятые годы прошлого столетия. Но если судить по одежде участников событий и интерьеру комнаты, то события происходили позже. А это значит, что есть вероятность застать хоть кого-то в живых. Думаю, большого труда не составит покопаться в архивах, газетах или интернете, и найти если не фамилию известного архитектора, проживавшего в этом доме, то хотя бы заметку описывающую гибель подростка. Не думаю, что в этой высотке каждый день вывалились дети с балконов. Плюс, у меня много других зацепок — имя брата есть…».

— Катя, вы как? Уже всё хорошо? — мужчина оторвал меня от размышлений.

— Да, всё просто отлично. Теперь мне многое стало понятно, и я закончу начатое, — решительно ответила я. — Мне кажется, что та одежда, в которую были одеты люди, соответствует концу семидесятых годов или началу восьмидесятых годов. Мама на фотографиях в молодости одевалась приблизительно так же, а значит, что у меня есть шанс найти этих людей, которые предали меня. — Хм, между воплощениями порой проходят десятки лет, а то и сотни. Перевоплощения в коротких промежутках времени очень редки. Вы уверены, что всё происходило недавно?

— Уверена!

— И зачем вы хотите найти этих людей? — врач неодобрительно посмотрел на меня. — И что значит — закончу начатое? Вы хотите им отомстить?

— Да!

— Катя, вы совершенно не те выводы делаете из увиденного, — укоризненно произнёс мужчина. — Каждая новая жизнь даётся для созидания, а не разрушения. Ваша душа должна учиться светлому и доброму, а не жить местью. Вы уже в прошлой жизни совершили ошибку. Ваше желание отомстить причинило вашей матери боль, и она наложила на себя руки. Неужели вы не понимаете этого? И сейчас месть ничем хорошим не закончится.

— Я просто хочу разобраться в мотивах и докопаюсь до истины, — упрямо ответила я, не желая прощать тех людей. — И хочу быть уверенна, что справедливость восторжествовала. Меня же кто-то вытолкнул. Я хочу знать, что виновника нашли и наказали. Хочу посмотреть в глаза тому мужчине, которого в прошлой жизни называла отцом, и сейчас, спустя годы спросить — был ли он счастлив, имея на совести две загубленные жизни. Ведь он причина всех бед!

— И что вам это даст?

— Не знаю. Может облегчение, если увижу в его глазах скорбь и сожаление. Я просто хочу во всём разобраться.

— Разбираться необходимо не с мужчиной, а с собой. Все ответы в вашей душе, — мягко произнёс гипнотерапевт. — Только заглянув в себя, вы поймёте — за что вам дали те испытания. Ничего просто так не происходит. Может, вы должны были научиться пониманию в прошлой жизни, а вы начали мстить. И если вы сейчас снова выйдете на тропу войны, то вновь ничему не научитесь. Мой вам совет — не ищите тех людей, а разберитесь с собой, я вам в этом помогу. Или на худой конец, сделаете это после наших сеансов, если потом не пропадёт желание снова брать на себя роль мстительницы.

— Нет, сначала я всё же хочу найти ту семью, — твёрдо произнесла я. — А потом уже вернусь к вам и мы продолжим копаться в моей душе и прошлых жизнях.

Тяжело вздохнув, Яков Павлович поднялся с кресла и, взяв со стола визитку, вручил её мне.

— Переубедить я вас не могу, как я понимаю. Так возьмите хотя бы мою визитку. Здесь указан мой личный номер телефона и если вдруг вы снова потеряете ориентир в жизни, и вам потребуется помощь — звоните в любое время суток.

— Спасибо, — с благодарностью ответила я, взяв визитку.

— Не за что, — хмуро пробормотал он. — Я скорее не помог, а внёс в вашу жизнь и душу ещё больший сумбур, но надеюсь, вы дадите мне шанс исправить мою ошибку.

— Мы обязательно встретимся, и вы вволю покопаетесь в моей душе, — с улыбкой ответила я. — И не корите себя. Чтобы вы не думали, вы мне помогли.

Попрощавшись и забрав диск с записью сеанса, мы с Зоей покинули кабинет регрессивного терапевта.

Выйдя на улицу, я как будто новыми глазами посмотрела на всё вокруг. Окружающий мир и краски стали как-то ярче, а запахи насыщеннее. «Хм, может это потому, что я почти умерла во время сеанса? Ведь те несколько секунд падения тянулись для меня бесконечно долго, и я ужасно хотела жить и радоваться каждому дню. А сейчас у меня есть эта возможность, которой лишили Варвару».

— Ну, так что будешь делать? — с любопытством спросила Зоя.

— Двинусь в Москву и попытаюсь выяснить до конца ситуацию с Варей…

— Ты точно уверена, что это тебе нужно?

— Мне это жизненно необходимо! А ещё… Ещё я позвоню маме, — вспомнился момент, как она младенцем брала меня на руки и я вдруг ощутила тоску по ней. — Я всегда её отталкивала и не могла показать свою любовь, а потом ещё и пьянство… Хочу попросить прощение за всё. И пусть в юности у меня с ней испортились отношения, но она меня любила.

— Конечно, любила. И думаю — сейчас любит, — подруга одобрительно кивнула. — И знаешь, может ты отталкивала её на подсознательном уровне? В прошлой жизни смерть матери доставила тебе боль и в этой, чтобы защититься, в случаи повторения ситуации, ты не захотела с ней сближаться.

— Хм. Знаешь, может ты и права, — подумав, ответила я. — Вот и буду исправлять свои ошибки. Начну с мамы, а там уже, как карта ляжет.

— Я рада, что смогла тебе помочь хоть в чём-то…

— Зоя, ты не то что помогла мне, а дала новое направление в жизни и новый стимул не раскисать, — с улыбкой произнесла я. — Я твоя должница, и ты можешь просить, что хочешь!

— Да? — она хитро прищурилась. — Ну, тогда у меня две просьбы. Первая — ты угощаешь меня хорошим ужином. А вторая — обещай, что больше не пропадёшь! И будешь мне хоть иногда звонить, а также держать в курсе всех событий, которые будут происходить в Москве. И считай, что мы в расчёте.

— Обещаю! — весело поклялась я и схватила её за руку. — Поехали, буду выполнять твою первую просьбу. Отвезу тебя в самый лучший ресторан, и мы там шиканём.

— Договорились!

И мы действительно шиканули в ресторане, а главное, просто хорошо посидели и пообщались. Несмотря на то, что мы долго не виделись, к Зое я чувствовала расположение, а уж после помощи с гипнотерапевтом, я с полной уверенностью могла её назвать своей лучшей подругой, которой я могу довериться в любой ситуации.

В гостиницу я вернулась около девяти часов вечера и первым делом позвонила маме. Про то, что развожусь с Юрой, я рассказывать не стала, чтобы её не расстраивать, и сразу решила попросить у неё за всё прощения. Сначала мама отнеслась к моим словам настороженно, но потом, когда я начала вспоминать детство, оттаяла. Разговор получился долгий и душевный. Мы то плакали в трубку, заверяя друг друга в любви, то смеялись с моих детских шалостей и воспоминаний, и когда уже прощались, и я дала обещание, что в скором времени приеду к ней, на сердце ощущалось лёгкость. «Я как будто сбросила тяжёлый груз с плеч. И пусть я отталкивала маму, а она не смогла меня понять, но сейчас это в прошлом. Как бы там ни было, я люблю её, а она меня, а это самое главное».

Хотелось ещё и покопаться в интернете, чтобы найти информацию на Варю, но день выдался длинным и насыщенным, поэтому я отложила поиски на следующий день. И, несмотря на некоторые события, засыпая, чувствовала себя счастливым человеком, потому что уже наметился положительный сдвиг в жизни.

Утро встретило меня дождём и хмурым небом, но на душе по-прежнему ощущалась лёгкость и радость. Поднявшись в кровати, и приняв душ, я привела себя в порядок и побежала завтракать в ресторан гостинцы.

«Итак, после завтрака займусь поисками информации. И даже если не найду сейчас исчерпывающих данных, то в Москве в любом случаи окончательно выясню всё. Поеду к дому в крайнем случаи. Всегда найдётся консьержка, или какая-нибудь бабулька, которая помнит ещё жильцов дома и все происшествия. Но перед выездом в Москву необходимо убедиться, что Юра не стал артачиться и пустит риэлтора в дом. Не хочу потом отрываться от дел и снова нестись сюда, чтобы уладить этот вопрос. А также нужно съездить в Загс и подать документы на развод. Если всё нормально и успею всё сделать сегодня, то уже завтра можно выезжать».

После завтрака я первым делом позвонила риэлтору и чуть не запрыгала от радости, когда она рассказала, что Юра согласился на встречу и оценку дома, но пока просил повременить, потому что затеял косметический ремонт. Прекрасно понимая, какой ремонт делает муж, я рассмеялась, а затем, попросив меня держать в курсе событий, отключилась. Решив, что раз уж начала утро с решения вопросов о браке и имуществе, то поездку в Загс откладывать не стоит. «Потом уже инфу в интернете буду рыть. Сейчас съезжу в Загс и подам заявление. Конечно, было бы неплохо развестись через месяц по взаимному согласию, но сдаётся мне, что как только у Юры накроется движок в машине, и он поймёт, что я к этому приложила руку, то сделает всё возможное, чтобы потрепать мне нервы. Поэтому, чтобы не терять потом время на подачу второго заявления, сразу подам на расторжение брака через суд. Пусть его повесткой вызывают, а если начнёт высказывать претензии, найму адвоката» — решила я и, взяв необходимые документы, набросила верхнюю одежду и вышла из номера.

Подача заявления и вся волокита, связанная с этим, заняли больше времени, чем я рассчитывала, но всё же когда я вернулась в гостиницу, настроение не ухудшилось, а наоборот улучшилось. Чем дальше я действовала, тем быстрее перечёркивала прошлую жизнь и совершённые ошибки, и соответственно чувствовала себя лучше и свободнее.

«Ну-с, а теперь займёмся жизнью Варвары» — скомандовала я себе, переодевшись в сарафан и устроившись с ноутбуком в кресле.

Однако через два часа, в своих поисках я не продвинулась и на сантиметр. Чего я только не нашла про высотку на Котельнической набережной — и краткую историю дома, и как и кем он строился, и какие из знаменитых артистов и актёров там проживали в разные времена, и даже узнала, что этот дом стоит на капище древнеславянского бога Ярилы. Но информации о несчастном случаи с девушкой Варварой не нашлось.

В душу начало закрадываться нехорошее предчувствие, что вообще весь этот случай с Варей — игра моего воображения. Но так просто сдаваться не хотелось. Попробовав найти список известных в своё время архитекторов, проживавших в этот доме, я снова потерпела фиаско. В списке известных жильцов имена архитекторов почти не вносились, за исключением тех, кто проектировал эти высотки. Тогда я просто решила просмотреть имена архитекторов, кто так или иначе внёс вклад в развитие архитектуры в советское время, но сердце ни разу не дрогнуло и ни одна фамилия не показалось знакомой.

«Да что же это такое?! Вроде информации у меня достаточно, а результатов — ноль. Есть только два варианта моих последующих действий — согласиться, что воображение сыграло со мной злую шутку, и прекратить поиски. Либо — ехать на место, и там со всем разбираться» — я задумалась, но уже через минуту поняла, что поиски я точно пока прекращать не хочу.

«Решено, еду! И плевать, что пока ничего не подтвердилось и придётся в Москве мыкаться, как слепому котёнку, в поиске ответов. Выезжаю завтра же утром, в Твери меня больше ничего не держит… Или, может выехать сегодня?».

Посмотрев в окно, я начала прикидывать: «Здесь мне делать нечего. Чего тогда время-то зря терять? До Москвы сто восемьдесят километров и если я сейчас выеду, то часам к девяти точно буду на месте. Устроюсь в гостинице, отдохну после дороги, а завтра уже со свежими силами примусь выяснять детали».

Улыбнувшись, и почувствовав, как внутри всё забурлило от переполнявшей меня энергии, я порылась в интернете и, найдя приличную и не очень дорогую гостиницу, забронировала там номер, а затем начала собирая свои пожитки.

Через два часа, сдав номер и плотно подкрепившись, я уже выехала на трассу, ведущую в Москву. «Интересно, что меня там ждёт? Узнаю я что-нибудь, или все эти прошлые жизни — фикция? Может моё подсознание само придумало эту историю с Варей, чтобы я получила ответы на заданные вопросы. Или найду подтверждение истории и загляну в глаза человека, который когда-то предал меня и оставил такой глубокий отпечаток в душе. А также, если получится, накажу и своего убийцу, если правосудие не восторжествовало. Ладно, время покажет. Но как бы там ни сложилось всё — зато развеюсь и перестану киснуть из-за своей неудавшейся жизни с Юрой».

Глава 6

В Москву я въехала позже, чем планировала, потому что трасса оказалась мокрой, и я боялась сильно гнать, да и аварии на некоторых участках не способствовали быстрому продвижению.

Заселившись в гостиницу, я быстро сбегала в кафе, которое приметила до этого и, поужинав, вернулась в номер. Глаза от усталости слипались, поэтому я не стала принимать душ и распаковывать чемоданы, а сразу легла спать. «Всё сделаю завтра».

Проснувшись утром, спросонья я не сразу поняла, где нахожусь, но потом всё вспомнила, и энергия забурлила с новой силой. «Так, сейчас в душ, потом завтрак, а потом… Куда потом двинуться? В библиотеку, чтобы посмотреть подшивки старых газет? Но необходимо знать хоть приблизительные временные рамки события, чтобы не тыкать пальцем в небо. Сейчас я знаю только одно — всё происходило, когда на улице было тепло, потому что балконная дверь была распахнута, и в комнату врывался тёплый ветерок. Но вот год?».

Из того, что я читала про реинкарнацию, следовало, что после смерти души практически никогда сразу не вселяются в другое тело, и проходит не один год, а десятилетия минимум. Но с другой стороны, во время видения прошлой жизни я обратила внимание на одежду, а самое главное на технику в той комнате, в которой видела себя. По всему выходило, что события происходили недавно. «Если логически размышлять, то поиски необходимо начинать с семидесятых годов, а если ничего не найду, то просмотреть подшивки за шестидесятые. В восьмидесятые лезть не стоит, потому что я родилась в восемьдесят третьем, и хоть какое-то время провела не на Земле».

Пока все эти мысли проносились в голове, я успела принять душ и одеться в джинсы и свитер, а затем остановилась и замерла, пытаясь припомнить ещё хоть что-нибудь, чтобы иметь больше зацепок. «А может сразу поехать к дому? Может подсознание ещё что-то выдаст?».

«Да, так и сделаю! Попытаюсь поговорить с консьержками. А потом уже начну рысачить по библиотекам» — решила я, и выбежала из номера, потому что уж очень хотелось хоть что-нибудь узнать.

В кафешке, в которую я забежала, чтобы позавтракать, кусок в горло не лез, потому что хотелось действовать и, выпив чашку кофе, я решила себя не насиловать и чуть ли не бегом побежала на стоянку за своей машиной.

До Котельнической набережной я добралась относительно быстро, потому что сегодня была суббота, и в пробках почти не пришлось стоять.

Припарковавшись, я вышла из машины и подошла к главному входу. Запрокинув голову, я посмотрела на здание, и мне стало не по себе. «Я падала где-то здесь, потому что когда бежала к балкону, видела и Кремль вдалеке, и открывающийся вид на Яузу» — по телу прошлись мурашки, когда я снова вспомнила своё падение. «Да уж, находиться на месте своей смерти ощущения не из приятных. Лучше-ка зайду внутрь и попытаюсь поговорить с консьержкой».

Потянув на себя тяжёлую дверь, я вошла внутрь и оказалась в просторном холле. Высокие потолки, украшенные лепниной, стены с выложенной мозаикой и мраморный пол поражали своей красотой, и я почувствовала себя букашкой, залетевшей не в свой цветник.

— Вы к кому? — строго спросил мужчина, поднявшийся из-за стола.

Я рассчитывала увидеть какую-нибудь болтливую бабушку-консьержку, а вместо этого на меня подозрительно смотрел мужчина лет пятидесяти трёх, с военной выправкой. «Этот и под пытками ничего не расскажет. Да и вряд ли будет знать о событиях шестидесятых — семидесятых годов. Но попробовать всё же стоит».

— Здравствуйте! Я журналист с сайта «Москва Советская», и пишу статью про сталинские высотки и всё, что с ними было связанно, — я вдохновенно начала врать, придумав и сайт, и профессию. — Сейчас как раз собираю данные про этот дом. Про тех, кто жил в нём, что здесь происходило. Вы не могли бы ответить на некоторые вопросы? Сейчас меня особенно заинтересовал случай с одним известным архитектором и его дочерью, которую выбросили из окна. Вы что-нибудь об этом слышали? — Ничего я не слышал, — холодно ответил консьерж и, смерив меня презрительным взглядом добавил: — Иди отсюда по добру — по здорову. Нечего сплетни собирать. У нас приличный дом. Знаю я вашего брата — в поисках дешёвых сенсаций, какую угодно гадость придумаете. Давай, топай на выход.

Мужчина начал на меня надвигаться и я ретировалась из холла, поняв, что мне ничего не светит. «Облом!» — я сердито топнула ногой, выйдя на улицу. Но уходить от дома почему-то не хотелось. Здание как-то необъяснимо тянуло к себе и, начав прохаживаться возле него, периодически поглядывая вверх, я пыталась хоть что-нибудь вспомнить. Однако никаких дополнительных воспоминаний не всплывало, и тяжело вздохнув, спустя двадцать минут я поплелась к лестнице на набережную.

Спустившись до середины, я увидела сухонькую, щуплую, аккуратную старушку, которая опираясь одной рукой на палку, а второй держала старую тряпичную сумку с продуктами, и пыталась преодолеть ступени. Пройдя несколько, она останавливалась передохнуть и тяжело кряхтя, охала. Бабульку стало очень жалко и, подойдя к ней, я участливо спросила:

— Вам плохо? Может помочь сумку донести?

— Если не трудно, детка, то помоги, — с благодарностью ответила она.

Забрав у старушки сумку, я взяла её под локоть, и мы начали наш подъём.

— С каждым днём всё сложнее подняться, — прошамкала бабулька, горестно вздохнув. — А ведь были времена, когда я по этим ступенькам почти взлетала… Эх, молодость… Только постарев, понимаешь ценность силы и здоровья…

— Возможно, — пробормотала я, погружённая в свои мысли и думающая, куда сейчас податься, чтобы узнать побольше про дом, но тут до меня дошли слова старушки о том, что в молодости она чуть ли не взлетала по этим ступенькам и я с интересом посмотрела на неё. «А это может быть шансом!».

— Как я понимаю, вы здесь живёте и, причём давно? — осторожно спросила я, боясь спугнуть излишним любопытством пожилую женщину.

— Да, вот уже пятьдесят девять лет. Нам квартиру в этом доме дали акурат перед смертью Иосифа Виссарионовича… хорошие времена были — добрые, размеренные. Все дружно жили, никуда не спешили. А сейчас… Вон, ты первая, кто за много месяцев подошла ко мне и предложила помощь… а другие всё куда-то бегут… куда-то спешат.

— Так вы, наверное, и жильцов помните многих, да? — с надеждой спросила я. «Хоть бы у бабульки старческий маразм не прогрессировал. Тогда у меня есть шанс получить ответы на главные вопросы».

— А чего ж не помнить? — старушка оживилась. — Раньше здесь люди интересные жили, с которыми было о чём поговорить. Не то что сейчас… Понаехали капиталисты, покоя от них нет…

«Всё ясно. Ярая коммунистка, живущая прошлым» — вынесла вердикт я и улыбнулась.

— Так интересуешься прошлым, аль по делу? — мы остановились передохнуть в пролёте между ступенями, и бабулька пристально посмотрела на меня.

Глаза женщины светились прозорливостью и хитростью, и я поняла, что тут старческим маразмом и не пахнет, и лучше говорить правду.

— По делу, — ответила я.

— Ну, если донесёшь мне сумку до квартиры, то я тебя чаем напою и расскажу, что помню.

— Договорились, — улыбнувшись, я кивнула.

Дойдя до дверей и, открыв их, я пустила бабушку вперёд, а на лицо нацепила маску самоуверенности и высокомерия, чтобы консьержу дать отпор. Увидев меня во второй раз, он нахмурился и кинулся к старушке, пытаясь меня от неё отодвинуть и забрать сумку с продуктами.

— Ты чего это, касатик, козлом запрыгал? — в голосе женщины появились строгие нотки, и она окатила его холодным взглядом. — Уйди с дороги, это гостья ко мне.

— Серафима Павловна, да эта проходимка из газеты, нос свой суёт везде, сенсации ищет, — обиженно произнёс мужчина. — Её надо в шею гнать!

— А тебе какое дело, кто она? Для меня это свободные уши, а не проходимка, — властно ответила она, слегка ударив консьержа палкой по ногам, и я заулыбалась. — Уйди в сторону! Буду я ещё всяких сопляков спрашивать, что мне делать со своими гостями. Лучше лифт вызови!

С ненавистью посмотрев на меня, консьерж потрусил к лифту, а я с уважением посмотрела на бабульку. «Вот тебе и щупленькая, хилая маразматичка. Генерал в юбке! Вон, даже это бывший солдафон боится ей слово сказать». А в том, что консьерж бывший военный я почему-то не сомневалась.

Всё ещё улыбаясь, я вошли следом за бабулькой в лифт и, нажав на кнопку, она неожиданно мне улыбнулась, а потом спросила:

— Что, уже пыталась расспрашивать нашего Назарыча, да?

— Пыталась, — ответила я, и кротко вздохнула.

— Глухой номер, — бабка поморщилась и покачала головой. — Всегда молчит, как партизан, даже посплетничать с ним нельзя. За это его и не люблю. Сын мой его сюда после выхода на пенсию пристроил, вот теперь и мучаюсь я. А раньше хоть сидели консьержки, с которыми можно и поговорить было… Эх, жизнь… Ну ничего. Сейчас он сделает пару звонком и станет весело, — женщина хитро сверкнула глазами и ещё шире улыбнулась.

Я только открыла рот, чтобы спросить, что она подразумевала под весельем, после каких-то звонков, как лифт остановился.

— А вот и мой этаж! — жизнерадостно провозгласила бабушка и направилась к металлической двери, доставая на ходу ключи.

Через пять минут мы уже сидели на большой и уютной кухне, и я с удивлением оглядывалась вокруг. Я думала, что попаду в квартиру, где всё дышит стариной, а вместо этого увидела апартаменты с дорогим евроремонтом, и самыми последними новинкам в технике.

— Детка, тебе чай или кофе? — заботливо спросила старушка, подходя к кофемашине.

— Кофе, — ответила я и ещё больше удивилась, когда она проворно начала управляться с дорогим агрегатом.

«Ты посмотри, я маму до сих пор не могу нормально научить пользоваться мобильным телефоном, а эта бабулька похлеще любого бармена в кофейне с такой машиной справляется» — с улыбкой подумала я, глядя на кучу кнопочек и рычажков, на которые нажимала женщина. «Она очень не проста! Ох, как не проста!».

Спустя две минуты передо мной стояла чашка ароматного кофе, и я с наслаждением сделала глоток. «Первым делом, как куплю себе постоянное жильё, приобрету хорошую кофеварку, а то к пойлу, что приходится пить после отъезда из дома, я никогда не привыкну».

— Как вкусно, — произнесла я. — Божественный напиток. Спасибо вам. Это первая нормальная чашка кофе за последние несколько дней.

— Да не за что! А теперь давай, рассказывай, кто тебя интересует? — сделав себе капучино, старушка уселась напротив меня. — Только скажи сначала, как тебя зовут?

— Катя…

— А я Серафима Павловна, — с достоинством представилась она. — А теперь сантименты в сторону и перейдём к делу. Итак?

Бабулька мне всё больше нравилась и вызывала уважение. Несмотря на возраст и внешнюю старость, чувствовалось, что в душе она молода, да плюс ко всему и хитра, и точно знает, чего хочет.

— Меня интересует — жил ли в вашем доме архитектор, у которого была дочь Варвара, тринадцати лет? — я сразу перешла к делу и, задав вопрос, затаила дыхание.

В глазах женщины промелькнула печать и я поняла, что она помнит таких. «Боже, выходит, на самом деле я видела свою прошлую жизнь!» — пронеслось в голове, и я шумно выдохнула.

— Жил. Над нами, двумя этажами выше. Соболин Василий Зиновьевич. И девочка у него была — Варенька, — печально произнесла старушка. — Трагическая история вышла.

— А вы могли бы про неё рассказать? — взволнованно попросила я.

— А зачем тебе? — женщина настороженно посмотрела на меня. — Откуда интерес? Это потому что хозяева собираются квартиру выставлять на продажу? Квартиру их, что ли купить хочешь? — Эээ… Не я, а мои знакомые. Вот попросили меня разузнать про неё, — соврала я. — Беспокоятся, что девочку практически в ней убили…

— Бог с тобой! Какое убийство?! — бабулька всплеснула руками и испуганно посмотрела на меня. — Варенька сама выбросилась, когда узнала, что её мама наложила на себя руки…

— Сама? — переспросила я, чувствуя, как меня охватывает злость.

«Получается, меня вытолкнули, а потом ещё и крайней сделали? И никто не понёс наказание? Значит, я не зря сюда вернулась!».

— Да, сама. Василий Зиновьевич так тяжело переживал трагедию, — Серафима Павловна нахмурилась и бросила печальный взгляд в окно. — Даже переехал отсюда в загородный дом, и на притяжении двадцати девяти лет почти не появлялся здесь. Квартира пустая все эти годы стояла…

— Двадцати девяти лет? — удивлённо переспросила я. — Всего двадцать девять?

— Да. Как сейчас помню — это случилось тридцать первого мая восемьдесят второго…

— Какого… мая? — ошеломлённо спросила я. — Тридцать первого? Вы уверены? И точно в восемьдесят втором?

— Ну да, я хорошо запомнила — тридцать первого, — бабулька обиженно посмотрела на меня. — У меня отличная память.

От услышанного у меня закружилась голова. «Это невероятно! Я появилась на свет ровно через год после гибели Вари — тридцать первого мая восемьдесят третьего. Ровно через год! Разве такое может быть?» — спросила я себя и тут же ответила: «Получается, что может. Ладно, потом подумаю о таком совпадении».

— Так говорите, девочка сама выбросилась? И хозяин уехал отсюда? А он ещё жив? — кое-как взяв себя в руки, поинтересовалась я.

— Конечно. На прошлой неделе видела его, и сын его здесь появляется. Они квартиру к продаже готовят.

— А жена хозяина? Она тоже здесь бывает? — мачеха являлась третьей участницей драмы и я хотела знать и про неё, потому что могло получиться, что это она меня вытолкнула.

— Жена? Нет у Василия Зиновьевича жены.

— Но как же… Ведь он вроде нашёл себе более молодую женщину, и поэтому мать Вари наложила на себя руки…

— Аааа, ты про Лидку спрашиваешь? Тоже мне, жена… — бабулька пренебрежительно фыркнула. — Нет, конечно. Нечего ей здесь делать. Василий Зиновьевич после самоубийства дочери, и пережитого инфаркта почти сразу с ней развёлся. Забрал Эмильчика к себе и увёз в загородный дом. И правильно сделал! Эта змея вечно Вареньку травила, и сына своего настраивала против сестры. Её вообще к детям подпускать было нельзя! Варенька такой хорошей девочкой росла. Всегда здоровалась, уважительно разговаривала, помогала. А уж как на скрипке играла! Мы когда концерты для жильцов на праздники устраивали, она никогда не отказывалась сыграть для нас. А ещё языки учила… А потом вот такое… — Серафима Павловна поджала губы и мне показалось, что ей на глаза навернулись слёзы. — Правда, как Василий Зиновьевич с материю Вареньки, Ариной Наумовной развёлся, девочка изменилась. Стала замкнутой, озлобленной какой-то. Но я её никогда не винила за это. Это всё из-за того, что отец променял её мать на молодуху… Это всё вина отца… Не привёл бы он в дом эту змею молодую, не стала бы она травить девочку, ничего бы этого и не случилось. И Варенька была бы жива, и Арина Наумовна. Но как говорится — старого уже не воротишь.

Слушая воспоминания пожилой женщины, я почувствовала, как внутри всё отзывается болью. «Значит, не всегда я была мстительной и злой. Моё поведение — это всего лишь следствие предательства отца. Уже радует. Но самое интересное во всём этом — что отец развёлся с той тварью. Так может это она меня толкнула? Но почему тогда её не обвинили в моём убийстве? Отец просто развёлся с ней и в отместку за мою смерть забрал сына? Но это недостаточное наказание за убийство. Или он проявил сочувствие к той твари и решил не сажать? Хм, а я вот сочувствия проявлять не буду!».

— Так что, милочка, не было в той квартире никакого убийства, — выдала в заключении старушка.

Я только собралась задать следующий вопрос, как в дверь неожиданно позвонили и Серафима Павловна расцвела.

— О! Назарыч уже нажаловался, что меня какая-то проходимка собирается охмурить и мой сынок или внучок прилетели моментально, — довольно произнесла она и подмигнула мне. — Спасать меня от тебя. По-другому ведь в гости и не дозовёшься.

Поднявшись со стула, она не спеша пошла открывать дверь, а меня начал разбирать смех. «Вот же старая лиса! Двойную выгоду поимела — и поговорила о прошлом, которое так любят вспоминать пожилые люди. И в гости зазвала к себе родственников, использовав для этого консьержа и мнимую угрозу с моей стороны. Вот у кого надо учиться хитрости!».

— Ростик! Как же я рада тебя видеть! В коем-то веке бабушку свою решил проведать, — раздалось из прихожей. — Давай, раздевайся! Буду тебя кормить, чаем поить.

— Бабуль, я ненадолго, — ответил ей приятный мужской голос. — У меня сегодня ещё дел много.

— Каких это дел? Ничего не знаю! Сегодня суббота и у нормальных людей выходной! Нет уж, милок, теперь я тебя не выпущу! В понедельник сделаешь свои дела.

Из прихожей раздался протяжный, мученический вздох, а потом возня и мне опять стало смешно. «Старушенция прёт, как танк и отговорок не принимает. Вот это характер! А парень, похоже, попал!». Но спустя минуту на кухню зашёл мужчина, и мне стало не до смеха.

В воображении я уже нарисовала себе молодого человека, которым бабка крутит, как хочет, а передо мной появился симпатичный мужчина лет тридцати, в дорогом костюме. Каштановые волосы были стильно уложены, щёки и волевой подбородок гладко выбриты, тонкий аромат дорогого парфюма щекотал ноздри, и вообще весь внешний вид выдавал в нём успешного бизнесмена. А холодный взгляд голубых глаз и плотно сжатые губы явно свидетельствовали о том, что мне здесь не рады.

— Ну, чего в дверях стал и дыры сверлишь в моей гостье? — Серафима Павловна юркнула в кухню и с вызовом посмотрела на внука. — Знакомься что ли — это Екатерина, — а потом повернулась ко мне и с гордостью сказала: — Катя, а это мой внучок любимый и единственный — Ростислав.

— Приятно познакомиться, — сдержанно ответила я, ёжась от колючего взгляда мужчины.

— Бабуль, я телефон в пальто оставил, принеси, пожалуйста. Хочу его отключить, чтобы звонками не беспокоили, — ласково попросил внук.

— Сейчас, внучок! Ты пока мой руки и располагайся, — ответила она и вышла из кухни.

— А мне неприятно с вами знакомиться, — наконец-то мужчина снизошёл ответом до меня. — Могу я полюбопытствовать — какова цель вашего визита в квартиру моей бабушки?

Его тон меня задел, и я моментально ощетинилась:

— Не можете. Это касается только меня и Серафимы Павловны, — бросила я и, положив ногу на ногу, принялась допивать своё кофе и делать вид, что его здесь нет.

Прищурившись, мужчина пристально уставился на меня, и клянусь, любой другой уже бы заледенел на месте. «Обломайся! У меня чашка горячего кофе в руках, и я не окоченею. Да и не на ту нарвался».

Видимо поняв, что толку от взглядов нет, он двинулся на меня и угрожающе процедил:

— Так, встала быстро и вышла отсюда. Ещё раз увижу тебя возле своей бабушки, руки-ноги повырываю. Думаешь, раз она старенькая, то сможешь её обмануть и втереться в доверие? Даже не надейся! Я уже таких аферисток тьму перевидал.

Поняв, что он настроен решительно, и лучше на самом деле отсюда уходить, чтобы не раздувать скандал и не вляпаться в историю, я поставила чашку на стол и встала. Но трусливо бежать было не в моём характере и, окинув мужчину презрительным взглядом, я с отвращением прошипела:

— Во-первых — никто в доверие втираться и не собирался, мы просто поговорили. Никаких видов на вашу бабушку я не имею. Во-вторых — Серафима Павловна не какая-то там маразматичная старушка, которая с головой не дружит и может наделать глупостей, а умная и хорошая женщина, в твёрдом рассудке. Да ещё и похитрее вас будет. А в-третьих — если так любите свою бабушку, наймите ей помощницу или домработницу. Она бедная еле по ступеням взбирается, после похода в магазин. А ещё лучше, отрывайте хоть иногда свою задницу от кресла и привозите сами ей продукты, чтобы она не надрывалась. Заодно и проведывать бабушку будете. А то устроили тут из неё сторожа для апартаментов с евроремонтом и трясётесь, подозревая всех и каждого в обмане. Доходчиво объясняю? — я вызывающе посмотрела на ошеломлённого мужчину, а потом добавила, перейдя на «ты»: — И если не сделаешь это, я сама тебе руки и ноги повырываю, а потом привезу сюда, чтобы бедная женщина не скучала в одиночестве. Всё, а теперь отвали с дороги, у меня ещё куча дел сегодня.

Гордо вскинув голову, я отодвинула мужчину со своего пути и неспешно пошла в прихожую, чувствуя его взгляд.

— Ой, Катя, а ты куда это собралась? Мы ещё не договорили с тобой, — бабулька расстроенно посмотрела на меня.

— Простите, Серафима Павловна, но у меня ещё много дел сегодня. Да и не хочу мешать вам общаться с внуком. Спасибо огромное за кофе. Оно было бесподобным. А договорить мы и в следующий раз можем. Я оставлю вам свой номер телефона, и если заскучаете, звоните, — громко, чтобы на кухне меня услышали, произнесла я, а потом заговорчески добавила: — Или если захотите устроить очередную провокацию родным и заставить их проведать вас.

Достав блокнот из сумки, я записала свой номер телефона и, вырвав листок, вручила его старушке.

— Хорошо, обязательно позвоню, — также громко ответила она, и задорно улыбнувшись, тихо добавила: — Ты уж прости, что использовала тебя.

— Ничего страшного, — я с теплотой посмотрела на пожилую женщину и, обувшись, взяла свою куртку. — С вами было приятно пообщаться.

Помахав на прощание, я вышла за дверь и подошла к лифту, собираясь покинуть здание, но тут почувствовала желание хоть одним глазком посмотреть на ту квартиру, где когда-то жила.

«Бабулька сказала, что Варвара жила над ними, двумя этажами выше, так почему не прогуляться, не посмотреть на номер квартиры. Ведь неизвестно попаду ли я в этот дом ещё раз, а точный адрес мне может пригодиться».

Глубоко вздохнув, я надела на себя куртку и направилась к лестнице, а спустя несколько минут уже стояла на нужном этаже. Глядя на резную деревянную дверь, на кованую ручку, я ожидала, что может хоть что-нибудь всплывёт в памяти, но никаких воспоминаний не было. Тогда взявшись за ручку и для правдоподобности надавив на неё, я закрыла глаза и попыталась представить себя Варей, которая не раз открывала эти двери. Неожиданно дверь поддалась и открылась. Оторопев, в первые секунды, я растерялась, а потом испытала жгучее желание хоть одним глазком заглянуть в квартиру. «Старушка сказала, что квартиру готовят к продаже и, наверное, здесь есть строители, которым я всегда могу сказать, что являюсь потенциальным покупателем. Главное, понаглее себя вести. Может даже получится и посмотреть хоромы, в которых когда-то жила».

Нацепив маску спеси и высокомерия, я широко открыла дверь и сразу увидела строительные леса. «Точно, строители. Главное заставить их врасплох и не дав опомниться, пройтись везде, а потом можно и валить отсюда».

Сделав шаг внутрь, я громко крикнула:

— Эй, покажитесь, кто живой есть!

А в следующее мгновение над головой раздался шорох, и мне на голову упало что-то тяжёлое, а потом я ощутила, как что-то вязкое и холодное потекло по волосам, шее, за шиворот и на лоб.

Ойкнув, я начала оседать на пол и подняв руку, потрогала голову. Посмотрев на пальцы и увидев, что они все красные, я ощутила головокружение и начала проваливаться в темноту. «Неужели меня снова убили в этой квартире?» — последнее, что я успела подумать…

Глава 7

— Эй, барышня, вы чего? — до меня донёсся взволнованный голос, а потом я почувствовала шлепок по щеке, и это не позволило мне окончательно скатиться во мрак.

Открыв глаза, я глубоко вздохнула и встряхнула головой, пытаясь навести резкость.

— Нервная какая-то. Получила пластмассовой банкой краски по голове и сразу в обморок грохнулась… Этого мне ещё не хватало, — бубнил мужской голос.

— Банку надо держать нормально. Понаехало тут криворуких, — проворчала я сакраментальную фразу про приезжих строителей и, испытывала стыд от того, что чуть не потеряла сознание из-за удара. «Действительно нервной стала. Скоро от собственной тени буду шарахаться» — подумала я и принялась рассматривать мужчину, сидящего передо мной на корточках.

А посмотреть было на что. Лет тридцати двух — четырёх, широкоплечий, загорелый, с ярко-зелёными глазами, с лёгкой трёхдневной щетиной — он производил на меня какое-то непонятное гипнотическое воздействие. Было в его внешности, в разрезе глаз что-то восточное. «Интересно, а какого цвета у него волосы? Чёрные? Если да, то он определённо лапочка» — пронеслось в голове и захотелось снять с него бандану, скрывающую шевелюру.

— Нечего врываться в квартиру и кричать. Тогда и банки на голову падать не будут, — тем временем холодно произнёс мужчина, и я моментально перевела его из разряда «лапочка» в разряд «козёл».

Встав, он пренебрежительно посмотрел на меня и я поёжилась. Ростом он был не меньше метр девяносто, развитую мускулатуру обтягивала майка, и мне стало неуютно. «Качок долбанный» — презрительно подумала я, с ног до головы оглядывая его. Помимо майки на нём были одеты джинсовые шорты, которые когда-то являлись штанами, а на ногах сланцы. «Гастарбайтер. Откуда-то с юга, как пить дать. Ремонт здесь делает» — вынесла вердикт я, глядя на руки и одежду, испачканную в краске. «Надо бежать отсюда. А то ещё скрутит в бараний рог и пинками вытолкает через балкон. Вон такой взгляд не добрый». Мужчина на самом деле смотрел на меня так, что становилось не по себе, но без внимания его высказывание оставлять не хотелось.

— Нечего быть таким пугливым. Здоровенный лось, а криков боится. Тоже мне, мужик, — процедила я, поднимаясь на ноги.

Тут мне на лоб вновь что-то потекло, и я испуганно дёрнулась, вспомнив про то, что видела измазанные в красном пальцы. Снова подняв руку, я провела ей по лбу и шумно сглотнула, опять увидев красное.

— Только не надо опять тут пол полировать своей пятой точкой. Это всего лишь красная краска, — мужчина с ухмылкой посмотрел на меня.

— Много чести для твоего пола, чтобы моя пятая точка на нём сидела, — зло ответила я, представляя, как выгляжу со стороны и почувствовала ярость, не зная, как теперь смыть всё это. «Капец, была карамельной блондинкой, а теперь стану красным чудовищем».

— Мало того, что нервная истеричка, так ещё самоуверенная хамка, — мужчина неожиданно улыбнулся. — Давно таких не встречал…

— Спасибо за комплимент, но я ещё хуже, — бросила я, почему-то стушевавшись от улыбки мужчины. Она мгновенно поменяла выражение его лица, и я не могла оторвать взгляд от его губ. Но раз уж назвали хамкой, то необходимо поддерживать этот имидж, поэтому я добавила: — А не встречал, потому что привык в своём ауле ослам хвосты крутить, а здесь Москва… — Москва? — мужчина испуганно посмотрел на меня. — Да вы что? А может, покажете мне ещё и как это слово пишется? А то у нас в ауле и школы не было.

Поняв, что он издевается надо мной, я прищурилась, а потом провела пальцем себе по голове и, подойдя к мужчине, начала выводить у него на лбу слово «москва». Но уже через пару секунд легонько получила по рукам, и он сделал шаг назад.

— Что, блин, вспомнил, как слово пишется? — прошипела я, снова подскочив, и попыталась размазать ему краску с пальцев по лицу.

— Ты посмотри, какая настырная, — пробормотал он, перехватив мои руки, а потом легонько встряхнул. — А в твоём ауле, похоже, не учили, что загрязнения надо не о других вытирать, а водой смывать. Давай бегом в ванну! Краска акриловая, и если вовремя не смыть, то засохнет. А мне радости мало слушать от всяких пигалиц обвинения в моей криворукости, — он потащил меня вглубь квартиры. Но резко остановился и ехидно пробормотал: — А может так тебя вытолкать за дверь? Краска засохнет, тебе придётся постричься, и будет тебе наука — по чужим квартирам не шастать и не голосить.

— Только попробуй! Я тогда тебе такой иск вкачу, что будешь всю жизнь горбатиться только на меня! Заплатишь и за стрижку, и за одежду и за моральный ущерб! — вкрадчиво заверила я, представив себя измазанной в краске и бегущей к машине, затем пробирающейся в свой номер, а потом и лысой после стрижки. — Ещё и в ауле хибару свою продашь!

— Ладно. Расслабься, красотка, не такой уж я и варвар. Шампунь на полке, полотенце на вешалке, — со снисходительной улыбкой ответил он и, втолкнув меня в ванную, закрыл дверь.

«Сволочь!» — хотелось крикнуть мне, а потом добавить ещё пару «ласкательных» эпитетов, но решила прикрыть рот, чтобы меня на самом деле не вытолкали из квартиры в таком виде.

На стене висело большое зеркало и, заглянув в него, я оторопела. Волосы и весь лоб были измазаны в алой краске, и смотрелась я весьма комично. Неожиданно для самой себя я рассмеялась. «Да уж, действительно — красотка! Ни прибавить, ни убавить».

Стянув с себя куртку, и увидев, что сзади она вся в краске, я повернулась и через зеркало посмотрела на спину. Свитер так же оказался испачканным, и я поморщилась, понимая, что его тоже придётся застирывать.

«Хорошо хоть, что краска акриловая, а не масляная. А то бы точно пришлось стричься, ведь промывка волос растворителем вряд ли пошла бы им на пользу. Да и одежду пришлось бы выбрасывать».

Включив воду, в первую очередь решила смыть краску с головы. Взяв с полки шампунь, я включила душ и наклонилась.

Вода, стекающая с волос была ярко-красного цвета и, смывая краску, я тихо материлась и на пугливого лося, роняющего банки с краской и на себя, что вообще попёрлась в эту квартиру. «Надо пошевеливаться. Хоть бы этот рабочий не позвонил хозяину. Рано мне ещё встречаться и бывшим папашей, и с братиком. Надо сначала подготовиться и всё разузнать про семью. Фамилия и точный адрес есть, а значит — обязательно что-нибудь нарою».

После продолжительной мойки вода стала прозрачной и, вытерев голову, я аккуратно стянула с себя свитер и застирала его, а потом и куртку. Так как рассиживаться в квартире было не в моих интересах, я снова надела свитер и по телу прокатилась дрожь. «Брр, надо ехать в гостиницу и переодеваться, хоть свитер и не полностью мокрый, а приятного мало».

Кое-как приведя в порядок волосы, я схватила куртку и вышла из ванной.

— Эй, лось пугливый, ты где? — громко спросила я, предварительно осмотревшись, чтобы второй раз не познакомиться с банкой краски, или ещё с чем похуже.

— Что, пигалица почистила свои пёрышки и заново открыла клюв? — дверь в одну из комнат открылась, и появился улыбающийся мужчина, тоже уже с чистым лицом.

— Держись подальше от моего клюва, а то без печени и глаз останешься, — прошипела я, задетая тем, что он меня называет пигалицей. «Для женщины у меня нормальный рост! На мои метр семьдесят пять никто не жаловался». — Всё, я пошла.

Произнеся это, я направилась к входной двери.

— Кстати, а зачем приходила то? — раздалось вслед.

— Я тебе объяснительную напишу, когда в твоём ауле школа появится, и ты выучишься читать, — бросила я и вышла из квартиры.

Вообще-то, мне было плевать на национальности и социальный статус людей, но конкретно этот мужчина раздражал нереально, и хотелось стереть с его лица ухмылочку и как-то побольнее уколоть. «Не ронял бы на меня банки с красками и не обзывался бы, ни за чтобы не стала указывать ему на статус и его работу».

Так как существовала вероятность, что рабочий выйдет из квартиры, и что-нибудь скажет мне в ответ, я побежала к лестнице и, спустившись на этаж ниже, уже оттуда вызвала лифт.

В холле меня ждала новая порция унижения. Консьерж, увидев меня с мокрой головой и свитером, держащую ещё и застиранную куртку, победно усмехнулся, видимо думая, что мне сделал какую-то гадость внук Серафимы Павловны.

— Чего лыбышься? — не выдержав, процедила я. — Двери дёгтём измажу на твоей смене, будешь потом драить, чтобы не так веселился!

— Я тебе измажу! — с его лица моментально сползла улыбка, и он подскочил со стула. — Ходят тут всякие… Давай, выметайся!

Показав консьержу средний палец, я выскочила на улицу и побежала к машине. Прохладный ветерок спутывал мокрые волосы, а из-за мокрого свитера по телу прокатилась дрожь. «Так, в гостиницу. Переоденусь, а заодно обдумаю полученные сведения» — скомандовала я себе, садясь за руль.

Глава 8

В гостинице первым делом я принялась за нормальную стирку вещей и недовольно морщилась, что приходится делать это руками. «Надо квартиру снимать, причём оборудованную техникой. Что-то стирка вручную меня мало радует. Да и вообще, в гостиницах как-то муторно на душе. Нет в номерах тепла и уюта, а в квартире как-то подушевнее чувствуешь себя. Пару цветочных горшков поставила, купила пару безделушек и вроде уже как что-то своё есть» — подумала я и решила сегодня же обратиться в агентство, чтобы мне подыскали квартиру где-нибудь на окраине Москвы.

Кое-как развесив вещи на батарее, я приняла душ, а потом уселась в кресло и начала через интернет искать себе агентство с приличной репутацией. Дело оказалось долгим, но в конце концов я нашла то, что хотела. Созвонившись, я узнала у них условия работы и договорилась о встрече на вечер, после чего забила в поисковик имя «Соболин Василий Зиновьевич» и принялась рыскать по всем сайтам, где упоминалось его имя. Самая исчерпывающая информация нашлась в википедии, и внимательно ознакомившись с ней, я узнала, какие именно здания он спроектировал к Москве, какими медалями и орденами награждён, а также его возраст. Оказалось, что моему бывшему отцу сейчас шестьдесят два года, и путём нехитрых расчётов, я узнала, что на момент моей смерти ему исполнилось тридцать три, а родилась я, когда ему было двадцать. «Поди студентом женился, а потом стал известным, заработал имя и деньги, и мама уже стала не удовлетворять его, как спутница жизни. Вот поэтому и нашёл себе молодую змею, чтобы красоваться с ней на приёмах» — с ненавистью подумала я.

«Всё это конечно интересно, но вот значимой информации ноль. Звания и награды, список спроектированных зданий и возраст интересны для общего развития, но не дают мне зацепок, чтобы подобраться к нему. А не найдя подходов, я ничего не могу сделать. Просто же прийти и потребовать с него ответа — кто меня вытолкнул, глупо. Он будет всё отрицать, да и потом я уже ничего не смогу предпринять. Необходимо придумать что-то такое, что больно заденет его. И когда это получится, вот тогда уже и буду задавать интересующие меня вопросы. Но вот как к нему подобраться? Я даже адреса его не знаю» — я задумалась, выискивая варианты. «Хм, а может опять позвонить Оле? На Юрину зазнобу она же нашла информацию. Может и в этот раз что-то получится?».

Найдя в сумке свой телефон, я набрала номер бывшей одноклассницы и как только она ответила, сразу перешла к делу.

— Привет, Оль! Слушай, знаю, что я поганка, и звоню тебе только с просьбами, но мне очень нужна помощь. Надо пробить одного человека из Москвы. Если выйдет, я твоя должница и с меня насыщенный вечер с развлечениями.

— Ну, что поганка, это точно, — весело согласилась Оля. — Но всякое в жизни случается, так что постараюсь помочь… Кстати, а с той кралей что?

— Да ну её, и муженька моего туда же. На развод подала, а они пусть сами разбираются, — скороговоркой ответила я, потому что эта тема меня больше не интересовала.

— Ну и правильно. А хочешь, я твоему кабелю неприятности устрою? Могу в автоинспекции кое-кому словечко шепнуть, и твой благоверный устанет штрафы оплачивать и машину со штрафстоянки забирать?

— Боюсь, после очередного долива машинного масла, мой благоверный станет пешеходом, так что не стоит беспокоить друзей в автоинспекции.

— Хм, да лучше вообще машины лишить, — подруга засмеялась. — Коварная ты, Катюха.

— Ты ещё не видела, что я дома устроила… Ну да ладно. Так что, есть у тебя концы в Москве?

— Есть. Я в прошлом году проходила курсы повышения квалификации, и много полезных знакомств приобрела, так что нарою всё, что смогу. Диктуй данные.

— Мне нужно знать, где проживает Соболин Василий Зиновьевич, сорок девятого года рождения. А также, если получится — какая ещё собственность записана на него…

— Катюх, надеюсь, ты там не собираешься в какую-нибудь аферу ввязаться? — осторожно спросила Оля. — А то что-то мне не нравятся твои вопросы о собственности…

— Оль, Бог с тобой! Никаких афер! — заверила я. — Просто этот мужчина может быть на прописан на Котельнической набережной, но не живёт там уже двадцать девять лет, а мне необходимо его найти. Соответственно, он может жить в другом доме, который оформлен на него.

— А, ну тогда понятно, — с облегчением пробормотала она. — Что тебя интересует ещё, помимо прописки и возможной собственности?

— Ну, не знаю… наверное, всё, что найдёшь, — задумавшись, пробормотала я и тут мне в голову пришла ещё одна идея. — Слушай, а заодно пробей Соболина Эмиля Васильевича, семьдесят седьмого года рождения, и Соболину Лидию… отчества и года рождения не знаю.

— С женщиной вряд ли помогу, — предупредила Оля. — Слишком мало данных, и пальцем в него тыкать нереально, но попробую.

— Не знаю, поможет тебе это или нет, ещё знаю, что Соболин-старший — архитектор.

— Хорошо, всё записала. Как только что-то будет, я тебе сразу сброшу на почту и отзвонюсь, но сразу скажу — сбор данных может занять время. Да и суббота сегодня…

— Понимаю. Я подожду.

— Ладно, Кать, ты прости, я бы с тобой поболтала, но у нас внеплановая летучка через двадцать минут, а мне ещё две справки надо подготовить. Небольшой аврал — начальство едет, и нас всех выгнали на работу подчищать хвосты и статистику.

— Всё, не отвлекаю и смирно жду! — сказала я и отключилась.

Довольно потерев ручки, я снова положила ноутбук на колени и решила пробить через поисковик имя своей бывшей мачехи, потому что склонялась к мысли, что именно она меня вытолкнула. Но всё, что мне выдало, это ссылки на социальные сети. «Мачехе сейчас не меньше пятидесяти лет и она вряд ли будет регистрироваться на таких сайтах» — подумала я, но всё же прошла по паре ссылок. Увидев там молодых девчонок, я поняла, что с Лидией Соболиной у меня всё глухо.

«Ладно, попробую пробить имя своего бывшего сводного брата» — решила я, и вот тут мне крупно повезло. Первая же ссылка вела на сайт фирмы «ДонжонСтрой», где указывалось, что Соболин Э.В. её генеральный директор. А когда увидела на сайте ещё и объявление о расширении фирмы и наборе сотрудников, чуть от радости не запрыгала, потому что в списке вакансий значился и маркетолог. «Вот он, мой шанс подобраться к семейству поближе и всё разузнать! А можно вообще какую-нибудь каверзу устроить на фирме, а потом с победной улыбкой рассказать — за что все эти радости! Только бы меня взяли туда, а там уж я что-нибудь придумаю. Нельзя безнаказанным оставлять убийство тринадцатилетней девочки! Они спустили всё это на тормоза и думают, что всё сойдёт с рук».

Однако моё настроение слегка испортилось, когда я увидела профиль фирмы. Оказалось, что они занимаются разработкой проектов, строительством зданий и частных домов, реставрацией старинных архитектурных комплексов и прочим, в чём у меня не имелось опыта работы. «А в принципе, чего я ожидала? Папашка мой бывший — архитектор. Сын, скорее всего, пошёл по его стопам, и соответственно они открыли фирму по профилю, в котором спецы. Плюс, у отца известное имя и точно куча связей в этой сфере, так что им пробиться легче именно в этом направлении. Ну что ж, буду всеми силами пытаться попасть на фирму и давить на то, что я хороший сотрудник, способный принести не одну креативную идею, потому что глаз в строительном бизнесе у меня ещё не замылен» — решила я.

Следующий три часа я провела за ноутбуком, читая всё, что находила на фирму и уже даже восхищалась размахом работ. Судя по списку зданий, которые спроектировала фирма, а также по статьям на различных сайтах с отзывами заказчиков, моя бывшая семья имела хороший вес в бизнесе и не бедствовала. Правда, чем дальше я читала, тем меньше у меня было уверенности, что меня возьмут работать на фирму, но и отказываться от этой идеи я пока не хотела. «Всё же попытаю счастье. Если не получится устроиться, буду искать другие варианты».

В четыре часа я оделась и поехала заключать договор с агентством на аренду жилья, а потом ещё и проехалась по двум полученным адресам. Но в первом случаи мне не понравилась сама квартира и район, а во втором — цена оказалась выше, чем говорили в агентстве.

Поужинав в одном из кафе, вечером я вернулась в номер и решила позвонить Зое, чтобы рассказать об уже узнанном, а заодно и расспросить про совпадение дат смерти и дат рождения. Но ничего по поводу чисел она ответить не смогла и обещала порыться в интернете. Поболтав с ней о разных мелочах, я отключилась и решила, что пора ложиться спать.

Раздевшись, я завалилась в постель и стала думать о Вариной жизни, о своей и тут меня осенило: «Хм, я умерла и родилась тридцать первого числа, а смерть Бэрика и все самые ключевые прозрения выпадали на тринадцатое число! А тринадцать и тридцать один — это числа наоборот! Что же всё это значит? Не верю я, что это просто совпадения». Задумавшись, я пыталась найти хоть какую-то связь ещё и перебирала все значимые события в своей жизни, пытаясь вспомнить в какие даты они происходили, но толкового объяснения не было, и меня постепенно сморил сон.

Утром я проснулась разбитой и долго бродила по номеру, смотрела в окно и чувствовала себя одинокой, как никогда. Да ещё и погода окончательно испортилась. По небу плыли тяжёлые свинцовые тучи, а деревья от ветра клонились в бок, сыпя на землю жёлтые листья. «Осень… Природа готовится к спячке. В моей душе тоже царит сейчас осень и чувство тоски и безнадёги. Только вот по весне всё вокруг проснётся, возродится к жизни, и расцветёт, а я… Я не знаю, будет ли в моей душе весна. Слишком много всего сделано подлого и плохого и, наверное, нет уже места и веры в новую весну» — пронеслось в голове, и я зябко поёжилась, а потом обхватила свои плечи руками и начала их растирать, пытаясь согреться. Но холод был не физически, а сковывающий душу и сердце и я понимала, что так просто теперь я уже не согреюсь. Почему-то захотелось хоть кому-то уткнуться в плечо и поплакать, по-бабски, навзрыд. Хотелось получить хоть частичку тепла от кого-то, и я даже потянулась к телефону, чтобы позвонить маме, но тут же отбросила эту идею, боясь, что расплачусь и этим растрою её. Кое-как собравшись с силами, я приняла душ, оделась и поплелась в кафе завтракать. Но из-за апатии есть совсем не хотелось и, заказав себе чашку пойла, которое здесь именовали кофе, я маленькими глотками пила его и размышляла о том, чем бы себя сегодня занять. «Если я немедленно не встряхнуть, то начну скатываться в депрессию, а этого нельзя делать. Не могу я сейчас расклеиться. Надо двигаться, как-то встряхнуться… Может пока съездить и посмотреть где находится фирма моего бывшего брата, чтобы завтра не мыкаться в поисках и не терять время?».

Понимая, что моё резюме вряд ли заинтересует работодателей и если я его просто вышлю по почте, то меня даже не пригласят на собеседование, я решила, что буду действовать в наглую — приеду лично на офис фирмы и буду добиваться личной встречи, а потом уже постараюсь заболтать представителя фирмы и доказать, что достойна работы.

«Да, пожалуй, съезжу, осмотрюсь на местности и точно узнаю, где офис «ДонжонСтроя», затем заеду в какой-нибудь салон красоты, сделаю себе маникюр, договорюсь об укладке волос в понедельник утром. Потом вернусь в гостиницу и выберу приличный костюм, а ещё лучше — пробежать по магазинам и купить себе что-нибудь новенькое. Ничего так не добавляет уверенности женщине, чем новая, красивая шмотка, а уже после… После, буду смотреть, чем себя занять».

Выработав план действий, я приступила к его осуществлению.

Вернувшись в гостиницу, я посмотрела точный адрес фирмы, а потом скачала подробную карту Москвы, отмечая попутно для себя, что необходимо купить GPS-навигатор, чтобы в дальнейшем не блудить по Москве, и принялась изучать маршрут до офиса. Так как путь предстоял не близкий, потому что офис находился недалеко от Арбата, в конце концов, я просто взяла ноутбук и пошла к машине, решив, что буду по дороге заглядывать в карту.

Добралась я с трудом, успев два раза повернуть не туда и заблудиться, но потом всё же нашла нужное здание. Офис располагался в небольшом уютном особнячке, как гласила табличка на здании — XIX века, и отреставрированного фирмой моей бывшей родни. В очередной раз понимая, что и месторасположения и сам отреставрированный особняк, говорит о статусе фирмы, я испугалась, что меня могут не взять на работу. «К ним, поди, будет такой конкурс, что я со своим тверским резюме максимум, на что могу рассчитывать — это «подай-принеси». Но мне главное вообще зацепиться в этой фирме, а на какой должности уже не столь важно».

Мысленно в голове ещё раз преодолев весь путь до офиса, чтобы завтра по пробкам не сильно петлять, я занялась поисками недорого, но приличного салона красоты, а выходя оттуда, почувствовала, что настроение и самооценка уже поднимается.

Покупка нового костюма ещё больше порадовала меня, даже несмотря на то, что пришлось выложить приличную сумму. Но с другой стороны я понимала, что должна выглядеть на миллион долларов, чтобы никто не посмел усомниться во мне, поэтому приобрела обновку не в торговом центре, а в дорогом бутике. «Работодатели любят амбициозных работников, готовых вырывать победу зубами. А внешний вид, это первый критерий в оценивании, поэтому я должна выглядеть идеально» — успокаивала я себя. «Но всё же с тратами надо быть осторожнее. Деньги у меня хоть и имеются, а бросаться ими не стоит. Сколько я буду зарабатывать — неизвестно, и найду ли себе быстро работу, а мне ещё квартиру себе необходимо снять. Да и когда вернусь в Тверь, нужно жильё себе приличное купить и …».

Мои мысли прервал звонок и, вытащив телефон, я увидела незнакомый номер.

— Да? — осторожно ответила я.

— Катенька? — прошамкали в трубке. — Это Серафима Павловна, помнишь меня?

— Конечно, помню, — улыбнувшись, ответила я. — Как ваши дела?

— Хорошо, детонька, — весело ответила она. — Я тут вчера вечером думала о нашем разговоре и вспомнила, что у меня есть пара фотографий, на которых есть и интересующая тебя семья. Хочет их посмотреть, аль интерес уже пропал?

Поняв, что бабулька пытается зазвать меня в гости, я рассмеялась и ответила:

— Не пропал! Мне интересно на них посмотреть.

— Ну, тогда приезжай! Я тебе опять кофе вкусным напою!

— Ждите, уже еду! — пообещала я. — Только консьержа предупредите, что к вам пожалует Катя Абрашкина.

— Обязательно! — пообещала она и отключилась.

На сердце как-то моментально потеплело. Эта старушка мне определённо нравилась, да и на фотографии было интересно посмотреть. Хотелось знать, как я выглядела в прошлой жизни, как выглядел мой отец и брат, а возможно и моя мать, или мачеха.

Чтобы не ехать с пустыми руками, я заехала в супермаркет, попавшийся по дороге, и накупила всяких сладостей, а потом двинулась к Котельнической набережной. Приехав на место, я захватила пакет с гостинцами и побежала к дому, надеясь, что не увижу вчерашнего солдафона. Однако, как только вошла в холл, поморщилась от огорчения. Мой «любимый» консьерж сидел за столом и окинул меня таким взглядом, что мне его захотелось придушить. Но Серафима Павловна, по-видимому, уже успела проехаться ему по мозгам, и он холодно выдавил, делая вид, что мы незнакомы:

— Вы к кому?

— К Серафиме Павловне. Она должна предупредить о моём визите.

— Фамилия?

— Абрашкина.

— Паспорт, — сквозь зубы процедил солдафон и я порадовалась, что додумалась назвать свою фамилию по мужу, которая пока была указана в паспорте.

Достав документ, я с ухмылкой протянула его консьержу и, раскрыв его, он начал вносить мои данные в какой-то журнал. Ожидая, я начала закипать, потому что этот типчик сначала переписал мои данные, вместе с датой рождения, потом номер и серию паспорта, а затем начал его листать и сделал себе пометки о моём семейном положении и о прописке. А когда он полез дальше, я не выдержала и зло прошипела:

— Вряд ли вам требуются данные о визах и моих путешествиях за границу, — и выдернула свой паспорт у него из рук.

После чего с гордо поднятой головой двинулась к лифту, ожидая какой-нибудь гадости. Но ничего не произошло, и я спокойно поднялась на нужный мне этаж.

Серафима Павловна почти сразу открыла мне дверь и встретила такой радушной улыбкой, что в душе всё расцвело. К ней я испытывала расположение, и невольно задалась вопросом: «А уж не потому ли это, что в прошлой жизни мы с ней были знакомы? Ведь как только я увидела её, мне захотелось помочь ей, а пообщавшись, создалось впечатление, что мы знакомы лет сто».

— Катенька, рада тебе видеть, — жизнерадостно произнесла она. — Проходи!

— Спасибо, — с теплотой ответила я, глядя на пожилую женщину. — А я с гостинцами. Будет кофе пить с тортиком и пирожными.

— Это хорошо, люблю сладенькое, — бабулька чуть ли пританцовывала, ожидая пока я сниму обувь.

На кухне, пока она делала кофе, я порезала торт и выложила пирожные на тарелку. А затем мы уселись за стол, и я в очередной раз с наслаждением вдохнула запах ароматного кофе.

— Ну-с, тебе, наверное, не терпится посмотреть фотографии, — произнесла она и выложила на стол фотоальбом, а потом с надеждой добавила: — Иль ты не спешишь сегодня никуда? И мы можем неспешно поболтать?

— Неспешно поболтать, — сразу ответила я. — Сегодня я полностью в вашем распоряжении.

Серафима Павловна улыбнулась так, как будто я осчастливила её на всю оставшуюся жизни, и мне от умиления захотелось сжать старушку в объятиях. «Нет, определённо у меня с ней существует духовная какая-то связь. Я второй раз в жизни её вижу, а любого порву, кто косо на неё посмотрит или обидит». -Всё и хорошо, — довольно пробормотала она и раскрыла альбом. — Правда, у меня тут фотографий немного. Начну тебе показывать с самых ранних, которые у меня сохранились, а потом покажу и самые последние.

Пролистав пару страниц, она указала на групповую фотографию, и я узнала холл дом, а бабулька начала пояснять, указывая на снимок:

— Это семьдесят шестой год, ноябрьские праздники. Вареньке тогда исполнилось семь лет. Вот она. А это её мама — Арина Наумовна. Женщина необыкновенной доброты. К ней тянулся весь дом. Она всегда помогала, могла утешить. Даже я находила успокоение в общении с ней… У меня тогда несчастье приключилось, муж первый погиб, отец моего сыночка Игната, и казалось, что жизнь окончена… Ариночка стала моей опорой, хотя и была младше меня на восемь лет, — в глазах Серафимы Павловны мелькнула боль, и у меня вдруг кольнуло сердце.

— Мне жаль, — пробормотала я, не зная, как ещё выразить свою печаль, что этой милой бабульке пришлось такое пережить.

— И мне жаль… Но не того, что я пережила, а того, что когда я могла помочь и позже беда приключилась с Ариной, я не сделала этого… Просто не подумала, что ей нужна помочь… Она не просила, и просто тихо уехала из дома, а я всё собиралась проведать её, чтобы поддержать, но как-то времени не находилось… Домашние хлопоты, воспитание сына — всё это забирало много времени и я так и не выбралась её проведать… А ведь возможно, не останься она тогда в одиночестве, не сделала бы с собой такого…

Помня боль Вари от потери мамы, я почувствовала, как в горле образовался ком, а на глаза навернулись слёзы. И хотя я совсем не помнила самой Вариной мамы, но в душе сохранилось ощущение какой-то доброты и света, которые, мне казалось, исходили от неё.

Смахнув украдкой слезу, я взяла бабульку за руку и тихо прошептала:

— Вы не виноваты. Это я… То есть Варя… Она переехала жить к отцу, и мама не выдержала одиночества. Останься дочь с ней, ничего бы этого не случилось.

— Нет, Варенька была хорошей девочкой и ни в чём не виновата, — Серафима Павловна моментально напряглась и неодобрительно посмотрела на меня, но уже через мгновение стушевалась и с раскаянием посмотрела на меня. — Не вини девочку, ей тоже пришлось горя хлебнуть… Но сейчас не об этом… В семьдесят шестом ещё всё складывалось хорошо… Вернее, как потом оказалось, мы так думали. Трагедия ведь случилась в восемьдесят втором, и мы узнали, что у Василия Зиновьевича и молодуха есть, и сын уже прижит от неё… Хм, а ведь получается, что когда сделали эту фотографию, бабёнка то эта молодая, Лидка, уже блюхая ходила, — старушка нахмурилась, о чём-то думая, а потом неодобрительно закивала головой. — Вот же стервец! У Эмильчика день рождения в июне, а значит, в ноябре она уже беременная была!

Быстро произведя подсчёты, мы обе принялись с удвоенным интересом рассматривать фотографию. «Получается, что улыбающийся здесь отец Вари уже тогда обманывал всю семью? Эта его радушная улыбка, полный любви взгляд, обращённый на Арину Наумовну, всё это фальшь?» — подумала я, рассматривая снимок, и ощутила омерзение. «Подлец! Он уже на тот момент путался с той шлюхой, и лицемерил!». Чувство ненависти к бывшему отцу возросло и меня передёрнуло.

Бабулька продолжила листать альбом и указывать на фотографии, сопровождая их комментариями, и я с интересом рассматривала их, отмечая изменения в Варваре, а в душе поселилась боль за девочку и её мать. Чем больше я про них узнавала, тем тяжелее становилось. И мать Вари, и она сама, судя по всему, были любимицами если не всего дома, то Серафимы Павловны точно, и в душе поселилась тоска и чувство безвозвратной потери дорого и любимого человека.

— А вот это уже последние фотографии, — с грустью произнесла старушка и указала на очередной снимок. — Это девятое мая. Мы тогда сначала концерт устроили в холле дома, а потом выехали за город. Василий Зиновьевич уже перевёз Лидку с Эмильчиком в дом, и Варенька переселилась от мамы сюда. Два месяца прошло после развода родителей и здесь девочка уже сама на себя не похожа… Бедный ребёнок. Она даже играть на скрипке и участвовать в постановках отказалась… Лидка её вечно шпыняла и пыталась побольнее уколоть, а Василий Зиновьевич всё не замечал этого, не верил… Эх, такую девочку сгубили… Красавицей бы выросла…

По щеке Серафимы Павловны потекла слеза и, не выдержав, я тоже расплакалась, глядя на снимок. Девочка на самом деле была красивой — высокой, худощавая, светловолосой, с длинной косой, а больше всего привлекали взгляд её зелёные глаза. В них читалась и доброта, и боль, и страх, и какая-то детская растерянность. Хотелось прижать её к себе и хоть как-то успокоить, пообещать, что всё будет хорошо. «Только ведь у Вари ничего хорошо впереди уже не предвиделось. А вернее, вообще ничего не было» — с тоской подумала я.

— Я даже подумывала, что мой Игнатушка женится на Вареньке, когда та вырастит… Я сыночка ведь поздно родила, в двадцать семь… У него восемьдесят первый и второй года выдались тяжёлыми, — тем временем с грустью продолжила Серафима Павловна. — По молодости связался с одной профурсеткой, а она и забеременела, родила Ростика, а потом хвостом крутану и сбежала осваивать Дальний Восток. Мой мальчик тогда сам не свой ходил и в том момент он впервые заметил Вареньку. Ему исполнилось двадцать, Ростику почти два, а Варюше тринадцать, и она часто забегала к нам в гости понянчиться с Ростиком… Я думала, что когда она вырастит, то станем мне невесткой, а внучку моему мачехой… Игнатушка так на Вареньку смотрел… И Ростик к ней тянулся… Но не сложилось… Умерла бедная девочка. Не выдержала всего… А мой сынок больше так никого в свое сердце и не пустил…

Не сдерживая уже себя, я разревелась, оплакивая неудавшуюся жизнь Вари, и не могла остановиться. «Капец! Я могла бы сейчас быть невесткой Серафимы Павловны, а её злой и холодный внук, мог быть моим пасынком, да и своих детей у меня имелось бы не меньше двух, а то и трёх. Бедная Варя. А сколько жизней поломалось после её смерти!».

Закрыв лицо руками, чтобы скрыть слёзы, я вдруг представила себе счастливую и долгую жизнь Вари, и в душе разлилась горечь.

— Катя, кто ты? — неожиданно спросила старушка. — Ты так переживаешь все события тех лет… Интересуешься жизнь людей, которые родились задолго до тебя… Да и я, когда встретила тебя что-то почувствовала… даже не знаю что… Как будто я тебя знаю очень давно и ты родной мне человек… Почему? — она на секунду задумалась. — А знаешь, есть в те что-то от Вари, какой она стала перед смертью… Ты на неё чем-то похоже, но не внешне… В глазах, в характере чувствуется что-то схожее…

Я ощутила прикосновение к своей руке, и мне стало ещё больнее. Боль уже зашкаливала и рвала сердце, и чтобы хоть как-то защититься и закрыться от жалости Серафимы Павловны, которая сквозила в каждом слове, я поступила как всегда, а именно холодно и зло пробормотала, чтобы отвадить от себя человека:

— Нет, я не Варя! Я злобное, чёрствое, мстительное и подлое существо, не знающее жалости к людям и ненавидящее всех вокруг! Варя умерла в тот момент, когда узнала о предательстве отца! Я другая и никогда не буду той милой и доброй девочкой! Я Катя… Катя Абрашкина, а скоро опять стану Катей Благиной! Я родилась тридцать первого мая восемьдесят третьего, и я ни капли не похожа на Варю!

— Да, ты не Варя, — бабульку нисколько не испугал мой тон. — Но ты переживаешь то, что когда-то пережила та девочка, и в этот раз я не буду делать вид, что всё хорошо… Не останусь в стороне, надеясь, что время расставит всё по своим местам и всё утрясётся… За твоей показной злобностью и чёрствостью я вижу испуганную девочку, потерявшую ориентир в жизни и не знающую, как жить… Когда-то я видела всё это в глазах Вари и не помогла ей… Ни её матери… Больше я не совершу таких ошибок…Серафима Павловна встала со стула и, обняв, прижала меня к себе, а я вдруг растерялась, не зная, что мне делать. Но тут зазвонил мой телефон и, вырвавшись из цепких рук старушки, я понеслась в прихожую, чтобы окончательно не расклеиться.

Звонок был из агентства, подыскивающего мне квартиру. Голос на другом конце сообщил мне, что только что поступило выгодное предложение об аренде, и в течение трёх часов хозяин будет находиться на квартире и мне лучше поехать и посмотреть её. Бросив в трубку, что уже выезжаю, я нажала отбой и спрятала телефон в сумку.

— Серафима Павловна, вы уж простите, но у меня дела, — бесстрастно произнесла я, поспешно обуваясь. — Я себе квартиру для аренды ищу, а тут из агентства позвонили. Предложение хорошее поступило. Так что необходимо срочно ехать.

— Квартиру? — прищурившись, бабулька хитро посмотрела на меня. — Так тебе жить негде что ль?

— Не волнуйтесь, с жильём я быстро решу вопрос, — заверила я её и даже неожиданно для самой себя, подошла и поцеловала её в щёку. — Созвонимся ещё.

— А то как же! Обязательно! — уверенно ответила она, провожая меня взглядом что-то задумавшего человека.

Выскочив из дома, словно ошпаренная, я села за руль, но сил, чтобы завести машину почему-то не было, а на душе скребли кошки. Мысли упорно возвращались к Варе и её неудавшейся и так рано закончившейся жизни. Обхватив руль руками, я прислонилась к нему лбом и наконец-то дала волю своим слезам, оплакивая всё то хорошее, что тот ребёнок так не успел почувствовать и увидеть…

Глава 9

Квартира оказалась отвратительной — грязной, пошарпанной и неуютной, но злости из-за зря потраченного времени я не испытывала. Наоборот была рада, что звонок из агентства дал мне возможность уехать от Серафимы Павловны и взять себя в руки.

Вернувшись в гостиницу, я уселась в кресло и начала размышлять о полученной информации и о своих ощущениях. Выходило, что Серафиме Павловна была близка мне и в прошлой жизни, и поэтому при новой встрече я сразу почувствовала к ней расположение. Тут же вспомнились строки из одной статьи про реинкарнацию, что у каждой души есть круг родственных душ, которые перевоплощаются вместе, чтобы вынести необходимые уроки из жизней. «Значит, связь между жизнями крепче, чем я думала до этого? Но с другой стороны, бабулька говорила, что я любила нянчиться с её внуком, а сын её вообще на меня положил глаз… Что всё это значит? Для чего? Положим, Варя по малолетству не понимала взглядов Игната, но с Ростиславом любила играть… Почему я тогда ничего не почувствовала к этому мужчине сейчас?» — спросила я себя и тут же ответила: «А почему не почувствовала? Почувствовала! Захотелось вправить ему мозги и научить уму-разуму, как это делала бы мать. Например, тому, что бабульку надо чаще проведывать и заботиться о ней». От пришедшей в голову мысли я оцепенела, а потом рассмеялась. «Хороша мамаша! Ростислав, насколько я поняла, родился в восьмидесятом, и сейчас старше меня на три года».

«Хм, а теперь очень интересно встретиться и с сыном Серафимы Павловны… Что я почувствую, встретив его? Но опять же, не факт, что у нас могло что-то выйти с парнем. Планы бабульки, взгляды её сыночка — это одно дело, и совсем другое — желания Варвары. Может она бы и не ответила в дальнейшем на чувства Игната… Или ответила бы? Старушка сказала, что сын после этого так ни кем и не заинтересовался. Получается, я была той, что предназначена ему судьбой? Или нет? Я должна была умереть, чтобы чему-то его научить? Да уж, ситуация… Вот и думай теперь, что могло бы произойти. Кем и кому я могла бы сейчас быть? Да и вообще, планировалось это, или Варя должна была умереть так рано, чтобы сейчас я появилась в жизни всех этих людей?».

От всех этих мыслей голова пошла кругом и я пыталась найти хоть одну точку опоры, чтобы оттолкнуться и пойти в верном направлении, и сейчас поступить правильно, и не совершить ошибок, которые ещё больше покалечат жизнь окружающих.

Оживший телефон отвлёк меня от мыслей. Номер был незнакомым, и я недовольная тем, что меня отвлекают от мыслей, рявкнула в трубку:

— Да?!

— Екатерина? Здравствуйте! — сдержанно раздалось из трубки.

— И вам не хворать, — ответила я, не понимая с кем разговариваю. «Что-то я стала настолько популярна на незнакомых номерах, что это пугает».

— Это Ростислав…

— Кто? … Ростислав?… — закашлявшись, переспросила я. — Откуда у вас номер?

— Не имеет значения, — холодно ответил он. — Необходимо встретиться.

— Вам необходимо, или мне? — ехидно спросила я, раздражённая его тоном. — Что, Назарыч уже нажаловался, что я Серафиму Павловну сегодня снова проведывала?

— У меня к вам одно дело, — проигнорировав мои вопросы, произнёс он. — Через тридцать минут жду вас в суши-баре «Кутум», который недалеко от гостиницы, в которой вы остановились.

— А если я не хочу с вами встречаться? — язвительно спросила я, а потом до меня дошло, что мужчина даже знает месторасположение моей гостиницы, и мне это не понравилось.

— Не хотите, заставим. Приедут пару ребят и пинками помогут вам добраться до суши-бара. Так что выбирайте — сами придёте, или вас за шкварки туда притащат, — презрительно ответил он и отключился.

— Что? — процедила я в трубку, из которой уже раздавались короткие гудки, но потом осеклась, поняв, что моих возмущений уже не услышат.

«И это был мой предполагаемый пасынок? Ну, подожди, я тебя научу уважать женщин! Встретиться он хочет в приказном тоне? За шкварки меня притащит? Ага, сейчас!» — внутри моментально поднялась волна протеста против такого обращения. Однако всё же было интересно ради чего меня хотят видеть, и мстительно улыбнувшись, я решила убить двух зайцев — и проучить наглеца за тон, и узнать ради чего меня хотят видеть. План мести созрел моментально и, поднявшись из кресла, я достала из косметички большие ножницы, а потом, набросив верхнюю одежду, вышла из номера. Спустившись на ресепшен, я спросила о суши-баре, и улыбнулась, узнав, что идти до него десять минут.

«Ага, как я понимаю, Ростик планирует туда прикатить с парой крепких ребят, а если я не появлюсь, то отправить их в гостиницу. А чтобы сделать гадость ему, я должна подготовиться».

Выйдя из гостиницы, я направилась к суши-бару и, спрятавшись неподалёку, стала ожидать приезда этого самоуверенного типчика. Через десять минут подкатил чёрный «Бентли» и из него вышел Ростислав. «Хм, хорош таки подлец. Уверенный, собранный, с легким налётом скуки на лице. Девки за ним, наверное, табунами бегают» — подумала я, провожая его взглядом до дверей суши-бара.

Подождав для верности пять минут, я пробралась на стоянку и, оглянувшись на всякий пожарный, проткнув ножницами задние колёса автомобиля, а затем отошла от суши-бара и не спеша принялась гулять по улице. «Опоздаю минут на двадцать. Ведь ему понадобилась встреча, а значит, будет ждать, как миленький. Посмотрим, что он будет делать. Обещанных быков с ним не было… Или он их сразу в гостиницу направил, чтобы в час икс выкурить меня из номера? Хех, ну-ну, вперёд ребята! Только вот меня там нет».

Когда пришло время встречи, я начала мстительно улыбаться, представляя ярость Ростислава. «Он не из тех, кто любит ждать и видно, что привык, что его приказы исполняют, вот только со мной будет маленький облом. Что же он предпримет?».

Ответ я получила ровно через пять минут. Телефон начал разрываться от звонков и выждав ещё пять минут, я ответила на вызов, лениво протянув:-Ну и чо трезвонить? Бегу, лечу к тебе на всех парах, — а после этого сразу отключилась и ещё десять минут погуляла по улице.

Войдя, наконец, в суши-бар, я сняла куртку и, оглянувшись, сразу увидела Ростислава. От его свирепого взгляда в аквариуме за моей спиной, наверное, начала закипать вода, но мне всё было трын-трава. Повесив куртку на вешалку, я медленно пошла к его столику, а подойдя, спросила:

— Ну, вещай, чего хотел? Только сразу предупреждаю — будешь наезжать, что я Серафиму Павловну проведываю, я тебе устрою промывку мозгов, а потом всё равно буду к ней приезжать, если она мне позвонит.

— Сядь, — процедил он и указал мне на стул. — Я действительно хотел поговорить насчёт своей бабушки, но в другом ракурсе.

— Да? — я заинтересованно посмотрела на него, садясь за столик.

— Ты мне тут недавно в укор ставила, что она надрывается, нося сумки из магазина, и советовала нанять помощницу или домработницу, — холодно произнёс он. — Предлагаю тебе стать этой домработницей.

— Что? — оторопело пробормотала я.

— Что слышала. Я знаю, что ты сейчас ищешь себе жильё, и работы у тебя нет. А если согласишься, то получишь и первое, и второе. Я буду хорошо платить.

Сама мысль, что я, женщина с высшим образованием и успешной карьерой за плечами, буду домработницей, оскорбила меня до глубины души.

— Да как ты вообще посмел мне такое предложить! — пропыхтела я, сжимая кулаки. — Да я… Да у меня… Да ты знаешь…

— Я всё про тебя знаю, — Ростислав грубо прервал моё блеяние и, взяв с коленей папку, положил её на стол. — Абсолютно всё. Где ты родилась, кто родители, как жила, как училась, кем работала. Я даже знаю то, что тебе самой о себе неведомо.

Пока он говорил, я успела справиться с собой и саркастично спросила:

— А так уж и всё? Ты, милый, если бы знал обо мне всё, бежал бы, как чёрт от ладана. Максимум, что ты знаешь — анкетные данные, налоговые декларации, мои выезды за границу, список моей собственности и прописку. А про меня лично ты ничего не знаешь! И эти твои фокусы с данными я и сама могу повторить на раз. Тоже, знаешь ли, связи имеются. И мне даже не понадобится серия и номер твоего паспорта! Топорно работаете, молодой человек. Этот ваш Назарыч, который все мои данные срисовал с паспорта, лох полнейший, — пренебрежительно закончила я, надеясь, что моя догадка верна.

Увидев, что Ростислав недовольно поморщился, я чуть не захлопала в ладоши, поняв, что права и решила мужчину добить.

— А вот про мой характер ты ничего не знаешь! Я, таких как ты, на завтрак кушала на работе, и уж как-нибудь обойдусь без твоих предложений! Серафиме Павловне буду помогать по мере сил, и заезжать к ней, но домработницей не стану. И с чего вообще такие глупые предложения? Вчера ты мне советовал выметаться из квартиры, а сегодня туда зовёшь работать. Не боишься уже, что я в доверие вотрусь, обману бабульку? Или у тебя провалы в памяти и ты забыл вчерашний день? Так я быстро восстановлю тебе утерянные файлы!

— Я в любой момент могу стереть тебя в порошок, если мне хоть что-то не понравится, или доставить тебе такие неприятности, что из страны навсегда придётся выехать в какую-нибудь Уганду.

— Всего лишь в Уганду? Не на Марс? Не на Юпитер или Сатурн? Хм, я вот тебя так могу достать, что и планету придётся покинуть, — заверила я.

На лице мужчине появилось злое выражение и, сжав зубы, он принялся сверлить меня взглядом. Не оставшись в долгу, я тоже начала высокомерно его рассматривать.

— Вы все, в провинции, такие наглые? — не выдержав, спросил мужчина.

— Ага, надо же, чтобы хоть кто-то вам, москвичам, стимул давал жить, а не растекаться лужей по асфальту и кичиться своим превосходством столичных жителей, — едко пробормотала я.

Ростислав прищурился, глядя мне в глаза и минуты две молчал, а потом неожиданно нормальным тоном произнёс:

— Ладно, признаю, что с тобой наглый тон не проходит. Предлагаю зарыть топор войны и выйти на нормальный, цивилизованный уровень общения.

— Ого! Под добренького косишь? Интересненько, — протянула я, заинтересованно глядя на собеседника. — Это же что тебе от меня необходимо, что ты согласен наступить на горло своей самоуверенности, и готов с какой-то вшивой провинциалкой и проходимкой нормально разговаривать?

— Я тебя не называл вшивой и проходимкой, — он поморщился. — Я говорил, что ты можешь быть аферисткой, но сейчас забираю свои слова обратно. Довольна?

— Нет. Ты не сказал главных слов — прошу прощения, что был не прав, — спокойно ответила я.

«Если признает свою неправоту и извинится за неё, то точно очень нужно, чтобы я переехала к его бабульке» — пронеслось в голове, и я замерла.

— Хорошо, прошу прощения, я был не прав, говоря тебе такое, — недовольно процедил Ростислав и отвёл взгляд.

«Хм, значит он готов на многое, чтобы я переехала жить к Серафиме Павловне. Чувствую, что тут без неё не обошлось» — подумала я, но почему-то издеваться над мужчиной не хотелось, хотя все карты плыли в руки.

— А теперь повтори то же самое, но нормальным тоном и, глядя мне в глаза, — мягко попросила, я и внезапно для самой себя протянула руку, и пожала его ладонь, пытаясь показать, что прошу это не ради издевательства над ним.

Дёрнувшись, Ростислав удивлённо посмотрел сначала на мою руку, держащую его ладонь, а потом поднял взгляд на меня. В глазах читалась изумление с долей заинтересованности, и создавалось впечатление, что он впервые меня увидел.

— Да кто ты такая? — растеряно пробормотал он, но злости или высокомерия в голосе не ощущалось. — Я бабушке не раз нанимал помощниц, но она их через неделю выживала из квартиры, говоря, что ей глупые курицы не нужны, а с тобой… Она сама захотела, чтобы ты переехала, и плешь нам с отцом проела за сегодняшний вечер, чтобы я уговорил тебя переехать к ней.

«Так-с, дело действительно в Серафиме Павловне. Не зря она на меня с хитростью смотрела. А может действительно согласиться? Бабулька весёлая и нравится мне, плюс ей реально нужна помощь. Плюс она неоценимый источник информации. Плюс — на квартиру не нужно траться». В предложение имелось масса преимуществ, и я задумалась, взвешивая всё, а потом решилась: «Попробовать стоит. Серафима Павловна там бедная сутками скучает, а со мной ей всё же будет веселее. Я должна её поддержать хотя бы ради того, что она Варю любила. А не понравится, всегда могу съехать».

— Хорошо, я перееду в квартиру, — ответила я, и Ростислав впервые улыбнулся. Но улыбка была торжествующей, и мне это не понравилось, поэтому я тут же добавила: — Но я так и не услышала нормальной просьбы! А также у меня имеется пара условий. Сразу скажу — не соглашаешься, я не переезжаю.

— Каких? — мужчина моментально напрягся.

— Сначала нормальное извинение!

— Слушай, а ты и мужа так своего дрессировала? — с ухмылкой спросил он. — Тогда я понимаю, почему он от тебя сбежал.

По идее я должна была обидеться на высказывание, но злости не чувствовалось.

— Будешь вякать насчёт моего мужа, язык вассаби намажу, — ехидно ответила я. — И если так интересно, своего дражайшего супруга я пальчиком поманю, и он прибежит. Не он сбежал, а я. Но ты прав, дрессировкой я занималась. Будешь доставать меня, могу начать и тебя дрессировать, — с улыбкой ответила я. — Ну, не слышу извинений.

— Похоже, я понимаю, что моей бабушке в тебе понравилось, — в этот раз улыбка у Ростислава вышла искренней и, не выдержав, я тоже от всей души улыбнулась ему в ответ. — Ладно, прости, что нахамил при первой встрече и сейчас на встречу вызвал тебя таким тоном. — Принимается, — откинувшись на спинку стула, я расслабилась и весело добавила: — А за тон я тебе уже отомстила. Проколола в твоей машине задние колёса.

— Ах ты… — начал он, но потом рассмеялся и достав телефон, набрал какой-то номер, после чего бросил в него: — Езжайте к суши-бару, и захватите два нормальных колеса для машины. У меня задние спустило.

«Хм, так быки возле гостинцы всё же были… Ну и пусть. А Ростик вроде нормальный мужик. Похоже, мы найдём с ним общий язык» — решила я.

— Давай мы закажем что-нибудь, а потом уже обсудим твои условия, — предложил мужчина и пододвинул ко мне меню.

— Я буду только чай, — ответила я, потому что суши терпеть не могла.

— А я с твоего позволения перекушу. Пока есть возможность — хочу поесть, а то вечно куда-то приходится нестись и решать проблемы, — произнёс он и уткнулся в меню.

Через пять минут заказ был уже сделан и Ростислав с интересом посмотрел на меня, перейдя к делу.

— Ну, так какие у тебя условия?

— Их два. И они не обсуждаются. Первое — переехав, я не буду домохозяйкой. Завтра я еду устраиваться в одну фирму и могу помогать Серафиме Павловне только по вечерам и в выходные. Второе — минимум два раза в неделю ты обязан появляться у своей бабушки. Думаю, в своём плотном графике ты найдёшь окно, и например, хоть иногда будешь заезжать к ней, скажем, пообедать. И тебе польза, язву не заработаешь и ей счастье.

— И всё? — он подозрительно посмотрел на меня.

— Нет, блин! А ещё луну мне с неба достань, — хохотнув, добавила я, и Ростислав расплылся в улыбке.

— Ладно, договорились, — согласился он и, достав телефон добавил: — Тогда позвоню бабушке и обрадую её, а то она, если хочет, может превратить жизнь в ад. Когда ты переедешь к ней?

— Завтра, съезжу на собеседование и перееду.

Набрав номер, он весело произнёс в трубку, когда там ответили:

— Бабуль, танцуй, уговорил я твою язву, переехать к тебе. Завтра жди её с пожитками… Не за что…

— Дайка мне трубку, — поманила я пальчиком, когда он, слушая собеседницу, посмотрел на меня.

— Она рядом, и хочет поговорить с тобой, — сказал он, а потом протянул мне телефон.

— Ох, Серафима Павловна, и лиса вы! — добродушно выдала я, когда телефон оказался в моих руках. — Обязательно своего внучка посылать, чтобы поговорить со мной?

— Прости, Катенька, он вроде тебе в первую встречу обидел, и я побоялась, что ты не захочешь переезжать ко мне, боясь его неодобрения.

— Может кто-то вашего внука и боится, но только не я. Да, согласна, мальчик он своеобразный, но воспитанию поддаётся, — ехидно пробормотала я, глядя в глаза Ростиславу. — Мы обязательно сделаем из него человека.

— Тогда жду тебя завтра, — весело сказала Серафима Павловна и отключилась.

Пока я говорила, глаза мужчины недовольно сузились, но мне почему-то стало смешно и, отдав ему телефон, я самодовольно выдала:

— И не надо на меня зыркать таким взглядом! Мне по барабану. Главное, помни о моих условиях!

— Как я понимаю, я нашёл на нашу с отцом голову ещё одну бабушку, но только помоложе. Похоже, теперь наша жизнь станет ещё веселее, — проворчал Ростислав, а потом улыбнулся. — Ладно, и мы тогда тебя тоже будет воспитывать.

— Ну-ну! — скептически хмыкнула я.

В этот момент в бар зашли два здоровенных лба и, подойдя к столику, выжидающе посмотрели на нас. Не сказав им не слова, мужчина отдал ключи от машины, и те сразу испарились. А ещё через минуту официант принёс заказ.

Попивая зелёный чай, я смотрела, как Ростислав жадно поглощает суши и поймала себя на мысли, что он мне определённо нравится. «Хм, вот только как кто — как мужчина, или как возможный пасынок, которым он мог бы мне приходиться сейчас?».

Разобраться в себе так и не получилось. Поболтав о разных мелочах, через пятнадцать минут, когда мужчина съел всё, я извинилась и засобиралась в гостиницу, потому что завтра предстояло пройти собеседование, и я хотела выспаться. Ростислав предложил меня подвезти. Но я отказалась, видя, что он и сам устал, и посоветовала ему ехать домой. Попрощавшись, я вышла из бара и направилась в гостиницу, но видать мужчина теперь боялся, чтобы чего со мной не приключилось, и его бабулька не расстроилась, и направил за мной своих лбов. Проведя до гостиницы, они растворились в темноте.

В номере сложив в сумку все необходимые документы, я подготовила новый костюм к завтрашней встрече, а потом свалилась в постель и моментально заснула.

Проснувшись на утро, я почувствовала волнение от мысли, что сегодня могу увидеть того, кто стал если не виновником, то свидетелем трагедии разыгравшейся двадцать девять лет назад. «Эмиля тоже со счетов сбрасывать нельзя. Маленький мальчик мог подбежать и толкнуть Варю. Ведь она перед этим бросилась на его мать… Хотя вряд ли бывший папаша забрал его к себе после такого. Ладно, потом получу все ответы, а сейчас необходимо подготовиться и внутренне собраться для собеседования, чтобы показать себя с лучшей стороны».

Встав с кровати, я принялась в душ, а потом начала тщательно краситься, чтобы выглядеть, как деловая бизнес леди. Все тона и оттенки подбирала специально неброскими, и когда закончила с макияжем, осталась довольна результатом. Затем одевшись, ещё раз проверила наличие паспорта, трудовой книжки и резюме, положила в сумку ноутбук, чтобы показать свои предыдущие работы, после чего надела коротенькое пальто и вышла из номера. Сейчас по плану шла укладка, и я поехала в парикмахерскую.

Работа мастера мне понравилась, когда я посмотрела на себя в зеркало и, оставив щедрые чаевые, для себя решила, что буду здесь частенько появляться, чтобы поддерживать причёску в нужной форме.

Путь в офис фирмы «ДонжонСтрой» занял из-за пробок чуть больше времени, но так как встречи мне не назначали, то я не переживала и старалась не дёргаться. Но всё же чем ближе подъезжала, тем большее волнение ощущала.

«Только бы там действительно хоть кому-то сегодня было назначено собеседование. Иначе дальше ресепшена я не пройду, и тогда вряд ли у меня появится шанс произвести впечатление и зацепиться на фирме».

В половине одиннадцатого я подъехала к особняку и, найдя свободное место, припарковалась. Придирчиво осмотрев себя в зеркало, я припудрилась, а потом перекрестилась и, забрав сумку с ноутбуком и сумочку с документами, уверенной походкой направилась в здание.

Войдя внутрь, я оказалась в большом просторном холле, где всё дышало стариной. Но осматриваться времени не было, и я сразу направилась к стойке ресепшена.

— Здравствуйте. Я на собеседование, — спокойно произнесла я, глядя на миловидную девушку.

— Здравствуйте. Ваша фамилия?

«Ох, блин. Вот тут мне и крантец. С собеседованием я правильно рассчитала, а вот фамилию не учла». Но отступать уже было поздно, и я сказала:

— Екатерина Григорьевна Абрашкина.

— Сейчас я позвоню Валерию Дмитриевичу, и как только он освободится, вас проводят наверх. А пока присядьте на диван — ответила она, указывая на кожаную мебель у меня за спиной, и взялась за трубку телефона.

Кивнув, как будто в курсе кто такой Валерий Дмитриевич, я прошла к дивану и сев на край, принялась со скучающим видом осматриваться вокруг. А сердце в груди пустилось в бешеную пляску. «Хоть бы Валерий Дмитриевич соблаговолил меня принять. У него наверное списки есть, в которых указаны все те, с кем он планировал встретиться, и не найдя там моей фамилии, меня могут просто выставить на улицу». Ожидание тянулось томительно долго и меня так и подмывало вскочить на ноги и начать мерять шагами холл, чтобы хоть как-то успокоиться, но я заставляла себя сидеть и не шевелиться.

— Екатерина Григорьевна, как я понимаю? — рядом со мной появился щуплый, лысый мужчина лет пятидесяти.

— Да, — с достоинством ответила я, вставая с дивана.

— Простите, но вашей фамилии на сегодня в моих списках нет, да и резюме я вашего не припомню, — нахмурившись, произнёс он.

— Я решила, что будет правильнее пообщаться с вами лично, чем посылать обыкновенное резюме. Ведь то просто бумажка, а живое общение расскажет о большем, — я обаятельно улыбнулась. — Человеку, в конце концов, у вас работать, а не какому-то листку с малоговорящими сведениями.

— Хм, — мужчина слегка растерялся от моего взгляда и улыбки, а потом посмотрел на часы и сказал: — Хорошо. Я вас приму. Следуйте за мной.

Развернувшись, он направился к стеклянной, затемнённой двери и уже через пять минут я попала в кипучий улей. По коридорам туда-сюда сновали люди с папками, бумагами, макетами каких-то зданий, некоторый прямо в коридоре обсуждали вопросы, упорно подсовывая друг другу под нос чертежи. В общем, работа шла полным ходом. Пройдя первый этаж, мы поднялись на второй, и там шла не менее активная деятельность.

Подойдя к двери одного из кабинетов, мужчина открыл её и, пропустив меня вперёд, зашёл следом. Глубоко выдохнув, я нацепила на лицо маску уверенности и воли к победе, и, достав из сумочки свои документы, села на стул.

Но уже через пять минут вся моя уверенность начала таять, как снег по весне. Потенциального работодателя явно не впечатлило резюме, и он сразу об этом сообщил, делая упор на отсутствие у меня опыта в строительном бизнесе. Я пыталась заверить его, что креативных идей по продвижению фирмы на рынке у меня масса, и даже достав ноутбук, стала показывать свои предыдущие проекты, заверяя, что для меня не проблема сменить направление, и я всему быстро учусь. Но чем больше я говорила, тем больше скуки отображалось на лице мужчины, и я поняла, что это провал. «Сейчас он поблагодарит меня, а потом скажет, что они перезвонят, как только все собеседования закончатся».

— Спасибо, Екатерина Григорьевна, мы вам перезвоним, когда примем окончательное решение, — как я и предполагала, сказал мужчина и, поднялся, давая понять, что пора покинуть кабинет.

«Облом по полной!» — расстроенно подумала я и начала запихивать ноутбук в сумку. «А с другой стороны, чего я хотела? У меня к отсутствию опыта в строительном бизнесе плюс и перерыв в стаже, когда играла в примерную жену и домохозяйку. Если уж возьмут меня маркетологом, так не в эту фирму. Придётся придумывать что-то новой, чтобы выйти на свою бывшую семейку». Застегнув сумку, я взяла свою трудовую книжку и резюме, и направилась к двери, на ходу засовывая их в дамскую сумочку и ругая себя за неудачу.

Но трудовая упорно не желала занимать нормальное положение и я остановилась перед дверью, чтобы справиться с мелкой проблемой, а в следующее мгновение дверь резко распахнулась и на меня кто-то налетел. Не удержавшись, я оступилась и потом вообще плюхнулась пятой точкой на пол, а обе мои сумки, и с ноутбуком и дамская, полетели в разные стороны. От удара или от неудачи с собеседованием, а может и от всего вместе, на глаза выступили слёзы. «Сейчас я кого-то убью! Или не стесняясь, выскажу что думаю! Всё равно на работу меня не возьмут, поэтому можно не сдерживаться» — подумала я и подняла голову, а уже в следующее мгновение оторопела, увидев того, кто меня уронил.

— Лось… пугливый? — промямлила я, увидев гастарбайтера с квартиры. Только в этот раз он совсем не походил на строителя, а скорее на преуспевающего бизнесмена.

Одетый в дорогой темный костюм, светло-бежевую рубашку, с галстуком, чисто выбритый, он смотрелся сногсшибательно, и я отрыла от изумления рот, отмечая где-то краем сознания, что волосы у него действительно чёрные, слегка волнистые и теперь я совершенно точно могу сказать, что он конфетка, а не мужчина.

— Пигалица? — мужчина удивлённо посмотрел на меня, а потом широко улыбнулся. — Хм, вижу, ты любишь во всех зданиях, принадлежащих мне, пятой точкой полировать полы.

— Ты мало того, что криворукий и пугливый, так ещё и дикий! Надо смотреть куда идёшь, а не ломиться, сметая всех на своём пути, — прошипела я, поднимаясь с пола и потирая спину и копчик, и хотела добавить ещё пару ласковых, но осеклась. «Стоп! Что значит «во всех зданиях, принадлежащих мне»? Он что, здесь директор? И квартира тоже…». От пришедшей в голову догадки, что это мой бывший сводный брат, я почувствовала головокружение. «Боже, курица! У него такие же зелёные глаза, как у Вари! Пипец! Вот это я попала! Обхамила два раза того, перед кем хотела представь тихой и скромной женщиной, чтобы расположить к себе и втереться в доверие».

— А ты всё такая же язва, — весело ответил мужчина и принялся подбирать мои вещи с пола.

Валерий Дмитриевич, пребывающий в ступоре от моего падения, а потом и перепалки, ожил и кинулся боссу помогать, пролепетав:

— Эмиль Васильевич, я сейчас сам подберу, не утруждайте себя.

Но босс уже потерял к моим вещам интерес, и сейчас изучал моё резюме, которое при падении вывалилось из сумки.

— Работу себе ищешь? — спросил бывший брат, поднявшись, и протянул мне сумку с ноутбуком.

— Да, — буркнула я, не зная, что делать и как себя вести. Белой и пушистой прикидываться уже не имело смысла, а хамство могло только усугубить ситуацию.

— К сожалению, как маркетолог ты нам не подходишь, опыта нет в строительном бизнесе, а учить тебя тут никто не будет, мы не школа, а серьёзная фирма, — деловито продолжил он.

— Ой, больно надо! В Москве полно фирм, — меня задел его тон и выхватив сумку с ноутбуком, а потом резюме, я окатила его презрительным взглядом.

— Но у меня есть к тебе предложение, только ответь мне сначала на пару вопрос — ты только хамить умеешь, или и нормально общаться? — спросил он, уже откровенно веселясь.

— Если мне не роняют краску на голову и не сбивают с ног, то могу и нормально разговаривать, — ответила я, не понимая, куда клонит мой бывший родственник.

— Хорошо. Но при этом как бы не сложилось, за словом в карман не лезешь и всегда найдёшь что сказать? — он хитро посмотрел на меня.

— Конечно, — я гордо вскинула голову. — На словарный запас не жалуюсь.

— А всякие там громкие названия, типа — новостные каналы, общественные организации, правозащитники тебя не пугают? Не хочется сразу спихнуть общение с ними на кого-то другого?

— Мне по барабану, пусть хоть папа Римский мне лично звонит и учит праведной жизни. Найду, что ответить в рамках приличия.

— Вот и чудесно! Предлагаю тебе работать моим секретарём, а заодно исполнять обязанности пресс-секретаря фирмы.

В любой другой ситуации я бы возмутилась, что мне предлагают работу обыкновенной секретарши, но сейчас смекнула, что мне это только на руку. «Работая секретаршей у Эмиля, я буду в курсе всех его дел! И быстро найду то, что поможет отомстить всей семье!».

— Я согласна, — ответила я, пытаясь скрыть победную улыбку. «Я даже получила больше, чем хотела!».

— Прекрасно! — ответил он и, повернувшись к Валерию Дмитриевичу, властно добавил: — Сегодня же подготовьте документы на увольнение той клуши, что сидит у меня в приёмной. Благодаря ей, я двадцать минут выслушивал претензии какой-то барышни из общественной организации, ратующей за сохранение старой Москвы. Эта клуша, видите ли, не знала, что ответить на вопросы и переключила на меня, потому что так потребовала звонившая дамочка. — Будет сделано, Эмиль Васильевич, — мужчина тут же кивнул и, засуетившись, принялся доставать какие-то папки.

— Ну а ты, чтобы завтра в девять находилась на месте. Будешь принимать дела, изучать мои привычки и распорядок дня, а также свои обязанности, — приказным тоном произнёс будущий босс и вышел из кабинета.

На лице появилась торжествующая улыбка, и я чуть не запрыгала от радости. «Ура, всё вышло! Значит, не зря я своего бывшего братца два раза обхамила! Ну что ж, выходит у меня белая полоса прёт по жизни, раз и здесь я получила то, что хотела!».

Глава 10

Первая неделя после устройства на работу и переезда к Серафиме Павловне, прошла, как в тумане. Оказалось не просто после размеренной жизни домохозяйки, снова втянуться в рабочий ритм. Да и на самой работе никто поблажек мне не делал.

Секретарша, сдававшая дела и вводившая в курс дела, не особо старалась, а иногда и откровенно делала гадости, стараясь подставить. Не имея опыта работы в этой сфере, я первое время вообще не знала, за что в первую очередь хвататься. И в первые дни мне не раз перепало от шефа. Но радовало то, что он никогда не кричал и вёл себя спокойно. Хотя и это его спокойствие порой выводило меня, потому что, тихо высказывая свои претензии, он доводил меня иногда до бешенства, а я, боясь вылететь с работы, не решалась и слово пикнуть. Однако имелись и положительные моменты — после выговора, он сдержанно объяснял, что именно я сделала не так, и в дальнейшем это позволяло мне не совершать ошибок.

Лишь один раз я умудрилась довести своего бывшего братца до бешенства, но благодаря этому и кое-что узнала о его личной жизни. Позвонила какая-то хамоватая девица и потребовала соединить её с Эмильчиком, сказав, что звонит по личному вопросу. У меня как раз была запара и долго выяснять кто же она, я не стала, а затем и выгребла за это по полной программе.

Как потом меня просветили девчонки с фирмы, наш босс очень своеобразно расставался со своими девицами, коих менял, как перчатки. Провстречавшись с ними короткое время, он просто звонил и говорил, что больше не видит смысла в отношениях, а потом вносил телефон дамочки в чёрный список, чтобы она не беспокоила его звонками. Однако некоторые барышни не хотели упускать из своих коготков такого завидного женишка и готовы были вырывать победу зубами, поэтому звонили на рабочий номер, а некоторые пытались прорваться и в офис. И я имела «счастье» соединить своего босса именно с такой барышней.

Тогда он чуть не стёр меня в порошок, а я впервые не стерпела и высказала в ответ, что я ему секретарь и помощница в рабочих вопросах, а не в делах амурных. На что незамедлительно получила ответ, что от меня и требуется — не давать его отвлекать в рабочее время посторонними звонками, а тем более — амурными. В общем, победа в словесной перепалке оказалась на стороне Эмиля, и я тогда испытала горячее желание насыпать ему в кофе слабительного.

Помимо этого я узнала ещё одну важную вещь, которая заставила меня задуматься, а также познакомилась со своим бывшим отцом.

Это случилось, когда моя первая рабочая неделя подходила к концу. В приёмную вошёл высокий, представительный мужчина и холодно кивнув мне, прошёл в кабинет босса, а я даже не успела преградить ему путь. Ринувшись следом, я услышала, как Эмиль сдержанно поздоровался с ним, назвав отцом, и замерла в дверях, пожираю мужчину глазами.

За двадцать девять лет мой бывший отец изменился до неузнаваемости и ничего общего с тем, кого я видела под гипнозом и на фотографиях, уже не было. Раньше это был высокий, светловолосый, статный мужчина с открытым, добродушным взглядом. А сейчас передо мной предстал не то чтобы старик, а уставший от жизни человек. Волосы полностью поседели, в зелёных глазах читался холод и какая-то безысходность. Осталось только статная осанка, но теперь это выглядело как-то пугающе. Создавалось впечатление, что на него давит тяжёлый груз, но он всё равно пытается выстоять и не прогнуться под ним, но это даётся ему с трудом. Жадно глядя на него, я почувствовала, как в сердце шевельнулась жалость, и с неохотой заставила себя выйти из кабинета, когда шеф сказал, что я могу быть свободна.

Выйдя, дверь плотно я не закрыла и прилипла к ней ухом, надеясь, что узнаю хоть что-нибудь существенное. Но узнала только одно — Эмиль с отцом не то чтобы не в ладах, а скорее прохладно друг к другу относятся. Мой бывший отец говорил с ним холодно и сдержанно, а братец отвечал уважительно, но не менее сдержанно. Обсудив какой-то проект, они распрощались, и когда Василий Зиновьевич покинул кабинет, я ещё долго пыталась разобраться в своих ощущениях. Странным казалось то, что они даже не поинтересовались у друг друга какими-то личными делами, не сказали добрых слов. Казалось, что встретились не сын с отцом, а ученик с уважаемым учителем, или малознакомые люди, у которых один бизнес на двоих и больше их ничего не связывает. В общем, отношения у них явно были не как у любящего отца с дорогим и единственным сыном. Да и похожи они были мало. Единственное, что оказалось общим — это цвет глаз, но объяснения этому быстро нашлось. Переехав к Серафиме Павловне и найдя в себе силы заново посмотреть на фотографии, я расспросила её и про мать Эмиля. Оказалось, что его восточная внешность уходят корнями в семью матери. Отец Лидии был татарином, поэтому у Эмиля, как и у его матери были черные волосы, слегка раскосые глаза и более смуглая кожа.

Остальные же полученные сведения были незначительными и не давали пока зацепок, чтобы отомстить. Хотя и просто изучать своего бывшего родственника оказалось делом интересно. На работе Эмиль являлся строгим и собранным, умеющим чётко сформулировать и поставить задачу. К сотрудникам был взыскательным, но без самодурства и никогда не требовал невозможного. При том, что у него была репутация ловеласа, разбившего не одно женское сердце, на фирме ни с кем амуров он не крутил и вообще не поощрял знаков внимания, которые ему пытались оказывать некоторые сотрудницы. В общем, начальником он был хорошим, хоть и суровым. И порой, наша первая и вторая встречи, казались мне какими-то нереальными, потому что я уже не могла поверить, что он может так улыбаться и беззлобно язвить, как в квартире, или в кабинете начальника кадров. На работе он был совершенно другим. И иногда я ловила себя на мысли, что не прочь снова поприпираться с тем гастарбайтером из квартиры, а не деловито извещать о назначенных встречах или выслушивать сухие указания. И постоянно задавалась вопросом — почему Эмиль сам делал в той квартире ремонт, ведь в штате фирмы имелась не одна бригада, занимающаяся внутренними работами. Но спросить естественно не могла, потому что в первый же рабочий день он ясно дал понять, что от меня требуется исправно выполнять свою работу, отгавкиваться всяким надоедливым общественным организациям и не лезть в его дела, а также забыть наше первое знакомство.

Когда же пошла вторая неделя нашей совместной работы, как-то утром, присутствуя на летучке, и записывая сроки выполнения задач, которые он ставил перед сотрудниками, чтобы потом проконтролировать это, почувствовала, что у меня невольно просыпается к нему уважение и интерес. В тот день у него в обед предстояла встреча с каким-то важным заказчиком, сулившим большой проект и я залюбовалась Эмилем. Одетый в дорогой, чёрный костюм, светло-голубую рубашку и подобранный в тон галстук, он сидел за столом, и бегло просматривая бумаги, раздавал всем распоряжения, а я сидела сбоку на стуле и, глядя на его мужественный профиль, не могла оторвать взгляд. А когда он во время разговора поднимал руку и проводил ею по подбородку или по волосам, испытывала желание сама запустить пальцы в его шевелюру или провести рукой по щеке, или чётко очерченным губам, или по волевому подбородку. Это мысль настолько меня испугала, что я даже перестала дышать, однако быстро справилась с собой, приказав не думать о глупостях. А вообще, вторая неделя выдалась ещё насыщеннее, чем первая. Фирма выиграла тендер на внутренний ремонт и перепланировку старинного особняка, и почему-то именно нас, все ратующие за сохранение старинных зданий, сделали крайними. Телефон просто раскалился, но я стойко держала оборону и не беспокоила Эмиля, а потом, на правах пресс-секретаря и дала небольшое интервью, прикатившему к офису новостному каналу.

Это событие повлекло за собой два последствия и одно открытие для меня лично. Во-первых, кто-то из знакомых мамы увидел меня по ящику, и вечером я имела с ней продолжительный разговор, в котором пришлось признаться, что я развожусь с мужем и переехала в Москву. Конечно, мама обиделась, что я раньше всё ей не рассказала, и мне стоило большого труда сохранить то хрупкое доверие и понимание, что в последнее время у нас с ней возникло. И вот в этом и заключалось открытие — раньше я бы недовольно фыркнула в трубку, или раскричалась бы, а в этот раз старалась объяснить всё тихо и спокойно. Во мне появилась дипломатичность, которая раньше была не присуща. Но в принципе поняв это, удивилась я не сильно. Работая у бывшего брата и понимая, что фирма у него солидная, я должна была держать себя в руках, чтобы меня не уволили раньше срока, а значит — спокойно и сдержанно со всеми разговаривала, и это постепенно стало в ходить в привычку.

А вторым последствием событий с выигранным тендером являлось то, что Эмиль впервые меня похвалил, сказав, что я профессионально справляюсь со своими обязанностями и как пресс-секретарь и его личный секретарь, полностью его устраиваю. Выслушивать похвалу из его уст оказалось делом приятным и захотелось работать ещё лучше. Поэтому вечерами, после посиделок с Серафимой Павловной, я подолгу начала зависать в интернете, постигая все тонкости строительного бизнеса и всего, что связанно с ним. Благодаря этому, на третью неделю работы я уже чувствовала себя в офисе, как рыба в воде. Теперь для неудобных посетителей и звонивших, у меня имелись заранее приготовленные ответы, или аргумент в защиту фирмы и нашей деятельности, я успела изучить все привычки своего босса, и даже порой могла предугадывать его возможные распоряжения, чем ещё больше заслужила его уважение. Постепенно тон Эмиля из холодного и сухого начал становиться тёплым и доверительным, и моей душе начало твориться чёрте что. Одна часть тихо нашёптывала, что может всё же стоит остановиться и не мстить за смерть Варвары, ведь прошло много лет, и раз я тогда умерла, значит, так нужно было. Но вторая часть упорно твердила, что смерть девочки нельзя оставлять безнаказанной и меня стало раздирать от противоречий. После долгих и размышлений и пары бессонных ночей, я решила, что пока лучше занять выжидательную позицию. А именно — хорошо работать и изучать работу фирмы изнутри, чтобы если всё решу однажды мстить, знать — куда конкретно ударить, чтобы одним махом поставит всю семью на колени.

Ну а дома, вернее, у Серафимы Павловны, всё шло просто идеально. Мой переезд казалось, добавил старушке жизненных сил. Именно благодаря ей я более-менее нормально пережила первую неделю работы. Приползая домой выжатая и обессилившая, я окуналась в атмосферу понимания и заботы. Бабулька хлопотала надо мной, кормила вкусными ужинами, живо интересовалась моими делами, а потом же сама и гнала спать, чтобы я отдохнула, а утром готовила мне завтраки и постоянно напоминала, чтобы я что-нибудь не забыла. Иногда мне казалось, что я дочь, а она мать, собирающая меня в школу. Было и странно, и одновременно так приятно ощущать искреннюю заботу о себе в уже далеко не детском возрасте.

Хотя порой я испытывала и стыд за это. Предполагалось, что это я должна заботиться о бабульке, а не она обо мне. Поэтому пару раз я попробовала первая подняться утром и приготовить завтрак, однако получила такой нагоняй, что посчитала правильным скрыться в ванне, чтобы не слушать претензии в свой адрес, что я её не ценю, не хочу считаться с её мнение, и что теперь она вообще никому не нужна. Поняв, что бабульке за счастье заботиться обо мне, я решила вообще не лезть в кухонные и домашние дела. Единственное, на чём я категорично настояла, что теперь походы в продуктовые магазины всецело моя прерогатива. И сама начинала возмущаться, если вечером обнаруживалось, что Серафима Павловна ходила в ближайший супермаркет. Тут уже ей пришлось со мной согласиться, иначе я грозилась съехать и больше никогда у неё не появляться.

Ещё я пыталась пару раз поднять вопрос о плате за аренду комнаты, потому что покупка продуктов была незначительной платой за роскошную, большую и уютную спальню, которую мне выделили в четырёхкомнатной квартире, и где впервые после отъезда из семейного гнезда я ощутила себя комфортно и уютно. Но старушка ничего и слышать не хотела про это и даже устроила мне бойкот на сутки, когда я попыталась подсунуть ей деньги. После я предприняла ещё одну попытку хоть как-то отблагодарить за всё и предложила оплачивать квартплату, но и здесь потерпело фиаско, наткнувшись на грозные и недовольные взгляды с её стороны. А потом и узнала, что она этих вопросов вообще не касается. За всё платил её сын или Ростик, полностью ограждая её от бытовых проблем.

Постепенно, сидя вечерами за чашкой чая, я рассказа Серафиме Павловне всё про себя. Причём правду — и про Бэрика, и про пьянство, и про мои фортели на работе и про мужа. Единственное, что я утаила, это причину своего приезда в Москву и не стала рассказывать, что сейчас работаю в фирме Эмиля, чтобы она ничего не заподозрила. Ведь бабульку бы очень заинтересовало, что я сначала пыталась разузнать о семье Соболиных, а потом и устроилась работать на фирму к одному из них.

Мои рассказы шокировали её, но осуждения не было, и она просто попыталась меня понять и ещё больше начала жалеть. А также постепенно я узнавала и всё про её жизнь.

Оказалось, что её отец был известным академиком, и благодаря этому получил квартиру в этом доме. Здесь же она познакомилась со своим первым мужем, который приехал в гости к одному из жильцов. Он был военным, и она много лет моталась с ним по гарнизонам, пока не родила Игната. Как только это случилось, её отец сделал всё возможное, чтобы выбить для её мужа тёплое местечко в Москве и вернул дочь в отчий дом. Но когда Игнату исполнилось четырнадцать, его отец погиб. Вертолёт, в котором он летел на инспекцию военных учений разбился, и она стала вдовой, а ещё через год похоронила и своего отца. Она долго оплакивала их, но потом жизнь взяла верх и Серафима Павловна встретила своего второго мужа. Игнат, к сожалению, его не принял. Мальчик решил идти по стопам своего отца и в тот момент как раз поступил в военную академию. Выехав жить в общежитие, он и познакомился с будущей мамашей Ростислава, а когда та особа сбежала, оставив сына, вернулся домой. Но прожил здесь недолго. История с Варей причинила ему боль и, выпустившись из академии, он забрал сына и начал колесить по необъятным просторам Родины.

Но к несчастью, и второй муж бабульки прожил недолго. Похоронив его и оставшись в одиночестве, она обратилась к друзьям своего первого мужа и сделала всё возможное, чтобы те нашли Игнату место в Москве. Парень он оказался умным, плюс помогли друзья отца, и благодаря этому он сделал успешную карьеру. Правда, кем точно сейчас работал Игнат, и какое звание имел, я так пока и не узнала. Серафима Павловна закатывала глаза, когда я об этом спрашивала и многозначительно говорила, что он большая шишка в министерстве обороны. А я, когда однажды вечером он приехал в гости, чтобы так сказать лично взглянуть на новую помощницу своей матери, не решилась задавать вопросы. Мужчина не то чтобы испугал меня, а вызывал какую-то робость. Лет шестидесяти, седой, слегка полноватый, со строгим взглядом, он долго рассматривал меня, и мне хотелось стать невидимой. А когда отрывистым, приказным тоном начал задавать мне вопросы, я вообще испытала желание сбежать или вообще из дома, или хотя бы в свою комнату. В каждом его слове чувствовалась привычка командовать и добиваться поставленных целей. Спасла меня тогда Серафима Павловна. Не менее приказным тоном оборвав сына, она начала учить его жизни и приказала меня не пугать, и он отстал от меня. Засыпая в ночь, я снова мучилась вопросом о жизни, которая могла бы сложиться у Вари — ответила бы девушка на его чувства, или испугалась бы командного тона парня? Или его командный тон и сухость, следствие пережитой трагедии и прожитой жизни? Но ответов как всегда не нашлось.

Также я многое узнала про Ростислава. По стопам отца и деда он не пошёл, а предпочёл получить экономическое образование. Окончив университет, он открыл фирму и при помощи отца превратил её в преуспевающее предприятие. Здесь Серафима Павловна тоже здорово темнила, но как я поняла — она и сама толком не понимала, чем занимается внук. Ну а я, сложив очевидные факты, пришла к выводу, что он занимается поставками толи военного обмундирования, толи продуктов, а может и того и другого, ну или прочих мелочей, для военных частей. В общем, парень, при помощи отца выигрывал тендеры и заключал выгодные контракты, таким образом, сейчас живя в полном шоколаде и содержа свою бабулю, и помогая отцу.

Но в принципе, как Ростислав зарабатывает свои деньги, меня мало интересовало. Ни он первый, ни он последний, кто делала это благодаря своим родственникам, сидящим в кабинетах власти. Поэтому я и не особо старалась совать нос в его дела. А вообще, за три недели мы с ним подружились.

Исправно выполняя моё условие, он сначала периодически стал заезжать к своей бабульке на обеды, таким образом развлекая её в то время, пока я на работе. А однажды заехал вечером и остался надолго.

У меня уже шла вторая рабочая неделя, и я почти втянулась в рабочий график, поэтому перестала сразу после ужина заваливаться спать. Но просто гонять чаи с Серафимой Павловной нам стало скучно, и как-то вечером она предложила сыграть мне в лото. Без особого энтузиазма я согласилась и неожиданно для самой себя втянулась. Играли мы не просто так, а на денюжку. Каждой карточке определили цену в десять рублей, и как дети радовались, когда удавалось первой закрыть все числа, а значит и сорвать банк.

В один из таких вечеров заехал и Ростислав, а увидев с каким азартом мы играем и болтаем обо всём на свете, после уговоров составил нам компанию. Потом как-то раз снова заехал вечером, и после этого стал появляться всё чаще в квартире своей бабушки. На самом деле он оказался и не таким уж хамом, как я подумала после первый двух встреч, хотя и за словом в карман не лез. И теперь мы часто, играя в лото, или в карты, или просто попивая чаёк, беззлобно друг друга подкалывали и смеялись, а Серафима Павловна цвела и пахла, как майская роза, суетясь по кухне и стараясь нас чем-то вкусненьким побаловать, или издавала победные крики, когда удавалось нас обжульничать в играх. А затем Ростислав стал иногда и оставаться у своей бабульки ночевать, радуя её чуть ли не до слёз.

После таких посиделок на сердце чувствовалась необыкновенная лёгкость и умиротворение и я уже не представляла, как раньше жила без всего этого. Серафима Павловна стала для меня настоящей любимой бабушкой, а Ростислав… Я бы сказала, что мне он стал как брат, но всё чаще я начала замечать его заинтересованные взгляды и не знала, как к ним относиться. С одной стороны он мне нравился, и я себя чувствовала рядом с ним раскованно и свободно. Я могла быть собой. А с другой стороны — как будто внутри стоял какой-то барьер, и пока я даже не хотела думать о том, чтобы его переступить. Мужчины вообще стали меня как-то пугать и я с сожалением признала, что пять лет отношений с Юрой сделали меня дикой и пугливой. Если раньше увидев мужчину, я сразу определяла — нравится он мне или нет, и легла бы я с ним в постель, то теперь эти отношения страшили, и я боялась даже думать об интимной сфере жизни. Но никаких попыток перевести наши отношения на другой уровень Ростик не предпринимал, поэтому я пока и не задумывалась, как мне поступить или что делать, если вдруг он решит действовать, и я на самом деле интересую его, как женщина, не жиличка его бабушки.

Проснувшись в субботу, после трёх рабочих недель, я лениво потянулась и, нежась в кровати, решала, что сегодня делать. «Может к маме съездить? Ведь обещала ещё в прошлые выходные проведать её, но потом закрутилась. А она, похоже, ещё больше обиделась. Не хочу снова возвращаться к обидам и непониманию. Если через часик выехать, то к одиннадцати буду в родном городе. Ведь до него ближе, чем до Твери. Да и Серафима Павловна сегодня на целый день уехала к своей давней подруге, проведать её в доме престарелых, и сказала, что проведёт там целый день. Оставлю ей записку, что завтра к вечеру вернусь. Думаю, ей полезно отдохнуть от меня и от забот…».

«Да, так и сделаю» — решила я и, поднявшись с кровати, пошлёпала в душ. Быстро приняв его, я набросила халат, обмотала голову полотенцем и вышла на кухню. Завтракать не хотелось, да и тем более я знала, что как только приеду к маме, она заставит меня есть, поэтому решила ограничиться кофе.

Приготовив его, я уселась на подоконник и, наслаждаясь ароматным напитком, смотрела на прекрасный вид, открывающийся из окна, и думала — чем бы порадовать маму и какой подарочек ей купить.

— Доброе утро, — раздался жизнерадостный голос Ростика, и от неожиданности я подавилась кофе.

— При-ввет, — пробормотала я, откашлявшись и с удивлением глядя на него. — А ты как здесь очутился?

— Вчера поздно вечером приехал, — ответил он, подходя к кофеварке и загружая в неё кофе. — Ты уже спала.

— Ясно, — протянула я, осматривая его.

Обычно, ночуя здесь, на кухню он выходил или уже одетый в костюм, или в спортивные штаны с футболкой, а сегодня был только в штанах, и сейчас я по достоинству могла оценить его телосложение. Рельефные мышцы на руках, широкие плечи, кубики пресса на животе смотрелись очень заманчиво и, глядя на всё это я вдруг смутилась. «А он не просто ничего себе, а очень даже красивый мужчина» — пронеслось в голове.

— Ты в курсе, что бабушка целый день сегодня будет отсутствовать? — спросил Ростик, сделав себе кофе, и тоже уселся на подоконник напротив меня.

— Угу, — я кивнула, и отвела взгляд, чтобы не смотреть, как заворожённая, на игру мышц под его кожей, а потом, взяв себя в руки, с улыбкой добавила: — Она вчера предупредила меня. Так что мы с тобой сегодня на хозяйстве. Или ты опять понесёшься сломя голову обувать и кормить нашу армию?

— Не понесусь. На сегодня я отменил все дела, — весело ответил он. — Проживёт армия без меня день — другой.

— Ого! Неужто ты послушал нас с бабулей и решил чуть притормозить и получать удовольствие от жизни не только ночами, но и днями? — я сделала испуганное выражение лица. — Капец! Ты не заболел? Температура в норме? Немедленно открой рот, я посмотрю твои гланды!

Серафима Павловна уже просветила меня, что её внучок когда-то жил у неё, но потом съехал, потому что сильно любил девушек, а она имела привычку каждую его новую пассию, с которой он провёл ночь, оценивать как возможную будущую жену. И либо недовольно хмурилась, увидев новую девицу с утра-пораньше у себя на кухне, или начинала обихаживать её и интересоваться данными, если барышня ей нравилась. Уж очень она хотела его женить и успеть понянчить ещё правнуков, а он всё не мог нагуляться и постоянно крутил романы с новыми девицами. Ростислав улыбнулся и послушно открыл рот, а потом взял меня за руку и приложил её ко лбу.

— Здоров, бодр и полон сил, — ответил он и подмигнул мне, а потом вдруг стал серьёзен. — Собственно я как раз планирую поговорить с тобой о дневных удовольствиях от жизни, а вернее о круглосуточных.

— Хм, расшифруй, — попросила я, не понимая, что он имеет в виду.

Отставив чашку в сторону, Ростислав задумчиво посмотрел в окно, а потом мне в глаза и спокойно произнёс:

— Кать, я давно не молодой пацан, и бабулька меня уже давно клюёт, чтобы я остепенился. Плюс, я серьёзный и занятой человек, ценящий своё время и чем-либо заинтересовавшись, быстро принимаю решения… Так вот, не буду ходить вокруг-да около, и хочу сразу предложить тебе встречаться. Ты уже взрослая женщина, видевшая и знающая жизнь, поэтому думаю, тебе тоже не нужны месяцы флиртов, сюсюканий и стыдливых поцелуйчиков на прощанье. Мне кажется, мы подходим друг другу, и нам всегда есть о чём поговорить. Ты симпатичная, вернее, есть в тебе что-то притягательное. И хоть ты всё же иногда язва, но беззлобная, и мне с тобой весело… В общем, ты мне нравишься и думаю, у наших отношений есть будущее. Сразу говорю — это ещё не любовь, но надеюсь, узнав друг друга поближе, мы дойдём и до этого чувства.

Пока Ростик говорил, я сидела оцепенев, и не знала как себя вести. В голове крутилась только одна мысль: «Он всё же решил действовать. И что мне теперь делать?». Но все остальные мысли разбежались, как трусливые зайцы, а сердце в груди бухнуло и понеслось вскачь.

Видя, что я впала в ступор, он добавил:

— Поверь, я вполне нормальный мужик, не жадный, справедливый, умеющий доставить удовольствие… Вместе нам будет хорошо и комфортно…

— Ага, а самое главное — ты романтик, — выдавила я, испытав обиду, что мне вот так обыденно, как будто заключая сделку, делают предложение встречаться.

Спрыгнув с подоконника, я подошла к раковине и принялась мыть чашку, не зная, что ещё сказать.

— Что это значит? — сдержанно спросил он. — Это да или нет?

— Это скорее, нет, — начав злиться, ответила я. — И значит, что ты дурак. Женщине в любом возрасте, и в девятнадцать, и в двадцать восемь и в пятьдесят, хочется чтобы её любили, ухаживали за ней, с нетерпением ждали от неё стыдливых поцелуйчиков, испытывали к ней страсть, а не спокойно и деловито предлагали встречаться, с возможными дальнейшими последствиями. И я не исключение. Мне хватило и одного брака, в котором я надеялась, что любовь придёт позже. Больше не хочу совершать ошибок, и если уж начну с кем-то встречаться, то с тем, от кого у меня кровь будет бурлить и голова кружиться, а дыхание — перехватывать. Так что прости, Ростик.

Сказав это, я вытерла руки и вышла в коридор. Но уже в следующее мгновение меня нагнали и, прижав к стене, полностью обездвижили. Испугавшись, я пробормотала:

— Ты чего? Отпусти! — и попробовала отпихнуть Ростислава.

— Говоришь, хочешь ухаживаний и страсти? Чтобы кровь бурлила и голова кружилась? Чтобы дыхание перехватывало? Не проблема, — вкрадчиво ответил он и, перехватив мои руки, завёл их вверх, а потом принялся целовать в шею, в перерывах шепча: — Будет тебе всё это. Пожалуй, ради тебя я готов и постараться, если хочешь. Свидания, подарки, цветы, безделушки, ласковые и нежные слова — всё это я могу тебе дать… Даже больше…

Нежные поцелуи тут же пустили по моему телу ток, и я тяжело задышала. «Как приятно-то!» — я просто таяла в сильных руках Ростика. А когда он одной рукой перехватил мои запястья, а второй начал водить по телу, ощутила, как голова закружилась.

— Давай, говори «да» и всё это получишь… У тебя уже дыхание перехватывает, а ведь я ещё ничего и не делал-то толком… А страсть, вот она, — проведя рукой по спине, он положил её на ягодицы и прижал к своим бёдрам. Тут же почувствовав всю силу его желания, я испуганно сглотнула, а он продолжал шептать: — Страсти у меня навалом… Я никого не хочу, кроме тебя… Неделю уже не смотрю на других и думаю только о тебе… А я ведь здоровый мужик и привык к сексу каждую ночь… Такое со мной впервые, поэтому за страсть не волнуйся…

Снова начав водить рукой по телу, он прикоснулся к груди через тонкую ткань халатика и улыбнулся.

— У себя сердце сейчас выскочит. Разве не этого ты хочешь? Или тебе надо, чтобы кровь на самом деле бурлила? — хрипло спросил он, и снова прижав к своим бедрам, начал меня целовать в губы.

Перед глазами тут же всё поплыло. Поцелуй сначала был нежными. Как бы пробуя губы на вкус, Ростислав медленно проводил по ним языком, потом слегка прикусил нижнюю губу и стал её посасывать, дразня и будя желание, а потом неожиданно перешёл в наступление, и прорычав:

— Ответь мне, — впился таким поцелуем, что у меня подкосились ноги.

Страстный, требовательный, он сминал губы, и мне ничего не оставалось, как ответить, и я робко провела языком по его губам. Его язык мгновенно ворвался в мой рот, и я застонала от охвативших меня ощущений, а внизу живота разлилось жаркое, томящее тепло. Коснувшись кончиком языка нёба, он снова заставил меня застонать, но уже через мгновение, когда он отпустил мои руки и, прижав к себе, оторвал от пола, я испуганно дёрнулась. Поняв, что Ростислав не хочет терять времени и сейчас на деле продемонстрирует мне всю силу страсти, я вернулась в реальность, потому что спать с ним точно была не готова, да и не уверена, что на самом деле хочу этого. Барьер внутри никуда не делся, и часть меня протестовала против этого.

— Нет! Отпусти! — задыхаясь, прошептала я.

— Почему? — недовольно спросил он.

— Не хочу сейчас… Не уверена, что это правильно…

— Поверь, всё правильно. Я это чувствую, — заверил он и, подхватив меня на руки, двинулся в свою спальню. — А через пять минут и ты это поймёшь. Тебе же нравились мои поцелуи, а дальше всё будет ещё захватывающее…

— Нет! Я так не могу! — выворачиваясь, воскликнула я. — И вообще, я не сказала тебе «да»… Немедленно отпусти!

Остановившись, Ростислав сильнее прижал меня к себе, и я уже испытала настоящий страх. Не сводя взгляда с моих губ, он облизывал свои, и тяжело дышал, а в глазах горел огонёк желания. «Боже, да он меня просто может взять силой, и я ничего не сделаю! Даже кричать бесполезно!».

— Пожалуйста, отпусти, — умоляюще прошептала я. — Честно, я не могу. Я тебя совсем не знаю. Это для тебя нормально кого ни попадя таскать в свою постель… У меня уже так не получается… Пожалуйста, не трогай меня…

По-видимому, до него дошло, что я на самом деле уже чуть ли не в панике, поэтому поставил меня на ноги. Однако отпускать не спешил. Снова прижав к себе, он провёл пальцами по щеке и, улыбнувшись, опять склонился ко мне.

— Тогда хотя бы скажи пока «да» нашим встречам, — ласково прошептал он на ушко и по телу снова побежали мурашки. — Хочешь, сделаем всё по правилам — ухаживания, рестораны, цветы, комплименты… И узнаем друг друга ближе…

Жаркий шёпот снова заставлял голову кружиться, а рука Ростислава опять пустилась в путешествие по моему телу, вновь поднимая внутри волну желания. Коснувшись кончиком языка мочки уха, он начал покрывать лёгкими поцелуями шею и дыхание снова сбилось.

— Давай сегодня сходим в ресторан… Пообщаемся только вдвоём… Выпьем… Подаришь мне пару скромных поцелуев, или не скромных… Тебе же приятно, когда я прижимаю тебя и ласкаю, а это уже говорит о многом…

— Это говорит лишь о том, что я здоровая женщина, у которой давно не было мужчины, — проворчала я, злясь на себя и свои ощущения. — Ну так зачем идти наперекор своим желаниям? — хрипло рассмеялся он, продолжая держать меня и осыпать шею поцелуями. — Давай, соглашайся! Не отпущу, и буду целовать, пока не скажешь «да»… А могу и по-другому получить нужный ответ, — пробормотал он и, спустив халат с плеча, принялся его целовать, а затем вообще просунул руку в вырез и, коснувшись обнажённой груди, начал играть с соском.

«Может рискнуть всё же?» — подумала я, медленно сходя с ума от ласк и ощущая, как низ живота пылает. «Эх, была-не была! Правда, не буду спать пока с Ростиком, а поближе узнаю. Может действительно с ним я смогу быть счастлива? Страсть есть, притворяться и играть роли с ним не надо, и я могу быть сама собой, а остальное потом придёт, и исчезнет этот внутренний барьер?».

— Хорошо, давай сходим в ресторан, — сдавшись, прошептала я, и он тут же сжал мою грудь, посылая волны нового наслаждения по телу. — Но не сегодня… Мне необходимо съездить к матери… Давай в пон… во вторник…

— Ммм, сладкая моя, видишь, это совсем не страшно, — победно прорычал он, поглаживая кожу.

— Но это просто поход в ресторан, а не «да» нашим встречам, — сразу предупредила я.

— С этим мы уже потом разберёмся, — заверил он и, поцеловав меня в губы, улыбнулся, делая шаг назад. — А теперь быстро езжай туда, куда собралась, а то я могу и передумать.

Поняв, что в шутке есть доля правды, я понеслась к себе в спальню, и плотно прикрыв дверь, прислонилась к ней спиной. Голова до сих пор шла кругом, тело ныло от истомы и требовало других, более интимных ласк, а руки дрожали крупной дрожью. Но боясь, что Ростислав может продолжить свои попытки затащить меня в постель, я бросилась одеваться. А уже через десять минут выскочила из квартиры, убедившись перед этим, что моего воздыхателя в пределах видимости нет. И только сев за руль, смогла выдохнуть. «Вот это я попала! Вот тебе и предполагаемый пасынок! За маской сдержанности и холода скрывается человек полный огня и страсти. Как бы теперь самой не сгореть! А самое главное — понять, что же со всем этим делать».

Глава 11

Поездка к матери дала возможность прийти в себя и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, а также уговорить себя не поддаваться пока на ухаживания Ростислава. Как бы мне ни были приятны его ласки, чем больше я думала о возможном романе, тем больше у меня появлялась сомнений, что стоит это делать. Но всё же я решила не рубить с плеча и пообщаться с Ростиком. Что ни говори, а мужчина он был симпатичный, и что-то же заставляло моё сердце учащённо биться, когда я вспоминала, как он целовал меня в коридоре.

Проведя у мамы выходные, я полностью взяла себя в руки и возвращалась в Москву уже спокойной и собранной. Правда, меня несколько волновало, как поведёт себя Ростик, если окажется, что он у бабушки дома, и как собственно поведёт себя сама Серафима Павловна, если её внук начнёт проявлять ко мне какие-нибудь знаки внимания. Но к счастью Ростислава в квартире не оказалось, а старушка, судя по всему, не ведала, что её внучок решил за мной приударить.

Поболтав с бабулькой о том, как она провела выходные и, рассказав о своей поездке, я пошла спать. Но сон не шёл, и мысли снова вернулись к Ростиславу. С одной стороны я радовалась, что он так и не приехал, а с другой стороны в душе шевельнулось неприятно чувство, что сейчас он может отрываться с какой-нибудь девицей. «Ведь я оставила его на взводе, плюс, у него уже неделю не было секса, а он ясно дал понять, что это не в его характере, да ещё и сразу поставила в известно, что так просто в постель он меня не затащит. Так что вполне возможно, что сейчас он снимает напряжение» — недовольно думала я, крутясь с бока на бок. А потом испытала злость и на саму себя. «Тьфу ты! Собака на сене! И не уверена, что хочу этих отношений, и неприятно, что у него они могут возникнуть с кем-то другим. Интересно, это ревность, или просто собственническое отношение к тому, что вроде само плывёт ко мне в руки?». Так и не разобравшись в себе, я наконец-то провалилась в сон.

Утро началось как обычно. Серафима Павловна накормила меня завтраком, а потом с наилучшими пожеланиями выпроводила на работу. Так как я исполняла и обязанности пресс-секретаря, и в любой момент могло что-нибудь произойти и появиться журналюги, теперь приходилось постоянно выглядеть идеально, и раз в два дня я заезжала в парикмахерскую, чтобы уложить волосы. С мастером уже имелась договорённость, поэтому она быстро обслужила меня и без пятнадцати девять я уже прибыла на работу.

Почти сразу за мной появился Эмиль. Получив свою чашку утреннего кофе и выслушав распорядок дня на сегодня, он сразу завалил указаниями и документами, из-за чего я даже не смогла нормально сходить пообедать, потому что все они были важны и нужны в первую очередь.

К концу рабочего дня я чувствовала себя уже загнанной лошадью и мечтала поскорее оказаться дома и отдаться в заботливые руки Серафимы Павловны.

В начале шестого, когда почти вся работа была выполнена, и я уже в мечтах находилась дома, внутренняя связь на столе ожила, и Эмиль попросил зайти к нему в кабинет. Захватив контракт, который только что распечатала, я прошла к нему.

— Вот, это то, что вы просили, — произнесла я и, положив документы на стол, замерла. — Это последние документы на сегодня.

— Угу, — шеф моментально их схватил и начал просматривать, а потом откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня. — Знаешь, а ты молодец. Я думал, что буду держать тебя в виде цепного пса в приёмной, чтобы ты отгоняла своим зубоскальством недоброжелателей. И даже приготовился к тому, что кому-то перепадёт без вины, и ты будешь кое-как исполнять остальную работу, но чем дальше ты работаешь, тем больше удивляешь меня. Никто из клиентов ещё на тебя не жаловался, и ты даже прошла мою проверку!

— Какую проверку? — удивлённо переспросила я.

— Помнишь, тебе на прошлой неделе постоянно звонил господин Гридин из общественного архнадзора и требовал соединить со мной, чтобы высказать претензии по поводу застройки на месте одного из скверов?

— Помню, — ответила я и зло прищурилась, потому что тот тип мне так истрепал нервы, когда работы было выше крыши, что я не раз испытывала жгучее желание послать его по матушке в голубую даль, с указание всех промежуточных остановок. — Так это что, от вас человечек выносил мне мозг?

— От меня, — Эмиль весело улыбнулся. — Хотел проверить твою стойкость. Веришь, вот я бы его послал уже после третьего звонка, а ты продержалась десять. И теперь у меня возникает вопрос — остальным ты не хамишь, при этом меня не отвлекаешь и избавляешь от разборок и все, даже я, тобой довольны. Так почему ты два раза обхамила меня перед этим?

— Будете задавать такие вопросы, и устраивать проверки, обхамлю и в третий. И мне что вас в пятки целовать нужно было, после того, как вы мне банку краски на голову вылили, а затем и с ног сбили? Дело только в вас, а не в том, что я такая скандалистка. И потом, я чётко умею разграничивать работу и жизнь, — процедила я, злясь на ту проверку и то, что он веселится. — Ещё на какие-либо вопросы хотите получить ответы, или я могу быть свободна?

— Чётко умеешь всё разграничивать? Отлично, — довольно протянул он. — Значит, правильно меня поймёшь. Завтра вечером мы с тобой идём на одну деловую встречу в ресторан. За ужином будет решаться судьба одного важного контракта, и все заказчики и конкуренты будут со своими пассиями, а мне лучше не выбиваться из общей массы… — Так возьмите свою пассию, у вас их наберётся на два товарных состава, а то я могу проявить свою натуру цепного пса и покусать ваших заказчиков, — съязвила я, продолжая злиться на шефа.

— Нет, заказчиков кусать не надо, а вот на конкурентов даю тебе команду «фас», — босс уже упивался своим остроумием, но потом серьёзно добавил: — Мне нужен не балласт в виде глупо хлопающей ресницами дуры, а помощница, которая способна запоминать детали и помочь в случаи необходимости.

То, что меня держат за собаку и плюс команды отдают, ещё больше вывело из себя, и я прошипела, вспомнив про встречу в Ростиком:

— Сами завтра отгавкивайтесь от конкурентов! А я занята вечером — буду прививки от бешенства делать и клыки точить!

— Екатерина Григорьевна, это не просьба, а приказ, причём связанный с работой, и мне плевать, что вы запланировали на завтрашний вечер! Хоть блох можете травить, хоть шерсть вылизывать, но в семь вы должны быть возле ресторана «Шарельтье», — тон Эмиля стал холодным и властным. — Можете уйти с работы в пять, чтобы переодеться. Форма одежды — вечерняя, то есть платье приличное, а не деловой костюм. А теперь свободны.

Поняв, что спорить бесполезно, я сжала зубы и направилась к двери, но не удержалась и тихо выдавила:

— Лось.

— Вот именно потому, что я лось, ты цепная собака. Сама выбрала работу в зверинце, не я первый начал, — неожиданно раздалось за спиной, а потом Эмиль рассмеялся.

Выскочив из кабинета, чтобы ещё не сорваться и не наговорить лишнего, я снова ощутила жгущее желание отомстить и за смерть Вари, и за другие обиды и мстительно подумала: «Ну подожди, я тебе завтра устрою весёлый вечерок! Предполагаемые заказчики разбегутся, как от чумного!». «Ага, и толку от этого? Тебя сразу уволят, а фирма Эмиля не разорится от этого. Да и вряд ли тогда узнаешь, кто же вытолкнул девочку» — тут же встрял внутренний голос. «Необходимо искать что-то более действенное, чтобы наказать этого типа. Так что побежишь на встречу, как милая и будешь улыбаться!».

Дождавшись окончания рабочего дня, я выбежала из приёмной, даже не поставив шефа в известность, что уже ухожу. Заехав по дороге в супермаркет и купив продукты я, всё ещё кипя от злости, направилась домой.

Серафима Павловна уже ждала меня с ужином и её хлопоты, а также рассказ о прошедшем дне, смогли меня отвлечь от кровожадных мыслей о мести своему бывшему братику. И из этого же рассказа я узнала, что Ростик приезжал днём пообедать. Вечером его, судя по всему, ждать теперь не стоило, и я окончательно растерялась, не понимая, почему он меня избегает. «Странный, в субботу чуть прямо в коридоре не изнасиловал, а в воскресенье и сегодня вообще не приехал. Может он передумал со мной встречаться? Решил, что не хочет напрягаться с ухаживаниями? Ну и ладно. Одной проблемой меньше. Главное, чтобы продолжал бабульку наведывать» — подумала я, не зная, что больше испытываю — огорчение, что меня так тупо продинамили, или радость, что не надо теперь мучиться от вопроса, что же делать с Ростиком.

Но оказалось, что я не права. Поболтав со старушкой и погоняв чаи, в половине десятого я пошла в спальню. День выдался тяжёлым, и хотелось спать, но всё же нашла в себе силы и выбрала платье для похода на встречу. Благо, что будучи замужем, от жизни не отрывалась, продолжая посещать вечеринки вместе с мужем, а соответственно шматья имела немало на все случаи жизни.

Решив, что вечерний наряд с открытой спиной или плечами будет уж слишком нарядный, по этой же причине отмела длинные, облегающие платья с большими разрезами. А остановила выбор на чёрном, чуть ниже колена, коктейльном платье. «Сойдет. Здесь глубокое декольте, плюс покрой струящийся, плюс лиф отделан гипюром, и смотрится стильно и не по-деловому» — решила я и, повесив платье на дверь шкафа, уже собралась ложиться в постель, как зазвонил мобильный телефон.

Увидев номер Ростислава, я нахмурилась и вздохнула, опять не понимая, что больше испытываю — радость, что он позвонил, или огорчение.

— Алло, — пробубнила я в трубку.

— Привет, крошка, — раздался его мурлыкающий голос. — Готовишься к завтрашней встрече?

— Готовлюсь, — ответила я, ложась в кровать. — Да не с тобой.

— Не понял?! — Ростик моментально насторожился.

— А чего тут понимать? Вчера ты не приехал, сегодня тоже не появился, вот я и решила, что ты сбежал, передумав, поэтому нашла себе другого кавалера, — иронично произнесла я.

— Что? Если это шутка, то мне совсем не смешно, — в голосе появился металл. — И кто тот смельчак, что решился перейти мне дорогу?

— Дед Пихто, в розовом пальто, — проворчала я. — Сначала объясни — почему прячешься от меня.

— Никто от тебя не прячется, — сдержанно пропыхтел он, а потом весело спросил: — Тебе как, правду сказать, почему я не приезжаю, или придумать что-нибудь приличное?

— Правду!

— Просто не хочу при бабуле сорваться и распустить руки, а после того, чтобы произошло в субботу, мне хочется ещё поисследовать пару мест, куда я не успел дотянуться. Поэтому я решил, что проще пока не встречаться, чем смотреть на твои прелести, облачённые в тонкий, шёлковый халатик.

— Ааа, — протянула я, испытывая удовлетворение, что Ростик всё же не потерял ко мне интерес, а скорее наоборот. — Тогда всё ясно… Кстати, я так понимаю, что Серафима Павловна не в курсе твоих планов на меня?

— Нет. Вот когда всё получится, и мы начнём полноценно встречаться, тогда её и обрадую. Пока не стоит ей рассказывать, иначе она упорно начнёт сводить нас вместе, а потом ещё и в спальне начнёт давать указания, как побыстрее сделать ей правнуков, — ответил он, а потом ехидно добавил: — В общем, бабулька у меня припасена в виде тяжёлой артиллерии, на тот случай, если ты начнёшь сильно артачиться.

— Ооо, всё ясно и мне уже страшно, — я рассмеялась, представляя действия Серафимы Павловны с её неуёмной энергией.

— Ну так что, во сколько за тобой к дому подъехать?

— Ни во сколько, — расстроенно ответила я. — Прости, но босс, чтоб его черти взяли, в приказном порядке потребовал, чтобы я сопровождала его в ресторан на встречу. Я пробовала отбрехаться, но не вышло.

— И во сколько эта встреча? — Ростик, судя по всему, не очень верил в мою отговорку.

— В семь, в ресторане «Шарельтье».

— А она точно, рабочая?

— Точно! Хотя и может кончиться для моего шефа поездкой в больницу, чтобы наложить швы и сделать пару уколов, после того, как я покусаю, — сообщила я, морщась от недовольства.

— Что, не любишь своего начальника? — Ростислав рассмеялся, поняв, что я не вру.

— Я этого лося убить иногда готова, а ещё чаще испытываю желание подмешать ему слабительного в кофе, — проворчала я.

— Тогда сделаем вот что. Буду спасать тебя от твоего лося и не дам загубить вечер окончательно. Такие встречи, как правило, длятся недолго, и думаю, часов в десять ты уже освободишься. Я буду часов с девяти недалеко от ресторана. Как только она закончится, наберёшь меня, и мы просто сходим и посидим в каком-нибудь баре, а поход в ресторан перенесём на завтрашний вечер.

— Ростик, если честно — идея не очень. Боюсь, у меня уже сил не будет…

— Вот и хорошо, меньше будешь сопротивляться, — весело бросил он. — Всё, жду завтра звонка. До встречи!

Из трубки раздались короткие гудки, и я вздохнула. «Прёт, как танк. И дня не хочет терять. Неужели так не терпится затащить меня в кровать, что без разницы — устала я, или полна сил? Ладно, потом разберусь со всем, а сейчас — спать». Отложив телефон и выключив свет, а почти сразу заснула. Утро выдалось дождливым и хмурым, и настроение ему было под стать. Приехав на работу я, сжав зубы, сделала Эмилю кофе, потом зачитала распорядок дня и еле сдерживала себя, чтобы не вставить что-нибудь язвительное и злое, когда он бросал на меня весёлые взгляды.

— Вижу, ты уже с утра надела маску цепного пса и тренируешься к вечеру, — довольно произнёс он. — Похвально. Я уже боюсь, и клянусь — мне кажется, что ты сейчас зарычишь. Конкуренты будут бежать в ужасе.

Я уже открыла рот, собирать сообщить, что рычанием дело не обойдётся, но тут на меня снизошло озарение. «Да он просто специально издевается, чтобы ещё больше позлить меня. Ну-ну! А я сделаю всё по-другому. Но сначала надо прояснить один момент».

Ослепительно улыбнувшись, я елейным голоском поинтересовалась:

— Эмиль Васильевич, а в качестве кого я иду с вами в ресторан? Те, с кем предстоит встреча, знают, что я ваш секретарь? Или будут думать, что наши отношения лежат в другой плоскости?

— Хм, конкуренты, скорее всего, знают, что ты мой секретарь, а вот заказчик из другого города и наверняка подумает, что ты моя любовница, — ответил он и подозрительно посмотрел на меня.

— Премного благодарна за ответ, — почтительно ответила я и мило улыбнувшись, вышла из кабинета.

Сев за свой стол, я мстительно потёрла ручки. «Итак, конкуренты побоку, а вот перед заказчиком можно Эмиля и опозорить. Прикинусь глупой курицей, которая даже нормально не умеет разговаривать. Умный человек никогда не свяжется с полной дурой. Только неуверенные в себе мужики выбирают глупых баб. А кто захочет с неуверенным в себе, заключать договор? Раз он в жизни не может добиться достойной женщины, то и в бизнесе в любой момент может сплоховать. Да и конкуренты поржут над Эмилем. Скажут, что у него дела совсем плохи, раз он таких дур нанимает. А в деловых кругах плохие вести и желчные сплетни быстро разлетаются. Правда, и я стану предметом насмешек, но ничего, как-нибудь переживу».

Весь оставшийся день я пыталась не рассмеяться, представляя злое лицо босса, когда я начну кривляться. А Эмиль всё больше хмурился, видя, что я веселюсь и с подозрительным прищуром смотрел на меня.

В половине пятого, приторно-сладко улыбаясь, я сообщила, что уезжаю наводить марафет, чтобы не опозорить своего горячо любимого шефа и выпорхнула из офиса.

По дороге домой мне в голову пришла ещё одна «светлая» мысль — одеться в какое-нибудь тряпьё, а ещё лучше заехать в сексшоп и купить латексное платье а-ля садо-мазо, а потом разукраситься, как портовая шлюха, чтобы заказчик сразу впал в ступор уже от одного моего вида. Но идею пришлось отмести, потому что в таком виде Эмиль не дал бы мне даже зайти в ресторан. «Эх, жаль, что он передумал встречаться возле ресторана и приказал приехать в офис. А так я бы сама туда пробралась и произвела бы фурор. Ну да ладно, и так обойдёмся».

Переодевшись дома и освежив макияж, я поцеловала Серафиму Павловну в щёку, пообещав, что до полуночи точно буду дома, после чего направилась на такси в парикмахерскую, чтобы поправить укладку. А уже в половине седьмого приехала к офису.

В здании, кроме охраны никого уже не было, и стало как-то немного не по себе от тишины, пока я поднималась на второй этаж.

Поправив платье и бросив ещё один взгляд в зеркало, я постучалась в дверь и вошла в кабинет шефа.

— Эмиль Васильевич, нам пора выезжать.

— Да, пора, — бросив взгляд на часы, а потом на меня, он улыбнулся и поднялся из-за стола. — Выглядишь элегантно и изысканно. Молодец. А фигуркой тебя Бог наградил вообще потрясающей.

— Завтра же вышлю ему благодарственное письмо на атласной бумаге, и заодно передам ваши слова, — пробурчала я, потому что от оценивающего взгляда и улыбки Эмиля, сердце на секунду замерло, а потом учащённо забилось.

«Вот почему стоит только ему посмотреть на меня и сделать комплимент, и я как дура начинаю таять, забывав про все планы мести? А стоит ему поддеть меня и я готова придушить его? Неужели я настолько неуравновешенна? Ведь с остальными такого не чувствую. А с этим, как на американских горках — то вверх, то вниз».

— Ты на машине? — спросил он, надевая пальто.

— Нет. У меня потом ещё одна встреча и меня заберут.

— Тогда пошли штурмовать новые вершины в бизнесе, пока тебя не увезли, — произнёс он и снова обаятельно улыбнулся.

«Уже и позорить его как-то не хочется. Может — ну её, эту месть?» — спускаясь по лестнице, впереди Эмиля, думала я и только решила вести себя прилично, как за спиной раздалось:

— Хм, а знаешь, завтра напечатаешь приказ о дресс-коде на фирме. Он будет касаться только тебя.

— Что ещё за приказ? — подозрительно спросила я, посмотрев на него.

— Что отныне ты ходишь на работу либо в платьях, либо облегающих штанах. И никаких жакетов, пиджаков и прочего, что скрывает фигуру. Юбки разрешены узкие и только в паре с блузкой, с глубоким декольте, — весело бросил Эмиль и подмигнул мне. — Надо же как-то компенсировать твой характер и острый язык. А так хоть взгляд будет останавливаться на твоих формах, и глядишь, буду меньше тебя доставать.

— Да? А можем мне вообще голой ходить, чтобы вы окончательно онемели? — саркастично осведомилась я.

— Нет, вряд ли меня это порадует. У тебя грудь маловата, — с видом знатока ответил он. — Но зато талия хороша. Так что лучше подчёркивай её.

Внутри тут же поднялась волна ярости, что он смеет указывать на недостаточный размер груди, и я моментально решила, что мести — быть.

Пока мы ехали в ресторан, Эмиль кратко ввёл меня в курс дела, рассказав про клиента. Оказалось, что мужчина откуда-то с Дальнего Востока. Сколотил себе приличное состояние и решил, что теперь не мешало бы открыть офис в Москве. А чтобы сразу показать статус и серьёзность фирмы решил не снимать офис в новомодных бизнес-центрах, а построить для этого небольшой особнячок под старину. Землю он уже получил недалеко от центра и теперь выбирал организацию, которая воплотит его мечту в реальность. Судя по уважительному тону Эмиля, клиент был важный, да и я уже понимала, что получить кусок земли недалеко от центра, удаётся далеко не каждому, а уж про цену вообще боялась даже думать.

По тону моего шефа чувствовалось, что он очень хочет получить этот заказ и готов лезть из кожи, чтобы именно наша фирма проектировала здание, а потом и строила его. Единственное, чего я не поняла, так это его предупреждения, что заказчик мужик своеобразный, и я не должна обращать на это внимания. А также предупредил, что его жена, поговаривают, тоже не совсем стандартного характера и что именно из-за неё сегодня все собираются со своими пассиями, хотя раньше предполагалось, что встреча будет проходить только в сугубо мужской компании. Но так как заказчик и его жена волновали меня меньше всего, я просто пожала плечами, сказав, что меня уже сложно удивить, а про себя добавила: «Я и сама сегодня буду вести себя нестандартно. И посмотрим, кто и кого ещё удивит».

Приехав в ресторан, мы сдали в гардероб верхнюю одежду и после того, как я поправила причёску, Эмиль галантно предложил мне руку. Взяв его под локоть, я глубоко вздохнула. «Ну что ж, поехали!».

Войдя в зал, я тут же изумлённо расширила глаза, пытаясь придать своему лицу самое дебильное выражение и даже приоткрыла рот, высунув кончик языка, а затем принялась вертеть головой в разные стороны, так — как будто впервые попала в такое шикарное место. Босс пока всего этого не замечал, потому что улыбался клиенту, но зато три наших конкурента тут же иронично обвели нас взглядом. «Представляю, как мы смотримся со стороны. Эмиль образчик красоты, уверенности, успешности и мужественности, а рядом с ним, мало того что пигалица, не блещущая красотой, так ещё и полная имбицилка».-Здравствуйте, Алексей Юрьевич, спасибо за приглашение на ужин, — с достоинством произнёс Эмиль, когда мы подошли к столу, и пожал руку, поднявшегося со стула клиента. — А это…

Он хотел представить меня, но я к дебильному лицу решила сразу подключить и речь деревенщины.

— А я — Катюха! Ой, здеся так красивооо! Прям загляденье! — жизнерадостно сказала я, продолжая крутить головой, как флюгер на ветру, и специально выговаривала букву «г» на деревенский манер, а потом схватила заказчика за руку и начала её энергично трясти.

Эмиль в первые секунды удивлённо посмотрел на меня, а потом его глаза сузились и он потянул меня на себя, чтобы я, наконец, перестала трясти клиента. Но дядька нисколько не испугался моего пожатия, а наоборот расплылся в улыбке.

— Моей жене тоже нравится ресторан. Знакомьтесь кстати, это Галина, — мужчина указал на грузную женщину лет сорока пяти, и я приклеенной улыбкой посмотрела на неё.

«Жесть! Теперь я понимаю, что имелось в виду под нестандартным поведением. Да один внешний вид чего стоит!» — пронеслось в голове.

Всё дело в том, что на женщине были надеты хоть и дорогие вещи, но явно безвкусно подобранные, плюс фигура была далека от совершенства, и вещи, обтягивая её, только ещё больше подчёркивали недостатки, а самое главное заключалось в том, что они рассчитывались на молодых девочек лет шестнадцати-восемнадцати, а не на грузных дам. От количества ярких цветов, у меня зарябило в глазах, и я реально онемела. Ну а довершал внешний вид макияж, причёска и количество золота на женщине. Пальцы были усыпаны кольцами, на шее надето сразу три цепочки, которые вообще не подходили под стиль одежды. Волосы, перепаленные бесконечными химиями, были заколоты яркими, детскими заколочками, а лицо так выбелено пудрой, что казалось неестественной маской.

— Галя! — женщина приподнялась и вцепилась мне в ладонь точно таким же рукопожатием, как я до этого её мужу, а самое смешное, точно также, на деревенский манер грубо произнесла букву «г».

«Всё ясно! Бабла с мужем нарубили, а с манерами и вкусом полный завал. Уже сейчас представляю интерьер особняка, который они выберут. Там точно будет много позолоты, плюс бесчисленное количество зеркал, а преобладающими цветами будет лицо красный, либо бордовый, либо вообще какие-то такие ядовитые, что у людей через пять минут начнётся резь в глазах».

Пока я приходила в себя, женщина тем временем произнесла:

— Садитесь, — а потом завертела головой и гаркнула на весь ресторан: — Официант, тащи меню! Все собрались.

Этот крик вывел меня из лёгкого ступора, а Эмиль тут же потащил меня к стулу. В этот момент к столу, с брезгливым выражением лица подошёл официант и начал раздавать всем меню, а тётка громко и грубо ему сказала:

— И пошевеливайся в следующий раз, а то еле ноги тянешь.

«Помимо отсутствия вкуса и манер, они ещё и беспардонные хамы. Деньги есть, значит, все должны перед ними прыгать на задних лапках» — я сразу вынесла вердикт и украдкой осмотрела остальных людей за столом. Три мужчины, от сорока до пятидесяти сидели с бесстрастными лицами и делали вид, что всё нормально. А вот три молодых девицы, с идеальным внешним видом и внешностью, морщили свои красивые носики и строили из себя чуть ли не аристократок, попавших на скотный двор. «Ну что ж, и я ещё сейчас добавлю манер. Пора Эмиля позорить».

— Ой, Эмильчик, посмотри. Тут такие белые скатерти! Отродясь не видала такой красотищи! — с восхищением сказала я, и глупо улыбаясь, провела ладонью по столу, а потом толкнула его в бок локтём и, схватив вилку для рыбных блюд, громко сказал: — Ой, смотри, а что это за вилка такая смешная? Почему здесь всего три зубца? Это бракованная, да?

Лицо моего босса посерело и, сжав зубы, он выхватил у меня вилку, которой я размахивала у него перед глазами. Но я так просто сдаваться не собиралась и, схватив сырную вилку ещё громче спросила:

— А это для чего? В зубах ковыряться? Так надо тогда один зубец сломать!

— Не, это для лимонов и для сыра, — громко произнесла жена клиента. — Хотя я не понимаю, нафига вообще разводить всю эту тягомитину с вилками. Я всегда пользовалась одной, и тебе Катюха не советую париться с этими вилками.

Сказав это, она сгребла их в кучу и отложила в сторону, оставив вилку только с четырьмя зубцами.

— Простите, нам надо на секунду отлучиться, — спокойно произнёс Эмиль, посмотрев на клиента, а потом елейным голосом добавил, схватив меня за локоть так, что я чуть не закричала: — Катенька, пошли, покажу тебе, где дамская комната, ты же просила до этого.

— Я уже не хочу, — капризно ответила я, понимая, что если шеф и поведёт меня к дамской комнате, то только для того, чтобы утопить в унитазе.

— Тебе надо ручки помыть, — его голос уже тянулся, как патока, а хватка стала ещё сильнее.

— Я вчера их мыла, — не менее сладким голосом пропела я, а сама под столом наступила ему на ногу каблуком и начала давить.

Поняв, что из-за стола он вытащит меня только за шкварки, а я при этом буду отбиваться и пищать, шеф решил меня оставить в покое. Тут как раз подошёл официант, и все принялись делать заказ. Когда очередь дошла до меня, я стала, читая по слогам, называть блюда, специально ещё и неправильно делая ударения. Дамочки конкурентов уже откровенно хихикали, а сами конкуренты смотрели на Эмиля со снисходительными ухмылками. Но он уже видать понял мой замысел и делал вид, что ничего не происходит. «Подожди, я ещё чавкать сейчас начну, есть с открытым ртом, первое буду громко сёрбать, и нести всякую чушь!» — злорадно подумала я. «А если ещё и принесут чаши с водой для мытья рук, прополоскаю себе рот при всех… Или нет, вообще выпью эту воду, а лимоном закушу!» — решила я, хотя желудок от этой мысли болезненно сжался.

Но экзекуции с чашами и водой не пришлось себя подвергать, потому что такого в этом ресторане не делалось. Зато я полностью оторвалась во время самого обеда. Когда подали первое, я так громко его сёрбала, что на меня даже начали коситься посетители с соседних столиков, а когда принесли второе, взяла вилку в правую руку, проигнорировав нож, и чавкала так, что стало сводить челюсти. Правда, за нашим столом я оказалась не одна такая. Что клиент, что его жена, ели точно также, если не сказать, что хуже. Некоторые блюда они вообще брали руками, и к концу вечера, чистая до этого рубашка клиента, кое-где покрылась пятнами. Но так опозорить себя я уже просто не могла и к концу вечера признала, что по антиманерам первенство стоит всё же отдать семейке заказчика.

А вот свою глупость показать удалось не очень. Галина практически никому не давала вставить слово и постоянно что-то рассказывала, лишь изредка обращаясь к кому-то из гостей с вопросом, но даже не удосуживалась выслушать ответ до конца и уже перескакивала на другую тему. В начале десятого я почувствовала, что у меня уже голова идёт кругом от этого грубого, громкого голоса и хотелось хоть на пять минут сбежать. Но я боялась выйти из-за стола, зная, что Эмиль тут же последует за мной, чтобы придушить.

Когда подали кофе, я осторожно достала свой телефон и написала Ростику смску, чтобы он подъезжал к ресторану. Таким образом я надеялась, что когда мы все выйдем и попрощаемся, я сразу шмыгну в его машину и избегу наказания от Эмиля. По крайней мере, сегодня. О завтрашнем же дне, я вообще боялась думать.

Через пятнадцать минут кофе было выпито и все дружно поднялись. Выйдя в вестибюль, мы получили верхнюю одежду и как только я надела пальто, Эмиль вцепился мне в руку, прекрасно понимая, что я сейчас попытаюсь сбежать. На улице все начали прощаться, а я с ужасом поняла, что машины Ростика ещё нет, и мне стало нереально плохо.

— Ну, и что мне сейчас с тобой сделать? — кипя от ярости, спросил Эмиль, когда все остальные двинулись к своим машинам и мы остались одни. — Ты хоть понимаешь, насколько ты меня унизила в глазах конкурентов и клиента?

— Не надо было меня тащить в ресторан, — пропищала я. — А перед этим обзывать цепной собакой! И вообще, ты меня постоянно пытаешься поддеть! Сам виноват!

Шеф уже пыхтел, как паровоз и я приготовилась к расправе, как в этот момент подкатил Бентли Ростика и, выйдя оттуда, он направился ко мне.

— Прости, крошка, задержался в… — ласково начал он, но потом осёкся, разглядев моего спутника. На лице тут появилось удивление, и он спросил: — Эмиль? — а в следующий момент поморщился и окатил его презрительным взглядом.

На лице босса сначала тоже отразилось не меньшее изумление, а затем он пренебрежительно выплюнул:

— Ростислав, — и принялся сверлить его взглядом.

Не понимая, что происходит, я смотрела на обоих мужчин, и мне стало некомфортно от их колючих взглядов. «А вообще-то чего я удивляюсь, ведь что один, что второй жили когда-то в одном доме и вполне могли познакомиться. Только вот из-за детских обид не сверлят такими яростными взглядами. Тут что-то посерьёзней, чем конфликт в детской песочнице».

— Катенька, иди ко мне, — произнёс Ростик и, взяв меня за локоть, потянул на себя.

— Я ещё не отпускал Катеньку и должен обсудить пару вопросов с ней, — Эмиль потянул меня на себя за второй локоть. — Погуляй пока.

— Это ты погуляй, — холодно бросил Ростислав, не отпускаю мою руку и, не собираясь сдаваться. — У неё рабочий день давно закончен.

— Я щедро оплачиваю ей сверхурочные, так что мне решать, когда у неё закончится рабочий день, — в голосе Эмиля ощущался металл.

— Ой-ё-ёй, вы меня сейчас разорвёте, — жалобно пробормотала я, а потом пошла на хитрость, видя, что на меня не обращают внимания, а пытаются друг друга испепелить взглядами. Согнувшись, я начала оседать и захрипела: — Живот… Как больно…

— Где болит? Что болит? — одновременно спросили они, и перестали тянуть меня в разные стороны, но хватки не разжали.

— Живот режет, — держась за него и тяжело дыша, пробормотала я. — Ростик, будь добр, отвези меня в больницу. Наверное, я что-то не то съела.

— Отпусти её! Накормил какой-то дрянью человека и стоит, как истукан, — процедил Ростик, слегка ударив шефа по руке, и когда тот отпустил мой локоть, обнял за плечи и повёл к машине. — Сейчас мы всё быстро исправим. Потерпи, скоро всё пройдёт, — заботливо повторял он, пока я с видом мученицы садилась в автомобиль.

Сев, я согнулась и начала стонать, но как только Ростислав сел за руль и мы отъехали от ресторана, я разогнулась и с шумом выдохнула:

— Фух! Пронесло! — а потом грозно спросила: — Где тебя носило? Меня могли, между прочим, тут прибить!

— Не понял… У тебя, что — ничего не болело? — Ростик непонимающе посмотрел на меня, а потом улыбнулся: — Вот лиса!

— В борьбе за жизнь все средства хороши, — поучительно ответила я, а потом засмеялась, вспомнив их испуганные лица.

— Если честно, не ожидал, что лось и твой работодатель — Эмиль, но теперь понятно за что ты так не любишь своего начальника. А ещё интересно — что ты такого натворила, что вывела этого холодного придурка из себя и хотела побыстрее сбежать? — Ростик расцвёл в улыбке.

— Расскажу, если объяснишь мне, почему вы друг друга буравили такими ненавидящими взгляда, — ответила я.

— Объясню, но только в баре, за бокалом хорошего вина, — пообещал он, улыбаясь.

— Поехали! — я кивнула, уже сгорая от нетерпения.

Через двадцать минут мы подъехали к небольшому зданию без вывесок и ярких огней, и я подозрительно посмотрела на Ростика, не понимая, что мы здесь делаем.

— Это закрытый клуб для VIP-клиентов, и в рекламе, а также прочей мишуре он не нуждается, — пояснил он, помогая мне выйти из машины.

Металлическая дверь открылась до того, как мы подошли к ней и появившийся швейцар почтительно склонился, пропуская нас в здание. Ступив за порог, мы оказались в уютном холе, отделанном в приглушённых тонах, и рядом с нами тут же появился представительный мужчина в смокинге.

— Ростислав Игнатьевич, ваш столик готов, — подобострастно произнёс он. — Прошу следовать за мной.

В таких камерных, закрытых клубах я ещё никогда не бывала, и хотелось всё рассмотреть, но Ростика позорить я не желала и, нацепив на лицо скучающую маску, шла под руку с ним, глядя только впереди себя.

Пройдя по небольшому коридору, декорированному в пастельные тона, мы вошли в небольшой зал. Здесь преобладающими цветами были тёмные, и рассеянный свет не позволял толком что-то рассмотреть. Единственным ярким пятном являлась небольшая сцена, на которой стояла певица и исполняла приятные блюзовые композиции. По всему периметру зала располагались кабинки, разделённые перегородками, в центре стояло ещё пару столиков, а вокруг них удобные диванчики, на которых уже сидели клиенты. Некоторые просто тихо болтали между собой, а на некоторых парочки уже во всю целовались, лапая друг друга.

«Хм, не удивлюсь, если окажется, что на втором этаже здесь есть комнатки, в которых можно уединиться. Интересно, Ростик привёз меню сюда, надеясь на продолжение вечера? Или просто хотел уединиться в интимной обстановке, но вроде как в общественном месте? Боюсь, ему придётся обломаться».

Ростислав тем временем уже по-хозяйски положил мне руку на талию, а когда мы подошли к одной из кабинок и сели, развалившись на диванчике, сразу притянул меня к себе и положил руку на колено. Убрав руку, я ехидно улыбнулась и спросила:

— А поговорить?

— Так одно другому не мешает, — Ростик хитро улыбнулся и снова положил руку на колено. — Ну, пакостница, рассказывай, что ты сегодня сделала, что этот болван чуть не прибил тебя, а я потом в награду расскажу тебе другую историю.

Поняв, что снова мне быть сегодня облапанной, я решила пока не сильно бороться и приберечь силы для настоящего отпора. А то, что Ростик не остановится на моём колене, я была точно уверена.

Подошедший официант отвлёк нас, но как только Ростик заказал белое вино, фрукты и сыр, скрылся, а мой кавалер уже начал поглаживать меня по ноге и соблазнительно облизывать губы.

Решив, что самый лучший способ отвлечь его, это начать рассказ, я принялась описывать события сегодняшнего вечера. Пока я рассказывала, нам принесли заказ и Ростик стал настойчиво потчевать меня вином. Но боясь последствий, я старалась пить по чуть-чуть.

— Хотел бы я посмотреть на тебя чавкающую и сёрбающую первое, — громко смеясь, произнёс он, когда я закончил рассказ. — А ещё больше на открывшую в изумлении рот, и высунувшую язык.

— Не проблема! — ответила я и, выпучив глаза, открыла рот, а потом высунула кончик язык.

Но вместо того, чтобы снова рассмеяться, он неожиданно привлёк меня к себе, и впился поцелуем в губы, начав посасывать язык. По телу тут же побежали мурашки, и я выставила руки, пытаясь его отпихнуть. «Блин, надо срочно бежать отсюда, а то точно меня никто спрашивать не будет, и утро я встречу на втором этаже, в крепких объятиях этого прущего напролом «танка». Но перед этим стоит всё же узнать — что за тёрки у Ростика с Эмилем».

— Теперь твоя очередь рассказывать, — пробормотала я, когда удалось вывернуться из объятий.

Сердце снова пустилось вскачь, и я пыталась восстановить дыхание, а чтобы не повторять эпизод, отодвинулась. Но Ростик так просто не сдавался и снова пододвинулся ко мне. Обхватил за плечи, он чуть ли не уложил меня к себе на грудь и начал одной рукой возбуждающе водить по ноге, а второй по шее. А когда я снова попыталась сбросить руку с колена, схватил её и, поцеловав в ладонь, начал осыпать возбуждающими поцелуями, плавно переходя от пальчиков к запястью. — История старая, — в перерывах между ласками, произнёс он. — И начали её не мы, а наши отцы. У Эмиля когда-то была старшая сестра, и как я понял, моему отцу она нравилась. Но девчушка покончила жизнь самоубийством, и мой отец обвинил отца Эмиля в её смерти, и затаил на него злобу… Представляешь, если бы всё сложилось по-другому, мы бы с этим червяком могли сейчас быть родственниками, — хохотнул он, и снова вернулся к моей руке и рассказу. — А спустя много лет подразделение, в котором работал мой отец, проводило тендер на постройку здания. Эмиль с папашей уже к тому времени открыли свою фирму и решили участвовать в тендере. Если бы они его выиграли тогда, то сейчас занимали бы более высокие позиции, но отец сделал всё возможное, чтобы они пролетели и не получили тот выгодный заказ, хотя являлись первыми претендентами на выигрыш. А потом ещё и лично объяснил им, почему они проиграли. Как понимаешь, взаимопониманию это не способствовало. Им пришлось пять лет пахать, чтобы достичь того уровня, который светил им в случаи получения того заказа. А потом ещё и мы с этим придурком столкнулись… Я, не ведая, соблазнил одну девицу, за которой он тогда ухлёстывал… Попользовался ею от души, а он принял это на свой счёт, думая, что я сделал это специально, ну и вражда разгорелась с новой силой. Нет чтобы сказать мне спасибо, что избавил его от шлюшки, раздвигающей перед всеми подряд ноги… Да и девица была так себе… Ничего особенного в постели… В общем, война опять разгорелась. Хотя я уверен, что он и сам бы ею недолго попользовался, а потом бросил…

— Один самец зашёл на территорию другого самца, — пробормотала я.

— Точно, — Ростик улыбнулся и, оставив мою руку в покое, занялся шеей, весело прошептав на ухо: — Мы этого жуть, как не любим.

Но поцелуи меня сейчас меньше всего волновали и я задумалась. «Да что же это такое?! Опять корнем всех проблем оказалась Варя! Её смерть заставила мстить Игната её отцу. Почему, куда бы я не сунулась, везде появляется Варя? Она же обыкновенная несчастная девчонка, мир которой разрушился, когда отец ушёл из семьи. Таких историй тысячи! В чём дело конкретно здесь? Или любая такая история влечёт за собой серьёзные последствия, и просто на это не обращают внимания, особенно когда дети просто тихо переживают такие травмы?». Но ответов опять не нашлось. «Нет, просто так я это дело не оставлю, и обязательно разберусь во всём. Понадобится, поеду к Якову Павловичу. Он должен знать ответы. А пока стоит получше разобраться в ситуации» — решила я.

Моя задумчивость нисколько не мешала Ростиславу и, целуя меня в шею, он уже переместил руку с колена верх, а когда добрался до груди, начал поглаживать её через ткань платья. По телу уже беспрерывно накатывали волны наслаждения, и мысли о Варе начали отходить на второй план.

Было так приятно чувствовать на своём теле умелые, властные руки мужчины, знающего толк в наслаждениях, и я тяжело задышала.

— Поцелуй меня, — хрипло пробормотал Ростик, приподняв пальцем мой подбородок.

Насыщенный день, вечерние переживания и кривляния, а потом интимная, расслабляющая обстановка клуба и белое вино, сделали своё дело, и в голове пронеслось: «А почему бы и не поцеловать с ним в своё удовольствие? От этого вреда не будет, а только польза». И приподнявшись, впилась поцелуем в губы Ростика, запустив руку в его волосы.

Сколько мы целовались, я не знаю. Голова уже не просто кружилась, а я полностью витала в мире наслаждения и удовольствия, забыв обо всём на свете. Возбуждение с каждой секундой росло, и я уже вплотную прижималась к своему кавалеру и не менее настырно шарила руками по его телу, наслаждаясь тем, как от моих прикосновений под рубашкой вздрагивают его мышцы.

— Поехали ко мне, — произнёс он, прожигая меня взглядом, а потом взял за руку и положил её на свой пах. — Я хочу тебя.

Слова в этой ситуации были явно лишними. Стальная палка и то была мягче, чем то, что я сейчас трогала. «Блин, а он большой» — с замиранием сердца подумала я и сжалась, а потом поняла, что, несмотря на то, что всё тело горит и требует продолжения, я всё равно не могу пока лечь в кровать с Ростиславом.

— Прости, не могу пока, — пробормотала я, отдёргивая руку. — Не обижайся… И отвези меня домой… Уже поздно.

Ростислав с минуту меня рассматривал, а я боялась даже посмотреть ему в глаза. «Нормальная вообще, сначала сосусь тут до боли в губах, щупаю мужика, даю надежду, а потом такой облом. Чего вот тогда возбуждать его? Дура! Он сейчас разозлится, и скажет, чтобы я пешком шла домой, или, не спрашивая, потащит на второй этаж» — подумала я, но всё равно не представляла себя и его в одной постели.

— Хорошо, поехали, — наконец мягко произнёс он, и я удивленно на него посмотрела, потому что ожидала чего угодно, но никак не мягкого согласия.

Расплатившись, мы покинули клуб и сев в машину, всю дорогу молчали. У меня правда промелькнула мысль, что Ростик может повезти меня совсем не домой к своей бабуле, но он довёз до Котельнической набережной. Припарковавшись, он заглушил двигатель, и я только собралась с ним попрощаться и выскочить, как он нажал на рычаг сиденья и, отодвинувшись дальше от руля, неожиданно схватил меня в охапку, и уже через секунду я усидела у него на коленях.

— Хочу получить прощальный поцелуй, как в баре, а потом отпущу тебя, — с улыбкой пояснил он и, не дав опомниться, положил руку на затылок, снова начав терзать уже опухшие губы.

Меня вновь увлекло в какую-то слепящую даль, и я недолго сопротивлялась, прежде чем стала целовать его в ответ. И снова страстные, горячие поцелуи, умелые руки на теле, возбуждающе поглаживающие меня, и я опять сама уже вожу ладонью по его груди, зарываясь ладонью в шелковистые волосы, второй рукой обхватив его шею. Тело уже не горит, а пылает от желания и томящего жара. Грудь начинает ныть от прикосновений, а соски затвердели и реагируют даже на малейшее поглаживание. Пульсирующий комок внизу живота причинял сладкую боль и, не выдержав, я начала постанывать и ёрзать на коленях Ростика, упираясь бедром в его окаменевший пах.

Его рука постепенно спустилась ниже и, пройдясь по талии и бедру, внезапно юркнула под подол платья, и это заставило меня вернуться в реальность. Я дёрнулась и попробовала отстраниться, но Ростик прижал меня сильнее к себе и зарычал:

— Нет! Сидеть! — а потом нежно добавил: — Тсс, не бойся, ничего страшного не будет, расслабься, — после чего принялся поглаживать внутреннюю сторону бедра.

От прикосновений всё вокруг потеряло реальные очертания, и я судорожно начала хватать губами воздух, не в силах противостоять и бороться с собой. Положив голову на плечо, и найдя его губы, я снова начала тонуть в океане наслаждения.

Рука Ростислава медленно продвигалась вверх, добравшись сначала до ажурной резинки чулок, а потом коснулась ткани трусиков и я задрожала от импульса, прокатившего по телу. А когда он отодвинул тонкую полоску стрингов и начал ласкать меня, уже сама бесстыдно раздвинула ноги и начала тереться о его пальцы, желая и более интимных ласк. Поняв, чего я хочу, он двумя пальцами вошёл в меня и стал медленно ими двигать, доводя до умопомрачения. Громкие стоны уже рвались из груди, и я начала двигаться навстречу, желая поскорее получить наслаждение в полном объёме.

— Ростик… — прошептала я, уже чуть ли не теряя сознание. — Да… ещё…

Постепенно увеличивая темп, он сильнее прижал меня к себе и, покусывая за губы, доводил до исступления. По телу прокатилась волна крупной дрожи, потом вторая, а затем, задрожав всем телом, я вскрикнула и, обмякнув, улетела мыслями ввысь, наслаждаясь ощущениями. — Поехали ко мне, — возле уха раздался жаркий шёпот. — Там всё будет ещё лучше, поверь.

— Прости, но… — пробубнила я и уткнулась Ростику в плечо, и сама не понимая, что со мной происходит.

«Вот что за фигня? Да я уже ноги раздвинула и плавилась от страсти в его руках, а одна мысль о том, чтобы переспать с ним пугает» — с непониманием подумала я, чувствую, как внутри от одной только мысли, что буду лежать в его объятиях обнажённая, всё замирает и цепенеет, вопя, что это неправильно.

— Честно… не могу, — чуть ли уже не плача, пробормотала я. — Не подумай, что я специально…

— Верю, — он улыбнулся, ласково поглаживая меня по ногам и в голосе не чувствовалось и капли злости. — Просто решил ещё раз попытать счастья. А вдруг бы согласилась, но особой надежды не было. И поверь, если бы ты отказывала мне, чтобы набить себе цену или разыграть целку-недотрогу, я бы это почувствовал, и отымел бы тебя уже не один раз. Но ты на самом деле пока не готова, и я подожду.

— А ты нахал! Отымел бы он меня. Угу, — рассмеявшись, ответила я и чувство неловкости, которое возникло из-за своего поведения, испарилось. Было так приятно просто лежать у него на груди, чувствовать нежные прикосновения и слушать удары его сердца. «Клянусь, если бы он решил взять меня прямо тут, после ласк пальцами, я бы уже не сопротивлялась и потребовала довести всё до конца, и он не может этого не понимать».

— Ты меня хочешь, как бы не боялась, а значит, всё равно будешь моей, — с ленцой протянул он и чмокнул в губы.

— Спасибо, что не воспользовался ситуацией, а то я была близка к сдаче, — ехидно пробормотала я, чтобы подразнить его.

— А то я не знаю, — весело ответил он. — Но мне как-то претит заниматься с тобой первый раз сексом в машине. Но когда-нибудь мы сделаем это и здесь, чтобы разнообразить нашу сексуальную жизнь.

— Смотрю, ты уже всё распланировал, — колко поддела я.

— Привычка. В бизнесе по-другому нельзя, вот и привык всё просчитывать и продумывать наперёд, — ответил он, с нежностью глядя мне в глаза.

Во взгляде появилось что-то новое и, отведя глаза, я заерзала на его коленях, до сих пор чувствуя его желание.

— А что с этим делать, тоже продумал? — игриво поинтересовалась я, потеревшись о его пах бедром.

— Это побочный эффект, к которому я был готов, идя на проверку, — ответил он, безмятежно улыбнувшись.

— Впечатляющий побочный эффект, — весело проронила я, а потом насторожилась. — Какую ещё проверку?

— На твою страстность. Очень уж мне хотелось знать, что ждёт меня в постели, когда ты сдашь оборону. И мне понравилось то, что я увидел, — добродушно ответил он. — А теперь беги домой, а то я могу плюнуть на все расчёты и свои принципы, и пойти на поводу у желаний, если будешь так об меня тереться.

Поцеловав в губы, Ростислав пересадил меня на пассажирское сиденье, и я поняла, что он не шутит. Послав ему лучезарную улыбку, я помахала рукой и вышла из машины. Хотелось летящей походкой дойти до подъезда и грациозно скрыться за дверью, зная, что он не спускает с меня глаз, но тело как-то отяжелело после ласк, и совершенно отказывалось идти нормально. «Со стороны я, наверное, выгляжу, как напившаяся деваха, которое не контролирует себя» — недовольно подумала я, еле переставляя ноги. «Ну и пусть! У меня только что был потрясающий почти секс (ведь оргазм я-то получила), и после такого надо в кровати лежать с довольной улыбкой, а не скакать козой по улице» — сказал я себе, и поплелась к двери.

К моменту, когда я оказалась в квартире, силы окончательно покинули меня, и с трудом заставив себя умыться, я добралась до кровати и свалилась в неё. «Ох и денёк сегодня выдался. Начинался отвратительно и так волшебно закончился» — с улыбкой подумала я, но она тут же померкла. «Ой, а что завтра со мной Эмиль сделает? Он же просто так выходку мою не оставит» — испуганно подумала я. «Что-что, уволит, и накроется моя месть. Ну и чёрт с ним. Жизнь и так уже отомстила моей бывшей семье. Да и вряд ли мне кто-то признается, что много лет назад именно он столкнул девочку с балкона. Бесполезно что-то выяснять. А самое главное — я один раз попробовала уже мстить, и закончилось всё смертью. Так что лучше второй раз не совершать таких ошибок» — решила я и, закрыв глаза, отбросила все плохие мысли, вспоминая, как Ростик ласкал меня в машине.

Глава 12

Проснувшись утром, зевая и потягиваясь, я поплелась в душ. Стоя под горячими струями воды, вспомнила вчерашний поход в ресторан и ощутила страх. «Вчера всё это казалось смешным и не стоящим особого внимания, а вот сегодня… Блин, сегодня я встречусь с Эмилем, и боюсь мне придётся несладко… А с другой стороны, и так понятно, что он меня просто уволит, правда покричит наверное. Ну, тогда и я молчать не буду» — подумала я, испытывая желание вообще больше не появляться ему на глаза. И, наверное, так бы и сделала, но необходимо было забрать трудовую и пару своих безделушек из приёмной. «Хочешь-не хочешь, а появиться в офисе я должна. И придётся выслушать всё о себе. Интересно, а босс заставит меня отрабатывать две недели и учить новую секретаршу, или выкинет сразу? Лучше уж пусть сразу уволит. Что-то радости мало смотреть на него ещё две недели и терпеть его уколы. Хотя всё-таки жалко, что не осуществила свой план. Ну да ничего уже не сделаешь».

На кухне, выйдя завтракать, я попала в цепкие лапки Серафимы Павловны, и она устроила мне чуть ли не допрос — как всё прошло, и почему я так поздно пришла. Пришлось вдохновенно врать, чтобы скрыть нашу встречу с Ростиком, и тем более то, что я работаю на Эмиля. Потому что я боялась, что она что-нибудь заподозрит. Ведь сначала я живо интересовалась семьёй, а потом и работать пошла на фирму, принадлежащую им.

Завтракая, я с честью выдержала допрос, после чего меня с наилучшими пожеланиями отправили на работу.

Чем ближе я подъезжала к офису, тем больше волновалась. Да ещё и не повезло. Я специально вышла чуть раньше, чтобы приехав на работу собрать свои манатки, и написать заявление, чтобы потом с высокомерной миной вручить его шефу, если он соберётся выставить меня с фирмы. Но как назло попала в пробку, и приехала к офису ровно в девять.

— Шеф уже у себя, — известила Марина с ресепшена, как только я вошла в холл.

— Злой?

— Нет. Я бы даже сказала, что наоборот, — улыбнувшись, ответила она. — Никогда его таким не видела. Так что думаю, ругать тебя за опоздание не будет.

— Хм, — я не нашлась, что сказать и понеслась на второй этаж, ничего не понимая.

Идя по коридору и здороваясь с сотрудниками, я почему-то стала испытывать панику. «Эмиль должен рвать и метать, а он веселится. Это ненормально. Может он что-то каверзное задумал?».

Приоткрыв дверь в приёмную, я заглянула туда и, увидев, что никого нет, а дверь в кабинет босса плотно закрыта, прошмыгнула внутрь. Сев за стол, я первым делом побросала в сумку свои личные вещи, а потом взяла листок бумаги и только собралась писать заявление, как дверь в кабинет Эмиля открылась, и появился он.

— Изволила наконец-то появиться? — прищурившись, спросил он и двинулся ко мне.

Если настроение у него и было хорошим, то на меня это явно не распространялось, и я испуганно сглотнула, но чтобы не выдать своего страха, фыркнула и вызывающего на него посмотрела.

— Итак, — он остановился рядом с креслом, нависнув надо мной. — У меня есть два варианта объяснения твоего вчерашнего поведения. Первый — ты хотела меня опозорить и перед заказчиком и перед клиентом. Второй — ты умная женщина, и прежде чем идти на встречу, разузнала всё про клиентов и специально вела себя под стать им. Какой вариант правильный? — Выбирайте сами, какой вам больше нравится, — ответила я и поморщилась.

— Думаю, первый, — задумчиво ответил Эмиль, а потом неожиданно улыбнулся. — Вот только ты никак не ожидала, что клиенты будут ещё хуже. Вчера вечером, после ресторана мне позвонил заказчик и известил, что будет работать с нашей фирмой, а его жена потом долго пела дифирамбы в твой адрес, не переставая повторять, что наконец-то встретила в Москве хоть одного нормального человека. Её, как она выразилась, уже достали сухие и чопорные придурки, а пообщавшись с тобой, она как будто побывала дома. А потом взяла с меня обещание, что мы обязательно придём к ним на вечеринку, которую они планируют устроить в скором времени, а также на новоселье, после того, как они купят себе жильё.

Чем дальше шеф говорил, тем больше вытягивалось у меня лицо, и я просто не верила ему. А когда дело дошло до гостей, почувствовала, как у меня глаза лезут на лоб.

— Что? Да я лучше умру, чем ещё один вечер проведу с этой семейкой! — взвизгнула я.

— Проведёшь! И не один! — засмеявшись, произнёс Эмиль. — И будешь «гыкать», как это делала вчера, жевать с открытым ртом и чавкать, даже будешь есть руками и также одеваться, как жена клиента!

— Нет! — я замотала головой и зажмурилась, с ужасом представив всё это.

— Да! И это не обсуждается! Будешь следующий раз знать, как пытаться меня опозорить, — шеф уже веселился вовсю.

Представив себя в таком же виде, как жена клиента, я впала в ступор, а потом пробормотала:

— А, я поняла — я ещё сплю, и мне всё это снится! Сейчас я проснусь, поеду на работу, встречу вас злого, и вы меня уволите. Вот это будет правильно и логично…

— Уволю? Нет! — хохотнул босс. — И даже если ты этого сама будешь хотеть, я этого ни за что не сделаю. Где я ещё найду такую секретаршу? Злючку с острым языком, которая отпугивает всех недоброжелателей, плюс — с неумной фантазией, и которая облегчает работу и делает повседневную жизнь веселее? Да и вряд ли я смогу тебе уговорить подыгрывать нашей Галине, если уволю, а так приказал, и ты исполняешь. Так что, милая моя, работала, и будешь работать дальше.

Услышав, что меня никто не собирается увольнять, я испытала двоякое чувство. Вроде и радость, от того, что на плане мести крест пока не стоить ставить, а с другой стороны — и мысли о мести, почему-то уже не так прельщали. «Что-то в последнее время я вообще перестала себя понимать. Раньше поставив цель, шла к ней, несмотря ни на что и всегда чётко знала, чего хочу. А сейчас полный разброд в мозгах. То хочу мстить, то не хочу. То не прочь с Ростиком позажиматься, но одновременно с этим не готова идти до конца. Может, я старею? И потеряла былую хватку» — я вздохнула, недовольная собой. «А если ещё и останусь, придётся дуру разыгрывать из себя. Хочу ли я этого?».

— Если честно, я вообще не понимаю — как такие люди, как наши заказчики заработали сумасшедшие деньги? — спросила я у шефа, поняв в очередной раз, что зашла в своих размышлениях в тупик и, решив отвлечься от невесёлых мыслей. — Они же смотрятся полными ло… идиотами. Вы уверены, что деньги у них есть, и они в состоянии оплатить работы?

— Уверен. Как только они появились на горизонте, я попытался пробить их данные, а вчера вечером получил отчёт, — ответил Эмиль, став серьёзным. — Соглашен, что они выглядят, как лохи, но внешний вид очень обманчив, и не один человек уже поплатился за то, что пытался их надуть, или не воспринял их всерьёз. На самом они люди очень обеспеченные и хитрые, если не сказать большего. Наш Алексей Юрьевич, в начале девяностых носил кличку Серп. У него была своя группировка, и он крышевал довольно серьёзные фирмы, а тех, кто не желал с ними делиться, убивал серпом…

— Что? — от удивления я открыла рот, и почувствовала, как меня пробирает холод. — Он убивал людей?

— По крайней мере так говорят, но доказать ничего не удалось. Когда он решил легализоваться, все кто когда-то находился в его банде, практически сразу отправились на тот свет, а соответственно и точных показаний дать не могли. Да и у его жёнушки репутация будь здоров. Поговаривают, что в молодости она была проституткой, но быстро сориентировалась и заставила работать на себя девочек, став мамашей.

— Кошмар, — пробормотала я.

— Так что не смотри на их поведение, — посоветовал босс. — Люди они очень умные и хитрые. Просто деньги дали им возможность почувствовать себя хозяева жизни, и они давно уяснили, что могут делать то, что хотят. Поэтому они такие хамы. У них, как мне сказали, есть что-то вроде девиза — пусть все подстраиваются под нас, а кому не нравится — пошли вон. И ведь многие подстраиваются, — он криво усмехнулся.

— А вы не боитесь, что они могут вас кинуть? С такой репутацией…

— Нет, в Москве они точно никого кидать не будут, — уверенно заявил Эмиль. — Они решили выйти на другой уровень, поэтому и переехали в столицу. Здесь им важно не испортить свою репутацию и честно работать. Вот только они зря надеются, что у них выгорит что-то серьёзное. Они должны будут в этом случаи уже либо сами подстроиться под окружающих, либо вернуться на Дальний Восток. С такими манерами в элиту они не войдут, и никакие деньги им в этом не помогут. Это такие, как мы с тобой будут терпеть и молчать, а люди побогаче даже здороваться с ними не станут. Но в принципе, это не наша проблема, от нас только требуется построить им здание офиса, ну и может потом дом, если они зацепятся здесь и, обжившись, захотят себе какой-нибудь вычурный мини-замок.

— Хм, типа деньги не пахнут, да? — иронично спросила я, поняв, что Эмиль прав, и многие действительно будут подстраиваться под этих хамов, и я в том числе. — А не коробит, что он людей убивал?

— Это не моё дело, — холодно произнёс шеф.

Мне так и хотелось сказать: «Ну естественно, в вашей семье ведь уже было убийство, и никто за него не понёс наказание, поэтому вы ничего страшного в этом не видите!». Но я быстро прикусила язык и исподлобья посмотрела на него.

— Кстати, а как ты вчера остаток вечера провела, симулянтка? — переключившись на другую тему, он опять улыбнулся.

— Не ваше дело, — пробурчала я.

— Зря ты с Ростиславом связалась. Ты не знаешь его репутации…

— Хм, я не знаю? Ещё как знаю! — ухмыльнулась я. — Да и кто бы говорил. Вы сами не лучше!

— Нет, я лучше. Этот хлыщ, в отличие от меня, вообще баб меняет каждую ночь и любит брать чужое…

— Ой, вот только не надо разыгрывать из себя оскорблённую невинность, — едко ответила я. — Мне Ростик рассказал всё про ваши тёрки. Он, между прочим, понятия не имел, что увёл кобылу из вашего табуна. И сказал, что вы должны ему сказать спасибо, что избавил вас от той шлюхи, которая и в постели так себе.

Пока я говорила, на лице Эмиля всё больше проступало изумление, а вместе с ним и заинтересованность. А затем он резко наклонился и, положив руки на подлокотники моего кресла, приблизил своё лицо к моему. Оказавшись в ловушке, я вжалась в кресло, а он пристально смотрел на меня.

— Так, так, так, — пробормотал он. — Глазки у нас ясные, значит ты выспалась… Но губки припухшие, а значит целовалась до одурения… Плюс тебе правду рассказали и не боятся делиться подробностями… Соответственно, в постели у этого хлыща ты ещё не побывала, и у него на тебя серьёзные виды…

— Да, серьёзные! — фыркнула я, чувствуя себя неудобно от того, что Эмиль так близко находится ко мне. — И не ваше дело, в чьей постели я побывала! Захочу и пересплю с ним! В глазах шефа начал разгораться какой-то хитрый огонёк, и переведя взгляд на мои губы, он облизал свои. Сердце моментально бухнуло в груди, и я замерла, не в состоянии даже дышать. А самое противное, что в голове мелькнул вопрос, о том — какие у него на вкус губы.

Эмиль снова облизал свои губы, и я как заворожённая, не могла оторвать от них взгляд. Поняв, куда я смотрю, он расплылся в улыбке и я, наверное, впервые за десять лет покраснела. «Дура! Чего застыла! Да ещё и слюни пускаешь, думая о его губах!» — выругалась я про себя и уже собралась оттолкнуть босса, чтобы вставить и отойти от него на безопасное расстояние, как он разогнулся, и ещё раз окинув меня взглядом, бросил:

— Так, работы много. И я не пил ещё сегодня кофе и не выслушал свой распорядок дня, — после чего развернулся и пошёл в свой кабинет.

Когда он скрылся за дверью, я с шумом выдохнула, не понимая, что со мной происходит. «Капец полнейший! Я должна Эмиля ненавидеть, а вместо этого думаю о чёрте чём!» — подумала я, чувствуя, как сердце в груди бешено колотится, а руки дрожат.

— Катенька, я жду кофе! И распорядок! — ласково раздалось из громкоговорителя внутренней связи, и от неожиданности я подпрыгнула.

— Сейчас, — процедила я, нажав на кнопку ответа и злясь на себя.

«Что-то Эмильчик задумал, и необходимо быть начеку!» — скомандовала я себе и, поднявшись, всё ещё чувствуя дрожь, пошла делать ему кофе.

До самого обеда ничего не происходило, и рабочий день шёл своим чередом. А в половине второго зазвонил мой мобильный телефон. Увидев, что звонит Ростик, я расплылась в улыбке.

— Алле, — весело произнесла я, коверкая слово.

— Привет! — промурлыкал он в трубку. — Как дела? Ты на работе, или этот червяк тебя уволил?

— На работе, — ответила я и, встав, чтобы размяться, подошла к окну.

— Эх, жаль. А я уже надеялся, что ты уволена без выходного пособия, и я возьму тебя под своё крыло, чтобы ты быстрее сдалась, — весело произнёс он.

— Прости, но под твоё крыло я пока попадать не хочу, — ехидно пробормотала я, ещё шире улыбаясь.

— А если станешь моей женой?

— А вот если стану женой, то может и соглашусь на это. Если ты хорошо попросишь.

— Ооо, поверь, я очень хорошо попрошу, — заверил он и по коже тут же пошли мурашки от его интонации. — Предлагаю сегодня снова встретиться, чтобы я подготовил почву для дальнейших просьб. У меня два билета в театр, а потом сходим в ресторан.

— Только, чур, руки не распускать как вчера…

— Тебе не понравилось? — спросил он, прекрасно понимая, что мне всё понравилось.

— Понравилось, в этот-то и проблема, — рассмеявшись, проворчала я. — Просто, если ты такими темпами начнёшь готовить почву, я быстро в неё зароюсь…

— Так на то и расчёт, — самодовольно ответил он. — Так что, давай я за тобой приеду к офису, отвезу домой, ты переоденешься, и поедем на культурную программу?

— Ростик, по-моему, ты сильно форсируешь события…

— Обещаю, что сегодня буду примерным мальчиком и буду держать себя в руках, если ты сама не хочешь чего-то большего, — пообещал он.

— Хорошо, — согласилась. — Подъезжай к шести. Только вот что с моей машиной делать…

— За это не волнуйся, дашь ключи, и мои ребята её отгонят к дому.

— Договорились, тогда жду, — проворковала я и отключилась.

«Ох, по-моему, мне предстоит ещё один жаркий вечерок. Хотя, думаю, сегодня всё действительно будет в моих руках. Вряд ли Ростик такой мазохист, чтобы опять мучить самого себя и распускать руки. А мне надо быть осторожнее. Если я первая начну, придётся идти до конца» — подумала я, и снова ощутила, что не готова к этому. «Ладно, вечером посмотрим, как всё пойдёт» — решила я и, развернувшись, от неожиданности дёрнулась. В приёмной стоял Эмиль и с хитрой улыбкой рассматривал меня.

Ничего не сказав, он развернулся и пошёл в свой кабинет, а мне стало не по себе. «Интересно, и как давно тут стоял?» — было как-то неприятно, что он подслушал мой разговор.

А в начале пятого, меня ожидал сюрприз, которого я никак не ожидала. Дверь в приёмную открылась, и вошёл курьер с огромным, шикарным букетом роз.

— Мне нужна Екатерина Абрашкина, — произнёс он, взглянув на планшет в руках.

— Это я.

— Доставка для вас, распишитесь пожалуйста, — подойдя, он вручил мне букет, а потом планшет.

Поставив закорючку, я удивлённо рассматривала цветы, а потом улыбнулась. «Наверно Ростик решил мне придать стимул и послал их, чтобы исполнить своё обещание насчёт полноценного ухаживания».

Увидев карточку внутри, я достала её и снова улыбнулась, но уже через секунду непонимающе захлопала ресницами и, открыв рот, посмотрела на дверь кабинета своего босса. В карточке было написано: «Спасибо за интересный вечер и неоценимую помощь в заключение контракта. Эмиль».

«И что всё это значит?» — пронеслось в голове. «Нет, он точно что-то задумал! Но и я не вчера родилась! Посмотрим, что будет дальше».

Однако до конца рабочего дня больше ничего не происходило, и шеф даже выжидающе не посмотрел на меня или как-нибудь по-другому не проявил себя, ожидая, например, моей благодарности за цветы, а я тоже упорно делала вид, что ничего необычного не случилось.

В голову закралась неприятная мысль, что Эмиль может специально оставить меня работать сверхурочно, чтобы моё свидание накрылось, поэтому, когда часы показали шесть часов, набросила верхнюю одежду и приготовившись твёрдо заявить, что рабочий день закончен и оставаться я не буду, прошла к нему в кабинет.

— Шесть часов, я ухожу, — сразу с порога безапелляционно заявила я.

— Хорошо, — мягко согласился он, окинув меня взглядом. — А почему цветы домой не забираешь?

— Пусть здесь стоят, — бросила я и вышла из кабинета, а сама подумала: «Не хватало мне ещё с этим веником выйти к Ростику. Я тогда проблем не оберусь. Он не из тех, кто спокойно будет смотреть на чужие букеты в руках своей дамы».

А выйдя на улицу, я ещё раз похвалила себя, что не забрала цветы, потому что он ожидал меня возле машины с не менее роскошным букетом. Поцеловав целомудренно в щёчку, он помог мне сесть в свою машину, предварительно взяв ключи от моей и бросив их лбу, который топтался неподалёку, и повёз меня домой.

К бабульке Ростик решил не заходить, чтобы не палиться раньше времени, что мы встречаемся, и смирно ждал меня в машине, пока я быстро переодевалась. Но мне всё же пришлось отдуваться перед Серафимой Павловной. Увидев цветы, она вцепилась в меня, как клещ, пытаясь выведать, к кому же я собираюсь на свидание, и прошлось придумать историю, что у меня появился ухажёр с фирмы и вроде как мы пытаемся построить с ним отношения, но пока не уверены, что подходим друг другу. Довольно кивая головой, она взяла с меня обещание, что я подробно ей всё расскажу после свидания и только после этого отпустила, пожелав удачи и радуясь так, как будто сама бежит на эту встречу.

Вечер выдался волшебным. Сначала мы посетили театр и посмотрели весёлую комедийную пьесу, а после поехали в ресторан. Ростик был верхом галантности и услужливости, и вёл себя очень прилично, веселя меня и рассказывая забавные истории из своей жизни. Я же понимая, что если хоть как-то проявлю себя, должна буду идти до конца, тоже держала себя в руках. Единственное, что мы позволили себе, это страстный поцелуй, когда он привёз меня к дому и мы расставались, но быстро взяли себя в руки.

Не успела я зайти и переодеться, как бабулька потащили меня пить чай и допытываться, как всё прошло, поэтому пришлось рассказывать ей всё, упустив только имя моего ухажёра. Потом она ударилась в воспоминания своей молодости, и сидя на кухне, мы хихикали, вспоминая всех наших кавалеров, разойдясь только в начале двенадцатого спать. Однако, как оказалось позже, мой день на этом не закончился. Посреди ночи я проснулась от того, что кто-то меня сдвигает в бок и чуть от ужаса не закричала.

— Шшш, не пугайся, это я, — раздался голос Ростика из темноты. — Лучше подвинься.

— Что ты здесь делаешь? — испуганно спросила я, натягивая одеяло до подбородка. — И когда успел приехать?

— Приехал час назад, — ворчливо ответил он. — А что делаю… и сам не знаю… Конкретно сейчас лезу к тебе в постель…

— Ты с ума сошёл. Немедленно идти в свою комнату! Если Серафима Павловна нас застукает, придётся ей всё рассказывать, — прошипела я, выпихивая Ростика.

— Не застукает, я дождался, пока она заснёт, — ответил он, продолжая настырно меня пододвигать. — А спит она достаточно крепко, проверено не раз.

— Ничего не будет! — заявила я, цепляясь за одеяло.

— Знаю, но всё равно хочу просто полежать рядом и поболтать…

— Чем поболтать? Ерундой? — колко спросила я. — Ты что — мазохист так себя мучить?

— Наверное, да, — вздохнув, ответил он. — Но реально понял, приехав домой, что не могу заснуть. Да ещё и проблемы кое-какие появились и мне завтра надо уехать из Москвы. Вернусь только в субботу и очень хочу надеяться, что ты успеешь соскучиться по мне… В общем, хочу тебе дать ещё один стимул, чтобы ты побыстрее сдала свои позиции…

— Ты ненормальный! Первый раз вижу такого мужика, — прошептала я и всё же пододвинулась, понимая, что Ростик никуда не уйдёт. — Но ещё раз повторяю — ничего не будет!

— Да понял я, понял, — тихо рассмеявшись, он юркнул ко мне под одеяло. — Просто чуть-чуть побалуемся.

— Балуйся сам с собой, а я буду спать! — заявила я и отвернулась к нему спиной.

Но Ростик так просто сдаваться не собирался. Пододвинувшись вплотную, он положил мне руку на талию и начал целовать в шею, постепенно двигаясь к плечу.

— Руку убери, — прошипела я, попытавшись сбросить её и отодвинуться, но он не дал мне этого сделать и снова тихо рассмеявшись, передвинул её на живот и прижал к своим бёдрам, после чего начал ещё более возбуждающе целовать меня.

Почувствовать его полную боевую готовность, я испуганно сглотнула, радуясь, что он хотя бы в трусах, а не полностью голяком залез ко мне кровать.

— Ты реально больной! Не боишься сперматоксикоза? — спросила я, ощущая, как внутри начинает разгораться огонь желания от его нежных поцелуев и прикосновений.

— Перетерплю как-нибудь. Не всё ж коту масленица, — весело пробормотал он, приспуская с моего плеча ночнушку. — А вот потом неделю не выпучу тебя из кровати, и перепробую все позы из Камасутры.

— Не выйдет, — ответила я, начав уже задыхаться от охвативших ощущений. — У меня степень гибкости не та.

— Ничего, я помогу тебя растянуться, если понадобится, — заверил он, уже начав ласкать мою грудь. — А пока поцелуй меня.

— Кстати, ты обещал днём, что руки не будешь распускать, — напомнила я, стараясь из последних сил не поддаваться.

— Так тож я обещал не делать вечером, я про ночь мы ничего не говорили, — ехидно ответил он и перевернул меня на спину. — Так что всё честно!

— Ну тогда не жалуйся потом, что тебе трусы жмут, ты их сегодня точно не снимешь, — не менее ехидно ответила я, обнимая его шею.

— Мне главное ночнушку с тебя стянуть, а мои трусы пусть сегодня ещё пожмут, как-нибудь перетерплю, — бесшабашно заявил он, и принялся страстно целовать меня в губы.

И ему удалось таки стянуть с меня ночнушку. Уже через пятнадцать минут она отлетела в сторону и, тая от наслаждения, я запускала Ростику пальцы в волосы и прижимала его голову к своей груди, когда он слегка покусывал меня за сосок. Выгибаясь навстречу его губам и рукам, я постанывала от наслаждения и с не меньшим упоением гладила его по телу, избегая только одного места и понимая, что если залезу ему в трусы, то он уже не остановится и не только мне доставит наслаждение, а и сам его получит в полной мере.

В этот раз оргазм получился ещё более бурным, и я долго не могла прийти в себя и тяжело дышала, прижимаясь к горячему телу Ростислава.

— Вот видишь, ничего страшного, — прошептал он, поглаживая меня по спине. — Ты уже полностью обнажённая лежишь в моих объятиях. Так что осталось сделать совсем маленький шажок и ты будешь моей.

«А ведь он прав! Лежу, позволяю себя целовать и ласкать, раздвигаю ноги, и осталась самая малость. Но пока эту большую «малость» в себя впускать не хочется. Хотя если он такое пальцами вытворяет, представляю что будет, когда он получит полную свободу действий» — расслабленно подумала я, упираясь животом в его окаменевший пах.

— А ты жук… Опять всё просчитал, да? — весело спросила я, чувствуя как по телу разлилась истома и сил нет даже чтобы пальцем пошевелить. — Интересно, а ты хоть раз не добился своего?

— Было и такое… в шестнадцать. Зелёный был, молодой и неопытный, и девушка отказала мне, — добродушно ответил он, а потом самодовольно добавил: — Но через два года я снова её нашёл и получил своё.

Рассмеявшись, я уткнулась ему в плечо, чувствуя себя как никогда хорошо, а потом сказала то, чего сама от себя не ожидала:

— Слушай, будешь в командировке, переспи с кем-нибудь. Сними напряжение.

— Ого! — Ростик приподнялся и посмотрел на меня. — Ты серьёзно?

— Серьёзно, — опять рассмеявшись, ответила я.

— И ты что, не будешь злиться? Ревновать, например?

— Не буду, — заверила я, на самом деле не ощущая каких-то неприятных чувств, представляя его в постели с другой. — Хотя, знаешь, это странно. Раньше я очень ревностно относилась к тому, что считала своим, а с тобой… Я не маленькая девочка, и прекрасно знаю что необходимо мужчине, тем более такому, как ты… В общем, не желаю, чтобы ты мучился, и хочу чтобы ты тоже получил свою дозу удовольствий.

«Капец! Что я несу? Нормальная вообще? Или всё же я перестала быть эгоисткой и думаю не только о своём удобстве? Ростик хороший, а когда я соизволю до не снизойти, неизвестно, так зачем мучить мужика? Пусть развлечётся» — сказала я себе и улыбнулась.

— Только, чур, если сделаешь это, не рассказывай мне, — попросила я, не совсем уверенная в степени своего великодушия и заботе о ближнем.

— Приму к сведению, — несколько растерянно ответил Ростик, и тут же грозно добавил: — Надеюсь, ты не ждёшь от меня такого же заявления?

— Конечно, нет. Мне и тебя хватает с головой.

— Вот и хорошо, — самодовольно ответил он. — Я подумаю над твоим предложением. А теперь давай спать, а то мне завтра рано вставать, чтобы успеть до пробуждения бабули в свою спальню вернуться. Да и тебе на работу надо.

— А что, душ холодный не побежишь принимать? — зевнув, поинтересовалась я.

— Не побегу, спи! — прижав к себе, он укрыл нас одеялом, и я почти сразу провалилась в сон, чувствуя полное умиротворение в его объятиях.

Утром я проснулась уже одна. Потянувшись, я перекатилась на живот и уткнулась носом в подушку, на которой спал Ростик, с удовольствием вдыхая запах его парфюма. «Какой же он лапочка! Подумать только, а когда первый раз встретились с ним, подумала, что он, то ещё хамло и пижон. А он оказывается такой терпеливый… Хм, но боюсь скоро его терпение иссякнет, если он продолжит действовать такими темпами. Надо уже как-то определяться в отношениях с ним… И у меня как раз есть два дня, чтобы принять окончательное решение. Соскучусь по нему, значит отношениям — быть, а нет… Нет, тогда честно скажу ему, что ничего не получится» — решила я и вскочив с кровати, бодро пошагала в ванную.

После душа я прошлёпала на кухню, где Серафима Павловна с цветущим видом сначала известила меня, что Ростик приезжал сегодня в квартиру ночевать, а потом добавила, что ему пришлось уехать по делам, и вернётся он только с субботу. Изобразив удивление, что приезжал её внучок, я повздыхала, что дела не дают ему нормально отдохнуть, а потом, переодевшись и накрасившись, двинулась на работу. Эмиль появился ровно в девять и мягко поздоровавшись, обозвал меня Катенька, а после, состроив кроткие глазки, попросил сделать ему чашечку кофе. Подозрительно косясь на шефа, я всё больше понимала, что он точно что-то задумал. Сделав ему кофе, я зачитала дела на сегодня, чувствуя уже, что начинаю дёргаться, потому что ласковая улыбка не сходила с его лица и выскочила из кабинета. А через десять минут в приёмной, с папочкой в руках появился наш начальник по кадрам, у которого я когда то провалила собеседование. Кивнув, он скрылся в кабинете босса, но уже через две минуты вышел оттуда. С независимым видом он подошёл к столу и, кашлянув, сказал:

— Екатерина Григорьевна, я тут дела перебирал, и вспомнил, чтобы при приёме на работу вы обещали сделать себе регистрацию и указать адрес проживания, вы это сделали?

Приехав в Москву, и не собираясь надолго здесь задерживаться, я не стала заниматься этим вопросом, уверенная, что успею сделать всё за девяносто дней, но как только пошла работать озаботилась этим вопросом, пообещав, что чуть позже предоставлю все бумаги. Серафима Павловна любезно пошла мне на встречу, сделав временную регистрацию на полгода, поэтому я кивнула Валерию Дмитриевичу и полезла в сумку за паспортом, одновременно с этим диктуя свой адрес.

— Где-где ты живёшь? — из кабинета вышел Эмиль и удивлённо посмотрел на меня. — На Котельнической набережной?

Поняв, что он подслушивал под дверью, я вручила паспорт кадровику и поморщилась, захотев нравоучительно прочитать шефу лекцию про подслушивание, а потом всё поняла. «Так он для того, чтобы узнать мой адрес и вызывал к себе Валерия Дмитриевича! Как пить дать — эта папочка, моё личное дело. Интересно! И зачем Эмильчику мой адрес? Надеюсь, он не собирается в гости приходить?» — испуганно подумала я, понимая, что если заявится на правах соседа, то мне не избежать вопросов Серафимы Павловны.

— Подожди, так это же квартира на два этажа ниже нашей, — он ещё больше удивился, заглянув в мой паспорт, который рассматривал начальник отдела кадров. — А я всё голову ломал, что же ты делала в нашем доме. Этажами ошиблась… Подожди, там, по-моему, бабулька такая смешная живёт. Худенькая, щуплая… — Эмиль осёкся, и улыбка, появившаяся было на его губах, моментально исчезла: — А это не бабка ли Ростислава?

— А вам какое дело, чья она бабка? — холодно ответила я.

— Большое… Валерий Дмитриевич, оставьте нас, — лицо Эмиля моментально окаменело, а голос стал властным и начальник отдела кадров выбежал, оставив нас одних, после чего шеф продолжил: — Дело мне до этого есть. Когда-то сын этой бабульки здорово подставил нас…

— Не подставил, а отомстил за смерть девочки, которую любил. Между прочим, вашей сводной сестры, — презрительно перебила я. — Эту историю Ростик мне тоже рассказал. Или скажете — мстить было не за что?

Эмиль весь как-то сжался, когда я упомянула Варю, и повёл плечами, а в глазах отразилась смесь боли, отчаяния, вины и непоправимой потери, но быстро взял себя в руки.

— Есть вероятность, что вас ко мне заслали, чтобы попытаться снова насолить мне, — чеканя каждое слово и глядя мне в глаза, продолжил он, проигнорировав мой вопрос.

— Ага! Именно так, заслали! Но были настолько тупы, что и адрес проживания указали, который вас может насторожить, и с Ростиком при вас, после ресторана встретилась! — саркастично процедила я. — Лечись от паранойи! Наверное, если бы я являлась засланным казачком, желающим вам навредить, и меня послал отец Ростика или он сам, мы бы так не лоханулись.

Шеф секунд тридцать холодно смотрел мне в глаза, а потом внезапно улыбнулся:

— А вообще-то да, ты права. Да и твой хлыщ, похоже, сильно удивился, увидев меня возле ресторана.

— Вот вы любите друг другу… Он для вас хлыщ, вы для него червяк, а всё из-за какой-то кобылы, которой и имя-то уже, наверное, не помните, — пробормотала я. — Ведь признайтесь! Или ответьте мне, как её звали? Но предупреждаю, я у Ростика выясню имя и проверю ваш ответ!

— А ты думаешь, он сам помнит? Я уверен, что он забыл его ровно через пять минут, после того, как она вылезла из постели, — Эмиль ещё шире улыбнулся, а потом вкрадчиво добавил: — Так значит, я для него червяк, да?

— Ой, вот только не надо становиться в позу! Вы его тоже не Адонисом называете… Эти ваши деления территорий и самок — смешны, честное слово. Вы ещё вызовите друг друга на ристалище и пободайтесь, как лоси во время гона.

— Обязательно это сделаем! — расхохотавшись, заверил Эмиль и скрылся в своём кабинете.

Остальной рабочий день прошёл спокойно и босс больше не задавал дурацких вопросов, и не старался поддеть меня. Однако продолжил с интересом рассматривал меня, думая о чём-то.

Когда рабочий день закончился, я с радостью выбежала из офиса, и направилась домой, говоря себе, что сегодня наконец-то смогу выспаться. Правда, меня тут же начала грызть совесть, что я совсем не скучаю по Ростику, но я быстро её заткнула, сказав себе, что сегодня ещё скучать не обязательно, и завтрашний день всё решит, ну или в крайнем случаи ночь. «Если станет не хватать его объятий и ласк, то значит, он мне на самом деле нужен».

Не успела я войти в квартиру, и снять верхнюю одежду, как в коридоре появилась Серафима Павловна и радостно провозгласила:

— А у нас гости! Пошли, буду тебя знакомить, и почаёвничаем втроём!

Не зная, кого там мог принести чёрт, я быстро помыла руки и вошла на кухню.

— Катенька, знакомься, это Лилечка! — старушка указала на девушку лет двадцати пяти. — Лиля, а это моя жиличка и помощница Катенька!

— Здравствуйте, — я кивнула, рассматривая девушку.

— Приятно познакомиться, — тихо ответила она, и моментально отвела взгляд, а потом посмотрела на бабульку и ещё тише сказала: — Серафима Павловна, вы простите, мне уже пора. Не хочу волновать маму с папой.

— Вот так всегда, — бабулька скорбно вздохнула. — Думала, что мы тут втроём посидим, посплетничаем по-девичьи, а ты уже убегаешь. Ладно уж, горемычная, беги, и родителям своим поклон передай и братцу.

— До свидания, — пробубнила девушка, скользнув по мне взглядом, и вышла в коридор, а бабулька за ней.

Не понимая, почему девушка сбежала, я пожала плечами и принялась рыскать по кастрюлям на плите, выискивая вкуснятину, которую приготовила моя гостеприимная хозяйка.

Сегодня на ужин была запечённая форель, картофельное пюре и салат из овощей, и у меня от запахов моментально потекли слюнки.

— Куда руками?! А ну иди переодеваться, а я пока стол накрою! — Серафима Павловна вернулась в кухню в тот момент как раз, когда я собралась украсть кусочек рыбки, чтобы перебить аппетит.

— Эх, вот так вся жизнь и пройдёт впроголодь, — проворчала я и побежала быстро переодеваться.

Когда я вернулась, стол был уже накрыт, и мы сели ужинать.

— А что это за девушка? — спросила я, наслаждаясь нежным вкусом рыбы.

— Ох, Лилечка, родная сестра институтского однокурсника Ростика, — бабулька тяжело вздохнула. — Лет с четырнадцати девчонка уже сохнет по моему охламону. Ростик сильно дружил с её родным братом, ну и конечно часто бывал у них в гостях. Девочка его там приметила, влюбилась… Иногда приходя к нам, брат брал её с собой, вот мы и познакомились. А когда-то перед выпускным в институте, Ростик устроил здесь сабантуй для друзей, и как я поняла, начал зажимать какую-то профурсетку в комнате. Лиличка выбежала на кухню и, расплакавшись, призналась мне, что любит его. Я-то конечно сначала обрадовалась, потому что она девочка хорошая. Добрая, скромная, хозяйственная, из интеллигентной семьи, умненькая, в бывшей библиотеке Ленина, кстати, сейчас работает, а туда абы кого не берут… И никого кроме Ростика до сих пор не любит, а он стервец, даже не смотри на неё, как на девушку. Сеструхой постоянно величает, спрашивает про ухажёров, обещает им уши надрать… Дурак в общем! Я уже и так, и этак пыталась их свести, а он всё шутки шутит, а ведь в глазах у неё всё написано! Вспомнив девушку в очках, с блеклыми каштановыми волосами, собранными в хвостик, без грамма косметики, в мешковатой юбке и бесформенном свитере, я фыркнула:

— Серафима Павловна, бог с вами, да Ростик никогда не посмотрит на такую серую мышь! Пусть у неё хоть три Нобелевские премии будут, и самый высокий айкью в мире, он не обратит на неё внимания, пока она не начнёт следить за собой, нормально одеваться, краситься и любить сама себя. А с его деньгами, ему по барабану какая она хозяйка! Всё равно ведь домработницу найдёт, чтобы любимая нечаянно ноготь не сломала и не расстроилась. Он у вас парень видный и женщину себе будет искать такую же!

— Эх, что есть, то есть, — согласилась старушка. — Я ей уже намекала, чтобы она румянец навела, да юбку покороче надела, волосы чтобы бигудями накрутила, а она только краснеет… Да я уже на любую невесту для него согласна, только бы он поскорее обженился и правнуком мне наделал.

— Не волнуйтесь, я уверена, что понянчите вы ещё правнуков, — я улыбнулась бабульке. — Ростик уже готов жениться и создать семью, как говорится, дозрел парень, а с невестами думаю, проблем не будет, — заверила я, а про себя добавила: «И вполне возможно, что если я соглашусь, то стану первой претенденткой».

— Да? — Серафима Павловна моментально оживилась и сверкнула глазами. — Он тебе про кого-то рассказал, да? Я же вижу, у вас с ним хорошие отношения! Немедленно рассказывай!

«Зря ляпнула! Теперь она из меня жилы вытянет. А если я сейчас навру ей с три короба, то потом обидится, если мы решим встречаться официально» — подумала я и уклончиво произнесла:

— Ничего он мне не рассказывал, а просто поделился, что уже задумывается о детях, о семейном очаге… ну и прочем…

— Ой, наконец-то! — бабулька захлопала в ладоши. — Дождалась таки! А что он ещё говорил?

— Больше особо ничего такого, — начала говорить я, и тут раздался звонок. — Я открою! — сорвавшись с места, я бросилась в коридор, чтобы избежать расспросов.

Распахнув дверь, я увидела молодого человека в униформе с огромным букетов ирисов.

— Доставка для Екатерины Абрашкиной. Могу я её увидеть?

— Вы на неё смотрите, — ответила я, разглядывая цветы.

«Неужто-то Ростик заказал мне букетик, чтобы я не забывала его, пока он по командировкам мотается. Похвально!». Расписавшись, я забрала охапку цветов и тут же в коридоре полезла проверять карточку.

— Ох, какая красота! — бабулька подошла ко мне и радостно улыбнулась. — От твоего ухажёра? Не скупится на цветы, молодец!

Но меня букет уже совсем не радовал, потому что он оказался не от Ростика, а от Эмиля. Внутри лежала карточка с надписью: «Поздравляю с регистрацией в столице нашей Родины. Прости, что с опозданием. Эмиль», и мне захотелось топнуть ногой. «Интересно, а что следующим поводом будет! Мой чих? А к нему он приложит карточку с надписью «будь здорова»? Или мой выход на работу? И карточка — «доброе утро, рад, что добралась до рабочего места?».

— Катенька, а может, ты поподробнее расскажешь про своего ухажёра? Страсть, как интересно!

— Это не от ухажёра цветы. А от одного лося, и они сейчас полетят в мусорное ведро, — зло пробормотала я, и направилась на кухню, чтобы выбросить цветы, хотя сердце обливалось кровью так бессмысленно уничтожать такую красоту.

— Что!? В мусорку? Не позволю! — возмущённо заявила бабулька и, выхватив у меня букет, потащила его в свою комнату, по дороге ворча: — Мне не то что лоси, а барсуки букетов не дарят, а она такой красотой разбрасывается.

Вернувшись в кухню, я уже без аппетита доела ужин и, убрав со стола, извинившись, пошла к себе. Старушка, видя моё состояние, деликатно оставила меня в покое и, усевшись в своей спальне в кресло, я задумалась. «Итак, Эмиль решил завалить меня цветами? Зачем? Позлить Ростика? Возможно… И даже скорее всего именно так… И просто ли, чтобы позлить? Или Эмильчик и дальше хочет двинуться, чтобы отомстить Ростику за когда-то уведённую у него девицу? Тоже вероятно… Но вопрос в другом — что мне с этим делать? Он мне отводит роль пешки, а я могу вести свою игру, где он будет сам пешкой. Подыграть ему, чтобы усыпить бдительность, а самой разузнать всё про Варю и отомстить? Или обломать по полной? А если подыграю — не попаду ли в сети, ведь он мне нравится, чего уж скрывать? И если подыгрывать Эмилю то, что делать с Ростиком? Его обижать не хочется, в тёмную тоже совесть не позволит использовать… Так-с, опять вернулись к сегодняшнему утру…» — с отчаянием подумала я, никак не в состоянии понять чего же хочу от мужчины, который чуть ли ни жениться на мне желает.

Прикидывая возможные варианты событий, и размышляя о возможных последствиях, я додумалась только до одного — жуткой головной боли. Поэтому разделась и решила пораньше сегодня лечь спать. «Народная мудрость гласит — утро вечера мудренее, а значит, посплю, отдохну, а завтра что-нибудь да решу уже. А ещё посмотрю, как будет вести себя Эмиль. В любом случаи — в субботу утром я уже точно буду знать, как мне поступить, а пока время терпит» — сказала я себя и, повернувшись на бок, заснула.

Глава 13

Приехав с утра на работу, я с нетерпением стала ожидать приезда босса. Очень уж меня интересовало, как он себя поведёт, и что будет делать, чтобы потом окончательно решить, как с ним поступать.

Шеф приехал без десяти девять и, зайдя в приёмную, ласково улыбнулся, с хрипотцой произнеся:

— Доброе утро, Катенька, — а потом одарил меня таким нежным взглядом, что я на секунду онемела.

— Здравствуйте, Эмиль Васильевич, — пробормотала я, чувствуя, как краснею.

«Да что за фигня!? Второй раз за десять лет заливаюсь краской, как не пуганая девица! Эй, ау, Катюха, тебе двадцать восемь, а этот тип хочет использовать тебя!» — зло сказала я себе, и нахмурилась, глядя на начальника.

— Ну зачем же так официально? — он подошёл к столу и улыбнулся. — Давно хотел сказать тебе, что можешь называть меня просто Эмиль. Тем более, в ресторане ты уже обращалась ко мне так, разыгрывая представление, так что можешь и дальше меня так называть.

— А представление тоже продолжать разыгрывать? Или это только ваша прерогатива? — поинтересовалась я, всё больше утверждаясь в своих догадках, что он собирается через меня насолить Ростику.

— Какое представление? Я искренен, а представления — это по твоей части, — он снова ласково улыбнулся.

«Точно, представление я обеспечу! И верно, что я оружие мести. Ну-ну!» — в голове окончательно созрел план действий. «Включаю ничего не понимающую дурочку. Пока он будет обхаживать меня, пытаюсь узнать про события с Варей. И посмотрим ещё, кто — кого!» — решила я и опустила глаза, прикидываясь смущённой. Хотя и прикидываться не требовалось. Эмиль с таким обожанием смотрел на меня, что действительно становилось не по себе.

— Надеюсь, цветы понравились, и Ростислав не обиделся, что я их прислал? — тем временем спросил босс.

— Ростислав в командировке и приедет только в субботу, — ехидно ответила я, а потом соврала: — А цветы пришлось отправить в урну.

— Да? — прищурившись, протянул он, и мне захотелось рассмеяться ему в лицо и сказать: «Что, обломался? Поиграть на нервах Ростика не получилось?».

— Можете вычесть стоимость букета у меня из зарплаты!

— Ну зачем же? Я не такой меркантильный, и готов намного больше тратить на цветы. И не только на них.

— Хотите мусорку на Котельнической набережной превратить в цветник? Похвально! — колко произнесла я и вызывающе посмотрела на него, давая понять, что все его знаки внимания окажутся там же, где и цветы. Босс секунд десять пристально смотрел на меня, а потом добродушно спросил:

— Ну хоть кофе мне полагается, как «спасибо» за букет?

— Полагается, — я кивнула и, встав из-за стола, подошла к кофемашине.

Делая кофе, я чувствовала взгляд Эмиля на своей спине, а когда подала его, и он уселся на край стола и, попивая его, хитро рассматривал меня, поняла, что он что-то задумал. Затаив дыхание, я ожидала его дальнейших действий, но он неожиданно поднялся и ушёл в кабинет. Испытывая любопытство, я схватила блокнот и направилась за ним, чтобы зачитать распорядок дня, но и после этого не смогла понять, что он задумал в дальнейшем.

Только ближе к обеду я поняла, что он решил делать. Вызвав меня в кабинет и подписывая бумаги, он как бы между делом проронил:

— Сегодня ночью я выезжаю в Питер, и ты едешь со мной.

— Это ещё зачем?

— У меня там пара встреч назначена, и ты мне понадобишься.

— Встречи в выходные? Хм, а у меня рабочая неделя с понедельника по пятницу, а не всю неделю, — возмущённо заявила я, чувствуя подвох.

— У личных помощников выходных не может быть, — ответил он и улыбнулся. — Я тут подумал и решил, что ты заслуживаешь более высокой должности, и соответственно — заработной платы. Так что с сегодняшнего дня, ты не просто мой секретарь и пресс-секретарь фирмы, а личная, доверенная помощница. И сегодня без пяти час ночи мы на поезде выезжаем в Санкт-Петербург.

Я тут же собралась снова возмутиться, и сказать, что мне и даром не нужно это повышение, но прикусила язык. «Личная и доверенная — это значит, что у меня будет больше шансов узнать что-либо. Ну, а с поездкой всё понятно — не хочет давать Ростику в выходные свободу действий и оставлять меня с ним. Ну что ж, поиграем тогда по его правилам. Не проблема» — подумала я, но душа требовала совершить какую-нибудь гадость, чтобы Эмиль сильно не радовался своей победе.

Вернувшись в приёмную, я начала лихорадочно соображать какую бы гадость сделать и тут мой взгляд наткнулся на документацию нового объекта, которую я до конца ещё не успела распечатать и подать шефу на подпись. Мстительно усмехнувшись, я исправила пару цифр в расчётах. «Ха, вот перекосит здание при строительстве, и посмотрим, как это ударит по имиджу фирмы! Покрутится он тогда, как уж на сковородке, исправляя свои огрехи и доказывая, что они хорошие специалисты».

«Да и давно пора действовать. Четыре недели уже сопли жую и всё жду чего-то. А вот он, удобный случай! Как в Питере всё сложится, неизвестно. Может я там выкину какое-нибудь коленце, устав прикидываться дурой и он меня уволит. Да и не первый раз надо мной висит угроза увольнения. Так что необходимо уже сейчас что-нибудь предпринять, чтобы отомстить за смерть Вари. А если здание даст перекос, то Эмилю с папашей долго придётся восстанавливать свою репутацию хороших архитекторов» — повторяла я себе, распечатывая новый лист с цифрами. Сделав чёрное дело, я наконец-то почувствовала хоть какое-то моральное удовлетворение и до конца рабочего дня тихо радовалась своей гадости.

Перед моим уходом босс ещё раз напомнил время отправления поезда и сказал номер вагона. Приторно улыбнувшись ему, я поехала домой собирать сумку.

Серафима Павловна радости не испытала, узнав что выходные опять придётся провести одной, и повздыхав, помогла мне собрать вещи, уговорив на всякие пожарные взять и нарядное платье, а не только деловой костюм и джинсы. А потом отказалась идти спать и до самого отъезда сидела со мной на кухне, развлекая болтовнёй.

На вокзал я прибыла без пятнадцати час, и ещё издали, идя по перрону, заприметила Эмиля. Даже после длительного рабочего дня он выглядел бодрым и полным сил, и притягивал не только мой взгляд, а и окружающих девушек. Увидев, как проводницы нашего вагона и соседних, посылают ему зазывные взгляды, мне почему-то захотелось их придушить, хотя я и понимала их. Одетый в тёмные джинсы, облегающий свитер под горло и стильную, кожаную куртку из тонкой кожи, Эмиль смотрелся очень привлекательно. А уж уверенностью и решительностью веяло от него за версту, и я поймала себя на мысли, что сейчас он, со своими черными волосами, зелёными глазами и тёмной одеждой смахивает на чёрного, грациозного ягуара.

— Наконец-то, — с улыбкой произнёс он, увидев меня и подойдя, забрал сумку.

Рядом тусующие проводницы тут же окинули меня оценивающими взглядами, увидев во мне соперницу и пренебрежительно поморщились, по-видимому решив, что я со своей не очень привлекательной внешностью, недостойна этого красавчика. А у меня внутри моментально взыграло чувство собственницы и захотелось всем им утереть носы, поэтому отдав сумку, я встала на носочки и чмокнула Эмиля в щёку, проворковав:

— Прости, задержалась, — совершенно не задумываясь о последствиях и не собираясь с ним заигрывать.

В первую секунду он опешил, а потом неожиданно обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в губы, после чего прошептал:

— Извинения принимаются.

По телу тут же прошёл электрический разряд и у меня чуть не подкосились ноги, а руки начали дрожать мелкой дрожью. «Ого! А ведь он просто чмокнул меня легонько! Надо быть с ним поосторожней, а то ставя на место всех, кто пренебрежительно смотрит на меня, я рискую заработать учащённое сердцебиение и нехватку дыхания» — пронеслось в голове и я шумно выдохнула.

Чтобы как-то сгладить неловкость, я аккуратно вывернулась из рук Эмиля и прошмыгнула в вагон, боясь его дальнейших действий и не зная, как теперь выйти из этой ситуации. А увидев, что все купе СВ и нас будет только двое, ещё больше озаботилась. «Надо сразу перейти на деловой тон, как будто ничего не произошло» — решила я, и как только Эмиль появился в купе, деловито спросила:

— Какие дела у нас запланированы в Питере?

— Разные, — он улыбнулся, убирая мою сумку. — На месте узнаешь.

— А почему мы едем поездом, да ещё и этим? — недовольно спросила я, увидев его победную улыбку, и захотелось его хоть как-нибудь подколоть. — Можно ведь было ехать «Сапсаном» или вообще вылететь на самолёте. Или деньги экономите?

— Да, экономлю, — он ещё шире улыбнулся. — Чтобы потом истратить их на цветы для тебя. Да и захотелось побыть с тобой наедине, ночью…

Последние слова он произнёс таким многообещающим тоном, что кожа покрылась мурашками, а когда он провёл кончиком языка по губам, сердце на секунду замерло, а потом учащённо забилось.

— Кстати, с этого момента разрешаю тебе опаздывать, если ты будешь так же извиняться за опоздания, как только что на перроне, — добавил он, сверкнув взглядом.

— Спасибо, но не надо, я пунктуальный работник, — проворчала я, чувствуя, как начали противно потеть ладошки от его тона и взглядов. — А насчёт ночи — это вы зря. Не знаю, чего вы ожидали, а я буду спать! Выйдите, мне надо переодеться.

Рассмеявшись, он вышел из купе, а я, пыхтя от недовольства собой, быстро переоделась в спортивный костюм, решив что и спать лягу в нём.

Когда поезд тронулся и босс вернулся в купе, я демонстративно принялась растилась бельё, а потом легла, укрывшись до самого подбородка. «Только попробуй со мной поговорить по душам или начать приставать, я тебе такое устрою, что век не забудешь эту поездку» — злорадно подумала я, наблюдая краем глаза Эмилем.

Однако вместо задушевных разговоров он начал делать такое, от чего мне резко стало жарко. Поднявшись, он сначала медленно стянул с себя свитер, потом майку и, поигрывая мускулами и глядя мне в глаза, потянулся к поясу на джинсах. Расстёгивая его, он снова облизал себе губы, и я, как заворожённая смотрела на его тело, а когда услышала, как расстёгивается ширинка, просто прилипла к ней взглядом, не в состоянии дышать. «Ну давай же, быстрее!» — так и хотелось сказать мне, когда он медленно её расстёгивал, а потом снимал джинсы. Оставшись в одних плавках, он позволил себя рассмотреть спереди во всей красе, а потом повернулся спиной, показывая себя и сзади, а сам в это время складывал одежду.

«Сладенький… Так бы за попку и покусала» — подумала я, чувствуя непреодолимое желание провести рукой по его спине, чувствуя ладонью, как подрагивает каждая его мышца от моих прикосновений.

— Спокойной ночи, Катенька, — промурлыкал он и, поняв, что всё это время, пока он раздевался, я не дышала, с шумом выдохнула, хрипло произнеся:

— Ага, и вам!

Под одеялом и в спортивном костюме, да после такого представления, было уже нереально жарко, и я поняла, что не засну. «Вот гад! Специально ведь это сделал! А мне теперь мучайся! А может и мне ему той же монетой отплатить? Раз уж я буду полночи думать о силе его объятий и, желать хоть кончиком пальца к нему прикоснуться, так пусть и он покрутится с бока на бок!».

Решив, что это будет достойной местью, да и мне облегчит засыпание, я потянулась и сказав:

— А в поезде тепло, — встала и, потершись щекой о плечо, провела по телу руками, а затем медленно принялась расстёгивать спортивную кофту.

Сняв её, я, крутя попкой, принялась стягивать с себя спортивные штаны, параллельно решая при этом какой удар нанести следующий. «Что снять — майку или бюстгальтер? Показать себя в одном нижнем белье, как коварная соблазнительница, или избавиться только бюстика, и остаться в майке и трусиках? Пожалуй, подразню его и с майкой, но сниму только бюстик, а то мало ли что Эмильчик увидев моё представление надумает. Может ведь и в бой ринуться».

Краем глаза наблюдая за своим боссом, я до конца стянула штаны и повернулась к нему спиной. Чуть наклонившись вперёд, я аккуратно их сложила и, взявшись за низ майки, потянула её вверх. Тут же раздался судорожный вздох, и я улыбнулась. «Ага, так тебе! Нечего меня дразнить!» — подумала я и когда майка была снята, стала расстёгивать бюстгальтер, а потом не спеша снимать сначала одну лямку с плеча, а потом вторую. Дыхание за спиной участилось, и я уже еле сдерживала смех. Но когда я снова потянулась за майкой и надела её, за спиной уже раздался вздох недовольства.

— Спокойной ночи, — кротко проворковала я и улеглась, в души торжествуя, потому что дыхание у Эмиля всё никак не восстанавливалось, и он громко сопел.

«А вот теперь можно и спокойно поспать. Враг деморализован и получил свою порцию мести. Теперь пять раз подумает, прежде чем демонстрировать мне свои прелести!» — с удовлетворением решила я и закрыла глаза, засыпая под пыхтение босса и стук колёс поезда.

В девять утра мы прибыли в Питер. После ночного представления в глазах шефа затаился как-то хищный огонёк, и он всё утро не сводил с меня взгляда, что-то продумывая и улыбаясь, из-за чего я уже начала чувствовать себя несколько неудобно. Однако действий он никаких не предпринимал и даже перестал приторно-сладко называть меня Катенька, перейдя на обыкновенное Катя, но с такой чарующей нежностью, что я таяла, когда он так меня называл.

На стоянке нас уже ждала арендованная машина и, загрузив сумки в багажник, Эмиль галантно открыв для меня дверь, усадил в салон.

Так как в Питер до этого судьба меня не заносила, я с интересом смотрела в окно, пока мы ехали к гостинице. Заметив мой интерес, босс спросил:

— Бывала здесь?

— Нет, никогда. Хотя не раз планировала съездить, но всё как-то времени не находилось.

— А я люблю этот город и часто приезжаю сюда, чтобы набраться вдохновения на новые проекты, — мягко произнёс он. — Раз ты здесь не бывала, проведу для тебя экскурсию и буду надеяться, что ты влюбишься в этот город.

— Не поняла, вы что, приехали сюда только набраться вдохновения? — подозрительно спросила я.

— Не только, — он загадочно улыбнулся.

«Ага, всё ясно! А ещё чтобы по возможности соблазнить меня и утереть Ростику нос. И как я понимаю, вчера он кинул пробный камень, а я как дура начала слюни пускать. Но он наивный не понимает, что так просто я не дамся. Красивое тело у мужика это конечно хорошо, но как-то меня интересуют ещё и мотивы, по которым меня хотят затащить в постель, и внутреннее содержание человека».

А в гостинице я окончательно убедилась в целях Эмиля. Мы остановились в «Астории», напротив Исаакиевского собора, в роскошном люксе с двумя спальнями и общей гостиной, и только полная дура поверила бы в отговорку, что это единственный свободный номер.

«Итак, он точно хочет уложить меня в свою постель, это уже даже не обсуждается. Вопрос в другом — как мне себя вести? Сразу дать ему от ворот поворот, подыграть, держа его на расстоянии, или глазами наивной дурочки смотреть на него и не понимать — чего он собственно желает?» — принимая душ после дороги, я никак не могла выбрать линию поведения и просчитывала ответные действия Эмиля.

«Пожалуй, выберу второе. Первый вариант ни к чему не приведёт, кроме взаимных подколок и зубоскальства. Третий вариант, после вчерашнего стриптиза, будет просто смешон. То я медленно раздевалась, томно дыша и изгибаясь, а то уже превратилась в непуганую девственницу, не понимающую — чем мальчики отличаются от девочек. А вот второй вариант даёт возможность нормально пообщаться. А если ещё и учесть, что мы в неформальной обстановке, на отдыхе, то существует вероятность поговорить о личном, а соответственно выведать если не про смерть Вари, то хотя бы про семью» — решила я. «Значит, общаюсь нормально, без подколок, не отталкивая его, но и не подпуская близко».

Выработав линию поведения, я вышла из душевой кабины, вытерлась и набросила махровый халат, после чего открыла дверь и столкнулась со своей головной болью.

— С лёгким паром, — гортанно произнёс Эмиль, делая шаг и становясь в проёме двери.

Одет он был в одни спортивные штаны, и теперь при свете дня я могла наконец-то в полной мере оценить его телосложение.

— Спасибо, — спокойно ответила я, глядя на кубики пресса.

Хотелось поскорее прошмыгнуть в свою спальню, чтобы одеться, но Эмиль стоял на месте, не двигаясь и не давая мне пройти. Понимая, что сдвинуть его могу только прикоснувшись, я почему-то боялась это сделать.

— Можно пройти? — теряя терпение, спросила я.

— Можно, — ответил он и улыбнулся, но с места не сдвинулся.

«Вот же лось, специально это делает. Ну и ладно, чай не сахарная, не растаю от одного прикосновения» — подумала я и, протянув руки, уперлась ему в грудную клетку, чтобы сдвинуть. Под пальцами моментально прошёл электрический разряд, и я дёрнулась, а Эмиль удивлённо посмотрел сначала на меня, а потом на руки. «Ого, он тоже почувствовал?» — с замиранием сердца подумала я. Инстинкт самосохранения требовал немедленно убрать руки, но я почему-то не могла заставить их оторваться от его тела, ощущая, как подрагивают его мышцы. Чувствовалась такая мощь и скрытая сила, и хотелось дальше изучить реакцию своего босса на мои прикосновения, но я понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет, поэтому чуть сильнее поднажала, пытаясь хоть на пару сантиметров сдвинуть этого истукана, чтобы просочиться между ним и дверным косяком.

Эмиль же казалось на пару секунд оцепенел, а потом взял меня за запястья и, оторвав руки от себя, посмотрел на внутренние стороны ладоней с каким-то непонятным изумлением, а потом поднял их выше и потянул меня на себя. В его глазах зажегся какой-то дьявольский огонёк, и мне стало реально не по себе.

«Катенька, это не терпеливый Ростик, который готов ждать. С Эмилем надо быть очень аккуратной! Это хищник, который будет преследовать свою жертву до победного, а жертва — это ты! Так что — беги!» — прокричала интуиция, и я испуганно дёрнулась, пытаясь вырваться. Однако мои руки сжали мёртвой хваткой, и через секунду я уже вплотную стояла к Эмилю, чувствуя жар, исходящий от его кожи. Поняв, что просто так не вырвусь, я холодно произнесла:

— Эмиль Васильевич, сделайте шаг назад и дайте мне пройти, иначе я пущу в ход свои колени, и вы долго будете приседать на пятках.

В первые секунды ничего не произошло, но потом шеф как будто очнулся от какого-то наваждения и соблазнительно улыбнувшись, поцеловал меня сначала в одну раскрытую ладонь, затем во вторую. После чего наконец-то отпустив мои руки и сделав шаг в сторону, отвесив театральный поклон.

Бросившись в спальню, я закрыла за собой дверь, как только там оказалась и тяжело задышала. Тело било мелкой дрожью, а ладони там, где их целовал Эмиль, горели огнём. «Да что со мной? Никогда раньше такого не было… Это что-то ненормальное!» — я растерянно тёрла руки о халат, не понимая, что со мной происходит и как себя вести.

— Катя, у нас до вечера свободное время, — из-за двери раздался спокойный голос. — Хочешь в номере посидеть или провести тебе экскурсию по городу?

— Экскурсию! — срывающимся голосом выкрикнула я. «Надо срочно бежать из номера! Лучше уж находиться на людях, чем сидеть в номере наедине с Эмилем» — моментально решила я.

— Хорошо. Тогда одевайся. Я быстро приму душ, позавтракаем и пойдём гулять, — произнёс он, и через минуту я услышала, как закрывается дверь в ванную.

Подскочив, я лихорадочно начала натягивать одежду, чтобы как можно быстрее покинуть номер. «Напишу Эмилю записку, что жду его внизу. А то мало ли что он там себе надумает, принимая душ. Лучше находиться как можно дальше от его наполовину обнажённого тела».

Однако быстро привести себя в порядок не получилось, потому что после душа надо было ещё уложить волосы и подкраситься. И как назло, именно в тот момент, когда я, стоя в гостиной над столом, писала записку, он вышел из ванной. Вокруг бёдер было обмотано полотенце, а капельки воды поблёскивали на коже, притягивали взгляд, и я разозлилась на себя за то, что опять пялюсь на него.

— Я внизу буду вас ждать, — тут же сообщила я и, вскинув голову, с непроницаемым лицом пошла к дверям.

— А я надеялся, что ты поможешь мне вытереться после душа, — ехидно бросил он.

— Помогу! Несите наждачную бумагу. А в следующий раз могу и спинку в душе потереть… кухонной тёркой, — холодно ответила я и вышла за дверь.

Спустившись на первый этаж, я уселась в кресло и нахмурилась. С Эмилем всё шло не так, как я планировала. «Я либо опять скатываюсь на иронию и сарказм, либо, как действительно непуганая целка, открыв рот, смотрю на него. А надо быть спокойной и уверенной в себе! Эмильчик, видя замешательство, ещё и специально провоцирует меня. А ведь мы только приехали, и впереди вечер и ночь. Если я срочно не возьму себя в руки, то вечером ничего хорошо не будет».

Зазвонивший телефон вывел меня из задумчивости. Увидев, что звонит Ростик, я улыбнулась.

— Привет, — проворковала я в трубку.

— Привет, крошка, — ответил он.

В голосе ощущалась усталость, и я озабоченно спросила:

— Ты послушал меня и провёл с кем-то бурную ночь, или проблемы оказались серьёзнее, чем предполагалось?

— Проблемы, — неохотно ответил он. — Думал, что быстро разгребусь, и вернусь домой, но боюсь, придётся задержаться на неопределённый срок. Так что, прости, милая, но я сегодня в Москву не вернусь.

— Ничего страшного, — заверила я, чувствуя облегчение, что с принятием окончательного решения можно не спешить. — Я и сама не в Москве…

— А где ты? — Ростик напрягся. — К матери опять поехала?

— Нет, босс изволили-с повысить меня до личного помощника, и приказали-с сопровождать его в Питер, — саркастично протянула я. — Так что я вернусь в Москву только в воскресенье вечером.

— Да? — в голосе появился металл. — А что входит в обязанности личного помощника, я могу поинтересоваться? Кофе в постель не нужно носить, или обязанности ещё шире?

— Ростик, фу! Ну, спасибо! Вот значит, какого ты обо мне мнения? — мне стало обидно от его слов. — Будешь так говорить, я действительно и кофе буду носить шефу в постель! И не только! И потом, я тебе ещё не сказала — «да», если уж на то пошло!

— Заманчиво, но я сам готов носить тебе кофе в постель, если ты расшифруешь, что значит — «и не только», — раздался голос Эмиля над другим ухом, и я вскочила с кресла.

— Я перезвоню, — бросила я в трубку и, отключив её, с яростью посмотрела на Эмиля. — Вам не говорили, что если будете постоянно подслушивать, то вырастут уши, как у Чебурашки?

— У меня всё идёт в корень, — веселясь, ответил он и, засунув руки в боковые карманы джинсов, выразительно посмотрел на свой пах.

Хотелось сказать что-нибудь саркастичное насчёт того, чтобы он сильно не обольщался насчёт своего корня и как-то уколоть его, что у некоторых он вырастает и побольше (хотя то, что я успела рассмотреть через плавки, имело вполне приличные размеры), но прикусила язык, понимая, что если сейчас мы перейдём на эту тему, то я буду иметь честь рассмотреть его корень и в анфас, и в профиль, а потом и почувствовать в себе, как доказательство, что с ним всё в порядке. Поэтому я быстро взяла себя в руки и сдержанно произнесла:

— Эмиль Васильевич, думаю, стоит сразу оговорить некоторые моменты. Будете распускать руки, и разыгрывать из себя мачо, я сегодня же напишу заявление об увольнении, и уеду в Москву. Будете отпускать двусмысленные фразы — я в долгу не останусь, и эти два дня превратятся в постоянные препирательства и зубоскальство, которое может закончиться тем, что вас внесут в чёрный список всех отелей этого города, как неблагонадёжного клиента, после того, как я устрою пару подлянок. И вариант номер три — мы спокойно общаемся, я исполняю свою роль помощника в делах, вы спокойно занимаетесь своей работой, и мы сдержанно и по-деловому ведём себя. Выбирайте прямо сейчас.

Эмиль секунд тридцать пристально смотрел на меня, а потом добродушно произнёс:

— Вариант — три. Меня он больше всего устраивает, — а потом улыбнулся и всё же весело добавил: — Только очень интересно узнать — какого «да» ты ещё не сказала своему хлыщу?

Хотя… Мне кажется, я догадываюсь.

— Вот и оставьте эти догадки при себе или…

— Всё-всё, тема закрыта! — миролюбиво ответил он и деловито произнёс: — Итак, я тут продумал наш маршрут на сегодня. Предлагаю день посвятить осмотру Большой Петергофский дворец, а вернувшись, осмотреть Исаакиевский собор. А завтра посетим Большой Екатерининский и Александровский дворцы в Царском селе. Обещаю, очень постараюсь сделать нашу экскурсию увлекательной. Но сначала позавтракаем.

— Рада, что мы наконец-то смогли достичь компромисса, — бесстрастно вымолвила я, и испытала желание пнуть Эмиля, увидев на его лице хитрую улыбку, но он тут же убрал её и кивнул головой в сторону выхода из отеля.

Босс не соврал, говоря, что постарается сделать экскурсию увлекательной. Никогда не думала, что мне будет интересно слушать подробности про архитектурные стили и направления, но Эмиль оказался потрясающим рассказчиком.

Первые часа два после завтрака и приезда в Петергоф, я держалась напряжённо и каждую секунду ожидала подвоха, но слушая его рассказы о дворце, об архитекторе, который его проектировал, забавные и интересные факты из его жизни, о реставрации и истории, я уже с восхищением рассматривала всё вокруг и внимала каждому слову своего шефа. В своей области он оказался очень подкованным человеком, и я невольно почувствовала к нему уважение. А потом окончательно расслабилась и уже не стесняясь, заваливала его вопросами. И хотя сама порой понимала, что они звучат по-дурацки, не могла ничего с собой сделать. А Эмиль ни разу не сострил на мой счёт, ни разу не бросил на меня снисходительный и ухмыляющийся взгляд, а наоборот терпеливо всё объяснял и рассказывал. А ближе к обеду я вдруг поняла, что уже практически прилипла к нему и не отхожу ни на шаг, а он крепко держит меня за руку, указывая, на что в первую очередь обратить внимание. После осмотра дворца, мы пообедали и двинулись в сторону Питера, где он принялся показывать другие достопримечательности, сыпя такими фактами, что я уже не стеснялась удивлённо раскрывать рот, поражаясь глубине его познаний в разных областях. А вернувшись к отелю, он поставил машину на стоянку и повёл меня смотреть Исаакиевский собор.

Осматривая его и слушая Эмиля, я вдруг поймала себя на мысли, что оказывается с моим боссом очень приятно и интересно общаться. За весь день он ни разу не бросил на меня двусмысленный взгляд и ни разу не сказал фразу, которая могла толковаться во фривольном контексте, и это вызывало ещё больше уважения.

Уставшая, но довольная, я возвращалась под руку с ним в отель, в начале восьмого вечера и вспоминала сегодняшний день. «Когда Эмильчик хочет, он может быть таким милым» — с удовлетворением думала я, поднимаясь в номер.

— Устала? — заботливо спросил он, обнимая меня за плечи.

Сопротивляться его объятиям сил уже не было, да и не хотелось. Поэтому я только пробубнила:

— Ага. Давно столько пешком не ходила.

— Но надеюсь, тебе понравилось, и ты не скучала? — мягко поинтересовался он.

— Шутишь? Я давно так хорошо и познавательно не проводила свой день! — заверила я.

— Я тоже давно так не проводил свой день, — произнёс он, задумчиво поглядывая на меня. — А может, у меня и никогда ещё не было такого дня. С тобой очень интересно, если ты не язвишь…

— Если ты меня не будешь задирать, то и язвить мне нет смысла, — с улыбкой ответила я, поняв, что уже свободно перешла со своим шефом на «ты».

— Хотя, когда ты язвишь, мне не менее интересно с тобой. Ничего не хочешь сказать мне насчёт того, что я тебя обнимаю за плечи? Например, чтобы убрал свои грабли? Или что с моими лосинными рогами мы вдвоём не пройдём в дверь номера? — тут же вызывающе добавил он.

— Не прокатит, — рассмеявшись, произнесла я, поняв, что он решил меня чуть-чуть позлить. — Драконить тебя сейчас сил совсем нет. Можешь хоть до посинения пытаться подкалывать меня, но ничего не испортит впечатление от сегодняшнего дня, а соответственно и не вызовет раздражения. Но завтра с утра можешь снова предпринять такую попытку, и я найду, что тебе ответить, чтобы ты не расслаблялся.

— Пигалица! Мелкая, зловредная, заноза в одном месте, с которой каждый день, как на пороховой бочке, — добродушно пробормотал Эмиль и рассмеялся.

— Вот-вот! — согласилась я. — Так что смотри, чтобы я спички не взяла в руки, и не запустила весь твой боезапас в воздух. А то знатно громыхнёт на окрестности!

— Не сомневаюсь, — расхохотавшись, произнёс он и сильнее обнял меня за плечи.

В его объятиях было так спокойно и на сердце опустилось умиротворение и покой, какого я не чувствовала ещё в объятиях ни одного мужчины. «Всё же я не зря поехала в Питер. Этот день я никогда не забуду» — решила я и не думая, обняла Эмиля за талию, потому что в данный момент это казалось естественным и очень нужным.

Зайдя в номер, я без сил свалилась в кресло в гостиной и, вытянув ноги, растеклась по нему, не в состоянии шевельнуться.

— Ноги болят? — Эмиль присел на корточки перед креслом.

— Да, — пробормотала я.

— Давай помассирую, — предложил он и, не дожидаясь ответа, положил мою праву ногу к себе на колено, и быстро сняв носок, принялся умело массажировать ступню.

Сначала я хотела возмутиться и отказаться, но уже через пять секунд откинулась на спинку кресла и начала кряхтеть от удовольствия, когда Эмиль стал аккуратно массировать каждый пальчик, а потом и перешёл к пятке, постепенно поднимаясь вверх.

Расслабившись, я закрыла глаза, чувствуя, как затёкшие мышцы отходят, а по телу разливается тепло.

— Если снимешь джинсы, я помассирую ещё и икры ног, — произнёс Эмиль.

— Не сниму, — пробормотала я. — У меня сил нет оторвать пятую точку от кресла и встать.

— Значит, ужин в ресторане отменяется? — с лёгкой обидой спросил он.

— Какой ужин? Первый раз об этом слышу…

— Это был сюрприз…

— Сюрприз не удался. Я не молоденькая девочка, двадцати — двадцати трёх лет, которые сайгачат день по городу, а потом ещё и по ресторанам бегают, — беззлобно ответила я, вспомнив пассий Эмиля с которыми имела честь общаться. — А женщина в летах. Соответственно и требую к своей персоне более бережливого и менее выматывающего отношения.

— Учту, — со смешком ответил он. — Давай тогда я тебя такую старую и дряхлую отнесу в кровать и там уже сделаю нормальный массаж всего тела, чтобы ты быстрее пришла в себя.

«Заманчиво» — вяло подумала я, однако в предложении имелись подводные камни, и я точно пока не хотела лежать перед Эмилем в одном нижнем белье и позволять к себе прикасаться. Слишком уж мне нравились те ощущения, что дарили его руки, и на уровне интуиции я понимала, что одним массажем дело может не обойтись.

— Нет. Я и так приду в себя, — выдавила я. — Песок ещё не очень сильно сыпется, а значит, силы найдутся.

— Песок? Хм, думаю, ты можешь дать фору любой молодой девице, причём везде, а не только в беге по городу, если конечно захочешь, — вкрадчиво произнёс Эмиль, и тут уже нормальным голосом добавил: — А давай тогда закажем ужин в номер и просто поболтаем.

— Давай, — согласилась я, решив не обращать внимания на провокационное начало предложения и тон.

— Тогда иди, переодевайся, а я сделаю заказ. Кстати, что их спиртного ты предпочитаешь — шампанское, вино? Белое, красное? — спросил Эмиль, потянув меня за руки и помогая подняться из кресла.

— Ничего, — пробормотала я, оказавшись снова слишком близко к нему и чувствуя тепло его тела и руки, которые, уже поддерживая меня, обнимали за плечи. — В обществе ловеласов, мачо, казанов, а также боссов, не пью ничего крепче кефира.

— Кефира? — он ласково улыбнулся. — Тогда закажу его.

— Угу, — кивнув головой, я с трудом оторвалась от него и поплелась в свою комнату, чтобы переодеться в сарафан.

Пока я переодевалась, где-то в глубине души шевелилась мысль, что Эмильчик снова может попытаться начать соблазнять меня, но я была настолько уставшей после дня экскурсий, что меня это даже не волновало. «Нет, в таком состоянии у него даже завести меня не получится, а значит, и бояться нечего» — решила я и снова вышла в гостиную.

Эмиль к этому времени тоже успел переодеться в спортивные штаны и футболку, и сейчас стоял перед большой плазменной панелью и переключал каналы. Верхний свет он успел потушить, оставив включенными лишь пару настольных ламп, и рассеянный свет создавал в комнате интимную обстановку.

— Ужин скоро будет, — увидев меня, произнёс он и, найдя какой-то музыкальный канал, отложил пульт в сторону.

Подойдя к дивану, он сел и похлопав по нему рядом с собой, сказал:

— Садись.

— Мне в кресле удобнее, — ответила я и уселась туда, где сидела во время массажа.

— Да брось, я не кусаюсь…

— Зато я кусаюсь, — парировала я и улыбнулась.

— Вот ведь дикая. Я всего лишь хочу ещё раз помассировать тебе икры ног, чтобы завтра ничего не болело, — со смешком пробормотал он и, встав с дивана, снова уселся на пол возле меня.

Я хотела было возразить, что в массаже больше не нуждаюсь, но Эмиль уже принялся мягкими, круговыми движениями массировать икры и я снова растеклась лужицой по креслу.

— Ты хорошо делаешь массаж, — с наслаждением пробубнила я. — Учился?

— Отчасти. Когда был маленьким, отец специально нагружал меня заданиями и всякими обучающими программами, а повзрослев, я понял, что он привил мне жажду знаний и до сих пор люблю узнавать или пробовать что-то новое, — спокойно ответил он, аккуратно продвигаясь руками к колену, а потом снова опускаясь до ступни, и вновь поднимаясь вверх. — Однажды я заинтересовался и массажем, правда несколько другим, но параллельно освоил и лечебный, и расслабляющий. Поняв, что Эмиль готов рассказать о себе, я моментально вцепилась в это возможность и произнесла, решив начать издалека:

— Я вообще сегодня заметила, что ты многое знаешь не только из области архитектуры, а и по истории, живописи, скульптуре. Я бы даже назвала тебя ботаном.

— И правильно бы назвала, — он мягко улыбнулся. — Отец меня редко отпускал гулять и муштровал в учёбе, поэтому в школе я был настоящим заучкой, который по несколько книг в день проглатывал, чтобы хоть как-то занять своё время.

— Понятно, — протянула я и решила задать следующий вопрос: — Прости, но мне кажется у вас с отцом несколько натянутые отношения…

— Да, — голос моментально стал холодным, а лицо отчуждённым. — Я не хотел бы об этом говорить.

— Прости ещё раз, — пробормотала я, поняв, что лезу с вопросом раньше времени, но всё же не удержалась и спросила: — А где твоя мать?

— Не знаю, — этот вопрос не вызвал в нём никаких эмоций и он пожал плечами. — Я с пяти лет жил с отцом, и ту женщину, которая родила меня, не горю желанием видеть. Впрочем, как и она меня. У нас ничего общего…

Предложения прервал стук в дверь, и я поморщилась, что нас отвлекли.

— Обслуживание номеров, — раздался голос.

— О, вот и наш ужин, — Эмиль поднялся с пола и, улыбнувшись, пошёл открывать дверь.

Молодой человек в белой униформе вкатил в номер тележку и принялся накрывать на стол, выставляя одно за другим сначала вторые блюда с салатами, потом фрукты и сыр, а потом и белое вино. Когда же на столе появились свечи и ведёрко с шампанским, я бросила скептичный взгляд на Эмиля и громко спросила:

— А где мой кефир?

— Всё-таки хочешь кефира? — с улыбкой спросил он. — Одумайся, тут много напитков и так.

— Но не тех, что я хочу.

— Ладно, будет тебе кефир, — Эмиль недовольно вздохнул и обратился к официанту. — Будьте добры, принесите девушке и кефир.

Тот кивнул, и скрыл из номера, по дороге подкатив тележку к двери.

Встав, Эмиль предложил руку, и когда я вложила в неё свою ладонь, подвёл меня к столу.

— Прошу, мадам, — церемонно произнёс он, усаживая меня на стул.

— Боже, я прямо чувствую, как на голове у меня возникает парик в виде корабельной верфи, талию затягивает корсет, а на сарафане появляется кринолин, — рассмеявшись, сказала я. — А тебе как, камзол с рейтузами не жмёт?

— Рейтузы чуть-чуть жмут, — чопорно ответил Эмиль. — Надеюсь их чуть позже снять, если мадам позволит.

— Мадам, не позволит, — ехидно ответила я и, взявшись за вилку, принялась ужинать.

Вздохнув, Эмиль налил себе белого вина и сказал:

— А расскажи о себе? Я смотрел твоё личное дело и там указано, что ты замужем, но как понимаю, с мужем порвала.

Вообще-то рассказывать о себе совсем не хотелось, но я понимала что, только рассказывая о себе, смогу потом больше выведать у него о семье, поэтому кивнула и произнесла:

— Да, по идее через полтора месяца развод.

— А что послужило поводом?

— Его неспособность обуздать свой интерес к юбкам и моя усталость отгонять эти юбки от мужа. Кстати, я благодаря мужу так мастерски сейчас разбираюсь с твоими барышнями, — ответила я и улыбнулась. — Ведь признайся, после того, как они натыкаются на меня, больше беспокойства от них нет.

Но Эмиль не улыбнулся и скорее с сочувствием посмотрел на меня, а потом констатировал:

— Бабник?

— Угу. Но зато у меня иммунитет ко всем таким типам выработался. И не надо меня жалеть. Дело не в муже, а во мне. Я не хочу больше замужества. И я точно знала на что шла, когда выходила за него замуж. Просто не думала, что мне надоест это и что в жизни захочется другого.

— Чего другого?

Про свои прозрения и про сходство мужа с первой любовью, и вообще всю эту историю, я точно не хотела рассказывать, поэтому сказала:

— А вот эта тема также закрыта, как и твоя тема про отца.

Эмиль с интересом посмотрел на меня, и я увидела, как в глазах разгорается огонёк. «Тайны любит. Вот на этом и сыграем».

В дверь номера постучали, и после приглашения вошёл официант. На подносе у него стоял стакан и стеклянный кувшин, наполненный кефиром. Увидев это, босс посмотрел сначала на кувшин, затем на меня, а потом на шампанское в ведёрке и кротко предложил:

— А может ну его, это кефир? Лучше шампанского или вина?

— Нет, хочу кефира, — твёрдо ответила я и кивнула официанту.

Поставив передо мной стакан, он наполнил его, а потом, пожелав нам приятного аппетита удалился. Чтобы не возвращаться к теме моего замужества, я решила задавать вопрос, который меня давно волновал.

— Если не секрет, что ты делал в квартире, когда мы первый раз встретились? Неужели самостоятельно ремонт? Ведь ты можешь послать туда любую бригаду.

По-видимому, вспомнив меня в краске, он улыбнулся, а потом мягко сказал:

— Не ремонт, а реставрацию. Там сохранилась лепнина, и я хочу её восстановить. Вообще привести квартиру в тот вид, в котором она задумывалась изначально. Понимаешь, я ещё с детства хотел быть именно реставратором, и читал много литературы по этому профилю, беседовал с людьми, бывавшими у нас в гостях, и занимающимися этим. И видел себя работающим только по этой специальности, но отец и слышать ничего не желал. Он видел меня только архитектором, и пришлось пойти ему на встречу. А сейчас мне представился реальный шанс попробовать себя в том, чем я когда-то планировал заниматься. Поэтому когда есть время, я приезжаю в квартиру и пробую себя как реставратор.

— И как, получается? — с интересом спросила я, отодвигая опустевшую тарелку от себя и беря стакан с кефиром.

— Пока да, — ответил он и улыбнулся, глядя, как я пью кефир, а потом ехидно добавил: — А у тебя усики.

Проведя языком по верхней губе, я уже собралась задать следующий вопрос, как снова раздался стук в дверь.

— Ни минуты покоя, — недовольно пробормотал Эмиль и громко сказал: — Войдите!

Так как я сидела спиной к двери, то не могла видеть, кто появился на пороге, но тут же оглянулась, увидев, как лицо босса моментально превратилось в холодную маску.

В дверях стоял Ростик и с яростью взирал на открывшуюся картину.

— Так, так, так… Пошёл в наступление и решил взять моё? — пройдя в номер, презрительно спросил он, глядя на Эмиля. — Шампанское, свечи, двуспальный люкс…

— Ростик? Что ты здесь делаешь? — ошеломлённо спросила я. — Ты же в командировке…

— Как видишь, уже нет. И какая командировка может быть, когда моя женщина уезжает в Питер с боссом на выходные, а перед этим домой доставляют букеты от лосей, а? — прищурившись, он сверлил меня взглядом.

«Капец, наверное, он позвонил узнать как у бабульки дела, а та и брякнула ему про букет, дословно передав мои слова о лосе» — поняла я, и почувствовала себя неловко.

— Насколько я понимаю, она ещё не твоя женщина, поэтому ей выбирать, с кем и что пить, — встрял Эмиль и, откинувшись на спинку стула, смерил Ростика пренебрежительным взглядом.

— А ты вообще заткнись! Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? — вкрадчиво спросил Ростик и двинулся к столу. — Но Катя и та шалава разные вещи! Если бы я знал, что ты на ту лярву глаз положил, я бы тебе отправил её перевязанной большим красным бантом! — а затем перевёл взгляд на меня. — Не думал, что ты поведёшься и будешь тут с ним любезничать, попивая шампанское и вино!

— Да какое шампанское и вино!? Я кефир пью! — тон Ростика меня обидел и, вскочив из-за стола, я сунула ему под нос свой стакан. — И никто тут не любезничает! Просто я устала, и у меня нет сил, чтобы спуститься в ресторан и поужинать там! А тот букет, из-за которого ты примчался, я хотела выбросить в мусорку, но Серафима Павловна не дала этого сделать! Какие ещё претензии будут в мой адрес? Что я в сарафане здесь сижу, а не в парандже? Хотелось сказать ещё что-нибудь язвительное, но вблизи посмотрев на своего потенциально жениха и увидев, что глаза у него уставшие, а всегда безупречно выбритые щёки сейчас покрыты щетиной, я испытала стыд, что он сорвался из командировки и вместо отдыха, приехал в Питер.

— Пошли выйдем, поговорим, — взяв Ростика за руку, попросила я и потянула его к двери.

Сверкнув на Эмиля злым взглядом, он всё же пошёл за мной и я с облегчением выдохнула. Выйдя в коридор, я повела его к диванчикам, стоявшим в холле этажа и, усадив на один из них, села рядом.

— Как ты нас нашёл?

— Ой, с моими связями, это плёвое дело… Что, обломал ваш вечерок милый? — иронично спросил он.

— Ростик, я понимаю твою злость и твоё недоверие, но честно, тебе нечего бояться, — взяв его за руку, ласково сказала я. — Мне не двадцать лет и я прекрасно понимаю мотивы поведения Эмиля, ведь не вчера родилась…

— Ну да, знаю, но ведь и он не мальчик из церковного хора и не таких баб ломал, а ты чувственная и страстная, мало ли что в голову взбредёт, — он исподлобья посмотрел на меня. — Да плюс вы ещё и в одном номере!

— И что? Я в твоих объятиях обнаженная лежала и ты не получил своего, — мягко ответила я. — Один номер, а спальни разные. Поверь, я тебя никогда не унижу изменами за спиной…

— Ты можешь сразу уйти, и это меня больше всего беспокоит, — мрачно произнёс он. — Ведь ты меня отталкиваешь… Докажи, что ты на самом деле моя и я успокоюсь. Давай прямо сейчас снимем номер, и ты проведёшь эту ночь со мной.

В желудке моментально образовалась пустота из-за такой перспективы, и я сжалась, не представляя нас в постели.

— Нет, я не буду ничего доказывать тебе, особенно в гостиничных номерах, — твёрдо произнесла я. — Да и тебе это сейчас не надо. Ты же от усталости с ног валишься.

— На секс у меня сил хватит, — заверил он и прищурился. — Или если не хочешь прямо сейчас спать со мной, есть другое предложение — увольняйся и езжай домой. Тогда я спокойно решу все проблемы, а вернувшись, мы окончательно закрепим наши отношения. У меня бабла выше крыши и будешь кататься, как сыр в масле. Поверь, ни в чём тебе отказывать не буду.

— Ростик, сейчас ты вообще меня пытаешься купить, — укоризненно произнесла я. — Ты же не такой. Так плохо всё в бизнесе? Ты какой-то дёрганный…

— Да в бизнесе не то чтобы плохо, — он провёл рукой по волосам и устало откинулся на спинку дивана. — Просто навалилось как-то всё сразу. Не успел одни вопросы решить, как возникли другие, но половину проблем я уже разрулил, и осталось только слетать в Челябинск, чтобы там закрыть все вопросы. Но это займёт приблизительно неделю, а то, что ты рядом с этим червяком мне мозг выносит… Когда бабка сказала про цветы, у меня сердце ёкнуло… да ещё и утренний разговор… Я сосредоточиться не могу, когда думаю, что он протянул к тебе свои поганые ручки… Ведь протянул, правда?

— Протянул, — призналась я, вздохнув. — Но это ничего не значит и ему ничего не обломится…

— Слушай, бросай ты работу на этого червяка. Не хочешь, чтобы я тебя обеспечивал, помогу тебе устроиться в любую другую фирму, по специальности, а не секретаршей. Ты ведь умная, а работаешь на такой должности…

— Прости, Ростик, не могу, — виновато ответила я. — У меня есть причина работать на Эмиля. Причём очень серьёзная…

— Какая? — он мгновенно оживился и с интересом посмотрел на меня.

— Не могу пока тебе рассказать. Но поверь, однажды ты всё узнаешь.

— Значит, ты всё же не просто так появилась в нашем доме и мучала бабульку расспросами об их семье?

— Да.

Ростик пристально посмотрел в глаза и неожиданно улыбнулся, а потом притянул меня к себе и прошептал:

— Сдаётся мне, что дело попахивает местью. А значит, я могу быть спокоен, что ты не упадёшь в его объятия, пока я разгребаюсь с проблемами.

— Не упаду, — заверила я и, сердце дрогнуло, поэтому добавила: — Как бы вообще не получилось, пока мы с тобой не решим, что делать с нашими отношениями, я ничего предпринимать не буду.

— Вот и хорошо, крошка, — Ростик расслабился и провёл пальцами по моей щеке. — Ну, тогда поцелуй меня, и я полетел дальше…

— Отдохни, выглядишь уставшим и круги под глазами…

— В самолёте посплю, — улыбнувшись, ответил он. — Целуй, чтобы я сладко спал!

Припав к его губам, я нежно поцеловала его, но Ростик мгновенно положил мне руку на затылок и впился таким поцелуем, как будто ставит тавро. И неизвестно чем бы закончился наш поцелуй, если его телефон не начал трезвонить.

— Твою мать, ни минуты покоя, — пробормотал он, оторвавшись от меня, и ответил на вызов.

Но я не прислушивалась к его словам, потому что неожиданно поняла, что больше не испытываю щекочущего, возбуждающего тепла в его объятиях и поцелуй больше не будоражит сознания. «Как же так?» — растерянно подумала я. «Всего ведь три дня назад я с ума сходила, а сейчас… Сейчас ничего» — это открытие испугало меня и я замерла.

— Прости, крошка, надо бежать. Скоро будет удобный рейс и мне лучше на него успеть, чтобы долететь без пересадок, — сказал Ростик, и снова поцеловав меня, добавил: — Помни, ты моя! — после чего поднялся и направился к лестнице, набирая чей-то номер телефона на ходу.

Минут пять я ещё посидела в холле, пытаясь собраться с мыслями и понять себя, а потом тяжело вздохнула и поплелась в номер.

Эмиль продолжал сидеть за столом, когда я вошла, и внимательно посмотрел на меня. Во всей его позе чувствовалась напряжённость.

— А где наш Отелло? Приказал собирать сумки, а сам ждёт внизу? — беззаботно спросил он, но тон казался слишком уж наигранным. — Не боится, что я тебя в ванне закрою и не выпущу?

— Ростислав уехал, — устало ответила я.

На лице Эмиля тут же появилась торжествующая улыбка и меня моментально затопила волна ярости, потому что я поняла, о чём он подумал.

— Рано радуешься! — саркастично выдавила я. — То, что я не уехала с ним, ни о чём не говорит! И раз уж на то пошло — я вижу тебя насквозь и мотивы, которые тобой двигают! Надоело дуру корчить! Так вот, официально заявляю — тебе ничего не перепадёт! Найди себе другое оружие мести Ростиславу, об меня ты зубы обломаешь!

Последние слова я уже выкрикнула, а потом развернулась и побежала к себе в спальню. Громко хлопнув дверью, я начала мерить шагами комнату и лихорадочно соображать, что же делать дальше. Впервые в жизни, я вдруг захотела спрятаться от всех, скрыться, а не продолжать борьбу, идя к цели напролом. А самое главное — мне казалось, что я уже проиграла, так и не начав толком игру.

Глава 14

«Что же делать? Что?» — в голове постоянно крутился этот вопрос, и я пыталась найти на него ответ. «И что это за фигня с Ростиком? Почему даже сердце не дрогнуло, когда он меня поцеловал? Неужели я полностью утратила к нему интерес?» — от этой мысли в душе ещё больше выросло смятение. Ростик мне очень нравился, и я от всего сердца желала ему счастья, но одновременно с этим начала понимать, что не та, кто может его дать. «По крайней мере, я точно, даже если начну встречаться с ним, не буду счастлива. А сама не испытывая счастья, не смогу сделать и его таким. Так как теперь поступить?».

Устав бегать по спальне, я уселась на кровать и, скрестив руки на груди, мрачно уставилась в стену. «Это всё Эмиль виноват! С ним мне интересней, и воспоминания о Ростике поблекли на его фоне. Может на самом деле уволиться и найти себе другую работу? Может тогда постепенно всё забудется и Ростик снова начнёт меня интересовать как мужчина?». Однако увольняться не хотелось. «Блин, да Эмиль начал мне доверять и есть шанс вытянуть из него хоть что-то, относительно смерти Вари. А если я сейчас отступлю, то никогда ничего не узнаю. И вопросы, касающиеся смерти Вари всю жизнь будут преследовать меня». Перспектива вырисовывалась неприглядная и я поморщилась. «И уволиться не могу, и с Ростиком ничего решить» — зло подумала я. «А, не решив хоть одной проблемы, я не смогу двигаться вперёд. Надо отказаться либо от Ростислава, либо от планов мести. Так что для меня важнее?» — я задумалась и почти сразу ответила себе на вопрос: «Ростик, конечно, хороший мужчина, но не мой. Если бы меня на самом деле влекло к нему, я бы давно бы с ним переспала и не задумываясь отказалась от планов мести… Выходит, необходимо ставить точку в отношениях с ним? Но как тогда это сделать? Обижать его не хочется, а тем более унижать. Он ведь сразу подумает, что у меня что-то с Эмилем, если я объявлю, что не хочу с ним встречаться и останусь работать. Эх, идеальным вариантом было бы, чтобы он нашёл себе другой объект ухаживания и забыл про меня. Тогда бы и дело решилось миром, но ведь его зациклило на мне. Он успокоится только переспав со мной, а я этого не хочу… Опять тупик!» — я сжала зубы, всё больше понимая, что придётся пожертвовать либо чувствами Ростислава, либо наступить себе на горло и дать ему то, что он так страстно желает и надеяться, что я его просто разочарую и он пойдёт дальше. Но тогда получалось, что я ударю по своему самолюбию, а мой личный эгоизм очень противился этому.

«А может самой найти ему новый объект ухаживаний?» — промелькнуло в голове, и я замерла, просчитывая возникшую идею. «Вариант интересный, но где взять новый объект для ухаживаний? Знакомых в Москве у меня практически нет, а отдавать мужчину, да ещё Ростика, когда он подумывает о женитьбе, в руки какой-то неизвестной девицы не хочется. Если уж и искать, то такую, которая будет достойна его и принесёт счастье. Так где такую взять?» — спросила я себя и меня озарило: «Лиля! Она любит его много лет и если он обратит на неё внимание, сделает всё возможное, чтобы осчастливить его… Вот только внешний вид у неё не фонтан… Хотя, если ею заняться, то из любой простушки можно сделать конфетку, было бы желание и средства. Желания и у меня, и у неё точно будет навалом, а средства я готова предоставить. Не обеднею. Я от Ростика плохо не видела, а в прошлой жизни вообще могла стать ему мачехой, а соответственно помогала бы ему сейчас, так почему не взяться за обустройство его жизни?».

В голове начал вырисовываться план действий, и я улыбнулась, продумывая с чего начать перевоплощение Лили, а руки зачесались как можно быстрее приступить к осуществлению идеи. «Начну, пожалуй, с причёски, макияжа и одежды, а там уже посмотрим, что получится. Потребуется, и пластическую операцию ей оплачу» — решила я, силясь вспомнить внешность девушки в деталях, а не общий образ серой мыши, который отложился в памяти. «Главное, чтобы она согласилась, но на крайний случай у меня есть Серафима Павловна. Если девушка не послушает меня, то бабулька ей прокатится асфальтным катком по мозгам, если я ей намекну на такую невестку, и девчонка сдастся!». Думать о том, что Лиля может отказаться от моей помощи сейчас совсем не хотелось.

Неожиданно в дверь постучали, и я напряглась, когда, не дожидаясь ответа, вошёл Эмиль.

— Нам надо поговорить, — серьёзно произнёс он и, прислонившись к дверному косяку, внимательно посмотрел на меня.

— Стесняюсь спросить — о чём? — саркастично выдавила я.

— О нас и на чистоту…

— О нас? Ух ты, как смело! Нас — нет! — заявила я тоном, не терпящим возражений.

— Думаешь? — вкрадчиво спросил Эмиль и двинулся к кровати. — А мне кажется — есть!

— Только подойди ко мне, и на всю жизнь останешься без наследников, — пообещала я, не купившись на мнимое спокойствие шефа и готовая в любой момент дать отпор, потому что хищный огонёк в его глазах говорил о том, что он может прямо сейчас перейти к действиям.

Наверное, поняв, что я не шучу, он остановился, но тут же произнёс:

— Не было бы «нас», ты бы не пыхтела сейчас от злости. Я ведь тебе нравлюсь, и между нами определённо что-то есть… Признай! С первого момента, как мы увиделись, между нами проскочила искра, и чем больше мы общаемся, тем больше искра превращается в пламя…

— Пламя? Ага! — иронично бросила я. — Только вот пришло время достать огнетушитель!

— А стоит ли? — Эмиль снова двинулся ко мне, и я быстро вскочила на ноги, чтобы не оказаться в уязвимой позиции, когда он окажется рядом и, обойдя кровать, начала отходить.

— Стоит! Ещё раз повторю — через меня ты не отомстишь Ростику! Я тебе не девочка с куриными мозгами и не понимающая, какие конкретно цели ты преследуешь!

— Ты понимаешь, какие я цели преследую? — в его голосе проскочили весёлые нотки. — Вряд ли! Ещё два часа назад я сам был не уверен в них, но теперь определился…

— Мои искренние поздравления! А если честно — мне глубоко плевать на твои цели! Я тебе сказала — обломайся!

Эмиль замер, а потом мягко произнёс:

— Хорошо, буду говорить начистоту. Да, когда я узнал, что ты встречаешься с этим хлыщом, захотел ему отомстить за то, что он когда-то поимел девицу, которую я хотел, и именно поэтому привёз тебя в Питер. Но, после сегодняшнего дня понял, что мне глубоко плевать на то — насолю я этому придурку, или нет. Ну, а если быть до конца откровенным, ты меня заинтересовала ещё при первой встрече, а когда начала работать на меня, интерес разгорелся с новой силой… Просто не в моих правилах встречаться с сотрудницами, и тем более со своими секретаршами…

— Ну да, железное правило, особенно когда секретарши должны разбираться с твоими девицами! — я усмехнулась. — Это не правило, а вынужденная необходимость, так что не надо мне тут петь соловьём о своих высоких принципах! Кому охота палиться перед одной из своих девиц, зная, что другие без проблем достанут рабочий телефон, просто прошвырнувшись по интернету!

— Ты можешь нормально меня выслушать? — Эмиль похоже начал злиться. — Для глухих ещё раз повторяю — на Ростислава и то, что он ухлёстывает за тобой, мне уже плевать! И я не такой уж бабник, чтобы тащить в свою кровать всё, что движется! Из нас двоих именно твой ненаглядный Ростик любитель так поступать!

— О, ну конечно! Ты считаешь себя лучше! — во мне начала бурлить злость. — Вот только вынуждена тебя разочаровать! Ты не лучше! У него хоть на лбу написано, что он хочет и действует он соответственно! Ты же у нас любишь всё делать из-под тишка и медленно двигаешься к своей цели. И как раз сегодняшний день и вечер это ясно показал!

— Только не смей врать, что сегодняшний день и вечер тебе самой не понравился! Да ты уже вчера в поезде дышала через раз, когда я раздевался перед сном! А сегодня быстро забыла обо всём, когда мы гуляли! Я уже не говорю про утро, когда ты вышла из ванной! Не каждый день между мужчиной и женщиной проскакивают такие искры…

— Да ты что? Такие искры могут проскочить между кем угодно! Физику в школе надо было учить!

— Физику, значит… Хорошо… Не нравятся мои действия? Тоже хорошо… Я могу и по-другому, — прорычал Эмиль, а потом резко бросился ко мне.

Понимая, что ничего хорошего не произойдёт, я пискнула и бросилась к двери, однако он настиг меня до того, как я успела выскочить из спальни. Захлопнув дверь, он прижал меня к ней и вплотную прислонился к моей спине.

— Хочешь знать, что у меня на уме и хочешь действий? Не проблема, — прошептал он и, схватив меня за плечи, принялся целовать шею.

Находясь в невыгодной позиции, зажатой между Эмилем и дверью, я хотела развернуться к нему лицом, чтобы пустить в ход колени и дать ему в пах, но ничего не могла сделать. — Отпусти! — процедила я, тяжело дыша.

— Нет, — вкрадчиво ответил он. — Пока не признаешь, что между нами что-то есть.

— Есть! Ненависть!

— Ха, ненависть… Такое эфемерное чувство… Его легко превратить в любовь. Было бы желание, — прошептал он, продолжая нежно касаться губами моей шеи. — Да и ненависти между нами нет, скорее непонимание и нежелание уступать. Сейчас вопрос лишь в том, как быстро ты сдашься и перестанешь отрицать очевидное. Я перестал, теперь твоя очередь!

— Ничего очевидного не вижу, и признавать ничего не буду! Я тебе сказала и ещё миллион раз могу повторить — я не куплюсь на твои слова, и не стану оружием мести в твоих руках!

— Признаешь… А я тебе помогу, — произнёс Эмиль и просунув руку между дверью и моим телом, положил её на живот, а потом прижал к своим бёдрам. — И как ты думаешь, моё тело так бы отзывалось на близость с тобой, если бы ты являлась оружием мести?

В ягодицы мне сейчас упирался явно не пульт от телевизора, и я судорожно втянула воздух, пытаясь абстрагироваться от приятных ощущений, которые будили во мне лёгкие, порхающие поцелуи Эмиля.

— Я уже не отступлю, — пробормотал мой мучитель. — Да и если бы ты сама ничего не хотела, не устроила бы мне вчера в поезде стриптиз.

— Стриптиз был местью за твой стриптиз, — ответила я, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.

«Полный пипец, да я нимфоманка! Сначала от объятий Ростика таяла, а сейчас Эмильчик заставляет мою кровь бурлить. А ведь я должна минимум — злиться на него, что он пытается меня использовать, а максимум — ненавидеть за то, что в прошлой жизни он послужил причиной развода моих родителей». Но почему-то ничего этого не чувствовалось, а тело предательски, с радостью реагировало на прикосновения.

— Местью? Так отомсти мне за поцелуи той же монетой, — предложил он и, развернув к себе лицом, впился поцелуем в губы.

Дыхание окончательно сбилось, и я ощутила головокружение. «Боже, как хорошо-то» — пронеслось в голове, но часть меня, по-прежнему не желала сдаваться. «Если я отвечу, то назад дороги не будет. Эмиль не Ростик, ждать не будет, и расценит поцелуй, как приглашение действовать дальше» — подумала я и, уперевшись ему в грудь, принялась отпихивать. Однако силы явно были не равны.

— Пигалица моя, не выпущу, — тихо рассмеявшись, произнёс он, никак не реагируя на мои попытки отодвинуть его, а вместо этого схватил за талию и, оторвав от пола, прижал к дверям, а потом вообще забросил мои ноги себе на талию.

Упираясь пахом между ног, он начал медленно двигаться, имитируя половой акт, и крыша поехала окончательно. Тело запылало, внизу живота образовался горячий комок, и я застонала, поняв, что хочу Эмиля так, как ещё ни одного мужчину. Не думая, я поддалась своим желаниям и, запустив руку в волосы, сама начала его страстно целовать.

Скользнув языком ему в рот, я робко провела кончиком по внутренней стороне губ, и Эмиль тут же сильнее сжав меня, начал посасывать мой язык. Плавясь от желания и страсти, я уже не стеснялась и сама начала ёрзать бёдрами, чувствуя, как по телу непрерывно накатывают волны наслаждения.

Однако как только руки Эмиля юркнула под сарафан, и он сжал мои ягодицы, и потом, отодвинув полоску стрингов, начал продвигать руку дальше, я моментально пришла в себя.

— Нет! — тяжело дыша, пробормотала я и попыталась вывернуться.

— Да, — самодовольно прорычал он и скользнул рукой дальше. — Ты же хочешь меня… Трусики можно выжимать…

Эти слова окончательно привели меня в себя и, разозлившись, я прошипела:

— Вот и отпусти меня, чтобы я могла их выжать! Я не буду с тобой спать!

— Будешь, — уверенно заявил он, а потом посмотрел в глаза и улыбнулся. — Ещё как будешь! Но, пожалуй, не сейчас. Я не буду тебя ломать и дам убедиться в том, что мною не месть двигает. А потом ты сама придёшь ко мне и попросишь тебя взять, вот тогда я уже не остановлюсь.

— Да будь ты последним мужчиной на земле, я к тебе не приду, понял! — его самоуверенность вывела меня из себя. — И убери от меня свои лапищи! Лось двухметровый!

Если всего пять минут назад я сходила с ума от желания, то сейчас очень хотела прибить Эмиля и приготовилась пустить в ход ногти и зубы, чтобы он отпустил меня.

— Ох и темперамент! Как пить дать, мы в первую ночь сломаем кровать…

— Ага, об твой хребет! — выкрикнула я, отпихивая его.

Эмиль не стал ещё больше злить меня и мягко улыбнувшись, поставил на пол. Тут же отскочив от него, я прошипела:

— Ни секунды здесь не останусь! Я уезжаю в Москву!

— Согласен, больше здесь делать нечего, — ответил он, продолжая улыбаться, и посмотрел на часы. — Если быстро соберёмся, то успеем на последний рейс в Москву, а через полтора часа будем там.

Сказав это, он подмигнул мне и вышел из спальни. Бессильно погрозив кулаком, я проводила его взглядом и бросилась к своей сумке, желая как можно скорее оказаться в Москве, подальше от этого типа.

На самолёт мы успели. Приехав в аэропорт, Эмиль купил два билета, но я демонстративно купила третий, ядовитым голосом попросив кассира дать мне место, как можно дальше от своего босса. Он никак не прокомментировал мои манёвры, и лишь веселился, глядя на меня. А в салоне самолёта, после того, как я уселась, занял соседнее место, предварительно поговорив со стюардессой. Так как пассажиров оказалось немного, а Эмиль мило улыбался ей, она дала добро и я уже фыркала, как скаковая лошадь, понимая, что буду выглядеть полной идиоткой, если начну метаться по салону и менять места. Меня так и подмывало сказать что-нибудь саркастичное или как-то его уколоть, но видела, что он только и ждёт, чтобы я к нему обратилась, поэтому сидела, сжав зубы.

Поняв, что я буду молчать, он снова попытался поддеть меня и, взяв за руку, кротко произнёс:

— Боюсь летать, а так спокойнее.

— Попроси памперс, раз боишься — процедила я и попыталась вырвать руку, но он цепко держал её, и пришлось смириться.

«Не реагируй! Тебе неприятно! Неприятно и всё!» — повторяла я себе. Однако не реагировать оказалось очень тяжело, да и обманывать себя тоже. Мне было чертовски приятно сидеть рядом с Эмилем и чувствовать тепло его ладони. А тело до сих пор горело после ласк и поцелуев в номере.

Первые полчаса после взлёта я продолжала пыхтеть от ярости, но он больше ничего не предпринимал и, закрыв глаза, спокойно сидел рядом, поэтому я начала постепенно успокаиваться, а потом и задумалась о произошедшем. Стараясь не поддаваться эмоциям и приятным воспоминаниям, я стала анализировать случившееся в номере и слова Эмиля. «Ведь он точно не отстанет и что теперь с этим делать?». В глубине души я понимала, что он прав, насчёт того, что между нами что-то есть, но не верила, что ему плевать на месть Ростику. «Да он и сам признался, что это послужило толчком. Но с другой стороны, он не стал уверять, что я сразу поразила его сердце… Интересно почему? Знает, что я не поверю в это и решил сказать часть правды, чтобы потом нагромоздить ещё большую ложь? Или — всё правда? И если — правда, то как тогда поступить? Пойти на поводу у своих желаний? А как же тогда месть за смерть Вари?» — вопросов имелось уйма, и чем больше я обо всём думала, тем больше их возникало.

К концу полёта мозги уже начали закипать, а голова раскалываться от боли. «Так, хватит! Для начала решу вопрос с Ростиком. Как только Эмиль поймёт, что я с ним не встречаюсь, и отомстить через меня не получится, вот тогда и буду смотреть, что делать с отношениями с ним. Если он отступит, то и проблема возможных отношений отпадёт сама собой. А если продолжит ухлёстывать, тогда и буду мучить себя вопросами» — решила я. В аэропорту я планировала холодно попрощаться с Эмилем и взять отдельное такси, но не тут то было. Вцепившись мёртвой хваткой в руку, он потащил меня к стоянке такси и чуть ли не силой запихал в машину, усевшись рядом со мной. А когда мы подъехали к дому, прижал к себе и поцеловал в губы.

— Спокойной ночи, пигалица, — ласково произнёс он и только после этого отпустил меня.

Выскочив из машины, я понеслась к дому, забыв даже забрать сумку с вещами из багажника, и вспомнила о ней только поднявшись к квартире. «Потом заберу» — решила я, тихонько открывая дверь в квартиру, чтобы не разбудить Серафиму Павловну.

Однако бабулька ещё не спала и, выйдя в коридор, радостно воскликнула:

— Катенька, ты вернулась раньше! Вот старушке то радость! Завтра сходим погуляем, музей посетим…

— Серафима Павловна, завтра нам будет не до гуляний, — сказала я, снимая верхнюю одежду, и сразу перешла к делу: — Хотите Ростика на Лиле женить?

Удивлённо посмотрев на меня, она прищурилась, а потом широко улыбнулась:

— Конечно, хочу! Но как?

— Завтра с утра вызваниваете эту мышь, зазываете в гости, и мы будем делать из неё Анжелину Джоли. Как давно Лилю видел Ростик? — спросила я, чтобы не сильно обескуражить его резкой переменой.

— Месяца два или три назад, — подумав, ответила бабулька. — Кстати, он сегодня звонил, и сказал, что задержится в командировке.

Я чуть не проболталась, что знаю об этом и видела его, но вовремя опомнилась и сказала:

— Чудесно. То, что надо! Но обещайте, что завтра во всём будете поддерживать меня…

— Буду-буду, милая, — старушка уже чуть ли не пританцовывала на месте. — А что делать-то надо?

— Ничего особенного. Просто убедите Лилю довериться мне.

— Это я смогу, — она кивнула, хитро поглядывая на меня, и я улыбнулась, поняв, что бабка Лиле мозг вынесет, но заставит мне подчиниться.

— Вот и хорошо. Тогда я на сегодня спать, а то день выдался нереально длинным и насыщенным на события, а завтра по идее будет не легче, — пробормотала я.

— Иди, милая, отдыхай! — тут же согласилась Серафима Павловна, чуть ли не толкая меня уже в сторону спальни. — Завтра силы тебе понадобятся. А я пока подумаю над словами для Лилечки!

Пожелав ей спокойной ночи, я поплелась в свою спальню и, раздевшись, свалилась в кровать. Тело ныло, голова гудела и всё, что я хотела, это провалиться в сон, ни о чём не думая, но когда засыпала, мысли вернулись к Эмилю, и его поцелуям и я позволила себе окунуться воспоминаниями в ту волшебную атмосферу.

Утро встретило меня солнцем и это порадовало. Но как только я попыталась спустить ноги с кровати, застонала. Всё болело после вчерашних экскурсий, и я мимо воли подумала, что находился бы сейчас рядом Эмиль, я бы получила сеанс массажа. «Ага, как наружного, так и внутреннего. И во время второго, ты бы точно не вспомнила, что у тебя что-то болит» — тут же ехидно вставило второе «я» и тело покрылось мурашками. «Эх, это точно» — подумала я и, кряхтя, сползла с кровати.

Не успела я дойти до ванной, как в коридоре появилась Серафима Павловна.

— Катенька, доброе утро! А мы с Лилечкой уже ждём тебя!

— Уже? — удивлённо переспросила я. — А который час?

— Четверть девятого. Я как проснулась, позвонила ей, и она сразу приехала, — бабулька заговорчески подмигнула и тихо добавила: — Она на всё согласна. Только чтобы Ростик обратил на неё внимание.

— Это хорошо, — я улыбнулась, понимая, что мне везёт, и раз Лиля прискакала с самого утра, то сильно сопротивляться не будет. — Я сейчас быстро приму душ и выйду на кухню.

Душ я приняла в рекордные сроки, потому что хотелось побыстрее внимательно оценить — с чем придётся работать.

Через двадцать минут, даже не высушив волосы, я вышла на кухню.

— Доброе утро, Катя, — застенчиво произнесла девушка.

— Привет, — ответила я, пристально разглядывая девушку.

Всё те же уродские очки, блеклые волосы и отсутствие макияжа, вкупе с мешковатой одеждой создавали очень неприглядный вид.

— Ну что, будем тебя приводить в порядок? — с оптимизмом спросила я, хотя совсем его не ощущала. — Чтобы твой принц Ростик наконец-то упал к твоим ногам…

— Не надо к ногам… — смутившись, пробормотала она и покраснела. — Просто пусть увидит во мне девушку…

— Хм, он девушек за день видит миллион, а нам надо, чтобы он упал к твоим ногам. И никак по другому! — произнесла я, делая себе кофе, а потом подошла к столу. — Ну, так что, готова довериться мне?

— Гготова, — запинаясь, ответила она. — Только если вы не будете делать из меня сильно вызывающую девушку… Я короткие юбки и облегающие блузки носить не смогу…

— Короткие юбки носят только дуры, сразу показывая все свои прелести, а мужчина, глядя на женщину, должен иметь простор для фантазии, а соответственно и открывать слишком многое не стоит. Да и потом, мы Ростика женить на тебе хотим, а не на пару ночей заинтересовать, значит, ты должна выглядеть, как леди, а не трёхрублёвая шлюшка, — поучительно сказала я и, облокотившись на стол, пристально уставилась на девушку. — Сними очки и распусти волосы.

Лиля тут же исполнила мою просьбу и, сняв очки, подслеповато прищурилась, а потом и стянула резинку с волос. Внешний вид моментально поменялся и я улыбнулась.

— У тебя очень красивые голубые глаза, пушистые ресницы, узкое лицо, высокие скулы, пухлые губы… Слушай, да тебя уже можно назвать красавицей, — с радостью констатировала я, потому что без уродливых очков Лиля смотрелась совсем по другому. — Но вот цвет лица не очень свежий, мало на воздухе бываешь?

— Да, — стеснительно пробормотала она.

— Ладно. Это не беда! Пока применим автозагар, а потом будешь посещать солярий, — заявила я и, обойдя её со спины, оценивающе посмотрела на длинные волосы. — А вот с волосами придётся поработать. Подстрижём тебя чуть короче, сделаем косую чёлку и покрасим в светло-каштановый цвет. Тогда на загорелом лице и в обрамлении волос, глаза заиграют, и Ростик не сможет оторвать от них взгляда.

— Подстрижём волосы? — в голосе Лили появилась паника.

— Да не бойся ты! Никто твою косу верности сильно трогать не будет. Они у себя сейчас ниже пояса, а лучше сделать их чуть короче. Тогда можно будет и в причёску убрать, и распустить, красиво уложив, например крупными локонами. А та длина, что у тебя сейчас, не очень подходит.

— Чуть-чуть я согласна их подстричь, — вздохнув, согласилась она.

— А теперь встать, хочу посмотреть на твою фигуру, — попросила я. «Ох, надеюсь, что под этой бесформенной хламидой найдётся или красивая грудь, или тонкая талия, или хотя бы стройные ноги. Тогда точно есть шанс завлечь Ростика. Если с девушкой поработать, то она обещает быть не просто симпатичной, а красивой. А уж если и с фигурой подвезёт, то у Ростика нет шансов пройти мимо неё».

Лиля тем временем встала и, опустив голову, замерла.

— Ну и чего стоишь, как на закланье? Ты думаешь у меня рентгеновское зрение и я вижу твои ноги через это бесформенное что-то, что ты называешь юбкой? Или твою талию с грудью, через то, что ты, по-видимому, считаешь приличным свитером? — спросила я. — И не сутулься! Ты девушка или знак вопроса?

— Девушка, — она робко улыбнулась мне, и я обалдела, глядя на две появившиеся ямочки на щеках. — А одежда… Просто так удобно…

— Так, запомни первое — почаще улыбайся! — сразу сказала я. — За две твои ямочки на щеках половина девиц готова будет тебя убить, потому что смотришься ты очень привлекательно. — Честно? — она недоверчиво посмотрела на меня. — А мне девочки в школе и институте всегда говорили, что этот дефект только с помощью пластики можно исправить.

— Девочки завидовали тебе, — заверила я. — И тупо пытались морально забить, потому что видели в тебе соперницу. А теперь подними юбку, хочу посмотреть на твои ноги.

Покраснев, Лиля приподняла юбку до коленей и, увидев стройные ножки, я чуть не захлопала в ладоши.

— Официально тебе заявляю, ты дура, раз такую красоту прячешь под длинной юбкой, — воскликнула я, радуясь, что к симпатичной внешности кое-что и из фигуры прилагается. — А теперь чуть выше подними, чтобы я сразу ориентировалась какой длины выбирать тебе платья.

Девушка тут же исполнила мою просьбу, и я ещё больше обрадовалась, увидев и красивые коленки и ноги чуть выше.

— Так, платья однозначно покупать и туфли на каблуках или шпильке…

— Я не умею ходить в такой обуви, — растерянно пробормотала она.

— Умеешь! У женщин это в крови. А не умеешь, научим, — заверила я. — Теперь я хочу посмотреть на талию и желательно на грудь. Снимай свитер!

Ещё гуще покраснев, она тяжело вздохнула, но всё же свитер начала стягивать, а я улыбнулась, подумав: «Она так мило краснеет. Мужчинам такое нравится».

Оставшись в одной футболке и бюстгальтере, Лиля отвела взгляд и я видела, что она очень смущена, но то, как только опустила взгляд ниже, забыла всё и пробормотала:

— Всё, я уже тебя ненавижу… У тебя потрясающая талия и грудь! У Ростика нет шансов пройти мимо!

— Правда? — Лиля забыла о смущении и с надеждой посмотрела на меня. — Честно?

— Честно! Ты что не видишь, как я уже от зависти захлёбываюсь ядом? — весело спросила я. — Да тебе фотомоделью работать, а не библиотекарем, серьёзно!

— Ты такая беспардонная и… милая, — девушка застенчиво посмотрела на меня. — Я боялась, что ты будешь меня критиковать, а ты хвалишь…

— Так ведь есть за что! — искренне ответила я. — И у тебя реально красивая и фигура и внешность, только надо всё это подчеркнуть. И мы обязательно сегодня этим займёмся.

— Спасибо, — она уже открыто улыбнулась, и мне стало стыдно, что я использую девушку в своих целях. Но тут успокоила себя: «Зла я ей не желаю. Она получит того, кого давно любит. Я решу свою проблему. Да и Ростик в накладе не останется. А значит, ничего плохого в этом нет».

— Не за что, — ответила я. — Значит так, сейчас я переоденусь и выезжаем. В первую очередь необходимо найти оптику, где сегодня работает специалист по подбору линз. Потом едем на Цветной бульвар. Там есть хороший центр красоты, где заодно и студия загара. Там сразу и цвет лица тебе улучшим, и причёску сделаем, и макияж подберём. А потом уже и по магазин прошвырнёмся…

— Ой, а у меня денег не много, — Лиля моментально стушевалась.

Я только собралась сказать, что всё отплачу, как подала голос Серафима Павловна, сидевшая до этого тихо, и с видом фокусника достала из кармана кофты пластиковую карточку:

— Зато они есть у меня! Игнатушка мне каждый месяц кладёт сюда денежку на расходы, а разве мне много надо? Так что здесь сумма приличная! А не хватит, я ему позвоню, он ещё даст! — а потом задорно добавила: — Может и мне подмолодиться?

— Конечно, подмолодиться! — воскликнула я, радуюсь, что старушке день не придётся ждать нас дома в одиночестве.

— Неудобно как-то у вас деньги брать… — девушка ещё больше смутилась.

— Ты мне за это правнуков потом побольше нарожаешь, — заявила бабулька, давая понять, что возражений не потерпит. — Всё, давайте быстрее собираться! Мне уже интересно посмотреть, что же выйдет! Катя, а ну бегом одеваться!

— Слушаюсь, мой генерал! — я шутливо вытянулась по стойке смирно, развеселив этим старушку, а потом обратилась к Лиле: — А пока я оденусь, посмотришь в интернете список оптик, где сегодня ведётся приём врачом? Не хочу время тратить на поиски вслепую.

— Конечно, — заверила девушка.

Принеся ей ноутбук, я пошла одеваться, уже довольно потирая ручки, потому что с каждой минутой всё больше росла уверенность, что из Лили быстро удастся сделать если не мисс Вселенную, то точно мисс Мира, и Ростик просто выпадет в осадок увидев девушку. «А это уже полдела. Потом смоделируем ситуацию, чтобы он захотел ей помочь. Ведь он её сеструхой называет, поэтому однозначно бросится помогать. Ну а дальше всё будет в Лилиных руках. Остальное уже будем смотреть по мере развития событий» — решила я, надевая удобные брюки и лёгкий свитер.

К моменту, когда мы с Серафимой Павловной собрались, Лиля уже нашла оптику, поэтому в первую очередь мы поехали туда. Диагностика и подбор линз заняли немного времени, а потом окулист научил Лилю ими пользоваться и ухаживать за ними. Из оптики она вышла уже без своих уродливых очков и стеснительно улыбалась, поглядывая на нас.

Вдохновлённые первым быстрым результатом, мы двинулись на Цветной бульвар. В салон красоты мы приехали почти сразу после его открытия и оказались первыми клиентами. Как только я произнесла волшебную фразу, что мы собираемся потратить неприличную сумму на всевозможные процедуры, нас чуть ли не на руках понесли переодеваться в халаты, а потом вручили по чашке чая и принялись рассказывать об услугах салона. Так как время поджимало, и я ещё планировала Лилю провести по магазинам, то решила сегодня проделать с ней только самые важные процедуры. А чтобы с Серафимой Павловной не скучать, пока лягушка превращается в принцессу, решила заняться и собой, и бабульку порадовать.

— Значит так, основной упор у нас на девушку, — сказала я работнице салона. — Необходимо сделать эпиляцию, маникюр, педикюр, обязательно поработать с телом, чтобы кожа стала шелковистой. Также потом понадобится автозагар, но лёгкий, чтобы цвет казался естественным. Потом обязательно маски для лица. Затем нам нужны будут услуги парикмахера, а именно — стрижка и покраска. А также визажист.

— Хорошо, — девушка улыбнулась, посмотрев на меня, а потом на Лилю.

— Следующее, нашей бабуле тоже маникюр, педикюр, омолаживающие масочки, оборачивание, а также стрижка и покраска. Ну, а мне, тоже самое, но без стрижки и покраски. Вместо этого эпиляцию. Этих двух дам считайте на одну карточку, а меня отдельно.

— Хорошо, — снова произнесла девушка и кивнула. — Сейчас всё подготовим, и мастера займутся вами.

Когда она вышла, Серафима Павловна с интересом посмотрела на меня и слегка обиженно спросила:

— А что такое пиляция и почему для меня ты её не заказала?

— Эпиляция, это женская пытка по удалению волос с тела, — с улыбкой ответила я, поправляя старушку. — Могу и вам заказать, но потом не жалуйтесь и не кричите, что здесь извращенцы и маньяки, когда у мастера потянутся руки в область бикини.

До бабульки начал доходить смысл процедуры, а Лиля побледнела и пролепетала:

— Область бикини тоже?

— Конечно! Ты прости, это конечно не моё дело и я не горю желанием знать, как там у тебя обстоят дела, но знаешь, вы с Ростиком обязательно дойдёте до процесса делания Серафиме Павловне правнуков и будет, наверное, не сильно эстетично выглядеть, если всё тело будет гладкое и ухоженное, а там, заросли — я многозначительно посмотрела на область ниже талии. — Так что эпиляция будет везде.

— Ладно, я согласна, — покраснев в очередной раз, пробормотала Лиля.

— Не, мне ваша пиляция и даром не нужна, — заявила бабулька. — А ты Лилечка слушай Катю! Она тебе плохого не насоветует.

Спустя пять минут за нами пришли, и началось колдовство над телами. Мы то расходились по разным кабинкам, то снова собирались попить чай в перерывах между процедурами. Лиля по-прежнему была не очень многословна, а вот Серафима Павловна без устали хвалила мастеров и подробно рассказывала всё, что с ней делали, и радовалась, как ребёнок. Только к часу дня мы наконец-то собрались в одном зале для маникюра и педикюра. Лиле уже нанесли автозагар, и я с удовольствием отметила, что выглядит она уже очень хорошо. Бабулька же просто млела от счастья и говорила, что теперь раз в месяц обязательно будет посещать такие центры, и я решила, что следующий раз отвезу её в спа-салон, чтобы она в полной мере расслабилась. А потом я занялась продумыванием одежды для Лили. Фигура у неё была потрясающая, и очень хотелось всё подчеркнуть. Поэтому я начала прикидывать, что ей в первую очередь купить.

К моменту, когда все процедуры закончили и нас пригласили к парикмахеру, я уже знала, что конкретно посоветую купить девушке, поэтому полностью сосредоточилась на подборе цвета волос и стрижке. Парикмахер попался толковый и сам предложил три цвета на выбор, которые подошли бы на его взгляд Лиле, а потом и показал в журналах причёски, которые украсили бы девушку. Поэтому мы почти сразу с ней выбрали один цвет — молочно-шоколадный оттенок каштанового, а затем и причёску. Как я и планировала — с чёлкой набок, завитыми кончиками и объёмом у корней. Согласовав всё, мастер приступил к делу, а я замерла в ожидании, попросив до конца покраски и укладки не показывать девушке результат, чтобы она потом оценила его в готовом виде.

И результат превзошёл все мои ожидания. Когда мастер отошёл от Лили и выключил фен, я обалдела. «Вот Ростику подфартило! Правда, как пить дать, будет он теперь над ней трястись, чтобы никто такую красавицу не увёл. Но это ему наказание за то, что других девчонок портил и бросал!» — от этой мысли меня начал разбирать смех и Лиля сжалась.

— Я выгляжу смешно, да? — упавшим голосом спросила она, нервно заламывая пальцы, а потом перевела взгляд на впавшую в ступор Серафиму Павловну. — Совсем плохо получилось?

— Ты не смешная, а изумительная, даже без макияжа! — заверила я. — А смеюсь, потому что представляю, как Ростик коршуном будет кружить возле тебя и трястись, чтобы никто на тебя глаз не положил! В общем, допрыгался мужик!

— Бедный мой внучок, — поддакнула старушка, а потом рассмеялась. — Да-да, побоится отойти и шаг! Так ему и надо! А я всегда говорила, что найдётся однажды та, кто помучает его! И я очень рада, Лилечка, что это ты!

— Честно? На самом деле мне идёт? — она с облегчение выдохнула и я кивнула и ей, и мастеру, чтобы он наконец-то дал ей посмотреть на себя.

Повернув Лилю лицом к зеркалу, мастер отошёл, а она, посмотрев на себя, минуту вообще сидела не шевелясь, а потом неожиданно заплакала.

— Эй, ты чего? — с недоумением спросила я и подошла к ней. — Тебе не нравится?

— Нравится, — сквозь слёзы выдавила она. — Просто брат всегда оберегал меня и пугал, что я буду развратной женщиной, если буду красить волосы, а родители воспитывали во мне скромность и послушание… Если бы я была такая, как ты, я бы уже давно Ростика заполучила, а не ждала столько лет… Я такая дура! — она уткнулась мне в плечо и разрыдалась.

— Ага, значит, как выглядишь, тебе нравится?

— Да…

— Вот и хорошо. А насчёт остального — слёзы не лей. Ростик, как любой мачо должен был нагуляться. Появись ты раньше на его пути, ещё неизвестно, чем бы закончился ваш роман, — успокаивающе сказала я. — А сейчас самое время, мужчина созрел, а ты из гусеницы превратилась в яркую бабочку. Так что всему своё время. А теперь вытирай слёзы, и пойдём на визаж.

— Хорошо, — она послушно кивнула и, улыбнувшись, принялась вытирать слёзы, поглядывая на себя в зеркало.

Визажиста я сразу попросила сделать лёгкий макияж, потому что Лиля и так смотрелась потрясающе, и хотелось сохранить ту чистоту и нежность, что ощущалась в ней, поэтому времени это заняло немного. Ей только нанесли бежевые тени на веки, подкрасили ресницы тушью, на щёки нанесли румяна, а губы подкрасили прозрачным блеском и на этом перевоплощение закончилось.

Осмотрев плоды своего косвенного труда, я довольно выдохнула, понимая, что Ростик точно обратит внимание на Лилю, а наша бабулька от умиления пустила слезу, говоря, что правнуки у неё будут ангелочками. Одно лишь портило впечатление — одежда девушки. Поэтому, когда мы рассчиталась за оказанные услуги, я сразу решила её везти в торговый центр. Серафиму Павловну мы хотели взять с собой, но она, покрутившись перед зеркалом и посмотрев на себя, объявила нам, что у неё появились срочные дела и, всучив нам банковскую карту, поспешно направилась к метро.

— В дом ветеранов, наверное, побежала, — с улыбкой сказала Лиля, провожая её взглядом. — Хвастаться подружкам, где побывала, и соблазнять ухажёров. Есть там один дедок, которому она мечтает голову вскружить.

— Да ты что? Вот лиса! А мне никогда про этого дедка не рассказывала! Сегодня вечером устрою ей пытку и всё выведаю, — весело ответила я.

— Думаю, она и сама всё расскажет, — мягко произнесла она, а потом добавила: — Она такая хорошая и добрая… И так меня всегда поддерживала и просила верить в себя… А потом вот с тобой познакомила. Ты такая хорошая!

Внезапно Лиля обняла меня, а потом сама застеснялась проявления чувств и, отпрянув, смущенно отвела взгляд.

— Перестань, я совсем не такая хорошая, как ты думаешь, — пробормотала я, испытывая стыд из-за настоящих мотивов помощи этой девушке. — Просто так карта легла, и судьба свела нас вместе. Но знаешь, я рада! Ты хорошая девушка, а Ростик… он заслуживает счастья, и думаю вместе вы наконец-то дадите друг другу то, в чём так нуждаетесь… А теперь поехали в торговый центр и встряхнём кошелёк твоего будущего свёкра! — я помахала карточкой и улыбнулась ей. — Смотреть на тебя не могу в этой уродливой юбке, безобразном свитере и куртке, неизвестных годов.

— Поехали! — девушка лёгкой походкой направилась к машине, а я с удовлетворением подумала: «Как всё-таки посещение салона красоты меняет женщину. Ведь заходя сегодня в это здание, Лиля шла, опустив голову и сутулясь, а сейчас идёт, глядя вперёд на мир радостными глазами и с верой в будущее. А Серафима Павловна вон вообще побежала соблазнять старичка. Эх, вот и мне бы свои проблемы решать одними такими походами, но судьба подбрасывает испытания и задачи посложнее. Ладно, как-нибудь уже разгребёмся. А сейчас надо Лилю до конца преобразить».

В торговом центре мне пришлось с ней повоевать, потому что некоторые вещи она сначала вообще отказывалась даже мерять, и я пошла на хитрость. Заставив её купить брюки, я посоветовала сразу их надеть, а потом под них подобрала симпатичный облегающий свитерок и когда мы рассчитались, повела её в кафе обедать, сказав, что проголодалась. Расчёт был на то, что окружающие мужчины начнут девушку пожирать взглядами, и она поймёт, что способна нравится, а потом захочет и закрепить результат.

Мои надежды оправдались. Мужчины действительно чуть не сворачивали шеи, провожая девушку взглядом, а один даже предпринял попытку познакомиться с ней и позаигрывал в кафе. И вот тут я поняла две вещи — одну про себя, а вторую про Лилю.

Раньше я не то чтобы ревностно относилась к мужскому вниманию, а просто любила быть центром всех событий. Лилина же красота отодвинула меня на второй план и по идее я должна была испытывать если не злость, то хотя бы недовольство. Однако, сидя за столиком и наблюдая, как мужчина рассыпается в комплиментах девушке, и на меня не обращает внимания, поймала себя на мысли, что испытываю только положительные эмоции. И даже больше — радуясь, что так получается. Это несколько обескуражило меня, и я удивлением подумала: «Сначала мужчину, который, в общем-то, нравился мне, отдаю в чужие руки, а потом и довольно посматриваю на то, как пытаются назначить свидание более красивой девушке, чем я. Да раньше я не соглашалась отдавать и тех, кто мне не нравится. А соперниц вообще морально уничтожала. Сейчас же никаких негативных чувств нет. Интересно почему? Я стала меняться? Узнав про Варю, я на интуитивном уровне хочу стать, как та девочка? Ведь её многие любили и так приятно знать, что даже двадцать девять лет спустя о ней помнят и говорят с теплотой. Или просто черты характера присущие Варе начали просыпаться во мне? Ведь мы всё же единое целое с ней. Просто то, что она испытывала перед смертью, сформировало мой характер, а сейчас я меняюсь?». Но разобраться в себе я как обычно не смогла. Вторая же вещь, которую я поняла — это то, что одно дело Лилю преобразить и переодеть, и совсем другое вытащить из неё на свет божий девушку, знающую себе цену.

После салона красоты она уже не сутулилась и шла с гордо поднятой головой, но вот как только дело дошло до общения с противоположным полом, Лиля-серая мышь снова вылезла наружу, и девушка только краснела и что-то нечленораздельно бубнила в ответ мужчине, всё больше сжимаясь. «Вот тебе и на! Какой бы красавицей она сейчас не стала, в душе она та же мышь, боящаяся собственной тени и неизвестно, как поведёт себя Ростик, поняв это. Ему нужна самка, которая заставит его кровь бурлить от ревности и за которую он захочет бороться. А Лиля застенчива и проста, как пять копеек. И что делать? Душу ведь не переоденешь и не накрасишь» — этот момент озадачил меня и, подождав ещё пять минут, надеясь, что Лиля всё же справится с собой, я со вздохом отшила мужчину, видя, что толку нет.

— Ты со всеми своими ухажёрами так вела себя? — недовольно спросила я, когда мужчина отошёл.

— Прости, я не знаю, как общаться с мужчинами, — она виновато посмотрела на меня. — Я понимаю, что надо любезничать с ними, говорить что-то остроумное… Потом, когда я вспоминаю встречу, то придумываю кучу ответов, но во время самой беседы и слова не могу из себя выдавить…

— Я это уже поняла, — тяжело вздохнув, я нахмурилась. — Поди встречалась с одними ботанами, которые понятия не имеют о флирте, говоря только о высших материях, да?

— Эээ… я вообще ни с кем не встречалась, — пролепетала она. — В школе с одним мальчиком только, но потом увидела Ростислава и всё…

— Что? — переспросила я, не веря своим ушам. — Вообще ни с кем? А как же… Подожди, у тебя что, вообще ещё не было мужчины?

— Да, — едва слышно вымолвила Лиля и густо покраснев, поникла.

Открыв от удивления рот, я не могла поверить в то, что сейчас слышу и не находила слов.

— Стоп, ещё раз, что таких тупых, как я. Ты что, девственница ещё? — кое-как собрав мысли в кучу, спросила я.

Опустив голову, она только кивнула и я всеми силами старалась переварить услышанную информацию, не в состоянии поверить, что девушка в её возрасте, даже при том, что выглядит, как серая мышь, способна сохранить девственность.

«Полный пипец! Приехали! Собирайте мама сумки, будем бабушку женить. И что делать? Как можно из девственницы сделать самку, способную завести ловеласа? Если она так же будет стесняться, робеть и блеять при Ростике, то так и останется для него сеструхой, которую надо оберегать, а не девушкой, которую он хочет».

— Я понимаю, что это ненормально и пробовала познакомиться с кем-нибудь, — прошептала Лиля, пряча глаза. — За мной один доцент ухаживал в библиотеке, и я даже согласилась с ним на свидание, но не смогла… Мы встретились пару раз, а когда он полез целоваться, я убежала, поняв, что просто не могу себя пересилить.

Слушая Лилю, и хлопая ресницами, я пыталась понять, как же теперь поступить. «При всём своё огромном желании я не смогу сделать из Лили прекрасную искусительницу. И что же теперь? На одной внешности не уедешь. На чём тогда сделать упор, чтобы Ростик не соскочил с крючка?» — задумалась я. «Лиля скромная, нежная девушка из интеллигентной семьи, с хорошим воспитанием и манерами леди, а мне нужна львица, покоряющая мужчин взглядами… Стоп! А может как раз на этом и сыграть? Таких, как она сейчас мало. В Лиле чувствуется порода и, глядя на неё, понимаешь, что просто интрижку закрутить с ней не получится. Она нежная и прекрасная орхидея в букете роз и фиалок. Так зачем из неё делать розу?» — спросила я себя и улыбнулась.

— А знаешь, и не надо придумывать остроумные ответы. Не надо заигрывать с мужчинами. Ты выше этого. Не мучайся, пытаясь понравиться, а будь собой. Хочется окатить мужчину холодным взглядом, сделай это. Поверь, с твоей внешность это не будет выглядеть высокомерно и спесиво, а скорее наоборот заставит наглеца уважать тебя. Хочется улыбнуться, улыбайся, и не старайся сыпать шутками, в конце концов, ты не клоун, чтобы смешить. Просто знай себе цену, и не играй роль, не присущую тебе. Ты уже не девочка… вернее девочка в физиологическом смысле, но по паспарту то уже взрослый человек, однако в тебе до сих чувствуется чистота и невинность, причём настоящая, а не наигранная. Мужчины это на раз просекают, и наоборот тянутся к таким девушкам. Мы можем самоуверенно утверждать, что самки выбирают себе партнёров и так решила мать-природа, но и мужчины далеко не дураки. Искренность они чувствуют, а в тебе этой искренности и чистоты, вагон! Это твой основной козырь! Для Ростика ты будешь глотком свежего воздуха. Он привык иметь дело с девицами несколько иного порядка, и если ты не будешь зажиматься, и не будешь пытаться строить из себя остроумную, самоуверенную деваху, а покажешь себя настоящую, он не устоит.

— Ты думаешь? — Лиля с надеждой посмотрела на меня.

— Конечно! Просто будь собой! Не пытайся понравиться или быть тем, кем на самом деле не являешься, — ещё раз повторила я и, вспомнив свою жизнь с мужем поморщилась. — Поверь, это я уже говорю исходя из собственного опыта. Счастье это не принесло, а скорее боль и разочарование, а также понимание, что какая-то часть жизнь прожита зря. Тебя должны любить такой, какая ты есть, а остальные… пошли в сад. Значит, они недостойны тебя!

Минут пять Лиля сидела молча, переваривая мои слова, а потом мягко произнесла:

— Катя, пообещай мне, что мы продолжим дружить и после всего этого. Независимо от того, получится у меня с Ростиком что-то, или нет.

— Конечно, будем, — я улыбнулась. — В конце концов, мы же в ответе за тех, кого приручили. В твоём случае создали…

— Да, я твоя Галатея и ты теперь в ответе за меня, — Лиля рассмеялась и я поняла, что только что она сделала это по-настоящему, и я вижу ту девушку, которой она является в душе.

— Эх, никогда не думала, что буду Пигмалионом, я скорее хамелеон, — картинно вздохнув, ответила я.

— Ты хороший и добрый человек. Просто что-то в твоей жизни произошло, ты и не каждому показываешь своё настоящее «я», прикрываясь маской беспардонности и хамоватости, а на самом деле в душе нежная и мягкая…

— Произошло, да не в этой, — не подумав, тоскливо произнесла я, но тут же взяла себя в руки, не желая что-то рассказывать, поэтому развязно добавила: — Поверь, ни нежного, ни доброго во мне ничего нет, а уж с мягкостью вообще проблема. И сейчас я тебе это докажу! Немедленно оторвала свою попку от стула, и пошла за мной выбирать одежду! Сейчас ты быстро поменяешь свою точку зрения, когда я заставлю тебя перемерять всё, что считаю подходящим для тебя!

— Мою точку зрения о тебе уже ничего не поменяет, — весело ответила она и поднялась. — И теперь со спокойной душой я окончательно отдаюсь тебе в руки.

«Ростику свезло нереально!» — направляясь в ближайший бутик, думала я. «По всем законам природы ему должна была достаться деваха, которая будет из него верёвки вить, держать в постоянном тонусе угрозами возможных измен и строить его на каждом шагу. А он получит скромную, нежную девушку, которая ради него готова на всё, да ещё и девственницу… Пусть только попробует её обидеть, и он пожалеет, что родился на свет божий! Уж я тогда постараюсь устроить ему такое, что вообще про баб забудет!» — подумала я, чувствуя к Лиле искреннее расположение.

Лиля не обманула, и действительно полностью доверилась мне. Без жалоб и стеснения она уже меряла вещи, и я видела, как в ней растёт уверенность в собственных силах. А потом даже она сама отважилась и выбрала облегающее платье, которые я обходила пока стороной. В итоге, вечером выходя из торгового центра, нагруженные пакетами, мы имели в арсенале уже немало вещей. Там было всё — и брючные костюмы, и деловые юбки с жакетами, выгодно подчёркивающие Лилину идеальную фигуру, и коктейльные платья до колена, и даже два вечерних платья. А уж про количество блузок, кофточек, штанов и обыкновенных юбок вообще было стыдно говорить. Не забыли мы так же и про нижнее бельё, и про обувь, и верхнюю одежду, а также косметику.

Наблюдая, как в Лиле растёт с каждой минутой уверенность в своих силах, я с удивлением поняла, что, оказывается, приятно думать не только о себе, но и искренне заботиться о других и доставлять им радость. «Вернее, это даже приятнее, чем думать только о себе» — решила я.

Однако я боялась, что Лилина уверенность при Ростике развеется, поэтому решила закрепить результат.

Привезя её к дому, я сказала:

— Значит так, завтра на работу надень светло-серый костюм с юбкой-карандашом и пиджачком, а под него надень белую блузку с v-образным вырезом. На ноги полусапожки чёрные, а из верхней одежды — короткое пальто. Обязательно подкрасься. Если стесняешься, тени пока не наноси, а воспользуйся только тушью, румянами и прозрачным блеском…

— На работу? — Лиля испуганно посмотрела на меня. — А может, пока не стоит?

— Как раз и стоит! Начинай привыкать к своему новому образу! А работа это идеальный вариант обкатать его. Да и потом, Ростик когда западёт на тебя, может и на работу за тобой приехать, и что тогда? Ты выйдешь к нему а-ля синей чулок, или забьёшься в своих пыльных запасниках и будешь там бродить, как привидение, умершей в расцвете сил девственницы? И потом, я хочу завтра вечером после работы встретиться с тобой и посидеть в каком-нибудь баре. Во-первых, ты должна потренироваться на мужчинах, чтобы не впадать в ступор, когда они обращаются к тебе. А во-вторых, надо согласовать план действий, как показать тебя Ростику и сделать так, чтобы он запал на тебя. Необходимо смоделировать такую ситуацию, чтобы сначала он оценил тебя во всей красе, а потом имел возможность остаться ненадолго с тобой. Не думай, что он сразу, увидев тебя, забудет обо всём. Надо дать ему время разглядеть тебя, подогреть его интерес. А потом уже с радостью падать в его объятия, изначально показав, что за победу требуется побороться. И пока он в командировке, следует с умом использовать это время, чтобы потом взять его тепленьким и расслабленным.

— Ты так говоришь, как будто мы планируем военную операцию, — Лиля рассмеялась.

— Ха, а ты как думала? Между мужчинами и женщинами постоянно идёт скрытая война, и мы боремся за превосходство. Только есть просто бабы, желающие любой ценой показать это превосходство, а есть женщины, которые позволяют думать мужчинам, что они взяли верх. Надо быть хитрее. Поверь, если мужчина думает, что он главный, ты добьёшься намного большего, чем показывая мужчине, что умнее его. Уступи в чём-то и получишь больше, чем требуя и идя напролом. Им Бог дал физическую силу, а нам мудрость, нежность и интуицию. Так что будем использовать всё, что есть в нашем арсенале. И начнём это делать с завтрашнего дня.

— Хорошо. Во сколько ты заканчиваешь и где тебя ждать? — оптимистично спросила Лиля, уже во всю веселясь.

— В шесть. Как буду выезжать, наберу тебя. Только оставь свой номер телефона.

Обменявшись номера, она забрала все пакеты со своими обновками и мы распрощались.

Направляясь домой, я, наверное, впервые в жизни испытывала такое удовлетворение от происходящего и радовалась, что идея свести Ростика с Лилей пришла в голову. Да и сама Лиля уже успела покорить моё сердце своим добродушием и чистотой. «Как бы не сложилось, но с ней мы точно останемся подругами. Она относится к тому типу женщин, которые всё понимают и не бросят в беде, а это дорогого стоит. Да и я за неё теперь любого сотру в порошок».

Дома меня ждал очередной сюрприз. Войдя в квартиру с пакетами обновок, которые купила и для себя, я обнаружила, что у нас гости. Помимо Серафимы Павловны на кухне сидело ещё две незнакомые бабульки и четыре старичка. Поздоровавшись со всеми, я решила не портить идиллию и погружение в прошлое, и ушла к себе в комнату, тихо посмеиваясь и понимая в очередной раз, что человеческое сердце в любом возрасте требует любви и душевного тепла.

Однако так просто в покое меня не оставили. Когда гости разошлись, бабулька вытащила меня на кухню и потребовала отчёт обо всех наших действиях. Отдав ей карточку, я рассказала всё, что произошло, а потом о своих планах на будущее в отношениях Лили. Довольно кивая головой и улыбаясь, она выслушала меня, а потом неожиданно спросила:

— Катя, скажи честно, ведь Ростик приставал к тебе?

— С чего вы взяли? — спросила я, пытаясь разыграть непонимание.

— Так я ж не вчера родилась и видела, какими взглядами мой внучок одаривает тебя. Он тобой всерьёз заинтересовался.

— Заинтересовался, — нехотя признала я, понимая, что старушка со своей прозорливостью душу из меня вытрясет, но добьётся правды.

— Я так и знала, — она самодовольно улыбнулась. — А уж когда я вчера ему про букет рассказала, он аж бедный чуть ли не крик сорвался, требуя рассказать от кого он.

— И вы, конечно же, всё дословно передали ему слова о лосе, — я с улыбкой посмотрела на бабульку.

— Конечно. Ростик, как я понимаю, сразу всё понял, а значит, знает что это за лось, да?

— О да!

Старушка задумалась, а потом серьёзно произнесла:

— Я уже в тебе начала видеть свою будущую невестку и радовалась, потому что ты мне нравишься. Но теперь меня мучает другой вопрос — Ростик тебе просто не нравится, или ты считаешь его недостойным себя?

— Ни то, ни другое, — честно ответила я. — Как раз Ростик мне очень нравится, и я от всей души желаю ему счастья, но если я отвечу на его чувства, то сама не буду счастлива. А если откажу — то он долго будет искать счастье, не замечая Лилю. А она именно та, кто способна дать ему всё, что нужно мужчине. Мне кажется, она предназначена для него, а он дурак, зациклился на другом типе женщин.

— Всё же я в тебе не ошиблась, — подумав, произнесла Серафима Павловна. — Ты мне с первого взгляда понравилась и я сразу поняла, что ты сыграешь очень важную роль если не в судьбе дорогих мне людей, то в моей жизни точно. И меня постоянно не оставляет ощущение, что я тебя очень давно знаю. Уважь старушку, скажи откровенно — мы уже встречались?

— Ммм, не в этой моей жизни точно, — уклончиво ответила я, понимая, что мои излишние откровения о прошлой жизни минимум вызовут в старушке недоверие, а максимум — натолкнут на мысль, что я душевнобольная. Поэтому я решила отвлечь и её и произнесла: — Кстати, у меня к вам дело. Мы с Ростиком иногда созваниваемся, и я хочу сегодня закинуть небольшую удочку и разогреть в нём интерес к Лиле. И мне потребуется ваша поддержка…

— Какая? — бабулька мгновенно переключилась на животрепещущую для ней тему и с интересом посмотрела на меня.

— Я планирую позвонить ему и как бы между делом сообщить, что сегодня Лиля заходила в гости, и мы мило пообщались, а потом рассказать о восхищении девушкой. Мужчины ведь как ни крути, а всё же подвластны стадному инстинкту, и стоит одному-двум сказать, что кто-то красавица, и они с интересом начинается приглядываться к объекту всеобщего внимания, а уж если хвалит женщина, которой они доверяют, то это уже серьёзный аргумент для них. В общем, вы должны в случаи чего подтвердить, что мы приятно провели вечер втроём, не забывая нахваливать красоту Лили, а так же многозначительно вздыхать, говоря что Ростик лопух, что упустил такую красавицу, но при этом ни в коем случаи не давите на него, и требуйте, чтобы он штурмовал крепость. И естественно не говорить, что мы день провели в центре красоты, преображаю Лилю. — Это я могу! — заверила бабулька и радостно улыбнулась.

Поболтав ещё о всякой ерунде, я направилась в спальню и, завалившись в кровать, набрала номер Ростика.

— Привет, крошка, — радостно произнёс он, ответив на вызов. — Рад, что ты сама мне позвонила. Уже дома?

— Я ещё вчера вечером приехала домой…

— Да? — самодовольно протянул он. — Значит, ты и ночи не провела в одном номере с этим червяком? Ты не представляешь, как меня это сейчас успокоило и порадовало. А хочешь, и я тебя порадую?

— Сделай милость!

— В среду вечером я уже вернусь в Москву!

— Так быстро? — растерянно спросила я, не зная, успею ли помочь Лиле избавиться от её стеснительности.

— Ты что, не рада? — голос Ростика моментально стал подозрительным.

— Конечно же, рада, — заверила я, лихорадочно соображая, как же теперь действовать и меня осенило идеей. — Просто тут сегодня Лиля в гости заходила… Ну, сестра твоего однокурсника по институту, и мы договорились с ней в среду сходить в ресторан…

— Лиля? В ресторан? — с недоверием спросил он. — Хм, она вроде по ресторанам не ходит… Да и что общего у тебя и у неё? Вы ведь разные, как небо и земля.

— Спасибо, милый, что указал мне на мои внешние данные, — ехидно ответила я, стараясь не рассмеяться. — Да, я не такая красавица, как Лиля, но меня тоже пускают в рестораны. И она любезно согласилась показать мне приличные заведения Москвы.

— Лиля — красавица? — в голосе Ростика уже чувствовалось искреннее изумление. — Мы с тобой вообще об одном человеке говорим, или о разных? Твоя Лиля в бывшей Ленинке работает?

— Ну, да, — произнесла я, понимая, что у Ростика там сейчас будет сбой программы в мозгах и решила добавить ещё информации: — Работает в бывшей Ленинке, но выглядит, как топ-модель. Высокая, стройная, с потрясающей фигурой и красивой внешностью. Стильная. А уж про характер вообще молчу! Такая милая и добрая! Мы день с ней сегодня пообщались, а такое впечатление, что всю жизнь знакомы!

— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Та Лиля, что знаю я, совсем не подходит под описание той, что говоришь ты… Ладно, это дело десятое. Хочешь с ней в ресторан, можешь сходить, а я потом тебя заберу оттуда.

— Договорились! А можешь пойти и с нами, — предложила я, понимая, что это был бы очень удобный случай познакомить их в непринуждённой обстановке.

— Пока обещать не буду. Посмотрю, как с дороги себя буду чувствовать.

— Ладно, потом решим этот вопрос, — ответила я, не желая сейчас давить на Ростика, чтобы он ничего не заподозрил. — Как там у тебя вообще дела? Всё налаживается?

— Да. Стоит приехать на место и все проблемы решаются быстро. Но не буду тебя грузить подробностями. И лучше поговорим, когда я приеду.

— Хорошо, — согласилась я. — Тогда до встречи! А то устала сегодня, как собака, а завтра на работу.

— Спи, моя сладкая. А то я скоро приеду, и ты долго не заснёшь, — пообещал он таким многозначительным голосом, что у меня мурашки побежали по коже. — И помни, ты в любой момент можешь на меня рассчитывать. Если лось распустит руки, сразу увольняйся, и я быстро решу твои проблемы.

— И тебе спокойной ночи, — пробормотала я, испытывая стыд, что вру Ростику.

Отключив телефон, я тяжело вздохнула. «А лось то уже распустил руки. И мне понравилось. Эх, блин, вот судьба дурацкая! Ну почему Эмиль связан с Варей, да ещё и тёрки имеет с Ростиком. Так бы уже давно и не думая ни о чём, встречалась с ним и млела от счастья в его руках. Как ни крути, а он мне симпатичен. Вот даже сегодня в торговом центре — когда покупала себе бельё, почему-то в первую очередь думала о том, как буду смотреться, и что предпринял бы мой босс, увидев его на мне. И вообще, я скучаю по нему, пора это признать! День его не видела, и хочу, чтобы побыстрее настало завтра. Вот только что принесёт новый день? Как поведёт себя Эмиль, и что теперь будет делать, чтобы доказать, что не из-за мести хочет со мной встречаться?». Закрыв глаза, я пыталась предугадать его действия, а потом незаметно и заснула.

Глава 15

Первый сюрприз я получила с самого утра. Приехав на работу, я успела снять только пальто и повесить его, как дверь открылась, и вошёл Эмиль с шикарным букетом цветов и подарочным пакетом. Сразу обняв меня за талию, он припал нежным поцелуем к губам и так поцеловал, что голова пошла кругом.

— Привет, моя радость, — бархатным тоном произнёс он. — Я скучал.

— Я тоже, — пробормотала я, не подумав, и тут же прикусила язык, но Эмиль уже понял, что успел застать меня врасплох и, улыбнувшись, опять поцеловал меня.

Злясь на свою болтливость, я начала вырываться и он тут же отпустил меня.

— Ээээ… кофе будете? — спросила я, отскочив от него и пытаясь взять себя в руки, уговаривая не поддаваться на приятные ощущения.

— Буду, — ответил он и снова двинулся ко мне. — И прими от меня букет и небольшой подарок…

— Не нужны мне ваши подарки, — пробормотала я, чувствуя кожей его близость и то, как внутри уже разливается тёплое, щекочущее чувство.

— Это даже не подарок, а напоминание о поездке, — сказал он и всучил мне букет и пакет. — Там альбом о достопримечательностях Санкт-Петербурга. Кое-что ты уже видела из того, что в нём, а кое-что ещё предстоит увидеть. Ну а подробности я расскажу при нашей следующей поездке.

— А кто сказал, что я ещё с вами поеду в Питер? — пробурчала я, положив букет и пакет на стол и подошла к кофемашине.

— Я сказал. И ты обязательно со мной туда поедешь и не раз, — мягко заявил он, а затем я снова почувствовала его руки на своей талии и, подойдя вплотную, он прошептал мне на ухо: — Мы туда часто теперь будем ездить. В том городе я понял для себя кое-что важное, и надеюсь, ты тоже многое поймёшь.

По коже побежали мурашки, и захотелось прижаться к Эмилю, забыться в его объятиях, но я заставила себя не поддаваться и пискляво произнесла:

— Мне и так уже всё понятно, — а потом прокашлялась и сдержанно спросила: — А кстати, где моя сумка с вещами?

— У меня дома. Ты в любой момент можешь приехать и забрать её. Но я бы этого не делал, — сказал он, и я ощутила нежный поцелуй в шею.

Тело моментально среагировало и, дёрнувшись, я чуть не разлила кофе. «Да что ж такое! Надо держаться от Эмиля подальше, иначе я быстро сдамся. А этого делать никак нельзя, пока не устрою ему проверку и не буду уверена, что я нужна ему, а не месть Ростику». Но тело совсем не прислушивалось к голосу разума и хотелось повернуться и самой поцеловать его. Поняв это, я разозлилась на себя и, отойдя в сторону, холодно спросила:

— А что, на работу трудно сумку привезти? Или надорвётесь?

— Просто не вижу смысла перевозить твои вещи туда-сюда. Всё равно ведь скоро ты сама их перевезёшь ко мне. Я кстати, и полки в гардеробной уже освободил для тебя и разложил по ним то, что находилось в сумке…

— Ого! — выдавила я, поражаясь самоуверенности Эмиля. — А вы не поспешили?

— Нет. Думаю, я даже слишком долго тянул и пора навёрстывать упущенное, — нисколько не смутившись моему тону, ответил он. — И давай окончательно перейдём на «ты». После того, что случилось в Питере, глупо мне выкать.

Не найдя, что на это ответить, я проворчала:

— Кофе сами себе делайте до конца. Сахар там, — и указав на сахарницу, вышла из приёмной, чтобы прийти в себя.

Но это оказалось не так просто. Идя по коридору, я ловила на себе взгляды сотрудников и чувствовала уже немалое смущение. То, что Эмиль заявился с букетом цветом, заинтересовало многих сотрудников, и я начала себя чувствовать героиней анекдота про босса и секретаршу. «Тьфу ты! Как банально и противно!» — спрятавшись в туалете, я не знала, что мне делать. «А с другой стороны то, что он не постеснялся это сделать, говорит о многом. Ведь не в его правилах крутить романы на работе и если готов ухаживать за мной в открытую, то это говорит о серьёзности его чувств… Или нет? И это просто очередная уловка, чтобы побыстрее добраться до меня? А когда он отомстит Ростику, никто не помешает уволить меня. Ну подумаешь, посплетничают сотрудники чуть-чуть и всё. Он босс и выше этого, а я простая секретарша, и таких случаев масса». Опять не придя к какому-то одному мнению, я разозлилась ещё больше. «После того регрессивного гипноза вся жизнь набекрень пошла! Если и дальше это продолжится, я стану издёрганной неврастеничкой, не способной здраво мыслить и принимать решения».

Повздыхав, я всё же взяла себя в руки, и с гордо поднятой головой вернулась в приёмную, не обращая внимания на косые взгляды.

Эмиля там уже не было и, поставив цветы в вазу, я всё же сунула нос в пакет, желая посмотреть на презент. Это оказался большой и красочный альманах с огромным количеством великолепных фотографий и небольшими пояснениями об архитекторах и исторических событиях связанных с этими местами. Листая страницы, я поймала себя на мысли, что улыбаюсь, когда вижу какую-либо фотографию места, где мы с Эмилем гуляли, держась за руки, и он увлекательно рассказывал обо всём. «Эх, как же хорошо тогда было» — подумала я и закрыла глаза, вспоминая всё. Захотелось снова вернуться в ту атмосферу и слушать его бархатный голос, держать его за руку и ловить каждое слово…

— Катенька, а распорядок дня на сегодня можно узнать? — голос, который я так жаждала услышать, раздался над моим ухом и от неожиданности я подпрыгнула.

— Хватит ко мне подкрадываться! — прошипела я, злясь, что босс подловил меня в такой момент. «Он точно всё понял! Сижу тут с мечтательной моськой, закрыв глаза, а на столе этот дурацкий альбом! Надо что-нибудь с дверью в его кабинет сделать, чтобы я моментально слышала, когда она открывается».

— Прости, — с раскаяние произнёс он и улыбнулся. — Вижу, что моё маленькое напоминание порадовало тебя.

— Да, прямо писаю от счастья! — колко ответила я и, схватив блокнот, начала зачитывать список дел на сегодня.

Всё это время Эмиль висел надо мной, и я чувствовала его дыхание на своей шее, из-за этого голос предательски дрожал и срывался, и мне уже становилось душно. Нормально вздохнуть я смогла только после того, как выслушав всё, он скрылся в своём кабинете.

Ругая себя всевозможными словами, я спрятала альманах подальше с глаз и окунулась в работу, желая отвлечься от мыслей о поцелуях, его руках и том, что случилось в Питере после прогулки.

Получилось это сделать только к обеду, но как только я вышла на общую кухню, чтобы поесть, меня тут же взяли в оборот две сотрудницы, с которыми я немного общалась, и начали задавать провокационные вопросы тоном, в котором чувствовалось насмешка и снисходительность. Оказалось, что уже вся фирма знает о нашей поездке в Питер и, судя по всему, Эмиль специально рассказал о ней как бы между делом. Они сообщили, что шеф зашёл к одной из наших бухгалтерш (причём выбрал ту, об излишней болтливости которой знала вся фирма) и, рассказав о поездке, поинтересовался можно ли это списать на представительские расходы. После чего вручил ей все чеки, в том числе и за гостиницу, и за ужин, где значилось и шампанской и вино, и фрукты, в общем, полный джентельменский набор. А спустя пять минут после ухода, перезвонил и сообщил, что передумал это делать. Сразу поняв, что он сделал это специально, я испытала жгущее желание его придушить. Буркнув в ответ сотрудницам, чтобы не совали нос не в свои дела, я понеслась к Эмилю, собравшись высказать всё.

Не постучав, я ворвалась в кабинет и, подойдя к столу, процедила:

— Обязательно трепаться о нашей поездке? Да ещё и счета показывать за ужин? Вы хоть представляете, что сейчас сотрудники говорят?

— Наверное, что босс влюбился, раз носит цветы и устраивает ужины, — весело ответил Эмиль.

— Ага, как же! У всех на уме другое! — зло выдавила я. — И теперь каждая вторая жаба травит за моей спиной анекдоты про шефа и секретаршу! Я в глазах всех чуть ли не шлюха! Езжу с вами на выходные в Питер. Живу в одном номере. Вы заказываете шампанское и вино!

— Насчёт шлюхи ты точно сильно преувеличиваешь. Тебе скорее завидуют, потому что ты смогла сделать то, чего не удавалось другим. Ведь ты первая, на кого я обратил внимание на работе, — спокойно ответил он, а потом улыбнулся. — Да и потом, никогда бы не подумал, что тебя так уж интересует чужое мнение. Мне всегда казалось, что ты наоборот плевать на всех хотела…

— А мне на самом деле плевать! — вызывающе ответила я. — Но и трепаться насчёт своей должности я не позволю, и уж тем более не потерплю ухмылочек! Я просто прошу вас больше не провоцировать другие разговоры, иначе я такие сплетни пущу по фирме о вас, что вы побоитесь на работу ходить!

— Ох, ты, какая грозная у меня секретарша… Ладно прости, я думал, что это поможет тебе понять всю серьёзность моего отношения к тебе. Ведь я не прячусь от сотрудников, и никогда раньше не встречался с кем-либо с офиса. Но вижу, что ты только разозлилась…

— Всю серьёзность отношений доказывают по-другому, а не такими топорными способами! И вообще, на работе я хочу, чтобы меня оценивали, как сотрудника, а не возможную претендентку на твоё сердце! — в пылу высказывания я незаметно для себя перешла на «ты».

Эмиль прищурился, а потом деловито произнёс:

— Кстати, по поводу твоей работы, тут у меня небольшой вопрос… Вот здесь имя заказчика точно указано, или нет? Мне казалось, что отчество у него другое.

Указав на бумаги на столе, он отодвинул кресло, чтобы я посмотрела на документы и, не ожидая подвоха, я подошла и склонилась над столом, а уже в следующую секунду Эмиль обхватил меня за талию и дёрнул на себя. Оказавшись сидящей у него на коленях, я растерялась, а он моментально обнял меня за плечи, и чуть ли не уложив к себе на грудь, поцеловал.

Мягкие, горячие губы мгновенно заставили забыть обо всём — о злости, которую я испытывала всего минуту назад, о своих страхах и мыслях о мести. Припав к губам, Эмиль страстно целовал меня, возбуждающе покусывая и проводя языком по губам, заставляя ответить на поцелуй. Дыхание сбилось, и я начала тонуть в море наслаждения, не зная, что делать. Разум настойчиво советовал не поддаваться, а тело требовало обратного. Но когда Эмиль тихо прошептал:

— Как тебе такое доказательство моих намерений и отношения к тебе? С утра мечтал это сделать, — поняла, что не хочу, да и не в силах сопротивляться.

«Можно хоть пять минут не думать ни о чём, а просто насладиться, а? Это же просто поцелуй!» — пронеслось в голове и, положив ладонь на затылок Эмиля, я ответила ему, вкладывая в поцелуй все свои желания.

Языки сплелись в танце страсти, то прикасаясь друг к другу, то нежно проводя по губам, то щекоча нёбо и я не могла оторваться, чтобы сделать хоть один глоток воздуха. Голова уже кружилась, а перед глазами поплыли круги, но хоть на секунду останавливаться не хотелось.

— Ух, — выдохнул Эмиль, отстранившись первым и заглянув в его зелёные глаза, я почувствовала, как внутри поднялась волна желания, потому что огонь в них обещал безграничное наслаждение.

Тяжело дыша, я не могла отвести взгляда от глаз и хотела только одного — снова такого же страстного поцелуя. Эмиль наверное желал того же, поэтому снова приник к моим губам, в этот раз действуя с большим напором и покусывая их, уже сминал губы требованием повторить удовольствие. А через минуту его рука оказалось на моей груди, и нежно сжав её, он заставил меня застонать и окончательно забыть обо всём на свете.

Потерявшись во времени и пространстве, и тая от блаженства, не думая я потянулась к пуговицам на его рубашке, желая ощутить не только вкус его губ, а и тепло обнаженного тела. Кое-как справившись с верхними пуговицами, я просунула руку под рубашку и начала водить пальцами по его коже, наслаждаясь скрытой под ней мощью и силой. Эмиль моментально отреагировал, и тоже расстегнув мою блузку, сразу нырнул рукой под бюстгальтер и начал играть соском. Застонав, я поняла, что схожу с ума и заёрзала на его коленях от охватившего меня желания. — Надо остановиться, — хрипло пробормотал он, перестав целовать меня, но тут же противореча своим словам, наклонился к груди и, отодвинув ажурную ткань бюстгальтера, обхватил сосок губами.

Тело моментально пронзил такой разряд, что я застонала и выгнулась, зарываясь пальцами в его волосы. «Боже, пусть это никогда не заканчивается» — подумала я, и прижала Эмиля к своей груди, ощущая, как тело заныло в сладкой истоме.

Неожиданно в дверь постучали, заставляя меня вынырнуть из омута наслаждения, а Эмиль рявкнул:

— Позже!

Но то ли посетитель не расслышал, то ли по инерции продолжил открывать дверь, и на пороге появился один из наших проектировщиков.

— Эмиль Вас… — он опешил от открывшейся картины, а потом выскочил за дверь, снова оставив нас одних.

«Полный пипец! Так низко я ещё не падала!» — с ужасом подумала я, представляя, как мы выглядели со стороны. «У Эмиля волосы взъерошены, рубашка наполовину расстёгнута, в глазах дикий огонь, а я… Вообще, наверное с безумными глазами, да ещё сидя у шефа на коленях и с полностью расстёгнутой блузкой, свечу тут свои груди. Позорище! Пришла поговорить о возможных сплетнях, а получилось, что ещё больше пищи для них дала!». От унижения щёки залило краской и я начала судорожно вырываться из рук Эмиля.

— Пусти! — жалобно попросила я, боясь, что сейчас расплачусь и от того, что меня видели в таком виде, и от злости, что не могу держать себя в руках.

— Шшш, не надо дёргаться, — с нежностью сказал Эмиль, не отпуская меня. — Посиди ещё чуть-чуть и успокойся…

— Я уже никогда не успокоюсь после такого унижения… — пробормотала я, натягивая лифчик на груди и запахивая блузку.

— Да плевать, что кто-то нас увидел. Мы не малые дети, а взрослые люди, и делаем то, что хотим. Следующий раз этот осёл будет слушать, что говорят из-за двери, а не ломиться. Да и ушёл он уже. Так что просто успокойся, приди в себя, а потом выйдешь, как ты это умеешь — с гордо поднятой головой и при встрече окатишь этого глухого придурка уничтожающим взглядом. Можешь даже что-то унизительное сказать в его адрес, — Эмилю похоже было глубоко параллельно, что нас застукали в таком неприглядном виде и улыбнувшись, он снова засунул руку под блузку и принялся успокаивающе водить пальцами по животу. — Забей на всё. Нам же было хорошо, а это главное.

— Легко тебе говорить — плюнь, забей… — проворчала я, чувствуя себя не в своей тарелке. — Не тебя застукали с голой грудью… И между прочим, ты как-то говорил, что на твой вкус она у меня мала. Так чего свои губы потянул к ней?

— Я бесстыдно врал. На мой вкус, — он многозначительно поднял брови и облизался: — Она очень даже хороша. Хотя я толком и не распробовал. Дай-ка ещё!

Не дожидаясь ответа, он снова отодвинул в сторону ткань блузки и бюстика и, наклонившись, легонько укусил за сосок.

— Пусти! — взвизгнула я, не желая снова поддаваться. — Хватит! Больше ты меня не подловишь! А следующий раз проделаешь со мной такой фокус — нос сломаю!

Вырвавшись, я на ходу застегнула блузку и выбежала в приёмную, моля, чтобы там никого не было.

Проектировщик на самом деле ушёл, но оставаться здесь не хотелось, поэтому я вышла в коридор и направилась в туалет, чтобы хоть на пять минут спрятаться от Эмиля и его возможных посетителей.

«Дура! Идиотка! Нимфоманка!» — ругала я себя, забившись в самую крайнюю кабинку и пытаясь унять дрожь во всём теле. «Неужели нельзя думать головой? Стоило Эмилю обнять тебя, и ты уже растаяла, как лёд на солнце! Да ещё и бесстыдно позволяла себя целовать и расстёгивать блузку! Капец, а что случилось бы, если этот проектировщик не вломился в кабинет? А? Оседлала бы Эмильчика и устроила скачки?». От этой мысли мне стало ещё хуже, потому что я была возбуждена, как мартовская кошка и могло произойти, в том числе и это.

Меня охватил ещё больший стыд и, привалившись плечом к двери кабинки, я чуть не расплакалась, понимая, что забываю в объятиях Эмиля обо всём. «Тоже мне, мстительница нашлась! Эх, зря я вообще всё это затеяла! Как теперь быть?».

«Как-как! Да очень просто! Продолжай делать то, что задумала. Сведи сначала Ростика с Лилей, проверь на это реакцию Эмиля, а потом… Потом посмотрим, что делать. А пока держись от него подальше и не подпускай к себе. Лучше уж выглядеть смешно, бегая от него, чем испытывать такой позор, или такое необузданное желание!» — сказала я себе и глубоко вздохнула.

Успокоившись, и приведя себя в порядок, я вышла из туалета и уже спокойно направилась в приёмную, готовая ко всему — и к насмешливым взглядам сотрудников, и к приставанию Эмиля, и к различным подколкам.

Однако ничего больше не происходило. Те, кто входил в приёмную почти не обращали на меня внимания, а Эмиль вёл себя так, как будто ничего не произошло. А когда часы показали шесть, быстро собралась и выбежала из приёмной, на ходу доставая телефон и набирая номер Лили. «Надеюсь, хоть у неё день выдался не таким насыщенным, и она спокойно пережила смену имиджа».

На вызов Лиля ответила почти сразу и весело сообщила мне, что уже ушла с работы, а потом назвала адрес кафе недалеко от моего дома и сказала, что сама доберётся туда, чтобы я не нарезала круги, и не стояла в вечерних пробках. Заверив её, что уже выезжаю, я с радостью отметила, что голос у неё довольный. «Значит, смена имиджа на работе прошла гладко, раз в голосе появилась уверенность, а это хороший знак» — решила я, и сев в машину, направилась на встречу.

Однако в пробках пришлось постоять, и в кафе я приехала с небольшим опозданием. Как только вошла, Лиля сразу помахала мне рукой, привлекая внимание, и я с удовлетворением отметила, что она не побоялась и одеться, и полноценно накраситься на работу.

— Прости, задержалась, — произнесла я, садясь за столик. — Эти пробки уже достали. Ну, рассказывай! Как день прошёл? Всё ведь хорошо?

— Хорошо, — с озорством ответила она. — Правда, случилось немало комичных ситуаций…

— Девушки, здравствуйте! — в разговор вклинился молодой человек, подошедший с другом к нашему столику. — Позволите составить вам компанию?

Я уже собралась открыть рот, чтобы порекомендовать им составлять компанию каким-нибудь павианам в зоопарке, потому что парни сразу мне не понравились, но Лиля первая произнесла, мягко улыбнувшись:

— Простите, но нам с подругой необходимо обсудить жизненно важные вопросы. Поэтому мы вынуждены вам отказать.

В голосе не чувствовалось ни высокомерия, ни страха, ни снисходительности, а именно только жалость, но одновременно и сразу становилось понятно, что тебя отшили окончательно и бесповоротно.

— Жаль, — парень жадным взглядом окинул Лилю и они с другом отошли.

— Молодец! — похвалила я. — Ты от них избавилась быстро, мягко и не подавая надежд! Что, сегодня уже имела такой опыт?

— И не один, — смущённо ответила она.

— Давай, рассказывай всё, а то я умру от любопытства!

— В общем-то, всё началось ещё вчера вечером, — начала девушка. — Скажу честно, домой было страшновато идти. Ведь родители не приветствуют ничего новомодного и всегда приучали меня, что я должна быть скромной, вести себя с достоинством, не гнаться за вниманием противоположного пола, что приличной девушке не пристало разрисовывать лицо и так далее. Поэтому я испытывала лёгкую панику, не зная, как родители отнесутся к переменам во мне. Но к моему удивлению, они восприняли это с лёгкостью. Некоторое замешательство конечно испытали, но рассмотрев меня, одобрили, сказав, что ничего вызывающего и отталкивающего не видят. Правда, папа какое-то время всё же задавал мне настороженные вопросы — с чем собственно связаны изменения, но мама встала на защиту… — Лиля осеклась и, покраснев, добавила: — Она всё переживала, что я никак не выйду замуж… — А тут увидев тебя в таком виде, поняла, что теперь долго в девках ты не засидишься, да? — весело спросила я.

— Да, — она кивнула. — Но после, в очередной раз прочитала мне лекцию о скромном поведении, и строго-настрого запретила позволять парням лишнее.

— Уже представляю эту лекцию, — пробормотала я.

— В общем, всё прошло хорошо, и меня это порадовало, — продолжила Лиля. — Засыпая, я пыталась представить, как на работе воспримут мои изменения и думала о том, как вести себя и что говорить. А потом вспомнила один рассказ Сомерсета Моэма. Он называется «Джейн»… Не буду тебе его пересказывать, а лишь скажу вкратце — главная героиня многие годы жила консервативно и одевалась старомодно, но встретив в зрелом возрасте более молодого мужчину, изменилась ради него, а затем обрела и популярность в обществе. Она лишь изменила стиль одежды и люди поменяли к ней своё отношение. Так вот, мне на ум пришли её слова, которые в она в конце говорит своей золовке о том, что всегда являлась такой и просто говорит правду, но из-за смены внешнего вида, все воспринимают её слова уже по-другому. Понимаешь, она осталась собой… А потом я вспомнила твои слова и решила, что не буду ничего менять лично в себе… Кого-то пытаться обаять или заигрывать, или понравится. Останусь собой, просто не буду теперь бояться говорить и стесняться. Конечно, на титул самой остроумной девушки я не претендую, но решила придерживаться манеры поведения Джейн, и всё вышло, — девушка мило улыбнулась. — В первый час на работе многие сотрудники просто не узнавали меня, увидев, а потом… Потом было так смешно… Наши немногочисленные мужчины просто не отходили от меня и всячески старались угодить. Преодолевая стеснительность, я спокойно отвечала на их шутки и высказывания, я вдруг поняла, что могу общаться с людьми нормально… хотя я, наверное, и раньше могла это делать, просто ко мне не так часто обращались. Единственное, кого я побаивалась, так это женщин, потому что они настороженно отнеслись к изменениям, но к обеду они поняли, что я осталась прежней Лилей и всё нормализовалась. А ещё я сегодня получила три приглашения на свидания от посетителей библиотеки и массу комплиментов! — закончила она и снова улыбнулась, демонстрируя свои ямочки на щеках.

— Ты молодец! — добродушно ответила я, радуясь, что девушка так быстро преодолела в себе комплексы. «Надеюсь, что и с Ростиком она сможет свободно общаться. Ведь одно дело — разговаривать просто с мужчиной, и совсем другое — с тем, в кого влюблена многие годы. С тем, кто нам нравится, мы порой ведём себя так, что и сами потом не можем найти объяснения своим поступкам… Вот я, с тем же Эмилем — когда он рядом, веду себя не так, как обычно. Мало того, что таю от одного его взгляда, так ещё и забываю обо всём, а ведь раньше такого не случалось. Даже с Бэриком» — подумала я, а вслух произнесла: — Надеюсь, и при Ростике ты не смутишься. Значит, нам осталось смоделировать ситуацию, при которой вы заново познакомитесь с ним. И вчера я уже предприняла некоторые шаги в этом направлении. Позвонив ему, вскользь рассказа о знакомстве с тобой, не забыв добавить, что ты красавица, от которой глаз не отвести…

— И что он сказал? — Лиля в смятении сжала руки, и замерла.

— Подумал, что мы говорим о разных людях, — рассмеявшись, ответила я, но потом недовольно добавила: — Правда, сделала одну ошибку, когда он сказал, что приезжает в среду и кое-что ляпнула…

— Что? — в голосе девушки появилась паника.

— Сказала, что в среду ты пригласила меня в ресторан, и позвала его составить нам компанию. В общем-то, идея вполне нормальная, но она скорее для второго дня. Не хочу вас знакомить в ресторане. Необходимо Ростику дать время взглянуть на тебя, осмыслить перемену, а потом уже встречаться и в ресторане.

На самом деле меня волновали и другие моменты в этой ситуации. Поразмыслив спокойно сегодня днём, я поняла свою ошибку. После ресторана Ростику понадобилось бы время, чтобы переварить увиденное, ведь не факт, что он сразу бы упал к ногам Лили, да ещё и в моём присутствии. Скорее всего, он отвёз бы её домой, а потом, приехав к бабульке, прыгнул ко мне в кровать. А мне как раз меньше всего этого хотелось. Поэтому я решила, что будет правильнее поступить по-другому.

— Короче, его надо не просто заинтересовать, а разбудить в нём защитника или охотника, — продолжила я. — Но как дичь, боюсь, ты быстро сдашься, поэтому предлагаю разбудить для начала в нём защитника.

— Как?

— Я скажу, что ты отменила встречу со мной, ради свидания с молодым человеком…

— Нет! Он тогда подумает, что я распущенная девушка, — Лиля отрицательно замотала головой, давая понять, что идея ей не нравится. — И ни с кем кроме Ростика, я не собираюсь встречаться!

— Господи, да дослушай ты меня до конца! — воскликнула я. — Никто плохого не подумает! Ты ни с кем встречаться и не будешь! Это нам требуется только для того, чтобы Ростик увидел в тебе девушку, которая интересует других мужчин. Я просто скажу ему, что ты на встрече, и он задумается об этом. А наш поход в ресторан мы перенесли на четверг. Самое же главное произойдёт, когда ты прибежишь к нам, как бы прячась от наглеца, который посмел распустить руки и полез к тебе целоваться. Недалеко от дома есть симпатичный ресторанчик, и скажешь, что была там, поэтому прибежала к Серафиме Павловне, чтобы отделаться от назойливого ухажёра. Таким образом, во-первых, ты дашь себя оценить Ростику при полном параде. Во-вторых, покажешь, что приличная девушка, не терпящая вольности от парней. В третьих — Ростик, испытывая к тебе дружеские чувства, тут же возжелает поставить наглеца на место, а соответственно в нём проснётся защитник. Ну и самое главное — потом он вызовется отвезти тебя домой, и это даст возможность остаться с ним наедине.

— Хм, идея интересная, — задумчиво ответила Лиля. — А где тогда взять наглеца, которого Ростик должен поставить на место?

— Да нигде. Скажешь, что он, скорее всего, ушёл уже. Даже если Ростик побежит проверять, он всё равно поверит этому. Ну кто будет ночь караулить под домом девушку?

— Тогда зачем Ростику отвозить меня домой? Он просто посоветует вызвать такси, — тут же произнесла Лиля.

— А вот тут в игру вступим мы с Серафимой Павловной и сядем ему на уши, заставив лично тебя доставить домой. Хотя, наверное, это и не понадобится, — с улыбкой ответила я, а сама подумала: «Заодно и сплавлю Ростика в его квартиру, дав понять, что очень устала и сразу после его отъезда ложусь спать. Надеюсь, прелести Лили заинтересуют его, да и после командировки он будет уставшим». — А вот в машине ты должна его слегка обаять. Мило поблагодарить, что он защищает тебя, повосхищаться им… Мужчины ведь это любят. Но самое главное — ни в коем случаи не проявляй к нему сильного интереса. Дай ему понять, что видишь в нём сильного мужчину, но он не центр твоей вселенной. Не смотри на него выжидающе, не вздыхай мечтательно… В общем, веди себя так, как будто тебе приятно с ним общаться, но не более того. А когда он тебя привезёт домой, поцелуй его в щёку и весело или мягко, на крайний случай, скажи что-нибудь наподобие того, что он очень милый. Но опять же, говори это раскованно, а не с любовью и обожанием. А затем предложи составить нам компанию в ресторане.

— Я постараюсь, — подумав, пообещала Лиля. — Правда, как-то неудобно приглашать его самой.

— Ой, забудь нравоучения о том, что женщина не может назначать первой свидания! Да и потом, ведь ты его позовёшь, как друга, с которым давно знакома. — Не уверена, что у меня получится…

— Всё получится! Я верю в тебя! В конце концов, он много лет тебя не замечал, неужели тебе не хочется хоть чуть-чуть его наказать?

— Ну, если только самую капельку, — девушка робко улыбнулась.

— Вот и выдай эту капельку ему! Вспомни про женскую гордость! — добавила я, и подсознание тут ехидно вставило: «Ух ты, какая умная — советы даёшь? А почему же сама им не следуешь, а? Стоит Эмилю появиться в поле зрения, и уже неотрывно следишь за ним, а стоит ему распустить руки, и готова на всё!». «Эх, что есть, то есть. Мы все умные, как дело касается кого-то другого» — согласилась я и вздохнула.

— А что потом? — с интересом спросила Лиля. — Он меня проводит, согласится на встречу, подумает и …

— И на следующий день побежит с нами в ресторан… Кстати, ресторан ещё требовалось перенести, чтобы Ростик не был сильно уставшим с дороги и не отказался сопроводить нас. Так вот, но на самом деле, я в ресторан не пойду. Позвоню ему минут за двадцать до встречи и сошлюсь на занятость, после чего попрошу, чтобы он ехал сам в ресторан, и предупредил тебя о моей задержке, потому что я не могу тебе дозвониться… Выключишь свой телефон, и скажешь ему, что аккумулятор сел, — сразу предупредила я, чтобы на какой-нибудь мелочи не спалиться. — Я же вообще не появлюсь там, кормя вас обещаниями появиться позже, если вдруг Ростик вспомнит обо мне и позвонит. Кстати, ни в коем случаи не обращай внимания на моё отсутствие! И вообще поменьше упоминай моё имя в разговоре. Поговори с ним о брате, вспомните что-то из прошлого, расспроси его о жизни, но моё имя вообще забудь! Это только ваш вечер, и соответственно разговоры должны вестись только о вас.

— А что потом?

— А потом, моя Галатея, всё будет только в твоих руках. Там я тебе уже не помогу. Но сразу скажу одно — доверься своей интуиции. Она редко женщин подводит.

— Ох, так страшно, — Лиля смущённо посмотрела на меня.

— Не трусь! Хочешь сейчас потренироваться во флирте и попробовать пообщаться с парнями? — спросила я и начала осматривать зал, ища приличных типов.

— Эээ, пожалуй, сегодня не хочу. День получился насыщенным и если честно, я уже хочу домой. Может завтра? Давай опять встретимся? Просто когда ты рядом, мне спокойнее, и я обретаю веру в себя, — стеснительно произнесла девушка.

— Хорошо, давай завтра, — согласилась я. — Если честно, и сама устала сегодня. Боюсь, могу кого-то обхамить, если тип не понравится.

Договорившись о завтрашней встрече, мы рассчитались и, подвезя Лилю к станции метро, я направилась домой, думая, что же мне делать-то самой с Эмилем, чтобы больше не попадать в такие ситуации, как сегодня. «Вообще не буду реагировать на его слова и тем более провокации. С ним и ругаться-то уже опасно. Холодно, сдержанно и спокойно буду отвечать только на вопросы, касающиеся работы. Остальное пресекать и держаться как можно дальше от него» — подумав, решила я.

И почти весь следующий день мне удавалось придерживаться выработанной линии поведения, пока вечером, в конце рабочего дня, дверь в приёмную не открылась, и не вошёл отец Эмиля.

Прошлый раз Соболин-старший лишь холодно кивнул, и я думала, что сейчас будет то же самое, но он подошёл к столу и пристально посмотрел на меня, а потом произнёс:

— Насколько я понимаю, вы секретарь Эмиля.

— Да, — ответила я, чувствуя себя неуютно под его колючим взглядом.

— И насколько знаю, вы замужем. Но при этом считаете правильным разъезжать с моим сыном по другим городам.

— Это была командировка…

— Знаю я, в какие командировки ездят такие дамочки, как вы, — перебил он, смерив меня презрительным взглядом, и не дав ничего ответить, направился в кабинет сына.

Чувствуя себя последней шлюхой, я хватала ртом воздух и отказывалась понимать, какое собственно ему дело — куда и с кем я езжу. «Ты посмотри, он меня будет поучать!» — внутри начала подниматься волна злости и я вскочила на ноги, чтобы иметь возможность потом высказаться, когда Соболин-старший выйдет из кабинета. И тут из-за двери до меня донеслись слова моего бывшего отца. Он вычитывал Эмиля, говоря, что не раз повторял ему — на работе заводить романы нельзя, особенно если хоть один из пары не свободен. И что у него есть точные сведения о моём семейном положении. А также уже на повышенных тонах воскликнул, что знает характер таких дамочек, как я и не позволит своему сыну совершать отцовских ошибок. После чего потребовал моего увольнения.

С интересом прислушиваясь и ловя каждое слово, я уже забыла о своих претензиях и с замиранием сердца ждала ответа Эмиля на это требование. Услышанные слова сначала обрадовали меня, а потом мгновенно привели в ярость. Он ответил отцу, что увольнять меня не собирается и всегда подозревал, что на фирме есть тот, кто доносит ему обо всех событиях. А также что ему надоел этот контроль, и что он давно вырос, и теперь сам будет строить свою жизнь. На что бывший отец выкрикнул, что он однажды уже совершил ошибку, ослабив контроль и сильно за это поплатился. После чего они начали кричать друг на друга, а потом Соболин-старший выбежал из кабинета и скрылся за дверью, даже не посмотрев на меня.

«Хм, а вот над этим стоит подумать. Откуда у старшего такое отношение к служебным романам? Неужели у него и матери Эмиля всё так начиналось? И что значат слова о том, что он однажды ослабил контроль? Это касается его и Лидии, вследствие чего родился Эмиль, или какого-то рабочего момента, или ещё каких-то событий?» — размышляла я, пытаясь найти ответ. Но один момент особенно сильно меня взволновал и, войдя в кабинет босса, я холодно (хотя внутри всё бурлило от ярости) процедила:

— Теперь понятно для чего вы растрепали всем о нашей поездке! Хотели узнать — сливает вашему отцу кто-то информацию о происходящем в офисе, или нет. Я всего лишь пешка, с помощью которой можно прояснить и этот вопрос, и Ростику отомстить! Один выстрелом решили убить двух зайцев? Похвально!

— Ты опять не так всё поняла, — устало ответил Эмиль и, отойдя от окна, сел в кресло: — То, что отцу кто-то доносит о моих действиях, я давно подозревал и рассказом о нашей поездке хотел дать понять, что я больше не собираясь подчиняться его правилам. И если мне нравится женщина, работающая у меня, я буду с ней встречаться, независимо от его мнения… Ты понятия не имеешь, какие у нас с ним сложные отношения, и как я перед ним виноват… Но я устал искупать свою вину и хочу наконец-то вздохнуть полной грудью. Сейчас ты можешь сказать, что если я хотел что-то ему сказать, то должен был сделать лично, но когда-то отец сам выбрал такую линию поведения и как только я повзрослел, постарался свести к минимуму общение со мной и отказывается встречаться, кроме как по работе… В общем, всё очень сложно… Когда-нибудь я тебе всё обязательно расскажу, но пока не готов говорить об этом. А уж месть Ростиславу меня вообще не интересует, и я тебе не раз об этом говорил.

Глядя, как Эмиль ссутулился, а в глазах появилась безысходность, как у его отца, я почувствовала, как сердце дрогнуло, и весь запал моментально пропал. «Что же за отношения у него с отцом, раз тот так себя ведёт? Чем провинился Эмиль? Неужели это он толкнул Варю? Но тогда зачем отец забрал его себе, а не отдал Лидии? Ведь находясь рядом, сын постоянно напоминал ему о трагедии. Или дело вообще в другом? Если судить по отношению отца к служебным романам, то именно так всё и получилось с Лидией. И теперь Соболин-старший не может себе простить ошибки, повлекшей смерть дочери и первой жены, и винит Эмиля уже просто за то, что тот когда-то появился на свет?» — в голове появилась масса вопросов. Но все они тут же вылетели из головы, когда я увидела, как Эмиль бессильно откинулся на спинку кресла и потёр пальцами виски. Было что-то в его жесте такое, что ещё больше затронуло моё сердце и захотелось хоть как-то успокоить этого сильного, красивого мужчину, которого мучала явно не обыкновенная проблема, и с которой он устал в одиночку справляться. Поэтому подойдя, и присев на край стола, я взяла его за руку и успокаивающе произнесла:

— Мне жаль, что у вас с отцом так всё сложно. Может, я могу чем-то тебе помочь? А хочешь, давай просто поговорим. От этого всегда становится легче.

— Спасибо, — он устало улыбнулся и, перехватив руку, поцеловал меня в ладонь, а потом приложил её к своей щеке. — Мы обязательно поговорим, но не сегодня… Я неимоверно устал от всего этого… Хочу наконец-то решить для себя, куда мне двигаться — дальше искупать свою вину, или же оборвать с отцом все связи и попробовать жить нормально… Хотя нормальной жизни у меня, наверное, никогда не будет уже…

— Всё у тебя будет хорошо, — заявила я, чувствуя боль от переживаний Эмиля. — Ты заслуживаешь этого…

— Я заслуживаю только того, что происходит в моей жизни. Мать без борьбы бросила, отец — ненавидит… — он осёкся и, посмотрев мне в глаза, грустно произнёс: — Даже ты меня отталкиваешь. Все, к кому я когда-либо испытывал хоть какие-то чувства — либо бросают меня, либо ненавидят, либо умирают…

Эмиль замолчал, а я замерла, понимая, что он, скорее всего, говорит о Варе. В душе жалость и сочувствие боролись с любопытством, и я не знала, как поступить — не давить на него и подождать пока он сам захочет всё рассказать, или же попытаться хоть что-нибудь выведать. Однако Эмиль сам решил мою дилемму, сказав:

— Уже начало седьмого, поэтому можешь бежать домой.

— Я могу остаться.

— Нет, мне необходимо побыть одному. Прости, но пока я не готов делиться некоторыми вещами, — снова поцеловав мою ладонь, он извиняющееся посмотрел на меня, и я поняла, что его лучше оставить одного.

— Хорошо, — ответила я и, поднявшись, с сожалением посмотрела на него, а потом наклонилась и, поцеловав в щеку, прошептала: — Бросать я тебя не собираюсь, ненависти не испытываю, даже скорее наоборот, просто пока боюсь доверять. Не используй меня в своих целях и в моём лице ты найдёшь настоящего друга, а может и больше…

После чего быстро вышла из кабинета, не дав Эмилю ничего ответить. В душе творилось невообразимое и хотелось утешить его, но я боялась, что если пущу сейчас в своё сердце Эмиля и безоговорочно доверюсь ему, то потом могу за это поплатиться душевной болью, а страданий мне хватило и с Бэриком. «Скорей бы уже решить вопрос с Ростиком, и тогда можно будет хоть как-то определиться в отношениях с Эмилем. Надоело это подвешенное состояние».

В этот раз до кафе получилось добраться быстрее. Лиля, читая книгу, сидела за столиком и попивала чай. А когда я присоединилась к ней, радостно улыбнулась.

Рассказав, как прошёл у неё день, она не скрывала своего удовлетворения, говоря, что сегодня всё прошло ещё лучше, чем вчера. После чего мы подробно с ней обсудили, как ей завтра одеться, а также — как лучше организовать встречу. Не зная, во сколько явится Ростик, мы договорились, что я наберу её номер. А чтобы она долго не бродила по улице, решили, что переодевшись после работы, она заедет в парикмахерскую и сделает себе укладку, после чего посидит в небольшой кафешке недалеко от дома. И заодно выбрали ресторан, в котором закажем столик для встречи, чтобы потом не попасть впросак.

Все эти разговоры позволили мне отвлечься от мыслей об Эмиля, но как только за столик, с нашего разрешения, подсели двое парней и Лиля, мило улыбаясь, начала общаться с ними, тут же вернулась мыслями к боссу. Так как я совсем не интересовала собеседников, они не пытались заговорить со мной, а Лиля деликатно не трогала меня и не пыталась втянуть в разговор, за что я испытывала к ней благодарность. Однако через час атмосфера кафе начала действовать угнетающе, несмотря на то, что успехи Лили в общении радовали, и захотелось побыстрее оказаться дома. Поняв всё, девушка тактично распрощалась с парнями, и мы покинули кафе. По дороге до метро мы ещё раз повторили все наши действия и, выпорхнув из салона автомобиля, девушка скрылась в толпе.

Дома, быстро поужинав, я извинилась перед Серафимой Павловной и ушла к себе в спальню. Мысли об Эмиле не отпускали и, вспоминая его поникшие плечи, усталый голос и безысходность в глазах, я чувствовала желание хоть как-то утешить его, а внутри уже разливалась безграничная нежность. «Все мои страдания после смерти Бэрика — детский лепет, по сравнению с тем, что пришлось перенести Эмилю. Он уже не одно десятилетие пытается справиться с проблемами, и его даже некому поддержать. Ведь именно те, кто может дать поддержку, и отталкивают его. А он слишком горд, чтобы делиться с кем-то чужим своей бедой. Чтобы он не сделал, такое наказание слишком жестоко. Должен же хоть кто-то его поддерживать… Я конечно не мать Тереза, но в стороне остаться не могу. Тем более что он мне дорог, чего уж скрывать» — призналась я себе и решила, что больше в моём лице он не увидит хамку, вечно грызущую его. «А уж его папаше выскажу всё! Пусть только попробует ещё раз заявиться в офис!».

На утро воинственное настроение оберегать и защищать Эмиля не исчезло, а наоборот усилилось, потому что в офисе он появился в начале одиннадцатого, хотя до этого всегда отличался пунктуальностью. Да и внешний вид заставлял желал лучшего. Под глазами появились круги, как после бессонной ночи, а на щеках проступила щетина. Но больше всего пугало его настроение. Голос и взгляд были безжизненными, и казалось, что он вообще утратил интерес к жизни.

Весь день прокрутившись возле него, я сама начала впадать в уныние, потому что Эмильчик ни на что не реагировал, и я уже не знала, что мне делать. Не помогла даже попытка обнять его и привлечь к себе. Никак не отреагировав и не попытавшись воспользоваться моим расположением, он аккуратно высвободился и, пробормотав, что сегодня больше не появится, в половине пятого уехал с работы. После этого настроение окончательно скатилось на ноль, и я уже с отвращением думала о том, что сегодня ещё предстоит разыграть спектакль перед Ростиком. Но деваться было некуда, и в шесть часов я направилась домой.

Сидя на кухне со старушкой, я вяло отвечала на её вопросы и пыталась успокоить, потому что от волнения она не могла усидеть на месте, ожидая приезда Ростика, который успел позвонить бабульке ещё днём и сказал, что в восьми будет в Москве. Лиля тоже успела отзвониться и ожидала в кафе моего сигнала.

Устало проведя рукой по волосам, я в очередной раз кивнула на высказывание Серафимы Павловны, желая, чтобы Ростик быстрее приехал, и мы осуществили задуманное. После чего я смогла бы спокойно уйти к себе и подумать обо всём.

В начале девятого в дверь позвонили, и мы встрепенулись.

— Ну, с Богом, — пробормотала я, слегка взъерошив волосы, чтобы иметь ещё более неприглядный вид. Косметику я смыла сразу приехав домой, и очень надеялась, что Ростик увидев меня в таком виде, а потом Лилю при полном параде, тут же поймёт — кто ему больше нужен.

Бабулька пошла открывать двери, а я быстро набрала номер девушки и прошептала в трубку:

— Он приехал. Через двадцать минут ждём тебя.

— Хорошо, — дрожащим голосом ответила она.

— Так, немедленно взяла себя в руки! Ты красавица, а не заяц трусливый! Всё, удачи! Как только я спрятала телефон, в кухню вошёл Ростик и, увидев меня, удивился.

— Привет… А я думал, что ты сегодня гуляешь, — произнёс он, продолжая держать перед бабкой конспирацию о наших отношениях.

— У Лили свидание, поэтому мы перенесли встречу на завтра. Да и устала я что-то сегодня. Не до походов в ресторан. На работе полный завал и хочется отдохнуть, — ответила я и вымученно улыбнулась.

— Этот червяк достаёт тебя и специально заваливает работой? — нахмурившись, спросил Ростислав.

Меня покоробило, что он так называет Эмиля, хотя раньше я не обращала на это внимания, и захотелось немедленно встать на защиту боссу, но я сдержалась и вместо этого сказала, чтобы заодно и оправдать своё отсутствие завтра:

— Нет. Просто сейчас много заказов и все работают в авральном режиме. Иногда даже задерживаться приходится.

— Ясно… Тебе действительно необходимо отдохнуть. Ты уж прости, но выглядишь уставшей, — Ростик сел за стол и внимательно посмотрел на меня.

— Зато ты выглядишь хорошо, — ответила я, потому что он на самом деле смотрелся бодрячком.

— Проблемы разрешились, плюс я успел поспать в самолёте, так что могу гулять хоть всю ночь, но вижу что… — он осёкся, покосившись на бабульку, которая хлопотала у плиты, накладывая в тарелку ужин, и я поняла, что у него на эту ночь имелись грандиозные планы, связанные со мной. — Ладно, сегодня раньше ляжешь спать и хорошо отдохнёшь.

— И я всё Катеньке говорю, что надо высыпаться, — встряла бабка, ставя перед внуком тарелку с ужином. — А то скоро на тень будет похожа. Вон Лилечка высыпается хорошо, и от женихов отбоя нет!

— Говорите у Лили свидание? От женихов отбоя нет? — удивился в очередной раз Ростик, берясь за вилку с ножом. — Хм, мне всё больше кажется, что мы говорим о разных людях. Но рад, что у неё всё налаживается. Она хорошая девушка и ей давно пора обзавестись мужем и детьми…

— Думаю с её внешними данными, олигархи в очередь будут выстраиваться, чтобы взять Лилю в жёны, — произнесла я, чтобы возбудить в мужчине ещё больший интерес. — Но она молодец, пока держится и согласия не даёт.

— Какие олигархи? — Ростик изумлённо посмотрел на меня, а потом на Серафиму Павловну. — Слушай, бабуль, а ты Катю только с одной Лилей знакомила?

— С одной, милок, с одной! — старушка расплылась в улыбке. — Просто ты её давно не видел! Лилечка изменилась и теперь такая красавица, что глаз не отвести. А ты, лопух! Я давно тебе советовала обратить на неё внимание, да видать поздно уже. У неё теперь выбор побольше, и на тебя она даже не посмотрит.

— Эээ, ну тогда рад за неё, — растеряно протянул он и, пожав плечами, принялся за ужин.

Раздавшийся звонок в дверь заставил сердце вздрогнуть, и мы с бабулькой одновременно посмотрели друг на друга, понимая, что настал час икс.

— Кого это там принесло? — искренне изумившись, воскликнула она и двинулась к двери, а потом из коридора раздалось: — Ой, Лилечка, а мы как раз о тебе говорили! Проходи, милая, раздевайся! Рада тебя видеть!

— Я ненадолго, Серафима Павловна, — донёсся Лилин нежный голосок. — Просто мой кавалер оказался излишне настойчив и мне необходимо где-то пересидеть, пока он не уедет. Мы тут недалеко встречались в ресторане, и ваш дом оказался ближе всего.

— Вот и правильно, что вспомнила про старушку! Проходи!

Ростик продолжал ужинать, не проявляя особого интереса к словам, доносящимся из коридора, а у меня уже сердце выскакивало от волнения. «Господи, только бы всё получилось!» — взмолилась я, украдкой наблюдая за ним, чтобы оценить его первую реакцию, когда Лиля войдёт на кухню.

— Привет всем! — девушка вошла на кухню и мягко улыбнулась. — Простите, что так поздно беспокою…

— Ничего-ничего! Садись, чая попьём! — старушка подскочила к чайнику, чуть не свернув себе шею, заглядываясь на реакцию Ростика.

А посмотреть было на что. В первую секунду, когда Лиля вошла, он кивнул ей, и снова посмотрел в тарелку, но тут же опять перевёл изумлённый взгляд на девушку и застыл в полном ступоре, даже не донеся вилку до рта и не дожевав пищу.

— Приятного аппетита, Ростислав, — произнесла Лиля, наслаждаясь реакцией и продолжая показывать себя во всей красе.

Приталенное бирюзовое платье по колено, надетое на ней, выгодно оттеняло нежный цвет лица и восхитительные голубые глаза, заодно давая возможность оценить её тонкую талию и стройные ножки. Облегающий лиф подчёркивал грудь, а квадратный вырез так и манил заглянуть в него и, похоже, Ростику именно этого сейчас хотелось, потому что путешествуя глазами по её телу, он громко засопел. А когда внимательно посмотрел на Лилино лицо, едва тронутой косметикой и длинные распущенные волосы, у него вздрогнула рука и вилка выпала, со звоном ударившись о тарелку.

— Спас… — начал он и закашлялся, подавившись едой, которую до этого не прожевал.

— Ой, ты аккуратней! — Лиля тут же оказалась возле него и похлопала по спине, а потом заботливо подала стакан воды, который ей вручила бабулька, после чего села за стол.

«Всё! Мужик попал!» — поняла я, стараясь не рассмеяться, видя, как Ростик глотая воду, продолжает коситься на Лилю, не отводя от неё глаз. «Осталось чуть-чуть его дожать. Начинаем вытаскивать защитника».

— Привет, Лилечка! Что-то случилось? — спросила я, давая возможность девушке выдать придуманную версию.

— Да, — она печально вздохнула, вспомнив свою роль, а потом возмущённо добавила: — Представляешь, этот Славик полез ко мне целоваться, когда мы вышли из ресторана! А потом такое начал предлагать, что даже стыдно было слушать. Еле отбилась от его настойчивых ухаживаний и предложений провести домой. Хорошо, что ресторанчик здесь неподалёку, и я сориентировалась, что можно прибежать к вам.

— Вот гад! — воскликнула я.

— И не говори. Нахал! Думает, раз есть деньги, то ему всё можно. А с виду такой приличный парень казался, — она опять вздохнула. — Иногда мне кажется, что настоящих, порядочных мужчин больше нет.

— Есть, родненькая, — подала голос бабулька, ставя чашки с чаем на стол. — Ну ничего, следующий раз повезёт. Всё равно в девках ты не засидишься, я в это верю! Иногда полезно вот так на свиданки побегать, чтобы посмотреть на мужской пол в разных ипостасях. Зато потом сразу почувствуешь своего мужчину, как только встретишься с ним.

— Надеюсь.

— Что за Славик? — Ростик наконец-то пришёл в себя. — А ему быстро отобью желание распускать руки и предлагать тебе разные глупости.

— Да так, брат моей одноклассницы. В гости к ней на днях заезжала, там и познакомилась, — вдохновенно соврала Лиля. — Но думаю, он уже понял всё и больше ко мне приставать не будет.

— Хм, боюсь, так быстро он от тебя не отстанет, — с сомнением произнесла я. — Ты уверена, что он не ждёт тебя внизу? Он знает твой домашний адрес? Или место твоей работы?

— Ммм, где работаю — вроде не знает, а насчёт домашнего адреса… — Лиля на секунду задумалась, а потом испуганно на нас посмотрела. — Может и знать… Получается, он действительно может ждать меня внизу? И как мне теперь добраться домой? Ведь мне уже пора!

Как только девушка это произнесла, мы с бабулькой собрались вступить в игру, и начать атаковать Ростика, но он сам нас опередил и предложил:

— Я тебя отвезу домой, а если этот прыщ внизу, заодно поучу его хорошим манерам, чтобы впредь думал!

— Правильно! — поддакнула я и подмигнула Лиле.

— Угу-угу! Молодец, Ростик! — произнесла бабулька и расплылась в улыбке. — Только давайте сначала чай попьём. — Знаете, вы тут чаёвничайте, а я спать пошла, а то глаза уже закрываются, — сказала я, поднимаясь из-за стола. — Завтра на работе опять будет завал, а потом ещё и ресторан, поэтому надо отдохнуть.

— Не забудь — встречаемся в половине восьмого в «Солуране» — напомнила Лиля.

— Хорошо, — я кивнула и, пожелав всем спокойной ночи, ушла в спальню.

«За Ростика с Лилей можно не волноваться. Он глаз от неё не может оторвать, а она ведёт себя правильно — не смотрит на него с обожанием, и с лёгкостью общается. Если она и завтра также в ресторане поведёт себя, он быстро захочет её завоевать и ринется в бой. Особенно если ещё пару раз приплести какого-нибудь эфемерного Славика, или другого ухажёра придумать. Ну, разве захочет нормальный мужик такую красоту из рук упустить? Конечно, нет!» — думала я, раздеваясь и ложась в постель. «А вот о ком стоит волноваться, так это об Эмиле. Не нравится мне его сегодняшний настрой. Если и завтра он такой же хмурый и апатичный придёт на работу, буду любым способом стараться встряхнуть его. Понадобится, и стриптиз на столе станцую!» — решила я, закрывая глаза.

Однако стриптиз танцевать не пришлось. Вернее, оказалось не для кого. В начале десятого позвонил Эмиль и сказал, что на работе сегодня не появится и попросил отменить все встречи. Мои попытки хоть что-нибудь узнать не принесли результатов, потому что, дав указания, он буркнул «всё нормально», после чего отключился.

Поведение шефа ещё больше встревожило меня, и весь день я не могла отделаться от назойливой мысли, что с Эмилем происходит что-то очень серьёзное, и дело не только в визите отца и его претензиях. Я даже опустилась до того, что обыскала весь его кабинет в поисках хоть каких-нибудь зацепок, но всё что нашла — рабочие документы.

К вечеру настроение окончательно испортилось, потому что без Эмиля всё вокруг казалось серым и унылым. За пять недель работы я привыкла видеть его минимум пять дней в неделю и в очередной раз поняла, что скучаю по нему. Вышагивая по приёмной, я не знала, что делать с этой тоской и порывалась каждую минуту позвонить ему, чтобы хотя бы услышать его голос. Но останавливала себя, боясь показаться беспардонной. Идеальным поводом для звонка являлось бы какое-нибудь происшествие на фирме и, поставив Эмиля в известность о нём, я могла затем и попытаться поговорить с ним о причинах его поведения, но как назло ничего не происходило.

В шесть офис опустел и, оставшись одна, я вообще чуть не расплакалась. Грусть окончательно захватила меня, когда зайдя в кабинет босса, я начала разглядывать фотографии со знаменитыми клиентами, висящие на одной из стен. Проводя пальцами по стеклу и глядя на Эмиля, я больше всего хотела сейчас находиться рядом с ним и начала уже грызть себя, что вела себя недоверчиво и постоянно отталкивала. А больше всего пугало то, что ему просто надоело цацкаться со мной и ждать, пока я снизойду до его персоны. «Дура! Такой мужик на тебя обратил внимание, а ты всё строишь из себя не весть что! Да с его внешними данными, деньгами, и самодостаточностью, он любую бабу может иметь, раз в триста красивее тебя. Может, ему просто надоело моё зубоскальство и недоверчивость, вон он и дистанцируется сейчас? Ладно, если бы красавицей являлась, то можно было и потерпеть мой характер, а так ведь и зацепится не за что. А на одной хорошей фигуре далеко не уедешь» — ругала я себя, всё больше ощущаю страх и пустоту. Успокаивало, хоть и слабо, лишь одно — не верилось, что Эмиль так быстро сдастся. «Даже если им двигает лишь месть Ростику, то он попробует ещё что-нибудь предпринять. Ну, а если я на самом деле ему нравлюсь, то тем более не должен так быстро опустить руки. Хотя… он явно из тех, перед кем бабы долго не ломаются, и поняв, что со мной придётся постараться, решил, что я того не стою». Мысли становились всё мрачнее, и я уже не знала, что мне делать и как поступать. С одной стороны хотелось, чтобы Эмиль не терял ко мне интереса, а с другой стороны гордость твердила — раз я ему не нужна, то и он не стоит моих переживаний.

За день был только один светлый — Лиля позвонила ещё с утра и весело сообщила, что Ростик согласился сходить с нами в ресторан, и заодно рассказала, что привезя её домой, он явно не спешил прощаться и они долго болтали в машине. Поэтому в семь часов я заставила себя отвлечься от пессимистических мыслей о своей судьбе и сосредоточилась на обязанностях свахи. Набрав номер Ростика, выдала заготовленный текс о том, что дел много и я задержусь, после чего попросила ехать в ресторан и предупредить Лилю. Ростик конечно повозмущался, что шеф меня так нагружает, заботливо осведомился о моём самочувствии и даже порывался приехать, чтобы лично высказать претензии Эмилю и напомнить о «Трудовом кодексе», но делал это не очень настойчиво и быстро согласился ничего не предпринимать, а смирно ждать меня в ресторане, развлекая Лилю. Положив трубку, я отметила, что после вчерашнего повторного знакомства с Лилей у него даже голос изменился, и он скорее разговаривает со мной, как с лучшим другом или сестрой, чем как с женщиной, к которой испытывает интерес. Это лишний раз давало надежду на то, что у него с Лилей всё должно получиться. После этого посидев ещё минут тридцать в офисе, я собралась и поехала домой.

Дома Серафима Павловна ещё больше отвлекла меня от мыслей об Эмиле, потому что через каждые десять минут подскакивала и нервно начинала то переставлять что-то на столе, то протирать его, то заглядывая в холодильник или кухонные шкафчики, перекладывала там продукты, всё время причитая, что в её возрасте такие волнения вредны, и что скорее бы это свидание закончилось и, либо позвонила Лиля, либо приехал Ростик. Испытывая не меньшее волнение за их судьбу, я сама сидела, как на иголках и с нетерпением ожидала каких-нибудь новостей. Но успокаивала себя тем, что мне больше никто из них не звонил, а значит — они заняты друг другом и всё хорошо.

Однако в половине двенадцатого и я уже не на шутку встревожилась. Столько в ресторане они явно не могли сидеть и, подождав ещё тридцать минут, я всё же набрала номер Лили. Выслушав, что абонент вне зоны доступа, я озадачилась. А когда то же самое ответили бабульке с телефона внука, мы окончательно растерялись. Будь на месте Лили любая другая девушка, я бы точно сказала, что вечер продолжился в более интимной обстановке, но как-то не верилось, что она так быстро преодолеет свою робость и по полной программе возьмёт в оборот Ростика.

В половине первого стало очевидно, что звонков ждать бесполезно, и мы разошлись по своим комнатам — бабулька с радостной надеждой, что возможно сейчас ей делают правнуков, а я с недоумением.

Было чуть-чуть не по себе, что они могли так быстро лечь в постель. С одной стороны я вроде как и радовалось, что именно это сейчас может происходить, но с другой стороны — хотелось, чтобы Лиля подольше помучила Ростика за то, что он столько лет не обращал на неё внимание. А потом подумала: «Хм, но ведь надо ещё учитывать, что благодаря мне у Ростика был целибат на протяжении трёх недель, и стояло у него так, что хоть гвозди забивай. А если учесть, что Лиля красотка, от которой глаз не отвести, то он точно бросился в наступление. С его напористостью и опытом сломить сопротивление девственницы плёвое дело. Он меня доводил до таких оргазмов, что я горланить была готова на всю квартиру, а для Лили всё это вообще в новинку. Да и потом, кто его знает, как может вести себя девственница в возрасте Лили. Гормоны страшное дело. А тут ещё и тот, кого всё время любила… Ладно, она в любом случаи появится завтра в сети, и я душу из неё вытрясу, но узнаю, что произошло». Утро выдалось солнечное, и это слегка подняло мне настроение, а мысль, что сегодня увижу Эмиля заставила сердце учащённо биться. Позавтракав и одевшись, я двинулась на работу, условившись перед этим с бабулькой, что когда придёт сообщение, что Ростик появился в сети, она меня наберёт. И заверила её, что сделаю то же самое, когда объявится Лиля, и я узнаю все подробности. Но всё это не столько волновало меня, как встреча с Эмильчиком. Хотелось поскорее оказаться в офисе и услышать его голос, заглянуть в зелёные глаза или даже самой его поцеловать, а не шарахаться, как от прокажённого. «А так и сделаю! Приготовлю ему кофе, когда он появится, а потом потребую за это поцелуй» — решила я.

Не успела я войти в приёмную и снять полупальто, как на телефон пришло смс-сообщение. Увидев, что в сети появилась Лиля, я немедленно набрала её.

— Алло, — застенчиво раздалось из трубки.

— Что — алло?! Совесть есть! — воскликнула я. — Мы с Серафимой Павловной чуть умом не тронулись, ожидая вчера твоего звонка!

— Ой, вчера… ммм… даже не знаю, — начала бормотать она, а потом взяла себя в руки и затараторила: — Катенька, ты ругаться будешь, знаю! Но что на нас вчера нашло, я сама не понимаю. Мы сидели, беседовали, а потом Ростик взял меня за руку и я… И мы… Произошло что-то непонятное… Такого со мной не происходило….В общем, мы не смогли расстаться и… — она снова замялась.

— И вы провели ночь вдвоём, — закончила я.

— Да, — выдохнула она. — Знаю, что это неправильно и приличная девушка так себя не ведёт… Но я ничего не могла поделать… Да и не хотела… Мне конечно стыдно, но было так хорошо.

— Значит так, стыд побоку, раз было хорошо, — сменив гнев на милость, с улыбкой ответила я, представляя, как Лиля сейчас заливается румянцем и, понимая её слова, что она ничего не могла поделать, да и не хотела. «У меня не получалось противостоять напору Ростика, а я и замужем успела побывать, что уж про неё говорить». — Не позвонила — и ладно. В такой ситуации не до звонков.

— Только сейчас немного неудобно… Вчера казалось, что всё правильно, а сегодня… Чуть-чуть не по себе, что всё произошло так быстро. Надеюсь, Ростик плохо обо мне не подумает…

— Да как тут плохое можно думать, раз он у тебя первый? — с недоумением спросила я, а потом настороженно спросила: — Тебе лично не по себе, или он повёл себя так, что ты теперь жалеешь об этом?

— Нет, что ты! Я не жалею! А Ростик вообще меня чуть ли не на руках носит! То есть носит… Ну… После всего сам в ванную отнёс, а потом с утра завтрак приготовил и в постель его подал, — счастливо произнесла девушка. — Я и не подозревала, что он может быть таким нежным и заботливым… И вообще сказал, что теперь меня не отпустит. Привёз на работу, чтобы я взяла сегодня отгул и написала заявление на отпуск с понедельника, и через два часа обещал вернуться.

— Так в чём тогда дело? Всё хорошо, откуда тогда сомнения?

— Просто как-то всё это непривычно. Его интерес, ресторан, эта ночь, его нежность… Всего неделю назад я и мечтать о таком не могла… И только в романах о таком читала.

— Милая моя, привыкай! — весело заявила я. — Думаю, Ростик окружит тебя такой нежностью и любовью, что все те романы и книжки, которые ты читала на ночь, поблекнут перед вашей жизнью. И сдаётся мне, что ты сейчас слегка растеряна не из того, что так быстро всё произошло, а скорее опьянена счастьем и до сих пор не можешь в это поверить.

— Наверное, ты права, — мягко произнесла она, подумав. — Проснувшись, я вдруг испугалась, что прошедшая ночь была сном, а открыв глаза и увидев Ростика рядом, ошалела от счастья … Да-да, именно ошалела, по-другому сказать не могу!

— Вот и хорошо!

— Кать, только я кое-что сделала, — виновато добавила Лиля. — Знаю, что не должна была рассказывать этого, но не смогла врать Ростику, когда он начал приставать ко мне с расспросами…

— Какими расспросами? — внутри появилось чувство тревоги.

— Насчёт перемен во мне и почему так получилось, — робко пробормотала она. — Я всё рассказала и про салон, и одежду, и что всё это благодаря тебе…

— Капец! Ты ненормальная! — внутри тут же всё сжалось. — И нереально меня подставила!

— Прости! — с отчаянием произнесла она. — Но ведь мои резкие изменения всё равно бы выплыли. Ростик сегодня собрался ехать ко мне домой, чтобы восстановить знакомство с родителями, и кто-нибудь из них всё равно проболтался бы про это. А не родители, так брат старший увидев меня, точно молчать бы не стал, ведь он меня в новом образе не видел.

— М-да, тоже верно, — согласилась я. — В этом случае лучше правду говорить. А что на это Ростик сказал?

— Сначала хмурился минут пять, а потом начал смеяться и сказал, что так на него ещё не охотились и он рад, что всё так вышло.

— И на том спасибо, — с облегчением проворчала я, надеясь, что Ростик на меня не сильно обиделся.

— Ладно, ты прости, мне ещё многое надо сделать, пока милый не вернулся. Я тебе позже перезвоню.

— Хорошо, буду ждать, — ответила я и нажала «отбой».

Сев за стол, я вздохнула. «Эх, тоже мне, конспираторы. У них всё в шоколаде, а мне теперь отдувайся. Одно дело, что Ростик при Лиле так посмеялся, и совсем не известно, что он выскажет лично мне. Ведь девушка не знает, что он имел на меня виды. Буду надеяться, что он зла не держит за моё сватовство» — поморщившись, подумала я, а потом решила на этом не зацикливаться и начала разбирать документы, поглядывая то на дверь, то на часы и с нетерпением ожидая Эмиля.

«Странно. Уже половина десятого, а его всё нет. Он задерживается, или снова не выйдет сегодня?» — спросила я себя, желая, чтобы он лучше задерживался.

Но уже через пять минут мои надежды умерли. Позвонил босс и вялым голосом сообщил, что сегодня его тоже не будет и снова, не ответив на вопросы отключился.

В душе окончательно поселились плохие предчувствия, а в желудке противно засосало. Работать моментально расхотелось, и я с отвращением оттолкнула от себя все бумаги. «Блин, сегодня пятница, а соответственно, с Эмилем я не увижусь ещё два дня!» — от этой мысли стало плохо. «А ведь ещё неизвестно, что он там себе надумал! Да я же с ума сойду за выходные!».

Перспектива вырисовывалась безрадостная и я уже видела себя, рыдающую вечером в подушку. А потом в голову пришла одна мысль и я чуть не расплакалась прямо на рабочем месте. «Последнюю барышню от Эмиля я отфутболила три недели назад и после этого была мёртвая тишина, которая вполне могла означать, что всё это время он обхаживал другую кобылу. И поняв, что со мной ничего не выйдет, он сейчас развлекается с ней. Поэтому и голос такой вялый. Он просто устал после ночных утех».

Живо представляя себе эти картинки, я чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и захотелось что-нибудь разбить о стену. Тяжело задышав, я осмотрелась вокруг и, сжав зубы, нахмурилась, а внутри от ярости всё забурлило. «Если это так, то потом пусть сам с ней разбирается, когда наиграется! Специально буду переключать все звонки на него!» — зло решила я, чувствуя себя глубоко оскорблённой и вскочив на ноги, принялась метаться по приёмной, придумывая козни Эмилю.

Однако через двадцать минут голос разума прорвался через злость и ярость, и чуть успокоившись, я снова вернулась в кресло. «Кипеть от гнева или рыдать в приступах безответной любви что-то не очень хочется все выходные. Да и не в моём характере это. Лучше всё выяснить точно… А возьму-ка я и съезжу к нему домой! В конце концов, скажу, что надо подписать какие-нибудь бумаги, и под видом этого проникну в квартиру. Если там будет девица, то устрою Эмилю потом войну, а будет один — не уйду, пока всё не выясню». Приняв решение, я ощутила сразу уверенность в себе и начала перебирать документы, ища те, которые могли бы послужить хорошим поводом для визита, а потом вспомнила, что сегодня бухгалтерия должна была составить смету на строительство одного объекта. «Вот он, идеальный вариант! В понедельник на совещании Эмиль раз пять повторил, что смета нужна ему до пятницы. Возьму её, и ещё парочку приказов. Вот только как поступить — звонить ему или приехать неожиданно? Смета и приказы документы нужные, но если я позвоню Эмилю, он может сказать, что всё это подождёт до понедельника. И даже если я настою, что ждать нельзя, может девицу вытолкать из квартиры, а мне важно застать его врасплох. Выходит, надо ехать без звонка. Буду прикидываться инициативной, но забывшей позвонить» — сказала я себе, радуясь, что когда-то напрягла свою бывшую одноклассницу и теперь у меня имелся домашний адрес босса.

Однако в бухгалтерии вышла заминка. Смета оказалось ещё не готовой, и я начала нарезать круги по кабинету, прикрикивая на бухгалтерш и клюя их каждые пять минут, потому что мне не терпелось побыстрее выехать к Эмилю.

От беготни меня отвлёк телефонный звонок, а когда я увидела, что звонит Ростик, моментально забыла и про смету, и про нерасторопных бухгалтерш.

«Сейчас что-то будет» — со страхом подумала я и вышла в коридор. «Надеюсь, что обойдёмся малой кровью. Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать претензии и недовольство Ростика моим сватовством».

— Да, слушаю! — решительно сказала я, ответив на звонок.

— Слушаешь, значит? — раздался вкрадчивый голос Ростика. — А я вот не только этого хочу, а лицезреть тебя ещё желаю, причём немедленно.

— Я на работе! Приезжай вечером с Лилей и можешь лицезреть меня хоть до боли в глазах.

— Нет, сейчас! Я под офисом, поэтому тащи сюда свою попку, иначе я войду в здание, и тебе будет мало места! — произнёс он и отключился.

— Это тебе сейчас будет мало места! — пробормотала я и пошла на первый этаж.

Воинственное настроение и жажда действий бурлили во мне, и Ростик имел все шансы попасть под горячую руку. «Пусть только что-нибудь скажет мне! Я тогда молчать не буду!» — накручивала я себе, уже готовя речь.

Выйдя на улицу, я сразу увидела Ростика, стоящего со скрещенными руками возле своей машины. Лицо абсолютно ничего не выражало, и я несколько растерялась, не понимая чего ждать.

— Ну, и как это понимать? — холодно спросил он, когда я подошла.

— Что — понимать? — вызывающе поинтересовалась я.

— Кем ты назначила Лилю — девочкой для моей разрядки, пока ты мне не даёшь, или всё же тобой двигали не такие отвратительные цели?

— Девочкой для разрядки? — я непонимающе посмотрела на него, а потом вспомнила данный ему совет с кем-нибудь переспать. Внутри тут же поднялась волна возмущения, что он мог именно так к Лиле отнестись. — Только посмей с ней так поступить! Я тогда тебя лично кастрирую! А потом буду по три раза в день «Виагрой» кормить, чтобы хотелось, но не моглось! И это будет только началом…

— Всё, можешь не продолжать. Я понял, — он моментально расплылся в улыбке. — Не хотелось верить, что ты такая сука, что подложишь под меня девственницу, только ради того, чтобы пока не давать мне, но я должен был проверить.

— Не ошибайся на мой счёт! Я реально сука. А вот для разрядки Лилю под тебя подкладывала бы только дура! С её внешними данными, непорочностью, скромностью и добротой, я тогда должна была бы являться дважды святой, неземной красоты и добродетельной, как ангел, чтобы ты от меня не ушёл к ней. А во мне нет ничего из вышеперечисленного, — колко ответила я, продолжая кипятиться. — И не смей ржать! Я тебя честно предупреждаю — обидишь её, пощады от меня не жди!

— Обижать я её точно не буду, — Ростик стал серьёзным. — Буду обижаться только на себя, что столько лет был ослом и не замечал её, как девушку.

— Что осёл, это точно, — проворчала я, понимая, что разборок не будет. — Бедная девчонка столько лет сохла по тебе, а ты… Эх, мужики, вам бы фантик покрасивее да по ярче, а что под ним может быть невкусная, пожёванная двадцать раз конфетка, вы не понимаете. А на самом деле все самые вкусные и не тронутые конфеты порой находятся под блеклыми бумажками. Так что радуйся, что тебе повезло и, нашлась такая дамочка, как я, одев твою конфетку в красивый фантик, чтобы ты, наконец, прозрел!

— Что прозрел, это точно, — согласился он, а потом задумчиво посмотрел на меня. — Можно узнать — когда я проиграл и Эмиль отпраздновал свою победу? Моего доброго отношения к тебе это не изменит, просто хочется знать.

— Эмилю ещё нечего праздновать. А проиграл ты… — я сама задумалась и не нашлась, что конкретно сказать. — Хм… Даже не знаю… Меня с самого начала что-то останавливало. Ты мне очень нравился, но чего-то не хватало… Прости.

— Да всё нормально, — Ростик мягко улыбнулся. — И знаешь, я тебя сейчас понимаю. Тупой трах, даже с самой распрекрасной красавицей не может дать того, что я вчера почувствовал с Лилей. Она мне нравилась как человек всегда, но увидев преображённую, я вдруг по-новому посмотрел на неё. И теперь знаю, чего ты хотела от мужчины, поэтому обиды не держу. У нас с тобой было просто сексуальное влечение… хотя скорее не просто, но любви ведь не было, да?

— Да, — я кивнула, виновато глядя на Ростика. — Ты хороший, и опытный, и привлекательный, но не мой. И я не твоя. А Лиля… ты береги её, она тебя очень любит.

— Поверь, я за неё любому горло перегрызу. Чтобы так меня накрыло, как вчера — такого в жизни не случалось и теперь я не хочу её терять. А ты умница! — подойдя, он обнял меня. — Хотя комичность ситуации здорово заставляет задуматься о жизни. Тебя я планировал чуть ли не в жёны взять, а Лилю всегда считал сеструхой. А получилось наоборот — хочу жениться на ней, а ты мне стала, как сестра.

— Да уж, жизнь умеет пошутить, — ответила я, тоже обняв его. — Но однажды я тебе ещё кое-что расскажу, и ты вообще прозреешь.

— Что? — Ростик мгновенно отстранился и с интересом посмотрел на меня.

— Прости, но пока не могу. Ещё не время. Сейчас ты этого не поймёшь и не поверишь, да и я ещё не всё выяснила, — пробормотала я и подумала: «Рано ещё Ростика огорошивать новостью, что я Варя, которую когда-то любил его отец, и вполне могла сейчас быть его мачехой. Хватит с него потрясений на одни сутки. Да и не хочу, чтобы он сейчас над этим думал. Пусть лучше займётся Лилей».

— Ладно, я подожду, — заявил он и, отойдя, открыл дверь машины. А уже через минуту в его руке я увидела шикарный букет и небольшой бумажный пакет с логотипом дорогого ювелирного бутика. — Это за всё то, что ты сделала. Хотя понимаю, что это мелочь по сравнению с тем, что я получил.

— Ой, опять ты своими товарно-денежными отношениями! Я просто хотела, чтобы ты был счастлив! Цветы возьму, а пакет оставь себе! Лиле подаришь, — посоветовала я, забирая букет.

— Лиле я уже купил подарок, и не один, не волнуйся. А это тебе! — он снова настырно принялся впихивать мне пакет. — Там браслет, и если ты его не возьмёшь, я перестану с тобой разговаривать.

— Эх, давай уже сюда свои оковы, — пробормотала я, подумав, что мне не каждый день готовы делать такие подарки и глупо отказываться.

По правилам хорошего тона подарок сразу следовало открыть и восхититься, поэтому я полезла в пакет. А раскрыв футляр, онемела, разглядывая браслет, усыпанный бриллиантами, потому что ожидала чего угодно, но не этого. — Ты с ума сошёл, — прохрипела я. — Он стоит сумасшедших денег, и я не могу его принять.

— Можешь! Ты для меня нашла настоящий алмаз и превратила его в потрясающий бриллиант, так что это даже слишком скромный подарок, — самодовольно ответил Ростик и, взяв браслет, одел мне его на руку. — Я перед тобой в неоплатном долгу.

— Какая красота, — прошептала я, как заворожённая глядя на переливы камней в солнечном свете, а потом ехидно добавила: — Слушай, а может зря я тебя Лиле отдала, а?

— Поздно уже жалеть! Дело сделано, и я влюблён окончательно и бесповоротно, — он рассмеялся, а потом хитро добавил: — Правда, меня всё же будет мучить одна мысль — ты единственная женщина, которая не поддалась, а это знаешь ли, для меня непривычно.

— Поверь, ты не много потерял, — заверила я с улыбкой. — В твоей постели любовницы и получше были, это точно.

— Ну не знаю — не знаю. Ты горячая штучка, и это сразу чувствуется, — он игриво поднял брови и с видом знатока обвёл меня глазами, а потом серьёзно добавил: — Главное, что я приобрёл! Ты настоящий друг, а это больше, чем любовница. И я рад, что мы встретились.

— И я рада, Ростик. И вдвойне рада, что смогла помочь тебя и осчастливить, — пробормотала я, чувствуя, что сейчас могу от умиления и слезу пустить. — Всё, езжай и не заставляй Лилю ждать!

— Скажу только одно ещё — потребуется помощь, обращайся не раздумывая. Сделаю всё возможное и невозможное для тебя.

— Хорошо, — шмыгнув носом, ответила я.

Поцеловав в щёку, он подмигнул мне, после чего сел в машину и завёл двигатель. Глядя на его счастливое лицо и сияющие глаза, я ощутила радость за него с Лилей и лёгкую зависть. «Эх, вот бы и Эмильчик с таким нетерпением ехал ко мне на встречу, и с такой же нежностью говорил обо мне» — вздохнув, я проводила взглядом машину Ростика и помахала ему рукой, когда он посигналил. «Думала, что хоть что-то прояснится, когда Лиля с Ростиком сойдутся, а всё ещё больше запуталось… Нет, однозначно необходимо ехать к Эмилю и выяснять всё окончательно» — решила я, и направилась в офис, надеясь, что смету просчитали.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg