«Ожерелье из янтаря»

Ожерелье из янтаря (fb2) - Ожерелье из янтаря [СИ] (Истории о Горных Охотниках - 1) 899K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Нина Бьерн

Нина Сасовец Ожерелье из янтаря

1

Отец, я дома! — сообщила Найрани, пристраивая корзину с грибами на скамью возле входа.

Найрани сняла накидку и обувь. Разуваясь, она заметила рядом с отцовскими сандалиями знакомые мужские светлые туфли из мягкой кожи. Найрани с улыбкой подхватила корзину с грибами и направилась в кухню. Высыпала грибы в кадку, плеснула туда же воды. Желтоватые воронкообразные грибы заблестели гладкими шляпками. Найрани водрузила опустевшую корзину на верхнюю полку шкафа и пошла искать отца. Из отцовского кабинета доносились мужские голоса. Найрани остановилась у двери и легко постучала.

— Отец?

Заходи, дочка! — позвал веселый голос отца. Найрани толкнула тяжелую дверь и вошла. Отец поставил на стол кружку и встал из-за своего любимого стола.

Здравствуй, отец. — поздоровалась она и улыбнулась его собеседнику — Здравствуй, Вегран.

Красивые мужские губы изогнулись в приветственной улыбке.

Здравствуй, Цветочек.

Найрани слегка смутилась под пристальным взглядом.

Милая, Вегран пришел сегодня ко мне, чтоб просить твоей руки. — радостно возвестил отец, приглашая всех присесть за стол. — Должен признать, я был бы рад такому союзу. Вегран — лучшая партия для тебя. Но последнее слово я оставляю за тобой. Что ты скажешь?

Конечно, она согласилась. Он ей нравился. Красивое мужественное лицо, статный. Черные чуть вьющиеся недлинные волосы аккуратно зачесаны назад. От него веяло спокойствием и уверенностью. Ей нравилось, как он смотрит на нее: с интересом и огоньком вожделения глубоко на дне черных, как его любимые агаты, глаз. Пользующийся огромным уважением в деревне. Его дом стоял на главной улице поселения. Он был самым состоятельным человеком в деревне. Мечта, а не муж. Скоро она будет замужем, станет уважаемой всеми почтенной женщиной, у нее будет покровительство мужа и много детей. Будет свой дом, в котором она будет хозяйкой. Надо сказать, весьма большой дом. Она любила их с отцом уютный маленький домик с фруктовым садиком. Она сама садила в нем деревья, питала их жизненной силой. Она сама ткала для дома половики и занавески, сама вышивала полотенца, сама расписывала посуду. В новом доме она тоже украсит вещи сама, сделает, чтоб было уютно. Будет готовить для мужа пищу и ждать его по вечерам домой. Найрани размечталась.

Они втроем сидели в кабинете отца, попивали наливку и обсуждали детали будущей свадьбы, которую решено было сыграть через месяц. Отец с женихом обсуждали будущую совместную жизнь молодой пары. Найрани, слушала их вполуха, потягивала наливку, смотрела на своего будущего мужа. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь занавески рассеивали блики в его темных волосах. Одежда хорошо сидела на его подтянутой фигуре. В вороте белоснежной рубашки поблескивала золотая цепочка с кулоном из агата. Такими же агатами был украшен кожаный пояс. Высокий лоб с легкой морщинкой между бровей, прямой нос, высокие скулы, средней полноты губы. Крепкая жилистая рука легко придерживала кружку с наливкой, вторая рука покоилась на подлокотнике кресла. Найрани вспомнилось, как однажды эти руки легко придерживали ее, когда он целовал ее в саду. От него пахло сандаловым маслом и сыромятной кожей. Найрани было тепло, чуть щекотно, приятно.

Мужчина, поймав ее взгляд, усмехнулся, словно прочел ее мысли. Найрани чуть прикусила губу и отвела взгляд. Отец сидел расслабленный в своем любимом кресле. В его каштановых волосах и бороде уже появились редкие серебряные нити седины. Он улыбался и морщинки-лучики разбегались веером из уголков его карих глаз. Найрани с теплотой смотрела на отца и думала, как было бы здорово, если бы мама была сейчас с ними за этим столом. Найрани смутно помнила, как выглядела мать. Скорее помнилось больше ощущение тепла и любви, запах свежего хлеба, который пекла мама и песня, которую напевала мама, расчесывая каштановые кудри дочери. Зато Найрани хорошо помнила женский силуэт на погребальном костре. Помнила плач и страдания людей, чьих любимых забрала лихорадка. Помнила, как они с отцом подожгли свой дом, когда уходили из пораженного лихорадкой, почти вымершего городка. Здесь, в Икрисе, их приняли, помогли обустроиться. Ее отец стал деревенским целителем, Найрани занималась собирательством, заготавливала целебные травы для снадобий отца, делала посуду на продажу.

Следующие три недели прошли в радостных хлопотах. Отец и Вегран покупали продукты для праздничного стола. В погребах уже ждали своего часа перетянутые железными обручами пузатые бочки с отборнейшим вином, большие круглые головы сыра, мешки с рисом и сладкой кукурузой. Ритуальный хлеб женщины деревни испекут за день до церемонии. В специально построенном загоне толклись отобранные для стола овцы.

Найрани глядела на свое отражение в большом зеркале. Наряд для свадебной церемонии был уже почти готов. Алое платье сидело на ней великолепно. Найрани пригладила юбку, крупными складками расходившуюся от пояса. Тонкую талию украшал широкий белый пояс с вышитым на нем орнаментом из красно-черных символов плодородия — цветов мака и стеблей кукурузы. Тяжелое монисто с вплетенными в него золотыми монетами и розовыми рубинами символизировало достаток о благополучие. В день свадьбы замужние женщины деревни благословят ее на брак: будут петь ритуальные песни, искупают ее в ароматных травах, оденут ее и вплетут в волосы белые ленты — символ долголетия и здоровья. В время ритуала соединения они с Веграном оденут друг другу особые браслеты с выгравированными на них клятвами в любви и верности. Не хватает только туфель. Их Вегран специально заказал у лучшего башмачника в клане. Их доставят ко дню свадьбы. Найрани провела пальцами по камням украшения и улыбнулась своему отражению. Пусть ее волосы и не такие темные, как у других женщин деревни, но красный цвет ей тоже к лицу. Сейчас, глядя на себя в зеркало, Найрани себе очень нравилась.

Найрани всегда помнила, что они с отцом чужие в этом клане. Они были чужими и в том городке, откуда пришли. Оба кудрявые, кареглазые, с кожей цвета карамели и волосами цвета шоколада. Они отличались от черноволосых и черноглазых местных не только внешностью. Жители деревни были простыми людьми. Ее мама тоже была обычным человеком. А вот ее отец был магом. В мире, где каждый стремится быть с себе подобными, такой союз был из ряда вон выходящим. Оборотни создавали пары с оборотнями, люди с людьми, маги с магами, друиды жили в своих общинах в лесах, вообще стараясь избегать любого рода контактов. Разные народы старались не заводить друг с другом никаких отношений кроме торговых и изредка — дипломатических. Конечно, бывали и исключения, но полукровкам, рожденным в смешанных союзах, жилось очень непросто. Отец Найрани шел, чтоб разыскать одного из сильнейших магов Стихий и поступить к нему в ученики. Но в одном из людских городков Кириан встретил ее, Лимерию. Возле лотка торговца хлебом на площади белокурая кареглазая чертовка с вздернутым носиком улыбнулась ему и уйти из деревни юный маг уже не захотел. Он остался, обосновался в городке, занялся целительством и со временем приобрел репутацию хорошего лекаря. Только его светловолосая жена знала, кто он на самом деле.

Родилась Найрани и в возрасте пяти лет в ней проснулся дар, унаследованный от отца — она заставила метлу пустить корни. По мере взросления ее силы росли. Найрани могла лечить руками, могла ускорять и тормозить рост растений, управлять животными силой мысли. Родители прятали ее дар от людей, пока Найрани не подросла на столько, чтобы понимать, что она другая и насколько важно хранить ее способности в тайне. Когда умерла Лимерия, Кириан подумывал было вернуться к своим, но мысль о том, что его сородичи примут его полукровку-дочь не лучшим образом, пугала. Ведь они сразу поймут, какая кровь течет в ее жилах. Кириан и Найрани скитались некоторое время, пока не пришли в Игрис. Потекла спокойная жизнь. Их небольшой одноэтажный домик окружали яблони. Небольшое крылечко с резными перилами выходило на деревенскую улицу. За дверью, украшенной таким же резным рисунком была небольшая прихожая. Прихожая соединялась с кухней небольшим коридорчиком, из которого шли двери в кабинет отца, в его комнату и в комнату Найрани. Из прихожей еще одна дверь вела в пристройку с отдельным входом с улицы. В пристройке отец принимал пациентов. В пристройке была оборудована ванная, вторая дверь в которую вела из кухни. Так же из кухни можно было попасть в такой любимый Найрани сад. Она сама садила растения и напитывала их своей силой и любовью. Клумбы возле дома были усеяны красными цветами мака. Чистые окошки обвивали вдоль рам ползучие плети плюща. Найрани осознавала, что скоро ей придется оставить этот дом. И она уже заранее скучала по нему. Последнюю неделю она прощалась с домом, Временами накатывала легкая грусть и тогда Найрани прикасалась к стенам, перебирала милые ее сердцу мелочи, старалась напитаться этой атмосферой безмятежности и детства. Но впереди ее ждало новое будущее, новая жизнь, новый дом. Найрани встряхивала шоколадными кудряшками и принималась за подготовку к свадьбе.

До свадьбы оставался всего один день. Все деревенские печи были затоплены. Во всех домах подходило пышное тесто для ритуального хлеба. Замужние женщины месили его скалками, мяли руками, присыпали белоснежной мукой и снова месили. Деревня была наполнена их песнями. Женщины пели каноном, вступая в разное время, вплетая свои голоса в общее многоголосие, повторяя одну мелодию, одни слова, призывающие благополучие, счастье и любовь новой паре. Все разговоры, людские недопонимания и конфликты растворялись в полифонии женских голосов. Люди улыбались, предвкушая будущий пир. Женится один из самых уважаемых мужчин деревни. Вся деревня сядет за длинные столы, которые уже сколачивали мужчины на деревенской площади. Вечером они будут праздновать мальчишник в доме Веграна. Будет смех, будут шуточные состязания и много эля. Скоро незамужние девушки по старинному обычаю пойдут в лес, и наберут белых цветов. Потом они будут встречать восход луны на берегу реки, петь песни, купаться, вплетать друг другу в волосы белые цветы. А на рассвете Найрани отпустит в плавание по реке венок из белых цветов и яблоко в знак прощания с девичеством. Люди улыбались, а Найрани волновалась. Странная смесь из радостного предвкушения и страха теснила грудь и путала мысли. Месить тесто с женщинами ее не взяли — не по статусу еще. С площади ее с улыбкой выставил отец, чтоб не мешала. Платье для церемонии выглаженное висело в доме, украшения готовы, дом прибран. Найрани, выходила с площади, когда ее с двух сторон поймали под руки подружки.

Найрани, вот ты где! А мы тебя ищем! Куда же ты пропала? Там все уже готовы, идем же! — протараторила справа Джарра. Она заправила за ушко непослушную черную прядь, стрельнула глазками в сторону стучавших молотками мужчин и склонившись к Найрани.

Я слышала, сегодня Вегран устроит для мужчин что-то особенное. Эма рассказывала мне, что они на мальчишниках обмазываются маслом и борются, пока от усталости не попадают.

Эма-то откуда знает? — спросила Карими слева.

Эма подглядывала за мальчишником брата в прошлом году, — хихикнула Джарра.

Эме бы лучше полезным чем-то заняться, чем лазить туда, куда девушкам соваться не следует, — закатила глаза Карими.

Мамочка Карими, можно мне конфетку? — губки Джарры сложились бантиком, — Только не говори, что тебе не интересно, как выглядит мужчина без одежды.

Придет время, увижу. — вздернула носик Карими.

Если ты будешь ходить по деревне как ледяная глыба и воротить нос от мужчин, ты никогда не увидишь. Состаришься одна, у тебя между ног все тиной зарастет, как на болоте.

А что, нужно бросаться на первого встречного только из страха остаться одной?

Ну почему же на первого встречного. К тебе сватались очень хорошие мужчины: Ариан — у него лучшая сыроварня в деревне, у Грегиса своя кузница, его ножи даже сам глава клана покупает, а Земан — хороший охотник, рядом с таким никогда голодной не останешься.

В самом деле, Карими, неужели тебе никто из них хоть капельку не нравится? — вставила Найрани фразу в словесную перепалку подруг.

У Ариана живот размером с сырную голову, Грегиса я вообще боюсь, а от Земана постоянно пахнет мускусом, — загибала пальцы Карими.

Ой, какая же ты привередливая.

Не всем же так везет, как тебе, Найрани, — сказала Карими.

Если бы Грегис обратил на меня внимание, я бы точно растаяла! Он такой большой и сильный! — вздохнула Джарра.

Да, и в саже все время. Если он тронет меня этими черными руками, я потом неделю отмываться буду.

Ну это же его ремесло. Он этим на жизнь зарабатывает. Ты должна быть готова и понимать ремесло своего мужчины. Да и дом у него неплохой, хозяйство при нем ладное. — сказала Найрани.

Но я не готова к тому, что его одежда будет стоять колом от пота.

Ну у него же не только одежда будет стоять колом, — брякнула Джарра и все рассмеялись. Карими покраснела.

Ладно, пойдемте за корзинами. Пора собирать цветы, — прекратила спор Найрани.

Вегран стоял на балконе своего дома. Он смотрел на Найрани с подругами, весело шагавших вниз по улице. Найрани заметила его, улыбнулась и помахала ему рукой. Завтра эта девушка с глазами цвета шоколада станет его спутницей. Он долго ждал, пока она расцветет. Ей было двенадцать лет, когда он впервые увидел ее. Уже тогда он предполагал, что она станет красавицей. Но Найрани превзошла его ожидания и стоила этих восьми лет. Год назад он просил у ее отца разрешения ухаживать за ней. Он хотел ее до умопомрачения. Вегран проводил взглядом ее силуэт. Стройная, гибкая, скромная, хозяйственная. Она станет идеальной женой. Она поможет приумножить его богатство, поможет ему получить новый статус, новые привилегии. Он знал о ее даре, знал, что она умеет ускорять рост растений, управлять животными, проникать в сознание людей и внушать им разные мысли. Она будет ездить с ним на приемы к главам кланов и деревень и помогать заключать выгодные союзы и сделки. Деньги потекут рекой. Можно добиться очень высокого положения и власти. А по ночам будет засыпать в его постели в его объятьях утомленная и удовлетворенная. Воображение мгновенно нарисовало живую картинку как Найрани выгибается навстречу его ласкам, как рассыпаются по тонкой спине ее шоколадные кудри. Вегран моргнул, стряхнул наваждение и направился в сад, где уже начали собираться мужчины на праздник.

Найрани шла по краю поляны. Стебли трав забирались под подол юбки и щекотали ноги. Впереди расстилалось ароматное многоцветие. Найрани вдыхала терпкий аромат цветов. Послеобеденное солнце пригревало полянку. Жужжали над цветами крупные пузатые шмели. В ветвях деревьев щебетали птички. Листва деревьев на краю поляны рассеивала солнечный на золотистые снопы. Красиво. Найрани выбирала белые соцветия. Чуть впереди между деревьями мелькала пестрая юбка Джарры. Где-то еще чуть дальше в чаще идут остальные девушки.

Пристраивая в волосах красный цветок мака, Найрани думала о том, какие все таки иногда сюрпризы преподносит жизнь. Два года назад Найрани считала, что вряд ли выйдет замуж. Она — полукровка, чужеземка, не похожая на женщин деревни. Слишком светлая и высокая в сравнении с ними. Она никогда не считала себя красавицей. Хорошенькой — да, миловидной — да. Но ей было далеко до подруг. Вот Карими — настоящая красавица: волосы черные, как смоль и гладкие, как озерная вода, черные глаза опушенные густыми ресницами, взгляд с поволокой и гордые брови вразлет. Половина свободных мужчин деревни при виде нее становились похожи на почуявших кобылу жеребчиков. А вторая половина была уже слишком стара, чтоб видеть что-то кроме грелки с разогретыми камнями у своих ног. Джарра тоже очень хороша. Маленькая, с тонкой талией и большой грудью, с круглым смуглым личиком, пухлыми губками и яркими как звезды глазами, веселая с легким характером. Она была огоньком в их компании. Найрани ее очень любила.

Джарра вышла на поляну в десятке шагов впереди. Девушка наклонилась, сорвала пару ягодок, отправила их в рот. Найрани разглядывала белый цветочек с пятью лепестками, когда что-то заслонило солнце. Найрани подняла голову и ее сердце замерло, когда она увидела, как огромный крылатый ящер пикирует вниз, закручиваясь по спирали в полете прямо к Джарре.

— Джарра, беги! — крикнула Найрани и не раздумывая бросилась к подруге. Джарра выпрямилась, оглянулась и обомлела. Корзина выпала из ее рук. Монстр был близко. Очень близко. Найрани видела, как две чешуйчатые лапы вытянулись вперед, когти раскрылись, чтоб схватить добычу. Джарра закрыла лицо руками и рухнула на колени. Найрани вскрикнула и швырнула в ящера корзинку с цветами, послав зверю ментальный удар: «Уйди!». Белым салютом разлетелись собранные цветы, корзинка шлепнула ящера по морде. Ящер взревел. Четырехпалые лапы щелкнули когтями по воздуху над головой Джарры. Тварь поднялась над деревьями, описала в небе дугу и снова устремилась к ним.

— Джарра, очнись! — Найрани дернула девушку за руку, поднимая на ноги. Джарра взвизгнула. Найрани потянула подругу и они обе не сговариваясь бросились в разные стороны в лес. Юбка цеплялась за травы, волосы разметались по плечам. Найрани подобрала подол. В висках стучало от ужаса. Краем глаза Найрани видела, как Джарра шмыгнула между деревьями. Еще пару шагов и она сама тоже будет в безопасности, постарается забежать по-глубже в чащу. Как ошалелый заяц Найрани бросилась в лес. Она слышала зов Джарры где-то неподалеку.

— Найрани!

— Беги Джарра! Там девочки!

— Нет, я не оставлю тебя!

Найрани увидела, как Джарра бросилась к ней из-за деревьев.

— Уходи!

Что-то дернуло Найрани за одежду, огромные лапы стиснули ее за плечи. И в следующий миг Найрани увидела, как земля удаляется от ее ног. Сердце ухнуло в груди. Ноги болтались в воздухе. Найрани закричала. Джарра выбежала на поляну и увидела, как желтоватый ящер, за пару поднялся над деревьями, огромные бело-желтые пятнистые крылья со свистом рассекали воздух, монстр развернулся и полетел прочь, унося в когтях кричащую Найрани. Джарра бросилась за ящером. Она петляла между деревьями, стараясь поспевать, но не сделала и тридцати шагов, как потеряла чудовище из вида. Облокотившись на шершавый ствол дерева, Джарра заплакала от страха и бессилия. Как же так? Что это за тварь? Откуда она вообще взялась в их лесу? Тут отродясь таких не попадалось! Куда тварь утащила Найрани? В гнездо? Наверняка у твари где-то есть гнездо. Или тварь просто сожрет Найрани где-нибудь в лесу. Даже костей не останется! Нет, надо бежать в деревню, рассказать всем. Может еще можно чем-то помочь. Джарра размазала слезы по лицу и припустила в сторону деревни.

Девушки, собиравшие цветы в лесу вместе с Джаррой и Найрани, бросились на крик. Карими была ближе всех и выбежала к поляне первая. Остолбенело она и девушки смотрели с опушки, как монстр с Найрани в когтях набирал высоту. И еще большим шоком стало то, что на спине твари был всадник, прижимавшийся к шее ящера. Карими видела, как Джарра побежала в лес за монстром. Но остановить подругу Карими уже не успела. Джарра ее не слышала.

Джарра ломилась в дом Веграна. До этого она так же ломилась в дом отца Найрани, пока не вспомнила, что все мужчины сегодня на мальчишнике в доме Веграна. И вот теперь она молотила по огромным дверям что есть силы и плакала. Ну что же так долго?!! Дверь открыл пожилой слуга Веграна. Джарра попыталась войти Старик закрыл собой проход:

— Куда ломишься, дура? Совсем стыд потеряла?

Джарра попыталась отпихнуть его

— Да уйди же ты с дороги!

— Там мужчины, непутевая, куда прешь? Праздник только начался — слуга хватал ее за шиворот.

— Мне нужен дядюшка Кириан! Или Вегран! Найрани украли! — выкручивалась змеей Джарра.

— Что придумала? Кто украл?

— Я серьезно! Да пусти же ты!

Старик от удивления разжал руки и Джарра бросилась через дом в сад. Туда, откуда доносились мужские голоса. Джарра ворвалась в круг мужчин и заметалась вокруг костра, пытаясь отыскать Веграна или Кириана. Более семидесяти пар глаз уставились на нее. Некоторые мужчины одобрительно улюлюкали:

— Что, птичка, стаей ошиблась?

— Что тебе нужно, девка? Ты зачем сюда пришла? Почему ты не с остальными женщинами? — встал со своего места у костра глава деревни — Рош.

— Найрани украли! Дядя Кириан! Где ты? — уже рыдала Джарра.

— Прекрати метаться и объясни, что случилось! — повысил голос Рош.

Кириан подошел, взял Джарру за плечи и хорошенько встряхнул. Девушка от неожиданности затихла. Подошел Вегран и встал рядом с Рошем.

Джарра трясущимися руками вытерла лицо.

— Там в лесу… Мы собирали цветы… А потом оно… Сверху… Прямо с неба! И схватило ее!

Кириан побледнел: — Кто схватил?

— Я не знаю! Я таких ни разу не видела! Тварь! Огромная, желтая, с крыльями. На ящерицу похожая!

Вегран сжал кулаки и нахмурился.

— Девка пьяных ягод в лесу наелась! — хохотнул кто-то из толпы.

— Это правда! — сказала Карими и встала рядом с Джаррой. — Я ее тоже видела!

Толпа девушек присоединилась к Джарре.

— Оно растерзало ее? — Кириан в отчаянии схватил Джарру за запястья.

— Она кричала! Она была живая, когда ОНО уносило ее!

— Что произошло там? — спросил Рош у Карими.

— Я услышала крики Джарры и Найрани и рев зверя. Я побежала на звук. Когда я добежала до них, то увидела, что это существо схватило Найрани и улетает.

— Как выглядело существо, Карими? — спросил Вегран.

— Как ящерица. Желтое, крылья как у летучей мыши, а на спине у него был всадник.

Все ахнули, толпа загудела.

— Всадник?!! — переспросил Вегран.

— Да, — подтвердила Карими. — Мужчина, кажется.

— Желтоглазые!!! — процедил сквозь зубы Вегран.

— Кто? — переспросил Рош.

— Желтоглазые? Я думал, что они вымерли давно! Бедная моя малышка! — Кириан схватился за голову.

Найрани перестала дрыгаться. Бесполезно. Сил, чтобы кричать, тоже уже не осталось. Чешуйчатые лапы крепко держали ее. Далеко внизу под ее ногами зеленым океаном простирался Великий Лес. Встречный ветер трепал ее юбку и волосы. Ящер мерно летел, рассекая воздух. Несколько сильных взмахов крыльями и парение. И опять несколько взмахов. Найрани попыталась поднять голову. Она могла видеть светлую, почти белую грудь, покрытую гладкими чешуйками, нижнюю сторону огромных крыльев и вытянутой морды. Ящер держал ее, поджав лапы под самое брюхо. Найрани сглотнула и зажмурилась. Новый приступ паники подступил к горлу. Дышать! Дышать! Боги, что же ей делать? Снова послать ящеру ментальный удар? А вдруг монстр разожмет когти, и тогда земля устремится ей на встречу с неизбежностью судьбы. Но сначала ее тело встретят ветви деревьев. Осознание скорой неминуемой смерти тараном врезалось в разум. Не земля внизу, так зубы этого чудища. Казалось, они летят бесконечно долго. Найрани потеряла ощущение времени к моменту, когда ящер стал снижаться и кружить над лесом, выбирая место для приземления. Найрани внутренне сжалась. Ящер опустился между деревьев, разгоняя крыльями воздух вокруг себя. Он мягко приземлился, прижав лапой Найрани к земле. Идея вспыхнула в мозгу как молния в ночном небе. Это шанс! Найрани собрала всю свою силу и послала ящеру ментальный удар. Зверь взвился на дыбы и выпустил добычу. Свобода! Найрани вскочила на ноги, сделала шаг. Чуть не упала, пошатнулась. После полета в подвешенном состоянии ноги не слушались. Они подгибались, ныли. Кружилась голова. Найрани отчаянно ковыляла прочь. Надежда и желание жить придавали сил. Быстрее, быстрее! Удар в спину и ее снова ткнули лицом в землю. Злость и отчаяние захлестнули ее, когда Найрани почувствовала, как лапы ящера вновь смыкаются на ней. Когтистая лапа давила ей на спину, мешая дышать. Найрани ударила магией монстра еще раз и … ничего не произошло. Совсем. Никакой реакции! Найрани ударила еще раз и еще. Неужели силы иссякли? Она израсходовала весь запас силы? Ей никогда не приходилось выпускать магический удар в живое существо. Только в соломенные чучела, для тренировки. И то только пару раз. Ей не нравилась боевая магия и она шла на любые уловки, чтоб только не практиковать ее. Теперь она пожалела. Жалела, что из-за беспечности, возможно, упустила свой шанс на спасение. Найрани замерла, ожидая, что сейчас большие зубы вспорят ей кожу. «Боги, пусть это будет быстро! Не дайте мне мучиться. Отец, прощай!», — мелькнуло в голове. Но в этот момент когти разжалась и ее рывком за шиворот поставили на ноги и развернули. Сквозь удивление Найрани поняла что не нее кто-то смотрит. Ее сердито пилили взглядом два желтых глаза. Желтые, почти янтарного цвета. Яркие. Найрани смотрела в желто-оранжевые глаза с золотыми прожилками, а желудок скручивало от странного ощущения. Неотвратимости. Неизбежности чего-то. Чего-то, накатывавшегося на нее, прилипающего к самой сущности. Стало страшно. Очень страшно. Сознание Найрани воспротивилось. Оно билось и металось пыталось стряхнуть это ощущение как прицепившегося намертво гигантского паука. Зрачки в желтых глазах напротив расширились. Каштановые брови сдвинулись к переносице. Ее жестко встряхнули. Она моргнула. К желтым глазам прилагалось и остальное тело. Высокое мужское. Человек! Откуда здесь человек? Слава Богам, он поможет! Мужчина поволок ее к ближайшему дереву. Стоп! Что он делает? Он связывает ее? Незнакомец снял с перевязи смотанную кольцами веревку и ловко примотал руки Найрани к стволу дерева. Найрани в отчаянии сползла по стволу. Мужчина отошел на несколько шагов, склонил голову на бок и полюбовался своей работой. Удовлетворенно кивнул и пошел к ящеру. К ящеру? Найрани не верила своим глазам, когда мужчина погладил голову ящера и похлопал по гладкой желтоватой шее. Зверь заурчал и, сложив крылья, лег на землю. Мужчина снял со спины лук, достал из колчана стрелу и положил ее на тетиву. Не оглянувшись, он двинулся в чащу леса.

Найрани осталась наедине с ящером. Ее трясло от пережитого ужаса. Ее руки были связаны вокруг толстого ствола. Она прижалась щекой к шершавой коре и смотрела на зверя. Он положил свою огромную голову себе на лапы и смотрел в ответ на нее своими янтарными глазами. Пристально, не отводя взгляд. Стережет! Он ее стережет. Найрани закрыла глаза. По щекам потекли слезы. Она даже не могла их вытереть. Руки связаны, мысли спутаны, а впереди неопределенность. Что делать? Попытаться ударить ящера еще раз? Что-то подсказывало ей, что не сработает. А даже если бы сработало. Руки связаны, не убежать. Она сползла в низ вдоль ствола, подогнула ноги и затихла. Надо поберечь силы. Ее не убили сразу, значит для чего-то она нужна. А значит есть время собраться с мыслями и подумать.

Вегран в бешенстве мерил шагами комнату. Слуга принес ему кувшин с вином и спешно удалился, видя состояние хозяина. Вегран плеснул вина в стакан, сделал большой глоток. Руки дрожали от ярости. Желтоглазый ублюдок! Вегран слышал легенды о них от магов, ликанов, людей, когда возил товары в их поселения. У многих народов рассказами об охотниках-ящерах пугали нерадивых жен, когда те не слушались. Люди рассказывали, что мужчины-ящеры иногда уводили молодых женщин. Завлекали, уговаривали, соблазняли, изредка — похищали. Молодых, красивых, лучших. Много раз их пытались выследить, но ни разу это не удалось. Проклятые ящеры мастерски заметали следы. А теперь один из этих чешуйчатых дикарей добрался до их поселения. И украл женщину. Женщину Веграна. Женщину, которая должна была стать его удачей, его ключиком к большому успеху. Женщину, которую Вегран растил и готовил для себя. Стакан полетел в стену. Винные бордовые дорожки потекли по беленой стене. Проклятый хвостатый! Вегран найдет этого желтоглазого. Сделает все, чтоб вернуть то, что принадлежит ему. Перевернет к чертям эту долину, переловит всех ящериц в горах, если потребуется. Найдет желтобрюхое отродье, испортившее его женщину, и собственноручно вырвет ему крылья и когти!

Он вернулся, когда солнце уже спряталось за горизонтом. Последние всполохи заката еще окрашивали небо над деревьями. Человек с желтыми глазами коротко взглянул на Найрани и бросил на землю свою добычу. Когда стемнело над костром уже жарилась длинная тушка зайца, освежеванная и выпотрошенная, нанизанная на ветку. Пахло печеным мясом. Найрани старалась не думать о чувстве голода, точившем желудок уже несколько часов. Найрани разглядывала чужака. Он сидел на корточках и шевелил угли в костре. А за его спиной была чешуйчатая желтая гора, неизменно следящая за ней желтыми глазами. Языки пламени плясали на дровах, отбрасывая оранжевые отсветы на светлой шкуре ящера и на коже его хозяина. В свете костра черты лица мужчины казались жесткими и заостренными. Он молод. Ему не больше тридцати лет. Темные волосы были стянуты кожаным шнурком открывая прямой лоб и высокие скулы. Найрани не могла определить, какого точно цвета его волосы. Отблески пламени играли на них множеством оттенков оранжевого, красного, желтого. Под левым ухом начинались три длинных изогнутых глубоких шрама, которые шли вдоль шеи, по плечу и заканчивались на груди. Мужчина явно высокий. У него развитое гибкое тело охотника. Хищника. Охотники в ее деревне были другими. Похожими, но не такими. Они чаще всего ходили группами по двое-трое. Это увеличивало шансы на добычу и так было безопаснее. Что-то в повадках этого охотника выдавало в нем одиночку. Найрани сверлила его взглядом.

— Кто ты? И зачем я тебе?

Охотник ткнул в зарумянившееся мясо ножом. Облизал лезвие. Бросил на Найрани быстрый взгляд и ничего не сказал.

— Что ты молчишь? Где мы? Куда мы летим?

Желтоглазый охотник даже бровью не повел. Снял с костра импровизированный вертел. Затем он как ни в чем ни бывало сел, скрестив ноги, прямо на землю и принялся отрывать кусочки мяса. Он не спеша ел. Найрани разозлилась. Даже чувство голода притупилось. Зато как-то сам собой сформировался магический заряд.

— Еще раз посмеешь ударить меня, получишь силовой откат.

Но было поздно. Найрани отпустила внутренний барьер, сдерживающий ее магию, и сила вырвалась, вылетела как стрела из лука. А через мгновение внутренности девушки скрутило от боли. Голова разрывалась, в ушах грохотал собственный пульс. Найрани пыталась заставить себя дышать, пока болезненные спазмы волнами накатывали на нее. Со стоном она обмякла, сползла коленями на землю. Холодный пот прошиб ее. В ушах шумело. Найрани силилась не потерять сознание. Она пыталась сфокусировать взгляд хоть на чем-то, но ощущение реальности растворялось во тьме.

Найрани медленно выплывала из забытья. Сначала вернулся слух. Она слышала уханье филина где-то недалеко, слышала треск дров в костре. Затем она почувствовала под собой влажную землю. Найрани не хотелось открывать глаза. Так хотелось поверить, что ничего не было. Что не было этого проклятого ящера, не было похищения. Что ее не болтало в небе несколько часов. Что она просто уснула в кресле на веранде их с отцом беленького домика. А завтра будет ее свадьба. Нет, не будет… Она где-то посреди неизвестности, вряд ли когда-нибудь еще раз увидит отца. Она чувствовала грубую веревку на своих запястьях.

— Я предупреждал, — мужской голос вывел ее из оцепенения. Она вздрогнула, открыла глаза и заставила себя сесть. Голова гудела, а перед глазами все плыло. Боги, неужели именно это чувствуют те, кто получает удар боевой магии?

— Что это было? — Найрани силилась удержать равновесие и не съехать снова на землю, которая манила прилечь на нее как мягкая постелька перебравшего ночного гуляку.

— Мой магический щит, — короткий ответ.

— Ты разговариваешь!

— Ты такая наблюдательная, — саркастически буркнул охотник.

— Кто ты? Куда ты меня несешь? Что со мной будет? Зачем ты меня забрал? Ты скормишь меня ящеру? — обрушила на него лавину вопросов Найрани.

— И болтливая…

— Отпусти меня, пожалуйста.

— Ты полетишь со мной в мой клан.

— Зачем?

— Станешь спутницей одному из наших братьев.

Найрани смотрела на него, пытаясь осмыслить его последние слова.

— Вы дикари что ли?

— В некотором роде. А ты не заметила?

Найрани закипела.

— А в твоем клане всегда похищают чужих женщин?

— Иногда, — охотник улыбнулся. — Но ведь ты пока ничья.

Найрани вспыхнула.

— Да ты… Ты… Тебе-то откуда знать?!!

Охотник вытер жирные после мяса пальцы прямо об свои бедра. Встал, подошел к дереву и присел на корточки. Он склонил к ней голову. Близко, еще ближе. Найрани чувствовала его дыхание возле своего уха. Найрани вжалась в дерево и зажмурилась. Сердце забилось пойманной птичкой. Охотник медленно вдохнул ее запах.

— Ты пахнешь яблоками. И магией. Но мужчиной ты не пахнешь. Пока… — он сказал это спокойно, констатируя факт.

Охотник встал и вернулся к костру. Щеки Найрани пылали, пульс грохотал. Вот наглец! Ненормальный! Унюхал он…

— Но… У меня уже есть нареченный. У меня свадьба завтра!

— Уже нет.

— Он придет за мной!

— Пусть попробует, — спокойно сказал мужчина. — Если найдет. Его право.

— Я не стану ничьей спутницей! Да лучше пусть сразу ящер сожрет меня!

— Ты слишком тощая, он подавится, — усмехнулся охотник, складывая куски мяса на большой лист.

— Меня будут искать!

— Может и найдут… — он снова подошел к ней. — А пока на, поешь.

Охотник положил перед ней «блюдо» и отвязал ей руки. Найрани насупилась и принялась растирать запястья.

— Поешь, тощая. А то не захотят тебя в клане. Потом отпущу тебя сходить по нужде.

Есть Найрани не стала. Не смогла. Она думала, что если он развяжет ей руки, появится реальный шанс убежать. Смущение и злость клокотали в ней, когда охотник действительно отвязал ей руки и указал на ближайшие кустики. Сейчас ей никак сбежать. Охотник рядом, его тварь тоже. Надо что-то придумать. Отвлечь его как-то.

Когда она вернулась, охотник жестом указал ей на место возле привычного уже ей дерева. Найрани сжала зубы от злости, усаживаясь на землю. Мужлан невоспитанный! Однако связывать ее снова охотник не стал. Вместо этого он стал готовиться ко сну. Закопал остатки еды чуть поодаль, нарезал ветвей с дерева, уложил их на подобие лежака возле костра. Затем он принялся сооружать второе спальное место. Найрани сидела возле дерева, обняв колени руками, наблюдала за ним и думала. Думала о побеге. Как избавиться от этого нахала? Догонит ведь. К ее удивлению, на ночь он тоже не стал ее связывать. Он что, в самом деле считает, что она никуда не денется? Ха! Посмотрим!

— Ложись спать, — указал ей охотник на ложе из листьев и ветвей. — И не думай о побеге. В лесу много диких зверей. Не проживешь и полночи.

Дикие звери! Вот оно! Вернее один дикий зверь. Она похитит ящера! Заговорит его. И крылатая зверюга принесет ее прямо домой, а этот дикарь вынужден будет топать в свой придурошный клан на своих двоих. Найрани тайно ликовала. Она плюхнулась на травяную лежанку и свернулась калачиком. Осталось только дождаться, когда охотник уснет. Найрани приготовилась ждать. Охотник закончил приготовления и вытянулся на своей травяной подстилке. Заснул он быстро. Найрани украдкой поглядывала на него. Его дыхание выровнялось, стало глубоким и медленным. Он спал на спине, положив руку себе под голову. Вторая рука покоилась на мерно вздымающейся груди. Ящер лежал возле него, прикрыв глаза. Пора! Найрани села и прикрыла глаза и мысленно соединила нитью свое сознание с сущностью ящера. Она аккуратно нащупала ее. Сущность была необычная. Яркая, сильная и … разумная. И очень древняя. Найрани ни разу не встречала таких у животных. Ну и ладно. В конце концов больших ящеров она ни разу не заговаривала до этого. Может для их вида это обычное состояние. Интересно, где охотник отловил себе такого. Найрани уплотнила и укрепила связующую нить. «Мы с тобой едины! Ты рядом со мной! Идешь туда, куда я. Думаешь так, как я. Унеси меня отсюда!», — вещала Найрани. Она вкладывала всю свою магию в этот посыл. Но энергия уходила в никуда. Она, казалось, рассеивалась вокруг ящера. В следующий миг охотник сорвался со своего места, в один прыжок он оказался рядом с ней. Секунда и он уже сидел на Найрани верхом, а его рука сжимала ее горло. Найрани судорожно хватала ртом воздух, барахтаясь под массой крупного тела. Ее руки вцепились в его запястье в тщетной попытке сорвать захват. Его глаза горели яростью. Найрани казалось, что она видит в них свою смерть.

— Никогда больше не смей залезать ко мне в голову, — медленно сказал он. — Убью.

Он положил вторую руку ей на лоб. Чужая магия стиснула ей виски. Свет померк в ее глазах и Найрани провалилась в глубокий сон.

2

На рассвете восемь всадников покинули деревню Игрис. Они все двигались на юг и на юго-запад, в направлении, куда Желтоглазый унес Найрани. Они разъедутся по разным селам и городам. Будут заезжать к разным кланам и общинам. Опросят всех, кого смогут. Кто-то же должен был видеть Желтоглазых. Или хотя бы что-то знать о них. Сам Вегран отправится искать мага-поисковика. Они самые сильные в поисковой магии. Он заручится поддержкой мага. Пообещает ему какую-нибудь выгоду. Он ведь самый успешный торговец в клане. Ему есть, что предложить. Маг поможет найти ее. На всякий случай Вегран прихватил с собой ее вещи. В его седельной сумке лежали ее гребень, зеркальце, ее любимый платок и вышитый пояс от ее свадебного наряда. Она сама его делала. Вегран не много знал о магии, но он слышал, что личные вещи того, кого ищут, очень помогут в деле. Вегран найдет ее во что бы то ни стало. И этого Желтоглазого тоже. А потом он придумает, как уничтожить наглеца вместе с его кланом. Никто не смеет воровать у Веграна! Лошадь Веграна легко шла рысью по проселочной дороге. Вегран строил планы, пытался просчитать варианты поисков. Спустя несколько часов пути Вегран вдруг заметил, что кто-то едет за ним на некотором расстоянии. Вегран пустил лошадь в галоп, но преследователь не отставал. Дорога шла через лес и на поворотах на короткое время преследователь скрывался из вида. Но вскоре непременно показывался позади. Вегран нахмурился. Это еще кто? Он резко осадил коня и, развернувшись, поскакал на встречу преследователю. По мере приближения он смог узнать того, кто следовал за ним.

Джарра! Ты что здесь делаешь?!!

Вегран, возьми меня с собой!

Ты как додумалась уехать за мной?

Я тоже хочу искать Найрани! Я не могу сидеть в деревне и ждать новостей, пока она неизвестно где и неизвестно что с ней делают!

Почему ты в деревне не просилась?

Я знала, что ты не взял бы меня!

И правильно! Тебе не место здесь!

Вегран, не гони меня! У меня есть лошадь и деньги! Я не буду обузой! Я хорошо езжу верхом. Я не буду мешать. А может и помогу чем-нибудь.

Ты понимаешь, что ты наделала? Отпустить тебя домой одну — опасно. Если я буду провожать тебя, я потеряю полдня!

Так и не отсылай меня! Пожалуйста, Вегран! Позволь поехать с тобой!

Вегран потер переносицу и посмотрел на Джарру. Проклятая девчонка! Навязалась же! Время дорого. Оно уходит. Чем больше промедлений будет, тем меньше будет шансов найти Найрани.

Ладно. Поедешь со мной.

Спасибо!!! — Джарра просияла.

Не благодари! И запомни: не отставать, не мешать, не разговаривать, когда мы будем проезжать деревни и города.

Хорошо! Я все сделаю!

Да, и еще… Спрячь волосы и перетяни грудь. Нам ни к чему неприятности.

Когда Найрани пришла в себя, они снова были в воздухе. Солнце было уже высоко. Снова верхушки деревьев далеко внизу, снова когти сжимают ее, снова мерно взмахивают широкие крылья, унося ее все дальше от дома, от ее мечты. Если бы ничего не случилось, ее бы сейчас купали, натирали тело ароматными маслами, заплетали бы волосы, одевали бы ее для праздника. А потом чуть позднее, отец бы поздравлял ее, утирая тайком слезы счастья. И были бы танцы, а она сидела бы во главе стола вместе с мужем. Найрани тихо плакала, давила всхлипы, кусала губы. А встречный ветер моментально высушивал дорожки слез на щеках. Все бесполезно. Ее магия бессильна против этого странного человека. Да и человек ли он вообще? И почему вчера перед тем, как усыпить ее, он сказал, чтоб она не лезла к НЕМУ в голову. Она ведь не собиралась. Почему он почувствовал связь? Может она слишком перенервничала и устала? Может она в какой-то момент выпала из настроя и какая-нибудь случайно проскользнувшая мысль переметнула связь на этого охотника? Отец бы наверняка знал, почему так вышло. Она слишком мало внимания уделяла развитию своих магических способностей и теперь в сложной ситуации она оказалась не в состоянии управлять ими. Отец не настаивал, а она больше интересовалась вышивкой гладью, чем своей магией. Да, она по прежнему заговаривала деревья и домашний скот, чтоб лучше росли и размножались. И все. Чем больше магии, тем выше риск, что жители деревни заметят и поймут, кто они с отцом такие. Это был риск. Удивительно, что Вегран ничего не заподозрил. Он был очень близок к ним с отцом последние годы. Сейчас Найрани жалела, что не научилась ничему, кроме как выращивать яблоки. Да и у кого она училась бы? Ни книг, ни записей, никакой информации. Отец в свое время тоже не вступил в полную магическую силу. Он подавал большие надежды в своем клане, но выбрал жизнь простого человека. И вот теперь Найрани чувствовала себя недоучкой в сравнении с этим странным желтоглазым охотником. И сейчас в лапах его крылатого ящера она безуспешно пыталась подавить волну отчаяния и страха, мешавшую ей думать.

В полдень примерно они приземлились отдохнуть и перекусить. Найрани отказалась накануне от ужина и теперь останавливала себя, чтоб не наесться слишком много этих неизвестных фруктов, которые охотник сорвал с одного из деревьев. Белая мякоть с маленькими черными семечками была сладковатая, с чуть пряным ароматом. Сейчас они казались Найрани вкуснейшим лакомством, какое только приходилось ей пробовать. В округе Игриса такие не росли. Она даже подумала о том, что было бы здорово посадить такие в ее саду. Ее сад. Тоска снова подступила, сжимая горло. Нет у нее больше сада.

На закате они снова встали на ночлег. Найрани сидела у костра, опустив голову. Она устала. Ее платье в когтях ящера стало мятым. Кое-где появились дырки там, где когти цепляли ткань. Ее волосы были в пыли. Найрани накручивала на палец растрепанную прядь и смотрела на огонь. Желто-оранжевые языки пламени плясали на дровах, по бокам костра уже тлели угли, в которых запекалось какая-то дичь, завернутая в какие-то листья. Хорошо у костра. Она бы так и сидела у этого островка тепла и безопасности. Здесь все ясно — возле огня тепло, мясо вкусно пахнет, травы в ее подстилке мягкие. И будто нет за ее спиной этого ночного леса и этого прохладного ночного воздуха, нет над ее головой бесконечного ночного неба. И не хотелось думать о завтрашнем дне. Там была неизвестность. Там этот непонятный охотник и его непонятные соплеменники с их дикими законами. Как он сказал? «Станешь подругой одному из мужчин клана…» И они похищают женщин, забирают силой. И ее тоже заберут, принудят. Заставят жить с таким же дикарем, как этот ее «сопровождающий». Они наверное в шалашах живут, или может на деревьях. А где они держат своих ящеров? Наверное с собой жилище берут. Спят рядом с ними, как вот сейчас. Неужели она тоже будет спать рядом с ящером. И жить на дереве. Будет растить желтоглазых детей и готовить еду на костре. Ей придется терпеть чужие мужские прикосновения. Найрани съежилась, вжала голову в плечи. Она не сможет! Она просто умрет там. Кто-то тронул ее за плечо. Найрани вздрогнула и подняла взгляд. Опять эти глаза. Желто-оранжевые с крапинками.

— Поешь, — рядом с ее коленями лег ароматно-пахнущий кусок мяса, завернутый в листья и кожаный мешок с водой.

Этой ночью Найрани не пыталась бежать. Она лежала без сна на своей подстилке и смотрела в черную бездну неба. Она не могла унять тревожных мыслей. Страх подстегивал воображение, которое выдавало ей бесчисленное множество картинок нерадостного для нее будущего. У нее отобрали все, что ей было дорого. И отберут даже то немногое, что осталось: ее тело, ее достоинство. Найрани обхватила себя руками за плечи и перевернулась на бок. Тело напряглось и как-будто наэлектризовалось от эмоций.

— Спи! И уйми свою магию. Она мешает мне спать. Завтра мы прибудем на место. Тебе там понравится. Всем нравится, — усмехнулся со своего лежака охотник.

Как может понравиться насилие? Как можно заставить полюбить место, где ты даже не сможешь решать за себя, когда и перед кем раздвигать ноги? Как можно принять людей, которые вывернут наизнанку твою душу? Как не потерять себя, когда чужаки навяжут тебе свои традиции, станут ломать твои привычки? Проклятый всезнающий зверь! Негодование вырвалось откуда-то изнутри души и захлестнуло ее. Как же ей хотелось броситься на него и стереть с его губ эту его пренебрежительную ухмылочку. На короткий момент она ясно представила себе, как ее ногти полосуют это лицо, оставляя глубокие следы. Ее трясло от бессилия, страха и негодования. Она понимала, что ей ни за что не справиться с ним. И он это прекрасно знает. Самоуверенный наглый дикарь! И она презирала себя в этот момент за то, что он вызывает в ней это стремление — добавить на его лице еще несколько шрамов. И она ненавидела его за то, что он уже изменил ее жизнь, что уже заставил ее меняться. Вопреки учению отца, гасить в себе проявления агрессии, держать свои эмоции под контролем, как полагается умным и благовоспитанным людям. Нет, ей не понравится! Она хочет домой, к отцу, к подругам, к своей привычной и такой понятной жизни. Она будет искать возможность сбежать и вернуться туда. Она не отступится. Она скорей порвет себе вены, чем станет терпеть на себе дикаря. В ней все восставало против того, что ждало ее там, в клане желтоглазых. Охотник поднялся со своего лежака и направился к ней. Нет! Нет, только не это снова! Найрани вскочила с лежака и дернулась было прочь. В желтом взгляде четко читалось это намерение. Не надо! Нет! Охотник быстрым движением руки поймал ее за волосы. Голова ее запрокинулась. Мужчина сильно потянул намотанные на кулак волосы назад и вниз, заставляя ее опуститься на колени. Слезы унижения собрались в уголках ее глаз. Вторая его рука снова легла ей на лоб. Доля секунды и Найрани обмякла в его руках. Он уложил ее на лежак и вернулся на свое место.

Ближе к обеду пейзаж вокруг летящих путников начал меняться. Найрани видела, как под ними ковер леса пошел волнами холмов. Затем вокруг них выросли сопки, поросшие деревьями. А еще позже скалы прорвали лесной ковер своими почти голыми вершинами. В долинах текли горные реки. Ящер уверенно лавировал между горами. Быстрая река разрезала плато, образовала неширокую долину и пенилась белоснежными бурунами, огибая крупные камни. В один момент летуны преодолели какой-то невидимый барьер. Найрани почувствовала давление чужой магии и в следующий миг ее удивленному взору открылась небольшая деревня, ютившаяся у подножия горного перевала. Найрани подивилась щиту. Он скрывал поселение надежно. Любой бы, кто хотел бы найти его, не увидел бы ничего кроме скал. Ящер снизился и сделал полукруг над деревней. Деревня в прочем не оправдала ожиданий Найрани. Аккуратные бревенчатые домики, редкие деревья между ними, кривые дорожки, созданные исключительно ногами ходивших по ним людей. Найрани видела, как жители — мужчины и женщины, занятые своими делами, поднимали головы и смотрели на спускающегося ящера. Стайка детей бежала на встречу ящеру, приветственно размахивая руками. Впрочем других ящеров Найрани не заметила. Ящер пролетел над небольшой круглой площадкой, в центре которой было костровище, выложенное камнями. Со всех сторон на площадку стекались люди. Ящер приземлился возле крохотного домика на краю поселения. Охотник взял за локоть Найрани, нетвердо стоявшую на ногах после полета, открыл дверь, втолкнул девушку внутрь и закрыл дверь на ключ. Найрани огляделась. Домик состоял из одной маленькой комнаты. Возле одной стены располагалась узкая кровать. Рядом с ней стоял небольшой шкафчик. На противоположной стене было небольшое окно, открывавшее вид на горы. Возле него стоял столик и стул со спинкой. В углу возле двери был еще один стул, на котором стояла деревянная кадушка с черпаком. В противоположном углу стояла квадратная небольшая печь с белеными боками. Найрани села на кровать, зажав ладони между коленями. Ну хоть не на дереве спать придется. Найрани горько усмехнулась своим мыслям.

— Как ты додумался притащить сюда краденную девку? — один из старейшин клана наседал на охотника.

— Мы и раньше крали женщин, — прибывший охотник стоял перед гневом старейшин спокойно.

— Мы не крали женщин более века! Слишком часто возникали проблемы с ворованными. Ты раскрыл нас! Ты похитил девку на глазах людей! Это снова спровоцирует войну между нашими народами! На нас снова будет идти охота!

— Никто не знает, где нас искать. Да и не убудет от их клана от отсутствия одной девицы.

— От нее будут одни проблемы!

— Или она станет хорошим пополнением нашего клана, — возразил охотник. — Она обладает магией, схожей с нашей. У нее нет мужчины. В клане давно не было новых женщин, а у нас много одиноких мужчин. Клан должен расти.

— Ты погорячился! Снова! Клан должен быть в безопасности в первую очередь. Если мужчины захотят себе пару, они сами добудут себе женщин. Последние сто лет женщины сами уходили за нашими охотниками добровольно.

— Зачем тратить время на уговоры? Привыкнет, согласится.

— А если не привыкнет? Ты хочешь ее себе? Ты сможешь провести жизнь с женщиной, которая тебя не хочет?

— Мне вообще не нужна женщина.

— Мы бы еще поняли, если бы ты взял ее для себя!

— Я старался для клана.

— Довольно, — прервал спор глава клана. — Приведите девицу сюда.

Спустя несколько минут Найрани стояла перед Главой клана, опустив глаза и переминаясь с ноги на ногу. Туфли Найрани потеряла еще в первый день полета и теперь босые ноги мерзли на быстро остывающей в сумерках земле.

— Подойди, — мягко позвал Глава. Найрани приблизилась и подняла взгляд. Глава был молод. Наверное, моложе ее отца. Светлые волосы спадали по его плечам. Голубые глаза смотрели пристально. Легкая морщинка между бровями, тонкий прямой нос, загорелая чуть обветренная кожа. Найрани физически ощущала его спокойную силу.

— Это Ару-Кечи, наше поселение. Мое имя — Дараман. Я — глава этого клана. Как тебя зовут?

Найрани сжав губы, смотрела исподлобья. Пару минут ее молчания спустя Глава сказал.

— Я понимаю, что поведение одного из наших братьев оправдывает твою неучтивость к нам.

Найрани опустила взгляд себе под ноги. Ее щеки заалели от стыда и злости.

— Ты проживешь год в Ару-Кечи. Если за это время никто из наших братьев не приглянется тебе и ты не выберешь себе пару, мы отпустим тебя.

Найрани вскинула голову. Надежда вспыхнула в ее глазах.

— Пожалуйста, отпустите меня сейчас! Я не хочу!!!

— Отпустить тебя сейчас — очень большой риск для нас. А пока будь нашей гостьей. Жить будешь в том домике, который ты видела. Сегодня тебе принесут все необходимое. Ты можешь обустраивать дом по своему желанию. Ты можешь ходить свободно по всему селению. Тебе все будут рады. Ты можешь присоединяться к нашим праздникам и трапезам. Только уйти ты не можешь. Щит вокруг Ару-Кечи не выпустит тебя. А через год мы устроим тебе жизнь в какой-нибудь милой деревеньке среди людей.

Найрани сникла. Кто-то проводил ее до домика. Она не запомнила, кто. У нее не было желания знакомиться с кем-либо здесь. Ее оставили одну. Закрывать в доме ее не стали. Иллюзия свободы. Найрани залезла на кровать. Какие могут быть праздники и трапезы? Здесь все чужое ей. Она чужая здесь. Она хочет домой. У нее все прекрасно было и там. Любящий отец, жених, красивый дом, будущее, мечты, подруги… А здесь? Здесь ничего нет для нее. Все, что ей нужно — продержаться здесь год и надеяться, что Глава сдержит свое слово. Хорошо, если не заставят жить с каким-нибудь местным… Хотя можно ли ожидать этого от дикарей, которые похищают людей? Год — это так много. За год можно собрать урожай, построить дом, родить ребенка. А теперь у нее украли год. Найрани плакала. Оплакивала свои рухнувшие мечты, неудавшееся замужество. Скучает ли Вегран по ней? Ищет ли ее? Конечно ищет! Он и отец перевернут небо и землю, но найдут ее. Слезы окончательно исчерпали запас ее сил. Найрани сама не заметила, как уснула.

Она проспала всю ночь и проснулась только на рассвете. На кровати появилась аккуратная стопка постельного белья и два вышитых полотенца. В углу возле кадки с черпаком стояли два ведра с водой. На стуле теперь лежала стопка какой-то одежды. На столе Найрани увидела кусок мыла, гребень для волос, небольшое зеркальце, несколько свечей с подставкой в комплекте, огниво, деревянную кружку, ложку, крынку с водой и деревянную миску, накрытую крышкой. Она не слышала, как кто-то приходил? Как ее угораздило уснуть вот так беспечно? Надо было дверь подпереть стулом хотя бы. Найрани встала, подошла к столу и глянула на себя в зеркало. Спутанные волосы, на щеках грязные разводы от слез, припухшие глаза. Что бы сказал отец, если бы увидел ее такой? Нет, даже заточение в этой неизвестной дыре не должно быть поводом забывать о культуре. Найрани закрыла дверь на засов, так вовремя обнаруженный на толстом дверном косяке, плеснула в кадку воды из ведра. Она хорошенько умылась, вымыла шею и руки. Освежилась насколько смогла, имея в распоряжении только небольшой ковшик. Потом она долго расчесывала волосы гребнем. Было что-то успокаивающее в мерных движениях руки. После Найрани быстро разделась и обернула вокруг себя простыню из принесенного кем-то набора постельного белья. Она выстирала свое платье в остатках воды и повесила сушиться на спинку стула. Стопка принесенной одежды была решительно переложена в шкафчик на дальнюю полочку. Носить местную одежду Найрани не собиралась. В миске под крышкой девушка обнаружила остывшее тушеное мясо с какими-то специями, пару кусочков хлеба и какие-то мелкие свежие овощи. Найрани позавтракала и снова забралась на кровать. Так она провела следующие три недели. С кровати слазила, чтоб только поесть и привести себя в порядок. Найрани уже наизусть и на ощупь знала все неровности на бревнах возле кровати. Вот там пятнышко, похожее на бегущего кролика, а чуть ниже и левее глубокая чуть изогнутая трещина, а чуть дальше овал от спиленного сучка, немного более светлый там, где видно было сердцевину дерева. Из дома Найрани выходила, только чтоб справить нужду и выставить ведра с использованной водой. На крыльце она каждое утро находила ведра с чистой водой и поднос с едой. Она не знала, кто готовит для нее еду и кто приносит. Ее это не интересовало. Иногда в дверь кто-то стучал. Найрани никогда не открывала. В один из первых дней, когда она вновь не ответила на стук в дверь, она обнаружила под дверью метелку, совок для мусора и две тряпки. Она продолжала наращивать вокруг себя защитный панцирь отчуждения и поддерживала в себе нежелание общаться с этим местом. Найрани продолжала носить свое платье. Время от времени она стирала его вечером, сушила на стуле и утром одевала снова. Оно изрядно пострадало после полета с ящером, но это было единственное напоминание о доме. Платье было сиреневого цвета. Отец говорил, что этот цвет очень шел к ее карамельного цвета коже и карим глазам. Платье состояло из простого лифа с круглым вырезом, украшенным вышитыми белыми цветами и широкой юбки чуть прикрывающей лодыжки. Найрани любила это платье. Оно хорошо на ней сидело. Его ткань была легкая и струящаяся. Вегран купил ее специально для Найрани у каких-то известных ткачей. Она сама вышивала лиф. Часто Найрани теребила руками тесьму на подоле платья и проводила пальцами по шелковистой глади вышивки на лифе и вспоминала такие уютные посиделки с подругами за рукоделием. Это было своеобразное таинство. Девушки садились в полукруг возле окна или в саду, сплетничали, смеялись и работали. Негромко постукивали спицы, ловко набирали петельки деревянные вязальные крючки, постепенно вырастали из разномастных ниток и других материалов всевозможные изделия. И так приятно было чувствовать себя частичкой этого процесса, осознавать, что сделанная тобой вещь найдет свое применение, сделает уютнее дом, или станет украшением для тебя. Найрани с теплом в сердце заботливо расправляла складки юбки после стирки и пыталась заделывать шелковые нити вышивки, вылезшие от шершавых лап зверя. Она жалела, что нет иглы с нитками, чтоб зашить прорехи от когтей ящера, но выходить и просить у кого-то инструменты она не хотела. С каждым днем все сильнее наваливалась апатия. Казалось, эмоции и чувства отмирали, выгорали постепенно. Найрани все меньше хотелось вставать с кровати. Ей все реже хотелось есть и все больше хотелось спать. Во время бодрствования одна мысль свербила в мозгу: «Хочу домой! Хочу домой! Хочу домой!». Однажды поздним вечером Найрани вдруг поймала себя на том, что она ходит кругами по комнате и с фанатичностью повторяет как мантру эту незатейливую фразу: «Хочу домой! Хочу домой! Хочу домой!». И в такие моменты эмоции испарялись почти до полной пустоты. «Хочу домой! Хочу домой! Хочу домой!» В тот вечер зажженная свеча стояла на столе сбоку от окна. Неспешно танцевал на фитиле желтый огонек. Найрани, проходя мимо окна, вдруг увидела свое отражение в оконном стекле. С отражения на нее смотрела девушка с погасшим взглядом, с потерявшим краски лицом, в порванном платье. Найрани вдруг испугалась. Испугалась своих мыслей, испугалась за себя совсем по-другому. Если раньше она больше боялась физического насилия над собой, то теперь поняла, что она движется к чему-то более страшному. Вот он настоящий страх — страх потерять себя по-настоящему. Вот этого она боялась тогда, когда лежала на подстилке из трав у лесного костра рядом с охотником. Если так продолжится дальше, то она потеряет связь с миром. Уйдет в себя окончательно. У них в деревне жила одна старушка. Она была безобидная, никому не делала зла. Просто ходила по деревне с поленом, завернутом в детское одеяльце. Она укачивала его на руках, пела ему колыбельные, любовно оправляла одеяльце. Когда-то давно у этой женщины в родах умер ребенок. И с тех пор несчастная смотрела только внутрь себя и на своего воображаемого малыша. Ее семья пыталась вытащить бедняжку из этого состояния. Первое время жители пытались отобрать у нее полено. Но женщина так кричала и молила, что ее оставили в покое. Ей многие помогали по мере сил. Кто в доме приберет, кто обед принесет, кто одежду справит. Найрани всегда немного боялась старушку и всегда имела внутреннюю уверенность, что уж с ней-то такого никогда не случится. Мы всегда боимся предположить, что однажды может придти такая беда, которая вытрясет все силы, вынет душу, лишит желания смотреть на этот мир дальше. И вот теперь Найрани ловила себя на том, что она как заведенная оглаживает кончиком пальца вышитые на платье лепестки. Когда это платье успело вдруг превратиться чуть ли не в идол? Да, это единственная вещь, свидетельствующая о ее связи с домом. Но это всего лишь вещь, пусть красивая и любимая. Найрани прежде всего необходимо сохранить ясность ума, иначе ей уже будет неважно, где она и с кем. Она не узнает отца, не поймет, что она наконец дома, потому что все это перестанет для нее существовать. Нет, Найрани этого не хотела. Она тряхнула волосами, решительно подошла к двери и откинула засов. Брякнул о толстые доски кованный плоский крюк. Дверь чуть слышно скрипнула петлями, когда Найрани толкнула ее. Выдохнув, девушка вышла на крыльцо и впервые за три недели подняла взгляд к небу. Оно было темное и бездонное. Яркая круглая молочно-белая луна висела в просвете между двумя горами. Найрани стояла, запрокинув голову, и смотрела на темно-синий купол, усеянный серебристыми звездами. И вдруг теплом в груди пришло осознание, что где-то там далеко ее отец смотрит на это же самое небо. И впервые за эти три недели Найрани почувствовала, как где-то в глубине ее естества пробуждается ее магия.

Утро выдалось чудесное. Найрани сидела на верхней ступеньке крылечка, прислонившись спиной к закрытой двери домика. Собственно ступенек было всего две и ступни сидящей девушки как раз доставали до земли. Солнце нагрело доски крылечка. Крохотные растения с круглыми листочками зеленовато-голубым пушистым ковром стелились между домиками. Маленькие стебельки щекотали босые ступни. Роса уже давно высохла. Небо без единого облачка. Солнечный диск восходил над горным перевалом, заливая золотистым светом долину. Найрани прикрыла глаза, чувствуя на коже теплые прикосновения солнечных лучей.

Звук чьих-то шагов по тропинке вырвал Найрани из неги. Она вздрогнула, выпрямилась и подобрала под себя ноги. По тропинке прямо к ее домику шла женщина. Она была не молодая, но еще и не старая. Ее виски чуть посеребрила первая седина, длинные тяжелые волосы скручены в незатейливый узел. В руке женщины был поднос с едой. Так вот кто приносил завтраки!

— Вышла на солнышке погреться? Молодец! Хватит в доме киснуть, — улыбнулась женщина. Найрани хмуро молчала.

— Меня Улой зовут. А тебя как? — женщина поставила поднос на крылечко возле Найрани. В ответ — молчание.

— Мой дом — вон тот с белой дверью, тот, что ближе к реке. Если нужно чего — заходи, — не обиделась Ула, добродушно улыбнулась и легко пошла к домику с белой дверью.

Найрани сердито проводила ее взглядом и снова устроилась на крылечке. Закрыв глаза, она снова попыталась поймать то благостное настроение, которое у нее было всего несколько минут назад до прихода женщины. Найрани силилась и напрягалась, но тревожные мысли уже каркающими воронами заполонили разум. Она ерзала на ступеньке и злилась все сильнее. Солнце теперь казалось слишком жарким, а ступенька — жесткой. В конце концов Найрани порывисто встала и огляделась. В домик идти не хотелось. И, немного подумав, Найрани решила прогуляться к реке. Осторожно, чтоб по возможности не быть ни кем замеченной, Найрани обошла деревню за крайними домами. Почти сразу за ними шло высохшее русло реки — широкий и неглубокий естественный желоб, покрытый сероватыми камнями, обточенными водой. Найрани предположила, что это один из рукавов реки, который наполняется водой во время весеннего паводка. А сейчас, на исходе лета, желоб был абсолютно сухой. Найрани, осторожно ступая по гладким камням, перебралась на другую сторону высохшего русла. Основное русло горной реки делало небольшой изгиб. Участок суши, врезавшийся в реку был довольно ровный, покрытый светлым мелким песком и поросший редкой невысокой травкой. По обоим берегам реки росла узкая полоска деревьев. Эта неглубокая река была так не похожа на широкую и спокойную реку, которая текла в Игрисе. Эта река петляла между горами, разветвлялась на множество мелких рукавов и снова собиралась в один стремительный поток. Река пенилась и шипела в узких местах, где крупные камни высовывали свои блестящие спины из под воды. Найрани прошла по камням почти на середину реки и теперь стояла, разглядывая камни в прозрачной воде. Дома Найрани очень любила сидеть на берегу реки, опустив босые ступни в воду, и слушать трели кузнечиков в высокой траве. Ощущение близости воды приносило умиротворение. Особенно вечером, когда уже спадала дневная жара. А сейчас бурлящий поток под ногами лишь усиливал чувство одиночества и тоски. Найрани наклонилась и потрогала воду рукой. Холодная. Найрани подобрала юбку и ступила в воду. Вода тисками ухватила щиколотки. Нет, вода не холодная. Вода ледяная. Найрани сделала еще несколько шагов по гладким камням. Вода доходила ей до середины голени. Найрани меньше минуты стояла в воде, а пальцы ног уже начинало сводить судорогой от холода. Что за место?!! Даже река какая-то неправильная. Не искупаться, не посидеть на берегу, слушая насекомых. Ведь из-за шума воды их просто не слышно. Найрани мысленно обругала и охотника, притащившего ее в этот конец мира, и свою несчастную судьбу, и эту недружелюбную реку, и эти горы, непроходимыми стенами вставшие вокруг. Найрани развернулась и пошла к камню, с которого спустилась в воду. Река тянула и толкала ее в ноги, обвиваясь вокруг голеней. Идти было тяжело. Камни были скользкими и качались под ногами. Река все время норовила вытянуть из-под Найрани опору. Заледеневшая стопа скользнула по камню. Река с готовностью усилила свой нажим. И в следующий миг Найрани взвизгнула, когда ледяная вода моментально пробралась под тонкое платье и вцепилась в тело ледяной хваткой. Вода сомкнулась ледяными тисками вокруг лица и потянула за волосы, как разозленная девка, дорвавшаяся до прически обидчицы. Найрани больно ударилась о камни на дне. Юбка намокла и мешала встать. Найрани на четвереньках ползла к берегу, цепенея от холода. Река злилась, с готовностью добавляя пинки и толчки. Когда Найрани выбралась из воды, зубы стучали от холода, тело била мелкая дрожь. Волосы мокрыми сосульками свисали на лицо. Мокрая юбка прилипла к телу. Найрани обхватила себя руками и на негнущихся ногах поковыляла к домику. На этом однако злоключения сегодняшнего дня не закончились. Найрани упала второй раз в высохшем русле. Когда она уже выбиралась из желоба, камень укатился из-под ноги. Коленка была сильно разбита, локоть ободран, а вывихнутая щиколотка сильно болела. Найрани, зажав руками кровоточащую коленку, сидела на камнях и плакала.

Найрани не знала, сколько времени она просидела на камне, рыдая. Видимо не много, потому что, когда кто-то аккуратно тронул ее за плечо, ее ноги все еще не отошли от холода реки, а с волос все еще капала речная вода. Найрани подняла голову и увидела Улу, склонившуюся над желобом.

— Ты чего здесь сидишь? Ты чего такая мокрая? В реку упала что ли? То-то мне показалось, что кто-то кричал у реки. А что с коленом? — Ула нахмурившись, смотрела на розоватые подтеки, стекающие из-под пальцев Найрани. — А ну, пойдем ко мне.

Найрани отвернулась, не желая разговаривать. Сдерживая слезы, она смотрела перед собой. Ее подбородок дрожал от холода и слез. Пальцы на ногах сводило судорогой от переохлаждения.

— Не упрямься же. Пойдем! Ты заболеешь, если не переоденешься. Да и ранку твою полечить нужно.

Найрани снова посмотрела на Улу и колебалась. Ведь это похоже на предательство — попросить о помощи врага. Ну и что, что женщина. Она все равно одна из НИХ. Найрани тряхнула головой, оттолкнула руку Улы и попыталась встать. Распухающая прямо на глазах подвернутая лодыжка тут же отозвалась резкой болью. Найрани сморщилась и покачнулась. Ула ловко сошла на дно высохшего русла и подхватила Найрани под локоть.

— Нет ничего постыдного в том, чтоб признать, что тебе нужна помощь. Не отказывайся. Это ничем тебя не обязывает.

Найрани сдалась. Опираясь на руку Улы, она стала медленно продвигаться по камням к вершине желоба. И уже через пару шагов Найрани поняла, что сама бы торчала на этих камнях еще очень долго. Нога нещадно болела и наступать на поврежденную ногу становилось больнее с каждым шагом. Ула поднялась на край желоба первая и ловко вытянула Найрани наверх за руки. Затем, поднырнув под руку Найрани со стороны больной ноги аккуратно повела ее к дому. Домик был маленький, сложенный из бруса. Он был немного больше домика, выделенного для Найрани, и имел небольшую пристройку с покатой крышей. Ула завела пострадавшую в дом и усадила ее на стул возле стола.

— Посиди здесь. Я принесу лекарства.

Ула вышла. Найрани осмотрелась. Домик имел две комнаты: прихожую, объединенную с кухней, в которой сидела сейчас Найрани, и спальню. Дверь в спальню была приоткрыта и в щель была видна высокая кровать с кучей подушечек на ней. Найрани подперла рукой щеку и вытянула травмированную ногу вперед. Лодыжка заметно опухла. От входной двери к стулу вела цепочка грязных следов. На полу возле стула с мокрой юбки накапала уже приличная лужица. Найрани стало неловко. Она уже пожалела, что поддалась на уговоры женщины. Нужно уйти отсюда. Нужно добраться до домика. А там уже Найрани спокойно залечит свои ушибы. В момент, когда Найрани уже вознамерилась встать, дверь отворилась и вошла Ула с тряпичным свертком в руках и каким-то мешочком. Она положила сверток на стол перед Найрани.

— Вот, это тебе. Пойдем, я покажу, где ты сможешь переодеться. А я пока отвар для тебя сделаю, — Ула помогла Найрани подняться и захватила сверток со стола. Она провела девушку к приоткрытой двери в соседнюю комнату. Положив сверток на кровать, Ула оставила Найрани одну. Найрани вздохнула и развернула сверток. В нем оказалось небольшое белое полотенце и льняное платье с длинным рукавом. Найрани принялась стягивать с себя мокрое сиреневое платье. Она взяла полотенце и растерла продрогшее тело. В самом деле, заболеть сейчас будет очень не кстати. Закончив, Найрани через голову натянула на себя чужое платье. Ткань была простая, не такая мягкая, как на ее собственном платье. Горловина платья имела небольшой вертикальный вырез спереди и затягивалась на кулиску шнурком. Такие же шнурки были вдеты в манжеты рукавов. Платье было прямого кроя и доходило почти до пят. Пояса не было. Найрани затянула шнурки на рукавах и горловине и как могла вытерла волосы. Подобрав с пола мокрое платье, Найрани поковыляла к двери. Кухня ожила. В печи горел огонь, на плите уже пыхтел пузатый чайник. Ула толкла что-то в ступке, стоя у стола.

— Повесь платье возле печи. Пусть просохнет.

Печь была большая, прямоугольная. Она стояла в углу и была огорожена от основной комнаты небольшим резным деревянным заборчиком с дверцей. На него-то Найрани и накинула свое платье.

— Этот заборчик был сделан, чтоб дети не лазили к печи. Только вот детей у меня так и не было, — вздохнула Ула. — Да ты садись за стол. Сейчас ногу твою полечим.

Найрани хромая добралась до стола и села. Ула ловко растирала в ступке какие-то травы. Найрани раньше таких не видела. Светлые серебристо-зеленые листики превращались под пестиком в благоухающую кашицу. Запах был пряный и терпкий. Ула почерпнула ложкой из ступки лекарство, размазала тонким слоем на небольшом кусочке полотна, наложила компресс на распухшую лодыжку Найрани и крепко забинтовала. Потом Ула попросила Найрани приподнять подол и промыла разбитую коленку каким-то отваром. Еще через несколько минут ступка, пестик и остатки лекарств были убраны, а на столе появился круглый керамический чайничек с ребристыми боками и такие же кружки. Рядом встало блюдце с засахаренными ягодами, пиалка с медом и корзинка с маленькими круглыми булочками. Ула разлила в чашки ароматный чай с какими-то горными травами.

— Пей. Этот чай поможет тебе согреться и даст силы, чтоб не заболеть, — с этими словами Ула отправила в рот несколько ягодок и глотнула из своей кружки. Найрани осторожно поднесла кружку к лицу и вдохнула аромат. Напиток пах восхитительно. Кружка приятно согревала ладони. Найрани сделала маленький глоток. Вкусно, хоть и не привычно. Ула пила свой чай в прикуску с ягодами, намазывала мед на булочки и говорила, говорила. Найрани неспешно пила свой чай и слушала. Ула рассказывала, как пришла в деревню за своим Охотником, как он строил дом, как она собирала целебные травы и лечила жителей деревни, как ее охотник в тот же год погиб в горах во время обвала. Найрани смотрела на нее и видела на лице женщины всю гамму ее чувств. Видела, как светилось любовью лицо женщины, когда она говорила о своем суженом. Видела глубокую, но светлую скорбь о потерянном счастье. Найрани слушала и сердце ее замирало от сострадания и от желания тоже ощутить что-то подобное. Сейчас здесь, сидя рядом с этой открыто и тепло улыбающейся женщиной, Найрани чувствовала себя необычайно уютно. Перестала ныть щиколотка, отогрелись пальцы ног. Да и в душе что-то тоже отогрелось и отзывалось сейчас каким-то теплым чувством. Найрани не могла дать ему определение.

День уже клонился к закату, когда Ула проводила Найрани к домику, снабдив ее мазью и ценными указаниями о том, когда и как сменить компресс. Ула чмокнула девушку в лоб, махнула рукой на прощанье и пошла к себе. Найрани, так и не сказавшая за вечер ни слова, стояла на крылечке, придерживаясь за дверной косяк. А потом вечером она долго лежала в своей кровати глядя в потолок. Она не могла заснуть. Найрани вспоминала рассказ Улы. Она ведь любила своего Охотника и сама пришла за ним сюда. И Ула любила эту деревню и ее жителей. Это слышалось в ее голосе, когда она рассказывала о них. Найрани вспомнила того, кто похитил ее и не смогла представить себе, чтоб она добровольно пошла за кем-то, похожим на него. Но Ула — другая. Найрани чувствовала это. Рядом с Улой было тепло и уютно. Ула отдавала любовь щедро и легко. Найрани понимала, что она сама так не умеет. Да и нужно ли это? Если вот так отдавать себя всем, что же останется? Вот Ула хоть и любима всеми в деревне, все равно по-своему одинока. Найрани чувствовала это в ее словах, жестах. Подчиняясь внезапному порыву, Найрани встала с кровати. Накинув на плечи одолженную Улой шаль, девушка двинулась в сторону домика с белой дверью. Ула открыла дверь довольно быстро. Тоже еще не спала, догадалась Найрани.

— Меня зовут Найрани, — сказала девушка, глядя в улыбающиеся карие глаза.

Прошла неделя. Нога Найрани почти зажила благодаря мазям Улы. Каждый вечер Найрани приходила в домик с белой дверью. За маленьким столом с чашками ароматного травяного чая в руках, Ула и Найрани разговаривали. Найрани и сама не заметила, как привязалась к этой улыбчивой и открытой женщине. Рядом с ней Найрани не прятала свою тоску по дому. Чувствовала — ее поймут. Найрани рассказывала о доме, об отце, о подругах и не могла остановиться, пока в горле не вставал ком, а глаза не наполнялись влагой. И тогда Найрани плакала, вытирала слезы рукавом. В этот раз Найрани тоже плакала. В груди жгло, щемило сердце. Остывала в ладонях кружка с чаем. Найрани смотрела на желтовато-оранжевую зеркальную поверхность напитка. Ула тронула ее за рукав. Найрани выплыла из воспоминаний.

— Милая, перестань нырять в эту боль. Ты утонешь в ней. Взгляд твой погаснет, ум притупится, — Ула ласково погладила девушку по щеке, вытирая пальцами слезы.

— Я и сама это чувствую. Я не могу думать ни о чем. Я хочу домой! Здесь все чужое мне.

— Займись делом. В одном народе говорят: занятые руки — голове делать нечего. Хочешь — помогай мне отвары и настои лечебные делать, травы собирать и сушить. Обустрой свой домик. Тебе в нем еще долго жить придется. Скажи, что нужно тебе для этого, я помогу достать.

— Мой отец был целителем. И я помогала ему. Но я в травах местных не разбираюсь совсем.

— Не бойся, я научу тебя, какие травы целебные в горах растут. Здесь удивительное место, богатое!

— Чем богатое? Камнями да колючками? — Найрани с сомнением и иронией посмотрела на Улу.

— Не отвергай это место, девочка, иначе оно тоже будет отвергать тебя. Оно чувствует, с чем ты к нему приходишь и отвечает тебе тем же.

Найрани удивленно хлопала глазами.

— Глава клана говорил о тебе, что ты обладаешь магией. Неужели ты не чувствуешь магию этого места? Я простой человек, но даже я это чувствую. Оно живое, оно дышит и оно очень многое может дать тебе, если ты его полюбишь.

— А за что мне его любить? Меня насильно сюда притащили. Я это место не выбирала! И людей этих я не выбирала!

— Ты и место, где родилась не выбирала, — улыбнулась Ула. — Но ты же его любила!

— Да, но там это было родное для меня место!

— Место — это просто место. Оно не хорошее, не плохое. Оно просто есть. Сила его чистая. Это ты место наполняешь. Чувствами, поступками, воспоминаниями. Чем наполнишь, тем и станет для тебя оно. Ты можешь создать из него тюрьму для себя, а можешь — рай. Ты хочешь жить в тюрьме, девочка?

Найрани закусила губу и нахмурилась.

Ула продолжала: — Перестань жить прошлым. Прошлого нет, оно уже ушло. Живи настоящим, радуйся ему.

— Но тогда я предам отца, предам всех, кого люблю.

— Нет, не предашь. Сохраняй любовь к родным светлой. Не примешивай к ней сожаление и скорбь. Просто верь, что однажды ты снова увидишь тех, кто тебе дорог. А время, отведенное тебе здесь, проведи с пользой для себя.

— Очень сложно, Ула. Здесь все по-другому.

— Конечно, по-другому. А ты подумай о том, сколько женщин всю свою жизнь прожили в одном месте, в одинаковых заботах каждый день. Все верно, ты не просила этого, но тебе выпал шанс научиться чему-то новому, увидеть, как живут другие люди, не похожие на тебя. Эти люди не хуже, чем те, кто жил рядом с тобой в твоей деревне. У этого Клана своя история, своя культура. Постарайся уважать его.

— Все будет хорошо, — добавила Ула, глядя на задумавшуюся Найрани.

3

Найрани снова сидела на деревянной ступеньке своего крылечка. Над головой раскинулся лоскут звездного неба, порезанный по краям горными перевалами. Найрани вдыхала ночной воздух и думала, что Ула в чем-то права. Отец ведь тоже учил Найрани почтительности к чужим традициям. Так почему-же сейчас здесь она забыла отцовские уроки? Почему позволила себе грубые мысли? Запятнала себя злостью. Если хорошо подумать, здесь ее никто не обидел. Ула была очень добра к ней, Глава клана — почтителен, даже Охотник, похитевший ее не причинил ей вреда, помимо уязвленного самолюбия. Найрани не могла предположить, как восприняли бы ее другие жители Клана. Но ведь она даже не дала им шанса. Она и себе не дала шанса узнать и понять их. Если бы не происшествие у реки, Найрани даже с Улой бы общаться не стала. Да и одежда местная не такая ужасная. Хорошая ткань, добротно сшита. Украсить бы платье вышивкой, так вообще было бы замечательно. Ула подарила к нему кушак и теперь, подпоясавшись Найрани даже нравилось, как платье выглядит. Ула права. Ей предстоит жить здесь еще почти год. Надо сделать свое пребывание здесь если не приятным, то хотя бы нормальным. Найрани решила, что обязательно попросит Улу научить ее разбираться в местных травах. А сейчас перед сном Найрани решила сделать еще кое-что. Найрани поднялась со ступеньки, захватила из дома горящую свечу и пошла к реке. Осторожно спустившись в усеянный валунами желоб высохшего русла, Найрани тщательно выбирала дорогу. Вот и пролесочек на песчанной отмели. Река шумела уже совсем близко. Найрани прошла по каменной дорожке на середину реки наклонившись и придерживаясь свободной рукой за соседние валуны и взобралась на уже знакомый ей камень, Ула говорила, что место живое, а значит оно ее услышит. Найрани присела на корточки и тронула кончиками пальцев руки воду.

— Ты прости, что я ругала тебя, — сказала Найрани реке. — Я была расстроена и вылила на тебя свою злобу. Такого больше не повторится. Ты ведь не виновата в моих бедах. И ты не виновата, что ты другая, не похожая на родную мне реку. Впредь я буду почтительна с тобой и надеюсь, что ты простишь меня за грубость.

Найрани закончила фразу и прислушалась к ощущениям. Может быть ей показалось, но что-то вокруг неуловимо изменилось. Река уже не казалась шипящей змеей. Бурлящая вода холодила кончики пальцев, поблескивали в ночном сумраке мокрые камни. Легкий ветерок шевелил кроны коренастых деревьев. Удивительно, и как они только зацепились корнями на этом островке между рукавами реки. Ведь одни камни и песок здесь. Почвы почти нет. И ведь растут! Вон побегов молодых сколько! Найрани поднялась и дошла до ближайшего дерева. Ладонь легла на шершавый изогнутый ствол, погладила узловатую ветку. В груди мягким теплом привычно отозвалась магия. Прямо как там, дома, в яблоневом саду. Магия легко потекла сквозь пальцы к дереву, наполняя его любовью и благодарностью. Энергия приходила сама из окружающего пространства, наполняла тело. Магия Найрани трансформировала, накапливала и передавала ее дальше, вновь смешивая с природой. Впервый раз с тех пор, как попала сюда, Найрани не чувствовала себя оторванной от земли. Не чувстовала себя потерянной. Она смотрела вверх на купол из веток и листьев и чувствовала себя единым целым с этим местом. Обратно в домик Найрани пришла уже под утро.

Ула уговаривала Найрани уже битый час. Найрани упиралась, отнекивалась и спорила.

— Ну зачем я пойду? Я там не знаю никого.

— Меня же ты знаешь. Пойдем, сядем вместе. Посидим у костра, песни послушаем. У Главы клана второй сын родился. Вся деревня там будет.

— Вот именно, что вся…

— Чего ты боишься? Того, что будешь чувствовать себя чужой?

— Я боюсь, Ула. Я не готова. Все будут меня разглядывать.

— Так ты боишься им не понравиться? — хихикнула Ула. — Не переживай, если хочешь, мы тебя принарядим и причешем.

— Нет-нет! Не надо.

— А теперь тебе страшно, что понравишься кому-нибудь из Охотников?

Найрани скривилась. Да уж, Ула видит ее насквозь.

— Ты непоследовательна, Найрани. Ты реши, чего тебе больше хочется, понравиться им или чтоб на тебя не обратили внимание, — Ула рассмеялась и приобняла Найрани за плечи.

— Ула, мне больше всего хочется остаться в домике сегодня.

— Найрани, расслабься. Глава клана ведь пообещал тебе, что если ты не захочешь, тебя никто не тронет. Ему можно верить. Он — человек чести.

— Он-то может и человек чести, а как же остальные?

— Ну что ты из них чудовищ каких-то сделала? Не страшные они. Многие из них женатые и будут на празднике со своими женщинами. Нормальные они люди. Почти.

— И даже тот Охотник, что похитил меня?

— И о нем тоже не делай поспешных выводов. Айгир не плохой. Просто немного своевольный.

— Да уж… И наглый… Подожди… Айгир?

— Да. Зовут его так. Ты не знала? Разве вы не познакомились в дороге?

— Нет. Мы оба не очень стремились общаться, — Найрани нахмурилась. Перед глазами вплыла картинка, как охотник встает со своей лежанки, подходит к ней и держа за волосы, погружает в сон. — Этот Айгир тоже там будет?

— Скорей всего. Это общий праздник.

— Не горю желанием видеть его.

— Не смотри, если не хочешь. Но будет невежливо отказать Главе. Он лично тебя пригласил. Ты уже один раз проявила к нему неуважение, когда отказалась назвать свое имя.

Найрани вновь стало стыдно за свое поведение.

— Ладно, пойдем. Только надо приготовиться к празднику. Мне нужно знать что-то про местные обычаи. Как здесь принято здороваться?

— Ничего особенного, — сказала Ула. — Просто будь доброжелательна. Остальное я покажу тебе по ходу.

Жители деревни сидели на шкурах вокруг костра, на котором жарилось мясо. Женщины разливали в кружки ковшами из большого чана какой-то горячий напиток. Двое мужчин выстукивали на барабанах незатейливые ритмы. Третий мужчина играл на музыкальном инструменте, напоминавшем свирель. Глава клана тоже сидел у костра. День клонился к закату. Люди разговаривали, смеялись. Некоторые сидели в обнимку со своими парами. Некоторые семьи были с детьми. Найрани и Ула сидели в первом ряду почти напротив Главы. Найрани украдкой разглядывала людей. Нектороые, особенно мужчины, поглядывали в ответ на нее с интересом.

— А где же ящеры? — спросила Найрани Улу. — Айгир же не единственный такой в деревне?

— Нет, не единственный. Все мужчины обладают ящером.

— А где же их держат. Я не видела ни одного, пока мы шли сюда от домика.

— Ящеров нигде не держат, милая.

— Как так?

— Ты в самом деле не знаешь ничего о Народе?

— Откуда я могу знать? У нас вообще не упоминали никогда наездников на ящерах.

Кто-то крикнул: «Давайте споем!». Толпа поддержала предложение одобрительным гулом. Глава клана хлопнул в ладоши и все расселись по своим местам. Женщины, разливавшие напиток оставили свои половники и растворились в череде лиц. И в следующий миг Глава запел. Его голос был низкий с бархатистым тембром. В песне не было слов. Голос выводил мелодию с чувством. И была в этом голосе такая сила, что, казалось, пространство вибрирует и сочится чистой энергией звуков. Найрани слушала его как завороженная. Магия рвалась из ее груди, стремясь смешаться, соединиться с этим потоком силы. Другие мужчины подхватили своими низкими голосами песню Главы. Песня была полна мощной чисто мужской энергией. Теперь пространство вокруг костра еще более уплотнилось. Энергия песни наполняла все и всех. Она откликалась в душе диким восторгом. От ее звуков замирало где-то внизу живота. Какой-то короткий миг Найрани наслаждалась! И почему в ее деревне пели в основном женщины? Если бы Найрани была зверем и имела бы шерсть, ее шерсть встала бы дыбом на загривке. Ей вдруг захотелось подобно волчице, вскинуть голову к луне и добавить свое протяжное «У-у-у!» к песне своего вожака и своей стаи. Вот только это не ее стая. Найрани медленно вдохнула и выдохнула, сбрасывая очарование момента со своего сознания. Еще не хватало в самом деле поскуливая от восторга подхватывать окончания музыкальных фраз. Наконец звуки песни стихли и толпа вокруг костра взорвалась одобрительными криками, возгласами. Постепенно люди успокаивались, но воздух по прежнему оставался настолько наполненным магией и силой, что казался плотным как вода.

В этот момент где-то вверху захлопали крылья и уже знакомый Найрани бело-желтый ящер мягко приземлился в круге. Всадник легко спрыгнул на землю, а дальше произошло то, чему Найрани с трудом поверила. Ящер просто исчез. Просто рассеялся на золотистые капельки и растворился в воздухе. Найрани сидела раскрыв от удивления рот и во все глаза смотрела на прибывшего Охотника.

— Видела бы ты свое лицо сейчас, — Ула тихо рассмеялась Найрани на ухо.

— Как? Как он это сделал?

— Ящер является частью его сущности.

— Неужели ящер не настоящий? — удивилась Найрани. Она же хорошо помнила, как большие лапы держали ее. Они определенно были настоящие.

— Настоящий. Охотники могут вызывать эту часть своей сущности, если нуждаются в ней. Когда ее помощь не требуется, она просто снова сливается с Охотником.

— И все люди в деревне такие?

— Нет, только мужчины.

— Девочка, перестань так смотреть. Кое-кто решит, что тебе нравится этот Охотник.

— Кому он может нравиться? Он же невоспитанный, наглый…

— А еще он — лучший охотник в деревне.

— Ну и что, — тряхнула волосами Найрани. — Он от этого не перестанет быть невоспитанным и наглым.

Часть сущности… Найрани вдруг вспомнилось происшествие у костра, когда Охотник нес ее сюда. Она тогда попыталась воздействовать на его ящера. «Не смей залезать мне в голову!» Вот дура!!! Вот что бывает, когда вступаешь в бой, не зная возможностей своего врага. А она-то еще ломала голову, как так получилось, что Охотник так быстро все понял.

Охотник устроился на шкуре, подогнув под себя ноги. Он выглядел почти так же, как и в тот день, когда притащил ее сюда. Только лука и колчана теперь за спиной не было. На Охотнике был меховой жилет, одетый прямо на голый торс и кожаные штаны со шнуровкой на боках. Он принял от какой-то женщины кружку с дымящимся напитком. Вдруг Охотник повернул голову и посмотрел прямо в глаза Найрани, ухмыльнулся и приподнял свою чашку в знак приветствия. В его позе, в его ухмылке и в том, как он смотрел на нее ясно читалось: «Я знал, что ты смиришься!». Найрани снова почувствовала, что закипает. И видимо, некоторые сидящие рядом люди тоже это почувствовали, потому что стали оглядываться на нее. Найрани встала и постаралась как можно менее заметно уйти из круга.

Ула нашла ее на камнях на берегу реки. Найрани сидела, положив обе ладони на камень.

— Ты извини, я не сдержалась. Не могла там больше сидеть, — Найрани не обернулась.

— Это из-за него? Из-за Айгира?

— И из-за него тоже. Слишком много эмоций для одного вечера. Эта его самодовольная ухмылочка меня до ужаса злит!

— Ты все еще смотришь на окружающее через свою обиду. Тебя обидело то, что тебя забрали не спрашивая твоего согласия, как вещь. И тебя обижает, что он не посчитал твое мнение ценным.

— Да, ты права, наверное.

— А если бы он не украл тебя, а пришел бы в твою деревню гостем-странником, твое отношение было бы к нему другим?

— Я не знаю, возможно. Но это не важно. Все случилось так, как случилось. Ничего уже не изменить.

— Изменить можно многое. Было бы желание.

— Зачем что-то менять? Общаться с ним у меня нет желания. Там, в моей деревне у меня есть нареченный. Мы должны были пожениться. Я через год уйду отсюда. Он будет меня ждать. А жители деревни через некоторое время даже не вспомнят, что один из их Охотников притащил к ним какую-то девку. И я постараюсь все забыть. Я только тебя хочу помнить, Ула.

Ула обняла Найрани за плечи и легко коснулась губами ее лба.

— Спасибо, милая. Я пойду к костру, посижу еще немного.

Ула ушла, а Найрани двинулась в сторону деревьев на песчаной косе. Дерево, которое Найрани напитывала в ту ночь, когда просила прощения у реки, теперь ощутимо отличалось от соседних. Крона стала гуще и выше. Найрани легла на спину возле дерева прямо на песок, поросший редкими травинками, раскинула руки и вытянула ноги. Закрыв глаза, Найрани попыталась успокоиться. Ничего не выходило. Эмоции бушевали, мысли соскальзывали к воспоминаниям вечера. Все еще звучали в голове отголоски песни Охотников. Найрани прикрыла глаза и вздохнула.

— Встань с земли, папина дочка, платье испачкаешь, — раздался почти над самым ее ухом знакомый насмешливый голос.

Найрани подскочила, как ужаленая. Айгир засмеялся, уперев руки в бока.

— Ты…. Да ты… Зачем так пугать?!!

— Не злись. Ты сама виновата. Ты очень беспечна. Лежишь и не смотришь, что вокруг тебя происходит.

— Ты зачем пришел сюда вообще?

— Стало интересно, как ты выпустишь пар после нашей песни, — в глазах Айгира плясали чертики.

— Ты о чем? Какой пар? — Найрани захлопала ресницами.

— Да перестань… Тебе же понравилось.

— Откуда тебе знать?

— Это все почувствовали. Тебя просто распирало от магии.

— Все?!! — Найрани стало дурно.

— Все, — Айгир оперся спиной на ствол ближайшего дерева. Он явно наслаждался ее смятением. Найрани захотелось обернуться ящеркой и спрятаться в камнях.

— А как ты меня здесь нашел?

— Твоя магия проливается из тебя как вода из дырявого ведра. Такой след остается, что любой поймет, где ты. Кто учил тебя пользоваться магией? Плохой у тебя был учитель. Странно, что ты вообще можешь питать деревья и не падать при этом без сил. Ты теряешь много энергии.

— Не смей говорить плохо о моем отце!

— А что ты мне сделаешь? Боевой магией ты не владеешь. Ты умеешь наносить ментальные удары, но мою защиту тебе не обойти. Это мы уже проверили. Что же твой отец не научил тебя ставить простейшие щиты?

Найрани молчала, поджав губы.

— Я думаю, что он сам не умел их ставить, — продолжил Айгир

— Нам в деревне не у кого было учиться.

— Значит один маг-недоучка сотворил еще одного недоучку.

— Ты ничего не знаешь о нас! Как ты можешь делать такие выводы?

— Ты о нас тоже ничего не знаешь, однако давно уже про нас все решила.

— Ты помог мне составить впечатление. Зачем ты вообще меня схватил?

— Ну я вообще-то сначала хотел твою подружку схватить. У нее зад больше. Но потом ты влезла. Твоя магия похожа на нашу и я решил, что ты интересная зверушка. Если бы я мог, я бы унес вас обеих. Но твоя подружка сиганула в лес.

Найрани вспыхнула. Все — то он приметил. Телесные достоинства Джарры разглядел. Значит кружил над ними, выбирал, выслеживал, как добычу.

— Зверушка?!!

Айгир пожал плечами.

— Ты зачем пришел? Раздражать меня?

— Да, ты смешно брызгаешься магией, когда бесишься, — Айгир подмигнул ей. — А если серьезно, то предупредить тебя хочу. Здесь в Ару-Кечи щит укрывает ото всех твою магию. Но если ты окажешься в большом мире, какой-нибудь темный маг легко выследит тебя и будет качать из тебя силу, как из колодца.

— Я не окажусь в большом мире. Я вернусь в свою деревню и буду жить там.

— Ты не вернешься в свою деревню. Тебе уже нравится у нас. И на нашу песню ты откликнулась. Готов поспорить, что ты уже до исхода осени найдешь тут себе пару, — Айгир склонился к ней. — У нас много хороших мужчин, женщины не жалуются.

— А тебе-то какое дело, что со мной будет?

— У тебя хорошая магия, хоть ты и не умеешь ей управлять. Твои дети от одного из наших Охотников станут хорошим пополнением клана.

— А ты, значит, за клан радеешь? А у тебя есть женщина? Дети?

— Нет.

— Что же ты сам не пополнишь свой клан? — уперла руки в бока Найрани.

— Предлагаешь создать пару? — деланно удивился Айгир.

— У меня уже есть нареченный, — Найрани скрестила руки на груди и вскинула голову.

Айгир сел на землю и прислонился спиной к дереву. Теперь он смотрел на Найрани снизу вверх. В его желтых глазах читалась насмешка.

— Ты же сама в это не веришь. Ты не связана с ним. В твоей душе пусто и твоя магия на него не реагирует. И со стороны это видно.

— Мы помолвлены. Отец обручил нас.

— Это пустой обряд, слова. Вас может быть соединяет какая-то выгода. Но вот настоящей связи между вами нет.

— Откуда ты можешь знать?

— Ты свободна. И это чувствуется в твоей магии и в твоей энергии. И многие мужчины у костра сегодня чувствовали это. Ответь себе, часто ли ты думала об этом своем нареченном с тех пор, как я украл тебя? Наверняка даже я занимаю в твоих мыслях больше места, чем этот несчастный. Иди повеселись возле костра. Когда стемнеет, будут танцы. Присмотрись. Скоро мои братья заявят на тебя права.

Найрани смутилась. Этот желтоглазый зверь вот так просто сидя на песке говорит ей в лицо такие слова. Без стеснения, прямо. Будто это самая простая на свете истина. Найрани не хотелось думать о его словах. И тем более признаться самой себе, что он может оказаться в чем-то правым. Она действительно не часто вспоминала о Вегране, но ведь это просто из-за этой лавины происшествий. А связь эта, про которую говорит Охотник, может быть появится позже, когда они с Веграном по-настоящему соединятся. Найрани устала от обилия противоречивых эмоций. Она потерла виски и взглянула на Айгира. Он сидел, глядя в сторону реки. Сцепленные в замок руки кольцом обхватывали колени. Загорелая кожа на крупных предплечьях была покрыта зажившими белыми шрамами. Каштановые волосы, выгоревшие прядями на макушке почти до медного цвета, спадали на плечи и почти сливались цветом с меховой безрукавкой. Странный он человек все-таки. Вроде даже симпатичный. Лицо красивое, черты правильные, симметричные. Только взгляд какой-то холодный, насмешливый. И глаза желтые. Непривычно. От этого взгляда появлялось ощущение, что он знает про нее больше, чем она сама про себя знает. Как-будто в самую душу заглянул. Как-будто разобрал ее сознание слой за слоем, добираясь до самой сердцевины. Под этим взглядом Найрани почувствовала себя неуверенно. Он вывернул душу, заставил сомневаться в том, кто она на самом деле. И она теперь уже сама не была уверена, что понимает, кто она такая. Он поставил под сомнение ее мысли, чувства и поступки. Найрани не знала, как себя с ним вести. Оправдываться? Но за что? Отгородиться? Не получается. Не думать? Тоже не выходит. Найрани отвернулась и пошла в свой домик.

Айгир смотрел ей в след. Эта девушка — интересная находка. Сильная магия, сильная энергия. Ее магия такая теплая, естественная. И при этом полное неумение пользоваться данным ей природой оружием. Даже теми крохами магии, которые она в себе понимает, она пользуется скорее по наитию, чем осознанно. Если научить ее пользоваться силой и понимать ее, то из нее получится очень сильный маг. Но только вот она очень сильно держится за прошлое. Если не отпустит его, сама себя в рамки загонит.

Всю следующую неделю Найрани обустраивала свой домик. По ее просьбе из кладовой клана для нее выделили чугунный котелок, сковороду, несколько тарелок, ножи, ложки, половник, рулон беленой ткани для постельного белья, прялку, мешок кудели, иглы, нитки, ножницы и еще множество необходимых в хозяйстве мелочей. И теперь Найрани кроила, шила, вязала, резала, пряла. На окошке появились белые короткие занавесочки, украшенные по низу мережкой, а на столе скатерть. Еще она планировала сплести коврик, чтоб под дверью положить и сделать лоскутное покрывало на кровать. Надо будет поспрашивать лоскутов ткани у хозяек. Потом придет очередь кудели. Скоро придут холода, нужны будут теплые вещи.

Один раз Ула брала Найрани с собой в горы. Они переправились на другой берег реки на деревянной лодочке, привязали лодку к дереву и пошли вверх по горной тропе. Ула собирала травы. Найрани, пытавшаяся запоминать их названия и назначения, еле поспевала за Улой. Не привыкшая к прогулкам в горах, Найрани быстро устала. Платье впитало пот и липло к спине. Казалось, этой горе нет конца. Не слишком крутой склон кое где выставлял выщербленные ветром камни из под поросли трав. Ловко шагая по естественным высоким каменным ступеням, Ула оглядывалась на Найрани. Та поднималась по склону, цепляясь за выступающие камни руками. Ноги с непривычки дрожали. Хорошо, хоть волосы догадалась заплести. Наконец Ула дала сигнал для отдыха. Найрани села на камень, спиной к склону и попыталась выровнять дыхание. Они поднялись совсем не высоко. Однако деревня просматривалась очень хорошо. Найрани с любопытством рассматривала ее. Она видела, как у противоположного края деревни трое охотников освободили своих ящеров, сели верхом и уехали куда-то в сторону перевала. Видела женщин, стиравших белье на реке и группку детей, собиравших домашних гусей в загон. Видела коров и коз, пасущихся высоко почти на отвесных склонах. Надо же, такое грузное животное как корова оказывается может ловко взбираться по склонам. А козы вообще просто прыгали по камням. Коровы были все рыжие. Вот тоже удивительно. В родной деревне Найрани коровы обычно пестрые, а эти почти все светлые, почти желтые. У некоторых белые отметины на ногах и мордах. Многие коровы были с телятами. Внизу почти у самой деревни пасся огромный темно-рыжий бык. А на поляне возле общего костровища кто-то сидел. Найрани насчитала четыре мужские фигуры. Одну из них она бы узнала даже с такого расстояния.

Айгир стоял перед Главой. На скулах охотника ходили желваки, руки сжались в кулаки.

— Нет, я не стану! Не стану заявлять на нее права!

— Айгир, притащить ее в деревню было твоей идеей. Никто тебя не заставлял. Теперь ты в ответе за девушку, — Глава был непреклонен

— Мне вообще не нужна женщина. У меня и дома-то нормального нет. Куда я женщину приведу?

— Вот тебе еще один повод взяться за ум.

— А меня и так все устраивало!

— Если тебя все устраивало, зачем ты схватил то, что тебе не принадлежало? Пришла пора думать, что ты делаешь и как ты это делаешь. Ты уже не мальчишка, чтоб мы прощали тебе твои проказы. Ты Охотник клана. Ты мужчина — отвечай за свои поступки.

— Мне не нужна эта девка и пресмыкаться перед ней я не буду.

— Ты сделаешь все необходимое, чтоб загладить свою вину перед ней!

— А если я не стану?

— Тогда ты уйдешь из клана!

— А как же Яра?

— Твоя сестра останется в клане.

— Дараман, это не честно! Она еще слишком молода, я не могу оставить ее одну!

— У девчонки, которую ты украл тоже возможно был старший брат, отец или мать. Ты оценил ее не дороже племенной коровы или козы. Откуда в тебе такое высокомерие?

— Я думал о выгоде клана!

— Вот и возьми на себя ответственность за нее. Построй дом, создай с ней семью, послужи на благо клана.

— Ты не оставляешь мне выбора! Я не могу выбирать между сестрой и свободой!

— Если ты сам не готов к ответственности, как ты можешь решать судьбу других людей? Завтра вечером возле костра будет сбор. На нем свободные мужчины клана смогут заявить о намерениях относительно девушки, если захотят. Ты тоже заявишь. А сейчас иди. Решение за тобой.

Айгир высвободил своего ящера, вскочил ему на спину и с одним мощным рывком ящер взлетел.

— Дараман, правильно ли мы поступаем? Не наделает ли он глупостей? — один из старейшин, сидящих подле Главы, задумчиво теребил посеребренную первой сединой бороду

— Не наделает, — спокойно сказал Глава и улыбнулся. Хитро блеснули голубые глаза.

— Ты что-то видел, Дараман? — спросил второй старейшина. — Ты смотрел в пламя?

— Да. А ты, Зайтар, разве не заметил? Они Предназначенные. Они оба питаются силой от Земли, их магия имеет одинаковую природу и стремится соединиться воедино.

— Но если они так и не полюбят друг друга?

— В этом вся сложность. Предназначение не всегда означает любовь. Предназначенные — это двое, способные соединиться в мощный энергетический союз, питать друг друга и дать очень сильное потомство, — сказал Дараман, поднимаясь. — Пойдем созывать Клан.

Айгир поднялся высоко. Вершины непроходимых гор проплывали под ним. Где-то внизу под ним парил орел. Айгир улетал дальше вниз по течению горной реки, на которой стояла их деревня. В долину реки с горных стен срывалось множество водопадов. Айгир летел к одному конкретному, который очень любил. Тай-Куру. «Рычащий». Айгир приземлился на отвесный выступ над водопадом. Каменный балкон шириной в пару шагов, а под ним широкий ревущий белый поток воды, устремляющийся вниз с почти двухкилометровой высоты. К выступу вела узкая тропа, петляющая по почти отвесному горному склону вниз. Охотник сел на край выступа и свесил ноги вниз. В груди клокотало возмущение. Проклятая девка! Зачем он вообще поперся в ту часть леса? Ведь никогда не залетал так далеко. Что заставило? Его неуемное любопытство? Или скучающая без приключений задница? С каким ветром в его голову залетела мысль поймать женщину для клана? Может, это потому, что они шли группой? Так много и такие непуганные? Выбирай любую. Легкая добыча. Почему он не бросил попытки, получив по морде корзинкой в первый раз? Почему не бросил девку там, на поляне, когда смотрел в шоколадные глаза и чувствовал, как невидимый ошейник сдавливает горло? Это чувство проникло под кожу и разрослось там как корневище гриба в стволе дерева. Надо было вернуть ее на ту поляну, где он поймал ее или бросить в лесу. Нет, бросить ее в лесу он не смог бы. Совесть бы не позволила. Вот теперь расплачивайся за свою глупость. Говорят, что интуиция — это способность головы чуять задницей. Видимо жажда добычи и приключений отключила у него чувствительность филейной части тела. И вот теперь ему выкрутили руки. Или добиваться девки, которая ему нужна как кроту панамка, или оставить сестру и уйти из клана. Яра. Как он оставит ее? Она единственная, кто заботится о нем. Его милая сестренка. Худая, с каштановыми косичками и россыпью золотистых веснушек на вздернутом носике. Его поцелованная солнышком лисичка. Ей всего пятнадцать лет. Еще ребенок. Ему придется согласиться с требованиями Главы. Но он будет делать все, чтоб тянуть время. Та девка тоже не горит особо желанием сближаться с кем-то. А с ним, так уж особенно. Он видел, как ее коробило, когда он стоял рядом. А может ей понравится кто-то другой из тех, что выйдут завтра к ней из круга. Или пройдет этот злополучный год, девица умчится к себе домой и все будет как раньше — идеально.

День начался для Найрани с сюрприза. К ее домику пришел сам Глава. Просил ее вечером быть у костра. Как же его зовут? Ах да, Дараман. Она вспомнила. Красивый мужчина все-таки. Ладная фигура, широкие плечи, крупные руки. Воплощение спокойной чистой силы и надежности. Как солнце. Недосягаемое, но обогревающее всех. Каждый вечер ты знаешь, что оно снова обязательно взойдет и по-другому быть не может. Так и этот мужчина — всегда был и всегда будет. Загорелая кожа и голубые глаза. Яркие как весеннее безоблачное небо. Удивительно. Почему у остальных Охотников глаза желтые, а у него — голубые? Может он не носит в себе ящера? Хотя Ула говорила, что все Охотники имеют ящера, значит и он тоже. Она уже видела троих сегодня, когда смотрела с горы на деревню. Все трое были бескрылые, но разные. Надо будет расспросить Улу про них. Интересно, зачем Глава просил ее быть у костра? Хочет, чтоб она вливалась в их общество? Найрани не слишком-то хотелось идти. Ее мысли еще не пришли в равновесие после прошлого диалога с Айгиром. Рисковать вступить в новый она не была готова. Однако пропустить приглашение Главы клана — будет уже вторым проявлением неуважения с ее стороны. И если уж выбирать между тем, чтоб прогневать Главу или терпеть наглую ухмылочку Айгира, то пусть лучше маячит перед глазами эта желтоглазая колючка. Ведь именно Глава будет решать вопрос о ее возвращении домой. Чтоб скоротать время до вечера, Найрани сначала шила, потом села за вышивку. Руки привычно и ловко втыкали иглу в ткань будущей наволочки. Тянулись за игольным ушком разноцветные нити. Плотными рядами ложились стежки. Прорисовывался на ткани оранжево-желтый букет. Но мерные движения рук шли в разрез с мечущимися мыслями Найрани. Интуиция подсказывала ей, что сегодня будет непростой вечер. Ведь не даром сам Дараман приходил. Может он решил отменить это ее годовое заключение здесь? Может скажет, что отправляет ее домой? Но тогда почему именно у костра? Почему не сказал это утром лично? Найрани упрекнула себя за мнительность. В конце концов, кто сказал, что все в этой деревне делается из-за нее? Может у них просто какой-то праздник. Но тогда Ула бы наверняка сказала. А что, если Глава решил подобрать ей супруга из числа своих Охотников? Если он все же заставит ее вступить в брак? Ведь деревня ведет очень уединенную жизнь, сторонние женщины тут появляются редко. А вступать в браки с деревенскими женщинами чревато кровосмесительством, ведь многие жители приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. Но нет, не похож Дараман на человека, способного нарушить свое слово. Есть в нем что-то надежное. Такой, если бы и собирался отдать ее Охотникам, сделал бы это сразу, как только ее привезли в деревню. Найрани отложила вышивку. Все равно не получается сосредоточиться на работе. Найрани встала. Лучше на реку сходить перед Сбором. Может это отвлечет.

Найрани смотрела на себя в зеркало. Ула подарила ей новое платье. Белое льняное с завышенной талией и рукавами-фонариками. Оно расходилось от лифа широкой юбкой, круглый вырез, приоткрывал ключицы и шею. Найрани нервно приглаживала ладонью волосы, зубья гребня зарывались в гладкие длинные волнистые пряди волос снова и снова.

— Найрани, ты так без волос останешься.

— Ничего, может лысая я стану неинтересна клану и меня отпустят.

— Успокойся. Ничего страшного сегодня не произойдет.

— Ты знаешь, что будет там, на поляне?

— Нет, но я уверена в Дарамане. Он не допустит несправедливости.

— Хотела бы я быть так уверена, — перехватив волосы на затылке ленточкой, которую тоже дала Ула, Найрани улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась какая-то натянутая и жалкая. — Ладно, пойдем к костру. Пора.

Возле костра собралась вся деревня, как и в тот первый раз, когда Найрани присутствовала здесь. Глава клана сидел на шкуре. В этот раз по левую руку от Дарамана полулежала на подушках женщина — его пара. Она показалась Найрани изумительно красивой. Высокая, изящная, светловолосая. Глядя на них, Найрани вдруг вспомнила слова Айгира об истинной связи. Глава и его пара действительно были связаны. Они как-будто светились одним светом. Все в их жестах, взглядах говорило о том, что они ни на секунду не забывают друг о друге. В какой-то момент Найрани даже почувствовала связывающую их энергию. Как она сплетается между ними. Удивительное ощущение. Глава склонился к своей женщине и что-то сказал ей. Его взгляд лучился нежностью и расплавленной любовью. Женщина в ответ ласково коснулась ладонью его щеки и улыбнулась. Найрани с удивлением заметила, что никого вокруг не смущало такое проявление чувств. В ее родной деревне не принято было проявлять свои привязанности на людях. А тут это казалось таким естественным. Интересно, как это — чувствовать на себе такой взгляд? Даже Вегран так на нее не смотрел. С вожделением — да, с интересом и жаждой в глазах. А здесь в глазах Дарамана, направленных на свою возлюбленную, читалось еще что-то. Найрани изо всех сил пыталась определить это. Пожалуй, глубокое принятие своей пары, преданность и свобода в дарении этой любви. Казалось, что сама сущность мужчины излучала свет для своей женщины. И в ответ получала такую же полную отдачу. Безусловную и чистую. Найрани задумалась. О себе, своем нареченном. Сейчас она мысленно сравнивала себя с этой светловолосой женщиной рядом с Главой. Смотрела ли она так же на Веграна? Наверное, нет. Смогла бы она когда-нибудь так смотреть на него? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Но ведь Глава жил со своей женщиной уже довольно долго. Наверное, такое чувство приходит со временем. Найрани вздохнула, отвернулась и тут же столкнулась взглядом с Айгиром. Он нахмурившись смотрел прямо на нее. Руки сцеплены на груди, брови сдвинуты к переносице. Найрани смутилась. Что он подумает? Ведь она только что так настойчиво разглядывала Дарамана и его пару! Он что, злится? Может он решил, что она влюбилась в Главу? Решил, что она хочет влезть в этот союз? А если он расскажет кому-то? Теперь Найрани испугалась. Да ее же просто высмеют. А потом каждый житель деревни будет показывать на нее пальцем и говорить: «Вон несчастная, которая страдает по нашему главе, поэтому не смотрит на других». И ведь бесполезно будет объяснять, что ей вообще не нужен никто из этих мужчин и уж тем более Глава. Такие вообще живут с ней в разных мирах. Айгир продолжал сверлить ее желтым взглядом. Найрани не знала куда пристроить руки. Теребила кончик пояса и нервничала все сильнее. Сидящая рядом Ула приобняла ее за плечи. Найрани выдохнула. Какая ей вообще разница, что подумает о ней этот желтоглазый наглец? Почему у нее внутри все переворачивается, когда он на нее смотрит? Почему ей хочется убежать и спрятаться, следы замести, откреститься, отгородиться, окопаться, закрыться в домике и записку на дверь повесить: «Никого дома нет».

Глава поднял руку и стих бой барабанов. Все как по команде повернулись в сторону главы и уселись на свои места.

— Сегодня мы собрались здесь, чтоб поприветсвовать нашу гостью. Подойди сюда, девочка! — Дараман улыбнулся Найрани со своего места. Найрани оцепенела. Руки сделались тяжелыми и железным кольцом обхватили колени. Пальцы впились в ткань платья. Ула ласково подтолкнула ее в спину и Найрани встала. На негнущихся ногах она вышла в центр круга к костру. Остановившись напротив Главы, она опустила голову и уставилась на свои сцепленные руки.

— Назови свое имя, дочка, — попросил Глава.

— Найрани, — еле слышно выдохнула девушка.

— Откуда ты?

— Из Игриса.

— Как зовут твоего отца?

— Кириан.

— Приветствуем тебя, Найрани — дочь Кириана! — громко сказал Дараман. Его фразу подхватили десятки голосов, мужских и женских. Найрани подняла голову. Ее имя выкрикивали в разных сторонах круга, ее приветсвовали с теплотой в глазах. Без осуждения или неприязни. Никто не смотрел на нее как на чужеземку. Все искренне радовались ей. Ей стало тепло. Она расслабилась. Перестало дрожать что-то в животе, отпустили горло невидимые тиски. Найрани сглотнула и улыбнулась в ответ этим людям, прославляющим ее отца, даже не зная его. Найрани с благодарностью посмотрела на Главу. Он снова поднял руку и гул голосов моментально стих.

— Ты будешь жить с нами ближайший год. Потом, если захочешь, уйдешь. Если захочешь остаться, мы будем рады. А пока мы принимаем тебя в клан! Ты можешь считать другом или братом каждого Охотника здесь, сестрой каждую женщину в клане. Ты можешь обратиться за помощью к любому из здесь сидящих и тебе не откажут! Но и каждый сидящий здесь может придти за помощью к тебе! Ты можешь найти себе занятие по душе, можешь изучать магию в нашей школе. Можешь выбрать себе пару среди нас. А потому я спрашиваю каждого свободного Охотника из сидящих здесь: Кто из вас намерен претендовать на эту женщину как на свою пару?

Сердце Найрани упало в пятки. В панике она смотрела, как с разных сторон круга в центр выходят мужчины. Один, два, три. Трое? Глава представил их ей по очереди. Первый мужчина — Сатар был высокий и черноволосый. Короткие, будто срезанные ножом волосы топорщились в разные стороны. Черная короткая борода и густые брови придавали ему мрачноватый вид. На его предплечьях синей краской был вытатуирован незамысловатый рисунок — концентрические круги и стрелы. Второй — коренастый белобрысый крепыш по имени Нирс задорно улыбался и подмигивал Найрани. Третий был просто огромен. Высоченный. Найрани при своем немалом для женщины росте доходила ему до середины могучей груди. Длинные волосы были собраны в узел, открывая бычью шею. Огромные запястья обвивали кожаные плетеные шнурки. Этого здоровяка звали Микан. Найрани растерянно переводила взгляд с одного на другого, как вдруг краем глаза уловила движение сбоку от себя. Внутри будто что-то сначала натянулось до предела, а потом оборвалось. С нарастающей паникой Найрани обернулась на движение и обомлела. В центр круга шагнул Айгир…

Найрани казалось, что ее мир сократился до пространства между этими мужчинами, сомкнулись вокруг нее тисками его границы. Все остальное Найрани воспринимала уже через пелену своего смятения. Дараман объявил каждому из них, что они могут добиваться ее внимания любыми доступными им способами кроме грубого насилия, что они могут в любой момент оставить ее по своему желанию, что она вправе не принимать знаки их внимания и не обязана выбрать кого то. Ну хоть это радует. Дальше вечер пошел своим чередом. Жители деревни общались, пели песни, ели мясо, танцевали под звуки барабанов и какого-то круглого пузатого инструмента со струнами. Новоявленные кандидаты в мужья расселись недалеко от Найрани. Они по очереди доливали ей вина в чашку, подкладывали мяса ей на тарелку. Найрани смущенно слушала шутки Нирса. Микану, видимо, была чужда романтика и он просто сидел рядом. Ула в красках описывала ей достоинства каждого из претендентов. Найрани узнала, что дом Сатара стоит рядом с домом Главы. Сатар — один из лучших следопытов клана. Микан силен в боевой магии (именно его щит защищает деревню от посторонних вмешательств), а Нирс хвастался своим умением владеть почти любым оружием и неукротимой мужской силой, чем вгонял Найрани в краску. И только Айгир сидел за ее спиной и смотрел мимо нее.

Закончился вечер, мужчины проводили Найрани к домику и оставили ее, смущенную таким обилием внимания. Она развела огонь в печи и заварила чай. Подхватив с тарелки булочку, Найрани вышла на крылечко. Она очень устала за этот вечер. Устала от внимания и от попыток сохранить остатки достоинства. Больше всего ей хотелось сбежать со Сбора с криками: «Папочка, забери меня отсюда!». Удерживало только опасение разозлить Главу. Ну и еще вид ухмылочки Айгира при ее трусливом бегстве. Этот-то зачем вышел в круг? От скуки разве что. Или, чтоб ее позлить. Ведь ясно было с самого начала, что симпатии к ней у него нет. Да и он сам говорил, что семьей обзаводиться не намерен. И потом сидел молча отдельно от их компании. В общем, какие бы ни были у него мотивы, пусть и дальше соблюдает дистанцию. Ее это устраивало. Еще бы остальных женишков отвадить и можно будет спокойно жить.

Женихи, однако, отставать не собирались. Найрани бегала от них. Пряталась в домике, напрашивалась в горы с Улой, уходила к реке. Лишь бы только не сталкиваться с ними. Не видеть желание и надежду в их глазах. Айгир издали наблюдал за ее маневрами, понимающе ухмылялся, но ближе не подходил.

В один из дней Найрани снова сбежала к реке и спрятавшись за валунами грелась на солнышке. Осень еще не вступила в свои права, но ее прохладное дыхание уже ощущалось в потяжелевшем небе. Стали короче дни и все чаще тучи заволакивали солнце. Но этот день порадовал великолепной погодой. Найрани развалилась на плоском камне, зажмурилась и подставила лицо солнцу. Как хорошо, спокойно. Поверхность камня нагрелась за день и теперь отдавала мягкое тепло. Привычно уже шумела вокруг неуемная речка. Найрани уже впадала в полудрему, когда ей на лицо неожиданно упала чья-то тень, заслонив солнце. Найрани открыла глаза и увидела над собой улыбающееся девичье лицо. Светлые веснушки золотистой россыпью покрывали курносый носик и щеки девушки. Огромные серые глаза лучились озорством и весельем. Светло-каштановые волосы, выгоревшие сверху почти до рыжего цвета, были собраны в два кудрявых хвостика. У кого-то Найрани уже видела такие же пряди в волосах. Юная, совсем еще подросток. Найрани удивленно рассматривала это конопатое чудо.

— Привет. Ты Найрани, да? — спросила девчонка.

— Я видела, как ты пошла к реке и решила познакомиться, — не дождавшись ответа тараторила девица. — Меня Ярой зовут.

Найрани улыбнулась и села. Яра тут же сбросила туфли, плюхнулась на камень на освободившееся место рядом с Найрани и свесила ноги в воду.

— Хорошо здесь, да? Я сюда тоже часто прихожу, — Яра окунала стопы в реку и шевелила пальцами в воде. Найрани кивнула.

— А ты очень красивая, только вот кожа у тебя слишком белая. Тебе надо больше загорать, — со знанием дела отметила Яра.

— Спасибо, — Найрани теперь тоже трогала пальцами ноги речную воду.

— А ты уже выбрала себе жениха? Кто из четверых тебе нравится?

— Нет, не выбрала, — напряглась Найрани.

— Выбирай Айгира, — авторитетно заявила Яра.

— Почему?

— Потому что за Микана выйду замуж я. Нирс слишком не серьезный, а Сатар, наоборот, слишком серьезный. Такой кислый, как клюква без сахара, — Яра наморщила веснушчатый носик.

— А Айгир, значит, нормальный? — хихикнула Найрани.

— Айгир идеально тебе подойдет. Вот увидишь. С ним не соскучишься.

— Да уж, это точно, — хмыкнула Найрани. — А тебе нравится Микан, да?

— Даааа! — мечтательно протянула девушка. — Он такой сильный, и большой, и красивый! Ой, только ты ему не говори, ладно?

— А тебя не смущает, что он выбрал меня?

— Нет. У вас с ним все равно ничего не получится, — махнула рукой Яра. — И он поймет, что его суженная — это я.

— Хорошо, я оставлю его для тебя. — Найрани улыбалась. — А что же Айгир? Он тебе не нравится? Он вроде тоже не уродливый.

— Ты думаешь? — стрельнула глазами Яра. — Нравится, но совсем не так.

Девушки сидели на камне и болтали, пока солнце не скрылось за горами. Камень, на котором сидели Яра и Найрани быстро остыл. Яра пригласила Найрани в гости на чай.

— Это, наверное, неудобно, — засомневалась Найрани. — Что скажут твои родители? Вдруг им не понравится?

— У меня нет родителей, — пожала плечами Яра. — Они умерли, когда я была совсем маленькая. Я живу с братом, а его не будет дома до темноты.

— Хорошо, тогда пойдем.

4

Найрани сидела в маленькой чистенькой кухоньке и смотрела, как суетится возле чайника девочка. Сколько ей лет? Не больше четырнадцати на вид. Найрани видела в ней себя. Тоже рано осталась без матери, тоже с малых лет училась вести хозяйство сама. Девочка летала по кухне и тараторила без умолку. Две пузатые кружки с голубыми цветочками на боку уже были полны. Яра едва присела за стол, как хлопнула входная дверь.

Брат пришел! — взвизгнула девочка и бросилась к двери.

Найрани обернулась и поперхнулась чаем. У входа Айгир обнимал Яру. Брат! Найрани отметила, как они похожи. Так вот у кого она видела эти рыжеватые выгоревшие пряди. Девочка повисла на нем. Брат ее новой подружки являлся главной занозой в жизни Найрани. Боги, вы наверное издеваетесь? Если бы Найрани могла, она бы провалилась сквозь пол и землю, испарилась бы, растворилась бы в воздухе. Но нет. Деревянная табуретка с прежней жесткостью ощущалась под пятой точкой. Мгновение, другое и желтые глаза взглянули на Найрани поверх каштановой макушки девочки. Из его взгляда моментально улетучилась теплота. Он снова стал колким и насмешливым.

Надо же, у нас гости! Соскучилась? — иронично бросил Айгир.

Я, наверное, пойду. Извините, — Найрани встала из-за стола.

— Нет уж, сиди. Надо же тебе где-то прятаться от женихов.

Найрани вспыхнула. Яра подскочила к ней и обняла ее за плечи.

— Она не прячется! Это я ее пригласила, — вступилась Яра, усаживая Найрани на стул. — А ты чего такой колючий? Будешь грубить — пришью тебя ночью за штаны к матрасу. И не обижайся, если прихвачу заодно что-нибудь лишнее. Садись лучше за стол. Сейчас покушать тебе соображу.

Яра выскочила во двор. Айгир сел за стол и положил локти на скатерть. Найрани смотрела на него почти в упор и вдруг представила его пришитым к матрасу. Напряжение спало и Найрани даже едва слышно фыркнула.

Что, представляешь себе, как выпускаешь мне кишки?

Нет. Представляю себе твой зад, пришитый к матрасу.

Ну и как он тебе?

Кто?

Не кто, а что. Мой зад. Нравится?

Тьфу. Ну почему ты всегда выворачиваешь смысл моих слов?

Это ты про задницу заговорила. Тебя никто за язык не тянул.

Мне лучше уйти. Я не знала, что Яра — твоя сестра.

Да, иди-иди. И не стоит прятаться здесь от Охотников слишком часто. А то все решат, что ты выбрала меня.

А зачем ты вообще вышел тогда на Сборе? Зачем заявился?

У меня не было выбора.

О чем ты?

Не важно. Главное, у тебя есть достойные претенденты. Советую тебе присмотреться в их сторону.

Мне незачем присматриваться.

Ну да, конечно. Я забыл. Этот твой суженный.

Да.

Признайся, что тебе просто страшно, что кто-нибудь из Охотников тебе понравится и тебе захочется остаться тут. Это же пошатнет твой маленький уютный мир. Поэтому ты прячешься от них. Поэтому не оставила им даже шанса понравиться тебе.

Не правда. Я не боюсь.

Можешь сильно не прятаться. Они скоро разочаруются в тебе и сами отстанут.

Почему?

Потому что ты прячешь свою сущность. Боишься ее. Зачем Охотнику женщина, которая не знает, что она женщина.

Бред! Конечно, я знаю, что я женщина.

Ты не умеешь чувствовать себя женщиной. А значит, мужчину своего ты тоже не почувствуешь.

Да что ты вообще обо мне знаешь? Как ты можешь делать такие выводы?

Ты имей смелости хотя бы самой себе признаться, что я прав. А ведь я прав. Ты зажатая, закомплексованная дурочка. Ты три недели просидела в домике. Очень смело закрыла дверь. Может даже и стулом ее подперла? Даже пугливые зайцы каждый день выходят из норы.

Найрани встала из-за стола, попрощалась и ушла. Даже Яру не дождалась. Сбежала. Внутри все клокотало. Да кто он вообще такой? Репейник желтоглазый. Привязался, тролль сварливый. И хуже всего то, что он прав. Ей действительно страшно подпустить к себе кого-то.

Айгир не обернулся, когда входная дверь хлопнула за Найрани так, что косяк задрожал. Правильно. Пусть обижается и злится. Пусть бежит. Пусть спрячется. Пусть будет подальше от него. Так и надо продолжать. Авось проблема сама отпадет. Любой из трех, вышедших в круг мужчин имеет право отойти в сторону. Любой, кроме него. Потому что от этого зависит судьба Яры. В общем-то эта девчонка с равнины не такая уж плохая. Просто ее научили прятаться и скрываться, зажимать свою силу. Вот, что бывает, когда растешь среди чужаков. Ула рассказала у костра. Надо еще пару раз припугнуть девчонку.

Найрани металась по домику. Не могла найти себе места. Взялась за вышивку — руки дрожат от злости. Побросала нитки обратно в корзину. За шитье браться тоже бессмысленно. Будет такой же итог. Кудель лезла клочками, рвалась и путалась нить. Найрани чертыхнулась и забросила веретено подальше. Надо успокоиться. Откуда в ней взялось столько злости? Столько гнева? Что такого сказал этот желтоглазый, что она так завелась? Мало ли кто что говорит, уговаривала себя Найрани. Не помогало. Взялась готовить ужин, тут же порезалась и со злости воткнула нож в разделочную доску. Найрани вышла из домика. Хлопнула дверь и, отскочив от удара, осталась открытой. Найрани было плевать. Почти бегом она бросилась к реке, прыгнула по камням на самую середину русла, шагнула в воду. Намокшую юбку подхватило течение. Найрани не заметила холода воды. Вода доходила до середины бедер. Преодолевая течение, Найрани перешла реку, выбралась на другой берег, сделала несколько шагов в сторону гор и взорвалась. Сгусток силы — невероятно плотный, образовавшийся в теле где-то в районе солнечного сплетения, росший все это время после разговора с Айгиром, в мгновение сжался до предела и вырвался. Крик, переходящий в визг смешался с ударной волной магии. Магический удар остриг траву вокруг Найрани, прошел волной через пространство, содрогнулись горы, откуда-то сверху со склонов покатились камни. Тяжело дыша, Найрани ловила отголоски своей магии, отражающиеся от окрестных гор и пыталась осознать, что же сейчас произошло. Откуда в ней такая сила, что деревья на склонах гор полегли? Как хорошо, что этот выброс случился здесь, а не в деревне. Она ведь могла убить кого-нибудь! И, о Боги, она что, кричала? Орала, как резаная? Да что с ней вообще такое? С каких пор она поддается эмоциям? Но ведь раньше она никогда не попадала в такие ситуации. Она вообще вела очень спокойную жизнь. Да ведь у нее вообще не было таких сильных негативных эмоций. Никогда. Это только Айгиру удается выворачивать из нее такие переживания, после которых она чувствует себя разбитой. С каких пор она ведется на провокации? В том, что он ее провоцирует на что-то уже сомнений не осталось. Только вот на что? Что ему нужно? Хочет, чтоб она его ненавидела? Что ж, у него хорошо получается. Она не оставит просто так, без ответа его выкрутасы. Придет время, она отомстит. А пока, нужно бы ей позаботиться о том, чтоб не снести кому-нибудь голову из-за нового выплеска магии. Как там говорила Ула? Микан лучший в боевой магии здесь? Что ж. Нужно с ним поговорить. Может он научит, как это сдерживать.

Найрани вернулась к домику, придерживая мокрую юбку, чтоб не липла к ногам. На крылечке, скрестив ноги, сидела Яра.

Ты где была? У реки, да? Я так и подумала. Оттуда такая волна магии прикатилась! Твоя что ли?

Найрани прикусила губу.

Ну ты даешь! А Айгир говорил, что ты так не умеешь!

Найрани почувствовала, как внутри снова нарастает знакомая уже буря.

Тихо, тихо! — затараторила Яра. — А то ты тут что-нибудь снесешь.

Найрани закрыла глаза и попыталась глубоко дышать.

Тебя Айгир обидел? Ты так быстро убежала. Ты прости его. Он иногда бывает такой вонючкой!

Это уж точно, — Найрани все еще пыталась справиться с подступающей истерикой.

Яра сбегала в домик и принесла воды. Найрани села на крылечко и сделала глоток.

Сегодня я точно пришью его к матрасу!

Забудь. Не стоит.

Знаешь, я не ожидала, что он выйдет к тебе на Сборе.

Я тоже.

Но я рада. Наверное, ты ему понравилась. Ты такая красивая. Я всегда мечтала о сестре. Но мой брат ничего не знает о девочках, — Яра закатила глаза.

Это заметно, — согласилась Найрани.

А он тебе нравится? Ну хоть чуточку?

Извини, Яра, но нет. Мне никто не нравится. Думаю, что не получится у меня пары ни с одним из Охотников.

Но почему? Ты же даже не попробовала!

Я не собираюсь пробовать.

Это все из-за того, что Айгир наговорил тебе? Ты не думай плохо, он хороший. Он умеет оберегать и заботиться.

Только на меня его хорошие качества не распространяются.

Ты только узнай его получше. Дай ему шанс!

Не нужен ему этот шанс.

Нужен! Просто он еще не понял этого!

Яра, давай закончим говорить о твоем брате. Иначе я снова что-нибудь взорву. Пойдем лучше чай пить.

Тем же вечером Найрани нашла Микана. Он с радостью согласился учить ее боевой магии. И на следующее утро началось ее обучение. Микан учил ее собирать энергию в сгустки — шары. При необходимости эти сгустки можно было превратить в щит или в удар. Выходило не очень хорошо. Найрани часто теряла концентрацию, ощущение силы появлялось и пропадало стихийно. Найрани не могла понять закономерность этого явления. Пытаясь создать щит, она частенько пропускала атаки Микана. Щит получался через раз и не удерживал всю силу атаки. Микан ее щадил. Найрани была уверена, что он не вкладывает в атаки и десятой доли своей силы. Выложись он полностью и Найрани просто сдуло бы с поверхности земли. Иногда Найрани удавалось банально увернуться. Но чаще энергетические сгустки прилетали ей по спине, по заднице, сбивая ее с ног. Ощущение собственной слабости и несостоятельности удручало. Улетучивалась и без того призрачная связь с силой и Найрани все чаще пропускала атаки. Атаковать самой было чуть привычнее. Она уже практиковала немного раньше. И все же ее атаки были какими-то жиденькими. Силы, которую ей удавалось собрать в сгусток было немного. И как она не старалась, не могла сжать энергетический сгусток достаточно сильно, чтоб он мощно выстрелил. Не получалось создать импульса, даже отдаленно похожего на тот, который вырвался у нее за рекой. После тренировок она чувствовала себя опустошенной. Не смотря на это Найрани была признательна Микану за его терпение.

Найрани так же перестала прятаться от Нирса и Сатара. Она сделала это, чтоб не подумали, что она отдала предпочтение Микану. По-началу она немного смущалась в их обществе, но это напряжение довольно быстро ушло. Они вообще оказались приятными людьми — все трое. Нирс рассказывал ей об обычаях клана, шутил, развлекал ее. Он показал ей деревню. Слушая его рассказы о реке и горах, давших приют клану, Найрани проникалась духом этих мест. Он был очень хорошим рассказчиком. Он притаскивал для нее маленькие букетики сине-фиолетовых горных цветочков. Она находила их каждое утро на крылечке домика. Микан оказался терпеливым учителем, обращался с ней бережно, не повышал голоса. Он вообще был очень вежлив. В сравнении с веселым и легким в общении Нирсом, Микан казался невозмутимой скалой, которая если и говорила, то точно и по делу. Сатар помогал ей чисто мужским трудом. Он колол для нее дрова, приносил иногда дичь и шкуры. Он смотрел на нее так же, как и Вегран. С огнем, пылающем в глубине янтарных глаз. Он всегда стремился оказаться поблизости. Вторгался в ее личное пространство, но никогда не настаивал ни на чем большем, не распускал руки. Лишь однажды он отважился. Он тронул прядь волос у ее лица, коснулся тыльной стороной пальцев ее щеки. Найрани отпрянула. Он с сожалением отступил.

Все трое были достойными людьми. Найрани не хотела давать им ложную надежду и держала вежливую дистанцию. И только с Айгиром держать вежливую дистанцию не получалось. Яра подстраивала им «случайные» встречи. То на пикник у реки заманит, то к костру притащит. Но всякий раз при встрече Айгир говорил какую-нибудь колкость, Найрани вспыхивала и все уроки, которые давал ей Микан о самоконтроле забывались в один миг. Яра расстраивалась, разрываясь между братом и новой подругой. Ула глядя на все это, обменивалась странными взглядами с Дараманом. И вообще, вела себя тихо: никаких уговоров подумать о замужестве с Охотником. Никаких намеков. Ула по прежнему учила Найрани разбираться в местных травах. Найрани постепенно освоилась в пристройке-сарайчике Улы. Ароматы целебных трав смешались в этой комнате так плотно, что невозможно было выделить ни один из них. Типичная смесь для кладовой лекаря. Подсобная комната в ее родной деревне тоже вся пропахла ароматами трав, настоек, мазей. В сарайчике Улы было даже по-своему уютно. Недалеко от входа стоял стол. Три стены были заставлены полками, на которых в четком порядке хранились баночки, склянки, пучки трав, свертки, разные миски, свечи, лучины, какие-то книги с потертыми корешками, свитки, самодельные исписанные чем-то блокноты. В углу стояла маленькая круглая печка, труба которой уходила вверх через кровлю наружу. На потолочных перекрытиях тоже были развешаны мешочки с травами и расставлены. Вечерами Найрани часто просиживала тут с книгами. Читала о магии, целительных заговорах, училась делать настои и мази из местных трав. Одна из книг особенно увлекла Найрани. На обложке книги была нарисована фигура человека с обозначенными на теле разноцветными точками. В книге говорилось, что магия есть у всех. Силу имеют все, только не все умеют находить ее в себе и пользоваться ею. Большинство даже не чувствуют ее ни в себе, ни в других людях. Проявление этой силы напрямую связано с телом человека и энергетическим пространством вокруг него. Разные виды силы рождаются в различных энергетических центрах на теле человека. Всего на физическом теле семь таких центров. Они находятся на позвоночнике — корневом канале и имеют выходы на поверхность тела. Гармоничное развитие этих центров и возможность проводить энергию по телу. За все, что связано с выживанием и продолжением рода, выражением своих желаний, отвечают центры нижней части тела. Эти же центры отвечают и за способность человека бороться, драться, добиваться. Когда самый нижний центр тела, расположенный на внутренней стороне копчика, работает гармонично, человек чувствует глубокую тесную связь с землей и живой природой, ощущает себя полным жизни, уверенным. Из этого центра черпается сила для выживания и борьбы. Второй центр, находящийся на крестце, имеющий выход в точке на два пальца ниже пупка, отвечает за половое влечение, плодовитость, осознание и ощущение себя как мужчины или женщины, способность творить, меняться, отпускать старое и принимать новое. Подумав о том, как сложно ей было в первые недели здесь, Найрани пришла к выводу, что видимо у нее есть какая-то проблема в этих самых нижних центрах, раз проводить энергию через них удается слабо. Или она просто не понимает, как это правильно делается. И отпускать старое у нее не сильно получается. Хотя в последнее время она как-то незаметно для самой себя влилась в быт деревни, помогала заготавливать к зиме продукты и теплые вещи. Значит все таки способность к приспособлению у нее есть? В книге говорилось, что работе этих центров можно помочь специальной настройкой. Однако, как именно делать эту настройку указано не было.

Третий центр, напротив солнечного сплетения — способность человека проявлять свою индивидуальность, способность делать волевые усилия и достигать цели, способность правильно передавать свои эмоции в мир. Здесь тоже Найрани заметила у себя сложности. Ее с детства учили скрывать свои эмоции. Она научилась подавлять их, чтоб не выдать свою магию. А Микан говорил ей, что сила напрямую связана с эмоциями. Значит, если эмоции не стабильны, то и магия не стабильна. А стабильностью эмоций сейчас Найрани не могла похвастаться. Она чувствовала себя оторванной от корней, неуверенной в завтрашнем дне, в себе, в своих силах. Как же научиться черпать силу из нужных центров, да чтоб еще и эмоции помогали в этом? Наверное эта способность и есть тот самоконтроль, о котором говорил Микан. Четвертый центр — с точкой выхода в центре груди напротив сердца — центр любви, нежности, верности, сострадания, заботы о других, целительства, веры, принятия себя и любви к себе. Если этот центр развит слабо, человек может чувствовать себя недостойным любви и неосознанно перекрывать ее, когда она приходит от другого человека. Пятый центр — напротив передней стороны гортани спереди и основания затылка сзади — центр общения, вдохновения, сознательного выражения того, что происходит и существует внутри нас. Шестой центр — между бровями чуть выше линии глаз — управляет различными умственными способностями, памятью, силой воли и знанием, позволяет подключаться к подсознанию, интуиции. И седьмой центр — в области вершины черепа — безграничное хранение знаний, связь с Божественным, с чистой сущностью. Он снабжает энергией все нижние центры и обеспечивает равновесие и гармонию с собой и окружающим миром. Получалась не очень веселая картинка. Почти во всех сферах, описанных в книге, Найрани нашла у себя проблемы. Теперь нужно понять, как это исправить. Как работать с этими центрами? Как заставить их давать энергию в магию? Найрани прочла, что можно делать настройку, пропуская мысленно энергию через эти центры. Только вот детали этой процедуры описаны не были. Как делать? Надо ли пропускать энергию через все центры сразу, или по одному? Если по одному, то с какого начинать? И откуда вообще брать эту энергию для настройки? Найрани искала в других книгах что-то похожее, но не нашла ничего конкретного. Были и другие книги, описывающие энергетические процессы, но в них зачастую было написано, ЧТО нужно делать, но не написано, КАК это делать.

Солнце уже спряталось за горные стены, а Найрани все сидела у подножия горы за рекой там, где случился недавний выброс ее магии. Закрыв глаза Найрани пыталась сосредоточиться на самом верхнем центре. В книге написано, что именно он питает энергией все остальные центры, значит он самый главный. Найрани силилась и старалась, представляла лучи собственной силы, исходящие из этого центра, пыталась делать их сильнее, больше, светлее. Получалось не важно. Ощущение силы не приходило. Найрани все время «вываливалась» из состояния концентрации, отвлекаясь на все подряд. Мысли о доме, об отце, о своей прошлой жизни, о своей судьбе, об Айгире, и даже о мелких синих цветочках, растущих на склонах гор врывались в ее голову, развевая силу, принося усталость и ощущение разбитости. Чувство чужого присутствия вмешалось в эту массу мыслей и ощущений. Найрани даже с закрытыми глазами поняла, кто стоит перед ней. Она уже научилась по каким-то неведомым ей признакам распознавать его местонахождение в деревне.

Что ты пытаешься сделаешь?

Найрани открыла глаза и устало посмотрела на Айгира.

Может ты пойдешь изливать свой яд где-нибудь в другом месте?

Зачем ты столько силы вылила в пространство? Продолжишь так делать, заболеешь.

А тебе какое дело?

Ты меня бесишь, но я не хочу тебе смерти. Ты все неправильно делаешь на тренировках.

А ты гений боевой магии?

Может и не гений, но это не я получаю энергетическими шарами каждый раз, — пожал плечами Айгир.

Мы просто тренировались. Микан помогает мне.

Микан развлекается по-своему, раз уж ты не подпускаешь его к своей заднице.

Я пойду, — Найрани встала и отряхнула отсыревшее от вечерней росы платье.

Хочешь заниматься энергетическими практиками, попроси помощи у того, кто умеет.

А ты видимо тот, кто умеет, да? — иронично приподняла брови Найрани. — Отстань, сама разберусь.

Интересно, как? Любое существо учится, глядя на себе подобных. Твои книги — это хорошо, но книги — это мертвые знания, если нет практики. Нужно, чтоб кто-то показал. Почему бы не я? То, что ты знаешь названия трав не гарантия того, что ты приготовишь правильное лекарство. Скажи, чего ты хотела добиться этой практикой?

Найрани прикусив губу исподлобья смотрела на Айгира.

Да ладно, я тебя не съем, — улыбнулся Айгир. Найрани с удивлением смотрела на него. Из его улыбки вдруг пропал сарказм. Он смотрел теперь на нее открыто и спокойно, без колкости во взгляде. Найрани замерла. Он впервые не отгородился маской издевок или презрения. Найрани вдруг заметила в его глазах мудрость, опыт и что-то похожее на доброжелательность. Что-то внутри в груди расслабилось. Почему он раньше так не смотрел? Найрани набралась мужества и сказала:

Моя сила не стабильна и я не всегда могу вложить ее в магию. В книге я прочла, что можно увеличить свою силу, если воздействовать на энергетические центры. Там еще было написано, что седьмой центр — питает все остальные центры энергией. Вот я и попыталась усилить его.

Это не поможет. Для начала необходимо просто уравновесить все центры и почувствовать себя уверенно стоящим на ногах.

О да, этого мне тоже не хватает, — усмехнулась Найрани.

Это ожидаемо, но поправимо. Встань удобно, разверни руки ладонями вперед. Закрой глаза. Почувствуй землю под своими ногами. Представь себе, что твои ноги врастают корнями в землю. Они прорастаю все глубже разрастаются все шире, уходят в низ в самые недра земли, в самую ее сущность. И земля питает твои корни своей силой. Это энергия твоего рождения, жизни, выживания. Сила поднимается по корням как живительная влага и наполняет тебя. С каждым своим вдохом с благодарностью наполняйся этой первородной энергией, ощущай, как поддерживает тебя земля своей жизнью и своей любовью.

И Найрани представляла. Она млела, растворяясь в удивительно теплом и густом ощущении древней земной энергии, упивалась этой благодатной силой, чувствовала, какими мощными стали ноги, впервые за долгое время чувствовала прочную связь с землей.

А теперь представь, что твое тело растет, — продолжал Айгир. — Представь, что оно становится выше, легче, гибче. Оно вырастает выше сосен… Выше гор… Выше облаков… Высоко-высоко в небо, в пространство настолько, насколько позволяет твое воображение. Представь себя деревом, разрастающимся и переплетающимся бесконечными ветвями с пространством, сливаясь и соединяясь с ним. Представь, как питает тебя своей энергией небо. Она легкая, чистая, певучая, прозрачная, как роса на горных травах. Это энергия твоей сущности, Вселенской мудрости и Великого знания. Наполнись этой энергией. Принимай ее с благодарностью. Ощути, как смешивается в теле плотная земная энергия и звенящая легкая энергия неба. Почувствуй, как два вида энергии переплетается и уравновешивается в тебе…

Найрани полностью успокоилась. Потеплели ладони. Найрани чувствовала себя колоссом, единой с пространством и временем. Чувствовала себя могучей, уверенной, наполненной силой и уравновешенной. И все вокруг было на своих местах. И эти горы, и река, и это льняное платье, этот странный мужчина рядом. Все именно так, как должно быть. Найрани ясно ощутила связь с этим местом. Именно здесь и сейчас она на СВОЕМ месте.

— Когда будешь готова, открой глаза.

Найрани медленно открыла глаза и глубоко вздохнула. Ноги плотно стояли на земле. Через все тело струилась сила. Найрани медленно перевела взгляд на Айгира. Он смотрел с удовлетворением и одобрением.

Так-то лучше, не правда ли? Можешь не отвечать. Просто будь в этом состоянии.

Айгир медленно подошел и встал напротив нее.

А теперь сделаем еще кое-что. Подними руки перед грудью вот так, как-будто держишь чашу. Наполняй эту чашу до краев любовью, нежностью, благодарностью. Пусть струится из твоей груди все тепло, на которое ты способна. Отдавай любовь и тепло легко. Его не станет меньше у тебя, если ты поделишься им. Когда чаша наполнится, подними ее над головой и пошли содержимое чаши в дар пространству, Вселенной. Пусть уйдет полностью. Продолжай держать руки ладонями вверх, как чашу, и через несколько мгновений придет отклик. Вселенная ответит тебе благодарностью и силой. Прими ее дар, пусть он наполнит твою грудь, твое тело. Прижми ладони к груди и почувствуй его полностью. Когда будешь готова, отпусти его. Поделись даром с землей…

А теперь сделай это еще два раза, — полушепотом добавил Айгир.

Айгир зашел Найрани за спину и теперь стоял в потоке энергии, струящейся к ней. Она принимала его и отпускала к земле. Удивительно теплый и мощный поток струился сквозь сложенные чашей девичьи руки. Айгир шагнул еще ближе и стоял так близко к ней, что ощущал тепло ее тела и травянистый аромат ее волос. Его тянуло сейчас к ней словно магнитом. Он положил руку ей на грудь. Центр его ладони оказался прямо напротив ее сердца.

Найрани каждой клеточкой ощущала присутствие Айгира. Пространство между ними наэлектризовалось. Она дважды еще наполняла чашу. Выходило легче и больше, чем в первый раз. Но на этот таз помимо теплого потока льющегося из груди, Найрани ощутила еще кое что. Что-то проснулось глубоко внутри нее. Чуть ниже пупка словно расцвел большой оранжевый цветок. Заструилась по телу новая энергия. Ощущения Найрани замкнулись вокруг тепла мужской ладони, лежащей на ее груди. Дыхание сделалось поверхностным и с каждым вдохом Найрани вдыхала в себя мужскую энергию, в избытке наполнившую пространство.

Айгир ошалело ловил ощущение энергии ладонями и всем телом. Под его рукой теперь явственно ощущалась Женщина. Теплая, по-настоящему живая. Расцветала ее сила — чисто женская — приглашающая, благодатная, гибкая, обволакивающая. В нее хотелось окунуться, слиться, погрузиться. Айгир замер. Что-то внутри него откликалось на этот зов с первобытной готовностью, словно пчела, летящая на аромат цветка. Айгир поднял свободную руку. Мужские пальцы осторожно коснулись волос, бережно убрали каштановый локон с плеча. Найрани подалась назад и оказалась прижатой спиной к груди Айгира. Он вдруг отпрянул. Найрани обернулась и посмотрела ему в глаза. Он отступил на несколько шагов назад. Он выглядел растерянным. И смущенным. Он нервно сглотнул и поспешно ушел. Найрани стояла на том же месте. Вокруг нее еще витали остатки той энергии — их с Айгиром объединенной энергии. Что это было? Найрани не знала. И думать об этом сейчас не хотелось. Она все еще была во власти этого состояния. А в следующую секунду пришло понимание: Айгир только что сбежал. Он испугался. Желтоглазая заноза, терроризировавшая ее все это время ретировалась. Найрани победила! В первый раз заставила его отступить. Найрани не была уверена в том, что же именно произошло сейчас с ней и между ними, только теперь у нее больше не было желания прятаться и избегать его.

5

Найрани упорно пыталась найти в книгах информацию, которая бы разъяснила ей происшедшее у подножия горы за рекой. Определенно, энергетическая практика, подсказанная Айгиром запустила какой-то процесс в ее теле. Найрани предполагала, что этот процесс связан с ее энергетическими центрами. Она повторяла эту практику дважды в день в течение последних недель. По просьбе Улы Дараман показал Найрани и некоторые другие энергетические практики. Найрани делала динамические медитации, выравнивала энергию своих центров, наполняла их светом. Она продолжала читать книги. Найрани все больше видела и больше чувствовала и все явственнее ощущала перемену в себе. Теперь она чувствовала себя целой. Как-будто заполнились энергией пробелы в ее силе. Словно она впервые вдохнула свежего воздуха после долгого заточения в душной комнате. Она по-прежнему переживала за свое будущее, скучала по отцу, в чем-то сомневалась, но теперь эти эмоции больше не были краеугольным камнем ее жизни здесь. Она чувствовала себя живой и настоящей. Приходя на реку она с удовольствием дарила благодарность этим горам, деревьям, камням, небу, неуемной реке.

Найрани научилась любить это место. Она полюбила наблюдать, как иногда облака, медленно плывущие по небу, цеплялись за ветви деревьев на склонах окрестных гор. Облака незаметно сливались с вечерним туманом, стекали в долину. Туман ложился неровными слоями между деревенскими домиками. Он тянулся с реки, смазывая границу между небом и землей, пряча суету деревенского быта. Кое-где проступали из тумана силуэты пасущихся лошадей, коров, коз и овец. А в ясные дни солнечный свет окрашивал вершины дальних гор в розовато-сиреневые тона. Уютным и близким стал для Найрани ее маленький домик в одну комнату. Вот бы показать его отцу. Интересно, понравилось бы ему это место? Найрани почему-то решила, что понравилось бы. И она точно знала, что, вернувшись домой, она будет скучать по этому месту и по горным громадам, непроходимым забором сомкнувшимся вокруг деревни.

Кружка с горячим чаем приятно грела руки. Найрани подогнула под себя ноги и плотнее закуталась в шаль. Поленья потрескивали в огне, рассыпая иногда в сентябрьскую ночь золотые искры. Деревенский костер создал вокруг жителей деревни кокон из тепла и оранжеватого света. Синевато-фиолетовые тени играли на лицах людей, пританцовывая под звуки барабанов. Найрани и Ула сидели, прислонившись друг к другу плечами. Напротив Найрани уже по обыкновению сидел Нирс. Он был сама заботливость. Микан и Сатар тоже были рядом. Найрани поддерживала вежливый разговор с ними, а сама тем временем через украдкой разглядывала сидящих у костра. Она искала взглядом знакомую уже фигуру. Последние дни Айгир ее избегал, не подкалывал при встречах, разговаривал сухо и крайне сдержанно. Даже Яра удивлялась его поведению. Найрани несколько раз приходила в гости к Яре, но ни разу не встретилась с ним.

Найрани поймала взгляд Айгира. Он смотрел на нее со странным выражением — смесью досады и раздражения на лице. Но Найрани было сейчас очень хорошо. Мягко обнимала за плечи уютная шерстяная шаль, теплая расписная чашка с красной вишенкой удобно лежала в ладонях, аромат мяты щекотал ноздри. И Найрани почувствовала, что ей совсем не хочется расплескать это состояние додумыванием причин кислого лица Айгира. И впервые не пришло желание защищаться и отгораживаться. Найрани посмотрела в желтые глаза и… улыбнулась. Улыбнулась, вложив в эту улыбку всю теплоту и благодушие, царившие сейчас в ее душе. А следом удивленно вытянулось лицо Айгира. Мгновение он смотрел на нее, растеряно моргая. Затем, не желая поверить, что это именно ему адресована эта улыбка, Айгир обернулся. И тут же он чувствовал себя полным идиотом. И что еще хуже — эта тощая девчонка прекрасно знает, как он себя сейчас ощущает. Сидит, смотрит прямо в его душу и улыбается. Издевается!!! Его брови вновь сошлись в сердитой складке на переносице. Вернулось на лицо сердито-отрешенное выражение. А Найрани продолжала улыбаться. Айгир нахмурился и посмотрел на нее исподлобья, вложив во взгляд мысленное: «Чего тебе?». Найрани, не переставая улыбаться ему, опустила глаза, пожала плечом и снова вскинула взгляд на Айгира: «Ничего, а что». Айгир выпрямил спину, скрестил руки на груди и поджал губы: «Что смотришь?». Найрани глотнула чая из кружки, чуть склонила голову на бок и легким движением заправила прядь волос за ухо. Пальцы пробежались вдоль локона, вдоль линии нижней челюсти к губам. Ладошка подперла подбородок. Карие глаза смотрели теперь из-под пушистых ресниц пытливо и с легкой насмешкой: «Напрягает?». Айгир вскинул голову и расставил стопы чуть шире. Найрани убрала руку от лица и усмехнулась: «Да, я уже поняла, что ты большой и страшный серый волк». Айгир отвернулся, достал из-за голенища нож и сделал вид, что его очень интересует рукоять. Рядом с Найрани на коврик плюхнулась Яра.

Ну вы даете!

Кто?

Ты и Айгир!

Что?

Воздух между вами прямо искрит. Мне даже жарко стало!

Тебе кажется. Просто сегодня мое настроение не может испортить даже присутствие твоего брата.

Нет, не кажется. Смотри, Нирс и Микан тоже это видели. А Сатар вообще бросил тарелку и ушел.

Найрани обернулась и бросила взгляд на мужчин. Оба смотрели на нее. Найрани стало их жаль. Завтра же она поговорит с ними, чтоб перестали ждать и надеяться на что-то. Ничего у них не выйдет.

Не хорошо вышло…

Ничего, переживут. Пусть видят, что у тебя с моим братом что-то есть!

Яра, ничего нет у меня с твоим братом.

Я может и не взрослая еще, но не слепая. Он тебе нравится. Ты ему нравишься. Только вот ведете себя вы как маленькие.

Найрани приобняла Яру за плечи и вслушалась в собственные чувства. Она пыталась найти там ответ, нравится ли ей Айгир. Она снова посмотрела на него. Он не обделен внешностью. Высокий, гибкий, развитое сильное тело, широкие плечи, правильные черты лица, резко очерченные скулы, высокий прямой лоб, брови вразлет. Когда он рядом, у нее внутри все переворачивается. В ней пробуждается что-то, чего она не понимает. Эта неведомая энергия, которая вырвалась тогда за рекой. И это происходит, не только когда он рядом, но и всякий раз, когда она просто думает о нем. И это не связано с его внешностью. Одну часть ее души тянет к нему, а другая упирается и сопротивляется этому. Протестует. Но против чего? Все в ее жизни изменилось. Пришло много новых ощущений, новых знаний, много силы, много практики. Вся новая информация еще не улеглась в ее сознании. Но Найрани чувствовала, что меняется. Нравилось ли это ей? Ей определенно нравилось чувствовать в себе силу. Но меняться непросто. Отказаться от старого, чтоб впустить новое. Но ведь в старом так много ценного и родного. Как ее платье, в котором Айгир принес ее сюда. Оно до сих пор лежит в шкафу. И Найрани не была готова расстаться с ним окончательно. Как в потоке новой информации разобраться, что нужно, а что нет. Как узнать, что из нового пригодится тебе, а что нет. Как понять, что из старого нужно отпускать, а что стоит сберечь. Найрани чувствовала себя жадиной, пытающейся одновременно унести все. Рук уже не хватало на весь «багаж». А новые знания и эмоции все прибывали. На днях она разговаривала об этом с Улой. Ула тогда рекомендовала ей расслабиться и время все расставит по своим местам. Но Найрани пока не понимала, как понять, что эти самые места — правильные. Расслабиться… Найрани вздохнула и посмотрела снова на Айгира. Как тут расслабишься, когда от одного взгляда в животе что-то скручивается в тугой узел?

Айгир крутил в руках охотничий нож. Поблескивало изогнутое широкое лезвие. Иногда он поднимал голову и тогда неизменно сталкивался взглядом с Найрани. Она изменилась. Едва уловимо, но уже безвозвратно. Что с ней произошло? А главное, что происходит с ним? Он ведь собирался держать ее подальше. Пугал, давил, грубил. И она убегала и пряталась. И так было нужно. А потом он сам своими руками все испортил. Зачем пришел тогда к реке? И зачем взялся помогать ей с практикой? Пожалел ее напрасные усилия? Вот теперь расхлебывай. Они поменялись местами. Теперь он убегает и прячется от нее. И от себя. Почему такую бурю вызвала в нем эта неуверенная в себе девчонка, не знающая своей силы? Он позволил себе приблизиться к ней, и она одним своим присутствием смела его устоявшийся мир. Нет. Надо вернуть все, как было. Чтоб она не приближалась. Пусть разбирается со своими трудностями подальше от него.

Яра потянула Найрани за руку и выдернула из круговорота мыслей об Айгире.

Барабаны, Найрани! Пойдем танцевать! — Яра тянула ее за руку в центр круга.

Нет, Яра, я не могу!

Иди, потанцуй, девочка, — Ула подпихнула Найрани под локоть.

Ну пойдем! — канючила Яра. — Это же здорово.

Я не умею танцевать как вы!

Да брось! Просто расслабься и поймай ритм.

Нет, я лучше посижу. Иди одна, — Найрани упиралась, цепляясь изо всех сил за свой спокойный островок на овечьей шкуре.

Ну чего ты такая скучная? — Яра наседала.

Но я… — Найрани осеклась, почувствовав на себе взгляд. Айгир смотрел на нее с насмешкой. «Ха-ха, смотрите, какая трусишка! Правильно, сядь и не позорься». Может он прав? Она действительно зажатая трусишка, какой он ее считает? Найрани тряхнула челкой и решительно поднялась. Найрани и Яра вышли в центр круга и влились в компанию танцующих. Барабаны отбивали быстрые ритмы. Найрани старалась подражать движениям танцующих женщин. В скоре она уже довольно ловко поспевала за ними и даже начала чувствовать ритм. Найрани начала наслаждаться танцем. Она вскидывала руки, встряхивала волосами. Танцующие подхватывали ее руки и отпускали. И она отвечала. Поймала «волну» и снова почувствовала себя частью чего-то целого. Барабаны смолкли, и танцующие наполнили образовавшуюся паузу восторженными возгласами и объятиями. Найрани оглянулась на Айгира. Он откинулся на шкуру и смотрел на нее все с той же насмешкой. Только теперь Найрани не чувствовала себя больше неуверенно. А следом из круга танцующих ушли мужчины. Найрани озиралась. Женщина рядом с ней сняла с головы платок и повязала его вокруг талии. Другие женщины сделали тоже. Найрани стянула с плеч шаль и обернула ею бедра. Вечер наполнили звуки флейты. Женщины вокруг нее стали двигаться. Они делали волны телом, двигали бедрами, поддерживая танец движениями рук. Вступили барабаны. Музыкант выводил на флейте причудливую мелодию. Она вплеталась в размеренные барабанные ритмы как вьюн оплетает забор. Она проникала под кожу, будоражила. Барабанный бой смешался с биением сердца. Найрани чувствовала воодушевление. Тело двигалось само. Порхали руки, Найрани изгибалась так же, как и женщины вокруг нее. В один момент она поймала взгляд Айгира. Его лицо было напряжено, он приподнялся со своего места и в изумлении смотрел на нее не отрываясь. Найрани обрадовалась. Он удивлен? Она снова смогла стереть ухмылку с его губ! И Найрани отпустила себя. Словно оковы, сдерживающие ее ноги, наконец разрушились. Найрани качнула бедрами, повернулась, приподняла рукой волосы и отпустила их, волной рассыпавшиеся по спине. Волна, поворот, полукруг бедрами, взмах руками, взгляд из-под полуприкрытых ресниц. Вторили движениям бедер кисточки в бахроме шали. Найрани снова и снова ловила взгляд Айгира. Мысли Найрани опустели, голова стала легкой и свободной. Найрани просто наслаждалась. Наслаждалась танцем, наслаждалась движением, музыкой, смятением и пламенем, горящим в огненных глазах напротив. Ритм нарастал и ускорялся, удары в барабан становились все чаще. Айгир встал со своего места и пошел прочь от костра. Он снова сбегает. Найрани, повинуясь какому-то порыву, двинулась за ним. Он вышел из круга и двинулся к реке. Найрани догнала его уже у самых деревьев.

Почему ты уходишь? Ты боишься меня? Айгир!

Айгир остановился. Она впервые назвала его по имени. Он обернулся и посмотрел на нее.

Айгир поднял руку, упер ее в грудь Найрани и прижал ее к дереву.

Ты вздумала поиграть со мной? Зачем дразнишь?

Ты ведь тоже дразнил меня. Пугал. Теперь мы квиты.

Нет, мы не квиты, — прорычал Айгир. Он шагнул еще ближе. Его дыхание было прямо возле ее уха. Он пропихнул колено между ее ног. Ее бедро оказалось между его коленями. Она чувствовала, как внутренняя часть его бедра прижимается к ее ноге. Он смотрел на нее сверху вниз, а ее нос почти утыкался ему в яремную впадинку. Она видела, как бешено пульсирует на его шее жилка. Он тяжело сглотнул. Гортань сжалась, приподнялся и опустился кадык. Найрани смотрела на шрам, змеившийся вдоль шеи и уходящий за ворот его одежды. Найрани вдруг захотелось прикоснуться к сильным мышцам шеи, провести пальцами вдоль шрама. Она прикрыла глаза и вдохнула его запах. В животе как-будто рассыпались золотые искры, зажигая огонь в крови и рождая желание податься ему навстречу. Она чувствовала, как грохочет его сердце под ее ладонями.

Ты играешь, не зная правил. Прежде, чем начинать играть, подумай о том, готова ли ты доиграться.

А если готова? — шепнула Найрани ему в шею.

Нет, ты не готова. Потому что тогда станет невозможно вернуться в свой старый мир. И я тоже к этому не готов, — Айгир отстранился и посмотрел в ошеломленные глаза Найрани.

Он ушел. Оставил ее разгоряченную, дрожащую и растерянную.

А на утро к ней пришли Нирс и Микан.

Мы пришли сказать тебе, что больше не будем претендовать на тебя.

Мы видели вчера твой танец. Ты танцевала для него. Ты даже дышала в тот момент для него.

Найрани ерзала на стуле. Ей было неловко перед ними.

Не смущайся, — улыбнулся Нирс. — Ну не суждено нам. Ничего ужасного в этом нет.

И ты можешь всегда рассчитывать на нас, как на своих верных друзей. Любой из нас сделает все, чтоб помочь тебе.

Спасибо, — Найрани с теплотой смотрела на мужчин. За время, проведенное вместе они сдружились. У нее никогда не было раньше друзей среди мужчин. И теперь Найрани чувствовала, что исчезла последняя преграда к этой дружбе. — Вы тоже можете положиться на меня, если потребуется.

И они обняли ее вдвоем. Найрани оказалась в кольце мужских рук. И ей было хорошо. Она позволила себе насладиться этим моментом. В этих объятиях не было желания или какого-то другого скрытого подтекста. Они ни к чему не обязывали, ничего не требовали. Просто дарили тепло и участие.

А потом они пили чай. Найрани напекла оладья. И теперь они втроем разговаривали и уплетали поджаристые кружочки, окуная их в мед.

Ну так что, вы с Айгиром теперь вместе? — Нирс слизал с пальца золотистую капельку меда.

Что? Нет! — Найрани поперхнулась и покраснела.

Но мы же видели: ты ушла за ним.

Я не знаю, зачем сделала это.

Значит ты хотела пойти, — пожал плечами Микан.

Да… Или нет… Ох, я не знаю…

Между вами вчера искры летели, детка! Я даже стал опасаться, как бы меня не зацепило. Скажи, Микан, даже нас проняло.

Признай, Найрани. ведь он нравится тебе.

Даже если и нравится, что с того? Мы из разных миров.

Сейчас вы в одном мире. И если ты позволишь, этот мир легко станет твоим.

Мы слишком разные!

Если бы все были одинаковые, было бы смертельно скучно, — глубокомысленно изрек Нирс и отправил в рот внушительную стопку оладий. Микан согласно кивнул. Нирс прожевал оладья и глотнул чая. — Представь себе, какого заниматься любовью с кем-то, как две капли воды похожим на тебя. Бррр! Я конечно люблю себя, но не до такой степени.

Нирс брезгливо скривился. Микан засмеялся.

Эй, Микан, только не смей представлять эту картинку.

Какую? Как ты любишь себя? — Микан трясся от смеха. Найрани краснела и не могла удержать смеха.

Найрани, ты тоже?!! Ну вы, ребята, извращенцы!

Это ведь ты сказал. А теперь эта картинка въелась в мой мозг намертво! — Микан картинно сжал голову руками.

Найрани, скажи ему!

Прости, Нирс, но я ничего не могу поделать! Он обречен! — Найрани трагично прижала ладонь тыльной стороной ко лбу.

Ну все!!! Микан, ты попал! Найрани, если ты еще раз угостишь этого осла оладьями, я обижусь!

Ладно, я тогда угощу его булочками!

Эй! Это сговор!

Ешь лучше оладья, себялюбивый ты наш. Они остывают.

А вы Сатара не видели?

Со вчерашнего вечера я его не видел, — пожал плечами Микан.

Я тоже. Он ушел от костра вскоре после тебя.

Надо бы с ним поговорить. Нехорошо заставлять его надеяться напрасно.

Тебе бы и с Айгиром поговорить, — сказал Микан.

Мы вчера разговаривали. И он прав. Я не готова остаться здесь жить. Он не готов менять свою жизнь.

Айгир — одиночка. Он слишком боится за свою сестру. Они рано остались без родителей.

О!

У него нет друзей здесь. По-настоящему близок он только с сестрой.

Зачем он вышел в круг тогда у костра? Я не понимаю.

Я слышал, что Дараман заставил его, — Нирс понизил голос. — Дараман считает, что слишком много дури скопилось у нашего крылатого друга. И не мешало бы кому-нибудь разогнать тараканов в его голове.

Как же он заставил его?

Дараман пригрозил выгнать Айгира из деревни и разлучить с сестрой.

О-о-о! — Найрани замолчала. Теперь все стало понятно. И его выход к ней, и странное поведение потом, попытки испугать и оттолкнуть. Значит нужно или приударить за ней — нелюдимой непривлекательной чужачкой, или потерять сестру! Невелик выбор. В душе шевельнулась обида. Неужели она не достойна того, чтоб на нее обратили внимание просто так, без приказа? Хотя нет… Другие-то вышли без ультиматума. Значит она понравилась им. Да и Айгир ей ничего не обещал, не говорил теплых слов. Честно сказал, что никаких намерений у него на нее нет. А если бы ей сказали, что она обязана подчиниться или бросить отца, что бы она сделала? Все что угодно, чтоб остаться с ним.

Эй, малышка, ты в порядке? — Нирс положил руку ей на плечо.

Ты не переживай. Сначала может быть все и было по принуждению, но вчера мы видели, что все изменилось.

Все равно ничего не получится. Пройдет этот год, и я вернусь домой.

Посмотрим.

Найрани собралась с духом и постучала. Сердце стучало, казалось, у самого горла. Распахнулась дверь. Увидев нежданную гостью, Айгир нахмурился.

Яра уже спит. Приходи завтра, — Айгир собрался закрыть дверь.

Нет, подожди! — Найрани удержала его руку, державшуюся за дверную ручку. — Я пришла к тебе!

Ко мне?

Да, это важно! Нужно поговорить.

Айгир прикрыл за собой дверь и сошел с крыльца. Что ж, приглашать на чай он явно не собирается. Айгир прислонился бедром к перилам и скрестил руки на груди. Лунный свет обрисовал контур плеч и рельеф мышц на голой груди.

Говори, — без выражения сказал Айгир.

Найрани кашлянула и собралась с духом.

Я все знаю.

Правда? Я тебя поздравляю!

Не иронизируй, пожалуйста. Я знаю, почему ты заявил права на меня тогда. Знаю о приказе Дарамана.

И что?

Я понимаю тебя.

О, спасибо! А то я прямо даже не знал, как мне на свете жить-то дальше.

Слушай, раз уж у нас нет выбора и мы должны терпеть друг друга этот год, давай хотя бы не будем портить друг другу жизнь. Я понимаю, что ты не испытываешь особой симпатии ко мне. Тебе не оставили выбора. И я не буду лезть к тебе. И я не жду от тебя симпатии. Постараемся общаться спокойно. Пройдет год, меня отпустят домой, а ты заживешь как раньше здесь со своей сестрой. И все будут довольны.

Айгир молчал.

Мы же можем просто общаться, разговаривать.

Мы не можем.

Почему?

Не отрицай, нас тянет друг к другу. И вчерашний вечер тому подтверждение.

Вчерашний вечер ничего не значит. Это просто наваждение. Это просто музыка и всеобщий настрой так на нас повлияли.

Да? И ты не напряжешься, если я подойду? — Он сделал несколько шагов на встречу.

Найрани сцепила пальцы рук и заставила себя не отступить.

Нет, — она посмотрела ему в глаза. Теперь он стоял очень близко и Найрани видела отблески лунного света в его глазах. Зрачки в них расширились, заполнив почти всю радужку.

И сейчас ты тоже не волнуешься? — он тыльной стороной пальцев погладил ее по щеке, тронул прядь волос у виска.

Нет…

И если я сделаю так, ты останешься спокойна? — он приподнял ее лицо за подбородок и погладил большим пальцем губы.

Да, — голос ее сорвался.

И даже после этого? — он склонился ближе и замер в одном выдохе от соприкосновения губ. Их дыхание смешивалось. Найрани трепетала, делая титаническое усилие, чтоб не двинуться вперед. Тело горело, вся ее сущность подавалась к нему, стремилась слиться с ним. Внизу живота образовался золотой шар из энергии, она затопила Найрани, оглушая и проливаясь вокруг обжигающими всполохами, смешивалась с таким же огнем, текущем навстречу.

Да… — машинально выдавила из себя Найрани. Он что-то сказал?

Твое «да» воспринимается как ответ на другой вопрос… — шепнул Айгир ей на ухо. — Тот, который мы не готовы задать друг другу… Скажи, что ты не чувствуешь это, и я стану тебе лучшим другом…

Найрани не могла проронить ни слова. Хватала воздух, наполненный его запахом, его энергией и не могла насытиться.

Эй, ребята, что это вы делаете? — на верхней ступеньке крыльца в ночной рубашке и с накинутым на плечи пледом стояла Яра. — Вы бы хоть в амбар зашли. Там сеновал есть. Холодно же тут.

Айгир отступил и обернулся. Найрани отпрянула назад. Щеки покрыл пунцовый румянец. Она бросилась прочь.

Айгир потер лицо ладонями, запустил пальцы в волосы, резко выдохнул. В паху все болело от напряжения.

Иди за ней! Иначе тебя разорвет! — Яра бросила ему телогрейку.

А ты иди спать. Не доросла еще, чтоб указывать мне, что делать… — Айгир запахнул телогрейку на груди и пошел в темноту. Шаг, второй, третий. Потом побежал, подпрыгнул. С негромким шорохом раскрылись над ним огромные желтые крылья. Ухватившись за сбрую, Айгир одним прыжком вскочил в седло. Ящер рывками разгонял воздух, поднимаясь в ночное небо. И вот уже далеко внизу под ногами промелькнули крыши домиков, посеребренные лунным светом.

6

Близился рассвет, а Найрани так и не смогла уснуть. Разгоряченное тело ныло, распаленные мысли метались, возвращаясь к произошедшему накануне. Найрани крутилась в кровати. Сбились простыни, перьевая подушка казалась жесткой а ночная сорочка слишком тесной, воздух казался спертым и давил на виски. Найрани отвернулась к стене, свернулась клубком и зажала руки между бедрами. Надо успокоиться! Найрани попыталась сосредоточиться на дыхании, как учила ее Ула. На три счета вдох, на четыре счета выдох, на три счета вдох… Что теперь подумает Яра… На три счета вдох… На четыре счета выдох. Где сейчас Айгир? Неужели спокойно спит в своей кровати? Воображение тут же нарисовало сбившееся одеяло, едва прикрывающее бедра, сильную грудь, мерно вздымающуюся во сне, заложенную за голову руку, разметавшиеся по подушке каштановые волосы с выгоревшими прядями… Тьфу… Вдох… раз, два, три… Выдох… Раз, два, три, четыре… А может он, как и Найрани не может найти себе места? Думает ли он о ней? Вдох… Раз, два, три… Выдох… Раз, два, три, четыре…

Айгир вернулся в деревню на рассвете. Сделав круг над домами, он приземлился у крайнего домика. В окошке не горит свет… Она спит. Крадучись, Айгир подошел к окошку и осторожно заглянул внутрь. Шторы были задернуты не плотно и в щель между двумя полотнищами он увидел ее, лежащую на кровати. Каштановые волосы мягкими волнами обрамляли точеный овал лица, ладошка покоилась под щекой. Прямой носик, пухлые но не сильно крупные губы, мягкие черты лица. Красивая… Очень… Мягкая и милая. И сильная, хоть еще и не знает своей силы. Существ, подобных ей, его предки называли Древотворцами. Уникальные люди, энергетически тесно связанные с Матерью-природой, способные обмениваться силой с землей и со всем, что растет из нее. И эта тоненькая девочка однажды вступит в свою полную силу. Ей никогда не будет легко даваться боевая магия. Она никогда не сможет посылать проклятья. Это чуждо ее природе. Она вступит в союз с кем-то равным себе и обеспечит процветание и благо своему Роду. Айгир мысленно прикоснулся к виску девушки, погладил тонкое плечико, накрыл ладонью тонкие пальчики, укутал ее теплом, и короткое мгновение смотрел, как она улыбнулась во сне. И ушел.

Найрани проспала. Проснулась только к третьим петухам. На удивление, голова была легкой, а настроение — хорошее, несмотря на трудное засыпание накануне. Она позавтракала и сделала обычные домашние дела. День выдался чудесный. Найрани подхватила корзинку с вышивкой и пошла к реке. Сентябрь позолотил листья на кронах деревьев. Долина горной реки окрасилась в золотисто-розовые тона. На фоне светло-голубого осеннего неба дальние горы казались прозрачными. Найрани залюбовалась пейзажем. Выбрав ровный крупный камень, Найрани устроилась на его нагретой поверхности и достала из корзинки пяльцы. Она еще плавала в будоражащих воспоминаниях, когда на ее вышивку легла чья-то тень.

Привет, — напротив, скрестив руки за спиной, стоял Сатар.

Здравствуй, — улыбнулась Найрани.

Я хотел увидеть тебя, — Сатар нервничал. Найрани напряглась и отложила пяльцы.

Зачем?

Уже месяц я ухаживаю за тобой… Я охотился для тебя, приносил тебе лучший мех, который смог добыть…

Я очень благодарна тебе за это, — Найрани посмотрела ему в лицо.

Хожу за тобой по пятам, как собачонка. И что я получаю взамен? Ничего. В твоих глазах лед. Ты отстраняешься, когда я приближаюсь.

Прости, но я не могу ответить тебе так, как ты хочешь, — Найрани опустила взгляд. — Ты хороший, и достойный. Ты обязательно найдешь свое счастье, но не со мной!

Это все из-за него? Из-за Айгира? Ты решила остаться с ним?

Нет, я…

Чем он лучше меня? Почему ты смотришь только на него?

Ты ошибаешься! Это не так!

Брось! — Сатар закипал. — Ты думаешь, я не видел? Ты танцевала для него, извивалась и дразнила! А вчера вечером ты готова была встать на четвереньки и выгнуть спину для него! Что произошло бы, если бы не пришла его настырная сестра?

Ничего! Ничего бы не было!

Ты собираешься соединиться с ним?

Нет!

Тогда пойдем со мной! — Сатар схватил ее за руку. — Ты станешь моей! Я буду любить тебя! Я буду оберегать тебя! Никто не посмеет обидеть тебя! У тебя будет все, что ты захочешь! Я ведь хороший охотник! У меня много золота. Я меняю у людей меха на деньги в деревнях.

Нет, Сатар, я не хочу! Прости! Я не смогу быть с тобой. Я ничего не чувствую к тебе!

Это ничего. Ты полюбишь меня! Потом. Постепенно!

Найрани попыталась вырвать руку из его хватки.

Отпусти!

Тебе будет лучше со мной, чем с ним. Он ведь дикарь! Даже по нашим меркам! -

Отпусти!!! — Найрани рванулась с камня. Опрокинулась корзинка с вышивкой, разлетелись по камням разноцветные мотки.

Сатар тянул ее на себя, хватал за руки.

Ты такая красивая, Найрани! Я так люблю тебя! Я изнемогаю, я больше не могу без тебя! Ты мне душу вывернула, ты засела у меня в голове!

ОТПУСТИ!!! — Найрани собрала сгусток энергии и с силой выпустила удар. Сила прошла через ее тело разрядом. Сатара тряхнуло. Он выпустил ее руку, оступился и упал назад. На остром краю камня остались капли крови. Найрани бросилась прочь. Сатар поднялся, зажимая ладонью расцарапанный локоть. Сатар с коротким рыком выпустил своего ящера. Найрани едва успела добежать до деревьев, как рептилия догнала беглянку.

Ты не поняла еще? Я — твоя судьба! Когда ты поймешь это, поблагодаришь меня!

Найрани взвизгнула, когда ящер опрокинул ее в траву. Она ударилась обо что-то головой и потеряла сознание. Сатар связал ей руки и ноги веревкой и накрепко примотал к седлу. Беспомощно и неловко свесилась с седла голова девушки. Сатар погладил ее разбитый лоб.

Ничего, милая! Это заживет.

Сатар прыгнул в седло и легконогий ящер понес свою добычу вверх вдоль по течению реки.

Айгира кто-то сильно тряс за плечо. Он открыл глаза и увидел над собой Яру. Она явно была чем-то встревожена. Она распихивала его, не прекращая говорить ни на секунду. Айгир потер лицо ладонями, зевнул и только тут в его сознание просочился смысл сказанных сестрой слов.

Как это, Найрани пропала?!! Ты уверена?

Да. В деревне ее нет. Ула вернулась с гор одна, и Найрани с ней сегодня не ходила. Ула говорит, что Найрани собиралась сегодня вышивать, но в домике ее нет. Тогда мы решили, что Найрани могла пойти к реке. Но и там ее нет. Кроме того, ее корзинка валялась там опрокинутая. И нитки повсюду разбросаны. Что могло случиться? Айгир, помоги найти ее, пожалуйста!

Не паникуй раньше времени. Может она разозлилась на что-то и швырнула корзинку? А сама сидит где-нибудь за рекой?

За реку мы тоже ходили. Нет ее там!

Могла она уйти в горы за травами?

Она еще плохо знает горы. Без меня или без Улы она туда не ходит.

Может она посчитала себя уже достаточно самостоятельной.

Если так, она могла заблудиться. В любом случае, щит не выпустит ее. И если она коснется щита, Микан будет знать об этом. И мы сможем найти ее.

Нет, пешком до щита идти несколько часов. Ей хватит и трех гор, чтоб кружить между ними и не найти выхода к деревне. Идем, покажешь мне, где ее корзинка. Может смогу почуять что-то.

Айгир прикоснулся пальцами к глади вышивки. В воздухе вокруг витали остатки энергии Найрани. Страх, остатки боевой магии. Найрани явно кого-то ударила. Айгир втянул носом воздух. К запаху Найрани примешивался еще один. Явно мужской. И знакомый… Айгир пошел по следу, но через несколько шагов след растаял. Одно ясно: кто-то здесь был, увел Найрани с собой силой и замел следы. Неужели кто-то из своих мог сделать это? Верить в это не хотелось.

Ты можешь проверить свой щит? — Айгир застыл на пороге дома Микана.

Могу. Что именно ты хочешь знать? — Микан жестом пригласил в дом.

Пытался ли кто-нибудь в последние часы взломать щит снаружи?

Что случилось?

Найрани пропала. Кто-то увел ее. Насильно.

Как? Когда?

Не так давно. Я думаю, не более двух-трех часов назад. Забрал ее прямо с реки.

Ты хочешь сказать, что возможно, какой-то гад пролез сквозь мой щит?

Именно. Проверь, не влез ли кто-то за щит.

Микан обшаривал щит нервно. Щит — это его детище. Он создал эту энергетическую структуру и он может узнать о нем все. Нет следов взлома. Ровно везде. Кроме одного места. Севернее деревни кое-кто коснулся щита. Два касания щита почти единовременно. Недавно. Но коснулись его изнутри! И выйти не смогли. И один из коснувшихся — Найрани. По приказу Дарамана щит настроен так, чтоб не выпускать ее за его пределы. Но и второго Микан тоже знал. Микан открыл глаза и изумленно посмотрел на Айгира.

Это Сатар. Сатар увел ее! Они коснулись щита севернее деревни.

Что?

Он влюблен! И он в отчаянии. Я видел, как Сатар смотрел на Найрани, когда она танцевала.

И что?

Он очень хотел ее. И он мог ее забрать.

Думаешь он хотел сбежать с ней?

Возможно, — Микан встал со стула.

Пойдем искать их, — Айгир двинулся к выходу.

Айгир! — окликнул Микан. Айгир обернулся.

Не говори пока никому.

О чем ты просишь? Он нарушил наши обычаи, он собирается причинить вред гостье. Он увел ее силой!

Ты ведь сам принес ее сюда против ее воли, помнишь? Найдем их сами. Сатар был нам братом. Это помутнение. Он не плохой человек. И он отпустит ее. Да, он покусился на твою женщину…

Нет… Просто…

Идем, разберешься с этим после.

Сатар ругал себя. Это же надо быть таким идиотом! Все просчитал, все продумал. Кроме одного. Уперся в щит. Забыл, что Найрани не может выйти за пределы щита. Накануне он спрятал золото и кое-какие вещи за пределами щита. Он собирался убежать с ней подальше. Южнее щита каменные утесы сдвигаются почти вплотную к реке. Горы там выше и круче. Думал, затеряться где-нибудь в горах, построить дом. А теперь он не может выйти с ней! И не может вернуться назад. Вернуться в деревню означает отдать Найрани в руки Айгиру. А этого он не переживет! Остается только одно — спрятаться в окрестностях, убегать по кругу и сделать Найрани своей. Рано или поздно их, конечно найдут. Но к тому времени, он надеялся, Найрани примет его. Заметать следы он мастер, может ему хватит времени. Первое, что нужно сделать — перейти реку. На другой стороне горы выше, много пещер, ущелий, деревьев. Есть где спрятаться, есть где охотиться. А искать там их будет сложнее. Но единственный мост через реку лежит на южной оконечности деревни. А это значит, что нужно или переправляться через реку здесь, возле щита, либо обходить по горам деревню и рисковать быть замеченными на мосту. Участок реки здесь был более глубокий и широкий, чем возле деревни. Но течение здесь почти не сбавляло бега, даже несмотря на расширение русла. Переходить реку здесь очень опасно и сложно. Нужно искать переправу южнее, не доходя до деревни. Ящер шел вдоль реки, Сатар приглядывался к камням, выискивая путь. Постепенно река стала сужаться. Сатар знал, что чуть ниже по течению располагаются пороги. В этом месте течение очень сильное, камни крупные. Вода на порогах шипела, с грохотом билась о камни и собиралась в пенные ожерелья вокруг камней. Если не перейти реку до этих порогов, переправы не будет почти до деревни. Почти перед деревней русло расширяется, делится на рукава и ощутимо мелеет. Но там слишком близко и опасно. Найдут. Значит нужно идти здесь. Течение здесь, конечно, сильное, но его ящер выдержит. Роста и сил хватит. Сатар посмотрел на висевшую поперек спины зверя девушку. Она еще не приходила в себя. Ничего, на той стороне реки он сделает привал и займется ею. Сатар развернул ящера и рептилия шагнула в воду. Медленно шаг за шагом преодолевал он реку. Почти середина русла! Вода дошла ящеру до основания хвоста. Носки ботинок Сатара, сидящего верхом, почти касались бурлящей воды. Он чувствовал ноги ящера как свои. Ящер был его продолжением. Сатар чувствовал холод воды, как течение бьет в чешуйчатый бок. Сатар глянул вниз на мгновение, убедился, что ноги Найрани не промокают в воде. Сатар погладил девушку по волосам. Гладкие, сияют на осеннем солнце золотистыми искрами. Он отвлекся на мгновение. Камень скользнул по дну реки под лапой ящера и потерявшая равновесие рептилия рухнула в воду, утягивая за собой всадника и его ношу. Течение выбило Сатара из седла. Сатар отчаянно сучил ногами в воде, пытаясь обрести опору и добраться до ящера. Ящер барахтался в воде. Сатар изо всех сил пытался поднять ящера на ноги. Вода перехлестывала через спину рептилии, накрывая привязанную Найрани почти с головой. Призвать ящера в себя Сатар не мог, потому что тогда Найрани останется без поддержки. Без сознания и со связанными руками она тут же погибнет. Сатар силился сблизиться с ящером, сумевшим все таки подняться на ноги. Течение упорно тащило Сатара и ящера вниз. Барахтаясь в ледяной воде Сатар чувствовал, как ускоряется течение. Нет! Нет, нет! Пороги близко. Сатар выбивался из сил, ящер остервенело цеплялся за камни, пытаясь удержаться на ногах. В какой-то момент Сатару удалось схватиться за одну из веревок, которой Найрани была привязана к спине ящера.

Найрани пришла в себя, когда ледяная вода накрыла ее. Одежда моментально намокла. Ледяная вода стискивала ей ребра, не давая дышать. Дыхание перехватывало. Весь ужас положения дошел до Найрани, когда она поняла, что руки у нее связаны, сама она примотана к спине ящера, Сатар барахтается в воде в нескольких шагах, а течение реки неумолимо тащит их куда-то. Найрани закричала. Она силилась освободиться, билась на спине ящера. Веревки впивались в запястья и щиколотки, сдирая кожу. Но Найрани не замечала этого сквозь ужас и холод. Она почти не поняла, что Сатар схватил веревку и обхватил спину ящера рукой, зажимая Найрани между собой и телом ящера. А в следующий миг небо завертелось вокруг нее, смешиваясь со струями воды. Река стащила их с первого порога. Река кидала и терла их о крупные камни. Удар, еще удар. На какой-то короткий момент они перевернулись в воде. Найрани оказалась под водой. Не успев задержать дыхание, Найрани хлебнула воды. Вода ободрала ей нос и горло. Ящеру удалось поднять спину над водой. Судорожный кашель выворачивал Найрани горло. Она перестала понимать, где верх, где низ. Не было даже мысли о том, закончится ли когда-нибудь эта круговерть.

Сатар цеплялся за веревку из последних сил. После трех порогов, ящер застрял между камнями. Медленно, цепляясь одной рукой за веревку, а другой за камни, Сатар стал продвигаться к берегу. И вот, наконец, они выбрались на прибрежные камни. Сатар разжал ободранную в кровь руку и без сил сполз на камни. В ушах шумело, нещадно болели ушибленные ребра. Ящер тоже пострадал. Речные камни рассекли ему ногу. Сатар чувствовал эту боль. На мокрые валуны стекала струйка крови. Найрани истерично всхлипывала и дрожала от холода и пережитого ужаса. Кажется, она цела. Сатар должен призвать ящера в себя, иначе их можно будет найти по следам крови. Сатар собрался с силами и развеял ящера.

Айгир и Микан быстро добрались до места, где Сатар коснулся щита.

Вот здесь они пытались выйти, — Микан коснулся щита и огляделся.

Куда они могли двинуться дальше?

А что бы ты сделал на его месте?

Выйти за щит с ней он не может.

Вернуться в деревню он тоже вряд ли захочет.

Значит попытается спрятаться в горах.

Именно. У него два пути: Уйти в горы на этой стороне или перейти реку.

Как ты думаешь, что он выбрал?

С этой стороны реки склоны более пологие. Легче подняться с ношей. На склонах растет лес. Есть возможность охотиться.

Да, но есть сложности с тем, что среди деревьев ящеру сложнее передвигаться. А если он перешел реку? В крутых горах спрятаться легче. Да и ящер его легкий, подвижный. По скалам прыгать приучен.

Но в крутых горах больше опасности. Думаешь, он станет рисковать Найрани?

Он уже решился украсть ее. Выйти он не может. Теперь он способен на все. Если он поймет, что его загнали в угол, он бросит ее в горах и сбежит.

Нет, Айгир! Я не верю, что Сатар бросит ее. Он скорее сдастся.

О чем ты? Он не захочет самолично отдать ее, потому что считает, что Найрани выбрала меня. Я думаю, он скорее погубит ее, чем отпустит.

Даже подумать об этом не могу, — Микан потер лоб.

Давай разделимся. Ты обыщи этот берег реки, а я другой. Мой ящер летает, мне будет проще искать их среди расщелин. Ищи любые следы их прибывания. Встретимся на рассвете в деревне.

И Охотники разошлись в разные стороны. Микан на спине массивного ящера с шипастой головой стал подниматься на перевал. Айгир поднялся в воздух и стал описывать круги над рекой, пытаясь определить, где вероятнее всего Сатар мог бы перейти русло. Айгир очень волновался. Сколько раз он хотел, чтоб эта девчонка исчезла из его жизни. Сколько раз проклинал тот день, когда он прихватил девчонку в одном из лесов Великой Долины. Сколько раз пугал, прогонял, ругал. И вот теперь от одной мысли, что она далеко и ей грозит опасность, внутренности сводит от страха за нее. Он не сомневался относительно намерений Сатара. Сатар давно хотел семью, хотел женщину. Вот только женщина эта не хотела Сатара. Айгир совершенно точно это знал. Она тянулась к Айгиру. Сопротивлялась, отрицала, но Айгир чувствовал в ней ответный отклик. Она стала раскрываться, учиться. Она вписалась в жизнь деревни. Она приняла существующий здесь уклад. Айгир тайком восхищался ею. Она подружилась с его неугомонной сестрой, помогала деревенским женщинам, помогала Уле лечить, нянчила деревенскую детвору, превратила крохотный домик в уютное гнездышко. И вот теперь Сатар сметет это все своим неуемным желанием обладать. Подчинит, сломает, заставит. При мысли, что может быть именно сейчас где-нибудь в пещере Найрани плачет, сжимая окровавленные бедра, у Айгира потемнело в глазах. Ведь это он во всем виноват! Если бы он не схватил ее тогда и не принес бы в Ару-Кечи, она была бы сейчас замужем за тем, кого она сама выбрала. Она жила бы себе спокойно в своей деревне. У нее была бы спокойная жизнь.

Айгир обыскивал берег чуть выше порогов. Если Сатар и перешел реку, он мог сделать это только здесь. Выше по течению слишком глубоко, ниже — пороги. На пороги ни один нормальный Охотник добровольно не полезет. Слишком сильное течение. Значит след должен быть где-то здесь. И след нашелся. На берегу реки между камнями лежала тонкая сиреневая ленточка, завязанная бантиком. В узелке застрял темный волосок. Айгир тронул его пальцами. Волосы хранят очень много энергетической информации о своем владельце. Айгир не сомневался. Да, это ее волосок. Ее лента. Видимо соскользнула с волос. Лента лежит очень близко к воде. Значит именно здесь Сатар переправлялся. Айгир вызвал ящера и перелетел на другой берег. Вот бы найти и здесь какую-то подсказку. Но подсказки не было. Айгир пожалел, что не обладает таким же нюхом, как Сатар. Айгир, конечно многое чуял, но он чуял больше энергетический след. Он мог считывать информацию с камней, деревьев, волос и других предметов, но с земли это получалось плохо, потому что у земли свое мощное энергетическое поле. А здесь энергетического следа Найрани Айгир поймать не мог. Видимо, Сатар нес ее. Сатар — прирожденный следопыт и мастерски заметает свои следы, в том числе энергетические. Камней она не касалась, иначе Айгир учуял бы ее присутствие. Айгир обшарил весь берег вплоть до самых порогов. Ничего. Далеко уйти они не могли. Выше по течению Сатар выйти ни берег никак не мог по вполне логичным причинам. Значит его могло стащить течением ниже. Айгир нашел след. Ниже порогов. Камни четко сохранили след Найрани. Она явно сидела здесь. Или лежала. А рядом на камнях Айгир нашел капли крови. Однако дальше след снова терялся. Значит ее снова понесли. Айгир обернулся и посмотрел на пороги. Ему было очень тревожно. Найрани могла пострадать, она может быть ранена.

Когда я тебя найду, Сатар, я свяжу тебя и спущу с порогов! — сквозь зубы процедил Айгир.

К моменту, когда солнце спряталось за вершины гор, Найрани уже потеряла ощущение реальности. Видимость ухудшалась с каждой минутой. Мокрая одежда забирала последнее тепло. После захода солнца горы остыли очень быстро. Найрани не чувствовала ног от холода. Ее била мелкая дрожь. Мокрые волосы свешивались на лицо, мешая видеть. Убрать их Найрани не могла, так как ее руки снова были примотаны к ящеру. Сатар молчал. Он еле сидел в седле. По пути в горы Найрани дважды ударила его энергетическими шарами. После первого удара он потерял сознание. К счастью для него ненадолго. Его ящер развоплотился, потому что необходимо волевое усилие хозяина, чтоб поддерживать его. За это время Найрани успела развязать узлы на ногах и попыталась сбежать. Сатар настиг ее вскоре в лесу. И тогда Найрани ударила его во второй раз. Удар вышел слабым. Он только сбил Сатара с ног. И тогда Сатар ударил ее в первый раз. Наотмашь по лицу. Найрани упала на колени и схватилась за щеку. Сатар испугался и бросился к ней. Он судорожно обнимал ее, не обращая внимания на боль в собственных ребрах. Он гладил ее по спутанным мокрым волосам, шептал ласковые слова срывающимся голосом и просил прощения.

Прости меня, милая! Я не хотел сделать тебе больно! Я больше не буду так!

Найрани через звон в ушах с трудом понимала, что он говорит. В глазах потемнело, а во рту ощущался привкус собственной крови.

Пусти! — Найрани старалась вырваться, когда Сатар стал скручивать веревкой ее ободранные запястья. — Отпусти, пожалуйста!

Нет! Ты нужна мне! А я нужен тебе! — Сатар приматывал ее снова к ящеру.

Нет, ну пожалуйста! — Найрани заплакала от бессилия. Собрать новый энергетический шар не получалось. Видимо закончились последние резервы ее организма.

Ящер пробирался сквозь рощу между двумя горами. Сатар чувствовал, что удерживает ящера во плоти из последних сил. Нужно срочно найти место для ночлега. Он считал, что достаточно далеко ушел от реки и неплохо запутал след. Неплохо было бы развести костер и согреться, но Сатар боялся, что огонь выдаст их. Он выбрал место между тремя высокими деревьями. Сатар снял Найрани со спины ящера и развоплотил его. Затем он отстегнул от пояса охотничий нож и нарезал ветвей для подстилки. Соорудив достаточно широкую для двоих лежанку, Сатар уложил Найрани на нее. Затем он приступил к постройке шалаша. Сатар закончил мастерить импровизированное жилище когда полностью стемнело. Маленький кокон из листьев укрывал Найрани полностью. К его удаче, он не потерял на порогах нож и огниво. Завтра они заберутся выше в горы. Там есть пещера. Можно будет укрыться в ней, зажечь огонь и отогреться.

Найрани лихорадило. Очень болело горло. Тело ломило. Кружилась голова. Найрани почувствовала себя плохо еще когда она болталась привязанная к спине ящера. Теперь жар достиг своего апогея. Найрани лежала на подстилке, сжавшись в комок, абсолютно без сил. Влажное платье и куртка не давали согреться. Сатар заполз в палатку. Найрани зашевелилась. Он вытянулся рядом с ней и попытался прижать ее к себе. Найрани запротестовала. Она пыталась скинуть чужие руки с себя. Сатар усилил напор.

Не сопротивляйся, милая! Позволь согреть тебя. Вдвоем нам будет теплее.

Нет… — буквально прохрипела Найрани. — Не трогай меня, не прикасайся!

Руки Сатара обхватывали ее за талию. Он прижимался к ней сзади. Его дыхание было почти у самой ее шеи. Найрани размахивала связанными руками и ногами, как перевернувшийся на спину жук.

Нет! Отпусти!!!

Сатар забрался рукой под влажную куртку. Широкая мужская ладонь по-свойски легла на низ живота Найрани. Она взвизгнула. Паника захлестнула сознание. Сатар стал наваливаться на нее, подминал под себя. Найрани задыхалась под тяжестью мужского тела. Она оказалась опрокинутой на живот и щекой чувствовала ветки и листву под собой.

Нет! Не смей! Ненавижу тебя!!! Аааа! — в животе вдруг собрался уже знакомый ей шар. Найрани чувствовала, как он моментально уплотнился и наэлектризовался внутри нее. Сатар замер и от изумления разжал руки. Найрани усилием воли сжала шар до предела и сила вырвалась наружу как тогда у реки. Палатку смело. Ударная волна отбросила и впечатала Сатара в ближайшее дерево и он осел на землю. Найрани поднялась на четвереньки. Она хватала ртом воздух и всхлипывала. Необходимо успокоится. Что делать? Найрани нашла глазами Сатара. Он лежал без сознания на боку на корнях дерева. Найрани доползла до него. Жив. Дышит. Надо бежать. Но когда охотник придет в себя, он в два счета выследит ее. Нужно что-то придумать! Нужно избавиться от веревки на запястьях и щиколотках. Вероятно, охотник очнется даже раньше, чем она успеет распутать веревки. Нужно как-то задержать его. Как? Найрани лихорадочно озиралась по сторонам стоя на четвереньках. Под руками ощущался корень дерева, выпирающий из-под земли. Точно! Вот оно! Корень! Найрани глубоко вдохнула и выдохнула. Необходимо почувствовать связь с землей. Найрани углубилась в ощущение шершавого корня под ладонями. Найрани собрала в груди всю любовь, какую смогла найти, и направила ее корню. Так же, как она делала, когда питала деревья, чтоб они росли лучше. Вот и сейчас. Найрани ощущала, как текут по корню древесные соки. Найрани стала собирать силу из земли и напитывать дерево. Энергия земли текла сквозь Найрани к корням дерева и возвращалась обратно, восстанавливая заодно силы самой Найрани. Приятное тепло заполнило тело. Отчего же она раньше не догадалась так сделать? Земля вокруг Найрани, казалось, ожила. Поднимались из земли тонкие корешки, обхватывали ноги Сатара, крепли, создавали древесную прочную сеть. Ноги Сатара были оплетены корнями уже до колен, накрепко пригвоздив его к земле. Сатар пришел в себя, когда корни оплетали его руки. Сатар попытался сесть, но не смог двинуть ни руками, ни ногами. По мере того, как к Сатару возвращалась ясность мышления, он все сильнее бился среди корней. Найрани подползла к Сатару и забрала его огниво и нож, висевшие у него на поясе. Сатар изрыгал проклятья. Найрани продолжила вливать силу в дерево. Корни сплетались вокруг Сатара, накрывая его полностью словно клетка. Найрани было невыносимо его присутствие рядом, но она все же не хотела, чтоб его нашел прикованным к дереву какой-нибудь горный хищник. Найрани очень надеялась, что сможет отыскать дорогу к реке, а потом в деревне она расскажет, где его искать.

Что ты делаешь? Опять сбежать хочешь? Ты же не выживешь в горах одна!

Лучше там умереть, чем рядом с тобой быть, — подумала Найрани. Она распутала веревку на ногах и теперь возилась с веревкой на запястьях, пытаясь перерезать ее.

Отпусти меня! Я не сделаю тебе ничего плохого. Неужели ты не понимаешь, что тебе ни с кем не будет лучше, чем со мной?

Найрани не слушала. Она старательно пилила свою веревку. Вскоре веревка наконец поддалась и Найрани смогла высвободить руки. Найрани медленно поднялась на ноги. Ее слегка шатало.

Найрани бродила по лесу до рассвета. К восходу солнца жар снова усилился. Очень хотелось пить. Найрани карабкалась по камням, съезжала со склонов на попе, обдирала ослабевшие руки о колючие ветки растущих на склонах кустов. Она старалась уйти подальше от места, где оставила Сатара. Она понимала, что надолго ее уловки не хватит. Он освободится и пойдет по ее следу. И он очень скоро найдет ее. Он опытный следопыт, а она не умеет путать следы. Найрани очень хотела найти путь домой. Домой? Она только что мысленно назвала свой маленький домик в горах Домом? Удивительно. Теперь этот домишко в одну клеть казался ей райским местом. Неужели за два месяца она забыла свой истинный дом? Все запуталось. Но она еще успеет подумать над этим, когда она вернется в горную деревню. Если вернется… Нет, об этом думать не надо. Все будет хорошо. Найрани почти спустилась в лощинку между двумя горами, когда услышала, что позади нее кто-то идет. Найрани прислушалась. Неужели Сатар выследил ее? Но нет. Не похоже, чтоб это был он. Слишком громко. Сатар даже верхом на ящере по лесу двигался очень тихо и аккуратно. Позади слышался треск сухих веток. Явно кто-то крупный. Найрани пошла быстрее. Большое животное обходило ее справа. Оно приближалось. Найрани попыталась уклониться в сторону и уперлась в почти отвесный бок горы. Что делать? Лезть на дерево? Бежать? Куда? Назад? Животное явно не охотилось. Иначе двигалось бы осторожно и Найрани даже не услышала бы свою смерть. Может быть замереть и оно пройдет мимо? Именно! Найрани прижалась как можно ближе к каменной стене, присела и замерла. Она старалась дышать как можно тише. Треск веток, однако, приближался. Найрани уже видела, как качаются ближайшие к ней ветки всего в десятке шагов. И в следующий миг из-за кустов выкатился коричневый шарик. А за ним второй. Шарики замерли напротив нее. Два небольших медвежонка смотрели прямо Найрани, настороженно нюхая воздух. Медвежата, маленькие. Должно быть народились этой зимой. Но медвежата не ходят одни. А это значит, что рядом… С ревом поднялась на задние лапы огромная бурая медведица. Она возвышалась над кустами. Она возвышалась над всем миром. Медведица открыла пасть и приподняла верхнюю губу, демонстрируя огромные загнутые клыки. Эти клыки, должно быть в длину с ладонь Найрани. Издав оглушительный рев, медведица опустилась на четыре лапы и двинулась вперед, сминая огромным телом кусты. Медвежата тут же скрылись позади матери. Медведица остановилась в нескольких шагах и посмотрела прямо в глаза Найрани. И тогда Найрани стала выстраивать ментальную связь с ней. Это единственный шанс спастись. Если позволить медведице прочесть ее намерения, может она поймет, что Найрани не представляет угрозы. Найрани протянула мысленную нить от себя к медведице. Напитала нить силой и открыла свои эмоции. Позволила медведице видеть и чувствовать. Найрани чувствовала ее ярость и страх за детенышей. И она понимала ее. Найрани на месте медведицы тоже бы пыталась растерзать чужака, имевшего глупость зайти на ее территорию. Найрани продолжала вещать. Просила медведицу отпустить, заверяла, что не принесет вреда ее детям, просила прощения, что нарушила границы. Медведица подошла еще ближе и встала на задние лапы, замерла на мгновение и затем с силой опустилась на все лапы, нависнув над Найрани. Медведица фыркнула, обнюхала Найрани и издала оглушающий рев прямо в лицо девушке. Найрани забыла, как дышать. В это мгновение она, казалось, забыла даже свое имя. Медведица тряхнула огромной головой и отступила в сторону, продолжая непрерывно смотреть на Найрани. Найрани не верила своим глазам. Ей позволили уйти. Найрани замерла на мгновение, не решаясь двинуться. И тогда медведица снова зарычала и чуть двинулась вперед. Найрани сорвалась с места. Она рванула сквозь заросли кустарника, спотыкаясь, падая и обдирая лицо о низко растущие ветви. Она не разбирала дороги. Только мысленно твердила медведице по слабеющему каналу связи: «Спасибо! Спасибо!». Найрани не заметила, как закончилась рощица между двумя горами и лощина уперлась в склон новой сопки. Все еще сказывался пережитый ужас.

Айгир кружил над горами всю ночь. На рассвете злой и расстроенный он вернулся в деревню. Микан уже ждал его на том самом месте, где Сатар похитил Найрани.

Нашел что-нибудь? — Микан был мрачным, как туча.

Да. Их нашел их следы по ту сторону реки. Он затащил ее в реку.

Где они переправлялись?

Он пытался перейти реку перед порогами. Но насколько я понял, река протащила их по всем порогам. Сатар ранен. Я нашел его кровь на камнях.

Ранен Сатар или его ящер?

Не могу сказать точно. Думаю, что ящер. По крайней мере следов крови дальше берега реки нет. А значит, Сатар мог призвать ящера и воплотить его заново уже исцеленным.

А Найрани?

Про нее я ничего не знаю. Она была жива, когда находилась у камней. А вот невредима ли, не знаю, — Айгир потер виски. — Я вернусь к поискам.

Я с тобой. Перенеси меня через реку.

Хорошо, идем.

Айгир привел Микана к месту, где он обнаружил следы Сатара и Найрани. Охотники разделились. Ближе к полудню Айгир учуял внизу отголоски магии. Он кружил между сопками, обыскивая узкие полоски леса между горами. Айгир спустился ниже, приземлился и развоплотил ящера. Айгир неслышно двинулся вперед, улавливая малейшие завихрения энергии. Теперь у него не осталось сомнений. Это ЕЕ магия. Сердце гулко застучало. Она точно была здесь. Воздух был пронизан остатками ее эмоций и ее магии. Страх. Сильный страх. Даже сейчас его сгустки витали в пространстве. Паника и ужас. Айгир тиснув зубы, шел по следу. Чуть поодаль он нашел разбросанные в разные стороны поломанные ветки и остатки лежанки. Ветки, срезанные ножом, хранили на себе энергетический след Найрани. Айгир кожей чувствовал остатки энергетического всплеска. Воздух был наэлектризован. Не трудно догадаться, что мог попытаться сделать Сатар, и что вызвало подобный всплеск у Найрани. У Айгира в груди все дрожало от негодования и страха. Он лично вырвет у подлеца ноги! Не далеко под деревьями Айгир нашел кокон из корней дерева. Пустой. Верхушка кокона была разодрана когтями ящера. Энергия Найрани и Сатара настолько смешалась здесь, что Айгир не мог определить, пряталась ли Найрани сама в этом коконе, или пыталась заковать в него Сатара. Ответ на этот вопрос нашелся чуть дальше. Там Найрани коснулась одного дерева, затем еще нескольких. Айгир взял след. Но довольно скоро, по мере остывания эмоций и магии Найрани, след постепенно слабел и наконец совсем развеялся. Айгир вызвал ящера и поднялся в небо. Через несколько часов кружения над горами Айгир нашел новый энергетический след. Более свежий. В Медвежьей Лощине Найрани оставила четкий магический след на камнях возле скалы. А рядом Айгир нашел еще следы медведицы с медвежатами и человеческие следы. Следы Сатара. Значит он идет по следу Найрани. Следы Сатара были неровные. След от левой ноги был глубже. Значит Сатар хромает на одну ногу. Это дает Найрани некоторое преимущество. Но Айгир не знал точно, не ранена ли сама Найрани. Айгир чувствовал, что они близко. И действительно. Поднявшись над ближайшей сопкой, Айгир увидел Найрани, бегущую по склону и примерно в полусотне шагов позади преследующего ее Сатара. Ящер заметно прихрамывал, но все же неумолимо сокращал расстояние.

Найрани брела по склону. Голова отяжелела от боли. Жар снова вернулся. От жажды пересохли и потрескались губы. Найрани слышала где-то за горой шум водопада. Вода близко. Если к воде есть пологий выход, можно будет напиться и умыться. Там можно будет отдохнуть и набраться сил. Найрани уже представляла себе, как она будет сидеть на камне, напитываясь энергией водопада, как вдруг окрик сзади заставил ее обернуться. Дыхание сперло. Ну вот, нашел! Найрани бросилась бежать. Ноги плохо слушалось. Дыхание с хрипов вырывалось из груди. Перед глазами все плыло. Найрани плохо видела, куда бежать. Склон стал немного более крутым. Повеяло влагой с водопада. Тропа, протоптанная какими-то животными огибала склон. Слева склон стал очень крутым. Найрани придерживалась за него рукой. А справа почти отвесно склон уходил вниз к обрыву над бурлящим потоком. Тропа вильнула вдоль склона и вышла к небольшому выступу над водопадом. Найрани подбежала к краю и остановилась, озираясь. Бежать дальше некуда. Тропа закончилась. Впереди ущелье, по бокам отвесные скалы. Найрани обернулась. Сатар развоплотил ящера и теперь шел по той самой узенькой тропе, по которой только что прошла она. Найрани переминалась с ноги на ногу, отчаянно пытаясь найти способ, как спастись. И ничего кроме как прыгнуть вниз со скалы придумать не могла. Сатар приближался.

Зачем ты убежала? Это бесполезно. Где бы ты ни спряталась, я все равно найду тебя! Нет, не смотри по сторонам. Больше я не дам тебе исчезнуть. Не упрямься, Найрани. Идем со мной.

Найрани силилась собрать энергию для удара. Хоть немного. Энергия копилась вяло. Видимо, болезнь и прошлые выбросы отняли слишком много сил.

— Что ты делаешь? Хочешь снова ударить меня? Не нужно, Найрани. Я не желаю тебе зла. Я все сделаю, чтоб ты была счастлива. Счастлива со мной.

Найрани ударила. Удар получился слабенький. Сатар лишь отшатнулся. Но этого хватило для принятия решения. Найрани рванула мимо него к тропе. Сатар извернулся, схватил ее за рукав и резко дернул на себя. Найрани потеряла равновесие и рухнула ему под ноги. Сатар силился схватить ее вторую руку и заломить ей за спину. Найрани крутилась ужом, извивалась и брыкалась. Простуженное горло отказывалось служить и вместо крика выходило какое-то хрипение. Сатар скрутил ей руки и удерживал за шиворот. Воротник куртки давил ей на горло.

Пойдем, милая, нужно уходить!

Желтым вихрем налетел сверху Айгир. В мгновение он оторвал Сатара от Найрани и отшвырнул его к скале. Айгир встал между ним и Найрани, заслонив ее спиной. Найрани вскочила на ноги. Сатар осатанел. Он бросался на Айгира снова и снова с остервенелостью раненого зверя, пытающегося достать своего мучителя. Одновременно Сатар пытался достать Найрани, которая старалась держаться за спиной Айгира. Который снова и снова отбивал атаки.

Зачем ты приперся? Не мог отстать от нас? Она моя! Должна быть моей.

Если бы она хотела тебя, давно выбрала бы!

Она не выбрала меня потому, что ты все время рядом околачиваешься!

Не обманывай себя!

Она должна быть со мной! Я достоин ее, а не ты! Ты всего лишь безродный прикормыш в нашей деревне!

Найрани, беги! Я найду тебя позже, — Айгир сделал знак Найрани. Найрани попыталась проскользнуть мимо сцепившихся мужчин.

Нет! — Сатар воспользовался тем, что Айгир на мгновение отвлекся и нанес удар. Айгир осел на колени. Сатар бросился за Найрани, которая успела добежать до тропы. Он схватил ее за волосы. Найрани вскрикнула. Слезы брызнули из глаз. Она схватилась за руку Сатара. Айгир бросился вперед, поймал Сатара за ботинок и с силой рванул на себя. Сатар упал, увлекая за собой Найрани. Потерявшая равновесие Найрани оказалась на краю обрыва. Сатар перевернулся на спину и попытался спихнуть с себя Айгира ногой. Айгир ударил Сатара в лицо. Сатар обмяк и выпустил волосы Найрани.

Найрани чувствовала, как ушла из под ног твердая опора. Она соскальзывала. Она отчаянно пыталась зацепиться за что-то. Летели в пропасть мелкие камешки из под ног. Найрани закричала. Айгир бросил Сатара и кинулся к ней. Он поймал ее одной рукой за рукав. Ноги девушки уже свешивались в провал над водопадом.

Держись за мою руку! — Айгир лежал на животе на краю утеса и силился перехватить ее покрепче. Найрани уцепилась за протянутую руку. Она посмотрела в низ и желудок скрутило от страха.

Нет, смотри на меня! — окликнул ее Айгир. Она посмотрела вверх в наполненные тревогой желто-оранжевые глаза и поняла: он не отпустит, не даст сорваться. А в следующий миг лицо Айгира исказилось от боли. А над ним возвышался Сатар. Айгир держал Найрани и не мог защититься, не мог отпустить протянутую руку. Сатар вытащил из-за пояса Айгира его нож и всадил ему в бок чуть ниже ребер. Айгир дернулся, охнул, но рук не разжал. Сатар выдернул нож. Найран видела, как рука с окровавленным лезвием поднялась и опустилась на Айгира. Сатар вонзил нож снова. Айгир застонал. Найрани хрипло молила Сатара остановиться, пощадить. Сатар снова выдернул нож из бока Айгира и занес его для нового удара. Найрани беспомощно плакала. В глазах Айгира разливалась боль. Ударить в третий раз Сатар не успел. Огромная рука сдернула его с Айгира. Микан! Слава Богам! Это Микан. Он нашел! Найрани почувствовала, как ее дернули. Айгир с коротким вскриком вытянул ее с края обрыва. Айгир продолжал прикрывать ее собой. Из-за его спины она видела, что Сатар стоит напротив Микана. Нож Айгира все еще был в руке у Сатара.

Айгир, уведи отсюда Найрани!

Нет! — Сатар с ревом рванулся вперед.

Доверься мне, — Айгир обхватил Найрани и заглянул ей в глаза. Она кивнула и он шагнул вместе с ней в пустоту. Найрани даже вскрикнуть не успела. Короткий миг падения, ухнувшее в пятки сердце и их подхватил крылатый ящер. Айгир взобрался на спину зверю и примостил Найрани позади себя. Она обхватила его за пояс и прижалась к его спине.

6

Нет! Зачем ты позволил забрать ее? — Сатар наступал на Микана, подняв нож. Молниеносный выпад, Микан увернулся, лезвие блеснуло в сантиметре от шеи Микана. Сатар полоснул ножом снова и снова. Микан уворачивался, ставил энергетический щит, который отводил от удары. Сатар промахивался снова и снова и все больше зверел. Глаза горели гневом и отчаянием. Микан собрал силу и бросил в Сатара энергетический шар. Энергия накрыла Сатара как непробиваемый колпак. Сатар оказался в ловушке. Он тщетно пытался пробить защиту, но ничего не выходило.

Сатар, остановись! Подумай, что ты делаешь? Где твоя честь и верность клану?

Нет ее! Какой в ней смысл сейчас?

Возьми себя в руки. Вернемся в деревню и решим все мирно.

Зачем мне возвращаться? Быть свидетелем их отношений? Может мне им свечку подержать?

Сатар, и прекрати истерику. Иначе я буду вынужден ударить тебя.

А ты, Микан! Ты так легко сдался? Или надеешься быть третьим?

Да, я сдался. Я отпустил. А зачем мне удерживать не свою женщину?

Ты слабак, Микан!

А ты силен, да? Ты разрушил отношения с кланом, лишился дома, подверг опасности девушку, которую ты, как утверждаешь, любишь. Зачем? Чтоб получить от нее видимость настоящей любви? Ты ведь знаешь в глубине души, что она никогда тебе не ответит взаимностью!

Сатар выронил нож, сполз на землю и закрыл глаза руками.

Не глупи, Сатар! Не губи свою жизнь! У тебя еще будет все, о чем ты мечтаешь.

Сатар сидел тихо. Казалось, из него вместе со злостью и ревностью ушла сама жизнь. Ушла воля. Обессилено поникли плечи, склонилась голова, упершись подбородком в грудь.

Сатар, давай вернемся в деревню. Найрани не будет держать на тебя обиду! У тебя будет шанс вернуться к прежней жизни.

Хорошо, — серым голосом сказал Сатар. — Я готов идти.

Микан снял с Сатара блокаду и сделал знак идти вперед. Сатар поднялся на ноги и опустив голову побрел по узкой тропе вокруг горного склона. Микан подхватил нож, брошенный Сатаром, вытер с него кровь о траву и сунул себе за пояс. Они быстро спустились с горы. Сатар понуро шел впереди. Вскоре они вышли к реке. Крайние домики деревни уже виднелись на другом берегу. Сатар присел на корточки на берегу, почерпнул руками воды и умылся. Холодная вода стекла струйками по вискам, не принеся облегчения. Микан подошел и положил руку на плечо Сатара.

Ты в порядке?

Сатар поднялся на ноги и посмотрел на него.

Да, я буду в порядке. Прости, брат!

Микан увидел, как вспыхнул огонь в глазах Сатара, но выставить щит не успел. Сатар ударил кулаком, вложив в удар всю свою энергию, всю свою ярость. Удар отбросил Микана на добрых двадцать шагов и впечатал его в ствол какого-то дерева. Микан потерял сознание. Сатар быстро подошел к нему, снял с его пояса веревку и примотал Микана за руки к дереву. Затем Сатар вызвал своего ящера и верхом направился к границе щита. Он рассчитывал забрать припрятанное золото и припасы, которые он приготовил для Найрани, и уйти. Жизни в деревне ему уже не будет. А после того, что он сделал с Миканом, его будет искать весь клан.

Ящер с трудом двигал крыльями. Он летел низко, почти касаясь лапами верхушек деревьев на горном склоне. Найрани чувствовала, как дрожит от напряжения Айгир. Под рукой Найрани на одежде Айгира расплывалось большое кровавое пятно. Айгир удерживал положение из последних сил. Найрани тоже было плохо. Ее лихорадило. Голова звенела от боли. Горло, казалось, распухло. Но Найрани понимала, что Айгиру в разы хуже. Теперь уже Найрани больше поддерживала его сидящим. Все его силы уходили на поддержание ящера. Найрани положила ладонь поверх ран Айгира и стала вливать в него свою энергию. В глазах темнело и ежесекундно терялась концентрация, но Найрани продолжала отдавать силу. Ящер тяжело набрал высоту и повернул к одной из ближайших скал. За ней обнаружился еще один водопад. Он был выше того, возле которого была драка с Сатаром. На вершине водопада была небольшая природная площадка, выходившая через короткую тропинку прямо к берегу. А чуть поодаль виднелся вход в пещеру. Ящер приземлился возле пещеры и растаял в воздухе. Айгир мешком свалился на землю. Найрани прижала пальцы к его шее над сонной артерией и с облегчением ощутила пульс. Сердце бьется. Жив! Найрани осмотрела Айгира. Запрокинутая голова, бледное обескровленное лицо, бессильно повисшие руки. Рубашка и меховая безрукавка вымокли от крови. Найрани задрала рубашку. Из ран продолжала сочиться кровь. Что же делать? Как помочь? Он ведь может умереть! От этой мысли почему-то делалось очень страшно. Найрани оторвала широкую полосу от подола своего платья и как смогла перевязала раны. Ткань, конечно, не первой свежести, но сейчас главное — остановить потерю крови. Ткань быстро пропиталась кровью. Теперь нужно ускорить заживление. Вылечить его своей энергией не удастся сейчас. Слишком истощилась она. А вот если попробовать через энергию земли это сделать может что-то и выйдет. Раньше она никогда не пробовала так лечить и не могла знать, получится ли вообще. Хуже в любом случае не будет. Найрани пристроилась возле Айгира и положила руки на его раны. Она создала связь с землей, как учил ее Дараман. Найрани почувствовала в себе древнюю, теплую тягучую энергию земли. Было очень тепло и приятно. Найрани направила земную энергию Айгиру. Энергия гудела в ней, прокатываясь через все тело теплыми волнами, согревала, вымывала усталость, устремлялась в раны Айгира. Найрани держала поток долго. Казалось, что энергия уходит вникуда. Не было видно никакого эффекта. Найрани стало легче. Унялась головная боль, перестали болеть глаза. Жар спал. Найрани даже ощутила приток свежих сил. А Айгир был все так же бледен и в сознание не приходил. По ощущениям Найрани прошло около часа, когда кровь перестала сочиться из ран. Тогда Найрани ненадолго оставила Айгира, чтоб обследовать пещеру. Вход был низким. Чтоб забраться в пещеру нужно было сильно пригнуться. Дальше небольшой туннель, уходящий чуть вверх расширялся, образуя округлую пещеру около пятнадцати шагов в поперечнике. Каменный свод был достаточно высоким, чтоб можно было выпрямиться в полный рост. В одном углу пещеры потолок расщеплялся и имел выход наружу. Получалась такая естественная отдушина. Отлично! Можно будет развести огонь. Найрани с трудом затащила в пещеру Айгира и убедилась, что он дышит. Найрани достала из-за пояса нож, который она стащила у Сатара и отправилась исследовать окрестности. Нужно сделать для Айгира подстилку. Иначе он получит еще и переохлаждение и тогда точно умрет. Найрани пошла вдоль горного ручья, образовавшего этот водопад. Тропинка была еле заметная. Кое-где приходилось перелазить через крупные камни, но в целом, было нетрудно пробираться. Вдоль ручья росло довольно много деревьев. С них-то Найрани и нарезала веток для лежанок. Она возвращалась к деревьям несколько раз за новыми ветками, извиняясь каждый раз за то, что ей приходится наносить им ущерб. К закату Найрани успела сложить неплохую лежанку, собрать хвороста для костра, набрать небольших камней, чтоб обложить костровище, найти несколько лечебных травок для Айгира и дважды еще напитать его энергией. Ее собственная болезнь почти отступила. Осталось только ощущение небольшой слабости. Айгир не приходил в себя. Он потерял слишком много крови. На закате Найрани развела костер с помощью огнива, которое опять же утащила у Сатара. Постепенно в пещере стало тепло. Еще бы придумать, что есть и как принести воды в пещеру. Айгир будет долго не в состоянии двигаться, а значит, они заперты тут на неделю. А может и больше. Это если повезет и Айгир переживет эту ночь. Найрани села на подстилку возле раненого и вгляделась в его лицо. Огонь костра отбрасывал оранжевые отблески. Ей так странно было видеть его таким: обездвиженным, почти лишенным жизненной силы. Даже неизменная складка между бровей разгладилась, оставив только еле заметные морщинки. Найрани легко тронула их, очертила кончиком пальца линию брови. Сегодня он спас ее дважды. Держал даже когда его собственная жизнь висела на волоске. Найрани улыбнулась, сердце затопила нежность.

Пожалуйста, не умирай! — прошептала Найрани.

Найрани погладила щеку, поросшую чуть рыжеватой щетиной и колючий подбородок, поправила по удобнее подстилку под головой и проверила повязку. Кровь запеклась. Кровотечение остановилось.

Найрани вышла к ручью. Окунув дрожавшие от усталости ладони в воду, она смотрела, как струится между пальцами холодная вода. Найрани черпнула пригоршню воды и напилась. Желудок ныл от голода. Полтора суток без еды. Нужно что-то придумать. Завтра. А сейчас нужно вернуться в пещеру и немного поспать.

Однако поспать ей почти не удалось. Айгир ворочался и стонал от боли в ранах. Изредка он открывал глаза, смотрел мутным взглядом куда-то мимо Найрани и просил пить. В такие моменты Найрани гладила его по лицу и просила его бороться. Найрани пробовала принести ему воды в ладонях. Но не получалось напоить его. Обе ладони были заняты водой. Найрани больше проливала мимо, чем попадало Айгиру на губы. Костер нагрел воздух в пещере. К ночи стало жарко. Найрани сбросила с себя куртку. Ее рукава промокли и липли к запястьям. Найрани разложила куртку возле костра в надежде просушить ее, все еще влажную после непредвиденного сплава по горной реке. И тут ее осенило. Найрани побежала к ручью, оторвала от подола платья еще внушительный кусок, окунула его в воду. Ткань напиталась влагой. Найрани с торжествующей улыбкой извлекла мокрый лоскут из ручья и понеслась обратно в пещеру. Она поила Айгира, выжимая из ткани влагу. Найрани просидела возле Айгира до утра. Он стонал, пытался встать с лежанки. Найрани несколько раз за ночь давала ему энергию. И тогда на какое-то время он затихал и засыпал. Пока он спал, Найрани растерла в кашицу на камне лечебные травы, которые собрала недалеко от ручья. Получившееся лекарство она скормила Айгиру. Лекарство должно воспрепятствовать воспалению ран и унять боль. К утру оно подействовало и Айгир крепко уснул. Сморило сном и Найрани. Она проснулась, когда солнце было уже высоко, сходила к ручью, умылась и напилась, принесла воды Айгиру. Проверила его раны и напитала его энергией. Это получалось у нее все легче с каждым разом. Поток шел больше, Айгир восстанавливался и принимал его все лучше. Энергия уже не втягивалась в его тело, как в черную дыру. Найрани чувствовала завихрения энергии под руками и ощущала, как наполняется ею Айгир. Он перестал стонать и теперь спокойно спал. Его раны тоже выглядели хорошо. Чистые и уже начали затягиваться. Еще пару дней лечения и он будет почти здоров. Найрани была довольна собой. Она начинала понимать, как работает ее дар. Оказывается, можно лечить, не отдавая свои собственные жизненные силы. Можно давать энергию другому человеку и не испытывать истощения после. Еще бы покушать найти и вообще все будет замечательно. Пока Айгир спал, Найрани разведала округу. Она взобралась на вершину горы, в которой была их пещера. Найрани стояла на вершине, а перед ней расстилалась вся долина горной реки. Слева и ниже грохотал водопад. Где-то прямо под ее ногами их маленькая пещера. Трава, устилающая долину казалась зелено-золотистой. Листва на деревьях уже пестрела оттенками желтого и оранжевого. Темно-зелеными великанами выделялись на склонах старые сосны. Лента реки казалась ярко-голубой. Даже деревню видно было отсюда. А до нее оказывается совсем недалеко. Дойти можно за пару часов. Только вот оставить Айгира одного в пещере она не решится, а утащить его на себе по горам она не сможет. На обратном пути с вершины она обнаружила куст, покрытый какими-то темно-бордовыми приплюснутыми ягодами. А чуть дальше на склоне еще несколько таких кустов. Найрани не знала, что это за ягоды. В ее родных краях такие не росли. Ягоды были перезревшие. Найрани сорвала одну и раздавила ее ногтем. Кожица плотная, а внутри чуть красноватая мякоть. Найрани осторожно попробовала ее. На вкус они были вполне приятные. Мякоть была плотная и сладковатая. Найрани съела пару ягодок и тут же пожалела об этом. А если ягоды ядовитые? Вот дура! Если она умрет, что станет с Айгиром? Найрани корила себя за слабость. Ну что, не могла потерпеть еще? Ведь какое-то время еще могла продержаться. Может Айгиру стало бы лучше и они смогли бы вернуться. Расстроенная и испуганная она вернулась в пещеру. Айгир еще спал. Но через пару часов Найрани не почувствовала ухудшения своего самочувствия. Лишь требовательно болел от голода желудок. И тогда Найрани вернулась к заветным кустам. Она набрала пару пригоршен ягод и пошла обратно. Она ела по чуть-чуть. И постепенно голод унимался. Горячего чаю бы… С молоком и булочками. А Айгиру бы не мешало бульона попить, когда он очнется.

Айгир очнулся к полудню. Он с трудом разлепил веки. Голова была тяжелая. Все тело болело, особенно правый бок. Айгир поднял плохо слушающуюся руку и пощупал рану. Перевязана. А сам он лежит без рубашки. Он приподнял голову и огляделся. Он в пещере над водопадом Тай-Куру. Но он не помнил, как прилетел сюда. Он помнил, как они с Найрани прыгнули с утеса, помнил, как летели, но не помнил, как приземлились. Посреди пещеры, обложенный небольшими камнями горел огонь и в пещере было тепло. На выступе скалы висела его рубашка. Порванная, но явно выстиранная. Следов крови на ней почти не было видно. Рядом сохли после стирки лоскуты ткани. Его меховая безрукавка свернутая в несколько раз была подложена ему же под голову. Под собой он нащупал лежанку. Найрани… Значит она заботилась о нем. Раны перевязала. Интересно, сколько он пролежал без сознания?

Найрани вошла в пещеру с охапкой хвороста.

Ты очнулся! — обрадовалась она, бросила на землю дрова и бросилась к нему. Найрани радостно затараторила и плюхнулась рядом с ним на колени. — Я так испугалась за тебя! Дай мне осмотреть раны!

Сколько я был без сознания?

Чуть больше суток. — Найрани старалась снять повязку аккуратнее. Айгир поморщился.

Больно? Прости!

Ничего.

Замечательно. Тебе не видно, но раны почти затянулись. По краям уже отходит корочка!

Всего за сутки? — Айгир не поверил своим ушам. — Это ты сделала?

Найрани улыбнулась, накладывая свежую повязку. Айгир приподнялся на локте, чтоб ей было удобнее. Найрани завязала узелок и посмотрела Айгиру в глаза.

Я хотела сказать тебе… Там, на утесе… Ты пришел за мной. Ты не бросил меня…

Ты тоже не бросила меня. После. Ведь до деревни очень близко отсюда.

В общем, я хотела сказать… Спасибо тебе, — Найрани склонилась и поцеловала щетинистую щеку. Мужская ладонь легла ей на затылок. Айгир легко потянул ее к себе и поцеловал ее в губы. Легко, чуть касаясь. Попробовал на вкус. Чуть отстранился и заглянул ей в глаза. Найрани слегка подалась ему на встречу и тогда он поцеловал ее снова. Найрани забыла, как дышать. Один легкий невесомый поцелуй, другой, третий. Ласково и не настойчиво. Словно опасаясь, что его оттолкнут, и в то же время давая ей возможность передумать. Найрани ловила эти поцелуи и возвращала их так же тепло, близко и доверительно, наполняя их своей нежностью, и получая в ответ такую же. Айгир оторвался от ее губ, прислонился лбом к ее лбу и прикрыл глаза. Она улыбнулась и погладила его по щеке. Он легко чмокнул ее в кончик носа и отпустил ее. Она встала, взяла с каменного выступа лоскут ткани и пошла к выходу. Колени дрожали.

А что с твоим платьем? У тебя коленки видно!

Нужны были бинты, — пожала плечами Найрани.

А тебе так даже идет, — Айгир хмыкнул и опустился на лежанку. Найрани была уже около выхода, когда он окликнул ее.

Найрани!

Что?

Не уходи!

Я не надолго, — улыбнулась Найрани. — Принесу тебе попить.

Нет. В смысле, останься здесь… В Ару-Кечи. Со мной.

Найрани растеряно хлопала ресницами. Язык прилип к небу и не хотел двигаться.

Я… Я сейчас, — она выскользнула из пещеры.

Айгир провел ладонью по лицу. В самом деле, на что он рассчитывал? Что она так легко бросит свою прежнюю жизнь ради него? Она ему ничего не обещала. А он для себя все решил уже. Теперь нужно сделать все, чтоб она захотела остаться.

Она вышла к ручью и присела на камне. Все еще кружилась голова. И сердце грохотало с мощью того же водопада. И вместе с тем было хорошо. Спокойно. Найрани прижала ладонь к губам. Раньше, когда Вегран целовал ее, она стеснялась своей неопытности, боялась двинуться не в ту сторону. А сейчас все было иначе. Никогда еще Найрани не чувствовала себя так … правильно. И рядом с кем? Неужели это тот самый колючий словно еж Охотник, который украл ее, тащил ее через всю Великую долину, а потом пугал и подкалывал? А затем спас ей жизнь. Куда делась его жесткость и ехидство? Она вдруг увидела его по-новому. Найрани чувствовала, что простила ему все: и его мальчишечье поведение, и свое похищение, и неудавшуюся свадьбу. Ее влекло к нему. И она бы солгала себе, если бы сказала, что ей не понравился поцелуй с ним. Но вот готова ли она остаться с ним здесь навсегда? Ведь это означает, что она больше не увидит своего отца. Готова ли она к этому? Нет. Но она с удовольствием осталась бы жить здесь. Найрани могла бы точно сказать, что по деревне скучать, конечно, будет. Она больше будет скучать по подругам. Но и это местечко в горах уже стало дорого ей. А про Веграна к своему стыду она вообще думать не хотела. Ей было неловко перед ним за свои мысли. Уехала из дома и всего через два месяца забыла о своем долге. Найрани намочила лоскут ткани в ручье. Нужно вернуться в пещеру и объясниться с Айгиром. Только вот что ему сказать, если она сама не знает, как поступить? Найрани поднялась и пошла к пещере.

Айгир пытался встать. Он сел, опираясь на руки. Голова кружилась от слабости. Какое-то время он сидел, пытаясь справиться с ощущением качающихся стен. Когда круговерть в глазах унялась, он стал подтягивать под себя ноги. Тело как-будто одеревенело.

Ты куда? Ложись обратно! — Найрани бросилась к нему. — Тебе еще пару дней полежать нужно!

Если я еще полежу, то лопну… — пробормотал Айгир, пытаясь подняться.

Что? Не поняла!

Мне по нужде нужно.

О! — Найрани покраснела. — Может тебе помочь?

Думаешь, сам не удержу?

Ты опять ерничаешь?

Да. Но тебе же нравится!

Давай руку, колючка! — Найрани помогла ему подняться, одеться и выбраться из пещеры. Айгир опирался на ее плечо. Первые шаги дались нелегко, но когда они оказались на свежем воздухе, Айгир почувствовал себя лучше. Найрани проводила его к деревьям у ручья и оставила возле большого камня.

Я подожду возле пещеры. Позови, когда закончишь.

Айгир кивнул и Найрани пошла обратно. Она села на край и поджала колени к груди. Что ему сказать? Ведь он наверняка заговорит с ней о совместной жизни. А она не знала, что ответить.

Айгир вернулся обратно сам. Сел рядом с ней и оперся на руки. Он умылся и с его волос стекали прозрачные серебристые капли.

Почему ты не позвал? Я могла бы помочь.

Ничего, я в норме. Нужно же было мне сохранить остатки самоуважения.

Какое-то время они сидели молча. Айгир прикрыл глаза и наслаждался тем, как ветерок обдувает влажное лицо. Найрани все ждала, что он сейчас поднимет щекотливую тему, но он молчал. И был расслаблен. Он сидел, скрестив ноги, и покачивал носком ботинка. Найрани поглядывала на него украдкой.

Я там ягоды нашла. Хочешь поесть? Тебе бы, конечно, горячего поесть.

Ягоды? Меня устраивает. А что за ягоды?

Не знаю, на горе растут.

И ты их пробовала?

Да.

Ну ты отчаянная! Я бы не рискнул есть неизвестно что.

Очень хотелось есть.

А как ты огонь развела в пещере?

Огнивом. У Сатара отобрала, — Найрани поникла и натянула остатки своей юбки на голые коленки. Сцена в лесу ожила в памяти. Мужские руки, хватающие ее и тянущие на себя, прерывистое дыхание над ухом. Найрани вздрогнула.

Страшно было?

Да…

Он положил руку ей на плечо.

Отпусти страх. Что было, то уже прошло. Не отравляй свое настоящее прошлыми страхами.

Найрани уткнулась лбом ему в грудь. Айгир обнял ее за плечи. Ей стало очень тепло. Не физически, духовно. Она бы сидела так вечно. Сильные руки, ограждающие от страхов внешнего мира, казалось нерушимым щитом закрыли ее от любой опасности. Найрани прикрыла глаза. Почему все не может быть легко и просто? Вот бы ей просто взять и остаться с ним здесь, наслаждаться такими моментами как сейчас: теплыми и близкими. Не думать о проблемах, не беспокоиться об отце, знать, что у него все хорошо. Почему они не познакомились при других обстоятельствах? Не мирно и открыто, как другие люди, а вот так через это дурацкое похищение. Почему он не пришел в ее деревню, например, как путник или торговец? Почему не ухаживал за ней открыто? Она подняла глаза и посмотрела на него. На губах застыла полуулыбка. Янтарно-золотые глаза смотрели куда-то вдаль. Какие все таки необычные у него глаза. Глубокие, яркие, как у кота. Взгляд цепкий, внимательный. Он наверняка как орел может заметить даже мышь в траве с высоты своего полета. И она сама себе ответила на свой вопрос: он не мог придти, как торговец или путник. Ему это чуждо. И смешаться с жителями деревни ему бы не удалось. Слишком отличается он от них. Как сокол среди голубей. Он другой! Он отличается даже от жителей этой горной деревни. И Найрани вдруг почувствовала, что готова принять его таким. Непохожим на нее или на кого бы то ни было, с кем она раньше общалась. Немного нелюдимым, иногда колючим, иногда ласковым. Найрани обвила руки вокруг его пояса и прижалась щекой к его груди.

Айгир млел. Прильнувшая к нему девушка потерлась щекой о его меховую безрукавку. А ведь это приятно: держать в руках женщину, которую хотелось сделать своей. Он впервые позволил себе хотеть, чтоб кто-нибудь был рядом. И не просто кто-нибудь… Она! Такая теплая, такая светлая. А она тянулась к нему. Он чувствовал это. Снова это чувство. Как будто невидимые нити притягивают их друг к другу и связывают воедино. Он погладил спутанные каштановые кудряшки.

— Я проголодалась. А ты?

Если хочешь, мы можем сегодня вернуться в деревню.

Ты уверен, что сможешь выдержать путь? — Найрани отстранилась и обеспокоенно посмотрела ему в глаза.

Мне, конечно, приятно, что ты за меня переживаешь, но я волнуюсь за Микана. Я оставил его там одного разбираться с Сатаром.

Давай сегодня перебьемся ягодами, а завтра посмотрим. В таком состоянии как сейчас ты ему вряд ли чем-то поможешь. Тебе нужно восстановить силы.

Я мог бы сходить поохотиться…

Нет. Ты еще слаб после ранения. Тебе бы еще полежать. И тебе нужна еще энергия.

Ладно, сдаюсь! Уговорила.

Чуть позже вечером они подкинули дров в костер, перекусили ягодами и поджарили на костре несколько грибов, которые Найрани нашла на другой стороне горы. Перед сном Найрани еще раз напитала Айгира энергией. Он лежал на спине и наслаждался ощущением энергии по телу. Она спокойно текла, унося остатки боли и слабости, наполняя силой, залечивая раны, закрывая энергетические бреши, образовавшиеся из-за ранения. Айгир смотрел на Найрани не отрываясь. Прикрытые глаза, чуть изогнутые стрелки ресниц. Она казалась легкой, как лесная фея, наполненная энергией места, в котором обитает. Как легко струится через нее сила! Где та зажатая, скованная девица, которую он притащил в Ару-Кечи? Как приятно лежать вот так, не считая времени, наслаждаясь ощущением женских ладошек на своей груди! Айгиру было немного совестно от того, что он не сказал ей, что и сам умеет лечить себя, но он не мог заставить себя отказаться от этих мгновений, когда они делили на двоих один поток энергии.

Он проснулся среди ночи. В пещере похолодало. Костер прогорел и теперь скалы неумолимо вытягивали тепло из влажного воздуха пещеры. Айгир встал с лежанки. Аккуратно, что не разбудить Найрани он пробрался к костру. Хвороста почти не осталось. Айгир взял нож и вышел из пещеры. Он хорошо видел в темноте. Дойдя до ручья, он скинул с себя одежду, зашел в бурлящую воду по колено и быстро ополоснулся. Очень хотелось смыть с себя остатки запекшейся крови. Штаны тоже были пропитаны ею сверху возле пояса. Она засохла и затвердела на ткани темно-бурой коркой. Не долго думая, Айгир намочил верх штанов и принялся активно тереть ткань. Через несколько минут, пятно поддалось и заметно посветлело. Айгир натянул на себя влажные штаны, надел рубашку и свою меховую безрукавку. Он заткнул за пояс нож и зашагал вдоль ручья. Осенняя ночь сразу показалась еще холоднее, и, чтоб согреться, Айгир создал связь с землей. Он бодро продвигался по камням и упавшим бревнам и одновременно напитывался энергией. Вскоре он набрел на упавшее дерево и набрал с него самых толстых веток, какие смог отломать. Потом он сгреб добытые дрова в охапку и пошел обратно к пещере.

В костре еле тлели угли. Найрани лежала на подстилке, сжавшись в комок. Айгир сложил ветки в костровище и раздул угли. Через несколько минут веселые огоньки заплясали на свежих дровах. Айгир лег на лежанку позади Найрани и притянул к себе. Она тут же проснулась. Он приобнял ее одной рукой за талию и уткнулся носом ей в волосы. Не прошло и пары минут, как его дыхание выровнялось. Уснул. Найрани согрелась быстро. Она лежала в мужских объятьях и боялась пошевелиться. Боялась, что он отпустит ее. Найрани провела ладонью вдоль предплечья его руки, погладила запястье и тыльную сторону его ладони и переплела свои пальцы с его. Его рука была тяжелой, но ее тяжесть не угнетала. Наоборот. Посягательства Сатара на близость вызывали отвращение. Когда к ней прикасался Вегран, она чувствовала неуверенность и скованность. Найрани сейчас поняла, что она никогда не хотела от Веграна по настоящему близких прикосновений. С Айгиром она чувствовала себя в безопасности. К нему хотелось прикасаться самой. Тепло мужского тела позади нее будоражило. И ей не хотелось отдаляться от него. Хотелось впитать его запах, чувствовать прикосновения всей кожей. Найрани долго не могла уснуть. Лежала, держалась за мужскую ладонь возле своего живота и думала. Думала о них.

Найрани проснулась утром от того, что ее рука, на которой она лежала, затекла и онемела. Найрани попыталась повернуться и вытащить из под себя не желающую слушаться конечность. Рука была как чужая. Найрани потихоньку перевернулась на спину. В освобожденной руке начал восстанавливаться нормальный кровоток и Найрани ощутила, как — будто тысячи невидимых иголок вонзились ей в кожу. Найрани чуть слышно простонала.

Что с тобой? — Айгир поднял голову.

Руку… отлежала… О-о-о!

Давай помогу, — Айгир принялся массировать ей руку, энергично растирая от кончиков пальцев до плеча.

У меня рука не двигается!!! Как же больно!

Давай я буду твоей рукой двигать! — Айгир подхватил ее вторую руку и стал читать какой-то детский стишок, жестикулируя ее руками. Постепенно стихли неприятные ощущения. Найрани смеялась, стараясь угадывать его движения и подыгрывать им. Они дурачились так еще долго. Щекотали друг друга, хватали друг друга за руки, смеялись. Найрани пыталась ущипнуть Айгира. Он уворачивался и отбивался. Она выбрасывала резко руки, стараясь ухватить его за плечо, руку, пыталась потянуть его за ухо. Но он всегда ловил ее руки, отпускал и снова ловил. Наконец Найрани удалось ущипнуть его за живот. Айгир притворно закатил глаза.

Ах ты, коварная! Я ранен! Я умираю! — он откинулся на спину, картинно заломив руки, и закрыл глаза.

Эй! Не шути так! Ты ведь и впрямь чуть не умер совсем недавно! — Найрани откинула его волосы, упавшие ему на лоб. Он поймал ее запястье, потом второе, соединил ее руки ладонями вместе.

А ты перестань щекотать меня! Ненавижу щекотку, — он повернулся к ней, удерживая ее руки.

Ничего не могу обещать, — сказала Найрани, покачав головой. — Это не я, это мои ручки!

Айгир вдруг поднес ее руки к своим губам, раскрыл их и поцеловал центр одной ладони, потом центр второй. Смех оборвался. Все веселье испарилось в один момент. Сердце словно сорвалось в галоп. Ее тело моментально отозвалось на эту нехитрую ласку и ее энергия расцвела в ее животе жарким огненным цветком. Ее руки соприкасались большими пальцами, ладони обхватывали его лицо. Айгир замер, уткнувшись носом ей в ладонь. Найрани отняла ладонь, погладила большим пальцем его губы и поцеловала его. Сама. Айгир опешил и разжал руки, которые до этого держали ее запястья. В следующий миг он подхватил ее и прижал к себе. Он уложил ее на спину. Айгир целовал ее жарко и требовательно. Найрани кожей ощущала его потребность в ней. Она обвила его шею руками, зарывшись пальцами в волосы. Ее тело, казалось, зажило самостоятельной жизнью. Оно льнуло к нему, выгибалось на встречу его призыву. И она наслаждалась вихрем новых ощущений, которые дарили ей его прикосновения. Как все таки это чудесно, чувствовать себя живой и настоящей. Именно сейчас это почему-то ощущалось как нельзя остро.

Айгир с трудом заставил себя оторваться от ее губ. Она издала протестующее «М-м-м» и потянула его обратно к себе.

Тебе лучше остановиться, иначе я возьму тебя прямо здесь.

Найрани смотрела на него затуманенным взглядом. Хотела бы она продолжения? О, да! Хотела.

Я очень хочу тебя. Хочу, чтоб ты стала моей. Хочу заботиться о тебе, защищать тебя. Теперь решение за тобой. Сделай свой выбор.

Айгир поднялся и подал ей руку.

Вставай. Нам пора собираться в деревню.

Найрани ничего не ответила. Она еще не пришла в себя. В промежности ныло и хотелось сжать посильнее бедра. Айгир помог ей подняться.

Они быстро собрались. Выбросили из пещеры ветки, служившие им постелью. Айгир забрал нож и огниво, Найрани сходила в рощицу, из которой она брала ветки для подстилки и залечила деревья. Она нарастила кору, чтоб закрылись срезы, оставшиеся от веток, напитала деревья, помогла пустить новые ветви и поблагодарила деревья. Когда она вернулась, Айгир стоял на краю утеса, а за его спиной разминал огромные крылья большой желтый ящер. Айгир посадил Найрани позади себя, приказав ей держаться покрепче. Ящер взмахнул крыльями и взмыл ввысь. Найрани цеплялась за Айгира как утопающий за соломинку. Она обхватила его за пояс руками и вжала в плечи голову.

Полегче! Ты так сломаешь мне ребра! — усмехнулся Айгир.

Но Найрани не готова была сейчас воспринимать подколки. Она воспринимала лишь расстояние до земли и единственное стабильное ощущение — сильное тело под ее руками. Позади нее мерно поднимались и опускались кожистые крылья, под ней мерно покачивалась спина зверя, покрытая гладкими желтыми чешуйками. Они летели недолго. Вскоре большая рептилия, мягко спружинив, приземлилась возле домика Найрани. Откуда-то разу же возникли Ула и Яра. Они на перебой причитали, плакали, обнимали Найрани и Айгира. Найрани тоже плакала и обнимала их в ответ. Когда женщины немного успокоились, они рассказали, что когда Айгир и Микан ушли искать Сатара и Найрани, Ула и Яра рассказали все Дараману. Он отправил на поиски всех охотников. Микана нашли накануне вечером, привязанным на берегу к дереву собственной веревкой.

Первым делом Айгир и Найрани навестили Микана, который приходил в себя в своем доме. Микан отказался от того, чтоб ему ускорили выздоровление, и искренне порадовался потеплению в отношениях между ними. И теперь он с легкой грустью смотрел, как улыбающийся Айгир взял за руку смутившуюся Найрани и они ушли вместе.

Следующие три недели прошли для Найрани как во сне. Они были наполнены радостью, нежностью, легкими касаниями, долгими совместными прогулками в горах, играми, совместными энергетическими практиками. Найрани порхала по деревне как бабочка, плыла на волнах воодушевления, радовалась, мечтала, рисовала в воображении радужные картинки своего будущего, в которых все чаще рядом с собой она видела Айгира. Яра была в восторге. Она засыпала Найрани вопросами о том, переедет ли она жить к ним с братом в домик, или Айгир будет строить отдельный, когда будет обряд их соединения, было ли у Найрани с ее братом ну… то самое… Найрани краснела и отмахивалась от вопросов. А Яра продолжала фантазировать о том, какой замечательной она будет тетушкой, и в какое платье нарядить Найрани на обряд. Ула тоже радовалась. Дараман, глядя на них, улыбался с видом: «Я же знал, что так и будет». Благодаря Найрани Айгир стал чаще общаться с Миканом и Нирсом и вскоре тройка молодых охотников стала почти неразлучной.

Айгир каждый день катал Найрани на ящере и показывал ей горы. Сначала Найрани побаивалась, но вскоре привыкла и начала получать удовольствие от полета. Она сидела на ящере впереди Айгира в кольце его рук. Иногда ящер плавно парил в небе, описывая широкие круги над горами. А иногда лавировал между горами, выписывая невероятные фигуры. И тогда Найрани визжала от смеси страха и восторга. Встречный поток трепал ей волосы. Сердце ухало в груди на каждом крутом вираже. А потом они сидели где-нибудь на горном склоне или у какого-нибудь ручья и разговаривали, узнавали друг друга. Найрани рассказывала о своем детстве, об отце, о матери, о подругах. Айгир смотрел на нее и чувствовал любовь и тоску, наполнявшую Найрани. Она словно отдалялась в такие моменты, уплывая на волнах воспоминаний к милым ее сердцу людям. Но затем она стряхивала с себя хандру и перед ним снова оказывалась близкая и знакомая ему Найрани, смотрящая на него с нежностью в ясных карих глазах.

Айгир тоже поведал ей свою историю. Найрани очень сочувствовала ему и Яре, потерявшим родителей в раннем детстве. Айгиру было тринадцать лет, Яре было три года, когда они оказались оторванными от родительского гнезда в чужих горах. Айгир рассказал, что тогда они с Ярой бродили в горах все лето, прятались в пещерах и на деревьях. Он рассказал, как строил шалаши и охотился для сестры. Поскольку опыта охоты у него было немного, частенько они с Ярой помногу дней перебивались ягодами и грибами. Найрани казалось, что она сама чувствует на своей коже когти горной пумы, которая пыталась достать детей спрятавшихся между камнями. Именно эта желтая кошка оставила на шее Айгира эти длинные шрамы, когда Айгир закрывал собой маленькую сестру. Пума караулила их возле тех камней почти два дня. А потом двоих детей в обветшалой одежде нашел один из охотников Ару-Кечи. Так Айгир и Найрани стали жить здесь. Найрани одновременно жалела его и восхищалась.

В один из дней они сидели после прогулки у костра на берегу реки. Айгир подтащил к огню ствол упавшего дерева и получилась импровизированная скамья, на которой и устроилась парочка, вытянув к огню ноги. Найрани сидела, прислонившись плечом к Айгиру и ковыряла кончиком ботинка головешку, выпавшую из костра.

Найрани!

М-м-м?

Расскажи мне о нем.

О ком?

О твоем нареченном.

А почему ты спрашиваешь?

Интересно…

Ну-у-у… Он очень уважаемый человек в нашей деревне, — Найрани замолчала. Головешка укатилась за пределы досягаемости ее ботинка.

Он тебе нравился?

Думаю, да.

Ты думаешь?

Он красивый, состоятельный и любит меня, — Найрани зажала ладони между коленками и смотрела на огонь.

А ты?

Я тоже частенько задавала себе этот вопрос. Любила ли я его… — Найрани пожала плечами.

И что, ты разобралась? — Айгир сцепил пальцы рук.

Понимаешь, мне было очень приятно его внимание. Мы ведь с отцом тоже пришлые в той деревне. Отец там заслужил уважение. А я чувствовала себя немного чужой. Мальчишки дразнили меня из-за цвета моих волос и роста. Обзывали меня метлой. Да и я их сторонилась, боясь выдать свою магию. А когда Вегран обратил на меня внимание, я подумала, что вот теперь-то я стану для этих людей своей. Мне завидовали все незамужние девушки в деревне. Я мечтала о своем доме, об уважении и почете. Я мечтала быть хорошей женой и матерью.

Так все таки, что ты к нему чувствовала?

Я не знаю… Когда мои влюбленные подруги рассказывали, как они жаждут встреч с любимыми, как им хорошо в объятьях их женихов, я им завидовала. Вегран был мне приятен, но когда он меня обнимал, я не чувствовала ни пламени в груди, как описывали девочки, ни дрожи в ногах. Но я считала, что почувствовала бы все это позже, когда мы бы по-настоящему соединились. А сейчас понимаю, что этого бы никогда не произошло.

Он целовал тебя?

Да…

И как? Тебе понравилось?

Что за вопросы? Ты что, ревнуешь?

Ответь на вопрос, как это было с ним?

Ну… От него приятно пахло.

И все?

Ну, да, тогда было приятно.

А со мной? — в вопросе прозвучала надежда. Найрани подняла глаза. В них светилась нежность и еще что-то, чего Айгир не мог распознать и он утонул в них. Найрани улыбнулась.

С тобой было все по-другому, — Найрани продолжала гладить его взглядом. Айгир сглотнул.

Что, так ужасно?

Перестань, — Найрани пихнула его в плечо. — Ты же сам знаешь!

Знаю что? Понятия не имею о чем ты, — Айгир подхватил ее и посадил себе на колени. Лицо Найрани оказалось на одном уровне с его. Найрани смотрела прямо в его глаза и ей казалось, что она видит в них его душу. Он открылся ей полностью, позволил читать в его глазах все его чувства. И Найрани с изумлением поняла, что именно так выглядит человек, который истинно любит. Она видела эту любовь в его глазах, такую теплую, безусловную и принимающую. И где-то в сущности Найрани что-то переключилось, встало на правильное место. Найрани поняла, что где бы она ни была, она связана с этим человеком до конца жизни. И она больше не противилась этому. И все вдруг стало для нее понятно и просто. Именно здесь ее место. Именно с ним. В груди потеплело. Найрани ласково провела кончиками пальцев вдоль шрама на его шее, прикоснулась к его волосам, убрала каштановую прядь ему за плечо и поцеловала место, где шрам начинался.

С ним мне и в половину не было так хорошо, как с тобой. С тобой было волшебно, — она поцеловала его в щеку.

С тобой было так жарко, — она обняла его за шею и поцеловала морщинку между его бровями.

С тобой было так…

Правильно… — закончил за нее Айгир.

Да. И я чувствую, что мое место рядом с тобой, — прошептала Найрани ему в губы.

Ты готова остаться со мной? Навсегда?

Да…

7

А еще через неделю состоялся обряд. Вокруг общего костра было людно. Над огнем на вертелах жарились две оленьи туши. Две женщины разливали из огромного чана горячее вино. Жители деревни кутались в теплые пальто и пледы, выпуская во время разговора в воздух облачка пара. Вечер выдался холодным. Осень посеребрила инеем траву в долине. Во главе круга сидел на шкурах Дараман с женой. Справа от него сидели Айгир и Найрани — абсолютно счастливые и немного смущенные. Айгир был одет в новые кожаные штаны тонкой выделки и новые сапоги, отороченные мехом. Новая светлая рубашка выглядывала в вороте его кожаного камзола. На плечах у него была светлая меховая накидка. Его волосы были зачесаны назад и схвачены кожаным шнурком с кисточками. На Найрани было длинное шерстяное платье голубого цвета и длинное меховое пальто с широким воротником. Ула вплела ей в волосы голубые в тон платья ленты, оставив основную массу волос свободно спадать на светлый мех воротника. Довершали ее наряд белоснежные короткие кожаные перчатки и такие же белоснежные изящные сапожки.

Найрани смотрела на веселящихся людей и думала о превратностях своей судьбы. Три месяца назад ее выдернули из привычного ей мира. Еще два месяца назад она ненавидела это место и боялась этих людей. Еще месяц назад она и помыслить не хотела о том, чтоб остаться тут жить. А сейчас, одетая в свадебный наряд, она сидела здесь рука об руку с мужчиной, которого она боялась, когда приехала сюда. Теперь же она его любила. Да, любила. Она теперь совершенно точно знала, что такое любовь. И сомнений в том, что именно она чувствует, у нее не возникало. Она полюбила это местечко в диких горах, полюбила этих людей, которые приняли ее с радостью и гостеприимством. Найрани в очередной раз потрогала кольцо с янтарем — символ ее союза с Айгиром. На его руке мерцал точно такой же камень. Люди танцевали, пили вино, смеялись, поздравляли молодоженов, дарили им подарки, шутили. Яра танцевала в самом центре круга. Микан и Нирс танцевали рябом с ней. Ула тайком утирала глаза платком. Дараман сидел довольный и расслабленный и поглаживал плечо Мелины — своей жены. На руках у нее спал их трехмесячный сын. Найрани улыбнулась, глядя, как Мелина поправляет одеяльце вокруг крохотного личика ребенка. Пятилетняя девочка со светлыми косичками подбежала к Дараману и запрыгнула на колени к отцу. Дараман поцеловал дочь в круглую щечку. Сердце Найрани защемило от тоски. Как жаль, что ее отца нет рядом с ней в такой важный день. Она была уверена, что он бы понял ее поступок. Он бы не осудил ее за то, что она решила оставить Веграна. Айгир, уловив изменение в ее настроении, взял ее за руку. Найрани благодарно улыбнулась ему. Вскоре им пришла пора уходить. Айгир встал и подал ей руку. Найрани поднялась и взяла мужа под руку. Соплеменники выстроились в две колонны лицом друг к другу, образовав живой коридор. Женщины со стороны Найрани, мужчины со стороны Айгира. Айгир медленно вел Найрани по живому коридору. Все, мимо кого они с Айгиром проходили, прикасались руками к свадебным кольцам на их вытянутых руках и благословляли молодую пару здоровьем, счастьем, достатком, плодовитостью. Вскоре вереница из членов клана осталась позади. Найрани услышала, что вокруг костра снова заиграла музыка. Жители деревни будут пировать и праздновать всю ночь.

Идем! — Айгир потянул Найрани за руку в сторону реки.

Куда? Разве мы не в твой дом?

Не сейчас. Я хочу тебе кое что показать.

Ну хорошо! Заинтриговал!

На берегу Айгир вызвал своего ящера.

Зачем нам ящер? Мы куда-то полетим? — Найрани сняла перчатку с руки и гладила голову зверя, обводя пальцами выпуклости чешуек.

Да, мы полетим.

Куда?

Увидишь. Это сюрприз.

Найрани щекотала нижнюю часть шеи ящера прямо под челюстью

Скажи, ты осознаешь, что он — продолжение меня, и что когда ты гладишь его, ты гладишь и меня.

Прекрасно осознаю, — сказала Найрани, похлопала ящера по шее и подошла к Айгиру.

Дразнищься?!! — Айгир подсадил ее на спину зверя, затем устроился сам позади Найрани. Ящер взмахнул крыльями и легко поднялся в воздух. Он описал красивую дугу над деревней и полетел в сторону гор.

Ответ на вопрос, куда они летят, стал очевидным, когда ящер приземлился на утесе возле входа в уже знакомую ей пещеру. Внизу грохотал уже знакомый Найрани водопад.

Наша пещера! — Найрани буквально запрыгала от радости. Она подошла к краю утеса.

Ну, здравствуй, — поздоровалась она мысленно с местом, которое не так давно дало им с Айгиром убежище. — Я вернулась.

Пойдем, — мягко окликнул ее Айгир и повел ее ко входу в пещеру. Найрани с удивлением обнаружила, что теперь в проходе пещеры появилась дверь. Настоящая одностворчатая дверь, врезанная в скалу. Айгир взял Найрани за руку и повел ее внутрь. В небольшом туннеле было темно и Найрани позавидовала способности Айгира видеть в темноте. Пригнувшись они прошли туннель. Айгир вытянул руку и отодвинул что-то, закрывающее вход. Найрани вошла вслед за ним и не поверила своим глазам. Пещера превратилась в жилую комнату. В центре пещеры был сложен небольшой круглый очаг в котором сейчас горел огонь. На его бортиках лежала толстая решетка, на которой стоял металлический чайник и небольшая сковородка. В очаге горел огонь. На другом конце пещеры в аккуратные стопки были сложены приготовленные дрова. Вход в пещеру закрывала тяжелая занавесь из меха. Пол был устлан коврами. Всю правую часть пещеры занимало ложе. На деревянном настиле лежал высокий матрас, устланный шкурами, подушками и одеялами. Перед кроватью стоял низенький накрытый на двоих столик. Между тарелками в серебряных подсвечниках горели две свечи. Найрани раскрыв от удивления рот отмечала все новшества, появившиеся в пещере. Даже дымоход в проеме пещеры соорудили так, чтоб через него не уходило тепло. Комната получилась даже уютная. В комнате было тепло и Айгир снял с себя накидку и камзол. Найрани последовала его примеру и сняла пальто. Айгир повесил их одежду. Надо же, даже вешалку принесли!

Айгир налил Найрани и себе вина. Найрани стояла возле огня, любуясь как танцуют языки пламени на поленьях. Айгир залюбовался ей. Высокая, изящная, каштановые волосы блестящими волнами ниспадали по спине и закручивались в более мелкие кудри на уровне талии. Рыжие всполохи от костра отражались в ее глазах. В этом голубом платье она выглядела великолепно. Как недосягаемая мечта, как редкая птица, что присела на ветку его дерева, чтоб отдохнуть перед дальнейшей дорогой в только ей известные дали. Тронь ее и она улетит. А Айгир очень боялся, что она захочет улететь. Но и попытаться удержать ее насильно он не собирался. Он подал ей кубок. Она пригубила вино и посмотрела на него, чуть склонив голову на бок. Он бы сейчас многое отдал за то, чтоб иметь возможность узнать, о чем она думает.

Комната получилась великолепная, — нарушила тишину Найрани. — Это все ты сделал?

Нет. Микан и Нирс помогали мне. Мне было хорошо здесь с тобой, и я подумал, что неплохо было бы повторить. Только с большим удобством.

Да, удобство — это хорошо. Помнишь нашу подстилку? У меня все веточки из этой подстилки на спине отпечатались.

А знаешь, что мне больше всего нравилось тогда? — Айгир смотрел на нее с хитринкой в глазах.

Что?

Твое платье.

Мое платье? Оно же было рваное и грязное.

Нет, дело не в этом. Оно было короткое.

Ах, ты! — Найрани ткнула пальцем ему в грудь. — Значит, пока я там мерзла, ты пялился на мои ноги?!!

Каюсь! Виноват! — Айгир поднял вверх руку. — Мне жаль, что из-за меня ты уничтожила свое платье.

На нужно так говорить. Это меньшее, чем я могла пожертвовать, ради тебя. Ты ведь спас мне жизнь. Я всегда буду помнить это, — она взяла его руку и благодарно сжала ее. Он в ответ тоже пожал ее пальцы в перчатках. Он повел ее к столику.

Давай перекусим.

Давай, а то я на празднике ничего не смогла съесть.

Почему? — Айгир усадил Найрани на край кровати, а сам стал раскладывать мясо по тарелкам.

У меня коленки дрожали и я боялась, что опрокину на себя вино, или упаду в костер, — Найрани подхватила с тарелки кусочек мяса и отправила в рот.

Я тоже ничего не ел сегодня, — Айгир сел рядом с ней и глотнул вина.

Правда? А чего ты боялся?

Что ты передумаешь, — долгий взгляд в ее сторону. — Знаешь, я и сейчас боюсь, что ты передумаешь и оставишь меня.

Айгир, я… — она поставила кубок на столик.

Но я хочу, чтоб ты знала. Если ты захочешь уйти, я не стану тебе мешать. Сегодня Микан по приказу Дарамана перенастроил щит вокруг деревни. Ты теперь можешь выходить за пределы щита беспрепятственно. И ты можешь уйти сейчас, если хочешь, пока мы не стали мужем и женой по-настоящему.

Найрани слушала с замиранием сердца. Она свободна! Она больше не пленница. Она поспешно глотнула вина. Она смотрела на Айгира с благодарностью. Когда она только прибыла в Ару-Кечи, она больше всего боялась насилия. И ограничение свободы в пределах деревни сковывала и ее душу. Теперь же она чувствовала легкость. Как же все таки приятно знать, что ты в любой момент можешь выбирать свою судьбу. Она видела в глазах Айгира смесь смирения и надежды. Ожидание ее решения. Только свое решение она уже приняла. Она приняла его всем сердцем. И слова Айгира никак на это решение не повлияли. Найрани почувствовала, что теперь, когда она свободна, ей по прежнему хочется быть рядом с ним. С этим дикарем, как она назвала его в их первую встречу. Найрани вынула кубок из рук Айгира и поставила на стол.

Найрани, что ты делаешь? — он замер, надеясь, что понял ее правильно.

Выбираю… — она потянулась к нему и поцеловала его. — Тебя…

Короткий вдох. Прерывистый выдох. Шелк волос, разметавшихся по подушкам. Тихие стоны с придыханием. Нежные губы почти прижатые к смуглой шее. Отблески костра на сомкнутых дрожащих ресницах. Стальные мышцы рук под женскими ладошками. Мужской полурык. Жадный поцелуй. Широкая ладонь на бархатистой коже. Сводящий с ума запах женщины. Его женщины! Сплетенные тела. Сплетенные души. Сплетенная энергия двух миров: мужского и женского. И размеренный сладострастный ритм, объединяющий двоих. Одна жизнь на двоих. Одна судьба на двоих. Одна любовь на двоих. Именно так. Вместе. Правильно. Безусловно. Безудержно. Нежно.

Две лошади понуро брели по узкой дороге. Справа вдалеке виднелись верхушки первых сопок, слева — лес. Всадники устали. Вступившая в свои права осень отбирала тепло, силы и желание разговаривать. Листвы на деревьях вокруг уже не осталось. Посерела опушка леса, затянутая осенней дымкой. Впереди показались очертания городка. Дорога расширилась и теперь лошади двигались по ней бок о бок. Стали попадаться всадники, повозки и путники. На первом доме была прибита табличка с название города «Карвик». Главная улица была довольно широкая. Мощеная каким-то красноватым камнем, она была прямая как стрела. По бокам ее высились каменные двухэтажные дома, тесно прижатые друг к другу и пронумерованные одинаковыми аккуратными табличками. Это самый крупный город у подножия гор. Дальше за ним только мелкие поселения. Вегран надеялся, что здесь можно будет, наконец, найти нужную ему зацепку. Они объехали уже несколько городов и деревень у подножия гор. И везде потерпели неудачу. О желтоглазых охотниках никто ничего дельного сказать не мог. Только легенды и страшилки. Мага-поисковика тоже найти не удавалось. Община магов Равнины отказалась сотрудничать с Веграном. Более того, его даже на порог общины не пустили. В Карвике находился самый крупный рынок в этой стороне Великой Долины. Город был крупным торговым пунктом и сюда стекались торговцы, ремесленники и прочие путники всех мастей. На улицах города можно было встретить людей, троллей, ликанов, гномов, великанов и прочих представителей самых разнообразных народов.

Вегран вел лошадь Джарры под узцы. Девушка куталась в свой плащ. Вскоре они нашли таверну с меблированными комнатами наверху, расположенную недалеко от рынка. Таверна называлась «Веселый Дьюк» и выглядела вполне прилично. Вегран помог Джарре спуститься с лошади. Они сняли с лошадей седельные сумки и отдали животных слуге.

Не отходи от меня ни на шаг. И лицо капюшоном прикрой. Женщинам здесь не место.

Джарра поспешно натянула на голову капюшон и пошла за Веграном внутрь таверны. Вегран неоднократно пожалел, что разрешил ей поехать с ним. Она задерживала его. Ее приходилось охранять и таскать везде с собой. Нужно было вернуть ее домой на той опушке леса, где он обнаружил ее, следовавшую за ним. Да, она помогала ему на их привалах между городами. Она разжигала костер, заваривала чай и готовила нехитрый ужин из вяленого мяса, которое они везла с собой. Но она мешала. Из-за нее приходилось чаще останавливаться на отдых. Вегран снял комнату и заказал завтрак. Они быстро съели по порции печеной картошки с сыром и гусиной печенью и отправились бродить по городу в поисках нужной им информации. Они заходили в различные лавки, закусочные. Разговаривали с прохожими на улицах, расспрашивали завсегдатаев питейных заведений и заезжих артистов, заходили в ремесленные мастерские. Вечером они возвращались в крохотную комнату в «Веселом Дьюке» и падали полумертвые от усталости. На четвертый день брожения по городу Джарра уже не разбирала, в какой части города они находятся и куда направятся в следующий раз. Магазины и лавки казались точной копией друг друга. Вегран расспрашивал про Желтоглазых и спрашивал, нет ли в городе мага-поисковика. Вегран торговался, умолял, рассказывал жалостливые истории о пропавшей невесте, пил вместе с забулдыгами, в надежде, что вино поможет развязать кому-нибудь язык. Кто-то смотрел на Веграна как на сумасшедшего, кто-то с сочувствием. Некоторые гнали его со двора, не желая даже слушать о вознаграждении.

Ты ищешь Желтоглазых? — оборванный нищий попрошайка на центральной площади города окрикнул Веграна.

Да! Ищу. Ты что-то знаешь?

А зачем они тебе?

Желтоглазый украл мою невесту.

И что, тебе девок мало? Вон рядом с тобой какой цветочек, — нищий оценивающе скользнул взглядом по Джарре. Он улыбнулся и множество лучиков морщинок пересекли его обветренные щеки и собрались в уголках глаз.

Мне не нужны другие девки. Мне нужна моя!

Ишь ты, сердитый какой! Ерепенится еще.

Так ты можешь помочь? Или я тут с тобой напрасно убиваю время?

А что ты мне дашь в замен?

Если твои сведения окажутся полезными, дам тебе золото.

Золото — это хорошо. Покажи!

Вегран залез во внутренний карман камзола и достал мешочек с монетами, высыпал несколько на ладонь и показал нищему. У попрошайки загорелись глаза. Он протянул было руку, но Вегран быстро убрал монеты.

Говори, что знаешь!

Я не знаю, где искать Желтоглазых, но знаю того, кто может помочь и у кого есть для этого нужные знакомства.

Ну!

Дай монету.

Сначала скажи!

Ну тогда иди дальше расспрашивай всех подряд, — нищий демонстративно отвернулся.

Ладно. Вот возьми, — Вегран кинул в шляпу нищего один золотой. Старик схватил монету и быстро спрятал за пазуху.

Иди на рынок. Найди там работорговца Луриса. Скажи, что ты от Раггарда. Лурис поможет тебе найти пропажу. Только ты уж сам с ним про оплату толкуй. Лурис жадный, как черт.

Вегран заплатил обещанные два золотых и они с Джаррой пошли к рынку. На рынке было шумно и людно. Прилавки ломились от обилия самых разных фруктов и овощей. Орехи в больших серых мешках, вяленое мясо и рыба, хлеб, одежда и обувь, украшения, пояса. Здесь можно было найти все, что угодно. Торговцы восхваляли свой товар, призывая покупателей. Люди торговались, взвешивали товар, расплачивались и получали сдачу. Вегран протискивался сквозь толпу и тащил Джарру за локоть за собой.

Где найти Луриса? — спросил Вегран ближайшего торговца.

Вон там, в центре рынка его шатер, — сказал толстый бородач, натирая красное яблоко о собственный грязный фартук.

Вегран потащил Найрани в направлении, которое указал торговец. Вскоре они в самом деле увидели большой шатер, в передней части которого были устроены подмостки. Сбоку от подмостков был вход в шатер, возле которого стоял слуга. Вегран попросил доложить Лурису, что к нему пришли от Раггарда. Слуга чопорно попросил подождать и скрылся в палатке. Вегран и Джарра стояли прямо напротив лесенки, ведущей на подмостки, на которых сейчас стояли двое мужчин в кандалах. Оборванные и грязные, они покорно опустили головы, в то время, как покупатели толпились перед подмостками, предлагая свою цену за живой товар. Высокий худой мужчина в шапке с высокой тульей выкрикивал гнусавым голосом: «Три золотых — раз! Три золотых — два! Три золотых — три! Проданы Марику из Калена!». Тот кого назвали Мариком отдал тощему деньги и забрал рабов. Тощий сделал какую-то пометку в большой тетради и огласил следующие торги. Джарра была в шоке. Разве можно вот так! Продать человека как корову или как мебель! В Игрисе не было рабов. Джарра никогда не видела их. Ей было очень жаль этих несчастных. Мужчины, женщины, дети. Иногда шли с молотка целые семьи вместе. Джарра не отрываясь смотрела на подмостки. Сердце обливалось кровью.

Вегран потянул ее за руку. Вернулся слуга и сообщил, что можно пройти к Лурису. Вегран и Джарра прошли в шатер. Изнутри он был богато украшен. Пол устилали дорогие ковры. Занавесь делила шатер на две части. В одной стояла небольшая тахта, обитая зеленым бархатом, с резными подлокотниками из красного дерева. По бокам от тахты стояли таких же два кресла, украшенные такой же резьбой. Перед ними стоял резной овальный столик. Большое блюдо с фруктами и графин вина красовались в центре стола. Во второй части шатра стоял большой письменный стол, за котором, сидел мужчина. Богато одетый, не толстый. Темная борода странно контрастировала с абсолютно седыми волосами. Перед мужчиной на столе лежал ворох каких-то бумаг и толстая счетная книга, раскрытая где-то посередине. Перед столом стояла невысокая скамья, обитая таким же зеленым бархатом, как и тахта за полупрозрачной занавесью. Вегран и Джарра прошли на середину шатра. Мужчина жестом пригласил их присесть на скамью. Джарра села, чувствуя, как гудят от усталости ноги. Вегран остался стоять.

Итак, зачем вы пришли? — Лурис откинулся на спинку своего кресла и сложил сцепленные руки на животе.

Нас отправил к тебе Раггард. Сказал, что ты можешь помочь в одном деле.

Да? И зачем мне нужно вам помогать?

Я заплачу тебе. Ты не останешься в накладе.

И что у вас за дело?

Раггард сказал, что ты можешь помочь в поиске пропавшей.

Что за пропавшая?

Мой невеста.

Красивая, видимо невеста. А это кто с тобой? Еще одна невеста? Хороша девка! Продай ее мне.

Джарра побелела от страха.

Девица не продается, — отрезал Вегран.

Предположим, я знаю того, кто может найти твою невесту. Что я получу в замен?

У меня много золота и драгоценных камней. Назови цену.

Какие камни у тебя есть?

Рубины, изумруды и несколько крупных розовых жемчужин. Все камни крупные и отличного качества.

Ограненные?

Нет, — Вегран достал из-за пазухи бархатный мешочек и высыпал на ладонь камни. Семь крупных розовых рубинов, десять изумрудов прекрасного цвета и четыре розовые жемчужины идеально правильной формы размером с ноготь большого пальца руки. Лурис критически осмотрел камни и остался доволен.

Хорошо. Камни пойдут. Я возьму их и еще десять золотых.

Работорговец запросил целое состояние. Но Вегран отдал все, что было потребовано. Найрани стоила для него больше.

Лурис позвал слугу.

Приведи ко мне Мелифора.

Чопорный слуга, чинно кивнув, удалился.

Не хотите ли выпить немного вина и отведать фруктов? Они чудесные. Лучшие в Карвике, — Лурис встал из-за стола, прошел к столику за занавесью и наполнил вином три кубка. Вегран в нетерпении мерил шагами шатер. Неужели наконец-то сдвинулось дело с мертвой точки? Джарра боялась пошевелиться и не взяла предложенный ей кубок. Она нервничала здесь. Неприятный человек, неприятное гадкое место, где наживаются на людских страданиях. Лурис пригубил свое вино и развалился на тахте.

Не прошло и четверти часа, как в шатер вошел уже не молодой, но еще сохранивший юношескую осанку мужчина. Он скинул плащ и отдал его слуге. Недорогой на вид коричневый камзол отлично сидел на его ладной фигуре. Черные волосы с тонкими нитями первой седины на висках были аккуратно зачесаны назад и напомажены.

Познакомьтесь. Это Мелифор. Он работает на меня и он маг-поисковик.

Вегран с сомнением рассматривал моложавого щеголеватого мужчину.

А ты, наверное, думал, что маги все носят треугольные колпаки и уродливые балахоны? — улыбнулся Мелифор.

Ты действительно маг-поисковик?

Да. И я хорошо знаю свое дело.

Мелифор ищет для меня беглых рабов и злостных должников, когда нужно, — осклабился в улыбке Лурис. — Мелифор, нужно помочь хорошему человеку найти его невесту. Взамен он дает нам отличное вознаграждение. Найдешь девку, и половина богатства твоя.

Хорошо. У тебя есть что-нибудь, что принадлежало пропавшей?

Да, есть.

Тогда приходи сегодня на закате ко мне. И захвати вещи твоей невесты.

Мелифор назвал адрес. Вегран попрощался с Мелифором и Лурисом, забрал Джарру и они ушли. Джарра забыла про усталость. Она воодушевленно бежала за Веграном. Наконец-то Найрани найдется. Джарра не верила в то, что Найрани могла умереть. Конечно, ее держат где-то в плену. И Вегран найдет способ освободить ее. Джарра очень соскучилась. Ведь они с Найрани были как сестры. С самого детства вместе. И если бы не Найрани, тогда в лесу ящер мог бы унести ее. Найрани бросилась на помощь и пострадала сама.

Вегран и Джарра вернулись в таверну. Чтоб скоротать оставшееся время до вечера, они спустились вниз и заказали ужин. Запеканка из картошки с грибами выглядела очень аппетитно, а пахла просто восхитительно. Но Джарра съела только пару кусочков и не смогла в себя больше запихнуть ни крошки. От переживаний пропал аппетит. Вегран тоже без особого энтузиазма ковырял ложкой в тарелке. Его настроение в последние недели становилось все хуже по мере того, как они отъезжали все дальше от Игриса, впустую объезжая город за городом. Оно и понятно. Он переживает за Найрани. Он почти не разговаривал с Джаррой. А если разговаривал, то короткими приказами. Джарра была рада, что ее вообще взяли с собой, поэтому старалась не злить Веграна лишний раз. И сейчас, сидя напротив него в таверне и глядя, как он, стиснув зубы, гоняет по тарелке запеченный гриб, Джарра подумала, что для него будет очень большим ударом, если у мага не получится найти Найрани.

Вегран резко отодвинул тарелку и встал.

Идем.

Он поднялся в комнату, взял из седельной сумки вещи Найрани и они с Джаррой направились по указанному магом адресу.

Дом мага оказался большим. Видимо, поиск беглых рабов дает хорошую прибыль. Дверь открыл сам хозяин дома и проводил гостей в затемненную комнату. Окна были занавешены тканью. В углу комнаты стояло большое мягкое кресло, в котором развалился Лурис. Возле двери стояли двое вооруженных охранников. Посреди комнаты стоял стол, уставленный баночками, коробочками и бутылочками с различными ингредиентами. В центре стола стояла небольшая горелка. Над горелкой был подвешен круглый котелок, в котором уже что-то кипело. Рядом с горелкой на столе стояло небольшое зеркало в серебряной оправе.

Ты принес вещи?

Вегран кивнул и протянул магу пояс и гребень Найрани. Мелифор зажал в руке пояс, а гребнем стал мешать варево в котелке. Он мешал и бормотал какие-то слова. Ни Вегран, ни Джарра не могли разобрать. Потом маг бросил гребень на дно котелка, взял маленький половник, черпнул из котелка булькающей резко пахнущей желтоватой жижи и плеснул на зеркало.

— Смотри, — он подозвал Веграна ближе. Вегран подошел к столу и, затаив дыхание смотрел на серебристую поверхность зеркала. Джарра пристроилась за спиной Веграна и в предвкушении вглядывалась.

Поверхность зеркала ожила. Она стала казаться трехмерной. Не просто плоской серебристой поверхностью, а живой многослойной материей. Сердце колотилось как бешеное, когда Вегран увидел в зеркале лицо Найрани.

Жива и здорова девица твоя. Смотри.

Вегран смотрел и не верил глазам. Она изменилась. Какая глубина в глазах. Как-будто знает тайну всего Мироздания. Зеркало показывало обрывки каких-то событий, но везде была она. Найрани. Вот она на берегу какой-то реки. Вот она же шьет что-то сидя на крылечке маленького домика. Вот она бредет по какой-то горной дороге. Найрани, летящая на спине ящера позади охотника. Вот он, тот самый Желтоглазый. Вегран всматривался в лицо юноши. А в следующий миг Вегран не поверил своим глазам. Найрани… Его суженая, дающая клятву верности тому самому желтоглазому. А затем она же с ним в постели. Вегран стиснул зубы. Побелели костяшки на сжатых в кулаки пальцах. Найрани изгибается навстречу ласкам этого ублюдка. Она запрокидывает голову, подставляя поцелуям шею. Мерно двигается мужской зад между женских бедер. Ублюдки! В душе Веграна взметнулась ураганом ярость. Найти. Уничтожить этого урода! Любой ценой достать эту гниду, посмевшую украсть то, что принадлежит Веграну, да еще и испортить своими грязными ручищами! Из-за его плеча раздался голос Джарры:

Ничего себе, какой умопомрачительный…

Ее фразу оборвала звонкая оплеуха. Джарра вскрикнула, прижала руку к пылающей от удара щеке и со страхом смотрела на Веграна.

Заткнись, дура!

Вегран отошел к двери, обхватил голову руками и отвернулся. Успокоиться. Взять себя под контроль. Ему нужна трезвая голова. Иначе можно наделать ошибок и упустить Найрани. А когда она окажется в его руках, он покажет ей, как она была неправа, когда предпочла ему этого грязного ящера. Она принадлежит Веграну, просто забыла об этом. Ничего, он напомнит. Она никогда не посмеет больше позорить его имя.

Ты можешь найти, где именно она находится? — Вегран обратился к магу.

Да, могу.

Приведи меня к ней. Я в долгу не останусь.

Ты не можешь идти туда один. Этот ящер оторвет тебе голову и скажет, что так и было, — встал с кресла Лурис.

Вегран задумался. Одному идти нельзя. Придется сражаться с желтоглазым и Веграну нужна подмога. Группа подготовленных людей, умеющих держать в руках оружие.

Дай мне своих людей, Лурис.

Зачем мне рисковать своими людьми. Мне самому они нужны.

Я тебе заплачу.

Сколько?

У меня с собой еще два мешочка с драгоценными камнями и немного золота еще есть.

Этого мало.

Я дам тебе еще, когда сделаем дело и возвратимся в мою деревню. Сколько захочешь.

Я не могу столько ждать. А если твоя затея провалится и Желтоглазый убьет тебя в горах? Кто заплатит мне тогда? Нет. Так не пойдет.

Вегран лихорадочно думал. Если возвращаться в Игрис и собирать отряд, уйдет еще месяц. Зимой в горы соваться станет только полный идиот. Да и мага-поисковика можно упустить за это время. Уедет на поиски какого-нибудь беглого и ищи его потом по всей Великой Долине. Нет, нужно ехать сейчас. Нужно все сделать, чтоб достать Найрани в ближайшее время.

Ты хотел ее? — Вегран кивнул в сторону Джарры. — Забирай. Она твоя.

Лурис двинулся к побелевшей от страха Джарре. Она попятилась. Она не верила. Не верила, что он действительно готов отдать ее работорговцу как плату за содействие. Она бросилась к Веграну и повисла у него на руке.

Нет! Ты ведь не сделаешь этого! Ты пошутил!

Ты ведь хотела помочь мне найти Найрани? Вот, тебе представилась возможность, — Вегран стряхнул с себя ее руки.

Нет! Пожалуйста, нет! — Джарра пыталась схватиться за рукав Веграна. Лурис сделал знак, охранники подошли и схватили Джарру за руки. Она забилась, как пойманная в капкан лань. Лурис подошел к ней, обхватил руками ее лицо и заглянул ей в рот. Большие пальцы рук отодвинули сначала верхнюю губу, потом нижнюю.

Хорошие зубы. Здоровая девка. Она еще не тронута?

Джарра не хотела верить, что все это происходит на самом деле. Наглые мужские руки облапали ей грудь, задрали платье, помяли ей зад и залезли в промежность. Джарра кричала, дергалась и пыталась ударить ногой работорговца.

Лягается как строптивая кобыла, — Лурис потрогал ее волосы. Густые, красивые. — Хороший товар. Идет. Я возьму твои камни и золото. И девку, конечно. Дам тебе пятнадцать охранников. И Мелифор поедет с тобой. Завтра на рассвете отряд будет ждать тебя на выезде из города.

Вегран кивнул, пожал руку Лурису и вышел из комнаты, даже не взглянув на бьющуюся в руках охранников Джарру.

Найрани уютно устроилась на плече Айгира. Мягкий шерстяной плед был обернут вокруг их тел, создавая уютный кокон для двоих. Найрани чертила пальцами дорожки на груди Айгира. Какая гладкая у него кожа. Летний загар еще не сошел с его тела и в свете пламени костра кожа казалась золотисто-бронзовой. Широкая грудь мерно вздымалась под рукой Найрани. Она погладила большим пальцем окончание одного из шрамов.

Ты знаешь, я давно хотела это сделать…

Что? — он заложил правую руку за голову.

Потрогать их. И узнать, где они заканчиваются, — она мягко, чуть касаясь, проследовала пальцем вдоль самого длинного шрама. Айгир чуть повернул голову, предоставляя ей свободу действий. Шрам начался чуть выше левого соска, шел вверх по грудной мышце, огибал подключичную впадинку и ключицу, поднимался вдоль шеи и заканчивался под мочкой левого уха. Рядом с ним шли два других шрама, менее глубоких.

Сильно больно было, когда она это сделала?

Да.

Расскажи.

Но то, что было потом, было хуже. Я тогда еще не умел себя лечить. И не мог вызывать ящера.

А я думала, что эта сила с рождения с вами.

Нет. Она проявляется по мере взросления.

Подожди… Ты умеешь себя лечить?!!

Ой, проболтался…

То есть тогда в пещере, когда ты пришел в себя, и потом в деревне ты мог сам себя долечить?

Да… — Айгир нырнул с головой под одеяло.

Ах, ты!!! Ах, ты, хитрый коварный летающий крокодил! А я его еще жалела! Бедненький, больно ему!!! Вот тебе за это! — она пихала его в бок кулачками. Она залезла на него сверху и пыталась отобрать у него одеяло.

Прости! Пощади! Не убивай! Я больше так не буду! — Айгир выглянул из-за своего импровизированного шерстяного клетчатого щита.

То-то же! — Найрани погрозила ему пальцем. Айгир молниеносно схватил ее за руку, потянул и она не успела сообразить, как оказалась прижатой к кровати мужским телом, устроившимся как раз между ее бедер.

Я солгал. Я буду… Иногда, — он оперся на руки и склонился к ней. — Ведь я хитрый коварный летающий крокодил. И мне до чертиков приятно было чувствовать на себе твои руки. Да я бы убил бы кого-нибудь ради этого.

Он легонько потерся об нее бедрами, чувствуя, как разливается в воздухе ее женская энергия. Найрани таяла. Таяла от ощущения жара между их сплетенными телами, от ощущения тяжести мужского тела сверху, устремлялась ему на встречу всем своим существом, наслаждаясь желанием и обожанием, читавшимся в янтарных глазах напротив.

Ладно, прощаю, — шепнула Найрани. Она положила руки ему на спину. Под горячими ладошками потекла энергия. Медленно вела Найрани ладонями вдоль крупных мышц спины вниз к его пояснице, ощущая руками и всем своим естеством кипучую мужскую энергию, добавляя к ней свою женскую. Два вихря, сплетающиеся в один. — Вот так тебе нравится?

Да, — прошептал Айгир, соединяясь с ней.

Они провели в пещере два дня. Они занимались любовью, разговаривали, смеялись. На третий день пищевые припасы закончились и было принято решение вернуться в деревню. Они собрали вещи, оделись и вышли на утес. Айгир уже материализовал ящера и теперь прилаживал к его спине мешки с вещами. Найрани залюбовалась зверем. Крупная треугольная голова, янтарные глаза на желтовато-песочной морде. Широкая грудь и поджарое длинное тело с прижатыми по бокам огромными крыльями. На верхней части головы и спины чешуйки были размером с ладонь, толстые и жесткие, чуть шершавые на ощупь, а под челюстью они были гладкие, светлые и мельче, чем спинные. Найрани гладила ящера по чешуйчатой морде, чесала под подбородком. Зверь тихо урчал, прикрыв глаза. Айгир старался удержать внимание на веревках, но ничего не выходило. Руки не слушались, веревка путалась. Найрани поймала его взгляд, упорно продолжая тискать голову ящера, и хитро улыбнулась.

Чертовка! Полетели уже, а то мы тут на всю зиму застрянем.

А что, может это было бы и неплохо.

Размерено и приятно текла жизнь Найрани в деревне. Она переехала в дом Айгира. За последний месяц Айгир вместе с Охотниками переделали бывший домик Найрани, пристроив к нему еще одну комнату и кухню. И на днях сюда переехала Яра и теперь она обустраивала свой первый в жизни личный дом. Найрани уже успела обжиться на новом месте и полюбить свой новый дом. Она готовила еду, ждала Айгира с охоты, штопала и шила одежду. Иногда в гости к ней заходила Ула. Айгир при каждом удобном случае спешил домой. Вечером они сидели на кухне у печи, ели булочки, пили чай или ходили к общему костру. А долгими ночами они любили друг друга. Найрани была счастлива. Она часто улыбалась, пела. Раньше она даже представить себе не могла, что можно любить кого-то так сильно. Тоска об отце немного свербила сердце. Но Найрани почему-то верила: однажды она сможет увидеться с ним снова.

В деревне шел большой сбор. Скоро большая часть охотников и их спутниц разъедутся по городам и деревням Великой Долины, чтоб закупить на зиму недостающую провизию и материалы, а так же продать выделанные за лето и осень меха и кожу. Схема была проработана годами. Охотники отправляются на закупки, в деревне остаются старики, женщины и дети, а так же небольшая группа охранников. Щит продолжит защищать деревню, несмотря на отсутствие в ней Микана. Охотники приедут в города, купят повозки, продадут свои товары, закупят все необходимое для своих семей, погрузят все в купленные повозки и вывезут из города. Они будут двигаться на повозках в сторону гор, чтоб не рисковать быть разоблаченными с ящерами. Затем они доберутся до ближайшего к горам городка и в нем продадут свои повозки, спрятав добро в окрестных лесах. Потом они погрузят купленное на своих ящеров и двинутся дальше в горы. Дараман лично проверял как идет подготовка к походу. Охотники чинили и готовили одежду аналогичную одежде жителей Долины, упаковывали товары и провизию. Они будут отсутствовать около двух недель. Необходимо позаботиться и о деревне в их отсутствие. Дараман отдал так же и еще одно распоряжение. Он отправил двоих охотников отыскать деревню Игрис и привезти отцу Найрани вести о дочери. Дараман хотел, чтоб они предложили ему переехать жить в горы. Айгир нарисовал примерную карту Долины с изображением пути, которым он летел из Игриса в горы. Айгир летел больше двух суток. Но пешим охотникам потребуется на путешествие значительно больше времени. Они должны будут нанять в городе лошадей и отправиться в Игрис верхом. Будет замечательно, если отец девушки согласится на переезд. Удастся воссоединить отца с дочерью и сохранить в тайне деревню Охотников.

На следующее утро караван Охотников верхом на ящерах был готов покинуть Ару-Кечи. Жены прощались с мужьями, отцы обнимали на прощание детей. Айгир и Найрани стояли обнявшись. Айгир уткнулся лицом в волосы любимой, стараясь получше запомнить их запах. Тяжело будет им в разлуке эти две недели. Найрани немного мерзла. Айгир распахнул свой плащ и укутал Найрани его меховыми полами. Она не хотела шевелиться или говорить. Хотелось оттянуть миг, когда нужно будет разжать руки и отпустить его. Айгир приподнял ее лицо за подбородок и нежно поцеловал.

У меня есть кое что для тебя, — он отпустил Найрани, сунул руку в карман и достал янтарное ожерелье. Три нити желто-оранжевых камней. На одной нити камни были крупные неправильной формы, полупрозрачные с темными прожилками. На двух других нитях были более мелкие камни. Айгир застегнул ожерелье на шее Найрани.

Они такого же цвета, как и твои глаза, — она любовно погладила камни.

Янтарь — обережный камень нашего клана. Он поддерживает силу своего хозяина и защищает от плохой энергии.

Спасибо, — Найрани поцеловала Айгира.

Охотники! По седлам! — прозвучал приказ Дарамана. Последние объятья и ласковые слова и процессия двинулась в путь.

8

Больше месяца блуждал отряд Веграна в горах. Их вел маг-поисковик. В горах лег снег. Идти становилось все труднее. Все труднее было людям сохранять присутствие духа. И только сияние магического компаса усиливалось, показывая, что они все таки двигаются к своей цели. По вечерам на привалах Вегран смотрел на Найрани в магическое зеркало и собирал информацию. Вот крыльцо в четыре ступени и она, сидящая на верхней с кружкой в руках. Вот она со скалкой в руках месит тесто в кадке. Волосы спрятаны под платок, руки в муке. Вот она с этим ящером. Как она может смотреть так на этого дикаря? Как-будто он единственный на свете. С обожанием и нежностью. На него, на Веграна, она никогда так не смотрела. Вегран чувствовал укол ревности, злость и досаду каждый раз, когда видел, как Желтоглазый охотник прикасается к ней так по-свойски, как-будто он имеет на это право. Вегран видел в зеркале, что этот ее ящер покинул деревню. Найрани одна. Что ж. Это ему на руку. Будет даже проще. И вот на одном из горных склонов маг сделал знак остановиться. Магический компас сиял ярко, как никогда.

— Что такое? — Вегран подъехал к магу.

Впереди магический щит, — пояснил Мелифор. — Дальше пройти мы не сможем. Не двигайся вперед, иначе ты коснешься его. И тогда нас могут обнаружить.

А ты можешь взломать этот щит?

Материя щита сплетена очень плотно. Его делал очень сильный маг. Если и удастся взломать его, то на это уйдет много времени. Нам нужно что-то быстро придумать. Нельзя торчать тут долго. Нас могут обнаружить.

И что же нам делать?

Я не знаю.

Ты помнишь? Я заплатил тебе за то, чтоб ты нашел ее!

А я и нашел ее. Твоя зазноба там, внутри щита. Договора о том, что я буду выковыривать ее из панциря, не было!

Вегран лихорадочно соображал, как быть. Неужели ему придется повернуть домой сейчас, когда он в двух шагах от своей цели. Он уже отдал целое состояние за возможность вернуть Найрани. Она нужна ему. Нужна, чтоб подняться еще выше. Ее бесценный дар вознесет его на вершину иерархии в обществе. И за это стоило пожертвовать двумя горстками камушек. Но он не был готов отказаться от своих планов. Он решительно тряхнул головой.

Мелифор. Придумай, как достать ее оттуда. И я сделаю для тебя все, что ты захочешь.

Все? — глаза Мага вдруг недобро сверкнули.

Да, все, что я смогу для тебя сделать.

Это другой разговор. Для начала, я хочу свой дом и виноградник на западном краю Великой Долины.

Хорошо. Я придумаю, как тебе это устроить.

К вечеру у Мелифора уже был план действий.

Давай уведем наших бравых воинов чуть дальше в лес.

Вегран не понимал, зачем это нужно. Он посмотрел на «бравых воинов», больше напоминавших шайку бандитов. Они развернули лошадей и увели отряд за ближайшую рощу. Приказав отряду ждать в полной боевой готовности, они вернулись к щиту. С наступлением темноты маг принялся за дело.

Я не хотел, чтоб они видели, что сейчас будет. Если ты расскажешь кому-нибудь о том, что видел, я тебя достану везде, даже в могиле. И тогда ты пожалеешь, что связался со мной.

Обещаю, что сохраню твой секрет, каким бы он ни был.

Вегран с изумлением смотрел, как меняется внешность мага-поисковика. Мелифор сбрасывал маскировочную личину, чтоб освободить нужное количество энергии, необходимой для задуманного им. На месте благовидного ухоженного мужчины теперь стоял совсем другой человек. Его лицо было обезображено. Щека и висок были глубоко рассечены. Глаза не было. Он был лысый, а на его бритом черепе были вытатуированы какие-то символы. А на его яремной впадине стоял знак: равносторонний крест, переплетенный с изогнутой против движения солнца стрелой.

Некромант! — выдохнул изумленно Вегран.

Поисковая магия — это мое прикрытие. Раскроешь его и я уничтожу тебя, — единственный глаз некроманта жестко смотрел на Веграна.

Я думал, что некромантов не осталось в Великой Долине…

Ты и Желтоглазых считал лишь выдумкой, — иронично заметил Мелифор.

Хорошо. Как некромантия может помочь в нашем деле!

Щит настроен на то, чтоб не пускать туда живых. Тогда возможно, неживые смогут туда пройти.

Ты хочешь послать за ней мертвеца?

Ты что, дурак? Ты здесь могилы видишь? Где я тебе возьму мертвяка? Да и щит, возможно, не пустит человеческое существо из плоти, даже мертвое и без души.

Тогда как?

Мелифор слепил снежок и бросил его в щит. Снежок, не встретив никакого сопротивления пролетел добрые тридцать шагов и рассыпался, ударившись о землю. Некромант торжествующе улыбнулся.

Веграну казалось, что на его голове волосы встали дыбом и шевелятся. Прямо на его глазах из снега вырастали две фигуры, очертаниями походившие на людей. Големы, догадался Вегран. Некромант сделал глаза чудищам из каких-то блестящих камушков. Затем он вынул из сумки бумагу и угольную палочку.

Пиши, — Мелифор протянул все Веграну.

Что писать?

Письмо пиши этому ее дикарю. Пиши от ее имени. Дескать, милый, извини, была не права, возвращаюсь назад, прости, не ищи.

А если он знает ее почерк?

Это неважно. Охотника нет в деревне. Пока он вернется, это фальшивое письмо успокоит тех, кто остался в деревне. И ее не хватятся сразу.

Вегран быстро написал короткое письмо. Некромант тем временем достал из сумки какой-то маленький плоский коричневый бутылек и шерстяную тряпочку, которую смочил содержимым бутылька.

Что это? — Вегран насторожился.

Это снотворное, чтоб наша птичка не трепыхалась и не шумела.

А оно ей не повредит?

Не повредит. Голова немножко будет болеть, когда в себя придет, — Мелифор вручил одному из големов письмо и тряпочку и взял свое серебряное зеркало. На мутноватой поверхности постепенно проявилось изображение. Вегран с удивлением понял, что зеркало отражает то, что видит голем с письмом. Големы двинулись к щиту и Вегран затаил дыхание, чтоб все получилось. Големы спокойно прошли за щит.

Вегран и Мелифор смотрели в серебристую поверхность зеркала. Вегран видел глазами голема сначала горный склон, уходящий вверх, и деревья вокруг, затем горный склон выровнялся и между деревьями стали появляться просветы. И вот големы вышли на перевал. Крутые скалы уходили далеко вниз. Големы начали спуск в долину. Они долго петляли по склону, выискивая наиболее пологую тропу. А впереди уже виднелась спящая спокойным сном деревня. Големы неслышно пробирались между притихшими домами. Свет почти нигде не горел. Мелифор медленно вел големов, старательно обходя охотников, патрулирующих деревню. Некромант и Вегран старательно вглядывались в зеркало, стараясь узнать дом, который они видели раньше во время наблюдений за Найрани. Наконец, их поиски увенчались успехом. Вегран узнал это крылечко в четыре ступеньки, крашеную дверь с коваными фигурными петлями и двумя узкими окошками по бокам. Именно на этом крылечке он видел Найрани вместе с этим крылатым уродом. Големы поднялись по ступеням и открыли дверь. Вегран увидел небольшие сени и скривил губы. В его доме даже шкаф больше, чем этот коридорчик. Големы прошли вторую дверь и оказались в квадратной кухне с большой печью. В печи потрескивали дрова. Пламя костра неярко освещало комнату сквозь стеклянное окошко в дверце. Надо же, какая редкость! Этот ублюдок достал где-то закаленное стекло. Небось тоже украл у кого-то… Слева от входа на глухой стене ряд навесных шкафчиков и полочек из какого-то светлого дерева, заставленных утварью, какими-то пузырьками, бутылочками и коробочками. Под ними длинная кухонная тумба с широкой лакированной столешницей. На каменную денег не нашел? Убожество! В центре кухни стоял круглый обеденный стол с четырьмя стульями, аккуратно задвинутыми до самых спинок. Вышитая скатерть с кисточками белоснежным кругом выделялась в полумраке комнаты. Окошки закрывали занавески, украшенные такой же вышивкой и кисточками, как и скатерть. Вегран узнал работу Найрани. Она и в родной деревне украшала такой вышивкой всякие тряпочки. Гнездышко, значит, вьет для этого урода! Простой деревянный пол. Обычные шлифованные доски. Какой-то полосатый плетеный половик. Безвкусица какая! Печь стояла справа от входа. Она была врезана в стену. Видимо задняя часть печи выходит в другую комнату. Недалеко от печи была приоткрытая дверь. Голем толкнул ее и Вегран увидел в зеркале безмятежно спящую на кровати Найрани. На прикроватной тумбе в большой подсвечнике горели три толстые свечи. Какая большая кровать. А этот ящер самоуверенный оказывается! Вегран смотрел в зеркало на Найрани. Красивая. Очень. Его сокровище, его ключик к лучшему будущему. Она так не вяжется с убожеством окружающей ее обстановки. Дом — обычная халупа. Всего две комнаты и кухня. Сарай, в котором ящеру, может и самое место, а вот эта девушка не может хотеть жить здесь. И если она забыла о том, кто она и кому предназначена, значит нужно ей напомнить. Она полулежала на подушках. Голова чуть запрокинута на подушку, открывая взгляду изящную шею. Каштановые волосы, заплетенные в толстую косу лежали на груди. Под белой сорочкой, видневшейся между распахнувшимися полами халата, угадывались изящные линии женского тела. В паху у Веграна ощутимо потяжелело. Рука Найрани лежала на раскрытой книжке, лежащей обложкой вверх. Читает перед сном? Видимо одиноко ей одной в этой огромной кровати. Ничего, больше ей скучать не придется. Найрани вздрогнула и проснулась. Вегран видел ужас, мелькнувший в ее глазах, когда две белые глыбы приближались к ней. Закричать она не успела. Голем прижал к ее лицу тряпочку. Она еще несколько секунд билась в ручищах големов, а затем глаза закатились. Голем положил обмякшее тело на кровать и стал собирать вещи девушки. О Боги, в чем она ходит? Это что, платье? Какой-то шерстяной мешок. А это что? Эта мохнатая шкура — это шуба? Или это плащ? Бесформенная куча меха. Голем бросил одежду на кровать рядом с Найрани и укутал ее вместе с вещами в одеяло с кровати. Второй голем лазил по кухне, собирая провизию. Он упаковал в узел пару булок хлеба, большой кусок сыра, несколько луковиц и вареную картошку вместе с котелком, в котором она была сварена. Неужели этот Желтоглазый не мог хотя бы кормить ее получше? Хотя, что от него ожидать? Один голем взвалил на себя замотанную в одеяло Найрани, второй взял узел с едой. Оставив на столе поддельное письмо, големы двинулись в обратный путь.

Вегран торжествовал, когда два голема, несущие драгоценную ношу, вынырнули из-за щита. Перегрузив Найрани и вещи на лошадей, Мелифор уничтожил големов, разровнял снег и вернул себе свою маскировочную личину. Мужчины вскочили на лошадей и соединились с отрядом. Охранники, часто сопровождавшие Мелифора во время охоты за беглыми проводили равнодушными взглядами сверток, из которого торчала темноволосая женская головка. Всего лишь одна из многих за время их службы. Вегран двинулся к повозке, в передней части которой была оборудована специальная будка, закрывающаяся на замок. Именно в нее Вегран сгрузил Найрани прямо в одеяле. Сверток с продуктами был заброшен в грузовой отсек повозки прямо за будкой. Мелифор проверил надежность замка на дверце будки и вскочил на коня. Вегран сел на козлы повозки рядом с возницей. Отряд снялся с места и направился в сторону Великой Долины.

Трясет. Почему так трясет? Найрани съежилась на деревянном полу, едва прикрытом соломой. Очень болела голова. И тошнило. В еще не прояснившемся сознании путались ощущения. Уют знакомого и привычного одеяла не вязался с дорожной тряской и со звуками вокруг. Поскрипывали колеса, кто-то переговаривался между собой. Фраз разобрать не получалось. Найрани помнила, как ходячие глыбы снега ворвались в ее комнату. Помнила, как прижалась ко рту тряпка с резким запахом. Этот запах до сих пор мерещился ей. Ее куда-то везут. Но куда? И зачем? Она открыла воспаленные глаза. Полутьма вокруг. Она в какой-то деревянной коробке. Между досками виднелись металлические кованные прутья. Найрани села и оперлась спиной о стену. Деревянная клетка оказалась настолько маленькая, что разведенные в стороны руки касались противоположных стен, а выпрямленные ноги упирались в дверцу. Потолок тоже низенький. Выпрямиться в полный рост не удастся. На стене слева было маленькое смотровое окошко, закрытое плотной кожаной шторкой, из под которой в клетку просачивался свет. Рядом с собой Найрани обнаружила свое пальто и голубое шерстяное платье, в котором она выходила замуж. На ней самой была одета лишь сорочка и халатик. В клетке холодно. Стыли босые ноги. Найрани натянула пальто и завернулась плотнее в свое одеяло. Что происходит? Совершенно точно ясно, что ее снова похитили. Снова страшно. Снова неизвестность. Почему опять это происходит с ней. Почему она попадает в такую ситуацию снова и снова? Повозка катилась и катилась, иногда подпрыгивая колесом на очередном камне. Нарастала в душе паника. Как ее могли украсть? Таких чудищ, которые пришли за ней она раньше не видела. Как они смогли пройти за щит. Неужели кто-то из оставшихся в деревне мог сделать таких? Казалось, что снежные люди неживые. Кому они служат? Есть ли у них хозяин? Кто из оставшихся в деревне мог желать ей зла? Ведь никто не мог. Ее приняли в клан. Они не могли так поступить с одной из своих. Айгир, любимый, помоги! Где же ты? Он вернется в деревню только через двенадцать дней. Он даже не узнает, что с ней случилась беда. Но Ула и Яра наверняка поднимут панику, когда поймут, что она пропала. Нужно попытаться выбраться. И выбраться нужно быстро, пока ее не увезли слишком далеко. Непонятно, сколько времени она была без сознания. Найрани пыталась отодвинуть занавеску на окошке. Она оказалась крепко привязанной к чему-то. Найрани толкнула ногами дверцу. Дверца громыхнула металлической окантовкой о дверную коробку. Лязгнул снаружи замок. Заперто. Найрани долбилась в дверь, что есть силы, била кулаками о деревянные стены, посылала проклятья на головы неизвестных похитителей. Вдруг повозка остановилась.

Повозку качнуло. Кто-то спрыгнул на землю и обошел клетку. Скрипнул ключ в замке и дверца распахнулась. Найрани заморгала. Яркий свет залил пространство внутри клетушки. Он резал и слепил отвыкшие от света глаза. Найрани приложила ладонь к глазам, пытаясь разглядеть фигуру, заслонившую вдруг дверной проем.

Здравствуй, Цветочек, — произнес очень знакомый голос.

Вегран! Это ты? — она радовалась. Это не какие-то незнакомые злодеи. Это ее старый знакомый. Ее искали.

Я. Не ожидала?

Что ты здесь делаешь? Как ты нашел меня?

С большим трудом, — он сел на край клетки, свесив ноги наружу.

Как там отец?

Он был безутешен, когда я уехал искать тебя. Но тебе же все равно.

Почему ты так говоришь? Я очень рада тебя видеть! Я так скучала по всем вам.

Да? Что-то непохоже, чтоб ты сильно рвалась вернуться.

Вегран, я все тебе объясню. Но сейчас… Мне нужно назад! Мне нужно вернуться туда.

Вернуться? Куда ты хочешь вернуться? К этому Желтоглазому?!!

Да. Это невероятно звучит, но я объясню тебе и ты все поймешь… Разверни повозку!

Что я должен понять, Найрани? То, что я три месяца шарюсь по Великой Долине в поисках твоих следов, а ты раздвигаешь ноги перед этим ящером?

Прости меня. Мне очень жаль, что так вышло. Но я люблю его. Я выбрала его. Я решила остаться с ним!

Ты не можешь ничего решать.

Ты не можешь заставить меня!

Могу. Ты обязана мне. Ты дала обещания и ты выполнишь их. Твой отец собственноручно отдал тебя мне. А то, что ритуала не было, так это мелочи. Все было уже решено. А вскоре мы проведем и ритуал.

Между нами не может быть ритуала. Мы с Айгиром женаты. И скоро он придет за мной.

Твоя связь с этим ящером ничего не значит. В нашей деревне никто не признает такой брак. Выполни свои обязательства, и может быть люди простят тебе твое падение.

Отпусти меня! Я никогда не буду с тобой. Ну зачем я тебе? Любая девушка в деревне с радостью согласится быть твоей.

Мне не нужны другие. Серьезно, Найрани. Я считал тебя умнее. И порядочнее. Я рассчитывал на тебя. А ты сравняла все мои планы с землей, потому что как последняя шлюха легла под первого встречного.

Вегран, прости меня! Я виновата перед тобой.

Да, ты виновата! Ты обещала мне стать моей женой. Я был готов дать тебе свое имя, деньги, власть, положение. Я несколько лет помогал твоей семье, давал деньги твоему отцу. Я вложил в тебя столько средств, времени и усилий, как ни в одно другое свое предприятие. И все для чего? Ты быстро забыла кто ты. Ты наплевала на свои обязательства, на мое доброе отношение к тебе и на своего отца.

Нет! — по щекам Найрани покатились слезы.

Конечно, да, — нажимал Вегран. — Пока ты кувыркалась с этим дикарем, твой отец умирал от горя, оплакивая тебя. Он наверняка считает, что тебя уже нет в живых. Он и не подозревает, что его единственная драгоценная доченька променяла родного отца на любовника.

Это неправда!

Скажи, как это? Чувствовать себя предательницей своего рода. Расскажи, неужели этот ящера так хорош в постели, что ты так легко отказалась от отцовской любви и нарушила данное мне слово?

Отец поймет меня.

Да твоего отца удар хватит, когда он узнает, что ты пала так низко, что связалась с этим чудищем! Пусть он только рискнет явиться. Я уничтожу его.

Айгира не трогай! — Найрани вытерла слезы рукавом халата. — Ты с ним не справишься!

Ну скажи, чем он лучше меня? Почему ты упираешься?

Сказать? Ну, слушай. Я не хотела обижать тебя. И не хотела каким-то образом бросить тень на твое имя. Ты красивый, ты богатый, ты обаятельный. Но я не чувствовала рядом с тобой и частицы того, что я испытываю рядом с ним. Как-будто сердце замирает. Когда он прикасается ко мне, под моей кожей словно разливается жар. Он мое дыхание, мое дополнение, моя… Ай!

Вегран отвесил ей звонкую пощечину. Найрани подняла голову. Щека горела. Найрани собрала энергетический шар.

Уйди! — от энергетического удара Вегран свалился с бортика в снег, как мешок с картошкой. Кто-то мгновенно захлопнул дверцу и стал запирать замок.

Она ударила меня! Эта тварь посмела ударить меня!

Найрани не хотела причинять Веграну боль. Но теперь она собрала в удар всю свою мощь. Дверца клетки дрогнула и просела. Найрани ударила еще раз. Из дверцы вылетела доска. Вегран в полном шоке наблюдал, как от двери отлетают все новые щепки, оголяя кованный остов, который прогибался под энергетическими ударами. Мелифор быстро накладывал на клетку барьерные заклинания. Одно, второе, третье… В дверце уже образовалась внушительна брешь. Он рисовал магические знаки, запечатывая будку. Еще удар и замок слетел с дверцы. Погнутая дверца распахнулась, стукнувшись ручкой о стенку будки. Найрани радостно бросилась в дверной проем, но увязла в силовом поле, прочно опутавшем клетку. Как муха в паутине Найрани барахталась в тягучей энергетической субстанции, силясь освободиться, пока ее не выплюнуло обратно на деревянный пол клетки. Найрани передернуло. Какое мерзкое ощущение. Хуже, чем вляпаться в дерьмо. Как-будто тысяча мельчайших щупалец забралась в самое нутро. Эта защита высасывает силу, подзаряжаясь ей.

Ты почему не сказал, что она умеет проделывать такие фокусы?!! — орал на ошарашенного Веграна Мелифор.

Я сам не знал, что она так может. Эй, цветочек, а ты, оказывается, времени зря не теряла.

Что еще она умеет?

Я не уверен точно. Знаю, что она целитель и может ускорять рост растений.

Замечательно… — пробурчал Мелифор.

Ты знал? — Найрани выглянула в дверной проем, стараясь не задеть щит Мелифора.

Да, я знал. Почему, ты думаешь, ты так была мне нужна?

Так ты хотел использовать меня в каких-то своих делишках?

Муж и жена должны помогать друг другу. Ты помнишь? Вместе мы бы достигли небывалых высот! Ты только подумай!

Я думала, что ты достойный человек. А ты обычный алчный проходимец. Иди ты в задницу!

Я и так там по твоей милости, — Вегран отряхнул с одежды снег и залез на козлы.

Поехали уже, пока нас снегом не завалило, — позвал Мелифор, прикрывая дверцу клетки. — Сломала дверь, теперь мерзни, девка!

Найрани села на солому и отвернулась. Ничего. У нее есть еще один козырь в рукаве. Вегран не сказал этому магу о еще одной ее способности. Значит, он либо не знает о ней, либо не хочет посвящать в это мага. Может боится, что маг сам захочет нажиться на ее способностях? Неизвестно только, пройдет ли ее сила сквозь барьер. Но попытаться можно. Маг очень силен. Нужно его опасаться. Она ведь тоже не знает всех его способностей. Нужно попытаться отделаться от него. Все оставшееся время до привала Найрани разрабатывала свой план побега. Она не станет инструментом для достижения честолюбивых планов Веграна. Он пытался воздействовать на ее чувство вины. Только вот виноватой себя Найрани больше не считала. Еще полтора месяца назад она бы поддалась на это. А сейчас она не жалела ни о чем, что было связано с Айгиром. Не жалела свою несостоявшуюся свадьбу с Веграном, не жалела о жизни в Игрисе, не жалела, что ответила на чувства Айгира, не жалела, что полюбила. Вегран уничтожил ее последние сожаления, разрушив ее доброе отношение к нему. Только жаль было, что не получилось объясниться с отцом вовремя. Но все случилось, как случилось. И Найрани приняла это. Группа встала на привал у горного ручья с наступлением сумерек. Охранники разожгли костер. Сидя кружком они наливали черпаком чай из общего котла в свои кружки, грызли вяленое мясо и негромко переговаривались. Найрани видела сквозь дыру в дверце, что Вегран и этот маг сидели вместе с охранниками. Лошади были связаны вместе за повод одной веревкой и чуть поодаль мирно выкапывали из под снега траву. Видимо, кормить Найрани не входило в планы похитителей. Ну что ж, так даже лучше. Пора приниматься за осуществление плана побега. Найрани выбрала среди охранников «жертву» и сосредоточилась. Она попыталась мысленно соединилась с сознанием охранника и ей это удалось. Видимо барьер сдерживает только физическое проявление силы. Метальные силы проходили сквозь него, как нож сквозь масло. Найрани углубила связь с охранником, стараясь не давить слишком сильно. Когда ментальный мост достаточно окреп, Найрани начала свое внушение. Охранник положил свой паек в сумку, поставил кружку с чаем на землю и со словами: «Нужно отлить!» отошел от костра.

«Освободи лошадей! Им скучно стоять. Пусть побегают. Сделай лошадкам хорошо! Только незаметно, а то маг будет ругаться. Потом просто свяжешь их снова. Никто и не заметит! Сделай вид, что проверяешь сбрую», — внушала Найрани. Охранник послушно направился к лошадям, достал из-за пояса нож и незаметно разрезал веревку. Потом так же спокойно вернулся к костру и занялся своим пайком. Получилось! Первая часть плана сработала. Теперь более сложный этап. Найрани сосредоточилась и стала делать новую связь. Она, словно паучиха плела ментальную паутину, опутывая всех охранников разом. Она ни разу раньше не пыталась воздействовать сразу на нескольких существ. Был риск, что сейчас у нее ничего не выйдет. Но она должна попытаться. Паутина обретала прочность. Найрани передала по ней первый посыл. Сидящие у костра охранники дружно рассмеялись какой-то шутке. Сидящий возле Веграна охранник вдруг положил руку ему на плечо. Вегран обернулся.

Эй, у тебя такие красивые глаза! — охранник протянул руку и приподнял лицо Веграна за подбородок.

Ты что, мухоморов объелся?!! — Вегран стряхнул с себя руку охранника, но тот следом попытался залезть Веграну на колени. Вегран пытался вылезти из-под любвеобильного охранника, когда тому в ухо прилетел размашистый удар. Охранник свалился в снег, а перед Веграном уже возникла новая физиономия с горящими похотью глазами. В этот же момент трое других охранников уже лезли с поцелуями к магу, держа того за руки. Вегран и Мелифор отбивались, что было сил. Две парочки охранников, отделившись от общей вакханалии, целовались у костра, запихивая руки в штаны друг другу. Остальные охранники теснили Веграна и Мелифора к зарослям под деревьями. Некоторые из охранников уже держали в руках высвобожденные из штанов возбужденные органы. Найрани удовлетворенно посмотрела на свару и послала следующее внушение. Освобожденные лошади взвились на дыбы и с истеричным ржанием бросились в рассыпную в лес. Отлично! Теперь последнее. Найрани сделала связь с лошадью, запряженной в повозку. Это было очень легко и животное бодро побежало, увозя повозку в лес. «Вези меня обратно. Ты же помнишь дорогу!», — вещала Найрани. Лошадь выбиваясь из сил, тянула повозку по свежевыпавшему снегу. Повозка громыхала и подпрыгивала на ухабах. Лошадь забрала крутой поворот. Натужно заскрипело крепление оглобли. Повозка опасно накренилась. Найрани испугалась, что повозка сейчас упадет на бок, но она выровнялась, с глухим ударом опускаясь на все четыре колеса. Хлестала по будке ветки деревьев. Свободно болталась на погнутых петлях покалеченная дверца. Повозка налетела на что-то твердое. Колесо отлетело и просевшая телега зарылась осью в снег. Найрани бросило на стену клетки. Лошадь еще какое-то время пыталась тащить потерявшую ход телегу, но в конце концов, животное встало, тяжело фыркая. Найрани плакала от бессилия, пытаясь пробить барьер мага, который, казалось, довольно урчал, получая новую порцию энергии.

Найрани нашли ближе к утру, когда Мелифор, наконец, развеял вещание Найрани и обескураженные охранники собрали по лесу разбежавшихся лошадей. Еще пару часов ушло на починку колеса. Мелифор установил на клетку новые заклинания и теперь Найрани даже ментально не могла пробиться за барьер. Она устала. Попытки пробить барьер опустошили ее. Хуже всего было то, что теперь он не могла даже питаться от земли. Мелифор на совесть укрепил ее энергетический кокон. Найрани сильно мерзла. Не спасало меховое пальто и одеяло. Сказывалось энергетическое и физическое истощение. Дрожали руки и кружилась голова. Найрани съежилась в углу клетки, поджимая под себя босые ноги. Она слышала, как на козлах повозки ссорились Мелифор и Вегран. Маг отчитывал Веграна за ночное происшествие. Вегран кричал на мага за недостаточно прочный барьер. Они решали, кто из них больше виноват. Через открытую дверцу будки Найрани видела охранников, старающихся не смотреть друг на друга. Несмотря на усталость, Найрани ухмыльнулась. Правильно. Пусть ссорятся. Возможно это даст ей шанс сбежать. Группа снова двинулась в путь. Ближе к полудню Найрани покормили. Мелифор поставил на пол будки железную миску с двумя мерзлыми картофелинами, луковицей и пузырем воды. Чуть позже заглянул в будку Вегран.

Ну что, цветочек, ты подумала над своим поведением?

Да.

И что же ты решила?

Зря я натравила на тебя охранников.

Конечно, зря…

Надо было заставить тебя трахнуть твоего дружка-мага.

Фу, как некультурно. Конечно, общение с этими дикарями не могло пойти тебе на пользу.

Скажи, Вегран, а тебя культурно поимели вчера? — Найрани понесло. Она издевалась и над Веграном и чувствовала какое-то удовлетворение глядя, как он силится совладать со своими эмоциями и как отворачивали свои красные лица охранники.

Ты пожалеешь о своих словах и о вчерашнем вечере.

Нет, не пожалею.

Пожалеешь, когда я расскажу в Игрисе правду о тебе и о твоем отце и толпа линчует приблудного мага-неудачника и его дочку-полукровку.

Ну тогда ты лишишься своей выгоды, которую хотел получить благодаря мне.

Да, ты права. Что ж, тогда я выдам им только твоего отца. Скажу, что не нашел тебя. Думаешь, у меня мало мест, где тебя можно спрятать так, что никто не найдет? Кстати, я послал гонца в Игрис, когда мы отправлялись в горы искать тебя. Так что сейчас твой папаша уже сидит в подземелье одного из моих домов, — Вегран блефовал. Он отправил гонца только накануне вечером. Но Вегран со злорадным удовольствием смотрел, как исчезла бравада Найрани, как напряглось ее лицо.

Если ты причинишь вред моему отцу, я тебя убью!

Ты не сможешь. Ты — Древотворец, одно из самых мирных существ в мире. У тебя злости не хватит на убийство.

Проверим. Если не хватит мне, то Айгир…

Да, да, да… Я уже слышал о твоем могучем любовнике и перепугался до смерти. Смотри, даже коленки дрожат, — он спрыгнул на землю. — Подумай об отце, Найрани. И не делай больше глупостей.

Он ушел. Повозка снова тащилась между сопками. Найрани съела свой нехитрый обед и теперь боролась со сном и холодом. Она боялась, что если заснет, отморозит себе ноги. Найрани плотнее закуталась в свое одеяло. Она засунула руки в карманы халата и вдруг ее пальцы нащупали гладкие маленькие камушки. Сердце забилось чаще. Ее янтарное ожерелье! Она достала его из кармана и теперь любовно перебирала желто-оранжевые, словно золотые капли солнца, камни. Как-будто протянулась через расстояние для поддержки родная сильная рука. Ее кольцо куда-то пропало с пальца. Упасть оно не могло, потому что было точно по размеру. Значит его сняли, пока она была без сознания. От мысли о том, что кольцо могло быть у Веграна, становилось дурно. Найрани сжала в ладонях нити янтаря и молила о чуде, о помощи и защите.

Через три дня отряд вышел к подножию гор. Вывести отряд из гор было проще и быстрее, чем найти логово Желтоглазых. Мелифор облегченно выдохнул. Самая сложная часть пути осталась позади. Вегран не кормил Найрани с того самого разговора после попытки ее побега. Раз в день кто-то забрасывал в будку пригоршню снега. Растопив его в руках, Найрани могла хоть как-то утолить жажду. Желудок болел, руки дрожали от слабости, а ноги от холода. Она чувствовала себя все хуже. Силы не восстанавливались, пустой желудок бунтовал, одолевали тошнота и головная боль. Найрани впустую скручивало рвотными спазмами. Не было сил подниматься. Свернувшись клубком, Найрани уткнулась носом в одеяло и держалась за ожерелье, спрятанное в кармане.

Мелифор посматривал не нее через смотровое окошко.

Ты бы дал ей поесть.

Не лезь в это!

Не доживет девка до конца пути. Сейчас холодно. Без подпитки она быстро умрет. Какой тебе прок от мертвой или покалеченной девки?

Вегран скривился. Мелифор прав. Найрани нужна ему. С этого момента Найрани кормили дважды в день. Утром и вечером. Она съедала оставленную ей еду, но ее желудок почти ничего не принимал. Охранники периодически выносили из будки отхожее ведро. Найрани мало двигалась и почти не вставала. Через шесть дней пути Мелифор выпросил у Веграна разрешение приготовить для нее лекарство. Во время привала Мелифор сварил отвар и остудил его в снегу. Он поил Найрани, вливая теплую с ароматом мяты жидкость в ее обескровленные губы. Он не раз видел такое. Пленники, рабы, пойманные, ослабленные, больные, раненые. Всего за несколько дней она превратилась из полной здоровьем красавицы в тень самой себя. Лицо осунулось, глаза потускнели и под ними появились темные круги. Ей неоткуда было брать силы для восстановления. Найрани медленно пила отвар из железной кружки. Тепло благостно действовало на воспаленный желудок. Мелифор вытащил кружку из ослабевших пальцев и прикрыл за собой дверцу. А тем же вечером ужин Найрани впервые за неделю остался в ее желудке. Отвар помогал. Мелифор поил им Найрани каждый день и к ней по чуть-чуть возвращались силы. По расчетам Веграна до Игриса было еще около четырех дней пути. Как-то вечером Вегран расспрашивал Мелифора.

Как она?

Она ослаблена. Ей нужно тепло и хорошее питание.

А что за траву ты для нее завариваешь?

Это смесь лекарственных трав.

Кажется, они ей помогают?

Да.

А чем она больна?

Боюсь, ответ тебе не понравится…

Не томи!

Этот отвар мы даем рабыням и коровам во время перегона, чтоб они не сбросили приплод.

Приплод? — не понял сразу Вегран. А следом его лицо исказилось от гнева. Он швырнул свою кружку и она со стуком ударилась о камни вокруг костровища. Зашипел на дровах расплескавшийся чай. Вегран со злостью пнул чью-то сумку, не обращая внимания на возмущенные возгласы охранников. — Она брюхатая!!! Мало того, что эта тварь якшалась с этим дикарем, она еще была настолько тупа, чтоб понести от него!!!

Вегран изрыгая проклятия бросился к повозке. Мелифор пробормотал что-то, добавляя к барьеру непроходимость в обоих направлениях. Он опасался, что Вегран навредит девчонке. Вегран рванул дверь. Жалобно скрипнули разболтанные петли.

Ты беременна!

Что?!! — кровь ударила ей в голову.

Ты беременна от этого урода!!! Неблагодарная тварь! — Вегран рванулся было вперед, но уперся в барьер. — Трава, которой поит тебя Мелифор, — специальная для пузатых рабынь! Как ты могла опуститься до этого?!!

У Найрани округлились глаза. Руки сами собой легли на низ живота. У нее будет ребенок! У них с Айгиром будет ребенок!!! Сердце трепетало. Сквозь пелену накатившей волны радости и любви вдруг острым ножом прорезались слова Веграна.

В первой же деревне, которая попадется на пути, я найду тебе повитуху! Не будет этого отродья Желтоглазых! — Вегран с силой хлопнул дверцей. Найрани вздрогнула. Смысл его слов ударными волнами от взрыва доходил до сознания, сметая радость и первоначальный восторг, оставляя за собой страх.

Мелифор призывал Веграна успокоится и не делать ошибок. Вегран все еще кипел от ярости, когда охранники свернули лагерь и двинулись в путь.

Мысли о ребенке придавали Найрани сил. Она прижимала руки к животу, прислушиваясь к ощущениям. Она посылала тепло и любовь туда крохотному человечку, размером с рисовое зернышко. «Привет, маленький! Я еще не знаю, мальчик ты, или девочка, но это и не так важно. Я очень счастлива, что ты у меня есть! Знаешь, твой папа очень обрадуется тебе. Он обязательно найдет нас!» И оттуда каждый раз приходил ответ. Ответная любовь и сила. И унималась тревога, отступал страх.

Вереница навьюченных ящеров медленно спускалась с горного перевала. Впереди уже виднелись домики деревни из которых выбегали женщины и дети, устремляясь навстречу процессии. Навстречу путникам уже выдвинулись Охотники, охранявшие деревню. Айгир летел над строем, выглядывая в толпе знакомую фигурку. Группы встречающих и прибывших смешались. Один за другим Охотники спрыгивали со спин своих ящеров и заключали в объятья любимых, по которым так соскучились. Мелина обнимала Дарамана, возле ног которого крутилась его светловолосая дочка. Кто-то плакал от переизбытка чувств, кто-то смеялся от радости. Айгир метался среди жителей деревни. Найрани не было видно. Айгир бросил ящера и ринулся к домику. Он распахнул дверь на кованных петлях и вбежал в кухню. Никого. Он сразу почувствовал, что здесь давно никого нет. В доме не топлено, окна занавешены. Айгир в замешательстве огляделся. Странно. Может она к Уле переехала на время его отсутствия? Или к Яре? Может она медитировала у реки и не слышала, что Охотники вернулись. Он выскочил из дома и помчался на их излюбленное место у реки. Никого. Только припорошенные снегом валуны и неуемная незамерзающая речка. В душе зашевелилась тревога. Он побежал в новый домик сестры. И тут никого, но в доме тепло и пахнет выпечкой. Улы дома тоже не оказалось. Айгир обратился к взору ящера и увидел рядом Яру и Улу, обнимающих Нирса и Микана. Айгир помчался обратно к поляне. Яра с визгом бросилась на шею брату, запрыгнув на него прямо с ногами. Айгир обнял сестру, получил материнский поцелуй в щеку от Улы и с надеждой переводил взгляд с одной женщины на другую.

А где Найрани?

Яра и Ула переглянулись. Под ложечкой засосало от неприятного предчувствия.

Ее нет…

Как нет? Она в лес пошла? За какими-нибудь травами?

Нет, Айгир, — Ула взяла его за руку. — Найрани ушла. Насовсем…

Айгиру казалось, что небо рухнуло ему на голову. Он сидел на кухне у Улы. Перед ним на столе лежало ее обручальное кольцо. В руках дрожал тоненький лист бумаги, на которм были написаны несколько строчек:

«Дорогой!

Прости, что пишу тебе письмо, а не говорю все тебе в лицо. Но в лицо сказать правду труднее. А правда в том, что я ошиблась. И теперь я это хорошо вижу. Мне было хорошо с тобой. Я всегда буду помнить наши с тобой ночи. Я буду помнить, блеск твоих глаз, когда ты любил меня, шрамы на твоем плече, наш клетчатый плед в горной пещере, но я должна вернуться домой к своей судьбе. Я так и не привыкла жить тут, хоть и старалась. Я поняла, что не люблю тебя. И никогда не смогу тебя полюбить. Ты мне глубоко симпатичен, но все же я не могу обманывать тебя. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим. Я уверена, что ты еще найдешь свою любовь и свою судьбу.

Не ищи меня. Прощай.

Найрани»

Айгир невидящим взглядом смотрел перед собой. Нирс вытащил из его рук серый листок и быстро пробежался взглядом по строкам. Микан сидел хмурый, скрестив руки на груди. Ула обхватила руками колени и смотрела на Айгира.

Ничего себе… — Нирс передал письмо Микану.

Я не понимаю, как Найрани могла бросить Айгира? Она же любила его! Это было видно! — Яра мерила шагами комнату.

А может мы все ошиблись? И ничего не было? — Микан вернул письмо на стол.

Нет, Найрани не такая, — тряхнул светлой шевелюрой Нирс. — Она не могла отдаться Айгиру без серьезных чувств.

Ну, может ее тяга к дому оказалась сильней, чем ее чувства к Айгиру? — пожал плечами Микан.

Эй! В про Найрани говорите! Она не могла предать моего брата!

Яра, я общалась с ней в первые дни, когда она только приехала сюда. Ей было очень тяжело здесь.

Но ведь она все преодолела! — не сдавалась Яра.

Она очень скучала по отцу, — вставил Микан.

В самом деле. Мы все видели Найрани на церемонии. Она светилась от счастья! — сказал Нирс.

Тогда как объяснить это письмо? — Микан указал на бумажный прямоугольник.

Микан, посмотри, пожалуйста, кто прикасался к щиту, пока нас не было.

Хорошо, — Микан прикрыл глаза и нащупал щит. Он сканировал материю щита, откатываясь все дальше по времени. Животные ходили. Медведица с детенышем ушли на юг, шел снег, птицы летали, снова снег, олень прошел по краю щита… Людей посторонних нет. Никто не касался щита. Только ярким следом отпечаталось на материи щита прикосновение Найрани.

Никто не касался щита. Только она. Вышла.

Одна?

Да…

Мы с Ярой проверяли. Из домика исчезло ее меховое пальто, платье и вроде кое-какая еда и посуда.

Значит, все таки ушла… — все еще не веря сделал вывод Нирс.

Айгир, все это время сидевший молча, вскочил и бросился к выходу. Яра, Ула, Нирс и Микан бросились за ним.

Оставьте меня!!! — рявкнул Айгир. Он пошел к своему дому, забежал в кухню, прошел к столу и положил руки на столешницу. Он закрыл глаза и стал сканировать энергетическое пространство дома. Все вроде ровно. Один небольшой всплеск, как-будто Найрани заволновалась. Но это могло быть и из-за ее решения уйти. В остальном никаких негативных следов он не почуял. Равно, как и не обнаружил он присутствия других людей в доме. Не найдя ничего, он вышел из дома и пошел к деревенскому костровищу. В глазах щипало от слез. В горле застрял рык. Айгиру казалось, что он задыхается. Он сел на стол возле костровища и прижал ладони к вискам. Мозг отказывался соображать и принимать то, что Найрани бросила его. Мыслей не осталось. Одни эмоции. Боль, одиночество, страх, тоска…

Айгир… Что ты здесь делаешь? Почему ты не дома? — за спиной Айгира стоял Дараман.

Нет у меня больше дома…

Почему?

Найрани ушла… Как она могла? Неужели я был ей настолько неприятен? Как она могла смотреть мне в глаза, отвечать на мои ласки, и предать?

Она твоя женщина, Айгир. Вот и ответь себе сам, могла ли твоя женщина предать тебя? Если ты решишь искать ее, любой из охотников клана поможет тебе в этом, если потребуется. Мы с тобой. Мы едины, — Дараман легко сжал плечо Айгира. Айгир вызвал ящера и взмыл в небо. В ушах стояли слова Дарамана: «Могла ли твоя женщина предать тебя?». Айгир не понимал. Не мог разобраться. Эмоции рвали душу на части. Айгир спрятался в горах. В пещере над водопадом Тай Куру. Спрятался от сочувствующих взглядов друзей, от любопытства соплеменников. Здесь, в этой комнате все еще ощущались остатки их с Найрани совместных эмоций и их объединенная энергия. Счастье, теплота, нежность, жгучее желание, страсть смешались в этом коктейле. Айгир вдохнул это ощущение, эти воспоминания. Они ранили и будоражили одновременно. Здесь в этой пещере присутствие Найрани в его жизни и отсутствие ее ощущались одинаково остро. Айгир просидел в пещере две ночи. За это время он передумал множество мыслей. Что ему делать дальше? Полететь за ней? Умолять ее вернуться? Добиваться ее любви? Но она просила не искать ее. Он и так причинил ей много зла. Он сломал ее жизнь, разрушил ее мечты, лишил ее дома и родных людей. Может ли он сейчас явиться к ней и требовать что-то? И как ему дальше жить без нее? Он не представлял. «Ты еще найдешь свою любовь и свою судьбу…» Он уже нашел свою любовь. И другой у него не будет. Но все же, путешествие в горах полно опасностей. Будет правильным догнать ее в пути и проводить до родной деревни. А потом отпустить. А дальше что? Дальше ничего… Посвятить жизнь счастью Яры… В конце концов он решил, что отыщет Найрани. Пусть она скажет ему в лицо то, что написала в письме. Не верил он, что ее чувства к нему были ненастоящими. Он же чувствовал ее отклик, ее энергетику, ее желание, ее любовь. Айгир полетел обратно в деревню. В деревне царило необычное оживление. Оказывается, кто-то уже распихал купленные Айгиром припасы по его шкафам и кладовым. Люди суетились и говорили что-то про гостя. Какого еще гостя? Какие вообще могут быть гости у клана?

Ты что? Идиот? Как можно было поверить, что она могла такое написать!!!

Айгир не мог понять, что это за высокий мужчина с проседью в волосах кричит на него, размахивая у него перед носом какой-то тетрадкой. Незнакомец заполнил своей энергетикой с легкой примесью магии весь домик Айгира.

Вот смотри, болван! Ну, какой болван! Вот ее записи! Ее рукой написаны! А эта записка вообще непонятно откуда взялась!

Простите, Вы вообще кто? — Айгир пытался понять, что вообще происходит. Яра вжалась в угол. Ула подала голос возле печи.

Это ее отец!

Чей!

Отец Найрани! Дараман пригласил его в Ару-Кечи.

Айгир рассматривал стоящего перед ним мужчину. А ведь, похожи они чем-то. Такая же кожа с карамельным оттенком, каштановые блестящие волосы, только у мужчины они с легкой проседью на висках. Мужчина высокий, худощавого телосложения.

Да, я ее отец. Меня зовут Кириан. А теперь, потрудись объяснить, зятек, где моя дочь?!! — Кириан швырнул на стол тетрадку. Айгир пододвинул ее к себе и всмотрелся в исписанные аккуратным почерком странички. И чем больше он смотрел, тем яснее видел разницу.

Это тетрадь ее кулинарных рецептов. Она вела ее с двенадцати лет.

Почерк в тетради был совершенно не похож на почерк из письма. Буквы в тетради были округлые, в то время, как письмо было написано забористым размашистым почерком. Выходит, что письмо писала не Найрани! А это значит, что она попала в беду!

Вы обыскивали дом, когда она пропала? — спросил Кириан у женщин.

Да. Мы нашли это письмо и проверили их комнату. Обнаружили, что пропали некоторые вещи Найрани.

Есть ли в вашей деревне хорошие следопыты или поисковики?

Есть! Идемте к Дараману! Он поможет, — Яра вскочила и бросилась к двери, стала натягивать свои сапоги и вдруг замерла. — А вот и еще одно доказательство, что Найрани не сама ушла.

Все подошли к Яре, которая показывала пальцем куда-то в угол возле выхода.

Ее сапоги! Они стоят здесь! Не могла же она уйти по снегу босиком!

9

Найрани запаниковала, когда Вегран объявил, чтоб охранники искали домик повитухи в большой деревне, к которой они подъезжали. Найрани помнила угрозу Веграна о том, что он не даст родиться отродью Желтоглазых. И Найрани знала, зачем нужны повитухи. Ее просветили старшие женщины в Игрисе перед ее неудавшимся девичником. Но Найрани не верила до конца, что Вегран способен на это. Угрожать расправой ее отцу, украсть ее и удерживать силой — это одно. А причинить зло невинной душе, еще даже не рожденной на свет, — это совсем другое. А вот сейчас, когда охранники бросились в рассыпную по деревне, Найрани по-настоящему испугалась. Собственно, почему Вегран должен пожалеть ее ребенка, который будет огромной помехой в его честолюбивых планах? Вряд ли Вегран пожелает усыновить желтоглазого младенца. О Боги, нужно срочно что-то придумать! Найрани стиснула в кулаке нить янтаря. «Айгир, любимый, ну где же ты?!! Ты нам так нужен». Боги, как же страшно! Когда на деревню опустились серые сумерки, охранники вернулись.

Нашли! Нашли! Сюда! — послышались окрики охранников. Повозка свернула вправо на какую-то улицу, мощеную булыжником. Звонко цокали по камням лошадиные копыта, рождая эхо в перепуганном сердце. Повозка свернула снова на этот раз налево и проехав немного остановилось.

Тащите ее! — отдал приказ Вегран. Дверь повозки распахнулась и три пары рук потянулись к Найрани. Она завизжала, отпинываясь и посылая беспорядочные магические удары. Барьер поглощал их, как горячие пирожки. Ее вытащили из повозки за ноги. Мелифор тут же создал вокруг нее новый барьер. Тело как-будто сдавили тиски. Барьер высасывал магию, поглощал силы. Один из охранников вытянул ее руку, спрятанную в карман и державшуюся за ожерелье.

Надо же, какая побрякушка! Откуда? Отдай это мне, — Вегран попытался разжать пальцы Найрани, но она ухватилась за ожерелье мертвой хваткой. Вегран рванул ожерелье из ее руки. Нити ожерелья лопнули. Камни раскатились по двору как золотистые капли слез.

Нет! — кричала Найрани. Два охранника схватили ее за руки и потащили к домику. Она билась, повисала на руках охранников всем своим весом, делала рывки. Босые ноги оставляли на припорошенной снегом дорожке из гравия, неровные росчерки следов. Найрани кричала, просила, умоляла, грозила, но все без толку. Дверь открылась и на крылечко вышла старуха. Дверной проем, светящийся белесым светом неумолимо приближался. Старуха отошла, чтоб уступить дорогу входящим. Паника и ужас Найрани достигли апогея. В животе зародился уже знакомый ей магический сгусток. Он затопил все ее существо, затем сжался в точку и взорвался. Барьер поглотил и этот всплеск, превратив мощную ударную волну в простой «пшик». Охранники втащили Найрани в комнату, посреди которой стоял стол, накрытый белой простыней.

На стол ее! — скомандовала бабка.

Охранники подхватили извивающуюся Найрани под колени и растянули ее на столе.

Вяжите ей ноги и руки, — бабка повязала вокруг пояса белый передник, одела нарукавники и вымыла руки с мылом в тазу. Охранники вдели стопы и кисти Найрани в веревочные петли, приделанные к толстым металлическим ножкам стола. Бабка подошла и затянула последний ремень вокруг талии лежащей на столе Найрани. Вегран сделал знак охранникам удалиться и они вышли во двор.

Нет! Не надо, пожалуйста! Мой малыш! Айгир! Айгир!!!

Давай снотворное!

Мелифор прижал к носу Найрани тряпку, пахнущую уже знакомым ей средством. Найрани пыталась не дышать. Она задержала дыхание. Легкие разрывало от желания вдохнуть. Ненавистная тряпка плотно прижималась к лицу. Три судорожных вдоха и Найрани затихла. Бабка подложила небольшой валик под одно ее колено, затем точно такой же под другое и взяла инструмент.

Оставить ей возможность рожать в будущем или снести все под корень? — осведомилась бабка.

Оставь, — сказал Вегран, бросив на комод у двери кошелечек с золотом.

Приступим, — бабка выпроводила мужчин на улицу и задрала подол сорочки Найрани.

Группа всадников, вооруженных до зубов, вышла за щит в месте, где было зафиксировано касание Найрани. Ящеры двигались быстро в родной для них местности. Айгир примерно представлял себе путь, которым могли двинуться в Долину похитители. Справа за перевалом лежала цепь горных озер. Местность между ними была трудно-проходимая, поросшая деревьями с очень густым подлеском. Там и одному всаднику пройти трудно, не говоря уже о группе. Похитители, наверняка хотели побыстрее выйти из гор, а между озерами им пришлось бы прорубать себе путь через кустарники и валежник. Это существенно задерживало бы их продвижение. Напротив озер шла горная гряда, испещренная оврагами и расщелинами. Соваться туда тоже было бы глупостью со стороны похитителей. Поэтому наиболее вероятный их маршрут мог пролегать как раз вдоль озер. Айгир молил Вселенную только о том, чтоб он не ошибся в направлении. В горах несколько раз шел снег с того дня, как пропала Найрани. Все очевидные следы уже давно похоронены под белоснежным покрывалом, которое нещадно топтали сейчас когтистые лапы ящеров. Айгир не чувствовал на деревьях или камнях энергетических следов Найрани. А значит ее везли верхом или в повозке. Один раз он уловил след от прикосновения какого-то чужака на большой сосне. Айгир понял, что они двигаются в правильном направлении. Он летел над колонной ящеров, осматривая путь сверху. За спиной Айгира, цепляясь за сбрую сидел белый от страха Кириан.

Твоя дочь тоже сначала боялась летать, — сказал Айгир тестю. — А потом она передумала.

Никогда не поверю, чтоб Найрани по доброй воле залезла на ящера… Она даже на лошадей садиться не хотела, — пробубнил Кириан, пытаясь сглотнуть ком, стоявший в горле и в желудке с момента, как ящер поднялся в воздух.

Ну, значит для Вас будет еще много сюрпризов, когда мы ее найдем.

Кириан расспрашивал Айгира о дочери, удивлялся тому, как многому смогла научиться Найрани за короткое время жизни в деревне. А Айгир старательно искал малейшие следы Найрани. Он размышлял, кто мог похитить Найрани. И ответ напрашивался только один: Если отец Найрани ничего не знал об ее похищении, то это может быть только этот ее прежний нареченный. Найрани говорила, что других родственников кроме отца у нее нет. Значит остается только один человек, который мог бы ее искать. Если бы он хотел убить ее за измену, то убил бы сразу на месте в их домике. Но он забрал ее, выходит она нужна ему живая. А значит, можно надеяться, что он не убьет ее. Хотя он конечно же может быть способен причинить ей другое зло. Можно ожидать это от оскорбленного мужчины.

Большой удачей стало найти два места, где Найрани применяла свои силы. А значит она была жива и в относительном здравии. В первом месте, короткая вспышка гнева и разлитая вокруг энергия ее удара. Айгир узнал бы даже мельчайшие ее частицы. Энергия осела на деревьях вокруг, впиталась, казалось в само пространство. Айгир покопался в снегу в эпицентре выброса и нашел несколько щепок с четким следом магического удара.

Второе место было совсем странное. Магическая энергия Найрани смешалась здесь с множеством эмоций других людей. Похоть, возбуждение, стыд, страх. Но это не были эмоции Найрани. Повсюду были следы борьбы: сломанные ветки, клочья чьих-то волос, обрывки одежды, застрявшие в кустах, остатки еды, раздавленные на большом бревне, даже металлическая кружка с погнутым боком, почти полностью припорошенная снегом. Его девочка не сдается!

А дальше магических следов не было. Группу вели поисковики-следопыты клана. Когда отряд спустился с гор, искать стало труднее. Но Охотники уже неплохо знали, кого они преследуют. По характеру следов и отходов они вычислили, что это была группа, довольно большая и вооруженная и оттого не сильно заботившаяся о том, чтоб тщательнее заметать за собой следы. Группа была на лошадях и они тащили с собой повозку. Айгир и Кириан предполагали, что они везут Найрани в Игрис. Кириан предположил, что Вегран посчитает самым хорошим вариантом укрыться именно там в окружении людей, которые поддержат его. Всего вместе с Айгиром вышли на поиски Найрани двадцать два Охотника. Они больше не скрывались. Каждый новый день Найрани подвергалась опасности. Время играло против них. Очень важна была скорость их перемещения, а ящеры двигаются намного быстрее лошадей. Путники в ужасе шарахались от устрашающей группы. Первыми шли три следопыта клана. Их ящеры, быстрые и юркие, обладали феноменальным энергетическим чутьем и острым нюхом, могли учуять малейший запах и идти даже по очень старым следам. На ящерах сидели три брата-близнеца Арек, Ардан и Ариас. За ними ехали Нирс и Микан, возглавлявшие основную колонну Охотников. Замыкал строй Дараман. Айгир парил над ними. Поскольку он был самый быстрый, он делал разведывательные вылеты вперед, разузнавая дорогу и сообщая о встречных деревнях и городах.

Найрани видела тяжелые сны, походившие на галлюцинации. Ей мерещилась бабка с когтями, летающие вокруг простыни, отворачивающийся от нее и отступающий в темноту Айгир, открытая наружу дверь и ветер, сотрясающий комнату. Ей слышалось завывание ветра в трубе, звук, с которым ударяются о землю рассыпавшиеся камни ожерелья и собственный плач. Постепенно возвращался слух. Через некоторое время Найрани поняла, что плачет она на самом деле. Следом стало возвращаться осязание. Найрани чувствовала веревку на руках, стянувшую оба запястья. Было холодно ногам, а под собой Найрани ощущала что-то влажное и липкое. Найрани открыла глаза и обнаружила, что лежит на боку на том же самом столе в каморке бабки-повитухи. Найрани опустила взгляд и увидела бордово-красное пятно под собой. Низ ее сорочки был подвернут до середины бедер и тоже перепачкан. Плач Найрани перерос в рыдания, затем в крики и завывания. Она не слышала себя, не ощущала ни пространства, ни времени. Она рухнула в пропасть, в которой нет ничего, кроме боли и ужаса. И не было никого, кто мог бы утешить. Она одна в этой пустоте, в этом вакууме, высасывающем душевные силы. И бороться больше не за чем. Айгир не пришел. Либо не нашел ее, либо решил оставить все как есть. Он ведь тоже не хотел сначала сближаться с ней или с кем бы то ни было. Отворилась дверь и кто-то вошел. Найрани не разбирала, кто и зачем. Ей было все равно.

Старуха подвела Веграна к столу. Мелифор остался стоять у порога. Они слышали крики Найрани с улицы и от этого звука стыла кровь в жилах даже у него, некроманта, поднимающего мертвых. Люди так не кричат. Живые так не кричат. Только существа с развороченной и разграбленной душой. Вывернутые, поломанные и брошенные обнаженными и беззащитными на обозрение всему миру.

Все готово, господин.

Хорошо, тогда я забираю ее.

Нет, господин. Ей необходимо еще полежать пару дней. Кровотечение еще не остановилось. В дороге она может умереть.

Вегран посмотрел на Мелифора, тот кивнул в ответ.

Хорошо, пусть лежит до завтра. На рассвете двинемся в путь. Мы не можем больше ждать.

Господин, я приготовлю лекарства для нее, а Вы тем временем раздобудьте для нее пинту красного вина. Оно поможет ей восстановить силы. А сейчас, оставьте ее. Мне необходимо дать ей снотворное.

Вегран и Мелифор с радостью покинули комнату. Вегран отдал охранникам распоряжение насчет вина, а сам залез на козлы повозки. Даже сюда доносились крики Найрани. Жаль, конечно, девчонку. Но она попала в такую ситуацию по собственной глупости. А за глупость нужно расплачиваться. Ничего, вот очистится она после прерывания и Вегран позаботится о том, чтоб она снова забеременела как можно быстрее. И она все забудет. Главное — побыстрее добраться до Игриса. До него еще пара дней пути. Там у него крепкий дом, деньги, власть и поддержка соплеменников. Там он силен. И там он будет готов встретить Желтоглазого, если он рискнет явиться в Игрис в поисках пропажи. Вегран и сейчас способен дать ему отпор. В его распоряжении пятнадцать обученных воинов, предоставленных ему Лурисом. Но все же, задерживаться не стоит.

Бабка вливала в рот Найрани лекарство.

Вот, девочка, попей.

Найрани отплевывалась. Большая часть лекарства проливалось мимо. Когда Вегран и маг ушли, старуха накрыла Найрани одеялом и протерла ей лицо платком, смоченным в воде.

Пей! — бабка влила последний глоток ей в рот. Найрани закашлялась. Бабка похлопала ее по щеке, приводя в чувство. Найрани плохо разбирала ее лицо.

Старуха вложила в ладонь Найрани янтарную бусину из ее ожерелья. Найрани снова заплакала.

Это было в твоей руке. Береги этот камень. Он защитит тебя.

Найрани зажала в кулаке небольшой продолговатый камень цвета солнца. Лицо старухи расплывалось перед глазами. Постепенно стихли стоны и завывания. Прекратились судорожные всхлипы. Найрани провалилась в спасительный сон.

Господин! — старуха Фанис трясла за плечо Веграна. Он заснул, сидя в кресле в одной из комнат местного постоялого двора.

Чего тебе? — Вегран потер руками затекшую шею.

Девушка… Она умирает!

Что?!! Как умирает? — Вегран вскочил и встряхнул старуху за плечи. — Говори, карга!

Не удается остановить кровотечение. Девушка слабеет. Она не доживет до утра…

Ты, старая криворукая дура, что ты натворила?!!

Я все сделала правильно. Но иногда все идет не так, как было рассчитано.

Вегран отшвырнул Фанис, схватил с вешалки свою верхнюю куртку и бросился к каморке повитухи.

Она лежала на столе. Бледная, словно прозрачная. Сорочка пропиталась кровью. Кровь капала с покрытой пятнами простыни прямо на дощатый пол. Тонкие руки были сложены на животе. Она с трудом повернула голову и открыла глаза. Вегран поразился. Глаза ее казались черными. Она посмотрела затуманенным взглядом прямо ему в душу.

Будь ты проклят, Вегран из Игриса. Пусть не будет у тебя ни мгновения покоя ни в этой жизни, ни после смерти. За мое не рожденное дитя, за всю причиненную тобой боль… Я проклинаю тебя отныне и на века, — Найрани потянула руку в сторону Веграна.

У Веграна внутри все похолодело. Он всем телом, всем своим естеством чувствовал вес ее слов, чувствовал, как они проникают в самое нутро, как они сплетаются с его сущностью, давят, сковывают, отравляют.

Заткнись! Заткнись, ведьма!

Найрани обессиленно закрыла глаза. Склонилась на бок темноволосая головка. Приоткрылись с хрипом спекшиеся губы. Безжизненно свесилась с края стола кисть руки с тонкими пальчиками. Найрани затихла. Вегран приложил палец к ее сонной артерии, но не ощутил пульса. Он отступил. Потом сделал еще шаг назад, второй третий, уперся спиной в дверной косяк, глядя, как постепенно увеличивается лужа крови на полу. Потом он вышел на улицу и увидел Мелифора, идущего по дорожке.

Она умерла, — констатировал Вегран.

Когда?

Только что…

Мелифор заглянул в дверь каморки и посмотрел на распростертую на столе Найрани. Потом он медленно закрыл дверь и отвернулся от нее. Жаль девчонку. Красивая, молодая. Ей бы жить да жить. Мелифор посмотрел на Веграна. Ведь не жена ему она, не рабыня. Одержимый какой-то. Сгубил девчонку. Вот понадобилось ему прерывать беременность.

Я уже говорил. Ты меня не слушал. Мог бы позволить ей выносить дитя и отдал бы в приют. Или продал бы кому-нибудь. Может и польза была бы от младенчика. Может был бы другой исход. А так, ни девчонки, ни ребенка.

Ты понимаешь, что ты несешь? Она бы искала этого ребенка, сопротивлялась бы мне.

Поздравляю… Она больше не сопротивляется. А будь у тебя ее младенец в руках, ты бы имел на нее хороший рычаг давления.

Мелифор был прав. Вегран признавал. Нужно было забрать у нее ребенка сразу после рождения. Чтоб она умоляла, просила и подчинялась. А еще с помощью этого ребенка можно было легко уничтожить этого Желтоглазого. Гнев лишил Веграна способности мыслить ясно. Он был настолько зол, что впервые в жизни поставил свои чувства выше дела, выше выгоды. Он презирал себя за это. И теперь он проиграл. Но он все же сделает все, что сможет, чтоб утопить этого ящера в его собственной крови. Вегран придумает, как это сделать. Тем более, он теперь знает, как нафти их гнездовье.

Похоронить бы девочку, — вставила слово стоящая до этого тихо Фанис. — Можешь снять с нее свой барьер, маг.

На деревенском кладбище вырыли могилу. Найрани положили в гроб, который купили у старого гробовщика, живущего при кладбище. Четверо охранников подняли гроб на плечи и понесли на кладбище. Возле черного прямоугольника могилы бабка склонилась над гробом и погладила бледное личико.

Спи спокойно, голубка.

Мелифор и Вегран стояли, поджав губы. Охранники накрыли гроб крышкой и стали опускать его в могилу. Вегран смотрел, как сыплется на крышку гроба земля с лопат. Столько усилий, трат, поисков, времени и все в пустую. Вегран со злости пнул ограду клумбы. Ряд черных кованых витых цветов даже не покачнулся. Цветы давно отцвели и сейчас из под белого снега торчали редкие сухие палки, символизируя собой крах всех надежд Веграна, связанных с Найрани. Охранники насыпали на могилу аккуратный холмик и разровняли его лопатами. Еще несколько минут стоял Вегран возле холмика. Мелифор окликнул его:

Пойдем. Нужно разобраться с нашими делами. Завтра мы с отрядом отдохнем, а послезавтра уедем обратно в Карвик. Здесь нам делать больше нечего.

Они отвернулись и ушли. Они уже не видели, как старуха вынула из кармана янтарные бусины и положила их на холмик.

А чуть позже пьяный Вегран, расхаживая по столовой постоялого двора, делился с не менее пьяным Мелифором своими неудачами.

Понимаешь, я для нее все делал. Я принимал ее подарки, которые она делала. Какие-то дурацкие занавесочки, салфеточки, коврики… Я ее оберегал, я отваживал от нее деревенских сосунков, чтоб не испортили. Я помогал ее отцу. Я восемь лет слушал его глупые истории о его большой любви к покойной жене, которая померла то ли от чумы, то ли от оспы. Однажды я случайно увидел, как она положила руки на погибающее яблочное дерево и оно за считанные минуты зазеленело. А я еще думал, почему их сад и в засуху и в дождливые годы приносит хороший урожай. Она была находкой. Она умела даже залезать в мозги людям и животным. Ну, это ты сам видел. Мы могли подняться так высоко, если бы этот ящер не сунул свои гадкие ручищи в мои дела!

Да уж… Не повезло тебе… Но ты помнишь? Ты обещал мне виноградники за помощь тебе.

Я помню. И я плачу свои долги, — Вегран хлебнул из кубка и сморщился. — Что за отвратительное пойло подают здесь…

Это местный напиток. Настаивается на сахаре и коре одного местного дерева.

Говорю же, гадость.

В то же самое время по кладбищу двигались две рослые мужские фигуры. Они обходили ряды могил, пока не нашли свежий холмик. Один из них показал пальцем на могилу с янтарными бусинами на белом платке. Второй кивнул и мужчины, сняв с плеч принесенные с собой лопаты, принялись раскапывать могилу.

Айгир нервничал все сильнее. Пульсировало около сердца какое-то непонятное чувство. Неприятное. Оно мешало дышать, сковывало грудь, скребло душу плохим предчувствием. Айгир понимал. Ей плохо! Найрани плохо. Айгир подгонял группу, но они все равно не могли бы двигаться быстрее. Они уже трое суток спали всего по 2–3 часа. Недостаток отдыха начал сказываться на скорости продвижения группы. Айгир, казалось бы, не чувствовал усталости. Он рвался вперед. Группа внизу остановилась, чтоб передохнуть. Айгир проигнорировал сигнал о привале и полетел дальше. Кириан, сидевший за ним, похлопал его по плечу в знак солидарности. Айгир видел с высоты в лунном свете очертания большой деревни на горизонте и светящиеся окна домов. Айгир направился к деревне. Его тянуло туда словно магнитом. Когда он пролетал над деревней, его сердце екнуло. Он спикировал вниз и приземлился на мощеную улицу, припорошенную снегом. Он уловил присутствие Найрани еще с высоты. Она была где-то здесь. Он взял энергетический след Найрани. Коктейль ее чувств был по истине ужасающий: страх, ужас, отчаяние, паника, сопротивление на самых глубинных уровнях, протест настолько сильный, что душу переворачивало, ее призыв… Она звала его… Айгир шел по шлейфу ее эмоций, который становился все насыщеннее, пока не уперся в невзрачное крыльцо в одну ступень в конце узкой дорожки, посыпанной гравием. Айгир видел в темноте как кошка. И то, что он заметил на дорожке, заставило его сердце похолодеть. Он наклонился и поднял камень. Он узнал бы эти бусины из тысячи. Они пропитались энергией Найрани. Что такого они сделали с его Найрани, что так вывернуло ее сущность? До нежелания существовать, быть… На грани распада личности. Айгир ощущал ее чувства, как свои. Он вывернет на изнанку любого, кто повинен в этом. Камни хранили еще чей-то отпечаток. Совсем не ясный, как-будто прозрачный. Очень чистый и светлый. Айгир не мог объяснить присутствие этого следа. Однако на этом месте эмоциональный след обрывался. Дальше Айгир чувствовал только зов янтаря.

Кириан не мог чувствовать так же чутко. Ему становилось все страшнее, когда он видел, как все больше искажается лицо Айгира. Чутье вело его все дальше. Они снова сели на ящера и через минуту полета они стояли у свежего холмика, который даже снег еще не успел припорошить. На вершине холмика белой заплаткой выделялся носовой платок. А на нем сиротливой горкой лежали янтарные бусины. Кириан окаменел. Его девочка! Его малышка! Его милая и нежная дочка! Сначала умерла его любимая жена Лимерия, а теперь и Найрани! Он остался один. Ему следовало увезти семью, когда в деревне разразилась Черная лихорадка. Но он был так увлечен тем, что лечил чужих людей, что не уберег родного человека. А теперь и Найрани. Он понадеялся на Веграна и не поехал на поиски сам. А теперь все потеряно.

Айгир сполз на землю. Колени уткнулись в мягкую рыхлую свежевскопанную землю… Он не верил… Не хотел верить… Он упал на холм. Вот бы ему раствориться, прорасти сквозь землю… Неужели никогда больше не суждено прикоснуться к ней еще раз, заглянуть в глаза цвета шоколада, окунуться в нежность, наполняющую взгляд. Он звал ее, кричал, рычал, проклинал тех, кто сделал это с ней и себя вместе с ними за то, что не уберег. За то, что не сохранил. За то, что усомнился. Это он виноват! Те два дня, что он просидел в пещере, жалея себя, могли стать решающими. Если бы он не был таким идиотом, он бы мог успеть… Ущербная луна растворилась в рассветной дымке, а Айгир все еще сидел съежившись у могильного холмика.

Она проснулась на рассвете. В большом очаге со стрельчатой вершиной потрескивали дрова. Несколько мгновений она осматривала незнакомую комнату. В следующий миг лавина воспоминаний нахлынула, засыпала образами и кошмарами. Закружила, завертела, вызывая тошноту и подталкивая у пропасти отчаяния. Бабка, дремавшая в кресле с высокими подлокотниками, встрепенулась.

А-а-а! Проснулась, девочка! — старуха встала с кресла и подошла к кровати. — Пить хочешь?

Снова полились слезы из глаз. Рыдания рвались из горла.

Успокойся, девочка. Жив твой малыш. Все в порядке. Успокойся.

Найрани не верила. Не понимала. Боялась надеяться. Что бабка говорит? Смысл слов с трудом проникал в затуманенное болью сознание.

Смотри на меня, девочка! Давай! Вот так, хорошо! Ты меня слышишь? Кивни, если понимаешь.

Найрани кивнула.

Слушай меня, девочка. Твой малыш цел. Кровь, которую ты видела — не твоя. Эти двое, что привели тебя, должны были думать, что все было по-настоящему. Полежи еще, девочка. Восстанови силы. А я пока расскажу тебе. Меня зовут Фанис. Я целительница местная. Когда-то давно заезжая провидица предсказала мне, что я должна буду помочь какой-то женщине удержать каплю солнца в руках. Я тогда не поняла ее. Но когда эти двое привели тебя, я поняла, что провидица говорила о тебе. Этот камень — янтарь — символ солнечного света у многих народов. Как и дитя в твоем чреве, несущее в себе каплю солнца.

Найрани лежала, прижав ладони к животу, и слушала. Склеивалась в единое целое разбитая душа. Слезы облегчения текли, оставляя на щеках горячие дорожки.

Кровь, которой была испачкана твоя одежда — моя, — старуха приподняла рукав платья и показала перемотанное запястье. Я смешала свою кровь со свиной. Чтоб пахла человеком, но чтоб было много. Это на случай, если у этого страшного с двумя лицами хороший нюх. Перед тем, как приходили эти двое, я дала тебе особого отвара. Это мой тайный рецепт. Ты впала в очень глубокий сон. Эти дураки поверили, что ты мертва. Они даже похоронили тебя, — хохотнула старуха.

В этот момент в комнату вошел рослый светловолосый мужчина с охапкой дров. Он сложил поленья на пол возле очага и вышел.

Мои сыновья выкопали тебя и принесли сюда. Это дом моего младшего сына. Это он только что заходил.

Спасибо! Спасибо тебе… — шептала Найрани.

Завтра двуликий и этот второй собираются уехать. Барьера на тебе больше нет. Так, что отдыхай, набирайся сил, а когда эти двое уедут, мы придумаем, как с тобой быть.

Фанис встала, поправила одеяло Найрани и вышла. Найрани благодарила все и всех, кого могла вспомнить: Солнце — за новый день, Вселенную — за благосклонность, незнакомую провидицу — за ее предсказание, старуху Фанис — за то, что прислушалась и провернула такое дело, сыновей Фанис — за то, что помогли, огонь в очаге — за тепло. Найрани сделала связь с землей и напиталась ее энергией, наслаждаясь возвращающимся ощущением силы и жизни. А потом она уснула и проспала почти весь день. Она чувствовала себя здесь почти в безопасности.

Мелифор растолкал Веграна только к вечеру. Они выпили по бокалу вина и поужинали. Затем они стали готовиться к отъезду. Они помылись, привели себя в порядок, отдали одежду прачке, чтоб почистила к отъезду. Утром на рассвете они проверили своих охранников. Вегран оплатил счет за комнаты и за еду. Он уже стоял за воротами постоялого двора ядом с охранниками, готовый двинуться в путь, когда Мелифор выбежал к ним, держа что-то в руке.

Вегран! Посмотри! — Мелифор разжал ладонь и Вегран увидел уже знакомый магический амулет, служивший им компасом, когда они искали Найрани в горах.

Что?

Он светится!!! Я проверял свои вещи, когда заметил это.

Да, светится. Красиво.

Он заряжен на поиски твоей девицы.

Ну, и что?

Магический компас может искать только живых людей!

Вегран непонимающе уставился на Мелифора.

Ты хочешь сказать, что она жива?

Я не знаю. Нужно проверить.

Как это возможно? Мы сами видели ее тело и лужу крови, которая с нее натекла!

Пошли, проверим!

Вегран сделал знак охранникам следовать за ними и они двинулись в направлении, которое указывал магический компас.

Амулет привел их к одноэтажному дому из серого камня.

10

Найрани сидела за столом в кругу семьи старухи Фанис. Жена Брока выделила для Найрани одно из своих платьев. Оно было велико Найрани в плечах, а в длину было коротковато. Ну и пусть, не страшно. Главное, что не в опостылевшей сорочке. Найрани наслаждалась таким спокойным и очень уютным завтраком. Сын Фанис — Брок сидел во главе стола, по левую руку от него сидела Фанис, а рядом с ней двое детей Брока и его жены Марлы, которая как раз снимала с печи горшочек с кашей. Желудок Найрани приятно тянуло от предвкушения. Вкусная ароматная каша с желтоватыми разваренными крупинками, свежий хлеб с маслом и вареньем… Как давно она не ела горячей еды! Марла разложила по тарелкам кашу и села на свое место рядом с мужем. Сыновья Брока и Марлы справились со своей кашей первыми и, испросив, разрешения, отправились на улицу играть. Найрани уже справилась со своей порцией каши и намазывала на теплый хлеб сливочное масло, когда прибежали с улицы мальчики.

Папа! Там дяди какие-то идут! У них ножи и сабли!

Вся семья вскочила из-за стола и бросилась к входной двери. Брок рванул дверь на себя и все увидели Мелифора, стоявшего прямо за калиткой. За ним стоял Вегран и толпа охранников позади. У Найрани все внутри похолодело. Как они узнали? Как догадались? Семейство столпилось на крыльце. Вегран смотрел на Найрани не отрываясь. Он сверлил ее взглядом. Найрани физически ощущала, как его взгляд ощупывает ее тело, словно сверяя то, что он видит с картинкой в голове.

— Какая неожиданность! — Мелифор тоже в изумлении разглядывал Найрани.

Ты жива! Но как? — Вегран, шарил взглядом по всей компании, пока не наткнулся на Фанис. — Ты! Это ты устроила! Старая кошелка!

Вегран оттолкнул Мелифора и пинком открыл калитку. Он бросился мимо мага вперед. Найрани шагнула вперед из-за спины Брока. Энергетический шар встретил Веграна на середине дорожки. Вегран отлетел назад на добрые пять шагов, пробороздив спиной свежевыпавший снег.

Лучше уходи! — Найрани стояла на первой ступени крылечка, закрывая собой Фанис.

Я уйду, вот только заберу то, что принадлежит мне! — сказал Вегран поднимаясь.

Марла, уведи детей в дом, — не сводя с Веграна взгляда сказала Найрани. Марла схватила мальчиков за руки утащила их в дом. Найрани смотрела, как Вегран отряхивает снег со своей одежды. Найрани больше не дастся ему в руки просто так. Он не застанет ее в расплох. Он преподнес ей хорошие уроки, и она их усвоила.

Взять ее! — отдал приказ охранникам Вегран.

Охранники достали оружие, снесли заборчик и бросились вперед. Найрани ударила сильнее. Ударная волна разметала ряд охранников, отбросив их назад. Найрани сделала связь с землей. Поблагодарила ее и стала создавать щит. Спасибо Микану, что научил ее это делать. Только вот сил у нее может не хватить, чтоб удержать щит против Мелифора. Он сильный маг. И Найрани понимала, что она с ним напрямую тягаться не сможет. Слишком мало опыта. Идея пришла вовремя. Она накрыла им почти весь дом, соединив материю щита с энергией земли. Вегран бросился вперед, наткнулся на щит и получил разряд силы. Тело тряхнуло, клацнули зубы, зазвенело в голове.

Уходи, Вегран.

И куда ты пойдешь? К своему ящеру? Да ему нет до тебя дела! Где он был, когда мои люди привязывали к столу? А когда эта бабка залезла к тебе во чрево и выдрала его отродье? Что же он тебе не помог?

Найрани молчала, стиснув зубы. Хотелось выкрикнуть ему, что он не прав. Что ее малыш жив, что Айгир любит ее. Хотелось кричать и ругаться. Хотелось крикнуть, как она ненавидит Веграна вместе с его деньгами, планами и его гордыней. Но она понимала, что он ждет от нее этих эмоций. Ждет, что она сдастся, даст слабину, поддастся на его атаку. Она заставила себя расслабиться. Она разжала кулаки и

Он не придет. А знаешь, почему? Я оставил ему письмецо от твоего имени, в котором подробно изложил, почему у тебя с ним ничего не получится и что ты возвращаешься ко мне! Он не будет тебя искать! Он ведь знает, что ты ушла ко мне, к человеку, который даст тебе богатство, власть, славу. Он-то теперь понимает, насколько ничтожно было его предложение тебе. В самом деле, что он тебе может дать? У меня большой дом, у меня слуги, у меня деньги и имя. А у него? Деревянная развалюха в горах? Чтоб ты чистила печь своими нежными ручками и таскала с реки воду? Подумай, в последний раз предлагаю!

Нет. Оставь меня в покое и пожалей своих людей.

Размечталась, дрянь! Мелифор! Достань ее оттуда!

Мелифор попытался вскрыть ее щит. Он создал свой барьер, чтоб не получить от Найрани удар и попытался просунуть руку сквозь щит. Материя Щита напряглась и завибрировала, сопротивляясь. Мелифор обрадовался и усилил нажим. Совместились между собой энергетические поля щитов. Найрани ощутила вдруг, что вместе, где соприкасаются верхние слои, структуры щита Мелифора пытаются врасти в ее щит. Барьер Мелифора пытается сожрать ее щит. Хочешь есть? Получи, маленький. Смотри, чтоб нутро не треснуло! Найрани направила туда всю энергетическую мощь земли, какую смогла почерпнуть. Мелифор закричал и отпрянул. Энергия удара прошла сквозь его барьер и вихрем закружилась внутри него, ударяя снова и снова. Собственный барьер Мелифора не давал энергии удара покинуть его оболочку. Мелифор скорчился на земле и бросил с себя барьер. Энергия удара ушла в землю. Мелифор хватался за грудь и безуспешно пытался встать. Найрани отвернулась от нападающих и пошла в дом. Она не хотела причинять кому-то вред даже ради самозащиты. Но выбора ей не оставили. По приказу Веграна охранники окружили дом. На шум битвы собрались жители окрестных домов. Кто-то прихватил с собой дубинки, кто-то вилы. Мелифор распугал их несколькими магическими атаками. Охранники бросались на щит. Мелифор пытался пробить щит снова и снова. Они пробовали отвлечь Найрани, угрожали ей, говорили гадости, все было без толку. Найрани держала щит, казалось бы вообще непринужденно. Мелифор удивлялся, откуда эта девочка брала столько сил. Откуда у нее, еще сутки назад разбитой и истощенной, такая энергия? Мелифор чувствовал ее силу.

Айгир сидел у могилы, перебирая в руках желто-оранжевые камни, когда волна от энергетического удара прошла сквозь него, отозвавшись до боли знакомым ощущением в груди. Айгир поднял голову. Камни посыпались из его ладоней в снег. Он вскочил. Это она! Это ее энергия! Айгир прислушался к своему чутью, пытаясь определить направление. Дошел новый отголосок силы, и еще один. Айгир вспрыгнул на ящера, забросил за руку Кириана позади себя и поднялся в небо. Он все явственнее чувствовал ее магию. Она жива! Теперь он не сомневался. Сердце трепетало. Она в опасности, она сражается! Быстрее, быстрее! «Где же ты, малышка? Потерпи, я найду тебя!», — звал ее мысленно Айгир. И он нашел. Нашел эпицентр выплеска ее силы. Айгир описал полукруг над одноэтажным домом из серого камня, стоящим одним из крайних возле кладбища. Это точно здесь. Айгир чувствовал ее здесь. Она внутри. Он чувствовал ее эмоции: решимость драться, чуть чуть страха, и немного сожаления. Вокруг дома сновали какие-то вооруженные люди. Дом был накрыт щитом. Айгир поразился силе щита и тем, как щит был создан. Ну какая молодец! Связала щит с энергией земли. Блестящий ход. Энергия земли неисчерпаема. Возле щита на дорожке домика стояли двое мужчин. Один из них попытался проникнуть сквозь щит, и тут же получил магический разряд. Стоящий рядом с ним отчаянно жестикулировал. Айгир спикировал вниз и приземлился. Оба мужчины как по команде повернулись. В глазах того, что ругался, на миг промелькнуло узнавание, затем его гнев затопил все вокруг.

Вегран? — Кириан выглянул из-за спины Айгира.

О, Кириан! Какими судьбами? — ехидно процедил Вегран.

Где она?

В доме твоя дочь. Живая и почти невредимая.

Это ты похитил ее из деревни?

Да. Я просто забрал то, что принадлежало мне. Вспомни, Кириан, ты ведь сам отдал ее мне!

Отпусти ее! Она теперь со мной, — Айгир смотрел на соперника не отрываясь.

Нет. Ты ошибаешься. Она со мной. Она выбрала меня, потому что поняла, какое ты ничтожество.

Я знаю, что письмо, которое ты оставил, поддельное.

Сначала она просилась обратно, да. Было такое. А потом она передумала.

Если она выбрала тебя, почему она прячется в доме за щитом?

Понимаешь, бабы, они такие… Сначала она променяла все, что я предложил ей на член дикаря, а потом она поумнела и променяла член дикаря на деньги. Но видишь ли, у нас с ней вышла маленькая размолвочка. Она хотела оставить себе твоего ублюдка, а я вырвал его из ее чрева, — Вегран наслаждался изумлением, шоком, перерастающим в бешеную ярость, которые отразились на лице врага. Попал! В точку! Айгир верхом на ящере бросился вперед на Веграна. Мелифор еле успел поставить барьер.

Охрана! Убейте его! — крикнул Вегран. Ближайшие к ним охранники тут же бросились на Айгира. Из-за дома уже подбегали охранники, стоявшие в оцеплении. — Старика принесите мне живым!

Айгир взлетел.

Держись крепче! — крикнул он Кириану.

Охранники сняли со спин луки и стали расстреливать ящера. Айгир выписывал немыслимые кульбиты на бреющем полете, уходя от стрел. Он петлял и уворачивался в воздухе, успевая при этом стрелять. Стрелы с желтым оперением жалили охранников без промаха. Три стрелы и трое уже никогда не встанут. У самого Айгира же только легкая царапина на щеке от стрелы охотника. Кириан цеплялся за его спину изо всех сил. Айгир выстрелил в четвертый раз и пронзенный в грудь высокий охранник с коротким вскриком рухнул лицом вниз. Айгир метнулся в сторону, развернулся и положил новую стрелу на лук. Он уже натягивал тетиву, когда Кириан, вскрикнув, упал со стрелой в плече со спины ящера прямо в руки двоих охотников. Айгир ринулся было к нему, но не успел. Охотники быстро передали Кириана Веграну и Мелифор накрыл его щитом. Вегран обернул вокруг горла Кириана руку, сдавливая и не давая двигаться. Затем Вегран взял стрелу за древко и рванул из плеча Кириана стальной зазубренный наконечник. Айгир выругался. Кириан вскрикнул от боли. Кровотечение из раны усилилось. Вегран достал из-за пояса нож и приставил его к спине Кириана. Охотники вскинули луки, целясь в Айгира,

Вся семья Фанис собралась в кухне. Марла прижимала к груди младшего сына. Старший ее сын рвался пойти вместе с отцом сражаться с негодяями.

Ну пусти, мама! Мы с папой пойдем драться! Они пожалеют, что пришли сюда! — малыш размахивал деревянным мечом. Брок мерил шагами комнату. Ему тоже претило сидеть и ждать чуда.

Не выходите за щит, — сказала Найрани. — Оставайтесь в доме. Они опасны. Особенно маг. Простому человеку в открытую с ним не совладать.

Там что-то происходит, — сказала Фанис, внимание которой привлек шум на улице. Она выглянула в окно. — О, Боги! Там чудовище! Оно бьет этих, которые тебя притащили!

Какое чудовище? — Найрани бросило в жар. Она метнулась к окну и чуть не задохнулась от счастья. Там Айгир. Ее Айгир! И кто-то еще! Найрани бросилась к двери и выбежала на крыльцо. Все еще укрытая щитом она увидела, как со спины ящера упал человек.

Отец! — Найрани бросилась было вперед, но Вегран приставил нож к горлу ее раненого отца.

С конца улицы показалась группа Охотников, несущаяся на полной скорости. Ящеры на полном ходу врубились в группу охранников, сметая, топча и уничтожая. Не прошло и минуты, как все охранники были уничтожены.

Не скучал тут без нас? — Весело спросил Нирс.

Рад вас видеть!

А ты думал, все веселье тебе достанется? — сказал Микан, разворачивая своего ящера лицом к дому. — А это что за идиот держит за горла твоего нового папу?

Это Вегран. Несостоявшийся муж Найрани.

У него что, руки лишние есть? — один из братьев-близнецов двинул своего ящера на Веграна.

Назад! — крикнул Вегран. — Не подходить! Иначе я перережу ему горло!

Вегран смотрел на то, что осталось от его сопровождения. Снег окрасился в красный. Улица усеяна телами его охранников. Дом окружили Охотники верхом на ящерах. Вегран не верил, что проиграл. Он озирался по сторонам. Мелифор оглядел строй огромных ящеров с долей восхищения. Давно он не видел такого потрясающего зрелища. Древние существа, обладающие самыми различными магическими способностями, которых давно считали исчезнувшими с лица земли, стояли сейчас здесь, перед ним. Мелифор понимал, что в этой группе вполне могут найтись те, кто вскроет его щит как орех. И уж точно, они не пожалеют ни его, ни Веграна, если доберутся до них.

Айгир приземлился перед Веграном.

Чего ты хочешь?

Я хочу, чтоб ты сдох! Обменяю жизнь старика на твою! Согласен? Иди сюда! Сдайся и я пощажу его.

Хорошо, — Айгир положил на землю лук и снял со спины колчан, отстегнул от пояса чехол с охотничьим ножом, достал из-за голенища сапога маленький клинок и сложил все рядом с луком.

Иди сюда! Медленно, урод! Руки подними!

Айгир поднял руки ладонями вперед и пошел к щиту.

Позволь ему войти! — приказал Вегран. Мелифор впустил Айгира под щит.

Вот, видишь? Я пришел, сдержал свое слово. А теперь отпусти Кириана.

Мелифор поднял руку и Айгир вдруг ощутил, что почти не может дышать. Мелифор создал энергетическую удавку и теперь сдавливал его горло. Удавка отнимала силы и кислород. Айгир упал на колени, хватаясь руками за горло не в силах ослабить магическую петлю.

Как же приятно видеть тебя на коленях, — прошипел Вегран. — Смотри! Я тоже сдержу свое слово!

Вегран всадил свой нож в бок Кириана по самую рукоять и выпустил его из рук. Кириан упал как подкошенный. Айгир бился в удавке. Охотники плотно обступили щит. Найрани бросилась вперед. Она стояла возле щита, задыхаясь от слез и смотрела не в силах помочь, как зажимает рукой кровоточащую рану Кириан и как корчится в муках Айгир.

Выбирай, Цветочек! Кто из них умрет: твой отец, или твой любовник? Если ты добровольно пойдешь со мной, я сохраню жизнь одному из них.

Найрани пыталась придумать выход из ситуации. Она не может выбрать! Как можно выбрать между двумя людьми, которые составляют всю твою жизнь?

Не можешь выбрать? Ты настолько не любишь своего отца, что не можешь выбрать между ним и этим дикарем? А в прочем ладно. Твой папаша и так сейчас сдохнет. Так что иди сюда, если не хочешь, чтоб мой друг отрезал голову твоему любовнику.

Найрани вошла под щит.

Умница, цветочек. А сейчас иди вперед, чтоб я тебя видел. Мы сейчас уйдем отсюда. А дружки твоего дикаря ничего нам не сделают. Они отойдут и позволят нам уйти, — Вегран пнул носком ботинка Айгира в живот. — Мелифор, возьми этого гада. Он нам еще пригодится.

Вегран схватил за локоть Найрани. Мелифор помог подняться Айгиру, не отпуская до конца удавку. Охотники расступились, давая им дорогу. Найрани смотрела в затуманившиеся глаза отца.

Вегран, позволь мне исцелить его! Пожалуйста!

Иди, дочка, спасайся! — сказал Кириан. Его била дрожь. Руки и одежда были в крови.

Хм, дай подумать… Если ты его исцелишь, он будет преследовать меня. Он будет пытаться забрать тебя у меня. Так что, нет. Не позволю, — Вегран рванул за руку Найрани и перешагнул через лежащего Кириана.

Мне жаль, — скривил лицо Мелифор, перешагивая Кириана.

Мне тоже… Жаль… — Кириан схватил Мелифора за ногу и выпустил в него энергетический разряд. Мелифор упал, как подкошенный, выпустив из рук Айгира. Щит и удавка исчезли. Айгир рухнул на колени, судорожно хватая ртом воздух. Найрани не упустила момента. Она обернулась и словно хищная кошка вцепилась Веграну в лицо. Она рвала его волосы, оставляла на его щеках кровавые полосы от ногтей. Вегран сопротивлялся и пытался схватить ее за руки. Она вертелась, исхитряясь наносить удары снова и снова. Наконец, он поймал ее. Взял за горло.

Не дергайся, тварь! Не шевелитесь, уроды! Даже не думайте поднять луки или ножи!

Охотники, дернувшиеся было вперед на помощь Найрани, остановились. До Найрани и Веграна добрых двадцать шагов. Он успеет сломать ей шею, пока они добегут. На долю секунды все замерли. Айгир поднялся на ноги и бросился на Веграна, оттащив его от Найрани. Айгир сжал левой рукой горло Веграна, пригвоздив его к земле. Вегран хрипел и сучил ногами.

Никогда не поворачивайся спиной к Охотнику, не удостоверившись, что он мертв, — сказал Айгир, поднял нож, которым был ранен Кириан, и глядя в расширенные от ужаса глаза Веграна вонзил ему нож в живот ниже пупка. Айгир медленно тянул нож вверх к солнечному сплетению, вспарывая брюшную полость. Дергались и сучили по земле ноги Веграна. Судорожно цеплялись за руку Айгира окровавленные пальцы. Айгир выдернул нож, вытер его об одежду Веграна, убрал в голенище сапога и встал на ноги. Найрани бросилась к нему. Он обнял ее, еще дрожащую от пережитого напряжения и страха.

Папа! — Найрани выбралась из его объятий и бросилась к отцу. — Папа! Потерпи! Я помогу.

Кириан лежал на снегу с закрытыми глазами и тяжело дышал. Найрани положила руки на рану, сделала связь с землей и целительная энергия закрыла рану в считанные мгновения. Найрани отерла лицо отца подолом платья. Айгир присел рядом с ней, обняв ее за плечи.

Давай уйдем отсюда! Пойдем домой!

Айгир гладил каштановые волосы и улыбался. Домой! Она сказала «Домой»!

Конечно, любимая.

Они закутали Кириана в одеяло, которое пожертвовала им Марла. Найрани обняла на прощанье Фанис и остальных. Айгир помог Найрани забраться на ящера. Рептилия аккуратно взяла Кириана в лапы. Айгир направил ящера в сторону гор. Группа охотников тоже двинулась домой.

Мелифор пришел в себя. Проклятый старик! Живучий оказался! Мелифор поднялся на четвереньки, стараясь сдержать рвотные позывы после магического отката. Мелифор сел и осмотрелся. Улица усыпана телами. А в паре шагов, прижимая руки к распоротому животу, лежал на спине Вегран. Он был еще жив. Мелифор подполз к нему. Вегран открыл глаза и посмотрел на мага. Мелифор не раз видел такой взгляд. Так смотрят люди, находящиеся на краю агонии, но отчаянно желающие остаться на этом свете.

Помоги… Я не хочу умирать… — прохрипел Вегран, умоляюще глядя на Мелифора.

Ты помнишь? Я ведь не целитель. Твои раны смертельны. Ты умрешь очень скоро.

Помоги…

Сделаю, что смогу. Ты все еще должен мне виноградники, — Мелифор сбросил маскировочную личину. Мелифор положил руку на лоб умирающему и стал шептать какие-то слова. Вегран не мог разобрать. Его тело онемело. Оно больше не подчинялось ему. Адская боль быстро ушла. Вегран расслабился. Он не чувствовал земли под собой, холода и снежинок, белыми хлопьями опускавшихся ему на щеки. Вторая рука мага легла на его грудь. Веграну вдруг показалось, что Мелифор засунул руку глубоко внутрь, в самое сердце, в самую суть Веграна. Маг вцепился во что-то внутри Веграна и вытянул это. Это было не больно. Это было так, словно маг высосал через отверстие в скорлупе содержимое куриного яйца. Вегран внутренне напрягся, а затем затих.

Ну что ж, ты сам сказал мне, что дашь мне все, что я попрошу. Вот она, моя истинная оплата, — и Мелифор удовлетворенно смотрел, как восстанавливается изувеченное тело Веграна.

Вегран очнулся в уже знакомой ему комнате на постоялом дворе. Он в панике схватился руками за живот и обнаружил, что раны больше нет. На ее месте был длинный толстый шрам.

Что? Как ты это сделал? Я думал, что умру.

А ты и в самом деле умер… — Мелифор отвернулся от камина и посмотрел на Веграна.

Но ведь я же жив!

Охотник распорол тебе живот от пупка почти до горла. Здесь даже лучший врач не поможет.

А как же ты вылечил меня?

Я не вылечил тебя. Я сделал тебя таким же, как я сам.

Вегран непонимающе смотрел на Мелифора.

Ты теперь не мертвый, но и не живой. Ты ходишь по границе двух миров и можешь посещать любой из них. Только души у тебя больше нет. Некромантам не позволена такая роскошь.

Охотники встали на привал в одной из деревень неподалеку от Карвика. Развоплотв ящеров, группа вошла в деревню пешком. Они летели весь день и всем требовался отдых. На постоялом дворе нашлось место для всех. Найрани хорошенько напитала отца энергией и он наконец открыл глаза. Они долго плакали, делясь своей болью друг с другом.

О, Боги, дочка! Я так скучал! Я так боялся за тебя! И я так жалел, что не отправился искать тебя вместе с Веграном.

Я тоже скучала, папа! — Найрани поставила на прикроватную тумбу миску с бульоном и обняла отца за шею. Он лежал на кровати в одной из комнат постоялого двора. Мужчины помогли ему вымыться и переодеться в чистую одежду. — Но сейчас все хорошо! Ты бы видел Ару-Кечи, папа! Там так хорошо! Просто изумительно.

Я видел, дочка, — улыбнулся Кириан. — Вождь послал за мной своих людей. Они явились ко мне в лечебницу и стали рассказывать о тебе. Я сначала решил, что они сумасшедшие, потому что они рассказывали, что ты вышла замуж за их соплеменника.

Айгир замечательный! Немного сварливый и вспыльчивый, но это не страшно. Я так жалела, что тебя не было на свадьбе, — Найрани смахнула слезы, набежавшие на глаза.

Ты любишь его, да?

Да… — Найрани улыбнулась.

Тогда что же ты делаешь у постели старикашки?

Перестань, папа! Ну какой же ты старик?

Иди, дочка, — Кириан похлопал ее по руке. Найрани поцеловала отца в щеку и направилась к выходу. Потянув дверь на себя, Найрани обернулась через плечо:

Я люблю тебя, папа.

И я тебя.

Кириан смотрел вслед дочери. Удивительно, как она изменилась. И он находил, что изменения эти пошли ей на пользу. Она стала уверенней, сильнее, спокойнее. Его малышка превратилась в женщину, в очень красивую женщину. Словно она наконец поняла, кто она и где ее место. Кириан вздохнул. Если бы он сам мог знать, где теперь его место…

Найрани сжалась в клубочек, сложив голову на грудь Айгира. Она плакала. Сейчас, когда она наконец почувствовала себя в безопасности, в ее груди словно рухнул невидимый барьер, сдерживающий пережитые эмоции. И они накрыли ее лавиной все и сразу. Она всхлипывала, тряслись худенькие плечи под шерстяным платьем. Айгир гладил ее руки и плечи, с любовью прикасался к волосам, утирал пальцами бегущие по щекам слезы.

Все хорошо, любимая… Все уже закончилось… Он больше не причинит тебе зла… Его больше нет… Нет…

Она не могла говорить. Она хотела раствориться в его руках.

Поплачь, любимая.

Они разговаривали, делились своими переживаниями, занимались любовью, восполняя недостаток нежности и счастья. Они растворялись друг в друге, отдавая себя целиком. Нежно, сладко, наслаждаясь близостью, ощущением соприкосновения кожи, чувств, душ.

Под утро Найрани дремала, измотанная близостью, расслабленная и спокойная. Айгир лежал рядом абсолютно счастливый, положив ладонь ей на живот.

Что ты делаешь? — Найрани приоткрыла глаза.

Здороваюсь со своим сыном, — он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

Я хотела тебе рассказать…

Не переживай. Мы с ним уже познакомились.

С ним? А может это девочка будет!

Нет. Мальчик будет. Поспорим?

Давай! На что?

Если я прав и это мальчик, ты дашь Яре десять уроков вышивки.

О! Нет! От нее же даже мотки ниток разбегаются.

Да! Я уже представляю, как она поймет, что вышивать — это скучно, зашвырнет эту рамочку для вышивки в дальний угол и успокоится.

А если это будет девочка?

Если это будет девочка, я целый месяц буду мыть посуду.

И ты месяц не будешь есть сладкое. Совсем.

Идет! — Айгир чмокнул ее в носик. — А теперь спи…

Эпилог

Полуторагодовалый малыш стоял на цыпочках, хватаясь маленькими ручками за край стола. Каштановые волосы ребенка завивались колечками. Ребенок притопывал от нетерпения, пока крылатый красновато-рыжий ящеренок упорно толкал к краю стола вазочку с печеньем.

Яридан! А ну, перестань немедленно! — Найрани подхватила сына и посадила себе на бедро. Второй рукой она сгребла подмышку маленького ящера. Ребенок засмеялся и ящеренок растворился в воздухе. — Смешно тебе, да? Айгир!!!

Что? — Айгир выглянул из спальни, натягивая на ходу рубаху.

Твой сын опять посылал ящера за печеньем!

Айгир забрал у нее ребенка.

— Что я могу сказать… Да он гений!!! Жаль, у меня ящер пробудился только в тринадцать лет. Подумать только, сколько печенья я упустил!

Забирай этого охотника в кровать!

Через полчаса малыш уже спал в своей кроватке. Найрани и Айгир сидели на крылечке своего домика, завернувшись в один клетчатый плед и пили чай.

Весна уже пришла!

Да. Смотри, уже землю видно кое-где.

Давай завтра слетаем к нашему водопаду. Посмотрим, оттаяла ли дверь в нашу пещеру.

Хорошо.

Как ты думаешь, может быть организовать там медовый месяц отцу и Уле?

А он уже сделал ей предложение?

Еще нет. Но я уверена, скоро он решится.

А может мы сами повторим наш медовый месяц в пещере?

О, будет чудесно. Ула и папа с удовольствием посидят с Яриданом.

Они же его избалуют!

Ну, немножко-то можно.

Найрани склонила голову на плечо Айгиру.

Как хорошо!

Замечательно, — согласился Айгир, обнимая ее за талию. — Найрани!

М-м-м?

А ты никогда не жалела о том, что осталась со мной?

Нет. Ни разу не пожалела. Мое место здесь рядом с тобой.

Люди теперь знают, что мы существуем. Они будут искать нас. И однажды непременно найдут.

Мы справимся. Найдем выход.

Найрани чувствовала под щекой твердое плечо мужа. Она потерлась щекой о его рукав и прикрыла глаза. Как же изменилась ее жизнь за последние два с половиной года. Она потеряла дом и обрела его в другом месте, многое узнала и многому научилась. Поняла, что не стоит отвергать что-то новое, пока не разберешься, нужно ли оно тебе. Ведь так можно упустить величайшее сокровище в жизни. Найрани сунула руку в карман и зажала в кулаке продолговатый желтый камень — ее талисман. Она полюбила это место и людей, которые здесь живут, впустив их в свое сердце. Ее дом, ее мужчина, ее сын, ее жизнь. Все теперь связано с этим местечком глубоко в горах. Права была Ула тогда, когда сказала, что дом там, куда стремится твое сердце.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

6

7

8

9

10

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg