«Дочь Хранителя»

Дочь Хранителя (fb2) - Дочь Хранителя [litres] (Легенды Сопределья - 1) 2054K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Сергеевна Шевченко

Ирина Шевченко Дочь Хранителя

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Посвящается Андрею

Пролог

Никто не знает, кем были они, как выглядели, на каком языке говорили. История хранит лишь память об их могуществе, столь великом, что одного мира было мало для любого из них. Наверное, потому они и построили врата, опутав паутиной путей бесчисленное количество миров, чтобы однажды… уйти навсегда.

А врата остались. И все еще рождаются способные услышать их зов. Рано или поздно этот зов приведет избранных туда, где ждет их только им видимая дверь. Один станет открывающим – ключом и привратником одновременно – тем, кто сумеет открыть эту дверь, для того чтобы другой, которого назовут идущим, шагнул за порог. Но, прежде чем это случится, им еще предстоит многое узнать и многому научиться. А учитель найдется. Ведь древние владыки не оставили врата без присмотра. Из народа драконов избрали они первых Хранителей, поручив им блюсти закон и порядок в мирах и меж ними, оберегая врата и пути. И вот уже сотни тысячелетий передаются от одного дракона к другому бесценные знания и огромная сила. И никто не сравнится в могуществе с Хранителями, в чьих руках теперь судьбы вверенных им миров.

И суждено так быть, пока не придет…

Часть первая Полукровка

Глава 1

Галина

Земля. Январь 2003 г.

«Иванова Галина Кирилловна. Открывающая.

Земля. Стационарная станция № 7.

Диапазон воздействия при максимальном излучении – 9,8.

Диапазон воздействия при минимальном излучении – 5,6.

СТХЗ – 89 %…»

Что еще за СТХЗ такое? Ладно, пропустим.

Личные данные. Ага…

«Рост 160 см, телосложение нормальное. Волосы светлые, глаза серые…»

Неужели нельзя написать: «невысокая стройная блондинка»?

«Не замужем. Детей нет. Ближайшие родственники…»

Интересно, кто составлял эту чушь? И почему у Соньки в личном деле большое цветное фото, а у меня – черно-белая ксерокопия паспорта?

Я захлопнула папку и сунула ее обратно в шкаф. Стоило целый час возиться с замком, чтобы узнать, что волосы у меня светлые, а глаза серые? Впрочем, заняться все равно было нечем.

День выдался до ужаса скучный. Суббота. За окнами сырая бесснежная зима. В офисе никого, кроме охранника и дежурного оператора, то есть меня. С утра, правда, заходил один клиент, обычный, посмотрел проспекты, записал телефон и благополучно отбыл. Ближе к обеду позвонил шеф – якобы узнать, как дела. Не приходил ли кто? Не ходил ли куда? Так я ему и поверила! Это Хранителю врат-то не знать, что ни одна дверка еще не открывалась? И в мою смену, видимо, не откроется.

Я уже настроилась провести остаток рабочего дня в тишине и одиночестве, когда вдруг неярко вспыхнул установленный рядом с монитором кристалл связи. Опасаясь, что в очередной раз на линии начальство, я спрятала под стол открытую на середине книгу.

Тревога оказалась ложной. Изображение, поначалу подернутое мелкой рябью, стало четким, и вместо физиономии Рошана вызванное свечением кристалла окошко показало мне симпатичную черномазень… тьфу ты, афроамериканскую мордашку.

– Ой, Стаська, привет!

– Привет! – Стаська, она же Стейси Келлер, помахала мне откуда-то из Коннектикута. Для общения с иностранными коллегами кристалл – самое то: помимо того, что предоставляет видео– и аудиосвязь, работает еще и как переводчик. – Как денек? Много работы?

– Глухо. А у тебя?

– У меня – тем более, – развела руками коллега.

Да, их станция популярностью не пользуется: энергетика слабая, не каждую дверку осилишь. Артефактами обвешались по самое некуда, а врата все равно открываются где-то на задворках Вселенной. И на внутримирную телепортацию заряда не хватает. Не то что у нас: выход в любом мире, связь держим со всеми станциями, да и порталы в удаленную от врат точку по желанию клиентов можем открыть. Они, правда, не часто с подобными желаниями появляются: межмирная турбулентность, сильные вторичные поля – через такой портал пройдешь, так полдня чувствуешь себя как с похмелья. Но открыть-то можем, а значит, мы – сила! А Стаську жалко, чахнет девка в своих Штатах, ни в один порядочный мир за четыре года работы не ходила.

– Но тебе, – лукаво подмигнула Стейси, – могу работенку подкинуть. Я сегодня по запросам дежурю. Есть заказ на проход в Эльмар, на два лица. Клиенты на Земле транзитом, вышли на одиннадцатой станции.

– Так пусть их одиннадцатая и отправит.

– Во-первых, там сегодня новичок, и окно он уже прозевал. Во-вторых, клиент будет рад с тобой повидаться.

– Какой клиент?

– Твой. Постоянный, – загадочно улыбнулась американка. – Но моих процентов с заказа это не отменяет.

Возразить я не успела: призрачное окошко дернулось и исчезло. Кристалл погас.

Что ж, будем ждать гостей. Как-никак первые нормальные клиенты за последнюю неделю (тех, что в Турцию и Египет косяками прут, я не считаю – это у Рошана чувство юмора так работает: построить станцию межмирной транспортировки под прикрытием международной турфирмы). И интересно, что за «постоянный»? У меня таких немало: работаю уже девятый год, порталы открываю чисто – не чета салагам, которые умудряются время прохода проворонить. Но с Эльмара у меня знакомых нет. В смысле, из идущих. Лучше б, конечно, никаких не было… Хотя мало ли, кто и по каким делам туда идет. Эльмар – мирок так себе, в чем-то даже странноватый, но на вкус и цвет, как говорят…

На мониторе всплыло окно сообщения: открывающий с одиннадцатой сообщал, что пропустил ко мне посетителей.

Для передвижения внутри мира используются слабенькие телепорты, как я подозреваю, давно устаревшей конструкции – что-то в равной степени напоминающее шкаф и вертикально стоящий гроб. Заходишь внутрь, оператор задает пункт назначения, и через пару минут с ошалело пляшущими в глазах солнечными зайчиками выходишь из такого же ящика, но уже в нужном тебе месте.

Вплавленные в металлическую обшивку гроба-телепорта кристаллы тускло засветились. Сейчас узнаем, кто там жаждал встречи. Пять, четыре, три, два, один… Твою мать!

Оказалось, что этот недоучка с одиннадцатой вместо того, чтобы переправить клиентов по очереди, впихнул в телепорт сразу двоих. И когда кристаллы потухли и дверца открылась, на пол, издавая нечленораздельные звуки, вывалилось нечто темное. Сверху так же быстро, но уже с кошачьей грацией приземлилось что-то яркое и всклокоченное. Издаваемые первым, то бишь нижним прибывшим звуки превратились во вполне разборчивую речь, состоящую из непереводимых идиоматических выражений Земли и еще десятка миров, и я невольно заслушалась, пытаясь зафиксировать в памяти наиболее интересные обороты. Тем временем второй путешественник, светловолосый парень в красной спортивной куртке и широких штанах, уже вскочил на ноги и бегло оглядел помещение, прежде чем окончательно сфокусироваться на моем лице и расплыться в очаровательной улыбке:

– Приветствую тебя, прекраснейшая. Да пребудет с тобой сила богов, да не оставят они тебя милостью своею.

– Привет, Лайс! Я тоже рада тебя видеть.

Уж кого я бываю рада видеть, так именно этого симпатягу!

– Привет, привет, – уже совсем другим тоном отозвался кард, вспомнив наконец о своем спутнике и помогая тому встать на ноги.

Поднятое с пола существо оказалось высоким симпатичным и до ужаса злым. Впервые за все время знакомства мне довелось увидеть Эн-Ферро с пассажиром – на идущего юноша не тянул. Я оценила заостренные уши, смазливую физиономию и нечеловечески зеленые глаза гостя, сверкавшие из-под упавшей на лоб челки.

– Эльф.

Помню, в первую встречу с представителем данного народа я краснела и заикалась, как школьница на первом свидании, но теперь попривыкла и уже не теряюсь в присутствии этих длинноухих красавчиков. Этот к тому же почти ничем не напоминал обитателя какого-нибудь Дивного Леса: ни тебе золотых кос до колен, ни шелковых одеяний до пола – темные, коротко остриженные волосы, кожаная куртка, джинсы и сбитые ботинки.

– Эльф, – подтвердил Лайс и на правах общего знакомого решил представить нас друг другу, что и проделал со свойственной ему беспардонностью. – Галчонок, это – эльф. Эльф, это – Галчонок.

От прямого попадания в голову тяжелым предметом наглого карда спасло только отсутствие такового предмета в пределах моей досягаемости. Эльфа, судя по всему, подобное представление устраивало.

– Долго ждать? – уточнил идущий.

– Час.

Мужчина понятливо кивнул. Прошелся по комнате, по-хозяйски нажал кнопку электрочайника, небрежно скинул куртку и развалился в кресле напротив меня. Эльф лишь расстегнул молнию черной кожанки и присел на диванчик у двери.

– Оружие, наркотики? – задала я извечный, ставший уже анекдотическим, вопрос.

– Чай, кофе? – в тон мне переспросил гость, намекая на древний обычай, предписывающий добра молодца с дороги накормить, напоить, а потом уже о деле молвить.

Стаська знала, что говорит: Лайс Эн-Ферро был моим постоянным клиентом, появляясь на нашей станции и именно в мою смену раз в два-три месяца. Поэтому желание прибить нахала привычно сменилось радостью от встречи со старым приятелем.

Ну, приятель не приятель, а старым, по крайней мере, по человеческим меркам, Лайс был, хоть и выглядел максимум лет на тридцать. Он был кардом. Не самый известный народ и не очень многочисленный. За все годы работы я встречала только одного из них, того самого типа, который сейчас сидел передо мной и примеривался забросить ноги в грязных кроссовках на стол.

– Чай, кофе? – Моя радушная улыбка не была и вполовину так ехидна и обворожительна, как у гостя.

– Кофе, – милостиво соизволил он.

Крепкий, горячий, две ложки сахара, без сливок – услужливо подсказала память.

Я вопросительно посмотрела на эльфа, тот отрицательно помотал головой.

Сделав кофе себе и Лайсу, вернулась за стол и, не дожидаясь, пока у карда развяжется язык и он заболтает меня до потери памяти и проскользнет на халяву (был уже прецедент), решила сразу же разобраться с формальностями:

– Так что у нас с оружием?

– И наркотиками, – напомнил он.

– И прочими запрещенными к транспортировке предметами.

Идущий изобразил миниатюру «Оскорбленная невинность».

– Ты же меня знаешь.

– Знаю, – согласилась я. Действительно, за все годы знакомства он не пытался протащить через врата ничего запрещенного «Договором о переходах». – А твоего приятеля впервые вижу.

Я воззрилась на эльфа со всей строгостью должностного лица при исполнении. Пришла его очередь отыграть «Оскорбленную невинность», что, к слову, вышло у него намного искренней, нежели у попутчика.

– Галчонок, сама посуди, что мы можем пронести?

На ум пришел компактный пистолет-автомат, по случаю купленный злобным эльфом в нашем мире с целью снижения популяции ненавистных орков на родном Эльмаре. Но профессиональное чутье, шедшее в комплекте с остальными талантами открывающей, говорило мне, что в сумке у него помимо одежды, книг и какой-то неподдающейся идентификации, но явно не входящей в черный список дребедени, ничего больше нет. А Лайс и вовсе путешествовал налегке.

Но задавать глупые вопросы – неотъемлемая часть моей работы.

– Цель перехода?

– Визит вежливости.

Значит, ставим прочерк.

Вечно они скрытничают, эти идущие. Невесть кого из себя строят. Было бы с чего! Ну повезло тебе, родился ты с редчайшим даром идущего через миры (по статистике на одной планете таких одаренных один-два на миллион). Гуляешь теперь по Сопределью, красотами любуешься или состояние внучатам наживаешь. Неплохо, согласна. Только отчего ваша братия нас, открывающих, не уважает? Ведь вы, господа хорошие, без нас или никуда, или неведомо куда – об этом не думали? Вот открою я сейчас Лайсу вместо Эльмара Велью, да еще где-нибудь в районе сейсмической активности…

Нет, Лайсу я такую свинью не подложу. Другому идущему, конечно, тоже. Но другому потому что так нельзя, а Лайсу потому что он мне нравится.

Единственный и неповторимый кард появился в моей жизни и в моей операторской около семи лет назад, когда я, окончив стажировку, приступила к самостоятельной работе. В тот раз он не выпал из телепорта, а вполне пристойно вошел через дверь. Представьте себе: чудный воскресный денек, скучающая, в меру романтичная девица, входит он. Красавец-блондин, фигура атлета, улыбка Казановы. Присматриваюсь внимательнее и понимаю, что ни в Европу, ни в Азию, и уж тем паче в Эмираты этому аполлону не нужно. Есть в нем что-то такое, что сразу выдает иномирца. А так на первый взгляд обычный человек. Единственное отличие – длинные крепкие когти серебристого цвета. И хвост.

Про хвост я узнала потом, когда отправила гостя куда-то на Каэлер и кинулась искать по базе все о кардах. Рошан тогда не на шутку удивился моему рвению, а когда понял его причину, вместо «все о кардах» посоветовал просмотреть «все о Лайсе».

Увы и ах – не про нашу честь оказался красавчик. Лайсарин Эн-Ферро был, как выяснилось, фигурой в Сопределье известной, если не сказать легендарной – проводник через миры, единственный за последние шестьсот лет. В принципе тот же идущий, но способности проводника не ограничиваются перемещением с планеты на планету. Проходя через врата, он создает такое силовое поле, что при должной концентрации способен повести еще двух-трех спутников, не имеющих и зачатка дара, как сегодняшний эльф, например. Вообще такое и я могу, и любой из открывающих, но мы по «Договору о переходах» не имеем права оставлять попутчиков в чужих мирах – максимум на экскурсию сводить и вернуть обратно на родину. А Лайс в свое время перевел около двух тысяч кардов из родного мира на Юули, где те основали колонию. Господин Эн-Ферро после того случая прочно вошел в историю, но по базе легендарная личность проходила как наемник, и нанимали его не только для переходов. К героическому досье прилагалась краткая справка, согласно которой вышеупомянутый товарищ разыскивался властями двадцати восьми государств шестнадцати сопредельных миров по подозрению в причастности к кражам, разбойным нападениям, похищению людей (и нелюдей), убийствам и за – единственное доказанное преступление – неуплату по счету за трехдневное проживание в гостинице с полным пансионом. Не знаю, как остальные его подвиги, но в последнее готова поверить без доказательств – есть у карда необъяснимая и непреодолимая тяга к дармовщинке. Даже врата каждый раз норовит пройти без оплаты.

Кстати, об оплате.

– Лайс, может быть, пока кофе остывает, ты рассчитаешься?

Называть стоимость услуг не имело смысла, кард знал расценки назубок.

– Всенепременнейше, божественная. – Широким жестом он выложил на стол три золотых.

Только вот таковыми они были лишь на первый взгляд. Действительно золотой была одна монета – изагрский империал. Вторая денежка представляла собой кустарную подделку того же империала и была изготовлена, наверное, из самого дешевого золотосодержащего сплава во всех сопредельных мирах. А третья… Третья монета была истинным произведением искусства, так как являлась мороком. Весьма качественным. Иллюзия имела объем и вес, приятно холодила ладонь, но, боюсь, растаяла бы, как только создавший ее маг прошел бы врата.

Глядя в наглые серые глаза, я придвинула к себе единственную настоящую монету. Симпатия симпатией, но благотворительность не входит в число моих служебных обязанностей.

– Думаю, у тебя найдется чем заменить эти две.

Эн-Ферро издал вздох, который кто-то менее искушенный в общении с ним мог бы принять за выражение раскаяния, и углубился в созерцание кроссовок.

В поисках поддержки, а точнее, двух недостающих монет, я обратила взор к эльфу. Тот не на шутку смутился, но ничего лучше, чем вопросительно впериться в карда, не придумал.

– Галчонок, – с тоской начал наемник, и я поняла, что сейчас и здесь одним из величайших актеров Сопределья будет разыграна грандиозная драма о двух отважных героях, истративших по пути в мою скромную контору последние деньги. Причем истративших их как минимум на спасение мира. Да куда уж там – миров! Или я услышу дежурную байку о том, как поездом отрезало карман, в котором деньги лежали.

Но предсказать поведение Лайса невозможно, и в этот раз он выбрал новую тактику.

– Галчонок, мы на мели. Готов на все, дабы оплатить проход… Согласен даже на стриптиз.

Ух ты! Истинным наслаждением было видеть залившегося краской Лайса и лезущие на лоб глаза эльфа.

Эльф, конечно, мог думать все что угодно, но истинной причиной, по которой я однажды намекнула идущему, что хотела бы увидеть его обнаженным, был мой чисто научный интерес. И его хвост. Ну очень мне хотелось посмотреть, как он у кардов выглядит. Тот разговор состоялся три года назад. Тогда Лайс был категорически против, настолько, что у него неожиданно отыскались деньги за переход, а я узнала, какая я грубая и беспринципная извращенка. И теперь он согласен. Да, видимо, и впрямь туго у ребят с финансами. А мне что прикажете делать? Увидеть, как и откуда у карда хвост растет, конечно, интересно, но подвергать унизительной процедуре лучшего клиента, да еще и на глазах постороннего эльфа – это слишком. Не простит до скончания жизни, и в лучшем случае – моей (карды живут очень, очень долго).

– Что же ты, Галина? Когда сам Лайс Эн-Ферро предлагает свои услуги, отказываться не стоит.

За годы работы я привыкла к внезапным появлениям шефа, а вот гости одновременно вздрогнули и уставились мне за спину. При этом глаза у эльфа стали такие, словно дракон предстал перед ним в истинном обличье. На всякий случай я даже обернулась. Человек. И, как по мне, довольно привлекательный: подтянутый, широкоплечий, с густой каштановой шевелюрой, неизменной двухдневной щетиной и ироничным прищуром карих глаз. Не знаю, сколько тысяч ему уже стукнуло, но в повседневном мирском варианте Рошан выглядел на сорок – сорок пять человеческих лет.

Наши взгляды встретились, и я не удержалась от приветственной улыбки. Дракон подмигнул в ответ.

– Считаю, вопрос исчерпан.

Шеф шагнул к столу и сгреб с него монеты. Иллюзорная в его руке рассыпалась мелкими искорками, а оставшиеся две он протянул Эн-Ферро.

Но ведь треть оплаты за переход – мои комиссионные!

Либо праведный гнев легко читался на моем лице, либо чешуйчатый гад… пардон, дорогой начальник не погнушался влезть ко мне в голову.

– Поверь мне, Галина, услуги господина Эн-Ферро я ценю намного выше. – Вряд ли шеф говорил о стриптизе. – А правящий дом Ваолов, – легкий поклон эльфу, – несомненно, имеет право на незначительный кредит в этом заведении.

Дом Ваолов? Ой, черт! Сейчас еще с меня стребует золотишка. Пару килограмм. Или сколько там у них на Эльмаре стоят древние вазы из цельных кусков горного хрусталя?

Эльф учтиво поклонился, очевидно, польщенный славой своего семейства в здешних широтах. Какие мы впечатлительные! Ишь как глазки заблестели! Да плевали мы с высокой башни и на дом Ваолов, и на Долину Роз, и на весь ваш Эльмар! И лично на их светлейшее высочество князя Окнира. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб он провалился!

Нет, Рошан точно повадился сегодня читать мысли подчиненного персонала. А иначе с чего бы так укоризненно качать головой? Ну и черт с ним! Я сосредоточилась и стала усердно думать о том, какой я трудолюбивый и исполнительный работник и как чудесно было бы, если бы мой безмерно любимый начальник повысил мне зарплату. Времени до открытия врат достаточно, авось прочувствует.

– Ждать целый час не обязательно, – не оценил моих стараний шеф. – Раз уж я здесь, открыть проход в Долину Роз будет несложно. Думаю, князь Окнир с нетерпением ожидает сына.

Сына? Я поглядела на эльфа. Глаза зеленые, уши острые – все, на этом семейное сходство кончалось. Но Рошану видней. Раз сказал, сын, значит – сын. Надо же, а первое впечатление произвел вполне приятное.

– Прошу за мной, господа!

Вот пусть сам с ними и возится. Когда шеф у руля, нам, простым смертным, к дверке и подходить не стоит. Сам откроет, сам проводит, при желании и не через стационарный портал, а прямо в объятия любящего отца. На то мы и дракон всея Вселенной.

Скатертью дорога, халявщики хреновы!

– Увидимся, Галчонок!

Угу. И мне почему-то кажется, что скоро.

– До свиданья! – Воистину прощальный поклон достоин сына эльфийского князя.

Пока-пока… папе привет.

– Галина, ты мне пока кофейка завари. Из той пачки.

Естественно. Мы ж такие непростые! Мы не такие, как все! Нам кофейка из той пачечки! А коньячок из той бутылочки! А вам, мои милые, большую драконью фигу!

– Галина!

А че? Я – ниче!

– И себе завари, не стесняйся. Коньяк возьми. Тот.

Я с наслаждением отхлебнула из чашки. Очень вкусный кофе из очень большой чайной чашки. В кресле напротив сидел Рошан со своей «мензуркой».

Вопреки ожиданиям голову мне не оторвали и даже не намылили.

– Так это вы их ждали? – вспомнился давешний звонок шефа.

– Его.

– Эльфа?

– Лайса. Когда я узнал, что сегодня попасть на Эльмар с Хиллы можно только через Землю, был абсолютно уверен, что он пойдет через твои врата.

– А откуда вы знали, что он вообще пойдет? – полюбопытствовала я. Пророческого дара за шефом ранее не наблюдалось.

– Эльф. Сын Окнира.

Пришлось подождать, пока начальник сделает еще несколько глотков и продолжит:

– Завтра Келвай – величайший праздник Долины Роз. В этот день у эльфов принято посвящать новых воинов, играть свадьбы и проводить коронации.

– Коронации? Окнир передаст корону сыну? Что-то не верится.

– Правильно не верится. До передачи власти не дойдет. Князь представит совету наследника, чем подтвердит право Ваолов на престол.

– В каком смысле? – Я ничего из сказанного не поняла и понимать не стремилась, но неофициальная обстановка директорского кабинета располагала к непринужденной, ничего не значащей беседе.

– Видишь ли, Галчонок, – (ну да, Галина я только при клиентах), – в Долине Роз своеобразные законы. Обычно старые и мудрые эльфы со временем отходят от мирских забот, в том числе и от правления, но случалось, что старички впадали в маразм, продолжая активно руководить государством. Для таких-то случаев в эльфийских законах Эльмара и есть пунктик об обязательном наличии у главы правящего дома наследника, который должен пребывать в здравом уме и трезвой памяти и быть готовым в случае чего сменить зарвавшегося отца.

– А если наследника нет?

– А если наследников нет, совет вполне может объявить о смене правящей династии. Именно так дед Иоллара и получил корону.

– Чей дед?

– Иоллара, эльфа, который был с Лайсом. Вы разве не знакомы?

– В первый раз его видела.

И, надеюсь, в последний – не хочу иметь ничего общего с этой семейкой.

– Странно, – подозрительно прищурился шеф. – Эн-Ферро с ним лет сорок нянчился и до сих пор вас не познакомил?

Я пожала плечами: с Лайсом мы не ахти какие друзья, с чего бы ему представлять мне своих приятелей?

– А что значит нянчился?

– Ну. – Дракон неопределенно повел рукой. – Была там одна история…

Терпеть не могу недомолвок. Я впилась взглядом в начальника, намереваясь вытянуть из него все об Эн-Ферро и сыночке Окнира. Рошан недовольно поморщился и тоном «только отцепись» начал:

– Наследник правящего дома – первая мишень для других претендентов на престол. Тем более такой наследник…

– Хм?

Шеф горестно вздохнул. Ну а кто его за язык тянул?

– Давным-давно Ленир Ваол, отец Окнира и дед Иоллара заключил перемирие с орками, и в целях укрепления межрасовой дружбы отдал в жены их вождю одну из принцесс прежнего правящего дома. У них родилась дочь, и когда собственный сынок князя подрос, он женил его на полукровке. Появившийся на свет в результате этой череды браков Иоллар является одновременно наследником Окнира, орочьего рода Т’арэ и прежней правящей династии Зеолов. Теперь ясно?

В целом, если не пытаться запомнить кучу ненужных имен, ясно.

– Пока он жив, – продолжал рассказ дракон, – ни один род не имеет таких прав на престол, как Ваол. Да, парня несколько раз пытались убить. Во время одной такой попытки погибла его мать, и князь решил больше не рисковать. Окнир нанял нашего приятеля Лайса, чтоб тот увел мальчишку с Эльмара и поселил в каком-нибудь тихом мире, а в назначенный срок возвратил домой.

Кофе закончился. Рошан покосился на стоящий на столе коньяк, вынул из выдвижного ящика невысокие пузатые бокалы и буквально из воздуха достал тарелочку с нарезанным лимоном. Лимончик был не первой свежести – сок с него стек, корка затвердела, а мякоть обветрилась и потемнела. Не знаю, где дракон хранит свои запасы, но обновляет их, видимо, нечасто. Шеф с сожалением вздохнул и отправил несостоявшуюся закусь в корзину. Сжалившись, я принесла шоколадку и апельсин из личных резервов.

– Итак, Лайс увел этого Иоллара подальше от злобных конкурентов в некий пасторальный мирок, где парень пересидел смуту, а теперь вернул назад?

– Не совсем. Не было никакого пасторального мирка. Лайс Эн-Ферро и спокойные миры отталкиваются друг от друга с силой одноименно заряженных частиц. Сначала он собирался оставить наследника где-то на Пантэ, но передумал. То ли увлекся ролью няньки, то ли дитя попалось больно непоседливое. Как я слышал, Лайс периодически тягал парня в разные миры…

– Где они вместе попадали в разные передряги, – закончила я, зная образ жизни карда.

– И это неплохо. В смысле, неплохо для будущего правителя Долины Роз. Жизненный опыт как-никак.

Угу. Жизненный опыт. Навыки рукопашного боя, владение различными видами оружия от холодного до лучевого и, судя по вдохновенной речи в момент вываливания из телепорта, неплохое знание языков. Окниру безумно повезло с наследником. Так ему и надо!

Глава 2

Об Иолларе Лайс Эн-Ферро мог бы рассказать намного больше Рошана. Но в то время, когда Хранитель и открывающая коротали зябкий зимний вечер за бутылочкой коньяка и непринужденной беседой, карда на их станции не было.

Появился он тут только следующим утром. Присел на диван в приемной, отстегнул от пояса походную флягу и отпил немного воды. Он с удовольствием выпил бы кофе, но сегодня дежурила не Галла. А молчаливая красавица Соня мгновенно нагоняла на идущего тоску. Даже сидеть с ней в операторской было для Лайса невыносимо – в обществе этой девицы он чувствовал себя как на похоронах и пару раз ловил себя на мысли, что безуспешно пытается припомнить, кто же все-таки умер. Бр-р. Кроме того, Рошан предупреждал однажды, что оставаться наедине с этой открывающей не только скучно, но и опасно: в любой момент со стороны Пантэ могут открыться врата, и заявится ее нервный возлюбленный, этот доморощенный Отелло эльфийских кровей. Нет уж, увольте, лучше в приемной подождать. Тем более на сердце и без траурной Сони невесело.

Где он просчитался? В чем? Лежавшая на коленях наполовину заполненная записями тетрадь, которую он перелистывал последние десять минут, не давала ответов. Семнадцатая по счету тетрадь, исписанная мелким почерком.

Записи он стал вести по совету Кира: «Ну и что, что память у тебя абсолютная? Дневники ведутся не только для воспоминаний. Мысли и события, записанные на бумагу, проще поддаются осмыслению». Друг плохо знал Иоллара, а иначе понял бы: все, что связано с этим мальчишкой, не поддается осмыслению, будь оно записано хоть трижды. Даже самого себя понять в данной ситуации трудно. Обычный наем, пустяковое задание. И кто знал, что все так обернется?

Предложение поработать проводником нашло его через почту идущих. Обещанная за выполнение заказа сумма послужила хорошим стимулом, чтобы уже на следующий день он стоял перед эльфийским князем.

– …позавчера были похороны. Дворец охраняется… днем и ночью с моим сыном находятся два опытных воина и маг, но боюсь… А политическая обстановка в Долине Роз… Но Эльмар – легальный мир, и мы, его жители, не обладающие способностями проходить… наслышаны, особенно о вас, господин Эн-Ферро…

Лайс слушал уже час, и витиеватая речь эльфа давно превратилась для него в размеренное бу-бу-бу. Неужели трудно просто сказать, что на его сына совершено уже четвертое покушение? Что последняя попытка – обстрел кареты, в которой ехали княгиня с наследником, едва ли не увенчалась успехом: мальчишка ранен, а князь Окнир остался вдовцом. Чему, кажется, он был бы рад, если бы не страх, что вместе с нелюбимой женой и не слишком любимым сыном мог лишиться еще и короны.

– Как вам Пантэ? – решился прервать венценосного заказчика Эн-Ферро. – Небольшой спокойный мир. Я взял на себя смелость согласовать размещение вашего сына с тамошним Хранителем.

Был повод наведаться к Рошану, совместить приятное с полезным.

– Пантэ? – Окнир сосредоточенно нахмурился, и кард понял, что тот не слишком интересуется жизнью недоступного ему Сопределья: название этого мира было князю незнакомо. – Пусть будет Пантэ. Лишь бы Иоллар оставался живым и здоровым до следующего Большого Келвая.

«А потом уже неважно?» – усмехнулся про себя наемник.

Но все же поинтересовался у «любящего» отца:

– Как быть, если в течение этого периода вы захотите увидеть сына?

– Увидеть? – Ни о чем подобном эльф и не думал. – Нет. Достаточно будет вашего ежегодного отчета, что с ним все в порядке.

Долгих проводов наследнику князь не устраивал. Хватило того, что в окружении стражников провел парня до станции. На пороге скромного домика, за дверью которого скрывались врата, Окнир напоказ порывисто обнял сына, напрочь позабыв о свежей ране на его плече, смахнул несуществующую слезинку и поспешил во дворец.

– Так значит, ты Иоллар? – спросил кард уже в помещении.

– Так значит, ты Лайс Эн-Ферро? – в тон ему отозвался юноша.

Он не был похож на отца, как и на прочих здешних эльфов. Вместо золотистых кудрей до плеч темные, почти черные волосы, собранные на затылке в свисающий ниже лопаток хвост. Кожа не такая светлая, как у сородичей, а словно чуть тронутая летним загаром. Худощавый, но без эльфийской хрупкости.

– Нервничаешь?

– А надо? – Принц снял куртку и, ругаясь сквозь зубы, рассматривал расплывающееся на плече пятно. Напомнили о себе ненужные отцовские объятия – открылась рана, и сквозь бинты и тонкую ткань рубашки проступила кровь.

Ругался эльф по-орочьи. Тихо, но все же не настолько, чтобы чуткое ухо карда не смогло уловить смысла сказанных слов, величал папашу тупым остроухим ублюдком. Наемник непроизвольно перевел взгляд на уши наследника, пусть не такие длинные, как у большинства местных эльфов, но без сомнения острые, и не сдержал улыбки:

– Давай помогу.

Вытянул вперед руку. Театральный жест, но эльмарцы – народ темный, в магию без показной атрибутики верят слабо.

– Получше?

Принц благодарно кивнул.

– Повязку на Пантэ снимешь.

– Нет.

– Хочешь пощеголять перед тамошними девицами следами боевых ранений?

– Я не сниму повязку на Пантэ, – едва ли не по слогам выговорил эльф, – потому что не пойду на Пантэ. Я не собираюсь больше сорока лет сидеть в этом заповеднике.

Разговор, начинавшийся как пустой треп, принимал неожиданный оборот.

– Очень интересно. И куда же, позволь узнать, ты собрался?

– Сюда! – Мальчишка снял со стеллажа одну из стоявших там книг и протянул наемнику.

Судя по тому, как скоро Иоллар отыскал нужную ему брошюру среди путеводителей по Сопределью, принц Ваол планировал свой уход с Эльмара более тщательно, нежели его отец.

– Салам? Еще интересней. И как ты туда попадешь?

– Ты меня проведешь.

От подобной наглости Эн-Ферро просто опешил.

– С какой стати мне это делать?

Эльф выложил на скамью между ними увесистый кошелек.

– Это золото. Столько же, сколько отец обещал тебе после моего возвращения на Эльмар. Я тебя нанимаю.

– Я не настолько падок на деньги, как ты мог подумать, мальчик, – улыбнулся идущий. – К тому же твой родитель нанял меня первым.

– Ну и что? Ваша сделка предполагает мой уход из мира, а куда – князю наплевать. Пантэ ты сам ему предложил, и не будет ничего страшного, если ты отведешь меня в другое место.

Определенно, логика в его словах присутствовала. Но у Эн-Ферро был собственный кодекс.

– Прости, парень, я не принимаю заказов от детей. А ты по меркам твоего народа еще лет двадцать будешь считаться несовершеннолетним.

– По меркам моего народа, я уже два года считаюсь взрослым мужчиной, воином, – отчеканил принц.

Кард поглядел на него с недоумением.

– Я орк! – заявил мальчишка гордо.

– Ты в зеркало по утрам смотришься, орк? – расхохотался Эн-Ферро. – Ушей своих давно не видел?

– Видел. А это ты видел?

Длинное узкое лезвие со свистом рассекло воздух в нескольких сантиметрах от лица карда.

– Клинки Т’арэ? – не поверил увиденному наемник. Он редко бывал на Эльмаре, но с владетелем Стиаром в свое время встречался и легенду древнего орочьего рода знал.

– Клинки Т’арэ, – согласился мальчишка. – И если они у меня, то я кто? Подсказываю: правильный ответ – Иоллар Т’арэ. Т’арэ, а не Ваол. Орк, а не эльф. То есть вполне совершеннолетний. И ты можешь без зазрения совести заключить со мной контракт на переход.

– На Салам? Но почему именно туда?

Принц раскрыл путеводитель на одной из страниц и ткнул пальцем в цветной рисунок:

– Хочу увидеть это. А если можно, и проехаться.

Лайс всмотрелся в картинку. Самоходка? Примитивный недоавтомобиль, работающий на угле, – предел мечтаний остроухого пацана из слаборазвитого мира? Кард разочарованно вздохнул: а ведь мальчишка почти начал ему нравиться. И вдруг обнаружить такое пустоголовое детство! Мать три дня назад похоронил, сам чудом жив остался, папаша его в ссылку без сожалений спровадил – а ему бы на самоходке проехаться! Даже от детеныша тролля в семнадцать лет можно ожидать больше разума! Что вообще у него в мозгах творится?

В мозгах у принца творился форменный кавардак. На миг заглянув в чужое сознание, магистр Эн-Ферро ужаснулся. Непонятно было, на чем держится вся эта бравада и дерзость – не имей он возможности читать мысли, никогда не поверил бы, что можно нести в себе столько боли и горечи. Ни одной светлой мысли. Только скорбь по погибшей матери, злость на бесчувственность и эгоизм отца, грусть от расставания с единственными оставшимися в этом мире родными – бабушкой и дедом. Только одиночество и глухая тоска. А пресловутая самоходка – лишь предлог, чтобы оттянуть приход на Пантэ, в этот, как он выразился, заповедник, где в той же тоске предстоит провести еще сорок лет.

– Знаешь, Салам не лучший выбор. Убогий мирок. Да и эти штуковины ломаются каждые полчаса, вдоволь не наездишься.

– Есть другие предложения?

Нужно было сразу сказать: Пантэ. Пантэ, и никаких вариантов. Прекрасная планета, на девяносто процентов залитая водой, где на небольших, удаленных друг от друга островках проживают представители основных рас Сопределья, но преобладают конечно же эльфы. Изумрудные моря, белые скалы и золотистые пляжи, на которые по ночам льют свет две близняшки-луны. Они освещают кукольные домики, крытые пальмовыми листьями, и ажурные переходы воздушных замков. Хороший мир, лучше не придумаешь… Заповедник.

– Вот. – Эн-Ферро достал другой путеводитель. – Навгас. Самое развитое, оно же самое крупное государство Фиан. А если тебя интересует самоходный транспорт, то, поверь мне, эктокары лучшее, что есть в Сопределье.

Принц равнодушно взглянул на рисунок, но, подняв глаза на наемника, попытался изобразить интерес.

– Пусть будет Навгас. Золото твое.

– Этого много. Оплатишь переход и проживание в гостинице. Остальное оставь себе, пригодится. И еще, Иоллар – это слишком длинно. Не будешь возражать, если я стану звать тебя Ларом?

– Буду, – нахмурился мальчишка.

Так звала его мать, поймал Эн-Ферро горькую мысль. Мать, дед Стиар и бабушка Левина. Теперь – только дед и бабушка, больше никому это не позволено.

– Тогда Илом.

– Это же не имя, бессмыслица какая-то.

«Такая же бессмыслица, как и то, что я сейчас делаю», – подумал Лайс.

– Зато коротко и удобно. И такое имя будет только у тебя. Идет?

– Идет.

А на Навгасе, спустя всего три дня, мальчишка от него сбежал…

– Хранитель просил передать, что задерживается, – скорбно возвестила вышедшая из операторской Соня.

Лучше бы кофе предложила.

…Он исчез наутро четвертого дня. Бросил на стол горсть монет и кристалл-переводчик, неведомо как определив в коммуникационном амулете еще и устройство слежения. Поначалу Лайс не переживал, без паники собрал вещи, позавтракал. Куда он денется? Не зная мира, страны, языка и законов, далеко не уйдешь. На розыск сбежавшего подопечного отвел себе два дня.

Нашел он эльфа почти через девять месяцев.

Парень за это время вырос на полголовы, раздался в плечах, подстригся по местной моде и не выглядел уже зеленым юнцом. Взрослости облику добавляла шишка на лбу, синяк под глазом и испуганно кутающаяся в простыни девица за его спиной.

– Это мой друг, – на чистом фианском успокоил ее Иоллар, выталкивая идущего в коридор.

Эн-Ферро, первым побуждением которого было поставить наглому принцу фингал и под вторым глазом, для симметрии, растерялся. Сам он трудностей с изучением языков не испытывал, но от эльфа подобных способностей не ожидал.

– Как ты фианский выучил? – спросил он, напрочь забыв все, что собирался высказать пропаже при встрече.

– А что здесь учить? – усмехнулся мальчишка. – Это же эльмарский савтик, только немного исковерканный.

Да, определенное сходство между забытым старооркским наречием Эльмара и действующим языком Фианской федерации было. Но…

– На савтике уже тысячу лет не говорят, откуда тебе его знать?

– А я образованный, – хмыкнул эльф. – Сразу бить будешь или поговорим?

– Поговорим, – неожиданно для себя расслабился Эн-Ферро. – Бить тебя, смотрю, уже некуда. Кто тебя так?

– А, это? – Иоллар коснулся лба. – Сам. С управлением не справился на последнем круге. Но ничего, квалификацию все равно прошел. Послезавтра призовой заезд. Посмотришь?

Кард открыл рот. Через секунду закрыл, так и не произнеся ни слова. Происходящее казалось безумным сном. Может, ущипнуть себя, чтобы проснуться? Не стал. Сон или не сон, но ему начинала нравиться эта фантазия сумасшедшего. Эльмарский эльф (или орк, бездна с ним!) без посторонней помощи устроился в чужом мире, выучил язык, обзавелся квартиркой на окраине мегаполиса и длинноногой подружкой, а теперь собирается участвовать в призовом заезде, управляя машиной, которую лишь девять месяцев назад впервые увидел на картинке. Бред! Но какой бред!

– Так посмотришь? – повторил принц.

У него здесь совсем никого нет, понял Эн-Ферро, заглядывая в его не сильно посветлевшие с последней встречи мысли. У него вообще никого и ничего нет. Потому и учится всему так быстро, целиком отдаваясь новому делу в попытке оторваться от реальности и от самого себя. И знал же, что он будет его искать, даже не удивился сегодня, открыв дверь, но все же надеется на что-то. На чудо, возможно.

Как и любой маг, Лайс в чудеса не верил. Но и чужую веру ломать не хотелось. К тому же мальчишка его удивил, а значит, чудо свое заслужил по праву.

– Посмотрю. Но только один заезд. Потом, извини, у меня есть другие дела.

Юноша удрученно кивнул.

– Адрес не меняй, месяца через три тебя навещу. Папаше твоему отчет нужно будет отправить.

Судя по сумасшедшей радости в глазах, в такое чудо Иоллар и сам не верил.

В том заезде эльф не вошел даже в первую десятку. Но были и другие.

Были другие миры и другие страны. Новые открытия и неожиданные увлечения. Иногда он оставлял Ила на Навгасе, иногда на Леве или Таре. Год с небольшим, когда Эн-Ферро вернулся к магической практике в храме Пилаг[1], парень провел на Каэлере. Но чаще конечно же брал его с собой, заранее предвкушая, какой еще сюрприз преподнесет ему непредсказуемый эльмарец.

А потом был Раван. Восстание крипсов – чужая война, на которой Эн-Ферро чуть было не потерял своего подопечного. Нет, не так: на Раване он все же потерял подопечного, приобретя взамен друга. По крайней мере, так он тогда думал. И до последнего дня был уверен, что пути их теперь разойдутся не скоро.

Так что же произошло? Почему в положенный срок Иоллар собрал сумку и скомандовал возвращение? Почему даже словом не обмолвился, что не прочь был бы остаться с ним?

Странный мальчишка, которого он, не кривя душой, звал другом, но так и не смог понять до конца…

Рошан появился на станции через час. Вошел в контору с улицы, тщательно вытер о коврик ботинки. В городе была зима, а в этом городе зима означала одно – грязь. Галчонок как-то говорила, что у них иногда идет, а то и лежит снег, но Лайс ко всем ее словам относился с недоверием.

– Извини за задержку. – Дракон вместо приветствия махнул в сторону кабинета. – Я думал, ты будешь позже. Врата на Эльмар откроются только через три часа.

– Я шел через Солею.

– В Гранитном банке по-прежнему самые большие процентные ставки?

– Нет, но я храню верность традициям, – попытался пошутить Эн-Ферро.

Полученное от Окнира золото казалось ценой за предательство, и только здравый смысл заставил положить эти деньги на счет, а не выбросить в ближайшую канаву.

– Переживаешь из-за Иоллара? – Хранитель кивнул на тетрадь, которую кард сжимал в руках. – Не можешь понять, почему он решил вернуться?

– Не могу.

– Все просто. Мальчик повзрослел, стал умнее и ответственней. Его место на Эльмаре, и он это осознал. А еще, думаю, он понял, что не может бродить с тобой по Сопределью вечно.

– Почему?

– Да потому что ты, Лайс, не вечен! Прости за прямолинейность, но ты не хрупкая барышня, чтобы я с тобой деликатничал. Ты – кард, он – эльф. Когда твоя жизнь подойдет к концу, Иоллар будет все еще молод и полон сил. Думаешь, парень хотел в один прекрасный момент обнаружить себя у свежей могилы на незнакомой планете, где ему предстоит прожить до конца дней, потому что ты был… Тьфу ты! Потому что ты единственный в Сопределье проводник, и когда тебя не станет…

– Хватит, понял уже! – проворчал Эн-Ферро. – Устроил мне репетицию похорон. Надеюсь, ты прав, и Ил вернулся, потому что пришел к тем же выводам. Хотя драконьего глубокомыслия я в нем не замечал.

– Как ни крути, его решение нам на руку, – невозмутимо изрек дракон. – Он был бы помехой. Слишком уж он у тебя… неугомонный.

– Я сам был таким, – вступился за товарища Лайс.

– Ты никогда таким не был, – покачал головой Хранитель. – Все твои авантюры на деле – плоды тщательного расчета. А мальчишка бросался из крайности в крайность, не задумываясь о последствиях. С ним могли возникнуть сложности.

А могли и не возникнуть. Дракон в своих суждениях опирался на логику, а Эн-Ферро знал по опыту, что эта самая логика не раз пасовала перед поступками эльмарского принца. Взять хотя бы тот случай на Тиопе…

– Не раскисай! Навестишь его позже. Хотя вместо Эльмара я бы советовал тебе почаще заглядывать на Юули.

– Зачем? – Идущий загодя нахмурился, догадываясь, что сейчас услышит.

– Я недавно был там. Видел твоего сына.

Кард поморщился:

– Ребенок, зачатый в лаборатории и рожденный женщиной, с которой я был едва знаком, не может называться моим сыном. Им нужна была кровь Пилаг, и они ее получили. Дальнейшее – не мои заботы.

– Род Пилаг – это не только кровь. Мальчика нужно обучать, и никто кроме тебя не сможет сделать этого.

– На Юули, с ее четырьмя баллами, этого не смогу даже я. Так что закроем тему.

На какое-то время в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом закипающего чайника.

– Сегодня только растворимый, – извинился Рошан.

Лайс равнодушно кивнул.

– Прости, что каждый раз возвращаюсь к этому. Но в Сопределье нет других адептов Пилаг, и как Хранитель я не хотел бы, чтобы эта уникальная магия умерла вместе с тобой.

– Рошан, скажи, великий драконий оракул предсказал мне скорую смерть?

– Кто? – удивленно вскинул брови тот. – Какой оракул?

– Не знаю. Оракул, гадальные кости или ты просто сон дурной увидел, но отчего-то весь наш разговор сегодня сводится к моей трагической кончине.

– Извини.

– К тому же, если все удастся, то, надеюсь, что девочка сможет открыть Свайлу, и я перестану быть таким уникальным.

– Устал от славы?

– Устал от ненужной болтовни. Наш предыдущий план в силе? Я все еще не уверен в правильности выбора мира. Тар хорош для обучения, и то, что он закрыт для драконов, тоже, кстати, неплохо, но условия жизни…

– Нормальные условия, – возразил Рошан. – Свежий воздух, чистая вода.

– Полное отсутствие генетически модифицированных продуктов, – поддакнул кард. – Она же через неделю сбежит оттуда. Ни одна избалованная техническим прогрессом женщина не согласится жить в мире без фена и телефона.

– А мне кажется, ей понравится. Она натура романтичная, а Тар – воплощенный мир меча и магии, так красочно описываемый в земной литературе. Девочка эти книги стопками глотает. Фэнтези. Знакомое слово?

– Приходилось читать, – хмыкнул идущий. – Некоторые миры показаны очень реалистично. Особенно в твоих книгах.

– Откуда ты… – взревел Рошан, багровея.

Негодование дракона Эн-Ферро понимал. Кир говорил, у каждого из них есть такое вот небольшое увлечение, и зачастую не одно, но обсуждать свою жизнь в мирах не принято даже между Хранителями. А тут появляется какой-то кард, и выясняется, что он знает твои маленькие тайны. Как здесь не выйти из себя?

– Не заводись, я случайно узнал. У тебя во второй книге описывается один случай, имевший место в реальной жизни. Причем в моей. Некрасивая в общем-то история, в которую я вляпался лет семьдесят назад на Аваире и о которой, между прочим, никто, кроме вас с Киром, не знал. Хотел даже в суд на тебя подать за разглашение конфиденциальной информации.

– Что ж не подал? – улыбнулся, успокаиваясь, дракон.

– Передумал. Приятно, знаешь ли, послужить прототипом для главного персонажа героической саги.

– А ты от скромности не умрешь! – притворно возмутился Рошан. – То, что я вставил в книгу один эпизод из твоих похождений, еще ни о чем не говорит. Прообразом моего героя, если хочешь знать, был Азур Смелый – рыцарь ордена Ворона.

– А-а, – протянул разочарованно идущий. – То-то я думаю, что за меч у него такой? У меня волнистых клинков никогда не было. Обидно – не то слово! Но продолжение все равно прочитаю. Придумал, чем закончить?

– Нам с тобой сейчас о другом думать надо, – вернулся к прежней теме Хранитель. – Итак, проведешь ее на Тар как пассажирку. Защитные блоки она с горем пополам ставить умеет, так что открывающую в ней не распознают…

Обсуждение дальнейших планов затянулось на добрых три часа. Лайс запоминал, записывал, спорил и соглашался, предлагал свои решения и в конце концов вошел в такой раж, что дракон вынужден был его осадить:

– Угомонись ты уже! Основной план у нас есть, а нюансы за тобой. Подумай, что еще может пригодиться. А мне нужно поговорить с девочкой. Даже не знаю, как она это воспримет, но надеюсь, поймет и согласится. И если согласится, то где-то через неделю и пойдете.

– Через неделю?! Ты даешь ей всего неделю, когда сам решался на это несколько лет?

– Я боюсь, что если дам ей больше времени, она изведет себя лишними сомнениями и откажется.

Идущий недоверчиво поглядел на Хранителя. Скорее уж дракон боится, что, если уход затянется, он сам измучит себя сомнениями и, может быть, никуда уже воспитанницу не отпустит.

– А тебя я попрошу сходить на Юули, – продолжил тем временем Рошан.

Эн-Ферро упрямо закусил губу.

– Не за тем, успокойся. Со своими проблемами сам разберешься. Сейчас мне нужно, чтобы ты еще раз провел клинические исследования крови. Образец я дам. А лучше, чем в научном центре кардов, этого не сделаешь нигде.

– На Вилиле хорошие лаборатории.

– На Вилиле невозможно выделить магическую составляющую, – парировал дракон. – Так что кончай ерничать и собирайся. Могу открыть проход хоть сейчас.

– К чему такая спешка?

– В семь начинается ее смена, и я хочу, чтобы к этому времени тебя тут не было.

– Поговоришь с ней сегодня?

– А толку тянуть? – вздохнул Рошан.

Глядя на карда, идущего к порталу легкой мальчишеской походкой, дракон неожиданно додумал никак не дававшуюся ранее концовку первой главы следующей книги цикла. Да, именно так должна выглядеть завязка новых приключений его героя! В разговоре с наемником Хранитель-беллетрист слукавил: от Азура Смелого персонаж его книг получил яркую внешность и волнистый клинок Ворона. Прочие его качества были любовно срисованы с Лайсарина Эн-Ферро – солдата удачи Сопределья, магистра Пилаг, друга драконов.

Глава 3

Галина

Интересно, что я на этот раз натворила?

Такой была моя первая мысль, когда в самом начале смены шеф пригласил меня в свой кабинет.

Вторая мысль была более конкретной: что именно из того, что я натворила, дошло до руководства? Орки с Каэлера настучали, как я сместила выход из портала в кучу конского навоза? А нечего руки распускать! Мало того что на Землю ходят, как в бордель, так еще и… Нет, не орки. С этими Рошан сам разобрался бы – хамов никто не любит. Мирайа! Стерва эльфийская! Грублю я, видите ли, высокородным дамам. Да видали мы таких высокородных, в рядок на окружной! Шлюха, она шлюха и есть! А если Окнир? Прислал-таки счет за вазу? Это уже посерьезнее будет. Но я-то откуда знала, что она такая древняя? У меня, допустим, в прихожей раритеты не стоят. У меня там шкаф стоит. И велосипед.

Ну, с богом! Тук, тук, тук!

– Входи, Галла.

А где же Галчонок? Все, точно уволит!

– Будешь кофе?

А может, и повысит!

Вид у шефа сегодня какой-то странный. Не заболел ли? Сейчас, говорят, грипп какой-то новый свирепствует.

– Присядь, пожалуйста. Нам нужно поговорить.

Многообещающее начало. Сижу. Слушаю.

– То, что я хочу тебе рассказать… Возможно, тебе следовало узнать обо всем намного раньше, но в этой истории слишком много белых пятен, и я надеялся, что до того, как этот разговор состоится, смогу собрать больше информации. Но, увы, я даже не знаю, с чего начать…

– А вы начните с начала, так все делают, – предложила я.

– С начала? – Похоже, такая мысль ему в голову не приходила. – Тогда это будет длинная история.

– А я не спешу! – заявила я.

Может, «скорую» вызвать? Рошан и взглядом не отреагировал на мою наглость. Как и на то, что я с ногами влезла в его любимое кресло. Точно – драконий грипп в последней стадии!

– Когда-то у меня был друг. Очень хороший друг… Нет, не так. Единственный друг. Знаешь, мы, драконы, слишком самодостаточны, чтобы сближаться даже с себе подобными. Но мы с Киром действительно дружили. Он был Хранителем, как и я.

Хранитель Кир? Где-то я уже это имя слышала. Или читала?

– Ты знаешь, как становятся Хранителями врат? – продолжал шеф неспешно. – Старый Хранитель, чувствуя приближение смерти, передает силы и знания молодому дракону, не обязательно ученику или родственнику, а тому, кого посчитает достойным. Я получил свой дар от отца. В один день осиротел и приобрел неведомую мне силу. А сила, тем более сила Хранителей, это еще и огромная ответственность. И хотя я был уже далеко не юнцом, все же растерялся. Мне достались три мира, абсолютно не похожие ни на мою родную планету, ни друг на друга. Вилиль был мертв. Изначально мертвый мир, планета пригодная для жизни, но начисто лишенная магической ауры. Предшественник моего отца установил там врата, через которые спустя время стали прибывать люди. Возможно, поэтому мир так развит технически, ведь в отличие от других планет цивилизация там не зародилась, она пришла туда. Вторым миром была Пантэ – островной рай, курорт, а не планета. Третьим – Земля. Три незнакомых мне мира. Я не знал, что с ними делать. Решил обратиться к Великому Кругу. И знаешь что? Старые и мудрые драконы улыбнулись загадочно, многозначительно похмыкали и послали меня куда подальше.

Я представила себе сцену посылания и против воли захихикала.

– Не в буквальном смысле, конечно, – поправился Рошан. – Но в помощи мне отказали. Все, кроме одного. Кир не был похож на остальных Хранителей. Он был моложе их всех, а потому, возможно, проще, более открытый. Старики его недолюбливали, считали выскочкой. А он не обращал внимания на их брюзжание и жил своей жизнью. Жил и радовался каждому мгновению. Когда мне нужна была помощь и поддержка, он научил меня всему, что знал сам, но главное, наверное, он научил меня жить так же легко, как и он. Не признавать поражений, не поддаваться унынию, не превратить работу Хранителя в рутинный труд и обузу и не забывать, что всегда есть время и место для больших и маленьких радостей…

Шеф умолк, а на лице его отразилась светлая-светлая грусть. Должно быть, этот Кир был очень хорошим другом, если от одного только воспоминания о нем на Рошана находит подобное умиление.

– А еще, это случилось намного позже, он спас мне жизнь. Я тогда… В общем, глупость одну совершил. – Дракон смутился. – Накрутил кое-что с вратами и вышел в Междумирье… Можно, я не буду рассказывать? Я даже старейшинам про это не говорил.

Всесильный Хранитель выглядел набедокурившим школьником, а я просто ошалела. Ну натворил он что-то там с вратами, скрыл это от членов совета, которые за самоуправство явно по головке б не погладили, но передо мной-то чего оправдываться?

– Не рассказывайте, – только и смогла выговорить я.

– Спасибо. Но Кир, он тогда… В общем, он меня выручил… Вытащил. Там, в Междумирье, знаешь, демоны и… Хреново там, Галчонок! – нашел он подходящее слово. – Очень хреново. Я остался жив только благодаря Киру. Он поделился со мной силой, влил в меня свою кровь.

Рошан будто провалился в омут воспоминаний, замолчав и, кажется, забыв о моем присутствии. Странное что-то с ним происходит. И не откровенность его удивляет – шеф всегда любил поболтать, посвящая меня во всевозможные тайны Сопределья, но ни о своей жизни, ни о друзьях он никогда ничего не рассказывал. И про этого Кира я сегодня впервые услышала. Господи, имя-то какое знакомое! Вертится что-то в голове, мыслишка какая-то, а зацепиться не получается! Как будто было что-то в учебниках или в рошановских «секретных» файлах: Хранитель Кир… Хранитель чего?

– Хранитель Свайлы, – чуть слышно прошептал шеф.

Оказывается, не в свои мысли погрузился, а в мои. И не надоело ему?

– Хранитель Свайлы, Алеузы, Зерака и Аваира. Теперь вспомнила?

Теперь вспомнила.

Свайла – родная планета кардов. Если бы лет двести назад небезызвестный Лайс Эн-Ферро не перевел часть своих сородичей в колонию на Юули, в Сопределье не осталось бы ни одного представителя этого народа. Потому что Свайла – потерянный мир. Так же как покрытый льдами Зерак, как богатый алмазными приисками Аваир и не помню чем знаменитая когда-то Алеуза. Никто и никогда не сможет отыскать туда дорогу: врата на этих планетах разрушились в тот миг, когда умер их Хранитель. Хранитель Кир. Имя из пособия по теории Сопределья, краткий курс для открывающих, том первый, раздел шестой: «Потерянные Миры».

– Мне очень жаль, шеф.

– Мне тоже, Галчонок. Мне тоже.

– От чего он умер? В книге об этом ничего не написано.

– Никто не знает. В свое время я безуспешно терзал старейшин, изводил вопросами всех знакомых Хранителей, но так ничего и не узнал. Последние годы Кира – сплошная загадка. Даже для меня. Мы не ссорились, нет. Просто у него появился кто-то. Женщина. Видимо, это было серьезно, так как в наши редкие встречи он выглядел таким нелепым и счастливым, как выглядят только по-настоящему влюбленные и любимые. А потом он исчез. Помню, я подумал о затянувшемся медовом месяце, но когда сам решил его навестить, не смог пройти на Алеузу. Мы, Хранители, умеем закрывать врата в свои миры, но обычно запрет распространяется только на идущих. А Кир заперся ото всех, включая драконов. Это было странно. А еще страннее было, когда он сам появился у меня. Уставший, задерганный, вздрагивающий от каждого звука. Знаешь, Галчонок, в тот момент он показался мне безумным, и я совершил, наверное, самую большую ошибку в своей жизни. Кир говорил, что его жизнь кончена, ему недолго осталось, и просил стать Хранителем его миров. Я пытался его успокоить, твердил, что он еще слишком молод для таких разговоров. А он сказал, что, может быть, так даже лучше, и ушел. А на следующий день вернулся и всучил мне поисковый амулет, который должен был активироваться в случае его смерти…

По мере того как шеф продолжал рассказ, меня охватывало ощущение странной тревоги: какое-то смутное подозрение, предчувствие, что вся эта история – не простой приступ драконьей ностальгии, а я сижу тут не только в качестве свободных ушей, в которые можно влить свои грустные воспоминания.

– С тех пор я его не видел. Вскоре Великий Круг Хранителей всколыхнуло известие о разрушении врат в четырех мирах, но еще до того, как об этом узнали, амулет-проводник, оставленный Киром, позвал меня.

– Позвал? Камень?

Что ж это со мной, в самом-то деле? Голос не слушается, в висках шумит.

– Иногда подобные артефакты могут содержать текстовые послания. Друг просил меня позаботиться о его ребенке, лишившемся матери при рождении, а сейчас потерявшем и отца. А главное: сохранить существование этого ребенка в тайне от других Хранителей и обычных драконов. Амулет должен был привести меня в дом, где Кир его спрятал. Здесь, на Земле. Отказать другу в последней просьбе я не мог. Идя на зов, я нашел одинокую женщину, воспитывавшую трехмесячную девочку, которую она искренне считала дочерью своей умершей сестры. Кир специализировался на ментальном воздействии, мог внушить и не такое. А документы? Так их можно без всякой магии оформить за хорошие деньги, а драконы, если верить легендам, буквально спят на золоте… Вот, пожалуй, и вся история.

Господи, почему меня так трясет? Бывают же и просто совпадения.

– Зачем вы мне все это рассказали?

Взгляд у шефа был такой, что надежды на простое совпадение не осталось.

– А ты еще не поняла, Галина Кирилловна?

Какое странное ощущение. Нет, не так, как в книгах пишут: мир вокруг стал другим. Нет, мир тот же – Земля, стандартный подобный, два балла по Хэмфасту. Место то же – кабинет директора международного туристического агентства. И директор на месте, приятный мужчина лет сорока, дракон, конечно, но у всех свои недостатки. А вот я, оказывается, не та. Еще час назад я была жизнерадостной девицей двадцати шести лет с необычной профессией – оператор врат, открывающая, и это было самым невероятным в моей жизни. До того как стало привычным. Я знала о вещах, недоступных простым людям: о сопредельных мирах, о вратах, о существовании магии. Знала, что и я не обычный человек, ведь обычный человек даже не увидит врат, не говоря уж об их открытии в другой мир. Но о чем я и не подозревала, так это о том, что слово «человек», пусть и необычный – это не совсем про меня. Или совсем не про меня?

– Рошан, но это же бред! Я человек! Самый человечный человек! Я была в других мирах, в тех, где живут маги, общалась с ними. Они бы заметили, будь я драконом.

– Будь ты драконом, возможно, – согласился шеф. – Хотя дракон при желании может скрыть свою сущность.

– Я ничего не скрывала! Но никто даже не усомнился в моем человеческом происхождении.

– Не усомнился, потому что происхождение у тебя человеческое. Наполовину. По линии матери.

Нет, это уж точно абсурд.

– Шеф, подождите. Может, я и дура, но не склеротичка. Я хорошо помню ваши уроки. Вы объясняли мне происхождение разумной жизни в подобных мирах, рассказывали о едином начале всех рас: орков, эльфов, людей и иже с ними. Но драконы, вы тогда заострили на этом внимание, принадлежат совсем к другому виду.

– Как и карды, – зачем-то вставил Рошан, чем окончательно меня запутал.

– Карды в родстве с драконами?

– В какой-то степени все в родстве с драконами. Но основной причиной, по которой и драконы, и карды вынесены в отдельные виды, являются не их анатомические отличия, а именно неспособность иметь совместное потомство с представителями других народов. Я ведь об этом тебе говорил?

Я кивнула. Немного по-другому, но смысл тот же.

– Так было не всегда. Изначально все мы ведем род от одного семени. У нас были общие предки. Я читал «Хроники Изначального Мира» – это самый древний источник информации о нашем происхождении. Но книга содержит больше вопросов, чем ответов. До сих пор неизвестно, чем вызвано появление первых видовых отличий, была ли это эволюция, стихийная мутация или же следствие проведения каких-то экспериментов. Доподлинно известно одно: уже после появления этих изменений, когда физиологические особенности каждого народа, их геном и специфическая аура полностью сформировались, мы все еще были одним видом.

– Одним видом? Как, скажите мне, можно считать одним видом человека, ящера и какое-то хвостатое недоразумение?

– Во-первых, драконы не ящеры. То, что сейчас считается нашим истинным обличьем, когда-то было всего лишь формой боевой трансформации. Но в результате каких-то мутаций, возможно, спровоцированных нарочно для усиления способностей, вторичная ипостась стала доминирующей. С кардами другая история. Изначально они представляли собой некую промежуточную ступень между эльфами и людьми. Их было не слишком много, но нрава они были воинственного и при этом замечательные ученые. Они разрабатывали совершенное оружие, а когда добились первых результатов в области генетики, решили создать еще и идеального бойца. Видимо, драконьи способности к трансформации не давали им покоя, и для создания второй ипостаси они искусственно ввели в ДНК контрольной группы кошачьи гены.

– Кошачьи? Но почему?

Мне было абсолютно все равно, чьи там гены привили себе хитроумные карды, и я сама не знала, зачем задаю эти вопросы и выслушиваю не имеющие никакого ко мне отношения истории. Происходящее по-прежнему напоминало сон шизофреника.

– Может, потому что у кошки девять жизней, и она всегда приземляется на лапы? Не знаю. Но первые опыты дали неплохие результаты, и эксперимент продолжили. Через несколько десятилетий присадка нового гена уже носила массовый характер. Их армия на Свайле формировалась почти по такому же принципу, как в этой стране: ежегодно проводилась мобилизация достигших определенного возраста мужчин. Все они проходили трансформацию генома. Боевая ипостась такого солдата представляла собой существо наподобие прямоходящего тигра, сильного, ловкого, невероятно живучего. А потом появились первые дети – потомство вернувшихся домой солдат. Они рождались более сильными, быстрее взрослели, редко болели. Ну и что из того, что в одном случае из ста малыш появлялся на свет с хвостом? Всегда можно прибегнуть к помощи хирурга. А кому-то хвост даже нравился. Но через несколько поколений вспыхнула эпидемия. Неизвестная болезнь поражала сердце, мозг, нервные клетки. Из двадцати родившихся детей спустя месяц выживал один. От первоначальной численности кардов осталась одна тридцатая часть, и те, кто пережил трансформацию генома, стали основателями нового вида. В «Хрониках» это названо Разделением…

– Прекрасно! – почти прокричала я. – Теперь я знаю все о драконах и кардах! Но какое отношение эти ваши «Хроники» имеют ко мне?

– Не ори, – спокойно произнес шеф. – Да, я несколько отвлекся, но ты должна понимать, какие силы повлияли на формирование различий между нашими народами. А твоя мать, скорее всего, была носительницей так называемой Изначальной крови, не претерпевшей генной модификации и родственной в одинаковой степени и людям, и драконам. Не знаю, где Кир ее встретил. Но это объясняет, почему твой отец прятал ее от всех и хотел, чтобы я также скрывал тебя. Работы по генной инженерии все еще активно ведутся в Сопределье, а Изначальная кровь – слишком лакомый кусочек для желающих поиграть в бога.

Рошан присел рядом со мной и тяжело вздохнул:

– Прости, что рассказал это только сейчас. Или за то, что вообще рассказал.

Действительно, какого его потянуло на откровенность? Жила бы себе, как раньше…

– Хорошо, – произнесла я после глубокого вдоха. – Вы все очень доходчиво объяснили. Я все поняла. Я не совсем человек. Тетя была совсем не тетя. Папа не был слесарем на заводе. А мама, хоть и была человеком, вряд ли работала воспитательницей в детском саду. У меня остался только один вопрос. Как меня зовут?

– В каком смысле?

А в том смысле, сволочь ты чешуйчатая, что я и так на взводе. Руки трясутся, в горле противно першит, глаза режет. И если вдобавок ко всему услышанному сейчас выяснится, что я – какая-то там Мираэль или Верамала, то, ей-богу, разревусь, как последняя дура.

– Как меня зовут на самом деле? – выдавила я из последних сил.

– Галла.

– Что, просто Галла?

– А что? – удивился шеф. – Нормальное драконье имя.

И тут я все-таки разрыдалась.

Глава 4

Когда я была маленькой, никогда не болела. Теперь-то понятно: драконья кровь, абсолютный иммунитет. Но тогда, в детстве, я считала это высшей степенью несправедливости. Почему, скажите, я должна ходить в школу в разгар эпидемии гриппа? Почему не могу, подобно сверстникам, пару дней поваляться у телевизора? И с пятого класса я начала борьбу за свое равноправие с сопливящей и кашляющей детворой: два-три раза в год усердно дышала на градусник, до красноты натирала глаза и уныло возвещала о своем головоболении и горлопершении. Тетя Люба укладывала меня в постель и поила горячим чаем с малиной, каждые пять минут интересуясь, не хочу ли я чего-нибудь еще. Может, сладенького? А может, мультики включить? Или пирожков к ужину испечь? А я лежала на высоких подушках с книгой в руках, и мне было очень-очень… стыдно.

Совсем как сейчас.

Шеф второй день сидит у меня дома. Выслушивает мои стенания, заваривает чай, периодически предпринимает попытки меня накормить. Его забота необременительна и даже приятна. И я снова, как в детстве, чувствую себя лгуньей. В самом-то деле, ничего ведь ужасного не произошло! Всю жизнь я знала о том, что родители умерли вскоре после моего рождения. И в свете этого знания, наверное, абсолютно неважно, кем они были. А тети не стало несколько лет назад, и то, что на самом деле она не была сестрой моей матери, вряд ли заставит меня меньше сожалеть о ее смерти. Она любила меня, пусть это и было результатом вмешательства в ее сознание. А я любила ее просто так.

Что же тогда? Почему я уже сутки валяюсь в джинсах на диване и, всхлипывая, выслушиваю тихие увещевания Рошана? Да потому что я сволочь и эгоистка! Лежу тут, реву и жалею себя любимую. Вот ведь не повезло! Я, оказывается, не человек, болезни ко мне не липнут, жить буду долго-предолго, а еще я, как назло, потенциальный маг! Действительно обидно. Полетели в тартарары мои девичьи мечты. У меня ведь жизнь на пять лет вперед расписана была: обои на кухне переклеить, права получить, машину купить. Так ведь нет! Нет возврата к спокойной жизни! И вот уже все Сопределье открыто передо мной. И полное тайн и загадок будущее должно, по-видимому, манить в неведомую даль. Но что-то не манит.

– Я хочу опять быть просто человеком! – вою я.

Шеф подсаживается ко мне, обнимает участливо, и пока я, ткнувшись лбом ему в грудь, размазываю сопли и слезы по его рубашке, терпеливо, уже в который раз втолковывает мне, что просто человеком я никогда и не была.

– Но если хочешь, можешь им стать, – успокаивает он меня с чуть заметным сарказмом. – Оставайся на Земле. Живи как жила. Открывай врата. Ходи иногда на рынки на Изагре, загорай на пляжах Пантэ. Если уж очень захочешь, станешь гадалкой или ведуньей. Будешь заикание лечить, порчу снимать.

– Не хочу я порчу снима-ать! – реву я снова.

– Будешь наводить.

– И наводить не хочу-у-у!

– А чего хочешь?

– Ничего не хочу-у-у!

– Не бывает так, чтоб совсем ничего не хотелось. Подумай. Определись.

– Водки хочу, – определилась я. Напиться и забыться.

Шеф упрямо качает головой:

– Водку тебе нельзя. Ты мне сейчас нужна трезво мыслящая. Или, для начала, хотя бы трезвая.

После таких слов я завываю уже похлеще солейских оборотней, обзываю шефа жадным бездушным ящером и вовсю оплакиваю себя, заводя извечное бабское: «и никто меня, бедную, не любит, и никому я, разнесчастная, не нужна!»

– Почему сразу – не нужна? – ухмыляется дракон. – Пока ты спала, бывший твой приходил.

– Да? – недоверчиво переспрашиваю, враз прекращая рыдать. – И чего хотел?

– Понятия не имею. Пришел, разорался. Я испугался, что тебя разбудит. Пришлось утихомирить.

– Надеюсь, не на веки вечные?

– Да что с ним станется? Ты лучше о себе подумай.

Я подумала:

– У-у-а!

– Снова здорово! – отмахивается Рошан. – Между прочим, ночь на дворе. Еще часок так повоешь, и соседи милицию вызовут.

Скорее уж живодеров. Чтоб нашли и пристрелили ту суку, что не дает им спать. Но брать себя в руки и успокаиваться я пока не собираюсь, ибо, как только я перестану себя жалеть, меня ждет серьезный разговор о моем светлом будущем. А я к нему еще не готова.

– Ладно, ты здесь пока пострадай, – разрешает шеф, – а я пойду, чайник поставлю.

Когда он уходит, на колени ко мне впрыгивает кошка, тычется мордой в опущенную руку. Кошку зовут Луиза. Или просто Лушка. Она мягкая, теплая и очень ласковая. Когда я ложусь, она укладывается рядом. Какое-то время ее желто-зеленые глаза глядят на меня внимательно и задумчиво. А потом Лушка опускает голову на лапы, прищуривается, и до моего слуха доносится тихое урчание. От теплого комочка, прижавшегося к моему плечу, приходит ощущение покоя и умиротворения. Я засыпаю.

Глаза у Рошана карие с вкраплением мелких золотистых точечек. И почему я раньше этого не замечала? Может, потому, что раньше шеф не наклонялся так близко к моему лицу и не вглядывался так пристально и обеспокоенно.

– Проснулась?

На часах без десяти двенадцать, и судя по бьющему в окно свету, не ночи. Черт, я же на работу опоздала!

Но начальник, кажется, не против.

– Реветь будешь? – спросил он с опаской.

Я прислушалась к своим ощущениям: реветь сегодня не хотелось.

– А есть?

– Мне бы лучше пить.

– Водки не дам, – тут же среагировал дракон.

– А что, кофе кончился? – удивилась я по пути в ванную.

А там меня ждал настоящий кошмар в моем же лице, отраженном в висящем над раковиной зеркале: из-под припухших век осоловело взирали мутные глазки, щеки впали, а в цветовой гамме лица преобладали светлые оттенки голубого и зеленого. Это ж надо так себя извести за неполные три дня!

– Дура! – сказала я своему отражению.

Жалеть мне себя вздумалось, судьбу оплакивать! Да тут радоваться надо: столько возможностей передо мной открылось, о которых я раньше и не мечтала. Но, видно, в том и проблема, что не мечтала. Ведь не хотела я никогда уйти с Земли, поселиться в чужом мире и стать могущественной волшебницей.

А теперь захочу, уйду и стану! Главное, составить себе на будущее памятку: не подбирать никаких колец, не хвататься за торчащие из камней мечи и ни за что не подписываться на осуществление древних пророчеств.

Помимо кофе на кухне меня ожидали яичница и бутерброд прямо-таки драконьих размеров. И естественно, после двух дней голодовки я набросилась на все это с драконьим аппетитом.

Ну вот, уже проявляются папины гены.

– Смотри не подавись!

– А фо…

– И не болтай с набитым ртом. Это, во-первых – неприлично, а во-вторых – непонятно.

Рошан с умилением наблюдал, как я расправляюсь с плодами его кулинарных талантов. А когда я, покончив с основным блюдом, принялась за кофе, решился заговорить:

– Напугала ты меня, Галчонок. Не ожидал я такой реакции.

– Нормальная женская реакция. Когда мы не знаем, что делать, ревем.

– То есть, если сейчас ты не ревешь, что делать уже знаешь?

– Жить, – тоном философа изрекла я.

– Похвально.

На столе передо мной материализовался толстенный фолиант в потертой кожаной обложке.

– Может, сразу и обсудим планы на жизнь?

О том, что Галле необходимо будет уйти в другой, более сильный мир, Рошан задумывался неоднократно. Даже будь она драконицей чистых кровей, проживание на планете с низким уровнем магического фона сказалось бы и на продолжительности жизни, и на степени развития врожденных способностей. Недаром драконы до определенного возраста не покидают родной мир: известно, что рожденные или в детстве долго жившие на других планетах «врастали» в них, теряя завещанную владыками прошлого силу и деградируя иногда до уровня животных. Мирские драконы, сохранившие от великих предков лишь внешность – рана на сердце и пятно на совести Хранителей. Рошан встречался с этими существами во многих уголках Сопределья, одни еще несли в себе толику дара и разума, другие превратились в хищных и злобных монстров; чем слабее был мир, тем ниже опускались собратья, обитавшие там.

Земля была очень слабым миром – всего два балла из возможных десяти по шкале Хэмфаста. И хотя Галле не грозило переродиться в тупое кровожадное чудовище, срок ее жизни с драконьих веков уменьшился бы до полутора сотен лет тибетских долгожителей, а магический дар без должного развития снизился до примитивного целительства или ворожбы. Вряд ли Кир хотел такой судьбы для дочери. Не желал этого и Рошан. Но уход воспитанницы из мира, где она выросла, оттягивал до последнего. Пока хватало и того, что у нее проявились способности открывающей. Этот факт стал для него полнейшей неожиданностью, но приятной: пребывая в поле действия межмирных порталов и посещая чужие планеты с более сильным магическим фоном, девушка наращивала собственный потенциал, и теперь не нужно было переживать, как в дальнейшем перевести ее в другой мир. Конечно, всегда можно было прибегнуть к услугам Лайса, но тогда Галла оказалась бы привязана к проводнику, а образ жизни магистра Эн-Ферро не назовешь подходящим для юной (очень юной по драконьим меркам) девушки.

Так или иначе, сложилось все самым лучшим образом: умение Галлы самостоятельно работать с вратами, осведомленность и искренняя заинтересованность в ее судьбе Лайса – все это было только кстати. А мир для нее он выбрал давно. Раз уж Кир не хотел, чтобы о его дочери знали драконы, то нужен был мир, где их попросту нет.

И вариант был один – Тар.

Гвейн, Хранитель врат на Таре, закрыл проход для соплеменников. Никто не знал, чем было вызвано это решение, и в рассуждения старика, что приход в миры драконов влияет на равновесие сил и уровень магии, верили немногие. Но Рошана подобная блажь в данном случае только радовала. Немного расстраивало, что нельзя будет самому навещать девочку в ее новом доме, но он готов был потерпеть, тем более в резерве имелись и другие способы общения. Главное, что там Галла будет в безопасности и сможет начать полноценное обучение.

Магистр Эн-Ферро, перестраховываясь, предложил пойти по пути наименьшего риска и нанять персонального учителя, от которого после можно было бы и избавиться. Раньше Рошан не замечал за ним излишней кровожадности, но от этой идеи отказался отнюдь не из принципов гуманности. Совершенствование магического дара – процесс долгий и кропотливый, растягивающийся порой на десятилетия. Дракон не питал иллюзий насчет того, что жизнерадостная и общительная девушка ради сомнительной перспективы стать великой волшебницей подвергнет себя добровольному заточению в каком-нибудь уединенном домишке наедине с мудрым, но несомненно скучным магом. Ведь мудрые маги обычно скучны до безобразия. Да и Лайс, вызвавшийся на роль сопровождающего, вряд ли высидит долгое время на одном месте. Особенно если место это будет унылым и безлюдным. Им обоим: и карду, и Галле нужна была постоянная смена лиц и декораций, общение с окружающими и возможность заниматься другими, не связанными с науками и магией делами. Исходя из этого, Хранитель решил, что учиться его подопечной лучше в открытом учреждении наряду со сверстниками. Благо, на Таре практиковали именно такой способ обучения. Школы магических искусств принимали в свои стены юношей и девушек любого сословия, достигших семнадцати лет и обнаруживших в себе способности к чародейству. Способности у Галлы имелись, а что до возраста, то ей и так никто больше не даст – драконья кровь все-таки. Что для дракона двадцать шесть лет? Если на человеческий возраст пересчитать, и тех семнадцати не будет…

Эх, еще бы девочке там понравилось. А то, чем небо не шутит, Эн-Ферро прав, и Галла захочет вернуться к благам техномира? Но с другой стороны, какая девушка не мечтала бы оказаться в окружении звенящих кольчугами рыцарей, пройти по коридорам старинного замка, подметая каменный пол подолом роскошного атласного платья, или проехаться верхом на породистом жеребце?

С жеребцами могут возникнуть трудности. Но в остальном ей там обязательно понравится!

Галла

Оказалось, что для того, чтобы жить (и не тужить), мне нужно упаковать вещички и отправиться в один из миров Сопределья, где меня (возможно) примут в школу магических искусств. А когда я овладею данной мне от рождения силой, никакие драконы, от которых пока следует держаться подальше, будут мне не страшны. Если, конечно, не набросятся на меня всем Великим Кругом.

– А квартира как же? А Лушка? – спохватилась я, когда уже выслушала и почти приняла все доводы шефа.

Видимо, до этого Хранитель врат о таких мелочах не думал.

– Ну не знаю. Кошку можно отдать кому-нибудь.

– Кому? Кому она, беспородная, кроме меня, нужна? Может, мне ее с собой взять?

Дракон покачал головой. Да, тащить кошку через врата не лучшая идея. Но бросить на произвол судьбы доверившееся мне существо не позволяли еще в детстве выработанные принципы, так хорошо изложенные одним французским летчиком.

– А знаешь что? – просветлел Рошан. – Оставь ее Соне. Вместе с квартирой. Я думаю, она будет рада.

И как я сама не додумалась? Четыре года назад у нашей Сони случился бурный, можно сказать, служебный роман с эльфом – открывающим с Пантэ. Через положенный срок у этого романа появились последствия в виде милой остроухой девчушки, с которой Сонечка и жила, деля жилплощадь с мамой и младшим братом.

– А где я буду останавливаться, когда решу зайти на Землю?

– Номер в гостинице снимешь.

– А вдруг у меня денег не будет?

Я представила себя возвратившейся в родной мир после позорного изгнания из школы магов. Грязную, босую, обряженную в тряпье, с пропыленными сбившимися в колтуны волосами. И с картонной табличкой в стиле «помогите, люди добрые».

– Я тебе одолжу! – прервал полет моей фантазии шеф.

– А если… – начала я снова, но продолжить мне не дали.

– Никаких больше «если»! Что за привычка такая – наперед загадывать, да еще и всякую гадость?

Мне было стыдно за это нытье, но я ничего не могла с собой поделать.

– Ну Рошан, – протянула я умоляюще.

– Теперь что?

– Ничего. Вы только на меня не сердитесь. Но я боюсь. Не то чтобы очень. Но волнуюсь. Сильно.

Шеф понимающе усмехнулся, хитро сощурив золотисто-карие глаза.

– Ты что же это, решила, что я, старый дурак, отправлю тебя одну в чужой мир?

– А что, нет?

– Нет, – обиделся дракон. – Я хоть и старый, но не дурак.

Я всплеснула руками.

– Да я не о том. Я о том, что не одну!

Хотя, может, рано радуюсь. Еще неизвестно, кого шеф определит мне в попутчики.

– С Лайсом пойдешь, – сказал Хранитель, наблюдая за моей реакцией.

Реакция была на удивление сдержанной. Симпатяга-кард – конечно, идущий со стажем, на Таре наверняка бывал не раз, и путешествовать с ним будет веселее и безопаснее, но все-таки он наемник. Друг, но за деньги.

– Шеф, а вы ему доверяете?

– Только ему и доверяю, – произнес серьезно Рошан. – Эн-Ферро был другом Кира… Если у драконов вообще могут быть друзья среди живущих.

Грусть в его словах несложно было понять. Драконы живут долго, невероятно долго. Дольше эльфов, гномов, тех же кардов. О людях вообще молчу. Все, с кем сводит их жизнь, рано или поздно умирают. Как это, наверное, ужасно – всю жизнь хоронить друзей! И тут меня осенило: а что, если и мне предстоит подобное? Нет, прав Рошан, уходить! Уходить с Земли! Подальше от всех этих одноклассников-однокурсников, улыбчивых продавщиц и бабушек-соседок!

– К тому же, – продолжил шеф, не замечая, что творится у меня в душе, – у Лайса к тебе свой интерес. Не красней, другого рода интерес. Кир умер, не передав свои миры другому Хранителю, и врата в них исчезли вместе с ним. Карды не могут вернуться домой. Для большинства из них это не проблема – они не идущие и уходили на Юули насовсем. А Лайс всегда знал, что может вернуться. На Свайле остались его родители, братья. Эн-Ферро надеется, что ты, как дочь Кира, войдя в силу, сможешь восстановить потерянные Пути.

– Это возможно?

– Теоретически, пробудив в себе силу крови Хранителя, да.

– А практически?

Иногда молчание – лучший ответ. Можно было и самой догадаться: о потерянных мирах знают все, а вот о найденных я что-то не слыхала.

– Никто не станет требовать от тебя невозможного, Галла. Сейчас главное, чтоб твой дар не начал угасать. В слабом земном поле это случится уже скоро, и каковы бы ни были твои врожденные способности, со временем они опустятся до стандартного уровня этого мира. На Таре же очень сильный магический фон. Научившись контролировать силу, ты сможешь, сохраняя резерв, использовать магию в любой точке Сопределья. Хоть на Вилиле. Лайс приведет тебя на Тар, поможет обустроиться, научит кое-чему.

– Чему? Мечом махать?

– И это не мешало бы, но я говорил о другом. У господина Эн-Ферро масса достоинств, но в первую очередь он маг. И очень неплохой маг. Обучать тебя он не взялся бы, искусство Пилаг весьма специфично, но помочь, объяснить основы сумеет. К тому же для практических занятий тебе нужен будет э-э… спарринг-партнер. Кард для таких целей подходит как нельзя лучше. – Шеф зловеще оскалился и пояснил: – По крайней мере, ты убьешь его не сразу.

Следующие дни я посвятила изучению своего будущего дома. В мирах, подобных Тару, я до этого не бывала, предпочитая посещать так называемые легальные, те, в которых аборигенам было известно о вратах, и не нужно было притворяться, прятаться и опасаться по незнанию местных обычаев вляпаться в какую-нибудь неприятность. Тут же придется изображать из себя коренную уроженку магического мира, где мужчины носят мечи, женщины – платья до пола, сидят в своих башнях могущественные чародеи, по лесам шныряют длинноухие эльфы, в горах живут гномы, где-то там еще бродят орки. Чтобы ничего не перепутать, пришлось даже выписать для себя кое-что из оставленного Рошаном справочника.

Все сопредельные миры делятся на подобные, условно-подобные и бесподобные… Шутка. Подобные, условно-подобные и сингулярные. Тар, согласно классификатору, относился к подобным, то есть по основным параметрам мало чем отличался от Земли. Экология, конечно, получше, и магический фон – целых девять баллов по Хэмфасту. Из разумных помимо людей стандартный набор: эльфы, орки, гномы. Небольшая популяция горных троллей и гоблинов, но и те и те живут особняком и с прочими народами практически не контактируют. Сложнее встретить только тэвков – малочисленный, обитающий лишь на Таре народ: продукт какого-то древнего ритуала объединения сущностей, демоны в эльфийском обличии.

А вот кого на Таре не было, так это драконов. Ход туда им был закрыт, и меня этот факт неожиданно огорчил. Мой зловредный начальник, тот самый Рошан Драконович, с которым в былые, безвозвратно ушедшие теперь времена я могла поругаться до десяти раз за смену, оказался единственным близким существом во всем Сопределье. А я теперь и увидеться с ним не смогу! Угроза встречи с другими Хранителями была чисто гипотетической (дожила же я как-то до этого дня, особо не скрываясь?), а страх остаться без поддержки шефа ощущался почти физически. И заверения вроде: «Лайс обо всем позаботится», успокаивали не сильно.

– Шеф, а вы знали, что Томас Лермонт прожил в эльфийском королевстве на Таре семь лет? Потом вернулся на Землю, а под конец жизни снова поселился у тамошних эльфов, – блеснула я новоприобретенными знаниями, когда Рошан в очередной раз зашел, чтобы узнать, как продвигается моя самоподготовка.

– Я-то знал, – возмутился дракон. – А ты, выходит, нет? Я же давал тебе «Записки об идущих Земли», и Томасу из Эрсилдуна там посвящена целая глава! Ты что, совсем их не читала?

– Читала, – смутилась я. Это ж надо было – одной фразой сдать себя с потрохами! – Но не до конца.

– Не до конца?! Да та книжонка в два раза тоньше любой из этих твоих сказок! – Дракон кивнул в сторону книжных полок.

– Фэнтези не сказки! Я уверена, что в половине случаев их пишут или сами идущие, или знакомые с ними люди. И читать их интереснее, чем все те брошюрки, что вы подсовывали мне на протяжении восьми лет!

– Познавательная литература, – профессорским тоном изрек мой начальник, – тем и отличается от развлекательной, что служит источником знаний, а не развлечений. Потому и пишется сухим языком фактов, без красочных эпитетов и головоломных сюжетов.

– Ну так утешьтесь, – надулась я. – На Таре я как раз засяду за написанные сухим языком фактов фолианты, и мне будет не до головоломных сюжетов!

Прощайте, любимые книги! Как жаль, что нельзя взять вас с собой.

– Неужели так нравятся? – примирительно спросил дракон, обводя взглядом мою библиотеку.

– Не то слово! Некоторые по нескольку раз перечитывала. Жаль эти вот…

Я махнула рукой в сторону двух стоящих особняком книжек. Шеф взял одну из них, взглянул на обложку и нахмурился:

– Не понравились? – В его голосе мне почудилась обеспокоенность.

– Понравились, очень! Но цикл не окончен. Продолжение выйдет, а я на Таре. Так и не узнаю, чем все закончится.

– Не переживай, – подмигнул Хранитель. – Выйдет, пришлю тебе экземпляр.

И, заметив алчный блеск в моих глазах, строго добавил:

– Только эту. Не жди, что буду снабжать тебя сказками. И давай, поехали уже.

– Куда?

– Нет, это невыносимо! Как ты учиться будешь с такой головой дырявой? Сегодня же Лайс должен вернуться.

Неужели прошла уже неделя?

С каждым днем меня все больше и больше трясло от страха перед неведомым будущим, которое бодрым шагом шло мне навстречу. Видимо, чтоб я не передумала, Рошан дал на сборы минимум времени. Сегодня возвращается Эн-Ферро, мы согласовываем последние детали нашего путешествия, и завтра с пятнадцати ноль одной до шестнадцати двадцати перед нами откроются врата на Тар.

Еще есть время все отменить. Сказать шефу: «Больно надо!» и остаться на Земле. Но сама понимаю: больно, но надо. Останусь – пожалею. Пусть не завтра, не через год, так через десять, двадцать, тридцать лет, когда на лице появятся морщины, а гадание на кофейной гуще напомнит об утраченных возможностях мага. А раз так, то нечего нюни распускать. Высморкалась, утерлась и вперед – покорять Сопределье!

Лайс пришел не с Юули. Время открытия врат в колонию кардов давно истекло, а его все не было. Мы с шефом уже успели обрадовать Соню разрешением ее квартирного вопроса, от чего теперь и страдали, в сотый раз отказываясь от кофе-чая, которые она в порыве благодарности предлагала с пятиминутными интервалами.

Кард явился с Левы.

– Ты что вытворяешь? – злобным шипением приветствовал его дракон.

– А ты думал, у меня вся неделя уйдет на это? – Идущий передал ему прозрачный многогранник, в котором я опознала мнемокристалл.

– Других причин задержаться у тебя конечно же не нашлось?

– Не нашлось, – невесть на что окрысился кард.

– С этим хоть как, получилось?

Интересно, о чем это они?

– Посмотри, тебе понравится. Я, правда, не все понял, но к нашим спецам обращаться не рискнул.

Рошан, не отрывая нетерпеливого взгляда от мнемы, закивал.

В кабинет в очередной раз заглянула Соня, и Эн-Ферро осчастливил ее согласием на кофе с бутербродами.

– Так я это, – дракон попятился к выходу, – пойду, посмотрю. А вы знакомьтесь пока.

Дверь за ним закрылась, а мы с кардом так и стояли друг напротив друга, как два идиота. Как выяснилось в последние дни, я ничегошеньки о нем не знала, помимо обобщенной, за уши притянутой информации, так что познакомиться и впрямь не мешало бы.

– Галла, – представилась я первой.

– Лайсарин Эн-Ферро, магистр Пилаг, первый уровень.

Лайс был сама серьезность. Увидь я его таким еще месяц назад, заподозрила бы приближение конца света. Хотя, может, он на самом деле такой и есть, а образ «весельчак, рубаха-парень» – продуманный камуфляж для наивных дурочек на станциях, вроде меня?

Какое-то время мы молча рассматривали друг друга, усевшись в кресла по разные стороны стола. Эн-Ферро не выдержал первым.

– Хорошо, – в его глазах блеснули знакомые задорные искорки, – я буду, как прежде, звать тебя Галчонком, если ты пообещаешь обращаться ко мне «господин магистр» и во всем слушаться.

– А шнурки тебе не погладить?

– Не-а! – рассмеялся «господин магистр», демонстрируя ногу, обутую в сапог с металлическими пряжками.

Слава богу, Лайс это Лайс и о конце света можно не беспокоиться.

– Ну что, готова грызть гранит магических наук?

– Нет, – призналась я честно.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул идущий.

– Что ж тут хорошего?

– Если б ты сказала, что готова, я бы испугался. Самоуверенность еще никого до добра не доводила. А так есть шанс, что все получится!

– Кстати, о шансах, – вспомнила я. – Рошан рассказал мне о Свайле. Я, честно говоря, не знаю…

– Ну и не надо, – легкомысленно отмахнулся он. – Выучишься, тогда посмотрим. О, наконец-то!

Последняя фраза адресовалась уже не мне, а возникшей в дверях Соне. Девушка, сияя лучезарной улыбкой, поставила перед Лайсом поднос с кофейником и бутербродами, которых было столько, что хватило бы накормить и взвод солдат. Но Эн-Ферро, похоже, намеревался управиться в одиночку.

На поглощении им третьего по счету куска хлеба с ветчиной дверь распахнулась снова.

– Поехали! – Рошан уже успел надеть пальто.

– Куда?

– К тебе, разумеется! Вещи паковать.

Лайс с готовностью вскочил с кресла, но на полпути к выходу резко остановился.

– Ну что еще? – проворчал дракон.

– Я это… – помялся кард. – Бутерброды захвачу. Можно?

Бутерброды закончились еще в машине. У меня дома Эн-Ферро доел оставшуюся с обеда курицу, макароны, салат, слойку с клюквой, запил все это литром сока и заявил, что теперь он готов!

– К чему?

– Да ко всему! Сейчас багаж твой переберем.

И он бодро направился в спальню, где на постели аккуратными стопками были разложены вещи, которые я собиралась взять с собой.

Оставшись на кухне с драконом, я с беспокойством поглядела на опустевшие тарелки.

– Он что, всегда так жрет? В смысле, питается?

– Нет, – утешил меня шеф. – Обычно он нормально ест. Но некоторые магические действия забирают много энергии, и простейший способ пополнить ее запасы, особенно в мире, где мало природных источников, – плотно поесть. Видно, нашему приятелю недавно пришлось хорошенько поколдовать.

Тогда все нормально! А то я уж начала переживать, как прокормить этого проглота в мире без микроволновок и полуфабрикатов.

Когда я вошла в спальню, кард смотрел на мои пожитки, почесывая затылок. Ну да, многовато, но чес-слово, только самое необходимое.

– Лайс, – вкрадчиво позвал от двери шеф, – подойди-ка на минуточку.

Дальнейший диалог продолжался в соседней комнате, но звукопропускную способность наших межкомнатных перегородок еще никто не отменял.

Дракон:

– Ты что творишь, чудище хвостатое?!

Чудище хвостатое:

– А что я творю?

– Ты на Леве чем занимался?

– Чем надо!

– Кому надо?

– Кто заплатил, тому и надо.

– Ты какого ляда туда поперся, да еще и с кристаллом?

– Совсем меня за идиота держишь? Я кристалл в тайнике у врат оставил. Забрал, когда сюда шел.

– А кто б его забрал, если бы ты не вернулся? Если бы прибили тебя, дурака?

– Да кто бы меня прибил! Плевое дело было – работы на час. Ты что думаешь, я бы стал рисковать, когда здесь такое намечается?

– Стал бы. Не первый год тебя знаю. Только попробуй мне на Таре в какую-нибудь историю вляпаться! Подставишь девочку, по всему Сопределью распылю.

– Хвост оставь – на память.

– Нет, каков нахал! Я его воспитываю, а он…

Концовку фазы заглушил звук подзатыльника и сдавленное оханье.

Но в спальню они вернулись уже лучшими друзьями.

– Я все это не потащу! – с порога выдал Лайс.

– И не придется, – успокоил его Рошан.

Я аж задохнулась от возмущения. А наемник в это время бесцеремонно рылся в моей одежде.

– Это возьми. И это. А это платье или майка? Не пойдет. Это тоже.

Через полчаса ревизии от собранных в дорогу вещей осталась компактная кучка. Не дожидаясь, пока я устрою скандал, Эн-Ферро объявил, что по прибытии мой гардероб обязательно пополнится.

– Не стоит рисковать, красуясь на Таре в земной одежде.

И то правда. Не вступая в лишние споры, я аккуратно водрузила на горку одежды свою чашку.

– А это еще зачем? – удивился Лайс.

– Это – моя чашка.

– Я вижу, что не ложка. Думаешь, на Таре чашек нет?

– Есть. Но это – моя чашка. Ей лет столько, сколько и мне.

– Тем более давно пора новую купить.

Нет, он действительно не понимает или просто издевается?

– Это. Моя. Чашка, – начала закипать я. – Мне. Ее. Купила. Тетя.

– Да что происходит, Рошан? – взмолился кард. – Чего она хочет?

– В общем, так, – заявила я, – либо чашка едет, либо я остаюсь!

Мужчины ошарашенно переглянулись.

– Чашка едет, – обреченно вздохнул кард.

– Смотри, – пригрозила я, передавая ему свою реликвию, – отвечаешь головой!

Покидая комнату, я успела заметить, как Эн-Ферро покрутил пальцем у виска, а дракон недоуменно развел руками.

Глава 5

Сборы и обсуждение перехода продолжались до полуночи. Рошан торжественно вручил мне тарский аналог паспорта, бумажку, в которой были прописаны мои приметы, предполагаемая дата рождения и имя: частично мое, родное, частично позаимствованное у новоявленного родственника – шеф во избежание двусмысленностей назначил Лайса моим братом. У него соответствующие документы уже имелись, он только вписал туда информацию о том, что является официальным опекуном несовершеннолетней меня.

Когда с формальностями было покончено, Хранитель исчез из моей скромной квартирки – в прямом смысле растаял в воздухе, напоследок шепнув что-то Лайсу.

– Я тоже пойду, – произнес кард, отводя взгляд от дымного облачка, оставшегося от закрывшегося портала.

– Куда?

– В гостиницу, здесь рядом. Завтра зайду за тобой.

– Может, тут переночуешь?

Слова вылетели сами собой, и Лайс удивленно приподнял бровь.

– Я тебе в тетиной… во второй спальне постелю.

Не хотелось в последнюю на Земле ночь оставаться одной. Казалось, посижу в своей комнате среди книг и детских игрушек, включу старенький кассетник, пролистаю альбомы и никуда уже не уйду. Не смогу. Не захочу. И черт с ними, с магией и долгой-предолгой жизнью!

– Останусь, – решился Эн-Ферро. – А у тебя сладенького нет?

Сладенькое у меня было.

– Ого! А зачем тебе столько шоколада, ты же его не любишь.

– Не люблю, но иногда хо… А откуда ты знаешь, что я его не люблю?

Кард выбрал молочную шоколадку, развернул обертку.

– Я много чего о тебе знаю, Галчонок.

Ага. Чудный воскресный денек, скучающая, в меру романтичная девица, входит он. А как было на самом деле?

– Скажем так, в нашу первую встречу ты разгуливала в кружевном сарафанчике, демонстрируя в улыбке все свои четыре зуба.

Ясно. И после этого я хочу, чтобы он относился ко мне как к взрослой?

– И встреча та была недолгой, – продолжил он с ухмылкой. – В какой-то момент под тобой образовалась лужица, и тетя была вынуждена вести тебя домой.

Без комментариев.

– А… Как…

В расход пошла вторая плитка.

– Я не знаю, что сказал тебе Рошан, но так вышло, что после смерти твоего отца только мы двое знали о тебе. Кир никому больше не доверял. Наверное, это огромная честь, что Хранитель моего мира счел меня достойным того, чтобы…

Он умолк и вцепился зубами в шоколад.

– Рошан сказал, вы с отцом были друзьями.

– Рошан? Сам бы я, наверно, так не сказал.

– Почему? Это не так?

– Так, так, – вяло заверил кард. – Но считать себя другом Хранителя – это… все равно как, например, пятилетний пацан станет звать себя другом академика. Добрый дяденька, конечно, может привязаться к малышу, станет с ним играть, накупит конфет, наделает бумажных корабликов, но после снова вернется к работе, а мальчишка побежит в свою песочницу.

– Хвастать перед другой ребятней, что играл в паровозик с доктором наук.

– Или сохранит, как свой величайший секрет.

Я посмотрела в его глаза. Скорее уж второе.

– Как вы с ним познакомились?

– А как знакомятся идущий и Хранитель? На переходе конечно же. Хотя я и раньше его видел. Свайла – легальный мир, как Эльмар или Изагр. Там все знают и о вратах, и о драконах. Кир общался с народом, часто читал лекции в нашем университете.

– В магическом?

– В политехническом! – рассмеялся Лайс. – Я по специальности инженер-конструктор.

Еще одна новость. Как там шеф говорил? У господина Эн-Ферро много достоинств? Да он полон сюрпризов, как мешок Деда Мороза!

– Не удивляйся, у кардов магия никогда не была основной профессией – скорее удобным дополнением. Вот и я подумал и решил, что хочу создавать оборудование для орбитальных станций. Поступил в университет. А твой отец читал у нас лекции, рассказывал, где и как в Сопределье развиваются космические программы, кто чего достиг. Интереснейшие были темы! Понимаешь, Галчонок, освоение космоса – реальный шанс для тех, кто не обладает даром идущего, попасть в сопредельные миры. Извне, не прибегая к помощи врат. Есть, конечно, теория множества вселенных, согласно которой разные миры существуют в разных системах пространственно-временных координат, но Хранители официально эту теорию не подтверждали. Поэтому наши ученые строили далеко идущие планы развить в Сопределье сеть межзвездных путей сообщения. Очень надеялись, что драконы решатся на небольшое нарушение собственных правил и укажут, в каком направлении вести поиск ближайшего обитаемого мира, но до этого следовало еще создать…

– Лайс, – прервала я вдохновенный монолог, – мы же не о космических программах сейчас говорим.

– Прости, увлекся. В общем…

– Учился ты в университете, а отец читал там лекции.

– Да.

– Лайсарин Эн-Ферро! – Этот хвостатый маг-наемник с дипломом инженера-конструктора начинал меня нервировать. – Я хочу узнать о своем отце что-нибудь помимо того, что он был университетским лектором! И узнать еще при жизни!

– Не кричи на меня, – строго сказал кард. – Я и пытаюсь рассказать тебе о нем. Или будет достаточно, если я скажу, что Кир был великим драконом и мировым парнем?

– Ладно, извини. Продолжай прямо с того места, как он читал лекции.

– Нет, – улыбнулся кард, – об этом больше не стану, у тебя уже на слово «лекции» бурная негативная реакция и нервный тик, а тебе еще в школу поступать! Я тебе расскажу про свой первый переход. Ты же знаешь, как врата зовут идущих?

Я пожала плечами. Видимо, так же, как открывающих. В какой-то момент чувствуешь непреодолимое желание зайти, к примеру, в главный региональный офис некоего туристического агентства, и тебе абсолютно побоку, что на часах полночь, на улице дождь, а ты стоишь на центральном проспекте города в халате и тапочках.

– Я тогда только университет окончил, решил отметить как положено.

– А как у вас положено?

– Да так же, как и у вас: с толпой друзей, алкоголем и девочками. Арендовали участок пляжа, скупили половину торгового центра. Сидим, отдыхаем. И вот в середине проникновенного тоста «за нашего друга Лайса, который…» чувствую, что мне надо идти. Куда, зачем – непонятно. Надо, и все! А учитывая то, что тост был далеко не первым, идти я уже могу с бо-ольшим трудом. Но все же встаю и иду. Ребята даже не поняли сразу, решили – отлучился по естественным, так сказать, надобностям. А я как был, босиком и в шортах, приперся в Художественный центр. Представь себе огромный домина из стекла и биопластика, сто двадцать залов заняты произведениями искусства различных эпох, а в центре этого лабиринта маленькая комнатка. И мне в эту комнатку нужно, хоть режь! Охранник на входе, естественно, не пускает. Идите, говорит, юноша, проспитесь, оденьтесь, а утром милости просим. Внушительный такой громила. А я пьяный, злой и к тому же – маг. Слепил пульсар, заряд вложил немереный, хорошо, не попал, а то убил бы. Зато полстены снес. Охранник орет, сигнализация воет, а я – в пробоину и бегом по коридорам. И знаешь, целенаправленно так, как на маячок. Подбегаю к дверям той самой комнатки, стою и думаю: еще одну дыру проделать или все-таки постучать. Пока думал, дверь открылась, на пороге – мужик, знакомый вроде, но откуда, хоть убей, не помню. Пришел, спрашивает. Пришел, отвечаю. Ну заходи, говорит, раз пришел, куда тебе? А я по сторонам озираюсь – ни окон, ни дверей, в углу сенсорная панель и два кресла, столик, чашка келса стоит (это напиток наш, типа чая). И тут вижу: в центре комнаты что-то есть, даже не вижу, а ощущаю всем телом, каждым нервом. Туда, говорю. А он мне: а что там, знаешь? И я на одном дыхании, как герой эпической баллады с самым дебильно-пафосным выражением выдаю: там – моя судьба! Как он хохотал, Галчонок, если бы ты слышала!

– А когда отсмеялся, прочел тебе еще одну лекцию?

– Хотел. Но не успел.

– В смысле?

– Я прошел.

– Как? Куда? – Глаза у меня выкатились, челюсть отвисла.

– Во врата.

Нет, я знала, что он ненормальный, но чтоб настолько!

– Рот закрой, – щелкнул меня по подбородку кард. – Я ж тебе объяснил: выпил я. Много. А пьяному, как у вас говорят, и море по колено.

– И куда тебя?

– Сразу на Ино. Там еще открывающий старенький такой сидел. Ну я очень вежливо поздоровался и на улицу. А там – зима!

– А ты в шортах, босой и пьяный.

– Не совсем. Я в шортах, босой и быстро трезвеющий. Через пять минут вернулся на станцию. Извините, говорю, дедуля, но мне бы домой. – Куда домой? – На Свайлу. – Очень жаль, но проход туда минуту назад закрылся, можно будет через пару часиков попробовать настроиться, а вы пока посидите, погрейтесь, денежку приготовьте за проход согласно прейскуранту. И называет мне эквивалент в валюте моего мира. Не то чтобы много, но я-то в шортах.

– И босой.

– И босой. Поинтересовался, может, бесплатно разрешит? Бесплатно, говорит, можно, но не на Свайлу, а куда глаза глядят. То есть куда врата ведут.

– Все верно. Параграф четвертый «Договора о переходах». И что ты?

– А что я? Пошел.

У-у, точно ненормальный. Есть ведь еще параграф восьмой, гарантирующий идущему право на возвращение в родной мир.

– А про восьмой параграф мне тот дед ничего не говорил. И вообще никто из открывающих не говорил. Мне Кир потом сказал: они между собой ставки делали, на каком по счету мире я сдамся.

– И на каком?

– Ни на каком. Я совершил за месяц сто восемь переходов, прошел шестьдесят семь миров и вышел на Свайле!

Немая сцена. Занавес. Бурные аплодисменты.

– Лайс, но это же… – слов нет. – Это же невозможно. Точнее возможно, но с вероятностью один к десяти тысячам. Это во всех учебниках написано.

– Надо же, – улыбнулся Эн-Ферро. – А Рошан жаловался, что ты их не читаешь. Прошел я. И не я первый, между прочим. Вернулся на Свайлу и дал себе слово, что и на пушечный выстрел больше к вратам не подойду. А через неделю снова был в Художественном центре. Меня как только увидели, сразу Киру сообщили: мол, полоумный тот вернулся. В тот день мы и познакомились по-настоящему. Кир научил меня всему, что я знаю о Сопределье. Первое время составлял для меня тематические маршруты по мирам: в этом – сильная энергетика, в этом – интересные народы, а в этом – самое лучшее пиво. Иногда ходил со мной. Просто за компанию. И вообще он был…

Я положила голову ему на плечо, и Лайс еще долго-долго рассказывал мне, каким был мой отец. И умным, и добрым, и, если было нужно, сильным и жестким. Как он втравил карда в войну племен на Кайре и как вытащил из зала суда на Саламе. Как познакомил с Рошаном, и они это знакомство праздновали три дня на Пантэ, после чего Эн-Ферро заблудился и еще три дня бродил по лабиринту Биадоза. И как удивился сам Биадоз, когда два нетрезвых дракона пришли спасать одного голодного карда.

И чем дольше он говорил, тем больше охватывали меня невероятная гордость и такая же невероятная грусть. Вот какой он, оказывается, был замечательный, мой отец! А я и не знала. И не узнаю…

– А моя мама? Ты был с ней знаком?

Лайс отрицательно помотал головой:

– Нет. Такой чести я не удостоился. Такое ощущение, что Кир ее прятал, даже с братом не познакомил.

– У него есть брат?

– Ну да. Рошан.

Что-то у меня в последнее время с головой.

– Шеф не говорил, что они были родственниками.

– А что Кир с ним кровью поделился, говорил?

Я кивнула.

– А что это означает, не объяснил? Галчонок-Галчонок, ты все еще рассуждаешь с примитивной точки зрения людей Земли. Это для них переливание крови – медицинская процедура, а для прочих высших рас, тем более для драконов – становление крепких родственных отношений. Ты хоть такое выражение слышала – «кровные узы»?

Слышать-то слышала, но до сегодняшнего дня толковала его несколько иначе.

– Кир Рошану не просто кровь отдал, но и силой поделился. У них даже ауры сделались, как у близких родственников, я-то видел.

– То есть Рошан мне как бы дядя?

– А с чего еще он с тобой носится? – вопросом на вопрос ответил кард.

И снова нахлынуло ощущение нереальности. Но на этот раз нереальной казалась вся моя прежняя жизнь. Детский сад, школа, институт. Первые джинсы, на которые тетя откладывала полгода. Первый парень, с которым мы расстались через две недели. Слезы, обиды… Могилка, на которую раз в месяц я приношу белые розы… И почему? И зачем, если у меня, оказывается, дядя – самый настоящий дракон? Ему ведь стоило только пальцами щелкнуть…

– Хранители не имеют права вмешиваться в чужие жизни. – Лайс словно прочел мои мысли. Или на самом деле прочел? – Рошан и так нарушил множество правил ради тебя. Так что не думай, что он не хотел.

У меня он все-таки не остался. Залпом допил остывший чай и сказал, что ему нужно пройтись.

Отговаривать я не стала. Если кто-то говорит, что ему нужно пройтись, ночью, под мелким и мерзким январским дождем, то, видимо, у него есть для этого веские причины. К тому же мне самой вдруг захотелось побыть одной.

Из квартиры я не уходила – сбегала. На прощанье почесала за ухом Лушку и решительно захлопнула дверь. Спустя полчаса вошла в приемную родной конторы. Настроение было боевое: в конце концов, мне терять нечего.

Воспользовалась костюмерной и подобрала себе соответствующее тарской моде платьице. Судя по одобрительному взгляду Лайса, с выбором не ошиблась. Хотя, как по мне, подол можно было бы и укоротить. А вырез глубже сделать.

– И еще кое-что. – Кард порылся в карманах и протянул мне скромненькое колечко с мутно-голубым полупрозрачным камнем.

– Лайс, милый! Это так неожиданно, я должна подумать.

Только Эн-Ферро, похоже, к шуткам сегодня не расположен. Уже раз двадцать проверил вещи, пять раз с начала до конца повторил мне мою легенду и все равно выглядит недовольным.

– Это, – серебристый коготь постучал по камешку, – работает так же, как кристалл связи, которым ты здесь пользовалась. Автопереводчик. Носи камнем вверх, пока не выучишь язык. Если решишь сказать мне что-то по секрету, разверни камнем вниз, а лучше сними. Поняла?

Поняла, естественно. Можно подумать, я раньше в другие миры не ходила и такими штуками ни разу не пользовалась.

– А зачем вообще язык учить, если имеешь такое колечко?

– Во-первых – для общего развития, а во-вторых, чтоб удивленно не хлопать глазками, попадая в зону блокировки магического поля.

Из операторской вернулся шеф:

– Еще час.

Ой, зря он это сказал! Ноги подкосились, и я буквально рухнула в кресло. Мужчины о чем-то тихо переговаривались, пока я безуспешно пыталась побороть дрожь в коленках и приступ подкатившей к горлу тошноты, и на меня они, слава богу, не смотрели. Какое-то время.

– Да она же сейчас отключится! – первым понял Лайс.

Рошан в два прыжка оказался рядом и с силой встряхнул меня за плечи.

– Галла! Галчонок! Дыши. Глубже дыши. Вот так, хорошо, девочка, хорошо.

По крайней мере, теперь меня не вырвет. Большего пока обещать не могу.

Кард со всей дури саданул кулаком по стене.

– Нет, я так и знал!

– Лайс! – прикрикнул дракон. – Сам-то успокойся. Пойди, кофе попей.

Не думаю, что кофе успокаивает, но Эн-Ферро послушно вышел.

Хранитель присел передо мной на корточки, обнял за плечи и притянул к себе. Я обессиленно уткнулась в широкую грудь.

– Волнуешься?

Я замычала, не покидая теплых драконьих объятий.

– Мы все волнуемся, – признался шеф. – И я, и Лайс. Посмотри на меня. Умница! Все у тебя получится, ты и сама это знаешь. В крайнем случае просто вернешься. Но только в крайнем случае, хорошо?

Я согласно кивнула. Дракон еще раз оглядел меня, и, видимо удовлетворившись результатом, поднялся с пола. Но далеко не ушел – присел рядом, на подлокотник.

– Вот, ты забыла, – протянул он мне извлеченную из внутреннего кармана пиджака фотографию, ту самую, что долгие годы стояла на моей тумбочке. На ней рослый светловолосый мужчина прижимает к себе хрупкую девушку с грустными глазами, а на обороте старательным почерком первоклашки выведено: «Мамочка и папочка».

– Зачем? – вернула я снимок. – Такая же фальшивка, как и вся моя жизнь.

– Не скажи! Это вот точно Кир. Я-то знаю. Драконы, конечно, могут создать себе любой облик, используя магию, но имеют также и истинное лицо, то, которое принимают непроизвольно после трансформации. Так что, поверь, именно таким я видел твоего отца. А если отец настоящий, то мать, возможно, тоже.

А, ну раз так! Я вырвала у него из рук фото. Вложу в книгу по истории Тара, чтоб не помялась.

В дверном проеме показался мой провожатый.

– Кофеварка не работает, – мрачно сообщил он. – Растворимый закончился.

Что там говорят про долгие проводы?

– Рошан, откройте нам сейчас, – попросила я. – Изведем же друг друга.

Трудней всего было не оглядываться.

Глава 6

Тар, Восточные земли

Август 1056 г. от Основания Каэтарской империи

Открывающая была новенькая. На это и рассчитывали. Она восхищенно хлопала сапфировыми глазками, мотыльком порхая вокруг карда.

– Вы Лайсарин Эн-Ферро? Тот самый? Я так много о вас слышала!

– Надеюсь, только хорошее? – осведомился Лайс, галантно целуя кончики длинных пальцев.

Судя по тому, как она вспыхнула и потупилась, не только хорошее, но услышанное ей определенно нравилось.

Мой спутник склонился к ее уху и, почти касаясь его губами, прошептал несколько слов. Все! Девица готова! Неужели все мы, женщины, такие дуры?

– Фитиль притуши, – сквозь зубы процедил мне кард, на мгновение отвлекаясь от разомлевшей открывающей.

Что притушить?

Эн-Ферро показал мне за спиной сжатый кулак.

А, он об этом. Ну извините, очень трудно отличить отвлекающий маневр от беззастенчивого флирта.

Установка простейших блоков – это все, чему сумел научить меня Рошан, и я очень надеюсь, что сделала все правильно. И вовремя. Так как красотка, пересилив себя, решила все же заняться прямыми обязанностями.

– А вы? – промурлыкала она в мою сторону.

Если я ничего не напутала с защитой, то никто не должен заподозрить во мне ни открывающую, ни даже идущую.

– Галла Эн-Ферро, – представилась я оговоренным именем.

– Ой, вы родственница?

«Жена!» – захотелось рявкнуть мне и посмотреть, сколько времени ей понадобится, чтобы стереть с лица идиотскую улыбку и натянуть сползшую тунику на «случайно» оголившееся плечо.

– Сестра, – скромно «призналась» я.

Открывающая тут же утратила ко мне интерес.

– Вы воспользуетесь транспортом? – поинтересовалась она у карда, картинно отставив ножку.

– Конечно, – кивнул он.

– Возьмете упряжку? – взгляды, которые девица бросала на Эн-Ферро, были даже не двусмысленными.

– Нет, сестра обожает кататься верхом.

Опровергнуть это утверждение я не успела: Лайс схватил меня за руку и рванул к выходу.

Открывающая огорченно вздохнула, но вдогонку не кинулась.

– И часто приходится спасаться бегством от поклонниц? – насмешливо спросила я мужчину, оказавшись в темном коридоре.

– Нет, – бросил он хмуро. – Только если дозировку воздействия неправильно рассчитаю.

– Так это была магия? Очарование от слова «чары»?

– Кое-кто забыл на выходе закрыться, – выговорил он с упреком. – Пришлось отвлекать как умел.

– Извини…

Слова раскаянья застряли в горле, когда я шагнула за порог и, зажмурившись от яркого света, замерла на высоком крыльце: мы не просто пришли в другой мир – мы пришли в лето! После дождливого января и серого неба родного города оказаться в солнечном лесу, наполненном ароматом трав и птичьим гомоном, казалось истинным чудом.

– Как же здесь здорово! – почти прокричала я.

– Здорово. Но вслух не слишком восторгайся. Не забывай, ты выросла в Саатарских Дубравах и на эту красоту должна была уже налюбоваться.

Да, точно. Я же полукровка. Точнее, квартеронка. У меня дедушка эльф. Оказывается, аура у меня не совсем человеческая, а у Лайса – и подавно, и местные маги это сразу увидят. Вот чтобы лишних вопросов не было, мы и прикинемся полукровками. Для полугномов мы ростом не вышли, для полуорков – физиономиями. А в полуэльфов должны поверить. По крайней мере, у Эн-Ферро в прошлые приходы эта легенда работала.

Из-за угла высокого бревенчатого дома показался пожилой мужчина, ведущий за собой двух… Ну уж нет!

– Я на это не сяду!

Не то чтобы страшно, но непривычно. Ящерица как ящерица, морда добродушная и даже чем-то симпатичная… Но нет, не сяду!

– Пешком пойдешь! – пригрозил Лайс.

– А далеко идти?

– Ну если помнишь, я предполагал добраться до места за два дня. Но это верхом. Если хочешь прогуляться – настраивайся на неделю. А с учетом походных травм…

– Каких еще травм?

Лайс оценивающе оглядел меня с головы до ног.

– С учетом твоей физической подготовки и опыта передвижения по диколесью, не исключено все – от мелких царапин до сломанной шеи. Так что либо ты сейчас же влезешь на ящерку, либо я в целях экономии времени прикопаю тебя в ближайшем овраге.

И какой у меня был выбор?

Сидеть на широкой и плоской спине оказалось на удивление удобно, даже удобнее, чем на лошади. Да и ехать на гигантской ящерице было не в пример легче: никаких резких движений, никакой тряски, кер (так называют на Таре этих мутантов) не скакал, а будто бы скользил, плавно перетекая с лапы на лапу. Но я была бы не я, если бы не возмутилась для порядка:

– Что за мир?! Магия у них есть, а лошадей нет!

– И лошади есть, – уверил едущий впереди Эн-Ферро. – Но немного. Транспорт аристократии и высших магов.

– Вот выучусь, стану этим самым высшим магом и куплю себе нормальную лошадь!

– Не советую.

– Это еще почему?

– А ты вниз посмотри.

Я посмотрела. От падения меня спасла только плетеная кожаная уздечка, в которую я вцепилась обеими руками, и сильная когтистая лапа карда, подхватившая меня почти у самой земли.

– Я сказал: посмотри, а не свались, – укоризненно пробурчал мой спаситель.

– И чего я там не видела? – предпринимать новую попытку не хотелось.

– Дорога неровная, каменистая. Дальше вообще овраги и рытвины, лошади вряд ли пройдут. А для кера бездорожье не проблема. Так что кончай нудить!

Ехать и не нудить было нудно.

– Ла-айс! – заныла я, не выдержав и получаса.

– Что?

– Мы так и будем молчать всю дорогу?

– Ну не молчи. Если тебе скучно, давай повторим, что ты знаешь об этом мире.

Ну вот, напросилась.

– Тар – стандартный сопредельный мир, – монотонным речитативом прилежной школьницы-зубрилы начала я, – магический уровень – девять баллов по шкале Хэмфаста, Хранитель врат – Гвейн, старейшина Великого Круга. Климатические условия – стандартные, продолжительность года – близкая к стандартной, деление на времена года, двенадцатимесячный цикл – все согласно основным нормам. Единственное существенное отличие Тарского календаря от системы фиксирования дат в известных мне мирах – разбитие месяца не на недели – седмицы, что является общепринятой формой учета времени в Сопределье, а на пятидневки, или длани, по количеству пальцев на руке. Таким образом, в каждом месяце шесть дланей, то есть, тридцать дней, а в году – триста шестьдесят. На Таре два материка – Каэтар, или Восточные земли, и Саатар, соответственно – Западные земли. На Каэтаре расположено крупнейшее человеческое государство – Каэтарская империя, где мы собственно и находимся. На Саатаре расселены остальные народы: в центральной части – Лар’эллан, королевство эльфов. Северо-западнее, за пустошами – Зеленые холмы, страна тэвков. На севере живут снежные орки, на юге, в Долине Вулканов – огненные. Между землями снежных орков и эльфийским лесом тянется Драконий Гребень – горная система, где в пещерах и долинных поселениях проживают гномьи общины…

Тут я остановилась – нужно было перевести дух. Кард, который ехал впереди, так что все свои слова я адресовала его дружелюбной спине, наконец обернулся, и я поняла, что все это время он самым наглым образом лыбился.

– Ты подозрительно много знаешь для коренной уроженки этого мира, – прокомментировал он выражение своей физиономии.

– Да? И что же должна знать коренная уроженка?

– То же, что и все. Тар круглый, материка два. На одном живут люди, на другом – все остальные. Одни – хорошие, другие – не очень, и кто из них кто, зависит от того, на каком из континентов проживаешь ты и какой формы у тебя уши.

– Ясно. А какой должна быть позиция полуэльфки, выросшей в людском поселении на Саатаре?

– Самой оптимистичной! – выдал, не задумываясь, Эн-Ферро. – Все наивные семнадцатилетние девушки, отправляющиеся в поисках счастья на чужой материк, просто обязаны лучиться оптимизмом!

– Лайс, – с сомнением протянула я, – ты думаешь, я сойду за семнадцатилетнюю? Мне же почти на десять лет больше. И я не наивная девушка, я уже порядком тертая жизнью тетка.

Мои слова заставили идущего обернуться снова.

– Это кто тут тетка? И на Земле была малолетка малолеткой, а на Таре, на свежем воздухе да при хорошей энергетике, мне еще доказывать придется, что тебе не пятнадцать.

Дорога стала шире, и кард придержал кера, чтобы поравняться со мной.

– Только лицо попроще сделай, жизнью тертая, – посоветовал он. – Понаивнее.

Сделала.

– Понаивнее, – фыркнул Лайс, – а не потупее.

Пришлось повторить.

– Уже лучше. – Фырканье стало одобрительным. – Только не переусердствуй. А то в городе за нами все жулье увяжется: такую простушку грех не пощипать.

Следующие полчаса я тренировалась изображать невинность и наивность, скромно опускать глазки и восторженно охать. После очередной демонстрации кард чуть не вывалился из седла от смеха и объявил курс актерского мастерства оконченным.

Он умолк и погрузился в собственные мысли, а я снова заскучала.

Окружающая нас дикая природа не спешила поражать разнообразием форм и буйством красок, как вещал краткий путеводитель идущего. Лес как лес. Никакой чуждой глазу флоры или, боже упаси, фауны (если, конечно, забыть о зеленых ящерицах размерами с корову), знакомые запахи и привычные звуки. Правда, попадались дорогой незнакомые мне кусты и чудные цветастые птички, но при моих познаниях в ботанике и зоологии опрометчиво было бы утверждать, что где-нибудь в Центральной Европе или Южной Америке такие не водятся.

Но невозможно сложить мнение о мире, когда еще ничего, кроме бесконечного и уже не кажущегося таким чудесным леса не видел. Мне хотелось поскорее добраться до города со странным названием Сараст, где располагалась школа магических искусств, в которой мне предстояло учиться. Если возьмут, конечно.

Пользуясь вездеходностью керов, Лайс проложил маршрут от станции до конечного пункта не по главной дороге, извилистой змейкой обегавшей все лесные поселки и охотничьи стоянки, а напрямик, чтобы быть в городе уже к следующему вечеру. Но после резво взятого старта на следующее же утро мы были вынуждены сбавить темп по причине болящей меня. После дня в седле и ночевки на ложе из валежника болело все. Болели ноги, руки и спина. Болели мышцы и суставы, о существовании которых я до этого даже не догадывалась. Эн-Ферро заверил меня, что это как в спортзале, и стоит только вернуться в седло, как боль «разойдется». Спортзалы я посещаю не часто, а потому часа два ему верила. Пока не свалилась с кера.

Но разве меня пожалели? Водрузив мое бренное тело обратно на ящерицу, мой новоявленный братец объявил, что не стоит терять времени, и для меня началось обучение местным языкам. Жестко, я скажу, началось! Вредный кард никоим образом не реагировал на фразы типа «хочу есть» или «спина болит», пока я не произносила их на каэрро, человеческом наречии Тара, или саальге, языке эльфов. И если каэрро для проживания в империи был мне необходим, то саальге меня обучали исключительно ради поддержания легенды. Родной язык, чтоб его! Попутно в меня вдалбливали тарские метрические единицы, заставляя пересчитывать пройденные километры в местные парсо[2] или свой рост с метров на гиары[3]. Дорога в парсо казалась короче, а я в гиарах – выше, но это было слабым утешением за мои страдания.

В Серебряные Ключи, поселок неподалеку от Сараста, я приехала уставшая и злая. В довершение всех бед Эн-Ферро притащил меня в какое-то жалкое подобие постоялого двора, гордо именуемое «Радость путника», и заявил, что здесь мы проведем ближайшие два дня, пока он разведает обстановку.

На разведку кард отправился сразу же после убогого обеда, предоставив мне возможность отдохнуть в обшарпанной комнатке с заляпанным голубиным пометом оконцем. Оставаться одной в незнакомом, полном подозрительного люда заведении не хотелось, и я, несмотря на усталость, намеревалась напроситься с Лайсом. Пока не увидела кровать…

– Проснись, Галчонок, нас обокрали!

Я вскочила как ошпаренная. Обокрали! Деньги, вещи, все… Все лежало там же, где мы его разложили по приезде.

Я ошарашенно поглядела на Лайса:

– Что? Что украли?

– Твою дурацкую чашку! – расхохотался он.

– Идиот! Зачем так пугать?

– А зачем сразу оскорблять? – обиделся кард. – Я сначала по-хорошему хотел. Подошел тихонечко, говорю: «Проснись, Галчонок. Дяденька магистр вернулся из города, привез хорошие вести и много вкусненького». И что? А ничего. Пришлось использовать старый испытанный способ.

На ком и когда этот способ испытывали, меня уже не интересовало, так как волшебные слова были сказаны.

– Где оно?

– Что?

– Много вкусненького!

– А-а, – понимающе протянул кард. – Все здесь.

Пред моим вожделенным взглядом на столе стали появляться продукты.

– Пироги с капустой, копченая курица, вареные яйца, лук, помидоры, а на закуску медовые прянички и курага. И яблочное вино – запить.

Я поняла, что если только приоткрою рот, слюна самым безобразным образом закапает на пол.

– Хочешь?

Я судорожно сглотнула, прежде чем ответить:

– Оч-чень!

– Хорошо, – прищурился кард, и я приготовилась к новой пакости. – Ты можешь взять все. Все, что назовешь на каэрро. А за саальге получишь добавку!

Уверена, что ни один экспресс-метод изучения языков не дал бы таких результатов, как этот садизм.

Глава 7

На Таре магов учили бесплатно, даже выплачивали что-то вроде стипендии нуждавшимся. Как объяснил Эн-Ферро, правительства всех развитых государств сошлись во мнении, что лучше потратиться на обучение квалифицированных специалистов, чем разгребать последствия деятельности дилетантов. Но принимали в науку тем не менее не всех, а лишь наиболее одаренных. От прочих, видимо, опасных последствий не ожидали.

– Школа в Сарасте одна из лучших в империи, в мире, да и во всем Сопределье, возможно. Во всяком случае, для тебя: минимальный срок обучения при максимальном объеме полученных знаний – всего семь лет.

– Семь?! – Я чудом не подавилась пирогом и потянулась за стаканом, чтобы запить сногсшибательную новость.

– Семь, – повторил Лайс. – А ты думала, пройдешь ускоренный курс молодого мага и через месяц домой? Это жизнь, Галчонок, а не сказка. Так что либо настраивайся на серьезное и длительное обучение, либо начинай собираться в обратный путь.

Если бы он рассказал мне все это еще на Земле, то фиг бы я куда пошла! На месяц я, конечно, не рассчитывала, но семь лет – явный перебор. Я же за это время… А что, собственно, со мной станется? Не состарюсь уж точно. А учиться нужно. У меня же потенциал, будь он неладен!

– А меньше никак?

– Можно и меньше, – обрадовал меня Эн-Ферро. – Некоторые ученики умудряются перескакивать через курс, а то и через два. Так что от тебя зависит.

Я вспомнила время своего студенчества и поняла, что сократить срок обучения за счет собственных талантов мне не светит. Ну не создана я для науки! Усидчивости не хватает, целеустремленности, да и домашние задания делать лень. Кстати, как тут с заданиями?

– Система такая же, как и в ваших вузах: лекции, практика, экзамены. Ну и домашние задания, само собой. Первый год учишься на общем курсе, преподаватели оценивают, к чему у тебя больше способностей, и со второго года тебя переводят на соответствующее отделение. Распределение идет по стихийной принадлежности: Огонь, Вода, Земля, Воздух, и по направлениям деятельности: боевая магия, бытовая, целительство и так далее.

– Некромантия? – вспомнились любимые книжки.

– А очень надо? – прищурился Лайс.

Я пожала плечами.

– Некромантия только общая. Прикладную изучают в специальных закрытых заведениях.

– А вступительные экзамены сдавать нужно?

– Не нужно, – успокоил братец. – На тебя посмотрят, оценят уровень силы – и все.

– Так просто? – не поверила я.

Должен же быть какой-то подвох!

– А к чему нам сложности? – улыбнулся Эн-Ферро. – Пойдем завтра в школу…

Подвох был. И скрывался он в слове «завтра».

По случаю судьбоносного события Лайс купил мне новое платье. Сам выбрал! С размером угадал, и высказывать претензий я не стала, хоть цвет и фасон обновки оставляли желать лучшего. Платьице было нежно-зеленым в тоненькую белую полоску. Рукавчики-фонарики, кружевной воротничок и кокетливые бантики на широкой складчатой юбке смотрелись ужасающе. Зато я в этом наряде выглядела, как и предписывалось легендой, наивной девицей, зеленой, как в прямом, так и в переносном смысле.

Сам Эн-Ферро вырядился не лучше. Небесно-голубая рубаха с широкими рукавами шла к серым глазам и белобрысой шевелюре, но абсолютно не сочеталась с широкими коричневыми штанами. Однако хвост есть хвост, и при наличии оного за модой не угонишься.

К городским воротам мы добрались к полудню. Дежурившие там стражники не сочли нас достаточно значимыми персонами, чтобы выбраться из-под деревянного навеса и устроить торжественную встречу, и мы беспрепятственно въехали в Сараст.

– В мирное время досмотру и обложению пошлиной подлежат только торговые обозы, – пояснил Лайс.

Город, в котором мне предстояло прожить следующие семь лет, должного впечатления не произвел. Грязные улочки и кособокие домишки бедняцких кварталов сменились районом ремесленников и торгашей, еще более грязным, шумным и источающим невыносимую смесь запахов. В жилых кварталах было потише, пахло получше, но одинаково серые дома с убогими палисадниками наводили уныние.

– Что не так? – обеспокоенно спросил Лайс, заметив выражение моего лица.

– Все нормально, – вздохнула я.

Он ведь еще вчера сказал, что это жизнь, а не сказка. Так с чего бы городу быть каким-то необыкновенным? Самый обычный город. Самый обычный мир. Один из многих.

– Если бы от меня зависело, я бы дал тебе больше времени, – неверно истолковал мое настроение кард. – Языки бы подучила. С традициями познакомилась. Но я же говорил, количество мест на общем курсе ограничено. Промедлим сейчас, потеряем год. Ты этого хочешь?

Я уже не знала, чего хочу.

В полном разочаровании я проехала еще несколько кварталов, задумчиво разглядывая булыжную мостовую.

– Приехали! – Радостный возглас Эн-Ферро заставил меня придержать ящерку и оглядеться.

И тут же взгляд наткнулся на нечто совершенно неописуемое, невероятно прекрасное и совершенно необыкновенное!

– Это школа, – скромно отрекомендовал мне сие чудо Лайс.

– Школа, – прошептала я с благоговением.

Она была такая… вся такая какая-то… и еще вокруг… и вообще!

– Это башня, – подсказал идущий. – Сорок три этажа. Диаметр в основании около тридцати метров. Как я слышал, некоторые помещения внутри сделаны с использованием пространственных проекций, то есть могут быть площадью с футбольное поле или даже больше. Перемещение с этажа на этаж осуществляется с помощью простейшего блочного подъемника, но наверняка имеются и телепорты. Кроме того…

– Помолчи, а? – попросила я магистра-всезнайку.

Хотелось просто любоваться этой красотой, а не выслушивать лекции. Золотистая, искрящаяся в солнечных лучах башня, верхушка которой уходила в головокружительное поднебесье, завораживала. А воздух вокруг нее был пронизан миллиардами маленьких радуг и тоненькими серебряными паутинками, которые чуть слышно звенели, когда их касался ветер. И можно было вечность простоять тут, глядя на эту обитель волшебства и слушая дивную музыку нежных серебряных струн.

– Тебя точно возьмут, – заявил Эн-Ферро.

– С чего ты взял? – спросила я шепотом, чтобы звук моего голоса не заглушил волшебной песни.

– Обычные люди видят лишь высокую каменную башню, а не то, чем любуешься сейчас ты. Считай, что первый тест пройден.

К нам подбежал шустрый парнишка в коричневой форменной курточке, раскланялся и подхватил под уздцы керов. При других обстоятельствах я бы поинтересовалась, кто это и куда он потащил наших ящерок. Но сейчас хотелось одного – поскорее оказаться внутри поющей башни. Вот они, долгожданные чудеса! Наконец-то!

– Вы нам не подходите. Следующий!

Смысл услышанного дошел до меня не сразу. Не подхожу? Что значит не подхожу?!

– Но как же…

– Не задерживайте других соискателей, тэсс[4], – сухо произнесла полная рыжеволосая дама.

Но как? Почему? Ведь все так хорошо начиналось!

Мы вошли в башню. Внутри, в просторном круглом зале уже собралась небольшая очередь потенциальных студентов: около десятка парней и девушек нервно топтались под дверью, за которой заседала приемная комиссия. Меня попросили заполнить несколько канцелярских форм, что я и сделала, не без помощи Лайса, конечно же. Сдала бумаги носатой тетке и стала ждать своей очереди. Ребят, что передо мной входили в загадочную комнату, держали там не менее пяти минут. Наверняка о чем-то расспрашивали или просили продемонстрировать какие-то умения. Я даже занервничала, не зная, как мне себя вести, когда дверь за мной закроется и я останусь без поддержки Эн-Ферро.

А мне и говорить ничего не пришлось! Два пожилых мужика и рыжая толстуха переглянулись и в ту же минуту объявили: «Вы нам не подходите!»

– Меня не приняли, – жалобно всхлипнула я, вернувшись к Лайсу.

А я уже мечтала, как буду учиться в этой чудесной башне, как стану самой настоящей чародейкой. Даже успела дать себе зарок не прогуливать занятий и выполнять все-все домашние задания, а они…

– Быть не может, – растерянно пробормотал кард. – Вон того юнца взяли, а он едва светится. А ты… Может, ты не так поняла?

Я удрученно покачала головой:

– Все я правильно поняла.

– Ерунда какая-то.

– Ерунда…

Бросила все: друзей, квартиру, кошку, книжки… шефа… Пришла в этот странный мир без драконов. Три дня не слезала с ездового динозавра. Сутки проторчала в убогой комнатушке в самом дешевом заведении Сопределья. И ради чего? Ради минуты позора перед парочкой высокомерных колдунов и одной жирной ведьмой?

– Гал…

– Я хочу домой.

Потому что я очень хочу сейчас расплакаться. А плакать я могу только в своей квартире, на своем диване, и чтобы рядом обязательно сидела Лушка.

– Давай в Ключи вернемся, а там решим.

Вслед за Лайсом, озадаченным случившимся, а точнее, не случившимся, я потопала к двери.

– Эй, остроухая! – кто-то бесцеремонно дернул меня за рукав. – Бумажку обронила.

Черноволосая черноглазая девица кивком указала мне на лежащий на полу паспорт. Я сначала подняла документ, а уж потом спохватилась и испуганно ощупала ухо. Ухо было мое, родное, кругленькое, аккуратненькое, с маленькой сережкой-гвоздиком. Фух. А я уже испугалась, что эти злобные колдуны что-то сотворили с моей внешностью.

Но все же, едва оказавшись за пределами башни, я схватила за руку карда:

– Как я выгляжу? Как обычно? Уши у меня не заострились?

– Уши? – опешил он. – Нормальные у тебя уши… А, ты из-за того, как тебя та девчонка назвала? Не обращай внимания, просто она услышала, что ты с Саатара…

Не знаю, кому первому пришла в голову эта мысль, но в том, что подумали мы об одном и том же, я не сомневалась.

– Вот, значит, как, – процедил Эн-Ферро. – Ну ладно!

Расисты проклятые. А еще волшебники! Я вам этого так не оставлю!

Не зная, что еще можно сделать, я попросту поддела ногтем одну из повисших в воздухе струн, оттянула сильнее и отпустила. Как вам такая музыка?

– Это моя промашка, Галчонок. – Оставив меня в Ключах, Лайс снова съездил в Сараст и провел более тщательную разведку, чем накануне. – Моя и Рошана. Я ведь в империи нечасто бываю, больше на Саатаре. Рошану вообще путь на Тар закрыт. Кто ж знал, что у них тут такая ситуация? Официально между империей и Эльфийским Лесом мир. В столице постоянно пребывает посольство Лар’эллана. В университетах изучают саальге и эльфийский быт, даже исправления в учебники по истории внесли. Но расизм по-прежнему процветает. К гномам и оркам уже привыкли, а к эльфам – никак. Извечные человеческие комплексы: эльфы красивее, эльфы умнее и искуснее и, самое главное, до безобразия долго живут.

– Может, я все-таки полугномка? – предположила я. – Во мне росту-то всего ничего. Могу еще и присесть чуть-чуть.

– Тогда уж и бороду отрасти для достоверности, – отмахнулся от моей идеи Лайс.

– И что теперь, домой возвращаться? – спросила я с тоской. Видение дивной башни преследовало меня весь день. Наверное, впервые мои мечты обрели вещественную форму.

– Зачем домой? Мы всего лишь немного изменим планы.

– У нас есть план В?

– Ты будешь удивлена, но у нас есть даже план С. Однако в данных обстоятельствах я предпочел бы план D.

Каэтарская империя на политической карте Восточных земель выглядела как в свое время Советский Союз в масштабах Евразии: огромное пятно, растекшееся практически на весь материк, оттеснив к рваным краям континента разноцветные кляксы-государства. На одну из таких клякс, темневшую на северо-западе от империи, и указал коготь карда.

– Кармол. Не очень большое и не слишком независимое королевство. Связано с империей целым рядом торговых, военных и прочих договоров. Единственное, чем всегда отличались правители Кармола, так это расовой терпимостью. Увидишь, когда на место прибудем: каждой твари не то что по паре, целыми общинами живут. Гномы, орки, гоблины попадаются. Разве что чистокровных эльфов нет, зато полукровок – пруд пруди.

– Выселки это твое королевство.

– Зато там есть неплохая школа. Мы с Рошаном даже рассматривали ее как основной вариант.

– И почему мы сразу туда не поехали? – спросила я, пытаясь понять, в чем на этот раз заключается главная каверза.

– Врата, – развел руками Лайс. – Мы выбрали то заведение, от которого ближе будет добираться до врат. На случай, если придется в срочном порядке эвакуироваться или кому-то захочется пообщаться с любимым дядюшкой.

– В Кармоле нет врат?

– Есть. Но от Марони, где расположена школа, до ближайших действующих больше двух дней пути.

– Но ведь мы и до Сараста два дня от врат добирались, – пожала я плечами.

– На керах. Но тут еще портал есть…

– Что?! Прямой портал от станции? Так какого же…

Я осеклась, наткнувшись на строгий взгляд господина магистра.

– В общем, там врата далеко, – повторил он.

Я задумалась. С одной стороны, после сегодняшнего показательного провала в местной школе пытать счастье в империи глупо – только время зря потеряем. С другой, неплохо бы действительно быть поближе к станции. Надеюсь, что сбегать с Тара не придется, но вот с дядюшкой… то есть с шефом поболтать… Провести два дня в седле ради получасового разговора?

– Есть еще вариант, – нерешительно начал Эн-Ферро.

– Другая школа?

– Другие врата. Часов пять-шесть от Марони. Они нерабочие. Заброшенные. Но Рошан думает, что ты могла бы открыть.

Последние слова он произнес еле слышно, словно боялся меня ими обидеть.

Я ответила улыбкой:

– Едем в Кармол.

Идущий взглянул на меня с удивлением.

– Раз Рошан сказал, что открою, то открою! Шеф никогда не ошибается. Сколько времени у нас уйдет на дорогу?

Проще было бы вернуться на станцию. Связи между вратами, как я знала, на Таре не поддерживали, но можно было бы перейти на Землю и попросить Рошана вывести нас прямиком в Кармол. Однако Лайс Эн-Ферро не тот идущий, который может остаться незамеченным, и кому-нибудь хождения туда-сюда могут показаться подозрительными.

Все еще шокированный моей непоколебимой уверенностью в словах Хранителя и в собственной силе, кард что-то прикинул в уме и склонился над картой:

– Если выедем завтра, то послезавтра будем уже в Халстире, оттуда вдоль побережья… – Его палец принялся очерчивать по периметру голубое пятно, которое я идентифицировала как море.

– Постой, а зачем нам обходить вокруг, если можно сесть на корабль и приплыть вот сюда?

Пятно пересекали пунктирные линии, и моих скудных познаний хватило на то, чтобы распознать в них морские пути.

– Ну? Почему мы не можем переплыть море?

– Мы можем, – вздохнул Эн-Ферро.

– Тогда так и сделаем. Или есть какие-то проблемы?

– Никаких проблем, – заверил меня он и снова вздохнул.

Серебряные Ключи мы покинули на рассвете. Мне снова пришлось влезть на ящерицу и, уповая на милость здешних богов, надеяться, что еще одну длительную поездку я перенесу легче. Если так, то к морю доберемся уже к вечеру следующего дня, как и планировал Лайс.

Однако нескольких часов в седле хватило, чтобы боевой запал сошел на нет. Грязная каморка в «Радости путника» представлялась мне теперь королевским дворцом, и я готова была пожертвовать прекрасными мечтами о карьере мага, лишь бы вернуться туда. Для того чтобы план D не сорвался в самом начале, требовалось как минимум вмешательство высших сил. И видимо, они таки вмешались: через полчаса после того как я сползла с кера и завалилась в придорожную траву с твердым намерением остаться в ней на веки вечные, на дороге показалась крестьянская телега. Лайс перебросился парой слов с возницей, снабдил душевную просьбу парой медяков, и путь я продолжила, лежа на душистом сене, убаюкиваемая размеренным покачиванием повозки.

– Так вы из Ключей едете? – громко спросил селянин, когда я уже почти задремала. – А в Сарасте что творится, слыхали? Башня чародейская трещину дала! Небывалый случай, говорят. То-то колдуны переполошились! Она ж огроменная, башня-то, не ровен час, рухнет!

Я вспомнила чванливую троицу магов из приемной комиссии и представила, как они суетились вчера вокруг этой трещины, вооружившись волшебными шпателями и тазиками с магическим цементом. Есть все-таки в мире справедливость. Даже в этом мире есть!

Глава 8

Да, высшая справедливость – штука серьезная. Везде настигнет, и на суше, и на море.

– Господин магистр, хотите ветчинки? – Я помахала надкушенным бутербродом перед позеленевшей физиономией Лайса.

– Убери это, – простонал он, сдерживая новый приступ тошноты.

– Только если вы попросите меня на каэрро. А за саальге я принесу к вам в каюту ведро.

Знала я, что будет и на моей улице праздник! Лайсарин Эн-Ферро, магистр Пилаг первой степени страдал от морской болезни. Жестоко страдал. А как правильно заметили древние, ничто так не радует, как горе ближнего. Это ему за то, что не сказал про портал и заставил меня два дня умирать на ящерице! И за уроки языка, и за «Радость путника», и за зеленое платьице…

– З-завтра, – процедила сквозь зубы жертва качки, – я буду в порядке. А ты…

Когтистый палец вперился мне в грудь, но что же случится со мной завтра, я так и не узнала – корабль качнуло, и карда скрутил очередной приступ.

К морю мы добрались без происшествий. В Халстире оставили в керсо ящерок, получив обратно залог, и в тот же день нашли следовавшее в Мискан судно. Времени на прогулку не оставалось, но я не жалела: вряд ли небольшой портовый городок изобиловал достопримечательностями. Экскурсию Лайс пообещал организовать по прибытии. Если, конечно, быстро оклемается. Никак не ожидала, что прославленный проводник через миры сляжет, едва ступив на борт – не вязался этот банальный недуг с геройской репутацией.

Меня же качка нисколько не беспокоила. Оставив Эн-Ферро в каюте, вышла на палубу, где с полчаса любовалась на море, небо и занятых рутиной матросов. Если на корабле и были другие пассажиры, то подозреваю, что сейчас они занимались тем же, чем и мой спутник, – страдали.

Но скоро я заметила неподалеку от себя двух дам, неизвестно откуда появившихся. Одна из них, помоложе и посимпатичнее, была одета почти так же, как и я: узкие брюки и длинный жакет поверх легкой блузы. Значит, Лайс не соврал, и подобный наряд является обычным для путешествующей женщины. Правда, на незнакомке костюм не висел мешком – наверное, у нее нет заботливого брата, который покупал ей одежду в лавке готового платья на глаз.

Женщине мое внимание не польстило – она склонилась к своей спутнице и нарочито громко прошептала на каэрро:

– Диди, милая, идем отсюда. Эти полукровки совсем обнаглели. Только посмотри на эту бесстыжую девку, надо же так беззастенчиво пялиться! При старом императоре она не посмела бы даже ступить на этот корабль!

Я мысленно возрадовалась безвременной кончине старого императора и огорчилась, что нельзя догнать эту хамку и навалять ей за бесстыжую девку.

– Простите мою сестру, тэсс, она не хотела вас обидеть.

Быстро же ему полегчало!

– Бедная девочка впервые в таком обществе и абсолютно не умеет себя вести.

Ыгы. Я скромно потупила глазки и безрезультатно попыталась покраснеть.

– Какой приятный молодой человек, – услышала я мурчание толстухи Диди. – Видишь, Элоя, и среди полукровок попадаются достойные экземпляры.

Как только они удалились, достойный экземпляр накинулся на бедную девочку:

– За какими демонами ты сюда выперлась?!

– А что, я должна была бдеть у твоего смертного одра?

– Занялась бы языками. Или историей. А не путалась бы под ногами у имперской графини.

– С чего ты взял, что она графиня?

– Вот-вот, и геральдикой занялась бы.

Веселенькое меня ждет путешествие. Ну что ж, тэсс графиня, больше я вас не побеспокою – некогда будет.

К ночи ветер поменялся, волны уже не норовили опрокинуть корабль, качка унялась и тошнота отступила.

Эн-Ферро прислушался к мерному посапыванию, доносящемуся с соседней койки. Сделал несколько неуверенных пасов, но передумал: судовой маг мог отметить возмущение силы. Зажег масляный светильник.

Вынул из сумки тетрадь в кожаном переплете, футляр с перьями и дорожную чернильницу. Пролистал исписанные страницы.

«14 августа по времени Тара. Восьмой день. Девочка проявляет необыкновенные мнемонические и лингвистические способности. Уже освоила большинство слов и понятий двух основных языков. Иногда еще испытывает трудности с правильной постановкой времен, в саальге путается в артиклях, но, думаю, постоянная практика исправит положение. Прекрасно изучила географию, историю, политическое устройство мира. Учится контролировать дар. Уже неплохо устанавливает защитные блоки, умеет закрываться от поверхностного сканирования. Собственные сенсорные способности либо пока блокированы, либо отсутствуют…»

Девушка шумно заворочалась во сне. Дыхание стало чаще, губы искривились, словно от боли, и до слуха мужчины донесся тревожный стон.

Кард протянул над спящей руку, широко растопырив пальцы. Сон. Просто неприятный сон. Когтистые пальцы прошлись по невидимым струнам. Прикрыв глаза, маг что-то чуть слышно, монотонно зашептал, нащупал несколько тоненьких ниточек нервно пульсирующей силы, потом резко сжал кулак и одним коротким движением оборвал, отбросил в сторону. Лицо девушки разгладилось, дыхание стало ровным. Так-то лучше.

Он еще какое-то время постоял рядом, прислушиваясь не столько к спящей, сколько к собственным ощущениям. Вернувшись к столу, с сожалением посмотрел на неоконченную запись, но все же убрал тетрадь и погасил светильник.

Галла

Утро было восхитительным. Даже несмотря на то, что Эн-Ферро тычками поднял меня с койки и потащил на палубу «смотреть красоту». А может быть, именно поэтому – рассвет в море стоил нескольких часов сна. К тому же можно вдоволь налюбоваться на растекающуюся по небу и водной глади зарю, а после вернуться в каюту и снова завалиться на койку.

Я так и собиралась поступить, когда раздался пушечный выстрел. Секунда – и еще один. Стреляли издали, и не могу сказать, что я испугалась, скорее удивилась. А в следующее мгновенье наш корабль вздрогнул, давая ответный залп.

– Что случилось? На нас напали?

– Нет, – успокоил меня Лайс. – Мы просто здоровались.

– С кем?

– А вот с ним.

Эн-Ферро подтащил меня к борту.

– Видишь?

– Вижу!

Что именно я вижу, было неясно.

– Подожди, сейчас поближе подойдем.

С более близкого расстояния стало понятно, что это судно. Неуклюжая черная громадина с множеством кубиков-надстроек на палубах и тремя широченными трубами, из которых валил дым.

– Лайс! – охнула я. – Это же…

– Полупаровая машина.

– Как? А почему «полу»?

– Это мой собственный термин. Они зовут это плавсредство несколько иначе. А полупаровая потому, что это недоделанный паровой двигатель.

– Но он же работает.

– Работает, – осклабился кард. – Вполовину – на паровой тяге, вполовину – на магической. Эти идиоты взяли хорошую идею, но так и не смогли довести ее до ума. Навесили на каждый поршень по амулету – и вперед.

Полупароход издал протяжный гудок.

– Кретины! – взыграла профессиональная гордость инженера-конструктора. – Простейший паровой двигатель додумать не смогли! Лезут со своей магией куда надо и не надо!

Я ободряюще похлопала его по плечу:

– Так помог бы им.

– А с драконьим принципом невмешательства, наверное, незнакома? Если я сунусь в чужую науку со своими прогрессивными идеями, по головке меня не погладят. Ну разве что оторвут ее сначала.

Да, тут он прав. Хранители за вмешательство в естественный ход развития мира спасибо не скажут. Среди идущих и открывающих ходят легенды-страшилки о тех, кто пытался облагодетельствовать народы чужих планет: мало кто из них умер от старости или хотя бы быстро. Может, это и сказки, но проверять лично мне не хочется.

Я проводила взглядом удаляющееся судно. Обидно, досадно, но ладно!

– Придет время, сами до всего додумаются.

– Как же, время придет! – скривился Лайс. – Двести лет у них тут одно и то же, ты уж мне поверь, я на Таре гость не редкий. Двести лет, Галчонок! На твоей Земле за последние двести не только этот самый паровой двигатель изобрели и усовершенствовали, но и электричество, телеграф, телефон, двигатель внутреннего сгорания, радио, кино, рентгеновский аппарат, радар, ядерные установки, телевидение и вышли в космос!

И почему мне кажется, что все это именно в таком порядке и происходило? Интересно, магистр Эн-Ферро, по примеру моего отца, лекций студентам не читал?

– Читал! – рявкнул кард.

У меня от возмущения даже слов не нашлось для этого… Этого… Ах он гад! А еще заверял меня с самой честной рожей: «Галчонок, как я могу?» А выходит, может, сволочь беспринципная! Воспользовался, что я спросонья открыта, и давай по мозгам елозить! Урод!

Я демонстративно отстранилась, сложила руки на груди и надулась. И закрылась. Нечего у меня в башке шариться, как у себя дома!

– Эй. – Серебристый коготь осторожно царапнул мое плечо. – Галчонок?

Я отвернулась.

– Ну, Гал.

– Да, господин магистр? – Могла бы вообще не ответить.

– Не дуйся, пожалуйста. Я не специально.

– Угу, всем сердцем верю вам, тэр Эн-Ферро.

– Ну не начинай, прошу тебя. Я действительно не хотел. Просто завелся из-за этой глупости, а у меня на взводе способности обостряются. А ты открытая и думаешь так громко и ехидно. Прости.

Может, и не врет. Я с сомнением посмотрела в честные серые глаза. А поди пойми – они у него всегда честные. Хотя сейчас, кажется, честнее, чем обычно.

– Гал, я тебя не обманываю.

– Просто иногда говоришь неправду. Или не всю правду.

– Иногда да, – согласился он без особого раскаяния. – Но для твоего же блага.

– Или для твоего, – поправила я.

– Что тоже, заметь, немаловажно! Судьба всего нашего предприятия, Галчонок, зачастую прямо зависит от того, насколько я буду сыт, доволен и весел. Поэтому кончай дуться, и пошли поглядим, что у нас на завтрак.

На Лайса просто невозможно долго сердиться. Ему даже Рошан многое спускает с рук, так куда уж мне!

Остаток путешествия господин магистр был сыт, доволен и весел. Морская болезнь его больше не мучила, и кард с новыми силами взялся за мое обучение. Языки, история, правила поведения и религиозные традиции – все это обрушилось на бедную меня, лишив возможности наслаждаться морскими пейзажами, сидя на палубе, или предаваться счастливому ничегонеделанию в каюте. А еще я отрабатывала установку ментальных щитов, чтобы впредь оградить мысли от чтецов вроде Эн-Ферро. Мысли были не абы какие секретные, но тем не менее мои, и нечего каждому встречному магу совать в них нос!

Но еще больше мне хотелось бы самой научиться проникать в чужое сознание. К примеру, было очень любопытно, о чем задумался Лайс, когда мы сошли с корабля в Мискане. Он долго и сосредоточенно осматривался, вглядывался в лица прохожих, вслушивался в их голоса (а, возможно, и мысли), прежде чем забросить на плечо сумку и скомандовать:

– Идем, здесь неподалеку есть гостиница. Оставим вещи, пообедаем. А потом, если захочешь, организую тебе обещанную экскурсию.

Когда он сказал «гостиница» я представила очередную «Радость путника» с обшарпанными комнатами, скрипучими кроватями и удобствами во дворе. Но, к счастью, не угадала. Гостиница была шикарной. Каменное здание в два этажа с огромными остекленными окнами, просторными номерами и даже (троекратное ура!) канализацией и водопроводом. Неудивительно, что нас долгое время отказывались впустить, в наших-то видавших виды костюмчиках и с раздутыми сумками наперевес. Но золото открывает и не такие двери.

Апартаменты нам выделили роскошные. К общей комнате, просторной и светлой, обставленной добротной, с претензиями на элегантность мебелью, примыкали две уютные спальни, в каждой из которых имелась ванная. Вода была только холодная, систему подогрева тут еще не изобрели, но меня это не остановило: наскоро проведя разведку территории, я с удовольствием выкупалась, надела чистое платье и отправилась навестить братца.

– Не заперто! – прокричал он в ответ на стук в дверь. – Только в ванную не заходи. Если, конечно, не хочешь увидеть мой хвост.

Хвост-то хотела, но боюсь, он шел в комплекте со всеми остальными частями тела. И я, решив, что еще успею, присела на краешек застеленной кровати.

– Ты там не утонул?

– Да я только влез, горячую воду долго не несли.

Ясно. Это такая дуреха, как я, не догадалась, что в отсутствие бойлера его обязанности исполняют кухонная плита и тетки с ведрами.

– А тут и еду в номер подают?

– Не знаю. Я в этом заведении впервые. Позвони и поинтересуйся у горничной.

Еду в номер подавали, но выкупанный, выбритый и невероятно счастливый по этой причине Эн-Ферро предложил пообедать в каком-то памятном ему еще с прошлых визитов заведении, а по пути туда устроить мне обещанную экскурсию.

Мискан с его широкими, гладко вымощенными улицами и ровными рядами высоких домов из светлого камня понравился мне больше Сараста. На круглой площади с фонтаном в центре Лайс тронул меня за плечо и кивнул куда-то в сторону:

– Смотри, Галчонок, это – башня магов. Около пятисот лет назад ее в знак примирения народов возвели здесь саатарские эльфы.

Башня была прекрасна. Около пятисот лет назад. В настоящее же время она являла собой плачевное подтверждение известной всему Сопределью истины: «Что эльф построил, человек завсегда поломать может» и имела все шансы вскорости стать полной копией древнего строения в земном городе Пиза.

– А это банк, – указал кард на массивное здание с колоннами.

– Гномий? – поинтересовалась я. Практически во всех моих любимых книгах банки были обязательно гномьими.

– Человечий. Поэтому у меня и нет здесь счета. А у тебя есть.

– Да? Откуда?

– Рошан открыл. Думаешь, дядюшка послал бы тебя в чужой мир, не выделив средств на существование?

Здорово! Раньше у меня никогда не было счета в банке. Нужно будет снять часть денег и потратиться на новый гардероб. Как я узнала, тут есть портные, которые работают со специальными магическими артефактами, их изделия стоят на порядок дороже, зато не нужно будет ждать новое платье целую неделю… длань то есть.

Прикидывая, что бы заказать в первую очередь, я немного увлеклась, и Лайс буквально в последний момент выдернул меня из-под ног огромного кера.

– Здесь не зевай! Площадь не только пешеходная, можно и под повозку угодить. Сейчас в парк войдем, там и погуляешь. Видишь арку?

Арка была из какого-то снежно-белого камня, украшенная замысловатым барельефом, в котором смешались люди, эльфы, драконы, неведомые животные и дивные цветы. И стоило время тратить на все эти башни-банки, когда нужно было тащить меня прямиком сюда!

– Нравится? – улыбнулся мой гид. – Тоже эльфийская работа. Когда-то это был вход в особняк герцога Лира. И парк принадлежал ему. Со временем династия герцогов прервалась, дом разрушился, а парк перешел в собственность города.

– Что же совершил этот герцог, что эльфы построили ему такое чудо? – заинтересовалась я.

– Не герцог – его сын. Юноша влюбился в эльфийскую принцессу, она ответила ему взаимностью. Но в то время как раз шла война между их народами, и счастье молодых, как понимаешь, было недолгим: войска империи высадились на Саатар и собирались атаковать эльфов, которые уже поджидали их во всеоружии. Но когда два воинства уже готовы были схлестнуться между собой, эти двое, человек и эльфийка, встали между ними…

– Битва не состоялась? – с надеждой спросила я.

– Состоялась. И еще какая! Влюбленных идиотов изрешетили стрелами в первые две минуты, а потом войска полдня кромсали друг друга. А уже после, когда стало понятно, что победителей не будет, разыскали на поле брани два истерзанных тела и с почестями их погребли. Пожали друг другу руки над их могилами, подписали мирный договор, сочинили два десятка баллад и отгрохали эту арку.

– Да ты циник, братишка! – ахнула я.

– Галчонок, мне почти триста лет, и за эти годы я повидал немало миров. В каждом из них есть парочка таких вот легенд, основная ценность которых в том, что их главные герои умерли. Я подозреваю, что подобные истории призваны чему-то учить, но мало кому удается сделать верные выводы. Из этой, по крайней мере, не сделали: в то время как менестрели распевали упомянутые баллады, случилось еще три войны между обитателями Восточных и Западных земель. Поэтому не надейся, что я стану пересказывать тебе эти древние сказки с тихим благоговением.

Бросив на арку последний восторженный взгляд, я прошла вслед за Лайсом в парк. Центральная аллея, на которую мы вышли, была шириной с улицу, по обе ее стороны стояли удобные лавочки и кованые столбы фонарей. Но прогуляться по ней мне не было суждено: Эн-Ферро за рукав втянул меня на узкую тенистую тропку.

– Здесь срежем наискосок. Выйдем на улицу Семи Отрекшихся, тоже очень грустная и глупая история, а потом перейдем на Площадь Птиц.

В принципе я уже удовлетворилась короткой экскурсией и одной грустной историей и теперь просто хотела пообедать.

– На Площади Птиц установлены старейшие в империи башенные часы… Но мы посмотрим их на обратной дороге. – Видимо, кард заметил мой недовольный взгляд и правильно понял его причину.

– Ой! – Я схватила мужчину за руку. – А кто это?

По тропинке навстречу нам двигалась темнокожая гора мышц, весьма условно прикрытая: сверху – кожаной безрукавкой, а снизу – кожаным же подобием килта. На широком поясе гиганта с одной стороны висел ужасающих размеров меч, с другой – небольшой топорик, нарукавники щетинились обилием наточенного железа и даже жесткие черные волосы топорщились самым воинственным образом. Картину дополняли приоткрытые в оскале клыки, не то чтобы слишком большие, но, честно скажу, устрашающие.

– Это огненный орк, – успокоил меня провожатый.

Я знала, что в империи сейчас можно встретить представителей практически всех рас, так как в настоящее время император ни с кем из них не воюет. А огненные орки давно живут в людских городах, зарекомендовав себя как честные и не слишком дорогие наемники. Но встретить этакое чудище в общественном парке, среди розовых кустов и клумб с петуниями?

– А зачем ему столько оружия? – несмотря на то, что Лайс всем видом показывал, что опасности нет, отпускать его руку я не собиралась.

– Это стандартное вооружение его племени, практически часть одежды.

– Ясно. А почему он так скалится?

– Потому что рад нас видеть.

Не успела я поинтересоваться, с чего бы орку нам радоваться, как великан, поравнявшись с нами, сгреб карда в охапку. Вот и все, успела подумать я, мало что росла сиротой, так теперь и названого брата лишусь.

– Эн-Ферро, мелочь белобрысая, – ревел гороподобный орк на каком-то корявом диалекте саальге, – где тебя носило все это время?

– Каин, громадина бестолковая, – после раскатистого баса орка голос Лайса звучал комариным писком, – поставь меня немедленно!

К моему удивлению, великан не только аккуратно сгрузил Лайса на землю, но и бережно разгладил складки на его рубашке.

– Извини. Три года тебя, паршивца, не видел, обрадовался.

Хвала богам, всего три года! Затянись разлука еще на пару месяцев, братишка покинул бы дружеские объятия раздавленным в лепешку.

– Так куда ты запропал? – не унимался орк.

– В Дубравах был, у своих, – пробормотал Лайс, чем вызвал приступ оглушительного хохота.

– Что, женка крепко к юбке привязала? А распинался-то!

– Так надо ж хоть иногда показываться, – вяло оправдывался кард. – Пацана повидать. В этом году на первую охоту его взял.

– Это ж сколько ему? – удивился орк.

– Семь зимой было.

– Растет смена. – От одобрительного похлопывания по плечу у Лайса чуть было ноги не подкосились. – А в империю по делам?

Хитрое подмигивание, сопровождавшее этот вопрос, давало четкое представление о характере возможных дел.

– По делам, – согласился Эн-Ферро. – По семейным. Вот – сестра моя, в школу хочу пристроить. Способности у нее вроде имеются.

Орк взглянул на меня и оскалился:

– Точно сестра! Прям одно лицо!

Я с трудом сдержалась, чтоб не полезть в карман за зеркальцем. Вообще-то у нас с кардом всего-то сходства: светлые волосы и серые глаза.

– А большего и не надо, – пояснил Лайс, распрощавшись с приятелем. – На Каэтаре не так уж много светловолосых, русые еще есть, а вот блондины – большая редкость. Рошан нам легенду не на пустом месте придумывал.

– Кстати, о легендах, – решилась спросить я. – Что это у тебя за семья в Дубравах и пацан, которого ты на охоту водишь?

– Сын.

– У тебя на Таре есть сын?!

Мой спутник весело рассмеялся.

– Галчонок, практически в каждом мире, где я бываю достаточно часто, у меня есть сын. На словах и по документам.

– Выдуманный? – поняла я. – Но зачем?

– Затем, чтобы не показывать каждому свой хвост и не объяснять, как долго живут карды. Когда приходит время, я исчезаю из мира лет на десять, а при следующем появлении, сталкиваясь со старыми знакомыми, делаю печальные глаза и скорбно выдаю: «О, вы, наверное, знали моего папу. Увы, его нет больше среди живых»… А вот и калитка!

Сама я вряд ли нашла бы выход: тропинка, казалось, просто упирается в стену, густо увитую диким виноградом. Причем вид был одинаковым с обеих сторон забора, в чем я убедилась, выйдя на улицу Семи кого-то.

– Не кого-то, а отрекшихся, – поправил Лайс.

– Ах да, еще одна грустная история.

– Чрезвычайно. Поэтому, я не стану портить тебе аппетит, рассказывая ее за обедом.

На Площади Птиц в самом деле была башня с часами и абсолютно не наблюдалось птиц. Предвидя еще одну способную испортить аппетит историю, я не стала расспрашивать об этом феномене. Меня куда больше интересовало, где же мы, в конце концов, пообедаем.

– Теперь сюда.

Переулок, точнее тупик, шел левее достопримечательной башни, и уже в самом его начале отчетливые ароматы давали понять, что нам именно сюда.

– «Радость путника», – с удивлением прочла я. Да, неважно в этом мире с фантазией.

Несмотря на пугающе памятное название, это заведение действительно могло доставить путнику радость. Зал ресторанчика был чистым и просторным, немногочисленные столики накрыты белоснежными скатертями, а прислуга вежлива до приторности. Не будучи знакома с местной кухней, я доверила выбор Лайсу и ни капельки не пожалела.

– О-о! Ух! М-ня!

Ближайшие полчаса я была в состоянии издавать лишь подобные этим звуки, свидетельствующие о том, что все блюда великолепны, я в жизни ничего вкуснее не пробовала, я с удовольствием съем еще порцию, я…

– Я сейчас лопну!

Эн-Ферро улыбнулся, и у меня возникла мысль, что закармливание меня до смерти – хорошо спланированная акция.

– Я даже встать не могу!

– Не вставай, – пожал плечами Лайс. – Сейчас как раз должна начаться шоу-программа – подтянется парочка бардов или танцовщицы. Если повезет, увидишь и тех и других. Закажем еще десерт и бутылочку игристого.

В ответ на последнее предложение я красноречиво икнула.

– Хорошо, – согласился мужчина. – Обойдемся без десерта.

В зале прибавилось посетителей, видимо, также жаждущих шоу.

– Галчонок, отпустишь меня на вечер?

– Куда?

– Да я тут с Каином договорился.

– Ну раз уже договорился…

Пусть только до гостиницы доведет, а то я и калитки той не найду.

– Слушай, – спохватилась я, – а этого орка, правда, Каином зовут?

– Ага, – ухмыльнулся кард. – И у него есть брат Авель. Мне твой отец об этом рассказывал. Лет триста назад один идущий с Земли запустил здесь эту хохму: дескать, самые удачные имена для братьев, гарантирующие им нежную взаимную привязанность до конца жизни.

– И как?

– Как видишь. Байка прижилась настолько, что этими именами практически стопроцентно называют всех близнецов мужского пола на обоих материках. Есть также женские производные – Каина и Авелия, но они не так распространены…

Не договорив, он резко поднялся из-за стола и тихонько скомандовал:

– Уходим.

– Что случилось?

– Обернись.

Оглянувшись, я увидела вышедшего в центр зала невысокого мужичка в изящном, прямо-таки кукольном камзольчике и лихо задвинутом на ухо берете.

– Это Марек Звинг.

– Старый знакомый? – насторожилась я. – Враг?

– Нет, – прошептал мне в ухо кард. – Самый нудный менестрель во всем Мискане. А то и в империи.

Догнавшие нас в переулке заунывные звуки лютни были лучшим тому подтверждением.

Глава 9

– А-а-а! – не очень громко начала я.

Негромко, потому что ноги в остроносых кожаных сапогах, попадавшие в пятно света от пробивающегося сквозь шторы солнца, показались мне смутно знакомыми.

– А? Кто? – вскочил с кресла заспанный магистр Эн-Ферро.

– Я! И я, между прочим, в собственной спальне. А вот что ты здесь делаешь?

Натянув одеяло до подбородка, я возмущенно взирала на карда.

– Я это… Поздно вернулся…

– И перепутал спальни?

В таком случае хорошо, что до постели не добрался.

– Нет, поговорить хотел. Но тебя ж не добудишься.

Вообще-то был один старый испытанный способ, но повторного «ограбления» я бы ему не простила.

– И что это за важное дело, что нужно вламываться ко мне среди ночи?

Мужчина озадаченно поскреб в затылке.

– Забыл?

– Передумал.

– Твой огненный орк с назидательным именем предложил отвлечься от семейных дел и заняться делами настоящими? Угадала?

– Угадала.

– Только посмей. Знаешь, что будет, если до Рошана дойдет? А ведь дойдет, я постараюсь. Как он там говорил: «Подставишь девочку на Таре – по всему Сопределью распылю»?

Взгляд у окончательно проснувшегося карда, только-только сделавшийся осмысленным, вдруг стал до ужаса удивленным.

– Где это ты слышала, – начал он вкрадчиво, – чтобы Рошан мне так говорил?

– У меня дома, когда вещи собирали, – созналась я. – Ты не думай, что я подслушивала, знаешь же, какая в наших квартирах слышимость.

– Знаю, – кивнул Лайс. – Потому-то Рошан и говорил со мной на кассаэл.

– На чем? – не поняла я.

– На кассаэл, – заулыбался он. – Древнем языке драконов, который когда-то давно переняли у Хранителей карды. На том самом языке, на котором сейчас говорю я.

А ведь правда, последние слова были произнесены не на каэрро, на котором мы условились общаться, и уж точно не на русском, на котором я заговорила спросонья. А перстенек-переводчик Лайс отобрал у меня еще на корабле, чтоб я не отлынивала от уроков.

– Ты – дочь Кира! – произнес он так, будто до сегодняшнего дня еще сомневался в этом. – Мы, карды, учим этот язык, подобно тому, как учатся говорить представители всех рас. Драконы с ним рождаются. Ты – дракон!

Ура.

– Ты и прочие языки усваиваешь с поразительной легкостью, – продолжал кард. – Я в жизни не сталкивался с подобной скоростью обучения.

Угу. Как в том анекдоте про летающих крокодилов: вас бы так… учили. Сам-то сколько языков знает?

– Смотря в каком мире.

Я сделала вид, что не заметила того, что разгоряченный очередным открытием маг снова влез ко мне в мозги, но закрылась.

– На Таре, – продолжал ничего не заметивший мужчина, – кроме двух основных знаю еще гномий, три орочьих диалекта и наречье тэвков. Но я-то…

– Что?

– Я кард.

– Ты говоришь так, словно это объясняет все на свете.

– В данном случае объясняет, – буркнул Эн-Ферро немного раздраженно. – Понимаешь ли, Галчонок, мы, карды, просто сдвинутые на почве науки. Технические разработки, космические программы, фармакология. Ну и наш конек – генетика. Вся эта возня с диплоидным набором хромосом, цепочками ДНК и наследственными данными. Наши ученые научились править наследственность в период внутриутробного развития, чтобы улучшить данные ребенка. Развивают в нем определенные способности, стимулируя ген-координатор.

– Зачем? – ужаснулась я.

– Да затем, чтоб сэкономить на процессе обучения, получая с пеленок готового специалиста.

– Твои родители хотели, чтоб ты стал переводчиком?

– Политиком, – скривился Лайс. – Мой отец возглавлял Совет Народа на Свайле, хотел воспитать себе достойного преемника. Способности полиглота всего лишь следствие многократно улучшенной памяти.

– Но по стопам отца ты не пошел.

– Ну, – расплылся в улыбке маг, – мне забыли настроить безоговорочное послушание.

– Это возможно?

– Возможно. Но запрещено к применению, так как по нашим законам является одной из форм насилия над личностью.

– А у вас, у кардов, все… координированные?

– Нет, конечно. Это сложная и дорогостоящая операция. Может, процентов тридцать из моего поколения, и пятнадцать – двадцать из родившихся в последние двести лет. Сейчас большинство ученых выступает за естественное развитие.

– Уже лучше.

Хотя не знаю, чем лучше. Наверное, все-таки неплохо знать, что твой ребенок будет наверняка обладать теми или иными способностями, чем двадцать лет ждать, а что же вырастет.

Разговор продолжили за скромным завтраком, который заказали в номер. После моего вчерашнего обжорства и Лайсова пьянства удовлетворились яблочным соком и вафлями. Пока я неспешно цедила напиток из бокала, кард планомерно опустошал кувшин.

– У тебя просыпаются драконьи способности, – подвел он итог нашей беседе, в очередной раз подливая себе сочка. – Раз уж ты знаешь кассаэл, то должна быть готова к тому, что и остальные таланты могут проявиться в любой момент.

– Буду оборачиваться крылатым ящером и плеваться огнем?

– Может, и так. – Мужчина с опаской поглядел в мою сторону. – Но аура у тебя по-прежнему человеческая, с незначительными чужеродными вкраплениями – в самый раз для полуэльфки.

– Тогда предыдущий план в силе?

– Естественно. Выезжаем завтра.

– Завтра?! У нас же за целую длань уплачено! Я хотела платья себе заказать. И Мискан ты мне еще не показал. Что, опять на кера лезть?

– Не шуми, прислуга сбежится. Мискан я тебе и сегодня покажу, как раз по дороге к портному. Если не поскупишься, к вечеру обзаведешься новым гардеробом. А на кера тебе лезть не придется: в империи дороги хорошие, возьмем фургон и продолжим путешествие с комфортом. К тому же под охраной. Я ведь с Каином не только дела обсуждал, но и… дела обсуждал. Вот!

Листек Листе придержал кера у предпоследнего в обозе фургона. Славный фургон – не новый, но добротный, да и внутри, видать, удобный. И керы-тягачи хороши, из Мисканского западного керсо, сам там последнюю пару месяц назад взял, добрые керы. А вот попутчики эти тэру Листе не нравились.

Нашли они его через гильдию. Парень с девкой, оба белобрысые, сразу видать – эльфийские выродки. Да они насчет этого и не таились, сами сказали: с Саатара, мол. А что кровь мешаная, каждый поймет.

Парень хоть и держится скромником, себе на уме. И повадки у него далеко не мирные. Листек ведь всего десятый год как в торговлю подался, а до того в гвардии успел до сержанта дослужиться, повидал за долгие годы таких тихонь. Рука крепкая, как у мечника, и движется мягко, по-кошачьи. Штаны опять же широкие, илимского кроя, в такие штаны вшей петелек и карманов и обвешивайся железом по самое некуда. Ох, непрост парень, далеко как непрост!

А девка, сестра его, дикая совсем. Но хорошенькая. Кабы из-за этого проблем не было. А то ведь постоянные его охоронцы не все еще с летних выгулок собрались, так присоветовали в гильдии временщиков нанять, орочью команду. Говорят, надежные, ни в кражах, ни в пьянстве не замечены. Так-то оно так, да на девок это племя саатарское падко, вот как бы и не вышло беды из-за этой белобрысой. А то ведь Листеку как: и с охоронцами ссориться не с руки, и попутчикам защиту пообещал, за что уж теми и деньги наперед уплачены.

Полукровка на козлах заметил Листека и приветственно помахал рукой.

– Доброго дня, тэр Листе! Погода сегодня хорошая.

Погода как раз была не очень: облачно, ветер прохладный с моря, но для обозников то, что надо – и самим не жарко, и керам легче.

– Идем хорошо, – продолжал парень. – Может, к вечеру и к Савру выйдем.

– Ну ежели б вы сами шли, тэр Эн-Ферро, то и вышли бы. У вас фура добрая, и всей-то поклажи две сумки да сестрица ваша. А у меня фургоны груженые, тяжелые. Вряд ли к Савру засветло успеем. У Минкиной переправы на ночь встанем.

– У переправы так у переправы, – улыбнулся белобрысый и прокричал внутрь фургона несколько фраз на чужом языке.

Наречия этого тэр Листе не понимал, хоть и слыхал не раз: эльфы в последние годы не только в Мискане, но и в Каэре, в самой столице, встречаются: из любопытства заезжают, а иные и торговлю ведут.

На крики парня из фургона выбралась невысокая худенькая девушка. И хоть и показалась Листеку в первый день сущей дикаркой, сейчас нимало не смутилась, даже заговорила первая.

– Доброго дня, тэр Листе. – Акцент у нее был посильнее, чем у брата.

– Здравствуй, дочка. – Сам не понял, с чего бы это он так к ней обратился.

– Говорите, к Минке до вечера выйдем?

– Как пить дать выйдем, – подтвердил Листек. – А коли поторопимся, то и к Савру успеем.

– Ой, что вы, – замахала на него девчонка. – Не надо торопиться. Ящерки ж устанут, бедненькие, им и без того нелегко нас тащить. А у Минки и им, и нам отдохнуть в самый раз: брат говорит, места там красивые.

Листек Листе еще около получаса ехал рядом с их фургоном, пока его не позвали глядящие с головы обоза.

«Хорошие, однако, ребята, – думал он, накручивая на палец толстый седой ус. – Жаль, только до Желтой косы вместе, а там мы на восток свернем, а они далее, на север. Жаль. Очень уж ребятки хорошие…»

– Как ты это сделал?

– Подожди, керов выпрячь надо. К воде их отведем, там и поговорим.

Лайс осторожно высвободил первую ящерку и передал мне поводья. Затем выпряг вторую.

По пологому склону мы спустились к реке.

– Так как ты это сделал? – повторила я, когда тягачи с шумным плеском и радостным сопеньем влезли в воду и улеглись на песчаную отмель у берега. – Старик же на нас весь первый день волком глядел. А тут – прямо отец родной! То квасом угостит, то яблок притащит.

– Ты яблоки не любишь?

– Не люблю. Но Листек-то с чего нас так полюбил? Я думала, он нас в первом же поселке бросит.

– А у тебя не бывало так: видишь на улице кота облезлого и так и хочется его с дороги пнуть, а ближе подойдешь, он в глаза тебе глянет, мяукнет, и ты уже погладить его тянешься?

– Не бывало. Я животных люблю, особенно кошек, и пинать мне их не хочется.

– А Листеку хотелось. Так я ему мяукнул.

– Снова шуточки твои. Я же тебя не просто так спрашиваю. В Марони приедем, мне в школу поступать. Вдруг там тоже кто-то пнуть захочет. Думала, научишь, как такого задобрить, а ты мне про кошек рассказываешь!

– Я тебе про кошек неслучайно рассказываю. А научить не смогу.

– Почему? – расстроилась я, уже успев представить, как на новом месте все меня полюбят.

– Вот я кто?

– Ну кард.

– А ты?

– Хрен его знает, – честно ответила я.

– Тоже верно, – фыркнул Лайс, – но правильный ответ: не кард. И тому, что я проделал с нашим купчиной, я тебя научить не смогу, так как это одно из чистых заклинаний Пилаг.

О, вспомнила! Я чес-слово каждый день собиралась расспросить у Лайса, что же это за Пилаг такой, но все время забывала.

– Вот это – Пилаг.

Он вытянул из-за ворота тоненькую цепочку с серебряным медальончиком.

– Верблюд? – пригляделась я.

– Сама ты – верблюд, – обиделся Эн-Ферро. – Лучше смотри.

То, что при первом взгляде напоминало одногорбого верблюда с торчащей из зада загогулиной, при более тщательном рассмотрении оказалось выгнувшей спину длинноногой и длиннохвостой кошкой.

– Поняла?

– Поняла! – обрадовалась я. – Вы ж, карды, практически новый вид семейства кошачьих после этого своего отделения.

– Разделения, – поправил меня Лайс. – Потому и магия у нас специфическая. До Разделения у нас все как у людей было или у эльфов. Боевики, целители, некроманты… А потом все. Пшик! Была магия, да сплыла. Но после выяснилось, что в некоторых семьях генная трансформация дала неожиданный эффект: своеобразное сочетание дара высших рас и животной, кошачьей магии.

– Кошачьей? А такая бывает?

– И откуда ты дикая такая? Всем известно, что кошки – одни из самых сильных магических животных Сопределья. Даже в таком слабом мире, как Земля, научились использовать их дар. Они чувствуют энергетические потоки, имеют способности целителей, служат источниками. У тебя же была кошка, она что, никогда тебя не лечила?

Лечить не лечила, так как я не болела, но Лушка приходила ко мне, когда я уставала или была чем-то сильно расстроена, и от одного ее присутствия становилось легче.

– Теперь понятно. А я-то думаю, чего тебя Рошан терпит, когда кого другого за такие выходки давно б уже прибил. А ты ему мозги при каждой встрече замурлыкиваешь.

– Дракону много не намурлычешь. А Рошан меня любит и ценит за ум, отвагу и чувство юмора.

– И за твою феноменальную скромность.

– Как бы там ни было, на Хранителей не действует магия Сопределья.

– А на меня?

– Не знаю, не проверял, – пожал плечами Лайс. – Ты и так на меня с первой встречи запала, без всякой магии.

Нет, каков наглец!

– Я на тебя запала?!

– А кто с меня штаны при каждом переходе стянуть норовил?

– Так я же из научного интереса! И только тогда, когда ты на халяву пролезть хотел. С тебя за такое не только штаны стянуть, но и наподдать потом по голой заднице!

Я набрала пригоршню речной воды и плеснула в наглого карда. Он зафыркал совсем уж по-кошачьи и тоже склонился к реке, намереваясь повторить мой поступок.

– Не смей! – заорала я, выставляя вперед руку.

– Это почему же? – удивился магистр Пилаг.

– Потому что я наполовину дракон и очень скоро научусь трансформироваться. Тогда тебе не поздоровится.

– Серьезно? А как у нас сейчас с трансформацией? Никак? Ну тогда лови!

И в лицо мне брызнула холодная, пахнущая тиной вода…

Лайс вошел в фургон и первое, что заметил – кучку одежды на полу. Вот ведь свинюка бессовестная – скинула мокрые тряпки, завернулась в одеяло и уже спит! Он укоризненно покачал головой. Нашел сумку, вынул тетрадь.

«30 августа по времени Тара. 24 день. Продолжаем двигаться по северному тракту. Вышли к паромной переправе на реке Минка».

В этот раз запись оказалась короткой. Если бы писал для себя, то обязательно бы внес в дневник пару фраз о том, как замечательно было снова ощутить себя если не ребенком, то по крайней мере не обремененным долгими годами и обширными знаниями. Забыть на миг о том, что и все это путешествие, и смеющаяся, плещущая в него водой девочка – очередное, хоть, возможно, самое важное в его жизни задание. Но записи предполагалось со временем передать Рошану, которому мало дела будет до эмоций немолодого усталого мага, испытавшего в этот вечер давно забытое чувство простой, беспричинной радости.

Эн-Ферро упрятал тетрадь, сгреб с пола влажные вещи и вышел к костру.

– Уснула сеструха-то?

Приближение орка магистр Пилаг почувствовал секунд за двадцать: тот двигался практически бесшумно, но источал слабый специфический запах.

– Спит, – кивнул Лайс, развешивая вокруг костра одежду подопечной.

– Бойкая она у тебя девка. – Каин, не дожидаясь приглашения, присел к огню. – Ребят моих сегодня так отшила, что им теперь…

– Твои парни приставали к моей сестре? – медленно разворачиваясь, процедил сквозь зубы кард.

Орк за годы знакомства прекрасно усвоил, чем может обернуться заданный таким тоном вопрос, и поспешил развеять опасения приятеля:

– Да не приставал к ней никто, пошутили ребята. Ты не волнуйся, за сестрой твоей смотреть буду пуще, чем за этим обозом, да и парней предупредил, они против моего слова не пойдут. Кулак[5] я или не кулак?

Его слова успокоили Эн-Ферро, тот даже улыбнулся. Присел с противоположной от охоронца стороны и протянул к огню руки. Замурлыкивание старого купца далось нелегко, потребовав практически всего накопленного в последние дни резерва, так что близость текущей воды, принявшей на себя негатив отката, и золотистые искры костра – взлетающие из пламени частички чистой энергии пришлись кстати.

Решившись на прямое воздействие, Лайс рисковал: в одном из фургонов ехал нанятый в сопровождение маг, а демонстрировать местным волшебникам проявление чуждой для них силы магистр Пилаг не хотел. Абсолютная память карда хранила события двадцатилетней давности, когда заинтересовавшийся необычными способностями полукровки колдун решил изучить их получше. Тогда Эн-Ферро с трудом удалось отказаться от визита в одну из закрытых лабораторий ордена. Приглашали недостаточно вежливо. Да и методы исследования предполагали применить не самые приятные. Например, вивисекцию…

– А что тэр Имран? – спросил он у орка. – Не интересовался нами?

– Спрашивал поначалу. Я сказал как есть: сестру, мол, в Кармол везешь, в школу. Верно?

– Да, верно.

Вряд ли одаренная, но необученная девочка вызовет подозрения. Проблески собственной силы идущий надежно укрыл отражающими щитами, удерживая блоки даже во сне. Оттого и выдохся сегодня, внушая Листеку расположение к себе и «сестренке». Но оно того стоило: Савр – последний город на пути в Рваные пустоши, и ехать через те места в одиночку не хотелось, а купец был близок к тому, чтоб отказать попутчикам в защите. Не по сердцу пришлись старику полукровки, никак в саатарских войнах успел поучаствовать – подобная неприязнь из ничего не возникнет. Только кто сказал, что насильно мил не будешь?

– Устал я что-то, – зевнул Эн-Ферро. – Да и завтра рано выезжаем.

– Точно, – не стал спорить Каин. – А мне еще лагерь обойти…

Все равно беседа не клеилась. Лайс молчал, ему надоело врать, придумывая, чем он занимался те три года, что они не виделись. А Каин, начни он говорить, снова, как в мисканском трактире, стал бы часто и невпопад вспоминать «того чокнутого эльфа», без которого в былые времена не обходилась ни одна пьянка и ни одно рисковое дельце. Воспоминания в основном были веселыми, но от них на сердце у карда делалось тоскливо.

«Не раскисай! – сказал он самому себе, когда кулак ушел. – Сорок лет воспитывал своевольного мальчишку, еще семь лет понянчишься с капризной девчонкой, а там, может быть, и своего ребенка заведешь».

Попытка взбодриться не удалась. От мыслей о своем ребенке стало еще тоскливее.

…Он заметил ее сразу. Даже не заметил – почувствовал. Будто бы за миг до того, как их взгляды встретились, что-то ткнуло его в бок: «Обернись!»

Она была не одна, в компании таких же молодых парней и девушек, видимо, студентов. Невысокая, русоволосая, может, и не классическая красавица, но определенно больше, чем просто милая. И еще было в ней что-то родное, давно знакомое.

«Может, уже встречались?» – подумал он и, прищурившись, взглянул на нее по-иному, по-особенному. Нет, не встречались. Бездна! Да она же сейчас уйдет!

– Девушка, подождите! Постойте, пожалуйста!

«Здравствуй, идущая».

– Это вы мне?

«Здравствуй, Хранитель».

Ее товарищи тоже останавливаются, смотрят на него: парни ревниво и настороженно, девочки с интересом.

– Простите, – начинает он. – Мне просто очень хочется с вами познакомиться.

Одна из девушек, высокая брюнетка, приближается к ней и властно берет под руку, намереваясь увести.

– Молодой человек, – говорит она строго. – Вы, конечно, не знаете, но у Оленьки есть жених.

– Иди, Любаша. – Незнакомка мягко высвобождает руку. – Иди, я догоню.

Та пожимает плечами, мол, дело твое, и возвращается к притихшей компании.

– Так, значит, вы Ольга?

– Да. – Улыбка у нее потрясающая. – Но вы простите…

– Кир.

– Простите, Кир, но мне нужно идти.

– Понимаю. – И ничего он не понимает, куда ей идти, зачем? – Но может, мы еще встретимся? В другое время?

– И в другом месте, – снова улыбается она.

Теперь их не слышат, можно говорить открыто.

– Скажи где? Когда?

– Пожалуй, – задумывается она на мгновенье, – на Солее. Через неделю.

Теперь раздумывает уже он.

– Но Солея – это же…

– Не подходит?

– Подходит. Но там я буду выглядеть несколько иначе.

– Знаю, – смеется она. – Вот и хочу посмотреть.

– Хорошо, – решается он. – Пусть будет Солея.

– Теплые Воды. Через неделю.

– Теплые Воды – я запомню. До встречи, Ольга.

– До встречи, Кир…

Сон был на удивление четким, совсем не из тех, что забываются на рассвете, оставляя лишь смутные воспоминания. Я все еще прокручивала его в голове, когда в фургон вошел Лайс и, ни слова не говоря, швырнул в меня комок из каких-то тряпок. Хотела возмутиться, но тряпки при ближайшем рассмотрении оказались моей же одеждой.

– Хоть бы развесила с вечера, – с упреком высказал кард.

Я пожала плечами. Зачем? Они и так прекрасно высохли.

– И вставай, соня. Весь лагерь уже на ногах.

– Доброе утро, господин магистр!

Должен же хоть кто-то в нашей компании придерживаться элементарных правил хорошего тона?

– Доброе утро, госпожа открывающая, – насмешливо поклонился мужчина. – Как спалось, что снилось?

Самой бы знать, что.

– Сон снился. Иди сюда, – я похлопала рукой по одеялу, – расскажу.

Эн-Ферро проворчал что-то насчет того, что делать ему нечего, как только девичьи грезы обсуждать, но все-таки присел рядом.

– Мне родители снились. Даже не снились – виделись.

– Как виделись? – заинтересовался магистр Пилаг.

– Как со стороны. Но немного странно: маму я хорошо видела, а отца смутно, просто знала, что это он. И еще там тетя была, молодая совсем, я ее такой и не помню.

– А сам сон, о чем он?

– О них. Как будто они только встретились. На Земле, в моем городе. Разговор короткий. Но больше эмоций, чувств…

– Чьих? – уточнил Эн-Ферро.

Я на мгновение прикрыла глаза, вспоминая.

– Его. Точно его, отца.

– И его ты не видела. Ощущала, но не видела.

– Да.

– Это не сон, Галчонок, – нахмурился кард. – Это воспоминание. Его воспоминание. Он оставил его тебе.

– Оставил? Такое возможно?

– Да. У тебя есть какие-нибудь его вещи? Что-нибудь из металла, стекла? Драгоценности?

Я покачала головой. Ничего такого.

– Только фотография.

– Нет. Не фотография. Я ее видел – она обычная. Да Кир бы и не решился оставить такой хрупкий носитель. Думай.

– Да не о чем мне думать! Драгоценностей у меня нет, одежда почти вся местная.

– А чашка эта твоя? – вспомнил маг.

– Чашку мне тетя на годик купила. Там и дата выпуска на донце.

– Не подходит. Еще что? Должно же у тебя быть хоть что-то от родителей!

Ага. Есть. Нос мамин, глаза папины.

– Что ты сказала?

Ну когда же я научусь: проснулась – закрылась! А то наш магистр в последнее время всегда на взводе.

– Я сказала, что единственное, что тут есть от моих родителей, – это я сама.

Кард воззрился на меня с каким-то странным выражением: удивление постепенно сменяющееся восхищением.

– Невероятно! – выдохнул он.

– Что именно? – Я старалась не поддаться охватившему моего товарища возбуждению.

– Это ты!

Ну да. Это я. По крайней мере, с утра еще была я.

– Его воспоминания в тебе самой!

– Шутишь? Разве такое бывает?

– Не знаю. – Энтузиазм немного спал. – Но это единственное логическое объяснение.

– Как по мне, логикой здесь и не пахнет.

Лайс вскочил на ноги и принялся ощупывать мою голову.

– Это не имплантаты, – сообщил он наконец.

Слава богу! У меня и зубных пломб-то нет.

– Шеф говорил, что отец был мастером ментального воздействия, – вспомнила я.

Эн-Ферро с сомнением покачал головой:

– Ментальное воздействие на сознание и подсознание новорожденного ребенка?

– Ну я не специалист. Но в том, что это был не простой сон, уверена на все сто.

Маг погрузился в раздумья, и я старалась его не отвлекать. Глядишь, и надумает что.

– Кир каким-то образом вложил в тебя часть своих воспоминаний, – нерешительно вымолвил он спустя время. – Как именно, не скажу, я не слишком знаком со спецификой дара Хранителей, да и с драконьей магией в целом. Вопрос: почему первый, а я считаю, это лишь первый подобный сон, привиделся тебе только сейчас? Есть два одинаково разумных предположения. Первое – сработал некий таймер, настройка на определенный возраст или твое достаточное умственное развитие. Второе – воспоминания проснулись на Таре из-за высокого магического уровня мира. Во втором случае Кир должен был предвидеть, что Рошан не станет удерживать тебя на Земле.

– Или он считал, что в слабом мире воспоминания мне не пригодятся, – вставила я. – Ведь шеф мог удовлетвориться тем, что я жива-здорова, и ни о чем не рассказывать. В этом случае странные сны были бы без надобности или даже во вред.

– А сейчас, – прищурился кард, – они должны иметь для тебя пользу?

– Не уверена. Возможно, отец просто хотел, чтоб я знала о них то, что выросшие в нормальных семьях дети знают о своих родителях: как познакомились, как полюбили друг друга. А может, эти видения содержат и другую информацию. В любом случае, это интересно.

Я почувствовала, что к горлу подползает предательский спазм, а на глаза наворачиваются слезы. Это не только интересно. Это важно. Это нужно мне, потому что один коротенький сон рассказал об отце больше, чем Рошан и Лайс вместе взятые. Не просто рассказал – приоткрыл для меня частичку его души.

– Галчонок? – Эн-Ферро все-таки что-то заметил.

– Нужно досмотреть эти сны до конца, – с трудом выговорила я. – И будет ясно. А сейчас иди, я оденусь.

И может, поплачу. Чуть-чуть.

В Савр обоз не заходил, Листеку не хотелось платить въездную пошлину.

– Дрянь городишко, – прокомментировал Лайс. – И правильно, что не заехали. Только время потеряли бы, а нам еще Рваные пустоши миновать нужно.

Рваными назывались испещренные глубокими оврагами пустоши, начинавшиеся в нескольких парсо к северу. Обсуждая этот участок пути, обозники отчего-то нервничали. Как я поняла, опасались грабителей. Говорили, что именно там, в отдалении от городов и поселков с их стражей и ополченцами, этим летом уже было совершено несколько налетов на торговые караваны. А бандитов, несмотря на все усилия властей, так и не поймали. Ходили слухи, что те скрываются в катакомбах, оставшихся от стоявшего там когда-то древнего города, и вход в подземные тоннели известен только членам шайки.

– Страшилки, – отмахнулся Лайс. – Каин просто не хочет, чтобы его парни расслабились и обленились.

Но от меня не укрылось то, что он спрятал под сиденье купленный в Мискане арбалет, до сих пор лежавший в фургоне. А спустя час открылась тайна длинного холщового свертка, который «братишка» приволок откуда-то в день отъезда: кард смотал бечеву и из-под плотной ткани показалась рукоять меча. Страшилки, значит?

Обоз шел без остановок, торопились пройти лихие места до наступления темноты. Первое время по обе стороны от дороги тянулись лишь поля, местами перемежаемые редкими посадками. Если верить карте, всего в десяти парсо к западу, то есть слева, был океан – тракт шел вдоль побережья, но, к моему огромному сожалению, слишком далеко от него, чтобы можно было хотя бы увидеть воду. Только поля и чахлые рощицы. К обеду растительности вокруг поубавилось. Осталась разве что выгоревшая трава да невысокие кустики. Неслышно стало птиц. Повозки теперь все чаше подпрыгивали на ухабах и рытвинах, и мы вынуждены были сбавить ход.

Дальше стало и того хуже. Ближе к ночи, когда солнце уже наполовину ушло за линию горизонта, относительно ровная местность сменилась холмами и оврагами. Кое-где через особо широкие и глубокие трещины в рыжей каменистой земле были переброшены мосты из рассохшихся бревен. И всякий раз, когда фургон въезжал на такой мост, мне казалось, что тот проломится и мы рухнем вниз. Сцена падения виделась ясно: скрип, треск, летит фура, я, Лайс, а сверху на нас шмякаются оба наших кера. Жуть! Но мысль показалась мне интересной, и я стала представлять себе нашу далекую от героической гибель во всех подробностях. Скрип, треск, мой крик, звук ломающегося дерева и дробящихся костей, кровь фонтаном…

– А крови зачем столько? – ехидно поинтересовался Лайс.

Что?! Я проверила защиту – все в порядке. Но как?..

– Ты сама не поняла, что сделала?

– А что я сделала?

– Это называется наложением, – пояснил он. – Ты наложила картинку поверх щитов и собственных воспоминаний. Неплохо. Может пригодиться в будущем.

– В чем пригодиться?

– Ну, например…

Откуда прилетела первая стрела, я не поняла. Она воткнулась в стенку ехавшего впереди фургона. Следующая вошла в шею плетущегося рядом кера, и ящерка завалилась набок, увлекая за собой сидевшего на ней орка…

Глава 10

– Ну, например…

Закончить Лайсу не дали: по воздуху один за другим просвистели тяжелые арбалетные болты. А в следующую секунду под бойцом из команды Каина рухнул кер, подминая тяжелой тушей не успевшего соскочить на землю охоронца.

– Внутрь! – Кард втолкнул растерявшуюся Галлу в фургон. – На пол, и не вставай, пока все не кончится!

Под сиденьем лежал арбалет, но до него еще нужно было добраться.

Нападавшие выбрали идеальное место для засады: обоз растянулся по неширокой полосе дороги, справа – длинный глубокий овраг, слева, откуда летели стрелы, – колючий кустарник. И только боги ведают, что там впереди. Опустившиеся на землю сумерки позволяли уловить лишь зыбкие колышущиеся тени среди иссохшей поросли. По этим теням наученные горьким опытом прежних переходов, быстро пришедшие в себя люди и не терявшие бдительности орки-охранники и открыли ответную стрельбу.

Пригибаясь, Эн-Ферро выбрался наружу, потянулся за арбалетом и хлестнул испуганных ящерок. «Заснул этот маг, что ли? – думал кард со злостью. – Хоть какую бы защиту выставил». И сразу же осознал, насколько тщетны подобные надежды, вряд ли один чародей в состоянии будет выставить защитный купол, который накрыл бы обоз целиком. Колдун проявил себя иначе: от головы обоза в сторону засевших у дороги разбойников ударила струя пламени. «Огневик», – машинально отметил Эн-Ферро. Раздавшиеся вслед за этим крики боли переросли в злобный рев, и на дорогу хлынула ощетинившаяся мечами и пиками живая волна.

Лайс успел выстрелить лишь дважды. Налетчики атаковали стремительно, а на перезарядку арбалета требовалось время. Отбросив бесполезное оружие, он выхватил меч…

Хорошие маги не подряжаются в охрану торговых караванов. Хорошие маги служат высокопоставленным вельможам, прославленным генералам или, на худой конец, преподают в одной из школ. Всякий раз, нанимая чародея в сопровождение, Листек Листе думал именно об этом. Но до поры годились и третьесортные колдуны, способные подлечить захворавшего кера, разогнать туман или подсушить дрова для костра. Сейчас же от угрюмого чернобородого мужчины сорока с небольшим лет требовалось намного больше.

– Отобьемся, – уверил тот, притормаживая ящерку.

Ну хоть стрелы отвел. Не сразу, правда, – сперва тягача сильно ранило, теперь, чтоб уйти, выпрягать животину придется. Но сейчас купца и мага окружала непробиваемая стена. Жаль, за этой стеной весь обоз не укрыть.

Колдун пошептал что-то и резко, так, что Листек вздрогнул от неожиданности, выбросил вперед руку. С узловатых пальцев сорвалось пламя и ударило по стрелкам в кустах. Торговец увидел, как с воплями мечутся, а после падают наземь охваченные огнем фигуры, и удовлетворенно хмыкнул. Будут знать! Но уже в следующую минуту улыбка слетела с его лица, и отставной сержант схватился за меч.

– Это ж сколько их тут? – ошарашенно прошептал он, щуря подслеповатые глаза. – Это откуда ж…

Боль пронзила плечо, и он с трудом удержался в седле. «Не выдержал-таки заслон», – пронеслось в голове.

– Отобьемся, говоришь? – обернулся он к магу, здоровой рукой зажимая рану, но того уже рядом не было…

Шайка была не маленькая. Одним палом не обошлось, а на большее Имран, вложивший в заклинание все силы, был не способен. Будь он более сведущим чародеем, нашел бы себе другую работу, куда лучше, чем в Торговой гильдии. Впрочем, до сегодняшнего дня его умений вполне хватало. И зачем старик повел обоз через пустоши? Ну потеряли бы длань или чуть больше, обошли бы вдоль Стылого озера – там и дорога получше, и места спокойные. Так нет же, сроки у него!

Укрывшись за фургоном, маг вынул из-за пазухи защитный амулет – работает. Значит, стрелой не достанут. Только ведь они и не стреляют уже: сквозь крики и ругань слышался звон клинков. Он нащупал рукоять меча, но вынимать его из ножен не торопился. Бежать тоже пока не собирался: если обозники отобьются, проблем с орденом ему не миновать. Могут и практики лишить, а могут и в пособники налетчикам записать. Собрав силу, Имран сплел нехитрое заклинание и, не покидая своего убежища, ударил короткой молнией в вооруженного кривой илимской саблей головореза – пусть видят, пусть знают, что маг честно отрабатывает свой хлеб. Еще одного бандита он сжег, растратив на это энергию кристалла-накопителя, который берег для особых случаев. Дальше приходилось рассчитывать лишь на меч, которым он худо-бедно владел, да на милость богов…

Третий! Лайс отступил на шаг назад и с силой выдернул меч, мгновение назад пронзивший грудь противника. Дурная привычка считать поверженных врагов осталась как память о беззаботной юности, когда он сражался только в виртуальных игровых залах родного мира. С тех пор минуло почти три столетия, но каждый раз в пылу схватки мозг продолжал вести статистику побед и поражений. Эх, была бы тут еще та самая заветная кнопка «Сохранить игру и выйти». Отключиться, перевести дух, отдохнуть и с новыми силами вернуться в бой. Но это, увы, не игра.

Четвертый… Ан нет, разбойник увернулся, и удар карда пришелся в пустоту. Невысокий, щуплый парнишка оказался на диво хорошим мечником. Уйдя в сторону, он внезапно атаковал рубящим ударом в голову, и только нечеловеческая скорость реакции спасла Лайсу жизнь. Нырнув вниз, кард попытался достать соперника колющим в живот, но меч налетчика, описав полукруг, без труда отбил этот удар, и мальчишка вновь перешел в наступление. Следующие минуты боя Эн-Ферро успевал лишь парировать чужие удары, внутренне недоумевая, как и где этот молокосос мог научиться так владеть мечом. Чувствовалась хорошая школа фехтования – искусства, ценящегося среди дворян и военных, но недоступного простолюдинам, из которых обычно и собирались подобные банды. Движения парня были быстрыми и уверенными, а Лайс никогда не считал себя достаточно хорошим бойцом. Магистр Пилаг привык чаще использовать дар, а не меч. Вот и теперь, столкнувшись с сильным соперником, уже готов был наплевать на предосторожности: толку от того, что он сохранит свою сущность в тайне, но позволит себя убить? Нет, Эн-Ферро во что бы то ни стало нужно было выбраться из этой передряги живым. Выбраться самому и вытащить испуганную девочку, что прячется сейчас в фургоне, вслушиваясь в звуки кипящего вокруг боя.

Но раскрыться в этот раз не пришлось. Почувствовав, что перевес на его стороне, молодой разбойник ослабил бдительность, и Лайс, не теряя ни секунды, перешел в наступление, на ходу вспоминая все те уроки, что брал когда-то у лучших мастеров Сопределья. Он провел ложный прием, делая вид, что целит в плечо, а когда соперник, подняв руку с мечом, закрылся, резко ушел вниз, и его клинок с оттяжкой прошел по внешней стороне бедра разбойника, разрубая плоть до кости. Но даже с такой раной парень устоял и, хотя боль ослабляла его, смог отбить еще несколько ударов, разворачиваясь на одной ноге, прежде чем Эн-Ферро удалось обойти его и ударить в шею. Из разрубленной артерии вырвалась струя крови, налетчик повалился на землю, дернулся несколько раз и затих уже навсегда.

На время этой изматывающей схватки Лайс утратил контроль за происходящим вокруг. А бой тем временем продолжался. Уже через несколько секунд у карда был новый соперник. И пускай этот увалень в камзоле с чужого плеча не был виртуозным фехтовальщиком, Эн-Ферро справился с ним с трудом. Все же он слишком устал, а выставленные щиты, призванные скрывать его дар от чужаков, работали в обе стороны и не позволяли воспользоваться резервом, чтобы пополнить силы.

Короткую передышку организовали двое ребят Каина. Один из орков орудовал кистенем, лихо раскручивая цепь и раздавая направо и налево удары тяжелой гири. Второй ловко управлялся с алебардой, находя применение каждой детали этого оружия: рубил секирой, колол длинным копейным наконечником и отбивал чужие удары древком. Откуда-то сбоку в налетчиков полетели стрелы. Не было видно лишь мага. «Может, его уже убили?» – подумалось Лайсу. Наверное, он и сам поверил в эту догадку, и, когда перед ним словно из под земли вырос вооруженный тяжелым двуручником мордоворот, кард даже не поднял меч, а, высвободив силу, резким движением ладони от себя направил горячую волну…

Имрану все же пришлось покинуть укрытие и вступить в бой. С первым противником он расправился без особых усилий. Со вторым пришлось бы туго, но помог кто-то из охоронцев, резким ударом разрубив налетчику живот. Орк даже не оглянулся, уже нацелившись на нового врага, а разбойник какое-то время еще стоял пошатываясь и зажимая руками рану. А после рухнул плашмя. Но прежде отпустил руки, и на землю вывалились окровавленные внутренности. Солнце совсем уже село за горизонт, оставив по себе лишь золотисто-багровые сполохи на сером небе, но все же было достаточно светло, чтобы Имран рассмотрел жуткую сцену. К горлу подступил горький комок.

Маг попятился назад и едва не выронил меч, но все же взял себя в руки и отдышался, судорожно глотая ртом воздух. Он даже нащупал в себе немного силы, чтобы создать небольшой огненный шар и запустить в сторону нападавших. Но тех было слишком много. «Будь прокляты эти пустоши! Будь проклят этот упрямый старик! Будь прокляты эти ублюдки…» Он мог бы еще долго сыпать проклятиями, но в нынешнем его состоянии они не имели силы, оставаясь всего лишь словами.

Внезапно волна ярости накрыла его и, подняв меч, колдун с криком бросился в самую гущу сражения. Его клинок со звоном встречал мечи противников, с сочным чавканьем рассекал плоть и с хрустом рубил кость. Не человек уже, а дикий зверь вступил в битву. «Ненавижу! Всех вас ненавижу!» Он не различал своих и чужих – все они были для него врагами, все были повинны в его грядущей гибели. А он очень не хотел умирать. И не отвага направляла его удары, а самый сильный в мире страх – страх смерти.

Вдруг что-то случилось. Где-то совсем рядом зазвенела, разливаясь в теплом ночном воздухе, чужая сила. Имран отчаянно завертелся, пытаясь определить источник этой энергии, но не смог даже распознать используемые неизвестным волшебником чары. Это было нечто неведомое, странное и страшное. И буйствующий недавно зверь испуганно сжался и затаился где-то в глубине души. А мгновение спустя Имран увидел истинного зверя, ибо не было ничего людского в парне в разодранной окровавленной рубахе, мечом и невидимым огнем прокладывающем себе путь…

Помня, сколько сил потребовала от него модуляция сознания пожилого торговца, Лайс поначалу экономил энергию, нанося короткие направленные удары и продолжая орудовать мечом, чтобы его манипуляции не были заметны со стороны. А когда бой закончится, вряд ли кто-то станет осматривать трупы.

Сражение близилось к финалу. Встретив достойный отпор со стороны обозников и потеряв несколько десятков людей, налетчики, как бы много их ни было, заметно сдали назад и, казалось, ждали удобного момента, чтобы отступить в свои таинственные подземелья.

– Осталась еще кучка йорх[6] с той стороны! – прокричал ему Каин. – Поможешь?

Впервые за долгое время используя дар, Эн-Ферро вошел в такой азарт, что остановиться было уже трудно. Сила опьяняла, затуманивала разум и рвалась наружу. Она щедро разливалась вокруг него теплым ореолом, собиралась в упругие струи и била во врага. И кто знает, как долго еще продолжалось бы это упоительное безумие, если бы в пылу сражения взгляд карда не наткнулся на человека, смотрящего на него со страхом и любопытством одновременно…

Нападение застало обозников врасплох. Такой же неожиданностью стало для них окончание боя. Грабители, кроме тех, что остались лежать на земле, разом отступили и скрылись во тьме. Преследовать их никто не стал.

Зажглись факелы и масляные фонари. Шум битвы сменился мерным гулом голосов, деловитыми окликами и руганью, которой раненые орки заменяли стоны. Как ни крути, но наемники приняли на себя основной удар, и тэр Листе, позабыв про боль от полученного ранения, довольно усмехнулся: хороши бойцы, таких бы под его начало лет двадцать назад – горы своротил бы! Давно слыхал, что один орк в бою десяти человек стоит, а теперь воочию убедился. А парнишка-то тот белобрысый до чего молодец! Недаром он сразу купцу глянулся. Хорош, аж страх берет!

А вот колдун сплоховал. Подвел колдун, заячья его душонка! Мало, что заслон не сдержал, так еще и сбег, подлец, и почитай до самого конца не было его ни видно, ни слышно. Э-эх, вдарить бы ему промеж глаз! Да боязно как-то. Чароплет все ж таки – а как магией засветит в ответ? Хотя какая с него магия? Так, пшик один. Доберутся до места, с ним первым Листек и распрощается. Вон он стоит, голубчик, темечко задумчиво почесывает. А что теперь думать-то? Раньше думать надо было…

Было, и вдруг пропало. Странная сила, невидимый огонь… Ничего не осталось. Но не привиделось же ему? Тэр Имран задумчиво почесал макушку, глядя на самого обыкновенного парня, ничем особо не выдающегося и примечательного разве что для девиц на выданье да сластолюбивых вдовушек. Но смолчать маг все-таки не смог:

– Тэр… э-э… – Имя, которое он слышал в самом начале пути, соскальзывало с языка. – Тэр..

– Эн-Ферро, – с готовностью подсказал полукровка. Что он полукровка, Имран хорошо помнил. Потому и не желал никакого общения – эльфов и их выродков он не любил.

– А что… Что это было, тэр Эн-Ферро? – Маг неопределенно повел рукой. – Это вот…

Это же надо было так сглупить! В силу случайного слова Лайс не верил, а потому за последние пару минут уже успел мысленно пожелать себе не одну кару, включая молнию под хвост и интимные отношения со всеми демонами бездны.

– Что это было, тэр Эн-Ферро? Это вот…

Попался, как пацан на соседской яблоне, вот что это было. Теперь остается с самым честным выражением лица попытаться доказать, что просто снимал с ветки своего кота.

– А, так это… того… – Кард по-простецки развел руками. – Амулет в дорогу брал. Почитай половину сбережений за него выложил. Но не зря! Видали, как их того… Да?

Не переборщить бы с простотой, еще за идиота примет.

– А что за амулет, позвольте полюбопытствовать? – Кажется, тэр Имран вздохнул с облегчением.

– Так нет его уже. Рассыпался.

– Разовый, – пробормотал маг.

– Ага, – кивнул Эн-Ферро радостно, – так мне наш колдун и сказал. Разовый он, хоть и дорогущий.

Обозники запалили огни, магистр Пилаг перехватил одного из орков и попросил у того фонарь.

– Вы извиняйте, тэр Имран, мне к фургону надо. Сестра у меня там. Перепугалась, наверное…

Чародей рассеянно кивнул, как завороженный, уставившись на огонь.

– Да-да, конечно…

Странный он какой-то. Будто фонаря ни разу не видел.

Обозники собирали убитых и раненых. Орки, даже раненые, – трофеи. У Детей Вулканов[7] своя мораль: мертвецы никуда не убегут, а хорошее оружие может прихватить кто-нибудь другой. Лайс тоже задержался на минутку. Подошел к месту, где лежал молодой мечник, схватка с которым могла стоить ему жизни, наклонился, поднес свет. Лет двадцать, не больше, короткие рыжие волосы и простоватое круглое лицо, когда-то горевшее румянцем во всю щеку, теперь бледное, словно восковая маска. Карду почудилось что-то знакомое в застывших чертах, но он стряхнул наваждение и перевел взгляд на меч, который убитый сжимал в руке. Эн-Ферро не ошибся, у хорошего бойца и оружие было под стать: рукоять с грушевидным навершием, дужки крестовины чуть загнуты вперед, длинный, сужающийся к острию клинок с широким долом, что, вероятно, существенно облегчает вес. Лайс не смог сдержаться, и разжал сведенные смертной судорогой пальцы, чтобы проверить свое предположение.

«Я же не мародер? – спросил он сам у себя, быстрым шагом идя к фургону. – Все равно бы его парни Каина забрали. А на кой им такой? Все одно, что зубочистка…»

Жалко, ножен не было. Видимо, парень отстегнул их от пояса и бросил где-нибудь в кустах, чтоб не мешали в бою. Но можно будет новые заказать.

Кард запрыгнул на повозку и, вытянув вперед руку с фонарем, шагнул в темень фургона.

– Гал…

Ответом ему стала короткая стрелка, воткнувшаяся в перекладину над его головой.

– М-молодец. – От одного взгляда на забившуюся в угол девушку у него дрогнул голос. – Арбалет зарядила…

Ей понадобился миг, чтобы вскочить на ноги и броситься ему на шею, уткнувшись в грудь без слов и без слез. Маленькая испуганная девочка, у которой во всем мире, во всем этом мире нет никого, кроме него.

– Все хорошо, Галчонок. Все уже закончилось. Еще немного и поедем. Тут поселок в паре часов…

Погладил ее по голове… и сердце остановилось. Только сейчас, мельком взглянув на собственную руку, он понял, на что смотрел Имран. Эн-Ферро притушил отблеск дара в своей ауре и оградил щитами сознание. Но даже не вспомнил о простенькой зрительной иллюзии, которая разрушилась, едва он задействовал силу в полную мощь. Маг смотрел не на фонарь в его руке. Он смотрел на саму руку.

– Все будет хорошо, Галчонок, – пообещал он, перебирая ее волосы длинными когтистыми пальцами.

Мне никогда не было так страшно!

– На пол, и не вставай, пока все не кончится!

Какое-то время я лежала на дощатом полу фургона, мечтая с ним слиться, а после встала на четвереньки и подползла к выходу. Повозку качало – испуганные ящерки то пятились назад, то рвались вперед, натыкаясь на стоявшую впереди повозку, и я боялась, что они захотят спрятаться в овраге и потянут за собой фургон. В мозгу нарисовалась новая картинка падения, уже без брызг крови, но со сломанной шеей. Не знаю, наложилась ли она поверх блоков, единственный, кто мог это проверить, находился снаружи, там, откуда доносились крики и звон металла. Попыталась выглянуть, но рассмотреть ничего не удалось, и я благоразумно вернулась назад, прихватив брошенный Лайсом арбалет.

Отыскала впотьмах стрелу. Кое-как натянула тетиву.

А потом уселась в углу и стала ждать.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем шум и крики прекратились. Было понятно, что бой закончен. Но в чью пользу? Я так боялась, так боялась, что… чуть было не пристрелила Лайса. И тогда мне стало еще страшнее…

– Все будет хорошо, Галчонок. Посиди тут еще немножко, а я пойду ребятам помогу…

– Я с тобой!

– Не стоит. Посиди тут, я скоро.

Наверное, там всюду были трупы и он не хотел, чтобы я это видела. Я и сама не хотела и не стала спорить.

– Ты не ранен? – спросила я с запозданием, заметив кровь на его одежде.

– Нет.

Значит, это не его кровь, подумала я, и ноги сделались ватными. Куда нас занесло? Зачем? Сдалась мне эта магия! Я не хочу жить в мире, где тебя могут убить ни за что ни про что…

«А на Земле разве такого нет?» – спросил кто-то в моей голове.

Я идентифицировала говоруна как внутренний голос и была вынуждена с ним согласиться. На Земле тоже всякое бывает. Но не такими же варварскими методами?

«Ты предпочитаешь, чтобы тебя убивали из автоматического оружия?» – прозвучало в мозгу ехидно.

Нет, это не внутренний голос, это незаметно подкравшаяся шиза. Я нервно хихикнула. Действительно, какая разница, стрела или пуля? Результат один.

«Вот и не ной!»

– А я и не ною! – огрызнулась я в ответ.

– Молодец, что не ноешь, – отозвался вернувшийся Лайс. – Сейчас поедем.

Через пять минут я решила, что мы уже достаточно отъехали и увидеть трупы мне не грозит, и перебралась к Эн-Ферро на козлы. С ним мне было спокойнее. Когда часа через три мы добрались до обещанного поселка, я вместе с Лайсом отправилась в керсо и просто стояла рядом, пока он распрягал ящерок. Держала его за руку, когда он договаривался о комнатах в гостином доме, который нанял для всех Листек. И даже когда две дородные бабы наполнили теплой водой большущее деревянное корыто в моей комнате, не хотела его отпускать.

– Ну уж нет, сестричка, – щелкнул меня по носу Эн-Ферро. – С меня хватило и того, что я видел, как наша мама купала тебя в младенчестве.

Я смутилась и отпустила его рукав.

– Все в порядке, Галчонок. Здесь мы в безопасности. Выкупайся и ложись спать.

– А ты?

– А я переговорю с Каином, может, выпью чего-нибудь, может, перекушу… Но я буду рядом.

Первое, что спросил Имран, когда они добрались до поселка, есть ли тут маг, а когда ему ответили, что есть только старуха-целительница, поинтересовался, где можно купить голубя.

– Так полно голубятен, – пожал плечами толстяк-трактирщик. – Да разве ж он по темноте полетит, голубь-то?

Эн-Ферро, прислушивавшийся к разговору, знал, что если волшебник зачарует птицу, она и по темноте полетит, ведомая магией. Но, очевидно, тэр Имран был уже на пределе, раз согласился обождать до утра. Зачем ему понадобился голубь, Лайс мог только догадываться, но догадки эти его не радовали.

Он обещал Галле, что все будет хорошо, и обещание намеревался выполнить.

Если бы у него самого осталось больше сил, то можно было бы подправить память колдуна. Да, с магами это сложней, но насколько кард успел понять, маг из Имрана был не лучший. Слабая искра дара, скудные знания. Но даже на такого у него сейчас не хватит резерва. А утром тот пошлет голубя.

Можно было бежать. Прямо сейчас. Бросить фургон и лишний груз, взяв с собой только деньги и оружие. Но куда бежать? Они не скрывали, что едут в Кармол, и если адресат послания, которое Имран наверняка сейчас строчит в своей комнате, заинтересуется рассказом, их найдут без труда. Бежать с Тара? Уходить, испортив тщательно продуманный план, и забыть обо всех тех мечтах и надеждах, что он лелеял в сердце долгие годы? Ну уж нет!

Лайс решительно, но негромко постучал в комнату чародея.

– Тэр Эн-Ферро? – удивился, а может, и испугался тот. – Что вы хотели?

Испугался. Жалкие трусливые мыслишки толкались в его голове, и магистр Пилаг, не рискуя задействовать дар в полную силу, слышал их отголоски. «…Монстр… Демон… Исчадье…» Демон? Почему, поглоти его бездна, демон?! Почему бы магу не принять его за обычного оборотня? Изменяющихся тут тоже не слишком-то любят, но последние лет триста уже не забивают кольями и не жгут на кострах.

– Меня тэр Листе за вами послал.

Купец, как он знал, отправился к старосте и вернуться должен был еще не скоро.

– Он на кладбище пошел, тут недалече. Наутро жрец прийти должен, но тэр Листе хочет, чтоб вы сперва на тела глянули.

– Тела? Какие тела? Ах да, погибшие…

Лайс первым спустился во двор, в центре которого не желавшие ночевать под крышей орки разложили костер, и, отыскав взглядом Каина, подошел к нему:

– Ну что?

– Завтра должны ополченцы собраться, судейские из города приедут. Раньше полудня не выберемся. А там, может, еще день тут проторчим.

– Ясно.

Эн-Ферро вернулся к стоявшему на крыльце колдуну:

– Каин говорит, у молельни их оставили, без охраны. Кому они нужны-то?

Купол кладбищенской молельни выделялся на фоне звездного неба всего в паре сотен гиаров от трактира. Недоброе соседство, но Лайсу оно было на руку.

На кладбище Имран пошел за ним без опаски, положившись на защиту освященной земли. Маг уже прикидывал, какое вознаграждение получит за пойманного монстра. «А если за двух монстров? Какая находка для ордена! Высшие на благодарность не поскупятся. Может, возьмут на какою-нибудь непыльную должность. Такую, чтобы не требовала особых сил. Были бы у меня эти силы, разве я сам его не скрутил бы, вместо того чтобы отсылать письма в Фиори? Хотя сейчас-то мы на чистой земле, создания Тьмы не имеют тут силы. Можно будет просто стукнуть его чем-то тяжелым по голове сзади, а потом найти его сестричку… Было бы еще чем стукнуть! А что это там? Лопата? Лопата подойдет…»

«Лопата мне самому пригодится», – подумал кард, разворачиваясь.

– Где письмо? – Он убрал иллюзию и стало заметно, что клыки у него выдаются немного сильнее, чем у обычных людей. Особенно когда он злобно скалится.

– Ка… какое письмо?

– Письмо, которое вы собирались отправить в Фиори.

– Я не…

«В комнате… его найдут… если он что-то… на столе… и все поймут…»

– Я не желал вам зла. – Это прозвучало тихо и грустно. – Я вас даже не знаю…

Сверкнуло в свете луны лезвие ножа, и колдун упал с перерезанным горлом.

«Я вас не знаю, – продолжил Лайс про себя, аккуратно снимая лопатой верхний слой земли вместе с травой. – Может, вы неплохой человек. Добрый сын, любящий отец и верный муж. Может быть, единственный проступок за всю вашу жизнь – то злосчастное письмо, которое никто и никогда не найдет. Да для вас это и не было проступком. Для вас это было поступком, почти подвигом! Вы хотели избавить мир от опасной твари… А я… А я тварь. Но у меня есть для этого причина. Одна маленькая причина, которую я поклялся защищать даже ценой своей жизни. Или вашей… Так что сами видите…»

Имран лежал на спине. Его глаза были широко распахнуты, но он уже ничего не видел.

«Я тварь. Но у меня есть на то причины». Лайс слишком устал, чтобы перечислить все эти причины, пусть даже мысленно. Долг перед памятью Кира. Обещание, данное Рошану. Надежда на возвращение в родной мир. Собственные симпатии, в конце концов.

Он вымылся у стоявшей на заднем дворе бочки. Переоделся в заранее спрятанную за поленницей одежду. Потом поднялся в комнату мага и сжег найденное на столе письмо, адресованное в отделение ордена города Фиори. Пришел в свою комнату, не раздеваясь, растянулся на постели поверх покрывала и приказал себе уснуть…

Отсутствовал Эн-Ферро долго. Наши комнаты были рядом, и я слышала, как он, на чуть-чуть задержавшись у моей двери, прошел к себе. Я подождала еще немного… Или много? Даже попробовала лечь, но сон не шел. Стоило закрыть глаза, и я снова слышала крики и лязг мечей. Встала и пошла в комнату Лайса.

Он спал. Одетый, на неразобранной постели. Хотела окликнуть его, разбудить, но потом решила, что это будет эгоистично с моей стороны, ведь он так устал за этот безумный день. Поэтому я тихонько прилегла рядом. Так было намного спокойнее, хотя, наверно, не совсем прилично. А когда он заворочался во сне, поворачиваясь на бок, и на плечо мне легла теплая ладонь, стало совсем хорошо, и я уснула…

Глава 11

За распахнутым окном уже вовсю светило солнце, щебетали птицы и сквернословили орки. Лайс сидел у стола и так странно смотрел на меня, что захотелось спрятаться под одеяло.

– Ты так больше не делай, – произнес он тихо. – У меня все-таки… реакция…

Я почувствовала, как вспыхнули щеки, и все же осуществила желание укрыться с головой.

– Я ведь мог тебя и… убить.

Что? Я снова высунулась на свет божий.

– Говорю, не подкрадывайся ко мне во сне, – повторил он терпеливо. – Я сплю чутко, а того, кто попытается приблизиться ко мне незаметно, я, как правило…

Он сжал пальцы в кулак и задумчиво поглядел на это орудие. Да, получить в лоб этакой кувалдой – удовольствия мало. Только вот…

– У тебя сон чуткий? Да по тебе вчера кер протопал бы, ты б и не заметил!

– Это вчера. День был тяжелый, и мне нужно было отдохнуть. Вот я и отключился. Или выключился – так будет правильнее.

«Где же у него кнопка?» – вспомнилась фраза из далекого детства.

– Не веришь? – по-своему истолковал мою улыбку кард. – Ладно, потом объясню. А сейчас вставай, нужно успеть позавтракать, пока гости не приехали.

Обеденная зала была слишком мала, чтобы вместить всех одновременно, а потому завтрак нам организовали прямо во дворе, выставив двумя рядами длинные деревянные столы. Совсем как на сельских гулянках. Только настроение было не праздничное. Завтракали молча, событий минувшей ночи не вспоминали. Я до сих пор не знала, скольких мы потеряли и кого именно. Не скажу, что я с кем-то успела сдружиться, но, будучи единственной женщиной в обозе, от недостатка внимания не страдала и общалась со многими из попутчиков. Некоторых из них я этим утром не увидела.

Мне вдруг показалось немыслимым кощунством то, что мы сейчас как ни в чем не бывало, набиваем животы, и я отодвинула тарелку с остатками каши и мяса.

– Лайс. – Я подождала, пока он до кости обглодает куриную ножку, чтобы не портить аппетит и ему. – А что… что сделали с мертвыми?

– Похоронили. На рассвете пришел служитель Омсты, провел необходимую церемонию.

Омста – местная богиня смерти. Каэтарцы чтят ее как покровительницу своих ушедших близких. Эн-Ферро успел достаточно натаскать меня в вопросах религии, чтобы я поняла его без дополнительных пояснений.

Удивительная вещь, но я немного пожалела о том, что проспала похороны. Наверное, это было… интересно? Господи, о чем я думаю?!

– Лайс. – Я снова дернула карда за рукав. – А тебе не кажется, что я странная?

Он поглядел на меня и вздохнул:

– Мне не кажется. Ты странная. Такая же странная, как и твои вопросы. Поела? Тогда идем.

Мы встали из-за стола и отошли на другой конец широкого двора, туда, где никто не мог услышать наш разговор и удивиться незнакомой речи – с некоторых пор мы стали общаться преимущественно на кассаэл.

– Что ты уже себе придумала?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Просто подумалось, что у меня не совсем правильная реакция на все, что со мной случается. Спокойная слишком. Это же ненормально. Сначала я открывающая, потом узнаю, что я еще и наполовину дракон, потом иду с тобой на Тар. Уже хватит, чтобы крыша поехала. А может, она у меня и поехала, потому что вчера я чуть было от страха не умерла, а сегодня…

Признаться в том, что несколько минут назад я пожалела, что пропустила церемонию погребения, духу не хватило, и я умолкла.

– А сегодня ты уже ничего не боишься и готова продолжать путь? – закончил за меня Лайс. – Так это же здорово!

– И ни капельки не странно?

– Для таких, как мы, – нет.

– В каком смысле, как мы?

Эн-Ферро внимательно посмотрел на меня, словно пытался уловить шутку в моем вопросе, а потом театрально закатил глаза:

– У-у, как все запущено! Ты чем на станции восемь лет занималась?

– Врата открывала, – пробормотала я.

Еще книжки читала, в игрушки играла, кроссворды разгадывала…

– Разбаловал тебя дядюшка. Элементарных вещей не знаешь. Придется наверстывать. Только сейчас времени мало, объясняю один раз и быстро. Все те, кто привязан к вратам, то есть идущие и открывающие, обладают более гибкой психикой, чем прочие индивидуумы. Мы быстро приспосабливаемся к новым условиям жизни, легко заводим знакомства. Как правило, среди нас нет особ религиозных… Вот ты веришь в бога?

– Ну… Я верю в то, что есть некая высшая сила… Или силы…

– Но не являешься сторонницей конкретного религиозного учения. – Магистр Пилаг торопился закончить урок. – Я об этом и говорю. А еще мы смелы, умны и отличаемся тонким чувством юмора и здоровым цинизмом. Я не шучу – последнее здорово облегчает жизнь. Кроме того… Потом закончим. Приехали.

Я обернулась и увидела въезжающих в ворота людей. Наверное, это и были те самые гости, о которых говорил Лайс. Небольшой, частично конный отряд – на полтора десятка керов приходилось три лошади.

– Это вы через пустоши шли? – громко, обращаясь сразу ко всем, спросил сидевший на невысокой мохноногой лошадке мужчина. – Старший кто?

Тэр Листек и Каин одновременно поднялись с мест – хозяин обоза и командир охраны. Переглянулись и оба двинулись к прибывшим. Я только сейчас заметила, что у купца перевязана левая рука.

– Маг с вами есть? – так же громко продолжил всадник.

Никто не отозвался.

– Был маг, – Листек удивленно огляделся. – От самого Мискана с нами ехал…

Человек на лошади задумчиво потер заросший рыжей щетиной подбородок и скомандовал:

– Собирайте своих.

Грузного небритого мужика, что так уверенно распоряжался во дворе гостиницы, звали тэр Крайв, и он был старшим судебным дознавателем восточной четверти округа Фиори. Спутников он не представил, но как я поняла, один из них, невысокий шатен лет сорока в строгом и, по-видимому, душном костюме, служил кем-то вроде секретаря, второй, молчаливый, черноволосый бородач, – командир отряда ополченцев. Остальные шестнадцать, собственно, и были этими самыми ополченцами. Стоит ли уточнять, что первые трое приехали на лошадях, а остальные – на ящерках? Субординация налицо.

Беседа, именно беседа, а не допрос, как я сперва опасалась, проходила так: Крайв спрашивал, Листек отвечал, Каин дополнял, а секретарь все это записывал. Иногда кто-то из возниц или орков-охранников вставлял от себя несколько слов, предварительно подняв вверх руку, как школьник на уроке. Я узнала, что происходило в то время, пока я лежала на полу фургона и истязала арбалет Лайса. Услышала точное число и имена погибших. А потом добрались и до пропавшего мага.

– Говорите, он пытался сжечь налетчиков, но ничего не вышло? – нахмурился дознаватель.

– Вышло, – не очень уверенно произнес тэр Листе. – Четверых, наверное, подпалил. Может, и пятерых… А затем заслон упал…

– А после?

А после, как выяснилось, колдуна не видели почти до самого окончания боя. Один из орков вспомнил, что тот вроде бы уложил еще двоих грабителей заклинаниями, но эти слова никто больше не подтвердил, и клыкастый здоровяк сам в них усомнился.

– А еще он голубя спрашивал, – вклинился в разговор плюгавый толстячок – хозяин заведения.

Крайв пригладил редкие рыжие волосы.

– Голубя, значит…

Он многозначительно переглянулся с командиром ополченцев, бородач вприщур глянул на Листека, Листек ткнул локтем Каина, орк почесал колено и жестом девочки-первоклашки поправил свою «юбочку».

– Вот как, – протянул Листек, накручивая на указательный палец здоровой руки длинный ус.

– И так бывает, – назидательно выдал дознаватель.

Ополченец промолчал, а кулак смачно выругался.

Иными словами, все они пришли к выводу, что Имран сдал обоз грабителям, а после их провала сбежал от греха подальше. Странно было, что он оставил вещи в комнате, но денег или каких-либо бумаг среди них не нашли, а значит, колдун мог бежать налегке, прихватив только самое ценное.

– Керы ваши все на месте? – подал голос секретарь.

Тут выяснилось, что обозники даже не знают, сколько у них керов. Во время налета убили несколько подседельных и тягачей, чтобы убраться с пустошей, резали постромки, выпрягали раненых и убитых животных. Но так как занимались этим разные люди (или орки), теперь никто не мог сказать, сколько ящерок погибло, а сколько осталось.

– Сбег шельмец! – подвел итог Листек.

Сцена с переглядываниями, перемигиваниями, насупленными бровями и непечатной тирадой от Каина повторилась. Затем Крайв еще что-то поспрашивал у Листека, попросил указать на карте место, где на обоз напали бандиты, и… приказал хозяину подать вина и закуски.

– Они что, не поедут ловить разбойников? – оторопело прошептала я на ухо Лайсу.

– Естественно, нет, – пожал плечами он. – Сразу было понятно: отряд слишком маленький.

– А зачем тогда вообще он нужен, этот отряд?

– Пойди у Крайва спроси! – ни с того ни с сего оторвался на меня кард. – Может, это его личная охрана.

Он резко развернулся и зашагал прочь, туда, где над зелеными кронами деревьев виднелась конусовидная крыша какого-то строения.

– Молельня это, – пояснил мне один из орков. – Пятибожик[8].

А еще среди нас нет особ религиозных… М-да…

Поселок назывался Веасторатери. В переводе с одного из диалектов каэрро – место, где растет трава. Видимо, по аналогии с пустошами, где трава не растет. Словечко, конечно, еще то, но волей-неволей запомнилось, так как провели мы в этом заросшем травой месте целых три дня: обозники залечивали раны и ремонтировали поврежденные повозки. А затем мы снова отправились в путь и уже к концу длани благополучно достигли Желтой косы – небольшого портового городка, частично расположившегося на уходящей далеко в море широкой песчаной косе, действительно имевшей ярко-желтый цвет.

Здесь дорога разветвлялась на две: одна уходила на восток, в центр империи, туда и направился обоз тэра Листе, а вторая продолжала свой путь вдоль побережья далеко на север. Проведя день в городе, мы с Эн-Ферро двинулись по ней.

Наверстывая упущенное, Лайс выдавал столько информации, что я начала подозревать, что и язык ему генетически улучшили. Мой наверняка не смог бы болтать несколько часов сряду и, хоть говорят, что без костей, сломался бы от обилия труднопроизносимых слов. Но когда Эн-Ферро умолкал, было еще хуже: это означало, что теперь я должна либо отвечать на его вопрос, либо искать ответ в одной из купленных по дороге книг.

«История Тара» легла на дно сумки, а на смену ей пришли приобретенные в Мискане «Часы империи» и «Народы Восточных земель». Первая была серьезным трудом и повествовала обо всех вехах в истории государства с момента основания и до наших дней, а вторая – детской иллюстрированной книжкой, призванной научить меня называть негров рейланцами, а китайцев – шеирцами, ибо, если верить цветным картинкам, по внешнему виду народы Каэтара не слишком отличались от народов Земли. О том, что обе книги были написаны на каэрро, говорить, я думаю, излишне.

Преодолев языковой барьер, я вполне успешно усвоила названия стран и народов, сдала Эн-Ферро импровизированный зачет, после чего углубилась в дебри имперской истории.

– А зачем мне вообще империя, если мы в Кармол едем? – спохватилась я на четвертой странице нуднейшего трактата.

– Затем, что Кармол только на бумаге независимое королевство, а по сути – имперская провинция. Каждый новый правитель приносит вассальную клятву императору, подписывает кипу договоров и выставляет свою армию в случае войны. Взамен империя умеряет свои аппетиты, не замахивается на плодородные земли и рудоносные горы и терпит причуды королевской семьи в отношении нелюдей. Так что читай, пригодится.

Пришлось читать. А заодно и учить.

Каэтарская империя образовалась чуть больше тысячелетия назад, и, как следовало из названия, основатели видели конечной целью экспансию всего восточного материка. Причем практически в этом преуспели. Поначалу объединение под властью одного правителя было осознанной необходимостью трех небольших стран защититься от воинственных соседей и подтянуть экономику. Потом к ним присоединилась еще парочка ранее независимых королевств, еще кого-то успешно завоевали, кого-то соблазнили временным союзом. В общем, так продолжалось, покуда имперские границы не уперлись в Северные горы, Илимскую пустыню и в земли полудиких рейланских шаманов. Завоевывать Кармол и отделенные от него горной грядой холодные края Северных баронов, в то время как с ними можно было успешно торговать, показалось глупо. Вешать себе на шею голодную орду пустынных кочевников – еще глупее. Пытались было сунуться в джунгли Рейланы, но те, кого не проткнули копьями и не изжарили на кострах, умирали от тропической лихорадки, укусов змей и прочих гадов, так что и от этой идеи отказались. И двинули на Саатар, благо, мореплавание на тот момент было развито уже неплохо. Начали с севера. Льдистые земли снежных орков завоевателей не прельстили. Охотиться за гномами в их же горах оказалось чревато, и с горняками тут же подписали несколько взаимовыгодных контрактов. А вот Эльфийский Лес пришелся имперцам по душе. Ситуацию сильно нагнетали маги: дескать, на эльфийских территориях полным-полно древних святилищ, откуда так и прет сила и где закопана сотня бесценных кладов и магических артефактов, заполучив которые, люди тут же станут безраздельными владыками мира и обретут бессмертие эльфов…

Наверное, самый распространенный в сопредельных мирах миф – это бессмертие эльфов. Людей, конечно, можно понять: что еще приходит на ум, когда встречаешь юного красавца, которого еще твоя прабабка видела, причем точь-в-точь таким же? Но вера в эльфийское бессмертие не мешала людям в войнах с перворожденными, из чего напрашивался вполне логичный вывод, что своей смертью эльфы не мрут, а от стрел, мечей и удавок – запросто! От таких мыслей становилось стыдно за свой народ, и тогда я с упоением думала, что в отличие от говорящих приматов я хотя бы наполовину дракон.

Саатарские войны в имперском издании описывались однобоко, и мне неоднократно приходилось отвлекать Лайса от управления фургоном и его собственных размышлений, требуя ответа, отчего, к примеру, великие перворожденные при виде каэтарской армии забивались в лесную чащу, вместо того чтобы дать наглым людишкам достойный отпор.

– Все не так просто, – втолковывал мне он. – Воинская мощь защитников Леса и прибывших из-за океана захватчиков была приблизительно равна, но магия… Понимаешь, Галчонок…

Забавно звучит: Эн-Ферро говорит со мной на каэрро, а «Галчонок» произносит по-русски. Интересно, как воспринимается это мое имя на слух аборигена?

– … эльфийская магия принципиально отличается от человеческой: она не слабее, но для ведения военных действий не очень подходит, так как направлена в большей степени на созидание, и в арсенале их волшебников слишком мало боевых заклинаний, чтобы они могли достойно ответить людским магам. А люди, мало того что умеют воевать с помощью магии, так еще и редко когда пренебрегают даже самыми темными знаниями. В ход идет все: некромантия, магия крови, призыв демонов…

– Знаешь, Лайс, – поежилась я, – после твоих слов не очень хочется учиться в человеческой школе волшебства.

– И зря, – заявил магистр Пилаг, чья магия тоже была далека от людской. – Все вышеперечисленные мной действия можно использовать и во вполне мирных целях.

Предположить, как можно использовать в мирных целях некромантию или демонов, мне фантазии не хватило, и я снова вернулась к книге.

Наскоро пролистав страниц двадцать, где описывались подвиги и разбирались тактические ошибки генералов прошлого, я наконец-то дошла до того, чем же все-таки закончилась вся эта возня. В результате нескольких попыток экспансии и стольких же попыток прийти к мирному сосуществованию, империя отхватила обширные земли на восточном побережье Саатара. С тех пор колонии, к ужасу проживающего в них люда, периодически становились плацдармом для высаживающихся в Западных землях имперских войск, одержимых в очередной раз желанием заполучить силу, власть и бессмертие. Наибольший ажиотаж вызывала усыпальница Велерины. Жившая почти тысячу лет назад человеческая волшебница, разочаровавшись в соплеменниках, поселилась в Лар’эллане, где и закончила свои дни, перед смертью неосмотрительно сболтнув, что вся ее сила перейдет к тому, кому достанутся ее кости. А поскольку, как гласили древние легенды, Велерина была сильнейшей чародейкой своего времени, за ее мощами шла нешуточная охота. Впрочем, все попытки заполучить «кость всевластия» оканчивались ничем: людям не удалось даже отыскать месторасположение гробницы. Последний раз крушение надежд на обретение силы человеческие маги потерпели лет тридцать назад, во времена правления Растана Первого. К вящей радости колонистов, обычно мирно соседствующих с эльфами, его величество скоропостижно скончался в самом начале кампании, а наследник, нынешний император, планов родителя не поддержал и брошенную на завоевание Лар’эллана армию, в ожидании решающей схватки с эльфами разграблявшую поселенцев, с позором погнали назад, на Каэтар.

Судя по всему, автор целиком и полностью поддерживал политику Растана Второго, расписывая, какие перспективы открываются перед жителями обоих материков после заключения мирного договора. В большей выгоде, как и следовало ожидать, оставались люди. Эльфы же должны были возрадоваться тому, что теперь их перестанут завоевывать и разрешат посещать империю. Это при том, что с большинством государств Каэтара у них вполне дружеские отношения уже очень и очень давно (кроме Рейланы, где сердце эльфа считается изысканным деликатесом, а уши – оберегом от сглаза). И нужна им при таком раскладе эта империя?

– Нужна! – заверил меня Лайс, к которому я вновь обратилась за разъяснениями. – Ты политическую карту Тара помнишь? Восточный материк – лоскутное одеяло: сотня мелких царств, королевств и княжеств кроме Каэтарской империи, которая занимает почти всю центральную часть и север континента. Так теперь подумай, какое из людских государств представляет для остроухих реальную угрозу и с кем бы им лучше подружиться?

Трактовки Эн-Ферро выгодно отличались от книжных, а потому я забросила недочитанный том и засыпала карда возникшими за время чтения вопросами. Выяснить удалось следующее: империя не так уж плоха, Эльфийский Лес далеко, между ними океан и в настоящее время мир, а я забиваю голову всякой ерундой.

– Ты же сам велел читать!

– А теперь не велю. – Лайс гордо расправил плечи, по-видимому, представляя свой зад на позолоченном троне вместо ободранной деревяшки, заменявшей сиденье возницы. – Теперь я велю тебе отложить книжку и заняться делом.

Под делом предполагалось совершенствование моих магических способностей. Но как совершенствовать то, чего я в себе абсолютно не ощущаю? Закрыться от ментального сканера – да. Позволить Эн-Ферро влезть ко мне в голову и показать ему какую-нибудь гадость, наложив картинку поверх блоков – тоже да. Все остальное – трижды нет.

Кард пытался мне что-то объяснить, но источники силы, к которым он обращался, были для меня недоступны, а как подступиться к тем, которые явственно ощущала я, он не имел ни малейшего представления. Все-таки людская и кошачья магия Пилаг слишком разные.

Через пять или шесть дней пути Эн-Ферро пришла в голову другая замечательная идея – научить меня обращаться с мечом.

– Ну считай, полдела сделано, – сказал он, когда я взяла в руки оружие. – Вид у тебя очень грозный.

После трех занятий кард убедился, что первой половиной придется удовлетвориться: кроме грозного вида мне не удавалось ничего, и клинок в моих руках вряд ли сможет навредить кому-либо, кроме меня самой.

– Хорошо, – смирился он с провалом очередного начинания. – Но совсем без оружия на Таре нельзя.

В следующем же городке он купил мне короткий кинжал в узорных ножнах, убедился, что я худо-бедно смогу его быстро вытащить, и показал несколько самых уязвимых на теле мест.

– Если нужно только ранить и обездвижить, смотри, бьешь сюда или сюда. Здесь, здесь и здесь проходят артерии – зацепишь любую – наверняка убьешь.

Ну, если противник изволит пару минут постоять спокойно, дав мне возможность хорошенько прицелиться…

– В общем, кричи, если что, – оптимистично закончил Лайс свой урок.

Путешествие наше продолжалось без проблем, стало забываться столкновение с разбойниками, и новый мир нравился мне с каждым днем все больше и больше.

Когда до пункта назначения оставалось совсем немного, моя душа ни с того ни с сего преисполнилась положенным юной девушке оптимизмом, и границу, разделявшую имперские земли и не очень независимое королевство Кармол, я пересекла, сияя жизнерадостной улыбкой.

На таможне улыбка погасла – с нас содрали целый золотой.

Потом, вчитавшись в подорожную и вглядевшись в наши физиономии, разительно отличавшиеся от лиц преимущественно темноволосых и темноглазых каэтарцев, стребовали еще серебрушку.

После, узнав о цели путешествия («Сестру вот в школу везу, способности у нее…»), на всякий случай вернули серебрушку, схватились за обереги, трижды сплюнули и угрюмо послали нас… в добрый путь.

Скрипучий паром доставил нас на противоположный берег Волнавы. Широкая и глубокая в этом месте река брала начало в Северных горах, пробегала через скалистый Холодный кряж и текла по долине, очерчивая природные границы Кармола. Как сказал Лайс, и горы, и кряж, и река, служившие дополнительной линией обороны, сыграли свою роль в том, что королевство смогло сохранить подобие независимости, отразив несколько попыток вторжения со стороны империи. Но поскольку ранее Эн-Ферро объявил уроки истории оконченными, дополнительных вопросов по этой теме я не задавала.

Независимое королевство Кармол – примерно одна двадцатая территории империи, как я высчитала, сверившись с картой, понравилось мне не меньше, чем и все остальное в этом прекрасном мире, где у меня был старший брат (всю жизнь мечтала!), солидный банковский счет, три умопомрачительных платья и пять платьев попроще, две гигантские ящерицы, настоящие эльфийские духи и паспорт, по которому я именовалась очень красиво и загадочно Галлой Эн-Ферро, а не какой-то там Галкой Ивановой.

А что мне особенно понравилось в Кармоле, так это географические названия. Часть их была взята из древних языков мира, и даже сами жители города Саел (врата, так и тянут, родненькие, так и зовут!) и деревушки Виларри навряд ли знали, что они означают. Но чаще наименования были простыми и, если забыть об их иноязычном звучании, родными: Озерки, Клены, Дубки и Малые Овражки встречались нам ежедневно в огромных количествах. Там, где дорога прижималась к побережью, располагались пахнущие рыбой, затянутые в паутину сохнущих сетей Тихие Гавани, Старые Пристани и Синие Бухты. Чем ближе мы были к заливу Маро, конечной цели нашего путешествия, тем больше таких поселков попадалось нам на пути. Бывало, мы только выезжали за околицу очередного населенного пункта, а на горизонте уже виднелись дома следующего.

– Места тут хорошие, богатые, – объяснил мой спутник.

Люди здешние мне тоже нравились. Может быть, в силу жительства в «местах хороших и богатых» были они доброжелательны и к путникам относились без подозрения. В садах и огородах убирали урожай – на Каэтаре начиналась осень, и сельские жители продавали нам дешево, а то и вовсе давали даром лук, репу, картофель и непременно яблоки, при виде которых я привычно кривилась, но брала, так как кард их обожал и съедал за день не меньше десятка.

– Наверное, это тоже было одной из причин, по которым Рошан выбрал для тебя именно этот мир.

– Дармовые яблоки?

– Нет. Местность. Ничего не напоминает?

Я огляделась. Дорога снова убежала от побережья вглубь золотистых полей, но в свежем дыхании ветра явственно ощущалась близость моря. Изредка попадались небольшие лесочки и рощицы, местами вдоль тракта тянулись высаженные чьими-то заботливыми руками тополя, давая редкую тень.

Напоминает.

Такая же дорога, только асфальтированная, вела от моего города, через такие же поля, окруженные зелеными полосами посадок, мимо неглубоких, поросших кустами и высоченной травой овражков к маленькому приморскому поселку, где мы с тетей проводили лето. И над той дорогой, в таком же пронзительно синем небе проплывали порой беззлобные, похожие на ласковых белоснежных овечек, облачка.

Что ж, шеф верно выбрал мир. Теперь понятно, отчего мне здесь так легко и все кажется знакомым.

– Завтра к обеду будем на месте, – объявил Лайс. – Переночуем в Паленке или, если хочешь, в лесочке станем – запасы есть, о разбойниках не слышно, можно воспользоваться последними теплыми деньками и поспать на свежем воздухе.

– Паленка? Та самая Паленка?

Мужчина кивнул. В нескольких парсо от этой деревушки были развалины какого-то храма, где находились старые, давно уже не используемые открывающими Тара врата.

– Но с Рошаном говорить пока не о чем, – остудил он мой пыл. – Вот поступишь…

– Лайс! – Ну не могу я больше ждать. – А если я потом из этой школы не выберусь? Все-таки полдня пути. Давай поговорим с ним сегодня? Скажем, что дошли. Расскажем про кассаэл, который я, оказывается, знаю, про сон мой. Записи передашь.

Я уговаривала карда почти час. Поняв, что отделаться от меня не удастся, он согласился.

Фургон и керов оставили на постоялом дворе в поселке. Там же сняли комнаты, намереваясь по возвращении поспать.

Дорогой к старому храму давно не хаживали, она поросла травой и кустарником, а кое-где прямо посреди тропы вставали молоденькие деревца. Я то и дело спотыкалась, а Лайс, весь день проведший на козлах, костерил меня на чем свет стоит, за то что не дала ему отдохнуть.

Была уже поздняя ночь, но и звезды, и луна светили достаточно ярко, чтоб через час пути мы явственно различили на горизонте полуразрушенные стены.

Врата были. Слабенький, едва пульсирующий поток энергии пробивался сквозь камни разрушенного святилища. Не знаю, смогла бы я настроить их для перехода. Наверное, если очень постаралась бы. Но сейчас этого не требовалось.

– Рошан! – позвала я.

Хранитель услышит своего открывающего, вошедшего в поле портала, из любого уголка Сопределья. Произносить что-либо вслух при этом не обязательно, но мне всегда удобнее было использовать голос. Пришлось подождать. В какой-то момент показалось, что призыв остался незамеченным, и я даже хотела крикнуть еще раз. Но он ответил. Сильный, знакомый голос зазвучал у меня в голове:

«Здравствуй, девочка!»

– Здравствуйте шеф! – Как же здорово было снова его услышать.

«Не кричи. Не нужно. Просто думай».

«Вот так?»

«Вот так. Ты знаешь, что твои мысли звучат на языке драконов?»

«Знаю».

Насколько можно короче я рассказала Хранителю о своем знании кассаэл и описала привидевшийся мне сон-воспоминание. Почувствовала его тревогу, когда дошла до происшествия в Рваных пустошах, и внутренне порадовалась – переживает.

«Завтра мы будем в Марони. Лайс хочет сразу же тащить меня в школу».

«Это правильно. Он здесь, с тобой?»

«Куда он денется? Хотите поговорить с ним?»

«Позже. Сейчас я хочу посмотреть на тебя».

«Посмотреть? Вы можете меня видеть?»

«Не совсем. Скажи, есть что-то, что ты хотела бы скрыть от меня?»

Я даже не задумывалась:

«Нет, конечно!»

«Тогда откройся. Я не хочу ломать защитные барьеры твоего сознания – ты уже очень хорошо их устанавливаешь. Впусти меня на одно мгновение, чтоб я мог узнать обо всем, что происходило с тобой за это время».

Впустить? Чтобы за какой-то миг он узнал то, о чем я хотела говорить с ним часами?!

«У нас мало времени, Галчонок».

Вот и поговорили. Лучше б я послушала Эн-Ферро и спала бы сейчас в мягкой постели.

«Не злись. Времени действительно мало. Дай мне поговорить с Лайсом».

– Лайс! Тебя зовут.

Я вышла из силового поля, освобождая место подошедшему карду.

«Галла!»

«Да, шеф».

«Удачи тебе завтра. И всегда».

«Спасибо».

Да, давно у меня не было такого паршивого настроения.

– А чего ты хотела? – спросил Лайс на обратном пути.

– Сама не знаю. Просто поговорить, поделиться мыслями…

– Так ведь поделилась. Он узнал, что ты в порядке, и пока ему этого достаточно. А поговорить, если хочешь, можешь со мной.

– Точно! Хочешь, расскажу, как я больше месяца шлялась по лесам, морям и дорогам неизвестного мира с самым вредным и дотошным типом во всем Сопределье? Нет? Тогда спокойной ночи.

Я захлопнула перед его носом дверь своей комнаты и еще успела услышать озадаченное: «Я-то тут при чем?»

Ни при чем. Но не бежать же за ним, чтобы это объяснить? Сам поймет.

Глава 12

На следующий день мы были уже в Марони.

В отличие от Сараста, столица одноименного герцогства сразу же производила впечатление правильного города: высокие стены, стражники в сверкающих кольчугах, усиленно делающие вид, что при исполнении жарко не бывает, и герб герцога Катара на каждой более-менее пригодной для этого поверхности. На воротах, над воротами, на груди у стражников и на попонах их керов – всюду, куда ни глянь – алый пятиугольник, в центре которого настороженно замерла белая волчица. Этой зверюге в «Часах империи» был посвящен целый абзац. Согласно древнему поверью, белая волчица, защитница Марони, появится тогда, когда герцогству будет угрожать великая опасность, и всех спасет. Также в книге говорилось, что с момента основания герцогство уже пережило ряд войн, восстаний, голод и бесчисленные эпидемии. Но так как ни разу за это время волчица не появилась, местные жители говорили себе и друг другу, что это горе – еще не беда, снова отстраивали города и поселки, засеивали поля и рожали детей. То есть, как я поняла, миф о никогда не виденной волчице служил для маронцев источником и оправданием неистребимого оптимизма.

Город встречал нас яблоками. При всей моей нелюбви к этим плодам запах на торговой площади, расположенной непосредственно за Южными воротами, через которые мы въехали, был просто великолепный. Особенно если вспомнить тот же Сараст, благоухавший тухлой рыбой.

– Фургон придется оставить, – сказал Лайс.

Меня это не огорчило. После пяти часов езды от Паленки хотелось пройтись пешком.

Марони был небольшим и не очень старым городом. В нем отсутствовали древние храмы, памятные башни и таящие легенды дворцы. Прямо к рынку примыкала неширокая улочка, где помимо купеческих домов, складов и лавок обнаружилась маленькая гостиница, при которой имелось керсо. Там мы пристроили ящерок и фургон. Комнату брать не стали, просто оставили вещи на сохранение хозяину заведения. Данная услуга обошлась нам в одну красненькую, как тут именовали не имеющие официального названия медные монетки.

С утра я надела чистое нежно-голубое платье, предположив, что разгуливать по городу в походном костюме будет несколько неприлично для юной девицы. Однако еще в торговых кварталах нам встретились женщины, одетые и более вызывающе. Одна девица так вообще вышагивала по улице в подкатанных до колен штанах и в ярко-алой рубахе, узлом завязанной под грудью.

– Не удивляйся, – заметил мой взгляд кард, – это волшебницы. Традициям они предпочитают удобство. А на магов законы местной моды не распространяются, даже если они все еще пребывают в статусе учеников. И местное население давно уже не пялится на них с таким выражением, которое сейчас застыло на твоем лице.

Миновав район торговцев и ремесленников, мы попали в жилые кварталы.

– На этой улице расположены доходные дома, – пояснил Лайс. – Тут снимают квартиры твои будущие соученики и не самые богатые или просто неприхотливые преподаватели.

Мне здесь понравилось. Приличные, в один-два этажа каменные дома с высокими окнами. В дороге я насмотрелась на малюсенькие оконца, слюдяные или затянутые бычьим пузырем, и теперь прозрачные стекла радовали особенно. Даже больше, чем ухоженные палисады и ажурные козырьки над аккуратными крылечками. Имелся тут и маленький скверик с удобными лавочками и фонтаном – гранитный маг посохом выбивал из камня струю воды. Одним словом – красота!

– Мы поселимся тут? – спросила я у Лайса.

– Не хотелось бы, – скривился он. – Много магов. Тебе все равно, а я не смогу слишком долго от них закрываться. Боюсь, что колдун без лицензии, излучающий чуждую для людей силу, вызовет нехороший интерес.

Жаль, но он прав. Не стоит рисковать ради удобной жилплощади в приличном районе.

Сразу за сквером дорога сворачивала к речушке, через которую был перекинут неширокий пешеходный мостик с причудливо изогнутыми перильцами. Пройдя по нему, мы попали в абсолютно другую часть города.

– Район аристократов.

Мог бы и не объяснять. Кто еще, кроме знатных тэров, наделенных громкими титулами и несметными богатствами, мог бы проживать в этих роскошных особняках, утопающих в зелени садов? Я любовалась их жилищами через замысловатые решетки ворот, у которых навытяжку стояли стражники в легких латах.

– А нам можно здесь находиться? – спросила я у карда, с опаской косясь на бравого вояку, который так же настороженно смотрел на нас.

– Марони – свободный город. А мы выглядим вполне добропорядочными гражданами.

– Особенно ты. – Я кивнула на длинный меч в обтянутых черной кожей ножнах.

– Оружие тут может носить любой взрослый мужчина, – заметил он. – А при желании и женщина. Его нельзя брать только на личную аудиенцию с особами королевской крови и в храм.

– В храм Омсты можно, – блеснула я знаниями местных традиций.

Пройдя несколько кварталов, мы свернули налево.

– Там, – указал в противоположную сторону мой провожатый, – дворец герцога Катара. Но посмотришь на него в другой день. Сейчас нам нужно в канцелярию ордена.

– В канцелярию? Не в школу?

– Школа находится за городскими стенами. Герцог справедливо полагает, что соседство с несколькими сотнями недоученных магов может неблагоприятно сказаться на состоянии построек и самочувствии жителей. А нам – именно в канцелярию, где располагается приемная комиссия.

При словах «приемная комиссия» я вспомнила троицу колдунов из Сараста, и по телу пробежала нервная дрожь. Пробежала и скрылась в неизвестном направлении. Поэтому, когда Эн-Ферро спросил меня, волнуюсь ли я, ответила почти честно: нет.

– И правильно. Главное – придерживайся легенды.

Сейчас, дайте в образ войду. Я юная наивная девушка из саатарской глубинки. Мой любящий братец привез меня в эту прекрасную страну, полную дружелюбных улыбчивых людей, чтобы я стала настоящей волшебницей и принесла пользу своей семье, стране, ордену и лично императору. Интересно, стоит включить в список короля независимого Кармола?

– Не перегибай палку. – Лайс внимательно следил за метаморфозами моего сознания.

В отличие от действий, направленных вовне, то, что я делала внутри своей головы, удавалось мне гораздо лучше. И придуманные мною картинки даже такой талантливый «чтец»? как магистр Пилаг с трудом отличал от настоящих воспоминаний.

– Так лучше? – Я сбавила патетический надрыв.

– Значительно.

Я представляла очередную волшебную башню или невероятной красоты дворец, но канцелярия маронского отделения ордена магов располагалась в официально сером здании, отделенном от кварталов знати парком. Ни дивной музыки, ни миллиардов радуг. Только табличка. Даже охраны нет.

Но войдя в распахнутые ворота, я поняла, что ошибалась: по спине пробежал холодок, а Эн-Ферро чуть заметно поморщился – все-таки вход охранялся.

– Они «заморозили» оружие, – шепнул мне мужчина. – Теперь и скальный тролль не сможет вытащить мой меч из ножен.

А меня, видимо, просто обыскали.

По дорожке, мощенной серым камнем, мы подошли к высокой деревянной двери. Можно было бы сказать, что она распахнулась перед нами, как по волшебству, но думаю, любые «как» здесь не уместны.

– Назовите ваши имена и цель визита!

Громкий, лишенный эмоций голос прозвучал не с потолка – он принадлежал сидевшему за конторкой мужчине средних лет. В этом человеке все было средним: возраст, рост, бесцветное незапоминающееся лицо, невзрачная одежда.

– Имена и цель визита! – повторил он.

Я, как и положено скромной девушке? растерялась, причем абсолютно искренне. Ответил за нас обоих кард.

– Лайс и Галла Эн-Ферро, из Дубрав, что на эльфийском Саатаре, – сказал он имитируя выговор колонистов. – Наш колдун сказал, что у моей сестры дар есть и ей учиться надобно. Я ее и привез.

– Привез? – В бесстрастном голосе послышалось сомнение. – С Саатара?

– С Саатара, – подтвердил мой назывной брат и решил дополнить: – Из Дубрав мы лесом пошли да Гивра. От Гивра до Мискана плыли на корабле. В Мискане взяли фургон и ехали по Северному тракту через Савр, Бруг, Желтую косу…

Когда он назвал четырнадцатое из пройденных нами селений, вопрошавший не выдержал:

– Магистр Триар примет вас.

Одна из выходивших в полукруглый холл дверей открылась.

Эн-Ферро пошел первым, а за ним нерешительными шажками засеменила я.

Магистр оказался худым и сутулым стариком с жуткими приторно-слащавыми манерами.

– Здравствуйте, здравствуйте, миленькие. Далеко вы забрались. Я магистр Триар. А ты, моя хорошая?

– Галла.

– Галла. – Он словно пробовал имя на вкус. – Эльфийское имя? Красивое. И сама ты девочка хорошая. Хочешь учиться у нас, Галла?

Я, не поднимая глаз, кивнула: очень-очень хочу, добрый дяденька колдун.

– Вот и ладненько. Я вижу, у тебя получится. Но не могла бы ты мне что-нибудь показать? Ты же пробовала сама? Зажигала огонь? Кидала камешки? Может, воду грела или замораживала?

– Я свечку потушить могу, – выдавила я, покраснев по-настоящему.

– Свечку? – Маг скривился с таким пренебрежением, словно ожидал от меня способности гасить вулканы. – Ну хоть бы и свечку.

Он и бровью не повел, а одна из свечей в канделябре на заваленном книгами и свитками столе загорелась.

Я сосредоточилась. Нужно собрать силу в комочек и оттолкнуть его в сторону пламени, поток энергии собьет огонь с фитилька, и свечка погаснет. Это в теории. А на практике я уже вторую минуту пялилась на свечу, которая становилась все меньше и меньше.

– Она волнуется, – вступился за меня брат. – Дома у нее выходило.

– Дома и стены помогают, – ответил маг известной по всему Сопределью поговоркой.

Я снова не заметила, что он сделал, но свеча погасла.

– Дар у вашей сестры есть, – продолжил он, обращаясь мне за спину. – Но этого недостаточно для поступления в нашу школу. Понимаете ли, юноши и девушки, приходящие к нам, уже могут контролировать силу, чувствуют источник. Она же не способна и на простейшие действия. Чтобы обучить ее, потребуется много времени, а результат, боюсь, будет незначительным.

Вместо сюсюкающего старикашки перед нами стоял серьезный и знающий чародей.

– Так что же, я зря ее столько вез? – опешил Лайс. – Пожалуйста, возьмите ее. Вы не пожалеете! У нас деньги есть.

Старик покачал головой:

– Способности за деньги не купишь.

Опять! Меня опять не приняли! И в этот раз было еще обиднее: теперь мне отказывали не из-за саатарских предков и предположительно острых ушей. Меня не брали, потому что усмотренный Рошаном дар оказался капелькой с гулькин нос.

– Возьмите ее, – не унимался Эн-Ферро. – Она умница, у нее получится, вот увидите. Хоть прислужницей в классы возьмите. Она посмотрит, научится. Или на кухню куда. Только при школе оставьте.

На кухню? Прислужницей? В гробу я видала такое обучение!

Я всем телом развернулась к карду. Слов, которые я выучила, путешествуя с Каином и его командой, вполне хватило бы, чтоб сказать ему все, что я думаю о его идеях.

– Прислужницей?! – разом разрушая образ колониальной скромницы, завопила я. – Да ты… Да тебе…

В последний момент я сдержалась от применения орочьего диалекта – стыдно было перед Триаром.

– Да чтоб тебя… приподняло и шлепнуло!

И в тот же момент Лайса действительно приподняло над уровнем пола и весьма ощутимо об этот самый пол шлепнуло.

– Ой!

За моей спиной раздалось старческое покашливание, сменившееся довольным смешком:

– Хорошо. Очень хорошо.

– Что ж тут хорошего? – спросил Эн-Ферро, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный зад.

– Хорошо, что ваша сестрица обошла меня своим вниманием, – уже открыто захихикал старик.

Я развернулась к нему, давая понять, что могу исправить эту ошибку.

– Вы приняты, милая моя. Можете пойти к магистру Келаю, вы видели его на входе, он выпишет все необходимые бумаги.

Когда я, все еще шокированная произошедшим, шла к выходу, он все так же хихикал, потирая руки:

– Маг слова. Это же надо, маг слова!

– Ты хотел пристроить меня на кухню? – накинулась я на Лайса, едва выйдя из канцелярии.

– Как вариант. Но в первую очередь – хотел тебя разозлить.

– Зачем?

– Мне обычно помогает.

Мне тоже помогло, Эн-Ферро до сих пор кривится при ходьбе.

– Лайс, а что значит маг слова?

Он пожал плечами:

– Точно не скажу. В каждом мире свои особенности классификации волшебства. Здесь, скорее всего, имеется в виду способ обращения к источнику. Маг слова – это тот, кто для выполнения каких-либо действий пользуется речью, словом.

– Так мне что, теперь даже для того, чтоб свечу эту дурацкую задуть, придется орать: «Да чтоб тебе потухнуть!»?

– Не думаю, у тебя ведь получалось и так. Но в любом случае это лучше, чем быть инструментальщицей.

Чего?

Кард поймал мой недоумевающий взгляд и поспешил пояснить:

– Инструментальная магия – это когда волшебник не способен работать напрямую с источником и для создания заклинаний использует инструменты, всевозможные артефакты-проводники.

– Колдует с помощью волшебной палочки и летает на метле? – вспомнила я сказки.

– Точно. Еще есть магия жеста. Это, сама понимаешь, что. Зачастую волшебники пользуются всеми способами – это дает более ощутимый результат: выговариваешь формулу, сопровождаешь ее нужным пассом и усиливаешь, проводя через какой-нибудь амулет. С некоторыми заклинаниями только так и работают.

– Лайс, а если без этой мишуры? Ты же видел, как Триар свечку зажег – ни слова, ни жеста.

– Если без мишуры – это уже высший класс. Магия духа. Но основы человеческой магии при любом виде воздействия одни и те же. И именно этим основам тебя станут учить. А пока ты не погрузилась с головой в омут чародейской науки, нам нужно разобраться с проблемами насущными. Где жить, например.

– А где жить?

– Если очень устала, то эту ночь можно провести в гостинице. Но если остались силы, до вечера успеем решить и вопрос с жильем.

Так как силы остались, вопрос начали решать немедленно. Перво-наперво забрали фургон и снова покинули город, но уже через Портовые ворота. Предварительно проехались по узким грязным улочкам мимо обшарпанных забегаловок и покосившихся домиков. Несколько раз Эн-Ферро вынужден был тормозить керов и слезать на землю, чтобы оттащить с дороги неподвижное тело местного забулдыги или объяснить представительницам древнейшей профессии, бесцеремонно заступавшим нам путь, что в настоящее время в их услугах не нуждается. Путешествие в окрестностях маронского порта оказалось поучительным и наглядно продемонстрировало мне, что в подобных мирах и проблемы подобные. А то после прогулки по торговым и студенческим кварталам аристократического района и таинственной канцелярии я почти поверила, что попала в сказку.

Через полчаса езды вдоль побережья за холмами показались башенки и шпили огромного замка.

– Вот это школа.

Это? Чудом умостившаяся на утесе каменная громадина была отделена от долины рвом с водой, через который к воротам вел подъемный мост. Серьезный здесь, однако, подход к образованию.

– А добираться сюда как? – Я вспомнила квартал, где, по словам Эн-Ферро, живут преподаватели и учащиеся: по всем расчетам выходило час-полтора верхом или на повозке.

– Можно верхом, в замке есть керсо, – кивнул мужчина. – Но есть и стационарный телепортационный канал между городом и школой, большинство пользуется им. А ты так вообще пешком ходить сможешь. Видишь поселок?

Судя по растянутым на берегу сетям, прижавшимся к деревянному причалу суденышкам и резкому запаху рыбы, поселок был рыбацким. Он так и назывался – Рыбацкий. Деревянные домики выстроились вдоль берега в две коротенькие улочки. Лаяли собаки, где-то мычала корова, с криками носилась чумазая детвора. Три дородные бабы, чистившие рыбу у одной из хибарок, на время прервали свое занятие, провожая наш фургон любопытными взглядами.

– Мы здесь поселимся? – ужаснулась я.

– А хочешь?

– Нет.

– Тогда не будем, – легко согласился Лайс. – Нам немного дальше. За сады.

Проехав еще немного, я заметила недалеко от дороги небольшой хутор.

– Это Улики, – махнул в сторону домов Эн-Ферро.

Праздных названий тут, судя по всему, не давали, и если в Рыбацком жили рыбаки, в Уликах обитали пасечники.

Но и туда нам было не нужно.

Дом, а вернее, домик стоял на невысоком холме, с каждой стороны которого открывался новый вид: на юге раскинулись благоухающие яблоками сады, на западе шумело море, на севере за полоской заброшенного поля начинался редкий лесок. А с восточной стороны в настоящее время стояла я и любовалась своим новым жилищем. Ну хоть кирпичный. И крыша крыта не соломой, а коричневыми чешуйками черепицы. Ставни на окнах наглухо заколочены. На двери огромный замок, покрытый ржавчиной.

– Держи, это прилагалось к плану D. – Кард протянул извлеченный из небольшого мешочка ключ. – Подарок от дяди. Дамы вперед!

Интересно, жилье полагалось по каждому варианту плана? Если да, то я, наверное, владею недвижимостью по всему Каэтару.

Замок поддался с трудом. Заглянув в непроглядную темень пахнущей пылью и сыростью прихожей, я обернулась к карду:

– Знаешь, на Земле принято первой впускать в новое жилище кошку. За неимением таковой…

– Да понял я уже, – махнул он рукой и смело перешагнул порог.

Дифран

Кадм пересек просторный холл и остановился перед стеклянной кабиной лифта. Зеркальная поверхность на несколько секунд отразила невысокого, плотного мужчину: волнистые русые волосы до плеч, аккуратная бородка, строгий черный костюм и трость, которой он небрежно ткнул кнопку вызова. Дверцы бесшумно разъехались.

Обычно он поднимался по лестнице – из окон между этажами открывался великолепный вид на Жемчужное море и вулканы Дифрана, но Дивер сказал, что дело срочное.

Лифт поднялся за сорок секунд.

Секретарша, продемонстрировав ослепительную улыбку, привстала ему навстречу.

– Хранитель Кадм, Хранитель Дивер ждет вас.

Дракон не удостоил девушку взглядом – морок, иллюзия. Дивер терпеть не мог живых, тем более людей, не переносил их запаха, тусклого мерцания аур, суетливого потока примитивных мыслей. Но внешность их его вполне устраивала. А иначе стал бы он окружать себя говорящими фантомами и жил бы в мире, позволявшем ему принимать этот облик?

Вот он – высокий стройный мужчина лет сорока. Короткие темные волосы, тонкий нос с горбинкой и резкая линия рта. Он был бы даже красив, если бы не мутно-голубые старческие глаза, так странно и страшно выделявшиеся на смуглом лице.

«Он же моделирует облик! – впервые за долгие годы понял Кадм. – Он и тысячу лет назад был таким же. И еще через тысячу останется неизменным. Как же он выглядит на самом деле?»

Зная истинное «человеческое» лицо дракона, можно прикинуть, насколько он стар. Сам Кадм смотрелся на пятьдесят, а старший из них, Гвейн, давно уже не оборачивался, чтоб не являть Небу образ дряхлого старца.

– Входи, не стой на пороге.

Голос у Дивера похож на скрип плохо смазанной двери, настоящий его голос.

– Что за срочность? И почему нужно встречаться именно здесь, в родном мире нельзя поговорить?

– Нельзя. Присядь.

Гость скинул пиджак и присел в жесткое кресло.

– Твоя кукла варит кофе?

– Мои куклы, – с нажимом на слово «мои», – могут все.

Дивер нажал кнопку коммуникатора:

– Лайли, милая, сделай кофе. Мне и моему гостю.

– Играешь в реальность? – скривился Кадм. – К чему все эти «Лайли, милая», когда мог просто отослать ей приказ?

– Тебе не понять.

Секретарша внесла поднос и бесшумно удалилась.

– Так в чем же дело?

– Сам не понимаю, – проскрипел Дивер. – Но с твоей помощью надеюсь разобраться. Помнишь тот прибор, что я предлагал использовать для контроля за вратами и перемещениями идущих?

– Еще бы. Я ведь единственный из совета, кто поддержал его применение.

– Так вот, я иногда им пользуюсь. Да, без ведома старейшин. В личных, можно сказать, целях. И два дня назад случилось кое-что интересное.

– Переход?

– Разговор. Недолгий разговор Хранителя с открывающим.

Кадм подался вперед, с трудом удержавшись, чтоб не вскочить на ноги:

– Ты способен их слышать?

– Пока только фиксировать. Дата, время, место. Связь велась между Пантэ и Таром.

– Рошан? – Гость явно заинтересовался.

– Да. Говорил со своей открывающей, которая находится сейчас в одном из миров Гвейна.

– Не вижу ничего необычного. Открывающие тоже не прочь прогуляться.

– Меня заинтересовал не сам разговор, а две интересные детали.

Дивер явно передерживал паузу.

– Две?

– Две. Первая – со стороны Тара связь велась через старый, давно не используемый портал. Вторая – я не видел, как и откуда открывающая туда пришла.

Дракон развернул к гостю широкий монитор, щелкнул по клавиатуре, и на экране замелькали строчки цифр и кадры радужных пятен.

– Вот, два месяца назад она была еще на Земле, работала с вратами. А это Тар двухдневной давности, согласно спектральному анализу – та же аура. В промежутке пустота. Ее не было в зоне действия врат, я проверил все Сопределье. Дважды. Сначала задал автоматический поиск, потом перешерстил вручную.

Кадм бессильно развел руками:

– Хочешь, чтоб я помог тебе разгадать эту загадку? Может быть масса ответов, и первый из них: твой прибор не работает.

– Он работает. И благодаря ему я уже нашел ответ. А когда нашел, он мне не понравился, и я вспомнил о тебе.

И снова эффектная пауза.

– Смотри. Земля полтора месяца назад. Врата открыты на Тар на сорок минут раньше возникновения естественного окна.

– Хранитель.

– Да, работа Рошана. А вот и идущий. Знакомая картинка?

Гость вгляделся в ползущие рядом с высветившейся спектрограммой цифры.

– Эн-Ферро?

– Эн-Ферро с попутчиком. Потому я ее и не заметил. Наш хвостатый друг, попадая в поле портала, излучает столько силы, что засечь кого-нибудь рядом с ним сложно, даже имея совершенное оборудование. Но все же видишь вот здесь остаточное свечение?

– Вижу. Но знаешь, личные дела Лайса Эн-Ферро давным-давно меня не интересуют.

– Личные дела? – Красивое породистое лицо Хранителя Дифрана покрылось пятнами. – Ты думаешь, твой магистр Пилаг по личному делу трижды за неделю посетил Землю, после чего отправился на Тар с попутчицей, где они за полтора месяца пересекли континент и проигнорировали трое стационарных врат, чтобы добраться до забытого портала?

Кадм задумался:

– Открывающая, кто она?

– Уже ближе к делу, – немного успокоился Дивер. На стол легла пластиковая папка. – Здесь то, что я смог найти.

Хранящий Кровь долго всматривался в цветное стереофото. Симпатичная. Светлые, почти белые волосы, большие серые глаза, аккуратненький носик и пухлые губы ребенка. Кажется, даже похожа… А может, это его разгулявшееся воображение…

– Не читай ты все, не интересно, – навис над плечом Дивер. – Обрати внимание на имя и возраст.

– Галина. Галла? Дарованная небом? Год рождения тысяча триста пятидесятый последней эпохи Огня. То есть сейчас ей…

– Двадцать шесть лет и пять месяцев.

– Так ты думаешь…

Кадм не нашел в себе сил закончить вопрос, но его поняли.

– А что думаешь ты? Рошан, Эн-Ферро, девчонка с очень подходящим возрастом и древним драконьим именем. Не слишком ли много для простого совпадения?

Кофе давно остыл, но о нем и не вспоминали. Кадм снова повернулся к монитору:

– Покажи мне ее еще раз.

На экране засветилось пятно спектрограммы, ленивыми муравьями поползли символы.

– Человек. Определенно человек. Есть незначительные отклонения, но, возможно, всего лишь неконтролируемые проявления дара. Потенциально сильный маг при правильном обучении. Возможно в этом и причина прихода на Тар… Нет, больше ничего. Не вижу.

Дивер сосредоточенно кивнул:

– И я не вижу. Но проверить стоит.

Великий Круг объединял тысячи Хранителей. Кто-то имел на своем попечении одну крохотную планету, населенную простейшими организмами, которые, возможно, со временем эволюционируют в нечто большее. Кто-то – несколько высокоразвитых миров, жизнь в которых грозила прекратиться в один миг, настолько далеко продвинулись эксперименты в сфере науки и магии, став опасными для самих экспериментаторов. Но как бы то ни было, каждый входящий в Круг был Хранителем врат и имел равные со всеми права и обязанности. А за тем, чтобы он не превысил этих прав и не уклонялся от обязанностей, следил всевидящий Совет Пятерых.

Дивера безумно раздражала эта формулировка. Совет Пятерых! Совет Трех – так было бы правильнее! Троица старых зануд, охраняющих глупые правила, изжившие себя за тысячелетия!

Джайла – третья в совете, Видящая Суть – въедливая стерва, с которой нужно ежеминутно быть начеку. Ложь чувствует сразу, на лесть и уговоры не поддается.

Алан – второй в Совете, Палач Драконов – носитель единственного Качества, которое передается в момент инициации. В совете всегда должен быть палач. Сколько раз Дивер жалел о том, что не ему дана власть лишать Хранителей их силы и блокировать магию миров.

И Гвейн. Этот, пожалуй, опаснее прочих. Казалось бы, всего лишь Хранящий Слово, законник и книгочей. Ан нет! Не так прост старик, недаром же первый старейшина. А самое главное, и Алан, и Джайла поддерживают его, не оставляя простора для действий прочих членов совета.

Как же это унизительно – быть среди прочих!

– Да, проверить стоит, – задумчиво повторил Кадм.

Четвертый старейшина, Хранящий Кровь. Тот, кому подвластна живая материя, кто мог бы с легкостью Творца создавать новые виды и населять ими миры. Если бы, конечно, ему позволили.

– Вот и проверь. – Дивер откинулся на спинку кресла и устало закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

В конце концов, это больше его, Кадма, касается. Это ведь он чуть было не лишился места в совете и статуса Хранителя, когда-то проигнорировав законы и запреты. А Дивер лишь помог ему уладить тот инцидент. Естественно, не без тайного умысла. Ему нужен был единомышленник в совете, тот, кто поддержал бы его в спорах с Первыми, а на смену низложенному Кадму мог прийти еще один брюзга-буквоед, твердящий в унисон с остальными, что Хранители обязаны хранить, а не властвовать. Такая мелочь, одно слово, и все надежды идут крахом. Храни, а не властвуй. Властвовали древние владыки, те, от кого теперь остались только воспоминания. А ты – лишь Хранитель. Вот и знай свое место. А зачем тогда дана им невероятная сила, если нет возможности использовать ее в полную мощь? Почему их удел наблюдать со стороны, в то время, как жалкие ничтожества, населяющие вверенные им миры, имеют больше свободы? Почему даже этими букашками нельзя управлять, когда они, словно паразиты, пьют силу миров, растрачивая ее на свои мелкие прихоти?

– Я проверю. – Кадм все еще был в кабинете. – А если выяснится, что это она?

Дивер открыл глаза:

– Хочешь знать, помогу ли я тебе снова?

Гость неприятно усмехнулся:

– Это я и так знаю. Поможешь. У тебя вариантов нет.

Он развернулся на каблуках и вышел.

Вариантов нет? Это как посмотреть.

Дивер прислушался к звуку спускающегося лифта, через пару минут уловил легкую вибрацию – открылся портал. Кадм не привык ходить пешком, и будь его воля, он бы телепортировался к вратам прямо из здания, но Хранитель Дифрана не позволял использовать силу в своем жилище.

Убедившись в том, что теперь его не потревожат, Дивер открыл один из ящичков стола и вынул на свет небольшую шкатулку.

– Вариантов нет? – прошипел он, извлекая из нее круглый прозрачный диск и устанавливая его в стоящий рядом проектор. – Варианты есть всегда.

Интересно, что бы сказал Гвейн, если бы увидел эту запись?

Фелли, один из Миров Кадма. Зал у врат. Почему-то нет открывающего, и пришедшего через портал человека встречает лично Хранитель. Тогда у него еще не было этой нелепой бородки.

– Все сделано?

– Да, господин.

Человек робел перед драконом, это было заметно.

– Заряды?

– Я расставил все там, где вы и сказали, господин…

На самом деле места указал Дивер. Лаборатория строилась по его проекту, и он знал в ней каждый уголок.

– Листовки? Кошка?

– Да, господин.

– А те, кто был внутри?

Идущий вздрогнул:

– Я сделал все, как вы велели.

– Врешь. Ты не убил девчонку. Почему?

Дивер часто потом думал, почему. Почему, свернув шею охраннику, отправив на тот свет троих лаборантов и расстреляв обитателей четырех закрытых боксов, наемник не смог убрать одну беззащитную малявку? Неужели пожалел?

– Становишься сентиментальным, Эрго. – Кадм тогда решил так же. – Вот и придушил бы ее из жалости. А так несчастное дитя изжарится живьем по твоей милости…

Даже на записи видны мелкие капельки пота, выступившие на лбу идущего. Представил. Понял.

– Неважно, – махнул рукой Хранитель врат. – Главное, наружу не выберется. Так что можно считать, с работой ты справился.

В руку идущего упал тяжелый кошель. Золото высоко ценимо во многих мирах.

– Я могу идти, господин?

– Врата за твоей спиной. Выйдешь на Крагасе. Будешь держать язык за зубами, проживешь долгую и безбедную жизнь.

– Спасибо, госпо…

Вышедший из портала мужчина выдернул нож из оседающего на пол тела, повел над умирающим рукой, и того окутала синеватая дымка. Через секунду у ног Хранителя останется только горстка пыли.

– Всегда доводи дела до конца, Кадм.

Дивер, сидящий за столом в кабинете, мрачной улыбкой приветствовал Дивера на экране. Вовремя он тогда явился, еще немного и пришлось бы искать Эрго по всему Сопределью.

– Бездна! – Хранящий Кровь не оценил помощи. – Это был мой лучший исполнитель!

– Спокойный сон и место в совете не стоят его никчемной жизни? К тому же он не выполнил заказ, не убил эту тварь.

– Она осталась внутри. Можно забыть о ней.

– Надеюсь, ты не забудешь так же и о моей помощи? Ведь если бы я не предупредил тебя, через два дня члены совета познакомились бы с одним крайне занимательным созданием. И думаю, они не были бы рады знакомству…

Дракон погасил экран. И что мы имеем? Полная запись опасна для него тоже, но если вырезать разговор Кадма с Эрго? Поймут? Должны. Не настолько же они глупы? Но это – на самый крайний случай.

Пятый в совете убрал диск и повернулся к коммуникатору.

– Лайли, милая, сделай-ка мне еще чашечку кофе.

Тар, Марони

Сентябрь, 1056 г.

Галла

Дом, который Рошан приобрел через одного из своих идущих, когда-то принадлежал школьному смотрителю. Несколько лет назад старик умер, и его дочь, жившая с семьей в городе, была рада, что на скромное жилище на отшибе нашлись покупатели.

Но домик был совсем неплох. Из прихожей идет коридор: прямо – дверь в кухню, слева – какая-то маленькая каморка, справа – вход в просторную проходную комнату, гостиную, из которой попадаешь в спальни, расположенные напротив друг друга. Бо́льшую из спален Лайс намеревался заграбастать себе, но я вовремя это заметила, и справедливость восторжествовала.

На то чтобы навести порядок, у нас ушла целая длань. Обветшалую мебель мы выкинули и купили новую. Заменили битые оконные стекла. Только до чердака не добрались. Зато уже на третий день вычистили сухой холодный погреб и даже частично заполнили его припасами.

Воду брали из ручья неподалеку, а из каморки в коридоре Эн-Ферро устроил некое подобие ванной комнаты, установив там умывальник и найденное тут же и тщательно отмытое корыто. Прочие удобства располагались в деревянной будке за сарайчиком, но меня это не смущало.

Я больше переживала из-за распределения домашних обязанностей, но и тут обошлось. Уборку Лайс героически взял на себя, готовку доверил мне. А вот стирать, гладить и шить отказались мы оба, и, чтобы решить эту проблему, братец смотался в поселок и договорился с одной из местных жительниц, что та станет раз в длань забирать у нас грязные или нуждающиеся в починке вещи.

Как ни странно, но именно в этой суете мне удалось упорядочить свои мысли. Оказалось, что за спешными переходами, гигантскими ящерицами, поющими башнями, орками и разбойниками я не замечала очевидных вещей. Привыкла думать лишь о себе и своем будущем, напрочь забыв о том, кто рядом. О Лайсе. Чего стоит ему приход на Тар? Чего может стоить?

– Знаешь, ближайшие семь лет я абсолютно свободен, – попытался он свести к шутке начатый мной разговор. – Так что если переживаешь, что чем-то нарушила мои планы, – забудь.

– А что будет, если местные маги тебя обнаружат?

Недаром он их сторонится, даже в городе поселиться не захотел. И щитов не снимает ни днем, ни ночью, даже подумать страшно, сколько сил уходит на это.

– Не обнаружат.

– Школа-то под боком, – напомнила я. – Вдруг…

– В школу ты ходить будешь, а не я. А если случайно – так был я и в башне в Сарасте, и в канцелярию с тобой ходил – не заметили же?

– И сколько ты так продержишься?

Я спрашивала о блоках, и он понял:

– Месяц-полтора, если не снимая.

Месяц – это еще реально. А то я уж думала, что он сейчас скажет: «Лет семь – без проблем» и аргументирует это своим «я – кард!».

– А через месяц тебе реанимация понадобится, да?

– Не понадобится, не волнуйся. Дома могу расслабляться иногда. А попозже, когда все устроится, хочу в лесничество наняться, тут неподалеку, в охотничью артель. Магов у них нет, принципиально не держат. Пойду стрелком или загонщиком – и мне хорошо, весь день налегке, и для легенды неплохо, чтоб вопросов ни у кого не возникло, на какие шиши живем.

– В лесничество? – не поверила я. – Серьезно?

– А ты думала как? Главное правило идущего – не выделяться. Если только ты не в легальном мире, конечно. А мы не в легальном мире. Но сначала, как я и сказал, нужно дом обустроить и тебе на первых порах помочь с учебой. Кстати, список тащи, поглядим, что тебе к занятиям докупить нужно, первое октября уже не за горами.

Не так уж и незаметно, но тему Эн-Ферро сменил. Может, и к лучшему. Все равно я не решилась бы его спросить, ради чего он готов пожертвовать несколькими годами жизни, а то и самой жизнью – ради меня, ради моего отца, ради возвращения в родной мир или просто потому, что Рошан его попросил? Пусть пока остается секретом…

– Вот, держи. – Я принесла из своей комнаты сложенный вдвое лист.

Перечень того, что будет нужно для учебы, выдали мне еще в канцелярии. Требовалось приобрести: бумагу и грифельные палочки, медный котелок объемом в два ковша, препараты и реактивы в количестве шестнадцати наименований по отдельному списку – для практических занятий то ли по химии, то ли по алхимии.

– Завтра в аптеке купим, – махнул рукой Эн-Ферро. – Давай дальше.

– Четыре отреза темной ткани по два гиара и мел, – с недоумением прочла я. – А это-то зачем?

– У тебя через два-три месяца начнутся «Графические символы». Что ж теперь весь пол пентаграммами измалюешь? А тряпки постирать можно, или выкинуть. Запиши на всякий случай еще два отреза и стальные булавки с крупной головкой – будешь ткань к доскам пришпиливать, чтоб не съезжала. Дальше.

– Свечи, не менее десяти штук, пчелиный воск, шелковые нитки… Миска и ложка?

– Вас там кормить будут.

– А, хорошо.

– Хорошо не обещаю, – усмехнулся братец, – но сытно – это факт. По молодости и неопытности у учеников расход энергии слишком большой получается. Так что ты и перед занятиями завтракать не забывай. Что там еще по списку?

– Только литература.

– А ну-ка дай сюда. «Основы практической магии» – самому интересно. «Народы Тара», «Травы и зелья», «Демонические сущности»… Книги тоже завтра купим.

– Нам бы в гостиную диванчик какой-нибудь поставить, – переключилась я на прозу жизни. – Ковер постелить. Посуды на кухню докупить…

– Список пиши, – лениво отозвался Лайс. – Денег пока хватает.

– А еще завтра двадцать четвертое сентября.

– Ну да, времени маловато.

– Я не о том. У меня день рождения.

Кард уставился на меня с непониманием.

– День рождения. Двадцать семь лет.

– А, так это у тебя на Земле в сентябре день рождения! – рассмеялся Эн-Ферро.

– А на Таре теперь когда? – удивилась я.

Лайс на пару минут скрылся в своей спальне. Вернулся он с каким-то странным приспособлением, напоминавшим логарифмическую линейку.

– Смотри сюда. Мы вышли с Земли двадцать седьмого января. Правильно? Ищи на этой шкале значок Земли.

Я неуверенно указала один из символов. Мужчина закатил глаза.

– Ты же открывающая! Вот Земля, вот! А то, что ты показала, – Тиная. Ладно, смотри дальше: мы вышли на Таре седьмого августа по местному календарю. Вот Тар. Совмещаем эти две шкалы: седьмое августа здесь и двадцать седьмое января там. Ищи теперь свой день рождения.

– Седьмое апреля?

– Точно, – улыбнулся кард. – Не торопись взрослеть, Галчонок. Семнадцать лет – чудный возраст. Эй, надулась чего?

Чего-чего, подарок хотела получить. А теперь до апреля ждать придется.

– А у меня вообще в мае, – утешил Лайс. – Пятнадцатого.

– Запомню. А Новый год у них здесь когда?

– Первого марта.

– Так что, до весны и праздников не будет?!

– Как не будет? В новый дом мы въехали? Въехали. Давай новоселье праздновать! Я и подарок тебе купил.

Эн-Ферро снова смотался в комнату и притащил оттуда какую-то резную дощечку.

– И что это?

– Полочка!

– Малюсенькая-то какая! Что ж на нее ставить?

– Чашку твою драгоценную. Вот здесь повешу – на самом видном месте. А ты мне что подаришь?

Вариантов немного.

– Я тебе ужин праздничный приготовлю. И пирог испеку. С яблоками.

Как оказалось, отличия в анатомии мужчины-человека и мужчины-карда не столь существенны: путь к сердцу и того и другого пролегает через желудок.

Глава 13

…Он ждал уже третий день, там, где она назначила встречу. Солея, деревушка Теплые Воды – маленькое поселение в долине гейзеров. Он и сам любил это место, хоть бывал тут нечасто. Дракону крайне проблематично затаиться на Солее: древний мир блокирует трансформационную магию, вынуждая постоянно пребывать в истинном обличье, то бишь быть огнедышащим крылатым ящером. И все бы ничего, но местные жители вбили себе в головы, что драконы ниспосланы им за грехи их, и упорно отказываются идти на диалог, откупаясь жертвами и подношениями. Странно было мириться с подобными предрассудками в достаточно развитом мире, однако прогресс, безостановочно двигавший вперед науку и технику, обошел стороной религию. Приходилось терпеть.

Вчера ему в жертву принесли теленка. Было бы лучше, если бы тушу предварительно освежевали и отделили мясо от костей, но люди, как и прежде, отказывались вести какие-либо переговоры.

Сегодня жертв не было, и он удовлетворил аппетит заблудившейся в овраге овцой. Гадость редкостная! До сих пор сплевывал шерсть. Но по крайней мере сыт.

Со стороны селения показалась многочисленная процессия, возглавляемая священнослужителем в парадном одеянии. С торжественными песнопениями крестьяне волокли странного вида деревянную конструкцию, в центре которой вяло трепыхалось нечто белое и воздушное.

Он аж сплюнул огнем от досады. Прогрессивный мир, так его! Пароходы – поезда! И эти туда же.

Девственница! И что прикажете с ней делать?! Может, лучше сожрать жреца и деревенского старосту, чтоб неповадно было пугать бедных девчонок?

Не успел – кое-как закрепив треногу с жертвой на ближайшем холме, поселяне спешно укрылись в рощице.

Он опасливо огляделся. Оставалось одно – бежать!

Но жертвенная девица вдруг помахала ему рукой.

– Ольга?! – узнал он, подобравшись поближе. – Что это за цирк?

– Извини. – Она смущенно улыбнулась. – Но это был, наверное, единственный способ явиться на свидание.

– В смысле?

– Меня ограбили, – пояснила девушка. – Я от врат добиралась по железной дороге и на одной из станций лишилась всего имущества. Из одежды осталась только пижама. А я, прости, не так воспитана, чтоб являться на встречу с мужчиной в пижаме.

– И что ты сделала?

– Сначала обратилась в муниципальную охрану в Ямеле…

– И?

– И мне выписали штраф за хождение в неприличном виде. У меня пижма такая, знаешь ли… Они смотрят?

– Кто? – не понял он.

– Крестьяне.

– Кажется, выглядывают из-за камней.

– Ну зарычи, что ли… Фу, Кир! Когда ты в последний раз зубы чистил?

– С утра, – смутился он, – даже пучок мелиссы сжевал. Просто потом неудачно позавтракал.

– Овцой? У тебя шерсть между зубами. Черная.

– Тьфу! Прости. Так как же ты все-таки попала сюда?

– Закуталась в какие-то тряпки и пошла в местный храм. Сказала, что сбежала из своей деревни, так как там меня собирались принести в жертву дракону. Попросила помощи и убежища.

Разумный ход, учитывая местный менталитет. Он понимающе кивнул:

– И тебя приволокли сюда.

– Да. И заметь, мне позволили принять душ, дали неплохое платье, косметику и вот – бусики!

– Бусики?! Да это же дешевка из цветного стекла!

– А смотрятся миленько. Я их сохраню. На память.

– Как хочешь. Но как по мне, то тебе больше пошли бы изумруды… Слушай, поселяне – они не уходят!

Она проследила за его взглядом. Да, все еще здесь.

– Ну, я думаю, они потратились на экипировку жертвы и теперь хотят получить компенсацию в виде зрелища – полюбоваться, как меня пожирают.

– Что?! – возмутился он. – Не собираюсь я тебя пожирать! Во-первых, я не голоден. Во-вторых, эти твои бусики – дешевка и не стоят зрелища. А в-третьих, ты худая… и очень мне нравишься. Особенно когда вот так хитро щуришься.

– Ну тогда ты бы мог схватить меня и утащить в свое логово.

– Прекрасная идея, – согласился он. – Но хочу предупредить, мое лучшее логово находится в Либене.

– Алеуза? Ничего не имею против…

Тар, Марони

Октябрь, 1056 г.

Галла

– Это уже второй. – Лайс наскоро нацарапал что-то в тетрадке. – Первый сон был ровно месяц назад.

– Ты отмечаешь интервалы? – догадалась я. – Думаешь, есть какая-то закономерность?

– Возможно. Но двух случаев недостаточно, чтобы ее выявить. Ты ешь быстрее, а то опоздаешь!

Сегодня господин магистр совершил подвиг: встал раньше меня, разогрел вчерашнее мясо и приготовил яичницу. На будущее нужно предупредить, что я люблю глазунью с жидкими желтками. Хотя вряд ли братец собирается готовить мне завтраки ежедневно.

– Жуй, говорю тебе! – нервничал он. – В первый день опаздывать нельзя!

– А во второй?

– И во второй, и в третий, и во все остальные!

Ну вот, придется каждый день вставать в такую рань. Хотя нет – еще раньше! Сегодня-то Лайс в честь первого дня и вчерашнего дождя обещал подвезти меня до школы на фургоне. А потом пешком ходить буду. Может, братишка все же расщедрится на подседельного кера?

– Лайс, а мне лучше в платье пойти или в брюках?

– Что?! – завопил он. – Ты не в этом едешь?

– Естественно, нет. Это же домашнее.

Эн-Ферро за шкирку выволок меня из-за стола и впихнул в комнату:

– По дороге доешь, я тебе бутерброд сделаю! Одевай платье…

– А…

– Синее, – отрезал он. – И волосы можешь не заплетать. И на макияж время не трать – ты и так красавица. В общем, если через пять минут не будешь готова, гружу в фургон и везу как есть! Станешь потом объяснять, что это последняя саатарская мода!

Он такой. С него станется и голой меня в школу притащить! Только вряд ли там поверят, что в Эльфийском Лесу все именно так и ходят. Так что одевалась я быстро. Даже волосы успела собрать на затылке в хвост и глаза немного подвела.

– Можешь, если хочешь! – похвалил меня Лайс. – Сумку не забудь, ученица!

Ну, с богом. Или с богами – на Таре их целых пять. Помоги они мне все!

Эн-Ферро высадил меня у моста. Въезжать в кишащий местными волшебниками замок магистр Пилаг не решился.

– Домой сама доберешься? Ну тогда, как говорят на твоей Земле, ни пуха ни пера!

Я от всей души послала Лайса к черту и вклинилась в разноцветную толпу школяров.

Во внутреннем дворе царила неразбериха. Но если присмотреться, становилось понятно, что стоящие небольшими группками спокойные и уверенные в себе молодые люди, взирающие на творящийся беспорядок с высокомерно снисходительным выражением лиц, – старшие ученики, а многоголовое и многоголосое стадо, мечущееся из стороны в сторону – это мы, первогодки. Последних насчитывалось около пятидесяти. Эн-Ферро говорил, что в течение первого года обучения больше половины отсеется. Оставшиеся разделятся по специальностям. Как я поняла из разговоров, большинство новичков грезило боевой магией. Только три девчушки, прибывшие откуда-то с северной границы, сразу же заявили, что хотят выучиться на целительниц. Да еще одна особа в нелепой шляпке с ходу поведала, что у нее-де мощнейший дар ясновидения, и ее куратор пообещал еще до конца года перевести ее на отделение прорицателей.

Девицу звали Миларой. Когда она сняла свой жуткий головной убор, то оказалась вполне симпатичной. И очень общительной.

– Можешь звать меня Милой, – разрешила она. – Только не Милкой. А то эти сельские дурочки так и норовят перекрутить все имена на свой лад. Видишь ту девушку? Единственная дочь маркиза Весара. Снимает целый дом на Приречной улице. Зовут Алатти. Так эти клуши назвали ее Алкой. Представляешь? А она – врожденная огневичка. Думала, испепелит этих дурех к троллевой бабушке!

Здорово-то как! Милка. Алка. Словно и с Земли не уходила!

– А парня того видишь? – не унималась ясновидящая. – Красивый, да?

Как по мне, не очень. Короткие волосы серого цвета, голубые глаза, плечи узковаты для такого высокого роста, сутулится немного… Да ему же вообще семнадцать лет!

– Звать Данвей, но можно Дан – он не обижается. Тоже стихийник. Только еще не ясно, какой именно. Не может определиться между Водой и Воздухом. А вон…

Милара жила в студенческом квартале уже месяц, успела перезнакомиться практически со всеми будущими соучениками и сейчас с радостью взялась за мое просвещение. Объекты ее рассказов, проходя мимо, здоровались и тут же исчезали где-то в противоположном конце двора, кое-кого девушка успевала схватить за рукав и познакомить со мной, но и те спешили убраться подальше. Я долго гадала, как бы тактичнее выяснить у Милы причины странного явления, но, так ничего и не надумав, задала вопрос в лоб.

– Я им ворожила, – вздохнула она. – Сами же уговаривали! А потом – кто обиделся, кто расстроился. А кто-то и вовсе испугался. Так что тебе я ничего предсказывать не буду, и не проси. А то совсем без друзей останусь.

На деревянный помост взобрался грузный седовласый мужчина. Представился он магистром Марко, старшим наставником школы. После его непродолжительной речи о свалившемся на нас счастье и огромной ответственности нас, новичков, кое-как построили в два ряда и повели внутрь. Из просторного холла по широкой каменной лестнице мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору мимо нескольких закрытых дверей и оказались в помещении, мало чем отличавшемся от привычного мне учебного класса. Даже доска имелась и карта в полстены.

Первый день в Школе магических искусств герцогства Марони был целиком и полностью посвящен знакомству новоиспеченных учащихся с педагогами и преподаваемыми ими дисциплинами.

Поразивший меня зажиганием и задуванием свечей магистр Триар был всего лишь учителем истории и читал лекции по дисциплине «Народы Тара», на которой изучали быт и традиции людей и нелюдей.

Белокурая девица, васильково-синими глазками, точеным носиком и пухлыми губками напомнившая мне коллекционную фарфоровую куколку, на деле оказалась наставницей боевой магии. Звалась она тэсс Гейнра и у нас, на общем курсе, вела «Основы работ со стихиями».

После была еще тэсс Мара, преподававшая целительство. Тэр Гират – рассеянный юноша, заостренные ушки которого выдавали наличие у него эльфийской крови. Минут десять он рассуждал об устройстве мира, прежде чем объявить, что будет читать у нас «Травы и зелья». Пришедший ему на смену красавец-брюнет со жгучим взглядом пронзительных черных глаз своим появлением заставил учащенно биться девичьи сердца, а сам обратил внимание лишь на одну из нас – ту самую Алатти Весара. И лишь потому, что магистр Эвил, так он представился, был наставником стихийников-огневиков.

Были еще тэсс Кьярна, тэр Багур, тэсс Дэвина и, кажется, кто-то еще, но так как моя память, в отличие от памяти Эн-Ферро, далека от абсолютной, учителями чего именно они были, я не запомнила, да и в правильности имен не уверена.

А вот своих соучеников я запоминала без проблем: имена, фамилии, названия родных городов и деревень и обязательно – на какое отделение они стремятся попасть в процессе обучения. Честно сказать, заводить школьных друзей не входило в мои планы, а после того, как еще утром рядом со мной сама собой завелась всевидящая и всезнающая Милара, это вообще казалось невозможным. Но уже на первой перемене ко мне подошла невысокая миловидная девушка, как бы невзначай поправила распущенные по плечам темные волосы, на миг обнажив острое ушко, и, кивнув в сторону стоящего невдалеке парня, такого же темноволосого и черноглазого, сообщила:

– Мы с Фертом с Саатара. Ты, говорят, тоже. Меня Рисой зовут.

Видимо, это следовало понимать как то, что нам, полукровкам, стоит держаться вместе.

– А я Галла, – ответила я.

Что означало: «а почему бы и нет?»

Держаться вместе действительно следовало. В этом я убедилась на третий день пребывания в школе.

– Эй, остроухая, подь сюда!

И это при том, что у меня вполне нормальные, маленькие и круглые ушки!

– Ты че, людского языка не понимаешь, мелюзга саатарская? Подойди, когда тебя тэр человек зовет.

Тэры человеки в количестве двух штук встретили меня в коридоре третьего этажа, когда я так некстати захотела попить и в одиночку покинула отведенный для занятий нашего курса класс. Естественно, никого из учителей поблизости не наблюдалось.

– Ну и чего же тебе надобно, человече? – решила я взять нахрапом.

– Смотри-ка, оно говорит! – хохотнул кривозубый коротышка, пихая локтем в бок смазливого юнца, требовавшего моего явления пред его светлы очи.

– Оно у меня сейчас поговорит! – косо усмехнулся тот, а между его пальцев пробежала голубая искорка – разряд в двести двадцать вольт, не меньше. – Выкладывай, че те мамочка с папочкой на дорогу выдали.

– А?

– Амулеты ваши эльфячие, травки-муравки, баночки-скляночки.

– Денежки тоже возьмем, не откажемся, – встрял кривозубый.

Это что же, банальный школьный рэкет?

– Давай-давай, белобрысая, выворачивай кармашки.

– Совсем ослепли? – Я развела в стороны руки, демонстрируя свое платье. – Где вы у меня карманы видите?

– Оно еще и грубит!

Все, пора заканчивать с ненужным геройством и начинать орать благим матом.

– По… – Звук пропал, как будто кто-то щелкнул кнопкой на невидимом пульте, а в следующий момент в плечо ударили те самые «двести двадцать».

Проклятье! Я – открывающая, да куда уж – дочь самого настоящего дракона… Ладно, просто почти что двадцатисемилетняя тетка – и терплю издевательства какого-то молокососа! Обидно. Не говоря о том, что больно. А я и сказать ничего не могу, типа того «приподняло и шлепнуло». Или лавкой по темечку приложило. Или в окно б тебя ветром сдуло. Или…

Водой обдало с головы до ног? Странно, я об этом и не думала.

– Кажется, девушка кричала: «Пожар!»? – невинно осведомился из-за моей спины мальчишеский голос.

От моего мучителя в прямом смысле повалил пар.

– Хочешь занять ее место, храбрец? – процедил он, подсушившись, вследствие чего волосы встопорщились на его голове комичным ежиком.

– Ой, а ты и мальчиков любишь? – с издевкой отвечали ему. – Прости, но я не из таких.

– Да ты… – И новая струя воды легко остудила пыл задиры.

Интересно, что будет, если он решит использовать молнию в такой ситуации? Скудные познания в области физики говорили мне, что ему это очень и очень не понравится. Наверное, он и сам знал об этом, но другие заклинания так и не освоил (примерные ученики, как правило, не щипают в коридорах новичков).

– Вэл, пошли отсюда, – ткнул его низкорослый прихлебала, – это же…

Он понизил голос до шепота, и электрохам с досадой взглянул куда-то поверх моей головы.

– Пошли.

Когда они направились к лестнице, я рискнула обернуться к своему спасителю.

На Ахиллеса он явно не тянул. Невысокий худощавый парнишка в скромном костюмчике. Взъерошенные каштановые волосы, белозубая улыбка и задорные карие глаза.

– Привет, – подмигнул он мне.

– Привет, – сказала я, дабы убедиться, что голос ко мне вернулся. – Спасибо, что выручил.

– А, – махнул он рукой, – «спасибо» – это не ко мне. Сэлу скажи, я на такие штуки пока не способен.

– Какому Сэлу? – огляделась я. – Он что, невидимый?

– Скорее неслышимый, – хихикнул парень. – Сэллер, благодарная дама мечтает задушить тебя в объятиях, не упускай момент!

Из стенной ниши робко (видимо, опасаясь удушения) появился второй мальчишка – точная копия говорившего со мной, только без улыбки и озорных чертенят в больших смущенных глазах.

– Это и есть Сэл. А я Найар, Най. А причина, по которой Тедар Соли утащил отсюда своего дружка, в том, что фамилия наша – Кантэ и наш отец – верховный судья герцогства.

Сообщил он эту сногсшибательную новость, не меняя интонаций и без малейшего намека на хвастовство, как будто между прочим.

– А я Галла. И фамилия моя никому и ни о чем не говорит, так что каждый может швыряться в меня молниями.

– Ни за что! Отныне я твой верный рыцарь, а Сэллер, как мой брат и оруженосец, утопит любого, кто посмеет посягнуть на твою жизнь или… хм… честь!

Наверное, «неслышимый» Сэллер слишком живо представил себе посягательства на мою честь, так как стушевался еще больше и даже покраснел.

– Най, прости, – прошептала я. – Твой брат немой?

– Немой? Да он такой болтун – не уймешь! Но разговаривает все больше во сне. Да, Сэл?

– Да, – неожиданно отозвался тот. – Галла, ты ведь с общего курса? Не покажешь нам, куда идти? А то мы на открытие не успели и сегодня снова опоздали.

– Ничего себе! – тут же выпучил глаза разговорчивый близнец. – Я в жизни не слышал от тебя такой длинной речи, братишка!

– Даже во сне? – переспросил молчун, ввергнув брата в состояние шока.

Так в нашей маленькой компании, включавшей до сего момента меня, Рису, Фертрана и Милу, появились мальчишки-водники и установилось некое равновесие полов, чему Ферт, первые дни тяготившийся необходимостью таскаться повсюду за тремя девчонками, несказанно обрадовался. Девчонки – тоже. Первогодки, не только прибывшие с Саатара полуэльфы, но и местные ребята, подвергались нещадным нападкам со стороны некоторых старших учеников, желавших самоутвердиться за счет неопытных новичков. Так что пополнение рядов союзниками восприняли с воодушевлением все, кроме Милары, которой и так неплохо жилось. На второй день обучения наша провидица без особого труда отбрила трех задиристых наглецов, сообщив одному из них о том, что знает, что он хранит под подушкой, второму пригрозив рассказать его мамочке, с кем он провел ночь, а третьему просто загадочно подмигнув. Теперь те, кто не хочет сделать свои секреты достоянием широкой общественности, обходят нашу Кассандру стороной.

– А учат-то вас чему? – допытывался Эн-Ферро, пропуская мимо ушей рассказы о школьной жизни.

Учили нас какой-то ерунде. Наиболее понятными на общем фоне выглядели предметы, преподаваемые стариком Триаром. Там все шло чин чином: лекции, конспекты, карты. Не возникало особых вопросов и с другими теоретическими дисциплинами вроде «Демонологии» или «Трав». В остальном же – полная чушь.

На первом занятии по «Основам работ со стихиями» Гейнра, к которой из-за ее молодости никак не хотело прицепляться почтительное «тэсс», притащила нас в пустой зал, заставила усесться на пол, и следующие два часа мы все занимались тем, что воссоздавали перед внутренним взором руну концентрации. За усердным мыслительным процессом помимо магички наблюдала пятерка младших наставников. К углу, в котором обосновалась наша компания, был приставлен задумчивый молодой человек, он рассеянно внутренним взором пробегал рисуемые нами картинки, в перерывах листая какую-то книжонку. Чтобы бедняге не было так скучно, на второй день подобных занятий я порадовала его собственными воспоминаниями о первом и последнем посещении стрипбара, не забывая об основной теме урока. В транслируемом мной сюжете длинноногая грудастая девица терлась о никелированный шест, попутно освобождаясь от одежды, а над ее головой, сияя, как неоновая вывеска, в такт музыке раскачивалась руна концентрации, прорисованная по всем правилам, загогулина к загогулине. Стоит ли говорить, что о книге было забыто? Как и о прочих учениках, напряженно выписывающих в сознании злополучный символ. В результате, чтобы отделаться от назойливого внимания, пришлось заменить девицу здоровенным мужиком, приняв за образец незабвенного Каина. Зрелища обнажения мускулистого орка юнец не стерпел и ретировался в другой конец зала. Зато «кино» с удовольствием досмотрела подкравшаяся из-за спины Гейнра.

– Неплохо, Галла, – серьезно произнесла она. – Руна вычерчена верно. Так что, думаю, с концентрацией проблем у тебя не возникнет. А что до остального…

В общем, по окончании медитаций мне вручили ведро и тряпку, дабы я очистила помыслы от всякого рода похабщины, а попутно и огромный зал от следов присутствия полсотни человек. К счастью, трудиться в одиночку не пришлось, так как помимо меня на уроке успели отличиться еще трое. Рыжий и конопатый мальчишка, чьего имени никто не удосужился запомнить, в первый же день прозвав его Одуванчиком, вызвал гнев наставницы тем, что попросту уснул в тишине и тепле учебного помещения. Гор – будущий великий маг воды, как сообщалось им на каждом углу – выкачал эту самую воду из воздуха и пролил на голову сидящей перед ним девочки. А Алатти Весара неожиданно вспыхнула в самом прямом смысле слова и сожгла чей-то брошенный неподалеку конспект.

Ценность тетрадочка представляла не абы какую, так как помимо руны, которая сидела уже в печенках, в ней на сегодняшний день ничего не было, но сиятельной аристократке наравне со всеми всучили орудия труда и очертили предназначенную для уборки территорию. Наблюдать за тем, как Алатти брезгливо, двумя пальчиками, один из которых украшал рубин размером с крупную вишню, пытается выудить из ведра тряпку, было сплошным удовольствием. Поэтому, наскоро закончив с помывкой вверенного мне сектора, я уселась на уже чистый пол и полностью отдалась удивительному зрелищу.

– Чего смотришь? – не выдержала в конце концов огневичка.

– Да так, пытаюсь понять, что это за колесо с тремя спицами болтается у тебя на шее.

«Колесо» было выполнено из красного золота и усеяно мелкой россыпью бриллиантов.

– Это – знак Саны[9], – снисходительно сообщили мне, – покровительницы Огня.

– Чушь! – тут же отреагировала я. – Сана – покровительница домашнего очага, а не Огня, и ее стихия – Земля. А Огнем ведает Илот[10], как самый могущественный из богов.

С сиятельной маркизы мгновенно слетела спесь.

– Да? – переспросила она недоверчиво.

– Да. Сана – Земля, Илот – Огонь, Аурели[11] – Вода, а Омста[12] – Воздух.

– А Мигул? – встрял Одуванчик.

– А Мигул, как бог случая, собственной стихией не обладает и пользуется любой из них. По случаю. Он вроде как абсолютный универсал.

– И откуда ты так много знаешь? – Высокородная тэсс уселась на пол рядом со мной, в то время, как Гор с Одуванчиком, не сговариваясь, принялись выдраивать ее часть зала. Воистину, красота – страшная сила!

А красоты тэсс Весара было не занимать. Могла и сама одолжить при необходимости. Хвала всем перечисленным богам, я не завистливая, а то лопнула бы от досады, глядя на синеглазую русоволосую девушку, явно превосходящую меня во всем, начиная с идеально правильных черт лица, заканчивая ростом, что при моих метр шестьдесят не так уж и сложно.

– Так откуда ты столько знаешь про богов и стихии? – переспросила она.

– Из книг. Мне брат на прошлой длани новую купил, как раз о храмовых обрядах. Могу дать почитать. Еще есть отдельно «Легенды и предания древности», но она на саальге.

– Ой, а ты сколько языков знаешь?

Смотря в каком мире, чуть было не ляпнула я по примеру братца.

– Пока два. Немного орочий диалект понимаю. И гномий. Меня брат специально по гномьим лавкам в Марони водит, чтоб я в языке практиковалась. Потом хочу язык тэвков выучить, он, говорят, сложный, но на речь истинных демонов похож, так что может потом в работе пригодиться.

На лице красавицы отобразилась крайняя степень удивления.

– Надо же, – протянула она. – А я думала ты… дикая, что ли. Ну как эти двое, что с тобой ходят, которые тоже с Саатара.

Вот те раз!

– Сама ты дикая! На занятия одна ходишь, в столовую. Ото всех шарахаешься, ни с кем не разговариваешь…

– Ну с тобой же я сейчас говорю, – мило улыбнулась девушка, пуская в ход неуместные в моем случае чары.

А ведь ей всего семнадцать. Приехала в незнакомый город, наверняка одна (штат прислуги – не в счет). Бродит теперь по школе высокомерной тенью, как учили дома, а на деле безумно жаждет общения с такими же молодыми и веселыми ребятами и абсолютно не знает, как к ним подступиться. Вот и уцепилась сегодня за мое замечание по поводу знака Саны, а будь на самом деле такой занудой, какой хочет казаться, пропустила бы слова саатарской выскочки мимо своих аристократических ушей.

Пришлось взрослой и жалостливой мне следующим же утром тащить блистательную маркизу в общество «диких» полуэльфов, непохожих близнецов и опасной в своем ясновидении Милары.

Риса оглядела новенькую с извечной женской опаской, но, видимо, не сочла ее серьезной соперницей. Ферт ограничился формальным приветствием. Из Ная как обычно бил неиссякаемый фонтан красноречия, а «неслышимый» Сэллер, едва взглянув на тэсс Весара, сделался еще неслышимей. Алатти старалась, как могла. Полуэльфке она сообщила адрес какой-то виртуозной и недорого шьющей портнихи. Найар в течение пяти минут получил ответ на десяток вопросов и корректный отказ на предложение «обсудить проблемы взаимодействия Воды и Огня». Сэлу была послана очаровательнейшая из улыбок, после чего я приготовилась напрочь забыть, как звучит его голос. Но самое невероятное юная маркиза сотворила с Милой: она заказала себе индивидуальное пророчество на месяц вперед, чем, несомненно, заслужила в черных глазищах провидицы звание самой-самой-самой лучшей подруги. Тем более выяснилось, что живут девушки рядом: на одной улице, через два дома друг от друга…

– Ты мне про учебу рассказывай! – требовал Лайс, перебивая интереснейшее повествование о сорванном уроке демонологии, на котором красавчик (по мнению Милары) Данвей определился наконец-то со стихийной принадлежностью и окатил нашу Рису извлеченной из фонтанчика в коридоре водой. За что безо всякой магии получил в лоб изящной дамской туфелькой. Туфелька принадлежала Алатти, так как расшнуровывать свои ботиночки у разгневанной полуэльфки времени не было, а тэсс Весара оказалась рада помочь новым друзьям в праведном возмездии.

– А что про учебу? – надулась я. – Учимся помаленьку.

У меня в запасе была еще история о том, как тот гаденыш, что пулял в меня электрическими разрядами, обозвал Ферта длинноухим уродом, а другой старший ученик это услышал и залепил в хама каким-то заклинанием, от которого на том мгновенно сгорела вся одежда, а на теле не осталось и царапинки. На теле у него вообще ничего не осталось, кроме копоти. Так что когда он бежал по коридору, неискушенные юные девы шарахались в разные стороны, расцветая алыми маками. Кроме не такой уж неискушенной меня, не узревшей ничего нового и уж тем более впечатляющего, и Рисы, поглощенной штудированием учебника по «Стихиям» в поисках какого-нибудь подходящего для Дана заклинания, ибо шишка на его лбу показалась ей недостаточной компенсацией за вымокшее платье…

– Смотри, Галчонок! – погрозил мне пальцем Эн-Ферро. – Будешь вместо учебы ерундой заниматься, завезу в Угрюмый лес, найму персонального репетитора и запру тебя с ним до полного овладения даром.

– Ну если очень симпатичного репетитора, – мечтательно промурчала я. – То можно и до полного овладения…

Нет, не с моим счастьем. Скорее всего мне подсунут какой-нибудь раритет вроде Триара или злобную тетку типа нашей Кьярны – наставницы по демонологии, которую, по слухам, боятся не только ученики, но и сами демоны.

24 октября. Марони

«У Галлы великолепная память. Скорость, с которой она усваивает новые знания, поражает. Прочла уже почти всю литературу, купленную для первого курса, постоянно приносит что-то из библиотеки, что-то покупает в городе. Не скажу, что все эти книги имеют отношение к учебе, но скорость, с которой она их проглатывает, впечатляет, как и то, что все прочитанное или услышанное девочка способна повторить спустя время практически слово в слово. И это при том, что в повседневной жизни она бывает невероятно рассеянна: не может вспомнить, где положила какую-нибудь вещь, забывает снять с огня кастрюлю или вытряхнуть угли из утюга».

Лайс достал чистый лист и расчертил его надвое. Слева – дракон. Справа – человек. Дракон умный, ответственный и рассудительный. Человек взбалмошный, поверхностный, иррациональный…

Нет, не так! Смятый лист выброшен, а на его место лег другой, так же разделенный напополам вертикальной чертой. Дракон и человек. Человек в двадцать шесть с половиной лет – взрослая, сформировавшаяся личность. Дракон в этом же возрасте…

Снова не то, и еще один скомканный лист отправился в корзину.

«Я думаю, что, живя на Земле, девочка пребывала под властью морали и общественного мнения, предписывающего определенную модель поведения человеку ее возраста. Здесь, где все уверены, что ей семнадцать лет, она ведет себя соответствующе, и это не требует от нее усилий. Будучи наполовину драконом, чье взросление проходит в несколько раз медленнее, Галла по сути ненамного старше тех ребят, с которыми сдружилась в школе».

Вот как-то так…

Мир драконов

Со стороны встреча выглядела простой случайностью. Старик прогуливался по берегу Зеркального озера, Кадм якобы возвращался от Горячего камня. Точнее, он и возвращался от камня, но пришлось просидеть там два часа, дожидаясь, покуда Хранящий Слово выберется из логова.

– Приветствую тебя, Гвейн. Наслаждаешься погодой?

Если тот и хотел пройти мимо, теперь ему это не удастся.

– Здравствуй, Кадм. Не ожидал тебя встретить. До следующего собрания совета еще две недели, какие дела привели тебя в родной мир?

– Родной мир – он и есть родной. – Хранитель, как руками, развел крыльями.

На деле его раздражали пустынные равнины, унылые серые горы и необходимость ходить на четырех лапах.

– Хорошо, что встретил тебя, Гвейн. Тут кое-кто из моих идущих обмолвился, что встретил Эн-Ферро у тебя на Таре. Уж не знаешь ли, что мой магистр Пилаг там забыл?

– Твой магистр?

И как это старику удаются такие едкие усмешки даже в драконьем облике?

– Свайла потеряна, карды остались лишь в моем мире, на Юули. Теперь это мой народ. И маг у них всего один.

– Не помню, чтобы прежде ты им интересовался. Но на Тар он частенько заходит. Ко мне в миры многие маги заходят – сильные миры потому как.

– Говорят, он в этот раз не один. Девушка с ним какая-то, открывающая…

– Открывающая? – Похоже, Гвейн, как и прибор Дивера, не заметил чужого оператора, и это его насторожило. – Может, ты еще и знаешь, чья?

– Абсолютно случайно знаю. Запоминающаяся особа в плане внешности, оттого мой идущий ее и узнал. Говорит, на Земле ее видел, у Рошана.

Первый в совете как будто задумался, но через секунду широко улыбнулся, опять же абсолютно не по-драконьи:

– Эн-Ферро с девицей – это не диво, особенно с хорошенькой, как ты говоришь. Выкладывай уже, к чему ты этот разговор завел.

– В колонии он не появляется, – пожаловался Кадм. – А тут удалось узнать, где обосновался. Так, может, пропустишь на Тар? Встречусь, поговорю…

Гвейн недобро оскалился:

– О кардах, стало быть, печешься? Случаем воспользоваться решил? А что же ты прежде его не искал? Почта идущих пока работает, у того же Рошана спросил бы – они дружбу водят. Так нет, тебе на Тар обязательно надо!

– Гвейн…

– Я и при прадеде твоем Гвейном был. А Тар для драконов закрыт – и точка!

– Ну и ладно. Заводиться-то к чему? Найду я Эн-Ферро, и без того найду. Почтой воспользуюсь, с Рошаном поговорю… До встречи, старейшина. До следующего совета…

И позорно ретировался. Что ни говори, страшен старик в гневе. Старейший дракон в Сопределье как-никак. Старейший, сильнейший, мудрейший…

А про открывающую не знал.

Глава 14

Тар. Марони

Декабрь, 1056 г.

К концу первого месяца учебы вдруг стало не до шуток и выяснилось, зачем нужна руна концентрации. Без этой закорючки мозги наотрез отказывались принимать и усваивать те горы информации, что вываливали на нас наставники. Досточтимые магистры пытались перещеголять друг друга длиной и невразумительностью лекций, а также невыполнимостью домашних заданий, ежедневно грозя неминуемой практикой, по результатам которой намеривались отсеять первых неудачников.

К окончанию второго месяца занятий я поняла, что мое имя может возглавить список на отчисление. Я неплохо знала теорию, но в то время как товарищи уже определились со стихийными началами и практиковали простенькие заклинания вроде обливания водой, швыряния огнем и сдувания всего, что плохо лежит, я продолжала оставаться в неведении по поводу своей предрасположенности. Если верить учебникам, преподавателям и Лайсу, у каждого мага есть своя стихия, та, с которой ему проще всего работать. А мне ни с какой не проще, со всеми одинаково, то есть – никак. «Если со всеми одинаково, ты – универсал», – посмеивался надо мной Эн-Ферро, даже не подозревая, что наступает на больную мозоль, натертую несбыточными мечтами. Вот Ферт и Риса – настоящие универсалы! С ними сам магистр Марко занимается. А я недоразумение сплошное.

И в конце третьего месяца наступил день расплаты…

Тэсс Гейнра, которой выпало счастье вести мою практику, закатила глаза к потолку.

– Галла, ты же способная девушка. Соберись и зажги наконец эту свечку!

– Я вам не Алатти, – огрызнулась я.

– Да при чем тут Алатти? – всплеснула руками наставница. – Не обязательно быть адептом Огня, чтобы выполнить простейшее действие. Это все могут!

Точно – Дан с первого раза справился, а он вообще водник. И Мила смогла. И Вришка-травница. Что же я за неумеха такая?

– Сконцентрируйся. Почувствуй источник.

Почувствовала. Зачерпнула до краев – вот-вот лопну от избытка силы.

– Давай со словом.

Можно и со словом.

– Гори!

А фигушки. Не горит, проклятая! Может, слово не то? Хотя я за последние полчаса все синонимы перепробовала на двух языках.

– Тэсс Гейнра, а может, вы меня разозлите?

Улыбка у нее понимающая: видать, не только Лайс с этим способом знаком.

– Спонтанные проявления дара в состоянии нервного возбуждения – это не то, чего я хочу добиться. Пробуй еще.

Хорошо. Обращаемся к источнику, впитываем потоки энергии. Открываем чакры… Тьфу ты, опять ерунда в голову лезет! Серьезнее надо быть, тэсс Эн-Ферро. А то так и просидите семь лет на общем отделении. И за окном уже темнеет и впрямь не мешало бы свечку зажечь…

Ой!

– Вот видишь, получилось.

– Это не я, тэсс Гейнра! Не я!

– Ты-ты. Захотела и сделала. И слово не понадобилось. Теперь потуши, и можешь идти домой.

– Честно?

– Честно.

Не мудрствуя лукаво, я подошла к столу и дунула.

– До завтра тэсс Гейнра!

А теперь ноги в руки и бежать, пока колдунья не опомнилась и не заставила повторить то же самое, но уже с помощью магии.

Яшка, кер, которого Лайс купил мне для поездок в школу, скучал в керсо в полном одиночестве. Хорошо, ребят отговорила меня ждать – умерли бы со скуки, пока мы со свечкой друг друга мучили. А так, наверное, в кабачок после зачета пошли или к Алатти. Мы у нее часто собираемся: она целый дом сама снимает. Пробовали как-то у меня посидеть, так Лайс потом скандал закатил, что я со своими дружками выспаться ему не дала. Он все-таки устроился в лесничество, сопровождает высокородных тэров на охоте, вследствие чего у него, как у того пса мультяшного, к вечеру «лапы ломит и хвост отваливается». А я в школе не устаю? Мне отдых не нужен? Эгоист!

Ладно, к мальчишкам уже не придирается. А то пристал как-то к Сэллеру Кантэ: какие, мол, у вас, юноша, намерения относительно моей дражайшей сестрицы? Сэл, бедняга, и так не слишком разговорчивый, а после того раза чуть было заикаться не начал. Умеет братишка страху нагнать.

А вот и он, легок на помине! Встречает на полдороге, волнуется.

– Ты чего так долго?

– Практику сдавала. А что?

– Ничего. Сдала?

– А то! Домой придем, покажу, как я теперь умею!

– Ну-ну. Заодно покажешь, куда ты окорок перепрятала.

Вот тебе и трогательная братская забота.

Эн-Ферро с тревогой поглядывал на оставшиеся свечи, прикидывая в уме, хватит ли имеющихся запасов до конца длани или нужно завтра же ехать в город. Галла наконец-то освоила простенькое заклинание и теперь радовалась, как ребенок, в сотый раз демонстрируя свои способности.

Он бы разделил ее восторги, случись такое в первые дни обучения. Или в первый месяц. Но после того, как девушка провела в школе почти три месяца, магистр Пилаг ожидал большего.

«21 декабря. Галла успешно сдала практику, и отчисления можно не бояться. Но для нее это слишком мало. Я все так же чувствую в девочке огромную силу и не могу не удивляться тому, что эта сила до сих пор не нашла выхода. Видимо, школьных занятий недостаточно. Нужно что-то большее. Нужен толчок…»

– Ольга.

– Мм…

– Спишь?

– Уже нет.

– Я все хотел спросить и забывал: откуда ты? Из какого мира?

– Не знаю.

Он приподнялся, заглянул в заспанные глаза:

– Как не знаешь?

– Не знаю.

Она прижалась ближе, потерлась щекой о его плечо:

– Я года в три на Кайру пришла. Откуда – никто не понял. Скорее всего, в спонтанный портал провалилась…

Он вздохнул. Бывает. Гуляла себе девочка с родителями в парке, листики-цветочки собирала, а тут дяденька дракон не уследил, сместилась пространственная кривая на полградуса от заданных координат, открылось на мгновенье окошко – и нет девочки. Девочка уже на другом конце Сопределья, на Кайре…

– Даже имени не помнила. Ольгой меня в сиротском приюте назвали. Десять лет жила там. Потом ушла. Сначала, когда денег не было, ходила куда повезет. После устроилась. То в одном мире работа подвернется, то в другом. Я рисую неплохо. Видел на Хилле в Эвтасе Стену Матерей? Я западное окно расписывала!

Что? Стену Матерей?

– Ольга, – он взял ее за подбородок, вгляделся в лицо, – сколько тебе лет?

– Такие вопросы, – улыбнулась она, – женщинам не задают.

– А если я угадаю?

– Попробуй.

– Пятьдесят?

– Холодно.

– Шестьдесят?

– Теплее.

– Семьдесят?

– Еще теплее…

Не успела Яшку в керсо поставить, Ферт уже несется. И довольный такой, что можно подумать, Триар заболел и «Народы Тара» отменили.

– Привет!

– Привет.

– Ты правда на свечку дунула?

– Чего? – опешила я.

– Гейнра сказала младшим наставникам, младшие наставники рассказали старшим ученикам, а старшие ученики…

Понятно. Всю жизнь мечтала стать героиней школьных анекдотов.

О, вот и Вришка мчится.

Рыженькая целительница затесалась в наши ряды последней из всех, примерно месяц назад, когда Риска все-таки нашла в учебнике подходящее для отмщения заклинание и Дану срочно понадобилась врачебная помощь. С тех пор было решено, что такое полезное приобретение, как прибывшая из глубинки травница, мановением руки снимающая боль и заживляющая кровоточащие порезы, нужно держать при себе.

– Галла, привет! А ты правда свечку…

– Правда.

У нас что, других тем для разговоров нет? Видимо, нет. Эти двое уже убежали, наверно, места на трибунах занимать: у старших сегодня открытый практикум по общей некромантии: воззвание и упокоение. Говорят, вчера еще мертвяков специально для этого привезли. Ну пойдем, поглядим. Ни разу еще зомби не видела.

Интересно, Мила с Алатти уже пришли? Дан и Риса вон под аркой любезничают. Да-да, все как у самых обычных земных детишек: сначала портфелем по голове или десяток ледяных игл пониже спины, а потом глаза в глаза, громы и молнии, и вот она – самая настоящая магия. Не удивлюсь, если они меня даже не увидят.

– Галла!

Все же заметили.

– Привет, влюбленные!

И зачем же так краснеть? Тем более парню.

– Гал, а ты…

– Правда, – привычно отрапортовала я.

– Что правда? – не понял Данвей.

– А что «ты»?

– Сэла с Наем не видела? Там Кьярна водников собирает.

– Кьярна? – удивилась я.

Тэсс Кьярна вела у нас «нечисть» и демонологию. Зачем ей водники?

– Рыбаки вчера приходили, – объяснил друг, – говорят, в заливе шалит кто-то. То ли русалки, то ли змей морской объявился…

– То ли брага дошла, – закончила я.

Жалобщики в школу являлись регулярно. Согласно расчетам, что шутки ради ведут Ферт с Наем, практически три четверти жителей Марони и близлежащих сел регулярно страдают от разгула «нечистой силы». А по данным городской стражи, так и есть. Братья Кантэ как-то поведали, что их отец неоднократно жаловался на привычку нерадивых блюстителей закона списывать все нераскрытые преступления на нечисть. Помимо стражников лепту в невеселую статистику вносили пьяницы, нервные дамы и сбежавшая из заезжего зверинца обезьянка.

– Если встретишь близнецов, скажи, чтоб шли в Восточную башню.

– Так вы что, и некромантов смотреть не будете?

Дан взглянул на меня как на дуру:

– Какие некроманты?! Здесь же реальный шанс самому попрактиковаться!

– А. Ну тогда удачи!

Жаль будет, если вместо морского змея водники столкнутся с происками «зеленого змия».

– Риса, а ты?

– Я иду. Давай только девочек дождемся.

Огневичка с провидицей приходили обычно вместе и нередко опаздывали. Причины у них были самые что ни на есть уважительные: то у Милы видение, то у Али самовозгорание. Сегодня, видимо, тоже… Нет, сегодня как раз вовремя. У Милары шляпка новая, такая же нелепая, как и предыдущие. У Алатти дырка на платье, тоже новая – еще дымится немного, видно, только что прожгла.

– Ну что, все в сборе? Тогда пошли!

Трибуны были забиты под завязку, но Ферт с Вришкой успели занять нам места.

– Первый ряд?! – ужаснулась Риса. – Да кто ж садится на некромантии в первый ряд?

– Не бойся ты, – успокоил ее Ферт. – Сам Медведь контур ставил. Ближе чем на десять гиаров, ни один мертвяк к тебе не подойдет.

Медведь – это тэр Марко, наш старший наставник. Самый сильный маг в Кармоле, как говорят.

Прямо напротив нас, по другую сторону поля, высокая трибуна для учителей и почетных гостей. А гости сегодня почетней некуда – сам Велтар Катара, герцог Марони пожаловал.

– Видишь того красавчика рядом с герцогом? – зашептала мне в ухо Мила. – Его сын. Тоже Велтар. У него в прошлом году жена при родах умерла. Говорят, любил ее сильно, долго от горя опомниться не мог. Только недавно стал в свет выходить.

– Думаешь, это можно назвать выходом в свет? – Я указала в центр поля.

Там, на утоптанном снегу, лежали в рядок четыре трупа. Мужские или женские – непонятно: все обряжены в одинаковые серые робы, а на головах плотные холщевые мешки, чтоб не было видно лиц. Так и практикантам не страшно, и опасаться не приходится, что кто-нибудь из зрителей узнает в «пособии» недавно почившего дедушку.

Тэр Келай, наш распорядитель, объявил первого ученика, но имени с нашего края поля было не разобрать.

От толпы старшеклассников отделился парень. Наша компания с ним несколько раз сталкивалась – на редкость неприятный тип, один из тех, кто цепляется к первогодкам. Он подошел к ближайшему телу, простер над ним руки и что-то затараторил. Продолжалось это минут пять. Напряженное ожидание на трибунах сменилось раздражением: и почему Медведь не уберет этого неуча, понятно ведь, что ничего у него не выйдет!

Наконец-то. Свободны, тэр ученик, незачет.

Следующий!

Следующей оказалась тощая девица в бесформенном балахоне. Ее воззвания были более продуктивными: покойник после трех минут визгливых выкриков все же пару раз конвульсивно дернулся.

Следующий!

Было еще три мага-недоучки, прежде чем мы поняли, что наставники намеренно выставили вначале слабаков, приберегая достойных учеников для финала. А поскольку этот самый финал обещал быть еще не скоро, все занялись своими делами, вполглаза следя за происходящим. Риса разложила на коленях конспект. Алатти пыталась упрятать в складках платья свежепрожженную дыру. Провидица или провидела, или просто задремала. А Ферт и Вришка затеяли спор о несовершенстве системы образования.

– Ты сам подумай, зачем мне, целительнице, та же некромантия? Зомбировать тех, кого вылечить не удалось?

– Можно и так, – хихикнул универсал. – Или вот, например, станешь ты великой врачевательницей, а я прославленным боевым магом. И дойдет до тебя скорбная весть о том, что любимого твоего соученика Фертрана Великолепного предательски ранил отравленной стрелой коварный враг. Сядешь ты на верного кера и помчишься мне на помощь… Ведь помчишься?

– Помчусь-помчусь! – уверила великолепного Ферта будущая великая целительница.

– Молодец! Помчишься ты, значит, а кер твой споткнется на каменистом склоне и свернет себе чешуйчатую шею.

– Скорее я себе шею сверну, если он споткнется.

– Не, ты в норме, а кер откинулся. Что делать будешь?

– Пешком, наверное, пойду.

– Ага. А пока идти будешь, приму я смерть мучительную и бесславную. А учила б некромантию – зомбировала бы кера, быстро доехала и спасла меня несчастного!

– Для таких случаев, – вклинилась я, – лучше левитацию освоить. Или сразу телепортацию.

– А можно кера запасного с собой брать, – добавила очнувшаяся Мила.

– Или еще… – хотела было подкинуть идейку Риса, но отвлеклась на практикантов. – Глядите-ка, у этого получилось!

Добродушного вида толстячок с уже наметившейся лысиной сумел-таки поднять одного из жмуриков, и тот бродил, покачиваясь, перед трибуной наставников. Теперь посмотрим, как скоро его упокоят.

Упокаиваться зомби не хотел, и толстяку потребовалось минут пять, чтобы вернуть его в исходное положение.

– Сейчас веселей пойдет! – обрадовался Ферт.

И правда. Следующий практикант поднял сразу двоих, чем сорвал бурные овации зрителей, уставших от слабеньких потуг предыдущих участников.

Я тоже похлопала, но не слишком энергично. Было во всем происходящем что-то неуловимо неправильное. Переглянулась с ребятами – ничего. Только прорицательница наша как будто нервничает.

– Слушай, Мила, – осенило меня. – Он же к одному покойнику взывал! А второй, что же, за компанию встал?

Глаза у Милары сделались совсем уж тревожные. С другой стороны от меня испуганно ойкнула Вришка, за нашими спинами прокатился взволнованный шепоток.

Я снова взглянула на поле. Юный некромант все так же водил перед учительской ложей своего зомби, не замечая, что второй из восставших мертвецов бодрыми шагами, почти срываясь на бег, устремился в противоположную от них сторону. В противоположную – то есть в нашу!

Сзади пронзительно завизжали девчонки с целительского. Перепуганная Риса с ногами влезла на скамью. Алатти напряглась и подняла руку, приготовившись в случае чего кидаться огнем. Вришка попросту зажмурилась. Один Ферт был спокоен, если не сказать – доволен.

– Смотрите, как его сейчас об контур жахнет!

Наверное, уверенность приятеля передалась и нам, потому что в то время, как все сидящие на нашей трибуне разбегались от греха подальше, мы хоть и вскочили на ноги, мчаться сломя голову никуда не собирались. Разве что огневичка скатала в ладони шар пламени да боязливая Вришка юркнула за спину застывшему в предвкушении увлекательного зрелища универсалу.

– Добегался! – радостно воскликнул Ферт, указывая пальцем на мерцающую полоску защитного контура. – Еще два шага, и полное упокоение!

С моим зрением происходило что-то странное. Я смотрела на серый мешок, скрывавший лицо трупа, а видела злобную черную рожу, узкие глаза цвета кипящей лавы и широкую пасть с длинными игольчатыми зубами.

– Это не зомби, – прошептала ошарашенно Мила.

По-видимому, кроме меня, ее никто не услышал. Или не понял. То, что мы с ней сумели разглядеть, остальные не заметили, а к линии защиты уверенно приближался мертвец, внутри которого удобно устроился…

– Джевул!

Спасибо, Милара. А то я никак не могла вспомнить, как зовут одного из низших огненных демонов, легко перешагнувшего рассчитанный на зомби контур.

Ферт окаменел от неожиданности. Закричала Вришка. Попятившись назад, полетела вверх ногами наткнувшаяся на скамью Риса. И только отважная маркиза Весара сделала шаг, отводя для размаха руку.

– Нет! – заорала я. – Не надо!

Огневичка меня не поняла. Зато поняла провидица, успевшая в последний момент оттолкнуть Алатти в сторону, и огненный шар, пролетев в опасной близости от головы демона, с шипением упал в неглубокий снег. Умница, Мила! Нельзя бросаться огнем в огненного же демона – это только придаст ему силы. Но как побыстрее объяснить это двум десяткам мальчишек, которые решили, что настал и их черед сразиться с силами зла, и бежали сейчас к нам со всех сторон, видя перед собой лишь вышедшего из-под контроля зомби и отталкивая действительно могущих помочь наставников?

Никак. Первый огненный снаряд ударил джевула в грудь. Демон довольно оскалился, ярче разгорелись глаза. И почему все начинающие маги так обожают спецэффекты? Отчего бы им просто не закидать непокорного мертвяка камнями, а еще лучше – залить водой?

– Бежим! – потянула меня за руку Риса.

И тут в голове как будто щелкнул невидимый тумблер. Паника сменилась злостью. Я, дочь дракона, буду бежать от низшего демона?! Не дождетесь!

Еще три пылающих шара практически одновременно достигли цели, и Милара, от всепроникающего взгляда которой не укрылось радостное злорадство темной твари, в отчаянии вцепилась себе в волосы. Придурки! Что же они творят? Еще пара таких попаданий, и напитавшийся силой джевул здесь камня на камне не оставит.

Я с силой вырвалась из рук пытающейся утянуть меня Рисы и шагнула вперед. Ну что, друг мой пламенный, посмотрим, кто кого? Огоньку тебе еще? А не лопнешь?

Горящие снаряды очередного залпа бессильно разбились о воздвигнутый мной купол. Я хотела оградить лишь себя и демона, но, в запале не рассчитав сил, накрыла энергетическим колпаком еще и Алатти с Фертом и Рисой. Снаружи, за мерцающей пленкой заламывала руки Вришка, все так же схватившись за голову, сидела прямо на снегу Мила, и растерянно переминались с ноги на ногу подбежавшие «помощники». Вот-вот подоспеют наставники, мудрые сильные маги, без которых я сегодня как-нибудь обойдусь.

– Ну здравствуй, дорогой! – ласково обратилась я к черной роже.

Услышав кассаэл, демон дернулся, как от пощечины.

– Ты знаешь, огненный мой, против кого попер?

И без того узкие глаза недобро сощурились.

– Шиисса, – прошипело страшилище.

Чего? Как этот урод меня обозвал?

– Шиисса! Абба сак’ур!

Лопотал он что-то явно нелестное.

В голову словно хмель ударил и, осмелев окончательно, я обеими руками сцапала демона за грудки: я тебе покажу, черноротый, как трупом прикидываться и народ пугать!

Схватила и тут же об этом пожалела. Пальцы обожгло, по телу прошла судорога. Силен, урод!

– Шиисса…

– Да пошел ты!

Со стороны, наверное, казалось, что ничего не происходит: стою я, чуть пошатываясь, схватив мертвяка за холщевую рубаху. А на самом-то деле всеми силами пытаюсь удержать внутри начавшего то ли разлагаться, то ли уже жариться трупа свирепую, чуждую всем живущим силу. Хоть бы кто-то из ребят понял, что на самом деле случилось.

– Джевул, – шепчу я пересохшими от жара губами. – Риса…

– Алатти! – кричит из-за границы защитного поля Милара. – Это джевул! Джевул! Огонь! Помоги ей!

Алатти? Чем может помочь огневичка?

Но она, похоже, знает, что делать: протягивает руку, почти касаясь надетого на голову трупа мешка.

– Огонь!

В синих глазах девушки вспыхивает золотистое пламя. И я ощущаю удивление демона, осознавшего, что эта изящная ручка тоненькой струйкой вытягивает из него силу. Огонь. Для мага, избравшего эту стихию, он может быть орудием, а может быть и источником, из которого он станет черпать энергию. Спасибо, Мила, в который раз за этот день – спасибо.

– Все, – выдыхает Алатти. – Больше не смогу, я полная…

А больше и не надо. Сейчас нужно другое.

– Вода.

– Вода! – подхватывает стоящая ближе всех огневичка. – Ферт, Риса, нужна вода!

Только бы у ребят получилось. Если я отвлекусь на то, чтобы снять защиту и пропустить наставников, джевул успеет вырваться, а он все еще достаточно силен. Снег расплывается под его ногами грязной жижей.

– Снег! – наконец-то прорезался голос. – Топите снег!

Универсалы нерешительно взмахивают руками. Им тяжело. Это Весара владеет огненной магией с детства, а у этих дар хоть и сильный, но проявился совсем недавно и еще плохо поддается управлению. Но они стараются. Видят, что помочь больше некому, и очень-очень стараются. Под ладонью Ферта рождается крохотная воронка, разгадав его задумку, подруга напитывает своей силой маленький смерч. Разросшаяся воронка кружит волчком внутри купола, взметая вверх белые хлопья, втягивая их в себя, чтобы, вобрав как можно больше, вывалить свою добычу на рвущегося из моих рук демона. От порождения огня валит обжигающий лицо и руки пар, и я слышу его протяжный, полный бессильной злобы вой:

– Шиисса тана…

Тэр Марко все-таки пробил поставленную мной защиту. Недаром он старший наставник, а я всего лишь первогодка. И очень вовремя. Обожженные руки еще полбеды, но сил удерживать демона у меня уже не осталось.

– Отпускай, – говорит мне Медведь. – Я держу его.

А кто будет держать меня?

Желающих не нашлось, и, выпустив из рук дымящуюся рубаху мертвеца, я рухнула на землю.

– Нужен целитель! Гират, Мара!

– Не надо, – это Вришка. – Я сама. Я могу.

Она сбрасывает варежки, и я чувствую на пульсирующих висках ее мягкие ладошки…

Тэр Велтар Катара, герцог Марони, нервно вышагивал по просторному, избавленному от лишней мебели кабинету, бросая взволнованные взгляды на закрытую дверь. Стоило старшему наставнику войти внутрь, как встревоженный правитель набросился на него, едва ли не вцепившись руками в мантию мага:

– Что все это значит, тэр Марко? Что это было?

– Демон, – невозмутимо отвечал чародей.

Таким же тоном он мог бы сообщить о том, что это была добрая лесная фея, явившаяся в школу с мешком подарков, или пресветлый аур, спустившийся с небес, дабы благословить всех присутствовавших.

– Демон?! Настоящий демон?

Чародей смерил тэра Велтара недоумевающим взглядом. А какие еще бывают демоны?

– Настоящий. К сожалению, тэсс Кьярна, наш ведущий демонолог, отсутствовала в школе на тот момент, а остальные не смогли вовремя определить, кто вселился в мертвое тело. Но, хвала богам, все обошлось. Так что ваши волнения уже неуместны, и о случившемся можно забыть…

– Забыть? – прошипел герцог. – Да вы что, не видели, кто был на том краю поля, куда помчался этот ваш демон? И я должен забыть?

– Тэр Велтар, поверьте мне, у волшебников случается и не такое. Риск – неотъемлемая часть нашей работы, будь ты боевой маг или просто целитель. А подобные происшествия поучительны и воспитывают в наших детях ответственность…

– Кстати, о детях, – перебил магистра тэр Катара. – Что с той девочкой, которая умудрилась изловить это отродье, покуда вы бездействовали? Она в порядке?

– Да, и уже дома. К слову, неожиданно способная ученица. Я всегда присматриваюсь к новичкам, оцениваю силу дара и вероятные возможности, но, должен признать, Галлу сразу не заметил…

– Вы и демона сегодня не заметили, – вставил насмешливо герцог.

Постепенно беседа двух не первый год знакомых друг с другом мужчин перетекала в мирное русло. На невысоком столике появилась бутылка вина, и успокоившийся герцог терпеливо выслушивал пространные рассуждения чародея о непонятной и недоступной ему магии.

После ухода герцога старший наставник убрал бокалы и погрузился в раздумья. Он не признался гостю, какими последствиями могло обернуться появление в школе джевула. И не поделился своими подозрениями. Наспех проведенное расследование показало, что тело, в которое вселился низший, принадлежало слуге торговца, недавно вернувшегося из предгорий. Купец побывал неподалеку от Карского разлома, и, вероятно, там же в одного из его людей вселился прорвавший грань обитатель Бездны. К сожалению, несмотря на то, что разлом был под постоянным наблюдением магов, подобное время от времени случалось, и это могло объяснить, отчего, вернувшись в Марони, бедняга-служка так скоропостижно скончался. Но что задержало низшего в мертвом теле? И почему целители, осматривавшие приготовленные для практикума трупы, не заметили порождение Тьмы? Хотя у целителей для этого недостаточно знаний. И Кьярна, как специально, отправилась к заливу, где не обнаружилось и следа испугавшей рыбаков накануне нежити…

Все эти совпадения выглядели несколько… странно. Но явных признаков диверсии не было, и старший наставник решил не привлекать к школе внимание ордена. Он составил короткий отчет и написал письмо в ведомство, занимающееся безопасностью Карского разлома: пусть проверят защиту.

В итоге закончилось все хорошо. А для него – хорошо вдвойне. Ведь из сегодняшнего происшествия тэр Марко извлек небольшую личную выгоду…

Дифран

Дивер выслушал вернувшегося из родного мира Кадма. Задумался.

– Не пустил? – спросил он, нахмурившись. – И на рассказ о девушке никак не отреагировал?

– Занервничал сначала. А потом как-то легкомысленно отмахнулся.

– Потом – это после того, как ты упомянул Рошана?

– Да, – кивнул сделавший те же выводы Кадм. – Тебе не кажется, что он покрывает своих любимчиков? Рошану, мало сказать, благоволит. Кира вообще прочил в старейшины.

– Да, даже странно, что Кир обратился за помощью не к нему, а к тебе.

– Во-первых, я поддержал его идею расселения кардов и выделил им место в одном из своих миров, Кир считал меня если и не другом, то единомышленником. А во-вторых, чего бы он добился от Гвейна? Чем бы тот помог? Почитал бы старые манускрипты, скрытые страницы «Хроник»? Нет, Киру нужны были практические данные, результаты клинических исследований. Никто из совета не дал бы ему большей информации, чем я.

– Так ведь и ты не дал.

– Не дал. Но мне не стоило отказывать ему сразу, и уж тем более не нужно было срываться. Надо было изобразить сочувствие, предложить помощь. Пусть бы привел меня к ней, а там я бы обо всем позаботился.

Дивер махнул рукой:

– Прошлого не вернешь. Нужно думать, что делать сейчас. Может, подыскать кого-нибудь из идущих, кто смог бы найти Эн-Ферро на Таре, и попросту убрать и его, и девчонку? Так, на всякий случай.

– На всякий случай? Даже если наши домыслы – фикция?

– Если это она – мы избавимся от проблемы. Если нет, просто забудем об этом случае.

Идеальный вариант. Если бы не одно «но».

– Ты уверен, что Гвейн и Рошан дадут тебе забыть? Бездна с ней, с девчонкой! Если она пустышка, то жалеть о ней не станут – открывающих у нас хватает. Но убийство последнего в Сопределье магистра Пилаг ни один Хранитель не поймет. К тому же ты знаешь имя идущего, готового выступить против Лайса Эн-Ферро?

Карда в Сопределье знали. Те, кто знал особенно хорошо, еще и побаивались.

– Ромар Убийца, – предложил Дивер и тут же понял свою ошибку: Ромар за этот заказ не возьмется.

У Убийцы свои принципы, и даже по просьбе Хранителя мира он их не нарушит.

– А что если использовать самого Эн-Ферро? – возник новый план. – Сыграть на его чувствах? Если не ошибаюсь, у тебя на Юули живет его сын.

– Не выйдет. Лайс и пальцем ради него не пошевелит. Знаешь, как наш магистр Пилаг стал отцом?

– Ах да, ты же говорил. Действительно, шансов мало. А если найти какого-нибудь идущего, которого кард знает и подпустит к себе достаточно близко? Организовать им случайную встречу на Таре. Пусть наш резидент потрется рядом, поглядит, послушает, добудет образцы девчонки.

– Было бы неплохо, – согласился Хранитель Юули. – Но загвоздка опять-таки в подходящем кандидате. Знаком-то Эн-Ферро со многими, но чтобы близко к себе подпустил…

Оба дракона погрузились в раздумья.

– Послушай, Дивер, – медленно, чтоб не отпугнуть внезапно пришедшую в голову мысль, начал Кадм, – а ведь у Эн-Ферро имеется один известный мне приятель. И как раз в одном из твоих миров…

– Мальчишка! – хлопнул себя по колену Хранитель.

– Мальчишка, мальчишка. На предательство ради парня Лайс не пойдет, но примет как дорогого гостя и не на один день. Сумеешь уговорить юношу поработать на нас? Естественно, из самых благородных побуждений.

– Уговорить-то уговорю, – нахмурился Дивер. – Но ведь он не идущий. Как он на Тар попадет? Могу, конечно, и я провести, но это вызовет лишние подозрения.

– А зачем тебе? Пусть Эн-Ферро сам придет другу на помощь. Твоя задача сделать так, чтоб мальчик об этой помощи попросил. Хорошо попросил, искренне.

– Сделаю, – ухмыльнулся дракон. – Но потребуется время. Минимум месяц.

– Пусть будет месяц, – согласился Кадм.

– И он должен вернуться назад. Живым и невредимым.

– Понимаю. Единственный экземпляр – гордость коллекции. Знаешь, я бы не отказался получить образец и его крови тоже.

– Обсудим. Когда он возвратится на Эльмар.

Если возвратится, отчего-то подумалось Кадму. Если…

Галла

На мое счастье, ночь Лайс провел в лесничестве. Видел бы он, какой я была после близкого знакомства с представителем местного демонического сообщества, добил бы не раздумывая. А так, вернувшись на следующий день из школы, отделалась строгим выговором.

– Это какой надо быть идиоткой, чтобы, не зная элементарных основ, выйти против демона, пусть и низшего?! – негодовал Эн-Ферро. – Гордость в ней, видите ли, взыграла! Кровь древняя проснулась! Да мне представить страшно, что он мог с тобой сотворить.

До вчера в моем активе было лишь два «чуда»: незабвенное «приподняло и шлепнуло» и зажженная свечка. И рассказав о случившемся накануне, я хотела узнать мнение господина магистра по поводу моих внезапно проснувшихся талантов, а не выслушивать возмущенные вопли.

– Ты ужинать будешь? – решила я сменить тему.

– Буду, но ты от этого разговора все равно не уйдешь.

– Уйду. За мной Вришка заедет, я пообещала с ней к дяде сходить.

– К дяде? – с подозрением уточнил Лайс. – Ты же говорила, что она не местная.

– Ну да, из Каронги. А дядя у нее в Марони живет. У кардов что, родственники в разных городах не селятся?

– Селятся. Но зачем к этому дяде на ночь глядя идти? Как ты возвращаться собираешься?

– А я и не собираюсь. У Вришки заночую. Завтра выходной, с ребятами в городе встретимся, погуляем. Вернусь к обеду.

– Что?! – взорвался Эн-Ферро. – Намереваешься неизвестно где шляться всю ночь и полдня и думаешь, что я стану это терпеть?

Ну все. Этого уже я терпеть не стану!

– Лайс, а ты не забываешься временами, а? Не путаешь сказку с былью? Или нужно ежедневно напоминать, что на самом деле мне давно не семнадцать, а ты мне не брат? Рошан попросил тебя охранять меня, вот и охраняй. От врагов, если таковые появятся. Но не вздумай лезть в мои отношения с друзьями!

Эн-Ферро открыл было рот, но смолчал и ушел к себе, хлопнув дверью. Когда приехала Вришка, он даже из комнаты не выглянул, чтоб поздороваться с ней и проститься со мной.

С утра подруга удивила меня просьбой наведаться с ней к живущему в городе родственнику. Как она сказала, дяде интересно познакомиться с кем-то из ее школьных друзей, но почему выбрала из всей компании именно меня, не объяснила. А я и не допытывалась, отвлекшись на проблемы совсем иного рода. В один день превратиться из затюканной первогодки в героиню школьного масштаба – это вам не шутки! И если еще вчера я шарахалась от зловредных старшекурсников, то сегодня приходилось скрываться от восторженных поклонников и в который раз выслушивать Фертрана, пересказывающего пропустившим «все веселье» водникам историю нашего совместного подвига. Так что на предложение Вришки я ответила поспешным согласием и забыла бы о нем благополучно, не вернись она к этой теме после занятий.

Чтоб сэкономить время, решили оставить керов в школе и воспользоваться телепортом. Вошли под высокую радужную арку у северной башни замка и вышли на маленькую круглую площадку в пустом заснеженном скверике рядом с магом-фонтаном.

Я почему-то считала, что мы отправимся в торговый квартал, но подруга повела меня совсем в другую сторону.

– Твой дядя живет в Верхнем городе? – растерялась я, оказавшись в районе аристократов. – Или работает?

Второе казалось более вероятным, если вспомнить ту комнатушку, что Вришка снимала на Школьной улице.

– И то и другое, – кивнула она. – И живет, и работает.

Минут десять мы шли по широким, расчищенным от снега улицам, изредка раскланиваясь с немногочисленными прохожими, пока не остановились у ворот великолепного дворца. Сквозь обманчиво хрупкое кружево решетки открывался вид на три этажа белоснежного камня. Шедевр местной архитектуры невероятным образом сочетал в себе легкомысленность светского особняка и незыблемость замковой цитадели. Из высоких окон, рассекая сгустившиеся зимние сумерки, лился ровный золотистый свет, исходящий то ли от тысячи свечей, то ли от сотни магических светильников. И в этом волшебном сиянии восседающие по обе стороны ворот мраморные волки казались живыми стражами, готовыми в любой момент спрыгнуть с постаментов и наказать того, кто рискнет потревожить покой их хозяина.

– Он живет здесь?!

– Да.

Хорошо, что Вришка повела меня от центрального входа чуть дальше к скромной металлической калитке. Я, может, и способна сломя голову кинуться на демона, но запросто войти в главные ворота герцогской резиденции не решилась бы.

Калитка тоже охранялась – у кирпичной стены навытяжку стоял сурового вида стражник, но мою подругу он, вероятно, знал, и пропустил нас без возражений.

– Ты сюда часто приходишь? – поинтересовалась я.

– Да. Дядя сердится, если долго не показываюсь.

От калитки шла узкая тропинка, заканчивающаяся у черного входа в дом. Черный не черный, а сапоги от снега и грязи я оттирала минут пять – не хватало еще наследить на натертом до блеска паркете или одном из роскошных ковров с мягким высоким ворсом.

– Вриш, – позвала я шепотом, – а нам сюда можно?

– Можно-можно, – тоже шепотом успокоила она меня.

Широкий коридор, освещаемый подвешенными к потолку стеклянными шарами с вложенным заклинанием холодного огня, вывел нас к двустворчатой двери, у которой скучал молодой гвардеец.

– Привет, Кар! – улыбнулась ему целительница. – Скажешь дяде, что я пришла?

Ага, так он и побежал – видно же, человек при исполнении!

Действительно, не побежал. Степенно развернулся к двери, распахнул тяжелые створки и ровным голосом доложил вглубь комнаты:

– Тэр Катара, к вам тэсс Верилья с подругой.

Я так и замерла.

Вот вам и Вришка-травница! Племянница герцога – ни больше ни меньше. И кто бы подумал? С виду обычная девчонка: маленькая, худенькая, с чуть вздернутым носиком и задорными ямочками на щеках. И одета не пойми как: куцая лисья шубка потерлась на рукавах, из-под вязаной шапочки выглядывают непослушные рыжие кудряшки. А глаза хитрые, довольные.

– Идем уже, – усмехнулась она, сбрасывая на руки гвардейцу шубу и помогая мне избавиться от пальто.

А что еще остается? Идем.

Велтар Катара, герцог Марони принимал нас в своем рабочем кабинете. Расцеловав в обе щеки бросившуюся ему на шею племянницу, он повернулся ко мне:

– А ты, должно быть, Галла?

Я присела в таком глубоком реверансе, что проще, наверное, было стать на колени.

– Оставь эти церемонии, – отмахнулся он. – Здесь все свои, так что давай по-простому.

Я огляделась. Боюсь, что по-простому, здесь, в окружении высоких книжных полок, дорогой мебели и огромных панорамных полотен в золоченых рамах у меня не получится.

– Я видел вчера твою работу и скажу честно, был немало поражен.

– Я тоже, – призналась я.

Тэр Катара понимающе улыбнулся.

– Это, наверно, так странно и волнительно ощущать в себе пробуждение дара? Сам-то я не наделен никакими талантами, но мои мать и сестра, да и Вриша тоже имеют некоторые способности, и я помню все их связанные с этим переживания.

Хоть в одном подруга была честна, когда говорила, что все женщины в ее семье были целительницами. И еще кое в чем: судя по обращению герцога, дома тэсс Верилью действительно зовут Вришкой.

– Вот я и решил познакомиться с тобой поближе, – закончил хозяин.

– Но почему только со мной? Мы все там были.

– Может, когда-нибудь, – усмехнулся он, – я и надумаю пригласить всю вашу компанию. Через год-другой, когда тэсс Весара начнет контролировать свою вспыльчивость, или близнецы Кантэ будут достаточно сильны, чтобы потушить в случае чего мой дворец.

– А Мила? – лукаво поинтересовалась Вришка.

– Ну дорогая, я же политик, и не рискну общаться с ясновидящей, способной раскрыть мои коварные планы.

Улыбка у герцога хитрая, но добрая, располагающая. Да и сам он вполне ничего. В прошлом месяце тэру Катара исполнилось шестьдесят три года, но выглядел он для своего возраста великолепно. Высокий, худощавый, по-молодецки подтянутый, осанистый. В темно-русых волосах затерялись серебряные нити седины, а на еще привлекательном гладковыбритом лице, испещренном паутинками неглубоких морщин, блестят по-мальчишески такие же, как и у Вришки, янтарно-карие глаза. И говорить с ним, вопреки опасениям, оказалось легко и приятно.

– А, я догадалась! Вы позвали меня, так как твердо уверены, что демонов в вашем доме точно нет.

– Вообще-то есть один. Но она уже спит.

– Дядя, как ты можешь?! Не слушай его, Галла, наша Линка – очень милая девочка.

Вспомнилось, как жаловалась Милара на простодушных селянок, меняющих аристократические имена на свой лад. Интересно, что бы она сказала, если б слышала, как называют друг друга члены первой семьи Марони? Верилья у них – Вришка, а полуторагодовалая внучка герцога Лианарра – просто Линка. Как, интересно, зовут домашние самого тэра Велтара?

– Честно говоря, я выбрал именно тебя, Галла, потому что тебя выбрал тэр Марко.

– Тэр Марко? – переспросила я, ничего не понимая.

– Ой, – герцог прикрыл рот ладонью. – Кажется, я испортил большой сюрприз.

Еще непонятнее.

– Старший наставник школы сказал мне вчера, что хочет взять тебя в личные ученицы.

– Старший наставник будет со мной заниматься?! Как с Рисой и Фертом?

Я на такое счастье даже не рассчитывала.

Тэр Катара покачал головой.

– Нет, это не совсем так, как с вашими друзьями. С ними Марко только проводит отдельные занятия, как и с другими особо одаренными ребятами. А личное ученичество, это несколько иное, наставник после тебе объяснит. Знаю только, что при подобном подходе значительно сокращается срок обучения. Когда последний раз, лет десять назад, Марко брал себе ученика, парень окончил школу за три года вместо положенных семи.

Ночь мы с Вришкой провели во дворце. Долго не могли уснуть, гадая, как сложится теперь наше будущее. Подруга взахлеб фантазировала о том, как будет здорово, когда я быстренько выучусь, получу диплом и сама стану наставницей: буду вести вместо Триара «Народы Тара» и избавлю друзей от единственной преграды на пути к успешному окончанию школы. Какое-то время я, забывшись, вдохновенно ее поддерживала, пока не спохватилась и не почувствовала себя самой бессовестной лгуньей во всем Сопределье. Ну как же, «Народы» я буду вести! Нет, Вриш, извини. Не стать мне свидетельницей вашего триумфа, не узнать о великих свершениях боевого мага Фертрана Великолепного, не дождаться исполнения Милиных пророчеств, не погулять на свадьбе Дана и Рисы. Вы уж как-нибудь сами, без меня. Потом, может быть, при случае, наведаюсь опять в этот мир, разузнаю, как вы здесь…

И сущим издевательством возникла перед глазами картинка, где стою я рядом с поседевшей, ссутулившейся Вришкой и, закатив скорбно глазки, выдаю знаменитую эн-ферровскую фразу: «О, вы, наверное, знали мою маму. Увы…»

Я поспешно отогнала зловредное видение, решив сменить тему:

– Вриш, скажи, а к чему весь этот маскарад? Комнатка на Школьной, лиса твоя облезлая?

Целительница пожала худенькими плечиками:

– Это мы с мамой придумали. Мама ведь тоже эту школу оканчивала. Младшая сестра герцога! Представляешь, каково ей было учиться? Вот мы и решили, что Вришке Тини будет проще, чем тэсс Верилье Тини Ал-Ази Каронга. Дядя поначалу был против, говорил, у него не будет возможности меня защитить, а потом понял, что Вришку-травницу в отличие от графини Каронга охранять не нужно. Ты только ребятам пока обо мне не рассказывай, ладно? Я сама. Потом.

– Ты тогда про ученичество это тоже не говори. Вдруг тэр Марко передумает? И вообще, Вриш, я с вами завтра не пойду. Мне домой надо, хочу с братом поговорить, пока он в лесничество не уехал.

Лайса я поймала уже в дверях.

– Ты не очень спешишь? – затараторила я, впихивая его обратно в дом. – У меня столько новостей! Вришкин дядя, оказывается, знаешь, кто? Герцог! Я с самим герцогом вчера познакомилась, представляешь?

– Рад за вас, – хмуро кивнул кард.

Не выспался, что ли?

– Но это не главное. Он сказал, что захотел со мной встретиться, как с новой личной ученицей старшего наставника Марко. А личная ученица это, знаешь, что? И я не знаю. Но герцог сказал, что личные ученики быстрее других школу заканчивают. Намного быстрее! Три года! Ну может, чуть больше. И все! Понимаешь, Лайс, все! Мы сможем уйти с Тара, куда захотим!

– Рад за вас, – повторил он.

– Да что ты заладил: рад, рад? И с каких пор мы на «вы»?

– Со вчерашнего дня, – не отводя тяжелого взгляда, заявил Эн-Ферро. – С тех самых пор, как вы напомнили мне о моем положении наемника при вашей особе. Безмерно счастлив, что вам придется в два раза меньше времени провести в этом мире под моей охраной, и обещаю впредь не докучать неуместными замечаниями.

– Знаешь, что неуместно, Лайс? Твой идиотский выпендреж!

– Простите, больше не буду! – рявкнул он, захлопывая за собой дверь.

– Лайс! – Я кинулась следом и тут же растянулась на обледеневшем крыльце. – А-у!

Наверно и в Рыбацком услышали, а Эн-Ферро – тот чуть ли не подпрыгнул.

– Что?! – Только что стоял у дверей в сарайчик, а теперь уже рядом, с радующей сердце тревогой на небритой физиономии.

– Прости меня, – выдавила я сквозь слезы, выступившие то ли от раскаяния, то ли от пронзившей ногу боли. – Я вчера не это имела в виду. Просто ты… А-у-у!

– Вставай уже, болезная, – вздохнул кард, протягивая мне руку помощи.

Одной руки мне не хватило, и ему пришлось задействовать обе, дабы поднять меня, внести в дом и под мой жалобный скулеж уложить на диванчик в гостиной.

– Что болит?

– Душа. А! Ой! И нога. Правая.

Он стянул с поврежденной конечности сапог.

– А-а-а!

– Здесь? – От его ладони пошла волна тепла. – Лучше?

Я неуверенно кивнула.

– Встать сможешь?

– Наверное. А надо?

– Ну хоть пальто сними! – возмутился мужчина, на глазах превращаясь в прежнего Лайса. – Чай будешь, пока горячий? А то нос вон совсем посинел. Шапку тебе зачем покупали, если ты ее не носишь?

Слушая его недовольное, но такое родное ворчание, я с умилением думала, что не в меру заботливый брат все же лучше равнодушного наемника. Интересно, насколько бы его хватило?

– Дура ты, Галчонок, – без обиняков заявил он, появляясь в дверях с наполненной ароматным травяным отваром чашкой. – Я же за тебя переживаю.

Я виновато шмыгнула, подтверждая правоту всех его обвинений (и единожды надетая за весь уже прошедший декабрь беличья шапка и отмороженный нос были тому лишним подтверждением).

– Ну рассказывай, что там с личным ученичеством? Это серьезно?

– То, что я хочу тебе предложить, Галла, очень серьезно.

Тэр Марко и впрямь был похож на медведя: не толстый, но крупный и немного неуклюжий в движениях. Густая шапка седых волос, небрежно остриженная борода и всклокоченный мех широкого воротника довершали образ, создавая эффект повышенной лохматости.

– Хорошо подумай, прежде чем дать окончательный ответ. Предупрежу сразу, если ты согласишься, на ближайшие несколько лет твоя жизнь изменится. И не только в лучшую сторону.

Примерно об этом меня предупреждал и Лайс.

– Я уже подумала, тэр Марко. И я согласна.

Большие, чуть навыкате черные глазища удивленно зыркнули из-под кустистых бровей.

– Я хорошо подумала.

– Ну раз хорошо, – протянул Медведь, видимо, не рассчитывавший на продолжение разговора уже сегодня. – Я должен для начала объяснить, почему выбрал именно тебя. У тебя очень сильный дар и сильная кровь.

Кровь? Он что, заметил?!

– Полуэльфы…

Фух!

– …как правило, обучаются быстрее и легче. Древняя кровь многократно усиливает проявления дара. Взять, к примеру, ту защиту, которой ты оградила джевула тогда на поле. Я с трудом ее снял. Кстати, ты знаешь, что выставила мощнейший купол Гиафа?

Я замотала головой.

– Я так и думал, – усмехнулся наставник. – И в этом не так уж много удивительного. Гиаф тоже не был первым, кто применил это заклинание, он был лишь первым, кто записал и обосновал формулу. По идее, обладающий даром способен со временем самостоятельно освоить любые действия. Нужно только очень захотеть. А ты помимо желания имеешь еще и достаточно сил и, что немаловажно, быстро пополняешь растраченный резерв. Это пригодится при том комплексе, который я хочу на тебе опробовать.

Не нравится мне эта фраза. Это в каком смысле – опробовать?

Медведь поймал мой встревоженный взгляд и кивнул:

– Да, это новая программа. Я не работал по ней еще ни с одним учеником – не было достаточно сильных. Но ты должна справиться. Весь курс рассчитан на два года.

«Два года!» – возликовало сердце.

«Но все-таки «опробовать», – обеспокоенно напомнил разум.

– А при удачном стечении обстоятельств, возможно, и на полтора.

Разум, прости, но мы и раньше не очень ладили.

– Но о летнем отдыхе придется забыть.

А и ну его! Я на Тар не отдыхать пришла.

– Завтра же и начнем. У вас первыми уроками идут «История» и «Народы Тара». Оба предмета ты неплохо знаешь, я справлялся, так что жду тебя сразу с утра в малом испытательном зале. Да не пугайся ты так, физические упражнения я почти все исключил. Сразу, честно скажу, целый курс расписал – на парня рассчитывал, но тебе они, думаю, без надобности. Начнем с азов, и не слишком резво, тебе еще в класс вернуться надо будет, на «Травы и зелья».

– А как же…

– «Теоретические основы работы со стихиями» я из твоего расписания вычеркнул, – пояснил маг. – Из теории кроме «Трав» «Нежить» и «Демонов» тебе оставил. Хотя ты успела и с последними попрактиковаться.

Три предмета? Всего три из восьми? Здорово!

– «Начертание графических символов» в библиотеке возьмешь, – погасил мою улыбку наставник. – Почитаешь. А там, может, и «Оборотную магию» начнем. И «Управление помыслами».

Шесть? Все же лучше, чем восемь. Если забыть о том, что «оборотку» и «помыслы» обычно начинают изучать на втором, а то и третьем году обучения.

– И Галла…

Что еще?!

Тэр Марко слегка смутился:

– Если есть, лучше штаны надень. Какие не жалко.

Часть вторая Эльфы и прочие неприятности

Глава 1

Эльмар

Похороны состоялись на рассвете, как и велит традиция. Едва первый луч солнца коснулся хрустального навершия Стелы Памяти, Иоллар поднес факел к погребальному костру. Когда догорел костер, пришло решение: уходить. Пока еще не поздно. Пока родственники с обеих сторон не начали рвать его на части, пытаясь втянуть в борьбу за ненужную ему власть. Уходить, чтоб не стать марионеткой в руках отца или разменной фигурой в партии, затеваемой кузенами матери.

Если бы жив был дед! Если бы оба его деда были живы, они не допустили бы этого. Но первый, которого он никогда не видел, уже пятьсот лет покоился в фамильной усыпальнице в Долине Роз. А второй, к которому был искренне привязан с детства и до последнего дня, только что обратился в прах.

Юноша оглядел толпу «безутешных» родственников. Стервятники!

Уходить. Пересечь Ничейное поле и затеряться в Диком лесу. Пусть уж лучше его окружают хищные звери, чем эти…

В сумке смена белья, новая пара сапог и немного денег. Остальное – всегда с собой.

Станут ли его искать? Смотря кто. Отец до последнего будет скрывать его исчезновение. Выиграет год-два. Возможно, опять женится, обзаведется новым наследником и сохранит княжескую корону.

Орки, те, напротив, если только узнают, постараются предать дело огласке. Самоустранение последнего представителя рода Т’арэ развяжет руки двум десяткам претендентов из других семей.

Как ни крути, Дикий лес в ближайшие годы будет самым спокойным местом на Эльмаре.

Вот только ожерелье жаль. Простое серебряное ожерелье – единственная ценность, которую унесла из отцовского дома его бабка Левина Т’арэ, младшая принцесса дома Зеолов. То самое ожерелье, которое надела в день свадьбы его мать, пусть оно и не принесло ей счастья. То самое, которое она, умирая, передала ему, чтобы он подарил его той, с кем решит соединить судьбу. Он пронес реликвию женщин своего рода сквозь десятки миров, а по возвращении на Эльмар неосмотрительно передал на хранение отцу. А тот, зная о предназначении этого скромного украшения, отослал его Триллин Каэл – дочери своего извечного соперника. Окнир Ваол, как мог, старался упрочить власть рода, если не устраняя противников, то вступая с ними в альянсы. Тогда Иоллар смолчал, сделав вид, что согласен с волей отца, но в голове уже зрел план: уходить.

Теперь можно. Теперь, когда прах Стиара, владетеля Т’арэ, развеяли над песчаной пустыней, которую орки называют Морем Высохших Слез, – пора.

К опушке леса вышел еще засветло, присел на ствол поваленного дерева. Нужно было передохнуть и подумать.

– Мое почтение, принц Ваол. Или теперь тебя следует называть владетель Т’арэ?

Иоллар вскочил на ноги, готовясь вынуть клинки, но вовремя узнал говорившего.

– Лорд Дивер. – Эльф почтительно склонился перед Хранителем своего мира.

До сегодняшнего дня он видел дракона дважды – лет сорок назад, когда отец просил для него разрешения покинуть Эльмар, и на церемонии представления наследника во время последнего Келвая.

– Ты не ответил на мой вопрос, мальчик. Ваол или Т’арэ?

– Думаю, не тот и не другой.

Хранитель взглянул на юношу с интересом. Даже так? Слишком молод. Слишком горд и честен. Опасные качества, совсем не подходящие для уготованной ему роли. Но других вариантов все равно нет.

– Возможно, ты прав. Ты слишком уж эльф, чтоб стать вождем орков. И в то же время для эльфийского принца в тебе очень много орочей крови. И не только крови, я думаю. Ты ведь уже почувствовал посмертный дар деда? Дар Т’арэ?

Иоллар пожал плечами.

– Они всегда были у меня.

– Всегда? То есть с самого рождения? Не думал, что это возможно, ранее никогда не было одновременно двух носителей. Хотя, может быть, эльфийская кровь… Я могу взглянуть?

Юноша медленно, не желая оскорбить Хранителя, резким движением развел в стороны руки. Воздух вокруг его ладоней сгустился, и в следующий миг пальцы уже сжимали рукояти мечей-близнецов из дымчатой стали.

– Призрачный клинки, – выдохнул дракон. – Они действительно прекрасны. Эту форму ты выбрал сам? Я видел мечи твоего деда, они выглядели иначе. Но, говоря о посмертном даре, я имел в виду не только это.

Мечи исчезли.

– Я пока не знаю, какие еще возможности дает кровь Т’арэ, – смешался Иоллар.

– Узнаешь со временем, – со странной усмешкой пообещал дракон. – А пока скажи-ка, куда ты собрался? Эльмар – маленький мир. А Дикий лес – лишь пятнышко на карте. Даже если тебе удастся затаиться, что потом? Через год, через десять, сто, тысячу лет? Не забывай о силе эльфийской крови, тебе предстоит прожить долгую жизнь.

– В Долину Роз я не вернусь! – насупился юноша. – В Сумрачный край – тоже.

– Понимаю. А ты не думал о том, чтобы покинуть этот мир?

На лице Иоллара отобразилась такая гамма чувств, что дракон, осознав двусмысленность фразы, поспешил его успокоить:

– Я имел в виду в прямом смысле. Уйти с Эльмара.

– Хранитель Дивер! Неужели вы сделаете это для меня?!

Позволив радости разгореться в юных восторженных глазах, дракон уныло покачал головой.

– Увы. Ты же знаешь, мы не имеем права вмешиваться в вашу жизнь. Да и как Хранитель врат на Эльмаре я был бы рад, если бы ты окончательно осел тут, женился и оставил наследника. Кровь Т’арэ слишком ценна для этого мира, чтобы позволить тебе бездарно проливать ее на каком-нибудь Раване или Навгасе…

– К чему тогда ваш вопрос об уходе? – хмуро спросил эльф.

– Понимаешь ли, я боюсь, что если на тебя начнут давить сейчас, ты можешь наделать глупостей. Возможно, ты еще не готов к принятию серьезных обязательств, и тебе нужно больше времени, чтобы осознать свое предназначение…

– Я вас не понимаю.

– Что, если бы ты ушел на время, с тем, чтобы после вернуться и попробовать все, что не удалось тебе в этот раз? А я пообещал бы тебе помощь, и никто, включая твоего отца, не стал бы уже на твоем пути. А самое главное, ты избежал бы ненужного тебе брака.

– Я не понимаю, – повторил принц. – Как я смогу уйти, пусть даже на время, если вы не имеете права помочь мне в этом?

– Ты мог бы обратиться к тому, кто однажды уже помог тебе. К Лайсу Эн-Ферро. Думаю, он не откажет. А я позволю тебе воспользоваться почтой идущих.

Что-то в голосе дракона насторожило Иоллара.

– Но услуга не будет безвозмездной? – предположил он.

– Да, – признал Хранитель. – Рад, что ты сам это понял и мы можем поговорить начистоту. Я хотел просить тебя об ответном одолжении. И поверь, это не только в моих интересах. Тебе ведь не безразлична судьба магистра Эн-Ферро?

Эльф напрягся. Сжались в кулак пальцы, заиграли желваки на скулах.

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул Дивер. – Так вот, твой приятель попал в весьма щекотливую историю, затронувшую даже не высшие сферы какого-то там мирка, а Совет Великого Круга Хранителей, в который, как тебе известно, вхожу и я. В настоящий момент Эн-Ферро находится на Таре по поручению одного из младших Хранителей – Рошана. Вижу, имя тебе знакомо. Действия этого Рошана давно уже вызывают недовольство Совета старейшин. И сейчас магистр Пилаг привел в мир одного из нас некую особу. Привел тайно, с Земли, где она была открывающей. Возможно, все это ничего не значит, и девица – очередная пассия твоего приятеля. Но имеется также непроверенная информация, что она затевает некую авантюру, в подробности которой я, прости, не имею права тебя посвятить. И если это так…

Тар. Марони

Январь, 1056 г.

Галла

– И ты только сейчас мне рассказываешь? – злился Эн-Ферро. – Почти две длани прошло!

Виновата, каюсь. Столько всего случилось в эти дни, что о своем последнем сне вспомнила только сегодня.

– Ты понимаешь, что это значит, Стена Матерей? Я был на Хилле, видел этот памятник – ему лет шестьдесят, не больше. А значит, в их архивах может храниться информация о работавших над ним мастерах. Имя твоя мать наверняка не меняла, идущие редко так поступают. Нужно сказать Рошану, чтобы поискал художницу Ольгу, может повезти.

– Лайс, как такое может быть? Я насчет ее возраста. Вы ведь с шефом в один голос твердили, что она была человеком. А люди столько не живут!

– Кто тебе сказал?

– В смысле? – смутилась я. – Не живут же?

– Живут. Маги живут лет по триста, а то и больше.

– Она магом не была, – сказала я уверенно. – Идущей – да, но больше ничего.

– И без ничего живут. Точнее, раньше жили. Мы ведь говорим об Изначальной крови. Древние люди жили намного дольше, чем их потомки в наше время. Ты на Земле Библию читала? Помнишь, сколько лет прожил Адам и сколько было Исааку, когда он родил Иакова. А выражение «Мафусаилов век» у вас до сих пор в ходу. Так что с этим никаких вопросов. А вот Хиллу проверить нужно. С Рошаном когда планируешь пообщаться?

– Завтра. Завтра выходной, с утра выедем в Паленку.

Эн-Ферро взглянул на меня с удивлением.

– Что случилось, Галчонок? Раньше ты готова была из-за каждой ерунды лететь поболтать с любимым дядюшкой. Даже тормозить тебя приходилось.

– Я устала, Лайс. У меня после занятий еле-еле сил хватает домой добраться. Не знаю, как я в таком темпе два года продержусь.

– Поговори с наставником.

– Уже. Он сказал, что это нормально и скоро пройдет.

– Как скоро?

– Месяца через два. Может, три.

– А ну иди сюда!

Кард сдернул меня с табуретки и потянул к окну. Долго рассматривал в свете заходящего зимнего солнца. Зачем-то оттянул вниз левое веко, пощупал пульс.

– Ты в норме. Белка больше нужно. И витамины. И спать ложись пораньше, а то сидишь со свечкой до полуночи.

– А заниматься когда? И так практикой увлеклась, что теорию почти забросила. С «Травами» более-менее. «Нечисть» с «Демонами» вообще на ура, Кьярна зачет наперед выставила – после того джевула я у нее в любимицах числюсь. А с «Начертанием» – швах.

– Что так?

– Да я даже круг ровный нарисовать не могу! А циркули у них тут не в ходу.

– Ну ты, подруга, даешь! – рассмеялся мужчина. – У тебя же мать художница. Что, никаких талантов не унаследовала по материнской линии?

Я и по отцовской немного получила. Только кассаэл и закадычного папиного дружка в качестве няньки.

Выехали рано и к полудню добрались к припорошенным снегом развалинам за Паленкой.

Магистр Пилаг всю дорогу с тревогой косился на подопечную: вчера девочка и впрямь выглядела неважно. Сегодня вроде получше – с вечера заставил лечь пораньше, отобрав книжку о нежити. Сам сидел, словно старая нянюшка, у ее постели и вместо сказочки зачитывал классификацию упырей и способы их умерщвления. Классификацию она еще слушала и, будем верить, запомнила, а на умерщвлении отключилась.

Но Рошан все равно почувствует. Стоит ей войти в круг, и Хранитель будет знать о ней все. Хорошо, что Галла за последние месяцы свыклась с таким способом обмена информацией. С самим Лайсом у дракона так не получалось: сознание карда, даже не адепта Пилаг, непроизвольно противилось проникновению ментального зонда, и говорить приходилось по старинке, на кассаэл.

– Привет, Лайс.

– Здравствуй, Рошан.

Голос у Хранителя был довольный, да и Галла покинула поле портала в хорошем настроении.

– Значит, личное ученичество? Прекрасная новость, ты так не считаешь?

– Считаю, – кивнул кард. – Ты ведь знал, что так выйдет?

– Скажем так, надеялся.

– Что еще ты забыл мне сказать? Еще какие-нибудь надежды и домыслы, о которых я не знаю? Хочется быть готовым к новым сюрпризам.

– Ты и так всегда готов, – ответил невидимый Хранитель. – Но один сюрприз у меня для тебя есть.

К ногам Эн-Ферро упал голубой конверт. Кард пробежал взглядом по аккуратным строкам.

– Мальчик разослал приветы во все миры, где ты с ним был, и в парочку тех, о которых только слышал.

– Это серьезно? – спросил Лайс обеспокоенно.

– Вполне, – с неохотой признал Рошан. – Я расспросил своих идущих. Умер владетель Т’арэ, орки буквально на части рвут стальную корону. А единственный прямой наследник – Иоллар.

– Эльф.

– Ирония судьбы.

– Он мог бы официально отречься, – предположил Эн-Ферро.

– Мог бы. Но это не спасло бы его от нового хитроумного плана Окнира. Он уже организовал заочную помолвку.

– Женить Ила?! Да тот скорей…

– Тот скорей кинулся к Диверу и добился разрешения воспользоваться почтой идущих. Без позволения Хранителя открывающие не разослали бы столько писем. Кстати, он оплатил послания из княжеской казны: сорок семь штук.

– Окнир не разорится. Скажи лучше, что мне делать. Галлу я не брошу. Но Ил…

– Вытащи его, – предложил Рошан. – Вытащи и отведи в какой-нибудь знакомый ему мир. Навгас, Каэлер, Хиллу.

– Я предпочел бы забрать его сюда.

– Плохая идея.

– А бросить парня в тяжелый момент – идейка что надо? Забрать его с Эльмара, а после сказать: извини, но у меня есть дела поважнее?

– У тебя есть дела поважнее. Или уже нет? А мальчишка притягивает проблемы как магнит.

– Я за него ручаюсь.

– Хвостом? – съязвил Хранитель.

– Головой, – ответил без шуток кард. – Проблем не будет. К тому же ты знаешь, мне пришлось подыскать работенку, и теперь случается оставлять Галлу одну на день-два.

– А лучше график выбрать не мог? – снова съехидничал дракон.

– Мог. Устроился бы дворником в школу магов! Я и так удерживаю защитные блоки круглые сутки, а в лесничестве могу хоть ненадолго расслабиться.

– Ладно, прости, я все понимаю. Думаешь, Иоллар станет присматривать за Галчонком в твое отсутствие?

– А почему бы и нет?

– С Гвейном опять говорить надо…

– Опять?

– Да. Пришлось сказать ему о тебе и девочке.

– И? – насторожился Лайс.

– Подробнее расскажу в другой раз, но не волнуйся, для вас ничего не изменится. Хранителям ход на Тар по-прежнему закрыт. Но и я, к сожалению, не пройду. Могу выйти на пару минут в зоне действия врат и только.

– Жаль. Галла тебя весной в гости ждет.

– К весне, может, что-то и изменится. А пока определись со своим другом. Просить за него Гвейна?

– Проси! Но если можно, пусть разрешит Галле поработать с этими вратами. А то два дня потеряю, если поеду к ближайшим действующим.

– Хорошо. Но эльф на Таре под твоей ответственностью. Лишнего ему не рассказывай. Не кривись, я вижу! Иоллар – твой приятель, а нам с Галчонком он никто, и причин доверять ему у меня нет. И раз уж все равно пойдешь за ним, сделай крюк, заскочи на Юули. Пять месяцев прошло, хочу посмотреть, как изменились показатели.

– Когда?

– Через длань приезжайте. Если Гвейн даст добро, Галла откроет портал. Сразу иди в колонию. Потом по обстоятельствам: или ко мне с результатами, или сначала за Иолларом, а с ним ко мне. Девочка может не ждать – бросит маячок, она знает как, и ты вернешься через ту же дверку.

– Так просто? – не поверил Эн-Ферро.

– А ты хочешь сложностей?

– Убереги небо! – поспешно возразил кард.

На том и порешили.

Галла

– Ты с ума сошел? Зачем?

Я не спорю, Лайсарин Эн-Ферро, магистр Пилаг первой степени, несомненно, умен и многоопытен, но и в его голову приходят порой бредовые идеи. Всю дорогу от Паленки глубокомысленно молчал, а дома, едва переступив порог, объявил, чтобы я готовилась принимать гостя. И кого – того самого высокомерного орко-эльфа, сыночка до дрожи в коленках памятного мне князя Окнира.

– Галчонок, пойми, Ил – мой друг и у него сейчас очень сложный период в жизни. Умер дед, единственный член семьи, с которым он был близок. Отец надумал женить его на какой-то незнакомой тетке…

– Велика проблема! Судя по тому, что шеф рассказывал, жениться по расчету на незнакомых тетках – наследственная черта их семейки.

– Ты не знаешь Ила, так что не суди заочно. К тому же последние сорок лет его воспитывал не хитроумный князь Окнир, а милый, добрый и честный Лайс Эн-Ферро.

– Хорошо, что предупредил. А то уж я почти согласилась.

– Галчонок, нужно выручать парня. Ну поживет он у нас чуть-чуть, что с того? Я же не возражал, когда на прошлой длани у нас гостила твоя подружка.

– Алатти? Да ты бы не возражал, если б она еще на ночь осталась. Причем в твоей постели. А меня приблудные эльфы в доме не устраивают. Зачем вообще его на Тар тащить? Оставь где-нибудь, найди мирок посимпатичней.

– О небо! – взревел кард. – Ты меня вообще не слушаешь! Не могу я его бросить. Не могу!

– Понятно, – небрежно обронила я. – Мы в ответе за тех, кого приручили. Антуан де Сент-Экзюпери.

– Нет, – в лицо мне рявкнул кард. – Нельзя бросать того, кто рисковал своей жизнью, спасая твою. Лайс Эн-Ферро!

Даже так? Тогда ладно.

– А сразу по-человечески мог объяснить? – спросила я уже примирительно.

– Не мог, – ухмыльнулся он. – Я не человек.

– Спать-то он где будет? У тебя?

– Ты что, Галчонок? – выпучил глаза кард. – Мы не настолько близки. В гостиной на диванчике перекантуется, а по весне чердак разберем: крыша у нас высокая, организуем ему мансарду с видом на море.

Глава 2

Юули

– Лайс? – удивился Клай Эн-Сотто, пропуская в дом нежданного гостя. – Второй раз за полгода. Этак ты меня совсем избалуешь.

В голосе старика звучал неприкрытый сарказм.

– Мне нужно воспользоваться твоей лабораторией, – чуть виновато признался магистр Пилаг.

– Опять? Неужели там, где ты сейчас обретаешься, совсем нет медицинского оборудования?

– Такого, как здесь, нет нигде.

– Что, так сразу и помчишься в подвал, даже келса не попьешь? – усмехнулся профессор.

– Пожалуй, выпью чашечку, – согласился идущий, сбавляя пыл.

А то и правда неудобно получается. Пришел, решил свои вопросы и скрылся в неизвестном направлении. А Эн-Сотто, между прочим, двоюродный брат его матери, последний оставшийся в Сопределье родственник. Да и сдал старик в последнее время. Восемьсот пятьдесят – даже для карда самая что ни есть старость. А живет все так же один.

Эн-Ферро скользнул взглядом по стоящему на полке фото. Герб. Единственный сын – опора и надежда. Скоро сто двадцать лет как его не стало.

Гербен шел по стопам отца, занимался исследованиями в области генетики, работал в проекте «Исток». У Клая были причины гордиться сыном: проектом интересовался сам Кадм, Хранитель врат в их новом мире. Даже выделил для работы несколько помещений в своей лаборатории, оснащенной, наверное, лучшим в Сопределье оборудованием. Лайс помнил восторженные отзывы кузена и то, как они вместе посмеивались над молодыми учеными, робевшими перед Хранителем. О драконах вечно плетут небылицы, и среди лаборантов ходили передаваемые зловещим шепотом истории о том, что из занимаемого Кадмом сектора доносятся по ночам крики и стоны, а особо чувствительные девицы слышали детский плач. Поговаривали, что экспериментатор-старейшина проводит опыты над живущими, и отчаянно боялись, что однажды их пригласят в этих опытах поучаствовать. Герб был чужд подобных страхов. Он весь погрузился в работу, мог не вылезать из лаборатории неделями. Там его и нашла смерть. Горстка людей, в чьи пустые головы кто-то вбил идеи расизма, начала с разбрасывания по городу листовок с похабными картинками и требованиями к «хвостатым выродкам» убираться с их планеты. А закончили эти ксенофобы тем, что однажды ночью взорвали стоявший на границе людских районов и поселения кардов исследовательский центр. Видимо, гнева дракона, истинного хозяина этой лаборатории, они не опасались: вокруг горящего здания валялись горы тех самых листовок, а на въездных воротах красовалась повешенная кошка – священное, неприкасаемое для кардов животное. Потом говорили, что экстремистов впустил внутрь охранник-человек, которого они тоже не пожалели, оставив гореть вместе с тремя учеными, одним из которых был Гербен Эн-Сотто. Их конечно же нашли. Был показательный суд, на котором четверо прыщавых юнцов до хрипоты доказывали свою невиновность, плакали безутешные матери и злобно щурил желтые глаза старейшина Кадм. Был мягкий, по мнению многих, приговор о пожизненной ссылке на рудники на севере континента, и обещание дракона сгноить ублюдков заживо, от которого впоследствии отговорил его Кир. Лайс тогда в первый и в последний раз ругался с другом, укоряя его в излишнем человеколюбии, а после понял, что тот был прав. Кадм как Хранитель не должен был вмешиваться в дела живущих, пусть даже они посягнули на его собственность и жизни иномирцев, которым он обещал защиту и покровительство. Те тупоголовые мальчишки в любом случае не дожили бы до этих дней, а Герба, который был бы сейчас еще молод и, возможно, завел бы семью, никакое отмщение уже не вернуло бы…

Его отцу суждено теперь доживать век в пустоте дома, слишком огромного для одинокого больного старика, которого кроме студентов и коллег никто и не навестит.

А может, и заходит кто-нибудь еще.

– Заходят, заходят, – улыбнулся на озвученный вопрос племянника Эн-Сотто. – Пришел бы на час раньше, встретился бы с ним.

– С кем?

– Да с наследничком своим.

Лайс скривился так, словно в келс вместо сахара всыпали пригоршню соли.

– Все экспериментируешь? – брезгливо выдавил он. – И как успехи? Отыскал ген-носитель Пилаг?

– Нет никакого гена-носителя, сам знаешь. На Свайле еще это проходили. А мальчик заходит иногда. Навещает старика. В отличие от некоторых, – полный укора взгляд профессора заставил Лайса опустить глаза, – большинство кардов чтят родственные связи. Пусть даже и возникшие… хм… нетрадиционным путем.

Эн-Сотто помолчал с полминуты и добавил с хитрецой:

– Я-то, конечно, не прочь заполучить образчик. Для личного пользования. Но Мариза глаза выцарапает, если след от иглы увидит или хоть коготок остриженный. Трясется над пацаном, не приведи небо.

– Не хочет делиться результатами, – презрительно бросил Эн-Ферро.

– Какими результатами? – возмутился старик. – Ни одна нормальная женщина не позволит над своим ребенком опыты проводить.

– Так то нормальная, – возразил Лайс. – А Мариза прежде всего – ученый, доктор медицины. Или уже гран-доктор?

– Уже. Только это-то тут при чем?

– Да все при том же! – не выдержал Эн-Ферро, как и всегда случалось, когда разговор касался этой темы. – Какие демоны гнали ее выставлять свою кандидатуру, когда ваши генетики полгода подыскивали моему отпрыску соответствующую родительницу? Отличиться захотелось? Взять все под контроль еще в начальной фазе? Я же ее с вот таких помню. – Отмерил рукой полметра от пола. – Я же ей…

От дочери старого знакомого, которую он знал еще ребенком, Лайс такого поступка не ожидал, и это возмущало его больше всего в этой истории.

Эн-Сотто удивленно воззрился на идущего.

– Ой, дурак! – протянул он, хватаясь за голову. – Ты что, ничего не знаешь?

Лайс замер, не донеся до рта чашку, и ошарашенно глядел на буйствующего родственника.

– Действительно, не знаешь! – нервно хохотнул профессор. – Вся кафедра знала. Да почитай, вся колония! А он – ни сном, ни духом! Да она ж по тебе, дураку, сохнет. Влюбилась, как девчонка, твоя гран-доктор.

Эн-Ферро возблагодарил небо за то, что сидит.

– В смысле – влюбилась?

– В прямом смысле! Как все влюбляются. Карды, люди, эльфы. Хранители, наверное, тоже. И только Лайсарин Эн-Ферро, хваленый магистр Пилаг, не подозревает о существовании данного чувства.

– Я подозреваю, – неуверенно начал идущий. – Точнее, я знаю. Но ведь так не бывает, чтобы на пустом месте…

– На пустом месте?! В башке у тебя пустое место! Память у него абсолютная, как же! Лет пятьдесят назад ты у меня гостил, помнишь? Я тебя еще в университет пригласил. Лайс Эн-Ферро, национальный герой, проводник через миры, прочел студентам лекцию по теории Сопределья. Было? Было. Запись этой лекции до сих пор хранится в архивах университета. А после лекции?

– Кажется, был банкет, – нахмурился Лайс.

– А кто сидел рядом с тобой на этом банкете? Кому ты весь вечер нашептывал комплименты и трепался о своих похождениях?

– Ну была какая-то студентка…

– И наутро вы проснулись в одной постели.

– Проснулся я один! – оторвался Эн-Ферро. – Я выпил тогда. Почти ничего не помню.

– Выпил он! Уши бы тебе надрать, коту шкодливому! Ты тогда, как проспался, сразу же ушел. Даже со мной не простился – записку оставил и вся недолга. А что с девочкой было, знаешь? Так я тебе расскажу. Ждала она. И через день. И через год. И через сорок лет, когда ты наконец заявился. И чего она дождалась? «Здравствуйте, госпожа доктор»? Ты не узнал ее в первый раз и даже не вспомнил во второй, мнемонический ты наш!

Лайс засопел, вперил взгляд в пол и сжал кулаки, до боли впиваясь когтями в ладони. А старик не унимался, видимо, решив вывалить на племянника все, что накопилось в душе за эти годы.

– А ты знаешь, как Мариза попала в проект? Почему именно ее отобрали из двух десятков более подходящих кандидаток? От чего ей пришлось отказаться и чем пожертвовать ради права выносить твоего сына? А чего ей стоило оставить мальчика в семье, в то время как весь Совет Народа кружил над ребенком коршунами? И после всего того, что знаю о ней я, ты являешься в мой дом и смеешь так высокомерно и пренебрежительно высказываться в адрес этой женщины? Да ты со всей своей магией и кончика ее хвоста не стоишь!

Эн-Ферро смерил дядю долгим взглядом, хотел было что-то сказать, но только крепче стиснул кулаки.

– И знаешь что? – не успокаивался старик. – Я даже рад, что ты не интересуешься ребенком. Без твоего вмешательства Мариза Гиалло сможет достойно его воспитать. Пусть мальчику никогда не стать магом, но во всяком случае он не вырастет таким же безответственным, как его отец!

Лайс с силой стукнул по столу чашкой, и недопитый келс коричневым пятном растекся по скатерти.

– Спасибо, что напомнил мне об ответственности, – процедил он, вставая. – У меня, если не забыл, к тебе дело. Дашь ключ, или мне обратиться за помощью в центр? Думаю, за новую порцию генетического материала не откажут. На Юули еще немало женщин, кончика хвоста которых я не стою!

Профессор примирительно опустил сухонькую руку на плечо идущего.

– Не сердись на меня, – высказавшись и облегчив душу, Эн-Сотто успокоился. – Можешь воспользоваться лабораторией как обычно.

Старик порылся в карманах халата и протянул племяннику тоненькую, испещренную насечками пластину ключа.

– Только не злись, – повторил он. – Просто ребенок… Это для тебя, а не для Маризы, он всего лишь результат эксперимента. Прости. Я был уверен, что ты знал…

Эн-Ферро молча принял у профессора ключ и развернулся к выходу.

– Лайс, – тихо, уже в спину, окликнул его старый кард. – А теперь, когда я рассказал тебе, может…

– Может, – глухо отозвался идущий. – Но не сейчас. У меня действительно есть дела.

Тар. Марони

Январь, 1056 г.

Галла

Не дай боже, чтобы все выходные были похожи на этот.

Встали ни свет ни заря, на улице, как назло, снег валит, а мы на керов и айда в Паленку. С вратами полчаса провозилась: лет сто, видать, ими не пользовались. Еще час ждали, чтоб проход на Юули открылся. И зачем Лайсу эти анализы? А потом еще маяк. Это Рошану легко сказать. А мне сделать? Нужно, чтобы по возвращении на Тар, при имеющихся в этом мире двенадцати регулярно используемых вратах, Эн-Ферро втянуло именно в эти, забытые, тринадцатые! Я не суеверная, но на всякий случай приготовилась ждать пару месяцев, пока братишка со спасенным эльфом доберется в Марони откуда-то с Саатара. Может, мне повезет и в дороге эльф потеряется.

Увы. Только устроилась у камина с увлекательнейшим трактатом об оборотнях, заскрипела входная дверь, и в комнату заглянул раскрасневшийся с мороза Лайс.

– Принимай гостей, хозяйка!

Принимай, это в смысле пои-корми, или достаточно поздороваться?

– Это Иоллар.

– Можно Ил, – буркнул эльф.

И как он не окоченел по дороге? Курточка на рыбьем меху, шапки вообще нет.

– А это…

В ожидании «галчонка» я поудобнее перехватила книгу: сейчас как стукну!

– …Галла, – закончил так и не узнавший о нависшей над ним угрозе кард.

– Очень приятно, – не слишком убедительно соврала я.

Приятного в навязанном братцем квартиранте было мало. Разве что внешность. Стройный, высокий, темноволосый. Ну ни капельки на Окнира не похож! Нос прямой. Подбородок сильный, волевой, но отнюдь не тяжелый – симпатичный такой подбородок с чуть заметной ямочкой. И глаза: зеленые-зеленые, в обрамлении густых черных ресниц.

Вот глаза-то мне его и не понравились. Не то чтоб я зеленоглазых не любила, с эстетической точки зрения очень даже красивые глаза. Но недобрые какие-то. Колючие. Причем именно когда на меня смотрят. Может, ему Лайс невесть что обо мне наплел?

– Запомни, Ил, – кард развесил у очага мокрую от снега куртку, – для всех на Таре она моя сестра. А для тебя особенно.

– Лайс, – обратилась я к нему на кассаэл, – что значит «для тебя особенно»?

– Я просто его предупредил. Понимаешь, Галчонок, если до сегодняшнего дня ты меня считала клиническим бабником, то после знакомства с этим милым юношей твое мнение обо мне изменится в лучшую сторону. Ил на моей памяти ни одной юбки не пропустил.

О, вот и обнаружились семейные черты Ваолов, а то я уж начала думать, что Окнир ему неродной.

– Тогда предупреди его сразу насчет некоторых правил этого дома. Женщин не водить и прочее.

– У нас что, такие правила? – притворно ужаснулся Лайс.

Эльф, внимательно следивший за нашим разговором, насмешливо фыркнул.

– Он нас понимает? – не поверила я.

– Я больше сорока лет провел с Лайсом, – на кассаэл, с чуть заметным акцентом и очень явным презрением в голосе произнес гость. – Думаешь, этого недостаточно, чтобы выучить какой-то там язык?

– Ил у нас вообще способный, – усмехнулся кард, возвращаясь к каэрро. Тон, который избрал для общения его приятель, он, видимо, не заметил. – Надо будет клавесин раздобыть, тебе понравится.

– А чего мелочиться? – Я оглядела и без того не слишком просторную комнату. – Давай уже сразу орган.

– Лютню тоже можно, – проследил за ходом моих мыслей Эн-Ферро. – Ты как, Ил?

– Без проблем! – Эльф с размаху плюхнулся на возмущенно скрипнувший диванчик. – Только парочку новых баллад сочиню, а то репертуар поистерся.

Если этот смазливый хам на чем-то и играет, так это на нервах. Причем виртуозно.

– А других способностей у него нет? – поинтересовалась я у Лайса. – Дровишек наколоть, картошки начистить? В качестве платы за проживание.

– В качестве платы за проживание, тэсс, – процедил сквозь зубы принц, – могу предложить полновесное эльмарское золото. И впредь прошу со всеми вопросами обращаться ко мне лично. Я не ребенок и не домашняя зверюшка и терпеть не могу, когда обо мне говорят так, словно меня нет рядом.

Ух, какие мы гордые. Ничего, и не таких обламывали.

– Очень жаль, – не отводя взгляда произнесла я. – Жаль, что не зверюшка. Я уже давно хочу кошечку или птичку какую-нибудь. Так нет же, братишка приволок бездомного эльфа.

«Бездомный эльф» вскочил на ноги, сжав в кулаки свои длинные музыкальные пальчики. Интересно, он способен ударить женщину? Вот я вполне способна засветить в глаз эльфу. И книжечка еще в руке. Увесистая.

– Стоп, – вырос между нами Эн-Ферро. – Только драки тут не хватало. Гал, не нападай на Ила, у него был трудный день: переход, несколько часов в седле. У тебя тоже, – поспешно добавил он, едва я открыла рот. – Так что давайте сейчас быстренько перекусим и ляжем спать. А завтра вы заново познакомитесь. Идет?

– Я не голодная.

– Я тоже.

– А я, пожалуй, что-нибудь съем, – поразмыслив, решил Лайс. – Только сначала удостоверюсь, что вы, воинственные мои, разошлись по разным комнатам.

– Куда расходиться? – Иоллар подхватил с пола тощую сумку с пожитками.

– А у тебя, гость дорогой, выбор невелик, – злорадно сообщила я от своей двери. – Диванчик вот этот и коврик в прихожей. Устраивайся поудобней.

– Спокойной ночи, Галчонок! – Кард легким пинком отправил меня в спальню. – Завтра продолжите обмен любезностями.

– Лайс!

– Гал, у меня тоже был денек еще тот. А вы сцепились, как дети малые…

Глаза у него и правда усталые, да и сам какой-то унылый, помятый – я за этой перепалкой с эльфом сразу и не заметила.

– Что у тебя стряслось?

– Ложись. Завтра расскажу. Может быть.

Когда дверь за девушкой закрылась, Эн-Ферро обернулся к эльфу.

– Давай на кухню! – скомандовал он. – И не ври, что есть не хочешь. Галчонка, вон, чуть живьем не сожрал. Что вообще с тобой творится, Ил?

Что? Этого Иоллар и сам не знал. Последние дни на Эльмаре вел себя тише воды, стараясь не вызвать у отца лишних подозрений, а сейчас чуть было не сорвался. И все из-за этой девицы! После разговора с Хранителем она у него из головы не шла. Накрутил себя, гадая, что это за ведьма такая и во что она втянула Лайса, что на того ополчился и Дивер, и весь Совет старейшин. А сегодня увидел это чудо в стеганом халате и мохнатых тапочках, и злость взяла: неужели из-за этого недоразумения весь сыр-бор?! Тощая, бледная, как в некоторых мирах говорят: ни кожи ни рожи. Зато гонору – хоть отбавляй!

– Так что случилось? – повторил кард, впуская гостя в тесную кухоньку, половину которой занимала огромная печь, а остальное пространство делили между собой шкаф, широкий деревянный стол и два табурета.

– Я тебе по дороге рассказывал, что со мной случилось, – выкрутился эльф. – Теперь твоя очередь. Какими судьбами на Таре, да еще в Восточных землях? И что за девица с тобой?

– А ты не узнал? – прищурился Лайс. – Я вас уже второй раз знакомлю.

Открывающая с Земли, всплыли в памяти слова Хранителя.

– Открывающая! – Теперь он и сам ее вспомнил. – С Земли. Мы с ней столкнулись, когда ты меня назад вел. Точно, я ее еще в тот раз запомнил. Глаза у нее такие…

– Красивые? – подозрительно уточнил кард.

– Наглые! Вы тогда всего парой фраз обменялись, прежде чем Хранитель появился, а я сразу подумал: до чего ж дерзкая особа.

– Ты у нас тоже не образчик скромности. Но язычок у Галчонка, и правда, острый.

– Я заметил. Только знаешь, если б ты не напомнил, я ее и не узнал бы. На Земле она вроде посимпатичней была, на женщину больше походила, а не на щепку.

– Устает сильно, – непритворно вздохнул Эн-Ферро. – Учится она здесь, в школе. Способности неслабые, а опыта ноль. Отсюда и худоба, и нервы. Так что ты уж будь к ней снисходительней, она вообще-то девочка хорошая. А готовит как!

Как она готовит, эльф себе уже представлял: вся кухня пропиталась ароматами тушеного с овощами мяса.

– И все-таки я не понял, что у тебя за работа?

– Какая работа? Я же тебе объяснил: Галчонок в школе учится, а я за ней присматриваю. Ты ешь, пока не остыло.

Выложенное на тарелку жаркое отвлекало, и Иоллару пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить расспросы, а не наброситься сразу на еду.

– То есть тебя наняли, чтоб ты за ней присматривал?

– Сидэ[13] Иоллар, скажите на милость, вы тупой? – учтиво осведомился кард. – Я тебе на твоем родном языке объяснил суть дела. Могу повторить на каэрро… Мы дома, кстати, на каэрро говорим или на кассаэл. Так вот, могу повторить на всех известных тебе языках, что никто меня не нанимал. Я просто сопровождаю в этом мире одну дорогую мне девочку…

– Очень дорогую? – уцепился за последнее слово эльф. – Так у вас типа…

– Рот закрой! – прикрикнул на него товарищ. – Молодец, успел. Объясняю еще раз, делая скидку на то, что ты пять часов проехал по снегу без шапки, отморозил свои длинные уши и, наверно, мозги. Я помогаю Галле на Таре, потому что мне небезразлична ее судьба. А что до причин, могу сказать только, что был знаком с ее отцом и многим ему обязан, поэтому для Галчонка сделаю все, что в моих силах. А все предположения о наших с ней отношениях засунь себе…

– Ладно-ладно, я понял.

Ил оставил попытки в первый же день разузнать о девчонке и с удовольствием принялся за еду. Информацию можно собрать и постепенно. Кое-что уже вырисовалось: страшненькая, наглая, но готовит неплохо. Остальное – после.

Галла

Выспавшиеся эльфы не такие злобные, подумала я, выйдя с утра на кухню и услышав вполне мирное:

– Доброе утро!

– Приятного аппетита. – Я подозрительно присмотрелась-принюхалась. – А что это вы едите?

– Я картошки начистил. И пожарил. В качестве платы за ночлег, – все-таки съехидничал Ваол.

– Молодец! – похвалила я. – А жаркое, что я вчера приготовила, пусть пропадает?

– Прости, Галчонок, – вклинился Лайс, – но то, что ты вчера приготовила, мы вчера же и съели.

– Шутишь? Там же полный казанок был!

Эльф подленько хихикнул, а Эн-Ферро, судя по глубокой задумчивости, мысленно составил памятку прикупить казанок побольше.

– Ты присоединяйся.

– А как?

Лайс одним махом отправил в рот остававшуюся на тарелке еду и уступил мне место, очевидно, внеся в список покупок еще один табурет.

Эльф жевал задумчиво и неторопливо и избавлять меня от своего общества не торопился. Говорить мне с ним было не о чем: картошка оказалась не пережарена, не пересолена, и повода придраться не нашлось, а к ведению светских бесед его по-прежнему недружелюбный взгляд не располагал. Хотела было поинтересоваться причиной такого к себе отношения, но передумала. Может, у него просто с глазами что-то, а Лайс снова скажет, что я придираюсь к этому жизнью обиженному принцу.

В школу я прибыла не в лучшем настроении.

Ребята уже ждали на нашем месте. Да, у нас за это время и место свое появилось: у Северной башни, недалеко от входа в портал, пару месяцев назад бросили пострадавшую на практических занятиях скамью, да так и забыли убрать. Парни прислонили ее к стене, заменив сломанные ножки приволоченной с хозяйственного двора сучковатой колодой. По первому времени на лавочку покушались старшие ученики, но после того случая с джевулом компанию нашу в школе зауважали и на личный уголок уже не посягали.

– Всем привет!

А всем ли? Я привычно пересчитала друзей по головам. Восемь. Все.

– Привет! – вразнобой отозвалась компания.

Ферт бесцеремонно отодвинул вставшую мне навстречу Милу и под локоток оттащил меня к стене. Секреты?

– Слушай, Гал, тут Сэл сказал, что брата твоего вчера с каким-то парнем видел, вроде с эльфом.

– Сэл? И где же он их видел?

Приятель смущенно развел руками.

Все ясно, снова ошивался у нашего дома. И снег ему не помешал, и очередной беседы со строгим братом не убоялся – очень целеустремленный мальчик. «Мальчик!» – постоянно напоминала себе я. Точнее, почти двадцатисемилетняя Галина Кирилловна Иванова с планеты Земля, не давала себе об этом забыть. Кстати, при случае надо расспросить Рошана: Иванова – это шутка такая, или распространенная в русскоязычной части мира фамилия несет в себе некий сакральный смысл? А что до Сэла, то этот вопрос нужно решить поскорее. Лайс обо мне пусть что угодно думает, но не такая уж я легкомысленная, чтоб заводить интрижки с одноклассниками. Мне по возрасту больше наставники подходят.

– Так был эльф?

– Был, – призналась я. Все равно к обеду весь Рыбацкий знать будет, а к вечеру и пол-Марони. – И есть. Брата друг. Поживет у нас немного.

– С Саатара? – У парня аж глаза засветились.

Ну не скажешь же, что с Эльмара? Я кивнула.

– И как там, в Лесу?

Ферт прибыл в Марони в конце весны. Один. Семья и друзья остались в эльфийской части Западных земель, а почтовое сообщение работало из рук вон плохо: последнее письмо друг получил еще осенью. Понятно, почему он уцепился за известие о новоприбывшем эльфе.

– Если честно, мы и поговорить не успели. Они же поздно приехали, почти ночью.

А Сэллер Кантэ, значит, в это время бродил по округе? Нет, сегодня же разберусь с этим романтиком!

– А можно, я к вам вечером зайду? – умоляюще уставился на меня Ферт.

Интересный поворот. Может, пригласить его в гости, и пусть Ваол сочиняет, как и собирался, баллады на тему «Будни саатарских эльфов»?

– Ты же знаешь, брат не любит гостей. К тому же они вечером наверняка в Марони поедут.

– А куда? – не унимался полукровка. – Вдруг я их там встречу?

– Может, к «Трем Хохотушкам»? – припомнила я название, услышанное когда-то от Лайса.

Парень залился краской от укутанной шарфом шеи и до надвинутой на брови шапки: видать, наслышан об этом заведении. Любопытно, сумеет ли он ради свежих новостей преодолеть юношескую стыдливость и заглянуть в обитель платных ласк? А если сумеет? Надо Лайса предупредить, пусть придумает дружку сказочку поубедительней.

– Вы о чем тут шепчетесь? – осведомилась лисой подкравшаяся Вришка.

– Ревнуешь? – вернула я ей плутоватую улыбочку.

– Я-то нет, – усмехнулась подружка, кивая в сторону угрюмого водника.

Эх, Сэл-Сэл, и что прикажешь с тобой делать?

Братья Кантэ хоть и близнецы, но до такой степени разные, что различать их начинаешь с первой минуты знакомства. Най жизнерадостный, взрывной, сыплет направо и налево шутками и анекдотами. Сэллер, напротив, тихий, неприметный, с большими карими глазами и задумчиво-мечтательным взглядом, который становится временами просто задумчивым, но большую часть времени просто мечтательный. И мечты у него скромные. Не видит он себя, в отличие от остальных наших ребят, ни прославленным магом, ни великим воином. Из водников он один не расстраивался, что пропустил встречу с огненным демоном. Я думаю, и меня он выбрал за мою невзрачность: не хватило сыну верховного судьи герцогства смелости помыслов, чтобы прельститься аристократической красотой маркизы Весара или начать ухаживать за рыжей врединой Вришкой. А от Милы с ее всевидящим взором и самые отъявленные смельчаки шарахаются. А вот полукровка-замухрышка, не блещущая особыми талантами, – в самый раз! К тому же в начале знакомства неосмотрительно приветила застенчивого юношу, разговорила ненавязчиво, поахала-поохала, восхищаясь силой дара, – и получите! А ведь хотела всего лишь приободрить, поддержать и не заметила сразу, что полученный эффект превзошел все ожидания. Спасибо подругам, открыли глаза, только жаль, не подбросили никаких идей, как расхлебывать теперь это счастье.

– Гал, а что это к вам за эльф приехал? – поинтересовалось счастье.

И стоило Ферту тянуть меня в сторону для конфиденциальных разговоров?

– Друг брата. Будет у нас жить.

– Эльф? – плотоядно облизнулась Мила. – Красивый?

Вообще-то у провидицы нашей все мужчины либо красивые (минимум – интересные), либо – не мужчины.

– Красивый, – томно протянула я и, поймав ревнивый взгляд, для пущей убедительности мечтательно закатила глаза.

Сэл насупился еще больше и с деланым равнодушием поинтересовался:

– А на… зачем он к вам приехал?

Если б я сама знала? Видимо, жизнь мне испортить.

– Просто погостить.

– Ой, а можно на него посмотреть? – От Алатти я такого не ожидала.

Но идея хороша. Спешите видеть! Проездом на Таре знаменитый (надо только придумать чем) Иоллар Ваол! Посмотреть эльфа – две красненькие, попинать его ногами – бесплатно!

– А че на него смотреть, – вконец расстроился Сэллер. – Эльф как эльф. Длинноухий и худой. Вот к герцогу весной посольство их обещается, там-то будет на кого поглядеть, даже принц какой-то должен приехать. Галкин эльф и рядом не валялся.

Девчонки тут же набросились на проявившего неожиданную разговорчивость парня, выпытывая подробности прибытия саатарских гостей, а я почти обиделась. И за «Галку», и за «своего» эльфа: он у нас, между прочим, тоже принц!

– Идемте, что ли, – пробурчала я. – Кьярна уже пришла.

Сэллер по-своему истолковал мое недовольство и придержал меня за рукав, позволив ребятам отойти подальше.

– Прости, что так грубо отозвался об этом эльфе, – выдал он с тоской. – Если ты считаешь его достойным, я пойму…

Е-мое! Достал уже! Может, сказать, что Иоллар вполне достоин? Пусть понимает себе и оставит меня в покое. Но, с одной стороны, не хотелось врать о достоинствах эльмарского приблуды. А с другой, не изжитая еще Галина Кирилловна настойчиво напоминала о вопиющей непедагогичности подобного подхода.

– Дурак ты, Сэл.

От этих слов водник буквально просиял и осмелел невероятно:

– А можно я с тобой на «Нежити» сяду?

Ну что, Галина Кирилловна, какие еще будут идеи?

– Цела? – Тэр Марко протянул мне руку, помогая подняться.

Простенькое вроде бы заклинание, а как жахнуло!

– Твоя сила, Галла, – твоя главная проблема!

Да? Как быстротечна и изменчива жизнь. Вчера вечером я искренне полагала, что моя главная проблема – хамовитый эльф, с утра на это звание претендовал Сэл Кантэ, а сейчас, оказывается, сила моя.

– Ты совсем не умеешь ее контролировать! И, что самое худшее, даже не пытаешься.

А что? Как у нас на Земле говорили: сила есть, ума не надо!

– Ты впустую тратишь огромное количество энергии. Та формула, над которой мы сейчас работаем, достаточно проста и требует минимальных затрат. Зачем, объясни, вливать в нее столько? И что это ты вплела в исходное заклинание?

– Простите, тэр Марко. Но мне показалось, что оно не совсем законченное.

В одном месте аккуратненького плетения зияла огромная дыра, которую я и поспешила заделать и, как мне казалось, вполне удачно «подобрала рисунок».

– А ну, покажи еще раз, – заинтересовался наставник. – Только медленно.

Ну это как получится.

Ниточка за ниточкой я воссоздала описанное в учебнике заклинание, узрела знакомую дырку и не спеша, чтобы успел рассмотреть Медведь, добавила пару витков, постаравшись на этот раз ограничить вливания энергии.

– Великолепно!

Серьезно? По крайней мере, на этот раз меня не отбросило на три гиара и не приложило головой о каменную стену. Ей-то, стене, все равно, она от магических и механических повреждений защищена основательно. А моя голова – нет.

– Именно поэтому у тебя и не получается.

А что же тогда великолепно?

Наставник рассмеялся:

– Я не спорю, многие заклинания нуждаются в доработке, но прежде, чем заняться этим, тебе следует научиться видеть их суть. Ты же просто рассмотрела плетение, не удовлетворилась рисунком и, как ты думаешь, исправила ошибку. А почему бы не попробовать разобраться с элементами формулы и не проследить влияние каждого из них на конечный результат?

Почему? Да потому что их, элементов, столько, что если с каждым разбираться, я не только в обещанные два года не уложусь, но и доживу на Таре до глубоких седин. А это в мои планы не входит.

– Попробуй, – приободрил меня Марко. – Начни с канвы. Видишь, это основа плетения, на ней держится все заклинание. Теперь постепенно добавляй элементы. Только без отсебятины. Вот этот направляет потоки. Этот отвечает за их концентрацию в одной точке. А теперь мысленно вставь сюда свои загогулины и подумай, что же ты сделала.

И что же я сделала? Ой-е! Я же контур замкнула! То-то меня так шандарахнуло!

– Поняла? – не иначе как по глазам догадался наставник. – А теперь попробуй еще раз. И контролируй отдачу, а то к вечеру на ногах держаться не будешь.

Накаркал! Еще не вечер, а я не то что на ногах – на кере с трудом держусь. Сэл к концу занятий совсем расхрабрился и, пользуясь моим бессилием, точнее, используя его как уважительную причину, поперся меня провожать. Всю дорогу бормотал что-то о том, как он за меня рад.

– Ты рад, что мне плохо? – не выдержала я.

– Нет, ты что! Я рад, что тэр Марко взялся тебя учить.

– Угу. Теперь я школу раньше окончу, уеду из Марони, выйду замуж и рожу троих детей.

– Куда уедешь? За кого замуж? – встрепенулся водник.

– На Саатар. За эльфа.

По-моему, коротко и ясно.

– За этого? – обиженно оттопырил губу Сэл.

Я проследила за его взглядом. Ну уж нет! Только не за этого. Чего он вообще из дому выперся? Я-то надеялась, что меня братишка встретит, прочтет юному Кантэ еще одну лекцию – может, на этот раз подействовало бы. Так нет же, судьба в лице принца Ваола разбила мои планы!

– Добрый день. – Хорошо замаскированная под вежливость насмешка в голосе эльфа не укрылась от моих ушей.

– Добрый, – уныло отозвался Сэл.

Видимо, день перестал быть для него добрым, как только он рассмотрел Иоллара вблизи.

По внешним данным Ваол, несомненно, лидировал, но если бы из всего мужского населения в Сопределье остались только эти двое, я бы, не задумываясь, остановила выбор на невысоком большеглазом воднике…

У-у! Я бы обоих послала на фиг! Додумается хоть один помочь мне слезть с кера?!

Додумался. И, слава богу, не эльф. Сэл для начала галантно подал руку, но, заметив, что я безвольно съезжаю по покатому боку ящерки, отбросил церемонии и просто схватил меня в охапку. Пардон, заключил в объятия. Именно так, судя по гневному блеску в глазах, это выглядело для вышедшего на крыльцо Лайса. К чести братца, он не бросился с кулаками защищать мое доброе имя, а за пару секунд успел оценить ситуацию и вовремя перехватить меня у чуть было не упавшего парня.

– Ил, какого ты скалишься?! – оторвался он на дружка. – Дверь открой!

– Ребят, я сама.

– А как же! – одновременно отозвались водник и кард и, подхватив с двух сторон под руки, поволокли меня к крыльцу.

На пороге Эн-Ферро душевно поблагодарил Сэллера за оказанную помощь и даже руку пожал прощаясь.

Все, с прискорбием осознала я, братишка мне теперь в вопросах отваживания романтически настроенных юнцов не помощник.

– Лайс, я правда сама.

Стены родного дома придавали силы. Во всяком случае, опираясь на них, я смогла добраться до дивана в гостиной.

– Ил, не путайся под ногами! – опять перепало принцу.

Ваол неторопливо отошел к шкафу и, опершись на дверцу, с интересом глядел на меня. С таким же интересом кровожадные детишки смотрят на попавшую в паутину муху.

– А что это с ней?

– Спеклась, – раздраженно бросил кард, предоставляя Иоллару самому разбираться со значением этого слова.

Присел рядом, обнял меня за плечи и притянул к себе, прижавшись своим теплым лбом к моему холодному. Я отстраненно отметила обалдевший взгляд эльфа. А начхать, что он там думает! Главное, что через пару минут такого сидения мне станет лучше: магия Пилаг, только ей и спасаемся.

– Да не стой ты столбом, – не выдержал этого взгляда Лайс. – Сходи, пожрать собери чего-нибудь!

– Ей?! – В голосе эльфа даже не удивление, а священный ужас.

– Мне!

Эн-Ферро тоже выкладывается на полную, подлечивая меня таким образом после особо продуктивных занятий, так что поесть ему не помешает.

– Нельзя так, Галчонок, – с мягким укором сказал он, покончив с терапией. – Какой это уже раз? Третий? А дальше что? Меня ведь может и дома не оказаться.

Один раз уже не оказалось, только я ему об этом не рассказывала.

– У меня еще настойка есть.

Тоже неправда. Травяной эликсир, что дал мне для восстановления сил Медведь и которого должно было хватить до конца месяца, я нечаянно пролила, когда трясущимися ручонками пыталась накапать в чашку положенную дозу. А признаться ни карду, ни наставнику не решилась. Дождусь конца месяца, получу новую порцию.

– Настойка, магия – ничего тебе не поможет, пока сама не научишься контролировать расход энергии. Ты границ не видишь, и когда заканчивается резерв, начинаешь тянуть силы из собственного организма.

Есть у меня такая проблема, знаю. Когда плетения не получаются, компенсирую недостаток знаний избытком силы, а когда получаются, в такой азарт вхожу, что и не остановлюсь, пока не свалюсь.

– Спасибо, Лайс. Не знаю, что б я без тебя делала.

– Вот-вот, – улыбнулся он. – А то – настойка! Кард в доме – залог крепкого здоровья и хорошего настроения. Точно, Ил?

Я и не заметила, когда вернулся эльф.

– Точно, – нехотя согласился он. – Я там тебе супа налил.

– А суп откуда? – удивилась я.

– Мы сварили! – гордо задрал нос Лайс. – Хочешь?

– А ты и пищевые отравления лечишь?

– О, теперь-то вижу, что тебе лучше, – улыбнулся Эн-Ферро. – А суп мы уже пробовали и, как видишь, выжили.

– Тогда рискну, – решилась я.

Иоллар обернулся к вошедшему в кухню другу. Поморщился:

– Жалкое зрелище.

– Да ладно тебе, – отмахнулся кард. – Завтра она будет в норме.

– Я не о ней. О тебе. Лайс Эн-Ферро в роли няньки – не думал, что когда-нибудь увижу подобное.

– Да? А вот в моей жизни подобное уже было. – Маг был немного раздражен. – Сорок два года назад мне навесили одного капризного мальчишку. И проблем с ним было намного больше.

Иоллар недовольно скривился:

– Мне ты хоть сказок на ночь не читал.

– Это не сказки. Ей нужно учиться. Даже если сил на чтение уже не осталось.

– И зачем? – недоумевал эльф. – Честно, Лайс, я не понимаю. Вчера ты рассказывал, как она тебе небезразлична, и тем не менее позволяешь ей до такой степени изматывать себя и даже сам способствуешь этому. Зачем?

– Ты не маг, – снисходительно произнес мужчина, – иначе понял бы. Овладеть даром значит обрести свободу. Иногда это тяжело, иногда просто невыносимо, но бросить, повернуть назад уже нельзя.

– Любой дар в чем-то похож на проклятье, – проговорил принц, задумавшись о своем.

– Ты прав, – удивленно согласился кард. – Любой дар. Нелегко быть магом. Идущим – нелегко, открывающим, мне кажется, проще. Переходя в чужой мир, они перестают чувствовать зов врат. Может, поэтому так редко покидают родные планеты. Идущему же постоянно нужно идти, переходить из мира в мир. Я, к примеру, не выдерживаю больше двух-трех лет. Потом переход.

– А если нет?

– Не знаю. Безумие. Смерть. Даже пробовать не хочу.

– Однако засел здесь, с этой девчонкой, на неопределенный срок.

– Эта девчонка – открывающая, одна из лучших на моей памяти. Думаю, ее не затруднит время от времени выпускать меня на прогулку.

– Твоя великая открывающая сейчас лежит пластом и не кажется такой уж сильной.

– Дар открывающей далек от стандартного понятия магии. А Галла в самом деле творит с вратами чудеса, хоть и слаба еще как волшебница.

– Ладно, бездна с ней. Сильна, слаба – мне это безразлично. Если тебе нравится, возись с ней. А я дождусь весны и двину на Саатар. В Восточных землях задерживаться не стану.

– Хорошо, – вздохнул кард, – дело твое. Но завтра-то ты еще здесь? Меня не будет пару дней, хочу попросить тебя присмотреть за девочкой.

– Меня?! – ужаснулся эльф.

– А есть другие кандидаты? В лесничестве сейчас много дел, а Галла… Ну ты сам видел. Если завтра будет то же самое, просто уложи в постель и дай чего-нибудь поесть. Там у нее еще настойка должна быть, накапаешь. И…

– Читать я ей не буду!

– Ты и не сможешь. Ты же не читаешь на каэрро.

– Я читаю на каэрро. Но ей – не буду.

Мир драконов

– Чем порадуешь, Дивер? Мальчишка уже на Таре?

Хранитель Эльмара довольно кивнул:

– Второй день.

– Скажи, ты угробил Стиара, чтобы его внуку опостылел родной мир?

– И не думал, – усмехнулся дракон. – Старик и без того зажился. Я всего лишь подкинул Окниру идейку о женитьбе. Поверь мне, мысль о скором браке испугала юношу сильнее, чем это сделала бы тысяча чужих смертей. Главное, правильно расставить акценты.

– И он принесет тебе ее кровь?

– Думаю, он и голову бы ее принес, если бы вопрос стоял таким образом.

Кадм недоверчиво встопорщил гребень.

– Я же сказал, верная мотивация – прежде всего. Наш маленький принц не шпионить за Эн-Ферро отправился, а друга из беды выручать. С некоторыми друзьями и врагов не нужно.

Дивер пересказал разговор с эльфом, но товарищ не разделил его оптимизма:

– Уверен, что он не выложит все Эн-Ферро?

– На все сто. Мальчишка поклялся святыней орков и собственной кровью и теперь убежден, что одно лишнее слово отправит его на тот свет.

– Он верит в эти сказки?

– Это не сказки. Иоллару приходилось видеть, как Сумрак карает отступников, он не проболтается. Единственное, чего наш принц не знает, так это того, что после смерти Стиара проклятье на него не действует. Последний из рода выше любых законов.

– То есть реально его молчание ничем не обеспечено?

– Я же сказал, он об этом и не догадывается.

– Эн-Ферро может и так узнать, – напомнил Кадм.

– Нет, прочесть он его не может. Даже я теперь не смог.

– Шутишь?

– Ни капельки. И это не единственное свойство текущей в его жилах крови. Той самой крови, которую ты был бы не прочь получить для экспериментов.

Дивер поддразнивал помешанного на исследовании жизни и смерти Кадма, но тот не поддался на провокацию:

– Ты уже пообещал мне ее. После. Когда выясним все об этой открывающей.

– Кстати, ты был прав насчет Гвейна, – вспомнил Хранитель Эльмара. – Он заодно с Рошаном. Позволил девчонке работать с вратами на Таре.

– Ты спросил его об этом?

– Чтоб он сразу же заинтересовался, откуда у меня такая информация? Ты же помнишь, прибор не просто не одобрен, а запрещен советом.

– А я вот набрался смелости и спросил еще раз об Эн-Ферро и его подружке.

– И что он сказал?

– То и сказал: просто Эн-Ферро, просто с подружкой. Якобы Рошан заранее просил для нее разрешения поселиться на Таре. Цель – обучение в одной из местных школ. Школы там и впрямь неплохи, и я принял бы такое объяснение, если бы не был уверен, что когда в первый раз затронул эту тему, старик знал о Лайсе и открывающей еще меньше, чем я.

– Но теперь знает.

– Теперь знает и по-прежнему не желает снять ограничение на приход Хранителей в мир. Старый дурак! В пророчества он, видите ли, не верит, а в равновесие сил – пожалуйста!

– А ты не думал, что Гвейн, возможно, прав? – несмело предположил Дивер. – Все-таки именно его миры имеют наиболее высокий магический фон. Он оградил их от драконов, вот и эффект: девять, минимум восемь баллов по Хэмфасту – лучшие показатели.

– Ерунда! – уверенно возразил Хранитель Юули. – И у тебя на Эльмаре восемь, и что с того?

– Ну на Эльмар драконы тоже не часто приходят.

Кадм злорадно расхохотался:

– Не любят тебя братья, Дивер. Ох не любят.

– Я их тоже. – На зеленой чешуйчатой морде злобно сверкнули блеклые глаза.

– Да и у того же Кира, – продолжил прерванную тему Кадм, – была девятка на Алеузе, хоть он и торчал там почти безвылазно.

– И восемь баллов на легальной Свайле, я помню.

– Вот видишь? Теории Гвейна – полный бред.

– Или предлог не пускать посторонних.

– Или так, – с удивлением признал Хранитель Юули. – Никогда не думал об этом.

– А ты подумай. Подумай хорошенько. Это ведь твои грешки мы расхлебываем вот уже тридцать лет. Или сто двадцать? Предпочитаешь вести отсчет от откровений Кира или от своих собственных?

Кадм раздраженно сплюнул сгусток пламени:

– Как долго ты намерен напоминать мне об этом? Я ценю твою помощь, но эти постоянные упреки… Думаешь, я не чувствую своей вины? Но кто же мог знать, что она выжила? Только потом, когда Кир передал мне образцы крови, я сумел восстановить картину произошедшего тогда в лаборатории. Весьма невероятную картину. Вот ты сам мог предположить, что трехлетний ребенок окажется идущей и пройдет вслед за Эрго сначала в портал, а потом и во врата?

– Нет, – признал Дивер. – Ты, кстати, проверил потом, где она вышла?

– Проверил. И даже проследил большую часть ее пути. Где мог, зачистил следы, а наследила она немало. Болталась из мира в мир, больше года нигде не задерживалась. Единственно, так и не выяснил, где она встретилась с Киром и что было потом.

– Ну это и так ясно. Наш золотой мальчик подцепил твою лабораторную девочку в одном из миров и между ними завязался роман. Она забеременела, и Кир, быстренько сообразив, что это может значить, кинулся за помощью к тебе. Знаешь, что забавно? Наверное, он и впрямь питал к ней какие-то чувства, если поверил в свое невероятное отцовство. В противном случае мы так ничего и не узнали бы. Он решил бы, что у нее был кто-то еще, и просто вышвырнул бы эту… Как ее звали? Ольга?

– Ее звали, – с шипением процедил Кадм, – экспериментальный образец номер семь.

Глава 3

Тар. Марони

Январь, 1056 г.

Галла

Зрелище было завораживающим. Просто волшебным.

Серое зимнее утро. Серое небо, чуть подкрашенное розоватыми бликами поднимающегося с противоположной стороны солнца. Серое море с узкой кромкой тонкого прибрежного льда. Черная фигура на белом снегу. И танец. Стремительный и прекрасный. Взлетают, рассекая воздух, длинные клинки. Выпад. Наклон. Шаг назад. В сторону. Плавный разворот. Снова выпад. Обманчиво медлительный отход. И резко – в сторону. Разбег. Прыжок. Удар.

– Лайс!

Кард появился в дверях заспанный, помятый. Светлые волосы, отросшие за проведенное на Таре время, напоминали разворошенный стог сена.

– Что у тебя?

– Не знаю. Но это здорово.

Эн-Ферро подошел к окну, поглядел на берег.

– Да, неплохо, – зевнул он. – Рад, что тебе хоть что-то в нем нравится.

– В ком? – не поняла я.

– Это Ил. Тренируется. Давненько я такого не видел.

Эльф? Картина за окном утратила всякое очарование.

– Сейчас весь Рыбацкий сбежится, – проворчала я. – Сказал бы ты ему, пусть в лесок ходит, что ли.

– Скажу. И что ты его так невзлюбила?

– А он меня взлюбил, да? – огрызнулась я.

– Нет, – согласился Эн-Ферро. – Ваши чувства взаимны. И я вижу только одну причину столь быстро вспыхнувшей неприязни – ревность.

– Чего? – протянула я. – Это кто кого ревнует?

– Вы меня. Друг к другу. Детишки не поделили любимую нянюшку. Но ничего, я педагог со стажем, меня и на целый детский сад хватит.

– Лайс, а тебе никто не говорил, что ты невероятно скромен? Мне просто не нравится этот эльф. Безо всяких причин.

– Хорошо, пусть будет без причин. А что на завтрак?

– Рано же еще.

– Так разбудила же.

За что люблю братишку, так это за постоянство: война войной, эльфы эльфами, а обед (завтрак, ужин) – по расписанию!

– Яичницу пожарю.

– Яичницу? Ил вчера и то картошку приготовил.

– Ну так давай его дождемся, поинтересуемся, чем сегодня побалует.

Дождались. Вроде только что на берегу был.

– Доброе утро.

Надо же, даже одышки нет. И ехидства пока тоже.

– Ну интересуйся, – пихнул меня в бок Лайс.

– Чем? – насторожился Ваол, сложив на груди руки.

Стоп! Руки. Пустые руки. Не в прихожей же он их бросил?

– А где твои мечи? – поинтересовалась я.

– Вообще-то она другое хотела спросить, – влез Эн-Ферро.

– Отстань, Лайс. Так где?

– Съел, – осклабился эльф.

– Так мы тут как раз о еде, – снова Лайс. – Ты бы чего хотел?

– А он уже не голодный. Он мечи заточил.

Специально для братца последнюю фразу произнесла по-русски: должен оценить игру слов. Оценил, фыркнул.

– Ил, покажи ей.

Покажи ей что?

– Ой!

Словно из руки эльфа выросшее лезвие уткнулось мне в грудь.

– Позер! – прокомментировал кард.

Еще и какой!

– И что это?

– Призрачные клинки Т’арэ, – ответил вместо эльфа Эн-Ферро.

– Кого?

– Т’арэ, – это уже Иоллар. – Моего рода.

Ух ты, принцу Ваол мозги отшибло! Я обернулась к карду и со значением скосила глаза, мол, здоров ли твой дружок.

– Я же забыл тебе рассказать! – хлопнул себя по лбу Лайс. – Галчонок, это не эльф. Это, как бы странно ни звучало, орк.

– На четверть. Я в курсе.

Иоллар удивленно приподнял брови. Меч исчез.

– Мне Рошан говорил.

– Ну раз в курсе, позволь представить: Иоллар Т’арэ, владетель Сумрачного края.

Ах да, как же я могла забыть: всеэльмарский царский царь!

Царский царь после такого представления заметно стушевался, слегка поколебав мою уверенность в своем высокомерии.

– Хватит, Лайс, – пробормотал он, отводя в сторону глаза. – Сам знаю, что я за зверь невиданный – не эльф, не орк.

«Не дракон, не человек», – подумала я о себе.

– Теперь, когда мы выяснили, что мечи ты не ел, и вообще ничего не ел, может, выскажешь идеи насчет завтрака? – вернулся Эн-Ферро к доброму и вечному.

Ваол (или Т’арэ?), все так же пребывая в смятении, неуверенно пожал плечами:

– Я б и яичницей перебился.

Если бы магистр Пилаг обладал способностями адепта Огня, он испепелил бы эльфа одним только взглядом. А так как фокус не удался, уныло поплелся к умывальнику, бросив на ходу:

– Сговорились!

«Позднее взросление эльфов является одной из защитных функций медленно стареющего организма. Своеобразная инфантильность сознания позволяет примириться с длительной продолжительностью жизни. Если человек в семьдесят лет уже перешагнул рубеж зрелой старости и готов к смерти, то эльф, если можно так выразиться, пребывает еще в подростковом периоде, который продлится у него до 100–150 лет. В таком возрасте эльфы возбудимы, иррациональны, восторженны и порывисты, агрессивны и влюбчивы. В общем, крайне опасны для общества».

Лайс выписал это из «Справочника народов Крума» на Леазе и неоднократно убеждался в верности книжных фраз. Жаль, о драконах ничего подобного не написано.

– Галчонок, я вернусь только завтра. И хотел тебя попросить…

– Я приду вовремя, не стану читать допоздна и…

– И попытаешься найти общий язык с Илом.

Девушка недовольно скривилась.

– Гал, для меня это важно. Я ведь говорил тебе.

– Я помню, – проворчала она. – Он твой друг, он спас тебе жизнь, и вообще он неплохой парень, особенно если купить ему клавесин. И если он не станет путаться у меня под ногами, то я, пожалуй, даже накормлю его ужином. Большего пока не обещаю…

День прошел неплохо, и после занятий у меня оставалось достаточно сил, чтобы добраться домой без проблем и без провожатых.

– Надо же, живая! – Как и вчера, Иоллар бесцельно шатался вокруг дома. – А где твой воздыхатель?

– Тебе какое дело?

– Сочувствую.

– Перебьюсь и без твоего сочувствия.

Уголок его рта презрительно дернулся:

– Я не тебе, я ему сочувствую. Неплохой вроде бы парень.

Прежде чем начать разговор, я все-таки завела Яшку в сарай, распрягла, насыпала корма и, только прикрыв за собой дверь, как можно спокойней обратилась к эльфу:

– Что я тебе сделала, Иоллар? Чего ты ко мне цепляешься?

– Я к тебе цепляюсь? – с ленцой в голосе переспросил он. – По-моему, это ты на меня накинулась, как только я переступил порог этого дома.

– Переступил и с ходу принялся хамить!

– И как же я тебе нахамил?

Я задумалась. И правда, как?

– Тон у тебя был вызывающий, – вспомнила я. – И пялился на меня злобно так.

– Я? На тебя? – перекосило принца. – Я и в сторону твою не смотрел. Может, ты за это и взъелась? Так, извини, ты не в моем вкусе.

– Надо же, принц, у вас вкус имеется! – съязвила я.

– Представь себе. У меня хорошо развито чувство прекрасного, и ты в это понятие никак не вписываешься.

– Да ты же мне прямо сейчас и хамишь!

– Сейчас да, – с вызовом признал эльф. – Но ты первая начала.

– Я начала? Да иди ты…

Надеюсь, он знаком с диалектом тарских орков.

– Куда?! – сверкнули глаза, сжались кулаки – знаком.

– Ну давай, смелее! Наверное, не впервой бить женщин?

– Что? – поспешно разжал он пальцы. – Да в тебе от женщины только скелет остался! Колдунья выжатая!

– Хамло длинноухое!

Я с грохотом захлопнула входную дверь. Сейчас еще и засов задвину: пусть погуляет, поостынет! Да и самой не мешало бы. Хотела ведь просто поговорить! И почему мне с утра показалось, что он не безнадежен? Пребывала под впечатлением от этого его танца с саблями? Или прониклась сочувствием к сложной биографии? Будет урок на будущее: первое впечатление – самое верное.

Заскрипели половицы в гостиной – зашел. А мне теперь в комнате сидеть? Я же голодная, как волк. Если сейчас же не съем чего-нибудь, опять отключусь, а Лайса, между прочим, до завтра не будет.

Вышла. Эльф сидел в кресле, уставившись в окно, словно еще не все во дворе высмотрел. Тихо проскользнула мимо него в кухню и только сейчас спохватилась: у нас же есть нечего! Чудный денек! И рассчитывать на то, что эльф повторит подвиг и хотя бы начистит картошки, бессмысленно. Для этого надо его попросить, а это уж – увольте!

Я с трудом подняла обитую железом крышку погреба. А свечка где? Обшарив взглядом кухню и не обнаружив искомого, снова вгляделась в холодный полумрак хранилища. Ладно, и так найду. Картошка в ящике слева, мясо в бочонке справа. По скрипучей лестнице осторожно спустилась вниз. Мясо нашла сразу, выложила в миску два куска покрупнее – Ваол небось от ужина не откажется. Сейчас наберу в мешочек картошки… Ох! Со звуком внезапно грянувшего грома надо мной захлопнулся люк. От испуга перехватило дыхание, и я даже вскрикнуть не смогла. Отдышавшись, подняла глаза туда, где в кромешной тьме должен был находиться выход. И как эту крышку упасть угораздило? Я же вроде крючок зацепила. Или нет? Был уже прецедент, только тогда Лайс спускался – чуть было не прибило любимого братца.

Поставила миску с мясом на пол и нашарила лестницу. Поднявшись, попыталась толкнуть крышку одной рукой. Ничего. Убедилась, что ноги стоят крепко, и уперлась обеими. Никакого эффекта. Как будто держит ее что-то. Или кто-то…

Иоллар услышал, как девчонка возится с тяжелой крышкой погреба, и идея пришла мгновенно. Не самая лучшая идея, если учесть, что Эн-Ферро все-таки вернется. Но вернется завтра. А девица – вот она. Так почему бы не решить этот вопрос прямо сейчас? А потом, когда сам все узнает, будет что обсудить с Лайсом.

Проскочив на кухню – даже дверь не скрипнула – убедился, что Галла уже копошится внизу, и захлопнул крышку. Сверху поставил табурет и сел – так вернее. Через пару минут почувствовал слабый толчок. Потом еще один. Потом еще. Ни ругани, ни криков о помощи.

– А ты упертая. Не надорвешься, колдунья?

Интересно, многому она уже успела научиться? Вдруг как шарахнет заклинанием, и будут его потом от потолка отдирать.

– Что за шутки, Иоллар? – Голос из погреба звучал глухо, но не испуганно. Пока.

– Это не шутки. Хочу с тобой поговорить.

– Выпусти и поговорим.

– Нет. Сначала мы поговорим, а потом, может быть, я тебя выпущу.

– Какое «может быть»? С ума сошел? Мне поесть надо, на ногах еле держусь.

– Нормально ты на ногах держишься, – возразил он. – А если есть хочешь, отвечай быстро и честно.

– На что отвечать?

Понятливая девочка. И никаких оскорблений – век бы ее в погребе держать.

– Кто ты такая?

Тишина. Потом недоумевающее:

– В каком смысле?

– Кто ты? Имя. Возраст. Родной мир. Зачем пришла на Тар? Почему с Лайсом?

– И все? Ты же знаешь, Эн-Ферро тебе рассказывал.

– А теперь ты расскажи. Подробно.

– Подробно? Ладно, слушай. Меня зовут Галла. На Земле по паспорту: Иванова Галина Кирилловна. Возраст – двадцать шесть… точнее, почти двадцать семь лет. Работала открывающей на одной из станций. Потом у меня обнаружились способности к волшебству, и поскольку на Земле из-за низкого магического фона развивать их не получилось бы, пришла на Тар. Лайс по просьбе шефа за мной присматривает. Все?

– Твой шеф – Рошан?

– Да. Я ответила на все вопросы?

– Нет.

Но кое-что все же сказала. То, что по непонятным причинам отрицал Эн-Ферро, – это все-таки работа. Хранитель Дивер был прав, Рошан нанял Лайса. Возможно, даже не посвятил карда в подробности, велел только держать рот на замке и не сказал ничего о том, что девчонка представляет угрозу. А Лайс, как всегда, взялся за дело с энтузиазмом, носится с этой замухрышкой и, кажется, уже не на шутку к ней привязался. Эльф невесело улыбнулся: таков уж он есть, Лайс Эн-Ферро, и кому как не ему, Иоллару, это знать.

Но ничего, сейчас эта тощая ведьма-недоучка выложит все, а там уж он сумеет открыть карду глаза на его «дорогую девочку». Он слишком многим обязан Лайсу, чтобы позволить тому стать козлом отпущения в хитроумных играх Хранителей.

– Что ждет Эн-Ферро, если ваши подозрения подтвердятся?

– Все зависит от того, какую роль он играет во всем этом. Если он всего лишь наемник, то ничего ему не грозит – разбираться будем с нанимателем. Если же принимает более активное участие в заговоре, то… Он ведь единственный проводник в Сопределье и единственный оставшийся адепт магии Пилаг, было бы жаль потерять его из-за его же глупости…

– Я все рассказала!

– Зачем ты здесь? И во что втянула Лайса?

Тишина.

– Не хочешь говорить?

– Хочу. Только слова подберу повыразительней!

Еще ерепенится! Но ничего, это ненадолго.

– Как думаешь, сколько весит стол?

– Ты не посмеешь!

– Да неужели? Ты меня плохо знаешь, колдунья. Советую рассказать все как есть.

– Иди ты…

– Как невежливо с твоей стороны. И недальновидно. Стол я все-таки придвину и пойду погуляю. Час, может, два. А ты пока посидишь в холодке, подумаешь, что еще рассказать. Договорились?

Тишина.

– Молчание – знак согласия.

Он установил массивный стол так, чтобы две из его ножек стояли на крышке погреба. Прошел в комнату и опустился на диван. На душе было мерзко. Нет, не из-за того, что он запер девчонку в холодном погребе, а из-за гаденького предчувствия, что ничего она ему не расскажет и, хочешь не хочешь, придется ее выпустить. А завтра, когда ведьма в подробностях опишет свои страдания Эн-Ферро, останется только собрать пожитки и уходить из этого дома.

– То есть ты согласен?

– Да. Я поговорю с Лайсом…

– А вот это излишне. Ему не следует ни о чем знать. К тому же он может быть связан клятвой. Считаешь, он нарушит слово ради тебя? Вот и не подбивай его на сделки с совестью. Просто разузнай о девушке, которую он сопровождает: кто, откуда, чем занимается на Таре. Неплохо было бы… Нет, пожалуй, это будет обязательным условием: достань образец ее крови. Да не смотри ты на меня так, не придется тебе ее резать. Достаточно пары капель. Женщины часто ранятся, готовя еду, работая в огороде, иголкой может уколоться. На худой конец в мусоре поройся или в грязном белье – есть у женщин дни… Эк тебя перекосило! Ладно, на месте разберешься. В сроках тебя не ограничиваю, но сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше. Когда узнаешь все что нужно, свяжешься со мной через старый портал. Я покажу на карте. Только будь осторожен, девчонка тоже его использует. Да и вообще, будь с ней аккуратнее, кто знает, чего можно от нее ожидать…

Единственная надежда на Дивера, на то, что Хранитель сдержит слово и не станет преследовать Эн-Ферро.

Решено, если больше ничего не узнает, засиживаться не станет – резанет ножом по костлявой ручке, и с кровью и той обрывочной информацией, что удалось получить, отправится к заброшенным вратам. А потом затаится где-нибудь поблизости и станет ждать, Лайсу может понадобиться его помощь.

Часа не выдержал, максимум минут сорок. Возвратился на кухню, ударил пяткой по крышке:

– Не надумала пообщаться?

Тишина.

Вот ведь упрямая стерва!

Чтобы как-то снять раздражение, вышел из дома, спустился с холма на пустынный берег и вынул клинки. Сколько прошло времени, не считал и вспомнил, что нужно возвращаться, только когда над землей уже сгустились ранние зимние сумерки.

– Не мучь ни меня, ни себя, Галла. Просто скажи мне то, что я хочу узнать.

Тишина.

Он отыскал впотьмах свечку, зажег, опустился на колени и прижался ухом к шершавым доскам: ни звука. Вернул на место стол и приподнял крышку, с опаской – а вдруг ткнет чем-нибудь? – заглянул в погреб. Полоска зыбкого желтоватого света вырвала из тьмы кусок лестницы – широкие, грубо сколоченные перекладины. Девчонки нет. Иоллар откинул крышку и опустил вниз руку со свечой.

Она лежала прямо на земляном полу и, казалось, не дышала.

– Дура упертая!

Соскочив с лестницы, оказался рядом. Приподнял за плечи невесомое тельце и резко встряхнул. Несколько раз хлестко ударил по холодным щекам, и чтобы привести в чувства, и просто потому, что очень хотелось сделать нечто подобное.

Она слабо вздохнула. Кажется, даже приоткрыла глаза.

– Говори! – снова встряхнул он ее. – Что ты делаешь на Таре? Зачем тебе Лайс?

Девушка тряпичной куклой обвисла в его руках.

Ругаясь вполголоса, Иоллар вытащил ее из погреба, внес в гостиную и положил на пол у потухающего камина. Подбросил в очаг дров и раздул огонь. Потом звонкой пощечиной снова вернул девчонку в сознание.

– Мне плевать на тебя, колдунья. Но Лайс Эн-Ферро – мой друг, и я не позволю тебе испортить ему жизнь! Что ты задумала? Зачем тебе Лайс?

В огромных серых глазах туман и ни малейшей искорки понимания. Дрянь! Что же это за тайны у нее такие, что сдохнуть готова, но не проговориться?

Парень вызвал один из мечей, прижал лезвие к узкой ладони. Хранитель сказал, хватит и нескольких капель.

– Лайс…

Он вздрогнул, услышав ее голос, голос больного испуганного ребенка, просящего о помощи, но не позволил себе дать слабину.

– Лайса здесь нет!

Обежал взглядом комнату: нужен был платок или хотя бы какой-нибудь кусочек ткани, чтобы собрать кровь.

– Лайс… я его не… Он сам…

Эльф жестко усмехнулся: ну-ну, сам, значит?

– Он друг…

Конечно. Кому в Сопределье Эн-Ферро не друг?

– Не ври мне, колдунья! – Клинок переместился с руки на голую тонкую шею. – Ты уже проговорилась, что Лайса нанял Рошан, а теперь идешь на попятную?

– Попросил, – слабо шевельнулись бескровные губы.

– Что ты там бормочешь?

– Не нанял… Попросил… Лайс, он друг… моего отца…

Иоллару понадобилось несколько долгих минут, чтобы осмыслить услышанное.

«А что до причин, могу сказать только, что был знаком с ее отцом и многим ему обязан, поэтому для Галчонка сделаю все, что в моих силах».

Идиот.

Эльф обреченно прикрыл глаза.

«Возможно, что все это ничего не значит и девица всего лишь очередная пассия твоего приятеля».

Он убедился, не пассия. И сделал вывод. Один из тех поспешных выводов, от которых всегда предостерегал знавший о его импульсивности Эн-Ферро.

Кто сказал, что есть только два варианта? Если не любовница – то враг? Дивер? Нет, этого он не говорил. Хранитель был крайне осмотрителен в высказываниях, намекал, предостерегал. Просил проверить. Просто проверить. Это он сам так решил. Демоны! Что же с ним такое?

«Что вообще с тобой творится, Ил?»

Лайс обратил внимание в первый же день. Раньше он таким не был. Больше доверял окружающим, а Эн-Ферро всегда и во всем верил не задумываясь. Так почему же теперь он решил, что кард что-то скрывает? Он ведь сразу рассказал ему и о девчонке, и о том, почему засел в этом мире. Что же помешало просто поверить?

«Эльмар», – понял он. Полгода в родном, полном интриг и заговоров мире, и прежний Иоллар уже почти превратился в точную копию отца, разделяющего окружающих на врагов нынешних и врагов потенциальных.

– Лайс…

– Не надо, – прошептал он одними губами. – Я уже понял.

Какая она бледная, почти белая. Прикрытые веки мелко вздрагивают, посеревшие губы чуть приоткрыты. На впалых щеках розовеют следы от его ладони.

– Лайс…

Она еще что-то хочет сказать? Иоллар склонился к ее лицу, не желая упустить ни слова, возможно все-таки…

– Лайс! – почти крик.

«Придурок!» – снова обругал себя эльф. Ничего она не хочет сказать. Ей плохо, она бредит и зовет того единственного в этом мире, кто может ее защитить, кто снимет боль и вернет силы.

«Меня не будет пару дней, хочу попросить тебя присмотреть за девочкой».

Молодец, присмотрел! И накормил, и уложил! Запер в ледяном погребе и продержал несколько часов, а теперь вот бросил на голом полу, словно ветошь.

Иоллар поднял на руки легкое тело, прижал к груди безвольно болтающуюся голову. Ногой открыл дверь в ее спальню, и, придерживая Галлу одной рукой, второй сдернул с кровати цветастое покрывало. Уложил, накрыл одеялом. Что еще? Пусть он не обладает способностями магистра Пилаг, но что-то ведь он может?

Накормить!

А как? Готовой еды в доме нет: вчерашний суп сам доел за час до ее прихода, намеренно выплеснув остатки в помои. Но проблема даже не в этом, а в том, что сейчас девушка вряд ли сможет поесть, в лучшем случае удалось бы ее напоить… Настойка! Лайс говорил что-то о настойке, которая должна была помочь.

– Галла, очнись! Очнись, пожалуйста!

Только тихий короткий вздох. «Она ведь так и умереть может», – с ужасом осознал эльф, прежде чем впопыхах кинулся обшаривать ее комнату в поисках чудодейственного лекарства. Ничего. Только книги, тетради, отдельные исписанные беглым почерком листы. Две баночки с кремом. В привлекшем было внимание пузырьке – духи. Зачем ей духи, если она ими не пользуется? А в шкафу – платья. В платье он тоже ее не видел. А вот настойки нет.

Зажег, наверное, все имевшиеся в доме свечи, обыскал все комнаты – ничего. В каморке Лайса обнаружилось мерзко пахнущее пойло. Дать ей глоток? А если станет только хуже?

На кухне наткнулся взглядом на стоящую в углу корзину с яйцами и вдруг вспомнил, чем откармливали ослабевших после длительной болезни детей в приюте на Каэлере. Отыскал в шкафу широкую чашку, аккуратно отделил желтки, смешал их с сахаром. Подумав, влил в смесь и белки – не помешает.

Она дышала. Слабо, едва уловимо, но все же дышала.

– Галла!

На то что она услышит, не рассчитывал и отшатнулся, увидев, как распахнулись испуганно ее глаза.

– Все хорошо. – Он мягко отстранил ее протестующе поднятую руку. – Надо выпить это, тебе станет легче.

Пересохшие губы слабо искривились в исполненной жесткого сарказма усмешке.

– Поверь мне…

И осекся. Нет у нее причин ему верить. Ни одной.

Ну и пусть! Просто навалился на слабо сопротивляющуюся девушку, силой разжал стиснутые зубы, влил в рот немного сладкой тягучей смеси и тут же зажал ей нос. Проглотила. Закашлялась.

– Поняла? Теперь пей!

Она пила медленно, делая небольшие судорожные глотки. А после откинулась на подушки, прикрыв глаза – наверное, не столько от усталости, сколько для того, чтобы не смотреть на него.

– Отдохни.

В кухонном шкафу отыскал крупу, спустившись в погреб, обнаружил недалеко от места, где она лежала, миску с мясом.

Мясо обжарил как сумел. Сварил жидковатую вязкую кашу.

Когда опять зашел в ее комнату, девушка лежала, вперив взгляд в потолок, ничем не выдав, что услышала его шаги или скрип открывающейся двери.

– Тебе лучше?

Нет ответа.

– Тебе нужно поесть.

Подхватив под мышки, усадил ее на постели, подложив под спину подушку:

– Так нормально?

И тут же со злостью спросил себя, чего он ждет. Благодарности?

Тарелку с кашей и мелко нарезанным мясом поставил ей на колени и вышел из комнаты, чтобы не смущать.

Присел на диван, обхватил руками отяжелевшую голову. Идиот! И на кого он накинулся со своими нелепыми подозрениями – на девочку, почти ребенка! Сколько ей? Двадцать шесть, двадцать семь? Для эльфов это, считай, детство. Для некоторых людей, оказывается, тоже.

Звон бьющегося стекла вывел его из раздумий. Тарелка. Гордая девчонка психанула и швырнула ее на пол: не нужны мне, мол, твои подачки. И что теперь делать? Накормить-то ведь нужно! Накормить, убедиться, что она в порядке, и, не дожидаясь утра, ехать в Паленку. Расскажет Диверу все, что сумел узнать, расскажет убедительно, отметая всякие подозрения. А потом вернется на Эльмар – там ему самое место. А Лайсу Галла сама все объяснит, после такого кард о нем сожалеть не станет.

Не самое лучшее, но все-таки принятое решение словно сняло часть груза с души. Сейчас только накормит эту упрямицу. И кровь. Нужно взять ее кровь: пусть Хранитель проверит свои домыслы и отцепится от Лайса и этой дерганой девчонки, в которой только законченный параноик узрит опасность для Великого Круга драконов.

Чтобы не пугать Галлу видом меча, взял с кухни коротенький ножичек и завернул его в найденный в ее спальне платок. Толкнул дверь и остановился на пороге. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что произошло на самом деле: ничего она не швыряла. Тарелка просто выскользнула из обессиленных рук, съехала по одеялу и упала на пол. А сама девушка закрыв лицо ладонями, сидела все так же и тихо, почти беззвучно плакала.

Он подошел к ней, осторожно коснулся вздрагивающего плеча:

– Не плачь, не надо. Я сейчас все уберу и принесу еще.

Насыпав новую порцию, рисковать не стал:

– Не сердись, но будет лучше, если я сам тебя покормлю.

Обернутый платком нож положил на столик у ее постели. Успеется…

Галла

Безумие. Весь этот день – сплошное безумие.

Сначала перепалка во дворе. Обменялись, как говорит Лайс, любезностями.

А потом этот чокнутый эльф запер меня в погребе! Все выспрашивал, во что это я втравила его дружка. Это, принц, еще разобраться нужно, кто, кого и во что втравил! Придурок!

А я и сама хороша! Почему бы не стукнуть чем-нибудь тяжелым по тупой остроухой башке, пока их владетельство мирно почивает, усевшись на пол у моей кровати и откинув на одеяло безмозглую голову. Ну и что с того, что он меня тут поил, кормил, выхаживал? А из-за кого я оказалась в таком состоянии?

Нет уж, сегодня, так и быть, пусть живет, а завтра вернется Лайс, и я прямым текстом ему заявлю: или я, или дружок его прибацнутый! Надо же было придумать такое: жизнь я Эн-Ферро порчу! А я ли? Всего два дня как этот оркоэльф у нас поселился, а Лайс словно сам не свой. Угрюмый какой-то стал, задумчивый. А этот…

Я уже в который раз взглянула на спящего эльфа. Смотрю и смотрю, все жду, когда в душе проснется лютая ненависть и негасимая злоба, а получается только наоборот. Придя в себя, еще хотела прибить мучителя, даже за канделябром с догорающими свечами потянулась и раздумывала еще: в лоб лучше бить или в висок, чтобы наверняка. А этот гад возьми и заворочайся во сне, еще и губами причмокнул, совсем как ребенок – тут я руку и опустила. Не был он спящий похож ни на оскорблявшего меня вчера грубияна, ни на державшего в подполье изверга. Эльф как эльф. И лицо не ехидное, не злобное, нормальное лицо. Может, это от того, что глазища его колючие сейчас закрыты, а проснется, зыркнет снова… Хотя с вечера он уже на меня по-другому смотрел: грустно так, виновато…

Еще бы не виновато! Чуть было не убил ведь. Нет, однозначно, у этого Иоллара с головой что-то. То орет, как потерпевший, то тут же прощения просит. Как он там сказал? За то, что плохо обо мне подумал? А с чего было плохо думать? Зачем вообще обо мне думать надо было? Из-за Лайса. Верно все же Эн-Ферро диагноз поставил: ревность. Причем патологическая. Развернул тут целую теорию заговора против ненаглядного воспитателя, а меня назначил на роль главной злодейки. Почему? Да потому что больше рядом никого не оказалось!

Если поразмыслить, по той же причине, по которой я свалила произошедшие с кардом перемены на эльмарского гостя.

Нет, определенно, я такая же чокнутая: уже ищу злобному принцу оправдания! Но с другой стороны, если подумать… Мне шеф всегда говорил: думай, Галчонок, думай! Думай, а потом действуй. И канделябром по башке – не выход. А что, если Иоллар тоже заметил, что с Лайсом что-то не так, что у него появились какие-то проблемы, а так как на Таре Эн-Ферро со мной, то, стало быть, и проблема эта – я. Логично, Галина Кирилловна? Не отзывается. Скоропостижно скончалась в погребе – не созданы земные девицы для таких жестоких испытаний, такое только тарские волшебницы выдерживают. Их и спросим. Логично, ответила тарская волшебница. Особенно если учесть, как я сама его приняла.

Передумав убивать эльфа, я попыталась взглянуть на ситуацию с его стороны. Итак, что мы имеем? Приехал парень к старому другу, а у того в доме какая-то девица хозяйничает, гостю грубит, никакого почтения не выказывая ни к эльфячьим ушам, ни к благородному происхождению (ни к возможному почтенному возрасту – он же эльф, попробуй пойми, сколько сотен ему уже стукнуло). А друг, Лайс то есть, находится у нахалки в полном подчинении, молча терпит подобное поведение, да еще и носится с этой особой, чуть ли не пылинки с нее сдувает. Вспомнить хотя бы прошлый вечер: кард меня разве что на руках не баюкал, а так и подлечил, и накормил, и чаю заварил, а потом еще и главу из «Стихий» прочел с комментариями – вряд ли Иоллар когда-нибудь видел приятеля в подобном амплуа. Вполне мог сделать выводы, что я наложила на Эн-Ферро какие-то чары, удерживаю его шантажом или еще что-нибудь в этом роде, и решил в очередной раз спасти другу жизнь. А если так, то эльфа с большой натяжкой, но понять можно. Методы у него, конечно, иезуитские, но цели благородные…

А я дура! Нет, это ж надо быть такой всепрощающей! Сволочь он, и все тут!

За окном уже светало, спать не хотелось, и осторожно, чтобы не потревожить эльфа…

Да какое там осторожно! Вставая, я «нечаянно» и очень неслабо долбанула ногой по темноволосой голове. Доброе утро, принц!

– Я сегодня уеду.

Похвальное решение. И не буду теперь ломать себе голову, гадая, какая еще замечательная идея придет в его безмозглую черепушку, и в погреб спускаться буду без опаски, и на диванчике в гостиной стану валяться вечерами, как раньше.

– Куда?

А мне не все ли равно? И как вообще можно разговаривать с ним после вчерашнего?

Молчит. Только плечами пожал. А взгляд как у собаки бездомной.

Так ведь он бездомный и есть! А намылился куда, кому он на Таре нужен? Причем уходить, судя по собранной сумке, решил прямо сейчас.

– Ты что, и Лайса не дождешься?

Вздрогнул. Кивнул:

– Хорошо. Дождусь.

Ну-ну, смотри уж, дождись. Не хватало мне потом с кардом объясняться, куда я приятеля его драгоценного задевала.

– Ты что, и Лайса не дождешься?

Ну конечно же она решила, что он хочет избежать справедливой расплаты.

– Хорошо. Дождусь.

Самому интересно, как отреагирует на ее рассказ Эн-Ферро. Наорет? Врежет пару раз? Вряд ли. Перво-наперво потребует объяснений. И что ему делать? Рассказать о договоре с Дивером и терпеливо дожидаться, пока Сумрак в его крови не восстанет против клятвопреступника?

Он уже видел такое: кровь сочится сквозь поры, мясо отслаивается от костей, сгнивая на глазах – не слишком ли высокая цена за один неосмотрительный поступок?

Не станет он ничего объяснять! Пусть Лайс что угодно о нем думает, пусть считает извергом-извращенцем, получающим удовольствие от издевательств над беспомощными девчонками, психопатом-параноиком, да кем угодно – один разговор он все же переживет. А после дойдет до Марони, наймет кера и двинет к вратам. С Дивером поговорит, но вчерашнее решение о возвращении на Эльмар с утра отверг: переберется, как и планировал, на Саатар и ни с Эн-Ферро, ни с его подопечной уже не встретится. А что до крови, которую так и не удалось достать, – ничего, обойдется дракон и без этого. Сам же говорил: не нужно никого резать, вот он и не резал. Вам надо – сами и… Нет, он так не скажет конечно же. С Хранителем нужно быть осторожнее. Но в настоящее время разговор с Эн-Ферро волновал Иоллара больше, чем последующая встреча с драконом.

Чтоб хоть чем-то занять себя в ожидании, прибрался в доме, приготовил немудреный обед – прощальный, так сказать, подарок. Пусть и не оценят.

Лайс возвратился первым, спрыгнул с кера и, поздоровавшись, сразу же спросил:

– А Галчонка что, еще нет?

Эльф и сам заметил, что пора бы ей вернуться. Наверное, сидит в школе, рассчитывает время, чтоб не попасть домой раньше карда, не хочет снова оказаться с ним, Иолларом, наедине.

– А вчера она как?

Рассказать? Нет, пускай сама. Чтобы уж наверняка.

– Ну чего молчишь, погрызлись опять?

– Вроде того.

– А дом, гляди-ка, не рухнул!

Эн-Ферро пребывал в хорошем расположении духа, и портить ему настроение загодя не хотелось.

– Лайс, ты прости, чувствую себя неважно. Пойду по берегу прогуляюсь.

Ее он заметил издали. Стоял и смотрел, как заводит в сарайчик кера, как стряхивает на крыльце налипший на сапоги снег, входит в дом. На весь рассказ дал ей полчаса – должна уложиться. Выждал положенное. А вот теперь пора!

Вошел в дом.

Странно. Из-за прикрытой двери кухни доносились обрывки разговора и смех. Решили по-быстрому его судьбу и принялись обсуждать более интересные темы?

– И понимаешь, ничего же сложного, – радостно тараторила Галла. – С первого раза, представляешь? С первого! И с ног не падаю, и чувствую себя лучше, чем весь последний месяц!

Иоллар вошел в кухню. Не хотелось нарушать такую идиллию, но пусть уж сразу его отчитают, вышвырнут из дома и вернутся к своим радостям.

– Ну что, полегчало? – поинтересовался Лайс. – Ты садись, поешь, а то лица на тебе нет. Я все!

И вскочил, освобождая ему место за столом. Тем самым столом, которым вчера он придавил крышку погреба.

Ничего еще не понимая, Иоллар тяжело опустился на табурет.

– Только без скандалов тут, я вздремну пока, – предупредил Эн-Ферро.

Галла сказала ему вслед что-то на не знакомом эльфу языке, и оба они, и кард, и девушка весело рассмеялись.

Да она ведь не рассказала ему ничего!

– Почему? – спросил, когда за Лайсом закрылась дверь.

Смелости поднять на нее глаза не хватило.

– Потому. – Галла со стуком поставила на стол перед ним наполненную до краев тарелку, и несколько капель томатной подливы растеклись по скобленым доскам кровавыми пятнами…

Галла

Вернувшись из школы, я было решила, что эльф уже смылся, опасаясь разборок с Эн-Ферро. Так нет же, пришел, герой. И судя по мрачной роже, готовится принять заслуженную кару.

– Ну что, полегчало? – обернулся к нему Лайс. – Ты садись, поешь, а то лица на тебе нет. Я все! Только без скандалов тут, я вздремну пока.

– Не слишком расслабляйся – попросила я, заглядывая в кастрюлю. – Сегодня снова твой дружок в повара играл, а у меня желудок нежный, может понадобиться помощь целителя. Или некроманта.

Кард состроил зловещую рожу, приличествующую, по его мнению, уважающему себя некроманту, и я не смогла удержаться от смеха.

А через мгновение осталась наедине со своим вчерашним мучителем.

– Почему? – пробормотал он.

Видимо, имелось в виду, почему я ничего не рассказала Эн-Ферро и позволяю ему как ни в чем не бывало рассиживаться на моей кухне.

– Потому.

Первую порцию я сунула под нос эльфу: пусть сам сначала попробует свою стряпню, чтобы я убедилась, что он не сыпанул туда пригоршню отравы. Но он не спешил начинать трапезу, а медленно поднял на меня глаза, в которых явственно читался все тот же вопрос.

– Мне плевать на тебя, Иоллар. Но Лайс Эн-Ферро – мой друг. – Я намеренно повторила его же слова. – И если ради его спокойствия мне придется терпеть в доме тупоголового эльфийского принца, то я, так уж и быть, потерплю. И не знаю, какая повитуха уронила тебя в младенчестве и какая шиза посещает тебя временами, но надеюсь, что твоих скудных мозгов хватит, чтобы понять, что никаких интриг я не плету, Лайса на Таре цепями не удерживаю и даже тебя почти уже не хочу убить за вчерашнее…

– Почти? – осмелел эльф.

– Моя доброта небезгранична. Просто не хочу лишний раз огорчать Лайса.

– Ты давно с ним знакома? – спросил Иоллар.

– Всю жизнь, – ответила я, не уточняя, что знакомство было несколько односторонним.

– Странно, мне он о тебе никогда не рассказывал.

– Зато мне о тебе рассказывал! – вышла я из себя. – Все уши прожужжал! И какой ты умный. И отважный. И веселый… Ага, прям обхохочешься с тобой! А больше всего распинался, как ты, герой недоделанный, жизнь ему спас. И что, я должна после всего этого сказать ему, что ты еще и на голову больной? И про погреб? И про то, как ты меня своим мечом тыкал? Он тебе верит, а ты… В общем, ничего я ему не скажу. Но учти, если что-то подобное повторится, я…

А что я? Определенно, прежде чем произносить такие речи, нужно продумать все хорошенько.

Но Ваол избавил меня от необходимости продолжать.

– Не повторится, – пообещал он своей тарелке. – И не переживай, я надолго не останусь. Самое большее – до апреля.

Утешил, блин! До апреля еще дожить надо…

Глава 4

– …Знаешь, мне нужно будет уйти. Ненадолго.

– Уйти? – спрашивает он подозрительно.

Она улыбается, грозит шутливо пальчиком:

– Не вздумай ревновать! Просто меня ждут. Там, помнишь, где мы познакомились.

– И кто, если не секрет?

– Подруга.

– Та самая, которая придумывает тебе женихов и отваживает приставучих драконов? – вспомнил он и дождался ее согласного кивка, чтобы поинтересоваться: – Она же не идущая, что может вас связывать?

– А у тебя что, нет друзей? Я имею в виду обычных, не Хранителей, не драконов, просто людей, или эльфов, или…

– Кардов, – улыбается он.

– Кого?

– Кардов. Есть такой интересный народец у меня на Свайле. Еще у Кадма на Юули. Бывала там когда-нибудь?

Она отрицательно мотает головой:

– Ни там ни там. И про кардов, честно сказать, впервые слышу.

– Да ну! – удивляется он. – А я-то думал, слава Лайса Эн-Ферро гремит по всему Сопределью.

– Эн-Ферро? – Она забавно морщит носик, припоминая. – Я считала, это вымышленный персонаж. Ну знаешь, этакий герой эпоса идущих.

Услыхав это, он не может сдержаться. Это ж надо сказать такое: вымышленный персонаж, герой эпоса! Интересно, многие думают так же?

– Нет, – сквозь смех отвечает он. – Эн-Ферро вполне реален. Если удастся его поймать, познакомлю.

– Он и есть твой друг? – догадывается она.

– Друг-друг. У меня их не слишком много. Лайс, Рошан и… Да нет, пожалуй, и все.

– А Рошан – это…

– Хранитель мира, в который ты собралась. Тоже могу познакомить.

– И как же ты меня представишь? – спрашивает она лукаво. Но за этой шуткой он отчетливо видит другой, более серьезный вопрос. Вопрос, который ни он, ни она все еще не решаются задать прямо: кто же они друг другу и значат ли что-нибудь эти два месяца на Алеузе?

– А как бы ты хотела?

И тут же корит себя: трус! Перекладываешь на нее ответственность за это решение!

– Пожалуй, пока никак, – улыбается она. А глаза погрустнели. – Мне хватает и одного знакомого Хранителя…

Галла

– Эльф где? – спросила я с ходу.

– Доброе утро, – протянул удивленно Лайс. – И зачем он тебе?

– Ни за чем. С тобой хочу посекретничать.

– Секретничай. Ил опять разминается.

Я выглянула в окно: заснеженный берег был пуст.

– Ты же сама сказала, чтобы в лес ходил. Вот я его и послал.

Странно, что послушался. Я его тоже много куда посылала – не шел.

– Так что у тебя там?

– Сон. Еще один.

Рассказала, как запомнила.

– Вымышленный, значит? – хохотнул кард. – Интересно.

Сходил к себе за тетрадью, наскоро записал мое видение, перелистал страницы, прикидывая что-то в уме.

– Выявил закономерность?

– По хронологии – нет, – огорченно произнес он. – Сюда бы лабораторию, чтобы можно было ежедневно фиксировать твои показатели…

Я мысленно возблагодарила всех известных мне богов за то, что научно-технический прогресс пока обходит этот мир стороной. Лабораторию ему! Опутать меня проводами и каждый день выцеживать кровь? Размечтался!

– Кстати, Лайс, ты же у меня кровь брал. И как?

– Что как?

– Анализы мои. Гемоглобин там, лейкоциты… Что еще есть?

– Я вообще-то магическую составляющую анализировал, – ответил он. – А вот гемоглобин у тебя как раз ниже нормы. Питаться лучше надо.

Сейчас начнется!

– Вот и Рошан говорит…

– Ой! – вспомнила я. – Ты ж его видел! Видел и ничегошеньки мне не рассказал! Как он там?

Сказал бы мне кто, пока я работала на Земле, что буду так зверски скучать по начальнику, – ни за что не поверила бы.

– Нормально. Привет передавал. Я с ним недолго и говорил. Заскочил после Юули, – при упоминании этого мира на его лицо словно тень легла, – отдал результаты и сразу за Илом.

Значит, Юули? Встретился там со старыми знакомыми, с кардами, их же ни в одном мире больше нет. Может, скучает мой магистр по своему народу – сходил вот, разбередил душу и вернулся смурной.

– Расскажи, – попросила я.

– О чем? Как Иоллара выводил?

– О Юули.

Он вздрогнул. Не ошиблась, значит.

– Ну Юули – стандартный сопредельный мир. Уровень магического фона четыре балла по шкале…

– Лайс, кончай придуриваться! Ты прекрасно понял, о чем я.

– Извини, Галчонок, – вздохнул он. – Но к нашим с тобой делам это не относится.

– А просто так рассказать? Как другу?

– А как друга не хочу грузить тебя лишними проблемами.

И тут же с обычной легкомысленностью спросил:

– Ты завтрак-то приготовишь или снова будем Ила дожидаться?

Если б мы его дожидались, так в школу голодная и поехала бы. Принц Ваол к завтраку не явился. Притаился, наверное, в лесочке и выжидает, пока я из дому уйду. Вчера тоже весь день от меня шарахался. Но оно и неплохо, сама еще не решила, как мне теперь с ним общаться. Стремительно, надо сказать, у нас отношения развиваются: в первый вечер погрызлись, во второй продержались из-за моей недееспособности, на третий я уже в погребе сижу, на четвертый эльф от меня глазки виноватые прячет, десятой дорогой обходит. Сегодня что будет, даже фантазии не хватает предположить. А завтра так вообще выходной, Лайс охоту герцогскую сопровождает, а мне опять с чокнутым этим одной оставаться. Хотя зачем? Договорюсь с ребятами, может, в городе встретимся, погуляем. Могу вообще с вечера у Алатти остаться или у Вришки. К Миле нельзя – она по ночам что-то там провидит. А у Рисы, по-моему, Дан уже вторую длань ночует. Быстро у ребят все сладилось. Как бы еще с ними беседу провести на предмет предохранения от нежелательных последствий? Данвей – мальчик наивный, небось до сих пор считает, что детей филин по ночам приносит – местная аналогия нашему земному аисту. Может, хоть у Рисы ума побольше, у нее все-таки мать эльфийка, дала, наверное, дочурке ценные указания для таких случаев, а может, и снадобий каких-нибудь – у эльфов-то вопрос контрацепции давно решен.

А вот и они оба, легки на помине! Стоят, за ручки взявшись, улыбки дурацкие, и глазами друг друга прямо-таки пожирают. Тьфу! Завидно мне, что ли? У самой-то уже: раз, два, три… скоро год как никого! Ну не везет мне с мужчинами. Одна надежда: выучиться побыстрее и пойти в какой-нибудь мир, где по статистике больше всего симпатичных холостяков.

– Галла, привет! О чем задумалась?

Ой, Сэл, узнал бы ты, о чем, стал бы цветом со школьный вымпел – порядочным семнадцатилетним девицам о таком и знать не полагается.

– Да так, о ерунде всякой. А где все? Я только Рису с Даном вижу.

– А зачем тебе все, – улыбнулся водник, – когда есть я?

Мамочки! Кто это и куда делся милый робкий Сэллер Кантэ?

– Сэл, ты извини, меня тэр Марко ждет. На «Травах» увидимся, или после занятий, если не задержусь.

– Если задержишься, я тебя подожду, – пообещал он, вызвав у меня новый приступ нервной дрожи.

Надо срочно решать что-то с этим Ромео. Или пользоваться моментом, пока Галина Кирилловна моя молчит. А что? Симпатичный парень, не дурак, волшебник выйдет неслабый. Годков, правда, маловато, а так…

Так! Не о том сегодня думаете, тэсс Эн-Ферро! А ну-ка бегом в малый испытательный и работать до седьмого пота, пока дурь из головы не выветрится!

Дурь выветрилась быстро. Еще бы ей не выветриться, когда наставник меня по самое некуда загрузил: тут тебе и прямое воздействие, и опосредованное управление, и стабилизация неустойчивых потоков – за один день узнала больше, чем за все время обучения! Выходила осторожненько, ощущение было такое, что тряхну разок перегруженной головушкой, и все новоприобретенные знания из нее вывалятся. Хорошо хоть практики не было, и сил осталось достаточно, чтоб и домой без проблем добраться, и ужин нормальный приготовить, а то, не приведи боги, эльф опять кашеварить примется.

От мыслей о вкусной и полезной пище меня отвлек благополучно забытый за время занятий Сэл, сдержавший утреннее обещание, – дождался-таки.

– Я тебя провожу?

– Да я сегодня вроде бы в порядке, – попыталась отказаться я.

– А просто так нельзя? – опустил он голову.

Горе ты мое луковое!

– Можно. Ты сегодня верхом?

– Да. Только давай подождем немного. Прямо перед тобой магистр Феаст из школы вышел, тоже к керсо пошел. Пусть уедет уже.

– Какой Феаст? – Я такого наставника не помнила.

– А, ты же не знаешь. Артефактор. Вроде консультанта со стороны по вопросам инструментальной магии. Его к старшим часто приглашают, а к нам сегодня Гейнра зазвала. Показывал амулеты: накопители, проводники, парочку одноразовых заклинаний. Говорят, у него магическая лавка в городе, нужно будет зайти при случае. Вон он, кстати, кера выводит.

Рассмотреть артефактора мне не удалось. Только теплый плащ с капюшоном да длинный посох, на который он опирался, пока не взобрался на ящерку.

– Теперь пошли, – скомандовал Сэллер.

По дороге парень болтал без умолку, пересказывая все произошедшее на пропущенных мной уроках, даже острить пытался, зародив у меня смутное подозрение, что близнецы шутки ради поменялись местами.

– О, опять тебя встречают, – набычился он вдруг, стопроцентно выдав в себе все-таки Сэла, а не Ная.

Ну, встречать не встречают, а эльф опять вдоль забора расхаживает. Тесный, видать, у нас с братцем домишко, некоторым принцам и развернуться негде.

Интересно, Лайс уже вернулся? А если нет?

– Сэл, а может, ты к нам зайдешь?

Не хочется снова с этим типом наедине оставаться. Вроде бы все решили, но кто знает, что у него в башке творится.

Упрашивать водника не пришлось, после такого предложения он аж засветился. И к дому подъехав, на эльфа взирал чуть ли не с превосходством, даже поздоровался первым и не так неуверенно, как в первую встречу:

– Доброго дня, сидэ эльф.

– Доброго дня, тэр ученик, – в тон ему ответствовал принц, не глядя в мою сторону.

Обмен приветствиями в такой форме говорил о том, что друг другу они официально не представлены, и мне, как общей знакомой, стоит исправить эту ошибку. Но, во-первых, ошибкой я такое положение вещей не считала – незачем мне этого беженца эльмарского с друзьями знакомить. А во-вторых, просто не знала, как это правильно сделать. С Сэлом-то все ясно: Сэллер Кантэ – друг и соученик. А Ваол? Лайс хоть бы предупредил, как в этом мире его приятеля величать. Идущие, как правило, имен не меняют: мол, звать меня так-то и так-то, и глубоко мне безразлично, что у вас такие имена не в ходу. Но этот-то не идущий, может, у него и псевдоним имеется.

Не дождавшись от меня никаких действий, парни решили этот вопрос сами.

– Иоллар.

– Сэллер.

И даже руки друг другу пожали. Молодцы, смотреть любо-дорого!

Может, все же эльф какую подлянку задумал?

– Лайс дома? – попыталась привлечь я его внимание.

– Нет, – ответил он, а потом, намного тише, едко прибавил: – Води кого хочешь.

Ненадолго же его смирения хватило! Ладно, хоть Сэл не слышал.

В долгу оставаться не хотелось. Подозвав эльфа поближе, я свесилась с кера и очень-очень вежливо попросила, многозначительно прошептав:

– Ты тогда тоже погуляй пока.

Он взглянул на меня как-то странно, но согласно кивнул. Ну и хорошо, пусть померзнет! А его мнение о моем моральном облике меня не волнует.

Что делать со званым гостем Сэллером Кантэ, я не знала, но уж во всяком разе не то, о чем подумал блудный принц. Посему, напоив его чаем, попыталась приспособить в кухонные работники, торжественно вручив нож и мешочек с картошкой. Судя по безумному взгляду, дети верховного судьи герцогства картошку видели только в жарено-вареном виде.

– Ладно, – вздохнула я, – учись, пока я жива!

Наглядно продемонстрировав, как следует поступать с данным овощем, рискнула предложить:

– Теперь сам попробуй!

И следующие минут двадцать ушли на остановку крови, поиск бинтов и перевязку сразу трех порезанных пальцев.

Поняв, что толку от водника никакого, смиренно взвалила весь груз работ на свои хрупкие плечи, позволив раненому ухажеру развлекать меня беседой. Но и с этим не заладилось – видимо, Сэл на приглашение не рассчитывал, исчерпав запас красноречия по пути из школы. Но прощаться он не спешил. А я и не гнала. Зачем? У меня для таких случаев Лайс имеется.

Эн-Ферро пришел, когда я уже почти закончила с готовкой. Ворвался в дом, как торнадо, чуть входную дверь с петель не сорвал, влетел на кухню и остановился, переводя непонимающий взгляд с меня на гостя и обратно.

– А что это вы тут…

– Обед готовим, – отозвалась я. – Или уже ужин? Кстати, помнишь Сэла?

Помнить-то он помнил. И Сэл его тоже.

– Гал, можно тебя на минутку?

Я прошла за кардом в гостиную, где в смущении переминался с ноги на ногу эльмарский принц.

– И кто объяснит мне, что здесь происходит? – грозно обратился Лайс к нам с эльфом.

– А что такое? – не поняла я.

– Что? Вот это чудо остроухое тормозит меня на полдороге к дому и начинает какую-то ерунду плести о природе, о погоде и не прогуляться ли нам в поселок. А когда я ему доходчиво объясняю, что я за день уже нагулялся, просит меня не сердиться и заявляет, что ты тут… хм… не одна.

Я чуть от смеху не умерла. Ну дела! Ваол на самом деле поверил, что я притащила домой дружка! Но, что странно, я-то думала, что он меня братишке с первой минуты сдаст, а он, оказывается, еще и прикрыть решил! Ой порадовал!

Лайс недолго думая присоединился к моему веселью, причем забавляла его больше всего разобиженная физиономия эльфа.

– Да уж, Ил, выводы ты делаешь интересные!

– А что я? – насупился тот. – Она ж сама сказала…

– Что я сказала? Погулять, пока обед не готов?

– Ты про обед не говорила! – совсем уж по-ребячьи губы надул.

– Ну извини, я же не думала, что у тебя только пошлости на уме. Ты, Лайс, выгулял бы его в Марони, а то я слыхала, некоторым озабоченным товарищам длительное воздержание грозит проблемами с психикой.

Эльф безропотно снес мои обвинения и в пошлости, и в озабоченности. Либо все еще вину искупает, либо не так уж они и несправедливы.

– А мы, пожалуй, сегодня и сходим, – решил, поразмыслив, кард. – А то я завтра снова на два дня уеду.

Мы с Иолларом переглянулись, причем с одинаково испуганными лицами. Ну мне-то есть чего бояться, был прецедент, а вот эльфу-то что? Ладно, поживем – увидим, а сейчас мне на кухню пора, жаркое проверить, да и кавалер у меня там сидит, решил уж, наверное, что грозный брат меня здесь жизни лишает, а может, уже втихаря через окошко свалил.

– Лайс, а можно, Сэл на ужин останется?

Эн-Ферро пожал плечами:

– Пусть остается. Это же Сэл! – И снова рассмеялся. – Слышишь, Иоллар, это просто Сэл! Галчонок у нас, если не врет, конечно, женщина с принципами, малолетними не интересуется.

– Надо же, – протянул разобиженный эльф. – Галчонок у нас, оказывается, женщина!

– Чего?! – воспылала я праведным гневом.

– Ил, ты бы не… – попытался вступиться за меня кард.

– Какой я тебе Галчонок?! Да я этого Галчонка только от Лайса терплю, да еще от… дяди. – Рошана лишний раз поминать не хотелось. – А для тебя я Галла, запомни. Можно еще тэсс Эн-Ферро – на «вы» и почтительным шепотом! А Галчонком еще раз назовешь – убью! Понял?

По пути на кухню я задержалась в коридоре ровно настолько, чтобы успеть услышать ошарашенное эльфово:

– Н-да, интересная у нее расстановка приоритетов.

И довольный хохот Лайса:

– Я ж тебе говорю – женщина!

Иоллар был зол. На Дивера, давшего ему это нелепое поручение, на Галлу с ее глупыми шутками, на Лайса, над этими шутками смеющегося. Даже на мальчишку-мага, за весь ужин произнесшего от силы пару фраз. Иными словами, он был зол на себя самого.

«Заговоры она затевает! – думал он, переводя взгляд с растрепанной девчонки на свежий шрам на своей ладони. – По непроверенной информации… Проверять информацию надо, лорд Дивер, прежде чем Лайсу угрожать и меня в святилище Сумрака тащить! Жаль, мир недоразвитый, даже фотоаппаратов нет, а то бы я вам с кровью еще и портретик заговорщицы вашей передал бы. Посмеялись бы потом на совете».

Хотя с фотографией ладно, а вот кровь добыть придется. И каким образом?

«На кухне она поранится. Иголкой уколется. В огороде поцарапается. Здесь зима, между прочим, лорд Хранитель. Какой зимой, к демонам драным, огород?»

– Ил, что-то не так?

Галла, набросив пальто, вышла на крыльцо проводить гостя, и они с Лайсом остались вдвоем.

– Все хорошо.

– По тебе не скажешь. Как будто недоволен чем-то. Я понимаю, домик у нас маловат, условия…

– Бывало и хуже, – отмахнулся он.

– Могу уступить свою конуру. Хоть какая-то приватность.

Иоллар пожал плечами. А смысл? Тем более он знал, что Эн-Ферро в этой самой приватности нуждается больше.

– Не стоит. Разве что твою… сестру смущает, что в проходной комнате спит посторонний мужчина.

– Галлу? Не думаю. Там, где она росла, в этом не видят ничего неприличного. А здесь маги не слишком следят за соблюдением условностей. Будь мы крестьянами или простыми горожанами, с первого дня поползли бы слухи, что какой-то парень и явно не родственник поселился под одной крышей с незамужней девицей. А так… – Кард неопределенно повел рукой.

– Слухи ее не волнуют? – Эльфа это не удивляло. Да и не заботило в принципе. Просто поддержал разговор.

– Галчонок тут только на время учебы. Думаешь, есть смысл беспокоиться о репутации? – Лайс будто бы задумался, а после радостно, словно нашел решение необычайно важной проблемы, выдал: – Если будет нужно, скажем, что ты ее жених!

Шутка не удалась, но Иоллар улыбнулся.

– Конечно, – ответил он беззаботно. – Лучшей избранницы мне не сыскать. Так как я совсем недавно ослеп, оглох и тронулся рассудком.

– Кто тронулся рассудком? – участливо поинтересовалась вернувшаяся со двора Галла.

– Ил, – нимало не смущаясь, заявил Лайс. – В тот миг, когда увидел вас, тэсс Эн-Ферро.

Девушка проигнорировала веселый тон карда, уловив только смысл фразы, и нахмурилась.

– Я это заметила, – произнесла она серьезно.

Лайс налил себе еще вина и задумался. Все оказалось не так просто, как он представлял. Детишки друг другу не понравились, шутки перерастали в насмешки, а разговоры в скандалы. Странно. Он был уверен, что у них много общего.

– Передумал меня выгуливать? – напомнил о себе эльф.

– Успеем. А пока я хотел с тобой поговорить.

– О чем? – насторожился Иоллар.

– О тебе.

В комнате Галлы что-то громыхнуло, из щели под дверью повеяло холодом.

– Она дом не развалит? – В голосе эльфа не было беспокойства, только неприязнь.

– Не развалит. Пойдем, на кухне посидим.

На кухне было жарко и пахло тушеной капустой.

– Так о чем ты хотел поговорить?

Лайс спросил прямо:

– Почему ты вернулся на Эльмар?

– А, ты об этом. – Ил явно ожидал другого вопроса. – Потому что срок вышел.

– И что? Если бы ты не хотел…

– Я хотел. – Голос парня стал вдруг решительнее и жестче. – И до сих пор хочу. Просто… Еще не время.

Эн-Ферро взглянул на него с непониманием.

– Странно, да? – грустно улыбнулся эльф. – Не ожидал? Считал, что предел моих мечтаний – победа в ралли на Навгасе или покорение очередной вершины на Хилле? Или очередной девицы, без разницы в каком мире? Я кажусь настолько ограниченным? Или настолько… ребенком?

Он и был сейчас похож на ребенка, но кард отрицательно покачал головой:

– Конечно нет. Но я все равно не понимаю.

– Нечего тут понимать. Я увидел другие миры, посмотрел, как там живут, где лучше, где хуже. Кое-что сопоставил, примерил те или иные законы к Долине Роз, прикинул, что могло бы помочь, а что нет. Были сложности, но на юридических курсах в Элеври я немного…

– Где?! – Лайс решил, что ослышался.

– В Элеври. На Хилле. Это такой городок в предгорьях Пиана, не очень большой, но Республиканский университет имеет там несколько отделений…

– Ил! Ты посещал правовые курсы?!

– В каком смысле посещал? Я их окончил. Даже сертификат… был. В Долине, наверное, остался…

И снова, как в тот день на Навгасе, в самом начале их знакомства, когда он нашел его после девяти месяцев поисков и услышал о намерении участвовать в призовом заезде, магистр Пилаг растерялся. Определенно, этот парень умел удивлять.

– Когда ты успел?

– Лет десять назад. У тебя были какие-то дела на Юули, и ты оставил меня почти на год.

Девять. Девять лет назад. Тогда заварилась эта история с магом для колонии. А потом ему нужно было отвлечься, и подвернулась работенка на Таланите…

– Я был уверен, что ты увлекся альпинизмом и провел это время в горах…

– Я увлекся альпинизмом, – пожал плечами Ил. – Но весной с пика Грез сошел сель, и маршрут закрыли на три месяца. А я решил, что мне не помешало бы…

– Как будущему правителю? – наконец понял кард. – Ты это серьезно?

Эльф нахмурился:

– Думаешь, ничего не вышло бы?

– Решил сместить папашу? – усмехнулся Лайс.

– Нет. – Иоллар стал похож не просто на ребенка, а на ребенка жутко обиженного. – Я хотел помочь. Думал, он прислушается, доверит мне хотя бы…

Мальчишка! Учить законы и уклады чужих миров и стран и не знать своего отца. Окнир даже перед лицом смерти не выпустит власть из рук. И уж тем более не передаст ее сыну, чья единственная обязанность своим существованием обеспечивать роду права на престол.

– Считаешь, я не смог бы? Думаешь, я такой глупый?

– Нет, не считаю. Но помимо ума и знаний в таком деле требуется опыт. Вот его-то тебе и недостает.

– Ясно, – понурился парень. – И что предлагаешь делать, пока этот опыт не пришел?

– Как что? Одевайся. Мы же в город собирались, помнишь?

Двое мужчин шли по заснеженной улице. Они не боялись быть услышанными: поздним зимним вечером в этой части города редко наткнешься на случайного прохожего, но тем не менее говорили тихо, почти шепотом.

– Ваши сведения верны? – озираясь по сторонам, спросил полноватый коротышка в огромной меховой шапке, придававшей ему комичный вид.

– Да, – коротко ответил его спутник.

– Но ведь император против какой-либо агрессии в отношении остроухих и даже лично…

– О каком императоре мы говорим? – едко оборвал взволнованный шепот закутанный в длинный плащ человек.

– Ну… Я…

– Забудьте о Растане Втором. Ему недолго осталось. А тот, кто придет ему на смену, намерен возобновить освоение Саатара. И ему не нужны вражеские лазутчики в имперских городах.

Обладатель лохматой шапки промолчал.

– Я говорю, в имперских, – с нажимом на последнее слово продолжил мужчина, – потому что Кармол – это часть империи, чтобы там ни думал его так называемое величество Дистен Пятый. Так было и так будет. Вам же я даю выбор: перейти на сторону заведомо известного победителя или сразу признать себя побежденным. В случае согласия ваши услуги будут достойно вознаграждены…

Из-под всклокоченного меха алчно блеснули глаза.

– А что мне придется…

– Пока ничего. Сейчас я только хочу увериться в том, что могу рассчитывать на вашу помощь в дальнейшем. И предложить небольшой аванс…

Глава 5

Тар. Марони

Февраль, 1056 г.

– Будем мы сегодня завтракать или нет? – нудил Лайс.

– Сам же сказал, Иоллара твоего дорогого дождемся.

Эльф задерживался с разминки.

– Если б ты его в лес не отправляла, можно было бы с крыльца позвать, – все равно попытался свалить вину на меня кард.

– В лес ты его сам послал, – парировала я, не вспоминая, что послал по моей просьбе. – Давай уже без него поедим, а?

– Ну уж нет! В нормальных семьях так не делается.

– А мы что, уже семья? – удивилась я. – Да еще и нормальная?

С ответом Лайс не нашелся, но есть без эльфа отказался наотрез. Впору уж мне начать испытывать эту пресловутую ревность: шагу без драгоценного приятеля не ступит. Как появился он у нас месяц назад, так Эн-Ферро меня любимую совсем забросил, даже просто поговорить у него времени нет. Зато с Иолларом и в город, и на охоту, и в карты вечерком переброситься, и «Извини, Галчонок, у нас тут мужской разговор» через день на кухне. Напомнить, что ли, зачем он на Тар пришел? Так снова обидится, выкать начнет.

А я, между прочим, тоже проголодалась. Ладно, сам не ест, но мне-то можно было позволить?

– Сходи, позови его, что ли, – не выдержала я.

– У меня сапоги еще не высохли, с вечера забыл к печке поставить.

Он и с утра их туда не поставил, заметила я. У печи стояла только одна пара – моя.

– Может, сама сходишь?

Делать мне больше нечего.

– Ну Галчонок! – жалобно так. – Заодно веток еловых наломаешь, тебе ж на завтра надо.

Вроде и не слушал, что я вчера после занятий рассказывала, а гляди ж ты, про ветки запомнил!

– Ладно. За ветками схожу.

На эльфа нагружу – мне много надо.

Вчера днем неожиданно потеплело, и снег основательно подтаял, но ночью снова ударил мороз, превратив мерзкую слякоть в угрожающий травматизмом гололед. Я несколько раз поскользнулась и один раз все же шлепнулась, приложившись о бугристый лед тем костлявым местом, которое у прочих, не ослабленных ускоренными чародейскими курсами людей называется мягким. Телесные и душевные страдания были включены в длинный счет претензий к наглому оркоэльфу, мое отношение к которому не могло изменить даже то, что после памятной беседы он старательно строил из себя пай-мальчика, взяв на себя часть работы по дому. Память о часах, проведенных в погребе, и отравляющие жизнь издевки не давали смириться с присутствием в соседней комнате тронутого эльмарского принца, и несколько раз, штудируя пособия по прикладной магии, я серьезно задавалась вопросом, сильно ли расстроится Лайс, если я наложу на его приятеля заклятие каменного сна и превращу его в молчаливую и прекрасную статую (что ни говори, но с художественной точки зрения эльф был хорош).

Лесок от нашего дома недалеко. Именно что лесок: лес, настоящий, в котором лесничество, где Лайс работает, тот дальше намного. И больше. А этот так: парсо на север, парсо на восток. Только вот квартирант наш умудрился и здесь спрятаться, насилу нашла. Хотела сразу окликнуть, но слова в горле застряли, когда снова это увидела.

Красота!

Мнения моего об эльфе не меняет, но тем не менее…

Здорово! Движения, то резкие, то плавные, исполненные силы и грации. Длинные клинки – как продолжение рук, как крылья волшебной птицы. Взмах, и тонкое лезвие рассекает со свистом воздух. Удар, и падает поверженным невидимый враг…

– Что? – Оружие исчезло, как только он меня заметил.

– Ничего. Там завтрак стынет, Лайс бесится.

– Да? – уточнил он подозрительно. – И ты пришла меня звать?

– Заодно. Я вообще за ветками.

– За какими ветками?

– За еловыми.

– А зачем они тебе?

Нет, это ж надо быть таким параноиком.

– Для дыма!

Хорошо хоть не спросил, зачем мне дым.

– А мне показалось, ты за мной следила.

Точно паранойя!

– Не следила, а смотрела. Что, и посмотреть нельзя?

– Можно. А зачем?

Достал уже своей подозрительностью!

– Понравилось просто!

– Правда? – вдруг улыбнулся эльф.

– Правда, – проворчала я недовольно. Вот уже и комплименты ему делаю!

Иоллар помолчал немного, а потом неожиданно выдал:

– Хочешь, научу?

А… Э…

– Это несложно.

– Да ладно! Меня Лайс уже учил, остановились на грозном виде. Мне мечи противопоказаны.

– Не хочу никого обидеть, Лайс, конечно, боец неплохой, но вот как учитель…

– А ты, значит, учитель что надо? – обиделась я за карда.

– А ты проверь!

– Вот и проверю! – запальчиво пообещала я. – Что, прям сейчас?

– Хочешь, чтобы братец твой нас убил? Еще пять минут, и Лайс нас самих вместо завтрака сожрет, что я его, не знаю?

– А если знаешь, чего не шел так долго?

Иоллар пожал плечами, но о теме разговора не забыл:

– Завтра давай, после школы. Договорились?

Ну договорились. Не пожалеть бы мне. Может, он до сих пор вынашивает в отношении меня коварные планы и затеял все это обучение, чтоб прирезать меня ненароком и в лесочке прикопать?

Когда Галла отвернулась, Иоллар довольно улыбнулся. Неплохо все устроилось, девчонка практически сама напросилась. Давно следовало покончить с этим вопросом и исполнить обязательства перед Хранителем.

Галла

– Ой, а мы на чем учиться будем? На палках?

Не забыл все-таки! Только со школы вернулась, в лес потянул. И отказаться неудобно, хоть и решила уже за день, что не лучшая это идея.

– Зачем на палках? Сразу на мечах!

– А у меня меча нет, – предприняла я попытку отменить урок.

– Сейчас будет, – уверил Ваол.

В его руках тут же возникли эти самые призрачные клинки Т’арэ, один из которых он протянул мне.

– С ума сошел? Я ж им сама и зарежусь!

– Не зарежешься, – успокоил он. – Смотри.

Смотрю. Иоллар спрятал один из клинков, вытянул вперед освободившуюся руку, закатал рукав и медленно, но сильно ударил по ней вторым мечом. Я и вскрикнуть не успела. Зато успела рассмотреть, как лезвие прошло сквозь руку. Или рука сквозь лезвие?

– Вот видишь? В худшем случае одежда пострадает.

– Вижу! – Но брать предложенное оружие не спешила. – Это же твои мечи, вот тебя и не ранят. А меня…

– А тебя мы с ними познакомим.

– Как?

– Если честно, будет немного боли и немного крови.

– Все! Я передумала!

– Трусиха!

Кто? Я?

– Хорошо. Но сначала расскажи, что нужно делать.

– Просто порезать ладонь, чтобы пошла кровь, и взяться за рукоять. Тогда меч тебя «запомнит» и не причинит вреда. Я и Лайсу так делал, не веришь – спроси.

Хитренький какой! Знает же, что я об этой затее карду не рассказывала – не хотела позориться раньше времени.

– Не буду я ничего резать!

– Я же говорю: трусиха!

Кажется, принц Ваол отыскал мое слабое место и сейчас беззастенчиво этим пользуется: с детства не терплю обвинений в трусости.

– Ладно-ладно, давай. Но учти, если что, Лайс за меня отомстит!

Я протянула руку ладонью вверх и зажмурилась.

– Ты левша?

– Нет.

– А руку почему левую даешь?

Я протянула правую и зажмурилась снова. Ай!

– Теперь бери!

Рукоять у меча была холодная и шершавая, и казалось…

– Да он же кровь из меня сосет! – Я попыталась отбросить коварное оружие.

– Спокойно, так и должно быть. Ему нужно тебя почувствовать. Перестал?

Вроде бы да.

– На вот, ладонь обмотай. – Эльф протянул мне платок.

– Не надо. Я тебе тоже сейчас кое-что покажу.

Вовремя я это заклинание освоила. Я развернула руку к нему ладонью и стянула края неглубокой раны, наслаждаясь появившимся на его лице удивлением и даже… Разочарованием?

– Ну хоть кровь вытри, – все пытался он проявить галантность.

– Да ладно, платок уж не пачкай! – Я набрала пригоршню снега, растерла в ладонях и, отерев руки об и так не слишком чистые штаны, взялась за «прирученный» меч. – Ну давай, учи…

Через час, отправив девушку домой, Иоллар задержался в лесу и снова с начала до конца повторил весь комплекс упражнений – нужно было прийти в себя, снять раздражение. Казалось, что может быть проще: предложить Галле меч, провести обряд знакомства и, пользуясь случаем, добыть образец ее крови. Так нет же, колдунья решила повыделываться! И как теперь быть, если она при каждом порезе станет затягивать раны таким же способом? Не в мусоре же и впрямь рыться по совету Хранителя? И на занятиях этих, самим предложенных, не кольнешь ненароком – его клинки ее теперь не возьмут. Разве что другое оружие раздобыть.

Эльф вдруг улыбнулся. А девчонка-то загорелась! Поначалу и руку с мечом поднять не могла, видать, отродясь тяжелей кухонного ножа ничего не держала, а потом разошлась, осмелела, даже получаться кое-что стало. И не откажешься теперь, раз сам взялся. И она по своей воле вряд ли бросит – упертая. Да ну и ладно! Все равно заняться ему здесь нечем, можно хоть так развлечься. А там весна скоро, и можно будет, как и планировал, отправляться на Саатар. Только с Дивером сначала переговорить.

«В сроках тебя не ограничиваю, но сам понимаешь, чем быстрее, тем лучше».

Быстрей теперь уж вряд ли получится. Извините, Хранитель, придется вам подождать, если так уж важно ваше обязательное условие.

Мир драконов

«…И те, кто был прежде миров, создали тогда врата и поставили над ними Хранителей из народа драконов, ибо были те сильны и мудры и жизнь имели долгую, но не вечную. И вверено им было хранить закон и порядок в мирах и меж ними, оберегая врата и пути… И суждено так быть, пока не придет дитя крови дракона, но и человека… и не презрит существующий порядок и не отринет его…»

Огненные буквы, вспыхивавшие на сером камне, потухли. Рошан тряхнул головой и зажмурил начавшие слезиться глаза: читать тайные тексты – задачка не из простых.

– И из-за этого весь переполох?

Гвейн согласно кивнул.

– Ты тоже веришь, что девочка несет угрозу?

– Угрозу? – Хранитель Тара брезгливо поморщился, показав пожелтевшие от старости клыки. – Ты нашел в тексте что-то говорящее об угрозе?

– Прямо – нет, но…

– Прямо, криво. Все это домыслы. А пророчества для того и пишутся, чтобы исполняться, а иначе какой в них смысл? Кстати, видел я вчера твою девочку…

– Видел? – встрепенулся Рошан.

– Хотел убедиться, что это она.

– И?

– Да. Она дочь Кира. Тебе стоило рассказать мне о ней раньше.

– Кир не хотел, чтобы кто-либо из драконов был в курсе.

– Кир знал о пророчестве и понимал, как оно будет истолковано, проведай другие старейшины о ребенке. Он и к тебе рискнул обратиться лишь потому, что считал, что у тебя нет шансов в ближайшее время войти в совет и ознакомиться с тайными текстами.

– Но если пророчество доступно только старейшинам, как Кир узнал о нем?

– Так же, как и ты, я показал. Кир вряд ли стал бы этим хвалиться, но я готовил его в совет, себе на замену. Так что он читал не только это.

– Кира – в совет? – не поверил услышанному младший дракон.

– А что тебя удивляет? Считаешь, он был бы плохим старейшиной?

– Нет. Но я думал…

– Что в Великом Круге восседают лишь старые трухлявые пни, вроде меня или Алана?

– Я хотел сказать, что Кир был хорошим драконом. Самым лучшим. Но ведь для того, чтобы стать старейшиной, нужно еще и обладать Качеством. У Кира было такое Качество?

– У него была масса качеств. И Качество у него было. А то, что ты этого не знал, не удивительно: непосвященному сложно увидеть осколки.

– Осколки?

– Мы, старики, называем это так: осколки Изначальной силы. Считается, что те, кто был прежде нас, владыки, построившие врата, обладали невероятной силой, сочетающей в себе всевозможные таланты. И эту силу, разбитую на тысячу осколков, они передали нам, драконам. Каждый такой осколок уникален, каждое Качество – особое. Одно вызывает почтение и страх, как способность Алана лишать Хранителей их магии. Второе кажется ненужным, как моя способность читать и толковать древние тексты. Качество Джайлы – находка для совета. Это так важно, видеть суть вещей и событий. Кадм – Хранящий Кровь, дракон, способный творить чудеса с живой материей, Дивер – Вершитель Нового, и его таланты простираются в сфере создания необычайных устройств и механизмов. Но как бы то ни было, в совершенстве Качество проявляется лишь у драконов, прошедших полную инициацию и занявших место в совете. Они же и могут рассмотреть осколки в других. А впервые Качество дает о себе знать, хоть и в незначительной степени, после того, как дракон становится Хранителем.

– Гвейн, прости, но тебе известно, как называют тебя между собой драконы?

Старик поморщился. Сказочником, он знал.

– Я спросил тебя о Кире, – продолжил Рошан, – а ты прочел мне целую лекцию о Качествах.

– Хочешь знать, какое было у Кира?

– Если можно.

– Нельзя. И смысла теперь нет. Ты же ради девочки ко мне пришел? Хотел узнать причины, по которым твой друг велел ее прятать, и узнал. О чем теперь хочешь спросить?

– О многом, – нахмурился Хранитель Земли. – Если Кир знал о пророчестве и знал о том, что Кадм о нем знает, то зачем он рассказал ему о ребенке? Мне кажется, в твоем рассказе много нестыковок, старейшина.

– Нет тут никаких нестыковок. Кадм – Хранящий Кровь, и только к нему Кир мог обратиться за помощью. Видимо, возникли какие-то осложнения во время беременности, и твой друг хотел получить информацию о событиях того периода, когда пророчество еще не было написано, когда у драконов и людей еще рождались общие дети. Он искал что-то, что могло бы ему помочь: медицинские записи, рекомендации – не знаю, я ведь всего лишь Хранящий Слово. Знаю только, что Кадм отказал ему. Они поругались, Кир заперся на Алеузе, а Кадм выступил с заявлением в совете.

– И что постановил совет?

– Совет постановил не предпринимать никаких действий и дождаться естественного исхода. Три голоса против двух.

– Кадм и Дивер?

– И Дивер. Круговая порука, – вздохнул старик. – Идеи этих двоих обычно не находят одобрения у других членов совета, так что они волей-неволей держатся друг за друга. И теперь снова. Даже не знаю, что они способны натворить, если смогут подобраться к твоей девочке.

– Есть еще кое-что, чего я не могу понять. – Рошан нервно расхаживал по огромному каменному залу. – Откуда они о ней узнали? В смысле – сейчас, через столько лет? Если я правильно понял, после смерти Кира все должны были поверить, что ребенок, если он и родился, остался в одном из его миров. Проследить за Киром в его последний приход на Землю они не могли, это точно, так что…

– Точно? – прищурился Гвейн. – Я бы не был так уверен. У Дивера были идеи на этот счет, и не думаю, что он от них отказался. Хотя тот прибор появился, кажется, уже позже.

– Прибор? Какой прибор? – заинтересовался Хранитель Земли.

– Не лезь раньше времени в дела совета! – осадил его Гвейн. – Я говорю, что Дивер мог увидеть твою подопечную в момент перехода, и скорей всего, так оно и было – именно тогда у этой парочки возникли первые вопросы. А я по неосведомленности дал на них не совсем те ответы, которые могли бы развеять их подозрения. К тому же они и раньше могли на нее внимание обратить, когда она на станции у тебя работала. Не слишком ты ее и прятал.

– Я-то прятал, – смутился Рошан. – Пока у нее способности открывающей не проснулись. А открывающую к вратам не пустить, сам знаешь, нелегко. Кто бы подумал, что так получится?

– Как раз, если подумать, можно и догадаться, кем станет ребенок Хранителя врат и идущей. Открывающей. Да еще какой! Не удивлюсь, если она и карду твоему в самом деле Свайлу откроет. Но это еще не скоро, силы у нее пока не те. Пусть учится, а там видно будет. Как бы то ни было, на Таре твоя Галла в безопасности.

– Не уверен. Во-первых, эльф этот – слишком уж он не вовремя появился. А учитывая то, что Дивер ею интересуется…

– Брось! С Иолларом мы уже решили: ситуация на Эльмаре для него сейчас и впрямь не лучшая, да и с Лайсом они познакомились задолго до ее рождения.

– А во-вторых, не нравится мне то, что затевается на Таре. Неспокойно у тебя там становится, Гвейн.

– А где сейчас спокойно? – флегматично отозвался старейшина. – Ты лучше подумай, куда она после пойдет.

– Подумаю, – кивнул Рошан. И помявшись, задал все же вопрос, ради которого, собственно, и пришел: – Может, все-таки пустишь?

– Не сейчас. Сейчас я бы предложил тебе закончить разговор о Качествах.

– Разве он не закончен?

– Не думаю. Например, я бы с удовольствием обсудил с тобой тот случай, когда ты чудом остался жив, прорвав грань в Междумирье. Думал, никто ничего не заметил? Да не волнуйся ты, дело прошлое, ничего тебе, экспериментатору, не будет. А вот как тебе это вообще удалось – вопрос интересный…

Галла

Теории у меня сегодня не было, весь день провела с наставником Марко. Повторяли то, что я успела изучить за эти два месяца. Вроде бы уже неплохо получается. С простейшей стихийной магией вообще никаких проблем: оказалось, что в шутки Эн-Ферро затесалась-таки доля истины – я действительно универсал. Причем абсолютный! Абсолютней не бывает: Огонь, Вода, Воздух, Земля – все мое! Десяток тестов прошла, чтобы выявить хоть какое-нибудь смещение к одной из первозданных сил – ни фига! Аб-со-лют-на-я!

Обычно, когда я начинаю задаваться по этому поводу, мой нудный кошачий магистр щелкает меня по носу и заявляет, что моей личной заслуги в этом нет: мол, всему виной кровь предков-драконов. А как по мне, то очень даже есть. Не зря же я столько сил и времени трачу на разбор плетений, чтение мудреных трактатов и выписывание замысловатых символов? Сегодня вот снова под утро легла, зато разобралась с формулами объединения Воздуха и Огня. Теперь можно будет белье сушить, а можно будет в случае чего и мясо без костра пожарить.

Еще год в таком же темпе, драконья кровь плюс неистребимая тяга к знаниям – я выучусь и стану величайшей волшебницей Сопределья. Тогда даже Лайс не посмеет обзывать меня Галчонком, а станет именовать как-нибудь особо почтительно. Например, великой повелительницей стихий. Хотя наставник утверждает, что так не бывает.

– Стихию, Галла, нельзя подчинить, – вещает он. – Управление первозданными силами в общепринятом смысле невозможно. С ними можно взаимодействовать, отыскать точки соприкосновения, подобрать некий подход, при котором они станут тебе не слугами – это ни в коем случае, а верными товарищами, готовыми прийти на помощь, выполнить не приказ, но просьбу. Повелевание стихиями – красивые слова, придуманные менестрелями. Можно повелевать вещью, можно даже человеком, его поступками и мыслями, но стихиями – никогда!

Умный он, еще бы я его слушала. Так нет, голова, как назло, другим занята.

– Простите, тэр Марко, вы однажды говорили, что у вас есть какой-то комплекс физических упражнений. Не могли бы вы мне его дать?

– Что? – выпучил глаза Медведь. – Какое отношение это имеет к нашей теме?

– Никакого, – согласилась я. – Просто я тут пытаюсь освоить навыки владения мечом, а мой… мм… учитель говорит, что у меня подготовка недостаточная: растяжка плохая, плечи слабые, а кисть вроде как недостаточно подвижная.

– И все? – ухмыльнулся маг. – Да твой учитель тебе просто льстит! Я бы сказал, что ты вообще хилая.

Я? Хилая? Ну знаете ли!

Хотя, пожалуй, да, есть немного. Я и на Земле со спортом не дружила, а на Таре еще и отощала, так что, видимо, хилая – это про меня.

– И что теперь делать?

Он почесал голову, взъерошив волосы:

– Сам не знаю, комплекс-то у меня на парня расписан. Могу его тебе, конечно, дать, но попозже – пересмотрю кое-что, лишнее уберу. Только учти, времени с этими тренировками уйдет больше.

– Намного?

Может, я это зря? Обойдусь как-нибудь? Но, с другой стороны, так хотелось добавить к магическим талантам еще и боевые навыки. Я на историях о великих волшебницах целый собачий питомник съела: великой волшебнице без меча никак нельзя. А я так вообще на величайшую нацелилась…

– Ну час еще к занятиям прибавь.

– Так это не так уж и страшно! – обрадовалась я. – А…

– А к стихиям мы сегодня вернемся? – насупился наставник.

А что, у меня выбор есть? Главное, с отдачей не перестараться, чтобы силы на тренировку остались. Уж сегодня-то я не позволю зловредному эльфу тыкать меня мечом почем зря!

Говорят, ко всему можно привыкнуть. И в последнее время я с этим согласна.

Если чуть больше двух месяцев назад, когда Медведь только-только приступил к опробованию на мне несчастной новой учебной программы, я была твердо уверена, что жизнь моя вскорости трагически оборвется в результате нервного и физического истощения, то теперь, окрыленная первыми успехами, ходила в школу как на праздник.

Если полтора месяца назад, оклемавшись после отсидки в погребе, я решила, что вскорости не менее трагично (и не без моей помощи) оборвется жизнь одного чокнутого эльфа, по причине его склонности к немотивированному садизму и моей абсолютной несклонности к мазохизму, то теперь добровольно проводила с этим ненормальным по часу в день на уединенной лесной полянке.

И если после первых уроков фехтования у меня не было ни малейшего желания делать хотя бы одно лишнее движение, опасаясь коварной боли в отсутствующих мышцах, то теперь я навытяжку стояла перед Гейнрой, которой наставник перепоручил мою физическую подготовку, и, подобно молоку на солнцепеке, скисала под ее скептическим взглядом.

– Фехтование, говоришь? – хмыкнула она.

– Угу.

– А почему не в школе? С девушками обычно я занимаюсь. Хочешь, приходи в почин[14] и в середку[15] после основных занятий, включу тебя в начальную группу.

– Нет, в группу не хочу, – потупилась я. – Я в группе не смогу. Все смотрят. Я нервничать стану. К тому же персональные тренировки, они же эффективнее?

– Эффективнее, – с усмешкой согласилась магичка. – Если учитель хороший. А ну-ка, попробуй от скамьи отжаться для начала.

Попробовала.

– Н-да, – выдохнула наставница, глядя на мои трясущиеся руки, не желающие разгибаться в локтях. – Хороший, значит, учитель? Вставай уже. Ногу на брус сможешь забросить?

Нашла Майю Плисецкую!

– Ясно. Ну хоть руками до пола достанешь? Ой, не могу! Так и Триар достанет. Ты не приседай, наклонись. Колени не сгибай! Понятно. И какой ненормальный тебя в ученицы взял? Я это, кстати, не о наставнике. С волшбой у тебя как раз все в порядке. Может, на этом и остановишься?

– Не-а! К тому же мой учитель говорит, что не такая уж я и безнадежная.

«Лет через двести настоящим мастером станешь!» – вчерашняя похвала, самая свежая. Не стала его расстраивать, что двести лет, вопреки его надеждам, я проживу.

– Ну раз учитель говорит… А что за учитель? Наш, из Марони?

– Наш, с Саатара.

– Эльф? Тебя эльф учит?

На Таре считается, что круче эльфийских мечников никого нет, вот Гейнра и ошалела, заслышав, что один из них взял в науку такое немощное создание, как я.

– А что? Ему все равно делать нечего. Только спит и жре… ест. А так хоть какая-то с него польза. Мне бы только себя в форму привести, а то вчера вот спину потянула, и плечо болит… И колено еще.

– А ты настойчивая, да? – улыбнулась волшебница. – Если что решила, не отступишься?

– Точно.

– Ну тогда прав твой учитель, не такая уж ты безнадежная. Только квелая совсем. Ума не приложу, что с тобой делать. Давай с растяжки начнем, а там видно будет…

Говорят, ко всему можно привыкнуть. Выходя из школы на негнущихся ногах, кряхтя и постанывая, я почти уже в это не верила.

А еще я не верила в то, что милосердная судьба избавит меня когда-нибудь от Сэллера Кантэ.

– Ты долго. Я уже в город смотаться успел через портал. Яблок купил. Хочешь?

Терпеть не могу яблоки, но сил на отказ уже не было. Да и о витаминизации моего хлипкого организма забывать нельзя.

– Я тебя провожу. Заодно книги Илу отдам, которые обещал. По военной истории.

После того ужина у нас Сэл преодолел природную стеснительность и чуть ли не в друзья записался к Иоллару и моему братцу. Теперь, провожая меня, он уже не ограничивается прощанием у ворот, а непременно заглядывает поздороваться с новыми приятелями. И бессовестный эльф, который в отличие от Лайса всегда дома, невзирая на страшные рожи, что я ему строю за спиной у гостя, обязательно зазывает его на чай.

Сегодняшний день не стал исключением: Лайс как всегда в лесничестве, Иоллар как всегда дома, чай горячий, Сэллеру безумно рады.

– А что это с Галлой? – почти озабоченно поинтересовался эльф у моего школьного товарища.

– Не знаю, – покосился в мою сторону Сэл. – Молчит всю дорогу. Яблоко жует и молчит.

– Яблоко?! Гал, ты что, заболела?

У-у, рожа ехидная! Век бы тебя не видеть!

– Заболела. Пейте свой чай, читайте свои книжки и не вздумайте шуметь! Разбудите – убью!

– Ты правда спать собралась? – Мне показалось, что он непроизвольно хотел потрогать мой лоб на предмет обнаружения жара, но в последний момент отдернул руку. – А как же…

– Сегодня отменяется, – ответила я на недосказанный вопрос о тренировке.

И сегодня, и завтра, и может быть, вообще на веки вечные.

– А что у вас отменяется? – полюбопытствовал Сэллер.

– Ужин, наверное, – жалобно вздохнул Иоллар. – Еды нет, хозяйка дрыхнет. Пошли, я хоть погляжу, что в погребе есть.

Клоун! Запрись в этом погребе и посиди до вечера! Только смотри, все припасы не сожри!

И все же ко всему привыкаешь.

А особенно к мечте стать величайшей в Сопределье чародейкой, владеющей в равной степени и магией, и мечом. И к мечте попроще: научиться фехтовать и проучить одного нахального эльфа, изрубив его в капусту (или хотя бы одежонку ему подпортить).

Пока же получалось совсем наоборот.

Иоллар легко отбил мой удар, и в следующее мгновение его меч распорол рубашку на моем животе.

– Все, ты убита!

– Это же не смертельная рана!

– Да? – оскалился эльф. – Хорошо, ты жива, собираешь с земли свои кишки и пытаешься упаковать их обратно.

– Фу, как грубо!

– Извините, тэсс Эн-Ферро, настоящий противник наверняка проявит больше уважения к вашей особе. Например, он скажет: «Простите великодушно», прежде чем сделать так!

Он резко крутанулся и срубил кусок воротника с моей шеи.

– Теперь ты еще и безголовая!

– Так нечестно!

– Простите еще раз, но я же не настоящий враг, тот, естественно станет предупреждать вас заранее. Может, пришлет письменный план действий.

– Ха-ха. Очень смешно.

– Не смешно, – согласился эльф. – Просто приучи себя быть всегда начеку. Передохнула? Теперь нападай.

Легко сказать. Я неуверенно шагнула вперед и замахнулась. Не тут-то было: он даже не отступил, просто взметнулась рука с мечом, и сильный толчок отбросил меня назад.

– Еще раз.

Выпад, и мой меч снова отброшен. Как только руку не вывернул?

– А что это Сэл сегодня так быстро уехал? Снова отшила?

Это у их высочества манера преподавания такая, трепаться почем зря во время занятий. Скучно им, видите ли. А у меня, между прочим, одышка, я вежливую беседу поддерживать не в состоянии.

– Дела… У него…

– Жаль.

После серии безрезультатных ударов я отбросила меч и перевела дыхание.

– Слушай, Иоллар, хочу тебя попросить…

– Не стану я твоих ухажеров отваживать, – скривился эльф. – Сама разбирайся! И вообще, я бы на твоем месте не привередничал – лучше не найдешь.

Если честно, то я все чаще склоняюсь к тому же мнению: выбор, как ни крути, невелик, а близость весны уже сказывается на выработке гормонов моим молодым организмом. Но с эльфом свою личную жизнь обсуждать не намерена.

– Вообще-то я о другом. Ну о том, как ты с мечами… танцуешь, что ли…

– А, это разминочный комплекс. Есть несколько уровней сложности, самый простой могу показать. Попробуешь.

– Ты, наверное, долго этому учился.

Он же эльф, куда ему спешить? Мог потратить пару сотен лет на этакую разминку.

– Не очень, – усмехнулся в ответ Иоллар. – Только учиться начал еще в детстве. И учитель был хороший. Со мной Ромар занимался.

– Кто? – Будто бы это имя должно мне о чем-то говорить.

– Ну Ромар, – повторил Ил. – Ромар Меч. Он идущий.

– Считаешь, я всех идущих должна знать?

– Его многие знают. – Принц, казалось, обиделся на то, что я ничего не слышала о его учителе. – Он с Эльмара, орк. Был меченосцем моего деда, и когда не уходил, тренировал меня. А сам он учился искусству на Каэлере, в Школе Огненного Клинка. Наверное, лучший мечник Сопределья!

– А я-то думала, это твой почетный титул, – вставила я маленькую колкость.

– Нет, – не заметил сарказма эльф. – До Рома мне еще далеко. Вот потренируюсь еще немного и снова его вызову.

– Снова? А сколько раз вы уже сражались? И ты все время проигрывал?

– Не твое дело. – Забывшись, Иоллар разоткровенничался, а теперь спохватился.

– Ты как будто завидуешь этому Ромару, – продолжала насмешничать я. – Завидуешь?

– Завидую, – неожиданно спокойно произнес принц. – Но не потому, что он отличный боец. Этому можно научиться.

– А почему тогда?

– Я же сказал: он – идущий. Но тебе меня не понять… Открывающая.

Глава 6

– …И вы, как участник последней саатарской кампании, думаю, не откажетесь от моего предложения. Многого от вас не потребуют, зато дадут возможность рассчитаться с лар’элланскими выродками, за все то, что вам пришлось вынести по их вине. И небольшой аванс…

– Убирайтесь!

– Что?

– Выметайтесь из моей лавки и впредь здесь не появляйтесь!

Человек, чье лицо скрывал не столько опущенный капюшон, сколько неестественная, наведенная чарами тень, растерянно замер. На такой ответ он не рассчитывал.

– Вы забываетесь, магистр, – проговорил он медленно.

– Это вы забываетесь, – прохрипел старик. – Идите вон и не смейте являться ко мне с подобными предложениями! Или…

Он угрожающе поднял руку, и серебряная змейка-браслет на его запястье шевельнулась, злобно сверкнув рубиновыми глазками.

– Я не желаю больше видеть вас в своем доме!

– Пусть так, – со странными нотками в голосе согласился чужак, – воля ваша…

Он направился к двери, но, проходя мимо хозяина, вдруг извернулся и вцепился в плечо старика длинными бледными пальцами, на одном из которых вспыхнула бирюзовая звездочка.

Миг, и все поплыло вокруг, изменяясь: вместо свечей – тусклые звезды, глядящие сквозь разобранную кровлю, вместо уставленных коробочками и склянками стеллажей – покрывшиеся изморозью, полуразрушенные стены.

– Воля ваша, магистр. Вы теперь не в своем доме. И видеть меня вам придется. Даже больше, я последний, кого вы увидите…

Галла

За школьными занятиями, уроками фехтования, редкими вылазками в город и ставшими уже нормой чаепитиями с Сэлом я и не заметила, как пролетели последние дни зимы. И в ночь с тридцатого февраля на первое марта в Кармоле готовились встречать Новый год.

Всегда любила этот праздник! И на Земле, с елкой, оливье и мандаринами, и на Пантэ, на залитом светом двух лун теплом побережье. Казалось бы, какие еще возможны чудеса в моей насыщенной невероятными событиями жизни? Но нет, снова, как в детстве, впадаю в состояние радостного предвкушения чего-то доброго и волшебного.

Не знаю, как там с добрым, а волшебного мне в следующем году уже обещано. Наставник решил, что пора поднимать мое обучение на новый уровень, и в то время, как все мои школьные друзья две длани будут отдыхать на каникулах, выгулках по-местному, мне предстоит постигать неизвестные доселе магические умения. Тэр Марко отпустил мне лишь три выходных. А посему решено: времени не терять и праздновать, праздновать, праздновать!

Договорились с ребятами собраться в Школьном квартале. Там, на площади, уже разложены дрова для костров, сооружен для музыкантов высокий деревянный помост, с утра выставляют лотки продавцы всевозможных вкусностей, и выкатываются из погребов (а как же без них!) тяжелые винные бочки. Будут песни, будут танцы, будет веселье! Стречная ночь! Старый год с Новым встречается, встречается и прощается!

– Ты что, так пойдешь? – ужаснулся Лайс, оценив мой наряд.

И что ему не нравится? Черное, еще в Мискане шитое платье, на мой взгляд, смотрелось очень мило. Ну да, похудела я с тех пор немного, пришлось потуже затянуть шнуровку, из-за чего вырез на груди чуть шире разошелся, но все же не настолько, чтобы назвать это неприличным, скорее уж соблазнительным. Во всяком случае, я именно на такой эффект и рассчитываю.

– Так и пойду, только пальто накину, а что?

– Что?! – Кард за руку вытянул меня в гостиную. – Ил, ты только посмотри на нее!

Глаза у эльфа чуть ли на лоб не вылезли.

– Кто это?

– Кто? Я тоже хотел бы знать, кто это, и куда подевалась добропорядочная девица, проживавшая до сих пор в этом доме?

А хрен ее знает! Очень надеюсь, что больше она не появится – устала я от этой добропорядочности.

Принц Ваол обошел меня по кругу, оценивающе рассматривая со всех сторон, и глубокомысленно потер подбородок.

– Знаешь, – обратился он к Лайсу, – эта мне нравится больше.

Не ахти какой комплимент, но на первых порах удовольствуемся малым.

– Какое там «больше»! – переключился на эльфа Эн-Ферро. – Никуда она в таком виде не пойдет, да еще и одна!

– Я не одна!

– Она не одна, – подтвердил Иоллар. – Ее уже Сэл под дверью дожидается.

– Как дожидается? Тогда все, я пошла, пока он там не замерз и я не осталась в одиночестве в такую ночь!

– В какую «такую ночь»?! – снова взорвался Лайс.

Я помахала ему рукой от двери и послала воздушный поцелуй:

– Я тоже тебя люблю, братишка!

Юули

Дивер не любил это место. Его раздражала стерильная белизна стен, бесконечные стеклянные перегородки и запах: едкий, кисловатый запах холодной крови. Куда как лучше пахнет кровь горячая, живая, пульсирующая, бьющая струей из разодранной шеи врага, тонкой струйкой стекающая по недвижимому телу жертвы. Но этот дух припозднившейся смерти, витавший в лаборатории Кадма, его бесил.

– Есть новости от мальчишки? – Второй дракон, пребывая сейчас в человеческом обличье, не замечая раздражения товарища, продолжал возиться с пробирками. – Нет. Мне следовало дать ему более жесткие сроки.

– Следовало, – задумчиво проговорил Кадм, смешивая содержимое двух сосудов. – Но мы ведь не спешим? Успеем приготовиться.

Он повертел пузатой колбочкой с бледно-розовой жидкостью перед лицом гостя.

– И что это? – скривился тот.

– Стандарт, для сравнения. Изначальная кровь имеет в структуре принципиальные отличия от крови живущих, и когда твой принц передаст образец, мне будет проще выявить соответствия, имея наглядное пособие.

– Ты сохранил кровь? – не поверил Дивер. – Ту самую кровь?

– Я же Хранящий Кровь, – усмехнулся он. – Так что еще мне хранить?

– А образцы? Живые образцы, их ты тоже сохранил?

– Ты же знаешь, что нет, – с сожалением ответил Кадм. – Ни образцов, ни оборудования – мне не нужны лишние вопросы со стороны совета.

– Поздно ты забеспокоился о мнении совета.

– Ты вообще о нем не беспокоишься, – не остался в долгу второй дракон. – Взять хотя бы это устройство для наблюдения за вратами.

– Плохое сравнение. Мои проекты не превращаются в героинь древних пророчеств. Зачем вообще было нужно оживлять Изначальную кровь – возомнил себя Творцом?

– Не самое плохое ощущение, – усмехнулся Кадм. – Но если честно, сам не знаю. Материалы залежались без дела. Да и не верилось, что это Изначальная кровь, слишком сказочно все представлялось, в духе Гвейна. Первые четыре образца вышли с браком, прожили от трех до девяти дней. Потом удалось воспроизвести две мужские особи: один экземпляр препарировал в возрасте семи лет, второго намеревался вырастить до стадии половой зрелости, проследить некоторые физиологические и биохимические процессы. А вот номер семь – это был успех – ее я собирался попридержать до достижения репродуктивного возраста, чтобы проверить этот миф об абсолютной совместимости…

– С драконами неплохо получилось, – съязвил Дивер.

– Не знаю, не знаю, – все в той же задумчивости проговорил Хранящий Кровь. – Учитывая, сколько мне пришлось повозиться, имея совершеннейшее оборудование и регулируемые инкубаторы, естественный процесс воспроизводства представляется мне крайне проблематичным. Отказав Киру в помощи, я уже практически свел шансы на рождение этого ребенка к нулю.

– Молодец! – злорадно прокомментировал это замечание гость. – То есть ты уже тридцать лет как решил эту проблему, а сейчас мы от нечего делать портим себе нервы, рискуя испортить еще и отношения с прочими членами совета.

– В данном случае ничего не стоит исключать, даже чудо, – жестко произнес Кадм. – И если тогда, двадцать семь лет назад, это чудо произошло, я хотел бы видеть его результат. Здесь. На этом столе.

– А после?

– А после не видеть вообще.

Тар. Марони

Март, 1057 г.

Галла

О, боги, земные и тарские, какая замечательная была ночь, и каким паскудным выдалось утро! Даже банальное приветствие эльфа прозвучало как издевка.

– Какое оно доброе? – огрызнулась я, держась за раскалывающуюся голову.

– У-у, – протянул Иоллар. – Праздник удался!

Не обращая внимания на его ехидную рожу, прошла на кухню, зачерпнула из ведра ковш воды и попыталась утолить жажду. Затем вернулась в спальню, стянула халат и снова завалилась в постель.

И как я еще домой добралась? А главное – зачем? Я же в городе собиралась остаться, у Алатти.

Ничего не помню. Встретились с ребятами – помню. Пили – помню. Танцевали – помню. Снова пили. Снова танцевали. Снова пили. Стоп! А что мы ели? Ничего мы не ели. Вот вам и причина – закусывать надо!

И все же, почему я домой пошла? Потерялась? От компании отбилась и вернулась сюда? Не помню же ничегошеньки! А Сэл? Мы туда вместе шли. А назад? Сэл, Сэл…

Память вернулась внезапно, и я взвыла, вцепившись в волосы. Я же с Селом поссорилась! Даже не поссорилась, а еще хуже…

Сначала все было хорошо: гуляли, танцевали. А потом я его поцеловала. Первая. Потом он меня. Потом мы просто целовались в каком-то проулке, куда и шум с площади доносился едва-едва…

А потом я невесть с чего заявила, что ничего у нас с ним не выйдет, что он для меня слишком молод, и вообще мне нравятся совсем другие мужчины. И даже подробно (ой, дура!) описала, какие именно. И из описания этого следовало, что мужчины мне нравятся похожие на моего дорогого братца, на брюнетистого наставника Эвила и даже на зловредного эльмарского эльфа, но только не на стоящего передо мной в полной растерянности парнишку, которого сама практически уже соблазнила и…

– Ты жива? – просунулся в дверь Иоллар.

– Да. Но лучше убей меня.

Эльф шагнул в комнату, вгляделся в лицо:

– Совсем плохо?

– Хуже не бывает.

– Принести что-нибудь?

– Веревку и мыло.

Ну и чего так на меня смотреть? Как будто их высочество способны понять, что творится сейчас у меня в душе.

– Иоллар, будь другом, сгинь!

Скривился, но вышел.

Мамочки, что же мне делать теперь? Как я в школу ходить стану, с ребятами встречаться? А Сэлу как теперь в глаза смотреть? И зачем я вообще все это затеяла? Платье специально напялила, волосы в кои-то веки уложила! Подумала, а почему бы и нет, вдруг что у нас и выйдет? Дура! Что, что могло выйти? Я же на Таре, пока школу не закончу, а потом только меня и видели! Ищи-свищи по всему Сопределью! Да и если бы не это – не настолько он мне нравится, чтобы строить подобные планы. Мне вообще другие нра… Стоп! Сэллеру уже вчера рассказала какие.

Да уж, встретила Новый год, начала новую жизнь. Я и старую испортила окончательно!

– Гал, ты не спишь? Может, чаю тебе заварить?

Блин, откуда он такой заботливый взялся? Лучше бы за старое принялся, наорал, в погребе запер – мне бы сейчас не помешало голову остудить.

– Гал?

– Ну чего ты от меня хочешь? – не выдержала я. – Дай хоть умереть спокойно!

– Умирай. Только Лайса дождись, а то в его отсутствие я за тебя отвечаю.

– Да?

Интересно получается. Братишка вверил заботу обо мне любимой верному боевому товарищу?

– Да! – передразнил боевой товарищ. – И хватит тут разлеживаться, день на дворе! Быстро вставай!

Я демонстративно накрылась с головой.

– Хорошо, – зловеще произнес Ваол, прежде чем выйти из комнаты.

Не знаю, какую гадость он замыслил, но тон его ничего хорошего не сулил, и выбираться из-под одеяла я не торопилась.

– Ты просила тебя убить? – вернулся эльф. – Я подумал и решил: пожалуй, я тебя утоплю!

И в тот же момент эта остроухая сволочь стянула с меня одеяло, чтобы вылить сверху ведро воды.

– А-а-а! Придурок! – Я не вскочила – скорее взлетела с постели. – Она же ледяная!

– Ты что, не утонула? – удивился эльмарский изверг. – Тогда схожу, еще водички принесу!

– Только посмей!

– Неужели передумала? – прищурился он.

– Передумала, – с волос и ночной рубашки на пол закапала вода.

– А муки похмелья и совести?

– Какой еще совести?

Откуда он знает?

– У тебя что, совести нет?

– Есть у меня совесть! – возразила я, пытаясь отжать волосы. – У меня мук нет!

– Да ну? А как же Сэл?

– А что Сэл? – пробурчала я.

– Вы же вместе уходили? Вместе. И что бы там у вас ни произошло, раскаиваться ты все равно будешь. Если ничего не было – из-за того, что не было. Если было – из-за того, что было. У вас, у женщин, это в порядке вещей.

– Надо же! – встала я напротив него, уперев руки в боки. – Я и не знала, что ты такой знаток женской психологии! Не было вчера ничего, и совесть моя чиста!

– Что? – спросила после паузы, так как взгляд у эльфа стал какой-то странный.

– Ничего. Хорошо выглядишь. Личико после вчерашнего, конечно, так себе, но мокрая рубашка с лихвой компенсирует недостатки.

– Ах ты… – Я чуть не задохнулась от возмущения, глазами подыскивая что-нибудь поувесистей.

Не успела: с гаденьким хихиканьем эльф выскочил из комнаты, оглушительно (для моей больной головушки) хлопнув дверью.

Добралась до зеркала. Оценила. Личико, еще мягко сказано – рожа, и не то что так себе, а ужас несусветный. А что до мокрой ночнушки, так не сильно она и просвечивается. Правда, облипла чуть-чуть, местами. Ладно, все равно сейчас переоденусь, найду этого нахала и выскажу все, что о нем думаю.

Эльф отыскался на кухне, где он с явно преувеличенным удовольствием поглощал яичницу с ветчиной.

– Я и тебе оставил.

Хорошо, так и быть, поем, а потом выскажу. Надо же, как раз как я люблю: ветчина зажарена до хрустящей корочки, а яичные желтки, наоборот, жидкие, полусырые. Желудок вопреки опасениям сопротивления не оказывал.

– Ешь и собирайся! – командирским тоном произнес Иоллар.

– Куда? – заподозрила я недоброе.

– В лес.

– Зачем?

– Тренироваться, естественно. Научу тебя, и ты меня убьешь. Ведь хочется же?

– Безумно, – согласилась я.

Все-таки психолог из эльфа получился неплохой: по дороге в лесок я с удивлением осознала, что практически не думаю уже о вчерашнем происшествии с Сэллером, и даже испытала к Иоллару некое чувство благодарности, которое могло бы быть сильнее, если бы не непрерывно отпускаемые в мой адрес колкости.

– Считай, отзанимались, – недовольно скривился Ил, увидев, во что превратилась наша тренировочная площадка-полянка. – Весна пришла!

Весна в Марони и впрямь наступила словно по календарю: вчера еще лежал снег, а сегодня он растаял, оставив после себя лишь воспоминания, грязь и слякоть. А полянка так и вовсе являла собой одну сплошную лужу.

– Да ладно, я сейчас высушу. Я умею.

– Высушишь? – недоверчиво спросил он. – А что ж ты тогда постель свою не высушила, а заставила меня матрас на печку переть?

– А ты представь, что б с ним было после такого, – усмехнулась я, ладонью направляя тепловую волну в центр лужи.

Эльф аж присвистнул, когда от земли с хлопком поднялось облако пара. Вообще-то есть методы поделикатнее, одежду же я по-другому сушу, и постель могла бы, только побоялась, что в утреннем своем состоянии не рассчитаю сил и спалю все к троллевой бабушке. А с полянкой церемониться не стала.

– Начали?

Он подождал, пока я повешу на сук куртку, и вынул мечи:

– Убивай.

Следующие полчаса я честно пыталась пусть не убить, так хотя бы испортить Иоллару рубашку – моя-то уже после этих тренировок шитая-перешитая, пора бы и ему с иголкой подружиться.

– Уже лучше, – прокомментировал эльф мои жалкие потуги. – Давай внесем дополнительный стимул? К примеру, если ты меня хоть раз зацепишь, я вместо тебя ужин приготовлю?

– Уберегите, пресветлые боги! Давиться твоей стряпней я не собираюсь! В качестве мотивации можешь торжественно пообещать избавить меня от издевок.

– Не пойдет! У нас свобода слова.

– В местной конституции нет такой статьи, – усмехнулась я, готовясь к новой атаке. – У них тут и конституции нет.

– А я живу по законам того мира и той страны, которые меня больше всего устраивают, – парировал он и мой ответ, и мой удар.

– А родные, эльмарские, чем не устроили?

– Я не сторонник монархической формы правления.

– Странно. Для монархов там предусмотрены весьма интересные вольности.

– Ты на что намекаешь? – Эльф снова отбил мой удар и следующим движением распорол рукав моей многострадальной рубахи.

– А на тот милый закончик, – продолжила я разговор и бой, – который позволяет мужчинам правящего дома тащить в постель любую понравившуюся женщину. Есть такой?

– Есть, – снова со звоном встретились клинки. – Не думал, что это известно за пределами Долины Роз. Лайс рассказал?

Вовремя заметив его маневр, я успела уклониться от следующего удара.

– Нет, принц. – Мне удалось оттеснить его к краю поляны. – В последнее посещение Эльмара ваш почтенный родитель доходчиво мне все объяснил!

Вообще-то я не собиралась Иоллару на папашу жаловаться, само вылетело.

– Как? – опешил эльф, в растерянности опустив руку с мечом, и мой клинок разрубил его новейшую рубашку от правого плеча до левого бока.

Нужно было соглашаться на ужин!

Но мой соперник на условно-смертельную рану даже не глянул.

– Ты что с ним… того?!

– Чего того? – Ишь ты, снова глазища выпучил. – Это батюшка ваш, принц, того! А на меня нечего так пялиться, я девушка порядочная.

– Угу, – промычал он с сомнением. – Порядочные девушки держатся от моего отца подальше!

– Видимо, как и от тебя. Судя по тому, как ты в город зачастил, у вас с папой много общего.

– Кто бы говорил! – вспылил достойный наследник князя Окнира. – Я, между прочим, всякими дурацкими законами не пользуюсь, силой в постель никого не тяну, достаточно и тех, кто и сам не против. А ты, как я погляжу, как раз из их числа!

– Что?!

Жаль, не зарубишь наглеца его же мечом!

– Что слышала! Какого ты вообще во дворец тогда приперлась? Закончик-то лишь в пределах княжеской резиденции действует и в вечернее время! Хочешь сказать, сама пришла к папочке на ночь глядя, и ничего у вас не было? Расскажи кому другому, а я отца хорошо знаю! И не нужно мне про свою порядочность заливать, тэсс Эн-Ферро! Или, может, мне тебя теперь мамой звать?

– Да пошел ты… сыночек! Это ты папашу своего хорошо знаешь, а не меня!

Я отбросила ставший ненужным клинок. Зачем нам оружие, не причиняющее боли, когда это легко можно сделать парой слов?

Выбравшись на тропинку, зашагала к дому. На душе было так гадко! И к чему я об этом вспомнила? Хотела эльфа подколоть, а вышло так, что сама на грубость нарвалась. И зачем вообще я с ним в лес пошла? Нужна была мне эта тренировка, когда с утра уже день не заладился?

Снова вспомнился Сэл, и настроение испортилось окончательно.

Когда я перестану быть такой дурой? С Сэлом у меня могло получиться! С эльфом у нас уже отношения нормальные! Все! Пора кончать с глупыми иллюзиями: не получилось, не нормальные!

Серая тень метнулась из кустов, и я слишком поздно заметила преградившего мне дорогу зверя. Или не зверя. Существо, похожее на собаку или волка, которого я видела только на картинках, приветствовало меня злобным рычанием. Бурая шерсть, рваными клочьями висевшая на его боках, топорщилась на загривке, а из зубастой пасти тягучими струйками стекала слюна.

Наверное, я могла бы попробовать создать огненный шар, наподобие тех, которые получаются у Алатти. Или собрать достаточный разряд для молнии. Или хотя бы попытаться телепортироваться, настроившись на какой-нибудь видимый объект…

Но я поступила проще.

Я закричала…

Глаза цвета неба. Самые красивые и самые грустные. Единственные, что всегда глядели на него с любовью и нежностью.

– Пора спать, Лар. Уже поздно.

– А… он не придет?

– Нет, малыш, у твоего отца много дел…

Он знал, что это были за дела.

Они приходили каждый вечер. Одни сами, других привозили отцы или даже мужья. Десятки женщин, ждавших, что правитель воспользуется правом выбора, и мечтавших стать княгиней, пусть даже на одну ночь. Десятки самых красивых женщин Долины, каждая из которых – слезинка в глазах цвета неба…

Зачем она это сказала? Чего хотела добиться?

Брошенный глупой девчонкой меч теперь был в его руке, как и второй, и Иоллар возблагодарил богов за то, что его оружие теперь не причинит Галле вреда. Он мог и не сдержаться.

Злость он выместил на кустарнике, плотным кольцом окружавшем полянку. Клинки со свистом срубали ветку за веткой, кровь пульсировала в висках, заглушая неровным биением все звуки мира. Но крик он услышал.

Сначала бросился на этот крик, а только потом, не сбавляя, впрочем, шага, подумал: а стоит ли спешить на помощь… этой?

Она стояла на тропинке неподвижно, словно боялась шевельнуться.

– И чего разоралась? – Поняв, что никакой опасности нет, эльф убрал оружие.

– Я… Тут собака… была…

– Галлюцинации с похмелья? Или бедный песик испугался твоего визга и сбежал?

Трусливая дура! Или она это специально придумала? Сейчас еще скажет, что боится идти одна из-за этой мифической…

Огромная грязная собака выпрыгнула откуда-то справа. Неожиданно настолько, что он не успел вызвать клинки и лишь в последний момент выставил руку, а иначе дюймовые клыки сомкнулись бы уже на горле. От резкой боли потемнело в глазах, а зверь и не думал отпускать добычу, с глухим рычанием вцепившись зубами в предплечье. Однако стоило вернуть мечи, как пес разжал челюсти, враз оказавшись на безопасном расстоянии. Но убегать не спешил: зарычал и припал к земле, готовясь к новому броску. На девушку он внимания не обращал, не отводя желтых глаз от эльфа, как будто тот был здесь один.

Иоллар, стиснув зубы, смотрел на зверя, силясь не перевести взгляд на прокушенную руку, чувствуя, как течет из раны кровь. Пусть прыгнет, пусть только прыгнет…

Пес не заставил себя долго ждать. Думая, что выбрал удачный момент, он оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами, как и в первый раз метя в горло. А в следующую секунду взвыл: один из мечей вошел в бок, пройдя насквозь, второй – в грудь. Тяжелое тело рухнуло в грязь, из раззявленной пасти вместе с хрипом вышла кровавая пена, но следующий удар эльфа, быстрый и точный, прекратил страдания животного.

Теперь можно было подумать и о себе. Иоллар посмотрел на начинавшую неметь руку. Мокрый от крови рукав скрывал рану, и эльф воспользовался призрачным клинком, ударив несколько раз так, чтобы лезвие прошло насквозь, разрубая ткань.

– О боги! – Галла в ужасе расширила и без этого огромные глазищи, увидев следы укуса. – Надо… надо перевязать…

Она так отчаянно завертелась на месте, озираясь по сторонам, что эльф, несмотря на боль, не смог сдержать улыбки. Аптеку она тут высматривает, что ли?

– Вот. – Девушка наконец-то остановилась и вытащила из кармана платок. – Он чистый, правда. Нужно зажать, чтобы кровь остановилась.

Голос ее все еще дрожал. Девчонка – что с нее взять?

– Ты только потерпи, ладно, – бормотала она, осторожно касаясь его руки. – Потерпи. Сейчас домой дойдем, я рану обработаю, бинты нормальные найду. Ой! – вскрикнула, когда он непроизвольно вздрогнул от прикосновения к ране шероховатой ткани. – Больно, да?

Как с ребенком сюсюкается! Мамочка!

Его снова передернуло, и девушка, только что закончившая с перевязкой, испуганно отпрянула назад.

– Все… нормально, – выговорил эльф через силу.

– Пойдем, да? – Она развернулась в сторону опушки. – Ай!

Наверное, он слишком крепко сдавил ее руку, но нужно было разрешить все раз и навсегда. И так хватает недомолвок.

– Гал, скажи мне, только честно, у тебя с ним правда ничего не было?

– Чего? С кем? – пролепетала она растерянно.

– С моим отцом.

Уже по ее глазам он понял ответ.

– Ил, ты совсем дурак? Тебе домой нужно, рану обработать, а ты мне очередной допрос устраиваешь. Не было ничего, понял! – Она взглянула в сторону мертвого пса и испуганно замигала: – А это собака, да? А если она бешеная была?

– Ну и что?

– Ты тоже можешь… взбеситься…

– Куда уж больше, – вздохнул он, отпуская ее руку. – А гидрофобии у эльфов не бывает, у эльмарских, по крайней мере, так что не волнуйся…

– Она одичала, наверное, за зиму, – объяснял Иоллар по дороге домой. – Изголодалась. Вот и стала на прохожих кидаться. А собака хорошая. Породы не знаю, но натасканная, сразу видно. Кидалась как, заметила? В горло целила.

Странный он. Как будто восхищается зверюгой, которая чуть было его не загрызла. Да и вообще странный.

– Раздевайся. Я пока бинты достану.

– Хорошо.

И послушный такой, а в лесу, казалось, зарубить готов был, как ту собаку. Точно чокнутый, а еще и… Мамочки-и… С головой у него, конечно, проблемы, но вот все остальное… Тьфу ты! Эльф как эльф. Только без рубашки.

– Водой надо сначала промыть…

– Хорошо.

Угу. Хорошо ему. А через минуту перемкнет, и знать не буду, чего от него ждать.

– Гал, ты прости, пожалуйста. Я дурак, наверно, только это, – его снова перекосило, – ненавижу! Всю свою жизнь ненавижу! Он ведь всегда таким был, даже когда мать была еще жива! Скотина! Все что угодно могу простить, только не это!

Медленно, но до меня все же дошло, что он говорит о своих родителях.

– Ты не представляешь, каково ей было видеть все это чуть ли не каждый день! Всех этих женщин! Я и их тоже ненавидел, за то, что они сами к нему приходили, за то, что она плакала из-за них. И если бы ты… Я бы и тебя, наверно, возненавидел, понимаешь? Я бы не смог больше жить в этом доме.

– Стоило сказать, что все у меня с ним было, чтоб наконец-то избавиться от тебя, – с трудом улыбнулась я. – Ты же абсолютно чокнутый!

– Знаю, – так же невесело усмехнулся он. – Наверное, сказывается дурная наследственность. По отцовской линии.

– Да уж, – вздохнула я. – Руку давай.

– Гал, – эльф посмотрел мне в глаза, – он тебя обидел тогда?

– Да нет, – пожала плечами я. – У него не было времени: я не стала дожидаться кульминации и сбежала.

– Сбежала? Мм…

– Печет? – Подуть, что ли? – Ну да. Назад сбежала, к вратам. Я тогда на экскурсию пришла, как открывающая – мы в легальные миры часто ходим. Князь меня и пригласил дворец посмотреть. А потом как бы между делом просветил в вопросах действующего законодательства. В общем, я быстренько сообразила, чем это грозит, и смылась. А по дороге… – Я запнулась. – Там у вас в холле ваза стояла… и я ее разбила. Нечаянно. А потом в архивах наткнулась на ее описание, какая она древняя и бесценная. Помню, переживала, что он за эту вазу счет Рошану выставит… Кровь не идет уже. Но перевязать все равно надо.

– Ну раз надо. А какая ваза? Большая такая, в форме лилии?

– Ага. Не туго?

– Нет. И зря переживала, – весело сверкнули зеленые глаза. – Она поддельная. Настоящая была очень дорогая. Только я ее еще в детстве разбил!

Надо же, я рассмеялась.

– Ты очень странный тип, Иоллар Ваол. Временами просто не знаю, как себя с тобой вести.

– Да как хочешь. Только, если не трудно, не называй меня Ваол. Я это имя, сама понимаешь, не очень люблю.

– А как же тогда? Т’арэ?

– Можно и Т’арэ. От деда у меня хотя бы клинки. А от отца, надеюсь, ничего. Но обычно меня зовут просто Лар… То есть Ил.

– Ил, Лар. А Иоллар тебе тоже не нравится?

– Да нет, нормальное имя.

– Оно же орочье? – вспомнила я рассказ шефа. – А означает что-нибудь?

– Это как бы… пожелание удачи.

Я представила, как эльмарские орки, отправляясь, к примеру, на охоту, кричат друг другу: «Иоллар!», и захихикала.

– Так я и знал! – обиделся эльф.

– Извини. Просто подумала…

– Дай, угадаю: охота или рыбалка?

– Охота, – созналась я. – И у многих такая реакция?

– Да почти у всех, – вздохнул он обреченно.

На днях как бы между делом выведала у Эн-Ферро, сколько его приятелю лет. Оказалось, и шестидесяти не исполнилось! «Ранняя молодость, как для эльфа», – говорил кард. А мне иногда кажется, что детство. Особенно, когда Ил вот так, как сейчас, обиженно надувает губы.

– Что тут происходит?! – донеслось от входа возмущенное, и мы с эльфом одновременно уставились на застывшего в дверях Лайса.

– Вот. – Ил помахал перевязанной рукой.

Кард шумно выдохнул:

– Фух. А я… я там оленину свежую привез. Пойду, сумки разгружу…

Даже не спросил, что у Иоллара с рукой. Странно. Иногда мне кажется, что вирус странности поразил всех обитателей этого дома.

– Так что у тебя с рукой?

– Собака укусила. Ходил в лесок размяться, а она из кустов выпрыгнула. Дикая, наверное.

– Сильно цапнула? Ты подожди, переоденусь и займусь твоей раной. И прости, что я так…

– Как? – не понял Иоллар.

– Ну я зашел, а вы с Галчонком стоите, почти обнявшись, ты полуголый…

– Это в смысле, мне очень повезло, что у тебя в руках заряженного арбалета не было? – усмехнулся эльф.

– Вроде того, – сконфузился Эн-Ферро. – Просто я тебя знаю…

– Видимо, плохо знаешь, – нахмурился парень. – Во-первых, неприкасаемость твоей дражайшей сестрички мы еще в первый вечер обсудили. А во-вторых, она не в моем вкусе. Абсолютно.

– А в-третьих?

– А в-третьих, я уже знаю, где найти девушку по душе, и у которой нет таких бдительных братьев.

В кабачке «У трех хохотушек» работала Миласа. У нее были густые каштановые волосы и наивные глаза олененка. А еще Милли играла на старой дребезжащей гитаре и знала немало песен. У нее был на диво приятный голос…

– Почему ваша собака бросилась на него, магистр? Мы ведь договаривались, что она лишь будет следить за эльфом и его подружкой.

Человек в кресле испуганно сжался и зажмурился, чтобы не смотреть во тьму, заменявшую гостю лицо.

– Я… подумал… Раз уж мы все равно будем убивать эльфов…

– Тупица! Нам не нужно убивать эльфов так, чтобы это выглядело нападением взбесившегося животного! Нам нужны громкие убийства! Чтобы в Лар’эллане запомнили: «Кармол – страна, где убивают эльфов и их детей!» Это вам понятно? И никакой инициативы в дальнейшем, будете действовать строго по инструкциям…

Глава 7

– Я так рад, что ты вернулась!

– Я же обещала. А я никогда не обманываю. Тебя.

Как же хорошо, что она снова здесь, рядом…

– Потом мне снова нужно будет уйти.

– Снова?

Кивает задумчиво.

– Я боюсь оставлять ее надолго.

– Свою подругу? Но почему?

Глаза у нее делаются грустными-грустными.

– Ты вряд ли поймешь.

– А ты объясни, попробуй.

– Ну знаешь, – она садится на кровати, поджав к подбородку колени, – у Любы очень непростая жизнь. Несколько лет назад…

Взглянула на него с сомнением, раздумывая, стоит ли говорить, но все же решилась.

– Несколько лет назад она забеременела. Обычная история: ребята молодые, о последствиях не задумывались, парень, как это часто бывает, узнав обо всем, попросту сбежал и от нее, и от ответственности. Любаша решилась на аборт, на Земле это законно, но операция прошла неудачно, возникли осложнения… В общем, теперь у нее не может быть детей. Когда она это узнала, то даже хотела…

Она не закончила, но он догадался.

– Вы тогда и встретились?

– Да.

– Жизнь взаймы.

– Никогда о ней так не думала. К тому же не уверена, что справилась: вытащить из петли и вытащить из беды – разные вещи. Люба сейчас в таком возрасте, когда все друзья-ровесники заводят семьи, детей, а она… С мужчинами не везет, да она и не верит им теперь. А ребенок… Мне кажется, Любаша была бы чудесной матерью. Но не судьба…

Наверное, не стоит рассказывать Лайсу все сны. По крайней мере, этот не стоит. Пусть он будет моим секретом.

А ты молодец, папа, хорошо придумал: оставить меня единственному человеку в Сопределье, которому я была действительно нужна. Спасибо.

Согласно учебникам заклинание называлось «магнит Капарра», в среде учеников именовалось просто «цып-цып», а заумный магистр Эн-Ферро обозвал его простейшим проявлением направленного телекинеза. Как бы то ни было, у меня оно получалось, и я была безмерно счастлива.

– Теперь попробуй что-нибудь потяжелее, – предложил Медведь, заменяя глиняную чернильницу бронзовым канделябром.

Ха! Как будто в весе все дело. Главное, с формулой я разобралась. Теперь при необходимости могу и шкаф передвинуть.

– Так? – поймала я бросившийся на меня подсвечник.

– Именно. Еще что-нибудь?

А почему бы и не шкаф? Цып-цып…

Тэр Марко вовремя заметил надвигающуюся на него мебель и отскочил в сторону. Кажется, я снова перебрала с отдачей энергии, так как притормозить разогнавшийся шифоньер оказалось сложнее, чем сдвинуть его с места.

– Перестановка? – обрадовался влетевший в кабинет магистр Багур. – Давно пора. А лучше выбросьте это старье к хорам[16].

Я поглядела на наставника и с намеком перевела взгляд на окно. Тот шутки не понял и строго погрозил пальцем.

– Что у вас, Багур?

– Вот, предварительные списки на летние курсы.

Пока наставник просматривал бумаги, я раздумывала над тем, как вернуть старье на место, не причинив ему непоправимого ущерба, а заодно разглядывала притаившегося у стеночки Багура. Прелесть несусветная. Не в том смысле, что красавец, но на Пушкина нашего похож до обалдения! Если б ему еще кто присоветовал бакенбарды отпустить. А так – один в один создатель Лукоморья: невысокий, смуглый, со сбитой шапкой черных кудряшек. И если у Александра Сергеевича в роду числились африканцы, то главе отделения Воды я бы приписала предков рейланцев.

– Спасибо, магистр. Можете идти, чуть позже обсудим каждого кандидата в отдельности.

Багур кивнул и удалился.

Шкаф скрипнул и потащился в знакомый угол.

– Не делай так больше, – велел Медведь. – У меня там знаешь, что лежит?

Я испуганно замотала головой.

– Вот и не делай. Вон, на курильнице потренируйся… Леший бы тебя…

В таких случаях в земных телепередачах пускают протяжное «Пи!», а я просто закрыла уши руками и вжала голову в плечи. Откуда я знала, что эта железяка к полу прикручена?! Шутить изволите, наставник? Вот сами теперь и думайте, как дырку в паркете заделывать!

– А что это за летние курсы? – полюбопытствовала я в попытке отвлечь Медведя от раскуроченного пола.

– Обычные летние курсы, – отрешенно проговорил он, не отводя взгляда от злополучной дыры. – На каждом отделении набираются группы из особо одаренных ребят второго года обучения и проводят занятия… Все равно паркет менять пора было! В общем, по итогам этих занятий у некоторых учеников появится возможность сократить срок обучения на год, перейдя сразу на четвертый курс.

– Здорово! А потом еще одни летние курсы, и перстень мага?

Наставник с улыбкой покачал головой.

– А для чего мы программу на семь лет готовим? Нет, Галла, не все так просто. Чем дальше, тем труднее, и за лето всего не выучишь. Третий год еще не самый сложный, кто постарается, за три месяца осилит. Но так, чтобы все, кого на лето отобрали, итоговые испытания прошли, на моей памяти еще не было. Так что… К слову, приятелей твоих тэр Багур отметил.

– Всех? – обрадовалась я. – И Дана, и Ная, и Сэла?

– О Сэллере я бы и не спрашивал. Если бы мне водник в ученики нужен был, а не универсал, то он бы сейчас вместо тебя… полы мне дырявил. Способный парень. Кстати, полчаса уже внизу стоит. Не тебя дожидается?

Меня? Может, и меня. Хотя после той ночи…

– Наставник, я…

– Иди уже, иди. Достаточно на сегодня разрушений.

Он ждал меня, как и обычно, у высокого витражного окна в пустующем по случаю выгулок холле, и впервые за все время я была действительно рада его видеть. Рада настолько, что с трудом сдержалась, чтоб не сбежать навстречу, прыгая через две ступеньки.

Только вот с чего это я решила, что он ждал меня?

– Тэсс Эн-Ферро. – Легкий поклон, незнакомый холодный взгляд.

– Тэр Кантэ. – Все-таки дрогнул голос.

А чего я хотела, после всего, что наговорила ему тогда? Видимо, следует привыкать: теперь так будет всегда.

Стараясь не сбиться с шага, спиной ощущая его взгляд, дошла уже до двери и взялась за массивную ручку, намереваясь выйти во двор, как вдруг сама себе сказала: ну уж нет! Плевать, что на Таре я всего-навсего гостья, плевать, что скоро сама все забуду, но для этого мальчика я не хочу навсегда остаться в памяти бездушной стервой, посмеявшейся над первым юношеским чувством. Не такая уж я и сволочь, не такая уж и гордая – могу и извиниться!

Резко развернувшись, подошла к парню, не давая шансов ни ему, ни себе уйти от этого разговора. В голове уже сложилась короткая проникновенная речь, которую в случае неудачи можно будет заменить словами: «Мало ли, что пьяная женщина наговорит!» Кстати, на Земле это пару раз сходило за извинение.

– Сэл, прости, что отвлекаю, ты, наверное, пришел к кому-то из наставников…

– Вообще-то я к тебе пришел.

Заготовленные ранее фразы рассыпались бессвязными словами.

– Сэл…

– Гал, давай лучше выйдем.

По школьному двору носился свежий весенний ветерок, приятно охладивший вспыхнувшие щеки. Абсолютно не умею просить прощения.

– Я хотела сказать…

– А ты разве не все еще сказала?

Если бы это были мои слова, они прозвучали бы с ехидством, со злой иронией, а так – только грусть.

– Я ерунду тогда наговорила, сама не знаю, что на меня нашло. Ты прости меня, пожалуйста.

Глупо прозвучало, по-детски. Еще бы добавила, что больше так не буду.

А делать-то что? Ведь не в одном только Сэле проблема: там, где он, там и Най, за Наем – Ферт, Дан, а значит, и Риса, и все наши девчонки. Только теперь я с убийственной ясностью осознала, что если не помирюсь сейчас с этим мальчишкой, то потеряю не только его уважение, но и всех школьных друзей. А я так привязалась к ним за эти, казалось бы, недолгие месяцы, что даже не представляю жизнь на Таре без кособокой лавочки у Северной башни, без уютного дома на Приречной улице…

– Сэл? – Еще немного и расплачусь. Вот уж правду говорят: что имеем, не храним.

– Знаешь, Галла, – заговорил наконец он, – я думал о том, что ты сказала. Не так уж это и бессмысленно. Но возвращаться к тому разговору не хотел бы. И пришел не за тем. Ты тогда ушла так быстро и у Алатти на следующий день не появилась… И я подумал, что если это из-за меня, то не стоит. Без тебя скучно. И не только мне. Девочки собирались приехать к тебе на днях, узнать, что случилось, но я пообещал, что сам с тобой поговорю. Тем более я уже знаю, что случилось. Так что если ты не приходишь только из-за того, что не хочешь встречаться со мной, я не стану там появляться. В отличие от тебя я не слишком и нужен…

– Нужен. – Я сглотнула подступивший к горлу ком. – Ты мне нужен. Ты мой самый лучший друг в этом мире, честно. И я очень-очень по тебе скучала.

Наверное, все это совсем не то, что он хотел бы услышать, но это большее, что я могла ему сказать. А самое главное – это была правда, которую я поняла только теперь.

И он улыбнулся. Грустно, но все-таки…

– Друг это ведь тоже неплохо? – спросил он то ли у меня, то ли у самого себя.

– Это то, что мне сейчас нужно, – ответила я. – И… Прости меня… я…

– Ничего. Просто не будем об этом, хорошо? И девочки просили передать, чтобы ты вечером приходила. К Алатти, как всегда. А там, может, по городу погуляем. В Школьном квартале таверна новая открылась, «Крылатый волк». Говорят, неплохая…

– Я приду. Обязательно.

И никаких открытых платьев!

После перепалки с заботливым родственником Галла все-таки уехала в Марони с ночевкой, пообещав вернуться к обеду следующего дня. Ужинали уже без нее.

– Слушай, Лайс, – снова не удержался Иоллар, – сколько ты собираешься ее контролировать? Ты не думал, что девочка-то уже взрослая, а по людским меркам и вовсе перестарок, пора бы ей личную жизнь обустроить. Замуж выйти, детей нарожать…

Судя по тому, как округлились его глаза, о таком Эн-Ферро не думал.

– Замуж? Галчонку?

– А почему бы и нет? Ну закончит она школу, станет сильной волшебницей, а потом?

– Не знаю, – пожал плечами кард. – Потом она, наверное, и без моей опеки обойдется. Когда закончит и станет. Вот тогда пусть выходит и рожает, а пока мне в этом доме и двоих детей хватит.

– Знаешь, Лайс, – насупился эльф, – я тут по глупости стал считать себя твоим другом, а не воспитанником.

– Воспитанником? – рассмеялся магистр Пилаг. – Да какой из тебя воспитанник? Так же, как из Галчонка. Воспитанники – это те, кого воспитывают, а вы двое воспитанию не поддаетесь. А насчет дружбы, то кто же мне друг, если не ты? Особенно после той истории на Раване. Так что уж прости, если не к месту вспоминаю, сколько тебе лет, а сколько мне, только вот я действительно постарше и, смею думать, поумней.

С этим Иоллар спорить не стал.

– И как старший и более опытный друг, – продолжал Лайс, – хочу с тобой поговорить.

– О чем?

– О тебе, конечно. Ты на Саатар ехать не передумал?

– С чего бы? В империи эльфу делать нечего, ты же тут, как я понимаю, надолго, так что уеду, как и планировал.

– Жаль, – нахмурился кард. – Я надеялся уговорить тебя остаться. Кармол не империя, я это в этот приход очень хорошо понял. К тому же если бы ты остался, мне было бы…

– Не так скучно? – предположил эльмарец.

– Спокойнее.

– Успел привыкнуть, что я всегда дома и есть кому стеречь твою ненаглядную сестричку?

– Нет, Ил. Я за Галлу в данной ситуации меньше переживаю, чем за тебя. Девочка в школе, делом занята. А ты… Я же тебя знаю. Ты ведь на Саатар не древними городами любоваться поедешь. Наверняка в какую-нибудь свару влезешь.

– И что предлагаешь? – рассердился эльф. – Тут остаться, в лесничество твое устроиться или, может быть, вообще в герцогскую стражу? Или домработницей у вас заделаться? Прибрать там, ежели чего, обед сварганить?

– Нет, – жестко отрезал кард. – Без домработницы мы с Галчонком обойдемся. Хочешь ехать, отговаривать не стану. Но мой тебе совет, как друга и как старшего, не спеши. Дождись хотя бы мая, к герцогу должны приехать послы Леса, разузнай, что и как, а там, если не передумаешь, с ними и уедешь. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Иоллар.

Все равно до отъезда нужно еще выполнить поручение Хранителя и раздобыть образец крови. И к чему драконам вся эта суета – самая обычная же девчонка? Видать, не такие уж они и мудрые, эти старейшины, раз вбили себе в головы невесть что. А ему теперь выполняй их нелепые задания.

– Эй, ты о чем задумался? – щелкнул пальцами перед его носом Лайс.

– Да так, о ерунде всякой. Вино вот закончилось, в Марони нужно ехать.

– Нет, в город сегодня не хочу, можно и дома отдохнуть. А вина бутылочка у меня в комнате припрятана, сейчас принесу.

– Свечку возьми! – крикнул вдогонку эльф. В кардах, конечно, много чего от кошки, но в темноте они видят ничуть не лучше людей или эльфов.

Раздавшийся в гостиной грохот это подтвердил.

Лайс не возвращался долго, а когда пришел, то без бутылки и в очень расстроенных чувствах.

– Все, я покойник, – сказал он, падая на табурет. – Она меня убьет.

И выложил на стол крупные осколки бледно-голубого фарфора.

– Лучше б ты башку себе расшиб, придурок!

Слезы катились сами собой. Мало он мне крови попортил с момента приезда? Мало мне было оскорблений, погреба мне не хватило? Так нет, их прибацнутое высочество умудрилось лапами своими размахаться, сбить полочку и разбить мою чашку! Ту самую чашку, которой лет почти столько, сколько и мне, которая на Земле у меня хранилась, которую я через врата на Тар принесла, протащила без единой трещинки через полмира и которая шесть месяцев простояла в гостиной, никому не мешая. Ту самую чашку, которая была единственным вещественным напоминанием о моей прошлой жизни.

– Ненавижу тебя!

– Гал, я правда случайно.

– Убирайся, видеть тебя не могу!

Зараза остроухая! Как специально все делает. Только я успокоюсь, только подумаю, что все у нас с ним уже утряслось-уладилось, как тут же новая подлянка!

– Хочешь, я тебе другую куплю, еще лучше?

– Отстань от меня!

– Истеричка! Нашла из-за чего скандал устроить!

Я истеричка?

– Это я истеричка?!

– Нет, я, – передразнил меня эльф. – А кто тут ревет из-за куска дешевой глины? Придумала себе горе, пострадать ей захотелось! В зеркало посмотрись, найдешь повод получше!

Вот снова он, снова. И не хотела, а разрыдалась пуще прежнего. Что же это такое делается, сколько мне еще терпеть? Я же раньше почти никогда не плакала, а теперь, чуть что, и сразу в слезы – все нервы вымотал, гад эльмарский.

– Гал, ну прости, пожалуйста. Я действительно не хотел.

Ну как тут можно: то оскорбляет почем зря, то тут же прощение просит?

– Уйди! Слышишь, Иоллар, оставь меня в покое. Ты не чашку разбил, ты двадцать шесть лет моей жизни разгрохал вдребезги, понимаешь? Это память была.

– Память, она вот тут должна быть. – Эльф несильно постучал костяшками пальцев по моему лбу. – А у тебя там дурь!

И вышел.

Минут через двадцать заявился Эн-Ферро. И куда он вчера смотрел, пока его дружок мои вещи громил?

– Галчонок, это ты из-за чашки расстроилась?

Нет, блин, от нечего делать реву!

– Прости, пожалуйста, просто так получилось.

– У твоего Иоллара все просто так получается. Хвала богам, сложно он еще не умеет!

– А Ил тут при чем? – растерялся Лайс.

– А что, она сама с полки спрыгнула?

Эн-Ферро потоптался еще немного в моей комнате и вышел в гостиную.

– Ил, ты что ей сказал? – услышала я его обращенный к эльфу вопрос.

– Сказал, что я чашку ее бесценную разбил.

– Зачем? – Удивление в голосе карда было искренним.

– Ты ж сам говорил, что она тебя убьет, – со смешком отозвался эльф. – Вот я и подумал, пусть уж лучше меня: и ты жив, и ей приятно – сбудется заветная мечта.

Ах он сволочь!

– Так кто из вас это сделал? – ворвалась я в гостиную.

– Я, – сознался кард.

Иоллар только плечами пожал.

Я почувствовала себя полной дурой: на эльфа ругаться не за что, а на Лайса поздно – все претензии уже высказаны, хоть и не по адресу.

– Я точно тебя убью, – пообещала я остроухому, когда братец вышел на кухню.

– Завтра после школы, – согласился он. – Как обычно.

– Готовь иглу, столько шить тебе еще не доводилось!

Насчет иглы, положим, погорячилась. С мечом я, конечно, стала управляться лучше, чем месяц назад, но до вредного эльфа еще ой как далеко: всего один раз ему гардероб попортила, да и то случайно, когда папочку его не к месту помянула.

– У тебя такое лицо, – усмехнулся Иоллар, – что мне страшно представить, что бы со мной сталось, будь на то твоя воля.

– И не представляй, фантазии не хватит!

По задумке предполагалось по очереди отрубить наглецу руки и ноги, с полчасика попинать по полянке обездвиженное тело, а после милостиво лишить его головы. На деле вышло предпринять короткую атаку, закончившуюся очередным повреждением одежды. Моей.

– Знаешь, Гал. – Иоллар спрятал клинки. – Нужно раздобыть для тренировок другое оружие. Обычное.

– Зачем?

– Этого, – он на мгновение вернул в руку призрачный меч, – ты не опасаешься и не защищаешься как следует.

– А обычными ты меня в куски изрубишь! – запаниковала я.

– Не изрублю. Ты что, мне не доверяешь?

– Вообще-то не очень.

– Как знаешь.

Он с оскорбленным видом отвернулся.

Это как понимать: их высочество обиделись и прекратят теперь наши занятия? И это тогда, когда у меня наконец-то стало получаться?

– Ил! – Я догнала его уже на тропинке. – Не готова я еще к настоящим мечам! Давай попозже чуть-чуть, я приемы запомню получше…

– Нормально ты уже все запомнила! – И чего он нервный такой? – Только отрабатывать осталось! А калечить я тебя и не собирался, очень мне надо потом перед Лайсом отчитываться.

Похоже, не врет. К тому же он и без оружия меня до смерти доведет при желании.

– А если случайно?

– А если случайно, это мне нужно тебя бояться. Ну?

– Да я к твоим уже привыкла…

– Не переживай, – успокоил меня Иоллар. – Съездим в город, есть там несколько неплохих оружейных, подберешь себе меч по руке. Но тайком от Лайса уже не получится: весна, у охотников затишье. Видишь, как он рано возвращаться стал? Так что, может, расскажешь ему или даже покажешь? У тебя правда уже неплохо выходит.

– Нет! – замотала головой я. – Пока не расскажу.

Я с самого начала решила: Эн-Ферро обо всем узнает только тогда, когда я научусь чему-нибудь стоящему, и неплохо – это еще не хорошо. Мне нужно так, чтоб у братца от удивления челюсть отвисла и глаза из орбит вылезли!

– А как же тогда?

Я на мгновение задумалась.

– Может, сам подберешь мне что-нибудь? Ты же лучше в этом разбираешься.

– Могу и я, – согласился он. – Только тогда на камешки-гравировки не рассчитывай, я тебе настоящее оружие куплю, а не довесок к выходному платью.

– Ой, можно подумать, я платья ношу, – поморщилась я. – Покупай то, что посчитаешь нужным. Только чтоб был не тяжелей твоего.

– Понял, – кивнул Иоллар. – А почему ты платья не носишь? Ты ж это, вроде как женщина, и в платье тебе очень даже…

– Что? – опешила я.

– Ничего! – окрысился эльф. – Я хотел сказать, что тебе в платье очень даже ничего! Так ты и комплименты нормально не воспринимаешь!

– Комплименты? «Вроде как женщина» – это у тебя комплимент? Очень даже ничего, – передразнила его я. И, переведя дыхание, попросила: – Иоллар, пожалуйста, съезди в город, купи мне меч, научи драться и постарайся больше никогда не делать мне комплименты!

Оружие он купил. И не только оружие.

Вернувшись из школы, стянув в прихожей сапоги, приоткрыла двери в коридор, да так и осталась стоять у стеночки, боясь шаг ступить, чтоб скрипнувшая половица не выдала моего присутствия.

Минут через пять вышел Лайс, свернул было в направлении кухни, но тут заметил меня:

– Галчонок!

Я поспешно приложила палец к губам и подманила его рукой.

– Что это? – спросила шепотом.

– Где? – огляделся кард.

– Музыка.

– А, – заулыбался он, – так это друг твой заклятый лютню настраивает. Купил-таки, в Марони съездил, не поленился.

– Настраивает?

Это ж как он тогда играет, если так настраивает?

– Да ты заходи, чего стала?

Зашла. Как и предполагалось, при моем появлении работы по настройке струнного инструмента прекратились.

– Привет!

– Привет. – Эльф отложил лютню. – Под кровать загляни.

– А?

Иоллар многозначительно перевел глаза в сторону вернувшегося в гостиную Лайса. Все ясно.

В моей комнате под кроватью обнаружился тяжелый длинный сверток. Слишком уж тяжелый. Аккуратно, стараясь не бряцать металлом, я развернула серую холщевую ткань, и причина излишнего веса стала ясна: мечей было два. А зачем мне два? Ах да, один же для эльфа!

Взяла один из мечей, повертела, ловя лезвием пробивающиеся сквозь шторы солнечные лучики: может, только чуть-чуть тяжелей, чем призрачный, рукоять удобная, как раз по моей ладони, туго обмотана чем-то шероховатым, похожим на грубо обработанную кожу, не скользит. «Неплох, – сказала сама себе, – очень неплох». Я в таких вещах не специалист, но если надеть узкие штаны, кожаную безрукавку на голое тело, распустить по плечам волосы и вот так вот им замахнуться, получится очень похоже на картинку с обложки одной из моих любимых книг…

Я покрасовалась с обновкой перед зеркалом, подобрав несколько эффектных поз. Когда закончу школу, нужно будет заглянуть в какой-нибудь мир, где есть фотоаппараты, сделать парочку снимков на память.

Спрятав мечи обратно под кровать, переоделась в домашний халат.

Когда вышла из комнаты, эльфа в гостиной уже не было, и Эн-Ферро тоже. И на кухне их не оказалось.

Оставив поиски таинственно исчезнувших мужчин на потом, с радостью обнаружила на плите уже разогретый обед, с которым расправилась в считаные минуты. И когда уже облизывая ложку, раздумывала, не насыпать ли себе добавки, прямо над моей головой что-то громыхнуло, и в тарелку бухнулся кусок отвалившейся от потолка штукатурки. Первая мысль была: дом рушится! Эта тревожная мысль вползла в разомлевшее после сытной трапезы сознание неспешно, не затронув ни одного нервного окончания и не побудив меня к немедленному побегу. Потому я преспокойно слизала с ложки остатки подливы и вспомнила то, что обсуждали вчера за ужином. Чердак. Мансарда с видом на море для нашего эльмарского квартиранта.

– Да там работы минимум на две длани, – жаловался Лайс, вернувшийся с чердака весь в пыли и паутине. – Дня три только хлам выносить будем.

– А что за хлам? – заинтересовалась я. В детстве я гостила в селе у дальних родственников и обожала лазить, как там говорили, на горище. В завалах старья обнаруживались порой интересные вещи. – Может, там что полезное есть?

– Ага, – отозвался спустившийся вслед за Эн-Ферро не менее «чистый» эльф. – Там есть прялка. Тебе нужна прялка?

Разве что в качестве дизайнерской заморочки. А что? Прялка в девичьей спальне должна создавать ее хозяйке положительный имидж прилежной рукодельницы. По-моему, неплохо: под кроватью мечи, в уголочке прялка и пяльцы с неоконченной вышивкой.

– А пяльцы там есть? Ну чтоб ткань крепить для вышивания? – спросила я, вызвав немалое удивление на двух чумазых физиономиях.

– Можно поискать, – опомнился первым Ил. – Но что-то вроде ткацкого станка там точно есть.

Я мысленно представила свою комнатушку и поняла, что ткацкий станок туда не влезет, а если и влезет, то туда не влезу я, и решительно отказалась:

– Станок не надо. Только прялку и пяльцы.

Серьезный тон, которым я произнесла эти слова, добил их окончательно. Иоллар задумчиво почесал припорошенную пылью макушку.

– Готовит, прядет, вышивает, – стал он загибать пальцы. – Знаешь, Лайс, есть как минимум два десятка миров, где ты как брат сможешь без проблем выдать ее замуж и получить богатый выкуп.

Я и возмутиться не успела, как Эн-Ферро прикинул что-то в уме и тоже стал перечислять мои достоинства:

– Упрямая, ехидная…

Этого я не стерпела и, чтобы не пачкать (в прямом смысле) руки, пнула карда ногой.

– Ай! Еще и дерется, – продолжил он, отскочив подальше. – Не возьмут!

Эльф с сожалением вздохнул:

– А так хотелось денежку заработать.

Для моих ног он был недосягаем, и с учетом этого и двух лежащих под моей кроватью мечей, я решила его простить.

А на следующий день, вернувшись из школы, обнаружила в комнате прялку. И пяльцы.

Полутемная комната в старом доме на границе Торгового города и Чернолюдской слободы. Из мебели лишь длинный деревянный стол да жесткие стулья вокруг него.

– Присаживайтесь, магистры, нам сегодня о многом нужно поговорить.

Тот же плащ, та же тьма под широким капюшоном и голос, похожий на гул ветра в печной трубе, нечеловеческий и неестественный. Тот, кто собрал в этом убогом жилище семерых чародеев Марони, явно не желал быть узнанным или стать узнаваемым.

– Итак, – начал он, когда все расселись, – цели наши вам уже известны, потому повторяться не стану. А вот методы стоит обсудить…

– Позвольте, – робко прервал говорившего щуплый молодой человек в ветхом пальтишке. – А разве никого больше не будет?

– А кто еще вам нужен?

– Я считал, что раз уж вас послали такие влиятельные… силы, то и участников в нашем… мм… мероприятии будет больше…

– Нет, – отрезал безликий. – Здесь собрались все, кого я смог найти в Марони.

– Но серьезность поставленной задачи… – вступил было крупный чернобородый мужчина, но продолжить ему не дали.

– Основная задача возложена сейчас на оставшихся в Каэре – именно там будет решаться судьба империи. Мы же должны сделать все возможное, чтобы сорвать запланированные на май переговоры с Лесом.

– Нас слишком мало, – покачал головой бородач. – И я не знаю, каким резервом располагаете вы лично, но с большинством из присутствующих здесь знаком достаточно, чтобы утверждать, что их силы на многое не хватит.

– А многого нам и не нужно, – уверил голос из тени. – Мы не будем вступать в открытое противостояние с магами школы или с герцогской гвардией. Все, что нам нужно, – несколько громких диверсий в период пребывания в Марони эльфийского представительства, кульминацией которых станет смерть посла. Вот и все.

– И все?! – вскочил со стула краснощекий коротышка. – Вы говорите так, словно это ничего не будет нам стоить. Остроухие прибудут во всеоружии, с магами и охраной. Дистен выделит почетный эскорт, Катара подсуетится. А вы говорите: все! Я согласен с магистром Пельном, нас мало, и все мы, положа руку на сердце, не лучшие чародеи в этом городе. И я…

– Отказываетесь?

От того, каким тоном прозвучал этот вопрос, коротышка оторопел:

– Н-нет, конечно же…

– Вот и славно. А силу, которой вам недостает, мы позаимствуем у тех, у кого ее с избытком. И это будет наш первый вклад в развитие дружеских отношений Кармола и Лар’эллана…

Глава 8

Галла

В первый учебный день после незаметно пролетевших выгулок Сэл предложил проводить меня домой. И я совсем не была против. Не скажу, что превращение из пылкого поклонника в верного друга далось ему легко, но положительный эффект имелся, и стоило закрепить его небольшой прогулкой, непринужденной беседой и, возможно, приглашением на чай. Лайс все равно сейчас сидит дома, и тренировки на полянке временно прекращены. К тому же была у меня одна мыслишка: попросить эльфа что-нибудь сыграть, в надежде, что при госте Ил ломаться не станет – а то лютня вот уже несколько дней валяется на шкафу без дела. Хотя подозреваю, что, когда я в школе, он ее все-таки достает. А когда возвращаюсь, прячет инструмент и начинает доставать меня, когда же я наконец порадую их с Эн-Ферро возможностью созерцать процесс пряжения… Или пряния? Или прядения?..

По пути Сэллер рассказывал, как проходит практика на отделении адептов Воды – после каникул всех наших перевели на специальность. Вот уж действительно был повод гордиться: кроме моих друзей такой чести удостоились только пятеро ребят из первогодок!

– Так что мы теперь тоже школу окончим раньше, – подвел итог парень. – Не так, как ты, конечно, но хотя бы на год. А если и с летними курсами выгорит, то и на два.

– Здорово будет, – согласилась я. – Ты уже думал, чем потом займешься?

– Пока не знаю. Най хочет в армию. А мне бы лучше на флот. Для водника самое оно – корабельным магом, хоть на «торговец», хоть на военное судно. Я вообще море люблю.

– Я тоже, – улыбнулась я.

Я, правда, море люблю. Любое. И то маленькое и грязное, на берегу которого жила на Земле, и то большое и холодное, к которому однажды, скопив денег, возила меня тетя. А больше всего, наверное, я люблю море на Пантэ: с золотыми песчаными пляжами, со спускающимися к изумрудной воде скалами. Люблю полежать на отмели или заплыть далеко за огороженную предупреждающим лучом границу купальной зоны, на глубину, туда, где, даже задержав дыхание на целую минуту, не донырнешь до дна…

– Гал?

– Прости, задумалась.

Видимо, сильно задумалась. Вспомнила Пантэ, и тело словно качается в теплой воде, а в ушах – шум волн…

– Галла! – И Сэл как в тумане, и глаза у него такие испуганные. – Галла! Ты в порядке? У тебя кровь…

– Кровь? – И тут же почувствовала на губах солоноватый привкус. – Что за…

Провела рукой под носом – действительно, кровь.

– Как ты? – Сэл прижал кера вплотную в Яшке и придержал меня за плечо.

– Голова закружилась, – соврала я.

Навалившаяся вдруг слабость заставила рухнуть вперед, и я едва успела обхватить руками шею ящерки.

– Домой…

Дома Лайс, он поможет…

Сэллер оставил меня на кере и забарабанил в дверь. С трудом развернув непослушную голову, я увидела, как из дома вышел Иоллар. Друг сказал ему что-то, указывая на меня рукой.

– Опять? – подскочил ко мне эльф. – Переучилась?

– Все нормально было, – оправдывался Сэл. – Мы уже сюда ехали…

Ил стянул меня с кера, попытался поставить на землю, но, заметив, что ноги у меня подгибаются, подхватил на руки.

– Я сам, Сэл. Дверь придержи.

«Надо же, какой он сильный», – пронеслось в затуманенном сознании.

– И Лайс, как назло, уехал!

«Куда уехал?» – подумала я отстраненно. Безумно хотелось закрыть глаза и…

– Галла!

…и я уже на диванчике в гостиной.

– Ты меня слышишь?

Ну слышу я тебя, слышу…

– Гал, что делать? Я не знаю, а Лайс еще не вернулся.

Какие у него глаза красивые. Зеленые-зеленые. Как море на Пантэ.

Кажется, я даже сказала это вслух, прежде чем изумрудные волны накрыли меня с головой…

Иоллар положил девушку на диван, кое-как снял с нее куртку, стянул перепачканные весенней грязью сапожки. И надо же, чтобы это случилось сегодня, когда он сам подбил Лайса на поездку в Марони: думал выкроить часок для похода в лес, испытать купленные мечи. И что теперь делать? Давненько с ней такого не было, весь последний месяц – точно.

– Галла! Ты меня слышишь?

Открыла глаза, кивнула.

– Гал, что надо делать? Я не знаю, а Лайс еще не вернулся.

Губы едва шевельнулись, и, чтоб разобрать ответ, Иоллар склонился к ее лицу.

– Глаза у тебя красивые, – прошептала она на кассаэл. – Зеленые-зеленые… Как море на Пантэ…

Эльф и удивиться не успел, заметив, что ее веки снова сомкнулись и голова откинулась назад.

– Галла. – Он несильно потряс девушку за плечо. – Гал…

Дыхание еле уловимое, но ровное – отключилась. Пусть поспит, а там вернется Эн-Ферро и что-нибудь придумает.

– А что она сказала?

Ил только теперь вспомнил о стоявшем за спиной встревоженном мальчишке.

Что сказала? Бред какой-то.

– Не знаю. – Он передернул плечами.

– Ну да, – кивнул Сэл. – Я тоже ничего не разобрал.

Еще бы! Откуда ему знать древнейший язык Сопределья? Это Иоллару повезло в свое время повстречаться с единственным идущим из народа кардов, да и то для изучения кассаэл потребовалось почти пять лет. Интересно, за какое время Галла освоила язык? Она ведь с Эн-Ферро недолго. Хотя она вообще быстро учится: тот же меч лишь недавно впервые в руки взяла, а уже делает успехи…

– Может, в школу съездить? – снова напомнил о себе водник. – За целителем?

– Не нужно, – решил Ил. – С ней такое уже бывало. Поспит, потом поест, и все пройдет. Ты сам-то голодный?

Юный маг пробормотал что-то невразумительное, из чего Иоллар понял, что от обеда тот скромно отказывается, но не против задержаться, чтоб дождаться, когда Галла придет в себя.

– Пошли отсюда, на кухню.

Эльф заварил чай, нарезал хлеба, сыра, выложил на тарелку полколечка колбасы.

– Так что все-таки случилось?

Сэл пожал плечами:

– Не знаю. Ехали, разговаривали. Смотрю, она вдруг закачалась как-то, глаза сделались такие, пустые, что ли. И кровь из носа пошла. А потом вообще завалилась, чуть с кера не упала…

Ясно, что ничего не понятно. Мало ли с чего ей плохо стало? Может, по-женски что-нибудь, у них же бывают все эти головокружения, тошнота. Только это, кажется, в других случаях. Или?

Иоллар с подозрением покосился на жующего бутерброд парнишку. «Да нет! – рассмеялся собственным мыслям, – и придет же такое в голову?»

Разговор сегодня не клеился. Сидели на кухне, пили остывающий чай, думали каждый о своем и ждали.

Лайс пришел часа через полтора. Иоллар встретил его в прихожей, принял из рук тяжелую сумку с покупками – кард ездил в Марони за какими-то инструментами для предстоящего ремонта на чердаке.

– Там с Галлой, опять…

Закончить не успел, как Эн-Ферро, оттолкнув его, вошел в гостиную. Посмотрел на лежавшую на диванчике девушку и резко приказал:

– Выйди!

Через десять минут он появился на кухне. Оглядел сидевших в молчании парней, кивком поприветствовал Сэла.

– Вода теплая есть? – обратился он к эльфу. – В миску налей и салфетки чистые в шкафу возьми.

– Что с ней? – встрепенулся водник.

– Спит, – успокоил его Лайс.

– А это зачем?

– Умою, у нее кровь на лице.

Иоллар закусил губу: упустить такой момент! Всего-то нужно было обтереть девчонку платком – и заботу проявил бы, и поручение Хранителя выполнил. Может, потом получится незаметно стянуть салфетку?

Не вышло. Воду Лайс выплеснул на улицу, а перепачканные тряпочки бросил в печь, прямо на угли. Была у магистра Пилаг такая привычка: не оставлять ни крови, ни волос, ни даже состриженных ногтей – говорил, что через эти частички, хранящие в себе крупицы сущности владельца, магу можно ощутимо навредить. Наверное, и Галлу к такому приучил.

– С ней правда все хорошо? – спросил Сэл.

– Правда, – заверил его кард.

– А вы тоже маг? Целитель?

– Нет, – немного поспешно среагировал Эн-Ферро. – К сожалению. Но свою сестру знаю неплохо. Так что можешь не переживать. Завтра в школе увидитесь.

Последняя фраза прозвучала как прощание, и мальчишка намек понял: отставил чашку, встал и поплелся к выходу.

Закрыв за парнем дверь, Иоллар возвратился на кухню.

– Зачем ты его выставил? – спросил он у друга. – Ну посидел бы еще чуть-чуть, дождался бы, пока Галла проснется.

Кард взглянул на него с раздражением:

– Во-первых, сегодня она вряд ли проснется. А во-вторых, ты что, не понял, что он меня видит?

– Как видит?

– Демоны его знают, как! Силен мальчишка. Неопытный еще, но сила так и прет. У Галчонка вообще все приятели такие, словно она их специально собирала. Хотя так часто бывает, сначала дар к дару тянется, а потом уже и маги между собой знакомятся. Она однажды их всех сюда притащила, думал, с ума сойду! У них в компании еще одна девица – ясновидящая…

– Высокая такая, русоволосая? – припомнил эльф виденных как-то друзей Галлы.

– Нет. Запомнившаяся тебе красотка – Алатти Весара – огневичка. Провидица – маленькая брюнеточка, тоже, кстати, ничего. А глазища черные, огромные, словно насквозь видят… Бр-р. В общем, хорошие ребята, но встречаться бы с ними пореже, пока не начали задавать лишних вопросов.

– Ты есть хочешь? – спохватился Иоллар. – Тебе ж надо после…

– Да ничего мне не надо, – скривился кард. – Не лечил я ее! Это не упадок сил – совсем другое.

– Что?

– Точно не знаю, – произнес маг задумчиво, – но похоже на разрушающее заклинание. Незаконченное, к счастью. Если бы ты мог видеть, понял бы, о чем я. Такое ощущение, словно из внешней оболочки ее ауры вырвали кусок и оставили дыру, через которую вытекает сила.

– И что теперь? – испугался Ил. Вдруг вся сила вытечет?

– Ждать, – вздохнул кард. – Она восстанавливается, сама. Галчонок девочка сильная, справится. Я постоял там, посмотрел: еще чуть-чуть и дыра затянется. Потом нужно время пополнить резерв, и все. Так что Сэла я не обманывал, завтра в школе встретятся.

– А это заклинание разрушающее, ты думаешь, его кто-то специально сделал? А если да, то там же только Сэл и был. Думаешь, это он ее так?

Эн-Ферро посмотрел, словно придурком обозвал.

– Ил, когда ты говоришь о магии, мне становится страшно. Это чтоб мечом рубануть, нужно подойти поближе, а сильный маг свою жертву и на другом краю мира отыщет. И на парня не наговаривай, не его работа, точно. А вот чья – вопрос. След есть, но слабый, даже если нос к носу с этим гадом столкнусь, не узнаю.

– А если подумать, – предложил эльф. – Может, у нее враги есть?

– Враги? На Таре? – задумался Лайс. – Завистники могут быть. Она же только в школу поступила, а ее сам Марко в ученицы взял – вполне вероятно, что не всем это понравилось.

– Будешь искать?

– Я бы поискал, – зло процедил кард. – Нашел бы и колдуну этому недоделанному голову оторвал бы. Только к магам не сунусь: и сам подставлюсь, и Галчонка подведу. Лучше пусть она завтра с наставником поговорит. Марко – лучший маг в Марони, ученицу свою защитить сумеет. А тебя попрошу присмотреться. Шансов мало, но вдруг заметишь кого-нибудь подозрительного у дома. Или в Рыбацком поспрашивай ненавязчиво, не интересуется ли кто нашей семейкой.

– Ясно. А…

Чушь ведь полная, даже спрашивать неудобно.

– Так что? – спросил Эн-Ферро, не дождавшись продолжения.

– Ерунда! Просто… Море на Пантэ, оно какое?

Уже поздно вечером, закрывшись в своей комнате, Эн-Ферро достал тетрадь.

«17 марта 1057 г. по времени Тара. Сегодня Галла подверглась атаке неизвестного мага. Деструктуризующее заклятие частично разрушило внешний защитный слой биополя, вызвав резкий отток энергии, на физиологическом уровне сопровождавшийся слабостью, головокружением, потерей сознания. Через два часа состояние стабилизировалось. Галла самостоятельно восстановила разрушенную оболочку, в течение следующих четырех часов пополнив энергетический запас до уровня необходимого минимума.

Интересное замечание: не решаюсь делать окончательных выводов, но просматривающаяся в месте разрыва структура поля существенно отличается от человеческой. Не могу с уверенностью утверждать, что аура у девочки становится драконьей, но отдельные элементы безусловно совпадают…»

Галла

С утра чувствовала себя значительно лучше. Еще немного подташнивало, в теле ощущалась легкая слабость, но в целом – неплохо. Тем не менее предприняла попытку прогулять уроки:

– Лайс, может, я сегодня в школу не пойду? Отлежусь денек.

– Пойдешь. – Братец был непреклонен. – Тебе с наставником поговорить нужно, я же объяснял.

Наверное, Лайс думал, что я с ходу кинусь к Медведю, но я первым делом пошла как обычно на наше место: с наставником по-любому встречусь, а с друзьями если до занятий не увижусь, может и за весь день случая не представиться.

Пришла я, видимо, рано – из всей компании только близнецы и Алатти с Милой. Ребята развлекались тем, что огневичка подбрасывала вверх небольшие пылающие шарики, а парни поочередно тушили их, сбивая в полете струйками воды. Не самый простой трюк. Для пламенной маркизы Весара, конечно, не составляет труда превратить собственную энергию силы в огонь, а вот братья Кантэ выкачивают влагу из окружающего воздуха, выполняя как минимум на два действия больше, чем Алатти. У Ная пока плоховато выходит, а Сэл еще в нашу первую встречу продемонстрировал, что способен и на большее.

– Ты как? – бросился он ко мне, едва заметив.

– Спасибо, уже лучше.

Видимо, он уже рассказал друзьям о моем вчерашнем недомогании, так как дополнительных вопросов не поступило.

Вскоре появились и Вришка с Фертом.

– Дана и Рисы сегодня не будет, – мрачно сообщил универсал. – Риска заболела. Вчера даже целителя звали.

– А что с ней? – озвучила Милара наши общие домыслы.

– Не то, на что вы, девчонки, надеетесь! – усмехнулся Фертран.

Вришка разочарованно вздохнула. Наша целительница уже успела заручиться обещанием подруги, что она и только она примет у Рисы первенца, хотя полуэльфка сразу предупредила, что будет это еще нескоро.

– И все же что? – переспросила я.

– А кто его знает, – скривился Ферт. – Может, после практики обессилела. Нас вчера Гейнра будь здоров погоняла! Сам еле до квартиры дошел и тут же вырубился. Не поверите, полдня проспал и всю ночь, а все равно с утра еле глаза продрал.

Поверим, еще как поверим.

– Ладно, – подхватилась я. – Мне пора. После занятий увидимся.

И бегом, бегом, протискиваясь между столпившимися школярами, через огромную входную дверь и вверх по широкой лестнице…

Тэр Марко нахмурился, выслушав мой сбивчивый рассказ. Жаль, нельзя сообщить ему, что заметил вчера Лайс, не объясняя, откуда у меня такие познания. Но если я правильно все описала, выводы Медведь сделает верные: вчера на меня кто-то напал. И, как выяснилось, не только на меня.

Губы наставника беззвучно шевельнулись, и через полминуты из пахнувшего грозовой свежестью облачка в кабинет шагнула наставница отделения целителей.

– Тэр Марко, – учтивый поклон. – Галла, – легкий кивок.

– Тэсс Мара, я хотел спросить, к кому из ваших целителей обращалась вчера Риса Ал-Сини.

– Так вы уже знаете?

– Нет. Но хочу узнать.

Не дожидаясь приглашения, наставница присела в одно из стоящих у стены кресел. И я, пользуясь случаем, решила рассмотреть главную травницу и врачевательницу Марони поближе. На вид Маре было лет сорок, хотя я слышала что-то о шестидесяти пяти, а то и семидесяти годах (подозреваю, что точного возраста преподающих здесь волшебниц не знает даже руководство школы), невысокая, полноватая. Каштановые волосы коротко острижены, вьющиеся пряди аккуратно убраны за уши, открывая приятное доброе лицо. Вокруг глаз, голубых, как весеннее небо, тонкие лучики морщинок – такие рано появляются у людей веселых и смешливых. Только вот сегодня целительнице было не до веселья.

– У Рисы побывала одна из младших наставниц нашего отделения, Анара Шераф. Но она не смогла определить причины недомогания и послала за мной…

Женщина умолкла и настороженно покосилась в мою сторону.

– Можете говорить при Галле, у меня нет причин ей не доверять, тем более речь идет о ее близкой подруге.

– Риса потеряла большое количество чистой энергии в результате наведения какого-то непонятного заклятия. Я вначале решила, что девочка самостоятельно пробовала создать плетения недоступного для нее уровня и ненамеренно исказила потоки, но…

– Это было воздействие извне, – закончил за нерешительную целительницу Медведь.

– Да.

– И конечно же вы не обнаружили никаких следов составившего это заклинание мага? Почему не вызвали меня?

– Простите, тэр Марко. Я сообщила Гейнре… тэсс Гейнре, – Риса одна из ее учениц, – но она тоже ничего не увидела. Заклинание было как будто оборванным, нестабильным, и мы решили, что, скорей всего, это дело рук кого-то из учеников. Завистник. Соперница. Да мало ли поводов для неприязни у молодежи!

– Тэсс Мара! – В гневе Медведь был страшен. – Вчера подобной атаке подверглось несколько наших учащихся! И в их числе моя личная ученица!

Он так и гремел, возмущенно выделяя каждое слово: моя! личная! ученица! Казалось, это задело его больше всего: неизвестный злопыхатель бросил старшему наставнику вызов, покусившись на жизнь и здоровье его личной меня.

Целительница поглядела на меня с недоверием.

– У Галлы похожий след, но вряд ли повреждения были такими же сильными. И нанесены, судя по степени восстановления, не вчера.

– Вы сомневаетесь в моих словах? – снова взревел тэр Марко. – Я вижу побольше вашего и утверждаю: это было именно вчера. А касательно того, что Риса Ал-Сини до сих пор лежит в постели, а Галла Эн-Ферро сидит здесь в полном здравии, так повторю еще раз: это – моя ученица! А вы, вместо того чтоб пререкаться, возьмите своих лучших адептов и обойдите классы. Обязательно взгляните на Фертрана Ридо, с вечера ему тоже нездоровилось. Узнайте, кто из учеников и по каким причинам не пришел сегодня на занятия.

Телепортироваться еще раз Мара не стала и покинула кабинет через дверь.

– Практических занятий у нас сегодня не будет, – обратился ко мне Медведь. – Разберемся с твоими вопросами по начертанию символов. Подождем результатов.

Результаты не заставили себя долго ждать. И часа не прошло, как мы с наставником, уткнувшись в толстенную книгу, обсуждали преимущества и недостатки тройного рунного контура, когда в кабинет без стука ворвалась одна из младших наставниц целительского отделения.

– Тэр Марко, у нас несчастье…

Целительница оставила в коридоре открытый портал, и наставник шагнул за девушкой в туманное облако. Я поймала ускользающий след и пошла следом.

Тэр Марко удивленно свел брови, обнаружив меня рядом с собой на одной из улочек Школьного квартала, но вопросов задавать не стал. Вот и хорошо. До телепортации мы с ним еще не доходили, а рассказывать о том, что, как у открывающей, у меня с этим разделом магии никаких проблем, мне бы не хотелось.

У одного из домов собралась небольшая толпа: о чем-то шептались мужчины, негромко причитали женщины. На крылечке, усевшись прямо на холодные каменные ступени, взахлеб рыдала молоденькая девушка.

Зря я сюда пришла.

Хотела улизнуть, хоть назад в портал, хоть бегом по улице, но наставник положил руку мне на плечо и подтолкнул к дому:

– Заходи уж, раз сама увязалась.

Квартирка была такая же, как у Вришки на Школьной: тесная прихожая, узкий коридор, кухонька-столовая и небольшая комната. Стол, заваленный книгами, два колченогих стула. В углу скрытая пологом кровать.

До кровати не добралась.

Я чуть было не закричала от ужаса, увидев лежащее на полу тело: до того похожа была незнакомая девушка на мою подругу. Такие же темные волосы до плеч, молочно-белая кожа, четко очерченные высокие скулы и чуть заостренные ушки полуэльфки. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и напомнить себе: это не Риса! С Рисой все хорошо, она у себя дома, с Даном. Это не Риса.

Но это могла быть она. Или я. Или любой из ребят, испытавший вчера силу разрушающих чар.

– Хватит, не смотри, – одернул меня Марко.

– Кто это? – Я запомнила ее лицо, теперь я хочу узнать ее имя, чтобы, встретившись с тем, кто все это творит…

Снова накатило что-то странное, как при той встрече с джевулом: не страх, не желание убежать и спрятаться подальше от неведомого злодея, а напротив, отыскать его, схватить гада и… Убить? Не знаю. Раньше я никогда о таком не думала. Но раньше на меня, на моих друзей и знакомых не насылали убийственных чар.

– Алия Каро, ученица четвертого года обучения. Адептка Земли. Приехала с Саатара, как ты.

Как Ферт. Как Риса. Вряд ли это было случайностью.

– А остальные? Наверняка были еще.

Мы выбрались на улицу уже в компании Мары.

– Она не пришла сегодня в школу, – сбивчиво рассказывала целительница. – Наставники не кинулись, в последнее время ей часто нездоровилось. Алия ждала ребенка, – на глазах у женщины выступили слезы, – она приходила ко мне на прошлой длани… Была такая счастливая. Лита, – кивок в сторону плачущей на крыльце девочки, – сестра ее мужа, дала нам ключ от квартиры… Сам он уехал к родным в Бруг, те обещали помочь с деньгами на покупку собственного дома…

– Мара! – встряхнул ее наставник. – Я понимаю ваши чувства, но вы не о том говорите. Что вы смогли выяснить?

– Ничего! Слышите, ничего!

Женщина, не выдержав напряжения, разрыдалась, и Медведь прижал ее огромной ручищей к своей груди:

– Я найду его, Мара, я тебе обещаю!

Поняв, что ничего больше от нее не добиться, тэр Марко оставил расстроенную целительницу на попечении подоспевших младших наставниц.

– Все наши ученицы, готовясь к материнству, приходят к Маре, – пояснил он мне. – Она помнит каждую поименно вот уже много лет. Помнит, кто родился, мальчик или девочка, как проходили роды…

– Тэр Марко, – к нам подошел Гират – полуэльф-целитель, читавший у нас «Травы и Зелья». – Мы проверили всех учеников. Фертрана Ридо, как вы и сказали, в первую очередь. У парня и еще у пяти ребят те же следы.

Я, Риса, Ферт, покойная Алия, еще пятеро – всего девять.

– Девять? – уточнил проделавший такие же вычисления Медведь. – И исключительно полуэльфы?

– Да.

Кто-то очень не любит полукровок.

– Гират, составьте мне перечень обучающихся в нашей школе полукровок. – Мысли тэра Марко определенно совпадали с моими.

– Уже.

Целитель пришел к тем же выводам и даже успел подготовить список.

– Всего двадцать восемь. – Старший наставник пробежал взглядом по листку. – Тэсс Гейнра здесь? Позовите ее.

Гейнра подбежала буквально через минуту.

– Наставник. – Не так давно она сама была ученицей, и до сих пор обращалась к Марко так.

– Отбери десяток из своих помощников и старших учеников пусть присмотрят за ребятами из этого списка.

– На что следует обратить внимание? – Наставница боевых магов не задавала лишних вопросов, только по существу.

– На все. Я не знаю, кого мы ищем. Но найти должны.

В синих глазах Гейнры сверкнул опасный огонек.

– Найдем.

– И еще. Когда Мара придет в себя, пусть составит отчет о смерти Алии, не указывая истинных причин. Семью девочки не стоит лишний раз беспокоить. И горожан тоже. Герцогу я сообщу лично.

Магичка кивнула и умчалась выполнять полученные задания.

– А что со мной, наставник? – решилась спросить я, когда мы остались одни. – Мои занятия, вы их не отмените?

– Отменю? Нет, Галла, теперь я их только усилю.

– Значит, к тебе приставили боевого мага? – уточнил Лайс, когда я закончила рассказ.

– Ко мне – нет. Из меня самой этого боевого мага будут делать, причем в спешном порядке.

– А как твоя подруга?

– Риса? Уже лучше. Ты не представляешь, как я испугалась, когда увидела эту девушку, Алию, – они так похожи!

Я будто снова пережила тот момент и вздрогнула: долго теперь не забуду маленькую комнатку в Школьном квартале и лежащее на полу тело. И слезы Мары. И гнев Гейнры. И бессильную ярость наставника.

– Галчонок, нужно ехать в Паленку, поговорить с Рошаном. Возможно, нам стоит уйти отсюда. Поискать другой мир и другую школу.

– Нет, Лайс, – покачала я головой. – Если я буду бежать от каждой опасности, то никогда и ничему не научусь.

Не скажу, что Эн-Ферро мое решение обрадовало, но вступать со мной в бесполезные дискуссии он не стал, и все осталось как прежде.

Почти как прежде. Я так же ходила в школу, где наставник гонял меня, как некромант упыря, заставляя осваивать сложные и неведомые до сих пор приемы. Но в учебе снова наметился кризис: плетения не давались, речевые формулы выговаривались с ошибками, а пассы выходили настолько нескладными, что иногда приходилось потратить несколько часов, чтобы сложить наконец-то пальцы в нужный знак. После недавних успехов такое положение дел выглядело полной катастрофой.

– Сконцентрируйся, – командует мне Медведь. – Я знаю, что это сложней, чем то, что мы делали раньше, но все же попробуй.

Щит Виаль – защитное заклинание, призванное отражать чары, подобные тем, которым подверглась я и мои товарищи. Мы работаем над ним уже третий день. Не выходит.

– Начинай.

Начало простое. Стандартная канва: замкнутый круг, сходящиеся к центру линии силы. Концентрация потоков в точке пересечения. Я вижу это так же четко, как если бы кто-то подвесил в воздухе передо мной рисунок с изображением всего перечисленного. Но увы, рисунок так и остается рисунком, который очень скоро истаивает – плетение рассыпается до того, как я успеваю наложить замок.

– Не то, – вздыхает тэр Марко. – Твой щит не продержится и десяти секунд. Если бы сейчас была реальная угроза…

– Вам нужна реальная угроза?

Нет, я не вздрогнула. Скорее подпрыгнула от неожиданности. Человек, возникший в дверях зала, был закутан в широкий темный плащ, лицо скрывал опущенный капюшон, а рука уже взметнулась в мою сторону.

– Вот вам угроза! – Поток слепящих искр устремился ко мне с такой скоростью, что невозможно было даже определить, чары какого типа задействовал незнакомец.

Круг. Линии. Центр силы. Ладонь вперед, чуть согнут большой палец, мизинец отведен в сторону. И резко – толчок от себя…

Воздух зарябил, или просто в глазах помутилось от мгновенной отдачи такого количества энергии. Но щит стоял! Странное плетение незнакомца разбилось об него, не причинив мне вреда.

– Так лучше, не правда ли, тэр Марко? – Маг откинул на спину капюшон, открывая смуглое лицо и ежик черных волос, и шагнул к замершему в стороне наставнику.

– Тэр Салзар? Вот уж кого не ожидал…

Щит стоял. Прошло уже больше десяти секунд, а он стоял. И я стояла, не рискуя опустить ладонь и не зная, чего ожидать от незваного гостя, с порога швыряющегося заклятиями.

– Ваша ученица не устанет? – участливо поинтересовался он у Медведя. – Судя по мощности выставленной защиты, надолго ее не хватит.

– Хватит, – усмехнулся Медведь. – Но Галла действительно иногда перегибает с отдачей.

Щит стоял. Я немного ослабила подпитку, выйдя на оптимальный, как мне казалось, уровень, и опустила руку.

– Непрямое управление? – Салзар, или как там его, по-птичьи склонил голову к плечу. – Неплохо. Третий год?

– Более чем неплохо, – гордо выговорил наставник. – Первый.

На худом горбоносом лице гостя отразилось недоверие.

– Позвольте представить: Галла Эн-Ферро, моя личная ученица. Тэр Салзар… мм… Вы к нам в каком качестве?

– Полномочный представитель его величества Дистена Пятого, – отрекомендовался маг. – Рад знакомству, тэсс Галла.

– Взаимно, тэр Салзар.

Я слегка поклонилась. Щит стоял.

– Не желаете снять защиту?

– Не желаю. Сначала скажите, чем вы в меня кинули.

Он снова удивился. Видимо, с королевским магом редко беседуют столь дерзким образом сопливые первогодки. Только плевать я хотела на субординацию.

– Ничего страшного, – снизошел он до ответа. – Маленькая шутка со школьных времен. Если бы вы не справились с заданием, ваши волосы стали бы розовыми. Или зелеными – я уже не помню. Это было бы вашим наказанием за невыполненный урок.

Шикарно. Тут же вспомнился зловредный эльф. Хорошенький у него был бы повод поупражняться в красноречии, подтрунивая над моей розовой головой. Или зеленой.

– Галла, ты можешь идти. Я думаю, магистр Салзар пришел, не только чтобы помочь тебе с установкой защиты.

– Помочь? Швырять магической раскраской называется помочь? Вроде того, как плавать учат: выкинут с лодки на глубине, а там инстинкты подскажут?

– Галла! – одернул меня наставник. – Ты не с приятелями говоришь, прояви уважение.

– Как скажете, наставник, – сыграла я робкое почтение.

Пойду-ка я, правда, к приятелям. Ферту щит покажу, может, он разберется. А попозже нужно будет у Медведя формулу «раскраски» выпытать. Интересная штука, можно будет на ком-нибудь попробовать. На ком-нибудь наглом и остроухом.

– Тэсс Галла! – окликнул меня азгарец уже в дверях. – А вы хорошо плаваете?

– Я прекрасно плаваю.

– Значит, способ с лодкой работает?

Это была не лодка. Это был мостик, с которого мальчишки ловили рыбу. И никто меня не толкал, сама упала. Но способ работает.

– Иногда да. Но я слышала, он не всем подходит.

– Он не подходит тем, кому не дано плыть.

Странный тип.

– Странная девушка, – тэр Салзар проводил ученицу взглядом. – Но я понимаю, почему вы взяли именно ее. Щит Виаль на первом году обучения выставит один из тысячи. Если бы она была чуть сдержанней, то я мог бы переквалифицироваться из некромантов в провидцы и предсказать ей отличное будущее. Должность мага в одном из высочайших семейств, например. Но, боюсь, дерзость у нее – это врожденное.

– Когда в нее не бросаются заклинаниями, она мила и скромна.

– Однако какая отдача! Кто она вообще такая, откуда?

– Приехала с Саатара. Полукровка. Точнее даже – квартерон. Но вы ведь не ради моей ученицы здесь?

– К сожалению, нет. Его величество просил меня разобраться с теми проблемами, что возникли недавно в вашей школе.

– Проблемы школы – забота самой школы.

– Не в этом случае, магистр, – покачал головой некромант. – Подумайте сами: накануне прибытия в ваш город эльфийского посольства совершается покушение сразу на нескольких полукровок. Причем не на тех, кто тихо и мирно живет в Марони на правах рядового жителя, а на будущих магов. На девятерых будущих магов Кармола или, что более вероятно, на будущих волшебников Лар’эллана. А вы знаете, как они ценят магов-полукровок, сочетающих в себе силу эльфийской крови и людскую способность к боевой магии.

– Среди попавших под заклятие ребят боевиков немного. Два целителя. Телепатка. Иллюзионистка. Алия, погибшая ученица, специализировалась на камнях, потенциальный зодчий… Была.

– Один маг Огня и три универсала, – дополнил тэр Салзар. – Кстати, у вас был хороший набор в прошлом году: три универсала на курс – невиданная удача. Абсолютные?

– Только один, – ответил старший наставник.

– Даже не стану спрашивать кто, – усмехнулся гость. – Но все же сразу трое – это удивительно. Хотя эльфийская кровь конечно же дает преимущества в управлении стихиями. Кстати, давно хотел спросить: у вас в роду не было эльфов? Вы ведь тоже универсал?

– Абсолютный, – хмуро признал Медведь. – И эльфов среди моей родни не числится. Но вы забыли, с чего начали этот разговор.

– Да, простите, дал волю любопытству. Так вот, суть проблемы в том, что когда в Марони ожидается приезд послов Лар’эллана, в вашей школе убивают полуэльфов. А вы и герцог Катара пытаетесь скрыть это и от его величества, и от орденского верховенства. Считаете, будет разумнее все замять, вместо того чтобы провести расследование и ликвидировать угрозу вашим ученикам и планам наших правителей?

– Я не уверен, что нужно рассматривать это дело под таким углом. Возможно, совершивший это руководствовался другими целями.

– Возможно, – кивнул азгарец. – Расследование покажет.

– Собираетесь создать орденскую комиссию? – помрачнел Марко.

– И сделать школу объектом всевозможных сплетен? Вы слишком плохо обо мне думаете. Нет, я планирую тихо, без лишней суеты провести дознание, найти и наказать виновного и со спокойной душой готовиться к встрече с эльфами. Таков приказ его величества, но если вы имеете что-то против, можете высказать свое мнение. Или докажите мне, что дело не стоит того, чтобы я взял тройной каскад?[17], даже не позавтракав.

Представить посланнику короля подобные доказательства магистр Марко при всем желании не мог.

– Тогда приступим немедленно, – заявил некромант. – Рассказывайте все, что удалось выяснить, а затем определимся, как быть дальше.

Для разговора перешли из испытательного зала в кабинет старшего наставника. Медведь вынул из сейфа несколько папок.

– Здесь то, что нам удалось собрать. Слишком мало для полноценного расследования. Использованное плетение было нестабильным, след сотворившего его мага распознать не удалось. Единственное, что мы знаем наверняка, – это время создания чар. Все жертвы попали под удар практически одновременно, что говорит о том, что это было или одно разнонаправленное заклинание, или же девять быстро повторяющихся попыток.

– И то и другое доказывает, что мы имеем дело с очень сильным магом.

– Не обязательно. Всегда можно прибегнуть к энергии накопителей. Это мог быть посредственный колдун. Ведь и сама структура плетения, точнее те ее остатки, что нам удалось выявить, неустойчивы. Мы в нашей школе не изучаем запретную магию, и мне трудно было с чем-либо это сравнить, поэтому я поднял старые архивы и наткнулся сразу на три похожих плетения. Смертельные заклинания. Если бы наш злодей сделал все, как следовало, жертв было бы намного больше. Его ошибки наводят на мысль, что мы имеем дело либо с недоучкой с мощным природным даром, либо с магом средней силы, воспользовавшимся заряженными амулетами.

– А область действия чар вы определили?

– Весьма условно. К сожалению, кроме Рисы Ал-Сини, никто из пострадавших не обратился за помощью к целителям, и мы не можем сказать, у кого из них повреждения были более сильными, и следовательно кто находился ближе всех к разыскиваемому нами магу.

– Это записи бесед с пострадавшими? – Тэр Салзар ткнул пальцем в стопку бумаг. – Позвольте, я взгляну.

Пока королевский дознаватель пролистывал исписанные страницы, Медведь, вспомнив его слова о переходе без завтрака, отлучился из кабинета, отыскал одного из прислужников и отослал того в город, купить чего-нибудь к столу. С кулинарными пристрастиями гостя Марко знаком не был, а потому велел взять всего понемногу. И бутылку вина – если разговор затянется, сухое калларское придется кстати.

Когда он вернулся, Салзар как раз дочитывал последний лист.

– У вас есть карта Марони и окрестностей? – поднял он на миг глаза. – Разверните, посмотрим вместе.

Наставник разложил на столе цветную рельефную карту.

– Вот Школьный квартал, – обвел он пальцем. – Тут проживает большинство наших учеников из числа приезжих. Томас Элфи, целитель, живет с семьей вот здесь, рядом с Храмовой площадью. Айна Такал – здесь, на Искусном круге.

– А ваша ученица?

– В этой стороне. На плане виден поселок рыбаков, а дом Галлы немного дальше. Где-то тут.

– Вдали от людей, но рядом со школой, – одобрил столичный колдун. – Значит, область воздействия включает в себя полгорода и кусок побережья?

– Да. Если исходить, что создававший плетение маг находился где-то посредине, то попадаем сюда. В Портовый город. Удобное место для прокручивания темных дел любого рода. Улицы, соединяющие порт и центр города, еще вполне благопристойны, но район за складами и несколько кварталов у въездных ворот оставляют желать лучшего: бордели, притоны, нищенские халупы. Герцог слишком мягок с этим отрепьем. Будь моя воля, несколько наставников нашей школы выжгли бы эту грязь всего за длань.

– А еще через длань она расплодилась бы снова. Думаете, в Азгаре нет подобных трущоб? Всех магов Каэтара не хватит, чтобы изничтожить нищету и преступность в наших городах. Но оставим проблемы глобальные и вернемся к нашему вопросу. Так полагаете, что тот, кого мы ищем, плел чары где-то здесь?

Тэр Салзар ткнул пальцем в район порта и скептически скривился:

– А мне кажется, вы ошибаетесь. Или недостаточно вникли в имеющуюся информацию, или просто не хотите признавать неприятный для вас факт. Смотрите. – Азгарец подхватил лежащие на столе листы. – «Пришел домой и почувствовал слабость», «Зашла в лавку, как вдруг закружилась голова», «Очень хотелось спать». Это все – ваши ученики, проживающие в городе. Умершую полуэльфку я в расчет не беру, так как, насколько я знаю, она была беременна, и погибла не оттого, что попала под более сильный удар, а потому что из-за своего положения была не в состоянии оттянуть необходимый резерв на восстановление разрыва. А теперь читаем это: «Ехала из школы… сильная слабость, не могла пошевелиться… кровь пошла носом… потеряла сознание…» Ваша личная ученица, между прочим. И судя по описанным признакам, ее зацепило сильнее остальных. Или она любит приврать и пожаловаться? Нет? Я так и думал. А значит, предположительное местонахождение нашего колдуна смещается из Портового города примерно сюда. Верно?

Старший наставник тяжело вздохнул:

– Верно.

– И я так понимаю, что учеников в это время в замке уже не было.

– Да. Занятия уже закончились, Галла обычно уходит последней. Оставалось, конечно, несколько целителей, они дежурят по очереди в нашей лечебнице, но, сами понимаете…

– Мне нужен список наставников и личное дело каждого. Вас я по старой дружбе сразу же исключаю…

Галла

На обед у нас был тушеный кролик. Пристрелил несчастную зверюшку и приволок ее из лесу единственный в Сопределье проводник и по совместительству последний оставшийся адепт Пилаг. Готовил ушастого эльмарский наследный принц (тоже ушастый). А мне оставалось только высказать свое мнение о самой себе: это какая же я невероятно важная особа, если мне прислуживают столь исключительные личности! Исключительные личности в один голос пригрозили отобрать у меня тарелку. Пришлось срочно менять тему, и я рассказала об экспресс-методе изучения заклинаний, который организовал мне магистр Салзар, а заодно поразмышляла вслух о возможных причинах его визита.

Лайса известие о прибытии королевского мага не заинтересовало. Мол, как приехал, так и уедет, а любопытство сгубило не только кошку, но и пару сотен несознательных девиц. Куда больше братишку обрадовала бы информация о поимке колдуна, промышляющего убийствами полукровок. Но у меня такой информации не было.

– Гал, – позвал меня эльф, когда Эн-Ферро, расправившись с едой, нас оставил. – Мы теперь заниматься совсем не будем?

– А как? – отозвалась я уныло.

Мало того что я из школы приползаю еле-еле, так и братец безвылазно дома сидит. И если с усталостью, надеюсь, вскоре решится – войду в новый ритм, привыкну, то избавиться от Лайса не представлялось возможным. После того случая он грозился уйти из лесничества и со мной бесценной находиться неотлучно.

Иоллар вздохнул с сожалением. Вот уж не думала, что ему эти тренировки нравились, как и ученица.

– И зачем мечи покупал? – спросил он у потолка.

За мечи самой обидно, сколько уже без дела лежат.

– Слушай, Ил, – осенило меня, – ты же все равно на полянку ходишь?

– Естественно.

– А что, если мы прямо там будем встречаться? Ты из дома, я из школы – занятия у меня приблизительно в одно и то же время заканчиваются.

– Завязывала бы ты с конспирацией, – поморщился эльф. – Если ты сейчас Лайсу все расскажешь, он только обрадуется. Может, и волноваться за тебя меньше будет.

– Нет. Не сейчас. Ты пойми, я хочу хорошо научиться. Он же меня неумехой считает, а потом увидит…

– Лайс тебя неумехой считает? – удивленно переспросил парень. – Да он мне все уши прожужжал, какая ты способная, как быстро всему учишься и какая из тебя волшебница сильная выйдет!

– Так это тебе. Мне про тебя он тоже много чего хорошего рассказывал.

– И что, – подался вперед эльф. – Все неправда?

Вообще-то в последнее время я склоняюсь к мысли, что большая часть из расписываемых кардом достоинств приятеля все же наличествует. Только вот восхваляя дружка, Эн-Ферро забыл упомянуть о его недостатках.

– Не все, – ответила я уклончиво.

Иоллара такой ответ, судя по разочарованной физиономии, не удовлетворил, но петь ему дифирамбы я не собиралась.

– Так как тебе моя идея?

Глава 9

После нападения неизвестного мага на девятерых учащихся полукровок из нашей школы, повлекшего за собой смерть одной из девушек, старший наставник был встревожен и озабочен. Но на занятиях тэр Марко на посторонние вопросы не отвлекался и грузил меня по полной (да еще и усиленной) программе.

– А скажи-ка мне, Галла, как тебе удалось пройти тогда в Школьный квартал?

Все-таки не забыл, спросил.

– Просто за вами пошла. В две… в облачко.

– В облачко? – усмехнулся он. – Это притом, что портал я, пройдя, закрыл, чтоб никто случайно не провалился?

– След сильный остался. Я знаю, наставник, вы говорили, что мне еще рано, но я книгу купила, почитала. Кое-что попробовала.

Книгу я действительно купила. Несколько раз «перепрыгнула» из угла в угол в своей комнате, дважды телепортировалась из дома во двор и однажды во время тренировки эффектно ушла от удара эльфа.

– По книжке пробовала? – улыбнулся Медведь. – Неплохо, скажу тебе, совсем неплохо. Пару месяцев учебы себе сэкономила. А что ты еще за книжки читаешь?

– Еще оборотку… «Оборотную магию».

Эту литературу он мне сам рекомендовал.

– Оборотку? – наиграно насторожился маг. – Ну-ка, ну-ка, удиви меня.

Я бы и сама удивилась, получись у меня хоть что-нибудь.

– Нечем, – созналась я.

– Не расстраивайся, – отечески похлопал меня по плечу маг, – со временем, может, и научишься в кого оборачиваться, а нет, так всегда можно личину наложить, морок. А у настоящих магов-перевертышей это само собой выходит, как и у врожденных оборотней. И зависит больше не от дара, а от того, какой зверь в них живет, какая кровь течет.

Какая кровь? Я тогда этот предмет пока отложу, а то на Таре драконов давненько не видали.

– Тэр Марко, а вы кем оборачиваетесь? Медведем?

Не на пустом же месте его так прозвали?

– Могу и медведем, – ухмыльнулся он. – Если очень постараюсь. У меня своего зверя нет, как и у тебя.

Это да. Дракон не зверь – а мудрейшее и древнейшее существо Сопределья.

– Если не устала, можем сейчас что-нибудь попробовать, – предложил маг.

– Простите, наставник, но мне брат велел не задерживаться.

– Переживает? – понимающе качнул он головой. – Ну тогда беги, завтра увидимся.

Добраться до лесочка можно было двумя дорогами. По первой, пролегающей мимо нашего домика, я, естественно, не поехала, а, двигаясь по второй, потеряла минут двадцать.

Иоллар уже был на полянке. Дожидаясь меня, эльф зря времени не терял, проделывая все те невероятные трюки, от которых у меня дух захватывало. И я снова, как в первый раз, притаилась за деревцем, наблюдая этот прекрасный и одновременно пугающий танец.

– И чего не выходишь? – обратился он ко мне, спрятав оружие.

– Привет, – смутилась я. – Давно меня заметил?

– Давно. Ты уже не такая тощая, чтобы спрятаться за этой осинкой. Что так долго, полчаса уже жду, в школе задержали?

– Нет. Мы, когда договаривались, не учли, что объездной путь длиннее.

– Завтра учтем, – отметил эльф. – Ну что, готова?

Я повесила куртку на знакомый сучок.

– Готова.

Эльф достал из-под куста сверток с оружием и подал один из мечей мне.

После безопасных, «прирученных» клинков Т’арэ было непривычно и страшно держать в руке этот – и самой пораниться можно, и учителя зацепить ненароком. Второго даже сильнее боюсь: фехтовать-то я учусь, а вот о том, чтоб ранить кого-нибудь или, не приведите боги, убить, не думала. Да и не смогу, наверное…

Хотя нет. Может, и смогу. Того урода, который на прошлой длани силу из меня вытянул. Из меня, Ферта, Рисы и еще пятерых ребят. А Алия Каро, адептка Земли, молодая жена и будущая мать вообще умерла по вине этого гада. И если я буду вспоминать ее, лежащую на полу в маленькой квартирке симпатичную двадцатилетнюю девочку, у которой впереди была полная радостей и любви жизнь и у которой эту жизнь незаслуженно отобрали, если стану думать о ней, взяв в руки оружие, то тогда, наверное…

– Эй, стой! Ты ж меня так и убьешь!

Глаза у Иоллара не то чтобы испуганные, но удивленные – это точно.

– Извини, задумалась.

– Ну и мысли у тебя. Как с цепи сорвалась…

Он вдруг осекся, опустил меч, подошел ко мне и взял за подбородок, заглядывая в глаза:

– Ты о нем думаешь, о том маге, который тебя…

– Нет, – тряхнула я головой, отбрасывая его руку. – О той девочке, которую он убил.

– Это правильно, – неожиданно сказал эльф. – Ярость это хорошо. – И тут же добавил: – А слепая ярость – плохо. Можно накручивать, подстегивать себя, но никогда не теряй контроля – твое возбуждение может обернуться во вред. Я сейчас просто отбивал твои удары, а мог ведь и ударить сам, воспользовавшись твоей отрешенностью. Поняла?

Поняла.

– Тогда давай сначала и чуть медленнее. Не забывай, это уже не мои мечи.

В занятиях с новым оружием было свое преимущество: зная, что можно повредить не только одежду, но и очень хрупкую меня, Иоллар сдерживал удары, ограничиваясь легкими касаниями, символизирующими нанесенные мне ранения, и сегодня у меня впервые был шанс вернуться с тренировки в целой рубашке. А то две предыдущие после ежедневной штопки все же пришлось выкинуть.

– Сейчас отрабатываем удар с разворота, – скомандовал мой учитель. – Только руку не сильно отводи, теряешь время и открываешься во время замаха. А когда выпад делаешь, немного отклоняйся назад и в сторону.

Стали в позицию. Мне этот прием не очень дается. Когда с призрачными клинками тренировались, Ил меня именно на развороте и подлавливал, один раз полностью рукав отрубил, но сегодня-то…

– А-а-ай!

– Что? – сам испугался эльф.

– Ничего, царапина, – сквозь зубы выдавила я.

Действительно царапина. Сморгнула, стряхнула с ресниц выступившие от первой резкой боли слезы и аккуратно затянула недлинную и неглубокую ранку-черточку на плече. Надежды потерпели крах – теперь не только шить, теперь и стирать придется – кровь успела испачкать разодранный рукав.

– Извини, не смог сдержать удар, – пояснил Иоллар. – Вроде бы сам остановился, а меч еще движется.

– По инерции.

– Что?

– Есть такое понятие – инерция, – с умным видом пояснила я. – Она зависит от массы… кажется…

– И от приложенной силы, я в курсе. Формулу расписать или продолжать будем?

– Будем, – пробормотала я, в растерянности от познаний «дикого» эльмарского эльфа.

С рукава свисал окровавленный клок, при движении он мешал, и это жутко раздражало, а иногда и отвлекало, так как я периодически придерживала это безобразие рукой.

– Да убери ты его! – не выдержал Ил.

– Как?

– Вот так! – Он шагнул ко мне и одним движением оторвал болтавшийся кусочек, оставив на плече дыру.

– Ты что творишь! Теперь же рубашку только выкинуть осталось!

– Ну и выкинешь, – невозмутимо заявил он. – У тебя их в шкафу целая стопка.

– Ты что, роешься в моих вещах? – опешила я.

Неужели, пока я в школе, этот наглец лазит по моей комнате?!

– Рылся… Один раз. – Он даже покраснел как будто. – Тогда… Лайс говорил, у тебя лекарство есть. Я искал.

– Тогда, это после погреба? – с деланым равнодушием уточнила я, сыпанув пригоршню соли на рану эльфийской совести.

– Угу, – еще больше стушевался он.

– Ладно, забыли! Продолжим?

И сколько она еще станет поминать ему тот злосчастный случай? До сих пор он чувствовал себя идиотом.

– Ладно, забыли! – махнула рукой девушка. – Продолжим?

– Продолжим.

Иоллар поднял меч, приготовившись отбивать ставшие уже достаточно уверенными удары своей ученицы.

Кусочек окровавленной ткани незаметно положил в карман.

– Что случилось?

– Ничего. – Она отвернулась, пряча заплаканные глаза.

Он подошел, опустился на корточки рядом с креслом, в котором она сидела на тенистой террасе его дома… Их дома, поправил он себя. Теперь это их дом.

– Что случилось? – повторил он мягко, взяв ее за руку.

– Я же сказала, все хорошо, – попыталась улыбнуться она.

Он укоризненно покачал головой.

– А еще говорила, что никогда меня не обманываешь.

От этих его слов она вдруг разрыдалась, бросившись ему на грудь.

– Не обманываю. Правда, не обманываю, – всхлипывала она. – Никогда-никогда не обманывала… И никого, кроме тебя, у меня не было…

А это-то тут при чем? Разве он хоть раз говорил о чем-нибудь подобном, выражал недоверие?

– Ну что такое, что ты за глупости говоришь? – шептал он, гладя ее по голове, целуя спутавшиеся волосы. – Милая моя, любимая… Ну что ты, скажи, себе придумала?

Она несколько раз шмыгнула носом, успокаиваясь, пару раз глубоко вздохнула, прежде чем решиться заговорить.

– Я знаю, что это невозможно… В принципе невозможно. Ты дракон, а я человек… Но, по-моему… я беременна.

Произнеся это, она зажмурилась, словно ожидая удара.

Но разве бы он смог? Даже если бы она и солгала, изменила ему? Нет, никогда. Никогда-никогда он ее не обидит. И другим не позволит.

Тем более что всему случившемуся есть и другое объяснение. Теперь-то он в этом уверен. Если с первой их встречи были только догадки, сомнения, то теперь, если она не ошиблась, он знает это наверняка…

И вдруг, словно током ударило: о чем он только думает? У них будет ребенок!

– Родная моя, – притянул он ее к себе, – милая. Это же замечательно! Это просто замечательно…

Галла

– Лайс, я хочу с тобой поговорить!

– Лайс, я хочу уехать ненадолго!

Я вышла в гостиную из спальни, а эльф ввалился из коридора, и стоящий в центре комнаты Эн-Ферро теперь переводил взгляд с меня на Иоллара, пытаясь разобраться, кто из нас и что сказал. Не разобрался.

– Давайте по очереди.

– Я первая! – успела я. – Мне надо с тобой поговорить.

– Сейчас?

Я посмотрела на застывшего в дверях эльфа.

– Можно позже.

– Хорошо. У тебя что, Ил?

– Хочу уехать на день-два.

– Куда? – озвучила я удивление Лайса и свое собственное.

– Да, – поддержал меня брат. – Куда?

– Просто, – пожал плечами парень. – Потеплело, снег сошел. Поезжу по округе, погляжу, что и как.

Делать ему нечего!

– Один? – уточнил кард.

– Один. А что?

– Ничего, – прищурились серые глаза. – Эльф. Один. В империи. Наверное, не стоило бы.

– Ты сам говорил, что Кармол не империя. – Иоллар обиженно поджал губы.

– Видимо, ошибался. И случай с полукровками в школе лишний раз доказывает, что не так уж здесь и любят ваш народ.

– Так что мне теперь, в четырех стенах сидеть? – взбесился Ил. – За зиму уже насиделся!

– Да езжай ты куда хочешь! – в том же тоне ответил ему Лайс. – Только не сегодня. И не завтра.

– Почему?

– Потому. Пока вы оба дрыхли, посыльный из лесничества приезжал: к герцогу гости из Северных баронств пожаловали, и по этому поводу организовывают охоту.

– А я тут при чем? – не понял Иоллар.

– При том. Если я уеду, кто за Галчонком присмотрит?

– А зачем за мной присматривать? – напомнила я о своем присутствии. – Оба и езжайте. Я хоть пару деньков от вас отдохну.

– Отдохнешь, – мрачно усмехнулся кард. – Объявится этот любитель полукровок, и отдохнешь.

– Если этот гад снова объявится, то ни ты, ни Иоллар мне ничем не поможете. Будто в прошлый раз от вас много толку было.

– В прошлый раз было кому в дом тебя занести, – привел Лайс неоспоримый аргумент. – А если, не приведи небо, совсем плохо станет, то Ил и в школу за целителем сгоняет.

В общем, спорить бесполезно, и мне, и эльфу.

– А чего ты тогда не собираешься, если тебе в лес? – спросила я.

– Так я уже собрался, ждал, пока вы проснетесь. Сейчас позавтракаем и поеду.

– А поговорить? – вспомнила я.

– Поговорим.

– Поговорим. Ил, ты извини, мы с Галчонком уединимся по-семейному.

Да пожалуйста! Эльф только плечами передернул: родственнички!

И зачем он только начал у Лайса отпрашиваться? Паленка ведь рядом, на кере часов пять-шесть туда, столько же обратно. Выехал бы после завтрака, сказал бы, что в Марони. Ну и что, что вернулся бы поздно, придумал бы что-нибудь: в кабак зашел, девицу подцепил – мало ли что!

Так нет же, не хотел, чтоб Эн-Ферро беспокоился из-за его отсутствия, ему сейчас волнений за Галлу хватает. Переживает друг за девчонку, бесится, что помочь ничем не может. И школьные маги тоже ничего еще не выяснили, даже следов той сволочи, что полукровок изводит, не нашли.

Нет, прав все-таки кард, нельзя сейчас ее одну оставлять, вдруг этот маг-эльфоненавистник снова что-нибудь натворит. Помощи от него, Иоллара, и впрямь немного, но хоть, как Лайс сказал, в дом занести. И то дело.

Ладно, пару дней подождет – больше двух месяцев ждал, так что еще немного потерпит. Хоть временами казалось, что сил мириться с неопределенностью уже не осталось.

«Когда передашь мне образец и информацию, можешь быть абсолютно свободен».

И пока он это не сделает, свободы своей не получит. На ладони осталась лишь тонкая белая черточка, но совсем не она напоминала о принесенной дракону клятве. Сумрак, принявший кровавую жертву, требовал сдержать обещание и выполнить поручение Хранителя. Каким бы нелепым оно ни было.

Но ничего, завтра вернется Лайс, и он тут же двинет к старым вратам. Встретится с драконом. Пусть выслушает Дивер его рассказ, проверит полученную кровь и придумает себе другое развлечение, оставив в покое и Эн-Ферро, и Галлу, а следовательно и его, Иоллара.

О последнем, так и не заданном вопросе вспомнила уже, когда седлали керов: Эн-Ферро отправлялся в лесничество, я – в школу.

– Лайс, а что такое разделенное сердце?

– Это во сне было? – призадумался он.

– Не совсем. Уже после, как будто со стороны кто-то сказал, что он разделил с ней сердце. Может, бред какой-то?

– Нет, не бред. И это могло бы многое объяснить в смерти твоего отца. Но ты о разделенном сердце лучше у Ила спроси, он с этим понятием не понаслышке знаком. А то я и впрямь опаздываю.

Заинтриговал. Хорошо, после школы у эльфа спрошу, за обедом. Раз уж братишка уезжает, можно будет после уроков домой зайти, перекусить, а не бежать натощак в лесочек. Вот за обедом и поговорим.

За обедом Иоллар был непривычно немногословен – видно, дулся из-за того, что сорвалась его прогулка по герцогству.

– Ил, – попыталась я переключить его внимание с супа на свою персону, – расскажи мне про разделенное сердце.

– Что? – поднял он на меня непонимающий взгляд.

– Разделенное сердце. Лайс сказал, ты знаешь.

– Лайс тоже знает, – пробурчало его высочество. – Вот вернется завтра, у него и спросишь.

– Э-э… – как бы ему потактичней сказать, чтоб вообще в депрессию не впал? – Знаешь, завтра он вряд ли вернется. Как и послезавтра.

О, снова глаза сделал с золотую монету.

– У меня подружка есть, – начала объяснять я, – она племянница герцога. Только это секрет. Так вот она сказала, что охотиться будут не в окрестностях Марони, а где-то на границе с графством Кавала. Граф, естественно, устроит в честь гостей из баронств прием, после которого те еще день-два будут отходить. Потом, собственно, выезд. А после либо празднование удачной охоты, либо просто пьянка. В общем, герцог предупредил домашних, чтобы раньше следующего выходного не ждали…

– Что?! Это же целых восемь дней! И что мне все это время делать?

– Меня охранять, по-видимому.

Хорошо все-таки, что я не все языки в Сопределье знаю, а то, судя по интонации, принц только что самым грубым образом выругался.

– Так расскажешь о сердце или снова скажешь Лайса дожидаться?

– Расскажу, – обреченно произнес он. – Мы же в лес пойдем? Вот по дороге и расскажу.

Утром прошел дождь, и под нашими ногами сочно чавкала жирная черная жижа.

– Гал, а ты б не могла дорожку подсушить? – попросил меня Иоллар, поглядев на свои заляпанные грязью сапоги.

– Всю? Аж до леса? – растерялась я.

– Cлабо́?

Ничего и не слабо́!

– Ладно, только идти придется медленней.

– А мы что, торопимся? Ты суши пока, а я тебе про разделенное сердце расскажу.

Я прикинула в уме ширину тропинки и степень влажности, чтоб не тратить на сушку лишнюю энергию, и подобрала соответствующее плетение, связующее Огонь и Воздух. Будь на моем месте Сэл или другой водник, он бы, наверное, просто забрал бы из земли воду и отбросил подальше, но мне легче нагреть воздух и направить горячий поток на дорожку. Ладонью. Взглядом тоже могу, но лучше не рисковать, а то вдруг забудусь и погляжу, к примеру, на идущего рядом эльфа. И кто меня тогда охранять будет?

– Ну рассказывай. Я вон путь уже гиаров на двадцать высушила.

Иоллар недоверчиво ступил на прогретое пространство, потоптался, проверяя качество работы, и лишь после начал:

– Разделенное сердце, если коротко, это когда двое так сильно любят друг друга, что как бы объединяют свои два сердца в одно общее, а потом делят его пополам. И когда умирает один, умирает и другой, потому что нельзя жить, имея только полсердца. Понятно?

– В целом – да. А почему Лайс сказал, что ты об этом знаешь не понаслышке, ты что…

Видимо, пришла моя очередь удивленно таращить глаза: не верилось, чтобы легкомысленный эльф, коротающий вечера «У трех хохотушек» мог так кого-то полюбить. Хотя, кто его знает – жизнь полна чудес.

– Не я, – с грустной улыбкой развеял мои сомнения Иоллар. – Ты же, наверное, знаешь, что незадолго до того, как Лайс вытащил меня с Эльмара, у меня умер дед. Ему было две с половиной тысячи лет.

– Да, возраст приличный.

– Возраст невероятный для эльмарского орка.

И правда. Ведь не только на Эльмаре, по всему Сопределью орки живут от силы триста-пятьсот лет, в очень редких случаях – тысячу. А здесь – две с половиной!

– Его жена, моя бабушка, была эльфийкой. Она разделила с ним сердце и отпущенный ей срок жизни, – пояснил Ил, и, заметив мой скептический взгляд, продолжил немного резко: – Я знаю, что написано в ваших учебниках по истории моего мира: мол, династический брак в знак подписания мирного договора. Но это не так. Точнее, вначале это было действительно так. Владетель Сумрачного края Стиар Т’арэ встретил Левину Зеол во время визита в Долину Роз и влюбился в нее буквально с первого взгляда. И не кривись, такое бывает! В общем, он в нее влюбился и поставил брак с ней обязательным условием для заключения мира.

– И она, естественно, тоже резко воспылала к нему страстью.

– Не резко! – обозлился на мою насмешку Ил. – Пять лет она прожила в его замке, а он и пальцем к ней не прикоснулся, хоть как законный супруг имел на это все права. Она сама пришла к нему… И не делай такие глаза, я не открываю тебе семейных тайн: на Эльмаре все знают эту историю.

– Значит, твоя бабушка тоже умерла?

– Да, два года назад. Она прожила намного меньше, чем эльфы моего мира. Тогда-то в первый раз и заговорили о разделенном сердце. Это ведь не какой-то специальный ритуал – все случается само собой, когда двое любят друг друга настолько, что не могут друг без друга жить.

– Подожди, – заметила я несоответствие в его рассказе, – а разве они не должны были умереть в один день? В моем мире нет понятия разделенного сердца, но подобное явление описано в литературе, в разных легендах, и в них влюбленные умирали обязательно в один день, а то и в один час.

Я больше не пыталась опровергнуть его слова, не насмешничала, поэтому и он ответил без раздражения:

– Один из разделивших сердце может жить еще какое-то время, если у него есть очень важное незаконченное дело.

– А какое дело было у твоего деда?

– Он ждал, – вздохнул эльф. – Меня. А когда дождался и передал все, что хотел…

Теперь ясно, что имел в виду Эн-Ферро, говоря, что это может объяснить смерть отца. Если он любил маму так сильно, что разделил с ней свою жизнь, это могло стать причиной. Но как же тогда незаконченное дело? Разве я не была для него этим делом? Неужели я не стоила того, чтобы жить ради меня, быть рядом, растить, воспитывать? Неужели я так мало для него значила?

– Эй, что случилось? Ты… плачешь?

– В глаз что-то попало. – Я смахнула с ресниц слезы, но голос меня выдал.

– А ну-ка стой. – Ил схватил меня за руку. – Что произошло? Только не говори, что тебя так растрогала история моей семьи – ты первая этот разговор завела, и явно неспроста.

– Тебе какое дело? – огрызнулась я, вырывая руку.

– Никакого, – пожал плечами он. – Но пока ты в таком состоянии, я с тобой заниматься не стану.

– Я в порядке, – всхлипнула я. – Сейчас буду в полном порядке.

Нужно успокоиться и перестать, в конце концов, себя жалеть. Если отец посчитал меня незначительной и ненужной, у него были на это причины – он ведь был не кем-нибудь, а драконом, великим и мудрым Хранителем врат, и ему лучше было знать, чего я стою.

От этих мыслей я разрыдалась еще сильней.

– Гал, – вконец оторопел Иоллар, – ну не надо. Терпеть не могу, когда при мне женщины плачут. Ну успокойся, пожалуйста.

За слезами и всхлипываниями я не сразу заметила, что он прижал меня к себе и теперь растерянно гладит по волосам.

– Ну что у тебя случилось? Расскажи, может, легче станет. Неужели я такой дурак бесчувственный и ничего не пойму?

Не такой и дурак. Не такой уж, как оказалось, бесчувственный.

– Это из-за моего отца, – выдавила я сквозь плач.

Ил терпеливо дождался, пока у меня пройдет очередная волна рыданий.

– Он маму очень любил… А она умерла, когда меня рожала. И он потом у-у-умер!

Вот дура. Сама знаю, что дура, а успокоиться не могу.

– И никто не знал, отчего… А потом кто-то сказал: разделенное сердце… И Лайс сказал, что, может, от этого… А ты сказал, что если есть дело важное, то можно жить… А я, значит, не дело? Меня, значит, можно бросить и умирать?

Не знаю, что можно было разобрать из такого рассказа, но эльф понял:

– Так ты сейчас отца жалеешь или себя?

И очень хорошо понял.

Естественно себя: такая уж у меня натура. Все мне кажется, что меня бедную обделяют и вниманием, и заботой. А отец даже жить ради меня не захотел, словно знал, какой я никчемной вырасту, – и чего ради такой стараться!

– Глупая ты, – прошептал мне в ухо Иоллар. – От него ничего не зависело. Я же тебе объяснил: это не специально делается. Может, он и не знал, что так выйдет, может, и думал, что будет жить теперь только ради тебя. Только, знаешь, ничего бы из этого не получилось – он все равно был бы как мертвый в душе. Трудно жить с половиной сердца. Невозможно. Так что ты не думай, что он тебя совсем не любил. Просто маму твою любил сильнее.

Он так просто все объяснил, так искренне, что мне стало намного легче. Настолько легче, что я вырвалась из непрошеных объятий, гордо шмыгнув носом.

– Хочешь, домой пойдем? – предложил эльф.

Ну вот, решил, что я совсем разнюнилась, еще передумает с такой заниматься: зачем слюнтяйке меч?

– Нет, – снова шмыгнула я. – Будем тренироваться. Я что, зря тропинку сушила? Только давай к родничку свернем, мне умыться надо.

– И высморкаться, – усмехнулся Ил. – А то ты дважды пыталась вытереть нос об мою куртку.

– Можно подумать, она от этого грязней бы стала!

– В отличие от твоей, моя хотя бы не рваная.

– Это пока. Вот сейчас выйдем на полянку!

…Все-таки хорошо, что он не уехал. Есть с кем по душам поговорить. Есть с кем попререкаться. Красотища!

Собрались в том же доме, за тем же столом.

Таинственный безликий маг долго молчал, и хоть глаза его, как и прежде, скрывал мрак, каждый присутствующий ощутил на себе тяжелый взгляд.

– Ворон в Марони, – произнес он наконец. – Наверное, все уже в курсе.

Кто-то опустил голову, кто-то вздрогнул, кто-то вздохнул.

– Но он один.

– Пока один, – вставил нервный прыщавый юноша.

– Вообще один. Дистен не хочет лишнего шума. А значит, план остается прежним. Магистр Пельн, у вас все готово?

– Да, – сдержанно кивнул бородач.

– Тогда нам остается дождаться благополучного расположения светил.

– Вы уверены, что сможете сделать все как нужно? – поинтересовался доселе молчавший темноволосый тэр с аккуратной бородкой и в дорогой шубе, весьма странно смотревшийся как в этом убежище, так и в этой компании.

– Абсолютно. И надеюсь, ни у кого больше не возникает подобных сомнений.

– Нам не помешала бы помощь, – нерешительно начал сидевший на противоположном конце стола толстяк. – Я говорю не о магах, но можно было бы…

– Помощниками я вас обеспечу.

– И…

– И руки вам марать не придется. Еще вопросы?

Повисшую над столом напряженную тишину разорвал уверенный голос, принадлежавший тому самому магистру, в котором не только одежда и внешность, но и манеры выдавали аристократа:

– Только один. Вы знаете, с кем имеете дело. А мы этого знания лишены.

– Хотите знать, кто я? Что ж, не вижу причин скрывать это и далее.

Он откинул на спину капюшон, и несколько удивленных возгласов слились в один.

– Неожиданно, не правда ли? – лишенный защитных чар голос звучал хрипло и сдавленно. – Зато теперь никаких недомолвок…

– Никаких недомолвок, – повторил он, оставшись один. Откашлялся, избавляясь от чуждой хрипоты, и еще раз сказал, на этот раз своим настоящим голосом: – Никаких недомолвок…

Треснувшее зеркало отразило худое старческое лицо: узкие губы, высокий морщинистый лоб, на который спадали редкие седые пряди, и впалые щеки. А через секунду этот образ смазался и оплыл, приобретая совсем иные черты…

Галла

В первый с отъезда Эн-Ферро выходной предложила Иоллару съездить в Марони. Нужно было закупить продуктов на длань вперед, а еще я хотела зайти к портнихе, перешить одно из моих мисканских платьев. Я хоть в последнее время и поправилась, до прежних форм еще не дотягивала. А платье мне понадобится уже в следующий выходной – в Марони будут праздновать Чародейкину ночь, местный аналог земного Международного женского дня (и тоже в марте, правда, тридцатого). Забавно получается: на Земле «день», а на Таре «ночь»! Здесь вообще все торжества отмечают ночью, видимо, из-за того, что на длани в отличие от обычной недели всего один выходной – вот и гуляют в ночь с четверика[18] на весел[19], чтобы осталось время отдохнуть и в себя прийти.

– А что у тебя там? – Ил ткнул пальцем в привязанный к седлу моего кера сверток.

– Это ужасная тайна, – сделала я страшные глаза.

Хотя какая уж тайна – сейчас свернем с рыночной площади в Торговый город, сам увидит, куда я этот баул потащу.

– Ты мне лучше скажи, – перевела я разговор на другое, – что это за девица уже минут пять на нас пялится от рыбных рядов? Причем на тебя с немым обожанием, а на меня так, словно я ее любимую кошку отравила.

– Где? – обернулся эльф. – А эта. – Он расплылся в улыбке и приветственно помахал замеченной мной красотке. – Это Миласа. Знакомая.

– Угу. Из Портового города.

– И как это ты догадалась? – усмехнулся он.

– Как будто я не знаю, где ты в Марони бываешь и с кем знакомства водишь. И у нее такие выразительные… хм…

– Глаза? – невинно предположил Ил.

– Нет. Ниже. Тулупчик едва сходится.

– Тебе не говорили, что завидовать нехорошо?

– Завидовать? Ха! Было бы чему! Как бы я с такими принадлежностями с мечом управлялась, не рискуя отрубить себе что-нибудь?

– Знаешь, Галла, большинство женщин справедливо полагают, что созданы не мечом махать, и предпочитают несколько иные развлечения.

– Это ты на что сейчас намекаешь? – прищурилась я, обдумывая, сумею ли я вытащить из седельной сумки картофелину, а лучше кочан капусты, и метнуть в нахала.

– Только на то, что ты не похожа на других женщин, – спешно ответил он, видимо, сердцем почуяв опасность. – И не подумай, что это комплимент – я слово держу!

Вот сволочь остроухая! На его счастье мы уже въехали на неширокую улочку, заполненную народом, и кидаться овощами я не рискнула.

– За Яшкой присмотри. – Бросив наглому принцу поводья, я отвязала от седла сверток с платьем.

– Ты надолго?

Я неопределенно пожала плечами: понятия не имею, сколько времени займут все эти примерки-подгонки.

– Может, я тогда прогуляюсь, а керов привяжу к… Слушай, – спросил он шепотом, озираясь на прохожих, – ты не знаешь, как называется коновязь, только для керов?

– Понятия не имею, – призналась я. – Поинтересуйся у народа. Сними капюшон, покажи ушки и начни со слов: «Извините, я не местный».

От портнихи, пообещавшей, что через два дня платье будет готово, я вышла минут через сорок. Керы скучали у неведомо как называемого деревянного приспособления в начале улицы, а Иоллара нигде не было видно. Поразмыслив, куда бы он мог пойти, я направилась к оружейной лавке. Там эльфа не видели. У сапожника и мужского портного – тоже. Заподозрив у вредного эльмарца наличие интеллекта и тяги к его дальнейшему развитию, заглянула к букинисту, и там мне ответили, что данный юноша у них был, приобрел две книги и удалился в неизвестном направлении. Прекратив бесцельные поиски, я решила поступить разумно и вернуться к керам – сам подойдет, никуда не денется.

Пока ждала, успела рассказать какой-то тетке, на каком ряду купила яйца, отшить желающего познакомиться с «милой девушкой» волосатого и воняющего потом мужика, поругаться со сторожившим ящерок молодым нахалом, утверждавшим, что пошел уже второй час как они здесь «припаркованы», а стало быть, нужно приплатить. Спор наш прекратил вернувшийся эльф, молча отвязав керов и сунув под нос вопящему о несправедливости жлобу вместо вожделенной денежки увесистый кулак.

– И где ты шлялся?

– Странно, – глубокомысленно заметил он, – почему, когда ты куда-то уходишь, это называется «делать покупки», а когда я – «шляться»?

– Хорошо, – частично признала я его правоту. – И где же ты шлялся, делая покупки? И что это за покупки?

– Это ужасная тайна, – повторил он мой трюк со страшно-загадочным взглядом, приторачивая к седлу сумку, в которой помимо книг лежало что-то еще.

С телепортацией у магистра Салзара было из рук вон плохо. Для открытия проходов приходилось использовать специальные амулеты, но и с ними редко когда удавалось прямое перемещение. Он и про тройной каскад тогда соврал: до Марони он добирался аж в пять этапов! Но признаваться в этом никому не собирался, как и отчитываться в истинных причинах того, почему вместо ежедневных прыжков в столицу и обратно решил снять комнату в недорогой гостинице на границе Школьного квартала и Торгового города.

Он затянул завязки плаща и в последний раз взглянул в зеркало. От бессонных ночей под глазами залегли темные круги, черная щетина покрыла впалые щеки, и как-то особенно сильно стал выделяться тонкий длинный нос с горбинкой, делая его похожим на птицу. Ворон и есть. Только назвали его так не из-за носа. Ворон – умная черная птица, не брезгующая падалью. Ворон всегда прилетит туда, где уже побывала Неизбежная[20]. А иногда он сам несет ее дух на своих крыльях. Колдун не любил это прозвище, но не считал его несправедливым.

Дойдя до связующего город и школу портала, он в который раз мысленно посетовал, что нет такого же между Азгаром и Марони. Из столицы Кармола вообще не было прямых телепортационных каналов – это якобы ослабляло оборону, а в какую-то давно забытую войну вражеские маги умудрились взломать запечатанный портал и проникнуть в город.

На школьном дворе, куда некромант вышел все еще погруженный в размышления, его едва не сбила с ног толпа спешащих с уроков школяров, а уши заложило от звона молодых голосов. В той школе, где когда-то обучался он сам, было намного тише. Просто школа была меньше, и учеников в ней было не так много: там было всего одно отделение, и принимали на него лишь молодых людей, обнаруживших в себе темный дар мастеров Смерти. И обучали их только этому искусству и основам стихийной магии, не тратя время на прочие науки. А тут некромантию преподает дряхлый старец, забывший все, что когда-либо знал, и умеющий лишь превратить покойника в зомби, чтобы потом уложить его «тленом». Естественно, что при подобном подходе отдельного курса для некромантов не было, хотя Салзар и замечал кое в ком из учеников соответствующие таланты, которые за годы такой учебы померкнут, не найдя должного выхода. А несостоявшийся мастер Смерти станет средненьким стихийником или даже целителем, ведь целительство и некромантия – всего лишь разные стороны одной монеты, как жизнь и смерть есть неразрывное целое.

В кабинете старшего наставника не оказалось. Он, как и в первый визит азгарца, отыскался в испытательном зале, где так же муштровал свою ученицу, ту самую дерзкую девицу с мощным запасом силы и поразительной способностью к восстановлению.

– Тэр Салзар! – заметил его Марко. – Вы вовремя, мы как раз закончили.

Девушка при этих словах недовольно поморщилась.

Ворон знал таких. Дай ей волю, и занятие затянется до поздней ночи, а усердную ученицу придется выносить на носилках.

– Иди, Галла. Основное мы разобрали. Если захочешь, попробуешь дома самостоятельно.

– А жить я потом где буду? – усмехнулась саатарка, снова забывая о правилах поведения в обществе старших чародеев.

Но ее наставник к таким манерам, похоже, привык.

– Главное, что жить будешь. Если откатом не накроет. Иди. Завтра с утра тэсс Лона ждет тебя на своем курсе, поработаешь над пространственными иллюзиями с ее старшими. Если сдашь зачет, закроем эту тему вообще.

Ученица опять скривилась, видимо, считая создание мороков балаганными чарами, шутовством, предназначенным для развлечения. Салзар и сам так думал до тех пор, покуда один такой «шут» не сотворил фантом, стоивший десятка человеческих жизней. Шута он после нашел и убил, а тот урок запомнил на всю жизнь: не бывает магии бесполезной и безопасной.

– Простите, тэсс Галла, – спохватился он, когда девушка уже открыла дверь в коридор. – Задержитесь ненадолго. С позволения магистра не могли бы вы оказать мне одну услугу?

Судя по ее лицу, нет, не могла бы. Все же нельзя начинать знакомство с хорошенькой девушкой со швыряния магической краски – никогда не забудет.

– Если вы не очень устали, конечно, – добавил вкрадчиво.

Расчет оказался верным. Подобные особы легко поддаются на такие провокации: лучше оказать услугу противному некроманту, чем отказом признать свою слабость.

– Я не устала. Что нужно делать?

– Я покажу вам одно плетение, точнее, его часть. Повторите по возможности.

Вчера, когда Медведь в очередной раз показывал ему элементы разрушающих чар, которые удалось зафиксировать, родилась смутная догадка. За ночь, проведенную за чтением специальных книг, эта догадка окрепла и теперь нуждалась в небольшом наглядном подтверждении, для чего требовалась женщина, волшебница.

– Вот так. – Он неспешно вывел несколько знаков.

– Лучи в одну сторону? – уточнила девушка. – И без основы? Оно же рассыплется.

– Поверьте, так будет лучше для всех. Просто попытайтесь воссоздать эти элементы.

Она вскинула руку, чуть прищурилась. Воздух посерел вокруг ее пальцев, как будто с их кончиков срывалась в пространство Предвечная Тьма. Хотя почему «как будто»? Это ведь и есть Тьма.

– Похоже. Но не совсем. Видите, тэр Марко?

– Вижу, – насторожился Медведь.

– Я еще попробую, – взвилась юная чародейка. – Сейчас получится!

Она развеяла предыдущие знаки и начала выплетать все элементы заново.

– Чтоб меня хоры драли! – оценила полученный результат. – Простите. Но я же все правильно делаю! И все равно вот в этой части… Я сейчас повторю.

– Не стоит, Галла. – Медведь уже понял. – У тебя все равно не выйдет. Твое плетение ничем не хуже, и будь оно законченным, сработало бы так же, как и чары магистра Салзара. Просто то, что отличает вашу работу, – один из элементов аватэ. Мы с тобой еще не изучали этого. У мужчин и у женщин такие знаки всегда получаются по-разному, это обусловлено нашей природой.

– А как…

– Мы разберем это позже. Когда ты сдашь практику у тэсс Лоны и зачет по «Травам»… И вернешь Тедару Соли прежний цвет лица. Да-да, я уже знаю.

Укор наставника девушку не смутил.

– Я же у вас спрашивала раскраску для волос? – Она выразительно стрельнула глазами в сторону некроманта. – А вы не дали. Пришлось самой. Я же не знала, что оно к коже пристанет. Но дня через три само сойдет… Наверное…

Подхватила с лавки сумку и направилась к двери.

– До свидания, магистры. – Почтение в голосе было почти искренним. – Спасибо за очередной урок, тэр Салзар.

– Значит, женщин исключаем? – переспросил Марко после ее ухода.

– Да. Это сужает круг поиска.

– Пойдемте ко мне в кабинет. Я тут подумал и составил список маронских магов, которые, не будучи нашими наставниками, часто наведываются в школу. Консультанты, торговцы амулетами. Кое-кто приходит в библиотеку…

– Все еще надеетесь, что ваши подчиненные ни при чем?

– Да, – не стал юлить Медведь. – Мы все знакомы не первый год, общаемся и встречаемся за пределами этого замка, многие дружат семьями. Тяжело думать, что среди нас убийца…

Глава 10

Галла

Три первые дня новой длани пролетели однообразно и стремительно: подъем, завтрак, школа, обед, занятия с Иолларом, кое-как переделанные рутинные домашние дела, старательно выполненное домашнее задание, ужин, вполне дружеская перепалка с эльфом на одну и ту же тему: «А когда я услышу, как ты играешь?» – «А когда я увижу, как ты прядешь?», крепкий здоровый сон, подъем. На второй день я ненадолго заскочила в город, чтобы забрать у швеи платье. На третий не выдержала и для разнообразия призналась вредному принцу, что не умею прясть, и в ответ на откровенность он, нет, не сыграл мне на лютне, а тоже признался, что давно подозревал, что прялка мне нужна только повыпендриваться.

Начался четвертый день – двадцать девятое марта, день, предваряющий праздник Чародейкиной ночи.

Очень невесело начался. С утра я впервые за последнее время серьезно поругалась с Илом – очень уж близко к сердцу некоторые эльфы воспринимают возложенные на них обязанности по охране вверенного объекта. Мне в официальной форме было заявлено, что никуда меня на ночь не отпустят, а если я решу смыться втихаря, их сумрачное владетельство не поленится объехать город, где обязательно меня отыщет и сделает со мной что-то ужасное, описываемое в разговоре исключительно на незнакомых мне языках и, как я догадалась по тону, в исключительно нецензурных выражениях.

– Я с вами не иду, – чуть не плача объявила я друзьям, придя в школу.

Компания отреагировала бурно. «Как?», «почему?» и «что случилось?» понеслось со всех сторон. Я оглядела волнующееся общество и остановила взгляд на Сэле, как на единственном, кто регулярно бывал у меня дома и был знаком с царящими в семейке Эн-Ферро строгими нравами.

– Меня Ил не пускает, – попыталась объяснить ему я. – Все из-за этого чокнутого мага. Лайс уехал и велел ему за мной следить…

Я еще не договорила, как водник легкомысленно предложил:

– Так, а в чем проблема? Бери его с собой, пусть следит.

И рот раскрыть не успела, как Сэл громко поинтересовался у компании:

– Никто не возражает против общества эльфа?

Никто не возражал. Оставалось узнать мнение самого эльфа.

Иоллара я застала на кухне. Эльф сидел за столом и что-то малевал, шурша грифелем по картону, так увлекся, что и меня не сразу заметил. А когда заметил, растерялся, как мальчишка, и поспешил упрятать листок в лежавшую тут же папку. Дернулся неловко, и на пол посыпались рисунки.

– Это… это ты? – обалдела я, подняв один.

– Это – кентавр, – буркнул Ил, отбирая у меня листок.

– Но это ты рисовал?

Я бросилась собирать другие рисунки в надежде еще хоть что-то рассмотреть. Успела урвать два. На одном был изображен какой-то странный автомобиль, мчащийся по трассе. Даже не знаю, как у него получилось такое нарисовать, но одного взгляда хватало, чтобы ощутить движение, скорость, услышать свист ветра…

– Это эктокар, – с неохотой просветил меня эльф.

– А это? – На втором листе было что-то ужасное: развалины, огонь и корчащееся в пламени тело.

– Ночной кошмар. – Иоллар выдернул рисунок у меня из рук. – Еще чего-то хотела?

– Нет… То есть да. Пойдешь со мной на праздник?

– Чего? – обалдел он, услышав мое приглашение. – Мне делать больше нечего?

– А что ты собирался делать? – вкрадчиво спросила я. Может, поход в Марони нарушит некие архиважные планы сиятельного квартиранта?

– Ничего!

– Ну так идем – там тоже ничего делать не нужно. Знай себе пей, танцуй и веселись.

Иоллар обдумал мое предложение еще раз.

– И где намечается торжество?

– Вообще-то по всему городу, но мы собираемся в Школьном квартале – в прошлый раз там здорово было.

– Помню я твое «здорово» на следующее утро. Завтра Лайс вернется, и как я ему объясню твое состояние?

– Какое состояние? – обиделась я. – Считаешь меня законченной алкоголичкой? Я сегодня, если хочешь знать, вообще пить не буду!

– Честно? – уточнил он.

Или мне кажется, или для жесткого и окончательного отрицательного ответа слишком много вопросов.

– Честно-честно! – пообещала я. И, подумав, привела последний имеющийся в запасе аргумент: – Я даже платье надену по такому случаю.

– Это хорошо, – усмехнулся эльф, – а то когда на тебе эта драная курточка и потертые штаны, мне за тебя даже перед портовыми девицами стыдно.

Я проглотила оскорбление, сочтя его за знак согласия. Но все же решила убедиться наверняка:

– Так мы идем?

– Идем, – милостиво соизволило их высочество. – Во сколько все начинается?

– Мы договорились встретиться в восемь.

– Значит, успеем сходить в лес, потренироваться?

– Вообще-то, если ты не хочешь снова краснеть за меня перед портовыми девицами, мне нужно время на сборы.

– Пять часов? – опешил Иоллар.

– Маловато, конечно, – взгрустнула я, – но надеюсь, успею!

В платье, как выразился однажды Иоллар, мне очень даже ничего. Но сегодня из этого ничего я постаралась выжать все самое лучшее. Перед продажными девками ему за меня стыдно! Хам! Ну ладно-ладно, посмотрим, что он скажет, когда увидит меня в новом жемчужно-голубом платье, да еще и с достаточно глубоким вырезом, да еще и с завитыми в крупные локоны и собранными наверх волосами, да если я еще глаза посильней подведу, и немного румян добавлю, и губы поярче подкрашу, и…

Вроде бы все.

Посмотрелась в зеркало, повертелась так и этак. До Алатти, конечно, далеко, но эта его… Как ее там? В общем, девица эта грудастая и рядом не валялась!

– И как я тебе? – с ходу спросила я, входя в гостиную.

– Неплохо, – без особых восторгов отозвался эльф. – Надеюсь, я соответствую?

Ой, мама! Я предусмотрительно прикрыла рот и постаралась как можно равнодушнее оглядеть стоящего в центре комнаты парня. Да все девчонки на Школьной площади слюной истекут, когда я заявлюсь туда с таким кавалером! Расшитый серебром камзол из темно-лилового бархата, белоснежный ворот рубашки в тон ослепительной улыбке и начищенные до блеска сапоги – понятия не имею, из какого загашника он вытащил этот наряд, но все было просто идеально.

– Сойдешь! – безразлично брякнула я.

– Тогда идемте, тэсс Эн-Ферро, – протянул он мне руку.

Пальцы у него были обжигающе горячими.

До школы дошли пешком, на счастье, в последние дни стояла солнечная погода и дорога успела просохнуть. Шли молча: о чем беседовать с этим обновленным Иолларом, я не знала, да и он не спешил начинать разговор.

– Здесь я учусь, – зачем-то сказала я, когда уже подошли к замковому мосту.

Эльф рассеянно кивнул, и я мысленно обозвала себя идиоткой: будто он не знал, где я учусь – школа от нашего дома прекрасно видна.

– А здесь портал, – еще раз невпопад произнесла я. – Ты через порталы ходил?

– Врата считаются? – с ухмылкой уточнил он, и я снова прикусила язык.

Вышли в маленьком скверике. По случаю теплой весенней погоды и праздника из-под посоха гранитного мага выбивалась струйка воды.

– А знаешь, откуда пошел обычай отмечать Чародейкину ночь? – неожиданно спросил он.

Я не знала.

– Когда-то, очень давно, у местных магов бытовало мнение, что девица, то есть девственница, не может в полной мере использовать дар. Девичество считалось у волшебниц преградой на пути овладения силой. Поэтому они назначили одну ночь в году, когда чародейка могла выбрать любого мужчину, чтоб он помог ей, скажем так, решить эту проблему. После милую традицию подхватило практически все охочее до развлечений женское население Каэтара, и в течение пятидесяти лет в эту ночь царил форменный разврат. Властям это надоело, к тому же маги доказали отсутствие связи между девственностью и уровнем способностей, и праздник официально запретили. Но отобрать у людей праздник не так-то просто, и еще лет через тридцать его вернули в местный календарь, но уже без прежнего фривольного смысла. Просто по традиции считается, что в этот день, а особенно ночью, мужчина ни в чем не должен отказывать женщине.

– То есть ты по определению не имел права отказываться от моего приглашения?

– Да. Только ведь ты этого не знала.

Будет мне урок: историю выучила, официальное законодательство тоже, теперь следует разобраться с местными традициями.

– Смотри, ребята нас уже ждут, – указала я на собравшуюся у входа в сквер компанию.

– У меня в глазах двоится, – несколько раз сморгнул эльф, – или там два Сэла?

– Нормально у тебя с глазами, это его брат – Най. Ты быстро научишься их различать.

– По-моему, я их уже различаю: тот, что восторженно на тебя пялится, это точно Сэл, а тот, который треплется о чем-то с патлатым полуэльфом – его брат.

– Угадал. А как ты узнал, что Ферт полуэльф? Отсюда и ушей не видно.

– Голос крови, – загадочно улыбнулся он.

– Всем привет! – радостно возвестила я о нашем прибытии. – Знакомьтесь, это Иоллар. Это Алатти, Милара, Вришка…

– Верилья, – поправила меня порозовевшая целительница.

– Верилья, Риса, Фертран, Данвей, Найар. С Сэллером вы знакомы.

Представив эльфа друзьям, я с удивлением наблюдала за творящимися с ними метаморфозами. Из парней наиболее естественно вел себя Сэл. Остальные же, глядя на Иоллара, подобрались, приосанились, втянули животы и расправили плечи. Ферт пятерней зачесал назад длинные вьющиеся волосы, гордо выставив на всеобщее обозрение острые уши. С девчонками и вовсе творилось нечто невообразимое: Алатти в напускной задумчивости накручивала на палец русый локон, Вришка краснела и бледнела попеременно, Мила так и вовсе не сводила с эльфа глаз. И только Риса ограничилась игривым подмигиванием, и то не Илу, а почему-то мне.

– Ну идемте уже, – не выдержала я.

А то, что это получается? Там праздник начинается, а вся компания здесь эльфом любуется. Есть чем, не спорю. Но нельзя же так беззастенчиво глазеть, как сейчас Мила.

– Твоя подруга ясновидящая? – шепотом спросил у меня Иоллар и, получив утвердительный ответ, произнес: – Ты ей скажи, пусть не напрягается – меня она не «увидит».

– В каком смысле?

– В прямом. Меня даже Лайс не читает.

– Шутишь? – обалдела я.

Лайс даже меня читает, если не закроюсь, хотя по идее драконы магическому воздействию волшебников подобных миров не поддаются. Видно, не так уж много во мне драконьей крови, и недавний случай с разрушающим заклятием тому пример. А эльф, выходит, ментальному сканированию не поддается?

– Я серьезно, – подтвердил он. – Дар крови Т’арэ, так же, как и клинки.

– И много у тебя таких секретов?

– Не очень, – пожал он плечами. – Да это и не секрет.

Милара сама уже поняла, что эльф для ее всевидящего взора недоступен, но глаз все равно не отводила.

– Мил, ты чего? – Я оставила Иоллара рядом с Алатти и подобралась к идущей в окружении близнецов провидице. – Совсем парня засмущаешь!

– Ой, Галла! Ты не представляешь, как это здорово! Он такой непредсказуемый… То есть непредсказываемый!

И непредсказуемый тоже.

Хотя это вот можно было предсказать, даже не будучи ясновидящей: сама оставила его в обществе нашей прекрасной маркизы, так что теперь удивляться, что их высочество даже в сторону мою не смотрит, оживленно болтая с утонченной аристократкой-огневичкой, вполне корректно придерживая ее под локоток. И при этом умудряется время от времени одаривать вниманием идущую слева Вришку, отчего тэсс Каронга непременно вспыхивает и озаряется смущенной улыбкой.

Вот и все, пришла, называется, на бал с прекрасным принцем! Теперь хоть бы жаба какая-никакая перепала.

Праздник на площади был в разгаре. На привычном месте возвышался помост с музыкантами, по краям, образуя широкий круг для танцующих, были выставлены лотки с винами и всевозможными яствами.

Стоило только вступить в шумную толпу веселящейся молодежи, как Алатти, не дожидаясь начала нового танца, потащила Иоллара в гущу кружащихся пар, воспользовавшись правом этой ночи самой выбирать партнера: белый танец до утра – дамы приглашают кавалеров, не имеющих ни малейшей возможности призреть вековые традиции и отказать чародейке. Но, судя по довольной улыбке, эльф и так был не против. Упустившая момент целительница удовлетворилась пойманным за рукав Фертом. У Рисы с Даном проблем с поиском пары, естественно, не было. А Милара упорно игнорировала прогуливавшихся с делано скучающим видом парней, видимо, решив дождаться возвращения непредсказываемого красавчика. Ну что ж, удачи! Я за этим остроухим воплощением девичьих грез бегать не стану!

Решила прибегнуть к беспроигрышному варианту и пригласить Сэла, но покуда обдумывала, уместно ли это после приснопамятных событий Стречной ночи, их с Наем заарканили две ушлые девицы.

Вот так всегда!

Я уныло оглядела веселящуюся толпу: всех более-менее пристойных представителей мужской ее части уже расхватали самые бойкие девчонки, а те юные волшебницы, которым поначалу не хватило смелости или удачи, взбодрив себя стаканчиком разливаемого повсеместно вина, уже поглядывают в сторону невостребованных юнцов. Может, и мне «осчастливить» какого-нибудь неказистого паренька? Таковых было не так уж и много, и при желании за ночь можно было облагодетельствовать вниманием каждого. Но что-то не хотелось.

Я сюда, между прочим, с нормальным парнем пришла! А теперь должна удовольствоваться второсортными экземплярами, в то время как милые подружки будут развлекаться в обществе красавца-эльфа? Ну уж дудки!

А Иоллар тоже хорош! Охраняет он меня, а как же – время от времени бросит взгляд, а потом снова устремит его в синие бездонные глаза маркизы Весара или пониже, в вырез глубокого и весьма «содержательного» декольте. А чего я хотела? Мне с Алатти не сравниться, даже если я влезу в ее роскошное платье из пурпурного атласа, а она натянет мою драную куртку, все равно она будет сиятельной аристократкой, а я – убогой замухрышкой. Нужно было еще по приходе хватать эльфа под руку и держать мертвой хваткой, может, и не вырвался бы. А теперь поздно.

– Угощайтесь, красавица! – заорал мне в ухо толстощекий торговец. – Лучшее игристое вино с лучших герцогских виноградников! Первый стаканчик на пробу – бесплатно!

Судя по красному носу и заплетающемуся языку, мужичок и сам уже не раз угостился.

Вообще-то я обещала Илу сегодня не пить, но от одного стаканчика халявного игристого ничего со мной не станется. Он и не заметит.

Он вообще меня не замечает!

Я приняла из рук лоточника до краев наполненный стакан с поднимающимися от дна золотистыми пузырьками. Шампанское. Один в один наше земное шампанское. Я его не очень-то жалую: пьянею быстро, и голова потом кружится. А так неплохо – холодненькое, не слишком сладкое. Интересно, что эльф с Алатти на том краю пьют? Пьют же что-то, разговаривают, смеются. Весело им. О, вспомнил, обернулся, рукой машет. Я скривилась в «радостной» улыбке и тоже помахала. А что? У меня все прекрасно, просто замечательно. Развлекаюсь здесь.

– А если не на пробу, сколько стоит?

– Всего три красненьких, тэсс чародейка! Пейте и не жалейте – это ж ваша ночь!

Ага. Моя. Моя лучшая ночь, чтоб ее!

А это что за долговязое недоразумение передо мной вертится? Надеется, что я его на танец приглашу? Пшел вон, жердь прыщавая! Эльфа мне башкой своей взъерошенной загородил. Хоть посмотреть…

Танцует он хорошо. Поначалу видно было, что с танцами местными не знаком, но разобрался быстро, движения запомнил и ведет теперь партнершу так легко и уверенно, что просто загляденье. Вот я и загляделась. Смотрела, смотрела, пока не наткнулась на взгляд зеленых глаз. Поспешно изобразила на лице полнейшее счастье и отвернулась.

Медные монеты закончились, придется серебрушку менять.

– Ты здесь не скучаешь? – Иоллар возник неожиданно. Появился из ниоткуда в тот момент, когда я проводила ревизию кошелька.

– Да нет. А ты там?

– В общем, тоже.

Постояли друг напротив друга в галдящей толпе, обменялись парой ничего не значащих фраз. Видимо, со стороны эльфа это была плановая проверка охраняемого объекта. Или необходимая передышка, а то вон раскраснелся, разгорячился, рубашку на груди расстегнул, нарушив строгость костюма. Хотя так ему даже лучше. А вот волосы не мешало бы пригладить. Просто подойти и провести рукой, разглаживая топорщащиеся на макушке вихры…

– Право чародейки! – Довольная, что успела, Милара подхватила эльфа под руку и утянула в круг танцующих.

Право чародейки! А я, значит, не чародейка? И прав у меня никаких?

Серебряную монетку все же разменяла: выпила еще стаканчик вина и купила пакетик мятных пастилок. Последнее в Школьном квартале являлось товаром ходовым и предлагалось молодым людям в качестве освежающего дыхание средства для романтического завершения праздника – ну, поцелуи там и прочее. Мне это в любом случае не грозило.

Иоллар танцевал уже с Милой, и, видимо, по причине отсутствия на ее скромном черном платье глубокого выреза рассеянно глядел по сторонам. Несколько раз наши взгляды встречались, и каждый раз я отворачивалась, находя более интересный объект для созерцания, как то: сломанный ноготь или жарящуюся на вертеле курицу.

– Есть хочешь? – Эльф снова незаметно очутился рядом, оставив в сторонке разомлевшую провидицу.

– Нет.

– А ребята там мяса взяли. Дан с Рисой, кажется, уже совсем ушли, и близнецов нигде не видно, – проинформировал меня он. – Как же ты Сэла упустила?

– А я сюда не с Сэлом пришла! – огрызнулась я и тут же прикусила язык. Не хватало еще сцену ему устроить.

Ил взглянул на меня с удивлением, но сказать ничего не успел – внезапно объявившаяся Алатти утащила его к стоящим поодаль Ферту и Вришке, мимоходом бросив мне:

– А ты что, не с нами?

Действительно, с кем я здесь? С друзьями, развлекающимися в свое удовольствие и напрочь обо мне забывшими? Или с прекрасным зеленоглазым принцем, от которого и толку-то было – лишь наше эффектное появление?

Нет, я здесь сама по себе. Стою в сторонке, загрызаю каэтарское шампанское мятными конфетками, смотрю исподтишка на Иоллара. Вздыхаю. Снова смотрю. И почему он дома вредный такой, колючий, только и знает, что шуточки в мой адрес отпускать, а здесь просто веселый, общительный парень, без труда нашедший место в нашей тесной компании? Почему нельзя и со мной говорить вот так легко, как сейчас с Вришкой? Мне отсюда не слышно, но наверняка же о какой-то ерунде болтают, но так просто и непринужденно, словно старые знакомые. Почему нельзя и мне улыбаться так же, как ей, без издевки, без ехидства?

А я? Почему бы не подойти сейчас к нему, не положить руки на плечи и не заявить свое право чародейки? И не на один танец, а на всю оставшуюся ночь. И чтоб он смотрел только на меня, пусть бы даже и не в глаза, а в пресловутый вырез платья, раз уж ему так нравится! Ну и что? Если я не давешняя девица с рынка, так и смотреть не на что? Очень даже есть!

Сейчас вино допью, так чтоб совсем уж расхрабриться, и пойду, и приглашу! Только пусть он сначала отвернется. А то глядит на меня так странно. Да отвернись ты, чудо остроухое! Я же так никогда не решусь. Никогда-никогда не осмелюсь под взглядом этих безумно красивых глаз преодолеть десяток разделяющих нас шагов и сделать то, о чем думаю вот уже битый час, наблюдая за ним украдкой.

Отвернулся. Почему отвернулся? Конечно же куда приятней смотреть на Алатти, чем на меня. И зачем только временя тратила на все эти сборы? Целый час платье утюжила, а с волосами сколько провозилась! Думала, увидит меня и обалдеет. Дура! Нашла на кого впечатление производить. Да он же только на своем Эльмаре столько красоток перевидал, куда уж мне! И не только перевидал. И не только на Эльмаре…

А куда мужичок с вином запропастился? Вроде только что здесь был. И бочка, огромная такая. Он что, и бочку с собой утащил?

О, мальчик! Иди сюда, мальчик!

– Право чародейки! – Под ошалевшим взглядом отвлекшейся на миг девицы я обняла за шею растерявшегося парня.

Вот так-то, милая моя, не зевай! И не хнычь. Я, между прочим, уже полночи так, и ничего – жива. А тебе твоего ненаглядного скоро верну. Тем более он и танцевать-то не умеет. Да и такие щуплые лупоглазые шатены мне абсолютно не нравятся. Мне другие нравятся – высокие, темноволосые, со спортивной фигурой, ироничной улыбкой и зелеными-зелеными глазами…

Свободен, юноша!

Ой, бочечка, нашлась милая! И мужик на месте. Сейчас выпью еще немного вина с пузырьками… Да, в игристом вине весь смысл в пузырьках. Выпиваешь, жидкость опускается в желудок, а пузырьки поднимаются вверх – в голову. И там, в голове, они лопаются. А что в пузырьках? Правильно – ничего, пустота. То есть когда в мозгу лопается тысяча тысяч пузырьков, голова постепенно наполняется пустотой. И это здорово! Потому что в пустую голову не придут мысли о бросившем меня на произвол судьбы эльфе, которого я уже минут пятнадцать как не вижу.

И куда он подевался? Вон Вришка с Фертом, Мила, даже близнецы Кантэ обнаружились у лотка со сладостями вместе с новыми подружками. А Ила нигде нет. И Алатти тоже.

Все ясно, его высочество времени даром не теряет. Это какой подъем по социальной лестнице за одну только ночь: от продажных девиц из «Трех хохотушек» до дочери маркиза! Сволочь похотливая! Урод! Как там Лайс говорил? Ни одной юбки не пропускает? А я, значит, не «юбка»?..

Стоп! Это я уже о чем-то не о том. С пузырьками, видимо, перебрала. Ну и пусть себе развлекается с кем хочет – мне-то что?

– Галла! – кто-то резко схватил меня за руку и развернул.

Нашелся!

– Куда ты подевалась? – набросился на меня Иоллар. – Мы сюда вместе пришли или как? Так чего ты меня одного бросила?

– Я тебя одного бросила? – опешила я. – Да ты хоть на минуту один оставался? На тебе же все девчонки перевисели по очереди, а ты и рад!

– Рад не рад, а в эту ночь женщинам не отказывают.

– Прекрасно! А я что должна была делать, пока ты там не отказывал?

– Ну если б хотела, могла и сама меня пригласить, – надулся парень.

Он что, обиделся? На меня?

– Я хотела, – пролепетала я. – Только как?

Краем глаза отметила приближающуюся к нам Милу: успеешь тут!

– Научить? – усмехнулся Ил, обнимая меня за талию. – А теперь скажи: «Право чародейки» и все.

– Право чародейки, – пробормотала я, нерешительно кладя ему руки на плечи.

– Несложно, правда?

Несложно. Сложно перебирать ватными ногами в такт музыке, сбиваясь с ритма и наступая на ноги партнеру. Но все равно здорово! Здорово обнимать его, практически положив голову на широкую грудь, и вдыхать аромат трав, исходящий от его рубашки. А когда он неожиданно остановил меня посреди танца, сильнее прижав к себе, и взял рукой за подбородок, заставив поднять вверх лицо, кровь прихлынула к щекам и сердце забилось часто-часто…

Иоллар весь вечер, а точнее ночь, чувствовал себя не в своей тарелке.

Начиналось все неплохо. Когда Галла после продолжительных сборов появилась в гостиной, он с трудом сдержал вздох восхищения: превращение вздорной девчонки в царственную красавицу казалось порождением магических чар. Хотя всех-то отличий – лишь то, что длинные светлые волосы собраны в замысловатую прическу да глаза обведены перламутровыми тенями. И платье. Изящное голубое платье, плотно облегающее соблазнительно приоткрывающуюся в глубоком вырезе грудь и тонкую талию, спадая до пола свободными складками.

А он еще пытался отказаться от этого приглашения! Да любой мужчина сочтет за счастье провести ночь с такой женщиной, пусть это и будет всего лишь ночь на сверкающей кострами площади.

Ил и сам немало постарался, наводя внешний лоск. Очень уж хотелось произвести впечатление на строптивую девчонку. Только явившаяся на смену этой девчонке великосветская львица стараний не оценила, ограничившись снисходительным:

– Сойдешь!

Потом всю дорогу молчала, лишь изредка, видимо из вежливости, бросая редкие бессмысленные фразы. Да и сам он не знал, как к ней подступиться: в отличие от той Галлы, с которой можно было обмениваться шутками во время занятий фехтованием или дома за ужином, эта прекрасная незнакомка вгоняла обычно неробкого эльфа в ступор. А когда он наконец-то решился заговорить, выяснилось, что они уже пришли.

И здесь, в Школьном квартале, все лучшие ожидания развеялись окончательно. Наверное, девушке не терпелось вырваться из дома, и, сделав это, она бросила навязчивого сопровождающего на растерзание подругам, мгновенно исчезнув и лишь время от времени появляясь в его поле зрения, очевидно, чтоб он не волновался.

Будущие волшебницы, пользуясь неоспоримым в эту ночь правом, измотали отвыкшего от шумных сборищ Иоллара. Несколько раз он отыскивал в толпе Галлу, пытаясь напомнить о себе, но жестокосердная красавица всякий раз встречала его с безразличной миной, неизменно позволяя пришедшим в восторг от встречи с настоящим эльфом подружкам заявлять на него свои чародейские права.

Чем была занята в это время сама девушка, он так и не понял. Она мелькала то там, то тут, нигде подолгу не задерживаясь. Один раз он увидел ее танцующей с каким-то смазливым колдунишкой, и скулы свело от досады. Значит, он, наследный принц Долины Роз и владетель Сумрачного края на Эльмаре, мастер Огненного Клинка в школе мечников на Каэлере, троекратный победитель континентального ралли на Навгасе и прочее, и прочее, недостаточно для нее хорош? И можно вот так вот, брезгливо морща носик, отводить глаза всякий раз, когда он пытается поймать ее взгляд?

Воспользовавшись отлучкой Алатти, он с трудом нашел Галлу в шумной кутерьме.

– Куда ты подевалась? Мы сюда вместе пришли или как? Так чего ты меня одного бросила?

Он старался сдерживаться, но в голосе прорезалась мальчишеская обида.

– Я тебя одного бросила? – неожиданно огрызнулась девушка. – Да ты хоть на минуту один оставался? На тебе же все девчонки перевисели по очереди, а ты и рад!

Так значит, он сам во всем виноват?

– Рад не рад, а в эту ночь женщинам не отказывают, – попытался оправдаться он.

– Прекрасно! – еще больше завелась она. – А я что должна была делать, пока ты там не отказывал?

– Ну если б хотела, могла и сама меня пригласить, – с головой выдал свои чувства Иоллар, не сдержав горечи.

– Я хотела, – пожала плечами она. – Только как?

Что значит как? Видимо, так сильно хотела!

И заметив, что она снова собирается уйти, Ил мысленно послал ко всем демонам хорошие манеры, права всех чародеек этой площади, Лайса, грозящего неминуемой расплатой за один только нескромный взгляд на его сестру и, сказав себе: «Была не была!», решительно обнял девушку за талию.

– Научить? – спросил он и, пользуясь ее растерянностью, скомандовал: – А теперь скажи: «Право чародейки» и все.

– Право чародейки, – не успев опомниться, пролепетала Галла.

И он, радуясь, что его задумка удалась, закружил ее в быстром танце. Видимо, слишком быстром, так как девушка несколько раз споткнулась и пару раз наступила ему на ногу. Зато когда заиграла медленная и красивая мелодия, она вопреки опасениям не вырвалась и не исчезла, а лишь обняла его крепче, неожиданно прижимаясь всем телом. И он, все еще не слишком веря в происходящее, стиснул ее еще сильнее, с каким-то несвойственным ему волнением ощущая исходящее от нее тепло.

Но когда нежные тонкие пальцы пробежали по его шее и запутались в волосах, когда случайный ее вздох прозвучал так недвусмысленно призывно, Иоллар словно очнулся. Не может так быть. Не может! Или решила подразнить, заметив его чувства, что вполне в ее духе, или…

Эльф чуть склонил голову и принюхался. Сквозь тонкий аромат ее духов пробивался запах мяты. И вина. Вот вам и внезапно вспыхнувшая страсть! А он и растаял!

Парень резко остановился и все так же обнимая ее одной рукой, второй взял за подбородок и, едва встретив подернутый туманом взгляд, уже понял ответ:

– А ну дыхни!

Галла удивленно моргнула.

– Ты что, пила? Ты же обещала!

– Я чуть-чуть… Игристого…

Оно и видно. Уже обниматься лезет, скоро песни орать начнет!

– Какое там «чуть-чуть»! Ты же на ногах еле держишься! Сейчас же домой!

За какими демонами он вообще пошел на этот праздник? Настоял бы на своем, остались бы дома. Ну подулась бы Галла на него для порядка, а потом сходили бы в лесок, и после часа фехтования и беззлобных взаимных подначек забыла бы обо всем. И было бы все как раньше. И не видел бы он ее в этом платье, не терялся бы под равнодушным взглядом, и не полезли бы в голову всякие ненужные мысли.

Он за руку выволок девушку из круга.

– Ил, миленький! Не нужно домой! Давай пройдемся, а? К речке сходим, здесь рядышком.

И не дожидаясь его согласия, она вырвалась вперед и свернула в какой-то переулок. Нет, однозначно домой!

На выходе с площади он лицом к лицу столкнулся с Сэлом.

– Уже уходите? – удивился тот.

– Нужно, – объяснил эльф. – Галла, по-моему, немного с вином перебрала. Домой ее отведу. Попрощайся за нас с ребятами.

Сэллер понимающе кивнул.

– Ты только на нее не обижайся, Ил. Она, когда выпьет, много чего лишнего наговорить может. Ей, наверное, вообще вина нельзя.

Эльф с горечью обернулся вслед спешащему к друзьям парнишке: собрат по несчастью! И его она, наверное, так же обнимала, прежде чем наговорить «много чего лишнего».

Он догнал Галлу уже в переулке, но приближаться не стал. Просто пошел следом.

Дурак! И я дура! И на что только надеялась? Ну пусть подошел он ко мне. Пусть практически сам, в обход всех традиций праздника, пригласил на танец. Ну и что? Зачем нужно было вешаться ему на шею? Какой черт дернул меня гладить его по волосам? «А ну дыхни!» И это когда я чуть ли не зажмурилась, представляя, как он сейчас наклонится и поцелует меня прямо там, под завистливыми взглядами девчонок.

А теперь бредет сзади, охранничек, ищет удобный момент, чтоб сграбастать меня за шкирку и утащить домой…

Речка оказалась не так уж и близко. Иоллар уже стал опасаться, что девушка не туда свернула, когда наконец-то услышал негромкое журчание воды. И чьи-то тяжелые нетвердые шаги.

Вышедший из проулка мужик преградил Галле дорогу и, расплывшись в пьяной улыбке, потянул к ней ручища:

– Не хочешь воспользоваться правом, красавица?

В следующий миг эльф оказался рядом:

– Руки от нее убери!

– А то что? – осклабился гуляка.

– Отрублю, – мрачно пообещал Иоллар, вызывая один из клинков.

– Простите, тэр маг, не признал, – разом протрезвел мужичок, спеша убраться куда подальше.

Во избежание подобных ситуаций дальше он пошел рядом с ней, по-прежнему не говоря ни слова. Так же молча взошли на узенький пешеходный мостик через неширокую речушку-ленточку. Галла долго смотрела на переливающуюся в лунном свете воду, пока неожиданно не обернулась к нему с полной непонятной печали просьбой:

– Скажи что-нибудь.

Он посмотрел на нее, на изящные тонкие руки, лежащие на перилах, на грациозно выгнутую спину, на выбившийся из прически длинный локон, чуть приоткрытые губы, остановил взгляд на отливающих в свете звезд серебром глазах и, отогнав ненужные мысли, устало произнес:

– Пойдем домой.

Она не спорила. Кивнула и, спустившись с мостика, пошла вглубь квартала к маленькому скверику. У входа в портал Иоллар взял ее за руку, и на школьный двор они вышли одновременно.

Не говоря ни слова, прошли по подъемному мосту, вышли на ведущую к дому дорогу.

А на полпути она вдруг остановилась:

– Я тебе совсем не нравлюсь, да?

Вопрос застал Иоллара врасплох. Пришлось напомнить себе и о выпитом ею вине, и о способности в таком состоянии говорить «много чего лишнего». И о Лайсе, который вернется завтра. Особенно о Лайсе, потому что другое помогало слабо.

– Нравишься.

– А почему тогда…

Он заставил себя усмехнуться в ответ:

– Нашла новый способ от меня избавиться? Соблазнить, а на утро сдать лютому братцу?

– Дурак!

Не глядя больше на него, она чуть ли не бегом бросилась к дому.

Не сумев остановить ее на крыльце, Иоллар влетел в прихожую и, споткнувшись о сброшенные девушкой туфли, распахнул дверь в коридор как раз вовремя, чтоб успеть поймать ее за руку, не дав войти в гостиную. Она оступилась и наверняка бы упала, не придержи он ее. А в следующий миг Галла вырвала у него руку и устало, запыхавшись от быстрого бега, прислонилась к стене.

Ночь была ясной, луна и звезды заглядывали в окно, и их серебристый свет ложился бликами на ее лицо и рассыпавшиеся по плечам волосы. Одна прядка свесилась через лоб на щеку, и он заправил ее за маленькое ушко, с трепетом едва-едва касаясь прохладной кожи…

К демонам Лайса! Да и что он ему сделает? Да и за что? Он просто обнимет ее сейчас, прижмет к себе, как там, на площади. И, может быть, поцелует. Нет – наверняка поцелует, заставив разжаться стиснутые от обиды губы. А потом… Это уже от нее зависит, будет ли что-нибудь потом.

В любом случае, Эн-Ферро вернется только завтра…

Дверь в комнату распахнулась, едва не ударив его по плечу.

– Что здесь творится? – услышал Иоллар раздраженный голос карда, заставивший его отступить от девушки на шаг назад.

– Ничего, – нашел в себе силы ответить он. – Мы из города вернулись, с праздника.

– А тихо вы вернуться не могли? – пробурчал Эн-Ферро. – Обязательно дверями хлопать, будить?

– Мы не знали, что ты дома. Думали, утром приедешь.

– А я вечером приехал, а утром опять уезжаю. Так что будьте людьми, эльфами, или кто вы там еще, и дайте выспаться!

Оттолкнув Иоллара, Галла нетвердой походкой прошла в комнату. Над ее головой тут же вспыхнул зажженный магом шар света. Чувствительный нос карда с шумом втянул воздух.

– Галчонок, ты что, пила?

– Нет, блин, ванную с шампанским принимала!

– Ил, а ты-то куда смотрел? – спросил Лайс с укором.

– А он на меня вообще не смотрит, – криво усмехнулась девушка. – Я не в его вкусе. Не соответствую, видите ли, обостренному чувству прекрасного, – припомнила она его давние, брошенные в запале ссоры слова, прежде чем громко хлопнуть дверью своей комнаты.

– О, небо! – схватился за голову Лайс. – Да когда ж вы перестанете вести себя, как маленькие дети!

И по примеру Галлы захлопнул за собой дверь.

Если бы у Иоллара была комната и дверь в нее, он бы тоже ею хлопнул, отводя душу, а так просто завалился на диван, не раздеваясь и не расстилая постель, пробурчав обиженно:

– А по-взрослому у нас не получается.

Глава 11

Мир драконов

Гвейн нашел Джайлу у пруда рядом с ее пещерой. Драконица лежала на песчаном берегу, вытянувшись под теплыми лучами полуденного солнца, словно ленивая кошка. Когда-то она предпочитала пребывать в человеческом облике, блистая изысканной красотой в самых высоких обществах сопредельных миров. Но молодость прошла, за ней и возраст зрелости, и теперь, когда к ней подобралась неизбежная и затяжная драконья старость, Джайла практически перестала оборачиваться и покидать мир драконов. Моделировать облик она считала ниже своего достоинства, а созерцание в зеркалах и витринах раздавшихся форм и испещренного морщинками лица, еще хранящего следы былой привлекательности, приводило ее в уныние.

– Добрый день, Гвейн, – приветствовала она его, не поднимая век.

Третья в совете была Видящей Суть, и чтобы заметить подошедшего дракона, ей не обязательно было открывать глаза.

– Добрый день, Джайла. Я не слишком тебя отвлеку – хотел бы поговорить.

– Говори, – разрешила она. – Я не так уж и занята.

Гвейн присел рядом, по-стариковски кряхтя, потянулся, разминая ноющие к скорому дождю суставы и топорща колючий гребень.

– Ты помнишь Кира? – спросил он.

– Я помню Кира.

– А ту историю с ребенком, что так возмутила Кадма и Дивера?

Она кивнула.

– А что бы ты сказала, если бы узнала, что девочка жива?

– Девочка? – Драконица открыла глаза лишь для того, чтобы в следующий миг хитро сощуриться. – Если ты наверняка знаешь о том, что это девочка, значит, она наверняка жива.

– И что скажешь?

– Я все уже сказала на том совете, двадцать семь лет назад.

– Я рад, что ты не изменила мнения.

– А я рада, что спустя столько лет ты все же решил рассказать мне правду.

– Я сам узнал обо всем лишь недавно, – признался Гвейн.

Драконица недоверчиво вскинула голову, но после как будто ухватилась за какую-то мысль и улыбнулась своей догадке:

– Рошан?

– Рошан, Эн-Ферро. Все как в старые добрые времена.

– Но ты ведь проверял их, и неоднократно.

– У них хватило ума не держать малышку при себе. Как я понял, она жила в семье, где-то на Земле, и сама об этих двоих не слышала до тех пор, пока в ней не проснулась сила открывающей…

– Открывающая?

– Не только. У девочки мощнейший дар истинной магии. Но, правда, человеческой. Драконья кровь в ней практически не ощущается, если не знать, то сразу и не поймешь. Но это она, точно.

– Постой-ка, Гвейн, – оборвала старика Джайла. – Но ведь Эн-Ферро сейчас у тебя на Таре, и, как я слышала, не один. Значит, девушка, о которой настойчиво расспрашивал Кадм… О небо! А недавно он еще и Иоллара перетащил. Так это твоих лап дело?

– Не понимаю, о чем ты. Да, девочка с Лайсом на Таре, учится в одной из школ. Я же сказал тебе, у нее есть способности. А что до эльфа, то он сам просил Эн-Ферро вывести его с Эльмара: извечные проблемы отцов и детей, ты должна знать…

– Не заговаривай мне зубы, сказочник, – прорычала Видящая Суть. – Ребенок дракона и человека – само по себе немало. А то, что вместе с ней в твоем мире обосновался единственный в Сопределье проводник, да еще и последний из магов Пилаг, и один очень интересный эльф… Или хочешь уверить меня, что тебе безразлично, что Иоллар Т’арэ несет в себе еще и кровь орков? Причем тоже весьма примечательную кровь. Ты собрал в своем мире самую необычную компанию в Сопределье и говоришь, что это случайность?

– И тем не менее это так. Ты вольна думать все, что тебе угодно, Джайла, но никого из них я на Тар не заманивал. И удерживать не собираюсь. Когда девочка выучится, сможет уйти куда угодно. От предназначения все равно не уйдет.

Гвейн тяжело поднялся.

– Я рассказал тебе все, что хотел. А с Аланом поговорю позже. В нем я уверен, но нужно решить, как поступить с Кадмом и Дивером. Боюсь, если не остановить их сейчас, они могут многое испортить.

В этом Джайла была с ним согласна.

– И как ты думаешь от них избавиться? Не морщься, Гвейн, я называю вещи своими именами. Ведь под «остановить» ты подразумевал именно «избавиться». Ребенок жив, и я полагаю, Кадм тебе больше не нужен.

– Да, – признался он. – Но думаю, достаточно будет исключить их из совета.

– Для этого нужны веские основания. И два подходящих кандидата. Места в Совете Великого Круга не должны пустовать.

– Знаю, – кивнул Гвейн. – Причины есть, сейчас я как раз занимаюсь поиском доказательств того, что Дивер продолжает использование устройства, ущемляющего права идущих, открывающих, да и самих Хранителей тоже. А Кадм его покрывает.

– А кандидаты? В последнее время трудно найти дракона, сохранившего в себе осколки Изначальной силы. У тебя есть на примете Хранитель, обладающий Качеством?

– Да. Я еще не уверен, но думаю, он Разрушитель Границ.

– Интересно, – улыбнулась Видящая Суть. – Очень редкое Качество. И я, кажется, догадываюсь, кого ты имеешь в виду. Ты проявляешь удивительную сентиментальность, Гвейн, ставя на него. До сих пор не можешь забыть о Кире?

– Чушь, я просто не вижу других достойных. Расскажи лучше о своем кандидате.

– Кандидатке.

– Еще одна женщина в совете? – ужаснулся Гвейн. – Лучше я спрошу мнение Палача, возможно, и он присмотрел кого-то.

– Алан не станет возражать против моей избранной, – усмехнувшись, оборвала его драконица. – Речь идет о Селасте. Ты же не думаешь, что второй в совете будет иметь что-то против собственной дочери? Селаста – Не имеющая Тени. Не самое плохое Качество для того, что ты задумал, как считаешь?

– Хорошо, – согласился он. – Я поддержу твою кандидатку. Осталось только найти доказательства темных делишек этой парочки.

– И это все? – возмутилась Джайла. – Ты даже не расскажешь мне о дочери Кира?

– Ты же не удовлетворишься рассказом, – хмыкнул Хранящий Слово. – Завтра у тебя будет пять минут, можешь взглянуть на нее. Школа в Марони. Девочку узнаешь сразу. Ее зовут Галла.

Галла

Лайс, наверное, уже уехал. Не так уж я много вчера выпила, чтобы не помнить сказанных кардом слов. Утром уехал. А сейчас полдень. И я давно проснулась. Лежу теперь, глядя в беленый потолок, и думаю, думаю…

Боги пресветлые, что же со мной творится? Еще недавно, кажется, век бы его не видала, а теперь… Даже ночью вставала, чтобы на него посмотреть. Это когда уже наплакалась, когда убедилась, что времени прошло достаточно и он наверняка уже спит, вышла на цыпочках в гостиную. Шторы он не задернул, а ночь была такая ясная, что без труда можно было рассмотреть его лицо. И так хотелось в ту минуту подойти, провести рукой по высокому гладкому лбу, убирая наверх спутавшиеся волосы, и просто поцеловать. В губы, в щеки, в тот же лоб. В слабо пульсирующую на открытой шее жилку…

Сумасшествие какое-то.

Неужели так одичала без мужского внимания, что готова наброситься на первого же симпатичного парня? Или уже на второго, если Сэла считать? Хотя с Сэлом глупая была идея, я это сразу же осознала.

Хорошо бы и сейчас что-нибудь осознать, и пусть все будет, как раньше… А когда он с Лайсом будет уходить вечерами в Марони, в гостеприимный кабачок «У трех хохотушек», я волосы буду на себе рвать и выть, как побитая собака, до слез завидуя грудастой девахе, которой он так радостно махал рукой на рынке…

Встала. Плеснула в лицо водой из стоявшей на столике чашки, утерлась подолом ночной рубахи. Хотелось надеть какое-нибудь платьице, обозвав его домашним, а не появляться перед ним в халате или потертых штанах. Но я сдержала этот порыв, напомнив себе о вчерашней провалившейся попытке произвести впечатление. Надела штаны, выбрала самые новые, из черного бархата, и черную же рубашку с высоким воротником. Волосы заплела в две косы, а чтоб не мешали, подняла их сзади, сколов крест-накрест крупными, украшенными бирюзой заколками. А когда рука потянулась к баночке с помадой, поймала себя на том, что вроде бы и не сознательно, но все же усердно прихорашиваюсь перед выходом.

Губы красить не стала. Но не сдержалась и вынула из коробки флакончик с духами.

Иоллар ждал. Ждал и надеялся. И вся надежда была на то, что выйдет сейчас из комнаты заспанная девчонка, пробурчит что-нибудь угрюмо, держась за раскалывающуюся после выпитого ночью голову, и он, увидев ее такой, забудет про ту, вчерашнюю, рассмеется своим несуразным мыслям, и все снова будет как раньше.

Надежды не оправдались. Едва она открыла дверь, он понял: как раньше уже не будет. И дело не в строгом, подчеркивающем ее фигуру наряде, не в аккуратно убранных волосах, не в легком, едва уловимом запахе духов…

– Доброе утро, – обронила она сухо.

– Добрый день, – уточнил он.

Когда девушка, пройдя через комнату, скрылась в коридоре, он отложил книгу, которую безуспешно пытался читать вот уже второй час, и закрыл лицо ладонями.

Невозможно. Просто невыносимо. А главное – почему, зачем?

Галла

Зачем мне все это?

Я даже мимо пройти теперь спокойно не могу. А ему хоть бы что! Оторвался на миг от чтения, брякнул свое ехидное «добрый день!» в ответ на мое «утро», и снова в книжку уткнулся! А что, разве что-то случилось? Ну помимо того, что я хотела его соблазнить и сдать Лайсу, чтоб избавиться? Он ведь именно так сказал. Хотя вряд ли, чтоб так и подумал. Подумал он, скорее всего, что некоторые девицы в состоянии алкогольного опьянения ведут себя крайне вульгарно, вешаясь на шею мужчинам. Так что, наверное, стоит назвать его сегодняшнее поведение весьма корректным и поблагодарить, что с ходу не стал отпускать по этому поводу едких шуточек.

А мне-то что делать? Разве я смогу говорить с ним как раньше, делая вид, что не было этой ночи, не было глупых мыслей и внезапных страстных желаний? И что все эти мысли и желания не возникают вновь, стоит мне только увидеть его или даже просто вспомнить? Смогу?

Смогу. Потому что надо. И нельзя, чтобы он заподозрил что-нибудь хотя бы на миг, потому что сгорю со стыда от одного только насмешливого, а еще хуже сочувствующего взгляда.

Забыть. Забыть об этой ночи. Вычеркнуть из памяти, словно ее и не было…

А получится ли? Если от одного только взгляда, от звука ее голоса бросает в жар. Если мысли в голову лезут такие, что впору возблагодарить богов за посмертный дар деда, потому что, прочти их ревностно следящий за названой сестрой кард, убил бы однозначно, причем убивал бы долго и мучительно – такие они были, эти мысли.

Но нужно хотя бы попытаться избавиться от ненужных иллюзий. Он же прекрасно понял, что произошло: вчера она просто выпила, сделала и сказала «много чего лишнего», а сегодня, протрезвев и отоспавшись, обо всем пожалела. Хорошо еще, что Лайс оказался дома, а то неизвестно, о чем еще им обоим пришлось бы сожалеть…

Галла

О боги, я и не думала, что это будет так трудно. Но нельзя же все время прятать глаза и молчать.

– Ты Лайса с утра видел? – заставила я себя начать разговор.

– Да. Сказал, что дня на четыре уезжает.

– Опять?

Четыре дня! Значит, еще четыре дня Эн-Ферро не будет дома, и Ил никуда не уедет, а будет здесь, со мной…

Даже не знаю, хорошо ли это – видеть его каждый день, говорить с ним. А может, лучше было бы, если б он уехал? И не как собирался, на день-два, а хотя бы на длань. И за это время все как-нибудь улеглось бы, забылось. Я, наверное, слишком долго была одна, а он такой… Вот и лезет в голову всякое…

– На полянку пойдем? – спросил он, тактично опуская вопрос о моем самочувствии после вчерашнего.

– Пойдем.

Это в смысле, все со мной в порядке и не вижу причин отменять тренировки. Только сразу после еды заниматься нежелательно, а поэтому пусть он идет и читает свою книгу, а я запрусь на кухне, вымою посуду, начищу на вечер картошки и сделаю еще что-нибудь общественно полезное, чтоб убить как-то эти пару часов. А уже там, в лесочке, под все эти «парируй удар» и «короче замах» не останется места для ненужных мыслей…

И почти так оно и получилось. Не было только обычных шуточек и язвительных замечаний, а так, можно сказать, жизнь вернулась в привычное русло.

А после ужина он вдруг сам, безо всяких просьб с моей стороны, предложил:

– Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю?

Неподалеку от Саела, в стороне от главного тракта располагалось маленькое и не очень популярное в здешней местности керсо. Желавшие сменить или приобрести тягача или подседельную ящерку ехали в город: там и выбор больше, и условия лучше. Но бывали и такие, что сворачивали именно сюда. И часто случалось, что, войдя в широкие деревянные ворота, путник из них больше не появлялся, ни верхом, ни пешим, навсегда исчезая в домике управляющего.

Выехав поутру, Лайс добрался сюда к вечеру следующего дня. Привязав во дворе кера, поднялся на невысокое крылечко, миновал первую комнату, вежливо поздоровавшись с сидящим за конторкой усачом, и прошел в неприметную маленькую дверку.

– Тэр Эн-Ферро! – обрадовался ему находившийся там мужчина. – Знал, что вы на Таре, но на такую скорую встречу не рассчитывал.

– Здравствуйте, Трим. Простите, что сразу к делу, но поговорим, если будет время. Земля, Пантэ или Вилиль.

– Увы, – искренне огорчился открывающий, – видимо, поговорить не удастся. Прямо сейчас есть окно на Пантэ.

– Замечательно. Сколько оно продержится?

– Около часа.

– Тогда еще пообщаемся, – улыбнулся идущий. – Заваривайте чай, а я постараюсь уложиться по времени.

Золотоволосый эльф на Пантэ приветствовал его менее эмоционально, но весьма велеречиво, в лучших традициях своего народа.

– Отставь эту чепуху, Майл, – раздраженно махнул на него кард. – Я тоже рад тебя видеть, но мне нужен Рошан.

– Сожалею, но Хранитель находится за пределами этого мира…

– Так позови его, – разозлился Лайс. – Или у тебя нет инструкций на мой счет?

– Есть у него инструкции, – усмехнулся материализовавшийся в углу комнаты дракон. – И он их выполнил, едва тебя заметил. Спасибо, Майл. Пошли уже, нетерпеливый ты мой.

Когда они уединились в отдельном кабинете, Рошан отбросил шутливый тон:

– Почему пришел? Почему не позвали меня из Паленки? Что-то с Галлой?

– Нормально с ней все, – поспешил успокоить его Лайс. – Но говорить с тобой она отказывается. Боится, что решишь забрать ее с Тара.

– А у меня есть для этого причины? – нахмурился дракон.

– Да полно! – Кард вынул из сумки помятую тетрадь. – Здесь подробно, прочтешь потом, а я тебе сейчас на словах все обрисую, чтоб ты понял, во что мы там вляпались. Только кофе сделай, если не трудно, – восемь месяцев уже его не пил, скоро и вкус забуду.

– Не забудешь, у тебя абсолютная память.

– И развитое логическое мышление. Так что слушай, что я запомнил и какие выводы сделал.

Эн-Ферро коротко пересказал дракону историю нападения на полукровок и с наслаждением принялся за кофе.

– И она собиралась от меня это скрыть? – рассердился Рошан.

– И скрыла бы, не сомневайся. В последнее время она такое творит в своей голове, что готов спорить, и ты не разобрался бы.

– Я заметил, – вздохнул Хранитель. – Она давно уже не все мне показывает. У девочки появились секреты.

– Яйца выеденного ее секреты не стоят, – отмахнулся кард. – Прячет свои гульки с друзьями и те скандалы, что дома устраивает. Пока. А что дальше будет, не знаю. Колдуна этого так и не нашли, а надеяться на то, что он сам откажется от своих планов, глупо. Как и на то, что он действует один. В империи назревает смена власти, и если инцидент в Марони каким-то образом связан с этим, то он был далеко не последним.

Рошан с минуту молчал, обдумывая его слова, а затем спросил:

– Чему она успела научиться?

– Многому, если учесть, что всего три месяца Марко ее гоняет. Он составил для нее интересную программу, посмотришь в записях. На первый взгляд никакой системы: работа со стихиями перемежается то с целительством, то с основами ментального воздействия, потом они вдруг приступают к магии крови или созданию иллюзий… Полная чехарда, но как ни странно, такой метод дает хорошие результаты. С нагрузками тоже непонятно. Я помню, как учили меня, подбирали задания в соответствии с уровнем силы, а Марко грузит Галчонка, пока она не начинает с ног валиться, и держит такой темп до тех пор, пока он не становится для нее нормальным, а еще через пару дней нагрузки снова возрастают.

– Он ее подстегивает. Заставляет контролировать и восстанавливать резерв, каждый раз давая толчок к увеличению накапливаемой силы.

– Палку бы не перегнул, – пробурчал кард. – Иногда чуть ли не до слез ее жалко. Сейчас хоть выглядеть стала нормально, а за первый месяц такой учебы от нее только кожа и кости остались.

– А на встречи с друзьями и ночные гуляния силы у нее остаются? – улыбнулся Хранитель. – Может, наоборот, недогружает ее наставник?

– Иди ты, – хмуро отмахнулся Лайс. – Я б на тебя посмотрел, как бы ты вокруг нее бегал, когда она еле живая из школы приезжает. Небось не выдержало б любящее сердце…

– Ты не язви, – оборвал его дракон. – Я за нее тоже волнуюсь. Потому и тебя с ней отправил, знаю, что присмотришь. Только не переусердствуй с этим. Судя по тому что девочка мне показывала, ты с роли старшего брата уже давно переключился на образ строгого папаши! То не делай, туда не ходи! А она ведь уже не маленькая – двадцать семь лет через неделю. Кстати, у меня для нее подарок. Возьми, в день рождения отдашь, с наилучшими пожеланиями.

Дракон вынул из пустоты небольшой сверток. Лайс ощупал его, прикидывая содержимое, и улыбнулся:

– Дописал все-таки.

– Дописал. Скомканно вышло, голова, сам понимаешь, другим забита. Но хотелось девочку порадовать.

– Конец хоть счастливый?

– Как положено, – усмехнулся Рошан. – Зло повержено, добро торжествует, все женятся и живут долго и счастливо.

– Нам бы так, – вздохнул Лайс. – Так что мы с Галчонком решим, разумно ли оставлять ее на Таре?

– Неразумно, – согласился дракон. – Но других вариантов нет. Гвейн прозрачно намекнул, что у Дивера имеется какой-то способ следить за переходами, и я не хотел бы, чтоб Галла мелькала в его поле зрения до тех пор, пока не войдет в полную силу. Обучение нужно заканчивать. Только поговори с ней серьезно, пусть будет осторожнее и не вздумает ничего скрывать ни от тебя, ни от меня. Но общаться из-за того же Дивера следует пореже. Договоримся так: если все в порядке, выходите на связь не чаще чем раз в месяц, а то и в два. А если что пойдет не так – сразу к вратам, и я вас вывожу. Хотя бы и сюда, на Пантэ. Понятно?

– Понятно. Записи все же почитай.

– Почитаю, – пообещал дракон. – А ты, пока время есть, обрисуй мне политическую ситуацию в Кармоле и в империи. Из Гвейна и слова не вытянешь, тот еще конспиратор!

С удовольствием выпив еще одну чашку кофе, Эн-Ферро рассказал дракону все, что сумел узнать о состоянии дел на Каэтаре, и поглядел на висящие на стене часы.

– Пора.

Когда уже шел к вратам, небрежным тоном поинтересовался у Хранителя:

– На Юули в последнее время не заглядывал?

– Нет. Не горю желанием встречаться с Кадмом.

Дракон выдержал паузу:

– А если сам решишь сходить, Лайс, иди. Только Галлу к этому делу не привлекай, через действующие врата иди, официально. Будет хоть какая-то гарантия, что Хранящий Кровь тебя не остановит.

Эн-Ферро хотел сказать, что никуда не собирается, но вместо этого кивнул.

Галла

Несмотря на то что Кармол расположен на севере материка, климат тут достаточно мягкий. Хребты Северных гор преграждают путь холодным ветрам, а теплое течение даже в морозную зиму не дает заливу замерзнуть. Видимо, по тем же причинам так уверенно и стремительно вступила в свои права весна. И кто знает, не ее ли вина в том, что случилось теперь со мной…

– Как ты удар парируешь? Ты ж все лезвие зазубрила уже, скоро править придется! На плоскость удар принимай, на плоскость! О чем ты вообще думаешь?

Знал бы ты, о чем. О том, что, когда ты сердишься, у тебя глаза сверкают зелеными молниями, о том, что вот уже как полчаса я хочу подойти и вынуть из твоих волос запутавшуюся в них сосновую иголочку, о том, что тебе безумно идет эта светлая рубашка с широким воротником…

– Ранняя здесь весна, – проговорила я, пропуская мимо ушей его упреки. – И быстрая. Еще месяц назад снег лежал, а теперь трава растет, деревья зеленые. У птиц, по-моему, уже и птенцы вылупились.

– Ты без куртки ходишь, – в том же тоне продолжил Ил. – Лайс вернется – убьет.

Лайс. Я о нем и забыла.

– Он когда приедет: сегодня или завтра?

Иоллар пожал плечами:

– Сегодня или завтра.

– И ты сразу же уедешь?

Видно, не так как-то спросила, выдала себя, а иначе с чего бы еще он так странно взглянул?

– Не дождешься?

Не понял. Ничего он, дурак, не понял. Да если бы он сразу уехал после той ночи…

– Нет, – ответила я на его усмешку. – Просто думаю, успеешь ли ты вернуться до седьмого.

– А что у нас седьмого? – заинтересовался он.

– Да так, маленький семейный праздник.

Мог бы и догадаться.

– День рождения у меня! Двадцать семь лет. В смысле – восемнадцать.

– А, – протянул он. – И я приглашен? В качестве менестреля на банкете в вашу честь?

О, боги! Пусть уезжает! Уезжает и никогда не возвращается!

Но он не уехал.

Лайс вернулся на следующее утро, а Ил, казалось, напрочь забыл о том, что куда-то собирался. Может быть, просто передумал и отменил намеченную от нечего делать поездку. А может быть – и мне нравилось так думать – остался из-за меня, из-за того, что я сказала ему о приближающемся дне рождения. Конечно, не было никаких оснований считать именно так… Но мечтать ведь не запретишь?

К демонам Дивера! Столько времени уже прошло, что, может, Хранители и сами уже отказались от своих нелепых подозрений или давным-давно решили все между собой. С Рошаном тем же поговорили. Лайс, между прочим, как-то обмолвился, что на Таре они с официального разрешения Гвейна, так что вполне вероятно, что вопрос уже улажен. Да и если бы была такая срочность, разве не нашел бы дракон способа напомнить ему о поручении? Нет, он, конечно, его выполнит, нельзя же просто проигнорировать просьбу Хранителя своего мира. К тому же не на словах обещал, Сумраком клялся, а от такой клятвы не откажешься. Так что будет дракону и кровь, и информация. Но попозже. После седьмого…

Глава 12

…Он долго думал, прежде чем решиться на это, но других вариантов не видел…

Два месяца они были счастливы как никогда, строили планы, выбирали имена, спорили, в каком крыле дома оборудовать детскую. Ольга непременно хотела сама все обустроить и обязательно расписать стены лучшими картинами самых красивых из виденных ею миров…

А потом был первый приступ. Он нашел ее лежащей на полу в столовой. Она отшучивалась после, говорила, что с женщинами в ее положении обмороки случаются постоянно. Он не поверил. И правильно сделал: результаты анализов, которые, никому не доверяя, провел сам, были ужасающими. Ее организм не принимал происходящих с ним перемен – все биохимические процессы будто бы обратились вспять, рушились связи между клетками, деформировалась их структура… А те изменения, которые он заметил в ее ауре…

Он предложил ей выход. Жестокий, болезненный, но все-таки выход. Прервать беременность, не подвергать опасности ее жизнь. Она отказалась, и впервые за все время они чуть не поссорились. Он сдался, принял ее решение и стал искать другие пути.

Все дороги вели сюда, на Юули. Только Кадм сможет помочь, только у него сохранились записи и образцы прежних эпох, эпох, когда не было еще понятия Изначальной крови, и кровь эта была одна и у драконов, и у людей. Только захочет ли четвертый в совете, наверняка знакомый с тем путаным пророчеством, помочь?

Но другого выхода не было, и он решительно отворил дверь.

– Кир! – радостно поприветствовал его старейшина. – Хорошо, что сам пришел, а то я уж собирался тебя разыскивать.

– Что-то случилось?

– Да твой хвостатый народец совсем меня извел! Столько лет прожили в этом мире, а тут вдруг спохватились, что в колонии нет мага. Эн-Ферро их приходами не балует, вот и требуют, чтоб я сказал тебе привести какого-никакого магистра Пилаг на постоянное место жительства.

– Самому привести? – усмехнулся он. – В обход законов? Подбиваешь меня на нарушение «Договора о переходах»? Лайса нужно найти – пусть сам поговорит с магами, сам и проведет. Я займусь.

– Займись-займись, – улыбнулся Кадм, – а то скоро мне в собственном мире житья не будет!

Сейчас нужно спрашивать, пока он в хорошем настроении.

– Я к тебе тоже с просьбой. Вот взгляни. – Он протянул дракону крохотную пробирку.

Тот принял ее, поглядел на свет. Улыбка мгновенно слетела с его лица. А когда, капнув немного крови на приборное стекло, он рассмотрел ее в микроскоп, так и вовсе скривился от ярости.

– Решил меня шантажировать, сопляк!

– Шантажировать?

О чем он? Какой может быть шантаж?

– Откуда это у тебя? – прорычал Кадм. – И чего ты хочешь?

– Ей нужна помощь, – выдавил он сквозь силу, уже понимая, что помощи здесь не получит. – Она беременна, срок около восемнадцати недель, три недели назад начались осложнения…

– Кто отец ребенка? – резко прервал его старейшина, глядя прямо в глаза.

По глазам и понял ответ.

– Идиот! Мальчишка! – Казалось, он убить его готов. – Ты хоть соображаешь, что наделал? Да ты и представления не имеешь, во что влез!

– Если ты о том глупом пророчестве, – он заставил себя говорить спокойно, – я о нем знаю. И не позволю, чтобы из-за двусмысленных обрывочных текстов погибла моя любимая женщина!

– Твоя женщина? – вдруг зло рассмеялся Кадм. – Это, – он помахал перед его лицом пробиркой, – твоя женщина? Это ничто! Не женщина. Даже не человек. Это – выращенное в инкубаторе нечто, выращенное из заплесневелой стотысячелетней крови из старой консервной банки!

– Ты?!

В голове не укладывалось!

– Я! – злорадствовал дракон. – Я! Я делал ее и таких, как она, и резал на части, чтобы понять, чем же так хороша Изначальная кровь! И я скажу тебе: ничем! Это просто грязь! И ты, дракон, смешал свою кровь с этой грязью и теперь хочешь, чтобы я помог тебе вылепить из этой смеси ублюдка, который разрушит власть Хранителей над Сопредельем?

– Подонок, – процедил он, готовый сам теперь убить его. – Ты не смел делать этого! И если совет узнает…

– Совет узнает? – прошипел Кадм. – Нет, мой мальчик, Совет не узнает. Ты им не скажешь. У тебя для этого есть очень много причин. Примерно пять тысяч хвостатых причин, живущих, пока еще живущих, в моем мире. А это, – он снова взмахнул пробиркой, – должно исчезнуть. И если она так тебе дорога, ты сделаешь это сам, быстро и безболезненно. А иначе я выступлю на совете, и твой добрый учитель Гвейн первым отдаст приказ Алану. А ты знаешь, что случается, когда за дело берется Палач…

Никогда! Слышите вы, дрожащие за свою власть старейшины, никогда! Вы и пальцем к ней не прикоснетесь. Он закроет Алеузу. И Свайлу. Вы не войдете в эти миры!

Если от вас не дождаться помощи, то и помешать вы не сможете…

Тар. Марони

Апрель, 1057 г.

Темно. Страшно. Холодно.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я лежу на постели в своей комнате, а солоноватый привкус во рту – это кровь из прокушенной губы. И сердце колотится так сильно. Сильно-сильно. И слезы текут по щекам.

Вот оно как, оказывается. Драконы, пророчества. Изначальная кровь. Заплесневелая кровь из старой консервной банки. Грязь.

Грязь, смешанная с кровью дракона. Это я.

Иоллар спал. В гостиной было темно, но я все равно видела его запрокинутую назад голову, свесившуюся с дивана руку. Если бы можно было подойти сейчас к нему, присесть рядом и, ничего не говоря, не объясняя, спрятаться от всех страхов и тревог в теплых объятиях. Если бы можно было…

Тихо, боясь разбудить Ила, открыла дверь в комнату Эн-Ферро.

– Галчонок? – Сон у Лайса чуткий. – Что случилось?

– Прости. Можно к тебе. Я…

– Да ты же вся трясешься! Иди сюда.

Он усадил меня на постель, укутал одеялом, а после еще и обнял, словно пытаясь унять бившую меня дрожь.

– Все хорошо, Галчонок. Все хорошо.

– Все плохо, Лайс. Очень плохо.

Он слушал молча, не перебивая, не переспрашивая, ничего не уточняя. Совсем не так, как выслушивал предыдущие мои сны. А когда я закончила, обнял меня еще сильнее.

– Значит, Кадм? Он убил их.

– Нет, Лайс, – всхлипнула я. – Ты не понял. Это я их убила. Меня не должно было быть. Это я убивала свою мать, будучи еще в утробе. И отец умер из-за меня. Почему она его не послушалась? Почему не избавилась от меня?

– Нет, – сказал он зло. – Это он, Кадм. Из-за какого-то дурацкого пророчества или просто для того, чтобы скрыть от совета свои жуткие эксперименты. Он мог помочь, но отказал. Да еще и запугал Кира другими старейшинами, чтобы тот не посмел к ним обратиться.

– А может, он был прав? – со слезами предположила я. – Может, отцу нужно было его послушать? Нет, не маму убивать, конечно. Меня. Может, я действительно монстр какой-то?

Он потрепал меня по волосам.

– Какой ты монстр? Ты – маленький глупый Галчонок. А Кадм – сволочь. И единственное хорошее, что он сделал, – твоя мама. Потому что, как бы печально все ни кончилось, с ней твой отец был счастлив. А еще от этого получилась ты.

– А может, не нужно было ее делать? И мне не нужно было получаться? Это ведь неправильно. Как он сказал: не женщина, не человек – нечто, выращенное из старой крови. Получается, она была ненастоящая? А я тогда кто? Вылепленный из грязи ублюдок?

– Не будь дурой, – встряхнул меня кард. – Ты же видела воспоминания Кира, чувствовала то же, что и он в тот момент. Разве, когда Кадм рассказал ему, он подумал что-нибудь похожее на ту ерунду, что говоришь сейчас ты? Перестал любить ее после этого? Нет? Вот и не говори глупостей. Иногда в некоторых мирах Сопределья появляются на свет дети… – Он запнулся. – Дети, зачатые или рожденные не так, как другие. Даже у вас на Земле, там же достаточно распространено и искусственное оплодотворение, и суррогатное материнство. Разве такие дети ненастоящие?

– Нет, – искренне ответила я. – Я так не думаю.

– Вот и молодец, что не думаешь. А я, знаешь, когда-то именно так и думал.

– Почему?

– Да потому, что придурком был, – бросил он раздраженно.

Посидели. Помолчали.

С Лайсом хорошо даже молчать. Он добрый. И очень умный. И все-все, что со мной случается, может понять и самой мне потом объяснить так просто и правильно, что и сомнений в его словах не возникает. Рядом с ним я верю, что все будет хорошо.

– Ты спать хочешь? – спросил он у меня спустя несколько минут тишины.

– Нет. Но ты ложись, я к себе пойду.

– Подожди, – придержал меня Лайс. – Я тоже давно хотел кое о чем тебе рассказать. А тут и сон твой, и разговор почти в тему вышли.

Он умолк ненадолго, словно собирался с духом, прежде чем начать.

– Ну ты из сна поняла уже, что в колонии не было магов. А когда твой отец погиб, и врата на Свайлу закрылись, в Сопределье вообще не осталось адептов Пилаг, кроме меня. И когда лет девять назад я появился на Юули…

Говорил он долго, путаясь в словах, косясь иногда в мою сторону, будто пытался в темноте прочесть на моем лице реакцию на свой рассказ. А какой она должна была быть, эта реакция? Он сам сказал, я выросла в мире, где к искусственному оплодотворению давно уже не относятся, как к чему-то невероятному. Невероятным казалось его собственное отношение к случившемуся: через столько лет осознать, что ребенок, которого он никогда не видел, да и видеть не хотел, считая его лабораторным воплощением своего гражданского долга, все-таки его сын, – вот это было удивительно.

– Сколько ему лет? – поинтересовалась я, когда по затянувшейся паузе поняла, что рассказ окончен.

– Точно не знаю. Семь-восемь. Галчонок, скажи, я дурак?

– Да, – честно ответила я. – Тебе в жизни проблем мало, как еще этим грузиться? Иди в колонию, встреться с ним, поговори, посмотри хотя бы. От тебя ведь ничего не требуют, ни участия в его воспитании, ни алиментов… Слушай, а у кардов есть такое понятие, как алименты?

– Есть, – вздохнул он. – У кардов все есть, даже алименты. Но с меня их действительно не требуют. Им нужен был только носитель крови Пилаг – будущий маг для колонии.

– Ну так и иди смело.

– И Рошан так говорит: сходи! Не пожалеть бы потом.

– Вот если не пойдешь, тогда жалеть будешь однозначно.

– Хорошо, – кивнул Эн-Ферро, – схожу. Только попозже, когда здесь, в Марони, все утрясется.

– Знаешь, Лайс, – сказала я, подумав, – мне кажется, что нескоро здесь все утрясется. Ты лучше сейчас иди, пока ничего новенького не началось. Только на мой день рождения останься, а то… Ой!

– Что? – не меньше моего испугался братец.

– Пушистый кто-то по ноге пробежал, – прошептала я. – Мышь, наверное!

– Фух, – выдохнул он. – Пугаешь только. Это не мышь, это я нечаянно. Хвостом.

– Ой, а можно на него посмотреть? – загорелась я.

Лайс притянул меня к себе и звонко чмокнул в лоб.

– Знаешь, за что я тебя люблю, Галчонок? Ты – единственное существо в Сопределье, которое способно заявиться среди ночи, разбудить, выплакаться, меня заставить вывернуть перед тобой душу наизнанку, а после всего этого вот так запросто попросить показать хвост.

– Ну покажи, – заныла я.

– Да смотри уже. Который год меня достаешь.

Обожаю, когда он так делает – легкий пасс рукой, и под потолком вспыхивает идеальной формы светящийся шар. Ни в какое сравнение не идет с тем кособоким уродищем, которое я сотворила на прошлой длани.

С минуту глаза привыкали к свету. М-да, пижама у братишки явно не местного производства: майка с гротескной эмблемой и короткие штанишки а-ля семейные трусы. Не слишком эстетично, зато удобно – из короткой и широкой штанины свободно свисал хвост. Длинный, почти до пола, и гибкий, покрытый короткой светлой шерстью, в тон взъерошенной шевелюре карда. Совсем как у кота. Если конечно бывают коты размерами с Лайса.

– Здорово! А потрогать можно?

Эн-Ферро мученически вздохнул. Я пару раз опасливо ткнула в хвост пальцем, прежде чем осторожненько погладить по мягкой шерсти. Сбылась мечта идиотки!

– Все, просмотр окончен. – Он, даже не поднимая руки, погасил свет. – Спать пора. Тебе с утра в школу.

Иоллар сидел на берегу, прямо на холодном песке, смотрел на лениво перекатывающиеся волны и думал о миражах.

Миражи. Странное явление. Насмешка богов. Обманчивая дымка, в которой каждый может рассмотреть то, что желал бы увидеть. Бредущий по пустыне путник – зеленый оазис и прохладное озеро. Заблудившиеся на бескрайних океанских просторах моряки – кромку долгожданного берега. А уставший от вереницы продажных и легкодоступных женщин мужчина встречает гордую красавицу, достойную самых светлых и искренних чувств…

Но потом наступает прозрение. Тянущиеся к воде руки загребают пригоршни горячего, утекающего сквозь пальцы песка. Корабль пронзает иллюзорный берег и вновь разрезает морскую гладь. А один чрезмерно романтичный юноша наблюдает сквозь прикрытые веки, как девушка, о которой он непрестанно думал вот уже который день, ночью тайком пробирается в спальню его друга.

С вечера Иоллар долго не мог уснуть. А едва задремал, как тут же сквозь сон услышал скрип половиц и шаги в ее комнате. Когда дверь открылась и она встала на пороге, сердце замерло от невероятной догадки. И сам понимал, что есть десяток причин, по которым могла она вот так среди ночи выйти из спальни, но все-таки чувствовал ее взгляд, слышал легкое прерывистое дыхание и не мог уже сдержать неуемной фантазии. Она простояла так долго, очень долго, наверное, целую минуту. А потом сделала первый шаг. И он, поняв, что ступила она не в сторону коридора и не назад в комнату, готов был уже вскочить ей навстречу, каким бы безумным это ни казалось. А безумным в тот миг это не казалось ничуть – ведь если он до сих пор не спал и думал о ней, то что мешало и ей тоже…

Миражи.

Но потом она сделала следующий шаг, крадущийся, осторожный. А потом еще. И еще. Он уже понял, куда она идет, и с трудом сдержал готовый сорваться с губ стон. Никогда до этого, ни в той аварии, когда его кар вылетел с трассы и ноги едва не раздробило, зажав смявшимся от удара металлом обшивки, ни тогда, когда клинок рованского крипса вонзился в грудь, пробивая ребра и легкое, он не испытывал такой боли. Он и не знал, что такая бывает – глухая, ноющая, невыносимая, словно сказочный ледяной демон сжал когтистой лапой сердце и давит, давит, стремясь размять пульсирующий комок плоти в своих холодных пальцах. И каждый долетающий до него звук: негромкий скрип рассохшейся деревянной кровати, тихий, прерываемый то ли стонами, то ли всхлипываниями шепот, одинокий приглушенный возглас – каждый этот звук вонзался в грудь раскаленной иглой. И он с каким-то мученическим наслаждением продлил и усилил эту боль, вспоминая то, на что прежде не обращал внимания: как бросается она навстречу возвращающемуся из поездок Лайсу, как восторженно внимает его словам, как трется доверчиво щекой о его плечо в то время, как он шепчет ей что-то на ухо, и как уединяются эти двое порой на маленькой кухне или как обрывают разговор, едва он, Иоллар, входит в комнату. Надо же, а ведь до этой ночи он, дурак, видел во всем этом нечто невинное, действительно родственное. Брат и сестра Эн-Ферро! Дивные нравы в этой семейке.

Только ему что теперь делать? Одно дело зажмурить глаза и притвориться спящим, когда спустя время она шла назад, к себе, и совсем другое – встретиться с ней, с ними обоими после этой ночи. Пожелать доброго утра, пережить завтрак, а когда она уедет в школу, коротать время в компании Лайса, а после…

Не будет никакого «после», решил он. Дожидаться, пока они проснутся, не стал, только-только небо за окном посветлело, ушел сюда. Здесь было свежо, прохладный, пахнущий йодом и солью ветерок остужал разгоряченную голову, и можно было успокоиться и обо всем подумать. Демоны с ними! Пусть остаются и живут, как хотят. Не нужно будет ждать ночи, не нужно будет ни от кого таиться, проходя мимо пустого дивана в гостиной. Он уедет. Еще до того, как она вернется, простится с Эн-Ферро, поблагодарит за помощь, за то, что вытянул его с Эльмара и дал приют на эти несколько месяцев, оставит для нее подарок – пусть Лайс сам отдаст завтра…

Странно, а ведь даже не знал еще о ее дне рождения, и не было еще той ночи, Чародейкиной ночи, а подарок был. Просто подумал вдруг, что, если для нее это так важно, ей будет приятно. Хотел порадовать. Значит, это еще тогда началось? Задолго до голубого открытого платья, обнимающих его рук и дурманящего запаха щекочущих шею волос. Не тогда, когда она вышла из своей комнаты прекрасной незнакомкой, а когда маленькой обиженной девчонкой плакала, сидя на полу. Может быть. Может быть, именно тогда, а может, и еще раньше. Теперь уже неважно. Главное, что сегодня все закончится.

Вернуться в дом – наверняка она уже уехала, – поговорить с Лайсом. Эн-Ферро ведь здесь ни при чем. Да и она тоже. Сам придумал себе эти дикие мечты, и не нужно теперь винить кого-то в том, что они не сбылись. Просто уехать. Не портить жизнь им, не отравлять ее самому себе, видя ее ежедневно…

– Ил? – Неслышно подошедший Эн-Ферро опустился на песок рядом с ним. – Что случилось, куда ты подевался?

– Сюда подевался, – отозвался он, не глядя на товарища.

– Да я уже понял. Стряслось что? Просыпаюсь – тебя нет. На завтрак не пришел. Галчонок даже…

Даже – что? Он резко развернулся к карду.

– Бездна! – Тревога в глазах Эн-Ферро была неподдельной. – Что случилось, Ил?

– Ничего.

«Ничего, – подумал он, – кроме того, что девушка, которую я, глупец, уже возомнил своей, была с тобой этой ночью. И будь на твоем месте другой, вцепился бы сейчас ему в глотку и убил бы прямо здесь, голыми руками, даже не вынимая клинков».

– Меня-то хоть не обманывай, – проговорил Лайс укоризненно. – У тебя же на лице все написано.

Сказать? Выставить себя на посмешище? Хуже-то уже, наверное, не будет.

– Ночью…

И умолк. Зачем? Нужно же иметь элементарную гордость, а не высказывать смехотворные претензии тоном обиженного мальчишки.

– Что ночью? – пытливо вгляделся в глаза кард.

– Ерунда! – отвернулся Иоллар. – Просто глупый сон.

– Сон? И у тебя сон? – нахмурился маг. – Ночь, наверное, такая, это бывает. Всем снятся кошмары.

Эльф поглядел на него недоверчиво:

– Тебе тоже?

После того как она пришла к нему, он видел кошмары, вместо того, чтоб парить на радужных облаках?

– Не мне. Галчонку бред всякий наснился, пришла в слезах…

Тише! Тише ты, глупое сердце, это еще ничего не значит!

– И что?

– А что ты думаешь? – вздохнул Эн-Ферро. – Сидели, говорили. Ее вроде бы успокоил, а самому в голову такая дрянь полезла… Что? – уставился он на парня непонимающе. – Я что-то смешное сказал?

– Нет. – Но улыбку прятать даже не пытался.

– Демоны, Ил! – взорвался Лайс. – Что ты все-таки за сволочь бесчувственная? Сам только что сидел с такой физиономией, что краше в гроб кладут, а когда я тебе говорю, что девочке ночью было плохо, лыбишься, как идиот!

– Прости. Не буду. Сейчас же с ней все в порядке?

– В порядке, – пробурчал кард. – Нет, Иоллар, ты все-таки полный придурок! Ну с чего, скажи, так скалиться?

Эльф, не глядя уже на него и не в силах сдерживать распирающую грудь радость, откинулся назад, завалился на влажный песок.

– Ил?

– Ничего, Лайс. Ничего. Это просто миражи.

– Миражи?

– Да. Говорят, природное явление. Но это не так. Это не природа, это мы сами. Вот здесь, – ткнул себя пальцем в горящий лоб. – Сами. Видим то, что хотели бы видеть. Или то, что увидеть боимся…

«Старею, наверное, – думал Лайс, наблюдая за тем, как Иоллар с улыбкой выводит пальцем на песке какие-то загогулины. – Совсем перестал понимать эту молодежь».

Чем дальше, тем чаще Эн-Ферро чувствовал себя чужим и ненужным и в жизни Галлы, и в судьбе Ила. Его печалило это, но ничего менять кард не хотел. Все верно, все правильно. Еще месяц, и Иоллар уедет на Саатар. Еще год с небольшим, и Галла окончит школу. Еще несколько столетий, за которые эти двое успеют разве что повзрослеть, и его, Лайса, не станет. Так стоит ли привязываться и привязывать, чтобы оставить по себе лишь слезы и воспоминания?

Даже Рошану он не решился признаться, что устроился в лесничество не столько для того, чтобы не попадаться на глаза местным магам, сколько для того, чтобы реже проводить время дома. Вымышленная история брата и сестры становилась до боли похожа на правду, и он не желал, чтобы однажды эта боль коснулась Галлы. Девочка еще не осознавала, сколько потерь и разочарований ожидает ее в длинной драконьей жизни. Наверное, его попытки были смешны и наивны, но он стремился оградить ее от сильных привязанностей и глубоких чувств, стараясь сократить количество встреч с друзьями, пристально следя за каждым парнем, появляющимся рядом с ней, боясь, что случайное увлечение перерастет в нечто большее, в то, что непросто будет забыть. Конечно, это глупо и когда-нибудь она все равно полюбит… Но пусть лучше это случится позже. Когда она уже будет готова к потерям. Еще бы знать, что к этому можно быть готовым…

«Ей бы на Пантэ, – думал кард мечтательно. – И мир спокойный, и живут почти одни только эльфы. Долго живут. Может, и приглянулся бы какой-нибудь длинноухий…»

Да, эльф был бы, наверное, лучшим вариантом. Жаль, что сейчас поблизости был только один представитель этого народа, и при всей своей любви к этому парню его кандидатуру Лайс отмел сразу же. И хоть переживал поначалу, что подопечные не сошлись характерами, теперь видел в этом только хорошее. Ила он предупредил, конечно, но мало ли что могло бы…

– Эй, ты что творишь?! – воскликнул он удивленно, заметив, что Иоллар снял сапоги.

– Искупаться хочу, – заявил тот с беззаботно-идиотской улыбкой.

Может, правда, пусть лучше на Саатар едет? Плохо на него спокойная жизнь действует.

– Простудишься, я тебя лечить не стану, – без особой надежды на успех пригрозил магистр Пилаг.

– Не простужусь!

«Старею, – заключил Эн-Ферро. – А когда-то ведь тоже так мог».

Он поднялся с песка и пошел к дому. Нужно было заварить чай и нагреть воды – не хватало еще, чтобы этот чокнутый мальчишка в самом деле заболел…

Дифран

Дифран. Кадм брезгливо поморщился. Красивейший мир: дивная природа, причудливая растительность, потоки раскаленной лавы, смертоносными реками спешащие к берегам Жемчужного моря… И посреди всего этого великолепия резиденция Дивера – уродливая стеклобетонная башня, выбросившая в окружающее пространство щупальца антенн и датчиков, с подвала до крыши напичканная электроникой, населенная прекрасными мороками. Чудовищный монстр, сумевший обмануть богов и забраться в райские кущи.

Но Дивер прав, встречаться в родном мире не стоит. Косые взгляды Гвейна не сулят ничего хорошего, Видящая Суть всегда начеку, а Палач немногословен и угрюм как никогда раньше. Эти трое были заодно на том совете. Видимо, заодно и теперь.

Снова поднялся на лифте. Снова проигнорировал улыбчивую секретаршу.

– Рассказывай!

– Нечего, – выдал Дивер нервозно. – Мальчишка молчит. Эн-Ферро мотался на Пантэ, успел войти и выйти в одно окно – не иначе как с докладом. Что у тебя?

– Все то же.

– Спишь спокойно?

Хранящий Кровь зло сощурился: что за намеки?

– В каком смысле?

– В прямом, – поежился пятый старейшина. – Я, например, стал мерзость всякую видеть.

– Нечистая совесть? – попробовал было усмехнуться Кадм.

– Совесть у нас с тобой одна на двоих, – огрызнулся Дивер. – И уже давно.

– Ладно, угомонись! – оборвал его гость. Не хватало еще, чтоб он истерику устроил. – Позови лучше свою куклу, пусть кофе принесет или что покрепче.

Дождавшись, пока дракон, нажав кнопку переговорного устройства, озвучит приказ, со всеми этими безумно нервирующими «Лайли, милая» и «будь добра», словно и впрямь говорил с живым человеком, Кадм с трудом скрыл раздражение, чтобы не вызвать у товарища новый приступ паники, и поинтересовался:

– Ну и с чего эти твои ночные видения? Если это дочь Кира, то мне и только мне нужно опасаться. Если совет получит образцы девчонки, смогут и заподозрить, откуда в Сопределье взялась Изначальная кровь. Поднимут опять ту историю со сгоревшим центром на Юули и неведомо что еще смогут раскопать. Могут. Но не факт, что раскопают. Так что даже я пока спокоен, а тебя это в любом случае не коснется. Ты ведь не думаешь, что я стану рассказывать, кто помог мне организовать тот милый костерок?

Дивер скептично хмыкнул, и визитер понял, что именно так он и думал.

– Не переживай. Мне нет смысла тянуть тебя за собой. Как и тебе нет смысла бросать меня на полпути. Ведь еще неизвестно, кто займет мое место в совете. И как этот новый старейшина отнесется к твоим маленьким шалостям. Лучше скажи, у тебя есть выход на Иоллара?

– Можно попробовать. Я еще не отработал эту функцию. Если бы устройство было установлено легально и имело связь со всеми действующими вратами…

– Забудь, – отмахнулся Кадм. – Первые никогда этого не допустят. Вмешательство в жизнь идущих, нарушение приватности переходов и прочая чушь. Ты же помнишь их выводы, когда они ознакомились с твоим изобретением. Но связаться с эльфом ты сможешь? Тогда поторопи его. Намекни на страшный и ужасный Сумрак, который явится за ним… Или чем там пугают эльфов на Эльмаре?

– Орков, – поправил Дивер. – И ты зря так несерьезно относишься к этому.

– Главное, чтоб мальчишка отнесся к этому серьезно.

Сказав это, он развернулся и вышел из кабинета, напрочь позабыв о заказанном кофе и не обратив внимания на то, что застывшая в дверях с подносом в руках девушка смотрит ему вслед, сощурив голубые, невероятно разумные для иллюзорного создания глаза.

Тар. Марони

Апрель, 1057 г.

– Галчонок, а когда у нас праздничный ужин?

Началось. Только пообедали, а ему уже ужин подавай. Между прочим, это у меня сегодня праздник! Это он мог бы в качестве подарка что-нибудь приготовить! А что, у них же с Иолларом иногда неплохо получалось. Хотя, подозреваю, это у Ила получалось, а его-то как раз дома нет. А где он?

У меня, дурехи, столько надежд было на этот день. Загадала себе в подарок зеленоглазого красавца с огромным букетом цветов, который он вручит мне, бросая пылкие взгляды, нашептывая нежные слова. А можно и без цветов. Просто с взглядами и словами. И без Лайса. Представляла, как Эн-Ферро вызовут посыльным в лесничество, и мы останемся дома одни…

Глупые-глупые мечты. Лайс дома. Подарил мне букет роз, видимо, из герцогских оранжерей – такие только там растут – и скромненький браслетик из бирюзы. Непростой браслетик. Не знаю, как долго он его заряжал, но незатейливое на первый взгляд украшение было просто переполнено целебной силой кошачьей кардовской магии. Снимает усталость и улучшает настроение – следовало из приложенной на словах инструкции к применению.

А Ила нет. С утра поздравил меня на словах без особых эмоций, сказал, подарок позже. И все. Ни эльфа, ни подарка.

– А где наш квартирант? – осведомилась я у братца.

– Шляется где-то, – пожал он плечами. – Но ты не переживай, к ужину явится.

Конечно. К ужину.

И с чего я решила, что он ко мне неравнодушен? Это ведь не он, это я с той самой ночи только о нем и думаю. Хотя с той ли ночи? А за длань до того, когда я заметила, как эта девица на рынке на него смотрит, и что-то неприятное шевельнулось в груди, что-то до ужаса похожее на ревность? И когда он нес меня на руках после того нападения на полукровок, а я смотрела в его глаза и сквозь убивающую меня слабость думала, что ничего в Сопределье прекрасней этих глаз нет…

Да какая разница? Да, он мне и раньше нравился. Нравился, только не хотела себе в этом признаваться, видя его ко мне отношение. А когда там, на площади, мне спьяну показалось, что отношение это изменилось…

Глупо. Когда же я перестану быть такой глупой? Надеяться непонятно на что, мечтать? Ну придет он к ужину, и что с того?

Он пришел задолго до ужина.

Я как раз месила тесто (Лайс, чтоб ему, обжоре, лопнуть, заявил, что пирог на праздничном застолье обязателен), когда в кухню, держа в руках туесок с неплотно прикрытой крышкой, вошел Иоллар.

– Аккуратней! – прикрикнул он на налетевшего на него карда. – Я же специально щелку держу, чтоб он не задохнулся.

– А что у тебя там? – полюбопытствовала я.

– Это тебе. Подарок.

Пока я в предвкушении невероятного оттирала от муки руки, Лайс успел заглянуть в туесок и хмыкнул, подавив улыбку.

– Где достал? – деловито поинтересовался он у эльфа.

– В Рыбацком купил, у мальчишек.

– И много дал?

– Две красненькие. И еще одну за коробочку.

Да уж, королевский, видать, подарок, за такие-то деньжищи! А я-то, дура, до последнего надеялась на что-то. Ладно, дают – надо брать. Я приподняла крышечку и заглянула внутрь. Следующие несколько мгновений мы с подарком молча смотрели друг на друга, пока злорадное хихиканье Эн-Ферро не вывело меня из ступора.

– Ты же хотела зверюшку какую-то, – начал Иоллар и тут же осекся, видимо, прочтя в моих глазах что-то о себе нелестное.

– Ил, ты издеваешься? Ты кого мне принес?

От обиды я готова была разрыдаться, но предпочла разозлиться. Лайс хохотал уже в полный голос. Эльф совсем растерялся, так и застыл, переводя изумленные глаза с довольной рожи карда на мое разгневанное лицо.

– Это же галчонок!

– Это галчонок? – переспросил недоверчиво он.

– А ты думал кто? Голубь, птица мира?

– Дьери, – пробормотал он.

– Кто? – Мы с Лайсом одинаково удивленные уставились на парня.

– Это дьери, – сказал он смущенно, но вполне уверенно. – Птенец птицы дьек. По крайней мере, у нас на Эльмаре их так называли. Я вообще и не знал, что галчонок – это тоже птица, и насмехаться даже не думал. Я тебе обычного дьери нес.

– А, ну раз дьери… Спасибо.

Не самый желанный подарок, но хоть не издевка, как я было решила.

– А выпустить его можно?

– Выпускай. Он все равно еще летать не умеет. Но чтоб по всему дому не прыгал, можно где-нибудь в уголке за лапку привязать.

– Вот и займись. – Я сунула ему в руки туесок и вернулась к столу.

– Гал, – не дал мне снова схватиться за тесто Иоллар. – Может, второй подарок тебе понравится больше?

– Есть еще и второй?! – с ужасом воскликнула я. – Слушай, Ил, может, не стоит? Еще одну зверюшку я просто не вынесу.

– Это не зверюшка. Пойдем, я покажу. Она у меня там, в комнате.

Он умчался вперед, а я поплелась следом. И едва перешагнула порог гостиной, эльф протянул мне…

– О, боги! Ил, как ты…

Это было невероятно. Какой там букет цветов!

– Я не думаю, – сказал он тихо, – что из нее можно будет пить. Но ты говорила, это – память.

Память. Голубая чашка в скромненький белый цветочек. С датой выпуска на донце. Теперь еще и опутанная паутинками-трещинками, из которых выступают кое-где капельки янтарного клея.

– Спасибо, Ил. Огромное. Это самый чудесный подарок.

Я вернула реликвию на ее законное место. Теперь это будет память еще и об одном зеленоглазом эльфе.

– Спасибо, – повторила я. Не сдержалась и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.

– С днем рождения… Дьери.

Дьери? А что, неплохо. Намного лучше, чем…

– Галчонок! Так будет у нас сегодня ужин или нет?

«Вам будет интересно узнать, что отделом дознаний известного Вам ведомства была раскрыта преступная группа, состоящая из пятнадцати человек различных сословий, в том числе трех мелкопоместных дворян и шести магистров низших и средних рангов. Как выяснилось в ходе расследования, злоумышленники планировали сорвать пребывание в Азгаре посольства Лар’эллана с целью помешать установлению дружеских отношений Кармола с Лесом. Намерения свои преступники мотивировали личной неприязнью к эльфам и прочим народам Саатара. Следует отметить низкий уровень организации заговора, отсутствие в группе единого руководства и цельного плана действий, что косвенным образом подтверждает слова задержанных о непричастности к этому делу кого-либо из высоких чинов Кармола или империи…

…Это уже второе подобное сообщество, раскрытое нами с начала года. Первый случай, если помните, имел место в Тарее. Примечательно, что вступают в них, как правило, люди, участвовавшие в последней Саатарской кампании и пострадавшие в ходе ее или же потерявшие ряд благ и привилегий в связи с ее окончанием…»

Ворон отложил полученное из столицы письмо и потянулся к распухшей за последние дни папке. Нужно еще раз всех перепроверить, выяснить, не участвовал ли кто из учителей и частых гостей школы в последней войне. Если в Марони, как и в других крупных городах королевства объединилась под знаменем общей ненависти кучка саатарских ветеранов, жаждущих не допустить на свою землю заокеанских гостей, лучше найти их как можно раньше.

«Но на дополнительную помощь в ближайшее время не рассчитывайте. Все силы брошены на охрану гостей, двигающихся от побережья в столицу, и обеспечение безопасности посольства в период его пребывания в Азгаре».

Глава 13

Галла

Рубашка на нем сегодня старая – своеобразный комплимент мне: вчера я все-таки его зацепила, слегка оцарапав плечо и безнадежно испортив ту рубаху с широким воротником, которая так нравилась самой.

– Упор сильней делай, – отбивает он очередную мою атаку. – Ты слишком маленькая и легкая, Дьери, тебя одним ударом с ног сбить можно.

После моего дня рождения он иногда зовет меня так. Дьери. А мне и нравится. Вроде бы все тем же Галчонком обзывает, только ласково так, по-доброму. И все. В остальном у нас, как и раньше. Только взгляд чуть теплее и улыбка совсем другая. И вот это Дьери. Или мне снова все только кажется? Пять дней уже прошло, целая длань, а ничего не изменилось. Только воскресшая из осколков чашка стоит на полочке в гостиной, и прыгает с жердочки на жердочку в обустроенном уголке у печки маленький безымянный галчонок.

– Не отступай, лучше просто уклонись! – советует он мне, видя, как я, едва не оступившись, попятилась назад.

Не отступать. Это правильно. В конце концов, чем я рискую, если сама сейчас к нему подойду? Просто отброшу в сторону меч и подойду?

И от одной этой мысли вдруг закружилась голова и земля ушла из-под ног.

Или не от мысли? Слабость, похожая на ту, что я испытала, попав под заклятие так и не найденного мага, заставила разжать пальцы, и меч упал на смятую траву.

– Ил…

А следом за мечом падаю и я, успевая заметить недоумение в глазах эльфа и то, как он медленно опускается на колени, прежде чем рухнуть лицом вниз рядом со мной. И перед тем как полностью отключиться, когда тело стало уже непослушным, а глаза обессиленно закрылись, чувствую (все-таки я открывающая!), как распахивается над нашими головами холодная пропасть портала…

– Руки ей крепче привяжи!

Не самое приятное пробуждение. Виски ломит, во рту гадкий сладковатый привкус. И насколько крепче еще можно привязать мои и без этого туго скрученные и неестественно вывернутые конечности?

– Брыкается мразь!

Я? Я спокойно лежу на чем-то твердом и холодном, и брыкаться у меня сил нет.

Кое-как разлепила глаза. Небо. Синее весеннее небо с редкими рваными облачками. Значит, еще день и прошло не так уж и много времени, как нас… А что с нами сделали? Усыпили какой-то дрянью, связали и притащили сюда. А куда сюда? Развернула голову влево. А там, примерно в пяти гиарах от меня, связанный по рукам и ногам, лежал на каменной плите какой-то парнишка. Лежал, закусив губу, и безучастно смотрел в лазурную высь. Я же его знаю! Имени не помню, но он точно из нашей школы, со старших курсов, целитель, кажется. И полуэльф.

Вот оно что! Друг наш объявился. И, судя по раздающимся вокруг голосам, не один.

– Эй, – позвала я парня. – Что здесь происходит? Где мы?

Он развернулся ко мне, в обреченных глазах блеснула слезинка. И все. Только губы плотнее сжал.

– А, тэсс Эн-Ферро! – раздался с противоположной стороны сухой приглушенный голос. – С пробуждением! Вы пропустили мою приветственную речь, а потому специально для вас я вкратце объясню, что же здесь происходит. Вы сейчас умрете. Ваши товарищи уже успели это осознать, а потому ведут себя тихо, выказывая присущую носителям древней эльфийской крови гордость. Хотите проявить оригинальность и немного поорать?

– Да пошел ты…

Я проявила оригинальность, воспользовавшись диалектом Огненных орков. Почерпнутых из путешествия с Каином и его командой выражений хватило минуты на три проникновенной речи, по завершении которой связанный полукровка слева от меня злорадно расхохотался, давая понять обладателю мерзкого голоса, что полностью меня поддерживает. Откуда-то не очень издалека послышалась еще пара не использованных мной оборотов. Сколько же нас здесь?

– Галла!

– Ферт?!

– Я и не знал, что ты умеешь так ругаться! – с неуместным для ситуации весельем отозвался приятель. – Мы тут с Риской лежим…

В голове уже прояснилось, и я смогла отодрать ее от камня и оглядеться. Бред какой-то: среди белого дня на обширной площадке в ложбине среди зеленеющих холмов между выставленных кругом на расстоянии пяти-шести гиаров друг от друга серых плит с привязанными к ним ребятами как ни в чем не бывало расхаживают какие-то уроды в черных балахонах с надвинутыми на лица капюшонами. Развернувшись вправо, наткнулась взглядом на стоящего рядом чернорясника: длинная мантия, лицо скрывает черный клобук с прорезями для глаз.

– Э-э… любезнейший, – обратилась к нему я. – Здесь неподалеку расположились мои товарищи, не могли бы вы меня к ним оттащить? Вам, я подозреваю, все равно, а нам было бы приятно пообщаться перед смертью.

И что за чушь я несу? Но нужно потянуть время, чтобы эти гады не начали нас убивать прямо сейчас. А там из башки выветрятся остатки той гадости, которой нас одурманили, и я или кто-нибудь из ребят придумаем, как освободиться и навалять этим козлам, чтоб в другой раз неповадно было… Или хотя бы освободиться.

– Тэсс Эн-Ферро, – судя по голосу, это был тот же тип, который обратился ко мне, когда я очнулась, – я уже учел ваши возможные пожелания и разместил поблизости одного из ваших друзей.

Он отошел в сторону, предоставив моему взору безжизненное тело.

– Ил! – рванулась я так, что опутавшие меня веревки с болью врезались в кожу. – Что вы с ним сделали, сволочи?!

Эльф был неестественно бледен, глаза, снившиеся мне не одну ночь, закрыты, а из рассеченной брови стекала струйка крови.

– Не волнуйтесь, тэсс Эн-Ферро, – сухая, но крепкая рука в черной перчатке с силой толкнула меня назад на плиту, – ваш друг жив. Пока. Он не вовремя решил прийти в себя, и один из моих помощников вынужден был утихомирить юношу.

Один из помощников? Значит, этот здесь главный? То-то я смотрю, кроме него, никто с пленниками не заговаривает.

– Признаюсь, вы меня удивили, – продолжала со смешком склонившаяся надо мной маска. – Мне доложили, что вы и сидэ Иоллар ежедневно уединяетесь в лесу, и отправившиеся за вами люди рассчитывали застать вас несколько за иным занятием. Но это! Нет, не понимаю. Такие молодые, красивые мужчина и женщина не придумали ничего другого, как тратить бесценное время на уроки фехтования?

Слушая его сухой кашляющий смех, я почувствовала, как на глаза набегают слезы. А ведь он прав, и ничего у нас с Илом не было, кроме этих уроков, и ничего уже, наверное, не будет.

«Не будет?!» – вдруг возмутилось сознание. Что значит, не будет? В кои веки встретила нормального парня, как какой-то занавешенный урод решил все испортить! Ну уж нет. Сейчас я распылю держащие меня веревки, а потом испробую на этих недоделанных убийцах одно заклинаньице…

Веревки распыляться не хотели ни в какую. Видимо, нужно больше времени.

– Эй, постойте, – окликнула я уже отошедшего от меня колдуна.

– У вас еще какие-то вопросы? – спросил он удивленно.

– И не один.

Демоны, какие же у меня вопросы?

– Зачем вам нас убивать? – По-моему, очень уместно. – Вы просто эльфов и полукровок не любите или еще что-то есть?

Вернулся.

– Еще что-то есть, – прошипел мужчина из-под закрывающей лицо ткани. – Хотите узнать?

– Хотим! – неожиданно откликнулся привязанный слева целитель. – Мы все хотим.

– Да! – поддержал звонкий девичий голос. – Раз уж приходится умирать, то хоть объясните, ради чего!

Видать, все недоумки, возомнившие себя гениями зла, склонны напоследок произносить перед жертвами длинные речи. Я боялась, что этот окажется исключением и велит своим холуям заткнуть нам рты, но, хвала богам, этого не случилось.

– Ну что ж, – хриплый голос зазвучал громче, – не вижу причин отказать вам в последнем желании. Все дело в этом маленьком камушке. – Он помахал перед моим лицом прозрачным кристаллом величиной с орех.

– Нам не видно! – возмущенно прокричал с противоположной стороны Ферт.

– А так? – Злодей поднял руку с кристаллом над головой и желчно осведомился: – Все рассмотрели? Так вот, когда вы, любопытные мои, умрете, ваша сила перетечет в этот амулет. А судя по подобравшейся здесь компании, сила эта будет немалой и ее вполне хватит одному преданному империи магу, чтоб, отправившись с этим камушком на ваш родной Саатар, сжечь Эльфийский Лес на пару сотен парсо вокруг. Я достаточно понятно все объяснил?

– Сволочь! – процедил сквозь зубы целитель.

Это было наиболее пристойное из определений, со всех сторон полетевших в адрес нашего пленителя. Высказавшись в начале разговора, я на этот раз промолчала, пытаясь сосредоточиться на своем освобождении. Речь «злого гения» оказалась слишком короткой, и я даже не успела дотянуться к источнику, не говоря о том, чтоб сплести соответствующее заклинание.

– Еще вопросы, тэсс Эн-Ферро? – Из прорезей сверкнули черные, как ночь, глаза.

– Да. – Я перевела взгляд на все еще пребывающего без сознания эльфа. Срочно нужен еще один вопрос! – А… А разве такие ритуалы проводятся не по ночам? – нашла я подсказку в безбрежном небе. – Ну расположение звезд и прочее?

– По ночам? – прохрипел он. – Начитались сказок? Или вас так плохо учили, и вы не знаете, что звезды пребывают над нами постоянно, и то, что их невозможно рассмотреть при свете дня, не мешает определить их расположение? А оно сегодня как нельзя более благоприятное, уверяю вас.

Ничего. Абсолютно не чувствую источник.

– А разве жертвы не должны быть девственниками? – долетел со стороны заданный нарочито смущенным девичьим голосом вопрос.

Риса!

– Нет! – отрезал колдун.

– А голыми? – это уже Ферт. – В смысле – обнаженными? А то тут Риска рядом, я б посмотрел. И еще одна… Простите, тэсс, мы не знакомы. Фертран Ридо.

– Лейна Тило. Очень приятно с вами познакомиться, тэр Ридо.

Похоже, ребята делают то же, что и я. Тянут время. Значит, у них такие же проблемы с использованием дара.

– Тэр Ридо, – усмехнулся неизвестный, – должен вас разочаровать. И я, и мои помощники с немалым удовольствием полюбовались бы обнаженными телами присутствующих здесь дам. – Помощники, не менее десяти, как я уже успела подсчитать, поддержали вожака невнятными смешками. – Но необходимости для обряда в этом нет. Достаточно будет перерезать вам запястья, а они у вас как раз обнажены.

Действительно, один из рукавов моей рубашки закатан чуть ли не до плеча, второй – попросту оторван.

– А желоба? – в последней попытке призвать недоступную силу выкрикнула я.

– Какие желоба? – удивился маг.

– Наша кровь по желобам должна стекать в огромный чан, в котором будет плавать эта ваша стекляшка, и напитывать ее силой. Разве не так?

– Боюсь даже предположить, – процедил он, снова склоняясь надо мной, – где вы видели подобный ритуал…

На Земле, по телевизору я такое видела.

– …но желобов тоже не будет. И серебряных чаш. И торжественных песнопений. – Он почти перешел на крик. – Думаете, я не понимаю, к чему эти дурацкие вопросы? Дети! Тянете время, пытаясь обратиться к магии? И у вас конечно же ничего не получается? И не получится! Вы не заметили, что я внес кое-какие дополнения в ваши наряды? Скромненькие кулончики, что висят на ваших тощих шейках?

Ой-е! И правда, болтается какая-то грязно-серая висюлька на шнурке.

– Это «слезы демонов». Слышали о таком? Маленькие камушки, которые находят иногда на Саатаре неподалеку от холмов тэвков. Одного такого украшения хватит, чтоб отрезать от источника и более сильного, чем все вы здесь вместе взятые, мага. Так что не стоит тратить драгоценное время. Я неплохо повеселился в вашем обществе, но пора заканчивать. А дабы в полной мере удовлетворить ваше предсмертное любопытство, я расскажу вам, как все случится. Сейчас я помещу накопитель в центр круга, а мои помощники по очереди перережут вам вены на руках. И чтоб выброс энергии был одновременным, мы начнем с наиболее сильных из вас – они будут умирать чуть дольше. Под более сильными, – он опять нагнулся ко мне, – я подразумеваю вас, тэсс Эн-Ферро, и вашего приятеля-эльфа. Крайне жаль, что вам не удалось проститься, но я не настолько сентиментален, чтоб ради пары фраз приводить сидэ Иоллара в сознание. Мне он нравится и таким.

И мне. Я смотрела сквозь слезы на красивое бледное лицо. Мне он нравится любым. Но только живым. Пусть бы этот гад в балахоне убил меня, но Ил…

– Ил!

Если бы он хотя бы открыл глаза, я бы все ему сказала, нимало не заботясь о том, что меня услышит еще и целая толпа соучеников, и десяток черных убийц. А если бы и он мне сказал, то тогда не так страшно было бы умирать. Хотя, наверное, еще обидней.

Хриплоголосый маг прошел в центр образованного плитами круга, вернувшись, махнул одному из сообщников:

– Начинайте.

Надо, может быть, Рисе и Ферту крикнуть что-нибудь напоследок, попрощаться, сказать, что я обоих их очень люблю.

– Ферт!

– Заткнись! – Подошедший ко мне человек наотмашь ударил меня по лицу, в кровь разбивая губы.

Да пошел ты!

– Риса! Увидимся, – вместо прощания заорала я, не обращая внимания на злобное сопение вынувшего нож мужчины.

– Увидимся, Галла, – глухо отозвался Фертран.

– Увидимся, – всхлипнула подруга.

Увидимся. В каждом мире, у каждого народа существует вера в загробную жизнь. Жаль, не поинтересовалась когда-то у Рошана, верят ли в это драконы. Может, они не только верят, но и знают, что есть в Сопределье, Запределье или Междумирье уголок, куда все мы уходим после смерти и где меня обязательно встретят. Отец, мама, тетя, мои друзья. Иоллар. И там уж я теряться не стану и все-все ему скажу…

– Увидитесь, – со зловещей усмешкой пообещали мне из-под скрывающего лицо капюшона, одной рукой сжимая мое запястье, а второй занося над ним нож.

Вот и все…

– Руки от нее убери! – раздался за спиной человека уверенный и такой родной голос.

– А то что? – развернулся тот к очнувшемуся эльфу.

И я вспомнила.

Чародейкина ночь. Темный переулок. Подвыпивший мужик заступает мне дорогу.

– Не хочешь воспользоваться правом, красавица?

– Руки от нее убери! – так же спокойно командует подоспевший эльф.

– А то что? – ухмыляется пьянчуга.

– Отрублю. – И призрачный клинок рассекает воздух.

– А то что?

Знакомая ситуация. Но в этот раз все намного серьезнее, судя по тому, что он успел услышать, придя в себя после удара по голове. А потому отвечать на вопрос замахнувшегося на него ножом человека не стал – вызвал одновременно оба клинка, легко вспорол веревки и одним резким ударом отсек занесенную над собой руку. В лицо брызнула чужая кровь, истошно завопил несостоявшийся убийца.

– Цела? – Через миг он уже стоял рядом со связанной девушкой.

На то, чтобы освободить ее, ушли секунды – разодранной одежды он не жалел, попросту перерубая путы «знакомыми» с Галлой клинками.

– Ил, сзади!

Он развернулся как раз вовремя: откинув с лица мешающий ему капюшон и обнажив меч, на него стремительно надвигался красномордый здоровяк. Отбив первый, сильный, но неумелый удар, Иоллар резко отступил в сторону, и следующий удар противника пришелся по плите, с которой мгновение назад, сдергивая с шеи блокирующий магию амулет, соскочила Галла. Чужой меч выбил из камня сноп искр, в то время как призрачный клинок развернувшегося эльфа легко вошел в незащищенный бок. Мужчина слабо вскрикнул, на побледневшем лице застыло удивление, а когда Ил, провернув лезвие, резко выдернул его из раны, обмякшее, истекающее кровью тело повалилось на траву.

– Брать живыми! – хрипло заорал стоящий у подножия холма колдун.

Но сам предпринимать что-либо не спешил, наблюдая, как подчиняющиеся ему люди медленно и осторожно, не желая разделить участь излишне самоуверенного товарища, обступают со всех сторон чудесным образом освободившихся пленников. Некоторые из них сбросили с лиц капюшоны и вынули из ножен мечи. Этих Иоллар не слишком опасался: вероятно, вояки-наемники или уличные головорезы. А вот трое физиономий по-прежнему не показывали и оружия не доставали. Их и стоит бояться в первую очередь – скорее всего, маги. Эти трое плюс главарь – выходило четверо.

Четверо магов и около десятка бойцов. Немало…

– Ил, – успевшая было отбежать девушка при виде смыкающегося вокруг них кольца противников быстро вернулась к эльфу, – если нас сейчас убьют…

– Не убьют, – уверил он ее.

Но сам никакой уверенности в благополучном исходе дела не испытывал. До ближайшего из окружающих их людей было не больше десяти гиаров, и расстояние это сокращалось с каждой секундой. Был бы он один, без сомнений ринулся бы вперед и, возможно, прорвался бы за границу черного круга. Но оставлять ее одну, безоружную…

– Держи. – Эльф протянул девушке один из мечей.

– Нет, – покачала она головой. – У тебя свое оружие, у меня свое.

Судя по тому, как сощурились ее глаза, как несколько раз сжались и разжались тонкие длинные пальцы, она уже что-то задумала.

Стихли вопли однорукого, то ли от боли лишился сознания, то ли успел истечь кровью, так или иначе Иоллар не видел, чтоб кто-либо из сообщников оказывал ему помощь – все они здесь, вокруг них. Наступают в полнейшей тишине.

Парень выбрал себе двух грузных бритоголовых мужиков: при той сноровке, с которой они размахивают мечами, управиться с ними должно быть несложно.

– Держись поближе ко мне! – велел он девушке.

Она снова покачала головой, глядя ему за спину. В серых глазах разгоралась ярость.

– Держись подальше от меня, – тихо прошептала одними губами.

– Берите их! – скомандовал хриплый голос.

– Подальше, Ил, слышишь? – Еще и в спину подтолкнула…

Галла

Щит стоял. Я выставила защиту, как только избавилась от блокирующего магию «украшения». Кто-то из колдунов пытался опробовать мои чары на прочность – я почувствовала легкий толчок и пробежавшую по контуру купола дрожь – но щит стоял. Простейшим решением было бы сейчас попытаться открыть портал и перепрыгнуть куда-нибудь подальше, прихватив с собой Ила. Но эта мысль лишь вскользь коснулась сознания, уже всецело охваченного другой идеей.

– Держись поближе ко мне!

Я до конца жизни хочу быть рядом с тобой… Но не в ближайшие три минуты.

– Держись подальше от меня.

И верь мне, все получится.

Я потом разберусь с этим альтер-эго, в самые неудачные моменты напоминающим мне о том, что драконам, пусть даже наполовину, негоже бежать с поля боя, и заставляющим вступать в схватки с огненными демонами и колдунами-маньяками, а сейчас нет времени. Сейчас нужно действовать.

– Берите их! – прохрипел со стороны колдун, видимо, слишком трусливый, чтобы заняться нами лично.

– Подальше, Ил, слышишь?

Прорвав оцепление и уйдя на достаточно безопасное расстояние, Иоллар уже вполне успешно отбивался от троих типов с бандитскими физиономиями, а остальные плотным кольцом окружили безоружную меня. Ну-ну. Надеюсь, тэр Марко не напрасно тратил на меня время.

Похоже, что-то заметили резко остановившиеся маги. Поздно, милые мои, поздно…

Противников у него оказалось не двое, как он рассчитывал, а трое, и их действия были неожиданно слаженными, а приемы – хорошо отработанными. Даже с учетом того, что схлестнувшиеся с ним люди не преследовали цели убить, а лишь захватить, обездвижить, максимум ранить, Иоллару приходилось нелегко. И еще хуже было от мысли, что, вырвавшись вперед, он оставил девушку одну, и теперь широкие черные мантии, сомкнувшись вокруг нее, скрыли Галлу из вида.

Как бы быстр он ни был, один удар все-таки пропустил. Лезвие скользнуло по бедру, и штанина в несколько мгновений пропиталась кровью. Боль заставила ослабить защиту и упасть на одно колено. А в следующую секунду по глазам ударила яркая белая вспышка.

Он даже задумываться не стал о причинах подобного явления и отчего так радостно завизжала привязанная к ближайшей плите девушка, и почему крик этот подхватили со всех сторон плененные полукровки. Зрение еще не успело восстановиться, он видел рядом лишь темные пятна, собрав силы, он ударил по этим пятнам. Сначала, не поднимаясь, снизу вверх по ближайшему из соперников, и сдавленное хрипение дало знать – он не промахнулся. А после, в то время как мир вокруг приобретал естественные очертания, вскочил на ноги и, разворачиваясь настолько быстро, насколько позволяла рана, обрушил на ошеломленных, слабо отбивающихся людей град стремительных ударов. И лишь когда последний из них упал с разрубленной шеей, остановился и огляделся.

Там, где еще недавно стояла Галла, на выжженной до черноты траве лежали три дымящихся тела. Еще один человек сидел на земле чуть поодаль. Одна его рука безвольно болталась, вторую он со стонами прижимал к обожженному лицу. Остальные участники действа уже пришли в себя и со злобной решимостью двинулись на него.

Девушки нигде не было.

Иоллар приготовился к новому бою. В висках шумело, раненая нога подкашивалась, но сдаваться эльф и не думал. Судя по злым, перекошенным рожам, ее они не поймали. А если она смогла уйти, если сейчас она в безопасности, то остальное уже неважно. Жаль лишь связанных ребят – обряд сорвался, но в живых их вряд ли оставят. И зря этот взъерошенный парнишка, вывернув шею, глядит на него с такой надеждой, со всеми он не справится, в лучшем случае прихватит с собой одного-двух.

Снова подогнулась нога – нет, двух уже вряд ли.

– Сидэ Иоллар. – Перед эльфом, преграждая путь надвигающимся на него людям, возник тот самый главный маг, и он, не раздумывая, направил оба клинка в незащищенную грудь.

Ощущение было таким, словно мечи ударили в кирпичную стену. Хотя нет, и стена, должно быть, содрогнулась бы от такого удара, а колдун даже не шелохнулся. А вот сам парень, истратив на этот бросок остатки сил, пошатнулся, и даже боги не знали, каких усилий стоило ему удержаться на ногах.

– Ну что же вы, сидэ Иоллар? – прохрипел маг. – Я ведь хотел всего лишь поговорить. Ваша подруга оказалась на диво сильной. И быстрой. Я даже не подозревал в ней мастера телепортации. А вы?

Эльф усмехнулся, глядя в зло сверкающие из прорезей глаза колдуна. Открывающая. Одна из лучших, как говорил Лайс. Она врата между мирами открывает, так что ей стоит открыть портал куда-нибудь подальше от этого недружелюбного местечка. Куда-нибудь…

Галла

Заклинание, которое я использовала, потребовало слишком много сил и не принесло желаемых результатов: трое, в том числе один маг, мертвы, один ранен, остальных сумели закрыть щитом колдуны. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль, ужаснувшая бы меня еще с утра: «Я убила трех человек!» Но сейчас беспокоило другое: лежа на вершине холма, я видела, как уцелевшие враги медленно, но уверенно надвигаются на только-только расправившегося со своими противниками Ила. А я ничего не могла сделать! Ну почему, почему я не телепортировалась вместе с ним еще в самом начале?! Теперь не получится – при той скорости, с какой я сейчас раздвигаю окно, на выходе меня наверняка встретит меч или заклинание – времени прицелиться в медленно расползающееся облачко у врагов будет достаточно. А мне остатков энергии хватит самое большее на слабенькое атакующее заклинание, которое легко отобьет любой из магов. Если бы я точно знала, где мы сейчас находимся, то, просчитав координаты, телепортировалась бы в кабинет наставника и привела тэра Марко сюда, а уж Медведь разобрался бы с этими эльфоненавистниками в два счета! Но я и понятия не имею, что это за поросшая травой площадка-кладбище, а прыгать наугад слишком рискованно. Но там внизу Иоллар! А еще Ферт, Риса…

Идея созрела мгновенно. На открытие еще парочки проходов меня хватит, а там ребята придумают что-нибудь.

Не имея возможности с такого расстояния рассмотреть лица связанных учеников, открыла портал так, чтобы оказаться за спинами уже вплотную приблизившихся к эльфу людей. Где-то в этой стороне и мои друзья.

Хвала богам, лежащей на плите полуэльфке не пришло в голову приветствовать меня радостными криками. Я сорвала с ее шеи полупрозрачную серую капельку и отбросила подальше.

– Справишься сама? – спросила шепотом и, получив утвердительный ответ-кивок, переместилась к следующему жертвеннику.

– Галла, – улыбнулась, увидев меня, Риса.

Она-то точно освободится, избавившись от этой штуковины.

– Помоги, кому сможешь, – попросила я ее, в то время как сдерживающие ее веревки уже рассыпались в мелкую труху.

Сил почти не оставалось. А что еще хуже, заправлявший сорвавшимся обрядом маг уже стоял напротив Иоллара.

Рассудив, что на этой стороне управится и сползшая с камня Риса, приготовилась перепрыгнуть подальше, как вдруг мое внимание привлекло возникшее вокруг стоящего рядом с Илом колдуна свечение. До этого мне редко удавалось увидеть создаваемые другими плетения, только когда наставник специально показывал мне формулы. А теперь вот рассмотрела. Неизвестный маг собирал заклятие быстро, как будто из заранее заготовленных элементов: в каждом витке боль, страдания, в основании смерть.

А затем он направил это на Иоллара…

Ил спешно перевел взгляд обратно на мага, моля богов, чтоб тот не прочел ничего по его лицу и не оглянулся себе за спину. Туда, где из зыбкого облачка, выросшего около одной из плит, вынырнула на мгновение Галла, сдернула с шеи связанной девушки «слезу демона» и снова исчезла.

– Молчите, сидэ Иоллар? Разве не в традициях вашего народа произносить перед смертью возвышенные речи?

Эльф увидел недобрые ухмылки на лицах подошедших людей. Порадовать их вдохновенным последним словом? Словами. Вроде тех, которыми Галла их поприветствовала. Он ведь все слышал, очнувшись привязанным к камню еще раньше нее. Лежал, не открывая глаз, слушал, оценивал ситуацию, ждал подходящего момента. Дождался. Теперь нужно дать ей больше времени. Краем глаза заметил ее у следующей плиты. Ребята на той стороне, возможно, спасутся, а может, и сумеют отбить у поредевшей компании врагов своих товарищей.

– Речи не будет, – понял колдун. – Тогда я скажу вам несколько слов напоследок. Сейчас вы умрете. Это будет не слишком быстро и очень-очень неприятно. Я держу одно особое плетение для тех, кто сумел вызвать мое неудовольствие. А когда будете корчиться в агонии и вопить от боли, вспомните о том, что, когда я найду эту девку, то заставлю ее испытать в сотни раз более сильные муки. Пусть в тот момент вам и покажется, что сильнее быть уже не может…

Резкий взмах затянутой в черную перчатку руки отбросил его на несколько гиаров назад, и, проваливаясь в темноту, Иоллар успел услышать отданный хриплым голосом приказ:

– Убить всех.

А умирать было не так уж и больно. И совсем недолго: уже через несколько секунд он перестал слышать чей-то пронзительный, полный отчаяния крик…

Глава 14

– А потом она закричала. – Ферт болезненно поморщился. – Никогда не слышал такого крика. Риска… Риса как раз сняла с меня эту дрянь, я сжег веревки и смог подняться… Только ее рядом уже не было. Я даже следа от портала не увидел, словно она просто перепрыгнула туда…

Старший наставник выслушивал уже третьего ученика. После рассказа Рисы Ал-Сини он решил, что перенесшая сильное потрясение девушка утратила на какое-то время связь с реальностью, оттого и говорит сейчас о чем-то сказочном и немыслимом. Ведь он сам побывал на месте и видел оставшуюся после белого огня воронку. Удивительно, что после заклинания такого уровня и мгновенной телепортации из очага у Галлы вообще остались силы на открытие еще двух проходов. Хотя как иначе спаслись бы связанные ученики? А вот продолжение истории казалось невероятным…

– Потом мы увидели ее среди этих, черных. Самый главный велел всех убить и тут же ушел через портал. А те, что остались…

Двоих из них невозможно будет даже опознать: от голов – только разлетевшиеся на несколько гиаров кровавые ошметки. Он ее такому не учил.

– Маги закрылись. Один даже швырнул в нее чем-то, но то ли не попал…

Риса говорила, что маг попал, но заклинание отчего-то рассыпалось.

– А она засмеялась. Страшно так. И они бросились от нее. А потом он вдруг поднялся. А она увидела и вроде бы обрадовалась… И упала.

Упала. И теперь неизвестно, встанет ли вообще.

– Наставник, – вырвал его из раздумий голос парня. – А почему эльф не погиб? Я ведь видел, что использовал тот колдун. Не думал, что после такого можно выжить.

– «Слезы демонов», – пояснил Марко. – Надетый на мага амулет блокирует его силу. А для того, кто сам даром не обладает, становится отражателем направленных на него чар. Эльф ведь не снял кулон – тот ему не мешал, он же не волшебник…

– А как же его мечи? – удивился парень. – Мы же видели, как они появлялись и исчезали. Разве это не магия?

– Это дар крови. Очень древней и очень сильной крови. Я слышал о таком, но до встречи с сидэ Иолларом, признаться, не видел. Но это действительно не магия.

Он и не слышал о таком. Те случаи, о которых было известно из старых книг да по рассказам побывавших на Саатаре путешественников, в сравнении с появляющимися из ниоткуда клинками казались детскими забавами: кто-то мог менять цвет волос, кто-то – бежать быстрее левенской антилопы. Самой невероятной до сегодняшнего дня волшебник считал историю о том, как одного из лордов Высочайшего дома во время прогулки укусила змея, и он, не имея при себе противоядий, для того, чтобы не дать яду распространиться по телу, собственноручно отрубил себе ногу, которая затем снова выросла. История имела печальное продолжение: в то время шла очередная война между Лар’элланом и империей, и эльф угодил в плен к человеческим волшебникам, наслышанным о его чудесных способностях. Неизвестно, сколько ног или рук он успел отрастить до того, как ему отрубили голову. А голова была только одна.

Наверняка в империи еще остались подобные исследователи. И узнай они об удивительном даре поселившегося в Марони эльфа, захотели бы с ним познакомиться. Только вот сидэ Иоллар вряд ли будет рад этому знакомству…

– Можешь идти, Фертран. И скажи ребятам, чтобы не ждали. Я не буду ни с кем больше говорить.

Зачем? Остальные расскажут то же самое. А продолжение истории он уже знал. После того как Галла упала, оставшиеся в живых маги решили все-таки выполнить приказ предводителя и уничтожить несостоявшиеся жертвы кровавого ритуала, но освободившиеся полукровки дали колдунам достойный отпор. Одного из них убил Рейлан, не зря он считается одним из сильнейших адептов Огня среди учеников их школы. Что сокрушило второго, теперь не определит и орденская комиссия: на него было направленно как минимум три действенных заклинания одновременно, и теперь невозможно разобраться: умер ли он от удавки Кари, светового клинка или сердце остановил ледяной поцелуй. Но злодей все же успел нанести один, но весьма болезненный удар…

– Наставник! – Вновь погрузившись в собственные мысли, Медведь не обратил внимания, что отпущенный им ученик все еще остается в кабинете.

– Что-то еще, Ферт?

– Когда мне… нам можно будет ее увидеть?

Увидеть? Увидеть можно было хоть сейчас. Только вот…

Видимо, ученик прочел ответ в усталых глазах мага, молча кивнул и вышел.

Иоллар сидел на жесткой скамье, облокотившись на холодную каменную стену, и это его абсолютно не беспокоило. Так же как зудящий ожог на груди от рассыпавшегося амулета, который принял на себя мощь заклятия. Так же как наскоро заживленная школьными целителями нога. Волновало другое. И только оно имело сейчас смысл.

– Идите домой, сидэ, – склонилась к нему невысокая полноватая женщина. – Вам нужно отдохнуть.

– Мне нельзя быть здесь? – поднял он на нее глаза.

– Можно, но…

– Тогда я останусь.

Целительница смутилась.

– Это может продолжаться не один день, – попыталась объяснить она.

– Мне некуда спешить, – отрезал эльф.

Лайса известят – об этом он не забыл, отправил посыльного сразу же, как попал в школу. Написал коротенькую записку, обещал, что не оставит ее. И неважно, сколько придется ждать, без Галлы он отсюда не уйдет.

А потом пришли они. Заходили молча. Так же молча рассаживались вдоль стен. На него старались не смотреть, а, взглянув, тут же отводили глаза. Пришли все. Ферт. Риса. Иоллар только их знал по именам. Напротив сидел парень, сжегший мага. Слева девчонка-телепатка, сумевшая позвать наставников. И еще четверо – два парня, две девушки. Между Фертом и парнем-целителем, который первым бросился помогать раненым товарищам, как будто специально остались пустые места. Для тех двоих, что так и не встали с каменных плит. Позже, пообещал себе эльф, когда с Галлой уже все будет в порядке, он узнает их имена. Для нее. Пусть добавит их к тому, которое у нее уже есть. А потом…

Но это уже потом. Иоллар в который раз перевел взгляд на закрытую дверь…

У старшего наставника давно уже не было таких трудных дней. Началось все после занятий: около двух часов дня в школу обратилась подруга Лейны – девушки шли через портал вместе, но на выходе обнаружилось, что полуэльфка исчезла. Наставники поначалу решили, что та попросту разыграла друзей, отводить глаза тэсс Тило, бывшая одной из лучших на курсе иллюзионистов, умела. Но уже через десять минут набралось еще четыре подобных обращения. Ученики входили в портал, но не выходили из него. А что больше всего настораживало, это были те самые ученики, которые в прошлом месяце подверглись воздействию странных чар. Полуэльфы. Еще через час выяснилось точное число пропавших полукровок – десять.

К дому Галлы Марко, предчувствуя самое плохое, отправился лично и без промедлений. Но никого там не обнаружил. Замка на дверях не было, а вход преграждало охранное заклинание, составленное, судя по почерку, самой девушкой. Такие заклинания не пропускают чужих, и хотя Медведь отчетливо помнил, что на занятиях ничего подобного ей не давал, удивляться не стал: Галла и до этого пробовала некоторые плетения самостоятельно. Оберегающее жилище заклинание было цело, а в сарайчике у дома стоял ее кер. И никаких следов нападения или хотя бы присутствия посторонних. Уже выйдя со двора, старший наставник заметил слабенький след на ведущей к лесу тропинке. С момента наведения чар прошло не меньше длани, но работу своей ученицы он опознал сразу. Создавалось впечатление, что в свое время девушка попросту подсушивала дорожку, и Марко не поленился проверить, не пошла ли она по ней и сегодня. Пошла. Пропетляв по лесочку, тропинка вывела его на небольшую поляну. Через ветку одного из окружающих пятачок утоптанной травы деревьев была перекинута ее куртка, а в центре площадки обнаружились брошенные мечи. Уроки фехтования – всплыло в памяти. Когда-то Галла добавила себе курс физической подготовки ради этих уроков. Значит, продолжает, не бросила. Только вот гордиться упорством личной ученицы у наставника времени не было – в свежем весеннем воздухе еще витал запах «Алого дурмана», а над поляной истаивал след портала. Слишком слабый след, чтобы определить, куда открывали проход, но он сделал тогда невозможное – подцепил тонкую нить и вышел на пустынном морском берегу. След оказался ложным. Это потом он опознает в сожженном Рэем Дари колдуне магистра Пельна, мастера телепортации, для которого не составило труда изменить траекторию выхода. А тогда в полном отчаянии вернулся в школу и не придумал ничего лучше, чем объявить общий сбор и, объединив силы, попытаться накрыть окрестности сетью ментального поиска. Однако любые попытки заканчивались неудачей.

От ужасной догадки о том, зачем кому-то понадобилось собрать талантливейших ребят их школы, Медведю становилось не по себе. Немного утешало общее число пропавших. Одиннадцать. Вот если бы двенадцать…

– Вы знаете, что в доме Галлы с зимы гостит какой-то эльф? – шепнула ему тэсс Дэвина. – Мне рассказывала Милара, одна из моих девочек…

Старший наставник не считал нужным скрывать под защитными щитами свои мысли, и глава отделения прорицателей прочла их без труда. И подтвердила страшные подозрения. Эльф. Учитель фехтования. Все складывалось – двенадцать.

– Магистр Триар, мне нужна карта небесных светил и прогноз на сегодняшний день.

Вернувшийся из библиотеки старик сокрушенно покачал головой:

– Подходит.

– Все наши здесь?

Как оказалось, трое отсутствовали.

Келай, Эвил, Багур. Все они покинули школу сразу же по окончании занятий и до сих пор не появились, хоть на их амулеты связи был направлен сигнал о созыве.

Первым пришел распорядитель. Скромно присел в углу, как бы не желая мешать, но и помогать не спешил. Практически следом явился Эвил: судя по покрасневшим глазам и помятому лицу, огневика подняли с постели, лишив послеобеденного сна. Этот сразу подключился к ментальному поиску. Багур прибыл спустя еще десять минут, невзначай шепнул Гейнре, что был в море. Что ж, после можно будет попытаться проверить его слова. А сейчас главное – найти ребят.

– Гейнра, пошли кого-нибудь за магистром Салзаром, он остановился в пансионе тэсс Глико…

Прошел целый час с того момента, как они собрались, когда тэсс Дэвина услышала взволнованный зов Айны, своей старшей ученицы. Настроившись на эмоции девушки, Марко сумел открыть проход. И перед ним и еще несколькими пошедшими следом учителями открылась страшная картина.

Зеленеющие холмы (как выяснится потом, совсем недалеко от школы), а между ними широкая ложбина. Когда-то здесь было кладбище, сохранились даже древние, исписанные словами на забытых языках надгробия. Эти надгробия, вывернутые из земли и перевернутые на манер огромных каменных столов, были сейчас расставлены кругом, образуя гигантский и зловещий циферблат в двенадцать плит-делений. И там…

Уже перешел в рыдания крик Мары, узнавшей в распростертом на одной из плит теле своего ученика. Отвернулся, задавив приступ тошноты, ступивший в лужу растекшихся мозгов и крови Эвил. Гейнра бросилась к поддерживаемой другом Рисе. А старший наставник все еще не мог оторвать взгляда от того, самого страшного в этом мрачном месте. Там, куда он смотрел, в стороне от выжженного черного круга, среди изуродованных трупов, над хрупким, измазанным кровью и копотью телом, в котором Марко не сразу узнал свою ученицу, припав на одно колено, держа на изготовке длинные, тонкие, как лезвие, клинки, стоял незнакомый ему эльф. И пугающим в нем были отнюдь не эти мечи, не испачканное кровью из рассеченной брови лицо, не разодранная на груди рубаха, обнажившая обожженную кожу. Страшно было смотреть в полные ярости и отчаянной решимости глаза, перебегавшие с одного появившегося из портала человека на другого в ожидании того, кто первым рискнет подойти, кто осмелится подступиться к нему. Или к ней.

Марко решился. Медленно разведя в стороны пустые руки, сделал шаг.

– Я не враг, сидэ. Я вам не враг. Разрешите мне забрать ее. Я смогу помочь…

И тут же подумал, глядя на безжизненное тело, не обманул ли он этого все еще настороженного, опасно сощурившего горящие глаза, но уже опускающего оружие эльфа…

– Мы с вами глупцы, – сокрушался магистр Салзар. – Так опростоволоситься! Не заметить очевидного! Никакое это было не покушение, никого из них не собирались убивать… В тот раз не собирались. Это была проба сил. А заодно у ребят взяли образцы, чтобы потом перенастроить портал на избирательное искажение. Они ведь все, кроме вашей Галлы, покидали школу телепортом. Ну ладно вы, а я-то должен был сразу подумать об этом!

– Вы практикуете подобные ритуалы? – резко оборвал поток самоедства Медведь.

– Нет, но обязан знать все тонкости… Правда, ваши целители тогда не обнаружили всех отмеченных. Или их недостаточно сильно зацепило, или…

«Сейчас еще скажет, что наши целители плохо знают свое дело!» – раздраженно подумал Марко.

Но что бы ни хотел сказать Ворон, закончить фразу он не успел.

– Наставник! – Гейнра появлялась с докладами каждые полчаса. – Мы закончили.

Все маги-практики школы совместно с городской стражей и бойцами личной гвардии герцога последние три часа проводили рейды в Марони и близлежащих поселках. Обошли всех зарегистрированных магов, как практикующих, так и просто обретающихся здесь. Отслеживали возмущение силы, фиксировали и перехватывали открывающиеся порталы. Успех был невелик.

– Двое покинули город задолго до нашего появления, – рассказывала молодая наставница. – Двоих удалось задержать. Еще трое признались, что к ним обращались в течение последнего месяца, пытались предложить какие-то сомнительные дела якобы на благо империи. Они отказались, но в орден не сообщали.

– Кто обращался? – уточнил Медведь.

– Он же, – хмуро кивнула Гейнра. – Феаст.

– Значит, все же Феаст? – переспросил сидящий в кресле у окна тэр Салзар.

– Феаст, – подтвердила волшебница. – Ребята не видели лица державшего их мага, но слышали его голос. Хриплый сдавленный голос. Магистр Феаст участвовал в боях на Саатаре, там же и повредил гортань. И, видимо, приобрел ненависть к эльфам и их отпрыскам.

– И его-то вы как раз и не нашли!

– Не нашли, – понурилась Гейнра. – В его доме обнаружили запрещенные книги с описанием подобных обрядов, несколько образцов неиспользованных накопителей, шкатулку со «слезами демонов». Можно с уверенностью говорить, что это он все организовал, хотя мы и не обнаружили следов его магии на кладбище. Спасшиеся ученики говорят, что единственное свое плетение он использовал против эльфа. А в элементах запретной магии, как вы знаете, тяжело отыскать след создававшего чары волшебника. Но зато эти элементы полностью совпадают с первым наведенным на полукровок заклятием.

– А что скажете об остальных магах? – продолжил расспросы Ворон.

– Их уже опознали, – сообщил Марко, – и в данный момент собирают подробную информацию. Но от себя скажу: все они были довольно посредственными чародеями. Кроме магистра Пельна. Кстати, он был в числе тех, кто устанавливал наш телепорт. В свое время у него была неплохая репутация, но лет десять назад его уличили в преступных пристрастиях… К-хм, Гейнра…

– Я уже не ученица, наставник, – хмыкнула в ответ на его смущение женщина. – И хорошо помню ту историю. Магистр Пельн частенько захаживал в один притон в Чернолюдской слободе, где за небольшие деньги предлагали развлечения на любой вкус: женщины и мужчины, мальчики и девочки. Даже длинношерстные нуланские козы. Когда стража и маги сопровождения накрыли это местечко, прославленный мастер телепортации пребывал в одной из комнат в обществе зареванного пацаненка. Наши волшебники установили блокаду, перепрыгнуть он не смог. Найти достоверное оправдание своему присутствию там – тоже.

– Несколько лет его не было в городе, – продолжил старший наставник. – Года три назад он возвратился, но тот скандал еще не забылся, и вернуть былое положение ему не удалось. По крайней мере, школа к нему больше не обращалась. Остальные маги, участвовавшие в обряде, тоже были небезупречны. Один, как я знаю, подозревался в том, что обокрал нанимателя, но против него не нашлось доказательств. Второй был пристрастен к играм и всегда нуждался в деньгах. Таких людей несложно соблазнить легкой наживой.

– А сам магистр Феаст? – поинтересовался некромант.

– Скажу честно, его я и не подозревал. Да, я знал о его участии в последней саатарской кампании, но это был приказ империи, и мало кто мог тогда отказаться. А по возвращении он вел тихую жизнь, открыл магазинчик чудес, изготовлял и продавал амулеты для магов и простых обывателей. Я даже предлагал ему место наставника у инструменталистов, но он отказался. Говорил, что с больным горлом ему сложно будет вести ежедневные лекции. Завтра утром вы получите подробный отчет и о нем, и о погибших магах, и о тех, что так поспешно покинули Марони.

– А с двумя задержанными можете пообщаться прямо сейчас, – добавила от себя Гейнра. – Они в темнице ордена. «Слезы демонов» пришлись кстати.

– Пообщаюсь, – пообещал Ворон, – хотя и не думаю, что узнаю от них что-либо новое. В самом обряде, как я понял, они участия не принимали, лишь в подготовке к нему. Но все же пообщаюсь.

Раскланявшись с привставшими наставниками, он покинул кабинет.

– Следовательно, нет никаких сомнений, что все организовал именно Феаст? – спросил Марко, прислушиваясь к его удаляющимся шагам.

– Сомнения остаются всегда, – покачала головой Гейнра. – Но я бы предпочла, чтобы это все же был он.

– Ты никогда не любила инструментальную магию, – вздохнул мужчина. – Но я согласен с тобой. Я тоже был бы рад удостовериться, что все это дело рук полоумного мстительного старика, чем подозревать кого-либо из наших.

– Багур и Эвил?

– И Келай, он тоже опоздал.

– Ну тогда уже и Гират, и Лона, и половина младших наставников.

– У младших не хватило бы опыта, – без улыбки ответил Марко. – А подозревать в организации подобного ритуала травника-полуэльфа и иллюзионистку – просто смешно.

– Мы можем проверить эти троих, если хотите.

– Пожалуй, да. Хотя бы для того, чтобы полностью очистить их от подозрений. Насчет Келая я справлюсь сам. Возможно, он был занят в книгохранилище, там амулеты связи сбоят из-за общего фона. Наверняка магистр Триар знает. А ты отдохни. Завтра продолжим.

– Наставник, – уже от двери обратилась к нему женщина. – Я забыла спросить, как Галла?

– Все так же, Гейнра. Все так же.

– Она справится.

– Справится, – уверенно кивнул он.

Ил никогда не умел излагать мысли на бумаге – в этом Эн-Ферро в очередной раз убедился, получив от товарища маловразумительную записку. Куда больше удалось вытянуть из школьного служки, это послание принесшего.

Первым побуждением после услышанного было сломя голову мчаться в школу.

Вторым – ехать в школу, но уже основательно подготовившись. Риск был велик, но дожидаться новостей дома не позволяла ни тревога за жизнь и здоровье подопечных, ни здравый смысл: не насторожатся ли наставники, если брат пострадавшей ученицы не явится узнать, как она?

Даже проезжая в иные дни мимо замка, Лайс отмечал невероятную силу этого места, силу чуждую ему, а значит, опасную. А сегодня, после всего случившегося, маги будут особенно подозрительны, и любого чужака, прошедшего по замковому мосту, ожидает проверка.

Но он ее выдержит. Должен.

Одежду подобрал со всей тщательностью – ничего не должно бросаться в глаза. Приготовил перчатки, чтобы спрятать когти. Штаны взял самые плотные. Подумав, достал из аптечки широкий бинт и примотал хвост к ноге – неприятно, но в данном случае не помешает. Пусть хвост карда не настолько подвижен, как кошачий, но если иллюзию поддерживать не удастся, одно нечаянное движение может его выдать. От меча отказываться не стал – подозрительнее будет, если после случившегося он выйдет из дому безоружным. Не побрезговал и ножом.

Перед выходом еще раз проверил защиту. Вроде бы неплохо. Если не станут специально прощупывать, обнаружить ничего не должны. А если станут?

Отогнав прочь тревожные мысли, Эн-Ферро решительно шагнул за порог.

На побережье опускались сумерки. В крохотных окошках Рыбацкого уже загорались желтые огоньки свечей, и не видно было поселковой детворы, обычно сновавшей по округе дотемна. Наверное, их матери уже прослышали о случившемся на старом кладбище и от греха подальше разобрали ребятню по домам. Странно было проезжать мимо притихшего враз поселка, когда только собаки лениво перегавкивались во дворах, да еще ветер доносил со стороны моря крики чаек и голоса возившихся на пристани рыбаков.

У школы, недалеко от въезда на мост, собралась небольшая группа людей: около десятка мужчин, оставив керов обдирать молодую листву с росшего вдоль рва кустарника, тихо о чем-то переговаривались. На него взглянули лишь мельком. Лайс тоже старался не смотреть в их сторону, но одного беглого взгляда хватило, чтобы отметить, что все они почти одинаково одеты и неплохо вооружены. Похоже на маленький отряд, но не гвардии и не городской стражи, чью форму кард хорошо знал. На этих вояках были плотные темно-зеленые куртки вроде той, что сам Эн-Ферро носил в лесничестве, с витым черно-белым шнурком у левого плеча. Подобная одежда ни о чем ему не говорила, а думать о чем-нибудь кроме раненой, обессилевшей девочки, которая в этот момент, возможно, находится на волосок от смерти, не получалось. Потому, мгновенно выбросив из головы эту компанию, Лайс спешился, подхватил под уздцы ящерку и повел любопытно вращающее глазами животное по деревянному мосту – въезжать в обитель волшебства верхом он отчего-то счел невежливым по отношению к хозяевам этого места.

Он был слишком занят тем, чтобы ненароком не выдать себя, без конца проверяя скрывающие отблески дара щиты, и кер почувствовал приближение чужака раньше него. Ящер отшатнулся в сторону, издав негромкий свистящий звук, а на плечо карда легла чья-то ладонь. Лайс хотел обернуться, но тот, кто стоял сзади, перехватил второй рукой его запястье, выворачивая за спину руку – не сильно и не так уж больно. Пока не двигаешься.

– Спокойно, Эн-Ферро, спокойно. Из этого захвата не так просто вырваться…

Когда-то давно, когда страну раздирали смуты, голод и болезни, при школе создали лечебницу, чтобы помочь расположенному в городе госпиталю Белых Сестер, который уже не справлялся с потоком больных и раненых. Те времена давно уже миновали, а лечебница так и осталась. Пациентов в ней было немного, в основном жители близлежащих поселков. Но иногда попадали сюда и свои…

– Тэр Марко, – встретила его у дверей наставница Мара. – Хоть вы им скажите, чтоб шли уже по домам.

– Как Галла? – Просьбу целительницы он, казалось, не расслышал.

– Без изменений, – вздохнула женщина. – Но этим-то хоть скажите.

– Все здесь?

– Все. И эльф.

В том, что эльф не уйдет, старший наставник не сомневался ни минуты. Даже удивился, что сидэ Иоллар сидит вместе со всеми в коридоре, а не там, за наглухо закрытой дубовой дверью, у ее постели.

– Рей, Лейна, Фертран, – позвал он нарочито резко. – Будете нужны мне завтра с утра. Верлан и Риса, пожалуй, тоже.

А поймав недоуменные взгляды, посмотрев в уставшие, слезящиеся глаза, сделал вид, что задумался на миг:

– Давайте уже все. Приходите до занятий в мой кабинет, нужна будет ваша помощь. Так что сейчас – все по домам. Портал уже безопасен и под наблюдением.

Среди учеников прошел недовольный ропот.

– Можете не уходить, но, кого я сочту недостаточно отдохнувшим и восстановившимся, отстраню от дела.

– А что за дело, наставник? – подал голос Верлан, старший ученик отделения практической магии.

– Организовываем чистку в Портовом городе, – объяснил Марко. – Наемники, помогавшие магам на обряде из тамошних банд. Участвуете?

Никто не отказывался.

– Тогда немедленно отдыхать! – скомандовал Медведь.

Там, где не помогли уговоры, подействовал жесткий приказ и обещание хоть какого-то возмездия за сегодняшний день, за погибших друзей. Бросая робкие, будто бы виноватые взгляды на никак не отреагировавшего на появление наставника эльфа, ученики вставали со скамей и шли к выходу.

– Мы с Фертом утром сразу сюда придем, – пообещала Риса, остановившись перед Иолларом.

Он ответил ей еле заметным кивком.

Дождавшись, пока последний из ребят покинет лечебницу, тэр Марко присел рядом с уставившимся в одну точку юношей.

– Вам тоже не мешало бы отдохнуть, сидэ.

– Мне сказали, я могу остаться, – тихо отозвался тот, не глядя на обратившегося к нему мага.

Другого ответа старший наставник и не ожидал.

– Тогда вы не будете против, если я посижу с вами?

– Из этого захвата не вырвешься, – с наслаждением растягивая слова, повторил человек, и Эн-Ферро невольно улыбнулся такому бахвальству.

– Захват хорош, – согласился он. – Ведь я сам тебя ему научил, Брайт.

– Узнал, – довольно произнес мужчина. – Тогда давай-ка без глупостей. Я тебя отпущу, а ты медленно развернешься и обнимешь старого друга.

Эн-Ферро послушно выполнил указания, не забыв ткнуть «старого друга» кулаком под ребра.

– Что ты тут делаешь? – зло прошипел в самое ухо поморщившегося от боли здоровяка.

– Гвейн просил за тобой присмотреть, – так же тихо шепнул тот. – Чтобы ты глупостей не наделал. А ты, смотрю, как раз на глупость и отважился. В замке два десятка опытных магов, и у них разве что ядерной бомбы нет. Какого лешего на рожон лезешь? Забыл, что в прошлый раз было?

– Не забыл. – Лайс отступил на шаг, рассматривая витой шнурок на плече человека. – Но других вариантов нет.

– Варианты есть всегда. – Брайт кивнул в сторону маленького отряда. – Идем.

В голове все смешалось: Гвейн, Брайт, зеленые куртки, школа с ее давящей на сознание карда силой…

– Вот, тэр Алез, я о нем говорил.

– Охотник? – спросил у Лайса отделившийся от компании человек.

Все еще не понимая, что к чему, он рассеянно кивнул.

– Мы тоже, – с мрачной улыбкой произнес мужчина. – Алез Марега. Пояснения, надеюсь, не нужны?

Пояснений не требовалось. Кто же не слышал о капитане Марега и его охотниках? Но увидеть человека, о котором в Марони ходили самые невероятные слухи, Эн-Ферро довелось впервые.

Тэру Марега было около пятидесяти. Невысок, полноват, лысоват – редкие темные волосы, зачесанные набок, умело скрывали обозначившуюся плешь. Лицо некрасивое, но не отталкивающее: густые, словно вечно насупленные брови, из-под которых сверкают узкие черные глаза, орлиный нос, тонкие губы и гладко выбритый квадратный подбородок.

– Моим ребятам поручено прочесать окрестности, – продолжил мужчина, убедившись, что его собеседник понимает, с кем говорит. – Есть вероятность, что кто-то из участников обряда, в котором пострадала ваша сестра, скрылся в лесу. Шансы, конечно, небольшие, но и ими пренебрегать не стоит.

Он умолк, оценивающе оглядел карда, прикидывая что-то в уме, а затем спросил:

– Не хотели бы принять участие… в охоте?

Варианты есть всегда.

– Не откажусь, – кивнул Эн-Ферро. – Но я хотел бы повидать сестру. Нужно передать вещи…

Он снова рискнул – капитан мог согласиться подождать. Но на этот раз расчет оказался верным.

– Теряем время. Передайте с прислугой, вон парнишка у ворот. А с утра уже приедете…

– Ничего не хочешь объяснить, Брайт?

– Позже.

– А ты разве не с нами?

– Не сейчас. С Алезом поедешь. Только на рожон не лезь…

Эн-Ферро вскочил в седло и направил кера вслед за капитаном.

В успех затеваемого мероприятия он, как и Марега, особо не верил. Но зато появилась уважительная причина не показываться в школе.

И новые вопросы, на которые мог ответить только погнавший кера в противоположную сторону Брайт…

Глава 15

Часы в коридоре лечебницы давно отсчитали полночь, но спать Иоллар не собирался. А о том, что все же заснул, догадался, уже открыв глаза и судорожно глотая ртом воздух. Ну и сон! С детских лет не случалось подобных кошмаров. Виделись потоки лавы, похожие на реки кипящей крови, непроходимые джунгли, кишащие хищными зверьми и скользкими гадами. И будто бы он шел по этим джунглям, продираясь через сплетения тугих стволов и колючих ветвей, уворачиваясь от цепких когтистых лапок бросающихся в лицо гигантских летучих мышей, к побережью мутно-зеленого моря, туда, где вырастала над пышной зеленью нелепая и пугающая башня. И рад был бы развернуться и бежать прочь от этого места, хоть обратно в дикий тропический лес, хоть с обрыва в море, а то и вовсе броситься в раскаленную лаву – лишь бы не слышать мерзкого скрипучего голоса, зовущего его с верхнего этажа блестящего зеркальными стеклами небоскреба. Так нет же – распахнулись широкие двери, подкатила услужливо прозрачная кабина лифта, и понеслись перед глазами полоски-этажи. И нет спасения, как и нет сочувствия в прекрасных и безразличных глазах фальшиво улыбающейся девушки: «Господин Дивер ждет вас». А в светлом, обитом деревом кабинете, когда, кажется, даже сердце перестало биться, тот же зловещий голос, что привел его сюда: «Ты забыл о своей клятве, мальчик?»

Сон? Или напоминание? И оборвалось все так внезапно, что не успел ничего и сказать, объяснить, что хоть и просьба эта нелепая, ничего он не…

– Ил!

…забыл.

Забыл обо всем и сразу.

Галла

Видимо, неприятные пробуждения теперь станут нормой. В предыдущий раз очнулась на холодном камне, скрученная по рукам и ногам, сейчас с трудом продрала глаза на чужой кровати в чужой же комнате. Хвала богам, не связанная и относительно живая. Сквозь высокие, ничем не занавешенные окна лился тусклый утренний свет, а на маленьком столике все еще трепетали лепесточками желтого пламени несгораемые магические свечи. Поднапряглась и села, уже более-менее понимая, где нахожусь: только в одном замке Марони на межкомнатных дверях висят такие вот звукоизолирующие заклинания. Ну и герб школы на украшающем стену гобелене – тоже подсказка. Но я отчего-то первым делом заметила именно это заклинание – аккуратненькое, как по учебнику, плетение. Странно, до этого ведь спокойно через такие двери проходила и никаких чар не видела. Я вообще их раньше не видела, до того как…

О боги, Ил! Он же…

Нет. Глубокий вдох. С ним все хорошо. Выдох. Хорошо. Я сама видела, как он открыл глаза, а потом поднялся. Даже сказал мне что-то, кажется. Ведь не приснилось же мне все это? Не приснилось?!

Только начала паниковать, как тихо, без скрипа приоткрылась дверь.

– Наставник!

Тэр Марко еще более взъерошенный, чем обычно. Глаза уставшие, покрасневшие. Но в целом вид вполне довольный. Даже улыбка на губах.

– Выспалась? – Он прикрыл за собой дверь и опустился на стул рядом с постелью. – Как себя чувствуешь?

– Живой, – сказала я честно. – А как там… ребята?

Хотелось расспросить об Иле, но я не решилась.

Медведь нахмурился, отвел взгляд.

– С твоими друзьями все в порядке, – произнес он медленно.

От этих слов мне стало не по себе, потому как четко в тот момент осознала, что под моими друзьями учитель подразумевает только Рису и Ферта.

– А с остальными?

Он снова опустил глаза. И я поняла.

– Сколько? – Голос прозвучал глухо и сдавленно.

– Двое. Кайт Неви и Томас Элфи.

Томас Элфи, так его и звали. Томас. Парень-целитель, первый, кого я увидела, очнувшись на затерянном в холмах кладбище. Еще имя его вспомнить не могла, хотя, казалось бы, что может быть проще – Томас – имя, принесенное на Саатар из другого мира, с родимой моей Земли, Томасом из Эрсилдуна, которому в не прочитанных мной до конца «Записках об идущих» посвящена целая глава. А Кайта я помню очень хорошо: один из старших учеников, специализировался на бытовой магии, часто ассистировал разным преподавателям на практических занятиях. Рыжий такой, веснушчатый, совсем ничего не унаследовавший от отца-эльфа – обычный человеческий мальчишка: круглые оттопыренные уши и неизменная улыбка во весь рот.

Томас Элфи и Кайт Неви – я запомню.

– Но если бы не ты, погибших было бы намного больше.

Если бы не я? Неужели тэр Марко не знает? Да если бы Ил не пришел в себя, не освободился бы сам и не освободил меня, вот тогда бы никто не выжил. Только его и нужно благодарить за спасение. А я даже спросить о нем боюсь.

– Наставник, – все же решилась я, – с нами был один…

– Эльф, – улыбнулся Медведь. – Мы уже познакомились.

– А он… С ним все хорошо?

– Да. Он здесь, в коридоре. Ждал, пока ты проснешься, и сам задремал.

Думаю, когда тэр Марко перейдет со мной к основам левитации, проблем с этим разделом магии у меня не будет: только заслышав, что он тут, буквально взлетела над постелью и, едва касаясь босыми ногами холодного пола, домчалась до двери. Тихо приоткрыла ее и выглянула в коридор.

И вовсе он не спал. Сидел, откинувшись на стену, и сосредоточенно рассматривал висящую под потолком люстру. Левая бровь разбита, глаз чуть заплыл. Рубашка на груди разорвана. Правая штанина висит лохмотьями, под которыми просматривается белая повязка. Но главное – живой!

Хотелось броситься к нему, обнять, расцеловать, но как-то неловко было при наставнике. Только дверь пошире распахнула и позвала негромко по имени…

– Удивительно, – в который раз повторила целительница, глядя в окно на выезжающих за ворота керов. – Если бы вчера меня прямо спросили, я не дала бы никаких гарантий, что девочка вообще встанет. Она была абсолютно пустая. И менее чем за четырнадцать часов восстановиться практически полностью? Нет, это просто удивительно! Магистр Триар?

Старый наставник усмехнулся, потер задумчиво лоб:

– Знаете, милая моя, пожалуй, нам стоит учиться не удивляться всему, что связано с этой девочкой. В моем возрасте крайне вредно так вот, как вы сейчас, волноваться, а тэсс Эн-Ферро, чует мое сердце, преподнесет нам еще не один сюрприз. Ты так не думаешь, Марко?

Его вопрос остался без ответа – откинувшись на спинку кресла, сложив на груди руки, старший наставник Школы магических искусств герцогства Марони крепко спал.

Ночью в лесу было холодно и сыро. Влажные ветки не раз хлестали по лицу и вцеплялись колючками в волосы, ноги скользили по грязи, а озябшие пальцы, казалось, намертво приросли к рукояти ножа.

Результатов, как и предполагалось, никаких.

Спугнули укрывшихся в ельнике бродяжек.

К утру набрели на браконьеров, обходивших свои ловушки, и Лайс с удовольствием пару раз врезал кулаком по обрюзгшей физиономии их вожака. Может быть, для того, чтобы снять напряжение последних часов. Может быть, за молодую волчицу, чьи щенки, должно быть, уже издохли от голода, не дождавшись матери.

– Брайт сказал, из лесничества ты ушел. – Капитан Марега подошел, когда он отмывал в холодном ручье разбитые руки – магов в отряде не было, и перчатки остались в седельной сумке.

Брайт был хорошо осведомлен.

– А ко мне пошел бы? Тоже охота. Только зверь другой – двуногий. И кажется мне, ты в этой охоте не новичок.

Эн-Ферро выдержал долгий испытывающий взгляд и покачал головой.

– Не выйдет, – сказал он, ничего не объясняя.

– Как знаешь. Но если надумаешь, возьму.

Не надумает. Через несколько дней их уже не будет в Марони. На Таре после всего случившегося Галла не останется – лучше вернуться на Землю, чем подвергать девочку риску в этом мире, где быть полукровкой не только не престижно, но и опасно для жизни. А ни за кого другого ее здесь не примут.

– Эге ж, – усмехнулся седоволосый, хоть и не старый еще мужчина, которого товарищи называли Змеем, – возьмем, тэр Алез. Нам девица в компании не помешает. В лес ее, правда, брать опасно. Того и гляди, косами за кусты зацепится али в юбке запутается.

Видимо, прозвище он получил за змеиный язык.

Волосы у Лайса были не такими уж длинными, даже в хвост собрать не получалось. А к шуточкам насчет широких штанов он давно привык – в любом мире находился подобный остряк.

– Но ты не боись, красавица, – продолжал насмехаться человек. – В обиду не дадим!

Марега не вмешивался. Было ли это какой-то проверкой, или охотники за головами после неудачного ночного рейда решили поразвлечься, но остальные члены маленького отряда уже занимали зрительские места по краям неширокой полянки, разделенной надвое серебристой лентой ручья.

Только у Эн-Ферро не было никакого желания становиться шутом в этом балагане. Молча проглотив оскорбление, кард отер влажные руки о штаны и развернулся к насмешнику спиной, показывая, что не намерен с ним спорить.

– Э-э, ты куда? – растерялся тот.

А дальше все было до обидного предсказуемо: охотник перепрыгнул разделявший их ручеек, но прежде чем успел что-либо сделать, кард с разворота, не кулаком, а открытой ладонью толкнул его в грудь, и мужчина, не удержавшись на ногах в прямом смысле сел в лужу.

– Что, Змей, не за той юбкой погнался? – рассмеялся кто-то из его товарищей, и этот смех подхватили остальные.

Может быть, он и попытался бы напасть еще раз, но появление нового действующего лица внесло свои коррективы.

– Давненько мы все же не виделись, Лайс. Раньше за тобой только девки бегали.

Удивительно, как Брайту при внушительной комплекции удавалось передвигаться так тихо, что даже слух карда едва различал его шаги.

Слова подошедшего мужчины вызвали новый приступ хохота, и даже Змей неожиданно усмехнулся:

– Обознался, – комично развел он руками.

– Легко отделался, – без улыбки отметил Брайт и повернулся к Эн-Ферро: – А тебе я новости из школы привез. Так что, если закончил ребят купать, отойдем.

Ушли подальше, туда, где никто не услышал бы непонятных, но отчего-то обязательных для них слов:

– Ну здравствуй, идущий.

– Здравствуй, идущий.

Они познакомились тридцать семь лет назад на Навгасе. Брайту Клари, сыну тарейского интенданта, было чуть больше двадцати, и врата лишь недавно позвали его. Эн-Ферро был уже идущим со стажем, имевшим к тому времени немалый опыт и определенную репутацию, а также зудящую занозу пониже спины, в широких кругах именуемую Иолларом Ваолом. Именно Ил близко сошелся тогда с любопытным и азартным, как и он сам, парнишкой с Тара.

После, как это часто случается у идущих, их дороги еще не раз пересекались, и с последней встречи прошло не более пяти лет. За это время Брайт изменился несильно – тот же рыжий ежик коротко остриженных волос, насмешливые зеленые глаза с разбегающимися во все стороны лучиками морщинок, круглое, добродушное, а если в эти самые глаза не смотреть, то и простоватое лицо селянина. А вот на того парня, которым кард навсегда его запомнил, не походил теперь вовсе.

– А ты не изменился, – словно прочел мысли Лайса охотник.

– Изменился. Все меняются, Брайт. Так что там в школе?

– В порядке твоя девчонка. В себя пришла. Слышал, ее уже сегодня домой отпустят. Так что зря вчера горячку порол.

– Может, и зря. А может, и нет. Иначе с тобой не встретились бы. Ты ведь не вчера узнал, что я на Таре? Отчего ж в гости не зашел?

– Не вчера, – не стал отказываться человек. – Но и не так давно, как ты решил. Дней пять-шесть назад записку от старика получил…

– От какого старика?

– От Гвейна. Или ты думал, он мне личную аудиенцию устраивал? Письмецо черкнул: так, мол, и так, Эн-Ферро на Таре, как раз в твоем районе, если что, помоги, а сам не сможешь, дай знать… Мы с лета на дальнем кордоне стояли, я в Марони от силы пару раз появлялся и понятия не имел, что ты тут. А то зашел бы, конечно.

– А с чего это Гвейн меня тебе поручил? Или он так о каждом чужом идущем печется?

– Не о каждом. Но ведь и ты у нас не простой идущий. Проводник все-таки. Единственный и неповторимый.

– Раньше ко мне охранника не приставляли.

– Так и теперь не приставили, – улыбнулся охотник. – Сказал же, старик просил помочь, если понадобится, а не стеречь тебя денно и нощно. Вчера как раз случай представился. Я как имя девчонки узнал, сразу подумал, что у тебя наглости хватит в школу сунуться. А наши маги – это тебе не купские шаманы, их не так просто с толку сбить, доказывал бы потом, что не демон из разлома и не «тварь зело опасная, науке пока неизвестная». Правильно я запомнил?

– Правильно.

В тот раз Брайт тоже помог. Но указаний Хранителя у него на этот счет тогда не было.

– А что до охраны, – тон человека стал серьезным, – то с сегодняшнего дня она у тебя и всей твоей странной семейки будет. Личное распоряжение герцога. Правда, на ближайшие два дня, пока город и поселки не прошерстят. Но если нужно, я пару ребят выделю. На любой срок.

– Не нужно. Двух дней вполне хватит.

– Уходите? – догадался Брайт. – Жаль. У меня мысль была тебя к нам зазвать. Работенка неплохая. Платят хорошо. Риск есть, зато магов в отряде нет. И от школы был бы подальше. Как раз то, что тебе нужно.

– Уже не нужно. А тебе, смотрю, нравится. Даже чин, судя по нашивкам, выслужил. Десятник?

– Полусотенный.

– Неплохо. Давно на родине осел?

– Три года.

– Сколько? – ахнул Лайс. Мало какой идущий выдержит такой срок.

– Ну безвылазно не сижу, – понял его недоумение Брайт. – В увольнении выбираюсь в Саел. Официально тетушку навестить, на деле – по знакомым местам прошвырнуться, новости послушать.

– Но надолго не уходишь?

– Есть причины. – По тону стало понятно, что о причинах этих он распространяться не намерен. – Ты мне лучше о себе расскажи. Как живешь? Ил как? И что за девица с вами, из-за которой ты вчера к джинну на рога полез?

Джиннов на Таре не было наверняка, Брайт подцепил это выражение в чужом мире, но по смыслу оно неплохо подходило.

– Сестра моя, – ответил кард.

– Сестра? – усмехнулся охотник. – Родная? У нее, должно быть, и хвост имеется?

– Названая. И хвоста у нее нет. Но все равно сестра.

– Ясно, – продолжал веселиться тэр Клари. – И ты так о ней печешься, и о здоровье, и о чести, что Иоллара в дом притащил? Или он у тебя уже перевоспитался?

– Угу, – хмыкнул кард в ответ. – Монахом заделался. Заезжай к нам, он тебе проповедь о нравственности прочтет.

– Заеду, – пообещал полусотенный. – Может, завтра и заеду. Как раз недавно одного приятеля встретил, из наших. У него с Эльмара любопытные новости были. Илу, наверное, будет интересно.

– А что за новости? – заинтересовался Лайс.

– После того как ты принца нашего неугомонного из-под носа родителя увел, шум в Долине поднялся нешуточный. Отец невесты требует сатисфакции. Конкуренты готовятся примерять корону. Но Окнир мужик ушлый, уладил все в лучшем виде: и оскорбление, нанесенное роду Каэл, искупил, и о новом наследнике позаботился.

– Это как?

– Да очень просто. Старик подумал-подумал, и пока его злопыхатели не собрали совет для смены династии, подсуетился и сам женился на малышке Триллин, не дожидаясь Келвая. Через полгода ожидает прибавление в семействе, вроде бы астрологи обещали сына. Как думаешь, Иоллар сильно расстроится?

– Из-за неверной невесты? – уточнил Лайс. – Или из-за уплывшей короны? Думаю, он только обрадуется. Невест у него в каждом мире по десятку, а корону найти в нашем случае не проблема.

– Это точно, – согласился Брайт. – Рик вот снова королем стал.

– Где на этот раз? – без особого интереса уточнил кард.

– На Бейсе, в какой-то Тизании. Я про такую страну даже и не слышал. А ты?

Магистр Пилаг только плечами пожал: он и на Бейсе бывал от силы пару раз.

Беседа грозила затянуться. Когда двое идущих встречаются спустя несколько лет, у них, как правило, хватает тем для разговоров. В другое время Лайс был бы рад, но сейчас хотелось поскорее вернуться домой.

– Брайт, я…

– Поедешь? Ну давай. Иоллару привет передавай. А лучше не надо, помолчи обо мне пока. Я сам завтра заеду. Надеюсь, вы еще на месте будете…

Галла

Чтобы добраться до дома, нам выделили ящерок из школьного керсо. А еще приставили к нам двух дюжих мужиков в темно-зеленых куртках: то ли для охраны, то ли чтобы они этих самых ящерок потом назад отвели. Может, из-за их присутствия и любопытных настороженных взглядов (а как же, чудом выжившая колдунья и настоящий эльф!) за всю дорогу мы с Илом и словом не перемолвились. Да и в лечебнице толком поговорить не удалось: только-только с постели встала – ребята налетели, потом Мара накинулась, чуть ли не все отделение целителей привела на меня поглазеть. От них вырвалась, так нас Медведь позвал. Правда, надолго не задержал: рассказал, что удалось выяснить, успокоил по поводу непредвиденных встреч – сказал, орденские обереги за сто с лишним лет еще ни разу не подводили, и Феаста этого нам опасаться не стоит, вряд ли он теперь в Марони сунется. Но что у мага в городе могли остаться сообщники, не отрицал, и осторожность в любом случае не помешает. И с этими словами отдал нам наши мечи. Оказывается, когда выяснилось, что пропадают ученики, наставник сам за мной ездил и, не знаю как, до нашей полянки добрался. Но оружие я пока в школе оставила, чтоб домой с ним не заявляться, и Ила попросила все равно Лайсу о наших занятиях не рассказывать. В последнее время о наших встречах я думала не как о тренировках, а как о тайных свиданиях, что ли. Глупо, конечно, но ничего другого у нас все равно не было. Пока.

Это «пока» грело меня изнутри и позволяло отвлечься от грустных мыслей о сбежавшем колдуне и погибших ребятах. Но все же не настолько, чтобы совсем не думать о них. Никому, даже наставнику, я не смогла признаться, что чувствую и себя виноватой в их смерти. Как бы странно это ни было, но я была уверена, что не сделала всего, на что способна. Словно кто-то, живущий внутри меня, тот, кто бросался навстречу огненному демону, тот, кто ожесточенно ворочался при виде лежащего на полу студенческой квартирки тела и не позволил сбежать с превращенного в жертвенник старого кладбища, укорял меня теперь в недостойной слабости. Напоминал о небрежно выполненных заданиях, прослушанных лекциях и отложенных на потом книгах. Я превратила учебу в развлечение, и огромная сила, доставшаяся мне с отцовской кровью, все еще была мне недоступна. Я пользовалась лишь скудными крохами, которых не хватило, чтобы спасти двух хороших ребят. «Ты сделала все, что могла», – сказал мне Медведь. Но я знала, что это не так. И это знание не прибавляло мне радости.

Но теперь все будет по-другому…

Въезжать на школьных ящерках во двор не стали, передали поводья сопровождающим и вежливо распрощались. А едва подошли к крыльцу, как из дома выбежал, видимо, в окно нас заметивший Лайс.

Эн-Ферро даже по ступенькам сбегать не стал – перемахнул через перильца, в один прыжок очутившись напротив нас, сгреб обоих в охапку, стиснул так, что чуть ли ребра не затрещали:

– Живые.

И от того, как он нас обнял, как дрогнул его голос, когда он произнес одно-единственное это слово, сердце у меня сжалось, а на глаза набежали слезы.

Потом, разомкнув объятия, он отошел на шаг назад, глядя попеременно то на меня, то на Иоллара, и сказал тихо:

– Знаете, только вчера понял, что у меня кроме вас двоих во всем Сопределье никого нет.

А вот дальше этой трогательной фразы разговор не пошел. Лайс и без нас уже знал о вчерашнем, а вдаваться в подробности ни мне, ни эльфу не хотелось. Рассказали о предпринятых магами мерах, поделились небогатыми результатами проведенного расследования, и все. К тому же я еще ощущала слабость и легкое головокружение и хотела хотя бы прилечь, а Илу после проведенной в коридоре лечебницы ночи тем более не мешало бы нормально выспаться. Эн-Ферро это понял и самолично довел меня до спальни.

– Нужно уходить отсюда, Галчонок, – сказал он, когда я уже собиралась закрыть за собой дверь. – Ты сейчас отдыхай, набирайся сил, а потом…

– Давай, действительно, потом, – перебила я его.

Потом. Так как сейчас мне очень не хочется спорить и доказывать что-либо уже принявшему решение карду. Отдохну, отосплюсь, тогда и поговорим. Может быть, даже покричим, поспорим. А может, и поссоримся.

Потому что я тоже приняла решение…

Разбудил меня шум в гостиной. За окнами темно: значит, уже поздний вечер или даже ночь, а у нас, судя по радостным голосам, один из которых мне не знаком, – гости. Я еще немного поразмышляла, выйти или повесить полог тишины и снова завалиться в постель, как вдруг помимо голосов услышала еще кое-что. И на это кое-что определенно стоило взглянуть!

Перед гостем я предстала заспанная и растрепанная, но эффекта это не ослабило. Крупный круглолицый мужик лет пятидесяти в такой же, как у наших утренних сопровождающих, зеленой куртке, выглядел более чем удивленным. Я позволила ему с минуту рассматривать меня с раскрытым ртом, прежде чем стандартной фразой окончательно развеять все сомнения:

– Здравствуй, идущий.

– Здравствуй, открывающая. Эвон как у вас все закручено!

Лайс с улыбкой развел руками: да, мол, закручено.

– Брайт Клари, – назвался человек.

– Галла Эн-Ферро.

Ну не Галиной Ивановой, в самом же деле, представляться?

– Точно, – усмехнулся он, а простодушное лицо на мгновение приобрело хитрющее выражение. – Сестра бесхвостая.

– Могу отрастить, если очень надо, – пожала я плечами.

– Не надо, – ответил за тэра Клари Лайс. – Лучше глянь, что у нас из еды готового есть.

– Угу. – Как распоследняя Золушка я поплелась на кухню.

– А правда может? – с любопытством поинтересовался гость за моей спиной.

– А кто ее знает? – с опаской произнес Эн-Ферро.

Нужно будет попробовать при случае.

Брайт приехал не на следующий день, как обещал, а в тот же вечер.

Ил был ему рад, хоть в первые минуты испытывал некоторую неловкость. Лайс понимал его: нелегко видеть, как стареют те, кого ты помнишь совсем юными, в то время как сам ты не меняешься. Мальчику еще предстоит научиться с этим жить. Хотя когда-нибудь, может, уже через пару лет, он вернется на Эльмар, и там, в окружении вечно молодых эльфов этот опыт ему не пригодится.

Галле Брайт, кажется, понравился. Она с улыбкой принимала его неловкие комплименты, смеялась над нехитрыми шутками и живо интересовалась охотниками Марега.

– Алез этот отряд собрал, – объяснял полусотенный. – Официально у герцога нашего на жалованье, а так, бывает, и другие вотчинники обращаются. Занимаемся чем прикажут. Бежим, куда пошлют. Преступников сбежавших ловим, браконьеров в лесу гоняем. Разбойничьи банды, если где появляются, тоже нас зовут… Разные дела попадаются. Гвардии не с руки. Стража только внутри городских стен действует. А мы – везде!

– Интересная, наверное, работа, – улыбнулась Галла.

– Нескучная, – признал Брайт. – Риск, конечно, есть, но за него неплохо платят. Братцу твоему, думаю, подошло бы, если б вы не уходили…

– А мы никуда не уходим, – заявила девушка.

– Гал, я же тебе сказал, – начал Эн-Ферро.

– Вот именно, Лайс. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты сказал. А я ничего подобного не говорила. И уходить с Тара не собиралась.

Повисла неловкая тишина. Ил выжидающе смотрел на друга, Брайт, чувствуя себя виноватым, что завел эту тему, вилкой гонял по тарелке одинокую горошину, оставшуюся от рагу.

– Не собиралась? – Кард старался не повышать голос. – А что ты собиралась? Ходить в школу как ни в чем не бывало и дожидаться, пока более удачливый колдун закончит то, что не удалось магистру Феасту?

– Послушай, Лайс, – произнесла она твердо, – не трать время. Есть тысяча причин, по которым нам стоит уйти отсюда. И не нужно перечислять их все.

– Да, – все же вскипел он, – причин немало. Так почему бы не упаковать свою злосчастную чашку, а завтра поутру не двинуть отсюда куда подальше?

– Потому что я остаюсь. Я так решила. А ты, если хочешь, уходи.

У нее глаза отца, подумал вдруг Эн-Ферро. И когда она смеется, они светятся серебряными искорками. И когда она так вот серьезна и уверена, во взгляде сверкает сталь. Кир бы ею гордился. Но вряд ли друг хотел бы, чтобы девочка подвергала жизнь опасности.

Не найдя нужных слов, обернулся за поддержкой к эльфу:

– Ил, ты же там был. Скажи ей.

Парень на мгновение задумался.

– Ты прав, Лайс. Я там был, – произнес он раздельно. – И я считаю, что мы не должны уходить. Тру́сы бегут. А мы не тру́сы.

– Ясно, свободен. Речи о доблести и чести в другом месте произносить будешь.

– А ты ему рот не затыкай! – взвилась девушка.

– Засиделся я у вас, – пробормотал, вставая, охотник. – Пойду уже.

– И я пойду, – вскочил кард. – А вы двое можете пока поговорить на возвышенные темы героизма и даже придумать несколько планов великого возмездия колдуну, от которого вас спасло лишь чудо! А когда поймете, что все это полная ерунда, начинайте собирать вещи! Потому что я так сказал!

Он вышел вместе с Брайтом на крыльцо и, захлопнув дверь, от всей души выругался на старом килойском – весьма богатом на бранные слова языке Тиопы.

– Не переспоришь ты их, Лайс, – сказал прослушавший этот монолог охотник. – Ила я неплохо знаю, и сестренка твоя ему под стать. Не уйдут. А силком через врата не протащишь, сам знаешь.

– Знаю, – вздохнул Эн-Ферро. – И про врата. И про этих двоих.

– Возвращайся уже к ним. А то, глядишь, и впрямь планов настроят, не расхлебаешь потом. А я тебе адрес оставлю, по которому в городе квартирую. Может, действительно к нам пойдешь, ты подумай. Маги сейчас сеть раскинут на пять парсо от города, не исключено, что и за Галлой твоей особый присмотр будет. Не рискуй понапрасну.

– А зачем я тогда вообще тут нужен? Я же за упрямицей этой вроде бы присматриваю!

– Как знаешь. Но адресок все же возьми…

Когда Эн-Ферро выскочил за дверь, Галла поднялась из-за стола и, ни слова не говоря, ушла в свою комнату. Иоллар посидел немного, собираясь с духом, выпил вина для храбрости и пошел за девушкой. Момент был подходящий.

Пока он раздумывал, стоит ли стучать или просто войти, дверь распахнулась, и Галла удивленно воззрилась на мнущегося на пороге ее спальни эльфа.

– Я… я хотел сказать… тебе…

О боги, как же это оказалось трудно!

– Если ты останешься, я тоже останусь. Потому что… я…

– Значит, остаемся? – раздался за спиной недовольный голос Эн-Ферро.

Лайс как всегда появился не вовремя, но сейчас Иоллар был этому даже рад – нужных слов не нашлось, так и стоял бы перед ней, как дурак.

– Остаемся, – твердо ответила девушка.

– И даже если я сейчас отправлюсь к Рошану?

– А смысл? Он на Тар не пройдет, я к вратам не поеду. Но можешь сходить. Пообщаетесь, привет от меня передашь.

Галла уже поняла, что выиграла этот маленький бой.

– А если я возьму в заложники твою ненаглядную чашку и пригрожу снова ее разбить? – с грустью и остатками надежды в голосе попытался пошутить кард.

– Я снова ее склею, – пообещал Иоллар, чем заслужил благодарный и даже, как ему показалось, ласковый взгляд.

А большего пока и не надо. Теперь осталось убедить Лайса принять предложение Брайта. И только тогда, когда он будет твердо уверен, что Эн-Ферро находится за десятки парсо от них, в лесном лагере охотников, и не появится в самый ответственный момент разговора, можно будет предпринять новую попытку объясниться. А перед этим прорепетировать не мешало бы. А то выйдет, как сегодня…

Мир драконов

В рассказах о драконах больше вымысла, нежели правды. Например, говорят, что все они, как один, пророки и ясновидцы. Чушь. Рошан такими способностями не обладал никогда. Оттого смутное беспокойство последних дней не сразу нашло у него объяснение. А когда Хранитель наконец определился со своими чувствами, пришел за ответами к Гвейну.

– Предчувствие, говоришь? – зевнул старый дракон. – Возможно. Родная кровь все-таки. В какой-то степени.

– Я давно ее не видел. Если бы ты позволил…

– Не теперь. Сейчас ее судьба лишь начинает вершиться, любое вмешательство способно изменить ее непоправимо и нарушить ход грядущих событий. Тебе не нужно видеть и знать того, чем она сама не желает делиться с тобой. Если ты станешь ей нужен, она позовет.

Спорить со стариком было бесполезно. К тому же тревога, терзавшая вчера, отступила. А значит, на этот раз все обошлось.

На этот раз…

Часть третья Разделенное сердце

Глава 1

Наконец-то тэр Марко мог позволить себе расслабиться. Со дня, когда погибли Томас и Кайт, прошла уже целая длань. Написаны были рапорты и отчеты. Тускло мерцали ночами защитные столбы ордена, призванные не допустить в Марони злокозненных магов. И жизнь в городе и в школе постепенно возвращалась в прежнее спокойное русло. Печальное событие стало забываться, разговоры о злодеях-колдунах звучали все реже, уступая место сплетням и новостям о скором прибытии эльфийского посольства и связанных с этим торжествах.

Последний штрих – визит столичного дознавателя.

– Ну что, тэр Марко, могу вас обрадовать, – с порога начал Ворон. – Видимо, я напрасно подозревал ваших учителей. Все говорит о том, что это дело рук магистра Феаста.

– Значит, ваше расследование завершено?

– В общем-то да. Но не надейтесь вскорости от меня избавиться. Я получил распоряжение задержаться в Марони до прибытия эльфов. Точнее до их благополучного отбытия в Азгар.

Медведь уже знал, что, несмотря на то, что о случившемся были уже осведомлены и в столице королевства, и, несомненно, в Лар’эллане, эльфы не отказались от посещения их города. Послов Леса интересовал порт, который предстояло расширить, с тем, чтобы он смог принимать приходящие из-за океана суда, а также местные кондитерские и мыловарни, которые должны были стать основными потребителями привозимого с Саатара сырья: какао бобов и парфюмерных масел. А еще – и Марко справедливо полагал, что это основная причина предстоящего визита эльфов в Марони, – школа. Лар’эллан был более чем заинтересован в том, чтобы волшебники-полукровки, не способные к искусству эльфов, но невероятно сильные в человеческой магии, возвращались по завершении обучения в Лес. Это шло вразрез с планами кармольцев, сильные чародеи были нужны и здесь, но, как слышал старший наставник, пункт о сотрудничестве и в этой сфере был включен в общий договор двух держав. Хоть для него, далекого от политики, оставалось загадкой, как именно условия этого пункта будут реализованы.

– Я думал, охрана посольства будет поручена кому-то другому, – сказал он азгарцу.

– Будет, – нахмурился тот. – С послом прибудут несколько магов из столичного ведомства. Но его величество решил, что мое присутствие не окажется лишним.

«Скорее уж, – подумалось Марко, – король решил, что Салзар, проваливший расследование, будет теперь лишним в Азгаре». И насмешливая гримаса на миг исказила его лицо.

«Я и не должен им нравиться, – думал Ворон, выходя из кабинета. – Могут сколько угодно кривиться, но я задержусь на столько, на сколько сочту нужным. А то хоры знают, что тут вообще происходит! Скрытничают, отмалчиваются. Большая политика, демоны б ее побрали! Кармол – независимое королевство внутри империи, а Марони – независимое герцогство внутри Кармола. И в этом независимом герцогстве есть еще и совершенно независимая школа, а в этой школе – фактически никому не подчиняющийся старший наставник. И я для него в последние длани, как заноза на седалище, – шпион и соглядатай, посмевший поставить под сомнение преданность его подчиненных».

Было неприятно. Это ведь не он, а Медведь проглядел скрывавшуюся под самым его носом угрозу, не распознал в тихом инструменталисте скрытого эльфоненавистника, и в результате трое учеников-полукровок лишились жизни. А наверх бодро отрапортовали, что усилиями маронского отделения ордена был раскрыт преступный заговор и с минимальными потерями сорван темный ритуал изъятия силы. Салзар участвовал в составлении отчета и чуть ли не плевался тогда. С минимальными потерями! Маронским отделением! Бред! А напиши по-другому, и эльфы десятой дорогой объедут и Марони, и Кармол.

– Тэр Салзар, – оторвал его от мыслей негромкий голос.

– А, тэсс Галла. Добрый день.

И о ней, кстати, в рапортах ни слова. Как и о ее приятеле, эльфе с редким даже для перворожденных даром. Ворон слышал о подобном, даже знал одного лар’элланца, умевшего менять внешность, превращаясь из цветущего юноши в уродливого старца. Но чтобы оружие само собой в руках появлялось? Это ж какой силы кровь должна быть! Некромант непроизвольно поежился, представив, сколько чистой энергии мог собрать магистр Феаст, доведи он дело до конца.

– Магистр!

Поздоровавшись, он пошел дальше и не обратил внимания, что девушка двинулась следом.

– Простите, размышлял о своем…

– Я заметила, – как всегда с вопиющей беспардонностью вставила она. – Мне нужно поговорить с вами. Если вы не очень спешите.

– Я весь внимание.

– Не в коридоре. Мне бы не хотелось, чтобы наставник знал…

Любопытно.

Девушка толкнула одну из дверей и прошла в пустующую комнату. Когда азгарец вошел за ней, прикрыла дверь и наскоро соорудила какое-то странное плетение, отдаленно напоминающее завесу тишины. Вспомнились оттиски странных заклинаний, которые Галла использовала тогда на кладбище, и некромант застыл, пораженный внезапной догадкой. Она же создает плетения просто интуитивно, исходя из поставленных целей, не опираясь при этом на чужие выкладки и учебники! Интересно, знает ли об этом Марко? Наверняка знает, а после все равно раструбит на весь Кармол, что ему удалось в кратчайшие сроки выучить такую сильную чародейку…

– Тэр Салзар?

– Извините, я сегодня немного рассеян. Так что вы хотели мне рассказать?

– Рассказать? – нахмурилась ученица. – Ничего. Я хотела попросить. Вы ведь приехали, чтобы расследовать это дело? Ну сначала то заклинание, которым нас накрыло, а теперь и этот обряд. Вы же будете искать того, кто это сделал, этого артефактора? И я хотела вас попросить… Только наставнику не говорите, он не одобрит. Он вообще меня ребенком считает, а я…

– Галла, – он намеренно опустил вежливое «тэсс», – вы и правда ребенок. Неужели вы серьезно рассчитываете, что я решу задействовать вас в разбирательстве этого дела? Вы ведь об этом собирались просить?

– Да. – Ее голос из робкого стал резким. – И не нужно говорить со мной таким снисходительным тоном. Просто выслушайте и постарайтесь понять. Для меня это очень важно. Вас там не было, и сделать вы ничего не могли. А я могла, но не сделала. Я оказалась слишком слабой, потеряла контроль над ситуацией в самый неподходящий момент, и из-за этого погибли ребята. И единственное, что меня утешает, пусть и плохо так говорить, что те парни не были моими близкими друзьями. А вот если бы пострадали Ферт, или Риса, или Иоллар… Я бы до конца дней себе этого не простила. Поэтому я хочу найти этого Феаста и удостовериться, что он уже никогда и никому не причинит вреда.

– Вы это серьезно? – опешил Ворон. – Насчет своей слабости? Да мало кто был бы способен повторить то, что удалось вам!

– Вот и не отказывайте мне, раз я такая сильная. Сама я все равно ничего не узнаю и никого, естественно, не найду – опыта у меня в подобных делах нет. Но, возможно, смогу вам помочь. Я сама не знаю как, но…

– Послушайте меня, Галла. Пожалуйста. Я понимаю ваши чувства, но то, о чем вы просите, невозможно. Во-первых, вы все еще ученица и я не имею права привлекать вас к расследованию без ведома магистра Марко. А он, как вы сами сказали, подобного не одобрит. А во-вторых, я больше не занимаюсь этим делом. Вы же видите, я здесь, в Марони, и пробуду в вашем городе еще долго, а магистр Феаст давно затерялся на бескрайних просторах империи. Империи, – повторил он с нажимом. – Я уверен, что он уже покинул Кармол, а значит, теперь его поисками займутся имперские власти.

– Вы… Вы так это бросаете?!

– Я реально оцениваю свои возможности. Феаст ушел. В Марони он уже не вернется. Хотите гарантий безопасности для себя и своих друзей? Так вот, вы в полной безопасности – защитные столбы ордена…

– Я поняла, – вздохнула девушка. – Но я не только о нашей безопасности переживаю. Я же сказала: чтобы никто и никогда не пострадал.

Она взмахнула рукой, и плетение, призванное сохранить их беседу в тайне, рассыпалось. Взявшись за ручку двери, на азгарца она уже не смотрела.

– Тэсс Галла, постойте. Поверьте, теперь, когда известно, кто он, его очень скоро отыщут. Больше никто не пострадает…

Он и сам хотел в это верить.

Дни пролетали в удручающем однообразии. Иоллар надеялся, что чудесное спасение из рук чернокнижников, пережитые вместе опасность и волнения сделают их отношения с Галлой ближе и доверительней, но вышло совсем не так.

Нет, с доверительностью-то все было в порядке. С близостью не выходило. Напротив, с того самого дня что-то в Галле изменилось. Смешливая и вздорная девчонка исчезла без следа, вместо нее появилась незнакомая, взрослая и целеустремленная женщина, проводящая полдня в школе, выкладывающаяся на полную на уроках фехтования, не позволяя себе ни послабления, ни привычных уже шуток. Все их разговоры сводились теперь к ее желанию поквитаться с хриплоголосым колдуном и его сбежавшими приспешниками. И вряд ли в ее тщательно разработанных планах было место для одного невзрачного эльфа, разве что в качестве учителя, да и то до поры. А его такое положение ну никак не устраивало.

Иначе зачем он несколько дней потратил, обрабатывая Лайса, исподволь пытаясь подтолкнуть карда к принятию нужного для него, Иоллара, решения? Эн-Ферро, согласившись с приведенными доводами, уверившись в организованной магами защите и ко всему прочему измученный раздражающим его излучением столбов-оберегов, все же решился и уехал вместе с Брайтом в тренировочный лагерь на целую длань. И неужели сегодня все снова пойдет прахом лишь потому, что опять не найдется нужных слов или смелости не хватит их произнести?

Ил вызвал клинок и с раздражением срубил свесившуюся над тропинкой ветку. Терпеть неопределенность сил уже не было. Нужно было решить все, и чем скорее, тем лучше. Вот прямо сейчас!

Только как? А если она придет и снова с ходу примется рассказывать, что в школе за день узнала и как это ей потом пригодится? Опять останется кивать с умным видом. Нет, этого и допускать нельзя! Пусть только появится, сразу же все ей скажет. А слова? Слова найдутся, лишь бы решимости хватило.

Он присел на траву лицом в ту сторону, откуда обычно приходила Галла, не желая упустить момент. И так столько времени потратил на глупые сомнения: серьезно ли это, нужно ли ему вообще и не лучше ли уехать, как и собирался. А еще: как отреагирует на все это Лайс. Хотя, если разобраться, Лайса вообще стоило поминать в последнюю очередь. Выискался брат-защитник! Он и сам ее защитить сможет, и доказал уже, между прочим!

Отвлекся на собственные мысли и даже не заметил, как на полянку вышла девушка.

Совсем не та девушка, которую он ждал. Незнакомая. Длинные черные волосы распущены по плечам, платьице, словно из паутинки – легкое, невесомое – пусть и тепло сегодня, но не настолько, чтоб в таких нарядах ходить. А глаза…

Галла

Разговор с королевским некромантом не сложился с самого начала. Салзар был словно мешком по голове пришибленный, периодически впадал в прострацию, слушал вполуха, смотрел как сквозь стекло. В принципе я на другой ответ и не рассчитывала, но грех было не попробовать – вдруг бы согласился. Не согласился. Лишь пообещал, что справедливость восторжествует и без моего участия.

Так что в лесок я ехала не в лучшем настроении. Привязала Яшку где и обычно (к самой поляне его не подвести – кустарник кругом) и пошла знакомой тропкой.

Ох, не так все у нас с Илом в последнее время. Словно совсем чужими стали. Понимаю, что моя вина в этом тоже есть, и немалая, а что делать, ума не приложу. Лайса я из дому выпроводила. Три дня привозила из школы отчеты о принятых нашими магами мерах, чтобы братец уверился, что никто больше на ненаглядную меня не покусится. Врала, что столбы на любую чужеродную магию реагируют, и ему теперь даже во сне щиты снимать нельзя, чтобы не почуяли. Сволочь я, конечно, но так хотелось, чтобы он снова уехал и оставил нас с Иолларом наедине.

Уехал. И что дальше? Что мне теперь делать? Не подойдешь же вот так просто и не скажешь: знаешь, Ил, я тебя, наверное…

Что?!

Эльф был на нашем месте (на НАШЕМ месте!) не один. Вокруг него вилась какая-то девица бесстыжей, хоть и весьма привлекательной наружности. А одета не пойми во что – то ли платье, то ли вообще шифоновый пеньюар. И откуда интересно эта шалава здесь взялась? Неужели он сам ее притащил? Сюда?! Это ж надо такое! Но…

Вовремя пришла в себя и вместо того, чтоб убежать в слезах домой, а еще хуже – устроить Иоллару сцену, взглянула на развязную особу несколько по-иному. И не ошиблась. Ах ты ж дрянь!

– А ну, отойди от него! – вышла я на поляну, предварительно скатав в руке серебряную звезду.

Девица испуганно попятилась, выставив вперед узкие ладошки.

– Эй, ты чего, чародейка?! – завопила она.

Тот же самый вопрос читался в недоуменном взгляде эльфа.

– Я тебе сейчас объясню чего! Ты какого лешего сюда приперлась? Совсем страх потеряла?

До чего же обнаглела некоторая нежить: день на дворе, школа магов в паре парсо, а она здесь парня у меня уводит!

– Так ведь эльф же, – жалобно пролепетала она. – Настоящий! Я эльфов уже лет двести не встречала.

– Может, мне уйти? – возмутилась я, разжигая звезду поярче.

До Иоллара, кажется, начало что-то доходить. По крайней мере, он отошел от дивного создания на пару шагов, глядя на соблазнительницу уже с некоторой опаской.

– Ну так кто из нас уходит? – повторила я, отводя руку для размаха.

– А что, у меня выбор есть? – недовольно проворчала лафия.

– Никакого, – согласилась я. – И чтоб больше я тебя здесь не видела – в следующий раз и предупреждать не стану!

А на всякий случай еще и контур на двести гиаров вокруг поставлю. Жаль, нельзя и в самом деле приложить нахалку заклинанием: по Тарскому кодексу магов, а я же сейчас Тарская волшебница, нежить данной категории подлежит уничтожению лишь по просьбам и жалобам пострадавших. На этих цыпочек, как правило, не жаловались.

Поляну она покидала эффектно: медленно развернулась, взмахнув длинными иссиня-черными волосами, и с томной кошачьей грацией, выгнув спину и виляя бедрами, заскользила к деревьям. А потом вдруг обернулась и послала эльфу воздушный поцелуй.

И вот этого я уже не стерпела. Предварительно рассеяв звезду, призвала силу Воздуха и неслабо ткнула зарвавшуюся бестию под соблазнительно покачивающийся зад. Лафия противно завизжала и, утратив всякое изящество, влетела головой в кусты.

– И что это было? – поинтересовался Иоллар, когда возмущенные вопли наконец-то стихли и мы остались одни.

– Майла, крадущая сон, – пробурчала я. – Это по-простому. По-научному – лафия. Местный вид нежити, в других мирах я о таких не слышала. Что-то среднее между лесной русалкой и суккубой.

– Суккубы, это те, которые…

– Точно! Извини, что испортила такой приятный досуг, но не хотелось отменять тренировку.

Ил смерил меня оскорбленным взглядом:

– И ничего я здесь не собирался!

– Ну здесь, может, и не собирался, в лесок бы подальше зашли!

Если бы я не появилась, так оно и было бы! Дурак остроухий! Слюни распустил, хоть бы подумал, что это за красотка в таком виде по лесу разгуливает! Бабник! Мне что теперь, тоже в нижнем бельишке перед ним пройтись, вдруг оценит?

– Да нужна она мне!

– Расскажи кому еще! – завелась я. – Не нужна? А с чего ты чуть ли не носом ей в грудь уперся? Издали не рассмотрел?

– Где ты у нее грудь видела? Там и смотреть не на что!

Ну это уж слишком! Смотреть ему там не на что! Не то что за лафию обиделась, за себя – у майлы-то фигура практически как у меня. А ему, выходит, не на что? Ему, значит, такие нравятся, как та девка с рынка?

– Ой, простите, принц! – Меня от злости едва ли не разорвало. – Я и забыла, что ваш любимый размер – два арбуза – как у этой вашей Мелисы!

В гневе даже имя той потаскухи вспомнила.

– Миласа, – с ухмылкой уточнил он. – Ее зовут Миласа. И роскошная грудь не единственное ее достоинство.

Что? Он мне здесь достоинства портовых девок расписывать будет? Хам! Сволочь! Еще и улыбается так бесстыже, так самодовольно, что сил нет это терпеть.

– Милли ко всему прочему…

Милли? Это он ее так зовет? Ласково и нежно?

Все!

Не дослушав, что там ко всему прочему умеет пышногрудая Милли, подлетела к нему и сделала то, о чем мечтала, едва он появился в нашем доме: замахнулась со всей силы, намереваясь залепить по наглой смазливой физиономии…

Иоллар недоумевал. Ну лафия так лафия, он-то тут при чем? Звал он ее, что ли? И с чего Галла решила, что он собирался тащить эту нежить в кусты? Сдались ему эти русальчатые суккубы! Еще и Милли за какими-то демонами приплела.

И тут его осенило: да она же ревнует! Его ревнует! Сразу даже не поверилось, но с другой стороны, с чего еще так неистово сверкать глазищами и сжимать кулачки. А если ревнует, значит…

– Ее зовут Миласа, – поправил он, наслаждаясь залившим ее щечки гневным румянцем. – И роскошная грудь не единственное ее достоинство.

О боги! До чего же дивное ощущение! Ни одна женщина не смотрела на него так, как она сейчас. Столько злости, столько ярости, столько… Страсти?

– Милли ко всему прочему…

Он хотел, чтобы эти глаза вспыхнули еще ярче, но, кажется, переборщил.

Галла резко шагнула вперед, и ему пригодилась вся его ловкость и сила, чтоб перехватить в запястье занесенную для удара руку. А потом он просто притянул ее, все еще злящуюся, отчаянно пытающуюся вырваться, к себе и сделал то, о чем мечтал еще с той самой ночи – наклонился и поцеловал в сердито сжатые губы…

Сквозь густую листву пробивались яркие лучи не по-весеннему жаркого солнца. Чуть слышно журчал ручеек, перекатывая по гладким камешкам серебристые струи чистой прохладной воды. Из-под старой ели выбралась семейка ежей, и теперь пять колючих комочков деловито шуршали в высокой траве, откуда поспешно, без лишнего кваканья ускакали три изумрудно-зеленые лягушки. В ветвях деревьев перекликались птицы, и время от времени их звонкие голоса перекрывала дробь устроившегося на морщинистом стволе векового дуба дятла.

И никому из них, ни солнцу, ни ручью, ни птицам, ни ежам, ни лягушкам, так же, как привязанному поодаль керу, лениво пережевывающему сочную молодую поросль, абсолютно не было дела до маленькой полянки, окруженной колючим кустарником.

И только устроившаяся на пне лафия, бормоча проклятия, выбиравшая листья из длинных, спутавшихся волос, подняла на миг голову, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, а может, и всей сущностью своей ощущая в ароматном лесном воздухе нечто хорошо ей знакомое, и обиженно поджала пухлые губки.

– Другим, значит, нельзя, – проворчала она. – А сама-то? Чародейка!

– А не боишься Ила наедине с сестренкой оставлять? Гляди, как бы дядей тебя раньше срока не сделали!

Брайт говорил полушутя-полусерьезно, но Лайса, счастливого, что подопечные в последнее время хотя бы перестали ругаться ежедневно, его намеки не беспокоили. Ила он сразу предупредил, не станет друг на неприятности нарываться, когда в Марони каждая вторая девица к его услугам. А Галчонок сейчас вся в учебе, ей не до интрижек – даже Сэл заезжать перестал. Хотя…

– Да ладно тебе, – рассмеялся Брайт. – А то задумался уже. Того гляди, назад повернешь! Если так беспокоишься, то давай квартирку ему в городе подыщем?

– Не нужна ему квартира, – насупился кард, вспомнив о планах товарища. – Он на Саатар собирается.

Странно, но после шуток полусотенного решение эльфа уже не вызывало былых сожалений. Даже облегчение какое-то.

– Уедет, а ты, значит, в Марони останешься? Вот и хорошо. А скучать тебе не придется, и не сомневайся!

Тренировочный лагерь охотников Марега скрывался в самой гуще Угрюмого леса. Вообще-то лес был один и никакого собственного названия не имел – лес да и лес. Но условно делился на части. Те обширные территории, где располагалось герцогское лесничество и где проходили охоты и стрельбы, звались Оленьим лесом, хоть по обилию дичи с тем же успехом могли прозываться и Лисьим, и Волчьим, и Кабаньим, а пуще всего – Заячьим. Редкая древесная поросль на южной окраине, ближе к Марони, – Грибной или Ягодной стороной, зверья там водилось немного, хищников так и вовсе не было, так что грибники и собиратели из города и окрестных поселков бродили там без опаски. А непролазная чаща у подножия Западных холмов, отрезающих лес от побережья, и называлась собственно Угрюмым лесом.

Но непроходимой чаща эта казалась лишь на первый взгляд. Умелый следопыт без труда отыскал бы в зарослях узкие, но достаточно проторенные тропки (по которым можно было протащить и кера), сбегавшиеся через полпарсо в неширокую дорожку, выводящую спустя время на большое, расчищенное от деревьев пространство, где установлены были шатры и палатки, бесчисленные тренировочные брусья, лестницы и лесенки и устроены весьма профессиональные полосы препятствий с наполненными грязной водой рвами и преграждающими путь бревенчатыми стенами.

– Эвлана найдешь, – велел Брайт. – Я с ним на твой счет уже говорил.

– А ты?

– А я, брат, тут сегодня за главного. Так что, сам понимаешь, не княжье это дело – по окопам с новобранцами прыгать.

– Новенький? Эн-Ферро?

– Так точно!

Лайс по стойке «смирно» вытянулся перед поджарым седовласым мужчиной с нашивками десятника. Тот оглядел вновь прибывшего придирчивым взглядом старого вояки. Покачал головой, глядя на копну густых светлых волос, едва достающих до плеч – и не острижены толком, и в хвост, как у иных, связать коротки. Одобрительно хмыкнул, оценив вычищенную, на все пуговицы застегнутую куртку с пришитым у левого плеча черно-белым шнурком. И остановился на черных широких штанах до самых пят, не заправленных даже в остроконечные охотничьи сапоги.

– А что это ты на себя напялил, боец? Ты кочевник иль баба, чтоб в такой юбке ходить? Чтоб в последний раз в этом тряпье являлся.

– А иначе что?

Бывалый вояка возмутился было наглостью новобранца, но так как нрава он был не самого строгого, решил доходчиво объяснить молокососу, чем нехороша его экипировка.

– А то, что если за куст какой своей юбчонкой и не зацепишься, то в первой же схватке противник тебя за подол ухватит и…

– Пусть ухватит сначала, – самоуверенно перебил старшего по званию новичок.

Дерзких тэр десятник любил, а вот наглецов, коим ему этот молодчик показался, не жаловал. Таких сразу на место ставить надо.

– Симон, Краг! – окликнул он своих бойцов. – А ну-ка покажите тэру Эн-Ферро, для чего пригодна его юбка. На тряпки ее пустите, керов обтирать, а молодец этот пусть в портках домой идет, может и отыщет в шкафу какую мужскую одежду.

И сдались им его штаны? Даже не смешно уже.

Лайс принял оборонительную стойку и приготовился встречать ревнителей классического стиля одежды. В конце концов, сами виноваты.

Предвидя интересное зрелище, прочие охотники отложили на время свои дела, и даже сегодняшний их командир Брайт Клари вышел из стоящей в стороне палатки и остановился у края площадки, сложив руки на мощной груди.

– Развлекайся, – успел прочесть кард по его губам.

Да уж, скучать действительно не придется…

Галла

– А потом?

Ничего не имею против лесных полянок, но дома на постели было куда удобней.

– А потом ты назвала меня длинноухим уродом. – Ил вытащил из моих волос запутавшуюся травинку.

– А ты?

– А я тогда подумал, что ты – самая красивая девушка во всех сопредельных мирах, – улыбнулся он.

Врун! И совсем не так все было.

– Ты обозвал меня худосочной ведьмой! – напомнила я.

– Да, – весело сощурился он. – Но все равно при этом думал, что ты самая красивая девушка в Сопределье. Хоть, конечно, и ведьма.

– Хам!

– Это ты тоже говорила. И не раз.

Говорила.

Я поудобней устроилась на его плече. Как же все замечательно! И как обидно за бесцельно потраченное время! Говорили одно, думали другое, и кто знает, сколько это еще могло бы продолжаться.

– А еще ты с Сэлом целовалась, – вдруг произнес он. – В Новый год, на площади. Он как-то проговорился…

Ага. Сейчас начну заламывать руки и лить покаянные слезы!

– А ты раз двадцать в Марони ездил, к этой своей Милли!

Что, съел?

– А ты…

– Ми-и-л-ли-и! – протянула я томно. И ехидно.

– Все равно ты…

– Милли!

– Да и вообще…

– Милли!

На все его претензии мне одной только Милли хватит с головой.

– Ну все! – Ил сбросил мою голову со своего плеча и зловеще навис надо мной, опершись на локоть. – Если ты немедленно не прекратишь, я вижу только один способ закрыть тебе рот!

– Ми…

Очень хороший способ. Действенный. И безумно приятный…

Глава 2

Из-за активации защитных столбов, мощнейших древних артефактов, установленных вокруг города еще в эпоху магических войн, пользоваться обычным способом связи стало опасно. Любое возмущение силы подобного рода фиксировалось магами созданной при местном отделении ордена следственной комиссии, тщательно проверялось и зачастую блокировалось. Исключение составляли приватные переговоры герцога с Азгарским двором. Все остальные вынуждены были отказаться от привычных зеркал и кристаллов и вспомнить о бумаге и чернилах.

Но письмо, которое он получил, не имело конверта и не нуждалось в рассыльном. Оно явилось само в образе мальчишки-оборванца. Тот долго шел за ним по улицам вечернего города, пока не выбрал укромный переулочек, чтобы с ходу потребовать пять красненьких за «привет от друга». В кошельке, как назло, было лишь серебро.

– Говори, – велел он, без сожаления прощаясь с блестящей монеткой.

– Сказано, что многого не ждали и не расстроились сильно. Но гостей, ежели получится, встретить как положено. Но если не выйдет, сказали, не страшно. Дело не пострадает, только посредник без барыша останется…

Сейчас, когда основные силы сосредоточены в крупнейших имперских городах в ожидании куда более важного события, чем приезд эльфийского посольства, дела в Кармоле отошли на второй план. Судьба королевства в любом случае решена. А вот его судьба еще под вопросом. Если не удастся организовать гостям достойную встречу, посредник останется без барыша. И не исключено, что в дальнейшем от его услуг могут полностью отказаться. А как расторгаются подобные договоры, он знал.

– Что-то еще?

Бродяжка поморщился, то ли вспоминая, то ли обдумывая, не запросить ли дополнительную плату за остаток послания.

– Ну?

– Сказано, письмо лучше спалить.

– Много чести будет, – ухмыльнулся маг.

Пальцы без труда сдавили худую шею. Монетка выпала из грязной ладошки и поскакала по мокрым после недавнего дождя булыжникам. Он поднял ее, выходя из проулка, где оставил смятое послание, которое теперь никто уже не прочтет. То, что тело найдут, его не волновало – нижний город продолжал жить своей жизнью, и трупы на грязных улицах были нормой. Разве что в ожидании заокеанского посольства убирали их теперь быстрее и закапывали без проволочек. И без следствия.

О том, как встречать Лар’элланских гостей теперь, когда он остался один, думал все утро. Помощи не будет, а искать сообщников взамен тех неудачников, что погибли в холмах, или тех трусов, что сбежали раньше, чем слухи о сорвавшемся жертвоприношении достигли города, было бессмысленно. Он и этих семерых нашел с трудом – большинство волшебников Марони ничего против эльфов не имели и к империи нежных чувств не испытывали.

Один и с минимальным запасом сил. Если бы тогда удалось зарядить накопитель… Но нет, идея использовать в обряде чистокровного эльфа привела к провалу. Да еще и девчонка эта.

Он вспомнил, как она лежала без сознания в одной из палат, жалкая и беспомощная. И стоило всего лишь подойти и накрыть подушкой бледное лицо…

– Простите, магистр.

Она вылетела из-за угла, только он подумал о ней. Как будто специально поджидала.

– А, тэсс Эн-Ферро, – улыбнулся он. – Торопитесь?

Торопись, девочка, торопись жить. Тебе уже недолго осталось.

Но сначала – эльфы…

Галла

Через пустой холл и по лестнице еще можно было бежать вприпрыжку, а вот по второму этажу, мимо закрытых классов, где сосредоточенно внимали своим наставникам ученики, проходила как можно тише.

– Здравствуйте, тэр Марко. Простите за опоздание.

– Здравствуй. У тебя что-то случилось? – спросил он обеспокоенно.

– Да. То есть нет. Извините. Я просто…

– Проспала? – улыбнулся Медведь.

– Угу, – промычала я, заливаясь краской, не столько от вины за опоздание, сколько из-за того, что явственно припомнила его причину.

– Ничего страшного, – добродушно отмахнулся наставник. И добавил строго: – И ничего удивительного. Ты в последнее время совсем себя не жалеешь. Давай мы сделаем вот что: сейчас наскоро повторим то, что вчера успели разобрать, и иди домой. А завтра даю тебе выходной. И не спорь со мной!

Я и не думала. Только покраснела, кажется, еще сильней.

– Чем хочешь заняться? – спросил Ил, когда я вернулась из школы через час с небольшим, да еще и сообщила о дополнительном выходном.

Никаких двусмысленных намеков его вопрос не содержал, и я задумалась. Чем можно заниматься здесь, в Марони, помимо учебы и домашних дел, я понятия не имела, поскольку все проведенное тут время только этим и занималась. Не считая, конечно, редких встреч с друзьями и парочки праздников, сопровождавшихся общенародными гуляниями. Но поскольку следующие гуляния планировались только по приезде эльфийского посольства, то есть не раньше чем через длань, никаких идей по поводу интересного времяпровождения у меня не возникло.

– А какие есть предложения? – выкрутилась я, перекладывая ответственность за организацию досуга на сильные мужские плечи.

– Можем сходить куда-нибудь, – неуверенно предложил Иоллар.

– Куда?

Посреди длани можно было сходить только на рынок и по лавкам, заглянуть в Общественную библиотеку, посидеть в сквере и перекусить в каком-нибудь трактирчике. В «Крылатом волке» очень неплохо…

– На Эльмар, например.

Если бы я стояла, то упала бы. Но поскольку я в этот момент лежала на диванчике, положив голову ему на колени, сдержала рефлекторное «отпадание» челюсти и ограничилась выпучиванием глаз.

– Ты же открывающая, – продолжал Ил, рассеянно перебирая пальцами мои волосы. – Сможешь и проход открыть, и меня провести. Как раз за день управимся.

– Зачем? – поймала я его руку. – Что мы там забыли?

– Есть одно дело…

С папашей своим решил меня познакомить, что ли? Это, безусловно, говорит о серьезности намерений, но мы с князем уже некоторым образом знакомы, и встречаться с ним еще раз я желанием не горю. К тому же через врата проходить мне сейчас противопоказано, Лайс после встречи с шефом ясно сказал: ни в коем случае! Да еще и на Эльмар! Там же Дивер этот злобный, Рошан говорит, что тот с Кадмом заодно. А Кадм…

«Я делал ее и таких, как она, и резал на части, чтобы понять, чем же она так хороша, Изначальная кровь!»

От одного воспоминания по телу пробежала дрожь, даже Иоллар, казалось, почувствовал, и, чтобы прогнать зловещее видение, я крепче сжала его ладонь.

– Придумай что-нибудь другое. Поближе.

– Я глупость предложил, да? – спросил он, заглядывая в глаза.

– Нет. Если очень нужно, то сходим. Но как-нибудь потом. Хорошо?

– Обещаешь? – уточнил он с какой-то торжественной серьезностью, словно на самом деле предложение мне делал.

– Обещаю, – с той же серьезностью кивнула я.

Кто их, эльфов, знает? Может, действительно предложение. Откажу, а потом кроме как на себя пенять не на кого будет.

Капитан Марега прибыл в лагерь к полудню. Проверил посты, поговорил с командирами, посмотрел, как проходят тренировки у двух десятков бойцов. Цепкий взгляд бывалого охотника и солдата выхватил из толпы зеленых курток десятника Эвлана. Подошел, поздоровался, крепко пожал протянутую руку.

– Ну как тут новичок?

– Новичок? – прищурился десятник. – Не знаю, тэр Алез, в чем этот молодчик новичок, но уж никак не в нашем деле. Третий день в лагере, а уже наравне с прочими идет. Да и то, думаю, не на полную еще выкладывается.

– А сейчас он где? Что-то я его на площадке не вижу.

– Так его тэр Клари с собой на дальние подступы увел.

– Ребята твои его как приняли?

– Болезненно, – усмехнулся десятник. – Но после – ничего, поладили. Он их вечерами взялся своим саатарским приемам учить. Интересная, скажу вам, тэр Марега, штука. В ближнем бою очень даже сгодится.

Капитан рассеянно кивнул, думая уже о другом.

– Когда Брайт возвращается? – спросил он.

– К ночи должен быть.

– Как приедет – сразу ко мне. И прочих десятников предупреди. К герцогу люди от графа Тилана приезжали. Разбойники в их краях снова объявились.

– Так потеплело ж, – пожал плечами Эвлан.

– Потеплело, – вздохнул капитан. – Каждый год одно и то же. И откуда они только в лес наш лезут? В этот раз, говорят, едва ли не сотня собралась.

– Когда пойдем? – встрепенулся десятник.

– Не торопись, Эвлан, – осадил его командир. – Разведчиков вперед вышлем. Если их так много, с умом подходить надо. А то вспугнем – разбегутся по лесу, до зимы не выловим. Дождемся Брайта, все и обсудим.

Галла

На следующий день выбрались на полянку. Романтика романтикой, а тренировки я бросать не собиралась. Как и учебу, за которую принялась по возвращении, пресекая поползновения эльфа отвлечь меня от книг и конспектов, – раз уж тэр Марко, щадя меня, не объяснил до конца специфику работы с поисковыми заклинаниями, придется разбираться самой.

Поиск пропавших вещей пока отложим. Животные – тоже не то. Вот! Поиск людей. То, что нужно!

«Чтобы найти интересующего вас человека, возьмите…»

– Мне скучно, – заявил Иоллар, закрывая мою книгу.

Какая наглость!

– А чем ты раньше занимался? – поинтересовалась я, пытаясь отобрать у него учебник. – Когда я в школу ходила?

– Мечтал о тебе, – вздохнул он.

– Ну помечтай еще часик, – попросила я. – Это, правда, очень важно.

– Хорошо, – согласился эльф, возвращая мне книгу.

«Чтобы найти интересующего вас человека…»

– Я мечтаю, что когда-нибудь мы с тобой пойдем на Навгас, и я покажу тебе галерею Дасипи. А потом возьмем напрокат кар и поедем в горы Рокота, и на серпантине я выжму такую скорость, что ты будешь визжать от страха, что мы вылетим за ограждения. Но мы не вылетим, это уж я обещаю! А в конце дня снимем номер в отеле на пике Победителей, закажем…

– Ил, а ты не мог бы мечтать про себя?

– Мог бы, – кивнул он.

– Спасибо.

«Чтобы найти интересующего вас…»

– Закажем белое апелейское и салат из креветок, возьмем…

– Ил! Ты же сам сказал!

– Я сказал, что мог бы, – усмехнулся он. – Но не буду. Дьери, у тебя же выходной, неужели так трудно отложить на время учебу и поговорить со мной?

– О салате из креветок? – раздраженно уточнила я.

Неужели так сложно хоть ненадолго оставить меня в покое?

– Нет, об «Основах практической магии», – копируя мои интонации, прочел он название лежащего на столе тома.

– Ил, мне нужен всего час! – прорычала я.

– Чтобы потом ты еще три часа рассказывала, что новенького откопала в этих затасканных книжонках? Или я тебя не знаю? Ты после своих магических наук ни о чем другом говорить не можешь!

– Ну да! – окончательно разозлилась я. – Тебе было бы приятней порассуждать на тему моих визгов в горах Рокота!

– Да ты уже визжишь, как резаная!

– Что?!

Но на его счастье кто-то постучал в дверь.

Мы с Илом переглянулись.

– Кто там? – спросила я почему-то шепотом.

Эльф выглянул в окно.

– Группа поддержки! – сообщил он со злорадством.

– Чья? – снова прошептала я.

– Твоя, естественно, – сказал он, скорбно добавив: – Я-то тут кому нужен?

Я бы могла сказать, что, когда не вредничает, мне, но выглянула в окно и, радостно подпрыгнув, побежала открывать.

«Группа поддержки» явилась в полном составе.

– Мы не вовремя? – спросил делегированный на крыльцо Сэллер, в то время как вся компания выжидающе столпилась за его спиной.

– Вовремя! Лайса как раз дома нет!

Не любит братишка визиты моих товарищей. У него для этого причины есть, но ребятам-то не объяснишь.

– Я же вам говорила! – заявила всезнающая Вришка, отталкивая Сэла и прорываясь в дом первой.

Иоллар весьма достоверно изобразил на лице радость, здороваясь с парнями и поочередно целуя руки, как и в первую встречу, разрумянившимся девушкам.

– Вы что, прямо из школы? – спросила я, когда все кое-как разместились на диване, креслах и принесенных с кухни табуретках.

– Нет, – отозвалась Алатти, – мы успели в город через портал сбегать – купили булочек к чаю.

– Благодетели вы мои! – завопил вдруг Ил, пытаясь в порыве благодарности обнять то ли прелестную маркизу, то ли объемистую сумку, которую она, испугавшись всплеска эльфийских эмоций, рефлекторно прижала к груди. – Не дадите бесславно пасть от голодной смерти!

– Я еще пирожков с яблоками взяла, – пролепетала растерянно огневичка.

– Богиня! – восторженно выдохнул наглый эльф, принимая сумку и глядя в мою сторону с показной обидой и скрытым злорадством. – Она меня второй день голодом морит! Книжками обложилась, – кивнул на стол, – учится с утра до ночи, готовить отказывается, а в город не пускает!

От такой бессовестной лжи я просто опешила.

– Учится? – строго переспросил Сэллер. – Гал, тебе же тэр Марко специально выходной дал, чтобы ты отдыхала!

Ясно, зачем Иоллар этот цирк устроил: сейчас еще и друзья начнут мне нотации читать.

– А почему ты его в город не пускаешь? – недоуменно спросила Мила, очевидно, беспокоившаяся больше не о перегруженной учебой подруге, а о симпатичном голодающем эльфе.

– Его отпусти – через три дня воротится! – вернула я остроухому вруну ехидный взгляд. – Ты думаешь, он в трактир пойдет?

– А куда? – наивно удивилась Милара.

Най с Фертом переглянулись с понимающими улыбками. Неужели наши мальчики уже настолько повзрослели, что добрались-таки до злачных мест Портового города?

– Да, куда? – оскорбленным тоном поинтересовался Иоллар.

– Ну я девушка порядочная, точного адреса не знаю…

Парни снова переглянулись, и заметившая эти перемигивания Риса подозрительно уставилась на Дана.

– И чем я заслужил подобное мнение? – голосом прославленного трагика вопросил Ил, вышибая слезу из сострадательных слушателей.

– А какого мнения я должна быть о мужчине, который едва в лес зашел, как тут же подцепил майлу?

– Майлу? – одновременно вскочили со своих мест парни, включая Дана, который, впрочем, под гневным взглядом возлюбленной тут же изобразил на лице полнейшее равнодушие.

– Ты правда лафию встретил? – с изумлением и завистью спросил у эльфа Най.

Иоллар пожал плечами:

– Ну если Галла имеет в виду ту бесстыжую особу, которую я хотел всего лишь поцеловать и даже не заметил, как она стянула с меня штаны…

Я густо покраснела. Но себя этим не выдала: подобная реакция наблюдалась у всех девчонок – не привыкли мы, добропорядочные, чтобы при нас велись столь откровенные разговоры.

Ил и сам понял, что сболтнул лишнего. Закашлялся.

– Ладно, – пришла я в себя. – Выкладывайте булочки, а я пойду чай заварю.

К беседам о голодных эльфах и лафиях мы больше не возвращались, пили чай, болтая о городских и школьных новостях, большинство из которых сводилось к скорому приезду эльфийского посольства. Чуть царапнуло по сердцу, когда Ферт неожиданно вспомнил о недавнем происшествии, но оказалось, что разговор он завел, чтобы попросить Иоллара продемонстрировать свои чудесные мечи. Хвала богам, на Таре тоже были известны случаи проявления необычных способностей среди перворожденных, и клинки Т’арэ не вызвали нездорового интереса. Парни тут же затеяли дискуссию на тему кровного дара эльфов, разглагольствуя, что лучше: подобный дар или истинная магия. А девчонкам обязательно понадобилось пощупать дивное оружие, дабы убедиться, что оно вполне реально. В результате Алатти, решившая помимо реальности проверить еще и остроту меча, поранила палец и со страдальческой миной и благосклонной улыбкой принимала извинения от моего ненаглядного, покуда он с непритворной тревогой прикладывал платок к нежной дворянской ручке. Пришлось напомнить жеманной маркизе, что затягивать порезы Мара научила нас еще в первые месяцы.

Когда закончились чай и булки, Ил, спохватившись, достал из погреба вино, сыр и копченый окорок, и, выложив все это на стол, существенно поколебал миф о собственном недоедании. А когда и вино было выпито, гости попрощались, и мы наконец-то остались одни. Как ни была я рада встрече с друзьями, но тратить на них последний перед возвращением Эн-Ферро вечер мне не хотелось.

– Мы же не поссорились? – робко поинтересовался после их ухода Ил.

– Не успели. Ребятам спасибо скажи – вовремя пришли.

– Еще и пирожками накормили! – улыбнулся он.

– Ага, а то я тебя чуть было до голодной смерти не довела, – напомнила я.

– Ты меня одной только вредностью до смерти доведешь! А приготовить что-нибудь не мешало бы – два дня уже на бутербродах.

– Завтра приготовлю, – пообещала я. – Лайс должен вернуться, его-то точно одними бутербродами не прокормишь.

Ил при упоминании о карде утратил всякую легкомысленность.

– Я поговорю с ним. О нас.

– И что ты ему скажешь? – с замиранием сердца спросила я.

Скажи ему, что любишь меня и жить без меня не можешь! Мне сейчас скажи.

– Скажу, что мы уже не маленькие и сами разберемся в своих отношениях.

Я подавила разочарованный вздох:

– Не стоит.

– Почему?

– Он не поймет. А я не хочу выслушивать очередную лекцию – для магистра Эн-Ферро мы оба еще дети.

– И что ты предлагаешь? – угрюмо справился он. – Встречаться тайком, скрывать все, как и наши уроки?

– Ил, поверь мне, – сказала я мягко, не желая снова с ним спорить, – сейчас не самое подходящее время. Лайс только-только смирился с моим решением остаться на Таре, сам пытается как-то устроиться. Да и вообще, он последнее время на нервах, хочешь добавить ему еще одну причину для беспокойства?

– Я просто хочу быть с тобой, – насупился эльф.

Я тоже хочу быть с тобой, Ил. И мне наплевать на все, что скажет по этому поводу Эн-Ферро. Куда важнее, чтобы ты сказал мне то, чего я очень-очень жду.

– Я сама с ним поговорю, – пообещала я. – Попозже.

Когда ты убедишь меня в том, что события трех последних дней для тебя нечто большее, чем очередное приключение.

– Попозже? – продолжал он выражать недовольство. – А до этого что делать? Прятаться? Делать вид, что ничего между нами нет? Да мы же даже поговорить нормально не сможем! Даже не…

Чтобы заставить его замолчать, пришлось воспользоваться его же способом.

Знойные бескрайние джунгли. Потоки раскаленной лавы. Отражающие свет полуденного солнца окна огромной башни.

Он уже бывал здесь. Он уже знал, что ждет его в конце пути…

Но вдруг все исчезло. Растаяло.

Сдавившая грудь тревога отпустила, и он смог вдохнуть полные легкие свежего морского воздуха. Он стоял на пустынном пляже, на берегу незнакомого, прозрачно-зеленого, как бесценный изумруд, моря. Ощущал под ногами теплый песок. Слышал негромкий шум волн. А еще он знал, что если пойдет туда, в сторону спускающихся к воде скал, то обязательно встретит ее…

Эльмар

На этот раз Дивер выбрал для встречи Эльмар, и Кадма это вполне устраивало. Он уже устал от Дифрана, не радовали даже величественные вулканы и девственные тропические леса – стоило только взглянуть на идеальные формы и кукольные лица дефилирующих по коридорам башни иллюзорных девиц, как тут же возникало желание убить кого-нибудь. Например, хозяина этого странного места.

Эльмар, конечно, тоже не драконий рай. Недаром соплеменники стороной обходят этот мир, хоть он и легален. Странно, что никто из них до сих пор не задался вопросом об отсутствии здесь помимо эльфов и орков иных рас. Ведь если хорошо подумать, в мире могло не быть гномов, троллей, гоблинов, да и тех же эльфов могло не быть, но вот люди, которые заводились на всех планетах Сопределья с неизбежностью неистребимых паразитов, коими, по мнению Кадма, и являлись, появиться должны были в любом случае. Так нет же! Хранитель Юули, Крагаса и Фелли в свое время долго ломал голову над этим вопросом и пришел к выводу, что без вмешательства ненавидящего этот народ Дивера здесь не обошлось. В конце концов, он был Хранителем в этом мире едва ли не с момента его зарождения и наверняка мог придумать способ не допустить развития человечества. Людей Дивер разводил на Баелсе, и на его счастье Великий Круг не был в курсе царящих на этой планете обычаев. Хотя, усмехнулся Хранящий Кровь, бывавший в том мире, правильно обставленные жертвоприношения могут оказаться довольно-таки приятным времяпрепровождением.

– Что на этот раз? – Кадм застал хозяина на увитой плющом террасе.

Дом Дивера на Эльмаре был расположен очень символично – на границе эльфийских и орочьих земель. И с террасы видны были и отливающий перламутром княжеский дворец в Долине Роз, и пограничные башни Сумрачного края.

– Я не могу докричаться до Иоллара, – ответил дракон.

– Как не можешь? – прошипел гость. – Ты же уверял меня, что твое оборудование не дает сбоев!

– Не дает! – огрызнулся Дивер. – И в первый раз я практически поговорил с ним. Но потом его словно отрезало. Какая-то странная сила. Даже объяснить тебе не могу. Поначалу думал, что его прикрывает маг…

– Эн-Ферро?

– Нет, это не магистр Пилаг. И не драконы. Да и на магию в чистом виде не похоже. Создается впечатление, что помимо меня его зовет еще кто-то. Причем зовет постоянно. Думает о нем, волнуется, защищает. Если и в следующий раз ничего не выйдет, я начну верить в сказки об ангелах-хранителях.

– Верь во все что угодно, – огрызнулся визитер. – А я больше ждать не намерен!

– У тебя появились другие идеи?

– Еще не знаю. Но когда Эн-Ферро шел за твоим эльфом, сворачивал ненадолго на Юули. По официальной версии навещал дальнего родственника. Старик бесполезен, но стоит еще раз разузнать, не интересуется ли Лайс мальчишкой. Если у господина магистра проснулись отцовские чувства, с ним будет намного проще общаться.

Глава 3

Галла

Возвращение Лайса ознаменовалось бутылкой вина и длинным рассказом, повествующем о буднях охотников Марега. После второго бокала Ил порывался отозвать карда для какого-то важного разговора, но, получив локтем в бок, угомонился и сник.

– Опять собачитесь? – спросил Эн-Ферро неуместно счастливым тоном.

– Нет, – уверила я его. – Мы теперь очень мирно живем.

– Угу, – пробурчал Ил. – Мы теперь… друзья…

После проведенных вместе дней и ночей жарких взглядов и поцелуев украдкой было мало.

Но ведь оставалась еще укромная полянка в лесочке.

Я спрыгнула с кера и тут же оказалась рядом с поджидавшим меня эльфом.

– Даже спрашивать не буду, как ты это сделала, – заявил он, обнимая меня.

А я бы и не объяснила. Телепортационные прыжки получаются у меня в последнее время сами собой, тем более я так спешила его увидеть.

– Гляди, что у меня есть! – Я вырвалась из объятий и достала из сумки глянцевые, подписанные золотыми чернилами карточки. – Именные приглашения во дворец Катара на прием в честь прибытия эльфийского посольства. Мне, тебе и Лайсу! Слушай, что на моем написано: тэсс Галла Эн-Ферро, волшебница. Не ученица – волшебница! Здорово, правда?

– Здорово, – согласился Ил. – А на моем?

– А на твоем – просто: сидэ Иоллар из неназванного дома.

– Правильно, – удовлетворенно кивнул он. – Писать «гитаэле» считается дурным тоном.

Если у нас с Лайсом была своя легенда, то у Ила – своя. И согласно ей он был саатарским эльфом, избравшим Дорогу Гиталь, Дорогу Поиска – гитаэлле. Триар рассказывал нам об этом популярном среди молодых эльфов течении. Младшие сыновья, реже дочери, оставляют свои дома, отказываясь от знаков и привилегий рода, пытаясь найти свое место в жизни вне эльфийского сообщества. Большинство из них со временем возвращаются под руку дома, но есть и исключения. А в случае, если гитаэлле совершил нечто, что по мнению сородичей может бросить тень на его семью и друзей, от него мог отказаться уже сам дом. Зная обо всем этом, представители властей проявляли удивительную толерантность и никогда не приставали к эльфам с вопросом: «Чьих будешь?», если тот отказывался назвать имя дома. Очень удобно. И для местных эльфов, и для идущих этой расы.

– Полагаю, такой честью мы обязаны графине Каронга?

– А вот и не угадал! Ребята получили пригласительные от тэсс Каронга и до конца дня головы ломали, кто это. А у нас, смотри, личная подпись герцога!

– Впечатляет, – хмыкнул Иоллар. – И когда назначено сие мероприятие?

– В середку, уже на этой длани.

– И я снова увижу тебя в платье?

– Я подумаю. А пока я в брюках, может быть, займемся делом?

– А может, ты их снимешь, – с театральной страстью в голосе прошептал эльф, – и мы займемся делом?

– Иоллар Т’арэ! – произнесла я грозно, включаясь в предложенную игру. – Ваши намеки оскорбительны, и я требую сатисфакции!

Лежащий на траве меч взлетел в раскрытую ладонь. Ил, уже видевший подобное не раз, проворно подхватил свой клинок и отсалютовал.

– К вашим услугам, тэсс Эн-Ферро!

Устроившаяся на ветвях раскидистого клена, притаившись в листве, черноволосая лафия внимательно следила за происходящим на полянке.

Странная чародейка, думала она. Разве мужчины нужны для того, чтобы бросаться на них с мечом? Или для того, чтобы пинать их ногами? Как можно тратить на подобную ерунду целый час? Глупая чародейка.

Но майле нравилось наблюдать за этими двумя. Это было красиво, а она любила все красивое…

Галла

Что поражало, так это полное отсутствие керов. Исключительно лошади. Неудивительно, что они так долго к нам добирались. Но выглядел кортеж эффектно. Десяток открытых, украшенных гирляндами живых цветов экипажей, запряженных парами грациозных длинноногих лошадок, сопровождало не менее трех десятков всадников.

– Пятьдесят шесть! – восторженно выдохнула я.

– Что – пятьдесят шесть? – спросил стоящий рядом со мной Иоллар.

– Лошадей!

– Слушай, Дьери, мы приперлись потолкаться в толпе, чтобы ты полюбовалась на лошадей? Вообще-то отдавившие мне ноги горожане пришли, чтобы увидеть эльфов.

– На эльфов мы и вечером посмотрим, – отмахнулась я. – А когда бы я увидела столько прекрасных животных? Они ведь действительно прекрасны!

После криволапых ящериц холеные породистые скакуны с развевающимися гривами и длинными хвостами с вплетенными в них разноцветными лентами воистину выглядели венцом творения.

– Я уже жалею, что не конь, – пробурчал парень, которому, кажется, снова кто-то наступил на ногу. – Пошли домой, нам еще на прием собираться.

Выбраться из толпы радушных жителей Марони, радостными криками приветствующих заокеанских гостей, оказалось не так-то просто. Пришлось дождаться, пока кортеж минует Почтовую улицу, и та часть горожан, которая не устремится вслед торжественной процессии, разойдется, освобождая проход.

– Сейчас три часа, – возвестил Иоллар. – Тебе, как я помню, на сборы нужно не менее пяти. То есть мы опоздаем во дворец минимум на час.

– Математик ты мой! – пользуясь тем, что в скверике почти не было людей, я чмокнула его в щеку, прежде чем втянуть в портал.

– Платье у меня со вчерашнего дня готово, – продолжила уже на школьном дворе. – А это – минус час. Успеем как раз вовремя.

Дома Лайс в очередной раз обругал нас детьми.

– Делать вам больше нечего, как парадными въездами любоваться!

– Там же лошади, – глубокомысленно ответил ему эльф, кося глазами в мою сторону.

Эн-Ферро проследил за его взглядом, ничего не понял и только пальцем у виска покрутил. Я показала ему язык.

– Точно, дети! – проворчал магистр Пилаг. – Собирайтесь уже, что ли. Гал, ты уверена, что там немного магов будет?

– Там вообще не будет магов, – огорошила я его. – Точнее, маги будут, а магии – нет. В целях безопасности решились на полную блокаду дворца и прилегающих кварталов.

– Блокаду? – Братишка поежился. – Не люблю я это дело. Ощущения отвратительные. Все равно, что голым на рыночную площадь выйти…

– Не знаю, – пожала я плечами. – Лично я никакого дискомфорта от этого не испытываю.

– От прогулок голышом по площади? – съязвил Ил, до сих пор обиженный на то, что я не хотела посвящать Лайса в наши отношения.

– А может, я вообще не пойду? – раз в сотый за последние три дня заныл кард.

Ну и кто здесь дети?

– Как хочешь! – уговаривать его мне надоело.

– Сходи, – усмехнулся Ил, – тебе понравится. Если у меня с глазами все в порядке, то с посольством Гайли.

– Гайли? – обрадовался кард.

– Гайли? – не поняла я.

– Это наш знакомый, – пояснил эльф. – Встречались на Саатаре в прошлые приходы. И в других мирах тоже – он идущий.

– Еще один? – поразилась я.

Согласно статистике, идущие частенько встречались в разных мирах, причем не оговаривая эти встречи заранее, и объяснения такому явлению не могли дать даже Хранители. Но трое идущих и одна открывающая в одном городе – явный перебор.

– Знаешь, я больше Брайту удивился, – сказал Эн-Ферро. – А без Гайли ни одно серьезное дело в Лесу не решается, будь то война или мирное соглашение. Все-таки высокий лорд. Тебе с ним обязательно нужно познакомиться.

– Точно! – поддержал Иоллар. – Поделишься с ним своими фантазиями насчет прогулок в неглиже.

– Чего?!

– А кроме него на Таре психиатров нет!

Высокий лорд – психиатр. Звучит интригующе.

– Психолог, – поправил Лайс.

Все равно интересно.

Продемонстрировав свои пригласительные, мы вслед за другими гостями прошествовали в просторную залу. Дворец Катара был битком набит цветом маронского общества, и от этого цвета просто рябило в глазах. Максимум роскоши, минимум знакомых лиц. Правда, я знала, что на прием приглашены почти все ученики-полуэльфы из нашей школы, но ребята, вероятно, жмутся где-нибудь в сторонке. Пригласить-то их пригласили, но вряд ли озаботились проблемой вечерних платьев для девчонок и парадных костюмов для парней. Риса говорила, что одолжила два платья из собственного гардероба расстроенным скудностью родительских кошельков соплеменницам. Как выкрутились остальные, неизвестно.

Сама я проблем с нарядами, как и с деньгами, не имела, но из солидарности с не столь обеспеченными друзьями выбрала скромное жемчужно-серое платье, которое, впрочем, неплохо шло к моим глазам и сочеталось с такими же неброскими серебряными украшениями. Ил обзавелся нарядом всего за сутки – маронские портные готовы были трудиться без отдыха и сна, только бы «их» эльф (в городе о нем так и говорили: «наш эльф») не ударил в грязь лицом перед заморскими гостями. Лайсу тоже повезло с выбором одежды – как оказалось, народные мотивы Востока снова вошли в моду, а значит, вполне можно было явиться на светское мероприятие в шароварах а-ля илимский кочевник.

Я силилась отыскать среди собравшихся своих друзей или хотя бы знакомых по школе, но высмотрела только учителей – как объяснила Вришка, их тоже пригласили. Заметила красавца Эвила – наставника огневиков, водника Багура и Триара. Естественно, присутствовал и Гират – этот в двух ипостасях: и как наставник, и как полуэльф.

– Галла! – в целом не нарушая этикета, но все же крайне быстро ко мне подскочил один из братьев Кантэ.

Какой именно, я в этот момент определить не могла. На парне был коричневый камзол с золотым шитьем, а густые каштановые волосы, обычно взъерошенные, что у Сэла, что у Ная, аккуратно зачесаны назад – ни одного из близнецов, даже на праздниках, я в подобном виде не наблюдала.

– Ты кто? – спросила в лоб после минуты придирчивых разглядываний.

Уже по тому, как он прищурился, обдумывая ответ, я догадалась, что это точно Найар. Пусть только попробует теперь меня обмануть!

– Най, – сказал он все-таки честно. – А ты правда не узнала?

– Ага.

– Ты уже четвертая! – обрадовался он. – Слушай, наши все уже пришли, только Вришки нет. Ты ее не видела? И еще никто не знает, что это за графиня Каронга и почему она нас пригласила. Может, тут какой-то подвох, как думаешь?

– Не знаю, – сдержав улыбку, пожала я плечами. – Нас лично герцог пригласил.

– Тэр Велтар Катара, герцог Марони! – подтверждая мои слова, возвестил церемониймейстер.

Най не успел возвратиться к друзьям и остался рядом с нами, чтоб не нарушать лишними хождениями торжественность обстановки.

– Тэр Велтар Катара младший!

Милара права, у Вришки действительно очень симпатичный кузен.

– Если ты не прекратишь так на него смотреть, – ревниво прошептал мне на ухо Ил, – я уйду!

Естественно, после таких слов я не сводила с наследника глаз. Пусть помучается!

– Тэсс Верилья Тини Ал-Ази, графиня Каронга!

Пришлось оторвать взгляд от Велтара-младшего, чтобы насладиться выпученными глазами Найара Кантэ.

– Ой, – как ни в чем не бывало сказала я, – вот и Вришка нашлась.

Тэсс Верилья блистала ослепительной улыбкой и огромными изумрудами, великолепно гармонирующими с огненно-рыжими волосами.

– Ага, – через силу выдавил Най.

– Сидэ Кэллиан, принц дома Тихой Воды, глава представительства Эльфийского Леса в Каэтарской империи.

Ничего так принц: стройный, высокий, чуть раскосые черные глаза, длинные черные волосы заплетены на висках в тоненькие, связанные на затылке косички, то ли мода такая, то ли, чтоб на лицо не лезли. Симпатичный. Но видали мы принцев и получше. Я украдкой посмотрела на Иоллара и тут же перевела взгляд обратно на саатарца.

– Я сейчас точно уйду, – снова пригрозил мой ненаглядный.

– Сидэ Лиортан, лорд дома Огненной Розы.

Этот тоже ничего. Тот же типаж, та же прическа. Видимо, все-таки мода.

– Сидэ Миаллан, лорд дома Тихой Воды.

Точно мода. Только волосы на этот раз серебристо-пепельные. А глаза голубые. Пожалуй, сидэ Миаллан даже поинтересней прочих послов.

– Все. Ухожу.

– Никогда не любила длинноволосых, – рассеянно пробормотала я.

– Остаюсь.

– Кончайте шептаться, – возмутился Эн-Ферро.

Чтобы Иоллар не осуществил все же своей угрозы, я незаметно для окружающих схватила его за рукав. Мера предосторожности была не лишней – лорд Миаллан не на шутку привлек мое внимание, и я глазела на него уже самым беззастенчивым образом.

– Увидела что-то интересное? – с улыбкой поинтересовался и не думающий меня покидать эльф.

– Он идущий, – определилась я со своими ощущениями.

– Ну да. Мы ж тебе еще дома рассказывали. Это – Гайли.

– Гайли?

Вообще-то его по-другому представили.

– А что, не похож? – с хитрецой спросил Ил.

Проснувшаяся память подсказала значение этого слова на саальге.

– Похож! – Я едва ли в ладоши от своего открытия не захлопала.

– Совсем себя вести не умеете, – прошипел Лайс. – Я не с вами!

И пользуясь нашими нарушающими этикет перешептываниями как очень уважительным предлогом, переместился подальше от нас, поближе к накрытым для предстоящего фуршета столам.

Представление гостей и наиболее влиятельных семей герцогства продолжалось еще минут двадцать, в течение которых поначалу чинно стоявшие приглашенные стали не только усиленно шептаться, подобно нам, но и говорить уже в полный голос. Най сбежал к обосновавшейся на противоположной стороне компании, где, судя по изумленным лицам, друзья еще долго обсуждали волшебное превращение Вришки-травницы в благородную графиню.

По окончании официальной части герцог вывел принца Кэллиана к народу, знакомя теперь высокого гостя со своими подданными лично, а те из собравшихся, кто подобной чести не удостаивался, по примеру моего братца занялись напитками и закусками.

– Хочешь чего-нибудь? – галантно осведомился Ил.

– Хочу. – Я поглядела на столпившихся у столов аристократов, пихавшихся не хуже простолюдинов в базарный день. – Но в эту давку не полезу.

Иоллар героически ринулся добывать мне обещанное «что-нибудь», а я, дабы не быть затоптанной ринувшимися к халявному угощению и, видимо, недоедающими дома высокородными тэрами, скромно отошла к стене.

– Хм… Простите, тэсс, не имел чести быть вам представленным…

Обернулась. От природы миндалевидные глаза эльфа заметно округлились.

– Здравствуй, идущий.

Трехсекундная пауза.

– Здравствуй… открывающая…

Сидэ Миаллан, он же Гайли, то есть Серебряный Лис, как гласил перевод этого прозвища, постепенно привел глаза к данной от рождения форме.

– Какая неожиданная встреча! – Улыбка эльфа – это что-то, мало кто устоит. Но у меня богатый опыт общения и абсолютный иммунитет. – Вы ведь не местная?

– Абсолютно верно, – не стала отрицать я, протягивая ему руку, которую он поднес к губам, но отпускать после обязательного церемониала не собирался, а сжал еще крепче, словно опасаясь, что неожиданная находка в лице иномирной открывающей растает в воздухе.

– И как вам на Таре?

Ответить я не успела.

– Руки от нее убери!

Похоже, эта фраза входит у моего возлюбленного в привычку. Несмотря на бокал с вином в одной руке и тарелочку с каким-то микроскопическим бутербродом в другой вид у него был весьма грозный.

– Ух ты! – искренне удивился саатарский лорд. – Иоллар? Прости, не знал, что дама с тобой.

– Дама со мной, – сохраняя мрачное выражение лица, но не в силах скрыть веселый огонек в глазах, заявил Ил.

– А ее брат в курсе? – едко поинтересовался подошедший откуда-то сзади Брайт Клари.

– Ух ты! – повторил лорд Миаллан, заново округляя глаза.

Мне так понравилось, как он это делает, что едва округлость пошла на убыль, я решила представиться:

– Галла Эн-Ферро.

– Эн-Ферро?!

Интересно, подобные метаморфозы не вредны для зрения?

– Эн-Ферро, Эн-Ферро. Сестренка моя, – подтвердил что-то дожевывающий кард, представая пред светлы очи лорда Гайли.

Очи привычно полезли на лоб.

– Хвоста у нее нет, – проинформировал саатарца Брайт.

– Все чудесатее и чудесатее, – прокомментировал создавшуюся ситуацию сидэ Миаллан, видимо, встречавшийся в свое время с земной девочкой Алисой, у которой была феноменальная способность проваливаться в спонтанные порталы. – Надеюсь, больше здесь никого нет?

Вообще-то здесь было около двух сотен людей, эльфов и полуэльфов, но сидэ идущего они вряд ли интересовали.

– А тебе нас мало? – обиженно протянул тэр Клари.

– Да мне и тебя одного много, – усмехнулся окончательно пришедший в себя эльф. – Особенно после той встречи на Навгасе.

– А что там, на Навгасе? – оживился искренне влюбленный в этот мир Иоллар.

– Салат из креветок! – злобным шепотом припомнила я сорвавшееся изучение поисковых заклинаний.

– Где здесь можно уединиться? – огляделся Гайли.

Сложный вопрос. Тем более окружающие дамы в преддверии скорых танцев уже бросают на нашу компанию, включающую в себя двух эльфов и одного очень симпатичного карда, хищные взгляды.

– Все в сад! – скомандовал Лайс. – Уходим по одному. Ил со мной.

– У вашей ученицы любопытный круг знакомств, – заметил магистр Салзар.

– С чего вы взяли, что они знакомы? – Медведь отставил опустевший бокал. – Просто сидэ увидел в толпе красивую девушку…

– И ее симпатичного брата, и еще одного милого эльфа и, видимо, решил пригласить их всех на танец. Как и этого краснощекого увальня. Бросьте, тэр Марко, все они явно давно знают друг друга.

– И что с того?

– Для меня – ничего. Но наших друзей из столичного отделения, – Ворон кивнул в сторону двоих прибывших с посольством магов, – связь вашей ученицы с первым советником Лар’элланского посольства явно заинтересовала. Лорд Высочайшего дома, ученица-полукровка, ее брат-охотник, гитаэлле и, как я понял, правая рука Алеза Марега, чьи люди негласно обеспечивают охрану дворца в этот вечер, – весьма примечательная компания. Глядите-ка, теперь они еще и уходят.

– О да, – усмехнулся магистр Марко. – Наверняка плести какой-нибудь заговор.

– Естественно, – серьезно поддержал его Салзар. – Иначе зачем им понадобилась бутылка, которую тэр Эн-Ферро незаметно стянул из-под носа маркиза Ал-Руни?

– Точно. А как вы сами относитесь к подобным заговорам, тэр Салзар? Здесь становится шумно и душно, а на балконе вполне можно было бы обсудить парочку коварных планов…

В саду отыскалась уютная беседка.

– Жаль, не додумались винца прихватить, – вздохнул Брайт.

– Говори за себя! – возник из темноты Эн-Ферро.

Как выяснилось, широкие штаны илимского кроя с чрезвычайно глубокими карманами вполне способны вместить в себя две бутылки и пять бокалов. Иоллар самым бессовестным образом открыто пер огромное блюдо с закусками.

– Эльфам сегодня все позволено, – объяснил он.

– Снова позоришь мой народ, орочья кровь! – притворно возмутился лорд Миаллан.

– Когда я выиграл свой первый заезд, не ты ли называл меня гордостью эльфийской расы? – помянул былое Ил.

– Так то когда было! – отмахнулся Гайли. – И вспомни, на чем ты ездил – старье! За последние пять лет фианцы так модернизировали транспорт, что тебе на Навгасе теперь делать нечего!

– А мне? – ухмыльнулся Клари. – Или ипподромы они тоже модернизировали?

И пошло-поехало! Сначала я честно пыталась следить за разговором, но минут через пятнадцать, когда из всего сказанного поняла только, что акции «Фиакар» снова поднялись в цене, какой-то Рик опять стал королем, а новый шаттл вилильской «АРД-астронавтик» наверняка выйдет за пределы Солнечной системы, откровенно заскучала. К тому же как мне показалось, мужчины тяготились моим обществом и вели все эти беседы об общих знакомых и последних достижениях науки и техники, придерживая настоящие темы до того момента, как я решусь их покинуть.

Я решилась.

– Была рада с вами познакомиться, лорд Миаллан. Надеюсь, еще увидимся.

– А ты куда? – для приличия поинтересовался Лайс.

– Пойду развлекусь. Потанцую.

Иоллар гневно сверкнул глазами. Солнце мое ревнивое! Приятно до ужаса!

– А, ну иди, – милостиво разрешил братишка, возвращаясь к прерванной беседе о воздушных яхтах.

Танцы были в разгаре. Не сумев отыскать среди кружащихся пар и чинно стоящих у стен гостей своих приятелей или хотя бы кого-нибудь из знакомых, но, не желая оставаться в одиночестве, вынуждена была согласиться на приглашение симпатичного юноши, в котором серебряная звезда на лацкане выдавала младшего сына графского дома. Танцевал он, увы, не очень. Поэтому от следующего его приглашения я вежливо отказалась, отдав предпочтение более зрелому, но все же весьма привлекательному тэру, который оказался не только превосходным танцором, но и интересным собеседником. Покинула этого кавалера лишь через полчаса, заметив, что непринужденный разговор съезжает на фривольные темы.

Сменив еще двух партнеров и немного устав от постоянного движения, остановила разносящего напитки слугу, схватила с подноса первый попавшийся бокал и с радостью заметила у противоположной стены своих друзей, взявших в плотное кольцо только что пойманную графиню Каронга.

– Вы ее убить собираетесь или только помучить? – осведомилась я, подойдя поближе.

– Ты все знала! – напал на меня Най.

Опаньки! Кажется, убивать сейчас будут меня!

Обошлось. Наскоро отчитав нас с целительницей за недостойную настоящих друзей скрытность, но в целом сочтя знакомство с племянницей герцога весьма приятной и полезной штукой, товарищи великодушно нас простили и занялись тем, ради чего, собственно, и пришли: танцами и фуршетом.

– Дядя тебя искал, – сообщила облегченно вздохнувшая после их ухода Вришка.

– Зачем?

– Не знаю. Сейчас сама спросишь.

Рыжая вредина мертвой хваткой вцепилась в мою руку и поволокла к установленным на почетном возвышении креслам, где восседал тэр Катара в компании саатарского принца.

– А, Галла!

Я, как и в первую нашу встречу, присела в исполненном глубочайшей почтительности реверансе. Герцог, как и тогда, только рукой махнул.

– Сидэ Кэллиан, позвольте представить вам тэсс Галлу Эн-Ферро, о которой я вам уже говорил…

Интересно что?

– …личная ученица, пока еще ученица, магистра Марко и, без сомнения, одна из сильнейших волшебниц Марони.

«Ух ты!» – как сказал бы Гайли. Неимоверно приятно слышать о себе такое из уст самого герцога.

– Тэсс Галла, – черноволосый принц поднялся мне навстречу. – Безмерно рад нашему знакомству.

Не помню, принято ли подобное в общении с венценосными особами, но, отметив боковым зрением вошедшего в зал Иоллара, я протянула сидэ Кэллиану руку для поцелуя. Не побрезговал. – Тэр Катара рассказал мне о вашей роли в недавних трагических событиях. И от себя лично, и от имени своего народа хочу выразить вам огромную признательность как за спасение учеников, так и за то, что своими действиями вы сорвали планы злодеев, направленные против моей родины.

– Боюсь, планы у них остались, – ответила я без улыбки.

Принц заставил меня мыслями вернуться к очень болезненной теме. Да, в Марони полукровкам, пусть и не всем, удалось спастись. Да, амулет остался незаряжен. Но кто гарантирует, что прямо в эту минуту где-то не истекают кровью очередные двенадцать жертв, наполняя своей силой кристалл-накопитель, и через несколько месяцев или лет мощь этого артефакта не выжжет Эльфийский Лес на сотню парсо вокруг, как грозился приснопамятный магистр Феаст?

– Именно поэтому мы здесь, – улыбнулся посол, обмениваясь многозначительными взглядами с герцогом. – А пока прошу извинить меня, тэр Катара, но я просто не могу не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств: звучит прекрасная музыка, а рядом прекрасная девушка. Вы позволите, тэсс Эн-Ферро?

Отказать сидэ Кэллиану было бы вопиющим нарушением церемониального этикета. Да и, честно сказать, не хотелось.

От неминуемой гибели меня спасало только присутствие в доме Лайса. Но когда кард как всегда первым покончил с завтраком и оставил нас на кухне одних, нож в руках Иоллара перестал казаться мне просто столовым прибором.

– Ил, ты сердишься, да? – Было страшно и приятно одновременно.

– Нет, не сержусь! – Нож вонзился в мясо. – У меня что, повод есть? Кроме того, что ты меня бросила и весь вечер развлекалась с этим патлатым саатарцем? Длинноволосых не любишь, да?

Я пару раз почти виновато шмыгнула носом и попыталась погладить его по руке. Он снова схватился за нож.

– И что это за прогулки по ночному Марони, после которых ты заявляешься домой под утро?

– Три часа – еще не утро, – оправдалась я.

Очень неудачно оправдалась.

– Четыре! Было четыре часа, и уже светало!

И он не спал. Только демонстративно укрылся с головой, когда я вошла в комнату. Интересно, подобная бурная ревность – это показатель собственнических замашек или все же глубоких чувств?

А вот Лайс воспринял мою отлучку на удивление спокойно. Они ведь первые меня бросили, засев в саду со своими приятелями-идущими, так отчего, скажите, я должна была отказываться от предложенной герцогом конной (!) прогулки? После которой, к слову, меня с почестями и под охраной проводили домой. К тому же там кроме меня полно народу было: все семейство Катара, Вришка, Алатти, еще десяток придворных, наставник Марко был, Салзар, из эльфов только попивающий в беседке винцо Гайли не поехал. Было весело. Правда, не выспалась ужасно, а занятий мне сегодня никто не отменял.

– Увидимся после школы?

Мне уже бежать пора, а милый мой все еще дуется.

– Я подумаю, – пробурчал он, уткнувшись в тарелку.

Значит, увидимся.

Весь выходной мои мужчины трудились на чердаке: чем-то стучали, что-то пилили, видимо, что-то роняли себе на ноги, так как периодически жутко ругались – в общем, шумели безбожно, и чтобы закончить наконец-то с поисковыми заклинаниями, я сбежала на берег моря. Расстелила на песке одеяло и погрузилась в чтение.

Способов определить местонахождение интересующего человека было много. Но ни один из них применить на практике я не могла. Нужно было иметь что-нибудь от разыскиваемого: вещь, прядь волос, портретное изображение. Капля крови так и вовсе была бы несказанной удачей. В крайнем случае можно было хотя бы представить мысленно объект поисков, но я даже этого сделать не могла. В короткие минуты нашего знакомства объект красовался остроконечным клобуком, полностью скрывавшим его физиономию. Мне наставник потом объяснял, что подобные наряды отнюдь не дар традициям, как я было решила, а необходимость – темные ритуалы опасно проводить при солнечном свете. Солнце является мощным природным источником чистой Светлой энергии, не сочетаемой с обрядами, в которых задействуется Тьма. Словом, найти Феаста или кого-нибудь из его пособников на данный момент возможным не представлялось. Но я не отчаивалась – был у меня на этот счет один план…

Обдумать свои дальнейшие действия мне не удалось, так как, оторвав взгляд от книги, я увидела подъехавшую к нашему дому процессию. Лошади мешались с керами, эльфы с людьми, и, не желая пропустить что-то явно интересненькое, я закрыла учебник, сложила одеяло, на всякий случай пригладила растрепавшиеся волосы и пошла встречать гостей…

А на следующий день, едва только Лайс выехал со двора, снова отправляясь на целую длань в лесной лагерь, Иоллар сгреб меня в охапку и потащил в сторону дивана.

– С ума сошел?! – возмутилась я. – Я же в школу опоздаю!

– Не опоздаешь! – отозвался он, сгружая меня на подушки. – Я только поговорить хотел. А ты что подумала?

Да уж. Странные мысли мне иногда в голову приходят. И с чего бы это?

– Ничего такого, – «честно» заявила я. – Говори.

Он прошелся туда-сюда перед диваном, несколько раз нервно хрустнул пальцами. Остановился передо мной. Присел на корточки.

– Что у тебя с этим принцем?

Нет, ну снова-здорово!

– Ил, ты меня за кого принимаешь?!

– А зачем он к тебе вчера приезжал? – Мой принц обиженно поджал губы.

– О боги! Я же вчера вам с Лайсом все объяснила! Они в школу ехали, на экскурсию. И их высочеству показалось неплохой идеей, если личная ученица старшего наставника и самая-рассамая будущая волшебница Марони будет их сопровождать. Говорила же? И вы с Эн-Ферро очень синхронно кивали.

– Кивали, – не стал отпираться Иоллар, – потому что в тот момент это выглядело вполне логичным объяснением. Но почему он тебе вечером цветы прислал?

– Слушай, я откуда знаю? Может, это древний саатарский обычай?

– Нет на Саатаре таких обычаев!

– На Эльмаре, по-видимому, тоже! – разозлилась я. – Вместо того чтоб устраивать мне сцены и считать, кто и что мне дарит, мог бы и сам хоть на что-нибудь расщедриться!

Тот, кто сказал, что лучшая защита – это нападение, был в корне не прав. Эльф обиделся еще больше – стиснул кулаки и отошел к окну.

Демоны побрали б этого Кэллиана с его розами! Мне Ил еще и ночную прогулку не простил, как длинноволосое саатарское высочество тысяча пятисот лет от роду организовало моему нервному возлюбленному очередной повод для ревности. И удовольствия от подобных проявлений чувств я уже не испытываю.

– Ил, ну не заводись снова. – Я подошла и попыталась его обнять.

Сопротивления он, по крайней мере, не оказывал, хоть и продолжал смотреть поверх моей головы в окно. Чтобы его поцеловать, пришлось встать на цыпочки и притянуть его к себе за шею. Тоже не противился.

– Перестань сердиться на меня по малейшему поводу, – продолжила я, не выпуская его из объятий. – Ты не думал, что обижаешь меня своими безосновательными подозрениями?

– Точно безосновательными? – пробурчал он.

– Точно-точно!

Теперь и он меня обнял.

– Прости, – прошептал в самое ухо. – Иногда я веду себя, как дурак.

Скорее уж как ребенок.

Мне как раз вчера, после экскурсии по школе, Гайли прочел целую лекцию о психофизическом развитии эльфов. Дескать, несмотря на сообразное человеческому физическое развитие в течение первых двадцати лет, эльфы лет до ста считаются едва ли не детьми, сохраняя, по словам сидэ Миаллана, получившего на одной из развитых планет Сопределья научную степень по психологии, определенную инфантильность сознания. Вообще-то мы говорили о различных системах образования, но я в тот момент вспомнила о своем пятидесятидевятилетнем принце. Лучше бы ему и впрямь тысячу лет было – не ссорились бы, наверное, из-за всякой ерунды.

– Выкинь эти розы.

И глупостей таких не говорил бы.

– Зачем? Цветы-то в чем виноваты?

– Ни в чем. Просто я тебе другие подарю.

Точно ребенок! И как объяснить такому, что ничегошеньки мне от него не нужно, лишь бы смотрел на меня так, как сейчас, обнимал так же нежно. И сказал наконец уже то, чего я с таким нетерпением жду почти две длани.

Глава 4

Лавку эту Иоллар заприметил еще в первое посещение Марони, когда разменивали привезенное им с Эльмара золото на местные деньги. Тогда еще подумал, что если доведется что-нибудь заказывать здесь, на Таре, так только у дирка[21] Фаби. Ни в какое сравнение не шли работы людей-ювелиров, разместивших свои мастерские поблизости, с изящными, исполненными художественного мастерства творениями коротеньких гномьих пальчиков.

– День добрый, сидэ Иоллар! – обрадовался ему хозяин. – Опять хотите поменять свои чудны́е монетки?

Чудные не чудные, а золото было высочайшей пробы, и это старик с первого взгляда понял, оттого и цену дал честную, не в пример соседям-конкурентам.

– Добрый день, дирк Фаби! – улыбнулся парень. – В этот раз хочу чудными монетками рассчитаться за один чудной заказ. Взгляните, пожалуйста.

Эльф развернул на прилавке лист бумаги.

– Сидэ прекрасно рисует, – непритворно восхитился гном. – Пропорции?

– Один к одному. Центральную пластину я вот здесь нарисовал отдельно – на ней должна быть гравировка.

– Замечательно. А какой материал? Золото?

– Серебро.

– Ну что ж, работа несложная. Само изделие займет день-два. А с гравировкой придется повозиться. В середку… Нет, в четверик с утра заходите, сидэ, будет готово.

– Так скоро?! – поразился эльф.

– Только для вас, – поклонился хозяин.

– За мои чудные монетки? – усмехнулся парень.

– Нет, – серьезно ответил мастер. – За то, что вы, сидэ Иоллар, единственный в этом городе, кто обращается ко мне, как и следует обращаться к почтенному гному, а не обзываете почем зря тэром.

Домой вернулся в отличном настроении, дорогой набрав охапку ярких полевых цветов. Вынутые из вазы розы выбрасывать не стал, сунул в надтреснутый кувшин и оставил в кухне, а на их место поставил свой букет.

Возвратившаяся из школы Галла на подобную рокировку не рассердилась, и если не считать маленькой утренней ссоры, день прошел просто замечательно.

Но за днем явилась ночь…

Во сне родной Эльмар выглядел несколько иначе. А в том, что это сон, Иоллар не сомневался ни секунды. Как и в том, куда ему нужно идти. Конечно, хотелось заглянуть хоть ненадолго в княжеский дворец, а еще больше – перейти Радужную межу и побывать в Замке Сумрака. Пройти по знакомым с детства коридорам, свернуть в оружейную, стереть пыль с корешков хранящихся в огромной библиотеке книг. Зайти в свою старую комнату, туда, где висят на стенах его первые рисунки, а в углу притаился бабушкин клавесин. Но нет, сегодня его ждут совсем в другом месте – не в Долине Роз и не в Сумрачном краю, а ровно посредине, в сером кирпичном доме под черепичной крышей.

– Ты так и не ответил: Ваол или Т’арэ?

– Сейчас это уже неважно.

– Это всегда важно. Нельзя отрываться от своих корней.

– Тогда – Т’арэ.

– Так я и думал. Дар владетеля растет с каждым днем, и ты все больше ощущаешь в себе силу орочьей крови. Впрочем, это не меняет сути моего главного вопроса. Ты не забыл о моем поручении?

– Нет.

– И ты его выполнил?

– Я разузнал о девушке. Ничего особенного. Ничего подозрительного или опасного. Она просто учится здесь и совсем…

– Кровь.

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Ты достал ее кровь?

– Я же вам говорю, она…

– Мне мало твоих слов, мальчик. Если ты меня не обманываешь и все действительно так, просто передай мне ее кровь. Ты ведь добыл ее?

– Да.

– Так в чем же дело?

Все дело в резком, скрипучем голосе старого дракона, в опасном огоньке, тлеющем на дне его мутных глаз.

– Мне кажется или ты о чем-то забыл, Иоллар?

Ставший почти уже невидимым шрам на ладони налился вдруг кровью и запульсировал в такт сорвавшемуся в галоп сердцу. Руку обожгло болью, а душу – могильным холодом.

– Ты поклялся Сумраком в твоей крови, а теперь хочешь нарушить эту клятву?

Подкосились ноги, и Иоллар усомнился, что все происходит всего лишь во сне – так больно и гулко ударились колени о каменный пол драконьего жилища.

– Ты поклялся Сумраком и забыл, что станет с тобой, если он отвернется от тебя?

Сумрак Изначальный. Верный защитник и безжалостный судья. Это из него когда-то вышли первые сумеречные орки Эльмара, это его частички рассеяны теперь в их крови. А в его, Иоллара, жилах этот Сумрак течет полноводной рекой, даруя недоступную прочим своим детям силу. Сумрак хранит его мысли от посягательства магов и ясновидцев. Сумрак вкладывает в его руки призрачные клинки. Сумрак может скрыть его лицо от назойливых взглядов и навести ужас на целую армию врагов. А взамен требует лишь одного – верности. И если ты предашь его, он просто покинет тебя. Выйдет вместе с кровью. Заполнив сначала легкие, хлынет наружу через горло и нос, и можно будет считать счастьем, если ты от этого задохнешься, потому что потом он воспользуется каждым отверстием в теле: польется через уши, потечет кровавыми слезами из глаз и выдавит хотя бы каплю из каждой поры на коже…

– Я не знаю, кем ты себя возомнил, но даже то, что ты сейчас в другом мире, не спасет тебя.

– Но она…

– Мне плевать на нее, Иоллар. Ты дал клятву и должен ее исполнить. Скажи, несколько капель крови какой-то девчонки стоят твоей жизни?

Стоят. Одна капля крови. Один ее вздох. Один ее взгляд.

– Просто выполни свое обещание. Поверь, никто не испытает радости от твоей нелепой смерти. У тебя есть еще два дня. Прости, но я устал от этой неопределенности. Два дня, отмеченных Сумраком, только два дня. А потом…

Тело пронзила боль, нашептывая, что же с ним будет потом…

– Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты…

Пощечины сменились поцелуями, и он сильнее прижался к ней, чувствуя, как текут по его щекам ее слезы.

– Что… что это было? Я так…

– Сон. Ночной кошмар. Извини, у меня иногда бывает.

– Бывает у него… Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки… Смотри, простыню порвал. И бормочешь все время: «Лар, лар». Что это за лар такой?

– Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

Бивший тело озноб отступал под мягким натиском ее ласкового тепла.

– Сумрак – это плохо?

– Глупенькая. Я и есть Сумрак.

Вспыхнули, повинуясь ее жесту, свечи на маленьком столике, сверкнули недоверчиво встревоженные глаза:

– Ты испугался сам себя?

– Да. Иногда я сам себя боюсь. Я же чокнутый, ты сама так сказала.

– Ил!

– Я абсолютно ненормальный. И схожу с ума еще больше, когда смотрю на тебя…

С утра, проводив ее в школу, ни словом о своем отъезде не обмолвился. Оставил записку: съезжу по делам, вечером вернусь, не волнуйся. Что за дела, будет время придумать.

А в дороге случилось непредвиденное: примерно в десяти парсо от города нанятый в Марони кер подвернул лапу. Лучше бы он сразу вернулся. Так нет же, уперся в своем желании разобраться поскорее с проблемой, получить от Хранителя долгожданное освобождение и от глупых поручений, и от тревожных снов. Добрался кое-как до деревеньки с ласковым названием Солнышки, оставил на одном из дворов пострадавшую ящерку и стал дожидаться попутчиков.

Юули

Доктор Богзар Гиалло покосился на гостя и уже в который раз незаметно отер о полы халата вспотевшие ладони.

Еще никогда ему не приходилось беседовать с Хранителем лично. Он, конечно, встречался с Кадмом в университете, тот какое-то время проявлял интерес к проекту «Исток», но вот уже лет двадцать как работа застопорилась, и дракон охладел к обитателям колонии. А сегодня пришел, словно старый знакомый, попивает келс и ведет неспешную беседу. Причем интересуется вовсе не научными разработками, а его, Богзара, семьей. Странно, хоть и лестно.

– В самом деле жаль, что не удалось застать вашего внука. Он действительно так похож на своего отца?

Кард поморщился. Отца? Мальчик и слова такого не знает.

– Похож, – неохотно признал он. – Но надеюсь, только внешне.

– Надеетесь? – удивился дракон. – Я думал, целью проекта было приобретение ребенком магических способностей Пилаг. Насколько я понял, все это и заварилось лишь потому, что ваши старейшины побоялись оставить колонию без магистра. А на господина Эн-Ферро, – при упоминании этого имени доктор Гиалло снова поморщился, – рассчитывать не приходится.

– На мальчика тоже, – вздохнул Богзар. – Может, поэтому нашу семью наконец-то оставили в покое.

– Неудача? – посочувствовал Хранитель.

– Да нет, – пожал плечами доктор. – Вероятно, какие-то способности у моего внука имеются. Но чтобы развить их, нужен учитель.

В тоне Гиалло не слышалось сожаления, он просто констатировал давно осознанный факт.

– А что Эн-Ферро?

И вновь на лице карда промелькнула неприязненная гримаса.

– Вас интересует, не выказывал ли он желания обучать ребенка? Нет. Как и желания вообще его видеть. Ну да ладно. Внуком я своим доволен. А что до того, что магом ему не стать, – жаль, безусловно. Но учить его по всему Сопределью некому. На Эн-Ферро мы, сами понимаете, уже не надеемся. Разве только… Проход на Свайлу. Врата. Может быть, все же есть способ их открыть?

– Нет. – Дракон встал, намереваясь проститься.

Все что хотел он уже узнал. И стоило только время тратить, чтобы убедиться лишний раз, что Лайсарин Эн-Ферро, единственный оставшийся в Сопределье носитель силы Пилаг, безучастен к судьбе своего лабораторно-пробирочного наследника и использовать мальчишку в их с Дивером планах не удастся?

Но, уже направляясь к выходу, Кадм столкнулся с вопросительным взглядом Богзара Гиалло. Кард не удовлетворился коротким «нет».

– Понимаете ли, доктор, после смерти Хранителя Свайла, как и другие его миры, потеряна. В нашей истории уже происходило подобное, и я говорил не раз и повторю снова: даже Совет Великого Круга бессилен перед случившимся. Кир был еще молод и, видимо, по этой причине не обзавелся наследником, а его смерть…

– Наследником? – оживился кард. – Я понимаю, вы имели в виду другое, но скажите, ребенок Хранителя Кира мог бы открыть портал?

Спросил и сам удивился: зачем?

– Ребенок? – Кадм опустился обратно на диван. Возможно, уходить еще не время. Этот доктор не так прост, как кажется, и знает, видимо, больше, чем говорит.

Богзар Гиалло мысленно обругал себя. И кто за язык тянул? Ведь он честно, почти три десятка лет сберегал эту тайну. А дракон уже уцепился за вырвавшееся слово и вряд ли поверит, что вырвалось это слово случайно. Теперь, хочешь не хочешь, придется рассказывать все от начала и до конца.

Хотя до конца и не обязательно.

– У Кира был ребенок?

Гость заметил его неуверенность, и кард даже не успел обдумать, что теперь говорить. А отмалчиваться было бы еще подозрительнее.

– Мог быть.

Вдруг и этого хватит?

– Рассказывайте, господин доктор, рассказывайте. Вы же сами начали этот разговор.

Хранитель впился в него по-кошачьему желтыми глазами, и Гиалло почувствовал, как холодные щупальца пока еще аккуратно и ненавязчиво касаются его рассудка. Ощущение было не столько болезненным, сколько неприятным. Пока. Уникальная природа защищала кардов от ментальных сканеров магов Сопределья, но драконы – это вам не мирские колдуны, они намного сильнее. Смогут и карду в мозги влезть. И плевать им, что после такого вмешательства некий хвостатый ученый неделю промучится головной болью.

– Не молчите, господин Гиалло.

Щупальце-сканер пробралось дальше, и Богзар решил, что лучше уж он расскажет сам, чем станет и дальше терпеть унизительную процедуру. Хранитель Кир никогда не позволил бы себе обращаться подобным образом со своим народом. Хранитель Кир…

– У него мог быть ребенок. Должен был быть. Но мальчик родился мертвым.

– Мальчик? – выделил дракон.

Кард, не чувствуя избавления от назойливого зонда, кивнул.

– Я не слышал о том, чтобы у Кира были какие-либо отношения с драконицами.

«С драконицами» он тоже выделил. Значит, знал.

– Жена Хранителя не была драконицей.

– Очень интересно, – протянул Кадм.

Неудивительно, не невозможно – просто интересно. Знал наверняка.

– Рассказывайте, господин Гиалло. Не прерывайтесь.

Голову словно в тиски зажало.

– Я не знаю, кем она была…

Дракон укоризненно покачал головой.

– Возможно…

В затылок ударила молния.

– Возможно, человек Изначальной крови. Мне не с чем было сравнивать, но это было бы единственным объяснением.

Кадм кивнул одобрительно: верные выводы делаете, господин доктор.

– Беременность протекала с осложнениями. Я делал, что мог, но моих познаний было недостаточно. К тому же Кир обратился ко мне только на двадцать четвертой неделе…

– Каков был полный период вынашивания? – сухим тоном специалиста поинтересовался посетитель.

– Около пятидесяти двух недель.

– Драконий цикл, – отметил Кадм отстраненно. – Я так и думал. Продолжайте.

– Это было давно, я не помню подробностей. – Говорить становилось все труднее. – Но ни мать, ни ребенок не выжили.

– Вы делали записи? Брали у нее анализы крови и тканей?

– Да. – Кард почти перешел на шепот, чтобы не сорваться на крик. – Но все осталось там. На Алеузе.

– Кто знал об этом, кроме вас?

– Никто…

Щупальце-зонд проникает все глубже. Расслабиться. Впустить. Но не сейчас. Сейчас еще не время.

– Не врите мне, господин доктор. Неужели папаша вашего дорогого внука, прославленный магистр Эн-Ферро, не был в курсе грядущих перемен в жизни своего друга? Ведь Кир открыто и не шутки ради звал его своим другом.

– Не знал… Его не было тогда… несколько лет до этого…

Боль отпустила. Голова теперь словно кусок льда. А значит, через мгновенье будет пламя, и боль вернется.

– Не было? – Едкая усмешка. – А как же вы попали на Алеузу? Как после вернулись сюда, на Юули? Кто, если не Лайс, провел вас?

А вот и пламя.

– Кир… Кир сам провел меня сюда. Когда закончил с телами…

– Закончил с телами? Вы хотели сказать, похоронил?

А теперь пора. Теперь пусть он сам все увидит. И поверит. Не сможет не поверить: трудно сканировать карда, но если и удастся вытянуть хоть что-нибудь, это будет правдой. Чистейшей и неоспоримой.

Гиалло прикрыл глаза и расслабился, игнорируя пронзающую тысячами игл боль, позволяя щупальцу-сенсору беспрепятственно проникнуть в свои воспоминания. В тщательно отобранные на складе памяти воспоминания.

Кадм тоже смежил веки, принимая послание.

Перед внутренним взором встал Кир. Не тот спокойный и рассудительный дракон, каким он помнил его на собраниях Великого Круга, не тот отчаянный экспериментатор, делившийся с ним мечтами о расселении кардов, и даже не тот влюбленный и готовый на все мальчишка, что приходил к нему на Юули в надежде найти помощь. Совсем другой Кир. В человеческом обличье. Мокрая от пота, разорванная на груди рубашка, взъерошенные волосы. Бессмысленный, застывший взгляд. Вот что-то мелькнуло в глазах, то ли проблеск умерших чувств, то ли просто слезинка. А вот он складывает в саду большого белого особняка подобие ложа из досок, обломанных недавним ветром веток, картона и фанерных коробок из-под медицинского оборудования. Потом выносит из дома первое тело. Женщину. Наверное, при жизни она была красива, но после смерти… Ее лицо не приобрело того выражения покоя и умиротворения, которое дарует тихий уход, нет – на нем застыла маска ужаса и боли. Мужчина бережно, словно спящую, укладывает ее на эту импровизированную постель, нежно целует закрытые веки. Опускается на колени и, прижав ко лбу белую со скрюченными смертной судорогой пальцами руку, тихо, почти беззвучно плачет, шепча какие-то слова, в чем-то клянясь, что-то обещая… Потом снова идет в дом. Возвращается, прижимая к груди крохотное посиневшее тельца малыша. Его душат рыдания, он не в силах разжать обнимающих мертвого сына рук, но, сделав усилие, кладет трупик младенца на живот мертвой женщины. Смотрит на этих двоих, уже покинувших его, долгим прощальным взглядом, а потом… Зрелище жуткое и одновременно прекрасное – там, где секунду назад стоял сломленный горем человек, стоит теперь великолепный дракон. Блики солнца играют на его изумрудной чешуе, в такт тяжелому дыханию вздымается гребень вдоль хребта, когти-кинжалы царапают землю. И только глаза те же. Серо-стальные, как осеннее небо над его головой. Полные пронзительной тоски и безысходности. Дракон медленно приоткрывает пасть, и вслед за стоном-ревом из нее вырывается струя пламени. Погребальное ложе вспыхивает. Светловолосый мужчина в разорванной рубахе с криком падает на колени…

Кадм поежился. Не приведи небо испытать такое.

Но Хранящий Кровь был доволен. Ребенок погиб, как он и предполагал. А значит, все их с Дивером опасения безосновательны, и можно со спокойной душой возвращаться к привычной жизни и забыть о девчонке-недоучке, Лайсе Эн-Ферро, наглеце Рошане и старом зануде Гвейне.

– Спасибо, доктор Гиалло. Надеюсь, этот разговор останется нашей с вами тайной.

Кард сидел в плетеном кресле, обхватив руками голову, и благодарности этой наверняка не расслышал. Но следующую фразу понял однозначно, так как вздрогнул, поднимая на дракона слезящиеся глаза.

И когда за Хранителем закрылась дверь, у Богзара в ушах все еще звучала полная неприкрытой угрозы фраза:

– Возможно, позже я все же решу познакомиться с вашим внуком.

Тар

На крестьянской телеге добираться до Паленки было дольше, нежели верхом, но к пяти вечера был на месте. Расспросил у местных жителей про разрушенный храм, сам уже дорогу, по которой ехали с Лайсом зимой, не помнил. Минут двадцать бродил по развалинам: кто его знает, где эти врата – он-то ведь не идущий и не открывающий, чтобы портал почувствовать.

– Что-то потерял? – раздался ненавистный уже по ночным видениям голос.

– Спокойный сон, – буркнул он раздраженно.

– Ох и дерзок ты, принц! – недобро скривился обнаружившийся за спиной дракон. – Забываешься!

– Простите, – все в том же тоне ответствовал уставший и порядком уже проголодавшийся эльф.

– Кровь принес?

– Принес. Что узнал, рассказывать?

– Не стоит, – отмахнулся дракон.

Поданный бережно лоскуток брезгливо взял двумя пальцами и поспешно, без всякой аккуратности, сунул в карман строгого делового костюма не тарского и не эльмарского кроя – такие в техномирах носят – на той же Земле, на Вилиле, на Юули еще… Да мало ли откуда Дивер на встречу явился. И дела у него там, видимо, более важные – чуть ли на месте не приплясывает торопясь.

– Тебя, принц, хорошо за смертью посылать, – бросил он желчно, намереваясь уйти.

– Хранитель Дивер! – остановил его эльф.

– Что еще?

– Я выполнил свою часть договора?

– Ах да. Договор. Клятва. Хочешь, чтоб я освободил тебя от данного слова?

– Я ведь сдержал его?

– Сдержал, сдержал, – отмахнулся дракон. – Свободен.

И исчез.

Свободен! Иоллар вздохнул с облегчением. Свободен.

Теперь нанять в местном керсо ящерку, и домой – она уже ждет, волнуется. А достоверного объяснения так и не нашлось. Но ничего, целых пять часов в седле, голова после встречи с Хранителем ничем другим уже не занята – придумает, что сказать.

Старый сморщенный гоблин испуганно отпрянул, когда врата пропустили на Дифран совсем не того дракона.

– Господин Кадм!

– Дивер у себя? – спросил тот, не здороваясь.

– Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу врата на Тар…

– На Тар?! – взревел Хранящий Кровь. – Он поперся на Тар?

Придурок! Как ему только в голову пришло?

– И что с того? – усмехнулся, появляясь из мерцающего поля Дивер. – Две минуты – Гвейн и не узнает. Зато теперь у нас есть образец!

С этими словами он вынул из кармана полученный от эльфа клочок испачканной кровью ткани.

– Можешь оставить себе! – вернул ему ухмылку Кадм. – Этот мусор мне больше не нужен…

– Тогда я возьму? – прозвучал новый голос.

Гоблин от страха вжался в жесткую спинку стула. Шутка ли – третий дракон за минуту?

– Гвейн? – Страх открывающего сошел бы за выражение радости в сравнении с чувствами, что отразились на мгновение в блеклых глазах Дивера.

Он не видел старика в человеческом облике почти полтысячелетия, но узнал сразу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, белая борода до пояса, густые косматые брови и цепкий взгляд, не сулящий нарушителю ничего хорошего. Хранитель Дифрана и возразить не успел, как сухая рука первого в совете выхватила у него драгоценный лоскуток.

– Прошу за мной!

Ослушаться его не посмели. Оба дракона шагнули вслед за Хранящим Слово на гулкие плиты Зала Совета.

– Смотри-ка, нас встречают, – попытался пошутить Кадм.

Но и ему самому, и его другу-сообщнику было не до улыбок.

Джайла, Видящая Суть.

Алан, Палач Драконов.

Гвейн.

Тройка первых – уже слишком. А еще двое, стоящие пока за их спинами – плохой, очень плохой знак. Двое младших Хранителей допущены в Зал Совета, и есть только одна причина, по которой первые сделали бы такое. Кандидаты, прошедшие испытание. Драконы, обладающие Качествами. Двое, готовые сменить двоих.

– Что все это…

– Я еще дам тебе слово, Дивер, – прервал его первый старейшина. – Ты ответишь на мой вопрос, а не я на твой.

Дракон вновь стал драконом. Как и Джайла, как и Алан. И только те двое пребывают в образе людей, оттого и не разглядеть их за широкими спинами сидящих ящеров. И подсудимые – это ведь суд? – как бы ни старались, не могут сменить двуногий облик на тот, в котором появились на свет.

– Я, Гвейн, волей бывших до меня Хранитель врат и первый в совете, спрашиваю тебя Дивер, зачем ты нарушил запреты и пришел в мой мир?

– Нарушил запреты? Твои идиотские запреты? И за одно это ты судишь меня?

– Ответь, Дивер, – грозно вступил Палач.

– Я встречался со своим идущим. «Договор о переходах», параграф шестой, пункт одиннадцать: Хранитель имеет право явиться на зов своего открывающего или идущего, находящегося в поле врат…

– Иоллар Ваол не твой идущий, – произнесла Джайла. – Эльф вообще не идущий. Так как же ты мог явиться на зов?

– Считайте это моим даром, – осклабился подсудимый.

Пусть теперь попробуют опровергнуть его слова!

– И этот дар дарует тебе эта штука? – Видящая Суть отошла, дав проход стоящей за ней женщине. – Селаста!

Селаста? Дочь Алана? Маленькая Селаста? Маленькая…

– Сука!

Он увидел, как девушка ставит на камень перед Гвейном черный пластиковый ящичек.

– Мне больше нравилось, когда ты звал меня Лайли, милая, – ухмыльнулась юная драконица.

– Лайли, милая? – неожиданно рассмеялся стоящий рядом Кадм. – Лайли, милая! Твоя милая Лайли, заваривающая лучший кофе в Сопределье и подслушивающая чужие разговоры. Не имеющая Тени, я полагаю? Еще и прошедшая первую инициацию. Да она могла мебелью в твоем кабинете прикинуться, и ты ничего не понял бы! Однако, Гвейн, однако! От тебя я подобного не ожидал. Ты же Хранящий Слово! Поборник всех писаных законов. И опускаешься до банального шпионажа. А это, знаешь ли, противоречит…

– Ничему это не противоречит! – прервал его первый в совете. – Я не обязан соблюдать законы по отношению к тем, кто давным-давно их нарушил.

– Нарушил? Да неужели? – продолжал веселиться Хранитель Юули. – Что у тебя есть? Это устройство и слова девчонки? Да, Дивер использовал прибор, чтобы увидеться с живущим своего мира, это не совсем законно, но он все же переживал, как там парень устроился и все такое, так что, думаю, можно простить ему легкую сентиментальность. А что до показаний Селасты, то крайне неразумно будет принимать их во внимание. Малышка что угодно может наплести, лишь бы освободить себе местечко в совете. Разве не так, моя дорогая?

– Не ты здесь обвинитель, Кадм! – прорычал Алан. – У тебя еще будет возможность высказаться, когда Гвейн закончит говорить с Дивером.

– А со мной еще не закончили? – Увидев, что приятель от него не отступился, пятый в совете немного успокоился, и голос его зазвучал уверенней: – Кадм уже объяснил причины моего поведения, и мне нечего добавить.

– Так значит, ты волновался за мальчика? – вкрадчиво поинтересовался Гвейн. – А к чему тогда это?

Дракон кивнул на лежащую у своих лап тряпицу с бурыми пятнами крови.

– Что это? Кровь? И чья это кровь? Чем твой эльф занимался в моем мире, Дивер? Зачем ты послал его?

– Какая разница? Хранители не вмешиваются в дела живущих.

– Живущих? Да, пожалуй. Но ведь это – кровь открывающей, – подала голос Джайла. – Я даже отсюда это чувствую. Я Видящая Суть, ты не забыл об этом? Так чем вы двое объясните то, что вот уже несколько месяцев преследуете в чужом мире чужого же открывающего? Что в ней такого, в этой девочке, Кадм, что тебе понадобилась ее кровь?

– Мне? Эту тряпку приволок эльф Дивера, а вы спрашиваете меня?

Хранитель Дифрана почуял неладное и подозрительно зыркнул в сторону сообщника.

– Тогда ты ответь, Дивер, – не стала возражать драконица. – Против тебя уже достаточно обвинений, одного этого странного прибора вполне хватает для того, чтобы исключить тебя из совета и лишить Качества, но возможно…

– Лишить Качества?!

– А что ты думал? Почти год назад совет большинством голосов признал твое изобретение нарушающим уклады Хранителей врат. Хранителей, Дивер! Ты часто забываешь о том, что наша миссия хранить Сопределье, а не властвовать в нем, и этот твой прибор… Я даже не знаю, как он работает, но те результаты, которые он выдает, – это слишком много. Больше, чем должно знать даже старейшине. Так что считай, что вопрос о твоем исключении из Совета Великого Круга уже решен.

Алан и Гвейн поддержали ее угрюмым молчанием.

– Как так решен? – В глазах дракона заплясали искорки паники. – И Качество? Вы отберете у меня мое Качество?

– Мы не можем позволить, чтобы спустя время ты создал что-нибудь подобное. Но у тебя еще есть возможность сохранить статус Хранителя. Если, конечно, сможешь пояснить нам, что же все-таки происходит. И к чему все это? – Коготь Джайлы ткнулся в пресловутый лоскуток.

– Я… Я ничего не знаю… Это мальчишка. Чокнутый эльф. Он сам притащил это, не знаю зачем…

– Так, может, у него и спросим? – предложил Гвейн.

– Чушь! – среагировал Кадм. – Живущий не может свидетельствовать против Хранителя!

– А ты-то чего разволновался?

– Я? Действительно. Как я понимаю, против меня у вас ничего нет. Ждете, чтобы я выступил против Дивера как свидетель? Но я уже сказал все, что знаю. Да, он использовал прибор, чтобы увидеться с эльфом, и все. Остальное мне не известно. Хотите судить его? Исключить из совета? Ваше право. Только какое я имею ко всему этому отношение?

Дивер готов был вгрызться ему в глотку.

– Ты как минимум обо всем знал, Кадм, но даже не пытался поставить совет в известность о происходящем, – сухо высказался Гвейн. – А еще именно ты первый заинтересовался пришедшей в мой мир открывающей…

– Я интересовался Эн-Ферро. Магистр Пилаг стоит интереса Хранителя, ты так не думаешь?

– Хватит! – не выдержал Палач. – С тобой мы поговорим после. А сейчас, Дивер, я, Алан, волею бывших до меня Хранитель врат и второй в совете, призываю в свидетели небо, ибо Совет Великого Круга принял решение. Один из нас оказался недостоин возложенных на него обязанностей и совершил деяния, противоречащие нашим законам, и если тебе нечего больше добавить в свое оправдание…

– Стой! – закричал подсудимый. – Остановись, прошу!

– Ты что-то хочешь сказать?

– Да!

– Дурак! – тихо процедил Хранящий Кровь. – Просто смирись.

– Смириться? Лишиться всего?

– Ты уже лишился всего.

– Мы ждем, Дивер!

Осужденный Хранитель с ненавистью поглядел на недавнего соучастника.

– Могу ли я рассчитывать, что вы измените свое решение, если я сообщу совету о преступлении, более тяжком, чем мой… неосмотрительный поступок?

Первые переглянулись.

– Все зависит от того, что это за преступление.

– Нарушение… Нарушение Первой заповеди. Нарушение Закона Творения.

Гром не грянул. Не сверкнула молния. Первые в совете не огласили каменный зал возмущенными криками. Даже Хранящий Кровь не бросился на него с кулаками.

– Говори.

– Да, Дивер, говори, – усмехнулся Кадм. – Говори и не забывай о том, что слова, не подтвержденные чем-то большим, – это всего лишь слова, пустое сотрясание воздуха.

– Зависит от того, чьи это будут слова! Мне позволят?

Гвейн кивнул, и Дивер завозился у принесенного Селастой оборудования.

– Вы поспешили отказаться от столь полезного устройства, – с безумной улыбкой заявил он драконам, в то время как Хранящий Кровь попытался было рвануться к нему, но застыл, ощутив на себе мощь Качества Палача Драконов.

– Первые четыре образца вышли с браком, – услышал Кадм свой собственный голос. – Прожили от трех до девяти дней. Потом удалось воспроизвести две мужские особи – один экземпляр препарировал в возрасте семи лет, второго намеревался вырастить до стадии половой зрелости, проследить некоторые физиологические и биохимические процессы. А вот номер семь – это был успех – ее я собирался попридержать до достижения репродуктивного возраста…

Что-то щелкнуло, трансляция записи оборвалась, и в зале совета повисла тишина.

– Что ж, – решился подать голос Гвейн. – Нечто подобное мы и предполагали когда-то… Лет сто двадцать – сто тридцать назад, я уже не помню…

– Я напомню, – протянул неожиданно Кадм. – Вы тогда еще собрались, чтобы осмотреть мою лабораторию. Очень грустная история. Не правда ли, Дивер? Может, и мне рассказать что-нибудь?

– Слова, – покачал головой тот. – Пустое сотрясание воздуха…

– О, небо! – не сдержалась Джайла. – Сколько грязи! Вы же… Вы же драконы! Хранители!

– Это ненадолго, – пообещал Палач. – После всего что мы здесь услышали, я думаю, не стоит затягивать разбирательство этого дела. Мы узнали достаточно…

– Нет! Недостаточно.

Гвейн тяжело шагнул к пребывающим в облике людей драконам, гневно оскалившись:

– Недостаточно! Вы двое, вам больше не быть ни старейшинами, ни Хранителями, но у вас еще есть возможность сохранить ваши никчемные жизни. Говорите. Начните с того пожара на Юули. А потом расскажите мне, как и от чего умер Кир.

– Кир? – Оба преступника растерянно переглянулись.

– Ну уж нет! – опомнился первым Дивер. – Своего любимчика ты на меня не повесишь! Спрашивай у него! Это ему он мешал. И он, и его девчонка…

– Девчонка?!

Дивер не сразу и понял, что это за звук: сначала сухой, сдавленный, похожий на плохо сдерживаемый кашель, он становился все громче, все сильнее, до тех пор, пока не перешел в оглушительный хохот.

Кадм смеялся.

– Ты так и не понял? – выдавливал он сквозь выступившие слезы. – Не понял, что произошло? Твоя открывающая – пустышка, подсадная утка, на которую нас поймали, как двух глупых селезней! Если бы ты не заинтересовался этой девкой, не поперся на встречу со своим эльфом и не приволок сюда эту грязную тряпку, наши мудрые старейшины так и не узнали бы о твоем чудесном устройстве! И о многом еще не узнали бы!

Смех стих, пропало беспричинное веселье. Только злость.

– Это ты нас подставил! Ты!

Старейшины не вмешивались – пусть скажет все, что хотел.

– Твое дурацкое устройство! Твои идиотские подозрения! Девчонка с драконьим именем и подходящим возрастом. Так ты говорил? Эн-Ферро. Рошан… Рошан! – Он наконец-то узнал второго кандидата в совет. – Ну конечно, куда же без тебя? Как долго ты это готовил? Когда в твою голову пришла эта идея? Блестящая идея! Хвалю! Найти подходящую девицу. Или придумать? Скажи, ее действительно зовут Галла, или это еще одна твоя уловка, а? И сколько ей лет? Очень хороший план! – Дракон снова расхохотался. – Очень похоже на правду! Только вот одна неувязочка, жаль, не знал об этом раньше: у Кира была не дочь! У твоего дорогого друга был сын! Недолго – но сын! Ты не знал? И я не знал. Эти карды такие скрытные! Кошкины дети, поглоти их бездна!

Гвейн поймал вопросительный взгляд Джайлы. Выступил вперед:

– А с этого места – подробнее.

В местном керсо подседельных ящерок не оказалось. Был лишь один тягач, да и тот припадал на задние лапы. Пришлось ждать: смотритель обещал, что скоро вернутся почтовые. «Скоро» затянулось до заката.

Выехал из Паленки уже в восьмом часу. Торопился как мог. Пока видно было, гнал кера что есть мочи, а когда стемнело, дал ящерке перейти на шаг – и так с утра одно животное покалечил. Нужно не забыть и завтра, пока Галла будет в школе, заскочить в Солнышки и забрать своего ездового: с посельчанами ведь до вечера только договаривался, приплатить надо будет.

В Марони добрался уже за полночь. Чтобы сэкономить время, решил воспользоваться школьным телепортом. Добрался до скверика в студенческом квартале, огляделся воровато: на преступление ведь шел, как в более развитом мире сказали бы, на нарушение административного кодекса – кера не только в портал, даже в сквер заводить не положено. И табличка при входе соответствующая имелась. Но ни патрулей, ни даже случайных прохожих в округе не наблюдалось, а табличка – так всегда можно соврать, что, дескать, эльф я и языков ваших человеческих не понимаю. Спешился, ухватился за узду и затянул ящерку на освещенную фонарями аллею. Довел до пятачка портала, огляделся еще раз – никого – и повел кера внутрь выложенного цветным камнем круга…

Простоял с минуту, прежде чем понял, что перемещение отменяется.

– Прости, приятель, придется тебя здесь оставить. Вход с животными запрещен.

Даже о потраченных деньгах не пожалел. Сколько там тех денег? А дома – она. Хлестнул ленивую скотину по боку, выгоняя из круга, и повторил попытку. Ничего.

И только тут увидел прикрепленную на ближайшем столбе листовку. Дождался, пока выйдет из-за тучки кривобокая луна, и разразился бранью: надпись гласила, что по распоряжению герцога в целях безопасности жителей Марони телепортационный проход в ночное время будет блокирован.

Пришлось ловить кера, также озираясь по сторонам, выводить его на дорогу, влезать в седло и двигаться через весь город к Портовым воротам.

– Закрыт проход, – проворчал заспанный стражник. – Как час пополуночи отсчитали, так и закрыт.

– Как закрыт?!

– По приказу герцога. Покуда эльфы в городе…

– А я тебе что, не эльф?

– Вот коли эльф, так в городе и сидите, сидэ. И через стену лезть не советую. Тут вчера кошка бежала…

– Слушай, Пирс, – взмолился Иоллар, – ты же меня знаешь. И что не в городе живу, тоже знаешь. Мне домой надо.

– Все знаю. Пустить не могу. Приказ. И под решеткой лезть не советую, маги везде защиту выставили. Тут вчера кошка бежала…

– Да пошел ты с этой кошкой!

– Так то уже другая была.

– И что, на всех выездах так? – вздохнул, смирившись, эльф.

– Так точно. И в порту по воде, говорят, дрянь какую-то пустили, так что не советую. У них там вчера…

– Кошка бежала? – скривился парень и, не слушая уже неуступчивого стража, поехал назад по портовым улочкам.

Придется в городе до утра пережидать. Но ничего, нет худа без добра. Завтра как раз четверик, если дирк Фаби не подвел, а гном на пустомелю никак не похож, заказ должен быть готов. Будет и объяснение, и извинение.

И предложение.

Улыбнулся. И тут же нахмурился. А вдруг откажет? Это ведь он для себя все решил. А она? Насколько все случившееся серьезно для нее? Может, торопится он и стоит еще подождать, дать ей время все осмыслить, разобраться в собственных чувствах? Тогда пусть будет пока просто подарок. Подарок с секретом. Усмехнулся снова: от Лайса, если она подарок этот примет, как бы ни хотела, ничего уже не скроет. При его-то памяти не узнать ожерелье, которое воспитанник больше сорока лет при себе таскал, и не вспомнить о его назначении?

Странно это, наверное, выглядело со стороны: едет по ночным улицам на лениво переставляющей ноги ящерке эльф и улыбается непонятно чему, едва ли не смеется. А ведь и вправду смешно делалось, когда представлял себе лицо Эн-Ферро в тот миг, когда он увидит сестричку с подарком на шее. Как бы заботливого братца удар от неожиданности не хватил. Может, сначала самому с ним поговорить? Да нет уж, хихикнул в кулак, пусть будет сюрприз!

На душе вдруг стало легко и радостно. Забылись развалины храма в окрестностях Паленки, разговор с драконом. Голова была занята уже другим: планами, надеждами, мечтами. Оставалась одна только малость – скоротать где-нибудь остаток ночи. А еще лучше – поесть и хотя бы немного вздремнуть.

Поесть по такому времени можно было только в круглосуточных веселых домах Портового города. Поспать там, конечно, не удастся, постели хоть и присутствовали, но для сна использовались редко. Пошел по давно известному адресу. Трактирчик «У трех хохотушек» рекомендовал ему по приезде Лайс и выделял в первую очередь именно хорошую кухню, а не прочие радости, которые и в других местах можно отыскать без труда. А вот вкусная еда и неразбавленное пиво для подобных заведений воистину большая редкость.

Народу сегодня было немного. Два пожилых торговца в углу шепчутся о чем-то с хихикающими девицами да трое юнцов мнутся у стойки, не решаясь спросить у стоящей там высокой статной женщины, как бы и им пригласить к своему столу таких же веселушек.

– Сидэ Иоллар! – приветствовала его радостно тетушка Ками. – Давненько вы к нам не захаживали.

– Доброй ночи, тэсс.

Женщина ответила смущенной улыбкой юной невинной девушки, которой только что сделали первый в ее жизни комплимент. За это она и любила саатарца. Сидэ Иоллар, в отличие от прочих посетителей, не орал, не хамил, никогда не слышала от него кабатчица бранных слов, а уж как был обходителен с девушками, словно с благородными дамами говорил. В первое появление красавчика-эльфа разомлевшие от его обращения девицы едва ли не передрались между собой за право отвести любезного гостя наверх. Миласка тогда побойчее прочих оказалась.

Да и сейчас не робеет.

– Доброй ночи, сидэ Иоллар. Чего изволите? У нас сегодня жаркое – пальчики оближете!

А что вы думали? «У трех хохотушек» – заведение приличное, и девушки тут служат, чтоб еду подавать да пиво к столам подносить. А для чего ж еще? А комнатки наверху – так то их, работниц, комнатки, живут они там, чтоб на работу ходить сподручнее было. Живет же булочник при пекарне, а кузнец при кузне. А то, что девочки порой дружков-приятелей водят, так то их дело молодое. И что завсегда разных, тоже их проблемы. Тетушка Ками здесь к бочонкам да бутылкам следить приставлена, а не нравы подавальщиц блюсти – про то и десятнику городской охороны завсегда сказывает, когда тэр стражник решит трактирчик ее на предмет незаконных делишек проверить. Какой такой, упасите боги, веселый дом? Веселые дома они там, к самому порту ближе, почитай в трущобах, а сюда люди добрые ходят поесть, попить, вечерок скоротать. Не верите, так вы, тэр, сами убедитесь: блинчиков отведайте, рыбки запеченной. А жаркое у нас сегодня – пальчики оближете!

– Здравствуй, Милли. Жаркое, говоришь? Ну неси, оценю. И пива кружку.

Только у стола стояла, уже и не видать.

Иоллар с силой потер готовые слипнуться глаза. Не стоило пиво заказывать, совсем разморит. Интересно, если он прямо здесь, за столом уснет, не выгонит же тетушка Ками лучшего своего клиента?

«Бывшего клиента», – поправил сам себя. Бывшего. И сегодня бы не зашел, были бы другие варианты. Хорошо хоть никого из знакомых не встретил. А все равно неудобно, неловко себя чувствовал. Перед Дьери стыдно, хоть она его сейчас и не видит. А если б увидела, узнала, где он, страшно даже представить, что бы подумала. Ушел куда-то на целый день и всю ночь, и глядите-ка, где обнаружился! Иоллар аж поежился, представляя себе подобную перспективу. Вот раскроется сейчас дверь и…

– А вот и жаркое ваше. И пиво. И орешков илимских солененьких вам принесла, я же помню, вы любите.

– Спасибо, Милли.

Жаркое и впрямь было объедение. Да и он проголодался не на шутку. Даже не заметил, как с порцией разделался. Придвинул к себе запотевшую кружку и блюдце с илимскими орешками, которые звал по привычке фисташками, как в том мире, где впервые их попробовал, и только сейчас обнаружил, что Миласа никуда и не девалась. Сидит напротив, смотрит на него с умилением, подперев румяную щечку рукой.

– Давно вы к нам не заходили.

– Давно, – согласился он.

– Забыли совсем.

Ненужный разговор. Совсем ненужный. Расплатиться бы и уйти, ни слова больше не говоря. Так нет, решил объяснить все. Будто бы он обязан ей чем-то, или в чем виноват.

– Я, Милли, больше к вам ходить не стану. Я и сейчас-то зашел только…

Поужинать? Или уже позавтракать?

– …перекусить. До дома засветло не добрался, а про ворота не знал. Посижу немного и пойду.

Жеманная обида на хорошеньком личике сменилась обидой настоящей.

– Это из-за нее, да? Из-за той девушки, с которой я вас на рынке видела?

Вот она какая, женская память. Он и забыл бы, если бы Галла не напоминала порой из вредности. И Миласа помнит, оказывается.

– Она красивая. Невеста ваша, да?

– Да, – согласился, торопя события. – Невеста.

– Любит вас, наверное, сильно? – странный вопрос. И прозвучал странно, как будто не верится ей, что его кто-то может любить. Да еще и сильно.

– Любит, – кивнул уверенно. – И я ее люблю.

– А жаркое вам наше как? – ни к селу ни к городу спросила девушка.

– Вкусное. Спасибо.

Серебрушку на стол выложил. Подумал и еще одну добавил – как-никак в последний раз здесь.

– Пойдете уже?

– Пойду.

– А куда пойдете? Ворота же…

– По городу прогуляюсь.

– Да вы что?! – Миласа всплеснула руками. – В такое время по улицам ходить? Да тут же ворье да бандиты за каждым углом! На них не нарветесь, так охорона заберет, станете потом до утра доказывать, что сами не из этих.

Иоллар только улыбнулся. Бандитов он не боялся. А в то, что стражники примут прилично одетого парня, да еще и эльфа, за выходца из портовых трущоб, верилось с трудом.

– Пойду. А то усну прямо здесь.

– Так и спите. Кто вас гонит? А хотите, я вам вообще ключ от Желькиной комнаты дам? Она в Броды к тетке поехала, до весела не вернется. Хотите?

Иоллар задумался, но только на миг:

– А тетушка возражать не станет?

Миласа хитро улыбнулась, показала ему две оставленные им монеты, одну ловко спрятала в кармашек, а вторую зажала в кулачок и направилась к стойке. Серебрушка сменила хозяйку, и довольная кабатчица послала эльфу благосклонную улыбку.

Комнатка была чистенькая, уютная. Милли наскоро постелила на широкую, слишком широкую как для одинокой работницы приличного заведения постель чистые простыни, взбила подушки и скромно удалилась, пожелав приятных снов. С учетом того, что с поручением Дивера он разделался, пожелания эти должны были сбыться.

Сон пришел, едва голова коснулась подушки. Сначала просто темнота и умиротворяющая тишина. Потом постепенно сознание стало рождать какие-то смутные звуки, зыбкие образы, пролетающие или растворяющиеся в пустоте разноцветные картинки – обрывки тысячи прежних снов, голоса, музыку… Чей-то тихий, горячий шепот. Чьи-то влажные губы на его губах. Нежные теплые руки, скользнувшие по его груди и ниже, ниже…

– Милли?

– Я. – Белые зубки сверкнули, приоткрывшись в улыбке.

– Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе.

– Сказали. Ну и что? Невеста ведь далеко…

Рошан ожидал Гвейна в Рунном зале. Хранитель успел сменить человеческий облик на истинный, драконий, и нервно расхаживал сейчас из угла в угол, царапая когтями широкие каменные плиты.

– Ну? – бросился он к дверям, едва они распахнулись, пропуская Хранящего Слово. – Что постановили?

– Ссылка, – устало ответил старик. – В один из закрытых миров. Сто лет без права пересмотра дела. Доволен?

– Вполне. Гвейн, прости, я понимаю, разбирательство затянулось, и ты, наверное, хотел бы отдохнуть, но я не все из сказанного на суде понял. А спросить там, при всех, не решился.

Первый в совете новичка-старейшину понимал. Ничто не мучит сильнее, чем неудовлетворенное любопытство. Причем любопытство отнюдь не праздное.

– Спрашивай.

– Почему тогда, еще сто двадцать лет назад, когда у вас появились первые подозрения насчет Кадма, вы не довели дело до конца? Почему удовлетворились бегло проведенным расследованием, поверив, что все это дело рук каких-то террористов?

– Да потому что так оно и было. Кадма не было на Юули в момент трагедии, а эти, как ты сказал, террористы успели отличиться своими выходками в колонии. К тому же мы и предположить не могли, что он стал бы устранять результаты своих опытов таким радикальным методом. Скорее предполагали, что он захочет вывезти оборудование и образцы…

– Образцы?!

– Прости, я использовал его терминологию. Мне не приходилось сталкиваться с такими созданиями, и я не знаю, как правильно назвать существа, сотворенные подобным способом…

– Это были люди, Гвейн. Живые люди. Дети. И сотворил он их с вашего молчаливого попустительства из той крови, что члены совета сберегали тысячелетиями. Зачем вообще нужно было ее хранить? Неужели вы или те, кто был прежде вас, не предполагали, к чему это может привести?

– Предполагали. Потому и хранили.

Новоиспеченный старейшина удивленно воззрился на собеседника.

– Ты еще молод, Рошан. Слишком молод. Отложи пока этот вопрос, мы вернемся к нему позже. Ты ведь не только об этом хотел спросить?

– Не только. Но боюсь, и второй мой вопрос придется отложить. Я хотел спросить о Дивере. О его жажде контроля над вратами вы тоже знали, но даже проверить не удосужились, уничтожил ли он отвергнутый советом прибор.

– Уничтожил. При всех нас. Только не дал гарантии, что это был единственный экземпляр.

– Так значит, Кадм был в чем-то прав. – В глазах Разрушителя Границ разгорался гнев. – Вы использовали Галлу как приманку, и Дивер на нее клюнул! А если бы эта рыбка успела проглотить наживку? Я ведь с самого начала не доверял эльфу. Ты убедил меня в том, что Дивер не имеет отношения к его появлению на Таре. А если бы ему поручили не кровь ее добыть, а попросту ее саму уничтожить? Убить? Ты об этом не думал?

– Не думал, – отвечал Гвейн спокойно. – Мальчишка дурак, но не подлец. На такое бы он не согласился. Лучше скажи мне, как получилось, что при всей твоей дружбе с кардами Кадм узнал о том, что произошло на Алеузе, раньше тебя?

Ярость в глазах Рошана постепенно уступала место смущению.

– В первые годы и я, и Лайс старались не задавать лишних вопросов. Боялись привлечь ненужное внимание. Уже потом, когда мы решили, что все улеглось, Эн-Ферро попытался навести справки в колонии – он не исключал, что кто-то из кардов мог знать что-нибудь о последнем годе жизни своего Хранителя. Кир ведь со многими общался и навещал в новом мире…

– И Лайс ничего не раскопал?

– Копал не там. К Богзару Гиалло, во всяком случае, он и близко со своими расспросами не подходил. Были причины.

Хранящий Слово расхохотался:

– Да, ты прирожденный старейшина! День в совете, а уже говоришь загадками. Ладно, бездна с ним, с прошлым! Теперь, когда твоей подопечной никто и ничто не угрожает, можно подумать и о будущем.

– Я заберу ее с Тара. Твой мир опасен, Гвейн.

– Как знаешь. Но отчего-то думается мне, девочка сама оттуда не уйдет. Не захочет. Предчувствие, что ли?

– Заберу, – проскрежетал зубами Рошан. – Вот увидишь.

– Только учти, запрета я не сниму, на Тар ты не пройдешь.

– Мне и не нужно. Лайса позову.

– Позовешь? – прищурился старик. – Эн-Ферро же не твой идущий, он тебя не услышит.

– Эн-Ферро – мой друг. Он услышит.

– Интересное заявление. Немного пафосно, но мне нравится. Когда встретишься со своим другом, не забудь предупредить его, что по истечении двух месяцев, когда все иномирные идущие покинут планеты Кадма и Дивера, миры будут закрыты на карантин сроком до пяти лет. Пусть поторопится, если ему все же интересны те причины, по которым он не общается с доктором Гиалло.

Сохраняя загадочную улыбку, Гвейн развернулся и пошел к выходу. Хороший Рошан дракон, и Хранитель хороший. И старейшина должен выйти не хуже. Только молод еще, неопытен. Растерялся, когда о Лайсе речь зашла. Неужели так трудно догадаться, что не так уж и безразличен старым драконам единственный в Сопределье магистр Пилаг, и не так уж и мало знают они о его жизни? Им вообще мало кто безразличен, старым и мудрым драконам, и многое они знают, и о многих…

Галла

Прождала его до полуночи, а то и дольше, но Иоллар так и не появился. Подумала. Погрустила. Даже поплакала чуть-чуть. А потом плюнула на все и легла спать.

А когда с утра он заявился домой, не знала, что и делать: то ли с кулаками на него бросаться, то ли с поцелуями. Выбрала последнее. И слово себе дала ни о чем его не расспрашивать. Где был, чем занимался – захочет, сам расскажет.

Не рассказал. Пробурчал какие-то невразумительные извинения, скрепив их детским «больше так не буду» и все.

– Подожди, – остановил он меня, когда я, сохраняя невозмутимый вид, но бесясь в душе, собралась в школу. – Задержись ненадолго.

Когда он просит так тихо и нежно, отказать ему сил нет. Сказал бы совсем никуда не ходить, осталась бы.

– Я думал, вечером. В торжественной, что ли, обстановке, но лучше сейчас. Не знаю, понравится ли тебе…

В бархатном футляре, который я с недоумением приняла из его рук, лежало ожерелье. Простое серебряное ожерелье из тонких прямоугольных пластин, соединенных витыми колечками. Центральная чуть крупнее, с причудливой гравировкой. Солнечный свет отбивался слепящими бликами, и мне пришлось прикрыть рисунок рукой, чтобы опознать в нем изогнувшегося огнедышащего дракона.

– Нравится, – улыбнулась я.

Люблю серебро. И дракон очень в тему.

– Наденешь?

Поначалу холодный металл быстро нагрелся, соприкоснувшись со ставшей внезапно горячей кожей.

– Спасибо, – поблагодарила я, оценив результат в отражении большого зеркала. – А по какому поводу подарок?

– Пока просто так.

– Пока? – переспросила я.

– Очень надеюсь, что пока.

Его странный ответ, смущенная улыбка и ласковый взгляд не добавили понимания. Но отчего-то возникло ощущение, что случилось сейчас нечто очень и очень важное. Решающее. Такое, после чего все просто обязано быть хорошо.

Вечером выходного дня, когда мы ожидали возвращения Лайса, на пороге нашего дома вместо Эн-Ферро образовался незнакомый мужик и вручил Иоллару многократно сложенную бумажку.

– И что бы это значило? – спросил у меня Ил, протягивая листочек, в центре которого имелось одно только слово: «Саел».

– Это значит, что у нас есть еще четыре дня! – обрадовала его я.

О причинах, заставивших карда отправиться к вратам, я тогда не задумывалась.

Глава 5

– Земля, Пантэ, Вилиль?

На этот раз быстрее всего было попасть на Землю. Вышел в Британском филиале. Незнакомый, но наслышанный о знаменитом Лайсе Эн-Ферро открывающий в ожидании Хранителя бегло проинформировал идущего о последних событиях.

– Старейшина, значит? – усмехнулся кард, входя вслед за появившимся вскорости драконом в кабинет директора турагентства. – Поздравляю.

– Спасибо, – угрюмо ответил Рошан, за два дня успевший убедиться в том, что должность в совете отнюдь не синекура. – Кофе будешь?

– Естественно!

На столе вместо обещанной арабики материализовалась бутылка коньяка.

– А? – спросил у нее кард.

– Бэ! – огрызнулся Хранитель. – Это мне. Как сигнал прошел?

– Щекотно. И плечо потом полдня чесалось. Но слышимость нормальная.

Рошан удовлетворенно кивнул, наполняя рюмки. В том, что биоимплантант-передатчик, разработанный учеными Вилиля, будет нормально работать в другом мире, дракон сомневался до последнего, но «Эн-Ферро – мой друг, он услышит» действительно звучит слишком пафосно, чтобы быть правдой.

О суде совета старейшина рассказывал не спеша и обстоятельно. Начал намеренно не с начала, не со встречи Дивера с эльфом, а уже с рассказа Кадма. Вытянутое из Богзара Гиалло воспоминание передал без лишних подробностей – незачем еще и Лайсу душу рвать, и так будет чем его огорчить.

– Так что, у Хранящего Кровь даже подозрений не возникло? – не поверил Эн-Ферро.

– Как ни странно, нет. Он ведь все это время думал о ребенке. Именно так – в единственном числе. К тому же у драконов вообще близнецов не рождается.

– Ты тоже не знал? – сощурился кард с подозрением.

– А ты мне сказал? – обиделся на его недоверие Рошан.

К огромному сожалению Лайса, про кофе он так и не вспомнил.

– Ты когда перестанешь ребячеством страдать и разберешься наконец с мальчиком? – Дракон залпом, словно и не коньяк пил, а горючий самогон, осушил рюмку и принялся отчитывать карда: – И так затянул, а теперь еще и Юули на карантин закроют лет на пять, если не больше. Думаешь, по истечении такого срока можно будет что-то исправить?

– Я разберусь, – нахмурился Эн-Ферро. – В конце концов, это мои личные проблемы. Дальше рассказывай.

– А что дальше? Все. Этой парочки теперь можно не опасаться, и я думаю, Галле на Таре делать нечего. Обучение она может закончить в любом другом уголке Сопределья, не подвергая себя лишней опасности.

– Уверен? – недоверчиво взглянул на него Лайс. – На Таре она хотя бы не столкнется с драконами. Кир ведь говорил обо всех драконах. И я думаю, у него были веские причины скрывать от них дочь.

– О чем ты?

– Кадм случайно не упоминал какое-то пророчество?

– Пророчество? Ты знаешь о пророчестве? Откуда?

– Сначала расскажи мне, что это за предсказание и как к нему относятся остальные Хранители. И ты.

Дракон посмотрел на идущего так, словно видел его впервые. Магистр Пилаг был серьезен и насторожен.

– Лайс? Ты в своем уме? Это ты что, сейчас Галчонка защищать пытаешься? От меня?!

Казалось, его возмущению не было предела.

– Это пророчество – полная чушь! Забубенная белиберда, в которую Гвейн и тот не верит! А Хранители, не входящие в совет, даже не знают. А вот как ты о нем проведал?

Лишний раз убедившись, что подозревать в чем-нибудь Рошана глупо, Эн-Ферро пересказал ему последнее видение девушки.

– Ой, дурак! – покачал головой Хранитель. – Отчего ты сразу же ко мне не пришел? Да если бы мы знали наверняка, что Кадм причастен к оживлению Изначальной крови, все решилось бы намного быстрее и проще. Гвейн ведь делал ставку только на промах Дивера. Если бы тот не сунулся на Тар, или если бы у него хватило мужества принять свою кару и не тянуть за собой Кадма, Хранящий Кровь до сих пор сидел бы в совете! Не узнаю тебя, Лайс. Раньше ты был более дальновидным. А теперь вот… Тому, кому стоит доверять, не веришь, а тот, кому доверился…

Карие с золотинкой глаза дракона взглянули на старого товарища с сочувствием: можно бы было смолчать, смолчал бы, но прости, нельзя. Как там Гвейн говорил? Мальчишка – дурак, но не подлец? Пожалуй, можно с этим согласиться. Только чтобы бед натворить, подлость не обязательна. Одной дури хватит.

– Через Паленку меня сможешь пропустить? Времени терять не хочу.

После того как дракон рассказал ему об Иолларе, магистр Эн-Ферро стал подобен грозовой туче. Туча эта тяжело ворочалась, мрачнела, наливаясь свинцом обиды и злости, готовая в любую минуту разразиться тысячей молний.

Трудно было сказать, что терзало его больше: сам поступок эльфа или мысль о последствиях, к которым этот поступок мог привести. Или может, один тот факт, что впервые за долгие годы друг ему не доверился. И если так, можно ли теперь верить ему самому? Тот ли это Иоллар, который бок о бок прошел с ним десятки миров, за сорок с небольшим лет превратившись из хлопотного подопечного в надежного товарища, которому Лайс без сомнений мог доверить свою жизнь? И Галлу ему на Таре доверил, оставлял девочку под его охраной и на несколько дней, и на несколько дланей. Напрасно, выходит, оставлял? Хотя…

На Каэтаре была ночь. Ящерка осталась в керсо у Саела, а разжиться кером в спящей Паленке возможности не представлялось. Не пешком же теперь идти?

«Хотя защищал же он девушку?» – вернулся Лайс к прежним своим размышлениям. И не просто защищал – жизнь ей, можно сказать, спас. Нелогично получается. Сам спас, сам предал. Может, и прав Рошан, говоря, что мальчишка не ведал, что творит, и мало ли что Дивер ему наплел. Но…

Вопрос с транспортом решил быстро. Забрел на окраину деревеньки, подальше от дома, где жила местная колдунья, и, используя силу, позвал дремавшего в крытом загоне кера. Лишенное воли животное проломило огорожу, спеша к новому хозяину. Поутру селяне подивятся, что это нашло на их смирную ящерку, посокрушаются о пропаже. А к обеду найдут беглеца у ворот – не любил магистр Пилаг ни за что ни про что безвинных обижать.

«Но почему он перво-наперво его не спросил?» – продолжал мучиться сомнениями мужчина, взгромоздясь без седла и стремян на кера и используя вместо поводьев собственный ремень. Или все же спросил? Вспомнил, как в первый вечер в их доме Иоллар задавал какие-то странные, неуместные вопросы, на которые кард, уставший от нескольких за тот день переходов, занятый нахлынувшими после разговора с Эн-Сотто мыслями, отвечал без охоты и путано, вызвав, по-видимому, еще большее непонимание. А рассказать всю правду не мог. Думал, потом, если Ил все же решится остаться с ними, обсудит все с Галлой, с Рошаном и расскажет парню истинную историю своей названной сестры. Хорошо, что не успел. А может, и плохо. Возможно, знай Иоллар обо всем, то не отдал бы Хранителю ее кровь…

И кстати, как он эту кровь добыл?

Домой добрался к утру. Времени в дороге хватило, чтобы привести в порядок мысли, успокоиться и определиться, как быть дальше. Ничего ужасного из бездумного поступка Ила, хвала небу, не вышло – даже наоборот: Кадм и Дивер навредить теперь не смогут. А значит, можно спокойно, не горячась, поговорить обо всем с эльфом и только потом принимать какие-то решения.

Галле пока ни о чем знать не стоит. Пусть со спокойной душой отправляется в школу, а к ее возвращению все должно уже разрешиться.

Тихо приоткрыл защищенную заклинанием дверь, так же тихо разулся – рано ведь еще, спят небось.

Распахнул дверь в гостиную и обмер на пороге. Взгляд растерянно скользнул по комнате, отмечая каждую мелочь: неубранные со стола чашки, остатки пирога на широком блюде, лежащую на полу лютню, оплавившиеся до основания свечи. И снова остановился на диване.

Да, они спали. Не сняв одежды, не расстелив постель. Можно было бы даже сказать, что все вполне невинно и целомудренно, но Лайс так не думал. Достаточно взглянуть на ее голову, лежащую привычно – ох, как привычно! – на его плече, на скользнувшую под расстегнутую рубашку руку. На то, как он обнимает, прижимает ее к себе. Так обнимает мужчина свою женщину. Женщину, отношения с которой давно уже перешагнули рубеж этого самого целомудрия.

Думал Лайс быстро. Несопоставимые поначалу факты выстраивались в стройную цепочку, крепко цепляясь друг за друга. Вот Иоллар появляется на Таре с поручением Хранителя и сразу же воспринимает Галлу в штыки – одно это должно было насторожить. Впрочем, девушка ответила ему тем же. Что потом? Потом, исподволь пытаясь вытянуть о ней что-либо из карда, эльф убеждается в тщетности своих попыток и решается на новую тактику. Пользуясь отлучками опекуна, эмиссар Дивера пытается наладить с Галлой доверительные отношения. Даже сопровождает ее в город на праздник. После – очень умелый ход – склеивает эту дурацкую чашку, на которой девчонка буквально тронулась, и переходит в разряд друзей. А потом – похищение и обряд. Этого Иоллар, конечно, не планировал, но печальное событие сыграло ему на руку. Выступив в роли героя-спасителя (смерть Галлы дракон ему наверняка не поручал), эльф стал для девушки даже ближе, чем он, Эн-Ферро. Намного-намного ближе. Разузнал у доверившейся ему подруги все, что хотел, достал каким-то образом образец ее крови и отправился отчитываться в выполнении задания. Логично? Вполне.

Цинично? В высшей степени! Зачем же, зачем помимо прочего нужно было тянуть наивную дурочку в постель?! Не мог упустить возможности получить с задания комиссионные? Сволочь!

– Мразь!

И куда только дружеские чувства девались? Кард в один прыжок оказался рядом с диваном и стянул спящего эльфа на пол. Если до этого момента Иоллар не очнулся ото сна, то сильный удар ногой в живот должен был разбудить его окончательно. А если и нет, то следующий…

Ударить во второй раз Лайс не успел. Казалось сам воздух восстал против него и, собравшись в упругий кулак, отбросил к стене.

– Нет, Лайс! Не смей!

Галчонок? Сильна стала девочка. Ей бы еще ума столько же.

– Ил, ты как? – Столько волнения в голосе, столько искренней тревоги.

– В порядке. – Подлец еще и улыбнулся поднимаясь.

Была бы возможность, Эн-Ферро кулаком стер бы с его рожи эту улыбку. Только возможности не было – воздух держал, став невидимой стеной.

– Говорил я тебе, раньше нужно было ему рассказать. – Эльф смотрел без обиды, без злобы. Но и без вины, уверенный в своей правоте.

– Да неужели? – процедил кард со своего места. – И что нужно было мне рассказать? Как ты соблазнил мою дуру-сестричку? Или как раздобыл ее кровь, которую передал Диверу?

Во взгляде Иоллара промелькнул испуг. В глазах Галлы этот испуг застыл.

– Нет, – потрясла она головой, отгоняя услышанные слова. – Нет.

– Да! – то ли злясь, то ли злорадствуя над ее неведением, прокричал Лайс.

Воздух ослаб, стена дала брешь.

– А ты что, не говорил ей, Ил? – Злорадство взяло верх. Не задумываясь о том, что ранит своим тоном и девочку, кард наступал на бывшего товарища. – Странно. Я думал, у вас очень близкие отношения. Ах да, прости, забыл, что слово «близость» имеет для тебя только одно значение!

– Не нужно так, Лайс, – попросил тот растерянно. – Все совсем не так.

– А как? Как, объясни мне. Ей объясни! Расскажи, зачем ты пришел на Тар. Проблемы у тебя на родине? И чтобы их уладить, всего-то и нужно, что раздобыть пару капель крови какой-то девчонки и отдать их Хранителю? А потом? Что ты должен был сделать потом? Убить ее? Или отвести к добряку Кадму на Юули?

Ил молчал. На лице полнейшее непонимание, и Эн-Ферро на миг задумался, не поспешил ли он с выводами.

– На Эльмар.

Она не плакала, хоть слезы и стояли в глазах.

– Что? – обернулся Лайс к девушке.

– На Эльмар, – повторила она дрожащим голосом.

– Урод! – Кулак карда угодил в висок эльфа, и тот снова рухнул на пол.

– Нет, Лайс! – На этот раз она не использовала силу, а просто схватила за руку. – Не нужно. Все неправильно, все не так. Я не понимаю ничего.

– Все ты понимаешь, Галчонок, – сказал он тихо.

Обнял ее, отстраняя, закрывая от встающего на ноги эльфа.

– И что теперь будет? – вздрогнула девушка. – Они все знают, да?

– Нет. Ничего они не знают. Их просто нет. Слышишь, Ил? – перевел взгляд на застывшего парня. – Дивер больше не Хранитель. Дивер теперь никто. Можешь искать себе другого покровителя!

– Мне не нужны покровители! – огрызнулся тот. – Я просто хочу понять, что происходит! А заодно и вам двоим объяснить кое-что насчет…

– Не надо, – горько усмехнулась Галла, освобождаясь из-под опеки дружеских объятий. – Не такая уж я и дура, как Лайс сказал. А если уж объяснять, то начинать нужно с самого начала. С погреба. Но я и так уже поняла.

А вот Эн-Ферро про погреб не понял.

– Я потом тебе расскажу, Лайс. Сразу, наверное, нужно было. Прости.

– Дьери, поверь…

– Поверить? Однажды уже поверила.

Состояние девушки внушало немалые опасения. Если бы она стала кричать, расплакалась, было бы лучше. Но это неведомо откуда появившееся спокойствие? А еще сила. Магистр Пилаг каждой клеточкой тела ощущал сгущающуюся вокруг Галлы силу, видел магическим зрением тысячи воронок-ураганов, яркие всполохи вбирающей энергию ауры. Представить страшно, что произойдет, когда эта едва сдерживаемая мощь вырвется наружу.

– Все в порядке, Лайс, – прошептала она. – Просто скажи ему, пусть уходит.

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – заявил предатель упрямо.

– Уходи! – Во рту, раскрывшемся в крике, карду померещились удлинившиеся клыки. – Убирайся!

Не померещились. О небо! Это же трансформация!

– Лучше уйди, Ил, – попросил он по-хорошему, пряча Галлу за своей спиной.

Эльф и сам, кажется, что-то заметил. Но продолжал упорствовать.

– Я хочу только…

– Не нужно. Просто забирай свои вещи и уходи.

– Нет.

– Уйди-и-и! – Крик почти перешел в ультразвук. Ногти на взметнувшейся в сторону Иоллара руке оказались в два раза длиннее и толще.

Клыки. Когти. Что теперь?

– Ил. – Сейчас он почти умолял его. – Уйди. Неужели мало того, что ты уже натворил? Возьми свою сумку и просто уйди! Ты же убьешь ее, придурок!

Последняя фраза возымела действие. Иоллар вынул из шкафа сумку, сгреб в нее разложенные по полкам вещи – на все про все две минуты. Галла судорожно вздрагивала за спиной карда.

– Это так не закончится, – пообещал эльф. – Мы должны поговорить. Слышишь, Дьери? Мы должны поговорить!

Лайс услышал позади себя сдерживаемое рычание.

– Прошу, не сейчас!

Случиться могло все что угодно.

Но не случилось. Лишь только захлопнулась входная дверь, затихли, удаляясь шаги, она разрыдалась. Просто сидела на полу прежняя Галла, с ровными белыми зубками и аккуратно подпиленными ноготками. Сидела и плакала навзрыд, прижимая к груди забытую у дивана лютню.

Галла

Дня сегодня не было. Его отменили. Было утро, разбившее на тысячи осколков ту иллюзию счастья, в которой я жила последние три длани. Был вечер. Поздний вечер, наполнивший сумраком комнаты, сделавший их похожими на мою душу. Дня не было.

– Не нужно.

Взметнувшийся к потолку шар света тут же растаял.

– Лучше свечку зажги.

И не смотри на меня так. Просто поговори со мной. Только не о нем.

– Ты сказал, Дивер уже не Хранитель.

– Да.

– А Кадм?

– Тоже.

– Расскажи.

Голова работала плохо. Из всего, что говорил Лайс, до меня доходил лишь смысл отдельных фраз и разрозненных слов. Но этого хватило.

– Значит, шеф теперь старейшина?

В попытке улыбнуться натянулась и лопнула пересохшая кожа на губе. Выступившая капелька крови оказалась абсолютно безвкусной.

– А остальные драконы, что они?

– О тебе знает только совет. Но с их стороны бояться нечего. По крайней мере, так говорит Рошан.

Бояться нечего. Прятаться не нужно. Можно просто жить.

Только не хочется.

– Он собирается забрать тебя, – продолжил Эн-Ферро. – Можем пойти на Пантэ. Или на Землю твою заглянуть. Сделаешь перерыв в учебе, а потом подберем мирок поспокойней. Как тебе такая идея?

– Никак.

Лайс пересел с кресла ко мне на диван.

– Галчонок, я понимаю, тебе сейчас не до этого. Ты расстроена, не хочешь ни о чем думать…

– Ничего ты не понимаешь. Я давно обо всем подумала. Обучение я закончу на Таре – это мы уже обсуждали.

В последние дни о сбежавшем колдуне и погибших ребятах вспоминалось все реже. А теперь, раз уж ничего другого не осталось…

– Гал?

– Все в порядке, Лайс. Ложиться и умирать я не собираюсь.

– Я хотел поговорить.

– Если о нем, то не надо.

Не сейчас. Потом. Когда я в очередной раз в своей никчемной жизни свыкнусь с мыслью, какая же я все-таки дура. Ведь свыкнусь же. Даже придумаю парочку шуток на этот счет. Когда смеешься сама над собой, становится легче. Хотя бы оттого, что тогда этого не делают другие.

– Не о нем. О тебе. Как ты себя чувствуешь?

– Лайс, ты издеваешься? Я чувствую себя круглой идиоткой!

– Посмотри на меня.

Я взглянула исподлобья.

– Ты помнишь, что было с тобой утром?

Нет, не издевается. Только вот о чем он сейчас пытается говорить, я тоже не понимаю.

– Не помнишь, – сделал он вывод.

– А что было?

– Что-то странное. Ты почти трансформировалась.

– В маленького глупого галчонка? – Только-только затянувшаяся трещинка на губе снова лопнула. На этот раз кровь оказалась соленой, как и положено.

– Нет, – покачал кард головой. – В большого и страшного дракона. Правда ничего не помнишь?

Помню. Но не про дракона.

Эн-Ферро придвинулся ближе, и я, как и сотню раз до этого, уткнулась носом в его плечо. Видимо, слез уже не осталось – в глазах щипало, резало, я жмурилась, терла их кулаком – ни одна слезинка так и не капнула. А кроме слез закончился воздух, дышать стало трудно, невозможно. Что-то давило, душило. Рванула ворот рубашки, распахивая ее едва ли не до груди – толку мало.

– Лайс, я…

– Не нужно. Все хорошо.

И тут же вскочил, как ошпаренный. Взгляд недоуменных, округлившихся глаз перебегал с моего лица куда-то ниже и снова обратно.

– Что… это?

Голос его дрожал, так же, как и указывающий мне не грудь палец.

– Откуда?

Ожерелье. Просто подарок. Видимо, не просто, раз Лайс так занервничал. Еще одна гадость? Ловушка? Пальцы рванулись к застежке.

– Нет, подожди. – Эн-Ферро чуть успокоился. – Не снимай.

Взял меня за руки, присев перед диваном на корточки.

– Когда он тебе его дал?

– Как ты догадался, что это он? – с трудом выговорила я.

– Я уже видел это ожерелье. – Лайс всмотрелся. – Нет, не это. Такое же. А то – то осталось на Эльмаре, Ил так сказал… Эльмар!

Он опять вскочил. Я все так же не понимала ничего, но меня уже трясло мелкой дрожью.

– Когда он звал тебя на Эльмар? До или после того, как подарил это?

– Д-до… – Еще и зубы стучать начали. – Сказал, дело, за день успеем. Я отказалась. Лайс, что происходит? Что-то еще не так?

– Не так? – Кажется Эн-Ферро трясло не меньше моего. – Все не так, Галчонок! Он объяснил, что это значит?

Я смогла лишь головой помотать.

– Просто дал, и все? – не поверил кард.

– Сказал, подарок. Пока. Да, – вспомнила я, – так и сказал: пока.

– Придурок! – Кулак мужчины с силой обрушился на ни в чем не повинный стол. – Идиот! Я идиот! Галчонок. – Он снова присел у дивана, снова обхватил горячими ладонями мои руки. – Прости меня. Пожалуйста.

Это было так странно. Так неожиданно. И абсолютно непонятно.

– Я всю дорогу от Паленки…

Вот почему он вернулся так рано. Рошан открыл ему проход.

– Я всю дорогу от Паленки думал, зачем он это сделал – отдал Диверу твою кровь. Искал объяснения. Оправдания. Даже нашел, и не одно. А потом увидел вас вместе, и в голове словно перемкнуло. Ил, он же… Я же ему насчет тебя сразу все объяснил. А тут… И я решил, что если ему на просьбы мои наплевать, если он слова мои ни во что не ставит, то и в остальном… Я же не думал…

– Лайс? – Я по-прежнему ничего не понимала, а его сбивчивая речь не вносила ясности.

– Нужно с ним поговорить. Да, он сделал, что сделал, и это трудно понять. Только зла он тебе не желал – это точно.

– Да что такое с этим ожерельем? Почему, стоило тебе его увидеть, как ты тут же изменил свое мнение обо всем произошедшем?

– Это долгая история. Одно скажу: у Ила на этой вещице пунктик, и просто так он бы тебе ее не отдал – пусть это всего лишь копия. Но он эту копию сделал, и сделал для тебя.

– Лайс, я терпеть не могу, когда ты говоришь загадками! Объясни нормально!

– Нормально? – разозлился он вдруг. – Да если нормально, то это не я тебе должен говорить, а он сам! Мальчишка! Ничего как следует сделать не может, даже предложение!

– Что?!

Я, наверное, с ума сошла. И, наверное, от радости.

Но как же тогда все остальное?

– Лайс, – слез-то, оказывается, еще предостаточно, – ты говорил, что по дороге от врат придумал какие-то объяснения его поступку. Скажи, какие?

– Давай мы его самого завтра спросим? – предложил в ответ Эн-Ферро.

– Завтра? – испугалась я. – А как? Как мы его спросим? Вдруг он уехал давным-давно? Вдруг он вообще…

– Кончай паниковать! – приказал строгий и умный старший брат. – Никуда твой Иоллар не денется! Он упрямый, как и ты. Да и уходя, грозился, что без объяснений ты от него не отделаешься. Так что, где бы он ни был, пусть пока там и остается. Посидит, помучается. А завтра, если сам с утра не прибежит, я поеду в Марони и найду его.

– Как?

– Город что, эльфами кишит? Найду, и очень быстро.

– Я с тобой!

– Вот и бросай детишек без присмотра. – Он улыбнулся, но было видно, что в душе все же озабочен случившимся. – Для тебя это так серьезно?

– Угу, – пробормотала я, опуская глаза, но тут же снова посмотрела в упор, спрашивая: – А то, что ты сказал, правда? Насчет предложения?

– Правда, – ответил он, не задумываясь.

– А ожерелье при чем?

– Я же сказал: долгая история. А уже ночь.

– Ну и что? Думаешь, я теперь усну?

– Ладно, – вздохнул он, присаживаясь рядом. – Слушай. Давным-давно Ленир Ваол заключил перемирие с владетелем Сумрачного края Стиаром Т’арэ. Но тот выставил одно непременное условие…

Она все-таки уснула. Было далеко за полночь, и Лайс успел рассказать ей не только об ожерелье Левины Зеол, но и поделиться мыслями насчет того, отчего бы Иоллар мог пойти на сделку с Хранителем. Галла успокоилась, слушала с улыбкой, с этой улыбкой и заснула, прижавшись к его плечу.

Эн-Ферро уложил ее, укрыл одеялом. А после пошел на кухню, вынул из-за шкафа припрятанную бутылку крепчайшей травяной настойки и отпил едва ли не половину прямо из горлышка. Ну и денек выдался! Не приведи небо еще хоть один такой же! А все из-за чего? Из-за глупости. Из-за его собственной глупости, из-за нелепых, лишенных логики поступков Иоллара, из-за скрытности Галлы. Хотя молодежь еще можно понять – там, где все решается сердцем, для разума места нет. А как он мог так оплошать? Хотел поговорить, а в результате едва не убил мальчишку!

Вот ведь как получилось, усмехнулся кард, возвращая бутылку на место. Воспитаннички! Одно смущало: Ил ведь самого главного о ней не знает. А когда узнает, неизвестно, как отреагирует: шутка ли – дочь Хранителя? Хотя, если это то самое, большое и настоящее, остальное уже и неважно…

Наутро насилу заставил Галлу позавтракать – будь ее воля, спросонья вскочила бы на кера и помчалась в Марони.

И у школы осадил:

– Ты куда? Забыла, я через ваш портал не пойду!

– Как же мы его найдем? – Девушка нервно ерзала в седле. – Город большой, куда он пойти мог?

– В гостиницу, – предположил Лайс.

Или в кабак, добавил про себя. Хотя Иоллар и не из тех, кто спешит утопить проблемы в вине, так ведь раньше у него и проблем таких не было.

– В Портовом городе он точно не задержался, – заявил кард уверенно, минуя склады и сворачивая на ведущую в центр дорогу.

Не такой же он дурак, чтобы после ссоры с любимой девушкой бежать прямиком к шлюхам. Это, кажется, уже более поздняя стадия. Нет, определенно гостиница.

Выскочившую на дорогу прямо перед ним девицу даже не заметил. Хорошо, что кер, умница, сам сбавил шаг.

– Тэр Эн-Ферро! – Несостоявшаяся жертва крепко ухватилась за стремя. – Вы меня не помните?

Вообще-то Лайс помнил все и всех. И эту красотку тоже. Только вот отчего она в него вцепилась?

– Доброе утро, Миласа. Случилось что-нибудь?

Ящерка ехавшей позади Галлы поравнялась с ними, и взгляды, которыми обменялись девушки, карду не понравились.

– Лайс, мы спешим, – напомнила помрачневшая сестренка.

– Да, сейчас. Извини, Милли, в другой раз.

– Постойте, тэр Эн-Ферро. – Отцепляться девица не желала. – Я хотела попросить, чтобы вы сидэ Иоллару передали: он у нас в последний раз кошелек оставил. Там денег-то всего серебрушка и пара красненьких. Но кошелек больно хорош. Я его припрятала, чтоб тетушка не отобрала.

Проехавшая уже вперед Галла резко притормозила своего кера:

– Когда забыл?

– Давно, – отмахнулся Лайс. – Поехали.

– А вот и не давно, – подбоченилась гордо Миласа. – На прошлой длани, в ночь на четверик он к нам заходил.

– Милли, ты напутала что-то. Гал, мы ведь спешили?

И по ее лицу понял, что никуда она уже не торопится.

– В ночь на четверик, говоришь?

Обычным зрением Эн-Ферро отметил, как побелели, сжавшись до хруста, ее пальцы, магическим – яркие всполохи силы. На трансформацию это похоже не было, но вот размазать по ближайшей стене дуру Миласу Галла была вполне способна.

– Кого ты слушаешь? Ил сюда весь последний месяц носу не казал, уж мне-то можешь поверить.

– А как же, – усмехнулась Миласа, да так противно, что Лайс едва удержался, чтоб не пнуть ее ногой, – месяц не было. Даже больше. А на прошлой длани объявился. Так что вы уж про кошелек ему передайте, тэр Эн-Ферро, не забудьте. Хороший кошелек.

И развернулась, чтобы уйти. Да не тут-то было.

Маг не заметил, как сестренка соскочила с кера и стояла уже напротив кабацкой подавальщицы, глядя той в бесстыжие глаза. Какая другая уже б бежала дальше, чем видела, а эта только руки в боки уперла: и не поймешь, кто здесь волшебница и кто кого взглядом испепелить готов.

– Месяц не было, – прошипела Галла, – а тут вдруг объявился? С чего бы это?

– Так дело известное, – презрительно скривилась Миласа. – Нашел себе какую-то, из порядочных. Посидел месяцок у ее юбки. А опосля снова ко мне прибежал. Они-то, порядочные, для женитьбы, может, и в самый раз: детей рожать, портки стирать. Только вот за всем остальным мужики отчего-то к нам бегут.

А после этого уже развернулась и ушла. И напрасно волновался магистр Эн-Ферро, что Галла не сдержится и сотворит что-нибудь ужасное с зарвавшейся девкой. Ничего она не сделала, совсем ничего. И сила, бурлившая вокруг нее, успокоилась, стихла, как и сама девушка.

– Галчонок?

– Все в порядке, Лайс. Только знаешь, я с тобой, наверное, не поеду. А ты найди его, как и собирался. Поговори. Ты прав насчет того, почему он это сделал. И Хранителю отказать не мог. И обо мне всего не знал, и о том, что может навредить, не думал. Полагаю, так оно и было. Так что помимо того, что сразу обо всем не рассказал, его и винить не в чем…

Она вернулась в седло.

– Ты только в одном ошибся, – резким движением сдернула с шеи ожерелье. – Это не копия. Это – подделка.

Упало в дорожную пыль серебро. Скрылась за поворотом юркая криволапая ящерка.

– Идиот! – тяжело выдохнул мужчина, наклоняясь за брошенным украшением. – Придурок малолетний!

Ничего, он его найдет. Поговорит.

Ну и морду снова начистит, только уже по другому поводу.

Много ли эльфов в Марони? С учетом посольсих выходило всего пятнадцать. Четырнадцать посланников Леса по утреннему времени попивали чай в Посольском доме. А вот где искать пятнадцатого, того самого глупого мальчишку, Лайс не знал.

– В гостиницах спрашивал? – уточнил Гайли.

– И в гостиницах, и в трактирах, от центра аж до Чернолюдской слободы проехал. Нигде. Думал, вдруг он к тебе заходил.

Лорд Миаллан отрицательно покачал головой.

– Так что у вас все-таки стряслось? – спросил он участливо.

– Да как всегда! – стараясь не выдать истинных эмоций, ответил кард. – Ты что, Иоллара не знаешь?

– Знаю. А ты уверен, что он еще в герцогстве? Может, он уже к Бругу подъезжает? А там, сам знаешь, вольные торговцы[22] швартуются – и здравствуй, берег Саатара.

– Нет, не думаю. Еще поезжу, поищу. А ты, если он объявится, передай, что я его разыскиваю. Скажи, без обид – просто поговорить хочу. Пусть хоть записку передаст, где его искать.

– Записку?

– Записку или на словах через кого-нибудь. Дома у нас появляться чтоб не вздумал!

Гайли ухватил шагнувшего уже к двери мужчину за рукав:

– Что, так серьезно?

– Серьезней некуда, – хмуро кивнул Эн-Ферро. – Короче, увидишь – передай. И про дом в особенности. И чтобы к Галле и на сто гиаров не приближался.

– Вот, оказывается, какие у вас проблемы! – усмехнулся эльф. – Только не поздно ли ты, друг идущий, начал за девочку переживать?

– А я сейчас не за девочку переживаю! – рявкнул в ухмыляющееся лицо Лайс. – А за идиота этого. Потому что девочка его, не приведи небо, он к ней сунется, и убить может!

От Гайли направился прямиком к дому, где квартировал Брайт. Нет, на то, что Иоллар зайдет к тэру Клари, он не надеялся, о другом хотел поговорить.

– С ума съехал, Эн-Ферро? – гаркнул на него полусотенный. – Да если ты это сделаешь, можешь с вечера паковать манатки и рвать из Марони! Охотники Марега – это тебе не лесничество, а почитай, что воинская часть! А то, что ты хочешь сделать, да еще и накануне намеченной операции – так и вовсе дезертирство!

– Да какое там дезертирство, – попытался урезонить его кард. – День-два, максимум длань. У меня и впрямь дома проблемы.

– Знаю я твои проблемы! Одна – наглая, остроухая. Вторая – смазливая, белобрысая. Раньше нужно было думать, прежде чем их под одной крышей селить! А еще лучше своих детей завел бы, а не чужих воспитывал!

– Шел бы ты лесом, Брайт!

– Я-то пойду, и как раз-то лесом. Только завтра с утра. И ты со мной. А в противном случае, помяни мое слово, не будет тебе житья в Марони!

Всю дорогу от города Лайс костерил разухабистыми словами на всех известных ему языках и упертого полусотенного, и насмешливого саатарца, а пуще всех – Иоллара конечно же. А уже у самого дома пришла в голову кощунственная мысль, что куда меньше было бы проблем, если бы тогда, двадцать семь лет назад, остался в живых мальчик. Только подумав такое, магистр Эн-Ферро поспешно сплюнул и повторил все те нелестные словечки уже в свой адрес.

Галла

Лайс возвратился из города, когда я готовила обед.

О том, что ложиться и умирать я не собираюсь, я сообщила еще вчера, так отчего бы удивляться, застав меня на кухне у плиты? Другое дело, как я себя при этом чувствовала. Но портить братишке аппетит не хотелось.

– Гал, ты как?

Я никак. Вообще.

– Нормально. – Может, стоило еще и улыбнуться для достоверности, но побоялась, вместо улыбки оскал получится. – Есть хочешь?

– Нет, я в городе уже перекусил.

– Встретился с ним?

– Нет.

Значит, не нашел. Наверное, это и к лучшему. Может, он вообще уже из Марони уехал. Куда-нибудь далеко-далеко. И никогда мы уже не встретимся…

Ложка со звоном выпала из дрожащих рук.

– Гал?

– Все хорошо. Это к гостям.

Нормально. Ложка – она, значит, женщина. Мира должна зайти за грязным бельем. А вот если бы нож упал…

– Я у Брайта был, – начал Эн-Ферро, – думал хоть на пару дней со службы отпроситься. Но тут дела такие: в Тилане большая банда орудует, на этой длани разведчиков высылали – говорят, человек полтораста, не меньше. В общем…

– Ты завтра уедешь.

– Да.

– Не нужно оправдываться, Лайс. Все правильно. Если мы собираемся задержаться здесь, а мы собираемся, все должно оставаться как было. Ты – на службе. Я – в школе.

– А Иоллар?

– А Иоллар. – А я думала, что не смогу произнести этого имени. – Пусть будет, где ему угодно. Просто подальше от этого дома.

– Галчонок, только прошу тебя, если вдруг он придет…

– Боишься, что устрою ему сцену?

Не знаю: улыбка ли, оскал, но что-то получилось. Что-то, от чего стоящий напротив меня мужчина испуганно отшатнулся.

– Или что я его убью? – Видимо, в самую точку попала: – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Потому что он вообще не придет. Зачем? Во-первых, после того, как Лайс его чуть не убил, побоится. А во-вторых, что он здесь забыл? Меня? После рассказа об этом ожерелье я, дура, так и думала. Меня. Успокоилась сразу же, поверила. Как трехлетка в Дедушку Мороза. Ты же была хорошей девочкой, Галла? Вот тебе подарочек: для начала серебряная побрякушка, а к ней красавец-эльф прилагается, колокольный звон и подвенечное платье. А то, что этот эльф тебя чуть было злобным драконам не сдал, так это по дурости и малолетству. Вот подождешь еще лет сто, он вырастет и поумнеет. А ты пока будешь ему детей рожать и портки стирать. Потому как за всем остальным мужчины, сама знаешь, к кому бегут.

– А где галчонок? – Эн-Ферро только сейчас обратил внимание на опустевший угол.

– Я его выпустила.

– Зачем? Он же еще маленький.

– Он полетел, Лайс. Правда. Когда ничего другого не остается, галчата очень быстро взрослеют.

Глава 6

Мир драконов

– Гвейн!

Крик разъяренной женщины ни с чем не перепутаешь. А если это женщина-дракон – тем более. Хранящий Слово непроизвольно сжался, словно пытаясь превратиться из громадного ящера в крохотную ящерку.

– Что это такое, хочу я знать?! – Джайла влетела в зал, скрежеща клыками и зловеще растопырив крылья. – Что это?

На каменную плиту перед старейшиной упал скомканный лоскуток.

– Ты его не сожгла? – удивился он. – Разве ты не понимаешь, как опасно хранить подобные доказательства?

– Доказательства чего? Чья это кровь, скажи на милость?

– Что? – растерялся старик. – Ты же сама сказала на совете…

– Что чувствую кровь открывающей? Только эти кретины могли поверить, что я способна определить это, даже не прикоснувшись к ткани! Я говорила то, что должна была. А теперь хочу узнать, что это значит? Куда ты дел настоящую кровь, ту, которую передал Диверу… – Она вдруг будто бы поперхнулась, судорожно сглотнула и хрипло выдавила: – Эльф-ф-ф… Эльф, Гвейн!

Дракон окончательно опешил.

– Эльф, старый ты маразматик! Если ты не менял кровь, то значит, это сделал эльф!

– Зачем? Думаешь, он был в курсе? Рошан сказал, что…

– Рошан такой же глупец, как и ты! – вспылила Видящая Суть. – Когда ты в последний раз видел ее? Их обоих?

– Джайла, я же говорил, что не вмешиваюсь…

– А теперь вмешайся! Вмешайся, пока не поздно. Расскажи Рошану, а лучше сам пойди к Эн-Ферро и объясни все, он же неизвестно что с вашей подачи думает.

– Джайла! Немедленно прекрати истерику! Эн-Ферро не дурак, разберется. По крайней мере, с Иолларом и без нашей помощи поговорит. Да уж, – протянул довольно, – порадовал меня принц, не ожидал. Дивера обмануть, Хранителя врат на родной планете! Ай-яй-яй! И что за кровь он ему подсунул? Сработало бы без нашего вмешательства?

– Сработало бы, – проворчала, успокаиваясь, драконица. – Кадм не Видящий. А кровь взята у человеческой женщины, волшебницы, причем достаточно сильной. Возраст от пятнадцати до тридцати – с поправкой на магическую составляющую точнее не определишь. Виртуальный клон для сравнения внешности тоже не построишь, у волшебников он выходит с искажением. Сработало бы. А открывающая или нет, этого никакими тестами не определишь – это видеть нужно.

– Молодец! Нет, каков молодец!

– Гвейн, скажи Рошану, – попросила Джайла снова.

– Сейчас? У него на Вилиле врата сыплются, а я его отвлекать буду? Вот закончит – тогда.

– А сам? Или меня пропусти? Или…

– Зеркало, – отрезал старик. – Зеркало можно. Посмотришь, успокоишься. А то, глядите-ка, нервная какая…

Дверь поддалась, даже не скрипнув, – значит, защитное заклинание она не сменила. Но после всего произошедшего Иоллар не считал себя вправе входить в этот дом. Присел на крыльце. Если ничего не задержит Галлу в школе, ждать оставалось недолго.

Он не ошибся – кер въехал во двор минут через двадцать. Девушка притормозила ящерку у дверей сарайчика, соскочила на землю и только сейчас увидела сидевшего на ступеньках эльфа.

– Ты?

Все что угодно можно было расслышать в этом вопросе: страх, удивление, возмущение. Все что угодно и ни толики радости.

– Я.

Он поднялся, но подойти поближе не осмелился. Одним только взглядом она держала его на расстоянии.

– Нам нужно поговорить.

– Нам нужно? – кривая усмешка на миг обезобразила ее лицо. – Лично мне уже ничего от тебя не нужно.

Иоллар все же решился и сделал шаг навстречу.

– Я хотел все объяснить. Насчет Дивера…

– Не стоит. Ты не мог отказать Хранителю своего мира. Ты не знал, чем это грозит мне. Ты вообще ничего не знал, потому что ни я, ни Лайс ни о чем тебе не рассказывали, а своего ума разобраться в ситуации тебе не хватило. Ты это хотел сказать?

Слова летели в него, словно камни.

– Не только, – произнес он с трудом.

– Считай, что ты все сказал. – Галла обернулась к нему спиной, открывая дверь в сарай. – В любом случае Дивер меня уже не волнует. А вот как бы ты объяснил…

Голос ее дрогнул, и она умолкла. Подхватила поводья и втянула ящерку в широкий темный проем. Пару минут провозилась там, снимая сбрую, насыпала корма. Иоллару хватило времени, чтобы опомниться, сбросить с себя наведенное ее холодным, бездушным тоном оцепенение, кинуться к ней и поймать в объятия в тот момент, когда она выходила обратно во двор.

– Милая моя, любимая. Просто дай мне все…

Договорить она не позволила. Нет, не оттолкнула его, не вырвалась – лишь отстранилась с таким выражением презрения и брезгливости на лице, что он сам разжал руки, поперхнувшись словами раскаяния.

– Я же сказала, что все поняла! Так зачем тискать меня и сюсюкаться?

Эльф в растерянности отпрянул. Всего ожидал он от этого разговора, был готов к многочасовым объяснениям, к ее обиде, даже злости. Но это раздражение, эта гримаса гадливости на ее лице стали для него полнейшей неожиданностью.

– Надеюсь, на приглашение ты не рассчитывал? – снова поморщилась она, делая шаг к дому.

Иоллар все-таки поборол охватившее его смятение. Нельзя было дать ей уйти, не разрешив все до конца.

– Я не надеялся, что ты сразу же обо всем забудешь, – произнес он. – Но думал, ты согласишься хотя бы выслушать меня.

– Зачем? Я все уже поняла.

– Наверное, не все.

Видимо, что-то в его голосе заставило ее обернуться, и на какой-то миг юноше показалось, что глаза у нее блестят от слез.

– Я многого о тебе не знаю, – продолжил он. – Я, наверное, вообще ничего о тебе не знаю. Лайс сопровождает тебя в этом мире безо всякого найма, Дивер интересовался тобой и поплатился за это статусом Хранителя. Ты учишься чуть больше полугода, а тебя уже называют сильнейшей волшебницей герцогства. Много еще есть такого, о чем я прежде не задумывался. Может, оттого, что я действительно дурак. А может быть, оттого, что для меня это неважно. Если считаешь, что мне не следует ничего знать, – пусть будет так. И мне все равно, кто ты есть. Но кем бы ты ни была, ты нужна мне. Очень.

– Очень? – усмехнулась она. – Нужна настолько, что после того, как ты… Ладно! – махнула рукой. – Считай, что я в это поверила. Только вот ты мне не нужен.

Последнюю фразу она произнесла уже без усмешек, без злорадства, вполне серьезно, глядя в ошеломленные от услышанного глаза эльфа.

– Нет. – Он упрямо покачал головой. – Не говори так, Дьери. Не нужно. Ты обижена и совсем не думаешь того, что говоришь.

– Я именно так и думаю, Иоллар. И прекрати обзывать меня этим эльмарским галчонком. Надоело до ужаса.

– Ты говорила, что тебе нравится…

Голос перестал слушаться, когда сжалось от ее слов сердце.

– Говорила.

Он подумал, что если бы она раньше так улыбалась, так жестко и презрительно, то он возненавидел бы ее за одну только эту улыбку.

– Говорила, – кивнула Галла снова. – А разве остальные женщины говорили тебе что-то другое? Да, милый, – протянула она писклявым голосочком, – мне нравится, как ты меня называешь! Да, дорогой, мне с тобой очень хорошо! Да, ты самый лучший! Да! Да! Да! Разве это не то, что ты хотел слышать? Разве мне стоило чего-нибудь доставить тебе такое удовольствие?

– Нет, – пробормотал он, не желая ей верить.

– Действительно нет, – подхватила она. – Только извини, мне надоели эти игры. Все было прекрасно, я ни о чем не жалею и так далее. Прости, не умею все это говорить, обычно мужчины понимают сразу.

– Нет.

Похоже, язык разучился произносить другие слова.

– Н-нет… Ты не такая…

– Не какая? – удивилась она. – Не такая, как все? Не такая, как ты? С чего ты взял? Я думала, мы друг друга поняли. Тебе надоело мотаться в город. Я как раз была одна. Лайс пропадал целыми дланями. Так почему бы не воспользоваться ситуацией? Да, Ил?

– Нет. Все было не так…

Все так и было, понял он, глядя в холодные стальные глаза. Для нее. Он просто был рядом. Единственный на тот момент. Тогда, когда она еще ездила в школу в потертых штанах и старой куртке, когда вокруг нее вертелся только мальчишка Сэл да, может быть, еще парочка таких же сопляков. Когда ее еще не приглашали на герцогские приемы, а эльфийские принцы не слали цветов.

– Все так и было, Ил. И ты сам это знаешь.

– Знаю, – тихим эхом отозвался он.

– Вот видишь, – улыбнулась она немного грустно. – Так что давай не будем устраивать друг другу сцен.

Он молча кивнул.

– Ну и прекрасно. А сейчас, прости, я очень устала, а на вечер еще куча планов. В дом не приглашаю, сам понимаешь.

Понимает. И про дом. И про кучу планов.

– Кто он?

Еще оставалась надежда, что она не поймет, удивится этому вопросу…

– Какая разница? – пожала она плечами, входя в дом. – До свидания, Ил.

Он стоял еще несколько секунд, глядя на закрывшуюся за ней дверь:

– До свидания, Дьери.

Хотя нет, так неправильно.

Прощай.

– Но почему он не сказал ей?

– Он сказал то, что считал главным.

– И получил совсем не тот ответ, которого ждал. Жаль.

– Она лжет.

– Ты уверена?

– Я Видящая Суть. И она лжет.

Галла

Есть ли предел для душевной боли? Установлено ли для каждого из нас, отмерено ли судьбой количество испытаний, через которые суждено пройти, или та мера слез, которую нужно пролить за отпущенный жизненный срок?

Я хотела высказать ему все. Сказать, что знаю все о его походах в Портовый город к той развязной особе, которой хватает наглости насмехаться над волшебницами. И что по сравнению с этим то, что он шпионил за мной для Дивера – просто досадное недоразумение. Сказать, что ни единому его слову теперь не верю. Но не сказала. Потому что тогда наверняка не сдержалась бы и расплакалась, давая ему повод начать меня жалеть, оправдываться, клясться, что все это какая-то ошибка, или повиниться и раскаяться, заверяя, что подобное никогда не повторится. И я, дура, могла бы поверить и простить, в глубине души осознавая, что все это еще повторится и не раз…

Нет. Этого я не хотела. Не хотела, чтобы он догадался, какую боль причинил мне, чтобы понял, как мне плохо теперь без него. Пусть лучше считает лгуньей меня, пусть жалеет о проведенном со мной времени и бесцельно потраченных на «просто подарок» деньгах. И пусть никогда-никогда больше не появляется.

А поплакать я могу и в одиночестве…

Еще три дня назад жизнь была прекрасна, будущее, застланное розовой дымкой грез, обещало быть светлым и счастливым…

А потом он два дня проклинал драконов и собственную глупость, вспоминая ярость Лайса, страх и слезы в ее глазах. Но тогда все еще казалось поправимым. Поговорить, объясниться и все вернуть.

Только вот возвращать оказалось нечего. Потому что ничего не было. И, значит, никогда уже не будет. Ветер реальности развеял остатки облачных иллюзий, и будущее предстало во всей своей унылой неприглядности.

– Ил! Иоллар!

Куда теперь идти, что делать?

– Да постой ты!

Люди на площади заинтересованно оглядывались на соскочившего с лошади среброволосого эльфа, лавирующего теперь в толпе в попытке настигнуть отрешенно бредущего парня в надвинутом на глаза капюшоне.

– Стой! – унизанные перстнями пальцы с силой вцепились в плечо.

– Гайли?

– Нет. Судя по твоей реакции – дух бесплотный.

Лорд Миаллан взглянул в лицо собеседника и погасил улыбку – если и был кто из них двоих похож на бесплотного духа, то скорее уж Иоллар.

– Ты откуда?

Парень молча указал пальцем себе за спину.

– Ясно. И куда?

Тот же жест, только в противоположном направлении.

Посланник Саатара на миг задумался.

– Пошли, – скомандовал он.

Иоллар равнодушно пожал плечами. Пошли так пошли.

Гайли сделал какой-то жест человеку, рядом с которым оставил своего скакуна, тот понял, подхватил лошадь под уздцы и повел в сторону одной из выходящих на площадь улочек.

Эльфы направились в другую сторону, туда, где на первом этаже одного из домов устроена была маленькая уютная чайная. Присели за круглым столиком в углу зала.

– Где ты остановился? – с места в карьер взял Миаллан.

– В братстве книгочеев.

– У храмовников? – удивился идущий. – Да уж, там он тебя точно не искал.

– Кто? – без интереса спросил Иоллар.

– Эн-Ферро. Он был у меня вчера. Перед этим обошел все гостиницы.

– Зачем?

– А ты как думаешь? Сказал, вы повздорили из-за какой-то ерунды, ты ушел, а он понял, что тоже был не прав, и решил тебя найти. Или было не так?

– Да нет, – слабо улыбнулся парень, – примерно так и было.

– Он просил передать, если я тебя встречу, что хочет поговорить с тобой. Только… Не знаю, что у вас там стряслось, но Лайс велел сказать, чтобы ты не ходил к нему домой и ни в коем случае не встречался с Галлой. Просто сообщи ему, где тебя искать, и он сам тебе все объяснит.

– Спасибо. Но мне уже объяснили.

Гайли снова с тревогой всмотрелся в его лицо. Их пути пересекались не раз, и на Таре, и в других мирах Сопределья, но никогда еще он не видел Иоллара таким. Был ли это порыв неравнодушного, или проснулся в душе саатарского лорда дипломированный психолог с Кайры, но так или иначе он предложил:

– Может быть, расскажешь?

– Нечего рассказывать, – вздохнул Ил. – Дураком я был, дураком остался.

Посол терпеливо выждал, пока он отопьет из принесенной чашки сладкий липовый чай и прожует отломленный от булочки кусочек. Но продолжать рассказ юноша, похоже, не собирался.

– И что будешь делать?

– Умнеть.

– Давно пора, – согласился саатарец. – А каким образом, если не секрет?

– Для начала попрощаюсь с Эн-Ферро. Сколько можно сидеть у него на шее?

Сидэ Миаллан с сомнением покачал головой:

– Не торопишься? Без Лайса ты застрянешь в одном мире.

– Мне нравится на Таре. Я имею в виду Западные земли. Планирую перебраться туда.

– Переберешься. А потом что? Выслужишься перед королевой, войдешь в один из высоких домов, женишься на чьей-нибудь милой дочурке и счастливо окончишь свои дни на Саатаре?

– Почему бы и нет?

Тот, кого называли Серебряным Лисом, скептически скривился:

– Ты не идущий, конечно. Но думаю, после того, как ты увидел Сопределье, жизнь в одном мире не для тебя. Ну вернулся ты на Эльмар, и что из этого вышло?

– С Эльмара я ушел по другим причинам. Хотя, возможно, ты в чем-то и прав. Только с Лайсом мне теперь не по пути.

– Послушай, – Гайли старательно взвешивал каждое слово, которое собирался произнести, – я знаю Эн-Ферро очень давно, тебя еще и на свете не было. В принципе Лайса или о Лайсе знают практически все открывающие и идущие – он вошел в историю в тот миг, когда вошел во врата. Но я действительно хорошо его знаю. Так вот, до встречи с тобой не было ни одного живущего, которого он назвал бы другом. Товарищем, приятелем – да, но дружба для кардов – святое таинство, а слово «друг» не пустой звук, и кого попало они так не назовут. Так что не спеши обрывать старые связи. Если, конечно, для тебя самого это что-нибудь значит.

Иоллар ненадолго задумался, отставив в сторону недопитый чай.

– А что насчет сестер? – усмехнулся он вдруг. – Или в отличие от друга, сестрой можно назвать первую попавшуюся девчонку?

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но…

– Никаких «но». Ты все еще думаешь, что это лишь конспирация? Так вот, поверь мне, это не так. И кто из нас теперь для Эн-Ферро важней, я уже понял.

– Ил, – поморщился лорд Миаллан, – это похоже на лепет обиженного мальчишки.

– Это правда, – отрезал эльмарец. – И никаких обид. Ее Лайс не оставит, а значит, со мной не пойдет. А я в Марони не задержусь.

– Собираешься сбежать из-за нее? – констатировал доктор психологии.

От нее, мысленно поправил Иоллар, сжав губы.

– Ясно. Что у тебя с ней?

– Ничего! – зло бросил парень.

– Уже ничего, – понял идущий. – И ты не придумал ничего лучше, чем смыться на Саатар? Почему бы не попытаться разобраться во всем спокойно, не бросаясь словами и не принимая поспешных решений?

– Знаешь что, доктор Миаллан, – процедил Ил, – кончай меня лечить. Рад был встрече, спасибо за чай, но мне пора.

– Постой, – Гайли тоже поднялся из-за стола. – Куда ты пойдешь? Снова к книжникам?

– А есть другие варианты? Кроме кабака или борделя?

– Есть, – кивнул среброволосый. – Мы оставили часть собственного эскорта в Каэре, так что хороший боец в свите посла лишним не будет. Можешь перебраться в Посольский дом хоть сегодня.

– Ты уполномочен раздавать назначения?

– Я главный советник принца, – скромно представился лорд. – А в придачу – двоюродный дядя. Кэллиан мне не откажет. И тебе будет кстати. Если, конечно, не передумаешь посетить мою родину. Посольство отбывает из Марони на следующей длани. Успеешь повидать Лайса. А там, может быть, изменишь решение. Для твоего же блага на это надеюсь.

– И не надейся. Уеду с вами.

Но идти вслед за саатарцем не спешил.

– Ну что еще не так?

– Это, наверное, уже неважно. – На лице эльмарского принца отобразилась странная смесь смущения и плохо скрываемой злости. – Но ты бы не мог меня просветить, что у твоего племянничка с мо… с Галлой. На всякий случай.

Серебряный Лис взглянул на него с интересом, такого Иоллара он действительно не знал. Первоначальная версия, что мальчишка спутался с названой сестрой друга, а после испугался ответственности и надумал сбежать, рассыпалась в прах. Ревность. Причем вызванная чем-то большим, чем уязвленное самолюбие. Обязательно нужно рассказать Эн-Ферро, пусть разберется, что творится между его подопечными. А сейчас следовало успокоить вспыльчивого юнца – не хватало только разборок в посольстве.

– Ничего, – ответил он. – Просто Кэлл наслушался хвалебных отзывов о Галле и вбил себе в голову, что Лесу необходимо заполучить такую сильную волшебницу. Вот и все.

– И для этого нужно слать ей розы? – не поверил Ил.

– Это было лишь раз. Знак почтения – не более. К тому же я понимаю, что после школы она на Таре не останется, и постарался убедить принца не тратить времени на пустые уговоры. Да и герцог дал ему понять, что такими магами Марони не разбрасывается. У тэра Катара на ее счет свои планы. Тоже несбыточные.

Да уж, подумал про себя Иоллар, Галла умеет заставить строить несбыточные планы.

И все-таки у нее есть кто-то, и если не Кэллиан, то кто? Впрочем, как она сказала, какая разница?

– Мне нужно зайти за сумкой. К вечеру буду в посольстве.

Его называли Кеем Многоруким. Для того, кто не был знаком с этим человеком и видел его впервые, подобное прозвище могло показаться издевкой – у Кея вообще не было рук. Но тот, кто знал о нем достаточно, с именем этим был вполне согласен. У бывшего нуланского вора, лишившегося конечностей по приговору суда, была тысяча рук: на него работали руки рыночных щипачей и домушников, руки менял и скупщиков краденого, руки контрабандистов и наемных убийц. А у него самого была голова. Лысый череп, покрытый десятками уродливых шрамов, скрывал в себе незаурядный мозг организатора. И сейчас этот мозг посылал тревожный сигнал, кричал, вопил: откажись! Откажись, пошли пришедшего к тебе колдуна к хорам, а иначе быть беде! Разве мало того, что ты лишился десятка ребят, которых покромсали в холмах остроухие саатарские выродки? Мало того, что в последующие дни рейды магов и облавы городской стражи избавили тебя еще от тридцати человек? А теперь этот чернокнижник пришел и просит, нет, требует, чтобы ты выделил ему еще троих для очередного темного дельца, а ты только и смог, что спросить:

– Сколько?

– По пять монет каждому, кто пойдет со мной, и десять – лично вам.

Этого оказалось достаточно, чтобы прогнать беспокойные мысли.

– Могу я узнать, что за дело?

– Боитесь упустить выгоду? – усмехнулся колдун. – Не бойтесь, оно не стоит большего. Нужно будет посетить один дом. Кстати, я не стану возражать, если ваши люди вынесут оттуда то, что им приглянется. Но прежде они должны будут туда кое-что внести.

– Что именно?

– Вот это. – Маг вынул из-под плаща тяжелый металлический шар, размером чуть больше яблока.

– Гномья бомба?

– Двенадцать таких бомб. Так вы согласны?

Кей задумчиво потер культей щеку.

– Я был бы не прочь разжиться такими же игрушками. Добавьте к оплате три таких же шарика, и по рукам.

Главарь крупнейшей в Марони банды очень любил это выражение – по рукам. Считал это забавным.

– По рукам, – даже не улыбнулся колдун. – Двадцать пять монет, три бомбы и все, что ваши люди смогут унести из Посольского дома.

– Мы будем жарить остроухих? – встрепенулся бандит.

– Имеете что-то против?

– Да нет. Даже наоборот, скажи вы об этом сразу, я, возможно, снизил бы цену. Только как мои ребята туда проберутся? Посольство охраняется: у эльфов десяток своих бойцов, герцог выделил отряд гвардейцев, да и о магических ловушках забывать не стоит.

– Все учтено, не волнуйтесь. Через два дня все эльфы, включая охрану, будут на приеме у герцога Катара. Слуги там не ночуют. А охранять пустое посольство останется только десяток гвардейцев. Все они будут в саду или у ворот, у меня есть график обходов и патрулей…

– А всякие колдовские штучки?

– Для этого с вашими людьми пойду я. Так по рукам?

Галла

Это работало как волшебная видеокамера. Только вместо кассеты запись делалась на обработанные особым способом камни, чаще прозрачные или хотя бы просвечивающиеся, как, например, горный хрусталь, янтарь или кварц. Да и показывала такая съемка не привычные оку землянки кадры, а пятна аур, проявления силы, созданные плетения. Нужно было провозиться с этим немало времени, чтобы мозг настроился и начал переводить разноцветные вспышки в удобоваримые для восприятия картинки. Чтобы научиться делать подобную запись самостоятельно, времени требовалось еще больше. У меня его не было.

Я отложила кристалл и посмотрела на наставника.

– Уже неплохо, – кивнул он. – Ты не устала? Уверена, что хочешь продолжать?

– Да.

– Галла, прости, возможно, я лезу не в свое дело, но у тебя что-то случилось?

– С чего вы взяли?

– Каждый раз, когда происходит какая-нибудь неприятность, ты берешься за учебу с новой силой. Это неплохо сказывается на результатах, но тем не менее я волнуюсь за тебя. Нельзя же так…

– У меня все хорошо, наставник.

Тэр Марко что-то недоверчиво проворчал в бороду.

– Просто хочу выучиться побыстрее, – попыталась объяснить ему я.

Выучиться, найти Феаста и его сбежавших пособников (единственное, что осталось от прежних моих планов) и уйти с Тара. Уйти в любой другой мир, где не будет убийц-чернокнижников, заклинателей демонов и темных обрядов. И где уж точно не будет одного насквозь лживого эльфа. Того самого, из-за которого так не хочется теперь оставаться в опустевшем после отъезда Лайса доме, где каждый звук отзывается дрожью и сердце сжимается от того, что мерещатся в каждом шорохе его шаги или даже голос, а по ночам я вскакиваю во сне, когда кажется, будто чувствую легшую мне на плечо руку…

– Это как-то связано с эльфами? – поинтересовался Медведь, и я испуганно вздрогнула от мысли, что ему удалось незаметно сломать мою ментальную защиту.

Но следующая фраза все объяснила:

– Принц Кэллиан предложил тебе работу?

– Работу?

Мне показалось, что наставник вздохнул с облегчением.

– Лесу нужны маги-практики, – пояснил он. – И я боялся, что посол захочет завербовать тебя одной из первых.

Действительно его высочество несколько раз намекал на нечто подобное, но прямо ничего не предлагал.

– Ты уже думала, чем займешься, когда получишь перстень мага?

Убью одного хриплого колдуна, пойду на Пантэ, заберусь в лабиринт Биадоза и упьюсь в стельку.

– Нет.

– Если ты не захочешь возвращаться на Саатар, я был бы рад оставить тебя при школе. Младшей наставницей на первых порах.

– Читать «Народы Тара»? – вспомнила я наши с Вришкой мечтания на эту тему.

– Зачем? Магистр Триар прекрасно справляется. А ты могла бы работать с Гейнрой или тэсс Кьярной. Мне кажется, ты больше практик, чем теоретик.

– Это предложение?

– Да, и вполне серьезное. Подумай на досуге.

Заберусь к Биадозу, разопьем с чудовищем пару бутылочек, потрындим о том о сем, а когда протрезвею… недели через три, вернусь на Тар и буду гонять на пару с Кьярной демонов. Смешно.

– Я подумаю.

На школьном дворе меня встретила Вришка:

– Ты сегодня долго. Целый час уже тебя жду.

– Зачем?

Тэсс Каронга состроила хитрую рожицу и протянула мне карточку-приглашение.

– Опять? Твоему дяде деньги девать некуда?

Еще один прием, на который я не пойду.

– Ну, Гал, пожалуйста! – Целительница смотрела на меня с мольбой. – Дядя очень-очень просил, чтобы ты была. И принц Кэллиан.

– Вриш, я правда занята сегодня.

– А завтра? Это же будет завтра! Последний прощальный прием – эльфы уезжают. Совсем.

Ну и пусть уезжают. Терпеть не могу эльфов! Ненавижу!

– Я не могу, Вриш. Не хочу. Я сейчас совсем не в том настроении…

– Знаю я, в каком ты настроении! Доучилась уже – магия чуть ли не из ушей прет! На балы ты не ходишь, с друзьями даже не разговариваешь! Ты же у нас величайшая волшебница со времен Велерины, а мы так – шелуха!

– Ну зачем ты так?

Неужели для моих товарищей все так и выглядит? Заучилась. Зазналась. Ни во что не ставлю прежнюю дружбу. Эх, Вришка, знала бы ты, как мне сейчас самой… Какая я, к хорам облезлым, великая волшебница? Я просто несчастная обманутая женщина. Да, Вриш, взрослая двадцатисемилетняя женщина, пытавшаяся быть похожей на вас девчонкой, и, видимо, заигравшаяся в наивность и доверчивость. Влюбилась в мальчишку-эльфа, которому по его эльфийскому малолетству о серьезных чувствах пока и задумываться не положено. Ждала от него чего-то. А теперь… Я ведь не от того не хочу видеться с вами, что стала относиться к вам иначе. Я до сих пор люблю вас всех, молодых, веселых, добрых и не хочу омрачать ваши шумные сборища своим угрюмым видом. А еще, если мы встретимся, начнем говорить, неважно о чем, то кто-нибудь из вас обязательно спросит об Иолларе. Как он? Где он? А я не знаю, Вриш, правда, не знаю. Я не видела его уже три дня. Я скучаю по нему безумно. И мне очень-очень плохо без него…

– Гал? Галла, прости меня, пожалуйста! Я совсем не то хотела сказать, честно! Только не плачь, прошу тебя!

– Вриш, – утерла я выступившие на глаза слезы, – а из наших еще кто-нибудь будет?

– Будут. Все будут!

– Это хорошо. Я тоже тогда приду.

– Я никуда не пойду. Прости, Гайли, но все эти танцы-фуршеты не для меня.

– Раньше ты не отказывался.

– Это было раньше.

Лорд Миаллан внимательно поглядел на новоиспеченного посольского стража. Ох неладно что-то с парнем. Скорей бы Эн-Ферро вернулся, а то через два дня представительство отбывает в Азгар, а охотники Марега еще не прибыли из Тиланы.

– К тому же выспаться хочу, – продолжил Иоллар. – Не знаю, сказал ли тебе твой родственник, но я попросился вместо Эдигана.

– С ума сошел? Тебе так не терпится уехать?

Еще вчера было решено отправить кого-нибудь вперед, проверить дорогу, организовать ночлег, договориться о смене лошадей и керов, но советник даже не предполагал, что мальчишка сам вызовется.

– Ты же собирался Лайса дождаться! Объяснить ему все.

– Я уже объяснил. Письмом.

– Письмом? Сопляк! Самому, значит, смелости не хватает!

Иоллар усмехнулся:

– Не пытайся играть на моей гордости. Ее остатки я и пытаюсь спасти. И иди давай, лорд Миаллан, тебе еще косички заплетать.

– Ил!

– Иди-иди. Последний бал в Марони. До Азгара дармовой выпивки не будет.

К счастью, об Иолларе никто из пришедших на прощальный прием друзей меня не спрашивал.

Поболтали о школьных делах, о предстоящих летних выгулках. На время четырехмесячных каникул многие старались подыскать себе какую-нибудь практику: устроиться ассистентом к действительному магу или, если позволяли знания и опыт, прошвырнуться по отдаленным поселкам в надежде на какой-нибудь заказ. Может, и мне куда податься? Сесть на Яшку и отправиться в сторону Северных гор, там много поселений, страдающих от лесной нежити, а у самых гор – Карский разлом – искривленное пространство, откуда прет всякая демоническая дрянь. Хотя нет, у меня же отдыха не будет, наставник сразу предупредил. А потом вместо запланированной пьянки с Биадозом можно было бы и задержаться…

– Не пей больше. – Сэллер отобрал у меня бокал.

– Я вообще-то и не пила – это первый, только пригубила.

– Да? Все равно не пей.

У тэра Кантэ хорошая память, до сих пор Стречную ночь забыть не может.

– Хорошо, не буду. Тогда, может быть, пригласишь меня на танец?

Так и надо. Что толку сидеть в пустом доме, где все напоминает мне о нем? А здесь хорошо. Элегантные дамы, не убоявшиеся внезапного в разгар мая холода и явившиеся на бал в легких открытых платьях, степенные тэры, увешанные всякого рода регалиями, и жизнерадостная молодежь, выдержки которой хватило лишь на то, чтобы чинно выслушать официальную речь герцога и ответное выступление принца Кэллиана, прежде чем наброситься на столы с угощением, огласить зал веселым смехом и закружиться на паркете десятками ярких пар, втянув в это буйство и элегантных тэсс и степенных тэров.

Наверное, стоит признать, что жизнь продолжается…

Он сказал Гайли, что хочет выспаться перед дорогой. Было бы неплохо. Только как? Уже целую длань одно и то же: сначала не получается уснуть, в голову лезут разные мысли, а после, когда все же засыпает, снятся такие сны, что лучше бы снова виделись те, с джунглями, лавой и Дивером… Нет, Иоллару снились совсем не кошмары. Но после этих снов безумно не хотелось просыпаться. Там было так хорошо, на золотистом пляже у незнакомого моря. Рядом с ней.

Эльф ожесточенно встряхнул головой: хватит. Она уже все сказала. Ничего не было. Ничего нет. Ничего не будет.

– Спокойной вам ночи, сидэ Иоллар, – пожилой прислужник почтительно раскланялся прощаясь. – И легкой дороги. Завтра мы вряд ли увидимся, вы ведь рано уедете.

– Спасибо, Грай.

– Я растопил камин в общей зале – сегодня прохладно. Может, зажечь очаг и у вас?

– Не нужно. Если совсем замерзну, сам справлюсь. Идите, вас ведь дома ждут.

Ждут. Дома. Даже у этого старика есть дом и кто-то, кто его ждет.

Иоллар вернулся в свою комнату. Спать еще рано, но свечи он задул и прилег на кровать поверх покрывала. Хорошо, что он встретился с Гайли, хорошо, что тот предложил ему эту работу. А самое хорошее то, что завтра он уедет. Будет долгая дорога, новые места, случайные встречи, и тогда, может быть, не сразу, но постепенно все ненужное выветрится из памяти.

Он принял правильное решение. Наверное, единственно правильное за всю свою жизнь. Однажды он уже пытался уйти от опеки Лайса, когда вернулся на Эльмар. Увидев десятки чужих миров, изучив их законы и уклады, возомнил себя невесть кем, считая, что, как только он появится в Долине Роз, жизнь там сразу же изменится к лучшему. Учитывая ошибки чужих государств и правителей, он планировал реформировать власть, развить науку, опираясь на опыт лучших умов Сопределья, подарить своему миру богатство и процветание. Теперь это выглядело смешным. Ни он, ни его идеи не были нужны никому на Эльмаре. Возвращение на родину стало первой разбившейся мечтой.

Галла – второй.

И последней, пообещал он себе. А сделать так, чтобы ни одна мечта больше не рухнула, просто – нужно прекратить мечтать. Стать наконец-то реалистом, не строить ненужных иллюзий, не пытаться изменить мир. Просто жить. И должность стража при двоюродном брате королевы Леса вполне подходит для такой жизни. Пока. А на Саатаре он покинет свиту посла и постарается устроиться где-нибудь еще. Из-за Гайли. Доктор Миаллан словно записался Иоллару в личные психоаналитики, приставал с расспросами, пытался вести душеспасительные беседы и до ужаса раздражал тем, что в чем-то был все-таки прав…

Эльф услыхал шаги в коридоре. Видимо, не к месту помянутый психотерапевт покинул шикарный прием и сейчас опять будет упражняться в красноречии, пытаясь убедить его задержаться в Марони до возвращения Эн-Ферро…

– По шесть на каждом этаже, – произнес кто-то почти у его двери. – Спрячете в разных комнатах, чтоб остроухие их не заметили.

Что за?..

Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, Иоллар выскользнул за дверь и тихо двинулся в сторону общего зала.

Там, у растопленного Граем камина стоял какой-то человек. Длинный плащ с капюшоном скрывал его лицо и фигуру, а руки были протянуты к огню, и языки пламени, вырвавшись из очага, лизали его ладони, ластились, словно щенки. Колдун.

– Кто вы и что здесь делаете? – Обманчиво безоружный Иоллар ступил в зал.

Человек резко обернулся и вдруг рассмеялся:

– Сидэ Иоллар?

Парень вздрогнул. Голос был другой, молодой, сильный, ни намека на хрипоту, но эти желчные интонации он ни с чем не перепутает!

– Какая неожиданная и приятная встреча, – продолжал маг. – Вы бы несказанно обрадовали меня, сообщив, что поблизости прячется еще и тэсс Эн-Ферро, но боюсь, Посольский дом – неподходящее место для уроков фехтования.

– Что вы здесь делаете?

– О, это мы уже проходили – я раскрываю вам свои планы, а вы их ломаете. Хотя сегодня на вас нет слез демона и можно рискнуть. Думаю, вы оцените мой грандиозный замысел. Ловите!

Будь у Иоллара реакция чуть похуже, тяжелый металлический шар размозжил бы ему голову.

– Бомба?

– Двенадцать бомб, по шесть на каждом этаже, – сообщил колдун.

– А где запалы?

– Они есть, не волнуйтесь. Магические запалы, которые я активирую, как только удостоверюсь в том, что ваши друзья из посольства возвратились от герцога и разошлись по своим комнатам. Двенадцать взрывов сольются в один, и в Лесу объявят продолжительный траур. А по истечении этого траура ваша королева захочет отомстить убийцам своей родни… Дальше, надеюсь, объяснять не нужно?

– И чем тебе мир так не нравится, урод? – Эльф взвесил на ладони смертоносный снаряд. В голове мгновенно созрел план. Рискованный, но эффективный.

– В мирное время крайне тяжело проявить себя. Уж вы-то должны это понимать…

Не дожидаясь, пока чернокнижник договорит, Иоллар размахнулся и бросил бомбу. Железный шар, заполненный взрывчатой смесью, пролетел в гиаре от головы колдуна и упал в камин на горящие поленья.

– Сидэ Иоллар! Какая нелепая попытка, вы меня разочаровываете. Я же вам сказал, без меня они не взрываются. Нужно было хотя бы прицелиться получше, попали бы в голову… Может быть. Но если вы закончили, я тоже не стану отвлекаться. Помнится, я обещал вам и вашей подруге мучительную смерть – пора выполнять обещания. Вы умрете сейчас, а тэсс Эн-Ферро я отыщу попозже…

– Темный ты, колдун, – широко улыбнулся эльф, и маг остановил занесенную для убийственного заклятия руку. – Не в том смысле, что чернокнижник, а в смысле – необразованный. Не знаю, какие ты там чары на бомбочки наложил, но думаю, законов физики они не отменяют.

– Каких законов?

– Говорю же, темный ты. Не знаешь, что от огня железо нагревается, накаляется. Нагревается и горючая смесь внутри шара, и когда она нагреется достаточно сильно… В общем, я не думаю, что хоть один эльф войдет в уже горящее посольство. Все, как ты говорил, ты раскрываешь мне свои планы, а я их ломаю.

– Ты!..

Что хотел сказать ему маг, так и осталось загадкой, потому что именно в этот момент за его спиной грянул оглушительный взрыв. Здание вздрогнуло, пламя в один момент охватило половину огромной комнаты, а проклятого колдуна взрывной волной толкнуло вперед. Как раз на вызванный Иолларом меч.

– Вот и все. – Прежде чем выдернуть клинок из оседающего на пол тела, эльф чуть провернул лезвие. – Найдешь ты ее, как же! Сдохни, мразь!

А теперь выбираться скорее – еще одиннадцать бомб осталось, сейчас как пойдут взрываться!

Но вместо бомб отчего-то взорвалась голова. Бушевавшее перед глазами пламя вдруг потухло, чтобы вспыхнуть стремительной болью в затылке…

– Чем это ты его? – поинтересовался один из людей Многорукого Кея, тыча острием меча в лежащее на полу тело.

– Дык рукой, – усмехнулся второй, сунув вопрошавшему под нос кулак размером с кувалду.

– Добить бы надо.

– Не надо, – прохрипел поднимающийся с пола маг, и тот из бандитов, у которого было оружие, испуганно замахнулся на него мечом. – Не маши! Махал тут уже один. Ублюдок! Совсем забыл про эти его клинки. Тварь саатарская! Столько силы из-за него спалил.

– Так добить бы…

– Я сказал, нет! Я обещал ему смерть в муках. На заклятие меня после его удара не хватит, но огонь вполне подойдет. Все равно из дома он уже не выйдет…

Объятое пламенем посольство содрогнулось от очередного взрыва.

– А мы?! – завопил вооруженный разбойник, увидев, что выход вот-вот скроется за стеной огня.

– Мы выйдем, – заверил его маг. – Третий где?

– Так он это… Как первый раз рвануло…

– Ясно.

Камень в одном из перстней на руке колдуна засиял бирюзовым светом.

– Счастливо оставаться, сидэ Иоллар. Я передам тэсс Эн-Ферро ваши последние слова. Кажется, это было: «Сдохни, мразь»?

Когда он смог открыть глаза, зал был охвачен огнем полностью. Где-то рядом, должно быть, уже догорал колдун, а ненасытное пламя вплотную подобралось к ногам эльфа. Ног он, кстати, почти не чувствовал. Как и всего остального тела. Только голова отзывалась глухой болью на каждую попытку пошевелиться. Нет, можно, конечно, еще с полминуты полежать, делая неглубокие глотки горячего, наполненного дымом воздуха, собрать силы, встать и попытаться добраться до окна…

Можно. Но с другой стороны, если решил уходить, то почему бы и не так?

И в следующий же миг между ним и окном рухнула тяжелая потолочная балка. Значит, судьба.

Дед говорил, что это не страшно. И совсем не больно. Нужно просто закрыть глаза и…

Прощай, Дьери…

Галла

Все-таки правильно я сделала, что приняла приглашение герцога. Кстати, нужно будет поинтересоваться у наставника, о чем это он шептался с тэром Катара, украдкой косясь в мою сторону.

– Тэсс Эн-Ферро.

– Сидэ Миаллан.

Две великосветские дамы, которые словно пытались перещеголять друг друга пышностью форм и вычурностью нарядов, неспешно прокатились мимо нас, бросив кокетливые взгляды на эльфа и единодушно уничижительный на меня. Безумно захотелось показать им язык.

– Галла, Лайс еще не вернулся?

– Нет. Говорят, рейд в Тилане уже окончен, тюрьма графства забита под завязку новыми постояльцами, но тэр Марега отчего-то тянет с возвращением.

– Тянет он, – раздраженно пробурчал идущий.

– Что-то случилось, Гайли?

– Да так, думал с братом твоим до отъезда увидеться. Лайса в Сопределье специально не поймаешь, ты уж мне поверь. А тут такая удача выпала, так Брайт его за какими-то демонами в лес утащил!

– Служба, – пожала я плечами. – Ты не переживай, вы же в почин уезжаете, а он, может быть, завтра уже вернется. А если что-то важное, письмо напиши – я передам.

– Письмо? – отчего-то скривился он. – Да нет уж. Один уже написал.

Где-то вдалеке что-то громыхнуло. Гроза?

– Фейерверк! – воскликнул кто-то в зале.

Фейерверк это лучше, чем гроза.

Еще несколько взрывов (теперь уже четко различалось, что это взрывы) раздались один за другим. Действительно фейерверк! Здоро…

– Пожар! – закричал какой-то мужчина, стоявший у одного из высоких окон, за которыми ночная тьма уже окрасилась отблесками далекого зарева.

– Пожар!

Стихла музыка. Все находившиеся в зале замерли соляными столбами.

– Тэр Катара, что происходит?

– Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся. В любом случае, горит не мой дворец, и это радует. Так что давайте…

– Тэр Катара, – запыленный, взмыленный гвардеец поспешно вбежал в зал и склонился перед герцогом. – Срочное донесение! Горит Посольский дом!

– Посольский дом? – дружно ахнули все присутствующие, кто с удивлением, а кто и с облегчением. Оно и понятно, если пожар в посольстве, то волноваться особо нечего: эльфы-то вот они – целы-целехоньки.

– Вероятно, это поджог, – закончил рапорт гвардеец.

– Чушь какая, – пробормотал герцог. – Кому нужно жечь посольство?

– К тому же пустое, – многозначительно добавил со стороны магистр Салзар.

Действительно, если бы кто-то хотел убить принца – это еще можно было понять. А так, что же это – акт вандализма? Порча государственной собственности и личного имущества его высочества?

Судя по перепуганному лицу, имущество у Кэллиана очень дорогое.

– Миаллан, – с трудом выговорил посол, – твой парень, он остался там, да?

– Кто остался? – поддался панике эльфа и герцог.

– Кто-то выбрался из здания? – накинулся на принесшего дурную весть солдата Гайли.

Тот оторопел настолько, что смог лишь отрицательно замотать головой. А мне неожиданно сделалось не по себе, и в общем шуме бального зала отдельные фразы зазвучали с четкостью выстрела…

– Принц Кэллиан, простите, но я не понимаю, о ком идет речь.

Это тэр Катара.

А я, кажется, понимаю, тэр герцог.

– Там никого не было!

Прорезался голос у гвардейца.

Был. Я знаю. Я чувствую.

– Я недавно принял в свою свиту одного юношу из моего народа. Встретил его здесь, в Марони…

Это принц.

– Галла! Галла, посмотри на меня, я уверен, что он выбрался!

Это Гайли.

Нет, сидэ Миаллан, он не выбрался.

Сначала пропал звук. Потом свет. Потом я умерла…

– Это только моя вина, Гайли. Если бы я не вел себя, как идиот, он был бы сейчас здесь.

– А посольство прохлаждалось бы в обители ауров. Это был поджог, Лайс, маги смогли сделать запись. Если бы Ил не вмешался…

– Прекрати! То, что он умер как герой – не утешение. Что я ей скажу, когда она придет в себя? Если вообще придет…

Я не должна этого слышать. Я не могу это слышать, потому что я умерла.

– Мы и так задержались на день. Не знаю, увидимся ли в ближайшее время, пожелай Галле удачи от меня.

– Ей пригодится.

Наверное, я стала неприкаянным призраком и брожу теперь по землям Тара.

– Тэр Эн-Ферро, если мы можем чем-нибудь помочь…

– Спасибо, Сэллер, но ничего не нужно.

– Она так и…

– Нет, иногда открывает глаза, смотрит вокруг, но не узнает никого и ничего. Утром я дал ей воды – выпила.

Призраки не пьют воду.

– Целители здесь бессильны, тэр Эн-Ферро.

– Я знаю, тэр Марко. Спасибо за заботу. Если ей станет лучше, я сообщу… А пока только лежит и плачет.

Призраки не плачут.

Значит, я не умерла. Я жива. Только зачем?

– Зачем? Лайс, зачем…

– Галла! Галчонок, девочка моя…

– Почему так, Лайс?! Почему? Почему он?

– Я не знаю, Галчонок. Никто не знает. Это просто судьба…

В Портовом городе немало девушек, которые могут рассказать вам свою грустную историю. О том, как осталась она сиротой, без родни, без жилья, приехала из далекой деревеньки в Марони в надежде устроиться на работу в хороший дом, кто кухаркой, кто горничной, а после встретила лихих людей, или перешла дорогу завистница-соперница, или предал-опозорил тот, кому доверила и девичество свое, и душу чистую, наивную. И покатилась жизнь-судьбинушка вперед, да все ниже и ниже, и привела в конце концов в один из веселых домов…

У Миласы такой истории не было. Она родилась в порту и то, что попала в итоге в заведение тетушки Ками, считала не бедой, а неслыханной удачей. Сколько уже ее ровесниц свезли на черный погост, сколько и вовсе канули в небытие, затерявшись в смрадных трущобах. А она ничего – жива, здорова. При деньгах опять же. Да и «У трех хохотушек» – это вам не безымянный бордель, где живут девушки впроголодь, клопы кусают, клиенты бьют, содержатели все до последней красненькой отбирают. Здесь-то все по-другому. Светло, чисто, публика ходит приличная, ни монеткой, ни ласковым словом не обойдут. Миласа четыре года как к тетушке попала, и ни разу не пожалела, и жизни себе другой ни разу не пожелала.

Ни разу до этой зимы.

Глупо вышло. Сама теперь понимает, что глупо, но как, скажите, не размечтаться, когда тебе всего девятнадцать лет и не умерла еще в твоем сердце вера во все те истории, что девчонки-подружки вечерами промеж себя рассказывают? О том, что знал якобы кто-то из них девушку, у которой была подруга, которая знала другую девушку, что жила, как и они все, в подобном заведении, куда заглянул однажды благородный тэр (богатый купец, могущественный маг, прекрасный принц), влюбился без памяти в порочную красавицу и увез с собой в роскошный замок (в волшебную башню, в королевский дворец), и жили они там долго и счастливо душа в душу. Так вот и Миласе подумалось однажды, после того как в третий раз пришел к ней (именно к ней, а не к кому из других девиц!) саатарский красавец-эльф, отчего бы и у нее не случилось так, как во всех этих историях, и не увез бы ее сидэ Иоллар далеко-далеко за океан, где никто и слыхом не слыхивал о том, кто она такая и чем жила-пробивалась в герцогстве Марони. Или хуже она тех, о которых подобные байки ходят, или мало монет в храм Аурэли снесла, мало служб выстояла, чтобы отвернулась от нее пресветлая богиня? И в какой-то момент казалось, что к тому все идет. И видела она уже себя на огромном корабле, плывущем к незнакомому берегу, а то и вовсе живущей уже в богатом доме в далеком, ей лишь по сказкам известном Эльфийском Лесу…

Только не вышло ничего из этих мечтаний. Был сидэ Иоллар, красивый да ласковый, про родные свои края рассказывал, серебрушку сверху завсегда оставлял, был, да и сплыл. Одну длань не было. Две. А на третью Миласа сама его увидела. Увидела и сразу поняла: не придет больше. В весел это было, на Красном рынке, что у Южных ворот. Эльф ее сразу и не заметил. Да и где бы ему ее заметить, когда он с другой глаз не сводил. Миласа тогда от досады губу до крови прикусила: это ж надо такое – чародейка! Молодая совсем, как бы ее самой не младше, школярка небось, а все ж таки чародейка. Девица та тоже ее заметила, скривилась, сидэ Иоллару на нее кивнула. Тогда и он увидел, рукой махнул, улыбнулся – и опять на колдунью свою уставился. И так Миласе от этого обидно сделалось, едва ли не до слез. И про рыбу забыла, что тетушка купить велела, за ними пошла. Увидала, как волшебница в швейную мастерскую зашла, а саатарец керов у смотра привязал и по лавкам отправился, сперва в книжную зашел, а после в хозяйственную. В книжную Милли за ним не пошла, больно приметно, а в хозяйственную заглянула – народу там и без того полно было. Протолкнулась почти к самому прилавку, как раз чтобы услышать, как лавочник сидэ Иоллару про разные клеи рассказывает: тот для дерева, тот для тканей, а есть такой, что и железо к железу приклеит – не оторвешь. Только эльф попросил такой, чтобы фарфор склеил. Зачем ему клей, Миласа и не задумывалась, только стала так, чтобы он наверняка ее заметил, и сделала вид, что посуду в витрине рассматривает. Сидэ Иоллар от торговца баночку принял, в сумку спрятал, расплатился и к выходу пошел, только думал, видать, о чем-то своем, далеком, потому как прошел мимо, чуть плечом не задел, но все равно не увидел. Дальше Миласа за ним не следила. Зачем, когда и так понятно, что к чародейке своей побежал…

Вот и верь после всего сказкам! Так нет же – верила. Верила, в храм бегать стала чаще прежнего, и в ящичек при входе уже не пару красненьких бросала, а целый пяток, а то и серебрушки не жалела. Больше месяца прошло, пока сжалилась наконец-то богиня. Пришел! Благословенна будь, Аурэли Лучезарная, пришел!

Только лучше бы и не приходил…

– Я, Милли, больше к вам ходить не стану. Я и сейчас-то зашел только перекусить. До дома засветло не добрался, а про ворота не знал. Посижу немного и пойду.

Вот так.

Только и Миласа не из тех, кто начатое на полдороге бросает. Ну и что, что он ей тут про невесту какую-то рассказывал. Где она, та невеста?

– Невеста ведь далеко.

– Нет, Милли. Она не далеко. Она всегда со мной. В моем сердце, в моих мыслях…

И не осталось ничего, как натянуть рубашку, пробурчать извинения и идти в свою комнату. А потом…

Миласа и сама себе после объяснить не могла, зачем она это сделала. Ну забыл он кошелек и забыл. Верно, ведь на следующий день вспомнил, и где оставить мог, понял, а хотел бы – сразу же приехал бы. Так что у нее и малейшей надежды не было, что даже если тэр Эн-Ферро сидэ Иоллару слова ее передаст, тот за пропажей явится. А вот чародейке той, что все ее мечты в одночасье порушила, насолить уж больно хотелось. Ну и пусть все прояснится после, пусть клянут ее оба они бессовестной лгуньей, но хоть час, хоть день, но промучится ведьма ревностью и подозрениями, поймет, каково это, когда не все по-твоему выходит…

Только вышло совсем уж худо. Слухи они ведь как те блохи или тараканы, хоть из Верхнего города, хоть из магического ордена, а хоть из самого герцогского дворца, все одно в портовые трущобы сбегаются. Эти слухи как раз-то из дворца и пришли. Истопник герцогский в «Хохотушках» гость нередкий, он те вести и принес.

Про пожар в посольстве с утра уже знали. И что без жертв не обошлось, тоже слышали. А вот про остальное…

– Так оно куда бы лучше, кабы из ихних-то эльфов кто угорел, из приезжих. Мы-то их знать не знаем, и не так бы жаль было, хоть все едино и живая душа. А так наш эльф пропал, маронский…

– Как маронский?! – схватилась за сердце тетушка Ками. – Неужто сидэ Иоллар?

– Он-он. В Марони-то других эльфов и не было. Говорят, колдун тот, что хотел полукровок на старом кладбище порешить, возвернулся и месть Иоллару этому учинил, за то, что планы тогда его злодейские порушил. Вот.

– Похороны когда? – только и смогла выдавить Миласа.

– Какие похороны? Чего там хоронить – колдовской огонь, да бают, еще бомбов гномьих подложили – там сам камень расплавился, что уж о плоти говорить. Принц ихний, эльфский, тот сказал, что для воина сгореть – самые те похороны. В Западных землях погостов не складывают – жгут и по ветру пускают, так у них заведено. А что до похорон, ждите, найдется, кого земелькой присыпать…

– Кого? – ахнули все разом, когда рассказчик умолк, чтобы отпить принесенного пива.

– Сам не видел, – продолжил мужик, – но девки нашенские, те, что в покоях прислуживают, говорили, что чародейка одна, что в ту ночь как раз у тэра герцога на приеме была, как заслышала, что эльф сгорел, так чувств лишилась. До сей поры, сказывают, в себя еще не пришла. И целителя к ней звали, без толку – тут, сказал, ни магией, ни микстурами не поможешь… Вот такие дела.

– Что за чародейка?

– Племянницы герцогской подружка. Сказывают… Сам не знаю, врать про такое не люблю, но другие сказывают, было что-то промеж них. Может, и врут… Точно врут, – махнул он рукой. – Ежели б что и было, отчего бы тогда он с ней на бал не пошел, а в Посольском доме сидел? А чародеечка, видать, чувствительная оказалась, до смертоубийств не привыкшая. Так сейчас, горемычная, и лежит во дворце. Совсем, говорят, плохая стала…

Дальше Миласа уже слушать не стала. И без старика-истопника знала, и что это за чародейка такая, и отчего сидэ Иоллар с ней на прием не пошел. Выходит, не разобралась волшебница, не по уму и по совести обо всем рассудила, а по своему бабскому разумению… И впервые тогда пришло Миласе в голову, что чародейки – они те же женщины. Любят так же, страдают так же. И в наветы верят. И так ей от этой мысли нехорошо сделалось, потому что выходило, что все из-за нее, из-за слов ее так обернулось.

А потом ей сидэ Иоллар приснился. Нет, не злым духом явился, расплаты требовать, а будто бы зашел просто, как когда-то, стал в дверях, взглянул грустно так и головой покачал укоризненно:

– Что же ты наделала, Милли?..

И все. Только от сна этого очнулась она в холодном поту и до самого утра уже глаз не смыкала.

А утром кинулась со всех ног к герцогскому дворцу. В аккурат успела, чтоб увидеть, как карету к парадному крыльцу подогнали и человек какой-то на руках вынес что-то… Кого-то… Ее, видать, и вынес…

– Брат это ее. – Страж у ворот посплетничать был не прочь. – Из охотников Марега он. Ночью только из Тиланы вернулся, а тут такое дело: и с сестрой беда, и друг погиб. Этот эльф-то, до того как в посольство перебраться, у них жил…

Сидэ Иоллар у тэра Эн-Ферро жил, это Миласа знала. А к обеду знала и то, что чародейка эта действительно тэра Лайса сестра, и что зовут ее Галла, и она – та самая волшебница, что с сидэ Иолларом на том кладбище была, когда двоих школяров чернокнижники убили. От того и говорили многие, что неспроста она теперь чувств лишилась, а все это порча колдовская, теми самыми злыднями на нее наведенная. Миласа и сама рада была б так думать – чары, мол, это темные, и ни она, ни слова ее те ни при чем…

Только с чего бы сон этот и во вторую ночь привиделся?

– Что же ты наделала, Милли?..

И не оправдаешься. Как теперь перед ним оправдаться? Как объяснить, что не хотела она зла? Ну уж во всяком случае такого зла не хотела…

– Ой, бабоньки, не приведите боги, опять это видеть, – причитала сухопарая тетка. – Встать-то она встала. Только вот жива ли, мертва ли – сразу и не разберешь. И бормочет что-то, и бормочет… Лучше бы он, говорит, на Саатар свой уехал, лучше бы он, как прежде, к той девке ходил… Кто ходил? К какой такой девке?

Выходит, поверила. Поверила, прогнала. Аж на самый Саатар прогнала.

– А дом их где?

– Так они не в поселке, подальше живут, особнячком. По дороге пройдешь за сады или по берегу. Только ты, дочка, не спеши. Я оттуда только, белье в стирку забрала, так тэр Эн-Ферро в город за продуктами поехал, а в доме она одна и осталась. А с ней сейчас говорить…

Только Миласе с ней говорить и нужно было. Страшно было безумно, мурашки ледяные по спине пробегали, как только представляла себе, что чародейка с ней сотворить может. Только сказать-то надо. Отчего, почему – сама не знала. Надо, и все.

На крыльцо, как на плаху, взбиралась – четыре ступеньки всего, а кажется, целый час по ним поднималась.

Видно, тетка из Рыбацкого ошиблась, был еще в доме кто-то, так как двери ей открыла какая-то женщина. Может, сиделкой к болящей ее взяли, может тэр Эн-Ферро попросил кого из поселянок за сестрой приглядеть, она ведь не в себе сейчас, мало ли что натворить может.

– Здравствуйте, тэсс, мне бы нужно…

– Что тебе может быть здесь нужно? – спросила открывшая устало, и у Миласы сердце в пятки ушло.

Неужто такое с людьми беда делает? Теперь только поняла, кто ей навстречу вышел. А ведь какая красавица была! Не то что теперь: подурнела, осунулась, даже постарела как будто. На лице одни глаза и остались – огромные-преогромные и пустые, как колодец пересохший.

– Тэсс Галла, – страшно было, оттого и затараторила без остановки, – вы простите меня. Я же не хотела, чтоб так… Я ж не думала… Я ведь только… И жизнь такая опостылела, а он… Вот я, дура, и решила… А он мне теперь каждую ночь снится…

– Снится? – усмехнулась волшебница горько. – И мне снится. Так чего же ты хочешь? Может, посидим, как подружки, поболтаем, снами своими девичьими поделимся…

И умолкла внезапно, а глазища ее огромные словно вспыхнули, когда они взглядами встретились, и ощущение у Миласы стало такое, будто чародейка ей в самую душу посмотрела.

И видать-таки посмотрела, потому как вскрикнула вдруг, рот поспешно ладошкой зажала, а по щекам слезы двумя ручьями хлынули. А когда смогла она руку от лица отнять, то одно только и выговорила:

– Что же ты наделала, Милли? Что мы обе с тобой наделали?

В такие совпадения Лайс не верил: сначала, на самом подъезде к поселку заметил бредущую по обочине девицу с отрешенным взглядом и красными зареванными глазами, потом застал и Галлу в слезах.

– Что она здесь делала? Что опять тебе наговорила?

Убить бы эту потаскуху – одни беды из-за нее!

– Ничего. Ничего плохого…

– Да? Одно только хорошее, и из-за этого хорошего ты снова рыдаешь!

О том, что разрыдаться и самому хотелось бы, он ей, конечно, не скажет.

И о том, что слыхал в городе.

И о письме, которое принесли вчера, когда она спала. Письме, которое многое объясняло, но ничего уже не исправило бы.

– Лайс, у нас дома денег нет. Нужно будет в банк завтра съездить.

– Как нет? Там же еще монет двадцать золотом оставалось и серебро…

– Я их отдала.

– Как? Кому?

Бездна с ним, с золотом, но то, что она перестала вдруг плакать и голос ее зазвучал неестественно спокойно, испугало его до ужаса.

– Миласе.

– Кому?! – взревел он. Да что за безумие здесь творится?

– Миласе. Она не плохая. И не злая совсем. И совесть у нее есть, это ведь, наверное, для таких, как она – редкость…

– Галчонок, я не понимаю. Зачем?

– Она уехать хочет. Из Марони. Я ей сказала, что вовсе не обязательно на Саатар, в Кармоле ведь тоже полно городов и поселков, где ее никто не знает… А теперь у нее деньги есть. Поедет куда-нибудь, домик купит, козу там или корову…

– Гал, ты сама понимаешь, что говоришь?

– Я, Лайс, теперь много чего понимаю. Это я раньше дурой была. У меня ведь все было, все! Все, о чем я могла только мечтать, и даже такое, о чем и не мечтала. И нужно было всего лишь поверить… А теперь уже поздно. И никто, кроме меня самой, не виноват. Ты ведь не знаешь, он приходил тогда, а я… Что толку говорить? Бесполезно. Ничего уже не вернешь. Только как я буду жить без него?

Эпилог

Магическое зеркало вот уже час показывало одну и ту же картину. Грустную картину, очень грустную, даже для старых и многое видавших драконов.

– Гвейн, что случилось? – Рошан вышел из врат, на ходу превращаясь из одетого в некое подобие тоги мужчины в огромного дракона. – То ты говоришь, что дела на Велье не терпят отлагательств, то требуешь, чтобы я немедленно мчался назад…

– На Таре проблемы.

– Что случилось?

– Эльф. Иоллар. Он погиб.

– Погиб? О небо, Лайс, наверное…

– Эн-Ферро в порядке. По крайней мере, держится.

– Да покажи ты ему, Гвейн! – не выдержала Джайла.

Хранителю Земли хватило одного взгляда.

– Да как же это? Она… Они… Да?

Странно, но его поняли.

– Да, – кивнула Видящая Суть.

– Но как же тогда он?

– Ты не все знаешь, Рошан, – тихо выговорила драконица. – Это выяснилось уже позже, мы надеялись, все утрясется…

Он даже до конца не дослушал.

– Поглоти вас всех бездна! – Гигантский ящер стремительно уменьшился, снова принимая человеческий облик, только вместо тоги на нем теперь был скромный серый костюм каэтарского горожанина.

– Куда? – только и успел выкрикнуть Гвейн, увидев, как он шагнул обратно в портал.

– На Тар, естественно, – ответила вместо Рошана драконица.

– Он же не пройдет!

– Он? Разрушитель Границ не прорвет твои защитные барьеры? Да он уже на Таре.

– Действительно, – проворчал старик. – Зачем же так грубо? Попросил бы, я б ему сам открыл.

– Да не бурчи ты. Лучше смотри – на него сейчас вся надежда…

То, что Эн-Ферро в порядке и даже то, что он еще держится, было слишком уж громко сказано. Рошан едва взглянул на впавшие, поросшие колючей щетиной щеки, потухшие красные глаза, как понял: все еще хуже, чем он видел в драконьем зеркале.

– Знаешь уже? – больше сказал, чем спросил кард.

– Знаю, но не все. Как это случилось?

– Случилось что? – скривился от горечи Лайс. – Как Ил погиб? Или как вышло так, что она теперь…

– Все. Я должен знать, о чем с ней говорить.

– Говорить с ней у тебя вряд ли получится. А как все случилось… Глупо. Нелепо. Все мы натворили дел, а я так и вовсе таким придурком себя показал, какого еще поискать. Ничего не видел, представляешь? Ничего! Они же оба каждый день у меня перед глазами были, и – ничего. А Галчонок мне так ни о чем и не рассказала.

– А с Иолларом как вышло?

– Еще нелепей. Знаешь, как специально все сложилось. Как назло. Сначала я не вовремя от тебя вернулся. Не разобрался в ситуации, вспылил. Теперь и вспоминать стыдно. Потом, когда уже понял кое-что, думал, найду, поговорю, решим все…

Кое-как, сбиваясь и путая слова, Лайс пересказал дракону то, что случилось после их последнего разговора.

– Видишь, как глупо? Если бы я приехал позже. Или если бы в город без Галлы отправился, или нашел его хотя бы. Или если б разбойников этих ловить не поперся. Идиотизм-то какой! И Галчонок… Если бы она только выслушала его, если бы позволила все объяснить. А теперь одну себя винит во всем, хоть если подумать, все виноваты.

– Все, – согласился Хранитель. – И я в том числе. Нужно было разобраться, прежде чем вызывать тебя и обвинять парня. Но я только сегодня узнал обо всем. Он не предавал ее. Может быть, понял, что все не так просто, может быть, о чем-то догадался, но кровь, которую он отдал Диверу…

– Не ее. Я знаю. Ил написал письмо перед… перед тем, как собирался уехать. Он не мог ни о чем рассказать раньше, или думал, что не мог… Но рисковать ею не хотел, даже ничего не зная. Да что я тебе рассказываю. Хочешь – прочти.

Он вытащил из кармана смятый конверт и протянул дракону.

Рошан пробежал взглядом ровные, тщательно выписанные строки. Наверняка так же тщательно эльф подбирал и сами слова, не желая запутать еще больше и без того непростую ситуацию.

«…Я не знаю и не узнаю, наверное, никогда, кто же она на самом деле, но в том, что не обычная человеческая девчонка, как я решил поначалу, и не коварная интриганка, как пытался уверить меня Дивер, теперь даже не сомневаюсь. У меня нет слов, чтобы объяснить все, что я чувствую, глядя на нее. Она – это невозможное чудо. А чудо нельзя отдавать в руки такого типа, как Дивер, будь он хоть трижды Хранителем…»

Невозможное чудо. Сколько раз Рошан сам думал так же. Невозможное. Невероятное. И оттого еще большее чудо.

Хранитель перевернул страницу, поплутал по лабиринтам выверенных, но все-таки недосказанных фраз, но так и не узнал, что за кровь передал Иоллар дракону, чью и каким образом раздобытую. Он все еще задавался этим вопросом, когда взгляд его скользнул к последнему абзацу. Тот был приписан как будто после, в смятении и нерешительности: съезжали вниз дрожащие строки, вылезали из общего ряда отдельные буквы, да и сам смысл написанного выбивался из общей темы послания.

«Я всю свою жизнь восхищался и гордился своим дедом. Владетель Стиар разгромил орды диких орков, разбил армию прибывших из-за моря захватчиков, перешел Южные скалы, открыв своему народу новые земли, подписал первый в истории мирный договор с эльфийским княжеством. Можно продолжать еще долго. Можно, но не нужно. Только недавно я понял, что было главным подвигом его жизни. Та пятилетняя война за сердце любимой женщины, которую вел он с ней самой. Увы, я не такой герой. Я бы тоже мог идти в бой впереди армии, продираться сквозь мертвые земли, терпя боль и голод. Но меня бросает в дрожь при мысли о том, чтобы быть рядом с той, что смотрит на меня с таким высокомерным презрением, видеть ее улыбку, адресованную не мне, или слышать голос, в котором теперь звучит лишь равнодушие. Я уже проиграл этот бой тем, что заранее от него отказался.

Я знаю, что если ты захочешь, то отыщешь меня, и потому прошу не делать этого. Я и так слишком долго жил твоим умом, пора взрослеть. Взрослеть, умнеть и учиться жить без тебя.

Единственное, в чем я не уверен, так это в том, что смогу теперь жить без нее…»

– Он вернулся бы, – сказал дракон, возвращая письмо. Глупо было теперь говорить об этом, но он не смог промолчать. – Даже если бы уплыл на Саатар, вернулся. Или она отправилась бы за ним.

– Сейчас она это и делает.

Галла сидела на постели в своей комнате. И, если в глаза ей не смотреть, выглядела не так уж и плохо: одета, умыта, волосы аккуратно заплетены в две косы.

– Здравствуй, Галчонок.

– Здравствуйте, шеф. Видите, что у меня есть? – Девушка показала ему то, что держала в руках, – ожерелье из тонких серебряных пластин. – Знаете, что это?

– Знаю. Почему ты его не наденешь?

– Я надену. Потом. Или Лайс мне наденет…

Плохо. Очень плохо. Если так будет продолжаться и дальше, девочка продержится самое большее дня два-три.

– Что ж ты творишь, Галчонок?

– Я не специально. Не получается теперь… Понимаете, шеф, совсем не получается.

– Ты просто не хочешь.

– И не хочу тоже. Я хотела захотеть, а потом подумала, что так, наверное, даже лучше будет.

– Кому?

– Всем. Вам. Лайсу. Одни проблемы из-за меня. Я вчера думала, как бы хорошо было, если б меня вообще не было. Отец был бы жив. Мама. Ил тоже…

– Глупости говоришь. Что случилось, то случилось, и сожалеть об этом теперь бесполезно. Но неужели ты думаешь, что мы с Лайсом хотим, что бы ты… Лайс! Придурок недоделанный!

Резкая смена настроения гостя заставила даже равнодушно отрешенную Галлу вздрогнуть и вжаться в угол, а Эн-Ферро, так и вовсе влетел в комнату, как на пожар.

– Что?

– Что?! Ты куда смотришь, дурья твоя башка?! Совсем ослеп?

– Да что я?..

– Ну тебя! – отмахнулся от него дракон и переключился на девушку. – А ты тоже хороша! Жить ей теперь незачем! А хочешь, я тебе покажу кое-что?

Он силком подтащил ее к краю постели и положил широкую ладонь на испуганно зажмуренные глаза.

– Видишь?

– Вижу, – пролепетала она.

– А что видишь? – не унимался дракон.

– Не знаю. Червячок какой-то. Смешной.

– О, небо! – кард тяжело откинулся на стену. – Этого нам только не хватало.

– Видно, не хватало! – рыкнул на него дракон, прежде чем снова повернуться к Галле. – Червячок, говоришь? А мне кажется, это мальчик. Я, конечно, и ошибиться могу, но…

– Мальчик, – кивнула она сквозь навернувшиеся слезы. – Я теперь тоже вижу.

– И? – насторожился Хранитель. – Что теперь?

– Не знаю. Честно, не знаю… Но теперь можно… Это ведь мое незаконченное дело, да?

– Дэвэ гаард, – машинально повторил Рошан на старом кассаэл.

– Дэвигард, – прошептала Галла. – Мне нравится…

– Не знаю, Рошан, – покачал головой магистр Пилаг, – к лучшему это или еще к большей беде.

– Естественно, к лучшему. Теперь она хотя бы возьмет себя в руки, соберется. Жить будет.

– И сколько? Кира его незаконченное дело долго не продержало. Ты как, готов еще двадцать – тридцать лет возиться с очередным младенцем? Меня сразу уволь: не гожусь я, как оказалось, на роль няньки.

– Не о том думаешь, Лайс.

– Я сейчас обо всем думаю. Ты ведь на Таре на целый год не задержишься. Галлу отсюда тоже не уведешь, в ее положении и врата не пропустят. Получается, опять все на мне, да?

– Устал?

– Нет. Боюсь. А если с ней так же будет, как с ее матерью? Что тогда? Я ведь не врач, Рошан, и то, что могу сделать анализ крови, не означает, что понимаю все, что он показывает. Здесь нормальный специалист нужен, а не дилетант-самоучка.

– Не прибедняйся. А специалиста сам знаешь, где искать. На Юули идти надо. У Богзара если не записи, то воспоминания остались. Заодно и со своими делами наконец разберешься.

Эн-Ферро даже спорить не стал.

– Выпить хочешь? – спросил он у дракона. – Вино есть.

– А покрепче?

– Настойка. Гадость, конечно, редкая, но мозги прочищает.

– Давай.

Прошли на кухню, сели за стол. Кард разлил по стаканам горькую.

– Ну за…

– С днем рождения, Лайс.

– Что? Вот бездна, и правда… А подарков-то у меня теперь…

Изображение за стеклом постепенно мутнело, гасло, и спустя несколько секунд старое зеркало отражало лишь сидящих перед ним драконов.

– Дэвигард? – нарушила молчание Джайла. – У детей не должно быть таких имен, ты так не думаешь?

– Я думаю, у этого ребенка может быть любое имя.

– Лишь бы он сам был, да, Гвейн?

– Ты обвиняешь меня в чем-то?

– Нет. Просто пытаюсь восстановить события. Я слишком долго не хотела замечать того, что происходило в Сопределье твоими стараниями. Ты ведь все рассчитал. Все до последней мелочи. Кадма в совет ввел. Пусть не лично, но поспособствовал этому. Тебе нужен был дракон с Качеством Хранящего Кровь и начисто лишенный каких-либо принципов, а Кадм подходил как никто. Потом, когда ты посчитал, что он закончил свои эксперименты, устроил тот спектакль с осмотром лаборатории. Хотел найти девочку, ту, первую. Разве нет?

– Хотел.

Просто увидеть ее снова…

– Сейчас скажешь, что и Кира с этой Ольгой свел я.

– Нет, это вряд ли. Во-первых, ты не знал, что она жива, а во-вторых, нашел бы другого дракона, не столь близкого тебе. Может быть, даже не Хранителя. Но Кир сам ее встретил. Встретил, полюбил… Ты никогда не брал в расчет такие чувства, как любовь, ты в них не веришь.

– Я верю.

– А Иоллар? Рошан был против его прихода на Тар, ты переубедил его. Кровь эльфа, кровь орка: два в одном – это ведь так удобно!

Кровь орка. Весьма необычная кровь. И возможно, тот, кого при жизни звали Иолларом Т’арэ, еще не раз напомнит о себе…

– Молчишь? – ворвался в мысли старика голос Джайлы.

– Я надеялся на такой исход, – согласился он. – Но и когтем не провел, чтобы поспособствовать этому. Цепочка могла оказаться длиннее, и я готов был ждать. Я не Кадм, я не вывожу детей в лабораторных условиях.

– О да! Ты создаешь им эти условия в реальной жизни!

– Чего ты добиваешься?

– Я хочу, чтобы ты перестал ворошить судьбы живущих и дал всему идти своим чередом!

– Все и так идет своим чередом. И я ни во что не вмешиваюсь. Я могу только ждать.

– Надеюсь, оно того стоит.

– Оно того стоит…

Примечания

1

Пилаг – имя обожествленной прародительницы кардов, а также название самого культа. Считается, что именно Пилаг наделяет избранных магической силой, поэтому все маги у кардов именуются служителями (или магистрами) Пилаг.

(обратно)

2

1 парсо – 1,2 километра.

(обратно)

3

1 гиар – 0,54 метра.

(обратно)

4

Тэсс – вежливое обращение к женщине (девушке) на каэрро. К мужчине – тэр.

(обратно)

5

Кулак – командир отряда у орков.

(обратно)

6

Йорхе – в переводе с орочьего крысы.

(обратно)

7

Дети Вулканов (на саальге – ta davergo) – самоназвание огненных орков.

(обратно)

8

Пятибожик – разговорное название небольшого храма или молельни, где проводятся службы всем пяти богам Тарского пантеона: Илоту, Сане, Аурэли, Омсте и Мигулу. В городах, где площадь и население больше, как правило, каждому божеству воздвигают отдельное святилище.

(обратно)

9

Сана – богиня плодородия, одно из пяти божеств, почитаемых жителями Каэтарской империи.

(обратно)

10

Илот – верховное божество Каэтарского пантеона.

(обратно)

11

Аурели – покровительница молящих о любви и удаче, мать ауров – светлых духов, населяющих, по верованиям, Страну Вечного Утра – аналог земного Рая.

(обратно)

12

Омста – сестра-близнец Аурели, богиня смерти. В некоторых источниках – богиня войны, пособница справедливого возмездия.

(обратно)

13

Сидэ – вежливое обращение к эльфу на Таре.

(обратно)

14

Почин – первый день длани.

(обратно)

15

Середка – третий день, середина длани.

(обратно)

16

Хоры (каэрро) – злые духи, соответствуют земным бесам, чертям.

(обратно)

17

Каскад – способ телепортации, при котором перемещение происходит в несколько этапов. Применяется чаще всего при отсутствии стабильных ориентиров в конечной точке выхода.

(обратно)

18

Четверик – четвертый день длани.

(обратно)

19

Весел – последний день длани, выходной.

(обратно)

20

Неизбежная – одно из имен Омсты, богини смерти.

(обратно)

21

Дирк – почтительное обращение к гному на Таре.

(обратно)

22

Вольные торговцы – контрабандисты.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Часть первая Полукровка

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

Часть вторая Эльфы и прочие неприятности

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

Часть третья Разделенное сердце

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg